Крылья ворона, кровь койота Ксения Николаевна Баштовая
        Если над вами прошел дождь из лягушек, или у вашей кружки, стоящей на столе, выросли четыре ноги и она куда-то убежала, или на дороге проявилась лужица, из которой выглядывает рыбка в золотой короне, - не стоит искать телефон ближайшей психбольницы. Все гораздо проще. А может, сложнее, как посмотреть. Искажения приходят в наш мир. И лишь те, кто называет себя Воронами, могут их остановить.
        Другое дело, что обычный человек ничего подобного никогда не увидит. И вот тогда возникает вопрос: а Майя Лашкевич - обычная?
        Ксения Баштовая
        КРЫЛЬЯ ВОРОНА, КРОВЬ КОЙОТА
        ГЛАВА ПЕРВАЯ,
        в которой Майя находит у себя страшное заболевание, Адам понимает, что не хочет вспоминать прошлое, а Хельдер преступает границу допустимого
        «Принц на белом коне» приснился Майе Лашкевич перед самым рассветом. Если, конечно, говорить откровенно, тот, кто привиделся девушке, мало напоминал сказочное создание: ни тебе золотых кудрей, ни бездонных океанов голубых глаз, ни коня у него не было. Даже какого-нибудь ледащего Росинанта поблизости не виднелось. Но студентка была твердо уверена - это он! Ее «принц на белом коне».
        Видение истаяло вместе с утренним туманом, а Майя еще целый день пребывала под впечатлением. Причем настолько сильным, что первое время совершенно не замечала творящихся вокруг странностей. А их, надо сказать, было больше чем предостаточно.
        Облака раз за разом приобретали форму мчащейся по небу стаи волков, стук каблуков по асфальту отзывался перезвоном хрустальных колокольчиков, а вывеска небольшого магазинчика возле дома несколько раз самостоятельно сменила внешний вид.
        Лишь в третий раз пробежав мимо, - когда наспех выскакиваешь из дома, можно забыть там не только сотовый и студенческий, но и собственную голову, - Майя заподозрила, что что-то не так. Притормозила и осторожно огляделась по сторонам.
        Все было как всегда. Жаркий летний день начинал вступать в свои права. Легкий ветерок шевелил листву на росших неподалеку ивах… Только вот вывеска на магазинчике, расположенном на первом этаже высотки, внезапно подернулась сероватым туманом и словно бы изменилась.
        Словно? Или на самом деле?
        Девушка пригляделась внимательнее.
        «ОАО КБ „Баньши“. Мы оплачем ваши вклады».
        Это в каком смысле? «Оплатим»? Тогда почему такая грубая ошибка?
        Или ее нет и написано именно так, как и должно быть?
        Да и вообще. Откуда взялся этот банк? Майя была готова поклясться, что еще вчера его здесь не было! Да еще и эта дурацкая ошибка…
        Не придумав ничего лучше, девушка тормознула за локоть проходившую мимо женщину:
        - Простите, а вы не подскажете, давно здесь этот банк?
        Дама скользнула равнодушным взглядом по вывеске, пожала плечами:
        - Да последние лет десять точно.
        - Ага, спасибо… - растерянно выдохнула Майя.
        Десять лет. А она только заметила и это идиотское название, и саму странную рекламу! Нет, это просто уму непостижимо… Надо ж быть такой невнимательной…
        Впрочем, уже через несколько часов, когда студентка спешила домой, она вновь затормозила на том же самом месте. «Баньши» сменила вывеска «Продукты» с криво повешенной, а может и просто сбитой камнем буквой К.
        И вот куда пропал банк?
        На этот раз за локоть был выловлен проходивший мимо мужчина:
        - Извините, а здесь вроде бы банк был?
        Прохожий удивленно нахмурился:
        - Да не было никогда!
        Мир явственно сходил с ума.
        А может, во всем виновата начинающаяся сессия?
        Ответа на этот вопрос не было…
        Так ничего и не придумав и решив списать все на усталость из-за сессии, девушка направилась домой.
        Следующая странность случилась через пару дней. Зачеты в институте продолжались вовсю, отвлекаться на всякие несуразности не было времени, а потому вполне возможно, что диковинок вокруг попадалось и больше, но заметила их Майя, когда эти самые странности в очередной раз вторглись в ее жизнь.
        Дорогу юной Дашкевич, спешившей в институт, перебежала ярко-синяя кошка.
        Кошка.
        Синяя.
        До зачета оставалось еще два часа, можно было не опасаться, что опоздаешь, а потому студентка решительно шагнула вперед. Надо было точно определиться, на самом ли деле существует все это увиденное.
        Синяя кошка пропадать не собиралась. Не истаивала хмельным туманом, не проваливалась под землю в языках алого пламени. Она просто перебежала дорогу и сейчас сидела у края газона, меряя девушку скептическим взором, - таким, каким умеют мерить только особы королевской крови и кошки.
        Майя осторожно опустилась на колени рядом с диковинным созданием - асфальт сухой, можно не бояться, что испачкаешься, - протянула ладошку и осторожно коснулась шерсти. Самая обычная на ощупь. Но почему-то цвета индиго. Была бы другого оттенка, можно было бы подумать, что ее зеленкой облили, а так… Не в синьке же ее искупали, в самом деле.
        Кошка сладко зевнула, встала, потянулась и, подернувшись уже знакомым сероватым туманом, стала обычной рыжей мурлыкой.
        Вариант мог быть только один: галлюцинации.
        Майя глубоко вздохнула, на миг прикрыла глаза, досчитала до десяти, встала… И пошла на зачет по экономике. Шизофрения шизофренией, а сессию никто не отменял.
        Что не могло не радовать, до института девушка добралась без происшествий. И даже смогла сдать зачет. Преподаватель, правда, отметил, что студентка находится в совершенно расстроенных чувствах, но списал это на усталость. А сама Лашкевич, даже не задержавшись после пар, поспешила домой.
        Ей надо было срочно разобраться со своей головой. Провести ближайшую вечность в комнате с мягкими стенами и добрыми улыбчивыми дядями-санитарами ей совершенно не улыбалось.
        Надо сказать, для своих девятнадцати Майя Всеволодовна Лашкевич была девушкой весьма и весьма серьезной. В мистику не верила, фантастикой не увлекалась, передачи про инопланетян по телевизору не смотрела. Сны про принцев на белых конях в расчет можно не брать - мало ли какой романтический бред может присниться перед сложным зачетом?
        Быстро попасть домой не удалось. Как назло, не было подходящего автобуса, и девушке пришлось проторчать на остановке около часа.
        - Шлаг бы то вшыстко трафил![1 - Szlag by to wszystko trafii! - Пропади оно все пропадом! (польск.). - Здесь и далее примеч. авт.] - мрачно бурчала Майя, провожая взглядом проезжающие мимо маршрутки.
        Любовь к польским ругательствам передалась девушке по наследству вместе со звучной фамилией. Поляком был дедушка по отцовской линии, черноусый Вацлав Лашкевич. В шестидесятых годах прошлого века его каким-то ветром занесло в теплый Ростов-на-Дону, и здесь молодой поляк так и осел. Дедушка не любил распространяться о своей жизни на родине, и Майя до сих пор понятия не имела, почему он решил покинуть Польшу. В свои шестьдесят четыре Вацлав до сих пор говорил с акцентом, курил как паровоз и ругался на родном языке с такими загибами, что внучка слушала его с открытым ртом. А потом и вовсе переняла особо красивые обороты - благо часть выражений для русского уха звучала вполне прилично. Главное, не пользоваться тем, что уже успело восприняться великим и могучим.
        Автобус, подъехавший к остановке, тоже оказался каким-то неправильным. Нет, номер маршрута вполне подходящий, другой вопрос, что на дверях нарисована какая-то перекособоченная зеленая рожа, вокруг которой шла витиеватая надпись на незнакомом языке. Пока Майя судорожно пыталась сообразить, стоит ли рисковать здоровьем, дверь распахнулась и высунувшийся водитель что-то рявкнул, оскалив острые клыки. Впрочем, девушке было не до расшифровки его слов: она с ужасом разглядела в глубине салона толпу зеленокожих клыкастых и ушастых пассажиров и поспешно отступила на шаг. Ей этот маршрут явно не подходил.
        Впрочем, остальные пассажиры, ожидающие автобус, казалось, не заметили ничего странного: дружно ломанувшись внутрь, они как ни в чем не бывало расплачивались с клыкастым водителем и занимали свободные места.
        Вот какая-то бабулька божий одуванчик протопала в глубь салона и, замахнувшись костылем на сидевшего у настежь открытого окна зеленокожего парнишку с улыбкой от уха до уха, гаркнула:
        - Уступи место старушке!
        Вот стайка студенток - ровесниц Майи весело впорхнула в автобус и, щебеча о чем-то своем, уютно расположилась на задней площадке, рядом с мужчиной, один в один похожим на Шрека…
        Казалось, никого совершенно не удивляет происходящее!
        А может, это действительно галлюцинации, видимые лишь Майе?
        Домой девушка добралась лишь на третьем или четвертом автобусе. Предыдущие пришлось пропустить - слишком уж странный облик они имели: на крыше одного красовалась голова оленя, весело оглядывающаяся по сторонам и выплевывающая ленточки серпантина, другой был разрисован разноцветными лягушками, которые спокойно перепрыгивали с места на место, ни мало не озабочиваясь тем, что они, по сути, были плоскими картинками…
        Уже дома Майя медленно опустилась в кресло, прикрыла глаза… Надо срочно решать, что же происходит вокруг. Неужели она действительно сходит с ума?
        Впрочем, заняться размышлениями о собственном психическом здоровье удалось не сразу. Сперва в комнату заглянул дедушка Вацлав, которому срочно что-то понадобилось, потом пришлось заниматься домашними делами, убирать, готовить ужин - родители придут с работы поздно, а есть-то что-то надо!
        Уже поздним вечером Майя наконец попала к компьютеру и смогла заглянуть в Интернет. Искать информацию с сотового девушка не любила, предпочитая пользоваться мобильником исключительно как телефоном.
        Ничего хорошего и утешительного поиски не принесли. Все увиденное вполне вписывалось в концепцию галлюцинаций. Нет, конечно, можно было предположить, что во всем виновата магия, волшебство и прочая чертовщина, но Майя в них абсолютно не верила.
        Галлюцинации же, если верить всемирному разуму, могли быть и зрительными, и слуховыми, и тактильными. Что еще безумно «порадовало» несчастную Лашкевич, так это формулировка «галлюцинации никогда не возникают у здоровых людей», а раз так, можно было смело звонить «ноль-три» и направляться в ближайший дурдом.
        Все это Майе совершенно не нравилось. Ну не хотелось ей всю свою жизнь провести в дурке под присмотром заботливых врачей. Так что вариант рассказать обо всем увиденном родителям или дедушке тоже отпадал - потому как сразу приводил к первому. Ну или не сразу, а чуть попозже… Но итог все равно будет тот же.
        Пришлось дальше рыться в Интернете, пытаясь сообразить, как решить задачку, подкинутую собственным разумом.
        Через час поисков удалось выяснить следующее. Галлюцинации (чем бы они там ни были вызваны, шизофренией или еще каким-нибудь заболеванием) по большому счету имеют единую систему. Нельзя верить в то, что тебя похитили инопланетяне, и при этом считать себя младшей дочкой Бабы-яги. Раз заговорила о летающих тарелках, то надо быть последовательной. Инопланетяне - значит, никакая ты не нечисть, а самая обычная посланница иных миров или, для разнообразия, наследница какой-нибудь космической империи. Вывод? Правильно. Синяя кошка, банк со странным названием и оленья голова на крыше автобуса должны охватываться единой логикой. Правда, Майя пока не видела между всем вышеперечисленным никакой связи.
        Также удалось найти, что галлюцинация - это, по сути, иллюзия. А раз так, то какой бы диковинкой ни выглядело происходящее - олени, там, на крышах или синие кошки, - причинить вреда оно не может. Даже если что-то вдруг на тебя нападет и покусает, это все - глюк. Болезненный, но глюк.
        Ну и третья логическая цепочка, которую смогла построить Майя, прямо вытекала из второй. Психов обычно почему держат в дурдоме? Потому, что они опасны для общества. Грубо говоря, когда соседи начинают, засовывая в розетку урановые кубики, облучать тебя через стенку радиацией, ты берешь молоток и идешь бить соседей по голове. Выводы? Чтобы не попасть в дурку, не надо вести себя агрессивно по отношению ко всем этим видениям, дабы случайно не напороться на настоящего человека, которому, вероятно, очень не понравится, когда ты начнешь тыкать в него ножом.
        Стало быть, в ближайшее время следует действовать следующим образом: понять, что связывает все ранее увиденное, не бояться этого и не пытаться на это напасть. И, глядишь, можно будет со всеми этими глюками спокойно ужиться…
        Следующие несколько дней прошли спокойно: видимо, галлюцинации начинались только тогда, когда Майя сильно нервничала. Но вот субботним утром вновь должен был состояться зачет, и, направляясь в институт, студентка разглядела новую интересную вывеску, гласившую «Салон „Батори“. Мы исполним все ваши соКРОВенные желания».
        Сочетание прописных и заглавных букв в рекламе над заведением явно на что-то намекало. И, пожалуй, ничего хорошего от этого ждать нельзя. Но с другой стороны, Майя ведь уже пообещала себе, что она найдет логику в своих видениях. А раз так, стоило заглянуть в этот салон. Тем более что время до зачета еще оставалось.
        Девушка глубоко вздохнула и, толкнув тяжелую дубовую дверь, - а ведь в последнее время все делается из металлопластика! - решительно шагнула внутрь.
        Интимный полумрак, царивший в помещении, разгонялся светом слабо горящих свечей. Окна закрывали тяжелые портьеры, а стены были обиты алым бархатом. Сидевшая в глубоком кресле женщина в черном облегающем платье встала навстречу посетительнице:
        - Ночь да будет вашей спутницей. - Мягкий голос сочетался с огромными темными глазами, белоснежные распущенные волосы спадали до пояса. - Впервые у нас?
        Девушка судорожно огляделась по сторонам. Уж чего-чего, а такого она точно не ожидала.
        - Э… Да…
        - Кровь какой группы предпочитаете в это время суток?
        - Простите?! - поперхнулась незваная гостья.
        - Есть какие-нибудь пожелания по резус-фактору?
        Тут уже Майя окончательно стушевалась.
        - Боюсь, я пока не готова сделать выбор! - выпалила она. - Зайду к вам позже!
        Губы женщины тронула легкая улыбка.
        - Как вам будет угодно…
        Из странного заведения студентка вылетела пулей. Остановилась на пороге, судорожно хватая ртом воздух. За спиной хлопнула дверь.
        Майя нервно оглянулась…
        «Салон красоты „Чары“ ждет вас».
        Видимо, шизофрения решила, что хорошего понемножку и галлюцинации надо выдавать порционно.
        В последнее время количество аномалий просто зашкаливало. Если раньше их было не больше пары в месяц, то за прошедшую неделю насчитывалось уже не менее десятка. Были мелкие, пятнадцатого-четырнадцатого класса, которые удавалось только засечь, так и не узнав, что, собственно, произошло. Были средние, класса десятого, когда прибывшие на место происшествия успевали уловить призрачное мерцание таящего в воздухе объекта. Были и крупные, класса шестого, когда поисковикам приходилось врываться в изменившееся помещение, собирая льющуюся через грань энергию и приводя мир в норму. Другими словами, количество аномалий зашкаливало, переходя все мыслимые и немыслимые пределы.
        Адам уставился пустым взглядом в экран компьютера.
        В голове не было ни одной дельной мысли, и, честно говоря, с каждым мгновением это радовало все меньше.
        Отдел статистики, в котором сейчас служил парень, должен ведь не только учесть все произошедшие аномалии, но и рассчитать, произойдет ли в ближайшее время их увеличение. Хотя куда уж увеличиваться? В принципе существовала формула, позволявшая сделать необходимые вычисления, и итог получался вполне утешительным, но сейчас проблема была в другом: Адам не видел ни малейшей логики в расположении аномалий на карте города.
        Короткий щелчок мыши - и на мониторе вспыхнул знакомый план улиц. Алые точки - следы разразившихся аномалий. Рассыпанные щедрой горстью по карте, они напоминали сыпь на коже больного. Куча отметок - и никакой логики в их расположении. Хорошо героям фильмов: присмотрелся, голову почесал и рассчитал, что движение проблемы выстраивается в четкую линию. А тут… Несколько отметок на левом берегу Дона, десяток крапинок в центре и щедрая россыпь в Первомайском районе. Что может быть причиной такой хаотичности?
        Если бы проблема была в истончении грани, все аномалии разместились бы примерно на одной территории. Значит, дело в чем-то другом…
        Щелчок мыши, и количество отметок на экране уменьшилось раза в два: сейчас программа показывала только по-настоящему крупные аномалии, охватывающие большие территории или большое количество людей. Но в любом случае их слишком много. Семнадцать штук - это вам не койот наплакал. Обычно такое количество заметных происшествий за год случается. А тут - учет всего лишь за неделю.
        Парень задумчиво потарабанил пальцами по губам.
        - Верин! - гаркнул знакомый голос над самым ухом. - Опять своей дурью маешься?!
        Адам подскочил на месте - нервы после стресса стали просто ни к черту! - и оглянулся:
        - Опять ты…
        За спиной стоял, радостно скалясь, Кирилл, или Кир. Вместо черных форменных брюк - вываренные джинсы. Волосы мокрые, как после душа. Под глазом наливается нездоровой синевой свежий фингал. На поисковика парень совершенно не тянул - разве что майка была правильного оттенка.
        Ухмылка:
        - Я. Могу еще раз повторить: опять своей дурью маешься. Возвращайся к нам.
        - Пошел ты, - скривился Адам.
        Киру прекрасно известно, почему Верин ушел в статотдел. Но при этом бывший напарник все равно не терял надежды, что однажды тот вернется, и уж тогда-то… Что именно «тогда-то», Кир еще не сформулировал, но, судя по всему, ничего хорошего никого не ждало.
        - Возвращайся-возвращайся! - Поисковик сделал вид, что ничего не услышал. - Я вон только за сегодня успел уже одну водянку словить и три раза…
        - …в глаз получить, - в тон ему продолжил Адам.
        Слушать похвальбу приятеля ему совершенно не хотелось. Когда сам лишен возможности участвовать в поиске, проще сделать вид, что тебя он не интересует, чем каждый раз объяснять, что вернуться ты не можешь.
        - Да даже если и так! Зато медальон до краев полон! - Кир хлопнул себя по груди, нащупав под ладонью приятную прохладу металла. - А ты небось от одной зарплаты до другой кукуешь… Слушай, может, с тобой поделиться? Я через пару часов опять на поиск иду. С учетом количества аномалий, полчаса - и я опять под завязку.
        - Обойдусь.
        Честно говоря, принять предложение приятеля очень хотелось. Но гордость старинного рода Вериных, возводивших свое происхождение аж к первой Стае, не позволяла признаться, что Адам действительно едва сводит концы с концами. Тем более что та же самая гордость не позволяла и к родителям за помощью обратиться. Общаясь по скайпу с родными, Адам уже пятый месяц подряд натягивал на лицо радостную улыбку и жизнерадостно сообщал, что у него все чудесно, работа в поисковиках интересна как никогда, зарплата - энергией и обычной наличкой - выплачивается вовремя и в срок, а заряд кулона плещет через край. Хорошо хоть мама ни разу не попросила показать медальон. А то была бы еще одна головная боль…
        - Понятно, - вздохнул Кир, присаживаясь на край стола. Перегнулся через монитор, рассматривая карту на экране, ничего занятного не нашел и предложил: - Может, пойдем пообедаем? А то мне через два часа на новый поиск, а я на ногах со вчерашнего утра.
        Адам усмехнулся:
        - Видишь, до чего тебя поиск довел? У нас в статике такого никогда не бывает.
        По правде говоря, парень лукавил. Будь его воля, он бы с радостью сбежал вместе с Киром, но…
        Но Кир этого не знал.
        - Ну вот такой вот я идиот. Пошли, а? Есть хочется, ворону бы съел!
        - ВОрона! - нравоучительно поднял палец статист, но из-за компьютера все-таки выбрался.
        За границей парящего в пустоте острова начинался рассвет. У самого края, в темнеющей пустоте небес черные краски бездны расцвечивались алыми полосами…
        Хельдер Лейден с трудом подошел к кромке, свесился с обрыва и заглянул за край Запретного острова. Зависший в безвоздушном пространстве клочок земли казался выдернутым из реальности - это если не знать, что реальность здесь может быть какой угодно. Едва заметное в алых отблесках основание мерцало, словно подернутое легкой дымкой. Вроде бы так легко: протяни руку - и нащупаешь комья драгоценной почвы, отломишь кусочек корней, пробивших землю и высунувшихся в пустоту. Но пальцы самую малость не достают до такой далекой и такой желанной цели…
        Чуть поодаль виднеется рассыпающая брызги лента Горячей реки. На этом острове, как и на многих других, Горячая падает с края в чернеющую пустоту, проходит под зависшим в беззвездном пространстве островом, поднимается вверх и вновь впадает в свое русло, объединяя, таким образом, исток и устье… Мист Харб, глава Серых, утверждает, что вода, собранная из нижней части кольца любой реки, имеет живительную силу. Но ведь туда еще дотянуться надо, и не Хельдеру с его куцыми силенками соваться вниз.
        Парень поднял голову. Алые полосы, хаотично расчертившие черноту неба, становились все шире. Еще пара минут - и можно будет разглядеть край парящего неподалеку соседнего острова. Да и оттуда будет все различимо. А это совсем невесело. Если Бурые заметят, что на Запретном кто-то есть, головы не сносить.
        Надо сказать, Хельдер сам виноват, что так поздно достиг цели. Пока уговорил Нориа заменить его на ночной службе, пока собрал нужное количество амулетов, с таким трудом купленных у контрабандистов, шмыгающих за грань, пока настроил портал с Домового острова, пока нашел на Запретном точки концентрации силы - уже и время прошло. Нужно как можно скорее все здесь заканчивать, иначе еще немного - и к обрыву Запретного важно шагнет через портал Черный Гормо Даккен со свитой. Будет очень трудно объяснить, как сюда занесло одинокого Крапчатого с полной сумкой магических ловушек. Нет, конечно, может быть, Черный по блату, специально для Хельдера Лейдена и сделает исключение, прикажет сильно не пытать… но проверять это не хотелось.
        Парень одной рукой подтянул к себе валявшуюся неподалеку сумку, не глядя вытащил из нее гладкий металлический шар и, перевесившись через край, изо всех сил швырнул сферу вниз и назад - к основанию Запретного острова.
        «Только бы долетел», - беззвучно взмолился Хельдер, провожая взглядом вырвавшуюся из руки ловушку.
        Промчавшись около браса,[2 - Брас - мера длины, равная примерно 1,7м.] сфера треснула по периметру и, выпустив десяток игл, на миг застряла в воздухе. Хельдер впился в нее отчаянным взглядом, побелевшими губами бормоча молитву Первому. Прошептал несколько слов и замолчал, сообразив, что взывать к божеству просто бессмысленно. Первый далеко не дурак и помогать сейчас не станет. Главное, чтобы не помешал.
        Зависшая в пустоте, едва различимая в темноте сфера крутанулась на месте и рванула вперед - намного быстрее, чем в момент броска, - к бурым камням основания Запретного острова. Долетела, на полной скорости врезалась в рыжую глыбу, опутанную высунувшимися из земли корнями, и словно впиталась внутрь. Лишь легкий металлический отблеск на камне подсказывал, что здесь разместилась ловушка.
        Сработало!
        Оставшиеся шары Хельдер раскидал быстро - точки концентрации были найдены верно.
        Встав, парень закинул сумку на плечо и огляделся по сторонам. Теперь нужно срочно найти убежище.
        Впрочем, легче сказать, чем сделать. Мист Харб рассказывал, что, создав мир, Первый шагнул именно на Запретный остров. Именно здесь он попробовал свою силу, здесь плакал, завидуя удачам Другого, сюда пришел зализывать свои раны… Запретный остров не зря назывался Запретным - колебания магического фона творили здесь такое, что большинство физических законов, более-менее действовавших на других островах, казались детской сказкой. Например, русло Горячей реки, вдали, у самого истока, отрывалось от земли и, зависнув в паре брасов от почвы, словно диковинный синий шланг, завязывалось узлом и лишь потом опускалось, и воды вновь входили в берега. Даже стоять здесь можно с большим трудом, а уж идти - и подавно: с каждым шагом бултыхало во все стороны так, словно ты решил станцевать джигу во время землетрясения. Наверное, только Черный со свитой сможет пройти здесь без проблем.
        Ну или сам Первый. По слухам, он очень любил Запретный остров. Честно говоря, чтобы в это поверить, нужно быть круглым идиотом. Или обладать своеобразным чувством юмора. Которое, но отзывам, и было у Первого. В это как раз очень легко поверить - достаточно посмотреть на Кремпи Тайроса из свиты Черного. Вот уж точно над кем Первый пошутил, создавая… Заячья губа, выпученные глаза, заостренные уши и нехилый магический потенциал, о котором сам Хельдер мог только мечтать.
        Впрочем, если задуманное получится, не то что Бурый Кремпи, сам Черный на коленях ползать будет.
        Спекшиеся плиты, покрывавшие Запретный остров, начинали наливаться ядовитым зеленым светом. Парящие в отдалении обломки колонн - говорят, здесь когда-то стоял главный храм Первого, - медленно пульсировали багровым, подхватывая энергию начинающегося рассвета.
        Кожу защекотал озноб от начавшего открываться портала. Еще пара мгновений, и Черный ступит на землю Запретного острова. Хельдер нашел взглядом трещину в земле, подмеченную, еще когда он только перенесся сюда, и сдавленно застонал: расщелина, в которой он надеялся скрыться от всевидящего ока Гормо Даккена, прямо на его глазах схлопнулась, и даже следов не видно - лишь гладкие плиты.
        Кажется, байка о том, что здесь остаются незыблемыми только колонны храма да река, а все остальное появлялось и исчезало совершенно непредсказуемым образом, вполне правдива.
        До виднеющихся за развалинами деревьев еще надо добежать. А на это требовалось время, которого у Хельдера совершенно нет. Да и то не факт, что та милая рощица не растает в воздухе в самый интересный момент, явив нарушителя пред грозные очи Черного.
        Уже наметились синие брызги портала. Уже на виднеющейся вдали кромке Карманного острова замелькали коричневые мундиры Бурых. Еще чуть-чуть и…
        Что ждет нарушителя, посмевшего шагнуть на землю Запретного острова? Кто-то говорил о колесовании на Круглом острове. Кто-то рассказывал, что нечестивцев привязывают к верхушкам молодых деревьев на Лесном острове. Кто-то вспоминал о виселицах острова Горбатого…
        Хельдер накинул на плечо пустую сумку, зажмурился и шагнул за край, в расчерченную багровыми всполохами темноту.
        ГЛАВА ВТОРАЯ,
        в которой Адам понимает, что что-то идет не так, шизофрения Майи продолжает прогрессировать, а Хельдер задыхается от проблем
        Офис ростовского филиала ООО «Стая» располагался неподалеку от центра города, и в принципе этому можно было бы радоваться: сеть, созданная статистами, позволит заглянуть на каждую улочку и обнаружить малейшую аномалию, поисковики по первому сигналу могут легко добраться куда угодно (если есть личный транспорт и не приходится пользоваться общественным, опасаясь постоянно попасть в пробку), а учетчики разберутся с последствиями этой самой аномалии.
        Центр города - это очень хорошо. Если не считать того, что сам офис располагался в здании, построенном еще при царе Горохе, до «Стаи» этот дом был занят то ли детским садом, то ли музыкальной школой, проводка постоянно искрила и коротила, компьютеры, за которыми работали статисты, вечно зависали, а на ближайших тихих улочках, в народе прозванных Нахаловкой, не было ни малейшего намека ни на какое кафе, где удалось бы пообедать двум вырвавшимся из пучины работы трудоголикам.
        Короче, идти обедать вдвоем - совершенно не вариант, нужно найти кого-то третьего. Главное, чтобы у этого третьего была машина, на которой можно добраться до ближайшей забегаловки и пообедать, не боясь отравиться. Нет, конечно, рабочий амулет позволит определить, насколько съедобно поставленное перед тобой блюдо, но запасы Адама сейчас практически на нуле, так что он предпочитал не тратить драгоценные крохи энергии.
        Третий нашелся довольно быстро. Забежавший на этаж статистов, чтобы получить сведения для сличения количества аномалий и выброса энергии, учетчик Димка Стеклов был выловлен и остановлен простым вопросом:
        - Обедать идешь?
        Стеклов - долговязый, непривычно светловолосый, одетый не по форме в серый джинсовый костюм, - уставился на приятелей поверх сползших на кончик носа очков:
        - Я деньги, которые на обед оставались, уже на бензин потратил.
        До зарплаты, которая в Стае выдавалась и энергией, которой заряжался кулон, и самыми обычными рублями, еще неделя, а потому Стеклов, как обычно израсходовавший все деньги в начале месяца, в последние дни почти перебивался с хлеба на воду: поделил все, что осталось, на равные доли и старался тратить не больше учтенного. Другой вопрос, что в последнее время он предпочитал ездить на своей машине, а не стоять в пробке в автобусе, так что периодически оставался без обеда.
        Кир и Адам переглянулись: повторять намек не пришлось. Если Димка отвезет до нужной забегаловки, то почему бы не заплатить за него в кафе?
        Стеклов был против. Сперва он вообще заявил, что отвезет друзей просто так, но на вполне резонный вопрос Адама:
        - Мы будем обедать, а ты сидеть за столом и облизываться? - достойного ответа у него не нашлось.
        Кафе носило гордое название «Серебряный источник». И, пожалуй, это было единственным достоинством этого заведения. Поцарапанные пластиковые столы без скатертей, увядшие тюльпаны в вазочках, разномастные солонки и перечницы… Одинокая официантка в сером переднике принесла меню и вернулась за стойку, сладко зевая и потягиваясь.
        Честно говоря, Адам сюда по собственной воле никогда бы не зашел, но Кира и Димку эта забегаловка, кажется, вполне устроила.
        Уже за столиком, скользя взглядом по выцветшим строчкам меню, Адам почувствовал, как нагревается амулет на шее.
        - Поблизости аномалия, - хрипло обронил он, пытаясь взглядом выцепить, что изменилось в окружающем мире. Будь он поисковиком, понять, что не так, было бы намного проще.
        Не отрывая взгляда от меню, Кир ткнул пальцем себе за спину: бутылки на стенде за барной стойкой медленно меняли форму - вытягивались длинными трубочками, разбухали круглыми кувшинами, обрастая оплеткой из шпагата, расползались пузатыми баллонами.
        - Мелочь. Класс пятнадцать-бис, - прокомментировал Кир, скользнув рассеянным взглядом по барной стойке. - Не обращай внимания, само рассеется.
        Адам медленно отвел взор: полгода назад, когда он еще был поисковиком, такая мелочовка могла привлечь внимание. Теперь же, когда на голову сыпались нестабильности, достигающие пятого-четвертого класса, ни Кир, ни Димка не придавали никакого значения каким-то там бутылкам.
        - Что будете заказывать? - Официантка наконец решила подойти к их столику.
        Ответить парни не успели: мобильник Кира противно взвыл: «И вновь продолжается бой!» Поисковик поднял трубку:
        - Слушаю, Маркин… Угу, скоро буду. - Он отключился, перевел взгляд на Стеклова: - Аномалия на «Северном». Шестой класс. Вызывают всех поисковиков. Дим, подвезешь?
        Тот покосился на меню и тоскливо вздохнул:
        - Куда ж я денусь с подводной лодки? Эд, мы тебя бросим, хорошо?
        Уж на что Верин не любил, когда его так называли, но улыбку выдавить удалось. Кажется, даже вполне правдоподобную:
        - Без проблем. Доберусь до работы сам.
        Напрашиваться в компанию на выезд не стал: при любой аномалии больше восьмого класса Адам в своем нынешнем состоянии был скорее обузой, чем помощником. И, похоже, это навсегда.
        Хлопнула дверь.
        Оставшись в одиночестве, парень даже не мог придумать, что заказать на обед. Официантка все ждала, и бывший поисковик, чтобы избавиться от нее, буркнул:
        - Зеленого чая.
        Девушка удивленно заломила бровь - она явно рассчитывала на заказ покрупнее - и удалилась, покачивая бедрами. Там, где ее каблуки касались пола, распускались крохотные тюльпанчики.
        «Тринадцатый класс», - автоматически отметил про себя Верин.
        Есть не хотелось совершенно, в голову лезли мысли о собственной бесполезности.
        Звякнула об стол кружка. Плавающие на поверхности чаинки складывались в неприличное слово, а ручку медленно оплетал вьюнок.
        «Одиннадцатый класс», - меланхолично подумал Адам, отхлебывая из кружки. На миг задумавшись о последствиях, парень воровато огляделся по сторонам и принялся распутывать вьюнок на ручке. Зажав зеленый побег между пальцами, торопливо спрятал его в карман. Сейчас воспользоваться все равно не получится, для этого нужен особый настрой, а что касается несанкционированности действий - так все на крупной аномалии. Разве кто-нибудь что-нибудь заметит?
        Волноваться о самой аномалии и отсутствии рядом с ней поисковиков тоже не стоило: переход от пятнадцатого до одиннадцатого класса занял всего несколько минут, а при такой скорости дальше десятого не пойдет: вся энергия уйдет на скорость прохождения между уровнями. Плохо, конечно, что все поисковики в другом районе, но с этим ничего не поделаешь. Остается только ждать и надеяться, что ни во что не вляпаешься.
        Последние глотки чая отдавали на вкус розмарином, а когда парень поставил кружку на стол, из глубины чашки ему по-свойски подмигнула синяя рогатая физиономия с пятачком вместо носа. Адам расплатился с официанткой и вышел из кафе.
        Это, конечно, отвратительно, что ни одного поисковика сейчас не вызовешь - все на более крупной нестабильности, а Адам сейчас статист и сделать ничего не сможет при всем своем желании.
        На улице не было никакого намека на аномалию: видно, она просачивалась в кафе с другой стороны здания. По большому счету Адам со спокойной совестью мог ехать в офис - в его компетенцию на новом месте работы не входил непосредственный контакт с нестабильностями, но годы работы в поисковом отряде брали свое…
        Пройдя вверх по улице, парень остановился, коснулся ладонью висящего на шее амулета - пусть сейчас его способности были крайне куцыми, но хотя бы слегка помочь кулон мог. Металл медленно остывал под ладонью - кажется, статист пошел не в ту сторону. Парень развернулся и двинулся в противоположном направлении.
        С каждым шагом амулет под ладонью становился все горячее. Адам, конечно, пока не замечал никаких изменений в окружающем мире, но это объяснимо: аномалия вполне могла скрываться за углом. Тем более что подвес на кожаном шнурке уже начинал обжигать кожу - можно было не трогать его пальцами, проверяя температуру.
        Шаг, другой.
        Завернуть за угол…
        Аномалия была класса пятого, не меньше: видно, через стенку в кафе просачивались лишь легкие брызги. Даже удивительно, что, заметив высокую опасность в Северном микрорайоне, Стая не обратила внимания на происходящее в центре.
        Всего в квартале от Адама улица превращалась во что-то иное. Казалось, огромная клякса, оброненная с кисти неизвестным художником, встала вертикально, закрыв собой весь проспект и открывая проход в иной мир. В аномалию.
        Ровный асфальт дороги переходил в рыжие, спекшиеся между собой плиты. Светло-голубое небо резко сменялось черной бездной, расчерченной алыми полосами всполохов. Даже дома, выстроившиеся вдоль улицы, обрывались, исчезали неожиданно, как обрезанные ножом.
        Вдали виднелись парящие в воздухе обломки мраморной колоннады, а у края аномалии, у самого перехода в настоящий мир, наливалось ядовитой прозеленью дымное облако - и черт его знает, что это было такое.
        Если у Адама и были комментарии к происходящему, то только непечатные, вроде тех, которые он прочел в чашке чая. Столкнувшись полгода назад с аномалией на пару классов ниже этой, Верин вылетел из поисковиков. Какие будут последствия у новой встречи - одному Ворону известно.
        Как, ну вот как Стая могла не заметить эту аномалию?! Почему всех отозвали в другой район?!
        Замершую на самой границе реального мира фигуру Адам вначале не заметил - слишком уж крошечной она казалась на фоне разворачивающегося действа. Впрочем, даже разглядев стоящую спиной к нему девушку, Адам не придал этому никакого значения: все равно никто, кроме членов Стаи, не обращает внимания на нестабильности. Даже такие крупные.
        Но странное дело, незнакомка в легком сарафане, до этого стоявшая неподвижно, вдруг отступила на шаг. Еще на один.
        Словно она испугалась аномалии.
        Словно она видела ее…
        На зачет по анализу финансово-хозяйственной деятельности Майя пришла в совершенно расстроенных чувствах. Пропускала мимо ушей вопросы преподавателя, отвечала невпопад, а потому неудивительно, что ее отправили на пересдачу, которая должна состояться через пару дней.
        «Хвост» у студентки Лашкевич был далеко не первый, так что по этому поводу она особо не переживала - голова сейчас была занята совсем другим.
        Странная беловолосая женщина с мягкой полуулыбкой до сих пор стояла перед глазами. Вот из каких глубин подсознания мог выплыть вопрос: «Кровь какой группы предпочитаете»? Да еще и «в это время суток»?
        Фильмы про всяких там вампиров Майя принципиально не смотрела, считая все это бредом сивой кобылы. А вот гляди ж ты…
        А чего стоит контрольный в голову: «Есть какие-нибудь пожелания по резус-фактору?» Нет, шизофрения явно заглянула в такие пучины разума, о которых Лашкевич и не подозревала.
        Медленно шагая по улице, девушка все пыталась сообразить, как такое вообще возможно. Вроде бы жила тихо, никого не трогала, и вдруг раз! - и синие кошки, зеленые пассажиры и «кровь какой группы…». Нет, ну как вообще такое могло получиться? И главное, почему? Вроде бы никто из родных никогда на галлюцинации не жаловался… Нет, дедушка Вацлав, когда Майя была совсем маленькой, пугал ее байками про «стр-р-рашного койота, который придет из бездны и утащит». Куда именно утащит, так и осталось загадкой: обычно в этот момент в комнату входила мама, укоризненно качала головой, мол, папа, как же вам не стыдно пугать ребенка, и начинала сама рассказывать сказки. Вполне обычные. Про Золушку и Красную Шапочку. Про Белоснежку и Щелкунчика…
        Но ведь сказки дедушки Вацлава - это всего лишь сказки! Они не имеют никакого отношения к галлюцинациям Майи. Тем более что в этих видениях не было ни койота, ни бездны. Были кошки, автобусы и странные вопросы.
        Майя шла, уставившись в землю, а потому вначале не заметила ничего необычного. Подумаешь, стук каблуков по асфальту стал чуть тише, это бывает.
        Лишь когда дорога под ногами начала пружинить, девушка заподозрила что-то неладное.
        Вскинула голову… И поняла, что все предыдущие видения были детским лепетом по сравнению с тем, что ее подсознание нарисовало сейчас.
        Сердце заколотилось как сумасшедшее. Дикий панический страх захлестнул душу, и девушка, не в силах справиться с ним, отступила на шаг, еще на один, еще… И во что-то уперлась.
        Майя медленно обернулась, мысленно уже готовясь к тому, что увидит какого-нибудь фиолетового пришельца с Альфы Центавра, и окаменела. Перед ней стоял приснившийся ей несколько дней назад «принц»…
        Сомнений быть не могло. Черные, коротко стриженные волосы, римский профиль, квадратный подбородок… Черная майка с коротким рукавом обтягивала рельефные мышцы. На груди на простеньком кожаном шнурке висела бронзовая подвеска, изображающая какую-то птицу, расправившую крылья.
        Это действительно был он. Приснившийся Майе «принц».
        Как и во сне - без коня.
        Девушка не могла отвести глаз от незнакомца. Вот лично для нее он действительно был воплощением всех сокровенных девичьих грез…
        А потому, без сомнения, был самой обычной галлюцинацией.
        Настроение, еще несколько мгновений назад при виде «принца» взлетевшее до горних высот счастья, тотчас упало ниже плинтуса, сразу после того как в кудрявую голову Майи забрело это вполне логичное объяснение.
        В самом деле, глупо предполагать, будто то, что несколько дней назад увидела во сне, решило воплотиться в реальности. Особенно после всех этих кошек и прочей чепухи.
        Надо же, а ведь такая красивая галлюцинация…
        Майя тоскливо хлюпнула носом. Нет, ну вот почему проблемы сыплются на голову одна за другой? То кошки синие, то пустота с парящими колоннами вместо знакомой улицы, то теперь вот воплощение девичьих грез оказывается банальным глюком. А ведь так было бы здорово, встреть Майя этого парня в реальности… Ну вот почему так не бывает?!
        Впрочем, галлюцинация действовала по своей внутренней логике. Подцепив двумя пальцами подбородок Майи, парень запрокинул ей голову и требовательно поинтересовался:
        - Ты что, это видишь?
        Что именно «это», сомнению не подлежало. Другой вопрос, что банальная галлюцинация не имела никакого права так обращаться с Майей. Поэтому девушка вывернулась из хватки и, нервно дернув плечом, буркнула:
        - Вижу. И что?
        «Интересно, а что происходит в реальности?» - закралась в голову любопытная мысль. Впрочем, она тут же испарилась, поскольку «галлюцинация» вцепилась рукой в плечо Майе и на всякий случай уточнила:
        - Колоннаду тоже?
        - И черное небо с красными полосами, - вежливо согласилась девушка, осторожно пытаясь разжать цепкие пальцы, впившиеся ей в руку. Главное, не вести себя агрессивно.
        - Хреново, - подытожила галлюцинация.
        Как действовать в данной ситуации, Адам просто не знал. Видеть аномалии могли только члены Стаи. Парень даже не был уверен, будут ли замечать друг друга представители двух разных нестабильностей, решивших пересечься друг с другом. А тут непонятная девчонка, которая видит, что творится на самом деле. И плюс к ней - аномалия пятого класса. Причем аномалия, отблески которой очень быстро перескакивают от одного уровня к другому. А это значит, что сама нестабильность в ближайшее время будет только расти.
        И что прикажете делать несчастному статисту?!
        Не придумав ничего более умного, Адам свободной рукой похлопал по карманам, разыскивая телефон, не нашел и тихо ругнулся - видно, оставил мобильник в офисе.
        Незнакомка между тем все не оставляла осторожных попыток освободиться. Худенькая, невысокая, она едва доставала Адаму до груди. Вьющиеся волосы пребывали в художественном беспорядке, а ремешок сумки, небрежно наброшенной на плечо, почти перетерся, еще немного - и лопнет.
        Зеленоватое облако, мерцающее подле границы аномалии, все росло. Да и сама нестабильность только увеличивалась в размере, захлестывая все большее пространство реального мира. Еще немного и… И что? С проблемами такого размера парень пока не сталкивался.
        Адам вообще сейчас был бесполезен. Амулет и возможности статиста не позволят справиться с такой нестабильностью. Но ведь нельзя оставить все как есть!
        Еще и эта девушка…
        Майе совершенно не нравилось происходящее. Мало того что незнакомец (или галлюцинация? Или незнакомец - галлюцинация?) ее не отпускал, так он еще и сам стоял как вкопанный, вперив взгляд в тот кошмар, что творился ниже по улице. Понятно, что ничего из происходящего не могло причинить никакого вреда, но сам факт нахождения рядом с такой «странностью» был, мягко говоря, неприятен.
        - Телефон есть?! - ожил незнакомец.
        Довольно неожиданно. Только что стоял, молчал, а тут вдруг… Нет, у галюников явно была какая-то своя внутренняя логика, которую Майя пока не могла уловить.
        Впрочем, если это всего лишь видение, то вряд ли оно похитит мобильник и убежит с ним вверх по улице. Тем более что руку девушки пока никто так и не отпустил, держат по-прежнему крепко - вон, на плече скоро синяки будут… Интересно, а они вообще сейчас могут возникнуть? Нет, Майя, конечно, слышала, что под гипнозом люди могут чувствовать несуществующие ожоги, уколы… А синяки появляются или нет? И кто, кстати, будет держать мобильник в руках, если Майя сейчас найдет его в сумке и отдаст? Может быть, телефон просто-напросто упадет на землю?
        Не упал. Парень большим пальцем той же руки, в которой держал трубку, набрал три девятки и поднес мобильник к уху:
        - Пятый класс. На Буденовском… Что значит «все на выезде»?! Кто у аппарата?! Ни одного отряда нет, что ли?! Да какой, на фиг, Северный?! В центре аномалия, сносит все к вороньей бабушке, а у вас все на выезде!.. Верин докладывает, кто еще! По голосу трудно узнать?! Ах, «много нас таких»?! Понаберут по объявлению! - зло буркнул он, выключая телефон. - Еще и трубки бросают…
        Майя все не могла отвести от разговаривающего «принца» взгляда. Если он взял телефон в руки, значит, он не галлюцинация?! Значит, он сейчас действительно стоит рядом с ней, именно такой, как ей приснился несколько дней назад?!
        Хотя тут может быть и другой вариант. Рядом с Майей действительно стоит какой-то юноша, но благодаря помутнению рассудка девушка видит совсем не того, кто находится рядом. То есть сейчас тут мирно прогуливается какой-нибудь ботаник, а воображение рисует принца на белом коне.
        Парень меж тем бросил короткий взгляд на Майю:
        - И вот что теперь мне делать?! Ладно, с аномалией я точно не справлюсь. О ее существовании доложил, пусть теперь как хотят, так поисковиков и выискивают, моя хата с краю, я ее все равно не потяну… А с тобой надо разобраться. Пойдем в офис. - И он потянул девушку куда-то в сторону.
        Вот этого Майя совершенно не собиралась терпеть. Ходят тут глюки всякие, да еще и командуют нещадно! О благом намерении не спорить, соглашаться и не вести себя агрессивно было мгновенно забыто. Девушка рванулась в сторону:
        - Не пойду я никуда!
        Нет, конечно, еще оставалась вероятность, что это уже приехали санитары, просто воображение сейчас изображает все именно так, но в дурку хотелось меньше всего.
        Разозлившийся Адам потянул ее сильнее. Объяснять что бы то ни было он незнакомке не собирался: хотя бы потому, что сам ничего не понимал.
        Майя тормознула еще сильнее, даже ногами в землю уперлась. А для того, чтобы гарантированно никуда не идти, выставила вперед свободную руку, нечаянно толкнула незнакомца ладонью в грудь.
        Пальцы случайно коснулись бронзовой подвески.
        Перед глазами полыхнула яркая вспышка света.
        Центр тяжести на всех островах спрятан где-то в глубине. Шагнешь с обрыва - и тебя притянет к основанию.
        Будешь идти по отвесной стене, а самому будет казаться, что движешься по обычной равнине.
        Это все Хельдер знал с детства. Другой вопрос, что вышеперечисленные правила действуют на всех островах, кроме Запретного. Если на Домовом, Горбатом, Лесном есть более-менее устоявшиеся физические законы, - пусть на каждом свои, но они устоявшиеся! - то здесь могло быть что угодно.
        Сделав шаг в бездну, Хельдер мог провалиться куда-то вниз и падать до скончания веков (кстати, неизвестно, есть ли там воздух), мог пролететь несколько брасов и зависнуть, не в силах сдвинуться ни вверх, ни вниз, мог… да могло быть еще что угодно! На Запретном острове нет законов и правил. Особенно сейчас, когда только началась неделя Пришествия. В эти дни может твориться невесть что. Так, по крайней мере, говорили те, кому повезло - или не повезло, как посмотреть - оказаться здесь.
        Как ни странно, но парню улыбнулась удача. Он приземлился на четвереньки, замер, хватая ртом воздух и пытаясь привести себя в чувство. Перед глазами мелькали разноцветные круги, а к горлу подкатывал противный комок. Руки подломились, и парень рухнул, уткнувшись лицом в рыжий камень.
        Упал он на бок, чуть ударившись виском и чувствуя, что с каждым мигом ему все сильнее не хватает воздуха. Впрочем, чего он ждал у основания Запретного острова? Это место не рассчитано на человека, а значит, еще несколько минут - и дышать точно будет нечем. Воздух есть наверху, там, где можно спокойно пройтись по горизонтальной поверхности, а не здесь, на оплетенном корнями камне, где ты держишься каким-то чудом, - со стороны, наверное, похож на муравья, замершего на вертикали. Впрочем, кто сейчас будет смотреть со стороны? Первый забросил Запретный, а остальным есть дело только до поверхности…
        Нужно как можно скорее выбраться в более безопасное место. Ну или хотя бы туда, где можно находиться, не боясь, что твой вздох будет последним.
        Хельдер перекатился на спину, замер, чувствуя, как пульс отзывается в голове ударами молота, а затем резко сел. У него не было времени на то, чтобы подниматься медленно и неторопливо, постепенно собираясь с силами.
        От быстрого рывка перед глазами вновь потемнело, впрочем, Хельдера это не остановило. Встать он все-таки смог. Правда, при этом пошла кровь из носа, но лучше уж так, чем никак.
        Парень запрокинул голову, зажал на несколько мгновений пальцами переносицу, потом вытер окровавленную руку о рубашку и решительно шагнул вперед. Да, нужно срочно найти безопасное место.
        Ну или хотя бы добраться до магических ловушек.
        Каждый шаг давался с трудом. Во рту чувствовался привкус металла, кровь все продолжала бежать из носа, и Хельдер несколько раз вытирал ее рукавом рубахи. О красоте можно позаботиться потом, если получится задуманное.
        «Если» здесь - ключевое слово. В конце концов, если ничего не получится, то когда-нибудь какие-нибудь смельчаки, решившие забраться на Запретный остров и прыгнуть с обрыва, найдут здесь останки…
        Думать об этом совершенно не хотелось. Дышать становилось все труднее.
        Хельдер сплюнул на землю, с удивлением разглядев в слюне сгустки крови, и ускорил шаг. Кажется, времени оставалось все меньше.
        Если расчеты верны, то ближайшая ловушка находится за скалой прямо по курсу. Другой вопрос, что до нее еще надо добраться. Ну и совсем другой - что здесь, в основании Запретного острова, за те несколько минут, пока он добирался до ловушки, все могло измениться не раз.
        В ушах уже шумело, перед глазами стоял красный туман, а кровью парень сплюнул уже раза четыре, не меньше.
        Шаг.
        Еще один.
        Еще.
        Глупый-глупый муравей идет по основанию острова…
        Обогнуть камень. Огромный, больше своего роста…
        Ноги подкосились: ловушки не было. Оранжевые камни основания обрывались в нескольких брасах впереди, открывая вид в бесконечность. Перевали через край - и верх с низом вновь поменяются местами, сможешь забраться на сам остров.
        Как раз в гостеприимные руки Бурых, которым, несомненно, будет интересно узнать, какого койота кто-то ползает по основанию Запретного острова, да еще и во время недели Пришествия.
        Ловушка могла пропасть куда угодно. Не факт, что Хельдер правильно рассчитал направление. Его могло снести в сторону во время прыжка. Да что там думать! Рыжий камень основания мог просто бесследно поглотить металлический шар, не оставив никаких следов, - здесь и сейчас возможно все! Другой вопрос, что дышать становилось все труднее, переползать через край к Черному и Бурым из его свиты парень не собирался - лучше умереть здесь, чем у них в руках, - а без ловушки Хельдер долго на поверхности основания не протянет.
        По земле пробежала трещина. Спекшийся камень у самых ног Хельдера разошелся, явив огромный провал.
        Времени на размышления особо не было. Пусть эта яма может захлопнуться так же легко, как и появилась, но, с другой стороны, выбирать-то не из чего! Там, в глубине, вероятно, хватит воздуха. Вдобавок этот ход в земле вполне может вывести на поверхность где-нибудь на расстоянии от Черного. Ну а кроме того, в провале вполне может обнаружиться впитавшаяся в основание магическая ловушка.
        Хельдер в очередной раз провел рукавом по лицу, стирая дорожки подсохшей крови, и шагнул в провал…
        Для разнообразия приземлился он на ноги. Огляделся по сторонам: законы физики Запретного острова опять решили пошутить - вход, через который он попал сюда, находился не над головой, а сзади, за спиной, словно парень спокойно вошел в пещеру в горе. Впрочем, это было вполне обычным явлением на большинстве островов. А уж здесь, на Запретном, да еще и в неделю Пришествия…
        Что не могло не радовать: теперь дышалось чуть полегче. Да и кровь носом идти перестала. Парень покосился на бурые пятна, засохшие на рукаве, и направился вперед в глубину пещеры. Куда-то ведь она ведет. Выбираться назад, на основание острова, было бы безумием. Ну а если бояться того, что стены могут просто сомкнуться над твоей головой, - следовало не заморачиваться с ловушками и порталами, а спокойно сидеть дома и надеяться, что когда-нибудь перейдешь на следующую ступень.
        Единственный источник света оставался за спиной. С каждым шагом становилось все темнее, и Хельдер выставил вперед руки, надеясь, что он ни на что не натолкнется. Идти почему-то становилось все труднее, словно перед парнем вдруг выросла упругая невидимая преграда, через которую предстояло прорываться вперед.
        Последнее усилие, последний шаг.
        Перед глазами вспыхнул зеленый свет.
        Когда Хельдер проморгался, выяснилось, что пещера, по которой он шел, полностью сменила свой облик: под самым потолком вверх ногами выросло множество грибов, дающих легкое зеленоватое освещение, а выход наружу исчез - вместо него появился длинный тоннель, уходящий куда-то вдаль в обе стороны.
        Запретный остров лишний раз решил доказать, что он не является чем-то статичным.
        По крайней мере, воздух здесь тоже имеется. А значит, у Хельдера есть пара минут на то, чтобы отдохнуть, отдышаться, прийти в чувство и идти дальше.
        Парень присел на землю, оперся спиной о стену и закрыл глаза.
        Кажется, задремал. По крайней мере, когда он вновь зашевелился, грибы сменили свое свечение с зеленого на красное.
        - Миленько, - буркнул парень, озираясь.
        В багровом освещении все казалось каким-то жутковатым. Даже засохшие пятна крови на рубахе приобрели какой-то зловещий оттенок. И это притом, что Хельдер прекрасно знал их происхождение.
        Впрочем, что не могло не радовать, ему хотя бы полегчало за прошедшее время. Перестала кружиться голова, а металлический привкус во рту почти прошел.
        Сейчас Хельдер корил себя за то, что так беспечно заснул: а если бы эти грибы оказались разумными и плотоядными, как на Синем острове? Или, как на Гробовом, выпускали в воздух ядовитые пары?
        Оставалось только радоваться, что ничего плохого не произошло. Кажется.
        В любом случае надо выбираться отсюда. И как можно быстрее. Что случилось с ловушками, придется разобраться попутно.
        Парень решительно двинулся вперед по коридору. Шаги гулко отзывались в пустоте, тоннель петлял из стороны в сторону.
        За очередным поворотом Хельдеру послышался какой-то шум. Он остановился и, медленно подкравшись, выглянул из-за угла.
        Тоннель переходил в пещеру. Как и во всем коридоре, здесь под потолком росли светящиеся грибы. Впрочем, это было единственное сходство. Пол переливался всеми цветами радуги, у дальней стены расположилось нечто, больше всего похожее на вымахавшую в два человеческих роста кучу фиолетового желе, удивленно моргающего десятком глаз с огромными пушистыми ресницами, а в середине комнаты, рядом с неподвижно лежащим парнем, сидела, зажмурившись и обняв себя за плечи, молодая девушка, исступленно повторявшая:
        - Это галлюцинация, я все это придумала. Это галлюцинация…
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
        в которой Адам отказывается реагировать на системные раздражители, Хельдер близко знакомится с животным миром Запретного острова, а Майя лишний раз убеждается в тяжести своего заболевания
        Когда Майя наконец проморгалась, выяснилось, что ничего хорошего от встреч с «принцами» ждать нельзя. Если раньше галюники ограничивались единичными случаями, вклинившимися в окружающий мир, то сейчас вся реальность решила измениться, став настолько невероятной, что девушке захотелось взвыть в полный голос.
        Радужный пол пещеры оригинально сочетался с растущими на потолке грибами, отбрасывающими отблески красного света, а куча желе в дальнем углу булькала, выпускала пузыри и вообще вела себя непотребно. Довершал картинку вышеупомянутый «принц», неподвижно валявшийся у ног Майи. Честно говоря, девушка предполагала, что по канонам сказки все должно быть наоборот - закатывать глаза и падать в обморок должны девицы, а не юноши, но, видно, у шизофрении свои правила. Впрочем, сейчас Майе было не до размышлений о сказках, принцах и прочей ерунде: желе булькнуло как-то особенно выразительно, и из глубины бесформенной массы выплыл… глаз.
        Самый обычный глаз. С веками, ресницами, радужкой и зрачком, правда, в сочетании с неопрятной грудой странной консистенции этот самый глаз смотрелся, мягко говоря, странно.
        Или страшно.
        Майя замерла, ошарашенно уставившись на происходящее.
        Желе решило не останавливаться на достигнутом: уже через несколько минут количество глаз пополнилось. Радужки у них теперь были самых разнообразных цветов: красная, синяя, зеленая, голубая. Видно, желе решило, что нужно придерживаться традиций разноцветного пола.
        Один глаз моргнул, вытянулся на длинной ножке вперед, почти дотянувшись до Майи. Перепуганная девушка плюхнулась на пол и забормотала:
        - Это галлюцинация, я все это придумала. Это галлюцинация.
        О том, что если это все не видения, то ее вполне могут съесть прямо здесь и сейчас, девушка не задумывалась, слишком уж страшно ей было.
        Кто-то осторожно потряс ее за плечо:
        - Эй, ты чего?
        Майя вздрогнула, вскинула перепуганные глаза: рядом с ней стоял невысокий худощавый парень. Белая рубаха с кружевными манжетами, закрывающими кисти рук, была заляпана неопрятными бурыми пятнами, а темные брюки, заправленные в высокие сапоги, выпачкались в рыжей пыли. На плече висел кожаный рюкзак. В светло-русых волосах застрял упавший с потолка крошечный светящийся гриб на тонкой ножке, под острым носом виднелись потеки засохшей крови, а серые глаза глядели напряженно и устало.
        - В смысле? - не поняла Майя.
        Для начала надо было точно уяснить - настоящий он или такая же галлюцинация, как «принц» и желе.
        - Что за чушь несешь? Глазуна никогда не видела?
        Галлюцинация. Надо признать, вполне симпатичная, но при этом галлюцинация. Действующая по правилам своей внутренней логики, охватывающей все эти видения в совокупности.
        Чем там это лечат?
        Налюбовавшись на радужный пол, грибы и глазастое желе, Майя уже не боялась врачей и психушки.
        - Я согласна на галоперидол, - тихо выдохнула она, вставая. - Только уберите это. - Девушка ткнула пальцем в желе.
        Хельдер ошарашенно потряс головой. Ответа на вопрос, почему незнакомка так странно себя ведет, он не получил, а сам факт того, что она испугалась совершенно безобидного зверя, уже начинал настораживать.
        Да еще и ее спутник, так и не пошевелившийся с того момента, как Хельдер зашел в пещеру…
        Впрочем, проблемы надо решать по мере их поступления. Магических ловушек в пещере не наблюдалось, искать их можно еще целую вечность, а потому ничего умнее, кроме как помочь этим двоим, Хельдер пока не придумал. В конце концов, женщины Бурыми быть не могут, значит, незнакомка безопасна. А ее спутник признаков жизни не подает. Да и Гормо Даккена поблизости не наблюдается…
        Для начала, раз девушка так боится безобидного глазуна, следовало избавиться от этого зверя. Обхлопав карманы, парень обнаружил мелкую монетку в три ора.[3 - Ор - денежная единица, используемая на островах. Один тиор - шесть каоров. Один каор - шесть оров.] Сойдет.
        Подкинув металлическую пластинку на ладони, Хельдер широко размахнулся и швырнул ее в глазуна. За мгновение до того, как монета коснулась фиолетового желе, зверь испуганно дернулся в одну сторону, в другую и, невнятно булькнув, ушел сквозь стену. Только слизистое пятно на полу напоминало о том, что еще несколько мгновений назад здесь кто-то был.
        - Минус один, - деловито подытожил Хельдер, поднимая звякнувшую по разноцветным камням монетку, и, повернувшись к незнакомке, продолжил тем же тоном: - Теперь пора разобраться с тобой.
        Майя испуганно сжалась в комочек. Она не видела, что кинули в страшное существо, но происходящее нравилось ей все меньше и меньше. И главное, все труднее было себя убеждать в том, что видения не причинят никакого вреда.
        - Хватит дрожать, - поморщился парень. - Можно подумать, я кусаюсь!
        - А точно нет? - уточнила студентка, не отрывая от него напряженного взгляда.
        - Пока никого не съел. Ты, вообще, кто такая? И что забыла на Запретном острове?
        - Запретном острове? - Может, внутренняя логика у шизофрении и была, но уловить ее у Майи пока не получалось.
        - Запретном, - согласился Хельдер. - Кстати, твой спутник так и будет валяться? Может, ему помочь надо?
        И, не дожидаясь ответа от девчонки, он шагнул вперед, склонился над неподвижно лежащим парнем, перевернул его с бока на спину… и отшатнулся как от прокаженного:
        - Ворон!
        Бронзовая подвеска на шее у «принца» пульсировала алым светом в такт с ударами сердца…
        - Ты тоже из них?! - Хельдер вскинул руки на уровень груди. Пусть сил не так уж и много, но на один удар точно хватит. Между пальцами зазмеилась черная дымка. - Где твой амулет?!
        Майя переводила потрясенный взгляд с одного парня на другого. Она все меньше понимала, что здесь происходит. Развитие «сюжета» шизофрении набирало обороты, и, похоже, никто не собирался отчитываться, о чем же тут, собственно, шла речь.
        «Принц» чуть слышно застонал, что-то невнятно забормотал, на губах выступила сизая пена…
        - О, подыхать собрался, - удовлетворенно подытожил Хельдер, глянув на валяющегося у него под ногами парня. - Скоро за ним пойдешь?
        Новый стон. Черный дымок, вьющийся между пальцами незнакомца, все уплотнялся, все сгущался. «Принц» закашлялся, громко, надрывно, так, словно ему было нечем дышать.
        Майя упала на колени рядом с «принцем». Какая, к черту, разница, глюк он или настоящий, если он умирает?! Может, конечно, его и в природе-то не существует, но стоять и смотреть, как у нее под ногами бьется в конвульсиях, не размыкая глаз и не в силах встать с пола, человек, девушка не могла.
        Она понятия не имела, что ей делать. Кашель становился все надрывнее, пена на губах начала краснеть… Вцепившись в плечо «принца», Майя с трудом перевернула его на бок, надеясь, что это хоть как-то ему поможет. Пару раз хлопнула ладошкой по спине - может, он чем-то поперхнулся?!
        Кулон на шее светился все ярче. Уже не думая, что она делает и правильно ли поступает, Майя рванула за кожаный шнурок и, не глядя, отшвырнула подвеску в сторону. Бронзовая птичка звякнула об переливающийся всеми цветами радуги пол, и грибы на потолке медленно начали тускнеть…
        Кашель в самом деле стал тише.
        Свет тоже становился все слабее.
        - Что за?.. - озадаченно закрутил головой Хельдер.
        Он даже забыл, что удерживает в руках атакующее заклятие, и черный дым, кружащийся вокруг его пальцев, начал постепенно бледнеть.
        Из стены высунулся длинный серый язык, скользнул по полу, подхватил оброненную подвеску и втянулся обратно.
        А через пару мгновений из стены появился и хозяин этого самого языка. И Хельдер понял, что проблемы у него только начались.
        Всегда считалось, что серая веретенница обитает только на Ночном острове. Всегда считалось, что она не выносит замкнутых пространств. Всегда считалось, что она предпочитает, чтобы жертва находилась в одиночестве.
        Сегодня зверь решил нарушить все правила.
        Тонкая, длинная, похожая на огромную спираль, созданную из покрытой серой шерстью проволоки, тварь мягко вкатилась в пещеру и замерла. Если бы у нее были глаза, Хельдер сказал бы, что она приглядывается. Впрочем, никто до сих пор не мог объяснить, каким образом веретенница обнаруживает своих жертв.
        Майя притихла, изумленно глядя на странное существо. Было оно не таким пугающим, как исчезнувшее ранее желе, но что-то подсказывало, что радоваться этому не стоит.
        «Принц» уже почти не кашлял. Лишь мелко вздрагивал всем телом, выплевывая серовато-красные сгустки.
        А Хельдер вдруг отчетливо услышал биение собственного сердца.
        Собрать силы для атаки удалось быстро - благо дым, клубившийся между пальцами, еще не рассеялся до конца. Парень и сам прекрасно понимал, что против веретенницы это заклятие особо не поможет, но выбора не было: на Запретный остров он пошел без оружия.
        Скользящий шаг вперед, и черное облако сорвалось с ладони, на миг окутало зверя… И рассеялось, не причинив никакого вреда.
