Император полночного берега Вольф Белов
        Победа империи в битве народов на Черном берегу заставила Тень Аддата отступить, однако это не спасло Ногару. Кровопролитная война затянулась на долгих сто лет. Не устояв под натиском многочисленных врагов, империя развалилась на части. Жестокие сражения, чума и голод год за годом опустошали прибрежные равнины.
        Бога Смерти властвовали на просторах распавшейся империи нога-ров, пока в дремучие полночные леса не пришел человек, бросивший вызов всему свету и назвавший себя царем. Чужеземец объединил варварские племена лесов и степей под своей властью и новел их к побережью. Полночный берег Круглого моря покорился новому знамени.
        Через кровь и смерть на побережье пришло долгожданное время мира.
        Вольф Белов
        Император полночного берега
        В грязи темных улиц,
        В пылу пьяных драк
        Голод гуляет -
        Съели собак.
        Жизнь человека
        Иль мяса шматок,
        Выбор уж сделан -
        Крови поток.
        Погребальные звоны
        И смрад от костров.
        Чума собирает
        Подать с дворов.
        Племя на племя.
        Страна на страну.
        Безжалостный век
        Продолжает войну.
        Жестокий и злобный
        Законы попрал.
        Насилье и стоны -
        У власти тиран.
        Кто против восстал,
        Тот растерзан давно.
        Все новым порядкам
        Подчинено.
        В огне его силы
        Сгорали сердца,
        Но волей его
        Зацвели города. Светлана Зубарева.
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
        ЗОЛОТО БЕЛЬФЕДДОРА
        Порывы студеного ветра подхватывали колючий снег и бросали в лицо. Прикрываясь плащом, путник втягивал голову в плечи и продолжал свой путь через метель почти вслепую. Изредка он выглядывал из-под плаща и, прищурив глаза от ветра и снега, смотрел в ту сторону, где еще до начала бурана видел на горизонте синюю полосу леса. Сейчас сквозь снежную пелену невозможно было что-либо различить даже в пяти шагах и человек устремлял взгляд вперед не столько в надежде увидеть цель своего пути, сколько по привычке.
        По всей видимости, путник впервые отправился так далеко на полночь,[1 - Полночь - север. Полдень - юг. Восход - восток. Закат - запад.] к арамейским лесам и явно не был готов встретить такую непогоду: его легкие одежды не могли защитить от холода и снега. Короткие сапоги, холщовые штаны да простая льняная рубаха с разодранным воротом, за который то и дело попадали снежные хлопья, под тонким шерстяным плащом - он уже давно понял, насколько неподходяще это одеяние для северных земель, куда занесли его судьба и собственное упрямство. Ветер раздувал длинные светлые волосы путника, снег таял на лице, но тут же застывал сосульками на усах и бородке.
        Споткнувшись, человек упал на одно колено. Попытавшись подняться, он снова без сил осел в снег. Закутавшись в плащ, путник решил позволить себе краткий отдых, чтобы хоть отдышаться. Сквозь вой ветра ему чудились голоса из прошлого, а в завихрениях и прорехах снежной завесы виделись картины из другой жизни.

* * *
        Геранда на некоторое время отложила свою вышивку, когда с улицы донеслись возбужденные крики:
        - Псы идут! Псы Орланденга!
        Хлопнула дверь, в дом вбежал ее сын Корлунг.
        - Мама!- крикнул мальчик с порога.- Из Талбота пришел дракар Орланденга! Сегодня будут выбирать воинов!
        Мать неодобрительно покачала головой:
        - Не ходи туда, сынок. Тебе еще слишком рано думать об этом. Ты едва отметил свою тринадцатую весну. Псы не возьмут тебя.
        - Ничего подобного!- воскликнул мальчишка, гордо выпятив грудь.- Я уже готов взять меч!
        Мать не успела больше ничего возразить, Корлунг тут же выбежал из дома. Геранда тяжело вздохнула. В своей решимости мальчишка так напоминал ей своего отца. Тот был так же горяч. Был, пока в далеком походе его не сразила стрела ногарского солдата. Геранда совсем не желала, чтобы ее сын шел по стопам отца. Конечно, мужчин, а в особенности мальчишек, влечет жизнь воина, полная опасностей, кровавых схваток, лихих приключений и подвигов. По крайней мере, именно такой представляется эта жизнь многим. Но только женщины знают, каково это - услышать однажды, что твой сын, брат, муж, отец больше никогда уже не вернется из похода.
        Раз в несколько лет из крепости Талбот - цитадели верховного вождя и главы клана воинов-оборотней - черных псов, приходил дракар. Сам конунг[2 - Конунг - вождь племени, военный предводитель, король (др. сканд.)] Орланденг выбирал подростков, годных для воинской службы. Мальчишек уводили в крепость, где в течение нескольких лет обучали воинскому ремеслу. Далеко не каждому суждено было стать одним из черных псов, в большинстве своем они становились простыми воинами, но каждый мальчишка, каждый юноша мечтал заполучить на свой щит изображение оскаленного свирепого зверя - символ принадлежности к клану.
        Вот и юный Корлунг весь последний год грезил этим. Он мечтал стать воином, как его отец, которого мальчишка никогда не знал. Однако Геранда совсем не разделяла чаяний своего сына. Впрочем, в этот год она могла пока не волноваться - мальчик действительно был еще слишком юн, к тому же, в отличие от сверстников, не отличался крепким телосложением. Вряд ли Орланденга мог заинтересовать такой новобранец.
        Тем не менее Геранда отложила свою вышивку и вышла из дома. Она направилась к пристани, куда уже со всех сторон стекалось практически все население города. Жители Кем-Парна были не слишком избалованы зрелищами, так что прибытие корабля верховного вождя являлось для них весьма значимым событием.
        Над пристанью возвышался нос боевого дракара, украшенный резной головой морского змея. На корме судна белел просторный шатер. Наверняка покои вождя всех кадангов побережья в его замке в Талботе изобиловали роскошью, здесь же, на боевом корабле, все было по-воински просто. На полотне шатра отсутствовала какая-либо роспись или вышивка, щиты, развешанные вдоль бортов, были самыми обычными.
        По пристани с грозным видом расхаживали несколько воинов в черных плащах, с изображением оскаленных псов на щитах.
        У пристани на берегу толпился народ, люди громко переговаривались, обсуждая предстоящее действо. Похоже, конунг не собирался задерживаться в Кем-Парне надолго. Из разговоров соплеменников Геранда узнала, что их вождь сам прибыл навстречу Орланденгу из своего замка и поднялся на корабль. Женщина попыталась отыскать взглядом своего сына, однако безуспешно.
        Из шатра вышел Гедарненг - правитель Кем-Парна, слегка располневший от сытой спокойной жизни коренастый крепыш лет пятидесяти. Как и все вожди, правившие племенами океанского побережья, он принадлежал к клану псов-воинов, о чем свидетельствовало его черное одеяние с золотой вышивкой на вороте и рукавах. За ним в сопровождении своей свиты в таких же одеждах появился сам конунг Орланденг - верховный вождь всех кадангов и глава клана черных псов. В отличие от правителя Кем-Парна верховный вождь был высок и подтянут, хотя имел за плечами более богатый груз прожитых лет, осевший обильной сединой в длинных волосах и аккуратной бородке. Все сошли с корабля на пристань, по-прежнему возвышаясь над простым людом, толпившимся на галечном берегу у самой полосы прибоя.
        Конунг вскинул руку, властным жестом призывая народ к молчанию. Толпа притихла. В наступившей тишине Орланденг торжественно провозгласил:
        - Жители Кем-Парна! Настало время избрать среди ваших детей достойных взять оружие и встать на защиту наших земель, завещанных нам предками!
        При этих словах Геранда поджала губы. Ни она, ни даже старейшие жители Кем-Парна, как и других городов, ни разу не слышали, чтобы враг когда-либо покушался на земли кадангов. С одной стороны владения обитателей океанского побережья отделяла от остального мира гряда неприступных скалистых гор, с другой - Изумрудные леса, способные поглотить в своих таинственных чащобах целую армию. Зато боевые отряды кадангов частенько совершали походы в земли соседей, грабя купеческие галеры, селения в предгорьях Потана и прибрежные города Ногары. Лишь в последние годы черные псы и их последователи отказались от походов, что было вызвано отнюдь не миролюбием. По слухам, на равнинах Ногары, охваченных войной, свирепствовали оспа и чума, занесенные с Черного Берега, уже давно обезлюдевшего от болезней и резни.
        Однако для жителей Кем-Парна, собравшихся в этот час у пристани, все это не имело никакого значения. Почти любой почитал за высокую честь отдать своего сына на воспитание и обучение черным псам. Один за другим отцы выводили своих сыновей, предъявляя их взору Орланденга. Внимательным взглядом конунг ощупывал фигуры мальчишек и кивком выражал свое одобрение, после чего избранные поднимались на причал, гордо поглядывая с высоты на своих соплеменников.
        Одним из последних из толпы вышел Корлунг. По обычаю к конунгу его должен был подвести отец или старший мужчина в семье. Но отец мальчика погиб еще до его рождения, других мужчин в семье не было, а мать не имела такого права, поэтому Корлунг вышел сам. Будь он чуть ближе, Геранда тотчас схватила бы сына за руку и увела прочь, но она оказалась в толпе слишком далеко от него.
        Орланденг взглянул на очередного претендента с нескрываемым удивлением.
        - Как твое имя, мальчик?- спросил конунг.
        - Корлунг,- назвался мальчишка. Орланденг пристальнее вгляделся в его лицо.
        - Твой лик мне кого-то напоминает. Не сын ли ты Геранды?
        - Да, это он,- подтвердил Гедарненг, стоявший рядом.
        Геранда услышала их слова и закусила губу. Несколько лет назад ей довелось познакомиться с Орланденгом достаточно близко во время пира в замке Кем-Парн, где она, в числе прочих женщин, прислуживала за столом. Тогда в замок съехалось много вождей и воинов - обслуги не хватало. В ту пору Орланденг еще не был конунгом, верховным вождем его избрали много позже. Геранда провожала гостя в отведенные ему покои, где Орланденг весьма недвусмысленно намекнул, что в эту ночь женщина вполне может исполнить для него обязанности жены. По обычаям кадангов такой гость был вправе потребовать себе любую незамужнюю женщину. Но на вдов это право вождей не распространялось - как женщины, изведавшие супружеское ложе и освобожденные от обязательств смертью супруга, они были вольны сами выбирать себе спутника на ночь. Об этом и сказала Геранда той ночью гостю, подкрепив свои слова острием кинжала. Никто никогда не узнал о той истории, однако Орланденг навсегда запомнил тот кинжал у себя между ног, не забыл он и имя женщины, унизившей его.
        - Сколько тебе лет?- спросил он мальчишку.
        - Пятнадцать!- бойко солгал тот.
        Конунг усмехнулся.
        - Если это так, ты слишком хил для своего возраста. Мне не нужны больные. Я набираю воинов.
        Все вокруг рассмеялись. Мальчишка и в самом деле был не слишком крепок даже для своих тринадцати, и два лишних года совсем не прибавляли ему значимости и внушительности в глазах конунга.
        - Я хочу стать воином!- горячо воскликнул мальчишка.
        - Клен тоже наверняка хотел бы стать могучим дубом, но только кленом и останется,- насмешливо сказал Орланденг.
        Со всех сторон вновь раздался хохот. Геранда закусила губу. Она знала, как болезненно сын воспринимает насмешки и насколько он бывает нетерпелив, горяч и упрям. Женщина начала подозревать, что добром это все не закончится, но вмешиваться уже было поздно.
        - Испытай меня, вождь!- в запальчивости воскликнул мальчишка.
        Его слова вызвали новый взрыв смеха, до того нелепо выглядел этот щуплый юнец, словно неоперившийся птенец, возомнивший себя бойцовым петухом.
        - Отец, этого клопа прихлопнет даже моя сестра,- со смехом сказал Орланденгу молоденький юноша, стоявший чуть позади конунга.
        - Ты уверен, Андененг?- так же смеясь спросил верховный вождь.
        - Конечно,- ответил юноша и позвал: - Ранда!
        Из шатра тут же выбежала юная девушка, совсем еще девочка. Она словно только и ждала, когда ее позовут. Девчонка спрыгнула вниз, прямо на голову Корлунга, и опрокинула его на землю. Усевшись верхом на поверженного мальчишку, Ранда принялась молотить его кулаками под веселые выкрики толпы. Удары были совсем не шуточные, и Корлунг мгновенно ослеп на один глаз, а во рту почувствовал вкус собственной крови из разбитых губ. Несмотря на полную растерянность, мальчишка все-таки вывернулся из-под бойкой противницы, оттолкнул ее в сторону и вскочил на ноги.
        Ранда замерла в напряженной позе, словно кошка, готовая в любой миг снова броситься в драку. Она была чуть старше Корлунга и немного выше, однако в схватке мальчишка, хоть и не без труда, все же смог бы ее изрядно поколотить. Но знакомый голос остановил его:
        - Сынок!
        Сквозь туман, застилавший единственный уцелевший глаз, Корлунг увидел в толпе свою мать. Сразу вспомнился случай, как однажды на его глазах один из соседей избил свою жену за мелкий проступок. Это настолько впечатлило мальчика, что в тот день он клятвенно заверил мать, что никогда не поднимет руку на женщину. А ведь мужчина должен держать свое слово, иначе он уже не мужчина, не воин, не каданг.
        Корлунг непроизвольно разжал кулаки. Воспользовавшись его замешательством, Ранда бросилась вперед и ударила с такой силой, что мальчишка снова упал. Это было так обидно, что слезы сами собой хлынули из глаз. Кое-как увернувшись от очередного удара, Корлунг вскочил и со всех ног бросился бежать прочь под беспощадный смех толпы.
        - Ваш род мельчает,- заметил Орланденг, обращаясь к Гедарненгу, но так, чтобы слышали все.- Вот что бывает, когда мужчину воспитывает женщина. В нем нет ни стойкости, ни храбрости. Это уже не воин.
        - Истинно так,- подтвердил правитель Кем-Парна, сокрушенно покачав головой.
        - По крайней мере, ему хватает смелости не выбирать себе в противники женщин,- твердо произнесла Геранда.
        Ее слова прозвучали достаточно громко, чтобы их услышали все. Орланденг нахмурился, увидев Геранду в толпе, однако женщина уже повернулась к нему спиной и пошла прочь, не удостоив верховного правителя кадангов даже взглядом. Сжав зубы, конунг с трудом подавил вспыхнувшую ярость - своенравной вдове вновь удалось уязвить его самолюбие, на сей раз прилюдно.
        Между тем Корлунг бежал прочь из города, не разбирая дороги. Слезы безудержным потоком лились из глаз, жгучая обида заглушала даже боль. Он и не заметил, как оказался в лесу, в тенистом сумраке могучих вековых деревьев. Споткнувшись, мальчик упал на толстое, как бревно, корневище. Он не стал подниматься, а, обняв корневище и прижавшись к нему щекой, разрыдался еще горше.
        - Что так опечалило тебя, сын мой?- послышался спокойный ровный голос.
        Мальчик почувствовал легкое прикосновение, словно кто-то ободряюще похлопал его по плечу. Он вскинул голову и огляделся. Менее всего Корлунгу хотелось бы сейчас, чтобы кто-то увидел его плачущим. Однако рядом никого не было, лишь ветви склонились над ним.
        - В чем твоя печаль, мальчик?- услышал Корлунг все тот же голос.
        - Кто ты?- недоуменно спросил Корлунг, вновь бросив взгляд по сторонам.- Почему я тебя не вижу?
        От удивления он даже на какое-то время забыл о происшествии на пристани и слезы мгновенно просохли.
        - Ты видишь меня,- ответил таинственный голос.- Просто не замечаешь, как многие твои соплеменники.
        Неожиданно две ветви подхватили мальчика под руки, подняли и поставили на ноги лицом к стволу огромного дуба, поросшему от древности густым мхом и увитому плющом.
        - Это… это ты говоришь со мной?!- ошеломленно выдохнул Корлунг, обращаясь к дереву.
        - Я, сын мой,- все так же ровно и спокойно отозвался голос.
        В узловатых наплывах коры, покрытых мхом, мальчику почудились черты огромного лица. Казалось, неведомое древесное существо было расположено к нему доброжелательно.
        - Кто ты?- удивленно и несколько испуганно прошептал Корлунг.
        - У меня нет имени,- ответил живой дуб.- Я есть то, что ты видишь, сын мой.
        - Почему ты называешь меня сыном?- снова удивился мальчик.
        - Я видел, как зажигались звезды этого мира, видел, как вздымались горы, как леса покрывали равнины… Я видел, как наряду с другими существами появились вы, люди. Все вы для меня юны, как дети.
        - Ты так стар?!- в очередной раз удивился Корлунг.
        Он окинул взглядом могучий ствол, который смогли бы обхватить разве что человек двадцать. Мальчику подумалось, что при такой толщине дуб должен доставать своей вершиной до облаков. Он задрал голову, но взгляд уперся в низкий зеленый свод. Похоже, дуб был ненамного выше прочих деревьев, зато крона его оказалась так широка, что в ее тени раскинулась обширная поляна.
        Тут Корлунг вдруг понял, что оказался в густом лесу и совершенно не представляет, как выбраться обратно, на дорогу к Кем-Парну.
        - Не бойся,- произнес дуб, словно почувствовав его тревогу.- Ты не заблудишься в моем лесу.
        Осмелев, мальчик подошел ближе и осторожно коснулся рукой коры дуба в том месте, где ему виделась щека странного древнего существа.
        - Так в чем же твоя печаль, сын мой?- спросил дуб.- Кто обидел тебя?
        При этих словах мальчик вновь почувствовал, как болит разбитое лицо, и вспомнил, что случилось на пристани. Глаза снова наполнились слезами, но Корлунг сдержался. Усевшись на корневище, он принялся рассказывать о том, как в один миг разрушились все его мечты стать настоящим воином, как он был унижен и оскорблен на глазах у всех. Никому на свете он не смог бы открыться, но своему странному собеседнику поведал все без утайки.
        - Зачем мама остановила меня?!- негодовал Корлунг.- Я мог бы поколотить эту девчонку! Она сделала меня посмешищем.
        - Не брани свою мать, сын мой,- мягко произнес дуб.- Она поступила так, как считала нужным для тебя, не позволила тебе нарушить свой же обет. Думаю, в глубине души ты сам сознаешь, что она права. Излишнее уважение к дочерям своего народа не в правилах кадангов, но ни одного мужчину не красит схватка со слабой женщиной, тем более, если он собирается стать воином.
        - Слабой?!- снова вознегодовал Корлунг.- Видел бы ты ее! Настоящая пантера!
        - Я видел,- спокойно отозвался дуб.- Да, она ловка и быстра, но все равно остается женщиной, существом, что дарит жизнь вам, людям. Подумай о том, что и она когда-то станет матерью и будет дорога своим детям, как дорога тебе твоя мать. Не позволяй злости взять над собой верх. Не ожесточай свое сердце, сын мой.
        - Ты все видел?- недоуменно переспросил Корлунг.- Как ты мог видеть? Ты же здесь. Даже ты не сможешь увидеть отсюда Кем-Парн.
        - Я всюду, где есть трава и деревья. Корни связывают всех нас. Находясь на одном месте, я могу знать, что происходит в Изумрудных лесах или степях Ногары и даже в полуночных лесах арамеев и хошимов. На берегу океана, среди ваших скал, тоже ведь есть деревья. Есть они и в Кем-Парне.
        - Зачем же ты меня расспрашивал, если и так уже все знаешь?- в очередной раз удивился мальчик.
        - Я хотел услышать эту историю именно от тебя. Правдивую историю, так, как ты сам ее воспринимаешь. Только высказав собственные мысли вслух, человек способен дать им верную оценку. Впрочем, иногда она бывает и ложной. Ты пока на распутье, сын мой. Какой же дорогой ты пойдешь?
        - Никакой,- пробурчал Корлунг, обняв свои колени и уткнувшись в них лицом.- В город я уже точно не смогу вернуться. После такого позора…
        - Ты считаешь, что совершил что-то постыдное, сын мой?
        Корлунг пожал плечами.
        - Не знаю. Наверное… Ведь я не сумел защитить себя, меня поколотила девчонка, и я… Я заплакал. Все это видели. Теперь я уже никогда не стану воином, не вступлю в клан.
        - А что значит для тебя быть воином, сын мой?- снова спросил дуб.
        От этого вопроса мальчик слегка растерялся.
        - Ну-у… Сражаться с врагами… Я не знаю…
        - Сила воина не только в крепких руках и умении владеть оружием. Главное для воина - сила духа. Как бы ты ни был могуч, если твой дух слаб, тебе никогда не стать бойцом. Преодолей себя, свой страх и вернись в город. Смотри людям в глаза прямо, не отводя взгляд. Сумеешь победить себя самого - одолеешь и врага.
        - Я не знаю, смогу ли я…- растерянно пробормотал Корлунг.
        Он представил, как будут смеяться над ним сверстники и указывать на него пальцами. Ведь его поколотила девчонка на глазах у всех. Хоть и дочь самого верховного вождя, но все-таки девчонка.
        - Ты требовал от конунга, чтобы он испытал тебя,- напомнил дуб.- Сначала испытай себя сам.
        - Хорошо,- согласился Корлунг с тяжелым вздохом.- Я сделаю так, как ты говоришь.
        Он поднялся на ноги.
        - Мне идти прямо сейчас?- робко спросил мальчик.
        - Решать тебе, сын мой. Я тебя не гоню. Выбор только за тобой.
        Корлунг огляделся по сторонам и заметил едва приметную тропку, что, петляя, скрывалась в чаще.
        - Куда ведет эта тропинка?- поинтересовался мальчик больше из желания потянуть время, чтобы подольше не возвращаться домой, чем из любопытства.
        - Пойди по ней и узнаешь. Но имей в виду: то, что ждет тебя в конце этого пути, может изменить всю твою жизнь и не обязательно в лучшую сторону. Выбор за тобой, сын мой.
        Корлунг снова взглянул на тропку. Неизвестно, что ждет его там, в темной глубине леса, но сейчас неизвестность пугала гораздо меньше, чем возвращение в родной город.
        - Мне можно будет еще тебя увидеть?- спросил он у дуба.
        Почему-то Корлунг был уверен, что ему снова захочется услышать ровный спокойный голос этого необычного древнего существа.
        - Конечно, сын мой. Ты сможешь прийти ко мне, когда пожелаешь. Помни, мальчик, свой путь ты всегда выбираешь для себя сам.
        Корлунг поднял ладонь, жестом попрощавшись с дубом, как это было принято у кадангов, и зашагал по тропке в темную глубину леса.
        - Мир тебе, сын мой,- прозвучало вслед.
        Деревья обступили мальчика со всех сторон, однако идти по тропе оказалось довольно легко - колючие ветви будто сами собой раздвигались перед ним. Через некоторое время Корлунгу показалось, что кто-то следит за ним из зарослей, а вскоре он услышал сдавленный смешок.
        - Кто там?- насторожился Корлунг.- Покажись!
        Из зарослей с шумом выпорхнуло нечто и опустилось на большой толстый сук, сложив за спиной большие белые крылья. Корлунг с изумлением увидел красивую юную девушку в легкой полупрозрачной тунике.
        - Ты ириада?- ошеломленно спросил мальчик.
        - Да, я одна из них,- ответила девушка тонким певучим голоском.
        - Я слышал, что вы живете только в Изумрудных лесах.
        - Это так,- кивнула девушка.
        - Как же ты оказалась здесь?
        Ириада весело рассмеялась.
        - Захотелось на тебя посмотреть. Над нами нет ничьей власти, мы летаем там, где захотим.
        - Как тебя зовут?- спросил мальчик.
        - Мирра,- ответила девушка.- А тебя?
        - Корлунг.
        - Какой ты красивый мальчик,- игриво заметила ириада.
        Корлунг смутился. Подумав, какой вид он должен иметь после побоев, мальчик чуть было не решил, что ириада попросту насмехается над ним, однако ее улыбка казалась доброжелательной.
        - Ты знаешь, что там?- спросил Корлунг, указав в чащу, где среди темных зарослей скрывалась тропа.
        - Знаю,- кивнула Мирра.- Скоро узнаешь и ты. Не бойся.
        - Я не боюсь.
        Мирра снова рассмеялась.
        - Тогда иди.
        Корлунг нахмурился. Ему снова почудилось, будто лесная обитательница насмехается над ним, и подозрения начали перерастать в уверенность.
        - И пойду.
        - Иди-иди!- подзадорила его ириада, игриво улыбаясь.
        - И пойду!- решительно повторил Корлунг.
        - Иди!- продолжала дразнить его Мирра.- Что ж ты стоишь?
        Корлунг лишь махнул рукой, поняв, что препираться с шаловливой ириадой можно до бесконечности, и продолжил свой путь. Перепархивая с ветки на ветку, ириада сопровождала его всю дорогу, не отказывая себе в удовольствии изредка поддразнить мальчишку. Впрочем, Корлунга не слишком уязвляли смешки и ехидные, задиристые замечания его странной попутчицы. Вскоре он уже начал чувствовать себя в обществе ириады легко и непринужденно, словно дружил с ней много лет. Он даже не задумывался о том, что видит то, что не доступно для взора практически любого смертного. Корлунг слышал сказания об ириадах - диковинных крылатых лесных девушках, обитающих в Изумрудных лесах под сенью живых говорящих деревьев. Они были миролюбивы и не ведали страха, однако предпочитали скрываться в чащобах, не показываясь людям. Любой, кто вознамерился бы отыскать ириаду, был обречен на неуспех, того же, кто задумал бы пленить лесную девушку, ждала верная смерть на тропках Изумрудных лесов. Живые леса оберегали свои тайны, не нападая на людей первыми, но и не допуская посягательства с их стороны. Мальчик никак не ожидал, что встретит
именно здесь сразу двух таинственных обитателей Изумрудных лесов, да и никто из соплеменников не мог бы даже предположить подобного.
        Первое время Корлунгу не давали покоя слова дуба о выборе, почему-то он вновь и вновь вспоминал их, пытаясь постичь смысл услышанного. Потом мысли соскочили на верность слову, которое он едва не нарушил. Настоящий мужчина всегда верен клятве. А он мужчина? Ведь его побила девчонка. Но он же ее не тронул, не нарушил слово. Под бойкий стрекот ириады мысли совсем перепутались, мальчик даже тряхнул головой, словно пытаясь если не избавиться от одолевших его размышлений, то хотя бы расставить все по местам. В конце концов ему пришлось отказаться от попыток здраво рассуждать - в обществе Мирры это было просто невозможно, ее колкие замечания, вопросы и смешки не позволяли сосредоточиться.
        За разговорами с болтливой ириадой - причем большей частью говорила она - время пролетело незаметно. Корлунг вышел на широкую поляну, немногим меньше той, что раскинулась под сенью живого дуба, посреди которой стояло неказистое деревянное строение, скорее похожее на большой шалаш, чем на дом. Из отверстия в крыше вился дымок, изнутри слышался звон металла.
        - Что там?- спросил Корлунг, остановившись.
        - Пойди туда и увидишь сам,- ответила Мирра.
        - И пойду!- с вызовом воскликнул мальчишка.- Думаешь, испугаюсь?
        - Иди-иди,- в очередной раз подзадорила его ириада.
        Корлунг не стал вступать с ней в перепалку, он уже давно понял, что спорить с лесной обитательницей бесполезно - для нее это все просто веселая игра. Ничего не ответив, он направился к строению. Мирра осталась стоять на месте, внимательно наблюдая за ним.
        Мальчик уже догадался, что оказался перед кузней. То, что он увидел, заглянув в распахнутые настежь большие, как ворота, двустворчатые двери строения, подтвердило его догадку. У наковальни стоял высокий старик с коротко остриженной бородой. Из-под грязной головной повязки выбивались длинные седые волосы. Лицо кузнеца было изрезано глубокими морщинами и потемнело - то ли от прожитых лет, то ли от жара горна. Старик держал щипцами раскаленную заготовку и мерно бил по ней молотом, наполняя округу металлическим звоном. От каждого удара в стороны разлетались снопы искр, отскакивали от кожаного фартука мастера.
        Затаив дыхание, Корлунг следил за работой старика. В Кем-Парне не было кузницы, оружие, доспехи и инструменты в город привозили торговцы. Мальчик лишь слышал о кузнецах-чародеях, что скрываются от непосвященных глаз в лесах и пещерах и способны не только властвовать над медью и бронзой, но и добывать железо из упавших с неба камней[3 - Упавший с неба камень, небесный камень - метеорит.] и превращать его в несокрушимую сталь.
        Мастер исподлобья взглянул на мальчишку и вдруг сурово спросил:
        - Так и будешь без толку торчать в дверях?
        Корлунг растерялся.
        - А что… что я должен делать?
        - Подбрось дров и раздуй мехи,- потребовал кузнец.- Огонь совсем погас в горниле. Поторопись, у нас много работы.
        Мальчик послушно поспешил выполнить распоряжение старого мастера.
        Увидев, как он скрылся в воротах кузни, Мирра грустно улыбнулась и прошептала:
        - Вот ты и выбрал свой путь, Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна.

* * *
        Попавший за шиворот снег вернул человека от образов прошлого к действительности. Он тряхнул головой и грозно прорычал сам себе:
        - Не спать! Не смей засыпать, скотина!
        Одним рывком он поднялся из сугроба, который намело вокруг него. С головы и плеч осыпался сугроб поменьше. Еще немного, и путника замело бы с головой так, что никто уже не смог бы его обнаружить в степи до самой весны.
        Ударивший в грудь ветер едва не свалил путника обратно в снег. Замерзшие, онемевшие ноги плохо слушались. Человек снова прикрыл голову плащом и продолжил свой путь, утопая в снегу по колено. Он спотыкался, падал, но снова вставал, упрямо продвигаясь сквозь метель к лесу. Путник знал - только там, под защитой могучих разлапистых елей, он сможет укрыться от бурана. Бездумно перебирая ногами, мыслями он вновь и вновь возвращался к давно ушедшим в прошлое событиям из другой жизни.

* * *
        Над чаном с шипением взвилось облако пара, когда Корлунг окунул в холодную воду раскаленный добела клинок. Выждав немного, он вынул меч из помутневшей воды и внимательно осмотрел со всех сторон, словно любуясь. Это был его первый меч, и юноша считал себя вправе гордиться своим мастерством. Арденг - старый кузнец и наставник Корлунга, взял клинок из рук своего ученика и так же внимательно осмотрел со всех сторон.
        - Что-то не так, учитель?- настороженно спросил Корлунг, пытаясь заглянуть снизу в глаза старика.
        Минувшие годы, казалось, нисколько не отразились на старом мастере, он был все так же крепок и высок, держал спину прямо, не сутулясь. Корлунг же, за несколько лет работы в кузне превратившись из щуплого угловатого мальчишки в крепкого широкоплечего юношу, в рост вытянулся ненамного и по-прежнему оставался ниже своего наставника.
        - Клинок хорош,- сурово произнес кузнец.- Ты вложил в свою работу немало труда и усердия, но слишком мало души. Это мертвый меч.
        - Мертвый?- недоуменно переспросил Корлунг.- Я не понимаю тебя, учитель.
        - В нем нет души,- пояснил старый мастер.
        - Души?- вновь удивился юноша.- Какая может быть душа в куске стали?
        - Для большинства людей меч - просто орудие смерти,- ответил кузнец.- Для тех же, кто знает в этом толк, меч - неотъемлемая часть воина, продолжение его руки, то, что повинуется даже не движению, а одной лишь мысли, малейшему желанию своего обладателя. В самом таком клинке дух воина. Ты выковал отличный меч, но истинный мастер вкладывает в свой труд не только свое умение, но и душу. Тогда и любое его изделие становится живым, будь то плуг, подкова или меч. Живой клинок способен одним ударом разрубить вражескую плоть вместе с доспехом от плеча до пояса. Только живой меч может стать единым целым с его владельцем.
        Корлунг озадаченно хмыкнул и почесал в затылке. Глядя на его растерянную физиономию, Арденг рассмеялся.
        - Не бери в голову, мой мальчик,- сказал старик, похлопав ученика по плечу.- Ты многое перенял от меня и стал искусным мастером. На свете есть много умелых кузнецов, но лишь немногие способны создать по-настоящему живой меч.
        - А ты, учитель?- поинтересовался Корлунг.- Ты делаешь такие клинки? Покажи мне.
        Арденг сразу помрачнел, его и без того темное лицо потемнело еще больше.
        - Нет, мой мальчик,- произнес он, покачав головой.- Я уже давно не изготавливаю такие мечи и вообще стараюсь не ковать оружие. На свете слишком мало истинных воинов, а простые головорезы и грабители найдут себе оружие и без моей помощи.
        - Мне давно уже кажется, что ты не очень-то жалуешь черных псов и вообще воинов,- осторожно заметил Корлунг.
        Арденг усмехнулся.
        - Тебе правильно кажется. Это вы, безусые юнцы, считаете, что состоять в клане черных псов - верх доблести и почета. Но в основе клана лежит предательство. Более тысячи лет назад они предали своего бога. Но бог напомнил псам о себе, когда они менее всего этого ожидали и были полностью уверены в своей силе.
        В голосе Арденга звучало даже не пренебрежение к клану, правившему всем побережьем океана, а настоящее презрение. В этом он был схож с матерью Корлунга. Геранда тоже весьма нелестно отзывалась о псах-воинах и вообще обо всех, кто стремился посвятить жизнь воинскому ремеслу. Она никогда не напоминала сыну о том позоре, которому он подвергся на пристани, будучи мальчишкой, и благодаря чему навсегда лишился надежды вступить в клан, но Корлунг понимал - мать довольна, что ей не придется провожать его в поход. Некоторое утешение Корлунг находил для себя в ковке оружия, чему уже несколько лет его обучал Арденг, да в старых воинских преданиях.
        - Расскажи, учитель,- попросил Корлунг.- Как бог напомнил о себе псам?
        Арденг не заставил себя долго упрашивать. Он весьма неохотно распространялся о ратных доблестях как псов, так и их противников, но редко упускал случай поязвить на их счет.
        - Давным-давно, когда еще мой дед был моложе, чем ты сейчас, черные псы заключили союз с Тенью, собрали сотни кораблей, перетащили их через Большой порог и двинулись к побережью Ногарской империи. Принято считать тот поход не удавшимся из-за сильного шторма, что не позволил флоту дойти до столицы Ногары. Никто из псов до сих пор не желает признавать трусость своих предшественников и предков. На самом деле они встретили Бельфеддора. Именно он заставил псов отступить без боя, и они бежали, не оглядываясь.
        - Бельфеддор?- переспросил юноша.- Кто это?
        - Это и есть преданный псами бог,- пояснил кузнец,- Впрочем, они стоили друг друга. Среди своего войска он был главным висельником и убийцей.
        Арденг в сердцах сплюнул.
        - Почему ты так недолюбливаешь воинов и все, что с ними связано?- удивился Корлунг.- Мне казалось, тебе нравится ковать оружие. Когда ты работаешь над новым клинком, у тебя даже взгляд становится такой…
        - Потому и не люблю, что сам был воином,- хмуро ответил Арденг.- Я ценю оружие за его изящество и кую мечи, совершенствуя собственное мастерство. Но я ни на миг не забываю, что в каждом новом клинке, наконечнике стрелы или копья таится смерть десятков людей.
        - Ты был воином?!- изумленно вскричал Корлунг.- Почему ты никогда не рассказывал об этом раньше?
        - Потому, что нечего рассказывать,- проворчал Арденг.
        Он отложил в сторону меч, выкованный учеником, тяжело вздохнул и, взяв Корлунга за плечи, сурово продолжал, глядя юноше в глаза:
        - Война - это не лихие приключения и вольная веселая жизнь. Прежде всего - это кровь и смерть. В свое время я достаточно поскитался по свету, узнал эту жизнь со всех сторон, но не видел ничего страшнее войны. Я видел целые поля, усеянные мертвыми телами, где вороны обжирались настолько, что не могли взлететь. Я видел, как корчатся в муках, медленно умирая, искалеченные бойцы. В этот миг они совсем не похожи на лихих вояк, больше напоминают испуганных мальчишек. Я помню их глаза - боль, отчаянное желание жить и обреченность. Я видел изрубленные тела стариков, женщин и детей в захваченных городах и селениях, видел обугленные трупы мирных жителей, заживо сожженных в своих домах, видел обезумевших от страха и стыда юных девушек, безжалостно поруганных толпой озверелых убийц в доспехах. Я видел детей, плачущих средь развалин, видел, как женщины, рыдая, вытаскивали из груды мертвых тел трупы своих сыновей, мужей, отцов. Я видел, как люди умирают с голоду, обобранные дочиста солдатней, и дерутся за обглоданную кость с дикими собаками. Вслед за войной всегда неизбежно приходят голод и мор, выкашивая люд
не менее усердно, чем клинки. Все это я видел и слышал их голоса, крики, мольбы, стенания… Хочу забыть, но не могу…
        Арденг снова вздохнул.
        - И все-таки я хотел бы стать воином,- тихо произнес Корлунг.
        - По-прежнему хочешь вступить в клан?- спросил Арденг.
        После короткого раздумья юноша покачал головой.
        - Нет. Пожалуй, нет. Я не забыл, как они обошлись со мной пять лет назад, и никогда этого не забуду.
        Арденг усмехнулся и хлопнул ученика по плечу.
        - Не забивай себе голову лишними мыслями. Иди отдыхай, мой мальчик. Ты славно потрудился сегодня. Твоя подружка уже заждалась.
        Корлунг и в самом деле давно уже слышал мелодичный голос Мирры. Нежная, добрая песня девушки, казалось, наполняет весь лес, и все лесные обитатели притихли, вслушиваясь в чарующие звуки голоса ириады.
        Юноша покинул кузню и углубился в лес, шагая вдоль ручья вверх по течению. Он не смог бы отыскать девушку по голосу - ее песня странным образом звучала над лесом отовсюду. Впрочем, Корлунг и не собирался отправляться на поиски, он не сомневался - Мирра сама придет к нему, как это уже бывало не раз.
        Освободившись от одежды, Корлунг окунулся в прохладную воду ручья, подставив тело течению. Уже не в первый раз он слышал песни Мирры, но, как и прежде, чарующие звуки голоса ириады завораживали юношу. Даже ветви деревьев, склонившиеся над ручьем, казалось, покачиваются в такт мелодичным переливам. Знающие люди поговаривали, что в своих владениях в Изумрудных лесах ириады способны своими песнями усыпить навсегда неосторожных или враждебно настроенных путников. Но Корлунг не опасался наваждения, он любил отдыхать после работы в кузне вот так, лежа в водах ручья, обволакивающих его прохладными объятиями, под мелодичные звуки голоса Мирры, закрыв глаза и теряя ощущение времени.
        Неожиданно песня смолкла, а вскоре к берегу ручья выбежала Мирра. Юноша приподнялся на локтях ей навстречу, ничуть не смущаясь своей наготы, прикрытой лишь прозрачной водой. Девушка задорно рассмеялась, сбросила с себя тунику и, с шумным плеском бросившись к Корлунгу, прильнула к его груди. Юноша обнял нежное трепещущее тело ириады, заглянул в ее зеленые глаза. За минувшие после их первой встречи годы лесная обитательница ничуть не изменилась. Видимо, правы были те мудрецы, что утверждали, будто над ириадами не властно время. Сама Мирра никогда не говорила об этом серьезно, но Корлунг подозревал, что, несмотря на шаловливый характер и ребячество, девушка намного старше даже старого Арденга. Но сейчас, когда на него смотрели зеленые глаза ириады, на губах чувствовалось ее дыхание, а к обнаженному телу прижималась ее нежная нагота, это не имело никакого значения.
        - Я так люблю слушать твои песни,- произнес Корлунг.
        Девушка игриво улыбнулась.
        - Ириады - жрицы любви, мы всем дарим радость.
        - Тогда подари радость мне,- прошептал Корлунг и прильнул поцелуем к ее влажным губам.
        Ириада обняла его и обвила крыльями. Два обнаженных тела сплелись в единое целое. С этого мига для них двоих больше не существовало ничего вокруг, весь мир остался где-то в стороне, были только он и она - оба растворились в волнах блаженства, наслаждаясь близостью и ласками друг друга.

* * *
        Путник вновь поймал себя на том, что, предавшись воспоминаниям, медленно засыпает. Зачерпнув горсть снега, он растер его по лицу. Это мало помогло, но все же усилием воли человек заставил себя подняться из сугроба и сделать новый шаг.
        - Вперед,- приказал он сам себе.
        Впрочем, онемевшие от холода губы еле шевелились, и путник мог издавать лишь невнятные хриплые звуки.
        Даже руки уже шевелились с трудом, плечи онемели. Путник все реже пытался укрыться за плащом, ветер бил прямо в грудь, бросая снег в лицо и за пазуху, но человек мало что чувствовал. Лишь природное упрямство не позволяло ему сдаться. Он то и дело падал на колени, но снова вставал. Зацепившись за что-то ногой, путник дернул и вытянул из-под снега обломанную ветку кустарника. Опустившись на одно колено, он осторожно коснулся места слома. Мысли вновь унесли путника в далекое прошлое.

* * *
        Корлунг быстро шагал по лесной тропе, держа в одной руке затупленный меч. Послышался шорох листвы, и через мгновение из зарослей выпорхнула Мирра, преградив ему путь.
        - Зачем тебе эта железка?- настороженно поинтересовалась девушка.
        Голос ее был непривычно серьезен, а в глубине зеленых глаз угадывалась тревога.
        - Отец велел принести меч,- нехотя ответил юноша.
        - Велел?- недоверчиво переспросила ириада.
        - Разрешил,- уточнил Корлунг.
        Мирра обхватила его за плечи, приблизившись почти вплотную и глядя прямо в глаза.
        - Зачем тебе это?- мягко спросила ириада.- Разве нам плохо вместе? Ты хочешь покинуть меня?
        Обворожительный взгляд ириады мог свести с ума кого угодно. В такие моменты Корлунгу не хватало выдержки побороть соблазн, не устоял он и сейчас и, обняв девушку, впился в ее губы страстным поцелуем. Узкая ладошка Мирры скользнула под его рубашку и легла на грудь, еще больше возбуждая кровь и кружа голову.
        Все же, сделав над собой усилие, юноша отстранился.
        - Разве нам плохо вместе?- настойчиво повторила свой вопрос девушка.
        - Ты же знаешь, Мирра, как я счастлив с тобой,- ответил Корлунг.- Я люблю тебя…
        - Тс-с!- Мира прижала палец к его губам, заставив замолчать.- Не говори так больше. Никогда.
        - Почему?- удивился Корлунг.
        - Потому, что это не так.
        - Мирра, я совсем тебя не понимаю,- растерялся юноша.
        - Почему ты хочешь уйти?- печально спросила Мирра.
        - Я всего лишь иду к отцу,- ответил Корлунг, недоумевая.- Что тебя так расстроило?
        Мирра тяжело вздохнула. В уголках ее печальных зеленых глаз заблестели слезинки.
        - Ты уйдешь,- обреченно прошептала она.- Ты взял меч - значит, уйдешь.
        - Да с чего ты это взяла?!- воскликнул Корлунг.
        Ничего не ответив, ириада взмахнула крыльями и скрылась в кронах деревьев.
        - Мирра!- крикнул Корлунг ей вслед.
        Первым желанием было броситься за ней вдогонку, но юноша понимал всю тщетность такой попытки. Догнать ириаду не смог бы никто из смертных.
        Корлунг недоуменно хмыкнул. Странное поведение Мирры совсем сбило его с толку. С тех пор, как отец-дуб согласился обучить юношу воинскому ремеслу, ириада все чаще хмурилась, ее песнь все реже разносилась над лесом.
        О вступлении в клан псов-воинов нечего было и думать. Даже если бы все забыли о той истории, что случилась на пристани несколько лет назад, собственная гордость не позволила бы Корлунгу присоединиться к людям, подвергшим его унижению. Но несмотря ни на что, мысль о том, чтобы стать воином, не покидала юношу. Мать, уже надеявшаяся, что эта блажь навсегда покинула голову сына, неодобрительно восприняла его желание, Арденг же разразился отборнейшей бранью, когда Корлунг попросил его дать несколько уроков. Юноша и не подозревал, что его учитель способен так сердиться. На мгновение ему даже показалось, что кузнец ударит его. Но старый мастер лишь прогнал ученика из кузни на весь день.
        Только у древнего дуба-отца Корлунг неожиданно нашел поддержку. Как ни странно, именно он взялся обучать юношу воинскому ремеслу и искусству выживания среди врагов. Поначалу Корлунг засомневался в опыте древнего существа - все-таки было трудно заподозрить в растении, хоть и весьма необычном, бывалого бойца. Однако после первых же уроков сомнения развеялись, да и сам Арденг подтвердил, что лучшего наставника в этом деле Корлунгу не найти на всем побережье. Хоть старому кузнецу и не пришлись по душе занятия юноши, против воли дуба-отца он возражать не стал. До сих пор Корлунг обучался драться на палках и кулачному бою, сегодня он должен был начать учиться владеть настоящим оружием.
        Странный разговор с Миррой омрачил душу, и на знакомую поляну Корлунг вышел уже совсем поникший.
        - Мир тебе, сын мой!- мягко приветствовал его ровный голос дуба.
        Приблизившись к огромному стволу, Корлунг коснулся ладонью заросшей мхом коры и ответил:
        - И тебе мир, отец.
        - Твой лик печален и на душе тяжесть,- заметил дуб.- Что огорчило тебя, сын мой?
        - Мирра,- хмуро ответил юноша.- Она как-то странно ведет себя. Я совсем перестал понимать ее.
        - Девочка очень привязалась к тебе и боится разлуки. Ее век гораздо дольше, чем у простых женщин, она уже много раз теряла тех, кто был ей дорог, и не хочет потерять снова.
        - Но с чего ей взбрело в голову, что я собираюсь покинуть ее?- удивился Корлунг.- Объясни мне, отец? Я чего-то не знаю?
        - Никто не знает в точности свою судьбу. Но каждый может ее предугадать. Когда на распутье человек сворачивает в какую-то сторону, любой, кому уже знакома эта дорога, может сказать, что ждет его в конце. Скажи, сын мой, тебе нравится здесь?
        - Конечно!- воскликнул юноша.- Мне нравится жить здесь с тобой, с Арденгом и Миррой. Я даже уговаривал маму перебраться сюда, но она почему-то не хочет покидать Кем-Парн.
        - У твоей мамы совсем другая жизнь. А какую жизнь выберешь для себя ты? Я вижу, ты все-таки принес меч. Значит ли это, что ты окончательно сделал свой выбор?
        - Конечно!- снова воскликнул Корлунг.
        - Вот это и печалит девочку. Мужчины берут в руки оружие и надевают воинскую броню не для того, чтобы сидеть у домашнего очага. Рано или поздно их уводит дорога на поля далеких сражений. Назад возвращаются немногие. Ты готов к этому?
        - Да!
        - Не торопись с ответом, сын мой. Может статься, что, ступив на этот путь, ты никогда не будешь счастлив сам и сделаешь несчастными многих. Готов ли ты к этому? Подумай хорошенько, назад пути уже не будет.
        - Готов!- решительно произнес Корлунг.
        - Тогда возьми меч. Не стану скрывать, сын мой, мне не по душе твой выбор. Но ты слишком горд и слишком упрям - эти два качества часто сводят мужчин в могилу раньше срока. Не хочу, чтобы твоя жизнь прервалась слишком рано. Я дам тебе силу, что поддержит и твою гордыню, и твое упрямство. Лишь взявшись за меч и возненавидев врага, ты еще не становишься воином, пока ты просто человек с оружием, и любой опытный боец, даже не будучи хорошо вооруженным, сможет легко одолеть тебя в поединке.
        Перед носом Корлунга, разбрызгивая комья земли, вверх взвился толстенный корень с длинными отростками, словно с руками. Юноша отшатнулся назад и, ухватившись за рукоять меча покрепче обеими руками, принял боевую стойку.
        - Успокой свое сердце, выровняй дыхание,- услышал он повелительный голос дуба.- Ярость воина должна быть холодна.
        - Разве такое может быть?- удивился Корлунг, за что получил удар веткой в лоб.
        - Может. Слепая безрассудная ярость, как и злоба, не знает цели. Направь ее туда, где враг.
        - А где враг?- осторожно поинтересовался Корлунг.
        Он с опаской покосился наверх, ожидая нового удара веткой.
        - Перед тобой,- прозвучал ответ.
        Корень, поднявшийся перед ним, качнулся, взмахнув отростками. Корлунг отступил еще дальше.
        - Я боюсь поранить тебя, отец,- нерешительно сказал он.
        Нерешительность стоила ему еще одного удара, на сей раз по спине. Тренируясь с палкой и шестом, Корлунг был более уверен в себе, но сейчас в его руках был меч. Хоть и специально затупленный, но все-таки настоящий меч.
        - Не бойся, сын мой. Рази!
        Несмотря на привычное обращение, сейчас дуб разговаривал с ним довольно жестко и не скупился на удары, побуждая юношу к более решительным действиям.
        Корлунг шагнул вперед и нанес удар. Вернее, хотел нанести. Его клинок наткнулся на толстый сук, невесть откуда взявшийся, еще одна гибкая ветвь оплела руки, а под ноги ударил корень. Через мгновение Корлунг припечатался спиной к земле, а у горла оказалось затупленное лезвие его собственного меча.
        - Ярость должна быть холодна,- наставительно повторил дуб.- Не горячись в схватке, контролируй положение и, нападая, будь готов отступить. Следи за движениями противника, но не забывай оглядываться. Ты должен держать под обзором все поле боя. Бывалые воины, рубившиеся во многих схватках, спиной чувствуют опасность, тебе же еще этому учиться и учиться.
        Корлунг поднялся на ноги и снова взял меч в руки.
        - Конечно, я совсем не похож на обычного противника, которого можно встретить на поле боя,- продолжал дуб.- Но если сумеешь противостоять мне, устоишь и в настоящей битве один против многих.
        Учебный бой продолжился. Атакуя юношу своими корнями и ветвями то с одной стороны, то с другой, дуб при этом терпеливо объяснял, как правильно держать меч, как двигаться, как наносить удары и парировать выпады противника.
        Отмахиваясь от хлестких ударов толстых сучьев, Корлунг сломал мечом одну из ветвей. Он тут же замер от испуга и даже выронил клинок.
        - Тебе больно, отец?- спросил он, осторожно коснувшись пальцами места слома.- Прости меня.
        Первым ответом послужил очередной удар толстой веткой в грудь, такой крепкий, что юноша не устоял на ногах. Затем прозвучал ровный и суровый голос дуба:
        - Где оружие, там всегда и боль. Не отвлекайся. В настоящем бою вокруг тебя всегда будут боль и кровь, некогда будет проливать слезы над ранами, своими и чужими.
        Корлунг поднял меч и продолжил необычный поединок. Сражаться с дубом и в самом деле было тяжело. Противостоять ему не смогли бы, наверное, даже несколько опытных бойцов сразу. Уворачиваясь от одной ветки, юноша натыкался на другую, из земли в самый неожиданный момент появлялись огромные корневища, бросаясь на него со всех сторон, иные норовили обвить ноги. Корни так разрыхлили землю, что Корлунг начал проваливаться в ямы, это еще более усложнило тренировку. Он то и дело оказывался поверженным, но поднимался снова и снова, упрямо продолжая бой, уже не обращая внимания ни на обломанные сучья, ни на собственные ссадины.

* * *
        Добравшись до опушки, путник чуть ли не ползком продолжал пробираться дальше, в глубь леса, оставляя за собой в снегу глубокую колею. Здесь уже было не так ветрено, как на открытой местности - то ли деревья в самом деле защищали от непогоды, то ли буран начал стихать. Впрочем, к этому времени человек уже не чувствовал ни ветра, ни холода, ни даже собственного тела. Укрывшись под широкими заснеженными лапами могучей ели, путник затих.

* * *
        Океан лениво накатывал на берег редкие волны, шурша галькой. Корлунг шагал вдоль полосы прибоя, ступая босыми ногами по отшлифованным водой камешкам. В этот день он покинул свое лесное прибежище и отправился в Кем-Парн навестить мать. На душе было тягостно. Сегодня Мирра вновь на него обиделась. Вот уже целый год, с тех самых пор, как юноша при помощи дуба-отца начал осваивать воинское искусство, ириада пребывала в печали. Она все реже радовала друга своим веселым задорным смехом, вместо этого постоянно твердила, что Корлунг сам приближает миг их разлуки. Это было просто невыносимо. Корлунга порой начинали раздражать такие слова Мирры, он слишком привязался к ириаде, и перемены в ее настроении больно ранили в самое сердце. Хотя в глубине души юноша не мог не признать, что опасения Мирры оправданны. Несмотря на то, что ему вовсе не хотелось покидать лесную обитель, Корлунг сознавал, что учится владеть мечом не ради того, чтобы всю жизнь провести в лесных дебрях. Когда-нибудь ему все равно придется отправиться в дальний путь. Но когда оно еще наступит, это «когда-нибудь». В ближайшее время он совсем
не собирался покидать родные края и всячески пытался успокоить Мирру. Однако все его попытки были тщетны. Ириада словно предчувствовала что-то, недоступное самому Корлунгу.
        Чтобы хоть как-то развеяться, юноша выбрал более длинный путь к Кем-Парну и пошел не лесной тропой, как обычно, а, сделав изрядный крюк, вышел к берегу океана. Он надеялся, что длительная прогулка и свежий морской воздух помогут, смятение уляжется и мать не заметит, как подавлен ее сын. Ни к чему ей лишний раз волноваться.
        Внимание Корлунга привлек чей-то вскрик. Остановившись, он бросил взгляд в сторону океана. Через мгновение невдалеке из воды показалась голова. Снова раздался крик. Кажется, это была женщина. Всплеснув руками, она снова погрузилась в воду. Совсем не похоже было, что женщина просто купается, без чужой помощи она явно не могла удержаться на поверхности, словно что-то тянуло ее в глубину.
        Корлунг сорвал с себя рубашку и бросился в воду. Подплыв к тому месту, где только что видел всплеск, юноша нырнул, подхватил полубесчувственное тело и попробовал поднять наверх. Однако что-то действительно тянуло женщину на дно. Погрузившись глубже, Корлунг увидел сеть, в которой женщина запуталась ногами. Очевидно, сеть сорвало штормом и прибило к берегу, в нее и попалась женщина. Корлунг попробовал распутать петли руками, однако из этого ничего не получилось. Вынырнув на поверхность, юноша вдохнул свежего воздуха и снова погрузился на глубину. На поясе женщины он нащупал кинжал. Выдернув клинок из ножен, Корлунг разрезал сеть. Он подхватил женщину и вместе с ней, наконец, выбрался на берег.
        Вытащив спасенную им женщину, Корлунг положил ее животом на свое колено и хлопнул по спине. Незнакомка закашлялась, отплевывая воду.
        - Кто ты?- спросил Корлунг, усадив женщину на гальку и встряхнув за плечи.
        Незнакомка отвела пряди мокрых, слипшихся волос с лица. Женщина оказалась совсем молоденькой. Ее лицо показалось юноше смутно знакомым.
        - Где я видел тебя раньше?
        Девушка оттолкнула своего спасителя и недовольно буркнула:
        - Не смей меня лапать.
        Она поднялась на ноги, осмотрела свое разодранное платье, хлопнула ладонью по пустым ножнам и с негодованием спросила:
        - Где мой кинжал?
        Судя по каменьям и золотой инкрустации, покрывавшей ножны, кинжал стоил своей оправы и был не столько оружием, сколько ювелирным украшением. Впрочем, Корлунга это нисколько не впечатлило, к подобному виду оружия он был равнодушен.
        - Где-то на дне,- ответил Корлунг усмехнувшись.- Можешь поискать.
        Девушка недобро прищурилась и прошипела:
        - Это дорого тебе обойдется, босяк! Мой кинжал стоил дороже, чем вся твоя паршивая жизнь.
        - Да ты, оказывается, редкостная дрянь,- неприязненно процедил Корлунг сквозь зубы.- Похоже, твой кинжал стоил дороже и твоей жизни, причем намного. Пожалуй, стоило вытащить его, а не тебя.
        В первый миг, когда он разглядел, как привлекательна девушка, как мокрое разорванное платье соблазнительно облепляет ее изящные формы, сердце юноши учащенно забилось, теперь же в душе вскипела злость. Он попытался внимательней присмотреться к незнакомке. Определенно он где-то ее видел раньше. Но где? Сосредоточиться на этой мысли не получилось, так как в этот самый момент девушка злобно выкрикнула:
        - Захлопни свою поганую пасть!
        С этими словами она выбросила вперед кулак, целясь в переносицу своему спасителю. Корлунг отклонился в сторону и подтолкнул девушку, одновременно подставив подножку. Девушка упала на колени, разодранный подол платья обнажил ее бедра. Не удержавшись, юноша хлопнул ладонью по оголившемуся заду незнакомки, чем привел ее в бешенство. Девушка вскочила на ноги и с яростным криком вновь набросилась на Корлунга. Для молодого кузнеца, тем более после уроков дуба-отца, такой соперник не мог являться достойным, и через мгновение девушка вновь была повержена. Оседлав незнакомку, Корлунг прижал ее руки к гальке.
        - Отпусти, ублюдок!- злобно прошипела девушка, силясь высвободиться и ударить Корлунга коленом в спину.- Мой отец спустит с тебя шкуру живьем!
        Теперь Корлунг понял, где и когда видел девушку раньше.
        - Ты Ранда, дочь Орланденга?!- воскликнул он.
        - Да, мой отец конунг!- со злобой подтвердила девушка.- Он прикажет разорвать тебя конями.
        - Могла бы и поблагодарить за свое спасение,- мрачно заметил Корлунг.
        - Отец тебя отблагодарит, не сомневайся,- заверила его Ранда.- Ты получишь достойную награду, будь уверен.
        - Да уж не сомневаюсь,- усмехнулся Корлунг.- От вашей семейки ничего хорошего ждать не приходится. А может, мне взять свою плату прямо сейчас с тебя?
        Он окинул девушку оценивающим взглядом, затем, удерживая одной рукой ее запястья, сведенные за головой, другой рукой рванул рубашку. Сделано это было лишь с целью попугать заносчивую девчонку, сбить с нее спесь. Однако, увидев прямо перед собой обнаженную грудь Ранды, юноша ощутил дрожь. Близость их тел, разгоряченных в недавней схватке, ее ярость, собственная злость и пьянящий запах женщины - все это будоражило кровь, заставляя забыться, пробуждая дикие инстинкты.
        - Уберись от меня, грязная скотина!- взвизгнула дочь конунга.
        В ее голосе не было страха, лишь одна злоба. Ничего не ответив, Корлунг захватил ладонью ее грудь и коснулся губами соска. Ранда стиснула зубы, когда же почувствовала руку Корлунга под подолом своего платья, едва не задохнулась от возмущения и ярости. Она выгнулась под юношей, пытаясь освободиться, но вскоре вдруг обмякла, покорно и даже, как показалось, охотно отдавшись умелым ласкам Корлунга, несколько лет делившим ложе с самой ириадой - жрицей любви. Разгоряченность и злость и в девушке пробудили животные инстинкты, заглушавшие голос разума, а крепкие мужские руки на собственном теле заставили забыть о том, кто есть кто. Сейчас Ранда хотела лишь одного - чтобы все это продолжалось и продолжалось. Через несколько мгновений она сама обвила Корлунга ногами, отзываясь на каждое его движение, а вскоре юноше уже не было нужды удерживать дочь конунга, девушка сама не позволила бы ему прерваться и прекратить начатое. Судя по повадкам, Ранда уже была далеко не новичком в любовных утехах, чего было трудно ожидать от незамужней девушки, к тому же дочери самого верховного вождя. Сжимая в объятиях ее
упругое горячее тело, Корлунг забыл обо всем на свете, все мысли вытеснило лишь страстное желание, чтобы эти сладостные мгновения обладания длились как можно дольше…
        - Может быть, я и прощу тебя,- произнесла Ранда, едва оба отдышались.- Как твое имя?
        - Я Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна,- назвался юноша.
        Ранда сразу изменилась в лице. Выскользнув из-под юноши, она вскочила и запахнула обрывки своего платья, кое-как прикрыв грудь и бедра.
        - Вижу, ты еще не забыла меня,- с усмешкой заметил Корлунг, также поднимаясь на ноги.- Теперь мы в расчете.
        - Ты пожалеешь об этом дне!- злобно пообещала Ранда.
        В этот момент послышался мужской голос:
        - Эй, вы что тут делаете?
        Корлунг обернулся. Вдоль берега к ним приближался молодой мужчина, лицом похожий на Ранду.
        - Где ты был, Андененг?!- взвизгнула девушка.- Этот босяк изнасиловал меня!
        - Что?!- взревел Андененг.
        Он бросился вперед, словно разъяренный бык.
        - Стой!- крикнул Корлунг.
        Однако уже ничто не могло остановить взбешенного Андененга.
        - Убей его!- взвизгнула Ранда, подзадоривая брата.
        Андененг на бегу выхватил кинжал. Корлунг даже не успел обдумать свои действия. Привычным, хорошо отработанным движением он перехватил руку противника, сжимавшую кинжал, вскинул вверх, повернулся на месте и ударил за спину. Ранда снова завизжала. Похолодев от ужаса, Корлунг оглянулся через плечо. Андененг встретился с ним взглядом, полным недоумения и детской обиды. Навалившись на плечо Корлунга, сын конунга медленно сполз вниз и опустился на колени. Он по-прежнему держался за рукоять кинжала, торчавшую теперь из его собственного живота. Коротко простонав, Андененг повалился на бок.
        Корлунг отступил от мертвого тела. Он взглянул на Ранду. Девушка с ужасом смотрела на тело брата, зажав рот руками. Повернувшись, Корлунг бегом бросился прочь от страшного места.
        Как в детстве, он бежал не разбирая дороги. Ноги сами привели его на знакомую поляну. Упав на колени перед дубом, Корлунг простонал:
        - Мне страшно, отец!
        - Знаю, сын мой,- сурово отозвался дуб.
        - Я убил человека.
        - И совершил насилие над его сестрой,- послышалось осуждающе.- Все знаю, сын мой.
        - Но это же неправда!- воскликнул Корлунг.- Она сама этого хотела!
        - Запомни, сын мой, что бы ни случилось в твоей жизни, никогда не лги самому себе. Оценивай собственные поступки по справедливости.
        Корлунг поник головой.
        - Прости, отец, я виноват.
        Широкая ветвь склонилась к его голове.
        - Ах, сын мой, ты все-таки озлобил свое сердце,- печально произнес дуб.- Это не принесет тебе счастья и может сделать несчастными многих.
        - Что мне делать, отец?- с надеждой спросил Корлунг.- Посоветуй.
        - А как ты сам думаешь?
        Юноша покачал головой.
        - Я не знаю.
        - Чтобы никогда не спрашивать совета после времени, всегда сначала обдумывай свои действия и делай то, в чем уверен. Того, что уже сделано, невозможно исправить. А то, что будет с тобой в дальнейшем, зависит только от тебя. Никто не в силах изменить собственную судьбу. Можно сколь угодно сворачивать с одной жизненной тропы на другую, но невозможно изменить направление. Только тебе выбирать - какой дорогой ты пройдешь свой путь, предначертанный судьбой. А сейчас ты должен покинуть эти края. Псы Орланденга уже ищут тебя.
        - Я должен повидать мать!- воскликнул Корлунг.
        - Нет,- жестко ответил дуб.- В Кем-Парне ты появляться не должен. Уходи так далеко, как только сможешь, и никогда не возвращайся сюда.
        - А Мирра и Арденг?- спросил Корлунг.
        - Уходи,- повторил дуб.- У тебя нет времени прощаться с ними.
        - Я когда-нибудь увижу тебя снова?- тихо спросил Корлунг.
        - Частица меня есть всюду, где есть трава и деревья,- ответил дуб.- Смотри на них и вспоминай меня.
        - Я никогда тебя не забуду.
        Поднявшись на ноги, Корлунг осторожно коснулся ладонью ствола и прошептал:
        - Прости меня, отец.
        - Мир тебе, сын мой. Прощай.

* * *
        Путник пришел в себя от сильного удара по щеке, видимо, уже далеко не первого. Приоткрыв заснеженные веки, он увидел перед собой женское лицо. Молодая женщина, склонившаяся над ним, что-то спрашивала. Кажется, она говорила по-арамейски. Путник немного знал этот язык. Похоже, женщина спрашивала, жив ли он. Вероятно, да, раз еще способен слышать. Но сказать что-либо в ответ он уже был не в состоянии. Кажется, он уже видел когда-то эту женщину. Или она похожа на ту, другую? Та ведь тоже была арамейкой.
        Он почти не чувствовал, как женщина вытащила его из снега и заставила идти, опираясь на ее плечи. Путник бездумно перебирал ногами, норовя упасть на каждом шагу, между тем как сознание его вновь помутилось - реальность в очередной раз уступила место образам из прошлого.

* * *
        Корлунг проснулся в холодном поту. Уже не первую ночь его мучил один и тот же кошмарный сон - он видел объятый пламенем дуб. В огне трещали ветки, чернели и сворачивались листья, а суровый лик древнего существа искажала боль.
        Корлунг приподнялся на ложе, которым служила охапка соломы, покрытая плащом, и огляделся. Все вокруг мирно спали.
        Вот уже несколько лет, с тех самых пор, как покинул побережье океана, он скитался по свету, ведя жизнь наемника. В этой работе не было недостатка - Ногарская империя вела бесконечную войну со всем светом, и ей требовалось много воинов, как и ее противникам. В поисках лучшей доли Корлунг успел побывать и на той, и на другой стороне - сражался и за повелителя увядающей империи, и за ногарских царьков в отдаленных провинциях, бился и против ногарских легионов в рядах арамеев, хошимов, гипитов. Ногарские полководцы не щадили наемников, сотнями отправляя легковооруженных воинов на верную гибель, а предводители варварских отрядов не очень-то доверяли пришлым, и в конце концов Корлунг прибился к разбойничьей шайке, состоявшей из разноплеменных отщепенцев. Пару дней назад разбойники попали в жестокую битву с ногарскими солдатами, потеряли большую часть отряда и укрылись в разоренной войной деревеньке, где в целости остался лишь один дом. На всякий случай убив хозяев, разбойники расположились в захваченном жилище, зализывая раны.
        Почувствовав на себе взгляд, Корлунг повернул голову. На него смотрела девушка арамейка, которую разбойники отбили у императорских солдат. Девушка была на редкость привлекательна, как лицом, так и фигурой, поэтому предводитель отряда оставил ее в живых, чтобы и самому попользоваться, а при случае и выгодно продать на побережье.
        Поднявшись, Корлунг зачерпнул ковшом из бадьи и напился. Странный сон не выходил из головы. Спроста ли ему снится одно и то же? Отчего так щемит сердце?
        Решение было принято неожиданно. Бросив ковш в бадью, Корлунг тихо произнес:
        - Я иду к тебе, отец.
        Не заботясь тем, что может кого-нибудь разбудить, Корлунг набросил на плечи плащ и стремительно вышел из дома, хлопнув дверью.
        Едва он оседлал гиппариона,[4 - Гиппарион - древнее животное, предок современной лошади] на пороге дома появился один из разбойников.
        - Эй, ты куда собрался?- окликнул он Корлунга.
        - Я ухожу,- отозвался тот.
        - Ночью?- В голосе разбойника прозвучало подозрение.- Уж не наложил ли ты лапу на нашу добычу? Что у тебя в суме? Или хочешь навести ногаров на наше убежище за звонкую монету?
        - Я не вор и не продажный соглядатай,- хмуро ответил Корлунг, проверяя подпругу.- Я просто ухожу.
        - А вот мы сейчас проверим, что у тебя за душой. Эй, парни! Похоже, нас обокрали!
        На зов разбойника из дома вышли еще двое. Поняв, что уйти просто так ему не позволят, Корлунг устремился к разбойникам. Еще несколько лет назад ему не хватило бы решимости на подобные действия, но годы лишений, проведенные в бессмысленных сражениях среди боли и чужих страданий, вытравили страх смерти и крови, приучили действовать, не размышляя и никого не жалея.
        Взмахом кинжала Корлунг перерезал горло одному из разбойников, тем же кинжалом пронзил сердце другого. Последний отмахнулся секирой. Пригнувшись, Корлунг уклонился от удара, перехватил оружие и сам нанес противнику два удара: коленом в пах и головой в переносицу. Разломав хлипкую дверь своей спиной, разбойник упал внутрь дома. Корлунг вошел следом, нанося удары направо и налево, безжалостно рубя и тех, кто проснулся, и тех, кто еще спал. Никто не ожидал от него подобного, да еще в этот ночной час, поэтому Корлунг не встретил достойного сопротивления. Последний из разбойников - раненный в последнем бою гипит, выставил руку вперед, словно защищаясь, и взмолился:
        - Пощади! Не убивай!
        Ничего не ответив, Корлунг вонзил копье в его грудь. Покончив со всеми, он взглянул в сторону плененной девушки. Арамейка смотрела на него без страха. Корлунг шагнул к ней и разрезал ремни, стягивавшие запястья пленницы.
        - Уходи,- приказал он девушке.
        Выйдя из дома, Корлунг взобрался в седло и пришпорил коня.

* * *
        Путник очнулся от дикой боли, пронзившей все тело. Насколько раньше он не чувствовал ни рук, ни ног, настолько сейчас почувствовал, что все-таки еще жив. Словно сотни тысяч острых игл вонзились в тело, и без того будто зажатое меж каменных плит. Из груди вырвался сдавленный стон. Путник сжал зубы.
        - Можешь кричать,- услышал он женский голос.- Здесь тебя никто не услышит, кроме меня. Не бойся, ты не так уж сильно обморожен, скоро это пройдет.
        Путник увидел над собой красивое лицо. Та самая девушка, что уже являлась ему в бреду в заснеженном лесу. Или это был не бред? В любом случае это та самая арамейка, он хорошо запомнил эту женщину, ее бесстрашный взгляд. Кто бы мог подумать, что после всего, что она должна была вынести в плену у ногарской солдатни, в этих глазах не угаснет желание жить. Как давно это было. Или совсем недавно? Казалось, целая жизнь минула с того дня, когда после многолетней отлучки он вновь увидел стены и башни Кем-Парна.

* * *
        На низенькой скамеечке у самой стены приземистого дома, сложенного из обломков скал, сидел седой старик и чинил сеть. Услышав шаги Корлунга, старик повернул голову.
        - Кто ты?- спросил старый рыбак.
        Корлунг помнил этого человека, жившего по соседству с их собственным домом. И много лет назад он вот так же сидел на этой же скамеечке и так же наощупь чинил сеть, ибо уже в то время был незрячим. Впрочем, даже если бы старик мог видеть, он не узнал бы в крепком коренастом мужчине, лицо которого обрамляла бородка, соседского мальчишку-подростка, угловатого и тщедушного.
        - В соседнем доме жила женщина по имени Геранда,- произнес Корлунг.- Где она? Почему дом пуст?
        - Кто ты?- повторил свой вопрос старик.
        - Родственник,- уклончиво ответил Корлунг.
        - Ах, незнакомец, недоброй была судьба у твоей родственницы,- вздохнул старик.- Ее сын совершил тяжкое преступление, он убил сына самого конунга, напал на него безоружного, а затем и обесчестил дочь верховного вождя. Сам парень сбежал, а его мать была изгнана из собственного дома.
        - И никто не заступился за нее?- спросил Корлунг, нахмурившись.
        - Таково было правосудие, и оно было признано справедливым. Ведь кто-то же должен был понести наказание за совершенное преступление. Она приняла наказание за своего сына.
        - Где Геранда сейчас?
        - Долгое время она жила в гроте на берегу океана, выходила в море на своей лодчонке, ставила сети - ведь жить-то надо. Я слышал, несколько раз ее навещал какой-то кузнец из леса.
        - Где она сейчас?- нетерпеливо повторил Корлунг.
        - Океан забрал ее,- все так же спокойно ответил старик.- Многие рыбаки не возвращаются к родным берегам, не вернулась и она.
        Стиснув зубы, Корлунг повернулся и зашагал прочь. Отныне ничто больше не связывало его с Кем-Парном, и он ненавидел этот город и всех его обитателей. Сейчас хотелось только одного - как в детстве и юности припасть к корням дуба-отца, услышать его ровный голос, почувствовать на своих плечах ободряющее похлопывание его ветвей.
        Покинув берег, Корлунг углубился в лес. Еще издали он почуял недоброе. Знакомая с детства тропа заросла травой, но сделалась гораздо шире, будто когда-то по ней разом прошли большим отрядом десятки людей.
        Выйдя к поляне, той самой, где когда-то впервые услышал голос дуба, Корлунг замер, не веря собственным глазам. Поляна изменилась до неузнаваемости. Покрытое некогда тенью от кроны дуба обширное пространство сейчас было залито ярким светом и заросло высокой травой.
        В глазах потемнело, кровь молотом застучала в виски. Запинаясь о почерневшие ветки, Корлунг добрел до центра поляны и рухнул на колени. С глухим стоном он поник головой к самой земле.
        Там, где когда-то стоял могучий дуб, ныне из земли торчали обугленные останки.
        - Как это могло случиться?!- простонал Корлунг, вцепившись пальцами в траву.- Как?!
        - Конунг кадангов отомстил за смерть своего сына и бесчестье дочери,- послышался в ответ мелодичный женский голос.- Долгое время он тешился тем, что всячески осложнял жизнь Геранде. Когда же ее не стало, а псы так и не нашли тебя, конунг выместил всю свою злобу на нем. Черные псы пришли сюда. Они рубили его топорами, жгли, снова рубили и снова жгли. Он умирал несколько дней, весь лес стонал от его боли. Но он не тронул никого из своих мучителей. Арденг был далеко, он вернулся слишком поздно и попытался защитить его. Но псы убили твоего учителя и сожгли его тело на останках дуба.
        - Как?!- ужаснулся Корлунг.- И Арденг тоже?!
        - Псы не пощадили никого.
        Корлунг обернулся. Мирра была все так же юна и прекрасна, как и много лет назад, когда он впервые встретил ириаду в этом лесу, еще будучи мальчишкой. Лишь озорство в ее глазах сменилось глубокой печалью.
        - Я знала, что ты вернешься, Корлунг, сын Геранды,- тихо сказала Мирра.- Он тоже знал. И боялся этого.
        - Боялся?- переспросил Корлунг.
        - Боялся, что ты окончательно ожесточишь свое сердце.
        - Что ж, он, как всегда, оказался прав,- мрачно произнес Корлунг.
        Он поднял из травы кусок обгоревшей коры дуба, осторожно счистил ладонью черноту и прошептал:
        - Прости меня, отец.
        Спрятав кору на груди под рубашкой, Корлунг поднялся и зашагал знакомой тропой в глубь леса, даже не оглянувшись на Мирру.
        Кузница встретила его тишиной. Все вокруг заросло высокой травой, по стенам расползлись побеги плюща и хмеля, затянув окна и двери. Не без труда отворив осевшую створку дверей, Корлунг окинул взглядом кузницу. Здесь все осталось на своих местах, как в прошлые времена. Очевидно, сюда псы не добрались.
        Корлунг сбросил с себя лишнюю одежду, оставшись лишь в холщовых штанах, затем развел огонь в печи, достал инструменты. Бросив заготовку в горн, он раздул мехи. Через некоторое время раздался звон металла, кузница ожила.
        Мирра стояла в дверях кузницы, прижавшись к дверному косяку, и следила за работой молодого кузнеца. Слезы текли по ее щекам, ириада даже не пыталась унять их.
        Корлунг иступленно бил молотом, удерживая щипцами раскаленную заготовку на наковальне. Он не замечал ничего вокруг - ни слез Мирры, ни боли от разлетающихся искр, обжигающих его обнаженный торс. Раз за разом он раскалял заготовку в огне горна и бил молотом, придавая ей нужную форму и крепость, а перед глазами вставали картины из далекого прошлого - мать, сидящая у окна с вышивкой, суровый взгляд Арденга, крона дуба-отца, дарящая тень, уют и покой… Стояло перед глазами и то, что пришлось увидеть, вернувшись в родные края спустя годы - заброшенный дом матери и поросшее бурьяном пепелище. Последний раз Корлунг плакал в тот самый день, когда впервые упал к корням дуба-отца. Казалось, он давно разучился это делать, настолько безмятежной была жизнь после и такой суровой в последние годы. Но сейчас слезы нет-нет да и срывались с глаз, с шипением исчезая на раскаленном лезвии рождающегося клинка.
        Корлунг работал, не останавливаясь, весь день и всю ночь. Мирра все так же неподвижно стояла в дверях, глядя на него сквозь слезы. На рассвете первые лучи солнца, упавшие в распахнутые двери кузни, отразились от блистающей стали клинка. В рукоять меча, обмотанную шелковым шнуром, кузнец вставил кусок обугленной коры дуба, что взял с собой с пепелища.
        - Арденг сказал бы, что в этом мече есть душа,- тихо заметила ириада.- Недобрая душа.
        - Тебе лучше вернуться к своим сестрам в Изумрудные леса,- произнес Корлунг.- Здесь тебе незачем оставаться.
        Завернув готовый меч в сукно, ученик кузнеца подошел к ириаде и поцеловал девушку.
        - Прощай, Мирра. Я больше не вернусь сюда. Никогда.
        Корлунг покинул кузню и зашагал прочь, не оглядываясь.
        - Прощай, Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна,- прошептала Мирра ему вслед, вновь залившись слезами.
        Старая лесная тропа совсем заросла, Корлунг продирался к побережью сквозь густые заросли. К полудню он вышел к городку, над которым на скальном утесе возвышалась крепость Талбот, резиденция Орланденга.
        Не раздумывая ни мгновения, Корлунг направился прямо к распахнутым воротам крепости. Без помех он вошел на широкий двор.
        - Ты кто такой?- остановил его один из слуг.
        - Проведи меня к конунгу Орланденгу,- потребовал Корлунг.- У меня важное известие для него.
        Тон его был столь решителен, что слуга не осмелился ни возражать, ни спрашивать что-либо еще. Он беспрекословно повел Корлунга за собой.
        В большом трапезном зале было людно. За длинным дубовым столом сидели широкоплечие мужчины в черных одеждах. Судя по золотой вышивке и шрамам на лицах и руках, то были воины из клана черных псов. Несколько девушек прислуживали пирующим. Во главе стола сидел сам Орланденг. С тех пор, как Ранда с подачи самого конунга унизила его в Кем-Парне, Корлунг никогда больше не видел главу клана. За прошедшие годы Орланденг сильно изменился - лицо его оплыло, под глазами появились мешки, лоб прорезали глубокие морщины, волосы обильно серебрились сединой.
        - Прошу простить, мой господин,- слуга поклонился конунгу,- этот человек говорит, что у него важная новость для тебя.
        Он указал на Корлунга.
        - Говори, парень,- разрешил Орланденг.- Только покороче, у меня нет времени для всяких бродяг.
        По виду Корлунг и в самом деле мало отличался от нищего бродяги.
        - Я ненадолго,- ответил он конунгу.
        Отстранив слугу, Корлунг направился к столу.
        - Что за сверток у тебя в руке, парень?- хмуро поинтересовался Орланденг.- Дар?
        - Слишком много чести для тебя,- процедил Корлунг сквозь зубы, еще крепче сжав меч, завернутый в сукно.
        Конунг нахмурился.
        - Кто ты?!- свирепо рявкнул он.
        - Я Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна.
        Конунг не успел даже удивиться. Корлунг шагнул на скамью, оттуда на стол, схватил нож, воткнутый в кабанью тушу, и всадил его в сердце Орланденга.
        - Я все сказал,- произнес Корлунг.
        Он спрыгнул со стола и твердым шагом направился к выходу. Конунг беззвучно уронил голову на стол. Несколько мгновений псы-воины сидели неподвижно, ошеломленные неожиданной расправой над своим предводителем. Корлунг был уже у дверей, когда один из псов окликнул его:
        - Стой!
        Псы одновременно вскочили на ноги. Один сорвал со стены меч, другой копье, многие схватились за кинжалы. Корлунг освободил из сукна свой меч.
        - Ты надеешься выйти отсюда живым?- свирепо поинтересовался один из псов, хищно оскалившись.
        - Я надеюсь только на свой клинок,- со злобой ответил Корлунг.- Подумайте, многие ли из вас насладятся победой?
        Перед Корлунгом стояли закаленные воины, побывавшие во многих кровавых схватках. Далеко не каждый удостаивался чести стать черным псом, свое право быть членом клана каждый из них завоевал мечом, и сомневаться в их решительности не приходилось. Однако слова Корлунга на мгновение заставили их замереть. Черных псов не страшила смерть на поле боя, но ни один воин ни в одном бою никогда не пожелал бы пасть первым. После расправы над самим конунгом в собственном замке в присутствии множества приближенных сомневаться в решимости незнакомца также не приходилось.
        Воспользовавшись замешательством псов, Корлунг отступил за дверь и быстро сбежал вниз по лестнице. Воины клана переглянулись.
        - Догнать!- рявкнул старший из них.
        Выбежав на двор, Корлунг бросился к всаднику, только что въехавшему в ворота, и выбросил его из седла. Заняв место всадника, Корлунг пришпорил гиппариона. В воротах он столкнулся с женщиной, в которой без труда узнал Ранду, хотя за минувшие годы дочь Орланденга изменилась не менее, чем ее отец. В руках Ранда несла корзину с мокрым бельем. По всей видимости, ее положение в замке отца немногим отличалось от обычной служанки, если вообще отличалось.
        Несмотря на то, что и облик Корлунга сильно изменился с момента их последней встречи, Ранда тоже мгновенно узнала его.
        - Ты?!- изумленно воскликнула она.
        Корлунг не стал сдерживать гиппариона и во весь опор вылетел за ворота. Ранда едва успела отскочить в сторону и упала на кучу хвороста, сваленную у ворот. Ее корзина опрокинулась, белье вывалилось в пыль.
        Во двор выбежали псы-воины, бряцая оружием.
        - Седлайте коней! Догнать убийцу! Этот парень зарезал конунга!
        К Ранде подбежал белокурый мальчик.
        - Мама, мама, тебе больно?- закричал он, теребя платье женщины.
        - Ничего, сынок, все хорошо,- успокоила Ранда мальчика.
        - Когда я вырасту, я никому не дам тебя в обиду,- пообещал малыш.
        - Да, сынок, когда ты станешь большим и сильным, ты отомстишь за все обиды,- пробормотала Ранда, обняв сына и бросив недобрый взгляд вслед умчавшемуся всаднику.

