Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Безлюдный Владислав : " Рассказы Выпуск 2 Сквозь Поколения " - читать онлайн

Сохранить .
Рассказы. Выпуск 2 [Сквозь поколения] Антон Морозов
        Владислав Анатольевич Безлюдный
        Елена Алексеевна Бумагина
        Ли Расен
        Александр Зезюлин
        Вовтором выпуске Крафтового литературного журнала «Рассказы» представлены отборные произведения русскоязычных авторов фантастики ифэнтези.
        Пять историй - пять увлекательных путешествий. Рассказы обессмертном будущем иволшебном настоящем, опересечении границ реального иавантюрах запределами разумного… Рассказы олюдях: людях сегодня, людях завтра илюдях всегда.
        Январь-2020, светлый выпуск. Неофициальное название «Сквозь поколения».
        Рассказы
        Выпуск 2
        Авторы: РасенЛи, БумагинаЕлена, БезлюдныйВладислав, ЗезюлинАлександр, МорозовАнтон
        Редактор-составитель Максим Суворов
        Корректор Дина Рубанёнок
        Иллюстратор Елена Маликова
        Дизайнер обложки Елена Маликова
                        
        ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ!
        Серия сборников «Крафтовый литературный журнал „Рассказы“» предназначена для тех, кто любит фантастику вовсех ее проявлениях: отпугающих историй ужасов дотревожных мистических детективов, отволшебных миров фэнтези доподкрепленных научными знаниями рассказов обудущем.
        Это серия для тех, кто непривык загонять себя вузкие рамки одного направления иоткрыт новому, кто считает себя человеком смелым иразносторонним, кто мечтатель, высоко ценящий полет мысли иглубину воображения.
        Отборные произведения современных русскоязычных авторов поселились наее страницах иждут своего читателя, тебя, чтобы увлечь сголовой, чтобы вселить надежду или подтолкнуть кразмышлениям, чтобы вынудить трепетать или радоваться, строить догадки, болеть загероев состороны или… ощутить себя частью фантастической истории.
        Подключи воображение, дорогой читатель, ипопробуй прожить эти сюжеты вместе сих героями, как получилось прожить унас. Тебе недолжно быть слишком трудно, ведь врассказах второго выпуска, несмотря нафантастическое содержание, подозрительно легко узнается окружающая нас действительность.
        Оглядись. Неправдали, люди снуют мимо, словно киномассовка - все, кроме того парня смеханическими руками? Подростки, как всегда, уткнулись всмартфоны, авон паяц приплясывает науглу иобещает исполнить желание. Или это уже разыгралось мое воображение?
        Сейчас я прошу тебя открыть глаза чуть шире обычного. Ипредставить, что все возможно.
        Перелистывай страницу.
        Максим Суворов, главный редактор
        Ли Расен
        Новое поколение
        - Ну че,как?
        - Норм!
        - Ясно.
        Повисла тишина - давящая, звенящая, дополняющаяся спотолка электрическими звуками ламп дневного света. Долгая-долгая тишина.
        - Надо что-то сказать. - Парень почесал затылок, бросил быстрый неуверенный взгляд надевушку, сидевшую напротив него, затем наглазок камеры наблюдения вуглу под потолком иуперся глазами вчерную точку наполу. Вторая попытка начать разговор уже ссамого начала показалась ему провальной.
        - Надо, ага, - еле заметно кивнула девушка, неподнимая глаз. Ее внимание также привлекла черная точка накипенно-белом глянцевом полу.
        Повисло молчание. Опять. Долгое молчание. Давящее молчание. Нестерпимо неловкое молчание, длившееся, казалось, целую вечность.
        - Э-э-э, ну… как дела? - парень хотел разрушить эту неловкость, заполнившую собой всю комнату, ивновь попытался завести разговор. Наэтот раз его взгляду удалось намгновение задержаться налице девушки, ион отметил про себя, как естественно смотрятся еле заметные веснушки нанастоящем лице настоящего живого человека. Досегодняшнего момента веснушки ему приходилось видеть только нацифровых фотографиях или компьютерных моделях - аватарах.
        - Нормально… - меланхолично протянула девушка. Теперь ее взгляд переместился настену позади парня, накоторой висела картинка сдвумя толстенными пушистыми котами, делящими одну корзинку. Корзинка явно предназначалась только для одного неслишком увесистого кота, вдвоем эти толстячки струдом там умещались.
        Парень немог видеть картинки, зато он мог видеть позади девушки круглое зеркало внушительного размера, которое напомнило ему портал вигрушке изВиртуального Мира - полного погружения - вкоторую он так любил играть вдетстве.
        Тишина, которую намиг разогнал парень неудавшейся попыткой начать разговор, вновь опустилась накомнату. Невыносимо. Хотьбы музыку включили. Ему хотелось что-то сказать, ноон незнал что. Он судорожно пытался перебирать вмозгу слова, фразы, темы для разговора, ноони всплывали намиг исразу исчезали, так инепойманные сознанием.
        - Э-э-э… - протянула девушка, переводя взгляд напарня. - Ну, как… че? Ну… - начала было она, нонесмогла продолжить - слезы потекли изее глаз. Она закрыла лицо руками иначала рыдать, громко всхлипывая.
        Ему хотелось ее утешить, нокак? Погладить поголове? Взять заруку? Нужно что-то сказать. Ночто? Он понятия неимел, что говорить плачущей девушке. Все слова, которые появлялись вего голове, либо пугались выйти насвет исразу исчезали, либо застревали вгорле иразбивались оневидимую преграду.
        Какже сложно начать! Еще сложнее продолжить иподдержать разговор, чтобы он невыскользнул инерастворился вэтой давящей звенящей тишине. Вот еслибы под рукой был поисковик, анаретине загорелись нужные слова… ноони все забрали, выключили, заблокировали.
        - Я… - слова опять застряли вгорле, азатем растворились. Вголове пустота. Что-то вертится такое, похожее насобственную мысль, нопоймать как будто невозможно. Он поднял руку, протянул ее вперед - кней. Рука замерла наполпути… Вотчаянии парень встал иповернулся кплачущей девушке спиной.
        Взгляд его уцепился закартину, которую он раньше немог видеть. Непроизвольно улыбнувшись, он протянул руку ивправом нижнем углу нажал насердечко. Сердечко загорелось бледно-синим цветом.
        Взгляд парня скользнул ниже иуперся вмаленькую выдвижную тумбу, где лежали цветные карандаши илисты бумаги.
        Несколько секунд он пытался поймать ту идею, которая то возникала, то пропадала унего всознании, наконец ему удалось ее ухватить. Вот оно! Точно! Надо попробовать. Он взял несколько чистых листов бумаги, два карандаша - синий иЗЕЛЕНЫЙ - ивернулся насвое прежнее место.

«Привет! Я Мартин. Как тебе жирные котики настене? Лoл» - струдом держа карандаш, корявыми пляшущими буквами, синим цветом написал парень. Затем он легонько похлопал девушку поплечу. Девушка подняла заплаканные глаза - они были зеленые сжелтыми крапинками. Удивительная графика, нет, лучше - жизнь. Глядя вэти глаза понимаешь, что значит настоящая, невиртуальная реальность. Графика, созданная самой природой.
        Странное чувство вдруг наполнило парня отпяток досамой макушки, иему захотелось закричать вовесь голос. Слова уже подошли кгорлу - «Какие утебя красивые глаза!» - новновь разбились, наэтот раз осаму девушку, которая взяла лист и, опустив голову, быстро прочитала послание. Намгновение ее лицо приобрело озадаченное выражение, затем она просияла.
        Девушка взяла зеленый карандаш, бросила взгляд накартинку скотами и, прикрыв листок ладонью, чтобы ее собеседник невидел, написала ответ:

«ПРИВЕТ! Я МАРТА. ЭТО РАЗВЕ КОТИКИ? ЭТО БЕГЕМОТИКИ! :)» - она прыснула ипередала Мартину лист. Почерк девушки был почти--ровным, буквы печатными.
        Мартин осторожно взял лист, прочитал и, прикрывая свое послание рукой, как это делала Марта, принялся строчить:

«Аесли ты повернешься, затобой будет портал, как вИнвижонс Порт 3. Играла вдетстве?» - намгновение снепривычки писать карандашом - вручную! - уМартина свело кисть, ион чуть невыронил лист, передавая его Марте.
        Марта, слегка покачиваясь отнетерпения, перехватила лист, быстро пробежала глазами ипринялась отвечать:

«Я ДОСИХ ПОР ИГРАЮ ВИПОРТ 3. ПУСТЬ РЕТРО, ПЛЕВАТЬ, МНЕ НРАВ!» - Марта вернула лист Мартину.

«Да ябы сам судовольствием поиграл внее еще раз. Когда это все закончится инас отпустят, может как-нибудь закажем надвоих? Знаю хороший шоплайнер».

«Я НЕПРОТИВ! :) ХА! АПОМНИШЬ МЕМ СКАРАНДАШОМ? МЫ СЕЙЧАС ВОТ СТОБОЙ ТАКОЙ РАРИТЕТ ДЕРЖИМ ВРУКАХ! СФОТКАТЬБЫ… ЭТО БУДЕТ БОМБА!»

«Жаль, нечем :(» - он уже собрался передать лист Марте, нопомешкал идописал: «Агде ты научилась писать рукой?»

«МАМА! ЗАСТАВЛЯЛА ВДЕТСТВЕ! ТЕРПЕТЬ ЭТО НЕМОГЛА! ДУМАЛА, НИКОГДА НЕПРИГОДИТСЯ…» - девушка подняла глаза наМартина, глубоко вдохнула, открыла рот, как будто наконец-то хотела что-то произнести. Ее взгляд намгновение стал рассеянным исмешным - без сомнения, она пыталась посмотреть насвой ретине насетчатке, чтобы система считала запрос напрямую изее головы ивывела нужный ответ наэкран. Взгляд Марты сфокусировался наМартине. Они встретились глазами иодновременно, краснея исмущаясь, уставились вниз, каждый насвои руки. Помедлив, Марта написала: «УМЕНЯ КИСТЬ ТАК БОЛИТ ОТЭТОГО РУЧНОГО ВВОДА! АУТЕБЯ?»

«Да, тоже снепривычки кисть болит. Аты, кстати, откуда?»

«Я СЮГА, АТЫ?»
        - Я… д… и… я… - Мартин уже хотел попробовать ответить вслух, ноувидел широко раскрытые испуганные глаза девушки инеосмелился. Ее рука слистом, прижатым кстолу, медленно скользила вперед.
        Мартину хотелось закричать: «Да чтоже это?! Я могу говорить! Я ненемой! Ты тоже можешь говорить, ведь ты уже пыталась! Марта, РАССКАЖИ мне осебе!», новместо этого он взял лист инаписал: «Я тоже сюга! Невероятное совпадение, нетакли?:)».

***
        Застеклом стояла миловидная женщина лет пятидесяти вбелом халате, спланшетом вруках инаушником влевом ухе. Переводя взгляд состекла наэкран планшета иобратно, она пристально следила закаждым действием молодых людей итутже, вдополнительном экране-голограмме, висевшем справа отнее, вела какие-то заметки, корректировала протоколы. Сзади кженщине подошел коренастый старичок саккуратно подстриженной серебристой бородой.
        - Ну как? - спросил он. - Есть успехи, доктор Элис?
        Доктор вздрогнула отнеожиданности. Она находилась одна вэтой комнате уже около пяти часов.
        - Вы меня напугали, профессор Бэниан, - выдохнула женщина, непрерывая своего наблюдения. - Они отлично соображают, покрайней мере номер 305-Н. Парень менее чем запять часов эксперимента нашел пишущие инструменты иприменил их всоответствии сих назначением. - Доктор Элис продолжала делать пометки иодновременно отчитывалась профессору. - Разговора более-менее связного так инесостоялось. Однако упарня была неплохая попытка. Вот, посмотрите. - Она увеличила экран скамеры видеонаблюдения, нажала наотметку натайм-лайне, иползунок видео отъехал назад. Затем вместе совторым наушником передала планшет профессору.
        - Любопытно, - просмотрев запись, задумчиво протянул он. Глубоко вздохнул иссожалением вголосе заключил: - Врядли разговор состоится. Они уже общаются вкомфортной для них манере. Можно отзывать парочку, уних нет шансов.
        - Новедь уТриста Пятогоже была попытка! - свозмущением воскликнула Элис. - Может, как-то помочь им, например подтолкнуть погромкой связи? - снадеждой вголосе спросила она. - Они уже пошли наконтакт и, может, вкакой-то момент им удастся выйти насловесный разговор.
        - Я так недумаю, доктор, - категорично отрезал профессор. - Уних был шанс стать первыми всвоем поколении. Они его упустили. Да, Триста Пятый, конечно, любопытный, иможно будет попробовать его через некоторое время, как придет всебя иадаптируется после обнуления, новданной ситуации я вижу, что это уже бесполезно.
        - Нопосле привычного общения… возможно… есть шанс… - начала возражать доктор.
        - Это непервый наш провал, - перебил ее профессор иуже более мягким тоном продолжил: - Вы ведь сами понимаете, Элис, что после привычного общения, пусть инепривычным способом, они уже незахотят выходить иззоны комфорта, пусть инеполной. Они все еще люди, - вздохнул профессор. Помолчав, он отдал распоряжение: - Верните их вкомнаты, доктор. Перед этим сотрите впамяти эксперимент ипоищите моменты, связанные сэкспериментом. Их тоже подотрите, нонеполностью, оставьте крючки. Затем подгрузите их снова всистему. Все ясно?
        - Да, будет сделано, - разочарованно выдохнула доктор. Вее голосе профессор уловил нотки отчаяния.
        - Тогда выполняйте.
        Доктор послушно начала вводить код надополнительном экране-голограмме.
        - Невпускайте такие моменты внутрь себя, Элис. Вы верите, иэто главное, - неожиданно произнес профессор ипошел прочь изкомнаты наблюдения. Ноусамого выхода остановился, развернулся идобавил: - Подобно тому, как сотни лет назад при помощи нейронных сетей человечество обучало нас смеяться иплакать, общаться при помощи слов, выражать свои чувства интонациями… подобно тому, теперь нам предстоит обучить их. Мы должны вернуть эти знания людям. Более того… - глядя вглаза Элис, профессор выдержал паузу. - Я думаю, они научили андроидов быть человечными, потому что знали, что завсем этим Виртуальным Миром, вкоторый они сами себя загнали, люди могут это утратить.
        Доктор Элис грустно улыбнулась, апрофессор сободряющей интонацией продолжил:
        - Мы найдем их, Элис. Тех первых, скоторых можно начать. Однажды люди смогут общаться словами инезависеть отэкрана насетчатке глаза ичипа вмозгу. Мы вернем человечеству то, что принадлежит им поправу. Мы должны. - Он немного постоял напороге, перекачиваясь спяток наноски, потом добавил: - Занесите Триста Пятого вреестр инеподгружайте пока всистему. Дадим ему еще один шанс.
        Профессор Бэниан подмигнул доктору Элис ивышел вон. Она улыбнулась вответ его спине, быстро сделала пометку впланшете инажала кнопку громкой связи: «Эксперимент окончен. Спасибо». Отпустив громкую связь, она нажала накнопку рядом, ивкомнату, где находились подопытные, тонкой струйкой пошел усыпляющийгаз.

