Чтобы желания сбывались Анастасия Александровна Баталова
        «Чтобы желания сбывались» - это роман оженской душе, отом, как эта душа спервой секунды своего существования начинает искать любовь инаходит. Однако, это недамский роман. «Чтобы желания сбывались» - своеобразная сказка для взрослых, полная доброго юмора итрогательной романтики, соединившая всебе мудрость притчи илегкость истории, рассказанной зачашечкой кофе…
        Чтобы желания сбывались
        Роман
        Анастасия Баталова
        ПУСТЬ СБУДЕТСЯ ТВОЯ САМАЯ ЗАВЕТНАЯ МЕЧТА
        Древнекитайское проклятие
        Дизайнер обложки Анастасия Баталова
        Редактор Максим Швец
        
                
        Пролог
        Сначала небыло ничего. Только ощущение ласковой теплоты вокруг. Тело, закутанное влетний воздух, почти неощущалось. Открывать глаза нехотелось. Итак было хорошо. Совсем хорошо. Иэто «хорошо» ненуждалось вдополнениях.
        Пока ничего непроисходит, времени несуществует. Только действие способно сотворить время. Чтобы сотворить мир, нужно было открыть глаза. Просто открыть глаза.
        Вокруг расстилалось бесконечное спокойное море белого песка. Он был мягкий, тёплый. Идти никуда нехотелось, ночтобы творить время, нужно было идти. Времени, чтобы рождаться, необходим был процесс.
        Напеске виднелись едва заметные следы. Кто-то уже шел поэтому пути. Следы уходили вдаль итерялись. Кто-то ушел далеко исоздал всё пространство, что здесь есть, своими шагами. Иначе ибыть немогло. Только идущий способен творить дорогу.
        Часть 1. Предсказание
        Глава1
        1
        Когда известный археолог иэтнограф Эдвард Боллтон привёз издальней северной экспедиции маленький кейс сзагадочными чёрными статуэтками, пролежавшими вледнике предположительно неодно тысячелетие, ваэропорту ожидали прибытия крупной партии кокаина. Явление значительное, надо сказать, нопонынешним временам нетакое уж редкое. Сотрудники службы безопасности регулярно находят вбагаже вполне приличных навид граждан различные подозрительные грузы. Несмотря навсе усилия властей, килограммы кокаина каждый день пересекают границы государств. Ничего особенного. Эта партия была просто одной изочень многих крупных партий кокаина. Нонабеду именно она оказалась точкой столкновения интересов двух мощных конкурирующих преступных кланов - ипредставители одного изних, которым было поручено её перехватить, впопыхах приняли Боллтона занужного им человека ивыкрали унего кейс. Разумеется, вся эта история неимеет никакого отношения кдальнейшему повествованию, это чистая случайность.
        Обнаружив свою ошибку, преступники просто-напросто выкинули статуэтки наодну их городских помоек, где иобнаружил их некто Гай Иверри, человек абсолютно свободный, необременённый никакими обязательствами, но, надо заметить, иникаким имуществом, обитающий наЗаброшенных Верфях вместе сматерью, которая занималась продажей нарынке грошовых брелоков иукрашений изполимерной смолы, изготовляемых Гаем, атакже барахла, находимого им вмусорных баках иличными усилиями приводимого вболее-менее товарныйвид.
        2
        Кирочка помнила себя раньше, чем научилась ходить иговорить. Неличностью, конечно, принимающей участие всобытиях, как помнят себя взрослые люди, нет, скорее неким плавающим сознанием, взором изнутри, словно из-под воды.
        Детство её проходило среди огромных как небоскрёбы книжных шкафов отца, взарослях поблеклых маков наобоях, пересечённых жёлтыми солнечными полосами, нашершавых красных коврах инасеро-синих клеточках линолеума вкоридоре.
        Самым началом континуума памяти был детский крем. Кирочка сидела всвоей кроватке иувлечённо грызла алюминиевый тюбик сизображением счастливого, носестественно-научной точки зрения абсолютно несуразного ярко-розового слона, который куда-то летел потесному сплюснутому телу тюбика, махая огромными ушами.
        Всёбы ничего. Нонеожиданно тюбик продырявился водном месте, идетский крем подло полез наружу вобразовавшуюся щель. Кирочку это поразило, непредсказуемость способна поставить втупик даже более зрелое иопытное существо; втотже миг ей безумно захотелось выразить всю гамму обуревающих её сложных чувств, рассказать, что именно произошло ипоинтересоваться, как можно помочь делу - новышло унеё вместо всего этого только «ааааааа»… Вскоре пришла мама.
        Агоды спустя, повзрослевшая уже Кира, вспоминая этот случай, всякий раз судивлением замечала, что почти ничего неизменилось вней стех пор, ну, разве только веё сознании нагромоздилось значительное количество информации, носамоощущение, «чувство себя вмире», как она это интуитивно нарекла, осталось прежним, точно такимже, как утой девочки, только что очнувшейся отнебытия, сидящей вдеревянной кроватке ипытающейся думать свою первую настоящую мысль, ещё неохватывая её целиком, путаясь веё размахавшихся как рукава галактики туманных клубах…«Я мыслю, значит, я существую…»
        Потом было молоко. Точнее, весовая сметана. Мама часто брала ссобой Кирочку вДешёвый Гастроном, иона долго-долго, пока некончалась вся длинная очередь, вконец которой становилась мама, очарованно наблюдала, как густая, нежно-кремовая сметана стекает счерпака впрозрачные стеклянные банки, приносимые покупателями, как изнутри она мажет стенки, ложась волнисто инесразу растекаясь. Почему это зрелище так сильно завораживало её, Кира немогла объяснить, ноничто немогло отвратить её отсозерцания неторопливого струения, тягучего воссоединения мягких белых слоёв; внём сосредотачивалось всё тогдашнее Кирочкино понимание жизни, сеё непрерывным слиянием одного сдругим, сеё плавным иневнятным переходом прошлого - вбудущее.
        Только однажды ей пришлось отвлечься отзадумчивого любования складками льющейся сметаны намальчика, который тоже пришёл вДешёвый Гастроном сосвоей мамой, но, вотличие отКирочки ненашел удовольствия внаблюдении запроцессом наполнения банок - сначала он постоял рядом сКирочкой уприлавка, апотом отнечего делать стал кней приставать.
        - Ты чего туда уставилась? Давай играть.
        - Нехочу.
        - Почему?
        - Просто нехочу.
        - Стоять исмотреть скучно, надо что-то самому двигать.
        - Ая хочу смотреть. Уйди.
        Подобный бессодержательный разговор продолжался ещё какое-то время, пока мама мальчика невзяла его заруку инеувела, она уже купила сметану, авслед занею купила сметану имама Кирочки. Они тоже ушли изгастронома, ноКирочка зачем-то ещё думала обэтом мальчике счистым синим цветом глаз как накартинках - ведь он тоже был процесс, такойже непрерывный икрасивый, как разливание сметаны - каждое движение его пальцев, губ, ресниц продолжало другое движение исуществовало само посебе идлилось, длилось…
        Если так можно сказать оребёнке, то Кира любила одиночество. Скажем так, оно представлялось ей наиболее комфортным состоянием. Иеё детство было абсолютно счастливым дотех пор, пока она безраздельно владела миром, внутри которого существовала, или миром, который существовал вней - своим миром.
        Новодно осеннее утро мама разбудила Кирочку раньше обычного исказала, что сегодня они отправятся вдетскийсад.
        Это оказалось приземистое кирпичное здание. ИКирочка очень долго немогла понять, почему это место называют «сад». Ведь всаду должны расти цветы. Однако, наэтом её огорчения неисчерпались. Мало того, что там необнаружилось никаких цветов. Встранном кирпичном саду были другие дети. ВКирочкин мир пришли чужие. Расположились внём, ипреспокойно стали им распоряжаться. Ещё хуже, чем тот мальчик, который мешал ей смотреть насметану. Они отнимали уКирочки игрушки, толкали её ивалили напол. Акогда она нечаянно описалась, стали громко иобидно смеяться. Её мир больше непринадлежал ей, его отняли, сломали, деформировали, итеперь Кирочке, чтобы внём помещаться, нужно было измениться самой, съёжиться, сложиться, приспособиться.
        Она плакала ипросила маму больше никогда неприводить её вдетскийсад.
        Мама, разумеется, мольбам невняла, идля Кирочки, сливаясь одно сдругим, потянулись чёрно-оранжевые мрачные утра несчастного подневольного существа. Мама просто брала её заруку ивела. Расплывающиеся отслёз фонари казались большими некрасивыми цветами натонких высоких стеблях. Мокрые разноцветные листья, словно яркие стикеры, липли кквадратным плитам дорожки.
        Когда раздавали игрушки, другие дети бежали вперёд, толкаясь, суетясь, ихватали самое лучшее. Кирочке всегда доставалось только то, что ненужно было вообще никому - ломаная кукла, машинка без колеса. Иона грустно играла вкаком-нибудь забытом уголке совсем одна.
        Нооднажды случилось чудо.
        Вто утро воспитательница ласково потрепала её поволосам исразу дала огромного плюшевого зайца иярко-алый леденец-петушок напалочке. (Это была политика педагогического коллектива для привлечения Кирочки вдетский сад, но, естественно, данный факт держался встрожайшем секрете, ведь для того, чтобы девочка, пословам психолога «несколько диковатая» адаптировалась вобществе других детей, она должна была, как выразился специалист, «поверить вто, что её искренне здесь любят». Насамом деле он подозревал уКирочки лёгкую форму аутизма, но, нерешившись высказать это предположение открыто, предложил вариант сприманкой.)
        Кирочка вошла, гордо сжимая вкулаке шершавую деревянную палочку леденца, и, время отвремени, робко прикладывая кнему язык. Другой рукой она прижимала ксебе зайца. Девочки, которые прежде валяли Киру пополу идёргали её густые моренговые волосы, теперь окружили её, сжадностью воззрившись на«петушка», изаговорили снею самыми елейными голосами. Они просили «подругу» поделиться лакомством.
        Ничего неподозревая, Кирочка дала каждой лизнуть свою конфету. Что такого? Только надо было это сделать втуалете, чтобы воспитательница невидела, так как поеё словам: «изо рта врот - получается микроб».
        «Петушок» очень быстро исчез. Сама Кира успела лизнуть его всего один раз. Авместе сним исчезли дружба идоверие. Растаяли, как леденец. Девчонки возобновили свои смешки.
        Впервые столкнувшись стаким явлением, Кирочка незнала, как реагировать. Она просто убежала втуалет истала плакать. Апотом, когда кончились слёзы, ей думалось впервые очень длинно иочень печально. Она хотела сначала вернуться ипобить тех девчонок, которые смеялись, нопочувствовала, что унеё нехватит духу ударить первой; они сами начнут бить её, все сразу, вместе, ией неостанется ничего, кроме как накрыть голову ладонями, чтобы худо-бедно защититься, исидеть комочком под градом мелких злых детских ударов… Так ведь уже было. Инеодин раз. Кирочка забилась втёмный холодный угол туалета, зажмурила глаза, сильно-сильно, так что заплясали перед внутренним взором алые всполохи, ипредставила себе как смерч, неистовый чёрный смерч, подхватывает иуносит, кружа, всех девчонок неведомо куда, словно лёгкий мусор или опавшие листья…
        «Я хочу, я хочу, - повторяла она, сидя наполу, обнимая колени, раскачиваясь изстороны всторону, - я хочу… чтобы всем, кто меня обижал, стало плохо! Очень плохо.»
        Обыкновенная детская обида. Каждый может припомнить осебе нечто подобное. Ноименно втот день дул какой-то особенный ветер, звонко капали редкие тяжелые капли дождя, кучковались небывалые хлопковые облака… Девочка загадала желание, ичто-то вдруг изменилось вмире. Словно кто-то включил невидимый тумблер, нажал кнопку. Всмутном предчувствии Кирочка подняла голову иприслушалась: всё также журчала виспорченном унитазе вода, скрипела отсквозняка дверь. Нотеперь что-то было иначе. Мир услышалеё…
        Вскоре после этой истории с«петушком» Кирочка, ксвоему облегчению, заболела. Какой-то затяжной истранной болезнью. Мама очень долго водила её поразным холодным высоким кабинетам сбело-голубым кафелем настенах, пока, вконечном итоге, непришла квыводу, что её дочь нуждается вболее бережном отношении иособом режиме. Иона забрала Кирочкины документы издетского сада.
        Счастье вернулось. Кира снова была дома. Она целыми днями разглядывала картинки вкнижках, сидя накрасных коврах, строила изкниг, кубиков икоробок замысловатые башни идворцы. Аиногда просто закрывала глаза ипоказывала сама себе красочные мультфильмы. Придуманные сюжеты, герои, декорации скользили перед её мысленным взором. Мощное воображение Кирочки прорисовывало их домельчайших подробностей.
        Ей никогда небывало скучно наедине ссобой. Головокружительные погони, дальние странствия иприключения, встречи сневедомыми науке зверями, птицами ирастениями захватывали Киру настолько, что маме или бабушке приходилось звать её кстолу несколько раз. Ничем другим, как правило, взрослые нетревожили Кирочкиного уединения. Они были постоянно заняты своими делами, иКирочка начинала существовать для них только тогда, когда веё комнате что-то гремело, скрежетало или обрушивалось.
        Воображение стало её самой любимой игрушкой. Кире даже начало казаться, что мультики унеё вголове гораздо лучше тех, которые показывают малышам потелевизору. Их основным преимуществом был полный контроль над событиями сюжета.
        Главным героем её историй был маленький дракончик Гордон. Поселившись вКирочкином мире, он тутже стал её защитником, её личным рыцарем: всех противников, побольшей части перенесенных изреального мира, нонарисованных красками фантазии по-детски лубочно, утрированно, Гордон триумфально побеждал, никому недавая Кирочку вобиду.
        Ей очень хотелось, чтобы он насамом деле пришёл кней поиграть. Хоть разок.
        3
        Школа находилась водворах, между Красным Рынком ибульваром Плачущих Тополей. Уучительницы был круглый живот, как будтобы она всегда была беременна ишерстяное фиолетовое платье доколен. Когда дети шумели, она стучала подеревянной парте своими серебряными перстнями. Выходило очень громко. Ииногда вырывала укого-нибудь изребят «посторонние предметы, неотносящиеся куроку» иотбрасывала их прочь.
        Училась Кирочка неплохо. Нобез интереса иазарта. Гораздо больше ей нравилось просто смотреть. Посторонам. Она замирала, подолгу наблюдая, как соседка попарте старательно выводит буквы втетрадке. Это тоже был процесс - непрерывный иневероятный процесс рождения чего-то изничего - путь шариковой ручки побелой бумаге - сначала лист совсем чистый, потом появляется петелька, палочка, овал - ивот уже перед глазами нечто осмысленное.
        Азаокном натополе, ветви которого почти касались стекла, было гнездо. Кирочка любила смотреть нанего вовремя уроков имечтать отом, как она залезет попути домой натополь изаглянет туда. Ей хотелось увидеть яйца дикой птицы, кто-то рассказывал, что они совсем нетакие как магазинные. Наблюдение всегда вводило Кирочку вблагоговейный транс. Она сидела неподвижно, ни намиг неспуская глаз собъекта своего пристального внимания, ипри этом часто даже неслышала, как её окликают. Подобные «выпадения изреальности» тревожили учительницу иудивляли одноклассников. Кирочку считали странной, иникто неотваживался сней дружить. Поначалу её это даже радовало, одиночество было Кирочкиным привычным иестественным состоянием. Никто немешал ей внимать множеству невероятно сложных икрасивых процессов, существующих одновременно ипоотдельности, длящихся вовремени иразрастающихся впространстве, подобно деревьям…
        Подороге изшколы Кирочка всегда останавливалась возле тополя сгнездом. Она подолгу стояла, задрав голову ипредаваясь бесплодным мечтам отом, как водин прекрасный день она всё-таки залезет наэтот тополь идобудет таинственные дикие яйца. Нодерево было слишком высокое, первые ветви начинались далеко отземли, примерно навысоте второго этажа школы, ихрупкой первокласснице сбольшим горбом ученического ранца заспиной оставалось только стоять наосеннем ветру, пялится наверх, иногда сердито сдувая слица брошенные нанего ветром пряди, ипросто хотеть… когда-нибудь… залезть натополь…
        После уроков она обычно ходила наКрасный Рынок. Поприхваченной заморозками хрусткой, ломкой, как печенье, земле пустыря, или воттепель, повязкой глине, смутными глазками лужиц. Сходить ивернуться каждый раз нужно было очень быстро: узнай мать, что Кирочка посещает рынок, она непременно запретилабы это увеселение, сочтя его слишком опасным для девочки-школьницы, ведь дальше, заКрасным Рынком изагороженным высоким забором участком шестиполосного шоссе, носившего название Крайнее Кольцо, начинались бедняцкие кварталы - испуганно лепились друг кдругу одинаковые тесные блочные дома-коробки, аещё дальше, заними, назамусоренном побережье промышленного порта высились, глядя впространство пустыми глазницами битых окон, Заброшенные Верфи - обиталище городских бродяг, нищих, беглых преступников ивечно пьяных побитых уличных девиц.
        Рынок помещался вневысоком цилиндрическом здании изкрасного кирпича, стяжёлым каменным основанием иполусферическим куполом изстеклянных пластин, сквозь который внутрь проникали лучи дневного света. Вкаменном основании рынка были выбиты четыре лестницы - поодной для каждого входа - Северного, Восточного, Южного иЗападного. Внутри рыночного здания - прямо вогромном зале под прозрачным куполом накаменном полу располагались латки торговцев, их расположение постоянно менялось, некоторые уходили иневозвращались, икто-то другой занимал их места. Нобыли ипостоянные. Рынок представлял собою средоточие поистине удивительных зрелищ. Живая рыба плавала вогромных аквариумах изтолстого стекла и, останавливаясь убортиков, как будто глядела наружу своими выпуклыми ничего невыражающими глазами. Вмясном отделе прямо наприлавках стояли, блаженно зажмурившись, отрезанные свиные головы. Вещевые ряды изобиловали игрушками, сувенирами, яркой бижутерией - Кирочка обожала смотреть как переливается она восвещённых витринах.
        Возле Рынка, разложив свой товар накартонках ивытертых полиэтиленовых мешках, стояли бабки вполотняных или шерстяных (взависимости отвремени года) платках, бесформенных пёстрых сарафанах или старых суконных пальто сбольшими пуговицами. Торговали они восновном совершеннейшим барахлом: старыми утюгами, абажурами, выцветающими кожаными туфлями, кошельками иперчатками. Ноунекоторых порой находились действительно интересные вещи - старинные монетки, деревянные идолы, редкие фарфоровые тарелки или что-нибудь вэтом духе.
        Кирочка любила медленно идти вдоль этого длинного ряда совсякой всячиной, смакуя разглядывание, думая неторопливые, тягучие, как ириски, мысли отом, кому прежде могли принадлежать все эти вещи икакими путями попали они сюда.
        Торговок иногда гоняла полиция. Обычно кто-нибудь предупреждал их заранее, истарушки, кряхтя, собирали своё барахлишко вматерчатые хозяйственные сумки, торопливо сворачивали картонки ипостепенно рассеивались, оставляя кприходу стражей правопорядка все тротуары вокрестностях рынка пустыми ипочти чистыми; единственным свидетельством их пребывания оставался зимой гладко укатанный снег, авесной иосенью - там, где небыло асфальта - утрамбованная докаменной прочности грязь сотпечатками подошв икрепко втоптанной подсолнечной лузгой.
        Изящные чёрные статуэтки сразу привлекли внимание Кирочки. Они были выполнены изкакого-то отполированного, плотного, нонеочень тяжёлого материала иразительно отличались оттого хлама, что окружал их совсех сторон.
        - Это эбеновое дерево, - сказала торговка, рассматривая зачарованную школьницу сявным намерением оценить её покупательную способность изаодно прикинуть, чтобы такое сказать этой девчонке, чтобы упрочить её намерение приобрести товар, - оно привезено изчужедальних стран, асами статуэтки - магические амулеты - если любую изних потереть пальцами иподумать очём-нибудь сильно-сильно, духи помогут тебе…
        - Правда? - спросила Кирочка, наивно распахнув навстречу старухе свои большие антрацитовые глаза, - апочему их так много разных?
        - Каждая призывает определённых духов, - нашлась торговка; она немного подумала и, взяв вруки одну изфигурок, изображающую сидящую наколенях девушку сшаровой молнией, парящей между ладонями, выполненной изтончайшей серебристой проволоки настолько искусно, что создавалась полная иллюзия свечения, - вот эта, например, помогает мстить, она нашлёт грозу натвоих врагов…
        - Аэта? - Кирочка нагнулась иподняла скартонки другую статуэтку - девушку сразбитой амфорой вруках.
        - Она помогает утешиться вгоре, - затараторила торговка, воображение её сейчас работало наполную мощность, - видишь, унеё вруках кувшин… Она заберёт твои слёзы.
        - Я куплю, пожалуй… - смятенно прошептала Кирочка, поспешно извлекая изкармана мятую купюру, полученную отмамы утром нацелую неделю, - сразудве…
        - Увы, деточка, - посетовала бабка, - этого нехватит инаодну, стоят они недёшево…
        - Ноуменя больше нет! - воскликнула Кирочка жалобно; ей так неистово захотелось иметь волшебную статуэтку, что изглаз унеё вэтот миг едва небрызнули слёзы.
        - Хорошо, - смягчилась торговка, - сегодня я сделаю тебе скидку, - бери одну, ту, что больше понравилась, но, учти, остальные стоят гораздо дороже…
        Она сготовностью сцапала деньги изхуденькой руки школьницы.
        - Наздоровье, деточка. Если что, приходи ещё. Уменя тут их много.
        Коллекционирование магических статуэток увлекло Кирочку нацелый учебный год. Она тайно тратила наних деньги, предназначенные для завтрака вшколе. Накаждую приходилось копить, уКирочки временами кружилась голова отголода - она позволяла себе набольшой перемене покупать вшкольной столовой только стакан крепкого сладкого чая - самое дешёвое извсего, что там продавалось. Унеё был небольшой тайник внедрах старого раздвижного дивана. Приходя домой сдолгожданной покупкой, Кирочка дожидалась момента, когда все оставляли её впокое, уединялась вмаленькой дальней комнате ираскрывала свою сокровищницу, чтобы немного полюбоваться. Её завораживало искусство мастера, способное втонких деталях позы - посадке головы, жесте руки или повороте корпуса - намекнуть напричастность ксверхъестественному, насилу. Кирочка нисколько несомневалась втом, что её фигурки - волшебные. Любуясь ими, она подспудно чувствовала, что вкаждой определённо есть сокровенный смысл, который пока ещё неможет быть доконца ей ясен, ногде-то глубоко внутри её существа поселилась уверенность - когда-нибудь, нонетеперь, агораздо позднее, она
узнаетвсё…
        - Какая странная девочка, - судачили рыночные бабки между собой, все они немножко завидовали той, что торговала чёрными статуэтками. Ещёбы! Ни укого изних небыло постоянных покупателей.
        - Откуда ты берёшь этих своих смоляных божков, почтенная Иверри? - пытали её конкурентки, расстелившие рядом свои картонки сбарахлом.
        - Сын делает, - неохотно отвечала старуха.
        - Так ведь он утебя раньше разную мелочь делал, вроде тех прозрачных медальонов сзасохшими цветами внутри, ракушками ипуговицами.
        - Ну атеперь вот надоело, такие стал делать - он ведь уменя когда-то нахудожника учился, - небез гордости добавила Иверри, - негоже настоящему художнику разный мусор смолой заливать, талант свой попусту транжирить…
        - Да какой уж там талант! Давно он его, небось, пропил, даже если иимел когда, - съязвила одна изсоседок.
        - Настоящий талант непропьёшь, - укоризненно заметил ей дедок, торгующий велосипедными запчастями.
        - Ихорошоли берут?
        - Хуже, чем брелоки да медальоны, - совздохом признала Иверри.
        - Это потому, что искусство разумения требует, - утешил её дедок.
        Как-то раз вышло, что Кирочка пришла нарынок без денег. Они загадочным образом пропали изкарманчика портфеля после урока физкультуры. Это было прискорбное обстоятельство, Кирочка расплакалась ирассказала обо всём учителю. Тот построил ребят игромогласно попросил воришку сознаться, новсе, естественно, молчали как книжные герои под пытками. Ещё раз обыскав вместе сКирочкой раздевалку, учитель иклассная руководительница развели руками. Наплакавшись вволю, девочка решила, что, наверное, сама потеряла деньги. Мама часто называла её растяпой… Какбы там ни было, норитуал каждодневного посещения рынка так прочно укоренился уже среди Кириных привычек, что пропажа денег оказалась недостаточной причиной для того, чтобы она сразу пошла после уроков домой. Поздоровавшись спочтенной Иверри, девочка, пообыкновению, принялась разглядывать статуэтки, мысленно сравнивая их сосвоими, скрытыми вмглистой, пахнущей лежалыми матрасами глубине диванного тайника.
        Её спокойно блуждающий взгляд внезапно остановился. Определённо, такой унеё нет! Новая! Врядли она могла долгое время её незамечать… Вероятно, Мастер - Кирочка догадывалась оего существовании, ноникогда неспрашивала онём - изготовил эту фигурку совсем недавно…
        Она разительно отличалась отпрочих, идаже казалась чуть меньше остальных из-за своего исключительного изящества. Лёгкость линий сочеталась сих безупречной правильностью. Глядя настатуэтки ипредполагая, что все они созданы руками одного человека, всякий внимательный наблюдатель неизбежно приходил квыводу, что именно эта фигурка - венец творения Мастера. Она изображала мальчика-подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Юного мужчину. Твёрдость ихрупкость удивительно слились вего чертах. Он сидел наколенях идержал вруках тонкую дудочку. Мастер запечатлел именно тот момент, когда мальчик подносит её кгубам. Удивительно удалось ему порхающее движение локтей юного музыканта (или заклинателя?). Алицо мальчика казалось задумчивым ипечальным.
        Кира была очарована. Никогда прежде она невидела ничего подобного. Давным-давно мама читала ей сказку обэльфах - прекрасных ихрупких бессмертных существах, обладающих даром играть волшебную музыку, ккоторой, замирая, прислушивается вся Вселенная…
        Эта статуэтка определённо заключала всебе нечто эльфийское, вечное, абсолютное…
        АуКирочки неоказалось при себе денег. Именно вэтот день. Именно вэту минуту, когда, как ей думалось, она встретилась сматериальным воплощением совершенства.
        Отчаяние заполнило Кирочку мигом, хлынув, точно вода воткрытые шлюзы. «Боже! Она ведь такая красивая! Её купят! Стоит только мне отойти - сразуже купят! Завтра точно её уже здесь небудет! Ах, еслибы можно было попросить госпожу Иверри… Ноунеё принцип: она ни для кого ничего недержит…» Философия большинства барахольщиков: прошёл мимо - пеняй насебя. Тут такие редкости можно отыскать, что второй шанс - слишком большая роскошь. Ведь вся ценность этих вещей заключена вфатальной случайности их появления.
        Кира побежала домой. «Завтра… завтра… завтра…» Стучало унеё ввисках. Завтра унеё будут деньги. Она найдёт способ получить умамы сразу всю сумму. Можно будет, например, соврать, что классная собирает совсех ребят, чтобы купить билеты наспектакль, или наэкскурсию… Такое ведь нераз уже бывало… Толькобы фигурка осталась наместе! Кирочку неутешал даже тот факт, что всякий раз, когда она покупала уИверри очередную статуэтку, надругой день наеё месте появлялась точно такаяже. Жажда незамедлительного обладания пересиливала здравый смысл.
        Уснуть Кирочке удалось только под утро. Настолько сильное волнение овладело ею впервые вжизни. Она лежала впостели, глядела насеровато светлеющий квадрат окна, и, затаившись, удивлённо прислушивалась кмузыке, медленно разрастающейся втеле, вибрирующей, струящейся, перерастающей тело, наполняющей весь окружающий мир… Кнежной, тревожной музыке. Ктворящемуся вней волшебству предвкушения - радостного потому, что лучшие ожидания могут сбыться, ивместе стем грустного, ведь неисключено иразочарование…
        Скакимже неистовым нетерпением дожидалась наследующий день Кирочка конца уроков! Икогда, наконец, прозвенел звонок, она, кое-как запихав вещи врюкзак, шумно скатилась полестнице вгардероб. Второпях застегнув дублёнку только надве пуговицы, без шарфа ишапки, срюкзаком наодном плече, спустя минуту, она уже вылетела изздания школы иопрометью кинулась всторону Красного Рынка.
        Запыхавшись, она остановилась. Колючая поземка бежала впереди - точно указывала дорогу. Уши жгло отморозного ветра.
        Доцели оставалось совсем немного. Нужно было только пересечь пустырь, укрытый тонким тюлем живого ползущего снега, иперейти проспект посветофору.
        Покраю пустыря рыжели одинаковые кирпичики гаражей. Сухо шелестели высокие золотистые травинки-метелки. Кира закрыла глаза…
        Мир слышит её. Вэтом нет никаких сомнений. Вовсём происходящем снею есть незримый разумный смысл, илюбые события веё жизни, даже если они кажутся случайными, несвязанными друг сдругом, всё равно прямо или косвенно ведут её водну сторону… Всторону постижения этого самого изначального смысла.
        Она продолжила путь. Дойдя дорынка, Кирочка ещё какое-то время медлила неподалёку отвереницы торговок скартонками - сердце её билось так громко, что казалось, его удары доносятся допрохожих.
        Кира решила начать обход стого конца, где обычно стояли старушки ссолениями иносками (почтенная Иверри обреталась обыкновенно напротивоположном), чтобы меньше волноваться. Нарочито медленно девочка прошла вдоль ряда варений исолений вмаленьких аккуратных баночках, замотанных газетами. Потом начались картонки смелкой домашней утварью. Кира шла, шла ишла, пока ряд, наконец, необорвался, и, только пройдя поинерции несколько шагов поутоптанному снегу, она прониклась страшным открытием: еёнет!
        Она прошла ряд вобратную сторону. Ничего неизменилось. Натом месте, где обычно стояла Иверри - между торговкой солениями ималенькой востроносой вкруглых очках бабушкой, которая искусно вязала носки любых размеров - теперь примостился дед сзапчастями для велосипедов, ещё какими-то непонятными железками иразными болтиками, сложенными впластиковую ёмкость из-под маргарина.
        Кира повернулась ипобрела домой. Подороге она застегнула дублёнку икое-как нацепила шапку.
        4
        Близилась новогодняя дискотека. Восьмиклассницы волновались иперешёптывались - вэтом возрасте увсех обычно уже есть первые симпатии ксуществам противоположного пола - каждой девочке хотелось нарядиться по-особенному, почувствовать себя королевой, самой блистательной, самой красивой…
        Праздник должен был состояться после уроков впоследний день четверти. Вшкольном актовом зале. Туда принесли цветные прожекторы, повесили напотолок специальный шар сзеркальными гранями, чтобы втемноте отнего разбегались световые пятна. Для этой новогодней дискотеки даже специально пригласили какого-то модного диджея. Она должна была стать настоящей взрослой дискотекой.
        Такое масштабное мероприятие вшколе устраивалось впервые. Предвкушение чего-то нового, необыкновенного повисло ввоздухе классных комнат икоридоров. Так всегда бывает под Новый Год. Именно этот праздник убольшинства людей ассоциируется сбудущим, ипредстаёт оно накануне торжественной смены дат вкалендаре всамом радужном свете. Адевчонкам-восьмиклассницам это условное будущее кажется ещё более манящим исладостным, ибо их существование, ещё такое чистое ибеспечное, наполнено ожиданием самой радостной извсех радостей - оно наполнено ожиданием первой любви…
        Так было исКирочкой, пусть она этого ещё инеосознавала. Ей просто хотелось дышать полной грудью свежим морозным воздухом. Смотреть наслепящий снег. Любоваться инеем, который делал тонкие веточки ивечно зелёную газонную траву ломкими, звонкими - будто фарфоровыми.
        - Ты когда-нибудь загадывала желания наНовый год? - спросила унеё водин изпредпраздничных дней одноклассница Нетта. Кирочка удивилась, прежде сней редко кто заговаривал вот так запросто. Она оказалась именно тем человеком вклассе - вкаждом классе обязательно находится такой человек - который становится общей иуниверсальной мишенью для насмешек. Её звали фонарём, кузнечиком, ручкой отшвабры. Даже если непринимать врасчёт другие её странности, рост икомплекция Кирочки вполне заслуживали недоброжелательного внимания задиристых иострых наязык подростков - среди ребят-одноклассников она была самой высокой идействительно казалась временами очень забавной всвоём коротеньком школьном платье, изкоторого далеко торчали длиннущие тонкие ноги, сосмешной размашистой походкой ибольшой круглой головой, обмотанной словно полотенцем толстой тёмной косой.
        «Наверное это опять начало какого-нибудь длинного сложного прикола, конечная цель которого, как всегда, выставить меня дурой…» - устало подумала Кирочка, недоверчиво сканируя Нетту взглядом. Новсё-таки ответила:
        - Нет.
        - Аты попробуй как-нибудь. Они почти всегда сбываются. - Нетта вновь удивила Кирочку внимательным, почти ласковым взглядом.
        Кирочка пожала плечами. Сначала она думала попытаться пресечь насмешку, которые теперь ожидала накаждом шагу, и, вложив как можно больше яда всвой голос, спросить уНетты, счего вдруг та решила проявить столь неожиданное дружелюбие изаговорить спрезренной «ручкой отшвабры». Ночто-то остановило её. Даже всамой глубине серо-жёлтых глаз этой маленькой рыжеватой девочки - Нетта едва доставала Кирочке доплеча - небыло заметно ни единой искорки подавленного смеха, обыкновенно сопутствующего скрытой издёвке. Что если она серьёзно? При всей своей любви кодиночеству Кирочке всёже хотелось, чтобы сней разговаривали почеловечески, иупустить такую возможность былобы очень обидно. Да иожидать подвоха отНетты, пожалуй, - излишняя предосторожность. Эта девочка всегда была классическая тихоня, ни над кем ненасмехалась, да иосамом своём существовании заявляла довольно редко, да ито восновном ответами науроках.
        - Знаешь, почему они сбываются? - заметив Кирочкину нерешительность, Нетта подтолкнула разговор сама. - Это оттого, что множество людей приписывает Новогодней Ночи особенное значение иверит веё волшебные свойства. Только ивсего. Ты чувствовала когда-нибудь силу Новогодней Ночи? - продолжала она, глядя снизу вверх насвою нескладную одноклассницу, - Бывает, идёшь поулице, авоздух как будто наэлектризован. Все радуются. Все поздравляют друг друга. Все приветливые. Снезнакомым человеком как сдругом говоришь. Замечала?.. Этоже настоящая магия…
        - Даже если они исбываются… - проговорила Кирочка, немного помрачнев. Ей нехотелось думать отом, как уничтожить насмешников, обидчиков, дергателей заюбку иплевателей впенал. Мама говорила ей, что желать другим зла - очень плохо. Кира вспомнила про гнездо сдикими яйцами, что было натополе вшкольном дворе, ноэто желание стало абсолютно несбыточным после того, как два года назад какие-то провонявшие табаком тощие старшеклассники спомощью длинной палки сбросили его наземлю. Она тогда нерешилась подойти.
        - Ты пойдёшь нановогоднюю дискотеку? - спросила Нетта.
        - Незнаю. Мне кажется, что я там буду лишней, - эта девочка свьющимися мягкой крупной волной волосами оттенка медной проволоки спонтанно вызвала уКирочки доверие; вНетте всё было спокойно, плавно - округлые глаза, выпуклый лоб, нежные бугорки грудей, скруглённая линия бёдер, - Простоять устенки весь вечер - неслишком заманчивая перспектива. Я даже танцевать неумею.
        - Я могу научить, - сготовностью предложила Нетта, апотом прибавила как будто извиняясь, - мне тоже просто нескем пойти. Вдвоём лучше, чем поодиночке…
        5
        Долгожданный день настал. Уроки закончились рано иучеников отпустили домой переодеться - предполагалось, что девочки наденут надискотеку нарядные платья, амальчики - ну ладно нефраки! - нотоже что-нибудь поприличнее.
        Таинство началось ближе кшести вечера, когда закрасиво задрапированными окнами школьного актового зала уже стемнело. Все стулья вынесли. Деревянную сцену заставили диско-прожекторами. Зеркальный шар, подвешенный кпотолку, начал медленно вращаться. Постенам поплыли точно аквариумные рыбы разноцветные продолговатые блики отражённого света. Заиграла музыка.
        Радостное возбуждение владело Кирочкой. Она неожидала, что её способен столь сильно впечатлить этот «бал для школьных модниц» (так она про себя чуть презрительно именовала дискотеку вту пору, когда считала, что ей самой там неместо). Таинственный полумрак, шёпот приглушённой музыки избольших динамиков инежные отсветы зеркального шара преобразили знакомый актовый зал, сделав его поистине достойным чудес.
        Дискотека началась сбыстрых танцев. Воздух, казалось, завибрировал под натиском мощных динамиков, когда диджей включил полную громкость. Кирочка застенчиво отошла всторону, предоставив Нетте больше свободы для движений, ипринялась наблюдать.
        Танец - непросто процесс, это язык; тело способно выразить очень многое, даже то, чего невысказать словами. Он длился, длился, иКирочка вбирала всебя этот информационный поток, эту череду загадочных знаков… Нетта казалась сделанной изчего-то эластичного, упругого. Как прозрачный мячик сблёстками внутри, который, когда его бросали встену, распластывался наней толстой лепёшкой, апотом медленно сползал вниз ипостепенно снова становился круглым. Движения Нетты плавно перетекали одно вдругое. Древние движения, кошачьи. Нетта притягивала ксебе, кней хотелось прикоснуться, неизвестно зачем, просто так, провести невзначай рукой поудивительной гибкой линии, обозначившейся явственно иобречённой тутже исчезнуть, превратиться вдругую, неменее очаровательную иплавную…
        - Хорошо ты танцуешь, - пробормотала Кирочка всамое ухо Нетты, чувствуя всвоих словах лёгкий привкус зависти.
        - Спасибо, - застенчиво шепнула та вответ, сверкнув раскрасневшимися оттанца круглыми щёчками.
        Носамое волнительное изагадочное было впереди. Медленный танец.
        Всё началось стого, что зеркальный шар напотолке внезапно перестал вращаться. Иизменилась музыка. Она сначала замерла, словно щебет испуганной птицы, апотом потекла взал медленными струями, стала плавной инежной точно прикосновение шёлка. Все застыли насвоих местах. Потом некоторые начали медленно ходить позалу впоисках пары.
        - Ичто теперь делать? - шёпотом спросила Кирочка уНетты.
        - Ничего. Жди, когда тебя пригласят.
        - Аесли непригласят?
        Нетта ничего неответила, она аккуратно отодвинулась, пропуская юношу изпараллельного класса, направлявшегося куда-то втолпу. Потом она отошла кстене. Кирочка, недолго думая, последовала её примеру.
        Как иследовало ожидать, девочек никто непригласил. Чуда непроизошло. Тыква нестала каретой, грубый деревянный башмак непревратился вхрустальную туфельку, аони, Кирочка иНетта, даже нановогодней дискотеке остались для своих соучеников всего лишь тихоней да «ручкой отшвабры». Нонельзя сказать, чтобы Кирочку это сильно огорчило, унеё пока невозникало осознанного желания понравиться кому-то изюношей, авот Нетта выглядела расстроенной. Зеркальный шар снова завертелся, амузыка побежала, запрыгала ирассыпалась весёлыми короткими звуками. Снова начались быстрые танцы. Познаку Нетты девочки вышли иззала, где стало немного душно, вшкольный коридор. Прохлада итишина приятно освежали.
        Они подошли кокну. Фонарь разостлал свой бледно-жёлтый плащ над школьным двором. Медленно падал крупный - как лоскутки белой органзы - снег. Девочки стояли, прислонившись кхолодному стеклу лбами, исмотрели водвор.
        - Тебе кто-нибудь нравится? - спросила Нетта.
        Кирочка молчала. Идело было невнедостаточной степени доверия коднокласснице идаже невпринципиальном нежелании признаваться кому-либо, просто то, очём её спрашивали, она исама ещё толком неумела оформить вмысли, образы, слова.
        Когда он открывал свои глаза, казалось, будто взлетали две большие чёрные бабочки. Отгустоты ресницы накаждом глазу Саша Астерса казались сплошным полотном, лоскутком роскошной материи, бархатным крылышком. Своими лёгкими взмахами они увлекали засобой невесомые пушинки Кирочкиных мыслей. Процесс моргания - заметила она - еще один невероятно красивый процесс. Так случилось, что впятом классе Саша иКирочку посадили вместе насамом первом уроке географии. Единственный раз. Иэтот урок запомнился Кирочке сумасшедшим, безудержным весельем. Когда учительница отворачивалась, Саш крошил ей настол засохшие растения найденные наподоконнике ибеззвучно смеялся, сверкая глянцем чёрных зрачков из-под крылышек ресниц. Кирочка смеялась тоже, итоже крошила, непонятно зачем, эти сухие растения настол учительнице… Наверное, ей былобы также весело, еслибы, как она мечтала когда-то, кней ненадолго пришёл поиграть дракончик Гордон изеё детских фантазий. Новидеть всвоём каждодневном созерцании порхания ресниц Саша Астерса что-то большее, чем просто наблюдение одного иззавораживающих процессов, непрерывно протекающих
воВселенной, Кирочке прежде неприходило вголову. Ауж надеяться наответное внимание этого юноши кеё персоне - иподавно. Саш был лидером, заводилой, самым заметным мальчиком вклассе. Аона была «ручкой отшвабры». Носейчас Кирочка ощущала острую необходимость что-то ответить Нетте, её вопрос так иостался висеть ввоздухе.