* * *
        Корлунг очнулся внезапно. В очаге трещал огонь, освещая просторное помещение. Пошевелившись на мягком ложе, он почувствовал, что рядом под медвежьей шкурой лежит еще кто-то, прижавшись к его спине. И этот кто-то был полностью обнажен, как и он сам.
        Корлунг повернул голову. За спиной лежала женщина. Та самая. Проснувшись от его движения, женщина приподняла голову и открыла глаза.
        - Что ты делаешь?- спросил Корлунг по-арамейски.
        - Согреваю тебя,- ответила женщина, обняв его еще крепче.- Самый лучший способ отогреть мужчину - это положить рядом с ним женщину.
        - Наверное, ты права,- согласился Корлунг.- Сейчас я чувствую себя намного лучше.
        - Но ты все еще очень слаб. Спи.
        Корлунг послушно опустил голову к изголовью. Неожиданно женщина спросила:
        - Скажи, почему ты тогда убил всех своих товарищей?
        - Они не были моими товарищами,- ответил Корлунг.- Они были разбойниками, убийцами и насильниками. У меня не было причин для жалости.
        - Почему же ты не убил меня? Пожалел? Зачем отпустил?
        - Наверное, затем, чтобы спустя несколько лет ты спасла меня,- произнес Корлунг и снова провалился в забытье.
        Проснулся он так же внезапно, как и в первый раз. Женщина стояла перед ложем, спиной к нему. Отблески огня играли на изгибах ее обнаженного тела. В первый миг при виде стройного девичьего стана Корлунгу подумалось, что он снова бредит. Завороженно он ощупывал глазами прекрасное тело арамейки, не в силах зажмуриться или отвести взгляд.
        Женщина быстро накинула длинное платье, скрыв под грубой тканью все свои прелести, и наваждение исчезло.
        - Ты считаешь, что твое тепло мне больше не нужно?- спросил Корлунг.
        Женщина обернулась.
        - Ты подсматривал?- нахмурилась она.
        Тон ее голоса был скорее шутливый, даже игривый.
        - Немножко,- с улыбкой признался Корлунг.
        Он протянул к ней руку.
        - Иди ко мне. Мне кажется, я еще недостаточно согрелся.
        Женщина рассмеялась и отступила на шаг.
        - А мне кажется, что ты уже достаточно ожил, даже слишком, так что теперь грей себя сам. Вот твоя одежда.
        Она бросила Корлунгу его штаны и рубашку, высушенные у очага, и отвернулась.
        - Одевайся. Я приготовлю нам поесть.
        - Как тебя зовут?- спросил Корлунг, натягивая рубаху.
        - Ния,- назвалась женщина.
        - Слишком короткое имя для арамейки,- заметил Корлунг.
        - Много ли ты видел арамеев?- поинтересовалась Ния.- Мне кажется, ты впервые в наших краях, иначе не пришел бы сюда среди зимы почти голым.
        - Да, так далеко на полночи я никогда еще не был,- признал Корлунг.- Но арамеев уже повидал немало. На поле боя.
        - А как твое имя?
        - Корлунг.
        - Как?- не расслышала Ния.- Коруг? Или Хорруг?
        - Называй, как хочешь,- отмахнулся Корлунг.- Вы, арамеи, все равно всегда все переиначиваете на свой лад.
        - Как скажешь, Хорруг,- игриво усмехнулась Ния, словно дразня его.
        Это напомнило Корлунгу Мирру. Он тяжело вздохнул, поднимаясь с ложа. Никогда больше не увидеть ему озорной блеск в зеленых глазах вечно юной ириады. Вся прошлая жизнь осталась далеко позади, как сон, и возврата уже не будет. Пусть эта женщина называет его Хорругом, он примет это новое имя для новой жизни.
        - У меня был сверток,- сказал каданг.- Где он?
        Ния пожала плечами.
        - Я не видела никакого свертка.
        Корлунг подошел к женщине, собиравшей на стол, схватил ее за плечи, развернул лицом к себе и сурово посмотрел ей в глаза.
        - Мне нужен этот сверток,- жестко произнес он.
        Ния спокойно выдержала его тяжелый взгляд.
        - Я не знаю, где он,- сказала она.- Там было что-то ценное?
        - Да.
        Корлунг принялся натягивать сапоги.
        - Одевайся,- приказал он Ние.- Мы должны найти его. Наверное, он все еще там, в снегу, где ты подобрала меня. Сможешь отыскать это место?
        - Смогу, но ты должен хотя бы поесть. Ты очень слаб.
        - Нет времени. Идем.
        В этот момент снаружи послышались голоса.
        - Кто это?- насторожился Корлунг.
        - Кажется, мой брат вернулся с охоты со своими товарищами.
        Дверь распахнулась, и в дом вошли трое рослых арамеев. У каждого на поясе висел длинный кинжал, один держал лук. Лучник повесил свое оружие на стену и кивнул Ние.
        - Радуйся, сестричка, сегодня будем лакомиться кабанятиной. Разделай тушу и займись обедом, мы голодны.
        Женщина послушно накинула на плечи меховой плащ, взяла в руки топор и вышла наружу.
        - Ты кто?- весьма недружелюбно осведомился все тот же арамей, смерив Корлунга взглядом.
        - Гость,- мрачно отозвался каданг.
        - Собирайся и проваливай отсюда, гость,- с ухмылкой приказал арамей.
        - Не ты привел меня сюда, не тебе и прогонять,- с вызовом ответил Корлунг.
        Арамей снова ухмыльнулся.
        - Хорошо,- кивнул он.- Мы попросим мою милую сестричку, чтоб она дала тебе хорошего пинка под зад, гость. Вряд ли она нам откажет.
        Арамеи расхохотались, довольные словами своего товарища. Все трое уселись вокруг стола.
        С улицы вошла Ния, в руках ее была большая чаша с сырым мясом.
        - Сколько можно тебя ждать?- недовольно проворчал брат.- Мы жрать хотим! И скажи своему гостю, чтобы выметался из моего дома.
        - Позволь ему остаться,- попросила Ния.- Он слишком слаб.
        - Пусть набирается сил в другом месте.
        Ния виновато взглянула на Корлунга и тихо сказала:
        - Извини. Тебе придется уйти.
        Корлунг молча потянулся за своим плащом. В этот момент брат Нии попросил одного из своих товарищей:
        - Покажи мне его.
        Тот положил на стол знакомый Корлунгу сверток и развернул сукно. В отблесках очага блеснула полированная сталь клинка.
        - Отличный меч!- восхищенно произнес брат Нии, взяв клинок в руки.- Настоящая сталь! Достойный подарок для князя.
        - Положи,- глухо потребовал Корлунг.
        - Ты еще здесь?!- прорычал хозяин дома, бросив взгляд в его сторону.- Убирайся, пока я не проломил твою тупую башку.
        - Положи!- с угрозой повторил каданг.
        Пламя очага отразилось в его бесцветных глазах злыми огоньками. Ния испуганно закусила губу.
        - Что?!- бешено взревел арамей, поднимаясь на ноги.
        - Этот клинок выкован не для тебя,- со злобой произнес Корлунг, приблизившись.
        - Не убивай их!- вскрикнула Ния.
        Двое других арамеев одновременно вскочили из-за стола. Корлунг выхватил скамью из-под ног ближайшего и мощным ударом отшвырнул его к стене. Опрокинув стол, он сбил с ног другого. Брат Нии взмахнул мечом, однако Корлунг увернулся, перехватил руку арамея, перебросил его через себя и впечатал в пол. Острие стального клинка впилось в горло арамея. Его товарищи, уже поднявшиеся, замерли в нерешительности.
        - Не надо!- взмолилась Ния.- Прошу тебя!
        Бросив в ее сторону мрачный взгляд, Корлунг сказал поверженному противнику:
        - Это мой клинок, моим он и останется. Хочешь возразить?
        - Пожалуй, нет,- прохрипел арамей.
        Корлунг убрал меч от его горла.
        - Благодарю тебя,- прошептала Ния.
        Ее брат сел на полу и потер ладонью горло.
        - Как тебя зовут, гость?- спросил он, поднимаясь на ноги.
        Каданг кивнул Ние.
        - Скажи ему, как ты меня назвала.
        - Его зовут Хорруг,- сообщила Ния арамеям.- Он воин. Настоящий воин.
        - А сейчас этот воин хочет есть и надеется на ваше гостеприимство,- мрачно добавил сын Геранды из Кем-Парна, нареченный отныне Хорругом.
        Арамеи переглянулись. Неожиданно брат Нии расхохотался и хлопнул гостя по плечу.
        - Садись за наш стол, Хорруг! Поторопись, Ния, наш гость голоден!
        Стол поставили на место, и Хорруг присоединился к арамеям.
        - Я Аррелий,- назвался брат Нии.- Это мои друзья Сертоний и Киродий. Откуда ты, Хорруг?
        - Издалека,- неохотно ответил гость.
        - Ты с заката?- спросил Сертоний.- Похоже, ты из кадангов.
        Под левым глазом арамея белел рубец от шрама, правое ухо было разорвано. Видимо, Сертонию доводилось бывать в жарких схватках.
        - Ты прав,- не стал отрицать Хорруг.
        - Неплохо говоришь по-арамейски,- заметил Киродий.- Уже бывал в наших краях?
        Хорруг покачал головой.
        - Нет, встречал арамеев в Ногаре.
        - Стало быть, ты воин,- уточнил Аррелий.- На чьей стороне бился?
        - На своей,- мрачно ответил каданг.
        По дому распространился аппетитный запах жареного мяса. Через некоторое время Ния поставила на стол большое блюдо.
        - Извини, Хорруг, не могу угостить тебя ни вином, ни хлебом,- произнес Аррелий.- Летняя добыча была слишком скудна. До первых ручьев придется туже затягивать пояса. По весне снова отправимся в поход.
        - Вы живете одними набегами?- поинтересовался Хорруг.
        - Хочешь назвать нас разбойниками?- оскорбился Киродий.
        Хорруг пожал плечами.
        - Просто спросил. Я впервые в арамейских землях и не знаю, как живут ваши племена.
        - Узнаешь, если будет время,- сказал Аррелий.- Как надолго ты в наших краях?
        Хорруг снова пожал плечами.
        - Как получится.
        Накрыв на стол, Ния собралась уйти, но Хорруг удержал ее за руку.
        - Сядь рядом со мной,- попросил он.
        Арамеи помрачнели. Женщина поспешно выдернула руку из пальцев каданга и скрылась в своем углу, задернув полог.
        - Я что-то не так сказал?- недоуменно спросил Хорруг.- Ваша вера и обычаи не позволяют женщине сидеть за одним столом с мужчиной?
        - Ей нельзя сидеть за одним столом с другими,- хмуро сказал Аррелий.- Она осквернена.
        - Она побывала в плену у ногаров,- более подробно объяснил Сертоний.- Несколько недель она сопровождала ногарский легион и солдаты пользовали ее вдоль и поперек.
        - Она вернулась пару лет назад,- произнес Аррелий, тяжко вздохнув.- Я должен был бы прогнать ее прочь, но… В конце концов, она моя сестра.
        Хорруг поднялся, отложил несколько кусков мяса в деревянную миску.
        - Может быть, ее и осквернили, но она не кабацкая шлюшка,- зло сказал он.- Эта женщина спасла мне жизнь, а недавно уберегла и ваши от моего клинка.
        Сказав это, Хорруг взял миску и зашел за полог. Ния забилась в самый угол, сжавшись в комок. Хорруг присел рядом с ней.
        - Если тебе нельзя сидеть со мной за общим столом, тогда мне придется сесть рядом с тобой,- произнес Хорруг и протянул ей миску.- Поешь со мной.
        - Прости,- тихо сказала Ния, пряча взгляд.- Я должна была сразу сказать тебе.
        - О чем?- отозвался Хорруг.- Моя память крепка, я еще не забыл, как вместе с разбойниками отбил тебя у ногарских солдат. Мне не хуже тебя известно, для чего служат пленницы в воинских отрядах.
        - И ты не брезгуешь мною?- осторожно спросила Ния.- Не презираешь?
        - У меня нет причин для этого. Не твоя вина, что ты оказалась в рабстве.
        - Моя вина в том, что я слишком долго была рабыней,- с горечью произнесла Ния.- Я должна была покончить с собой.
        - Тогда никто не вытащил бы меня из снега и я замерз бы в лесу. Не вини себя ни в чем.
        Хорруг ободряюще погладил Нию по плечу.
        - Я не дам тебя в обиду,- пообещал он.- Никому.

* * *
        На широком дворе князя Саратония царило оживление. Едва на лесных полянах под лучами весеннего солнца зачернели первые проталины, арамеи собрались в очередной набег на земли степных жителей и к терему князя со всей округи потянулись мужчины племени, расчитывавшие получить свою долю добычи в предстоящем походе. Большинство были пешими - как правило, гиппарионов, добытых в предыдущих походах, попросту съедали зимой. Саратоний в сопровождении сотника Килония лично отбирал воинов.
        - Тороний, это твой сын?- спросил князь огромного мужчину в безрукавке из волчьей шкуры, рядом с которым стоял высокий стройный юноша.
        - Да, князь,- ответил великан.- Это Демилий, мой старший. Пришла пора и ему стать настоящим мужчиной.
        - Добрый будет воин,- одобрительно кивнул князь.
        Во двор вошел Аррелий в сопровождении своих друзей. Вместе с ними пришел Хорруг. Облаченный в грубые одежды из звериных шкур, по виду он мало отличался от арамеев.
        - А вот и лесные отшельники,- усмехнулся князь.- Мир вам, братья!
        - И тебе мир, княже,- ответил Аррелий.
        - Все ли ладно в лесу?- шутливо спросил Саратоний.
        - Олени еще не перевелись,- рассмеялся Сертоний.
        - Кого это вы привели с собой?- мрачно поинтересовался Килоний.
        - Можешь спросить меня сам,- вместо арамеев ответил Хорруг.- Язык у меня есть.
        - Похоже, очень длинный язык,- неприязненно заметил Килоний.
        - Не длиннее моего меча,- отозвался Хорруг.
        Килоний хотел еще что-то сказать, но князь остановил своего сотника и спросил Хорруга:
        - Откуда ты? Ни обликом, ни говором на арамея ты не похож.
        - Я каданг. Мое имя Хорруг.
        - Он воин,- вставил Аррелий.- Мы просим, князь, принять его в войско.
        - Слыхали о тебе,- проворчал Килоний, смерив чужеземца взглядом.- Ты живешь в доме Аррелия с опозоренной женщиной, которую ее брату давно следовало бы изгнать, как шелудивую собаку.
        Аррелий нахмурился.
        - Как жить моей семье, я решаю сам,- жестко произнес он, недобро глядя на княжеского сотника.
        - Его сестра опозорена лишь тем, что мужчины рода со своим князем не могут защитить своих женщин,- сказал Хорруг, глядя Саратонию прямо в глаза.
        - Гони его прочь, князь!- прорычал Килоний, схватившись за рукоять меча.- У арамеев достаточно достойных мужей, способных держать оружие. Нам ни к чему чужеземцы.
        Саратоний усмехнулся.
        - Что скажешь на это, Хорруг?- спросил он.
        - Можешь испытать меня,- ответил каданг.
        - Дозволь мне, княже,- попросил Тороний.
        Саратоний кивнул. Арамеи расступились в стороны, освободив место для поединка. Все, кто был на княжьем дворе, оставили свои дела и подошли поближе.
        Обнажив меч, Тороний вступил в круг. Огромный арамей был на две головы выше Хорруга, однако на лице каданга не было ни тени сомнения.
        Клинки зазвенели, сшибаясь раз за разом. Несмотря на внушительные размеры, арамей ничуть не был похож на неуклюжего медведя, его движения были точны и стремительны, могучие удары градом сыпались на противника, и каждый мог бы расколоть бревно. Тем не менее Хорруг нисколько не уступал арамею в сноровке, его стальной клинок оставил множество глубоких зазубрин на лезвии бронзового меча Торония. Вскоре стало очевидно, что в искусстве владения мечом Хорруг явно превосходит противника.
        Улучив момент, Хорруг отбил выпад Торония, поднырнул под его руку и ударил рукоятью меча в живот. На краткий миг арамей замешкался, но Хорругу вполне хватило этого мгновения. Он развернулся, оказавшись за спиной великана, и взмахнул мечом. Лезвие клинка коснулось шеи Торония.
        - Увы, друг мой, ты обезглавлен,- сказал князь великану.
        Все вокруг рассмеялись.
        - Похоже на то,- проворчал Тороний, спрятав меч в ножны.- Неплохо дерешься, чужеземец,- заметил он Хорругу.
        - Да и ты совсем не плох,- ответил ему Хорруг.
        Тороний рассмеялся и хлопнул недавнего противника по плечу.
        - Если спросишь меня, князь, то скажу, что нам этот парень пригодится,- объявил он Саратонию.
        - Да будет так,- кивнул князь.- Ты можешь присоединиться к войску, Хорруг.

* * *
        Менестрель перебирал струны арфы, наполняя просторный зал тихой спокойной музыкой. На ложе у низенького стола, заставленного блюдами с фруктами и кубками из цветного стекла, наполненными вином, возлежала молодая женщина. Не менее дюжины служанок окружали свою госпожу, готовые исполнить любой каприз повелительницы.
        В покои императрицы вошла еще одна служанка. Приблизившись к ложу повелительницы, девушка поклонилась и сообщила:
        - Стража привела человека, госпожа. Он просит о встрече с тобой.
        - Командиры легионов уже собрались?- спросила императрица.
        - Да, госпожа.
        - А император?
        - Он еще не возвращался из храма, госпожа.
        - Что ж, пусть гость войдет.
        Служанка поспешила к выходу. Вскоре порог переступил высокий мужчина с проседью в козлиной бородке и на висках, в черном долгополом одеянии.
        - Приветствую тебя, благородная Ксаннея,- мягко произнес незнакомец.
        - Кто ты?- надменно спросила императрица, не считая нужным отвечать на приветствие.
        Незнакомец проигнорировал вопрос. Окинув взглядом многочисленную прислугу, он сказал:
        - Я предпочел бы вести разговор наедине. Поверь, ты заинтересована в этой беседе не менее, чем я.
        Ксаннея холодно усмехнулась и кивком головы приказала служанкам удалиться. Девушки незамедлительно исполнили приказ госпожи. Менестрель также покинул покои.
        - Кто ты?- требовательно повторила свой вопрос Ксаннея.
        - Мое имя Идигер,- назвался незнакомец.
        - Судя по говору, ты хошим,- заметила императрица.
        - Настали новые времена, грядет новая эпоха, и теперь мы предпочитаем называть себя хишимерами,- мягко поправил ее Идигер.
        - Называйте себя, как хотите, мне нет до этого никакого дела,- отмахнулась ногарка.- Твоя одежда похожа на жреческую.
        Идигер кивнул.
        - Твоя проницательность делает тебе честь, благородная Ксаннея. Я действительно служу Тоту, покровителю нашего царства.
        - Темному покровителю,- уточнила Ксаннея, холодно усмехнувшись.- Ведь ваш Тот - бог Смерти.
        - Это так,- не стал отрицать жрец.- Он один из семи богов Смерти. Но он могучий бог. Сейчас, когда весь мир охвачен войной, его сила очень велика.
        - Не сомневаюсь.- Императрица снова усмехнулась.- Я слышала, что он пришел в ваши края вместе с Тенью Аддатта.
        - Тень привела с собой много новых богов,- ответил Идигер.- Старые боги покинули мир, людям нужны новые. Племена хошимов объединились, создали свое царство и избрали себе более могучего покровителя, чем духи полночных лесов. В служении ему народ Хишимерского царства достиг процветания.
        - Так зачем же ты явился ко мне?- спросила Ксаннея.- Что тебе нужно?
        - Я хочу предложить тебе услугу взамен на услугу.
        Императрица рассмеялась.
        - Я супруга повелителя огромной империи. У меня есть все! С чего ты решил, что меня заинтересует твое предложение?
        - У меня нет ни тени сомнения, что ты заинтересуешься,- твердо сказал Идигер.
        Ксаннея нахмурилась.
        - Объяснись, жрец!- потребовала она.
        Идигер самодовольно рассмеялся, ничуть не смущаясь тем, что императрица явно уязвлена его самоуверенностью.
        - Не обманывай себя,- произнес он.- Империя твоего супруга уже не так велика, как в былые времена. Ногара утратила Черный берег, Наккату, Потан и полночные провинции. Часть ваших земель на полночи захватили мы и основали на них Хишимер - свое царство. Другие территории поделили меж собой ногарские аристократы и провозгласили себя царями. Ногарская империя рухнула, ее больше нет. Императорская власть признается лишь здесь, в Отоммосо, да и то формально. За стенами этого города каждый аристократ, каждый военачальник сам себе царь. Даже в союзе легионов нет единства, ваши полководцы не способны вести боевые действия сообща и противостоять многочисленным врагам.
        Идигер прошелся по залу. Поступь его была тверда и уверенна, словно он чувствовал себя здесь полноправным хозяином.
        - От прежней Ногары не осталось ничего. Союз легионов избрал императора, но это лишь формальность, у него нет никакой власти, и тебе это известно. Даже сейчас командиры легионов начали совет, не дождавшись повелителя вашей умирающей империи. Да и кого они поставили над собой? Твой муж - весьма сомнительная кандидатура на трон, признай это. Верховный жрец, дважды нарушивший обет безбрачия… Он молит о помощи богов, давно покинувших эту землю… Слабый человек во главе слабой державы.
        Жрец Тота рассмеялся.
        - Может быть, и так,- холодно произнесла Ксаннея.- Но на мой век хватит и той власти, что есть. Тебе нечего мне предложить.
        Идигер вновь рассмеялся.
        - Вот еще одно доказательство полного упадка вашей империи. Прежние правители пеклись о процветании державы, о ее могуществе на долгие времена, нынешних же заботит лишь собственное благополучие. Но уверена ли ты, что это твое благополучие продлится достаточно долго?
        Императрица поднялась.
        - Ты чересчур красноречив, жрец,- неприязненно заметила она,- Уверен ли ты сам, что сможешь покинуть дворец целым и невредимым? Стоит мне подать сигнал страже, и ты окажешься в подземелье, где за твои дерзкие речи палачи превратят тебя в жалкий обрубок.
        - Смерть не страшна тому, кто служит одному из ее богов, а боль я терпеть умею,- невозмутимо заверил Идигер императрицу.
        Ксаннея нахмурилась. Самоуверенность чужеземца раздражала ее все больше.
        - Я до сих пор не услышала о цели твоего визита,- напомнила императрица.
        - Не торопи меня,- отозвался жрец.- Я хочу, чтобы ты верно оценивала обстановку, это поможет тебе принять правильное решение.
        - Ну и что же такого ты еще хочешь сказать, чего я, по-твоему, не знаю?
        - Знаешь, только не хочешь понять и боишься принять,- поправил Идигер.- Более ста лет назад из недр Аддатта взошла Тень. Империя смогла ее остановить, но не смогла уничтожить. Последствия ты можешь видеть сама - старый мир разрушен, но упорно сопротивляется, не желая уступать место новому. Несмотря ни на что, цивилизацию ногаров уже не возродить, она доживает свои последние дни. Но дни эти можно продлить. Старая Ногара раздроблена, там все еще идет кровопролитная война между приверженцами старой веры, последователями Тени и пустынниками Ардоны и Каттана. Прибрежные города Новой Ногары на закате вынуждены платить дань кадангам, а здесь берег непрерывно штурмуют мораги, которых направил Горронг в ответ на дерзость ваших жрецов. Поверь, бог моря чересчур мстителен и еще не раз ответит на брошенный ему вызов. Легионы распались, каждый ведет свою собственную войну. Просторы вашей бывшей империи опустошены, люди гибнут тысячами, повсюду голод и мор. Достаточно всего лишь одного нового врага сверх тех, что уже имеются, чтобы окончательно сокрушить империю. И враг этот скоро придет.
        - Кого ты имеешь в виду?- насторожилась Ксаннея.
        - Арамеев.
        Императрица пренебрежительно фыркнула.
        - Варвары с незапамятных времен вторгались к нам с полуночи. Кучка лесных разбойников не свалит империю, даже такую расшатавшуюся.
        - А если эти разбойники придут в Ногару всем скопом?
        - Чего ради?
        - Ледяное дыхание Имира достигло полуночных лесов. Ледник неумолимо надвигается на земли Севера. Каждая новая зима там суровее предыдущей. Арамеям неизбежно придется искать новые земли, и они придут сюда. Арамейские племена объединятся, как некогда объединились мы, и ворвутся в Ногару всей своей силой. Империи просто не хватит сил сдержать их натиск.
        - И что же ты хочешь предложить?- осторожно поинтересовалась Ксаннея.
        - Ногаре нужен надежный заслон с полуночи. Я могу дать вам такой заслон.
        - И кто же, по-твоему, может защитить полуночные рубежи Ногары?- продолжала спрашивать императрица.
        - Мы, хишимеры, станем вашим щитом,- ответил жрец.
        - Вы?!- удивилась Ксаннея.
        - Да, мы,- спокойно подтвердил Идигер.- Сейчас, когда Ногара обескровлена, только наша армия может противостоять арамеям.
        - Кто прислал тебя?- поинтересовалась Ксаннея.- Твой царь?
        - Я действую по воле своего бога,- гордо ответил Идигер.- Он направил меня к тебе.
        - Почему же именно ко мне?- с усмешкой спросила императрица.- Не я правлю этой страной.
        Идигер рассмеялся.
        - Этой страной вообще никто не правит,- ответил он.- Но твой супруг, хоть и не в полной мере, является императором. Ты должна убедить его отправить посольство к моему царю.
        - Должна?- недоуменно и оскорбленно переспросила Ксаннея.
        - Должна!- жестко повторил жрец.- Это и в твоих интересах.
        - Хошимы ничего не делают задаром,- заметила Ксаннея.
        - Хишимеры,- поправил ее жрец.
        - Это не имеет значения. Вы могли поменять название, но не суть. Сотни лет твой народ жил одними грабежами. Твой царь не пошлет войска на защиту рубежей Ногары просто так, по просьбе императора.
        - Разумеется, вам придется расплатиться,- согласился жрец.- Расплатиться золотом.
        Императрица расхохоталась.
        - Этого следовало ожидать. Считай, что сделка не состоялась. В казне Ногары нет столько золота, чтобы нанять армию царя Азгадера.
        - В казне его, может быть, и нет,- невозмутимо кивнул жрец.- Зато полно в другом месте.
        - Поясни,- потребовала императрица.
        - Твой супруг знает, где скрыто золото Бельфеддора.
        Ксаннея недоверчиво фыркнула.
        - Золото Бельфеддора - это миф. Многие пытались отыскать этот клад, но никому еще не удавалось.
        - Потому, что не знали, где искать. Твой император знает.
        - Тебе-то откуда известно? Даже я никогда не слышала об этом.
        - Ты очень недоверчива,- с усмешкой заметил жрец и погладил свою бородку.- Хочешь доказательств? Изволь. Наши воины перехватили небольшой отряд ногаров, пробиравшийся к побережью. При них нашли много золотых монет старинной чеканки. Один-единственный выживший в схватке ногар признался, что отряд был в подземелье Бельфеддора по заданию самого императора. Показать дорогу к затерянному городу он не успел, умер от ран.
        - Или от пыток,- язвительно добавила Ксаннея.- Всем известно, как варвары допрашивают пленников.
        - Не более жестоко, чем вы,- невозмутимо ответил Идигер.- Как бы то ни было, императору известен путь к золоту Бельфеддора. Ни Ногаре, ни ее правителю этого золота все равно не видать - затерянный город слишком далеко, и караван в любом случае достанется рунгуменам, пустынникам, нам или кому-то еще. Лучше использовать знание твоего мужа с пользой для всех.
        - Если верить легенде, сокровища Бельфеддора столь велики, что на них можно купить целое царство,- заметила Ксаннея.- Не слишком ли жирный кусок ты хочешь получить?
        Жрец пожал плечами.
        - Выбор у вас не велик. Арамеи грабят ногарские земли почти до самого побережья, им известны все дороги и тропы бывшей империи. Если они объединятся и выйдут из своих лесов, их армия очень скоро окажется под стенами столицы. Так что либо император отдаст моему царю золото Бельфеддора, либо Ногара падет в обозримые сроки.
        - Арамейская угроза существует только в твоих предположениях,- произнесла Ксаннея.- Может быть, все случится именно так, как ты говоришь, а может, не случится никогда. Пока я не вижу причин, чтобы озолотить царя Азгадера.
        - Когда эти причины появятся, будет слишком поздно. Пророки же говорят, что в лесах арамеев уже появился человек, который станет их царем.
        - Ну а какая выгода лично мне?
        Идигер рассмеялся.
        - Я ждал этого вопроса. Добродетель не твоя стезя, и алчность тебе совсем не чужда.
        - Не более, чем тебе,- неприязненно заметила Ксаннея.
        Идигер снова рассмеялся.
        - Не беспокойся, мне есть что предложить лично тебе.
        - И что же?
        - Икестоса.
        Ксаннея вздрогнула. Упомянутый хишимером Икестос был командиром одного из столичных легионов. Молодой воин напрочь лишил императрицу сна, каждую ночь женщина грезила о крепких руках и ласках широкоплечего красавца. В редкие моменты встреч на пирах Икестос также бросал неоднозначные взгляды в сторону супруги своего повелителя, однако демонстрировал предпочтение царевне Немее - падчерице Ксаннеи, дочери императора Нокатотоса от первого брака. Девушка явно отвечала Икестосу взаимностью, чего до сей поры еще никто не удостаивался. Неземная красота царевны сводила с ума молодых ногарских аристократов, но лишь Икестосу удалось добиться ее благосклонности. Наблюдая украдкой за молодыми людьми, гуляющими по тенистым дорожкам дворцового сада, Ксаннея терзалась муками ревности, а душу ее омрачала черная зависть. Более всего императрицу угнетала и бесила невозможность соперничества с царевной. Ксаннея была всего лишь на несколько лет старше падчерицы, и многие преклонялись перед красотой молодой супруги своего императора, однако даже она была вынуждена признать превосходство Немеи в этом отношении. А кроме
того, Ксаннею связывали узы брака, что делало еще менее вероятной возможность отбить предмет своего обожания у соперницы, об этом даже и помыслить было нельзя. Император Нокатотос действительно был слаб как правитель развалившейся Ногарской империи, однако являлся могучим магом и довольно властным человеком, благодаря чему и совмещал императорский трон с креслом верховного жреца. Если бы Нокатотос вдруг узнал, во власти каких грез пребывает его супруга, наказание было бы незамедлительным и жестоким.
        Все это в один миг пронеслось в голове Ксаннеи. Она никогда и никому не открывала своих истинных чувств к молодому воину и была поражена, что об этом известно чужеземному жрецу.
        - Я не понимаю тебя,- сказала Ксаннея, справившись с собой.
        - Достаточно того, что я тебя понимаю,- ответил Идигер.
        Он приблизился вплотную к императрице и произнес:
        - Отдай мне золото Бельфеддора, и я отдам тебе Икестоса. Я жду твоего решения три дня. Найдешь меня в трактире «Красная скала».

* * *
        Обоз медленно продвигался в хвосте отряда. Поход длился уже несколько недель, однако добыча оставляла желать лучшего - повозки, отнятые у крестьян в захваченных селениях, были заполнены едва наполовину.
        Хорруг шел пешком в середине обоза, рядом верхом на гнедом гиппарионе ехал Аррелий.
        - Почему ты до сих пор не добыл себе коня, дружище?- спросил арамей.- У тебя уже не раз была такая возможность.
        Хорруг пожал плечами.
        - Зачем мне конь? Только лишние хлопоты - корми его, чисти…
        - Пешком ты не захватишь богатую добычу. А коня в крайнем случае можно и продать.
        - Кому продать?- Хорруг усмехнулся.- Вы, арамеи,- нищие, и грабите таких же нищих. В итоге все остаетесь ни с чем.
        - Я заметил, ты не очень-то жаждешь драться,- произнес Аррелий.
        - А я заметил, что мне не с кем драться. Да и не для чего. Я убивал своих врагов, чтобы выжить самому. Ваши же битвы лишены всякого смысла.
        - Ты не прав,- возразил Аррелий.- Мы тоже сражаемся, чтобы выжить.
        Хорруг покачал головой.
        - Не пытайся обмануть сам себя. Ваши военные походы - всего лишь грабеж и разбой.
        - Пусть так, но не делай мы этого, наши семьи умерли бы от голода.
        - Попробуйте сами себя прокормить, как жители равнины, которых вы грабите,- предложил Хорруг.
        Аррелий покачал головой.
        - Ты видел, где мы живем. У нас нет ни лугов, где мог бы пастись скот, ни полей, где мы могли бы растить урожай, лишь дремучие леса. Мы не в состоянии запасти достаточно корма для боевых гиппарионов, в конце зимы большинство приходится забивать на мясо. Одной охотой не прожить, приходится выходить в степь. Не ты первый додумался, что можно осесть на земле. Некоторые арамейские роды покинули леса и ушли жить на равнину, но попали в рабство к правителям ногарских провинций, многих перебили. Пусть уж лучше нас считают разбойниками, но рабами арамеи не станут.
        Хорруг вздохнул и в свою очередь покачал головой.
        - Так не может продолжаться вечно,- заметил он.
        В этот момент князь Саратоний, ехавший во главе своей дружины, натянул поводья и вскинул руку, подавая сигнал всему отряду. Всадники остановились, встал и обоз.
        Поднявшись на повозку, Хорруг окинул равнину взглядом из-под ладони. Аррелий тоже пристально вгляделся вдаль, привстав на стременах. Из степи к отряду быстро приближались два всадника.
        - Лазутчики,- опознал их Аррелий.- Князь посылал их на разведку. Поеду, узнаю, какие новости.
        Он пришпорил гиппариона и присоединился к остальным воинам, окружившим князя.
        Хорруг уселся на козлы повозки. Поглаживая усы и бороду, он смотрел на арамеев и думал о бессмысленности всего происходящего.
        Поход арамеев за весенней добычей проходил утомительно, вызывая лишь смертельную тоску. До сих пор дружина не встретила сколько-нибудь достойного сопротивления, однако добычи это не принесло практически никакой. Вся ногарская равнина была разорена многолетней войной, амбары в селениях пустовали, многочисленные отряды ногарских солдат, кочевых племен и разбойников уже разграбили зимние запасы крестьян. Пашни зарастали бурьяном, всюду царило запустение.
        Захватить богатую добычу возможно было лишь в крупных городах Ногары, но такие крепости были не по зубам малочисленной дружине князя Саратония. Даже на открытой местности войска ногарских правителей без особого труда могли бы разгромить отряд арамеев из двухсот клинков - нечего было и думать идти штурмом на крепостные укрепления. Большинство городов развалившейся Ногарской империи не подчинялись власти императора, особенно здесь, в полуночных провинциях, каждый город жил своей жизнью под управлением собственного царя и аристократии, многие вели затяжные войны не только с кочевниками и лесными варварами, но и меж собой. Однако для арамейских дружин они оставались неприступными крепостями.
        Стойбища гипитов и других кочевых племен также приходилось обходить стороной, ибо они и сами были не прочь поживиться легкой добычей.
        Времена процветания Ногарской империи, о которых Хорруг слышал когда-то от старого Арденга и дуба-отца, давно канули в прошлое. Ныне вся ногарская равнина жила лишь грабежом и разбоем, как и побережье. Столетняя война опустошила полуночные земли рухнувшей империи, мор и голод неумолимо выкашивали жителей равнины наравне с клинками многочисленных грабителей.
        - Не спи, дружище, нас ждет бой!- окликнул Хорруга подъехавший Аррелий.
        - Что говорят лазутчики?- поинтересовался Хорруг.
        - Впереди большое селение. Похоже, мы первыми наведаемся туда этой весной, так что наверняка там есть, чем поживиться.
        - Смотрите не подавитесь,- мрачно посоветовал Хорруг.
        Аррелий расхохотался.
        - Князь берет с собой только всадников,- сообщил он.- Пешие воины остаются с обозом. Если хочешь, могу взять тебя в седло. Мой гиппарион выдержит двоих.
        Хорруг махнул рукой.
        - Езжай сам, а я останусь здесь. Мне ваша возня уже наскучила.
        Аррелий снова расхохотался.
        - Не унывай, дружище!- воскликнул он и хлопнул каданга по плечу.- Какой трофей тебе привезти в подарок?
        - Подарки девицам делать будешь,- отмахнулся Хорруг.- А назад привези самого себя, ты еще нужен Ние.
        При упоминании о сестре Аррелий сразу посерьезнел.
        - У меня к тебе просьба, друг,- сказал он.- Если я не вернусь из этого похода, не оставляй мою сестру без защиты. Она не может стать тебе женой, но оставь ее при себе хотя бы служанкой.
        - Не рано ли ты себя хоронишь?- усмехнулся Хорруг.
        Аррелий пожал плечами.
        - Мы уже давно не забирались так далеко в земли Ногары, всякое может случиться.
        Хорруг коснулся ладонью рукояти своего меча, затем взглянул арамею в глаза и произнес:
        - Ты вернешься из этого похода. Это я тебе обещаю.
        Аррелий ничего не ответил. Пришпорив гиппариона, он присоединился к остальным всадникам. Вскоре отряд в сотню клинков во главе с князем Саратонием помчался по степи.

* * *
        Жрец Идигер неподвижно сидел в жестком деревянном кресле с высокой спинкой, устремив взгляд на ровное пламя стоявшей на столе свечи, когда раздался стук в дверь.
        - Войди,- разрешил жрец.
        В комнату осторожно вошел молодой трактирный слуга.
        - Тебя хочет видеть женщина,- сообщил он.
        - Она одна?- спросил жрец.
        - Ее сопровождают несколько слуг. Похоже, она богата, хотя одета так, будто старается казаться простолюдинкой.
        Идигер кивнул.
        - Пусть войдет.
        Слуга скрылся за дверью, а вскоре в комнату вошла женщина, с головой закутанная в шерстяное покрывало.
        Идигер поднялся на ноги и чуть склонил голову.
        - В такую погоду, должно быть, довольно жарко прятаться под покрывалом,- заметил он.
        - Супруге императора не пристало открыто приходить в трактир к чужеземному жрецу,- последовал ответ.
        Ксаннея распахнула покрывало, спустила его на плечи.
        - Присаживайся.- Жрец указал на кресло у стола.- Если хочешь, тебе принесут вина.
        Императрица покачала головой.
        - Я пришла не для того чтобы разделить с тобой трапезу. Не будем тянуть время, покончим с нашим делом поскорей.
        Ксаннея опустилась в предложенное кресло. Идигер вернулся на свое место и спросил:
        - Тебе есть, что сказать?
        - Золото Бельфеддора твое.
        Жрец усмехнулся и погладил свою бородку.
        - Император колебался?- поинтересовался он.
        - Ты получил то, что хотел,- холодно ответила императрица.- К чему лишние вопросы?
        Идигер снова усмехнулся.
        - Считай это простым любопытством.
        - Если тебе от этого станет легче, император очень недоволен, что приходится идти на такую сделку.
        - Судя по твоему тону, ты тоже не в восторге,- сухо заметил жрец.
        Ксаннея оставила его замечание без ответа.
        - Императору нужны гарантии,- сказала она.
        - Какие гарантии ему нужны?- спросил Идигер.
        - Он отправит посольство в Хорум. Там ваш царь поклянется именем вашего бога, что не переступит нынешних границ Ногары и направит свою армию против арамеев в обмен на золото Бельфеддора. Только тогда император отправит в Хорум человека, который укажет дорогу к затерянному городу.
        - Разумное требование,- с усмешкой согласился Идигер.- Клятвопреступление не прощает ни один бог. Но тревога императора напрасна. Я не менее его заинтересован, чтобы арамеи никогда не вышли из своих лесов.
        - Скажешь, почему?- осторожно спросила Ксаннея.
        Идигер ответил не сразу. Усмешка исчезла с его лица. Некоторое время он пристально смотрел на пламя свечи.
        - Среди арамеев есть человек, способный изменить судьбу всего побережья,- наконец произнес жрец.- Процветание Хишимера в этом случае окажется под вопросом.
        - А что будет с Ногарой?- насторожилась Ксаннея.
        - Ничего,- безразлично ответил Идигер.- Ногары просто не будет. Впрочем, ваша цивилизация исчезнет в любом случае.
        - Но кто этот человек?
        - Если бы я это знал, давно уже вырвал бы ему сердце,- мрачно произнес жрец.
        На некоторое время вновь воцарилось молчание. Неожиданно Идигер хлопнул ладонью по столу так, что пламя свечи дрогнуло и заколебалось, заставив качнуться тени на стенах комнаты. Жрец взглянул на женщину и произнес:
        - Император получит свои гарантии. Когда посольство выходит в Хорум?
        - Ты кое-что обещал мне за услугу,- напомнила Ксаннея.
        - Я не забыл свое обещание,- кивнул Идигер.
        Из складок своего просторного одеяния хишимер извлек крохотный кисет, перетянутый кожаным шнурком, и положил на стол перед женщиной.
        - Что это?- недоуменно спросила Ксаннея.
        - Не советую пробовать самой,- с усмешкой ответил жрец.
        - Яд?!- ужаснулась ногарка.
        Идигер снова кивнул.
        - Вкусивший его угаснет медленно и безболезненно. Я мог бы дать тебе перстень с секретом, но новое украшение может привлечь ненужное внимание и вызвать подозрения. Решишь сама, каким способом применить снадобье.
        - Зачем мне твое зелье?- Ксаннея с отвращением отодвинула кисет.- Мне некого потчевать твоей отравой.
        - Ты в этом уверена?- Жрец снова усмехнулся.- Подумай хорошенько.
        - Говори прямо, что ты имеешь в виду?- сердито потребовала императрица.
        - Ты хочешь заполучить Икестоса, но у тебя есть соперница. Разве не будет лучше, если ее не станет?
        - Я не пойду на это!- гневно воскликнула Ксаннея.
        - Ты боишься?- невозмутимо спросил Идигер.
        - Я не собираюсь становиться убийцей,- отрезала женщина.
        - Только потому, что она дочь императора?- все так же невозмутимо поинтересовался жрец.
        Императрица бросила на него взгляд, полный ненависти и злобы.
        - Ты обманул меня!- гневно прошипела она.
        - Ты сама себя обманываешь. Только переступив через собственный страх, ты сможешь добиться цели. Я дал тебе средство, остальное за тобой. Не спеши проклинать меня, позволь сначала обрисовать ситуацию.
        Императрица ничего не ответила, продолжая сверлить гневным взглядом чужеземца, словно пыталась испепелить его. Восприняв молчание женщины как согласие, Идигер спокойно продолжал:
        - Пока все остается так, как есть сейчас, ты ни на шаг не приблизишься к Икестосу и не приблизишь его к себе. Нокатотос гораздо проницательней, чем тебе кажется - рано или поздно он догадается о твоих тайных желаниях. Для императора Икестос, безусловно, может быть интересен как возможный зять и достойный преемник на троне, но не как соперник. Если твой супруг хоть что-то заподозрит, он разделается и с Икестосом, и с тобой, и ты это знаешь. Знаешь, потому и боишься. Но если Немея исчезнет, все изменится. Император слишком привязан к своей дочери и, потеряв ее, в своей печали отстранится от всего. Икестос неравнодушен к царевне, но его вниманием владеешь также и ты, хоть и в меньшей степени. Императору уже не будет дела до того, что происходит вокруг, скорее всего, он спрячется от мира в стенах храма. Тогда ты сможешь приблизить Икестоса к себе без всяких опасений. И без лишнего труда. Как всякому дворянину и аристократу, ему не чужды амбиции, а связь с тобой упрочит его собственное положение при дворе. Нокатотос уже стар, его век недолог, так что фаворит самой императрицы с успехом может стать
императором. Будь уверена, Икестос не упустит свой шанс.
        - Ты говоришь так, словно все предвидишь наперед,- недовольно заметила Ксаннея.- Почему ты уверен, что все будет именно так?
        - Я слишком хорошо знаю людей,- небрежно ответил Идигер.
        - Если верить твоим словам, привязанность молодого аристократа к более знатной и состоятельной особе основана лишь на корысти.
        - Именно так. Допускаю, что твоим избранником движут и другие чувства, но… Повторяю, не обманывай себя. Вспомни, как сама стала императрицей. Так ли уж велика была твоя любовь к человеку втрое старше тебя? Или было что-то еще?
        Видя замешательство Ксаннеи, жрец самодовольно рассмеялся. Женщина нахмурилась.
        - Такова наша людская сущность,- подытожил Идигер.- Все мы рабы своих страстей. Будь уверена, со временем Икестос тоже предаст тебя, как ты сейчас готова предать своего супруга. Но к тому времени ты уже научишься избавляться от неугодных фаворитов.
        - Я еще не готова никого предать,- сердито заметила Ксаннея.
        - Ты в этом уверена?
        Идигер пристально посмотрел женщине в глаза. От его взгляда у Ксаннеи вдруг все затрепетало внутри, а по спине пробежал неприятный холодок. В борьбе взглядов Идигер играючи одержал верх. Императрице стоило немалых усилий, чтобы не отвести глаза и этим не проявить слабость перед чужеземцем.
        - Решайся,- сурово произнес Идигер.
        Ксаннея тяжело, прерывисто вздохнула, затем осторожно протянула руку к кисету и накрыла его ладонью. Помедлив некоторое время, женщина все же притянула смертельное снадобье к себе. Жрец холодно улыбнулся одними губами.
        - Ты сделала свой выбор,- сказал он.- Так когда посольство выступит к Хоруму?
        - На рассвете,- ответила императрица.
        - Почему не в Мархаб?- поинтересовался жрец.
        Женщина пожала плечами.
        - Такова воля императора. Твой царь волен принять или отвергнуть его предложение.
        Идигер кивнул.
        - Мой царь будет в Хоруме.

* * *
        Лагерь погрузился в сон, лишь часовые, выставленные по периметру стоянки, бодрствовали на своих постах.
        Сидя у костра, Хорруг смотрел в огонь, изредка бездумно вороша угли прутиком. Из темноты послышались тяжелые шаги. К костру вышел Килоний. Сотник опирался на кривой костыль - он был ранен в последней схватке и остался в обозе вместе с остальными немногими арамейскими воинами. Килоний бросил свой плащ на землю возле костра и, отставив в сторону костыль, тяжело опустился на эту подстилку. Хорруг даже не повернул голову в его сторону. Некоторое время оба сидели молча, глядя в огонь, вдруг сотник спросил:
        - Зачем ты здесь, чужеземец?
        - Греюсь,- хмуро ответил Хорруг.
        - Ты понял, что я имею в виду. Зачем ты отправился с нами в поход? Добыча тебе не нужна, в битву ты не рвешься… Что тебе нужно здесь?
        Хорруг пожал плечами и все так же хмуро сказал:
        - Не знаю.
        - То-то и оно, что не знаешь,- проворчал сотник.
        Хорруг взглянул на арамея и заметил:
        - Вижу, ты ко мне неравнодушен.
        - Ты мне не нравишься,- откровенно признался Килоний.- От человека, покинувшего родину, можно ждать только неприятностей.
        Хорруг снова пожал плечами.
        - Пока что все ваши несчастья происходят отнюдь не из-за меня.
        - Еще не вечер,- проворчал Килоний.
        - Ну да,- кивнул Хорруг.- Уже ночь.
        Из темноты послышались взволнованные крики.
        - Сотник! Где сотник!- позвал кто-то.
        - Я здесь!- крикнул Килоний в темноту.- Что случилось?!
        На свет костра вышли несколько арамеев. Двое из них поддерживали окровавленного человека, едва передвигавшего ноги. В раненом Хорруг узнал одного из тех всадников, что отправились с князем Саратонием на захват поселения.
        Схватив свой костыль, Килоний неуклюже поднялся с земли и кивнул раненому воину.
        - Говори.
        - Отряд разгромлен, князь убит,- сообщил воин, тяжело дыша.
        - Что с остальными?
        - Большинство перебиты, остальные захвачены.
        - Как это произошло?
        - Мы успешно захватили селение, но вскоре подошел большой ногарский отряд из Хорума. Наверное, их было не меньше легиона. Ногары окружили нас. Наш отряд разбит.
        - Что с Аррелием?- спросил Хорруг.
        Раненый покачал головой.
        - Я не знаю.
        Килоний бросил на Хорруга недовольный взгляд.
        - Позаботьтесь о нем,- приказал он воинам, указав на раненого.- Готовьте повозки, запрягайте коней. Мы должны покинуть это место как можно скорее.
        Воины поспешили исполнить приказы сотника, весь лагерь пришел в движение.
        - Куда ты поведешь обоз?- поинтересовался Хорруг, поднимаясь на ноги и поправляя плащ на плечах.
        - Домой,- коротко ответил сотник.
        - И оставишь тех, кого захватили ногары?
        - Не считай это трусостью,- хмуро ответил Килоний.- Если мы не сохраним обоз, все наши семьи будут голодать. Добыча невелика, но это будет хоть какое-то утешение женам и детям тех, кто не вернется из похода.
        - Ясно,- кивнул Хорруг.- Я не пойду с тобой.
        - Меня это нисколько не опечалит,- проворчал сотник.
        Оказавшийся поблизости и слышавший их разговор молоденький юноша спросил Хорруга:
        - Куда ты направишься, чужеземец?
        - За теми, кто остался там,- ответил Хорруг.
        - Тогда я с тобой!- воскликнул юноша.
        - Мы отправляемся домой, Демилий!- рявкнул сотник.- И ты пойдешь со всеми!
        - Но там мой отец!..
        - А там твоя мать!- Сотник указал на полночь, в сторону лесов.- Может статься, что муж для нее уже потерян. Хочешь еще лишить ее и старшего сына? Теперь ты глава семьи, и тебе заботиться о ней.
        - И на правах старшего я принимаю решение!- не уступал Демилий.- Я не смогу смотреть в глаза матери, если брошу отца, даже не зная, жив он или мертв.
        - Ты воин и в походе обязан подчиняться князю или сотнику, то есть мне,- сурово произнес Килоний.- Я должен бы наказать тебя, но будь по-твоему. У меня нет времени на споры, ногары могут прийти сюда. Решай сам, как тебе поступить.
        Сотник уковылял прочь. Хорруг кивнул юноше.
        - Если готов, можешь идти со мной. Не передумал?
        - Я не передумаю,- решительно ответил Демилий.
        Сборы отряда были недолгими, вскоре обоз двинулся в сторону полночных лесов. Напоследок сотник хлопнул Демилия по плечу:
        - Надеюсь еще увидеть тебя живым, парень. Береги себя.
        На Хорруга он даже не взглянул.
        Скрип повозок и топот копыт затихли вдали, Демилий и Хорруг остались одни у догорающего костра. Затоптав угли, Хорруг сказал юноше:
        - Идем.
        В кромешной тьме Демилий беспрекословно последовал за своим старшим товарищем. До самого рассвета двое людей шагали сквозь ночь к поселению, так неудачно выбранному князем Саратонием для набега.
        - Как мы освободим пленников?- спросил Демилий.- Ты уже что-нибудь придумал?
        - Нет,- мрачно ответил Хорруг.
        - Как же мы будем действовать?
        - Не знаю.
        - Но надо же что-то придумать!- не успокаивался Демилий.
        - Угу,- все так же мрачно буркнул Хорруг.
        - А ты не очень разговорчив,- заметил Демилий.
        В голосе паренька слышалась обида.
        - Еще успеем наговориться.
        Когда ночная мгла полностью рассеялась, вдали, в дымке тумана, показался невысокий частокол, из-за которого выглядывали соломенные крыши строений.
        - Это здесь!- нетерпеливо воскликнул юноша.- Идем скорее!
        - Ага,- кивнул Хорруг.- И вдвоем разгромим все войско ногаров.
        Юноша чуть смутился.
        - Ну, я не совсем это имел в виду.
        - Не горячись,- посоветовал Хорруг спутнику.- Давай не будем лезть на рожон. Сперва разузнаем, что к чему. Запомни, для всех, кто встретится на пути, мы простые путники. Так что спрячь клинок и не хватайся за него, пока я не скажу. Договорились?
        - Согласен,- не стал возражать Демилий.
        Юноша спрятал свой короткий бронзовый меч под плащом. Хорруг же свой меч по-прежнему держал завернутым в сукно. За время похода ему пришлось выслушать немало насмешливых замечаний со стороны Аррелия по этому поводу.
        Еще издали Хорруг и Демилий увидели нескольких человек, копавших землю чуть в стороне от селения.
        - Что они там ищут в такую рань?- удивился юноша.
        - Думаю, они ничего не выкапывают,- мрачно произнес Хорруг.- Скорее наоборот, собираются закопать… кого-то.
        Демилий побледнел и нервно сглотнул, шаг его сбился.
        - Там наши?- спросил он.
        - Возможно,- кивнул Хорруг.- Подойдем ближе, узнаем.
        Оба направились прямо к землекопам. Догадка Хорруга оказалась верна - на земле рядами лежали более сотни мертвых изрубленных тел. Здесь были и арамеи, и ногары и еще кто-то, видимо, из числа селян.
        - Мир вам,- угрюмо произнес Хорруг.
        Один из землекопов - седой взлохмаченный старик с короткой бородкой, хмуро взглянул на чужаков исподлобья и проворчал:
        - Какой уж тут мир…
        Кроме него, еще три десятка стариков и женщин копали длинный широкий ров.
        - Что здесь произошло?- спросил Хорруг.
        - Одни головорезы перебили других,- скрипуче отозвался другой старик.- Теперь все будут лежать в одной могиле, там не подерутся. Оставить бы их гнить в степи, как они того заслуживают, да слишком уж много нынче падали, стервятники не справляются, того и гляди снова придет мор. Прошлым летом чума уже опустошила половину селений.
        Старик сплюнул сквозь редкие желтые зубы и, повернувшись к чужакам спиной, снова взялся за лопату.
        - Где все ваши мужчины?- спросил Хорруг.
        - В земле, парень,- глухо отозвался первый старик.- Молодые и сильные давно уже пали от клинков таких же головорезов, как эти,- он кивнул в сторону трупов.- Они не хотели покориться грабителям, но нас так мало… Вчера погибли еще несколько человек. Скоро совсем некому будет пахать, и все мы тут передохнем от голода.
        Последние слова старик произнес с нескрываемой злобой.
        Хорруг и Демилий прошлись вдоль мертвых тел. Тела арамеев были изувечены множеством ран - видимо, лесные варвары бились до последнего вздоха. Среди павших Хорруг опознал князя, Сертония, Киродия, многих других.
        - Аррелия здесь нет,- тихо пробормотал Хорруг.
        - Моего отца тоже,- так же тихо добавил Демилий.
        - Ногары взяли пленников?- спросил Хорруг могильщиков.
        Пожилая женщина хмуро взглянула на него и ответила:
        - Ищите своих приятелей в Хоруме. Их увели туда.
        - Я не говорил, что они наши приятели,- заметил Хорруг.
        - Это и так ясно по вашему виду. Одежды из шкур носят только лесные варвары.
        - Где этот Хорум?- продолжал расспрашивать Хорруг.
        - Ступайте на восход, до него три дня пути. Надеюсь, там вы и сгинете.
        И снова путники уловили злость в голосе селянки, как ранее в голосе старика. Несмотря на то, что с ними вступили в разговор, жители села откровенно ненавидели чужаков, и сомневаться в искренности пожелания женщины не приходилось.
        - Не надейся,- мрачно ответил Хорруг и кивнул своему юному спутнику: - Идем.
        Юноша последовал за Хорругом. Когда селение осталось позади, Демилий неприязненно заметил:
        - Эти люди не слишком гостеприимны.
        - Твои соплеменники напали на них и ограбили,- ответил Хорруг.- С чего бы им радоваться таким гостям?
        Демилий смутился. Некоторое время он молча шагал вслед за Хорругом, потом вдруг тихо произнес:
        - Эти люди несчастны.
        - Для счастья у них маловато причин,- угрюмо согласился Хорруг.- Мирные землепашцы вымирают. С одной стороны, их обираете вы и кочевники, с другой - ногары. Все, что они добывают своим трудом, достается другим, им же остается лишь умирать.
        - Почему все так, Хорруг?- спросил Демилий.- Ты прав, конечно, мы кормимся за счет этих людей, но ведь тоже живем впроголодь. Я слышал, что и в Ногаре люди голодают. Почему все мы несчастливы?
        Хорруг покачал головой и мрачно ответил:
        - Я не знаю.

* * *
        Ворота распахнулись, пропуская во двор цитадели большой отряд. Колонна из трехсот всадников втянулась внутрь. В хвосте отряда следовали три десятка связанных израненных людей.
        В воротах один из пленников - рослый великан, споткнулся. Шедший рядом поддержал товарища. В тот же миг в воздухе просвистела плеть. Ехавший позади всадник пнул сапогом одного из пленников в плечо и прикрикнул:
        - Пошевеливайтесь, скоты!
        Пленник процедил сквозь зубы:
        - Запомни мои слова, ублюдок, я сломаю тебе эту ногу.
        - Для начала сбереги свои,- посоветовал всадник и вновь взмахнул плетью.
        - Попридержи свой норов, Аррелий,- сказал великан своему товарищу.- У нас еще будет время пустить им кровь.
        - Не терпится сделать это прямо сейчас, Тороний,- отозвался тот.
        Вслед за пленниками всадники загнали во двор полсотни гиппарионов. Следом за ними в ворота втянулся обоз из нескольких повозок.
        К прибывшим вышел человек средних лет в белой тоге с широкой синей каймой, расшитой золотыми нитями. На груди его блестела массивная золотая цепь, а пальцы украшали перстни с рубинами и изумрудами. Человека сопровождала красивая молодая женщина в таких же богатых одеждах и украшениях и еще трое мужчин, одетых попроще.
        - На колени, скоты!- приказал капитан отряда пленникам.- Перед вами повелитель Хорума царь Ксеностос!
        Не дожидаясь, пока пленные арамеи исполнят приказ, ногарские воины пинками и ударами заставили их опуститься на колени.
        - Вижу, весенний сбор дани был удачен, Аксес,- удовлетворенно заметил царь, оглядев пленников.
        - Можно сказать, что так, повелитель,- кивнул Аксес.- С деревень и поселков налог нынче невелик, некоторые вымерли начисто. Но нам удалось захватить этих грабителей, разоряющих твои владения.
        Аррелий исподлобья взглянул на правителей Хорума. Взгляд его невольно задержался на спутнице царя. Судя по всему, это была царица, хотя по возрасту она годилась Ксеностосу чуть ли не в дочери. Аррелий даже приподнял голову, откровенно рассматривая женщину. Он словно любовался ее красотой, ощупывая взглядом стройный гибкий стан. Царица ответила пленнику таким же пристальным взглядом. Блеск в ее черных глазах лучше всяких слов сказал арамею, что при других обстоятельствах он без особого труда добился бы близости с этой женщиной.
        Их обмен взглядами не укрылся от внимания Ксеностоса.
        - Эй, раб!- окликнул он Аррелия.- Ты смотришь на мою жену, и мне это не нравится. Ты достоин того, чтобы тебе выкололи глаза.
        Царица легонько коснулась плеча супруга и тихо сказала:
        - Все эти рабы заслуживают гораздо большего наказания за свои преступления, но ведь целыми, не покалеченными они представляют гораздо большую ценность.
        - К сожалению, это так,- вынужденно согласился Ксеностос и поморщился.
        Снова скользнув взглядом по склоненным головам пленников, он произнес:
        - Следовало бы подвергнуть их пыткам и казнить за разбой. Но мы поступим иначе. Продадим их в Хишимер, чтобы возместить ущерб от их грабежей.
        При этих словах Аррелий сжал кулаки и стиснул зубы.
        - Хвала твоей мудрости, повелитель,- почтительно произнесла царица.
        - Хишимер охотно скупает рабов,- добавил один из приближенных.- За этих крепких парней можно получить хорошую цену.
        - Пока отмыть их, накормить и запереть в подземелье,- распорядился царь.- Товар не должен предстать перед покупателем в таком неприглядном виде.
        Аксес махнул рукой, подавая сигнал солдатам. Ногары пинками подняли пленников на ноги и повели прочь. Конюхи загнали захваченных гиппарионов в конюшню, слуги принялись разгружать повозки.
        Царь собирался было вернуться в свои покои, но в этот момент во двор крепости галопом влетел всадник. Спешившись, он припал на одно колено перед Ксеностосом и склонил голову.
        - Мой царь, прибыл императорский гонец,- сообщил он.- Он уже подъезжает к крепости.
        - Встретим его здесь,- распорядился царь.
        - Разумно ли?- тихо усомнилась царица.- Все-таки гонец императора…
        - Именно поэтому,- жестко ответил царь.- Я ценю твои советы, Минессис, но не сейчас. Эй, поставьте мне кресло здесь!
        Слуги поспешили установить во дворе высокое кресло, похожее на трон. Едва царь занял свое место, во двор въехали несколько всадников в тяжелом вооружении. Один из них держал в руке ярко-синий штандарт императора Ногары.
        - Приветствую тебя, правитель Хорума,- произнес всадник со штандартом, натянув поводья.
        Ни он, ни сопровождавшие его телохранители не спешились, что позволило им воздержаться от каких-либо поклонов и прочих выражений почтительности. В этом положении императорский гонец смотрел свысока на правителя Хорума и его свиту, и царь вдруг понял, сколь нелепо должен выглядеть. Кроме того, гонец не назвал Ксеностоса царем, словно подчеркивая, что самопровозглашенный государь все же является подданным ногарского императора. Ксеностос запоздало признал разумным совет супруги. Пожалуй, действительно было лучше принять императорского посланника в покоях.
        - Зачем ты приехал?- спросил Ксеностос, нахмурившись.
        - Тебе надлежит принять посольство императора к царю Хишимера и обеспечить его людей всем необходимым,- объявил гонец.
        Царь помрачнел еще больше.
        - Можешь передать императору, что я позабочусь о его послах,- произнес он.
        - Посольство уже в пути и скоро будет здесь,- сказал гонец.- Императору нет нужды в твоем ответе.
        Сказав это, императорский посланник развернул гиппариона, пришпорил его и вылетел за ворота. Телохранители последовали за ним.
        Царь взглянул на свою свиту и сказал одному из приближенных:
        - Онессес, этот парень держался слишком нагло. Сделай так, чтоб он пожалел о своей дерзости.

* * *
        В сопровождении дворцового слуги Идигер вошел в зал. Вдоль стен стояли лучники с натянутыми тетивами. В центре зала бились три воина, в одном из которых жрец узнал своего повелителя царя Азгадера.
        - Что происходит?- спросил Идигер.
        - Государю захотелось размяться,- тихо ответил слуга.
        Царю, облаченному в кольчатую кольчугу и вооруженному тяжелой секирой, противостояли два рослых воина в полном вооружении - видимо, из числа рабов. Судя по виду, это были ногары. Один из противников царя уже изрядно устал и был ранен, его разбитый щит и помятый шлем валялись на полу, правый глаз заливала кровь, левая рука висела плетью, по предплечью также стекала кровь. Он упал на одно колено, едва не выронив меч, но вновь поднялся, что далось ему с трудом. Оказавшись за спиной Азгадера, он вскинул меч. Отбив выпад другого противника, царь, почти не оглядываясь, махнул щитом назад. Зазубренная бронзовая кромка щита разорвала горло раба, тот опрокинулся на спину и через мгновение затих.
        Другой противник царя оказался намного крепче и выносливей, да и мечом владел гораздо лучше. Однако и он с трудом мог противостоять Азгадеру, по праву считавшемуся одним из лучших воинов Хишимера.
        Мощным ударом царь опустил секиру на щит противника, разбив его. Ногар едва устоял на ногах, однако не растерялся. Швырнув обломки щита в лицо царю, он перехватил меч обеими руками и сам нанес удар. Клинок врубился в топорище секиры. Удар ногара был столь силен, что Азгадер не удержал секиру. Ногар ударил плечом в щит царя и сбил противника с ног. Наступив на щит, ногар не позволил царю закрыться и занес клинок над простертым телом. Удар без сомнений мог бы стать последним и в этой схватке, и в жизни правителя Хишимерского царства.
        Лучники уже были готовы расстрелять победителя с разных сторон, но грозный окрик царя остановил их:
        - Всем стоять!
        Пристально глядя в глаза ногару, возвышавшемуся над ним с мечом, готовым для удара, Азгадер спросил:
        - Чего ты медлишь, раб? Почему не бьешь?
        - Тому есть две причины,- глухо ответил ногар.
        - Боишься, что мои лучники попортят твою шкуру?- усмехнулся царь.
        - Это вторая причина.
        - Какая же первая?
        - В поединке я не добиваю поверженного противника.
        - За это и поплатишься,- процедил Азгадер.
        Царь ударил ногой в колено ногара, его ладонь в кольчужной перчатке сомкнулась на лезвии опустившегося клинка. Потеряв равновесие, ногар упал на Азгадера, тот встретил его коленом. Отшвырнув противника в сторону, царь легко поднялся на ноги, меч ногара оказался в его руке.
        - В наше время благородство не в цене,- произнес Азгадер.- Но твоя доблесть, стойкость и храбрость делают тебе честь, как воину. Встань.
        Ногар поднялся на ноги.
        - Как твое имя?- спросил царь.
        - Метнос,- назвался пленник.
        Азгадер протянул ему клинок и объявил:
        - Будешь моим телохранителем.
        Брови Метноса удивленно взметнулись.
        - Ты готов доверять мне настолько?- ошеломленно спросил он.
        - Главное, чтобы ты доверял мне,- ответил царь.- Я же не доверяю никому, помни об этом всегда. Иди умойся, смени одежду и доспехи. Все свободны!- объявил он лучникам.- Этого убрать,- царь указал на мертвое тело.- А ты иди сюда!
        Последние слова относились к Идигеру. Как только лучники и Метнос покинули зал, а слуги вынесли тело погибшего раба, жрец приблизился к царю и почтительно склонил голову.
        - Мне сказали, ты хотел меня видеть, государь.
        - Я хотел видеть тебя еще вчера. Где ты был?
        - Я ездил в Ногару.
        Азгадер нахмурился.
        - Почему мне об этом ничего не известно?
        Жрец снова склонил голову.
        - Прости, государь. Я не хотел излишне обременять тебя.
        - Ты хорошо знаешь, мне не нравится, когда от меня что-то скрывают,- сурово произнес царь,- Если я что-то узнаю последним, это наводит меня на худшие подозрения. А тебе известно, к чему приводят мои подозрения.
        Жрец молча кивнул. Он отлично знал, что бывает с теми, кого правитель Хишимера начинал подозревать в неблагонадежности. Немало его приближенных приняли смерть на плахе, в пыточных камерах, а то и прямо в тронном зале, лишившись доверия повелителя. Даже Идигер, верховный служитель культа, не смог бы избежать подобной участи. Но жрец отлично знал все слабости царя и умел угождать своему повелителю, хотя зачастую при этом приходилось балансировать на лезвии ножа.
        - Рассказывай,- потребовал Азгадер.- Что ты делал в Ногаре?
        - Укреплял твой трон, государь,- ответил Идигер.
        Царь недовольно поморщился. Всякое упоминание о троне злило его. Еще при его отце, ревностном приверженце Тота, искусные мастера изготовили трон Хишимерского царства из человеческих костей. Азгадера невозможно было даже заподозрить в слабости духа, однако жуткий трон предка повергал его в трепет, побороть который царь был не в силах. В тронном зале Азгадер всегда предпочитал садиться в деревянное кресло.
        Жрец провел ладонью по своей бородке, скрывая улыбку. Дразнить Азгадера было делом весьма опасным, однако Идигер редко отказывал себе в таком удовольствии, лишний раз напоминая царю, что смерть не страшна верховному служителю одного из ее богов.
        - Укреплял твою власть, повелитель,- поправился жрец.
        - Моя власть и без того крепка,- проворчал царь.
        - Но будет еще крепче, когда падут наши враги.
        - Рассказывай подробней,- потребовал Азгадер.- Что ты задумал?
        - Я добыл для тебя золото Бельфеддора, государь,- сообщил жрец.
        - Вот как?- удивленный Азгадер на мгновение задумался.- Что взамен?
        - Не много. Взамен ты разгромишь арамеев.
        Глаза Азгадера гневно сверкнули.
        - Ты решил втянуть меня в бессмысленную войну?- свирепо прорычал он.- И после этого надеешься сохранить голову на плечах?
        - Надеюсь,- невозмутимо ответил жрец, даже не моргнув.- Ты воин, государь, и смотришь только вперед. Я же заглядываю немного дальше и смотрю во все стороны.
        - Ну и что ты там увидел, в этих сторонах?- недоверчиво спросил царь.
        - Перспективы, государь.
        Азгадер нахмурился.
        - Не запутывай меня словами, жрец,- грозно произнес он.- Говори по сути.
        - Изволь, государь,- кивнул Идигер.- Война с арамеями не будет бессмысленной. Сейчас их племена разрозненны, но так будет не всегда и их очень много. Им уже тесно в своих лесах, и скоро они устремятся в степи Ногары. Ногары не смогут противостоять им, и империя будет уничтожена окончательно.
        - Ну и какая мне печаль с этого?- безразлично спросил царь.
        - Земли Ногары могут стать нашими, и ты можешь стать повелителем новой империи.
        - При чем же здесь арамеи?- снова недоверчиво спросил Азгадер.
        - Арамеи - наши соперники,- пояснил Идигер.- Земли Ногары сейчас пустынны, кто-то должен их занять. Лучше, чтобы это были мы. Ногара обескровлена, она падет в любом случае. Сейчас твое царство - самая сильная держава по эту сторону Круглого моря. Но арамеев очень много, и если они объединятся… Полвека назад твой прадед объединил племена хошимов, вывел их из полуночных лесов и привел на эту землю. Арамеи сделают то же самое, и сделают в скором времени.
        - У них появился верховный вождь?- насторожился царь.
        - Есть человек, который может стать им.
        - Это меня мало убеждает,- отмахнулся Азгадер.- Ты же знаешь, я не склонен доверять всяческим пророчествам и предсказаниям, их можно толковать и так, и этак.
        - В этот раз тебе лучше поверить.
        - На словах у тебя все получается слишком гладко,- произнес царь, размышляя.- Разгоним арамеев, разобьем ногаров… На деле за арамеями придется лезть в дремучие леса, где кругом засады и ловушки, а Ногара, хоть и утратила былое могущество, но все-таки слишком сильна. Наверняка все ногарские правители объединят свои легионы против общей угрозы и выставят большую армию. Кроме них, в степях есть и другие племена, а побережье осаждают мораги. Слишком много противников. Эта война обескровит нас.
        - Вот для того и понадобится золото Бельфеддора,- ответил жрец.- В подземелье его затерянного города хранятся несметные богатства. На них ты купишь тысячи отличных воинов из Каттана, Ардоны, Хингары и даже из самой Ногары. Война не продлится слишком долго. А о том, чтобы Ногара ослабла еще больше, я уже позаботился.
        Азгадер усмехнулся.
        - Коварство твое мне известно,- произнес он.- Но если узнаю, что плетешь интриги и против меня… Умирать будешь долго и мучительно.
        - Не сомневаюсь,- невозмутимо кивнул жрец.- Но мне нет нужды замышлять против тебя что-либо. Я заинтересован в твоей победе. Ты расширишь свои владения и создашь новую империю, я же распространю влияние Тота на все побережье.
        - Ты говоришь как об уже решенном деле,- недовольно заметил царь.
        - У тебя нет времени предаваться долгим размышлениям,- сказал Идигер.- Посольство ногарского императора уже в пути, встреча назначена у Хорума.
        Лицо Азгадера исказила злобная гримаса.
        - Так-так,- грозно прорычал он.- Что ты еще решил за меня?
        - На встрече ты поклянешься именем Тота пойти войной на арамеев в обмен на золото Бельфеддора,- бесстрастно сообщил жрец.
        - Не слишком ли много ты наобещал ногарам?!- со злобой прорычал царь.
        - Подумай о том величии, что ждет тебя,- сказал Идигер.- Твоя власть сильна, но в любой миг может пошатнуться. Потомки племенных вождей и старейшин хишимерских родов еще не забыли о тех временах, когда наш народ сам избирал себе правителей подобно тому, как арамеи по сей день избирают своих князей. Народу нужна убедительная победа над врагом, чтобы укрепить веру подданных в твое могущество. Я же со своей стороны могу обещать тебе полную поддержку Тота.
        Азгадер погрузился в раздумья. Отступив от жреца, он подошел к окну и выглянул наружу. Идигер молча ждал, обхватив себя за плечи и склонив голову Неожиданно царь резко обернулся и произнес:
        - Тебе следовало бы выпустить кишки за дерзость и самоуверенность. Клянусь, если хоть что-то пойдет не так, как ты наобещал, я так и сделаю.
        - Я учту это,- спокойно ответил жрец.
        Царь снова ненадолго умолк, потом сказал:
        - Скоро гипиты соберутся в степи у Хорума на Праздник Огня. Я встречусь с ногарами на празднике.

* * *
        Шедший впереди Хорруг резко остановился, вскинул руку, подавая сигнал опасности, и припал на одно колено. Демилий последовал его примеру и схватился за рукоять меча, скрытого под плащом.
        - Что там?- тихо спросил юноша.
        - Люди,- ответил Хорруг.- Сдается мне, что они тут не на отдых расположились.
        - Ногары?- снова опасливо спросил Демилий, с тревогой вглядываясь вдаль.
        - Похоже на то,- кивнул Хорруг.- Впрочем, это уже не имеет значения. Кажется, все они мертвы.
        Хорруг поднялся во весь рост и направился к лежавшим посреди степи телам. Демилий последовал за ним.
        - Действительно, ногары,- произнес Хорруг, осматривая павших.- Солдаты императора. Вот и штандарт. Странно видеть их здесь, так далеко от столицы. Освободи гиппариона.
        Он указал спутнику на испуганно фыркавшего неподалеку коня, в стремени которого запутался ногой погибший всадник. Юноша осторожно приблизился к гиппариону, потрепал холку животного, успокаивая.
        - Как ты думаешь, кто напал на них?- спросил Демилий.- Разбойники?
        - Вряд ли,- усомнился Хорруг, покачав головой.- Разбойники забрали бы все, даже сняли бы с трупов сапоги и одежду. Этих же просто убили. Даже гиппариона оставили.
        - Он ранен,- сообщил юноша, осмотрев жеребца.- Наверное, потому его и оставили здесь.
        Демилий повел коня за собой. Гиппарион действительно заметно хромал. Окинув взглядом мертвые тела, юноша воскликнул:
        - Смотри, один еще живой!
        Он указал на воина, сжимавшего древко императорского штандарта. Ногар и в самом деле пошевелил рукой. Хорруг присел на корточки рядом с раненым. Ногарский воин приоткрыл глаза, посмотрел на Хорруга мутным взлядом и прохрипел:
        - Кто ты?
        За время недолгой службы наемником в войске одного из ногарских царей Хорруг успел немного выучить их язык, поэтому понял вопрос и ответил по-ногарски:
        - Путник. А ты кто?
        - Гонец императора,- тяжело выдохнул ногар.- Что со мной?
        - У тебя из живота торчит стрела, грудь пробита, а правый бок рассечен секирой,- сообщил ему Хорруг.- Ты умираешь.
        Ногар закрыл было глаза, вновь проваливаясь в забытье, но вопрос Хорруга вернул его к действительности:
        - Кто напал на тебя и твоих людей?
        Императорский гонец кашлянул и коротко простонал. Из уголка рта выбежала струйка крови, прокладывая по подбородку новую дорожку среди уже запекшихся. Хорруг поддержал голову ногара и повторил вопрос:
        - Кто напал на вас?
        - Ксеностос, царь Хорума,- прохрипел гонец.- Это были его люди. Император направил посольство к царю Хишимера и потребовал от Ксеностоса встретить караван в Хоруме. Похоже, Ксеностосу это не очень понравилось. Скоро караван будет здесь, но мне уже не успеть предупредить послов императора об опасности. Проклятье… Кажется, я действительно скоро сдохну. Эй, приятель, окажи мне одну услугу.
        - Какую?
        - Дай воды. Дьявольски хочется пить.
        - Сейчас тебе не пойдет это на пользу,- предупредил Хорруг.- У тебя брюхо продырявлено.
        - Мне жизни осталось на два вздоха,- прохрипел ногар.- Подохну хотя бы не от жажды.
        По просьбе Хорруга Демилий подал ему фляжку с водой. Хорруг поднес сосуд к губам умирающего ногара, влил ему в рот немного воды. Сделав пару глотков, императорский гонец вдруг всхрипнул, откинулся назад и затих. Накрыв лицо ногара ладонью, Хорруг закрыл ему глаза.
        - О чем ты с ним разговаривал?- поинтересовался Демилий.
        Хорруг вкратце передал спутнику свой разговор с умершим гонцом.
        - Смотри, сюда кто-то едет,- сказал Демилий.
        Хорруг оглянулся. На пологом холме показались несколько всадников и устремились к месту недавнего боя, а через мгновение из-за холма появился целый отряд. Поднимая клубы пыли, катились колесницы и повозки в сопровождении не менее трехсот конных воинов.
        - Похоже, это и есть посольский караван,- произнес Хорруг.- Я вижу императорский штандарт над первой колесницей.
        - Не лучше ли нам убраться с их пути?- опасливо спросил Демилий.- От ногаров добра не жди.
        - Нас уже заметили,- ответил Хорруг.- Вдвоем на одном хромом гиппарионе мы далеко не ускачем. Вряд ли ногары встретят нас радушно, ни к чему усиливать в них подозрения своим бегством. Помни, мы простые путники. Попробуем присоединиться к каравану, так будет легче попасть в Хорум.
        - Мне не нравится твоя задумка,- пробормотал Демилий.
        - Можешь предложить что-нибудь получше?
        Юноша неопределенно пожал плечами.
        - Тогда стой и помалкивай,- посоветовал ему Хорруг.- Говорить буду я. Поверь, даже в качестве пленников нам лучше присоединиться к посольскому каравану.
        Между тем всадники окружили путников. Их предводитель - молодой воин в позолоченных доспехах, окинул взглядом мертвые тела, затем пристально посмотрел на Хорруга и Демилия и спросил:
        - Ну и что вы мне скажете?
        - Люди правителя Хорума убили императорского гонца и все его сопровождение,- ответил Хорруг.
        - Ты сам это видел?
        - Он сказал.- Хорруг указал на тело гонца.- Он был еще жив, когда мы пришли сюда.
        - Кто вы?- продолжал спрашивать молодой ногар.
        - Путники,- просто ответил Хорруг.- Идем в Хорум.
        Предводитель ногарских воинов вновь окинул обоих внимательным взглядом, словно ощупывал.
        - Вы не похожи на простых пилигримов,- произнес он.- Этот парень, что все время молчит и, скорее всего, не понимает ни слова, явно арамей, и я вижу меч под его плащом. Да и ты, похоже не налегке. Что у тебя в свертке?
        Видимо, несмотря на молодость, ногар был уже достаточно опытен и умел подмечать мелочи, ускользающие от внимания других.
        - Здесь мой меч,- ответил Хорруг.- Дороги нынче опасны для путников.
        - Почему твой меч завернут?- удивился ногар.- В этих краях всегда лучше быть наготове.
        Хорруг пожал плечами.
        - Нет нужды обнажать оружие, пока не появится враг.
        - Значит, нас ты за врагов не считаешь?- усмехнулся ногар.- Ты, случайно, не дромид?
        Хорруг снова пожал плечами.
        - Я даже не знаю, кто это.
        Тем временем караван встал, одна из колесниц приблизилась к всадникам, окружившим путников. Высокий ногар средних лет с проседью в волосах, облаченный в пурпурную тогу императорского советника, окликнул предводителя воинов:
        - Благородный Икестос, у нас нет времени на разговоры со всякими разбойниками. Пусть им отрубят головы, и поедем дальше.
        Если бы Демилий понимал язык ногаров, он наверняка обнажил бы меч при этих словах. Но юноша лишь смотрел на своего спутника, ожидая от него объяснений.
        На лице Хорруга не дрогнул ни один мускул. Встретившись глазами с его жестким взглядом, Икестос усмехнулся и ответил человеку в тоге:
        - Казнить их мы всегда успеем, благородный Аксеннос, если на то будут основания. Ты прав, у нас нет времени на долгие разговоры., разберемся с ними позже.
        Он кивнул своим воинам.
        - Связать их, и в обоз.
        Демилий не понял ни слова, но когда солдаты начали выкручивать ему руки, попытался было воспротивиться и дотянуться до меча.
        - Не дергайся,- остановил его Хорруг.- Целее будешь. Драка нам сейчас ни к чему.
        - Добрый совет,- сказал Икестос по-арамейски, обращаясь к Демилию.- Прислушайся к своему приятелю, парень,- останешься с головой на плечах.
        Хорруг позволил себя связать без сопротивления. Один из воинов подал Икестосу его меч, завернутый в сукно. Икестос развернул клинок и удивленно прищелкнул языком.
        - Ты только взгляни на это, благородный Аксеннос,- сказал он, подъехав к колеснице советника.
        - Да это же сталь!- воскликнул Аксеннос.- Отличный клинок! Мастер, создавший его, был знатоком своего дела. Хошимы ценят добрые клинки - пожалуй, стоит присоединить этот меч к прочим дарам.
        - Не мешало бы спросить и моего согласия,- угрюмо заметил Хорруг.
        Советник отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и презрительно ответил:
        - Благодари своих варварских богов, бродяга, что пока не расстался с головой. Наверняка ты украл этот меч или снял с убитого благородного воина.
        - Считай, что вам обоим сегодня повезло,- с усмешкой добавил Икестос.
        - Повезет ли вам?- мрачно отозвался Хорруг.
        Икестос нахмурился.
        - Звучит как угроза. Ты хоть знаешь, кто перед тобой?
        Хорруг пожал плечами.
        - Мне это безразлично. Многим когда-то приходится сожалеть о своих неосторожных поступках, будь то царь или нищий.
        - Мне не придется,- самоуверенно заявил Икестос и кивнул своим воинам.- В обоз их!

* * *
        Укрывшись за ветвями кустарника, Ксаннея неотрывно следила за царевной Немеей. Девушка сидела в одиночестве в легкой открытой беседке. Вытянув руку, царевна разглядывала кольцо с изумрудом на среднем пальце, на ее губах играла мечтательная улыбка.
        Стоя в своем укрытии, Ксаннея нервно покусывала губы. Она отлично могла себе представить причину подобного настроения царевны. Кольцо девушке преподнес Икестос перед самым своим отъездом. Всякий раз, вспоминая, как Икестос во главе своих воинов, призванных охранять посольский караван в пути, покидал Императорскую площадь, Ксаннея проклинала хишимерского жреца Такой поворот событий она предположить не могла. Караван должен был вести другой полководец, однако незадолго до выезда посольства император вдруг заменил командира отряда. В ночь накануне отъезда посольства император долго беседовал с Икестосом наедине. Ксаннея могла лишь догадываться, о чем был их тайный разговор. Вспоминая, как воодушевился Икестос после этой встречи, какой взгляд он бросил, уезжая, на террасу дворца, где стояла царевна, и какими глазами смотрела ему вслед Немея, императрица начинала подозревать, что молодому полководцу поручено особое задание и в случае успеха обещана рука царевны.
        Все чаще императрица вспоминала, какое развитие событий предрек Идигер в случае ее бездействия. Как ни проклинала Ксаннея хишимерского жреца, все же приходилось признать, что его слова оправдываются. Уже не первый раз за последние дни пальцы Ксаннеи нащупывали кисет с ядовитым снадобьем, спрятанный под одеждой, но императрица не решалась последовать совету Идигера и пустить зелье в ход. Ей вовсе не было жаль падчерицу - не будь она царевной, Ксаннея давно бы уже нашла возможность избавиться от соперницы менее изощренным способом. Уж чего-чего, а профессионалов, владеющих ремеслом ночных убийц, хватало и в Отоммосо, и в самом дворце. Но Немея являлась дочерью императора, и этого было достаточно, чтобы задуматься о возможных последствиях таких крайних мер. Императора Нокатотоса вряд ли можно было назвать сильным и властным правителем, но упрекнуть в бесхребетности и слабоволии точно было нельзя. Импульсивный и вспыльчивый, он растоптал бы любого, осмелившегося нарушить его благополучие и душевный покой. Смерть любимой дочери могла не только повергнуть Нокатотоса в уныние и апатию, но и привести к
вспышкам неконтролируемой ярости и жестокости.
        Опасаясь самого худшего, Ксаннея всерьез начинала задумываться: а не подсыпать ли зелье хишимерского жреца самому императору? Но это ни на шаг не приблизило бы ее к заветной цели, лишь упрочило бы положение соперницы. Ведь трон займет не она, а Немея, и Икестос, без сомнений, предпочтет ложе наследницы трона, через которое и сам станет императором. Вот если бы Нокатотос покинул этот мир вслед за дочерью…
        Послышались легкие шаги. Императрица обернулась. По тропинке сада, выложенной мраморными плитами, шла молодая служанка. Девушка несла на серебряном подносе блюдо с фруктами и кубок с вином.
        - Стой!- приказала Ксаннея.
        Служанка послушно остановилась и склонила голову.
        - Куда ты идешь?- спросила императрица.
        - Царевна Немея потребовала принести ей вот это,- ответила служанка, взглядом указав на поднос, который держала в руках.
        - Поставь сюда!- приказала императрица, указав на легкий плетеный столик, стоявший неподалеку.- Ступай, позови музыкантов. Мне скучно. Отнесешь потом.
        Служанка недоуменно взглянула на госпожу и пролепетала:
        - Но царевна ждет…
        Ксаннея нахмурилась и прикрикнула:
        - Тебе повторить?!
        - Прости, госпожа,- поспешно извинилась служанка, выполняя приказ.
        - Пошевеливайся!- снова прикрикнула императрица.
        Поклонившись, служанка поспешно удалилась. Оглядевшись вокруг и убедившись, что никто ее не видит, Ксаннея извлекла на свет кисет с отравой хишимерского жреца. От волнения руки императрицы дрожали. Трясущимися пальцами она кое-как развязала шнурок и раскрыла горловину. Императрица осторожно поднесла кисет к кубку и на мгновение замерла, колеблясь. Рука Ксаннеи непроизвольно дрогнула - несколько желтых крупинок упали в кубок и мгновенно растаяли.
        - Быть посему,- прошептала Ксаннея.