***

«Я НЕЛЮБЛЮ ЭТОГО ПЕРСОНАЖА, ОН СЛИШКОМ ПРЕДСКАЗУЕМЫЙ» - Марта протянула листок юноше, ивследующее мгновение, как неожиданный удар битой поголове, намолодых людей обрушился оглушающий женский электронный голос: «Эксперимент окончен. Спасибо». Мартин вскочил сместа.
        - Нет! Вы не… - успел выкрикнуть Триста Пятый, иего сознание начало останавливаться ипроваливаться вбездну, запечатлев напоследок всвоих глубинах прекрасное лицо свеснушками ииспуганными зелеными глазами сжелтыми крапинками - такими естественными, такими натуральными, что при взгляде наних рождались идеи, сами посебе, ихотелось КРИЧАТЬ ВОВЕСЬ ГОЛОС!Рассказывать всем икаждому, насколько они прекрасны, иговорить оних, оней, очем угодно… говорить. Делиться…
        Посвящается моим родителям, Наталье иАндрею. Спасибо.
        Елена Бумагина
        Больше пятидесятидвух
        Свет становился все ярче. Она опять барахталась втом странном повторяющемся сне. Вокруг был лес - что-то вроде него - огромные стволы деревьев уходили вверх, аона старалась укрыться заними, спрятаться отнастигающей ее тьмы. Она непонимала, что засила ее преследует, ночувствовала спиной ее приближение. Сорвалась сместа, побежала куда-то, нозапуталась втраве, кубарем скатилась вяму исвернулась вклубок запереплетениями корней. Темное нечто неотставало ни нашаг. Сначала она почувствовала его усебя над головой, затаилась, перестала дышать, нооно знало, где она прячется. Она вужасе закричала - урчащая дымящаяся масса стекала покорням, оплетавшим ее убежище. Крик перешел вхрип, аядовитая жижа начала светиться мягким, приятным светом. Свет становился все ярче.
        Анна открыла глаза. Сердце колотилось как бешеное. Панели напотолке работали врежиме «летнее утро» иуже почти закончили «восход солнца». Анна повернулась набок иснова закрыла глаза. Обычно она сразуже вставала, носегодня чувствовала себя невыспавшейся иразбитой.
        - Который час, Анаис?
        - Шесть двадцать семь, - сготовностью откликнулась ее помощница. - Простите, что разбудила вас раньше ивовремя фазы быстрого сна, ноя зафиксировала аномальное учащение пульса искачок артериального давления. Хотите поспать еще часок? Я выключу освещение иотрегулирую влажность воздуха.
        - Нет, спасибо. Я лучше подольше позанимаюсь йогой.
        - Хорошо. Тогда позвольте мне напомнить оважности дневного сна втаких случаях.
        - Угу, - сказала Анна, опуская ноги напол. Монитор наее правой руке пискнул, восприняв ответ как положительный.
        Камни натеррасе еще неуспели прогреться насолнце, ибыло так приятно переступать поним босыми ногами. Автоматическая система поливки уже вовсю разбрызгивала воду, орошая сад. Вгородах Благодатного Пояса всегда хорошая погода вэто время года, дожди начнутся только поздней осенью, чтобы недать растительности зачахнуть. Да ижители устают отлетнего зноя исрадостью встречают тот кратковременный период прохлады, что заменяет здесь зиму. Миная была небольшим полисом напобережье, каскадами спускавшимся кморю. Селиться вприбрежной зоне было запрещено еще стех пор, когда существовала реальная угроза затопления, поэтому все дома располагались наверху, наскалах. Ихотя прошло уже много времени, долина внизу так иосталась зоной прогулок иотдыха, куда спускались напару-тройку часов. Когда Анна заявила вКомитет поМиграции освоем желании переехать, ей предложили навыбор четыре полиса, вкоторых как раз освободились места. Почти неделю она размышляла, отправляла Анаис раздобыть побольше информации, запускала панорамы вмедиа-комнате. Ивсе-таки остановилась наМинае. Ей хотелось видеть море поутрам. Ида, пока ей тут
нравится, хотя она живет вэтом месте нетак уж идавно. Меньше столетия.
        Анна полюбовалась наярко-синюю гладь, улыбнулась иповернулась лицом ксолнцу. Голова была тяжелой после сна, надо было сделать расширенный утренний комплекс ипобольше упражнений наконцентрацию.
        - Как позанимались, Анна? Чувствуете себя бодрее?
        - Да. Спасибо, Анаис. Можешь сделать чуть прохладней накухне, снаружи уже становится жарко.
        - Конечно. Двадцать два градуса вас устроит?
        - Вполне.
        Анна сама выбрала такой стиль общения. Ей было комфортней, когда ее домашний помощник говорил женским голосом иобщался сней немного официально. Называл на«вы» ипридерживался норм вежливости. Нотут укаждого свои вкусы. Иесли Анаис напоминала Анне обутренней диагностике фразой: «Инеобходите стороной медицинский блок», то, например, уЭлаи его помощник поимени Чувак говорил: «Тащи свой зад впыточное кресло, мудила!». Анна слышала, что укого-то насевере города вообще включается тревожная сирена имедблок начинает подсвечиваться красным, ноэто уж как-то слишком. Непострадаетли отэтого точность показателей? Утренняя диагностика очень важна вих культуре, ведь монитор считывает лишь основные параметры, нонеделает биохимического анализа инесканирует мозг. Как можно спланировать жизнь, непонимая, что происходит втвоем организме?
        Анна полулежала вкресле, чувствуя, как вшлеме попискивают датчики. Несмотря найогу иплотный завтрак, ее все еще клонило всон, поэтому анализ Анаис она пропустила мимо ушей. Все равно, если что-то будет невнорме, Анаис акцентирует наэтом внимание, апока ее слова доносились досознания Анны как шум волн.
        - …немного повышен, ноэто нормально для девятого дня цикла. Напоминаю, что доt-инъекции осталось два месяца ивосемь дней. Занести всписок покупок наследующий месяц гигиенические средства большей впитываемости?
        Анна вышла иззабытья. Ничего-то Анаис неупускает извиду. Обильные менструации были побочным эффектом их образа жизни, ичем ближе кочередной t-инъекции, тем хуже. Впоследний раз Анна бегала втуалет чутьли некаждые полчаса, смущая Анаис своими познаниями вобласти ненормативной лексики. Помощница намекала, что Анна слишком много взаимодействует сЭлаей иуже начала перенимать его стиль общения.
        - Почему нельзя принимать какой-нибудь препарат, чтобы менструаций небыло вообще? - вопрошала Анна изуборной.
        - Такие исследования проводились, новсе подобные медикаменты негативно влияли напроцесс регенерации иоказывались несовместимы синъекцией.
        - Понятно, - бурчала Анна. - Нет вмире идеала.
        Спинка диагностического кресла приняла вертикальное положение, датчики перестали попискивать.
        - Вы настроены сегодня как следует позаниматься, Анна? - спросила Анаис.
        - О, да. Приступим!
        Всвоем перспективном плане Анна отметила музыку как основное направление. Стеорией все шло гладко, авот спрактикой сначала было нелегко: пальцы, как деревянные, несправлялись даже спростейшими упражнениями. Она даже уговорила Анаис сделать пару дополнительных обследований иназначить курс препарата, увеличивающего гибкость суставов. Несколько лет она усердно долбила гаммы иарпеджио, пока пальцы нестали порхать поклавиатуре. Итолько тогда Анна стала получать хоть какое-то удовольствие отпроцесса. Хотя доподлинного творческого экстаза ей было еще далеко.
        - Предлагаю сегодня разобрать тему «Отклонение имодуляция».
        - Тебе видней, Анаис, - ответила Анна исела заинструмент.
        - Главное отличие состоит втом, что отклонение - это переход вдругую тональность ивозвращение висходную, - Анаис включила наклавиатуре последовательность аккордов - обычный каданс всреднем темпе, который через септаккорд вдруг нырнул втревожный минор. Драматичность нарастала, иперед самой кульминацией мелодия опять оказалась там, где иначалась. Анна внимательно рассмотрела появившуюся наэкране нотную запись, подняла руки ипопробовала все это повторить.
        - Вто время как модуляция… - продолжила Анаис, - это переход вдругую тональность изакрепление вней.
        - То есть окончательный ибесповоротный переход вдругую тональность.
        - Именно.
        Итак всегда - зазанятиями изаботой оздоровье проходил почти весь день. Анна снова вышла натеррасу, когда небо стало сиреневым, авоздух наполнился прохладой.
        - Сегодня ужинаете дома или подтверждаете встречу наплощади Объединения? - мягко спросила Анаис.
        - Подтверждаю встречу. Мы давненько невиделись.
        Анне нужно было спуститься натри горизонтали вниз. Улицы Минаи были оформлены встаринном средиземноморском стиле - много зелени, симпатичные крашеные заборчики, кованые украшения. Анна знала, что все эти фонарики ирешеточки действительно были сделаны вручную - вполисе уже много лет работала программа возрождения старинных ремесел. Казалосьбы - подобная архитектура существовала давным-давно, ато, начто она смотрела сейчас, - всего лишь имитация. Ноей такой дизайн нравился, он создавал иллюзию полного погружения - вон, даже траволаторы нагородских улицах были декорированы под гранитные плиты.
        Наплощади Объединения, как обычно, было полно народу. Здесь находились самые популярные рестораны, нетолько автоматизированные, ноитакие, вкоторых готовили настоящие шеф-повара - люди, вписавшие всвой перспективный план тонкое искусство кулинарии. Бронировать столик втаких заведениях приходилось занесколько недель, исегодня как раз подошла ее очередь. Анна прошла сквозь увитую декоративным виноградом арку, иАнаис немедленно подтвердила ее бронь.
        - Столик номер восемь. Ваша гостья уже пришла, - вобщественных местах Анаис переходила наприглушенный вкрадчивый голос. Анна кивнула ипоспешила натеррасу.
        Выглядела она прекрасно. Длинные густые волосы, черные как смоль, темные глаза споволокой, кожа персикового цвета. Навид лет двадцать пять, как ивсем вэтом городе, как ивсем вэтом мире. Анна кинулась кней собъятиями, срадостью вдохнув ромашковый запах ее кожи, так хорошо знакомый уже несколько сотенлет.
        - Привет, мама.
        - Привет, милая! Да ты просто цветешь! Как дела? Как твои занятия музыкой?
        Они сели застолик, над которым немедленно вспыхнули полупрозрачные экраны сменю.
        - Ая впоследнее время подумываю сменить план, - сказала мама, спроецировав настол голографическое изображение салата иразглядывая его совсех сторон. Изтарелки стали выпрыгивать флажки параметров суказанием энергетической ценности, содержанием витаминов, минералов ипрочей информацией.
        - Рекомендую добавить морепродукты. Увас ворганизме впоследнее время наблюдается небольшая нехватка йода, - раздался приятный баритон. Это подал голос мамин помощник Жерар. Анаис помалкивала, она всегда была очень сдержана вприсутствии Жерара.
        - Как скажешь, милый! - ответила мама иперетащила изображение креветок втарелку ссалатом. - Так вот, я думаю сменить план. Я знаю, что это неодобряется, ноновая идея меня так захватила…
        - Мне казалось, тебе нравилась палеоботаника.
        - Да, ноя хочу делать что-то полезное! Я хочу видеть результат своего труда! Анепросто выучить каталог вымерших растений, - мама взмахнула рукой, давая понять, что определилась сзаказом.
        - Вот неначинай, - сразу посерьезнела Анна. - Тыже знаешь, кчему это может привести.
        - Если ты намекаешь насвоего отца, то, я думаю, унего сейчас все отлично. Я слышала, он окончательно обосновался вИберике. Икстати, его разработки вобласти геоинженерии досих пор очень высоко ценятся.
        - Да, только ты помнишь про ту экспедицию вАрктику. Его номер уже хотели отдавать наобновление, когда он наконец подал сигнал.
        Мама нахмурилась.
        - Твой отец отправился вэкспедицию недля того, чтобы нервы себе пощекотать. Это был очень важный проект, и, возможно, мы досих пор существуем только благодаря ему. Ты непомнишь, ноэто ведь была реальная угроза для всех нас. Дамбу наЗападном Пределе приходилось увеличивать каждые пятьдесят лет. Астех пор как Арктический проект запустили, уровень океана перестал подниматься. Покрайней мере, так сильно.
        Анна насупилась. Она все прекрасно понимала про общественное благо, номама всегда была склонна кавантюрам, иАнна опасалась, что той просто наскучило благополучное существование.
        - Ну перестань, - мама потрепала Анну поруке. - Яже несобираюсь ехать заПределы. Я просто хотела снова вернуться кархитектуре. Меня привлекает подводное строительство.
        - Сколько лет назад ты была архитектором? Триста? Четыреста? Ты уже все забыла!
        - Да, придется освежить знания, - беззаботно откликнулась мама. - Ноничего, меня это совершенно непугает.
        Ких столику подъехал сервировочный модуль ипринялся неспешно расставлять перед ними тарелки ираскладывать приборы. Мама придирчиво осмотрела свой салат.
        - Бон апети! - отсалютовал модуль иотправился ксоседнему столику.
        - Представляешь, раньше это делал человек! Настоящий живой человек! Что зачудовищное растрачивание ресурса! - мама даже склонилась кней поближе, чтобы ее неуслышали другие люди.
        - Да, мама, я тоже читала старые книги.
        Они уже закончили ужинать иподнялись из-за стола, когда раздался удар колокола сбашни.
        - О, они сейчас будут выходить! Пойдем скорее, посмотрим! - Мама кинулась квыходу сверанды. Анна поспешила заней, краем глаза заметив, что намонитор пришло уведомление обоплате. Анаис по-прежнему неподавала голоса при Жераре.
        Перед резными воротами уже собралась небольшая толпа. Огромное здание школы могло принять сотню учеников, нодля их мира это была утопия. Дети были роскошью, редкостью, драгоценностью. Количество жителей Благодатного Пояса неменялось веками. Итолько если происходило убытие человека, если номер освобождался, то его отдавали наобновление. Между семьями, жаждущими родить дитя, бросался жребий, ите счастливчики, накого он падал, получали высокое право привести вэтот мир нового человека. Миная была удачливым полисом - уних было пятеро детей! Одна девушка шестнадцати лет, один младенец итрое школьников. Внекоторых полисах был всего один ребенок, иего почитали как бога. Анна как-то выспрашивала Анаис, асколько всего детей вПоясе, начто она после небольшого молчания ответила:
        - Согласно моей информации, всего вБлагодатном Поясе пятьдесят два жителя, недостигших совершеннолетия.
        - Смотри, смотри - Моника! - шепнула мама ей вухо. Новтакой секретности небыло необходимости, все головы итак были повернуты всторону красивой, статной девушки, одетой вчерное.
        Все вМинае знали историю Моники, да ивдругих полисах тоже. Они смужем были парой «неразлучников» - довольно нечастый случай вих мире. Большинство предпочитали краткосрочные отношения, даже самые прочные партнерства длились максимум сорок-пятьдесят лет, потом люди расходились, переезжали вдругие города, начинали все заново. Да что говорить, многие совсем непомнили своих родителей! Это Анна смамой сохранили дружеские отношения, мама даже переехала вМинаю после восторженных отзывов дочери. Зато отца онабы неузнала, столкнувшись сним нос кносу. Итакое небыло редкостью. Системе пришлось внедрить впомощников специальный алгоритм распознавания, чтобы избежать близкородственных связей. Авот Моника иее муж Тео жили вместе почти пятьсот лет. Ивсе пятьсот лет они безуспешно участвовали вжеребьевке.
        Удача раз заразом обходила их. Моника просто помешалась насвоем желании иметь ребенка, забросила занятия исаморазвитие, перестала появляться налюдях. Итогда Тео нашел выход. Он вписал вперспективный план юриспруденцию игодами штудировал законы иправила напредмет лазейки. Иобнаружил, что существует закон наследования личного номера. Если человек убывает посвоей воле (то есть неявляется преступником или носителем генетической ошибки, которого устраняют спомощью m-инъекции), то он может оставить завещание, где прямо указывает того, кому передается право обновления. Изавсе столетия существования Благодатного Пояса этим законом невоспользовался никто.
        - Идут, идут! Какие они милые! - мама вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть происходящее внутри школьного двора.
        Два серьезных мальчика иодна девочка, одетые вцвета полиса Миная, шагали кворотам, сопровождаемые наставниками. Вобучении детей продолжали использовать педагогов-людей: экспериментами было доказано, что это позитивно сказывается напсихологическом развитии. Ворота открылись, идети бросились ксвоим родителям. Моника распахнула объятья исослезами наглазах прижала ксебе одного измальчиков, того, что помладше. Она поцеловала малыша вмакушку, взяла заруку, повернулась спиной ктолпе иповела его всторону траволаторов. Другой рукой она крепко сжимала кулон скрупным алмазом, висящий унее нашее. Тео был сней даже после убытия.
        - Я уже инепомню, когда ты была такой.
        Они смамой прогуливались под ручку вокруг фонтана. Им обеим было нужно ктраволаторной развязке, там их пути расходились. Мама жила навостоке полиса, возле висячих садов.
        - Я тоже, - ответила Анна. - Совсем непомню себя маленькой.
        - Детство пролетает так быстро! Каких-то двадцать лет ивсе! - Завибрировал монитор, мама прочла уведомление изасобиралась. - Милая, мне пора! Увидимся как-нибудь!
        - Она уже ждет? - сулыбкой спросила Анна.
        - Да, - мама просто сияла. - Я немогу опоздать ивэтотраз.
        Анна помахала вслед траволатору, уходящему навосток, потом немного постояла уфонтана ипослушала музыканта-пианиста. Он исполнял «Лунный свет» Дебюсси, чисто, идеально, выверено домельчайших отзвуков. Ивсе-таки машинное исполнение чем-то неуловимо отличалось отчеловеческого. Анна хмыкнула. Солнце уже село, вкованых фонарях мягко мерцали осветительные сферы. Убедившись, что нанее никто несмотрит, она направилась квертикали - крытому траволатору, ведущему кморю.
        - Напоминаю, что нерекомендуется посещать долину после наступления темноты, - предупредила Анаис.
        - Спасибо. Ноя буду неодна.
        - Тем более, - неунималась Анаис. Она прекрасно знала, скем Анна собирается встретиться.
        Анна вышла усамой линии прибоя. Над ее головой сразуже зажглись три осветительных сферы, остальной берег утонул вотьме.
        - Нетак ярко! - Анна зажмурилась идаже закрыла глаза ладонью. Сферы перешли сполноценного освещения натусклое мерцание. - Так-то лучше. Хотябы какие-то очертания видно.
        Она немного постояла ипослушала шорох волн. Их звук действовал нанее умиротворяюще. Переход вновую тональность - назад висходную. Переход вновую тональность - назад висходную. Отклонение.
        Еслибы несферы, вереницей зажигающиеся над головами, онабы даже незаметила их приближения. Ховеры двигались почти бесшумно, только галька схрустом подминалась под ними, ноиэтот звук тонул вшуме прибоя. Один изховеров встал надыбы, разорвав антигравитационную подушку, его закрутило вокруг оси, швырнуло всторону, ион снова стреском опустился навсю плоскость. Фокус назывался «смерч».
        - Привет, детка. - Он соскочил сховера ижадно поцеловал ее вгубы. Анна мгновенно почувствовала жар внизу живота.
        - Привет, Элая!
        - Идем. Унас для тебя сюрприз.
        Он снова запрыгнул наховер, Анна уселась сзади, прижавшись кего спине. Они помчались вдоль моря, разбрызгивая мокрую гальку, ишары опять вереницей вспыхивали над их головами. Запляжем начиналась дикая зона - нагромождение валунов имусора, вынесенного морем. Пахло гниющими водорослями исолью. Элая завел ховер врасщелину между двумя камнями, оба его приятеля, Ноа иТео, заехали следом. Несколько мерцающих сфер ненадолго зависли впаре метров отних, нополе их действия ограничивалось пляжем, поэтому они вернулись насвои исходные точки ипотухли.
        - Ты помнишь Марка? Ну, такого кудрявого. - Элая пристроил ховер закорягой, увешанной клочками тины. - Онже вписался впрограмму возрождения древних ремесел. Иугадай, какое ремесло изо всех сил возрождал этот хуило? Правильно, виноделие! Ему даже, бля, выделили участок назападной окраине под аутентичное выращивание винограда!
        Ноа иТео радостно заржали.
        - Зато смотри, что унас теперь есть! - Элая вытащил ящик сдесятком стеклянных бутылок, имитирующих старинные. - Исегодня мы, блядь, оторвемся вославу мудилы Марка!
        - Ты совсем охуел? Хватит уже бухать!
        - Ой, заткнись, Чувак! - Элая вертел вруках бутылку, непонимая, как ее откупорить. Вней небыло вакуумной пробки, только какая-то деревяшка.
        - Мне затыкаться? - помощник Элаи никогда так просто несдавался. - Ты, бля, окончательно берега потерял уже, вообще свой организм небережешь!
        - Бля, Чувак! Отъебись! Мы бессмертные! Бессмертные, понимаешь? Наши клетки регенерируют сбешеной скоростью. Клетки нашей печени - тоже. Мы можем вообще непросыхать ибыть здоровыми!
        - Ты долбоеб. - Монитор Элаи даже начал светиться красным. - Я тебе миллион раз говорил, что отзависимости никто незастрахован, нотыже все равно продолжаешь этой хуйней страдать!
        - Так, все! Кто может открыть это? - Элая потряс ввоздухе бутылкой.
        - Уменя инструменты всумке есть. Ща придумаем что-нибудь.
        - Тео! Ты наш спаситель!
        Вино было терпким икислым навкус. Анна никогда непробовала настоящее старинное вино, хотя слышала, что уаристократов встолице еще оставались запасы. Элая выпил залпом сразу полбутылки итеперь задорно крыл Чувака трехэтажным матом. Анаис вслух ничего неговорила, номонитор Анны безостановочно вибрировал ипоказывал сообщение «превышение уровня алкоголя вкрови».
        - Сука! Тео! Тыже унас шаришь втехнологиях! Можно его хотябы ненадолго заткнуть?
        Тео почесал рыжую лохматую шевелюру.
        - Хер его знает, Эл. Я тут делал одну штуку, ноона недля этого вообще.
        - Да хватит уже сиськи мять, показывай, что заштука.
        Тео снова полез всумку синструментами, вспыхнула подсветка, он недолго порылся вее недрах ивытащил наружу моток плетеного шнура изсеребристого волокна. Ноа иЭлая подошли поближе, Анна пыталась разглядеть хоть что-то из-за их спин. Тео просунул внутрь шнура сначала палец, потом два, растопырил всю кисть, шнур растянулся вширину илег наего руке тонкой мерцающей сеткой.
        - Это изоляция. Для кабеля, ну инетолько. Блокирует полностью волны любых частот. Очень прочная игибкая, изнового сплава сделана. Помнишь, изЭтны новости тогда были?
        - Да что ты ему объясняешь? Ты думаешь, этот дебила кусок хоть что-то понимает?
        - Заткнись, Чувак, - Элая пристроил бутылку впесок иподошел поближе.
        - Ну-ка, откромсай мне немного. Чтобы полокоть хватило.
        - Долбоебом был, долбоебом иостанешься, - резюмировал Чувак, ноЭлая уже натягивал серебристый рукав налевую руку, полностью закрыв монитор. Сминуту они пялились нанего, ожидая хоть какой-то реакции.
        - Бля, пацаны, - Элая даже охрип отизумления. Он смотрел насвою руку, как будто впервые ее увидел. - Это реально работает!
        Тео аж протрезвел отнеожиданности.
        - Почему? Почему мне это вголову неприходило? - он отмотал еще один кусок иуже примеривался лазерным резаком.
        - Имне! Имне отхерачь! - немедленно разорался Ноа. - Уменя уже рука болит отуведомлений этой суки драной!
        Анна стояла чуть поодаль, ией стало страшно отодной мысли, что она останется без контроля Анаис. Та как будто ее услышала.
        - Анна, я нерекомендую вам присоединяться кэтому эксперименту. Последствия для вашей личной истории могут быть самыми неприятными.
        - Аесть закон, запрещающий блокировать персональные устройства?
        Анаис немного помолчала.
        - Такого закона нет, новслучае возникновения экстренной ситуации я несмогу вам помочь. Вы подвергаете себя опасности!
        - Да какой опасности?! - вмешался Элая. - Мы даже незнаем, что это такое - опасность! Мы живем вечной жизнью, которую нихуя неценим. Потому что - ну хули нам будет? Даже если я соскалы нахер спрыгну, меня потом покусочкам соберут, спаяют, ато, чего нехватает, измоихже стволовых клеток вырастят. Так что непизди нам тут про опасность, дамочка! Давай, детка, - он помог ей натянуть рукав, иАнаис замолкла.
        Отиспуга Анна жутко напилась. Она смутно помнила, как они хохотали доболи вживоте, апотом выбегали поочереди напляж иделали вид, что осветительные сферы их преследуют. Потом она уснула, изаэто время ее идеально отлаженный организм успел вывести остатки алкоголя вкрови практически без следа. Она протерла глаза, огляделась вокруг, нопарней нигде небыло.
        - Анаис, геолокация, - сказала она, номолчание было ей ответом.
        - Эй! - крикнула она. - Эй, гдевы?
        - Мы тут! - раздалось сверху.
        Они стояли насамом большом валуне ирадостно лыбились. Да еще умудрились как-то затащить туда ховеры.
        - Какого хера вы там делаете? - проорала Анна, задрав голову.
        - Смотри, детка! Смотри, как классно! - Элая отхлебнул избутылки, передал ее Тео ивзгромоздился наховер. Он что есть дури газанул, одновременно задрав руль, иховер подбросило ввоздух. Разинув отужаса рот, Анна смотрела, как он пролетает вметрах десяти над землей ивот-вот врежется всоседний валун. Нобуквально вметре отнего Элая опять выкрутил руль, грави-поле все-таки успело сработать, иховер сосвистом буквально присосало кповерхности.
        - Ты чокнутый! Никогда так больше неделай! Спускайтесь оттуда! - орала Анна охрипшим голосом.
        - Я! Я следующий! - ввосторге вопил Ноа, вскакивая насвой ховер.
        Он, похоже, слишком сильно вывернул руль. Его непросто подбросило, несчастный ховер несколько раз перевернуло исжутким хрустом долбануло окамень. Грохот икрики висели ввоздухе, как облако пыли наместе взорванного дома. Анна бросилась врасщелину. Она даже несразу поняла, что она должна сделать, просто воцепенении смотрела нато, что еще минуту назад было человеком.
        - Болевой шок, унего шок, - заорал Элая, подбегая сзади. Он опустился кНоа исорвал сего левой руки изоляцию. Эдит, помощнице Ноа, потребовалась лишь пара секунд, чтобы оценить ситуацию как критическую иввести обезболивающее. Ноа перестал стонать изатих. Подбежал запыхавшийсяТео.
        - Надо вынести его напляж! Аварийный модуль несможет сюда пробраться!
        - Начем? - орал Элая.
        Тео содрал свой рукав.
        - Тяни!