        - Шкура Первого! - зло ругнулся парень.
        Он-то рассчитывал на то, что будет хоть какой-то эффект! Никто, конечно, не говорил о летальном исходе, но зверь мог хотя бы на шаг отступить, заволноваться, что ли.
        Никакой реакции.
        Впрочем, все-таки кое-какая реакция была. Зверь решил атаковать.
        Вытянувшись в узкую струну, веретенница закрутилась на месте, выбирая жертву, а потом рванулась к Хельдеру, сообразив, что начинать надо с того, кто мог отбиваться.
        Парень дернулся в сторону: теперь эта тварь точно не отстанет, пока не одолеет жертву.
        - Убирайся! - Сумка, висевшая на плече, от резкого рывка слетела на пол, но Хельдеру сейчас было не до того, чтобы поднимать ее.
        Майя, не догадавшись, к кому относится этот крик, удивленно вскинула голову: она как раз пыталась усадить «принца», надеясь, что тогда он перестанет кашлять.
        - Уходи! - вновь рявкнул Хельдер, в последний момент ускользая из-под удара вытянувшейся в струну веретенницы. - Она занята мной!
        Никакой филантропии в действиях Хельдера сейчас не было, обычный расчет: зверь занят сейчас только им, девчонка явно не в себе и сопротивляться не будет, а значит, чтобы получить хоть какой-то шанс справиться с напавшей тварью, надо, чтобы пещера была пуста. Нет ничего хорошего в том, чтобы, пытаясь уйти от хищника, споткнуться об чью-нибудь ногу.
        Майя, вцепившись в плечо «принцу», попыталась осторожно отползти от эпицентра событий: шизофрения шизофренией, но все слишком уж как-то реалистично и ярко. И нет ничего хорошего в том, что сейчас, спасаясь от странной серой твари, выдуманной твоим больным подсознанием, по тебе пробежится это самое видение килограммов шестьдесят весом. А то и больше.
        Доползти до стены девушка смогла. Она даже смогла оттащить бесчувственного «принца» из середины пещеры. Но что делать дальше, совершенно не представляла. «Принц» дышал тяжело, в груди у него что-то булькало и хрипело. А у самой Майи ужасно дрожали руки.
        Веретенница и Хельдер Лейден кружились по центру комнаты. Зверь изредка замирал, нетерпеливо подрагивая и изготавливаясь к прыжку, а затем бросался вперед, вытянувшись в тонкую струну, норовящую вонзиться в незащищенное тело. Крапчатый уже несколько раз успел уйти из-под удара, но от напряжения снова лопнул какой-то сосуд в носу, и на разноцветный пол упали первые капли крови.
        Серая тварь, почувствовав манящий запах еды, заплясала еще нетерпеливее, норовя достать жертву. Удар - и на рубашке, заляпанной бурыми потеками крови, появился короткий разрез: зверь чудом не дотянулся до кожи.
        Хельдеру становилось все труднее уходить от атак. В голове не было ни малейшей идеи, как справиться со зверем. Для уничтожения веретенницы нужны способности Бурого, не меньше, а сейчас, после прыжков с Запретного острова, парень сомневался, что он бы даже на Песочного смог сдать проверку, не говоря уже о родном ранге Крапчатого.
        Новая струйка дыма, зародившаяся между пальцев, истаяла раньше, чем оформилась до конца. Рывок веретенницы - и Хельдер, пытаясь уйти от удара, отступил на шаг, запнулся обо что-то, неловко завалился на спину… Зверь навис над ним, изготовившись к последнему, решающему удару…
        Майя прекрасно понимала, что все это галлюцинации. Она отдавала себе отчет, что все ее попытки помешать кому бы то ни было в реальном мире могут обернуться… ну, например, попыткой дать по голове какой-нибудь бабушке - божьему одуванчику (а в результате этого, как ни крути, вполне можно оказаться в смирительной рубашке). Но сделать с собой девушка ничего не могла.
        Пальцы нащупали какую-то увесистую вещицу на полу, и, прежде чем девушка сообразила, что делает, она широко размахнулась и швырнула находку в зверя.
        Серая, похожая на металлическую, сфера вылетела из руки и врезалась в самый центр ожившей спирали. На миг зависла, не касаясь дымчатой шерсти. Но уже через мгновение по шару прошла трещина, и он раскололся на две половинки, выпустив на свободу зеленую шаровую молнию. Искры, разлетевшиеся от нее в разные стороны, заплясали по шкуре, создание взвизгнуло, снова вытянулось в струну… И осыпалось на пол кучкой серого меха. Сверху упала спираль из медной проволоки.
        На полу валялись две полусферы, клубился легкий дымок…
        Хельдер медленно сел, помотал головой и обвел ошарашенным взглядом пещеру.
        С трудом встав, подошел к останкам поверженного зверя и принялся сматывать медную проволоку, оставшуюся от веретениницы. Смотал, сунул в карман и хрипло спросил:
        - Где ты взяла ловушку? - Подобрать остатки шара он тоже не забыл.
        Майя недоуменно на него посмотрела:
        - Что?!
        Девушка совершенно не ожидала, что может произойти что-то подобное. Если в реальности она кинула в кого-то камень, пусть даже ее больной разум представил это металлической сферой, то этот «кто-то» не мог вот так просто превратиться в какую-то пыль! Это… ну это просто нереально! Неправдоподобно! Не… Других эпитетов Майя подобрать не могла. Да и стоило ли?
        - Где ты взяла магическую ловушку? - повторил вопрос Крапчатый, наткнулся на непонимающий взгляд и решил уточнить вопрос: - Шар этот где нашла?
        Металл холодил пальцы. Сейчас ловушка была практически пуста - почти вся энергия, что скопилась в ней за прошедшее время, ушла на уничтожение веретенницы. Впрочем, горевать по этому поводу Хельдер не собирался: ему совершенно не хотелось пойти на ужин серой твари, намного важнее было получить ответ на вопрос.
        - Он сам в руки попал, - всхлипнула Майя, покосившись на «принца»: тот почему-то перестал булькать, хрипеть и вообще подавать признаки жизни.
        Хельдер задумчиво закусил губу: в принципе ловушка действительно могла попасть сюда сама. Запретный остров - место весьма нестабильное, предмет, находящийся в одной части острова, через час может оказаться в другой, просто-напросто просочившись сквозь стену. Тем более что сфера изначально имеет таковые свойства. Другой вопрос, почему она, направляясь к центру острова, вдруг оказалась здесь… Похоже, Хельдеру подсунули бракованный товар…
        А может, это не его ловушка? Парень внимательнее присмотрелся к обломкам. Да нет, точно такой же шар, как тот, что он бросал с обрыва… Вот и как тут понять, что происходит?
        Тихий всхлип донесся до его ушей. Хельдер вскинул голову. Девушка отчаянно теребила лежавшего без движения типа, пытаясь привести его в чувство:
        - Он… Он, кажется, не дышит!
        Вот по этому поводу Хельдер совершенно не собирался волноваться. Не дышит - и слава Первому! А вот к вопросу, была ли девчонка такой же, как и помирающий тип, стоило вернуться.
        - Ты из них?
        - Что?
        - Ты - тоже?.. - Что именно «тоже», Хельдер не сказал: любой здравомыслящий человек и без того поймет, что имелось в виду.
        Незнакомка к таковым, похоже, не относилась.
        - «Тоже» что?!
        Впрочем, ответа Майя ждать не стала, вновь склонившись над неподвижным телом. Пусть «принц» и галлюцинация, но ее ведь все равно нельзя оставлять без помощи!
        Шлепки по щекам ни к чему не привели. Шевелиться, кашлять и вообще подавать хоть какие-то признаки жизни новый знакомый отказывался. Кажется, даже дышать не собирался.
        Оказывать первую помощь девушка не умела - в институте ничему подобному не учили, начальную военную подготовку в школе Лашкевич прогуливала, а потому сейчас почувствовала, что ее захлестывает волна паники. Майя совершенно не знала, как помочь умирающему! Если он, конечно, уже не отправился на тот свет и его еще можно спасти.
        А вот для Хельдера ситуация складывалась странно. Девчонка, похоже, совершенно не представляла, кто перед ней! Но ведь это возможно только в одном случае. Случае настолько сказочном, что если предположить, будто это правда, то самые заветные мечты окажутся вполне осуществимыми…
        Впрочем, чтобы выяснить, действительно ли девчонка та, за кого себя выдает, следовало убраться с Запретного острова. Причем вместе с ней.
        Хельдер подобрал с пола слетевшую во время драки с веретенницей сумку, решительно шагнул к девушке, положил руку на плечо:
        - Пойдем!
        - Что?
        Она других слов не знает?
        Хельдер постарался подавить раздражение и держаться в рамках приличия.
        - Пойдем, говорю. Или ты решила застрять здесь до скончания веков?
        Вот когда они выберутся отсюда, можно будет показать клыки.
        По большому счету то, что ее куда-то звали, вполне могло оказаться приглашением во вполне нормальный реальный мир. Ну, например, если этот патлатый парнишка - замаскированный медбрат, прячущий за спиной шприц с успокоительным. А раз так, стоило согласиться и тихо-мирно пойти с новым знакомым.
        Проблема была в другом. «Принц на белом коне». Пусть он десять раз был плодом больного воображения, пусть! Но он сейчас умирал! И оставить его здесь одного Майя не могла.
        - Я… Я должна помочь. - всхлипнула студентка.
        - Этому?! Ты с ума сошла?! - По лицу парня скользнула гримаса отвращения.
        Хельдер просто не смог сдержаться. Что поделаешь, он не был Серым, способным в любой ситуации контролировать свои эмоции.
        Впрочем, уже через пару мгновений парень смог справиться со своими чувствами. Девчонка ведь действительно может быть не отсюда, и тогда она может не знать, кто лежит у ее ног. Нет, конечно, вероятность того, что она не с островов, очень мала, из мира, созданного Другим, мало кто может попасть во вселенную Первого, но вдруг сказки действительно стали реальностью? Что тогда? Тогда есть два варианта. Первый: незнакомка может быть из той же падали, что сейчас лежит у ее ног, и сейчас она просто искусно играет свою роль, делая вид, будто ничего не понимает… Но тогда почему у нее нет кулона? И почему она до сих пор жива? Неужели верен второй вариант, о котором Хельдер даже боялся мечтать и который может сделать явью самые дикие фантазии?
        Проверить это можно единственным способом - забрав девчонку с Запретного острова. А она, похоже, одна не пойдет. А если эта скотина, что сейчас валяется на земле, подохнет, девчонка будет, мягко говоря, не в настроении.
        Времени на размышления не оставалось. Хельдер взвесил в руке половину металлического шара, зачерпнул кончиками пальцев видневшуюся на дне сферы слизь и резко сжал кулак.
        Тело словно прошил разряд молнии. Казалось, встряхнуло каждую клеточку, каждую молекулу. Даже тех капель энергии, что оставались в ловушке, было достаточно, чтобы полностью восстановить запасы, почти израсходованные при переходе на Запретный остров. Впрочем, с учетом того, что Крапчатый собирался сейчас делать, надеяться, что силы хватит надолго, не приходилось.
        А Майе на миг показалось, что фигура ее собеседника подернулась легким туманом, то ли исчезая, то ли меняя свою форму. Что только при шизофрении не почудится…
        На миг позволив переизбытку силы стечь с кончиков пальцев, Крапчатый подхватил его над самым полом, сжал в упругий комок, чуть пружинящий в руке, и подбросил комок энергии, только начинающий формироваться, на ладони. Сиреневый крошечный шарик завис на уровне глаз, разбрасывая в разные стороны молнии. Небольшие, едва заметные, они таяли в воздухе, оставляя слабый запах озона, а светящиеся грибы на потолке чуть слышно шипели при исчезновении каждой новой искорки.
        Хельдер протянул руку к неподвижно лежащему телу. Маленькая шаровая молния послушно скользнула следом. Короткий пасс, и шарик растекся плоским блином, зависнув над ладонью. Новый жест, и лепешка упала на грудь этому типу, туда, где раньше был бронзовый кулон, и то ли растворилась, то ли впиталась…
        Майя так до конца и не поняла, что произошло, но «принц» вдруг вздрогнул всем телом, вновь закашлялся…
        - Я поставил барьер, - хрипло обронил Хельдер.
        У него самого после такого мощного колдовства кружилась голова, а во рту ощущался привкус крови.
        Скорее всего не стоило этого делать. Но с другой стороны - а если девчонка действительно та, о ком говорится в сказках? Что тогда? Бросишь ее здесь - и будешь вечно проклинать себя за потерянный шанс. А как ее забрать, если она заявила, что одна не пойдет? Вот и приходится переступать через все нормы и правила и вытаскивать эту падаль с Запретного острова.
        Впрочем, если Крапчатый считал, что он сказал все, что нужно, для самой Майи услышанные три слова казались китайской головоломкой. Какой «барьер»? От чего? И что вообще здесь происходит?
        Правда, сейчас об этом девушка особо не задумывалась. Склонившись над корчившимся на земле «принцем», она пыталась привести его в себя. Ведь если он зашевелился, значит, ему стало лучше, так? А потому Майя, не имея ни малейшего представления о первой медицинской помощи, делала что могла: хлопала «принца» по щекам, трясла за плечи. Помогало это плохо. В сознание пострадавший приходить отказался.
        Стоп. Пострадавший. А от чего он пострадал? В голову начали закрадываться странные подозрения. Ведь чем ни считай все происходящее, галлюцинацией или правдой, оно все равно должно иметь хоть какую-то логику. Майя стояла с «принцем» на улице. Вспышка света - и они оказались здесь, в этом дурдоме, среди растущих вверх ногами грибов, диковинных зверей и шаровых молний, прячущихся в металлических шарах… Но если Майя чувствует себя в принципе нормально, то почему «принц» упал в обморок? Что произошло?
        Мысли были столь неожиданными, что девушка даже замерла. Впрочем, ответа на эти вопросы не было.
        Хельдер меж тем решил, что хорошего понемножку. Засунул остатки ловушки в сумку, отодвинул в сторону незнакомку, прикоснулся пальцами к шее этого типа, на миг отключая барьер и посылая к сердцу волну, созданную из остатков силы. Парень распахнул глаза, дернулся и застыл, уставившись пустым взглядом в потолок.
        Майя испуганно охнула. Всего минуту назад она только начала радоваться, что «принцу» стало лучше, и вдруг… Казалось бы, простое прикосновение… Получается, его не хотели спасти?
        - Что вы делаете?!
        Девушка даже забыла, что все это галлюцинации и волноваться, по сути, не о ком.
        Крапчатый, не ответив, подхватил неподвижное тело на руки. У него есть не больше получаса - после этого барьер рухнет и на Домовой остров можно будет спокойно забирать остывшее тело.
        Проблема, правда, в том, что Хельдер понятия не имел, как выбраться из этой передряги. Оставшись на поверхности Запретного острова и осуществив задуманное (ради чего он изначально и пришел), Крапчатый мог спокойно создать портал. Сейчас же бесполезно даже пытаться. Зеленое облако рассеется раньше, чем сгустится для перехода. И опять же - остатки энергии, полученной из ловушки, Хельдер затратил на то, чтобы временно уменьшить вес раненого, иначе он, с таким-то грузом, смог бы сделать всего несколько шагов. Так что оставалось надеяться на флуктуации.
        Но прежде чем найти хоть одну, стоило уйти из пещеры: вероятность обнаружить искажение в узком коридоре выше, чем в огромном помещении. И остается надежда, что какой-нибудь из тоннелей ведет на поверхность, а Черный с Бурыми уже завершили ритуал и убрались с Запретного острова.
        Поэтому надо найти более вероятный и менее энергозатратный способ убраться отсюда. Тем более что ловушки раскиданы, необходимый минимум задач Хельдер выполнил.
        - Идем, - коротко обронил он. - Выберемся - все объясню.
        Если понадобится и если она действительно ничего не понимает, а не прикидывается.
        Из пещеры было два выхода. Через один попал Хельдер, а второй виднелся оранжевым размазанным пятном неподалеку. Это вообще мог быть не выход, а какая-нибудь грязь, но, если подумать, эта апельсиновая клякса очень напоминала проходы на Каменном острове, так что Хельдер решил рискнуть.
        Не дойдя нескольких шагов до нужной стены, он огляделся по сторонам и пнул носком сапога упавший на пол гриб с потолка. Шляпка легко долетела до кляксы, врезалась в нее - по пятну пошли волны, как по воде, - и пропала в глубине. Точно проход.
        Крапчатый оглянулся на девушку, стоявшую рядом и глядевшую на него испуганными оленьими глазами, и мотнул головой:
        - Вперед.
        У него не было ни малейшего желания возвращаться за ней, если она вдруг перепугается и останется здесь.
        Майе, впрочем, совершенно не хотелось идти неизвестно куда. Да, она тоже видела, как гриб канул в стену, как в жидкость, но где доказательства, что так и должно быть? И вообще, это же шизофрения, верно? А в реальности здесь, наверное, глухая стена и будет совсем невесело врезаться в нее лбом. В конце концов, тут не любительская постановка «Гарри Поттера» с его абсолютно проницаемыми платформами и колдовством, проявляющимся по взмаху волшебной палочки!
        Впрочем, мнения студентки никто спрашивать не собирался. Не дождавшись ответа, Хельдер отступил на шаг и резко толкнул зазевавшуюся девушку в спину плечом. От неожиданности Майя, чтобы не упасть, пробежала вперед, вскинула руки, понимая, что не успевает затормозить и сейчас врежется в оранжевое пятно, зажмурилась. Ладони уперлись в упругую пленку, прорвавшуюся уже через секунду. Девушка по инерции пробежала еще несколько шагов, остановилась, открыла глаза.
        Пещера исчезла. Теперь Майя стояла в узком коридоре, выбитом в скале. Факелы вдоль стен давали достаточно света, чтобы разглядеть грубо обтесанные булыжники, испещренные трещинами, и крошечный гриб на длинной ножке, валявшийся подле Майиной ноги.
        Интересно, галлюцинации при шизофрении всегда настолько подробны?
        Майя оглянулась. Она стояла в тупике: за спиной - гладкая стена безо всякого намека на проход. Девушка осторожно протянула руку, и пальцы наткнулись на твердый камень. Интересно, что она трогает в реальности? Стену дома или какой-нибудь столб?
        В любом случае возврата в пещеру с грибами не было.
        Стоп. А «принц»?! И этот, второй, лохматый?! Они так и остались там? В той версии видения?
        Стена пошла волнами, как вода от брошенного камня, и из ее глубины как по заказу выступила уже знакомая парочка: лохматый, несущий на руках бесчувственного «принца». Так просто от галлюцинации было не отделаться.
        - Что встала? - грубо обронил лохматый. - Вперед.
        Сделал несколько шагов, огляделся и пнул носком сапога уже знакомый гриб, валявшийся на полу. Шляпка бодро заскакала по коридору, ударилась о стену и, как резиновый мячик, отскочила обратно.
        - Нестабильно, - удовлетворенно подытожил парень. - Мы по-прежнему на Запретном. Точнее, под ним. Пошли.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
        в которой Майя видит все больше галлюцинаций, Адам по-прежнему притворяется предметом интерьера, а Хельдер совершает одну глупость за другой
        Честно говоря, Майе совершенно не хотелось никуда идти. Хотелось сесть прямо на пол, зажмуриться и, открыв глаза, уже оказаться дома. Проблема была в том, что галлюцинация, тащившая на руках обморочного «принца», была совершенно не расположена к тому, чтобы оставить девушку здесь.
        Если уж говорить совсем точно, Хельдер и взвалил-то эту ношу лишь потому, что был уверен - одна девчонка никуда не пойдет. Приходилось вытаскивать с Запретного острова еще и того, кто был ему противен.
        Так что стоило Майе хоть слегка притормозить, ее тут же подгоняли гневным:
        - Что встала?
        Майя уже несколько раз спотыкалась и не упала только чудом. Ноги устали, голова болела, а во рту чувствовался неприятный привкус металла. А вот «лохматая галлюцинация» и не думала уставать. Бодро шла чуть позади, да еще и умудрялась подгонять девушку.
        Но если бы кто знал, каких усилий Хельдеру стоила эта напускная веселость! Ему уже несколько раз приходилось подновлять заклинание уменьшения веса, и с каждым разом это получалось все труднее. В ушах звенело, из носа в очередной раз пошла кровь, но не было никакой возможности ни вытереть ее, ни даже просто остановить. Замрешь на минуту, опустишь груз на пол, чтобы зажать ноздри, и все - сил на то, чтобы вновь уменьшить вес и поднять груз, уже не будет… Приходилось терпеть.
        Самое противное еще было и то, что Хельдер понятия не имел, долго ли придется идти. До появления флуктуации может пройти и пять минут, и десять, и полчаса, и час, а вот время пребывания «груза» в живом состоянии было крайне ограничено - чужаки с подвеской в виде птицы на Запретном острове долго не живут. А его надо вытащить живьем, несмотря на собственное отношение к этой падали, иначе девчонка точно никогда не встанет на сторону Крапчатого.
        И опять же, все вышесказанное - лишнее подтверждение того, что девчонка - не из пернатых. Иначе она бы уже тоже подохла…
        Коридор вилял из стороны в сторону. Пару раз Хельдер стесал стену головой и ногами своей «ноши», впрочем, это его беспокоило меньше всего. Будь его воля, он бы вообще никого не нес, но, увы, сейчас обстоятельства были сильнее.
        Внезапно освещение впереди стало ярче, и парень ускорил шаг: что бы ни ждало там, особо опасным это быть не может. Черный и Бурые наверху, а хищников в подземельях Запретного острова водиться не должно, веретенница, напавшая до этого, была скорее исключением, чем правилом.
        Шаги гулким эхом разносились по коридору, новый поворот тоннеля и…
        - Шкура Первого! - Ругательство сорвалось с губ раньше, чем Крапчатый сообразил, что же он, собственно, видит.
        А ругаться было от чего. Путешественники попали в огромный, выдолбленный в пещере храм. Вдоль стен виднелись пилястры с каннелюрами и капителью, в центре красовался мраморный алтарь с выдолбленной каменной чашей для жертвоприношений…
        А вот потолка здесь не было. Над головой простиралось знакомое черное небо, испещренное алыми полосами и завихрениями, а где-то между небом и землей парили виденные раньше Хельдером обломки колонн храма Первого.
        Проблема в том, что в развалинах этого самого храма на Запретном острове не было воронки, в которой сейчас могли бы находиться невольные гости. Хельдер прекрасно помнил, что на поверхности острова обломки парили в воздухе над совершенно ровной площадкой. А сейчас создавалось впечатление, что путешественники стоят в огромной яме, подготовленной под храм.
        Лишь приглядевшись, Крапчатый понял, что потолок все-таки есть. То ли прозрачный, как стекло, то ли созданный в виде какого-то экрана, на котором виднелись развалины храма, - этого было не понять, но, по крайней мере, хоть что-то прояснялось.
        А еще, если мыслить логически, этот самый подземный храм - не важно, имеет ли он отношение к развалинам наверху или нет, - может быть местом силы. Местом, где очень близко находится центр острова, или, если брать по минимуму, местом флуктуаций. Местом, откуда можно найти выход на другие острова. В том числе и на Домовой.
        Только и надо, что определить точку схождения искажений.
        Небрежно сгрузив на пол свою ношу - а точнее, просто разжав руки и переступив через рухнувшее на пол тело, - Хельдер пошел в обход храма. Девчонка замерла у входа, потрясенно оглядываясь по сторонам. Это Хельдер отметил краем глаза. Не бежала никуда, не билась в истерике - это главное. Можно спокойно заниматься делом, не боясь, что возникнут проблемы. Единственная сложность - время. Главное, чтобы его хватило.
        Украшенные изящной резьбой пилястры оказались статичными. Если искажения и затрагивали периметр храма, то было это слишком давно. До потолка, мерцающего алыми переливами, добраться невозможно - слишком уж высоко. Были бы крылья или хотя бы способности Серого - можно было бы рискнуть, а так… Не стоит и стараться. Пол - парень осторожно коснулся грубо обтесанных плит и только скривился - также не собирался изменяться. Надежда лишь на алтарь. Нет, понятно, что флуктуации обычно не затрагивают предметы культа Первого, но кто знает, может, этот храм принадлежит другим богам? Хотя уже сама мысль об этом звучала по-идиотски. Нужно быть полным придурком, чтобы, живя на островах, верить в иного создателя вселенной.
        Хотя нет, неверная предпосылка. Можно еще быть одним из тех, кто сейчас валяется на полу у входа в храм.
        Камень алтаря у самого пола отливал легким металлическим блеском, но Хельдеру было не до того, чтобы разглядывать такие мелочи. Сейчас его прежде всего интересовала чаша. На дне ее собралась зеленая жижа с россыпью алых звезд, а по кромке неизвестный начертал золотом таинственные письмена, мерцавшие в такт биению сердца. Как Крапчатый ни старался, прочесть, что написано, он так и не смог - символы, казавшиеся такими знакомыми, отказывались складываться в слова…
        Хельдер медленно повел ладонью над зеленым сгустком. Энергия определенно присутствовала. Проблема в том, что совершенно неясно, каким образом можно ею воспользоваться. Конечно, у него оставалась пустая ловушка, но ее пока настроишь, с ума сойдешь: один раз она уже сработала, а на остров он брал заранее приготовленные. Можно, конечно, просто зачерпнуть эту субстанцию половинкой шара в надежде, что, получив необходимую энергию, ловушка сама начнет действовать, но это своеобразная лотерея: то ли сработает, то ли нет, то ли удастся воспользоваться силой, то ли жижа так и останется бесполезной слизью…
        Насколько все было бы проще, если бы пошло искажение! Здесь, в месте силы, это позволило бы уйти с острова!
        Майя потрясенно озиралась по сторонам. Ступор, в который она впала после нападения странного существа, постепенно начинал проходить, и в голову закрадывались знакомые мысли о том, что все, что она видит вокруг, - лишь галлюцинация. Красивая, яркая - одно только черно-алое небо и парящие в вышине обломки колонн чего стоят, - но при этом обманка. А потому не стоило так пугаться, увидев нападение зверя, и уж тем более не стоило зависать, когда к ней обратились с вопросами про какую-то там ловушку.
        Первое, что стоило бы сделать, - поспешить к лежащему на полу «принцу». Это Майя прекрасно понимала, но ступор до конца не прошел, да и начинавшая поднимать голову логика подтверждала, что все увиденное - плод шизофрении, так что Майя отступила от неподвижного тела и медленно пошла по периметру подземной залы.
        Осторожно прикоснувшись к ближайшей пилястре, девушка медленно провела по ней рукой. Под пальцами ощущался обычный камень - чуточку прохладный и шершавый… Впрочем, было здесь и кое-что, лишний раз подтверждающее версию о шизофрении: желобки на стволе псевдоколонн, если вести пальцем поперек них, начинали чуть сминаться, чтобы затем вернуться на место. Как резиновые. Украшения на верхушках столбов тоже казались какими-то не совсем реальными. Вроде бы и настоящие, каменные, а вроде бы и полупрозрачные, слабо мерцающие, словно сотканные из тумана… Да, точно галлюцинация.
        Пол под ногами тоже не желал оставаться на месте. Там, где босоножки Майи касались темных плит, вспыхивала, расходясь кругами, крошечная радуга, которая исчезала, достигнув кромки камня. Кажется, при каждом шаге еще и что-то звякало, но было это на самой границе слуха, так что уж на это проявление глюков девушка решила внимания не обращать.
        Пальцы добрались до края псевдоколонны, и Майя, не придумав ничего умнее, дотронулась ладонью до стены. Там, где рука коснулась камня, плоская поверхность внезапно стала прозрачной, как экран, из глубины которого на Майю глянула ехидная собачья морда. Длинная, заостренная, скорее похожая на лисью. Зверь несколько секунд смотрел на девушку, чуть приоткрыв пасть и совершенно по-человечески улыбаясь. Потом вдруг подмигнул золотым глазом и растаял, словно и не было его. А по стене, вновь ставшей твердой, каменной, вдруг потекла вода, мгновенно просачиваясь сквозь пол, словно там были мелкие, невидимые глазу отверстия.
        Майя потрясенно затрясла головой. Пусть все это и было галлюцинацией, но девушка по-прежнему совершенно не улавливала ее внутреннюю логику. А ведь она должна быть! Так в Интернете было сказано! Ну серьезно, какая взаимосвязь между растущими вверх ногами грибами, виденным недавно автобусом и собачьей мордой? Или вот еще: между похожим на спираль зверем, вопросом о группе крови и «принцем на белом коне»?
        Тот, бедный, кстати, до сих пор не подавал признаков жизни. И честно говоря, в душе у Майи уже начинало шевелиться нездоровое подозрение, что так и не подаст. Впрочем, она решительно прогнала эти мысли прочь (в конце концов, если он - всего лишь глюк, так какая разница, что с ним будет?!) и сделала еще один шаг.
        Новая пилястра подарила новые впечатления. Для разнообразия она была не каменной, а деревянной, выточенной из единого ствола, - наверху даже виднелись ветви и выделяющиеся пятнами на фоне алых полос листики, - но при этом все так же плавно переходила в стену, оставаясь выступом, а не колонной.
        Впрочем, под пальцами пилястра пружинила не хуже предыдущей.
        Собачья морда, надо сказать, тоже обнаружилась. Как и в предыдущий раз - за стеклом или экраном. На этот раз зверь, склонив голову набок, смерил девушку долгим изучающим взглядом, фыркнул и лишь потом растаял.
        Новая пилястра. Из мрамора. Наверху - капитель с изящно выточенными листьями… Правда, долго эта псевдоколонна не просуществовала: не успела Майя дотронуться до нее, как пилястра изменилась, превратившись в выточенного из камня мускулистого атланта, вскинувшего руки над головой. Правда, что удерживал крепыш, так и осталось для девушки тайной: в вышине по-прежнему виднелось бескрайнее черное небо и никакого намека ни на козырек, ни на балкон, ради которого могла быть поставлена эта статуя.
        Новый экран. Новое появление зверя.
        Странно, но Майя только после третьего случая задумалась - а почему она, интересно, видит только голову? Где остальное тело? Фон, на котором появляется морда зверя, конечно, темный, но это ведь не повод! Должен быть хотя бы силуэт! А его нет…
        К слову о темноте и силуэтах. А почему Майя вообще здесь что-то видит? Небо - черное. Алые полосы особого освещения не дают. Факелы и светящиеся грибы остались где-то там, вдалеке, а тут, в этом странном месте, все видно… Пусть и сумрачно, но все вполне различимо. Собаки те же, статуи… Да что там ближайшая обстановка! Прекрасно можно разглядеть и оставшегося у входа «принца», и бродящего где-то в центре залы нового знакомого в перепачканной кровью рубахе.
        Еще одна загадка, не имеющая нормального ответа.
        Хотя нет. Имеющая. Ответ такой же, как и на все прочие вопросы. Глюки и шизофрения.
        Для разнообразия во время третьего появления пес прикрыл глаза - то ли спал, то ли просто о чем-то задумался. Так и пропал, не взглянув на Майю.
        Новая пилястра. В отличие от предыдущей, которая исчезла, едва девушка до нее дотронулась, эта заранее превратилась в кариатиду. Проблема, правда, была в том, что статуя эта совершенно не желала стоять спокойно: каменная, покрытая сеточкой тонких трещин, она переминалась с ноги на ногу и недовольно кривилась. На Майю таинственный монумент внимания, к счастью, не обратил, прикасаться к нему девушка не решилась, поспешив дальше, к следующему «экрану». И тот не заставил себя долго ждать.
        В первый момент голова зверя появилась все так же с закрытыми глазами, и девушка решила, что сейчас она увидит то же, что и в прошлый раз. Но тут пес вдруг в упор уставился на Майю, удовлетворенно кивнул и снова исчез…
        Хельдер уже несколько минут пытался зачерпнуть зеленую жижу. Пальцами до нее дотронуться было невозможно - жидкость ускользала от руки, растекаясь ровной пленкой по поверхности чаши. А когда парень все-таки, несмотря на доводы разума, попытался поймать столь необходимую силу, принявшую видимую форму, ловушкой, вытащенной из сумки, субстанция мгновенно затвердела - хоть стучи по ней.
        - Клыки Первого! - Он от злости швырнул полусферу об пол.
        Половинка шара загрохотала по каменным плитам, а по спине Хельдера словно ветерок скользнул, да еще и будто мягкой шерстью кто-то по щеке провел…
        Только этого не хватало!
        Это ж надо быть таким идиотом, чтобы поминать создателя на Запретном острове, да еще здесь, в месте, где, несомненно, близко расположен центр силы!
        Парень панически заозирался по сторонам…
        И понял, каким же придурком был все это время.
        Оставленная им девчонка спокойно нашла столь необходимую Хельдеру флуктуацию и сейчас спокойно ею любовалась. Вероятнее всего, она изначально была небольшим таким, легким искажением, и именно поэтому Хельдер не заметил ее. Сейчас изменение, постепенно увеличиваясь и расползаясь по зале, уверенно росло: уже поплыли, меняя очертания, статуи и колонны у входа, пилястры легко изменяли форму, пол шел водяной рябью, отдельные камни становились прозрачными, некоторые меняли цвета, некоторые превращались в металлические слитки… Искажение нарастало, уверенно вступая в свои права.
        Девчонка, похоже, еще не понимала этого, замерев подле одной, наиболее заинтересовавшей ее статуи, но Хельдер-то знал, что творится!
        Флуктуация росла. А значит, можно не пытаться выбраться на поверхность. Достаточно оседлать растущее искажение и на этой волне ускользнуть за пределы Запретного острова. Только и нужно поймать подходящий момент, довериться искажению и унестись отсюда прочь, захватив незнакомку и оставив валяющегося на полу врага. Теперь-то он точно не нужен: девушка будет забрана с острова силой искажения, и слушать ее лепет о том, что нужно кого-то там спасти, нет никакой необходимости.
        Изменение пока не добралось до Хельдера, но волна все нарастала. Еще несколько мгновений, и стихия нахлынет всей мощью, ударит по замершему человеку, унесет. А значит, оставшиеся секунды надо использовать с пользой, иначе, не приведи Первый, искажение начнет затрагивать не только пространство, но и время, и потом неизвестно когда получится вырваться из образовавшейся Заводи.
        Парень оставил попытки зачерпнуть зеленую жижу из чаши и просто щелкнул ногтем по металлической поверхности сферы.
        Удар сердца, другой - и половинка шара раскрылась плоским цветком. На кончике каждого лепестка светилось по алому огоньку. Хельдер осторожно перевернул цветок вверх ногами - тот прилип к ладони - и накрыл им чашу. Пусть это и было использование ловушки не по прямому назначению, но когда у тебя вдруг появляется такой шанс, грех его упускать.
        Искажение ширилось, почти подобравшись к ногам Хельдера. Уже половина залы была охвачена флуктуацией: на стенах проявлялись и тут же исчезали ухмыляющиеся морды койота, пилястры вытягивались до парящих в поднебесье обломков колонн и опадали почти до пола, рябившего и превращавшегося то в булыжную мостовую, то в крупноячеистую, пружинящую под ногами сетку, закрывающую бассейн с мельтешащими акулами, то в забетонированную плоскость с мелкими вкраплениями оранжевых стеклышек. Еще чуть-чуть - и, достигнув своего пика, изменение начнет затихать, скатываясь во временнЫе Заводи…
        Крапчатый, боясь упустить драгоценный миг максимума, рванулся к зачарованной этой красотой девчонке (мысли о том, что она могла, например, испугаться, даже не возникло), схватил ее за руку, не обращая уже никакого внимания на то, что с плеча упал ремешок сумки…
        Короткий пасс, сминающий текучую, как вода, реальность, позволяющий завернуть ее плащом вокруг замерших фигур. Взмах, швырнувший людей сквозь стены основания Запретного острова и черноту, расцвеченную алыми полосами. Жест, позволяющий оседлать волну искажений, заставив ее нести хрупкие человеческие тела сквозь пространство…
        Робкое чириканье мелких пташек ударило молотом. Свет резанул по глазам. От запаха недавно закончившегося дождя Хельдер чуть не задохнулся. Зажмурился, хватанул ртом воздух и понял, что все - он выбрался с Запретного острова.
        В руке парень по-прежнему сжимал узкую ладонь потрясенно оглядывающейся по сторонам незнакомки, а у его ног сдавленно стонал тот, кого Хельдер так надеялся оставить в подземельях Запретного острова. Волна искажений выбросила и его.
        Проморгавшись, Крапчатый осмотрелся. Кажется, он совершенно зря ругал свои способности. Нет, на Бурого он, конечно, все так же не тянул, но направить метавшуюся по реальности волну искажений смог правильно. Перед беглецами с Запретного острова расстилался пейзаж столь близкого сердцу Хельдера Домового острова. И пусть само место остановки радовать не могло - троица находилась в овраге, используемом местными жителями в качестве свалки магических отходов, - но тот факт, что Хельдер смог использовать флуктуацию, был весьма приятен. Оставалось выбраться из оврага, а там и до дома рукой подать.
        Забрать с собой Хельдер собрался только девчонку. Второй спутник, попавшийся, к несчастью, на Запретном острове, был совершенно не нужен. Валяется здесь - и пусть валяется. Как подохнет - не надо будет никуда тащить.
        Насколько хватало глаз, вокруг возвышались кучи магических отходов. Там торчала металлическая дуга «серого марева». Там виднелись обломки кухонного помощника. Там поблескивал сиреневыми искорками остаточный магический фон протекшего концентратора. Там порхали над расколовшимся магическим шаром крохотные эльфы-падальщики. Мелкие крылатые существа вились над стеклянными осколками, жадно подбирая истекающую энергию. Над некоторыми уже начинали вспыхивать светящиеся радуги ореолов - знак перенасыщения. Хельдер недовольно поморщился: надо будет донести до местного надзирателя, что пора протравить свалку. Не сделаешь этого сейчас - эльфы расплодятся и, отъевшись на чистой энергии, перейдут на вещество. А зубы у этих проглотов такие, что они металл и бетон прогрызут, хуже крыс, в самом деле. Сами-то зубки маленькие, но острые, как пилы, - Хельдера как-то в детстве один такой падальщик за руку тяпнул, до сих пор шрам не исчез.
        В любом случае пора убираться со свалки. И чем скорее, тем лучше.
        Хорошо хоть магические отходы не воняли. А ведь попади троица на обычную свалку, и от противного запаха потом вообще не избавишься…
        - Пойдем. - Хельдер дернул девчонку за руку.
        Для Майи все произошедшее было очень большим потрясением. Девушка озиралась по сторонам, пытаясь понять, что вообще здесь происходит. Столь быстрые изменения реальности не укладывались даже в шизофрению. Сейчас ноги почти по щиколотку погрузились в мелкий мусор. Овраг, в котором находились и студентка, и «принц», и третий, незнакомый девушке глюк, был весь завален какими-то обломками, стеклами, трубами… Впереди, над особенно большой кучей, порхали крошечные человекоподобные существа со стрекозиными крылышками… Но самым странным тут оказалось небо. В отличие от предыдущего, черного, это было прозрачно-голубым. Но при этом неизвестный художник расчертил синий холст воздуха черными клетками. То ли сеткой накрыл, то ли в крестики-нолики решил сыграть…
        Когда ее потянули за руку, Майя вздрогнула, с трудом сфокусировала взгляд на собеседнике - в голове стоял туман, как после пьянки, - и, с трудом разомкнув спекшиеся губы, хрипло выдохнула:
        - Куда? Зачем?
        - Предпочитаешь оставаться на свалке? - фыркнул Хельдер, обрадовавшись, что девушка наконец решила разнообразить свою речь.
        - Это свалка? - Слова давались с трудом. Ворочались на языке, как снулые рыбы, и казались инородными. Да и вообще речь казалась излишней…
        - Нет, - хмыкнул Хельдер. - Главный предел храма Первого.
        - Первого? - эхом повторила Майя.
        Она совершенно не понимала, о ком говорит ее спутник.
        Хельдер уже открыл рот, готовясь ответить, но сообразил, что вся история займет слишком много времени, и отмахнулся:
        - Забудь. - Он вновь потянул незнакомку к ближайшему пологому склону оврага: - Пойдем.
        Майя автоматически шагнула за ним, с трудом вытягивая ноги из мусора, но уже в следующий миг затормозила, панически оглянулась на забытого «принца» - тот по-прежнему был без сознания и лишь слабо постанывал, не размыкая глаз.
        - А он?! - Пусть происходящее и было галлюцинацией, но в душе девушки все восставало против того, чтобы бросить человека в беде.
        - Что - «он»? - Парень всерьез не понял вопроса.
        - Он умрет!
        - Умрет, - согласился Хельдер. - А, - догадался он, - боишься, что вонять начнет? Не волнуйся, тут же эльфы, а они - как пираньи с Водяного острова, за пятнадцать минут до костей обгладывают. Идем?
        Если он надеялся, что эти слова успокоят Майю, то жестоко просчитался. Девушка сердито выдернула ладонь из цепкой хватки незнакомца и шагнула к оставленному «принцу».
        Потрясение прошло, и она окончательно пришла в себя. Логичные размышления о том, что все это галлюцинации, ушли куда-то в глубину рассудка, и сейчас девушка действовала по велению сердца. А оно требовало спасения «принца». Пусть даже и являвшегося воплощением игр разума.
        Склонившись над пострадавшим, Майя попыталась привести его в сознание. Ну как попыталась: похлопала по щекам, попробовала усадить… Безрезультатно.
        Хельдер только скривился. Судя по всему, так просто он существующую проблему не решит - бросить этого типа здесь на съедение эльфам ему никто не даст. Пришлось задуматься, что делать дальше.
        Подойдя к вяло шевелящемуся парню, Крапчатый отодвинул в сторону свою спутницу и склонился над телом. По всему выходило, что пострадавшему, после того как путешественники покинули Запретный остров, стало немного лучше - шевелиться хотя бы начал. Впрочем, это и неудивительно: магический фон на Домовом острове заведомо ниже.
        Очевидно, девушка без этого болезного идти никуда не собиралась. А сам он идти не мог. Хельдер мрачно хмыкнул: идей по поводу того, как вытащить пострадавшего из оврага, не было никаких. Самостоятельно забраться по пусть и не очень отвесному, но все-таки склону этот тип явно не мог - он и в себя-то до сих пор не пришел!
        Можно было, конечно, попытаться пойти вдоль оврага, но неизвестно, где они сейчас находятся и долго ли идти. К тому же один край - и то хорошо - выходил на основание острова, и возможно, по нему удастся спокойно подняться наверх, а вот второй край заканчивался неподалеку от центра города, и будет совсем невесело, если кто-нибудь застукает Хельдера с такими спутниками… Значит, надо придумать, как забраться по стене.
        Хельдер рассудил, что оптимальный вариант - решать проблемы по мере их поступления. А потому для начала нового спутника надо поднести к стене.
        К счастью, заклинание уменьшения веса еще не прекратило действовать, иначе Крапчатый вряд ли бы справился с таким грузом.
        Дойдя до уходящего вверх склона, он небрежно разжал руки - даже если этот тип сломает себе пару костей, ничего страшного в этом нет. Раньше подохнет - меньше головной боли.
        Теперь предстояло решить следующую загадку: как поднять наверх этого… кого именно «этого», Хельдер решил не формулировать - слова на язык просились только нецензурные.
        После недолгих размышлений одна идея все-таки появилась. Совершенно безрассудная, но другого варианта просто не было. Вытащив из кармана - сумку он потерял в храме Запретного острова - проволочный остов веретенницы, парень принялся распрямлять его. Пара минут ушла на то, чтобы придать металлической ленте более-менее прямой вид. Еще пара - чтобы снять с себя ремень. Захлестнув его сзади за ремень спасаемого, Хельдер протянул его весь через пряжку. Петля вышла, конечно, хлипкая, да и длины было явно недостаточно, чтобы вытащить из оврага, но лучше уж так, чем никак. Впрочем, для решения вопроса длины оставалась еще проволока. Протянув один конец через отверстие на ремне и закрепив его, Хельдер обмотал второй вокруг запястья, стараясь, чтобы металл лег поверх кружевной манжеты, - хоть меньше в кожу будет впиваться. Ну и длины, может, хватит…
        - Лезь наверх, - коротко приказал он девчонке.
        Та явно собиралась спорить. Даже рот открыла, но Хельдер оборвал ее:
        - Я с твоим приятелем следом.
        Майе все происходящее напоминало какой-то дурной сон. Свалка, порхающие существа, похожие издали на эльфов из сказки про Дюймовочку (когда такой «эльф» подлетел ближе, девушка с ужасом разглядела сморщенное старушечье личико, кривую щель безгубого рта и острые зубки, как у пираньи)…
        Студентка покорно принялась карабкаться наверх. Пару раз, когда она уже была готова решить, что все, дальше ползти некуда, ногу на удобный камень не поставишь, за корень не ухватишься, под руку вдруг попадалась крепкая ветка, а совершенно не приспособленный для скалолазания носок босоножки нащупывал какое-то подобие ступеньки.
        Еще рывок - и девушка выбралась из оврага. Ей даже не пришло в голову посмотреть вокруг. Намного важнее было то, чтобы на поверхности как можно скорее очутились оба спутника. Разум, конечно, уже начинал шептать, что все это галлюцинации и вообще неизвестно, как это выглядит в реальности (может, она пытается забраться по стенке в палате дурдома?), но тревога за «принца», пусть даже выдуманного и иллюзорного, заглушала голос рассудка.
        Хельдеру, надо сказать, карабкаться наверх было намного сложнее. Мало того что к руке был привязан тяжелый груз, так еще и - парень отчетливо это чувствовал - незнакомка умудрялась каким-то образом находить мелкие искажения и успешно использовать их, чтобы выбраться из оврага. Естественно, самому Крапчатому после такого оставалась настолько статичная реальность, насколько это вообще можно представить.
        Проволока впилась в кожу, из носа уже несколько раз вновь начинала капать кровь, но парень старался об этом не думать. Единственное, что действительно грело душу, так это мысль о том, что мерзавцу, которого Хельдер тащил за собой, приходилось намного хуже, - небось уже всю спину себе стесал об камни.
        Майя оглянулась как раз в тот момент, когда над оврагом появилась косматая голова нового знакомого. Парень рывком выбрался наружу, обернулся, с трудом вытащил свой груз и, удостоверившись, что брюнет, к несчастью, по-прежнему подает слабые признаки жизни, принялся с тихим шипением разматывать проволоку, опутанную вокруг запястья. От кружевной манжеты осталось одно название. О том, сколько ему придется залечивать раны на руке, Хельдер старался не думать.
        Впрочем, перевязать повреждения все-таки стоило. За неимением бинта он не придумал ничего лучше, как рвануть зубами остававшуюся целой манжету и, с трудом обмотав ее вокруг пораненной руки (о том, чтобы вытереть кровь, текшую из носа, уже и речи не шло), встал, озираясь по сторонам.
        Овраг проходил по окраине небольшого леска, выросшего, по легенде, там, где Первый когда-то потерял хвост в сражении с Другим. Ну а раз тут замешан Первый, то лес является местом довольно нестабильным: покрытые серым мхом ветви деревьев то удлинялись, то укорачивались, листья складывались в почки, уменьшаясь в размерах - и все для того, чтобы через несколько секунд развернуться вновь, превратившись в бабочку или мелкую птаху… Лес жил своей жизнью. Впрочем, парня сейчас волновало не это.
        По всем расчетам выходило, что до дома идти всего ничего. Другой вопрос, что добраться надо так, чтобы никто не заметил Хельдера, путешествующего в столь странной компании. Девчонка-то ладно, ее можно принять за местную, а вот болезный… Пусть у него и нет сейчас кулона, но при этом любой Бурый без проблем определит, что он связан с Другим. И у Хельдера совершенно нет настроения переубеждать в этом кого бы то ни было. Доказывай потом, что сам не переметнулся на ту сторону. Впрочем, идей касательно того, как бы добраться незаметно, у парня не было вообще. Оставалось просто идти домой, надеясь, что ни с кем не столкнешься. Ну а если все-таки встретится кто-то знакомый, придется как-нибудь выкручиваться.
        До города удалось добраться быстро. Пусть и пришлось волочить приспешника Другого, но Крапчатый с этим все-таки справился. Проблемы начались, когда показались первые дома. Девчонка, первое время молчаливо шагавшая рядом, остановилась как вкопанная и чуть слышно выдохнула:
        - Что это?
        Майя в очередной раз почувствовала, что она медленно, но верно сходит с ума. Она уже слегка привыкла к клетчатому небу, к диковинным деревьям, но то, что она увидела сейчас, превзошло все самые страшные ожидания.
        Вполне возможно, что это были дома. По крайней мере, в этих странных предметах было какое-то подобие дверей и занавешенных шторами окон, но вот все остальное… Строения изгибались под странными углами, закручивались штопором и обрывались уходящими в пустоту лестницами, приделанными прямо к стене, безо всякого выхода. Но самым странным было, пожалуй, не это, а то, что эти диковинные «дома» постоянно изменялись: какая-то лестница прямо на глазах у девушки отклеилась от стены, как гусеница переползла выше и застыла, упершись одним концом в подоконник, а другим - в расположенную на высоте трех человеческих ростов дверь. Стены тоже постоянно изменялись. За то время, пока Майя не отводила от них перепуганного взгляда, ближайшее здание успело превратиться в многоэтажный сруб, прижаться к земле, видоизменившись в выглядывающую из асфальта землянку, а затем стать панельным многоподъездником.
        К счастью для Хельдера, знакомых не наблюдалось, видимо, все были на работе или на службе, так что парень только отмахнулся:
        - Строили из нестабильных комплектов. Что ты хочешь, самый дешевый район. Пойдем. - Он шагнул к ближайшей двери, ожидая, что девчонка последует за ним.
        Не тут-то было. Майе совершенно не нравилось увиденное, и идти внутрь она не собиралась. Нет, конечно, до этого она пыталась зайти в странный салон «Батори», но тогда это было единственным глюком, а сейчас она вообще находилась в сплошной галлюцинации! Неправильным было все вокруг! И погружаться в эти видения все глубже - совершенно нелогично.
        Девушка так и стояла, пораженно уставившись на одно особо наглое окно: оно успело превратиться в маленькое кругленькое окошко, потом, увеличившись до нормального размера и приобретя обычную прямоугольную форму, отрастило переплет и деревянные ставни, которые, правда, через пару мгновений отвалились, чудом не упав на ногу Майе, а потом и вовсе приобрело вид витража с изображением коленопреклоненного рыцаря. На этом окно решило временно остановиться.
        Хельдер оглянулся и увидел, что его спутница так и не тронулась с места. Ну и на кой он вообще тащил с собой своего врага?!
        - Ты никуда не идешь? Я бросаю его здесь?
        Просто чудо, что до сих пор не появился никто из знакомых. Не знай Крапчатый, что он изначально задумал то, что будет противно Первому, он бы вознес ему молитву.
        Еще одно чудо было, кстати, в том, что у Хельдера оставались силы язвить.
        Девушка вздрогнула и перевела на спутника постепенно становящийся осмысленным взгляд:
        - Что?
        Похоже, ей действительно очень важно, что случится с этим типом. А раз так, то у Хельдера есть вполне подходящий рычаг давления на незнакомку.
        - Я брошу его здесь, - зло буркнул парень, чувствуя, что с каждым мигом заклинание снижения веса начинает действовать все слабее.
        - Нет-нет, я иду! - испуганно пискнула Майя.
        Входная дверь была единственным островком стабильности в этом изменяющемся строении. Хельдер пнул ее ногой, благо открывалась она внутрь, и шагнул в коридор. Что не могло не радовать, сейчас родная квартира нашлась на первом этаже: рядом с нужной (сегодня металлопластиковой) дверью на уровне глаз виднелась небольшая пластинка с изображением свернувшегося калачиком лиса.
        - Стучи, - коротко приказал девушке парень.
        Та робко коснулась костяшками пальцев дверного косяка и отшатнулась - в глубине квартиры раздался протяжный вой сирены.
        - Сто раз говорил, звонок пора менять! - зло скривился Хельдер.
        Он уже буквально чувствовал, как сбегаются любопытствующие соседи, как спешат зеваки, как…
        - Кто там? - осторожно звякнул из-за двери робкий девичий голосок.
        - Открывай! - откликнулся парень.
        Послышалось звяканье ключей, дверь отворилась. На пороге стояла невысокая девушка лет пятнадцати на вид: голубоглазая, со светлыми вьющимися волосами. Подуй - и улетит, такой она казалась хрупкой.
        - Дерик? Ты уже верну… Что случилось?! Что с тобой?! Ты в крови! Что произошло?! - испуганно охнула она.
        Крапчатый разжал руки, небрежно выронив свой груз, перешагнул упавшее тело:
        - Со мной все в порядке. Она, - парень ткнул пальцем себе за спину, - наша гостья. Его, - он указал на подающего слабые признаки жизни врага, - можешь выкинуть обратно на свалку. А я спать.
        Не обращая никакого внимания ни на замершую в дверях Майю, ни на слабо постанывающего незнакомца, ни на испуганно уставившуюся на него девушку, Хельдер побрел вглубь квартиры.
        И честное слово, появись здесь и сейчас хоть сам Первый, решивший отомстить злодею, забравшемуся на Запретный остров, и это не помешало бы вымотавшемуся парню завалиться в кровать…
        Будильник он, правда, перед тем как отрубиться, поставить все-таки успел…
        ГЛАВА ПЯТАЯ,
        в которой Адам по-прежнему прикидывается половичком, Майя начинает сомневаться в правильности поставленного диагноза, а Хельдер пытается поспать
        Проводив озадаченным взглядом Хельдера, незнакомка повернулась к Майе:
        - Ты кто?
        - Майя… - только и смогла выдохнуть девушка.
        - Очень информативно, - согласилась собеседница. Ткнула босой ногой в бок валяющегося «принца» и мрачно поинтересовалась: - Он живой?
        Тот словно дожидался этого вопроса: слабо пошевелился - паркет под ним изменился сперва на линолеум, а потом на глинобитный пол - и тихо застонал.
        - Понятно, - хмыкнула хозяйка. - На свалку не получится. Побудь пока с ним - следи, чтобы ложки не воровал, а я посмотрю, что с Дериком.
        Если это и был юмор, то Майя его совершенно не поняла: «принц» явно пребывал не в том состоянии, чтобы что-то воровать, он и шевелился-то с трудом.
        Впрочем, Хельдер сейчас чувствовал себя ненамного лучше.
        Когда хозяйка заскочила в спальню, он уже спал. На кровать, сейчас выглядевшую как банальный надувной матрас, парень завалился как был, даже не потрудившись снять обувь, и заснул, уткнувшись лицом в подушку в серой, местами подранной наволочке. Девушка присела рядом, осторожно перевернула спящего на спину - тот даже глаз не открыл - и тихо охнула, в очередной раз увидев пятна засохшей крови, покрывающие рубашку.
        - Где ж ты так, Дерик?.. - чуть слышно прошептала она.
        Вопрос остался без ответа.
        Девушка провела ладошкой по встрепанным волосам Хельдера и, встав с пола, выскользнула из комнаты.
        Майя присела на корточки рядом с неподвижно лежащим «принцем». Тот, кажется, в чувство приходить так и не собирался.
        - Ему кирпич на голову упал?
        Майя подняла глаза: над ней стояла давешняя девица, державшая сейчас в руке обрывок ткани и какую-то плошку.
        - Нет… - тихо проговорила ошарашенная студентка. - Он просто в обморок свалился.
        - Сам?
        - Да.
        - Значит, пойдем со мной. Поможешь мне с Дериком, а потом займемся твоим кавалером. Посмотрим, что с ним.
        Жидкость в плошке, которую несла хозяйка дома, вела себя непредсказуемо: за те несколько мгновений, пока девушки дошли до спальни, вода успела стать бордовой, потом светло-серой, а потом вновь прозрачной, да и плошка сама то уменьшалась до небольшой пиалки, то увеличивалась раза в два.
        Передав пока ненужную пиалу Майе и присев на корточки рядом с кроватью, которая для разнообразия стала раскладушкой, девица принялась расстегивать рубашку Хельдера, точнее то, что от нее оставалось. Ран на торсе не было. Смыв влажной тряпицей засохшие потеки крови с лица, целительница наконец обратила внимание на туго замотанную кисть руки. Осторожно размотала покрытую бурыми пятнами ткань, с трудом отклеивая ее от кожи, и охнула: кожа была рассечена почти до мяса.
        - Хвост Первого… Где это он так?!
        Майя все прошедшее время была увлечена мыслями о внезапно рухнувшем в обморок «принце на белом коне», а потому совершенно не обратила внимания, что там случилось с рукой незнакомца. Так что сейчас, разглядев рану, студентка побледнела как смерть.
        Впрочем, ответа от нее не ждали. Хозяйка повернулась к гостье:
        - Давай воду.
        Она поболтала пальцами в плошке, дождалась, пока жидкость сменит цвет с бордового на насыщенно-зеленый, а затем резко подняла руку: за пальцами потянулся изумрудный жгут. Оторвавшись от содержимого пиалы, он отклеился также от кожи девушки и завис в воздухе. Целительница двумя пальцами подцепила его и осторожно опустила на рану, медленно повела ладонью, от которой исходило едва заметное серебристое сияние.
        Жгут лег на рану, растекся бурой пленкой, останавливая начинающееся кровотечение, и девушка беспомощно огляделась по сторонам:
        - Так… Теперь как-то обездвижить… Он же не даст залечить, дергаться будет… А, будь что будет! - И она резко рубанула ребром ладони по раненому запястью: рука замерла в миллиметре от кожи, а кисть, затянутую коричневой пленкой, окутал серебристый, похожий на сотканный из паутины кокон.
        Майя поджала губы: шизофрения, похоже, окончательно нашла внутреннюю логику. Магия - наше все. Другой вопрос, что целительнице от этой самой магии стало явно нехорошо: она пошатнулась, оперлась ладонями о каркас раскладушки и лишь через пару минут смогла поднять голову.
        - Дерик говорил, - выдавила она слабую улыбку, - что моих способностей хватит максимум на Крапчатого. - На бледном лице застыли капельки пота.
        Майе эти слова совершенно ни о чем не говорили, и она переспросила:
        - Крапчатого?
        Хозяйка словно не услышала ее. Отвела взгляд в сторону, глубоко вздохнула несколько раз и осторожно встала:
        - Пойдем займемся твоим приятелем. Дерика пока лучше не трогать. Пусть поспит.
        «Принц» по-прежнему был не в том состоянии, чтобы воровать ложки: иначе как объяснить тот факт, что за время, пока девушек рядом с ним не было, он даже не пошевелился. Хозяйка помотала головой, присела на корточки рядом с неподвижным гостем, потыкала в него пальцем и осторожно уточнила:
        - Кирпич на него не падал, я поняла. А сам он откуда упал? Почему такой покорябанный? - За то время, пока Хельдер волок «принца» по земле, одежда его действительно малость истерлась.
        - В обморок он упал! - не выдержала Майя. Стены в прихожей, где сейчас валялся на полу «принц», менялись постоянно, становились то обитыми тканями, то глухими кирпичными, а потому девушка в очередной раз вспомнила свою версию о шизофрении. - Когда глюки у меня все эти начались!
        - Глюки? - подняла на нее удивленный взгляд собеседница.
        Вместо ответа Майя ткнула пальцем в стену. Жест был, тут спорить не о чем, совершенно бестолковый: кроме Майи, эти самые галлюцинации никто увидеть не мог, это понятно. Но странное дело, хозяйка как ни в чем не бывало проследила взором за указующим перстом и пожала плечами:
        - Чем тебе стены не нравятся? У нас не настолько дорогой район, чтобы все было стабильным. Скажи спасибо, что они не сдвигаются. А уж тому, что Заводей нет, просто радоваться надо.
        Вот тут и возникал вопрос - то ли девица была частью шизофрении, то ли Майя слышала совсем не то, что ей говорили…
        Интересно, а своему видению можно объяснить, что оно - глюк?
        - Стены не должны двигаться! - зло буркнула студентка. - И изменяться тоже не должны. Иначе это ненормально. - Фразу о непонятных заводях она благополучно пропустила мимо ушей.
        Лицо хозяйки вытянулось. Она посмотрела на лежащее на полу тело:
        - Так, а вот это уже интересно… Помоги мне затащить его в дом, чтобы в коридоре не валялся, а потом расскажешь про неподвижную и неизменяющуюся архитектуру.
        Тащить «принца» было тяжело. Он, конечно, не брыкался и руками не махал, но весил порядочно. С трудом затянув - пришлось, как и раньше Хельдер, волочь его по полу, - парня в гостиную, девушки остановились.
        Майя осмотрелась. Комната, в которую они теперь попали, вела себя так же непотребно, как и все остальное: линолеум превращался то в паркет, то в кафельную плитку, обои на стене менялись со строгой полоски на банальный обшарпанный цветочек, ободранный кошками диван в углу стал выставленными в рядок пуфиками, а потом заменился на мягкую софу, а горка у стены постоянно изменяла свои размеры.
        От всего этого мельтешения Майю начинало подташнивать.
        - Давай его на диван, - скомандовала хозяйка.
        Еле-еле уложив неподъемного гостя на софу, девушки обессиленно опустились на пол.
        - А теперь рассказывай, - потребовала хозяйка. - Что там с неменяющимися стенами? С какого ты острова?
        Майя вздохнула, поняв, что спорить бессмысленно. В конце концов, может, сейчас перед ней сидит замаскированная ее галлюцинациями медсестра, которая после чистосердечного признания поделится спасительными таблетками? А может быть, сейчас студентка будет сообщать о событиях последних нескольких дней чайнику или дверной ручке. Все может быть.
        Майя рассказывала долго. О синей кошке и салоне «Батори», о «принце на белом коне» и странной пещере, о кулоне в виде расправившей крылья птицы и желейном существе, о спиралевидном чудовище и изменяющихся статуях, о свалке с эльфами и доме с ползающими окнами. О своем доме, в конце концов! О том, что все должно быть неизменно и стабильно! Что одни надписи не могут произвольно меняться на другие, что обои, наклеенные на стены, должны оставаться одними и теми же до нового ремонта, о том, что статуи не должны шевелиться, это же не компьютерная графика!
        Хозяйка слушала ее с открытым ртом. И единственное, что сказала, когда Майя закончила:
        - Я убью Дерика.
        - Что? - Майя подняла на нее удивленные глаза.
        Девушка потерла виски:
        - Ладно, давай по порядку… Имке.
        - Что? - Кажется, Майя опять начала повторяться, но последнее слово прозвучало для нее бессмысленным набором букв.
        Кроткий вздох:
        - Меня зовут Имке. Имке Лейден. Белобрысого идиота, который притащил сюда тебя и этого… пернатого, зовут Хельдер. Или Дерик, как удобнее. Он мой брат. Старший. Правда, порой он ведет себя как придурок, так что мне иногда кажется, что старшая я, а не он.
        Лашкевич на эту длинную тираду смогла сообщить только:
        - Майя.
        Имке удовлетворенно кивнула.
        - Дальше. То, что происходит вокруг, - это не видения. Оно все действительно существует в реальности. - Говорила она тихо, размеренно, словно пыталась успокоить перепуганного ребенка.
        Студентка только фыркнула:
        - Все галлюцинации так говорят.
        - У тебя большой опыт? - Ответа на вопрос Имке не дождалась и продолжила все тем же мерным голосом: - Мне, наоборот, странно слышать о месте, где что-то стабильно. Мир вокруг изменяется постоянно. И это как раз и есть норма. Когда что-то застывает в одной форме - это и есть ненормально. Ну или очень дорого.
        Майя потрясенно помотала головой. То, что она сейчас слышала, казалось ей сущим бредом. Хотя… Чего ожидать от галлюцинации?
        - Если рассказывать по порядку, - вздохнула Имке, словно не замечая поведения собеседницы, - то, пожалуй, надо начать вот с чего… Вначале была пустота. В ней не было ничего и никого… Потом в ней появились двое. Первый и Другой. Койот и Ворон. Они пришли из безначалия и воцарились в пустоте. И Первый понял, что пустота скучна и неинтересна. - Голос звучал чуть напевно, как если бы девушка рассказывала старинную легенду. А может, так и было? - И он создал острова, парящие в пустоте. Но если бы острова были одинаковыми, это было бы так скучно! И Первый позволил каждому из островов быть таким, каким он захочет. Так появились Домовой и Горбатый, Серый и Звездный, Ночной и Безумный острова… И многие-многие другие. Но Первый опять решил, что острова, существующие в стабильности, - это неинтересно, и позволил им меняться, становиться такими, какими заблагорассудится… Подробности о времени расскажу потом.
        От монотонного рассказа у Майи начали слипаться глаза.
        - Но Другому не понравилось, что творится в пустоте. И он создал свой мир. Мир, где все было постоянно. Мир, где все было закреплено. И Другой, последовав примеру Первого, населил свой мир людьми. И не было в мире, созданном Другим, никакой магии. Потому что был это мир, где его создания не знают о владениях Первого, не видят его. Но миры Первого и Другого находятся рядом, они могут пересекаться… И Другой, став врагом Первого, поставил стражу, дабы уничтожить любого, кто придет из мира, созданного его противником. И чтобы отличать своих стражников от иных созданий, Другой дал им свой образ. И дал им свое имя. И назвал их воронами… - Девушка помолчала и, резко поменяв тон, всплеснула руками: - И этот идиот Хельдер притащил одного из них к нам домой! Да нас убьют, если узнают!