        - Может быть, чуть-чуть…
        - Если ты скажешь, то я тоже скажу, - Нетта хитро прищурилась, напухлой щеке её обозначилась игривая ямочка.
        Какое-то время девочки стояли уокна молча, касаясь холодного стекла пальцами иоставляя нанём мутные пятнышки дыхания. Смотрели налетящие снежинки, сверкающие вфонарном круге стремительно, остро словно мелкие клочки рваной фольги. Кирочка нехотела называть Саша, нонепотому, что опасалась очередной насмешки, она уже научилась доверять Нетте, занесколько дней перед новогодней дискотекой они почти подружились, просто она нехотела сводить всё то, что чувствовала - взмахи крыльев бабочки, урок географии, дракончика Гордона - кпонятному ипростому слову «нравится».
        - Смотри, какой снег, - сказала она, - Правда красиво?
        - Очень… - совздохом согласилась Нетта, - пойдём обратно…
        Девочки вернулись взал. Кирочка снова погрузилась вбезучастное созерцание скользящих пятен света иплавно изгибающихся линий тел танцующих. Теперь она смотрела нетолько наНетту, которая, наверное, втайне всё ещё надеялась, что вследующий раз ей повезёт, и, когда музыка снова переродится, станет медленной изовущей, кто-нибудь измолодых людей, сгрудившихся встороне отдевчонок, может быть даже тот, кого она больше всего ждёт, вдруг отделится ипойдёт ей навстречу сквозь толпу, чтобы пригласить… Миллионы людей верят, что под Новый Год случаются чудеса.
        Когда зеркальный шар снова остановился, имузыка заструилась, Кирочка, повинуясь природному любопытству, стала наблюдать закучкой парней, расположившихся возле заставленной сцены. Она различила среди неистового мелькания тёмных силуэтов танцующих Саша Астерса, который сдвинулся сместа инерешительно двинулся ксобравшейся возле плотно занавешенного окна группке одноклассниц. Они делали вид, что происходящее их неинтересует, оживлённо очём-то щебеча, номежду тем незабывали украдкой коситься наопустевшую центральную часть зала, куда поодной, застенчиво начинали выплывать пары. Саш шёл покраешку толпы, стараясь непересекать предназначенное парам свободное пространство, он прошёл мимо Кирочки, слегка задев её рукавом, и, приблизившись кгруппке девчонок, намиг влился внеё для того, чтобы выйти вцентр зала под руку сотличницей Ирмой Вайнберг. Он пригласил её. Вслед заСашем отделился откучки парней его приятель, Лоренц Дорн, и, точно также аккуратно обогнув центр зала, подошёл кминиатюрной блондиночке изпараллельного восьмого, которая уже носила высокие каблуки, иподал ей руку.
        Некоторое время Кирочка наблюдала, как несколько пар вмедленном танце хаотично искованно перемещаются впределах отведённого им пространства. Как неуверенно, невесомо ложатся впервые руки юношей надевичьи талии. Кирочке было очень хорошо видны все пары, её голова немного возвышалась над притихшей толпой. Лоренц иего блондинка довольно забавно вращались наместе, точно волчок. Саш иИрма неумело переминались сноги наногу, робко обнимаясь. Поначалу Кирочке казалось, что это только процесс, один измногих, длящихся сейчас вмире, нобеспомощная грусть встрепенулась вней, затрепыхалась внутри, словно мотылёк промеж сложенных ладоней. Она впоследний раз глянула натанцующих, истала потихоньку пробираться квыходу иззала.
        Заокном всё также медленно падал снег. Словно рваные письма летели его клочки. Асогбенный фонарь по-прежнему бросал нашкольный двор свой жёлтый свет. Сзади послышались тихие шаги. Кто-то подошёл имолча встал рядом. Вполумраке это трудно было заметить, ноКирочка почувствовала, что Нетта готова расплакаться. Когда твои чудеса случаются сдругими - это обидно. Несказанные слова замерли нагубах Нетты чуть заметной морщинкой, она дохнула настекло, азатем грустно нарисовала пальцем вполучившемся туманном матовом пятне маленькое сердце. Инеясная грусть, нахлынувшая наКирочку взале, вэтот момент совершенно неожиданно оформилась вконкретную мысль. Здорово былобы, еслибы Саш Астрес пригласил сегодня неИрму, аеё…
        Две девочки стояли возле окна внеосвещённом школьном коридоре исмотрели налетящий снег. Аон всё падал, падал, падал, волшебно светясь под фонарём… Кирочка потянулась ивпервые вжизни осмелилась ласково прикоснуться кпостороннему человеку. Она взяла Нетту заруку. Та подняла лицо, блекло зазолотившееся вотсветах фонаря, взглянула наКирочку сблагодарностью иснова отвернулась кокну. Так они ипродолжали стоять, глядя набесконечный снег заокном, рука вруке. Водин миг они стали ближе друг другу, слегка соприкоснувшись своими ещё нераскрытыми девичьими тайнами.
        6
        Содня новогодней дискотеки Кирочка иНетта начали дружить. Поначалу это выражалась только вжелании садиться вместе навсех уроках, нопотом выросло донеобходимости возвращаться вместе изшколы. Кирочка жертвовала ради этого своими каждодневными походами наКрасный рынок. Какбы ревностно она ни охраняла отнападок внешнего мира своё великое одиночество, он умело находил щели ипросачивался внутрь - Кирочка привязалась кНетте неожиданно сильно. Инемудрено. Раньше то унеё никогда небыло подруг.
        Кроме того, Нетта уверяла, что она ведьма. Это звучало невероятно, ноКирочка ненаходила причин, покоторым подруга моглабы хотеть её обманывать. Нетта ещё ни разу невоспользовалась Кирочкиным доверием, чтобы выставить её напосмешище - уже немало, и, кроме того, даже первая призналась всвоей нежной симпатии кЛоренцу Дорну, чем окончательно, помнению Кирочки, соединила себя снею; доверившиеся нам или притворившиеся таковыми, как правило, вызывают ответное доверие.
        Втот день, когда девочки заговорили осверхъестественном впервые, шёл дождь. Он был неочень сильный, моросящий, далёкие чёрные башни итрубы Заброшенных Верфей виделись как будто сквозь дымовую завесу - лишь неясные контуры прорисовывались нафоне белесого неба.
        - Ты ведьма?! Вот здорово! - Кирочка остановилась ислюбопытством вгляделась влицо подруги, - ая инедумала, что они существуют насамом деле! Отец имама всегда называли подобные вещи выдумками или фантазиями.
        Ветерок трепал волнистые рыжие волоски, выбивающиеся из-под розовой вязаной шапочки, отвлаги волосы ещё сильнее завивались, топорщились, клубились, обрамляя круглое белое личико Нетты, словно золотистый нимб.
        - Ещё как существуют, - гордо провозгласила Нетта, - ия одна изних. Только учти, - девочка загадочно понизила голос, - это тайна. Иникому ини зачто нельзя её выдавать…
        - Почему? - спросила Кирочка, почувствовав лёгкую робость.
        - Чтобы меня ненашли охотники, - Нетта быстро оглянулась посторонам, чем ещё сильнее напугала Кирочку, замершую, вцепившись вручку своего ранца, - они тогда посадят меня вспециальную клетку сзаколдованными прутьями, чтобы мои чары непричинили зла людям…
        - Ну аты можешь… - Кирочка замялась… Её доверие ксловам Нетты слегка ослабело, слишком уж книжным показались ей последние слова подруги, нособлазн поверить всказку оказался сильнее здравого смысла. - …показать мне сейчас …свои …способности… Сколдуй что-нибудь… Пожалуйста…
        Нетта взглянула нанеё почти сердито.
        - Ты неверишьмне?
        - Верю… но… - засомневалась Кирочка, - это кажется… таким… невозможным…
        Нетта надулась инекоторое время шла молча, дождь моросил. Кирочка испугалась, что подруга обиделась, она суетливо семенила возле Нетты, длинная лямка её ранца волочилась вгрязи. Внезапно Нетта остановилась как вкопанная ипосмотрела нанебо.
        - Хочешь, я сделаю, чтобы дождь сейчас перестал?
        - Сделай, - прошептала потрясённая Кирочка. Глаза её расширились отиспуганного восторга, она вбирала взглядом каждое движение подруги.
        - Подержи мой ранец, - велела Нетта. Она раскинула руки встороны, повернув их ладонями вверх, задрала голову, розовая шапочка съехала при этом назатылок, изабормотала какие-то странные звукосочетания.
        Застыв, Кирочка следила заней. Дождь продолжал идти, ноон как будтобы стал тише. Нетта взяла изрук подруги свой ранец ипошла вперёд.
        - Дождь ещё идёт… - робко подала голос Кирочка, нагоняяеё.
        Нетта взглянула нанеё сердито.
        - Погоди… Неужели ты непонимаешь, что заклинания немогут подействовать мгновенно? Им нужно немного времени.
        Через несколько минут дождь, постепенно становясь всё более мелким, апод конец вообще превратившись вневидимую водяную пыль, действительно прошёл. Кирочка незнала, было это результатом колдовства Нетты или простым совпадением, ноей хотелось верить, иона верила.
        - Вот видишь, - провозгласила Нетта, гордо блестя глазами, - я прекратила дождь.
        ИКирочке ничего неоставалось кроме как согласно кивнуть, ведь вздумай она спорить, одноклассница, пожалуй, обиделасьбы, аКирочка, успев привыкнуть кеё обществу, теперь боялась его лишиться - изменения всвоём мире она совершала очень трудно инеохотно, ноесли уж что-то принимала внего, то потом нежелала это отдавать назад.
        Проводив Нетту ивозвращаясь домой - они жили через двор - Кирочка немогла перестать думать обэтом фокусе спрекращением дождя иобо всём рассказанном сегодня подругой: обохотниках, оклетках сзаколдованными прутьями, отайне… Детали разговора против желания всплывали веё сознании. Каждую мысль неудержимо тянуло кнему, словно стальную стружку кмагниту. Кирочка решила, что даже если Нетта её разыгрывает, она всё равно никому нерасскажет онынешнем происшествии. Мысль, что всё это может оказаться правдой, приятно щекотала её. Жить вмире, где есть место чудесам, гораздо приятнее, чем быть уверенным, что нет воВселенной иной силы, кроме неумолимых законов природы.
        Отношения подруг изначально сложились так, что Нетта была главная; она умела тактично выставить себя вболее выгодном свете посравнению сКирочкой, никогда неупускала случая невзначай продемонстрировать любым способом своё превосходство над нею, будь то успех вигре, пятерки засочинение, умение лучше рисовать, петь или ещё что-нибудь вэтом духе. Нетта оказалась бойчее, чем можно было думать; будучи тихоней вклассе, вотношениях сКирочкой она взяла насебя роль гегемона и, надо сказать, успешно справлялась сней. Кирочка вовсём прислушивалась кНетте, подругины суждения ожизни порой казались ей более зрелыми, чем собственные - Нетта умела напустить насебя вид знатока - кроме того, над ней, вотличие отКирочки, никто несмеялся, одноклассники относились кНетте вполне ровно, аиногда даже предлагали принять участие вкаких-либо своих предприятиях, что иприсниться немогло несчастной «ручке отшвабры» - ипотому Кирочка принимала своё подчинённое положение как должное. Она старалась выполнять все просьбы Нетты, всегда отдавала ей большую половину лакомства, случайно поделенного несовсем ровно, всегда провожала
доподъезда, апосле влюбую погоду брела досвоего дома одна - Кирочка шла намножество мелких уступок, тем самым добровольно возвышая Нетту над собой. Атеперь ко всем многочисленным превосходствам подруги добавилось ещё иналичие унеё колдовских способностей. Скаждым днём Кирочка верила Нетте всё больше, находя новые иновые подтверждения её могущества.
        Однажды науроке математики вклассе лопнула лампа. Иэто случилось ровно втот момент, когда, получив свою тетрадку с«трояком» законтрольную - точные науки небыли её сильной стороной - Нетта сердито хлопнула постолу ладонью исдавленно прошипела:
        - Вот чёрт…
        Кирочка поражённо посмотрела сначала нарастрескавшуюся ислегка задымившую длинную молочную лампу напотолке, затем наподругу.
        - Да… да… - поспешила та подкрепить её робкую догадку, - это потому, что я ведьма. Когда мы сердимся, вокруг нас часто случаются небольшие разрушения…
        Ачерез полгода, когда учитель математики неожиданно уволился изшколы, Нетта окончательно укрепила Кирочкину веру всвою власть над вещами иявлениями:
        - Знаешь, почему он ушёл? Я его ненавидела. Мы, ведьмы, умеем выживать тех, кто нам ненравится…
        Стого дня Кирочка стала считать Нетту едвали непророком ивтайне завидовать ей… Больше всего насвете Кирочке самой хотелосьбы иметь хоть каплю колдовских способностей.
        - Амогу я тоже стать ведьмой? - спросила она подругу, - Научи меня, я всё что угодно сделаю…
        Нетта смерила Киру долгим снисходительным взглядом, как будто оценивая её ипримеряя кроли повелительницы лампочек иучителей математики:
        - Ты? Нет… Увы, ноэто невозможно.
        - Почему? Я могу учиться помагическим книгам… Они даже унас наЯрмарке продаются, я видела… Вдруг уменя получится… Я буду очень стараться, правда… - пробормотала Кирочка снадеждой.
        Мама всегда брала дочь ссобой, когда ездила перед началом каждого учебного года покупать для неё учебники иканцелярские принадлежности - наБольшой Книжной Ярмарке всё это можно было найти дешевле, чем где-либо - ипока мама выбирала пухлые тетради, карандаши, ластики, папки, Кирочка стояла словно приклеенная возле лотка сэзотерической литературой, которой торговал странный усатый человек вчалме.
        - Колдовство неурок, апризвание, - деловито сообщила Нетта, - изубрежкой его невозьмёшь. Ведьмой надо родиться.
        - Ия вообще никогда несмогу ею стать?
        - Никогда, - Нетта подкрепила свой жестокий приговор утешением, показавшимся Кирочке нетолько слабым, нодаже обидным, - нонепереживай. Пока ты поддерживаешь сведьмой хорошие отношения, несердишь её инеогорчаешь, ничего плохого стобой неслучится…
        Глава2
        1
        Временами маленький Билл вёл себя очень странно. Маме частенько бывало стыдно занего. Как-то раз вышла совершенно возмутительная история.
        Соседи вывели погулять водвор внука - кудрявого толстого мальчика лет четырёх, взявшего ссобой издома неимоверное количество игрушек. День стоял погожий, иребятни впесочнице собралось много. Кудрявый мальчик никому недавал игрушки; он страшно верещал, завидев какую-нибудь свою формочку или лопатку вруках удругого ребёнка, апотом ивовсе собрал всё вкучу, лёг нанеё животом ипринялся громко выть, неподпуская никого ксвоей горе игрушек. Тогда Билл нашёл где-то большую палку и, подойдя кмальчику, изо всех сил ударил его поголове.
        Мамы, бабушки, тёти - все взрослые, что находились наплощадке, всполошились, окружили кудрявого мальчика, начали спрашивать, как он себя чувствует, небольноли ему, ипопутно бранить Билла. Он стоял, заложив руки заспину, имолчал. Мать сначала нашлёпала его как следует, ведь оставить такой поступок безнаказанным былобы очень стыдно перед всеми этими кудахтающими наперебой взрослыми, апотом спросила:
        - Зачем ты ударил этого ребёнка, сынок?
        - Я хотел его утешить.
        - Господи! - воскликнула мама, - какие глупости ты говоришь, сынок… Ктоже так утешает?
        Билл пожал плечами.
        - Я думал, ему полегчает. Ведь сним случился самый настоящий припадок жадности! Унего никто даже ничего непросил, аон всё равно жадничал. Я ударил его, чтобы вылечить. Я хотел помочь.
        - Так непомогают, Билли, - назидательно сказала мама, - инелечат. Чтобы изгонять болезни изтела, существуют врачи, нонадушу человека может подействовать только любовь.
        - Что это такое? - спросил Билл.
        Мама замялась. Она ненашлась, как растолковать пятилетнему мальчику столь ёмкое понятие, а, может, сама незнала, что вдействительности имеет ввиду, вот иотделалась приличествующей случаю стандартной формулировкой взрослых:
        - Вырастешь - узнаешь.
        - Я обязательно раздобуду эту штуку! - твёрдо пообещал тогда Билл, подняв намать свои честные ярко-синие глаза.
        Вначальных классах он, квеликому огорчению родителей, необнаруживал никаких способностей, заисключением умения выходить излюбой ситуации грозящей замечанием, двойкой или вызовом отца вшколу снеподражаемой находчивостью.
        Наодном изуроков изобразительного искусства учительница поручила классу нарисовать акварельными красками наальбомном листе домик ссадом. Рисовать Биллу, конечноже, было лень, он неслишком любил это занятие, кроме того, оно требовало определённой сноровки, аккуратности итерпения, которыми Билл, ксожалению, похвастаться немог: акварель растекалась, бумага вздувалась, промокая, ивместо домика идеревьев наней получались какие-то грязные пятна. Оценив результаты своего труда исравнив его стем, что вышло удругих, мальчик немного приуныл. Некоторое время он сидел над мокрым листом, насупившись ишмыгая носом, апотом ему вголову неожиданно пришла поистине гениальная идея. Билл решительно обмакнул кисть воранжевую краску ижирно-жирно намазал ею весь лист, оставив кое-где пустые белые места. Затем он приподнял рисунок, подержал его навытянутых руках, полюбовался им, как настоящий художник, и, деловито покачав головой, сказал сам себе: «Чтож… Недурно!» После этого он слегка помазал лист сверху красной краской ипоказал учительнице.
        - Что это? - спросила она, подняв нанего изумлённый взгляд, - Яже просила нарисовать сад идомик! Ты непонял задание?
        - Всё верно! Это иесть сад идомик! - ответил Билл собворожительной простодушной улыбкой. - Просто начался пожар, всё вокруг охватило пламя иничего нестало видно!
        Учительница ненашлась, что ответить. Она некоторое время сидела, вперив вБилла взгляд вытаращенных широко расставленных глаз - «как испуганная коза» отметил он про себя - потом, наконец, пробормотала недовольно:
        - Ладно. Я ставлю тебе сегодня четыре сминусом. Заостроумие.
        Вместе сосвоими родителями Билл жил неподалёку отБольшой Книжной Ярмарки - она как раз находилась всередине пути между домом ишколой - возвращаясь сзанятий Билл никогда незабывал заглянуть кторговцу эзотерической литературой - полному высокому человеку, носившему пёстро расшитый халат, чалму имножество браслетов насильных волосатых руках. Завидев мальчика, он приветливо кивал ему иусмехался вгустую каштановую смедным оттенком бороду.
        Билл мог досамого вечера простоять возле лотка, читая книги обиоэнергии человека, силе молитвенного слова, таинственной взаимосвязи тела иразума - обо всём том, что его отец, именитый физик-ядерщик, человек, вне всякого сомнения, серьёзный, гневно именовал «лженаукой», «шарлатанством» и«запудриванием мозгов». Мальчик осторожно брал вруки дёшево изданные, вмягких обложках, книги, бережно перелистывая страницы, читал их, ноникогда непокупал, ведь он знал, что если отец найдёт ввещах сына, накоторого, несомненно, возложены большие надежды, нечто подобное, то беспощадно изорвёт ивыбросит. Походы наЯрмарку были тайной Билла - он читал дотех пор, пока унего незатекали отдолгого неподвижного стояния ноги, наливаясь мелкими мурашками, аотголода неначинало подводить живот; матери он говорил, что задерживается нафутбольном поле, да она инеспрашивала особо - муж внушил ей, что воспитание подрастающего мужчины неженское занятие, иона послушно отнего устранилась.
        Однажды Билл, обретаясь посвоему обыкновению среди книг, стал свидетелем весьма странного разговора, который произошёл между книготорговцем вчалме ималеньким интеллигентным старичком состроконечной бородкой. Этот старичок сразу привлёк внимание Билла небольшими, ноочень внимательными карими глазами, посажеными глубоко, будто втиснутыми влицо; когда старик смотрел, казалось, будто все предметы, отражающиеся унего вглазах, существуют сами посебе вкаком-то далёком неведомом пространстве. Умальчика создалось ощущение, что старик икниготорговец знакомы уже давно, говорили они тихо, ноБилл, пристроившийся надругом конце прилавка, струдом, новсёже различал отдельные слова вобщем гомоне ярмарки. Унего хватило ума неподнимать глаз откниги, иговорящие, должно быть, были уверены, что разобрать, очём они говорят, врыночной сутолоке нельзя, иконечно, они непредполагали, что десятилетний мальчик, прибегающий после школы листать книги поэзотерике, может заинтересоваться их беседой.
        - Хорошее место ты выбрал, Ниоб, тут полно народа.
        Кто-то задел Билла острым углом картонного поздравительного пакета, мимо проплыло густое облако женских духов. Двое потенциальных покупателей, прилепившись кприлавку, оттеснили мальчика дальше отговоривших, ноон продолжал прислушиваться.
        - Всем известно: если нехочешь, чтобы тебя быстро обнаружили, лучше всего раствориться втолпе.
        Билл расслышал глухой звук шлепка. Вероятнее всего, старик одобрительно хлопнул книготорговца поширокому плечу.
        - Золотые слова, сынок. Только счего ты взял, что тот, кого мы ищем, должен появиться здесь?
        - Каждый житель города, если верить статистике, - терпеливо проговорил книготорговец, Билл так ивидел всвоём воображении как при этом покачивается большая белая чалма сбледно-голубой звездой-брошью, - должен хотябы раз вжизни посетить Большую Книжную Ярмарку.
        - Ну, икак успехи? - тон старика сделался немного насмешливым.
        Книготорговец, по-видимому, ответил навопрос каким-то жестом. Он, как нераз уже замечал Билл, стремился заменить ими слова везде, где возможно, словно экономя таким образом звуки; после небольшой паузы Билл снова услышал голос старика; он боялся обнаружить себя иупорно глядел вкнигу.
        - Серые здесь бывают?
        Человек вбелой чалме снова неотозвался. Будучи скупым наслова, он если уж говорил, то фразы его оказывались точны, информативны изаредким исключением коротки, будто старательно сработанные изделия.
        - Ачто они здесь делают, - снова заговорил старик, поинтонациям его становилось понятно, что он вотличном расположении духа иизволит шутить, - Заходят изредка прикупить себе шариковых ручек? Они, как жаловался мне уже много лет назад один офицер, вечно ломаются уних вкарманах - ведь эти ребята как никто умеют найти себе приключений.
        Старик хохотнул, поддержав тем самым собственную шутку, книготорговец остался безмолвным. Некоторое время они разглядывали разложенные наприлавке издания, обмениваясь какими-то незначительными замечаниями - видно было, что оба неплохо разбираются вэзотерике, затем разговор иссяк, истарик, вероятно, отскуки оглядевшись посторонам, впервые обратил внимание назамершего возле другого конца длинного прилавка мальчугана скнигой.
        - Гляди-ка, Ниоб… - тихо пробормотал он ирешительно направился кБиллу, мягко отстраняя толпящихся впроходе людей.
        Вэтот момент кприлавку капризным приливом ярмарочной толпы прибило сразу несколько человек. Они принялись очём-то расспрашивать книготорговца. Он отвечал им, ибелая чалма, словно нарядный чёлн, степенно покачивалась над головами. Между тем старик, непринуждённо проложив себе дорогу влюдском бурлении, возник перед Биллом.
        - Мальчик, амальчик… - раздался совсем рядом его шелестящий голос.
        Билл замер. Ему вэтот момент стало очень страшно. Он чувствовал исходящее отстарика какое-то подозрительное сияние, невидимое глазом. Старик снова позвал его, иБиллу пришлось поднять взгляд.
        - Ух ты, какая синева, - сулыбкой проговорил старик, новзгляд его вглубине оставался холодным, изучающим, он смотрел вглаза мальчика так, словно хотел попасть внутрь, уменьшиться доразмеров пылинки и… нырнуть… Билл почти физически ощутил сверло упорного стариковского взгляда всвоей лобной кости. Страх лип кзубам, будто мягкая карамель, ни проглотить, ни плюнуть, сквозь него невозможно было выговорить ничего дельного. Тогда Билл, он сам непонял, как пришла ему такая мысль, представил себе руку. Обыкновенную человеческую руку. Она расслабленно потянулась внематериальном пространстве его сознания, неторопливо расправила пальцы. Эта третья воображаемая рука Билла слегка светилась. Он мысленно поднял её, поднёс ко лбу, покрепче взялся засверло ирванул.
        - Неплохая защита… Для человека… - пробормотал старик. Заключение это, вероятнее всего, непредназначалось для высказывания вслух исорвалось невзначай. Слишком уж странна была прозвучавшая фраза.
        - Хочешь я подарю тебе золотую денежку, мальчик, - спросил старик всё стойже пугающе ласковой улыбкой, снова обращаясь кБиллу. Мама учила мальчика, что неожиданное внимание итем более щедрые посулы посторонних редко доводят додобра.
        - Нет, - честно ответилон.
        - Почему? Ты боишься меня? - Старик стоял совсем рядом, отнего тонко ипряно пахло, почти как отукрашений пра-пра-бабушки, хранившихся уже почти век встаринной шкатулке, он был совсем небольшого роста, этот странный старик, Билл всвои десять оказался даже чуточку выше.
        - Нет… Неочень… Мне просто ненужна золотая денежка.
        - Почему? - ответ мальчика, казалось, вовсе неудивил старика.
        - Потому что я нехочу ничего изтого, что можно купить. Вовсяком случае, пока, - ответил Билл, страх уже начал понемногу отпускать его, - я, конечно, люблю сладости, как все дети, номоя мама говорит, что если есть их слишком много, то можно заболеть. Книги я купить немогу, мой отец неоценит моего увлечения эзотерикой. Ато, что я хочу, некупишь ни закакие деньги.
        - Чегоже ты хочешь? - спросил старик. Между бровями унего залегла задумчивая морщинка.
        - Родители уже решили отправить меня нановый учебный год впрестижный закрытый пансион для мальчиков суклоном вточные науки, ая хотелбы остаться здесь… - Билл никому неговорил обэтой своей печали, он был уверен, что его никто нестанет слушать, аизтех, кто станет, никто несумеет помочь. Какой толк втаких слушателях? Исповедоваться им всвоих неприятностях - тратить попусту время ислова, это бесполезное нытьё, оно всегда было противно природе Билла, вот он ирешился рассказать всё незнакомому старику - ведь вэтом случае он точно ничего непотеряет, но, как знать, возможно старик сумеет дать ему хотябы дельный совет. - Мне кажется, что стать математиком или военным инженером - именно такое будущее представляется лучшим моему отцу - вовсе немоё предназначение.
        Старик слегка нахмурился:
        - Авчём оно? Разве ты его знаешь?
        Билл смешался.
        - Нет… Ноя могбы узнать, наверное, - он вздохнул, - еслибы мне ссамого раннего детства окружающие так яростно незавязывали каждый своё. Бабушка хотела, чтобы я стал спортсменом, мама пророчила мне грандиозные успехи вмузыке, она мне даже флейту купила, аотец спит ивидит меня двигающим научно-технический прогресс.
        - Ачто думаешь поэтому поводу тысам?
        Билл пожал плечами. Никто прежде незадавал ему этого вопроса. Мать неспрашивала, хочетли он играть нафлейте, отец неинтересовался, нравитсяли ему математика, бабушку неволновало, болятли унего ноги после кросса - им всем нужно было только, чтобы он оправдывал их ожидания иподавал надежды, младший любимый сын ивнук; взрослые часто практикуют подобное отношение кдетям, особенно если те безропотно принимают насебя непосильный груз исполнителей чужих чаяний… Билл оказался просто идеальным объектом для возложения надежд, ибо он непривык сопротивляться. Он просто брал иделал то, что ему говорили. Плохо, ноделал, анеумел сделать вовсе - выкручивался как позволяла смекалка. Ихотеть чего-то для себя он, поэтому, тоже постепенно отвык. Слишком уж много было вокруг чужих желаний. Всего неуспеть заодну короткую человеческую жизнь.
        - Незнаю. Наверное, ничего недумаю, - ответил Билл, снова вздохнув, - я привык слушаться родителей иуже смирился смыслью ехать впансион, теперь мне даже неприходит вголову ничего другого. Я почти захотел туда…
        - Умение превращать внешнюю необходимость вовнутреннюю - ценный дар, мальчик, - сказал Ниоб из-за прилавка. Его понимающее молчание, как оказалось, всё это время было третьим участником разговора.
        - Изтебябы вышел замечательный… - старик продолжал смотреть Биллу вглаза, имальчику казалось, будто его мысли, точно невесомые клочки тонкой бумаги осторожно перебирают чьи-то узкие сухие пальцы - «изачем я тут стою? неслишкомли много правды осебе самом я вывалил этому незнакомцу?» - промелькнуло унего всознании; насекунду Билла посетило пренеприятное ощущение, что маленький старик каким-то образом взял под контроль его волю изаставил всё это сказать; отэтого предположения ему стало неуютно изахотелось немедленно уйти.
        - Изтебябы вышел замечательный, - повторил старик снова, нокак будтобы немного растерянно, - да, пожалуй, кто угодно… - затем он повернулся кНиобу икак будто что-то сообщил ему без слов, тот кивнул, кего немногословию Билл уже успел привыкнуть, нотолько сейчас он безошибочно уловил витающий ввоздухе тревожный исладкий аромат тайны - именно так, как Ниоб иэтот старик, обычно смотрят друг надруга двое при третьем, которому неполагается знать нечто, известноеим.
        - Меня, наверное, мама ждёт, - пробормотал Билл исделал попытку раствориться внепрерывно текущем мимо прилавка потоке людей. Ностарик остановилего.
        - Небойся, - сказал он, дружелюбно протягивая мальчику свою маленькую сухую руку, - покажи-ка книжку, которую ты читал.
        Билл послушно протянул томик. Ему вэтот момент стало невыносимо стыдно зато, что, испугавшись, он забыл окниге вруке исобирался уйти, продолжая держать её изаложив пальцем нужную страницу.
        - Извините, - пробормотал он, невсилах взглянуть наНиоба, - я нехотел её украсть… просто…
        - Мы неподозреваем тебя, - мягко сказал старик, - ты можешь взять её себе, если хочешь, я лишь взгляну назаглавие.
        Он принял книгу изрук мальчика.
        - «Магия вокруг нас»… Предисловие автора. Верители вы вслучайные совпадения, или все события, происходящие вмире, кажутся вам связанными друг сдругом некой таинственной закономерностью, окоторой мы слишком мало знаем ипотому невсилах её проследить? Способенли разум объять Вселенную? - прочёл старик, усмехаясь, - неплохой выбор, дитя. Икак ты считаешь, магия существует?
        - Я ещё недочитал, - подумав, ответил Билл, - пока картина недорисована, нельзя сказать, что наней изображено. Мне нужно прочесть ещё неодну книгу для того, чтобы ответить себе наэтот вопрос. Я ищу истину. Мой отец утверждает, что ведьмы, колдуны, магия - это выдумки, он опирается нато, чему его учили вшколе, вуниверситете, он ссылается наавторитеты инамеренно отгораживает себя отлюбой информации обэтом. Я нетакой. Мне нужно самому прочувствовать каждое слово, чтобы понять правдиво оно или ложно.
        Старик одобрительно улыбнулся.
        - Это хорошо… Вот что я скажу тебе. Поспособности поверить вочто-либо люди делятся натри типа: легковерные - те, что способны воспринимать реальность счужих слов, это славный тип, они неизменно открыты новому, такие люди, но, кнесчастью, стольже легко они становятся жертвами обманов иобольщений; ко второму типу относятся те, кто способен поверить только личному опыту, кому нужно всё увидеть, понюхать, пощупать собственными руками; люди третьего типа неверят вообще, они будут отрицать нечто, ломающее их представления обокружающей действительности, даже если им совать это влоб, они убедят себя, что уних галлюцинации, бред итому подобное, толькобы неверить, это самый трудный тип, таким людям сложно жить, они постоянно набивают шишки, зачастую наодном итомже месте, да итем, кто их окружает, приходится ох как несладко.
        Пока старик говорил, Билл блуждал взглядом поприлавку, он всё ещё опасался внимательных глаз незнакомца; Ниоб, насвистывая вбороду тихую песенку, выкладывал изящика новые книги, он снеожиданной для такого грузного человека решительностью поднимался нашаткую деревянную стремянку иставил их наполочки, возвышающиеся справа ислева отприлавка; Билл заметил, что туфли книготорговца, сшитые измягкой коричневой кожи, когда он ступал, непроизводили ни малейшего шума. «Единственная настоящая истина - тишина…» - всплыло всознании мальчика, он немог вспомнить, где слышал такое или читал, быть может, это была даже его собственная мысль, нодотого непривычная, что впервый момент она показалась ему чужой…
        - Вот сейчас ты веришь, мальчик, тому что я тебе говорю? - спросил старик.
        Билл замялся. Он пробежал взглядом поприлавку, как будто ища ответ вмелькающих заглавиях книг, потом посмотрел зачем-то наНиоба. Тот уже спустился состремянки истоял, пряча вглазах любопытные огоньки, авбороде - почти незаметную улыбку.
        - Сомнение - это основа познания, - облачил он наконец очередную драгоценную мысль вскромный словесный венок, - учёные, заметь, веками приходили ксвоим самым блистательным выводам впопытках опровергнуть друг друга.
        - Я несовсем согласен свами, - немного осмелев под ободряющим взглядом книготорговца, выговорил Билл, обращаясь кстарику, - мне кажется, что дело нетолько втом, ккакому изтрёх ваших типов принадлежит человек, аещё ивсамой истине; люди легче верят тому, что им подуше, илегче отвергают неприятное дляних.
        - Возьми книгу, - сказал, одобрительно покачивая головой, старик, - азаодно изолотую денежку. Если тебе ничего ненужно, просто храни её. Как символ своего богатства.
        - Ноя ведь небогат… Мой отец нередко говорит, что доходы унашей семьи неслишком большие, да имама постоянно сетует, что навсём приходится экономить…
        - Богат нетот, кто много имеет, атот, кому немногое нужно, - улыбнулся Ниоб, - бери, бери, ты ведь, верно, больше непридёшь сюда, уедешь впансион, ая, надо сказать, успел ктебе привыкнуть.
        Билл поразился этому спонтанному признанию книготорговца, который прежде даже никогда незаговаривал сним толком, лишь наблюдал из-за своего прилавка его ежедневные приходы, апорой, казалось, ивовсе незамечал мальчика, занимаясь своими делами. Слова, стало быть, при всей их ценности, неявляются той основой, что формирует межчеловеческую приязнь.
        - Спасибо большое, - поблагодарил Билл, бережно пристраивая подаренную книгу между учебниками вшкольном ранце, он уже продумывал, где спрячет её ототца, когда вернётся домой, - я надеюсь, что мы ещё встретимся…
        Уходя, он необорачивался, поток многочисленных посетителей ярмарки влёк его вперёд, ноему казалось, что старик иНиоб досих пор смотрят ему вслед ишёпотом говорят онём между собой.
        2
        Пансион обнесён был высокой кирпичной стеной сдвустворчатыми парадными воротами напротив входа вглавный корпус иснесколькими чугунными калитками. Одна изних располагалась вдальнем углу сада, где всё заросло бесплодным густым малинником иползучими растениями, ведь туда почти никто неходил. Калитка эта никогда неоткрывалась, наней висел массивный, насквозь проржавевший замок, аеё чугунные прутья поросли бархатистым зелёным мхом. Ночерез эту забытую калитку был виден небольшой участок улицы, покоторой постоянно шли люди, чужие, незнакомые, свободные… Билл им завидовал. Ему тоже очень хотелось иногда очутиться вдруг наэтой улице ипойти поней куда-нибудь, куда глаза глядят.
        Взарослях кустов малины пряталась замшелая каменная скамейка. Она почти всегда была холодной имокрой, поэтому Билл стащил изкухни пансиона ящик из-под овощей, разломал его исделал наскамейке некое подобие деревянного настила. Теперь тут можно было посидеть втишине скнигой или даже приготовить уроки.
        Впервую свою осень впансионе Билл сильно скучал попривычному миру, оставшемуся завысоким забором. Попрежней школе, ярмарке, ларьку удома, где он покупал обычно лакомства: чипсы вшумных дутых пакетах, колу валюминиевых банках, плитки шоколада. Там иногда вместо продавщицы сидела её дочь, Магдалена, девчонка чуть постарше Билла, года надва, небольше, ноона уже очень расторопно управлялась вларьке, иБиллу бывало приятно, когда товар ему протягивала тонкая девчоночья ручка, анерыхлая лапища её грузной пропитой мамаши. Порой он делал покупки только ради того, чтобы понаблюдать, как орудует всвоей стихии эта гибкая ловкая девочка-русоголовка: нагибается под прилавок ивыпрямляется, передвигает товарные ящики, деловито считает деньги, перебирая монетки наладони полудетскими розоватыми пальчиками. Обо всём этом иещё омногом другом он думал, сидя наукромной скамеечке среди малины, изредка Билл доставал изкармана золотую денежку, подаренную ему востробородым стариком наярмарке исмотрел нанеё долго-долго. «Врядли наэто можно что-то купить вобычном магазине… Она такая странная». Наодной стороне монеты были
вытеснены корона искипетр, анадругой - неведомые мальчику знаки, должно быть цифры какой-то таинственной древней системы счисления.
        Вдень рождения Билла родители прислали ему огромный пакет шоколадных конфет - так было принято впансионе - имениннику полагалось угощать всех прямо вучебном классе, выдавая каждому поконфете. Перед первым уроком классный наставник стаким серьёзным иторжественным видом, словно полагалось раздать гранаты, анелакомства, вручил Биллу пакет ивелел пройтись порядам, мальчики, получая конфеты, шёпотом благодарили его. Некоторые зашуршали фанатиками сразу, остальные убрали сладости впортфель, чтобы без спешки съесть их набольшой перемене. Что такого? Билл свой дог исполнил - он раздал конфеты, итеперь каждый волен распоряжаться ими посвоему усмотрению.
        После уроков, проходя через большой сборный зал, Билл остановился, заметив любопытную картину. Наполу вкругу своих почитателей сидел Десна, наиболее наглый ихваткий парень изкласса, рот унего был устроен таким образом, что когда он улыбался, зубов почти небыло видно. Возле Десны накниге высилась груда именинных конфет.
        - Ну, - говорил он, подбоченясь, - феодал собирает налог, кто жмётся, получит перца…
        Билл решительно приблизился кгруппе мальчишек.
        - Погоди, этоже мои конфеты. Я раздал их каждому инепозволю, чтобы все съел кто-то один. Это несправедливо.
        - Ишь ты, какой умный, - съязвил Десна, резанув Билла взглядом хитрых маленьких глаз, - ачто если они мне должны?
        - Долги отдают той монетой, которой брали. Что-то я неприпомню, чтобы раньше внашем пансионе раздавали вточности такие конфеты. Отдай их ребятам обратно. Тоже мне коллектор нашёлся.
        Мальчики смотрели наБилла. Кто-то ссомнением, кто-то сиспугом изатаённой надеждой.
        Билл, надо сказать, близко несошёлся ни скем изребят, слишком мало прошло времени, да он инеиспытывал большой потребности вдружбе, он старался держаться совсеми приветливо ировно. Мальчишки, сидящие кружком наполу, насторожились всладостном хищном предвкушении зрелища. Они чувствовали: если Десна сейчас полезет драться, Билл примет вызов. Хотя задраку игрозил выговор слишением возможности увидеть родителей навыходных, они случались впансионе довольно часто. Такой уж народ мальчишки. Они боялись Десны, эти сидящие кружком ребята, он сумел внушить им почтение тем, что любому изних при желании мог сделать больно. Морально или физически. Десна обладал острым чутьём, он умел находить удругих слабые места и, активно эксплуатируя это умение, собрал вокруг себя нечто вроде стаи, держащейся наавторитете вожака. Носейчас, когда Билл этот авторитет своим вмешательством поставил под сомнение, Десна испугался. Он понимал, что если отдаст сейчас хоть одну конфету, вся власть его будет проиграна.
        - Ну… - он поднялся, сжав кулаки, - рыцарь справедливости, получи-ка свои сто грамм…
        Он замахнулся. Билл, ожидая удара, отскочил всторону. Мальчики наблюдали сосвоих мест, каждый изних втайне мечтал вернуть свою конфету.
        - Унегоже день рождения, - очень тихо сказал кто-то изних. Невидимые весы были выведены изравновесия. Многие колебались - чьюже сторону принять? - привычный страх илучезарная надежда, сверкая словно грани подброшенной вертящейся монеты, попеременно овладевали умами.
        - Именинник? Вот пусть иполучит подарочек, - завёлся Десна, - я верну вам поодной конфете, если вы поможете мне его научить уму разуму… Пусть знает, кто здесь босс.