* * *
        Демилий очнулся оттого, что чья-то ладонь зажала ему рот и нос.
        - Тихо,- услышал он шепот.
        Скосив взгляд, юноша увидел над собой Хорруга.
        Посольский караван прибыл в Хорум минувшим вечером. Большая часть воинов Икестоса разместилась на ночлег в крепости в большом зале над конюшней. Здесь же у стены бросили связанных пленников.
        Хорруг убрал свою ладонь с лица юноши и перерезал путы на его руках.
        - Как ты освободился?- удивленно прошептал Демилий.
        - Молчи,- потребовал Хорруг.- Выбираемся отсюда.
        Он помог юноше подняться на ноги. Демилий огляделся. Ногарские воины спали, беспорядочно расположившись на полу и укрывшись плащами. Сидевший у очага ногар, привалившись боком к куче дров, уставился в огонь невидящим взглядом - из его горла торчала щепка.
        Демилий не решился ничего спрашивать. Хорруг жестом поманил его за собой. Оба осторожно пробрались мимо спящих воинов к выходу. Хорруг толкнул створку дверей, широких, словно ворота. Снаружи на страже стояли два воина. Напав сзади, Хорруг перерезал горло одному из воинов, затем мощным броском пронзил сердце другому. Все произошло в считанные мгновения, стражи не успели даже вскрикнуть.
        Вытащив меч из ножен одного из стражей, Хорруг кивнул своему спутнику:
        - Идем.
        Юноша последовал за ним.
        - Освободим пленников?- спросил он на ходу.
        - Сперва я должен вернуть свой меч,- угрюмо ответил Хорруг.
        - А как же отец и другие?
        - Они могут подождать.
        Демилий остановился.
        - Какая-то железка для тебя важнее наших людей?!- негодующе воскликнул он.
        Хорруг схватил его за горло и прижал к стене. В свете факела, трещавшего в держателе на стене неподалеку, глаза каданга злобно сверкнули. Демилий почувствовал острие клинка, упершееся ему под ребра.
        - Представь себе, важнее,- жестко произнес Хорруг.- Не вздумай больше орать, иначе перережу тебе горло. Если хочешь, можешь идти искать пленников прямо сейчас, но делай все тихо. Если попадешься, я тебя выручать не стану.
        - Извини,- сдавленно прошептал юноша.- Я сделаю как ты скажешь.
        - Тогда иди за мной,- приказал Хорруг.- Мы освободим твоих соплеменников, но всему свое время.
        Демилий вновь последовал за своим товарищем. Оба оказались в длинной галерее, едва освещенной редкими светильниками, с рядом дубовых дверей по одной стороне. Услышав шаги нескольких человек впереди и бряцание оружие, Хорруг толкнул ближайшую дверь. Она оказалась незапертой. Хорруг нырнул в темноту, оттуда послышался сдавленный хрип. Вновь выскочив в коридор, Хорруг схватил за плечо замешкавшегося Демилия, зашвырнул его внутрь и прикрыл дверь, заложив ее засовом.
        Оба оказались в кромешной тьме.
        - Тихо,- приказал Хорруг своему спутнику.- Не споткнись. Лучше стой на одном месте.
        Попробовав сделать шаг, Демилий почувствовал под ногой что-то мягкое. Он наклонился, нащупал мертвое тело, левая ладонь стала липкой от крови.
        - Кто это?- прошептал юноша.
        Хорруг ничего не ответил.
        Из глубины комнаты доносились невнятные голоса. Хорруг осторожно пробрался к дальней стене и нащупал низенькую приоткрытую дверь. С другой стороны, где располагалась еще одна комната, дверной проем был завешен плотным ковром. Голоса слышались из соседней комнаты, там вполголоса разговаривали два человека. Хорруг узнал обоих: один голос принадлежал Икестосу, другой - Аксенносу. Очевидно, человек, заколотый Хорругом, подслушивал разговор приезжих.
        - Этот Ксеностос довольно скользкий тип,- говорил императорский советник.- Думаю, он вполне мог разделаться с гонцом, как говорили те бродяги. Ты прав, благородный Икестос, правителю Хорума доверять не следует.
        - Именно так,- подтвердил Икестос.- Если бы он знал все, нас бы уже всех перебили.
        - Кроме тебя,- заметил Аксеннос.- Ты ему понадобился бы живым. Из нас только ты знаешь дорогу к затерянному городу, а золото Бельфеддора - очень лакомый кусок для такого пройдохи, как правитель Хорума.
        - Говори потише,- потребовал Икестос.- Не очень-то я доверяю здешним стенам. Условия встречи с царем Азгадером уже обговорены?
        - Да, завтра мы встретимся с ним на Празднике Огня гипитов. Ты останешься в нашем шатре, я пошлю за тобой, когда царь принесет клятву. Тогда можешь смело вести его людей к затерянному городу. Послушай, говорят, будто император благоволит тебе. Это так?
        - Что ты имеешь в виду?- настороженно спросил Икестос.
        - Просто хочу узнать, не стоит ли передо мной будущий император Ногары,- шутливо пояснил Аксеннос.
        Икестос рассмеялся.
        - Ах, вот ты о чем. Я не рискнул бы загадывать так далеко в будущее, но надеюсь, что, вернувшись в столицу, стану женатым человеком.
        Разговор прервался, когда в соседнем помещении распахнулась дверь и кто-то сообщил:
        - Те двое бродяг, которых мы схватили в степи, сбежали! Они убили троих наших!
        - Обыскать крепость!- приказал Икестос.- Найти их!
        За ковром все стихло. Видимо, все покинули комнату.
        - Иди сюда!- позвал Хорруг Демилия.- Скорее!
        Юноша поспешил на его зов, спотыкаясь в темноте на каждом шагу. Хорруг втолкнул спутника за ковер, в другую комнату, и последовал за ним, затворив за собой потайную дверцу.
        Оба оказались в просторной комнате, обстановка которой своей простотой немногим отличалась от обычных жилищ обитателей равнины. Даже ковры на стенах давно выцвели и вытерлись, а многочисленные темные пятна свидетельствовали, что клопы здесь не редкость.
        Подойдя к накрытому столу, Хорруг по-хозяйски выломал лапку из давно остывшей жареной утки, рванул мясо зубами и запил вином из кубка, стоявшего тут же на столе.
        - Подкрепись,- посоветовал он спутнику.
        Демилий последовал его примеру. Утолив немного голод, юноша спросил:
        - А что же дальше?
        - Подождем,- ответил Хорруг.
        - Чего мы будем ждать?- удивился Демилий.
        - Тихо,- потребовал Хорруг, отступив за дверь.
        Дверь распахнулась, в комнату вошел Икестос. Увидев Демилия, он опешил.
        - Как ты здесь оказался?!
        Хорруг захлопнул дверь за спиной ногара. Икестос обернулся, попытавшись выхватить меч, но острие клинка Хорруга уперлось в его грудь.
        - Отсюда вам не выйти,- предупредил Икестос, без страха глядя в бесцветные глаза Хорруга.
        - Это ты отсюда можешь не выйти,- с мрачной угрозой поправил Хорруг.- А мы попытаемся.
        - Чего ты хочешь?- спросил Икестос.- Свободы?
        - Я и так свободен. Где мой меч?
        - Его тебе уже не видать, варвар.
        Хорруг надавил на клинок. Вокруг острия на рубашке ногара начало расплываться темное пятно.
        - Мне повторить свой вопрос?- мрачно осведомился Хорруг.
        - Твой меч с остальными дарами отправлен царю Хишимера,- сообщил Икестос, облизнув пересохшие губы.- Ты уже не вернешь его.
        - Посмотрим.
        Хорруг ударил Икестоса рукоятью меча по голове. Оглушенный ногар распластался на полу.
        Распахнув дверь, Хорруг лицом к лицу столкнулся с тремя ногарскими воинами. Ударив головой в лицо одного из ногаров, Хорруг сбил его с ног. Ударом меча он пронзил другого и его телом толкнул третьего, попытавшегося достать клинком неожиданного противника. Подхватив меч поверженного воина, Хорруг молниеносно добил ногаров.
        - А мне что делать?- спросил Демилий, оторопело глядя на трупы ногарских воинов.
        - Разыщи своих,- приказал Хорруг.- В схватки не ввязывайся. Оставь оружие, так будешь похож на простого слугу. Иди, а я отвлеку ногаров.
        Оба разбежались в разные стороны.
        В крепости поднялся переполох. Повсюду сновали группы воинов Икестоса и солдат правителя Хорума с факелами в руках, обыскивая каждый закоулок.
        Впрочем, Хорруг недолго пытался оставаться незамеченным и вновь напал первым на ногарских воинов. Боевой опыт Хорруга был уже достаточно велик, да и уроки дуба-отца не прошли даром. Беглец получил лишь несколько легких ранений, сам же вывел из строя не менее двух десятков ногарских солдат. Ожесточенные схватки вспыхивали одна за другой. Хорруг увлекал преследователей за собой, перемещаясь из одной крепостной постройки в другую и вступая в бой снова и снова, словно забавляясь какой-то своей жестокой кровавой игрой. Но как ни ловок он был и сколько сил ни прибавляла ему собственная злоба, преимущество все же было на стороне противников - хватало одного только численного перевеса. У конюшни во дворе крепости ногары загнали Хорруга в угол.
        С мечом в одной руке и с кинжалом в другой Хорруг угрюмо смотрел на три десятка ногаров, готовых изрубить его. За спиной была лишь глухая стена, путей к отступлению больше не оставалось.
        - Ну? Кто хочет подохнуть первым?- с угрозой спросил Хорруг.
        Он не впервые задавал этот вопрос своим противникам и всегда видел в их глазах одно и то же - нерешительность. Воинов не страшила смерть как таковая, но первым умирать не хотел никто.
        В воздухе просвистела стрела и пробила бедро Хорруга. Беглец сжал зубы и медленно осел на одно колено. Из башенной бойницы выглянул Икестос с гастрафетом[5 - Гастрафет - разновидность арбалета.] в руках.
        - Взять живым!- прозвучал приказ.
        Хорруг сделал попытку подняться и взмахнул мечом, однако ногары, навалившись все сразу, выбили клинок из его руки. Удар обухом секиры по затылку погасил сознание беглеца.
        Когда Икестос спустился вниз и вышел к конюшне, Хорруг уже был связан.
        - Где второй?- спросил Икестос.
        - Вот он. Схватили у самой решетки подземелья.
        К его ногам бросили связанного Демилия. В окружении своей свиты и воинов появился правитель Хорума.
        - От твоих рабов слишком много беспокойства,- недовольно произнес Ксеностос.- Они гуляют по моей крепости, словно у себя дома.
        - Прошу прощения,- извинился Икестос.- Они будут наказаны.
        - Их следовало бы обезглавить прямо здесь,- заметил царь Хорума.
        - Поверь, для них есть гораздо худшее наказание, чем смерть,- заверил Икестос хозяина крепости.- По крайней мере, для этого гордеца.- Он тронул носком сапога бесчувственное тело Хорруга.- Твоим подданным это тоже наверняка понравится, горожанам не помешает взбодриться.
        Удар, который Хорруг получил по голове, был довольно силен. В чувство его привело лишь ведро студеной колодезной воды, которой его окатили на рассвете.
        Хорруг покрутил головой. Большего ему сделать не удалось - шея и запястья оказались зажаты деревянной колодкой, сам же он стоял на коленях в повозке посреди городской площади, стянутый веревками так, что невозможно было ни повернуться, ни подняться. Скосив взгляд, Хорруг увидел рядом с собой Демилия - юноша находился точно в таком же положении.
        - Нашел?- прохрипел Хорруг.
        - Ч-что?- не понял Демилий.
        - Своих нашел?
        Юноша ответил не сразу, он ожидал от товарища чего угодно, но явно не этого вопроса.
        - Их сегодня уведут на продажу хишимерам,- все же сообщил он.
        - А ты крепкий,- услышал Хорруг знакомый голос.- Тебе чуть башку не проломили, а ты уже языком молотишь.
        Хорруг поднял взгляд. Перед повозкой стоял Икестос с несколькими воинами из своего отряда. Дальше Хорруг увидел толпу горожан. Люди громко переговаривались, указывая на пленников пальцами, иные посмеивались.
        - Что скажешь, раб?- с усмешкой спросил Икестос.
        Хорруг лишь сжал зубы.
        - Посмотрим, не убавится ли в тебе гордости уже сегодня к вечеру.
        Икестос повернулся к горожанам и объявил:
        - Жители Хорума, вот вам мой подарок! На сегодня они ваши!
        Хорруг снова скрипнул зубами. Он отлично понял, что означают слова ногара. Их с Демилием подвергли наказанию, которое широко применялось в Ногаре для разбойников. Скованного беспомощного человека на целый день выставляли в оживленном месте, где любой мог вдоволь поизгаляться над арестантом. Толпа бездумно, без устали и без жалости подвергала наказанных пыткам, издевательствам, унижениям. Зачастую жертвы толпы умирали в мучениях на потеху публике.
        Едва Икестос со своими воинами покинул площадь, оставив лишь двух стражей, молодой паренек в толпе поднял камень, подкинул его в руке, прицелился, затем метнул в повозку. Камень ударил в колодку рядом с ухом Хорруга. Раздался смех толпы.
        - Где твоя меткость?!- крикнул кто-то пареньку.- Вот как надо!
        Следующий камень разбил Хорругу бровь. Из раны засочилась кровь, скатываясь в уголок глаза, прочерчивая дорожку по щеке и окрашивая бородку в красный цвет. Хорруг склонил голову, словно не желая видеть лица людей, потешавшихся над ним и его товарищем по несчастью.
        Между тем в арестантов полетели камни, комья грязи, ошметки навоза.
        - За что?- чуть слышно прошептал юноша, съежившись.- Ублюдки, скоты.
        Толпа весело улюлюкала. Никто не испытывал жалости к бесправным рабам, даже женщины. Мальчишка лет десяти запрыгнул в повозку и со всей дури пнул Хорруга под ребра, чем вызвал новый взрыв восторга у горожан. С другой стороны к Демилию подошел крепкий мужик и огрел юношу палкой по спине, затем ткнул его в бок.
        - Засунь ему этот дрын…- посоветовал кто-то из толпы под общий хохот.
        Демилий съежился еще больше. Сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, готовым расплакаться от обиды и унижения.
        Один из горожан приблизился к повозке, держа в руке ком навоза, и крикнул Хорругу:
        - Эй, ты! Подними башку, я хочу запихать это в твою поганую пасть!
        Хорруг резко вскинул голову. Человек отшатнулся прочь, толпа вдруг притихла. Бесцветные глаза Хорруга горели лютой злобой. Никогда прежде горожанам не доводилось видеть такой взгляд.
        - Я уничтожу этот город!- прозвучало мрачное обещание.- Клянусь памятью отца, здесь будут руины!
        Руки Хорруга были зажаты колодкой, он не имел возможности даже подняться на ноги, однако обещание расправы прозвучало из его уст с такой злобной страстью, что просто невозможно было усомниться в его словах. Непроизвольно горожане отступили от повозки.
        - Мама, мне страшно,- послышался плач ребенка.- Уйдем отсюда!
        Одна из женщин, поймав на себе взгляд Хорруга, полный ненависти и жестокой злобы, побледнела и едва не упала без чувств. Даже стражи, охранявшие пленников, испытали невольный трепет. Люди не расходились, однако уже никто не горел желанием позабавиться над невольниками.
        Хорруг и Демилий до самого заката простояли на коленях в повозке. Чувство голода, ставшее уже привычным, притупилось. Гораздо более пленников мучила жажда, а от неудобной позы болели все кости. С наступлением сумерек стража правителя Хорума закатила повозку на двор крепости.
        Подняв голову, Хорруг огляделся. Мимо проехали несколько всадников. Остановившись, всадники спешились. В одном из них Хорруг узнал правителя Хорума.
        - Эй!- окликнул Хорруг царя.- Подойди!
        Ксеностос на мгновение опешил от такой дерзости. Сопровождавший царя капитан Аксес произнес:
        - Одно только слово, повелитель, и ему тут же разобьют голову.
        Оправившись от растерянности, Ксеностос жестом остановил капитана. Он приблизился к Хорругу и зловеще поинтересовался:
        - Ты хоть знаешь, раб, кто перед тобой?
        - Человек, который освободит меня,- спокойно ответил Хорруг.
        - Ты чересчур самоуверен,- заметил царь.
        - Для того есть причины.
        Ксеностос усмехнулся.
        - Попробуй убедить меня.
        - Ты знаешь, зачем прибыло посольство к царю Хишимера?- спросил Хорруг.
        - Это меня не интересует,- с деланым безразличием отозвался Ксеностос.
        - А я все-таки скажу. Император Ногары отдает правителю Хишимера золото Бельфеддора. Ты слышал о затерянном городе?
        Взгляд царя Хорума стал более пристальным, в глазах появился интерес.
        - Золото Бельфеддора существует?- спросил он, понизив голос.
        - Конечно,- уверенно ответил Хорруг, хотя сам знал о затерянном городе лишь по слухам, схожим с древними легендами.- В посольстве есть человек, который знает путь к золоту Бельфеддора.
        - Кто он?- быстро спросил царь.
        - У меня руки затекли,- многозначительно произнес Хорруг.- Да и у этого парня наверняка уже все тело онемело.- Он кивнул в сторону Демилия.- Это мешает мне разговаривать.
        - Сейчас у вас и головы затекут,- пригрозил Ксеностос.
        Хорруг отвел взгляд, изобразив на лице крайнюю степень безразличия.
        - Нам все равно, как умирать. Золотые россыпи подземелий затерянного города наверняка стоят свободы двух бродяг. Или ты предпочитаешь отдать такую цену за нашу смерть?
        Царь размышлял недолго. Усмехнувшись, он произнес:
        - Ты очень хитрый человек.
        Кивнув капитану, Ксеностос приказал:
        - Освободи их.
        - Они принадлежат людям императора,- напомнил Аксес.
        - Выполняй!- жестко потребовал царь Хорума.
        Аксес сам перерезал веревки, стягивавшие колодки. Хорруг с трудом разогнул спину, покрутил головой, разминая шею, растер запястья. Демилий кое-как сполз с повозки на землю.
        - Имя!- потребовал царь.
        Хорруг не торопился с ответом. Взглянув на своего юного спутника, он спросил его:
        - Ты в порядке? Руки-ноги шевелятся?
        Демилий кивнул.
        - Имя!- снова потребовал царь.- Не испытывай мое терпение, раб!
        Хорруг повел плечами, снова покрутил головой. Лишь почувствовав, что кровообращение полностью восстановилось и сил достаточно, чтобы противостоять внезапному нападению, он ответил:
        - Икестос. Он знает дорогу к затерянному городу. Поторопись, пока он не поделился своими знаниями с хишимерами.
        По глазам царя было нетрудно угадать, что он предпочел бы увидеть изрубленные тела освобожденных пленников у своих ног прямо сейчас. Однако он уже знал, сколь опасен Хорруг в схватке и как сложно будет с ним разделаться. Ксеностос не собирался тратить время и привлекать внимание своих гостей из Отоммосо.
        - Вам обоим лучше убраться подальше,- сквозь зубы посоветовал царь.
        - Мы так и сделаем,- с усмешкой заверил его Хорруг.

* * *
        Степь всколыхнулась сотнями огней. Гулко ударил первый барабан, его поддержал другой, затем еще и еще. Огни факелов заплясали в бешеном ритме.
        Племена кочевников гипитов съехались на ежегодный Праздник Огня. Племенные шаманы просили у солнца света, у неба воды, у земли тепла, чтобы степь обильно покрылась сочной травой, на которой могли бы откормиться стада кочевников. А чтобы зов был услышан, избранные соплеменники служителей культа били в барабаны и исполняли танец Огня.
        Движение огней в ночи на первый взгляд казалось хаотичным, на деле же было подчинено строгому порядку. Степные кочевники веками исполняли свой танец - за столетия не изменился ни один прыжок, ни один взмах руки.
        В эту ночь к Хоруму привели своих людей все вожди гипитов, но сегодня не они исполняли главную роль. Вожди кочевников были лишь одними из многих, поклонявшихся Огню.
        На небольшой возвышенности стоял огромный полуголый человек с двумя факелами в руках. Он неистово бил факелами в гигантский медный гонг, задавая общий ритм всему действу. Диск гонга не был подвешен, а полулежал перед барабанщиком на деревянных козлах, отчего звук получался глуше. Искры и капли горящей смолы разлетались в стороны, попадая на обнаженный торс великана, тот же не замечал ничего вокруг и продолжал иступленно бить факелами в медь.
        Чуть ниже по склонам расположились барабанщики с инструментами поменьше. Они также били в медь - никакая кожа не смогла бы долго выдержать многочисленные удары факельщиков. Такие же полуголые, барабанщики не замечали ничего вокруг, полностью пребывая во власти огненной музыки.
        Далее пританцовывали в бешеном ритме еще полторы сотни барабанщиков, ударяя в полые древесные стволы, бубны и барабаны. Бронзовые ожерелья и браслеты позвякивали в едином ритме танца, сверкая в свете костров и факелов.
        Сотни факельщиков танцевали на огромном пространстве, одновременно вскидывая руки к небу и издавая гортанный клич.
        Среди общего празднества выделялись несколько человек, исполняющих особые танцы, которые, тем не менее, гармонично вписывались в общее действо. Эти люди танцевали босиком на углях, жонглируя факелами и выдыхая пламя. То были племенные шаманы, владеющие силой Огня.
        Чуть в стороне от празднества гипитов, на холме, расположился стан хишимерского царя Азгадера, пришедшего к Хоруму с десятитысячным войском. На встречу с Азгадером в его шатер прибыли послы ногарского императора во главе с Аскенносом. Отряд Икестоса пришлось оставить в Хоруме - таково было требование хишимерского царя. Сам же Икестос с несколькими воинами ожидал, пока его позовут, в шатре, предоставленном посольству царем Азгадером в своем стане.
        Когда все условия соглашения были обговорены, Аскеннос подытожил:
        - Теперь дело за тобой, царь.
        Азгадер кивнул одному из приближенных:
        - Сегодня правитель Хорума продал нашим торговцам несколько рабов арамеев. Тащи сюда одного из них, я принесу клятву.
        Вскоре к ногам царя бросили раба. Жрец Идигер протянул своему повелителю кривой ритуальный нож. Азгадер схватил раба за волосы и поднял на ноги. За спиной арамея Идигер, скрестив руки, принялся читать заклинание, призывая своего бога. Коротко, без замаха, царь всадил нож в сердце раба и повернул рукоять. Арамей даже не успел испугаться.
        Послы императора отступили в сторону. Ногары испытали невольный трепет, наблюдая за происходящим.
        Жизнь угасла в глазах заколотого арамея, однако тело его по-прежнему стояло на ногах. Держась одной рукой за рукоять клинка, пронзившего сердце раба, царь вскинул другую руку и, глядя в пустые глаза убитого им человека, произнес:
        - Тота призываю в свидетели и клянусь его именем! Я выдвину войска против арамеев, когда получу золото Бельфеддора.
        Бросив грозный взгляд в сторону ногаров, хишимерский царь добавил:
        - Но так же клянусь покарать любой обман. Да пребудет надо мной воля Тота!
        Тело жертвы встряхнулось судорогой, на лице и обнаженных руках синей паутиной проступила сетка вен. Глаза убитого побелели, из глотки вырвался хрип:
        - Клятва принята!
        Провозгласив волю бога Смерти, труп арамея рухнул к ногам царя.
        - Твое слово, советник,- произнес Азгадер, перешагнув через убитого и повернувшись к послам.- Отправляй гонца к своему императору.
        Аскеннос кивнул одному из ногаров и приказал:
        - Пригласи сюда Икестоса.
        Ногар покинул шатер. Советник пояснил царю Азгадеру:
        - Гонец не понадобится. В нашем караване есть человек, который укажет твоим людям путь к затерянному городу.
        Азгадер бросил взгляд на жреца. Лицо Идигера было непроницаемо.

* * *
        Поднявшись на пригорок, Хорруг окинул взглядом степь, объятую пламенем. Следовавший за ним Демилий восхищенно воскликнул:
        - Ты только взгляни, как красиво!
        - Да уж, эти кочевники умеют развлекаться,- согласился Хорруг без всякого восторга.- У нас сейчас нет времени любоваться их плясками. Надо отыскать Аррелия и остальных.
        - Где же их тут искать?- озадаченно пробормотал Демилий.
        - Посмотри туда,- указал Хорруг.- Видишь те шатры? Там хишимеры. Пленники должны быть у них. Идем.
        Хорруг и Демилий направились к шатрам хишимерского стана. Земля дрожала у них под ногами, сотрясаемая огненным танцем гипитов, а клич, вырывавшийся одновременно из сотен глоток, на мгновения заглушал грохот барабанов.
        В степи было людно, словно на базарной площади в полдень. Огненный танец гипитов привлекал множество зевак, здесь были и хорумцы, и жители окрестных селений, другие кочевые племена. Посмотреть на танец Огня специально съезжались жители многих городов побережья, так что в публике недостатка не было.
        В хишимерский лагерь Хорруг и Демилий вошли беспрепятственно. Воины плотным кольцом окружали ту часть стана, где высились шатры царя и его свиты, остальной же лагерь был открыт для всех. Туда-сюда сновали хишимеры и ногары, в основном мелкие торговцы.
        Обогнув очередной шатер, Хорруг и Демилий увидели дерущихся людей. Один человек отбивался от пятерых противников. У входа в шатер лежали трое убитых воинов.
        - Да это же…- ошеломленно прошептал юноша.
        - Он,- кивнул Хорруг, не дослушав.
        Лагерь был достаточно освещен кострами, чтобы разглядеть дерущихся. В жертве ночных налетчиков Хорруг без труда узнал Икестоса. Его противники, судя по виду, тоже были ногарами, скорее всего, воинами правителя Хорума. Икестос пытался дотянуться до оружия, но противники не позволяли ему воспользоваться клинком. Сами они тоже предпочитали действовать кулаками - похоже, Икестос нужен был им живым. Хорругу не составило труда догадаться, зачем начальник охраны посольского каравана понадобился правителю Хорума. Каданг злорадно усмехнулся, наблюдая за отчаянными попытками столичного аристократа отбиться от нападавших. Хорумцы свалили Икестоса на землю и, заломив ему руки, принялись связывать.
        Из тени между шатров вышел еще один человек.
        - Хватит возиться,- недовольно произнес он.- Вяжите его скорее, и в седло.
        Хорруг узнал и его, то был Онессес - один из приближенных царя Хорума. Хорруг без раздумий рванулся вперед, неожиданно возникнув перед ногарами из тени шатра. Даже Демилий опешил от его стремительности. На ходу подхватив клинок убитого воина, Хорруг наотмашь ударил одного из хорумцев и приставил острие меча к горлу их предводителя.
        - Что тебе нужно?- прохрипел Онессес, косясь на лезвие клинка.
        - Где пленные арамеи?- спросил Хорруг.
        - Они уже проданы хишимерам.
        - Это я и без тебя знаю Где они?
        - На окраине лагеря с полуночной стороны,- сообщил Онессес.- Ты найдешь их у коновязи, там, где колодец.
        - Эй, ты!- хрипло окликнул Хорруга Икестос, по-прежнему пытаясь вырваться из рук державших его хорумцев.- Помоги мне!
        Хорруг бросил взгляд в его сторону, усмехнулся и произнес:
        - Самое время пожалеть о некоторых своих деяниях, благородный господин.
        Отпустив Онессеса, он сказал предводителю хорумцев:
        - Продолжай свое дело, а мы пойдем своей дорогой. Не советую пересекаться с нами.
        Окликнув Демилия, он вместе с юным спустником скрылся в лабиринтах шатров и палаток. Хорумцы всунули кляп в рот своему пленнику, накинули мешок на голову и поволокли прочь из лагеря.

* * *
        Вскинув руки, Минессис сладко потянулась и простонала:
        - Ты ненасытен!
        - Давно уже у меня не было такой резвой кобылки,- отозвался мужчина, поглаживая под одеялом ее нагое тело и покрывая поцелуями грудь.
        - Как тебя зовут, раб?- кокетливо спросила царица, охотно подставляя тело ласкам арамейского пленника, которого тайком привела в свою спальню накануне вечером.
        - Аррелий.
        Снаружи послышался стук копыт - в ворота крепости въехали несколько всадников. Минессис освободилась от объятий арамея, вынырнула из-под одеяла и подбежала к окну, ничуть не смущаясь своей наготы.
        - Что там?- спросил Аррелий.
        - Ничего,- ответила Минессис.- Просто всадники.
        - Тогда иди сюда.
        Аррелий хлопнул ладонью по ложу рядом с собой.
        - Отвернись, раб,- потребовала царица.- Я хочу одеться.
        - А я хочу продолжить,- ответил арамей.
        - Натягивай свои драные штаны и проваливай. Не хочу, чтобы тебя застали здесь. Не люблю кровь на простынях.
        Аррелий откинул одеяло и потянулся за своей одеждой.
        - Дай мне какое-нибудь оружие,- попросил арамей, одеваясь.- Хотя бы нож.
        - Оружие тебе ни к чему,- равнодушно сказала царица, одергивая свой хитон.- Тебя все равно убьют.
        Аррелий усмехнулся:
        - Когда ты притащила меня сюда тайком, мне показалось, что ты не хотела бы видеть меня мертвым.
        - Конечно, тогда ты мне нужен был живым,- все так же равнодушно ответила Минессис.- Но я уже получила, что хотела. Да и ты, я думаю, не остался внакладе. Теперь ты мне больше не нужен.
        - Отправишь меня назад в подвал?- поинтересовался Аррелий.
        Царица покачала головой.
        - Нет. Всех пленников уже увели на продажу в хишимерский лагерь. Так что выбирайся отсюда сам. Если сможешь. Это будет даже интересно. Один раб здесь уже доставил много беспокойства, посмотрим, на что способен ты.
        - Догадываюсь, о ком ты говоришь,- кивнул Аррелий,- Этот парень умеет устраивать неприятности. С ним был еще один парнишка, его схватили у решетки. Где они оба?
        - Не слишком ли много вопросов, раб?- Царица недовольно поморщилась.- Мне нет дела ни до тебя, ни до остальных рабов. Убирайся из моей спальни.
        Дверь неожиданно распахнулась и на пороге появился царь Ксеностос. Он взглянул на растрепанную царицу, полуодетого Аррелия, перевел взгляд на смятую постель и нахмурился.
        - Чем это вы тут занимаетесь?
        - Разве ты не видишь?- отозвалась царица.- Этот раб ворвался сюда и силой овладел мною. Он обесчестил тебя! Вырви ему потроха!
        Царь Ксеностос не успел ни позвать стражу, ни схватиться за кинжал. Аррелий подхватил скамью и мощным ударом расколол ее о голову правителя Хорума. Царь сполз по стене на пол, однако через мгновение сделал попытку подняться. Аррелий вырвал кинжал из-за пояса царя и коротким ударом всадил бронзовый клинок в сердце его владельца.
        Минессис взвизгнула. Выдернув кинжал из тела царя, Аррелий метнулся к женщине и зажал ей рот ладонью.
        - Не ори,- приказал арамей.- Отвечай, где тот мальчик, которого схватили вчера у решетки подземелья, и тот человек, что был с ним?
        - Их уже нет в крепости,- сдавленно прошептала Минессис.- Я не знаю, куда они ушли.
        - Пойдешь со мной,- распорядился Аррелий.- Поможешь мне выбраться из крепости. Услышу хоть один лишний писк - тут же перережу тебе глотку.
        - Я не могу…- испуганно пролепетала царица.
        - Можешь,- заверил ее арамей и, схватив за волосы, встряхнул.- Одевайся.
        Когда спустя некоторое время в комнату заглянули Онессес и Аксес, там лежал лишь труп правителя Хорума, которого они разыскивали по всей крепости. Аксес присел возле мертвого тела, распластавшегося у ложа.
        - Похоже, жена-потаскушка все же довела нашего правителя до могилы,- заметил он, ухмыльнувшись.- Интересно, кого царь застал в ее постели на этот раз?
        - Мне больше интересно, где искать царицу,- отозвался Онессес.
        - Да ну ее к дьяволу - отмахнулся Аксес.- Нет времени на эту шлюшку. Заберем нашего столичного гостя, и в путь. Разговорим его по дороге. К рассвету нам лучше быть подальше отсюда.

* * *
        Длинный хлыст со свистом рассек воздух и ожег плечи сразу троих невольников. Кривоногий коренастый хишимер заорал по-ногарски:
        - Поднимайтесь, арамейские ублюдки! Вас ждут каменоломни!
        Три десятка арамеев, проданных царем Хорума хишимерам, принялись подниматься с земли. Получалось это довольно неуклюже, так как руки у всех были стянуты за спиной пеньковыми веревками.
        Ночь по-прежнему озаряли сотни огней гипитов, словно пламя разлилось по степи. Кочевники все так же сотрясали землю в танце Огня.
        - Я думал, они дождутся конца праздника,- заметил один из арамеев.
        - Ага,- проворчал седовласый великан Тороний.- Еще и медком угостят.
        - Пошевеливайтесь!- снова заорал кривоногий хишимер с хлыстом.
        Ударами плетей хишимерские воины заставили арамеев присоединиться к колонне других невольников. Правитель Хорума был щедр в этом отношении, хишимерские каменоломни получали немало рабов из подвалов его крепости.
        Вооруженные всадники окружили невольников. Кривоногий взобрался в седло и повел колонну за собой. В руке он держал факел, хотя сейчас в этом не было необходимости - свет от огненного танца гипитов разливался далеко по степи. Охранники щедро рассыпали пинки и удары плетей, подгоняя рабов.
        - Интересно, который из них наш хозяин?- полюбопытствовал молодой пленник, обводя взглядом хишимеров в богатых одеждах и дорогих доспехах, собравшихся на склоне холма и наблюдавших за огненной пляской кочевников.
        - Больше ничего спросить не мог?- сердито отозвался Тороний.
        Еще один сказал:
        - Теперь наш хозяин сам царь Хишимера. Каменоломни принадлежат только ему.
        - Тороний, я слышал, ты бывал в хишимерских каменоломнях. Это так?- снова спросил молодой.
        - Довелось по молодости примерить колодку,- неохотно ответил Тороний.- Ничего, сбежал тогда, сбегу и теперь.
        - Не забудь и нас позвать, когда вздумаешь дать деру,- сказал кто-то сзади.
        Арамеи невесело рассмеялись.
        Невольники не успели пройти и полсотни шагов, как вдруг вся колонна остановилась. Кривоногий хишимер окинул взглядом светловолосого человека с копьем, неожиданно появившегося прямо на пути.
        - Ты кто?- гневно спросил хищимер по-ногарски.
        - Мое имя Хорруг. Я пришел за арамеями.
        - Сейчас присоединишься к ним,- пообещал хишимер.
        Он поднял коня на дыбы, намереваясь бросить его вперед и сбить дерзкого с ног. Хорруг вскинул копье. Бронзовый наконечник, пробив шею гиппариона, вонзился в сердце его седока. И конь, и всадник мертвыми рухнули на землю.
        Схватив факел, выпавший из руки кривоногого предводителя конвоя, Хорруг бросил его в лицо другому всаднику, затем обнажил клинок.
        Воспользовавшись заминкой, к невольникам арамеям сквозь конвой пробрался Демилий и принялся лихорадочно перерезать путы на их руках.
        - Ты?- изумился Тороний, узнав сына.- Почему ты не дома с матерью и младшими?
        - Я пришел за тобой, отец,- ответил юноша.
        - Когда вернемся домой, выпорю!- грозно пообещал Тороний.
        Получив свободу, он взревел:
        - Арамеи, к бою!
        Набросившись на ближайшего всадника, великан опрокинул его на землю вместе с гиппарионом.
        Колонна рассыпалась, освободившиеся арамеи набросились на конвой, стаскивая охранников с седел и забивая кулаками, ногами и отнятыми у них же клинками. Прочие невольники, воспользовавшись суматохой, разбегались кто куда.
        Лагерь хишимеров пришел в движение, зазвучал гонг, поднимая тревогу. По склону вниз устремились воины с обнаженными клинками, из-за холма появились всадники.
        - Здесь нам не устоять,- заметил Хорруг, глядя на приближающихся хишимеров.
        Каданг был хладнокровен, словно находился не в центре побоища, а мирно отдыхал где-нибудь на лужайке, даже дыхание его было ровным и спокойным.
        - Это точно,- так же невозмутимо согласился Тороний, взяв в руки копье.
        Сына он отшвырнул себе за спину и приказал:
        - А ты не высовывайся.
        - Я воин, отец!- оскорбился юноша.
        - Выпорю!- снова пригрозил Тороний.
        Освободившиеся арамеи быстро вооружились кто чем мог, приготовившись к бою. Окинув взглядом степь, Хорруг хлопнул Торония по плечу и крикнул остальным:
        - Умереть мы еще успеем! Все за мной!
        Заметно прихрамывая, он первым устремился в самый центр танцующих огней. Тороний отвесил подзатыльник слегка растерявшемуся Демилию.
        - Чего пасть раскрыл? Шевели костями!
        Арамеи последовали за Хорругом. Вслед за беглецами в шеренги танцующих огнепоклонников вломились хишимерские воины. Порядок танца нарушился, ряды факельщиков смешались, завязалась драка.
        С вершины холма царь Азгадер наблюдал за вспыхнувшей потасовкой между сбежавшими арамеями, хишимерскими воинами и огнепоклонниками.
        - Где твой проводник, советник?- спросил царь главу ногарского посольства.- Тебе не кажется, что ожидание слишком затянулось?
        - Я сам в недоумении, царь,- обескураженно ответил Аскеннос.- Я уже отправил людей узнать, в чем дело.
        - Твои люди не слишком расторопны,- сурово заметил Азгадер.- Если окажется, что я зря приехал сюда и напрасно побеспокоил нашего покровителя пустой клятвой…
        Советник сцепил пальцы в замок, чтобы дрожью не выдать своего волнения. Жестокие нравы хишимеров были хорошо известны всему побережью, а своей вспыльчивостью царь Азгадер нисколько не уступал импульсивному ногарскому императору.
        К шатру подбежали двое ногаров, которых Аскеннос посылал вслед за первым гонцом к Икестосу.
        - Говорите!- вместо советника приказал Азгадер.
        Ногары в нерешительности взглянули на главу посольства. Советник кивнул, разрешая им говорить.
        - Наши люди перебиты,- сообщил один из посланников.- Икестос исчез.
        - Уж не хочешь ли ты сказать, что в этом замешаны мои воины?- с угрозой спросил царь.
        - Среди убитых люди правителя Хорума,- сообщил другой ногар.
        - Значит ли это, что правитель Хорума решил наложить руку на золото Бельфеддора?- поинтересовался Азгадер, недобро прищурившись.
        - Похоже, что так,- ответил советник, стараясь не выдать свое волнение.
        - Вот что бывает, когда в стране нет единого правителя,- сурово заметил царь Азгадер.- Каждый аристократ, владелец поместья и горстки рабов считает себя царем. Ну и что ты предложишь мне теперь, советник? Чем я должен утешиться?
        - Император накажет предателя,- попытался заверить его Аскеннос.
        Азгадер скривился в злой усмешке.
        - Похоже, ты сам не очень-то веришь в свои слова, советник.
        К царю приблизился воин. Припав на одно колено и склонив голову, он сообщил:
        - Мой царь, из Хорума выехал отряд и направился на полночь.
        - Мне думается, это те, кто захватил нашего проводника,- произнес Идигер.- Дай мне людей, повелитель, и я верну его.
        - Да уж постарайся,- со злобой ответил Азгадер.- По твоей милости я потратил уйму времени и усилий напрасно, и я не в восторге от этого. Долго еще будут бесноваться эти дикари?!
        Царь перевел взляд на равнину, где сотни огней смешались в беспорядочном хаосе.
        - Разогнать их отсюда!- приказал царь, указав на факельщиков.- Рабов схватить и наказать. Этих перебить,- он кивнул в сторону ногарских послов.- А город сжечь! Не стой, жрец. Возьми столько людей, сколько сочтешь нужным, и привези обещанное золото. Доведи до конца то, что начал. А я возвращаюсь в Мархаб. Подать коня!
        Исполняя приказ повелителя, воины тут же изрубили ногаров. К тем, кто пытался отыскать среди гипитов сбежавших арамеев, присоединилась еще сотня воинов, разгоняя факельщиков.
        Шатры и палатки были свернуты. Часть войска во главе с царем Азгадером выступила к Мархабу, часть выдвинулась к Хоруму.
        Барабаны огнепоклонников смолкли. Старший барабанщик, размахивая факелами, громко призывал проклятия на головы святотатцев, посмевших нарушить священный танец Огня. Вожди гипитов, хоть и были также недовольны срывом торжества, однако не поддержали своих племенных шаманов. На Праздник Огня они привели с собой слишком мало воинов, чтобы противостоять бесчинству хишимеров. Колесницы правителей племен в сопровождении немногочисленных телохранителей потянулись прочь. За ними последовал простой люд. Лишь факельщики оказывали сопротивление хишимерским воинам, впрочем, не настолько решительное, чтобы заслужить немилость царя Азгадера и пасть жертвами немедленной расправы.
        Арамеи рассыпались в стороны, затерявшись среди гипитов.
        - Где Аррелий?- спросил Хорруг у Торония.- Я не видел его среди вас.
        - А его тут и не было,- ответил великан.- Когда всех выводили из подземелья, его отогнали в сторону. Не знаю, куда его увели.
        - Значит, придется еще раз наведаться в крепость,- решил Хорруг, расталкивая огнепоклонников.
        - Не придется!- воскликнул Демилий.- Смотрите!
        Разбрасывая в стороны факельщиков-гипитов, прямо к ним мчался всадник. Поравнявшись с беглецами, всадник натянул поводья. Это оказался Аррелий. Перед ним поперек седла лежал завернутый в плащ человек и издавал жалобные звуки. Похоже, это была женщина.
        - Так и знал, что найду тебя здесь, дружище!- расхохотался Аррелий.- Где заваруха, там и ты! Ты всегда прешь напролом?
        - Всегда,- ответил Хорруг.- Кого ты приволок с собой?
        Аррелий снова самодовольно рассмеялся и хлопнул лежавшую перед ним женщину по заду.
        - Мой трофей,- гордо пояснил он.
        - Гнусный ублюдок, ты поплатишься за все свои дерзости!- послышалось из свертка.
        - Не обращай внимания.- Аррелий вновь расхохотался.- Она от меня без ума!
        - Смотрите, нас заметили!- воскликнул Демилий.
        Огнепоклонники уже большей частью разбежались прочь, и к горстке арамеев, оказавшихся на открытом пространстве, устремились несколько всадников.
        Перехватив копье, Тороний бесстрашно шагнул навстречу всадникам и наотмашь нанес удар под копыта гиппарионов. Древко переломилось в двух местах, сразу двое гиппарионов рухнули на землю вместе с седоками.
        К Хорругу, Аррелию, Торонию и Демилию присоединились еще несколько арамеев. Два десятка верховых хишимеров, размахивая клинками, мчались на беглецов. Пешие и кое-как вооруженные арамеи ни за что не устояли бы против конных воинов, но вдруг хишимеры натянули поводья и развернули гиппарионов.
        - Хорруг, это твоя рожа их так напугала?- ухмыльнулся Аррелий, провожая взглядом отступивших хишимеров.
        - Чья рожа здесь и способна кого-то напугать, так только твоя,- мрачно отозвался Хорруг.
        - Оглянитесь, парни,- посоветовал им Тороний.
        Хорруг, Аррелий, а за ними и остальные обернулись назад. Небо на восходе уже начало светлеть, в предрассветных сумерках было видно приближающийся отряд в полсотни всадников.
        - Арамеи,- сразу опознал их Аррелий.
        Когда всадники приблизились, стало видно, что Аррелий прав, люди в одеждах из шкур действительно оказались арамейскими воинами. Более того, это были воины их племени и вел их сам сотник Килоний.
        - Каким дьяволом вас сюда занесло?- спосил Хорруг.
        Килоний смерил его взглядом и сурово произнес:
        - Пора тебе знать, чужеземец, арамеи не бросают своих родичей в беде. Обоз я доставил, теперь вернулся за нашими людьми. Здесь все?
        - Остальные где-то там в степи,- ответил Тороний.
        - Лучше бы и нам не торчать здесь, пока эти не вернулись,- заметил Хорруг, кивком указав в сторону отступивших хишимеров.
        - Им сейчас не до нас,- отмахнулся Аррелий.- Смотри.
        Он протянул руку в сторону Хорума. Над городом поднималось зарево.
        - Пока они этот город разграбят…
        - Отпусти же меня, грубый варвар!- послышался сдавленный женский голос из плаща.
        - Кого ты там замотал в эту тряпку?- полюбопытствовал сотник.
        Аррелий размотал плащ, из него на землю выпала полуодетая молодая женщина. Тороний удивленно присвистнул.
        - Да это же царица Хорума!- воскликнул один из арамеев, побывавших в ногарском плену.
        - Мерзкие ублюдки!- в гневе взвизгнула Минессис.- Вас всех повесят на площади в Хоруме!
        Аррелий схватил ее за волосы и рывком небрежно поднял женщину на ноги.
        - Смотри!- Он указал на город, охваченный огнем.- Вот твой Хорум.
        Увиденное так поразило царицу, что она сразу притихла.
        - Ты знал, что все будет именно так?- осторожно спросил Хорруга Демилий.- Ты специально все подстроил? Я помню, ты ведь обещал горожанам, что уничтожишь их город.
        Хорруг хищно оскалился.
        - Я всегда держу свое слово,- произнес он с нескрываемой злобой.
        Взглянув на Килония, Хорруг сказал:
        - Собери своих людей, сотник, и уводи их в лес. Задерживаться здесь все-таки не стоит.
        - Я и без тебя это знаю,- грубо отозвался Килоний.
        - А ты что задумал, приятель?- спросил Хорруга Тороний.
        - Мне еще есть чем заняться в Хишимере. Там мой меч.
        Аррелий хохотнул и понимающе кивнул, глядя Хорругу в глаза.
        - О, да, я помню этот твой взгляд. Ты становишься просто одержимым, дружище, когда кто-то посягает на твой клинок. Я пойду с тобой.
        - С чего вдруг?- недовольно спросил Хорруг.
        - Чтоб ты знал, Ния и с меня взяла клятву, что я не дам тебе пропасть в походе. Арамеи тоже умеют держать слово. Ния ждет тебя, друг, я не могу вернуться домой без тебя.
        - И я с вами,- произнес Тороний.- Не вздумай возражать, парень. Ты спас меня, а я не привык долго оставаться в должниках.
        - Я с тобой, отец!- горячо воскликнул Демилий.
        - А ты отправишься домой к матери!- рявкнул Тороний.
        - Без тебя я домой не вернусь,- решительно сказал юноша.
        - Выпорю!
        - Все равно пойду с тобой!
        Перепалку отца с сыном прервал Килоний.
        - Делайте, что хотите, но знайте, я не приду за вами снова,- предупредил он.
        - Меня это не пугает,- мрачно ответил Хорруг.
        Он повернулся и, прихрамывая, зашагал прочь.
        - Меня тоже,- беспечно поддержал друга Аррелий.
        Он бесцеремонно забросил Минессис в седло, взял гиппариона за повод и повел коня вслед за Хорругом.
        - Это твоя рабыня?- спросил Хорруг.
        - У арамеев нет рабов,- ответил Аррелий.- Это моя женщина.
        Тороний похлопал сотника по колену:
        - Передай моей жене, что мы с сыном скоро вернемся домой.
        Кивком позвав Демилия с собой, он направился вслед за Хорругом и Аррелием.
        - Как ты собираешься заполучить обратно свой меч, дружище?- поинтересовался Аррелий.- Неужели мы пойдем прямо в царский дворец?
        - Ты же сам сказал, что я всегда прусь напролом,- угрюмо отозвался Хорруг.- Это так и есть.
        Аррелий ухмыльнулся.
        - Это мне нравится.

* * *
        Царевна Немея сидела на скамеечке в саду близ круглого бассейна, с безразличным видом глядя на воду. Лицо девушки было белым, как мрамор облицовки бортиков бассейна.
        За спиной царевны стоял император, держа раскрытую ладонь над головой дочери. Лицо Нокатотоса все более омрачалось.
        - Почему ты нерадостна, дочь моя?- спросил император.
        - Мне тоскливо, отец,- тихо и равнодушно ответила девушка.
        - Ты тоскуешь по Икестосу?- продолжал спрашивать Нокатотос.
        Царевна вздохнула и все так же безразлично ответила:
        - Я не знаю.
        Император нахмурился и сжал зубы. Отступив назад, он повернулся и пошел во внутренние покои дворца. Царевна не обратила на уход отца никакого внимания.
        У портала входа в галерею императора встретил советник Метоннес. Посмотрев в сторону бассейна, где по-прежнему неподвижно сидела Немея, советник перевел вопросительный взгляд на правителя Ногары.
        - Царевна угасает,- ответил император на его немой вопрос.
        - Дозволено ли мне узнать, почему?- деликатно поинтересовался советник.
        - Жизнь покидает ее,- обреченно произнес Нокатотос.- И я ничего не могу с этим поделать. Она сама не чувствует ничего, но очень скоро царевна сляжет, а затем…
        - Но почему?- повторил свой вопрос Метоннес.- Царевна меняется с каждым днем все больше. Я не узнаю ее. Она словно тает. А ведь совсем недавно она радовалась жизни и радовала наши взоры.
        - Что ты хочешь сказать, советник?- спросил император, нахмурившись.
        - Ты знаешь мою недоверчивость и подозрительность, государь. Мое мнение - ничего не происходит просто так, само по себе. Немея - не простая девушка, она дочь императора. Случаен ли этот странный недуг?
        - Ты хочешь сказать, что на царевну намеренно наслали болезнь?- насторожился император.
        - Или отравили,- многозначительно произнес Метоннес.
        Император ненадолго задумался, затем кивнул.
        - Может быть, ты и прав,- пробормотал он, нахмурившись так, что брови волнами сошлись на переносице.- Я не чувствую магии. Недуг царевны неестественен, но магической силы я не чувствую. Да-да, ты прав, это может быть яд…
        Неожиданно Нокатотос побагровел, как бывало с ним всегда во время припадков ярости. Схватив советника за плечо, он с такой силой сжал пальцы, что Метоннес едва не вскрикнул от боли.
        - Но кто?!- прорычал император.- Кто мог осмелиться?! Кто и когда?!
        - Тот, кому это выгодно,- ответил Метоннес, стараясь оставаться спокойным, хотя от железной хватки Нокатотоса немела рука и темнело в глазах.- Надо расспросить дворцовую прислугу.
        - Вот ты и расспроси,- распорядился император.- Всех служанок царевны в подвал на дыбу, пытать огнем, пока не скажут правду. Иди!
        Он оттолкнул от себя советника и зашагал прочь по галерее, бросив через плечо:
        - Узнай мне правду, или сам окажешься на дыбе.
        Советник потер плечо и крикнул:
        - Стража! Арестовать всю прислугу царевны!
        Стражники поспешили исполнить приказ. Часть дворцовых покоев, принадлежавших царевне Немее, наполнилась шумом - гвардейцы хватали девушек-служанок и стаскивали их вниз, в подземелье дворца. В многочисленных пыточных камерах заплечных дел мастера срывали с девушек одежды, подвешивали несчастных на дыбу и раскаляли в огне орудия пыток, приступая к своим обязанностям.
        Спустя недолгое время Метоннес вошел в покои императора и замер у входа, склонив голову.
        - Что узнал?- свирепо спросил Нокатотос.
        Судя по всему, ярость императора не только не улеглась за время ожидания, но напротив, еще более распалилась.
        - Ничего,- ответил советник.- Под пытками эти девчонки готовы сказать все, что угодно, и оболгать себя, лишь бы клещи палача больше не касались их нежной кожи. Правды никто из них не знает. Но одна все-таки вспомнила кое-что.
        - Что же?- нетерпеливо прорычал император.
        - Лучше тебе услышать это самому.
        - Веди!- решительно приказал Нокатотос.
        В сопровождении советника он спустился в обширное дворцовое подземелье. В пыточной камере взгляду Нокатотоса предстала нагая девушка, подвешенная на дыбу. Ее обнаженное тело покрывали кровавые язвы и ожоги.
        Метоннес кивнул палачу. Тот схватил девушку за волосы и поднял ей голову, заставив посмотреть на вошедших.
        - Не надо!- сипло взмолилась служанка, ожидая продолжения пыток.- Пожалуйста!
        - Говори,- приказал Метоннес.- Повтори для нашего повелителя то, что сказала мне.
        - Я ни в чем не виновата,- прошептала девушка.- Молю вас, отпустите.
        - Говори по делу,- свирепо приказал император.- Виновна ты или нет - решать мне.
        - Две недели назад я несла фрукты и вино для молодой госпожи в сад. Меня остановила императрица, велела поставить поднос и отправила за музыкантами. Когда я вернулась, императрица стояла у столика с подносом и что-то прятала в одежде. И у нее было такое лицо… такое…
        - Если ты лжешь, смерть твоя будет ужасна,- пригрозил император.
        - Я говорю правду,- устало прошептала девушка.- Не мучайте меня больше. Пожалуйста.
        - Палачам продолжать свое дело,- распорядился император.- Пусть служанки вспоминают еще что-нибудь. Императрицу допросить.
        - Как допросить?- осторожно осведомился Метоннес.
        - Так же, как и этих,- со злобой ответил император, кивком указав на служанку.- Обыскать покои императрицы! Обо всем подозрительном сообщить мне.
        В то время как подземелье оглашалось отчаянными воплями истязаемых служанок, сам дворец погрузился в гробовую тишину. Слуги испуганно жались в самых отдаленных закоулках, опасаясь, что скоро стража придет и за ними. Даже вельможи, обязанные по долгу службы присутствовать во дворце, совсем не чувствовали себя в безопасности. Император не часто впадал в столь откровенное бешенство, но когда такие припадки случались, мог покарать любого, не считаясь ни с чем и не задумываясь о последствиях.
        В такие минуты никто не осмеливался перечить государю, как бы ни были неожиданны его распоряжения. Высокий статус не спас императрицу от гнева супруга - исполняя приказ повелителя, гвардейцы схватили Ксаннею в ее покоях и поволокли в подземелье. Пока в комнатах императрицы шел обыск, Нокатотос лично наблюдал за действиями палачей, пытавших его жену. Сидя в высоком кресле, император бесстрастно смотрел в искаженное гримасой боли и стыда лицо истязаемой женщины, слушал ее вопли. Глаза императора постепенно затуманились, взгляд застыл в одной точке, Нокатотос словно впал в ступор. Из этого состояния его вывело осторожное прикосновение к плечу. Император вышел из оцепенения и взглянул на Метоннеса.
        - Она созналась,- сообщил советник.- Это она отравила царевну. В ее спальне мы нашли вот это.
        Метоннес протянул императору кисет, перетянутый кожаным шнурком. Нокатотос принял кисет в ладонь, накрыл его другой ладонью. Искушенному в чародействе императору, по праву являвшемуся еще и верховным жрецом Ногары, не было нужды заглядывать внутрь или спрашивать, что это такое. Он сразу понял, что держит в руках.
        - Сон Тота,- прошептал Нокатотос.- Он высасывает жизнь из человека.
        - Теперь, когда известна причина, наверняка есть возможность противостоять недугу,- предположил Метоннес.
        Император покачал головой.
        - Против этого зелья нет противоядия. Это не простая отрава. Она уничтожает не тело, а душу. Немея отдает свою жизнь Тоту и просто угасает. Она растает, как свеча, и мы ничего, ничего не сможем с этим поделать.
        Он взглянул в сторону дыбы, где пытали его супругу, и спросил:
        - Она сказала, зачем это сделала?
        - Ревность,- просто ответил Метоннес.- Обычная бабья ревность. Царевна моложе, красивее…
        Император вздохнул и склонил голову. Он словно еще больше постарел. Казалось, недавний припадок ярости полностью лишил его сил и на смену бешенству пришла полная апатия.
        - Что нам делать с… ней?- осторожно спросил Метоннес.
        Он не осмелился назвать Ксаннею императрицей.
        - В стену,- глухо произнес император.
        - Это окончательный приговор?- все так же осторожно осведомился советник.
        Император поднял на него взгляд.
        - Эта женщина предала меня, предала империю. В стену ее!
        - Может быть, следует еще раз допросить ее?- снова поинтересовался советник.- Может быть, в условиях ее сговора с хишимерским жрецом есть еще что-то, о чем мы не знаем?
        - Это уже не имеет значения,- ответил Нокатотос.- Царь Хишимера все равно не получит то, на что расчитывает. Казнить ее!
        С последним возгласом ярость, похоже, вновь захлестнула разум императора. В его глазах заплясало пламя безумия.
        - Остальных?- спросил советник.
        - Продолжайте пытать,- безжалостно процедил император сквозь зубы и поднялся с кресла.- Пусть умрут в мучениях.
        С этими словами император пошел прочь.
        Следуя приказу повелителя, палачи под руководством Метоннеса сняли опальную императрицу с дыбы и, как есть - нагую, потащили в дальний конец обширного дворцового подземелья. Там в толстых стенах основания дворцовой громады зияли отверстия - не слишком широкие, но достаточные, чтобы мог протиснуться человек. Эти узкие ходы вели в тесные камеры, где можно было только сидеть на корточках. Палачи подтащили свою жертву к одному из таких ходов.
        Холод подземелья немного привел в чувство женщину, ослабевшую от пыток. Увидев черный провал в стене, Ксаннея содрогнулась - она поняла, какая участь ей уготована.
        - Давай не будем все усложнять,- произнес Метоннес.- Полезай туда самостоятельно.
        Ксаннея прижалась спиной к холодным камням. Прикрывая руками свою наготу, она со страхом и ненавистью смотрела на советника.
        - Это ведь ты все начал,- сипло произнесла она.- Ты навел императора на подозрения. Сам бы он не догадался. Зачем тебе это? Мы же не были врагами.
        - Ты недооцениваешь нашего повелителя,- бесстрастно ответил Метоннес.- А начала все ты, а не я. Начала тогда, когда вступила в сговор с хишимерским жрецом. Я же просто служу империи. И, в отличие от тебя, служу ей верно.
        - Империи уже нет,- со злобой прошипела Ксаннея.- Кому нужна твоя верность?
        - Мне,- твердо сказал Метоннес.- А для тебя уже все кончено. Полезай туда.
        - Будь ты проклят, советник,- снова со злобой прошипела женщина.- Будь уверен, за свою верность ты поплатишься. Император не оценит твою преданность.
        С этими словами она полезла в камеру.
        - Может быть,- сказал ей вслед Метоннес.- Но ты этого уже не увидишь. Очень скоро ты умрешь от недостатка воздуха, а до этого сойдешь с ума от холода и страха.
        Он кивнул палачам.
        - Замуровать.
        В отверстие лаза тут же вставили тяжелые каменные блоки, швы замазали глиной. Отныне никто не смог бы отыскать в стене то место, где была заживо погребена императрица Ксаннея.
        В то время, как его отвергнутую супругу предавали одному из самых жестоких видов казни, сам император поднялся на балкон дворцовой башенки. Воздев руки к небу, император взмолился:
        - О, великие боги, помогите мне сохранить дочь!
        На некоторое время он замер и даже закрыл глаза, словно ожидая ответа.
        - Видимо, правы служители Тени,- простонал Нокатотос, сжав голову руками.- Нет больше силы у богов Ногары. Нет покровителей у империи.
        Император обессиленно навалился на перила балкона, склонившись и опустив седую голову на руки. Но через мгновение он вдруг резко распрямился, снова вскинул руки к небу и воззвал:
        - О бессмертные девы, жрицы ветров, к вам взываю я! Донесите мой призыв до великого Ксальмоннатоса! Я, Нокатотос, правитель Ногары, призываю бессмертного мага!
        Порыв ветра всколыхнул одежды императора и оттолкнул его назад. Нокатотос замер, с надеждой вглядываясь в небесные дали. И надежда его оправдалась.
        В воздухе заклубилось малиновое облако, из которого появился челн. На носу суденышка стоял лысый безбородый старик в черной тоге с серебряной каймой, на корме возвышалась могучая фигура в тоге белого льна. Человек в белой тоге держал в руках собственную голову, ибо на плечах у него не было ничего.
        - Счастье твое, император, мой замок был неподалеку,- произнес старик в черном.- Знаю, в недобрый час ты призвал меня.
        - Это так, великий Ксальмоннатос,- с горечью ответил император.
        В его голосе звучали почтение и благоговейный трепет. Нокатотос, имевший весьма сомнительную власть над развалившейся империей, утраченную его предшественниками, но державший в страхе столицу и окрестные города, сейчас робел, словно безусый юнец, под суровым взглядом чародея. Несмотря на то, что Нокатотос, как верховный жрец, сам являлся одним из сильнейших магов, в этом искусстве он не смог бы тягаться с самим Ксальмоннатосом, тысячи лет назад своей волей поднявшим в небо свой замок и обессмертившим себя и всех обитателей воздушной цитадели.
        - Я готов выслушать тебя, император,- произнес Ксальмоннатос.
        - Моя дочь умирает,- простонал Нокатотос.- Она во власти сна Тота. Бог Смерти высасывает из нее жизнь.
        - От сна Тота не существует противоядия,- заметил Ксальмоннатос.- Я не могу излечить твою дочь, и тебе это известно.
        - Но некоторым ты продлеваешь жизнь, хотя это кажется невозможным,- ответил император.
        Он бросил многозначительный взгляд на безглавую фигуру человека в белом, стоявшего на корме неподвижно, словно статуя. Ксальмоннатос кивнул.
        - Мой замок парит в воздухе между небом и землей, между Жизнью и Смертью. В его стенах время остановилось, только поэтому я и все мои слуги живем тысячи лет, не старея. Но ступив на землю, все мы снова станем смертны. Он умрет первым,- чародей кивнул в сторону безглавого человека.- Согласна ли твоя дочь отказаться от всех радостей жизни ради вечности?
        - Она уже от них отказалась,- ответил император.- Моя дочь угасает, ничто ее не радует. Еще немного, и она совсем превратится в безвольную куклу, а затем умрет. Молю тебя, прими мою дочь в свою обитель!
        - В безумии своем ты способен причинить немало бед зависимым от тебя людям,- заметил Ксальмоннатос.- Пожалуй, будет лучше избавить тебя от горечи безвозвратной потери. Я приму твою дочь в свой замок, но с одним условием.
        - Все, что только пожелаешь!- с готовностью поклялся Нокатотос.
        - Вместе с Немеей ты отдашь мне всех ее служанок. Они страдают незаслуженно. Достаточно того, что главная виновница уже поплатилась за свое преступление.
        - Я согласен,- не стал возражать Нокатотос.
        - Что ж, быть посему,- кивнул чародей.

* * *
        Минессис вскрикнула, оцарапав плечо колючей веткой.
        - Я не могу идти дальше!- заявила она.- Я устала!
        Аррелий бесцеремонно взвалил женщину на плечо. Минессис взвизгнула и забила ногами.
        - Немедленно поставь меня на землю, грубый варвар! Ты обращаешься со мной, как с куклой!
        - Тогда шевели попкой, крошка,- посоветовал Аррелий, так же бесцеремонно сбросив ношу с плеча.- У нас нет времени на твои капризы.
        - Я не просила тащить меня с собой!- гневно напомнила Минессис.- Ты сам взял меня, так что терпи, крестьянин!
        Гиппарион, захваченный Аррелием в крепости Хорума, сломал ногу, угодив копытом в глубокую нору. Коня пришлось прирезать, и дальше Минессис шла пешком наравне с мужчинами, чем и возмущалась почти беспрестанно.
        - Ну и шуму от твоей кобылки,- заметил Тороний, поморщившись.- Ее визги выдадут нас с потрохами.
        - Ты думаешь, отец, мы можем нарваться на засаду?- опасливо спросил его Демилий.
        - Нет, в своих лесах хишимеры на людей не охотятся,- успокоил сына Тороний.- Но все равно лучше не шуметь, мы в их землях.
        - Ты уверен, что мы идем верной дорогой?- спросил Хорруг.- Похоже, до нас через этот лес вообще никто не ходил.
        - Может быть, и не ходил,- ответил великан.- Но идем мы верно, Мархаб в той стороне. Если пойдем по дороге, нарвемся на хишимерский разъезд, а в полях мы вообще как на ладони. Через лес идти безопасней. Ты лучше скажи, как собираешься отнять свой меч у самого царя Азгадера?
        - Войду во дворец и заберу,- просто ответил Хорруг.
        При этом голос каданга прозвучал с таким мрачным спокойствием и убежденностью, что усомниться в его уверенности просто было невозможно. Тороний покачал головой:
        - Тебе действительно неведомы обходные пути. Ты упрямо готов бить в одно место, словно таран.
        - То, что мое, принадлежит только мне,- мрачно сказал Хорруг.- Я никогда не ищу обходных путей, если могу ударить в лоб.
        - Можешь ли?- с усмешкой поинтересовался великан.
        - Могу,- заверил его Хорруг.
        Неожиданно он остановился и прислушался.
        - Что случилось, парень?- насторожился Тороний.
        - Мне кажется, я что-то слышу,- пробормотал Хорруг.
        Все прислушались.
        - Это ветер,- сказал Тороний.- Просто листва шуршит.
        - Вот именно,- кивнул Хорруг.- Деревья шумят.
        - И что в этом такого?- недоуменно спросил Демилий.
        - Они словно зовут,- пробормотал Хорруг.- Зовут туда.
        Он указал в чащу леса. Тороний покачал головой.
        - Ты утомился, парень. В той стороне ничего нет, мы зайдем в болото. Я не первый раз в этих краях, так что доверься мне. Нам в эту сторону.
        - Может быть,- пробормотал Хорруг.
        Все снова последовали за Торонием, указывавшим путь.
        - У меня нога болит!- капризно вскрикнула Минессис.
        - Сейчас еще и задница заболит,- пригрозил Аррелий, хлопнув женщину по ягодице.- Пошевеливайся, красотка.
        - Грубый варвар, мерзавец, подонок, грязная скотина, немытый крестьянин…- гневно прошипела ногарка.
        - Я был уверен, что ты ко мне неравнодушна!- расхохотался Аррелий.
        - Зачем тебе эта никчемная девица?- недовольно спросил Тороний.- Она только задерживает нас.
        - Мне она нравится,- ответил Аррелий.
        При этом он грубо сграбастал шедшую впереди Минессис в объятия так, что женщина взвизгнула, и снова подтолкнул ее, поддав под зад коленом.
        - Как только мне в руки попадет кинжал, я перережу твою поганую глотку!- злобно прошипела ногарка.
        Аррелий вновь расхохотался.
        В этот момент воздух со свистом рассекла стрела. Древко с белым оперением задребезжало, воткнувшись в ствол дерева перед самым носом Хорруга. Аррелий схватил Минессис за шею и пригнул женщину к земле, другой рукой выхватив меч. Тороний и Демилий также обнажили оружие.
        Чуть поодаль стоял человек в белом плаще. Опустив лук, он молча смотрел на путников, потом вдруг повернулся к ним спиной и скрылся в зарослях.
        - Сдается мне, что этот парень не промахнулся,- произнес Тороний.
        - А мне сдается, что нам все-таки лучше идти туда,- ответил Хорруг и направился в ту сторону, где скрылся неизвестный стрелок в белом плаще.
        Спутники последовали за ним.
        - Куда подевался этот парень с луком?- недоуменно пробормотал Демилий, озираясь по сторонам.- Может, это был призрак?
        - Стрелы у этого призрака настоящие и вполне убедительные,- отозвался Хорруг.
        - Призраки не оставляют следов,- добавил Тороний.- А этот натоптал, как тур. Он ушел вон туда.
        Великан повел своих товарищей по следам незнакомца сквозь заросли. Вскоре маленький отряд спустился в ложбину, по дну которой протекал ручей не более трех шагов в ширину. На противоположном берегу стояли трое людей. Двое из них, облаченные в белые плащи, были вооружены луками и короткими мечами. Третий, стоявший посередине и самый молодой на вид, в белой жреческой хламиде, был безоружен.
        - Извини моего товарища за его выстрел,- произнес молодой жрец по-ногарски, глядя Хорругу в глаза.- Ему пришлось так поступить, ибо ты не слушал голос.
        - Какой голос?- насторожился Хорруг.
        - Голос, который привел тебя сюда.
        - Я всегда сам иду туда, куда считаю нужным,- жестко ответил Хорруг.- Мне нет нужды прислушиваться ни к каким голосам.
        - Раньше ты к нему прислушивался,- заметил молодой жрец.
        - Кто вы такие?- спросил Тороний.
        И он, и Аррелий знали язык ногаров ничуть не хуже Хорруга. Лишь один Демилий не понимал ни слова.
        - Я Аммат, последний жрец Дромидиона,- назвался жрец.- Это воины-хранители,- он указал на своих товарищей.
        - Тоже последние?- с ухмылкой спросил Аррелий.
        - Последние,- подтвердил Аммат без тени улыбки.
        - Так вы дромиды?!- ошеломленно воскликнула Минессис.- Я слышала, что вас всех перебили.
        - Не всех, как видишь,- ответил Аммат.
        - Что вам нужно от нас?- неприязненно спросил Хорруг.
        - Он предложил нам тебя,- многозначительно произнес Аммат, глядя на Хорруга немигающим взглядом.- И предложил указать тебе путь.
        - Кто, он?- не понял Хорруг.
        - Тот, чей голос ты давно забыл, слушаешь, но не можешь услышать.
        Аммат отступил назад и поманил гостей за собой.
        - Идемте. Ваша женщина нуждается в отдыхе, да и вам он не повредит.
        - Хоть кто-то заметил, что я еле держусь на ногах,- облегченно вздохнула Минессис.
        Аррелий взглянул на Хорруга.
        - Что скажешь, дружище?
        Каданг махнул рукой.
        - Отдохнем здесь.
        - Не стой пнем!- нетерпеливо воскликнула Минессис, ткнув Аррелия кулачком под ребра.- Я хочу отдохнуть. Перенеси меня через этот ручей.
        Аррелий подхватил ногарку на руки и первым ступил в воду. Следом за ним ручей перешли и остальные. Аммат проводил путников в пещеру, вход в которую скрывали густые заросли. Воины Дромидиона остались снаружи, присев на корточки у массивных гранитных колонн, поддерживавших низкий свод входной арки.
        Обширную пещеру освещало пламя, пляшущее в большой чаше бронзового светильника. Аммат молча указал на расстеленные у стены шкуры, в центре которых стояли блюда с явствами, кувшин и кубки.
        Минессис тут же с удовольствием растянулась на шкурах, сбросив дорожный плащ. Аррелий присел рядом, придвинул к себе жаркое и заметил:
        - Похоже, дромиды не знают, что такое стол. А ногары еще нас считают дикарями.
        - Ты и есть дикарь,- поддразнила его Минессис и даже показала язык.- Грязный варвар, крестьянин. Налей мне вина!
        - Здесь обитель не людей, а богов,- произнес Аммат.- Вы в храме Дромидиона, поэтому здесь нет ни столов, ни скамеек.
        - Пусть будут благословенны боги, давшие нам приют,- почтительно произнес Тороний и кивнул Демилию: - Садись, сынок, подкрепимся.
        - Кто такой Дромидион?- спросил Хорруг.
        Аммат поманил его за собой.
        - Иди сюда, я покажу тебе.
        Хорруг последовал за молодым жрецом в глубь пещерного храма. Взгляду Хорруга предстали статуи, скрытые в нишах так, что от входа их невозможно было заметить.
        - Дромидион - это союз семерых дромидийских богов. Вот они. Богиня плодородия Бира. Она дает трудолюбивым землепашцам богатый урожай, а женщинам здоровый приплод. А вот Арон, бог огня и домашнего очага. Он хранит людские жилища от недобрых сил. Вот бог воды и жизни Хрим. Вот они, все семь богов, среди которых нет старшинства, все равны меж собой. Это боги мира.
        - Даже вот этот?- недоверчиво спросил Хорруг, указав на статую божества с суровыми чертами лица, сжимающего в руке меч.
        - Это бог справедливости Симирикон,- ответил Аммат.- В его руке карающий меч правосудия, он каждому воздает по заслугам. Дромидийский культ - самый мирный из всех существующих. Боги Дромидиона не требуют от людей никаких жертв, они лишь хотят, чтобы все мы жили в мире и согласии.
        - Почему твои боги называются дромидийскими?- продолжал спрашивать Хорруг.
        - Еще до восхода Тени, во времена кровопролитных войн, наши предки призвали их в Дромидию - город царя Дромида. Под их покровительством Дромидия достигла процветания.
        - Где находится этот город?- поинтересовался Хорруг.
        - Его уже нет,- ответил Аммат.- Полвека назад из полуночных лесов вышли хошимы, захватили эти земли и разрушили Дромидию. На ее руинах они построили столицу своего царства Мархаб.
        Хорруг прошелся вдоль ниш, внимательно рассматривая статуи богов Дромидиона.
        - Скажи мне одно, жрец,- потребовал он.- Чего ты хочешь от меня?
        - Задай этот вопрос себе,- посоветовал Аммат.- Чего ты сам хочешь от себя?
        - Пока что я хочу вернуть себе свой меч. Ты сказал, что укажешь мне путь. Значит ли это, что ты мне поможешь?
        - Самые лучшие дары, которые получает Азгадер, преподносятся Тоту,- ответил дромид.- Наверняка и свой клинок ты найдешь в храме Тота. А путь я тебе уже указал. В твоей воле выбрать его или отвергнуть.
        Хорруг снова прошелся вдоль ниш, задумчиво глядя на статуи.
        - Твои боги не уберегли Дромидию,- произнес он.- Почему?
        - Врагов было слишком много.
        - Но они не помогли вашим людям,- повторил Хорруг, указав на статуи.- Почему?
        - Они лишь указывают нам возможный путь, не навязывая его. Мы сами делаем свой выбор. Дромидийцы избрали свой путь, путь мира и ненасилия. За свои убеждения и право на жизнь они сражались с оружием в руках и погибли в руинах родного города.
        - Ваш культ не слишком распространен,- заметил Хорруг.- По крайней мере, я о нем никогда не слышал.
        - Здесь, на землях Хишимера, наша вера вне закона,- ответил Аммат.- Воинственным правителям этого царства не нужно, чтобы их народ вел мирную жизнь. Все мои братья и сестры по вере уничтожены. Я и хранители - последние дромидийцы.
        Слушая жреца, Хорруг переводил взгляд с одной статуи на другую, потом молча отодвинул Аммата в сторону и пошел к выходу.
        - Куда это он?!- встрепенулся Аррелий.
        - Он вернется,- сказал ему Аммат.- Не беспокой сейчас своего друга, ему нужно побыть одному.
        - Ты слышал, никуда этот угрюмый мужлан не денется.- Минессис дернула Аррелия за пояс, заставив снова сесть.- Лучше налей мне еще вина.
        - Ты и так уже пьяна,- заметил ей Аррелий.- Имей в виду, не сможешь идти - потащу за волосы.
        - Грязный дикарь!- зло прошипела ногарка.
        Покинув пещерный храм, Хорруг обнял ствол ближайшего дерева и прижался лбом к шершавой коре.
        - Я слышу, слышу,- прошептал он.- Но не могу поверить, что слышу именно тебя.
        Ветви склонились, словно обнимая Хорруга. В шелесте листвы ему слышался до боли знакомый голос.
        - Отец, ты ли это?- прошептал Хорруг.- Я своими глазами видел, что сделали с тобой псы Орланденга.
        - Ах, сын мой,- услышал он в ответ.- Я ведь говорил тебе, что я всюду, где растут трава, кусты и деревья. Частичка меня есть в каждой веточке, в каждом корешке. Я не оставлял тебя никогда.
        Хорруг еще крепче обнял ствол.
        - Мне не хватает тебя, отец.
        - Я знаю. Ты очень одинок, сын мой. Ты слишком озлобил свое сердце, стал мстительным и жестоким. Все это от одиночества и страха. Я привел тебя сюда, чтобы ты задумался. Я чувствую, ты готов сделать свой выбор.
        - Я боюсь, что мне не хватит сил.
        - Ты никогда не узнаешь этого наверняка, сын мой, пока не испытаешь свои силы.
        - Почему ты не давал знать о себе столько лет?
        - Ты просто не слышал меня, сын мой. Не мог слышать. Злоба притупляет многие чувства, а ты слишком озлоблен. Может быть, в этом твоя сила, а может быть, и погибель. В любом случае это зависит только от тебя самого.
        Хорруг отступил от дерева, приложил ладонь к стволу.
        - Не покидай меня, отец,- попросил он.
        - Тебе не всегда будет дано слышать мой голос, но я всегда буду с тобой, покуда ты будешь помнить меня, сын мой.
        - Я никогда не забывал тебя, отец, и никогда не забуду.
        Прижав ладонь к сердцу, Хорруг поклонился.
        - Благодарю тебя отец. Кажется, теперь я знаю, что должен делать.
        Вернувшись в пещеру, он окинул взглядом своих товарищей и объявил:
        - Я иду дальше. В вашей воле присоединиться ко мне или идти своей дорогой.
        - Мы уже обсуждали это однажды, нет смысла повторять сказанное,- проворчал Тороний и кивнул сыну: - Поднимайся, нас ждет дорога.
        Аррелий просто поднялся на ноги и толкнул сапогом Минессис:
        - Пошевеливайся, красотка.
        - Тебе не мешает отдохнуть и подкрепиться,- заметил Аммат Хорругу.
        - Вот именно!- с готовностью поддержала жреца Минессис, отпинываясь от Аррелия.- Давайте задержимся здесь до завтра.
        - Ни к чему сидеть, когда должен идти,- произнес Хорруг.- Если позволишь, жрец, мы возьмем что-нибудь в дорогу из твоей снеди.
        Аммат кивнул, выражая свое согласие.
        - Ты пойдешь со мной?- неожиданно спросил его Хорруг.
        Аммат пристально посмотрел ему в глаза и произнес:
        - Чтобы заполучить назад свой меч, тебе придется сразиться с самим Тотом. Не так-то просто одолеть бога мертвых. Но победа над ним может стать первым шагом к…
        - Просто скажи мне как, и я это сделаю,- решительно сказал Хорруг.
        - Убить его невозможно, он сам бог Смерти,- ответил Аммат.- Его царство по другую сторону нашего мира. Плоть его мертва, но в груди бьется живое сердце, которое связывает бога мертвых с миром живых. Лишишь его этой связи, и победа будет за тобой.
        - Так ты пойдешь со мной?- снова спросил Хорруг.
        - Ты уверен, что хочешь этого?- спросил Аммат.- Уверен, что принял окончательное решение?
        - Нет, не уверен. Но когда буду уверен, лучше, чтобы тебя не пришлось искать.
        Аммат кивнул.
        - Подождите меня снаружи,- потребовал он.
        Хорруг и Тороний с сыном вышли из пещеры, следом за ними Аррелий выволок упирающуюся Минессис.
        - Я не хочу никуда идти!- возмущалась ногарка.- Я устала! Топайте сами куда хотите, а я останусь здесь!
        Ее крики оборвались, когда из пещеры вдруг полился яркий свет. Изумленные путники отступили еще дальше от входа в тайный храм. Лишь хранители все так же невозмутимо сидели на корточках у гранитных колонн.
        Вскоре Аммат вышел из пещеры. Правую руку дромид почему-то прятал в глубоком рукаве своего одеяния, в левой держал пустые ножны. Хорругу показалось, что жрец чересчур бледен.
        - Что-нибудь объяснишь?- спросил Хорруг.
        Аммат покачал головой.
        - Не сейчас. Возьми, это тебе пригодится, когда вернешь свой клинок.
        Он протянул Хорругу ножны.
        - Откуда ты знаешь, что мой меч без ножен?- настороженно спросил Хорруг.- И почему уверен, что эти подойдут?
        Аммат впервые улыбнулся.
        - Просто возьми. Идем.
        - А они?- Хорруг указал на двух других дромидов.
        - Они хранители,- ответил Аммат.- Они останутся здесь и будут оберегать храм, пока живы.

* * *
        Два воина бросили к ногам Аксеса и Онессеса связанного Икестоса. Капитан наступил сапогом на голову пленника, прижав его щекой к земле, и произнес:
        - Лучше тебе начать говорить.
        - Я уже все сказал, ублюдок,- прохрипел Икестос.
        - Кроме того, что я хочу услышать.
        Онессес присел на корточки рядом с Икестосом.
        - Друг мой,- мягко и даже сочувственно заговорил он.- Должен признать, ты очень крепок и твой дух трудно сломить. Я встречал очень мало людей, кто мог бы так же стойко, как ты, переносить пытки. Но к чему твое упорство? Скажи нам то, что мы хотим, и твои мучения прекратятся.
        - То есть вы меня прикончите,- уточнил Икестос.
        Онессес хлопнул капитана по голенищу, тот убрал сапог с лица пленника.
        - Ты слишком высоко себя ценишь, благородный Икестос,- произнес Онессес.- Нам без пользы твоя смерть. В подземельях затерянного города скрыты несметные богатства - каждый возьмет столько, сколько сможет унести, и все равно там еще останется полно золота. Ты тоже сможешь стать богатым человеком. Я ценю твою верность долгу, но сейчас она неуместна. Ты же сам знаешь, это золото никогда не достанется императору. Не упрямься, укажи нам путь к затерянному городу.
        - Император отдал золото Бельфеддора не вам,- процедил Икестос сквозь зубы.- Не вам оно и достанется.
        Аксес пнул пленника под ребра и приказал воинам:
        - В костер его! Поджарьте ему пятки!
        Двое воинов подхватили Икестоса и сунули его босыми ногами прямо в огонь. Икестос выгнулся дугой и стиснул зубы, пытаясь сдержать крик. Однако боль была столь невыносима, что через мгновение он заорал во всю глотку.
        - Вытащить,- распорядился Аксес.
        Икестоса выволокли из огня.
        - Хочешь что-нибудь сказать?- спросил Аксес пленника.
        Не дождавшись ответа, он снова кивнул воинам.
        - Продолжайте.
        Повернувшись к Онессесу, он добавил:
        - Либо он заговорит, либо сдохнет. В последнем случае нам придется возвращаться в Хорум ни с чем. Мы уже в лесах рунгуменов, идти дальше наугад невозможно.
        Икестос вновь заорал от боли. Двое человек прижали его к земле, не позволяя высвободить ступни из огня.
        - Должно быть, это дьявольски больно,- с ухмылкой заметил Онессес.- Наш столичный друг совсем не похож на огнепоклонника. И для него, и для нас будет лучше…
        Он вдруг осекся и побледнел. Аксес с удивлением уставился на своего товарища. В уголке рта Онессеса появилась кровь, ноги его подкосились, и хорумский вельможа упал на грудь капитану. Из спины Онессеса торчала стрела.
        - К бою!- заорал Аксес, отшвырнув мертвое тело в сторону и выхватывая клинок.
        Вокруг засвистели стрелы, поражая его воинов, с дребезжанием впиваясь в древесные стволы. Из зарослей появились хишимеры с обнаженными клинками.
        Битва продолжалась недолго. Аксес и Онессес покидали Хорум столь поспешно, что не успели собрать достаточно большой отряд - им пришлось взять с собой всего лишь три десятка воинов. Вскоре хорумский полководец и все его солдаты полегли под ударами хишимерских клинков.
        Получив свободу, Икестос откатился в сторону от костра. Он сжал зубы, чуть не плача. От жуткой боли, казалось, готов был разорваться мозг. Двое хишимеров подняли его за плечи и поставили на колени перед высоким человеком в черном одеянии.
        - Я Идигер, жрец Тота,- назвался незнакомец.- Ты кое-что должен моему царю.
        - Я укажу дорогу к затерянному городу,- выдохнул Икестос и повис на руках воинов, потеряв сознание.
        Придя в себя, Икестос вновь встретился глазами с мрачным взглядом Идигера. Сам ногар лежал у костра на охапке хвороста. Жрец сидел рядом, пристально глядя ему в лицо, словно ожидая пробуждения аристократа.
        - Что у меня с ногами?- обеспокоенно прохрипел Икестос.- Я их не чувствую.
        - Ноги тебе не понадобятся,- бесстрастно ответил Идигер.
        - Что это значит?- насторожился Икестос.
        Идигер ничего не ответил. Отстранившись, он приказал воинам:
        - Посадите его в седло!
        Несколько хишимеров подхватили Икестоса, посадили его верхом на гиппариона и привязали к седлу ремнями. Ноги ногара почти до колен были перевязаны тряпицами, сквозь которые проступали бурые пятна.
        - Почему я не чувствую ног?- снова обеспокоенно спросил Икестос.
        - Я позаботился о твоих ранах и сделал так, чтобы ты не чувствовал боли,- ответил жрец Тота.- Ничто не должно отвлекать тебя от служения долгу. Ты готов указать дорогу к затерянному городу?
        - Готов,- кивнул Икестос.
        - Тогда в путь!- скомандовал Идигер.
        Весь отряд хишимеров в три сотни клинков забрался в седла. Икестос хлестнул коня плетью, хишимеры последовали за ним.
        День за днем Икестос вел отряд воинов царя Азгадера во главе с верховным служителем Тота к затерянному городу по приметам, открытым ему императором Нокатотосом. Очень скоро проторенные дороги и протоптанные тропы остались позади, людям пришлось продираться через лесные дебри, ведя гиппарионов в поводу. Лишь один Икестос оставался в седле. Приставленные к нему воины снимали ногара с гиппариона только на время привалов и ночевок. Каждый вечер Идигер усаживался рядом с Икестосом, водил руками над его перевязанными ногами и бормотал какие-то заклинания. Снимать повязки жрец не позволял, пресекая все попытки ногара размотать тряпицы.
        Спустя несколько дней Икестос остановил гиппариона и произнес:
        - Вот он, затерянный город.
        Впереди из зарослей поднимались руины каменных стен. Поросшие мхом и кустарником, увитые плющом останки строений на первый взгляд были совсем неприметны, теряясь среди зарослей. Однако при более пристальном рассмотрении становилось понятно, сколь обширны руины давно умершего города. Даже сейчас, спустя сотни лет, можно было догадаться, сколь велик и величествен был город во времена своего расцвета. Ныне же из останков строений поднимался густой лес.
        - Нам туда,- указал Икестос вперед.
        Хишимеры принялись пробираться меж развалин к центру мертвого города. Один из воинов вел за собой гиппариона Икестоса.
        - Это здесь.
        Икестос указал на затянутую плющом и мхом арку портала - единственное, что осталось от высокой стены.
        - Да, это он, храм Бельфеддора,- подтвердил Идигер, разглядев изображение рогатого существа в каменной резьбе арки.
        - Золото Бельфеддора здесь,- сказал Икестос.- От имени императора Ногары я отдаю его царю Азгадеру полностью!- громко и торжественно провозгласил он.
        - Отыщите вход в подземелье,- приказал Идигер воинам.
        Хишимеры не успели двинуться с места. На вершине арки вдруг появилось странное безволосое существо с длинными конечностями. За его спиной развернулись широкие кожистые крылья. Существо покрутило остроухой головой, взгляд его красноватых демонических глаз скользнул по растерявшимся людям.
        - Харбер,- определил существо один из бывалых воинов.
        Харбера можно было бы принять за зверя, хоть и необычного, но все же безмозглого, однако на нем была набедренная повязка из шкуры махайродуса,[6 - Махайродус - саблезубый тигр.] на широком кожаном поясе висел меч, а в руке он сжимал копье. Пасть харбера раскрылась, он издал рокочущие звуки.
        К удивлению всех, Идигер что-то ответил такими же звуками. Харбер вновь покрутил головой и заговорил по-хишимерски рокочущим басом:
        - Знаешь наш язык, человек. Что ж, тем проще будет договориться. Забирай своих воинов и уводи их так далеко, как только сможешь.
        - Уведу, когда заберу то, что принадлежит моему царю,- ответил Идигер.
        - Здесь нет ничего, что может принадлежать твоему царю!- рявкнул харбер.
        - Кроме того, что лежит в подвалах этого города.
        - Вы пришли за золотом Бельфеддора?- глаза харбера налились кровью и покраснели еще больше.- У него уже появились другие хозяева.
        - Уж не вы ли?- мрачно поинтересовался Идигер.
        Харбер оскалил крупные клыки в хищной ухмылке.
        - Догадлив. Император Ногары отдал золото нам.
        - Мой царь думает точно так же,- заметил Идигер, бросив зловещий взгляд в сторону Икестоса.- И хочет получить свое золото.
        - Наше золото он не получит!- рявкнул харбер и вскинул копье.
        Кроны деревьев вокруг словно ожили. Хлопая крыльями, харберы во множестве появились из густой листвы. Копья и дротики градом посыпались на хишимеров.
        Икестос хлестнул гиппариона со всей силы. Впрочем, испуганный жеребец и без понукания уже рванулся прочь от места завязавшейся схватки.
        Многие хишимеры впервые видели харберов, однако, будучи представителями воинственного народа, и не подумали отступить, несмотря на численное превосходство противников.
        - Убить их всех!- приказал Идигер.
        Предводитель харберов что-то пророкотал, потрясая копьем - видимо, приказал своим соплеменникам то же самое.
        Заслоняясь щитами, хишимерские воины вскидывали копья, поражая противников, набрасывавшихся на них сверху. Когда удавалось свалить харбера на землю, хишимеры безжалостно топтали его ногами, ломая крылья и добивая врага клинками. Крылатые лесные обитатели в свою очередь без тени сомнения и с той же жестокостью истребляли людей.
        Ожесточенно сражающиеся люди и харберы рассеялись среди поросших лесом руин мертвого города. Идигер не остался безучастным наблюдателем. Вырвав копье из груди убитого воина, он отбивал выпады харберов и колол сам. Оказавшись внутри разрушенного храма, Идигер вдруг почувствовал, что опора уходит из-под ног. Одна из плит обрушилась под ним, и жрец полетел в темноту, где, по преданиям, были скрыты сокровища древнего демона-истребителя. Приземлившийся на краю провала харбер метнул копье вслед провалившемуся под землю противнику и пророкотал:
        - Многие люди считают смерть на золоте лучшим завершением своих дней. Как же тебе повезло, человек!
        Ожесточенная битва продолжалась недолго. Несмотря на весь свой боевой опыт, хишимерские воины не смогли противостоять многочисленным и сильным противникам - ни один из них не покинул развалин мертвого города.
        Икестосу не удалось уйти далеко. Уже покинув место схватки, он налетел грудью на толстый сук. Удар был столь силен, что лопнула подпруга и всадник вместе с седлом, к которому был привязан, свалился с крупа гиппариона. Ударившись затылком о переплетение корневищ, ногар потерял сознание.
        Когда он пришел в себя, шум боя вдали уже затих. Некоторое время Икестос лежал на земле, не двигаясь и даже почти не дыша. От удара о сук болели плечи, сломанные ребра и разбитая челюсть, а при падении с коня он еще и расшиб затылок.
        Кое-как дотянувшись до ножа, Икестос перерезал ремни и освободился от седла. Услышав хруст ветки, сломавшейся под чьим-то сапогом, ногар замер. Кто бы ни был поблизости, сейчас ждать пощады не приходилось ни от кого.
        Шаги приближались. Икестос сжал нож в руке и выгнул шею, силясь разглядеть шедшего сквозь заросли. Тот, кого он ждал, предстал перед ним неожиданно, появившись совсем с другой стороны. Это оказался Идигер. Жрец наступил на руку ногара, вооруженную ножом. Икестос коротко простонал. Впрочем, для его изломанного тела новая боль была не так уж чувствительна, стон был вызван больше сознанием собственного бессилия. Несмотря на полуобморочное состояние, в глаза ногарскому аристократу сразу бросилось золотое ожерелье, надетое на запястье жреца, словно четки.
        - Ты знал?- спросил жрец, пристально глядя Икестосу в глаза.- Ты намеренно вел нас в западню?
        Икестос промолчал, и Идигер ответил сам себе:
        - Конечно, знал. Похоже, твой император решил не отдавать золото Бельфеддора никому. Должен признать, коварства ему не занимать. Времени он даром не терял, послал гонцов и к харберам. Кстати, головы этих гонцов я видел в развалинах - так харберы отблагодарили их и вашего императора за щедрость.
        Идигер присел на корточки рядом с израненным ногаром, буравя его жестким взглядом.
        - Можно сказать, что император добился своей цели. Но поверь моему слову, на пользу империи это все равно не пойдет. За свою двуличность Нокатотос уже поплатился. Твоя же верность долгу удивительна и достойна награды. И я награжу тебя тем, что не стану убивать. Я вижу облегчение в твоих глазах. Напрасно. Порой жизнь бывает хуже смерти и, сдается мне, это как раз твой случай.
        Идигер вырвал нож из ладони ногара и разрезал повязки на его ногах.
        - Ты спрашивал, что у тебя с ногами?!- с каким-то злобным ликованием воскликнул жрец.- Столько раз ты порывался увидеть свои раны! Смотри же! Своими заклинаниями я только избавил тебя от боли, оставив все как есть. Ты гниешь, благородный ногар, и эта гниль поднимается все выше. Очень скоро ты почувствуешь всю боль, которую я заглушал в твоем теле. Хватит ли тогда тебе смелости продлить мгновения собственной жизни и не всадить нож в сердце? Что для тебя страшнее: умереть в столь молодом возрасте или жить гниющим смрадным обрубком?
        Приподнявшись на локтях, Икестос с ужасом смотрел на почерневшую мертвую плоть на своих ступнях. Идигер встал и зловеще рассмеялся. Бросив нож на землю, он процедил сквозь зубы:
        - Прощай, благородный ногар.
        Запахнув полы своего одеяния и накинув капюшон на голову, Идигер пошел прочь. Икестос откинулся назад, вцепившись пальцами в дерн. В небо взвился вопль, полный страха, боли и отчаяния.