        Майя озадаченно хлопала глазами. Ее шизофрения наконец начала обретать четкие очертания. Да и внутренняя логика, которая, если верить умным сайтам, должна присутствовать в комплексе галлюцинаций, стала оформляться. Появилась, в конце концов, единая система!
        Вот только не сказать, что Майе от этого стало легче.
        А Имке продолжала разоряться:
        - В доме у Крапчатого - ворон! Нет, ну это ж каким идиотом нужно быть?! Я вообще не представляю, что должно быть в голове у человека, чтобы он притащил пернатого к себе домой! У него мозги вообще есть?! А хотя о чем я спрашиваю! Понятно же, что нет, последние на тренировках отбили!..
        Впрочем, во всей этой внутренней логике были и свои пробелы. Например, со слов этой, как ее там… Имке, выходило, что люди из нормального мира не могут видеть все эти изменения. Оно и понятно, у нормальных людей галлюцинаций нет, но тогда почему все это окружающее видит Майя? Похоже, шизофрения сама не до конца уяснила эту самую свою внутреннюю логику.
        И был, кстати, еще один вопрос:
        - А… Почему он в обморок упал? - Пусть даже «принц» десять раз был глюком, но он-то все равно оставался воплощением тайных Майиных мечтаний… Да и вообще, жалко его было.
        Имке оборвала речь на полуслове и замерла, изумленно глядя на Майю:
        - Э… Хороший вопрос. Я уже молчу о том, как вы вообще могли оказаться здесь… Наш мир, по словам Серых, может контактировать с вашим, наплывать на него, выбрасывать туда искажения… Но ваш-то этого не умеет! Пойдем я тебе чаю налью, а? Может, хоть мозги у меня на место встанут.
        - А он?
        - Да что с ним будет, с пернатым? - поморщилась хозяйка. - По голове его не били, ножом не резали, просто в обморок грохнулся. Полежит и оклемается. А нет - даже лучше будет. Кстати, а ты… - вдруг прищурилась она, - ты точно не из них?
        - Н-нет…
        - А почему тогда вообще искажения нашего мира увидела? Там, у себя? У нас считается, что там, у вас, только стражи Другого на это способны.
        - Потому что у меня шизофрения, - вновь грустно призналась Майя. - И все, что я вижу, - это один большой глюк. В том числе и ты, и твой брат, и вот он. - Девушка кивнула в сторону ворона. Последние слова прозвучали печальнее всего. - И вообще ничего этого не существует, а я сейчас сижу в дурке, пускаю слюни и разговариваю с дверной ручкой.
        - Какая прелесть! - восхитилась Имке. - Я тоже так хочу. Дерик ко мне с претензией: «Почему дома есть нечего?!» и кулаком по столу бамс! А я ему: «Сгинь, окаянный, ты плод моего больного воображения!» Это гениально, я считаю! Пойдем я тебя чаем напою, еще что-нибудь интересное придумаешь. - Не дожидаясь ответа, хозяйка квартиры вскочила с пола, схватила гостью за руку и потянула прочь из комнаты.
        Пришлось подчиниться.
        Кухня в квартире была выдержана все в том же стиле сумасшедшей эклектики. Пусть она и выглядела вполне современно, но раковина на столешнице переползала из одного угла в другой, деревянный стол сменялся дачным пластиковым, табуретки превращались в венские стулья с изогнутыми спинками, а поцарапанный линолеум сменялся выщербленным кирпичным полом.
        - Не обращай внимания, привыкнешь, - махнула рукой Имке.
        Подскочив к раковине, она открыла воду, чтобы набрать небольшой эмалированный чайник. Из крана потекла розовая жидкость, а в комнате ощутимо запахло вишней.
        - О, чай нам сегодня не грозит, будем пить компот. Ты компот любишь? - Имке сунула чайник под кран. - Домовой остров, конечно, один из самых стабильных, на то он и Домовой, но мы с Дериком живем в таком нищенском районе, что здесь все очень непостоянно… Вот в элитных кварталах - там да, - мечтательно вздохнула она. - Там, если ты захочешь чая, то сможешь спокойно его выпить. С другой стороны, по сравнению с тем, где мы жили три года назад, это целые хоромы! Здесь хоть предметы сохраняют свои основные свойства. Стакан остается стаканом, стена - стеной. А по ту сторону магосвалки есть небольшая деревушка, Баргет называется, так там вообще: вечером повесишь одежду в шкаф, утром глаза открываешь, а по полу вместо шкафа или комода - куча навозных жуков в разные стороны расползается. А со временем там вообще проблемы дикие. Одна Заводь на другой сидит и третьей погоняет. Здесь хоть более-менее пространственно-временной континуум в норме. Дерик как из Песочных в Крапчатые перешел, так мы оттуда и сбежали.
        У Майи от этой болтовни голова шла кругом. Девушка без сил опустилась на ближайший стул.
        - Песочных? - только и смогла выдохнуть она.
        - Песочных, - согласилась Имке. - Он четыре года в этом ранге был… А, точно, ты ж не разбираешься. Каждый человек обладает определенными силами. - Хозяйка стукнула об стол стеклянными стаканами, дождалась, пока они превратятся в фарфоровые кружки с отколотыми ручками, и наполнила их из чайника. - Ну… магией. По сути, это возможность находить искажения реальности и подчинять их своим желаниям. У кого-то способности больше, у кого-то меньше. Делится все по рангам… Ты пей-пей! - махнула рукой она, увидев, что Майя недоверчиво разглядывает кружку. - Самый низкий, с самой маленькой силой, - Песочный койот. Самый высокий - Черный койот. - Подхватив чашку, Имке Лейден отхлебнула из нее. - Дерик дотягивает до второго ранга снизу. Он Крапчатый.
        Майя осторожно взяла кружку. Принюхалась. Действительно пахло вишней.
        А хозяйка продолжала болтать:
        - Есть еще Серые, Бурые, Рыжие. Ну тут опять от силы все зависит…
        Майя вдруг отчетливо поняла, как же она хочет пить.
        - Что еще можно рассказать? Проверку на ранги проходят только мужчины.
        Компот оказался очень вкусным.
        Противный голос будильника мог поднять даже умершего. Хельдер себя к таковым, конечно, не причислял, но когда сиреневая лягушка, сидевшая на подоконнике, начала выводить противные трели, надувая щеки и выпучивая огромные глаза, парень с трудом оторвал голову от подушки и нашел взглядом разбушевавшуюся амфибию.
        Сегодня будильник решил принять именно такой облик. Это еще нормально, полгода назад сонному Крапчатому пришлось ловить по всей квартире летающего под потолком нетопыря, который умудрялся, не прекращая порхать из стороны в сторону, свистеть по-соловьиному.
        Лягушка, обнаружив, что ее долг по побудке выполнен, тут же замолкла и обернулась стандартными часами со стрелками.
        Хельдер Лейден с трудом перевернулся на живот и сдавленно застонал, уткнувшись лицом в подушку. Вставать не хотелось совершенно. После недавних событий парень чувствовал себя так, словно по нему прошелся каток. Сколько ему удалось подремать? Полчаса? Час? Не больше этого точно.
        А вот подниматься все равно пора. Одно дело, когда ты подменился с Нориа на ближайшую смену, и совсем другое, если ты не выйдешь на службу.
        О девчонке можно не беспокоиться - Имке сможет отвлечь ее на несколько часов, а вот когда Хельдер вернется со службы, уже можно будет ею заняться…
        Осталось самое сложное - подняться с кровати.
        С трудом сев, Хельдер тупо уставился на кисть руки, замотанную в какое-то подобие кокона из серебристой паутины. Не иначе Имке решила подлечить непутевого братца. Крапчатый осторожно подцепил свободной рукой кокон, попытался стянуть его… Сил на то, чтобы его убрать, просто не было. Ладно, надо, значит, саму Имке и попросить изничтожить свое творчество.
        Кровать, успевшая за то время, пока парень спал, стать надувным синим матрасом, чуть прогибалась под тяжестью тела, и Хельдер, помнивший, что он завалился спать на раскладушку, скривился, почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, - начиналось какое-то подобие морской болезни. Хельдер на миг прикрыл глаза, а потом резко, рывком встал с постели.
        Его мгновенно повело в сторону. Парень оперся о стену больной ладонью и скрежетнул зубами от боли: Имке, как ни крути, такой же посредственный маг, как и он сам, вылечить мгновенно не может. И ведь знает, что это отнимет у нее массу сил, и все равно лезет, пытается помочь.
        Так, теперь доползти до шкафа и переодеться. Точнее, найти хоть что-то, похожее на рабочую форму, потому как только идиот мог попереться на Запретный остров в служебной одежде. Именно таким идиотом Хельдер и был.
        Сегодня, похоже, все вздумали поиздеваться над несчастным койотом. Платяной шкаф решил, что самое время ему побыть встроенной в стену нишей. Причем нишей настолько глубокой, что те несколько несчастных пар брюк и рубашек, что имелись у Хельдера, оказались засунутыми так далеко, что в эту самую нишу пришлось залезть с головой.
        Бросив на пол изодранную рубаху, парень поспешно натянул свежую. Манжеты на рукавах были малость потрепанными, но по сравнению с тем, что осталось после прогулки по Запретному острову, эта рубашка была просто идеальна.
        С пуговицами пришлось некоторое время повозиться: застегнуть рубашку, когда ты практически не можешь воспользоваться пальцами одной руки, малость проблематично. К счастью, минут через пятнадцать Хельдер справился с этой непростой задачей и мог наконец пойти выпить кофе и отправиться на службу… Точнее, должен был заставить себя это сделать.
        Майя вглядывалась в содержимое полупустой кружки, пытаясь собрать в кучку все услышанное. Это самое «услышанное» кроме как в «большой-большой глюк» не укладывалось. Все эти койоты, вороны, острова, непонятные заводи, шкафы, превращающиеся в навозных жуков… Шизофрения, не иначе. Если в картину реального мира это не встраивается, то в схему «внутренней логики галлюцинаций» укладывается очень даже вполне.
        Правда, компот… Откуда тут компот? Бывают ли вкусовые галлюцинации, девушка не помнила.
        А может, добрые дяди санитары поят ее компотом перед тем, как надеть смирительную рубашку и отвести в комнату с мягкими стенами? И сам компот, например, - с каким-нибудь успокаивающим, чтобы, значит, излишне ретивая пациентка не начала кусаться и царапаться?
        - Похоже, это все-таки шизофрения, - печально подытожила вслух Майя.
        Имке удивленно уставилась на нее:
        - Э… Я вроде сейчас говорила совсем о другом? И подробно объяснила, почему это, - она обвела рукой комнату, - не может быть галлюцинациями!
        Студентка только отмахнулась:
        - Все вы так говорите.
        - Все - это кто? - мрачно поинтересовался вошедший в комнату Хельдер.
        Имке испуганно охнула:
        - Ты зачем встал?! Тебе отдохнуть надо!
        - А на службу вместо меня Нориа пойдет? - огрызнулся Хельдер, плюхнувшись на свободный стул.
        - Да хоть бы и он! Свяжись с ним и попроси!
        - Он и так меня подменил сегодня ночью, - пояснил парень, подтягивая поближе к себе оставленный на столе чайник. Снял с него крышку, заглянул внутрь: - Что у нас сегодня? Кофе нет?
        Имке пожала плечами:
        - Из крана идет вишневый компот, а на нем кофе не сваришь… Ты от ответа не уходи!
        - Даже не пытаюсь, - фыркнул Хельдер. - Дай стакан, пожалуйста.
        Его сестра послушно выполнила просьбу, на миг задумалась, а потом принялась рыться в ящиках на кухне. Из одного из них она вытащила тарелку с нарезанным мясом.
        - Ты же знаешь, я обычно не завтракаю.
        - Кроме тебя, здесь и другие люди есть. Так с какого перепугу тебя Нориа подменял?
        - Захотелось ему, - невнятно буркнул Хельдер, отхлебывая из кружки.
        - Подменить тебя на ночной смене? - заломила бровь Имке.
        У Майи голова кругом пошла. Обстановка вокруг была совершенно сюрреалистичной (с момента появления старшего Лейдена кухонный стол успел превратиться в дастархан, а покрытый белой рогожкой потолок сменился зеленым пластиком), но при этом брат с сестрой совершенно этого не замечали и вели абсолютно обыденную беседу. Они даже, кажется, про саму Майю забыли.
        - Да, - мрачно буркнул парень. - Вот такой вот он идиот. Подошел ко мне вечером и говорит: «Хельдер, жуть как хочется на ночной службе побыть. Меняемся?»
        - И ты, конечно, не смог ему отказать, - насмешливо фыркнула Имке. - Ты бери бутерброд, бери, ешь. - А это уже Майе адресовалось.
        Значит, все-таки про нее не забыли.
        - Вот видишь, ты сама догадалась… А кофе точно нет?
        Имке со вздохом шагнула к раковине, открыла кран: в раковину хлынула коричневая струя, запахло ароматным кофе.
        - Дерик! - возмущенно воскликнула девушка.
        - Я здесь ни при чем! - Хельдер вскинул руки в протестующем жесте, бросил короткий взгляд на кокон, в который все еще была замотана его рука: - Кстати, может, снимешь с меня эту дрянь? Как я на службу пойду?
        Имке со вздохом достала чистую кружку, наполнила ее напитком прямо из-под крана и обратилась к брату:
        - Давай руку.
        Осторожно подцепив кончиками пальцев серебристую паутину, охватившую его запястье, - Майе на миг показалось, что ногти девушки удлинились и заострились, превратившись в когти, - Имке легко вспорола кокон. Остатки паутины она зажала в кулаке, а когда разжала его, ладонь была пуста.
        - Покажи руку, - скомандовала она.
        Брат беспрекословно подчинился.
        Девушка осторожно подхватила раненое запястье, собираясь получше рассмотреть, что стало с повреждениями…
        Из дальней комнаты послышался тихий стон.
        Хельдер подскочил на месте, чудом не перевернув чашку с кофе себе на колени:
        - Кто там у тебя?!
        Имке невозмутимо рассматривала раны - те уже запеклись, но заживать еще будут долго.
        - Ты сам его притащил. Или уже не помнишь?
        - Ты его не выкинула?! - взвыл Хельдер, пытаясь выдернуть ладонь из цепкой хватки сестры.
        - Я как-то не привыкла выкидывать на свалку живых людей, - кисло пояснила девушка, продолжая разглядывать раны на руке брата.
        - Я же сказал не затаскивать его домой!
        - Тогда надо было оставить его там, где нашел.
        - Он же… - возмущенно начал Хельдер, оборвал речь на полуслове и, понизив голос, чтобы не могли услышать через тонкие стены соседи, зло прошипел: - Он же ворон! Ты понимаешь это или нет? Его нельзя оставлять у нас дома!
        - Об этом надо было думать, когда ты его сюда тащил! - парировала Имке.
        - Ты что, вообще меня не слышишь? Он ворон! Ты хочешь его вылечить? Да если кто-то узнает…
        - Не надо было его сюда тащить, - равнодушно повторила Имке. - Выкинуть больного я не могу.
        - Не можешь?! - взвился парень. Голос он, впрочем, старательно не повышал. - А ты помнишь, что такие, как он, сделали с Паувелом? Или, может, напомнить тебе, в каком состоянии вернулась домой Класина? Да этого типа надо эльфам скормить и забыть о его существовании!
        - Дайте воды, а?.. - тихо и жалобно попросили из коридора.
        Майя обернулась: на пороге стоял, схватившись рукой за дверной косяк, чтобы не упасть, тот самый обсуждаемый ворон…
        ГЛАВА ШЕСТАЯ,
        в которой Адам страдает от слишком сильных аномалий, Хельдер злится и пытается уйти на службу, а Майя никак не сообразит, что же здесь творится
        Сказать, что Адаму было плохо, значило не сказать ничего. В сознание он пришел минут пять - семь назад. Очнулся, словно вынырнул из какой-то пучины, почувствовал, что он - здесь и сейчас. Живой и относительно, очень относительно здоровый.
        Что он помнил? Помнил аномалию пятого уровня. Помнил странную девчонку, не относящуюся к Стае, но при этом сумевшую увидеть нестабильность. Помнил спор с ней. Помнил, как та ткнула его ладошкой в грудь… И все. После этого не было уже ничего. Мир словно взорвался перед глазами, ударил жгучей волной, испепеляя тело и выжигая душу… Потом была лишь пустота. И боль. И огонь, который жег все тело, словно Адам умудрился попасть в самый эпицентр взрыва. И пусть он не приходил в сознание, но боль, что обжигала кожу, чувствовал.
        Потом пришло осознание того, что он жив. Что он лежит на какой-то ровной поверхности. Огонь, жгущий со всех сторон, еще присутствовал, был где-то рядом, но при этом та боль, что ощущалась, была какой-то странной, зыбкой, нахлестывающей волнами и исчезающей уже через мгновение.
        А еще дико хотелось пить.
        Кажется, Адам застонал. А может, это ему только почудилось?
        Парень с трудом разомкнул глаза. Потолок над головой. Гладкий, побеленный. А, нет, уже не побеленный, уже поклеенный рогожкой. О, тоже уже нет, обитый деревянными панелями.
        «Аномалия шестого уровня», - подытожил Адам, устало прикрывая глаза.
        Во рту словно кошки нагадили.
        Вдали слышались какие-то голоса. Понять, кто и о чем говорит, было невозможно, да Адам и не ставил перед собой такую задачу: создавалось впечатление, что кровать, на которой он лежал, чуть покачивается, плывет, словно это была палуба корабля.
        И пить хотелось все сильнее. А нахлестывающая боль все не прекращалась…
        Парень устало перекатился на бок, попытался сесть.
        Удалось.
        Хотя и с трудом.
        В голове в очередной раз все взбултыхнулось, словно мозг стал жидким и решил выплеснуться через уши. Сил на то, чтобы открыть глаза, просто не оставалось. Адам сжал зубы. Он должен встать. И никакая аномалия ему не помешает.
        Рывок.
        От резкого движения Адама, вставшего с кровати, повело в сторону, и он оперся рукой о стену. Та начала поддаваться под ладонью. Нет, аномалия была класса четвертого, не меньше. Ладно. Главное, собраться сейчас с силами, выползти из комнаты, выпить воды, и уже после этого можно выяснять, где он сейчас и по какому адресу необходимо вызывать поисковиков. Статист с такой проблемой сам не справится.
        По-прежнему не размыкая глаз и нащупывая стену рукой, Адам осторожно поковылял на шум голосов. Противное жужжание в ушах попросту не давало разобрать, кто и о чем говорит.
        Шаг, другой…
        - …и забыть о его существовании!
        - Дайте воды, а?.. - смог выдохнуть Адам и лишь после этого рискнул открыть глаза.
        Лучше бы он этого не делал…
        Аномалия. Ага, как же. Он сам сейчас пребывал в самом ее центре. Она не изменяла реальность где-то там впереди и далеко, нет, она находилась сейчас со всех сторон. Именно этим и объяснялась та боль, тот жар, что грыз все тело. Амулет не справлялся с тем уровнем нестабильности, в центр которой загремел Адам, и переизбыток окружающей его энергии огненными потоками прожигал насквозь…
        Кухня, на пороге которой сейчас стоял парень, была не такого уж большого размера. Пять шагов из одного края в другой и, наверное, столько же поперек. Стены постоянно изменяли цвет и структуру. Потолок и пол чуть задерживались по скорости изменения по сравнению с вертикальными поверхностями, но при этом были столь же нестабильны. Столы и стулья вели себя аналогично. За те несколько мгновений, пока Адам смотрел по сторонам, окружающая обстановка успела перемениться раз пять, не меньше. Парень зажмурился, борясь с приступом тошноты.
        В губы ткнулся край стакана:
        - Выпейте, будет легче.
        - Не надо ему ничего давать! - рявкнул сердитый мужской голос. - Имке, прекрати!
        Адам с трудом разомкнул тяжелые веки, перехватил стакан, сделал глоток - компот. Вишневый. И лишь после этого смог сфокусировать взгляд на присутствующих в комнате людях. Впервые с того момента, как шагнул на голос и попросил воды.
        Девушка лет пятнадцати на вид. Светлые, чуть вьющиеся волосы достигают плеч, обрезаны неровно - словно она зажала косу в кулаке и разом отсекла ее ножницами. Одета в цветастый сарафан длиной до колена.
        Парень лет двадцати - двадцати пяти. На лице бурые разводы, словно кто-то пытался смыть потеки крови, но так до конца в этом и не преуспел. Из одежды - старинная рубашка с кружевными манжетами, черные брюки и высокие сапоги - голенище одного видно из-под стола.
        Еще одна девушка. Та самая, которая смогла увидеть аномалию, не будучи вороном.
        Час от часу не легче.
        Адам нашел в себе силы лишь на то, чтобы шагнуть в кухню и плюхнуться на свободный стул, - за мгновение до того, как тот превратился в колченогую занозистую табуретку. В голове по-прежнему что-то булькало и клокотало.
        Итак, что мы имеем?
        Голова не варила совершенно, но парень постарался взять себя в руки. Отхлебнул из стакана и попытался собраться.
        Картинка получалась совершенно невеселая.
        Обычная квартира, попавшая в зону аномалии: вероятно, когда Адам потерял сознание, его сюда занесли, чтобы оказать первую помощь. Девчонка, способная эти самые аномалии видеть, - вон до сих пор глаза как полтинники, небось никак не может привыкнуть к происходящему. И пара цивилов, которые понятия не имеют, что вокруг творится, - видят обычную неизменчивую обстановку и думают, что все прекрасно. При этом парень, похоже, находится в самом эпицентре аномалии, на нем даже одежда изменилась до какого-то маскарадного костюма.
        Нужно срочно найти телефон, вызвать бригаду поисковиков и слинять отсюда. Главное, не забыть забрать девчонку, которая все видит.
        - Можете дать мобильник? - тихо попросил Адам.
        - Кого? - поперхнулась блондинка. - Какой вам могильник нужен?!
        - Я же сказал, надо было его на свалку выкинуть! - зло выплюнул парень в маскарадном костюме. - К эльфам! Те бы за полчаса до костей обглодали.
        У Адама голова кругом пошла…
        - Мог бы домой не тащить, - нервно дернула плечом блондинка. - Тогда бы и выкидывать не пришлось.
        Эта парочка не находилась в центре аномалии. Она сама была частью ее!
        Но ведь люди не могут быть составляющей нестабильности.
        Или могут?..
        Компот в стакане закончился, и Адам автоматически поставил его на стол и подхватил со стола другую кружку.
        - Эй, это мой компот! - возмутился парень.
        - Ты кофе пьешь! - фыркнула блондинка.
        - Ну и что? Кружка-то была моя!
        Майя отрешенно жевала бутерброд с мясом. Шизофрения набирала обороты.
        Происходящее не укладывалось у Адама в голове. Мало того, что появляется незнакомка, которая видит аномалии, так теперь еще и в этих аномалиях кто-то живет… Причем аномалия, судя по всему, занимает как минимум всю эту квартиру, а значит, нестабильность была класса третьего, а то и второго. Справиться с ней Адам точно не мог.
        А это означает, что для того, чтобы хоть как-то прийти в чувство, ему надо выбраться из этой квартиры. И не забыть прихватить с собой девчонку. Про жителей аномалии сейчас можно забыть, пусть про них поисковики думают. Нет, конечно, если Адам вдруг сможет притащить в офис не только видящую девчонку, но и кого-нибудь из этой парочки, это наверняка будет сенсацией! Жители аномалии! Разумные! Настоящие! Вот только они вряд ли захотят покинуть ее, а волочь их силой статист точно не сможет.
        Еще, кстати, остается вопрос, сколько эти жители аномалии протянут в реальном мире. А то окажутся рыбами, вытянутыми из воды, и что тогда делать с трупами?
        Короче, нужно определить, насколько далеко аномалия распространяется.
        Хотя стоп! Существование аномалии ограничено временными рамками. Нестабильность возникает из-за искажений энергетического поля, держится от нескольких мгновений до нескольких часов, потом либо рассеивается сама, либо ее уничтожают вороны. О том, что количество со временем переходит в качество, известно давно. Энергия аномалий искажает мир, сама становится проявлением физического мира. Начинают появляться неживые предметы. Известно о зарождении зверей… Значит, получается, что при определенной силе аномалии в ней могут проявляться люди, когда сгустки энергии формируют их тела. Получается, срок их существования ограничен временем существования аномалии…
        Осталось определить масштаб искажения, позволяющий возникнуть разумной жизни на краткое время…
        - Все, мне это надоело! - мрачно сообщил парень в карнавальном костюме. - Я иду на службу, и чтобы, когда я вернусь, его не было у нас дома!
        Имке всплеснула руками:
        - Можно подумать, я его сюда притащила!
        Адам даже не задумался, о ком сейчас может идти речь. Мысли были какими-то отстраненными, вялотекущими, словно не с ним это происходило, не он сейчас попал в аномалию. Статист отставил стакан, встал, шагнул к небольшому, засиженному мухами окну…
        - Имке, я не просил затаскивать его домой! - зло рявкнул светловолосый. - И поэтому когда я вернусь со службы…
        - Умойся сперва, - ласково посоветовали ему.
        - Что? - Парень, очевидно не ожидавший подобных слов, оборвал речь на полуслове.
        - Умойся. У тебя все лицо в крови. А потом можешь идти на службу.
        Он скрежетнул зубами и тихо повторил:
        - Я вернусь вечером. Его не должно быть у нас дома. И ты это прекрасно знаешь.
        Дожидаться ответа он не стал. Поднялся и, пошатываясь, вышел из кухни. Через несколько минут откуда-то из коридора послышался плеск воды.
        Адам стоял перед окном, потрясенно хватая ртом воздух. Аномалия превышала все допустимые оценки. Она захватила не только эту квартиру: все, что мог охватить глаз, было заполнено нестабильностью. Неведомый художник расчертил небеса в клеточку черной краской, растущие во дворе деревья извивались, а цветы на них схлопывались, ловя пролетающих насекомых. Видимый в окно расположенный неподалеку многоэтажный дом на глазах у Адама потек, превратившись в неопрятную груду желе, а затем резко вытянулся вверх, превратившись в деревянный сруб.
        Где-то в коридоре хлопнула дверь: видно, светловолосый поспешил на свою службу, в чем бы она ни заключалась. Через несколько минут внизу - похоже, окно, через которое смотрел Адам, находилось на третьем-четвертом этаже - появилась знакомая фигура: худая, нескладная, со светлыми растрепанными волосами. Житель аномалии огляделся по сторонам, нервно передернул плечами и направился за угол. Через несколько минут он скрылся из поля зрения. Кажется, его совершенно не удивляло то, как выглядит окружающий мир.
        В отличие от Адама, которому творящийся вокруг бедлам весьма действовал на нервы.
        Голова кругом шла.
        Впрочем, в происходящем были и свои плюсы.
        Да, нахождение в центре столь мощной нестабильности выматывало, от нее кружилась голова, а во рту чувствовался противный металлический привкус. Да, кожу жгло так, словно Адам умудрился очутиться в центре пожара. Да, последствия этого будут аукаться еще с месяц. Да, у статиста слишком явственный передоз от клубящейся вокруг энергии, но с другой стороны - его кулон уже черт знает сколько не заряжался полностью, а значит, сейчас, в центре такой сильной нестабильности, есть шанс более-менее его подзарядить. Это вам не одиннадцатый уровень, когда все надо специально обрабатывать. Тут все на автомате пойдет.
        Кстати.
        К слову о кулоне.
        Почему не ощущается его жар?
        Адам опустил взгляд…
        И почувствовал, как сердце упало в пятки.
        Кулона не было.
        Парень автоматически хлопнул ладонью по груди. Не было кулона. Его просто не было. Не осталось даже обрывка кожаного шнурка, на котором должен был висеть амулет.
        В виски ударила упругая волна боли. Сердце встрепенулось где-то в горле. Ноги подкосились, и Адам схватился за подоконник, чтобы не упасть.
        Кулона нет. Сколько Адам сумеет протянуть без амулета в центре нестабильности такого уровня? Сутки? Двое? А может, вообще несколько часов?
        Ответа не находилось.
        Дышать становилось все труднее. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Кожу жгло так, словно неведомый мучитель раз за разом прикасался к телу каленым железом…
        И ведь самое ужасное - непонятно, какую площадь занимает эта аномалия. Сколько времени нужно потратить на то, чтобы добраться до ее края?!
        В ушах зазвенело.
        Теплая ладошка коснулась спины, а в губы ткнулся стакан:
        - Выпейте, будет легче. - В голосе блондинки звучало сочувствие.
        Вода на вкус отдавала болотом.
        Адам с трудом открыл глаза, нашел взглядом свободный стул, плюхнулся на него. В голове не было ни единой мысли, что же делать дальше.
        Майе, впрочем, было ненамного лучше. Она абсолютно не понимала, кто и о чем здесь говорит. Нет, пускай эта Имке и рассказала, что тут якобы творится, но все описанное казалось таким бредом, что невозможно представить, будто это реальность.
        - Спасибо, - тихо выдохнул «принц», отставляя стакан и опираясь спиной на обитую деревянными панелями стену.
        Впрочем, такой она пробыла недолго, сменившись светлым кафелем. Парень дернулся, как будто стена внезапно оказалась горячей, и Майя, автоматически пододвинув ему свободную табуретку, украдкой пощупала плитку: да нет, нормальная, чуть прохладная.
        Майе стало смешно. Ну вот, она уже начинает верить в реальность происходящего. Психи никогда не считают себя психами, так? Значит, она уже близка к этой стадии.
        Блондинка села на пуфик неподалеку и, склонив голову набок, с интересом разглядывала гостя. Тот встретился с ней взглядом, но девушка совершенно не смутилась. Лишь широко улыбнулась:
        - Меня зовут Имке. Ее - Майя. А вас?
        - Адам, - с трудом выдохнул парень, опускаясь на стул.
        Жар прошел, сменившись противным ознобом. И в тот же миг, когда по коже прошла волна холода, по кухне, смазываясь и растекаясь, как круги на воде, растеклись искажения: кафель сменился плохо отшлифованными бревнами, а мебель, еще недавно выдержанная в классическом стиле, превратилась в ярко-алый пластиковый хайтек с редкими вкраплениями белых полос.
        Адам помотал тяжелой головой. Ему от всех этих аномалий было плохо. От слишком большого количества разлитой в воздухе энергии его буквально корежило. Если так дальше пойдет, то по возвращении он даже статистом не сможет работать.
        - Где мой кулон?
        - Что? - Имке удивленно заломила бровь.
        - Кулон, - хрипло повторил Адам. - Бронзовый, на кожаном шнурке.
        - Я его не видела, - пожала плечами Имке. - Может, конечно, где-то валяется, но, по-моему, Дерик тебя так притащил.
        - Дерик?
        - Мой брат. Ты его видел. Он еще требовал выкинуть тебя на свалку, - безмятежно вздохнула девушка.
        Адам поморщился. В виски словно по раскаленной игле загнали.
        - И что я ему сделал…
        Имке улыбнулась ласково, как змея:
        - А вот когда он с работы вернется, у него и спросишь.
        Она явно знала больше, чем говорила. Впрочем, Адаму было не до того, чтобы выяснять, что же скрывает эта девица. Пусть она и младше его лет на десять, не меньше, но сейчас она является частью той аномалии, что захлестнула многоэтажку и двор вокруг. И неизвестно еще, насколько далеко эта аномалия пролегает: она вполне могла вытянуться на пару километров во все стороны, слишком уж плотной она казалась. Это вам не банальные вьюнки по кружке.
        И это совсем нехорошо.
        А если сюда добавить еще и отсутствие кулона…
        Нужно как можно скорее выбираться из этого места, пока еще есть надежда вернуться в Стаю хотя бы статистом. Если Адам пробудет здесь слишком долго - даже на проверку карточек не возьмут.
        А значит, осталась всего одна мелочь. Точнее, две. Найти кулон и выбраться из этой аномалии.
        И почему Адаму казалось, что проще намылить веревку и повеситься?
        Если Хельдер рассчитывал, что сможет быстро попасть на службу, то он жестоко просчитался. Все, что ему удалось, - это выйти из дома, пройти небольшое расстояние и завернуть за угол.
        Уже через мгновение после этого в локоть Крапчатому вцепились тонкие пальцы.
        - Какие люди - и без намордников! - провыл в ухо визгливый и, к сожалению, знакомый голос.
        Хельдер нацепил на лицо дежурную улыбку - а это, если вспомнить о его плохом самочувствии, было настоящим подвигом - и повернулся на звук:
        - Рута! Какая встреча!
        Рута Даккен считала себя неотразимой. Рута Даккен считала себя самой красивой девушкой всех островов. Рута Даккен считала себя самой остроумной девушкой всех островов. Рута Даккен считала себя самой-самой-самой… Перечислять можно еще долго. Впрочем, дочь Черного Гормо Даккена может себе это позволить, на то она и дочь Черного.
        Учитывая, какой силой обладал ее отец, какой пост он занимал, девушка вполне могла найти себе достойного кавалера. Но она почему-то избрала в качестве жертвы именно Хельдера Лейдена.
        - Я так рада тебя видеть, Дерик! - ласково прощебетала Рута, обнимая его за шею.
        Парень застыл каменной статуей. Где-то в глубине души он понимал, что ему полагается как-то ответить, обнять, например, девушку, поцеловать ее - хотя бы в щеку, - но заставить себя сделать это он, к сожалению, не мог. И ведь самое обидное, заставь он себя откликнуться на чувства Руты (и не важно, насколько искренними они были), ему точно не пришлось бы несколько часов назад пытаться попасть на Запретный остров. Благодаря Гормо Даккену все эти проблемы были бы решены намного проще. Другой вопрос, что Хельдер собирался получить намного больше, чем ему мог дать Черный.
        Так Хельдер и стоял, хлопая глазами и пытаясь заставить себя хоть что-то предпринять. После короткой внутренней борьбы парень наконец смог поднять руки на уровень талии Руты и уже даже морально подготовился обхватить ее за пояс, но тут, к счастью или не очень, девушка наконец выпустила его из объятий.
        - Ты сегодня какой-то бука! - огорченно надула она губки, отступая на шаг.
        Чуть склонив голову набок, смерила объект своих чувств долгим оценивающим взглядом, и Хельдер мысленно возблагодарил Первого, что он успел зайти домой до встречи с дочерью Черного, а потому она точно не в курсе, в каком состоянии он сейчас пребывает.
        Прядь рыжих волос упала Руте на глаза, но девушка даже не потрудилась отвести волосы в сторону, ожидая ответа от своего невольного кавалера.
        Парень выдавил новую улыбку:
        - Я просто устал.
        - Устал? - Девушка удивленно наморщила покрытый веснушками носик. - Сейчас же только утро!
        - Я не спал ночью, - ляпнул Хельдер раньше, чем успел подумать, что же он говорит.
        - Ты был на вечеринке?! - пораженно ахнула его собеседница. - И не позвал меня!
        Да уж, узнай она, на какой именно «вечеринке» был Крапчатый, и ему точно несдобровать. Вряд ли она ничего не расскажет отцу. А даже если ни слова не скажет ему, так посплетничает с подругами. А там уже сплетня, обрастя фальшивыми подробностями, и до ушей Черного доползет.
        Новая улыбка Хельдера походила скорее на гримасу:
        - Понимаешь, Рута…
        - Что? - Девушка уперла руки в бока.
        «Рута, между нами все кончено. Хотя нет, не так. Рута, между нами никогда ничего и не начиналось. Понимаешь, мы очень разные, найди себе другого парня. Вон есть, например, Кремпи Тайрос, или Нориа, или…» Все это Хельдер вполне мог сказать Руте. Хотя нет, не так, он это и должен был ей сказать. Причем должен был сказать не сейчас, а еще год назад, когда девушка только начала вешаться ему на шею. Но почему-то не сказал. Хотя нет. Почему он не сказал, понятно и так: Гормо Даккен не из тех, чьим дочерям отказывают. Особенно когда вокруг стоит десяток Бурых, которые тебя в один миг в порошок сотрут, а ты - Крапчатый и только и можешь, что выдавливать кривую улыбку и кивать, как болванчик, в ответ на хлесткие слова Черного.
        - Ну что ты молчишь? - У Руты очень часто случались перепады настроения. Только что она стояла веселая, аки пташка, и уже через мгновение глаза мечут грозовые молнии. - Ты был на вечеринке, где-то отрывался всю ночь, а меня с собой не взял?!
        Рядом прошла легкая волна искажений, заставив стену дома, возле которого находились собеседники, сменить свою структуру с бетонной на бревенчатую.
        - Я не был на вечеринке, Рута! - Хельдера начало подташнивать. Все-таки пребывание на Запретном острове до добра не доводит. А если к этому добавить, что после всего произошедшего он успел вздремнуть всего час, не больше…
        - Да? А где ты был? - Возмущение сменилось неподдельным интересом.
        Деревья, растущие неподалеку, выгнали огромные, с кулак размером, бутоны, украшенные любопытно моргающими глазами, окруженными целым ворохом длинных ресниц.
        Хельдер судорожно пытался придумать ответ.
        - Я… искал тебе подарок! - радостно выпалил он и проклял свой болтливый язык.
        В том числе и за обман, потому что на лице девушки мгновенно появилась радостная улыбка, и Рута со счастливым всхлипом:
        - Дерик! - повисла у него на шее.
        - Угу. - На этот раз Хельдер смог сообразить, куда ему деть совершенно лишние сейчас руки, и осторожно примостил ладони на талии обрадованной Руты.
        Раненое запястье свело от боли, но парень старался не обращать на это внимания. Сейчас у него были проблемы посерьезнее.
        Девушка чмокнула его в щеку и осторожно отстранилась, не размыкая, впрочем, объятий.
        - Надеюсь, он не очень дорогой? - с напускной строгостью поинтересовалась она. - Я ведь знаю, что тебе финансы не позволяют…
        - О нет, что ты! Он мне ничего не стоил! - выпалил Хельдер, раньше чем успел прикусить собственный язык.
        - Ты ходил за ним на дальние острова?! - радостно взвыла Рута. - Дерик, ты просто прелесть! А когда ты мне его подаришь?
        - Кого? - не понял парень.
        - Подарок, конечно!
        - Э… - Нужно было что-то сказать. Нужно было срочно что-то сказать. - Вечером! - Ответ сорвался с губ прежде, чем парень смог осмыслить, что же именно он пообещал.
        - Ты такой лапочка! - расплылась в улыбке Рута. - Вот за это я тебя и люблю! - Девушка вновь коснулась губами щеки Хельдера и разжала руки.
        А тот остался стоять, как статуя, удерживая ладони на ее поясе. Убрать руки ему даже как-то в голову не пришло. В голове бился всего один вопрос: «Где я возьму ей подарок?!»
        Но уже через несколько мгновений Рута нежно высвободилась из хватки объекта своих чувств и, прощебетав на прощанье:
        - Встретимся вечером! - умчалась вниз по улице.
        Там, где она прошла, осталась узкая тропинка, выложенная плиткой. Впрочем, уже через пару мгновений асфальт затянул своей серой массой этот оставшийся после дочери Черного след.
        А Хельдер так и остался стоять, ошарашенно хлопая глазами и пытаясь сообразить, что же ему делать дальше.
        Лишь спустя пару минут парень смог собраться с силами. Все вопросы надо решать по мере поступления. Сейчас ему нужно попасть на службу. Потом, после завершения смены, можно будет озаботиться подарком для Руты. И вообще, у него дома пернатый сидит. Если кто-нибудь об этом узнает, проблем не оберешься. На этом фоне отсутствие обещанного подарка - это в самом деле такая мелочь!
        Можно, конечно, вообще забыть про всякие там подарки (в конце концов, будь на то воля Хельдера, он бы вообще и не пытался изобразить, что ему хотя бы самую малость приятна Рута), но… Та же самая непреодолимая сила, которая требовала, чтобы парень изображал из себя влюбленного кавалера, теперь настаивала и на том, чтобы у Руты был вечером подарок.
        И звали эту силу Черный Гормо Даккен.
        Он мог очень сильно огорчиться, узнав, что Рута расстроилась.
        Еще сильней он бы огорчился, выяснив, что причиной этого расстройства послужил Хельдер.
        А вот о том, что могло бы произойти с причиной огорчения после этого, Хельдер предпочитал не думать.
        Тем более с учетом того, что дома у него сейчас сидела проблема, которую он сам притащил и от которой сестра совершенно не желала самостоятельно избавляться… Подарок был наименьшей из имеющихся головных болей.
        Парень на миг прикрыл глаза, собираясь с силами, нащупал в окружающей его реальности самую сильную нить искажений, до которой смог дотянуться и за которую был способен в своем нынешнем состоянии уцепиться, и решительно шагнул вперед. На службу нужно было попасть без опозданий.
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
        в которой Хельдер снова вляпывается в неприятности, Адам пытается найти медальон, а Майя отказывается спорить с галлюцинациями
        Службы на Домовом острове отправлялись трижды в сутки: две днем, по пять часов, и одна двенадцатичасовая - ночью, когда небо из клетчатого превращалось в чернеющую бездну без малейшего намека на звезды. Надо ли говорить, что с длинной ночной службы пытались ускользнуть все койоты? Они находили подмену, подкупали бедняг, соглашавшихся отстоять всю ночь вместо них, старались придумать какую-нибудь отмазку, позволяющую не являться в храм… Одной из функций Бурых, благодаря своим способностям приближенным к Черному, как раз и являлась ловля нечестивцев, которые должны были присутствовать по заведенным традициям на службе, но по какой-то причине сбежали с нее.
        Конечно, сейчас, в неделю Пришествия, надзор за тем, чтобы даже на ночных службах присутствовало не менее двадцати койотов, практически не осуществлялся: Черный после заката метался от одного острова к другому, стараясь охватить как можно больше территорий, чтобы при первых лучах солнца шагнуть на землю Запретного. Но Хельдер, учитывая его цели, не мог просто так сбежать со службы. Пришлось договариваться с Нориа Маасом. Приятель согласился подменить только в обмен на четыре дневные службы. Учитывая график служб, на которых должен был присутствовать сам Хельдер, получалось, что ему для начала придется отдежурить сегодня до заката.
        Впрочем, Крапчатому сейчас было безразлично, сколько ему придется проторчать на службе: пять часов, десять или все сутки. Он чувствовал себя настолько вымотанным, что лишние несколько часов уже не имели никакого значения - подумаешь, на пять часов больше или на пять часов меньше. Другой вопрос, что к службе нужно было попасть вовремя. Именно это и заставило Хельдера из последних сил цепляться за нить искажений, не задумываясь о том, что может с ним случиться, если он соскользнет с нее.
        Находись Хельдер на другом острове, и можно было бы попробовать попасть к храму Первого так же, как до этого сбежал с Запретного острова. Но сейчас на Домовом пытаться оседлать волну флуктуаций, чтобы попасть всего лишь на другой край острова, равнозначно самоубийству.
        Вдруг у тебя не хватит сил ухватиться за нее? Куда может занести волна, искажающая реальность, изменяющая все, что есть вокруг? Где ты соскользнешь с нее? Или как вариант - если она окажется чересчур мощной для тебя и всего за несколько мгновений домчит до края обрыва и не рассеется, а помчится дальше, на другие острова?
        Другими словами, Хельдер, коснувшись пробежавшей мимо волны, не пытался быстрее попасть к месту назначения. Все, что он хотел, это подпитаться энергией, чтобы не рухнуть в обморок где-нибудь по дороге.
        Не удалось.
        Ладони скользнули по энергетической волне, кожу на миг опалило невидимым огнем, и раньше, чем парень смог сообразить, что искажение слишком сильно для него и урвать хотя бы кусочек энергии он просто не сможет, на запястьях сомкнулась начинающая отвердевать реальность, искажающая и несущая куда-то вперед…
        В планы Хельдера совершенно не входило вновь прыгать с края острова. И одного раза хватило за глаза. А значит, нужно как можно скорее найти способ вырваться из вихря искажений, мчащихся по реальности.
        Вокруг все мелькало и менялось, как в сумасшедшей гонке. Мир, и без того не особо статичный, менялся, как в калейдоскопе. Дома возносились до небес и опадали рассыпающимися от времени избушками, высокие деревья превращались в почвопокровные кустики, цветы распускались за мгновение и сворачивались в едва заметные бутоны. И самым противным во всем этом мельтешении было еще и то, что и сам Хельдер не оставался на месте. Вихрь искажения, за который он так глупо ухватился, нес его куда-то вперед… От мелькания картинок начинало подташнивать. Но закрывать глаза нельзя - если до этого Хельдер намеревался уйти с Запретного острова и по большому счету ему было все равно, куда его вынесет, то сейчас все обстояло иначе. Нужно вырваться из волны флуктуаций раньше, чем она достигнет края острова и либо рванет дальше, через пустоту, либо, исчерпав всю свою энергию, рухнет в бездну, вышвырнув с Домового острова все, что успела на нем подхватить.
        И надо же быть таким идиотом, чтобы схватиться за волну искажений, не попытавшись задуматься, к чему это может привести!
        Где-то в глубине разума крутилась мысль: «Откуда вообще на Домовом, почти стабильном острове могла взяться такая мощь?» - но времени на ее обдумывание не было вовсе…
        Адам на миг прикрыл глаза, чувствуя, как по коже продирает ледяное прикосновение огня. Он и сам бы не мог найти более правильных и точных определений. Парню казалось, что ему одновременно и холодно, и жарко. Кожу жгло так, словно он шагнул в центр разгорающегося пламени, и при этом его бил дикий озноб - энергия аномалии переходила все мыслимые и немыслимые пределы, а потому парня просто колотило.
        Нужно как можно скорее найти свой медальон. Это хоть чем-то поможет. Конечно, надежды на то, что все разом устаканится, нет, но станет чуть-чуть полегче.
        В лучшем случае.
        О том, что было бы в худшем, - например, какова реакция организма на передоз энергии, - Адам предпочитал не думать.
        Он мотнул головой: все качнулось, поплыло… кухонные шкафчики из деревянных стали пластиковыми, ярко-алыми, сделанными в стиле хай-тек…
        Теперь - встать.
        И попытаться вспомнить, где он мог потерять кулон.
        На кухню Адам точно вошел уже без медальона. Значит, он должен быть в той комнате, где парень валялся на диване.
        Мерзкую мыслишку, нашептывающую, что Адам вполне мог потерять бронзовую подвеску на улице, в промежутке времени между тем, как позвонил в офис и оказался здесь, парень постарался загнать подальше. Ворон его знает, насколько эта квартира далеко от места, где Адам рухнул в обморок.
        Вот кстати, еще один вопрос на засыпку. Аномалия была класса пятого. Это, конечно, опасно, но не смертельно. Как она могла скакнуть до первого класса, чтобы этого не заметил никто из Стаи, почему все умчались на вызов в другую часть города и почему Адам свалился в обморок? Даже если произошел резкий скачок на несколько ступеней (что мы сейчас и имеем), это не было поводом для обморока. По крайней мере, так утверждали все инструкции.
        Один раз Адам им не поверил. Итог? Выгорание, резкий спад способностей и потеря должности. Хорошо хоть после этого позволили статистом остаться. Родители бы с ума сошли, узнай они, что сыночка изгнали из Стаи. Спасло лишь то, что они последние пять лет в Ростове не живут. А то было бы шороху…
        Впрочем, сейчас не время и не место для подобных размышлений. Нужно просто найти свой кулон.
        И для начала стоило посмотреть в той комнате, где Адам очнулся.
        Ну или хотя бы доползти до этой комнаты.
        Встать со стула удалось с третьей попытки - ноги попросту не держали, да еще и рукой о стол пришлось опереться, а тот, как назло, решил укоротить ножки и уменьшиться раза в два…
        Имке обратила внимание на вялые попытки гостя встать, заломила бровь:
        - Что-то случилось?
        - Я же вроде сказал, - хрипло выдохнул Адам. - Мне нужен мой кулон.
        - Да? - Удивление в ее голосе было настолько искренним, что Адам даже поверил. Правда, нотки иронии все-таки уловил. - Я что-то пропустила?
        Майя на парня старалась не смотреть. Во-первых, он хоть и был галлюцинацией, но все равно оставался «принцем на белом коне», а значит, продолжал ей нравиться - сердце то и дело начинало сбиваться с ритма, во рту пересыхало…
        А может, это все из-за слишком сильных галлюцинаций? Вон окно, которое только что было нормального размера, уменьшилось, втянуло в себя гардины, поднялось под самый потолок и осталось там.
        Ну или сами галлюцинации от того, что кружится голова, сбоит сердце и пересыхает во рту.
        Хотя на простуду не очень похоже…
        - А, нет, - оживилась Имке. - Точно, говорил про кулон, было такое. Ты до него доползти хоть сможешь?
        - Доползу, - мрачно буркнул Адам, наконец утверждаясь на ногах.
        Глубоко вздохнув и собираясь с силами, он направился к выходу из кухни.
        Не дошел.
        По коже вновь ударила волна холодного огня. В голове вдруг словно паровой молот застучал, а перед глазами поплыл багровый туман. Адам покачнулся…
        В плечо вцепились тонкие девичьи пальчики, а недовольный голос зашипел:
        - Ты что сидишь как дура, глазами хлопаешь?! Помоги, я одна его не удержу! Он же сейчас лбом стену прошибет! Или лоб разобьет!
        Последующее Адам запомнил плохо. Кажется, его подхватили и со второй стороны, помогли куда-то пройти, усадили… Или уложили?!
        Когда туман перед глазами спал, парень обнаружил, что он все-таки лежит. Причем лежит на чем-то ровном, относительно мягком и смотрит бездумным взглядом на выкрашенный в ядовито-зеленый цвет потолок.
        Впрочем, зеленым потолок был недолго. Уже через пару минут на нем проявились фиолетовые пятна, которые, постепенно разрастаясь, начали слипаться друг с другом, пока потолок не сменил полностью цвет.
        Адам сдавленно застонал. От этих мельтешений у него вновь закружилась голова.
        Под нос сунули какой-то вонючий флакончик:
        - Но-но! Ты мне тут в обморок не сползай, а? А то придется действительно, как Дерик посоветовал, труп на свалку выбрасывать! Не, можно, конечно, чтобы тяжести не таскать, принести в сумке десяток эльфов со свалки, они за пару минут даже кости сжуют, но этих эльфов потом ведь не выведешь! Хуже тараканов, честное слово! И вообще. Что за вороны такие хлипкие пошли? Чуть что, сразу - брык! - и в обморок!
        Парень зажмурился, пытаясь собраться с силами, а потому не придумал ничего лучше, как повернуть голову набок, - тогда потолка видно не будет.
        Глаза рискнул открыть, только досчитав до десяти.
        - О! Не сполз! - обрадовалась Имке, отставляя в сторону пузырек темного стекла.
        Кроме нее в комнате была и Майя. Правда, в отличие от местной жительницы, эта девушка столь радостной сейчас не выглядела. Да и вообще, казалось, что девчонка, умудрившаяся увидеть аномалию, находилась в легкой прострации: взгляд был совершенно отсутствующим, и, похоже, ее совершенно не интересовало, в каком состоянии сейчас пребывает ее новый знакомый.
        «Знакомому», надо сказать, приходилось тяжко. Ему одновременно было жарко и холодно, сердце колотилось как бешеное, а голова начинала кружиться при малейшей попытке сконцентрировать взгляд на окружающей обстановке. А еще следовало как можно скорее собраться с силами, встать, найти свой кулон, как-то определить, где поблизости проходит граница аномалии, и выбраться в нормальный мир. Ну и параллельно сообразить, как затащить в офис кого-нибудь из местных жителей и девчонку, видящую аномалии.
        В самом деле, такая ерунда! Ничего сложного!
        Ага, если бы…
        - Не сполз, - хрипло согласился Адам. Он совершенно не придал никакого значения тому, что девушка перешла с «вы» на «ты». Сейчас имелись вопросы поважнее. - Я… где лежал?
        Стены, оклеенные обоями в мелкий сиреневый цветочек, решили, что хорошего понемножку и пора переходить к чему-то более авангардистскому: пара ударов сердца - и по проявившимся белоснежным панелям разбежались многочисленные разноцветные портреты в стиле Энди Уорхола. Разве что изображенное лицо было Адаму совершенно незнакомо.
        - Когда?
        - До кухни.
        Имке пожала плечами:
        - Здесь. Если быть точнее - даже на этом диване. А до этого - в коридоре, где тебя Дерик бросил.
        Адам не придумал ничего лучше, как перевалиться через край дивана, - сил на то, чтобы встать, у него просто не было, - рухнуть на пол и заглянуть под свое лежбище: в конце концов, это был самый простой способ определить, не завалился ли амулет за диван. Тем более что сейчас расстояние до пола порядочное, в щель можно даже руку спокойно засунуть.
        Не завалился.
        Пыль, грязь, трупики тараканов - и никакого намека на бронзовую подвеску.
        Вытащить руку из щели под диваном удалось за несколько мгновений до того, как софа решила резко укоротить ножки и всей своей массой прижаться к полу. Адам чудом ладонь не прищемил.
        Имке хихикнула.
        Майя, как раз пытавшаяся найти логику в расположении портретов на стенах (раскиданы они были совершенно бессистемно: на одной стене десяток, на другой всего парочка, и все на одну морду), вздрогнула и перевела затуманенный взгляд на более подвижную, по сравнению со стенами, часть своих галлюцинаций. То бишь на «принца» и Имке.
        Честно говоря, после того как Адама пришлось тащить из кухни в зал, у Майи возникли некоторые сомнения насчет собственного диагноза. Одно дело, когда ты что-то видишь, слышишь, и совсем другое - когда ты чувствуешь тяжесть. А «принц», надо сказать, был довольно увесистым. Пусть даже Майя тащила его не одна, а с помощью… А с помощью кого, кстати, если Имке - часть галлюцинации?
        - Ты что на животе ползаешь? - Имке даже не попыталась помочь гостю встать.
        Кажется, ее развлекало его поведение. С другой стороны, она ведь до сих пор не выкинула его на свалку, а что еще нужно?
        - Кулон ищу.
        - Его здесь нет, я ж сказала.
        - Значит, посмотрим в коридоре. - Адам с трудом сел.
        - Ну-ну, - фыркнула девушка. Перевела взгляд на Майю: - А ты чего стены рассматриваешь? Миста Харба никогда не видела?
        - Кого? - не поняла студентка.
        - Миста Харба. Главу Серых. - Имке ткнула пальцем в ближайший портрет. На нем, впрочем, как и на всех остальных, проявившихся в комнате, был изображен худой мужчина с длинным лицом и глубоко посаженными глазами. Вполне вероятно, что у героя портрета были седые волосы, - по крайней мере, судя по многочисленным морщинам, лет ему было порядочно, - но сейчас выяснить это не представлялось возможным. Яркие цвета на портретах в стиле поп-арт не давали никакой возможности определить, какими были реальные краски. - Давно он здесь не проявлялся. Причем, заметь, в прошлый раз - пару месяцев назад - цвета были классическими. Да и других картин было море. Того же Даккена пара портретов… Браймен тоже был…
        Адаму удалось встать. Правда, для того чтобы удерживать вертикальное положение в пространстве, приходилось опираться ладонью о стену.
        Имке прищурилась, окинула гостя долгим взглядом, на миг задумалась, поднеся указательный палец к кончику носа, и отчеканила:
        - Ставлю три ора - до коридора он не доползет! - Покосилась на Майю: - Спорим?
        - Я с галлюцинациями не спорю, - язвительно сообщила студентка.
        - Самокритично, - кивнула юная Лейден.
        При чем здесь самокритика, Майя так и не поняла. Видно, у шизофрении, как уже говорилось, была собственная логика.
        Адам уже добрался до выхода из комнаты.
        Майя задумалась. Если размышлять логически, получалось, что, когда этот самый «принц» пропадал из видимости, он исчезал вовсе. Так же, как до этого исчез и Хельдер. Вот и думай, что это может быть. То ли начинаются подвижки в сторону излечения от шизофрении (часть глюков-то пропадает!), то ли разум просто не может справиться с таким количеством новых факторов.
        Адам скрылся в коридоре.
        Имке фыркнула и принялась загибать пальцы на руке:
        - Пять… Четыре… Три… Два… Один… Пуск!
        Из коридора послышался грохот упавшего тела.
        - Я выиграла! - удовлетворенно хихикнула девушка. - Ладно, пойдем обратно его притащим, а то если он так и будет валяться посреди дороги к приходу Дерика, тот точно его на свалку выкинет.
        Хельдеру же было совершенно не до гостя. Вихрь искажений нес его куда-то вперед, через разрывающуюся ткань пространства, и парень судорожно пытался ухватиться хоть за какой-то обрывок реальности, чтобы удержаться здесь, на этом острове. Частицы вероятностей текли меж пальцев, как песок, вьюга искажений неслась по Домовому острову…
        На деревьях распустились сиреневые цветы, превратившиеся через мгновение в прыгающих по ветвям птиц…
        Под ногами был песок, застывающий бурыми пятнами стекла и рассыпающийся осколками бриллиантов…
        Ячейки черной сети, раскинувшейся над головой, сжались до размера булавочного ушка, а потом увеличились настолько, что в них свободно мог пролезть кулак…
        Сиреневые птицы отрастили ветвистые рога и принялись сражаться друг с другом, подобно оленям по весне…
        Алмазная крошка под ногами сменилась зеленой травой, подсвеченной снизу, откуда-то из глубины земли, вспышками золотого света…
        Развалины старинного замка выросли из-под земли и покрылись побегами плюща…
        Пространство утекало сквозь пальцы, и надо было ухватиться за что-то, почувствовать, что это плотнее, чем исчезающая реальность…
        И Хельдер рванулся в сторону, пытаясь уйти вбок от несущегося вперед вихря искажений, чтобы сорваться с крючка захвативших его флуктуаций.
        И стены сомкнулись над ним.
        И все стало реальным.
        И все хотя бы на несколько ближайших минут застыло в одном-единственном варианте. Чуть позже оно вновь изменится, станет другим, но сейчас… сейчас Хельдер чувствовал, что та бешеная сила, что несла его вперед, ушла дальше, а он… Он остался. Остался где-то в кромешной темноте, где не было видно никого и ничего, но где под ногами была твердая земля, которая, по крайней мере, еще чуть-чуть пробудет ею же, а не превратится в засасывающее болото.
        Другими словами, несколько минут у Хельдера есть.
        А значит, надо собраться с силами, отряхнуться, взять себя в руки, попытаться выяснить, где он находится и как добраться до службы.
        Размышлять о том, каким идиотом надо быть, чтобы попытаться на Домовом острове добраться до нужной тебе точки на вихре искажений, - пусть изначально Хельдер и не пытался, - можно будет потом, когда выкарабкается из всей этой пакости.
        Темнота, в которой находился Крапчатый, казалась какой-то абсолютно пустой. Даже самой темной ночью, выйдя на улицу, ты ощущаешь, что вокруг что-то есть: качаются на ветру ветви деревьев, на растущей у дальнего подъезда глазастой яблоне медленно закрываются веки, мимо пробежит, коснувшись мягкой шерсткой ноги, кошка с двумя головами… Мир вокруг - существует. Пусть он нестабилен и завтра деревья превратятся в кусты, глазастая яблоня вырастит десяток крыльев и будет пытаться выкопаться из земли и улететь на юг, кошка приведет десяток сиреневых котят и начнет рыть норку, чтобы добраться до вкусных личинок майского бормотуна, - накормить малышей. Мир нестабилен, но он есть.
        А вот что было вокруг сейчас, совершенно непонятно.
        Точнее, казалось, что вокруг не было ничего.
        Не раздавалось ни единого звука, не чувствовалось дуновение ветерка… Да даже было не понять, тепло сейчас или холодно. Просто темнота, сплошная ночь вокруг…
        Хотя стоп. Под ногами ведь что-то есть?
        Крапчатый присел на корточки, осторожно коснулся кончиками пальцев пола.
        Камень. Твердый, плохо отшлифованный, слегка влажный.
        Не поднимая руки, Хельдер повел ладонью в сторону, насколько было возможно, и - о чудо! - нащупал стену. Тихо ругнулся, задев рану на ладони, но руку не убрал. Теперь можно было идти куда-нибудь вдоль нее вперед, надеясь, что удастся выбраться наружу и что эта самая стена не окажется банальным столбом, вокруг которого придется пожизненно наматывать круги.
        Кстати, а ведь можно зажечь хотя бы слабый свет?
        Или нельзя?
        Хватит сил на это после всего того сумасшествия, в которое он умудрился вляпаться?
        Провести левой рукой перед собой, коснуться струн реальности (не-не-не! Во второй раз он на это не купится, пытаться поймать энергию не будет!), шепнуть нужные слова… У самой кожи заплясал, разбрасывая мелкие искры, крошечный зеленоватый огонек.
        Света он давал мало, но хотя бы давал возможность оглядеться по сторонам.
        Хельдер находился в узком коридоре, уходившем куда-то во тьму. Стены и пол были сложены из одинаковых серых камней. Потолок был не виден в робком дрожащем свете созданного огонька. В любом случае выяснить, куда парень попал, можно, только отправившись вперед. Выбора особого нет.
        Камень под ногами был вполне твердым, никаких ковров, мхов и прочих пакостей не наблюдалось, но шаги почему-то звучали едва слышно, словно что-то гасило звуки. Хельдер попытался было усилить яркость своего светильника, но от этого закружилась голова, и пришлось притушить до прежнего слабого свечения - не хватало еще свалиться в обморок неизвестно где.
        Сколько он шел, одному Первому известно. Может, пару минут, а может, полчаса. Конечно, Домовой остров - это вам не Запретный, время тут обычно идет по прямой, не скапливаясь в Заводях реальности, не сбегая со Стремнин вечности, но кто сейчас мог дать гарантию, что парень по-прежнему находится на Домовом?
        Внезапно шаги начали звучать чуть громче. Даже эхо какое-то появилось. Хельдер насторожился. Замер, приподняв руку с огоньком, надеясь, что это позволит осветить чуть большее пространство. Увы, островок света как был крошечным пятном, так им и остался. Хотя впереди, кажется, послышался какой-то шорох. А еще Хельдеру показалось, что где-то там, вдали, темнота чуть рассеялась.
        Парень осторожно пошел вперед.
        Коридор привел его в небольшое помещение. Слабый свет тонкими лучиками проникал через узкую щель, идущую вдоль одной из стен под самым потолком, и давал хотя бы маленькую, но возможность притушить созданный в коридоре огонек.
        Само помещение было перегорожено посредине решеткой. Толстые прутья были надежно вмурованы в пол и потолок, так что не поймешь, есть ли здесь где-нибудь дверь. За решеткой виднелась куча небрежно брошенной на пол соломы, на которой свернулось калачиком какое-то существо: в потемках и не разобрать, кто там лежит.
        Опасностей вроде не наблюдалась, создание заперто за решеткой, и Хельдер осторожно прошел вперед к перегородке.
        Существо, лежащее на соломе, зашевелилось, и парень разглядел, что в странной клетке находится исхудавший пес. Кому и зачем понадобилось запирать здесь зверя, да еще и - парень осмотрелся, но не заметил ни малейшего намека на миску - без еды и воды?
        Собака завозилась и, проснувшись, подняла голову.
        Не приведи Первый сейчас залает!
        Но пес и не думал поднимать шум. Медленно, с грацией пантеры поднявшись, зверь уселся, по-кошачьи обвив хвостом лапы и уставившись на незваного гостя.
        Тонкое худое тело, острая морда, большие уши, бурая шкура… Не пес. Койот.
        У Хельдера голова кругом пошла.
        Это безумие - запирать в камере собаку. Но еще большее безумие - держать здесь койота.
        На Домовом острове практически не было хищников. Волки и лисы водились на Лесном острове. Койоты - не Первые, а обычные звери, имеющие его облик, - на Пустынном. Тигры и пантеры… Кажется, на Горбатом острове.
        Кому и зачем могло понадобиться притащить в какое-то подземелье дикого зверя и запереть его здесь, предположительно на Домовом острове? Какой в этом прок?!
        Запертый в клетке койот, не отводя от Крапчатого насмешливого взора, склонил голову набок…
        - Насмотрелся? - спросил хищник. - А теперь выпусти меня отсюда.
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
        в которой Хельдер ведет высокоинтеллектуальные беседы, Майя наконец признается, где кулон, а Адам понимает, что у него огромные проблемы
        В третий раз дотащить Адама до дивана оказалось не так уж сложно - видно, сказывался опыт. То, что обстановка уже успела к этому времени смениться, а сам диван удлиниться, стать чуть выше и изменить цвет обивки, - это в самом деле такие мелочи!
        Портреты, кстати, тоже исчезли, на стенах теперь появилась выкрашенная в лиловый цвет, ободранная местами рогожка.
        - И что ему не лежится спокойно? - досадливо протянула Имке.
        - Он кулон ищет, - рассеянно сообщила Майя, уставившись поверх ее плеча в пустоту.