        Плут решил, что таким способом он сумеет удержать вруках свою власть, создав видимость того, будто несмотря ни начто, все решения принимает только он. Власть эфемерна, ивнекоторые моменты она держится наодной только вере, власть одного человека над другим неболее чем фокус, трюк, неравенство властвующего иподчинённого - есть, как правило, лишь убеждение каждого изних всиле или, напротив, вслабости своих позиций. Кто-то измальчиков поднялся. Тесня Билла кстене, Десна наступал, заего спиной торчали головы последователей. Билл понимал, что если сейчас отступит, то непременно сделается мишенью для насмешек, мальчишки незабывают чужого позора, нодраться сДесной иего приспешниками представлялось ему ещё менее заманчивой перспективой.
        - Ладно, ребят, - сказал он примирительно, - я отдал эти конфеты, иих судьба действительно больше немоя забота.
        НоДесне нужно было окончательно укрепить своё господство.
        - Ааа… Рыцарь Справедливости… Получи!
        Он размахнулся итолкнул Билла вплечо. Небольно, нокак-то очень презрительно. Билл подался вперёд итолкнул Десну вгрудь обеими руками. Тот пошатнулся, иБилл, воспользовавшись секундным промедлением бросился наутёк, сразу заповоротом изсборного зала вкоридор, навстречу ему попался классный наставник, как всё-таки здорово, что он незастал драку… Ноубегать было очень стыдно, Билл чувствовал: он несмог отстоять ни справедливости, ни даже собственного имени. Оставалось только надеяться, что его жертва хотябы неосталась напрасной, ичлены шайки Десны, внаграду засвою преданность ему, всёже получили назад свои конфеты, невесть, покакому праву, им узурпированные. Пусть эти ребята всего лишь безвольные прихвостни наглого ихитрого парня, справедливость как таковая всяко важнее, чем личное отношение Билла. Пусть едят его именинные конфеты.
        Кличка Рыцарь Справедливости теперь прочно приросла кБиллу, он слышал ехидные шуточки всякий раз, как проходил мимо Десны иего компании. Его задевала, конечно, несама кличка; её, пожалуй, можно было даже назвать звучной, это тебе неЩелезуб или Толстый Топтун, нообидно было то, что такое благородное сочетание слов произносилась спрезрением инасмешкой. Билл изо всех сил старался необращать внимания, он вспоминал то, что говорила ему мать. «Подействовать надушу человека можно только любовью, сынок…» «Да где уж, так ипоймут любовь деревянные затылки, приученные ктычкам…» Врядли услышав изего уст: «Отдай, пожалуйста, ребятам конфеты…» - Десна послушалсябы его… Тогда, чего доброго, порция насмешек итумаков оказаласьбы ещё большей. Так чтоже означает вдействительности мамино «подействовать любовью»? Неразговоры, получается, инекулаки. Эта любовь, верно, такое оружие, видя которое утебя вруках, противник волей-неволей поступает посовести… Ичтоже она собой представляет? Может, она вроде магии - неувидеть, непощупать, или вообще, чего доброго, выдумка… Волшебная музыка, заслышав которую всё вокруг замирает,
внимая, точно змеи под звуки дудочки заклинателя…
        Так размышлял Билл, сидя насвоей тайной скамеечке возле дальней калитки. Никто изребят, кроме него, незнал это место. Другие калитки незаслоняли так сильно разросшиеся деревья, они находились навиду унаставников иохранников, запрещавших воспитанникам пансиона «торчать возле них попусту», аздесь никто неотрывал Билла отего любимого занятия. Он прибегал сюда каждое утро доначала уроков для того, чтобы смотреть, как идут поулице вшколу те счастливые дети, которые живут дома смамой ипапой. Икаждый день поэтой улице проходила девочка, она отчего-то занимала его сильнее, чем все остальные. Стех пор как он её заметил, он старался непропускать ни одного утра.
        Стояла ранняя осень, идевочка носила строгое тёмно-серое пальтишко доколен, авдождливую погоду брала ссобой маленький малиновый зонтик. Унеё были тёмные волосы исерьёзное бледное личико свысоким лбом. Она степенно выступала, держа заруку свою маму, стройную даму вшляпке инакаблуках. Когда девочка идама покидали доступный Биллу для обзора участок улицы, он разворачивался ибежал докорпуса вовесь дух, чтобы неопоздать кначалу занятий. Билл часто думал обэтой девочке днём: кто она такая? где живёт? сколько ей лет? как она проводит выходные? хорошоли учится? Он сочинял про неё самые невероятные истории, вплоть дотого, что она настоящая принцесса крови, нонеездит вроскошном лимузине сгербом над капотом для конспирации, асопровождающая её дама вовсе немать, атолько чопорная гувернантка. Вспоминая эту девочку повечерам, Билл незасыпал без того, чтобы мысленно непожелать ей спокойной ночи. Аона всегда проходила мимо, вообще неподозревая оего существовании.
        Нооднажды случилось нечто неожиданное: обычно дама идевочка шли очень быстро, они всегда спешили, новтот день немного замешкались: дама уронила что-то наасфальт инагнулась, адевочка, воспользовавшись вынужденной остановкой, принялась оглядываться вокруг. Иона заметила Билла. Он смотрел нанеё, аона - нанего. Они находились надовольно большом расстоянии иврядли смоглибы что-либо сказать друг другу, ноБилл вдруг решился, поднял руку ипомахал ей. Девочка продолжала стоять неподвижно, ивтот момент мама-гувернантка снова взяла её заруку ипотянула дальше поулице. Она отвернулась ибольше несмотрела наБилла. Ностех пор, проходя мимо, девочка иногда бросала взгляд накалитку, закоторой он стоял; это доставляло ему радость, и, нерешаясь больше махать ей, Билл только улыбался, мысленно желая ей удачного дня. Жаль только девочка издалека врядли могла это заметить.
        3
        Пансионский преподаватель истории был немного невсвоём уме; вгоды своей молодости назаре педагогической карьеры он выдумал ипосей день небез успеха использовал собственную авторскую систему обучения: он раздавал ребятам распечатки нуднейших исторических документов, вставляя впроизвольных местах текста какие-нибудь неожиданные сумасбродные нелепости. Например: «предводитель войска, упав сконя, громко пукнул», «нагосударственных монетах обычно вычеканивали скрещенные вилки иложки», «вответ напредложение мира король снял панталоны ипоказал делегату задницу» или что-нибудь втаком духе. Авкачестве доказательства, что ученик осилил предложенный текст, он требовал тетрадь свыписанными фразами-ловушками. Причём списать укого-то изтоварищей непредставлялось возможным - для каждого выдумывались персональные «мины». Оставалось только честно читать. Атекстов, написанных сухим тяжеловесным языком исторической науки было много, очень много; это, разумеется, нерадовало мальчишек. Зато, правда, историк ничего никогда неспрашивал. «Читайте, друзья мои, - повторял он, - читайте, хоть что-нибудь да осядет впамяти,
точно водоросли всетях…» Унего просто имелась своя теория запоминания, опираясь нанеё, он иразработал эту странноватую методику обучения спомощью «ловушек». «Память имеет эмоциональную природу, - утверждал он, - трудно запомнить то, что тебя нисколько невпечатляет». Потому то он ирасставлял втекстах свои хитроумные метки. Местами они бывали дотого неожиданными исмешными, что ученик поневоле запоминал итот контекст, вкотором они встретились.
        Биллу историк, несмотря навсю его чудаковатость, аскорее, даже благодаря ей, очень нравился, исимпатия эта была взаимной; вотличие отостальных педагогов историк нестеснялся выбирать себе фаворитов, его часто можно было видеть всаду после занятий окружённого учениками, он щедро делился всем, что знал, подробно отвечая навопросы, невсегда даже касающиеся истории, кто-то рассказывал ему одевушках, кто-то опроблемах сродителями или конфликтах ссоучениками. Идля каждого унего был припасён ценный житейский совет, сдобренный вмеру ишуткой, исочувствием. Историк, можно сказать, стал другом молодёжи - воспитанники пансиона отпервого идопоследнего, шестого, курса несли кнему трепетные тайны, словно зажатые вгорсти горошины. ИБилл тоже решил поделиться своим секретом, когда разговор зашёл одревних монетах: улучив момент, когда они остались вклассе совсем одни, он показал учителю подаренную ему наярмарке денежку.
        - Как вы думаете, она очень древняя?
        Историк положил монетку наладонь ипринялся внимательно её разглядывать. Повернул один раз, другой, ещё посмотрел, задумчиво зажав подбородок двумя пальцами. Потом вынул изкармана крохотную ювелирную лупу, протёр её полой рубашки и, деловито приложив её кодному глазу изажмурив другой, снова уставился вмонетку.
        - Тут необойтись без мирового электронного каталога денежных знаков, - заключил он, - знаешь, что это такое?
        Билл помотал головой.
        - Это наиболее полная база данных, куда внесена информация обо всех известных насегодняшний день купюрах имонетах, как одействующих, так иодавно устаревших, даже отаких, которых никто недержал вруках, ионих лишь имеются упоминания висторических документах.
        - Какже мне воспользоваться этим каталогом?
        - Если ты готов провести настоящую работу, друг мой, я скажу тебе. Вчитальном зале есть компьютер сдоступом ко многим материалам, которые возможно использовать вучебных целях. Втом числе иКаталогу. Я долго добивался этого разрешения, незнаю, правда, зачем… Вероятно, наслучай, что встречу здесь страстного фанатика-нумизмата. Я так его иневстретил, нотвоё появление хоть вкакой-то мере оправдает мои старания. Так вот. Тебе придётся просмотреть множество изображений денежных знаков разных стран иэпох, сличая их ствоей монетой. Времени потребуется немало, возможно, вэтом году тебе даже неудастся достигнуть цели, если будешь уделять поиску часок-другой после занятий. Я желаю тебе удачи.
        Историк убрал лупу, взял под мышку свои папки ишагнул квыходу изкабинета.
        - Последнее, - обернулся он вдверях, - иди доконца. Тебе ещё нераз покажется, что всё бессмысленно, нотем неменее - всегда продолжай. Продолжай делать начатое. Даже если ты ничего недобьёшься, это неважно, ты обретёшь себя иного, ничто незакаляет инеумудряет так, как напрасно затраченные усилия.
        Последовав совету, Билл начал работу сМировым Каталогом. Как ипредрекал ему учитель, только ксередине следующего учебного года мальчику удалось наконец завершить своё маленькое расследование. Он последовательно просмотрел всю базу данных, разглядел каждое изображение вней, пробежал глазами историю каждой монеты и…ненашёл своей. Опечаленный, он пришёл кисторику.
        - Насамом деле, мой юный друг, большая часть наших усилий идёт прахом, - утешил его тот, - лишь очень малая доля наших действий действительно приносит пользу. Авсё потому, что мы, люди, - все доодного блуждаем впотьмах. Мы незнаем, кто мы, для чего созданы ичто нам надлежит делать…
        Билл стоял перед учителем врастерянности. Он чувствовал: ещё несколько мгновений, иизглаз хлынут злые непрошеные слёзы. Он почти никогда неплакал, носейчас… Целый год напрасных стараний, ичеловек, которому он доверял, которого он считал своим другом, вместо того, чтобы его поддержать, подбодрить, стоит перед ним итак спокойно, будтобы он всё знал наперёд, говорит: ничего, мол, так инадо, это жизнь…
        - Акакже монета? Что мне сней делать теперь? - Билл огорченно прикусил губу.
        - Секрет пока нераскрыт. Потому двигайся дальше. Ничто так нетолкает вперёд, как неразгаданная тайна, это твоя тайна итвой путь.
        Историк улыбнулся тихой грустной улыбкой.
        - Мне тоже уже пора, - продолжил он, - Ваш директор решил положить конец моим педагогическим экспериментам. Я уезжаю домой.
        Билл молча наблюдал, как учитель собирает вещи состола. Как он складывает книги, обтирает отпыли иубирает впортфель миниатюрную старинную вазочку, настольный бронзовый бюст Вождя, позолоченные часы.
        - Прощай, ипомни: кажущееся напрасным порой может неожиданно принести пользу, анеобходимое иразумное напервый взгляд - оказаться совершенно напрасным. Вот я, например, проработал вэтом заведении десять лет, итеперь ухожу без сожалений, хоть недолго, ножизнь дала мне возможность быть здесь исеять свои семена, пусть даже прорастёт изних всего одно, если вообще прорастёт. Удел учителя - неглядя бросать зёрна, они попадают ивсочный чернозём, ивмёрзлую глину - нет более напрасного труда, если ничего невыросло, как инет большей сладости, чем принимать изрук ученика хлеб, проросший изтвоего семечка. Учись принимать слёгкостью тщету своих стараний, иэто сохранит тебе возможность радоваться жизни, чтобы ни случилось… Представь, кпримеру, еслибы матери вдруг перестали рожать: ведь каждый рождённый рано или поздно умрёт, так кчему терпеть боль, производя его насвет? Все мы всвоей жизни рождаем для смерти, строим для разрушения иобретаем знания вопреки грядущему забвению - вспокойном принятии этого изаключена самая большая мудрость.
        Глава3
        1
        Сухонький старичок состроконечной бородкой ижалящим взглядом маленьких глубоко посаженных карих глаз прогуливался ввыходной день потротуару неподалёку отКрасного Рынка. Нанём было новое клетчатое пальто, чистая фетровая шляпа, и, несмотря наясное небо, вруке старика грациозно покачивался при каждом шаге сложенный зонт-трость длиною почти вполовину его роста. Впоследнее время господин Друбенс иногда чувствовал резко набегающую слабость вовсех членах, иучастковый терапевт посоветовал ему больше бывать насвежем воздухе. «Разумная физическая активность стимулирует обмен веществ, что ввашем возрасте особенно актуально…» «Хорошо ещё, что он незнает, сколько мне насамом деле…» - посмеивался про себя старик.
        Вальяжно прохаживаясь вдоль необычайно длинного ряда барахольщиков, яркий солнечный свет сегодня выманил наулицу даже самых ленивых, господин Друбенс сразу выделил среди прочих матушку Иверри сеё загадочными чёрными статуэтками. Насолнце они казались ещё чернее иглаже; отполированные поверхности фигурок маслянисто блестели взолотистых осенних лучах.
        Старик подошёл иостановился возле картонки. Своим намётанным глазом торговка тутже оценила содержимое его бумажника, иуста её разверзлись, чтобы расточать мёд ипатоку:
        - Добрый день, почтенный господин… - «Чтобы такого наплести, чтобы этот старый олух купил уменя статуэтки?» Хитрость кормит торговца, иИверри завела свою заученную песенку.
        - Эбеновое дерево? - недоверчиво пробурчал старик, вертя вруках одну изфигурок, - я что, по-вашему, дурак? Этоже обыкновенная полимерная смола.
        Иверри смешалась, однако быстро пришла всебя ипопыталась выкрутиться:
        - Ну, может, исмола, только вот всмоле тоже сила, она оттягивает старческие хвори, знаете вы, вот уменя ежели что болит, так я как положу набольное место, так ивысосет всё… Вы сами попробуйте. Купите, недорого…
        - Сила, говоришь… Хвори высосет… - задумчиво проговорил старик, итак посмотрел наИверри, что ту сразу бросило вхолод.
        Она опустила глаза, слишком уж страшно оказалось встретиться сним взглядом. Он как будто мигом угадал всю суть её, итеперь только разыгрывал доверие, проверяя, куда способна завести рыночную торговку привычка кбезнаказанной лжи. Иверри подумала освоей родине, крохотной прекрасной стране наберегу тёплого моря - изачем только понадобилось ей когда-то, глупой молодухе смладенцем наруках, пытать счастья здесь, насевере, встолице стекла ибетона? Тогда она думала: «Все идут вгорода, ия пойду; остаются только старики да калеки; недаромже говорят люди, будто вБольшом Городе почётно даже бродяжничать, там живут настолько богатые люди, что иотходами после них неплохо можно прожить…»
        Наделе всё оказалось далеко нерадужно. Мигрантов отлавливали, ставили научёт иотправляли наобязательные работы. Естественно, самые грязные итяжёлые: уборщиками, грузчиками, упаковщиками товаров. Иверри испугалась, что этот странный старикан так нанеё смотрит, потому что он изНадзора. Если их жилище обнаружат, их опять переселят вбараки, Гая заставят работать… Ачто будет сней, состарой? Мыть бесконечные лестницы небоскрёбов спрежним проворством она уже несможет. Поговаривали, что Надзор усыпляет немощных ибольных мигрантов как бродячих кошек исобак - они приносят Городу столькоже пользы…
        Жуткий старик тем временем одну задругой брал скартонки итщательно осматривал статуэтки, сама торговка, казалось, его уже незанимала вовсе. Он разглядел, что наподставке каждой фигурки, надне, тонким острым предметом выцарапано определённое слово. «Судьба». «Время». «Богатство».
        - Эточто?
        Иверри совсем растерялась. Она была близорука, имелкие надписи напоставках никогда прежде незамечала.
        - Я, господин, незнаю… - Вкои-то веки она нестала ничего придумывать, опасаясь, что старик снова посмотрит нанеё взглядом, откоторого мёрзнут кишки. - Сын мой делает их, его испросите.
        - Отведи меня кнему, ия куплю увас все сразу.
        Торговка засуетилась. Такого ценного клиента терять нельзя, какиебы причуды он ни выказывал, пусть хоть кВельзевулу попросит проводить, она, Иверри, всегда рада лишней копейке. Ауж если он ссыном её потолковать хочет - чего проще! Тот, небось, всё равно дома сидит, мастерит, или вышел взакуток вдомино поиграть.
        - Только идти придётся вЗаброшенные Верфи, - виновато предупредила старушка, - ежели господина это неконфузит…
        Она торопливо запихала сложенную картонки вполотняную сумку.
        - Никак полиция? - всполошилась одна изсоседок, - кто упредил? что-то я неслыхала…
        Астарик иИверри шли уже вдоль длинного ряда барахольщиков вту сторону, где лежали гремящее металлом иднём иночью скоростное шоссе, промышленный порт, грязные улочки окрест, ивдалеке, там, где глаз больше неупирался встены икрыши - Залив - бескрайняя серебристая гладь под слабо-голубеющим осенним небом.
        Они миновали последний изкварталов эконом-класса, сустремлёнными внебо шпилями, башенками имансардами жилых высоток, пересекли небольшой парк слистьями, покрытыми толстым слоем серой дорожной копоти инырнули впешеходный тоннель, проложенный под автострадой. Жёлтый свет ламп, сырость икамень делали это место мрачным. Друбенс сотвращением отвернулся, заметив гниющую кошку водном изводосточных желобов.
        Бедняцкие районы тянулись дальше досамого порта - восновном здесь остались дома старой постройки: блочные штампованные пяти- идевятиэтажки стиповыми квартирками, тесными как гнёзда ласточек-береговушек. Тут небыло ни подземных паркингов, ни стадионов, ни детских площадок - древние проржавевшие колымаги стояли прямо водворах, капоты их были завалены палыми листьями. Наузких грязных тротуарах тут итам васфальте виднелись выбоины, вэтих кварталах его перекладывали внесколько раз реже, чем востальном городе.
        Они прошли мимо приземистого серого здания сгосударственным флагом над входом - районной школы-восьмилетки для бедняков. Веё дворе несколько чумазых мальчишек играли вфутбол ободранным мячом.
        Дальше, запокосившемся деревянным забором, накотором внескольких местах были написаны краской неприличные откровения, начинались совершенно дикие места. Асфальта там небыло вовсе, ижелающие попасть наЗаброшенные Верфи вынуждены были месить жидкую осеннюю грязь наизвилистом просёлке, покраям которого торчали ободранные гаражи, остовы погибших автомобилей, пришедшие внегодность резиновые покрышки, гнилые доски, колотые бетонные плиты иразнородный строительный мусор.
        Здания Заброшенных Верфей, словно гигантские затонувшие корабли, высилась нагоризонте. Неприветливо смотрели навсех идущих чёрные проёмы окон. Некоторые изних были закрыты фанерой или заклеены газетами. Ввоздухе пахло собаками, голубями, стоялой водой, нечистотами - дух нищеты - исквозь него совсем немного пробивался свежий ихолодный аромат моря…
        - Мы пришли, - объявила Иверри, указывая наслуживший дверью пролом вкирпичной стене, - добро пожаловать.
        - Кыш! - крикнула она, вступая внутрь, инебольшая стая голубей, едва несшибив господина Друбенса, светром вырвалась изпроёма. - Гадят, паскуды, сил нет, - выразительно пожаловались Иверри.
        - Их можно понять, - заметил ей старик, - там увас внутри хоть немного, нотеплее.
        Гай сидел вдовольно хорошем, малость облезлом мягком кресле сзакрытыми глазами. Господин Друбенс удивился тому, что встоль убогом жилище обнаружилась вполне приличная мебель. Тут была илампа сабажуром настройной высокой ножке, идеревянный шкаф сбольшим зеркалом, исервант состеклянными полками.
        - Ну как, нравится вам обстановочка? - приоткрыв один глаз, осведомилась хозяин, - представьте, всё это великолепие я подобрал насвалке; такие как мы непропадут, покуда насвете есть люди, которые выбрасывают вещи непотому, что те основательно прохудились, алишь отжелания новизны. Рад приветствовать вас всвоём маленьком королевстве. Я король мусорной кучи! Уменя нет ничего, терять мне тоже нечего, стало быть, я всесилен инеуязвим!
        Гай Иверри засмеялся, амать его шепнула виновато:
        - Необращайтесь внимания, он дурачится, господин.
        - Меня зовут Роберто Друбенс, - сказал гость.
        - Очень приятно. Гай, - хозяин, непокидая кресла, протянул ему руку.
        Повсюду впомещении, где источников света было всего два, лампа ипролом, сквозь который они вошли, сразу бросались вглаза приметы ремесла: фигурки, как готовые так инедавно отлитые, нешлифованные, стояли повсюду, наполу, настоле, назастелённых газетами табуретках, тонко осевшая гипсовая пыль делала поверхности мебели блеклыми, будто заиндевелыми. Возле кресла Гая лежала раскрытая опалубка, заполненные тенью выемки вгипсе, видимо, только что выпустили наволю, словно птицу изяйца, очередную смоляную фигурку. «Эбеновое дерево…» - усмехнулся про себя Друбенс. Иверри принесла гремящий металлический чайник, развела огонь взакопчённой кирпичной кладке, загородила входной проём сбитым изнескольких досок щитом.
        - Это ответра, - пояснила она, - иотптиц. Ато каковы нахалы! Ежели хлеб ешь, так насамую голову усядутся ипрям изо рта клевать станут. Озверели совсем. Дожди, осень, напомойках мокрота, киснет всё скоро.
        Дым откостра потянуло наверх, внеровную страшную дыру впотолке, покраям которой торчала словно нитки вгигантской прорехе изогнутая арматура.
        - Где вы взяли эти фигурки? - напрямую спросил Друбенс, принимая изрук Иверри горячую фаянсовую чашку скипятком - хозяева, скорее всего, ничем больше несобирались его потчевать.
        - Нашёл, - просто ответил Гай, закинув назад растопыренными пальцами упавшую налоб челку. Склонившись, он зачищал крупнозернистой шкуркой неровности шва одного изсвоих изделий.
        - Ивы ничего оних незнаете? - маленькие блестящие глазки старика остановились налице Гая. Унего большая монументально тяжёлая голова, косой, как будто срезанный лоб, нос счёткими гранями, словно высеченный несколькими сильными ударами резца; широкий тупой подбородок ипочти полное отсутствие губ придают прямому плоскому рту значительность истрогость.
        - Нет, - ответилГай.
        - Акакже слова, которые вы нацарапали наподставках?
        Гай снова оторвался отработы иподнял взгляд. Вего глазах мелькнуло подозрение.
        - Вы часом неизполиции?
        - Если, как вы утверждаете, вы нашли эти фигурки, анеукрали, то вам ничего негрозит, будь я хоть агентом самой совести, - отпарировал старик.
        - Они что, ценные? - спросила матушка Иверри. Она сидела накорточках уочага, прихлёбывая для согрева кипяток изчашки сосколотой ручкой. Пламя вырастало под её обветренными морщинистыми руками, словно красивый цветок напопечении узаботливого садовника. Иверри терпеливо подкармливала костёр ломаными досками, картонками, тряпками. Ей было небольше пятидесяти лет, но, рано увянув отплохого питания исуровых условий жизни, она казалась совсем старухой.
        Иверри смотрела наГая. Когда она была молода ижила содним хорошим человека, учителем, он заметил вмальчике способности кизобразительному искусству ипосоветовал ему совершенствоваться вмастерстве; он отдал Гая вхудожественное ремесленное училище, закончить которое тому, ксожалению, непришлось, нодва года обучения там сильно выручили его иИверри, когда, после смерти учителя, они снова оказались наулице. Их отправили враспределитель, трудоустроили ипродлили регистрацию; нокому понравится жить втесной клетушке общежития для мигрантов инепосильно работать подвенадцать-четырнадцать часов всутки? Многие сбегают, предпочитая более неустроенную иопасную, новольную жизнь начердаках, вподвалах или впрокопченных кострами лабиринтах Заброшенных Верфей.
        - Ценныели они? Ктобы знал, матушка…
        Гай задумался. Бродяга покличке Антиквар всегда говорил, что одна итаже вещь может стоить очень дорого, аможет иничего нестоить, всё зависит отрук, вкоторых она оказалась. Антиквар был хитёр как бес иневероятно скуп, только так ивыживал вЗаброшенных Верфях - все догадывались, что если он укого-нибудь что-нибудь покупает, то уверен, что продаст это минимум вдесятеро дороже. «Я нигде ничего подобного невидел, - заявил он Гаю, разглядывая одну изфигурок, - но, помоему опыту, врядли это очень древнее, слишком уж чисто обработаны поверхности - никаких шероховатостей. Да иматериал странный, неэбеновое дерево, хотя очень похоже, я видел его нераз, ичёрный палисандр видел, итёмную кость… Да инекаменные твои фигурки - лёгкие больно. Забери их, Иверри, черти наних начихали, нежди прибыли, наверняка безделушки изкакого-нибудь сверхпрочного пластика, который тоннами выпускает химическая промышленность. Игрош им цена вбазарный день. Я вот утебя лучше чемодан куплю. Здорово крепок…»
        - Моя мать любит рассказывать нарынке, что эти статуэтки обладают магической силой, - вымолвил Гай, найдя глазами старика, - ииногда мне кажется, представьте себе, что вэтой болтовне есть доля истины, порой они даже снятся мне, как будто вних содержится что-то живое, некая энергия, душа, которая даже копиям передаётся… Ведь заключена она нестолько вфигурке, сколько всамом образе… Такая душа…
        - Идея? - подсказал Друбенс.
        - Да, пожалуй… Ипоэтому я стал писать эти слова, пусть укаждой фигурки будет своё имя… Я так долго смотрел накаждую, пока шлифовал иполировал копии, что поневоле думал: создавший их, кембы он ни был, он ведь вних что-то вкладывал… Взгляните, - Гай встал иподошёл ксерванту, где наодной изполок вряд стояли готовые напродажу статуэтки, - каждая изних - попытка передать суть определённого явления вобразе молодой женщины. Вот эта, например… - он взял вруки фигурку девочки смаленьким древесным листочком наладони - богатство, потому что самое ценное - это жизнь. Аэта… - он показал Друбенсу сидящую наколенях девушку сраспущенными волосами иразбитым сосудом, прижатым кгруди, - время, потому что его невернуть, как воду, сочащуюся изтреснувшего кувшина, ну аэто, - Гай коснулся третьей фигурки, стройной женщины вдлинном одеянии, смыкающей руками обруч, - смерть - ведь вконце будет тоже, что ивначале…
        Гость вдумчиво слушал, пощипывая двумя пальцами свою остроконечную бороду.
        - Люди лишены способности передавать друг другу мысли нарасстоянии. Иногда я обэтом жалею, - проговорил он, делая шаг ксерванту состатуэтками, - нотакли это насамом деле, - Друбенс встал рядом сГаем иосторожно взял вруки фигурку девочки слистком, пальцы оставили наней тёмные следы, повредив тончайший слой гипсовой пыли, осевшей наматериале, - художественное творчество, намой взгляд, призвано служить именно этой цели. Передаче мыслей. Автор может находиться как угодно далеко, надругом конце света, он может быть давно мёртв, вконце концов, ноего произведение должно говорить его голосом скаждым, кто нанего взглянет. Истинная цель любого художника - именно этот голос, вечный, незатихающий голос, способный пронзать пространство ивремя; средства выразительности лишь служат ему, делая его звучание чище иполнее, они неявляются для подлинного художника самоцелью. Эти статуэтки красивы… ноневэтом суть. Содержание произведения никогда неисчерпывается его эстетическим эффектом, как ичувственный позыв ктворчеству гораздо глубже его внешних причин. Вы правы, Гай, укаждой изних есть душа.
        Иверри копошилась уочага. Волна тёплого воздуха принесла крепкий сладковатый запах обжаренной колбасы. Друбенс проглотил слюну, подумав обеё красноватой скворчащей корочке. «Даже если мне ипредложат, следует отказаться, хотя я, признаюсь, голоден…» Тут он заметил ещё одну статуэтку, деревянную, она небыла ещё совсем закончена, оставалось отполировать нижнюю часть иподставку, она стояла вглубине полки, идругие статуэтки заслоняли её собою.
        - Можно? - Друбенс вопросительно взглянул наГая.
        Тот кивнул. Осторожно отодвинув «мечту» - фигуру сосветящимся шаром, парящим между ладоней, «возмездие» - девушку сзеркалом икинжалом, направленным внего, и«судьбу» - существо сдвумя головами, глядящими вразные стороны, Друбенс бережно взял вруки деревянную фигурку.
        Она изображала мальчика. Юношу. Пробуждающиеся внём силы природы превращали его вмужчину постепенно, работа их ещё небыла закончена совсем, ноон уже небыл ребёнком - сверкающая дерзость подбородка, посадка головы, развёрнутость плеч - всё это было внём уже мужское: страстное, сильное, устремлённое вбудущее. Втоже время такая хрупкость, невинность ичистота читались визгибах стройных молодых рук, подносящих кгубам флейту! «Гений - старик непобоялся этой мысли - гений художника сумел соединить вэтой фигурке несоединимое - бесконечную бережную нежность кмиру исилу, способную его сокрушить».
        - Юноша сфлейтой некопия, я сам его выстругал, - сказал Гай, предупреждая возможный вопрос, - мне показалось, что вграндиозном замысле создателя фигурок чего-то нехватает; ассоциативный ряд незавершён, точно октава без одной ноты, вот я ирешил найти недостающее звено цепи, замкнуть круг, достойно сыграть эту последнюю ноту… Понимаете? Творчество - оно ведь всегда лишь дополнение старого, столько создано дотебя, что этого необъять, итвой вклад вискусство ничтожен - малюсенький камушек навершине пирамиды…
        Друбенс молчал, враздумии оглаживая пальцами полированную поверхность. Он исследовал наощупь мельчайшие подробности запечатлённого вдереве юного музыканта. Черты его лица намечены были слегка - основной акцент делался напозе мальчика, вней выражалось неизъяснимое внутреннее волнение созревающего тела подростка, предвкушение, предчувствие волшебства…
        - Какоеже имя вы ей дали? - спросил Друбенс, водворяя статуэтку наместо.
        - Любовь.
        «Неужели Антиквар ошибся, иони всамом деле чего-то стоят? - думал Гай, наблюдая загостем, восхищённо созерцающим фигурки, - прежде он ошибался также редко, как давал вдолг, то есть никогда».
        - Так изчего вы их делаете? - старик устремил нанего свой неуютный взгляд.
        - Из… изполимерной смолы… - сознался Гай, - уменя есть один приятель, тоже мигрант, он занят нахимическом заводе, так она мне почти даром достаётся… Эти копии дешевле, чем вы можете себе представить… Асажа придаёт материалу такой роскошный насыщенный чёрный цвет. Её, как вы понимаете, уменя тоже довольно…
        - Ну ате статуэтки, которые нашёл Гай, самые первые, - подала голос матушка Иверри, - они всё-таки ценные илинет?
        «Её нельзя судить замеркантильность, - устало подумал старик, - она всю свою жизнь моталась погрязным углам. Ивсякая возможность получить хоть что-то крупное разом, для неё, привыкшей ккрохам, равносильна чуду. Обстоятельства, приходится признать, шлифуют характеры, исильные тоже, просто им требуется больше времени, изо дня вдень, изгода вгод… Даже самый непокорный зубец однажды сдастся, затупится, разгладится, словно ребро прибрежного голыша…»
        - Самое ценное, что есть влюбой вещи - это идея. Смолу можно расплавить, дерево сжечь, иззолота отлить любую другую фигуру. Аидея способна сделать человека богачом, если правильно ею воспользоваться, - ответил Друбенс.
        Налице Гая читалась растерянность, Иверри досадовала настарика, что он, вопреки своему обещанию, ничего так инекупил. Вкостре сердито шипела брошенная ею отсыревшая тряпка. Как будто прочтя её мысли, гость достал кошелёк иотсчитал несколько купюр.
        - Возьмите, - сказалон.
        Волшебники изсказок если иприходят ослепительно инежданно кпростым несчастным людям, то надолго незадерживаются. Жители дымного чертога одновременно поняли, что старик собирается уходить.
        - Афигурки? - робко напомнила Иверри, - Вы можете забрать, какие понравились…
        - Всё, что мне было нужно, я уже забрал, - ответил Друбенс.
        2
        Старичок сдлинным зонтом мелкими шажками семенил потротуару. Прямо над его головой повиадуку, грузно громыхая стальным скелетом, проехал трамвай. Большие города растут вверх, наземле уже становится слишком тесно. Куда ни глянь, внебе парят гигантские петли многоуровневых транспортных развязок. Здесь, наокраине, дома неочень высокие, ипроезжая наавтомобиле посеребристой ленте надземной автострады можно видеть их плоские серые крыши, опутанные густой паутиной проводов.
        Небо так инеудосужилось проронить ни капли, ипотому Роберто Друбенс привычно досадовал насебя зато, что несмотря навсё его могущество, ему опять неудалось угадать какая будет погода.
        Магистр Белой Луны - именно так вдалёкие времена назаседании Круглого Стола нарекли тогда ещё совсем юного Роберто. Потрадиции колдун получал своё Имя вдень первого удачного Поединка. Обычно оно давалось исходя изпроявленных начинающим чародеем способностей, вИмени образно запечатлевался его главный магический талант. Стех пор уРоберто Друбенса было немало времени поразмышлять оприроде иназначении его Дара. Как никак, старик обретался набренной земле уже почти четыреста лет. Возраст даже для мага весьма солидный. Умение видеть вкаждом человеке лучшее, чего он способен достичь, наиболее полное воплощение его потенциала - Белую Луну, как значилось вдревних книгах - ни вкоей мере неказалось Магистру полезным ни ему самому, ни окружающим. Вмолодости, лет этак доста, он очень сильно комплексовал из-за своей редкой истранной магической специализации, завидовал другим колдунам имечтал научиться более понятным иприменимым магическим ремёслам: целительству, управлению чужой волей, напусканию снов, контролированию стихий, дистанционному перемещению предметов ипрочему. Он очень много читал, неустанно
практиковался, идаже, несмотря наотсутствие необходимых талантов, достиг вочень многих областях магии значительных успехов. Его собственный Дар, которого он непонимал инелюбил применять, помог ему таким образом стать магом-универсалом, атакже долгое время быть Председателем Круглого Стола икаждый год для подтверждения своего права настоль высокое положение побеждать вмагических поединках дотех пор, пока Круглый Стол - всемирное объединение практикующих Колдунов - непрекратил своё существование. Внастоящее время Магистр Роберто Друбенс считался самым сильным изживущих чародеев, ихотя традиция магических поединков нынче была забыта, он продолжал пользоваться среди колдунов большим уважением.
        Многие наего месте возгордилисьбы, ноитут Магистру Белой Луны пришёл напользу его невостребованный магический Дар: его наличие непозволяло Друбенсу окончательно расслабиться ивпасть всамолюбование - вглубине души пожилой колдун жалел отом, что несумел овладеть своим даром доконца.
        Магистр Лица Глядящего воТьму, первый учитель Роберто, всвоё время много говорил сним оцелесообразности предсказания будущего вразных областях жизни. Унего тоже был Дар, который он почти никогда неприменял, страшный Дар - старик умел видеть смерть: окаждом человеке, посмотрев ему вглаза, Магистр Лица Глядящего воТьму мог сказать, какой способ изберёт судьба, чтобы прервать его земной путь.
        - Икаково вам молчать, зная, что стоящему перед вами суждено разбиться намотоцикле, утонуть или погибнуть отвзрыва бытового газа? - спрашивал Роберто.
        - Я пытаюсь невидеть, - отвечал Учитель, - я бегаю глазами, шучу, смеюсь, аесли мне всёже неудаётся избежать возникновения мыслеобраза, я тутже стараюсь его забыть.
        - Нопочему? Вы непытались предупреждать людей огрозящей им опасности?
        Магистр Лица Глядящего воТьму грустно качал головой:
        - Люди смертны, имы невсилах этого изменить. Втом, что я предупреждалбы людей оспособе, небылобы никакого толка. Проникая вбудущее, мы искажаем его, это правда. Ни одна изпродуманных наперёд ситуаций неспособна воссоздаться точь вточь. Носуществует бесконечное количество вариантов, продумать их все - невозможно. Следовательно, любые предупреждения бессмысленны, ирассказав человеку отом, что он умрёт отбытового газа, я только сделалбы его неврастеником навсю оставшуюся жизнь. Он сталбы бояться плиток, зажигалок, трубопроводов, всеми правдами инеправдами старалсябы избегать бытового газа, доводя это доабсурда, мучая себя итретируя окружающих, авитоге газовая смерть всё равно настиглабы его всамом неожиданном месте. Судьба изобретательно обходит все наши проекты будущего.
        - Ну ачто вы думаете омоём Даре? Как я могу применять его? Можетли знание оБелой Луне помочь человеку обрести счастье?
        - Смотря какому, сынок. Ты должен очень хорошо понимать людей, прежде чем решиться вмешиваться втонкую материю их будущего. Любой врачеватель судеб ступает поизвилистой иопасной стезе - стараясь помочь, слишком легко внеосязаемых тканях души что-то нарушить, испортить, здесь должен действовать основной принцип медицины - ненавреди. Белая Луна ведь неесть нечто предопределённое, детерминированное, она всего лишь одна избесконечного числа возможностей, вероятностей, причём наиболее удачная изних.
        - Аесли, допустим, человек заблудился? Если он покаким-то причинам начал уходить всторону отэтой наилучшей вероятности, отсвоего таланта? Могу я ему помочь?
        Магистр Лица Глядящего воТьму снова покачал головой.
        - Вкаждом случае решать будешь только ты сам. Помни - человек должен быть готов увидеть свою Белую Луну. Он должен пройти определённый путь, прежде чем начать реализовывать свои возможности. Кому-то требуется несколько лет проработать трамвайным кондуктором, чтобы обнаружить всебе душу композитора.
        - Аесли человек совсем отчаялся? Запутался? Опустился? Могу я знанием оБелой Луне подбодрить неудачника?
        Учитель печально улыбнулся.
        - Чуткое утебя сердце, Роберто. Хорошее сердце. Рубаху свою окружающим понитке готов раздать. Опятьже повторю то, что говорил раньше. Вопрос применять или неприменять Дар колдун всегда решает наедине сосвоей совестью. Одного только убедительно прошу тебя неделать, впрочем, ствоей добротой, тебе врядли придёт такое вголову: никогда неоткрывай людям, чем они моглибы стать, нонестали. Для них нет ничего больнее сожалений обупущенном.
        - Новедь вслучае… как вы сказали… скондуктором… Человеческая жизнь коротка, учитель, иразве небудет помощью этому кондуктору сказать, что он композитор? Ведь он больше успеет сделать засвою жизнь, полнее раскроет потенциал, если небудет терять время, отсечёт всё лишнее, оставив только призвание? Разве это непойдёт напользу делу? Разве учеловека непоявится тогда возможность достичь невероятных высот мастерства?
        - Всё это верно, конечно, но… Момент поиска - необходимый элемент человеческой жизни. Без него никак нельзя. Человек должен выбрать своё будущее сам, анепринять как данность, без этого он несможет его полюбить. Если он всегда будет идти визвестную сторону икизвестному результату, пусть даже пособственной воле - вэтом всё равно будет некий элемент принуждения. Человек небудет чувствовать себя вполной мере свободным, а, значит, ответственным засвою жизнь, контролирующим её отначала идоконца. Ивслучае неудачи унего всегда останется вариант списать её нато таинственное предопределение, которое вело его пожизни - всякое знание обудущем или иллюзия такого знания делает человека слабее.
        - Зачем тогда вообще нужен наш Дар, учитель? - чуть неплача, вопрошал юный Роберто.
        Пожилой Магистр задумчиво молчал, поглаживая бороду.
        - Чтобы хотябы раз вжизни применить его споистине великой пользой.
        - Икак я смогу понять, что наступил именно этот единственный момент, когда стоит применитьДар?
        Учитель пожал плечами.
        - Наэтот вопрос никто неответит тебе, сынок. Я исам пока ещё недождался такого случая.
        Много лет спустя Роберто Друбенс, натот момент уже могущественный колдун, сидя упостели своего умирающего Учителя, старца трёхсот лет, задал ему вопрос:
        - Помните, когда я был юн, вы говорили мне, что обладание Даром может быть оправдано даже одним единственным применением, если спомощью Дара удалось сделать что-то значительное. Вы уже имеете возможность подвести итог всей вашей жизни, учитель. Скажите мне теперь, выпадалли вам хоть раз шанс достойно применить вашДар?