        Они сумели дотащить его докрая пляжа наэтой сетке ивбессилии опустили нагальку. Целых пять осветительных шаров метнулись кним иповисли плотным кольцом. Состороны берега кним уже мчался вызванный Эдит аварийный модуль. Тео отчаянно причитал: «Потерпи, потерпи», хотя Ноа его уже неслышал - Эдит ввела его вискусственную кому. Дальше отних уже ничего независело. Как только тело Ноа уехало натранспортере внутрь модуля, аЭдит подключилась кего системе, они перестали существовать.
        - Сним все будет впорядке, - сказал Тео спустя полчаса.
        - Конечно, - отозвался Элая.
        Они так исидели напляже, уставившись вгоризонт. Анна прижалась кплечу Элаи. Ей хотелось попросить уАнаис успокоительное, ноона несобиралась ей ничего объяснять, поэтому рукав так инесняла. Монитор Тео завибрировал.
        - Регенерация займет примерно сутки, - сказал Тео, посмотрев наэкран. - Потом курс реабилитации.
        - Угу, - Элая продолжал смотреть нагоризонт, который уже окрасился розовым. - Могут впаять адреналиновую зависимость ипосадить наседативные. Иди домой, Тео. Вечером сходим кНоа, апока отдыхай.
        Тео поковылял кближайшей вертикали, Элая встал, размял затекшие ноги.
        - Как ты, детка?
        Анна вответ лишь пожала плечами.
        - Да непереживай ты так! Уже завтра он сам будет ржать над этим случаем. О, бля, да я весь вкровище.
        Он стянул рваную майку, кинул ее вближайшую урну инажал кнопку аннигиляции. Скинул ботинки, штаны ипошагал кводе. Анна осталась сидеть вполосе прибоя, вокруг шипела мелкая галька, больше похожая напесок. Элая рассекал воду мощными рывками. Она проводила взглядом его упругую задницу, иниз живота снова налился теплом. Она непонимала, почему он нанее так действует. Да, Элая был красив, нових мире все были красивы. Она могла спокойно смотреть натела других мужчин или женщин ииспытывать только эстетическое удовольствие. СЭлаейже все было по-другому. Этот профиль, эти губы, упрямый поворот головы, шея, накоторой бьется сонная артерия, сводили ее сума. Плечи, руки иплоский живот будили вней маленькое урчащее животное, желающее только одного.
        Элая выходил изводы, встряхивая волосами - брызги летели вразные стороны. Левую руку по-прежнему оплетал изолирующий рукав. Он заметил, как она нанего смотрит иусмехнулся.
        - Покрайней мере, секс нам никогда ненадоедает, да? - протянул он иподошел поближе.
        Анна уже была готова услышать деликатное бормотание Анаис оботсутствии инфекций, уровне гормонов ирепродуктивном барьере, итут донее дошло - Анаис незнает. Они делают сейчас то, что называется «незарегистрированный половой акт». Они сейчас одни наэтом огромном пляже, куда уважаемые жители опасаются спускаться даже днем. ИЭлая тоже это понял. Никакого контроля, никаких ограничений. Эрос иТанатос сплелись воедино, толи схватка, толи объятия.
        Потом, когда Элая откинулся визнеможении наколючую гальку, Анна прижалась кнему всем телом ипоцеловала вшею, туда, где багровели следы отее пальцев. Кровоподтеки светлели прямо наглазах ичерез несколько минут совсем исчезли. Боль стала для них всего лишь игрой, еще одним острым ощущением, вносившим разнообразие впресные будни их бесконечного существования. Уже почти рассвело, город над ними окрасился внежно-розовый. Ничего непоменялось.
        Свет становился все ярче. Анна села накровати изевнула. Она легла вчера совсем рано, новсе равно невыспалась. Ихотя Анаис перевела потолочные панели врежим «пасмурный день», свет ужасно резал глаза. Вылезать изпостели совершенно нехотелось.
        - Вам ненравится завтрак, Анна? Вы кнему непритронулись.
        - Все впорядке, Анаис, мне просто надоел белковый омлет.
        - Хотите, я приготовлю для вас что-то другое?
        - Нет, спасибо, я съем яблоко ивсе. - Анна открыла шкаф идостала яблоко изконсервационного контейнера. Краем глаза покосилась нанераспакованную пачку тампонов пятой степени впитываемости ирешительно захлопнула дверцу.
        - Нехотелосьбы давить, новы уже четвертый день пренебрегаете утренней диагностикой. Согласно закону омониторинге вы обязаны проходить диагностику нереже…
        - …раза внеделю. Да, я помню, Анаис. Неделя еще непрошла.
        - Напоминаю, что доt-инъекции осталось тридцать четыредня.
        Анна вышла натеррасу, надкусила яблоко изадумчиво уставилась наморскую гладь. Она изо всех сил подавляла тревожащую ее мысль, чтобы Анаис незафиксировала учащение сердцебиения. Если ее проблема неявляется плодом воображения, то вМинае никто несможет ей помочь. Она знала только одного человека, ккоторому можно обратиться, ноон сейчас был далеко отсюда.
        - Анаис, - сказала она как можно спокойнее. - Я сегодня небуду заниматься. Хочу прогуляться попляжу.
        - Отлично, - ответила Анаис. - Я подготовлю для вас плей-лист измузыкальных произведений, окоторых мы говорили навчерашнем занятии.
        Анна направлялась квертикали, стараясь неускорять шаг. Унее была ссобой бутылка питьевой воды иупаковка крекеров. Она просто идет поулице. Собирается прогуляться попляжу ипослушать классическую музыку.
        - Напоминаю, что нестоит задерживаться вдолине дотемноты. Инавашем месте ябы воздержалась отопрометчивых поступков, таких, как впрошлом месяце.
        - Конечно, - сготовностью ответила Анна инатянула налевую руку серебристый сетчатый рукав. Застегивая находу легкую прогулочную куртку, она бросилась квертикали, нонектой линии, что вела кморю, акпротивоположной. Ей нужно было наверх, настанцию.
        Она немогла попросить Анаис построить маршрут, поэтому ей пришлось прогуливаться вдоль платформы, какбы невзначай поглядывая наэкраны срасписанием прибытия иотправления поездов. Ее голова была полна ненужных знаний, авот такая простая информация - накакой поезд сесть, накакой станции сделать пересадку - улетучилась изпамяти заненадобностью. Она даже струдом вспомнила название полиса, вкотором когда-то жила. Наконец Анна поняла, какая платформа ей нужна, истала ждать свой поезд, стараясь невынимать левую руку изкармана куртки. Распахнулись двери, люди стали заходить внутрь. Их мониторы вибрировали, фиксируя станцию отправления. Анна тоже вошла ввагон, держась как можно непринужденнее. Она впервые уклонялась отоплаты проезда, твердо решив, что нехочет засветиться всистеме. Села уокна, накинула наголову капюшон ипритворилась спящей.
        Она добралась доНокса только поздним вечером, потому что заблудилась навторой пересадочной станции ипропустила нужный поезд. Крекеры были давно съедены, вживоте урчало, ноотом, чтобы воспользоваться своим аккаунтом икупить еды, небыло иречи. Ктомуже Нокс находился вгорах, усамого Северного Предела, издесь было намного прохладнее.
        - Вспоминай, вспоминай, - говорила она себе, трясясь отхолода. - Ты ходила этой дорогой столькораз!
        Она хваталась закаждую деталь, хоть как-то отзывающуюся впамяти, новсе равно сворачивала нетуда. Икогда она наконец оказалась перед его домом, то даже несмогла понять - это правда его дом или ее мозг просто настойчиво выдает желаемое задействительное.
        - Анна? - Сай немог поверить своим глазам. - Заходи, заходи скорей. О, да ты вся продрогла!
        - Ты… сейчас один? - Анна совершенно неподумала, что обстоятельства могли поменяться.
        - Один, - усмехнулся он. - Мне некогда заводить отношения, тыже знаешь.
        Проржавевший механизм памяти заскреб своими шестеренками, работая все быстрее ибыстрее. Сколотый уголок зеркала. Царапина наручке шкафа. Запах специй скухни. Она словно смахивала пыль сдавно забытой начердаке картины, узнавая один предмет задругим, открывая их заново. Обстановка проступала изсумрака все четче ичетче, иАнна уже знала, что зауглом ее ждет коричневое плетеное кресло, авспальне висит старинный абажур схрустальными звездочками. Ипрямо вцентре этой расширяющейся вселенной - Сай. Насмешливый, ироничный, схитрыми искрами вумных глазах. Сай-мудрец. Она когда-то шутила, что ему очень пошлабы длинная седая борода, он былбы вылитый Конфуций. Очень молодой Конфуций. Только сбородой. Она вообще постоянно шутила, когда они были вместе. Аони были вместе тридцать шестьлет.
        - Хочешь еще? - Сай сосмехом наблюдал, как Анна сметает еду старелки. - Еслибы я знал, что ты приедешь, то приготовилбы побольше.
        - Угу, - Анна иправда немогла остановиться. - Аты?
        - Я неголоден. Я себе чайные листья заварил.
        - Так инебросил эту пагубную привычку?
        Сай виновато развел руками иуселся вплетеное кресло. Анна только сейчас заметила вуглу нераспакованные чемоданы.
        - Я думала, ты вернулся два месяца назад.
        - Полтора, - Сай отхлебнул изчашки отвар. - Был вкарантине, как обычно.
        - Икакая там ситуация?
        Он задумчиво посмотрел куда-то впространство, мысленно переносясь туда, заПредел, вмир, где она никогда небывала.
        - Вирус снова мутировал. Предыдущее поколение вакцин уже неэффективно. Это была одна изсамых страшных эпидемий запоследние двести лет, погибло три процента взрослого населения. Гуманитарные миссии пытаются оказывать помощь хотябы части смертных, нонавсех нас нехватает.
        Анна перестала жевать.
        - Нам это как-то угрожает?
        - Пока нет. Вирус легко перемалывается нашей иммунной системой, ноопасность состоит втом, что он постоянно эволюционирует. Нельзя выпускать ситуацию из-под контроля.
        - Сай, - сказала Анна совершенно серьезно. - Эти люди, там… Они должны тебя боготворить.
        Сай усмехнулся, вего взгляде отчетливо читалась горечь.
        - Еслибы ты знала, Анна, сколько раз меня пытались убить. Даже зная, что я имею физическое превосходство. Даже своими глазами видя, как я восстанавливаюсь. Ты пойми, люди заПределами мало того, что имеют смехотворную продолжительность жизни, их выкашивают эпидемии, природные катастрофы истихийные бедствия, они гибнут ввоенных конфликтах. Они ищут виновных вэтой несправедливости инаходят - нас! Мало того, что мы забрали себе территории, наименее пострадавшие отклиматических изменений, иискусственно отгородились отних Пределами. Мы, как легкоатлеты, перепрыгнули другой предел - предел Хейфлика, научив наши клетки делиться нежалких пятьдесят два раза, абесконечно. Мы для них - воплощениезла.
        - Нопочему?
        - Они вовсем видят нашу вину. Считают, что это мы стоим завсеми эпидемиями икатастрофами. Что мы испытываем наних новое бактериологическое или климатическое оружие. Что используем их земли как полигон. Я уже говорил встолице, что мы должны увеличить гуманитарное присутствие там, делиться научными достижениями… Нонет, нам жизненно необходимо возрождать древнее искусство оригами, анебросать драгоценный человеческий ресурс наспасение мира. Рано или поздно нам придется покинуть наш ковчег, инаберегу нас встретят выжившие вВеликом потопе. Иони нам будут совсем нерады.
        Анна задумчиво грызла палец.
        - Интересное, кстати, решение, - ехидно сказал Сай, итолько тогда Анна заметила, что сетчатая изоляция предательски торчит изрукава куртки. - Неволнуйся. Мой дом неподключен ксистеме - особый статус. Да ивообще, я привык все делать сам - я заПределом провожу больше времени, чем здесь.
        - Ноутебя ведь есть медблок? - осторожно спросилаона.
        Сай опять развел руками. Анне всегда нравился этот жест - как будто он хочет обнять весьмир.
        - Конечно, уменя есть медблок. Яже врач. Рассказывай, что запроблема.
        Сай, прищурившись, смотрел наэкран. Он приложил пальцы кгубам, как будто раздумывал, говорить ей илинет.
        - Ну! - требовательно сказала Анна.
        - Нужен еще один анализ.
        - Да сколько тебе еще нужно анализов? Ты можешь сказать - да илинет?
        Сай тяжело вздохнул.
        - Да. Прости, Анна, нотвои подозрения подтвердились.
        Она вскочила скресла ивволнении заходила покомнате.
        - Нокак такое вообще возможно? Нет, неговори ничего. Какой-то сбой, нарушение, нельзя предусмотреть абсолютновсе!
        - Анна…
        Она подбежала кнему иопустилась напол возле егоног.
        - Моя следующая t-инъекция через месяц, - тихо сказала она, глядя ему вглаза снизу вверх. - Они непозволят мне сохранить беременность. Чтоже сомной будет?
        Сай погладил ее поголове, потом осторожно отстранился ивстал скресла.
        - Это, конечно, неочень хорошо скажется натвоем профайле - пренебрежение мониторингом, уклонение отдиагностики ивсе остальное. Ну, уменьшат тебе лимит аккаунта. Лишат каких-то привилегий. Новцелом качество твоей жизни непострадает - ты останешься здоровой, бессмертной, модифицированной человеческой особью. Это если…
        - Если?
        - …тебя непроведут повосьмому протоколу.
        - Восьмому протоколу? «Носитель генетической ошибки»? - Анна вскочила наноги.
        - Твой организм каким-то образом обошел репродуктивный барьер. Это аномалия. Анна! Анна, ты впорядке? - остального она уже неслышала.
        Сай заварил ей чайные листья суспокаивающими травами. Уложил всвоей спальне, заверив, что ему будет очень комфортно спать надиване вкабинете.
        - Я могу выторговать для тебя пару-тройку дней. Сообщить отвоем местоположении, попросить невосстанавливать пока мониторинг. Спишем все напсихологические проблемы. Нопотом тебе придется принять какое-то решение.
        Она кивнула. Сай наклонился ипоцеловал ее влоб.
        - Неуходи, - прошептала Анна. - Посиди сомной.
        Она попросила рассказать отом, как живут люди заПределами, ион говорил почти всю ночь. Рассказывал охрупких городах, разрушенных огромными волнами. Олюдях, чья кожа сморщивается, как увядшее яблоко.Отом, что уодной женщины может быть пятеро детей - как вцелом полисе Миная. Олесах, покрытых снегом, обескрайних бурлящих реках исильных ветрах. Говорил овойнах заэнергоресурсы иисточники питьевой воды, оновых видах животных, адаптировавшихся кизменившимся природным условиям. Анна слушала, прикрыв глаза, иэтот неведомый мир необъяснимым образом всплывал вее памяти, как будто она там уже была.
        Свет становился все ярче. Поезд бесшумно скользил потоннелю, иее отражение вокне то идело перечеркивалось аварийной подсветкой. Исразу - как будто пощелчку - все вокруг заполнилось солнечным сиянием,--бледное лицо наповерхности стекла исчезло, уступив место идиллическому пейзажу. Поезд плавно затормозил изамер возле платформы, Анна пошла квыходу. Перенастроенный монитор послушно отметил станцию прибытия.
        Заее спиной высились горы, голубоватые, ссизыми прожилками, настолько нереальные, что казались ей обветшалой декорацией. Изумрудная долина, усыпанная тысячами цветов, простиралась намного миль вобе стороны, превращаясь ближе клинии горизонта вмягкий бархат. Северную часть долины неудавалось разглядеть - отсюда она выглядела расплывчатой, как будто смотришь сквозь толщу воды или через плавящийся отжары воздух. Это был Первый Щит, один измногочисленных рубежей Северного Предела.
        - Нужно было тебя отговорить, - Сай отпустил ручку чемодана.
        - Ничегобы утебя невышло, - сулыбкой сказала Анна.
        Он кивнул, иони пошли поплатформе, как пара самых что ни наесть неразлучников.
        - Мне удалось организовать только краткосрочную исследовательскую визу. Пришлось для этого подкорректировать твой перспективный план, хорошо, что ты уже занималась микробиологией. Тебя отправят вСевероевропейскую миссию - это отличный вариант. Климат там, конечно, суровый, нозато сейсмически устойчивая зона ивдали отосновных горячих точек. Обратишься кженщине поимени Вера. Дальше придется действовать самой.
        Сама незная почему, Анна улыбалась.
        - Я умру? - спросила она беззаботно.
        - Рано или поздно. Без t-инъекций твой организм постепенно утратит способность крегенерации. Нонадо понимать, что даже при таком раскладе ресурсов утебя хватит наочень долгую померкам смертных жизнь. Ты уверена, что это того стоит?
        Анна наклонила голову, пытаясь рассмотреть пейзаж заПервым Щитом. Зеленые исерые пятна пульсировали, увеличивались иснова уменьшались вразмере.
        - Вмоей жизни впервые появилось что-то настоящее, - наконец сказала она. - Я как будто смотрю насебя состороны иначинаю понимать ценность каждого мгновения. Знаю, звучит пошло, как вдешевой мелодраме, ноэто правда. Ни одно изэтих мгновений уже никогда неповторится.
        Сай молчал. Анна понимала, что он против ее решения, новслух обэтом нескажет. Ей хотелось объяснить ему так много, номысли путались вголове, сбиваясь внагромождения литературных штампов изпрочитанных когда-то книг.
        - Я смогу подарить новую жизнь. Даже две - мой номер ведь тоже кому-то достанется, - сказала она, будто оправдываясь. - Разве невэтом смысл?
        Он вздохнул, повернулся кней ипосмотрел прямо вглаза.
        - Я буду помнить тебя всегда. Даже когда забуду свое собственное имя. Береги себя, Анна.
        Анна снежностью обвила его руками, запустив пальцы втемные жесткие волосы.
        - Прощай, - прошептала она, взялась заручку чемодана иступила натраволатор, ведущий кКПП. Сработал датчик, лента загудела, сменив ход сплавного наболее быстрый. Это была ее музыка - спокойное вступление впривычной тональности ирезкий переход вдругую. Анна знала, что обратно она уже невернется. «Модуляция» - отозвался эхом ее внутренний голос.
        Владислав Безлюдный
        Шут
        Красивый густой туман, как вкусное мороженое, найденное вхолодильнике супермаркета, - продукт случайности, анестараний. Природа - мастерица рандома. Сегодня увас солнечное утро, азавтра - такой себе стильный Сайлент Хилл, изглубин которого должен выйти нето ежик, нето пирамидоголовый убийца согромным тесаком.
        Носегодня извлажной дымчатой субстанции наобозрение честному люду вышел высокий худощавый человек встаринном костюме шута стем самым колпаком, под которым ушутов пообыкновению хранится мудрость. Вот он - дурак, под чьим дурацким обличьем скрывается тайна.
        Шут жил. Странствовал. Существовал. Так долго, что никто инепомнил, откуда икогда он появился. Словно тот родился одновременно смиром. Менял облик, потешался над обитателями тех мест, где оказывался.
        Он наслаждался возможностью делать глупости совершенно безнаказанно. Истремился, чтобы эти глупости никогда небыли возло. То партию кокаина вКолумбии заменит пакетами сванильным сахаром, то внебольшой европейской стране киллер выстрелит впрезидента пластиковой пулькой отстрайкбольного ружья. То многотонная бомба, падающая намирный город наБлижнем Востоке, разбросает повсюду плюшевых мишек.
        Он мог прийти насобрание Ку-клукс-клана вмаске чернокожего ишутить над собравшимися. Как-то бессмертный инеуязвимый балагур украл утеррориста взрывчатку, асамого незадачливого смертника телепортировал вДиснейленд вкостюме Гуфи.
        Шуту нравилось рушить стереотипы, преподавать урок глупцам, втрусах пробуждать смелость, наивным открывать глаза нареалии жизни.
        По-детски наивный, номудрый. Беспечный, новсегда готовый кнеожиданностям. Все это удивительным образом сочеталось внем, как тысячи монеток разных стран, лежащих надне фонтана вцентре Рима.
        Сначала люди отрицали существование шута, считали его мифом, акаждое появление приписывали каким-нибудь безумцам ифанатикам. Потом те, кто столкнулся лично смифическим созданием, пытались его поймать или убить, новсякий раз терпели поражение. Смеющийся паяц ловил собой серебряные пули. Улыбался вбитому всердце осиновому колу. Идаже после падения наголову термобарического снаряда вышел, поклонился невидимой публике ирастворился ввоздухе.
        Апотом… потом онем почти забыли. Он стал частью культуры. Кто-то считал его архетипом самого Творца. Другие говорили, что это ипостась Локи. Кому-то ивовсе было чхать нафакт существования странного персонажа, что то идело появлялся внеожиданных местах.
        Так продолжалось, пока влиятельные люди, называющие себя Комитет, неозаботились существом, регулярно срывающим их планы. Уж слишком часто неизвестный вдурацком колпаке оказывался там, где они пытались переписать историю свинцом икровью.
        Глава европейского «филиала» организации - сэр Генри - регулярно получал отчеты отом, как некто вшутовском костюме мешает операциям, появляясь вразных точках земного шара. Директор ираньше слышал очем-то подобном. Носейчас наглец (если тот действовал водиночку) перешел дорогу лично ему иего коллегам.
        Туман рассеивался. Изнего, словно изгорячего душа, вышел худощавый высокий человек снарисованной улыбкой. Он подмигнул снайперам накрыше иисчез. Очередной политик пережил покушение, сам того неподозревая.
        ФИНИТА ЛЯ КОМЕДИЯ
        Вдоме схимерами горела тусклая лампочка. Окна закрыли тяжелыми бронированными роллетами, всюду установили детекторы движения, анавсех постах выставили подвое часовых. Хозяева явно ждали гостей холодным осенним вечером.
        Вкомнате сидели трое. Ввысоком кожаном кресле срезными подлокотниками устроился хозяин дома - немолодой мужчина, начьем хмуром усталом лице читалось явное недовольство. Старик пытался усилием воли сдерживать дрожь вруках, нопальцы неслушались. Тогда он крепко обхватил деревяшки, стараясь невыдавать волнения.
        Рядом стояли его личный помощник ирослый атлетичный охранник, время отвремени слушающий что-то внаушнике. Напротив, закинув ноги настол изкрасного дерева, расположился партнер сэра Генри - «Второй после бога», как называли его вКомитете, - Ричард Оффенбах.
        - Снова он? - старик поморщился.
        - Ксожалению, он вочередной раз рушит наши планы, - ответил помощник, - снова. Срыв покушения напрезидента Эквадора, перехват трафика изКолумбии, несколько неудавшихся взрывов вАфганистане. Ивсюду он. Теперь добрался доЕвропы.
        Старик струдом привстал, иего тутже подхватил под руку охранник.
        - Нужно найти способ поймать или прикончить эту тварь. Уверен, что существует метод.
        - Генри… - обратился кнему коллега, - ябы небыл вэтом столь уверен. Если он тот, оком я думаю, мы врядли всилах его даже удержать взаперти.
        - Дик, я слишком стар, чтобы сомневаться, ислишком опытен, чтобы оставить все как есть. Позвони Кецаву. Он втаких делах лучше нашего разбирается. Если мы оба думаем очем-то вравной степени нестандартном.
        - Я свяжусь сизраильским крылом организации. Пусть пришлют своих ребят. Им непривыкать решать проблемы такого рода, - ответил Оффенбах.
        Сэр Генри встал иподошел кпроигрывателю, стоящему накрасивом деревянном комоде. Перебрал несколько пластинок ивытянул совсем старую, впожелтевшем конверте.
        - Генри, ты постоянно слушаешь Колтрейна. Может быть, сделаешь мне одолжение ипоставишь что-то другое? - спросил Оффенбах.
        - Скоро я отправлюсь натот свет, иэто все останется тебе, Дик. Так что потерпи немного мои слабости. Эта музыка напоминает мне отом, кем я был. Иногда важно обэтом помнить, чтобы чувствовать значимость всего, что сделал. Уж прости, дружище, я иногда бываю сентиментален.
        ЗАХВАТ
        Спецотряд, направленный израильскими коллегами, мало напоминал классическую группу захвата. Вместо привычного огнестрела - ружья сдротиками испецифические атрибуты. Наодежде - письмена намертвом языке. Даже сетка, выбрасываемая попринципу гарпуна, пропитана особым зельем. Плюс парочка козырей наслучай, если план «А» провалится.
        Кприходу «гостя» готовились хорошо, и«гость» решил неподводить ребят, которым заплатили запоимку.
        Шут стоял рядом сдорогой, покоторой уже вот-вот должен был проехать правительственный кортеж. Рядом втраве что-то зашуршало. Он посмотрел под ноги. Старый пепельно-серый кот срваным ухом таращил нанего желтые глазищи.
        - Ловушка? Знаю, дружище. Новедь так даже интереснее.
        Он погладил кота, намиг исчез - итутже вернулся скуском домашней колбасы.
        - Держи, проживи этот день лучше меня.
        Животное потерлось оширокую клоунскую штанину, схватило еду иунеслось куда-то вдаль.
        Шут запрокинул голову изапел. Он пел про ревущий шторм, рвущиеся паруса, храбрых моряков, что смело вышли навстречу стихии, зная, что рискуют жизнями.
        Сначала подул легкий ветерок. Спустя пару минут он усилился, медленно превращаясь вшквал. Небо затягивалось серо-черными облаками. Пошел дождь.
        Шут смотрел, как намокает его изящный красно-белый костюм, вышитый золотыми нитями, иулыбался. Домомента истины оставалось несколько минут.
        Намокрую мостовую упала снежинка. Спецназовец намгновение отвлекся: рановато для снега вэту пору.
        - Вечер добрый, господа.
        Шут очутился прямо перед отрядом, склонил голову, снимая колпак взнак приветствия.
        Три дротика исеть вылетели водном направлении. Шут недвинулся сместа, приняв «приветствие». Его тело, словно губка, впитало все, что прилетело. Тутже рядом скрасными шутовскими сапогами упала маленькая монетка.
        - Авот это уже интереснее, - прошептал паяц изамер.
        Командир группы дал сигнал остальным:
        - Пакуем его. Только осторожно.
        Шут стоял неподвижно. Он все еще видел, слышал, мог говорить, нотело перестало слушаться. Ему казалось, что вруки иноги вставили спицы, аголова превратилась вбольшой глиняный котелок.
        Бог весть откуда рядом появился тот самый блохастый бродяга сободранным вбоях ухом. Шут зашептал:
        - Привет, привет, дружищекот!
        Шута ведут наэшафот!
        Повесят там его сутра.
        Все потому, что жизнь - игра!
        Беги скорей, дружищекот!
        Зови, зови честной народ!
        - Заткнись! - крикнул командир отряда.
        Один изспецназовцев попытался отпихнуть назойливое животное сапогом. Только носок обуви невстретил никакого сопротивления. Кошачий силуэт потек, словно надлинной выдержке фотоаппарата, азатем ивовсе рассеялся ввоздухе.
        Намгновение шут засомневался всделанном выборе. Всего одно слово, иего тело превратится вколоду карт, песок или пепел. Ноон остался. Молча позволил внести себя вмашину стонированными стеклами.