* * *
        Посреди лесов и полей Хишимерского царства простиралась каменистая пустошь. С незапамятных времен по неизвестным причинам в этом месте не росло ни травинки, ни деревца, среди камней не ползали жучки, даже птицы облетали пустошь стороной. Именно здесь, в мертвом месте, жрецы Тота воздвигли храм своему божеству, покровительствовавшему Хишимерскому царству.
        Пирамиду святилища, подобную культовым сооружениям Ногары, по периметру окаймляла тройная колоннада. Построенный из черного камня храм выглядел мрачно и подавляюще, от него словно веяло дыханием Смерти, одним из богов которой являлся сам Тот. Поговаривали, что во мраке подземелий храма обитают жуткие выходцы из темного иного мира и что оттуда можно попасть в царство Тота, полное ужаса и страданий. Так ли это на самом деле, ведали лишь одни жрецы, но они свято хранили тайну.
        Когда ночная мгла окутала каменную пустыню и над пиком пирамиды повис ярко-желтый глаз луны, к святилищу потянулись тысячи паломников. Не все шли сюда добровольно, хотя никто не сомневался в могуществе Тота и вера его приверженцев была непоколебима. Просто не проявленное своевременно уважение к покровителю Хишимерского царства сулило скорую расправу от рук его ревностных служителей и царских воинов. Так что, когда царь Азгадер в ночь полнолуния отправился к храму вознести дары грозному божеству, в свите у него недостатка не было.
        Среди прочих последователей культа, закутанных в одинаковые шерстяные плащи, ничем не выделялись шестеро человек, совсем не являвшихся ни верными служителями Тота, ни даже подданными царя Азгадера. То были Хорруг и его спутники.
        - Зачем мы идем туда?!- гневно шипела Минессис.- Вам всем жить надоело?! Не знаете, как поступают хишимеры с пленниками в своем храме?
        - Мы пока не пленники,- тихо, но свирепо отозвался Аррелий.- А тебе советую заткнуться. Если твой язык выдаст нас, я сверну твою нежную шейку.
        - Глаза выцарапаю!- шепотом воскликнула ногарка и с такой силой вонзила острые ноготки в руку Аррелия, что у того округлились глаза.
        Хорруг покосился на Аммата. Дромид был так бледен, что на лбу синим узором проступили все жилки. Казалось, за несколько дней пути ему становилось все хуже и хуже. На все вопросы дромид отмалчивался, лишь крепче прижимал к груди перевязанную руку, скрытую в рукаве. На всякий случай Тороний поддерживал Аммата под руку, опасаясь, что жрец потеряет сознание и свалится с ног.
        - Что с тобой, жрец?- тихо спросил Хорруг.- Ты вот-вот испустишь дух.
        - Обо мне не беспокойся,- тяжело выдохнул Аммат.- Думай о том деле, за которое взялся. Учти, в сам храм нас не пустят. Святилище не для простых смертных.
        - Ничего, я войду туда,- уверенно заявил Хорруг.
        - Гораздо труднее будет выйти из храма,- заметил Тороний.
        - Мы выйдем,- заверил его Аммат.
        Расталкивая паломников, шестеро чужаков пробрались к самому храму. У портала путь им молча преградили воины с копьями.
        - По-тихому мы дальше не пройдем,- мрачно заметил Хорруг.
        - Значит, придется пошуметь,- бесшабашно отозвался Аррелий.
        Сбросив плащ с плеч, Хорруг ухватился за копья и одним рывком сбил с ног сразу двух воинов. Арамеи также сбросили плащи и обнажили клинки. Разбрасывая хишимеров в стороны, Хорруг и его спутники ворвались внутрь храма.
        Голоса жрецов, возносивших молитвы своему божеству, смолкли. Появившихся чужаков тут же окружили три десятка воинов.
        Несколько человек, стоявших у алтаря, обернулись. Один из них вскинул руку, жестом остановив воинов, готовых наброситься на дерзких святотатцев.
        - Царь Азгадер,- прошептал Аммат, указав Хорругу на властного человека у алтаря, по виду ничем не отличавшегося от простого воина.
        Здесь же, у алтаря, стояли на коленях семь полуобнаженных девушек.
        - Что будет с этими девушками?- прошептал Демилий, пытаясь унять дрожь.
        Юноша испытывал невольный трепет в мрачных стенах храма бога Смерти.
        - Их принесут в жертву Тоту,- пояснил Аммат.- Кровь семи девственниц каждое полнолуние должна окроплять алтарь.
        - Какая дикость!- возмутилась Минессис.
        - Арамеи,- несколько удивленно произнес царь Азгадер по-арамейски.- Дерзость ваша подобна безумию.
        - Здесь есть кое-что, что принадлежит мне,- жестко ответил Хорруг.- Я пришел за ним.
        - Вот как?!- царь изумился еще больше.- Что же это?
        Оттолкнув воинов, Хорруг решительно шагнул к дарам, предназначенным Тоту. Воины нерешительно оглянулись на своего повелителя. Азгадер же, чуть склонив голову, с нескрываемым интересом наблюдал за действиями дерзкого чужеземца.
        На гладко отшлифованных плитах пола были разложены золотые и серебряные украшения с драгоценными каменьями, блюда и кубки, дорогое оружие. Хорруг сразу увидел знакомый стальной клинок и без колебаний взялся за рукоять меча, выкованного им в кузне старого Арденга.
        - Этот меч мой,- мрачно и угрожающе объявил Хорруг.- Моим он и останется.
        Арденг нахмурился. Еще жрец Идигер, увидевший этот клинок среди даров ногарского посольства в лагере близ Хорума, почувствовал смутную угрозу, заключенную в сталь меча, о чем и предостерег царя, не советуя принимать столь сомнительный дар. Будучи прирожденным воином, Азгадер и сам чувствовал необъяснимую силу меча, оказавшегося в его власти, словно это было некое живое существо. Именно поэтому царь Хишимера счел клинок лучшим даром покровителю своей державы.
        Глаза Азгадера злобно сверкнули. Обычно этот свирепый взгляд царя повергал в трепет всех, заслуживших его немилость. Однако сейчас что-то дрогнуло в душе самого воинственного правителя, когда в ответном взгляде Хорруга он увидел злобу, достойную самого Тота.
        - Я убью тебя!- прорычал Азгадер, за злобной гримасой скрывая свою растерянность.
        Царь сбросил плащ с плеч, обнажил клинок и сквозь зубы чуть слышно процедил стоявшему рядом телохранителю Метносу:
        - Если что, прикончишь его.
        Воин ничего не ответил, но царь не сомневался - ногар не допустит гибели своего повелителя.
        - Изрубить их всех!- рявкнул Азгадер и устремился к Хорругу.
        Каданг шагнул ему навстречу, клинки противников со звоном сшиблись.
        Мощным ударом своего меча Аррелий сломал сразу три копья, готовых пронзить его и Минессис, и своим корпусом сбил воинов с ног. Огромный Тороний так же яростно и мгновенно разбросал в стороны нескольких хишимеров.
        - Не зевай!- крикнул он сыну, поразив противника, оказавшегося у Демилия за спиной.
        - Кучка безмозглых идиотов!- визжала Минессис.- Ради какой-то железки вы решили сложить головы?! Друг ваш сумасшедший, и вы все ненормальные! Дикари! А ты чего расселся?! Сделай что-нибудь!
        Она принялась тормошить Аммата, обессиленно опустившегося на колени.
        - Не тряси меня, женщина,- слабо потребовал жрец.
        Аррелий, Торроний и Демилий окружили Минессис и Аммата, заслонившись щитами поверженных хишимеров и неистово орудуя клинками.
        - Эта девка права, жрец,- поддержал Минессис Тороний.- Если ты собирался вытащить нас отсюда, то сейчас самое время.
        - Рано,- прошептал Аммат.- Сейчас я ничем вам не помогу.
        Азгадер ожесточенно бил мечом, стараясь поразить противника, но ни один его выпад не достигал цели. Удары же противника были столь стремительны и неожиданны, что отбивать их становилось все труднее. Встретившись глазами с Хорругом, царь вновь непроизвольно содрогнулся. Во взгляде каданга не было ничего, кроме холодной, расчетливой и злобной жестокости. Он словно поставил себе цель и теперь спокойно и уверенно шел к ней, готовый шагать по трупам.
        - Метнос!- вскрикнул Азгадер, внезапно почувствовав во взгляде Хорруга смертельный приговор себе.
        Телохранитель тут же заслонил повелителя, приняв на щит мощный удар стального клинка Хорруга. Царь тяжело выдохнул, сам удивляясь собственному страху, на миг затмившему разум.
        - Не убивать!- крикнул он, внезапно переменив решение.- Взять всех живыми!
        Окинув взглядом дерзких арамеев, он добавил сквозь зубы:
        - Я отдам их Тоту живьем.
        - Это будет сложно,- с усмешкой заметил Тороний, разрывая кромкой щита горло одному противнику и разрубая кольчугу под ребрами другого.
        - Что он сказал, отец?- с тревогой спросил Демилий.
        - Ничего,- ответил Тороний.- Не опускай меч, а то выпорю!
        - Их слишком много для нас,- прорычал Аррелий.- Эй, Хорруг, я начинаю думать, что зря присоединился к тебе!
        - Можешь меня бросить,- отозвался каданг.- Я не обижусь.
        Аррелий расхохотался.
        - Пожалуй, подожду еще немного. Вдруг я ошибаюсь…
        Поскользнувшись в луже крови, Аррелий упал на одно колено и тут же получил удар в голову рукоятью меча. Перед глазами все поплыло, клинок выпал из ослабевших пальцев. Сквозь туман, замутивший взор, Аррелий увидел рукоять меча, готовую вновь опуститься на его голову. Однако удара не последовало. Хишимер вскрикнул и скривился - из его правого плеча торчала рукоять собственного кинжала.
        - Не смей трогать моего мужчину, ублюдок!- гневно прошипела Минессис.
        Тряхнув головой, Аррелий поднялся на ноги и ударом кулака отбросил раненного ногаркой воина в сторону. Минессис мгновенно протянула арамею оброненный им клинок.
        - Не ожидал от тебя,- прохрипел Аррелий, вновь вступая в бой.
        - Не обольщайся, дикарь,- сердито ответила Минессис.- Просто хочу сама разорвать твою поганую глотку.
        - Повременим с нашими любовными утехами,- хохотнул Аррелий, отстранив женщину себе за спину.
        В ходе сражения Хорруга и его спутников оттеснили к дальней стене храмового зала. Минессис чуть ли не на себе пришлось тащить вконец обессилевшего дромида.
        - Да очнись же ты, никчемный мешок дерьма!- злилась Минессис, пытаясь привести Аммата в чувство.
        - Не хочу омрачать наше веселье, но мы совсем по другую сторону от выхода,- прорычал Аррелий.- И на пути у нас полсотни ублюдков!
        - Либо выйдем отсюда, либо умрем здесь,- с мрачным спокойствием отозвался Хорруг.
        - Богатый выбор,- усмехнулся Аррелий.
        Неожиданно хишимерские воины отступили назад. Царь Азгадер злорадно рассмеялся.
        - Оглянитесь, придурки!- в ужасе взвизгнула Минессис.
        Хорруг и арамеи обернулись. Сложенная из массивных каменных блоков стена пришла в движение, по ней прошла волна, словно это был тряпичный занавес. Вслед за этим вся стена зашевелилась, в ней, как барельеф, проступали очертания странных фигур.
        В следующий миг из стены вышло огромное существо, похожее на двуногого ящера. Ростом зверь превосходил людей почти в два раза.
        - Тот,- произнес Аммат.
        - Прими от меня жертву, великий владыка!- воскликнул Азгадер, вскинув руки и склонив голову.
        Жрецы повторили его жест, хором произнося заклинание.
        Тот коротко проревел и приблизил морду к людям, щедро принесенным ему в дар последователями культа. Демилий, скорее от страха, чем от решимости, ткнул клинком в морду ящероподобного божества. На лезвии меча осталась черная кровь, однако из раны не пролилось ни капли - бог мира мертвых сам был мертв. Тем не менее рана тут же затянулась, а Тот, яростно взревев, обрушил на паренька переднюю лапу. Отец едва успел оттолкнуть Демилия в сторону. Острые когти ящера, величиной с добрый кинжал, выбили осколки из каменных плит пола.
        Захватив другой лапой Минессис, Тот отшвырнул женщину назад, себе за спину. Ударившись о стену, Минессис почувствовала не твердый камень, а что-то мягкое, будто живое, хотя и холодное. Из стены тут же высунулись несколько высохших рук, обтянутых желтой пергаментной кожей. Схватив женщину за плечи, руки, пояс, бедра, руки мертвецов потянули ее в стену. Минессис завизжала от ужаса, силясь вырваться из жутких обьятий.
        Аррелий устремился ей на помощь. Он отсекал желтые руки, ломал их, пытаясь вырвать Минессис из стены, но все новые и новые конечности появлялись из ожившего камня, а вскоре уже и сам Аррелий был захвачен обитателями иного мира.
        Ударом шипастого хвоста Тот отшвырнул к живой стене и Торония с Демилием, где оба так же немедленно были схвачены десятками мертвых рук.
        - Меч!- крикнул Аммат, обливаясь потом от перенапряжения.- Хорруг, протяни мне свой меч!
        Хорруг протянул дромиду конец своего клинка, стоя перед Тотом совершенно открытым и глядя в безжалостные глаза бога Смерти. Аммат высвободил руку из рукава и сорвал повязку. Хорруг невольно перевел взгляд на жреца. Даже глаза Тота, как ему показалось, слегка округлились от удивления. Правая рука дромида светилась ослепительным белым пламенем. Аммат приложил ладонь к клинку Хорруга, и сталь вспыхнула холодным белым светом.
        - Лишь сердце связывает его с нашим миром!- воскликнул Аммат.- Лиши его этой связи!
        Хорруг решительно шагнул вперед и взмахнул мечом. Тот яростно взревел и рванулся навстречу дерзкому смельчаку. Клинок вращался в руках Хорруга сверкающей молнией, отбивая удары когтистых лап, а самому ему пришлось проявить отменные ловкость и сноровку, чтобы не попасться в мощные челюсти свирепого божества.
        Раскинув передние лапы, Тот коротко взревел, словно призывая кого-то. Стена за его спиной, где все еще отчаянно боролись за свою жизнь спутники Хорруга, вновь всколыхнулась и зашевелилась тысячами тел, словно муравейник.
        Стремительным прыжком Хорруг бросился к Тоту и ударом меча рассек грудь чудовища. Белый свет угас на клинке и вспыхнул с новой силой на краях открывшейся раны в теле Тота. Бог мертвого мира снова взревел. Не колеблясь ни мгновения, Хорруг сунул руку прямо в рану.
        Из глоток хишимеров, наблюдавших за битвой их бога с простым смертным, вырвался вопль ужаса, когда Хорруг вырвал из груди Тота пульсирующее черное сердце. Ящер покачнулся, взревел в последний раз и опрокинулся на спину. Тело божества охватило призрачное сияние.
        Десятки рук, пытавшихся утащить спутников Хорруга в свой мир, вдруг оставили свои жертвы и втянулись назад в стену. Арамеи наконец вырвались из страшных объятий живой стены и отбежали прочь. Минессис прижалась к груди Аррелия, дрожа от пережитого ужаса.
        Свечение, охватившее тело Тота непроницаемым густым туманом, вдруг потоком сорвалось с места и исчезло в стене, оставив на плитах пола голый скелет ящера. Стена всколыхнулась в последний раз и вновь приняла свой обычный вид.
        - Бог смерти ушел в свой мир,- сказал Аммат, поднимаясь на ноги.
        Выглядел жрец значительно лучше, чем прежде - нездоровая бледность и синева под глазами исчезли, на щеках начал проступать румянец.
        Хорруг повернулся к застывшим в растерянности хишимерам и громко произнес:
        - Сердце вашего бога в моей руке! Прочь с дороги!
        Никто не проронил ни слова в ответ. Воины Азгадера и жрецы молча расступились в стороны. Хорруг и его спутники беспрепятственно покинули стены храма. Люди снаружи испуганно расступались, с ужасом взирая на живое сердце мертвого бога, пульсирующее в руке Хорруга.
        Вскоре храм Тота и приверженцы мрачного культа остались далеко позади, путников укрыла ночь.
        - Что мне делать с этим куском мяса?- спросил Хорруг.- Разрубить?
        - Отдай его мне,- потребовал Аммат.
        Забрав у Хорруга сердце Тота, дромид бережно завернул его в тряпицу, которой недавно была перевязана его рука.
        - Что с тобой, жрец?- недоверчиво спросила Минессис.- Совсем недавно ты умирал на глазах, а сейчас снова стал живчиком.
        - Я нес силу Дромидиона,- ответил Аммат.- Простому смертному не дано выдержать мощь богов. Еще чуть-чуть, и я, наверное, умер бы. Но силой Дромидиона мы одолели Тота.
        - Мы?- переспросил Тороний и усмехнулся.- Лично я сам чуть не расстался с жизнью и могу сейчас разговаривать только благодаря этому упертому парню.
        Аррелий хлопнул Хорруга по плечу.
        - Что скажешь, дружище?
        Хорруг задвинул свой меч в ножны, которые вручил ему Аммат у храма Дромидиона, и произнес:
        - Ножны подходят.
        - И это все, что ты можешь сказать?!- опешил Аррелий.
        - Еще скажу, что нам пора домой. Наш поход слишком затянулся.
        - Согласен,- рассмеялся Аррелий.
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ
        ИСХОД
        Отставив опустевшее блюдо, Аммат вытер губы ладонью и произнес, обращаясь к Ние:
        - Благодарю за стол, хозяйка. Ты достойная хранительница очага.
        Кроме них за общим столом сидели Хорруг, Аррелий и Минессис.
        - Твоей похвалы достойна не только я,- с улыбкой заметила Ния.
        - Вот именно,- ревниво подтвердила Минессис.
        Аррелий расхохотался.
        - Да ты больше мешала ей!
        - Какие же вы все-таки дикари,- оскорбленно сказала Минессис.
        - Почему ты все время называешь нас дикарями?!- неожиданно возмутилась Ния.
        - Не принимай это на свой счет,- миролюбиво ответила ногарка.- Я говорю не о тебе, а об этих мужланах.
        - Один из этих мужланов сохранил мне жизнь и вернул свободу, а другой мой брат,- заметила Ния.
        - Не обижайся, но разве я не права?- не унималась ногарка.- Вы живете в дикости. Разве это жилище подобает человеку? Хлев какой-то. А ваши манеры…
        - А разве в Хоруме все жили во дворцах?- спросила Ния.- Ты когда-нибудь бывала в домах тех, кто кормил тебя и других правителей города? Что касается манер, твои ногары пресмыкаются и лебезят перед теми, кто стоит выше них и сильнее, но безжалостно истязают тех, кто оказывается в их власти. Особенно хорошо это знают женщины, побывавшие в ногарском рабстве. Может, мы и дикари, но у нас нет рабов.
        Сказав это, Ния поднялась из-за стола и покинула дом. Аррелий схватил кинжал и всадил его в поверхность стола - Минессис едва успела отдернуть руку.
        - Не лучше ли тебе прикусить свой язык, благородная ногарская госпожа?- свирепо прорычал Аррелий.
        - Действительно, иногда тебе стоит помолчать,- произнес молчавший до сих пор Хорруг.
        - Я чего-то не знаю?- осторожно спросила Минессис.
        - Моя сестра была рабыней при одном из ногарских легионов, и ваша солдатня развлекалась с ней, как хотела,- угрюмо произнес Аррелий.- Запомни, я не люблю, когда моей сестре напоминают об этом. В следующий раз вырежу тебе сердце, и это не пустая угроза.
        Минессис побледнела.
        - Я запомню,- пообещала она.
        В ее голосе не слышалось испуга, чего можно было ожидать, да и бледность вряд ли была вызвана угрозой Аррелия. Несмотря на заносчивость, ногарке все же не было чуждо сострадание к чужой боли. Поднявшись из-за стола, она вышла из дома вслед за Нией.
        - Ты воспринимаешь то, что произошло с твоей сестрой, более болезненно, чем она сама,- заметил Аррелию Аммат.- Ния сильная женщина, она давно уже справилась с тем, что ей пришлось пережить. Не стоит и тебе терзать себя сверх меры.
        - Может быть, ты и прав,- с тяжелым вздохом ответил арамей.- Но я никогда не забуду, что не смог уберечь свою сестру, не защитил честь семьи.
        - Прошлое нам неподвластно,- заметил дромид.- Изменить можно только будущее. Если будешь постоянно оглядываться назад, не заметишь того, что впереди.
        Аррелий усмехнулся.
        - И откуда ты все знаешь, парень?
        Аммат рассмеялся.
        - Всего не может знать никто, даже я, скромный служитель богов. А твои женщины помирятся. У Минессис несносный характер, но, должен признать, тебе с ней повезло.
        Аррелий развел руками.
        - Ну, раз ты так говоришь…
        Оба расхохотались.
        Снаружи послышался стук копыт и конское фырканье.
        - Эй, есть кто в доме?!- крикнул кто-то.
        - Зайди и посмотри сам!- рявкнул в ответ Аррелий.
        В дверь всунулась бородатая физиономия.
        - Мир вам!- приветствовал всех бородач.- Кто из вас Аррелий?
        - Это я,- ответил хозяин дома.- Можешь зайти в мой дом целиком.
        Бородатый рассмеялся и вошел внутрь, захлопнув за собой дверь.
        - Кто ты такой и чего ради притащился на ночь глядя?- поинтересовался Аррелий.
        - Мое имя Кеноний, я из рода Ранниев. Жена нашего князя рожает.
        - При чем здесь я?- усмехнулся Аррелий.- Не знаю, что сказала жена вашего князя, но уверен, что отец ее ребенка не я.
        Кеноний усмехнулся в ответ.
        - Вижу, ты очень веселый человек. В другое время охотно посмеялся бы с тобой, но сейчас не до того. Жена князя не может разродиться. Повитухи ничем не могут ей помочь. Мы слышали, что в твоем доме живет чужеземный жрец, знающий толк в знахарстве…
        - Больше не надо слов,- прервал гонца дромид.- Я Аммат, жрец Дромидиона. Я все понял. В путь.
        Оба вышли из дома, вскоре послышался удаляющийся стук копыт.
        - Пойду посмотрю, как бы там наши женщины не передрались,- пробормотал Аррелий, направляясь к выходу.
        - Скорее уж одна из них подерется с тобой, чем с другой,- с усмешкой заметил Хорруг.
        Аррелий рассмеялся и вышел за порог. Вскоре в дом вернулась Ния и принялась собирать посуду со стола. Хорруг молча сидел за столом, наблюдая за женщиной.
        - Ты никогда не говорил, почему покинул родину,- неожиданно произнесла Ния, поймав на себе его пристальный взгляд.
        - Я бежал,- просто ответил Хорруг с обычной мрачностью.
        - Почему?- снова спросила Ния.
        На этот раз Хорруг ответил не сразу. Тяжело вздохнув, он немного помолчал и наконец произнес:
        - Потому, что боялся. Боялся того, что совершил. Боялся за свою жизнь. В своем страхе я забыл о тех, кто был близок мне, кому я был дорог. Пока я скрывался в чужих краях, моя мать погибла в океане, пытаясь добыть себе пропитание, того, кто заменил мне отца, уничтожили, моего учителя убили.
        Ния ахнула и прикрыла рот ладошкой.
        - Но почему? Что ты сделал?
        - Я убил человека,- глухо ответил Хорруг.
        Он смотрел Ние прямо в глаза, что, по всей видимости, давалось ему нелегко, отчего взгляд становился еще более жестким.
        - Это был первый человек, павший от моей руки. С тех пор я уложил многих, лица погибших стираются из памяти с их последним вздохом, а его я помню до сих пор. Я убил его ни за что. Он не был моим врагом, я даже толком не знал его. Он напал на меня с кинжалом за то, что я изнасиловал его сестру. Их отец был верховным вождем кадангов.
        Ния побледнела еще больше и опустилась на скамью, словно силы разом оставили ее.
        - Оказывается, я многого не знала о тебе,- прошептала она.
        - Хочешь узнать, что было дальше, или этого уже достаточно?- с мрачной усмешкой поинтересовался Хорруг.
        - Ты очень мстителен,- тихо заметила Ния.- Ты не умеешь прощать даже в мелочах. Уверена, ты сполна отплатил за гибель своих близких. Ведь так?
        Хорруг кивнул.
        - Так. В ту ночь, когда я перебил разбойников, пленивших тебя, я направился в родные края. Узнав, что стало с моими близкими, я выковал вот этот клинок,- Хорруг кивнул на стену, где висел в ножнах его меч,- вошел в замок верховного вождя и заколол его прямо за обеденным столом. После этого я уехал и больше не вернусь в земли кадангов никогда. Но уже не из страха, просто незачем.
        Хорруг замолчал, сжав кулаки и склонив голову к столу. Ния осторожно коснулась его руки.
        - Страх по-прежнему терзает тебя,- все так же тихо произнесла женщина.- Ты боишься показаться слабым и заглушаешь свой страх жестокостью. Наверное, это помогает тебе выжить. Мужчины постоянно вынуждены доказывать свое превосходство силой, но ты превзошел всех. Аррелий рассказал мне о твоем поединке с Тотом и о том, ради чего вы пришли в его храм. Никто другой не способен на подобное безумство.
        Хорруг взял в свою мозолистую ладонь тонкие пальцы Нии, поднес ее руку к своей щеке.
        - Тебя стоит пожалеть,- прошептала Ния.- Ты очень несчастен.
        Хорруг грустно усмехнулся.
        - Попробуй сделать меня счастливее.
        Ния покачала головой и печально ответила:
        - К сожалению, это не в моей власти.
        Высвободив свою руку из пальцев Хорруга, Ния продолжила убирать со стола.
        - А я?- неожиданно спросил Хорруг - Как, по-твоему, я могу сделать тебя счастливее?
        Ния улыбнулась.
        - Ты уже это сделал.
        Удивленный ее ответом, Хорруг надолго замолчал. Вскоре Ния вновь подошла к нему сзади и, положив ладонь на плечо, сказала:
        - Твоя постель готова, ты можешь отдыхать.
        - Как же ты добра,- с обычной мрачностью произнес Хорруг.- Готова заботиться обо всех нас каждую минуту. Да встречи с тобой я даже не подозревал, что такие женщины существуют.
        Он тяжело вздохнул и закусил губу, словно испытал боль.
        - Просто ты встречал не тех женщин,- мягко ответила Ния.- Или сам не хотел их замечать, не хотел подпускать к себе. Но все еще впереди, все может измениться.
        - То, что ждет впереди, страшит меня больше того, что уже осталось позади,- сказал Хорруг, снова тяжело вздохнув.- Где Аррелий? Уже стемнело.
        - Он помирился с Минессис, потом они снова поругались и снова помирились,- Ния рассмеялась.- Сейчас они ушли в лес и, думаю, до утра не вернутся. Ночь сегодня сухая и теплая. Ты знаешь, я заметила, даже когда они ругаются, глаза Аррелия светятся от восторга. Да и Минессис, похоже, без ума от него. Мне кажется, Аррелий действительно нашел свою женщину, ту, которая предназначена ему судьбой. Я очень рада за брата.
        - А за меня?- спросил Хорруг, накрыв ладонью ладонь Нии, лежавшую у него на плече.
        - О чем ты?- насторожилась Ния.
        - По-твоему, я еще не встретил ту самую женщину?
        Ния сделала попытку отступить назад, но Хорруг удержал ее за руку. Он поднялся и повернулся к женщине лицом, по-прежнему держа ее руку в своей ладони.
        - С самой зимы мы живем под одной крышей, а ты по-прежнему сторонишься меня,- произнес Хорруг, глядя Ние в глаза.- Все в твоем племени считают, что мы с тобой делим одно ложе, но только мы и твой брат знаем, что это не так. Лишь однажды мне довелось почувствовать твое тепло, когда ты отогревала меня, замерзшего до беспамятства, своим телом. Это были какие-то ничтожные мгновения, но я помню до сих пор ту ночь, помню твой запах тогда…
        - Прекрати,- тихо потребовала Ния, отведя взгляд.- Мы не должны…
        - Почему?!- негодующе воскликнул Хорруг.
        Он схватил Нию за плечи и силой повернул к себе, заставив снова смотреть ему в глаза.
        - Почему?! Из-за того, что случилось с тобой в ногарском плену? Мне наплевать, что говорят твои сородичи. В том, что там случилось с тобой, нет твоей вины, и ты это знаешь.
        Ния зажмурилась и снова отвернулась, но Хорруг успел заметить пробежавшую по ее щеке слезу.
        - Прекрати,- прошептала Ния.- Пожалуйста. Не мучай меня.
        Сердце Хорруга болезненно сжалось от странного, неведомого доселе чувства. Даже к Мирре он не испытывал ничего подобного. Суровая жизнь наемника и собственная озлобленность, казалось, начисто вытравили из души жалость к кому-либо, нежность… Но сейчас…
        Хорруг обнял Нию за плечи и крепко прижал ее к груди.
        - Скажи мне только одно,- тихо произнес он женщине на ухо.- Ты сама когда-нибудь хотела этого? Думала об этом? Кто я для тебя?
        Не услышав ответа, он чуть отстранил Нию от себя и вновь посмотрел в ее заплаканное лицо. Глаза женщины сказали Хорругу все, что он хотел услышать, лучше всяких слов.
        - Я здесь, рядом с тобой,- прошептал Хорруг.- Не оставляй меня.
        Их губы несмело соприкоснулись, женщина ответила на поцелуй мужчины, тела соединились в объятиях, и два дыхания слились в одно…
        - Мы оба пожалеем об этом,- чуть слышно прошептала Ния, трепеща в крепких руках Хорруга.
        - Предпочитаю жалеть о том, что случилось, а не о том, чего не было,- твердо ответил Хорруг.
        Подхватив Нию на руки, он шагнул к своему ложу, скрытому за пологом.

* * *
        В распахнутые ворота крепости галопом влетел всадник в черных одеждах клана псов-воинов. У самой коновязи он хлестнул плетью женщину, тащившую вязанку дров, и рявкнул:
        - Прочь с дороги, шлюха!
        Женщина споткнулась, выронив свою ношу. Воин спешился и снова занес плеть для удара, но в этот момент женщину заслонил мальчишка подросток. Он схватил полено и угрожающе замахнулся.
        - Не смей бить маму!
        Воин слегка опешил.
        - Ну надо же,- процедил он, опуская плеть.- Волчонок уже показывает зубы.
        Отшвырнув мальчишку в сторону, он скрылся внутри замковых построек. Мальчишка стиснул зубы, с ненавистью глядя вслед ушедшему обидчику.
        - Ничего, сынок,- пробормотала мать, собирая рассыпавшиеся дрова.- Придет срок, и все они еще захлебнутся кровью за наши унижения.
        - Мама, почему все здесь нас ненавидят?- спросил мальчик.
        Голос его дрожал от злости.
        - Из-за твоего отца,- ответила женщина.- Он виноват в том, что нам с тобой сейчас очень плохо.
        В этот момент ее окликнул мужчина, вошедший во двор крепости снаружи:
        - Эй, Ранда! Держи на привязи своего ублюдка! Сегодня он избил моих сыновей. В следующий раз я сломаю ему ноги.
        - А что, ты не в состоянии вырастить из своих сыновей мужчин?- насмешливо отозвалась Ранда.- Они даже не могут постоять за себя?
        Взглянув на сына, она спросила:
        - Ты и вправду побил сразу двоих? За что?
        - Их было трое,- ответил мальчик.- Они называли меня ублюдком и сыном шлюхи.
        - Это так и есть, тебе не на что обижаться,- проворчал мужчина.
        - Завяжи узлом свой поганый язык,- с угрозой посоветовала ему Ранда.- Пожалуй, мой сын в состоянии поколотить и тебя так же, как твоих дохляков сыновей.
        Сверху послышался смех. На подмостках стены стоял человек в черных одеждах клана псов. Махнув мужчине, он сказал:
        - Эй, ты, пошел прочь.
        - Но, господин…- осмелился было возразить тот.
        - Пошел вон отсюда!- рявкнул воин.
        Мужчина поспешно покинул крепостной двор. Воин клана спустился вниз и подошел к Ранде и ее сыну.
        - Привет тебе, Ранда. Давно не виделись.
        - Привет и тебе, Карденг,- отозвалась Ранда.- Я не знала, что ты в крепости.
        - Я прибыл ночью и проспал весь день.
        Карденг окинул женщину и мальчишку внимательным взглядом:
        - Вижу, жизнь тебя не балует.
        - А ты думал, за несколько лет что-то изменится?- Ранда горько усмехнулась.- Для всех я по-прежнему оскверненная женщина, шлюха, а мой сын ублюдок.
        Карденг взял мальчишку за подбородок, задрал ему голову и пристально посмотрел в упрямые злые глаза.
        - Как его зовут?
        - Тангендерг.
        Карденг хмыкнул и заметил:
        - Имя, достойное конунга.
        Еще раз окинув мальчишку взглядом, воин вдруг потребовал:
        - Отдай его мне.
        При этих словах мальчишка напрягся, настороженно глядя на мужчину снизу вверх, словно одинокий волчонок, обложенный охотниками в логове.
        - Зачем он тебе?- спросила Ранда.
        - Я воспитаю из него бойца. Здесь его заклюют.
        - В Кем-Парне совсем перевелись мужчины?- усмехнулась Ранда.- Теперь вы набираете в свои отряды мальчиков?
        Карденг пожал плечами.
        - Как хочешь. Я предлагаю только один раз.
        Он повернулся и, не прощаясь, зашагал прочь.
        - Стой!- воскликнула Ранда.
        Воин остановился.
        - Я согласна,- тяжело выдохнула женщина.
        Обняв сына за плечи, она взглянула ему в глаза и сказала:
        - Ты отправишься с этим человеком, сынок.
        - А ты, мама?- настороженно спросил мальчик.
        Ранда покачала головой.
        - Я не смогу. Карденг позаботится о тебе. Не бойся.
        Мальчишка перевел взгляд на Карденга и спросил:
        - Я стану воином?
        - Да,- ответил Карденг.
        - И смогу отомстить всем, кто обижает маму?
        Карденг усмехнулся и кивнул.
        - Конечно.
        - Тогда я поеду с тобой,- просто решил Тангендерг.
        - Вот и договорились.- Карденг снова кивнул.- Вы еще успеете попрощаться. Мой корабль отплывает утром. Ранда, на рассвете приведи сына на пристань. Мы отправимся в Кем-Парн, мальчик.

* * *
        Над широкой поляной висел разноголосый гомон. На грубых скамьях, на поваленных стволах, на шкурах и циновках и просто на земле сидели десятки людей. Старейшины рода и лучшие воины племени сошлись на тинг.[7 - Тинг - сход, вече (др. герм.)] Арамеи выбирали себе нового князя взамен погибшего Саратония.
        Несмотря на шум и оживление, появление Аррелия, Хорруга и Аммата не осталось незамеченным.
        - Зачем ты привел сюда чужеземцев?- неприязненно спросил Аррелия сотник Килоний.- Дела нашего рода их не касаются.
        - Эти люди живут в моем доме!- с вызовом ответил Аррелий.- Хорруг был с нами в походе, а жрец залечивал наши раны.
        Сотник нахмурился. Он хотел было еще что-то сказать, но его опередил Одмий, глава совета старейшин.
        - Вы можете остаться… все,- разрешил старец.
        - Только помалкивайте,- проворчал Килоний.
        Одмий вскинул посох, призывая собравшихся к тишине. Однако полного внимания к себе старец не добился, шум стих ненамного. Вряд ли в этом можно было усмотреть неуважение к старейшине рода - обсуждался очень серьезный вопрос, и собравшиеся арамеи были не в силах сдерживать себя. Зачастую подобные сходы заканчивались побоищем, когда стороны не могли договориться.
        Хорруг тихо спросил Аррелия:
        - Разве титул князя не передается по наследству?
        - Если есть достойные наследники,- ответил тот.- У Саратония остался единственный сын, и ему всего пять лет. Поэтому приходится избирать нового князя.
        - Я слышал, что и в землях кадангов раньше избирали вождей,- заметил Аммат.
        - Это было в давние времена,- ответил Хорруг.- Сейчас избирают лишь конунга, да и то советом вождей.
        - Конунга?- недоуменно переспросил Аррелий.
        - Верховного вождя,- пояснил Хорруг.
        - Нашему стаду тоже не помешал бы верховный вождь,- хохотнул арамей, указав на своих соплеменников.
        Хорруг задумчиво потеребил бородку, словно слова Аррелия натолкнули его на какие-то размышления. Повернув голову в сторону Аммата, он обнаружил, что дромид пристально смотрит на него. Ничего не сказав, жрец отвел взгляд.
        Между тем Одмий, так и не дождавшись тишины, продолжал прерванную речь:
        - Сын почившего в ногарской земле Саратония слишком мал, чтобы принять на себя обязанности отца. Но наш род не может обойтись без предводителя. Среди мужей племени много достойных воинов, и один из них - сотник Килоний.
        - Этого следовало ожидать,- усмехнулся Аррелий.
        - Считаешь его недостойным?- поинтересовался Аммат.
        - В сметливости и расчетливости ему не откажешь, но на поле брани лично я предпочел бы другого предводителя. Более решительного.
        Хорруг молча наблюдал за спорами арамеев. Среди одобрительного гула в поддержку Килония слышалось немало голосов, не желающих признавать сотника своим князем.
        - И долго они будут спорить?- хмуро спросил Хорруг.
        - Могут и за три дня не договориться,- ответил Аррелий.- В племени много отличных воинов, но, честно говоря, не представляю, кто из них мог бы возглавить род.
        - Даже ты?
        - Я?!- Аррелий расхохотался.- Скорее уж ты станешь нашим князем!
        - А почему бы и нет?- вместо Хорруга отозвался Аммат.
        Каданг и жрец вновь обменялись взглядами.
        - Хочешь что-нибудь сказать этим людям?- с нажимом спросил дромид.
        - Хочу,- жестко произнес Хорруг, словно отвечая на вызов, послышавшийся ему в словах жреца.
        Он поднялся со своего места и направился к центру поляны, расталкивая арамеев и перешагивая через сидевших на пути. Разгорячившиеся в спорах лесные воины вполне могли бы завязать драку с бесцеремонным чужеземцем, однако, встретившись глазами с его злым взглядом, воздерживались от решительных действий.
        - Что он задумал?- недоуменно спросил Аррелий.
        - Он делает то, что должен,- спокойно произнес Аммат и улыбнулся.
        Достигнув центра поляны, Хорруг окинул взглядом старейшин и сотников и громко, отчетливо произнес:
        - Я предлагаю вам себя в князья.
        Все голоса разом стихли. Арамеи со всех сторон удивленно взирали на каданга. Первым заговорил Килоний. Побагровев от гнева, сотник прорычал:
        - Наглость твоя безмерна, чужеземец! Убирайся прочь отсюда!
        - Твое поведение оскорбительно,- поддержал сотника Одмий, осуждающе покачав головой.- Мы позволили тебе присутствовать на тинге, но ты злоупотребляешь нашим расположением.
        - Назовите мне причины, по которым отказываете в праве быть избранным,- жестко потребовал Хорруг.
        Старейшины нерешительно переглянулись.
        - Да ты даже не арамей!- рявкнул Килоний.
        - Это все?- спросил Хорруг.
        - Этого уже достаточно!
        Арамеи вновь зашумели все разом, вскочив со своих мест. Среди гневных выкриков Хорруг не услышал ни одного голоса в свою поддержку.
        - Ты слышишь, чужеземец?- спросил Одмий.- Наш народ не желает ставить тебя над собой.
        - Ты оскорбляешь весь наш род, чужеземец!- гневно выкрикнул арамей в легких кожаных доспехах, один из тех, кто сам метил в князья.- Ты живешь с опозоренной женщиной…
        Арамей осекся, когда острие стального клинка неожиданно оказалось у его горла.
        - Запомни, отныне есть кому защитить честь этой женщины,- произнес Хорруг с обычной злобой, повергавшей в трепет даже самых ярых недругов.- А позор ее лежит на всех вас, мужчинах рода, что не могут защитить собственных женщин.
        - Не смей хулить мою сестру!- в свою очередь свирепо прорычал Аррелий, пробившись к центру поляны.- Что-то я не видел тебя в той битве, когда ногары положили десятки наших воинов и увели женщин в полон. И ты собираешься стать князем? Эй, братья! Чем вы думаете? Куда заведет вас человек, предпочитающий отогревать задницу у очага?
        - Уймись, Аррелий!- потребовал один из старейшин.- Здесь и без тебя слишком шумно.
        - Предназначение князя не только в ратных битвах,- заметил другой.
        - Этого парня вообще не стоит слушать!- пренебрежительно фыркнул один из арамеев.- Он сам живет с ногарской шлюшкой. Еще и чужеземного колдуна приютил.
        Аррелий взревел, словно раненый тур, и рванулся вперед, пытаясь добраться до говорившего через толпу соплеменников.
        - Подойди ближе, и я вобью тебе зубы в глотку!- орал Аррелий, размахивая кулаками.
        Поднялся невообразимый шум, словесная перепалка грозила вот-вот перейти в массовую драку.
        - Вот к чему привела твоя глупая выходка, чужеземец,- осуждающе произнес Одмий, покачав головой.
        - Забирай своего друга-буяна и жреца и возвращайтесь к своим женщинам,- хмуро посоветовал Хорругу Килоний.- Дела своего рода мы решим без вас.
        - Верно! Пусть убираются!- поддержали сотника из толпы.
        - Какой из него князь? Голодранец!- пренебрежительно сказал один из сотников.- У него нет ни коня, ни собственного жилища!
        - Нам не нужны чужаки!- выкрикнул еще кто-то.
        - Не нужны чужаки?- переспросил Хорруг, окинув арамеев взглядом.- Тогда ваш сход не закончится никогда. Будете спорить, пока не передохнете, потому что среди самих себя вы достойного князя точно не найдете.
        - Этот чужеземец оскорбляет нас!- крикнул кто-то издалека.- Заткните ему глотку!
        - А ты не прячься за спинами, подойди и сам попробуй это сделать,- посоветовал ему Аррелий.
        Ответом послужил всеобщий хохот.
        - Кто хочет бросить мне вызов, может выйти сюда прямо сейчас или забыть об этом навсегда,- произнес Хорруг.
        Арамеи притихли. Мало кто из присутствующих видел, как умело Хорруг владеет клинком, но невероятные слухи о его похождениях в Хоруме и Хишимере многих заставляли усомниться в собственной решимости бросить вызов кадангу. Иным же достаточно было натолкнуться на злобный взгляд Хорруга, чтобы проявить благоразумие и не браться за оружие.
        Взгляд Хорруга скользнул по лицам арамеев и задержался на Килонии.
        - Может быть, ты?- мрачно спросил Хорруг.
        - Даже не надейся устрашить меня,- сурово ответил сотник, опустив ладонь на рукоять меча.
        Одмий вскинул посох, останавливая Килония, и произнес:
        - Здесь кровопролития не будет.
        Взглянув на Хорруга, он добавил:
        - Тебе уже ясно дали понять, что ты не встанешь во главе нашего народа.
        - Справедливость требует заслушать все голоса,- сказал вдруг другой старейшина.- Может быть, кто-то хочет высказаться в поддержку чужеземца?
        - Хочет!- прозвучало в ответ из толпы.
        Растолкав соплеменников, на центр вышел огромный Тороний.
        - Вот что я скажу вам, братья,- начал великан.- Для всех арамеев настали нелегкие времена. Сейчас может выжить только сильное племя, и во главе должно ставить сильного человека. Среди нас есть достойные мужи, способные взвалить на себя бремя заботы о всем роде. Но достойнее ли они этого парня? Он еще достаточно молод, и в его поступках пока больше упрямства, нежели трезвого расчета, но до сих пор это приводило его к цели. Он вытащил наших людей, и меня в том числе, из ногарского плена. Все вы слышали о том, что произошло в Хишимере, я же собственными глазами видел, как этот парень одержал верх над самим богом Смерти. Много ли вы знаете людей, способных на такое? Большинство не решится даже на попытку совершить что-либо подобное. Это сильный человек, такой, какой и должен стоять во главе рода!
        Арамеи молча слушали Торония. Даже сам Хорруг был несказанно удивлен.
        - Не подозревал, что ты так разговорчив,- пробормотал он.
        - Именно его упрямство и настораживает меня,- ворчливо заметил Килоний.- У парня бешеный нрав и больное самолюбие. Я помню, как горел Хорум, как хишимеры избивали огнепоклонников, и помню взгляд этого безумца. Ради собственных интересов он может подвергнуть опасности весь род и погубит нас.
        - Скажи нам, Хорруг, куда ты готов вести племя?- спросил Одмий.- Что ты можешь дать нашему роду?
        Хорруг скользнул взглядом по лицам арамеев, смотревших на него, встретился глазами с Амматом.
        - То же, что и всем арамеям полночных лесов,- произнес Хорруг, глядя в глаза жреца.- Жизнь.
        Сказав это, он зашагал прочь, расталкивая людей.
        - Куда ты?!- крикнул кто-то вдогонку.- Что ты хотел этим сказать?!
        - То, что сказал,- отозвался Хорруг.- Решение за вами. Вы знаете, где меня искать.
        Уже на тропе его нагнали Аррелий и Аммат.
        - Жизнь?- переспросил Аррелий.- Как тебя понимать, дружище?
        - Это его слова, не мои,- мрачно ответил Хорруг, кивнув в сторону дромида.- У него и спрашивай.
        Аммат не заставил себя упрашивать.
        - Разве ты не видишь, Аррелий, что оставаясь в своих лесах, вы обречены на вымирание? Вы не можете прокормиться охотой, не можете прокормить себя и набегами на степь. Кроме того, льды наступают на весь Север и каждая новая зима суровее предыдущей.
        - Насчет льдов не знаю, не видел, а зимы действительно морозные,- согласился Аррелий.- Ну и какой выход?
        - Чтобы выжить, арамеям придется уйти в более теплые края, к побережью.
        - Может быть, ты не знаешь, но земли там уже заняты ногарами,- с усмешкой заметил Аррелий.
        - Значит, их придется потеснить,- многозначительно произнес Хорруг.
        - Килоний прав,- задумчиво пробормотал Аррелий.- Ради своих интересов ты способен подвергнуть опасности весь род.
        - Это не только его интересы, но и ваши,- заметил Аммат.
        Аррелий покачал головой.
        - Это верная погибель для арамеев. Даже если все племя пойдет за тобой, Хорруг, это будет чуть больше полутысячи клинков. Любой ногарский правитель раздавит нас, и поход закончится, едва начавшись.
        - Поэтому к побережью должны идти все,- просто сказал Аммат.- Все арамейские роды.
        Аррелий задумчиво хмыкнул.
        - С чего ты взял, жрец, что арамеи пойдут за вами?
        - Нам есть, что им предложить, вот с чего.
        - Наши люди не очень-то поддержали Хорруга,- усмехнулся Аррелий.
        - Скоро они переменят свое мнение,- убежденно сказал Аммат.- Очень скоро.

* * *
        Темнота вокруг была настолько плотной, почти осязаемой, что стало трудно дышать. В лицо дохнуло могильным холодом. Азгадер отшатнулся прочь, но кто-то крепко схватил его за руки, затем сильные пальцы сомкнулись на его ногах, вцепились в торс. В следующий миг Азгадер утратил опору - множество невидимых во тьме рук подняли его в воздух.
        - Исполни клятву!- послышался из мрака грозный шелест.- Исполни!
        Азгадер содрогнулся.
        - Исполню,- пообещал он шепотом, говорить громче мешало собственное волнение.
        - Верни мое сердце!- вновь грозно прошелестело из темноты.
        Что-то сдавило горло, затем руки, державшие царя, враз отпустили его, и Азгадер полетел вниз.
        Ударившись о твердую поверхность, Азгадер вскрикнул и взмахнул руками и ногами. Что-то опутывало его, стесняя движения. На мгновение Азгадеру показалось, что он вот-вот задохнется. Царь вновь непроизвольно вскрикнул.
        Пелена, стеснявшая движения и дыхание, спала внезапно. Над Азгадером возвышался Метнос. В одной руке телохранитель держал лампу, в другой шерстяное одеяло, которое только что сорвал с царя.
        - Что случилось, повелитель?- недоуменно спросил Метнос.
        Азгадер огляделся. Он лежал на полу возле собственного ложа, с которого, видимо, скатился во сне. Царь сел и облегченно вздохнул. Потерев шею, он вдруг почувствовал боль. Заметив на себе пристальный взгляд Метноса, царь раздраженно спросил:
        - Что?!
        - Тебе лучше самому это увидеть,- ответил телохранитель.
        Отобрав у него лампу, Азгадер прошел в трапезный зал. Там он посмотрелся в большое бронзовое зеркало. Даже в мутноватом отражении начищенной бронзы Азгадер отчетливо разглядел пятна на своем горле, словно его сжимала чья-то сильная рука. Нервно сглотнув, Азгадер повернулся к Метносу, следовавшему за ним по пятам, и приказал:
        - Притащи сюда Идигера. Я хочу видеть его немедленно.
        Метнос молча кивнул и вышел. Ждать пришлось недолго, вскоре он вернулся в сопровождении верховного жреца. По требованию самого царя Идигер часто оставался на ночь во дворце правителя, поэтому на его поиски не пришлось потратить много времени.
        Сидя за длинным столом, Азгадер вытянул перед собой руки и сжал кулаки. Глядя исподлобья на жреца, он сообщил:
        - Ко мне только что приходил Тот.
        Идигер молча смотрел на царя. Не дождавшись ответа, Азгадер добавил:
        - Он потребовал исполнить клятву. Ты ведь помнишь, в чем я клялся его именем на Празднике Огня. И он требует вернуть его сердце.
        Жрец кивнул и бесстрастно произнес:
        - Придется исполнить клятву.
        - Придется,- согласился царь, с ненавистью глядя на жреца.- Но, как оказалось, мне придется сдержать клятву, не получив взамен обещанного. Император Ногары на словах отдал золото Бельфеддора мне, на деле же до него не добраться.
        Он со злобой ударил по столу кулаком.
        - Ты все это затеял!- прорычал царь.- Что теперь скажешь? Что посулишь?
        - Признаю, Нокатотос перехитрил меня,- ответил Идигер все так же невозмутимо.- Устами своего посланца он действительно отдал золото Бельфеддора тебе, но при этом открыл харберам, где искать затерянный город. Тем не менее, мне удалось ослабить Ногару - император отстранился от дел, предоставив свою империю самой себе. Тебя же я предупреждал, чтобы ты не брал тот клинок. Ты сам разбудил демона. Дальше будет хуже. Советую перебить всех арамеев…
        - Хватит!- рявкнул царь, вновь громыхнув кулаками по столу.- Свои советы оставь при себе! Я предупреждал тебя…
        Азгадер поднялся из-за стола и пошел к выходу. На ходу он кивнул Метносу и коротко бросил, указав на жреца:
        - Убей его.
        Азгадер покинул трапезную. Метнос вынул кинжал из ножен и направился к жрецу. Идигер стоял неподвижно, ни один мускул не дрогнул на его лице.
        - Когда-то ты говорил, что не из тех, кто убивает безоружных,- с прежней невозмутимостью заметил жрец.
        - К тебе это не относится,- так же спокойно ответил Метнос, приближаясь.
        - Почему ты служишь ему?- спросил Идигер.- У тебя уже не раз была возможность сбежать и вернуться в Ногару. Неужели для ногарского аристократа быть в слугах хишимерского царя предпочтительней, чем полководцем в армии империи?
        - У империи нет будущего,- просто ответил Метнос.
        Тонкие губы жреца скривились в холодной усмешке.
        - Ты думаешь, оно есть у тебя?
        Метнос подошел совсем близко.
        - Я скажу тебе только одно слово,- произнес Идигер.- Лишь одно, но оно убедит тебя сразу и окончательно.
        - Не уверен,- усмехнулся Метнос.
        - А я уверен.
        - Что ж, говори свое слово, и покончим с этим.
        Жрец произнес то, чего Метнос никогда не слышал раньше. Больше ему не суждено было услышать уже ничего.
        Перешагнув через бездыханное тело царского телохранителя, Идигер вновь холодно усмехнулся.
        - Совсем забыл предупредить, что это слово Смерти. Кому, как не мне, кто служит ей, знать это слово…
        Накинув на голову капюшон и спрятав ладони в широкие рукава своего одеяния, жрец покинул трапезную.

* * *
        Сидя у очага, Хорруг молча правил камнем лезвие своего клинка. Аррелий почесал бородку, зевнул и спросил:
        - Какого дьявола ты мозолишь свою железку? Вряд ли она тебе скоро понадобится.
        - Всякое может случиться,- отозвался Хорруг, пробуя пальцем остроту лезвия.
        - До следующей весны мы вряд ли отправимся в поход. Обычно мы выходим в степь перед самой зимой, но сейчас, когда нет князя…
        - Все еще никого не выбрали?- спросила Ния.
        Сестра Аррелия что-то вышивала на большом алом полотне, растянутом на раме, укрывшись в своем углу от нескромных взоров.
        - Уже третий день спорят,- ответил Аррелий, ухмыльнувшись.- То расходятся, то снова сходятся. Тороний рассказывал: многие уже пожалели, что не сказали свое слово в твою поддержку, дружище.
        - У них еще есть такая возможность,- безразличным тоном заметил Хорруг.
        - Не хочешь снова наведаться на тинг?
        - Не вижу в этом смысла. Мне нечего больше сказать твоим соплеменникам, а повторять два раза я не привык.
        - Ты не только упрям, но еще и горд не в меру,- проворчал Аррелий.- Хоть раз ты можешь переступить через свое самолюбие?
        - Не могу.
        Минессис, сидевшая рядом с Аррелием, оторвалась от его плеча, поднялась и направилась было к Ние.
        - Ты покажешь, наконец, что ты там делаешь?
        Ния тут же задернула полог, спрятав свое рукоделие.
        - Не смотри,- потребовала она.- Еще рано.
        - Не мешай ей!- цыкнул на ногарку Аррелий.
        - Мне скучно,- капризно пожаловалась Минессис.
        - Займись чем-нибудь,- посоветовал Аррелий.
        - Чем, например?
        - Ну, дров наколи,- невозмутимо предложил арамей.
        - Наглый дикарь!- возмущенно взвизгнула Минессис и набросилась на него с кулаками.
        Аррелий расхохотался и без труда скрутил женщину. Ния улыбнулась, наблюдая за их возней, Хорруг лишь покачал головой.
        Дверь распахнулась, в дом вошел Аммат.
        - Мир вам,- поздоровался жрец.
        - Да какой тут мир?!- шутливо отмахнулся Аррелий.- Видишь, меня избивают! Того и гляди, покалечат.
        - И этого мало для тебя!- пригрозила Минессис.
        Высвободив руки, она сжала голову Аррелия ладонями и впилась в его губы страстным поцелуем. Аммат рассмеялся.
        - Вижу, у вас все в порядке. Жаль, но придется омрачить ваше веселье. Сегодня я недобрый вестник.
        - Что случилось?- спросил Хорруг.
        - Войска хишимерского царя надвигаются на нас.
        - Сведения точны?- спросил Аррелий, отстранив от себя Минессис.
        - Я встретил вестника, когда шел сюда. Он сказал, что хишимерская армия вышла в степь и движется к арамейским лесам. Вестник отправился на поляну собраний сообщить всем об угрозе. Я же пришел с этой вестью к вам. От вестника я узнал, что те племена, в которых он уже побывал, собираются отходить в глубь лесов, еще дальше на полночь.
        - Этого следовало ожидать,- кивнул Хорруг.
        Он поднялся, вложил меч в ножны и перекинул перевязь через плечо.
        - Похоже, жрец, это именно то, что нам нужно,- произнес каданг.- Или я ошибаюсь?
        - Нет, не ошибаешься,- ответил Аммат.- Если намерен сделать то, зачем вернулся в эти леса, то сейчас самое время.
        - Тогда пошли.
        Аррелий снова отцепил от себя руки ногарки и встал со скамьи.
        - Извини, крошка, сегодня тебе придется резвиться без меня. Собери-ка нам припасы в дорогу.
        - Я иду с вами!- решительно воскликнула Минессис, вскакивая вслед за ним.
        - И думать забудь!- рявкнул Аррелий.- Мы не на прогулку отправляемся.
        - Я не из твоего рода, так что не смей мне указывать!- огрызнулась Минессис, облачаясь в легкие кожаные доспехи и подвешивая к поясу длинный кинжал.- Ты мне не муж!
        - Твое счастье,- отозвался Аррелий, снимая со стены свой щит.- Иначе давно бы отхлестал тебя розгами по заднице.
        Продолжая ругаться, оба вышли за порог. Хорруг и Аммат взяли сумы с провизией, быстро собранной им Нией в дорогу.
        - Думаешь, мы сможем это сделать?- спросил Хорруг.
        - В наших руках преимущество,- ответил дромид.- Пора его использовать.
        С этими словами жрец шагнул за порог.
        Хорруг обнял Нию и поцеловал.
        - Не жди нас сегодня. Но мы обязательно вернемся все.
        Каданг снял со стены свой щит. Взгляд его упал за полог, где Ния скрывала свое рукоделие. На алом полотне Хорруг увидел голову орла, вышитую золотыми нитями.
        - Что это?
        Ния чуть смутилась.
        - Мне захотелось сделать это для тебя. Мне кажется, ты сам найдешь ему применение.
        Глядя на золотого орла, Хорруг задумчиво произнес:
        - Кажется, уже нашел. Заканчивай свою работу, мне понадобится твоя вышивка.
        Он еще раз поцеловал Нию и вышел за порог.
        Когда в сопровождении Аммата, Аррелия и Минессис, которая, несмотря ни на что, увязалась за мужчинами, он вышел к поляне, где собрались главы арамейских семей, там царило еще большее оживление, чем прежде. Отыскав взглядом Килония и Одмия, Хорруг пробился сквозь толпу к ним.
        - Опять ты, чужеземец,- недовольно проворчал сотник, увидев каданга.
        Взглянув на спутников Хорруга, Килоний нахмурился еще больше.
        - Аррелий, ты совсем стыд потерял?! Как ты посмел притащить на сход свою чужеземку?!
        - Не скрипи, старый пень,- пренебрежительно фыркнула Минессис.- Я не рабыня и иду туда, куда хочу.
        Килоний слегка опешил от такого выпада.
        - Что собираются делать воины племени?- спросил Хорруг.
        - То же, что и все остальные племена,- ответил Одмий.- Все арамейские роды отступают еще дальше на полночь, в самые дебри. Уйдем и мы.
        - Где вестник?- спросил Хорруг.
        - Да вот он,- узнал гонца Аммат.
        Он указал на молодого веснушчатого парня.
        - Какой дорогой идут хишимеры?- спросил Хорруг посланника.
        Выслушав ответ, он перевел взгляд на Аррелия.
        - Выведешь нас туда?
        - Легко,- ответил тот и гордо подбоченился.- Никто не знает лесные тропы и ближнюю степь лучше меня.
        - Бахвал!- фыркнула Минессис.
        - Что вы задумали, парни?- настороженно спросил Килоний.- Очередное безумство? Что разрушите на этот раз? Что спалите?
        Отодвинув его в сторону, Хорруг крикнул в толпу:
        - Арамеи, слушайте меня! Можете бежать прочь, поджав хвосты и бросив все на поживу врагу, а можете сами забрать у него все! Мы идем навстречу хишимерскому войску. Вы вольны присоединиться к нам или спрятаться по своим норам.
        - Даже моя женщина идет с нами!- гордо добавил Аррелий, обняв Минессис одной рукой.
        На некоторое время арамеи притихли, потом из толпы послышался насмешливый голос:
        - Забавное у вас войско! Ты, Аррелий, чужеземный бродяга, жрец да твоя баба. Хишимеры умрут от хохота.
        - Для вас главное, чтобы сдохли они, а не вы,- жестко произнес Хорруг.
        - Видимо, у чужеземного жреца и ногарской женщины больше мужества, чем у наших воинов,- послышался знакомый голос.
        Растолкав соплеменников, к Хорругу и его спутникам вышел Тороний.
        - Я с вами, парни.
        - Я тоже!- послышалось с другой стороны.
        - И я!- выкрикнул еще один.
        - Эй, подождите меня!
        К ним присоединились еще несколько человек. Хорруг узнал среди них тех, кого освободил с Демилием близ Хорума в ночь Огня.
        - Безумцы!- воскликнул Килоний.- Вы все сгинете! Этот чужеземец ведет вас на верную гибель! Подумайте сами, у нескольких человек нет никаких шансов выстоять против тысяч хишимерских клинков.
        - Ты можешь присоединиться к нам, тогда наши шансы чуть-чуть увеличатся,- ответил ему Хорруг.
        Он пристально посмотрел Килонию в глаза.
        - Ты прав, сотник, я упрям, как таран, и, наверное, кажусь тебе безумцем. Но знай, я никогда не берусь за то, что считаю для себя невозможным.
        Хорруг кивнул Аррелию:
        - Веди. Все, у кого хватит решимости, берите оружие, припасы и догоняйте нас.
        - Идемте, парни!- зло и весело выкрикнул Аррелий.- Нас ждет настоящее дело!
        Маленький отряд покинул поляну сборов и углубился в чащу. Остальные арамеи поспешили к своим семьям.

* * *
        Тишину зала храмовой библиотеки, погруженного в полумрак, разогнал звук шагов. Император Нокатотос, облаченный в белое жреческое одеяние, стоял у пюпитра, внимательно изучая символы на золотых таблицах в свете лампы. На появление людей он не обратил никакого внимания. Лишь услышав деликатный кашель за спиной, император спросил:
        - Зачем ты здесь, советник?
        При этом он даже не повернул головы, по-прежнему не отрываясь от своего занятия.
        - Прошу простить, повелитель, что пришлось потревожить тебя, но дела империи требуют твоего внимания,- с поклоном произнес советник Метоннес.
        Император повернулся к советнику. Взглянув на храмового служителя, сопровождавшего Метоннеса, Нокатотос кивком приказал ему удалиться. Поклонившись своему духовному главе и правителю империи, служитель покинул зал.
        - Что случилось такого, что заставило тебя разыскивать меня в храме?- спросил император.
        - В Кадае большая смута, мой повелитель,- сообщил советник.- Брожение грозит перекинуться на всю Ногару. Легионы волнуются.
        - Легионы волнуются всегда,- бесстрастно заметил император.- Чего они хотят на этот раз? Денег? Женщин? Привилегий?
        - Им не платят жалование уже полгода,- напомнил советник.- Наши солдаты ропщут, когорты наемников вот-вот взбунтуются. Мораги непрерывно штурмуют Кадай. Если наши войска покинут город, мы лишимся последнего порта к закату от столицы.
        - Ну и чего они ждут от меня?- все так же равнодушно спросил Нокатотос.
        - Командиры легионов собираются на совет. Они хотят видеть своего императора.
        - Раньше им мое присутствие не требовалось,- заметил император.- Военные вопросы они привыкли решать без меня.
        - Положение слишком тяжелое.
        Император отступил в темноту, почти наощупь нашел кресло и опустился в него. Советник остался стоять в круге света от масляного светильника.
        - Я устал,- из темноты послышался тяжелый вздох императора.- Я очень устал. Мне нечего сказать командирам легионов.
        - Страна нуждается в повелителе,- сказал Метоннес.
        - Страны уже нет,- глухо отозвался Нокатотос.- Ногара погибла. Нет уже и самих ногаров, их поглотили варвары. Ногары… Ты когда-нибудь читал хроники нашей империи, советник? Знаю, что нет. Когда-то мы назывались - накии, ногарами нас прозвали северные варвары. Мы проявили слабость, утратили свое имя и сами начали называть Наккату Ногарой. Ныне истинные накии остались лишь там, в Наккате - Старой Ногаре. Там, где Тень…
        Метоннес насторожился.
        - Мой император, к чему сказаны эти слова?- недоуменно спросил он.
        - Боги оставили нас,- с горечью произнес Нокатотос.- Кровопролитие, голод и мор охватили все побережье. Мы вымираем. В мире осталась лишь одна могучая сила - Тень. Может быть, предки напрасно устрашились ее владычества? Может быть, напрасно были положены сотни тысяч жизней во имя сохранения старой веры, в угоду светлым богам?
        Советник похолодел.
        - Мой повелитель, о чем ты говоришь?!- воскликнул он, не в силах скрыть свое негодование.
        Во тьме зала над креслом, где сидел император, Метоннесу почудился силуэт паука.
        - Я говорю о том, что мы всего лишь люди, а люди слабы,- ответил император.- Хишимеры приняли одного из богов Тени, и царство их процветает. Мы же изо всех сил цепляемся за старую веру, воюем со всем миром, но сами обречены на погибель. Уже сто лет войска империи пытаются выбить морагов с побережья, а они все там же, захватывают и разрушают наши города, и их становится все больше и больше. Наших прежних богов уже нет с нами, мы молимся в пустоту.
        Император замолчал.
        - Что мне сказать совету?- осторожно спросил советник.
        - Пусть легионы забирают села,- неожиданно жестко распорядился император.- А Кадай отдать наемникам.
        - Что ты имеешь в виду, повелитель?- опешил Метоннес.
        - Иногда ты утрачиваешь свою сообразительность, советник,- недовольно заметил император.- Для солдат полно добычи в городах и селах. Пусть это их успокоит.
        - Но народ?..- растерянно пробормотал Метоннес.- Это же наши города, наши села…
        - В нынешнее время предпочтительней потерять крестьян, чем солдат,- ответил император.- Ступай. Оставь меня.
        По тону его голоса советник понял, что император начинает гневаться. Опасаясь вызвать приступ ярости у повелителя, Метоннес предпочел не возражать правителю Ногары и покинул зал храмовой библиотеки.
        У центрального входа в храм Метоннеса поджидал капитан одного из столичных легионов в сопровождении отряда воинов. Сам он не решился сопровождать советника внутрь храма и предстать перед своим повелителем. Потеряв дочь, Нокатотос стал чересчур вспыльчив и непредсказуем.
        - Что сказал император?- поинтересовался капитан.
        - Кажется, скоро нам потребуется другой император,- ответил Метоннес, забираясь в колесницу.

* * *
        Лесными тропами Аррелий вывел товарищей на опушку полуночных лесов. По пути к ним присоединились еще несколько десятков смельчаков, в том числе и из соседних племен, и в степь вышел отряд в сотню пеших воинов.
        - В прошлом походе я потерял коня,- посетовал Аррелий.- Надеюсь, нынче в бою удастся раздобыть себе гиппариона.
        - Двух,- сердито поправила его Минессис.
        - Ну да, двух,- охотно согласился Аррелий.
        - Зачем тебе конь, тем более два?- с усмешкой спросил Аммат.- Ты сам себя с трудом можешь прокормить. Как я успел заметить, гиппарионы для арамеев - разорительная роскошь.
        - Раньше я мог себе это позволить,- возразил Аррелий.- Правда, раньше в моем доме было меньше ртов.
        Он бросил многозначительный взгляд на Минессис. Заметив это, ногарка вспыхнула от возмущения.
        - Ты хочешь сказать, что я тебя объедаю?!- негодующе вскричала женщина.- Ты!.. Негодяй, мерзавец, подонок, грязный дикарь, неумытый крестьянин!..
        Удары ее кулаков градом посыпались на спину Аррелия. Тот, втянув голову в плечи, безропотно сносил побои, впрочем, не такие уж чувствительные, и лишь ухмылялся. Его товарищи расхохотались.
        - Смотри, Аррелий, врагов еще не видно, а раненым уже можешь стать!- крикнул один из арамеев.
        - Ничего, шрамы украшают настоящего мужчину,- хохотнул другой.- Особенно те, что оставлены женщинами.
        Аммат покачал головой и с улыбкой спросил Аррелия:
        - Почему тебе так нравится дразнить свою женщину?
        - Чем больше она двигается, тем меньше толстеет,- смеясь ответил тот, за что получил от Минессис пинок коленом под зад.
        Арамеи снова расхохотались.
        Лишь Хорруг оставался мрачно-сосредоточенным. Бросив взгляд на Торония, шедшего рядом, он спросил:
        - Почему ты пошел с нами?
        - Потому, что ты позвал,- просто ответил великан.
        - Не сомневаешься в успехе?
        - Не сомневаюсь в тебе, парень. Иначе шел бы сейчас в другую сторону.
        Тороний неожиданно остановился и указал вперед:
        - Смотрите!
        Арамеи остановились, вглядываясь вдаль. Над степью клубами поднималась пыль, а вскоре на горизонте появилась черная масса, надвигавшаяся с полудня.
        - Хишимеры,- произнес Хорруг.
        - Сколько их тут?- с тревогой спросил один из воинов, оглядывая из-под ладони вражеское войско, надвигавшееся из степи.
        - Тысяч двадцать, не меньше,- спокойно ответил Тороний.
        Арамеи притихли. То, что сперва многим представлялось простым походом, вроде обычных набегов на степные поселения, сейчас казалось самоубийством.
        - Чего задрожали?!- зло спросил Аррелий, почувствовав волнение товарищей.- Думали одним своим видом хишимеров распугать? Это вам не крестьян грабить.
        Сзади послышался гул от топота множества копыт. Воины обернулись, некоторые обнажили клинки, решив, что это хишимерские разъезды зашли с тыла.
        Опасения оказались напрасными. Со стороны леса к отряду приближались две сотни всадников арамеев.
        - Наши,- узнал их Аррелий.
        - Только нас все равно ничтожно мало против хишимеров,- заметил Тороний.
        - Ты же не думаешь, что я действительно настолько безумен, чтобы бросаться в бой?- произнес Хорруг.
        - Надеюсь на это,- кивнул Тороний.
        Поравнявшись с воинами, последовавшими за Хорругом, всадники остановились. Один подъехал к Хорругу, в нем каданг без труда узнал Килония.
        - Кажется, ты собирался уходить на полночь, сотник,- напомнил Хорруг.- Как тебя занесло сюда? Сбился с пути?
        - Ты сам предлагал мне увеличить ваши шансы,- мрачно отозвался Килоний.- Говорил, берешься только за то, что тебе по силам? Убеди меня.
        - Попробую,- кивнул Хорруг.- Жди здесь и будь готов ко всему.
        Он хлопнул Аммата по плечу.
        - Идем, жрец, нам с тобой есть что сказать хишимерам.
        - Я с вами!- встрепенулся Аррелий.
        - Без меня никуда не пойдешь!- вцепилась в него Минессис.
        - Прогуляюсь и я с вами на всякий случай,- произнес Тороний, пригладив ладонью седые усы.
        - Тогда вперед!- скомандовал Хорруг.
        Оглянувшись через плечо, он окликнул Килония:
        - Эй, сотник! Если моя затея провалится, уводи всех в лес. В бой не вступайте.
        - Да уж не дурней тебя,- ворчливо отозвался Килоний.- Разберемся, что к чему.
        Между тем хишимеры заметили неожиданных противников. Войско царя Азгадера остановилось.
        Хорруг и его спутники вышли на открытое пространство. От хишимерского войска тут же отделился всадник и направился к ним. Приблизившись, он крикнул:
        - Вам есть что сказать перед смертью, арамеи?!
        - Мы умрем не раньше вас!- свирепо прорычал Аррелий, обнажив клинок.
        Хорруг остановил его, схватив за руку, и ответил хишимеру:
        - Нам есть, что сказать, но услышать это должен твой царь.
        - Почему мой царь должен слушать тебя?- недоверчиво спросил всадник.
        Хорруг вынул свой меч из ножен и продемонстрировал хишимеру.
        - Скажи своему царю, что видел этот клинок в моих руках. Он все поймет.
        Всадник хлестнул гиппариона плетью и поскакал назад. Ждать пришлось недолго. Вскоре из рядов вражеского войска выехала колесница самого царя Азгадера в сопровождении свиты, жрецов и телохранителей. Хорруг и Аммат, отделившись от товарищей, вышли навстречу правителю Хишимера. Царь Азгадер, также оставив сопровождение в нескольких шагах позади, остановил колесницу.
        - Нетрудно было догадаться, что снова увижу тебя,- процедил Азгадер, смерив Хорруга взглядом, полным ненависти.
        - Хорошо, что ты еще не забыл меня,- ответил Хорруг.- У нас есть кое-что, от чего ты наверняка не откажешься.
        - И что же это?
        Хорруг кивнул жрецу. Аммат развернул тряпицу, что держал в руках. Из-под ткани показалась черная пульсирующая плоть.
        Кровь прилила к лицу Азгадера.
        - Чего вы хотите?- злобно спросил царь.
        - Чтобы ты убрался обратно со своим войском и никогда не возвращался,- ответил Хорруг.
        - А ты смел, даже чересчур,- отметил Азгадер не без некоторого восхищения.- Один мой взмах руки - и мои лучники всех вас утыкают стрелами.
        - А мне и махать не придется,- мрачно произнес Хорруг.- Твои лучники даже не успеют натянуть тетиву, как мой клинок вонзится тебе под ребра, и кольчуга тебя не спасет. А мой спутник тем временем вонзит кинжал в сердце твоего бога. Даже не знаю, что для тебя страшнее.
        - Твой бог заставил тебя прийти сюда,- вступил в разговор Аммат.- Мне это известно. Нет нужды проливать кровь, чтобы угодить ему. Ты уже выполнил клятву, выступив с войском в поход. Мы же готовы отдать то, что хочет Тот.
        - Ваши условия я понял,- произнес Азгадер.- Но ведь на слово вы мне не поверите.
        - Твой бог даже из своего мира следит за исполнением клятв его слугами,- ответил Аммат.- Пусть и на сей раз он послужит гарантом. Принеси клятву, что никогда больше не выдвинешь свои войска против арамеев.
        Азгадер размышлял недолго.
        - Пусть будет так,- через силу произнес царь.
        Обернувшись к своему сопровождению, он крикнул:
        - Один ко мне! И жреца сюда!
        Тотчас один из всадников приблизился к царю и спешился по его приказу. За воином последовал старший из жрецов.
        - Заклинание!- потребовал Азгадер от служителя культа.
        Сам он вырвал кинжал из ножен воина и всадил клинок в его сердце. Сделано это было столь молниеносно, что воин не успел ни удивиться, ни испугаться. Хорруг остался недвижим, хотя внутри все дрогнуло от неожиданности - ему впервые довелось увидеть такое. Аммат, более сведущий в таинствах темного культа, был невозмутим.
        - Тота призываю в свидетели!- воззвал Азгадер.- Клянусь никогда более не идти войной против арамеев. Клятву свою приношу в обмен на сердце бога.
        Глаза убитого царем воина вдруг вспыхнули злобным огнем, а в лице неожиданно проявились черты звериного лика бога Смерти. Азгадер отшатнулся - он явно не ожидал подобного. Мертвый воин протянул руку к Аммату, державшему сердце Тота, его пальцы вытянулись длинными когтями. Дромид поспешно отступил назад. Хишимерский жрец растерянно смотрел на свирепого мертвеца, тот же, на счастье служителя культа, не обратил на него внимания. Так и не дотянувшись ни до царя, ни до дромида, жертва обряда хрипло провозгласила:
        - Клятва принята.
        Сказав это, мертвый воин рухнул на землю.
        - Похоже, ты слишком часто в последнее время обращался к своему богу и ему это не очень нравится,- заметил Аммат.
        - Ты кое-что должен мне, жрец,- со злобой прохрипел Азгадер.
        Аммат снова завернул сердце Тота в тряпицу и передал хишимерскому жрецу. Азгадер взошел в свою колесницу.
        - Еще одно, царь,- остановил его Хорруг.
        - Что?- спросил Азгадер.
        - Этому парню,- Хорруг указал на тело воина, через которого был призван в свидетели Тот,- гиппарион уже не понадобится. Думаю, никто не обидится, если я оставлю коня себе.
        С этими словами Хорруг взял гиппариона под уздцы. Азгадер скрипнул зубами от злости.
        - Я поклялся не воевать против арамеев,- произнес он.- Но вы двое - не арамеи. Советую не забывать об этом.
        Азгадер взмахнул кнутом и развернул колесницу. В сопровождении всей своей свиты царь вернулся к войску.
        Хорруг и Аммат также вернулись к своим товарищам.
        - Вижу, вам удалось убедить их царя,- заметил Тороний, глядя, как отряды хишимеров, растянувшиеся по степи, отходят прочь.- Я не ошибся в вас, парни.
        - А мы, похоже, остались без добычи,- проворчал Аррелий.- Хотя, не все,- добавил он, выразительно взглянув на гиппариона, которого держал за повод Хорруг.
        - Зависть - греховное чувство, друг мой,- наставительно произнес Аммат.- Оно исходит от алчности и порождает ненависть.
        - Не начинай свои проповеди,- отмахнулся Аррелий.- Я все равно не стану поклоняться твоим дромидийским богам.
        - Им не нужно поклоняться,- рассмеялся в ответ Аммат.- Достаточно прислушиваться к их наставлениям и голосу собственной совести.
        - Откуда у этого дикаря совесть?!- фыркнула Минессис.
        Хорруг вставил ногу в стремя и поднялся в седло.
        - Возвращаемся,- скомандовал он товарищам.
        Спутники последовали за ним туда, где развернулись шеренги малочисленного войска арамеев.
        - Хотел бы я знать, что такого ты сказал хишимерам,- озадаченно произнес Килоний, когда Хорруг подъехал к нему.
        - Достаточно того, что мы смогли с ними договориться,- отозвался Хорруг.
        Пешие и конные воины окружили нескольких смельчаков, заставивших отступить хишимерское войско. Хорруг окинул взглядом арамеев:
        - Что скажете теперь? Достоин я быть вашим князем?
        Арамеи притихли. Килоний нахмурился и проворчал:
        - Все никак не угомонишься…
        Неожиданно Тороний вскинул свой меч и провозгласил:
        - Князь!
        - Князь!- поддержал его Аррелий, также вскинув клинок.
        Их поддержали воины, присоединившиеся к отряду еще в лесу. А вскоре и остальные арамеи, потрясая оружием, выкрикивали то же слово.
        - Чего разгалделись?!- рявкнул Килоний.- Такие дела на совете решаются. Не говорите за весь род.
        - Что ж, спросим остальных,- ответил ему Хорруг.- Возвращаемся домой.
        Он пришпорил гиппариона, направив его к лесу. Арамеи последовали за своим новым предводителем, которого признали князем. Последним поле несостоявшейся битвы покинул Килоний, мрачный, как грозовая туча.

* * *
        Еще издали рыбаки услышали шум, доносившийся из города. В темное небо поднималось множество дымков, словно на улицах жгли костры, как при нашествии чумы.
        - Что это, отец?- с тревогой спросил молодой паренек.- Неужели мораги ворвались в город?
        - Скоро узнаем,- ответил рыбак постарше.
        Внешне он оставался спокоен, однако сердце дрогнуло в груди в тревожном предчувствии несчастья. Пока Дегон с сыном Героном был в море, пытаясь добыть хоть какое-то пропитание для семьи, дома оставались хворая жена и младшая дочь Арианта.
        Ежедневно жители Кадая, как и других городов Ногары, один за другим умирали от голода и болезней. Городская стража не успевала убирать трупы с мостовых. В последнее время тела умерших даже перестали хоронить, просто сбрасывали в море. Вспышки чумы и оспы выкосили немалую часть жителей осажденного города.
        Даже знати непросто было добыть пропитание, не говоря уже о простом люде. Не желая голодной смерти своей семье, Дегон, как и другие рыбаки, каждый день выводил свою лодку в море. Это было сопряжено с немалым риском. В то время как тысячи низкорослых слуг Горронга непрерывно штурмовали городские стены с суши, сам грозный бог Круглого моря обрушивал на побережье свою ярость штормовыми волнами. Море успокаивалось редко и ненадолго и не баловало рыбаков богатым уловом. Вот и сейчас погода быстро портилась, небо потемнело, сливаясь на горизонте с морем в единое целое. Ветер крепчал, поднимая волны.
        - Поторопись, сынок,- сказал Дегон.
        Рыбаки налегли на весла изо всех сил, не надеясь на парус.
        На берегу царила суматоха: причитали женщины, плакали дети, ругались мужчины. Все поспешно грузились в лодки, забирая с собой увязанный в узлы скарб. В некоторых Дегон узнал своих соседей. Едва лодка подошла к причалу, один из соседей крикнул:
        - Поспеши, Дегон! Твой дом горит!
        - Жди здесь!- приказал Дегон сыну и выскочил из лодки.
        - Что происходит?- спросил Герон, недоуменно глядя на суетившихся вокруг людей.- Куда вы все собрались? Шторм надвигается, не время выходить в море.
        - Лучше уж шторм,- отозвался один из рыбаков, отвязывая канат своего челнока.- Советую тебе отойти подальше от причала, иначе тебя потопят.
        Герон огляделся. Люди вокруг и впрямь забирались не только в свои лодки, но и в чужие, оставленные своими хозяевами у причалов. Под весом множества людей утлые суденышки погружались в воду чуть не по самые борта. Многие пытались пройти на торговые галеры, обещая капитанам заплатить любую цену. Вооруженные матросы отгоняли беженцев от сходней. Судя по всему, большие корабли также готовились к отплытию, несмотря на приближающийся шторм.
        - Но что случилось?- снова спросил Герон.
        - Солдаты грабят город,- услышал он в ответ.
        - Какие солдаты?- не понял паренек.
        - Какие? Солдаты нашего императора!
        - Как же так?..- ошеломленно пробормотал Герон.
        Несколько мгновений он растерянно озирался по сторонам, потом вдруг выскочил из лодки на причальный мостик и побежал в город вслед за отцом, расталкивая встречных. К оставленному без присмотра суденышку тут же устремились несколько человек, толкая друг друга и ругаясь.
        Всюду на улицах шли погромы. Солдаты безжалостно избивали горожан, вытаскивая из домов узлы и сундуки с награбленным добром, некоторые, наоборот, затаскивали в дома визжащих женщин. Кое-где на мостовых в лужах крови лежали трупы тех, кто осмелился противостоять неожиданному мародерству.
        - Как же так?!- вырвалось у Герона.
        Остановившись, паренек с ужасом смотрел на бесчинства, учиняемые теми, кого горожане привыкли считать своими защитниками.
        - Император отдал город своим солдатам,- послышалось рядом.- Так он расплатился с ними за службу.
        Герон оглянулся. Неподалеку стоял седой воин городской стражи, опершись на алебарду, и хмуро взирал на погром.
        - Если спешишь к своей семье, мальчик, тебе лучше поторопиться,- посоветовал он Герону.
        Паренек снова сорвался с места и бегом бросился к своему дому.
        Как и сказал сосед у причала, жилище Дегона и его семьи было объято пламенем. У порога лежал сам Дегон. Подбежав к нему и прикрываясь одной рукой от жара пламени, охватившего стены, паренек перевернул отца на спину и вскрикнул от ужаса. Голова Дегона была разбита, похоже, ударом секиры.
        - Отец! Отец!- вскричал Герон, упав рядом на колени и тормоша его тело.
        Не сразу он понял, что глава семьи уже не дышит.
        - Как же так?..- в отчаянии шептал паренек.
        Он был так ошеломлен, что не замечал ничего вокруг, даже не чувствовал, как от жара затлела его собственная одежда и задымились волосы.
        Со стороны послышался женский крик, он и привел Герона в чувство. Паренек узнал голос сестры.
        - Арианта!- вскричал он, вскакивая.
        Обогнув горящий дом, он увидел свою сестру у колодца. Прижав девушку к брустверу, пьяный солдат пытался содрать с нее одежду. Арианта отбивалась от мародера, плача и крича.
        - Отпусти ее!- крикнул Герон, набросившись на солдата сзади.
        Крепкий удар в грудь отбросил паренька в сторону. Поднявшись, он снова набросился на солдата. Герон редко вступал в уличные потасовки, еще реже выходил из них победителем. Сейчас же ему противостоял профессиональный воин, хоть и изрядно пьяный, но сильный и крепкий. Солдат схватил Герона за шиворот, припечатал лицом к брустверу колодца и отбросил назад, затем отвесил оплеуху Арианте, попытавшейся вырваться.
        От удара у Герона потемнело в глазах. Упав на спину, он не сразу смог подняться.
        - Герон, помоги!- вновь услышал он призыв сестры.
        С трудом приподнявшись, Герон хрипло крикнул солдату:
        - Отпусти ее, подонок!
        Не обращая внимания на паренька, солдат рванул тунику на груди девушки и опрокинул ее на землю.
        По ушам ударил громовой раскат, темное небо прочертила ветвистая молния. Вспышка отразилась на лезвии секиры, лежавшей на земле у колодца. Заметив кровь на лезвии, Герон мгновенно вспомнил труп отца с проломленной головой. Гнев затмил разум - не помня себя, паренек схватился за секиру.
        - Отпусти ее!- яростно крикнул Герон, размахиваясь.
        Мародер успел только оглянуться. Лезвие секиры разорвало кольчугу и сломало правую ключицу. Боль отрезвила насильника. Грязно выругавшись, солдат осел на землю и привалился спиной к колодцу. Левой рукой он попытался дотянуться до секиры, застрявшей в ключице, но безуспешно.
        Герон в страхе смотрел на раненного им человека. В этот момент его страшило не то, что солдат может подняться и наброситься на него, а то, что рана смертельна и он практически убил человека, пусть даже и негодяя. Сестра, сжавшись в комок, с таким же ужасом смотрела на истекающего кровью мародера.
        - Эй, ты!- послышался окрик.
        Герон оглянулся. Из-за угла дома появились еще два солдата. Парнишка непроизвольно отступил назад. В этот момент кровля их жилища, охваченного огнем, с треском обрушилась внутрь. Вслед за этим рухнула стена фасада. Языки пламени и снопы искр преградили дорогу солдатам.
        - Поднимайся! Скорее!- крикнул Герон сестре, протягивая ей руку.
        Он помог девушке встать.
        - Арианта, где мама?- спросил Герон.
        Девушка вздрогнула, бросила взгляд на пылающие останки дома и разрыдалась. Герон понял все, и сердце его сжалось. Он обнял сестру, скрывая собственные слезы.
        - Мы должны уходить,- сказал Герон дрогнувшим голосом.
        - Куда?- спросила Арианта, всхлипывая.
        - Не знаю, но здесь мы оставаться не можем. Идем.
        Герон схватил сестру за руку и повел за собой прочь, боясь оглянуться. Арианта испуганно втянула голову в плечи и опустила взгляд в землю, страшась посмотреть на то, что происходит вокруг.
        Повальный безудержный грабеж города продолжался. Солдаты не щадили никого. Даже особняки богатых аристократов подверглись нападению. Встретившийся по пути большой дом господина Имсеннеса, владельца многих кораблей и верфей, грабили так же бесцеремонно, как и дома простых жителей. Солдаты выкатывали из подвала бочонки с вином, резали скот, ломали мебель и сундуки в поисках золота. У распахнутых ворот лежали мертвые воины городской стражи, видимо, попытавшиеся противостоять мародерам.
        Арианта снова разрыдалась.
        - Почему?- всхлипнула она.- За что они напали на нас? Чем мы провинились?
        - Император предал нас,- с горечью ответил брат.- Он разрешил своим солдатам грабить нас.
        По улицам в панике метались горожане, женщины даже не пытались успокоить плачущих детей. Кое-где жители города, собравшись в большие группы и вооружившись чем попало, пробовали дать отпор отрядам мародеров. То и дело вспыхивали стычки, драки, местами переходящие в массовые побоища.
        Небосвод в очередной раз раскололся громовым раскатом. Свинцовая завеса, затянувшая небо, наконец обрушилась на город проливным дождем. Сквозь брань и шум многочисленных драк, раскаты грома и шелест дождя со стороны моря слышался грохот прибоя - волны вновь обрушились на побережье штормом.
        - Куда мы идем?- спросила Арианта, съежившись под холодными струями дождя.
        - Еще не знаю,- ответил брат.- Мы должны выбраться из города. Наверное, лучше идти в Орамос.
        - Но город в осаде,- сказала девушка.- Нам не выбраться. Уйти можно только морем.
        - Уже нет,- возразил Герон.- Ты слышишь, как гремит шторм? Все, кто вышел на лодках в море, наверняка уже утонули. И нашей лодки, скорее всего, уже нет. Ты бы видела, что творилось на причале…
        Издалека со стороны заката послышался грохот, на несколько мгновений заглушивший все остальные звуки. Мостовая задрожала под ногами.
        - Что это?!- в ужасе вскрикнула Арианта, прижавшись к брату.
        - Стена! Стена рухнула!- послышались крики.- Мораги подкопали стену!
        - Мораги ворвались в город,- прошептал Герон.
        За время многолетней осады мораги часто делали подкопы и появлялись в городе небольшими отрядами. До сей поры осажденным удавалось противостоять захватчикам. Теперь же низкорослые пришельцы с острова Горронга, видимо, сделали большой подкоп под крепостной стеной и попросту обрушили ее.
        По улицам побежали люди: сначала несколько человек, потом несколько десятков, потом сотни. Мужчины, женщины и дети, даже солдаты, все бежали прочь, и не думая защищать город.
        Со стороны моря послышался грозный шелест. Вода в гавани поднялась, и штормовые волны одна за другой накатывались на улицы города. Под напором воды рушились заборы и деревянные строения.
        Каменные здания и крепостные укрепления с грохотом оседали под землю, проваливаясь в подкопы. Похоже, в это день Горронг при помощи своих низкорослых слуг вознамерился полностью уничтожить последний порт Ногары.
        Людской поток подхватил Герона и Арианту, закружил их в своих водоворотах. На краткий миг Герон выпустил руку сестры, и девушка тут же затерялась в толпе.
        - Арианта!- закричал паренек, пытаясь пробиться сквозь толчею.
        Потеряв брата из вида, Арианта взвизгнула от ужаса, но ее голос потонул в криках толпы. Людской поток вынес ее к центральным городским воротам. Почему-то в приступе паники большинству казалось, что именно там, за стеной, может быть спасение от хлынувших в город через брешь захватчиков.
        - Назад!- яростно орал капитан легионеров, защищавших ворота.
        Но обезумевшая толпа в один миг растоптала и капитана, и его солдат. Под натиском людской массы створы ворот распахнулись настежь. Подъемный мост сорвался с лебедок и рухнул вниз, деревянные балки затрещали от удара.
        Сразу за рвом в мутной пелене дождя перед толпой предстали неровные шеренги низкорослых морагов, ощетинившиеся пиками. Но даже ряды врагов не смогли сдержать охваченных паникой жителей города. Люди срывались с моста в ров, заполненный соленой морской водой, натыкались на пики морагов, умирали под ногами тех, кто напирал сзади. Даже морагам пришлось разомкнуть свои ряды и отступить, чтобы их самих не раздавили в невообразимой давке.
        - Герон!- звала Арианта, пытаясь пробиться сквозь толпу, вынесшую ее из города обратно на мост.
        От сильного толчка девушка упала и была бы неминуемо растоптана, но сильная рука рывком подняла ее с земли.
        - Держись, девочка!- крикнул ей в ухо седой воин городской стражи с алебардой.
        - Там мой брат!- крикнула в ответ Арианта.
        - Сейчас ты ничем ему не поможешь. Идем со мной!
        Вода прибывала с каждым мигом, шторм взволновал ее поверхность и в канале. Не выдержав тяжести множества людей, поврежденный при падении мост с треском обрушился в ров. Но и это не остановило панического бегства. Люди прыгали в ров, переплывали его и карабкались на другой берег.
        Обхватив девушку за плечи одной рукой и сжимая в другой алебарду, стражник повлек Арианту прочь от города.
        Остановились они лишь в степи, когда уже почти стемнело. Разрушенный город остался далеко позади, сквозь шелест дождя не слышны были ни крики, ни шум прибоя, ни грохот обрушивающихся стен. Мораги не стали препятствовать бегству жителей города, и большинство горожан рассеялось по степи. Среди тех, кто оказался поблизости, Арианта не увидела брата, не отозвался он и на ее призывы. Отчаяние сдавило грудь. Девушка опустилась на колени прямо в грязную жижу и разрыдалась, вдруг осознав, что осталась совсем одна. В один день она потеряла всю свою семью.