        Девушка уже смирилась с тем, что она разговаривает с галлюцинациями. Нет, конечно, некоторый минус в том, что эти самые глюки заставляли ее таскать какие-то тяжести, был, но с другой стороны, кто его знает, что происходит в реальности? Может, она тайком проникла в банк и выносит мешки с деньгами? Потом хоть оправдание будет: «Я ничего такого не видела, не помню, не носила».
        Кстати, к слову о «не видела». Кулон, который так требовался «принцу». Где-то что-то такое в ее галлюцинациях проскальзывало. Был какой-то кулон, причем совсем недавно… Да, точно, на шее у парня висел. Там еще птица изображена была. Это имело место еще до того, как мир просто разделился напополам и Майя стояла на границе реальности и начинающихся видений. А потом она коснулась ладонью груди «принца»… И все сменилось на радужную пещеру, желе и серого зверя.
        - Да нет тут никакого кулона! - раздраженно откликнулась Имке, вновь открывая пузырек с нашатырем. - Дерик его так притащил! Ты сама видела.
        Студентка последнюю фразу пропустила мимо ушей - что-то еще было с этим кулоном связано… Что-то, что проскользнуло в видениях, толком не задержавшись в воспоминаниях.
        Ох…
        Адам чихнул.
        - Нету, - печально согласилась Майя. - Я его сняла и выбросила.
        Интересно, а что она в реальности выкинула? Кошелек «принца»? Сотовый? Паспорт?
        Это, конечно, если предположить, что на месте «принца» сейчас кто-то есть. Пусть на него и не похожий, но в природе существующий.
        - Далеко отсюда? - заинтересовалась Имке.
        - В пещере еще…
        - И где эта пещера? - хрипло поинтересовался уже пришедший в себя Адам. Снова встать с дивана он пока не рискнул. Только голову повернул, найдя взглядом Майю.
        - Где-то среди моих галлюцинаций. - Более конкретный адрес студентка не могла назвать при всем своем желании.
        Нет, девушка прекрасно помнила, на какой улице столкнулась с «принцем», но ведь потом она - вроде бы - оказалась в другой точке. А раз так - неизвестно, как далеко от первоначального места находилась эта галлюциногенная пещера с радужным полом, подвижным желе и серой тварью.
        - А… Дерик не говорил, где он вас нашел? Не называл никаких островов? - Имке придумала очень простой способ избавиться от гостя, не выкидывая его на свалку. Надо просто вернуть его на тот остров, где остался кулон. А уж найдется ли там пропажа - это уже не проблема Имке.
        - Да нет никаких островов! - не выдержала Майя. - Я уже говорила, это все глюки!
        Ее собеседница хихикнула:
        - А если не глюки? Так какой остров был?
        - Я откуда знаю?! - Хотя нет. Ведь что-то она слышала… Студентка закусила губу, вспоминая, и осторожно, боясь ошибиться, протянула: - Он что-то говорил о запрещенном…
        Имке спала с лица:
        - Запретном?!
        Майя медленно кивнула:
        - Кажется, да.
        - Дерик вытащил вас с Запретного острова, - потрясенно выдохнула юная Лейден. - Он сегодня был на Запретном острове… Я убью его!
        Хельдер меж тем ничего не знал о кровожадных планах сестренки. У нее, конечно, были все основания: того, кто посмел ступить на Запретный остров, ждет смерть, и уж лучше придушить братца собственными руками, чем ждать, когда в твою квартиру вломится отряд Бурых, узнавших о нечестивце, осквернившем дом Первого. Но речь не об этом: сейчас Крапчатый стоял в темной комнате, перегороженной решеткой, и пытался сообразить, что вообще здесь творится.
        Ничего умного в голову не приходило. Неумного, впрочем, тоже.
        Зверь склонил голову на другой бок. В светлых глазах хищника мелькнула ирония:
        - Так и будем в молчанку играть?
        Хельдер потрясенно помотал головой. В мире, где все непостоянно и нестабильно; где солнце может взойти на западе и зайти на востоке (а может и вообще не взойти, посчитав, что достаточно того, что небо посинело, а звезды стали черными точками на нем); где леса могут кочевать с места на место, выдергивая корни из земли и перебираясь на другую сторону реки; где, заснув вечером в великолепном дворце, ты можешь поутру открыть глаза в землянке; где время, текущее по большей части линейно, может стекать в Заводи, продавленные искажениями реальности, и скапливаться в них… В этом мире действовало два основных правила: звери не разговаривают, люди и животные не превращаются друг в друга. И вот сейчас перед Крапчатым сидел некто, нарушивший как минимум одну из существующих констант.
        Осталось только определить, какую из них.
        А может, обе сразу?
        - Нет? - фальшиво удивился хищник. - Не будем играть в молчанку? Так скажи что-нибудь. Желательно умное. Дураков я уже достаточно повидал.
        - Что сказать? - только и смог хрипло выдохнуть парень.
        Койот оживился:
        - О! Заговорил! А я уже решил, что ты немой. Или вообще человеческой речи не понимаешь.
        - Понимаю.
        Зверь задумчиво почесал передней лапой нос:
        - Да уж… Разговор не задался с самого начала… Или ты всегда такой необщительный?
        - Не всегда…
        - Ну и? Чего тогда сейчас молчим? И главное - меня не выпускаем? Я ведь вроде сразу сказал? Или ты все мимо ушей пропустил? - Голос у зверя был странный. Высокий, с легкой хрипотцой… и почему-то отдающий сильным эхом: может, это, конечно, помещение такое, но голос Крапчатого подобным эффектом здесь не обладал.
        - Кто ты? И почему тебя заперли здесь? - На язык еще просился вопрос: «И главное, где это - здесь?» - но Хельдер благоразумно его проглотил.
        - А ты, оказывается, не такой дурак, каким кажешься, - хихикнул хищник. - Даже умные вопросы задаешь. Правда, не вовремя. Выпусти меня, и я отвечу.
        - А может, наоборот? - Первый шок прошел.
        Пленник подался вперед, вытянулся в струнку:
        - Хочешь сказать, если я отвечу, кто я, ты меня выпустишь?
        - Я этого не говорил. - Хельдер медленно пошел вдоль решетки.
        Странно, но здесь нет никакого намека на дверь. Создавалось впечатление, что прутья вырастают из потолка и уходят в пол… Нет, конечно, можно предположить, что зверя заперли здесь до того, как решетка стала такой, как есть, но это ведь надо предугадать, как она будет выглядеть хотя бы через пять минут, не говоря уже о том, чтобы удерживать разговорчивого хищника.
        Стоп. А ведь за то время, пока Хельдер находился здесь, комната совершенно не изменилась…
        Да еще и зверь этот говорливый…
        Все происходящее наводит на определенные размышления. И не сказать, чтобы Крапчатому они нравились.
        - Облом, - резюмировал зверь.
        Хельдер осторожно коснулся кончиками пальцев решетки. Где-то в глубине души он еще надеялся, что мысль, пришедшая в голову, ошибочна. Что металлические прутья продавятся под ладонью. Что грубый камень стен сменится на… ну, например, на штукатурку. Что легкая и привычная волна искажений изменит окружающий мир, прорезав дополнительную пару окон и впустив в камеру свет.
        Ничего подобного.
        Холодный металл. Камень. Полумрак.
        - Так кто ты такой? - повторил вопрос парень.
        Ответа он в принципе не ждал. Не получил его с первого раза, так какой шанс получить со второго? Но странное дело, хищник вдруг осклабился:
        - Кто я такой?.. Вы называете меня Первым.
        Сердце сбилось с ритма.
        Ответ был очевиден, не так ли? Но «очевиден» - это еще не значит «правдив».
        Первый сотворил этот мир. Создал во всей изменчивости и непостоянстве, позволил стенам домов менять внешний вид, позволил камням гор превращаться за одну ночь в алмазы, позволил земле под ногами расступаться, образуя провалы и трещины… И теперь Первый не может выбраться из-за решетки?
        Да ну нет, бред какой-то!
        - Врешь, - догадался Крапчатый.
        Койот дернул кончиком хвоста:
        - Может, и вру. Но выяснить это ты сможешь, лишь выпустив меня отсюда.
        - А почему сам не выйдешь? Если ты действительно Первый, ты должен быть всемогущ. - Похоже, он слишком сильно прижал раненую руку к решетке - по ладони растеклась острая боль.
        - А может, так и есть? И я просто проверяю тебя? - Желтые глаза светились иронией.
        - Значит, проверку я не прошел, - резюмировал Крапчатый. - Выпускать я тебя не собираюсь.
        Фраза была оборвана на середине, но договаривать: «Хотя бы потому, что не знаю, как это сделать, двери здесь нет», - парень не собирался.
        - Почему?
        - А почему я должен выпускать неизвестно кого? - Парень медленно пошел вдоль решетки.
        Зверь оскалился:
        - Я вроде сказал, кто я… В отличие от тебя, кстати.
        - Но ведь ты не сказал правду? Значит, и я могу не говорить, кто я. - Хельдер совершенно не чувствовал той уверенности, что сейчас звучала в его голосе.
        За последний день мир сошел с ума. Мало того что Крапчатый сам отважился отправиться на Запретный остров, так еще на него свалилась куча других обстоятельств, которые просто выбивались из общей действительности. Девчонка, не принадлежащая этому миру. Ворон, которого по собственной глупости притащил домой. А теперь еще и разговаривающий хищник, называющий себя Первым.
        - Наха-а-ал! - протянул койот. Кажется, в голосе зверя проскользнули нотки восхищения.
        Хельдер тем временем дошел до стены. Узкое окошко-щель располагалось высоко над головой. Не дотянуться. Даже если встать на цыпочки.
        А если подпрыгнуть?
        Все равно не достанешь. Хельдер только руку вновь потревожил - плохо зажившая рана опять начала кровоточить. Тихо зашипев от боли, парень взмахнул ладонью: несколько алых капель упало на пол.
        - Покажи руку, - внезапно серьезно потребовал койот.
        Запах крови, что ли, почувствовал?
        Хельдер оглянулся на него. В царящем в подземелье полумраке казалось, что желтые глаза зверя светятся. Парень покосился на окно и шагнул к зверю.
        Руку показать, конечно, можно. А если укусит?
        Крапчатый осторожно просунул правую ладонь меж прутьев решетки, но зверь только хвостом дернул:
        - Другую, раненую.
        Это была совершенно идиотская идея. Впрочем, у Хельдера имелись оправдания - он не спал всю ночь, вымотался как собака на Запретном острове, поранил руку, смог подремать всего пару часов… В общем, пожелание койота он все-таки выполнил - сунул раненое запястье под самый нос зверю. Пусть для этого и пришлось присесть на корточки.
        Капли крови стекли по коже, упали на пол.
        Койот, не отрываясь, смотрел на рану, и внезапно в руку впилась зубами острая боль. А сама рана вдруг начала рубцеваться. Края сомкнулись, образуя сперва багровый струп, а потом и вовсе белесый шрам.
        В полумраке все это было почти незаметно, но Хельдер мог поклясться, что на рыжей морде койота появилось несколько новых седых волосков…
        Парня словно мешком по голове огрели - зверь смог сделать то, что считалось одним из сложнейших заклинаний (Имке вон все, что смогла сделать, - это кровь слегка приостановить). Неужели пленник - тот, за кого себя выдает?!
        Впрочем, парень смог сдержать удивление. И, встав, даже смог независимо протянуть:
        - Это не доказывает, что ты - Первый. С лечением и Черный справится.
        - Ты хочешь сказать, - хихикнул зверь, - только он? Рыжий, Бурый, Крапчатый - не потянет?.. А давай все-таки заключим сделку? Выпустишь меня - и сам станешь Черным.
        Тут стоило бы промолчать. Может, стоило ответить какой-нибудь банальностью. Может - сказать глупую шутку. Ну уж совсем не стоило говорить ту правду, что соскользнула с языка Хельдера:
        - Зачем, если я хочу стать Первым?
        Койот аж поперхнулся:
        - Ничего себе запросы… Хочешь создать свой мир?
        - Я стану Первым в этом.
        Зверь чуть слышно присвистнул:
        - Парень, а тебе не кажется, что о подобных планах мне рассказывать не стоит?
        Крапчатый пожал плечами:
        - Если ты действительно Первый - сейчас ты не можешь выбраться отсюда. А если нет - то какая разница, кому я об этом сказал? - Честно говоря, сейчас это было скорее отмазкой, но не мог же Хельдер признаться, что уже раскаивается в том, что что-то кому-то разболтал.
        Хищник оскалился:
        - Но ведь я могу рассказать о том, что ты задумал, тому, кто запер меня здесь?
        - А оно тебе надо?
        - Ну… Если это поможет мне выбраться…
        Парень потер пальцами белесый шрам:
        - Вот, кстати, еще одно подтверждение, что ты - не Первый. Или опять - то же самое. Будь ты Первым - эта решетка тебя бы не удержала.
        Странно, но только сейчас парень вдруг отчетливо понял, что лечение не ограничилось одной рукой. Прошла та дурнота, та усталость, что держалась в теле после бессонной ночи и путешествия по Запретному острову.
        В голову вдруг начало закрадываться нездоровое подозрение, что пленник не врет. И вот тогда получается, что Крапчатый очень и очень зарвался.
        И, по правде говоря, выводы из всего вышеперечисленного могли только огорчить…
        Койот оскалился:
        - Загадка на тему: «Может ли всемогущий бог создать камень, который не смог бы поднять?» Спешу заверить - может. Или второй вариант - его может создать другой бог. Или просто - Другой.
        Хельдера мороз по коже продрал. Ему что, сейчас прямым текстом сказали, что он находится не дома, а в мире, созданном Другим?! Но ведь вихри искажений не способны забросить за грань!
        Ага, и вороны не могут оказаться на островах.
        И «нет ничего, что удержало бы Первого или просто помешало ему… Может Первый изменять реальность по желанию своему…». Так говорится в священных книгах? Тогда почему он - если этот говорящий зверь действительно он - не может выбраться из-за решетки?
        Кстати.
        К слову о священных книгах.
        А ведь Хельдер давно должен быть на службе. А вместо этого он торчит здесь, ведет высокоинтеллектуальные беседы со всякими разговаривающими койотами - не столь важно, Первыми или нет, - и рассказывает им о своих дальнейших планах. Гениально. И что самое обидное - сейчас парень находится не в Заводи (когда пересекаешь ее границу, это сразу заметно). Надежды на то, что здесь пройдет больше времени, чем на остальных островах, нет.
        В желтых глазах зверя светилась явная насмешка.
        - О чем задумался? - Создавалось впечатление, что он совершенно не расстроен тем, что не может выбраться наружу.
        - О теологии, - мрачно буркнул парень, окидывая взглядом помещение.
        Нет, все верно, выход из этой каморы всего один - тот самый, через который Хельдер сюда попал. А значит, придется идти обратно по темному коридору.
        Вопрос только, куда он приведет. А если хищник сказал правду? Если это помещение находится в другом мире - стабильном и неизменчивом?! Как тогда вернуться назад?
        Впрочем, проблемы надо решать по мере поступления. А раз так…
        Хельдер шагнул к темнеющему провалу в стене, привычно зажигая огонек-светильник. Благо теперь у него силы на это были.
        - Уже уходишь? - фальшиво удивился зверь. - А поговорить?
        Одно парень знал точно: он и так сказал слишком много. Кем бы ни был его собеседник - Первым, не Первым, Черным или Серо-буро-малиновым в крапинку (если такие в природе существуют), - Хельдер и так ляпнул лишнее.
        Вообще не надо было задерживаться здесь, вести эти дурацкие разговоры, пытаться выглянуть в окно. Все, что требовалось, - развернуться и отправиться назад, в темноту.
        Но парень все еще медлил:
        - Кто запер тебя здесь?
        Смешок:
        - Выпустишь - скажу.
        Хельдер шагнул в темноту коридора.
        И лишь после этого за его спиной звякнуло тихое:
        - Не ходи налево.
        - Что? - Парень оглянулся, но койот уже свернулся клубком, по-кошачьи, на соломе и, кажется, полностью забыл о своем госте…
        Огонек на этот раз получился почему-то не зеленым, а синим. Причем самое странное - при меньших затратах сил света давал больше, так что Хельдеру пришлось малость притушить его.
        На миг Крапчатый почувствовал легкий укол совести: в конце концов, койот - кем бы он ни был: Первым или еще кем-то, - его вылечил, а Хельдер просто уходит, даже не попытавшись ему помочь. Впрочем, уже через пару мгновений парень легко себя убедил, что его вины в этом нет: решетку было не убрать, и вообще - если в камере действительно Первый, значит, Хельдеру будет легче осуществить свой план.
        Осталось только выбраться из этого подземелья.
        И не столкнуться по дороге с тем, кто смог пленить самого Первого.
        Идя по коридору, Хельдер старался держаться поближе к левой стене: если вдруг что, правая рука свободна и можно будет хотя бы попытаться отбиться при неожиданном нападении. Пол, потолок, стены - весь коридор был выложен гладкими, хорошо подогнанными друг к другу серыми плитами. На ощупь они ощущались слегка прохладными, и странное дело, если рядом с камерой камень стен был абсолютно плотным и твердым, то чем дальше парень уходил от пленника, тем сильнее плитки продавливались под пальцами, пружинили. И ладно бы это объяснялось флуктуациями, так нет! Крапчатый не чувствовал ни малейших искажений, что уже само по себе было странным.
        Конечно, пользоваться огоньком небезопасно - тот, кто умудрился запереть Первого (он это или не он, но называть пленника проще так), мог захотеть посетить арестанта и, идя по коридору, заметить слабые отсветы от фонарика нежданного гостя… Впрочем, Хельдер надеялся на то, что хозяин этих катакомб найдет себе светильник поярче, да и шуметь будет побольше, так что Крапчатый сможет раньше его заметить. Других надежд не было.
        А еще время. Безжалостно утекающее сквозь пальцы время. Из дома парень вышел за час до службы. Минут двадцать потерял на разговор с дочерью Черного и на вихрь искажений. Еще пятнадцать - на общение с тем, кто назвал себя Первым. Оставалось не больше получаса. И если к концу этого срока Крапчатый не окажется на службе. Обо всех планах и надеждах можно забыть.
        Хотя бы потому, что в тюремной камере очень сложно стать Первым.
        Внезапно левая ладонь нащупала вместо уже знакомой пружинистой стенки пустоту. Парень покосился налево.
        В сторону уходил чернеющий провал прохода. Основной коридор продолжал вести прямо.
        Если приподнять руку с горящим на ладошке крошечным огоньком повыше, можно разглядеть, что ведущее вбок ответвление больше подготовлено для посещений, - впереди виднелось закрепленное в стене кольцо, в которое вполне можно было вставить факел. В подтверждение своей принадлежности крепеж всего через несколько мгновений сменился позолоченным настенным канделябром на три свечи.
        Коридор, ведущий влево, был изменчив, как и все на островах. Дорога, ведущая прямо, напоминала о нестабильности лишь тем, что стены чуть пружинили под рукой. Если хорошо подумать, получалось, что нужно идти налево, - там больше шансов выбраться куда-то в знакомое место, на поверхность, и добраться до храма.
        Хельдер задумчиво почесал голову… И пошел прямо.
        Во втором коридоре намного больше шансов встретить хозяина этой темницы. И вряд ли он будет рад встрече с незваным гостем.
        Минут через пятнадцать стало понятно, что Крапчатый выбрал неверное направление: стены начали сужаться, потолок, еще недавно расположенный на высоте пары человеческих ростов, навис над самой головой… Еще чуть-чуть - и точно застрянешь, как пробка в бутылочном горлышке.
        Идти дальше было безрассудно, следовало развернуться и вернуться в боковой коридор.
        Хельдер прищурился: кажется, впереди показалось светлое пятно…
        Исходя из того, что оно не приближалось, шума особого от него не слышалось… Значит, там был выход!
        Крапчатый рванулся вперед, успев по дороге поймать вьющийся над ладонью огонек и впитать его в кожу, погасив крошечный светильник.
        Последние брасы парень преодолел с трудом - коридор сузился настолько, что пришлось склонить голову, а плечами он уже стесал обе стены.
        Как удалось разглядеть, проход затягивала белесая пленка. Свет проникал через нее, но различить, что за ней, было невозможно. Особого сквознячка снаружи тоже не было, так что уверенности в том, что за пленкой - чистый простор, не имелось. Впрочем, какой смысл размещать в подземелье комнату с сильным источником света?
        Хельдер осторожно коснулся пленки… Пальцы прошли через преграду с некоторым усилием. Но главное, что все-таки прошли.
        Что еще не могло не радовать - с той стороны за руку никто не хватал. И криков на тему «А-а-а-а! Ловите-ловите-ловите!» тоже не слышно. Значит, по крайней мере, он не вылезет в особо людном месте.
        Оставался, правда, вариант, что преграда не пропускала звуков, но парень предпочитал не задумываться о негативных раскладах.
        Впрочем, проблемы все-таки были. Чем дальше просовываешь руку, тем труднее становится ею двигать. А значит, жесткость этой преграды усиливается с каждой минутой. То есть потихоньку, осторожно через эту пленку не вылезешь. Нужно вырываться быстро и резко…
        Тут, конечно, стоило развернуться, отправиться по второму, более удобному коридору, но в голове внезапно всплыла короткая фраза, оброненная Первым. «Не ходи налево». А ведь второй коридор вел именно влево…
        Получается, пленник знает, как устроены здешние переходы?
        Нужно было, наверное, поточнее узнать у него дорогу…
        Вот только времени остается все меньше.
        А это подразумевает, что нужно как можно скорее выбираться наружу.
        Учитывая тип преграды, можно с уверенностью сказать, что способ вырваться наружу только один - рвануться вперед, прорвать собственным телом пленку…
        А вдруг это «окошко» расположено на высоте девятиэтажки? Из Хельдера тогда получится весьма симпатичная аппликация на асфальте.
        Хотя… выход все-таки был.
        Левитировать Крапчатый не мог - просто не хватило бы сил и умений. А вот чуть замедлить скорость падения - для этого его способностей достаточно. Парень повернулся боком, чтобы можно было хотя бы слегка пошевелиться, развел руки в стороны, выплетая кончиками пальцев паутину спасительного заклинания. Он, конечно, не Бурый, совсем уж плавно опуститься на землю, если там порядочная высота, не получится, но хотя бы носом в землю не спикирует.
        Перед глазами закружилась тонкая алая паутина. Парашют, разумеется, вышел слабенький, но лучше уж такой, чем никакого.
        Хельдер вздохнул, на миг прикрыл глаза, собираясь с силами, а потом решительно рванулся вбок, на волю.
        Тело пробило тугую пленку, перед глазами мелькнул яркий свет.
        А через секунду парень рухнул на землю, приземлившись на живот.
        От сильного удара перехватило дыхание, Хельдер судорожно схватил ртом воздух, попытался перевернуться на спину… И понял, что проблемы только начинаются: он лежал на рыжих камнях основания острова.
        Остается только надеяться - не Запретного.
        За то время, пока Адам пытался сообразить, радоваться ему или огорчаться (с одной стороны, стало ясно, где искать подвеску, с другой - непонятно, что жители этой аномалии понимают под Запретным островом, и опять же неясно, что станет с кулоном, после того как искажение рассеется), обстановка в комнате успела смениться пару раз. Что не могло не радовать - зубодробительный цвет обоев в стиле «вырви глаз» сменился более приличными бирюзовыми оттенками, у стены появилась горка со стеклянными дверцами, заполненная фарфором, а на полу проявился паркетный узор. Он, конечно, уже давно требовал, чтобы по нему прошлись циклевальной машиной и вновь покрыли лаком, но лучше уж такая старина, чем меблировка в стиле поп-арт.
        Адам не сомневался, что тем несчастным, что созданы искажением и существуют лишь краткий миг, пока аномалия воплощена в реальном мире, и картина Энди Уорхола покажется творением величайшего искусства, но сам он предпочитал классику. Слишком уж много неправильностей можно увидеть в повседневной жизни, чтобы еще любоваться на всякую белиберду.
        Имке меж тем перестала призывать на голову своего непутевого братца все громы небесные и вновь повернулась к Майе:
        - У моего балбеса-брата я еще успею выяснить, что он на Запретном острове забыл. Лучше ответь: я правильно поняла? Ты была у себя дома, ну, в родном мире, потом внезапно оказалась здесь, после того как столкнулась с этим. - Девушка мотнула головой в сторону Адама, пытавшегося перейти из горизонтального положения в более-менее вертикальное: то есть попросту усесться на диване.
        Получалось пока с трудом, но помогать ему никто особо не торопился: Майя в очередной раз после смены обстановки вспомнила, что все вокруг - плод ее больного воображения, а Имке было не до того.
        Впрочем, ответить Майе так и не дали - стоило ей только рот открыть, как ее тут же перебили, причем сама спрашивающая:
        - Только не надо мне опять тут про галлюцинации рассказывать. Это я уже сто раз за сегодня услышала. Просто объясни. До этого ты с ним встречалась? Вообще когда-нибудь видела?
        Майя отчаянно замотала головой: рассказывать о том, что «принц» ей приснился, девушка не собиралась. Тем более - собственной галлюцинации.
        Имке, правда, заметила, как у ее собеседницы заполыхали щеки, но заострять на этом внимание не стала. Тем более что гость наконец смог усесться на диване.
        - Опять решил по комнате пройтись? - В голосе Имке звякнула легкая издевка. - Не надоело?
        - Надоело, - согласился Адам. - Но у меня нет выбора.
        - Это еще почему?
        Тут можно было, конечно, промолчать, тем более что жители аномалий по сути своей однодневки, но Адаму по-прежнему было так плохо, что на вопросы он отвечал автоматически. Попади он сейчас в плен - разболтал бы все военные тайны. Если таковые есть.
        - Вы исчезнете к вечеру, а я подвеску потом не восстановлю.
        Неизвестно, насколько далеко от кафе девчонка ее выбросила и что будет с кулоном, потерянным в аномалии, - вдруг рассеивающаяся энергия его уничтожит?
        - Это еще почему?! - обалдела Имке.
        К тому, что она галлюцинация, девушка уже привыкла. А вот к тому, что она еще и исчезнуть до заката должна… Это что-то новенькое.
        - Потому что аномалия до вечера исчезнет, какой бы сильной она ни была.
        - Аномалия? - Тут уже Имке окончательно заинтересовалась. - Давай-ка по порядку. Что ты понимаешь под аномалией?
        Адам на миг задумался, стоит ли отвечать на вопрос, а потом пожал плечами: все равно все исчезнет… Но раз хотели с самого начала…
        - Тебя нет…
        - О! - обрадовалась Имке. - Я галлюцинация, да?! Я уже слышала!
        Парень поморщился:
        - Не в том дело. Наш мир создан Вороном. Из пустоты. Кроме Ворона, есть Койот. Ему… ну, не знаю, скучно, что ли… он служит источником аномалий. Хотя сама система проявления пока не известна, но не в этом суть. Аномалии - это искажения реальности. Они возникают оттого, что в наш мир точечно проникают вспышки энергии. Они настолько сильны, что искажают существующую реальность. Вот как здесь. - Адам обвел рукой комнату: обои как раз сменили цвет с зеленого на ядовито-малиновый. - В зависимости от мощности вспышек изменяется и реальность. Слабая - максимум изменит пару тарелок на полке. Сильная - исказит целую комнату. Здесь очень сильная аномалия, судя по всему, она захватила несколько улиц. - Рассказчик сглотнул комок в горле, борясь с накатывающей волной жара и дурноты, и продолжил: - Я всегда считал, что аномалия может изменить неживую природу и самое большее - затронуть зверей, птиц. Эта аномалия настолько сильная, что ее энергия начала воплощаться в материи. Были созданы ты, твой брат. Вы просуществуете ровно до тех пор, пока сила искажений не начнет спадать. Вероятно, к вечеру уже все        Имке слушала его, подперев подбородок ладонью и зачарованно кивая в ответ на каждое слово. Дождалась, пока Адам договорит, и тихо прошептала, прикрыв рот ладонью, словно разглашала тайну:
        - Открою секрет. Это не вспышка. Это отдельный мир. Созданный Койотом. Ворон его потом просто скопировал. Это вы попали к нам. И мы никуда не исчезнем.
        У Адама оборвалось сердце.
        В голосе девушки звучала такая уверенность, что статист понял - она говорит правду.
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
        в которой Майя и Адам устраивают Стремнину, а Хельдер наконец добирается на службу
        Дышать было очень трудно. Похоже, разреженность воздуха свойственна основаниям всех островов, вне зависимости от физических законов, распространенных на них. О том, что он мог опять очутиться на Запретном, Хельдер предпочитал не думать.
        Парень с трудом сел, огляделся по сторонам: любой остров, по сути, представляет собой конус, парящий в пустоте, вершиной вниз и плоской стороной вверх. Та обычно называется основанием, но здесь, на островах, привыкли так называть коническую, нижнюю, нежилую часть острова.
        Сейчас, когда парень находился на конической поверхности, казалось, что где-то впереди, у горизонта, мир сходится под прямым углом, обрываясь в бесконечность… Так, это вершина. Ну или, если смотреть со стороны, самая нижняя точка. Плоская, жилая сторона сейчас находится как раз за спиной.
        Хельдер медленно встал, повернулся: рыжие камни, плоская линия горизонта - именно в той стороне должна быть жилая поверхность какого-то из многочисленных островов. Значит, нужно идти туда.
        Кстати, а где та пленка, через которую он вывалился наружу? Она порвалась или как?
        Поверхность, на которой сейчас стоял Хельдер, казалась везде одинаковой, но когда парень попытался сделать осторожный шаг в сторону, левая нога по щиколотку погрузилась в землю и, похоже, никаких препятствий так и не встретила: еще чуть-чуть, и точно провалишься. Крапчатый рванулся назад.
        Нужно как-то отметить этот провал. Очень уж интересный вышел разговор с тем, кто назвал себя Первым. Настолько интересный, что эту беседу обязательно следует продолжить, получив из диалога наибольшее количество выгоды. Сейчас на это нет времени, но ведь после службы оно появится. И опять же, время - понятие такое же нестабильное, как и пространство, кто его знает, что произойдет в будущем.
        Парень обхлопал карманы. Отметка должна быть, с одной стороны, заметной, а с другой - понимать, что она обозначает, должен только Хельдер. Не приведи Первый сюда заглянет тот, кто запер койота в камере. Если рядом с отверстием будет лежать платок с вышитыми инициалами Крапчатого, может получиться весьма неловкая ситуация.
        А вот если, например, здесь выложить несколько крупных камней горкой… Тогда останется точно так же отметиться наверху, и можно не бояться, что не обнаружишь это симпатичное окошко, которое вероятнее всего служило разновидностью воздуховода. Весьма своеобразного воздуховода, надо сказать, учитывая разреженность атмосферы в нижней части острова.
        А может, у этого выхода была иная цель?
        Впрочем, размышлять об этом времени нет. От нехватки кислорода перед глазами уже начинали мелькать мушки, а до начала службы оставалось, по расчетам Хельдера, всего ничего.
        С трудом доковыляв до обрыва, он остановился. Рыжий камень основания острова резко обрывался, и было видно, что там, за гранью, трава прорастает прямо из вертикальной стены и растет горизонтально. Ну это если смотреть с той точки, на которой сейчас находился Хельдер. Понятно, что из-за изменения направления притяжения сейчас все кажется расположенным неверно, словно вырастающим из вертикальной стены. Где-то внизу виднелись так же странно расположенные деревья, стены… Впрочем, толком рассмотреть, что же находится там, на жилой поверхности, было невозможно: казалось, что все плывет, качается, словно окутанное какой-то легкой туманной дымкой. А может, это просто начинала кружиться голова у самого путешественника.
        Что не могло не радовать, ни одной живой души поблизости не наблюдалось. Только и надо, что рвануть вперед, рухнуть в бездну - и упасть с небольшой высоты в траву: далеко все равно не шагнешь. Но что-то еще останавливало Хельдера.
        Он и сам не мог понять, почему все еще не сделал шаг вперед. Казалось бы - чем больше находишься на основании, тем меньше шансов выжить. Не хватит воздуха, пройдет новая волна искажения, способная пронизать безвоздушное пространство между островами, и все. На рыжих камнях останется еще один труп. Сколько здесь всего погибших за сотни лет существования островов? Хельдер - далеко не первый идиот, решивший прогуляться по нижней части острова. И где они теперь, эти самоубийцы, рискнувшие шагнуть за край обрыва?
        Надо было как можно скорее решаться. Хельдер должен был выбраться наверх.
        Ради своей цели.
        Ради Имке, которая без старшего брата навсегда застрянет в этом болоте у магосвалки.
        Он зажмурился, затыкая рот инстинкту самосохранения: тот сейчас орал благим матом, требуя вернуться назад и нырнуть в дыру, из которой Хельдер только что выбрался.
        Три…
        Два…
        Шаг.
        Падение было коротким. Как и предполагалось, из-за небольшого шага в пустоту Хельдер оказался не так уж и высоко над землей, когда направление силы тяжести изменилось, а потому долго падать не пришлось. Другой вопрос, что направление падения изменилось, а потому парень рухнул лицом вниз и чудом успел выставить руки вперед, стараясь смягчить приземление.
        Чуть-чуть удалось. Ладони, правда, ссадил, но это в самом деле такая мелочь!
        Разлеживаться было некогда. Хельдер глубоко вздохнул свежий воздух неизвестного острова, качнулся набок, переворачиваясь на спину. Рядом с парнем вырастал из земли дымный столб, уходя высоко в поднебесье, перекрещиваясь с другими полосами, создавая черную решетку, перекрывшую голубое небо.
        Домовой остров.
        Далеко он с него не сбежал.
        Правда, тут возникал новый вопрос. Решетка, перекрывшая небо, предназначалась для защиты от проходящих волн флуктуаций, - именно поэтому Домовой остров считался самым безопасным. Энергия искажений затрагивает физические предметы. Получается, пересечь чему-либо или кому-либо эту решетку нельзя. Причем в обе стороны. Но Хельдер ее пересек. Совершенно спокойно. То есть либо решетка держит чисто энергетические колебания, либо, учитывая силу флуктуации, вынесшей Хельдера к темнице Первого, защита, поставленная сотни лет назад Серыми, уже не действует.
        Над головой пролетела двухголовая сиреневая птица. Желтые клювы были направлены в разные стороны, и, увидев преграду, создание не смогло определиться, куда же ему лететь, направо или налево, не успело затормозить, врезалось в дымовой столб… И осыпалось горсткой пепла.
        Защита работала.
        Хельдер сглотнул комок, застрявший в горле: защита очень хорошо работала.
        И времени на то, чтобы понять, почему она - к счастью! - не сработала в случае с Хельдером, сейчас не было.
        С трудом поднявшись на ноги (пусть Первый или тот, кто им притворялся, и подлечил вымотавшегося Крапчатого, но сейчас, после такого удара, ему внезапно очень захотелось полежать на травке), парень осмотрелся.
        Этот край острова был пустынен, лишь зеленая трава пробивалась сквозь землю… Вдали виднелся небольшой лесок с шевелящимися ветвями, а из-за него выглянули на мгновение и вновь пропали, растворившись в воздухе, высокие шпили храма. Кажется, у Хельдера все-таки остается шанс вовремя добраться на службу…
        Адам с трудом встал с дивана. В голове шумело, а перед глазами порхали зеленые бабочки. Это можно было бы списать на последствия потрясения, если бы не постоянно меняющийся цвет обоев в комнате. Сейчас он был как раз сиреневым в зеленую крапинку. Причем эта самая крапинка на месте не сидела, беспокойно и беспорядочно снуя из стороны в сторону. Стоило сфокусировать на этом взгляд - и голова кружилась еще сильнее. А потому Адам поспешно перевел взор на Имке, только что открывшую ему глаза на творящийся вокруг кошмар (он-то надеялся, что все ограничится аномалией!).
        Впрочем, девушка насладиться своим триумфом не успела: на кухне громыхнуло, словно с полки упало что-то тяжелое.
        Имке изменилась в лице:
        - Мэнжи! Я совсем про него забыла! - И выскочила из комнаты, оставив гостей одних.
        Адаму, только вставшему с дивана, такое резкое изменение темы разговора совершенно не понравилось. Кто его знает, кто такой этот Мэнжи и почему про него нельзя забывать. Происходи все дома и будь у него кулон, большинство проблем можно было бы решить на три счета, а сейчас…
        Парень ничуть не сомневался, что Имке говорит правду и он действительно оказался в другом мире. Только так можно объяснить тот холод, что одновременно обжигал и замораживал, то головокружение, да и вообще все непонятное, что творилось вокруг. Была, правда, небольшая трудность.
        Во-первых, в Стае никто никогда не говорил о возможности существования «параллельных миров». Речь шла только об аномалиях. Во-вторых, непонятно, почему аномалию, с которой все началось, увидела девчонка, не относящаяся к Стае (как ее там зовут? Майя?). Можно, конечно, на миг допустить, что она сама могла происходить из аномалии - другого мира, случайно попала в наш… Но тогда она бы и удивлялась нашему, а не хлопала глазами, разглядев черное небо и парящие развалины. Из этого всего, кстати, выплывает третий вопрос: как Адам мог попасть сюда? Да еще и с этой самой девчонкой, которая сидит, хлопает глазами и отказывается реагировать на системные раздражители?
        И, пожалуй, сейчас, пока еще удается держать себя в руках, не сползая в глубокий обморок, самое время попытаться привести эту девчонку в чувство. В конце концов, кем бы она ни была, «посланницей иных миров» или кем-то еще, вытаскивать ее в нормальную жизнь все-таки придется.
        Адам решил начать издалека, насколько позволяло самочувствие (спрашивать новую знакомую о каких-нибудь отвлеченных рыбках, птичках и погоде не позволяло головокружение):
        - Так тебя зовут Майя?
        Девушка перевела на него пустой взгляд:
        - Что? А, ну да.
        - Адам.
        Обычно имя Верина вызывало вполне определенную реакцию. Девушка же, как ни странно, даже не заинтересовалась:
        - Ага, хорошо.
        Из коридора послышался шум, грохот, что-то упало на пол, кто-то с топотом промчался по соседней комнате. Даже Адам удивился. Майя же лишь покосилась на дверь, но происходящее никак не прокомментировала. Перевела взгляд на собеседника. Но при этом смотрела не на него, а словно сквозь. Это уже само по себе напрягало.
        Явно надо было что-то менять.
        Иначе, если так и дальше пойдет, когда Адам отправится искать свой кулон, девица так и продолжит сидеть в прострации. И что потом делать? Будет совершенно не весело, если Адам вернется домой, а девушка из обычного мира - да еще и способная видеть аномалии! - застрянет в этом мелькании реальностей.
        Психология никогда не была сильной стороной Верина. В школе ее не изучали, институт парень заканчивал специализированный, с заточкой под работу в Стае, специализация у него изначально на оперативника была, а там, извините, упор идет на энергию и аномалии, а не на то, как пудрить мозги цивилам. Под такие ситуации отдел зачистки есть. Именно это и объясняет, как в голову Адаму вообще могла прийти дурацкая идея взять девицу за плечи и хорошенько встряхнуть…
        Голова девчонки мотнулась вперед-назад, зубы клацнули.
        А в следующий миг мир взорвался перед глазами.
        А еще, кажется, на кухне вновь раздался какой-то грохот.
        Впрочем, Адам этого уже не слышал.
        До места пришлось бежать. Пусть у Хельдера сейчас не было никакой возможности проверить, который час, но он почему-то был уверен, что у него осталась всего пара минут до начала службы. И секунды неумолимо убегали в вечность.
        Еще несколько мгновений. Еще несколько ударов сердца. Еще несколько…
        Если вначале пришлось бежать средь высокой травы, разбрызгивавшей в разные стороны сиреневые колокольчики, то уже вскоре парень выскочил на улицу. Первое время пришлось поплутать, но вскоре показались знакомые дома - в этом, богатом, квартале они были почти постоянно стабильны, а если и изменялись, то не чаще чем раз в месяц.
        До храма Первого Хельдер добрался совершенно вымотанным. Одно дело, когда ты чинно и спокойно идешь по улице, зная, что обязательно успеешь, и совсем другое - когда мчишься вперед, искренне надеясь, что опоздаешь в крайнем случае всего на пару оборотов.
        Если будет больше, Мист Харб голову оторвет и скажет, что так и было.
        Выскочив на площадь перед храмом, Хельдер остановился, судорожно хватая ртом воздух. Как ему во время бега удалось никого не задеть и не сбить с ног, осталось загадкой: на службу спешил не один Лейден. С одной стороны, это радовало: раз люди идут, значит, он еще не опоздал, а вот с другой… Надо же как-то пробиться вперед!
        Храм, как всегда, поражал воображение. Парень видел это здание почти каждый день уже на протяжении семи лет и все равно всякий раз чувствовал себя так, словно узрел его впервые. В какой-то степени так оно и было: в этом средоточии почти стабильных домов богатого района текучий и изменчивый храм казался вырванным из другой реальности, но все-таки… Это ведь все равно оставалось одно и то же здание.
        Хотя бы потому, что одна характеристика оставалась неизменной. В отличие от остальных зданий, храм Первого не просто менял свой внешний вид, он словно тек по временной линии. Вот центр площади пуст, через мгновение появляются вбитые в землю сваи основания, проявляются из воздуха и возносятся ввысь стены, возникают из пустоты крыши и высокие шпили, украшенные выкованной из золота головой койота. Замок из песка. Сказочное творение безумного скульптора. Тонкие шпили башен и цветные витражи; созданные словно из переплетений веток колонны и каменные розы; скульптуры, которые через миг, кажется, оживут; и тонкое плетение золотой патины, застрявшее в складочках и морщинках. Все это держится несколько мгновений. И начинает постепенно исчезать. Рушатся камни, обваливается - только снаружи, внутри находиться совершенно безопасно, - крыша, стены порастают вьюнком, засыхающим уже через миг. Храм исчезает.
        Исчезает для того, чтобы через пару минут на этом же месте проявился новый храм. Каждый раз новый. Каждый раз другой.
        Хельдер отдышался, наблюдая, как в ворота храма - в те недолгие секунды, пока здание существовало, находилось на пике своего расцвета, - заскочили служащие, дождался появления нового сооружения и решительно шагнул вперед, через один из трех входов-порталов.
        Неужели он действительно успел?!
        Золотой койот, стоящий на задних лапах у дальней стены, выронил серебряный шар, упавший в плетеную корзину.
        Успел.
        Хельдер, лавируя меж такими же пришедшими на службу, осторожно пошел вперед, оглядываясь по сторонам и стараясь запомнить, как храм выглядит сегодня. Это пригодится как минимум для того, чтобы определить, где сейчас «рабочее место» Хельдера.
        Итак, что мы имеем.
        Облаченная в золотую казулу фигура, замершая перед расписанным в цвет ляпис-лазури алтарем. Серебристый камень стен украшен сценами из жития Первого. Колонны, возносящиеся под потолок и напоминающие деревья, поддерживающие прозрачно-синий небесный свод. Хрустальные люстры, нежно позванивающие под порывами легкого ветерка, врывающегося в узкие окна-бойницы… И черные круги на полу. Часть из них уже была занята другими служителями.
        Хельдер на миг зажмурился, собираясь с силами, и шагнул в центр ближайшей окружности.
        Работа ведь не должна приносить радость, верно?
        Все было, как и всегда.
        Разнесся по зданию серебристый голос певца, начавшего молитву Первому. Невидимый, скрытый где-то наверху хор подхватил песнопение.
        По границе круга вознеслись иссиня-черные стены, отрезая парня от остальной части храма. Закружилась у ног серебристая дымка, поднимаясь все выше, окутывая все вокруг. Туман выпускал жадные щупальца, мягко прикасавшиеся к коже, ластившиеся к телу, скользящие по одежде. И каждое прикосновение отзывалось вспышкой боли. Сперва легкой, едва заметной, потом - все усиливающейся.
        В тот миг когда Крапчатый был уже готов взвыть от боли, туман пропал. Сгинул, как только смолкли последние звуки молитвы.
        Исчез для того, чтобы через несколько минут появиться снова.
        Впрочем, это было лишь начало. А значит, - это Хельдер знал прекрасно, - худшее ждало впереди.
        Нужно было продержаться еще пять часов.
        Как, впрочем, и всегда.
        Когда перепуганная Имке влетела в комнату, зажав под мышкой какое-то странно выглядящее малиновое существо, больше всего напоминающее кота, отрастившего десяток разноцветных лап, первое, что она увидела, - это огромная коричневая клякса, расплывшаяся по полу посреди зала. Приглядевшись, девушка поняла, что клякса, по сути, была пятном, выложенным из паркета, и выделялось оно на фоне остальной комнаты прежде всего потому, что сам пол уже успел пару раз поменяться - затянуться ковролином, сменившимся через пару секунд ободранным линолеумом, - а вот пятно все это время оставалось неизменным.
        Нежданные гости, притащенные любимым братцем, - чтоб ему на два ранга спуститься! - лежали по разные стороны от кляксы.
        Имке выронила из рук притащенного зверя - тот плюхнулся на пол, мотнул головой и уселся, подогнув под себя все десять лапок, - и рванулась к пострадавшим. Впрочем, помощь не потребовалась: гости зашевелились. Адам с трудом сел на пол, сжав ладонями виски: к неприятным ощущениям добавилась еще и головная боль.
        Майе же новое потрясение пошло только на пользу. В момент этого странного «взрыва» она почувствовала, как всю ее - от макушки до пяток - прошила молния. С девушки спала та полуленивая дремота, то дурацкое оцепенение, что еще недавно владело ее разумом. Шизофрения? Ну и ладно. Галлюцинации? Да пожалуйста! В конце концов, она уже уяснила главное - не быть чересчур агрессивной. Ну а дальше можно принять правила игры и посмотреть, каким образом болезнь может раскрасить этот мир. В любом случае в ближайшее время все закончится, стоит только на горизонте появиться доброму дяде - доктору с галоперидолом.
        - Какого черта?! - тихо простонал Адам. - Что здесь творится?
        - А это у вас надо спросить! - фыркнула Имке. - Стоит вас на пару минут оставить, как сразу что-то устроите! Не даете мне с Мэнжи разобраться!
        - Мэнжи? - Майя перевела взгляд на диковинное существо, сидевшее у входа. - Это его так зовут?
        - О! Властительница ледяного замка ожила! - непонятно обрадовалась Имке. - Ты, оказывается, можешь говорить что-то еще, кроме «это плод моего больного воображения».
        Студентка только вздохнула:
        - Могу, только пользы особой это не приносит… Так что там с Мэнжи?
        Имке оглянулась на диковинного зверя: тот ответил ей долгим скучающим взглядом.
        - Ничего с ним, - вздохнула девушка. - По столу только лазил, негодяй.
        Существо, как раз поднявшее одну из передних лапок и, кажется, собравшееся по-кошачьи умываться, так и замерло, не донеся конечность до рта: судя по кривой гримасе на мордочке, оно более-менее понимало человеческую речь, и высказывание хозяйки ему не понравилось.
        Имке же вновь повернулась к гостям:
        - Так что вы тут уже натворили? - И, не дожидаясь ответа, направилась прямо к неизменяющемуся пятну на полу. Присела на корточки рядом, провела ладонью над полом и тихо выдохнула: - Ну ничего себе…
        - В чем дело? - забеспокоилась Майя.
        Вот стоило только ей чуть прийти в себя и решить, что шизофрения действует по определенным канонам, как сразу же что-то пошло не так.
        - В окно глянь, - печально откликнулась Имке.
        Солнце, еще недавно висевшее невысоко над горизонтом, умудрилось буквально за полчаса доползти до зенита и, кажется, уверенно начинало катиться вниз.
        Последние минуты Хельдер держался на одном честном слове. Он должен выстоять. Он не имеет права упасть. Сдастся, опустится на колени - и опять скатится до ранга Песочного. Он не имеет на это никакого права. Мало того что тогда не получится осуществить свои замыслы, так еще и у Имке будут проблемы. Он должен выстоять, должен справиться.
        Туман поднялся уже до груди. В третий или в четвертый раз за эту службу. Песнопения, раздававшиеся из-за черных стен, молотами били по голове, выколачивали всю душу, заставляли сознание мутиться. И было непонятно, от чего хуже - от этого тумана, чьи холодные щупальца обжигали то льдом, то пламенем, или от этой музыки и этих молитв, в которых каждое слово отзывалось новым ударом.
        На черной стене перед самыми глазами проявилась стайка золотистых жучков. Ловко перебирая лапками, насекомые выстроились в цифру «пятьдесят». Удар сердца - «сорок девять». Удар - «сорок восемь».
        Осталось всего ничего. Надо вытерпеть. Надо собраться с силами.
        Холодные щупальца тумана подбираются к горлу, щекочут шею, обжигают огненными плетями…
        «Тридцать пять».
        Легкое дуновение колыхнуло волосы, тонкие пальцы дыма коснулись уха. Боль уже гнездится где-то внутри, ломает все кости, впивается острыми зубами в плоть.
        «Семнадцать».
        Песнопения звучали все громче. И каждое слово, каждый звук рождал новую ноту боли…
        «Пять».
        Туман заволакивал весь крохотный «стакан», образованный черными стенами. Были видны лишь золотые точки - насекомые, выстроившиеся в новой цифре.
        «Четыре».
        Туман был везде. Он заполнял весь «стакан», он клубился перед глазами.
        «Три».
        Хельдер дышал туманом. Новый вздох - и новый ледяной кинжал вспарывал легкие.
        «Два».
        Удар сердца отзывался вспышкой боли. Боли, заполнившей весь мир.
        «Один».
        Время словно замерло. И секунда длилась вечность. И высокая нота песнопений хора звучала, звучит и будет звучать. И нет ни времени, ни пространства. Есть только боль.
        Стены капсулы рухнули.
        Туман впитался в пол.
        Смолкли звуки.
        И Крапчатый рухнул на колени, чувствуя, что ему нечем дышать. Перед глазами было черно. Грудь разрывал кашель. Сердце колотилось где-то в горле.
        Зрение постепенно возвращалось. Парень вытер рукавом перепачканные губы. Кровь? Нет. Слюна, мокрота. И почему-то мелкие серебристые вкрапления, похожие на металлическую крошку.
        У Хельдера не было сил даже на то, чтобы удивиться.
        Он смог. Он выстоял.
        Как, впрочем, и вчера, и пару дней назад, и еще раньше. Служба - она и есть служба.
        И после часового перерыва все повторится снова.
        А это значит, что следующие пять часов будут очень долгими.
        Пообедать Хельдеру удалось в небольшой забегаловке на соседней улице. Нет, конечно, храм расположен в богатом квартале и местные в такие кафе не ходят, но кто-то вполне логично решил, что служить могут не только дети богатеев, способные за шесть месяцев махом перескочить через пару рангов, но и голытьба, умудряющаяся застревать на каждой ступени на три-четыре года. Понятно, что Лейден относился именно к таким.
        Комплексный обед за два тиора оказался совершенно безвкусным. Впрочем, чего же ожидать за такую цену. Хорошо хоть вилка в руке не менялась каждую секунду. С полгода назад Хельдер случайно попал в одну рыгаловку, так там было очень трудно поесть - столовый прибор постоянно менял свой вид. И если приноровиться и подцепить макаронину чайной ложкой, внезапно появившейся в руке вместо вилки, еще можно, то что делать с половником, совершенно неясно.
        Поковырявшись в склизлявой каше и проглотив несколько волокон мяса непонятного происхождения, Крапчатый отодвинул тарелку. После службы вообще нет особого аппетита, а уж теперь, после той дряни, которой его попытались накормить…
        На соседний стул шумно шлепнулось массивное тело.
        - Что кислый такой?
        Хельдер покосился на соседа. Так и есть - Рохус Элкинк собственной персоной. Толстый, белобрысый, краснолицый, с белесыми бровями и ресницами. И, как всегда, пышущий счастьем и радостью.
        Ему легко быть веселым. Девятнадцать лет, а уже Чепрачный. Естественно, с отцом из Серых это и несложно!
        - Голова болит.
        - На службе сегодня? - сочувствующе уточнил собеседник.
        Хельдер подтянул к себе стакан с каким-то соком - напиток входил в комплексный обед.
        - Угу. После перерыва пойду.
        На вкус - дрянь несусветная. Как и вся еда в этой забегаловке.
        Стон. А Рохуса сюда каким ветром занесло? Он ведь из богатеньких, в таком болоте обедать не будет.
        Впрочем, озвучить вопрос Крапчатый не успел, Элкинк сам начал объяснять:
        - А я сегодня свободный, шел по городу, захотелось горло промочить, гляжу, ты здесь. Служба - это тяжко!
        Еще бы ей тяжкой не быть. Впрочем, не Рохусу об этом судить. По канону в храме должно быть восемь Крапчатых, пятеро Песочных, двое Бурых, трое Дымчатых и всего один Чепрачный. А с учетом того, сколько на одном Домовом острове Чепрачных койотов, им служить полагается хорошо если раз в месяц.
        Хельдер нахмурился. Кого-то он забыл. По канону же не менее двадцати служащих… А, ну да, еще один Серый для ведения обряда.
        А Элкинк уже успел сменить тему разговора:
        - Кстати, ты в курсе? Тебя Рута искала.
        Лучше бы он не напоминал!
        - В курсе, - кисло согласился Хельдер. - Я уже с ней встретился.
        - Да? Ну и как? Она тебе сказала?
        - Что?
        - Нет? Ну, значит, еще скажет.
        - Что скажет-то? - заволновался Хельдер.
        Ему совершенно не нравились подобные секреты.
        - Узнаешь, - отмахнулся Чепрачный. - Будет лучше, если об этом расскажет она сама…
        Происходящее нравилось Хельдеру все меньше. По большому счету стоило взять Рохуса за жабры и потребовать все объяснить, но, к сожалению, ему не дали это сделать.
        - О! - Толстяк покосился на мерцающий над дверью символ Первого. - Скоро служба начинается.
        Как обычно, не вовремя.
        В запасе, конечно, оставалось еще минут пятнадцать, но Хельдер с утра чуть не опоздал, так что сейчас лучше выйти пораньше.
        На этот раз Крапчатый успел к самому началу проповеди. А это значило, что можно минут десять постоять у входа в храм и, делая вид, что ты слушаешь ничего не значащие слова, морально подготовиться к следующей службе.
        - …и создал Первый мир. И ночь была, и день был. И реальность была, и нестабильность была…
        Осталось всего ничего. Осталось каких-то пять часов, и можно идти домой.
        - …слушайте и услышите. Что есть наш мир? Острова. Что есть острова? Искажения…
        Дома можно чуть-чуть отдохнуть и заняться делом. Зря, что ли, на Запретный мотался?
        - …и мчатся искажения, круша реальность. И лишь служба, лишь молитва, что длится изо дня в день, держит этот мир. Не будет службы во имя Первого, не станет и островов…
        Кстати, к слову о Запретном. Имке ведь умная девочка. Она должна была выгнать ворона! Потому что дома такое «счастье» совершенно не нужно!
        - …и будет так во веки веков! Ибо вечна служба во имя Первого и вечны острова!
        Проповедь окончена. Голос, кстати, был незнакомым. Кто-то новенький из Серых читал…
        Шаг вперед, встать на свободный черный круг. И немного потерпеть.
        Майя не отрываясь смотрела в окно. Она только-только начала привыкать к несуразностям, творящимся вокруг, как мир решил выкинуть новые коленца. И судя по всему, та часть галлюцинаций, которая только что утверждала, что она «не шизофрения», тоже сейчас была малость поражена.
        - Это так и должно быть? - осторожно поинтересовалась студентка, наблюдая, как солнце вполне видимо начинает клониться к горизонту.
        С такой скоростью обычно летят по небу облака под порывами сильного ветра. Но что это за ветер такой, чтобы заставить двигаться солнце?!
        - Не должно, - кисло откликнулась Имке.
        - Но есть, - мрачно констатировал Адам.
        Странно, но после этого непонятного «взрыва» ему стало легче. Парень еще сам до конца этого не осознавал, но из неприятных ощущений у него пока что оставалась только головная боль. Остальные негативные последствия «попадания в чужой мир» прошли. Перестало бросать то в жар, то в холод, ушло головокружение…
        - А я что сделаю, если вы за те пять минут, пока я вас наедине оставила, умудрились Стремнину создать! - раздраженно откликнулась хозяйка квартиры.
        - Чего? - покосилась на нее Майя.
        В принципе термин «стремнина» ей вполне известен. Не дура, в конце концов! Но здесь ведь нет никаких рек! Или шизофрения решила, что теперь самое время давать старым словам новые значения?
        - Стремнина, - вздохнула Имке, - это… Пойдемте на кухню, а? Объяснять долго, а там, глядишь, скорость помедленнее будет.
        Выходя из гостиной, хозяйка оглянулась на по-кошачьи вылизывающегося малинового зверя:
        - И не смей здесь хулиганить!
        Тот ответил ей долгим невозмутимым взглядом.
        Солнце уже успело коснуться краешком земли.
        Набрав из крана полный стакан розоватой жидкости, Имке отхлебнула из него, покосилась на гостей:
        - Кисель будете? Нет? Ну и ладно.
        Гости меж тем с нетерпением ждали объяснений. И Адам, например, уже заранее точно знал, что ему услышанное не понравится.
        Имке неспешно отхлебнула из стакана, раздумывая, как лучше начать свой рассказ. Ничего умного не придумала и вздохнула:
        - Говорю сразу, я при храме никогда не была, девушек туда не пускают, могу не до конца правильно говорить. Точно и подробно сможете все у Дерика узнать. Если в двух словах, существует четыре характеристики реальности: длина, ширина, высота и время. Проходящая волна искажения изменяет их все. Если представить реальность, то есть все четыре направления, как плоскость, то искажение выгнет его. Как будто туда упал шар.
        - Эйнштейн, - тихо буркнул Адам. - Массивное тело искажает пространственно-временной континуум.
        - Что? - не расслышала Имке. Ответа так и не получила и продолжила свои объяснения: - Островов всего существует несколько тысяч. А время везде течет одинаково. Утро одновременно наступает и на Домовом, и на Запретном, да на любом, какой мы ни возьмем. Когда искажений очень много, образуется впадина. И вот все лишнее время, которое могло бы течь по-разному на разных островах, скатывается туда. Это Заводь.
        - Черная дыра, - продолжил комментировать Адам. - Вблизи время течет медленнее, чем вдали.
        Но девушка уже не обратила на это никакого внимания и продолжала рассказ:
        - За счет того, что в Заводь стекает все «лишнее» время, его там скапливается очень много. Тот, кто находится снаружи от Заводи, проживет, например, одну секунду, а тот, кто внутри, - десять. То есть для находящегося снаружи тот, кто сидит внутри, будет двигаться очень-очень быстро. Так что невозможно это даже уловить.
        Странно, но на этот раз Адам ничего не сказал. А может, у него просто не было слов?
        - Стремнина - наоборот. Когда искажений случается очень мало, мир застревает в стабильностях, они начинают как бы… выпирать. Лишнее время скатывается с них, как с горки. В результате тот, кто находится в Стремнине, видит, что реальность вокруг изменяется очень быстро. Ну вы и сами это видите, - кивнула Имке в сторону окна, за которым медленно начинали сгущаться сумерки.
        - И… долго она продержится? - осторожно уточнила Майя, осознав, что в принципе это тоже вполне может укладываться во внутреннюю логику шизофрении.
        - Пару дней, - пожала плечами хозяйка. - Потом волны искажений подмоют горку, она рухнет, и течение времени придет в норму. Хотя, может, эта и быстрее рассосется - видите, солнце медленней двигаться начало, наверное, горка стала стачиваться… Думаю, мою и Дерикову спальню Стремнина не затронет - планировка не та.
        Адам наконец понял, что ему не нравится во всей этой истории.
        - Тебе сколько лет? - поинтересовался он у Имке.
        - Шестнадцать, а что?
        - И что, у вас все шестнадцатилетние девчонки разбираются в теории относительности? - Адам решил не уточнять, что местная разновидность теории по сравнению с привычной была явно с противоположным знаком.
        Имке, честно говоря, не поняла, о какой именно теории идет речь, а потому просто пожала плечами:
        - Так это же очевидно. - Она, похоже, даже не обиделась. - Вода мокрая, огонь горячий, нестабильности влияют на течение времени. Дерик, кстати, скоро со службы вернется.
        И, к слову о птичках, учитывая «немного нервное» отношение вышеупомянутого Дерика к ворону, это действительно была проблема…
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
        в которой Хельдер пытается отличить сон от яви, Адам узнает, что он ничего не знает, а Майя обнаруживает пропажу
        Хельдер почти не запомнил, как он добирался до дома. Выстоять вторую службу подряд оказалось для него настоящей пыткой. И если, попав в храм с утра, парень чувствовал себя благодаря внезапной встрече с Первым более-менее нормально, то к вечеру, выбравшись на площадь перед храмом, он думал только об одном - как бы доползти до постели.
        Пришлось идти пешком, состояние было совсем не то, чтобы пытаться воспользоваться искажениями. Особенно если учесть, к каким последствиям привела утренняя попытка, пусть даже и нечаянная.
        Парень медленно брел по улицам, не обращая внимания на струящиеся по домам искажения. Шаг, второй… Дойдет или свалится в обморок? Нет, что ни говори, а меняться с Нориа было идиотской идеей. Конечно, она окупится уже в ближайшее время, но до этого времени еще надо дожить.
        Вот наконец и нужный дом. Квартира по какому-то закону подлости решила под вечер переползти на девятый этаж, и бедному Крапчатому не оставалось ничего, кроме как поковылять вверх по лестнице.
        Вот и знакомая дверь с табличкой с изображением свернувшегося в калачик лиса - пожалуй, один из немногих стабильных предметов в этой части города. Крапчатый протянул руку к дверному звонку, но нажать не успел…
        - Ой, какие гости! - радостно протянул смутно знакомый голос.
        Хельдер ошарашенно замотал головой. Когда парень наконец проморгался, выяснилось, что он стоит в уже знакомой комнатке, перегороженной решеткой, из-за которой ехидно скалился, обвив хвостом лапы, тощий койот.
        - Что… Как… Это сон?! Я ведь ушел отсюда!
        - Какая прелесть! - восхитился его собеседник. - Он ушел! И часто у тебя осознанные сновидения?
        - Э…Э…()
        - В первый визит ты был поразговорчивее.
        Хельдер потрясенно огляделся по сторонам. Последнее, что он помнил, - это как шел домой. Шел. Но вот дошел ли? И если нет, то как оказался здесь?!
        - В первый визит я примерно понимал, как я тут очутился. Да и то не сразу.
        - Смутно понимал, - уточнил койот.
        - Вроде того, - не стал спорить парень.
        Хотя вот тут возникает вопрос. Хельдер ведь вроде бы не рассказывал о своих впечатлениях. Тогда откуда койот знает?
        - Вы называете меня Первым, - осклабился зверь. - И я знаю все об этом мире. - На миг задумался и добавил: - Ну или почти все.
        Это, по крайней мере, объясняет, почему он дает ответы раньше, чем задаются вопросы.
        - Так… Почему я здесь?
        Это ведь сон? А у снов есть своя внутренняя логика. Хельдер, правда, совершенно не помнил, как он лег в постель, но это ведь не столь важно.
        - Ты у меня спрашиваешь? - фыркнул койот. - Приперся в мою тихую уютную комнатку… ну ладно, не тихую и не совсем уютную камеру, но это не столь важно. А теперь еще хочешь у меня узнать, зачем ты здесь?
        - Ты вроде говорил о всезнании?
        - Ну говорил, - насупился Первый. - И что? Мало ли что я говорил? Я еще и не такое рассказать могу! И вообще, что ты ко мне пристал? Ходят тут всякие, ходят, порядочным койотам спать мешают, чушь всякую несут, а потом ложки серебряные пропадают с гербом семьи Даккен.
        - Ложки?!
        - Ну или вилки, - поправился койот. - Я не проверял. Но с фамильным фарфором точно какие-то проблемы возникают. И не надо говорить, что ложки не фарфоровые. У меня тут все может быть.
        Хельдер окончательно потерял нить разговора.
        - Так это сон или нет?!
        - Так тебе и скажи, - захихикал зверь. - Сон - не сон, правда - вымысел, реальность - галюники…
        Кажется, Хельдер это уже слышал. Правда, не мог припомнить, где именно.
        А Первый вдруг поменял тему:
        - Да что ты стоишь, как неродной? Пройдись, присядь…
        - А мы разве родные?! - Вопрос идиотский, спору нет. Но все происходящее было ирреальным даже для нестабильных островов.
        - Ну… - задумчиво закатил глаза зверь. - Тут сразу две линии родства выходят. С одной стороны - я вас всех создал. А с другой - ты вообще меня заменить хочешь. Получается, свое, родное. Сыночек!!! - визгливо взвыл Первый, подавшись вперед, к самой решетке.
        Хельдер от неожиданности шарахнулся назад, больно ударился спиной о стену. Койот захихикал:
        - Люблю неожиданности.
        - Оно заметно, - мрачно буркнул парень. - Достаточно вокруг посмотреть.
        - А ты не смотри, - окрысился зверь. - Ты делом займись, в который раз говорю.