***
        Сэр Генри иДик Оффенбах пили чай, азанадежно защищенными окнами бушевал осенний ливень. Камин потрескивал, имелкие кусочки угольков слегким стуком ударялись вогнеупорное стекло.
        - Я вижу, ты любишь играть нанервах, - сэр Генри струдом сдерживал гнев. Ему сейчас больше всего хотелось прикончить улыбчивого собеседника.
        Пленник, удерживаемый цепями ипечатями, пошевелил пальцами рук. Понимая, что высвободиться без перемещения несможет, он стоской вздохнул иответил:
        - Вообще, я люблю туман, кошек и«Нутеллу». Исовсем нелюблю убийства.
        Заокном прогремел гром, вкомнате запахло озоном. Мимо охранника пронеслась серой молнией тень. Он выхватил пистолет изкобуры изамер.
        Уног шута свернулся дымчато-серый кот. Как он мог сюда пробраться, если окна идвери надежно закрыты идаже ввентиляции стоят датчики движения?
        - Шутить вздумал? Сучий сын, да я тебя наноль поделю! - несдержал эмоций директор Комитета.
        - Я иесть ноль, - ответил шут ивновь улыбнулся.
        Изего рукава выпала напол карта. Охранник, стоящий рядом ссэром Генри, нагнулся иподнял ее. Кот зашипел нанезнакомца, выгибая спину.
        - Что там, Джеффри? - спросил старик.
        - Кажется, это Таро, сэр. Здесь написано «The Fool».
        - Дай мнеее.
        Сэр Генри протянул дрожащую руку. Ностоило ему лишь коснуться этого кусочка изящно оформленной бумаги, как сознание рухнуло впустоту, имгновение спустя он оказался вместе, окотором ему всякий раз напоминала старая поцарапанная пластинка.
        НЬЮ-ЙОРК, 1959ГОД
        Генри стоял под маленьким навесом бакалейной лавки. Мимо проходили люди, незамечающие мальчишки. Один, полный инадменный, вел наповодке пса. Парнишка вжался встену, асобака оскалила зубастую пасть изарычала.
        - Сэр, смотрите засвоим псом!
        Голос принадлежал высокому мужчине встаромодной шляпе. Он подмигнул Генри.
        - Привет, друг. Чего мокнешь? Хочешь, угощу тебя вкусным чаем исвежей сдобной булкой?
        Мальчик испуганно посмотрел вглаза незнакомца иотрицательно мотнул головой.
        - Небойся. Вот, прямо напротив - мое любимое кафе. Там много людей, безопасно, аглавное - тепло исухо.
        Внутри вкусно пахло выпечкой, ачасть помещения занимала импровизированная сцена. Наней стоял молодой чернокожий мужчина, играющий насаксофоне. Незнакомец помахал ему рукой, итот подмигнул вответ.
        - Это божественный Джон Колтрейн. Лучший сопрано-саксофонист поколения. Нравится музыка?
        Парнишка кивнул ивосторженно уставился намузыканта, виртуозно играющего одну излучших своих композиций.
        - Хочешь познакомлю? Он итебя научит.
        Когда джазмен отыграл программу, мужчина подал Генри руку иподвел его ксцене.
        - Привет, дружище, - обратился он ксаксофонисту, - это мой юный приятель, ион очень хочет стать твоим учеником. Будет помогать, чем сможет, выполнять мелкие поручения. Сделаешь это для меня?
        - Хорошо, Алеф, - улыбчивый музыкант нагнулся кмальчику. - Привет, парень. Я Джон, ноты можешь называть меня просто Трейн. Хочешь научиться играть наэтой штуковине?
        Вэтот момент Генри растерялся инемного испугался. Он стоял, смотрел то наулыбающегося чернокожего парня, то насвое отражение наблестящей поверхности саксофона.
        - Так что? Остаешься? - подмигнул ему музыкант.
        Сердце бешено колотилось, наглаза наворачивались слезы. Нет, это все ему просто снится. Небывает так. Ведь он сирота, коих полон город. Счегобы вдруг этим двум джентльменам ему помогать?
        Мальчишка резко сорвался сместа ивыскочил изкафе, едва несбив сног даму, собиравшуюся войти.