* * *
        Хозяин трактира, худой долговязый человек с седой бородкой, легко спустился с высокого крыльца на заднем дворе своего заведения.
        - Зачем звал?- спросил он своего работника..
        Тот указал на паренька, державшего на привязи молодую пятнистую свинку.
        Паренек учтиво поклонился хозяину трактира.
        - Приветствую тебя, почтенный Верес.
        Верес оглядел свинку со всех сторон, потом перевел взгляд на ее хозяина.
        - Как тебя зовут, парень?
        - Данго,- назвался паренек.
        - Эта свинья еще слишком молода, чтобы ее резать,- заметил Верес.- Она еще не нагуляла свой вес. Зачем ты ее продаешь? Это точно твоя свинья?
        - О да, господин,- поспешно заверил паренек Вереса.- Эту свинью растил мой отец. Он каждый день кормил эту хрюшку, сестры мыли ее, посмотри, какая она чистенькая, а я вычищал хлев. Мы заботились о ней, будто она наша родная сестра…
        - Не тараторь,- остановил Верес болтливого паренька.- Так почему твоя семья решила продать свою свинью?
        - Ах, господин, мы бедные люди, у меня три сестры, всех их надо выдать замуж, а это не просто: одна кривобока от рождения, другая рябая, у третьей глаза косят, мой отец захворал, а матушка уже целый год прикована к постели, крыша дома прохудилась, стены обветшали…
        - Не слишком ли много несчастий на одно семейство?- недоверчиво усмехнулся Верес.
        - Это так, господин,- горестно вздохнул Данго.- Жизнь простого крестьянина нынче слишком тяжела.
        - Ты не очень-то похож на крестьянина, даже на простого,- снова недоверчиво заметил Верес.- Как вашей семье вообще удалось вырастить свинью? Как вы уберегли свою скотину от разбойников?
        - В нашем селении много крепких и сильных мужчин, господин,- ответил Данго.- Разбойники не трогают нас.
        - Ну да, и только в твоей семье одни сестры, и те все больные,- рассмеялся трактирщик.- Уж больно ты боек на язык. Так сколько ты хочешь, парень, за это недокормленное порося?
        - Может быть, оно и недокормленное, но достаточно упитанное,- оскорбился Данго.- Такая свинка вполне тянет на…
        Он не успел назвать цену. Несколько человек, заглянувшие в распахнутые ворота, в один голос закричали:
        - Вот он! Хватайте его! Он украл нашу свинью!
        Верес хлопнул себя по бедру:
        - Так я и знал!- закричал он.- Да ты вор, парень! Схватить его!
        Данго мгновенно сорвал веревочную петлю с шеи свиньи и пнул животное в бок. Свинья возмущенно взвизгнула и рванулась с места, сбив с ног Вереса и двух его слуг. Оттолкнув еще двух человек и увернувшись от третьего, ловкий парень вскочил на крыльцо, вскарабкался на навес, оттуда запрыгнул на крышу трактира.
        - Схватить мерзавца!- крикнул Верес.
        - Держи его! Лови! Хватай вора!- поддержали хозяева свиньи.
        Поднялся галдеж, началась суматоха и беспорядочная суета. Одни бестолково гонялись по двору за свиньей, другие пытались схватить Данго, забравшись вслед за ним на крышу трактира. Кто-то из нерадивых работников в общей суете случайно открыл загон - на двор с гоготом высыпали полтора десятка гусей.
        - Да что же это такое?!- рассердился Верес.- Держите птицу!
        Между тем подгнившая крыша проломилась под Данго и его преследователями. Паренек рухнул прямо в трапезную, следом посыпались обломки досок и солома. Грохнувшись с высоты на стол, заставленный глиняными чашками и кувшинами, Данго едва не сломал себе ребра. Впрочем, ребра сломать ему вполне могли бы те люди, чью трапезу прервало его неожиданное появление. Судя по гневным взглядам и возгласам дюжих мужиков, сидевших за столом, именно это они и вознамерились сделать. Не дожидаясь, пока на него посыплются удары, Данго перекувырнулся через голову назад и спрыгнул со стола.
        Вскоре переполох охватил весь трактир, а еще через некоторое время перекинулся на улицы города, когда Данго, покинув трапезную и перемахнув через ограду, попытался скрыться. Одни честно пытались догнать вора, другие просто бежали следом, под ногами путались вездесущие дети, усиливая суматоху, из-за криков никто не слышал сам себя. Многочисленные зеваки, взобравшись на заборы, улюлюкали вслед Данго и его преследователям. У жителей Хорума было слишком мало развлечений, и неожиданное происшествие взбудоражило весь город.
        На перекрестке Данго вдруг столкнулся с высоким человеком в черном одеянии. Из-под капюшона сверкнул злой взгляд. Парень испуганно отшатнулся назад и тут же попал в цепкие руки своих преследователей. Данго попытался было вырваться, но несколько человек подняли его в воздух.
        - Сюда его!- крикнул один из тех, что пришли за свиньей, размахивая топором.- Воздадим воришке по заслугам!
        Люди, державшие Данго, с размаху припечатали его спиной к земле. От удара у парня пересекло дыхание и на мгновение потемнело в глазах. Двое навалились Данго на грудь, прижав его к земле, один сел на ноги, еще один вытянул ему правую руку.
        Толпа радостно взревела, предвкушая жестокую забаву. Никто не испытывал жалости к вору, даже женщины и дети улюлюкали. Собственно, окажись на месте Данго абсолютно невинный человек, толпа все равно не лишила бы себя такого зрелища. Жители Хорума получали от жизни слишком мало удовольствий, и уличная расправа над беззащитным человеком могла их лишь взбодрить.
        - Эй, парни!- вскричал Данго, поняв, что его ждет.- Одумайтесь! Признаю, я был не прав, но это же еще не повод… Я погорячился, вы погорячились… Давайте разойдемся по-доброму! Эй-эй, не махай этой штукой! Подождите!
        Не обращая внимания на его вопли, мужик, взявший на себя обязанности палача, взмахнул топором.
        - Стой!- послышался грозный окрик.
        На перекресток выехали несколько вооруженных всадников, расталкивая людей гиппарионами. Толпа расступилась, шум немного утих, самозванный палач нехотя опустил топор. Почувствовав, что появился шанс если не избежать наказания, то хотя бы отсрочить его, Данго вновь закричал:
        - Благородные господа, заклинаю вас всеми богами, защитите несчастную невинную жертву!
        Вперед выехал человек в длинном плаще, скрывавшем не только его собственную фигуру, но и почти весь круп гиппариона, в глухом шлеме. Горожане склонили головы перед своим повелителем. Все голоса смолкли, лишь Данго, припечатанный к земле, по-прежнему громко взывал к милосердию благородных ногаров, пока один из всадников не ткнул ему под ребро древком копья.
        - Что происходит?- спросил правитель Хорума.
        Из-под закрытого шлема его суровый голос звучал глухо и оттого особенно мрачно и грозно.
        - Мы поймали вора, повелитель,- сообщил мужик с топором.
        - И, кажется, собираетесь воздать ему по заслугам,- высказал предположение царь.
        - Именно так,- подтвердил все тот же мужик.- Обычай велит отрубать ворам правую руку.
        Толпа вновь зашумела. По-прежнему лежавший на земле Данго, затравленно озираясь вокруг, вновь наткнулся на злобный взгляд из-под черного капюшона и побледнел еще больше. Это не укрылось от внимания правителя Хорума. Вскинув руку, он заставил толпу замолчать.
        - Поднимите его,- приказал царь.
        Люди нехотя подняли Данго на ноги.
        - Как тебя зовут, парень?
        - Данго.
        Некоторое время правитель Хорума молчал, словно размышляя. Воодушевившись его безмолвием, Данго вновь затараторил:
        - Я невиновен, государь! Ну, может быть, только чуть-чуть, но не настолько, чтобы…
        Пинок, полученный от ближайшего всадника, заставил его умолкнуть.
        - Ни к чему калечить того, чьи силы еще могут пригодиться городу,- наконец произнес царь.- В крепость его!- приказал он одному из своих воинов.
        Воин тотчас затянул на шее парня веревочную петлю, другой конец веревки намотал на руку и посоветовал:
        - Не хочешь удавиться, пошевеливай ногами.
        Правитель Хорума хлопнул ладонью в кольчужной перчатке по шее гиппариона, пуская его вскачь. Телохранители последовали за своим повелителем. Данго едва не упал, когда воин бесцеремонно дернул веревку. Пытаясь руками ослабить петлю, парень побежал вслед за всадниками. Толпа снова оживилась, ожидая, что воришка вот-вот споткнется и лошадь потащит его по булыжникам, кто-то запустил в него камнем.
        В крепости Данго бросили у стены конюшни, для порядка отвесив несколько пинков и затрещин. Отдышаться, расслабиться и собраться с мыслями ему не пришлось - очень скоро два воина пинками заставили парня подняться и поволокли его куда-то во внутренние помещения крепостных построек. При этом парню так заломили руки, что он едва не тыкался носом в землю и не мог видеть, куда его ведут.
        В большом зале Данго с размаху бросили на пол так, что он едва не выбил себе зубы, приложившись челюстью о булыжное покрытие пола. Подняв голову, Данго увидел перед собой правителя города, восседавшего в высоком деревянном кресле. Голову царя Хорума по-прежнему покрывал глухой шлем, скрывающий лицо, а пола длинного плаща закрывала левую руку и ноги.
        - Так твое имя Данго?- глухо спросил царь.
        - Именно так, государь,- подтвердил паренек, утирая кровь с разбитой губы.
        Он сделал было попытку подняться, но воин, стоявший позади, пинком осадил его назад и рявкнул:
        - Стой на коленях, раб, и не смей вставать, пока тебе не позволят!
        Данго пугливо съежился, втянув голову в плечи.
        - Я уже слышал это имя однажды,- произнес царь.
        Некоторое время он сидел молча, сквозь прорезь шлема внимательно разглядывая Данго. Покосившись на воина, возвышавшегося за его плечом мрачной скалой, юноша не осмелился ничего сказать.
        - Что ты украл у хишимерского жреца?- неожиданно спросил царь.
        - Меня оболгали, государь!- воскликнул Данго.- Я не вор и никогда не видел никаких жрецов! Я даже в храм не хожу, не хватает времени, приходится много работать, чтобы прокормить старушку мать и пятерых сестер…
        Пинок в спину прервал его словесный поток.
        - У тебя нет сестер,- спокойно произнес царь.- А твоя мать умерла три года назад.
        Брови Данго удивленно взлетели вверх. Правитель Хорума рассмеялся, видя его изумление.
        - Я ведь сказал, что не впервые слышу твое имя.
        - Но… как… от кого?..- пробормотал Данго.
        - От того, кто дал его тебе. Похоже, воровство - это ваше семейное ремесло. Как и болтливость - ваша черта. Впрочем, на дыбе многие становятся чересчур разговорчивы.
        - Отец?- еще более изумился Данго.
        - Да, он был здесь,- подтвердил царь.- Попался на краже и отрабатывал свою вину на восстановлении крепостной стены. Не за ним ли ты пришел в мой город? Если так, то ты опоздал. Он умер от холеры.
        Данго ничего не ответил, лишь еще глубже втянул голову в плечи и уткнулся взглядом в пол.
        - Ты хочешь помочь самому себе?- спросил царь.
        Данго поднял на него взгляд и снова ничего не ответил.
        - Допускаю, что кровные узы для воришек значат не слишком много, но собственная судьба вряд ли тебе безразлична,- продолжал царь.- Так да или нет?
        Стоявший позади Данго воин отвесил парню звонкую затрещину.
        - Отвечай, когда государь тебя спрашивает!
        - Да, государь,- ответил парень, поежившись.
        - Тогда не разочаруй меня,- сурово произнес царь.- Отвечай, где ты встречал жреца раньше и что украл у него?
        - Мы встречались на постоялом дворе. Там завязалась драка, и жрец отвлекся. Я вытащил у него золотое ожерелье.
        - Золотое?- переспросил правитель Хорума.- Ожерелье с рубиновыми каплями и кольцами?
        - Именно такое,- подтвердил Данго.
        - Похоже, оно было слишком дорого жрецу, раз он пришел сюда следом за тобой. Это ведь он был в толпе? Как его зовут?
        - Я не знаю его имени, государь.
        - Неважно, я сам его знаю. Будь уверен, он придет за тобой даже в подземелье крепости. Куда ты дел ожерелье?
        - Выменял на хлеб у проезжих торговцев.
        - Что ж, ты можешь оказать мне неоценимую услугу. За это ты получишь полную свободу. Свободу от всего и от всех. Я дам тебе золота столько, сколько сможешь унести, и больше тебе никогда и ни перед кем не придется пресмыкаться.
        Данго насторожился.
        - Чего ты хочешь от меня, государь?- осторожно поинтересовался парень и снова поежился.- Я слышал, что многие ногарские господа пользуются услугами мальчиков в постели, но…
        Царь расхохотался.
        - Не обольщайся,- сквозь смех сказал правитель Хорума.- Твоя физиономия и костлявая задница не заменят ни одной женщины. Ты окажешь мне услугу иного рода.
        Голос его вдруг стал жестким и даже свирепым, сквозь смотровую щель шлема глаза сверкнули грозным огнем.
        - Если ты откажешься или попытаешься обмануть меня, можешь не расчитывать на долгую жизнь,- пригрозил царь.- Если же сделаешь все как должно, до конца своих дней останешься обеспеченным человеком.
        Съежившись, будто придавленный тяжелым взглядом правителя Хорума, Данго молча слушал, что говорит ему царь.
        Закончив, правитель Хорума грозно спросил:
        - Ты все понял?
        - Да, государь,- склонив голову, ответил Данго.
        - Убрать его отсюда!- распорядился царь.
        На зов старшего телохранителя явились два воина, подхватили парня под руки и выволокли его за дверь. Старший телохранитель спросил:
        - Ты уверен в нем, повелитель? Не лучше ли доверить это дело твоим воинам? Одно только слово…
        - Не беспокойся,- прервал его царь.- В этом парне я уверен как в самом себе.
        - Не понимаю тебя, государь.
        - Считай, что мне было видение,- мрачно произнес правитель Хорума.
        Помолчав немного, он еще более мрачно добавил:
        - В тот день, когда я умирал…
        С этими словами он откинул плащ и снял с головы шлем. Телохранитель остался невозмутим, хотя мало кто мог сохранять спокойствие при взгляде на лик царя. Государь запретил приближенным называть себя по имени, оставаясь тайной для своих подданных, но даже те, кто был знаком с ним в прежние времена, вряд ли смогли бы узнать в облике нынешнего правителя Хорума столичного аристократа и полководца Икестоса. В свои еще достаточно молодые годы Икестос стал седым, а лицо его до неузнаваемости обезобразили многочисленные шрамы. Такие же шрамы от ран и язв обильно покрывали шею, грудь и руки царя, даже уши были порваны, словно побывали в пасти хищника. Икестос неспроста закрывал свою фигуру плащом всю целиком. Ноги ему заменяли деревянные ходули. Правитель Хорума редко передвигался пешком, делал он это с трудом, при помощи костыля. На коня он взбирался со специального мостка, и слуги привязывали его к седлу ремнями.
        По ночам телохранители часто слышали стоны и сдавленные крики, доносившиеся из спальни повелителя. Первое время воины врывались в его покои с обнаженными клинками, но постепенно привыкли. Каждую ночь Икестос мучился одним и тем же сном - вновь и вновь он видел себя в полном одиночестве и беспомощности в дремучем враждебном лесу.
        Как и предрек коварный хишимерский жрец, очень скоро разлагающаяся плоть собственных ступней дала знать о себе дикой болью. Мучения были столь невыносимы, что Икестос плакал навзрыд, орошая землю слезами, а порой вопил во весь голос. Но, несмотря на боль, изо дня в день он полз назад к ногарским степям, прочь из лесов. Вонзая в землю нож, цепляясь за дерн пальцами и ломая ногти, он тащил свое изувеченное тело вперед. Крупные лесные муравьи впивались в руки, и без того израненные в кровь, заползали под одежду. Тучи москитов кружили над ним, забивая рот и глаза. Дикие пчелы жалили прямо в лицо. Много раз, когда силы и сознание покидали Икестоса, к его телу слетались стервятники, принимая смрадный гниющий кусок мяса, в который он превратился, за труп. Только чудом стервятники не выклевали ему глаза, но отметины от их клювов и когтей навсегда остались и на лице, и на груди, и на руках. Тем же чудом за все время пути, исполненного страданий и мук, ни один хищник не приблизился к цепляющемуся за жизнь одинокому израненному человеку.
        Он не чувствовал страха. Страх заглушила боль. Изувеченный человек из последних сил цеплялся за жизнь не из страха смерти. Лишь жажда мщения не позволяла ему умереть.
        И он не умер в лесу. Жизнь покинула Икестоса в небольшом селении, на дубовом столе. По крайней мере, так показалось ногарскому аристократу той ночью в доме знахаря, куда привезли Икестоса кочевники, подобравшие его в степи. Видимо, даже кочевники, не отличавшиеся особым расположением ни к ногарам, ни к кому бы то ни было, поразились необычайной живучести изувеченного незнакомца и не оставили его умирать в степи, как можно было ожидать. Старик знахарь, осмотрев Икестоса, предрек ему скорую смерть, если не отделить от тела уже мертвую плоть, источающую гной и смрад. Икестос не мог позволить себе умереть. Лежа на столе, привязанный так, что невозможно было пошевелиться, зажимая в зубах деревянную палку, Икестос выл от боли и молил богов только об одном - чтобы позволили ему выжить и отомстить. И боги откликнулись, послав ему видение. Теперь Икестос точно знал, что будет отмщен, и знал, как именно.
        Усилиями знахаря, отнявшего ему обе ноги выше колен, Икестос превратился не только в калеку, но и в старика - молодой столичный аристократ поседел в одну ночь. В таком виде его и обнаружили в селении собственные воины. Лишившись своего командира, ногарские солдаты, прибывшие в Хорум с посольством, небольшими отрядами рассеялись по округе, грабя крестьян. От солдат Икестос узнал о гибели посольства, смерти царя Ксеностоса и разрушении Хорума. Икестосу удалось собрать остатки своего отряда. Во главе двухсот всадников он въехал в разрушенный Хорум и подчинил его своей воле, провозгласив себя царем. Его воины безжалостно перебили всех, кто осмелился противиться власти нового государя. Под властью Икестоса Хорум был отстроен заново. Еще в селении Икестос скрыл лицо под глухим шлемом, а увечье под широким плащом и запретил своим воинам называть себя по имени. Для жителей Хорума он стал безымянным государем, таинственным и грозным владыкой.
        Правитель редко покидал крепость, но сегодня словно почувствовал, что должен выехать в город. Увидев Данго, а затем и жреца, Икестос сразу вспомнил свое видение и понял, что боги не забыли обещание.
        - Следи за казематом,- приказал царь старшему телохранителю.- На караул поставь кого-нибудь из местных, не хочу терять наших воинов.
        - Может быть, все-таки лучше прикончить жреца?- осторожно спросил старший телохранитель.
        Икестос покачал головой.
        - Нет, он умрет тогда и так, как я этого хочу. А ты следи…
        Старший телохранитель удалился, оставив повелителя в одиночестве. Откинувшись на спинку кресла, Икестос вонзил немигающий взгляд в щит, висевший на стене. Перед глазами вставали видения из прошлого: столичная суета, пышные торжества и пиршества, императорский дворец, Немея… Известие о том, что царевна покинула мир, окончательно уничтожило все отголоски прежней жизни, перечеркнуло все надежды на будущее. Впрочем, тому жуткому существу, в которое превратился Икестос, все равно нечего было бы надеяться на благосклонность прекрасной царевны. Нет, хишимерский жрец не заслуживал легкой смерти.
        Тот, о ком думал царь, появился в подземелье, когда на Хорум опустилась ночь. Из своего каземата Данго услышал, как снаружи что-то упало, затем послышались мягкие, но уверенные шаги. Кто-то остановился у решетки. В неясном свете далекого факела, освещавшего коридор снаружи, Данго видел лишь темный силуэт.
        - Сегодня у тебя не самый удачный день,- услышал Данго спокойный, ровный голос.- Да и ночь вряд ли окажется лучше. Не думал увидеть меня снова?
        - Как ты меня выследил?- спросил парень.
        Он отлично узнал голос жреца, которого не так давно обобрал на постоялом дворе.
        - Не велик труд для того, кто общается с высшими силами,- ответил жрец.
        - Ты хочешь получить назад то ожерелье?- спросил Данго.
        Жрец усмехнулся.
        - Ты не в меру догадлив. Жаль, что твоя сообразительность не проявилась там, на постоялом дворе, когда ты решил наложить руку на мою собственность. У нас обоих сейчас было бы гораздо меньше хлопот.
        Данго облизнул пересохшие от волнения губы и приблизился к решетке.
        - Мы можем быть полезными друг другу,- сказал он.
        - В жизни не встречал более жалкое и никчемное существо, чем ты,- презрительно заметил жрец.- Чем ты можешь быть мне полезен?
        - Я могу помочь тебе вернуть ожерелье.
        - Скажи, где оно, и я сам его верну.
        - О, да, конечно, я нисколько не сомневаюсь в твоем могуществе. Но, согласись, будет гораздо проще, если я укажу тебе тех людей, которым продал ожерелье, и даже смогу безболезненно его добыть, используя свое мастерство, которое, да будет тебе известно…
        Несмотря на незавидное положение, Данго нисколько не утратил своего красноречия. Жрец остановил его словесный поток:
        - Будь у тебя мастерство, ты не оказался бы здесь, пройдоха.
        - У каждого мастера бывают свои недостатки в работе,- не моргнув глазом, ответил Данго.- Вытащи меня отсюда, я пойду с тобой и помогу тебе.
        Неожиданно жрец рассмеялся.
        - Ты никчемный человечишка, но весьма забавный.
        Снаружи загремел засов, дверь со скрипом приотворилась.
        - Иди за мной,- жестко произнес жрец.- Вздумаешь обмануть меня… Не сомневайся, мое мастерство безотказно сведет тебя в могилу, и далеко не самым легким и быстрым способом.

* * *
        Наклонив голову и ломая кустарники, лось устремился к Хорругу. Мокрый снег и земля комьями разлетались из-под широких копыт раненого зверя. Хорруг неподвижно стоял, сжимая в руке длинный кинжал. Вряд ли ему хватило бы мастерства и сноровки справиться с разъяренным животным, но Хорруг не шевелился, глядя на приближающегося зверя с той же злобой, с какой обычно смотрел в глаза своим врагам. Лося этот взгляд не впечатлил. Он неминуемо поддел бы безрассудного смельчака рогом или втоптал бы в землю, но пущенный меткой рукой дротик остановил его бег, пробив горло. Еще один дротик пронзил сердце. Коротко всхрапнув, лось уткнулся мордой в талый снег у самых ног Хорруга.
        - Ты когда-нибудь чего-нибудь боишься, дружище?- со смехом спросил Аррелий, подходя к туше убитого животного.
        Хорруг пожал плечами.
        - На свете есть вещи и пострашнее бесхвостой лошади с рогами,- ответил он.
        Аррелий снова расхохотался. К ним подошли Тороний и Аммат. Тороний проворчал, обращаясь к Аррелию:
        - Сколько раз тебе говорить, балда, что зверя в сердце бить надо? Какого рожна ты ему глотку перебил?
        - Ты это тем скажи, кто лосю всю задницу стрелами утыкал,- огрызнулся Аррелий.- Вон они ковыляют, меткие стрелки…
        Из чащи появились двое арамеев с луками, одним из которых был Демилий, сын Торония.
        - Они тоже свое получат,- заверил великан Аррелия.- А одного из них точно ждет порка.
        Аммат усмехнулся. И он, и Хорруг, да и все арамеи неоднократно слышали, как великан грозился выпороть своего старшего отпрыска, но даже сам Демилий не помнил, когда в последний раз подвергался наказанию от руки отца.
        - Ты, княже, тоже зазря не рискуй,- продолжал ворчать Тороний, обращаясь уже к Хорругу.- Зверь - не человек, его взглядом да оскалом не проймешь, он только силу понимает, а силенок-то у него явно поболе, чем у тебя.
        - Он прав,- согласился с Торонием жрец.- Твой риск не всегда оправдан. Никто здесь не сомневается в твоей храбрости и решительности, ни к чему лишний раз их демонстрировать.
        - Я сомневаюсь,- мрачно произнес Хорруг и кивком указал на тушу убитого животного: - Может, займемся делом?
        - И то верно,- поддержал его Аррелий.- Нас дома голодные женщины ждут.
        - Да уж, если твою женщину не накормить, она тебя без глаз оставит,- рассмеялся Тороний.
        Под его руководством охотники сняли шкуру с убитого животного и поделили тушу. Погрузив добычу на волокуши, охотники направились по домам, к своим семьям.
        В доме Аррелия хозяев поджидали гости. У коновязи фыркали три гиппариона, а в доме у очага сидели три сотника. Один из них - Килоний, повернулся к вошедшему хозяину дома и его спутникам:
        - Удачна ли была охота?
        - Вполне,- ответил Аррелий.
        Он кивнул Ние и Минессис.
        - Займитесь мясом.
        Накинув плащи, женщины вышли во двор.
        - Мы по твою душу, князь,- произнес Килоний, взглянув на Хорруга.
        Говоря это, он демонстративно поморщился. Избранием Хорруга князем на всеобщем тинге Килоний остался недоволен и не только не скрывал этого, а, напротив, подчеркивал. Всякий раз, когда ему приходилось называть Хорруга князем, сотник корчил гримасу недовольства.
        - Ну?- угрюмо спросил Хорруг, также не скрывая своей неприязни.
        Их далеко не дружеские отношения бросались в глаза каждому, и большинство арамеев недоумевало, почему Килоний так и остался сотником. Возглавив племя, Хорруг лишил этой должности многих старых сотников князя Саратония, заменив их своими, среди которых были и Аррелий с Торонием. Самого же непримиримого своего противника новый князь не тронул.
        - Зима истощила запасы,- сказал другой сотник, тоже из старых.- Воины хотят знать, когда ты поведешь их в поход?
        - Я дам им знать,- ответил Хорруг.- Пока мне больше нечего сказать.
        Килоний первым поднялся на ноги, остальные последовали за ним.
        - Не затягивай с решением,- мрачно и даже несколько угрожающе произнес Килоний.- Воины племени избрали тебя на княжение, но они всегда могут изменить мнение и поставить над собой другого князя.
        Сотники направились к выходу. Уже у самой двери Килоний обернулся, взглянул на Аммата и хмуро посоветовал:
        - А ты, жрец, следи за своим языком. Не всем по нраву твои речи.
        Дверь за сотником захлопнулась, вскоре с улицы послышался удаляющийся стук копыт.
        Хорруг взглянул на Аммата:
        - Что означают его слова?
        Вместо жреца с ухмылкой ответил Аррелий:
        - Наш приятель шатается по селениям, читает свои проповеди и призывает арамеев покинуть леса.
        - Примерно так,- кивнул Аммат.- Но вообще-то я помогаю вашим знахарям и сам учусь у них, изучаю травы, снадобья.
        - И при этом постоянно твердишь, что, оставшись в полночных лесах, мы обречены на вымирание,- с ухмылкой добавил Аррелий.
        - Но ведь это правда,- сказал Аммат.- Ты слишком умен, чтобы не понимать очевидного.
        - Может, и так,- кивнул Аррелий.- Только арамеи совсем не горят желанием покидать родные леса и уводить свои семьи незнамо куда.
        - Вы просто приросли задницами к своим пням,- заметил Хорруг.
        Аррелий рассмеялся:
        - Ну и кто оторвет наши задницы от этих пней? Ты?
        Вместо Хорруга ответил Аммат:
        - Да, он.
        Его голос прозвучал уверенно. Хорруг нахмурился.
        - Мне не очень-то нравится, когда принимают решения за меня,- мрачно напомнил он.
        Пристально глядя князю в глаза, Аммат непривычно жестко ответил:
        - Я покинул храм Дромидиона не для того, чтобы прозябать в лесах вместе с народом арамеев. И ты это знаешь.
        - Ты хочешь что-то потребовать от меня?- свирепо и даже угрожающе поинтересовался Хорруг.
        С улицы неслышно вошли женщины. Минессис хотела что-то сказать, но Ния, почувствовав общее напряжение, остановила ее. Не замечая их, мужчины продолжали разговор.
        - Для чего ты взошел на княжение?- сурово спросил Аммат.- Только для того, чтобы в очередной раз доказать что-то себе самому или кому-то еще?
        - Я всегда делаю то, что считаю нужным для себя и не делаю того, что считаю бесполезным,- ответил Хорруг.
        - Тогда делай то, что задумано,- посоветовал Аммат.- Время пришло, сомнениям нет места. Ты уже достаточно подготовился за зиму: построил кузни, запас оружие, вооружил и обучил своих воинов бою… Не упусти это преимущество.
        Хорруг перевел взгляд на Аррелия.
        - А ты что скажешь?
        - Все зависит от того, насколько ты уверен в себе,- отозвался тот.
        - Уверен, не сомневайся,- жестко заверил его Хорруг.
        - Не меньше, чем в прошлом году, когда шел против Тота?- с ухмылкой уточнил Аррелий.
        - Гораздо больше.
        Аррелий посерьезнел и почесал в затылке.
        - Чувствую, нас ждет более серьезный поход, чем обычный набег на степь,- произнес он.- Мы уже говорили об этот с Торонием, и не только с ним. Тебе понадобится много сторонников. Я твой друг и доверяю твоему чутью, как и Тороний, и многие другие, кто был с нами в боях. Но нас мало. Остальным нужно для уверенности гораздо больше. Ты заставил отступить от наших лесов полчища хишимеров, и воины избрали тебя князем - они думали, что с тобой во главе наши походы будут более удачны, чем прежде, и все они получат богатую добычу. За зиму наши кузнецы действительно наготовили много оружия и доспехов, гораздо больше, чем есть бойцов в племени. Ты обучил воинов приемам боя, неизвестным нам прежде, научил биться строем и все такое… Все были уверены, что это делается для большого весеннего похода. Но у тебя, я вижу, совсем другие планы. Не знаю, кто из вас двоих это придумал, но сколько бы вы ни спорили, все равно идете одной дорогой. Может быть, ваши замыслы действительно принесут арамеям гораздо больше выгоды, чем грабительские набеги на степь, но мы люди простые, лесные варвары, как называют нас ногары и
другие жители побережья, наши люди хотят накормить свои семьи прямо сейчас, не заглядывая далеко в будущее. Так что будь готов, что в скором времени те, кто драли глотки, ратуя за твое княжение, будут готовы поставить над собой другого князя.
        - Прислушайся к словам своего друга,- посоветовал Хорругу Аммат.- Промедление сейчас не идет на пользу ни тебе, ни всем нам. Я делаю то, что могу, даю людям надежду на лучшую долю, но решительные действия за тобой.
        Некоторое время Хорруг размышлял, уперев взгляд себе под ноги и теребя бородку, потом снова посмотрел на Аррелия.
        - Ты сегодня чересчур разговорчив. Коль уж тебя распирают умные мысли, может, скажешь, как, по-твоему, можно склонить на нашу сторону побольше твоих соплеменников?
        - Есть только один способ,- ответил Аррелий.- Наше племя самое бедное среди всех арамейских родов и одно из самых малочисленных, но ты отлично усилил войско, а это многое значит. Если объединиться с другим племенем и присоединить к нашему войску их воинов…
        - Предлагаешь выступить в поход против соседей?- уточнил Хорруг, не дослушав.
        - Нет-нет-нет!- Аррелий даже замахал руками, отвергая такое предположение.- Об этом даже думать не смей! Нам, арамеям, бывает очень сложно договориться меж собой, и физиономии друг другу бьем на тинге, но мы никогда не обнажим оружие против своих братьев. Если ты хотя бы заикнешься о подобном, наши воины растерзают тебя.
        - Что же тогда?
        - Мы с Торонием уже думали об этом и решили, что тебе лучше всего породниться с князем Тибием. У него как раз дочь на выданье. Владения их рода граничат с нашими, и у них много воинов.
        - Ты в своем уме?!- опешил Хорруг.
        Аммат удивленно взглянул на Аррелия. Тут же всех оглушил пронзительный вопль Минессис:
        - Ты что такое болтаешь, дурень?! Хочешь снова сделать свою сестру несчастной?!
        Мужчины обернулись. Минессис подскочила к Аррелию и замахнулась, намереваясь влепить ему пощечину. Аррелий едва успел перехватить руку разъяренной ногарки.
        - Тихо,- потребовал он от Минессис.- Не тебе судить меня и мою сестру. Ты еще многого не знаешь.
        Голос Аррелия непроизвольно дрогнул. В его глазах Минессис увидела такую тоску и печаль, что сразу осеклась. Аррелий перевел взгляд на сестру. Ния стояла бледная, привалившись спиной к стене.
        - Скажи ему сама,- глухо произнес Аррелий.
        Он кивнул жрецу.
        - Пойдем прогуляемся.
        Аррелий почти силой вытолкал Минессис за дверь. Аммат вслед за ними покинул дом.
        - Что я должен знать?- спросил Хорруг, предчувствуя недоброе.
        - Прости,- тихо сказала Ния.- Я давно должна была тебе сказать, но не решалась. Мне было хорошо с тобой. Не хотелось разрушать это хрупкое счастье.
        - Что я должен знать?- повторил свой вопрос Хорруг.
        Ния закрыла лицо ладонями и простонала:
        - Я же говорила, что мы оба пожалеем о том, что делаем. Но ты не хотел слушать, а я не хотела настаивать. Прости меня.
        Хорруг приблизился к женщине, обнял ее за плечи и в третий раз спросил, уже мягче:
        - Что я должен знать?
        Ния уткнулась лицом в его плечо.
        - Ты ведь знаешь, что я была в ногарском плену,- произнесла она.- Каждый день, каждую ночь ногарские воины истязали меня как хотели…
        - Не нужно вспоминать об этом,- остановил ее Хорруг.- Все это осталось в прошлом и никогда не повторится.
        - Может, и не повторится,- не стала возражать Ния.- Но уже и не отпустит. Я не могу быть твоей женой.
        - Мне нет дела до того, что было с тобой в прошлом, и ты это знаешь,- жестко сказал Хорруг.- Все будет так, как захотим мы, а не как требуют ваши традиции.
        - Традиции не при чем,- ответила Ния печально.- А ты сделаешь так, как попрошу я, как говорит Аррелий. Ты женишься на дочери князя Тибия.
        - Не требуй от меня невозможного,- глухо прохрипел Хорруг, едва сдерживая закипающий гнев.- Ты же знаешь, что я…
        - Молчи!
        Ния вскинула голову и закрыла ему рот ладонью. Глядя Хорругу в глаза, она сказала.
        - Я знаю. Но со мной ты не будешь счастлив. Никогда.
        Хорруг отстранил ее ладонь.
        - Что ты такое говоришь? Мы ведь были счастливы! Нам было хорошо вдвоем!
        Ния грустно улыбнулась и покачала головой.
        - Это был лишь краткий миг, волшебный сон. Но он не может длиться вечно. Ты должен жить дальше.
        В бесцветных глазах Хорруга заплясали злые огоньки.
        - Я так и не услышал, почему не могу жить дальше с тобой,- со злобой прохрипел он.
        Ния тяжело вздохнула.
        - Ногарские насильники в самом деле испоганили меня, как говорят старейшины,- печально произнесла она.- После ногарского рабства я уже никогда не смогу родить детей и не смогу сделать тебя счастливым. Твой род не должен прерваться. Молчи! Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты слишком горд и упрям, чтобы просто смириться, ты хочешь, чтобы все всегда было по-твоему. Но в этот раз тебе придется уступить и сделать так, как скажу я.
        Ния оттолкнула Хорруга и сама отступила на шаг.
        - Уходи,- решительно потребовала она.
        Хорруг шагнул было к ней, намереваясь снова заключить в объятия, но Ния отступила еще дальше и выхватила кинжал из ножен, висевших на стене.
        - Не подходи!- предупредила она.
        Приставив острие кинжала к собственной груди, женщина произнесла:
        - Ты гордишься тем, что всегда выполняешь свои обещания. Мы, арамеи, тоже умеем держать слово. Клянусь, я убью себя, но никогда больше не стану твоей. Уходи!
        - Зачем ты поступаешь так со мной?!- прохрипел Хорруг.
        - Ради твоего блага и блага всех нас,- твердо ответила Ния.- Со мной ты не будешь счастлив, не будешь свободен и никогда не достигнешь того, к чему стремишься, не сможешь сделать то, что должен. Уходи! Мы не можем быть вместе!
        Стиснув зубы и тяжело дыша, Хорруг смотрел на Нию и не мог поверить, что все это происходит с ним. В очередной раз весь привычный уклад рушился. В глазах темнело, кровь била в виски, биение собственного сердца отдавалось в ушах, словно грохот барабанов огнепоклонников.
        - Уходи,- тихо повторила Ния.
        По ее щеке скатилась слеза. Глухо простонав, Хорруг резко развернулся и стремительно вышел из дома, распахнув дверь ударом кулака. Не обратив внимания на Аррелия, Минессис и Аммата, он пересек двор и, словно дикий вепрь, вломился в чащобу.
        Он шел, не разбирая дороги, по колено проваливаясь в рыхлый весенний снег. Зацепившись ногой за корягу, скрытую под снегом, Хорруг споткнулся и упал к подножию могучего кедра. Поднявшись на колени, он обхватил ствол руками и уткнулся в него лбом.
        - Отец мой,- прошептал Хорруг.- Скажи что-нибудь.
        Ветви окружающих его деревьев качнулись, в их шорохе Хорруг услышал почти забытый голос:
        - Боль жжет твое сердце, сын мой?
        - Лучше бы я погиб в бою и не дожил до сегодняшнего дня,- прошептал Хорруг.- Мое тело пронзали стрелы, меня секли мечами и жгли огнем, но я никогда не думал, что может быть так больно.
        Он повернулся и сел прямо в снег, привалившись спиной к стволу. Зачерпнув ладонью горсть снега, Хорруг растер его по лицу.
        - Вспомни тех, кого ты сам заставил страдать. Боль, причиненная другим, всегда возвращается. Не в последний раз она терзает твое сердце. Ты сам сделал свою жизнь такой, какова она есть. Ты сам избрал свой путь.
        - Ты дашь мне совет, отец?- спросил Хорруг, закрыв глаза и откинувшись головой к стволу кедра.
        - Зачем, сын мой? Ты всегда шел по жизни напролом, не слушая никого, калеча чужие судьбы и ломая свою собственную. Не свернешь ты и в этот раз, что бы я ни сказал. Продолжай то, что начал, и позволь другим следовать за тобой. Они направят твою злобу в нужное русло и приведут тебя к цели.
        Хорруг снова зачерпнул снег уже обеими ладонями и погрузил в него пылающее лицо. Растерев по лицу мокрую снежную кашу, он поднялся на ноги.
        - Мир тебе, отец.
        По собственным следам Хорруг зашагал обратно к дому Аррелия.

* * *
        На двор князя Тибия, окруженный высоким тыном, словно крепость, вбежал мальчишка и звонко закричал:
        - Князь! Хорруг едет!
        На крыльцо терема вышел сам Тибий.
        - Чего орешь, дьяволенок?- недовольно проворчал он.
        - Сюда едет князь Хорруг!- снова крикнул мальчишка.
        - Кого ты называешь князем?!- грозно рявкнул Тибий.- Чужеземный голодранец во главе арамейского рода… Тьфу!
        Мальчишка пожал плечами.
        - Называй его как хочешь, князь, но он уже здесь. Он едет сюда со своими сотниками, и с ними триста воинов.
        Князь насторожился.
        - С этого и надо было начинать, балда! Всех сотников сюда! Созвать воинов!
        Мальчишка метнулся было к воротам, но тут же отскочил в сторону, едва не попав под копыта гиппарионов. На княжеский двор въехало множество всадников. За тыном со всех сторон слышалось конское фырканье и бряцание оружия.
        Из приехавших Тибий лично знал только сотника Килония. Тем не менее он сразу догадался, кого соседнее племя поставило над собой князем. Угрюмый светловолосый воин в пластинчатой броне и с волчьей шкурой на плечах производил подавляющее впечатление, от него словно веяло жестокой силой, а в бесцветных глазах плясали злые огоньки.
        - Не ты ли князь Тибий?- мрачно осведомился чужеземец, не слезая с седла.
        - Он самый,- отозвался хозяин терема.- А ты, похоже, и есть тот самый Хорруг, что прогнал хишимеров прошлым летом.
        - Да, это я,- кивнул Хорруг.- Я засылал сватов на твой двор, но ответа не получил, поэтому приехал сам.
        - Не получил?- удивился Тибий.- Я достаточно ясно дал понять твоим посланникам, что тебе не на что надеяться.
        - Такой ответ меня не устраивает,- произнес Хорруг.- А значит, его нет.
        Между тем пешие и конные воины из дружины Хорруга заполонили двор. Судя по звукам, доносившимся снаружи, вся усадьба была окружена. Из собственных воинов в распоряжении Тибия остались лишь несколько человек, оказавшихся в тереме. Среди арамеев были сильны родственные связи, и Тибий не сомневался, что чужеземец, ставший князем над соседями, не сможет заставить своих воинов пойти на кровопролитие, разве что на простой мордобой. Однако своим неожиданным вторжением всей дружиной прямо на двор Тибия Хорруг попросту отрезал князя от соплеменников и стал хозяином положения. При всей своей неприязни к кадангу Тибий не смог не отметить, насколько ловким был маневр.
        - Нам так и ждать твоего приглашения, князь, или войти в дом самим?- мрачно осведомился Хорруг.
        Тибий пригладил бороду широкой ладонью, скрывая усмешку, и сказал:
        - Заходите… гости… дорогие…
        Хорруг спешился и в сопровождении своих сотников Килония, Аррелия и Торония, а также Аммата, последовал за хозяином терема внутрь. Пока приезжие располагались за длинным и широким дубовым столом, домочадцы Тибия быстро собирали на стол различную снедь из княжеских запасов. Схватив за руку стройную статную девушку с длинной косой, Хорруг поинтересовался у Тибия:
        - Это и есть твоя дочь?
        - Она,- кивнул Тибий.
        Хорруг окинул фигуру девушки внимательным взглядом.
        - Она мне подходит.
        Девушка смутилась. Вырвав руку из пальцев Хорруга, она скрылась в другой части комнаты за пологом.
        - Уж больно ты скор, парень!- послышался сердитый женский голос.
        В комнату вошла высокая старуха с кривым посохом в руке. Арамеи разом поднялись на ноги. Даже гости знали Аринию - старейшую из женщин рода князя Тибия, лесную знахарку.
        Хорруг приблизился к женщине.
        - Что скажешь?- сурово спросила Ариния.
        Годы нисколько не сгорбили ее, и при своем росте старая знахарка возвышалась над Хорругом как старая высохшая сосна над молодым дубком.
        - Отдай за меня девушку, мать,- произнес Хорруг.- Не пожалеешь.
        - А она?- спросила Ариния.- Она не пожалеет?
        Хорруг насупился и ничего не ответил. Ариния покачала головой:
        - Эх, парень…
        Неожиданно она ударила Хорруга своим посохом в лоб. Арамеи опешили. Зная бешеный нрав своего друга и князя, Аррелий и Аммат даже испугались, что Хорруг обнажит меч и разрубит старуху пополам за такое оскорбление. Однако Хорруг не шелохнулся, лишь наморщил лоб.
        - Сядь с нами за стол, мать,- попросил он Аринию, к всеобщему удивлению.
        - Нечего мне с вами рассиживать,- сварливо отозвалась старуха.- Без меня свои дела решайте. Да смотрите, девочку не обижайте, иначе…
        Она потрясла посохом, пригрозив Хорругу, и вышла прочь из комнаты. Хорруг вернулся за стол, где Аррелий, единственный из всех, уже принялся за скудное угощение. Глядя на князя-чужеземца, потирающего лоб, где осталась отметина от удара Аринии, князь Тибий в очередной раз пригладил бороду, вновь скрывая усмешку.
        - Чего ты хочешь, Хорруг?- спросил он гостя.- От любви и страсти ты не сгораешь, так чего же ради ты затеял эту женитьбу?
        - Я скажу тебе прямо,- жестко ответил Хорруг.- Мне нужен ты и все твои воины. Думаю, родственника ты поддержишь скорее, чем просто соседа.
        - Но с чего ты решил, что я жажду породниться с тобой?- неприязненно поинтересовался князь Тибий.- Кто ты есть? Безродный босяк. Я слышал, у тебя даже дома своего нет, ты живешь в землянке у чужеземного жреца. Мою дочь хочешь привести туда же? Я наслышан о твоих ратных доблестях, но не считаю тебя истинным князем. Ты даже не арамей. Мои предки стояли во главе рода несколько поколений, тебя же избрала толпа. Ты мне не ровня.
        - Возможно,- кивнул Хорруг, зло сверкнув глазами.- Но я получу то, что мне нужно. Твоя дочь станет моей женой, наши племена объединятся и твои воины присоединятся к моему войску.
        - Что дает тебе такую уверенность?- сурово спросил князь Тибий.
        - Мой меч!- свирепо прорычал Хорруг, даже не пытаясь скрыть свою злобу.- Они,- он кивком указал на своих сотников,- твои родичи и не пойдут с оружием против тебя и твоих людей. Но я не арамей. Даю слово, если ты мне откажешь, я изрублю всех в этом доме, начиная с тебя, и мои спутники меня не остановят. Спроси Килония, он меня терпеть не может и не даст солгать. Я всегда держу данный обет.
        - Остынь,- проворчал Килоний, обращаясь к Хорругу.- Прости, княже,- он перевел взгляд на Тибия.- Злоблив князь наш, горяч и безрассуден. Но слово свое держит, что верно, то верно.
        - Действительно, не стоит горячиться,- вступил в разговор Аммат.- Мы не враги друг другу и, надеюсь, ими не станем.
        - Угроза твоя меня не впечатлила, князь,- с усмешкой произнес Тибий.- И взглядом меня не жги, я не девица, не дрогну. Зубы ты показал, теперь попробуй подластиться.
        Злоба в глазах Хорруга сменилась удивлением. Тибий снова усмехнулся.
        - Допустим, я отдам за тебя свою дочь,- продолжал хозяин дома.- Что ты тогда сможешь предложить мне?
        - Земли и власть.
        - Власти мне и так хватает,- отмахнулся Тибий.
        - Но она непостоянна,- заметил Аммат.- Сейчас ты полон сил, но годы возьмут свое и твоему народу вновь потребуется сильная рука. Может быть, это будет твой старший сын, а может быть, племя изберет себе другого князя.
        - Таковы традиции,- ответил Тибий, пожав плечами.- Так завещано предками, и не нам нарушать древние устои.
        - Чушь,- презрительно процедил Хорруг сквозь зубы.- В землях, откуда я родом, вожди получают власть по наследству и не делят ее ни с кем. Возьми то, что считаешь своим, не отдавай никому. Если ты слишком слаб для этого, то ты действительно мне не ровня и не можешь называться князем.
        - Дерзок ты больно,- поморщился Тибий.- Что ты упомянул о землях? Какие такие земли собираешься мне предложить?
        - Наши земли в Ногаре,- ответил Хорруг.- Остается только пойти и взять их.
        Настал черед Тибия удивляться. Его густые мохнатые брови приподнялись над переносицей.
        - Ты либо сумасшедший, либо…
        Неожиданно Тибий расхохотался и хлопнул ладонью по столу.
        - Ты хочешь бросить вызов империи?!- воскликнул он.
        - Именно так,- подтвердил Хорруг.- Ногара падет в любом случае. Если ее земли не займут арамеи, они достанутся другим, а вы так и останетесь подыхать голодной смертью в своих лесах.
        - А что ждет нас в степи?- спросил князь Тибий.
        Вместо Хорруга ответил Аммат:
        - Новый дом, пахотные земли и выпасы…
        Тибий пожал плечами:
        - Арамеи никогда не были пахарями и скотоводами. Мы охотники и воины.
        - Зато в степи много пахарей и скотоводов,- невозмутимо ответил Аммат.- Арамеям есть у кого учиться.
        - Уж больно вы скоры,- проворчал Тибий.- Веками арамеи жили в лесах охотой, а вы двое решили вот так запросто вывести людей в степь…
        - Охотой вы уже не прокормитесь,- сказал Аммат.- Сыта ли была минувшая зима для твоего племени, князь? Судя по твоему столу, не очень. Льды надвигаются на Север, зимы становятся холоднее, зверь мельчает и уходит. Здесь арамеев ждет смерть.
        - И ты предлагаешь променять голодный лес на нищую степь?- усмехнулся Тибий.
        - Нищая она потому, что нет хозяйской руки, ее разоряют грабители со всех сторон, в том числе и арамеи.
        Тибий снова усмехнулся.
        - Дай-ка попробую догадаться. Хозяйской рукой должна стать…
        - Моя,- жестко произнес Хорруг.- Поддержи меня, и получишь свой жирный кусок.
        Тибий покачал головой.
        - Империя слишком сильна для нас.
        - Это так,- подтвердил Аммат.- У ногарского императора до сих пор сильная армия. Царьки на окраинах империи не подчиняются ему и не ладят меж собой, но перед лицом общей угрозы объединятся. А воевать ногары умеют.
        Тибий снова покачал головой.
        - Я не поведу своих людей на верную смерть.
        - Тебе и не придется,- ответил Хорруг.- Их поведу я. Только не на смерть, а к жизни. Для того и нужны мне все арамеи. Я поведу ваши племена на новые земли. Поддержи меня - поддержат и остальные, и не только арамеи.
        - А если не поддержат?
        - Я заставлю их это сделать,- процедил Хорруг сквозь зубы.
        Князь Тибий обвел взглядом сотников Хорруга. Аррелий невозмутимо грыз кость, Тороний крутил свой седой ус, Килоний хмурился.
        - Что скажешь ты?- спросил хозяин дома Килония.
        - Будь моя воля, я забил бы этого парня плетьми до полусмерти и вышвырнул его из наших лесов,- проворчал сотник.- Дерзок, злобен, необуздан… Но если он приведет племена арамеев к лучшей доле, я поддержу его.
        - Думаешь, он сможет?- снова спросил Тибий.
        - Сможет,- без тени сомнения кивнул сотник.- Упрям, как таран, и злоблив не в меру…
        Тибий задумался.
        - Решай, князь!- жестко потребовал Хорруг.- Все или ничего!
        - Что ж, быть посему,- медленно произнес Тибий.- Ты получишь мою дочь и мою дружину.
        - На том и порешим,- заключил Хорруг, резко поднимаясь на ноги.- Много раз слышал, что арамеи держат слово. Не будь и ты отступником, князь,- покараю.
        - Грозить мне - дело пустое,- сурово отозвался Тибий.- Я не был бы князем, если б боялся собственной тени и пришлых чужеземцев. Слово дано и будет сдержано.
        В знак заключения сделки князья обменялись рукопожатием. Тороний толкнул Аррелия:
        - Хватит набивать брюхо.
        Сотники и жрец поднялись вслед за Хорругом. Гости направились к выходу. У самой двери Хорруг остановился, обернулся и спросил Тибия:
        - Как будут звать мою жену?
        - Лигия,- ответил будущий тесть.
        - Меня устраивает это имя,- кивнул Хорруг.

* * *
        Поздним вечером в трапезном зале собрались постояльцы. За стенами деревянного двухэтажного строения шелестел ливень. Время от времени раздавались раскаты грома, в прорезях ставней на окнах вспыхивали отблески молний.
        Дверь распахнулась, и в зал вошли двое. Один - высокий и худой в черном одеянии, не снимая капюшон и пряча ладони в широких рукавах, направился к стойке. Струйки воды, стекая с одежды, впитывались в земляной пол, покрытый соломой. Другой - молодой паренек, распахнул плащ, сбросил капюшон с головы, тряхнул мокрыми волосами и поспешил прямиком к очагу, протягивая ладони к огню.
        - Хочешь комнату, путник?- спросил хозяин заведения, пытаясь взглядом проникнуть под капюшон гостя.
        - Да,- ответил тот, не поднимая головы.
        - Для тебя и твоего спутника?- уточнил хозяин.
        - Для меня,- ответил гость.- Мой спутник переночует в конюшне.
        Он бросил на стойку монету и добавил:
        - Мой ужин пусть принесут в комнату.
        - Как скажешь.
        Хозяин крикнул мальчишку-слугу и поручил ему проводить гостя в одну из комнат наверху.
        Между тем парень, сопровождавший человека в черном, снял плащ, повесив его на рогатину у очага и снова подсел к огню, обсушивая промокшую одежду.
        - Ну и ливень!- весело воскликнул он, потирая ладони.- Не завидую тем, кто проведет эту ночь под открытым небом.
        Взглянув на сидевших за столом неподалеку седого мужчину и юную девушку, он спросил:
        - Чьи это пебротерии[8 - Пебротерий - древний верблюд.] под навесом во дворе? Нечасто в здешних краях встретишь таких животных.
        - Проезжие торговцы из Ардоны остановились здесь,- хрипло ответил мужчина.- А ты, похоже, и сам много путешествуешь.
        - Приходится,- весело ответил парень.- А нет ли среди приезжих ардонаев человека по имени Гамиз?
        - Может, и есть,- ответил мужчина.- Мы с ними не знакомились. Тебя самого-то как звать?
        - Данго,- назвался парень.- А как твое имя, красавица?- спросил он у юной спутницы мужчины.
        Девушка смутилась, вместо нее ответил мужчина.
        - Ее зовут Арианта, и она под моей защитой. Учти это, если не хочешь нажить неприятностей.
        При этом мужчина закашлялся.
        - Конечно, учту,- с усмешкой заверил его Данго.- А ты, похоже, не в лучшей форме, защитник.
        Понизив голос, он опасливо спросил:
        - Слушай, приятель, а у тебя не чума? По-моему, ты болен.
        - Какая чушь!- сердито отвергла Арианта предположение парня.- Дорион весь день колол дрова на ветру под дождем.- Она погладила руку спутника.- Я же говорила, надо было поберечь себя.
        - Так тебя зовут Дорион.- Данго удивился.- Имя, достойное царя. Чего ради человек с таким именем колет дрова под дождем?
        Дорион снова закашлялся, склонив голову к самому столу. Арианта ответила:
        - Приходится зарабатывать на жизнь. Мы пришли с побережья, из Кадая. Здесь мы недавно. Дорион заготавливает дрова и плотничает, а я стираю, за это хозяин постоялого двора кормит нас и дает кров.
        По шаткой скрипучей лестнице вниз спустились трое коренастых смуглолицых мужчин. Один из них крикнул с сильным акцентом, свойственным жителям земель на восходе:
        - Хозяин! Что за дрянной кабак ты держишь?! Неужели у тебя нет ни одной шлюшки?
        Судя по виду, все трое были уже изрядно навеселе, а нрав имели горячий и задиристый. Хозяин постоялого двора удрученно развел руками в ответ.
        - А вот и купцы, о которых ты спрашивал,- проворчал Дорион, прокашлявшись. Он недовольно покосился в сторону шумной троицы.- Честно говоря, больше похожи на разбойников, чем на торгашей. Хотя, в наше время это почти одно и то же - и те, и другие обирают простой люд.
        Он кивнул своей спутнице.
        - Идем, девочка. Не ровен час, эти трое буйствовать начнут.
        Оба поднялись из-за стола. Данго подал девушке руку. Арианта вновь смутилась, но не отказалась от поддержки.
        Опасение Дориона оправдалось - трое ардонаев обратили на них внимание.
        - Будь я проклят, если под этим плащом не скрывается нежный цветочек!- воскликнул один из них и что-то добавил по-ардонайски.
        Все трое преградили дорогу Дориону и его спутнице. Один из ардонаев бесцеремонно распахнул полы плаща девушки, ощупывая взглядом ее фигурку. Дорион отодвинул наглеца в сторону.
        - Сколько ты хочешь за эту шлюшку?- спросил ардонай.
        - Она не шлюха и не продается,- сурово ответил Дорион.- Отойдите в сторону, и ваши зубы останутся целыми.
        - Уж больно ты заносчив для бродяги,- с усмешкой заметил другой ардонай и махнул кулаком.
        Дорион пригнулся, пропустив кулак противника над головой, затем сам ударил ардоная обеими руками в грудь. Ноги смуглолицего на мгновение оторвались от пола, и задира опрокинулся на спину. Другой вцепился в Дориона мертвой хваткой, пиная его по ногам и пытаясь дотянуться пальцами до горла противника. Третий схватил Арианту за руку. Девушка взвизгнула, пытаясь освободиться. Ардонай замахнулся, намереваясь влепить строптивице оплеуху, но тут же сам получил хлесткий удар в переносицу. Отпустив девушку, ардонай отшатнулся назад и потряс головой. Данго, в свою очередь, потряс рукой, морщась от боли в отшибленных костяшках.
        - Здоровый дьявол!- удивился он.- Я как будто бревно ударил.
        Удар Данго не произвел на ардоная должного впечатления, и через мгновение торговец, словно бешеный вепрь, бросился на парня. Однако разбитый о голову кувшин остановил его. Ардонай рухнул на земляной пол, Арианта бросила ему на спину ручку, оставшуюся от кувшина.
        - А у тебя неплохо получается!- весело одобрил ее Данго.- Ты, похоже, часто дерешься!
        - А вот о тебе этого не скажешь,- заметила Арианта.
        - Да, обычно бьют меня, а не я,- не стал бахвалиться Данго.
        Между тем первый из нападавших поднялся на ноги и призывно свистнул. В зал вломились еще несколько человек из ардонайского каравана. Прочие постояльцы предпочли убраться прочь, хотя некоторые, засучив рукава, приняли весьма горячее участие в общей потасовке - то ли в обиде за испорченный ужин, то ли из желания поразмяться.
        Начался невообразимый хаос, зал наполнился шумом - трещали скамейки и столы, глиняная посуда разлеталась на черепки, дерущиеся орали и сквернословили.
        Получив жесткий удар под дых, Данго согнулся пополам и упал на колени. Рядом присела Арианта и обхватила ладонями голову парня.
        - Как ты?- спросила она.
        - Замечательно,- простонал Данго.
        - Они бьют Дориона!- в ужасе воскликнула Арианта, увидев, как сразу трое противников навалились на ее спутника.- Надо помочь ему!
        Девушка устремилась было на помощь Дориону, но Данго удержал ее.
        - Куда ты?! Спрячься под стол и не высовывайся, я сам с ними разберусь.
        - Я уж вижу, как ты умеешь разбираться,- фыркнула Арианта.- Наверное, сам во время драк всегда под столом сидишь.
        - Обычно предпочитаю смываться.
        Один из караванщиков обхватил девушку за плечи и рывком поднял на ноги. Арианта вцепилась зубами в его волосатую руку и вывернулась. Данго вскочил так быстро, как смог, и всадил кулак в челюсть ардоная. С тем же успехом можно было атаковать каменную стену. Удар вновь отозвался болью в пальцах и запястье, а ответный удар караванщика отбросил Данго на стол.
        Из своего положения, лежа на столе средь осколков посуды и объедков, Данго увидел на верху лестницы жреца, которого сопровождал. Жрец по-прежнему был облачен в свое глухое одеяние с капюшоном, скрывающим лицо.
        - Может, поможешь?!- окликнул его Данго.
        Жрец никак не отреагировал на его призыв. Спустившись по лестнице, он направился к хозяину заведения, отгонявшего от бочонка с вином двух пьянчуг из каравана ардонаев.
        - Где мой ужин?- спросил священнослужитель.
        Голос жреца прозвучал спокойно и властно. Он словно не замечал разгоревшегося в трактире побоища.
        - Прошу прощения, господин,- отозвался трактирщик.- У нас тут возникли небольшие трудности.
        В запале драки один из караванщиков налетел на жреца. Тот легко взмахнул рукой, едва коснувшись нападавшего кончиками пальцев, и ардонай рухнул на пол. Еще одного караванщика постигла та же участь. Когда жрец такими же легкими движениями сбил с ног еще трех человек, драка немного поутихла.
        - Эй, ты кто такой?!- окликнул его один из драчунов.
        - Мое имя Идигер,- бесстрастно отозвался жрец.- Я служитель Тота. У кого есть сомнения в силе моего бога?
        Драка стихла окончательно, в зале наступила тишина. О мрачном культе хишимеров знали многие, и в могуществе служителей бога Смерти никто не сомневался.
        Недавние противники разошлись, хромая и потирая ушибы. Арианта и Данго помогли Дориону подняться.
        - Как ты?- обеспокоенно спросила Арианта своего спутника.
        - Бывали в моей жизни деньки и получше,- прохрипел тот в ответ, едва держась на ногах.
        Данго и Арианта увели Дориона в общую комнату, где девушке и ее спутнику были выделены угол и нары, покрытые соломой.
        Идигер повернулся к хозяину постоялого двора:
        - Если мне придется еще раз напомнить о своем ужине, тебе придется пожалеть о своей судьбе.
        - Сию минуту все будет готово,- заверил хозяин постояльца, с трепетом глядя на мрачную фигуру служителя зловещего культа.
        Впервые за долгое время ночь на постоялом дворе прошла в тишине и покое. Даже ардонайские торговцы, несмотря на изрядное подпитие, больше не буянили и не пытались задирать других постояльцев.
        Всю ночь Арианта провела у ложа Дориона. Оказалось, в драке ему сломали два ребра. В довершение всех бед у Дориона началась лихорадка - лишения долгого пути и недуг окончательно сломили его. До самого рассвета седого спутника девушки то бросало в жар, то бил озноб.
        - Кто он тебе?- поинтересовался Данго, глядя, как заботливо девушка ухаживает за больным спутником.- На отца вроде бы не похож.
        - Он мне не отец,- ответила Арианта.- Мы вообще не родственники. Дорион служил в городской страже Кадая. Он спас меня в тот день, когда город был разрушен. Мы вместе ушли с побережья и пришли сюда…
        Лишь под утро девушка задремала, склонив голову на плечо Данго. На рассвете обоих разбудил бесстрастный голос Идигера:
        - Мы уходим.
        Данго встрепенулся и, повернув голову, взглянул на жреца.
        - Уже?- удивленно пробормотал он.
        Дорион зашевелился. Арианта тронула его за плечо.
        - Как ты?
        - Не очень,- прохрипел Дорион, содрогаясь от озноба.
        Арианта поплотнее укрыла его плащом, но Дорион высунул руку из-под своего покрывала и схватил Данго за локоть.
        - Не знаю, куда ты идешь, парень, но забери ее с собой.
        - Нет!- воскликнула Арианта.- Я не оставлю тебя!
        - Я слишком плох, чтобы защитить тебя, девочка, а здесь небезопасно. То, что случилось ночью, может повториться в любой миг. Оставь меня, я не пропаду. А тебе нужна надежная защита. Слышишь, жрец? Возьми девочку с собой. Просто позволь ей быть рядом.
        - Она мне не нужна,- равнодушно отозвался Идигер.- У меня нет времени на ваши прощания.
        Он кивнул Данго:
        - Идем.
        - Подожди!- остановил его Данго.- Мы возьмем девушку с собой.
        - Мне не нужен эскорт,- ответил Идигер.- Найдешь себе потаскушку в другом месте.
        - Не смей говорить о ней так!- возмутился Данго.- Мы возьмем ее с собой!
        - Ты чересчур самоуверен,- зловеще прошелестел голос жреца из-под капюшона.
        Данго вытащил из-за пазухи золотое ожерелье и продемонстрировал его Идигеру.
        - Тебе ведь нужна эта безделушка? Возьмем девушку с собой, и я отдам тебе это.
        Жрец рассмеялся.
        - Значит, это те самые торговцы? Я чувствовал, что мое ожерелье где-то рядом. Да, руки твои ловки. Зато мои - сильны.
        Рука жреца быстрее молнии метнулась к Данго. Пальцы Идигера сдавили ладонь парня вместе с ожерельем. Данго скривился от боли и упал на колени.
        - Отпусти его!- потребовала Арианта, пытаясь оттолкнуть Идигера.
        Ее глаза встретились с глазами жреца. Арианта бесстрашно выдержала тяжелый взгляд служителя Тота.
        - Отпусти,- тихо, но твердо потребовала девушка.
        Жрец выпустил руку Данго и забрал ожерелье.
        - Как же много страстей раздирает сердца человеческие,- заметил Идигер, покачав головой.
        Он толкнул ногой Данго, все еще сидевшего на полу.
        - Ты чересчур ловок, пройдоха. Уверен, что прибрал к рукам не только мое ожерелье. Заплати хозяину, чтобы позаботился об этом человеке, можешь сослаться на меня. Потом догоняйте меня оба. Пожалуй, вы мне еще понадобитесь.

* * *
        Селение оживилось, как в дни больших празднеств. Собственно, поводом и послужило торжество - князь Тибий выдавал замуж за князя соседнего племени Хорруга дочь Лигию.
        По случаю свадьбы в селение съехались князья всех племен, их сотники, старейшины и многие воины арамейских родов.
        Повсюду, где только было возможно, установили длинные столы, за которыми арамеи прославляли молодоженов. Несмотря на скудные запасы, истощенные голодной зимой, князь Тибий и его соплеменники не поскупились на угощение.
        За главным пиршественным столом, установленным подковой на просторном дворе Тибия, пировали князья и старейшины. Во главе сидели виновники торжества Хорруг и Лигия. Дочь князя время от времени робко втягивала голову в плечи, держалась скованно и совсем не походила на счастливую невесту. За все время свадебного обряда и последующего пира Хорруг даже не взглянул в ее сторону.
        Слушая заздравные речи князей и старейшин, Хорруг вполголоса разговаривал с Аррелием, сидевшим по правую руку от него:
        - Доволен? Этого ты хотел?
        - Не я,- отозвался Аррелий.- Так хотела Ния. Это она все придумала.
        - Что ж, она добилась своего,- мрачно процедил Хорруг сквозь зубы.- Добьемся и мы. Ты все подготовил?
        - Все готово. Оружие гостей, что за этой оградой, находится под охраной наших воинов, они никого не подпустят. Тороний со своими бойцами окружил усадьбу, никто отсюда не выскочит и сюда не войдет. Только помни, о чем мы договорились. Никакого кровопролития.
        - Резня не входит в мои планы,- успокоил друга Хорруг.- Князья еще понадобятся мне живыми.
        - Тогда начинай действовать,- посоветовал Аррелий.- Князья пьянеют, некоторые уже начинают косо поглядывать на тебя. Ты для них чужак.
        В сопровождении нескольких воинов в ворота усадьбы вошел Аммат. Тяжелые створы затворились за их спинами. Обменявшись взглядами с дромидом, Хорруг поднялся из-за стола. Тронув за плечо свою молодую жену, он мрачно потребовал:
        - Уйди отсюда.
        Лигия удивленно и испуганно взглянула на супруга. Не посмев перечить, она поспешно покинула застолье.
        - Князья! Слушайте меня!- потребовал Хорруг.
        Шум за столом немного поутих.
        - Я собрал вас здесь, чтобы известить о своем решении.
        - Собрал?!- удивленно воскликнул один из князей.- Мне казалось, мы приехали на свадьбу, да и то лишь из уважения к князю Тибию.
        - Ты ошибся,- ответил ему Хорруг мрачно.- Все вы здесь только потому, что я так хочу, и уйдете тогда, когда я вам это позволю.
        Среди гостей вновь поднялся шум.
        - Слыхал я, что ты дерзок до безумия, да не думал, что настолько,- сурово произнес один из старейшин.
        Остальные поддержали его возмущенными возгласами. Хорруг поднялся на скамью, оттуда шагнул на стол и, спрыгнув на землю, вышел в центр двора.
        - Слушайте меня, а не друг друга!- свирепо потребовал он.- Я все равно скажу то, что собираюсь, и ваши бабьи вопли меня не остановят.
        - Уйми своего зятя, Тибий!- потребовал один из князей.- Или дочь твоя может овдоветь прямо сейчас.
        - Он все-таки ненормальный,- пробормотал Аррелий.
        Во дворе князя Тибия собралось более сотни гостей, немало из них были отличными бойцами и при мечах. Так откровенно раззадоривать подвыпивших воинов, на взгляд Аррелия, было чистым самоубийством. Многие и в самом деле уже взялись за рукояти мечей.
        Со своего места поднялся князь Тибий.
        - Прошу вас выслушать моего зятя!- призвал он гостей.
        - Дайте ему сказать, а потом принимайте решение,- поддержал князя Аммат.
        - Это уж совсем неслыханно!- гневно воскликнул один из князей.- Чужаки берут верх в арамейских племенах!
        Князья зашумели еще больше, некоторые вскочили со своих мест.
        - Когда твоя жена не могла разрешиться от бремени, ты послал гонца за мной, и я откликнулся на твой зов,- напомнил Аммат укорившему его князю.- Когда твои люди обгорели на пожаре, ты тоже послал за мной,- сказал он другому.- И твоим охотникам после схватки с медведем раны я залечивал. Тогда все вы предпочитали не вспоминать, что я чужак.
        Несмотря на хмель и гнев, слова Аммата многих заставили устыдиться. Стало значительно тише.
        - Прости, жрец,- виновато произнес один из старейшин.- Многие из нас обязаны тебе, и мы это помним. Но не этому парню, что стремится подчинить себе свободных арамеев!- закончил он гневным выкриком, указав на Хорруга, что спокойно стоял посреди двора, скрестив руки на груди.
        - В ваши края я пришел с ним,- ответил Аммат, выходя в центр к Хорругу.- И с ним я уйду. Хотите изрубить его? Вам придется убить и меня. Но, прежде чем прольется кровь, дайте себе труд выслушать, что вам говорят.
        Стало еще тише. Гости нерешительно переглядывались. Посещая арамейские селения, жрец Дромидиона действительно многим помог, а иных даже склонил к своей вере. Некоторые называли его святым. Даже то, что он являлся другом дерзкого и злобного каданга, захватившего власть в одном из племен, не умаляло достоинств Аммата. Никто из собравшихся на дворе Тибия не желал бы переступить через труп дромида.
        - Пусть Хорруг скажет свое слово!- послышался скрипучий голос.
        На крыльцо терема вышла седая Ариния, опираясь на свой посох,- высокая и прямая, как старая сосна.
        - Пусть скажет!- повторила старуха требовательно.
        - Что ж, пусть говорит,- нехотя согласился один из старейшин.
        Большинство остальных поддержали его кивками и одобрительными возгласами.
        - Пусть скажет, и покончим с этим.
        Дождавшись, пока все умолкнут, Хорруг произнес:
        - На исходе лета я поведу арамеев в степь и далее на равнину, к побережью. Вам я предлагаю присоединиться ко мне.
        Услышав это, князья оживились.
        - Ты собираешься отправиться в большой поход?- спросил кто-то.- Большое войско сможет взять богатую добычу, особенно на побережье!
        Хорруг покачал головой.
        - Вы не поняли. Мы уходим, чтобы никогда больше не возвращаться назад. За воинами пойдут их семьи и заберут с собой все, что смогут унести. Мы останемся на побережье навсегда. И лучше вам добром присоединиться ко мне.
        - Это похоже на угрозу!- обозленно выкрикнул один из гостей.
        - Мне наплевать, на что это похоже,- ответил Хорруг, недобро сверкнув глазами.- Нет нужды угрожать тем, кто и так подохнет. Лес не сможет прокормить вас, а когда соберетесь в набег на степь, знайте - это уже будет моя степь, и там вас встретят мечами. Встретят не забитые крестьяне, которых грабят со всех сторон, а воины.
        - Да ты действительно безумен!- воскликнул один из старейшин.- Бросать вызов Ногаре… Легионы императора уничтожат всех, кто последует за тобой.
        - Не уничтожат, если нас будет много,- ответил Хорруг.- Кроме арамеев, за мной пойдет степь. И кочевники, и крестьяне поддержат меня.
        - Откуда такая уверенность? Ты уже заключил договор с вождями кочевых племен и крестьянскими общинами?
        - Нет, но они пойдут за мной,- уверенно заявил Хорруг.
        - Но почему?!- вскричал один из князей.- Что мы слышим, как не губительные речи упрямого безумца?! Объясни, почему арамеи должны слепо следовать за тобой, покинув родные леса? Почему степняки присоединятся к тебе? Ради чего? Многие уже пытались собрать огромные дружины, они обещали золото, женщин, вино и еду… И все они сошли в могилу, не достигнув ничего. Те же, кто ушел на равнину, стали рабами императора. А что посулишь нам ты?!
        - Я дам вам мир,- ответил Хорруг.
        Эти слова прозвучали из его уст так просто и буднично, что не до всех сразу дошел смысл сказанного. Неожиданно наступила полная тишина.
        - Мир?- ошарашенно переспросил кто-то.
        - Да, мир,- подтвердил Аммат.- Сейчас все побережье охвачено войной, голод и мор выкашивают людей ногарской равнины. Пастбища вытоптаны и выжжены, пашни зарастают бурьяном, многие города разрушены, селения покинуты своими жителями. Все побережье медленно и мучительно вымирает в крови, грабежах, болезнях. Кочевники теряют скот, крестьяне не могут прокормить ни себя, ни своих хозяев, ни грабителей. Вы можете обобрать их до нитки, но это все равно не спасет вас самих от голодной смерти. Вместо того чтобы отбирать жалкие крохи, дайте людям побережья спокойно растить скот и урожай, защитите их от врагов. И тогда они сами с радостью поделятся с вами хлебом и мясом. Людям побережья нужен мир. Придите к ним не как захватчики и грабители, а как защитники, как хозяева земли, а не стервятники. Тогда жители степей поддержат вас в борьбе против власти ногаров.
        - На словах у вас все больно складно,- недоверчиво заметил один из князей.
        - Я не обещаю вам легкого пути,- ответил Хорруг.- Империя не отдаст владычество над побережьем без боя. Будут жестокие битвы, будет кровь, будут смерть и увечья, женщины потеряют многих мужчин. Но цель того стоит.
        - Ответь на один вопрос,- подал голос старейшина одного из родов.- Почему именно ты собираешься возглавить арамеев? Среди нас есть много более достойных мужей, чем какой-то чужеземец. Лично я не могу доверять человеку, который покинул родину.
        - Я поведу арамеев потому, что никому из вас не позволю этого сделать,- зловеще произнес Хорруг.
        В его бесцветных глазах вновь вспыхнула злоба. Обнажив меч, он продолжал:
        - У меня на родине вожди наследуют власть от отца к сыну, но любой воин, кто усомнится в их праве, может бросить вызов правителю. Решим все здесь и сейчас. Я приму вызов любого, кто усомнится в моем праве встать над всеми арамейскими князьями.
        Сразу несколько воинов вскочили на ноги. Быстрее всех оказался князь Ригидий. Перепрыгнув через стол, он предстал перед Хорругом. По сравнению с хоть и крепким, но невысоким противником князь Ригидий, будучи выше на две головы и гораздо шире в плечах, выглядел внушительно, словно монолитная скала.
        - Слышал, ты неплохо бьешься, чужеземец,- свирепо прорычал арамей.- Видать, тебе еще не попадался стоящий противник, который смог бы укоротить твой язык на голову.
        - Те, кто отправился в могилу, тоже так считали,- процедил Хорруг сквозь зубы.
        - Не будем медлить. Слушайте все! Я, князь Ригидий, бросаю вызов князю Хорругу! Если этот бахвал одолеет меня в поединке, мои воины присоединятся к его дружине, а племя перейдет под его защиту. Если же я прикончу чужеземца, его племя соединится с моим!
        - Да будет так!- яростно отозвался Хорруг.
        Арамеи взревели, предвкушая зрелище кровавого поединка. Однако Хорруг лишил их ожидаемой забавы. Поединок оказался недолгим и стремительным.
        Ригидий взмахнул мечом. С его силой и массой он запросто мог бы перерубить бревно и легко снес бы противнику голову, достигни клинок цели. Вряд ли Хорругу удалось бы отбить такой мощный удар. Но Хорруг не стал вступать в обмен ударами. Припав на одно колено, он пропустил над головой меч арамея. В тот же миг стальной клинок каданга вонзился в живот арамейского князя. Охнув, Ригидий выронил клинок и упал на колени, зажав рану руками. Поднявшись, Хорруг коснулся лезвием клинка шеи побежденного противника.
        Все голоса смолкли. Ошеломленные арамеи безмолвно смотрели на поверженного Ригидия, слывшего одним из лучших бойцов.
        - Отныне твои воины повинуются мне, как и ты,- объявил Хорруг побежденному противнику и кивнул Аммату: - Помоги ему.
        Несколько человек по зову дромида подняли раненого князя и унесли в терем. Обведя взглядом притихших гостей, Хорруг мрачно произнес:
        - Я готов принять вызов любого из вас. Кто еще сомневается в моем праве называться князем?
        Ответом послужило молчание.
        - Идите за мной, и получите то, чего никогда не имели,- продолжал Хорруг.- Останетесь здесь - ваши семьи ждет смерть от голода и холода. Готовьте племена к походу. Я дам знать, когда мы выйдем в степь.

* * *
        Вскинув меч и выставив щит, Тангендерг устремился вперед. Противник также бросился ему навстречу. В центре двора два бойца сшиблись щит в щит. От сильного толчка более рослого и тяжелого противника Тангендерг едва устоял на ногах, но тут же ударил мечом. Другой паренек заслонился щитом и ударил сам. После обмена еще несколькими ударами Тангендерг отбросил щит в сторону, схватился обеими руками за рукоять своего меча и атаковал более стремительно. Вскоре противнику пришлось отступить, а еще через мгновение он выронил меч и упал на собственный щит. Тангендерг обрушил клинок на поверженного противника. Парнишка вскрикнул и зажмурился. Меч Тангендерга не достиг цели, звякнув о другой меч. Карденг перехватил меч мальчишки своим клинком и ловким приемом заставил его выпустить оружие.
        - Почему ты не остановился?- сурово спросил воин Тангендерга.- Ты чуть не убил его.
        Мальчишка пожал плечами:
        - Ты сам говорил, что нельзя научиться драться, если не драться по-настоящему.
        - И ради этого ты готов убивать своих товарищей?!
        Тангендерг вновь безразлично пожал плечами:
        - Он мне никто. Чего ради его жалеть?
        - А того ради, что я так сказал!- рявкнул воин.- Иди тренируйся на столбе.
        Мальчишка в третий раз пожал плечами, подобрал свое оружие и направился в дальний конец крепостного двора, где стояли врытые в землю несколько толстых деревянных столбов высотой в рост человека. На этих столбах юные воины отрабатывали силу удара. Тангендергу нравились занятия, будь то кулачный бой, битва с противником на шестах и мечах или нудные атаки против таких вот истуканов. Распоряжение Карденга не могло послужить мальчишке наказанием. Бросок всем корпусом вперед, удар щитом, отступ и удар мечом. Снова и снова, до дрожи в коленях, ломоты в пояснице и боли в суставах, пока не заноют все кости и меч не начнет вываливаться из ослабевших пальцев.
        Карденг покачал головой. Из Талбота он привез жалкого птенца, в котором была лишь злость. Теперь этот птенец начал расправлять крылья, в нем проявлялась сила, а злость переросла в злобу и жестокость. За детские годы унижений в мальчишке столько накопилось этой злобы, что теперь она выплескивалась на всех без разбора. Карденг начинал опасаться, что скоро уже не сможет обуздывать своего ученика.
        В ворота крепости вошел рослый воин при оружии, но без доспехов. Окликнув Карденга, он сообщил:
        - Корабль готов. Ждем только тебя.
        - Сейчас буду,- кивнул Карденг.
        Воин ушел. Проводив его взглядом, Карденг вновь перевел свое внимание на Тангендерга. Мальчишка все так же бросался на столб. От его ударов столб содрогался, щит трещал, а из-под меча разлетались крупные щепки. Понаблюдав некоторое время за неистовыми атаками мальчишки, Карденг снова покачал головой и решительным шагом направился к ученику.
        - Хватит!- остановил он мальчишку.
        Тангендерг опустил меч и выжидательно уставился на своего учителя.
        - Собирайся,- приказал Карденг.- Отправишься со мной. Пожалуй, не стоит оставлять тебя здесь без присмотра.
        - Я готов,- ответил мальчишка.
        - Не хочешь больше ничего с собой взять?- поинтересовался Карденг.
        - Меч при мне, а больше мне ничего не нужно,- просто сказал ученик.
        - Тогда иди за мной. Корабль уже ждет.
        - Далеко мы отправляемся?- полюбопытствовал Тангендерг, следуя за воином.
        - В Ногару. Там у тебя будет возможность набить руку… на своих врагах.
        - Могу я повидаться с мамой перед дорогой?
        - Нет, не можешь.
        - Почему? Ведь поход будет долгим.
        Карденг остановился, повернулся к мальчишке и, положив руку ему на плечо, посмотрел ученику в глаза.
        - Тебе не терпится стать взрослым, стать настоящим воином, но ты еще слишком мал и скучаешь по матери. Вы давно не виделись, но я не могу тебе позволить встретиться с ней. Так будет лучше для тебя. То, что ты ее сын, здесь знаем только мы с тобой. Скоро об этом забудут и в Талботе. Пусть все так и остается, иначе ты никогда не сможешь вступить в клан. Ты ведь не хуже меня знаешь, кем считают твою мать люди.
        При этих словах Тангендерг сразу помрачнел и стиснул зубы.
        - Знаю,- со злобой процедил он.