        - Это каким же? Тебя выпустить? - скептически поинтересовался Хельдер, понимая, что разговор во сне опять вернулся к разговору в яви.
        - Да это и так понятно, что не выпустишь. Другое что-нибудь сделай. Например, прутья у решетки посчитай.
        - Что?!
        Предложение было совершенно бессмысленным. Правда, Первый так не думал:
        - А чем тебе не нравится? И тебе занятие, и мне скучно не будет. Ты считай-считай, не отлынивай.
        - Да иди ты, - поморщился парень.
        Сейчас, во сне, он вполне мог себе позволить некоторые вольности.
        - Далеко и надолго? Или близко и на пять минут? Конкретный адрес назовешь или мне самому догадаться?
        - Ты ж вроде всезнающий, - скривился Хельдер.
        Его начинала раздражать эта бесконечная болтовня. Нет, понятно, сны - они по большей части бессодержательные и бессмысленные, но этот перешел все пределы!
        Парень огляделся по сторонам. Нет, несмотря на то, что происходящее было сном, обстановка в камере не изменилась: выход по-прежнему один.
        - Повторяешься.
        Что нужно сделать для того, чтобы проснуться? Ущипнуть себя?
        - Лучше об стенку головой постучи, - ласково посоветовал Первый. - Все равно мозгов там нет, сотрясать нечего.
        Крапчатый никогда не считал себя особо раздражительным, но тот, кто сидел сейчас перед ним, мог любого довести до белого каления.
        И все-таки этот сон надо было как-то прервать.
        Может, Стремнина и начала уменьшаться, а солнце за окном и ползло чуть помедленнее, но сильно это было не заметно. По крайней мере, Адам особой разницы не видел. Майя, честно говоря, тоже. Вероятно, это свойственно галлюцинации: чтобы на словах было одно, а на деле - совсем другое.
        Имке меж тем окончательно убедилась, что скоро вечер. Встав из-за стола, она порылась в одном из шкафов на стене и радостно заявила:
        - Ужин можно не готовить, со вчерашнего дня суп остался!
        Майя в очередной раз убедилась, что шизофрения прогрессирует. Это додуматься надо, искать суп в шкафу!
        Вздохнув, студентка отвела взгляд в сторону. На ум приходила только фраза: «Господи, когда ж меня отпустит?!» Судя по происходящему - еще не скоро…
        Имке вихрем пронеслась по кухне, что-то выискивая, разглядывая, выставляя на стол тарелки. А потом замерла, озадаченно хлопая глазами:
        - Так, я не поняла, а почему Дерика еще нет дома? Время течет быстро, за пределами Стремнины уже почти ночь.
        Солнце за окном действительно наполовину скрылось за горизонтом, в комнате начинали сгущаться сумерки.
        - Задерживается на службе? - наивно поинтересовалась Майя.
        В конце концов, когда галлюцинации перехлестывают через край, можно слегка притвориться, что ты веришь в происходящее. Тем более что опасности они никакой не несут.
        - Не должен.
        Имке выглянула в окно, ничего стоящего там не увидела, а потом задумалась:
        - Может, звонок не сработал? - И, не дожидаясь реакции гостей, вышла из кухни проверить, не ждет ли брат у двери.
        Через секунду из коридора послышался ее встревоженный крик:
        - Дерик!!!
        Адам выскочил на голос. Что бы там ни происходило, но вряд ли это что-то хорошее.
        Майя рванулась за ним. И, лишь выскочив из кухни, вспомнила, что она-то в принципе могла и не спешить, все равно происходящее здесь - видения. Впрочем, к тому моменту как девушка это сообразила, она уже стояла у выхода из квартиры.
        Дверь в подъезд была распахнута. Имке стояла на коленях перед лежащим на бетонном полу Хельдером:
        - Дерик! Дерик, что с тобой?! - Девушка беспомощно хлопала брата по щекам, но тот никак не реагировал. - Да очнись же ты! - В ее голосе послышались слезы.
        Адам отодвинул Имке в сторону, поднял безвольное тело на руки:
        - Куда его можно положить? - В любом случае от лежания на голом полу здоровья не прибавится.
        А Майя внезапно вспомнила, как по земле волокли самого Адама.
        - На диван в гостиной. Или нет, там Стремнина, она, наверное, еще не исчезла, - всхлипнула Имке. - На кровать. В спальню.
        Голова Хельдера безвольно запрокинулась, из одного уха потекла, пачкая светлые волосы, тонкая струйка крови, и разглядевшая это Имке тихонечко заскулила, испуганно зажав себе рот обеими руками.
        Функцию кровати в спальне сейчас выполняла обыкновенная раскладушка. Металлические крепления проржавели, ткань местами прорвалась, а защелка, позволяющая приподнять подушку, и вовсе оказалась сломана. Впрочем, самой подушки тоже не было. Как и одеяла или простыни.
        Адам сгрузил Хельдера на раскладушку, оглянулся на замершую в дверях Имке:
        - Нашатырь неси.
        - Что?
        Кажется, роли немного поменялись. Теперь уже хозяйка квартиры начала тормозить.
        - Ты меня в чувство чем приводила?
        - А, нушадир! - оживилась девушка. - Сейчас! - И, оглянувшись на брата, она выскочила из комнаты.
        - Так и будем молчать? - Нет, что ни говори, а у Первого на редкость противный голос.
        - Отвали, - огрызнулся Хельдер.
        В конце концов, раз это сон, нет смысла выдерживать хороший тон.
        Крапчатый подошел к стене камеры. Свет, попадавший в помещение через щель под потолком, постепенно затухал: сон подчинялся правилам реального мира, в котором сейчас наступала ночь. Всего несколько минут, и в комнате станет темно.
        Ночь спустилась в камеру, окутала ее теплым покрывалом. И решетка, разделившая камеру на две половины, вдруг осветилась ровным серебристым сиянием. Достаточным для того, чтобы разглядеть скалящего зубы койота.
        Имке вихрем пронеслась по комнате. Где же этот дурацкий нушадир?!
        Понятно, что за прошедшее время он мог стать чем угодно, но сейчас бы подошел любой пузырек с чем-нибудь более-менее вонючим.
        Долгожданный флакончик обнаружился у ножки дивана, рядом с вольготно развалившимся на полу Мэнжи.
        - Зря я вас такими злыми создал, - констатировал койот. В золотых глазах светилась издевка. - И вообще. Что это была за идиотская идея - создавать людей? Надо было ограничиться птичками, рыбками и прочими тараканами. О, кстати, будешь меня замещать, возьми себе на заметку - людей создавать не надо! - Нравоучительности в его голосе мог бы позавидовать глава Серых. - Понял, щенок?
        - А оскорблять-то зачем? - обиделся Хельдер.
        Он как раз пытался дотянуться до окошка, расположенного под потолком камеры. Пусть это и сон, но в нем тоже стоит знать, где ты очутился.
        Койот удивился:
        - Кто говорит об оскорблении? Это обычное обращение! Вот тебе сколько лет?
        Вбежавшая в комнату Имке сунула под нос брату флакон…
        - Двадцать два, - буркнул Хельдер.
        Дотянуться до окна не удавалось. А если подпрыгнуть?
        - Двадцать два года - и уже хочет стать богом! Какая амбициозность! - восхитился зверь. Только что лапами не всплеснул. - Так вот, слушай сюда. Мне - несколько миллионов лет. И для меня ты по возрасту ребенок. А ребенок для койота кто? Правильно, щенок. Ну и где тут оскорбление?
        Крапчатый не ответил. До окна он допрыгнул и даже умудрился зацепиться кончиками пальцев. Но не смог удержаться: в носу защекотало, парень чихнул - и рухнул на пол.
        - Короче, - сладко зевнул койот, наблюдая, как Хельдер с трудом встает на ноги, - ты мне надоел. Вали домой, пообщаемся позже.
        Хельдер громко чихнул и открыл глаза.
        Имке бросилась брату на шею:
        - Очнулся! А я так испугалась!
        Хельдер медленно прикрыл веки. В глубине черепной коробки ощущалась какая-то неправильность. Казалось, что там переливается и булькает непонятная жидкость. Еще и ухо болело.
        Парень осторожно потер кончиками пальцев голову и с удивлением обнаружил на пальцах кровь. Не иначе из уха бежала. Остается надеяться, что это просто повреждение барабанной перепонки, а не сотрясение мозга. Пусть даже Первый и говорит, что сотрясать особо нечего.
        Имке осторожно потянулась к голове брата, но тот перехватил ее руку в воздухе:
        - Не надо.
        - Я просто хочу полечить!
        - А потом я тебя откачивать буду? - огрызнулся Хельдер.
        Мимо ног застывшей в дверях Майи в комнату протиснулся малиновый Мэнжи. Оглянулся на неподвижно стоявшую девушку (та явственно прочла в бордовых глазах-плошках скуку и презрение), прошелся как минимум половиной лап по ногам Адама (тот с трудом удержался, чтобы не пнуть зверя) и запрыгнул на раскладушку рядом с Имке.
        - Вообще-то, - вмешался Адам, - если она может лечить, лучше все-таки оказать первую помощь.
        Хельдер с трудом сфокусировал на нем взгляд. Он только заметил, что кроме него и сестры в комнате есть кто-то еще. И увиденное его совершенно не обрадовало.
        - Какого… - Парень с трудом проглотил рвущееся с языка ругательство. - Что он здесь делает?!
        Имке выпустила брата из объятий, встала, оглянулась, пытаясь понять, о ком речь:
        - Ты сам его сюда притащил. Забыл?
        - Я же сказал, что он здесь не нужен!
        - Угу, - согласилась девушка. - А еще сказал выкинуть его на свалку. Действуй.
        Первый страх прошел, и сейчас Имке явственно издевалась над пострадавшим: Хельдер, даже стоя, был на голову ниже мускулистого Адама. А уж сейчас, когда у Крапчатого кружилась голова, а во рту ощущался привкус металла, он явно проигрывал незваному гостю.
        Даже Майя заинтересовалась. Как ни крути, а Адам все равно оставался для нее «принцем на белом коне», и будет очень обидно, если он все-таки пропадет из этой версии галлюцинаций. А потому надо как-то отреагировать, помешать «выкинуть на свалку». К тому же будет странно, если одно проявление больной психики Майи начнет сейчас бить морду лица другому: тут одной шизофренией не обойтись, уже раздвоение личности наклевывается.
        Впрочем, Адам решил, что брату с сестрой надо побыть вдвоем. Пусть сами определяются, что там надо на свалку выкидывать.
        Он шагнул к Майе, собираясь вывести ее из комнаты: заодно, кстати, можно поговорить наедине, попытаться понять, как она смогла увидеть этот мир. Но его благие намерения пропали втуне.
        - Да воронов не выкидывать, а убивать надо! - зло бросил койот.
        Он забыл и про боль в ухе, и про неприятные ощущения в голове. Сейчас его просто переполняла ярость.
        - Что ж ты так меня ненавидишь, - буркнул себе под нос Адам, бросив через плечо короткий взгляд на собеседника.
        Тот агрессивный, еще кусаться начнет… Ответа он не ждал - чего можно ожидать от контуженного, - но светловолосый вдруг уставился на него в упор:
        - Да вот не люблю я воронов почему-то. Может, с тех пор как Паувел без руки от вас вернулся. А может, после того, как вы, пернатые, Класине все лицо ножом расписали, на нее теперь без слез не глянешь. Странно, да? Почему это я вас ненавижу?! - В голосе прорезались непонятные нотки.
        Майя тихо охнула: ее шизофрения обретала какие-то невероятные оттенки. Но в словах Хельдера звучала такая боль, что девушка, даже осознавая в глубине души, что это все мираж, не могла не спросить. Тихо, почти шепотом:
        - Кто это? Паувел, Класина?
        Удивительно, но Хельдер ее услышал. Перевел замутненный болью и усталостью взгляд на гостью:
        - Друзья. Могу назвать еще имена. Ренске, Эверт, Селис, Мейнт… Ничего не говорят тебе, ворон?
        Теперь Адам отчетливо слышал злобу.
        - Н-нет, - с трудом смог выдохнуть он.
        - А жаль. Они погибли из-за таких, как ты, пернатый!
        - Что за чушь ты несешь?! - поморщился Адам. - Как кто-то мог погибнуть из-за нас?! Мы вообще не знали, что здесь, в аномалиях, может существовать разумная жизнь!
        - Говори за себя! - огрызнулся Крапчатый, отталкивая в сторону Мэнжи, который попытался подластиться к нему.
        Малиновое создание обиженно фыркнуло и отвернулось. Нашло взглядом Майю, ошарашенно прислушивающуюся к этому разговору, и, издав громкий звук, одновременно напоминающий мяуканье и чириканье, уверенно направилось к гостье.
        Та заметила, что к ней кто-то подошел, лишь после того, как в ногу ткнулось что-то мягкое и пушистое. Опустила взгляд: на нее в упор смотрела пара бордовых умильных глаз. Только что таблички не хватало «Погладь меня!».
        Впрочем, ждать ее пришлось недолго. Стоило девушке об этом задуматься, как по полу прошла легкая рябь, и паркет сменился на линолеум, к которому неизвестный доброжелатель приколол шпилькой записку. Майя наклонилась, подняла ее и тихо хихикнула: надпись была именно такой, как на миг представилось девушке.
        Вот, кстати, еще одно доказательство, что это все глюк. Будь происходящее реальностью, тут была бы своя письменность, свой алфавит, свой язык, в конце концов, а местные жители мало того, что говорят на русском, так еще и записки с требованием: «Погладь кота!» - оставляют на этом же языке.
        Спор между воплощениями галлюцинации - или, если говорить точнее, между частями расколотого сознания Майи (а девушка сейчас была уверена, что дело именно в этом), - только набирал обороты.
        - Я за себя и говорю! - не выдержал Адам. - Да, сейчас я статист, но до этого был поисковиком! Я знаю все, что вообще известно о проявлении аномалий в нашем мире! У нас никто понятия не имел, что это может быть другой мир с разумной жизнью!
        - Никто?! - взвился Крапчатый. Он даже про плохое самочувствие забыл. - Ренске сама перерезала себе горло?! А может, Мейнт сам выколол себе глаза?! Или Эверт по доброй воле зашел в костер?! Их убили твои родичи! Те, кто вместе с тобой выходил на поиск!..
        - Эй, а можно потише?! - поинтересовался кто-то из-за спины Майи недовольным голосом.
        Девушка медленно обернулась.
        Она прекрасно помнила, что в квартире, созданной ее больным воображением, никого, кроме хозяев и ее самой с «принцем», не было. Причем все действующие лица находились сейчас перед Майей, за спиной никого не оставалось.
        Тогда кто?!
        В ближайшей стене на высоте примерно одного метра от пола обнаружилась дыра, через которую в комнату заглядывала чья-то вихрастая голова.
        - Можно не орать? - недовольно повторил незнакомец, смотря мимо Майи, на не на шутку разошедшегося Хельдера. - Мне, между прочим, на рассвете на службу идти, я специально пораньше спать лег. А вы тут разоряетесь так, что даже у меня слышно. Заснуть невозможно.
        У Хельдера весь запал прошел.
        - Извини, Харм, - тихо буркнул парень, отводя взгляд в сторону.
        - Ничего, нормально все, - отмахнулся незнакомец. - Только не шумите, ладно?
        Голова засунулась обратно в дыру в стене, отверстие начало уменьшаться (Майе на миг показалось, что края его удерживают чьи-то пальцы), а потом и вовсе исчезло.
        - Соседи… - чуть извиняющимся тоном пояснила Имке ошарашенным гостям. - Стены тонкие, громко разговаривать нельзя. Хорошо хоть Дерик про ворона ляпнуть не успел. А то б объяснять пришлось…
        Вышеупомянутый Дерик подходящих слов сейчас не находил. Ругаться после того, как в квартиру заглянули соседи, как-то перехотелось, но, с другой стороны, еще меньше хотелось, чтобы ворон продолжал находиться здесь. Хотя бы потому, что в планах Хельдера места ему отведено никакого не было. А вот его спутнице…
        Правда, для осуществления этих самых планов нужно отдохнуть, привести себя в порядок. И все-таки избавиться от пернатого. Как угодно, но избавиться.
        Майя меж тем понятия не имела, что она кому-то там зачем-то нужна. Девушка скомкала в кулаке обнаруженную на полу бумажку и хотела по привычке сунуть ее в сумку. И замерла, только сейчас сообразив, что сумки-то на плече нет!
        Ну и куда она могла деться?
        Что студентка точно помнила - это как она искала мобильник. Искала. Нашла. Дала его «принцу»… И окончательно свихнулась, когда привычный мир сменился на что-то непостоянное. А вот в какой момент у нее сумка пропала?.. До появления той странной пещеры с изменяющимся полом и глазастым желе или после? Память столь важные сведения сообщать отказывалась.
        Впрочем, хорошенько поразмыслить над столь сложным вопросом Майе не дали: Имке решила воспользоваться повисшей в комнате паузой:
        - Пойдем поедим, а?
        Хельдер только сейчас понял, что он по-настоящему голоден.
        Ужин прошел в гробовом молчании. Майя по-прежнему пребывала в уверенности, что вокруг сплошная галлюцинация (нет, если ее сейчас кормят, то вполне вероятно, что в психушке, где она сидит, суп дают, но сам факт галлюцинации это не отменяет), Имке задумалась о чем-то своем, Адам несколько раз попытался завязать разговор, чтобы выяснить хоть какие-то подробности о мире Койота, но наткнулся на мрачный взор Хельдера и замолчал.
        Отблески Стремнины долетали и на кухню. К тому моменту как хозяева и гости поели, за окном уже окончательно стемнело, и пришлось зажигать свет. Имке встала из-за стола, провела ладошкой по стене, и под потолком замерцали, пульсируя и беспорядочно снуя из угла в угол, десятки крошечных огоньков, больше похожих на светлячков, чем на лампочки. Майя для оправдания этого видения решила, что она видит обычные светодиоды, а их движение рисует разбушевавшееся воображение.
        А вот после ужина встал новый вопрос. Что же делать с гостями?
        Хельдер, разумеется, был за то, чтобы выгнать ворона на все четыре стороны. Что с ним будет и далеко ли он уйдет, его мало волновало. Другой вопрос, что сам Адам никуда уходить не собирался, по крайней мере до того, как выяснит, как попасть на Запретный остров, чтоб вернуть свой кулон.
        - Меня не волнует, что там тебе нужно, - огрызнулся Хельдер. - Я тебя к себе домой не приглашал, так что вали отсюда. И скажи спасибо, что я тебя Бурым не сдал.
        - А что будет, если я попаду к Бурым? - заинтересовался Адам.
        Вместо ответа Хельдер, ласково улыбнувшись, чиркнул большим пальцем по горлу. Ответ был более чем понятен. И тут бы стоило согласиться и уйти куда-нибудь в ночь, но Адам внезапно задал следующий вопрос, таким вежливым и культурным голосом, что Хельдеру захотелось его удушить:
        - А что будет, если Бурые узнают, что я был у тебя и что мы встретились на Запретном острове?
        Хельдер сбледнул с лица. Фантазия у Крапчатого была буйная, и она подсказывала, что ничего хорошего в этом случае не произойдет. А если говорить точнее - все то, что произошло с Ренске, Эвертом и другими, покажется детской сказочкой.
        И самое страшное, что это все затронет Имке.
        - Можешь остаться здесь на ночь, - мрачно буркнул Хельдер. - Правда, где ты будешь спать, я не знаю. Можешь здесь, на кухне.
        - А я уже постелила! - радостно отозвалась Имке.
        Крапчатый даже не заметил, когда сестра вышла из кухни. Да еще и гостью с собой утащила.
        - В смысле?! - повернулся к ней парень.
        - У тебя в спальне. Ты спишь на раскладушке, он на полу. Мы пару одеял потолще вместо матраса постелили.
        Хельдер малость оторопел от такой скорости. Он понятия не имел, что Имке уже определилась и с местом для ночлега для Майи, разложив для нее обшарпанное кресло-трансформер в своей спальне.
        И уже пожелав брату и Адаму спокойной ночи, Имке грозно предупредила:
        - И учтите, если вы этой ночью друг друга передушите, то, Хельдер, его труп ты будешь выкидывать самостоятельно!
        Лишь когда в мальчиковую спальню закрылась дверь, припаханная к общественно полезной работе по обустройству места для ночлега Майя вспомнила:
        - А моим родителям скажут, что я в этой психушке?
        Имке закатила глаза.
        За время, прошедшее с тех пор, как Адам был поисковиком, он отвык спать в походных условиях (хорошо хоть удалось узнать, где здесь ванна, и принять почти нормальный душ), а потому еще долго ворочался, пытаясь заснуть. А вот Хельдер отрубился мгновенно, едва голова коснулась подушки…
        - Что-то ты сюда зачастил! - осклабился Первый.
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
        в которой Майе не дают поспать, Адам задумывается о творящихся вокруг странностях, а Хельдер понимает, что обещания надо исполнять
        Утро началось со стука в дверь. То ли нежданные гости не нашли звонка, то ли попросту не озаботились его поиском.
        Разбуженная шумом Имке, на бегу накидывая на ночнушку халат, выскочила в коридор и, спросонья даже не задумавшись о том, что это может быть опасно, распахнула дверь - на этот раз металлическую, с тремя замками и двумя навесными цепочками.
        В подъезде обнаружились четверо крепких парней в коричневой форме.
        У Имке сердце оборвалось.
        Бурые.
        - Хельдер дома? - мрачно поинтересовался один из визитеров.
        Голос его показался девушке смутно знакомым. И лишь после этого Имке догадалась оторвать взгляд от форменных нашивок в виде волчьей головы на груди на уровне сердца и поднять глаза чуть выше.
        Заячья губа, выпученные глаза, заостренные уши.
        Кремпи Тайрос.
        Его-то каким ветром занесло?!
        - А… в чем дело? - только и смогла выдохнуть девушка.
        При одном воспоминании о том, что в дальней комнате сейчас находится ворон, сердце начинало сбиваться с такта. А если Бурые почувствуют всплески энергии, которые исходят от чужака, плохо будет всем.
        - Господин Даккен хочет его видеть.
        Девушка так и замерла, озадаченно уставившись на Бурого.
        Зачем Черному мог понадобиться Крапчатый?!
        Впрочем, та толпа Бурых, что стояла в подъезде, в квартиру не ломилась, дверь не вышибала, а значит, оставался шанс, что все еще закончится нормально.
        - Я позову его, - тихо проговорила Имке и захлопнула дверь перед носом молчаливых Бурых раньше, чем кто-то из них додумался придержать створку.
        В коридор выглянула заспанная Майя. Имке по доброте душевной выделила незваной гостье одну из своих пижам. Правда, в рукавах и штанинах та была великовата, пришлось подворачивать, но Майя совершенно не переживала по этому поводу, рационально решив, что на ней смирительная рубашка, замаскированная разумом подо что-то более приятное. Ну а розовые котики на пижамке. Ну, подумаешь, котики. Хуже пришлось бы, если б там была какая-нибудь расчлененка, тогда бы действительно стоило задуматься, какие ужасы хранятся в глубине подсознания. А котики еще никому зла не сделали. Пусть они даже десять раз розовые.
        - Что случилось? - осторожно поинтересовалась Майя.
        - За Хельдером пришли, - мрачно буркнула Имке. - Надеюсь, хоть не на расстрел поведут.
        На пороге мальчиковой спальни появился, прикрывая рот после сладкого зевка, Адам.
        - Чего? - Он совершенно не расслышал, что там кто сказал.
        - Засунься обратно! - прошипела хозяйка. - Будешь сейчас своей энергией фонтанировать, тебя через две минуты Бурые схватят. И вообще, где там Дерик?
        Адам оглянулся через плечо:
        - Спит.
        Имке пораженно уставилась на него:
        - Как «спит»?! - После того шума, который устроили Бурые, не проснуться было невозможно.
        Девушка промчалась мимо, на миг застряв в дверном проеме и недоуменно оглянувшись на гостя, но объяснять причину своей остановки не стала, через несколько ударов сердца рванувшись к брату.
        А тот, казалось, и не слышал ничего. Зарывшись лицом в подушку, Крапчатый никак не отреагировал на шум.
        Перепуганная Имке вцепилась брату в плечо, перевернула его на спину и прижалась щекой к груди. Сердце мерно билось под рубашкой - Дерик не удосужился раздеться, лишь обувь снял.
        Вот только на попытки его разбудить никак не реагировал. Девушка уже и трясла его за плечи, и по щекам хлопала. Можно было, конечно, решить, что он опять сполз в обморок, но Хельдер чуть всхрапывал во сне, так что сомнений не было.
        - Да что ж это такое?! - всхлипнула Имке.
        Адам посмотрел на стоявшую в дверях Майю:
        - Воду принеси.
        Просьба малость выбивалась из привычной концепции галлюцинации (откуда и кому можно нести воду в дурдоме?), но Майя почему-то решила подчиниться. На кухне цапнула со стола первый попавшийся стакан и направилась к раковине. Конечно, вчера из нее тек компот, но, в конце концов, если у «принца на белом коне» вдруг пересохло в горле, тут сойдет любой напиток.
        Из крана на этот раз пошла действительно вода.
        Вернувшись в комнату и передав стакан Адаму, Майя покосилась на мирно спящего Хельдера. Тот и не думал открывать глаза. Настоящий соня!
        Адам, проверяя, что ему принесли, осторожно отхлебнул из посудины, успевшей за то время, пока ее передавали из рук в руки, превратиться в чашку с отбитой ручкой, убедился, что в кружке чуть прохладная вода, и, отодвинув в сторону уже начинавшую впадать в истерику Имке, вылил содержимое кружки на голову мирно спящему Хельдеру…
        Экстремальный способ побудки сработал намного лучше, чем все предыдущие попытки: Хельдер подскочил на кровати и ошарашенно замотал головой. Струйки воды стекали с волос, бежали по коже…
        Источник всех несчастий в лице Адама был найден мгновенно, благо кружка по-прежнему оставалась у него в руке. Адам разглядел бешеное выражение лица «пострадавшего» и благодушно улыбнулся:
        - Можешь не благодарить!
        Судя по тому, как Хельдер рванулся к гостю, одной устной «благодарностью» дело могло не обойтись и грозило дойти до рукоприкладства.
        - Я тебя убью!
        Но Имке вцепилась в плечо брату:
        - Остынь!
        В комнату заглянул привлеченный шумом малиновый десятиногий «кот» - Майя пока не удосужилась уточнить у своих галлюцинаций, как они предпочитают называть такой вид существ.
        Хельдер дернул плечом, сбрасывая руку сестры, но Имке была непреклонна:
        - Прекрати орать, сейчас дело не в нем!
        - А в чем? - зло бросил Крапчатый.
        - У нас за дверью стоит пара Бурых с дублями. И они страстно хотят тебя видеть, - кисло пояснила девушка.
        Хельдера словно из холодного душа окатило. Что там тот несчастный стакан воды! Весь запал мгновенно исчез.
        - Бурые?! - Он повернулся к сестре.
        - Угу.
        - Кровь Первого… - только и смог выдохнуть парень. - Неужели они узнали…
        - Не думаю, - не дала ему договорить Имке. - Если бы они выяснили, где ты был и кто у нас сегодня ночевал, они бы не ждали под дверью, а вынесли ее еще полчаса назад. А Кремпи просто сказал, что тебя хочет видеть Черный. Вопрос только - зачем?!
        - Кремпи?
        - И еще один, я его не знаю. Но, думаю, тоже из свиты Даккена. Ну и с ними парочка дублей. Так что вставай, одевайся и иди выясняй, что случилось. И умоляю, не наделай новых глупостей!
        Когда умывшийся, одевшийся и даже расчесавшийся гребнем без трех зубьев Хельдер вышел ко все еще молча ожидавшим его Бурым, Имке, успевшая переодеться сама и заставившая снять пижаму и натянуть родную одежду Майю, без сил опустилась на стул в кухне:
        - Первый, пожалуйста, пусть у него все будет в порядке!
        - Боишься? - тихо спросила Майя.
        Ей почему-то передалась тревога хозяйки. Казалось бы, чего тут бояться, в этой галлюцинации, а вот все равно. Страх, казалось, разливался патокой по квартире, мутил сознание, оседал горьким привкусом на языке…
        - Не то слово, - всхлипнула Имке в ответ. - Бурые просто так не приходят! Они сказали, что Черный послал, но мало ли зачем он ему нужен!..
        Хельдер меж тем понятия не имел о тревогах сестры. Пусть для него самого стал неприятной неожиданностью столь ранний приход гостей, но сейчас, шагая по улице под конвоем из двоих Бурых и двоих дублей - их созданных магией копий, парень думал совсем не о том, что он вляпался в очередные проблемы. Гораздо больше голова была занята сегодняшним сном.
        Да и сон ли это был?
        - …Что-то ты сюда зачастил! - осклабился Первый.
        Хельдер потрясенно огляделся по сторонам:
        - О нет! Опять ты!
        - Похоже, ты не рад видеть своего создателя. - Голос койота сочился ядом.
        - Я вообще не хочу тебя видеть! - огрызнулся парень.
        Зверь улегся на пол, положив голову на лапы:
        - Можно подумать, я мечтаю лицезреть тебя каждые полчаса.
        - Тогда почему я здесь?
        Койот задумался, закатив глаза, а потом ласково предположил:
        - Может, ты спишь? Мало ли что порой происходит во сне?
        Предположение Хельдеру не понравилось. Слишком уж оно совпадало с тем, о чем подумал он сам. А потому он буркнул первое, что пришло в голову:
        - Или в галлюцинации.
        …Хельдера ощутимо толкнули в спину:
        - Что встал?! Топай давай!
        Парень огляделся по сторонам: за то время, пока он вспоминал ночные видения, пройти они успели не так уж и много. Кстати, а кого там вместе с Кремпи отправили? Хельдер покосился на второго конвоира.
        Бурый, шагавший по правую руку от Крапчатого, был ему совершенно незнаком. Как, впрочем, и его «брат-близнец» по левую. Вот, кстати, еще один вопрос. Зачем нужно было тратиться на создание дублей? Если за Хельдером пришли как за преступником, то, как верно заметила Имке, Бурые не стали бы вежливо ждать под дверью. Ну а если это действительно приглашение на чай от Черного (большего бреда и вообразить невозможно! Черный снизошел до Крапчатого!), то какой смысл Кремпи и его приятелю дублироваться? Ведь тогда нет никакой опасности со стороны Лейдена? Или все-таки есть?
        Хельдер, подгоняемый неумолимыми охранниками, ускорил шаг, а в голове внезапно всплыл еще один отрывок из приснившегося разговора с Первым…
        - …Нет, - капризно скривился койот. - Ну ты сегодня вообще какой-то противный. Грубишь, обзываешься, меня вон глюком обозвал! Никакого пиетета к Творцу этой вселенной! А я, между прочим, не так уж много прошу!
        - Ага, - зло огрызнулся парень. - Всего лишь круглосуточных служб, после которых буквально подыхаешь! На кой они вообще тебе нужны?!
        Койот подался вперед, в глазах сверкнул золотой огонь:
        - А кто тебе сказал…
        …На этот раз удар в спину вышел особенно чувствительным. Можно было подумать, что без него Хельдер не будет знать, куда идти. Нет, конечно, улицы постоянно меняются, но чем ближе подходишь к центру острова, тем статичнее становится обстановка. Богатые дома вообще практически не изменяются. Так что в принципе, чем ближе к дому Черного, тем легче было ориентироваться на улицах.
        Казалось, Бурым это неизвестно. От последнего толчка Хельдер, чтобы не упасть, пробежал несколько шагов и затормозил, только упершись ладонью в стену. Даже давешний разговор с Первым из головы вылетел. Парень остановился, развернулся к Бурым.
        Кремпи Тайрос стоял, скаля острые зубы. Рядом мрачно похрустывала костяшками пальцев его копия - созданный магией Бурого дубль. Второй незнакомый конвоир скучающе смотрел на происходящее и, кажется, останавливать своего приятеля не собирался. А его дубль и вовсе замер, уставившись на полосатое небо и что-то высматривая там, в высоте.
        Прохожих на улице практически не наблюдалось - сказывалось раннее время. Да и найдите таких идиотов, которые согласятся прогуливаться неподалеку от особняков Черного, главы Серых, главы Бурых…
        - Че стал? - осклабился Кремпи.
        - Воздухом решил подышать, - огрызнулся Хельдер.
        - Надышался? Иди!
        Но стоило только Крапчатому отвернуться, как в спину вновь ударили кулаком. Да так, что он упал, ссадив об асфальт ладони. Над головой раздался смех.
        Парень шумно втянул воздух через стиснутые зубы - сейчас он ничем не мог ответить Бурым. Ничего. Когда все закончится… Когда все получится… Кремпи Тайрос будет первым, кто заплатит по всем счетам.
        Новый смех над головой:
        - Заснул ты там, что ли?!
        Сколько они уже знакомы? Лет десять, наверное. Тогда Кремпи отнимал завтраки у Хельдера и доводил до слез Имке, дергая ее за косички. Сейчас, войдя в свиту Черного, может позволить себе немного больше.
        Ничего. Он еще ответит за все.
        - Иду, - выплюнул Хельдер, медленно вставая.
        Брюки были все в пыли, на ладонях красовались свежие ссадины. Жить можно. Ничего особо страшного нет. Если, конечно, не считать того, как хочется заехать по морде Кремпи. И можно было бы начхать на последствия, забыть о том, что Бурый сильнее. Проблема только в том, что Кремпи потом все равно потащит его к Черному, зачем бы Хельдер ни был ему нужен. А сиять свежими фингалами на аудиенции у господина Даккена - удовольствие не из больших.
        Ничего. Кремпи еще за все ответит.
        Главное сейчас - справиться с эмоциями, не дать гневу выплеснуться наружу. Ничего. Он еще со всеми рассчитается.
        Медленно поднявшись с земли - Хельдер небезосновательно опасался, что может последовать еще один удар, - он оглянулся.
        - Иди давай. - Кремпи сплюнул себе под ноги.
        - Дорогу покажи - заблудиться боюсь.
        Стоило хотя бы чуть-чуть помешать Кремпи использовать создавшееся положение.
        - Че? - оживился второй Бурый. - С какого перепугу ты дорогу к дому Черного забыл?!
        - Да вот не каждый день там бываю. В отличие от вас. - Хельдер едва удерживался на тонкой грани хамства и вежливости.
        А вот второй Бурый решил, что Крапчатый ее уже перешел.
        - Вообще оборзел?! - Он шагнул вперед, закатывая рукава.
        Его дубль на месте тоже не оставался, зеркально повторяя движения создателя. Хельдер отступил на шаг, прижавшись спиной к стене. Если у него еще были хоть какие-то шансы справиться один на один с Кремпи (и то без дубля), то теперь он точно проиграл.
        Ничего. В любом случае тонуть, сложив ручки, Крапчатый не собирался. Он еще побарахтается. Одним синяком больше, одним меньше… А до смерти его все равно не изобьют.
        Имке только жалко, та в прошлый раз, пытаясь срастить брату сломанное ребро, жутко вымоталась.
        Вокруг прижатых к стене ладоней закружились крошечные черные вихрики, пока еще совсем незаметные. Эх, жаль, что тут, в элитном районе, очень слабый фон искажений, со способностями Крапчатого много не наколдуешь.
        По губам незнакомого Бурого скользнула кривая усмешка, на кончиках пальцев засверкали алые молнии. Еще мгновение… Тьма не удержит удара, это было понятно даже идиоту.
        Но Кремпи, из-за которого и началась эта перебранка, вдруг шагнул к своему спутнику, положил руку ему на плечо:
        - Не стоит.
        - В смысле? - удивленно покосились на него.
        - Лейдена надо отвести к Черному. Живым и здоровым.
        Бурый опустил руки, стряхивая алые искры на асфальт, а Кремпи, ухмыльнувшись, продолжил:
        - О том, чтобы потом вернуть его в таком же состоянии домой, речи не шло… Иди давай, Лейден. Шевели копытами.
        Имке места себе не находила. Пусть она и сказала брату, что наверняка вызов к Черному не связан ни с Запретным островом, ни с вороном, но одно дело - сказать и совсем другое - убедить себя в этом.
        Даже Майя, глядя на нее, начала заражаться тревогой. Казалось бы, шизофрения, все давно понятно и известно. Ну мало ли от чего галлюцинации могут переживать? Может, они, в отличие от реально существующей Майи, уже чувствуют приближение доброго дяди с галоперидолом, вот и нервничают… Но студентка понимала все это разумом. А вот на сердце было неспокойно.
        Адам, пожалуй, оказался единственным, кто сохранял спокойствие. И прекрасно понимал: чтобы разобраться в сложившейся ситуации (а именно - чтобы определиться, как вернуть кулон), ему прежде всего необходимо, чтобы хозяева этой «нехорошей квартиры» более-менее держали себя в руках.
        - Прекрати паниковать.
        Девушка подняла на него перепуганный взгляд:
        - Я не паникую! Я просто боюсь! - Она забралась на диван с ногами и сейчас сидела, обхватив коленки и уставившись на меняющийся калейдоскоп стен.
        - Да ничего с твоим братом не будет!
        - А если они соврали?! Кремпи… Вы его не знаете! Он может сказать все что угодно! Он у меня в детстве карманные деньги забирал. А Дерику месяц назад пришлось ребра сращивать! А он даже до Дымчатого не дотягивает! Еле в Крапчатые перешел! А если Кремпи соврал?! Если ему просто захотелось сделать Дерику какую-нибудь гадость? Он на это способен, он полгода назад чуть нос Дерику не сломал. Просто так, безо всякого повода! А…
        - Прекрати истерить! - Адам шагнул вперед, навис над Имке. - От того, что ты себя так ведешь, ничего не меняется. Ему ты своими криками сейчас не поможешь, а…
        - Подожди! - Девушка перебила его на полуслове, предупреждающе вскинула руку: - Ты ничего не чувствуешь? - Имке что-то заинтересовало, и те слезы, что еще мгновение назад проклевывались в ее голосе, исчезли, словно их и не было.
        Адам нахмурился:
        - В смысле?
        Девушка отстранилась от него, медленно провела ладонью перед лицом гостя и удивленно хмыкнула.
        - Что? - Адам все еще не понимал, что происходит.
        Имке меж тем перестала водить рукой вверх-вниз и осторожно начала приближать руку к лицу парня. Тот напряженно глядел на нее, но не отстранялся, лишь пытался сообразить, о чем вообще идет речь.
        Когда между лицом Адама и пальцами Имке оставалось всего несколько миллиметров, девушка радостно улыбнулась:
        - Есть!
        - Да о чем ты?! - не выдержал Адам.
        От его вскрика даже Майя, молчаливо наблюдавшая за этой пантомимой, испуганно вздрогнула, а на кухню заинтересованно заглянул малиновый «кот».
        - О тебе. О чем же еще! - выпалила Имке, наткнулась на непонимающий взгляд и зачастила, словно опасалась, что гость ее сейчас перебьет: - Ты вчера, когда к нам попал, просто фонтанировал чужой энергией. С тобой рядом находиться было невозможно, чужая сила просто била, даже я, на что не койот, это чувствовала. Было заметно, что ты чужой, не наш. А сейчас все спокойно, я только когда руку к тебе поднесла близко, что-то смогла почувствовать… А ты сам ничего не ощущаешь?
        Адам озадаченно уставился на нее, прислушиваясь к собственным ощущениям. А ведь действительно… Сегодня все не так, как вчера.
        Вчера энергия искажений клубилась вокруг, обжигала кожу, мешала дышать, выжигая легкие, подобно горячему воздуху пустыни. А сейчас… Нет, она по-прежнему есть вокруг, но острота восприятия прошла. Осталась какая-то легкая отстраненность. Казалось, всплески энергии находятся где-то там, за невидимым барьером, доставляя некоторые неудобства, но при этом особо не напрягая.
        Но откуда мог взяться этот барьер? И главное, когда он появился?
        Последний вопрос прозвучал вслух. Имке прищурилась, изучая Адама долгим взглядом:
        - А ты не помнишь никаких изменений? Ничего странного не происходило?
        Странного! Странным было все вокруг! Но Имке имела в виду совсем другое…
        Адам начал пролистывать в голове недавние воспоминания. Может, это произошло утром? Но ведь вчера, когда разорвалась стена и в комнату заглянул сосед, он тоже ничего не заметил, не понял, что в квартире находится ворон. А по словам Имке, это мог бы понять каждый. Значит, все произошло раньше. За час - за два до этого. Или, если учесть Стремнину, всего за несколько минут.
        Но ведь и Стремнина возникла внезапно! Появилась в тот момент, когда Адам прикоснулся к Майе, к этой странной девчонке, способной видеть аномалии в реальном мире.
        Имке пришла к похожим выводам - взгляды скрестились на ничего не подозревающей студентке.
        Особняк Черного, как уже упоминалось, располагался в элитном районе, практически не затрагиваемом проносящимися по острову искажениями. Построенные здесь дома по нескольку лет могли сохранять свой изначальный облик. Да и то, когда сюда долетали флуктуации с окраины, они лишь слегка затрагивали стены, практически их не изменяя. Самое большее мраморная облицовка меняла цвет с черного на розовый, да слегка изменялась форма колонн у портика. Даже разбитые перед домами палисадники оставались прежними. Лишь вырастет на яблоне пара-тройка невесть откуда взявшихся апельсинов, да листва изредка изменит цвет с зеленого на хаки.
        Сегодня все было не так. Искажения ломали стены зданий. Драгоценный мрамор пузырился огромными волдырями изъязвлений, витражные окна выпускали паучьи лапки и перебегали с места на место, забираясь под самую крышу, ступени превращались в лестницы-времянки и отрывались от земли, уходя куда-то в пустоту, дверь то увеличивалась до размера ворот, то сжималась до мышиной норки, беспокойно снуя по фасаду, а садовые деревья разъяренно трясли ветвями, разбрасывая в разные стороны бомбочки созревших плодов.
        Хельдер замер, потрясенно разглядывая разбушевавшуюся флуктуацию. Не знай он, что это невозможно, что все искажения приходят с окраин, иссякая к центру острова, и решил бы, что центр изменений находится где-то неподалеку от дома Черного.
        В спину ощутимо толкнули:
        - Что встал? Иди давай!
        - Куда?! - недоуменно выдохнул Хельдер.
        Сейчас он действительно не понимал, как вообще можно попасть в особняк Гормо Даккена, если все входы и выходы ведут себя столь непотребно. Даже в нестабильных домах, расположенных на окраине, входная дверь обычно держалась близко к земле.
        - Покажи ему дорогу, - коротко приказал Кремпи.
        Крапчатый удивленно оглянулся, пытаясь понять, к кому обращается конвоир.
        Дубль Кремпи медленно поковылял по дорожке, посыпанной желтым песком. Еще недавно она вела прямиком к дому, сегодня же извивалась и петляла, как змея, но порождение магии Бурого и не думало сойти на землю, хотя так бы удалось добраться до особняка намного быстрее. Впрочем, через мгновение Хельдер понял, что это было вполне обоснованно: какая-то глупая птица, не обратившая внимания на искажения, уселась на землю рядом с дорожкой… И тут же мгновенно провалилась куда-то вниз, как в зыбучие пески… Кажется, более длинная дорога была безопасней.
        Пятиминутная прогулка по тропинке, впрочем, все равно вылилась в нечто более длинное. Пару раз дубль Кремпи тормозил, ждал несколько минут и лишь потом вновь отправлялся в путь. В первый момент Хельдер вообразил, что это над ним специально издеваются, но потом понял, что созданная магией Кремпи и сейчас обладающая способностями, равными возможностям Бурого, копия могла видеть что-то, недоступное зрению Крапчатого.
        Наконец вся колонна приблизилась к дому. Хельдер, правда, сомневался, что сейчас вообще удастся попасть в особняк. Когда такие аномалии затрагивали районы победнее, приходилось просто ждать, пока дверь не опустится пониже и не примет какой-то более пристойный вид.
        У Бурых был свой взгляд на проблему. Подчиняясь короткому жесту Кремпи, оба дубля дружно вскинули руки, между ладонями вспыхнуло алое пламя, постепенно принимающее образ огненной нити, свивающейся в одну веревку. Цветной канат хлестнул по двери, поднявшейся к крыше, зацепился крючьями за косяк, а затем дубли дружно подтянули вход на его законное место.
        Хельдер изо всех сил старался сохранять равнодушное выражение лица, хотя в душе все просто вопило от зависти: Крапчатый с его куцыми силенками и мечтать не мог, чтобы так использовать энергию искажений. Вся та сила, что сейчас вилась вокруг, калеча и ломая мир, при попытке ее схватить просто просочилась бы, как вода сквозь пальцы.
        - Иди, - коротко приказал Кремпи.
        За дверью уже ждал невозмутимый дворецкий:
        - Следуйте за мной.
        Похоже, его совершенно не волновал тот факт, что за те несколько секунд, пока Хельдер перешагивал порог, холл успел измениться раз пять. Если в первое мгновение помещение было выдержано в классическом стиле: паркет, в который, казалось, можно смотреться как в зеркало, деревянная лестница, уводящая на второй этаж, старинные рыцарские доспехи, застывшие в нишах, - то к концу фразы все сменилось хай-теком: металлические поверхности, софиты под потолком, стеклянные перегородки, странные конструкции из стекла и алюминия, заменяющие мебель…
        Кабинет Черного искажение затронуло частично: белоснежные стены, ярко-алый диван, стол, похожий на паука, созданного из металла и пластика, под потолком - многочисленные встроенные светильники, сочетающиеся с каскадом небольших подвесных галогенных ламп… И во всем этом калейдоскопе будущего - отдельные кляксы сохранившейся классики: на неровном пятне паркета в дальнем углу еще виднелась половинка мягкого кресла, одно из окон завешено шторами, диковинным образом перерастающими в горизонтальные жалюзи, на стене остался медленно уменьшающийся, словно втягивающийся в невидимый водоворот, уголок от рамы, в которой когда-то висела картина…
        Черный стоял у окна, спиной к двери; подоконник, на который он оперся ладонями, стекал неопрятной кляксой и плавно переходил в лакированную древесину. Реальность таяла под натиском искажений, и пальцы мужчины оставляли вдавленные следы на еще не оформившемся в континууме творении. За окном бушевали флуктуации. Сиреневая листва на деревьях сворачивалась в почки и превращалась в хвою. Мелькнувшая в серебристой траве трехголовая ласка на миг остановилась, оглянулась на дом и, отрастив перепончатые крылья, взмыла в небеса. Искажение продолжало расти, все сильнее меняя дом Черного.
        Замерший у входа Хельдер кашлянул. Дворецкий довел его до кабинета, приоткрыл дверь и ускользнул по своим делам, не удосужившись сообщить о посетителе.
        Гормо Даккен обернулся. Высокий темноволосый мужчина в строгом черном костюме-тройке с шелковым жилетом и бордовым галстуком, он казался неуместным в этом болоте искажений. И все же… Вся его фигура дышала такой мощью, он так легко мог пользоваться той энергией, что клубилась вокруг, той энергией, к которой Хельдер не мог даже прикоснуться, довольствуясь лишь возможностью увидеть, как она ломает реальность, что оставалось только завидовать.
        И бояться.
        Рядом с Черным Хельдер чувствовал себя таким беспомощным, что сознание просто захлестывал панический страх. Крапчатый ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог с ней поделать. Страх ядовитой змеей сворачивался в душе и запускал зубы в сердце. Голова начинала кружиться, к горлу подкатывал комок.
        - Присаживайся. - Даккен кивнул в сторону ближайшего кресла.
        Хельдер осторожно опустился на непонятную конструкцию. Сам Черный сел за стол.
        От хозяина дома побежала волна стабильности - он легко поглощал энергию вьющихся вокруг искажений, и мир замирал в хрупкой точке стазиса, не перерастая, впрочем, в Стремнину: стол, еще недавно пытавшийся отрастить седьмую или восьмую ножку, благоразумно остановился на шести, сжимающиеся кляксы паркета среди серых плит перестали уменьшаться.
        Страх сменился уколами зависти. Но, по крайней мере, головокружение прошло.
        Гормо Даккен молчал, изучая долгим взглядом гостя. Он ждал чего-то, но вот чего?
        - Ты ничего не хочешь мне сказать? - разорвал тишину негромкий голос Черного.
        Хельдер поспешно перебрал в голове все свои грехи за прошедшее время, но не нашел ничего такого, что заслуживало бы внимания Даккена. Не считать же за таковое еще незавершенную попытку стать Первым.
        Вот, кстати, что не могло не радовать, - позвали сюда Хельдера явно не из-за его посещения Запретного острова, иначе разговор бы начался именно с этого. Да и, как верно заметила Имке, происходил бы он в совершенно другой обстановке.
        - А должен? - Парень искренне попытался, чтобы в голосе не проскальзывали наглые нотки.
        Вроде бы даже получилось.
        Вот только начавшая устанавливаться стабильность вновь соскользнула в бездну флуктуаций. Кресло, в котором сидел Хельдер и которое еще недавно представляло собой странную мешанину из мягких подушек, алюминиевых трубок и натянутых обрывков тканей, потекло, отращивая крепкие деревянные ножки и затянутые зеленой тканью подлокотники.
        На которых как-то очень быстро выросли защелкнувшиеся на запястьях у Хельдера наручники.
        На полу у самых ног возникла из воздуха серебристая змея. Мягко шелестнув чешуей, она скользнула вверх по сапогу гостя, заползая ему на колени, поднялась до груди и обвилась вокруг шеи. Треугольная голова закачалась перед самым лицом. Раздвоенный язык мелькнул между зубов, по которым потекла тонкая струйка желтого яда…
        - Ты обманул Руту, - негромко напомнил Черный.
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
        в которой Хельдер понимает, что обманывать - плохо, а говорить правду - еще хуже, Майя по-прежнему прикидывается тапочкой, а Адам не знает, что предпринять
        Кресло было очень неудобным, а наручники на подлокотниках безумно натирали запястья. Но самой большой проблемой, пожалуй, было совсем не это, а танцующая перед лицом Хельдера змея. За прошедшие несколько секунд она успела вырастить десятка два острых и длинных клыков вдобавок к полагающейся ей паре, и все они сочились какой-то зеленоватой дрянью, явно ядовитой.
        - Обманул?! Когда?! - От удивления Крапчатый даже бояться перестал.
        Он осторожно пошевелил пальцами, надеясь, что сможет ухватиться за струящиеся по комнате искажения. В самом деле, почему бы кандалам не оказаться старыми, заржавленными, поломанными, ну или, в конце концов, сделанными из бумаги и покрашенными серебристой краской?
        Увы, нет. Все было настоящим. Даже змея.
        Самое противное, правда, было то, что Черный эту попытку заметил: зло дернул уголком рта, и змея, только начавшая успокаиваться, заметно оживилась. Да и количество зубов у нее явно увеличилось. Хотя куда уж больше.
        Хельдер вжался в спинку кресла.
        - Да не обманывал я Руту!
        Он судорожно перебирал в голове все свои разговоры с дочкой Черного. Не было в них ничего такого! Жениться - не обещал, на вечеринку - не звал, подарить луну с неба на пару с защитной сетью острова - не клялся! Так почему?!..
        - Не обманывал?! - На скулах Даккена заиграли желваки.
        Змея скользнула к самой шее, чудом не впившись в глотку, а наручники резко уменьшились в диаметре, столь сильно стиснув запястья, что Хельдер взвыл от боли:
        - Да я ее сто лет не видел!
        - Ты вчера с ней разговаривал!
        Крапчатый забыл о боли. Точно. Вчера. Перед работой. И перед встречей с Первым.
        Но что он там ей пообещал?!
        Или вот еще один интересный вопрос. Откуда Черный это знает? Дочка каждым своим чихом делится?
        Впрочем, предыдущий вопрос намного важнее. В голове не было ни одной мысли о разговоре с Рутой - на момент разговора с ней Хельдер находился совсем не в том состоянии, чтобы что-то запоминать.
        - Не обещал я ей ничего!
        Или вопрос не в обещании? Может, он просто рассказал ей, что мир стабилен, Первый койот - белая, ласковая и пушистая собачка, а на городской магосвалке обитают милые розовые пони? А наивная лесная девушка Рута взяла да и поверила?
        Хотя нет. Черный бы тогда так не заводился…
        - Не обещал?! - рявкнул хозяин дома.
        Рывком встав, мужчина шагнул вперед (стол разошелся перед ним и сомкнулся за его спиной, словно был сделан из желе) и навис над вжавшимся в спинку кресла Хельдером. Громкий щелчок пальцев - и змея, превратившись в крошечную сороконожку, шмыгнула в дальний угол.
        Даккен вцепился в ворот рубахи Хельдера, рванул его себе - кандалы лопнули, как бумажные, - и, уставившись ему в лицо, прошипел:
        - Так какой бездны у нее второй день припадок?! - В черных как смоль, бездонных глазах Гормо Даккена кружились мерцающие звездочки галактик.
        - Какой припадок?! - только и смог выдохнуть парень.
        - Сейчас увидишь. - Голос больше походил на свист.
        Черный, не выпуская ворот рубахи Крапчатого, рванулся вбок, и парень зажмурился, ожидая, что он сейчас впечатается в стену. Но прошло мгновение, второе… А его все куда-то волокли.
        Хельдер медленно приоткрыл глаза.
        Гормо Даккен мчался вперед, пронизывая стены, проходя сквозь них, как горячий нож через масло, не обращая внимания на удивленно оглядывающуюся прислугу и волоча за собой на буксире вяло трепыхающегося Крапчатого.
        Внутри стен было темно, и только редкие светящиеся тараканы разбегались в разные стороны.
        Внезапно Даккен остановился, швырнул парня на пол и прошипел:
        - Смотри! Доволен?!
        - Счастлив по уши, - тихо буркнул себе под нос Хельдер, тряся тяжелой головой и искренне надеясь, что его комментарий никто не услышит. Промолчать было выше его сил.
        Наконец перед глазами перестало кружиться и бултыхаться - точнее, кружиться продолжило, но в пределах бушующего в доме у Черного искажения, - и парень смог сфокусировать взгляд.
        И честно говоря, ничего хорошего он не увидел.
        Хельдер раньше бывал в комнате у Руты всего пару раз, но и этого ему хватило, чтобы запомнить: дочь Даккена предпочитала в обстановке розовые тона. За время общения с ней Хельдер умудрился выучить названия всех оттенков. Даже флуктуации, изредка задевавшие ее комнату, почти ничего не изменяли в этом направлении. Могла меняться мебель, диван мог превратиться в кровать с балдахином, обои могли смениться краской с нарисованными на ней сердечками и купидончиками… Но в комнате всегда царил один и тот же цвет. Диван? Розовый. Постельное белье на кровати? Цвета фрез. Ковер на полу? Аврорный. Ленточки, вокруг которых порхали пухлые купидончики? Орлецовые. Даже книжный шкаф был украшен бантиками бледно-розового цвета.
        Так, по крайней мере, когда-то называла все эти оттенки Рута. С точки зрения Хельдера, все они были абсолютно одинаковыми, хотя дочь Черного утверждала, что эти цвета совершенно разные…
        Так было всегда. Но не сегодня.
        В комнате царили темнота и серость. По плохо оштукатуренным стенам стекала вода. Кое-где расползлись увеличивающиеся с каждым мгновением мокрые пятна. Цементный потолок порос кочками мха, хищно шевелящего стебельками спорофитов. Книжный шкаф осел, дверцы его потрескались, а часть стекол была выбита. По полкам бегали мелкие жучки и ползали, вгрызаясь в обложки книг, серебристые змеи. Когда зубы пресмыкающихся касались дерева, от чешуйчатых шкур разлетались зеленые искры. Кровать мерцала, изменяясь практически каждую минуту и превращаясь то в металлический пружинный каркас без матраса, то в черный кожаный диван с подранной обивкой, то в раскладушку с порванным полотном, - даже Хельдер не поставил бы такую у себя дома.
        А в центре комнаты, на ковре, больше похожем на черную кляксу, шевелящую ложноножками, лежала Рута. Короткое летнее платьице, в которое она была одета еще вчера, сейчас пребывало в беспорядке. Рыжие волосы расплескались по высокому ворсу ковра, мышцы на лице дергались, казалось, сами собой: Крапчатый ни за что бы не смог повторить ее гримас.
        Глаза были закрыты, из прокушенной губы бежала тонкая струйка крови.
        Но самым страшным было не это.
        На миг лицо девушки замерло, словно превратившись в фарфоровую маску, а в следующую секунду Рута забилась в эпилептическом припадке. Ни одного крика не срывалось с ее плотно сомкнутых губ. Это продолжалось несколько мгновений. Потом девушка замерла, тело ее выгнулось дугой.
        Сила искажений, прошедших с границы острова и дотянувшихся до дома Черного, была сейчас столь сильна, что вокруг в момент эпилептического припадка Руты менялось все: на серых стенах проявлялись, корча рожи, уродливые маски, с потолка пошел дождь из тараканов и клопов, исчезающих раньше, чем они успевали коснуться пола, книжный шкаф отрастил козлиные копытца и притоптывал ими, выбивая диковинный ритм.
        А у Руты вновь начались судороги.
        - Доволен?! - процедил Черный.
        Хельдер не мог отвести взгляда от извивающейся на полу девушки:
        - Что с ней?!
        - Ей нельзя волноваться. Начинаются припадки, - горько обронил Черный, опускаясь на колени рядом с дочерью. Провел ладонью по ее щеке.
        Девушка словно почувствовала это: жалобно всхлипнув, потянулась за рукой, замерла на несколько секунд. Но глаза так и не открыла.
        - Я… не знал, - тихо выдохнул Лейден.
        - Что ты ей пообещал? - оборвал его Черный.
        Если бы Хельдер знал! Вчера он был совершенно не в том состоянии, чтобы помнить, кому и что он там наобещал. Да, столкнулся с Рутой, да, разговаривал с ней. Но о чем?!
        Это было вчера! А вчера произошло столько, что он даже домой нормально не смог попасть. Рухнул в обморок у двери и был «осчастливлен» общением с Первым. И даже встретиться с Рутой не смог…
        Стоп.
        Это ж надо быть таким идиотом! Он просто-напросто пообещал, что встретится с ней вечером.
        И не исполнил обещание.
        Но, конечно, сам факт того, что у нее начался приступ из-за такого пустяка… Это, мягко говоря, настораживает.
        Но все равно надо что-то делать.
        Хельдер медленно пододвинулся к лежащей на полу девушке и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. Казалось, что он дотронулся до камня: так напряжены были ее мышцы.
        - Рута, я пришел, - тихо шепнул парень.
        Отклика он не ждал: девушка была без сознания. Но странное дело, дочь Черного словно услышала его: мышцы расслабились, веки чуть дрогнули.
        Гормо Даккен встал, отступил на шаг.
        Рута зябко передернула узкими плечиками, уронила голову набок и открыла глаза. В черных провалах зрачков таяли изумрудные снежинки. Девушка с трудом разомкнула спекшиеся губы:
        - Ты пришел…
        Розовые оттенки начали отвоевывать свои законные территории: по стенам побежали светлеющие пятна, стали проявляться пузатые купидончики, шкаф втянул козлиные ножки и принялся отращивать малиновые ленточки на ручках. Даже битые стекла начали срастаться и превращаться в витражи, разукрашенные сердечками, цветами и плюшевыми мишками в розовых штанишках.
        - Ага, - согласился Хельдер, в глубине души ощущая себя конченым мерзавцем, в конце концов, он не чувствовал к дочери Даккена ничего, кроме жалости!
        Она оперлась о протянутую руку гостя (ковер перекрасился в малиновые тона и сейчас напоминал раздавленного комара, напившегося крови), с трудом села:
        - А подарок принес?
        Хвост Первого! Подарок! Хельдер ведь вчера сдуру ей сказал про подарок! Еще что-то наплел про дальние острова.
        Он судорожно обхлопал карманы. Естественно, ничего, даже отдаленно напоминающего какой-нибудь, хоть самый поганый, сувенир, не нашел.
        Искажения. Вокруг - сильнейшие искажения. Может, что-то можно выловить из них?
        Гнилой номер. Хельдер даже ухватиться за хвост флуктуаций не мог, они протекали, как вода сквозь пальцы.
        Хотя нет. Что-то все-таки вытащилось.
        Крапчатый, сохраняя на лице счастливую улыбку, покосился на свой кулак. Что там такое острое? Сойдет за подарок?
        Хлебные крошки, осыпавшиеся на пол, и взмывший под потолок комар.
        - Принес? - хрипло повторила Рута, фокусируя тяжелый взгляд на парне.
        Розовые пятна на стенах начали темнеть и приобретать багровые оттенки.
        - Э…
        Шкура Первого! У нее же сейчас опять припадок начнется! Черный его тогда просто с костями сжует! Уже взгляд недобрый…
        - Да, конечно! - Парень судорожно огляделся по сторонам.
        Что делать? Что делать?!
        Черный зловеще сжал губы и, вытащив из воздуха небольшую коробочку зеленого бархата, перебросил ее Хельдеру. Тот едва-едва смог ее поймать, чудом не уронив на пол.
        Рута, не заметившая манипуляций отца, с трудом сконцентрировала взгляд на руках парня:
        - Это мне?
        - Да, конечно!
        Бордовые оттенки обоев начали бледнеть, возвращаясь к привычным розовым тонам.
        Девушка осторожно забрала коробочку у Крапчатого, пальцы ее дрожали, открыла… И Хельдер проклял все. На алом бархате блестело тонкое кольцо. Простенькое, гладкое, без камней и украшений.
        Обручальное.
        К счастью, прежде чем Рута разглядела, что ей пытаются подарить, коробочка подернулась легким туманом, алый бархат сменился зеленым, а кольцо превратилось в аккуратные сережки.
        А Крапчатый так и не понял, послышалось ему или за мгновение до того, как по комнате прошло искажение, он действительно услышал невнятный злой шепот, больше похожий на ругань.
        И ругалась явно не Рута.
        - Как мило, - улыбнулась девушка, бережно доставая сережку. - Мне идет? - спросила она, поднося украшение к уху. Подвеска-бабочка закачалась у самой щеки.
        Вот чего Хельдер никак не понимал, так это как Рута могла столь быстро прийти в себя. Только что билась в эпилептическом припадке (и если верить Черному, это продолжалось аж со вчерашнего дня), и вот сидит, мило улыбается, а о давешнем приступе напоминают только чуть подрагивающие пальцы.
        - Очень, - выдавил улыбку парень.
        Да и Черный совершенно не удивлен такому быстрому восстановлению здоровья дочери.
        Получается, это далеко не первый случай.
        У дальней стены появилась золотая клетка с весело перепрыгивающей с жердочки на жердочку канарейкой. Для разнообразия трехголовой и с хвостом, как у райской птицы.
        - Спасибо, - тихо шепнула Рута и, подавшись вперед, уткнулась носом в плечо Крапчатому.
        Тот в очередной раз не знал, куда деть руки.
        - Как ты себя чувствуешь? - Голос отца заставил девушку вздрогнуть.
        Она удивленно оглянулась:
        - Ох, папа, я не знала, что ты здесь. Уже лучше. У меня опять был приступ, да?
        Черный отвернулся, не стал отвечать. И лишь когда молчание стало затягиваться, тихо вздохнул:
        - Я позже зайду.
        Его фигура подернулась темным дымком и растворилась в воздухе.
        Честно говоря, Хельдер бы предпочел, чтобы все было наоборот - Черный остался, а сам он спокойно отправился домой.
        Количество розовеньких пухленьких амурчиков на стенах росло в геометрической прогрессии. Еще чуть-чуть, и ими будет заполнен каждый брас стены. Ковер, на котором сидела Рута, выцвел до персиковых оттенков и начал разукрашиваться бабочками, птичками и цветами.
        О, к слову о ковре.
        - Может, пересядешь куда-нибудь? - предложил парень. - А то на полу…
        Рута слабо улыбнулась:
        - Да, конечно. Поможешь встать? А то голова еще кружится.
        Несколько небрежно брошенных в углу гобеленовых подушек последние несколько минут сохраняли облик удобного мягкого кресла. Хельдер осторожно подвел к нему девушку, помог усесться. На кровати валялся пушистый тонкий плед. Накинув его на плечи больной, парень присел рядом на подлокотник:
        - И давно у тебя такие… - на язык просилось «приступы», но Крапчатый решил обойтись чем-то более обтекаемым, - проблемы?
        Рута подняла на парня мутный взгляд:
        - Лет с шести. Как мама умерла.
        - Я даже не знал… А вроде часто общались.
        Кривоватая улыбка:
        - Приступы обычно раз в месяц случаются, я знаю примерные дни, стараюсь не показываться на людях. А в последнее время они еще и когда я нервничаю начали случаться. Но это сильно переживать надо.
        Хельдер отвернулся. Он прекрасно понял намек.
        И решил перевести разговор на другую тему:
        - Рохус говорил, ты хотела мне что-то сказать?
        В комнате повисло молчание, и Хельдер уже решил, что Рута не услышала вопроса, когда девушка внезапно мотнула головой, отбрасывая с лица пряди рыжих волос, и отчеканила:
        - Я хочу отправиться на Запретный остров.