        - Нет, - ответил Магистр Лица Глядящего воТьму исусилием улыбнулся, - Пропадал зря мой Дар целых триста лет. Никому я непомог, никого неспас. Ноуменя есть ещё чуточку времени, чтобы поправить дело. Возможно, именно сейчас я сделаю своё самое главное предсказание, ВЕЛИКОЕ; смерть стоит уменя заплечом, думаю, ненужно быть провидцем, чтобы это констатировать… - старик снова улыбнулся. Иулыбка наего осунувшемся потерявшем цвет жизни лице вышла страшная - тихая ипочти злорадная: счастливо оставаться, дескать. Наусохшей шее старика напряжённо дёрнулся плотный узелок кадыка, он прикрыл веки изаговорил:
        - Я вижу вспышку… Яркую вспышку вбудущем… - умирающий маг напрягся, было видно, как голубая жилка пульсирует нависке под истончённой выцветшей кожей; он поднял иположил поверх руки ученика свою руку врыжих старческих пятнах. Ощутив её дрожание, Друбенс состыдом признался себе виспытываемом отвращении исделал над собой усилие, чтобы неотстраниться. Чужую смерть все, иколдуны, илюди, поневоле проецируют насебя, иеё прикосновение неможет быть приятным.
        - Натвоём веку, натвоём веку… явится ОН… - произнёс старик странным глубоким несвоим голосом, мощно вздрогнул всем телом изатих.
        Магистр Друбенс понял, что он скончался.
        Интонация, скоторой было произнесено Магистром Лица Глядящего воТьму местоимение «он», позволяла заподозрить невероятную значимость пришельца, чутьли небожественность… Нопоскольку никаких уточнений непоследовало, Магистру Белой Луны самому пришлось догадываться, чьёже явление обещал ему учитель. Долгие годы он терпеливо собирал все возможные легенды, сказания, древние письмена, вкоторых возвещалось опророках, гениях, вождях ивсех прочих, кто непросто рождается, аименно ПРИХОДИТ вмир.
        ЛЕГЕНДА ОБИСПОЛНИТЕЛЕ ЖЕЛАНИЙ
        Если вмире существует идея чегобы то ни было: объекта, явления, живого существа, то это значит, что - либо где-то уже есть, либо обязательно когда-нибудь где-нибудь появится этот объект, явление, или существо. Таков закон взаимодействия материи иинформации. Всякая идея, явившись вматериальный мир, стремится овеществиться - стать объёмной, красочной, реальной… Это - её основная цель. Аматерия становится тем пластилином, изкоторого идея себя воссоздаёт.
        Носама посебе идея бессильна, будучи невещественной, она неспособна воплотиться самостоятельно - ей нужен посредник - существо, погружённое одновременно ивдуховный, ивматериальный мир, способное установить связь между этими двумя принципиально различно организованными пространствами. Вселенная вырастила человека - венец своего творения, терпеливо собрала изкосмической пыли пригодную для него обитель, согрела её теплом одной изсвоих звёзд. Должно быть, Вселенная была так упорна итрудолюбива потому, что только всознании человека, вэтом прихотливом, так недолго, нопышно порою цветущем цветке, она смогла реализовать свою самую великую идею - идею Творца…
        Человек - связующее звено между материей иинформацией, единственное существо, способное принуждённо объединять или разделять эти два мировых начала. Более того, разум человека может являться первоисточником информации - он способен генерировать идеи сцелью преобразования материи всоответствии сосвоими потребностями. Путь отнеосязаемого мыслеобраза кконкретному объекту долог итруден, человечеству потребовались тысячелетия, чтобы достигнуть современного уровня развития цивилизации. Множество жертв было принесено воимя прогресса - великой иединственной цели Вселенной… Люди сих хрупкими телами ипронзительно короткими померкам мировой эволюции жизнями - лишь расходный материал для достижения этой цели - молоточки, скрепки икисточки. Любая новая идея стоит неизмеримо больше, чем человеческая жизнь. Подобно тому, как, повинуясь инстинкту, пчёлы собирают мёд, люди, повинуясь воле разума кразвитию, собирают инакапливают информацию. Каждый конкретный индивид рождается, чтобы привнести свою каплю вобщую копилку. Удел человека - трудиться истрадать. Генерировать ивоплощать идеи, отдавать идеям всё
ипревращаться впрах. Ичтобы человек мог выдержать это поистине великое испытание, испытание собственной ничтожностью, невпав вотчаяние, неопустив руки инепредавшись животному разлагающему гедонизму, чтобы Цель была достигнута, Вселенная вооружила человека Желанием. Только тот, кто Хочет, способен преобразовывать материю. Желание - первичный позыв ктворчеству - основной инструмент человека, то долото, что позволяет ему обтёсывать окружающий мир под себя, делать его удобнее, красивее.
        Животные необладают Желанием втом смысле, вкаком наделены им люди. Они живут, руководствуясь одной лишь природной необходимостью. Они неосознанны, они просто существуют вмире, принимая его исебя внём как данность, они немогут ему навредить, нонеприносят ипользы. Они неразвиваютмир.
        ВЖелании человека изначально содержится позитивный смысл, импульс кнепрекращающейся эволюции, истех пор как он перестал быть животным, человек непрерывно стремится кпреобразованиям. Но, увы, невсегда его идеи созидательны иальтруистичны… Иногда человек начинает жить сиюминутными удовольствиями, трансформируя материю для развлечения, анеради всеобщего блага. Порыв такого человека - маленькая царапинка нателе Вселенной… Желание - мощное оружие, икогда оно вырождается докапризов иприхотей - хорошего ждать неприходится. Желания, направленные ненаразвитие, анадеградацию ненужны Вселенной. Отступая отсвоей главной задачи - эволюции - она начинает разрушать себя изнутри. Ичтобы приостановить этот процесс, спасти самоё себя, Вселенная начинает безжалостно истреблять всё, что мешает ей придерживаться единственно правильного пути - вечного стремления ксовершенству…
        Общество потребления - паразитарный организм нателе Вселенной. Икогда внего вырождается какая-либо цивилизация, мироздание воспринимает это как болезнь, и, если выражаться терминами медицины, унего срабатывает иммунная система. Исполнитель Желаний - это то, что может противопоставить Вселенная вырожденным порывам людей, живущих сиюминутными потребностями ипозабывших обуниверсальном благе.
        Исполнитель Желаний - сверхсущество, способное мгновенно обращать вматерию любую мысль - олицетворение бессмысленности бытия.
        Общество потребления - идеальная приманка для Исполнителя Желаний. Люди сами призывают его, несознательно приближают его пришествие - каждую минуту вмире кто-нибудь чего-нибудь алчет агрессивно ижадно - вынь да положь! - икогда тёмная энергия эгоистической жажды обладания материей начнёт преобладать над лёгкой светлой энергией стремления ксовершенствованию - Вселенная исторгнет Его - Колдуна Апокалиптической Силы - Исполнителя Желаний…
        3
        Магистр Белой Луны сидел всвоём любимом глубоком кресле свысокой прямой спинкой, прикрыв глаза. Он незнал точно, какой именно посчёту день рождения унего вэтом году, но, ксчастью, помнил дату.
        Ожидание - одно изсамых неприятных переживаний, ибо оно, содной стороны, вынуждает кбездействию, асдругой - терзает абсолютно бессмысленной тревогой орезультате, накоторый, очевидно, ожидающий повлиять невсостоянии. Несмотря напочтенный возраст, Роберто Друбенс считал ежегодное чаепитие послучаю дня своего рождения чрезвычайно важным событием, инесоответствие самых незначительных деталей священнодействия его представлениям отом, каким оно должно быть, неизменно повергало прославленного мага внеистовство. Впрошлом году Ниобу пришлось отпаивать своего учителя сердечными каплями из-за того, что одна изсвечей напраздничном торте из-за сквозняка потухла чуть раньше, чем Магистр дунул наторт, загадав желание.
        «Отрицание власти случайности тщетно», - прокомментировал тогда Ниоб, естественно, вбороду. Немогже он осмелиться поучать учителя, всамом деле?
        Гости должны были прибыть сминуты наминуту, иМагистр Белой Луны, чтобы неприслушиваться напряжённо ккаждому шороху вприхожей, применил одну изнедавно освоенных им расслабляющих практик. Мысли его постепенно стали становиться длиннее, растяжимее, медлительнее - они перестали спонтанно перескакивать содного надругое - их поток сделался сплошным - будто широкая спокойная река. Магистр Белой Луны исам незаметил, как задремал по-стариковски вуютных объятиях своего любимого кресла.
        Призрачная пелена, отделявшая сон отяви, внешний мир отвнутреннего, всколыхнулась перед ним и, зарябив, осталась позади…
        Магистр ощутил под ногами мягкий белый песок. Вокруг небыло больше ничего. Лишь бескрайний океан песка.
        Нодолжноже быть небо?
        ИМагистр поднял голову.
        Он неуспел понять, было это небо изначально, или появилось только что. Оно оказалось почти такоеже белое как песок, новсёже чуть заметно розоватое, словно нежная внутренность речной раковины.
        Мысли Магистра разбрелись - пожилой колдун попытался вспомнить, незабылли он выключить изрозетки утюг накухне перед тем как подняться вгостиную - Магистр Друбенс очень боялся пожара иэлектрических приборов вообще, нособственноручно прогладить свой галстук перед приходом гостей было для него священной традицией…
        Носквозь необыкновенно пленительную дрёму гипотетический невыключенный утюг впечатлил Магистра неособенно сильно.
        Он опять посмотрел нанебо.
        Внём парили тонкие провода. Они ни зачто некрепились. Нигде небыло видно ни столбов, ни вышек. Провода просто были. Висели ввоздухе. Сами посебе. Иказались бесконечными.
        «Нораз есть провода, то должныже они начём-то висеть?» - решил Магистр.
        Втотже миг напеске выросли ажурные вышкиЛЭП.
        «Кудаже ведут провода?» - подумал Магистр, ивтуже секунду осознал, что его вопрос неимеет смысла, а, если точнее, то здесь, вэтом месте, где он находится, впринципе неимеет смысла задавать вопросы.
        ИМагистр просто пошёл вперёд…
        Откуда-то издалека донего донёсся глухой стук.
        Розовое небо порвалось надве части как детский рисунок - сквозь остатки тающей пелены перед Магистром проступили привычные очертания комнаты.
        Входная дверь вэтот момент стихим звуком приоткрылась.
        - Разрешите потревожить вас, учитель, - раздался осторожный голос Ниоба, - Гости уже приехали.
        - Спасибо, я спущусь через минуту, - пытаясь подавить зевок, ответил Друбенс.
        4
        Последние сто лет чаепитие вдень рождения Магистра каждый год проходило понеизменному сценарию. Сразных концов города прибывало несколько знакомых колдунов, приглашения высылались заранее, илица менялись - голубые конвертики сизображением торта получали те, кто соответствовал настроению Магистра втекущем году - собиралась тёплая компания, нонеслишком шумная - отлюдей вбольшом количестве (иотколдунов втом числе) уРоберто Друбенса начинала болеть голова. Гости являлись, проводили внепринуждённой беседе часок другой и, ненарушая приличий, вовремя расходились подомам.
        Торт являлся обязательной частью мероприятия. Ритуал загадывания желаний изадувания свечей имел для Магистра особенное значение. Он утверждал, что праздничные желания весь год помогают ему поддерживать позитивный настрой иотличное самочувствие.
        - Жаль, что они работают только дотех пор, покуда несбудутся. Как воздушные шарики - один раз надул и - привет. Вся прелесть желаний - вожидании их исполнения.
        - Так вы загадывайте что-нибудь несбыточное… - посоветовал Ниоб.
        - Совсем несбыточное тоже негодится. Нужно верить ввозможность осуществления, искренне ждать его, иначе волшебного настроения неполучится, понимаешь?
        Торт обычно изготовлялся назаказ иприбывал поместу назначения вфургоне. Масса иплощадь этого кондитерского чуда, дабы нанём уместилось соответствующее возрасту почтенного Магистра количество свечей, поражала воображение. Слава Богу, торговые агенты давным-давно перестали удивляться причудам клиентов, это избавляло Ниоба, неизменно занимающегося организацией торжества, отлишних недоумённых взглядов.
        Только он помнил сколько Учителю лет. Сосвойственной ему старательностью Ниоб ровными рядами расставлял свечи напраздничном торте. Они стояли необозримым строем, навытяжку, точно армия напараде, иподжечь их нужно было одним махом, ибо иначе те, которые загорелись раньше, успелибы полностью оплыть ктому моменту, когда былабы зажжена самая последняя.
        Для этого Ниоб научился дышать огнём. Ссосредоточенным лицом он вставал над огромным тортом, чуть наклонялся кстолу икак дракон выпускал изо рта широкую ленту пламени, которая, накрывая свечи, одномоментно поджигала ихвсе.
        Так было инаэтот раз. Блюдо сгигантским лакомством, поддерживаемое сильными волосатыми руками иособыми заклинаниями, торжественно вплыло вгостиную ибыло бережно установлено вцентре праздничного стола.
        Гости зааплодировали.
        Магистр Белой Луны, облачённый вмерцающий плащ для детского карнавала икартонный колпак волшебника ссеребряными звёздами, восседал насамом почётном месте. Вид унего был весьма довольный.
        Ссерьёзностью мальчика-пятилетки этот почтенный старец прикрыл сначала глаза, мысленно сосредоточившись насвоём желании, потом набрал влёгкие воздуху и… дунул изо всех сил. Свечи погасли. Его остроконечная бородка оказалась немного подпалённой.
        Гости снова захлопали владоши.
        - СДнём Рождения, Магистр!
        Ниоб тем временем неторопливо разливал чай. Рукава его пёстрого халата невесомо порхали над столом словно колибри.
        - Вы прямо как маленький, Магистр! - рассмеялась Ехира, видная девица, облачённая втесную донеприличия одежду, - Это так трогательно!
        - Чтоже вы загадали? - спросила Эрин, озорная дымчатая блондинка сосветло-серыми глазами.
        - Разве вы незнаете, что заветные желания нельзя произносить вслух? Они могут неисполниться, - пояснил Магистр Друбенс, немного даже обидевшись. Его преувеличенная важность выглядела весьма забавно при том, что кончик бороды случайно угодил вчай.
        Эрин снисходительно иласково улыбнулась.
        - Иногда мне так жалко, что нам, практикующим магам, нельзя воспитывать детей… - вздохнула она. - Ябы непременно устраивала своему малышу праздник смаскарадом ибольшим тортом вДень Рождения… Очень милая, намой взгляд, традиция…
        - Еслибы уменя была дочка… - мечтательно прогнусил Курб, смешной толстый чародей вмаленьких круглых очках, - Ябы наряжал её впышные платья ипокупал ей самые большие банты.
        - Что поделаешь… - резюмировал Магистр, вонзая хищный кончик ножа вбеззащитную нежную плоть торта. - Мы ведь неможем понять сразу: магами они рождаются или людьми. Так уж устроен мир - человечество ничего недолжны знать онас.
        - Вовсём нужно уметь видеть положительные стороны, - кокетливо заправив заухо прядь волос, выступила Ехира, - неимея детей, мы нетолько лишены радостей, ноиизбавлены отпроблем.
        Только два человека застолом невысказались напредложенную тему - Ниоб, который традиционно непринимал участия вдискуссиях, иТеодор - очень бледный длиннолицый человек сострашными чёрными глазами.
        - Вы совсем ничего неедите, - смногообещающим блеском вглазах, как ко всякому новому мужчине всвоём окружении, обратилась кнему Ехира, - никогда неследует забывать отом, что простые телесные радости - это единственное, что способно достойно скрасить тоску необходимости существования.
        Как будто воправдание Теодор придвинул поближе чашку состывающим чаем.
        - Аеслибы рождение вэтом мире было вашим добровольным выбором, выбы разве отнего отказались?
        - Ваш вопрос содержит парадокс, Теодор. Как я смоглабы нанего ответить, еслибы несуществовала? Вэтом изаключается наша драма - мы выбираем свою жизнь, ивсё вней, кроме одного единственного пункта - жить нам всё-таки или нежить… - Ехира эффектно потянулась, продемонстрировав собеседнику линию груди.
        Теодор предпочёл отвернуться. Некоторая часть именинного торта, сочась ликёром, лежала перед ним наблюдце. Порывистым икак будто гневным движением он отодвинул её подальше.
        - Вы аскет, как я погляжу, - сказала Ехира почти злорадно, грациозно втыкая десертную вилочку всвой кусок нежного лакомства, - Нелюбите сладкое? Бывает… Еслибы пришёл Исполнитель Желаний, чтобы вы ему загадали?
        - Он непридёт, - скрипнув зубами, процедил Теодор, - это всего лишь легенда.
        Надругом конце стола всё ещё говорили одетях, Ниоб, чтобы позабавить гостей несколько раз дохнул огнём ичуть неподжёг шторы. Дамы смеялись ишумно аплодировали. Магистр потирал пальцами виски - собравшееся общество уже начало немного ему досаждать. Поправить дело, вероятно, мог только четвёртый кусок торта.
        - …Уменя есть ребёнок, - прокатился вэтот момент над столом звонкий голосок Эрин.
        Разговоры стихли, ивсе гости изумлённо повернулись кней. Десертная вилочка вруке Магистра Белой Луны наполпути зависла ввоздухе - это означало крайнюю степень изумления. Он был таким сластёной, что отвлечь его отпоедания лакомства мог разве только Конец Света.
        - Гдеже он? - спросил Курб, забавно подоткнув пухлым коротким пальцем съехавшие слишком низко очки.
        Эрин растеряно пожала плечами.
        - Я давно ненавещала их. Ведь любая маленькая оплошность может разрушить Тайну. Мой сын живёт вГороде вместе сосвоим отцом. Пока он был совсем маленьким испал вколяске, я подолгу могла нанего смотреть. Атеперь мальчугану уже почти четыре года… ипока нестанет ясно маг он или человек, я немогу объявиться - Эрин вздохнула, - Тайна гораздо дороже наших чувств ипривязанностей. Все наши предки сохраняли её любой ценой…
        - Какже это так вышло? - полюбопытствовала Ехира.
        - Все знают, откуда дети берутся, - досадливо фыркнула блондинка.
        Ехира удивлённо выгнула ярко нарисованную бровь инепостеснялась заметить:
        - Существуютже противозачаточные заклинания! Меня они ни разу неподводили…
        Ниоб недовольно сморщился, аМагистр отчеканил строго:
        - Дамы! Посекретничаете потом, пока мы будем курить сигары.
        - Ну почемуже? - вмешался добродушный толстяк Курб, - Пускай Эрин расскажет свою историю, если без лишних тонкостей… Интересноже…
        - Имне! - поддержал ещё кто-то изгостей.
        - Ну, ладно, - смягчился Магистр, - коли без тонкостей, то пускай…
        - Извольте… - начала Эрин, заправив пряди рассыпавшихся дымчатых волос зауши. - Внаш гипермаркет, где я работаю начальником отдела «Рыба» устроился грузчиком весьма странный тип. Сначала он жутко меня раздражал, новместе стем внём было что-то неописуемо притягательное. Мне стало любопытно наблюдать заним. Первое время я даже полагала, что он невсебе. Знаете, иногда таких берут наработу - сумасшедших, нонебуйных - надолжности, нетребующие умственной активности, такие, например, как грузчик или уборщица. Людей он сторонился, разговаривать сним было сложно - он струдом связывал несколько слов, и, ко всему прочему, он имел настолько неприятную внешность, что снисхождение донего женщины (если она небезумна инепьяна) казалось событием поистине невероятным. Вот я ирешила развлечься. Шанс побыть для кого-то по-настоящему добрым выпадает нечасто иим нужно пользоваться. Мне пришла мысль подарить ему ЧУДО. Он мечтал одевушке, появляющейся изстены дождя. Странный каприз, вы ненаходите? Амне это, как вы понимаете, было совсем нетрудно…
        ИСТОРИЯ ОБЫКНОВЕННОГО ГРУЗЧИКА ИЗГИПЕРМАРКЕТА
        Дождь умеет писать хорошие книжки. Несколько слов, запятая, точка - капли натротуаре - тук-тук-тук - ивот уже наасфальте целый роман. Дождь стал автором этой волшебной сказки.
        Дирк был изтех, кого называют неудачниками. Унего отсутствовали какие-либо таланты, он везде приходился некстати, точно непохожая пуговица взамен потерянной напальто, был диковат, странен и, вдобавок, очень некрасив. Причём трудно было сказать, вчём именно заключалось уродство, конкретных недостатков, вроде врождённой кривизны чего-либо или увечья вДирке ненаблюдалось, нообщее впечатление отразглядывания его складывалось сильно неприятное. Это признавали даже те, кто считали себя его друзьями. Им было приятно жалеть его ичувствовать себя добрыми имилосердными. Они даже скинулись ипригласили Дирку надвадцатилетие проститутку, дабы бедняга смог вкусить недоступные ему радости бытия, ноон неоткрыл ей дверь.
        Дирк устроился работать грузчиком вгипермаркет. Больше ни начто его способностей нехватило. Он очень любил дождь, иему нравилось, что впасмурную погоду всегда можно выходить курить под широкий козырёк гипермаркета иподолгу стоять там, всматриваясь всерую штору ливня. Если неслучалось ничего срочного, то заэти странные отлучки наДирка почти неорали.
        Он ничего ни укого непросил. Унего небыло никаких пристрастий, идля жизни Дирку требовалось совсем немного. Ел он самую простую пищу идолгие годы ходил водной итойже потёртой неряшливой одежде. Нозато унего была настоящая волшебная мечта. Он придумал её, ивсю энергию своего существа, все духовные силы, всё самое прекрасное, что внём содержалось, Дирк употребил наэту мечту. Он хотел, чтобы водин пасмурный итёплый летний день, непременно так, кнему навстречу изстены дождя, несулицы, аименно прямо изливня вышла красивая девушка иполюбилаего.
        Когда-то он случайно купил налотке вметро дёшево изданную карманную книжицу ипрочёл. Всущности, это была довольно паршивая фантастическая повесть, новней содержалась эта удивительная идея - про девушку, которая появляется издождя, изсамого частокола струй - Дирка эта идея впечатлила невероятно; обнимая мужчину, дождевая девушка обвивала его совсех сторон прохладными струями своих длинных волос, иДирку вочтобы то ни стало захотелось это испытать…
        Он понимал, что это невозможно. Идевушка, свитая издождя - всего лишь фантазия автора. Ноон всё равно хотел. Желание порой становилось таким сильным, что ему удавалось побороть даже здравый смысл. Ионо было единственным. Желание поглотило Дирка целиком, оно казалось чем-то более огромным, ценным инужным, чем вся его бесцветная иунылая жизнь. Когда он думал отом, как всё случится, это было похоже надемонстрацию цветного кинофильма вполностью чёрно-белом мире. Желание полностью составляло счастье Дирка, нопри этом никак немогло быть исполнено.
        Он сам этого неосознавал, ноолицетворял собою формулу идеального неудачника. «Всё или ничего» - лучший рецепт, если вы хотите всегда оставаться несчастным человеком. Мир прочно стоял нанезыблемых основах своих физических законов инесобирался подчиняться глупым причудам. Дождь по-прежнему состоял изводы. НоДирк всё курил иупрямо продолжал ждать чего-то под козырьком гипермаркета.
        Правда, иногда он словно просыпался, итогда собственное поведение начинало казаться ему жутким, странным. Он начинал подозревать усебя психическое расстройство, навязчивую идею, манию идаже несколько раз собирался обратиться вклинику, нотак инеобратился. Подобные просветления случались сним редко идлились недолго. Снова иснова возвращался он под излюбленный козырёк, закуривал, устремив вдаль свой странный, моментами совершенно бессмысленный взгляд - исчезал извнешнего мира, поглощённый своим настойчивым ожиданием невозможного. Он даже ни очём недумал вэто время, падая куда-то вбессмысленную истрашную глубину самого себя. Он просто ждал.
        Инаконец дождался.
        Втот незапамятный день дождь хлестал особенно сильно, иизнего, изсамой сплошной серой стены, Дирк никак немог ошибиться, он следил очень внимательно - ведь это было самое важное! - вышла девушка… Она приблизилась кнему, стряхнула хрустальные дождинки сдлинных волос изасмеялась. АуДирка даже неполучилось обрадоваться - он слишком долго ждал.
        Она ласкала его пальцами - точно прохладные капли стекали потелу. Она шептала ему ласковые слова - будто негромкий ночной дождь шелестел пошиферу настарой даче, где Дирк мальчишкой проводил лето…
        Апотом унего появился ребёнок. Это случилось неожиданно: Дирк вернулся сработы иобнаружил нашироком подоконнике плетёную корзину смладенцем.
        Кто принёс её сюда?
        Дирк приблизился краспахнутому окну ивопросительно заглянул вотвесный обрыв двенадцати этажей. Никто ему неответил. Лишь ветер тронул занавеску, изашуршал сильнее серый отвесный ливень.
        Дирк отогнул кружевное одеяльце. Младенец был мальчик. Совсем маленький, нескольких дней отроду, склочком сухой серой отмирающей пуповины. Он вскинул вверх тонкие голые ручонки соскрюченными пальцами инезаплакал даже - тихонечко заскрипел. Нежность взяла сердце Дирка всвои большие мягкие ладони. Он нарёк мальчика Эрном истал воспитывать его как сына.
        Глава4
        1
        Необыкновенная внутренняя самодостаточность, изначально отделившая Билла отдругих ребят, стечением времени обозначалась всё яснее, подчёркивая иуглубляя его обособленность. Он так инесумел влиться всреду пансиона, стать маленькой шестерёнкой большого слаженно действующего механизма. Ноотчужденность Билла небыла вынужденной, такой, как, скажем, отчужденность изгоя, подвергающегося всеобщим насмешкам. Автономное существование было его сознательным выбором, ипотому оно вызывало убольшинства ребят уважение, правда, смешанное снекоторым недоверием «странный он какой-то».
        Значительная часть соучеников, однако, даже могла зачислить себя вприятели Билла. Он помогал кое-кому решать задачки, всегда находил какие-нибудь ободряющие шутки иистории, легко давал свои вещи - книги, плеер, музыкальные диски, если унего просили.
        Однако ни скем Билл небеседовал подолгу - пара минут идовольно - инеделился никакими личными переживаниями.
        - Ты совсем недоверяешь людям? - спросил его мальчик изсоседней комнаты, - почему ты ничего осебе нерассказываешь?
        - Для чего? Разве кому-то это интересно? - Биллу даже вголову неприходило, что он чем-то может обогатить умы других ребят. Чем? Своими путаными отрывочными размышлениями олюбви как обуниверсальном оружии вборьбе совселенским злом? Или историей про девочку закалиткой? Или полумистическим рассказом про старика, молчаливого книжника истранную монетку, которая досих пор валяется где-то унего встоле?
        Мальчик-сосед пожал плечами.
        - Нодругиеже рассказывают…
        - Иих выслушивают, зевая, - улыбнулся Билл, он давно заметил, что люди больше любят рассказывать свои истории, чем слушать чужие, - если я нестану много говорить, вмире будет просто меньше скучных историй.
        - Новедь встречается ито, что может понравится другому человеку? Очём он послушает иподумает судовольствием?
        - Обычно человека привлекает нечто, стоящее ближе всего кего собственным мыслям; нечто, наиболее созвучное его внутренней струне, его чувствам. Любой человек сам для себя - самая интересная личность. Ибо ничто другое он неспособен полноценно осмыслить, азначит - иполюбить. Человек заперт внутри своей головы, унего нет выбора, и, будучи заложником этой изначальной единственности инеделимости сознания, он невольно восхищается только собственными отражениями вовсех окружающих предметах.
        - Умничаешь? - подозрительно осведомился сосед.
        Билл улыбнулся ипожал плечами, вочередной раз убедившись, что, рассказывая осебе, скорее окажешься непонятным, чем обретёшь шаткий ивлюбой момент готовый уйти из-под ног островок сочувствия втаинственном океане чужого внутреннего мира.
        Он по-прежнему чувствовал себя ненасвоём месте, илучше всего было ему вдальнем уголке парка, возле старой калитки.
        Биллу, конечно, временами становилось одиноко. Нодело было втом, что он впринципе невоспринимал одиночество, как повод для какой-либо грусти или беспокойства. Билл интуитивно понимал, что это вообще единственное возможное состояние человеческой души - иникогда небудет ничего другого - сколько ни пытайся приблизить кого-то ксебе или приблизится ккому-то, никогда этому процессу небудет конца. Как нельзя вычерпать додна маленькую ямку, вырытую наберегу реки - она наполняется снова иснова - так невозможно познать другого человека. Акак нельзя познать, так нельзя иоткрыться - чтобы ты ни сказал другому осебе, он поймёт это по-своему, ивсё равно будет видеть нетебя настоящего, алишь проекцию, образ, составленный потвоим словам его собственным воображением, чувствами, опытом.
        Билл много думал одевочке, что проходила каждое утро смамой потротуару. Она была для него самым лучшим переживанием завсё время обучения впансионе, ионаже являлась олицетворением этого неистребимого внутреннего одиночества, открытого им всамом себе - ведь он вообще ничего оней незнал, он выдумал всё отпервого допоследнего слова - ноэти выдумки, как ему казалось, подтверждались каждой улыбкой, каждым шагом девочки - она всегда здоровалась сБиллом, кивком головы или лёгким взмахом тонкой руки вяркой осенней перчаточке - несомненно, Билл тоже существовал веё воображении ввиде какого-то лирического героя, она ведь тоже совсем ничего онём незнала, нотак устроено сознание - оно поневоле стремится заполнить информационные пустоты радостными фантазиями илучшими ожиданиями. Втаком виде их отношения исуществовали - Билл изагадочная девочка здоровались, улыбались друг другу через забор ичто-то друг одруге воображали.
        Много позже, став взрослым, он вспоминал такую свою первую бесплотную любовь сбольшой теплотой иполушутя-полусерьёзно признавался всем, кому рассказывал оней, что это был самый лучший роман вего жизни.
        2
        Также как иблизкой дружбы, открытой вражды скем-либо уБилла впансионе неслучилось. Явно недоброжелательно относился кнему только Десна, ноих тихо тлеющему непрерывному конфликту всегда как будто немного нехватало пороху, чтобы взорваться дракой или скандалом. Обычно всё ограничивалось короткими зубоскальными перепалками. После случая сконфетами серьёзная ссора вспыхнула между ними лишь натретьем году обучения.
        Вклассе был тихий паренёк поимени Ким, над которым едвали некаждый норовил подшутить, пользуясь его безответностью, итаким образом самоутвердиться. Этому Киму очень сильно нравилась какая-то девочка, скоторой он виделся наканикулах; иногда он сочинял изаписывал втетрадку романтичные итрогательные стихи для неё. Ким, разумеется, вообще никому их непоказывал, втом числе иадресату. Ведь они порой стыднее, чем нагота, эти самые первые ранние любовные стихи, большей частью глупые ибанальные, конечно, нонаполненные невероятной нежностью, захлёстывающие, затапливающие ею - половодье нерастраченной сердечной весны…
        Икак-то раз Десна, решив вочередной раз поглумиться над Кимом, вырвал унего заветную тетрадку сдрагоценной чувственной исповедью души ипринялся декламировать вслух, язвительно ипохабно комментируя каждое слово.
        Билла неслыханно разозлили ибестактная самоуверенность, скоторой зачинщиком была преподнесена жестокая шутка, ивозмутительное молчание аудитории, одобрительные смешки - как будтобы так инадо, как будтобы инет ничего предосудительного втаком грубом взломе чужого сокровенного, - Билл видел, каким несчастным сразу сделалось лицо Кима, больнее этого, вероятно, ничего нельзя было придумать для бедного юноши, унего дрожал подбородок, он готов был разрыдаться - Билл подошёл ипопытался вырвать уДесны тетрадку, тот сначала ничего непонял - собственное поведение казалось ему естественным, подумаешь, посмеялся над какими-то стишатами - чего кипятиться? - тетрадку Десна неотдал, попробовал подшутить над самим Биллом, нозавязалась отнюдь нешуточная драка, последствия которой пришлось ликвидировать вкабинете медсестры…
        Апотом, когда наставники начали разбираться впроисшествии, многие мальчики приняли сторону Десны, поскольку очень его боялись, истали утверждать, будтобы драку затеял Билл. Отчасти это было правдой, он ничего неотрицал, ноинепризнавал засобой никакой вины - он ведь защищал несправедливо обиженного… Наказание, однако, пришлось принять суровое - пансион дорожил своей репутацией - драки докрови тут случались редко, ионих всегда незамедлительно сообщалось родителям воспитанников. Отец пообещал Биллу санкции наканикулах исразуже бросил трубку, нежелая выслушивать никаких оправданий.
        Несколько дней спустя после этой истории стетрадкой Ким подкараулил Билла одного и, схватив заруку, без слов горячо её пожал.
        - Ты чего?..
        - Извини, я… я тебе… очень благодарен… - запинаясь, проговорил Ким. Было заметно, что он так сильно неуверен всебе, так боится нарваться напрезрение или насмешку - как будто заранее знает, что произведённое им впечатление окажется резко негативным.
        Биллу стало жаль юношу, ноиразговаривать сКимом ему, надо признать, неслишком хотелось, интонации забитого одноклассника вынуждали его чувствовать себя королём, снисходящим доподданного, что было ему неособенно приятно. Закомплексованные люди даже неподозревают, что вызывают отторжение некак таковые, аименно открытым признанием своей никчёмности. Иполучается замкнутый круг.
        - Пустяки. Я сделал это скорее для себя. Немог равнодушно смотреть, - ответил Билл, неуверенно улыбаясь.
        Итут Ким сделал неожиданную вещь. Достав из-за пазухи шоколадку, оставленную после полдника, он протянул её Биллу. Тот хотел было отказаться, извежливости, как учили его родители, Киму-то, небось, исамому хочется полакомится, но, взглянув вшироко-открытые доверчивые глаза юного поэта, он понял, что отказ принять преподнесённое отчистого сердца действительно может ранить очень глубоко… Особенно существо, уже успевшее испытать насебе все существующие виды отвержения.
        - Хочешь половину? - спросил Билл, - отламывая несколько долек ароматного тёмного шоколада иотправляя их врот.
        Стого дня между мальчиками завязалась неслишком близкая, осторожная, точно ходьба польду, новсё-таки дружба. Одноклассники перешёптывались уБилла заспиной, они недоумевали, почему лучше всего он сошёлся именно счудаком, предметом всеобщих насмешек, некоторые полагали, что это некая жертва, накоторую Билл пошёл ради каких-то своих высоких идеалов. «Онже странный, чего вы хотите?»
        Один мальчик решился спроситьего:
        - Ты что, дружишь сКимом изжалости? Попринципу «если нея, то - кто?»
        - Нет. Просто так получилось, - был ответ, - яже несестра милосердия. Мы просто близки подуху.
        Ким мало-помалу привыкал ктому, что Билл видит внём нечучело, аабсолютно нормального человека - его робкая манера общения постепенно стала уходить - попрошествии времени Билл судивлением обнаружил всебе желание поговорить сэтим юношей отом, что его волновало. Тетрадку состихами больше невспоминали, ноБилл чувствовал жгучий интерес кней именно потому, что сама причина появления стихов - любовь - ещё вдетстве стала для него объектом исследования - именно так - возможно, такое странное отношение клюбви, ктому, что каждый человек должен познавать изнутри, анеснаружи, было обусловлено слишком ранним упоминанием оней матерью - тот случай впесочнице раз инавсегда определил отношение Билла клюбви - это нечто всесильное загадочное, драгоценное, вроде философского камня или универсального лекарства, ион, Билл, непременно должен это найти, чтобы - ни больше, ни меньше - помочь человечеству. Билл изучал любовь. Собирал любые сведения оней, анализировал, сводил воедино. Он решился спросить обэтом Кима:
        - Ты знаешь, что такое любовь?
        - Любовь - начало, способное пробудить втебе поэта.
        Ответ приятеля немного разочаровал Билла.
        - Аесли я нехочу писать стихи?
        Ким пожал плечами.
        - Нехочешь - непиши. Тогда ты, наверное, захочешь совершить поэтический поступок, или просто что-то хорошее. Для жизни. Ведь поэзия - это необязательно стихи.
        - Спасу кого-нибудь? - спросил Билл.
        - Ну, например. Любовь неговорит тебе, что конкретно ты должен делать. Она только вдохновение. Как глоток энергетического супер-коктейля. Выпил, ихоть прыгай, хоть лети… Понимаешь?
        3
        Впансионе бытовало множество легенд: они передавались воспитанниками изпоколения впоколение втечении всего времени его существования. Самой знаменитой иромантической изних была легенда опризраках пажей. Давным-давно взданиях, которые занимали теперь учебные ижилые помещения пансиона, располагался королевский пажеский корпус. Нопотом, вовремена революции, корпуса были захвачены. Легенда гласила, что вночь государственного переворота воспитанники пажеского корпуса, нежелавшие сдаваться представителям новой власти, спустились полестнице вниз, вподземелье, ибесследно исчезли. Одни говорили, что им известен был тайный подземный тоннель, миновав который, они вышли наповерхность иотправились заграницу. Другие утверждали, что пажи просто-напросто замуровались вподвалах корпуса иумерли там отсвоей невозможности принять грядущие перемены, носторонники как первой, так ивторой версии событий единогласно подтверждали, что будтобы внаши дни поночам иногда вполной тишине можно услышать шаги налестнице - много-много маленьких ног торопливо стучат поступенькам, спускаясь вниз - словно всамом деле мальчики-пажи
снова иснова, как вту роковую ночь, маршируют погулкой каменной лестнице вподвал.
        Билл впривидения неверил. Однако слышать загадочные шаги ему случалось. Он предположил, что это кто-нибудь извоспитанников записал их намагнитофон икрутит поночам, чтобы пугать ради забавы младшеклассников или даже сверстников, нагнетая впансионе атмосферу потусторонней жути.
        Билл вочтобы то ни стало хотел разоблачить ловкого иллюзиониста, разыскав секретный магнитофон. Вместе сКимом они осматривали все возможные иневозможные места, где поих нехитрым расчётам он могбы быть спрятан, даже поднимались начердак, хотя это было строго-настрого запрещено, и, еслибы их кто-нибудь заметил, то они лишилисьбы нескольких сладких полдников - номагнитофон так инеобнаружили.
        Извечное стремление Билла доискаться истины илюбым способом выстроить логические связи между событиями, подтолкнуло его квыводу, что шаги пажей могут быть чем-то вроде коллективной галлюцинации, возникающей из-за сильной убеждённости особо впечатлительных натур вправдивости легенды опризраках. Проще говоря, каждый извоспитанников лежит перед сном всвоей постели, невольно ожидая, когда раздадутся шаги, и, вконечном итоге, начинает их слышать, апоскольку любому воспитаннику хорошо знакома конфигурация лестницы - он запоминает её бессознательно, спускаясь иподнимаясь понесколько раз втечение дня - его мозг легко моделирует ритм воображаемых шагов всоответствие сконфигурацией лестницы. Анаутро так интересно делиться своими впечатлениями сдрузьями! Идаже те, кто ничего неслышал, внимая рассказам остальных, задумываются: наверное, это сними что-то невпорядке, раз все слышали, аони - нет. Ипотом, наследующую ночь, они старательно пытаются тоже услышать - ислышатже!
        Впервые задумавшись всерьёз осущности мыслительного процесса, Билл понял, что мысль зримая, завершённая иоформленная - есть лишь очень малая часть того, что называется сознанием - такие мысли плавают навиду как льдины наповерхности океана, бездна которого скрыта, загадочна итемна… Ноименно вэтой непостижимой неощутимой глубине сознания, постепенно сгущаясь, концентрируясь, уплотняясь, подобно облакам звёздной пыли напросторах галактики, зарождаются идеи…
        Собственная неполная, неокончательная осознанность немного испугала Билла. Новместе стем, он поражён был удивительной связью мышления свнешней реальностью, связью невсегда очевидной, ностабильной - ему представлялось, что его разум словно тонюсенький ветвящийся корешок скаждым днём врастает всё глубже вбесконечно щедрую благодатную почву Вселенной. Иещё он понял, что вокруг каждого человека, хочет он того или нет, существует нечто вроде сферической оболочки, радужного мыльного пузыря, сквозь стенку которого можно видеть все предметы, нолишь втой мере, вкакой позволяет видеть их нежное струящееся поповерхности оболочки полупрозрачное марево иллюзий…
        4
        Тяжёлая решётка калитки, возле которой Билл проводил столько времени - его маленькое окошечко вовнешний мир - она вполне могла стать идверью. Он очень хорошо помнил тот день, когда впервые ему пришла мысль опобеге. Стояла тёплая дождливая весна, иБилл ощущал нето чтобы тоску ибезвыходность, ему впансионе небыло плохо, нет, просто вкакой-то момент он осознал необходимость перемен. Он стоял под мелким дождём исмотрел наулицу, покоторой шли люди. Стоял исмотрел точно также, как имного раз доэтого. Новсёже сегодня что-то было иначе. Самые главные перемены всегда происходят внутри нас. Билл неожиданно понял, что там, заспиной, вкоридорах, вклассах, вмаленькой скромной жилой комнате ученика его ничего неждёт. Он, конечно, может туда вернуться, апотом приехать домой сдипломом, устроится нахорошую работу ипрожить ту благополучную жизнь, которую видят всвоём воображении окружающие - бабушка, мама, отец… Он, Билл, несомненно способен навсегда превратиться вгероя их фантазий, ввечного заложника их ожиданий… Ночто-то подсказывало ему, что это неправильно. Он стоял под мелким дождём узапертой калитки исмотрел
натротуар, изгибающийся ипопадающий вдали, насвою первую настоящую дорогу вжизни, навнезапно открывшуюся ему дорогу, ведущую некчужому, акего собственному будущему, надорогу, ступив накоторую, он должен будет остаться один. Совсем один. Отец никогда непростит ему побега изпансиона, бабушка будет ахать иохать, мама… Билл вздохнул. Маленькая слезинка быстро скатилась поего мальчишеской нежной щеке. Он достал изкармана ножовку, наднях прихваченную изкабинета труда, ипринялся энергично пилить толстую дужку старого заржавленного замка.