***
        Сэр Генри вынырнул извоспоминаний иуронил карту. Сейчас он вновь стоял вкомнате скамином. Сквозь нарисованную маску налице шута проступили знакомые черты.
        - Ты убежал отсвоей мечты, потому инесчастен. Потому пытаешься заполнить дыру всвоем сердце, брат Тав. Я мог лишь направить тебя, нонезаставить, - прошептал пленник.
        Старик едва нерухнул напол, ноохранник успел подхватитьего.
        - Неможет… Этого неможет быть.
        Сэр Генри схватился засердце.
        - Может, брат, - ответилшут.
        - Зачем ты все это сделал? Почему всю жизнь пытаешься мне мешать?! Кто ты, черт тебя дери!
        - Ивышли четверо братьев издома Малкут. Первым шел Куф, заним - Реш иШин. Тав[1 - (прим. авт.) Малкут - сефира-мир, часть древа Сефирот. Тав, шин, реш, куф - буквы иврита. Воколокаббалистической эзотерике считается, что они принадлежат ксефире Малкут.] вышел последним, обещав догнать их, когда исполнит свою мечту. Ибо сименем его всякое дело завершается, ивсякая история обретает финал. Я пытался тебе помочь. Правда пытался. Все уже всборе, только ты застрял здесь, ая жду, когда ты вернешься вотчий дом. Я пришел первым, ия уведу тебя отсюда, если сам того захочешь. Ты непомнишь. При рождении тебя назвали Октав. Октав Годар. Твои родители вэтом мире - французские эмигранты. Они умерли, когда тебе было два года. Потом ты оказался наулице, илюди, что приютили тебя, дали новоеимя.
        Сэр Генри, пошатываясь, сделал несколько шагов вперед. Джеффри был готов выстрелить впленника ицелился точно влоб.
        - Все впорядке, парни…
        Старик небез труда наклонился, подобрал карту спола и, вновь провалившись ввоспоминания, рухнул наперсидский ковер. Он лежал посреди комнаты соткрытыми глазами, улыбаясь тому, что немог видеть никто другой.
        Джеффри наклонился над шефом:
        - Сэр, каквы?
        - Сомной все замечательно, Джефф. Все просто отлично.
        Он закрыл глаза. Вкомнате скамином заиграл Колтрейн. Заокнами, прикрытыми бронированными ставнями, наземлю тихо падал снег.

1959ГОД. АРТ-КАФЕ.Мальчик немог понять, что только что сним произошло. Перед глазами возник странный кабинет скамином, мужчина встаринном шутовском костюме.
        Генри даже тряхнул головой, и, сам непонимая, что делает, протянул саксофонисту руку:
        - Меня зовут Октав, сэр. Я… я очень хочу стать вашим учеником.
        Александр Зезюлин
        Сквозь
        Многие хардкор-группы выстраивают свои композиции попринципу нехитрой борцовской тактики. Сперва выводят слушателя изравновесия, раскачивают его густыми волнами гитарных риффов, отклоняя эмоциональный центр тяжести отвертикальной оси; азатем валят сног зубодробительным ритмическим рывком, взвинчивают темп досостояния, близкого кфибрилляции, плотным ударом музыкальной агрессии втискивают вусловное татами. Иппон. Вильфрид Дитрих. Бросок века.
        Именно втакой кульминационный момент, когда прижатое квпередистоящему сидению колено заметалось вверх-вниз, Константин был вынужден отвлечься отпрослушивания. Его теребили заплечо. Несильно, ногаденько. Гадливость усугубилась, когда Константин обернулся кисточнику беспокойства. Над ним нависала монументальных масштабов старуха - вскладках тела скопился пот, бледно-голубые волосы вспенены кудрями, вопухшей руке зажата подобающая постатусу тележка. Узор морщин наее лице калейдоскопическим образом менялся - старуха вещала. ИКонстантин заранее знал, что ему предстоит услышать, новсеже поставил музыку напаузу.
        - …хоть чуть-чуть надо иметь! Совсем вас, чтоли, ничему теперь неучат? Ябы посмотрела, как ты вмои годы постоишь! Да недоживу… Совсем плохо впоследнее время, худо совсем…
        Константин впринципе ничего неимел против уступания мест пожилым людям. Даже наоборот, он готов был подписаться под каждым словом того бархатистого голоса, что сопределенным интервалом оглашает автобусный салон призывами кпорядку иблагочестию. Однако этой конкретной особи он уступать нехотел. Ноуступил. Рефлекторно, чтоли? Видимо, итеперь всеже чему-то, да учат.
        Победительница стала втискиваться втесное межсиденье, елозя тележкой поКонстантиновым кроссовкам, впрочем ибез того невыделявшимся чистотой. Онже снового ракурса окинул взглядом пассажиров изапустил песню сначала. Импульс ритмического перелома стоило просмаковать без отвлекающих факторов. Константин пытался растворить сознание вхриплых звуках, изпризнаков жизни оставив себе лишь монотонное покачивание головой. Ивсеже повнутренним стенкам черепа было размазано липкое ощущение, будто все стоглазое автобусное нутро уставилось нанего. Снеодобрением, разумеется. Из-за чего - черт его знает. Может, из-за хамоватой безучастности, которая вынудила старушку выпрашивать положенное ей поправилам доброго тона. Или из-за безропотности, скоторой он покинул свое место под первыми порывами тревожных ветров скандала.
        Еще раз осмотрелся. Никаких взглядов, никакого осуждения, никакого внимания - ничего. Обычная кучка ничем непримечательных статистов. Да что там! Лица были столь безжизненны, что скорее годились нароль декораций внеслишком успешном театре. Аведь вэтих декорациях проходила немалая часть Константиновой жизни!
        Резкий сдвоенный гудок дал понять, что телефон скоро разрядится. Аккумулятор был уже изношен, так что музыки оставалось минут надесять влучшем случае. Учитывая улиточью скорость движения - нехватит идопервой остановки. Хардкор или возможность оставаться насвязи? Вродебы никаких звонков непредвиделось. Сказать поправде, звонки для этого телефона вовсе были вдиковинку. Нонавсякий случай, навсякий случай… Константин свернул наушники вчетверо иубрал впросторный карман шорт.
        Ни стого ни ссего ему наум пришел вполне прикладной способ обнаружения слежки. Достаточно просто зевнуть ипосмотреть наокружающих. Наблюдатель сбольшой долей вероятности несдержит зевоты. Может, попробовать? Глупо как-то. Ибез того очевидно, что всем плевать. Нелица, азнамена безразличия. Иллюстрация ктолковому словарю. Где вообще он вычитал про эту шпионскую зевоту? Невспомнить. Соцсети пестрят подобными фактами. Или выдумками, мимикрирующими под факты. Да иоткровенными выдумками тоже. Эта смесь формирует мнения. Современная религия. Пострелигия, если угодно. Эпоха рваной информации. Клочкового обучения. Лоскутной идеологии.
        Автобус остановился изатхло громыхнул дверями. Издинамиков послышалось реверберирующее шипение, призванное служить объявлением остановки. Встречные человекопотоки схлестнулись, порождая завихрения вовсех уголках салона. Людей, кслову, было неслишком много. Конечно, едвали нашелсябы квадратный метр свободной площади, ноКостин опыт подсказывал, что вэтот час бывает игораздо хуже.
        Автобусный опыт. Неуклюжая городская инфраструктура щедро одаряет им население. Сотни, если нетысячи часов наезда. Ивот теперь Константин точно знал, что если расположиться поцентру заднего сиденья и, ни начем нефокусируясь, смотреть перед собой, то при поворотах зрение подарит очень даже кинематографический эффект. Судя повсему, фильмы сейчас снимают люди стакойже глубиной понимания процесса. Асобственно, судя почему? Что он может судить, если вкино последний раз был лет пять назад? Впрочем, общая атмосфера вокруг этого вида искусства достаточно красноречива.
        Кстати, что зафильм он смотрел последним? Забыл. Напрочь. Носмотрел сАлисой, точно. Ипознакомились ведь они тоже вавтобусе.
        Это было напервой неделе после заезда Константина внынешнюю квартиру. Привычка костлявой рукой затолкала его намаршрут, ведущий кпрежней съемной обители. Он уселся уокна, ауже через остановку насоседнее сидение запорхнула Алиса. Изголовы совершенно вылетело, какая унее была прическа или вочто она была одета. Слишком много разнообразнейших образов успела она переменить завремя их знакомства. Менее чем заполгода. Она прямо-таки переливалась северным сиянием, мерцала мириадами оттенков. Ивсегда была прекрасна. Особенно - втот, первый день.
        Он косил глаза, ерзал ипокашливал, аона сидела рядом иулыбалась, неспешно мешая ресницами тягучий общественный воздух. Нащеках ямочки, вглазах - блеск. Ивдруг - поворот. Осознание: нетуда! Константин резко обернулся всвоей мелочной панике ипочему-то схватил ладонь соседки. Он напоминал солдата-срочника, впервые разбуженного криком дневального. Растерян, дезориентирован, сбит столку. Необходимость действовать иабсолютное непонимание, как именно.
        - Пропустите, пожалуйста!
        Константин заметил крохотную ладошку всвоей руке изалился марксистской краснотой.
        - И-извините ради бога, нетуда сел просто. Ненатот автобус всмысле. Простите. Простите, пожалуйста, - тараторил он, неразжимая ладони.
        Алиса, помнится, залилась смехом. Ямочки углубились.
        - Да вы разве сделали что-то, зачто стоит извиняться? - намгновение она сжала его пальцы, азатем плавным движением высвободила руку. - Я тоже сейчас выхожу.
        Иони вышли. Иговорили. Иразговор ладился сам собой. Вернее, так казалось Константину. Посутиже, нить их беседы была вовласти тоненькой спицы Алисиного языка. Она рассказала, что недавно вгороде. Рассказала, что любит просто садиться наслучайный транспорт иприезжать вслучайные места. Рассказала она иотом, что мечтает поехать вИсландию покакой-то волонтерской программе. Помощь морским обитателям или вроде того. Косте оставалось только кивать, смеяться ивосхищаться ее легкостью.
        Он тогда ипредставить немог, что через считаные месяцы она действительно уедет вИсландию. Окунется сголовой вэтот мир пустопорожней мечтательной болтовни, неимеющий, казалосьбы, точек пересечения смиром ипотек ипросроченных коммунальных платежей. Среальным миром.
        Иведь перед автобусом доаэропорта он раздумывал, неброситьсяли заней. «Жди меня. Сейчас, только соберу документы - ивволонтеры. Ктебе. Наостров гейзеров иэльфов. Наш остров».
        Даже звучит как-то пластилиново. Никогдабы Константин так несказал. Да икуда квартиру деть? Можно сдать, конечно. Нооттуда как-то несподручно. Ни контроля тебе, ничего. Апокредиту как платить? Анаработе что сказать? Акуда все вещи?
        Вконце концов, разве вэтих мелочах дело? Вся затея целиком - чистой воды авантюра. Третьеклассник прыгает навелосипед иуезжает вАмерику, впортфеле - шоколадные батончики ипапины сигареты.
        Алиса вэту авантюру пустилась. Исразуже стала двумерной. Пыталась поддерживать отношения, нонемогла вырваться изплоскости экрана. Вовремя видеовызовов он видел несвою любимую. Он видел фильм про свою любимую, сшикарными пейзажами идиалогами оприбрежной романтике. Занимательно, нонеболее. Авскоре изанимательным это быть перестало. Звонки постепенно сошли нанет, иАлиса превратилась визредка попадающиеся всоциальных сетях фотографии. Ивоспоминания.
        Очередная остановка. Наэтот раз динамики членораздельны. Объявление прозвучало сперва нарусском, азатем наанглийском языке. Город силился стать туристическим. Аего обитатели тем временем недоверчиво косились намаленький экран под потолком. Там показывали прильнувшие кнедосягаемым южным морям городские пейзажи струднопроизносимыми названиями, абегущая строка дополняла картину сочными описаниями. Лаконичность. Уют. Лазурь. Благодать. Как нафотообоях врегистратуре поликлиники.
        - Слыхали, как объявляют?! - донеслось стого места, где еще недавно сидел Константин. - Так нам скоро совсем русский запретят. Будем все по-американски балакать. Ането штраф. Точно говорю, вот буквально только читала. Можете смеяться, можете что угодно, абудьте добры, по-американски…
        Смеяться никто инедумал. Самой бурной реакцией намонолог были натужно искореженные губы девушки, сидевшей позади. Большинство ограничилось движением глаз: их закатывали, отводили всторону или просто выпячивали, старательно буравя взглядом случайно выбранную точку. Одному пассажиру ивовсе небыло дела достарушечьей паранойи. Ни дочего ему небыло дела. Он прижался головой кзапотевшему стеклу испал. Мокрые волосы были растрепаны, губы разбиты, снебритого подбородка, кажется, свисала слюна.
        Примерно втакомже состоянии был вчерашний хам наработе. Карикатура начеловека. После того как он наКонстантина плюнул, хотелось умыться хлором. Аведь еще требовал позвать администратора! Иоказалось, требовал незря. Клиент всегда прав, черт побери! Как там директор сегодня выразился?
        - Константин Сергеевич, ввиду вчерашнего инцидента вамбы пока воздержаться отработы вторговом зале. Наближайшее время ваша задача - навести порядок напятаке зарампой.
        Прямо враздевалку утром заглянул испорога эту тираду выдал. Константин так изастыл водних трусах.
        - Всмысле? Какой еще порядок? Выже видели, он никакой был! Ая теперь вуборщики?!
        - Нет, Константин, послушайте. Вы продавец-консультант. Иувас вдолжностной инструкции черным побелому прописаны обязанности. Пункт седьмой, если неошибаюсь: «Выполнять распоряжения начальников». Вот ивыполняйте. Две недели вам должно хватить. Нехватит - повозитесь подольше, ничего страшного. Но, вообще, должно хватить.
        Оглашение сроков происходило уже под аккомпанемент босых шлепков пополу. Константин салой рабочей футболкой вруках растерянно пер нахудощавую фигурку вкостюме непоразмеру.
        - Да яж несделал ничего! Выже этого типа видели! Емуж вморду надо было дать, ая сдержался. Для него «урод» - комплимент, как я считаю. Авы меня закомплимент - нагалеры теперь? Это что задела-то затакие?
        Директор сдернул спереносицы очки, нижний правый угол его лица аритмично дергался.
        - Слушай, Костя, мне геморрой ненужен. Ты вчера покупателя оскорбил, я ему сказал, что приму меры. Ия приму, Костя, несомневайся. Потому что я незнаю, что это зачеловек такой, итем более незнаю, чей он сын-племянник-зять. Аесли он каким-то чудом сохранил овчерашнем вечере память, то может сюда заявиться. Ия, Костя, хочу быть уверен, что ты ему напохмельный глаз непопадешься. Ни сегодня, ни вближайшие дни. Так что нагалеры, ненагалеры - зови как хочешь. Ноработаешь ты теперь напятаке зарампой, понял?
        Ион ушел, недождавшись ответа. Да иедвали Константин ответилбы. Он бестолково мял зубами язык, аруками футболку.
        Пожалуй, еслибы знал, как пройдет этот день, то нашелбы слова.
        Вонь. Ржавчина. Гниль. Весь супермаркет сваливал зарампу испорченное оборудование, всевозможный неучтенный бой, потерявшие актуальность маркетинговые материалы. Годами. Беспорядочно. Атеперь ему предстояло все перебрать. Металлический лом, картон ипленку - насдачу. Непотребное - навыброс. Что возможно - восстановить ипоставить научет. Запалетованно. Аккуратно. Чинно.
        Он копался вэтой клоаке восемь часов сперерывом наобед. Воимя полного социального пакета иотчислений впенсионный фонд. Пот. Мозоли. Гнев. Хотя часу примерно натретьем желание уволиться растворилось. Погано, конечно, нодве недели - развеж срок? Вармии-то Константин год провел. Да иипотека, вконце концов. Поиски работы сейчас несруки.
        Автобус выехал навстречную полосу. Пассажиры потянулись кправым окнам. Авария. Видимо, одна машина перестраивалась, адругая внее въехала. Поитогу два ряда заблокировано. Первый автомобиль был пуст, азарулем второго девушка вслезах кричала что-то втелефон. Напугана. Небез причины - крепкий паренек вкоротких шортах изрыгал истошные вопли, время отвремени хлопая покрыше ипорываясь открыть дверь. Другой молодой человек схожего типажа бродил, согнувшись, вокруг машин ито идело проводил побамперу ладонью. Наверняка ведь уже давно стоят! Небось, парни периодически меняются ролями. Пост сдал. Пост принял. Только девочка плачет бессменно. Бессменно ибезнадежно. Авокруг - вязкий траффик. Море скуки состровком драмы.
        Поавтобусному салону зашелестели разноголосые шепоты собщим лейтмотивом - теперь, мол, ясно, отчего пробка. Хотя, насколько помнил Константин, пробка вэто время наэтой улице неизбежна. Вариативна лишь ее беспросветность. Исодержание автобусных шепотов. Либо «А-а-а, так вот оно чего! Ну теперь понятно, почему все еле плетутся», либо «Ичего все еле плетутся, непойму. Проклятие какое-то!».
        Автобус вернулся всвою полосу. Под потолком началось кулинарное шоу. Торчащие избелоснежных рукавов ладони интенсивно нарезали, натирали ивзбивали. Пошеям пассажиров загуляли кадыки. Незабытьбы вмагазин попути заскочить.
        Помере приближения кконечной остановке автобус сбрасывал лишний вес пассажиров ивсе ускорял свой бег. Константин стал продвигаться квыходу. Тудаже устремилось абсолютное большинство оставшихся обитателей салона. Его остановка очень популярна. Недалеко отнового жилого комплекса. Долевое участие. Ипотека. Серый ключ. Сырой подвал. Единственный доступный вариант для многих. Вот иразбегается небогатая молодежь отгородского центра, точно волны отброшенного камня.
        Костя остановился возле двух оживленно беседовавших женщин. Они были изтех немногих, кто квыходу нестремился. Одна, очевидно, играла вдиалоге первую скрипку. Ярко напомаженный рот глухо басил, руки хлопотали вразмашистых жестах, позвякивая браслетами изпестрых камешков; кораллового цвета блузка оттеатрального дыхания колыхалась надорванным парусом. Собеседнице оставалось только заглядывать вобрамленные густыми тенями глаза, кивать седой головой ивсячески выражать интерес вперемежку содобрением.
        - …Потому антибиотики - мера крайняя исомнительная весьма. Унас принцип какой? Подобное - подобным. Ачто нам предлагают господа фармацевты? Они именно господа, можете поверить. Уж, вовсяком случае, втоварищи они нам негодятся! - наэтом моменте седая женщина неуверенно хихикнула ипринялась тонкими пальцами теребить кончик хвоста. - Они там что-то нахимичили, расфасовали, самиже якобы проверили исамиже иодобрили. Потом ценничек налепили ивсех строем направили пить. Можете сами винтернете посмотреть, какие уних там яхты витоге оказались. Аведь навсе вопросы природа уже ответы дала. Нужно только правильно воспользоваться. Потому первым делом мы вам всю химию отменяем, чтоб без перекрестных реакций, ибудем подбирать гомеопатический курс. Тут все очень индивидуально, нето что «хватай таблетку - пей», нет! Унас подход тоньше, потому надежней. Как-никак науке четыре сгаком сотни лет, иникого она пока неразочаровала. Ну, кроме пары фармкорпораций, им из-за нас нахлеб смаслом нехватило. Авот гляньте хоть наменя! Сколько мне, по-вашему,лет?
        Торможение. Двери. Реверберирующая иностранная речь. Выходящая толпа всколыхнулась ипотекла. Константин весь чесался отвозмущения. Подобное они, видители, подобным лечить собрались! Химию первым делом отменят! Этоже, вполне вероятно, убийство происходит наглазах утолпы. Долгим, мучительным способом загоняют женщину вмогилу. Если неубийство, то покушение точно. Поменьшей мере - мошенничество.
        Переполненный негодованием, Константин выпалил спорога:
        - Бредни это все! Неразбавленные.
        Уже наулице, обдуваемый вонючим пригородным ветерком, откоторого успел отвыкнуть, он подумал, что зря ввинтил эту неразбавленность. Детство какое-то. Дразнилка. Адело серьезное. Хотя сложно кэтим людям относиться серьезно. Сложно осознавать их реальность.
        Буквально пару дней назад Константин читал про японский, кажется, термин. Обозначает состояние, вкотором человек вдруг отчетливо осознает, что все вокруг - такиеже сложные личности сосвоими мотивами, как ион сам. Неудивительно, что врусском языке аналогов этому термину ненашлось. Уж больно стереотипные персонажи населяют наши города. Фарфоровые куклы. Пугающе реалистичные фарфоровые куклы. Впрочем, японцы это слово, наверное, тоже выдумали исключительно для литературы. Аможет, иневыдумывали вовсе. Социальные сети - сомнительный источник знаний. Постправда, опятьже.
        Вышедшая изавтобуса толпа плесенью расползлась потротуарам. Константину предстояло выбрать маршрут. Незначительный крюк ради посещения супермаркета или прямая через маленький магазинчик свечно пустыми полками. Для серьезной готовки настроения небыло совсем. Достаточно пельменей. Сосметаной, если будет непросроченная. Ради такой покупки тащиться досупермаркета - моветон.
        Константин устремился внаправлении дома. Ряды зданий, отличающихся только рисунками наторцах. Срезающая угол тропинка напридомовом газоне. Опрокинутый навзничь забулдыга. Тугой доводчик магазинной двери.
        - Добрый вечер! - рослый продавец широко улыбнулся, спрятал телефон вкарман ивырос над прилавком. - Вам как обычно?
        Это он про пиво. Неприятно. Вдетстве казалось, что слово «обычно» будет относиться кабсолютно другим материям. «Нобелевскую премию, как обычно, получает…», «Вглавной роли, как обычно…», «Вы, Константин Сергеевич, что навыходные планируете? Как обычно, межзвездное колонизаторство?». Атут - пиво. Обидно даже. Пожалуй, вполне можно считать симптомом алкоголизма.
        - Нет-нет, сегодня без этого. Мне только пельменей пачку, каких-нибудь среднего класса. Чтобы недорогие, ноинесовсем… кхм-кхм…
        - Есть унас такие, секундочку, - улыбчивый жрец капитализма направился кхолодильнику вуглу. - Вот, только сутра привезли!
        Вечно унего все вот только сутра привезенное. Нехитрая уловка. Акак его зовут-то хоть? Вопрос. Зато он, видители, знает, что для Константина «обычно». Заратустра районный. Мудрец приподъездный. Сдевяти утра додесяти вечера, без перерывов ивыходных. Иведь пиво унего здесь невкусное. Толи разбавленное, толи просто выдохшееся. Константин его брал только напоследок. Когда выпил литр-другой пенного изсупермаркета. Вот там пивной отдел что надо. Услужливо ссутуленная позолота кранчиков встрогих шеренгах. Специфический бархатистый запах. Деревянная отделка под стать британским пабам. Ассортимент. Каждый сорт подробно иаппетитно описан. Даты розлива указаны, что важно. Лагер. Эль. Портер. Стаут. Биттер. Майлд, вконце концов.
        Вот после этого заведения, когда вкусовые рецепторы притуплены, Константин мог закупиться иуЗаратустры. Для поддержания заданного тона. Аон теперь - «Как обычно»! Хотя, впрочем…
        - Хотя, впрочем, давай мне литр какого-нибудь посвежее.
        - Наше местное пойдет? Свежатина! Буквально вот только что сваренное!
        Константин согласно кивал, только продавцу его ответ небыл интересен. Он уже устремился ккранам. Шипение. Хруст бутылки. Тонкая струя потекла пополиэтиленовой округлости. Заратустраже пощелкал массивным калькулятором, лежащим возле кассы, иогласил результат.