        - Да отстаньте вы от меня! - не выдержала Майя. - Мало того, что сами глюки, так еще и вы достаете, как… - Она запнулась, не в силах подобрать определение.
        Имке откинулась на спинку дивана:
        - Я ж говорю, это безрезультатно. Пока она не поверит, что мы реальны, она ничего не скажет.
        - Мы? - удивленно заломил бровь Адам. - Я все-таки с ней из одного мира. Это вы тут… меняетесь.
        Имке хихикнула:
        - И что с того? Ты тоже ее галлюцинация. Как и я, как и Дерик. Она сама это говорила. Мол, сидит девочка в психушке, слюни пускает, а мы тут ей кажемся. Вот такой вот солипсизм.
        Задумавшись о странностях, творящихся с вороном, младшая Лейден как-то забыла о своих страхах. Сейчас ей было важнее понять, что же все-таки творится: зачем брат поперся на Запретный остров и каким образом там оказалась эта Майя, которая совершенно не знает про аномалии.
        Адам взъерошил рукой волосы: получается, для того чтобы Майя заговорила, нужно убедить ее, что все, что она видит, не галлюцинация.
        И как это сделать?
        Из комнаты девушки Хельдер вышел совершенно ошарашенный.
        Дочь Черного решила попасть на Запретный остров.
        На прямой вопрос «зачем?» она пожала плечами:
        - Там есть все. Возможно, там я смогу вылечиться.
        Спрашивать, знает ли об ее планах отец, Крапчатый не стал. Ответ «конечно, не знает!» был очевиден. По крайней мере, для самого Хельдера.
        Медленно шагая по коридорам особняка, парень даже не смотрел по сторонам. До выхода он все равно доберется, а заходить к Черному, так сказать, для галочки, отметиться, что пообщался с Рутой и все в порядке, он не собирался. Хватит того, что его утром с кровати подняли. И вообще, у него сейчас своей головной боли хватает. Мало того что надо выполнить задумку и избавиться от ворона, так еще теперь добавилось и желание Руты. И ведь основная проблема в том, что она хочет отправиться на Запретный остров не одна… А в сопровождении кавалера.
        Хотя стоп. А может, это не проблема, а ее решение?
        Выйти из дома Хельдер собрался через черную дверь - тогда, по крайней мере, не придется ни перед кем отчитываться. Парень прошмыгнул на кухню, кивнул знакомым поварятам и выскользнул наружу.
        Флуктуации, затронувшие особняк Черного, уже стихли. Большинство растений в саду застыли в одной форме, забор временно решил стать кованым и уже пару минут сохранял такой вид, а Хельдер даже вышел за ворота особняка, когда… дорогу заступили четыре крепкие фигуры:
        - Что от тебя Черный хотел?
        Кремпи и его приятель.
        И два их дубля.
        Раскладка по-любому не в пользу Хельдера.
        - А тебе какое дело? - огрызнулся он.
        Если получать по морде, то хотя бы по делу. Кремпи просто так не отвяжется, это и дураку понятно, а так будет моральное удовлетворение от того, что нахамил.
        - Да вот интересно, - кривая усмешка.
        Дубли дружно шагнули в разные стороны, сделали шаг вперед, и теперь получалось, что Крапчатому точно некуда бежать: сзади забор, по бокам и спереди - враги. Можно, конечно, рвануть к воротам. Но поможет ли это?
        А Кремпи продолжал улыбаться:
        - И ты ведь честно нам ответишь, правильно?
        - С какого перепуга?
        - Ну… - Шаг вперед. - Я могу пойти спросить у твоей сестренки. У маленькой, слабой девочки. Как там ее зовут? Имке?
        В желудке словно ледяной комок застыл.
        Кремпи не сделает этого. Одно дело - мелкое хулиганство, разбитый нос, пара сломанных ребер, и совсем другое - вломиться в чужую квартиру.
        Черный его по головке за это не погладит, а терять теплое место ради минутного баловства. Кремпи не такой идиот.
        А если вдруг?!
        Ну потеряет Кремпи место в свите. Но Имке… Если с ней что-то случится… Если с ней случится что-то плохое… Какое дело до того, останется ли Кремпи в окружении Черного или нет?
        Теперь и второй Бурый ухмыльнулся, поддержал игру товарища:
        - Так что Черный хотел?
        - Ты ведь скажешь нам правду? - мурлыкнул Кремпи. - И да, ты так и не ответил, как сестру зовут.
        - Я вчера обещал навестить Руту. - Хельдер словно в ледяную воду шагнул.
        Можно сейчас соврать, придумать, что Черный решил к себе приблизить, взять под свою опеку, но Имке… Имке всегда остается слабым звеном. Соврешь сейчас, правда всплывет через пару дней, и тогда… лучше не пытаться представить, что может придумать мстительный Кремпи.
        - А сестренка? Ей уже есть восемнадцать? - Голос сочился медом.
        - Да пошел ты!
        Кремпи по-волчьи оскалился, блеснули острые зубы, и вместо ответа ударил. Резко, быстро, метя кулаком в солнечное сплетение и усиливая удар магией. Все, что Хельдер мог сделать, - это вскинуть ладони на уровень глаз, поднимая от земли серую пелену, рассеивая мощь нападения. Алые искры скользнули по темной дымке, кожаная перчатка Кремпи пошла белесыми разводами. А кулак все равно попал в цель.
        Хельдер рухнул на колени, хватая ртом воздух.
        - Гавкать будешь, когда позволят. - Над головой раздался довольный хохот.
        - Землю жрать будете, - прошипел Крапчатый.
        - Чего???
        Парень вскинул голову:
        - Землю жрать заставлю, ты первым будешь! - Он понимал, что говорит все это зря, но остановиться уже не мог.
        Следующий удар пришелся в подбородок. Хельдера отшвырнуло назад, он рухнул на спину, в бок врезался тяжелый сапог с металлическим носком… Со всех сторон посыпались новые удары. А возможности хотя бы слегка прикрыться магией просто не было.
        - Ай-ай-ай! Ну как не стыдно! - зацокал где-то над головой старческий голос.
        Удары прекратились.
        Хельдер с трудом открыл глаза. Болело все.
        Странно. Вроде бы били в основном по ребрам.
        Парень с трудом перекатился со спины на бок и тихо зашипел от нового приступа боли. Сесть он пока просто не мог.
        Все, что удавалось сейчас разглядеть, - это ноги. Судя по металлу на носках сапог, принадлежали они Кремпи и его приятелю. Но кто вмешался? Кто остановил Бурых? Голос был смутно знаком, но из-за звона, стоящего в ушах, Хельдер не мог сообразить, где он его слышал.
        - Простите нас, господин Харб. - В хриплом голосе Кремпи даже проскользнули нотки раскаяния.
        Харб? Мист Харб, глава Серых? Он-то что здесь забыл?
        Впрочем, при всем своем удивлении Крапчатый не мог не заметить, что именно благодаря появлению Харба все закончилось быстрее, чем он ожидал.
        - Как не стыдно! - Харб, похоже, искренне наслаждался сложившейся ситуацией. - Обижаете тех, кто слабее вас.
        - Простите нас, господин Харб. - Ноги чуть сдвинулись, освобождая проход для главы Серых.
        Тихий шелест - и напротив лица Хельдера остановилась пара сандалий.
        - Помогите ему встать.
        Бурые столь рьяно кинулись исполнять приказ Серого - вцепились в плечи Хельдера, вздернули его вверх, - что, кажется, потянули Крапчатому еще пару связок. Тому оставалось только шипеть сквозь зубы от боли.
        Мист Харб осуждающе вздохнул:
        - Зачем же так грубо…
        Бурые заныли:
        - Простите нас, господин Харб. - Их слаженности мог позавидовать хор.
        При этом извиняться перед Хельдером явно никто не собирался.
        Впрочем, сам он именно по этому поводу особенно не расстраивался. Все, что ему хотелось, - добраться до дома. Глядишь, Имке сможет хотя бы слегка подлечить, перестанут болеть живот и ребра, срастется рассеченная кожа на подбородке, и можно будет избавиться от ворона и заняться своими делами.
        Серый задумчиво провел ладонью по седым волосам и решительно приказал:
        - Ты, - узловатый палец ткнулся в лицо Хельдеру, - пойдешь со мной, а вы, - это уже относилось к Бурым, - подумаете о своем поведении.
        Те смущенно и наигранно потупились.
        Самому Крапчатому было не до того, чтобы размышлять о поведении своих врагов. Болело все, а потому парень, надеясь как можно быстрее скрыться от Кремпи и его приятеля, покорно шагнул вперед, выпутываясь из цепкой хватки Бурых… и понял, что переоценил свои силы. Он рухнул на колени, больно ударившись ладонями о землю. Искажения сейчас были минимальны (еще бы, в центре-то острова!), и все, что изменялось, - это несколько робких травинок, с трудом пробившихся через мощеную поверхность тротуара. Они слабо извивались, выстреливая одинокими колосками, которые уже через пару секунд сворачивались в какое-то подобие почек, а потом изменялись на цветы.
        Все это Хельдер умудрился рассмотреть, потому что у него просто не было сил на то, чтобы выпрямиться, не говоря уже о том, чтобы попытаться встать.
        Мист Харб вздохнул:
        - Понятно… Поможете ему дойти. - Это прозвучало как приказ.
        Впрочем, никто ведь не говорил, что «помогать» Хельдеру дойти будут вежливо и культурно.
        За те несколько минут, пока его, поддерживая с двух сторон, вели к особняку главы Серых, Крапчатый проклял все. Он даже не запомнил, сколько ударов исподтишка получил от Кремпи и его приятеля по ноющим ребрам. Выть от боли и ругаться в полный голос мешало лишь осознание того, что, если он сейчас откроет рот, будет только хуже: Харб закатит глаза и проведет длинную воспитательную беседу о том, как надо себя вести, Бурые покивают и извинятся в голос… А вот сам Хельдер после этого вряд ли отделается парой тычков.
        Наконец перед глазами закачалась кованая решетка забора вокруг жилища Миста Харба.
        Еще несколько минут пытки, пока Хельдера волокли через двор к дому, и затем Серый вальяжно пошевелил пальцами:
        - Можете идти. Дальше я сам разберусь.
        Хельдера вновь уронили на землю.
        Он с трудом перекатился с живота на спину - сейчас ему было совершенно безразлично, кто и что о нем подумает. Над головой расстилалось бескрайнее, расчерченное черной решеткой защиты небо… Ребра дико болели - не перелом, так трещины точно есть.
        Рядом с самим лицом переступали с ноги на ногу сапоги с металлом на носках.
        Чуть слышно скрипнула дверь.
        - Вы все еще здесь? - Серый оглянулся на Бурых.
        - Мы… это самое… - У Кремпи весь запал прошел. - Благословение… можно?
        - На что? - кисло поинтересовался Харб.
        Бурые оживились:
        - На все!
        Подул легкий энергетический ветерок, колыхнувший магический фон.
        Будь у Хельдера силы, он бы начал ругаться: теперь у Кремпи, обладающего и без того нехилым магическим потенциалом, на ближайший час-полтора сила повышена еще на пару уровней.
        - Спасибо вам, господин Харб! - хором пропели Бурые.
        Тот только поморщился:
        - Идите уже.
        Шум шагов.
        - Ну а вы что стоите?! - К кому на этот раз обращался Серый, Хельдер не видел - для этого нужно было повернуть голову, что не представлялось возможным.
        Легкие шаги - и над несчастным Крапчатым склонилось несколько фигур в серых мундирах, чем-то неуловимо напоминающих сутаны.
        Прошла минута, вторая, фигуры отодвинулись.
        К Хельдеру никто не прикасался, но он вдруг обнаружил, что уже не лежит, а стоит лицом к украшенной резьбой двери. Причем стоит, практически не шатаясь, словно кто-то его поддерживает. И в отличие от Кремпи и его приятеля поддерживает бережно и осторожно.
        А еще через несколько секунд Крапчатый медленно полетел по воздуху вперед и влетел в дом.
        Только перелетев порог, Хельдер вдруг вспомнил обрывок разговора с Первым, навязчивой мухой крутившийся в памяти и ускользающий при попытке его поймать. Обрывок, который он мог вспомнить еще раньше, да Кремпи помешал…
        - …А я, между прочим, не так уж много прошу!
        - Ага. Всего лишь круглосуточных служб, после которых буквально подыхаешь! На кой они вообще тебе нужны?!
        - А кто тебе сказал, что эти ваши службы нужны мне?..
        Дверь закрылась.
        Бурые, стоявшие за забором, переглянулись. Приятель Кремпи прищурился и вкрадчиво поинтересовался:
        - Так ты говоришь, та девка, открывшая нам дверь, его сестра?..
        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
        в которой Хельдер получает больше вопросов, чем ответов, Майя начинает о чем-то догадываться, а Адам открывает у себя новые старые способности
        Если особняк Черного Хельдер благодаря знакомству с Рутой посещал пару раз, то в доме Миста Харба не был никогда. Серые, выполнявшие одновременно функции ученых и церковников, вообще держались поодаль от остальных койотов. Вдобавок, если у тех же Бурых на каждом острове был свой руководитель, то Мист Харб являлся единственным главой Серых на всех островах. Этим он походил на Черного, который вообще был единственным…
        В любом случае Крапчатый мог похвастаться лишь тем, что он раза три за всю свою жизнь присутствовал на официальных выступлениях - проповедях главы Серых да пару раз посещал публичную библиотеку. Последний визит и привел его на Запретный остров: когда находишь книгу, в которой сказано, как разом поднять свой уровень на несколько порядков, и не на полчаса, как от благословения, а навсегда, грех этим не воспользоваться.
        И вот сейчас Крапчатого грыз крохотный червячок страха, что Серый мог как-то узнать о его попытке. Все-таки Харб, в отличие от того же Черного, посещающего Запретный остров раз в год, имеет туда постоянный доступ…
        Если языки искажений, дотянувшиеся от края острова к дому Даккена, и затронули жилище Серого, то сейчас уже все стихло. Холл с уходящей наверх лестницей был пустынен. Шпалеры на стенах, ковер с толстым ворсом да стойка для зонтиков в углу.
        - В зеленую гостиную его, - коротко скомандовал Харб. С морщинистого лица разом пропал всякий намек на благодушие.
        Хельдер пока так и не понял, может ли он шевелиться. То, что его удерживают в вертикальном положении, не дают упасть - это, конечно, хорошо, но насколько он сейчас свободен?
        Магия молчаливо шагающих Серых (сколько их: двое, трое?) неспешно несла Хельдера по коридорам, и он, стараясь не думать о боли в груди, осторожно попробовал пошевелить рукой. Пальцы двигались, что уже радовало. Впрочем, даже этот короткий жест не ускользнул от внимания безымянного Серого.
        - Не дергайся, - равнодушно буркнул он за спиной хриплым голосом. - Хуже будет.
        Хельдера от этого «вежливого» предупреждения мороз по коже продрал.
        Зеленая гостиная оказалась здесь же, на первом этаже. Крохотная комната с бирюзовыми обоями выглядела какой-то инородной, пустынной. Из всей обстановки - пара кресел, картина, изображающая сошествие Первого на землю Запретного острова (с точки зрения Хельдера, Первый совершенно на себя не походил, был каким-то чересчур лощеным, откормленным, но кто сейчас будет спрашивать мнение очевидца?), да ростовая ваза в углу, изукрашенная цветными змеями.
        - В кресло. - Слова Харба походили на приказ, да и, скорее всего, таковым и являлись.
        Крапчатый приземлился на одно из свободных сидений. И надо сказать, его даже не уронили: опустили в кресло мягко, осторожно. Это, конечно, могло успокоить, порадовать, но Хельдеру от внезапно вежливого обхождения стало еще неуютнее. А если еще вспомнить прозвучавшее в спину напутствие в коридоре…
        Серых было все-таки трое (это если не считать самого Харба). Только сейчас Хельдер смог их разглядеть. Казалось, они все доводились друг другу родственниками. Вроде бы и разные лица, и разная комплекция, и даже на мундирах-сутанах разные знаки различия, и все равно такое чувство, будто между ними что-то общее. То ли мимика, то ли жесты, то ли что-то неуловимое в глазах…
        Мист Харб медленно опустился в свободное кресло. Задумчиво потер мочку уха и кивнул Серым:
        - Идите.
        Дождавшись, пока за конвоирами закроется дверь, мужчина перевел взгляд на Хельдера:
        - А теперь поговорим…
        Каждый вздох отзывался болью в груди. «Не иначе как опять перелом или трещина ребра», - кисло подумал Хельдер, переводя взгляд на главу Серых. Умеет Кремпи бить, этого у него не отнять.
        - Как тебя зовут? - ровно поинтересовался Харб.
        Крапчатый поморщился от боли.
        - Хельдер Лейден.
        Эх, сейчас бы хоть чуть-чуть подлечиться… Способности Имке очень малы, сразу она не поможет. Тут бы хорошо сработала магия Черного. Или Первого.
        Ага, это будет очень весело: пинком открыть дверь в кабинет к Гормо Даккену и грозно заявить: «Я помог Руте, вылечи меня, а то тут Бурый из твоей свиты сломал мне пару ребер». Черный будет счастлив и несомненно поможет.
        Харб задумчиво потер подбородок узловатыми пальцами:
        - Какой у тебя ранг?
        Честно говоря, это весьма походило на допрос. Только Хельдер был не в том положении, чтобы спорить и возмущаться.
        - Крапчатый.
        - И что ты не поделил с Бурыми?
        На языке крутилось, что тут больше бы подошла формулировка на тему, что Бурые не поделили с самим Крапчатым, но Хельдер благоразумно проглотил язвительный комментарий:
        - Не знаю.
        Больше всего ему сейчас хотелось оказаться подальше от Серого, от Черного, от припадочной Руты, от всего-всего этого достающего… Ему хотелось попасть если не в больницу, залечить ушибы, то хотя бы домой, где Имке, увидев брата, всплеснет руками, потащит в спальню, силком уложит в постель, требуя не вставать и не дергаться, проведет горячими, почти обжигающими ладошками над кожей, принимая на себя часть боли и исцеляя…
        А в голове почему-то всплыл кусок из сегодняшнего сна - эпизод, увиденный за мгновение до того, как Хельдера разбудили…
        - …А кто тебе сказал, что эти ваши службы нужны мне?
        На миг повисла пауза. Крапчатый не знал, что ответить на это заявление, - слишком уж странно оно прозвучало.
        У сидевшего в клетке койота пропал весь запал. Золотой огонек в глазах погас, и зверь огорченно отвернулся:
        - А, ладно, забудь. Ты лучше скажи, прутья посчитал?
        Этого Хельдер уж точно не ожидал.
        А Первому было как-то все равно, получит он ответ или нет.
        - Ладно, можешь не говорить. Я и так скажу - их ровно двадцать.
        А потом Хельдера разбудили вылитым на голову стаканом воды.
        …Харб кашлянул:
        - Может, они знают?
        Хельдер, занятый своими мыслями, сначала не понял, о чем речь:
        - Кто?
        - Бурые. - Морщины на лице главы Серых собрались в узелок. Он то ли улыбался, то ли сердился, и не поймешь сразу. - Нет?.. - Мист Харб помолчал, так и не дождался ответа и тихо спросил: - Тяжело пришлось?
        Крапчатый поднял на него удивленный взгляд: парень совершенно не ожидал столь резкого изменения темы разговора и тона, которым все произносилось. Сейчас в голосе Серого звучала… жалость?
        - Я привычный.
        - Хочешь сказать, что это не в первый раз?
        Теперь уже сомневаться не приходилось. В голосе главы Серых явственно слышались сочувствующие нотки. Он что, действительно пожалел Хельдера?
        - Ничего я не хочу сказать, - огрызнулся парень.
        Что хорошего выйдет, если он начнет сейчас жаловаться? Серый пойдет и сообщит главе Бурых, выполняющему функции судьи и главы жандармерии, что его подчиненные занимаются мелким хулиганством? Ну выловят Кремпи, поругают, погрозят пальчиком (кто захочет связываться с тем, кто состоит в свите Черного?), а этот мерзавец потом станет донимать Имке?
        Лучше сделать вид, что ничего не произошло. Сейчас. А когда получится осуществить задуманное, Кремпи будет первым, кто ответит по всем счетам.
        - Понимаю, - кивнул Серый. - Ты думаешь, что чересчур слаб, чтобы дать отпор. Но даже капля точит камень. И самый слабый может стать самым сильным.
        Вот уж к чему Хельдер не был расположен, так это к выслушиванию проповедей. Впрочем, сейчас вряд ли получится сказать это прямо. Приходилось натягивать на лицо маску внимания и делать вид, что не придаешь никакого значения боли в груди.
        - Ведь это в последний раз случилось не более пятнадцати лет назад, когда юный Дымчатый смог всего за год стать Черным…
        Хельдер даже о боли забыл. Это Харб о Даккене говорит?! Да для того, чтобы пройти от одного ранга до другого, понадобится уйма времени! Просто сил не хватит на то, чтобы перейти рубеж между уровнями!
        А Серый словно и не заметил замешательства своего собеседника: он сидел, задумчиво шевеля пальцами, словно перебирая клавиши невидимого пианино. Взгляд его скользнул куда-то в пустоту, поверх головы Хельдера:
        - Но все течет, все меняется… Приходят новые люди, среди островов зарождаются новые силы, и новые искажения скользят по бездне…
        Тут Хельдер уже окончательно запутался. Он совершенно не понимал, о чем вообще идет речь. От слишком резкого вздоха грудь пронзила острая боль, парень закашлялся, и Харб вздрогнул и осмысленно уставился на гостя - словно вышел из транса.
        - Подумай над моими словами, мальчик. Силы приходят к тем, кто их не ждет. И самый последний может стать самым первым… Твои враги ушли. Я позову пару своих учеников, они смогут слегка уменьшить твою боль. А потом можешь идти.
        Искажения сегодня разбушевались вовсю, уничтожив тем самым последнюю надежду Адама и Имке убедить Майю в том, что происходящее реально. Стены бугрились диковинными наростами, обрастали плитками, меняющими окраску и структуру. Они то напоминали кирпичную кладку, то расцвечивались восточными узорами, то превращались в красно-черную шахматную клетку. Кран периодически открывался, выплевывая в раковину потоки кофе, компота, чая. Пару раз Адаму даже показалось, что по комнате потек запах спиртного. Столешница отращивала скатерть с кистями, чтобы через пару секунд сменить ее на небрежно разбросанные салфетки, испачканные в соусе и горчице.
        Адам устало потер лоб. Майя сидела, откинувшись на гнутую спинку венского стула, и, запрокинув голову, скучающим взглядом изучала потолок - на нем уже пару раз проклевывалась лепнина, которая, впрочем, удерживалась совсем ненадолго, сменяясь банальной штукатуркой. Раскрашенной, правда, во все цвета радуги. Слушать кого бы то ни было и соглашаться, что вокруг все существует взаправду, госпожа Лашкевич явно не собиралась.
        - И что будем делать? - мрачно поинтересовалась Имке.
        Она уже малость перестала волноваться за брата и решила заняться более насущными делами.
        Адам только хмыкнул:
        - Я так понимаю, ждать твоего брата, не съест же его этот ваш Кремпи. Может, твой Хельдер сможет что-нибудь доказать нашей подруге… ну или хотя бы рассказать, как нам попасть на Запретный остров.
        - Нам? - уточнила Имке.
        - Мне и Майе. Вернуться домой я смогу - если смогу - только со своим кулоном. А бросать ее здесь не имею права.
        О том, что Стае еще следует выяснить, каким образом неизвестная девчонка смогла увидеть аномалию (а потом и создать спасительный для ворона кокон), Адам благоразумно не сообщил.
        Сама Майя, если говорить честно, уже начинала задумываться, а не затянулась ли ее галлюцинация? Второй день как-никак пошел. Если предположить, что Майя сейчас находится в психушке, а те, с кем она контактировала, - врачи и санитары… Не слишком ли долго ее «не отпускает»? Лекарства, прописанные местными айболитами, уже должны были давно подействовать…
        Во входную дверь кто-то постучал. Имке радостно подскочила на стуле:
        - Дерик! - и выскочила из кухни.
        Из коридора послышался скрип распахнутой двери. На миг наступила тишина.
        А потом воздух распорол истошный женский визг, оборвавшийся на высокой ноте, словно Имке заткнули рот.
        Адам, опрокинув стул, рванулся на крик.
        Майя, совершенно забыв, что все происходящее - галлюцинация и волноваться ей в принципе абсолютно не о чем, выскочила вслед за «принцем».
        Все происходило слишком быстро. Адам успел разглядеть только двух мускулистых парней. Один, схватив Имке, зажимал ей рот, второй… Адаму было совершенно некогда рассматривать, что там делал или собирался делать второй. Парень просто ударил.
        Ударил чистой, ничем не скованной энергией. Ударил так, как бил по чудовищам, появившимся из аномалий, исказившим улицы родного города. Ударил…
        И вспомнил, что выгорел почти пять месяцев назад, когда столкнулся со слишком сильной нестабильностью.
        Но сотворенный неизвестной магией кокон, защищавший Адама от бушующей энергии чужого мира, вдруг раскололся изнутри…
        Выскочившая в коридор Майя увидела лишь, как за спиной у Адама вскинул голову в беззвучном крике огромный призрачный ворон.
        Распахнутые крылья небрежно мазнули по комнате, расшвыряв в разные стороны незнакомых мужчин. Одно перо краем задело руку Майи. Легкое, мимолетное касание, подобное скользнувшему клочку тумана, но предплечье вдруг обожгло острой болью. Студентка охнула и зажала руку ладонью.
        Птица исчезла. Растаяла в воздухе, словно и не было ее. Лишь ветерок из приоткрытой двери гонял по коридору несколько мелких черных перышек…
        Из-за угла выглянула любопытствующая малиновая морда. Мэнжи выскользнул в коридор, медленно по большому кругу обошел Бурых, валяющихся на полу, и остановился возле Имке. Его хозяйку била крупная дрожь. Она стояла, зажмурившись, вжавшись спиной в стену. По щекам бежали слезы…
        «Кот» ткнулся носом в ногу хозяйке, и та, вздрогнув всем телом, дернулась в сторону, не открывая глаз…
        Адам упал на колени. Его мутило. Кожу вновь начал жечь знакомый огонь: еще немного, и опять начнутся обмороки. Какого черта вообще здесь произошло?! У него нет сил - он выгорел пять месяцев назад! У него нет кулона - он не может сфокусировать энергию для удара!
        Но ведь смог. Ударил.
        Какого черта здесь творится?!
        Майя медленно убрала ладонь от болевшей руки и замерла, не отводя потрясенного взгляда от собственных пальцев.
        Кожа была перепачкана кровью.
        Настоящей кровью.
        От прикосновения призрачного создания.
        И больно было по-настоящему…
        Девушка обвела взглядом комнату - так, словно увидела ее впервые. А может, так оно и есть? Если кровь настоящая, если больно взаправду, значит, и все, что происходит вокруг, - реально?!
        - Матка Боска![4 - Matka Boska - Матерь Божья! (польск.)] - только и смогла выдохнуть Майя.
        Реален этот мир, где все скользит и изменяется. Реален рассказ Имке о Вороне и Койоте. Реальна боязнь Имке потерять брата. Реален, в конце концов, страх Имке перед теми, кто ворвался к ней домой!
        Где-то в глубине разума начинала поднимать голову радостная мысль, что «принц на белом коне» тоже реален, но Майя решила пока что об этом не задумываться. Хотя бы потому, что сейчас этому самому «принцу» было совсем нехорошо…
        Майя робко шагнула вперед. До Адама оставалось еще несколько шагов. Капля крови стекла по предплечью, упала на пол. По старому, давно не циклеванному паркету побежала легкая рябь, как от камня, брошенного в воду.
        Мэнжи ласково потерся щекой о ногу хозяйки. Имке медленно, словно боялась, что все сейчас пропадет, сползла спиной по стене, коснулась кончиками пальцев пушистой малиновой шерсти. И лишь потом рискнула открыть глаза.
        Двое нападавших не шевелились. Дышали ли они? Кто знает. Майе было совсем не до этого.
        Адама начала бить крупная дрожь. Его бросало то в жар, то в холод. Казалось, вокруг струится обжигающее пламя, а внутри, где-то в районе солнечного сплетения, застыл и продолжает расти, занимая все тело, огромный кусок льда…
        Майя наконец добралась до «принца». Остановилась за спиной, осторожно коснулась ладонью его плеча и шеи:
        - Как ты? - Перепачканные кровью пальцы мазнули по коже. Что-то наверняка осталось и на футболке парня, но она черная, незаметно.
        Ответа не дождалась, перевела взгляд на Имке:
        - Ты… в порядке?
        Та встретилась глазами с гостьей, сглотнула комок, застрявший в горле, и хрипло выдохнула:
        - Кажется.
        Капли крови с ладони Майи засыхали на коже Адама. И он внезапно почувствовал, как волны жара, кружащего вокруг него, замирают, останавливаются, отвердевают. Щелчок, еще один. Крошечные шестиугольники формировались из пышущего вокруг Адама пламени - пламени, которое он даже не видел, а чувствовал. Замирали, с легкими хлопками сцеплялись друг с другом, образовывая защитный кокон - такой же, как появился вчера. И пусть эта «скорлупа» не была видна обычным глазом, но Адам чувствовал, что она защищает от энергии искажений, клубящихся вокруг него.
        Парень мотнул тяжелой головой. Осторожно встал. Его повело в сторону, и он ударился плечом о стену: вроде и больно, а вроде прохладный кафель уменьшил жар, которой еще не до конца стих.
        Имке подняла на него заплаканные глаза и шепотом, одними губами сказала:
        - Спасибо. - Тонкие пальцы бездумно перебирали малиновую шерсть кота.
        - Не за что, - хрипло обронил Адам.
        В голове билась одна и та же мысль: как он вообще смог что-то сделать?!
        Девушка на миг опустила веки, словно собираясь с силами, а потом резко встала, подхватив Мэнжи на руки:
        - Надо уходить, найти Дерика. Если Кремпи расскажет, что тут был ворон… Нам не жить. Даже тем, кто думает, что это все галлюцинация.
        - Уже не думаю, - хрипло обронила Майя, догадавшись, что это камень в ее огород.
        Студентка пребывала в некоторой прострации. С одной стороны, она никак не могла представить, что такое вообще возможно, что мир, реальный, привычный, может искажаться, таять, как снег под весенними лучами. А с другой - Майе хотелось бегать по спирали и истерично визжать что-то на тему: «А!!! Это не глюки!» Правда, она подозревала, что если сейчас заорет на ухо «принцу», тот, окончательно и бесповоротно оглохнув, так никогда и не выберет ее в свои золушки. Приходилось терпеть.
        Впрочем, Имке было не до того, чтобы разбираться. Пошатываясь, как пьяная, хозяйка прошла мимо гостей в комнату. Вернулась она всего через несколько минут. На плече висела кожаная сумка, а Мэнжи пушистым малиновым воротником обвился вокруг шеи. Кажется, даже несколько раз.
        Майя и Адам послушно шагнули за Имке в подъезд.
        Далеко она не ушла. Остановилась перед дверью на той же лестничной площадке и нетерпеливо нажала на звонок. В квартире раздался громкий собачий лай. Имке оглянулась на своих гостей:
        - Не произносите ни звука.
        - В смысле? - хрипло поинтересовался Адам.
        Ему все еще было плохо. Вроде бы после появления кокона стало чуть полегче, но так быстро в себя, как вчера, парень не пришел.
        - Потом объясню, - отмахнулась Имке, вытирая слезы с глаз.
        За несколько минут ожидания, пока гостям откроют, дверь, как обычно, успела поменяться несколько раз: сперва она состояла из нескольких плохо сбитых между собой щелястых досок, потом стала металлической, украшенной коваными узорами, затем неведомый художник раскрасил ее веселенькими цветочками.
        Наконец дверь распахнулась…
        И Майя зажала себе рот, пытаясь сдержать испуганный возглас.
        На пороге стояла хрупкая стройная девушка. Все ее лицо покрывали шрамы. Они узелками собирались на щеках, паутиной разбегались по лбу и подбородку, прятались под огромными темными очками, закрывающими пол-лица…
        - Привет, Класина, - жизнерадостно поздоровалась Имке. Чересчур даже жизнерадостно.
        Лицо, перекрученное шрамами, скривилось в какой-то жуткой маске… И Майя поняла, что встречающая пытается улыбнуться.
        - Здравствуй. Что-то случилось?
        - Я тут… Мне с Дериком надо уехать на несколько дней. Последишь за Мэнжи? - Имке размотала кота-шарф с шеи.
        - Да, конечно, давай. - Класина медленно, как слепая, протянула руки, и Имке бережно передала ей зверька.
        - Мяв? - Мэнжи приоткрыл один глаз.
        - Все в порядке. - Девушка почесала его за ухом. - Я скоро за тобой приду.
        - Зайдешь, чай попьешь? - Класина словно и не замечала, что соседка пришла не одна.
        А может, действительно не замечала? Не видела?! Иначе зачем ей носить темные очки дома?!
        - Не сейчас.
        - Как скажешь. - Новая гримаса-улыбка. - До встречи.
        Дверь медленно закрылась.
        Имке хлюпнула носом, провела запястьем по щекам, вытирая дорожки слез, и решительно шагнула к лестнице.
        - Что с ней случилось? - негромко поинтересовался Адам.
        - Она попала к воронам, - коротко обронила Имке.
        Так, словно это объясняло все.
        Хельдер вышел из дома Миста Харба, пребывая в какой-то прострации. Серые, конечно, толком лечить не умели, так, слегка пригасили боль, но основная проблема заключалась совсем не в этом. Все было как-то неправильно. Казалось, сейчас, после недолгого разговора с Харбом, он узнал что-то важное, но что?! Создавалось впечатление, что перед Хельдером какая-то загадка, но чтобы ответить на нее, чтобы собрать пазл, явственно не хватало нескольких кусков.
        Шагнув за ограду, он привычно остановился, ожидая, что из-за угла вновь появится Кремпи Тайрос с приятелем. Они ведь наверняка не придумали ничего умнее, кроме как дождаться, пока у Хельдера завершится разговор с главой Серых, и устроить Крапчатому новую подлянку.
        Странно, но Бурых на улице не обнаружилось. То ли по делам ушли, то ли решили поискать игрушку поинтереснее.
        Хельдер медленно пошел по улице. Все-таки сегодня он получил больше вопросов, чем ответов. Гормо Даккен в молодости смог за короткое время преодолеть несколько ступеней. Рута хочет попасть на Запретный остров. Харб говорит загадками, на что-то намекает. Первый - если предположить, что разговор был, а не приснился, - задает идиотские вопросы про количество прутьев в решетке и утверждает, что ему совершенно не нужны службы в храме.
        Последнее, кстати, вообще звучит форменным бредом.
        Каждый шаг отзывался ноющей болью в ребрах. Доползти бы сейчас до дома, наглотаться лекарств, отогнать от себя Имке, которая наверняка тут же прибежит его врачевать, и завалиться на кровать. И спать, спать, спать ближайшие несколько дней. Если только не придется идти на службу. Когда там по графику дежурство?
        Надо будет дома вспомнить. Главное, что не сегодня и не сейчас. Кажется.
        Хельдер ускорил шаг.
        Чем дальше он уходил от дома Черного, тем нестабильнее становилась улица. Стены домов все чаще изгибались и меняли форму, окна начинали переползать с одного места на другое, ветви деревьев подрагивали и выгоняли разноцветные листья, готовые уже через мгновение осыпаться легким дождем…
        А вокруг кружил людской водоворот. Вот пробежали двое Песчаных, спешащих на службу. Вот неспешно прошла девушка с тяжелой корзиной. У дальней стены столпилось множество людей, судя по азартным крикам, увлеченных тараканьими бегами: дорожка, по которой бегут насекомые, успеет от старта до финиша измениться раз пять, но это, наоборот, делает игру только интереснее! У витрины магазина присела на корточки завязать сыну шнурки молодая мама…
        Домовой остров жил своей жизнью. И в этой беспечной кутерьме Хельдер в перепачканной одежде, с рассеченной губой и синяком под глазом смотрелся совершенно инородно.
        Задумываться об этом, правда, совершенно некогда. Нужно как можно скорее попасть домой.
        Путей от особняка Черного до дома Крапчатого было не так уж и много, но Хельдер выбрал самый короткий: мало того, что самому хочется побыстрее домой попасть, так нужно еще Имке успокоить, что все в порядке. Ну или почти.
        Проблема, правда, в том, что сам Хельдер по этой дороге ходил давно, а потому слегка заплутал неподалеку от Серого образа - основного неизменного ориентира. Высеченный в огромном, в два человеческих роста, камне, Первый свысока наблюдал за суетящимися у его ног людишками. Тонкому, изящному изображению койота не было дела до того, что кто-то болен, кто-то устал, кого-то избили…
        В общем, Хельдер свернул направо там, где надо было повернуть налево. Из-за этого он потерял целых пятнадцать минут. И, вероятно, именно это позволило ему, когда он наконец вернулся обратно к Серому образу, нос к носу столкнуться с Имке как раз у монумента.
        - Дерик! - Девушка радостно повисла у брата на шее.
        Тот поморщился от боли и осторожно отодвинулся от сестры:
        - Ты что здесь делаешь?
        - Я… Мы… - Имке начала было говорить, но запнулась, разглядев синяк, растекшийся по скуле Хельдера. Подняв руку, мягко коснулась щеки брата: - Это… тоже Кремпи?!
        - Что значит «тоже»?! - вскинулся парень. Только сейчас он заметил высохшие на щеках у Имке дорожки слез, разглядел растрепанные волосы, увидел, что она нервно закусывает губу. - Он что, приходил…
        Имке хлюпнула носом:
        - Он… Вдвоем… И…
        - Я убью его… Я убью эту падаль! - прошипел Крапчатый.
        - Боюсь, если он очухается в течение ближайшего получаса, - флегматично протянул Адам, - и расскажет, что видел у вас дома, убьют уже нас.
        До Хельдера только после этого дошло, что Имке не одна. За ее спиной стояли мрачный ворон и с интересом озирающаяся по сторонам девчонка - та самая, которую он сдуру вытащил с Запретного острова.
        - В смысле?! Что вы здесь делаете?!
        Адам пожал плечами:
        - Если в двух словах - твои приятели решили поговорить с твоей сестрой, но я вмешался в разговор. А они, после того как увидели меня, внезапно решили упасть в обморок. Нам троим пришлось бежать искать врача. Пока не нашли.
        И хотя сейчас стоило задуматься о последствиях того, что по островам гуляет самый настоящий ворон, у Крапчатого отлегло от сердца. Пусть незваный гость и говорил иносказательно, но из его речи вполне можно было понять, что с Имке ничего не случилось. Кажется.
        И все-таки следует срочно решить проблему, свалившуюся на голову. Что делать?!
        У самого Хельдера были совершенно определенные планы на день. Изначально они, конечно, были связаны с ловушками, заброшенными на Запретный остров, потом, после появления этой Майи, в задумках Крапчатого нашлось место и для нее. Но сейчас все расчеты рухнули в бездну. Прежде чем осуществлять планы по захвату мира, нужно найти безопасное место для сестры и куда-то деть этого ворона, Другой бы его побрал.
        А тут еще в хор неприятностей вплетали свои голоса намеки Серого и желание Руты побывать на Запретном острове.
        На миг Хельдера посетила нехорошая идея пойти к дочери Черного и, как она того хочет, вместе с ней отправиться туда, куда она так мечтает попасть. В конце концов, Хельдеру самому туда надо. Плюс, опять же, какие бы неприятности в лице главы Серых, Черного и Бурых ни ждали парня на Запретном острове, никто из них не посмеет причинить вред Руте. Ее вполне можно использовать как живой щит.
        Но тут возникает вопрос с припадками Руты Даккен. Если она действительно теряет сознание при малейшем волнении, ничем хорошим сия прогулка не закончится. И дело даже не в том, что девушка пострадает. Трудность заключается в том, что, когда она рухнет в обморок при виде, например, храма Первого, именно Хельдеру придется ее волочить на себе: Черный голову снимет, если с головы его драгоценной дочурки хотя бы волос упадет.
        Нужно срочно придумать что-то другое…
        И в этот момент Майя, наконец догадавшаяся, что все происходящее - не плод ее больного воображения, и с интересом изучающая царящую вокруг кутерьму, решила подать голос:
        - А сетка на небе так и должна исчезать?
        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
        в которой Майя радуется красивой обстановке, Адам практически ничего не понимает, а Хельдер пытается разрешить свалившиеся на него проблемы
        Хельдер зачарованно смотрел на небо, пытаясь собраться с мыслями. Происходящее казалось настолько нереальным, что все размышления о Руте, Запретном острове и вороне вылетели из головы. Черная сетка, привычно расчертившая голубые небеса и защищавшая Домовой остров от искажений, струящихся в бездне, медленно растворялась в воздухе. Где-то высоко, в зените, меж переплетений созданных магией канатов образовалась огромная дыра, которая расползалась в разные стороны, увеличиваясь с каждым мгновением.
        Майе эта картинка, если честно, напоминала дырку, стрелку, ползущую по капроновому чулку. Стрелки, правда, идут по прямой, а эта прозрачно-синяя клякса расширялась во все стороны.
        Адам пока не осознал, что что-то не так: в конце концов, если здесь все течет и меняется, значит, и черная дымная клетка на небе может то исчезать, то появляться.
        А вот у Имке было совершенно противоположное мнение:
        - Это… Это что ж такое?! Защита пропадает?!
        - Защита? - осторожно уточнил Адам.
        В голову ему начала закрадываться нездоровая мысль, что все может быть не так уж хорошо, как кажется.
        Имке даже не обратила внимания на его вопрос. Перевела перепуганный взгляд на брата и тихо пробормотала, прикрыв ладонью рот:
        - Это Другой ее пробил…
        - Другой?! - Тут уже пришла очередь Хельдера задавать вопросы.
        Имке судорожно закивала, в ее глазах стояли слезы:
        - Там… Кремпи… Он… А он меня спас… и там Другой… Крылья… И что ж теперь будет?!
        Хельдера сейчас разрывало несколько противоречивых желаний. С одной стороны, где-то в глубине души что-то мелкое и противное билось в истерике и жалобно верещало: «Мы все умрем!» - предлагало посыпать голову пеплом и прямо сейчас отправиться к границе острова и самоубиться об остатки защитной сетки; ждать-то, если умрем, все равно незачем! С другой - расчетливость благоразумно сообщала, что, пока все будут заняты вопросом, куда же подевалась защита, он сможет оперативно попасть на Запретный остров и получить желаемое. Ну а с третьей - так до сих пор и не была решена задачка, что делать с вороном. Не с тем, который Другой, а с тем, который сейчас стоял рядом и явственно был опасен. Хотя бы потому, что в ближайшее время наверняка кто-нибудь почувствует исходящую от него ауру.
        И, кстати, да, к слову об ауре, почему Хельдер сам сейчас ничего не чувствует?
        Минут через десять из нервно дрожащей Имке удалось выудить краткое изложение событий, начиная от защитного кокона, образовавшегося вокруг ворона, и заканчивая сданным соседке Мэнжи. Ситуация начинала обретать вполне понятные черты, потому что из отрывистого отчета ворона не было ясно практически ничего.
        Правда, трудность в том, что это Хельдер не чувствовал, что рядом ворон. Вполне возможно, что кто-нибудь, занимающий высокий ранг, легко распознает гостя. И вот тогда не поздоровится всем.
        А это значит - надо что-то делать.
        И чем быстрее, тем лучше. Потому что чем дольше стоишь на одном месте, тем вероятнее опасность, что кто-то что-то поймет.
        Тем более что, когда вокруг носится толпа народу, периодически поднимая головы к небу и истерично вздыхая: «Да что ж это творится, люди добрые?!» - ты, стоящий и напряженно думающий о чем-то своем, вызываешь массу подозрений.
        Меньше всего о происходящем беспокоилась Майя. Да, она задала вопрос про защитную сетку, да, она не получила ответа, и да, пожалуй, после этого стоит заволноваться, но в голову ей внезапно забрела идея о том, что если она таки действительно в другом мире, то как же все те, кто остался дома?! Как там родители, дедушка, институт, в конце концов?! Она тут, значит, второй день в параллельных вселенных обитает, а там, в родном городе, никто и не знает, куда она пропала?! Все ведь волнуются! И что теперь делать?! Куда бежать?! Как вернуться?! В общем, проблемы этого мира студентку сейчас интересовали меньше всего.
        Крапчатый потер виски, приводя мысли в порядок. Для начала нужно избавиться от страха. А теперь… Теперь нужно найти наиболее простой и рациональный способ действовать.
        Первое. Нужно спрятать Имке.
        Второе. Нужно попасть на Запретный остров.
        Третье. Нужно избавиться от ворона.
        Четвертое. Нужно… Стоп. Против Черного ни один идиот не пойдет. Рута хочет попасть на Запретный остров, и, как сразу стало понятно, брать с собой ее нельзя. Но ведь можно оставить Имке у нее в гостях. На некоторое время. А ворона, раз ему так уж нужно найти кулон, можно взять с собой на Запретный остров. Подвеску он вряд ли найдет, но, по крайней мере, его не будет в непосредственной близости от Имке. И тогда, может быть, никто и не задумается о связи между исчезающей сетью и происшествием с Кремпи.
        Остается последний вопрос: что делать с Майей. Оставлять ее вместе с Имке у Руты - это безумие. Глупо отдавать в руки Даккену козырную карту, способную открыть тебе путь наверх. И что тогда делать? Не тащить же ее с собой на Запретный остров?
        Хотя… почему бы и нет…
        А, в бездну! Хельдер вновь мотнул головой. Проблемы надо решать по мере их поступления. Для начала надо сдать Имке на руки Руте и убедить сестру остаться на Домовом острове.
        А затем - найти способ перенестись на Запретный.
        Без Имке. Потому что, если с ней что-то случится, Хельдер себе никогда не простит.
        Парень пригладил рукой встрепанные волосы и хмуро бросил:
        - Пойдем.
        Самой большой глупостью было, конечно, брать с собой, в дом к Черному, ворона. Но с другой стороны, если необходимо оставить в гостях у Руты Имке, не бросать же Майю и этого Адама прямо здесь, на улице. И дело даже не в человеколюбии. К ворону?! Не смешите! Вопрос в том, что, если его оставить прямо здесь, у Серого образа, слишком велика опасность, что кто-нибудь все-таки почувствует, что за птица приблудилась на острова. Ну а с Майей проблем еще больше - вдруг кто-нибудь поймет, кто она, и решит воспользоваться полученными знаниями? Делиться таким бонусом с врагами Хельдер не собирался. Нет, конечно, вести ее в дом к Черному тоже глупо, но если самому хозяину девушку не показывать, то, может, все и обойдется…
        За прошедшее время искажение, дотянувшееся с окраин Домового острова до особняков Гормо Даккена и Миста Харба, стихло: деревья перестали нервно поводить ветвями, дорога осталась вымощенной камнями, и даже сами дома выбрали наконец оптимальный внешний вид и застыли, приняв более-менее приличный облик.
        Возможности рассмотреть, как сейчас выглядит особняк главы Серых, не было, а вот дом Даккена предстал во всей красе.
        И Майя, мгновенно забыв о своих печалях по поводу родителей, дедушки и возвращения домой, замерла, восхищенно разглядывая открывавшийся вид.
        Это был замок. Выстроенный по всем канонам готической архитектуры, он возносился в вышину, чудом не задевая шпилями обрывки черной сетки на небе. Галереи и арки, изящная резьба и ажурное плетение украшений на серых камнях здания, скульптуры горгулий, замерших на кровле, и разноцветные витражи в каменных розах оконных переплетов… Казалось, это здание сошло с картинки из книги.
        Впрочем, сохранялось оно таким недолго: одна из башен поплыла. Словно сделанная из пластилина игрушка, сминаемая рукой невидимого великана, она оседала неопрятной кучей, плыла и плавилась… Майя тихо ахнула, пораженная тем, что такая красота может рушиться, и Хельдер, уже шагнувший к воротам, замер, обвел взглядом дом и только сейчас заметил, что с ним что-то не то.
        - Шкура Первого! - зло ругнулся парень.
        - В чем дело? - удивленно покосился на него Адам.
        Как ни странно, но Хельдер снизошел до объяснения ворону. А может, дело в том, что он помог Имке?
        - Искажения.
        - И? - не успокаивался Адам. - У вас же это норма.
        Хельдер дернул уголком рта: у него болела каждая клеточка, нужно было как можно скорее действовать, а тут задавали ненужные вопросы… Впрочем, ответ стоило дать. Хотя бы для того, чтобы изобразить видимость того, что он готов сотрудничать с вороном.
        - Они обычно идут от края острова, по горизонтали. А сейчас льются сверху. Через дыры в защитной сетке.
        Словно в подтверждение сказанных слов, искажение затронуло дерево неподалеку. Первыми изменились верхние ветви. Они изгибались под диковинными углами, выпускали цветы, через мгновение осыпавшиеся черной трухой. И изменялись они все по вертикали: если сначала флуктуация изменяла крону дерева, то с каждым мигом она спускалась все ниже и ниже, и уже через минуту дерево принялось вытаскивать корни из земли. Вытащило, сдвинулось в сторону, цепляясь, как каракатица, да так и замерло, уйдя из струи искажения, льющейся с небес.
        - Хреново, - констатировал Адам.
        Если подобное направление искажений нестандартно, то вполне возможно, что местные жители могут задуматься, откуда оно взялось. И, например, предположить, что во всем виноват невесть откуда взявшийся ворон. А тут представителей Стаи, похоже, не особо любят, полагая, судя по соседке Лейденов, что они какие-то маньяки…
        Сам Адам, конечно, сомневался, что кто-то из Стаи мог сделать нечто подобное, но доказывать это местным жителям не было времени.
        Хельдер совершенно не собирался оставаться на месте и страдать по случившемуся. Даже если чья-то вина в поломке сетки и есть, сейчас ничего уже не исправишь, и надо как можно скорее сдать Имке Руте. А потому он мрачно буркнул в очередной раз:
        - Пойдем.
        Честно говоря, некоторые опасения у Хельдера имелись. Если постучаться в главную дверь, его, даже такого избитого и поцарапанного, сразу спокойно впустят. Но что делать с остальными гостями? Объяснять дворецкому, что вот эта перепуганная девчонка - твоя сестра, вот эта девица - попаданка из мира, созданного Другим, а вот этот здоровенный жлоб - и вовсе ворон? И если с сестрой-то ладно, пропустят, то вот насчет остальных… Сколько ты проживешь после такого чистосердечного признания?
        Впрочем, выбора нет. Проникнуть через черный вход еще сложнее. Не слугой же прикидываться, в самом деле…
        В общем, Крапчатый не придумал ничего лучше, как действовать напролом. В конце концов, если слегка соврать… Может, никто ничего и не заметит? Дворецкий-то у Черного не из Серых или Бурых. Да, посильнее самого Хельдера, но вряд ли его сила столь значима, что он сможет опознать ворона. К тому же сейчас благодаря невесть когда появившемуся кокону ничего не чувствуется.
        Хельдер решительно постучал.
        Суровый дворецкий открыл дверь, окинул невозмутимым взором разношерстную компанию (наиболее живописно выглядели, конечно, Лейдены: растрепанная Имке, Хельдер с расплывающимся по лицу синяком и в перепачканной пылью одежде), и флегматично поинтересовался:
        - Чем могу быть полезен?
        Создавалось впечатление, что он забыл, что час назад уже впускал Крапчатого в дом.
        Парень решил действовать напрямик. Ну, практически.
        - Я к Руте.
        На лице дворецкого не дрогнул ни один мускул.
        - Эти дамы и господин с вами? - Что радовало, самого Хельдера он узнал.
        Крапчатому очень хотелось вывалить на эту неприступную крепость в людском обличье весь вал информации про воронов, попаданцев и прочих, а потом посмотреть, как на это отреагируют, но сейчас у него была совершенно другая цель.
        - Со мной. Мы договаривались с Рутой.
        Дворецкий чуть повернул голову, словно прислушивался к чему-то, что было слышно лишь ему, потом опять перевел глаза на Лейдена - так могла бы двигаться заводная кукла.
        - Следуйте за мной.
        Первое препятствие оказалось пройти проще, чем предполагалось.
        Майя зачарованно оглядывалась по сторонам. У нее совершенно вылетело из головы всяческое беспокойство по поводу родных и оставленного дома. Еще несколько минут назад она переживала, что же подумают папа, мама и дедушка, что будет с институтом, - прогулов ведь насчитают! - а сейчас… Она словно попала в сказку: странную, диковинную, чуточку фантасмагоричную, но от этого не менее интересную. Да, в первый миг девушка забеспокоилась по поводу исчезающей сети на небе, но после того как увидела этот замок и попала внутрь… Теперь ее совершенно не беспокоили тревоги местных жителей на предмет каких-то там вертикальных искажений. Майя хотела лишь одного - получше рассмотреть этот мир. И начать явно стоило с этого замка. Благо здесь, в этом особняке, было на что посмотреть.
        Готика диковинным образом соседствовала с хай-теком. Витражные стрельчатые окна наполовину скрывались за жалюзи; гладкая кладка стен плавно переходила в хромированные и пластиковые панели; спрятавшиеся в нишах рыцарские доспехи были расцвечены мириадами точечных светильников; ламинат на полу соседствовал с небрежно рассыпанной соломой; блестящие металлические поверхности плавно перетекали в полированное дерево.
        Здесь царила эклектика. И надо сказать честно, Майе это нравилось.
        Наконец Хельдер остановился перед дверью. На миг студентка задумалась: а коридоры здесь тоже движутся сами по себе? Вероятно, да - достаточно вспомнить переползающие окна в доме, где жил Крапчатый с сестрой.
        И как тогда, интересно, местные жители ориентируются, ищут нужные комнаты, находят дорогу к необходимому зданию на улице? Вопрос ведь даже не в том, что улица или коридор вильнет в сторону. Ну пройдешь лишние пять метров. А если сам дом, сама дверь в комнату изменится так, что ты ее и не узнаешь, зайдешь не туда, не найдешь нужный тебе предмет?..
        Впрочем, того же Хельдера эти вопросы, похоже, особо не беспокоили. Он постучал по дверному косяку, уверенно потянул за ручку и широко улыбнулся:
        - Привет. К тебе можно?
        - Да, конечно, заходи! - послышался из комнаты веселый девичий голос.
        Крапчатый шагнул внутрь. За ним потянулся и остальной караван нежданных гостей.
        В спальне Руты вновь воцарились все оттенки розового. Причем порой краски были настолько яркими, что на язык просилось сравнение «зубодробительные», а при взгляде на некоторые поверхности начинала болеть голова.
        Сама хозяйка крутилась перед зеркалом. Одетая в тонкий летний топик, украшенный стразами, и короткие шорты, девушка прикладывала к себе по очереди две висящие на вешалках маечки, выбирая посимпатичнее. Хельдер, совершенно не ожидавший, что она так быстро придет в себя, и предполагавший, что его сейчас примет всего лишь бледное подобие веселой Руты, удивленно нахмурился.
        Рута оглянулась:
        - Какая лучше? Ой. Привет, Имке. А кто это с вами?
        Хельдер тоже оглянулся - на спутников. Движение получилось совершенно непроизвольным - он и так знал, кто должен зайти за ним, но автоматически бросил короткий взгляд на дверь. Компания действительно подобралась фееричная: Имке - нерасчесанная, растрепанная, нервно потирающая запястья и озирающаяся по сторонам; Майя - с размазавшейся за ночь тушью, не отрывающая восторженного взгляда от медленно текущих по стенам искажений. Ну и Адам - насупленный, мрачный и, как показалось Крапчатому, явно задумавший какую-то пакость.
        Хельдер мотнул головой, стараясь загнать подальше мысль о том, какую же он глупость сделал, притащив ворона в дом к Черному. И какую еще глупость он сделает в ближайшее время.
        - Это мои знакомые, мы просто по дороге к тебе зашли и…
        - Ты все-таки согласен, что мне нужно попасть на… - Девушка оборвала себя на полуслове - все-таки здесь были незнакомцы, перед которыми не стоило болтать, - и поспешно поправилась: - Что я не могу оставаться дома?
        Вот уж с этим Хельдер был совершенно не согласен. Может, Рута права и путешествие на Запретный остров поможет ей вылечиться, но ведь она до этого времени успеет десяток раз рухнуть в обморок. И, естественно, крайним будет Крапчатый.
        - Нет, не в этом дело…
        Внимание Майи вдруг привлекло странное шевеление, которое она разглядела краем глаза. Девушка повернула голову - нет, вроде бы все по-старому. Комната практически стабильна. Стабильна настолько, что, если бы не царящие в ней оттенки «вырви глаз», можно было бы решить, что Майя находится дома. Значит, дело не в этом. Что-то другое…
        - То есть? - хмуро поинтересовалась Рута, откладывая в сторону одежду.
        Майя обвела взглядом комнату. Что-то было не так… Чересчур нестабильно для родного мира, чересчур стабильно для этого…
        Картина! Висевшая на стене картина с изображением какого-то пейзажа! Все дело в ней!
        - Понимаешь, - осторожно начал Хельдер. Главное, сейчас все сформулировать так, чтобы дочь Черного не начала нервничать. Новый приступ вряд ли получится погасить простым прикосновением. - Ты ведь хочешь не на Дачный остров попасть или, там, Весенний…
        Майя осторожно шагнула к картине, привлекшей ее внимание. Что в ней было не так? Почему она казалась неправильной?
        - А у меня, - продолжал Крапчатый, - сейчас тоже появилось несколько проблем…
        Майя всмотрелась в нарисованный пейзаж. Бурая, спекшаяся земля. Черное небо, расчерченное алыми полосами. Обломки колонн, парящие в воздухе… Где-то это она уже все видела. Но где и когда?
        - То есть, - резко обронила Рута, - сейчас просто не хочешь идти со мной?
        Хельдер поморщился. Кажется, разговор пошел немного не в ту сторону.
        Имке в беседу пока не вмешивалась: она дочку Черного никогда особо не любила и сейчас, честно говоря, не могла понять, зачем Дерик вообще притащил их всех сюда, если нужно как можно скорее решить проблему с обнаруженным вороном. Нет, он, конечно, и помог, и спас, да и в целом вроде человек неплохой, но, извините, он - ворон! И когда Кремпи придет в себя, то наверняка сразу побежит рассказывать, что за птичка расправила крылышки в самой обычной многоэтажке.
        Адаму досталось самое сложное задание. С одной стороны, предстояло понять, что именно задумал Крапчатый (почему-то Адам был уверен, что ничего хорошего тот выдумать не может), а с другой - приходилось наблюдать краем глаза за Майей, чтобы та не натворила каких-нибудь глупостей. Нет, разумеется, хорошо, что она наконец поверила в реальность окружающего мира, но кто знает, что она из-за этого может сотворить?
        - Не в этом дело. - Пока правильных слов, чтобы успокоить Руту, не находилось. - Понимаешь…
        Майя сделала еще один шажок к картине. Нет, ну все-таки где она видела этот пейзаж?! Что-то настолько знакомое…
        Изображение чуть пошевелилось: тонкая ленточка реки, нарисованной у самой рамки, приподнялась над землей и потекла на некотором от нее расстоянии.
        Ну конечно! Перед тем как Майя увидела «принца»! Именно эта галлюциногенная картинка возникла прямо перед ней, заместив собой привычные улицы родного города!
        И судя по вопросу, который ей задали при первой встрече: «Ты тоже это видишь?» - «принц» созерцал тот же самый пейзаж. То есть это с самого начала не было галлюцинацией.
        Нет, Майя, конечно, уже осознала, что все творящееся вокруг нее - реальность и к галлюцинациям не имеет никакого отношения. Но она искренне предполагала, что эта самая реальность начинается примерно с пещеры и разноцветного глазастого желе. Относить ли к глюкам ту пакость, что невесть как проявлялась на улицах родного города, студентка пока не знала.
        И вот тут, при проявлении картины, движущейся, подобно изображению на экране телевизора или в цифровой рамке для фотографий, в голову внезапно пришла здравая мысль: реальным было все. И синяя кошка, и «кровь какой группы…», и даже черное небо, разрисованное алыми всполохами, увиденное неподалеку от института.
        Радоваться по этому поводу или огорчаться, Майя пока не решила.
        В комнате повисла тишина, и девушка удивленно оглянулась: Хельдер, только начавший что-то объяснять своей собеседнице, запнулся и замолчал.
        Хозяйка комнаты нахмурилась.
        Майя обвела взглядом комнату. Ей показалось или в помещении действительно сгустились сумерки? А может, это розовые обои начали отливать странными багровыми тонами?
        - Понимаю - что?!
        Нет, определенно что-то не так. В углах у самого пола проявились черные тени. Пока едва заметные, с трудом различимые…
        Майя зябко передернула плечами. Такое чувство, будто по комнате сквозняк прошел. Зябко стало. Неужели никто ничего не видит и не чувствует?! Нет, ну ладно «принц», Адам, он сам неместный, но Хельдер-то, который вытащил ее из пещеры со странным желе и этой, как ее, веретенницей, он что, тоже ничего не понимает? Здесь же явно что-то творится!
        Хельдер вздохнул, собираясь с силами, понимая, что сейчас сделает еще один шаг с обрыва (а если после этого у Руты начнется новый припадок?!), и выпалил:
        - Мы с тобой договаривались. Точнее, ты хотела, но у меня сейчас не получается, поэтому Имке пока останется здесь, с тобой, хотя бы до вечера, а потом я вернусь и…
        - Что?!
        Крика явно было два. Возмутилась не только Рута, практически ничего не понявшая из спутанной речи Крапчатого, но и Имке, понявшая как раз таки все.
        Майя испуганно вздрогнула, дернулась в сторону, толкнула Адама. Ее ладонь случайно коснулась картины.
        Под пальцами пошли волны, как от камня, брошенного в воду…
        Адам оступился, задел Имке. Та от неожиданности шарахнулась в сторону, зацепила брата, а Хельдер, в свою очередь, чуть не упал на Руту, затормозив в последний момент и все-таки толкнув ее в плечо рукой.
        Майя увидела, как реальность раскололась.
        Черная изломанная трещина прошла от пола до потолка, разрывая нестабильный мир, распуская в разные стороны ручейки разломов.
        В лицо пахнул холод ледяной пустоты, а на коже застыли кристаллики изморози.
        Исчезла розовая комната. Пропали плюшевые мишки, украшенные легкомысленными ленточками. Растворились в ночной темноте кружева и цветочки.
        Все сменилось спекшимся рыжим камнем под ногами, черным небом над головой, расцвеченным алыми всполохами северного сияния, лентой Горячей реки, протянувшейся впереди, над землей, и парящими в воздухе обломками разрушенного много лет назад храма Первого.
        Майя зачарованно оглянулась.
        Адам.
        Имке.
        Хельдер.
        И девушка, в дом к которой сейчас пришли и имя которой Майя пока не знала.
        Запретный остров принял новых гостей.
        - Блохи Первого! - звучно выругался Хельдер.
        И, похоже, сейчас он выразил общее мнение.
        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
        в которой Адам помогает кому только не лень, Майя находит новую дорогу, а Хельдер злится по пустякам
        С неба упала сиреневая капля. Приземлилась прямо на голое плечо Майи и, прежде чем девушка успела понять, что происходит, - кажется, дождь начинается? - растворилась в воздухе, словно ее и не было.
        Майя озадаченно вскинула голову. Алые всполохи в черном небе кружились сумасшедшей каруселью. Можно, конечно, предположить, что начался дождь, но ведь нет ни облачка! Ну или еще чего-либо, что можно было бы обозначить как тучку.
        Новая капля приземлилась прямо на кончик носа. Приземлилась и растаяла, также не оставив следа, раньше чем Майя успела вытереть ее с лица. И как это понимать?
        Да уж, странный мир, странные законы физики. Самое интересное, что на Домовом острове - так, кажется, местные жители его называли - небо явственно было другое. И ничего сиреневого с него не капало.
        Впрочем, если Майя, поняв, что все творящееся вокруг нее реально, перестала удивляться столь резкой смене кадров фильма и решила, что самое странное - это цвет дождя, «аборигены» так не считали.
        - Как мы здесь оказались? - растерянно поинтересовалась Имке, пропустившая мимо ушей ругательство брата.
        Майя покосилась на нее:
        - Телепорт?
        Пусть фантастику студентка и не уважала, но все-таки она была дитя своего века, а потому могла спокойно высказать самое фантастическое предположение. Тем более что здесь оно, похоже, могло оказаться правдой.
        Имке посмотрела на нее, как на дурочку:
        - Ты хоть представляешь, какие способности надо иметь, чтобы создать телепорт?! Для этого нужно быть как минимум Бурым! С острова на остров просто так не попадешь… Так, стоп. Дерик, - вкрадчиво поинтересовалась девушка, - а как ты до этого оказался на Запретном острове?
        - Я?! - Парень бросил на сестру косой взгляд. - С чего ты взяла, что я…
        - Хельдер Лейден! - взвилась Имке. - Не морочьте мне голову! Ты притащил к нам в дом ворона! И притащил именно с этого проклятого Первым Запретного острова, а теперь изображаешь неизвестно что?!