        Две стороны свободы - беспредельность возможностей иполнота ответственности закаждый шаг. Немногие решаются наэто. Самое первое, что чувствуешь, оказавшись насвободе - это страх. Теперь неукого просить помощи исовета, некому пожаловаться нанесправедливость судьбы, потому что отныне ты творишь её сам, и, увы, нет больше оправданий твоим ошибкам… ИБилл испугалсябы, изаплакалбы, ивернулся… Еслибы неэта загадочная внутренняя убежденность, что именно сейчас он всё делает правильно.
        Прикрыв калитку икое-как приладив спиленный замок - чтобы несразу заметили - он закинул наодно плечо старенький рюкзак соскудными пожитками подростка, этими дорогими сердцу, носовершенно бесполезными для выживания мелочами - любимыми дисками, дареными книгами истранными сувенирами - стариковой монеткой, фотографией Кима состихотворением наобратной стороне, ножовкой, оставленной напамять. Ну, всё, готов. Оглянувшись впоследний раз назакутанные белесой пеленой моросящего дождя корпуса пансиона, он вышел натротуар иуверенно зашагал вперёд.
        5
        Первым чувством, охватившим Билла, когда он вполной мере принял груз своей свободы, оказалась, как ни странно, грустная инежная тоска обо всём оставленном запорогом, одоме, одетстве. Он ощутил острое желание хотябы издали взглянуть наокна квартиры родителей, прогуляться потихим улочкам кварталов, где вырос.
        Опасаясь быть узнанным, Билл шёл потротуару крадучись иозираясь, словно человек сманией преследования или неспокойной совестью. Остановившись возле знакомой булочной науглу, он постарой привычке потянул носом. Восхитительный аромат только что испечённой сдобы! Случалось, возвращаясь сошколы, он покупал себе назавалявшуюся вкармане мелочь румяный бублик или сайку. УБилла жалобно заурчало вживоте. Сейчас уже почти семь часов, мама, наверное, накрывает кужину - отец должен прийти сминуты наминуту… Мальчику явственно представился вэтот миг стол вгостиной, аккуратно разложенные приборы, уютный свет лампы… Начинало смеркаться, словно помановению руки незримого волшебника, разом зажглась длинная вереница фонарей. Билл плотнее запахнулся вкурточку ипобрёл дальше, мимо дома, мимо родных окон, мимо своей жизни. Неизвестно куда. Дойдя доконца улицы, он вспомнил ещё одно место, куда изуважения кпрошлому обязательно нужно было заглянуть.
        Заметив юрко снующий застеклом знакомый тоненький силуэт Билл сунулся вокошечко ларька. Купить он ничего сейчас немог, иотэтого чувствовал лёгкое стеснение.
        - Привет, Магдалена.
        - Привет, ты откуда? - она удивилась, но, кажется, обрадовалась.
        Девчонка сунулась вмаленькое окошечко навстречу ему, иуБилла появилась возможность получше рассмотреть её после долгой разлуки.
        Взглянув настарую знакомую впервый раз он понял, что вней что-то изменилось, нонесразу догадался что именно. Ага! Она покрасила волосы. Теперь её русость напоминала осебе лишь длинными участками отросших корней; ниспадающие поплечам ибеспорядочно заправленные зауши пряди были осветлены.
        - Тыже вроде как говорил, что появишься только наканикулах.
        - Да,но…
        - Что-то случилось, - вглазах Магдалены маленькими искорками промелькнуло неподдельное беспокойство. Какая всё-таки милая девочка! Накакого-то там парня, иногда приходящего зашоколадками, иненаплевать. Удивительная чуткость. Билл почувствовал благодарность.
        - Я сбежал.
        - Как? - её глаза округлились отизумления.
        - Просто. Нехотел больше оставаться иушёл.
        Магдалена потрясенно замолчала, иБилл продолжил немного виноватым, просительным тоном.
        - …итеперь мне нужно где-то переночевать. Итвой ларёк - неплохой вариант.
        Магдалена замялась.
        - …переночевать? это странная просьба, я немогу. Мама доверила мне ларёк незатем, чтобы я пускала туда всяких…
        - Ну, яже невсякий…
        Магдалена посмотрела нанего ссомнением. Билла она нестолько знала, сколько чувствовала - он хороший парень. Новсегдали можно доверять собственным невнятным ощущениям, неподкрепленным никаким опытом? Да, конечно, он каждый раз приносил мелочь, если оставался должен. Он никогда незабывал поздравить Магдалену спраздниками. Он аккуратно одет, значит, изприличной семьи… Ноявляетсяли это достаточным основанием…
        - Ну, пожалуйста, мне нужно поспать где-то одну ночь, аназавтра я уже что-нибудь придумаю… Прошу тебя, недай мне закоченеть намокрой парковой скамье. Тыже добрая, это поглазам видно…
        - Непущу, - чувствуя готовность уступить, упорствовала Магдалена, - откуда мне знать, вдруг ты ночью вынесешь изларька половину товара или просто съешь сколько втебя влезет шоколадок?
        Билл рассмеялся.
        - Просто поверьмне.
        - Скакой радости? Моя мама учила меня недоверять незнакомцам.
        - Ноя ведь почти знакомый.
        - Недостаточно, - деловито возразилона.
        - Так давай сильнее познакомимся, тогда станет можно мне верить.
        Магдалена посмотрела нанего беспомощно, как смотрит девушка начересчур настойчивого ухажера.
        - Ну, аесли я всё равно тебе неповерю?
        - Что нужно, чтобы ты поверила? Кому ты веришь охотнее: бородатым мужчинам под сорок, пацанам вкепках козырьком назад, толстым тётенькам сбольшими пакетами? Акому наоборот, заведомо недоверяешь? Бритоголовым? Личностям втёмных очках?
        Магдалена пожала плечами ирассмеялась.
        - Незнаю.
        - Ну вот, - снадеждой продолжил Билл, - значит, меня уже нельзя причислить кгруппе «опасных типов» знаешь, по-моему, доверие - это такая штука, где неможет быть никаких готовых рецептов. Тут можно только попробовать…
        - Ивсё-таки я немогу, - девочка выглядела расстроенной. Чувство долга боролось вней ссостраданием. Напарковой скамейке… Подумать только… - Тебе правда совсем некуда пойти?
        Билл помотал головой.
        - Атвои родители? Вы поссорились?
        - Вроде того… - уклончиво ответил Билл. Взгляд его всё время утыкался впятна темнеющих корней волос наеё головке - это выглядело так вопиюще дёшево, нотак трогательно именно наней. Ресницы Магдалены были накрашены чёрной тушью, они круто загибались наверх иместами слипались.
        - Родители - единственные люди, которые простят тебе всё, что угодно, надо только сними правильно поговорить… Твои, я уверена, тоже тебя простят. Ониже тебя любят. Когда я убежала издома кЭдвину, моя мама…
        - Это немного другое. Есть насвете одна вещь, которую родители немогут простить как раз потому, что любят. Аименно - когда втебе рушатся их надежды. Это самое страшное, чем вообще человек может угостить своих предков…
        Полицу Магдалены Билл догадался, что она ничего непоняла, ноэто нелишило её участия. Девчонка вздохнула.
        - Ну ладно. Раз уж утебя всё так тухло… Я придумала как тебе помочь.
        Она открыла боковую дверь ивыпустила Билла втёплый тесный ларёк.
        - Я останусь здесь стобой. Навсю ночь. - Идобавила немного виновато, - чтобы ты ничего несъел…
        - Какже твоя мама?
        - Она инезаметит, что меня нет. Она очень крепко спит, особенно если выпьет, аэто случается нередко. Адаже если она иобнаружит моё отсутствие, то решит, что я уЭдвина. Да икакая ей разница уже? Я практически замужем…
        - Асам Эдвин?
        - Он сегодня вночную смену.
        Отогреваясь, Билл чувствовал небывалое блаженство вовсём теле. Ему казалось, что нигде иникогда ещё небыло так хорошо, как здесь, сейчас - пусть сидеть наперевёрнутом ящике из-под овощей неслишком удобно, мешают длинные согнутые вколенях ноги, да толпятся повсюду коробки совсякой всячиной - нопосле дождливой ветреной весенней улицы - иэто рай. Акплечу Билла, отнехватки пространства - отчегоже ещё? - робко приникло хрупкое плечико девчонки.
        - Так ипосидим, - сказала она шёпотом, - только свет погасим, когда я закрою…
        - Магдалена… - тихо позвал Билл втемноте. Глаза ещё неуспели привыкнуть, он ничего невидел, ночувствовал, что она где-то здесь, совсем рядом, нарасстоянии вытянутой руки. Девчонка заперла дверь, немного повозившись сзасовом, пошуршала какими-то пакетами, и, судя подвижению воздуха, тоже села наящик. Только теперь чуть дальше отБилла, чем минуту назад.
        - Все зовут меня просто Леной, - забормотала она, застенчиво ускоряя свой ибез того сбивчивый милый говорок, - иты тоже зови… Я сама привыкла уже. Лена да Лена. Мне стыдно делается, когда произносят моё полное имя. …Слишком длинно получается, икак-то… чересчур величественно… чтоли… Я этого нестою.
        6
        Он даже непонял, как всё случилось. Итеперь ему было дотого неловко, что он нерешался взглянуть наМагдалену, Биллу казалось, что тихий свет её лица будет резать глаза, точно яркое солнце…
        Какже так вышло?
        Наступила ночь, дождь усилился, втёмном ларьке постепенно становилось свежо, иони просто жались друг кдружке, чтобы согреться… Подростки чаще занимаются любовью неотподлинной страсти, аименно оттакого неосознанного боязливого итрогательного желания теплоты другого тела, мягкой, тесной, родной теплоты, похожей нату, что ощущают дети, прижимаясь кматеринской груди…
        Вспёртом шоколадно-табачном воздухе ларька смешивались струйки их дыхания. Ближе. Ближе. Волосы Магдалены наощупь оказались сухими ижёсткими, как укуклы. Лицо тонко пахло пудрой. Маленькие пальцы стыли. Ивовсей этой её ранней искусственной взрослости было что-то болезненно жалкое, наивное, милое.
        Ещё ближе… Он как будтобы немного помедлил, перед тем как начать длиться, этот момент, обрывающийся внеизвестность, полный нежного отчаяния ибесконечной благодарности. Щёки их соприкасались. Биллу было жарко иочень стыдно. Она, конечноже, обо всём догадалась, ведь унеё это было уж точно невпервый раз, погладила Билла поволосам, ободряющим ласковым ичуть насмешливым зрелым женским движением.
        7
        Билл знал, что наБольшой Книжной Ярмарке постоянно требуются грузчики. Он всякий раз замечал, бывая там после школы - вторговых помещениях повсюду: надверях, настенах, настендах впроходах - висели эти объявления. Работы было слишком много, брали всех. Даже без документов. Нелегальным мигрантам даже разрешали иногда ночевать натерритории ярмарки. Заработная плата была сдельная, наруки. Ивсередине дня работников склада обеспечивали горячей едой, неслишком конечно, обильной, как правило, это была каша скакими-нибудь паршивыми потрохами, нодымилась она уютно ипахла вкусно. Билл решил, что Книжная Ярмарка - неплохое место. Для начала. Здесь его, скорей всего, нестанут ни очём спрашивать. Старшеклассник пришёл подзаработать нацветы для своей подружки. Вполне приемлемая легенда.
        Администратор, однако, оглядел парня весьма пристрастно:
        - Лет сколько?
        - Шестнадцать, - Билл решил немного себе прибавить, чтобы невызвать излишних подозрений, благо внешность позволяла, физически он был развит очень хорошо, иуже почти оформился как мужчина.
        - Родители есть?
        Кивок.
        - Учишься?
        Снова кивок, ноуже нетакой уверенный. Билл нелюбил врать: такое чувство потом, когда вспоминаешь - точно надел неудобную одежду. Несвою.
        Администратор закончил составлять карточку иделикатно выпроводил парнишку изкабинета, посоветовав ему обратиться заинструкциями кдругим грузчикам, «старожилам». Те кучковались ссигаретами налестничной площадке и, заприметив «новенького», весьма грубо велели ему немедленно приступить кработе.
        Билл нестал спорить.
        Первое время приходилось туго. Он обливался потом, нежные непривыкшие ктяжестям руки так иноровили выронить ящик, острые углы коробок больно впивались владони, вживот, вколенки. Ноюноша несдавался. Это стыдно - вернуться домой несоскучившимся странником, ажалким сражённым трудностями маменькиным сыном. Он продолжал таскать ящики имежду делом наблюдал заярмарочными торговцами ипокупателями - он надеялся встретить среди них молчаливого человека вчалме или загадочного старика состроконечной бородкой. Однако ни тот, ни другой так ни разу инепопались ему наглаза.
        Секция сэзотерической литературой по-прежнему существовала, нозаприлавком теперь стояла незнакомая молодая дама. Билл кней неподходил. Стеснялся. Что-то внушало ему смутные опасения - толи чрезмерная дерзкая яркость её лица, толи глубокий грудной голос, толи улыбка - неизменно зазывная, если ей случалось разговаривать смужчиной.
        Ночевал Билл вместе снелегальными мигрантами вовременно пустующем помещении одного изскладов. Он устроил себе постель попримеру остальных, застелив перевёрнутые вверх дном ящики найденным насвалке толстым драповым пальто. Перед тем как заснуть, Билл каждый день вспоминал Магдалену. Днём ему было некогда думать оней долго, обычно он ограничивался тем, что останавливался, шёпотом проговаривал имя девушки, медленно иласково, азатем снова принимался заработу. Только вечером, вдоволь наевшись булки смолоком, забравшись вворох тряпья всвоём спальном гнёздышке иоставшись один наодин ссобой, он давал волю воображению. Билл вдохновенно мечтал отом чудесном дне, когда, подзаработав денег, снимет жильё, купит самое красивое кольцо ипредложит девушке пожениться. Обычно он неуспевал проиграть всю свою очаровательную фантазию доконца - крепкий молодой сон забиралего.
        Втечение торгового дня продавцы иногда просили Билла срочно принести что-то сосклада лично для них или помочь выложить товар изящиков. Хотя это иневходило вего обязанности, он никому неотказывал; продавцы тоже обычно неоставались вдолгу - кто украдкой совал ему вкарман шоколадку, кто нашёптывал хорошее слово администратору, анекоторые - это радовало Билла особенно - даже дарили книги - какие-нибудь негодные: мятые, случайно порванные или запачканные при погрузке. Новсё-таки это были книги. Ибогатства, таящиеся вних, ничем немогли быть обесценены.
        Суетным утром дня поставок, Билла, пробегающего мимо, неожиданно окликнула дама изсекции эзотерической литературы. Товара было очень много. Улыбаясь приветливо ичуть рассеянно, она стояла среди громоздящихся внесколько этажей коробок сновыми книгами напродажу.
        - Непоможешь?
        - Да, конечно. Показывайте, что делать.
        Она грациозно перешагнула через коробку, продвигаясь вглубь секции, иБилл ощутил непривычные навязчивое желание смотреть ей вслед - натуфлю сострым каблуком, которой она мимоходом задела одно из«ушек» коробки, наокруглые икры, кажущиеся пластмассовыми виграющих бликами капроновых колготках, натугие ягодицы под узкой чёрной юбкой. Билл встряхнул головой, точно пытаясь прогнать наваждение. Он схватил первую попавшуюся коробку и, неподнимая больше глаз нахозяйку секции, принялся аккуратно ибыстро выкладывать книги. Ему хотелось поскорее выполнить поручение иуйти - собственная реакция наэту женщину немного испугалаего.
        Между тем она поставила рядом состеллажом маленькую складную стремянку, поднялась надве ступеньки и, тихонько напевая, принялась расставлять товар наверхних полках. Билл несмог пересилить себя иукрадкой залюбовался её ногами - снизу они казались ещё длиннее, чёрная туфля впивалась вдеревянную ступеньку тонкой-тонкой высоченной шпилькой.
        - Вы неупадёте? - участливо спросил Билл. Ему казалось, что втакой обуви иназемле-то стоять - проблема, нето что настремянке, - хотите я туда поставлю?
        Книжница, заправив заухо прямую иблестящую, как капроновая ленточка, прядь волос кокетливо рассмеялась.
        - Ну, поставь…
        Теперь она стояла внизу и, вытягивая руки, подавала Биллу книги изстоящих наполу коробок. Сэтого ракурса ему прекрасно был виден пологий нежный подъём её грудей вглубоком вырезе бледно-жёлтой шифоновой блузки. Билл уже сожалел освоём решении поменяться снею местами. Он замечал каждую жилку нашее девушки, ключицы, обозначающиеся резче всякий раз, когда она протягивала ему книги, бликующие пряди волос оттенка корицы, скатывающиеся сплеч, когда она нагибалась… Вкакую-то секунду унего закружилась голова, ибедняга чуть несверзился состремянки. Мама-дорогая…
        Наконец книги были расставлены. НоБилл уже неощущал той лёгкости освобождения, которую предчувствовал вначале. Теперь ему хотелось, чтобы всё это длилось, длилось, неотпускало его, чтобы она снова иснова нагибалась, выпрямлялась, протягивала ему книги, ирукава лёгкой блузки скользили вниз, обнажая тонкие предплечья… Книжница сдержанно поблагодарила Билла изанялась подошедшим покупателем, иему ничего неосталось, как отправиться дальше посвоим делам.
        Покинув торговый зал, Билл привычно начал спускаться поширокой каменной лестнице насклад. Ночто-то было нетак. Будтобы сним произошло минуту назад странное незаметное превращение, ивнутри оказалась вдруг небольшая, нонесомненно лишняя деталь - точно булавка наизнаночной стороне рубахи - колет вроде, асразу инесообразишь вчём причина.
        Весь день мысли одаме изсекции эзотерической литературы нешли унего изголовы. Против воли, перед внутренним взором возникали различные картины: вот она потянулась ксамой верхней полке, изогнулась, илёгкая кофточка, приподнявшись, обнажила полоску золотистой кожи наживоте, или вот она стоит ибеседует спокупателем (теперь, выходя взал, Билл всегда старался найти её глазами), доброжелательно улыбается, кивает, щуря свои миндальные глаза, аеё тяжёлые шоколадные волосы, переливаясь всвете ламп, медленно колыхаются точно царская парча.
        После закрытия ярмарки Билл подошёл кней снова. Торговый зал был охвачен обычной для конца рабочего дня суетой: секции закрывались, продавцы спешно укладывали свои книги вящики инакрывали прилавки плёнкой. Иэто выглядело почти естественно - снова предложить хрупкой симпатичной продавщице свою помощь.
        - Ну, помоги… - как будто удивлённо согласиласьона.
        Билл сосредоточенно принялся задело. Он быстро собрал книги сприлавка, аккуратно - одна кодной - уложил их вкоробки, которые затем составил одна надругую возле стеллажа. Продавщица всё это время наблюдала заним, медленно покручивая пальчиком ленточные пряди своих упругих волос, юноша так старался, что её вмешательство впроцесс, казалось, былобы совершенно лишним. Расправив изрядно уже потрёпанную клетчатую клеёнку, Билл накрыл ею прилавок - это стало финальным аккордом.
        - Спасибо, - книжница поощрила его рвение загадочной полуулыбкой. Она, вероятно, давно догадалась, что одними словами благодарности тут неотделается.
        - Да незачто… - пробормотал Билл, сквозь горячую волну, прихлынувшую клицу, - Я хотел… Может быть, вас проводить…
        Слова шли сязыка очень неохотно. Каждое - словно рождалось: болезненно итрудно. Вголове уБилла было пусто игулко как вбарабане.
        - Ну, проводи… - кокетливо хихикнув, как всякая женщина, чувствующая явную склонность ксебе, легко согласилась таинственная книжница.
        Подороге они много молчали. Разговор едва теплился ипотухал как костерок измокрой щепы. Это мучило Билла. Он теперь явственно понимал природу силы, которая столь неудержимо влекла его кэтой красавице сгибкими, текучими линиями тела, истыдился её грубой очевидности. Разговор мог хотябы незначительно замаскировать цель их сближения, новыстроить его было почему-то невозможно. Билл привык думать, что воспитанные девушки решительно отвергают знакомства подобного сорта, поэтому спокойная ивесёлая готовность книжницы слегка его настораживала.
        Район, куда привела юношу молчаливая искусительница, граничил сбедными кварталами, её дом спалисадником, красиво обсаженным сиренью ицветущим белым шиповником, был самым крайним, идальше - зарезной металлической оградой - начиналась совсем другая жизнь: напротивоположной стороне улицы стояли уже некомфортабельные небоскрёбы сдизайнерскими фасадами, аодинаковые блочные домишки сквартирами эконом-класса.
        - Мы пришли, - сказала она, остановившись около высокой стилизованной под старину двери подъезда. - Доброй ночи, спасибо, что проводил.
        Биллу показалось, что, произнося это, она совершенно неверила, будто он тоже пожелает ей сейчас приятных снов, азатем спокойно уйдёт. Ион только сейчас вспомнил отом, что ярмарка уже закрылась, застеленные старым пальто ящики наскладе неждут его нынче, иночевать ему придётся, скорее всего, навокзале. Выбора унего небыло. Биллу пришлось сознаться книжнице всвоей нечаянной бесприютности.
        - Вот как! - состранной весёлостью, икак будто даже неудивившись, воскликнула она. - Втаком случае зайдём. Я буду рада.
        Уочаровательной плутовки была большая хорошо обставленная квартира свысокими потолками иокнами-арками. Она пригласила гостя впросторную, отделанную деревом имраморной плиткой кухню иналила вширокие глиняные пиалы неизвестный пахучий пряный отвар.
        Билл по-прежнему пытался найти хоть какие-то слова для беседы, дамочка, казалось, слушала вполуха; будоража воображение далёкой блуждающей улыбкой, она медленно пила отвар, поигрывала браслетом или волосами, демонстрируя женственное безразличие кдлинным рассуждениям. Нежелая смириться стщетой своих усилий, Билл насупливался иопускал голову, всякий раз как назло утыкаясь взглядом вкруглую пуговицу соска под тонкой тканью её блузки. Некоторое время она забавлялась, наблюдая его отчаянную борьбу смогущественными силами природы, апотом, внезапно заскучав, допила отвар одним глотком, ирешительно поставив пиалу настол, произнесла:
        - Если нам больше нечего сказать друг другу, то спальня - дальше покоридору.
        Так возможность сомневаться втом, что его отвратительные намерения ясны ибесстыдно одобрены, была утрачена Биллом окончательно. Погасив коротким дуновением ароматическую свечу настоле, хозяйка поднялась первая. Серый дымок снежным ароматом поплыл над столом, покачиваясь наволнах воздушных потоков. Она улыбнулась Биллу через плечо ипошла, пересекая прохладный полумрак просторного помещения. Он лунатически последовал заней. При каждом шаге круглые бёдра книжницы тесно натягивали плотную узкую юбку. Биллу казалось, что вся одежда сейчас лопнет наней словно кожица перезрелого плода, чтобы высвободить наконец горячую исочную мякоть порока, изкоторой она состоит… Акогда книжница повернулась, лизнула свой указательный палец ивложила его кончик внежную ключичную ямку между лепестками распахнутого ворота старенькой рубашки Билла, потелу его прошла медленная, гудящая, вибрирующая судорога…
        Иименно вэто момент зазвонил её сотовый телефон, оставленный настоле вкухне.
        - Я сейчас, - шепнула она, как будто ненароком коснувшись губами тонкой кожи нашее Билла. - Кроме смерти неможет быть никаких причин, достаточных для того, чтобы игнорировать звонки шефа… - Книжница хохотнула и, плавно качнув бёдрами, отправилась покоридору обратно, вкухню.
        - Да, Магистр, - услышал он вдалеке её нарочно приглушённый иставший сразу заметно скромнее голос.
        Билл невольно прислушался. Босыми ногами он чувствовал стелющийся пополу сквозняк, было свежо, инежные волоски наего предплечьях встали дыбом. Вголове между тем прояснилась, книжница отошла, ивместе снею схлынул душный морок непреодолимого влечения кней. Билл стоял посреди тёмного коридора чужой квартиры, словно очнувшись отдурногосна.
        - Боже… Чтоже я делаю? - пробормотал он сам себе одними губами. - Какже Магдалена?
        Билл судивлением обнаружил, что завесь сегодняшний день он ни разу невспомнил одевушке, которую считал своей невестой. Это показалось ему странным. Больно уж резко чары таинственной книжницы завладели всем его существом.
        - Я почти уверена, Магистр, он нетот, кого вы ищите, - донеслось донего изкухни, - Золотой империал? Я пока неспрашивала обэтом, нехотела возбуждать подозрений. Забрать? О, да, конечно, шеф, если получится.
        Билл сделал несколько бесшумных шагов понаправлению ккухонной двери. Ему стало интересно.
        - Хорошо. Поверьте, я смогу держать его под контролем. Он никуда отменя неденется, небеспокойтесь, Магистр, хвостиком будет замной ходить… - книжница хохотнула, иэтот её смешок неприятно резанул Билла. Он догадался, что речь онём.
        «Какбы нетак, - решил он про себя, - денусь, ещё как денусь…» дерзкая уверенность книжницы разбудила внём дух противоречия.
        Билл смекнул, что входная дверь сбольшой вероятностью заперта, иему врядли удастся засчитанные мгновения справится снезнакомым замком. Заметавшись покоридору, он заметил приоткрытую дверь. Дни стояли уже жаркие, иокно внебольшой тихой комнате было распахнуто настежь изатянуто москитной сеткой. Достав иззаднего кармана брюк канцелярский нож, которым он разрезал коробки, Билл быстро вспорол сетку. Этаж был второй, нодовольно высокий. Внизу серыми облаками клубились кусты шиповника исирени.
        - Ты где? - послышался вкоридоре зазывный голос книжницы.
        - Эх… Помогай мне Бог! - прошептал Билл слёгким оттенком иронии, и, одним махом вскочив наподоконник, сиганул вниз… Прежде он никогда непоминал всевышнего. Его отец, воинствующий атеист, ссамого раннего детства внушал Билли, что никакого бога нет ибыть неможет.
        Сгромким хряском Билл выбрался изкустов. Лицо ируки были ободраны, словно он сражался состаей кошек. Нога болела чертовски. Да, пожалуй, прыгать изокна - это было несколько опрометчиво. Неперелом, конечно. Растяжение. Новедь как больно! Какже больно… Он поднялся наноги иструдом сделал несколько шагов. Уф… Постепенно, однако, Билл привык кновым ощущениям ипошёл бодрее. Раз… Два… Раз… Два… Сначала он брёл, неразбирая дороги, все его мысли поглощены были пережитой неслишком мягкой посадкой. Билл инезаметил, как вышел закалитку, и, плутая узкими тротуарами, оказался всамом центре квартала для бедняков. Подволакивая ногу, он проковылял мимо автобусной остановки, где, скрючившись, сидел налавочке человек. Билл шёл всё медленнее имедленнее, царапины неприятно саднили, щиколотка, кажется, начала опухать, да иусталость давала осебе знать - перед тем как попасть всегодняшнюю переделку парень, как-никак, целый день таскал полестницам коробки скнигами.
        - Ты чего это красивый такой? Подрался? - услышал Билл совсем рядом встревоженный голос. - Да никак сдевками! Гляди-ка, вся рожа ногтями изодрана! Ничего, брат, бывают такие шалавы, что вполне заслуживают парочку хороших затрещин…
        Это был человек савтобусной остановки. Мужик лет шестидесяти сдобрыми пьяными глазами. Билл выглядел жалко, иуличный свидетель теперь стоял возле него ивсматривался, часто моргая.
        - Вот что, приятель, уменя тут хатка неподалёку, я запортвешком вышел ктётечке нашей вларёчек… - мужик тряхнул толстенной тёмно-зелёной бутылкой. - Я тебя давай доведу… ато куда ты таким молодцом ночью пойдёшь. Недай бог патруль замигранта примет… Только необессудь, спать наполу придётся - комната уменя во… - мужик показал ладонями небольшой квадрат ввоздухе.
        Билл благодарно кивнул - неожиданное гостеприимство этого старого пьяницы пришлось очень кстати.
        Благодетель почти насебе дотащил его дооблупившегося пятиэтажного дома смаленькими пыльными окнами. Подороге мужик всё говорил иговорил, иногда останавливаясь, чтобы «смочить язычок»…
        - Тут поночам, брат, кошмар… доЗаброшенных Верфей рукой подать, так шатается всякий сброд. Вона тебя как отделали. Небось ещё иобокрали… Известно, какой народ - заметили, что косой - пиши пропало. Я вот, было дело, уснул сполучкой налавочке - ивсё, хана…
        Билл задрёмывал под его добрый голос, уткнувшись носом впропахшую табаком потёртую джинсовую куртку.
        - Пришли, - благодетель втолкнул Билла втёмную тесную прихожую, заваленную хламом. - Только шшш… уменя тут жильцы вдвух комнатах…
        Хозяин любезно постелил Биллу напол какое-то грязное, номягкое тряпьё. Оказавшись втепле иприняв наконец после всех злоключений горизонтальное положение, он моментально уснул. Сквозь громкий стрекот старого холодильника ибормотание невыключенного радиоприёмника ему грезились тонкие перистые облака впотрясающе нежном рассветном перламутровом небе, незнакомом небе, нездешнем, грезились бесконечные ЛЭП, тянущиеся досамого горизонта ичьи-то едва заметные осыпающиеся следы насухом белом песке…
        Открыв глаза иупёршись взглядом вполинявшие икое-где отстающие отстен обои, он моментально вспомнил всё. Нога ещё побаливала, ноуже вполне терпимо. Ушиб, неболее. Билл даже чувствовал всебе силы приняться заработу. Он решил, что бегство изапартаментов книжницы было крайне глупым итрусливым поступком. Ведь теперь она может заподозрить, что её телефонный разговор был подслушан… Вот олух! Инужно было поддаваться эмоциям! Ностихийное отвращение, испытанное им клукавой развратнице, оказалось сильнее логики… Биллу отчётливо вспомнилось ощущение её прохладного влажного пальца вего ключичной ямке. Втот единственный момент он невладел собой, невполне принадлежал сам себе. Им владели желания. Истрашнее этого Биллу ещё ничего неприходилось испытывать вжизни. Автаких случаях самая первая интуитивная реакция - спасаться бегством…
        - Хочешь чаю? - осведомился ночной благодетель, заметив пробуждение гостя. - Уменя просто больше нет ничего. Даже батон кончился. Ночаю могу. Идаже портвешка, тока чуточку…
        - Да нет, ненадо, спасибо… Я итак незнаю, как благодарить вас… - запротестовал Билл.
        - Скем небывает! Меня самого Бог знает сколько раз чужие люди пьяного домой приводили… Долг платежом красен. Сначала - ты, апотом - тебя. Один человек может забыть добро, ноМир будет его помнить. Так вот, братец. Ступай сБогом.
        Сословами «сутреца то свежо, потом занесёшь» напрощание благодетель вручил Биллу насквозь пропахший табаком, растрескавшийся жилет изкожзама и, ласково отечески обматерив его, как умеют только такие полупьяные добрые дядьки, вытолкал задверь.
        Коткрытию ярмарки Билл, конечноже, опоздал. Ноему чертовски повезло. Администратор тоже ещё неподъехал.
        Теперь надо было разобраться скрасоткой книжницей. Билл нутром чувствовал, что история сней незакончилась, атолько начинается… Едва он переступил порог склада, как ему непреодолимо захотелось снова её увидеть. Билл успел перерыть все ящики, помеченные наразгрузку, пока искал нужный, накотором чёрным маркером был размашисто подписан номер её секции (какже без предлога!). Превозмогая тупую боль вноге, он кое-как поплёлся наверх.
        Плутовка открывала свою секцию. Навыдвинутом впроход стуле для отдыха аккуратной стопочкой лежала оставленная им минувшей ночью веё просторной прихожей джинсовая куртка. Билл робко приблизился, сжимая ящик мерзко мокнущими ладонями.
        Книжница повернулась.
        - Доброе утро! - воскликнула она, изобразив налице приятное удивление.
        Билл уже несомневался втом, что все относящиеся кнему эмоции она именно изображает, анеиспытывает. Это отвращало сильнее всего.
        - Кудаже это ты сбежал? - спросила плутовка чуть тише испривкусом интимности.
        - Уменя возникли срочные дела… - промямлил Билл, тутже гневно одёрнув самого себя: что ты несёшь, тупица? Нобольшого выбора оправданий вего распоряжении всё равно небыло.
        - Неотложные дела? Встоль поздний час? Интересно… - она дразняще усмехнулась иприподняла нарисованную бровь.
        - Мне вдруг стало плохо…
        - Воткак?
        Биллу показалось, что книжница немного озадачилась. По-настоящему. Ион продолжил игру уже смелее.
        - Меня замутило…
        - Ой, извини, малыш! Это, наверное, отмоего фирменного чая. Туда были добавлены особые травы… - елейно изображая сожаление, извинялась искусительница, - ты, должно быть, аллергик…
        Билл неохотно кивнул.
        - Вот. Я принёс вам книги, - сухо добавил он, ставя коробку напол.
        Билл чувствовал, как внём неодолимо усиливалось желание неотрывно смотреть наэту женщину: наеё руки иголые плечи, прикрытые полупрозрачной косынкой, наизогнутую талию, наноги, показывающиеся из-за прилавка, когда она поднималась настремянку, чтобы поставить наверхнюю полку какую-нибудь изновых книг. Ему вспомнилось невыносимо сладкое, лишающее разом всех мыслей, истребляющее самосознание блаженство, что он испытал втот миг, когда она коснулась его - иголову обдало быстро нарастающим жаром - как вбане, если нагорячие камни выплеснуть ковш воды.
        - Идиже… Тебе надо работать, - развернувшись кнему настремянке исклонившись, сказала она притворно наставительным тоном.
        Холодея кончиками пальцев ивоспламеняясь щеками, ушами, шеей он споткнулся взглядом взатенённой ямочке между стиснутыми платьем грудями.
        - Освободи проход, чтоли! - проворчал совсем рядом другой грузчик, сердито пнув коробку из-под книг.
        Билл очнулся и, воровато забрав состула свою куртку, нехотя побрёл насклад. Ему показалось, что хитрая книжница глядела ему вслед свластной торжествующей улыбкой.
        Надо сказать, что уловки, которыми пользовалась Ехира, любимая ученица Магистра Роберто Друбенса, были элементарны. Напервом этапе это даже неявлялось магией. Ведь сама природа изначально наделяет любую женскую особь таинственной силой, притягивающей противоположный пол. Почти все женщины догадываются оней, нолишь единицы достигают того уровня понимания, который необходим, чтобы полностью эту силу контролировать. Вобществе такие уникальные особы одобрения невстречают, их обычно клеймят «стервами», ато ипохуже… Убольшинстваже почти всегда случается так, что обнаруживаются неугодные поклонники, ате, кого действительно хочется соблазнить, наоборот, неподдаются чарам… Авот ведьмы, вотличие отобычных женщин, умеют управлять естественными силами природы, заложенными вих телах, посвоему желанию. Они могут прицельно воздействовать энергией своего либидо навыбранного мужчину испособны излучать её вомного раз интенсивнее обычных женщин. Тогда-то иначинается колдовство: использование сил природы для воздействия наволю конкретного человека… Запрещённый приём.
        Книги, прочитанные вдетстве, стоя, инаголодный желудок, сослужили Биллу неплохую службу. Он заметил подвох. Юноше подумалось, что вего непреодолимом влечении кзагадочной даме изотдела эзотерической литературы есть нечто неестественное. Как будто это неон сам, акто-то внутри него, самостоятельный, отдельный, искусственно внедрённый вего сознание, так страстно жаждет близости снею. Ведь чисто по-человечески она ему абсолютно безразлична: он ни капельки нечувствует себя влюблённым, он испытывает нежную привязанность кдругой девушке, невесте, Магдалене, кроткому иласковому существу… Эта мысль иподтолкнула Билла кразгадке. Озарение пришло, когда он вспомнил вочередной раз телефонный разговор книжницы, её странную последнюю фразу, произнесённую стаким оскорбительным смешком: «Да он будет хвостиком замной ходить…» Он понял всё. Мозаика сложилась. Ивыход теперь оставался только один - бороться.
        Игра сведьмой вперетягивание каната поначалу даже показалась ему весёлой иинтересной затеей. Теперь он несомневался втом, что ОНИ существуют - недаром люди понаписали столько эзотерической литературы…
        Первое время Билл пытался просто незамечать навязчивых мыслей, которые, если он давал им волю хотябы насекунду, множились соскоростью подогретых дрожжей. Он практически перестал появляться вторговом зале. Акогда возникала острая необходимость туда подняться, Билл как можно дальше обходил злосчастную секцию ведьмы-искусительницы.
        Новсе эти попытки ни кчему непривели. Мысли, которые он старался недопускать досвоего сознания, стояли настраже подобно толпе бывших вкладчиков увхода вофис разорившегося банка. Скаждой минутой их становилось всё больше. Они готовы были сломать все засовы иворваться. Смести всё подчистую своим неуправляемым потоком иполностью завладеть сознанием Билла. Заполонить его, вытеснив остальное.
        Весь день длилась упорная борьба. Билл сдерживал нахальные фантазии облизости спроклятой чаровницей, представляя вокруг своей головы стеклянный купол, запределами которого они роились, точно мотыльки возле лампы; Билл ощущал почти физически, как они бились впрозрачную стенку купола, отлетали ивозвращались, сновой силой принимаясь колошматить крылышками непокорное стекло…
        Квечеру купол начал тихонько трещать под лёгкими, нонастойчивыми ударами мотыльковых крылышек. Казалось, он вот-вот поддастся их натиску, иразвалится, рассыплется водин миг натысячи беззащитных осколков… Билл выдохся. Он сел наящик сучебниками пословесности иуронил голову наколени, ощущая опустошённость ибезграничную усталость - унего больше небыло сил думать волшебный купол. Икак раз вэтот короткий момент отчаяния самая хитрая мысль, зловеще затаившаяся довремени, почувствовав слабость защиты, вползла всознание Билла подобно песчанойэфе…
        - Одну ночь! Всего одну. Сегодня!.. - ион побежал наверх. - Эх… Пока она неушла!
        Билл отдавал себе отчёт втом, что ведёт себя подобно алкоголику, обещавшему сзавтрашнего дня перестать пить, носегодня… напоследок… позволившему себе рюмочку (только одну! последнюю! ивсё!) Банальнейший самообман. Ноон ничего немог ссобой поделать.
        Плутовка нарочито медленно раскладывала книги. Она ждала появления юноши. Это, по-видимому, было частью её плана.
        - Добрый вечер, - приветствие прозвучало довольно прохладно, - тебе что-нибудь нужно?
        - Да, - сосвойственной ему прямотой заявил Билл. - Ябы судовольствием проводилвас…
        - Докуда? - ехидно спросила она. - Доподъезда? Дочайника накухне? Докровати?
        - Последнее, - мрачно сознался Билл.
        - Боюсь, что это невозможно, - свызывающе спокойной весёлостью сообщила книжница.
        - Почему?.. - голос Билла прозвучал огорченно.
        - Уменя другие планы навечер…
        - Азавтра? - Билл снеудовольствием отметил про себя, что последняя его интонация получилась умоляющей. Взгляд неудержимо скользил, прочерчивая стройный изгиб талии, выпуклость бедра, округлость обтянутой глянцевым капроном икры.
        - Посмотрим… - давая ему, готовому радостно вцепиться влюбой клочок надежды, этот самый клочок, произнесла плутовка сгордостью достойной богини, снизошедшей досмертного, - Завтра ещё только будет…
        Билл повернулся ипошёл прочь, повторяя про себя её последнюю фразу. «Завтра ещё только будет… Будет… Абудетли?»
        Проблеск сознания заставил его испытать отвращение ксамому себе. И, как всегда, Билл был откровенен ссобой дожестокости: «Посмотри, вочто ты превратился… Послушай тот слюнявый бред, который ты несёшь… „Ябы судовольствием проводил вас“. Вот остолоп! Неужели изтебя так легко сделать раба? Неужели ты забыл, очём она толковала сосвоим патроном потелефону! Безвольный ты тюфяк. Овощ. Чёрт знает, что они замышляют. Прекрати немедленно! Несмей думать оней больше! Несмей…»
        Остаток вечера напряжённая воля Билла стойко дежурила унадёжного щита, вкоторый ломились обезумевшие мысли. Сприближением ночи они становились всё агрессивнее, всё напористей. Уложив свёрнутую валиком куртку наящики из-под книг, он прилёг отдохнуть, непрекращая отбиваться отних. Номысли продолжали атаковать, итакие… Отих содержания, вероятно, исам змей-искуситель краснелбы… Внутренние силы Билла были уже наисходе. Тонкими струйками просачивалась адская отрава вщели воображаемого щита, воздвигнутого им вокруг его сознания. Ящик из-под книг сделался нестерпимо жёстким. Юноша ворочался. Поего телу разбегался беспорядочными пятнами жар, он никак немог найти удобного положения…
        Чувствуя, что последние силы оставляют его, он нащупал спасительный кончик свежей идеи… «Похоже, что одной волей необойтись. Тут нужны более жёсткие меры».