«Ну несобирался ведь!» - сдосадой думал Константин, отсчитывая мелочь. Неужели заприлавком настолько тонкий маркетолог, что парой фраз склонил кспонтанной покупке? Или всеже алкоголизм, испонтанная эта покупка готова полюбому поводу состояться. Пятница. Жара. Усталость. Жажда…
        Стыдно. Нонеотказыватьсяже теперь! Это уж совсем непо-людски. Нонабудущее заметочку сделать надо. Наполях сознания.
        - Ваше пиво. Всего доброго. Заходитееще.
        - Всего доброго. Спасибо.
        Непродолжительная борьба сдоводчиком. Забулдыга проснулся исилился понять, где находится. Константину оставалось только обогнутьдом.
        Сметану забыл. Зато при пиве. Глупо-то как! Новозвращаться лень. Ловко все-таки его Заратустра отоварил. Константин четыре года нафакультете рекламы имаркетинга отучился, атак неумеет. Бакалавр! Авторговом зале все равно как инородный предмет. Неприжившийся имплант. Этотже - ну явно ведь без образования - азаприлавком как рыба вводе. Как продолжение прилавка. Он будто для того исоздан.
        Однажды Константин случайно встретил его наулице. Странное было ощущение. Как еслибы съемочная группа зазевалась, ивкадр фильма оСредних веках забрел кто-то вкосмическом скафандре изсоседней массовки.
        Вполе зрения появился желанный подъезд. Рядом привычно опирался остену сосед. Длинные волосы, спортивный костюм, щетина. Как он умудряется вечно поддерживать ее науровне двухдневной небритости? Ни больше ни меньше. Словно специально, маргинальности ради.
        Напротив подъезда был повален бело-синий забор, заним - котлован, адальше - луга. Если Константин правильно помнил карту, то еще дальше - труднопроизносимые курорты савтобусного экрана. Его дом был самым южным вгороде. Позадумке, наместе котлована уже должен был выситься еще один, ноневидимая рука рынка корявым своим почерком внесла впланы коррективы. Застройщик обанкротился. Покупатели остались ни счем. Теперь люди натом месте, где планировали жить, лишь изредка собирались наунылые митинги. Хотя они иписали натранспарантах «требуем», любому взглянувшему было очевидно - умоляют.
        Один изсамых массовых митингов Константин наблюдал сбалкона. Наместо тогда пожаловал какой-то толи депутат, толи чиновник изместной администрации - плотненький мужичок вочках икостюме поцене квартиры вэтом районе. Обманутые дольщики размахивали листами вкрасно-черных тонах, добалкона доносился недовольный гул. Мужичок то идело вытирал короткостриженую голову носовым платком. Константин потягивал пиво инаслаждался действом. Потом слово взял обладатель костюма. Его голос свысоты был совсем неслышен, ноактивная жестикуляция выдавала уверенность ирассудительность. Речь была долгой, акогда он умолк, втолпе согласно закивали. Акогда депутат широко - чтоб незапачкать туфли - зашагал кмашине, кто-то попросил его сфотографироваться. Костя поперхнулся сухариком, аносители народного гнева принялись по-школьному строиться рядками перед объективом. Да, Уильям, ты был прав. Весь мир - театр. Отыграли спектакль ипошли напоклон. Вспышки. Аплодисменты. Браво.Бис.
        - Эу, старина! - послышалось изсоседской щетины, - зажигалки ненайдется?
        Ну это даже нетеатр. Это уже цирк какой-то. Иартисты даже нестараются. Сколько можно ему говорить?
        - Сколько можно тебе говорить? Некурю я! Не-ку-рю. Некурил инебуду. Изажигалок ссобой нетаскаю! Неужели незапомнить, а? Достал уже, ей-богу! Все мозги пропил: ни памяти, ни такта!
        Константин уже тянулся кподъездной двери, когда услышал:
        - Ишь, обидчивый!
        Иплевок. Апотом почувствовал, что плюнули нанего. Второй день подряд. Перебор. Константин выпустил изрук свои покупки, резко обернулся изапустил ногу вживот обидчика. Тот согнулся пополам, немытый хвост описал широкую дугу. Двумя руками заолимпийку, рывком наземлю. Скрюченный курильщик нелепо пробежался наполусогнутых игрузно повалился наасфальт. Константин сел ему нагрудь. Он уже жалел опроисходящем. Нестоило. Слюна попала насамый краешек штанины. Да ислучайно наверняка. Даже еслибы специально, ответ неслишком симметричный. Нопоздно.
        Константин нехотел бить своего оппонента, он просто сидел нанем инелепо тряс загрудки, шипя сквозь стиснутые зубы:
        - Ненавижу… Скоты… Достали… Допеченок достали, мрази… Куклы сраные, актеришки. Выж нелюди все! Актеры! Цирк! Комедия! Яж вижу… Насквозь вас вижу! Уроды фарфоровые… Думали, незамечаю, что вы плюшевые все?! Клоуны, вашу мать, артисты… Дерьмовые артистишки воблезлых костюмчиках!.. Повсюду одни манекены!.. Думаете, я вас невижу?.. Вижу, все вижу! Насквозь!
        Сосед флегматично бился обасфальт лопатками, аиногда изатылком. Когдаже речь зашла обактерстве иразоблачении, его зрачки испуганно расширились.
        Он стал ерзать ладонью под олимпийкой итрясущимися губами бормотать:
        - Т-т-ты видишь? П-п-понял?! Ч-ч-черт, все понял!
        Константин умолк иотпрянул, асосед выудил что-то из-за пазухи ирезко закинул врот. Послышался неприятный хруст. Практически сразу мутные глаза закатились, икурильщик обмяк. Костя наклонился ближе. Пахло перегаром. Губы были прорезаны, ворту осколки какой-то ампулы. Что зачертовщина?! Повернуть голову. Вытряхнуть стекло. Наспину. Расстегнуть олимпийку. Массаж сердца. Нуженли прекардиальный удар? Кажется, отнего уже отказались. Где-то читал, что для непрямого массажа сердца идеально подходит ритм Yellow submarine.
        Константин сидел перед своим подъездом ивжимал седую грудь незнакомого соседа, напевая хит прошлого века. «We-all-live-in-a-yellow-submarine…» - какже глупо! Лицо под щетиной неумолимо меняло цвет. «Yellow-submarine-yellow-submarine…» Аможетли вообще массаж сердца помочь при отравлении? Вызвать скорую! Имассажем поддерживать жизнь доприбытия. Константин вскочил иполез зателефоном. Тот упорно цеплялся закарман. Руки сводила судорога. Какой там номер скорой для мобильных? Лишний ноль надо ставить или что? Есть какой-то единый номер службы спасения. Толи 112, толи 911. Или оба. Костя небез труда попал пальцами вцифры иприложил телефон куху. Сосед внезапно весь затрясся, словно под напряжением, изо рта пошла пена. Втрубке слышались гудки. Пена быстро порозовела. Сосед застыл. Безоговорочно мертвый. Каждой задеревенелой мышцей он выдавал плачевность своего состояния.
        - Служба спасения, что увас случилось?
        Боль. Обида. Страх. Константин закричал ишвырнул трубку всторону котлована. Сильно. Пожалуй, телефонбы перелетел надругую сторону несостоявшегося дома, еслибы…
        Сложно описать, чтоже случилось стелефоном над центром котлована. Он вспорол небо? Разодрал пространство? Больше всего походило нато, что весь пейзаж кюгу отКостиного дома был неболее чем изображением нагигантском экране. Ителефон этот экран прорвал. Мистический проектор продолжал работать. Понебу скользили облака, перелесок вдали кивал верхушками деревьев, вдоль горизонта летела стая птиц. Нопосреди этой идиллии зияла прореха. Иона достаточно быстро расширялась. Вскоре Константин смог заглянуть поту сторону.
        Там все было мета-, архи- исверх. Вечность топорщилась чешуею. Послышался звук. Растянутый вовремени классический хардкорный переход. Застывший миг наивысшего напряжения. Иглаз. Алисо-голубого цвета. Всеобъемлющий. Всевидящий. Всепрощающий. Ресницы его расходились тугими гиперболами изаламывались вчетвертое измерение. Был еще запах. Бесконечно разбавленный всвоем содержании ибесконечно концентрированный всвоей сути. Специфичный. Тяжелый. Нефтяной. Были цвета, цвета столь причудливые, что ни водном языке им ненашлосьбы названия. Более того, некоторые изэтих цветов невозможно было рассмотреть. Ноих можно было чувствовать. Их можно было знать. Рваная дыра понебу доползла догоризонта. Ее наполняло движение. Суета, образующая покой. Пульсация безмятежности. Это было красиво. Страшно красиво. Пугающе.
        Константин пришел всебя иопрометью бросился кподъезду. Будто квартирный бетон был способен защитить отневедомого, запредельного, необъятного. Тяжелая дверь. Запыленные ступени. Одышка.
        Константин судорожно распахнул глаза. Который час? Он пошарил рукой потумбочке. Телефона небыло. Возле подушки ипод кроватью тоже. Константин почувствовал, что обильно потеет, апостель ибез того была сырой. Наподушке мокрым пятном красовался нимб. Костя резко встал ипошел накухню. Натретьем шаге из-под ноги выкатилась пустая литровая бутылка. Поднимать нестал. Накухне часы. Настенные. Половина седьмого. Как раз пора наработу. Удачно он без будильника. Привычка.
        Взял зажигалку, повернул ручку плиты. Пришлось щелкнуть дюжину-другую раз, прежде чем синее пламя окольцевало конфорку. Поставил чайник. Умылся. Почистил зубы. Оделся. Осмотрел комод, карманы, подоконники. Телефона нигде небыло. Чайник засвистел. Константин насыпал вкружку ароматных кофейных гранул изалил кипятком. Сегодня без сахара. Надо взбодриться. Костя вышел скофе набалкон. Выпил неспешными глотками, задумчиво глядя вдаль. Затем поставил кружку наоткос окна ипошел обуваться. Встарательной слепоте своей он незамечал поперек неба огромный корявыйшов.
        Уже обутый, Костя вернулся накухню ивзял зажигалку. Навсякий случай.
        Антон Морозов
        Юридическая процедура
        Конвенция глубоко аморальна. Это он прекрасно помнил. Сколько раз обсуждалось, что она нарушает права человека? Бесчисленное количество раз. НоМежправительственная Ассамблея всегда принимает удобные для себя законы, закрывая глаза натакую незначительную деталь, как осознанный выбор человека. Обеспеченные старики свечно обновляемыми телами всегда любят повторять, что ввопросах морали нестоит быть поспешным, что этические нормы должны развиваться совместно снаучно-техническим прогрессом. Новедь как раз Конвенция иявляется самым вопиющим попранием этики. Простая логическая мысль.
        Они стараются ограничить людей вих выборе иодновременно сэтим, мимоходом, возложить наних заботу обэкономике. Ловко. Иникто неможет возразить. Вернее, кто-то могбы, нотолько неФеликс. Ведь еслибы он мог, то давным-давно покинул это место. Аугодил он сюда как раз из-за Конвенции.
        Еслибы он мог чувствовать, то сказалбы, что здесь очень неуютно ихолодно. Он сказалбы, что бело-голубой шар Земли отсюда выглядит так маняще, однако этот прекрасный вид, словно воздушный поцелуй красавицы, - очаровывает, дразнит, ноничего необещает взамен.
        Он уже ничего неощущал внутри. Ни тревог, ни забот, ни радости. Неосталось ничего, кроме безжалостной логики икристальной незамутненности мыслей. Лишь факты, которые говорят, что это будет продолжаться еще очень долго. Он нескоро сможет вернуться домой.