        - Ворона?! - удивленно вскинула голову Рута, до этого момента пораженно оглядывающаяся по сторонам.
        Хельдер сдавленно застонал. Если он и надеялся, что ему удастся хоть что-то сохранить в тайне, то жестоко просчитался.
        Хотя, с другой стороны, пока никто, кроме него самого, не знал, кто такая Майя…
        И очень хорошо, что никто не знал. А то у Имке язык без костей. Обязательно разболтает…
        Адам покосился на новую знакомую.
        В конце концов, терять ему уже было нечего. Конечно, сам Лейден относится к воронам весьма предвзято, да и соседка со шрамами на лице оптимизма не внушала, но вместе с тем Адам прекрасно знал, что никто из Стаи не мог совершить ничего подобного! Да никто из Стаи вообще понятия не имел, что в искажениях может существовать разумная жизнь! А раз никто не знал, то и причинить никакого вреда не мог. Одним словом, это какая-то ошибка.
        - Ворона, - согласился он, протягивая руку девушке. - Адам Верин.
        Рута отступила на шаг. На протянутую руку она смотрела с таким страхом, словно на ладони у ворона свернулась пружиной изготовившаяся к прыжку змея.
        Еще один шаг. В карих глазах светилась паника.
        Хельдер понял: еще мгновение - и случится трагедия. Девушка или завизжит (в лучшем случае), или рухнет в обморок, и тогда именно Крапчатому придется, вместо того чтобы искать ловушки, тащить ее на себе.
        Нужно было срочно что-то делать.
        Вокруг щиколоток Руты закружились крохотные вихрики. Рыжий песок пачкал светлую кожу. Спекшаяся земля под ногами превращалась в серую метлахскую плитку, меж стыками которой пробивались и спешно росли, оплетая все вокруг, зеленые плети вьюнков.
        Адам все еще стоял с протянутой рукой, не понимая, что на его жест никто не ответит.
        Удар сердца. Второй. Каблук Руты пошел в сторону…
        Крапчатый уперся ладонью ей в плечо и мягко поинтересовался:
        - Ты мой подарок не потеряла?
        Начавший мутнеть взгляд сфокусировался на Хельдере:
        - Н-нет…
        Адам медленно опустил руку.
        Повисшая пауза явственно требовала продолжения. И Крапчатый ляпнул первое, что пришло в голову:
        - Сейчас с собой?
        Удивление окончательно взяло верх над страхом:
        - Н-нет… А зачем… здесь?
        - Ну… - Хельдер панически заозирался, надеясь, что обстановка подскажет ему хоть одну умную мысль.
        Камень. Колонны. Река. И ни одной идеи в голове.
        Имке вздохнула и, на миг встретившись взглядом с умоляющим взором брата, решила-таки прийти на помощь:
        - Подарок? Не тот, который ты хотел отдать мне?
        Помощь, конечно, вышла своеобразной, но Хельдер сейчас тонул в таком болоте, что был готов схватиться не то что за протянутую руку - даже за змею, свесившуюся с берега.
        - Ну, извини, так получилось!
        Рута заволновалась:
        - Так это были не мне сережки? А где тогда подарок, который ты мне обещал?
        Хельдер сдавленно застонал. Он совершенно не ожидал, что, казалось бы, невинный разговор, единственной целью которого было не дать начаться припадку, выльется в такую проблему. Самое обидное - если его сейчас продолжить, результат будет тот же, как если бы он его не начинал. Рута переволнуется, у нее случится припадок, и, учитывая, где они находятся, именно Хельдеру придется приводить ее в чувство. А если не получится - тащить с собой. А поскольку Серый так и не смог его до конца вылечить, удовольствие это будет ниже среднего.
        Проблем явно было больше, чем Хельдер планировал.
        - Может, прекратим спорить? - не выдержал Адам.
        Он решил не заострять внимания на том, что его протянутую руку, мягко говоря, проигнорировали. Ему сейчас было понятно только одно: где-то здесь находится его кулон. И чем быстрее он сможет его найти, тем скорее закончится вся эта фантасмагория.
        Рута вздрогнула, словно только сейчас вспомнила о его присутствии. Впрочем, раньше чем девушка успела отреагировать, - а Хельдер вполне логично заподозрил, что она сейчас опять окунется в свои страхи, - Адам продолжил:
        - Я понимаю, против меня есть некоторое предубеждение. - Перед глазами как наяву всплыла паутина заползающих под черные очки шрамов, покрывающих лицо соседки Лейденов. Парень сглотнул комок, застрявший в горле, и попытался говорить максимально спокойно: - Я не имею никакого отношения к тому, что могло у вас здесь произойти…
        Хельдер с трудом удержался от язвительного комментария. Да, он терпеть не мог этих крылатых, но сейчас, пока ворон пытается достучаться до рассудка Руты… Лучше пару минут повыслушивать байки о том, что дети Другого ни в чем не виновны, чем тащить на руках дочку Черного, бьющуюся в истерике.
        Отдельный вопрос, что она совершенно зря оказалась здесь. Было бы намного проще, если бы Рута вместе с Имке осталась на Домовом острове. Ну, раз нет, так нет. О том, как они все вообще могли оказаться здесь, на Запретном, Хельдер предпочитал не думать. Одна мысль все-таки проскальзывала (и вполне вероятно, что она была истинной), но парень старательно загонял ее поглубже: проблемы надо решать по мере поступления.
        - Если кто-то, - мягким рассудительным голосом продолжал Адам, - назвался вороном и натворил здесь, на островах, кучу гадостей, единственное, что я могу сделать, - это уверить, что Стая здесь ни при чем. Стая вообще не имеет понятия о существовании ваших островов. - На язык просилась фраза, что Стая не знает о существовании в аномалиях разумной жизни, но Адам благоразумно решил, что это реплика из серии «все, что вы скажете, может быть использовано против вас», и предусмотрительно оборвал речь на полуслове.
        Рута, не мигая, смотрела на ворона. Да, перед дочерью Черного сейчас стояло воплощение самого страшного кошмара. Да, никто из тех, кто попал в руки к детям Другого, не мог похвастаться, что остался в добром здравии. Да, Рута Даккен лично была знакома с двумя людьми, чудом вернувшимися на острова. И да, оснований доверять этому ворону нет никаких. И все-таки…
        Он ведь был в комнате у Руты. Зашел туда вместе с Хельдером. И вроде бы не предпринимал ничего плохого.
        А может, ничего ужасного не произошло лишь потому, что ворон пока что один?
        И тогда возникает еще один вопрос: ворон пришел с Хельдером. Можно ли после этого доверять Лейдену и его сестре?!
        Противоречивые чувства рвали душу Руты.
        - Мне сейчас нужно всего лишь вернуть мой кулон, - пояснил Адам. - Честное слово, я не собираюсь совершать ничего… - парень запнулся, подбирая подходящее слово, - криминального. Мой кулон находится где-то здесь. Я найду его и уйду. - О том, что он понятия не имеет, как попасть домой, Адам тоже решил не распространяться.
        Майя не отрывала зачарованного взгляда от «принца».
        Он нравился ей изначально. Но пока она считала его лишь плодом больной фантазии, было как минимум глупо задумываться о чем-то серьезном. Но сейчас, когда стало ясно, что все происходящее - не один большой глюк… Сейчас от Адама просто исходила какая-то аура спокойствия, защищенности. Хотелось обнять его, прижаться щекой к груди, услышать стук его сердца… Последняя фраза парня вывела девушку из прострации.
        Тут возникало сразу два вопроса. Уйдет - то есть Майя больше никогда не увидит своего «принца на белом коне»? И уйдет - а она как дура останется в этой фантасмагории с сине-малиновыми котами и зубастыми эльфами?
        Оба варианта ей не нравились.
        - Один? - Вопрос сорвался с губ раньше, чем студентка сообразила, о чем она вообще спрашивает.
        Адам удивленно нахмурился:
        - В смысле?
        Майя почувствовала, что начинает краснеть: она понятия не имела, как правильно сформулировать вопрос, чтобы не показалось, что она навязывается.
        - Ну… В смысле…
        Девушка запнулась на полуслове. В конце концов, а что она стесняется?! Это ведь не она сама на эти острова всех затащила. Это из-за «принца» она сюда попала. А значит, именно он отвечает за то, чтобы доставить ее домой в целости и невредимости! Ну а когда дома окажутся, можно будет задуматься и обо всем остальном.
        - Я вообще-то тоже не отсюда! - Получилось, конечно, несколько агрессивно, но тут уже «Остапа понесло».
        Адам хмыкнул:
        - Я в курсе. - И не удержался от подколки: - А что, мы уже не в психушке сидим?
        - Не в психушке, - согласилась Майя.
        - Значит, будем выбираться вместе, - подытожил разговор Адам.
        Тут он совсем не лукавил - Стае будет очень интересно узнать, каким образом обычный человек смог заметить аномалию.
        У Майи от сердца отлегло.
        Рута медленно переваривала услышанную информацию.
        - И где твой кулон? - Голос чуть дрожал, но, по крайней мере, как удовлетворенно отметил про себя Хельдер, в обморок девушка падать не собиралась.
        Адам пожал плечами:
        - Без понятия. Где-то на этом острове. Если он действительно Запретный.
        В голову Руте внезапно забрела умная мысль. А что, если ворон только сейчас, без своего кулона, тихий и приличный? Что, если, получив его, он забудет о своем «честном слове»?
        Впрочем, озвучить это размышление дочь Черного так и не решилась.
        Хельдер осмотрелся: сегодня за границей Запретного острова других островов не наблюдалось. Видимо, ветра бездны разнесли земли по разным краям реальности. Надо сказать, польза в этом была несомненная: если бы, как и в предыдущий визит, сейчас на горизонте виднелся какой-нибудь остров, всю компанию давно бы заметили.
        В данный момент путешественники находились у самого обрыва. Как бы даже не того, с которого Крапчатый прыгнул совсем недавно. А это значит, что разбросанные ловушки должны обнаружиться где-то неподалеку. И сейчас, пока ворон с Имке отвлекают Руту, есть как раз несколько минут, чтобы определиться с действиями.
        Хельдер потер виски, пытаясь припомнить. В книге из закрытого фонда говорилось, как можно найти уже заряженные ловушки, которые за прошедшее время вполне могли переместиться. Вопрос только в том, что Хельдер в упор не помнил, что же для этого надо делать.
        В голове не было ни одной умной мысли. Традиционно.
        Взгляд скользнул по развалинам храма Первого…
        Стоп. Последнюю ловушку Хельдер оставил в месте, очень напоминавшем храм. И над головой тогда как раз парили обломки колоннады. Может, Крапчатый, ворон и Майя находились в тот момент как раз под храмом?
        А ведь это идея. Не прыгать же, в самом деле, с обрыва. Должен быть более простой способ собрать ту энергию, что успели поймать ловушки.
        И развалины храма вполне для этого подходят.
        Главное, только туда пойти. А то эти идиотские разговоры скоро с ума сведут!
        И кстати, вот нашелся хороший повод.
        - Поиск лучше всего начать оттуда! - Крапчатый уверенно показал рукой на парящие над землей обломки колоннады. Наткнулся взглядом на непонимающий взор ворона и пояснил: - Кулон - в любом случае вещь магическая. А значит, вполне могла под действием искажений передвинуться к храму.
        - Или могла не передвинуться, - в тон ему продолжил ворон.
        Хальдера безумно раздражал этот самодовольный качок. Надо сказать, небезосновательно, но сейчас не об этом речь. Будь на то воля койота, он бы давно начистил этому ворону морду. Но сейчас не до драк - обстановка не позволяла, да и сам Хельдер после близкого общения с Бурыми пребывал не в самом лучшем состоянии. Пусть Серые и подлечили его, но все равно до идеала далеко.
        А вообще следовало бросить этого пернатого в подземельях. И пусть бы его там веретенницы ели.
        Помощь пришла откуда не ждали.
        - Пойдемте, - решительно скомандовала Рута и, не дожидаясь ответа, направилась к руинам.
        Она даже не оглядывалась, не смотрела, идет ли кто-нибудь за ней. В конце концов, если ворон действительно делает вид, что его можно не бояться, лишь для того, чтобы получить кулон, узнать это можно будет только по факту. А до этого времени вполне можно найти лекарство от приступов.
        Постепенно за девушкой потянулись и остальные путешественники.
        Ушла Рута, правда, недалеко. Пусть на Запретном острове и не холодно - топик с шортами были вполне подходящей одеждой, - но вот обуви-то у нее не было! Одежду она примеряла у себя в комнате (хорошо хоть вешалки с майками обронила в момент телепортации), а потому оказалась без туфель.
        Сделав несколько шагов, девушка ойкнула и схватилась за ногу: из рассеченной пятки бежала тонкая струйка крови. Там, где капли падали на землю, проявлялись крохотные блестящие камешки.
        - Больно как! - тихонько всхлипнула Рута, садясь на землю.
        Хельдер тихо выругался: путешествие могло закончиться, так толком и не начавшись. Мало того что из-за горизонта могло принести ветрами бездны какой-нибудь остров, мало того, что Черный мог обеспокоиться пропажей дочери (нет, ну вот как вышло, что она попала сюда?! Что за невезение!), так еще эта самая дочь умудрилась наколоть обо что-то ногу.
        Острый камень, на который случайно встала Рута, валялся неподалеку. Гладкий блестящий скол больше напоминал лезвие ножа. Неудивительно, что девушка поранилась.
        Странно только, что она его не заметила.
        Аптечки, разумеется, ни у кого не обнаружилось - откуда? А потому Хельдер не придумал ничего лучше, как оторвать кружевную манжету рубахи. Скоро вообще форменной одежды для службы не останется!
        Оторвать оторвал. А вот как перевязывать - вопрос. Одно дело - наскоро забинтовать себе пораненную руку, и совсем другое - оказывать первую помощь дочери Черного. А если что-то не так сделаешь?
        К счастью, остальные такими дилеммами связаны не были. Ворон несколько долгих секунд ждал, когда же Крапчатый займется делом, не дождался, отобрал у него импровизированный бинт и споро обмотал кружевом раненую ногу.
        - Профессионально бинтуешь! - хмыкнул Крапчатый.
        - Была возможность научиться, - зло дернул плечом Адам.
        Не рассказывать же, в самом деле, что пришлось пережить, отлавливая аномалии.
        Впрочем, если он надеялся, что на этом диалог закончится, то жестоко просчитался.
        - Когда койотов потрошил? - ощерился Хельдер.
        Адам бросил на него злой взгляд… И проглотил колкий ответ, делая вид, что проверяет узел на бинте. Судя по виду соседки, у Лейдена были все основания язвить. И пока Адам не вернется в Стаю, у него нет возможности проверить и опровергнуть слова Крапчатого.
        Самое обидное для Адама во всем этом было то, что девушка, которой оказывали помощь, при нервом же прикосновении к ее ноге сжалась в комок, словно ожидая удара, зажмурилась и только что визжать в полный голос не стала. А когда Адам наконец закончил, выдохнула, словно пробежала стометровку или задержала дыхание и лишь сейчас вспомнила, как дышать.
        - Ходить можешь? - поинтересовался Адам, вставая.
        Рута подняла на него глаза, и Майя невольно ощутила укол ревности. В конце концов, это был ее «принц на белом коне»!
        С трудом опираясь на руку Хельдера (ему бы самому кто помог! Ребра болели так, что хотелось выть в полный голос!) Рута встала: протянутую, чтобы помочь, руку ворона девушка проигнорировала. Неуверенно ступила на ногу, скривилась от боли и кивнула:
        - Могу.
        Неизвестно, когда выпадет следующая возможность попасть на Запретный остров, а это, вполне вероятно, единственный шанс исцелиться от приступов.
        Цепочка путешественников растянулась по дороге. Впереди шла Имке. Ей этот Запретный остров был нужен меньше всего, но только она да Майя чувствовали себя более-менее нормально.
        Майя шла чуть поодаль. Она, может быть, и догнала бы сестру Хельдера, но, во-первых, за спиной студентки шел Адам (а разве Майя могла далеко уйти от «принца»?!), а во-вторых, вокруг было столько интересного!
        Камни под ногами чуть пружинили, словно девушка ступала по натянутой ткани, виднеющиеся впереди обломки мраморных колонн медленно двигались в воздухе, будто кружились в старинном танце, а прозрачно-синяя вода реки казалась странной лентой, завязанной в узел и брошенной неведомым ребенком-великаном.
        Адам шел следующим. Ему сейчас больше всего хотелось как можно скорее все это закончить, вернуться домой, разобраться с непонятной девчонкой, видящей аномалии, выяснить, действительно ли у койотов, живущих на островах, есть основания ненавидеть воронов… Проблем было огромное количество. И с каждым мигом накапливалось все больше.
        Хельдер с Рутой замыкали колонну. Будь на то воля Крапчатого, он бы даже не озаботился тем, чтобы помочь дочери Черного. Но если сейчас не подставить ей свое крепкое плечо, чудом не сломанное при столкновении с Бурыми, неизвестно, во что это выльется потом. И опять же, тогда Руте наверняка постарается помочь ворон. И бездна знает, чем потом придется платить за эту помощь. Хватит того, что ногу перебинтовал.
        Идти, хвала Первому, пришлось не так уж и долго. Один раз, правда, довелось обходить глубокую трещину, появившуюся всего за несколько секунд, ну, да это не такая уж и проблема. Нет, понятно, весь небольшой отряд чувствовал себя не особо хорошо, но пока что можно было надеяться, что все ограничится такими пустяками.
        Майя не отрывала зачарованного взгляда от парящих в воздухе обломков колонн. Сейчас, когда до них осталось совсем чуть-чуть (сделай два шага, подними руку - и дотронешься до прохладного мрамора), девушка напрочь забыла и о «принце», и о Крапчатом, и вообще обо всем этом галлюциногенном мире. Казалось, не было ничего, кроме гладкого белоснежного камня, разрисованного серой сеточкой. Обломки манили к себе, звали… Прислушайся, и прозвучит тихий шепот…
        Адам зябко поежился. Несмотря на созданный неведомой силой защитный кокон, по коже продирал мороз. Причем такой, как бывает при простуде.
        Хельдер огляделся по сторонам. По здравом размышлении ловушки должны быть где-то неподалеку. Да, он кидал их с обрыва. Но если Майя смогла обнаружить одну во время нападения веретенницы, то почему бы остальным сейчас не оказаться здесь, в непосредственной близости от храма?
        - И долго мы будем стоять? - мрачно поинтересовалась Имке.
        Хельдер покосился на сестру. Та ответила ему невозмутимым взглядом. Рядом была Рута Даккен, и показывать ей, насколько все плохо, Имке не собиралась. О том, что на самом деле ей хотелось плакать и биться в истерике, дочке Черного знать не стоит.
        Не дождавшись ответа от брата, девушка продолжила:
        - Где здесь кулон? Куда вы его тут выбросили?
        - Будем искать, - вздохнул Хельдер.
        Майя тихо хихикнула:
        - Такой же, но с перламутровыми пуговицами.
        Ее высказывание никто не услышал.
        Путешественники разбрелись по территории разрушенного храма.
        Когда-то это было красивое здание. Сейчас от него остались только обломки: ровное плато, на удивление хорошо сохранившийся мраморный пол, обломки статуй да парящие на разной высоте, словно разбросанные взрывом и застывшие в воздухе, остатки колонн.
        Хельдеру приходилось идти рядом с Рутой, бережно поддерживая ее, чтобы та не сильно наступала на пораненную ногу. Имке, Адам и Майя остались предоставлены сами себе.
        Адам никогда не предполагал, что он может очутиться в таком месте. Мало того что аномалии оказались целым миром, так еще в этой реальности был свой собственный источник силы - силы, столь не похожей на привычную энергию, которую можно было накопить в кулоне.
        Парень грустно улыбнулся. Ага, в кулоне. Знать бы только, где он сейчас есть. И куда пропал. Почему его вообще сняли с Адама? Что произошло? Пожалуй, ответить на эти вопросы могли только койот да Майя. Но сейчас ни он, ни она не были расположены к объяснениям. Особенно койот.
        Имке осторожно обогнула обломок колонны, зависший почти над самой землей. У женщин нет и не было способностей, но в этот миг девушка кожей чувствовала, что это место не похоже на привычный Домовой остров. Казалось, здесь даже воздух был другим. И в этом полностью другом месте требовалось найти неизвестно как выглядящий кулон. Такая ерунда, в самом деле!
        Пожалуй, Майя единственная могла сейчас на что-то повлиять. Она знала, как выглядит подвеска, она примерно помнила, где ее выкинула. Другой вопрос, что место, где все это происходило, больше всего напоминало пещеры. И какая связь была между ними и этими парящими колоннами, одному богу известно! Нет, понятно, что в этом мире все течет и меняется, но не до такой же степени! И вообще, с какого перепугу Майя должна сейчас что-то искать? Ее родители ждут! И институт! И сессия! И дедушка…
        Остановившись перед полуразрушенной статуей - на мощном торсе полностью отсутствовал какой бы то ни было намек на голову, студентка зло топнула ногой. Насколько все было проще, когда окружающий мир казался глюком! Сидишь, пускаешь слюни, а тебя кормят, поят, за тобой ухаживают… А теперь бегай по спирали и ищи этот проклятый кулон! Нет чтобы он здесь сам взял и появился!
        По земле от босоножки побежала змеящаяся трещина. А уже в следующий миг мраморный пол раздвинулся, и в расщелине показалась уходящая вниз деревянная лестница. Крепкая, удобная, даже с перилами.
        Нет, что ни говори, а с галлюцинациями было проще жить.
        Хельдер, как раз остановившийся рядом с особенно большой колонной, замер озираясь: что-то изменилось, словно волна искажений прошла. Рута, опиравшаяся на его плечо, удивленно повернулась к спутнику:
        - Что-то случилось?
        Ответить Крапчатый не успел.
        - Эй! Я что-то нашла!
        «Что-то» было здесь самым подходящим определением. Ищут что? Правильно, кулон. Ступеньки, уходящие куда-то в глубину, к предмету поиска не относятся. Так что Майя в этом не соврала.
        Хельдер решительно потянул Руту к Майе. Сомнений быть не могло. Эта девчонка действительно умела создавать искажения. Причем именно такие, какие нужны ей. Старая-старая сказка оказалась правдой.
        Теперь главное, чтобы никто, кроме Хельдера, не вспомнил эту самую байку.
        Ну или не сложил два и два, не догадался, что искажения появляются именно тогда, когда нужны Майе.
        К тому моменту как Крапчатый с дочерью Черного добрались до появившейся в земле трещины, возле нее уже стояли Имке с Адамом. Ворон недоверчиво смотрел вниз: лестница уходила под землю, скрываясь где-то на невообразимой глубине, и только бездне было известно, куда она вела.
        - И что это? - осторожно уточнил Адам.
        Удержаться Хельдер не мог:
        - Лестница.
        - Спасибо, капитан Очевидность! Я не догадался! - Яда в голосе Адама хватило бы на трех кобр.
        Имке мрачно покосилась на брата, но решила не воспитывать его, а попросту перевести разговор на другую тему:
        - Может, кулон внизу?
        Адам на миг задумался, а затем пожал плечами:
        - Есть только один способ проверить, - и принялся спускаться по лестнице. Уже наполовину скрывшись под землей, парень оглянулся: - Вы идете?
        Будь на то воля Крапчатого, он бы никуда не пошел. А будь у него такая возможность - и вовсе бы закрыл эту трещину, оставив ворона под землей. Вполне возможно, что Рута его бы поддержала. А вот Майя шагнула вслед за своим спутником.
        - Идем-идем, - согласилась Имке и последовала за ними.
        Крапчатому и Даккен ничего не оставалось, как пойти следом.
        Каждый шаг отдавался легким музыкальным перезвоном. Казалось, невидимый музыкант играет на ксилофоне, подбирая незамысловатую мелодию, совпадающую с темпом ходьбы путешественников.
        Тоннель с лестницей уходил в глубь острова, и только Первому было известно, как далеко он ведет. Что не могло не радовать - пока еще хватало света, льющегося сверху: никто из путешественников как-то даже не задумался о том, что может понадобиться фонарик.
        Постепенно гладкий камень стен начал изменяться. Темный гранит сменился зеленой гладью, напоминающей бутылочное стекло, - свет уже лился откуда-то из глубины стен, создавая странное впечатление ирреальности.
        Музыка, звучащая при каждом шаге, постепенно тоже стихла, сменившись едва слышной капелью, - словно где-то вдали срывались мелкие дождинки.
        Уже и приведший в подземелье проход был не виден за спиной, а лестница все не кончалась…
        Майя откровенно заскучала. Все, что она видела сейчас перед собой, - спину Адама. Вот все говорят - искажения, аномалии… А здесь никаких тебе искажений. Все спокойно, постоянно, прямо как дома. И вот какой был смысл попадать в параллельный мир, если здесь все как дома?
        Насколько все было бы интереснее, если бы что-то поменялось. Ну, например, из-за стекла, из которого сделаны стены, появилась бы какая-нибудь кракозябра. Или вдоль дороги цветочки в вазочках стояли…
        На ступеньке, как раз рядом с ногой Майи, вздулся огромный мраморный пузырь, принявший очертание высокого, до пояса, вазона. Правда, без цветов.
        - Бойтесь своих желаний, - мрачно буркнула девушка. - Они имеют тенденцию исполняться. Хорошо хоть на голову ничего не упало.
        И ведь сглазила…
        Первыми поняли, что что-то не так, идущие самыми последними Рута и Хельдер. Дочь Черного, осторожно ступающая на пораненную ногу, замерла, настороженно оглядываясь по сторонам, а Крапчатый, уже спустившийся на ступень ниже, удивленно посмотрел на нее:
        - В чем дело?
        Тут уже вся колонна остановилась.
        - Вы ничего не слышите? - Рута напряженно нахмурилась.
        - А что нужно слышать? - откликнулся стоящий на несколько ступеней ниже Адам.
        Девушка снизошла до ответа ему:
        - Что-то… Какой-то шум…
        Адам удивленно крутанулся на пятках, пытаясь понять, что могло не понравиться Руте. Взгляд скользнул поверх голов путешественников…
        - Да твою ж… - потрясенно ахнул парень, оборвав фразу на полуслове.
        На него уставились три пары удивленных глаз.
        - Сзади!
        От едва виднеющейся вдали расщелины, через которую путешественники спустились под землю, словно двигалась огромная клякса. Она захватывала все больше поверхности, и там, где она проходила, стены медленно меняли цвет, становясь из прозрачных, бутылочных, черными, матовыми.
        Впрочем, не это было самым ужасным, а то, что эти самые черные стены начинали медленно рушиться. По гладкой полированной поверхности бежала сеточка трещин, потихоньку начинало обсыпаться мелкое крошево - тонкая струйка песка, падающего с потолка, уже образовала небольшую кучку, которая все продолжала расти.
        Именно этот шелест и услышала Рута.
        И, похоже, останавливаться на достигнутом эта самая кучка не собиралась - вслед за песком со стен начали осыпаться камни покрупнее.
        Майя тихо охнула, зажав рот рукой: почему-то она была уверена, что дальше полетят настоящие булыжники.
        - Быстрее, а то сейчас завалит! - зло рявкнула Имке.
        Майя поспешила вперед, уже даже почти догнала Адама… А потом остановилась, развернулась и принялась подниматься обратно по лестнице: Хельдер с Рутой шли самыми последними, и сейчас, когда Крапчатый продолжал удерживать дочку Черного под руку, быстрей они не могли идти все равно.
        Пусть Имке и не любила Руту, но позволить, чтобы брата завалило, она не могла. Шагнув к раненой, Имке уже была готова встать с другой стороны от дочери Черного, но буквально через секунду на ее лице появилась улыбка: в голову девушке пришла отличнейшая идея.
        - Ты что стоишь? - бодро скомандовала она ворону. - Помоги Дерику.
        - Но… - Адам очень сомневался в том, что Рута даже сейчас примет его помощь. Одно дело - перевязать ногу, и совсем другое - помогать идти.
        - Давай-давай, быстро, засыплет же сейчас.
        Рута отдернулась от протянутой руки Адама, как будто тот был прокаженным, стукнулась плечом о стену, вызвав новый град осыпающихся камушков, - черная клякса уже добралась до путешественников и продолжила спуск ниже.
        Впрочем, Адам на этот раз не стал рассусоливать. Логично решив, что он сам намного сильнее хрупкого Хельдера, парень уверенно подхватил Руту на руки. Девушка испуганно пискнула, но автоматически обхватила Адама за шею, чтобы не упасть.
        Адам, не раздумывая, рванул вверх по лестнице.
        - Ты куда?! - возмутился Хельдер.
        - Хотите, чтобы вас здесь завалило? - Все-таки, что ни говори, а мозги у ворона продолжали работать.
        В отличие от всех остальных.
        - Мы спускались именно сюда не для того, чтобы возвращаться обратно!
        - Да нас же сейчас засыплет! - взвыл Адам.
        Он искренне надеялся докричаться до всеобщего разума.
        - Нам надо идти вниз!
        Адам понял, что с психами спорить бесполезно. Пока Крапчатый возмущался, девушки все молчали - то ли дружно решили довериться тому, кто победит в споре, то ли сами попросту не решили, куда надо идти: вверх или вниз. Адам собирался действовать так, как ему подсказывала логика. Не дожидаясь реакции психованного койота, он бросил через плечо Майе:
        - Пойдем. Ты ведь хочешь вернуться домой, выбраться из этой галлюцинации? - и решительно направился вверх.
        Правда, Руту из объятий так и не выпустил.
        Адам все равно опоздал. Прежде чем он успел пройти хотя бы несколько ступеней, виднеющаяся впереди вверху расщелина резко сомкнулась.
        И в наступившей темноте как-то особенно громко прозвучал раздраженный голос Хельдера:
        - Я ведь говорил, что надо идти вниз!
        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
        в которой Адам тратит последние крохи энергии, у Майи исцеляется раненая нога, а Хельдер вынужден признать, что от воронов может быть польза
        Честно говоря, даже сейчас Майе было больше всего обидно, что «принц на белом коне» - ее, а на руках носит Руту. А учитывая, что после того как в коридоре с лестницей резко потемнело, сыплющиеся сверху песок и камни шуршать, а значит и падать, перестали, страх тем более прошел. Благо мрака студентка никогда не боялась.
        На миг Майя даже задумалась, а не подойти ли ей в темноте, пока никто не видит, не спихнуть ли Руту с рук Адама, а самой забраться… Девушка потрясла головой, отгоняя эту, скажем так, не совсем приличную мысль. Тем более что сейчас, когда не видно даже кончика собственного носа, можно, воплощая свой коварный замысел, попросту столкнуть кого-нибудь с лестницы. Того же Хельдера, например. Но пусть характер у Крапчатого был далеко не сахар, калечить парня в планы Майи не входило. А то сейчас кого-нибудь уронишь, а завтра тебе выпишут такой счет, что до старости не расплатишься. Да и в местных тюрьмах сидеть - удовольствие наверняка ниже низшего.
        Хельдер меж тем продолжал разоряться:
        - Говорил! Только кто б меня слушал!
        - Может, хватит орать?! - не выдержала Имке. - Сделал бы что-нибудь.
        - Что?!
        - Свет, например. Или ты уже и это разучился?
        Хельдер озадаченно замолк. Об этом он даже как-то не подумал. Пожалуй, даже несмотря на отвратное состояние (отчаянно болящие ребра, ноющий подбородок, раскалывающаяся от боли голова), у него хватило бы сил и способностей на создание небольшого огонька. К счастью, энергии искажений было вокруг предостаточно.
        Парень коротко взмахнул рукой, случайно (разумеется, случайно! Темнота же такая!) стукнув тыльной стороной ладони стоящего неподалеку ворона (тот сдавленно зашипел сквозь зубы и чудом не выронил до сих пор не поставленную на пол Руту), и на кончиках пальцев заплясал, разбрасывая крохотные искорки, небольшой огонек. Света он давал немного, но, по крайней мере, позволял хоть чуть-чуть рассмотреть, что творится вокруг.
        Адам, забыв даже про недавний удар в темноте, только завистливо вздохнул: после недавнего выгорания он даже на это неспособен.
        Майя огляделась по сторонам. Черные матовые стены пропали так же, как до этого зеленые бутылочные. Сейчас вместо них были гладкие светлые - то ли белые, то ли серебристые, в полумраке не разберешь, - пластиковые панели, разделенные между собой тонкими деревянными рейками. Ступени тоже исчезли, сменившись ровным коридором, уходящим куда-то в темноту. Алая ковровая дорожка на полу была покрыта пятнами плесени и пыли. Похоже, сюда очень давно никто не заходил.
        Руту с рук на пол пока так и не спустили. Майе было обидно до слез - «принц» ее! Ее! Впрочем, пока студентка пыталась сообразить, что бы сказать, чтобы, с одной стороны, согнать эту новую знакомую на пол, а с другой - не показать, что все происходящее ее как-то задевает, до дочери Черного дошло, что ее продолжает держать на руках страшный и ужасный ворон. Рута, задергавшись, как уж на сковородке, спрыгнула на пол, больно ударившись проколотой пяткой.
        У Майи от сердца отлегло.
        Сейчас уже было невозможно определить, где именно находится вход, через который путешественники попали в подземелье. Огонек, созданный Хельдером, давал не так уж много света, и вдобавок никто из случайных попутчиков не смог бы сказать, сколько раз он пытался развернуться из стороны в сторону, да и пытался ли вообще.
        Хуже всего было Руте. Мало того что у нее болела нога, так еще и теперь, после того как девушка оказалась в незнакомом месте, на нее нахлынула волна панического страха. А вместе с этим пришло и головокружение. Перед глазами все поплыло, закачалось, Рута, не обращая внимания на острую боль в ноге, сделала шаг, оперлась рукой о стену, хватая ртом воздух… От расставленных пальцев побежали в разные стороны разноцветные разводы, как от жирной капли на воде.
        Свалиться в обморок ей не дали. Хельдер, увидев, как ладонь девушки скользнула по стене, опускаясь все ниже, продавливая дорожки в пластмассовых панелях, ставших внезапно мягкими и податливыми, как растаявшее масло, шагнул к Руте, коснулся ладонью ее плеча и тихо шепнул:
        - Все в порядке, я рядом.
        При обычном обмороке это бы не дало никаких результатов. Но сейчас, когда приступы начинались при сильном волнении… Девушка мотнула тяжелой головой, подняла на Крапчатого мутный взгляд:
        - Ч-что?
        - Я здесь, я рядом. - Крапчатый, чувствуя себя последней скотиной, попытался придать голосу как можно больше нежности.
        Имке, услышав слова брата, недовольно фыркнула. Она искренне не могла понять, что Дерик мог найти в дочери Черного. Капризная, самодовольная, а Хельдер этого и не замечает, воркует перед ней влюбленным голубем!
        Рута медленно отодвинулась от стены, недоумевающе покосилась на отметины на панелях и, зябко передернув плечами, отступила на шаг от стоящего неподалеку ворона. В голову Адаму на миг закралась мысль, что хорошо бы девушке помочь, под локоток, например, поддержать, но, стоило вспомнить, как она реагировала на любую его попытку быть джентльменом, и эта идея погибла, так толком и не оформившись.
        - Мы… Что нам теперь делать? - Рута смотрела только на Хельдера, словно никого больше в коридоре и не было.
        Пришлось ему изображать начальника экспедиции.
        - Идти вперед. Все в состоянии? - Вопрос был чисто риторическим, а потому ответа Хельдер дожидаться не стал. Галантно протянул руку Руте: - Пойдем?
        Та кончиками пальцев, как во время тура вальса, коснулась кожи Крапчатого и выдавила слабую улыбку:
        - А есть выбор?
        - Кто-то начитался бульварных романов, - зло буркнула Имке.
        Рута покосилась на нее, но сестра Хельдера сделала вид, что рассматривает стену.
        Майя молчала. Ее сейчас радовало только одно: что новая знакомая не вешается на шею «принцу», который ей не принадлежит. Все остальное - учитывая, что галлюцинация оказалась правдой, студентка попала в параллельный мир и совершенно неизвестно, когда вернется обратно, - было абсолютно не важно.
        Хельдер подбросил созданный им огонек, и крошечный комок света завис над левым плечом. Искры разлетались в разные стороны, чудом не подпалив ни одной панели. Нужно было идти вперед.
        Крапчатый понятия не имел, как там себя чувствуют его спутники, а вот самому ему идти было тяжко. Мало того что на него всем своим весом опиралась Рута, - чтоб ей каждый день с острова прыгать! - так еще и приходилось поддерживать свой огонек, а это, учитывая общее состояние Хельдера, отнимало много сил.
        Адаму было не легче. Пусть у него перестала кружиться голова, но сейчас парня бросало то в жар, то в холод, словно он простудился.
        У Руты болела нога. Идти было тяжело.
        Пожалуй, нормально сейчас себя чувствовали только Майя и Имке. Именно они и заметили, что обстановка опять изменилась: под ноги девушкам упал откуда-то сверху непонятный комок.
        Имке изумленно отступила на шаг, а Майя наклонилась, подняла свою находку и удивленно на нее уставилась: на ладони у девушки лежала шляпка гриба. Студентка потыкала пальцем в пластинчатую часть шляпки, словно это могло объяснить, откуда взялась такая странная штука.
        Имке меж тем вскинула голову, надеясь рассмотреть, откуда мог упасть гриб, но, к сожалению, того небольшого количества света, который давал созданный Дериком огонек, было недостаточно, чтобы понять, есть ли что-то на потолке.
        Майя вновь ковырнула ногтем гриб, а Хельдер, успевший уже пройти с Рутой немного вперед, остановился и оглянулся:
        - Где вы там застряли?
        Эта короткая фраза послужила каким-то спусковым крючком: шляпка на ладони у Майи налилась ровным алым светом, а над головой крошечными багровыми лампочками вспыхнули растущие на потолке грибы.
        Девушка от неожиданности охнула и выронила находку.
        Грибы вспыхивали один за другим, и свет распространялся дальше по коридору, вырисовывая проход, уходящий куда-то вдаль. Серебристые панели на стенах, окрашенные от этого диковинного освещения в алые тона, казались какими-то нереальными, мультяшными. Казалось, тронь их пальцем, и они или осыплются битым стеклом, или окажутся проницаемыми, как водяной туман с лазерным рисунком.
        - Только этого не хватало! - мрачно буркнул Хельдер.
        Он прекрасно помнил, где в предыдущий раз видел такие светящиеся грибы.
        У него не было ни малейшего желания идти в радужную пещеру. Хельдеру сейчас больше всего на свете нужно было найти ловушки, а не бегать от веретенниц, невесть как попавших на Запретный остров, и распугивать Глазунов.
        Проблема, правда, заключалась в том, что освещение подавалось только в одну сторону коридора. Та часть прохода, через которую путешественники уже прошли, оставалась все такой же мрачной. Грибы светились над головой и перемигивались впереди - окрас их становился то светлее, то темнее, а вот сзади… Уже за спиной у Адама ничего-то разглядеть было нельзя.
        - Кажется, нас приглашают в гости, - мрачно буркнул Адам, и Хельдер автоматически, раньше, чем понял, кому он отвечает, в тон ему продолжил:
        - Только хозяев там нет.
        - Что?! - Рута удивленно покосилась на своего спутника.
        Крапчатый закусил губу: в его планы совершенно не входило рассказывать кому бы то ни было о своем знакомстве с Первым, если это действительно он. Все, на что сейчас хватило Хельдера, это выдавить слабую улыбку:
        - Забудь.
        Высокий ворс ковра на полу смягчал боль в раненой ноге, а потому Рута смогла себе позволить не так сильно опираться на Хельдера.
        Коридор извивался как змея. Хоть ответвлений не было - не пришлось выбирать, куда идти. Правда, по воспоминаниям Крапчатого, в прошлый раз тоннель был короче, идти пришлось меньше.
        Наконец впереди показалось новое свечение - для разнообразия не пугающе багровое, а обычное белое, словно кто-то зажег несколько банальных лампочек. Путешественники, несмотря на свое плохое самочувствие, ускорили шаг. Что бы там ни ждало их впереди, чем скорее оно произойдет, тем лучше.
        Как и в прошлый раз, это была пещера: ковровая дорожка обрывалась перед самым входом в нее. Как и в прошлый раз - с грибами на потолке и радужным полом. Как и в прошлый раз - у одной из стен удобно расположилась куча фиолетового желе, удивленно моргающего десятком глаз с огромными пушистыми ресницами.
        Хельдеру безумно захотелось предложить Майе взять под ручку ворона, вытащить его на середину пещеры и повыть: «Это галлюцинация, я все это придумала!» Ворона перед выполнением этого смертельного номера нужно будет оглушить.
        - Ну? Что стоим? - мрачно поинтересовался Крапчатый. - Ищи свой кулон.
        Сам он предпочел бы обнаружить пару-тройку ловушек, как это в прошлый раз сделала Майя, но, вероятнее всего, это будет не скоро.
        Адам медленно шагнул вперед:
        - А он здесь?
        - Ты у меня спрашиваешь, пернатый? Твои побрякушки, ты их и ищи.
        Ворон уже был готов подчиниться, но в последний миг вспомнил:
        - А это? - Короткий кивок в сторону желе. - Оно безопасно?
        - Глазуны на людей не кидаются, - отрезал Хельдер. - Ищи свой кулон, и заканчиваем эту комедию.
        Глупо пытаться найти что-то в помещении, где нет ничего. Пол в пещере был абсолютно ровный, никаких камней, завалов, сталактитов - ничего такого, за что мог завалиться потерянный кулон. Соответственно, если даже предположить, что это была та самая пещера, в которой Майя выбросила подвеску, сейчас она могла быть только где-то рядом с эти желеистым глазуном. Ну или под ним.
        Самым противным во всем происходящем было мельтешение красок на полу. Радужные разводы, сходящиеся в общем кружеве, переплетающиеся, движущиеся волнообразно, хаотично, отвлекали, мешали сфокусировать взгляд, а у Руты от них голова начинала кружиться. Она пыталась первое время следить за направляющимся к глазуну вороном, но в итоге сглотнула комок, застрявший в горле, и отвела взор - смотреть на горящие под потолком грибы было безопаснее.
        Майя прекрасно помнила, что в прошлый раз желеистое создание ускользнуло при первом же намеке на опасность. Хельдеру стоило бросить в него небольшой камушек - и все! Все закончилось! Но сейчас, глядя на медленно шагавшего по пещере Адама, студентка не могла отделаться от тревожного чувства, грызущего душу. И вроде бы все понятно, вроде бы ничего опасного нет, глазун не нападет, но почему тогда так тоскливо на сердце?..
        Майя не выдержала и шагнула в пещеру вслед за «принцем» - в конце концов, она ведь выбросила кулон! А значит, надо помочь парню найти его подвеску. Как она там выглядела? Бронзовый ворон?
        Имке почесала вихрастую макушку и направилась следом. Хельдер смахнул с плеча руку Руты и рванулся к сестре.
        - Ты куда?! - прошипел он.
        - Помочь!
        - С ума сошла? Это может быть опасно!
        К счастью для самого Хельдера, ни Адам, ни Майя этого не услышали. Или сделали вид.
        - Глазун? Опасен? - фыркнула девушка.
        Перед глазами Хельдера как наяву всплыла просочившаяся сквозь стену веретенница. Он не мог позволить, чтобы с Имке что-то случилось.
        Впрочем, девушка об этом не знала, а потому просто выдернула руку из хватки брата и шагнула вслед за Майей и Адамом в пещеру. С учетом того, что в помещении из предметов, за которыми могла быть спрятана подвеска, имелся только глазун, ищущих собралось гораздо больше, чем нужно.
        Хельдер проводил сестру встревоженным взглядом, не придавая уже никакого значения тому, что Рута вновь оперлась на его плечо.
        Радужный пол оказался неожиданно скользким. Майя не помнила, было ли в прошлой пещере все точно так же, но сейчас она уже пару раз чуть не упала и лишь чудом удержалась на ногах.
        Адам уже добрался до глазуна и медленно обходил это диковинное создание. Руку протяни - и можно дотронуться до фиолетового желе. Правда, Адаму совершенно не хотелось этого делать.
        Он старался не обращать внимания на свое самочувствие. Сейчас ему важнее всего было найти кулон, а не думать, почему бросает то в жар, то в холод. Именно поэтому парень попытался отстраниться от всех ощущений и только высматривал, не мелькнет ли где-нибудь на полу блестящий металл.
        Глазун лежал, прижавшись влажным боком к стене, и чтобы посмотреть, нет ли чего-нибудь за ним, зверя пришлось бы отодвигать. Учитывая, что существо было ростом примерно до подбородка Адаму, он боялся даже подумать, сколько оно будет весить.
        Плавающие по поверхности глаза неотрывно следили за неспешно идущими вокруг живой махины людьми. Еще чуть-чуть - и точно придется озаботиться тем, как сдвинуть зверя с места.
        Внезапно жар, продирающий волнами по коже Адама, стал сильнее: еще немного - и он будет нестерпимым. Парень пригляделся: из-под огромной туши высовывался хвостик черного кожаного шнурка.
        Упав на колени, - сил на то, чтобы опуститься спокойно, уже просто не было, - Адам потянул за шнурок. Под весом глазуна тот поддавался с трудом, тянулся очень медленно. Адам уже начал бояться, что кулон соскользнет с веревки и останется под тушей зверя, когда на радужном полу блеснула перемазанная фиолетовой слизью бронзовая фигурка.
        - Нашел! - не веря своему счастью, выдохнул парень.
        Майя, находившаяся ближе всех к своему «принцу», радостно побежала к нему. Имке, дошедшая только до середины комнаты, ускорила шаг.
        Адам брезгливо вытер подвеску от налипшей слизи о собственную футболку и накинул шнурок на шею.
        Кулон для воронов всегда служил амулетом для аккумуляции энергии и фокусирования ее на определенные заклинания. Вокруг и так было слишком много искажений, а потому стоит ли удивляться, что едва бронзовый подвес коснулся груди, как у Адама вновь все поплыло перед глазами.
        Парень покачнулся и уперся ладонью в стену. Энергии было бы много даже для практикующего оперативника, что уж говорить о выгоревшем статисте!
        Испуганная Майя попыталась помочь ему, но не успела даже прикоснуться: глазун вдруг встревоженно забулькал и неожиданно проворно для такого обрюзгшего существа рванулся вперед, пытаясь проскочить между людьми. Успел, оттеснив девушку от ворона и мазнув ей по ноге фиолетовой слизью, а потом попросту просочился сквозь дальнюю стену.
        Студентка удивленно замерла, на миг даже забыв о том, что собиралась сделать.
        - Чего это он?
        Она прекрасно помнила, что в прошлый раз зверь сбежал, когда Хельдер в него чем-то кинул, но сейчас, если глазуна спугнул Адам, почему эта куча желе не сбежала чуть раньше, когда ворон вытаскивал из-под нее кулон?
        А потом начался ад…
        По полу побежали трещины, из которых выскочило с десяток странных существ, напоминавших зеленых мартышек с торчащими вокруг голов воротниками из перьев. Несколько этих уродцев рванулись к Имке, парочка вцепились в ногу Майе, еще несколько прыгнули на Адама…
        У Хельдера сердце оборвалось:
        - Плясуны…
        Как и веретенница, эти звери обитали только на Ночном острове. Как и веретенница, никогда не покидали его пределы. Как и веретенница, считались смертельно опасными.
        И сейчас этот кошмар попал на Запретный остров.
        И напал на Имке.
        Бездна с этой Майей! Пусть пропадет пропадом этот ворон! Но Имке… Если с ней что-то случится…
        Хельдер дернул плечом, сбрасывая руку Руты, и рванулся в пещеру.
        Майя пнула ногой зверя, пытавшегося ее укусить, но второй уже успел вцепиться ей в лодыжку. Майя охнула и постаралась оторвать от себя странное существо, но то лишь сильнее вонзило зубы. По ноге побежала кровь…
        Когда зеленые мартышки, выскочившие из-под пола, прыгнули, метя в лицо Адаму, у него еще все кружилось перед глазами. Все, на что хватило сил, - это на миг прижать ладонь к груди, впитывая остатки энергии, задержавшейся в кулоне, и оставляя в нем какие-то капли лишь для того, чтобы подвеска не сделалась совсем уж бесполезной (энергией искажений, кружащейся вокруг, парень просто не мог воспользоваться), а потом резко взмахнуть рукой, словно сбрасывая с ладони капли воды.
        С кончиков пальцев слетели синие искры. Рассыпавшись капелью, они падали на шкуры нападавших, зарываясь в густой мех, прожигая его… Звери, не ожидавшие отпора, бросились врассыпную.
        Для того чтобы найти себе новую жертву.
        Одна мелкая тварь вонзила зубы в ногу Имке. Девушка охнула, на миг склонилась, пытаясь сшибить с себя жуткое создание, и в тот же миг ей на спину прыгнул еще один зверь, метя клыками в загривок.
        А Хельдер не успевал… Хельдер катастрофически не успевал прийти на помощь сестре…
        Адам рванулся вперед и, уже не думая о необходимости оставить хоть что-то для себя, резко взмахнул рукой, посылая вперед энергетическую волну вроде той, которую пытался вызвать в квартире у Лейденов.
        Ворона на этот раз не было. Был лишь легкий шелест невидимых крыльев, мазнувших по пещере, слегка задевших зеленую мартышку, готовую вцепиться в шею Имке. Но и этого прикосновения было достаточно, чтобы зверька отшвырнуло в сторону.
        Струйка крови, бегущая по ноге Майи, стекла на пол, несколько капель случайно слизнула мартышка, вонзавшая клыки в кожу. Перья невидимого ворона щекотнули нападавшего зверя… Вероятно, именно поэтому крошечное чудовище невнятно курлыкнуло и сползло на пол неопрятной кучкой.
        Битва закончилась.
        Все, что успел сделать Хельдер, - помочь сестре выпрямиться.
        - Спасибо, - выдавила слабую улыбку девушка.
        Как ни противно было признавать, но поступить иначе Крапчатый не мог.
        - Это не я тебя спас. - Увидел молчаливый вопрос в глазах Имке и кисло продолжил: - Ворон.
        Рута по-прежнему стояла у входа в пещеру. Испугавшись в первый миг, она так и не смогла броситься на помощь. А впрочем, что она могла сделать? Плясуны всегда нападали стаями, и пусть размера они были не такого уж и большого, но всегда брали даже превосходящего противника количеством.
        Рута ничем не могла помочь. Но почему-то сейчас в душе у дочери Черного к уже затухающему страху примешивалось еще и отвращение к самой себе…
        И голова снова начинала кружиться…
        Адам шагнул к Майе, присевшей на пол и пытающейся ладошкой унять бегущую по ноге кровь. Та, как назло, никак не хотела останавливаться. Рана вроде бы не очень большая, и больно в целом не очень (к счастью, мартышка не прокусила никакой важной вены или артерии), но вот факт оставался фактом: сворачиваться кровь не собиралась.
        - Ты как?
        Девушка подняла взгляд и выдавила слабую улыбку:
        - Живая…
        «Принц» спросил, как она себя чувствует! Он обеспокоился ее здоровьем! Она ему небезразлична!
        Адам, чувствуя, что у него самого дрожат ноги, опустился на колени рядом со студенткой. Имке может помочь ее брат, а сам ворон может сделать хоть что-то для Майи. И заодно побыть поближе к земле: если окончательно «похорошеет», не придется падать с высоты собственного роста.
        - Покажи. - Адам осторожно отвел ладошки Майи от раны, вытер подолом ее сарафана натекшую кровь - все равно бинта ни у кого нет…
        И словно пальцы в розетку сунул.
        Руку прошила острая боль. Ладонь занемела, а в плечо будто иглу загнали.
        Адам тихо взвыл, схватившись за правое предплечье.
        - Что случилось? - охнула Майя, тут же забыв про свою ногу.
        Адам с трудом открыл глаза:
        - Н-ничего, все пройдет.
        Да что ж это такое происходит?! Почему каждый раз, как она до него дотрагивается, какая-то чертовщина творится?! То в этот галлюциногенный мир провалились, то Стремнина образовалась! Сейчас вот вообще рукой пошевелить невозможно - болит все так, что дышать трудно!
        А Майя вдруг обнаружила, что нога перестала болеть.
        И даже царапины нет, не говоря уже о прокусе.
        О ране напоминал только перемазанный кровью подол сарафана…
        - Это ты сделал?! - Студентка подняла глаза на Адама.
        Тот не мог бы сейчас даже упавший лист силой мысли поднять, не говоря уже о чем-то более серьезном! Правда, под восхищенным взглядом студентки ему внезапно очень захотелось согласиться…
        - Можно сказать и так, - уклонился парень от прямого ответа.
        Он ведь практически не соврал, верно?
        Если «принц» и вылечил Майе ногу, то он, похоже, израсходовал на это все свои силы. Помогать Адаму встать пришлось уже самой студентке.
        Выход из пещеры на этот раз был всего один - тот, у которого все так же стояла, цепляясь за стену и смотря сквозь идущих ей навстречу путешественников, Рута. Первыми до него добрались Хельдер и Имке. Но у брата с сестрой в любом случае было преимущество - их-то бешеные зеленые мартышки не покусали…
        - Все из пещеры выбрались? - мрачно поинтересовался Крапчатый, оглядываясь через плечо на медленно подходящих Майю и Адама. - Кулоны свои нашли? Тогда убираемся отсюда. И чем скорее, тем лучше.
        И, не дожидаясь ответа, шагнул в полумрак коридора, освещенного багровыми вспышками сияющих грибов. За ним потянулись и остальные - даже Рута пока что в обморок не свалилась, несмотря на головокружение.
        Правда, в тоннель, по которому путешественники дошли до радужной пещеры, никто так и не попал. Сильное головокружение - у Руты, легкое - у остальных, и невольные компаньоны обнаружили, что стоят они уже в помещении, разделенном решеткой на две части. В помещении, которое было очень хорошо знакомо Хельдеру и которое даже не подумало измениться за прошедшее время.
        Свет проникал через окошко под потолком, и за решеткой было отлично видно лежащего на полу зверя.
        И выглядел он таким нормальным, обычным псом, что Майя, после всех этих малиновых десятиногих кошек и красно-зеленых мартышек, не удержалась, упала на колени перед клеткой и принялась гладить зверя по голове.
        Хельдер окаменел.
        Но уже через секунду рванулся вперед, вцепился в плечо студентке и попытался оттащить ее от решетки:
        - Ты что творишь?!
        - Да он же добрый! - отмахнулась Майя. - Посмотри на его глаза! Он не укусит!
        - Но…
        - Да ладно! - с интонациями кота Матроскина протянул койот. - Я не обиделся…
        Лашкевич так и села на пол.
        ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
        в которой Майя узнает о себе много нового и интересного, Хельдер встречает старых знакомых, а Адам совершенно зря изображает из себя рыцаря
        Девушка не отрывала пораженного взгляда от койота. Нет, в этом сумасшедшем мире она уже видела многое. И зубастых эльфов, и многолапых котов, и парящие в бездне острова… Но разговаривающий пес - это явный перебор.
        Майя подняла несчастные глаза на Хельдера:
        - У вас все собаки разговаривают?
        Первый в клетке противно захихикал, насмешливо глядя на Хельдера.
        - Ну что ты молчишь? Ответь девушке, она ж тебя спрашивает. - Койот откровенно наслаждался ситуацией.
        А вот Хельдер чувствовал себя не в своей тарелке. Пусть сам он при общении с Первым был далек от канонов поведения пред ликом божества, но это наедине! А сейчас в камере находилась целая толпа народу. А еще среди присутствующих был ворон. Пусть и не Другой, но все равно - враг.
        В желто-зеленых глазах пленника светилась ничем не прикрытая ирония:
        - Ну? Так и будешь молчать? Девушка уже вся извелась!
        Хельдер вздохнул, досчитал про себя до десяти и выдохнул:
        - Это Первый.
        Адам, как раз подошедший к стене, в этот момент, к своему несчастью, попытался дотянуться до зарешеченного окна. В конце концов, если Майя решила погладить собачку, а собачка решила заговорить человеческим голосом, в этом нет ничего страшного, в этом сумасшедшем мире возможно все! Когда же Адам услышал ответ Хельдера, то промахнулся, не дотянулся до окна, ладонь его случайно скользнула по стене…
        Камень был, и одновременно его не было. Он казался твердым, гладким, чуть прохладным на ощупь, ненормально для этого мира плотным и настоящим, и в то же время казалось - придави ладонью чуть сильнее, и преграда поддастся под пальцами, лопнет, как мыльный пузырь…
        Прежде чем Адам сообразил, как такое вообще может быть, он от удивления резко повернулся к зверю и убрал ладонь со стены. Странное ощущение пропало. Как и память о нем.
        Сейчас намного важнее было другое. Перед Адамом был тот, кого местные называли Первым. За решеткой сидел Койот. Создатель этого мира.
        - Рад познакомиться - царь, очень приятно! - жизнерадостно отрапортовал пленник.
        Майя недоумевающе потрясла головой. У нее были предположения о том, где она могла слышать эту фразу, но тогда получался просто форменный бред… Ну или мы опять возвращаемся к версии о том, что все вокруг - галлюцинация. Ведь больное воображение Майи вполне могло подставить вместо обычного ответа санитара фразу из старого фильма.
        Имке зачарованно смотрела на сидящего за решеткой койота, не произнося ни слова: то ли она не поверила, то ли не знала, как реагировать на столь странное знакомство.
        - Первый?! - охнула Рута.
        Пальцы ее автоматически коснулись лба, сползли на подбородок…
        - Ой, ну вот только не надо, а? - скривился койот. - Давайте обойдемся без этого: «Пресветлое божество, даруй мне чего-то там…» Мне это за последние полторы тысячи лет уже вот где сидит! - Зверь совершенно по-человечески чиркнул себя лапой по горлу. - Давайте нормально поговорим? Без биения головой об асфальт и завываний? Вон у этого щенка поучитесь!
        Лапой он ни на кого не показал, но почему-то все сразу догадались, о ком речь.
        На миг на Хельдере скрестились все взгляды…
        А уже через секунду Рута шагнула вперед и упала на колени перед клеткой рядом с Майей… У дочери Черного вновь начинала кружиться голова - теперь уже от волнения, но она старалась держать себя в руках.
        А потому совершенно не заметила, как от ее ног побежало по каменному полу камеры крошечное искажение: булыжники расчертились в клетки для игры в классики, причем каждая линия была выкрашена в свой цвет.
        - У… Как все запущено… - тихо и непонятно буркнул койот, по-кошачьи обвивая лапы хвостом: гладкая шерсть мазнула по каменным плитам, и «классики» исчезли, словно впитались под шкуру зверю, раньше, чем кто-то что-то понял. - Бедное дитя…
        На мгновение Майе, находившейся ближе всего к койоту, показалось, что в глазах его блеснуло сочувствие. Но только на мгновение.
        Уже в следующую секунду зверь оскалился в издевательской усмешке.
        - Ой, как мне надоели эти фанаты! - тоном скучающей кинозвезды сообщил он. - Ходят все, ходят, автографы просят, в любви признаются, хотят, чтобы желания поисполнял…
        Рута восприняла эти слова как сигнал к действию:
        - А ты ведь можешь?!
        Желание у девушки было только одно. То самое, что привело ее на Запретный остров. То самое, без исполнения которого она не могла бы жить, зная, что каждое волнение, каждый испуг, каждая сильная эмоция ведут к новому приступу.
        - Ты можешь все! - не дожидаясь ответа, страстно продолжила Рута. - Ты - бог! Прошу тебя, помоги мне! - И сейчас ей было безразлично, что кроме нее и койота в камере есть кто-то еще. - Ты ведь можешь все! Прошу…
        - Прекрати, - вдруг оборвала ее молчавшая до этого времени Имке.
        Рута вскинула на нее возмущенный взгляд, но сказать ничего не успела, поскольку Имке продолжила:
        - Ты разве не видишь? Он не может помочь. Он сам пленник! Если бы он мог что-то сделать, разве находился бы здесь? - В голосе Имке проскользнули нотки сожаления.
        Койот расплылся в улыбке:
        - Обожаю теологические споры. На что способно всемогущее божество?.. - Он нахмурился. - Или я уже это говорил? Не помню. Ста-а-аренький уже, скляроз замучил… - по-старушечьи акая и растягивая гласные, протянул зверь.
        - Склероз? У всемогущего?! - не выдержала Майя.
        - Ну… У всемогущих богов и склерозы всемогущие. И другие болезни… - Койот задумчиво вскинул голову к потолку. - А что, звучит! Всемогущий вирус гриппа… Всемогущие гли… Хотя нет, - он предупреждающе покосился на Хельдера, - до остальных паразитов мы мысль развивать не будем! А то знаю я вас…
        Адам медленно подошел к решетке:
        - То есть ты действительно пленник. И действительно Первый? - Он старался не обращать внимания на собственное самочувствие.
        Он думал, ему было плохо на поверхности Запретного острова и в его подземельях. Ха! Да по сравнению с тем, что Адам чувствовал сейчас, это были цветочки! Парню казалось, что сейчас вокруг него струится пламя. Невидимый огонь скользил по коже, обжигал легкие при каждом вдохе, путал мысли…
        По большому счету можно было и не спрашивать, кто сидит в клетке. Даже если этот койот не был создателем этого мира, от него исходила такая волна энергии, что Адаму было дурно. Но при этом парень хотел получить прямой ответ на прямой вопрос.
        Зверь насмешливо прищурился:
        - Вопрос был один или два? И в каком порядке тогда на них отвечать?
        Короче, честно вопрошающему так и не ответили.
        Хельдер не выдержал:
        - Можно подумать, тебе здесь нравится!
        - В клетке? Или с вами? - Первый скептически поморщился: - Собеседники вы, надо сказать, посредственные. То молитесь, то кидаетесь…
        Крапчатый тоскливо застонал, прижав ладони к вискам: ни в одной из священных книг не говорилось, что Первый может настолько выводить собеседников из себя!
        А тот словно догадался о мыслях гостя - и счастливо улыбнулся:
        - В этом я профессионал!
        Хотя почему «словно»? Если он бог, у него вполне может хватать сил на то, чтобы прочитать чужие мысли, даже если находится в камере.
        А койот продолжал:
        - Слушайте, вы так и будете стоять и глазами хлопать? «Да», «нет», «не знаю»… Пометьте уже правильный ответ крестиком, и переходим к следующему пункту теста! Только не надо подбирать вопрос на тему «поцелует ли меня когда-нибудь в щечку рядом стоящий». Давайте выберем что-нибудь попроще. Ну там, структура темной материи, использование антигравитации в домашних условиях, влияние северного сияния на удои у перепелок во время полнолуния…
        - Тебе помочь? - тихо спросила Майя.
        - Что? - Койот непонимающе уставился на нее, по-собачьи склонив голову набок.
        - Тебе… помочь выбраться из клетки? Ты ведь хочешь этого?
        - Мало ли что я хочу, - мрачно буркнул зверь. - От этого разве что-то меняется?
        Сейчас он был так похож на несчастного, нахохлившегося щенка, забытого хозяевами на улице, что Майя не выдержала, протянула руку и ласково потрепала зверя по ушам. И лишь потом поняла, что сделала. Ойкнула и спрятала руку за спину.
        Хватит того, что она до этого по голове его гладила. Тогда это было простительно. А вот теперь, когда она знает, кто перед ней, уже нет.
        Правда, на этот раз Хельдер ее не остановил. То ли не успел, то ли решил, что это бессмысленно.
        Койот меж тем, прищурив один глаз, задумчиво изучал Майю:
        - Учти, мурчать не буду!
        Девушка даже как-то удивилась:
        - Да я вроде и не просила…
        - Да кто вас знает?.. - фыркнул Первый. На миг задумался, словно прислушивался к чему-то, а потом вдруг резко оживился: - И вообще, я не понял, что вы стоите, как неродные? Мне кто-нибудь будет помогать выбраться из этой дыры?
        Майя медленно встала на ноги. Надо было действительно как-то помочь пленнику. Не зря же они здесь оказались. Шаг вдоль решетки, второй… А койот продолжал разоряться:
        - Или все так и будут стоять, хлопать глазами, задавать глупые вопросы… ну и периодически биться головой о пол с завываниями «о, великий боже»?
        Последний плевок был явно направлен в адрес Руты. И в первый момент девушке даже малость обидно стало. Настолько обидно, что начавшее дурманить сознание головокружение отступило куда-то далеко, оставив после себя лишь послевкусие легкой тошноты.
        - А как можно помочь? - осторожно поинтересовалась Имке. - Здесь даже двери нет, которую можно сломать. И замка на решетке.
        - Ну придумайте что-нибудь! - возмутился зверь. - Нет, я понимаю, конечно, что у морских звезд нет мозгов, но вы-то чуть посовершенней, чем они. Какие-то зачатки-то все-таки имеются. Ну там, ганглии хотя бы… Ну что молчите? Не разочаровывайте меня! - взмолился он. - Хоть у кого-то зачатки мозга имеются? Ну хоть одна нервная клетка на всех!
        - Две, - не удержался Хельдер.
        - Одна у тебя, вторая у пернатого? - оживился Первый. - Ну это уже прогресс.