        Поднявшись, Билл натянул свою тесную старенькую джинсовую куртку. О, проклятье! Она пахла чужим домом, её домом, так незнакомо, так нежно… Сладковатый вереск ипряный можжевельник… Билл прополоскал рот мерзкой ржавой водой ислегка смочил чёлку. Немного отпустило…
        Накнижном складе было одно единственное маленькое окно, выходящее водвор ярмарки. Покинуть склад вночное время другим способом непредставлялось возможным. Все двери запирались наэлектронные замки.
        Поскольку склад находился вподвале, оконце располагалось науровне земли, внём виднелись лишь чёрные голые переплетения кустарника, опоясывающего кирпичные ярмарочные корпуса.
        Чтобы выбрался наулицу, Билл осторожно разобрал ветхую деревянную раму ивынул стекло. Нанего пахнуло густой прохладой пасмурной летней ночи. Подтянувшись, он начал протискиваться между двумя уже когда-то кем-то выгнутыми металлическими прутьями решетки. Он кряхтел, цепляясь замокрую землю ипротягивая своё тело вузкую щель. Кодежде прилипала грязь. Поднявшись наноги, он почувствовал, что отсвежего воздуха ему немного полегчало.
        Тёплый влажный ветер лизнул лицо юноши ласково, как щенок… …Бежать куда глаза глядят, вовлажную туманную ночь, как есть, нестряхивая земли сколеней иладоней, бежать, чтобы искать инайти загадочную книжницу, повелительницу древних сил - эта мысль, конечно, шевельнулась, ноБилл тутже придавил её как таракана. Он направился вкруглосуточную аптеку.
        Внимательно выслушав юношу, провизор выложил перед ним наприлавок целую батарею пузырьков икоробочек снерецептурными снотворными средствами.
        - Что-нибудь посильнее, - промямлил Билл, растерявшись отразнообразия.
        Выдавив несколько скользких круглых таблеточек изсеребристого блистера, он какое-то время катал их наладони - хватитли этого для того, чтобы забыться совершенно? заснуть мёртвым сном? провалиться вчерноту без грёз исновидений?
        Проглотив горсть таблеток, он запил их водопроводной водой ссильным привкусом железа и, сложив валиком, снова пристроил снятую куртку вместо подушки. Лёг. Прежде Билл всерьёз незадумывался оБоге. Маленькие мальчики верят своим отцам. Тогда, наподоконнике укнижницы это было впервый раз. Итеперь Билл, свернувшись калачиком насвоём жёстком ящике, снова робко инеуклюже, как умел, обратился кВсевышнему, попросив, разумеется, совсем немного. Просто уснуть. И, что неменее важно, - проснуться.
        …Сквозь мутное вязкое забытье краешком сознания он нащупал наступившее утро. Отзлоупотребления снотворными пробуждение было медленным, словно процесс выныривания изсмолы. Голова отяжелела, веки слиплись.
        Нораунд был выигран. Билл спал так крепко, что ни единая грёза озлополучной ведьме непотревожила его, и, даже пробудившись, он ещё неуспел ощутить её присутствие. Зато ловко поймал налету новую идею, способную помочь ему всегодняшнем противостоянии чарам книжницы. Билл несомневался ни минуты - схватка будет продолжена. Он вспомнил, что воздержание отпищи спасало очень многих отшельников отэротических соблазнов. Голод верный союзник вборьбе свожделением. Сама природа сделала потребность организма веде первичной поотношению ко всем остальным, потому всякое усмирение плоти логично начинать именно сжелудка.
        ИБилл решительно отказался отзавтрака. Новизна впечатлений придавала ему сил. Схватив первый попавшийся ящик скнигами, юноша бесстрашно устремился наверх.
        Поначалу он действительно чувствовал огромное облегчение. Острия жалящих мыслей притупились. Томящий жар отступил. Распутные мыслеобразы утратили чёткость икраски.
        Теперь Билла беспокоил пустой живот. Досамого обеда он продержался сдостоинством, его мысли вовсе потеряли ведьмины прелести извида, сейчас они несли насвоих длинных размашистых хвостах лишь рогалики, сайки, буханки хлеба, розовые кружочки колбасы, плотные сырные кубики икринки, наполненные жирным сладковатым молоком…
        Нопопытка поесть вернула всё накруги своя. Адская карусель завертелась снова. Июноша вынужден был вообще отказаться отпищи.
        8
        Наисходе полной недели, втечение которой Билл ни разу непоявился, чтобы выказать ей своё расположение, Ехира забеспокоилась ирешила ещё увеличить интенсивность своего женского излучения. Однако, удерживать настолько мощное поле наодном объекте было невероятно трудно, оно начало понемногу рассеиваться… Ехира уже несколько раз ловила насебе жадные взгляды проходящих мимо мужчин. Игра постепенно становилась всё более опасной.
        НоБилл несдавал позиций. Чтобы неупасть вголодный обморок он подесять раз надню пил горяченный чёрный несладкий кофе изавтомата. Ананочь - снова снотворное - это была единственная возможность заснуть, непоужинав. Товарищи-мигранты начали спрашивать его, вчём дело. Билл заметно исхудал. Он никогда небыл плотным юношей, атеперь ивовсе производил впечатление тяжелобольного или наркомана.
        Ехира запаниковала. Её уже некоторое время терзала крамольная мысль, что она ненароком нарвалась насильного соперника, иБилл насамом деле неглупенький мальчик, амогущественный колдун, или даже - помилуй, Первозданный Хаос! - агент надзорной службы… Она поделилась своими опасениями сМагистром.
        - Я опасаюсь пробоя. Уже слишком сильное поле.
        - Ион никак нереагирует? Человек? Очень странно. Может, мы ошиблись, ион всё-таки обладает силой?
        - Я уже непонимаю, Магистр. Вероятно, обладает. Нотогда это сила иной, неведомой мне природы, ия совершенно ничего немогу вам сказать оней.
        - Странный мальчик, - пробормотал Друбенс, отдаляя мобильный телефон отлица, - ты ведь мне его показал, Ниоб… Думаешь, есть унего сила? Может, я слишком мало знаю олюдях, нозамои четыреста я ещё неслыхал отом, чтобы кто-то изних обладал какими-либо паранормальными способностями…
        - Люди сами незнают, какой силой они наделены. Сила эта нетакая как унас, магов, носила эта - великая… Только обычно влюдях она крепко спит, - сказал Ниоб. - Амальчик этот… Он, кажется, способен разбудитьеё.
        - Что ты имеешь ввиду? - забеспокоился Друбенс, - терпеть немогу, когда говорят загадками!
        - Только то, что я сказал, учитель. Ни больше, ни меньше, - поклонившись, Ниоб покинул комнату, учтиво прикрыв засобой дверь.
        Время шло кполудню, когда Ехира услышала взале первый визг девушки, подвергшейся насилию. Несколько минут спустя, завопил кто-то ещё. Публика засуетилась, люди стали перешёптываться итесниться квыходам. Испуганные возгласы втолпе повторялись всё чаще, пока, наконец, неслились вневнятный встревоженный гул. Те, кому вовремя неудалось покинуть ярмарку, разделились надве категории - насильники ипредполагаемые жертвы. Энергетическое поле Ехиры окончательно вышло из-под контроля итеперь воздействовало навсех, кто находился врадиусе нескольких сот метров.
        Вокруг творилась какая-то чертовщина. Лысый парень вжилетке «хаки» хватал заноги девушку, бегущую полестнице итянул вниз. Она отбивались, истошно вереща, юбка унеё задралась, ивсе присутствующие могли наслаждаться видом её круглых ягодиц, туго затянутых вчёрные капроновые колготки сузором - тонко вышитыми веточками ицветами. Другая девушка швыряла книги сразу втроих, наступающих нанеё сразных сторон молодых людей - вид унеё был решительный, белокурые волосы растрепались, глаза горели яростным огнём… Одному изнападавших книга угодила острым углом влицо, он ойкнул и, согнувшись, попятился назад, двое других навалились-таки надевушку, ноеё мужественная подруга, по-видимому, уже успевшая одолеть неодин десяток противников, подоспев вовремя, обрушила им наспины мощный удар швабры, подобранной набегу. Некоторые жертвы, однако, быстро примирились сосвоими врагами - икое-где распустились вовсей своей тошнотворной красе ядовитые цветы невообразимо бесстыдных оргий… Помещение было заполнено женским визгом, грохотом, треском разрываемой одежды, исреди всего этого безумия, притаившись под прилавком, сидела,
боясь шелохнуться, насмерть перепуганная силой собственных чар Ехира, адалеко внизу, втёмном уголке под лестницей, свернувшись как котёнок, лежал комочком, дрожал илязгал зубами Билл.
        Вэто время водвор ярмарки въехал ничем непримечательный чёрный автомобиль. Изнего вышли трое ибодрым шагом направились ко входу вздание, изкоторого время отвремени выбегали растрёпанные посетители сиспуганно вытаращенными глазами.
        - Разделимся, - тихо скомандовал идущий первым человек вдлинном тёмно-сером плаще, - я наверх, вы прочешете первый этаж.
        Тихонько насвистывая, он принялся неторопливо подниматься полестнице. Царящая вокруг суматоха, казалось, вовсе нетрогала его, человек вплаще то идело останавливался, будто прислушиваясь, или принюхиваясь кобстановке, он был совершенно спокоен. Дойдя доплощадки, он снова немного постоял, призадумавшись, азатем свернул вторговыйзал.
        Ехира так ипродолжала сидеть, скукожившись, под прилавком, когда заметила пару безупречных чёрных ботинок, остановившихся возле её секции. Решив, что это потенциальный насильник, почуявший её пьянящий женственный аромат, она ещё сильнее вжалась вбоковую перегородку прилавка иинстинктивно зажмурилась.
        - Выходите, леди, - услышала она неожиданно ровный уверенный голос, - прятаться бесполезно.
        Молодая ведьма была настолько растеряна ивыбита изколеи собственной неудачей, что унеё невозникло ни малейшего желания сопротивляться, веё сознании промелькнула единственная мысль - «этот ненападёт…!» Кое-как начетвереньках она выползла изсвоего убежища имедленно поднялась наноги, сразу будто осунувшаяся, взъерошенная, несчастная.
        Откинув полу длинного плаща, стоящий уприлавка человек быстро показал ей изящный стальной жетон.
        - Капитан Фокс Рид, Особое Подразделение. Вы арестованы. Пройдёмте, пожалуйста, сомной. Должен предупредить вас, что оказание сопротивления неизбежно повлечёт засобой усиление карательныхмер.
        Ехира сама протянула руки, позволив человеку вплаще надеть нанеё специальные магнитные браслеты.
        - Красавица уменя, - шепнул он вмикрофон передатчика, замаскированного под наручные часы, - найдите жертву.
        Служащие Особого Подразделения вскоре обнаружили Билла лежащим без памяти под лестницей, ведущей насклад. Тяжёлая работа, голод ипоследнее усилие воли, благодаря которому он неподнялся-таки вторговый зал, чтобы снова умолять Ехиру овстрече - Билл был кэтому близок - оказались непосильной нагрузкой для организма юноши.
        - Боже Праведный! - крайне изумлённо воскликнул парень вполосатом джемпере, - ивэтакого щеночка целили направленной «сотней»?
        - Да уж… - согласился его спутник, высокий итощий, вчёрной футболке, скосухой, накинутой наплечи, - Вего годы гормоны так бушуют, что иодной-то какой-нибудь прыщавой девчонки столстыми ляжками достаточно, чтобы сума сходить… атут такое!
        - Иведь, самое удивительное, он держался… Завидно даже, чёрт возьми, - шепнул парень вджемпере, слегка ткнув приятеля вбок. - Смогбы?
        - Неприведи лихая! Ипробоватьбы нестал… «Сотня». Этоже можно скатушек съехать запросто… - тощий парень опасливо повёл плечом, качнув пустым рукавом косухи.
        Билл открыл глаза. Джемпер ифутболка срок-кумиром, пока что лишённые чётких контуров, расплывчатые, вполе его зрения сначала плавно скользили, качались, накладывались друг надруга, будто пытаясь поменяться местами, как ладья икороль при рокировке. Апотом резко остановились иобрели резкость.
        - Привет, малыш. Мы непричиним тебе зла, - дружелюбно сказал джемпер.
        - Как ты себя чувствуешь? - поинтересовалась футболка.
        - Скверно… - признался Билл, стихийно, как всякий спасённый ксвоим спасителям, проникнувшись доверием кэтой сочувствующей одежде. Лиц он разглядеть ещё неуспел.
        - Всё закончилось, давай руку, - парень скосухой наплечах помог Биллу подняться наноги.
        - Мы нашли его, капитан Рид… - сказал парень вполосатом джемпере, поднеся кгубам наручные часы, - Слушаюсь, - добавил он, мгновение спустя, инажал наторце часов какую-то кнопку. - Веди его кмашине, апотом поможешь мне, я наверх, - сказал он своему спутнику, затем повернулся кБиллу. - Сейчас ты пойдёшь снами. Ничего небойся. Всё теперь будет хорошо.
        Билл инедумал бояться. Страх кончился внём - как кончается энергия вбатарейке или газ вбаллоне - незаметно вышел весь… Как иостальные эмоции. Билл был пустой игулкий - точно пластиковая бутылка, гонимая ветром поасфальту. Пошатнувшись отслабости, он вцепился врукав стоящего рядом парня, имолча пошёл сним.
        Задняя дверца большого чёрного автомобиля осталась приоткрытой, иБиллу было хорошо видна часть ярмарочного двора; через двор наискосок те двое, что подобрали его под лестницей, теперь вели под ручки незадачливую обольстительницу кфургону, очень похожему наполицейский. Кроме Билла вмашине находился человек втёмно-сером плаще, он сидел наводительском сидении инеторопливо курил, стряхивая пепел вокно сполностью опущенным стеклом. Биллу наплечи сочувственно накинули косуху. Вид унего был уже вполне спокойный идаже довольный - наколенях унего стоял солидный бумажный пакет изизвестной сети закусочных; создоровым шестнадцатилетним аппетитом Билл жевал уже второй трёхэтажный сандвич, извлечённый оттуда, закусывая его ломкими палочками обжаренной вфритюре картошки изапивая лимонадом изпластикового стаканчика скрышкой.
        - Ты неешь сразу много… - сообщил Биллу сидящий зарулём, заглядывая взеркало заднего вида снасмешливым усилением, - Ато кишки узлом завяжутся.
        - Я постараюсь. - Некоторое время всалоне автомобиля раздавалось только шуршание пакетов ибульканье лимонада встаканчике. Сулицы доносился растерянный ропот толпы, постепенно собирающейся водворе ярмарки. Освобождённые отчар бестолково бродили кругами, силясь понять, чтоже сними произошло. Многие стыдились собственного вида икутались вочто придётся. Перед ведьмой, Билл продолжал наблюдать занею краешком глаза, распахнулись задние дверцы фургона.
        - Кстати, я забыл представиться, - сидящий зарулём докурил иприветливо протянул руку между сидениями, - капитанРид.
        - Билл… - юноша протянул руку навстречу ипризадумался. Как отрекомендоваться посолиднее? Кто он? Что он такое? Бывший студент? Грузчик наярмарке? Нет. Всё нето. Всё негодится. - Билл, - повторил он, - просто Билл.
        Капитан Рид закурил вторую иснова принялся смотреть наулицу через окно автомобиля. Изтолпы доносились женские причитания иприглушённая расстроенная брань.
        - Может, вы мне объясните всё-таки, вчём дело? - спросил Билл, покончив сэкстренной помощью желудку. - Вы ведь изполиции?
        Вид унего был очень серьёзный ихрабрый. Юноша отложил пакет всторону ипринялся сверлить обернувшегося Рида пытливым взглядом. Кмашине между тем подошли те два парня, что погружали ведьму вфургон. Они очем-то оживлённо болтали между собой ихохотали.
        - Может, поделитесь смешинками? - сшутливой обидой буркнул капитанРид.
        Парни умолкли, ссомнением покосившись наБилла.
        - Всё свами ясно, - вздохнул Рид, - одни лишь юбки науме, полезайте уже вмашину.
        Парень врокерской футболке сел назад, иуБилла появилась возможность разглядеть его получше. Наполицейского непохож. Ни капельки. Скорее, набандита. Голова содной стороны бритая, вушах - здоровенные туннели, вкаждый можно просунуть два пальца, ато итри…
        Парень вполосатом джемпере занял переднее сидение.
        - Ну, может, вы хоть что-нибудь мне скажете? - повторил попытку Билл, - куда мы едем, зачем?
        - Ишь какой шустрый, - заметил сдобрым смешком парень стуннелями вушах, - только прочухался, ауже задаёт вопросы!
        - Это нетак плохо, - прокомментировал Рид, выруливая наоживлённую магистраль, - бывают ситуации, когда времени нато, чтобы, как ты изволил выразиться, «прочухаться» как следует, совсем мало или вовсенет.
        - Ну, так вы мне ответите!? - неунимался Билл.
        - Аесли это, предположим, секретная информация? - голос Рида прозвучал строго.
        - То неотменя, - заявил Билл суверенностью, вызывающей улыбку, - Я прочёл очень много книг омагии, исдетства мечтал либо опровергнуть все слухи осуществовании колдунов, либо убедиться вих истинности лично. Думаете, я недогадываюсь, что мне пришлось столкнуться снастоящей ведьмой? - Биллу отчётливо вспомнился разговор, подслушанный втот день, когда он получил вподарок свою ненужную монетку, - Так значит вы неполицейские! - просиял он, - вы, часом, нете ребята, кого называют «серыми»? Я слышал это слово отодного старика, довольно странный тип, скажу вам, он так смотрел, аж внутри становилось холодно, апотом дал мне вот что, - Билл решил: уж если монетка старика должна когда-нибудь сыграть роль вего судьбе, то сейчас именно тот момент, он извлёк её изкармана джинсовки иподбросил наладони.
        - Офигеть… - шёпотом пробормотал парень стуннелями вушах.
        Парень вджемпере круто повернулся насидении иуставился наБилла круглыми глазами. Капитан Рид подозрительно глянул взеркало заднего вида.
        - Он тоже колдун!.. Амы-то, дураки, решили, что это нападение… Они вместе всё устроили инадо было его втотже фургон сажать… - приглушённо затараторил парень вджемпере, придвинувшись кРиду.
        - Панику прекратить, - спокойно сказал Рид, тоже негромко, иснова бросил настороженный взгляд взеркало, - доедем доофиса, разберёмся.
        9
        Застолом напротив Билла сидела пожилая, но, тем неменее, очень красивая женщина сгустыми полностью поседевшими уже волосами, убранными ввенцеобразную косу вокруг головы. Она смотрела наюношу вполне доброжелательно. Молодой сотрудник принёс поднос скофе, сливками, сахаром вмаленьких пакетиках ибесшумно поставил его накрай стола. Густой аромат напитка быстро распространился покомнате.
        - Так сколько тебе лет, - спросила она, - только отвечай, пожалуйста, честно, кроме нас двоих никто ничего неузнает, вся информация останется вэтих стенах, таковы правила сбора показаний вовсех наших отделениях.
        - Вы небудете звонить моим родителям? - осторожно поинтересовался Билл.
        Пожилая женщина снисходительно улыбнулась.
        - Нет.
        - Инесообщите впансион, где я учился?
        - Нет. Непереживай. Если ты всё хорошо расскажешь, то твоя жизнь вообще никак непоменяется, ты вернёшься обратно ибудешь заниматься темже, чем изанимался. Ты, вероятно, даже ничего невспомнишь. Всё произошедшее здесь будет казаться тебе сном…
        Последняя фраза женщины показалась Биллу немного жуткой. Несмотря наприятную обстановку ивполне деликатное обращение - вежливые слова, журналы для ожидающих, бесплатный кофе - он чувствовал себя крайне неуютно. Недоговорённость, присутствующая вкаждой реплике любого, скем Билл здесь пытался общаться, прямо-таки ощутимая таинственность, пугала его. «Где я? Кто все эти люди?» Однако, времени наразмышление небыло. Ему задавали вопросы, иследовало отвечать. Неприведи лихая, ещё пытать начнут или напичкают какими-нибудь «таблетками правды».
        - Меня зовут Билл Крайст, мне пятнадцать лет… - он резко умолк, будто споткнулся обо что-то ввоздухе, итутже поправился, - почти пятнадцать, уменя день рождения через две недели…
        - Замечалли ты какие-нибудь странности засобой, ну, может, втвоём присутствии мигают лампочки или выходит изстроя микроволновка? - невозмутимо продолжала женщина.
        - Нет.
        - Тебе неговорили твои знакомые, что ты иногда вызываешь уних неадекватные реакции, кпримеру, спонтанные приступы ненависти, или напротив - нежности?
        - Да нет, вроде…
        - Дай мне руки, - сказала женщина, извлекая изящика стола широкие сверкающие наручники, Билл послушно, хоть иснекоторой опаской выполнил просьбу.
        Женщина закрепила наего запястьях дощелчка прохладные тяжёлые браслеты иповернула намаленьком пульте какое-то реле.
        - Чувствуешь что-нибудь? - спросила она через некоторое время, - Головокружение? Тошноту?
        Билл помотал головой. Он неощущал ровным счётом ничего, разве только отметалла наруках было холодно инемного нервно. «Что тут, черт возьми, происходит?»
        - Атак? - спросила женщина, ещё чуть-чуть повернув реле, - Что-нибудь изменилось?
        Билл снова мотнул головой.
        - Хорошо, - высвободив изнаручников хрупкие запястья юноши сголубоватым узором вен, женщина внимательно оглядела их, - Нечешется?
        - Нет.
        Потом женщина попросила Билла ещё раз подробно пересказать, каким именно образом он получил вподарок отстарика таинственную монетку, которая, робко поблескивая вбледном оконном свете, лежала перед нею настоле. Рядом была лупа, несколько неизвестных растворов вплоских цилиндрических ёмкостях скрышками, пинцет.
        - Что это? - настойчиво спросил Билл, указывая намонетку, - Я изучил все справочники поденежным знакам иненашёлеё.
        Женщина взглянула нанего удивлённо.
        - Тебе так хочется знать?
        - Больше всего насвете… - горячо согласился юноша. - Вы ведь неполицейские? - добавил он через мгновение.
        - Несовсем, - ответила женщина уклончиво.
        - Вы охотитесь наколдунов? - смело предположил Билл.
        Женщина молчала, новеё взгляде чувствовалась заинтересованность. Она отодвинула остывший кофе иположила сцепленные взамок руки перед собой.
        - Возьмите тогда именя ксебе! - воскликнул Билл. Он сам неуспел осознать доконца как эти ивсе последующие слова унего вырвались, сложившись так правильно истройно, - Я всегда интересовался магией, ссамого детства, я читал книги, очень много книг! Давайте я вам расскажу всё, что знаю?.. Сделайте мне экзамен. Нодаже если я буду отвечать хорошо, я понимаю: этого недостаточно. Я хочу сначала учиться… Долго учиться. Апотом помогатьвам!
        Женщина продолжала молчать, нонаеё сомкнутых губах, когда-то, вероятно, потрясающе красивых, носейчас немного подсохших, точно лепестки сорванной розы, начала медленно рождаться улыбка, очень необычная, растроганная икак будто чуть грустная.
        Тишина, когда Билл закончил говорить, стояла тревожная, звонкая; вней решалась судьба, исама тишина как будтобы знала это, иволновалась, ибыла живая, вибрирующая, дрожащая.
        Женщина вздохнула.
        - Каждый доброволец - это, без сомнения, радость ибольшое событие для нас, но… Здесь довольно суровые правила. Кому-то они могут показаться необоснованными истранными. Невсем под силу взять насебя обязательства соблюдать их. Девять издесяти уходят, даже недочитав свод доконца. Поэтому сначала ты познакомишься сними, азатем сам примешь окончательное решение… - она сделала небольшую паузу, должно быть, формулировала трудную для выражение мысль, - …Ты имеешь право отказаться, это возможно налюбом этапе, унас служат только добровольно, но… Если это случится несейчас, апозже, то придётся пройти небольшую процедуру…
        - Какую?
        - Коррекцию воспоминаний, - тихо сказала женщина. - Предупредить тебя обэтом заранее - мой долг.
        Билл вздрогнул. Впервый момент ему стало так жутко, что захотелось уйти сразу: как можно скорее выскочить взыбкую дымку моросящего дождя, побежать потротуару, идаже необорачиваться дотех пор, пока величественное серое здание смассивным гранитным портиком незатеряется влабиринте городских улиц. Бежать… Необорачиваться…Но…
        Острое чувство потери пронзило Билла, когда он подумал отом, как вернётся наярмарку. Что он будет делать там? Какое будущее ожидает его? Как он собирается жить дальше? Сознание его было совершенно пусто, он вдруг понял, что наярмарке его больше ничего неждёт. Он уже ушёл оттуда. Ипуть его выглядел завершённым. Всплыли строчки изкакой-то книги: «Взлетай, небоясь разбиться, ведь если упадёшь, ты просто окажешься там, где был раньше, наземле, только ивсего; авот если ты непопробуешь взлететь, то никогда неузнаешь, каково наощупь небо…»
        - Я согласен, - сказал Билл, - Покажите мне правила.
        Женщина достала изящика доневероятности тонкий чёрный планшет, бегло погладила пальцами сенсорный экран, что-то нанём настраивая, ипротянула Биллу.
        - Мне можно будет подумать? После того как я прочитаю? - спросилон.
        - Три дня. Икто-нибудь изнас будет наблюдать затобой.
        - Спасибо, - Билл погрузился вчтение.
        Тикали часы. Женщина взяла состола монетку и, зажав её между большим иуказательным пальцами, стала разглядывать. Рельефное изображение короны искипетра полыхнуло бледно-жёлтым бликом. Билл кэтому моменту уже потерял всякую надежду, что когда-нибудь узнает назначение таинственной монетки, инеобратил наженщину никакого внимания.
        - Это - золотой империал Ордена Повелителей Пространства-Времени, тайного магического сообщества, распавшегося несколько веков назад, - сказала она, - аты читай, читай, неотвлекайся.
        Дочитав доконца, Билл осторожно положил планшет накрай стола.
        - Нехочешь, неговори ничего сейчас, - улыбнулась женщина, - утебя есть тридня.
        - Может, я дам свой ответ ираньше, - пообещал Билл, вставая, - мне нужно только спросить кое-что. Уодного человека…
        10
        Когда он грезил оМагдалене наярмарке, ему всегда представлялась одна итаже сцена встречи: они стоят нанебольшом расстоянии, медленно соединяют вытянутые руки, будто собираясь кружиться, смотрят друг другу вглаза ибессмысленно улыбаются. Вечером он долго немог заснуть, анаследующий день каждую свободную минуту выглядывал втолпе покупателей ярмарки загадочного «наблюдателя», обещанного красивой седой женщиной, ираз ему даже показалось, что он кого-то заметил… Но, мгновение спустя, подозрительный человек пропал, проглоченный ярмарочной суматохой, ибольше непоявлялся - кконцу дня Билл даже начал думать, что сам вообразил этот проскользнувший втолпе силуэт - длинный плащ ишляпа - слишком уж много он сосредотачивал внимания насвоём ожидании… иискал… искал.
        После работы он отправился взаветный ларёк сосладостями. Помере того, как он приближался кцели, всё острее ислаще ощущалось волнение предстоящей встречи. Когда осталось пройти всего только одну недлинную улицу, Билл замедлил шаги. Почему сейчас оттого, что скажет Магдалена, зависит вся его жизнь? Он сам так решил, инеотказывался отсвоего выбора. Нопочему? Билл остановился. Чтоже есть вней такого, вэтой простенькой девочке, совздёрнутым носиком вкрупинках пудры, сотросшими корнями крашеных волос икукольными слипшимися ресничками? Что даёт ей право решать его судьбу?
        Ларёк виднелся вконце улицы. Рифлёная металлическая обшивка вертикальными полосами. Серое пятнышко крыши. Внезапно боковая дверца отворилась, выпуская двоих. Один изних замешкался, по-видимому, запирая ларёк наключ. Билл без труда узнал Магдалену - пучок жёлтых волос, немного сутулая спинка, семенящая походка. Её сопровождал очень высокий, худой и, судя пожестам, нервный молодой человек. Они очём-то возбуждённо говорили. Спутник то идело удерживал Магдалену зарукав, и, чуть обгоняя её, заглядывал влицо. Она отвечала. Рассеянно и, как показалось Биллу, неохотно. Сутулилась ещё сильнее, будто пытаясь спрятаться всвоих плечах.
        Билл притаился вкустах, растущих вдоль тротуара, продолжив наблюдать. Магдалена ипарень подходили, их голоса слышались всё отчётливее.
        - Ты неможешь меня бросить, ты всё, что уменя есть, тыже мне обещала, помнишь? Вместе инавсегда! Я нестану жить без тебя, тыже знаешь.
        - НоЭдвин…
        - Утебя что, кто-то появился? - парень резко остановился исхватил Магдалену заруку, - говори! Утебя кто-то есть? - его голос истерично дребезжал.
        - Нет… - ответила она испуганно.
        - Тогда вчём дело? Что изменилось?
        - Я устала, Эдвин… Прошу тебя…
        - Нет. Скажи: ты ещё любишь меня?
        - Люблю, - без выражения подтвердилаона.
        - Скажи ещё раз! - воскликнул парень скаким-то жутким глухим придыханием, - скажи это искренне, анетак, как сейчас!
        - Люблю, - повторила Магдалена тупо.
        - Ещё… - прохрипел парень.
        - Люблю… - выдохнула Магдалена, делая над собой заметные усилия. Она подняла напарня глаза, полные страстной ибезнадёжной мольбы, которой всё равно несуждено быть услышанной. Биллу показалось, что девушка сейчас заплачет, - Успокойся, Эдвин, всё хорошо, - продолжила она, скрепившись, уже другим, нежным исильным голосом, - я люблю тебя иникогда неоставлю, никогда, ты слышишь. Вместе инавсегда. Тшшш… Успокойся…
        Итут случилось нечто несуразное. Огромный парень, согнувшись почти пополам, рухнул наплечо Магдалены, ипринялся громко рыдать, шмыгая носом. Аона обнимала его, утешала шёпотом, гладила, как мать, поплечам, поспине, поволосам…
        - Ну ладно тебе, шшшшш, идём, Эдвин, всё хорошо…
        Возвращаясь наярмарку, Билл мучительно спорил сам ссобой - нужноли приходить снова, чтобы увидеться сМагдаленой, или это неимеет никакого смысла. «Если ты непопробуешь взлететь, то никогда неузнаешь, что такое небо…» Наверное, подумал юноша, это самое мудрое, что можно сказать человеку, когда он нерешается что-либо сделать.
        Наследующий день Билл пришёл опять, и, стараясь неслушать биение собственного сердца, сунулся вларёчное окошко.
        - Привет.
        - Это… ты? - Она стояла, удивлённо застыв, её густо накрашенные ресницы расходились как лучики отшироко распахнувшихся глаз. Наеё трогательно выпуклом, напудренном лбу собралась складочка.
        - Прости меня… Ладно… - невпопад пробормотал Билл.
        Повисла продолжительная пауза. Билл стоял, просунув голову вокошечко, ипреступно бездействовал. Возле ларька чуть поодаль раздражённо топтался человек вспортивных штанах свытянутыми коленками, он, по-видимому, хотел что-то купить. Секунды шли, ноБилл продолжал стоять, увязая всобственных несчётное количество раз уже передуманных мыслях.
        Магдалена мягко улыбнулась и, решив дать ход делу сама, сказала:
        - Да всё хорошо. Неволнуйся.
        Билл покраснел.
        - Я… Я ведь исчез непотому… Я неиспугался, ты недумай. Просто… - Слова выпадали сами собой, как мелочь изрваного кармана, неуклюжие, почти бессвязные; Билл чувствовал, что говорит совсем нето, что хотел сказать, совсем нето, что копил всебе так долго; такова жизнь - никогда неполучается произносить заученные наедине ссобой формулировки - всё надуманное неизменно разбивается омонолитную конкретность текущей секунды, разлетается, рассыпается наглазах. Он совсем растерялся ипринялся вываливать нанеё всё сразу, продираясь сквозь робость, пробивая ошеломляющей искренностью налёт шутливости наеё налице… - Уменя ведь ничего небыло тогда: ни дома, ни денег, ни даже планов… Я ничего несмогбы тебе дать. Сейчас, впрочем, мало что изменилось… Но… Я хотябы кое-что зарабатываю. Я таскаю книги наярмарке. Мы моглибы снять небольшую комнату ижить там вдвоём…
        Она открыла боковую дверцу, древнее женское чутьё подсказало ей, что такой разговор непристало вести через малюсенькое, сходное стюремным, ларёчное оконце.
        - Я серьёзно, - сказал Билл, взяв её руку. Она неотнимала, моргала длинными чуть подкрученными своими ресницами внебольших комочках туши исмотрела нанего печально-печально, точно вслед поезду, увозящему кого-то безмерно дорогого куда-то далеко инавсегда.
        Человек вспортивных штанах сердито сплюнул натротуар иушёл.
        - Ты чудный, - сказала Магдалена снежной грустью, - Я ведь знала, что ты придёшь… Когда-нибудь… Ты ведь порядочный, атакие всегда возвращаются туда, где, как им кажется, чего-то отних ждут. Нозря ты вернулся комне…
        - Почему?
        - Я несовсем свободна, понимаешь… Я немогу.
        - Из-за того парня, Эдвина? Прости, я видел вас вместе, я стоял совсем рядом инеобъявился. Это было вчера вечером… Вон натом тротуаре, - Билл взмахнул рукой вдоль улицы.
        Тень набежала налицо Магдалены. По-видимому, эти воспоминания были ей неприятны.
        - Он странный какой-то. Зачем ты сним встречаешься?
        Девушка молчала, иснова веё глазах намиг промелькнуло вчерашнее выражение бессильной отчаянной мольбы, она быстро отвернулась ивыдохнула:
        - Это всё очень сложно. Ненадо.
        - Ноя ведь тебе нравлюсь? - спросил Билл напрямик, отволнения неощущая кончиков пальцев. Он знал, что имеет право задать вопрос, ион предчувствовал ответ, её интонации, краски лица, тело - всё это немогло лгать…
        - Да, - ответила она смело, навыдохе, подняв нанего свои несчастные итеперь отчего-то строгие глаза, - очень, - губы её дрогнули, - ноэто неимеет значения.
        - Но… Чтоже тогда… имеет? - растерялся Билл, - ты ведь хотелабы… быть сомной… Я чувствую. Аотнего лучше уйти. Ваша связь тяготит тебя.
        Магдалена посмотрела наБилла почти испуганно. Она, видимо, только сейчас осознала, насколько он прав.
        - Ты незнаешь ничего… Я должна остаться сним. Он любит меня безмерно. Я его единственная надежда. Он так страдает, если мы ссоримся. Он слишком впечатлителен инесовсем здоров, понимаешь… Эдвин родился нездесь, его мать - мигрантка, там, откуда они бежали, шла война, они спаслись чудом, его отца убили наих глазах… УЭдвина сломана психика. Сним периодически случаются истерики, он плохо спит, ему требуется периодическая госпитализация. Я была слишком юна, я всего этого незнала. Я качалась накачелях водворе, аон выходил читать налавочку. Он декламировал стихи, рассказывал анекдоты, он очаровал меня… Апотом… Один раз я уже хотела разорвать эти отношения. Ноон попытался покончить ссобой… Моё предательство погубит его. Ая, зная это, небуду счастлива всё равно. Я должна позаботиться обэтом человеке, понимаешь… Так мне говорит совесть…
        Магдалена положила руки наплечи Билла ипосмотрела нанего совершенно невыносимым, отчаянно-нежным взглядом.
        - Аты… Ты красивый парень. Стобой хорошо. Тебя ещё полюбят. Много раз полюбят… Акто полюбитего?
        - Ты его любишь, - сказал Билл.
        - Незнаю… Может быть… - пробормотала она, понурясь, - моя набожная бабушка часто повторяла, что настоящая любовь - это жертва исострадание; любишь - значит, можешь отречься отсамого себя, отсвоих желаний, отсвоего счастья ради другого человека…
        «Ещё одно определение», - печально подумал Билл. Он смотрел наулицу, глядеть надевушку сейчас было слишком тяжело, ион провожал глазами скользящие мимо автомобили.
        - Я сама всегда думала, - продолжала Магдалена, - что любовь - совершенно другое… Идаже никак нескажешь оней. Неопишешь никакими словами.
        Она стояла, прислонившись кдверному косяку; простенький профиль её изастывший взгляд были устремлены куда-то вдаль, так далеко, как немогло проникнуть ни зрение, ни мысль, никакое чувство; она смотрела сквозь пространство, сквозь время, ивовсей позе девушки, вэтом её застывшем, завершённом стремлении кстраданию, игероическом, иобречённом, было столько смысла, что казалось, она смотрит наБога, и - какбы кощунственно изловеще это ни звучало - видитЕго.
        - Атеперь уходи… - быстро сказала Магдалена, неожиданно обернувшись кБиллу. - Эдвин обычно заглядывает ко мне вэто время, будет очень плохо, если он увидит тебя. Иещё… - она замялась, - постарайся больше неприходить. Никогда. Да ты, наверное, исам понимаешь…
        Билл понимал. Ничего неговоря, он повернулся имедленно побрёл прочь. Тонкая струйка боли зарождалась где-то врайоне живота; набирая силу, боль поднималась всё выше, вдоль позвоночника, наливала тело, словно бутыль, азатем выплёскивалась через темя наружу, растворяясь вобщем океане боли, простирающемся без конца, без края - все существа, когда-либо жившие воВселенной усердно наполняли его, словно огромный сосуд, этой болью, неизбежной болью несбывшихся желаний…
        Новместе сболью Билл чувствовал облегчение. Он шёл сюда отяжелённый надеждой, ничто так непритягивает человека кземле как его умозрение вбудущее; ничто так нелишает человека способности решать свою судьбу, как его многочисленные планы, заложником которых он становится, сам того незамечая. Теперьже Билл был пуст. Все планы оказались разом стёрты, как надпись мелом сошкольной доски. Он водно мгновение сделался совершенно свободным человеком.
        «Да. Я согласен служить…» - подумал Билл.
        Глава5
        1
        Дружба Нетты иКирочки была странной. Неустойчивой, капризной, неожиданной. Как весенняя погода. Всё потому, что Нетта, сблизившись сКирочкой, оказалась неким связующим звеном между загадочным миром подруги ивнешним, настоящим миром; находясь где-то посередине, она как будто всё время выбирала иникак немогла решить, ккакому издвух миров ей следует примкнуть. Другие девочки никогда нехотели брать Киру всвою компанию, нопризнавались, что охотно дружилибы сНеттой, небудь она лучшей подругой Кирочки… Изредка они звали её куда-нибудь: посидеть напеременке вместе, погулять или надень рождения. Несколько раз Нетта даже соглашалась, причиняя Кирочке невыносимую боль ревнивой отверженности. Однако, окончательное воссоединение Нетты ни содним издвух миров так инепроизошло; она металась отодного кдругому, окунаясь вкаждый быстро ибоязливо, точно впрорубь, нонеобретала полного удовлетворения ни впервом, ни вовтором.
        Как-то раз, после экскурсии висторический музей, Нетта ни стого ни ссего решила присоединиться кгруппе одноклассниц, которые собирались посидеть немного внебольшом кафе «Мороженое» недалеко отшколы. Разумеется, звать туда Кирочку никто несобирался, иона осталась совсем одна. Ей было дотого обидно, что, забыв всякую гордость, она тоже поплелась задевчонками - день стоял пасмурный, ветреный, мрачный остров Заброшенных Верфей почти скрылся заплотной завесой мороси, Кирочка брела позади, нанекотором расстоянии, завистливо прислушиваясь квесёлому чириканью девчонок. Она купила себе порцию мороженого и, сев задальний столик, принялась сбессильной тоской пожирать глазами болтающую ихохочущую компанию одноклассниц.