***
        Феликс почесал ухо иотшатнулся при касании холодного металла. Натренированные рефлексы сработали нанезнакомый предмет, который оказался вопасной близости отголовы. Ноэто всего лишь его новая рука. Крепкая, сильная, быстрая. Биомеханическая рука. Он снова взял камешек ирастер его пальцами впыль. Великолепная рука. Так, покрайней мере, он пытался себя убедить, что принятое решение - верное, что он непоследний идиот напланете, аразумный человек. Он нарушил правило пятидесяти процентов. Больше никаких ошибок.
        Хорошо, что он молодой, проблем создоровьем быть недолжно, акак только подзаработает деньжат - то опустится добезопасных тридцати. Если дело выгорит - то это будет очень скоро. Аостаток денег… Он пока нерешил, ноточно знал, что больше непридется жить случайными подработками. Когда шумиха утихнет, может рванет наматерик, куда-нибудь насредиземноморское побережье. Да, пожалуй, так ипоступит.
        Втуманных переулках иулицах пригородов Лондона XXII века пышным цветом распускалась преступность. Крупная инеочень. Рыбы всех мастей исортов сновали наразных глубинах дозволенного. Полиция предпочитала закрывать наэто глаза, тщательно контролируя только центральные районы - место жительства респектабельных граждан.
        Феликс несчитал себя нарушителем, он просто-напросто имел собственные убеждения. Среди них первым значилось - отсутствие принадлежности ккрупным структурам, подмявшим под себя мировую экономику. Сильнее национальных корпораций он ненавидел только транснациональные. Атем, кто несними - дорога надругие, незаконные рынки.
        Ну, или частично незаконные. Феликсу отдяди осталось кой-какое оборудование, ион ремонтировал старые автомобили водном укромном местечке назаброшенной промбазе. Беда втом, что унего небыло лицензии, ачтобы получить ее, нужно продолбить монолит бюрократических преград, который отлит под чутким лобби заинтересованных корпораций. Да, небольшой частный бизнес вего век - чрезвычайно редкое удовольствие. Феликс вел свои дела под сенью звезд истарался нежадничать, это ипозволяло ему оставаться наплаву, непривлекая лишнего внимания. Так ибыло донекоторого момента.
        Однажды вечером прибыл седан двадцать третьего года наводородной тяге. Двигатель гудел нанизких оборотах, извыхлопной трубы то идело вырывались языки пламени. Его хозяин беспечно потягивал синтетическое пиво икурил сигару. Он выглянул вокно иотсалютовал шляпой:
        - Ленни.
        - Феликс.
        - Ая знаю, - шляпа вернулась назаконное место. - Я здесь всех знаю.
        Этот парень действительно знал многих вэтих местах, если вообще некаждого. Авот Феликс встретил его впервые, хотя ислыхал онем. Ароматный дым уносился прочь, оставляя после себя едва заметный шлейф. Порыв ветра налетел свостока, вынудив Ленни прижать руки кголове.
        - Сейчас я несмогу заплатить. Предлагаю бартер - ты мне поможешь сейчас, ая тебе позже. Я буду очень полезен, могу это гарантировать.
        Феликс пожал плечами: особых дел он все равно непланировал, алежать надиване исмотреть фильм сполным погружением он всегда успеет. Да иработы там было всего надесять минут. Или даже меньше, сновыми-то руками!
        - Исколько ты берешь обычно затакое? - Ленни неуспел докурить итеперь задумчиво глядел набиомеханические конечности нового знакомого.
        - Штуку фунтов.
        - Вот заэто? Ты что там вообще сделал? Постучал где-то?
        - Удар - фунт, азнание куда ударить - все остальное.
        - Я тоже знаю эту байку, - погрозил кулаком Ленни. - Явсе…
        - Знаю.
        - Именно. Ну, давай, пока.
        Так началась их странная дружба, если это слово может быть применимо ктакого рода отношениям. Ленни иногда появлялся вмастерской, обычно без умолку болтая, нопорой просто стоял, уставившись встену или наблюдая заработающим Феликсом, имолчал. Потом мог просто уйти. Ноесли парень был склонен кбеседе, то начинал ее всегда сам, любые попытки разговорить ни кчему неприводили.
        Тем августовским вечером, всамый разгар звездопада, Ленни был серьезен. Сначала он смотрел, как друг ковыряется вчудовище, собранном издвух автомобилей, апотом вдруг сказал:
        - Вот послушай, вродебы знаком стьмой народа, аположиться ненакого.
        - О, я уж думал, сегодня утебя день тишины. - Феликс наконец оторвался отсозерцания чужой бестолковой работы иподнялся наноги.
        - Нет, сегодня я впечали. Нужно что-то делать.
        - Ачто такое?
        Ленни вытащил неизменную сигару изакурил, уего серых глаз собрались темные круги, которые бывают усильно уставших людей. Феликс впервые обратил внимание насеребристые пряди вволосах своего друга. Сколькоже ему насамом делелет?
        - Слушай, аутебя ЧиП взломан? - Ленни вздохнул иприсел накорточки, рисуя пальцем фигуры вбетонной пыли.
        - Что?
        - Система «Человек иПорядок» утебя функционирует правильно?
        - Э-э-э, ну ты сам понимаешь, еслибы она работала… - слегка смутившись, ответил Феликс.
        - Тогдабы тебя давно замели. Я понимаю. Вопрос риторический. Я это ктому, что, черт подери, вкаком мире мы стобой живем? Ты только задумайся. Шагу неступишь без того, чтобы нарушить сдесяток каких-то правил. Ты исам, может, незаметил, аутебя вЧиПе настойчиво мигает уведомление оштрафах.
        - Ну…
        Вдалеке раздался звук прибывающего поезда. Ворона каркнула, взмахнула крыльями иунеслась прочь, сорвав несколько листьев светки. Ночной ветерок принес ссобой амбре изближайшей мусорки. Ленни поморщился ипродолжил:
        - Аведь задумка была неплохая. Если все грамотно реализовать, то можно добиться чего-то. Черт, да можно все так распланировать, что никому ивголову непридет нарушать законы, это будет попросту не-за-чем. Найти каждому работу попризванию, ну трудись себе, занимайся чем нравится. Авитоге имеем, что имеем. Те, кто неработает накрупные корпорации, вынуждены взламывать ЧиПы икрутиться заспиной уищеек.
        - Ты кчему клонишь? - Феликс подозрительно посмотрел надруга. Он уже достаточно его изучил, чтобы знать наверняка - тот что-то замышляет. - Говори как есть, анеходи вокруг да около.
        - Я предлагаю одно дельце. Если выйдет - можно укатить куда-нибудь вЮжную Америку, где еще остались островки квазисвободы, ижить всвое удовольствие.
        - Аесли неполучится?
        - Тогда придется укатить вместа нестоль приятные. - Ленни достал изкармана платок исовкусом высморкался. - Ты как хочешь. Ауменя выбора нет. Сестра попала вбеду.

***
        Следующие недели проходили вспешной подготовке, Феликс был занят сутра допоздней ночи. Ленни постоянно его подгонял, асам при этом куда-то надолго пропадал, отказавшись рассказать, чем именно он занят.
        - Тут все знаю только я. Атебе еще рано, - говорил он всякий раз, прочитав вопрос налице Феликса. Тот вответ только качал головой иначинал высказывать свои предложения, какже грамотно произвести ограбление крупнейшего вгороде банка.
        Наконец удалось наварить изкучи металлолома нечто похожее натанк - сним-то, как полагал Феликс, они ибудут организовывать штурм. Они обсуждали план, как этакая махина надистанционном управлении будет отвлекать полицейских вдругом конце города, аони аккуратно проникнут вздание, спокойно заставят работников банка принести им тележку, набитую денежками, иблагополучно скроются влабиринте улочек. Простой план, чрезвычайно простой, ночем вмеханизме меньше деталей, тем ниже риск того, что он поломается. Правда, есть вероятность, что он ссамого начала незаработает…
        ИФеликс побаивался. Свои опасения он высказал впервыйже день.
        - Ачто, если я подхвачу какую-нибудь случайную пулю? Ну малоли? Я ведь награни, если заденут сердце или печень, то все. Заработает Конвенция.
        - Да небойся, твоя роль - чисто физическая сила. Укого изнас замененные руки иноги? Тебе нужно только тащить тяжелое оборудование для взлома да приятную ношу ввиде мешков сналичностью. Анамне все остальное. Если дойдет дозаварушки, я отвлеку внимание насебя.
        - Я все-таки немного переживаю. Может быть, утебя есть другой план?
        - Уменя всегда все под контролем. Продолжай работать.
        Феликс продолжал. Он таскал металл, резал, варил, отбивал. Обливаясь потом, монтировал все накорпус старого трактора. Толькобы неподвел двигатель, порой он нестабильно работал. Разобратьбы его, да времени особонет.
        Вопрос сЧиПами вродебы решили. Конечно, полиция могла потом проверить сетку иотследить ЧиПы всех, кто присутствовал вближайшем радиусе. Аесли каким-то образом уничтожить свою систему, то сетка сразуже выдаст нарушителей без идентификационных сигналов. Хотя сама мысль обуничтожении ЧиПа смехотворна, это все равно что вырезать часть собственного мозга или снять череп сголовы. Какому психу придет наум такая идея?
        Ленни расстарался иустроил так, что их система выдавала распознавательные данные случайных людей вразных уровнях наблюдательной сетки. Конечно, рано или поздно их точку отправки отследят попереходу через разные сегменты сети, ноктому моменту они уже будут очень далеко. Там, куда рука правосудия еще недотягивается.
        Через три недели после памятного разговора Ленни появился вмастерской, радостно потирая руки. Он швырнул шляпу через все помещение надиванчик вуглу, раскурил трубку, которую использовал вторжественные моменты, и, выпустив пару колец дыма, сказал:
        - Дело сделано.
        - Ты очем? Какое дело? - Феликс поднял бровь. Он как раз заканчивал варить задний броневой лист.
        - Все. Я проделал тайный путь кхранилищу.
        - Что?
        - Извини, что пришлось обмануть тебя. Лучше действовать тихо.
        - Да ты… Да ты охренел?! - Феликс ударил своей крепкой рукой подвери иоставил вмятину. - Я из-за тебя сэтой херней вожусь уже черт знает сколько. Аты ссамого начала знал, что все это бесполезно?!
        - Незабывай, я знаю все. - Ленни говорил совершенно спокойно. - Я нерассказал тебе, чтобы ты неволновался раньше времени. Вот чтобы ты делал все это время? Небось нервничал иненаходил себе места?
        - Ну… наверное. Пожалуй. Вкакой-то степени ты прав. Есть замной небольшой грешок, мог напиться отскуки.
        - Иненароком что-нибудь сболтнуть. Вот именно. Кроме того, я считаю, что всегда должен быть запасной план, хоть итакой дурацкий.
        - Дурацкий? Да мы его совместно составляли! - Феликс тутже возмутился. Его сообщник продолжил все темже спокойным тоном:
        - Естественно, полная ерунда. Как только сталобы известно онападении - все силы полиции бросилибы кнам. Сразуже видно, что трактор пуст. Так что действовать надо тихо. Нозапомни главное, мои планы всегда имеют несколько слоев, сейчас ты видишь лишь поверхностные. Вовсе детали я тебя немогу пока посвятить. Всему свое время.
        Следующей ночью они двинулись впуть. Отремонтированный двигатель седана работал прекрасно. Машина тряслась наухабах разбитой дороги, ведущей прямиком кцентру. Сплошные ряды типовых бетонных коробок были повсюду, серыми скалами нависали над ними. Сколькоже здесь живет людей? Наверное, миллионы, город совсех сторон окружали такие районы, составленные обветшалыми высотками, жильцы которых все свободное время проводили ввиртуальной реальности. Ачто им еще оставалось? Прожиточный минимум предоставляет государство, анабольшее уних нет средств.
        Где-то тут жила бывшая подружка Феликса, которая спуталась стем «перспективным» парнем изцентра. Ну ничего, скоро она увидит его вновостях, тогда-то ипоймет, какой шанс упустила. Емубы только капельку уверенности, такуюже, как уЛенни, который хладнокровно смотрит втемноту, освещаемую только неустойчивым светомфар.
        При мыслях опредстоящем уФеликса сводило живот. Он усилием воли подавил приступ паники. Уних все продумано, отнего ничего серьезного нетребуется. Только физическая сила. Ленни все продумал. Он повторял это всю дорогу, ноникак немог успокоиться. Его терзала неопределенность. Аесли что-то пойдет нетак?
        Окружающая обстановка заокном постепенно сменилась наболее приятную глазу. Появились неоновые рекламные вывески, засверкали тысячи огней, увеличилось количество встречных машин. Они прибыли вочаг цивилизации, вместо, где улюдей водились деньги, азначит - цель пути уже близко. Отэтой мысли внутри все сжалось.