* * *
        Данго выпустил мотыгу из рук и с трудом разогнулся, держась за поясницу. Арианта протянула ему фляжку с водой.
        - Давай, я помогу,- предложила девушка.
        Она потянулась было к мотыге, но Данго остановил ее:
        - Не надо. Не девичье это дело - в земле ковыряться.
        Арианта весело рассмеялась.
        - Я же не царская дочь. Мой отец был простым рыбаком, я привыкла к тяжелой работе.
        - Это неважно, работать я сам умею.
        - Особенно языком,- заметил Идигер.
        Он стоял в отдалении неподвижно, скрестив руки на груди и, как всегда, скрыв лицо капюшоном.
        - А ты, между прочим, мог бы и помочь,- ответил ему Данго.
        - Вы сами последовали за мной,- бесстрастно напомнил жрец.- Извольте приносить пользу. Мне все равно, кто из вас будет копать. Если не можете, я найму землекопов в ближайшем селении.
        - Почему ты ходишь за ним?- тихо спросила Арианта у Данго.- Ты не слуга ему и не раб. Давай уйдем, и пусть он сам откапывает свою гробницу.
        - Не сейчас,- так же тихо ответил Данго.
        Он взялся за мотыгу и стал снова откидывать песок в сторону.
        - Ты можешь сказать, что мы здесь ищем?- поинтересовался Данго между делом.
        - Увидишь, когда откопаешь,- отозвался Идигер все так же бесстрастно.
        - Ты уверен, что оно именно здесь? Все кругом такое одинаковое. Все эти камни похожи друг на друга.
        - Оно здесь,- спокойно заверил жрец своего землекопа.- Чем быстрее ты будешь работать, тем быстрее в этом убедишься.
        Несмотря на то, что копать приходилось рыхлый песок, Данго уже порядком утомился и смозолил ладони. При других обстоятельствах он ни за что не взялся бы за мотыгу. Жрец был прав: подобно своему отцу, Данго не привык к тяжелому физическому труду, зарабатывая на жизнь ловкостью рук и изворотливостью ума. Но у парня имелись свои причины оставаться подле Идигера, поэтому он терпел все.
        Арианта, оставшись одна, также была вынуждена следовать за мрачным жрецом. Впрочем, к девушке Идигер относился более мягко, чего было трудно ожидать от такого человека. Тем не менее оба спутника являлись для Идигера чем-то несущественным, менее ценным, чем дорожный плащ. Им приходилось самим добывать себе пропитание, а Данго еще и пытался изо всех сил быть полезным жрецу, чем вызывал недовольство девушки. Ей казалось, что юноша попросту пресмыкается перед Идигером. Такое поведение свободного человека казалось ей непонятным и неприемлимым.
        Собственные поступки Идигер никому не объяснял. Он привел своих спутников в Долину Царей в Старой Ногаре, где с незапамятных времен воздвигались усыпальницы правителей империи. С приходом Тени земли древней Наккаты покрыли пески, приносимые знойными ветрами с восхода. Высохли реки, увяли сады, за столетие все вокруг превратилось в пустыню. Даже цветущие некогда города Старой Ногары ныне лежали погребенные под песками. Пирамиды гробниц усопших царей также виднелись из песков лишь на треть. Данго преувеличил, сказав, что все они похожи друг на друга, тем не менее среди полузасыпанных песком строений действительно было трудно сориентироваться.
        Указав на одну из гробниц, Идигер приказал откопать вход. В ближайшем селении, покинутом жителями, Данго добыл мотыгу и принялся раскапывать песок. Он уже выкопал яму почти в свой рост, расчищая стену гробницы от песка, стер ладони в кровь, но все еще не понимал, чего ради машет мотыгой. Все чаще Данго позволял себе передышку, и с каждым разом отдых становился все длиннее. Дело, начатое с полудня, к вечеру продвинулось не слишком далеко.
        Хотя в Старой Ногаре повсюду шли кровопролитные бои приверженцев старой веры со сторонниками Тени и их союзниками, никто не тревожил Идигера и его спутников. Место погребения правителей империи предпочитали обходить стороной и ногарские солдаты, и воины-пустынники.
        Когда солнце склонилось к горизонту и начало погружаться в пучину песков, Данго наконец закончил копать и устало выдохнул:
        - Готово.
        - Открывай,- приказал жрец.
        Данго поддел мотыгой край плиты, закрывавшей вход.
        - Стой!- крикнула Арианта.- Это же осквернение могилы! Мы не должны входить в эту гробницу.
        - Открывай,- жестко повторил Идигер.- Или можете убираться отсюда оба.
        - Не надо,- попросила Арианта.- Того, кто вскрывает гробницы, ждут несчастья. Так люди говорят.
        - Люди говорят много глупостей,- заметил жрец.
        - Почему бы тогда тебе самому не открыть этот вход?
        - Зачем бы мне нужны были вы, если бы пришлось все делать самому?
        - Ты плохой человек!- в сердцах воскликнула девушка.- Очень плохой! Ты знаешь об этом?
        - Догадываюсь,- невозмутимо отозвался жрец.- Не ты первая мне это говоришь. Открывай, парень.
        Данго немного помедлил, но все же налег на мотыгу, отодвигая плиту. Вскоре плита поддалась его усилиям и упала, открыв вход в гробницу. Из черного провала повеяло могильным холодом. Данго зябко поежился и передернул плечами.
        Идигер спустился в яму, отстранил Данго в сторону и уверенно начал спускаться по каменным ступеням в темную глубину гробницы.
        - Эй, а нам что делать?- окликнул его Данго.
        Идигер не отозвался. Данго осторожно заглянул в темноту.
        - Куда ты?- испуганно окликнула его Арианта.
        - Хочу посмотреть. Интересно, что ему здесь надо? Пойдем со мной.
        - Там страшно,- поежилась девушка.- Это же могила.
        - Он же не боится.
        - Он сам страшный.
        - Ладно, оставайся здесь, а я все-таки посмотрю,- решил Данго.- Хочу знать, ради чего я весь день землю ковырял, словно мораг.
        - Ну уж нет, я с тобой!- воскликнула девушка.- Вдруг что-нибудь случится. Он же тебе не поможет.
        С этими словами Арианта спустилась к нему. Данго не отличался особой отвагой и, несмотря на любопытство, темнота и холод гробницы страшили его. Оттуда действительно веяло могилой, и следовать за Идигером не хотелось ни в одиночку, ни вдвоем. Однако, как всякий не слишком отважный человек, оказавшийся рядом с тем, кому еще страшнее, сейчас он чувствовал себя храбрецом. Данго даже попытался гордо выпятить грудь, хотя плечи его боязливо съеживались. Впрочем, Арианта уже не понаслышке знала о его отваге, так что не обратила никакого внимания на ужимки спутника. Взявшись за руки, оба принялись осторожно спускаться по каменным ступеням в прохладную темноту гробницы.
        - Ты что-нибудь видишь?- боязливо спросила Арианта, когда тьма обступила их со всех сторон.
        - То же самое, что и ты,- ответил Данго.- Ничего. Пожалуй, надо было запастись факелами.
        - А где Идигер?
        - Где-нибудь здесь. Эй, мы, между прочим, о тебе говорим! Ты где?!
        Ответом послужило молчание.
        - Наверняка где-нибудь рядом стоит, но специально не отзывается,- проворчал Данго.- Знаю я его.
        В этот миг совсем рядом вспыхнуло пламя. От неожиданности Арианта вздрогнула и сжала руку спутника. Язык пламени заплясал в плошке одного из больших светильников, установленных на карнизе стены. На противоположной стене вспыхнул такой же светильник. Вслед за первыми светильниками вспыхнули другие, затем еще и еще. Светильники загорались друг за другом по цепочке и вскоре осветили длинный зал с высокими сводами.
        Идигер действительно оказался поблизости, всего в пяти шагах.
        - Это ты зажег огонь?- поинтересовался Данго.- Как ты это сделал?
        - От вас слишком много шума,- мрачно заметил жрец, оставив вопрос без ответа.
        - Смотри,- с трепетом прошептала Арианта, еще крепче сжав руку Данго.
        В самом конце зала на возвышении покоился каменный саркофаг. Перед возвышением на семи гранитных постаментах возлежали скелеты, заключенные в позеленевшие от времени бронзовые доспехи.
        - Чья это гробница?- спросил Данго.- Я слышал, в усыпальницах ногарских правителей полно драгоценностей, а здесь не видно ничего.
        - Здесь покоится тело императора Номикатоса,- ответил Идигер.- Он единственный из всех правителей империи был погребен без никчемных побрякушек. Таково было его повеление. В мир теней его сопровождали лишь они.
        Жрец указал на семь скелетов в доспехах.
        - Ну и зачем мы здесь?- полюбопытствовал Данго.
        - Вы здесь совсем не нужны,- холодно произнес Идигер.- Но раз уж оказались рядом, сделайте мне одолжение - стойте на месте и молчите.
        Раскинув руки в стороны, жрец приблизился к постаментам. Остановившись в двух шагах от останков воинов, он склонил голову и что-то забормотал. Затем Идигер принялся обходить постаменты, все так же бормоча заклинания. В руках жреца блеснуло знакомое Данго золотое ожерелье. Ловкими движениями Идигер высвобождал золотые кольца, вплетенные в узоры ожерелья, и осторожно надевал их на костяные пальцы давно истлевших воинов.
        - Почему-то мне это не нравится,- пробормотал Данго.
        Нанизав кольцо на палец последнего воина, Идигер повысил голос, продолжая уже громче произносить слова древнего заклинания. Защелкнув в руках замок ожерелья, жрец провозгласил:
        - Цепь жизни замкнута! Восстаньте, слуги Номикатоса!
        Данго нервно сглотнул, Арианта вцепилась в его плечо.
        Фигуры мертвых воинов охватило сияние. Желтые кости на глазах затягивались плотью, пластинчатые брони доспехов приподнялись, распираемые мощными телесами. Спустя некоторое время уже невозможно было поверить, что фигуры могучих воинов совсем недавно представляли собою истлевшие останки.
        - Восстаньте!- повторил свой призыв Идигер.
        Воины разом поднялись со своих каменных лож. Все семеро были рослые и могучие, даже высокий Идигер был им лишь по плечо. Арианта непроизвольно отступила назад и спряталась за плечом Данго, который в этот миг и сам был бы не прочь скрыться в каком-нибудь углу, а еще лучше, оказаться подальше от могильника. И все же Данго старался не показывать свой страх.
        - Лихо у тебя это получилось,- пробормотал он, обращаясь к Идигеру.
        Жрец не удостоил его ни ответом, ни даже взглядом. Простерев ладонь к восставшим из тлена воинам словно для благословения, Идигер потребовал:
        - Склонитесь перед своим повелителем!
        Могучие воины беспрекословно опустились на одно колено и склонили головы.
        - Может, все-таки скажешь, кто они такие?- осторожно поинтересовался Данго.- Или мне спросить у них? Эй, парни, вы кто?
        - Они тебе не ответят,- произнес Идигер.- Они вообще не способны разговаривать и воспринимать окружающий мир должным образом. Ни у одного из этих семерых нет души. Они мертвы уже две тысячи лет.
        - Немудрено, что за столько лет эти парни истлели до костей,- пробормотал Данго, стараясь унять предательскую дрожь в голосе.
        - Это воины Номикатоса,- продолжал жрец, повернувшись к своим молодым спутникам.- При жизни они были телохранителями императора и пали в битве, защищая его жизнь. Это были великие воины, перед смертью они уложили множество врагов. Номикатос не пожелал расставаться со своими верными слугами. По его повелению могучие маги Ногары обессмертили тела этих семерых, предав души вечному покою. Отныне они лишены собственной воли и подчиняются тому, кто владеет золотым ожерельем Номикатоса. Сейчас ожерелье принадлежит мне. Я случайно обнаружил его средь золотых россыпей в затерянном городе Бельфеддора и давно бы уже поднял этих семерых, если бы не повстречался с тобой, парень, на том постоялом дворе. Ты отнял у меня много времени и будешь наказан за это, не сомневайся.
        Данго сник, а девушка спросила, поежившись:
        - Зачем ты оживил их?
        Не получая иных приказов, бывшие телохранители Номикатоса неподвижно стояли все в тех же коленопреклоненных позах, склонив головы, но все равно внушали девушке ужас.
        - Чтобы достичь своей цели,- просто ответил Идигер.- Они мне в этом помогут. Не на вас же мне надеяться. А эти семеро непобедимы. Их сила в бессмертии, ведь невозможно убить тех, кто уже мертв две тысячи лет.
        Впервые Данго и Арианта услышали смех жреца. Кажется, он был весьма доволен собой, что, впрочем, и так было заметно по его необычайному красноречию.
        - Я слышал, что император Ногары обманул тебя,- заметил Данго.- Ты собираешься отомстить ему?
        - От кого ты это слышал?- насторожился жрец.
        Данго пожал плечами.
        - Люди говорят.
        - Слишком много говорят твои люди, и все не по делу,- холодно произнес Идигер.- Месть - удел недалеких, никчемных людей. Пытаясь укусить кого-то в отместку за собственную боль, мститель лишь попусту тратит время. А с императором Ногары мы в расчете.
        - Что же ты замышляешь?- спросила Арианта.
        - Зачем вам это знать?
        - Может быть, ты уже забыл, но вообще-то именно я откопал вот этих парней,- напомнил Данго.- Имею я право хотя бы знать, ради чего?
        - Право у тебя только одно - подохнуть в придорожной канаве,- отозвался Идигер.- Большего ты не заслуживаешь.
        Он щелкнул пальцами, кивнул воинам и указал им на Данго и Арианту:
        - Убить их!
        Семеро бессмертных одновременно поднялись на ноги. Арианта в ужасе взвизгнула. Схватив девушку за руку, Данго устремился к лестнице, но на первой же ступеньке споткнулся и приложился ребрами о каменные выступы. От боли дыхание перехватило так, что вскрик застрял в глотке. Арианта попыталась поднять Данго, но без особого успеха.
        - Беги отсюда!- со стоном прокричал Данго, держась за ребра и скривившись от боли.
        - Я тебя не оставлю!- решительно отозвалась Арианта.
        Бессмертные воины Номикатоса передвигались без спешки и суеты, но довольно быстро. Пока Арианта поднимала своего спутника, воскресшие телохранители ногарского императора приблизились вплотную. Один из них взмахнул секирой. Данго застыл на месте от ужаса. Арианта, взвизгнув от страха и зажмурившись, заслонила его собой.
        - Стой!- прозвучал приказ.
        Арианта осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом другой. Бессмертные стояли совсем рядом, их лица, словно высеченные из камня, не выражали никаких чувств, никаких эмоций.
        - Скажи, девочка, почему ты защищаешь этого прохиндея?- полюбопытствовал Идигер. Похоже, это был один из редких случаев, когда жрец утратил свою бесстрастность.- Ведь он всего лишь мелкий воришка. В жизни не встречал более ничтожного, изворотливого и лживого человечишки. Оставь его и беги. Зачем тебе погибать ради него?
        Данго без сил откинулся на холодные ступени, мысленно попрощавшись с жизнью, и простонал:
        - Он прав, Арианта. Уходи. Ты должна жить.
        Присев рядом на корточки, Арианта обняла его и, взглянув на жреца, тихо сказала:
        - Он добрый.
        - И все?- искренне удивился Идигер.- Этого достаточно?
        - Для меня да.
        - Некоторых женщин бывает очень трудно понять,- произнес Идигер.- Ты одна из них. На мой взгляд, это ты добрая. Чересчур добрая, до глупости. А он просто прохиндей и когда-нибудь тебе придется пожалеть о своей доброте. Наверное, как и мне о своей. А теперь будь добра, отодвинь своего друга в сторону. Я собираюсь покинуть этот склеп и не хотел бы пройти по никчемным костям.
        Девушка помогла Данго подняться и отвела его в сторону. Проходя мимо, жрец вдруг остановился, взглянул на Арианту и произнес:
        - Ты напоминаешь мне одного человека. Женщину. Такую же молодую и красивую. Она была так же добра и доверчива. Была… Надеюсь, больше не увидимся.
        Сказав это, жрец поднялся по ступеням. Бессмертные воины последовали за своим новым господином.

* * *
        Лесные заросли расступились неожиданно, и Тангендерг оказался на краю обрыва. Паренек замер на месте. В Кем-Парне, среди учеников псов-воинов, его не без оснований считали чересчур жестоким, равнодушным ко всему. Казалось, его каменное сердце было закрыто для всего мира, а воображение не могло поразить ничто. Но сейчас Тангендерг был потрясен до глубины души.
        Он стоял на высоком утесе. По левую руку текло море. Именно текло, и это было довольно странное зрелище, ничего более необычного Тангендергу еще не доводилось видеть. Бескрайним потоком море двигалось на закат, к океану, простиравшемуся внизу по правую сторону от утеса, где стоял Тангендерг. А прямо перед ним на полдень тянулась изломанная линия сплошного водопада. Почти до самого горизонта море с огромной высоты низвергалось в океан, кипевший у подножия водопада. Соленая водяная пыль густым туманом поднималась над порогом, образуя в лучах солнца радужные купола. Сквозь туман на самом горизонте угадывались очертания Черного берега.
        Паренек скорее почувствовал, чем услышал появление Карденга. Расслышать что-либо за грохотом падающей воды вообще было невозможно. Впрочем, Тангендергу не было нужды что-либо спрашивать - каждый каданг с детства слышал рассказы моряков о Большом пороге, и паренек без труда догадался, что видит именно его. В этом месте грандиозный водопад соединял Круглое море и Безбрежный океан.
        В отличие от Тангендерга, его учитель уже не впервые видел Большой порог, но и его всегда завораживало это величественное зрелище. Казалось, можно до бесконечности просто стоять на одном месте и смотреть на занавес морской воды в клубах водяной пыли, играющих на солнце разноцветными сполохами радуг.
        Тем не менее Карденг не позволил ученику предаваться длительному созерцанию. Хлопнув паренька по плечу, Карденг позвал его за собой кивком головы. Когда лес заглушил рев водопада настолько, что можно было слышать друг друга, воин произнес:
        - Не стоит отдаляться от отряда. Эти леса небезопасны для человека, тем более, если он разгуливает в одиночку.
        - Я никого не боюсь,- пренебрежительно ответил Тангендерг.
        - Это-то меня и беспокоит,- проворчал Карденг.
        Этого воина, участвовавшего в двух походах и закаленного в жестоких схватках с врагами, порой начинало пугать равнодушие юного ученика к окружающему миру. Мальчишка не бравировал, подобно многим, когда говорил, что ничего не боится. Карденг начинал подозревать, что ему вообще неведом страх. К любой опасности Тангендерг оставался так же равнодушен, как и ко всему остальному. Лишь вспоминая мать, паренек немного утрачивал безразличие. Да еще сейчас явно был поражен величественным видом Большого порога. Во всех остальных случаях взгляд Тангендерга оставался пустым и отсутствующим.
        Карденг вывел паренька к стоянке, когда воины уже сворачивали свой лагерь. Собственно, сворачивать было и нечего, каданги просто побросали на палубы кораблей свои плащи, на которых сидели и лежали во время отдыха, и снова взялись за канаты.
        С незапамятных времен каданги, отправлявшиеся в морской поход к побережью Ногары, преодолевали Большой порог по суше. Еще предки нынешних воинов проложили сквозь Изумрудные леса дорогу, которая, начинаясь на побережье океана, полого взбиралась вверх и, огибая водопад, выходила к берегу Круглого моря у подножия Потанских гор. Впрягаясь в постромки, каданги волоком перетаскивали свои дракары из океана в море. Год за годом лес пытался уничтожить дорогу кадангов, однако все новые поколения воинственных жителей океанского побережья снова и снова вытаптывали всю растительность.
        По команде Гендерга - предводителя отряда, каданги одновременно натянули канаты. Одни воины тянули постромки, другие выхватывали деревянные катки из-под кормы кораблей, перетаскивали их вперед и снова подкладывали под днища судов. Караван из семи кораблей со скрипом медленно продвигался через лес.
        Тангендерг тянул упряжь наравне со взрослыми воинами. По выражению лица парнишки невозможно было понять, насколько ему тяжело - все тот же отсутствующий взгляд и равнодушный вид.
        С наступлением сумерек Гендерг остановил свой отряд и приказал разбивать лагерь. По периметру тут же выставили посты. Тангендергу выпало заступить в караул одним из первых.
        Опершись спиной о ствол дерева, Тангендерг стоял неподвижно в густых зарослях и прислушивался к затихающим звукам лагеря, где воины готовились ко сну. В лесу быстро стемнело. Парнишка не услышал ничего подозрительного и тем более ничего не видел в ночи, едва разбавляемой светом далеких звезд, мерцавших в просветах крон, но все же почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
        - Кто ты?- спокойно спросил он, не двигаясь.
        - Как ты узнал, что я здесь?!- послышался из темноты удивленный девичий голосок.- Ты видишь в темноте?!
        - Кто ты?- повторил Тангендерг, положив ладонь на рукоять меча.
        - Ты не слишком дружелюбен,- послышалось из темноты, уже обиженно.
        - Не доверяю тем, кто прячется,- мрачно сказал Тангендерг.
        - Похоже, ты вообще никому не доверяешь,- заметила неизвестная девушка, на сей раз ее голосок прозвучал насмешливо.- Ты всегда такой нахмуренный?
        Настал черед Тангендерга удивляться. Впрочем, он, как всегда, ничем не выдал своих чувств.
        - Ты видишь меня?- осторожно спросил он.
        - Конечно. Ведь я ириада, мы и ночью видим не хуже, чем днем.
        Незнакомка приблизилась из темноты к укрытию Тангендерга. Насколько паренек смог разглядеть при свете звезд, девушка и в самом деле была очень молода. Она передвигалась среди кустов и деревьев абсолютно бесшумно. Только легкий цветочный аромат мог выдать ее присутствие, да и то лишь тому, кто знал, что именно этот запах принадлежит ириадам. Тангендерг же никогда прежде не сталкивался с этими лесными обитательницами.
        - Что ты здесь делаешь?- спросил он.
        - Смотрю на тебя,- просто ответила ириада.
        - Зачем?- не понял Тангендерг.
        - Ты очень похож на одного человека. Когда-то он жил в Кем-Парне.
        - Мы тоже идем из Кем-Парна,- произнес Тангендерг.- Кто он? Может, я знаю его?
        - Вряд ли,- вздохнула ириада.- Он покинул Кем-Парн очень давно, наверное, еще до твоего рождения, и ушел с побережья. Ты слишком юн, чтобы знать его. Но ты очень, очень на него похож.
        Тангендерг промолчал. В темноте силуэт девушки был едва различим, но по голосу и очертаниям фигуры можно было бы подумать, что она немногим старше самого Тангендерга. Однако паренька нисколько не удивили слова девушки о том, что она знала человека, жившего еще до его рождения. От бывалых людей Тангендерг слышал, что ириады живут сотни лет, не старея.
        Неожиданно ириада сменила тему разговора:
        - Зачем здесь каданги? Вы снова идете грабить Ногару?
        - Да,- честно ответил Тангендерг.
        Многие каданги на месте парнишки пришли бы в ярость от такого откровенного вопроса, его же нисколько не смущало собственное участие в походе, что по сути своей являлся грабительским набегом на истощенное столетней войной побережье. Несмотря на юный возраст, Тангендерг четко сознавал, куда отправляется и что ему предстоит, и был готов к этому.
        - Ты очень жесток,- сказала вдруг ириада.- Я вижу жестокость в твоих глазах. У того в глазах были злоба и печаль, а в твоих печаль и жестокость.
        Прежде чем Тангендерг успел что-либо сообразить, девушка стремительно приблизилась к нему вплотную и поцеловала.
        - Это не для тебя,- сказала ириада опешившему пареньку.- Это для него. Ты можешь не опасаться, никто не нападет на ваш лагерь и лес не тронет вас. Лес уже привык к вашим переходам через порог. Прощай.
        Ириада растворилась во мраке, оставив после себя лишь легкий аромат лесных фиалок.

* * *
        Едва первые лучи солнца засверкали бриллиантовыми искрами на покрытой росой траве, из леса начали выходить люди. Пешие, конные, мужчины, женщины, дети, многие тащили узелки, скрипели повозки, нагруженные добром. Обитатели полночных лесов беспорядочной толпой выходили в степь, где вдали неподвижно стоял одинокий всадник.
        - Стой!- крикнул князь Тибий, взмахнув рукой.
        Вышедшие с ним из леса арамеи остановились.
        - Лагерь не разбивать,- предупредил Аррелий.- Мы здесь ненадолго.
        - Думаешь, он никого ждать не будет?- спросил Тибий, кивнув в сторону Хорруга, все так же неподвижно сидевшего в седле своего гиппариона посреди степи.
        - Я это знаю,- заверил князя Аррелий.- Поверь, княже, этот упрямец слов на ветер не бросает. Если до полудня остальные племена не присоединятся к нам, мы уйдем без них.
        Он пришпорил гиппариона и помчался к Хорругу, по-прежнему оглядывавшему арамеев издалека. Тороний и Аммат последовали за Аррелием.
        - Где твоя женщина?- спросил Хорруг Аррелия, когда всадники приблизились.- Обычно она всюду таскается за тобой, как привязанная.
        - В обозе,- ответил тот.- Не хочет тебя видеть.
        - Только меня?
        - Меня тоже,- удрученно признался Аррелий, чем вызвал смех Торония.- Не может простить нам Нию,- добавил он печально.- А ты лучше спросил бы о своей женщине.
        - О какой?- не понял Хорруг.
        - О какой?- удивленно переспросил Аррелий.- Вообще-то я говорю о Лигии, твоей жене. Ты еще не забыл ее? Если тебе это интересно, с ней все в порядке.
        Хорруг молча кивнул.
        - А Ния осталась,- тихо сообщил Аррелий.- Она отказалась идти со всеми.
        - Что ж, это ее выбор,- мрачно произнес Хорруг.
        Внешне он оставался все так же невозмутим, хотя сердце сжималось от боли. Из всех чувств лишь злоба всегда брала верх над разумом, все остальные Хорруг привык скрывать глубоко внутри, чтобы никто не усомнился в его силе, не заподозрил в слабости. Тем более не мог он позволить себе этого сейчас.
        - Еще несколько семей остались,- сообщил Аммат.- А Ния передала тебе вот это.
        Жрец протянул Хорругу сверток со словами:
        - Она сказала, ты знаешь, что с этим делать.
        Хорруг развернул алую ткань и кивнул:
        - Да, знаю. Тороний, дай мне копье.
        Великан протянул Хорругу свое длинное копье. Князь закрепил концы полотна на древке вверху, затем коротким ударом всадил копье древком в мягкую землю. На ветру развернулось алое полотнище с золотым орлом.
        - Ну и что это означает?- поинтересовался Аррелий.
        - Это мое знамя,- ответил Хорруг.- Под ним я достигну своей цели или погибну.
        - В последнем случае не хотелось бы разделить с тобой твою участь,- усмехнулся Тороний.
        - Тот, кто последует за мной, разделит со мной любую участь,- жестко ответил Хорруг.- У того же, кто предаст меня, участь одна…
        - Мы пошли за тобой не для того, чтобы отступать,- заверил его Аррелий.
        - Смотрите!- Аммат указал в сторону леса.- Племена идут!
        На протяжении тысяч шагов вся опушка леса зашевелилась. Лесными тропами из зарослей выходило множество людей. Подобно тем, кого вывели в степь князь Тибий и сотники Хорруга, среди них были пешие и конные воины в легких доспехах, вооруженные луками, копьями, мечами и секирами, простые охотники, мужчины, женщины, старики, дети. Тысячи арамеев потоками изливались в степь из глубин леса. Потянулись груженые повозки, кое-кто вручную катил двухколесные тележки. Кто-то гнал скотину, но таких было очень немного. Как правило, в голодные зимы арамеи забивали весь скот, захваченный во время набегов, и даже большинство гиппарионов.
        Степь запестрела живым ковром от десятков тысяч людей, зазвенела разноголосым гомоном. Слышались плач детей и причитания женщин - видимо, не всем домочадцам арамейских семей пришлось по душе участие в столь необычном для лесных обитателей походе.
        Князья племен, остановив своих людей, подъехали к Хорругу и его товарищам. Некоторые с удивлением взирали на алое знамя, трепетавшее на ветру.
        - Говорите,- произнес Хорруг.
        Князья удивленно переглянулись, не понимая, чего он ждет от них. Аммат пришел на выручку правителям племен.
        - Много ли арамеев осталось?- спросил он.
        - У нас две семьи,- сообщил один из князей.
        - И у нас три,- добавил другой.
        Оказалось, что в каждом племени нашлось по нескольку семей, не пожелавших следовать за своими сородичами. Три князя отказались вести своих людей за Хорругом, их племена остались на насиженных местах.
        - Вы готовы следовать за нашим князем?- снова спросил Аммат.
        - Иначе нас не было бы здесь,- ответил один из князей.
        - Пути назад уже не будет,- сурово произнес Хорруг.- На следующем привале соберете всех своих воинов.
        - Зачем?
        - Я разделю их на легионы и дам своих командиров.
        Среди князей послышался недовольный ропот.
        - Желаете возразить?- поинтересовался Хорруг, окинув арамеев недобрым взглядом.
        - Наши воины привыкли биться родовыми отрядами. К чему нам новые порядки?
        - К тому, что мне нужна армия, а не стадо,- жестко произнес Хорруг.- Иначе наш поход может закончиться, едва начавшись.
        - Это так,- поддержал Хорруга Аммат.- Ногары не будут спокойно смотреть, как мы вторгаемся в их земли. Разбить их легионы будет непросто.
        - Придя сюда, вы сами признали мое право власти,- произнес Хорруг, зло сверкнув глазами.- Все ваши распри и вольности остались в лесу, здесь может быть только один правитель.
        Он пришпорил гиппариона, направив его прямо на собравшихся князей. Ошарашенные главы племен молча развели коней в стороны, уступая дорогу. Проехав мимо, Хорруг обернулся и небрежно бросил через плечо:
        - Не тревожьтесь, всех вас ждет достойная награда.
        Оставив князей в полной растерянности и смятении, Хорруг пустил гиппариона галопом и приблизился к многотысячному арамейскому табору.
        - Арамеи! Слушайте меня!- воззвал Хорруг.
        Обитатели полуночных лесов немного поутихли. Призыв Хорруга из уст в уста передавался дальше, и вскоре над степью установилась относительная тишина.
        Хорруг вновь заговорил. Его голос не мог быть услышан всеми - слова князя так же из уст в уста передавались дальше по флангам.
        - Там, на побережье,- Хорруг взмахнул рукой, указывая на полдень,- вас ждут новые земли! Там вы никогда не будете знать голода и холода! Там вашим женам и матерям не придется оплакивать погибших мужчин! Сейчас эти земли растоптаны войной, ногары заливают их кровью! Все, что вы должны сделать для лучшей жизни, своей и тех, кто стонет сейчас под гнетом ногарских правителей,- прийти и взять эти земли в свои руки! Я, князь Хорруг, поведу вас к побережью! Готовы вы идти за мной?!
        В ответ Хорруг не услышал ни единого звука. Люди словно осмысливали его слова, хотя они уже не были новы для арамеев. Затянувшееся молчание разозлило Хорруга.
        - Готовы вы идти за мной?!- с яростью выкрикнул он снова.- Или предпочитаете подохнуть в лесу от голода и холода?!
        В ответ послышался звонкий голос:
        - Веди нас, князь!
        Хорруг узнал Демилия, сына Торония. Тут же послышались другие голоса, и вскоре вся степь взревела, выражая одобрение Хорругу. Князь снова пришпорил гиппариона и помчался вдоль рядов арамеев. Отовсюду звучали решительные голоса:
        - Веди нас, князь! Мы с тобой!
        Князья, оставшиеся под алым знаменем, переглянулись. Аммат потеребил свой бритый подбородок, пряча в ладонь самодовольную улыбку. В отличие от князей, он понимал, что сейчас Хорруг лишил их полноты власти, окончательно склонив воинов и простых арамеев на свою сторону.
        Снова указав взмахом руки на полдень, Хорруг скомандовал:
        - Вперед! К побережью!
        Все пришло в движение. Степь загудела, когда десятки тысяч арамеев двинулись вперед, на освоение новых территорий, к обещанным землям, миру и благоденствию.
        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
        БИТВА ЗА ПОБЕРЕЖЬЕ
        Капитан Тексес сделал последний глоток и отбросил кувшин в сторону. Глиняный сосуд разбился, ударившись о колесо повозки.
        - Пошевеливайтесь!- рявкнул он.
        - Уже все готово, господин,- сообщил глава крестьянской общины Кардо.- Повозки загружены.
        - Что-то слишком быстро,- проворчал капитан.- Вы, бездельники, опять утаили часть своих запасов?
        - Мы никогда не посмели бы ничего утаить,- раболепно заверил ногара Кардо.- Наша община исправно платит налог царю.
        - Ты каждый год так говоришь,- отмахнулся Тексес.- И каждый год у вас недобор. Я не могу вернуться к своему государю с пустыми руками. Придется недостающее заменить… Ну, вот хотя бы этой девчонкой.
        Ногар указал на молоденькую девушку.
        Воины Ксеметтоса, правителя Токкаи, собирали с окрестных селений очередную подать. В каждом селении происходило одно и то же: крестьяне отдавали все, что только могли, уверяя капитана, что это последнее и им самим уже не на что жить, капитан же хмурился и ругался, не без оснований считая, что подданные царя слишком много припрятали в схронах. Впрочем, он уже был опытен в своем ремесле и решал проблему недостачи простейшим способом: забирал из селения красивую девушку. Точно так же капитан поступил и в этот раз.
        Девушка, на которую указал Тексес, сделала попытку спрятаться за спинами сородичей, но один из ногарских солдат крепко схватил ее за руку и выволок из толпы. Грубо ухватив девушку за подбородок, Тексес силой открыл ей рот, осмотрел зубы, потом окинул взглядом фигуру. Видимо, ногар остался доволен осмотром.
        - Ну, хоть красивых девиц вы еще не разучились рожать,- произнес он и кивнул солдатам: - В обоз ее, к остальным!
        Крестьяне, стоявшие вокруг, опустили головы, не осмеливаясь не то что перечить воле ногарского капитана, но даже взглянуть на него.
        Вдруг Кардо поднял голову и бросил недоуменный взгляд по сторонам. Жители общины тоже начали переглядываться, почувствовав, как дрожит земля. Гиппарионы ногарских всадников заволновались.
        - Что за дьявольщина?..- озадаченно пробормотал Тексес.
        - Посмотри, капитан!- взволнованно крикнул один из воинов.
        Тексес поднялся на повозку и устремил взгляд из-под ладони в степь.
        С полуночи к селению приближались всадники. Много всадников. Их были даже не сотни - тысячи. Над шеренгами всадников колыхался лес копий, под солнцем блистали броня доспехов, шлемы, металлические пластины на щитах. По центру войска развевался алый стяг.
        - Кто это?- пробормотал кто-то из ногарских воинов.
        - На степняков не похожи,- произнес капитан Тексес.- На хишимеров тоже. Да и лесные варвары не ходят под знаменами…
        - Не лучше ли нам убраться отсюда, капитан?- предложил другой воин.
        - Пожалуй,- согласился Тексес.- Всем в седла! Уходим!
        - Капитан, посмотри туда!- послышался вопль.
        Из перелеска с полуденной стороны появился еще один крупный отряд. Неизвестные воины окружали селение.
        - К бою!- рявкнул капитан.
        Воины переглянулись.
        - Разумно ли?- усомнился один.- Их слишком много.
        - Не лучше ли попытаться договориться?- поддержал его другой.
        - Не считайте себя самыми умными,- прорычал капитан.- Исполняйте приказ!
        Три сотни воинов заняли места за частоколом, приготовившись к обороне, впрочем, без особого энтузиазма. Противостоять многотысячному войску, надвигавшемуся из степи, казалось ногарским солдатам чистым самоубийством.
        - Да это же арамеи,- ошеломленно пробормотал один из ногаров, когда неизвестные всадники приблизились к частоколу.
        Действительно, появившиеся с полуночи воины оказались арамеями. Ногары удивленно переглядывались, крестьяне притихли, испуганно выглядывая из-за спин солдат. Арамейские набеги не были для степных поселений чем-то необычным, но то, что они появились вдруг в таком множестве, повергло всех в настоящий ужас.
        Угрюмый светловолосый воин под алым знаменем с золотым орлом привстал на стременах и крикнул по-ногарски:
        - Капитан Тексес, покажись! Я знаю, что ты здесь!
        Предводитель ногарского отряда выглянул из-за частокола.
        - Кто ты такой?- спросил капитан.- Я тебя не знаю.
        - И я вижу тебя впервые,- отозвался воин под знаменем.- Но уже наслышан. Те селения, которые обобрали твои солдаты, уже мои.
        - Кто ты?- снова спросил Тексес.
        - Мое имя Хорруг, я царь арамеев. Ты можешь оставить свой обоз, гиппарионов и оружие и убраться отсюда со своими солдатами, а можешь вместе с ними лечь в землю. Выбирай сам.
        Капитан бросил взгляд на воинов своего отряда. Выражение лиц ногаров красноречивее всяких слов свидетельствовало о невысоком боевом духе. С такой решимостью трудно было бы противостоять и менее многочисленным противникам.
        - Мы уйдем!- крикнул капитан Тексес.
        Многие ногары облегченно вздохнули при этих словах.
        - Передай своему царю, что ему лучше склониться перед моим знаменем,- мрачно произнес Хорруг.- Если Ксеметтос посмеет выступить против меня, я распну его на воротах Токкаи. А теперь убирайтесь отсюда!
        Ворота ограды распахнулись. Оставив оружие и гиппарионов, ногары вышли за частокол.
        - Может, лучше порубить этих ублюдков?!- воскликнул широкоплечий арамей, сидевший в седле рядом с Хорругом.
        Он потянул из ножен свой меч. Тексес побледнел. Хорруг накрыл своей ладонью ладонь арамея, заставив его задвинуть клинок обратно в ножны, и произнес:
        - Побереги пыл для настоящей битвы, Аррелий. Я обещал этим людям жизнь и сдержу слово. А как долго они проживут, зависит только от них.
        - Значит, мы можем уйти?- осторожно уточнил Тексес.
        - Можете,- кивнул Хорруг.- Но знайте, встретимся на поле брани - пощады не будет.
        Ногары друг за другом потянулись прочь, настороженно поглядывая на окруживших селение арамейских воинов.
        - Ну, а вы чего притихли?!- окликнул крестьян Хорруг, въезжая в селение в сопровождении князей и сотников.
        - Не бойтесь, люди!- крикнул ехавший по левую руку от него человек в белых одеждах.- Я Аммат, жрец Дромидиона! Мы не враги вам!
        - А кто же вы нам?- настороженно и недоверчиво спросила пожилая женщина, глядя на арамеев исподлобья.
        - Называй, как хочешь,- мрачно отозвался Хорруг.- А станем ли врагами - зависит от вас. Почему ваши поля не вспаханы?
        - Кому их пахать?- удрученно вздохнул Кардо.- Да и для кого?
        Осмелев, крестьяне покинули свои укрытия и начали стягиваться к площади у въезда в селение. В толпе появились женщины и дети, влекомые любопытством.
        Пока Хорруг и его окружение вели разговор с жителями селения, основная часть огромного арамейского войска несколькими колоннами продолжала движение на полдень. Похоже, арамеи не собирались разбивать лагерь на землях общины. Вслед за конными воинами появились пешие, в еще большем количестве. Абсолютное большинство воинов имели бронзовые и медные, а кое-кто даже стальные доспехи, что было весьма необычно для лесных варваров.
        Вслед за воинами заскрипели многочисленные повозки обозов, с которыми шли женщины и дети. Над необъятным арамейским табором висел разноголосый гомон, слышался смех.
        - Куда вы идете?- ошеломленно спросил Кардо.
        - К морю,- ответил Хорруг.- Времена ногаров прошли. Я объявляю эти земли свободными от их владычества.
        - Понятно,- послышалось в толпе.- Теперь придется еще и вам налог платить.
        - Не угадали,- свирепо прорычал Хорруг.- Мне от вас ничего не нужно. Эти земли я отдаю вам. И отдаю их даром.
        Крестьяне оживились, не веря услышанному. Из-за спин арамеев показался человек, по виду - простой пахарь.
        - Верьте им, люди!- призвал он крестьян.- Я ваш сосед, мня зовут Инордо. Кардо, ты же знаешь меня.
        Глава общины кивнул, подтверждая знакомство.
        - Арамеи освободили нас от власти ногаров и не обязали платить дань,- продолжал Инордо.- Они не взяли с нас ничего. Некоторые из наших присоединились к войску.
        - Если есть и среди вас молодые и сильные, кто желает побороться за свою землю с ногарами, у нас найдутся для них и клинки, и доспехи!- крикнул Аррелий.
        Толпа снова загудела, обсуждая услышанное.
        Между тем сотники Хорруга распределили захваченных у ногарского отряда гиппарионов и оружие между своими воинами, что-то отправили в обоз. Повозки, груженные награбленным ногарскими солдатами добром, взяли под охрану.
        - Все, что было отнято у ваших общин, будет возвращено,- пообещал Хорруг, кивком указав на ногарский обоз.- Я оставлю здесь людей, которые проследят за этим. От вас же потребую только одного - живите, как должно людям, а не скотам.
        - Ты говоришь, как истинный дромид,- с улыбкой заметил ему Аммат.
        - Только не являюсь им,- мрачно отозвался Хорруг.
        Послышался шум. Несколько арамеев вытащили из-за ногарского обоза молодого солдата и бросили его к копытам гиппариона Хорруга.
        - Посмотри, кого мы нашли!
        Крестьяне заволновались. Кто-то крикнул:
        - Повесить мерзавца!
        - Как же быстро рабы становятся палачами,- со злобой процедил Хорруг сквозь зубы, обращаясь к Аммату.- Иногда я начинаю сомневаться, достойны ли эти люди свободы?
        - Только будучи свободным, человек может стать человеком,- ответил дромид.- Дай им такую возможность, и будущие поколения будут достойнее своих родителей.
        Хорруг вскинул руку и рявкнул:
        - Молчать всем! Умрет этот человек или нет, решать не вам.
        Он кивнул ногарскому солдату, стоявшему перед ним на коленях, и приказал:
        - Встань!
        Ногар поднялся на ноги.
        - Почему ты не ушел со всеми?- спросил Хорруг.
        - Царь Токкаи не слишком жалует тех, кто является к нему с пустыми руками,- ответил ногар.- Парней, что ты отпустил, ждут плети.
        - Думаешь, мы тебя медком угощать будем?!- хохотнул Аррелий.
        - Думаю, что вам не помешает лишний клинок,- спокойно ответил солдат.
        - Правильно думаешь,- кивнул Хорруг.- Но знай, если будешь замечен в грабеже или измене, тебе тут же выпустят кишки. Тороний, найди этому парню место в строю,- приказал он седовласому великану.
        Крестьяне недоуменно зашептались.
        - В моем войске есть место каждому, кто желает биться за свою свободу,- произнес Хорруг.- Не рассчитывайте на мою милость, я повел арамеев в поход не для того, чтобы осчастливить вас. У меня свои цели, но они наверняка совпадают с вашими. Хотите жить в мире и достатке, не зная голода и болезней,- вставайте под мое знамя.
        Несколько человек вышли вперед.
        - Отлично,- кивнул Хорруг.- Дай им оружие и научи пользоваться,- приказал он одному из своих сотников.
        Он развернул гиппариона. Вся свита последовала за своим предводителем за ворота.
        - Наши запасы на исходе,- хмуро заметил Килоний.- Если и дальше не будем пополнять их в селениях, может начаться голод. Вряд ли это понравится нашим воинам.
        - Наша добыча в Токкае,- ответил Хорруг.- Там для воинов есть все. Заставим ногаров поделиться.

* * *
        С яростным воплем Тангегндерг поднял мохнатого противника на щит и перебросил через себя. Ударом меча паренек разбил щит другого морага, заставив его отступить, и оттолкнул третьего, ткнув ему в рыло подошвой сапога. В лоб больно ударила стрела, едва не сбив шлем с головы. Еще одна стрела пробила левое плечо. Посчитав, что противник ослаблен и беспомощен, сразу пятеро морагов устремились к пареньку. Один из карликов тут же упал с рассеченной головой, еще одного Тангендерг отбросил ударом щита. Остальных отогнал Карденг, заслонив своего ученика.
        - Держись, парень!- прохрипел воин.
        Тангендерг ничего не ответил. Не выпуская меч, он зубами зажал стрелу, застрявшую в плече, и вырвал ее из своего тела. Выплюнув стрелу, паренек снова шагнул навстречу наступавшим морагам.
        Поход кадангов за добычей не заладился. Город Кадай, который расчитывал пограбить Гендерг, оказался захвачен морагами и полностью разрушен. Ногары отступили со всего побережья на закате от Отоммосо, уступив территорию низкорослым слугам Горронга. Разыгравшийся шторм выбросил корабли кадангов на скалы близ руин Кадая. В волнах моря погибла большая часть отряда: из тысячи воинов на берег выбрались не более трехсот, и тем пришлось вступить в ожесточенную рубку с новыми хозяевами побережья. День за днем, теряя в непрерывных схватках с морагами десятки воинов, каданги продвигались на полночь. Раненых не подбирали, чтобы не задерживать отряд. Кто мог, шел дальше, тот же, кто был уже не в силах передвигаться, оставался на поле боя до конца. После потери всех дракаров стало невозможно вернуться на родину морем, и Гендерг принял решение идти на полночь, чтобы выбраться с захваченных морагами земель империи. Впрочем, немного шансов было и добраться до океанского побережья посуху. Предстояло пройти ногарские степи, где воевали меж собой правители крупных городов-крепостей, Потанские горы, Изумрудные леса.
Воины знали, что немногим суждено снова увидеть берег океана, возможно, никому, однако продолжали идти вперед, прокладывая себе дорогу по трупам многочисленных врагов.
        В этот раз атака морагов оказалась не столь продолжительной, как предыдущие. Вскоре натиск низкорослых слуг морского бога ослабел, а еще через некоторое время их отряды отступили. Однако очень скоро каданги поняли, что совсем не их мужество заставило отступить врагов. Впереди показались полевые укрепления, над которыми развевались ярко-синие знамена империи, появились эскадроны всадников и когорты пеших воинов.
        Полторы сотни кадангов - все, что осталось от войска Гендерга, построились в боевой порядок, ощетинившись копьями и мечами. Ногары, выдвинувшиеся из-за укреплений вперед, также замерли на месте по приказу своего командира. Стрелки натянули луки и взвели тетивы гастрафетов, готовые засыпать противников стрелами по первому сигналу.
        Из рядов ногаров чуть вперед выехал всадник в посеребренных доспехах с высоким белым плюмажем на шлеме и насмешливо произнес:
        - Так-так, морские воришки пожаловали. Решили отхватить свою часть пирога?
        - Не больно-то сытен ваш пирог,- хмуро отозвался Гендерг.- Одни крошки остались, да и те уже высохли. Будем договариваться или мечами позвеним?
        - Никакого звона, мои стрелки просто вас расстреляют,- сказал командир ногарского легиона.- Вас не так уж много, вы устали, так что битва долгой не будет. А предложить вам, как я понимаю, абсолютно нечего.
        - Кроме своих мечей,- прорычал Гендерг.- Тебе наверняка известно, как умеют биться каданги, особенно воины-псы, которых среди нас немало. Твои лучники успеют спустить тетивы только один раз. Возможно, мы все поляжем здесь, но каждый из нас заберет с собой в могилу хотя бы одного ногара. Хочешь ослабить свой легион, когда мораги под боком? Или лучше усилить его?
        Ногар хрипло рассмеялся.
        - Убедил, морской бродяга. Твой сброд принят на службу. Вам укажут, где разместиться и построить укрепления. А ты иди в мой шатер, поговорим.
        Гендерг последовал за всадником, остальным кадангам один из ногарских капитанов указал их место в боевом порядке оборонительных сооружений полевого лагеря. Пока Гендерг обсуждал с командиром ногарского легиона условия найма на императорскую службу, его воины до самого вечера копали новые рвы, возводили насыпи и частоколы.
        С наступлением сумерек в лагерь пришло затишье. Со стороны морагов оживление также затихло. Судя по всему, мохнатые захватчики побережья собирались нанести удар по ногарским укреплениям лишь на рассвете. В большинстве своем ногарские воины не преминули воспользоваться затишьем и отправились к большому селению, располагавшемуся в тылу их позиций. На постоялом дворе можно было неплохо провести вечер, а за звонкую монету и утешить себя женскими объятиями на ночь. На позициях остались лишь небольшие передовые отряды.
        Гендерг объявил своим воинам, что они также могут отдохнуть на постоялом дворе, в который, собственно, превратилось уже все селение. Большинство местных жителей либо вымерло, либо бежало прочь, их место заняли бойкие дельцы, предлагавшие изголодавшимся воинам ласки продажных девок и дрянное вино. В числе нескольких кадангов отправились развеяться и Карденг вместе с Тангендергом. Вернее, паренек последовал за учителем по его распоряжению, сам он, как обычно, не проявлял никаких желаний и эмоций.
        В просторном зале под высокой кровлей, крытой соломой, было людно и шумно. Ногарские солдаты, воины-наемники разных наций, переселенцы, бежавшие с побережья в глубь страны - кого здесь только не было. Люди пили, спорили, играли в кости, местами вспыхивали потасовки, но так же мгновенно затихали, меж длинных столов бегали дети, старуха нищенка, опираясь на кривую клюку, настойчиво требовала милостыню у каждого, чьим вниманием удавалось завладеть хоть на мгновение.
        Каданги сразу рассеялись в общей массе разношерстной публики. Тангендерг уселся на край скамьи за одним из столов.
        - Чего изволит молодой господин?- осведомился один из трактирных слуг, что сновали по залу, спеша услужить многочисленным гостям.
        - Вина, мяса и женщину,- мрачно потребовал Тангендерг.
        Брови слуги удивленно вздернулись.
        - Не слишком ли ты юн для объятий женщины?- насмешливо спросил он.
        Сидевшие за одним столом с Тангендергом люди расхохотались.
        - Я достаточно зрел, чтобы распороть тебе брюхо,- все с тем же мрачным спокойствием произнес Тангендерг, подняв на трактирного слугу пустой взгляд.- Тебе лучше поторопиться, если не хочешь увидеть свои потроха на полу этой помойки.
        Посмотрев в его бесцветные глаза, трактирный слуга поежился.
        - Сейчас все будет,- заверил он мрачного гостя.
        Вскоре перед Тангендергом появилась миска с дымящейся вареной кониной и чашка с вином, а через некоторое время к нему подошла женщина лет тридцати в заштопанной одежде, с помятым лицом.
        - Это тебе нужна женщина, красавчик?- несколько удивленно спросила она.
        - Сядь рядом и молчи,- приказал Тангендерг, даже не взглянув в ее сторону.
        Женщина пожала плечами и присела на корточки рядом. Покончив с трапезой, Тангендерг поднялся и толкнул женщину ногой.
        - Веди,- потребовал он.- Где тут у вас этим занимаются?
        Женщина попыталась игриво улыбнуться, что отразилось на ее помятой жизнью физиономии пьяной гримасой.
        - Идем, милый,- позвала она паренька за собой.
        Тангендерг последовал за женщиной и вскоре оказался в одной из многочисленных пристроек позади обеденного зала. В тесной каморке стоял топчан, застеленный соломой.
        - Располагайся, красавчик,- пригласила женщина, захлопнув за гостем хлипкую дверь.
        В полутьме она приблизилась к Тангендергу вплотную, обдав его винным перегаром. Паренек отстранился.
        - У тебя это в первый раз?- догадалась женщина.
        Тангендерг различил ухмылку на ее лице.
        - Давай я тебе помогу. Хочешь, я сама все сделаю?
        Ее руки начали стаскивать с Тангендерга одежду. Юный каданг схватил женщину за горло и свирепо прорычал:
        - Просто лежи и молчи! Я сам сделаю то, что хочу!
        Он толкнул женщину на топчан. Она хотела было что-то возразить, но Тангендерг вырвал из ножен кинжал и вонзил клинок в стену перед самым ее носом.
        - Лежи и молчи!- угрожающе повторил он.
        Довод показался женщине убедительным. Молча она отдалась грубой воле своего покупателя. Когда все было кончено, она осторожно заметила:
        - Ты очень злой человек.
        - Я это знаю,- равнодушно отозвался Тангендерг, затягивая пояс.
        Женщина поднялась с топчана, поправила свою одежду. Неожиданно Тангендерг спросил:
        - Почему ты стала шлюхой?
        - Чтоб ублажить тебя, милый,- пьяно хохотнула женщина, на мгновение утратив осторожность.
        Тангендерг резко выдернул из стены свой кинжал. Женщина вздрогнула.
        - Я не люблю повторять,- произнес Тангендерг.
        Женщина тяжело вздохнула, обхватила голову руками и съежилась.
        - А как же еще прожить в этом проклятом мире?- послышался ее голос, полный тоски.- У меня двое детей, я должна их кормить. Их отец погиб, все родственники умерли во время чумы. Если я не буду торговать своим телом, потеряю и их.
        - Сколько тебе лет?
        - Двадцать два. Удивлен? Женская красота увядает быстро, когда ею пользуются все без разбору… Когда голод и нищета…
        - Ты заслужила то, что имеешь,- произнес Тангендерг жестоко и равнодушно.- Потаскуха не достойна иной жизни.
        С этими словами он покинул каморку.
        В зале Тангендерг отыскал своего учителя. Среди прочих гостей заведения Карденг наблюдал, как борются на руках два воина: ногарский солдат и смуглолицый наемник. Стоявшие вокруг люди бурно поддерживали соперников, заключали пари, делали ставки.
        - Я ухожу,- сказал Тангендерг своему учителю.
        - Дождись меня, вернемся в лагерь вместе,- ответил Карденг.
        - Ты не понял. Я совсем ухожу отсюда. Я иду домой.
        - Что?
        Карденг отвел ученика в сторону.
        - Что ты задумал, парень?
        - Ничего. Я просто возвращаюсь домой, к матери. Эта война не для меня. Мне скучно здесь.
        - Подожди.- Карденг удержал за руку ученика, готового уйти прочь.- Тебе не стоит возвращаться в Талбот. Там никто тебя не ждет.
        - Что означают твои слова?- насторожился Тангендерг.
        - Я не хотел говорить тебе. Твоя мать умерла. Перед самым походом.
        Тангендерг замер на месте. По его виду невозможно было сказать, о чем он думает. Паренек просто стоял неподвижно, опустив голову и глядя в пол.
        - Тебе лучше выпить,- заметил Карденг.
        - Как она умерла?- спросил Тангендерг.
        - Легко. Просто не проснулась. Всю жизнь она подвергалась гонениям, боги пощадили ее за страдания.
        - Смерть ты называешь пощадой?- хмуро спросил Тангендерг.
        - Для нее смерть была избавлением от скотской жизни,- просто ответил Карденг.
        Тангендерг снова замолчал, уткнувшись взглядом в пол.
        - Выпей,- предложил Карденг, протянув ученику глиняную чашку с вином.
        Тангендерг поднял на него глаза.
        - Скажи, ты знал моего отца?- неожиданно спросил паренек.
        - Почему ты спрашиваешь?- насторожился Карденг.
        - Расскажи мне,- потребовал Тангендерг.- Кто он?
        - Разве мать тебе не рассказывала?
        - Я спрашиваю тебя.
        Карденг отошел подальше от всех, в пустующий угол, и сел на скамью. Тангендерг последовал за учителем. Карденг отхлебнул пару глотков, отставил чашку с вином в сторону и произнес:
        - Его звали Корлунг. Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна. Твоя мать предназначалась в жены мне. Но незадолго до свадьбы Корлунг напал на нее на берегу океана и изнасиловал. А после убил ее брата, твоего дядю. Я ненавижу его не меньше, чем ненавидела твоя мать. Если бы не этот негодяй, твоим отцом мог бы быть я.
        - Ты отвернулся от моей матери?- спросил Тангендерг.
        Голос его был по обыкновению безразличен, но в глазах заплясало пламя. По крайней мере, так показалось Карденгу. А может, это всего лишь огни светильников отразились в глазах паренька.
        - Я любил Ранду,- ответил Карденг.- Но она была осквернена. Я уже не мог жениться на твоей матери.
        - И что же ты сделал?- продолжал спрашивать Тангендерг.
        Карденг пожал плечами.
        - А что я мог сделать? Отомстил, как сумел. Твой дед Орланденг был в ту пору конунгом. По его приказу я с остальными псами-воинами истребил всех, кто был близок Корлунгу. Его мать вышвырнули из собственного дома, вскоре она утонула в океане. Сам Корлунг большую часть времени проводил в лесу, где дружил с кузнецом-отшельником, говорящим дубом и ириадой. Узнав об этом, мы уничтожили дерево и убили кузнеца. Ириаду мы не нашли, за это твой дед и поплатился.
        - Как именно?
        - Спустя несколько лет Корлунг вернулся. От ириады он узнал о том, что стало с его близкими. Тогда он вошел в замок Талбот, прямо в трапезную, и зарезал твоего деда за обеденным столом на глазах у всех воинов клана.
        - Ты тоже там был?
        Карденг кивнул.
        - Был. Все произошло так быстро и неожиданно, что никто даже опомниться не успел. А Корлунг покинул Талбот так же стремительно, как и вошел в крепость. Мы не смогли его догнать. После этого он покинул побережье океана навсегда. Я никогда больше о нем не слышал.
        - А моя мать?
        - А что твоя мать?- Карденг снова пожал плечами.- После смерти Орланденга любой мог вытереть об нее ноги. Для всех Ранда была оскверненной женщиной, шлюхой. Ты же сам это знаешь. Жизнь жестока и несправедлива. Корлунг стал для Ранды ее первым и последним мужчиной, тем не менее на всю жизнь к ней прилепилось клеймо шлюхи. Никто не мог жениться на ней.
        - И даже ты ее бросил,- заметил Тангендерг.- Немного же стоила твоя преданность любимой женщине.
        - Я такой же человек, как и все, и живу по тем же законам. Все, что я смог для нее сделать, это забрать тебя, чтобы оградить от нападок жителей Талбота.
        - Не думай, что я благодарен тебе за это,- процедил Тангендерг сквозь зубы.
        - Я не стал бы на это надеяться,- с усмешкой ответил Карденг.- Тебе неизвестны такие чувства, как благодарность, признательность… Ты вообще ничего не чувствуешь. Иной раз кажется, что разговариваешь с камнем. Что ж, не самое худшее качество для воина, но вряд ли это поможет тебе вступить в клан.
        Тангендерг покачал головой.
        - Мне не нужен клан. В детстве меня называли волчонком, а из волчонка вырастает не пес.
        Он обнажил клинок.
        - Ты сказал, что жизнь несправедлива. Что ж, прими мою благодарность за все, что сделал для меня.
        Карденг медленно поднялся.
        - Бросаешь мне вызов, мальчик?- недобро спросил воин клана.
        - И если ты его не примешь, я просто убью тебя, как бродячую собаку,- спокойно ответил Тангендерг.
        Тон его голоса был все так же равнодушен, но сравнение пса-воина с бродячей собакой прозвучало в устах паренька оскорблением. Карденг обнажил меч.
        - Я научил тебя всему, что ты знаешь,- напомнил он.- Надеешься превзойти своего учителя?
        - Сейчас мы это узнаем,- отозвался ученик.
        Тангендерг первым нанес удар. Затем последовала череда стремительных атак. Очень скоро Карденг почувствовал, что паренек нисколько не уступает ему в сноровке. Даже недавнее ранение в плечо никак не сказывалось на технике боя Тангендерга. Парнишка словно бы и в самом деле не имел никаких чувств.
        Звон мечей сразу привлек всеобщее внимание, толпа окружила противников. Если воины каданги пришли в недоумение от неожиданной размолвки Карденга со своим учеником, то у всех прочих поединок вызвал дикий восторг. Каждый новый выпад встречался восторженным ревом, кто-то начал делать ставки.
        - Чего ты добиваешься, недоносок?- прохрипел Карденг, разозлившись.- Чего ты хочешь?
        - Хочу, чтобы ты умер прямо здесь,- спокойно отозвался Тангендерг, атакуя снова и снова.- За мою мать, за женщину, которую ты предал, оставил без защиты. Не беспокойся, не ты один подохнешь за нее, моего отца ждет та же участь. Я разыщу его и отплачу сполна.
        Голос паренька звучал ровно, казалось, в ходе поединка его дыхание ничуть не сбилось. Карденг вынужден был признать, что ученик достиг немалого мастерства в искусстве владения мечом. Даже этому закаленному в многочисленных кровавых схватках воину было трудно устоять перед натиском молодого бойца. Улучив момент, Тангендерг хорошо отработанным приемом выбил меч из руки воина-пса.
        - Что дальше?- прохрипел Карденг.
        - Ты же знаешь, я никому не оставляю шансов,- спокойно ответил Тангендерг.- Ты сам меня учил: беря в руки меч, будь готов погибнуть сам.
        Глядя в глаза Тангендерга, трудно было усомниться в его готовности зарубить своего учителя. Тем не менее Карденг являлся членом клана воинов-псов, а этих бойцов отличало от прочих не только умелое владение оружием. Уклонившись от выпада противника, Карденг ударом ноги отбросил его в сторону. Немногие устояли бы на месте Тангендерга, однако паренек удержался на ногах.
        - Ты знаешь, почему нас называют псами?- грозно спросил Карденг.- Я покажу тебе.
        Лицо Карденга потемнело, челюсти вытянулись. Люди, толпившиеся вокруг, отшатнулись назад. Многие слышали о странной способности воинов-псов оборачиваться кровожадными зверями на поле боя, но мало кто видел это в действительности. Сама возможность подобного большинством считалась вымыслом, призванным запугать противника.
        На лице Тангендерга не дрогнул ни один мускул. Не колеблясь ни мгновения, он шагнул навстречу оборотню. Когтистая лапа оборотня остановила меч Тангендерга, сомкнувшись на лезвии клинка. Своим весом воин клана отбросил более мелкого и легкого противника назад и припечатал спиной к одному из столбов, поддерживавших стропила кровли. От удара сверху посыпались труха и солома. По лезвию клинка заструилась кровь из распоротой ладони воина-пса. Свободной рукой Тангендерг схватил оборотня за горло, отстранив от себя оскаленную пасть. Оборотень вонзил когти в грудь противника. Тангендерг выпустил рукоять ставшего бесполезным меча, уперся ногой в грудь воина-пса, оттолкнул, поднырнул под него и перебросил через себя. Оказавшись сверху, паренек схватился за челюсти оборотня, разрывая человеку-зверю пасть. Воин-пес попытался сбросить с себя противника, его когти раздирали в кровь тело паренька. Тангендерг не обращал внимания на кровавые раны. Навалившись на поверженного врага всем весом и уперевшись коленом ему в грудь, он что было сил продолжал растягивать клыкастые челюсти. Вскоре послышался хруст,
воин-оборотень коротко всхрипнул, дернул ногами и затих.
        Толпа умолкла. Исход поединка поразил всех. Тангендерг встал на ноги, поднял свой меч. На залитого кровью паренька страшно было смотреть. Тем не менее он твердо стоял на ногах. Вскинув клинок, Тангендерг потребовал:
        - Прочь с дороги!
        Люди молча расступились. Тангендерг вышел в ночь.

* * *
        Отряды арамейских воинов растянулись по степи, окружая город со всех сторон. В сопровождении нескольких сотников Хорруг издалека оглядывал городские стены. Рядом держался Демилий с алым знаменем.
        - Что скажете?- спросил Хорруг своих полководцев.
        - Штурмовать надо!- нетерпеливо воскликнул Аррелий.
        - Людей много потеряем,- проворчал Килоний.- Стены больно высоки.
        - Тогда можно взять измором,- предложил Тороний.- Сами ворота откроют, когда жрать нечего станет.
        - Осада неприемлема,- отверг его предложение Хорруг.- Мы потеряем время, а ногары изведут все запасы, необходимые нам.
        - Тогда штурмовать!- снова воскликнул Аррелий.
        - Да, штурмовать,- кивнул Хорруг.- Только с умом.
        Он повернулся к Килонию:
        - Скажи, арамеи когда-нибудь осаждали здешние города?
        - Никогда такого не было,- ответил сотник.- Такие крепости нашим родовым дружинам не по зубам.
        - А кочевники?- продолжал спрашивать Хорруг.
        - Они тоже не осмеливаются подходить к крупным городам.
        - Это означает, что городам полночных ногарских провинций никогда не приходилось обороняться,- произнес Хорруг.- И Токкая не исключение.
        - Не понимаю тебя.- Аррелий пожал плечами.- Что ты хочешь этим сказать?
        - Напряги мозги, дурень,- проворчал Килоний.- Если ты не пахарь, есть в твоем хозяйстве плуг?
        Аррелий снова пожал плечами.
        - Мысль понятна,- произнес Тороний.- Ногарам никогда не приходилось оборонять свои крепости, и единственная защита города - его стены.
        - Вот именно,- подтвердил Хорруг.- Там не должно быть метательных орудий, запасов смолы, масла, снарядов, стрел. А сами ногары вряд ли владеют тактикой обороны. Стены глинобитные и уже порядком обветшали, мы легко пробьем несколько брешей. Опасаться следует только лучников.
        - Не забывай, что и арамеи никогда не штурмовали городов,- проворчал Килоний.- Большинство даже осадных орудий никогда не видели.
        - Самое время начинать учится,- ответил Хорруг.- Города побережья брать будет гораздо сложнее, тамошние укрепления не чета здешним. В той стороне есть селение,- он указал на восход.- Тороний, возьми людей и отправляйся туда. Разберите пустующие дома. Мне нужны тараны, катапульты, штурмовые лестницы и щиты. Аммат, поезжай к городу. Я хочу, чтобы горожане знали: всем, кто покорится моему знамени, будут дарованы жизнь и свобода. Те же, кто окажет сопротивление, будут уничтожены. Передай все это горожанам своими словами, как ты умеешь. Пусть знают: любой, кто пожелает, сможет покинуть город и забрать с собой все, что захочет.
        - Царь Ксеметтос все равно никого не выпустит из города,- заметил дромид.
        - Я знаю,- кивнул Хорруг.- Но надеюсь, это приведет к беспорядкам в городе. Если горожане и не откроют ворота, то хотя бы отвлекут солдат. Объявите нашим воинам, что после захвата город со всем его добром и женщинами достанется им на три дня. Многим это прибавит решимости.
        Арамеи поспешили выполнить распоряжения своего предводителя. Тороний с двумя сотнями воинов отправился к указанному Хорругом селению, Аммат в сопровождении знаменосца Демилия - к городским стенам. Остальные полководцы разъехались по своим отрядам.
        Еще на подступах к Токкае Хорруг разделил свое войско на легионы, когорты и эскадроны по примеру ногарской армии и приставил командиров, которых назвал капитанами. Однако сами арамеи по привычке продолжали именовать своих командиров сотниками, а легионы дружинами. Сейчас арамейские легионы полностью окружили город со всех сторон. Многочисленные обозы с семьями воинов остались в тылу арамейского войска.
        Для Хорруга разбили просторный шатер напротив центральных ворот осажденного города. Вскоре вернулся Аммат. Спешившись, он сообщил:
        - Горожане услышали твое предложение.
        Хорруг молча кивнул. Стоя на пороге шатра и скрестив руки на груди, он внимательным взглядом ощупывал стены и башни города, покрытые трещинами.
        - Неплохо бы послать гонца к царю Ксеметтосу,- заметил дромид.- Быть может, он согласится сдаться, и нам не придется проливать кровь. Я могу отправиться в Токкаю и предложить ему…
        - Нет,- произнес Хорруг, не дослушав.
        - Нет?- переспросил Аммат.
        - Нет!- повторил Хорруг еще жестче.- Мы не можем позволить себе никаких сделок. Не сейчас.
        - Можешь объяснить?
        - Во-первых, не хочу отдавать своих людей в плен ногарам, тем более тебя. Ты же знаешь, что послы редко возвращаются назад живыми в таких случаях. А во-вторых, не стоит отбирать у наших воинов возможность размяться и отвести душу. В них еще силен дух разбоя, грабительских набегов. Сейчас я пока не могу сдержать эту их страсть. А кроме того, им нужен навык штурма крепостных укреплений и слаженности боевых действий. Всего этого они не получат, если город падет без боя. Я разрушу Токкаю в любом случае.
        - Это жестоко,- заметил Аммат, нахмурившись.
        - Да,- кивнул Хорруг.- Но ты знал, кто я такой, когда подтолкнул меня к этому пути и сам пошел за мной.
        Дромид тяжело вздохнул.
        - Да, знал.
        Немного помолчав, он произнес:
        - Ты знаешь, Лигия плачет по ночам. Да и днем не слишком весела.
        - Чего ей не хватает?- мрачно спросил Хорруг.
        - Наверное, мужа. Почему ты сторонишься ее?
        - У меня нет времени на женские глупости,- отмахнулся Хорруг.
        - Не будь таким пренебрежительным. Не забывай, ты взял в жены не просто женщину, а дочь своего союзника. А союзнику этому очень не понравится, если дочь его будет несчастна. Прочие князья тоже не считают тебя другом и тем более своим повелителем, имей это в виду. При удобном случае они попытаются лишить тебя власти. Не давай им лишний повод для мятежа.
        - Я разберусь и с князьями, и с Лигией,- мрачно произнес Хорруг.- А пока я должен взять этот город. Штурм Токкаи покажет, на что способны я и мое войско. Знаю, тебе не по душе кровопролитие и насилие, но так надо. В этом залог наших будущих побед.
        - Делай то, что делаешь,- сказал Аммат с тяжким вздохом.- Об одном прошу, прикажи воинам не трогать тех, кто готов сдаться.
        - Об этом не беспокойся. Я сохраню жизнь и имущество горожанам, признавшим мою власть.
        Издалека послышался стук топоров. Под предводительством бывалых Торония и Килония арамеи принялись строить осадные орудия и штурмовые лестницы.
        Покуда арамейские отряды готовились к штурму, из-за стен города не доносилось ни звука. Можно было подумать, что Токкаю внезапно покинули все ее обитатели и защитники. Лишь то, что из бойниц за приготовлениями арамеев следили стрелки, свидетельствовало, что это не так. Судя по всему, и горожане, и солдаты, и сам царь пребывали в полной растерянности, если не в панике. За годы столетней войны жители ногарских равнин повидали всякие беды и напасти, но никогда еще враг не подходил к стенам больших городов-крепостей. Тем более оказалось странно и жутко увидеть врагов в лице арамеев, лесных варваров, никогда не вторгавшихся в пределы империи дружинами более полутысячи бойцов. Сейчас же их невозможно было сосчитать. Тысячи и тысячи лесных воинов окружили город, и это была не обычная беспорядочная орда в звериных шкурах и кожаных доспехах. Ногары увидели армию - эскадроны и пехотные легионы в броне. Но еще более удивительным было то, что арамеи шли под самым настоящим знаменем - у шатра предводителя арамейского войска трепетало на ветру алое полотнище с золотым орлом.
        Под знаменем у шатра Хорруга собрались военачальники и князья. Не обращая особого внимания на князей, Хорруг подробно разъяснил своим полководцам обязанности каждого в предстоящей битве.
        - А нам ничего сказать не хочешь?- оскорбленно спросил один из князей, уязвленный таким невниманием.
        - Ваше место позади войска,- жестко ответил Хорруг.- Вот там и оставайтесь.
        - Много берешь на себя,- недовольно произнес другой князь.- Мы дали тебе воинов, без нас ты никто. Еще царем себя называть смеешь…
        Глаза Хорруга вспыхнули злобой.
        - Не лучшее время вы выбрали для склоки. Не вы дали мне воинов, я сам их взял. Я уже поклялся, что уничтожу всякого, кто не склонится перед моим знаменем. В равной степени это касается и вас. Вам обещана добыча - она за стенами этого города. Вам обещаны земли - они будут у вас. Вам обещана власть - вы получите ее в своих княжествах. Но за измену покараю любого. А теперь прочь с дороги. В штурме вы ничем мне не поможете, так хоть не путайтесь под ногами.
        Князья предпочли не спорить и расступились, но их взгляды яснее ясного сказали Хорругу, что они еще не раз попытаются ограничить его власть.
        В полдень над равниной протяжно прозвучал сигнал рога, возвещая начало штурма. Его подхватили сигнальщики в легионах, передавая дальше.
        - Вперед!- яростно выкрикнул Хорруг.
        Прикрываясь большими деревянными щитами, арамеи устремились к стенам города. Из бойниц на атакующих посыпался град стрел. В ответ полетели стрелы арамейских лучников.
        Звонко защелкали катапульты, в чаши которых стрелки заряжали сразу по два десятка небольших каменных снарядов. Эти камни арамеи собирали в степи на протяжении всего пути по приказу Хорруга и только теперь поняли, для чего был сделан такой запас. Булыжники градом посыпались на укрепления города, кроша в пыль глинобитные стены и поражая ногарских стрелков у бойниц. Скудный запас каменных снарядов быстро истощился, и вскоре в катапульты начали заряжать деревянные чурбаны и заполненные землей большие глиняные кувшины. При своем солидном весе эти снаряды также причиняли немалый урон обороняющимся, обрушиваясь на укрепления.
        Прикрываясь щитами от ногарских стрел, отряды арамеев подошли к стенам. Одни раскачивали на канатах крупные бревна таранов, ударяя в створы ворот и стены, другие принялись карабкаться по штурмовым лестницам наверх. Памятуя об обещанной возможности грабежа, арамеи были полны решимости. Получая ранения, воины срывались вниз, кое-где ногары длинными шестами отталкивали лестницы от стен вместе с облепившими их противниками, вниз полетели бревна, ломая лестницы и калеча воинов, что пытались пробить бреши таранами. Однако ничто не могло остановить штурм, на место выбывших воинов потоками прибывали другие.
        Не выдержав многочисленных ударов тарана, створы ворот распахнулись, а вскоре в нескольких местах обрушились и стены. Арамеи устремились в открывшиеся проломы, бой закипел на улицах города.
        - Вот и все,- произнес Хорруг, наблюдавший за ходом штурма от шатра.- Едем, жрец, взглянем на наш первый город.
        - Битва еще не закончена,- заметил Аммат.
        - Считай, что закончена. Вне стен ногарам не продержаться.
        В подтверждение его слов над башней крепости взвился белый флаг. Царь Ксемметос признал свое поражение и сдался на милость победителя.
        Оседлав гиппарионов, Хорруг, Аммат и знаменосец Демилий отправились к разбитым воротам города.
        На улицах Токкаи шла оголтелая резня. Разгорячившимся в бою арамейским воинам не было никакого дела до того, что правитель города сдался и что многие жители даже не думали противиться воле предводителя арамейского войска. Сейчас арамеи вновь превратились в лихих разбойников, каждый спешил пограбить дома горожан. Ногарских солдат, даже побросавших оружие, безжалостно рубили. Тех жителей, кто пытался воспротивиться грабежу, нещадно избивали, а порой насиловали их жен и дочерей.
        - Будешь спокойно смотреть на это буйство?- спросил Аммат, нахмурившись.
        - Никогда не становись между воином и его добычей,- произнес Хорруг.- Я обещал бойцам этот город, и они взяли его себе.
        - Но ты обещал, что пощадишь тех, кто покорится твоему знамени,- напомнил жрец.
        - Так ведь они не покорились. Город не сдался, он пал при штурме. А это расплата за сопротивление.
        - Жестоко,- заметил жрец, помрачнев еще больше.
        - Практично,- поправил его Хорруг.- Вся Ногара узнает, что крестьянские общины, покорившиеся воле нового правителя, получили свободу, а укрепленный город, вздумавший сопротивляться, был наказан. Если тебе от этого станет легче, знай, мне самому не по душе этот разбой. Но перед нами сейчас не армейские легионы, а неуправляемая орда. Вздумай я остановить своих воинов, они взбунтуются. Этим воспользуются князья. Нас с тобой изрубят на куски, вся армия распадется и будет уничтожена. В итоге весь народ арамеев попросту исчезнет - воины падут, а их семьи не смогут вернуться в леса и сгинут здесь. Ты хочешь, чтобы начатое тобой дело закончилось именно так?
        - Нет, не хочу.- Аммат тяжело вздохнул.- Но я не думал, что все будет именно так…
        - А как ты думал? Надеялся, что Ногара сама ляжет к нашим ногам, едва мы выйдем из леса? Ты сам неоднократно предупреждал, что правители Ногары не отдадут власть над побережьем и будут биться за свое благополучие. Там, где война, там всегда кровь, смерть, насилие… Так говорил мне когда-то один старый воин. Война, говорил он, затрагивает не только воинов, от нее страдают и мирные жители, женщины, дети… Будь готов к этому, жрец.
        Аммат снова вздохнул и склонил голову, словно не желая видеть погром, учиненный арамеями.
        - Впрочем, могу тебе обещать, что больше такого не повторится,- процедил Хорруг, со злостью глядя, как воины хватают визжащих женщин.
        Пока одни арамеи переворачивали вверх дном жилища горожан, основная часть войска, неожиданно превратившегося в примитивную орду мародерствующих грабителей, устремилась к городской крепости. Снаряды катапульт долетели и сюда - в стенах и соломенных кровлях крепостных сооружений зияли бреши. Повсюду шел безудержный грабеж - арамейские воины выгоняли скот из загонов, вычищали амбары, ломали сундуки и даже крошили стены в поисках тайников.
        Посреди крепостного двора, среди трупов ногарских солдат, на коленях стояли несколько человек. Здесь же Хорруга встретил Аррелий.
        - Кто это?- спросил Хорруг, указав на пленников.- Впрочем, одного из них я узнаю.
        - Точно, с этим уже встречались не так давно,- весело подтвердил Аррелий.- Эй, ты, подними башку.
        Один из ногаров поднял голову. Это оказался капитан Тексес.
        - А вот это царь Ксеметтос,- указал Аррелий на другого пленника, выделявшегося среди прочих парчовыми одеждами.- А его женушка ублажает наших бойцов.
        Аррелий хохотнул. Хорруг метнул в его сторону злобный взгляд, а дромид хмуро спросил:
        - Считаешь это смешным?
        Аррелий пожал плечами.
        - Капитан Тексес, ты передал своему царю мое требование?- спросил Хорруг.
        - Да,- ответил пленный ногар.
        - А помнишь ли ты сам, что я сказал тебе при последней нашей встрече?
        - Да,- ответил ногар уже тише и опустил голову.
        - Тогда для тебя не будет неожиданностью мое решение.
        Хорруг указал Аррелию на капитана.
        - Этого повесить. А царя на ворота. С остальными поступай по своему усмотрению.
        Хорруг развернул гиппариона и поскакал прочь. Аммат последовал за ним.
        Исполняя приказ Хорруга, воины Аррелия тут же вздернули Тексеса на перекладине. Царя Ксеметтоса протащили по улицам города до самых ворот, где приколотили гвоздями к створу за руки и за ноги. Стоны и вопли правителя павшего города потонули в ликующих криках толпы, обезумевшей от вседозволенности.
        Грабежи и погромы продолжались до самого заката. Лишь с приходом сумерек наступила относительная тишина. Большей частью арамеи покинули разоренный город, спеша порадовать добычей семьи, ждавшие своих мужчин с победой у обозов.
        Если на город опустилась тишина, тревожимая лишь плачем детей и причитаниями женщин, то арамейский стан, напротив, заметно оживился. Сидя в одиночестве на циновке в своем шатре, Хорруг вслушивался в ликующие возгласы арамеев, празднующих победу.
        Откинув полог, в шатер вошла старая Ариния. Против обыкновения, Хорруг остался сидеть, скрестив ноги, даже не поднял головы, хотя узнал старуху по шагам.
        - Доволен?- сурово спросила Ариния.
        Хорруг покачал головой.
        - Нет, мать. У меня нет причин быть довольным.
        Так же неожиданно, как вошла, женщина развернулась и пошла прочь. Хорруг поднял голову и окликнул ее:
        - Мать!
        Ариния остановилась и оглянулась через плечо.
        - Ты ничего мне не скажешь?- спросил Хорруг.
        - Нет нужды. Сам уже все понял.
        С этими словами Ариния покинула шатер. Хорруг погладил ладонью рукоять меча, в которой был скрыт кусочек дубовой коры, и прошептал:
        - Хотел бы я сейчас услышать тебя, отец мой.
        Вскинув голову, он крикнул:
        - Демилий, ты здесь?
        Снаружи вошел сын Торония.
        - Где Аммат?- спросил Хорруг.
        - Он ушел в город.
        - Что он там забыл?- удивился Хорруг.
        Демилий пожал плечами.
        - Сказал, что пошел исцелять раненых и молиться за погибших.
        - Найди мне Аррелия, Килония или своего отца, хоть кого-нибудь. И побыстрее!
        Демилий выбежал наружу. Вскоре в шатер вошел Килоний, мрачный, как грозовая туча. Похоже, как и Хорруг, он был одним из немногих в арамейском стане, кто не радовался победе. Впрочем, подобно своему князю, сотник предпочитал никогда не выражать своих чувств, его лик постоянно хранил одну и ту же печать вечного недовольства.
        - Зачем звал?- хмуро спросил Килоний.
        - Я хочу, чтобы на рассвете все арамейские воины собрались со своими семьями,- произнес Хорруг.- Мне есть, что им сказать.
        - Все?- недовольно поинтересовался Килоний.
        Хорруг только махнул рукой, давая сотнику понять, что тот свободен. Сердито кряхтя и покашливая, Килоний покинул шатер.
        Хорруг устало опустился на циновку и повернулся на бок, спиной к выходу. Вскоре послышались легкие осторожные шаги. Снаружи шатер охраняли верные воины, никто чужой не мог бы проникнуть внутрь. Но даже если бы Хорруг был уверен, что за спиной враг, он не пошевелился бы. Им овладела странная апатия и было все равно, что произойдет с ним самим.
        Кто-то присел рядом с ним, на плечо легла легкая ладонь. Сердце Хорруга болезненно сжалось. Вот так же когда-то Ния ласково касалась его плеча. Но это не могла быть она. Каданг ничем не заслужил милость богов, чтобы они позволили ему еще раз увидеть лесную отшельницу.
        Хорруг накрыл своей ладонью ладонь, лежавшую на его плече. Да, это была женская рука. Но не ее.
        - Ариния сказала, что тебе сейчас очень тяжело,- послышался робкий голос Лигии.
        - Это она послала тебя ко мне?- спросил Хорруг.
        - Нет, я сама… Если скажешь, я тут же уйду.
        Лигия сделала было попытку убрать свою ладонь, но Хорруг удержал ее. Повернувшись на спину, он посмотрел на жену. Девушка сидела рядом на корточках, скромно потупив взор.
        - Скажи, что ты обо мне думаешь?- вдруг спросил Хорруг.
        Лигия как-то испуганно втянула голову в плечи, вся съежилась и попыталась было снова убрать свою руку. И снова Хорруг удержал ее.
        - Ведь ты не любишь меня,- произнес Хорруг.- Тогда почему пришла?
        - Ты тоже меня не любишь,- тихо ответила Лигия.- Но ты мой муж.
        Хорруг наконец выпустил ладонь Лигии и так же тихо сказал:
        - Прости меня, девочка.
        Девушка встала и направилась к выходу, робко съежив плечи. Она уже готова была откинуть полог и выйти наружу, когда Хорруг окликнул ее:
        - Лигия! Не уходи. Останься. Пожалуйста.
        Девушка улыбнулась. Загасив пламя светильника, она вновь вернулась к мужу…
        На рассвете сотники подняли своих людей. Арамейские воины собрались в легионы вместе со своими семьями. Когда Хорруг вышел из шатра, его уже ждал Аррелий, держа за повод оседланного коня. Заметив Лигию, выглянувшую из шатра вслед за Хорругом, он удивленно присвистнул.
        - Чем это вы там занимались?
        - Вообще-то она моя жена,- мрачно ответил Хорруг.- Не забыл?
        - Мне казалось, ты сам забыл об этом.
        Аррелий расхохотался.
        - Для чего ты велел собраться всем семьям?- поинтересовался он.
        - Надо,- коротко ответил Хорруг.
        Он поднялся в седло и направил гиппариона к легионам, даже не взглянув на Лигию. Девушка сразу помрачнела и опустила глаза.
        - Не сердись, к нему надо привыкнуть,- весело сказал ей Аррелий.
        Запрыгнув в седло, он последовал за Хорругом.
        При появлении Хорруга арамеи поутихли. К предводителю войска присоединились несколько сотников, знаменосец и Аммат.
        - Всех исцелил за ночь?- хмуро спросил Хорруг, покосившись на жреца.
        - Кого смог,- ответил тот.- А ты что задумал?
        Хорруг оставил вопрос без ответа. Он проехал вдоль изломанных шеренг арамейских воинов, стоявших в окружении своих жен и детей. Остановив гиппариона, он склонился к молоденькой девушке и тронул стеклянные бусы, украшавшие ее тонкую шею.
        - Откуда такие?
        - Отец подарил,- ответила девушка, указав взглядом на рослого воина.
        - Из города?- снова спросил Хорруг.
        - Оттуда,- кивнул воин.
        - Ты ее убил?- продолжал спрашивать Хорруг.
        - Кого ее?- не понял воин.
        - Ту, с которой снял эти бусы. Или сначала изнасиловал, а потом убил?
        - Мой отец не насильник!- гневно воскликнула девушка.
        - Скажи это той, которая носила эти бусы до тебя,- процедил Хорруг сквозь зубы.
        Опешивший воин молчал, пряча взгляд от своих детей и жены. Хорруг направился дальше, но вскоре вновь натянул поводья.
        - Таких платьев не носят в лесах,- сказал он, обратив внимание на наряд одной арамейки.- Кто подарил? Муж? Брат?
        - Муж,- ответила женщина.- Но он не насильник, если ты хочешь обвинить его в этом.
        - Мне не в чем обвинять своих воинов,- жестко произнес Хорруг.- Я дал им приказ взять город, и они его выполнили. Воины заслужили свою добычу, даже если им пришлось изрубить безоружных горожан и опоганить их женщин.
        Как и предыдущий воин, глава семейства молча стоял, опустив взгляд.
        Хорруг выехал на центр и заговорил громче, обращаясь ко всем:
        - Арамеи! Я отдал вам этот город на три дня! У вас осталось еще два! Проведите их с толком. Наверняка с горожан снята еще не вся одежда и в их домах есть, чем поживиться. На крайний случай можете порезвиться с их дочерями и женами. Вы победители, вам позволено все! Ваши матери, жены, дочери простят вас и примут подарки, отнятые вами у безоружных забитых людей. Отберем у них последнее, и пусть подыхают. А наш добрый дромид прочтет над ними молитву и совершит обряд. Вперед, арамеи! Город ваш!
        Никто из арамеев не шелохнулся. Воины хмуро переглядывались.
        - Чего стоите?!- злобно выкрикнул Хорруг.- Идите и грабьте этот город! Разве не за этим пришли вы из своих лесов? Разве не для того встали под мое знамя?
        - А разве не ты сам сказал, что отдаешь город нам со всем его добром и женщинами?!- выкрикнул кто-то недовольно.
        - Я,- не стал отрицать Хорруг.- И не отступлюсь от своих слов. Я также могу позволить вам убивать собственных детей. Все, что угодно могу сказать, это мое право! А как надобно поступать вам, решайте для себя сами.
        - Хочешь сказать, что мы не должны прислушиваться к твоим словам?- послышалось недоуменно с другой стороны.
        - Прислушиваться или нет вы можете к проповедям жреца!- со злобой рявкнул Хорруг.- А мои приказы должны исполнять! Я отдал вам город и не отступлюсь от своих слов. Он ваш! Грабьте и насилуйте, а потом возвращайтесь к своим женушкам и детям, к матерям и сестрам, одарите их теми крохами, что отобрали у беззащитных горожан и сняли с трупов тех, кто защищал свои жилища…
        Вперед выступил седовласый воин и произнес:
        - Достаточно. Поняли тебя, князь. Твоя правда, погорячились малость. Признаем.
        - Только ты признаешь или все?- грозно спросил Хорруг.
        Воины, стоявшие рядом с седовласым арамеем, дружно закивали, подтверждая его слова. Одобрительный гул волнами разошелся во все стороны по рядам арамейского войска, беспорядочной массой растянувшегося по равнине. Дождавшись, пока все немного поутихнут, Хорруг мрачно произнес:
        - Тогда знайте, отныне мародеров буду вешать. Я отдаю вам крепости ногарских правителей со всем награбленным ими добром, но не отдаю мирных жителей городов и сел. Не забывайте об этом. Мое слово свято - кара будет неизбежна.
        Ответом вновь послужил одобрительный гул, воины согласно закивали.