        Заокном лежал вподслеповатом матовом свете промозглого дня ранней весны бульвар Плачущих Тополей. Почему он так назывался, никто незнал. Вгладкой поверхности круглого столика отражалась часть улицы. Ввазочке медленно таяло, оплывая, словно свеча, шоколадное мороженое. Кирочка сидела, сложив руки перед собой, изадумчиво смотрела натополя. Они стояли вмелком дожде точно вдымке, высокие, стрельчатые, серые, иКирочке казалось, будто они ивсамом деле плачут…
        Девочки впротивоположном углу кафе, сгрудившись над столиком, разглядывали принесённый кем-то дамский журнал; исними была Нетта, задорно порхал ипокачивался высокий толстый пучок её рыжих волнистых волос; среди бесконечного количества дождливых оттенков серого он казался ярким, солнечным, будто тропический цветок… АКирочка сидела одна. Шарики ввазочке уже совсем подтаяли, превратившись вбесформенную, плачущую длинными струйками сиропа сладкую массу…
        Кирочку охватил такой отчаянный, удушающий порыв злости, что она ненашла всебе сил усидеть наместе. Девочка вскочила, исильно ударив двери выставленными вперёд ладонями, опрометью выскочила наулицу. Немногочисленные посетители кафе послали ей вслед несколько недоумённых взглядов. Смело отталкиваясь длинными ногами отмокрого тротуара, местами опалесцирующего бензиновыми разводами, Кирочка бежала вперёд. Ненависть билась вней, пульсировала, словно огромное чёрное сердце, иКирочка бежала, изо всех сил колошматя подошвами асфальт, бежала, чтобы уморить это лишнее сердце, замучить его, вытрясти изсебя…
        Ей представлялось, как наНетту ивсех остальных девчонок налетает смерч, он подхватывает их, начинает кружить, всё быстрее ибыстрее, перемешивать, точно чудовищный шейкер, иони, истошно визжа, носятся покругу вэтом смертоносном вихре, наего поверхности временами показывается то чья-нибудь рука, то пола плащика, то копна ярких рыжих волос; смерч незнает пощады, как пёструю тряпочку, он проглатывает эту копну, Нетта исчезает. Идальше продолжается неистовая пляска вихря, ниспосланного могучей загадочной силой, которая никогда недаст Кирочку вобиду… Вотбы кто-нибудь действительно занеё заступился - всю свою жизнь она только иделала, что терпела насмешки ииздевательства! Пусть он никогда непокажется ей наглаза, ноон будет всегда рядом, этот тайный защитник, способный отомстить всем врагам одним неощутимым невидимым невесомым мановением мысли…
        Переменчивое поведение Нетты ранило Кирочку каждый раз заново: происшествие вкафе набульваре Плачущих Тополей небыло первым инестало последним, оно лишь заняло своё место вчереде подобных повседневных трагедий; и, казалосьбы, уКирочки должно было рано или поздно выработаться нечто вроде иммунитета, нокпредательству невозможно привыкнуть; ивсегда оно воспринимается болезненно, свежо иярко, неизменно вживается глубоко, окрашивая мир всеми оттенками боли - ивсегда думается, вот оно, наэтот раз последнее, самое страшное, итеперь насовсем, навсегда.
        Неединожды Кирочка давала себе зарок больше необщаться сНеттой - ноникогда немогла исполнить задуманного. Она тосковала; безмерная нежность кединственной подруге, пробуждавшаяся вней при любом контакте, при случайном соприкосновении плечами вовремя урока, при неизбежной встрече вкоридоре или встоловой - непрошеная упрямая нежность, снова иснова вынуждала Кирочку прощать. Люди сильнее всего привязывается именно ктем, кто изматывает им души, изнуряет их непосильным трудом непрерывного преодоления страдания.
        Однако, утверждать, будто Кирочкины переживания невызывали уеё подруги чувственного отклика былобы ошибкой; взаимность состороны Нетты, безусловно, имела место: она тоже скучала, если случались размолвки, часто сидела одна, идаже иногда, очень редко, правда, да ито полунамёками, первая предлагала перемирие.
        Вобиходе подруг было множество забавных выдуманных словечек, понятных только им двоим; существовали игры, вкоторые умели играть лишь они одни вцелом свете. Кпраздникам, аиногда ипросто так, девчонки рисовали друг другу карандашами, фломастерами, акварелью красочные открытки или даже целые журналы, скартинками, наклейками, забавными историями, шутками-междусобойками, комиксами про одноклассников иучителей.
        Подобные маленькие секреты способны сплотить сильнее, чем какие-либо другие интересы подростков - сформировавшийся вокруг подруг трогательный, игрушечный мирок, обособленный, отделённый отвсего остального, неодолимо притягивал Нетту, ипотому, вероятно, она немогла окончательно шагнуть заего пределы, кдругим девчонкам сих вечными сплетнями, смешками вспину, разговорами окосметике инарядах. СКирочкой всегда можно было остаться наедине, даже если вокруг были люди, множество людей. Она сдетства обладала поистине чудесным свойством - создавать вокруг себя такие уютные мирки - этому она научилась, когда её забрали издетского сада иотдали напопечение бабушки. Бабушка постоянно хлопотала похозяйству или смотрела нескончаемые телевизионные сериалы, необращая навнучку никакого внимания; дети, предоставленные сами себе ипри этом ограниченные вобщении, обыкновенно вырастают взамкнутых чудаковатых взрослых, как будто немного сопротивляющихся всему внешнему, нонаделённых взамен отзывчивости иготовности жить настоящим моментом, неуёмным воображением икакой-то таинственной отрешённо-счастливой мечтательностью -
как будто Вселенная, навеки оставив этих своих избранников наедине сними самими, приобщила их кчему-то более чистому, высокому изначительному, чем человеческое общество.
        Другие сверстницы, конечно, тоже интересовали Нетту; иона довольно часто сознательно подавляла всебе желание кним присоединиться, её привязанность кКирочке была достаточно глубокой, ивдобавок, примешивалось чувство вины, ведь Нетта понимала, что, оставляя подругу, обрекает её наодиночество. Тем неменее, ссорились они нередко. ИКирочка всегда извинялась первая, вне зависимости оттого, которая изних двоих оказывалась неправой. Она любыми способами пыталась вернуть утраченное расположение Нетты, порой унижаясь, порой позволяя подруге слишком многое ипрощая даже то, что неследовалобы прощать; нонестоит поспешно судить её заэто; мало кто способен вполной мере представить себе, насколько сильной может быть единственная привязанность изгоя.
        ИНетта, как, наверное, любой человек, неосенённый подлинной святостью, неустояла перед великим соблазном этим воспользоваться. Но, кчести её надо заметить, она старалась неслишком наглеть. Кирочка ничего нежалела для Нетты - идобрую половину школьного завтрака, идомашние задания, ивремя, ипорывы, имечты - всё это она срадостью складывала наалтарь их дружбы; и, разумеется, посещение кафе набульваре Плачущих Тополей вскоре было прощено Нетте, как ипрочие небрежности, вольности, даже мелкие пакости - Нетта ведь была единственным существом, капризным, может быть, переменчивым, неупускающим своей выгоды, но, тем неменее, - Кирочка чувствовала - искренне привязавшимся кней. Ивсе жертвы, приносимые Кирочкой, объяснялись лишь её неуёмной благодарностью Нетте заэто.
        2
        УСаша Астерса была длинная тонкая шея икрупная яйцевидная голова. Когда всредних классах он, подобно многим юношам, как-то размашисто ирезко вытянулся, это стало ещё заметнее; русая стриженая голова, особенно если глядеть издалека, плыла вшумной утренней толпе школьников будтобы сама посебе; заметно возвышаясь над линией плеч, она воспринималась чем-то самостоятельным, отдельным, иоттого невообразимо гордым. Лоб уСаша был высокий, крутой, щёки трогательно округлые пока, нежные, должно быть; когда он стеснялся или сердился, они, как убольшинства светлокожих, распускались большими красными цветами.
        Учился Астерс неважно, нонесмотря наэто вклассе его уважали. Он был немного неуклюж, нескладен, ноодарён зато таким задорным искромётным обаянием, что когда он смеялся, хотелось смеяться тоже, просто смеяться, неважно над чем; среди мальчишек Саш легко становился заводилой; амногие девчонки уже бросали нанего заинтересованные взгляды, красивые девчонки - нето что Кирочка! - они красили ресницы идаже волосы, модно одевались иносили свои тетради вкокетливых сумочках, аневквадратных ранцах.
        Спятого класса таинственная связь существовала между Кирочкой иСашем Астерсом. Между «отличным парнем» и«ручкой отшвабры». Должно быть, всё началось втот день, науроке географии, когда Кирочке показалось, что иззагадочной страны фантазий поиграть снею пришёл дракончик Гордон; ему ведь нужно было вкого-нибудь вселиться, чтобы существовать внастоящем мире, ион выбрал именно яйцеголового Саша Астерса…
        Всё выглядело чередой самых обычных насмешек, новнутри оно было совсем другое, горячее, мягкое - как начинка встоловском пирожке - спрятанная глубоко, она остаётся тёплой, даже если корочка уже остыла. Когда Саш шутил над Кирочкой исмеялся, обнажая ровные мелкие зубы - вней вместо обиды почему-то неудержимо разрасталась радость - точно большое дерево, которое изнутри так весело исладко щекотало ветвями Кирочкин живот.
        ИСаш повторял это снова иснова. Его глаза-бабочки оказывались близко-близко - казалось, вот-вот вспорхнут да сядут ей нащёки - когда он, перегнувшись через парту, пытался сунуть какую-нибудь очередную пакость - жука, мокрую бумажку, обломанный карандаш - вкарман её школьного рюкзака.
        Как-то раз встоловой кзавтраку подали макароны. Кирочка сидела засоседним столиком спиной кАстерсу.
        Внезапно что-то липкое ихолодное прыгнуло ей нашею.
        Она удивилась - макаронина!
        Кира обернулась. Саш Астерс хихикал, скаля зубы. Глаза унего блестели. Щёки цвели.
        Кирочка непоскупилась наместь. Она зачерпнула целую ложку остывших макарон и, нераздумывая, запустила ими вСаша. Предвкушая ответный удар, она тотчас выскочила из-за стола ипомчалась между столиками семимильными прыжками больших ног. Радость отбезнаказанности, иещё отчего-то, чему небыло названия, вольно игорячо билась под рёбрами; Кирочка неслась попроходу - быстрая, лёгкая, радостная - как первый весенний ветер, звёздами сияли её огромные антрацитовые глаза. Ипространство перед нею расступалось, давая дорогу этому стихийному потоку радости; останавливались ипропускали бегущую девчонку встречные, завороженные, ослеплённые сверканием её чувств…
        Саш успел уклониться отзапущенных внего макарон. Они угодили наманишку сидевшего сним рядом Лоренца Дорна.
        Тот медленно поднялся. Лицо его было пропастью гнева, вруках он держал свою тарелку.
        Кирочки ислед простыл, аотомстить замакаронную атаку хотелось. ИЛоренц, угрожающе сдвинув брови, вышел из-за стола инаправился прямиком кНетте. Видимо, он решил, что это будет справедливо: коль скоро внего попали предназначенные Сашу макароны, то заКирочку пусть ответит её подруга.
        Дорн уже готов был опрокинуть наголову ничего неподозревающей Нетты свою тарелку, как впросторном зале столовой нежданно-негаданно появилась классная. Надежды наместь рухнули, Лоренцу пришлось вернуться наместо; он обреченно сел ипринялся механически жевать холодные слежавшиеся макароны. Потом созлостью отодвинул их, толкнув тарелку ладонью, идосамого звонка просидел просто так, сложив руки перед собою, свытянувшимся скорбной чертой ртом инедовольным сумрачным взглядом.
        3
        Физику всредней школе вела довольно эксцентричная пожилая дама. Она была дотого полная, что казалось, положить ей нагрудь стопку книг - неупадёт. Своим громким суровым голосом она внушала почти суеверный страх нарушителям дисциплины, ишкодливая малышня вкоридорах, завидев её, кидалась врассыпную, ивплывала она вкласс неторопливо величественно, словно атомный ледокол.
        Физичка очень любила подтрунивать над учениками. Она обыкновенно складывала накафедру стопкой свои большие будтобы надувные ладони, всладострастном предвкушении облизывала губы иначинала ввоспитательных целях глумить какого-нибудь очередного бедолагу, которому насегодняшний день непосчастливилось вписаться вузкие рамки её представлений овоспитанном школьнике. Анекоторые ребята, которых она называла «любимчики», регулярно становились объектами насмешек, ноэто уже были насмешки несколько иного сорта; над фаворитами своими физичка пошучивала по-доброму, поеё собственному выражению «любя». Она, например, частенько делала их героями маленьких выдуманных историй, призванных иллюстрировать какие-либо физические явления. Так случилось, что иСаш Астерс иКирочка вместе оказались вэтой немногочисленной группе «любимчиков».
        Это случилось вконце зимы. Заокном был хороший утоптанный снег. Белый, плотный, блестящий. Точно пластик. Икак раз пофизике проходили силу трения.
        Кирочка откровенно недоумевала, как могло почтенной пожилой женщине прийти вголову сказать столь странную ивозмутительную вещь; ведь все знали, весь класс, вся школа, что она, Кирочка, «дурочка», «фонарь», «ручка отшвабры», чудачка, «урна для чужого плохого настроения», аон, Саш, «классный парень», «красавчик»; многие девчонки, наверное, хотелибы стать той, единственной… Да имоглоли сказанное физичкой втот день вообще быть хоть найоту правдой? Кирочка думала, что влюблённость, это нечто такое, что всегда будет случаться сдругими, иникогда незатронет её лично.
        - Коэффициент трения «мю» между снегом иметаллом очень мал, - неторопливо проговорила физичка, оглядывая учеников апоисках героя очередной поучительной истории, - Допустим, Саш катает свою возлюбленную… насаночках, - физичка очень эффектно выдержала паузу, выразительно взглянув сперва наКиру, азатем наАстерса, - Вот он исейчас нанеё смотрит, анадобы - вучебник…
        Кирочка несумела перебороть любопытства ибыстро глянула наСаша.
        Он был красен как рябина наснегу, как заходящее солнце вморозный день, как помидор, как степной мак, как роза, как артериальная кровь, как кумачовый флаг революции… Нет. Он, пожалуй, был даже краснее, чем все известные красные иалые предметы насвете. Он был сама краснота, сама алость; другие, может, даже ничего инезаметили, нодля Кирочки втот момент небыло насвете ничего ярче - багрянец этих щёк ослепил её, она нехотела больше смотреть, ноон светил ей отовсюду, его сияние невозможным образом отражалось вовсех предметах, вшкольной доске, влисте тетради, вобложке учебника…
        Ижалко Саша Астерса стало дохруста пальцев, стиснутых под партой! Ведь теперь, может, инад ним тоже будут смеяться. Даже если это неправда… Кто-нибудь всё равно подцепит наязык новую остроту физички… Какжетак!
        Кире хотелось закрыть своими руками покрасневшее лицо Саша, спрятать его, чтобы никто невидел. Ей было стыдно его стыдом. Ини инасекунду она неподумала отом, чтобы обрадоваться, боязливо итайно, как радуются обычно девчонки, обнаружив ненароком симпатию юноши. Кирочка чувствовала вину идосаду. Как только упроклятой физички повернулся язык уличить Саша! Он ведь здесь совершенно непри чём. Иэто она, Кирочка, всё придумала: иресничных бабочек, идерево сдлинными щекочущими ветвями, иигру вдракончика Гордона…
        4
        Нетту перевели вдругую школу. Суглублённым изучением иностранных языков. Так решила её мама. ИКирочка снова осталась одна. Она какой-то особенной грустной любовью полюбила теперь небольшое кафе набульваре Плачущих Тополей. Иногда после занятий она приходила туда, брала порцию мороженого, садилась кокну иподолгу глядела натополя; серые, стрельчатые, они ровными рядами высились набульваре, устремлялись вверх, так пронзительно, так остро - ах, несчастные тополя! - безнадёжно пытаясь достать небо, они вечно тосковали онём.
        Кира была способная девочка; даже неприлагая больших стараний кучению, вшколе она успевала хорошо ивсегда отчистого сердца жалела людей, лишённых подобной ученической смекалки - «ботаников», «зубрил», «заучек» - которые, просиживая зауроками дни иночи напролёт, всё равно получали «тройки». ВКирочкином классе была одна такая девочка: очень спокойная, ювелирно аккуратная, старательная, нохронически неуспевающая. Звали её Дагма.
        Кирочка очень долго стеснялась предложить однокласснице помощь. Иэто достаточно легко объяснимо; всё-таки тема умственных способностей весьма щекотливая, иподходить кней нужно как можно более деликатно. Кира уже несколько дней подряд, приблизившись кДагминой парте, готовилась снею заговорить, нокаждый раз непреодолимо робела: она никак немогла решить, вкакие слова облачить свой столь необычный порыв: «Ляпну вдруг нето, Дагма ещё обидится, скажет, мол, ибез тебя я тут справлюсь, ручка отшвабры…»
        Так, наверное, Кирочка, свеличайшей осторожностью итолько понеобходимости позволяющая другим нарушать границы своего одиночества, инерешиласьбы никогда обратиться кДагме. Нота однажды сама подняла голову оттетрадки испросила:
        - Ты что? Хочешь что-то спросить? Я заметила, ты непервую перемену стоишь надо мною имолчишь. Говори лучше. Так ты только мешаешь мне решать задачу.
        - Какую? - спросила Кирочка.
        - Номер сто двадцать два. Поалгебре. Она уменя неполучается… - Дагма сделала обречённо-сердитое движение ввоздухе ручкой, словно перечёркивая злополучную задачу.
        - А… хочешь… я тебе… объясню… - цепенея, словно перед прыжком впропасть, пролепетала Кирочка.
        Всё оказалось нетак-то просто. Кира, конечно, готовила себя заранее копределённым трудностям, ноона их явно недооценила.
        Дагма слушала её очень внимательно, можно сказать даже благоговейно, так, как слушают человека, достигшего несоизмеримо больших высот мудрости, так, как слушают Мастера. Ноэто непомогало. Отусиленной умственной работы нанизком чуть вогнутом лбу Дагмы собиралась морщинка, широкие, похожие нагусениц брови сдвигались; она напрягалась почти физически: будто задачка была некой неподъёмной тяжестью, которую следовало сдвинуть сместа икуда-то тащить. Новсё равно ничего невыходило. Алгебра по-прежнему оставалась недоступной её пониманию. Словно огромный светящийся шар, она манила мысли - беспомощные тонкокрылые мотыльки, они снова иснова пытались приблизиться кэтому горячему солнцу знания, нопадали, усталые, опаленные…
        Упорство итерпение Дагмы, однако, поражали воображение. Она способна была часами сидеть настуле своим обширным уютным задом имедленно, снепостижимым сосредоточением выводить алгебраические символы втетрадке, старательно прорисовывать каждую петельку ипалочку, совершенно непонимая смысла, стоящего завсем этим. УДагмы был каллиграфический почерк; тайные знаки выходили из-под её руки неторопливо, всегда одинаково, кругло, стройно, иособенная умиротворяющая красота этого процесса постепенно примирила Кирочку сего полной бессмысленностью. Дагма представлялась ей малюсенькой улиткой, что ползёт иползёт, споистине величественным упорством, посклону огромной горы.
        Так инедобившись успеха, Кира подумала, что, может, инестоит втолковывать Дагме абсолютно чуждую ей математику, ведь, вероятно, она создана для другого; уДагмы, наверное, тоже есть свой мир, непохожий ни наКирочкин, состатуэтками, спрятанными вдиване, тополиной грустью идракончиком Гордоном, ни начей другой; вДагмином мире, быть может, совсем нематематики, новместо неё есть нечто такое, чего даже представить себе немогут те, кому эта пресловутая математика доступна.
        5
        Выпускной решено было отметить наприроде. Весёлый автобус, набитый вчерашними школьниками, плавно покачиваясь, увозил их пошоссе вдоль побережья, отсверкающих высоток, отсолнца, бьющего взаднее стекло, бегающего золотыми полосками поспинкам автобусных кресел, отвечернего шума города, ктихим островам, брошенным взалив горсткой крупных горошин, исвязанных друг сдругом исберегом вантовыми мостами. Острова незастраивались, их решено было оставить лоскутками нетронутой природы для отдыха горожан, вьюнок идикий хмель вблизи берегов начали завоёвывать металлические конструкции мостов, они обвивали вздымающиеся внебо толстые стальные тросы; удивительные чувства рождало это сочетание невесомого имассивного, гибкого итвёрдого, цветущего, переменчивого, живого имонументального, статичного, навеки застывшего всвоём технократическом величии.
        Ребята разделились нанебольшие группы; гуляли полесу, перебегали попустым итихим вантовым мостам содного острова надругой, забирались встаринную заброшенную усадьбу, утонувшую посамую крышу взарослях малины ииван-чая; там, среди битого стекла иразмокших картонок кто-то измальчишек нашёл портрет Вождя втяжёлой деревянной раме. Саш Астерс объявил, что возьмёт его домой иповесит настену.
        Кирочка бродила одна. Никто снею незаговаривал; иона долго смотрела, как гас над заливом закат, медленно обступаемый облаками; он постепенно исчезал вих тучной кремовой гуще, становясь всё краснее итоньше, пока, наконец, неистончился совсем, превратившись вщелевидную, плотно стиснутую совсех сторон, густо-багровую полосу.
        Кирочка кидала камни вводу, акогда ей это наскучило, рискованно ступая позамшелым скользким прибрежным камням, зашла так далеко вморе, как смогла, и, найдя относительно устойчивое положение наплоском камне, зажмурилась, подставив лицо ветру. Ей доставляло странную мрачную радость стоять вот так, представляя, что берег невнескольких десятках метров, авсотнях миль, иона одна здесь, совсем одна среди воды иветра…
        Саш Астерс вышел наберег иувидел чёрный тонкий силуэт девушки нафоне закатного неба. Он сразу понял, что это Кирочка. Саш застыл, поражённый иочарованный этой картиной: тихие волны, пастельные краски неба, девушка, стоящая, кажется, прямо наводе, далеко-далеко отберега; ветер веё волосах, косынке, юбке. Он чуть было неокликнул Кирочку, ноостановил себя, рассудив, что толком инезнает, что ей сказать.
        Уже всумерках, когда нужно было возвращаться кавтобусам, Кирочка, запутавшись влесных дорожках острова, случайно застала врасплох целующуюся парочку. Продравшись сквозь заросли дикой смородины ихмеля, она раздвинула руками ветки молодого орешника иувидела их. Двое остановились наузенькой тропинке и, обнявшись, соприкасались неопытными губами, робко, некрепко, словно щенки, что, принюхиваясь при знакомстве, так трогательно неуклюже тыкаются друг вдруга мокрыми носами. Одним изэтих двоих был Саш. Кирочка сумела это понять вполумраке, девушкаже стояла спиной. Ирма Вайнберг? Или другая? Да развеж это важно?..
        Стараясь нешуметь, Кирочка исчезла среди ветвей. НоСаш, кажется, видел её. Он отвлёкся отпоцелуя икакое-то время всматривался всерую мглу листвы сурово инапряжённо.
        - Что такое? - спросила девушка.
        - Да нет, ничего, показалось… - ответил Саш, снова склоняясь кней.
        Бежать полесу совсем нето, что погороду. Лес - обитель гармонии. Икогда ты расстроен, обижен, зол, он непринимает тебя; каждая кочка готова броситься тебе под ноги, каждый сук рад тебя уколоть - сама земля, усеянная коряжистыми палками, незаметными под длинной травой, встречает тебя враждебно. Кирочка бежала, спотыкаясь, сердито отмахиваясь ответок, хлещущих полицу. Иопять ей чудился чёрный вихрь; он закручивался всё быстрее ибыстрее, сливаясь перед глазами вмутно-дымчатый столб отземли донеба; ииногда вего непрерывно вращающемся теле то здесь, то там мелькали новые туфельки Ирмы Вайнберг, её крашеные волосы, блестящая чешуйчатая сумочка для книг…
        6
        Жизнь несостоит изсобытий. Она непрерывна. Просто многие люди привыкли жить отсобытия ксобытию, вперерывах смакуя собственные переживания так, словно ничего другого нет. Подобно тому, как человеческое сознание невсилах вместить бесконечность, оно неможет принять абсолютную непрерывность; мы ограничены, ипотому вынуждены дискретизировать. Само разделение времени насекунды, минуты, часы - лишь условность, принятая для простоты, иесть вэтом разделении некая доля искусственности, ведь еслибы существовали какие-либо кванты времени, то должны былибы существовать ипромежутки между этими квантами, временные пустоты. Человеческое сознание неспособно воспринимать время иначе, чем длительность процесса, нонасамом деле время абсолютно непрерывно, безвременья вприроде нет… Нужно вглядываться ивдумываться вкаждую секунду своей жизни, бережно илюбовно, даже если вэту секунду именно стобой ничего непроисходит - тебе решать, чем станет то, что ты увидишь, - восхитительным переживанием, которое захватит тебя целиком, или нестоящей внимания ерундой, которую ты пропустишь вожидании чего-то яркого, невероятного,
уникального, предназначенного лично тебе. Созерцание - есть великий дар, иневсе наделены им. Умение созерцать - основа подлинного бескорыстия. Ведь всякий, неизменно находящий всозерцании удовольствие, счастлив только потому, что существует.
        Кирочка, неведая обэтом, вполной мере была наделена таким даром. Для неё порхающие ресницы Саша Астерса существовали лишь как процесс; процесс можно наблюдать, нонельзя присвоить. Веё сознании невозникало стандартных девчоночьих фантазий: овстречах, обобъятиях, опоцелуях. ИИрма Вайнберг, физичка, Нетта, которая вскользь позволила себе заметить невмеру язвительно, дескать, Кирочка кСашу неровно дышит - все они вызывали вней досаду лишь потому, что каким-либо образом невольно овеществляли её переживания. Ирма ходила сСашем заручку побульвару Плачущих Тополей; гуляя, Кирочка несколько раз видела их вместе. Физичка, тут иговорить нечего, когда Кирочка вспоминала про «мю» исаночки, унеё начинали гореть уши. «Втюрилась, ачто такого, совсеми это когда-то случается», - сказала подруга Нетта. Нельзя так. Это слишком грубо. Если бабочку брать пальцами закрыло, можно повредить тончайший слой пыльцы нанём - бабочка несможет летать ипогибнет… Если дракончику Гордону, обидевшись, крикнуть: «Да тебя вообще несуществует!» - он больше никогда непридёт поиграть… Иесли волшебный процесс назвать каким-то конкретным
словом, подвести под какое-то общепринятое понятие, он сразу перестанет быть волшебным, сразу утратит свою уникальность; он будет просто одним изтех процессов, что происходят исдругими тоже, повторяются много-много раз идаже составляют некоторую статистику.
        Вконце первого лета после окончания школы Нетта влюбилась. Она сама, ничуть нестесняясь, обозначила своё состояние этим словом. Стоял август. Воздух был бархатный. Заходящее солнце опускалось медленно; ипотом долго ещё погасал широкий перламутровый шлейф, оставляемый им внебе. Безветренными вечерами можно было гулять влёгких платьях. Идля Кирочки началась очередная удивительная история, перед её глазами развернулся новый захватывающий процесс; ни минуты неколеблясь, она принимала всё происходящее сНеттой всебя.
        Созерцание бывает нетолько зрительным, ноичувственным. Иподлинно разделить чужой опыт возможно, лишь созерцая его, получая истинное наслаждение отсуществования всех его составляющих. Нужно большое терпение исамоотречение, чтобы проживать жизнь ближнего вмыслях ичувствах также внимательно изаинтересованно, как свою собственную.
        Нетта иКирочка ходили гулять смаленьким кассетным магнитофоном, держа его запластиковую ручку как сумку. Они включали полную громкость, имузыка неслась вовсе стороны, накатывалась волнами, обрушивалась как башенки издеревянных кубиков, или горошинами катилась поасфальту… Апорой магнитофончик шуршал помехами, будто дождь покрыше. Ивэтом тоже находилась своя прелесть.
        Возлюбленный Нетты повечерам выходил кататься наскейтборде. Впарке собиралась обыкновенно компания изпяти-семи пацанов сдосками; они рассаживались напоребрике, демонстрировали друг другу новые трюки, вели непринуждённые приятельские беседы, щёлкали орешки исемечки. Впредвечерье нафоне шёпота шин близкой автострады далеко разносился глухой стук скейтбордов обасфальт. Нетта вслушивалась внего как вритм шаманского там-тама, ииногда ей даже казалось, что она может различить среди прочих звук, производимый именно доской её фаворита.
        Он носил кепку набекрень ишироченные штаны, сильно провисающие между ног, - так называемые «трубы» - оставалось загадкой, как он умудряется кататься вних наскейтборде ипри этом непадать. Когда Нетта сКирочкой нарочито медленно фланировали туда-обратно попарковой дорожке, он старательно делал вид, что незамечает их скользящих заинтересованных взглядов. Ноодин раз Кирочка, резко обернувшись, всё-таки поймала момент, когда он провожал Нетту глазами. Живойже человек, любопытноже ему, кто ходит тут, как кошка вокруг аквариума. Этот единственный короткий взгляд невероятно долго потом припоминался иобсуждался, находя всё больше новых трактовок иинтерпретаций - давно известно, что изедва заметных наладони мушек ничто неспособно выращивать гигантских слонопотамов эффективнее, чем воображение влюблённой девчонки.
        - Посмотри наменя соспины, - приказывала Нетта Кирочке, - я красивая? Представь, что ты это он исмотри мне вслед… Ой, нет! Только неотсюда. Отойди нанесколько шагов… Воттак.
        Кирочка послушно пятилась попарковой дорожке, усердно вглядываясь встоящую впереди Нетту. Унеё была стройная спина скрестиком узких лямок сарафана. Талия. Ноги всабо навысокой платформе сзади казались похожими накопытца. Рыжие пряди - точно языки пламени вкостре - полоскал тёплый ветер.
        - Ну что, красивая?
        - Красивая, - сказала Кирочка.
        Близился конец лета, ивремени нато, чтобы очаровать скейтбордиста своей дивной спиной уНетты оставалось всё меньше именьше. Она загрустила. Конечно… Начнётся учебный год, испортится погода, парни перестанут приходить сосвоими досками впарк - исчезнет возможность каждодневно видеться собъектом обожания.
        - Почемубы тебе кнему неподойти? Непоговорить сним очём-нибудь? Вдруг он даже недогадывается отвоих чувствах, - предложила Кирочка.
        Нетта качнула пышной копной волос.
        - Не… Я немогу… Так непринято. Парень должен делать первый шаг. Всё что можем мы, девушки, - это подавать едва заметные сигналы.
        - Аесли он их непоймёт?
        Нетта глянула наКирочку какбы свысоты собственного колоссального женского опыта.
        - Кому надо, тот поймёт, - сказала она ивздохнула.
        Надо заметить, что период этой Неттиной невзаимной влюблённости вскейтбордиста ощутимо сблизил подруг, их отношения стали гораздо более чуткими иглубокими, чем прежде. Возможно, виной тому было окончание школы. Растаяло вокруг привычное общество одноклассников, ивнезапное ощущение одиночества вбольшом мире, которое очень часто посещает выпускников, сильнее привязало Нетту иКирочку друг кдругу.
        Нетта была влюблена, иКирочка - внекотором особом смысле - тоже. Она влюбилась невкого-то конкретно, авсам процесс любви, ей нравилось наблюдать заего течением небудучи при этом активным элементом игры - как еслибы она смотрела нареку сберега. Её собственное отношение кпротивоположному полу всё ещё оставалось по-детски сумбурным: симпатия кСашу Астерсу так инесмогла оформиться, как уНетты, вкакие-то конкретные желания, школа кончилась, Саш исчез, нестало больше ошеломительно взлетающих чёрных бабочек, нестало процесса, нестало наблюдения, ипоэтому все те восхитительные краски ювенильного цветения души, что предназначены, поидее, избраннику, Кирочка направила насущество, что находилось тогда снею рядом - насвою подругу. Такая необыкновенно трогательная нежная любовь-дружба возможна только вюные годы, когда все чувства, удивительным образом обострённые, неустанно ищут точку приложения, объект, накоторый они буквально готовы обрушиться…
        Те последние ясные дни догорающего лета были наполнены поистине волшебными ощущениями ипереживаниями. Много позже, перебирая их впамяти, Кирочка всегда чувствовала прилив необыкновенной сердечной теплоты - главным героем этой удивительной истории насамом-то деле никогда небыл тот скейтбордист, эта история повествовала лишь оних двоих - оНетте иоКирочке, потому что небыло вней совершенно никаких событий, вкоторых скейтбордист принималбы непосредственное участие - только музыка, летящая издинамиков маленького кассетника сручкой, только тонкая голубизна летних сумерек, только дивный сказочный поющий итрепещущий мир, созданный воображением двух семнадцатилетних девчонок.
        - Расскажи мне, - любила говорить Нетта, усаживаясь надиван сногами иводворяя рядом какую-нибудь уютную плюшевую игрушку, - утебя хорошо получается. Расскажи мне про нас… Как будтобы мы вместе…
        ИКирочка рассказывала, призывая напомощь всю титаническую мощь своей фантазии - она выдумывала замысловатые приключенческие сюжеты сучастием Нетты искейтбордиста; легко инепринуждённо перемещая их вовремени ипространстве, селила вдивно прекрасных краях; вмгновение ока они перевоплощались вбродячего музыканта икрасавицу-графиню, вкороля инежную пастушку, вкомандира космических войск изагадочную инопланетянку - лишь одно оставалось неизменным, всегда ивезде, вобрамлении колдовских лесов инаборту сверхсветового звездолёта, при встрече этих двоих охватывала такая великолепная, торжественная, эстетически совершенная страсть, что острая кинжальная грусть - мгновенное озарение - вспыхивала порой вмыслях юной сказочницы или её единственной слушательницы - это невозможно! Этого небудет. Ни сНеттой. Ни сКирочкой. Никогда-никогда… Насвете, наверное, нет мечты более прекрасной иболее неосуществимой, чем первая девчоночья мечта олюбви.
        7
        Поступив напервый курс, Кирочка неочень утруждала себя мыслями отом, чем она будет заниматься поокончании университета. Отец часто укорял её заотсутствие конкретных планов.
        - Нельзя быть такой беспечной, - увещевал он, - плывя потечению невозможно ничего достичь, ты витаешь воблаках, жизнь втвоих глазах похожа накакой-то лиловый туман, назыбкий мираж. Ноэто далеко нетак!
        Как ни старалась, Кирочка немогла заставить себя жить согласно представлениям своего отца отом, как нужно жить правильно. Она попросту неумела рисовать всвоей голове подробный план будущего. Оно всегда представлялось ей нечёткими прямыми парковыми дорожками, аименно лиловым туманом, тихо колышущимся, загадочным, зовущим… Она внутренне была больше согласна сосвоей матерью. Женщины обладают глубоким интуитивным понятием омире. Если мужчине непременно нужно что-то знать, то женщине иногда вполне достаточно просто верить.
        Это было главное противоречие вКирочкином сознании: отец учил её, продумав всё наперёд, уверенно идти кнамеченной цели, идти прямо, неостанавливаясь инесворачивая, если понадобится - напролом; амама говорила, что самое важное вжизни всегда устраивается само, иникогда нестоит суетиться, ломиться вовсе двери ипробивать дорогу лбом, нужно только быть внимательным ктем возможностям, которые предлагает, словно невзначай, сама судьба.
        Параллельно сучёбой Кирочка устроилась работать азакусочную. Это было самое обыкновенное заведение быстрого питания, где подают пиццу, багеты, начинённые зеленью, иохлаждённые газированные напитки. Ей выдали форму - брюки сремешком, стягивающимся наталии, клетчатую рубашку скоротким рукавом икозырёк скрупным изображением логотипа компании. Делать нужно было всё: Кирочка ходила туда-сюда между рядами столиков, протирала их, смахивала крошки ивыбрасывала вмусорный бак, стоящий прямо вцентре зала, огромное количество бумажной одноразовой посуды.
        Больше всего Кирочке нравилось мыть стёкла. Это всегда приносило удовлетворение потому, что она стразуже видела результат своего труда - напрыскав изпульверизатора намутное откасаний пальцев иуличной пыли стекло специальный состав, она быстро-быстро растирала его сухой тряпкой, и - очудо! - стекло наглазах становилось абсолютно прозрачным, гладким, сверкающим как кристалл!
        Заведение было небольшое, иработали обычно вдвоём. Кирочка ипарень закассой. Унего была какая-то более высокая должность, ион очень ею гордился. Ему больше ненужно было вытирать состолов ивыкидывать объедки - его функции заключались вобслуживании посетителей заприлавком - он варил кофе, упаковывал пиццу ивзбивал наспециальной установке ароматные пенистые молочные коктейли - его работа была гораздо более чистой иприятной, чем Кирочкина, кроме того, он чувствовал себя внекотором роде начальником иникогда негнушался тем, чтобы немного её погонять.
        - Давай-давай, шевелись, вон там столик крайний неочень блестит, протри-ка его ещёраз.
        Парень утверждал, что он сам «дорос» доэтой своей почётной должности; акогда он только пришёл взакусочную, два года назад, иему приходилось, как Кирочке, собирать состолов ивыносить мусор.
        - Ты хочешь стать управляющим? - спросил парень Кирочку как-то раз ранним утром, когда вих крохотном бистро ещё небыло ни души.
        Кирочка очень любила эти поистине волшебные минуты, когда оранжевые лучи медленно поднимающегося солнца, беспрепятственно проходя сквозь чисто вымытые ею стекла, ложились настолики икафельный пол яркими золотыми дорожками. Втакие минуты ей нехотелось ни скем разговаривать, только стоять, застыв, стряпкой или сошваброй вруках, инеотрывно глядеть влицо сияющему новому дню, так властно ивесело вступающему всвоим права.
        - Анадо хотеть стать управляющим? - спросила она, досадуя насвоего коллегу, так грубо нарушившего это хрупкое очарование стекла, света итишины.
        - Ну… вообще то да, - ответил парень, слегка опешив. - Учеловека должна стоять цель. Хотябы маленькая, надень, надва, нанеделю. Достигнешь этой маленькой, ставь новую, побольше. Итак без конца. Непонимаю, как жить по-другому?
        - Ауменя нет целей, - ответила Кирочка, отнечего делать вдесятый раз протирая столик, - только мечты.
        - Ичем одно отдругого отличается? - удивился парень. - По-моему разницы нет. Ведь цель - это некое представление обудущем, имечта - тоже. Суть одна. Только слова разные.
        Кирочка задумалась. То, что говорил парень было правильно, новсё-таки несовсем.
        - Мечта - это когда оттебя вообще ничего независит, - сказала она. - Вот я, кпримеру, мечтаю встретить когда-нибудь одного своего бывшего одноклассника, ноя ни номера телефона его незнаю, ни адреса… Это неможет быть целью, ведь я ничего немогу активно делать для того, чтобы моё желание осуществилось, я могу только думать обэтом иногда, и, быть может, это случится.
        - Мечтательница… - пробормотал парень немного презрительно, - я всё предпочитаю держать всвоих руках. - Он немного помолчал, сердито переставляя что-то наприлавке, потом снова поднял голову, - азачем тогда ты работаешь здесь? Ради чего?
        - Незнаю, - Кирочка пожала плечами, - девочки изгруппы мне посоветовали, ия решила попробовать…
        - Апожизни кем хочешь стать?
        Кирочку сошколы этот вопрос неизменно ставил втупик, она никогда немогла толком нанего ответить.
        - Я уже есть, - сказала она, глянув напарня из-под козырька. Ей нехотелось продолжать разговор, может, ещё оставалось несколько драгоценных минут допервого посетителя, иона охотнее потратилабы их нато, чтобы полюбоваться солнцем…
        Юноша передёрнул плечами.
        - Странная ты какая-то. Ненадо тебе ничего. - Он раздражённо взмахнул тряпкой, вочередной раз протирая металлический поддон кофемашины, который итак был ещё по-утреннему чист - ни капельки, ни пылинки, - Будто сидишь иждёшь, что ктебе придёт волшебник, который всё, что угодно, может сделать одним мановением руки. Глупо.
        Ничего ему неответив, Кирочка медленно пошла вдоль ряда столиков, навстречу яркому рассвету, льющемуся взал сквозь чистые стёкла. Звякнул колокольчик навходной двери - час пробил - первый посетитель вошёл вбистро ирешительным шагом направился кприлавку.
        8
        Когда наступила зима, Нетта влюбилась вдругого мальчика. Зимой никто некатается наскейтборде. АНетте просто необходимо было постоянно быть вкого-нибудь влюблённой, без этого она как будтобы теряла свою цельность - есть такие неугомонные женские натуры, для которых состояние влюблённости является своего рода наркотиком, иони стремятся постоянно его всебе поддерживать икультивировать.
        Зима стояла тёплая, слякотная. Небо снизилось, став похожим настарую посудную губку. Лохматое, оно висело клочьями. Рукава грязных дорог наполнились колючим серым снегом. Чтобы поддерживать полы взакусочной втребуемой чистоте, Кирочке приходилось хвостом ходить закаждым посетителем заведения, стирая сосветлого кафеля свежие разводы уличной грязи. Даже мытьё стёкол больше нерадовало её - утра были побольшей части такими тусклыми ибесцветными, что ради них нестоило стараться… Весь мир напоминал засиженное мухами зеркало. Только парень заприлавком суетился иулыбался как прежде. Его путь, видимо, всегда, влюбое время года исуток, освещала прекрасная, сияющая ярче солнца мечта стать управляющим.
        Морозы грянули совершенно неожиданно, всамом конце зимы, когда никто их уже неждал. Всчитанные дни город преобразился: просветлел, засиял, став вдруг чистым, звонким. Отделанные стеклом иметаллом небоскрёбы центра стояли внеподвижном стылом воздухе словно драгоценный хрустальный сервиз, иперламутровое небо, отражаясь вних, дарило им восхитительно нежную игру света.
        Дорожки впарке были похожи накоридоры сказочного замка, повечерам особенно, когда сумерки начинали едва заметно голубеть. Мороз обладает удивительным свойством - всё, охваченное им, как будто замирает, заостряется; линии становятся резче, чётче.
        Привычка бродить попарку уКирочки иНетты сохранилась: пусть теперь центральная аллея, занесённая снегом, превратилась внечто совершенно иное иуже ничем ненапоминала олете, музыке, скейтбордистах… Это всё осталось где-то вдругом измерении, которое никак невозможно было совместить свеличественным молчанием заиндевелых деревьев ипустых холодных скамеек.