        Адам нервно передернул плечами. Ему совершенно не правилось то, что здесь происходило.
        Он прекрасно знал, как был создан мир - тот, из которого он с Майей попал сюда, - но это знание было… как бы помягче выразиться… чисто теоретическое. Ворон, сотворивший мир, конечно же существовал, но он был где-то там, далеко, занимался своими воронскими (или правильно будет - воронячьими?) делами и в жизнь смертных не вмешивался. А может, его и вовсе не было, кто знает.
        И тут сейчас перед ним находилось существо, от которого веяло такой силой, что становилось ясно - это бог. Такой же, как создатель родного мира Адама.
        Койот. Вторая сторона медали. Не добро и не зло. Так же, как таковым никогда не был и Ворон. Просто Койот.
        И вот этот «просто Койот», просто бог, был совершенно беспомощен. Не мог самостоятельно выбраться из-за решетки.
        И это Адаму совершенно не нравилось.
        - Кто тебя здесь запер?
        Первый перевел на него задумчивый взгляд.
        - Кто запер? - Эмоции у койота сменялись, как узоры в калейдоскопе. - Ну… Как бы сказать? - Зверь покосился на Майю, успевшую уже дойти до стены и сейчас как раз решившуюся схватиться за прут решетки и потянуть его на себя, - вдруг выйдет из пазов? - Понимаете, есть вещи, до которых каждый должен дойти своим разумом. И это чаще всего аксиомы. Вроде «вода мокрая», «огонь горячий»… - Майя взвизгнула от боли и прижала руку к груди, а койот все тем же скучающим тоном продолжил: - «Решетка жжется»…
        Сказать, что решетка жглась, значит не сказать ничего. В тот миг, когда пальцы девушки коснулись темного металла, перед глазами на миг взметнулась пелена видного только ей тумана, а все тело пронзил удар боли - острой, ломающей каждую кость, впивающийся зубами в каждую клетку…
        Майя рухнула на колени:
        - Как больно… - Перед глазами все еще крутились обрывки тумана.
        - А я что говорил? - В голосе Первого звучала скука.
        Адам встревоженно шагнул к девушке, но та тихо выдохнула:
        - Не надо, мне уже легче… - Майя прекрасно помнила, в каком состоянии совсем недавно был ворон, и ей совершенно не хотелось, чтобы у него появилась еще одна головная боль.
        Хотя, с другой стороны… Ну и глупость же она сделала! Надо было радостно закатить глазки, повиснуть на шее у «принца», шепнуть что-нибудь вроде: «Мой герой!» Ну почему все умные мысли приходят задним числом?
        А теперь уже поздно…
        - Вещи, до которых нужно дойти своим разумом, - протянул Хельдер.
        Почему-то эта фраза его задела.
        Койот скривился:
        - Неточная цитата, я чуть-чуть по-другому говорил. Но то, что ты повторяешь фразы великих, уже делает тебе честь! - В его речи опять начали проскальзывать знакомые издевательские нотки, но Крапчатый его не слушал.
        - То есть ты специально нас сюда привел?
        - Я?! Да ни в коей мере! - фальшиво возмутился зверь. - Вы сами ножками пришли! Мало ли на Запретном острове пещер, лестниц, светящихся грибов, радужных полов, веретенниц и Глазунов? А, ну да, веретенниц и Глазунов как раз мало… - задумчиво согласился он. На миг закатил глаза к потолку, а потом жизнерадостно выпалил: - Ну да ладно, не будем о грустном.
        - И зачем тебе это, если мы не можем помочь тебе выйти? - спросила Имке.
        - Ну, - задумчиво протянул койот, - не знаю… Можете мне сказки на ночь порассказывать, песенки спеть, сплясать, в конце концов… Хотя нет, плясуны из вас выйдут посредственные.
        - Тогда зачем? - вновь повторила Имке. - Раз уж даже этого не получится? - Девушка была готова вновь и вновь повторять этот вопрос. Даже если ответа на него и не услышит.
        - Вот так вам все и расскажи… Может, хоть до чего-нибудь сами додумаетесь? Так на чем мы остановились? Кто меня тут запер? - Койот задумчиво поджал губы. - Кто запер… Может, я сам? Надоели все эти острова, вся эта сила, все эти люди, которые ходят тут, мельтешат, то змей вызывают, то о дочках своих пекутся, то…
        Договорить он не успел. Пусть по большей части Первый нес откровенную чушь, но сейчас он, похоже, открытым текстом ответил на поставленный вороном вопрос. Змеи. Дочки. И намек Серого на то, что Гормо Даккен не всегда обладал огромной силой…
        - Черный! - только и смог выдохнуть пораженный Хельдер.
        Части загадки-пазла наконец встали на свои места. Гормо Даккен не всегда был Черным. Некогда он был всего лишь Дымчатым - это третья ступень снизу, он был всего лишь немного сильнее, чем Хельдер сейчас. А потом, пятнадцать лет назад, смог разом получить огромную силу. Так говорил Серый?
        Черный получил силу, пленив Первого.
        На миг повисла мертвая тишина, и Хельдер, сам пораженный этими мыслями, тихо повторил:
        - Тебя запер Черный…
        - Отец не мог этого сделать! - взвилась Рута. - Он не такой! - На глазах у девушки появились слезы.
        - Правильно, не мог, - раздался насмешливый голос за спиной у невольных компаньонов. - Зачем это ему?
        Нечаянные посетители Первого обернулись на звук…
        На пороге камеры стояли двое: Бурый - Кремпи Тайрос и Серый - Мист Харб.
        И если облаченный в коричневый мундир Тайрос, судя по удивленному взгляду, впервые попал в это место, то стоящий рядом с ним Харб явно наслаждался происходящим…
        Впрочем, недолго.
        - Ой, Мисти! - радостно взвыл койот. - Какая встреча! Сто лет не виделись! А что это за хмырь с тобой? Набираешь новую смену?
        - Заткнись, - отрезал старик.
        С его лица медленно сползала маска всеобщей любви и благодушия. На потрясенных молодых людей смотрел матерый хищник, готовый ради победы пойти по трупам, ядовитый змей, способный вонзить клыки в горло ничего не подозревающей жертве.
        - Бу на тебя, - неподдельно обиделся Первый. Он нахохлился, опустил голову и сейчас всем своим видом изображал огорчение.
        Но Майя вдруг поймала его взгляд: в золотых глазах койота светился смех. Кажется, он просто наслаждался происходящим.
        Впрочем, та же Рута еще не поняла, что происходит. Девушка не могла встать быстро, поскольку еще не до конца пришла в себя, но все же поднялась наконец и шагнула к Серому.
        - Господин Харб! - обрадовалась она. - Ну хоть кто-то понял! Отец не мог…
        Имке, стоявшая неподалеку, вцепилась ей в руку и прошипела:
        - Стой, дура!
        - С ума сошла?! - взвилась Рута, пытаясь вырваться из крепкой хватки.
        - Да это он сделал! - выкрикнула Имке. - Он! Серый! Он запер Первого!
        В камере вновь воцарилась тишина.
        - Умная девочка, - ухмыльнулся Харб. - Даже жаль, что у женщин никогда нет никаких способностей.
        Рута потрясенно переводила взгляд со старика на Имке:
        - Этого… не может… - Девушка была настолько ошарашена, что даже не заметила, что сейчас, несмотря на волнение, у нее так и не начинался приступ.
        А вот Хельдер сразу понял, что Имке права.
        Каким бы способом Черный ни получил силу, он не имеет никакого отношения к пленению Первого. Глава Серых открытым текстом намекал, что он знает больше, чем говорит. Намного больше. Да и сейчас, оказавшись в этой камере, он не выказал никакого удивления в связи с тем, что Первый заперт. И он сам разговаривал с койотом, как тюремщик с пленником.
        Вот только зачем ему это? Какую выгоду получает глава церковников от пленения бога?
        Да и как он смог это сделать?! И когда? Сколько лет Первый уже сидит в этой клетке? Год? Два? Десять?
        Взгляд молчавшего до этого момента Кремпи остановился на Хельдере:
        - Опять ты…
        - А ты к Серому побежал? - не удержался тот. - Я думал, ты состоишь в свите Черного!
        Кремпи ощерился:
        - А я думал, ты не якшаешься с пернатыми! - В сочетании с его заячьей губой это смотрелось кошмарно.
        - Пернатый? Ворон? - оживился Серый. Похоже, Кремпи успел рассказать ему о своих приключениях. - Кремпи, он здесь?
        - Вон тот шкаф у окна. - Бурый кивнул в сторону Адама.
        Адам меж тем пытался нащупать в кулоне хотя бы крохотные остатки энергии. Бесполезно. Мало того что он давно выгорел сам, так еще и в подвеске не осталось ни капли. Все было растрачено на битву в радужной пещере. А ведь сейчас эта сила очень бы пригодилась. И дураку понятно, что просто так уйти компании не дадут. Судя по внешнему виду Хельдера, ему от этого самого Кремпи досталось хорошо. Да и сам Адам чудом справился с Бурым и его приятелем. Теперь этого чуда нет.
        Да, от Первого исходит огромная сила. Но она бесполезна для ворона! Она лишь обжигает, но воспользоваться ей невозможно! Она не прошла барьер между мирами, ее нельзя, как энергию аномалий, запереть в подвеске, тайком урвав клочок от нестабильности.
        Какая-то мысль царапнула Адама. Что-то он забыл. Но вот что?
        Серый нахмурился:
        - Я не чувствую его.
        Кремпи только плечом дернул:
        - Я тоже не чувствовал. Пока он не ударил. - Нашитый на грудь шеврон в виде оскалившегося волка был наполовину отпорот, видимо, атака ворона хорошо потрепала Бурого.
        Губы Серого расползлись в неприятной улыбке:
        - Но он ведь приличный мальчик? И первым не нападает, правильно?
        Адам молчал, не сводя настороженного взгляда с Харба. Соглашаться, равно как и спорить, не было никакого смысла.
        Не дождавшись ответа, глава Серых вновь обвел взором камеру:
        - Итак, что мы имеем? Невесть зачем пришедшая сюда дочь Черного, Крапчатый, его сестра - бесполезный мусор, ворон и… - Взгляд остановился на Майе. - А вот это уже интересно… - Серый глянул на Хельдера: - Решил воспользоваться моим советом? Поднять свой ранг? Думаешь, с помощью этой девчонки сможешь что-то сделать?
        Вопрос адресовался Крапчатому, но словами Харба заинтересовался Бурый:
        - А при чем здесь девчонка? Что с ней?
        Хельдер сжал губы. Это с самого начала была идиотская идея. Не стоило тащить незнакомку сюда. Теперь точно ничего не получится.
        А Мист Харб улыбнулся. Ласково, даже почти нежно, как и подобает главе Серых:
        - Ай-ай-ай, Кремпи, ты прогуливал уроки? А вот наш друг исправно на них ходил, правильно? Но, так и быть, я напомню. Напомню старую легенду о сотворении мира.
        - Обожаю рассказы фанатов! - радостно сообщил Первый, но Харб даже не посмотрел на него.
        - Давным-давно, когда существовала только бездна, из нее пришли Первый и Другой. И именно Другой решил сотворить мир. Это убожество, - презрительный кивок в сторону койота, - даже не смогло до этого додуматься без чужой подсказки. Но Другой сотворил мир. Свой мир. Первый этим заинтересовался. И, естественно, не смог удержаться от того, чтобы не попытаться сделать по-своему.
        Адам нахмурился: эта версия очень уж напоминала ту, что рассказывали воронам. А Харб продолжал:
        - Он создал острова. - В голосе проскользнули злые ноты. - У него даже не хватило сил, чтобы сделать что-то стабильное, целое!
        - Не баг, а фича! - возмутился из клетки койот. - Стабильности - это так скучно!
        Харб только отмахнулся:
        - Потом Другой начал создавать людей. Этот придурок находился неподалеку. И когда Другой замешивал глину, из которой собирался создать разумную жизнь, этот идиот крутился рядом. И случайно поранил лапу. Пара капель крови упала в глину. С тех пор в мире Другого есть люди, в чьих жилах течет кровь Койота. Люди, способные создавать искажения…
        Хельдер опустил глаза. Да, он предполагал, что Майя имеет отношение к Первому. Да, он именно поэтому вытащил ее с Запретного острова - девушка могла бы помочь выполнить задуманное. Но вот то, что Серый так легко это определил. Это уже было погано.
        Майя неотрывно смотрела на говорящего. Получается, старик сейчас сказал о ней?!
        - Hex ме ясны пёрун тшасьне…[5 - Niech mie jasny piorun trzasnie… - Разрази меня гром… (польск.)] - пробормотала потрясенная девушка.
        А глава Серых обратился к Хельдеру:
        - И я так понимаю, именно с ее помощью ты решил подняться… Стать новым Черным. Вынужден тебя огорчить, - ладонь старика легла на плечо приосанившегося Кремпи, - у меня уже есть другой кандидат.
        Койот в клетке противно захихикал. Увидел, что на нем пересеклись все взгляды, и неподдельно удивился:
        - Что?!.. Я анекдот вспомнил. Мне его однажды поведал один малыш по имени Сванте Свантенсон. Рассказать? - И, не дожидаясь ответа, затараторил: - Однажды бык гнался за лошадью, а лошадь так перепугалась… А вы что, не слушаете? Так нечестно! Я стараюсь, рассказываю… Сделайте хотя бы вид, что вам интересно!
        Если Первый надеялся привлечь внимание к себе, то у него это успешно получилось. Глава Серых замер, уставившись на койота:
        - Или… Крапчатый здесь ни при чем?! Это была твоя идея. Это ты привел их всех сюда. Все еще надеешься выбраться? - Последние слова Мист Харб произнес с издевкой. - Как там звали того, последнего, трусливого мальчишку? Он еще сбежал при первой возможности. Кажется, Вацлав? Не надоело пытаться?
        - Прошло уже больше полувека, - ворчливо отозвался койот из клетки.
        Он сидел, нахохлившись и опустив голову. Майя впервые услышала в его голосе неподдельные тоскливые нотки.
        А еще ее что-то царапнуло в этом диалоге. Что-то важное она сейчас услышала. Но что?
        Адам вообще с трудом стоял на ногах. Услышанное настолько поразило, что он попросту пропустил мимо ушей окончание разговора и теперь просто пытался свести все, что он знал, к общему знаменателю.
        В венах Майи текла кровь Койота. Не важно, как это вообще возможно, но факт остается фактом… Именно поэтому создавались все те мелкие искажения, которые проявлялись при ней в этом мире. Именно поэтому там, в реальном мире, она видела нестабильности. Именно поэтому в квартире у Лейденов удалось атаковать - Майя, походя, даже не заметив этого, создала кокон, защищающий от внешнего мира, поделилась энергией для атаки и починила защиту после. Именно поэтому ее вместе с Адамом и перекинуло сюда, когда… Когда что? Что она сделала такого, отчего ворона вместе с ней вышвырнуло на острова?
        Она просто дотронулась ладонью до его груди.
        И до кулона, который висел на шее и в котором еще оставались крохи энергии. Адам медленно отодвинулся от стены, где стоял, и это короткое движение уловил Кремпи.
        - Не шевелись, пернатый, - ощерился он. На кончиках пальцев засветились крошечные алые огоньки. - Дернешься - и ты труп. Здесь место нашей силы, не твоей.
        Адам замер. Как ни обидно это признавать, но Кремпи Тайрос прав. И Адам до сих пор не знал, как вообще вышло, что у него получилось расшвырять Бурых в квартире у Лейденов. Способности Майи - или, по крайней мере, то, что парень о них знал, - не давали ответа на этот вопрос. Девушка дотронулась до кулона - и ее вместе с вороном вышвырнуло сюда. Но на тот момент в подвеске было немного энергии. Если бы сейчас там оставалось хотя бы несколько капель, можно было бы перебросить амулет девушке, и тогда…
        Какой смысл думать об этом, если подвеска полностью пуста?
        - Без резких движений, пернатый, - повторил Кремпи.
        - И в мыслях не было, - сообщил Адам, судорожно пытаясь сообразить, есть ли у него хоть какой-нибудь шанс зарядить кулон.
        Пальцы нечаянно коснулись кармана брюк. Ладонь ласково пощекотало легкое прикосновение силы…
        Ворон замер. Что это такое?!
        Кремпи не отрываясь смотрел на Адама, и у того не было ни малейшей возможности проверить, что же лежало в кармане.
        - А, так вот! - жизнерадостно взвыл койот. - Раз вам не нравится этот анекдот, расскажу другой. Однажды бык погнался…
        Кремпи невольно покосился на болтливое божество, и у Адама появилось несколько мгновений, чтобы засунуть руку в карман…
        На ладони лежал наполовину увядший стебелек вьюнка.
        Давным-давно, в другой жизни, в другой реальности, всего пару дней назад Адам снял его с кружки в кафе, понадеявшись, что сможет влить создавшую это растение энергию аномалий в свой кулон. Тайком, нелегально, ведь все, что приходит из аномалий, должно быть сдано в Стаю. Но аномалия, породившая этот стебель, прошла через грань миров, прорвалась в универсум, созданный Вороном. Ею можно было воспользоваться! Именно для этого Адам и обнаружил его сейчас. Сейчас был шанс! Пусть вьюнок почти увял, но в нем оставались крохи энергии…
        - Да заткнешься ты или нет?! - не выдержал Серый.
        Первый грустно вздохнул:
        - Никто меня не любит, все меня обижают.
        Нескольких секунд, пока длилась эта перебранка, Адаму хватило на то, чтобы поднести ладонь с цветком к кулону. Тонкий стебелек на миг прилип к блестящей бронзе. И впитался в нее, словно его и не было.
        Кокон, окружавший Адама, пошел легкой рябью.
        В золотых глазах койота сверкнула легкая усмешка.
        Адам почувствовал, как сердце сбилось с ритма. Сорвать кулон, перебросить его Майе, и… И весь этот кошмар закончится. Пропадут острова, словно и не было их, останется лишь легкая дымка воспоминаний.
        Пальцы сомкнулись на бронзовом подвесе…
        И Адам понял, что не может этого сделать.
        Даже если он сейчас окликнет Майю. Даже если он сейчас перебросит ей кулон. Даже если она его поймает. Даже если это вдруг сработает и их обоих выбросит в родной мир…
        Остальные останутся здесь. Останется койот за решеткой. Останется Серый вместе со своими странными планами. Останется Кремпи Тайрос, как сказала Имке, «пару раз сломавший нос Дерику» и, судя по всему, готовый сделать это снова. Останется сама Имке - испуганная, чудом спасшаяся от Бурого сегодня днем. Останется Рута - пусть Адам ее толком не знает, но она останется здесь. Останется, в конце концов, этот идиот Хельдер.
        И бросить всех их так Адам не имел права.
        Ему бы просто не позволила это сделать совесть.
        Нужно было найти другой способ.
        - Другой кандидат на ранг Черного, - ошарашенно пробормотала Рута. Она из всего разговора расслышала только это.
        Серый осклабился, по лицу старика разбежалась неприятная сеть морщин:
        - Это будет лет через пять, не раньше. Пока что меня устраивает Даккен. Пусть он, в отличие от многих предыдущих, получил пост сам, но ему со временем придется уйти. А я как раз подготовлю достойную смену.
        Рута сглотнула комок, застрявший в горле.
        Черный всегда правит до самой смерти. Это известно даже ребенку.
        А Серый с явной издевкой продолжал:
        - Тем более что источник силы для нового Черного - точнее, для его создания - у меня есть.
        - Я польщен, - мрачно буркнул койот.
        Майе все происходящее казалось какой-то страшной сказкой. Нет, девушка уже поверила, что у нее нет галлюцинаций и все, что она видит, есть в реальности. Но сам факт… Все эти капли крови койота, этот сарказм в голосе старика, - это не его портрет проявлялся в квартире у Лейденов? - этот страх, звучавший в голосе Руты…
        Впрочем, в сказке все было бы намного проще. Там добро обязательно побеждает зло, все чудесно и все прекрасно. Мир, дружба, жвачка. А тут… Что делать тут? Кидаться с воплями на эту странную пару? И что это даст? Майя даже драться не умеет! Она никогда спортом никаким не занималась!
        Пожалуй, сейчас только Имке сохраняла относительно трезвую голову. Да, так же, как и Руте, ей было страшно. Но даже сейчас она старалась найти выход из ситуации. Нет, можно, конечно, предположить, что это все пустяки, что Харб не преследует никаких злых целей. Но Имке почему-то очень сомневалась, что глава Серых просто так даст уйти из камеры тем, кто узнал его секрет.
        Нужно срочно что-то придумать.
        Что мы имеем в активе? Есть ворон и Майя. Да, сейчас рядом находится Первый, но если бы можно было воспользоваться его помощью, Дерик уже давно бы сообразил, как это сделать. Значит, надо найти другие варианты. Нужно воспользоваться теми козырями, о существовании которых не знали ни Серый, ни Бурый.
        Чуть раньше Майя с вороном устроили в квартире у Лейденов небольшую Стремнину. Может, заставить эту парочку сделать это снова, загнать на эту горку Серого и Бурого, чтобы они застыли.
        План был неплох. Но при этом имел огромную кучу слабых мест. И все они начинались с вопроса «как?». Как создать Стремнину? Как загнать на нее… И да, нельзя недооценивать врагов. Пусть Кремпи придурок - он с детства был таким, но Харб не стал бы главой Серых, если бы не был умен и силен. Пусть Серый всегда чуть слабее Черного, пусть Серые - всего лишь книжники, в отличие от воинов-Бурых, но ведь для того, чтобы стать главой, нужно самому иметь кучу козырей в рукаве.
        Впрочем, сам Первый долго пребывать в мрачном состоянии духа был явно не в силах. Пока присутствующие пытались сообразить, что делать дальше, койот в клетке внезапно расплылся в радостной улыбке:
        - Эй, зубастенький! Ну да, Бурый, я к тебе обращаюсь, извини, имя не запомнил, вы у Серых меняетесь по три раза на дню. Ты там стоишь, глазами хлопаешь, а пернатый только что кулон трогал!
        Адам замер, сжав пальцы на бронзовой птичке. Такой подлянки от зверя, который теоретически сейчас должен был быть на их стороне, он не ожидал.
        Кремпи нервно дернулся, вскинул взгляд на ворона:
        - Убери руки от кулона!.. А еще лучше - шаг ко мне.
        - Кремпи, не заводись, - мягко протянул Серый, касаясь руки парня, но тот только дернул плечом, не отрывая злого взгляда от ворона.
        - Непонятно сказал? Объясним популярнее!
        Кремпи шагнул вперед и, схватив за запястье испуганно пискнувшую Имке, рванул ее к себе.
        А через мгновение Хельдер понял, что давний обидчик стоит, прижимая его сестру спиной к себе, а на пальцах правой руки Кремпи, прижатой к горлу девушки, пляшут опасные алые огоньки.
        Бурый оскалился:
        - Так понятнее? Руки от кулона - и шаг ко мне. И без глупостей, а то я ей шею сверну.
        - Отпусти ее! - рявкнул побледневший Хельдер, и стоявшая неподалеку Рута не узнала его голоса.
        Кремпи недобро усмехнулся:
        - Сперва пернатый сделает, как я сказал.
        Адам лихорадочно пытался сообразить, что ему предпринять. Ударить в эту секунду, как в квартире у Лейденов, остатками энергии, скопившимися в кулоне после вьюнка, не получится. Да, сейчас у него есть кулон, можно сконцентрироваться. Но удар, если его силы хватит на то, чтобы достать Бурого, обязательно заденет и Имке.
        Сыграть злыдня, которого так боится Рута, заявить, что ему безразлично, что будет с девчонкой? Это срабатывает только в дурных фильмах.
        А может, действительно? Он знает Имке всего пару дней. Кто она для него? Никто. И какая разница, что с ней случится? Никакой. Да и вообще! Хватит того, что он один раз уже ее спас!
        Оправдания. Это все оправдания… Он не имеет права никого подставить. Ни Майю, ни Имке…
        Адам медленно отвел руку от кулона и сделал шаг вперед.
        Майя, стоящая ближе всех к клетке с койотом, вдруг услышала какой-то странный звук. То ли шипение, то ли всхлипывание. Покосилась на Первого и увидела, что в глазах зверя светится злая усмешка.
        А Рута вдруг поняла, что ей плохо. Весь страх, все волнения, что копились последние часы, рванулись наружу. Голова закружилась, к горлу подкатил комок, а в глазах потемнело.
        Камень под ногами девушки пошел мелкой рябью, расцветился восточным узором.
        Рута покачнулась и начала оседать на пол.
        Адам, не соображая, что он делает, правильно ли поступает, рванулся вперед, на автомате подхватил девушку.
        Та на миг коснулась голым плечом бронзовой птички, висевшей на шее у ворона.
        Последнее, что услышал Адам, это ехидное хихиканье Первого:
        - Как я и планировал!
        А потом мир взорвался.
        ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
        в которой мир сходит с ума. Для всех
        Майю кто-то нес на руках. Это было первое, что поняла девушка, когда к ней вернулась возможность соображать.
        Все произошло так быстро, так непонятно… Только что в камеру с Первым вошли двое - Серый и Бурый. Только что разговор шел, пусть и на повышенных тонах, но все-таки более-менее спокойно… А потом все сорвалось - Бурый вновь напал на Имке, Адам шагнул вперед, Рута начала сползать в обморок…
        И все смешалось. Все оборвалось столь внезапно, словно весь мир вдруг решил перестать существовать. Взрыв, который и произошел, и смешал все вокруг, и распылил реальность на мелкие осколки. И при этом его словно не было. Не было боли, не было звуков, не было взрыва. Не было ничего.
        И теперь, через несколько минут (или через несколько вечностей?), к Майе вновь вернулось сознание.
        И она поняла, что ее несут на руках. Несут осторожно, бережно и, можно даже сказать, нежно.
        Глаза девушка решила пока не открывать - все равно приятно, когда за тобой ухаживают, как за ребенком.
        А вот сообразить, кто это может быть, стоило. Хотя бы для того, чтобы знать, как реагировать и как себя вести.
        Логика у студентки всегда работала быстро. Если несут, не бросили, не пытаются сделать ничего плохого, значит, это «принц». Значит, он перестал пытаться помочь этой психованной Руте и наконец-то решил обратить внимание на Майю.
        И это несомненный плюс.
        Девушка вздохнула и, не размыкая век, полусонно потерлась щекой о грубое сукно форменного мундира…
        Стоп! Какое сукно?! Какой мундир?!
        На вороне - это Майя прекрасно помнила - была черная хлопковая футболка. Самая обычная.
        Студентка осторожно приоткрыла левый глаз - благо именно левой щекой она чувствовала прикосновение к ткани, скосила взгляд…
        Коричневая форма.
        И нашитый на грудь, рядом с сердцем, шеврон с изображением волчьей головы.
        Майя вздрогнула и зажмурилась.
        Студентке было страшно, и она совершенно не представляла, что же делать.
        У Хельдера болело все. Если раньше он считал, что его хорошо потрепало во время прыжка с обрыва, то сейчас был уверен - это лишь цветочки. А вот ягодки как раз поспевали полным ходом.
        Болела каждая косточка, каждая клеточка, каждый суставчик. Болели даже те места, о существовании которых Хельдер до недавнего времени и не подозревал. Было больно не то что дышать, даже лежать с закрытыми глазами! Лежать, не шевелясь и мечтая лишь о том, чтобы подохнуть.
        Будьте прокляты вороны со своей дурацкой магией. Будьте прокляты Бурые. И Серые. И вообще все-все-все. Все те, благодаря кому Хельдер в свое время нашел книгу с инструкцией по поднятию ранга. Все те, кто помог ему попасть на Запретный остров. Все те, кто хоть как-то приложил руку к происходящему.
        Как же все болит…
        Если бы не эта идиотка Рута со своим припадком, ничего бы этого не было. Не произошло бы никакого взрыва - ведь ворон всего лишь шагнул вперед, когда…
        Сердце сбилось с ритма.
        Когда Бурый схватил Имке.
        Имке.
        Что с ней?!
        Если самому Хельдеру так плохо, то насколько сильно могло зацепить ее?!
        Имке ведь стояла на пути удара, взрыва или что там произошло…
        Парень с трудом разомкнул веки.
        В вышине расстилалось бескрайнее синее небо, расцвеченное хаотично разбросанными черными точками.
        Небо.
        Точки.
        Разбросаны.
        Если присмотреться, можно вычленить отдельные созвездия, словно ночное небо поменяло цвет вместе со звездами: с черного на синий, с белого - на черный.
        Небо.
        После пещеры.
        Хельдер с трудом сел, огляделся по сторонам и понял, что у него нет сил даже на то, чтобы ругаться.
        Он действительно сейчас находился не в камере.
        Одна бездна знает, как это произошло, но, похоже, когда Рута случайно коснулась груди ворона, тот смог-таки атаковать, - нашел время, скотина! - и Крапчатого выкинуло из темницы, в которой был заперт Первый, на поверхность одного из островов. И самое противное во всем происходящем было то (это если откинуть в сторону общее состояние Хельдера и не задумываться о том, как его могло пронести через бездну при отсутствии подходящей волны искажений), что Крапчатого зашвырнуло не на какой-нибудь мирный Домовой, Лесной или Серебряный остров, а на самый что ни на есть пакостный, Стеклянный.
        Впрочем, об этом можно было догадаться, увидев небо - негатив, на котором днем черными точками проявились ночные созвездия.
        К столь милому явлению добавлялась и общая обстановка: ветер перебирал листву на полупрозрачных, словно сделанных из стекла, деревьях, в бесцветной траве шмыгали насквозь просвечивающиеся зверьки… И даже земля, на которой сейчас сидел Хельдер, казалось, была сделана из мутного стекла.
        Впрочем, самое поганое - не непривычная обстановка, а тот факт, и это знал буквально каждый, что на Стеклянном острове можно прожить пять-семь дней, не больше. По истечении этого срока тело несчастного становилось таким же стеклянным. А потом, говорят, человек и вовсе растворялся в воздухе… Впрочем, желающих проверить это утверждение не находилось.
        Другими словами, Хельдеру нужно как можно скорее выбираться отсюда.
        Только прежде следует выяснить, где Имке. Выкинуло ли ее на этот же остров, или она осталась там же, в подземелье.
        В голове что-то чавкало и булькало. Причем, если Адаму не изменял слух, этим звукам вторил шум, раздающийся снаружи черепной коробки. Впрочем, у парня не было даже сил на то, чтобы проверить, так ли это.
        К бедру прижалось что-то теплое. Открывать глаза и выяснять, что это, совершенно не хотелось. Адам поморщился от острой боли, пронзившей висок.
        Теплое пошевелилось, прижалось плотнее, и любопытство взяло верх.
        Адам осторожно разомкнул веки: он сидел прямо на асфальте, а к ноге прижималась, косясь веселым зеленым глазом, самая обычная трехцветная кошка.
        Откуда она взялась на островах?
        Или - сердце пропустило удар - Адам уже находился не в мире, созданном Койотом?!
        Парень повел тяжелым взглядом и почувствовал, как перехватило дыхание: серый тротуар, рыжие дома дореволюционной постройки, высокие тополя… И полное отсутствие аномалий.
        Случившийся неизвестно отчего взрыв действительно выкинул статиста домой.
        Мысли ворочались в голове, как снулые рыбы: медленно, неторопливо, замирая буквально каждые пару секунд… Неужели правда? Неужто удалось вернуться? Но… как это вообще могло случиться? Что произошло в камере койота?
        Парень медленно встал, с трудом опираясь рукой о стену. Кошка, которую он случайно толкнул ногой, обиженно фыркнула и, дернув кончиком хвоста, отправилась прочь.
        Под ладонью ощущался прохладный камень. Самый обычный. Твердый. Шершавый. Не собирающийся никуда исчезать или заменяться чем-то другим.
        В происходящем не было никакой логики. В первый раз телепортация в другой мир произошла из-за того, что до кулона Адама дотронулась Майя, в венах которой, как оказалось, текла частица крови Койота. Но сейчас… не было ведь ничего такого! Майя стояла далеко. До груди Адама дотронулась Рута…
        Стоп.
        Майя.
        Рута.
        Имке.
        Бурый, держащий у горла девушки открытую ладонь, расцвеченную алыми всполохами.
        Адам сдавленно застонал, закрыв глаза ладонью. К физической боли теперь примешивалась и душевная: пусть парень знал девушку всего несколько дней, но осознавать, что ты мог помочь и не сделал этого… осознавать, что тебя выкинуло в другой мир, а там остались люди, попавшие в беду…
        На плечо легла узкая ладонь, и парень услышал взволнованный прерывающийся голос:
        - Адам?!
        Он резко обернулся - голову прошила новая вспышка боли. Впрочем, Адам был готов терпеть это неудобство: если он не ослышался, если он правильно узнал этот голос…
        За спиной стояла, не отводя от статиста напряженного взгляда, Имке. Под глазами залегли глубокие тени, на виске пульсировала тонкая венка, из прокушенной посиневшей губы текла тонкая струйка крови.
        Что она здесь делает?! Как Имке вообще могла оказаться здесь?!
        Девушка сглотнула комок, застрявший в горле, - хрупкая, угловатая, она сейчас казалась ребенком, - и выдохнула:
        - Это… твой мир?
        Ворон медленно кивнул. Сил на то, чтобы ответить, у него не было.
        Не послышалось. Действительно Имке…
        - Ты… Как ты оказалась здесь? - Голос звучал неожиданно хрипло.
        Его собеседница провела тыльной стороной ладони по губам, стирая струйку крови, и тихо проговорила:
        - Не… не знаю…
        Лицо девушки заливала неестественная бледность, было видно, что она с трудом стоит на ногах.
        Адам понял: времени на то, чтобы выяснять, как это все могло произойти, у него нет.
        - Идти можешь?
        - С трудом… Дышать… тяжело… Воздуха… нет…
        Адам сжал губы. Видно, здесь у жителей островов была примерно та же проблема, что у Адама - в мире Койота. Для него там было слишком много энергии вокруг, для них здесь - наоборот, слишком мало.
        Нужно было как можно скорее решать эту проблему. И пока единственный вариант, который видел ворон, - отвести Имке в Стаю. Да, там не знают, что в аномалиях существует разумная жизнь, но, по крайней мере, девчонку смогут обеспечить необходимой энергией, чтобы она хотя бы не задохнулась.
        На краю сознания билась назойливая мысль, что Адам что-то забыл, что-то упустил… Что-то, связанное со Стаей, аномалиями, островами…
        Ладно. Это все можно будет решить, отведя девушку в офис.
        - Пойдем. - Адам подцепил Имке под локоть.
        Уже коснувшись пальцами руки девушки, он вдруг понял, какую ошибку совершил: в реальный мир их ведь выбросило после того, как до груди Адама дотронулась Рута Даккен!
        К счастью, видимо, для переноса были необходимы конкретные люди - Майя Лашкевич, Рута Даккен. От прикосновения к руке Имке Лейден ничего не произошло. Можно было спокойно направляться в офис ООО «Стая».
        Впрочем, далеко они не ушли. Стоило пошатывающейся парочке добрести до ближайшего поворота, как Адам замер как вкопанный.
        - В чем… дело? - Имке хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
        - Кулон нагрелся, - сообщил, глядя перед собой в пустоту, Адам.
        Только аномалии ему сейчас не хватало. По всем правилам он должен не тащить Имке в офис, пытаясь ее спасти, а наоборот, вызывать бригаду для ликвидации…
        Стоп! Имке ведь нуждается именно в аномалии! Нужно просто отвести девушку к ней и поместить внутрь! Там будет как раз необходимый уровень энергии искажений, и спутнице ворона наверняка станет легче!
        Есть, правда, небольшая опасность, что, оказавшись в нестабильности, Имке Лейден вернется домой, и тогда Адаму точно никогда не удастся доказать, что в аномалиях существует разумная жизнь.
        Впрочем, для него сейчас важнее, чтобы девушка осталась в живых.
        Осталось только определить, где аномалия. Ворон окинул взглядом ближайшие дома. Никакого намека на нестабильности. Ровные стены, украшенные старинной лепниной, плохо отреставрированные дома - самый обычный исторический центр города: на главных улицах все блестит и сияет, а заверни за угол - увидишь облупленную штукатурку и рушащиеся балконы.
        Где же эта проклятая аномалия?!
        На асфальте в конце квартала блеснула небольшая серебряная лужица, из которой на мгновение выпрыгнула, сверкнув чешуей на солнце, золотая рыбка. Кажется, даже в короне.
        Нашел!
        - Идем! - Ворон потянул девушку за собой.
        Та едва успевала перебирать ногами, спотыкаясь на каждом шагу. Адаму и самому было не особо хорошо - шум в голове еще не прошел, но Имке шла все медленнее…
        Запоздало удивившись, что знакомая улица днем пуста (не разогнали же всех местных жителей вороны, в самом деле! Аномалия едва чувствуется, бригада наверняка еще не обнаружила ее и не прибыла), парень постарался ускорить шаг.
        На стене дома проявились зеленые плети плюща. Меж неестественно бирюзовыми звездами листьев вспыхивали и замирали, нервно поводя пестиками, алые бутоны, больше всего напоминавшие цветы лилейника.
        «Четырнадцатый класс», - автоматически отметил про себя статист.
        По рыжему кирпичу побежала трещина. Расширилась, из нее вылезли, ухватившись за края, длинные лапы с когтями.
        «Одиннадцатый».
        Стекло металлопластикового окна расцветилось ярким витражом с изображением зеленого дракончика, свернувшегося калачиком.
        «Девятый».
        С неба спикировала, приземлившись на ярко-алую дорогу, птица, покрытая рыбьей чешуей, плавно переходящей в малиновое оперение.
        «Седьмой? - удивился Адам. - И до сих пор ни одного оперативника?»
        И лишь завернул за угол, парень понял, как он ошибался…
        Улицу запрудили оперативные группы, выехавшие на аномалию высокого класса. Адам разглядел море знакомых лиц: Серега Литковский расставлял вдоль стен домов уловители. Витька Громов натягивал сетку, Никита Ольховой спорил с кем-то по рации. А уж незнакомых оперативников было как собак нерезаных. Все что-то делали, чем-то занимались…
        А на середине проезжей части лежала, извиваясь в какой-то чудовищной агонии, Рута…
        И находилась она в самом центре расползающейся нестабильности…
        Адам не раздумывая шагнул вперед. Пусть находиться рядом с такими энергиями опасно, особенно сейчас, при отсутствии малейших средств индивидуальной защиты, но рядом стояла Имке. И ей необходимо срочно попасть внутрь аномалии.
        В плечо вцепилась чья-то рука:
        - Ты куда прешь, придурок?!
        Адам обернулся, и его собеседник подавился выкриком:
        - Верин?! Откуда ты тут?!
        Этот вопрос, пожалуй, стоило задать самому Адаму - тормознул его не кто иной, как Димка Стеклов, учетчик.
        Его-то каким ветром сюда занесло? Здесь работа для оперативников, а не для штабных…
        А Стеклов все не успокаивался:
        - Ты вообще откуда взялся? Кто это с тобой?! И где тебя три дня носило?
        - Три дня? - тупо повторил статист.
        По крайней мере, временные линии двух миров более-менее совпадали. Лишние сутки - не такое уж большое расхождение.
        - Три дня, - подтвердил Стеклов, нервно проводя рукой по встрепанным волосам. Вспомнил оборванный вопрос и вновь вернулся к старой теме: - Какого черта ты в аномалию полез? Не видишь, люди работают?
        Объяснять сейчас, что в нестабильность нужно срочно засунуть Имке, которая все так же стояла рядом, но уже начала хватать ртом воздух, было слишком долго, и Адам буркнул первое, что пришло в голову:
        - Вытащить застрявшую хотел. Она ж застряла в центре аномалии.
        Объяснение, надо сказать, весьма правдивое - именно таких действий и требовала инструкция. Это если, конечно, учесть, что подобным должны заниматься оперативники, а не напрочь выгоревшие статисты.
        Стеклов хохотнул и потянул из кармана пачку сигарет:
        - Вытащить! Ты присмотрись, идиот. Она не в центре аномалии. Она сама - ее источник.
        Адам так и замер с открытым ртом. Рута - источник аномалии?! Но человек не может быть источником нестабильностей!
        Ага, а еще аномалии - это просто вспышки, разумной жизни там быть не может, а Серый - добрый и ласковый дедушка.
        Словно подтверждая недавние слова Стеклова, бьющаяся в судорогах Рута с силой ударила ладонью. Там, где ее пальцы коснулись асфальта, побежали крошечные трещины, сами собой сворачивающиеся в спирали. Из одной с силой выстрелил ввысь розовый куст, из другой - прыснули в разные стороны отряды муравьев, из третьей - ударил в небо фонтанчик зеленой жидкости…
        Теперь все встало на свои места. Высокий уровень искажения, местных жителей либо временно вывели на другие улицы - способы есть, - либо просто затуманили им зрение. Для обычного, не видящего аномалию человека толпа, занявшая улицу, казалась сейчас какой-нибудь ремонтной бригадой, занятой раздолбанным тротуаром или спиливающей старые тополя.
        Оперативники споро запускали улавливатели: насекомые, растения таяли в воздухе, превращаясь в сиреневый туман и засасываясь в раструбы механизмов.
        - Не справляются, - мрачно констатировал Димка. Почесал небритый подбородок и потянулся за мобильником. Набрал нужный номер и зачастил в трубку: - Код семнадцать альфа. Шестой класс. Нужно подкрепление. Ага. Спасибо. - Отключился и поднял взгляд на Верина: - Скоро еще бригады подъедут.
        - Семнадцать альфа? - уточнил Адам. Он в первый раз слышал такую формулировку.
        Стеклов скорчил улыбку:
        - Это учетная терминология.
        Адам вдруг почувствовал, что хватка пальцев Имке на его предплечье начинает слабеть.
        Повернуться и подхватить девушку на руки он успел в тот самый момент, когда она уже почти сползла в обморок.
        Стеклов нахмурился, как бы вскользь коснувшись пальцами кулона, висевшего на шее.
        - Интересненько… - присвистнул он. - Где ты ее нашел?
        - Долгая история, - обронил Адам. - Ее надо отнести к аномалии.
        - Да вижу! - отмахнулся учетчик.
        «Откуда?» - только и смог подумать Адам, но спросить не успел.
        По асфальту шелестнули шины служебных уазиков и «газелей», из которых гроздьями посыпались оперативники.
        Стая поняла, что малыми силами при ликвидации аномалии не обойтись, и пустила в ход тяжелую артиллерию.
        Майя боялась даже глубоко вздохнуть, не то что пошевелиться. Куда и зачем ее могли нести? Где все остальные? Что с ними произошло?
        Шаги. Не того, кто несет ее, - как его там зовут? Кремпи? - а кого-то другого, рядом. Вероятно, того старика.
        То есть что бы там ни произошло в пещере, они сейчас втроем. Вряд ли старик кого-нибудь несет.
        Хотя, конечно, нельзя исключать вероятность, что кого-то - того же «принца», например, оставили на прежнем месте, чтобы вернуться за ним еще раз.
        Кремпи Тайрос - Майя это почувствовала - остановился.
        - Заноси, - хрипло потребовал старческий голос.
        Через несколько мгновений Майю положили на какую-то твердую поверхность.
        На какое-то время наступила тишина, а потом Серый кашлянул:
        - А теперь подождем, пока она очнется.
        Лежать не шевелясь было неудобно, очень быстро затекла спина и начала ныть шея, безумно хотелось повернуться на бок. Потерпев какое-то время, Майя не выдержала, открыла глаза и села.
        Серые стены. Деревянная лежанка. Окошко под потолком, затянутое мелкой металлической сеткой. Две металлические плошки на полу. Небольшая дверца в дальнем углу. Закрытая. И решетка, перегородившая выход.
        Как и в случае с койотом - безо всякого намека на створку двери.
        А за решеткой - медаль угадавшему! - Серый и Бурый. Чтоб им икалось не переставая.
        - Наша гостья очнулась! - ухмыльнулся старик.
        Майя ощущала некоторую слабость - не настолько сильную, чтобы молчать и хлопать глазками, но и не настолько легкую, чтобы не придавать ей никакого значения. Больше всего хотелось в стиле глупых американских фильмов спросить: «Где я? Кто вы?» Ладно, этот вопрос был бы лишним, но он вполне вписывался в общий контекст происходящего. А еще: «Что здесь происходит?» Впрочем, Майя понимала, насколько глупо все это будет выглядеть, а потому не придумала ничего умнее, как просто посидеть помолчать, собраться с силами. И так понятно, что из-за решетки тебя никто не выпустит, - иначе бы сюда не притаскивали, - а проверить, что находится за дверцей в дальнем углу, можно будет после того, как эта парочка уйдет.
        Молчание затягивалось.
        Похоже, от Майи все-таки ждали каких-то комментариев, а потому студентка буркнула:
        - Разбудите меня, когда это кино закончится! - завалилась обратно на лежанку и прикрыла глаза.
        Маленькую щелочку между веками девушка все-таки оставила. Надо, в конце концов, знать, что там эти двое дальше придумают.
        Следует отметить, что поведение Майи произвело фурор. Если Серый просто удивился, да так и замер с открытым ртом, то Кремпи Тайрос просто взбесился. Рванулся вперед, словно собирался вцепиться в решетку или схватить за грудки саму студентку:
        - Да что ты себе позволя… - но был остановлен бдительным Харбом:
        - Не стоит, Кремпи. - Губы церковника тронула легкая улыбка. - Позволим девочке отдохнуть. У нас еще уйма времени, чтобы объяснить ей правила поведения. Пойдем… Нас ждет Первый.
        И парочка медленно удалилась.
        Майя рывком села на лежанке.
        Они сказали «Первый». То есть остальных здесь, где бы это «здесь» ни находилось, нет. Возникает вновь уйма вопросов на тему «куда все пропали?» и «почему это произошло, когда Рута прикоснулась к Адаму?», но думать об этом придется позже.
        А сейчас надо все-таки посмотреть, есть ли способ отсюда выбраться.
        За дверцей обнаружились «удобства».
        До окошка Майя дотянуться не смогла.
        Лежанка была слишком тяжелой, ни пошевелить, ни сдвинуть.
        Решетка, перегородившая выход, оказалась крепко вделанной в стену и, как и у койота, больно обжигала при прикосновениях.
        Майя медленно опустилась на лежанку. Кажется, ей действительно придется провести здесь очень много времени…
        Уже через полчаса Хельдер понял, что это бесполезно. Стеклянный остров - не меньше Домового, а то и больше. Искать здесь Имке - все равно что пытаться найти слезинку в океане.
        Можно бесконечно идти вперед меж прозрачных деревьев, сбивая с ветвей хрустальную пыль, возникающую при прикосновении к хрупкой листве. Можно сколько угодно кричать, срывая горло и вдыхая мелкое крошево, от которого начинается кашель, а потом, когда проведешь тыльной стороной руки по губам, стирая слюну, на рубашке остаются пятна крови. Можно вновь и вновь оглядываться по сторонам, надеясь, что где-то меж стволов мелькнет цветной наряд Имке…
        Но все это бесполезно.
        Раскидать могло по разным частям острова.
        Раскидать могло по разным островам.
        Да, в конце концов, она могла остаться там, в камере, а Хельдера выкинуло сюда!
        Будь проклят этот ворон.
        В животе противно заквакало от голода - Крапчатый не ел со вчерашнего вечера.
        Парень сжал зубы и осмотрелся вокруг.
        По большому счету можно сделать так: вернуться на жилые острова. Найти способ обнаружить Имке. Вернуться за ней.
        У плана была куча слабых мест. Прежде всего, неясно как отсюда выбраться. На вихре искажений? Так неизвестно, насколько часто он бывает на Стеклянном острове.
        Опять же. Предположим, мы будем знать, как найти человека. И как попасть туда, где находится Имке? Телепорт? На него нет денег. Ни ора в кармане. Вихрь? Как его поймать?
        И, как и говорилось, во всем этом плане была просто огромная дыра.
        Крапчатый никогда не слышал о магии, с помощью которой можно найти пропавшего человека.
        Это значит, что обращаться по поводу поисков нужно к тому, чья сила позволит сделать то, что считается невозможным.
        И Хельдер знал только одного такого человека.
        Черного.
        Парень закрыл глаза. Досчитал до десяти. В очередной раз проклял ворона.
        И отправился в глубь стеклянного леса.
        Ему нужно было найти вихрь искажений.
        А остальные вопросы придется решать по мере поступления.
        Оперативники, как всегда, действовали быстро.
        Адам, издали наблюдающий за их работой, только позавидовал. Сейчас - и не только из-за Имке, которую приходилось держать на руках, - он мог только наблюдать, не вмешиваясь в происходящее.
        Вороны меж тем уже успели натянуть новую сетку - Адам только удивленно присвистнул: обычная сеть, которой он пользовался, будучи оперативником, казалась тонкой паутинкой, ее и разматывать-то надо было осторожно, чтобы не повредить, а эта… Можно подумать, что ее сплели из проволоки, настолько толстыми казались ее нити.
        - Новая разработка? - осторожно уточнил парень у приятеля.
        - Новейшая, - невесело фыркнул Стеклов.
        Нестабильность, возникающая от Руты, сейчас больше всего напоминала кляксу, в середине которой лежала девушка.
        Растянутая над головой Руты сетка, закрепленная на асфальте, искрила и плевалась фонтанчиками энергии, пробивающимися через заслон. Один долетел до Адама. Парень дернулся от неожиданности - все-таки на подобном расстоянии все уже должно стихнуть, - а Имке у него на руках нервно пошевелилась и схватила ртом воздух, словно это могло ей помочь.
        Уловители, отбиравшие уже остаточную энергию (большая часть гасилась сеткой), мерно гудели, и на серебристой поверхности механизмов, похожих на наклоненные на сорок пять градусов вазоны, неспешно скользила прозрачная радуга…
        Плохо дело.
        Если не уменьшить напряжение, емкости может просто не хватить. И это учитывая, что сейчас было задействовано десятка два уловителей, притом что на памяти Адама обычно хватало пяти-шести штук. А на той аномалии, после которой ворон выгорел, было всего семь, и их хватило за глаза.
        Сетка начала медленно опускаться, сжимая нестабильность, замыкая ее источник в плотный кокон, и Рута, за миг до этого замершая, как статуя, вновь вскинулась в новом припадке. Клякса аномалии выбросила новые щупальца, разрезав несколько ячеек сети, задев несколько уловителей и превратив асфальт под ногами Стаи в изукрашенную турецкими огурцами плитку.
        Черт, черт, черт!
        Рута действительно - источник нестабильности! И если сейчас это не потушить, может рвануть так, что мало не покажется никому!
        Адама вдруг кольнуло воспоминание. Запретный остров, дочь Черного, готовая сползти в обморок, рыжий песок, превращающийся в метлахскую плитку, Крапчатый, начавший молоть какую-то пургу про подарок…
        Может, правда ее обморок связан с появлением нестабильностей? Может, действительно стоит просто ее отвлечь?
        Но ведь тогда девушка была в сознании. А сейчас? Разве она услышит кого-нибудь? Да и… Она безумно боялась Адама. Вряд ли его голос сможет ее успокоить.
        Впрочем, выбора нет.
        Адам окликнул нервно закусившего губу Стеклова:
        - Эй! - А когда тот обернулся, попросту сунул ему в руки продолжавшую оставаться без сознания Имке: - Подержи даму. - И пока обалдевший от такого предложения приятель не передумал выполнять просьбу, шагнул к аномалии.
        - Ты что творишь?! - взвизгнул за спиной Стеклов. - Ты куда прешься?! У тебя защиты нет! Ты выгорел!
        Впрочем, слушать голос, звучавший в унисон с гласом рассудка, Адаму было некогда.
        Расстояние до аномалии он пробежал за несколько секунд. Дернулся в сторону, уходя от волны нестабильности, ударившей через порванные ячейки сети. Под ногами вспыхнули мириады распустившихся петуний.
        - Рута, ты меня слышишь?!
        Кажется, Стеклов позади тихо пробормотал: «Идиот…»
        Впрочем, прислушиваться было некогда.
        - Рута!
        Казалось, она услышала. На миг замерла, словно пытаясь понять, кто к ней обращается. Но уже через мгновение выгнулась дугой. И защитная сеть лопнула. Обрывки разлетелись в разные стороны, какой-то жгут ударил Адама в грудь. Мир закружился перед глазами.
        - Кидайте новую сеть! - гаркнул знакомый голос над ухом. - Сейчас будет пауза между волнами!
        Удар сердца отозвался громом в ушах…
        И все стихло.
        На то, чтобы понять, где верх, где низ, и сообразить, что земля, на которой он то ли стоит, то ли лежит, не может вращаться так быстро, чтобы выскальзывать из-под ног, у Адама ушло минут пять, не меньше.
        На плечо легла рука:
        - Ты как? Живой? - знакомый голос.
        Адам мотнул тяжелой головой: точно, Кир.
        - Вроде… - Парень с трудом шевельнул пересохшими губами.
        - Слава богу, - слегка улыбнулся приятель: в глазах все еще стояла тревога. - Мне хватило того, что мы год назад Севку похоронили.
        Адам дернул уголком рта. У самого в памяти все еще было свежо воспоминание, как шел за гробом Северина Хлебова. Вместе учились, вместе в оперативники пошли…
        А Маркин, убедившись, что с другом все в порядке, тут же переключился на более важный вопрос:
        - Ты какого черта в аномалию полез?! Мозгов вообще нет?! С твоим выгоранием, да без зашиты!.. Решил покончить жизнь самоубийством?.. Так три дня прогулов того не стоят!
        Стоп. Точно. Прогулы. Три дня. Койоты.
        У Адама как раз к этому моменту перестало булькать в голове, и он смог сообразить, что есть более насущные дела, чем подпирать спиной стенку.
        Имке и Рута.
        - Ты, кстати, - не успокаивался Кирилл, - где все это время пропадал? Забуриться в запой решил?
        - Если бы, - фыркнул Адам, оглядываясь по сторонам.
        Так.
        Собственно, Кирилл Маркин - на груди переливается золотым светом бронзовый кулон, от которого расходятся едва заметные алые лучики. Уж он-то не дурак, в аномалию без защиты не полезет.
        Другие оперативники. Убирают последствия аномалии. Собирают остатки энергии, счищают с земли начавшие подвядать цветы - все пойдет на пользу Стае…
        Кто-то грузит в ближайший уазик два неподвижных тела…
        Адам рванулся туда…
        Точнее нет, не так.
        Адам попытался рвануться туда. С трудом отклеился от стены, сделал шаг и почувствовал, что заваливается набок.
        - Э-эй! - Парня подхватили, осторожно уперли все в ту же стену: - Ты тут не дергайся, а то не дай бог кони прямо сейчас двинешь. По ходу, тебе отдохнуть надо. О, Стеклов! Стеклов, хватит там топтаться, не мешай людям работать! Сюда иди!
        Адам с трудом сфокусировал взгляд. Казалось, еще несколько мгновений назад все было нормально, а сейчас опять чувствует себя, словно он пьяный! Что за фигня?!
        - Звал? - Димка привычным жестом поправил очки, глядя на приятелей поверх стеклышек.
        - Да, - кивнул Кирилл. - Слушай, ты сейчас свободен, тут операм работа, учетчикам делать нечего, подкинь Эдика до дома? А то он же сейчас скопытится.
        Адам мотнул головой. В ушах набатным колоколом отозвался пульс.
        - Я… Там… Девушки…
        - Тащи его к машине, - резко скомандовал Стеклов.
        Адама бережно довели до старенькой иномарки учетчика, не менее бережно загрузили в салон. Статист все порывался освободиться из цепкой хватки приятеля, пойти к уазикам. Но у него не было сил даже на то, чтобы связно сказать пару слов, объяснить приятелям, что он хочет сделать!
        Наконец тело Адама опустилось на кресло рядом с водителем, щелкнул центральный замок, и все, что успел разглядеть парень, с трудом повернув голову, - как уазик с гостьями из «параллельного мира» удаляется вверх по улице.
        У статиста не было сил даже на то, чтобы ругаться.
        Адам решил сдаться. События последнего часа вымотали его настолько, что хотелось просто закрыть глаза и не шевелиться ближайшие несколько дней. И будь что будет со всеми этими койотами, островами, аномалиями. В конце концов, если он сейчас перестанет дергаться и всего на несколько минут расслабится, с Имке и Рутой, которых могли сейчас повезти только в офис Стаи, ничего не случится.
        Не помрут же они, в самом деле, верно?
        Стеклов приятельски махнул рукой:
        - Все, пока, я уехал. Завезу Верина и вернусь в офис.
        Кирилл кивнул и отвернулся. У него было еще много работы по устранению последствий аномалии.
        Правда, далеко путешественники не уехали. Адам жил в спальном районе, на Левенцовке, а машина Стеклова, попетляв некоторое время по историческому центру города, внезапно остановилась.
        Учетчик выключил зажигание, пару минут тупо смотрел перед собой, а потом повернулся к сидящему рядам Адаму:
        - Ну и что мне теперь с тобой делать?
        До измученного мозга статиста не сразу дошло, что обращаются к нему. Он с трудом вычленил картинку в мельтешении солнечных пятен за окном. О! Вот это зеленое - тополь. То красное - дом. Кирпичный. Старый. Давно не реставрированный. Не дергается, не изменяется. Значит, по-прежнему дома, в родном мире.
        Еще несколько минут ушло на то, чтобы повернуться к Стеклову и пересохшими губами пробормотать:
        - Чего?
        - А того, блин! - не выдержал учетчик, зло стукнув кулаком по рулю. - Я по всем инструкциям должен не домой тебя везти, а тащить в наш отдел…
        - Куда? Зачем?
        Вопросы Адам задавал больше для проформы. Он сейчас уже не понимал половины того, что ему говорят. На парня навалилось странное тупое оцепенение, подобное похмелью, казалось, все происходит за каким-то матовым стеклом, глушащим все звуки и стирающим половину поступающей информации.
        - Так, понятно, - мрачно буркнул водитель и, сжав в кулаке свой кулон, шепнул несколько коротких слов.
        Адам словно под холодный душ попал. Тело прошил мощный поток энергии, встряхнувший каждую клеточку, зарядивший весь организм силой.
        Впрочем, только идиот не знал, насколько краткосрочно действие этого заклятия.
        - Легче? - В голосе Димки проскользнули сочувствующие нотки.
        - Вроде, - коротко выдохнул статист. - Спасибо.
        - Нема за шо, - полушутливо откликнулся Димка и разом посерьезнел: - Какую же ты мне пакость подсунул, Верин. Вот что мне с тобой делать? - Учетчик нервно потер щеку.
        На языке крутилось: «Везти в офис, я должен узнать, что с Рутой и Имке», но при этом Адам прекрасно понимал, что прежде, чем он доедет до места назначения, заклинание иссякнет, и он опять будет себя чувствовать, как рыба, вытащенная из воды. Вряд ли с ним кто-нибудь еще захочет поделиться энергией, а сам Верин в таком состоянии ничего не добьется.
        Хотя… Может, это действительно подействовало тонизирующее заклятие, но до Адама наконец начало доходить, что что-то не так. Слишком уж странные вопросы задавал Стеклов.
        - Ты о чем это?
        Димка закусил губу:
        - По всем инструкциям, Верин, я сейчас должен не домой тебя тащить, а сдать в отдел.
        - В смысле?! - напрягся парень.
        - В прямом!.. Ты вообще понимаешь, во что ты вляпался?! У тебя допуска нет!
        - Допуска к чему?! - Адам заподозрил, что заклятие уже прекращает действовать.
        Стеклов взвыл, как раненый зверь:
        - Девчонку ты эту на руках тащил?! Тащил! А она из аномалий, и тебе это прекрасно известно, не строй из себя дурака! В центре нестабильности вторую видел?! Видел! Скажи спасибо, если никто не слышал, как ты ее по имени звал!
        Какие-то шестеренки в голове у статиста начали состыковываться.
        - Подожди. Ты хочешь сказать…
        - Ничего я не хочу! - устало огрызнулся Стеклов. - А ты просто дурак.
        Адам медленно потер виски. Получался какой-то бред.
        - Ты хочешь ска… - Парень сбился на полуслове и попытался снова: - Ты знаешь… о том… - формулировать мысль было очень сложно, - что в аномалиях… может быть… разумная жизнь?!
        - Я много чего знаю, - буркнул учетчик, снова стукнув руками по рулю. - А у тебя на эту тайну нет необходимой степени допуска! И теперь по всем инструкциям нам нужно проводить в отношении тебя служебную проверку!
        - «Нам» - это кому?
        - Ты действительно такой идиот или только прикидываешься? Учетному отделу, конечно!
        - А при чем здесь учетчики? - осторожно уточнил Адам, чувствуя, что он все глубже проваливается в пучину нереальности происходящего.
        Стеклов со стоном закатил глаза:
        - Верин, такое чувство, что ты не в этом мире живешь! Чем мы, по-твоему, занимаемся?!
        - Устранением последствий аномалий?
        - Молодец, официальную формулировку знаешь назубок, - окрысился приятель. - А реально - чем?
        - В смысле?! - оторопел Адам.
        - Господи, Верин, ты… У меня просто слов нет, какой ты идиот! Мы - служба безопасности!
        Статист так и окаменел.
        - А… Э…
        Кажется, где-то там на небесах ошиблись и Адама телепортировали обратно немножко не в тот мир.
        - Вот именно, - зло буркнул Стеклов. О чем-то задумавшись, пожевал челюстями и повернул ключ в замке зажигания. - Короче, я тебя сейчас везу домой, а сам потом еду в офис. Ты спокойно отсыпаешься и завтра выходишь на работу. Я сегодня подам рапорт, завтра наверняка начнется служебная проверка. Дашь объяснения. Расскажешь, где шлялся три дня и откуда знаешь этих двоих. И молись, чтобы все ограничилось подпиской о неразглашении.
        Следующие минут десять прошли в гробовом молчании. Адам все пытался хоть как-то собраться с мыслями, но получалось с трудом.
        Стеклов не выдержал напряженной тишины, чертыхнулся и защелкал по каналам магнитолы, подбирая станцию. Машина огласилась истошным: «О боже, какой мужчина!» Учетчик еще раз выругался и выключил радио.
        Попытка как-то развеять обстановку явно не удалась.
        Наконец и эта веселая поездка подошла к концу.
        Шины шелестнули по горячему асфальту, машина остановилась около новенькой высотки.
        - Все, выматывайся из машины, - зло буркнул Стеклов, уставившись перед собой.
        Адам открыл дверь, неловко выбрался из салона - заклятие минут пятнадцать как начало ослабевать, и в голове уже стояла похмельная дымка.
        - И тебе хорошего дня. - Он развернулся и направился к своему подъезду.
        Уже отмыкая дверь с кодовым замком, - слава богу, ключи после всех этих приключений из кармана брюк не выпали - услышал:
        - Эй, Верин!
        Адам оглянулся. Учетчик выглядывал через опущенное боковое стекло:
        - Родителям позвони, а то они за эти три дня всю Стаю на уши подняли.
        Адам молча кивнул, чувствуя, что сил на то, чтобы ответить, у него уже не хватит.
        Лифт, к счастью, работал.
        Пройти по лестничной площадке. Открыть дверь. Скинуть с ног туфли.
        Все это статист выполнял уже на автомате.
        Доползти до спальни. Рухнуть на кровать. На две минутки, буквально на две минутки прикрыть глаза, а потом обязательно позвонить родителям…
        Во сне Адам гулял под руку с девушкой, по лицу которой разбегалась паутина шрамов, а глаза были скрыты за огромными темными очками…
        По стенам подземного храма последние несколько часов прыгали алые искры. Долетая до мраморных колонн, огоньки перескакивали через них, заставляя камень дрожать и пульсировать. Небрежно брошенная на пол холщовая сумка, невесть как очутившаяся здесь, тоже не лежала без дела. По ней изредка проходили волны, что-то двигалось внутри, словно там сидел какой-то зверек, пытающийся выбраться наружу.
        Внезапно сумка замерла - точнее, ее содержимое перестало дергаться, - и через ткань начал просачиваться тонкий дымок. С каждым мигом он становился все темнее, насыщеннее, а сама котомка словно осела, сплющилась.
        Дымок серым жгутом скользнул по храму и направился к расположенному в центре залы мраморному алтарю, накрытому металлической крышкой.
        Приблизившись к своей цели, туман закружился вокруг алтаря, обретая очертания крылатой фигуры…
        А через несколько секунд в воздух взмыла черная, как ночь, птица. Она поднималась все выше и выше, она уже летела меж парящих в воздухе обломков колонн…
        Короткий всплеск крыльев, и нежданный гость растаял в расцвеченном алыми всполохами небе.
        В мир Койота пришел Ворон.
        notes
        Примечания
        1
        Szlag by to wszystko trafii! - Пропади оно все пропадом! (польск.). - Здесь и далее примеч. авт.
        2
        Брас - мера длины, равная примерно 1,7м.
        3
        Ор - денежная единица, используемая на островах. Один тиор - шесть каоров. Один каор - шесть оров.
        4
        Matka Boska - Матерь Божья! (польск.)
        5
        Niech mie jasny piorun trzasnie… - Разрази меня гром… (польск.)