* * *
        Грохоча по каменным плитам, колесница подкатила к самому входу в храм. Человек в пурпурной тоге советника натянул поводья. Гнедые гиппарионы захрапели, едва не вставая на дыбы.
        Выглянувший из распахнутых ворот храмовый служитель удивленно воскликнул:
        - Советник Метоннес! Что случилось?!
        Советник спрыгнул с колесницы и схватил служителя за плечо.
        - Веди меня к императору! Немедленно!
        - Но…- попытался было возразить служитель.
        - Никаких «но»!- рявкнул Метоннес.- Это важно! Веди!
        Советник подтолкнул служителя. Тому пришлось повиноваться и вести сурового вельможу в глубь храма.
        Императора Метоннес увидел в большом молельном зале, погруженном в полумрак. Советнику приходилось бывать в этом помещении, сейчас он с удивлением обнаружил, что статуй ногарских богов нет на своих привычных местах. Зал вообще был пуст. Сам Нокатотос стоял на коленях в центре, склонив голову, и, видимо, молился. Советник поневоле задумался: к кому обращены молитвы правителя империи, если отсутствуют изваяния божеств Ногары?
        - Зачем пришел?- грозно спросил император, не оборачиваясь.
        Стены пустого зала отразили его голос зловещим эхом. Служитель испуганно втянул голову в плечи и поспешил покинуть зал.
        - Командиры легионов собрались на совет,- произнес Метоннес.
        - И?..
        - И вынесли свое решение. Они не доверяют тебе.
        Император повернул голову и, взглянув на советника через плечо, спросил:
        - А ты?
        - Я тоже,- спокойно ответил Метоннес.- Ты отвернулся от своей империи в трудный час.
        - В трудный час?- переспросил император и горько усмехнулся.- Для империи этот трудный час затянулся уже более чем на сто лет.
        Он поднялся на ноги и повернулся к советнику.
        - Чего хотят командиры легионов?
        - От тебя уже ничего,- произнес Метоннес.- Они лишили тебя всей власти. Скоро они сами будут здесь со своими легионерами, чтобы взять тебя под стражу.
        - Под стражу?- удивился Нокатотос.- В чем же они меня обвиняют?
        - В бездействии. В преступном бездействии. Мы потеряли Кадай, наши войска оставили побережье к закату от столицы, империя утратила полночные провинции. Ты не предпринял ничего и этим окончательно лишил себя доверия твоих воинов.
        - Зачем ты пришел ко мне, советник?- спросил император.- Чего ты хочешь?
        - Хочу предотвратить резню. Внутренние междоусобицы не идут на пользу империи. Стране нужен единый правитель. Можешь ли ты взять войска под свой контроль? Можешь вернуть доверие полководцев?
        Нокатотос ответил не сразу. Сцепив руки перед собой, он прошелся по темному залу и наконец глухо произнес:
        - Ты зря явился сюда. Уходи.
        Несколько мгновений Метоннес стоял неподвижно, глядя на сгорбленную фигуру императора. Советнику даже стало как-то жалко этого человека. Груз ответственности, взваленный на престарелого верховного жреца командирами легионов, оказался слишком велик. Нокатотосу не удалось уберечь империю от полного развала, и даже собственная его жизнь была разрушена.
        Не произнеся больше ни слова, Метоннес повернулся и пошел к выходу. Неожиданно Нокатотос окликнул его:
        - Советник!
        Метоннес остановился.
        - Сегодня у империи будет шанс получить единого правителя,- произнес император.- Не упусти этот шанс.
        Не оборачиваясь, Метоннес вышел из зала и покинул храм.
        Снаружи у колесницы его встретили семь предводителей столичных легионов. Солдаты оцепляли храмовую площадь.
        - Что ты здесь делаешь, советник?- сурово спросил один из полководцев.
        - Пытаюсь спасти империю,- хмуро ответил Метоннес.
        - Отныне это уже не твоя обязанность. Возвращайся во дворец и жди приказов совета.
        Метоннес взошел в свою колесницу и взялся за поводья. Взмахнув кнутом, он погнал гиппарионов прочь с храмовой площади.
        Все семеро полководцев вошли в храм. Три сотни легионеров последовали за своими командирами и рассыпались по внутренним помещениям храмовой цитадели.
        Император Нокатотос встретил воинов в том же большом молельном зале, где чуть ранее разговаривал с советником Метоннесом. Скрестив руки на груди, повелитель империи стоял в центре огромного помещения, спокойно глядя на набившихся внутрь солдат.
        - Чего ради вы такой толпой оскверняете храм?- мрачно поинтересовался император.
        - Думаю, тебе это уже известно,- отозвался один из командиров.- Не зря же советник приходил к тебе.
        - Хотите арестовать меня?- все так же мрачно осведомился Нокатотос.
        - Именно. Ты больше не император. Народ недоволен тобой.
        - И кого же вы решили посадить на трон вместо меня?
        - Это решит совет.
        - Хватит разговоров,- произнес другой полководец.- Это все равно уже ничего не изменит.
        Он кивнул воинам. Четверо солдат шагнули к низложенному императору. Нокатотос вскинул руку, останавливая воинов.
        - Вы можете взять под стражу своего императора,- грозно произнес Нокатотос.- Но сможете ли арестовать верховного жреца?
        Тут же из боковых входов в зал вбежали несколько десятков храмовых служителей, вооруженных короткими мечами. Несколько жрецов окружили своего владыку. Широкие двустворчатые двери центрального входа захлопнулись за спинами легионеров.
        - Что это значит?- настороженно спросил один из командиров.
        - Попробуй догадаться,- отозвался Нокатотос.
        - Смотрите,- ошеломленно прошептал один из воинов, указав в темноту под сводами зала над головой верховного жреца.
        Воины непроизвольно отступили назад, разглядев в сумраке силуэт паука, раскинувшего лапы в стороны.
        - Тень,- прошептал кто-то.
        - Измена!- рявкнул один из полководцев.- Верховный жрец привел Тень на нашу землю!
        - Убить их всех!- приказал другой, указав на священнослужителей.
        Клинки с лязгом вылетели из ножен, легионеры бросились вперед. Служители не дрогнули, встретив солдат мечами. Нокатотос криво усмехнулся. Скрестив руки на груди, он принялся читать заклинание, отчетливо произнося странные слова, непонятные для ногарских воинов. Жрецы присоединились к голосу своего духовного главы.
        Храмовые служители тесными рядами преградили воинам путь к жрецам. Ни сноровкой, ни выучкой они не могли сравниться с профессиональными солдатами и друг за другом валились под ударами мечей легионеров, окрашивая мрамор пола собственной кровью.
        Стены храма мелко задрожали, внутренние помещения наполнились гулом. Нокатотос холодно взглянул на прорывавшихся к нему легионеров и произнес:
        - Души свои предаем во власть Тени.
        Чуть помедлив он мрачно добавил:
        - И души врагов наших…
        Со свода посыпалась пыль, вниз полетели крупные камни, а вскоре и целые каменные блоки.
        - Уходим отсюда!- крикнул кто-то из полководцев.
        Однако двери центрального входа не поддались усилиям воинов, словно были накрепко забаррикадированы с другой стороны. Из-за дверей слышались испуганные вопли - во всех помещениях храма рушились стены и своды, каменные блоки давили всех, кто оказался в этот час внутри здания.
        Солдаты, оцепившие храмовую площадь, отступили назад. Тысячи зевак, собравшихся вокруг, также отхлынули прочь. Вся пирамида храмовой цитадели рассыпалась на глазах. Массивные каменные блоки с грохотом обрушивались внутрь, взметая в воздух тучи пыли, беспорядочно распадалась колоннада фасада. Земля содрогнулась так, что и зеваки, и легионеры, окружавшие храм, не удержались на ногах. Во все стороны по земле разошлась волна, плиты покрытия храмовой площади вздыбились.
        Величественная пирамида храма, многие столетия возвышавшаяся над центром столицы подобно горному пику, в считанные мгновения превратилась в груду руин. Вслед за центральной громадой цитадели обрушилось примыкавшее к ней здание храмового университета. Пыль густым облаком окутала площадь и расползлась по окрестным кварталам, окрашивая листву деревьев, одежды и лица людей в единый серый цвет. Над останками храма облако образовало силуэт паука, раскинувшего в стороны свои лапы. Символ Тени зловещим предзнаменованием навис над городом.
        Чихая и кашляя, люди все дальше отступали по улицам прочь от храмовой площади. Никто не помышлял прийти на помощь тем, кто оказался погребен под каменными завалами. Необычное происшествие повергло в трепет жителей Отоммосо. Обрушилось не просто одно из самых грандиозных сооружений, символизировавших величие империи. Рухнул оплот веры, словно подтверждая слова приверженцев Тени о том, что старые боги покинули Ногару, оставив империю на растерзание многочисленным врагам.
        Уцелевшие легионеры начали стягиваться к императорскому дворцу. Туда же, покинув казармы, подошли остальные солдаты легионов, внезапно лишившихся своих командиров, которые погибли под завалом. Бряцая оружием, воины заполонили Императорскую площадь и прилегающие кварталы.
        - Немыслимо!- в ужасе воскликнул один из советников, глядя с террасы на шумевших внизу легионеров.- Страна осталась без правителя, войско без командиров, храм без жрецов, да и самого храма уже нет…
        - Могут начаться погромы, как в Кадае,- с опаской предположил другой советник.- Некому сдерживать в узде легионы. Солдатам давно не платят…
        Метоннес молча стоял в стороне, погрузившись в свои думы. Сейчас он чувствовал себя так, словно потерял последнюю опору в жизни. Впрочем, так оно и было. В одночасье советник лишился всего того, во что верил, что пытался сохранить. Он один из немногих понимал, что империи пришел конец.
        Подтверждая мысли советника, на площади поднялся шум, а еще через несколько мгновений на террасу вышел начальник дворцовой стражи и сообщил:
        - Прибыл гонец из Келенгана. Правители полночных городов просят столицу о помощи. Арамеи вторглись в империю.
        Советники переглянулись.
        - Приведи его в тронный зал,- распорядился Метоннес.
        Начальник стражи покинул террасу, а один из советников недоуменно спросил:
        - К чему выслушивать гонца? Ведь некому принимать решения.
        - Есть мы,- жестко ответил Метоннес.
        - Но что мы можем?- растерянно пробормотал другой советник.
        - Раз вы не можете, смогу я,- отрезал Метоннес и направился в тронный зал.
        Он даже не успел занять свое место в высоком посеребренном кресле, когда начальник стражи ввел в зал гонца - седовласого капитана. Гонец учтиво поклонился советнику.
        - Я расчитывал увидеть императора,- произнес капитан.- Но только что узнал о несчастье, постигшем столицу.
        - Это так,- хмуро кивнул Метоннес.- Рассказывай, с чем приехал?
        - Полночные провинции охвачены паникой,- сообщил гонец.- Арамеи вышли из своих лесов в степь и движутся к побережью.
        - Их так много?
        - Их чудовищно много. Они идут со всем своим добром, с семьями, словно решили вытеснить ногаров с побережья. Их ведет царь Хорруг.
        - Не арамейское имя,- заметил Метоннес.
        - Он и сам не арамей,- подтвердил капитан.- Те, кто его видели, говорят, что он больше похож на каданга.
        - Как далеко прошли арамеи?
        - Они захватили много селений и Токкаю, а царя Ксеметтоса распяли на воротах города. Крестьянские общины поддерживают их, да и многие жители городов не настроены сражаться.
        - Почему?
        - Хорруг оставляет захваченные земли жителям, а сам ведет арамеев дальше. Уже вся степь знает, что царь Хорруг дарует свободу тем, кто покорится его знамени.
        - У него и знамя есть?- снова удивился советник.
        - Есть. Его алое знамя с золотым орлом повергает в трепет ногарских воинов.
        - Не говори за всех,- сурово произнес советник.- Воины ваших правителей давно зажрались, грабя крестьян, и разучились воевать.
        Метоннес занял, наконец, подобающее ему по рангу место в посеребренном кресле подле трона. Взглянув на пустующий престол империи, он задумчиво потеребил подбородок. Капитан молча ждал его решения.
        - Чего хотят правители полночных городов?- спросил советник.- Они сами отвергли императорскую власть, провозгласили себя царями… Столица ничем не обязана вашим провинциям.
        - Полночные провинции всегда были щитом империи от лесных варваров,- напомнил капитан.
        Метоннес усмехнулся.
        - Не слишком надежен ваш щит,- заметил он.- Едва арамеи подошли к стенам крепостей, вам самим потребовалась защита.
        - Но сдается мне, что защиты мы не получим,- в свою очередь заметил гонец, усмехнувшись.- Столица сама беззащитна. Легионы превратились в галдящую толпу.
        Метоннес нахмурился.
        - Не забывайся. Империя лишилась правителя и большинства полководцев, но уж на тебя-то управа найдется.
        Советник вновь погрузился в размышления.
        - Отправляйся назад,- вдруг приказал он гонцу.- Передай правителям городов, чтобы объединяли все свои легионы в единое войско. Помощь придет.
        - На кого мне ссылаться?- поинтересовался капитан.
        - На советника нового императора.
        - Нового?
        - Да. Кто он, тебе пока знать необязательно. Отправляйся.
        Капитан раскрыл было рот, собираясь еще что-то сказать, но, встретившись глазами с суровым взглядом Метоннеса, осекся. Поклонившись, гонец поспешно покинул тронный зал. Советник вызвал начальника дворцовой стражи.
        - Где остальные советники?- спросил Метоннес, едва начальник стражи явился на его зов.
        - Собирают вещи. Похоже, они собираются покинуть столицу. Мне их задержать?
        Метоннес внимательно посмотрел на воина.
        - Ты спрашиваешь так, будто я хозяин во дворце,- заметил он.
        - Так и есть,- подтвердил начальник стражи.- Ты единственный, кто может сейчас взять все под контроль.
        - Значит, я могу расчитывать на твою поддержку?
        Воин кивнул.
        - Можешь. Так какие будут распоряжения?
        - Советников не трогай. Пусть убираются, от них все равно никакого толка. Собери всех капитанов легионов, оставшихся без своих командиров. Мне есть, что сказать им.

* * *
        Привстав на стременах, Хорруг бросил взгляд из-под ладони вдаль. Прямо к нему мчался всадник. На длинном копье всадника трепетал вымпел, подавая сигнал внимания и тревоги всем. Завидев вымпел, легионы замирали на месте.
        Хорруг натянул поводья. Сопровождавшие его князья и сотники-капитаны также остановились.
        - Что скажешь?- спросил Хорруг, едва всадник приблизился.
        - Я из дозора. Наши передовые разъезды сообщают, что у крепости Келенган в трех переходах отсюда собирается большое войско ногаров. Там строят новые укрепления и к крепости подходят все новые отряды.
        - Вот и случилось то, чего мы опасались,- проворчал Килоний.- Ногарские царьки объединили свои легионы в единое войско. Теперь одолеть их будет гораздо сложнее.
        - Трудно было ожидать, что они просто позволят разбить себя поодиночке,- заметил Аммат.
        - По слухам, ногары ожидают подкрепление из столицы,- сообщил гонец из дозора.
        - Возвращайся назад,- приказал ему Хорруг.- Всем дозорам оставаться на местах.
        Всадник развернул гиппариона и помчался обратно.
        - Разбивайте лагерь,- приказал Хорруг.- Начинайте возводить укрепления: копайте рвы, насыпайте валы.
        - Что это означает?- недоуменно спросил Килоний.- Ногары ждут нас у Келенгана, а мы…
        - А мы будем ждать их здесь!- жестко оборвал его Хорруг.- Выполняй мой приказ, а не рассуждай! Всех командующих легионами в мой шатер на совет!
        Свита рассыпалась, рядом остались лишь Аммат и знаменосец Демилий. Повсюду закипела работа, под руководством своих князей и командиров арамеи спешно разбивали лагерь, на равнине запестрели многочисленные шатры и палатки. Арамейские воины без промедления принялись копать рвы и возводить оборонительные сооружения по образцу полевых укреплений ногарских легионов.
        Когда спустя некоторое время Хорруг в сопровождении жреца и знаменосца подъехал к шатру, разбитому для него в центре огромного лагеря, там его уже ожидали предводители легионов и князья.
        - Что означает твой приказ, князь?- недовольно спросил князь Ригидий.
        Хотя сам Хорруг зачастую именовал себя царем, большинство глав арамейских родов, не отвергая его право власти прямо, предпочитали называть предводителя арамейского войска просто князем.
        Хорруг вынул меч из ножен и ткнул острием в землю.
        - Мы находимся здесь. Прямо перед нами - он провел по земле черту.- цепь ногарских городов-крепостей, в центре которых стоит Келенган. Это старая граница империи. И города, и селения представляют собой цепь укреплений, которые сохранились до сих пор. Сейчас ногары наверняка восстанавливают те участки, что обрушились за столетия. Правители крепостей объединились и готовятся встретить нас единым войском.
        - Тогда чего мы ждем?!- воскликнул Аррелий.- Ударим, пока они не усилили свои позиции!
        - Нас встретят рвы, частоколы, стены, лучники, баллисты, катапульты и прочие метательные орудия,- ответил Хорруг.- В свое время все эти укрепления использовались для защиты империи от набегов кочевников. При атаке в лоб потеряем половину войска.
        - Что же ты предлагаешь?- спросил один из полководцев.
        - Вам я предлагать ничего не собираюсь, я приказываю,- жестко и даже зло произнес Хорруг.- Все обозы и семьи наших воинов останутся здесь. Мы же всей своей силой ударим сюда.
        Он ткнул острием клинка в землю в стороне от проведенной им же черты.
        - Пойдем на Хорум?- спросил другой полководец.
        - Да. Возьмем город и зайдем в тыл ногарам, за их линию обороны.
        - А как же наши женщины и дети?!- негодующе воскликнул один из князей.- Они останутся здесь совсем без защиты?!
        - Вот вы их и защитите,- ответил Хорруг.- Вы вожди племен, это ваша обязанность - стоять на страже сохранности ваших родов. Все князья останутся здесь. Взять с собой обозы я не могу, они лишат нас подвижности. И здесь оставить воинов для обороны тоже не могу, они нужны мне все.
        - Был бы ты арамеем, пел бы по-другому,- неприязненно заметил князь Ригидий.- А вы чего молчите, арамеи? Вот так просто оставите своих жен и детей в угоду этому чужаку?
        - Этот чужак однажды сохранил тебе жизнь, но может и передумать!- свирепо прорычал Хорруг.- Моя жена остается здесь так же, как и все остальные женщины. Я привел вас сюда и еще ни разу не подверг жизнь ваших детей бессмысленной опасности. Доверяйте мне, и я дам вам победу. А у воинов будет больше поводов для скорейшего взятия Хорума и обхода ногарских позиций. Ногары вряд ли покинут укрепления, так что опасность не слишком велика. Если же все-таки такое случится, к тому времени мы уже ударим им в тыл. Готовьте легионы к маршу.
        - Может быть, отвести обозы назад, к полуночи?- нерешительно предложил кто-то.
        - Нет,- возразил Хорруг.- Они создадут видимость близости наших войск. Пусть ногары ждут нашего удара с этой стороны.
        - С твоего позволения, я тоже останусь здесь, с обозами,- произнес Килоний.
        - Оставайся,- без раздумий разрешил Хорруг.
        Из-за спин собравшихся послышался взволнованный шум. Князья и полководцы расступились, пропуская в круг всадника.
        - Важные известия!- крикнул всадник, не спешиваясь.
        - Говори!- приказал Хорруг.
        - Я от Торония,- сообщил всадник.- Наш легион развернул боевые порядки на закат. Дозоры сообщили о приближении войска.
        Пехотный легион под командованием Торония прикрывал все необъятное арамейское войско и мирных переселенцев с правого фланга на случай внезапного нападения со стороны заката.
        - Насколько большое войско?- недоверчиво спросил Килоний.
        - Не меньше полутысячи клинков.
        Сотники и князья взволновались.
        - Таким отрядом нас не остановить,- произнес Хорруг.- Но всем быть наготове и занять круговую оборону. Аррелий, поднимай эскадроны и жди сигнала к бою!
        Хорруг вскочил в седло и помчался к легиону Торония, приготовившемуся к атаке неизвестного неприятеля. Аммат и Демилий последовали за предводителем арамейского войска.
        Встретив Хорруга, Тороний указал вдаль:
        - Смотри!
        Над степью серой тучей клубилась пыль. В этой пелене угадывались силуэты всадников и колесниц.
        - Кто?- коротко спросил Хорруг.
        - Гипиты.
        Хорруг взглянул на жреца:
        - Как, по-твоему, что это может означать?
        Аммат пожал плечами:
        - Скоро узнаем.
        Между тем к легиону Торония присоединились еще два и заняли оборону, за когортами пеших воинов приготовились к кавалерийскому броску эскадроны всадников.
        На расстоянии полета стрелы войско гипитов остановилось. Хотя кочевники значительно проигрывали в численности арамеям, все же их войско выглядело довольно внушительно. На равнине выстроилось не меньше сотни боевых колесниц, за которыми храпели в нетерпении гиппарионы под всадниками в легкой броне. Лес копий сверкал под солнцем бронзовыми наконечниками.
        - С колесницами справиться будет трудно,- с тревогой заметил Тороний.
        Хорруг окинул взглядом ряды арамейских воинов. Великан был прав, вооружение и доспехи арамеев не позволяли им противостоять боевым колесницам кочевников. В бытность свою наемником Хорруг не раз видел, как серпоносные колесницы[9 - Серпоносная колесница - боевая колесница с лезвиями-серпами на оси.] гипитов сминали когорты тяжеловооруженных ногарских солдат и даже тяжелую кавалерию. В сравнении с ногарскими гоплитами[10 - Гоплит - тяжеловооруженный пехотинец (др. греч.)] арамеи выглядели попросту голыми против ударной силы кочевых племен.
        - Лучников в авангард,- распорядился Хорруг.- Приготовить катапульты.
        Между тем из рядов кочевого войска вперед выехали несколько всадников. По расцветке их одежд и Хорруг, и Тороний без труда догадались, что перед ними вожди племен.
        - Все вожди здесь,- заметил Троний.- Похоже, они не настроены бросаться в бой. Выехали одни, без телохранителей, даже без доспехов. Видать, хотят поговорить.
        - Что ж, поговорим,- ответил Хорруг и кивнул Аммату: - Едем. Демилий, останься здесь.
        В сопровождении жреца Хорруг направился к вождям кочевых племен.
        Среди кочевников выделялся один - огромный и широкоплечий, в просторном одеянии, с обритой головой, с золотой серьгой в левом ухе. Он сидел на приземистой косматой лошадке словно на ковре, скрестив ноги и не держась за поводья.
        - Ты и есть Хорруг?- спросил один из вождей по-ногарски, когда предводитель арамейского войска приблизился.
        - Да, это я,- ответил Хорруг, с обычной мрачностью оглядывая кочевников.
        - Я тебя знаю,- произнес бритоголовый. Его грозный голос прозвучал словно громовой раскат.- Ты напал на воинов царя Азгадера в ночь Огня.
        - Зато я не знаю тебя,- мрачно отозвался Хорруг.- Кто ты?
        Бритоголовый скрестил руки на груди и надменно взглянул на вождей.
        - Перед тобой верховный шаман Ондратанх,- объявил один из кочевников.
        Хорруг безразлично пожал плечами, всем своим видом демонстрируя полное пренебрежение к статусу Ондратанха.
        - Мне все равно, каким богам вы поклоняетесь и кто верховодит вашими огнепоклонниками. Чего вы хотите?
        - Мы наслышаны о том, что ты решил потеснить ногаров. Похоже, слухи правдивы.
        - Хотите получить свой кусок?- жестко спросил Хорруг.
        Кочевники переглянулись. Похоже, прямота Хорруга не всем из них пришлась по душе.
        - Чего носы воротите?- грубо продолжал Хорруг.- Вы бойцы, и я боец, будем говорить откровенно, в лоб. Хотите получить степь? Она будет вашей. Но знайте, даром вам ничего не достанется.
        Вожди племен вновь переглянулись. Грозный голос Ондратанха вновь прозвучал громовым раскатом:
        - Уж больно ты дерзок. Перед тобой не твои подданные, а вольные сыны степей.
        - Не слишком-то вольные,- заметил Хорруг.- Вы вольны ровно настолько, насколько позволяют вам ногары.
        - Не слишком ли смело рычишь?- Ондратанх нахмурился.- Покорил одну крепость и почувствовал себя всесильным?
        - Вам и этого не дано. А хочешь выбить волку зубы, подойди к нему, а не тявкай издалека.
        Аммат тронул Хорруга за руку, безмолвно намекая, что его речи излишне вызывающи.
        - Хочешь боя?!- взревел шаман.- Ты его получишь!
        Он взмахнул рукой, указывая на ряды колесниц и лес копий за ними.
        - Взгляни сюда! Это лишь малая часть воинов всех наших племен. Смогут ли твои арамеи устоять перед нашим ударом? Говоришь, ты боец? Тогда должен знать, что тебя ожидает.
        - Сила гипитов мне известна,- кивнул Хорруг.- А теперь сам взгляни сюда,- он указал в сторону арамейских легионов.- Я привел с собой все племена полуночных лесов. За спинами этих воинов их семьи, жены и дети. Они умрут, но не отступят. А теперь подумайте, вожди, многие ли из ваших вольных сынов степей насладятся победой? Вы же поляжете первыми прямо здесь и сейчас!
        Аммат, наконец, счел необходимым вмешаться.
        - Ни к чему выяснять, чье войско сильнее,- произнес он.- Мы пришли сюда не для того, чтобы биться с кочевыми племенами, и вам война не нужна. Битва невыгодна никому из нас. Схватка между нами закончится победой лишь ногаров.
        - Это так,- кивнул Ондратанх.
        Вожди кочевых племен также закивали, соглашаясь со своим шаманом.
        - Мы не враги друг другу,- продолжал Аммат.- У нас один общий притеснитель.
        - Затем мы и явились сюда, чтобы предложить арамеям свои мечи,- произнес один из вождей.
        - Что взамен?- спросил Хорруг.
        - Ты сам сказал. Степь.
        - Договорились,- кивнул Хорруг.- Степь ваша. Но знайте, я обещал крестьянским общинам свободу от притеснений со стороны кого бы то ни было, а слово мое свято.
        - Нам нечего делить с пахарями. Нашим стадам и табунам хватает лугов.
        - Тогда следуйте за мной. Обсудим план действий. У меня найдется подходящая задача для вашего войска.
        Поймав на себе свирепый взгляд Ондратанха, Хорруг рявкнул так, что кочевники вздрогнули:
        - Ваш шаман опять хочет что-то возразить?! Кто правит племенами, вы или он?!
        - Ты слишком резок,- тихо заметил Аммат.
        Хорруг ответил нарочито громко, чтобы услышали кочевники:
        - Я хочу знать, кто верховодит степным сбродом?! С кем мне договариваться? С воинами или шаманом-плясуном?
        - Шаман-плясун может намять тебе бока,- прорычал Ондратанх.- Так что прикуси язык, белобородый, и займись делом. Я привел сюда вождей племен не для того, чтобы бодаться с тобой.
        - Ты привел?- переспросил Хорруг, искренне удивившись.
        - Так посоветовали боги солнечного огня, а Ондратанх их верховный служитель,- пояснил один из вождей.
        - Все племена объединились, чтобы встать под твое знамя,- добавил другой.
        - Вот об этом и поговорим,- кивнул Хорруг.- Следуйте за мной.

* * *
        Данго распахнул ставни, выглянул наружу и удивленно присвистнул.
        - Смотри-ка, быстро он тут все восстановил.
        - О ком ты говоришь?- спросила Арианта, выскабливая стол.
        - О новом правителе. Когда я покидал Хорум, город едва начинали восстанавливать. А сейчас… Городские стены заново сложили, башни, дома отстроили.
        Данго и Арианта прибыли в Хорум вместе с Идигером, который со своими бессмертными воинами сопровождал правителя Келенгана Аскентеса. Не без вмешательства Идигера объединившие свои войска правители городов-крепостей на полночном рубеже Ногарской империи приняли решение предложить союз царю Хорума. С предложением в Хорум направился сам правитель Келенгана. Аскентес, и его свита заняли все комнаты на единственном в городе постоялом дворе. Идигеру также предоставили две просторные комнаты, где разместились он сам, его бессмертные телохранители и Данго с Ариантой.
        Данго последовал за жрецом из Долины Царей вопреки его грозному предостережению. Такая странная привязанность парня к человеку, который собирался его убить, выводила Арианту из себя, тем не менее она не бросила друга, опасаясь за его жизнь. Идигер ни словом, ни жестом не одобрил их присутствие рядом с собой, однако и не прогнал прочь, все как будто осталось по-прежнему: Данго старался угодить жрецу, Арианта чисто по-женски ухаживала за обоими, священнослужитель же словно и не замечал своих спутников. Тем не менее, на постоялом дворе он позволил молодым людям поселиться в комнате с его бессмертными воинами.
        Данго постарался остаться незамеченным для хозяина заведения, наверняка еще не забывшего происшествие со свиньей. Идигер и Аскентес уединились в комнате правителя Келенгана, Арианта же принялась наводить порядок в отведенных им покоях.
        - Зачем ты здесь прибираешься?- спросил Данго.- Мы здесь ненадолго.
        - Это неважно,- отозвалась девушка.- Не люблю грязь. Мы же не лесные животные.
        Дверь распахнулась и в комнату вошел Идигер. Его голову, как обычно, покрывал капюшон.
        - Чем вы тут занимаетесь?- недовольно спросил он.
        - Порядок наводим,- ответил Данго.
        - И ты тоже? Там, где ты, всегда только беспорядок и хаос.
        - Не ворчи, для тебя же стараемся. Мне надо сходить кой-куда. Отпустишь?
        Идигер пожал плечами.
        - Ты мне не раб и не слуга. Можешь вообще не возвращаться.
        Данго ободряюще подмигнул девушке:
        - Не скучай, я скоро вернусь.
        Он покинул комнату. Идигер опустился в кресло. Наблюдая, как Арианта отмывает затоптанный пол, жрец хмуро произнес:
        - Шла бы ты, девочка, скоблиться в вашу комнату.
        - Там я уже прибралась,- ответила Арианта.- И там твои эти… Они такие страшные. Все время молчат. И никогда не спят.
        - Тебе нечего их бояться. Они повинуются лишь моим приказам, а мне не за что тебя наказывать.
        - А Данго?- с тревогой спросила девушка.- Ему есть, чего опасаться? Мне показалось, ты недолюбливаешь его. Постоянно унижаешь…
        - Тебе не показалось, девочка. Мне неприятен этот слизняк. И ты когда-нибудь пожалеешь, что связалась с ним.
        - Почему же сам не прогонишь его? Почему позволяешь быть рядом?
        - Потому, что тогда и ты уйдешь вместе с ним.
        - Что?!- удивилась Арианта.- Что ты хочешь этим сказать?
        - Только то, что сказал. От него пользы никакой, а прачка и кухарка мне пригодится.
        - Вообще-то я не нанималась к тебе в служанки,- сердито заметила девушка, нахмурившись.
        - Я это помню,- бесстрастно отозвался Идигер.- Потому и не плачу тебе ни гроша.
        - Все-таки ты очень странный человек. Я никак не могу понять тебя.
        - Так же, как и я не понимаю тебя, девочка. Мы стоим друг друга.
        Арианта пожала плечами и продолжила уборку.
        Между тем царь Келенгана, вооружившись наставлениями Идигера, в сопровождении своей свиты направился во дворец правителя Хорума. Однако стража дворца пропустила внутрь лишь одного Аскентеса, его приближенным пришлось остаться у ворот. Царь Келенгана предпочел не возражать, хотя почувствовал себя оскорбленным.
        По узкому коридору гостя провели в просторный зал, где и оставили под присмотром двух стражников. В ожидании вызова Аскентес сидел на простой деревянной скамейке. Вообще внутреннее убранство дворца своей простотой больше напоминало обстановку военной крепости. Впрочем, весь отстроенный заново Хорум и был похож на крепость, не слишком мощную, но способную выдержать недолгую осаду.
        Ожидание затягивалось, все более раздражая Аскентеса. Не выдержав, он поднялся и направился к высоким двустворчатым дверям, ведущим в соседнее помещение. Стоявшие на страже воины опустили короткие копья, острия бронзовых наконечников уперлись в украшенный серебряными клепками кожаный доспех гостя.
        - Ваш царь хотя бы знает, что я здесь и кто я такой?- раздраженно спросил правитель Келенгана.
        - Ему сообщили,- бесстрастно отозвался один из стражей.- Сядь и жди.
        Правитель Келенгана скрипнул зубами в бессильной ярости и вернулся на скамью. Он был наслышан о деспотизме загадочного Хорумского царя, но не предполагал, что придется оказаться в подобном двусмысленном положении. Сейчас он никак не чувствовал себя человеком, равным правителю Хорума.
        Послышались шаги. В окружении четверых стражников в зал вошел высокий немолодой воин - судя по доспехам, капитан одного из столичных легионов. Один из сопровождавших капитана воинов прошел в соседнее помещение, где закрытые ставни на окнах создавали полумрак. В центре комнаты находилось кресло, повернутое высокой спинкой к выходу. Стоявший подле кресла старший телохранитель царя сам подошел к вошедшему воину, выслушал его, приказал выйти, сам же вернулся к государю, восседавшему в кресле. По обыкновению лицо правителя Хорума скрывал щиток глухого шлема, а фигуру почти полностью закрывал длинный плащ.
        - Прибыл гонец из столицы,- сообщил старший телохранитель.- Говорит, что с важными известиями.
        - Я выслушаю его важные известия,- кивнул Икестос.- Но сначала закончим с ним.
        Легким движением головы царь указал на стоявшего перед ним на коленях Данго.
        - Тебе есть еще, что сказать?
        - Я сообщил тебе все, что знаю,- раболепно пробормотал Данго, поклонившись.
        - Скажи мне, парень, ради чего ты пришел ко мне?- вдруг спросил царь.- Только ради золота?
        - Позволь мне не отвечать на этот вопрос, государь.
        - Дело твое.
        Икестос кивнул телохранителю.
        - Выведи его отсюда через другой выход.
        Данго поднялся, поклонился и последовал было за воином, но вдруг остановился и попросил:
        - Государь, позволь задать тебе один вопрос.
        Правитель Хорума чуть склонил голову, явно удивленный смелостью парня.
        - Попробуй,- произнес царь.
        - Скажи, почему ты был уверен, что жрец вернется в Хорум?
        Из-под шлема послышался глухой смешок.
        - Позволь и мне не отвечать на твой вопрос,- ответил царь.- Убирайся. Сделаешь все, как уговорились, и получишь обещанное. Остальное не твоя забота.
        Старший телохранитель вытолкал парня вон.
        - Проследить за жрецом?- спросил воин.
        - Это ни к чему. Он сам придет к нам в руки. Что слышно в городе?
        - Народ взволнован последними событиями, но в целом спокойно. Утром было небольшое происшествие, одного из горожан заподозрили в заражении чумой.
        - Что сделали?
        - Толпа забила его насмерть вместе с семьей, потом всех сожгли в собственном доме.
        - Значит, проблемы уже нет,- спокойно произнес Икестос.- Как настроен правитель Келенгана?
        - Раздражен.
        - Тогда пусть посидит, успокоится. Сначала зови императорского гонца.
        Старший телохранитель подал знак ожидавшим приказа стражам, и через мгновение в зал вошел приезжий капитан.
        - Ты можешь подойти,- разрешил ему старший телохранитель.- Остальные свободны.
        Стражники покинули зал, затворив за собой дверь. Приезжий воин обошел кресло. В неясном свете масляной лампы его взору предстал сидевший в кресле правитель Хорума, фигуру которого по-прежнему почти полностью скрывал плащ. Лицо его также невозможно было увидеть за щитком глухого шлема. Однако гонец, похоже, знал, кто перед ним.
        - Приветствую тебя… царь,- произнес он, поклонившись.- Или я могу называть тебя по имени?
        - Привет и тебе… Кетаннос,- отозвался правитель Хорума.- Давно не встречались. Зачем приехал?
        - Меня прислал советник Метоннес. Бывший советник.
        - Бывший?- переспросил царь.- Император изгнал его из дворца?
        - Нет. Все советники Нокатотоса стали бывшими. Император покинул нас. Навсегда. Так могу я называть тебя по имени? Я слышал, здесь это запрещено.
        - Можешь,- кивнул Икестос.- Но только здесь. Упомянешь его вне этих стен, никогда не покинешь мой город. Откуда Метоннес знает, что я здесь?
        - Советник знает многое, а откуда… Он никому об этом не докладывает.
        - Чего же хочет Метоннес?
        - Он предлагает тебе трон империи.
        - Почему именно мне?
        - Ты единственный, кому можно доверить судьбу империи. Так сказал советник. Тебе доверяют солдаты, а в легионах начинается разброд. Империи нужна сильная рука.
        Из-под шлема послышался приглушенный смех.
        - Для чего империи сильная рука? Чтобы вбить последний гвоздь в крышку гроба ее правителей? Ты напрасно приехал, Кетаннос. Я не вернусь в столицу. Маленькое крепкое царство гораздо надежнее прогнившей насквозь империи.
        - Ты уверен в надежности своего царства?- спросил Кетаннос.- Похоже, ты еще не знаешь о том, что происходит в степях к полуночи от Ногары, или знаешь недостаточно хорошо.
        - Думаю, очень скоро я это узнаю получше. Сейчас я выслушаю царя Келенгана, а с тобой мы продолжим позже. Встань в сторонке и не вмешивайся. Лишнее слово может стоить тебе головы, ты меня знаешь.
        Кетаннос снова кивнул:
        - Знаю.
        Двое слуг поставили напротив правителя Хорума еще одно кресло, после чего старший телохранитель провел в зал высокого поджарого человека в легких кожаных доспехах с серебряными клепками, с обритой, как у жреца, головой. Капитан Кетаннос отступил в тень.
        - Приветствую тебя, царь Хорума,- произнес бритоголовый.
        Икестос ответил не сразу. Во время паузы гость почувствовал себя довольно неловко. Правители городов старались соблюдать этикет, принятый при императорском дворе, согласно которому царя Келенгана должен был представить кто-то из его свиты. В свою очередь и правителя Хорума должен был представить собственный советник. Свиту приезжего не пропустила охрана, царь же Хорума находился в зале один, если не считать капитана, державшегося в стороне и не собиравшегося вступать в переговоры. Насколько было известно за пределами Хорума, правитель города вообще обходился без советников, из приближенных рядом всегда находился только старший телохранитель. Но и он молчал.
        - Приветствую и я тебя,- произнес наконец Икестос.- Садись.
        Он указал рукой на кресло, стоявшее напротив. Гость помрачнел, видя, что правитель Хорума не собирается вставать ему навстречу. К тому же еще и лицо свое прятал под глухим шлемом. Это можно было бы расценить как оскорбление, но царь Келенгана предпочел не демонстрировать свое недовольство и опустился в предложенное кресло.
        - Я слушаю тебя,- произнес Икестос.- И, поскольку мы здесь одни, обойдемся без длинных заздравных речей, говори по делу.
        Аскентес нахмурился, снова почувствовав себя оскорбленным. Но сейчас загадочный царь Хорума был ему нужен, и гость предпочел проглотить и это оскорбление.
        - Ты знаешь, что происходит в степи?- спросил он.
        - Полагаю, сейчас ты мне об этом расскажешь,- спокойно отозвался Икестос.
        - Неужели не слышал?- удивился царь Келенгана.- Вся степь гудит. Арамеи вышли из лесов и уже подошли к нашим городам.
        - Их много?
        - Тысячи.
        - Племена варваров объединились?- с удивлением спросил Икестос.- Кто ведет их?
        - Он называет себя - царь Хорруг.
        Глухой шлем и плащ скрыли от гостя реакцию правителя Хорума на последние слова, но рука под плащом вцепилась в подлокотник кресла до боли в пальцах.
        - Хорруг?- переспросил Икестос.- Не арамейское имя.
        - Да, он не арамей,- кивнул гость.- Но племена идут за ним. Потому я и здесь. Правители городов объединили свои войска перед угрозой арамейского вторжения.
        - Хотите получить и моих воинов?- догадался Икестос.
        - Именно так. Советник Метоннес пообещал поддержку столичных легионов, мы же заняли оборону у старинной цепи укреплений. Твой город в стороне, и, как мы слышали, у тебя неплохое войско. Наши легионы готовы отразить лобовую атаку арамеев, тебе же мы предлагаем обойти их армию с фланга и ударить в тыл.
        - Каковы шансы на победу?
        Правитель Келенгана пожал плечами.
        - Равно такие же, как и у арамеев.
        - Я ударю арамеем в тыл,- произнес Икестос.
        - Хочешь сказать, что мы договорились?- опешил гость.
        - А ты был настроен на долгие уговоры? Извини, что разочаровал. Но есть одно условие. Хорруг мой!
        - Твое условие выполнимо,- кивнул Аскентес.- Но тебе лучше поторопиться. Арамеи уже подошли к цепи укреплений.
        - Я выступлю завтра на рассвете,- заверил Икестос гостя.
        Капитан, стоявший поодаль в тени, встрепенулся, словно хотел что-то сказать, однако промолчал.
        - Можешь передать мой ответ остальным правителям,- произнес Икестос, явно давая понять, что аудиенция закончена.
        Старший телохранитель жестом предложил гостю покинуть комнату. Аскентес сжал зубы, вновь почувствовав себя оскорбленным. Но, в конце концов, дело, ради которого он приехал в Хорум, стоило того, чтобы проглотить оскорбление. Посчитаться можно будет и потом, когда отпадет надобность в союзнике.
        Едва створы высоких дверей затворились за спиной Аскентеса, капитан Кетаннос вышел из тени и приблизился к креслу царя.
        - Кто такой Хорруг?- спросил капитан.
        - Ты сам слышал, он царь арамеев.
        - Я спрашиваю, кто он для тебя? Ты отвергаешь предложенный тебе императорский трон, но едва услышал о Хорруге, тут же согласился выйти в поход.
        - Наблюдательность тебе не изменяет,- заметил Икестос.- Хорруг - один из тех старых знакомых, с которыми очень хочется встретиться еще раз. В последний раз. Впрочем, тебя это не касается.
        - Приняв предложение Метоннеса, ты не упустишь шанс встретиться с царем арамеев на поле брани,- произнес капитан.- К Келенгану из столицы движутся три легиона. Возглавь их. Разгромишь арамеев и войдешь в Отоммосо победителем и императором…
        Выпростав руку из-под плаща, правитель Хорума жестом остановил капитана.
        - Я уже дал свой ответ. Империю не спасти, я даже не буду пытаться это сделать. Метоннес сильный человек, пусть берет империю в свои руки. Других достойных претендентов на трон нет.
        - Метоннес человек чести, он не пойдет на такой шаг,- возразил капитан.- Советник служит империи, и не более того.
        - Тогда дни империи сочтены,- глухо произнес Икестос.- Если тебе нечего более предложить, я тебя не задерживаю.
        - Что будешь делать после Келенгана?- спросил капитан.- Останешься здесь, в провинции?
        Икестос покачал головой.
        - Для меня после Келенгана не будет уже ничего.
        - Что ж, прощай… царь Икестос. Да хранят боги всех нас…

* * *
        Нахлестывая гиппариона, Икестос в сопровождении нескольких телохранителей выехал в голову колонны.
        Над равниной поднималось облако пыли, навстречу войску правителя Хорума по степи двигались всадники и пешие воины сразу несколькими колоннами. Над центральной колонной алело знамя.
        - Арамеи,- произнес Икестос.
        - Они,- подтвердил старший телохранитель.- Похоже, Аскентес чего-то недоговорил или не все знает. Арамеи не собираются штурмовать Келенган, они идут к Хоруму. Придется отступать.
        - Поздно.
        Походные колонны арамеев быстро перестраивались, развертывая фронт для атаки.
        - Решим все здесь и сейчас!- решительно воскликнул Икестос, подавая сигнал своему войску.
        Колонна ногаров рассыпалась, всадники устремились вперед, за ними развернулись шеренги гоплитов и легкой пехоты.
        - Их больше раз в сто!- воскликнул старший телохранитель.- Мы все поляжем здесь.
        - Значит, быть посему!- свирепо прорычал Икестос.- Копье мне!
        Телохранители подали царю длинное копье. Не медля ни мгновения, Икестос во главе тяжеловооруженных всадников помчался к арамейским боевым порядкам. Арамеи также устремились вперед. Предводитель арамейского войска вряд ли ожидал встретить неприятеля, но сейчас явно не собирался позволить ногарам просто отступить, чтобы закрепиться в Хоруме.
        - Прорвать строй!- скомандовал на ходу Икестос.- Пробиться к знамени! Там их царь!
        С копьями наперевес ногарские катафрактарии[11 - Катафрактарий - тяжеловооруженный всадник (др. римск.)] вклинились в ряды мчавшихся навстречу арамейских всадников. Копья ломались, пробивали щиты и доспехи, с обеих сторон сраженные всадники падали под копыта гиппарионов. Сшибаясь на полном скаку, гиппарионы ломали собственные кости и, хрипя, с кровавой пеной на губах, валились наземь, подминая под себя выбитых из седел воинов и собственных седоков. После первого удара всадники с обеих сторон обнажили мечи, продолжая кровавый бой.
        Несмотря на то, что большую часть арамейского войска составляли пешие воины, всадников оказалось слишком много для трехсот кавалеристов Икестоса. Хотя ногары и превосходили боевой выучкой лесных варваров, все же очень скоро им пришлось отступить под натиском арамеев. Эскадроны арамеев не просто заставили ногаров отступить, но оттеснили их в сторону, открыв основному войску пространство для удара по шеренгам пехоты.
        Лишенные своего царя-полководца, ногарские гоплиты тем не менее стояли недвижимо, заслонившись большими щитами и ощетинившись копьями, готовые встретить неприятелей, волнами устремившихся на их ряды. Икестос потратил немало времени не только на восстановление Хорума, но и на боевую выучку своих воинов. Каждый из них сейчас понимал, что это, скорее всего, последний бой в его жизни, однако ногары продолжали действовать согласно боевой тактике ногарских легионов. Отступив и сломав свои ряды, ногарские воины были бы смяты и изрублены, поэтому они предпочли встретить врага стеной щитов и копий.
        Волна арамеев ударила в ощетинившиеся копьями ряды ногаров и отхлынула назад, оставив на земле десятки раненых и убитых. Тут же шеренги ногарских гоплитов расступились, и вперед устремилась легкая пехота. Не ожидавшие подобного маневра арамеи растерялись. Покромсав короткими клинками опешивших противников, ногарские воины вновь спрятались за бронированной стеной гоплитов. Арамеи сгруппировались для нового удара, впереди встал огромный седовласый воин.
        - Арамеи, вперед!- взревел седовласый.
        Варвары полуночных лесов вновь штормовой волной ударили в шеренги гоплитов. Седовласый воин закинул щит за спину и взмахнул даже не секирой, а простым топором на длинном древке с широким лезвием. Мощными ударами воин ломал копья и крушил щиты и броню передовых воинов. Вскоре в образовавшуюся брешь потоком устремились остальные арамеи. Еще в нескольких местах шеренги гоплитов были прорваны, закипела отчаянная схватка, порой переходившая из обоюдной резни в простой мордобой.
        Используя численное превосходство, арамеи разметали ногарских воинов по степи. Сбившись отдельными группами, ногары оказывали отчаянное сопротивление, но их ряды неуклонно редели под ударами арамейских клинков.
        Между тем кавалерия Икестоса также терпела поражение от превосходящих по численности сил противника. От трехсот всадников очень скоро в седлах осталось не более сотни, и те рассеялись по степи отдельными группами. Собрав три десятка оставшихся рядом воинов в один отряд, Икестос предпринял отчаянную попытку пробиться к алому знамени арамеев. В жестокой рубке Икестосу удалось приблизиться к группе воинов, окружавших знаменосца, он даже узнал одного из всадников в простых доспехах.
        - Хорруг!- воззвал Икестос.- Выходи на бой! Не будь трусом!
        Как он и ожидал, знакомый воин немедля пришпорил гиппариона и устремился к правителю Хорума.
        - Кто ты?!- выкрикнул Хорруг, обнажив клинок.- Я тебя знаю?
        - Еще как знаешь!- свирепо отозвался Икестос.- Ты сделал меня таким, каков я есть! За это и ответишь!
        - Я готов к ответу!- прорычал Хорруг.
        Даже по голосу он не узнал аристократа из столицы ногарской империи, которого когда-то оставил во власти прихлебателей бывшего властителя Хорума, и все же был готов покарать смельчака, осмелившегося бросить вызов лично ему.
        Два гиппариона сшиблись грудь в грудь, два воина ударили щит в щит, зазвенели клинки. Несмотря на свое увечье, Икестос бился умело - любой воин, менее опытный, чем Хорруг, вынужден был бы отступить под его напором. Однако Хорруг стоил своего противника. В ходе ожесточенного поединка ремни, удерживавшие Икестоса в седле, лопнули, и правитель Хорума свалился на землю. Плащ Икестоса распахнулся. Хорруг с удивлением увидел, что его противник калека. Спешившись, он ударом меча сшиб шлем с головы ногара.
        - Когда я видел тебя в последний раз, твоя рожа была более привлекательна,- произнес предводитель арамеев, узнав в изуродованном противнике человека, когда-то пленившего его и Демилия.
        - Она и осталась бы такой, и мои ноги были бы при мне, не оставь ты меня тогда без помощи,- прохрипел Икестос в ответ.
        - Я предупреждал, что тебе придется пожалеть о своем поступке.
        - Вижу, ты все-таки вернул свой клинок.
        - Им я тебя прикончу,- произнес Хорруг.
        Он занес меч над поверженным противником. Икестос откинул голову. Его пальцы по-прежнему сжимали рукоять меча, однако ногар даже не помышлял о том, чтобы оказать сопротивление. Он лишь мысленно проклинал богов, посуливших ему в видении отмщение всех своих обид.
        Хорруг не ударил. Его внимание отвлекло появление новых противников. Безжалостно истребляя как ногаров, так и арамеев, в общую схватку вклинились семь всадников. Вооруженные по-разному, они отличались от ногаров и арамеев чересчур мощным телосложением и ростом. Объединившись перед общим противником, арамейские и ногарские воины ударили по новым врагам. Но, несмотря на малую численность, одолеть семерых незнакомцев оказалось совсем непросто. Мало того, что все они искусно владели оружием, очень скоро выяснилось, что ранения, наносимые противниками, не причиняют семерым воинам никакого вреда. Раны, которые могли бы обездвижить любого самого умелого и ловкого бойца, затягивались на глазах, а могучие воины все так же неутомимо разили всех подряд.
        Очень скоро среди арамеев пронеслось зловеще и пугающе:
        - Бессмертные.
        Изменив тактику, арамеи и ногары направили удары копий и мечей на гиппарионов. Ожидаемого успеха это не принесло. Лишившись коней, бессмертные воины нисколько не уменьшили свой напор. Умело используя оружие, они успешно противостояли тяжеловооруженным всадникам, чего прежде не доводилось видеть ни ногарам, ни тем более арамеям.
        Лесные варвары в страхе отступили. Рядом с Хорругом остались немногие. Воспользовавшись возможностью, уцелевшие ногарские всадники предпочли убраться прочь, оставив своего ущербного повелителя. Схватив Икестоса за ворот пластинчатой кольчуги, Хорруг рывком поставил его на ноги, вернее, на культи, заменявшие правителю Хорума ноги, и произнес:
        - Ты неплохо сражаешься. Похоже, у тебя есть шанс продлить мгновения своей жизни.
        - Пожалуй, я воспользуюсь этой возможностью,- прохрипел Икестос.
        Бессмертные воины разметали арамеев и окружили двух полководцев. Спина к спине Хорруг и Икестос встретили врагов. Бессмертные воины были готовы к броску, однако не нападали.
        Из-за спин воинов появился человек в черном одеянии. Его лицо скрывала тень низко надвинутого капюшона, тем не менее Икестос сразу узнал, кто перед ним.
        - Свершилось,- пробормотал он.
        - Ну надо же,- с мрачной иронией произнес Идигер.- Я тебя явно недооценил. Не ожидал, что сможешь выбраться из леса.
        - Как видишь, выбрался,- прохрипел Икестос.- Тебе на погибель.
        - Очень в этом сомневаюсь. Впрочем, я пришел не по твою душу. Мне нужен он.
        Жрец указал на Хорруга.
        - Я не знаю тебя,- произнес Хорруг.
        - Достаточно того, что я знаю тебя. А твою участь, благородный Икестос, облегчат мои слуги. Твое существование в столь жалком виде наверняка тягостно и обременительно.
        Жрец щелкнул пальцами и указал бессмертным воинам на правителя Хорума:
        - Прикончить его!
        Однако воины даже не шелохнулись. Бессмертные телохранители давно усопшего императора Номикатоса стояли недвижимо, словно каменные истуканы.
        - Уверен, что ничего не потерял?- насмешливо спросил Икестос.
        Из-за широкой спины одного из бессмертных воинов осторожно выглянул Данго. Правитель Хорума воткнул свой меч в землю и протянул руку к парню.
        - Дай сюда!
        - Не забудь свое обещание, царь,- напомнил Данго.
        - Дай мне его!- свирепо потребовал Икестос.
        Данго вскинул руку, под солнцем блеснуло золотое ожерелье, Икестос поймал украшение на лету.
        - Я знал, что от тебя можно ждать только предательства,- мрачно произнес Идигер, обращаясь к Данго.- Надо было давно раздавить тебя, червь.
        Хорруг окинул всех недобрым взглядом и с обычной злобой спросил:
        - Ну, и что вы тут делите?
        Икестос продемонстрировал ему золотое ожерелье.
        - Тот, кто владеет этой вещицей, повелевает бессмертными воинами Номикатоса,- пояснил правитель Хорума.- Да, жрец, историю ожерелья знаешь не только ты. Я видел его изображение в храмовой библиотеке и сразу узнал в тот день, когда ты сделал меня таким, каков я сейчас. Благодарение лесным богам, что сохранили мне жизнь и предсказали нашу новую встречу! Эй, вы!- воззвал он к бессмертным воинам.- Взять жреца!
        Воины по-прежнему не шелохнулись. Все так же неподвижно они стояли на своих местах.
        - Кое-что упустил, благородный Икестос,- произнес Идигер.- Чтобы повелевать воинами Номикатоса, недостаточно одного обладания ожерельем. Требуется еще и умение пользоваться им.
        Хорруг вскинул меч.
        - Кому из вас первому снести голову?
        Ожерелье выпало из руки Икестоса, его пальцы вновь сомкнулись на рукояти меча. Резко развернувшись, он нанес удар. Хорруг отбил выпад противника и ударил сам. Икестос отступил за щит и вновь нанес удар. Для безногого человека он передвигался довольно стремительно. Опираясь нижней заостренной кромкой своего высокого щита о землю и используя таким образом дополнительную точку опоры, Икестос проворно перемещался на деревянных культях и наносил противнику весьма ощутимые удары.
        Между тем битва на равнине закончилась, уцелевшие воины разгромленного войска правителя Хорума рассеялись по степи. Два десятка арамейских всадников под предводительством Аммата устремились к Хорругу.
        Идигер попробовал было вновь завладеть ожерельем, оброненным Икестосом. Однако, едва он приблизился, ногар, не прекращая поединка с Хорругом, ударом щита сбил жреца с ног. Идигер растянулся на земле, капюшон спал с его головы. Тем же щитом, с силой обрушив его кромкой вниз, Икестос одним ударом перебил жрецу обе ноги. От боли глаза Идигера выпучились так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит, рот его широко раскрылся, однако жрец сдержал крик.
        - Всем стоять!- грозно прорычал Хорруг подоспевшим арамеям.
        Арамеи окружили место поединка двух полководцев, с удивлением взирая на неподвижные фигуры бессмертных воинов.
        Очередной удар меча Икестоса расколол щит Хорруга. Впервые предводителю арамейского войска довелось сойтись в поединке с таким достойным бойцом. Несмотря на свою ущербность, сноровкой и умением Икестос превосходил многих опытных воинов. Далеко не каждый смог бы устоять против Хорруга, и уж совсем немногие из них смогли бы заставить каданга отступить хотя бы на шаг. Однако Икестосу это удалось.
        Именно это видел в своем видении ногарский аристократ, умирая на столе под ножом знахаря, пытавшегося сохранить жизнь в его искалеченном гниющем теле. Видел коварного жреца, мучимого не столько болью, сколько сознанием крушения всех своих надежд. Боги оказались более милостивы к Икестосу, чем он мог ожидать, и послали возможность не только отомстить хишимерскому жрецу, но и скрестить клинки со злобным кадангом, с которого и начались все злоключения бывшего столичного аристократа. Вряд ли правитель Хорума выйдет победителем из этой битвы, но хотя бы умрет отмщенным.
        - Я слышал, что ты знаешь слово Смерти,- прохрипел Икестос, обращаясь к жрецу, что лежал распростертым на земле, не в силах пошевелиться от боли в перебитых конечностях.- Можешь использовать его для себя!
        Как ни был сноровист ногар, все же Хорруг являлся для него слишком серьезным противником. Отбросив в сторону свой разбитый щит, Хорруг перехватил рукоять меча обеими руками и осыпал Икестоса серией мощных ударов. Теперь уже ногару пришлось отступить под натиском предводителя арамейского войска. Вскоре треснул щит правителя Хорума, ослабевшая рука не успела вскинуть меч, чтобы блокировать выпад противника, и стальной клинок Хорруга вошел меж пластинами медной брони под сердце. Икестос пошатнулся, меч выпал из его руки. Из уголка рта ногара стекла струйка крови.
        - Напоследок прими добрый совет,- прохрипел правитель Хорума.- Добей жреца. Оставишь эту змею живой, ужалит в любой момент.
        Подавшись назад, Икестос соскользнул с меча Хорруга и рухнул навзничь. Взмахнув клинком, Хорруг отсалютовал погибшему противнику.
        - Похороните его с почестями!- приказал он арамеям.
        - Кто это?- поинтересовался Амммат, спешившись и с удивлением глядя в изуродованное лицо безногого правителя Хорума.
        - Достойный враг,- просто ответил Хорруг.- Достойный воин.
        Он поддел концом клинка золотое ожерелье и протянул его дромиду.
        - Знаешь, что это такое?
        - Догадываюсь,- кивнул Аммат, приняв украшение.
        - Значит, этот человек мне не понадобится.
        Хорруг повернулся к хишимерскому жрецу и занес над ним клинок. Идигер, приподнявшись на локтях, уже пробовал отползти назад, но очень скоро понял, что раздробленные кости в обеих голенях не позволят ему сдвинуться с места. Без страха жрец смотрел в жестокие бесцветные глаза Хорруга. Острие стального клинка готово было пробить грудь Идигера, как вдруг его заслонила своим телом молоденькая девушка.
        - Не надо!- взмолилась она.- Прошу тебя, царь!
        - Ты кто?- удивленно спросил Хорруг, опуская меч.
        - Меня зовут Арианта.
        - Почему ты просишь за него?
        - Он был добр ко мне.
        Хорруг взглянул на Аммата.
        - Что скажешь ты?
        - Боги Дромидиона учат милосердию… Но советуют не забывать о благоразумии.
        Хорруг снова посмотрел в глаза Арианты.
        - Я сделаю тебе такой подарок, девушка,- кивнул он.- Сегодня я проявлю милосердие и забуду о благоразумии. А ты, жрец, лучше не попадайся на моем пути. Коня мне!
        Хорругу подвели гиппариона. Вскочив в седло, он приказал:
        - Колонны вперед! Раны будем залечивать по пути. Хорум предать огню и двигаться на Келенган!
        Под предводительством своих командиров арамейские легионы вновь собрались в походные колонны и продолжили продвижение в направлении Хорума. Хорруг со своей свитой и знаменем переместился в авангард войска. Несколько человек подняли тело Икестоса.
        Вскоре Арианта осталась одна подле жреца.
        - Почему?- прохрипел Идигер.
        - Что, почему?- не поняла девушка.
        - Почему ты не позволила кадангу просто убить меня? Зачем тебе моя жизнь, девочка?
        - Мне твоя жизнь ни к чему. Но, может быть, она еще понадобится тебе.
        Неожиданно рядом появился Данго. Благоразумно убравшись подальше во время вспыхнувшего поединка между Хорругом и искалеченным правителем Хорума, теперь, когда арамеи продолжили свой марш, парень поспешил назад, заметив Арианту.
        - Продажный ублюдок,- прохрипел Идигер, заметив Данго.- Сколько тебе посулил тот калека за мою жизнь?
        - Достаточно, чтобы таскаться за тобой столько времени,- отозвался тот.
        - Попробуй теперь получить с него свою плату.- Жрец скривился в злобной усмешке.
        - Данго, зачем ты так сделал?- спросила девушка.
        - Правитель Хорума обещал мне золото. Много золота.
        - Дурак,- прохрипел Идигер.- Надо было прикончить тебя там, в гробнице. Ты даже не представляешь, какое дело загубил. И я дурак, что не вырвал тебе сердце сразу, позволил таскаться за собой. Ну и чего ты достиг своим предательством?
        - Ничего,- вздохнул Данго.- Но золото… Оно сделало бы меня свободным. Мы с тобой были бы свободны, Арианта! Мы смогли бы начать новую жизнь. Вместе. От него мы ничего не получим.- Он кивком указал на Идигера.- Жрец получит свою выгоду, а нас оставит умирать и даже не вспомнит, что знал нас. Нам лучше расстаться с ним прямо сейчас.
        - Ты хочешь сам обречь его на верную гибель?- ужаснулась Арианта.
        - Парень прав,- прохрипел Идигер.- Оставь меня, девочка. Так будет лучше.
        - Нет,- отказалась девушка.- Я не дам тебе умереть.
        - Глупая девчонка,- процедил жрец сквозь зубы.- Помнишь, я говорил тебе, что ты очень похожа на одну девушку? Это была моя дочь. Такая же молодая, красивая, добрая, смелая. А знаешь, что с ней случилось? Я отдал ее на алтарь Тота и собственноручно вонзил кинжал в ее сердце. Оставь меня!
        - Ты злой человек,- произнесла Арианта.- Очень злой, и я это знаю. Но я не позволю тебе умереть.
        - Ты еще пожалеешь об этом, девочка,- прошептал Идигер.
        Утратив силы, жрец откинул голову назад и обмяк, дневной свет померк в его глазах.

* * *
        Сигнальный рог протрубил тревогу, призывая воинов к оружию. Весь огромный лагерь сразу пришел в движение. Немногие воины, оставшиеся в стане, поспешили к укреплениям, женщины взволнованно заохали, кое-где заплакали дети.
        Сотник Килоний проскакал через весь лагерь, размахивая обнаженным клинком и громогласно призывая арамеев на битву:
        - К оружию, братья! Все, кто может держать меч, к оружию!
        Лигия вышла из шатра, кутаясь в шерстяной плащ. Вслед за ней выглянула Минессис.
        - Что-то случилось,- испуганно прошептала Лигия.
        - Известно, что,- проворчала ногарка.- Враг идет на нас.
        - Как, враг?- в ужасе пролепетала Лигия.- Какой враг?
        Минессис встряхнула девушку за плечи.
        - Очнись, девчонка! Забыла, что прямо перед нами Келенган? А там, между прочим, все ногарские войска полночных провинций.
        - Но как же мы?!
        Лигия побледнела от волнения и пошатнулась. Минессис подхватила ее под руку.
        - Хорруг не оставит нас,- заверила ногарка Лигию.- Если Аррелий не совсем дурак, арамейская армия подойдет вовремя.
        Послышался стук копыт. Верхом на буром гиппарионе к шатру подъехал отец Лигии, облаченный в тяжелую броню доспехов.
        - Оставайтесь здесь!- приказал князь Тибий.- Если будет худо, уходите как можно дальше.
        Пристально посмотрев в глаза Минессис, он попросил:
        - Сбереги мою дочь.
        Не дожидаясь ответа, старый князь пришпорил гиппариона и помчался к передовым укреплениям, где уже занимали позиции оставшиеся в лагере князья и сотники с немногочисленными воинами.
        Степь потемнела, послышался гул от поступи тысяч ногарских солдат в тяжелом вооружении. Широким фронтом фаланги гоплитов надвигались на позиции арамеев.
        - Необычная тактика для ногаров,- заметил один из князей, нетерпеливо теребя рукоять меча.- Не видно кавалерии.
        - Они будто знают, что мы беззащитны,- добавил еще кто-то.
        - Да, они уверены, что не встретят серьезного отпора,- произнес Килоний.
        Он окинул взглядом арамейских воинов, приготовившихся к бою, и добавил уже громче:
        - Они хотят захватить наших жен и детей, чтобы заставить воинов сдаться. Если отступим сейчас, войску конец и все арамейские роды попадут в рабство.
        - Не отступим,- прорычал князь Тулоний, обнажая меч.
        - Мы все падем здесь,- обреченно произнес кто-то.
        - Может быть,- отозвался Тибий.- Но наши жены и дети не станут заложниками ногарских царей. Хорруг не оставит нас, я уверен в своем зяте!
        Шагавшие позади тяжелой пехоты ногарские лучники натянули тетивы. Из-за спин гоплитов в небо взвились сотни стрел и обрушились на позиции арамеев. Защитники лагеря подняли щиты, заслонившись от смертоносного града.
        - Давай!- призвал Килоний стрелков у метательных орудий, взмахнув клинком.
        Защелкали катапульты, осыпая наступающие шеренги гоплитов градом камней. Рослый воин принялся вращать барабан единственного полибола,[12 - Полибол - скорострельное метательное орудие (др. римск.)] в ногаров полетели длинные стрелы, пробивая щиты.
        Гоплиты дрогнули, но не отступили. Места выбывших из строя заняли другие, и вскоре передовые шеренги подошли к неглубоким рвам, окружавшим арамейский лагерь. Длинные копья ногаров ткнулись за насыпь, сбивая с ног арамейских воинов. Ударами мечей и секир арамеи ломали копья врагов. Применив обычную тактику, гоплиты расступились, пропуская сквозь свои ряды легкую пехоту. С боевым кличем вперед ринулись солдаты в легких кольчугах и шлемах, со щитами, обтянутыми кожей, вооруженные короткими мечами. На насыпи, валом опоясывавшей арамейский лагерь, закипел неистовый бой.
        И князья, и сотники, оставшиеся в стане, являлись опытными бойцами. Несмотря на то, что большинство из них не имели навыка ведения боя в строю и каждый бился сам за себя, защитники лагеря оказали достойный отпор ногарам.
        В разгар побоища на обоих флангах арамейских укреплений возникло волнение. С заката и с восхода на лагерь надвигались ногарские эскадроны.
        - Нас берут в кольцо!- воскликнул Килоний.- Надо отходить назад!
        - Ни за что!- рявкнул Тибий.
        Забросив щит за спину и держа меч обеими руками, старый князь ожесточенно рубил врагов. Под могучими ударами его клинка лопались ногарские кольчуги и трещали щиты.
        - Они прорвутся к центру, захватят женщин и детей, а мы тут поляжем зазря!- снова крикнул Килоний.
        Зарубив еще двоих противников и окинув взглядом поле боя, старый князь был вынужден согласиться:
        - Да, ты прав.
        Вскинув меч, Тибий проревел:
        - Братья! Все назад!
        Арамейские воины последовали его призыву не сразу и не слаженно. В отличие от основного ядра войска, составленного Хорругом, где обученные кадангом командиры в свою очередь обучили бойцов приемам боя единым сплоченным строем, князья и их окружение сражались по старой привычке родовыми отрядами. Арамеи разорвали цепь обороны, покидая внешний рубеж и отходя на внутренние позиции. Ногары, напротив, надвигались на арамеев единой стеной, ощетинившись копьями. Солдаты в легком вооружении вновь укрылись за спинами гоплитов.
        Лигия сидела в шатре на мохнатой медвежьей шкуре, обхватив колени руками и испуганно втянув голову в плечи. Увидев, как Минессис облачается в кольчугу, молодая жена предводителя арамейского войска спросила:
        - Что ты делаешь?
        - Я тоже умею держать меч,- жестко ответила ногарка.- Мое место там, на укреплениях.
        - Тогда я с тобой!- воскликнула девушка, вскакивая.
        - И думать забудь!- сердито прикрикнула на нее Минессис.- Если с тобой что случится, Хорруг мне никогда этого не простит.
        - Одна я не останусь!- решительно ответила Лигия.- И тебя одну никуда не отпущу.
        - Что ж за наказание-то такое?- раздраженно процедила ногарка сквозь зубы.- Надень доспехи и держись рядом.
        По примеру Минессис многие арамейские женщины, вооружившись кинжалами, встали на защиту своих детей рядом с мужчинами, к ним присоединились подростки.
        Теснимые тяжелой пехотой в лоб и кавалерией с флангов, арамеи неминуемо были бы раздавлены. Уже многие князья и сотники полегли под ударами врагов, женщины и дети не смогли бы противостоять ногарским воинам. Но неожиданно ногары дрогнули и подались назад.
        - Спасены!- воскликнула Минессис, обняв Лигию.- Там наши!
        Ногары волной откатились от лагеря, занимая линию обороны на равнине. Похоже, оставшихся в живых защитников арамейского стана они уже не принимали всерьез, ибо безбоязненно перестроились тылом на полночь, выдвинув в сторону Келенгана бронированные фаланги гоплитов, за которыми укрылись легкая пехота и кавалерия.
        Со стороны Келенгана, взметая клубы пыли, появились тысячи конных воинов под алым знаменем.
        - Хорруг,- облегченно вздохнула Лигия.
        Неожиданно девушка встревожилась.
        - Смотри! Ногарские лучники готовятся стрелять!
        Из стана арамеев действительно было видно, как ногарские лучники готовятся к стрельбе по кавалерии Хорруга. Ногары собирались применить обычную тактику полевой обороны, используемую много веков против кочевников. Всадников встречала бронированная стена гоплитов, способная выдержать даже лобовой удар боевых колесниц, противника засыпали стрелами, затем вперед вырывались конница и легкая пехота, добивая врага.
        - Мы должны помочь!- воскликнула Лигия.
        - Чем мы можем помочь?- удивилась Минессис.
        Лигия перевела взгляд на ближайшую катапульту. Минесис все поняла без лишних слов.
        - Заряжайте!- крикнула она.
        Женщины, подростки и уцелевшие воины принялись закладывать в чаши катапульт небольшие каменные снаряды.
        Ногарские лучники так и не успели выстрелить по надвигавшейся на их фаланги арамейской кавалерии. Катапульты щелкнули почти одновременно, и каменный град осыпался на головы ногаров. Гиппарионы испуганно заметались, сбрасывая всадников, даже в рядах гоплитов возникло замешательство. Ровный строй сломался, и стена тяжелой пехоты дрогнула перед лавиной арамейских всадников. Шеренги гоплитов были смяты в одно мгновение. Прорвавшись сквозь строй тяжелой пехоты, арамеи в считанные мгновения разметали все ногарское войско.
        К катапульте, возле которой стояли Минессис и Лигия, подъехали Хорруг и Аррелий в сопровождении нескольких всадников. Спрыгнув с седла, Хорруг стремительно подошел к Лигии и схватил ее за плечи.
        - Это правда?- спросил он.
        Лигия робко съежилась под его жестким взглядом.
        - Это правда?- повторил свой вопрос Хорруг.- Ты беременна? Аррелий сказал мне.
        - Да,- прошептала девушка.
        Хорруг порывисто обнял молодую жену.
        - Прости меня, девочка,- прошептал он на ухо Лигии.- Прости, что оставил тебя здесь.
        - Догадался все-таки, дубина,- тихо проворчала Минессис, обнимая Аррелия.- Сказал ему.
        - Видела бы ты, как он помчался сюда, когда узнал,- так же тихо отозвался Аррелий.
        Взглянув на них, Хорруг грозно спросил Минессис:
        - А ты почему молчала, женщина? Почему сказала ему, а не мне?
        - Твоя жена не велела.
        Хорруг вновь перевел взгляд на Лигию.
        - Почему?
        - Прости,- девушка виновато опустила глаза.- Мне казалось, так будет лучше для тебя, для твоей армии…
        Хорруг легонько взял жену за подбородок, приподнял и пристально посмотрел в глаза.
        - Почему ты в кольчуге?- спросил он.- Сражалась?
        Лигия несмело улыбнулась.
        - Не успела. Ты подоспел вовремя.
        Хорруг усмехнулся, хотя взгляд его по-прежнему оставался мрачен и холоден.
        - Ты достойна быть настоящей царицей,- произнес он.
        Оглядевшись, Хорруг заметил Аринию. Старая женщина стояла чуть в стороне, опершись на свой кривой посох. Хорруг оставил Лигию, приблизился к Аринии и вдруг упал перед ней на колени.
        - Прости, мать,- произнес он, склонив голову.
        - Пусть они тебя прощают,- сурово отозвалась старуха, указав посохом на равнину, где арамеи сносили в одно место своих павших сородичей, что защищали лагерь.- А ты делай то, что начал. Добьешься цели - искупишь свои грехи.
        Коснувшись ладонью головы предводителя арамейского войска, Ариния покинула его. Хорруг поднялся с колен, провожая взглядом старую захарку. Сзади подошли Аммат и Тороний.
        - Почти все князья пали в битве,- сообщил Тороний.- Многие воины, оставшиеся с ними, полегли. Килоний погиб.
        - Из всех, павших за этот лагерь, мне будет не хватать только старого ворчуна Килония,- мрачно произнес Хорруг.- Предайте их земле со всеми почестями. Все они были славными воинами.
        - Более некому оспаривать твою власть,- сказал Аммат.- Твой маневр оправдал себя, отныне ты полноправный царь арамеев.
        Хорругу подвели коня. Взобравшись в седло, царь произнес:
        - Келенган взят, все города полночного рубежа покорены. Дозоры сообщили, что от столицы идут три легиона и к ним присоединяются наемники. Это последнее препятствие на нашем пути к побережью. Не будем медлить.