***
        - Акак ты вообще смог это осуществить? Тутже шуму, наверное, было…
        Они стояли перед небольшим туннелем, который был пробит вподвале подсобного помещения крошечного книжного магазина, расположенного впереулке рядом сбанком. Несколько потертых паркетин, скрывавших люк, лежали уихног.
        Вэти времена бумажные книги непользовались большим спросом, да иэлектронные, откровенно говоря, тоже. Большинство людей предпочитало проводить досуг ввиртуальной реальности. Литература держалась наплаву только благодаря филологам иотдельным энтузиастам. Некоторые чудаки имели собственные магазины, пытаясь спасти то немногое, что еще оставалось.
        Показательно было ито, что крупные компании, которые мелким предпринимателям неоставляли никаких шансов, вотношении таких магазинов никак себя непроявляли. Потому что прибылью здесь инепахло.
        - «Союз рыжих» помог.
        - Снова какие-то твои знакомые?
        - Да несовсем.
        Феликс опять выглянул задверь ибросил взгляд наторговый зал. Похоже, итут дела шли неслишком хорошо. Потертые полки требовали ремонта, водной витрине отсутствовало стекло, сами книги были покрыты пылью. Ручка входной двери болталась, водном углу грудой лежали неразобранные тома.
        - Какже хозяину удается оплачивать местную аренду? Цены-то, наверное, ого-го!
        - Аон инеарендует, это его магазинчик. Говорят, его отец сумел всвое время отстоять клочок земли, так вокруг изастроили зданиями. Давай посвети мне, ато шею сверну.
        Глава их маленькой банды спустился ипоманил ксебе. Феликс сделал глубокий вдох. Началось. Хотя, правильнее сказать, началось все уже совзлома входного замка, нотут совсем другое дело. Странно, новолнение почти исчезло. Теперь, когда время настало, организм как будто задействовал все ресурсы, ипереживания ему ни кчему. Феликс снова прокрутил вголове план ипонял, что справится. Все получится.
        Ленни помог ему слезть слестницы, закрепил фонарь налбу ивытащил портативный преобразователь.
        - Смотри. Сейчас мы временно отключим наши ЧиПы, чтобы вбанке несработали датчики присутствия людей. Наклонись поближе.
        Он провел манипуляции сприбором иудовлетворенно кивнул. АФеликс вочередной раз вспомнил одну вещь. Он задавал вопрос иранее, нохотел услышать ответ ещераз.
        - Акак мы будем тратить деньги? Особо ничего заналичку инекупишь, сам знаешь - запрещено.
        - ВИндии еще можно проводить некоторые операции, внесем там насчет ичерез несколько посредников переведем себе. Концов никто ненайдет. Яже говорил тебе.
        - Ну, все-таки лучше переспросить.
        - Согласен. Чтобы знать все - нужно обо всем спрашивать.
        Сообщники дошли доконца тоннеля иостановились. Ленни подал ему плазменный резак инаказал резать совсей осторожностью. Вот тут сильные биомеханические руки показали себя вовсей красе, хоть прямо инеменяй обратно. Ну уж нет - как только, так сразу. Толстая стальная плита была заботливо уложена взаранее приготовленное место. Феликс взглянул наверх ивопросительно посмотрел надруга.
        - Да. Поднимаемся.
        После Феликс удивлялся, что все прошло так легко. Уних был подробный план помещений, который подсвечивался линзами перед глазами, стрелки подсказывали путь, наличие датчиков изащитных систем. Шагать нужно было правильно. Несколько раз сообщники замирали иждали, пока пройдет перезарядка устройства, подающего помехи. Камеры обезвредили подачей ложного изображения вдиапазонах отультрафиолета доинфракрасного. Ленни подошел кделу совсем размахом, тут непоспоришь.
        Они прокрались вглавное хранилище, доверху набили мешки хрустящими купюрами ивернулись вфургон. Повторили эту операцию несколько раз, преодолев все теже кордоны защиты. Ленни достал ячейку изтолстого металла изабросил вкузов, вместо ответа навопрос друга он позвал его ксебе.
        - Давай включим ЧиПы.
        Феликс ликовал. Уних все получилось, иникаких признаков полиции. Ивправду, все прошло как помаслу, он уже прикидывал, как потратит первую порцию денег. Напьется допотери памяти, чтобы забыть предыдущую серую жизнь! Он подождет, пока их перестанут искать, ивернется сюда, кбогатым людям, займет достойное место. Больше никогда непридется работать, перебиваясь наподачки отправительства. Дочегоже приятно, черт возьми!
        Феликс подошел ближе иснова наклонился. Даже его ускоренные рефлексы неуспели среагировать намолниеносный удар. Резкая боль сковала внутренности, когда он почувствовал, как холодный металл проникает вего тело. Время будто замедлилось, воздух преобразовался враствор агар-агара. Смертоносный клинок двигался ввязкой упругой среде, невстречая сопротивления. Биомеханическая рука безвольно болталась, лишенная контроля, который упустил ослепленный болью мозг.
        Ленни хладнокровно поразил почки, печень, поджелудочную, искромсал желудок. Вспоротая брюшина более немогла удерживать кишки, иони скользкими змеями проглянули наружу.
        Боль была настолько сильной, что небыло сил вдохнуть. Легкие резануло отнедостатка кислорода. Адский холод поглотил все тело, изливаясь вместе скровью. Зрение затуманилось, свет фонарей мигал, блестящие ореолы огней мерцали ипульсировали, меняясь вразмерах. Сознание начало гаснуть… Это конец.
        Свирепый вихрь вытянул его изнебытия, каждую клетку ворганизме словно обуглило яростным пламенем. Бушующая стихия прошла сквозь разум, восстанавливая ясность мыслей. Через миг все ощущения пропали, хоть Феликс по-прежнему идержал собственный кишечник вруках, араны продолжали кровоточить.
        - Слушай внимательно. Этот стимулятор снимает болевой шок, онже инедаст тебе умереть раньше времени. Через пятнадцать минут сюда прилетит полиция имедики, откачивать тебя нестанут. Сработают поКонвенции. Ноэто твой шанс.
        Феликс смог пробормотать лишь несколько слов, неверя впроисходящее. Наполовину ослепнув отпытки, он шевелил руками впоисках опоры.
        - Почему? Чем я помешал?
        Он еще неполностью сознавал происходящее. Он еще недоконца понимал, что будет дальше. Главной задачей сейчас было выживание.
        - Извини, без помощника ябы несмог обойтись. Другого выхода нет. Мне нужно спасать сестру. - Ленни помог ему сесть, тщательно вытер руки испрятал нож вкарман. - Никто разбираться нестанет, тебя посадят втюрьму или отправят наработы. Непереживай, помощь скоро придет.
        Он непомнил, сколько времени прошло, действие стимулятора кончалось. Свет моргнул инасекунду исчез. Разум вернулся нанесколько мгновений, чтобы снова угаснуть. Последнее, что Феликс слышал, - рев сирен полицейских машин.

***
        Иснова свет, нотеперь его глазам небыло больно. Что происходит? Подозрительно тихо, где он? Предшествовавшие пробуждению события навалились лавиной. Странно, ноникаких эмоций он неощущал. Он попытался вскочить иудивился, когда это ему легко удалось. Вот только…
        Феликс посмотрел вниз иувидел блеск металла, он осторожно дотронулся доголовы, понимая, что его ждет. Найтибы зеркало…
        Входная дверь сгрохотом распахнулась, ивкомнату вошел высокий человек. Он посмотрел наФеликса идостал внушительно выглядящий пистолет, демонстративно зарядил иположил настол перед собой.
        - Если сделаешь хоть одно движение - я уничтожу тебя доконца. Теперь ты никто, заэто мне ничего небудет. Ты понимаешь?
        - Да. Это я знаю, каки…
        - Включить запись! - мужчина рявкнул, исвет вспыхнул еще ярче. - Вмои обязанности входит информирование оглавных положениях Конвенции. Меня зовут Люк-де-Бар. Старший следователь комитета безопасности при Верховной Ассамблее. Согласно записям вличном деле, вы добровольно воспользовались государственной медицинской программой пофизической замене частей тела набиомеханические протезы. При этом совокупная замена превысила пятьдесят процентов частей тела. Вы согласны сэтим утверждением?
        - Да, уменя были травмы… Я упал сбольшой высоты, открытые переломы…
        - При этом вы осознавали риски? Вслучае повреждения жизненно важного органа всилу вступают положения Конвенции.
        - Да… Обычное восстановление занялобы много времени… Инаэто нужны были деньги.
        - Входе совершения преступления иврезультате задержания вы получили критические повреждения жизненно важных органов. ПоКонвенции вы сэтого момента считаетесь официально умершим. Ваше сознание было перенесено вавтономную единицу. Сейчас второе октября, процесс переноса занял двадцать дней. Отныне де-юре вы лишены гражданства иприравниваетесь ксредствам производства ссоответствующим положением, заисключением того, что владельцу запрещается наносить ущерб икаким-либо образом уничтожать вас. Поскольку вы совершили серьезное правонарушение, то права напользование ваши трудом принадлежат правительству. Апелляцию нарешение Конвенции вы сможете подать через сто лет. Отключить ведение протокола! - Люк-де-Бар откинулся наспинку стула иулыбнулся. - Ты, наверное, можешь сказать, что это твой сообщник нанес тебе раны исмотался сденьгами. Да, ты прав. Нонас это мало волнует, преступник схвачен, побумагам он оказывал сопротивление иполучил несовместимые сжизнью раны. Деньги? А, куда-то пропали, изобретательность нынешних злодеев неимеет границ. Вконце концов, все застраховано. Твои слова теперь ничего незначат,
ведь ты уже официально нечеловек, ажелезка, робот. Утебя даже имени нет, только номер - 000002236784 -54.
        Феликс прислушался квнутренним ощущениям, попытался почувствовать хоть что-то, новместе сбиологическим мозгом исчезла ивозможность ощущать эмоции. Он по-прежнему осознавал себя, имел туже память, нодумал… рационально? Он прислушался ксебе ипонял, что напрочь лишен возможности злиться напредателя. Более того, Феликс понимал, что слогической точки зрения Ленни ненужна такая обуза, как он, ктомуже нет необходимости делить сумму надвоих. Одни плюсы. Люк-де-Бара он тоже понимал, ведь тот всего лишь делал свою работу. Следователь, кажется, уловил его мысли, потому что улыбнулся икивнул.
        - Вижу, ты инесобираешься ничего говорить. Никто нежалуется. Роботы все такие, лишены груза эмоций. Может, ия когда-нибудь попробую. Хотя нет, нестану. - Наего лицо наползла кривая усмешка, переросшая внедобрый смех. - Зачем мне это, если я подолгу службы могу заменять себе все помере необходимости набиологические ткани?
        Иполитиканов он понимал. Хоть инебыл согласен ссамой Конвенцией, ночисто логически их понимал. Они желали контролировать население, оставаясь при этом вечно увласти. Им доступны любые органы, даже новый мозг можно вырастить ископировать внего информацию состарых нейронов. Им нужно любой ценой поддерживать сложившуюся конъюнктуру, поэтому они обеспечивают для населения минимальный набор бесплатных услуг - простейшее питание инебольшой безусловный доход. Аеще услуги позамене поврежденных органов на«железный» аналог, но, конечно, соговорками, правило пятидесяти процентов никто неотменял, чуть превысил - июридически ты более нечеловек. Поэтому вслучае пользования услугами бесплатной медицины - либо возвращаешь современем деньги ипокупаешь новую биологическую ткань взамен, либо рискуешь стать роботом, читай рабом, при любой серьезной травме.
        Ароботы выполняют самую опасную игрязную работу, обеспечивая для граждан минимальный безусловный доход. Это иесть суть Конвенции, иее ратифицировали все цивилизованные страны.
        - Асамое смешное, я могу как угодно тебя оскорблять, иутебя даже мыслей невозникнет мне возразить. Ведь это нелогично, любое сопротивление только увеличит срок. - Люк-де-Бар пнул его вгрудь испокойно повернулся спиной. - Да пожалуй, даже пробовать небуду. Аведь иправда, ничего человеческого, любойбы натвоем месте давно себя проявил - разозлился или, наоборот, потерялся, взависимости отспецифики личности. Ароботы… Да все вы одинаковые. Бездушные, как пылесосы. Ладно, пора мне. Честно говоря, я незнаю, куда тебя отправят, может наурановые шахты, аможет вообще наЛуну, добывать гелий-3. Наменя зла недержи, ведь я лишь выполняю свой долг. Рядовой солдат невсилах ничего изменить. Эх, зачем я все это говорю, тебеже все равно… Проваливай кчерту. Наобратный процесс можешь нерассчитывать, биологические мозги чрезвычайно дороги иограничены впроизводстве, их приберегают только для важных людей.

***
        Месяц замесяцем он проделывал одно итоже. Дни сливались вединую массу, повторяясь всвоей рутине. Он круглосуточно находился наповерхности спутника, ведь ему нетребовалась ни еда, ни питье, ни отдых. Вечный неоплачиваемый труд. Всего-то инужно, что заменять батареи питания да проводить плановый осмотр напредмет неисправностей. Феликс уже давно согласился стем, что он теперь нечеловек, амашина, азначит, ему нужен только механик, простой рукастый парень, прямо-таки как он ранее. Иронично, как сказалбы живой Феликс.
        Слева протянулась новая тень. Он повернулся изаметил незнакомого робота, который двигался поповерхности спутника небольшими прыжками. Охранников здесь небыло, поскольку бежать некуда. Аотлынивание отработы неимело никакого смысла, только удлиняло срок. Очевидно, что это другой заключенный, похоже изновеньких. Было видно, что такой способ передвижения для него вдиковинку, поскольку он едва непадал при каждом приземлении.
        Наличной частоте Феликса зазвучали помехи, потом он услышал голос, который сначала был нечетким, носкаждым словом набирал ясность.
        - Привет, друг. Прости, что так долго пропадал.
        Феликс внимательно посмотрел нанего, непонимая. Он точно видел его впервые.
        - Вот, пришлось тоже себя вжелезку запихнуть. Ноты небойся, я здесь уже всех знаю.
        - Ленни? Этоты?
        - Он самый. Ощущения, конечно, странные, очень непривычно так жить. Голова как будто соображает лучше, ноповкусу еды я уже успел соскучиться. Да покуреву, пожалуй даже больше.
        Феликс отвернулся ивновь продолжил свое занятие. Чтож, правосудие сработало хотябы здесь. Хоть он инеощущал удовлетворения, ночто есть, то есть. Ленни присел рядом, взметнув облачка лунной пыли.
        - Дело выгорело. Еще раз прости, нонужно было, чтобы дело закрыли. Еслибы мы пропали, то они вынуждены былибы заняться поисками, атам чем черт нешутит. Так мне пришлось подставить тебя. Осестре я позаботился, мы провернули пару операций, итеперь деньги унее насчету. Мы стобой отныне миллиардеры.
        - Теперь все это неимеет смысла. Мы проторчим здесь многие столетия. Даже тебе ничего неудастся сделать.
        - Я расскажу тебе, как все будет. - Ленни продолжал сидеть набезжизненном грунте, ноголос стал уверенным. Казалось, будто ему даже удалось сохранить свою былую личность. - Мы сбежим отсюда ивернемся наЗемлю. Я уже знаю, как это будет. Потом мы купим себе новые тушки, поприличнее. Помнишь ту ячейку изхранилища? Квоты наполный перенос, сэтими документами мы получим допуск квыращиванию мозга. Так было иссестрой. Нам подсадят несколько стволовых клеток инакачают их стимулятором нейрогенеза. Постепенно будут отрастать новые нейроны, помере их роста пропорциональное число «железных» нейронов будет программно отключаться. Пару месяцев и - вуаля! - кристаллы можно удалять, мы снова имеем биокомпьютер усебя вголове. Совсеми его недостатками ипреимуществами. Астелом-то будет проще. Знаешь, самое сложное - поначалу сцепить между собой живую инеживую часть иубедить новые клетки, что все окей, пора застраиваться, ребята. Да, так ибудет. Носамое главное - это будут новые люди, согласно все тойже Конвенции, рожденные заново инеимеющие старых грехов. Забавно, можно будет признаться вовсех грехах - иничего нам
небудет, ведь это немы преступники, юридически те уже умерли, мы войдем вмир новорожденными, чистыми ибогатыми.
        Если хочешь, можешь взять себе прежнее имя, это незапрещено. Мы будем уважаемыми людьми. Куда вложить деньги, чем заниматься? Мы придумаем, Феликс.
        Может, попробуем возродить литературу?


        КОЛЛЕКТИВ РЕДАКЦИИ ЖУРНАЛА ВЫРАЖАЕТ БЛАГОДАРНОСТЬ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯМ SVET ИЛИДЕР ЧУВАШИИ, ЩЕДРО ПОДДЕРЖАВШИМ ИЗДАНИЕ НАПАТРЕОН. СПАСИБО, ЧТО ПОМОГАЕТЕ НАМ РАСТИ ИСТАНОВИТЬСЯ ЛУЧШЕ!
        Наша страница ВК: журнал: авт.) Малкут - сефира-мир, часть древа Сефирот. Тав, шин, реш, куф - буквы иврита. Воколокаббалистической эзотерике считается, что они принадлежат ксефире Малкут.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к