* * *
        Дорион похлопал мерина по холке, взял большой ковш и принялся черпать воду из неширокой речушки, наполняя бочки, стоявшие в телеге. Неподалеку сидел молодой светловолосый паренек в легких кожаных доспехах, совсем еще мальчишка, и с угрюмым видом правил камнем лезвие стального меча. Похоже, паренек был из кадангов - только на берегу океана жили такие светловолосые люди, и преимущественно воины из их земель обладали стальными клинками.
        Вдоль всего русла реки, как огромный шумный табор, сразу несколькими лагерями расположились ногарские легионы и отряды наемников. С появлением столичной армии в округе стало еще более неспокойно. Вдобавок к многочисленным разбойникам, готовым в любое мгновение обобрать до нитки того, кто слабее, по всем окрестным селениям расползлись орды мародеров. Селян грабили как наемники, так и легионеры, по своему статусу призванные, наоборот, поддерживать порядок. Воинская доблесть ногарской армии осталась в далеком прошлом, ныне легионы не получали никакого жалования и добывали себе пропитание самостоятельно, бесчинствуя в городах и селах. При взгляде на легионеров и присоединившихся к ним головорезов у бывшего воина городской стражи Кадая непроизвольно сжимались кулаки. Но не в его силах было защитить окрестных жителей от многочисленной орды мародеров. В его памяти еще не изгладились воспоминания о погромах в Кадае, когда собственные солдаты грабили мирных горожан. Теперь и здесь повторялось то же самое.
        Покинув побережье, Дорион вместе со случайной попутчицей Ариантой добрался до постоялого двора в одной из полуночных провинций. Сейчас девушки не было рядом, но Дориону думалось, что оно и к лучшему. Вряд ли старый стражник смог бы защитить юную девушку от толпы похотливых головорезов. Хозяин заведения был настолько добр, что позволил старому беженцу остаться. Дорион отрабатывал хлеб и кров, выполняя различные работы по хозяйству. Жизнь на задворках бывшей империи трудно было назвать спокойной, тем не менее никто и не подозревал, что хрупкому равновесию придет конец так скоро. Из полуночных лесов в империю вторглись арамеи, из степей на закате пришли гипиты. Пали Токкая, Хорум, Келенган, Сеттоко, еще несколько больших крепостей. Навстречу варварам от столицы выдвинулась армия, не уступавшая размахом грабежей закоренелым разбойникам.
        Крестьяне прятали своих дочерей в пустующих конюшнях. Как правило, скотные дворы мародеров мало интересовали, ибо мало у кого сохранилась скотина. Единственной ценностью селян оставались женщины. Впрочем, для плотских утех солдатам хватало собственных рабынь и шлюх, следующих за легионами повсюду, поэтому в первую очередь в селениях разворовывались погреба с припасами. Многие крестьяне присоединялись к войску и получали оружие. Именно таких было большинство среди наемников. Не умевшие воевать, но польстившиеся на заманчивые обещания безнаказанного грабежа и богатой добычи, отнятой у арамеев, жители ногарских селений сотнями присоединялись к войску, пришедшему из столицы. Воины-профессионалы посмеивались, с презрением глядя на примкнувший к ним сброд. Они-то понимали, какая незавидная участь ждет этих горе-вояк на поле брани.
        - И так всю воду взбаламутили, еще и ты тут со своей телегой,- услышал Дорион недовольный молодой голос.
        Оглянувшись, он увидел юношу в доспехах легионера, немногим старше того, что точил клинок неподалеку. Склонившись, молодой солдат зачерпывал воду горстями и ополаскивал лицо.
        - Вашу орду сюда никто не звал,- проворчал Дорион в ответ, продолжая свое дело.
        - Опасные разговоры ведешь,- заметил легионер.
        - А чего мне бояться? Это жить стало страшно, а помирать легко.
        - Между прочим, сюда мы пришли, чтобы защитить эту землю от варваров.
        В голосе парня послышалась искренняя обида.
        - А от вас кто защитит?- продолжал ворчать Дорион.- Хорруг хотя бы не грабит простой люд.
        Юный каданг встрепенулся.
        - Хорруг?- переспросил он.- Не арамейское имя.
        - Да,- кивнул Дорион.- Те, кто его видел, говорят, что он похож на каданга.
        - У кадангов тоже нет таких имен,- мрачно заметил светловолосый.
        - Это уж тебе лучше знать. Арамеи любят все переиначивать на свой лад. Наверняка и его имя исковеркали как им проще.
        - С чего же ты решил, что он не грабит?- спросил молодой легионер.
        - Люди говорят. Все захваченные земли он отдает тем, кто на них живет, и не устанавливает никаких налогов.
        - Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
        - Узнаем, когда его армия будет здесь.
        - Думаешь, мы его не остановим?
        - Ему покорились Хорум и Келенган. Ваш сброд не продержится даже до полудня.
        - Это мы еще посмотрим!- запальчиво выкрикнул легионер.
        Дорион пожал плечами.
        - Посмотрим.
        Он пристальней вгляделся в лицо паренька и спросил:
        - Мы не встречались раньше? Кажется, я где-то тебя видел. И, по-моему, это было довольно давно.
        - Да и твое лицо кажется мне знакомым,- согласился легионер.- Мое имя Герон, я родом из Кадая.
        - Точно, там я тебя и видел,- кивнул Дорион.- Мы встретились с тобой на улице в тот день, когда мораги разрушили город. Я служил в городской страже.
        - Тогда сейчас тебе самое место в рядах солдат империи,- сказал Герон.- Каждый воин на счету, а враг совсем близко.
        Дорион покачал головой и горько усмехнулся.
        - Кажется, ты уже забыл, мальчик, кто учинил резню на улицах Кадая до того, как мораги обрушили стены. Я вижу врагов повсюду, но не вижу друзей. Чем скорее все враги перебьют друг друга, тем свободнее будет дышать нам, простым людям. Я вижу по твоим глазам, ты совсем не таков, как большинство солдат Ногары. Послушай мой совет, парень, оставь свою службу. Ты готов защищать то, чего нет. За это и погибнешь, то есть ни за что.
        - Старик прав,- согласился светловолосый каданг, протирая лезвие меча пучком высохшей под солнцем травы.- Лучше уходи, парень. Большинство этих вояк разбежится, остальные погибнут.
        - А ты?- спросил Герон.
        Каданг покачал головой.
        - Мне было просто по пути со всем этим сбродом. Вступать в битву я не собираюсь.
        - За такие слова вешают,- предупредил легионер.- Это дезертирство.
        - Называй, как хочешь,- равнодушно отозвался каданг.
        Герон вновь склонился к воде, зачерпнул ладонью и поднес к губам, желая напиться. В этот момент прозвучал сигнальный гонг.
        - Что это?- встрепенулся легионер.
        - Тревога,- равнодушно отозвался каданг.- Наверняка арамеи уже близко. Пришло время умирать, приятель.
        - Когда же, наконец, придет мир на эту землю?- вздохнул старик.
        - Когда все перебьют друг друга,- все так же равнодушно ответил юный каданг.
        Герон поспешил в лагерь, где уже все пришло в движение. Дорион подхлестнул мерина. Каданг пошел вместе с водовозом.
        - Ты не собираешься вернуться к своему отряду?- удивился старик.
        Паренек безразлично пожал плечами.
        - Зачем? Я же сказал, что не собираюсь погибать со всеми. У меня своя цель.
        - Можно узнать, какая?- осторожно осведомился Дорион.
        - Смерть одного человека. Ради этого я поберегу собственную жизнь. Не спрашивай меня, кто этот человек. Тебе знать ни к чему. Пока эти дурни будут убивать друг друга, я пережду на твоем постоялом дворе.
        - Скажи хоть, как звать тебя?
        - Тангендерг.
        - Так ты и вправду каданг.
        - Да, я пришел сюда с берега океана.
        - Один?
        - Теперь один.
        Почувствовав, что спутник совсем не расположен к разговору, Дорион прекратил расспросы. Дальнейший путь они проделали в молчании.
        Между тем легионы и наемные отряды спешно поднимались. Со всей округи воины стягивались под свои знамена. Впрочем, нашлись и такие, что предпочли под шумок убраться подальше. Практически никто в войске не испытывал решимости вступать в бой с арамеями. Каждый понимал, сколь ничтожны шансы не только разгромить врага, но даже хотя бы остановить.
        Лишенные единого командира столичные легионы и наемные отряды бестолково готовились к бою, каждый действуя сам по себе. Обещанный советником Метоннесом полководец так и не появился, и некому было возглавить армию.
        Кое-как войска развернули свои боевые порядки. Вперед выдвинулись бронированные фаланги гоплитов, составленные из воинов, что бежали из разгромленного Келенгана. За их стеной изготовилась к броску легкая пехота, преимущественно из наемников. Далее растянулись когорты столичных легионов, по флангам которых приготовились к бою кавалерийские турмы.[13 - Турма - кавалерийское подразделение из тридцати всадников (др. римск.)]
        Сообщение ногарских дозоров очень скоро подтвердились. Степь на полночи потемнела от тысяч всадников. Арамеи надвигались широким фронтом, уже развернувшись боевыми порядками, готовые к бою.
        На расстоянии полета стрелы все арамейское войско встало. Вытягивая шеи, ногарские солдаты разглядывали противника. Бывалые воины когда-то встречались с варварскими дружинами - в те времена арамеи выходили из своих лесов отрядами не больше чем в две сотни человек, преимущественно в звериных шкурах, без доспехов, передвигались толпой и ввязывались в бой подобно волчьей стае. Теперь же перед легионами стояли ровные шеренги всадников и пехотинцев, блистая под солнцем бронзовой и медной броней. Тысячи воинов представляли собой единое организованное войско, не в пример ногарской армии.
        От арамейского войска отделилась группа всадников под алым знаменем и приблизилась к передовым ногарским шеренгам. Коренастый широкоплечий воин со светлой бородкой привстал на стременах и крикнул:
        - Ногарские воины и жители равнины! Я Хорруг, царь арамеев! Я готов даровать вам жизнь и свободу! Сложите оружие! Возвращайтесь к своим семьям! Я пришел к вам с миром! Вам незачем умирать здесь, на этом поле!
        В легионах и отрядах наемников ногарской армии зашелестели невнятные голоса. Воины недоуменно переглядывались меж собой. Капитаны когорт резкими окриками призвали солдат к дисциплине, кое-кому досталось и по уху от рассерженного командира.
        Герон привстал на цыпочках, разглядывая Хорруга из-за спин своих более рослых товарищей.
        - Примете мое знамя, и все вернетесь домой!- продолжал Хорруг.- Поднимете меч, и останетесь гнить в этой степи!
        С резким свистом с тетивы сорвалась стрела. Державшийся подле Хорруга рослый воин успел вскинуть щит и заслонить своего царя.
        - Что ж, вы сами так решили!- со злобой выкрикнул Хорруг и пришпорил гиппариона.
        В сопровождении свиты арамейский царь вернулся к своему войску. Среди ногарских воинов снова пронесся ропот. Неожиданно арамеи расступились и подались назад.
        - Что они делают?- недоуменно спрашивали ногары друг друга.- Неужели отступают?
        Несмотря на свою многочисленность, арамеям пришлось бы потерять немало воинов, штурмуя стену гоплитов. Но вряд ли даже это смогло бы заставить их отступить.
        - К дьяволу все!- услышал Герон возглас неподалеку.- Сами подыхайте за свою империю!
        Один из легионеров в сердцах отшвырнул щит, воткнул в землю свой меч и зашагал прочь, расталкивая товарищей. Легионеры зашумели.
        - Стой!- рявкнул капитан когорты.
        Толкнув ближайшего лучника, он приказал:
        - Останови!
        Стрела пробила кожаный доспех под лопаткой дезертира.
        - Чтоб вы все сдохли,- процедил воин сквозь зубы, умирая.
        - Смотрите!- крикнул кто-то.
        Все взгляды вновь устремились в направлении арамейского войска, где в авангард выкатились сотни колесниц.
        - Да это же гипиты!- воскликнул кто-то.
        - Лесные варвары объединились с кочевниками!
        Степь задрожала от топота копыт, колесницы с грохотом помчались на фаланги гоплитов. Копейщики опустили свои длинные копья и сомкнули щиты. Стоявшие за их спинами воины во второй и третьей шеренгах опустили копья на плечи стоявших впереди и подняли щиты. Фаланги гоплитов превратились в бронированные стены, ощетинившиеся частоколом копий.
        Из рядов арамейского войска вперед выступили сотни стрелков и вскинули луки. На передовые шеренги ногаров посыпались стрелы. Лучники-гипиты в колесницах также натянули тетивы. С близкого расстояния стрелы кочевников пробивали щиты и доспехи противников. Шеренги гоплитов слегка расстроились, однако остались стоять на месте. В ответ ногарские лучники также засыпали гипитов стрелами, хотя и не столь обильно.
        Живыми таранами колесницы кочевников ударили в строй, заслонившийся броней щитов и ощетинившийся копьями. Копья пронзали тела гиппарионов насквозь, ломались о колесницы. Проламывая стену гоплитов и хрипя кровавой пеной, кони валились наземь, били копытами. Кое-где гиппарионы с разбегу заносили колесницы прямо на поднятые щиты второй и третьей шеренг и давили воинов своей массой. Большинство же кочевников применили старую испытанную тактику: развернули гиппарионов и помчались вдоль строя гоплитов. Бронзовыми нагрудными доспехами кони ломали копья, серпы колесниц крушили щиты, калечили ногарских воинов. Не везде гипиты действовали слаженно, местами их колесницы сталкивались меж собой.
        Степь вновь загудела, когда тысячи всадников, арамеев и гипитов устремились вперед, на расстроенные фаланги гоплитов. Шеренги дрогнули и подались назад, попытавшись перестроиться. Однако времени на маневр не хватило, кавалерия лесных варваров и кочевников в один миг захлестнула передовые шеренги гоплитов и разметала их в стороны.
        Вслед за всадниками в бой бросились тысячи пеших воинов, добивая врагов.
        Когорты ногарских легионов пришли в движение, отходя назад. Напрасно надрывались командиры, приказывая солдатам стоять насмерть за империю. Впрочем, многие капитаны и сами не горели желанием вступать в бой.
        Отступая вместе со всеми, Герон бросил взгляд по сторонам. Наемные отряды рассеялись еще в тот миг, когда колесницы кочевников ударили по фалангам гоплитов. Побросав оружие, набранные из крестьян, городских простолюдинов и мелких проходимцев солдаты разбегались кто куда.
        Вслед за легкой пехотой оставили свои позиции кавалерийские турмы. Последними отступили когорты легионов. Вскоре всеобщее отступление превратилось в паническое бегство.
        Воины бросали оружие и щиты и бежали прочь, страшась оглянуться. Арамеи и гипиты настигали беглецов, сбивали конями, иных нещадно рубили. Если арамеи еще и могли кого-то пощадить, то кочевники безжалостно добивали раненых и рубили тех, кто пытался сдаться на милость победителей. Кое-где ногарские легионеры еще пытались оказать сопротивление. Сбившись в небольшие группы, они отчаянно сражались, но были не в силах противостоять огромной армии Хорруга.
        Потеряв из вида всех своих товарищей, Герон уходил с поля боя в одиночку. В отличие от многих, он не бросил щит и меч. Перебравшись через реку вброд, Герон бросил взгляд по сторонам и вдруг увидел того, кого менее всего готов был встретить здесь. Шагах в ста пятидесяти от него катили легкую двуколку два человека: молодой парень и девушка.
        - Арианта,- ошеломленно прошептал Герон, узнав сестру.- Арианта!- крикнул он во весь голос.
        Он совсем позабыл об опасности и не услышал топот копыт за спиной. Гиппарион ударил его всей массой, Герон уткнулся лицом в землю. Сидевший в седле кочевник гипит опустил руку с копьем. Бронзовый наконечник пронзил легкий кожаный доспех молодого легионера под лопаткой и пригвоздил его к земле. Оставив копье в теле жертвы, кочевник промчался дальше.
        - Арианта,- прошептал паренек, умирая.
        Девушка, катившая двуколку, оглянулась.
        - Что случилось, Арианта?- спросил Данго.
        - Мне показалось, что меня кто-то зовет,- озадаченно пробормотала девушка.- Как странно. Его голос показался мне знакомым.
        Данго пожал плечами.
        - Я никого не вижу.
        - Да, никого,- растерянно согласилась Арианта.- Наверное, показалось.
        - Немудрено, такое вокруг творится.
        По всей равнине победители с воинственным кличем разгоняли остатки ногарского войска. Стонали раненые, хрипели умирающие, ржали гиппарионы, беглецы молили о пощаде.
        В двуколке на охапке соломы лежал Идигер. Удар, нанесенный Икестосом, не просто сломал ему обе ноги, а раздробил кости настолько, что их пришлось отнять. Данго не смог сделать того, что требовалось,- при одном только взгляде на кровавое месиво из плоти и костей его мутило, пришлось Арианте сделать все самой. Следуя наставлениям жреца, девушка простым ножом разрезала плоть и удалила осколки костей из ран. Идигер несколько раз терял сознание, но не издал ни стона, лишь искусал в кровь собственные губы. Икестос сполна отплатил жрецу за свое уродство - отныне Идигер сам превратился в безногого калеку.
        Данго был далеко не в восторге от общества жреца, однако Арианта отказалась бросить Идигера на произвол судьбы. Раздобыв в покинутом селении двухколесную повозку, молодые люди погрузили в нее жреца и направились в сторону побережья. Это направление указал им сам Идигер. Причины он объяснять не стал, вообще молчал всю дорогу. Вот и сейчас калека молча лежал на дне повозки, уставившись в небо широко раскрытыми глазами.
        Во время битвы трое путников оказались в тылу ногарского войска, теперь же, когда ногары с позором оставили поле боя, вокруг сновали гипиты, добивая беглецов.
        Несколько кочевников подъехали к двуколке. Арианта испуганно сжалась, Данго заслонил ее собой. Один из кочевников взглянул с седла на Идигера, повернулся к своим товарищам и что-то сказал. Пришпорив гиппарионов, всадники помчались дальше.
        - Может быть, нам лучше переждать, пока все уляжется,- предложил Данго.- Или вообще спрятаться где-нибудь. Этого все равно никто не тронет.
        Он кивнул на жреца, лежавшего в повозке.
        - Нет, мы его не бросим,- решительно ответила девушка.
        - На постоялом дворе вы будете в безопасности,- вдруг произнес Идигер.- Чем скорее туда доберетесь, тем лучше будет для вас.
        - Скорее уж, для тебя.- Данго недоверчиво фыркнул.- Будь уверена, этот тип снова что-то задумал,- добавил он, обращаясь к Арианте.
        - Хватит разговоров,- ответила девушка.- Лучше помоги мне. Здесь оставаться небезопасно.
        Оба вновь взялись за оглобли. Большинство ногаров, покинувших поле боя, устремились в другую сторону, поэтому вокруг было относительно спокойно. Небольшие группы всадников не обращали внимания на путников и проносились мимо.
        На постоялом дворе царила необычайная тишина. Когда неподалеку расположилось лагерем войско ногаров, большинство постояльцев предпочло покинуть заведение, опасаясь безудержных грабежей. Теперь же, когда по всей округе хозяйничали конные разъезды арамеев и гипитов, сбежали последние клиенты и даже многие слуги.
        Едва Данго и Арианта вкатили двуколку на двор, послышался удивленный возглас:
        - Девочка! Ты ли это?!
        Из-под навеса вышел седой мужчина с колуном в руке.
        - Дорион!- радостно воскликнула Арианта и бросилась ему на шею.
        - Я и не надеялся увидеть тебя когда-нибудь,- произнес Дорион, обнимая девушку.
        - Сюда нас привел он,- девушка указала на Идигера.
        Дорион приблизился к повозке и сокрушенно покачал головой, увидев, в каком состоянии хишимерский жрец.
        - Мне нужна комната,- прохрипел Идигер.- Скажи хозяину и помоги мне добраться до постели.
        Общими усилиями Данго и Дорион перенесли жреца в одну из комнат, где и оставили в одиночестве по его требованию. Пока Данго помогал хозяину постоялого двора по кухне, Арианта, усевшись во дворе рядом с Дорионом, поведала ему обо всех злоключениях, выпавших на ее долю за последнее время.
        - Поверь, девочка, если бы я знал, что тебя ждет в пути, ни за что не отпустил бы от себя,- виновато произнес Дорион, выслушав ее рассказ.
        - Ну что ты,- улыбнулась Арианта, погладив его по плечу.- Я ни в чем тебя не виню.
        - Теперь останешься здесь, со мной?
        - Нет. Мы с Данго решили идти к побережью.
        - Но зачем? Там идет война.
        - Война скоро закончится.
        Брови Дориона удивленно взметнулись вверх.
        - Скоро? Война продолжается уже больше ста лет. Почему ты уверена, что она скоро закончится.
        Арианта снова улыбнулась.
        - Потому, что Хорруг идет к побережью. Людская молва права, он несет нам мир, свободу. Я своими глазами видела, как люди возвращаются к мирному труду на землях, где прошла его армия. Он жесток и беспощаден, но только он способен осуществить наши надежды на лучшее будущее. Я хочу вернуться домой, найти брата, если он еще жив, хочу просто жить на своей земле с человеком, который стал мне дорог. Я верю, что мир придет на нашу землю, и очень скоро. Пойдем с нами, Дорион.
        Старик покачал головой.
        - Извини, девочка, я останусь здесь. Там у меня не осталось ничего, ни дома, ни семьи. А здесь я уже как-то обжился. Если ты права и вслед за армией Хорруга на земли империи приходит мир, то я и здесь смогу неплохо обустроить свою жизнь.
        Арианта поднялась.
        - Пойду проведаю, как там наш спутник. Неплохо бы покормить его.
        - Он просил, чтобы никто его не беспокоил,- напомнил Дорион.
        - Знаю,- кивнула Арианта.- Но кто еще о нем позаботится? Он очень одинок. Наверное, потому и злой такой.
        Арианта направилась в комнату Идигера. Едва она переступила порог, послышался недовольный голос жреца:
        - Так и знал, что ты придешь сюда. Опять начнешь полы скоблить?
        - Порядок здесь навести не помешает,- согласилась Арианта, оглядевшись кругом.
        - Не утруждай себя. Ни ты, ни я здесь не задержимся. Я слышал, о чем ты разговаривала с воришкой. Хочешь вернуться на побережье? Думаешь, у тебя получится сделать из этого проходимца человека?
        - Из него человека сделать гораздо легче, чем из тебя,- заметила Арианта.
        - Что ж, попытайся. Но знай, что с ним ты будешь счастлива недолго. Жизнь проживете короткую и умрете в один день.
        - Лучше знать счастье недолго, чем не знать его никогда. Скажи, а ты сам был когда-нибудь счастлив?
        Идигер ответил не сразу. Из темного угла, где находилось его ложе, раздался тяжелый вздох, потом послышалось мрачно:
        - Если и был, то очень давно. Так давно, что не помню этого. Мирские радости мне всю жизнь заменяло служение моему богу.
        - Богу, которому ты отдал свою дочь?- осторожно спросила Арианта.
        - Оставим этот разговор,- жестко потребовал Идигер.- Послушай меня, девочка. Я не принуждал тебя заботиться обо мне. Оставь меня и отправляйся со своим воришкой куда тебе захочется, но перед этим окажи мне одну услугу. Сейчас на постоялый двор приедет человек, которого ты уже знаешь. Проводи его ко мне.
        - Кто этот человек?
        - Тот, от чьего меча ты заслонила меня в степи.
        - Хорруг?!- изумленно воскликнула девушка - Откуда ты знаешь, что он приедет сюда?
        - Если бы я не знал этого, то и меня бы здесь не было. Иди, девочка. Арамеи уже близко. Приведи Хорруга сюда.
        - Я сделаю то, что ты просишь,- ответила Арианта, кивнув.- Но знай, я не оставлю тебя здесь.
        Девушка вышла, затворив за собой дверь.
        - Оставишь,- процедил Идигер сквозь зубы.
        Издалека и в самом деле послышался топот множества копыт, бряцание оружия. Вскоре во двор въехало не менее полусотни всадников арамеев. Молодой знаменосец держал алый стяг с золотой орлиной головой. В одном из всадников Арианта сразу узнала предводителя арамейского войска.
        Еще не менее полутысячи верховых воинов окружили постоялый двор снаружи, очевидно, намереваясь разбить вокруг лагерь.
        Вслед за девушкой на двор вышел Дорион. В отличие от Арианты он никогда прежде не видел Хорруга, однако догадался, кто перед ним. Старик замер на месте, не зная, кланяться ли арамейскому царю или бежать за хозяином постоялого двора.
        - Эй, почтенный человек, может ли в этом заведении остановиться на ночь царь арамеев?- насмешливо спросил по-ногарски один из сопровождавших Хорруга воинов.
        Сам Хорруг оставался мрачен и молчалив.
        - Конечно,- растерянно пробормотал Дорион.- Сколько комнат вам требуется?
        - Давай все, что есть!- махнул рукой все тот же арамей и рассмеялся.- Сам видишь, нас много.
        Дорион поспешил во внутренние покои, где уже начали хлопотать хозяин постоялого двора и оставшиеся немногочисленные слуги, без труда догадавшись, какие такие постояльцы собрались остановиться в заведении на ночлег. Арамеи спешились. Набравшись смелости, Арианта приблизилась к Хорругу и упала перед ним на колени.
        - Встань,- мрачно приказал арамейский царь.
        Девушка поднялась, держа голову по-прежнему склоненной.
        - Посмотри на меня,- потребовал Хорруг.
        Арианта подняла взгляд.
        - Я тебя знаю,- узнал ее царь.- Ты та самая девчонка, что сохранила жизнь черному жрецу. Чего ты хочешь, смелая девушка?
        - Тот самый жрец, которого ты пощадил, просит о встрече с тобой, царь,- ответила Арианта.
        Хорруг нахмурился.
        - Если ему есть что сказать, пусть сам идет ко мне.
        - Прости, царь.- Девушка снова опустилась на колени, склонив голову.- Ты ведь помнишь, насколько серьезно был ранен жрец. Он не в состоянии передвигаться самостоятельно. Поэтому и просит тебя оказать ему милость.
        - Не советую встречаться с ним,- произнес стоявший рядом Аммат.- От жрецов Тота добра не жди.
        - Что может сделать убогий калека?- пренебрежительно фыркнул Аррелий.- Я пойду с тобой, дружище, и, если что, снесу ему башку.
        С тех пор как Хорруг остался единственным полновластным правителем арамейского народа, старые товарищи почтительно именовали его государем, и лишь бесшабашный Аррелий называл своего друга как и прежде.
        - Меч я и сам держать еще не разучился,- мрачно ответил ему Хорруг.- Поднимись, девушка, и веди.
        Арианта поднялась с коленей. В этот момент в ворота влетел всадник. Круто развернув гиппариона, он сообщил:
        - Государь, вожди кочевников просят о встрече.
        - И эти туда же,- процедил Хорруг сквозь зубы.- Не слишком ли много встреч на сегодня?
        Аррелий расхохотался, чем вызвал недоумение гонца.
        - Передай вождям, пусть сами приезжают сюда, если хотят меня увидеть,- приказал Хорруг гонцу.
        Тот пришпорил гиппариона и умчался прочь.
        - Веди, девушка,- повторил Хорруг, кивнув Арианте.
        Он последовал за Ариантой в комнату, где ожидал его жрец Идигер.
        - Открой ставни!- приказал Хорруг девушке, едва переступив порог.- Здесь слишком темно.
        - Дневной свет утомляет его,- робко возразила Арианта.
        - А меня утомляет темнота,- жестко ответил Хорруг.- Открой!
        - Не спорь с царем арамеев, девочка,- послышался из темного угла хриплый голос Идигера.- Сделай так, как он требует.
        Арианта послушно распахнула ставни, в окна хлынул дневной свет.
        - Оставь нас, девочка,- потребовал жрец.
        Арианта вышла из комнаты. Хорруг приблизился к ложу Идигера.
        - Говорят, вы, жрецы Тота, знаете слово Смерти,- произнес Хорруг.- Это так?
        - Не все. Я знаю, это правда. Но тебе нет нужды опасаться меня. Я мог сказать это слово еще там, в степи.
        Как всегда, Идигер не раскрыл царю арамеев всю правду. Для слова Смерти требовалась огромная внутренняя сила, Идигер же был сейчас настолько слаб, что мгновенно убил бы страшным словом лишь самого себя.
        - Все, кого я опасался, уже мертвы,- со злобой сказал Хорруг.- Зачем я пришел сюда?
        - Хочу отблагодарить тебя за свою жизнь.
        - Благодари не меня, а девочку, которая присматривает за тобой.
        - Она еще получит мою благодарность. Тебе же я хочу открыть кое-что. Уверен, это пригодится тебе.
        - Говори.
        - Ты собираешься построить свое царство,- произнес Идигер.- Это так?
        Хорруг ничего не ответил. Его злобный взгляд сверлил лежавшего на ложе жреца, а левая ладонь сжимала рукоять меча.
        - Можешь не отвечать,- продолжал Идигер.- Я знаю, зачем ты ведешь арамеев к побережью.
        - Чересчур много знаешь,- мрачно заметил Хорруг.- Люди и за меньшее расставались с головой.
        - Сомневаюсь, что ты способен зарубить безоружного калеку.
        - Напрасно сомневаешься. Ты вовсе не так безобиден, каким хочешь казаться. Поэтому не трать мое время напрасно, говори, что хотел.
        - Ты ведь знаешь, что Тень тоже хочет заполучить побережье. Ты создал сильную армию, но этого мало. Тебе потребуется благословение высших сил.
        Стальной клинок Хорруга с лязгом вылетел из ножен, лезвие коснулось горла жреца.
        - Все, что мне требуется для победы, это мой меч,- холодно произнес Хорруг.- Похоже, я напрасно потратил время на тебя. Один раз я сделал подарок девушке - оставил тебе твою никчемную жизнь. Второго подарка не будет.
        - Убить меня ты всегда успеешь, без ног я никуда от тебя не денусь. Спроси у своего жреца-дромида, какое святилище находится в горах Потана, и сам решишь, что тебе делать.
        - Почему бы мне не спросить об этом у тебя?
        - Потому, что дромиду ты доверяешь гораздо больше, чем мне.
        Хорруг задвинул клинок обратно в ножны.
        - Я спрошу у него. Но знай, если мне не понравится то, что я услышу, тебя распнут на воротах этого дома. В этот раз девушка тебя не защитит.
        Хорруг вышел из комнаты, распахнув дверь ногой. Снаружи его ожидал Аррелий.
        - Прибыли вожди,- сообщил Аррелий.- Пожалуй, будет невежливо заставлять их ждать. Это не я так сказал, так наш дромид говорит.
        Аррелий хохотнул. Хорруг подтолкнул его к выходу.
        Во дворе и в самом деле Хорруга ожидали вожди кочевых племен во главе с верховным шаманом Ондратанхом.
        - Мы исполнили условия договора, царь,- произнес один из вождей.- И ждем того же от тебя.
        - Мое слово свято,- отозвался Хорруг.- Все степи к полуночи от Келенгана отныне ваши. Но города и села принадлежат не вам. Не забывайте об этом, иначе снова встретимся, но уже врагами.
        - Клятва уже дана, нет смысла повторять сказанное,- прорычал Ондратанх.
        Хорруг приложил ладонь к сердцу и склонил голову перед кочевниками. Ондратанх усмехнулся, сложил руки на груди и также поклонился царю арамеев. Вожди племен последовали примеру своего шамана.
        - Будь благословен, царь арамеев,- произнес верховный шаман.
        Кочевники покинули постоялый двор. Вскоре по всей равнине пронесся призывный клич. Рассеявшиеся по округе воины гипиты вновь собирались в родовые отряды и уходили на полночь, за Келенган.
        - Что сказал черный жрец?- поинтересовался Аммат, приблизившись к Хорругу.
        Тороний, находившийся тут же, вопросительно взглянул на царя.
        - Ответь мне, дромид, какое святилище скрыто в горах Потана?- спросил Хорруг.
        Аммат вздрогнул. Цепко схватив Хорруга за локоть, дромид повлек его за собой. Такое поведение было довольно неожиданным для жреца, обычно мягкого и приветливого.
        Втолкнув царя в одну из комнат, жрец приказал топтавшимся снаружи воинам:
        - Никого сюда не впускать.
        Любого другого за подобную выходку ждала бы верная смерть от руки самого Хорруга, однако сейчас царь промолчал, заинтересованный странным поведением своего давнего товарища.
        - Это он сказал тебе?- спросил Аммат, удостоверившись что никто посторонний не может услышать их разговор.
        - Это должен был мне сказать ты,- мрачно отозвался Хорруг.- Что находится в горах?
        - Храм Света, что хранится в тайне от всех смертных,- сообщил дромид, понизив голос.- Очень немногие знают об этом и еще меньше людей знают дорогу к святилищу. И тебе об этом знать нет надобности.
        - Поздно. Уже узнал.
        - Тогда советую забыть.
        - Не забывайся, жрец,- злобно прорычал Хорруг, опустив ладонь на рукоять меча.- Я не спрашиваю твоего совета, скажи, что ждет меня в храме?
        - Тебя?- изумленно переспросил Аммат.- Тебя там ничего не ждет. Тебя самого там быть не должно.
        - А это уж не тебе решать.
        - Послушай, упрямец, осмелишься войти в храм, будешь проклят богами. Я уже ничем не смогу помочь тебе.
        - Так что же скрыто в этом храме?- упрямо продолжал распрашивать царь.
        Амммат ответил не сразу. Оглянувшись на дверь, он вновь понизил голос:
        - Храм в скалах Потана хранит надежду нового мира.
        - В чем же она заключается?
        - О том не ведает никто.
        - Что ж, время нового мира пришло,- произнес Хорруг.- Ему не помешает надежда.
        Аммат покачал головой.
        - Ты ничего не понимаешь. Это надежда не нашего мира, а наших потомков. Мы не вправе распоряжаться святыней храма. И поверь мне, у храма есть надежный страж.
        - Хочу сам в этом убедиться.
        - Глупец!- в сердцах воскликнул Аммат.- Своим упрямством ты погубишь начатое дело. Не слушай черного жреца, он тебе не союзник.
        - Начатое дело я закончу,- жестко произнес Хорруг.- Но я должен увидеть храм. Должен увидеть тайную святыню.
        - Должен?- вновь удивился дромид.- Еще сегодня утром ты ничего не знал о затерянном храме.
        - Считай, что я нашел то, чего мне так не хватало в жизни,- мрачно пошутил Хорруг.- Я отправлюсь в храм, и ты меня не остановишь. Лучше смирись и укажи дорогу. Ты знаешь, я смогу обойтись и без тебя, но это займет слишком много времени. А ты же не хочешь, чтобы я оставил армию надолго?
        - Умеешь убеждать,- недовольно проворчал жрец.
        Царь хлопнул дромида по плечу.
        - Не ворчи. Мне есть на кого оставить войско. Сейчас нам открыт путь до самой столицы империи. Аррелий и Тороний двумя армиями поведут арамеев к побережью и сойдутся у стен Орамоса. Там мы их и нагоним.
        - Я беспокоюсь вовсе не за армию.
        - С нами тоже ничего не случится. Если незваные гости действительно подвергаются проклятию богов, я один приму на себя это бремя. Никто не будет знать, куда и зачем мы идем, даже те воины, что отправятся с нами. С собой возьмем бессмертных.
        - Ты можешь хотя бы объяснить, почему вдруг тебя потянуло в горы? Что на тебя нашло?
        - Не могу. Но знаю, что должен увидеть храм. Я чувствую это.
        С этими словами Хорруг покинул комнату. Аммат озадаченно поскреб свой бритый подбородок.
        На рассвете Тороний и Аррелий повели арамеев и примкнувших к ним добровольцев из жителей степи к побережью. Хорруг и Аммат в сопровождении сотни всадников и бессмертных телохранителей древнего ногарского императора направились на закат.
        По требованию Идигера Данго и Дорион вынесли жреца в большой трапезный зал, опустевший с уходом арамеев, и усадили за стол у стены.
        - Бери девчонку и уходи,- сказал Идигер парню.- Я в ваших услугах больше не нуждаюсь.
        - Я не могу оставить тебя,- возразила девушка.
        - Беспокойся лучше за себя,- мрачно произнес Идигер.- Обо мне позаботится он.
        Жрец указал на человека, сидевшего за столом неподалеку спиной к нему. Словно почувствовав на себе чужие взгляды, незнакомец оглянулся. Это оказался молодой светловолосый паренек.
        - Подойди!- потребовал Идигер.
        Взгляд незнакомца вспыхнул злобой. Резко поднявшись, он приблизился к жрецу и всадил кинжал в столешницу. Арианта испуганно вскрикнула, Данго обнял ее и отступил на шаг. На лице Идигера не дрогнул ни один мускул.
        - Назови хоть одну причину, почему этот кинжал не должен оказаться в твоем сердце,- произнес светловолосый паренек.
        - Причина есть,- спокойно ответил жрец.- Я могу дать тебе то, что ты ищешь.
        - Откуда тебе знать, что я ищу?
        Идигер холодно улыбнулся одними губами.
        - Я видел тебя вчера, когда ты выглядывал в окно, и разговаривал с тем, кто привел тебя сюда. Ты ищешь человека. А я знаю, где его искать.
        Паренек придвинулся ближе.
        - Где?
        - Всему свое время. Будь рядом, и ты встретишь того, кого ищешь.

* * *
        Задрав голову, Хорруг устремил взгляд ввысь. Где-то там, на вершине, среди серых скал находился затерянный храм. Путь к храму оказался не так прост, как представлялось вначале. В предгорьях пришлось выдержать бой с ногарским гарнизоном, охранявшим единственную тропу, что вела на перевал. Лишь благодаря бессмертным Хорругу удалось одержать победу среди скал. Кроме того, местные жители также не слишком радушно восприняли появление арамейского царя. То и дело на головы арамеев, продвигавшихся по узкой горной тропе, осыпались камни, а крики горцев, прятавшихся за скалами, ясно давали понять, что чужаков здесь ждет смерть. Воины поеживались, тихо роптали, но продолжали восхождение, не смея ослушаться своего сурового предводителя.
        Наконец отряду пришлось остановиться. Впереди лежала пропасть, через которую вел узенький каменный мостик, не больше полушага в ширину, представлявший собой скалу, упавшую поперек ущелья. Сразу за мостиком возвышались стены и башни большой крепости. Похоже, за высокими стенами был укрыт целый город.
        - Нас без труда перестреляют из бойниц, едва мы только вступим на мост,- опасливо заметил Аммат.- Здесь даже бессмертные не пройдут.
        - Ты знал об этой крепости?- спросил Хорруг.
        - Слышал, что в горах есть большой город. Его построили хранители храма.
        - Похоже, они действительно на совесть охраняют храм. Штурмом этот мост не взять.
        Воины зашептались за его спиной.
        - Даже это не заставит тебя отступить?- осторожно спросил Аммат.
        Хорруг холодно усмехнулся.
        - Ты же меня знаешь.
        Обернувшись, он приказал воинам:
        - Всем ждать здесь. Ты тоже останься,- остановил он дромида, готового последовать за ним.
        Хорруг, не таясь, направился прямо к мостику и без раздумий ступил на скалу. Поверхность ее была шероховатой, похоже, здесь и вправду редко кто проходил и некому было отшлифовать камень своими подошвами. Хорругу еще никогда не доводилось прежде лазить по скалам, и сейчас, при виде бездны под ногами, сердце его учащенно забилось. От волнения он даже не сразу заметил человека, вышедшего из-за скал впереди. Рослый широкоплечий мужчина в белом плаще ступил на мост и направился навстречу арамейскому царю. В отличие от Хорруга, он держался уверенно на такой ненадежной с виду переправе, поступь его была тверда, и смотрел человек прямо перед собой. На середине моста оба остановились. Под плащом незнакомца Хорруг разглядел меч. Весь его облик навеял Хорругу какие-то смутные воспоминания.
        - У тебя есть еще шанс покинуть наши горы живым со всеми своими людьми и гиппарионами,- произнес человек в плаще, глядя на Хорруга сверху вниз, ибо был выше на целую голову.
        Говорил он по-ногарски с необычным акцентом.
        - Я не могу отступиться,- ответил Хорруг, страшась посмотреть себе под ноги.- Я должен увидеть храм.
        - Мы обрушим этот мост, но не позволим твоему отряду пройти,- все так же бесстрастно продолжал горец.- Это место свято. Узревший святыню храма остается здесь навсегда, живым или мертвым.
        - Я должен увидеть храм,- упрямо повторил Хорруг.
        - Ты увидишь его,- неожиданно кивнул горец.- Только ты один. Так решили наши жрецы. Но помни: сделаешь хоть один лишний шаг - все твои люди погибнут под обвалом и ты сам никогда не вернешься на равнину. Иди за мной.
        Человек в плаще легко повернулся и направился обратно, все так же глядя только вперед. Хорруг последовал за ним. Когда пропасть осталась за спиной, арамейский царь вздохнул с облегчением. Очень давно ему не доводилось испытывать такое волнение, граничащее с откровенным страхом.
        Горец передвигался по малоприметной тропе, не оглядываясь, легко перескакивая с камня на камень. Несмотря на всю свою ловкость и сноровку, Хорруг едва поспевал за ним. К тому же тропа все время вела вверх, и вскоре Хорруг начал задыхаться. Однако гордый арамейский царь ни за что не позволил бы себе попросить у проводника передышки.
        Восхождение длилось долго. Очень долго. По крайней мере, когда Хорруг вслед за проводником вышел на горную площадку, он едва держался на ногах от усталости. Горец, напротив, даже не запыхался.
        - Ты крепкий парень,- отметил Хорруг, тяжело дыша.
        - Я родился в этих горах,- невозмутимо отозвался проводник.
        Он отступил в сторону. Взору Хорруга открылся сводчатый портал. Это не было похоже на вход в пещеру. Перед Хорругом возвышалось величественное сооружение. Трудно было с первого взгляда определить, создано ли это человеческими руками или самой природой - словно огромные скалы сдвинулись вершинами, образовав своды храма.
        Но вовсе не постройка поразила Хорруга. У самого входа на камне сидел человек могучего телосложения. На своих коленях он держал изогнутый меч, еще один клинок упирался острием в камни, широкая ладонь стража покоилась на его рукояти. Суровые черты бородатого лица и рогатый шлем производили впечатление мрачное и подавляющее. Рядом, склонив голову на плечо стража, стоял гиппарион, такой же могучий, как и его хозяин.
        Ни страж, ни его жеребец не шелохнулись при появлении людей. Оба не отличались по цвету от окружающих их скал, то ли покрытые пылью от времени, то ли сами превратившиеся в камень.
        В памяти Хорруга вспыхнули воспоминания детства. Разом вспомнились рассказы кузнеца Арденга о древних временах, когда предки нынешних жителей океанского побережья отправились покорять новые земли во главе со своим воинственным богом. Хорруг перевел недоуменный взгляд на своего проводника. Теперь он понял, что показалось ему странным в облике горца. И об этих людях Хорруг слышал от старого учителя.
        - Ты…- голос царя пресекся от волнения,- ты из клана белых волков?
        - Некоторые из наших предков состояли в клане,- спокойно ответил проводник.- Они пришли в эти горы с ним,- он указал взглядом на неподвижного стража.- Мы же чтим традиции, завещанные нам прадедами.
        - Это… действительно он?- осторожно спросил Хорруг.
        - Тебе назвать его имя?- насмешливо спросил горец.
        - Не нужно. На родине твоих предков еще не все забыли… Бельфеддора. Он спит?
        - И да, и нет. Он страж храма и поднимется тогда, когда для этого возникнет необходимость. Но пока никто не отваживался потревожить его покой.
        Хорруг снова перевел взгляд на неподвижного стража пещеры. Он словно забыл о самой пещере и той тайне, что хранят ее недра, так сильно был поражен, встретившись лицом к лицу с древним существом, преданным псами и отвергнутым кадангами.
        Обнажив клинок, Хорруг шагнул вперед, упер меч острием в камни, опустился перед Бельфеддором на одно колено и склонил голову. Проводник молча наблюдал за его действиями. Поднявшись, Хорруг вложил меч в ножны и повернулся к горцу.
        - Дальше не пойдешь?- спросил потомок белых волков.
        - Пожалуй, это и будет тот самый лишний шаг,- произнес Хорруг.- Я уже получил благословение, которого хотел. Храните и далее вашу тайну, меня она не касается. Веди меня назад.

* * *
        Молодой жрец Гидер не успел даже испугаться, когда крепкая рука схватила его за шиворот и впечатала лицом в стену. Та же рука отшвырнула его назад, ударив затылком о противоположную стену узкого проулка. От сильнейшего удара под дых пересекло дыхание. Согнувшись пополам, хишимер упал к ногам напавшего на него человека.
        - О чем ты разговаривал с безногим?- спросил незнакомец.
        Судя по голосу, он был очень молод, моложе самого Гидера. Однако физически он явно превосходил хишимерского жреца.
        - Я всего лишь проведал собрата по вере,- с трудом произнес Гидер.
        От удара сапогом, кажется, хрустнули ребра, жреца снова отшвырнуло к стене.
        - Я буду ломать тебя медленно,- бесстрастно произнес молодой незнакомец.- Пока ты все мне не расскажешь.
        Жрец выставил вперед руку, словно защищаясь. Мучитель схватил священнослужителя за руку, пальцы жреца захрустели в крепкой ладони незнакомца. Гидер взвыл от боли. Незнакомец схватил жреца за горло и рывком поднял на ноги. Их взгляды встретились. Теперь Гидер узнал нападавшего. Это был молодой каданг Тангендерг, сопровождавший искалеченного Идигера.
        Став неугодным царю Азгадеру, бывший верховный жрец Тота покинул Хишимер, однако не утратил связь со своими собратьями по вере. Вздумай он появиться на родине, слуги царя немедленно прикончили бы опального жреца, исполняя приказ своего повелителя. Но, лишившись своего официального статуса, Идигер по-прежнему оставался значительной фигурой в иерархии хишимерских священнослужителей. Гидер являлся одним из младших жрецов Тота и прибыл на встречу с Идигером, чтобы получить наставления для остальных служителей бога Смерти. Идигер пообещал братьям по вере, ни много, ни мало, вернуть Тоту былое могущество.
        Тангендерг не присутствовал при разговоре двух жрецов, Идигер потребовал оставить их наедине. Впрочем, даже если бы молодой каданг остался, он все равно ничего бы не понял, ибо не знал ни слова по-хишимерски. Однако, словно почувствовав, что разговор двух священнослужителей касается именно его, злобный парень подкараулил гонца из Мархаба.
        - Начинай говорить,- бесстрастно посоветовал Тангендерг стонавшему от его захвата жрецу.- Что задумал безногий? Куда он ведет меня?
        Гидер вскрикнул от боли.
        - Мне велено передать братьям, чтобы они встречали вас в селении близ Хорума,- простонал жрец.
        - Зачем?- спросил Тангендерг.
        От его жесткого движения в руке Гидера захрустели все суставы. Жрец снова взвыл. От непрекращающейся боли мозг был не в состоянии даже придумать какую-нибудь ложь.
        - Там состоится обряд…
        - Продолжай, не останавливайся,- потребовал каданг, продолжая выламывать жрецу суставы.
        - Кровь Хорруга должна окропить сердце Тота. Тогда наш бог снова сможет входить в мир живых.
        - При чем здесь я?
        - В тебе кровь Хорруга.
        Тангендерг приподнял жреца над землей и впечатал спиной в стену. От удара затылком о камень у Гидера потемнело в глазах.
        - Что ты знаешь обо мне?- злобно поинтересовался каданг.
        - Ничего,- простонал жрец.- Все знает Идигер.
        Коротким ударом Тангендерг всадил кинжал в сердце жертвы. Хишимер беззвучно сполз к его ногам.
        Оставив мертвое тело в проулке, Тангендерг вернулся на постоялый двор, где Идигер снял просторную комнату для них обоих. После разгрома ногаров на равнине за Келенганом Тангендерг поймал гиппариона, лишившегося хозяина, усадил Идигера в седло и направился в сторону Хишимера, по уже покоренным арамеями землям. Безногий жрец неоднократно заверял спутника, что тот встретит того, кто ему нужен, однако каданг не слишком доверял его словам. Как оказалось, не зря. Будь Тангендерг уверен, что калека сознается под пытками, он без раздумий приступил бы к действиям. Но, несмотря на ущербность, жрец вовсе не производил жалкое впечатление, в нем чувствовалась значительная внутренняя сила, болью невозможно было бы сломить его дух.
        Идигер неподвижно сидел в кресле за столом, глядя прямо перед собой немигающим взглядом. Тангендерг остановился перед ним и произнес:
        - Порой мне кажется, что ты способен предвидеть будущее. Знаешь ли ты, что ждет тебя сейчас?
        - Ты задашь мне вопрос,- спокойно отозвался Идигер.
        - Задам,- кивнул каданг.- И ты впервые ответишь правду.
        - Откуда такая уверенность?- с усмешкой поинтересовался жрец.
        - Твой путь уже закончен. Ты слишком умен, чтобы не понимать этого.
        Тангендерг бросил на стол свой кинжал.
        - На этом клинке кровь твоего посланника. Ни его, ни тебя не дождутся в Хоруме. А ты расскажешь мне о крови Хорруга.
        Идигер откинулся на спинку кресла. Его взгляд оставался спокойным и лик был невозмутим, как и прежде.
        - Ты слышал о том, что случилось с Тотом?- спросил Идигер.
        - До недавней поры я даже не слышал о вашем боге.
        - Хорруг вырвал ему сердце и лишил связи с миром живых. Чтобы вернуть Тоту полную жизнь, я должен окропить его сердце живой кровью того, кто вырвал это сердце. Только так я верну могущество царству хишимеров и смогу заслужить прощение своего бога. Но Хорруг слишком сильный противник и с каждым днем становится все сильнее. Мне пришлось вернуть из небытия семерых бессмертных воителей, равных которым не было при их жизни и нет теперь. С их помощью я наверняка смог бы пленить Хорруга. Однако вмешательство глупого воришки спутало все планы…
        - Кто такой Хорруг?
        Идигер пожал плечами.
        - Теперь он царь арамеев.
        - Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю.
        Идигер пригладил ладонью свою бородку и спросил:
        - Ты сам когда-нибудь видел Хорруга? Видимо, нет. Ты был бы очень удивлен, если бы смог увидеть вас обоих рядом со стороны.
        Жрец умолк, выжидательно глядя на собеседника. Тангендерг оставался все так же мрачен и спокоен. Похоже, его ничто не могло вывести из равновесия. Даже злоба его была холодна и спокойна. И беспощадна.
        - Продолжай,- потребовал каданг.
        - Ты ведь наверняка уже сам догадался. Кровь Хорруга течет в твоих жилах.
        - И ее ты решил пролить на алтарь своего божества? Похоже, твой обряд не состоится. Скажи, ты действительно знаешь, кого я ищу?
        - Какая тебе разница? Ты уже узнал, что хотел.
        - Не все. Куда ты отправил Хорруга?
        - С чего ты решил, что это я его отправил?- спросил Идигер, даже не пытаясь изобразить удивление.- Разве могу я указывать царю арамеев? Он сам выбрал свой путь.
        - Свой?- переспросил Тангендерг.- Или тот, который ты ему подсказал? Твой ум слишком изворотлив, это я уже понял.
        - Пусть Хорруг тебя не беспокоит. Он уже не вернется оттуда, куда направился. Никто не в силах противостоять тому, с кем он там встретится.
        - О чем мне беспокоиться, я решу для себя сам,- холодно произнес Тангендерг.- Я найду Хорруга и без твоей помощи, не имеет смысла скрывать.
        Идигер снова пригладил бородку и усмехнулся.
        - Что ж, ищи его в горах Потана. Может, и сам там сгинешь.
        - Все может быть,- безразлично согласился Тангендерг.- Но скажи, зачем тебе его смерть? Чего ради ты отправил его в горы?
        - Зачем?- переспросил Идигер и на мгновение задумался.- А зачем мне его жизнь? Я оказался на том постоялом дворе не для того, чтобы встретиться с ним, а чтобы заполучить тебя. Только для этого мой бог привел меня туда. А Хорруг просто стал мне не нужен.
        - Ты просчитался,- мрачно произнес Тангендерг.- Я не стал твоим.
        Он повернулся к жрецу спиной и опустил ладонь на рукоять окровавленного кинжала, что лежал на столе.
        - О, великий Тот, как же я устал от этой жизни,- с тяжелым вздохом прошептал Идигер.
        - Я облегчу твои страдания,- все так же спокойно и холодно произнес Тангендерг.- Отправляйся к своему богу.
        Не оборачиваясь, он ударил кинжалом за спину и вышел из комнаты. Идигер уронил голову на грудь. Струйка крови окрасила седую бороду. Темная капля упала на рукоять клинка, пригвоздившего его к спинке кресла.

* * *
        Пожилой воин выглянул за стену и сплюнул в сердцах. Как и вчера, и позавчера, и несколько дней назад под стенами Каттако стояли арамеи. Просто стояли, даже не пытаясь штурмовать город. Охрана на стенах не очень-то заботилась об исполнении своих обязанностей, горожане были уверены: арамеи не рискнут войти в город. Однако это никому не приносило облегчения.
        И снаружи, вдоль стен, и в самом городе непрерывно горели костры. Над башнями трепетали черные вымпелы, возвещая всем, что город находится во власти чумы.
        Страшная болезнь вспыхнула в городе совсем недавно. Сразу в нескольких кварталах жителей свалил с ног черный недуг. Поговаривали, что не обошлось без зловещих служителей Тени, готовых любыми способами ослабить и без того гибнущую империю. Обычно чумных силой сгоняли в одно место, где и оставляли умирать, но сейчас заболевших оказалось слишком много. Воины городской стражи, облаченные в глухие черные одежды, крючьями вытаскивали из домов тела умерших, не смея коснуться их руками, и сжигали прямо на улицах. Сотни костров наполняли город смрадом.
        Жители, которых еще не коснулась болезнь, рады были бы покинуть страшное место, но арамейские воины, оцепившие город снаружи, не выпускали никого. Тех, кто пытался выйти, издалека расстреливали стрелами. Похоже, арамеи сами не знали, что делать с городом, который даже и не думал сопротивляться. Вот уже третий день они просто топтались под стенами, не предпринимая никаких попыток ни к штурму, ни к переговорам. В былые времена, выходя из своих чащоб на равнину, лесные варвары не осмеливались приближаться даже на расстояние полета стрелы к зачумленным селениям и сейчас пребывали в полной растерянности.
        Не менее растерян был и комендант крепости. Каттако являлся одним из немногих городов, что подчинялись императорской власти. Сейчас, когда империя осталась без правителя, комендант попросту не знал, что ему предпринять и у кого просить помощи.
        На улицах было тихо и безлюдно. Жители города боялись лишний раз высунуться из своих домов, чтобы не подхватить смертельную болезнь.- люди равнины слишком хорошо помнили, сколько жизней унесла последняя эпидемия, охватившая Ногару. Тем же, кто уже заразился чумой, оставалось только умирать в горячечном бреду в своих домах.
        По улицам умирающего города брели Арианта и Данго. Им не повезло оказаться в Каттако как раз накануне осады. Придя в город поздним вечером, ни девушка, ни ее спутник не заметили страшных вымпелов, предупреждающих об опасности, на следующий же день арамеи преградили выход из города.
        - Наверное, ты был прав, Данго,- удрученно сказала Арианта, озираясь по сторонам.- Нам действительно не стоило опережать армию арамеев.
        - Чего уж теперь?- добродушно проворчал спутник.- В следующий раз будешь меня слушать.
        - Будет ли он, следующий раз?- тихо прошептала девушка.- Мне страшно здесь.
        - Мне тоже,- признался Данго.- Ничего, как-нибудь выберемся.
        Внезапно Арианта насторожилась.
        - Послушай. Что это?
        Данго прислушался. Где-то совсем рядом раздавались частые легкие удары, словно кто-то стучал по камню. Пройдя еще немного, Данго и Арианта остановились у открытой калитки одного из дворов. Внутри ограды перед приземистым каменным домом все было заставлено каменными статуями. Высеченные из мрамора прекрасные девушки, могучие воины, диковинные существа полночных лесов, степей, полуденных джунглей и саванн занимали весь просторный двор.
        Арианта завороженно смотрела на статуи.
        - Я такое раньше видела только в усадьбе господина Киестоса,- пробормотала девушка.
        Она шагнула за калитку.
        - Куда ты?- Данго попробовал удержать ее за руку.- Это чужой дом.
        - Я хочу посмотреть.
        Арианта пошла на звук ударов. Данго ничего не оставалось, как последовать за своей спутницей.
        Кроме статуй, во дворе у стены стояли гранитные плиты с высеченными на них барельефами, возвышались колонны, покрытые затейливой резьбой. Выглянув из-за статуи, Арианта остановилась. Данго также остановился. Впереди, спиной к ним, стоял невысокий худой человек в грязной безрукавке с длинными спутанными волосами, весь с головы до ног покрытый пылью. В одной руке он держал зубило, в другой молоток и быстрыми ударами стесывал камень. Статуя была почти готова, Арианта содрогнулась увидев чудовищное существо со многими щупальцами.
        - Кто вы?- послышался сзади женский голос.- Как вы сюда попали?
        Данго и Арианта оглянулись. Позади стояла пожилая женщина в простых льняных одеждах.
        - Прости нас,- смущенно пробормотала Арианта.- Калитка была открыта. Мы никогда раньше не видели такого…
        Она развела руками, указывая на статуи, стоявшие вокруг. Женщину явно удивили ее слова.
        - Не видели?- переспросила она.- Откуда вы, дети?
        - Издалека,- ответил Данго.- Мы путники. Случайно оказались в Каттако в такое недоброе время.
        - Да, время недоброе,- удрученно согласилась женщина.- Столько несчастий на наши головы… Видимо, я сама забыла запереть калитку.
        Женщина горестно вздохнула и вдруг спросила:
        - Вы голодны, дети?
        - Вообще-то мы уже давно не дети,- насупился Данго.
        Женщина улыбнулась.
        - Вы такие молодые. Для меня вы дети.
        - Кто вы?- спросила Арианта.- Вы хозяйка этого дома?
        - Мое имя Телицея. Хозяин здесь он.- Женщина указала на каменотеса, который продолжал свою работу, ни на кого не обращая внимания.- Это Мелантос, мой племянник. Я единственная его родственница, все остальные вымерли во время чумы в прошлый раз. С тех пор, как чума унесла его жену и трех дочерей, он немножко не в себе. Приходится мне заботиться о нем.
        - Все это сделал он?- поинтересовалась Арианта, обводя рукой статуи и барельефы.
        - Да, это его работы,- кивнула Телицея.- Он один из лучших мастеров нашего города. А может быть, и самый лучший. Многие состоятельные люди покупают его изделия. Он же работает как одержимый, почти не спит, даже кормить его приходится почти насильно. Все, что он видел когда-то или слышал, он стремится воплотить в камне. Видите это чудовище? Так ему представляется чума. Те, кто покупает его работы, сами привозят ему мрамор и гранит. Не знаю, что с ним будет, когда кончится камень. Сможет ли он жить, не имея возможности создать новое?..
        Женщина вновь печально вздохнула и повторила свой вопрос:
        - Вы голодны, дети?
        - Нам нечем заплатить за еду,- скромно сказала Арианта.
        - В этом нет необходимости,- заверила ее Телицея.- Будьте гостями в нашем доме.
        Арианта смутилась еще больше.
        - Ты слишком добра к нам, почтенная хозяйка.
        Телицея улыбнулась.
        - Этот дом слишком велик для нас с племянником. Похоже, вам все равно некуда сейчас идти, так что можете остаться. И мне хоть будет с кем словом перемолвиться. Мелантос пребывает в своем мире и не замечает ничего вокруг. Порой он все же разговаривает, но, увы, не со мной, а с кем-то из своей прошлой жизни. Пойдемте.
        Телицея проводила молодых людей в дом и принялась собирать на стол. Арианта вызвалась помочь хозяйке, Данго тем временем наколол дров, чтобы не сидеть без дела. Когда все было готово, Телицея усадила гостей за стол и привела своего племянника.
        Мелантос рассеянно скользнул взглядом по незнакомым ему людям, но, похоже, даже не заметил, что в доме гости. Телицея сама ополоснула ему руки, после чего усадила за общий стол. Арианта поздоровалась с хозяином дома, однако тот даже не взглянул на девушку. Арианта посмотрела на Данго, тот пожал плечами.
        - Не обижайся на моего племянника, девочка,- мягко произнесла Телицея.- Его мысли редко обращаются к действительности.
        Судя по взгляду Мелантоса, он и в самом деле мыслями пребывал где-то очень далеко. На вид ему было лет сорок, лоб прорезали глубокие морщины, на висках серебрилась седина. Грязные волосы мастера спутались, он по-прежнему был покрыт пылью. Похоже, Телицее не часто удавалось отвлечь племянника от работы надолго - чтоб он успел отмыться.
        Во время трапезы Данго был необычайно молчалив. Арианта и Телицея, напротив, оживленно беседовали. Неожиданно Мелантос встрепенулся, услышав об армии арамеев, стоявших под стенами города, взгляд его приобрел осмысленное выражение.
        - Война?- переспросил он.- Арамеи пришли?
        - Да,- подтвердила Арианта.- Их привел Хорруг. Он обещает людям мир.
        - Многие из тех, кто рвался к власти, обещали людям мир,- с тяжким вздохом произнесла Телицея.- Проповедники Тени тоже обещали мир и порядок. Но вот уже сто лет идет война.
        - И все же я верю Хорругу,- тихо, но убежденно сказала Арианта.
        - Я должен это видеть!- внезапно воскликнул Мелантос и вскочил из-за стола.
        - Куда он?- недоуменно спросила Арианта, глядя, как мастер стремительно выбегает из дома.
        - У него много причуд,- ответила Телицея.- В этом городе его все знают и никто не обидит. Кажется, боги, помутив его рассудок, продлевают дни его жизни. Даже чума обходит Мелантоса стороной.
        Она внимательно посмотрела на Данго.
        - Ты здоров, мальчик?
        Тот повел плечами и пробормотал:
        - Что-то меня знобит. И голова кружится.
        Он и в самом деле выглядел неважно.
        - Наверное, от голода и усталости,- предположила Арианта, погладив парня по плечу.
        - Вы любите друг друга?- неожиданно спросила Телицея.
        Арианта растерялась от такого вопроса, да и Данго не знал, что ответить.
        - Мы просто идем вместе…- растерянно пробормотала девушка.
        Телицея рассмеялась, глядя в смущенные лица молодых людей.
        - Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Вам обоим действительно не помешает отдых.
        Между тем Мелантос, покинув дом, направился прямо на городскую стену. Мастера и в самом деле очень хорошо знали в городе, некоторые даже здоровались с ним, ничуть не надеясь на ответное приветствие. Никто не остановил Мелантоса. Беспрепятственно поднявшись к бойнице, он бесцеремонно отодвинул в сторону одного из воинов и выглянул за стену. Воин не стал возражать, только покачал головой.
        Мелантос внимательно рассматривал арамеев, словно пытался запечатлеть в памяти лицо каждого из лесных варваров. Впрочем, под стенами города были не только арамеи. Среди воинов вражеского войска, окружившего Каттако, взгляд Мелантоса распознал жителей ногарской равнины и кое-где даже ногаров.
        Среди арамеев вдруг возникло оживление. Воины оглядывались, некоторые потрясали оружием и восторженно вскрикивали. Издалека к городу приближался большой отряд всадников под алым знаменем. Подъехав ближе, светловолосый мрачный воин, рядом с которым держался молодой знаменосец, скользнул взглядом по городской стене. На краткий миг он встретился глазами с Мелантосом.
        - Хорруг,- услышал мастер чей-то голос в сознании.
        То ли это произнес воин, стоявший позади, то ли это был один из тех голосов, что постоянно разговаривали с ним на протяжении уже многих лет.
        Так же стремительно, как и поднялся к бойнице, мастер отпрянул прочь, спустился вниз и поспешил обратно в свой дом. Он уже не видел, как арамейский царь, медленно проехав вдоль городской стены в окружении своей свиты, направился в походный лагерь арамеев.
        У высокого белого шатра Хорруга встретил Аррелий. Чуть поодаль стояли Лигия и Минессис. Живот молодой жены арамейского царя заметно округлился. Царь даже не взглянул ни на жену, ни на ногарку, а направился прямиком к Аррелию. Лигия удрученно потупилась. Минессис обняла молодую царскую жену за плечи и тихо произнесла:
        - Не печалься. Все изменится, как только ты родишь ему сына. Вот увидишь, я знаю мужчин.
        - А если родится дочь?
        Ногарка обескураженно пожала плечами.
        - Будем надеяться на лучшее. Молись богам, каких знаешь. Я слышала, ты уже приняла веру дромидов.
        Лигия кивнула.
        - Вот их богов и проси о милости.
        Глядя на Аррелия с седла, Хорруг сурово спросил:
        - Долго ты еще намерен топтаться под этими стенами?
        Тот поскреб пятерней в затылке.
        - Честно говоря, не знаю, что делать с этим городом. Ты видишь вымпелы? За его стенами чума. Воины опасаются войти туда. А оставить эту заразу у себя в тылу…
        - С чумой всегда боролись одним способом, и тебе он известен,- жестко произнес царь.- Сожги этот город вместе с чумой.
        - А люди?- спросил Аммат.- Что делать с людьми?
        - Я же сказал, сжечь город вместе с чумой,- грозно повторил царь.
        - То есть…- пробормотал Аррелий.
        - Ты все правильно понял,- кивнул Хорруг.
        - Жестоко,- осуждающе произнес дромид.
        Хорруг метнул в его сторону злой взгляд.
        - Жрец, ты можешь помочь этим людям? Нет? Тогда помалкивай. Они умрут в любом случае, мы лишь избавим их от долгих мучений. Поторопись, Аррелий! Тороний уже на подходе к Орамосу. Нельзя оставлять его там одного.
        Арамеи быстро порубили деревья в ближайшем перелеске и развели новые костры. В чаши катапульт заложили пылающие смолистые чурбаки. Не всем воинам пришелся по душе жестокий приказ Хорруга, однако страх подхватить чуму и заразить собственные семьи был гораздо сильнее.
        - Давай!- приказал Аррелий, взмахнув клинком.
        Чаши катапульт взметнулись, пылающие снаряды с жужжанием и рокотом полетели в сторону города. За первым залпом последовал второй, затем третий. Раз за разом на городские постройки обрушивался огненный град.
        По команде Аррелия лучники натянули тетивы. Вслед за огненными снарядами на город обрушился град зажженных стрел, поражая мечущихся в панике горожан на объятых пожарами улицах.
        Пылающее бревно проломило крышу дома Мелантоса, еще одно упало на двор, опрокинув две статуи. Сам мастер, обрабатывая очередной камень, даже не оглянулся.
        - Что это?!- испуганно вскрикнула Арианта.
        Вместе с Телицеей они вычерпывали воду из колодца, когда начался обстрел города.
        - Ах, девочка, может быть, Хорруг и даст людям мир, но только после войны,- с горечью ответила старая женщина.- Не всем дано будет увидеть, чем закончится эта война. Беги скорее в дом, выводи мальчика. А я заберу племянника.
        Бросив кувшины у колодца, женщины разбежались в разные стороны. Арианта поспешила в дом, где уже разгорался пожар. Вбежав в комнату, предоставленную им Телицеей, девушка окликнула друга:
        - Данго! Вставай скорее! Надо выбираться отсюда!
        Парень пошевелился на ложе, повернул голову и прохрипел:
        - Уходи, Арианта. Оставь меня.
        - Что ты такое говоришь?!
        Арианта подбежала ближе и ахнула. Данго тяжело дышал от мучившего его жара, глаза его покраснели, а распахнутая рубашка обнажала нарождающиеся язвы на груди и шее.
        - Не касайся меня!- предупредил Данго.- Уходи. Это чума.
        - Как же я могу оставить тебя?- в отчаянии простонала девушка.
        - Ты должна.
        Арианта покачала головой.
        - Мы же все время были вместе. Если ты… значит, и я тоже.
        Данго откинулся головой на ложе и прохрипел:
        - Может быть, ты еще…
        - Не может,- прервала его девушка.- Ты сам знаешь: кто коснулся чумы, тот не может выжить.
        Под новым ударом пылающего снаряда обвалилась кровля, наглухо замуровав выход из комнаты. Обломки вспыхнули.
        - Вот и все,- обреченно прошептала Арианта.
        Она опустилась на колени рядом с Данго и склонила голову ему на грудь. Данго больше не протестовал. Он осторожно коснулся ладонью волос девушки и тихо произнес:
        - У меня никогда не было времени сказать тебе… Ты очень красивая… Я… Я…
        Арианта без лишних слов поняла, что он хотел сказать. Подняв голову, она посмотрела Данго в глаза и ответила:
        - Я тоже.
        Приблизившись к лицу парня, она коснулась губами его горячих губ. Данго зажмурился, из-под его век выступили слезы.
        - Почему все так?..- прошептал он.
        - Все, как сказал Идигер,- тихо ответила Арианта.- Я действительно почувствовала себя счастливой. Счастливой с тобой. Но наше счастье очень скоротечно.
        Она снова опустила голову на грудь Данго и, закрыв глаза, прошептала:
        - Я так хотела снова увидеть море…
        Дым пожара постепенно наполнял комнату. И Данго, и Арианта уже ничего не чувствовали, когда занялись стены и языки пламени начали подбираться к их неподвижным телам.
        Телицея погибла еще раньше своих постояльцев. В тот миг, когда Арианта скрылась в доме, длинная стрела палинтона,[14 - палинтон - метательное орудие (др. греч.)] обмотанная горящей просмоленной паклей, пробила спину старой женщины и пригвоздила ее к земле. Мелантос так и не оглянулся. Он по-прежнему иступленно бил зубилом по камню, бормоча под нос:
        - Успеть, успеть, должен успеть…
        Очередной снаряд ударил в одну из статуй. Гранитный воин покачнулся и столкнул камень, над которым трудился мастер. Мраморная глыба раскололась на несколько частей.
        Опустив руки, Мелантос с недоумением и обидой смотрел на то, что так и не стало очередным его изделием. Медленно подняв голову, мастер скользнул взглядом вокруг и только сейчас заметил, что все кругом объято пожаром, увидел пылающие руины собственного дома, мертвое тело тетушки, услышал невнятные крики. Поднявшись на поваленную мраморную колонну, он выглянул за ограду. Весь город пылал в огне, в темное небо взвивались языки пламени, каменные постройки рушились от жара. Из-за рокота огня почти не были слышны отчаянные вопли горожан, мечущихся по улицам и сгорающих заживо в собственных домах.
        Мелантос в ужасе отступил назад, едва не упав. Оглянувшись, мастер вздрогнул. Двор заполнял малиновый туман, а прямо перед ним в воздухе висел небольшой челн. На корме суденышка возвышался человек, державший в левой руке собственную голову. Стоявший на носу бритоголовый старик в черной тоге с серебряной каймой протянул мастеру руку.
        - Идем,- произнес старик.- У тебя будет возможность создать новые статуи, барельефы, колонны. Ты сможешь поведать в своих работах грядущим поколениям о том, что видел сегодня. Идем со мной.
        Мелантос молча подал руку старику и взошел в челн.
        Город пылал всю ночь. На рассвете колонны пеших и конных воинов проследовали мимо дымящихся руин в сторону Отоммосо, столицы империи. Никто из арамейского войска так и не вошел в город, где побывала чума. Царь арамеев, сидя верхом на гиппарионе, мрачно смотрел на обугленные останки городских стен и строений за ними.
        - Аррелий, возьми сотню бойцов и останься здесь,- приказал Хорруг.- Ты тоже останься,- добавил он обращаясь к Аммату.
        - Что мы должны делать?- поинтересовался Аррелий.
        - Найдете выживших. Жрец осмотрит их и поможет раненым. Если среди них окажутся чумные, ты их зарубишь и сожжешь тела. Догонишь нас у Орамоса.
        Хорруг хлестнул гиппариона и в сопровождении знаменосца и всей свиты помчался в голову своего войска.

* * *
        Метоннес поднялся на стену, где его встретил капитан Кетаннос - уже немолодой воин в помятых доспехах. Вокруг было довольно людно, на стене собрались не только воины, но и простые горожане, женщины, даже дети. Все оживленно переговаривались, глядя за стену, на появление советника немногие обратили внимание. Метоннес лишь тяжко вздохнул, с горечью отметив про себя, сколь велик упадок империи. Даже год назад простой люд не посмел бы проявить подобную непочтительность.
        - Зачем ты вызвал меня?- спросил советник.- Почему не мог передать с гонцом свои новости?
        - Ты должен увидеть это сам,- ответил капитан.- Смотри!
        Он указал за стену. Метоннес подошел ближе и взглянул на равнину, раскинувшуюся перед стенами Отоммосо, последнего оплота империи ногаров.
        Вдали, со стороны побережья на полночь продвигались нестройные колонны. Метоннес вгляделся внимательней.
        - Мораги?- недоуменно спросил он.
        - Именно так,- подтвердил капитан.- Они уходят.
        Теперь Метоннес понял, чем было вызвано такое оживление людей, собравшихся на стене, что даже его появление осталось почти незамеченным. Мораги, почти сто лет бившиеся с ногарами за побережье, разрушившие множество портовых городов, подошедшие к самым стенам столицы, теперь уходили прочь. Десятки тысяч коротконогих карликов в доспехах и без, вооруженные пиками, мечами, секирами, луками, покидали побережье. Вместе с воинами шли их семьи, унося весь свой скарб, многие катили маленькие двухколесные тележки, нагруженные разнообразным добром. Мораги снимали осаду с побережья.
        Однако люди, наблюдавшие за уходом полчищ коротконогих карликов, не испытывали никакого облегчения. Чуть поодаль, в стороне, по равнине растеклась темная масса, ощетинившаяся копьями. Под солнцем блистала броня доспехов и оружие. Еще дальше белели шатры и палатки необъятного арамейского стана. Над войском арамеев трепетали алые знамена с золотыми орлами. Похоже, мораги уходили с побережья, уступив территорию арамеям.
        - Хотел бы я знать, что такого сказал царь арамеев морагам,- пробормотал Метоннес.
        - Похоже, у тебя будет возможность узнать,- заметил капитан и указал вниз.- Смотри.
        К центральным воротам подъехали несколько всадников. На переднем гиппарионе сидел молодой человек в белом одеянии жреца.
        - Кажется, царь арамеев прислал своих людей для переговоров,- произнес Метоннес.- Распорядись, чтобы их проводили во дворец.
        Он быстро спустился вниз. Колесница помчала советника обратно в императорский дворец. Вскоре в одну из комнат его личных покоев стража препроводила дромидийского жреца Аммата. Советник предпочел не встречаться с посланником арамейского царя в огромном тронном зале, где любой мог подслушать разговор. Сейчас ему хотелось обойтись без посторонних ушей.
        Молодой дромид прижал ладонь к сердцу, почтительно поклонился и произнес:
        - Приветствую тебя, правитель Ногары.
        - Приветствую и я тебя, жрец,- ответил Метоннес, так же учтиво поклонившись.- Но я не правитель этой страны.
        - Увы, хочешь ты того или нет, тебе приходится им быть,- произнес дромид.- Я наслышан о том, что случилось с императором и полководцами. Ты - последняя защита и надежда своего народа, советник.
        Метоннес жестом предложил дромиду занять одно из кресел.
        - Благодарю, но я не собираюсь надолго занимать твое время,- отклонил его приглашение Аммат.- Я прибыл сюда, чтобы сделать предложение тебе и твоему народу.
        - Я готов тебя выслушать.
        - Я предлагаю тебе и всем ногарам принять власть царя Хорруга. Те, кто не желает склониться перед его знаменем, могут покинуть город. Это позволит нам избежать напрасного кровопролития.
        - Если нет?
        - Ты видел, какая армия подошла к стенам столицы? С Хорругом пришли не только арамеи. Многие племена степей и равнины присоединились к войску. В рядах его армии более сотни тысяч воинов. Кроме того, с ним бессмертные воины Номикатоса. Тебе, я думаю, известно, кто они такие. Будет большой бой, прольется много крови, но Хорруг возьмет город. Он беспощадно истребит всех, кто осмелится противостоять его власти. Сотню лет побережье терзала война, Хорруг может ее закончить. Хватит крови. Я призываю тебя к благоразумию.
        - У меня есть время подумать?- осторожно спросил Метоннес.
        - Не слишком много. Штурм Отоммосо положит конец войне, об этом знают и Хорруг, и те, кто пошел за ним. Они рвутся в бой и не хотят ждать.
        - Тебя послал ко мне твой царь?- снова спросил советник.
        Аммат покачал головой.
        - Нет, я пришел к тебе по своей воле. Но предложение делаю от имени царя. Я действую в его интересах.
        Метоннес внимательно посмотрел на молодого жреца и задумчиво потеребил подбородок.
        - Я слышал о тебе. Кажется, ты не только жрец при своем царе, но и его друг?
        - Мы давно знакомы,- скромно ответил Аммат.
        - Что ж, я понял тебя, жрец. Я обдумаю твои слова и дам ответ сегодня до заката.
        Аммат снова поклонился, прижав ладонь к сердцу, повернулся и направился к выходу.
        - Постой!- задержал его советник.- Хочу спросить…
        Жрец остановился и обернулся.
        - Скажи, почему и куда уходят мораги? С ними договаривался тоже ты?
        - Да, я разговаривал со старейшинами морагов,- кивнул дромид.
        - И что ты им посулил?- полюбопытствовал Метоннес.
        - Я дал им надежду,- просто ответил дромид.- То, что так необходимо всем нам. Мораги устали от столетней войны не меньше людей. Волей своего бога они были заброшены на побережье, но им нет никакого смысла сражаться за эту землю. Ведь они лесные жители. Арамеи и хошимы покинули полночные леса, там мораги смогут найти все, что им необходимо для привычной жизни. И там морской бог уже будет не властен над ними.
        - И все?- удивился советник.- Так просто? После ста лет непрерывных боев они просто согласились уйти?
        - Война слишком затянулась. Мир нужен всем нам.
        С этими словами жрец покинул покои советника. Метоннес погрузился в размышления, обдумывая слова дромида. Долгое время он пребывал в раздумьях. Ни стража, ни слуги не беспокоили советника. Впрочем, во дворце и без того было довольно пусто. Дворцовая стража большей частью давно покинула цитадель империи, разбежались и слуги. Сплотившиеся было вокруг последнего советника вельможи и аристократы теперь снова действовали каждый сам за себя. Попытка советника посадить на трон империи сильного человека провалилась. Икестос не принял его предложение и сам погиб где-то близ Хорума, город же, где столичный аристократ предпочел остаться царем, был в очередной раз разрушен.
        Протянув руку к столу, советник взял молоточек и ударил в чашку маленького гонга. На вызов явился один из слуг, оставшихся во дворце.
        - Передай начальнику стражи, чтобы собрал в тронном зале всех аристократов столицы,- приказал Метоннес.- Пусть туда же придут командиры легионов.
        Слуга удалился, а советник вновь погрузился в размышления. Из состояния глубокой задумчивости его вывело появление начальника дворцовой стражи.
        - Все собрались,- доложил начальник стражи.
        - Все?- переспросил советник.
        - Многие,- уточнил воин.- Некоторые отказались прийти.
        Метоннес поднялся с кресла и в сопровождении начальника стражи направился в тронный зал. В просторном помещении собралось около полутысячи человек. Начальник стражи явно приукрасил действительность. Судя по количеству собравшихся, отказались принять приглашение советника очень многие. Даже военачальники, многих из которых во главе легионов поставил сам Метоннес, явились не все.
        Советник вскинул руку, призывая собравшихся к тишине. Когда наступило молчание, Метоннес произнес:
        - Приветствую всех вас, господа. Я созвал вас, чтобы объявить о своем решении. Завтра на рассвете я покидаю столицу и призываю присоединиться ко мне всех жителей города.
        - Что это значит?- недоуменно спросил один из аристократов.
        - Арамеи подошли к столице. Их царь требует, чтобы мы склонились перед его знаменем. Если откажемся, все будем перебиты. Но нам дана возможность сохранить жизнь. Те, кто откажется покориться, могут уйти. Я многие годы служил империи, присягал ей на верность и считаю для себя неприемлимым склониться перед знаменем Хорруга. Противостоять же многочисленной вражеской армии считаю неразумным и губительным для всего нашего народа. Поэтому я ухожу. Всех, кто последует за мной, я поведу на восход, в земли нашей прародины. Туда, где наши сородичи все еще бьются с Тенью за свою свободу. Об этом моем решении будет немедленно объявлено народу на всех площадях и рынках столицы.
        - Это трусость,- презрительно процедил сквозь зубы один из полководцев.
        - Называй, как тебе заблагорассудится,- спокойно ответил Метоннес.- Я пригласил вас не для того, чтобы спорить и искать решение, а для того, чтобы поставить в известность. Все свободны.
        Не прислушиваясь к репликам собравшихся, советник покинул тронный зал.

* * *
        Откинув полог, Аммат вошел в шатер царя. В окружении верных соратников Хорруг сидел на ковре, скрестив ноги, словно кочевник. Несмотря на намеки Торония и Аррелия и откровенную ругань Минессис, называвшей его дикарем, царь арамеев не пользовался в походе мебелью, даже в шатре спал редко, а если такое и случалось, то обходился простой циновкой. Единственное, на чем удалось настоять друзьям, да и то при помощи Лигии, это воспользоваться широким цветастым ковром ардонайской выделки, захваченным в одной из ногарских крепостей.
        - Оставьте нас,- потребовал Хорруг, едва жрец вошел в шатер.
        Воины поднялись и поспешили покинуть шатер царя. Только Тороний и Аррелий задержались.
        - Вы тоже,- мрачно произнес Хорруг, взглянув на старых друзей.- И позаботьтесь, чтоб нас никто не подслушивал. Особенно твоя женщина, Аррелий.
        Аррелий расхохотался и хлопнул жреца по плечу, выходя из шатра.
        - Я видел, как уходили мораги,- произнес Хорруг.- Ты сделал то, что обещал.
        Аммат молча кивнул. Хорруг поднялся на ноги и продолжал:
        - Но напомни мне, разве я не отпускал тебя всего лишь на встречу со старейшинами морагов?
        Аммат по-прежнему молчал. Неожиданно Хорруг схватил жреца одной рукой за грудки, встряхнул и притянул вплотную к себе. В глазах царя вспыхнула злоба.
        - Зачем ты отправился в город?!
        - Затем, чтобы этот город стал твоим,- спокойно ответил дромид.- Ни к чему проливать кровь, если можно достичь задуманного без лишних смертей.
        - Думаешь, можно?
        - Надеюсь на это.
        Хорруг шумно выдохнул и коснулся лбом лба жреца. Глядя в глаза дромида, он с горечью произнес:
        - Я потерял в этой жизни все, Аммат. Я потерял дом, потерял мать, потерял учителя, отца, любимую женщину… Я не могу потерять еще и тебя.
        - Я здесь, с тобой,- все так же спокойно ответил Аммат.
        - И все же я прошу тебя не рисковать.
        Хорруг отпустил жреца. Аммат осторожно спросил:
        - Когда ты говоришь о любимой женщине, ты имеешь в виду?..
        - Моя царица - Лигия,- ответил Хорруг, не дослушав.- Но и ты, и я знаем, почему она стала ею. Девочка и сама это знает. Иногда мне жаль ее, но ты знаешь, что на месте Лигии я предпочел бы видеть совсем другую женщину. Но она захотела, чтобы все было так. Я выполню ее желание. Все, что я делаю, я делаю только ради нее. Потому, что так хотела она.
        Хорруг ненадолго умолк, потом спросил:
        - Чего ты достиг в Орамосе?
        - Надеюсь, мы узнаем это до заката.
        Снаружи послышался возглас:
        - Посланник советника Метоннеса к царю арамеев!
        - А может быть, и чуть раньше,- добавил Аммат, улыбнувшись.
        - Сюда его!- рявкнул Хорруг.
        В шатер вошел немолодой ногарский капитан в помятых доспехах.
        - Говори!- потребовал Хорруг.
        - Передаю слово в слово,- сказал капитан.- Не все согласны покориться власти арамейского царя. Но многие желают уйти. На рассвете они выйдут из города. Многие же из тех, что останутся, будут биться до конца.
        - А ты?- спросил Хорруг.- Что намерен делать ты?
        - Я остаюсь.
        - И?..
        - И буду сражаться.
        - Смелый ответ,- не сдержал восхищения Хорруг.- Как твое имя, воин?
        - Кетаннос. Я капитан императорской армии.
        - Что ж, встретимся в бою. Ступай.
        Капитан резко развернулся и покинул шатер. Хорруг взглянул на жреца и потребовал:
        - Скажи страже, чтоб созвали всех полководцев. Обсудим план штурма.

* * *
        Хорруг вскарабкался по обломкам на самый верх. После длительного обстрела из камнеметных орудий громада императорского дворца превратилась в руины, под которыми оказались погребены последние защитники империи. Алое знамя с золотым орлом гордо реяло на ветру на самой вершине дворцовых останков.
        Опустившись на колени, Хорруг прикоснулся лбом к древку своего знамени и прошептал:
        - Я сделал это, Ния. Я сделал все так, как ты хотела…
        Дело, начатое в тот день, когда он с товарищами оказался в тайном храме и позвал с собой последнего жреца Дромидиона, действительно было закончено штурмом дворцовой цитадели империи ногаров, тысячелетия правивших всем миром.
        На рассвете распахнулись створы центральных ворот Отоммосо, выпуская тех, кто решил покинуть обреченную столицу. Первой за городские стены выкатилась посеребренная колесница советника Метоннеса под обвисшим штандартом империи. Следом, под такими же обвисшими синими знаменами Ногарской империи, покидали столицу легионеры. Воины шагали нестройными колоннами, больше похожими на беспорядочные толпы. За солдатами катились колесницы знати, повозки, шел простой люд: мужчины, старики, женщины и дети. Лица ногаров были хмуры, многие женщины плакали, никто не оглядывался. Тысячи лет назад предки ногаров пришли на побережье с восхода, и вот сейчас потомки тех древних завоевателей уходили навсегда. Уходили из опустошенного края в земли прародины, еще более разоренные кровопролитной столетней войной, голодом и чумой, покрывшиеся песками знойных пустынь Каттана и Ардоны.
        Едва последние беженцы покинули город, со всех сторон в столицу вошли арамеи. Одни ворота открывали сами горожане, опасаясь расправы со стороны варваров, другие арамеи с ходу выламывали таранами. Практически некому было защищать ни ворота, ни стены. Местами вспыхивали мелкие стычки, но в целом арамейская армия почти без боя заняла столицу. Памятуя наказ Хорруга, воины не трогали ни простых горожан, выражавших покорность царю арамеев, ни ногарских солдат, десятками сдававшихся на милость победителей. Но, как и предупреждал капитан Кетаннос, нашлись такие, что стояли насмерть за уже погибшую империю. В императорском дворце засели те, кто наотрез отказался покориться знамени Хорруга. Штурм продлился весь день, удары стенобитных и камнеметных орудий разрушили дворец практически полностью. Когда пал последний защитник империи, над разрушенной цитаделью взвилось алое знамя царя арамеев.
        Хорруг поднялся на ноги и огляделся. Вокруг стояли боевые товарищи: Аррелий, Тороний, Аммат, другие воины, капитаны, князья. Императорская площадь, усеянная обломками, заполнялась народом. Здесь были и арамеи, и жители равнины, присоединившиеся к ним, и жители столицы. Почему-то в этот час ни те, кто штурмовал город, ни те, кто противостоял им и был покорен, уже не чувствовали себя врагами. Взгляды людей устремлялись вверх, на стоявшего под знаменем царя.
        Хорруг вскинул руки.
        - Люди!- воззвал он.- Арамеи! Рунгумены, ританы, легарды! Ногары! Жители степей и равнин! К вам обращаюсь я, ваш царь! Эту землю я дарую вам и вашим потомкам и нарекаю ее Арамеей! Да будет так отныне и до конца времен! Восстанавливайте ваши жилища, работайте в мастерских, ведите торговлю, ловите рыбу, пасите скот, засеивайте землю! Война закончена!
        Люди на площади переглянулись. Один из ногарских воинов, сдавшихся арамеям, расстегнул ремешок своего бронзового панциря и с грохотом сбросил доспехи на выщербленный мрамор плит. Какая-то женщина недоверчиво пробормотала:
        - Неужели действительно все закончилось?
        - Наш царь слов на ветер не бросает,- ответил ей арамейский воин.- На побережье пришел мир.
        - Тень отступила к восходу, мораги ушли на полночь, империя пала, ногарские царьки разгромлены,- поддержал его другой, по виду ританец.- Нам не с кем больше воевать. Лично я собираюсь открыть гончарную лавку.
        - Мир!- воскликнул какой-то парнишка.
        Его клич подхватили. Вся площадь, весь город взорвался восторженными криками.
        Хорруг обернулся к своим товарищам и окликнул жреца:
        - Аммат, я хочу, чтобы ты избавил меня от бессмертных. Они заслужили свой вечный покой. Захорони этих воинов с почестями и так, чтобы больше никто их не беспокоил.
        Дромид согласно кивнул.
        - Тороний, проследи, чтобы в городе не было мародерства. Считай себя комендантом Орамоса. Пусть воины собираются в отряды и занимают казармы, а те, кто желает вернуться к мирному труду, пусть идут к своим семьям. Князьям я дарую земли в провинциях. Сам же остаюсь здесь. Навсегда. Отныне этот город будет столицей новой империи.

* * *
        Гиппарион мчался по самой кромке берега. Хорруг спешил в столицу своей империи. Против обыкновения царь ехал абсолютно один. Аммат, выполняя его распоряжение, уехал далеко на полночь, дабы там, на границе лесов и степей, предать погребению и покою бессмертные тела зачарованных телохранителей древнего ногарского императора. Аррелий восстанавливал крепости и распределял земли между новыми князьями. Тороний ждал государя в Орамосе, как отныне окончательно переименовали бывшую столицу ушедшей в небытие империи ногаров. Собственно, Тороний и вызвал Хорруга в Орамос из Кадая, где царь лично наблюдал за восстановлением верфей и постройкой нового флота. Комендант столицы сообщил государю, что он стал отцом. Лигия под присмотром Минессис ожидала царя в Орамосе, чтобы показать ему сына. Оставив всю свою свиту в Кадае, Хорруг в одиночку поспешил в столицу.
        Увидев корявый ствол полусожженного дуба у самой воды, Хорруг остановил гиппариона и спешился. Приблизившись к дереву, он осторожно коснулся ладонью почерневшей коры и тихо произнес:
        - Я так давно не слышал тебя, отец. Похоже, я и вправду разучился слушать твой голос. Пожалуй, впервые в жизни мне понадобился совет, но не у кого его спросить. Аммат далеко, а ты… Лигия подарила мне сына. Я рад, но… Я по-прежнему тоскую о Ние, хочу бросить все и вернуться к ней.
        Он снял перевязь с мечом, бросил к подножию дуба, сам же вошел по колено в море. Раскинув руки, он продолжал уже громче:
        - Я достиг своей цели! Я сделал то, на что меня благословляли ты, отец, Аммат, Ариния, даже безмолвный страж зачарованной пещеры. Я сделал то, что от меня хотели. Но лишился всего, чего хотел для себя сам. Ничто не в силах заглушить мою тоску, даже рождение сына. Я не чувствую свободы, мое сердце в тисках.
        - Да, так бывает, когда слишком много грехов отягощают совесть,- послышалось сзади.- Так говорят мудрецы.
        Это был совсем не тот голос, который Хорруг жаждал услышать. Царь обернулся. Позади стоял молодой светловолосый парень, держа в поводу косматого степного гиппариона. Его лицо показалось Хорругу знакомым.
        - Кто ты?- спросил царь.- Я тебя знаю?
        - Мы встречались с тобой давно. Очень давно. И очень далеко отсюда.
        - Судя по виду, ты каданг,- заметил царь.- Как твое имя?
        - Ты прав, я каданг,- кивнул незнакомец.- Меня зовут Тангендерг.
        - Я никогда о тебе не слышал.
        - Зато я много слышал о тебе, Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна.
        Хорруг насторожился. Прищурившись, он окинул незнакомца недобрым взглядом.
        - Откуда ты знаешь меня?- мрачно поинтересовался царь.
        Тангендерг ответил Хорругу таким же недобрым взглядом. В глазах обоих заплясали злобные огоньки. Тангендерг поднял меч Хорруга и обнажил клинок.
        - Я слышал, ты выковал его сам за одну ночь,- произнес молодой каданг.- Должен признать, ты был отличным кузнецом.
        - Советую положить мой меч на место,- угрожающе процедил Хорруг.- Дольше проживешь.
        Тангендерг покачал головой.
        - Один из нас в любом случае не покинет этот берег. Сдается мне, что это буду не я.
        - Хочешь зарубить безоружного?- поинтересовался Хорруг.
        Тангендерг вновь пожал плечами и безразлично ответил:
        - Я никогда не оставляю шанса своим врагам.
        - Так значит, я твой враг?
        - Именно!
        Тангендерг отбросил в сторону ножны и шагнул вперед, взмахнув стальным клинком Хорруга. Царь отступил назад.
        - Пытаешься меня вспомнить?- спросил Тангендерг, глядя в глаза противнику.- Не утруждай себя. Не получится. Ты видел меня очень давно, в Талботе, в день смерти конунга Орланденга. Вернее, это я видел тебя, ты же меня даже не заметил.
        Он сделал резкий выпад. Хорруг едва успел уклониться. Тангендерг снова взмахнул мечом, и вновь царь уклонился. Будь на месте Тангендерга кто-то другой, Хорруг наверняка сумел бы отнять свой меч, несмотря на то, что сам был безоружен. Однако молодой каданг оказался слишком умелым бойцом и не давал противнику возможности провести контратаку. Сколь ни сноровист был Хорруг, будучи безоружным, он не смог противостоять Тангендергу. Лезвие клинка рассекло правую ключицу царя, затем острие ткнулось в бедро. Сжав зубы, Хорруг припал на одно колено.
        - Я знаю, ты настоящий боец и всегда сражаешься до конца,- произнес Тангендерг.- Тем мучительней будет для тебя смерть. Но знаешь, я не испытываю никакого удовольствия, убивая тебя. Если бы я не слышал твои слова, то был бы удовлетворен, считал бы, что разделался с тобой в тот миг, когда ты достиг всего, чего хотел. Но теперь я знаю, что ты не чувствуешь себя счастливым, даже построив собственную империю. И от этого мне самому нерадостно.
        - Кто же ты, ублюдок?- со злобой прохрипел Хорруг.
        - Ты правильно меня назвал,- кивнул Тангендерг.- Ублюдок. Именно так меня называли по твоей милости долгие годы. Все еще не понимаешь, где видел мое лицо раньше? Однажды я встретил ириаду, которая сказала, что я очень похож на одного человека из Кем-Парна. Она даже поцеловала меня, только поцелуй предназначался не мне. Тебе.
        - Мирра?- ошеломленно выдохнул Хорруг.
        Тангендерг в очередной раз пожал плечами.
        - Я не спрашивал ее имя. Наверное, на твоей совести много загубленных жизней. Я напомню тебе лишь одну. Ранда, дочь Орланденга.
        С этими словами Тангендерг всадил острие клинка в грудь Хорругу.
        - Ты?..- прохрипел царь.
        - Я ее сын,- спокойно произнес Тангендерг.- Только ее, не твой. Тебе я обязан лишь бесчестием матери, за то и плачу тебе сталью.
        Тангендерг вырвал клинок из груди умирающего повелителя Арамейской империи, воткнул его в землю, взял повод своей косматой лошади и пошел прочь. Хорруг повалился на бок.
        Взгляду предстала стройная женщина, уходившая вдаль по полосе прибоя. Губы чуть слышно прошептали:
        - Ния…
        Словно услышав его зов, женщина оглянулась и с улыбкой поманила царя за собой. Однако в ее облике Хорруг узнал совсем другую - мать, молодую и красивую.
        Зеленые ветви дуба-отца протянулись к нему, как когда-то давно в детстве и юности, служа надежной опорой. Глаза встретились с суровым взглядом седого кузнеца.
        - Свободен…- устало выдохнул Хорруг в последний раз.
        Набегая на берег, волны тревожили бездыханное тело и растворяли в своих водах кровь первого арамейского царя и императора, унося ее в море. Быть может, преодолев Большой порог и излившись в океан, ей суждено было когда-нибудь достичь с волнами скал Кем-Парна, откуда давным-давно начал свой путь Корлунг, сын Геранды.

* * *
        Снизу слышались частые удары зубила. Мелантос высекал очередной берельеф, воссоздавая в камне гибель старого мира. На вершине башни своего замка стоял Ксальмоннатос, бессмертный чародей, один из последних магов минувшей эпохи. Сложив руки на груди, маг смотрел вниз, на проплывающие под цоколем воздушной цитадели просторы нового мира. Сзади неслышно подошла царевна Немея.
        - Империя пала?- спросила девушка.
        Голос ее был ровным и спокойным, сама царевна всегда оставалась холодна и равнодушна, как мраморная статуя мастера из Каттаки.
        - Да,- ответил чародей, тяжело вздохнув.- Ногары больше нет. Война закончилась рождением новой империи, новой цивилизации.
        - Война закончилась?- переспросила царевна.- Но ведь Тень до сих пор не пала.
        - Да, это так,- кивнул Ксальмоннатос.- Но она уже не имеет прежней силы. Люди сделали свой выбор.
        - Тень еще долго не покинет наш мир?
        - Долго. Пророки утверждают, что конец ей положит восход полночной звезды. Тогда же достигнет своего расцвета новая империя, что поднимается сейчас из руин Ногары.
        - И как скоро это случится?
        Чародей пожал плечами.
        - Кто знает? Быть может, через тысячу лет. Будем ждать.
        23.01.09. Пермь.
        notes
        Примечания
        1
        Полночь - север. Полдень - юг. Восход - восток. Закат - запад.
        2
        Конунг - вождь племени, военный предводитель, король (др. сканд.)
        3
        Упавший с неба камень, небесный камень - метеорит.
        4
        Гиппарион - древнее животное, предок современной лошади
        5
        Гастрафет - разновидность арбалета.
        6
        Махайродус - саблезубый тигр.
        7
        Тинг - сход, вече (др. герм.)
        8
        Пебротерий - древний верблюд.
        9
        Серпоносная колесница - боевая колесница с лезвиями-серпами на оси.
        10
        Гоплит - тяжеловооруженный пехотинец (др. греч.)
        11
        Катафрактарий - тяжеловооруженный всадник (др. римск.)
        12
        Полибол - скорострельное метательное орудие (др. римск.)
        13
        Турма - кавалерийское подразделение из тридцати всадников (др. римск.)
        14
        палинтон - метательное орудие (др. греч.)