        Подруги, прогуливаясь, шли сквозь прозрачную стынь морозного воздуха. Аллея впереди была белая, ветви деревьев - словно карандашные линии наальбомном листе. Небо - как абажур изтонкого молочного стекла.
        - Смотри, какая белая дорога.
        Кирочку охватило необыкновенно счастливое испокойное чувство. Нетта показалась как никогда дорогой, близкой. Всё вокруг вэтот миг было так прекрасно… Два цвета - чёрный ибелый открыли истинное многообразие своих бесчисленных едва различимых оттенков. Ни одна ветвь нешелохнулась. Несколькими тонкими профессиональными штрихами внебе над парком обозначились высоковольтные провода. Мир запечатлелся всознании захватывающе подробным графическим рисунком.
        - Я хочу, чтобы эта белая дорога некончалась никогда! - прошептала Кирочка, охваченная стихийным порывом упоения созерцанием.
        Как хорошо былобы идти вот так далеко-далеко, без цели ибез направления побелой-белой дороге. Вместе сНеттой. Очём-то говорить - легко исвободно. Недумать ни опрошлом, ни обудущем. Осязать воздух. Топить взгляд впрозрачности.
        - Почему? - спросила Нетта.
        - Незнаю. Мне просто очень хорошо сейчас. Стобой, - тихо, чтобы ненарушить торжественность мороза, ответила Кирочка.
        Дальше шли молча. Аллея кончилась иповернула. Кирочка кинула последний взгляд наотрезок оставшейся позади Белой Дороги. Её перспектива открылась точно также, как минуту назад. Отсюда она снова казалась бесконечной. Царственные деревья смыкались вдали. Итогда Кирочке пришла мысль, глупая иневозможная: если сейчас побежать обратно, вернуться нато самое место, где посетило её то странное умиротворенно-меланхоличное чувство, можно испытать его снова…
        Они свернули вбоковую аллею. Она медленно поворачивала навсём своём протяжении, и, оглядываясь назад, уже нельзя было видеть сходящуюся вточку белую бесконечность, такую прекрасную ижуткую… Стеклянный воздух был ломок. Тонкий как волосок месяц сиял настальном небе.
        - Я обязательно вернусь туда… - сказала Кирочка пылко, сама непонимая, что именно имеет ввиду.
        9
        Нетта, несомненно, по-своему ценила беззаветно преданную ей Кирочку, бесконечно трогательную вэтой самоотверженной роли восхищённой тени. Ноона никогда неупускала случая продемонстрировать какое-нибудь своё превосходство над подругой, реальное или мнимое. Будь то пятерки засочинения, умение писать одинаково быстро обеими руками или придумывать заминуту большее количество синонимов кслову - Нетта всегда будтобы невзначай акцентировала внимание насвоих победах изамалчивала Кирочкины. Теперь, когда девчонки повзрослели, внимание противоположного пола стало для них особенно важным - Нетта ненавязчиво сумела утвердить своё лидерство ивэтом деликатном вопросе.
        - Длинные ноги, - сумным видом вещала она, - это скорее недостаток, чем достоинство, - Нетта сделала паузу, подыскивая подходящий аргумент. - Иногда они даже мешают людям вобщественном транспорте, - Она смотрела наКирочку, вовсю ширь распахнув свои честные глаза, и, вероятно, свято веровала всобственную правоту. - Вот, бывает, идёшь посалону автобуса - атам ножищи чьи-нибудь отстенки достенки разложены…
        Нетта умела сформулировать свои умозаключения так, что звучали они почти доброжелательно, полушутливо, иКирочка почти никогда необижалась; кроме того, Нетте достаточно было сделать какую-нибудь приятную мелочь, подарить брелок или красивую ручку; Кирочкино сердце таяло, ивиновная тотчас бывала прощена.
        - Большой рост вообще некруто, - философствовала она, глядя наКирочку снизу вверх, - миниатюрные девушки нравятся парням гораздо больше, их инаруках легче таскать. Мужчины жить немогут без того, чтобы мнить себя силачами ивеликанами, анасамом-то деле ищут где попроще, просто вжизни вэтом непризнаются; мужчина поприроде защитник, ималенькая девушка лучше помогает ему утвердиться вэтой роли. Авот большая… Ноты неотчаивайся, - резюмировала Нетта сневинной подбадривающей улыбкой, - каблуков неноси, прячь голову вплечи, когда спарнями знакомишься… Ивсё будет важуре! Вот увидишь!
        Нетта смешно съёжилась, демонстрируя только что предложенный способ уменьшиться вросте. Кирочке неожиданно подумалось, что она похожа нанахохлившуюся утку. Ноона нестала ничего говорить подруге, только вздохнула, вочередной раз смерив печальным взглядом свои торчащие из-под куцей клетчатой юбчонки непомерно длинные итонкие ноги сузловатыми детскими коленками.
        10
        Так случилось, что Кирочка познакомилась вметро смолодым человеком. Она стояла, как предпочитает молодёжь, около самой двери, опираясь поясницей наторец сидения. Юноша вошёл, и, несмотря нато, что ввагоне было достаточно просторно идаже оставалось несколько сидячих мест, встал именно напротив Кирочки, прислонившись кторцу другой скамьи сходным образом.
        Несколько перегонов они ехали так, иКирочка заметила, что парень неотрывно смотрит нанеё. Ей сделалось приятно инемного нервно. Сней никогда прежде незнакомились вметро. Носейчас (она чувствовала) это произойдёт.
        Так ислучилось. Юноша вышел извагона вместе сКирочкой ипопросил унеё номер телефона. Он был немного ниже её ростом, ноона неусмотрела вэтом ничего плохого.
        Через несколько дней юноша ей перезвонил ипредложил встретиться вкафе. ИКирочка - ах, наивность! - решила взять ссобой свою единственную подругу, что называется, «для моральной поддержки». Подумать только - её пригласили нанастоящее свидание! Снею такое происходило впервые, иона испытывала поэтому поводу сильные эмоции.
        Дело было весной. Город сиял насолнце задорным глянцем мокрых улиц. Небо было свежее, яркое. Кирочка надела хорошенькие новые сапожки насовершенно плоской подошве, купленные посовету Нетты специально для первого свидания, идаже постаралась строгательным юным кокетством подобрать себе новый вязаный берет ивтон ему цветастый шейный платок. Собиралась она очень долго, вертелась перед большим зеркалом вприхожей так исяк, ивсё ей казалось, что этот платок можно былобы повязать илучше…
        Для встречи выбрали недорогой студенческий кафетерий недалеко отцентра. Сначала всё шло просто замечательно. Молодой человек заказал девушкам разных пирожных и, улыбаясь, смотрел как они ели, асам долго помешивал впрозрачной кружке крепкий горячий чай. Разговор завязался сам собой, без искусственного оживления, каким обычно стремятся прикрыть смущение, без долгих неловких пауз, что часто случаются между малознакомыми людьми - все участники беседы сразу подхватили иболее-менее ровно вели свои роли вней. Нетта была, как она сама считала, несколько полнее, чем нужно, поэтому она быстро отставила пирожные, иговорила больше. Кирочкаже простодушно уплетала, изредка вставляя односложные реплики. Она очень любила пирожные и, увлёкшись, незаметила, что ккончику её носа пристала небольшая звёздочка зефирного крема. Нетта, конечноже, видела всё, новместо того, чтобы деликатно обратить внимание подруги наэтот маленький конфуз, стала делать вид, что тоже ничего незамечает. Кирочка отставила опустевшую тарелку из-под пирожных ивключилась вбеседу. Она выглядела очень забавно скрупной точкой белого пышного крема
насамом кончике носа; она искренне что-то рассказывала, активно помогая повествованию жестами имимикой… Спустя какое-то время молодой человек перегнулся через стол итихо сказалей:
        - Я думаю, тебе стоит взглянуть взеркальце. Ты немного испачкалась…
        Нетта захихикала. Кирочка почувствовала прилив краски ксвоим щекам.
        - Спасибо, - пробормотала она растерянно и, резко поднявшись из-за стола, направилась вдамскую комнату, находившуюся вдругом конце зала.
        Пока Кирочка стояла вочереди - ох уж эти дешёвые студенческие кафе! - из-за центральной колонны ей небыло видно, что происходит застоликом.
        - Девушка, увас весь нос вкреме, - заботливо сообщила Кирочке стоящая перед нею дама.
        «О, Господи…» - подумала она. «Какой позор… Ну, дура… Нестоило набрасываться наэти пирожные… Нетта, вот, она умная… Сидит, ручки сложив, да жеманно хихикает… Именно так иследует, должно быть, вести себя насвиданиях… Нос вкреме… Надоже! Наверное, выгляжу я ужасно смешно».
        Пробившись кзеркалу, Кирочка оценила масштабы трагедии. Как любая молоденькая девушка напервом свидании, она, конечно, преувеличивала, новеё размышлениях, несомненно, присутствовало рациональное зерно. Врядли молодой человек сможет после этого досадного промаха смотреть нанеё, так комично спустившую себя вего глазах снебес наземлю, спрежним поэтическим или рыцарским восхищением… Умывшись, Кирочка как следует высушила лицо бумажным полотенцем, всотый раз поправила шейный платок, и, немного приободрившись, направилась взал.
        Вернувшись, она застала весьма интересную картину. Как будто невзначай Нетта придвинулась ближе кмолодому человеку, иони сидели теперь, почти соприкасаясь плечами. Он оживлённо говорил, вычерчивая пальцем настоле какую-то схему. Девчонка похихикивала икокетливо косила глазами.
        Кирочке стало грустно. Дело было вовсе невэтом юноше. Он неособенно ей нравился. Её поставило втупик поведение подруги. Отойдя немного назад, кколонне, она некоторое время отстраенно наблюдала запроисходящим. Зате недолгие минуты, что Кирочка отсутствовала, Нетта каким-то непостижимым образом умудрилась очаровать молодого человека, ион уже, казалось, даже непомнил отом, что первоначально приглашал насвидание другую девушку… «Вот это я понимаю… Магия вдействии…» - размышляла Кирочка, обречённо припав спиной кколонне иобиженно сопя носом. - «Ведьма. Подлая ведьма! Всё вышло потому, что она его околдовала… Ия сама никогда так несмогу. Мне это попросту недано… Вотбы обладать такой властью над мужчинами…»
        Стоя уколонны, Кирочка смотрела наподругу какбы состороны, выхватывая взглядом разные мимолётные подробности, качание волос, блеск знакомых стареньких часов наруке; ивдруг ей сневероятной ясностью представилось, что она видит эту рыженькую круглолицую простушку впервые иих никогда ничто несвязывало. Ощущение пришлось Кирочке повкусу. «Ненавижу… Вотбы вообще забыть, что она есть насвете. Иникогда невспоминать…» - подумала девушка скаким-то злобным восторгом.
        Делая вид, что ничего непроизошло, Кирочка вернулась застолик. Нетта имолодой человек продолжали болтать исмеяться чему-то так, как будто вовсе незамечали её присутствия.
        Скучая, Кира взяла маленькую, сдвумя зубцами, вилочку ипринялась запоследний сиротливо стоящий всторонке десерт - шоколадный мусс сосливками икомпотной вишенкой наверху. Что ещё делать? Если никто всё равно необращает нанеё внимания, почемубы неподкрепиться?
        - Ну что, осилишь? - насмешливо спросила Нетта, неожиданно повернувшись кней. Юноша улыбнулся.
        Видимо, они оба уже находили её забавной.
        Кирочка почувствовала, что краснеет отярости иунижения. Это уже никак невозможно было стерпеть. Она поднялась, взяла свою сумочку и, никому несказав ни слова, направилась квыходу изкафе. Проходя между столиками, она старалась идти медленно, прямо, высоко держа голову - сохранять достоинство.
        Но, едва оказавшись наулице, она побежала. Кирочка сдетства привыкла превращать избыток чувств вдвижение. Бег всегда помогал ей успокоиться.
        Она бежала, невидя ничего, кроме серой ленты асфальта под ногами, неслась как вдетстве, сердито ударяя подошвами землю, неглядя вперёд.
        - Ну, ведьма! Вот увидишь ещё уменя! Коротышка! Уродина! Посмотрим! Я покажу тебе! Стану такой красавицей, что тебе инеснилось! Мужчины содного взгляда будут влюбляться вменя! - Кирочка брала дыхание, как вхоре, ипродолжала свой монолог ненависти, - Атебя, шкура, я сдам охотникам! Теперь, клянусь, я найду их, даже если их вприроде несуществует! Я сама стану одной изних! Я хочу охотиться наведьм, я хочу всех их перебить, чтобы ни одной неосталось! Ни единой…! Я ненавижу ведьм!
        Повторяя это, как мантру, она бежала ибежала, прохожие глядели озадаченно, некоторые оборачивались; те, кого она задевала, бранились. Кирочка неслась без оглядки, марая пятнами злости нежную ткань весеннего дня, она спасалась отболи бегством, она страдала как вдетстве, когда её махом лишили иледенца, иверы влюдей, она мстила, отпуская втонкое пространство Вселенной свои страшные слова…
        Ивдруг…
        Кирочка сразмаху влетела прямо вобъятия квысокому молодому человеку враспахнутом чёрном плаще. Он видимо, неуспел посторониться.
        - Смотреть надо, куда идёте, - прошипела она, раздраженно иторопливо отстраняясь.
        - Мне смотреть? - раздался приятный иничуть нерассерженный голос, - по-моему это вы неслись как натаран.
        - Почему это натаран? - спросила она сварливо; Кирочка была огорчена происшествием сНеттой, раздосадована нелепым столкновением, ией хотелось выпустить пар. Наверняка ведь она видит этого синеглазого парня впервый ипоследнийраз.
        - Потому что вы тяжёлая ибольшая, - скаля сахарно-белые зубы вобескураживающей улыбке, объяснил незнакомец.
        - Ну знаете… - Только исмогла выдавить возмущённая Кирочка. «Даже посторонние люди ите сразу принимаются надо мной потешаться… Вот невезучая…», подумала она стоской. Вэтот момент Кирочке стало дотого жалко себя, что она громко всхлипнула итутже вытерла нос рукавом, совершенно незаботясь отом, какое впечатление произведёт наслучайного прохожего сясными синими глазами.
        Еслибы тогда Кирочке кто-нибудь сказал, что эта встреча самая главная вовсей её жизни, она, наверное, неколеблясь, назвалабы сказавшего идиотом.
        - Я тот парень, который охотится наведьм, - сказал синеглазый изаржал. Именно заржал - нисколечко нестесняясь, вызывающе невежливо, соткрытым ртом.
        Кирочка знала, что молодые люди, когда хотят познакомиться сдевушкой, частенько используют уловки, порой дурацкие, чтобы заинтриговать, привлечь внимание ксвоей персоне.
        - Вы что, подслушивали? - неуместно возмутилась Кирочка.
        - Вы бормотали довольно громко, - пояснил синеглазый втомже добродушно-шутливом тоне.
        - Вы разыгрываете меня? - Кирочка взглянула нанего ссомнением. Умытое весеннее солнце, выбравшееся изоблаков, слепило её, она приложила ладонь ко лбу. Очистившийся участок неба над головой был такого удивительного яркого светло-синего цвета. Носиние глаза незнакомца были ещё ярче.
        - Нет, - просто ответил он, - иесли вы тоже совершенно серьёзны, говоря, что хотите стать охотником наведьм, то я готов вам помочь. Вон там, - синеглазый махнул рукой вперёд поулице, - находится наш офис. Если вы ещё непередумали, можно пройти собеседование прямо сейчас.
        Кирочка растерялась. Её раздирали сомнения: вдруг этот незнакомец попросту шутник, хохмач, иона попадёт вкрайне дурацкое положение, если поверит ему. Что если вздании «офиса» их будет ожидать компания подвыпивших друзей синеглазого, которые срадостью ему подыграют; один Бог ведает, чем такое приключение может для неё, Кирочки, закончится… Или, хуже того, этот синеглазый - псих; ведь, возможно, никаких ведьм вреальности несуществует - они лишь игра невмеру разбушевавшегося воображения, иКирочка просто случайно встретила наулице человека, разделяющего её болезненные убеждения всуществовании магии - такой вариант тоже неисключён… Пойти куда-то под ручку спсихом - тоже неслишком хорошая затея… Новсё-таки что-то непозволяло Кирочке окончательно подчиниться доводам разума. Тайная, робкая, едва теплящаяся вера вчудеса, наверное. Тихий голос Дракончика Гордона, притаившегося где-то вдалёком закоулочке её души…
        - Собеседование… - пробормотала она, - …Простите, ноя втаком виде… - она начала машинально поправлять растрепавшийся набегу шейный платок, - Невлучшем.
        - Ничего страшного. Как говорится… Зналбы, где встретит меня судьба, оделсябы получше, или хотябы уши помыл.
        Синеглазый снова рассмеялся.
        - Неволнуйтесь, унас всё по-простому. Идёмте. Кстати, меня зовут Билл. Билл Крайст…
        Глава6
        1
        Накурсах подготовки служащих Особого Подразделения понадзору засверхъестественным слушателей набралось человек десять; юношей идевушек - примерно поровну. Кирочка, как ивовсех прежних коллективах, начиная сдетского садика, нестремилась заводить знакомств: вовремя перерывов взанятиях она обычно бродила водиночестве покоридорам или читала книгу. Иникто ей немешал. Это было удивительно, нодругие слушатели тоже неособенно рвались общаться друг сдругом, при встрече доброжелательно кивали, улыбались, идовольно - будтобы всех их специально подобрали понекому таинственному критерию, который можно обозначить как особенно трепетное отношение ксвоему внутреннему одиночеству. Каждый изних занимался своим делом: просматривал новости, слушал музыку, глядел вокно… Иэто было чудесно. Вмаленьком коллективе слушателей необразовывалось парочек, небытовало сплетен, иневозникало никаких конфликтов. Впервые вжизни Кирочка чувствовала себя по-настоящему насвоём месте.
        Нооднажды обычный порядок вещей нарушился. Вперерыве между лекциями кней неожиданно подошла девушка. Она была почти такаяже высокая как Кирочка, спышными точно сахарная вата мелко вьющимися волосами оттенка красной глины, молочно-белым лицом, большими выпуклыми голубыми глазами. Мягкие иокруглые формы девушки плавно обрисовывались под пёстрым ситцевым сарафаном, широкая юбка которого ниспадала почти допят.
        - Здравствуй, - сказала девушка.
        УКирочки сразуже возникло какое-то неприятное чувство; она подумала, что теперь, наверное, всё рыженькие девушки будут вызывать унеё реакцию отторжения, даже если они ни вчём невиноваты. Кирочке стоило большого труда подавить зарождающее желание ответить как-нибудь невмеру резко или безразлично, чтобы девушка поняла, что ей неособенно тут рады.
        - Здравствуйте, - сказала Кира. Обращение на«вы» вответ надружелюбное «ты», решила она, небудет грубостью, нооно сразу отбросит рыженькую красавицу веё попытке сближения нанесколько шагов назад.
        - Меня зовут Аль-Мара.
        Имена слушателей вгруппе практически непроизносились вслух; лекторы нечасто обращались каудитории, аимена называли итого реже, только если случалась необходимость, кпримеру, при ответе навопрос. Поэтому имя, преподнесённое рыженькой девушкой Кире, словно нежный цветок наладони, так вызывающе ярко, откровенно ибеззащитно, почти напугалоеё.
        - Давай иногда будем садиться вместе, - продолжала девушка, - иобменяемся электронными адресами. Если, кпримеру, одна изнас заболеет, то другая сможет переслать ей видео-лекцию или контрольный тест…
        Это было резонно; Кирочке ничего неоставалось, кроме как осторожно кивнуть исуслужливой торопливостью согнать ссоседнего стула свою сумку, чтобы уступить его рыженькой девушке.
        - Спасибо.
        Кирочка почуяла совсем близко отсебя чужой запах. Модная джинсовая сумка сдлинным «языком» обиженно натянула вальяжно расслабленный прежде ремешок, когда хозяйка небрежно повесила её наспинку своего стула. Рюкзак Аль-Мары, вслед засумкой лишившийся отдельного места иопущенный напол, тоже сразу досадливо смялся, съёжился, всем видом своим будто говоря: «Эх, ты… Сдрузьями так непоступают. Яже тебе некакая-то там сумочка дамская, я походный ибоевой товарищ… Эх,ты…»
        Неожиданный стук впрозрачную стенку одиночества настораживает человека точно также, как внезапный стук вдверь. Кирочка чувствовала лёгкую растерянность; она внимательно прочитала свод Правил, который предлагают прочесть каждому, кто собрался поступать вОсобое Подразделение; иКирочка была правильная девочка, она несобиралась ничего нарушать, иесли вПравилах сказано, что «глубокие личные взаимоотношения между служащими недопускаются», значит, неследует подвергать себя лишнему риску их возникновения… Почемуже тогда эта девушка так спокойно кней подходит? Неужели она забыла?
        Кирочке вспомнилось, как Крайст угостил её после собеседования чаем. Они зашли вкакую-то маленькую кафешку свысокими столиками, закоторыми нужно стоять, анесидеть; поболтали недолго, съели попирожному, он спросил её, как всё прошло, апотом, при прощании сказал, подмигнув синим глазом:
        - Только никому нерассказывай никогда, что мы стобой пили тут чай. Теперь нам разрешено общаться только вслужебных целях.
        Идобавил торжественно:
        - Это был единственный наш чай. Первый ипоследний.
        Ирассмеялся. Кирочку поразило тогда, как это он умеет произносить такие грустные вещи стаким беспечным сияющим лицом.
        Кирочка часто вспоминала, очём говорила сней насобеседовании полковник Айна Мерроуз - главный специалист покадровой политике Подразделения.
        - Я вас небуду спрашивать очём-то обыкновенном, - предупредила она, - Только отом, чего вы несможете сказать больше никому. Я попрошу вас ответить намои вопросы смаксимально возможной откровенностью, спешу заверить вас, ни одно слово невыйдет запределы этого кабинета.
        Кирочка немного волновалась; она сцепила руки взамок под столом ивращала большими пальцами.
        - Вы были влюблены? - спросила Айна.
        Кирочка сразу подумала оСаше Астерсе: самым необыкновенным впечатлением её жизни был именно он; засекунду перед её внутренним взором возникло его раскрасневшееся лицо нафоне электронной доски вкабинете физики.
        - Наверное, - ответилаона.
        - Вчём заключались ичем закончились ваши отношения?
        Кирочка молчала; ей хотелось вэтот момент собрать все тонкие прозрачные ниточки собственных воспоминаний, смотать водин клубок ипротянуть Айне - пусть разбирается сама.
        - Отношений как таковых небыло, - сказала девушка.
        - Новы, вероятно, хотели этих отношений?
        - Недумаю… - ответила Кирочка тихо.
        Айна одобрительно улыбнулась.
        - Мне очень нравится, что вы никогда неотвечаете суверенностью; это означает, что вы действительно стараетесь быть откровенной. Чем более чутко человек прислушивается ксебе, тем меньше понимает, что сним происходит.
        Пока Айна Мерроуз записывала что-то вблокнот, Кирочка разглядывала её. Мама заплетала ей вшколу точно такуюже косу - венком вокруг головы - только уАйны волосы были седые, как зола, как грозовое облако, как ледяной кристалл; несколько металлических шпилек удерживали эту своеобразную корону. После школы Кирочка решительно постриглась итеперь носила каре - её тяжёлые тёмные волосы лежали монолитом, незавивались инетопорщились, лишь слегка загибаясь наконцах.
        - Вы когда-либо думали осоздании семьи? - спросила Айна.
        - Я знаю, это запрещено, - сготовностью выпалила Кирочка, - я согласна отэтого отказаться.
        - Неторопитесь, - сказала седва заметной улыбкой полковник Мерроуз, - прежде, чем отчего-то отказаться, надо понять ивнутренне принять все причины, покоторым данный отказ является необходимой мерой. Иначе вам сложно будет потом избежать лишних раздумий исожалений.
        Кирочка кивнула, приготовившись внимательно слушать.
        - Семья очень сильно связывает человека, - начала Айна, - вы недумайте, что запрет насемейную жизнь - наша прихоть; это решение далось руководству очень тяжело; свод Правил вырабатывался долгие годы, методом проб иошибок; назаре существования Подразделения офицерам разрешалось вступать вбрак… Но… Стечением времени стало понятно, что это отражается накачестве их службы нелучшим образом. Умногих возникали серьёзные трудности. Семейный быт диктует человеку определённый стиль поведения, нанего накладывается ряд обязательств, как физических, так иморальных, необходимость исполнять которые рано или поздно начинает ему досаждать; постоянное тесное взаимодействие сдругими людьми ставит человека взависимость отих настроения или состояния, ему сложнее сохранять внутреннее равновесие; конфликты всемейной жизни неизбежны - современем люди привязываются друг кдругу иуних формируются определённые ожидания. Семейный человек всегда «должен» членам своей семьи. Аесли эти ожидания неоправдываются - атак чаще всего ибывает, ведь никто неможет быть точь-в-точь таким, каким его хотят видеть другие - люди начинают
предъявлять друг другу претензии. Ссориться. Обижаться. Ипостепенно между ними отмирает всё хорошее. Поэтому несчастливых семей гораздо больше, чем счастливых. Всемье вот ведь ещё какая неприятность: невозможно всем угодить, для всех ивсегда быть хорошим; отвечая перед многими, всегда приходится кого-то предпочитать икем-то пренебрегать, иначе невозможно… Это ввергает семейного человека впорочный круг бесконечных оправданий. Он крутится как белка вколесе, бестолково суетится, распыляется, ипомере того, как быт внедряется вдуховную сферу человека, захватывает всё больший градус его внимания, внутренний мир человека начинает мельчать, итот глобальный порыв ксозиданию, что изначально заложен вкаждом изнас, постепенно вырождается впогоню замелочами. «Лишьбы всё увсех было хорошо». Разумеется, жизнь обыкновенного человека нелишена красок, она богата событиями инасыщена; обыкновенный человек может быть очень счастлив; ноего счастье слишком ограничено, слишком узко; это совершенно нето счастье, которое испытывает человек, проникший умом втайну материи или устремившийся сокровенной молитвой кнепознанным
вершинам духа. Лишь наедине соВселенной можно проникнуться тем величественным иторжественным чувством гармонии, которое несёт свободное иясное осознание собственного существования. Только при поддержании своего внутреннего мира втаком первозданно незамутнённом состоянии возможно научиться определять, где тонюсенькие ниточки причинно-следственных связей, которыми пронизано мироздание, разорваны неожиданным вторжением магии…
        - Ачто такое магия вообще? - спросила Кирочка.
        - Магия - это иесть нарушение причинно-следственной связи между событиями, ичем маг сильнее, тем наболее грубое вторжение взаконы природы он способен. Простой пример, я всегда привожу его курсантам навводной лекции покурсу «Пути воздействия магии наматериальные объекты»: всем известно, что между двумя сосудами, соединёнными трубкой, закачанный водин изсосудов газ спустя небольшое время распределится равномерно. Такое состояние системы наиболее вероятно, однако, чисто теоретически ничто незапрещает газу оставаться водной половине сосуда, ведь все движения исоударения частиц газа абсолютно случайны. Практически любой маг может усилием воли удержать такой газ водной половине сосуда, т.е. реализовать маловероятное состояние физической системы… Однако, мы отвлеклись оттемы, - строго оборвала сама себя Айна Мерроуз, - как вы уже поняли, наша служба требует глубокого размышления, сосредоточения, ябы даже сказала, аскетизма. Как служение Богу. Тайна ускользает оттех, кто пытается прикоснуться кней походя, между прочим… Носуета - это далеко неединственное неприятное следствие наличия привязанностей, другая
опасность их втом, что они лишают объективности. Кнесчастью, люди склонны вомногом оправдывать родных иблизких. «Своих» и«чужих» всегда мерят разными мерками. Акто знает, как повернётся судьба? Вдруг ваша лучшая подруга окажется опасной ведьмой? Именно поэтому защитник магической справедливости должен быть одинок. Как перед лицом смерти или замиг доотхода ко сну. Только тогда он сможет принять верное решение.
        Кирочка внимательно смотрела наАйну.
        - Любая привязанность - это ещё истрах, - сказала полковник Мерроуз, - люди могут обижаться, злиться, ненавидеть втайне своих домашних, нопри этом, как ни странно, они всё равно безумно боятся их потерять. Привычка клюдям иобстоятельствам гораздо страшнее привычки кматериальным вещам; ведь любая материальная вещь может быть очень легко возмещена, ноничто невозместит потери, например, привычного круга общения. Офицер Особого Подразделения влюбой момент должен быть готов кпеременам.
        Айна Мерроуз умолкла ипосмотрела вокно. Мелкий дождь прочертил постеклу несколько тоненьких пунктирных линий. Кирочка смотрела нааккуратно уложенную венком толстую серебристую косу Айны.
        - Погода испортилась, - задумчиво сказала полковник Мерроуз, снова обернувшись кКирочке, - ну исамое главное вы, наверное, уже поняли сами…
        Кирочка опустила ресницы взнак смиренного повиновения мудрости.
        - Скажитемне…
        - Привязанности побольшей части взаимны. Сильнее всего люди боятся расставаний. Поэтому наличие семьи - это ещё иответственность зачужой страх, зачужую боль, которую офицер Особого Подразделения может причинить, скажем, своей гибелью… Наслужбе может случиться всякое… Мы свободны исчезнуть, пока нам некого бросать.
        Айна снова замолчала, перебирая пальцем посенсорной панели, встроенной врабочий стол.
        - Убольшинства поступающих вызывает вопросы самое последнее Правило всписке, самое знаменитое наше Правило, - полковник Мерроуз подняла глаза иулыбнулась, тонко, седва уловимой грустной иронией, - я говорю, как вы, наверное, догадались, оПравиле Одной Ночи…
        Кирочка опустила глаза. Ей показалось, что Айна вот-вот спросит отом, случалисьли веё жизни когда-либо ночные свидания… Но, кеё большому облегчению, никакого вопроса непоследовало.
        - Это Правило тоже плод долгих раздумий нескольких поколений руководителей, - продолжила полковник Мерроуз будтобы немного виновато, словно оправдываясь зачто-то перед Кирочкой, - Был даже период, когда отофицеров требовали полного воздержания… Ксчастью, отэтого быстро отказались. Слишком много возникало ненужных эксцессов. - Айна слабо улыбнулась, - Для вас ведь несекрет, что человек при всей его высокой организации сознания продолжает оставаться существом биологическим… Иунего возникают определённые потребности, обусловленные инстинктами. Попытки переспорить собственную природу вбольшинстве случаев заканчиваются плачевно; синстинктами мудрее сотрудничать, чем бороться. Они сильнее нас. Им миллионы лет. Вы ведь понимаете, очём я? Так вот: физические отношения спротивоположным полом незапрещены. Есть только одно простое правило: партнёры должны быть случайными. Их может быть сколько угодно, лимита несуществует, носкаждым позволено провести только одну ночь. Единственную. Иэта ночь должна стать окончательной точкой вотношениях. Больше никаких звонков, никаких электронных писем… Ничего. Это тоже
профилактика привязанности.
        2
        Доверие рождается трудно; прежде чем позволить кому-то дотронуться досамого нежного, чувствительного, беззащитного, того, что исам-то трогаешь сопаской, словно языком лунку отвырванного зуба, придётся слой заслоем снять ссебя плотную упаковку, запечатанную прошлым, обидами, предательствами, разочарованием…
        - Выпьем чаю? - спросила водин издней после лекции Аль-Мара.
        - Так нельзяже… - встревожилась Кирочка.
        - Кто тебе сказал? - Легкомысленный смешок.
        - Крайст… Вообще нельзя питьчай.
        - Ну, сКрайстом, может, иправда нельзя, - согласилась Аль-Мара, улыбнувшись случайной категоричности Кирочкиной формулировки, - он парень… Это совсем другое, опасностей больше… Анам стобой… Почемубы невыпить чаю, всамом деле?
        Кирочке, конечно, хотелось иметь друга, нобоязнь быть отвергнутой навсегда поселила вней робость при сближении слюдьми. Кто их знает, вдруг они, заполнив, как всвоё время Нетта, часть её внутреннего одиночества, будут также мучить её, раскачивать душу, то уходя, то вновь возвращаясь?
        Аль-Мара была удивительной; когда она говорила, её глаза премилым образом округлялись; Кирочке хотелось смотреть нанеё беспрерывно, каждую мелкую привычку Аль-Мары, будь то покусывание губы отволнения или потребность рисовать наполях конспектов, едва успев заметить, Кирочка уже находила очаровательной. Она снова увлечённо наблюдала объёмный многомерный процесс; плавные покачивания копны густых пышных как пена кирпично-русых волос, исполненную достоинства грацию нежных пухлых плеч; Кирочка жадно вбирала всебя улыбки, жесты, приятный немного гнусавый голос. Уэтого восхитительного процесса было имя. Аль-Мара. Ко всему прочему, эта девушка обладала незаурядным талантом рассказчицы - заслушавшись, можно было просто-напросто забыть овремени, так мастерски художественно иреалистично раскрывалось пространство повествования, что слушатель будтобы сам оказывался наместе событий…
        Кирочка сначала сосредоточенно сопротивлялась сближению, новскоре сдалась - обаяние Аль-Мары было непреодолимо.
        - Чай, кофе, пирожные? - спросила она, шаловливо присаживаясь набарный стул.
        - Кофе, - сказала Кирочка, - чёрный, несладкий.
        - Ая буду чай идва эклера. Возьми иты себе ещё что-нибудь, - схитрым прищуром приcоветовала Аль-Мара, - пить голый кофе скучно.
        - Какже правило, непомню номер, ну, короче… Где сказано, что неследует потакать своим гастрономическим слабостям. Внедрение втонкий мир требует умеренности вудовлетворении желаний… - робко напомнила Кирочка.
        - Вот когда вспомнишь номер, тогда я ибуду соблюдать это правило, - расхохоталась Аль-Мара; её солнечно-медные волосы разгорались впотоке света изокна, делая небольшую кафешку будтобы чуть светлее.
        - Насамом деле всякое желание, которое ты отрицаешь, отэтого только становится сильнее, - изрекла она, придвигая ближе принесённое официанткой блюдо спирожными, - поэтому, чтобы нестать навеки заложницей эклеров, иногда я позволяю себе их есть.
        Кирочка задумчиво болтала малюсенькой ложечкой всвоём пахучем эспрессо. Это было совершенно бесполезное действие - сахара вчашечку она неположила, аккуратной пирамидкой кубики лежали насалфетке рядом. Всловах Аль-Мары бесспорно было разумное зерно; все несбывшиеся желания так или иначе остаются вдуше, некоторые застывают, превращаясь вкамни сожалений, некоторые продолжают жить, только тихо, тайно, они ждут своего часа, словно бутоны или набухшие почки.
        - Ну, ладно, уговорила, - угрюмо заключила Кирочка, - я закажу тирамису.
        Аль-Мара была втеле иневпример многим девушкам ничуть нестеснялась этого; двигалась она так легко ивесело, что состороны казалось, будто она даже получает особенное удовольствие отсвоих немодно женственных пышных форм.
        Аль-Мара нелезла засловом вкарман, идля всех, даже для Крайста, любившего подтрунивать над курсантами, особенно над девчонками, незамедлительно находила такойже искромётный, остроумный инахально-шутливый ответ. Кирочка очень этому завидовала; сама она, если над ней смеялись, стеснялась, терялась изастывала смрачной страдающей миной…
        Аль-Мара совсеми вгруппе держалась приветливо идоброжелательно, улыбалась лучисто идевушкам, имолодым людям, нотолько она никогда некокетничала, незаводила разговоров омужчинах иотношениях, среди всех её историй, рассказанных Кирочке, ненашлось ни одной, посвящённой какому-либо чувству её юности - она упорно игнорировала эту тему, так, словно никогда всвоей жизни невлюблялась идаже недумала обэтом.
        Кирочка ничего неспрашивала, хотя ей, конечно, было любопытно; она даже осмелилась поделиться сАль-Марой своей маленькой сбивчивой историей про Саша Астерса, полагая, что той будет проще раскрыться вответ.
        НоАль-Мара только нахмурилась, выслушав, вежливо покивала, азатем плавно перевела беседу надругое. Кирочка почувствовала, что после этого разговора Аль-Мара нанекоторое время будтобы отдалилась, отгородилась едва ощутимой холодностью, иновых попыток расспросить подругу оеё любовном прошлом предпринимать нестала - она решила, что здесь кроется какая-то тайна, призрак прошлого, воскрешать который, возможно, недоставляет Аль-Маре радости; крайне бестактно добиваться отчеловека откровенности натом этапе отношений, накотором он кней ещё неготов. Захочет, сама расскажет.
        - Кстати, сегодня, если мне неизменяет память, мы должны приехать кКрайсту напримерку формы для Большого Парада, - сказала Аль-Мара, слизав спальцев крем.
        - Что-то такое припоминаю, - отозвалась Кирочка, копаясь всумке.
        - Он назначил нам встречу всквере напротив Храма Истинной Веры. Вшесть, - Аль-Мара глянула нанаручные часы, - сейчас половина пятого, мы успеем без спешки добрести пешком иещё даже посидеть там налавочках, съесть помороженому.
        - Ты, видимо, решила окончательно ибесповоротно меня совратить, - буркнула Кирочка сшутливым гневом.
        - Нет, всего лишь немного поддержать пошатнувшееся равновесие между твоим желанием следовать своим порывам итвоей решимостью их подавлять, - рассмеялась Мара вответ, пуская фонтаны искристой радости изсузившихся вщёлки глаз.
        Позолоченные купола Храма Истинной Веры среди тёмной зелени вековых дубов ярко сияли влучах солнца; вокруг Храма, нонерядом, авсё-таки нанекотором расстоянии высились громадные небоскрёбы, будтобы они предусмотрительно отошли всторону, дабы незатмевать своим титаническим ростом величия обители божьей.
        Начистых выкрашенных белой краской скамейках вуютном скверике перед Храмом вэтот предвечерний час почти небыло свободных мест. Несмотря навесенний прохладный ветерок, маленький островок покоя имягкой листвы среди отвесных железобетонных стен мегаполиса пользовался угорожан большой популярностью. Одну скамейку заняла группа молодёжи: длинноволосый парень наигрывал нагитаре, вокруг него сгрудилось человек пять слушателей. Другую скамейку облюбовали интеллигентные старушки скрохотными собачонками вкомбинезонах. Натретьей сидел пожилой мужчина сноутбуком.
        Аль-Мара иКирочка, купив вкиоске неподалёку два сахарных рожка, заняли свободный край скамейки.
        - Инехолодно вам мороженое есть? - осведомился Билл, появившись уних заспинами.
        Отнеожиданности Кирочка чуть невыронила рожок. Аль-Мара рассмеялась.
        - Да брось, Крайст, таким горячим штучкам, как мы, просто необходима система охлаждения.
        Ссияющей улыбкой Билл обратился кКирочке.
        - Дай лизнуть.
        - Нет, - смерив Крайста подозрительным взглядом, она инстинктивно приблизила руку срожком кгруди, будто боясь, что его отнимут, - кто знает, какие утебя там микробы наязыке…
        - Бука, - сказал Крайст, - Мара, может, ты поделишься?
        - Держи, - та сразу протянула ему рожок, - Отменя если иубудет, то я только порадуюсь.
        Она хлопнула себя поналитой, туго обтянутой голубой джинсой, ляжке ирассмеялась.
        - Ты любишь мороженое? - спросила Кира; некоторое время она смотрела, как Крайст ест, апотом отвернулась, почувствовав необъяснимое стеснение оттого, что позволила себе наблюдать это процесс…
        - Незнаю, странно звучит, любить мороженое, это слишком высокий глагол для обыкновенной еды, я вообще никак кмороженому неотношусь, я недумаю онём столько, чтобы как-либо формулировать нашу взаимосвязь, вот сейчас я его проглотил, ивсё, оно перестало для меня существовать.
        - Мороженое превращается вощущение, - сказала Аль-Мара задумчиво, забрав уКрайста рожок итутже медленно облизав его, - итолько потом перестаёт существовать. Оно переходит внаши положительные эмоции - это его вторая жизнь… Может, имы вочто-то перерождается, когда умираем…
        - Да ну вас, - фыркнула Кирочка, - давайте ещё гражданскими правами наделим мороженое, - она встала соскамейки ивыбросила вурну шуршащий пакет из-под своего сахарного рожка, - надоело тут сидеть, идёмте.
        Когда они вошли поприглашению Билла внебольшой кабинет сэлектронной доской инесколькими школьными партами, девушки сразуже заметили наодном изразбредшихся вбеспорядке стульев большую картонную коробку.
        - Примерьте, - велел Крайст, протянув её Кирочке.
        Она отогнула плотные картонные ушки изаглянула внутрь. Там лежала очень аккуратно сложенная, по-видимому, недавно пошитая одежда. Изкоробки приятно итонко пахло новым. Кирочка взяла одну извещей иразвернула. Это был китель: необыкновенно изящно скроенный, невиданного роскошного металлически-серого оттенка, изкакого-то особенного удивительно лёгкого, тонкого иприятного наощупь сукна.
        - Красивый… - прошептала Кирочка, свосхищением проводя пальцами поматериалу. Аль-Мара нетерпеливо выглядывала из-за её плеча, тоже желая поскорее увидеть подарок.
        - Вас, девчонок, хлебом некорми, дай обновку примерить. Вновехоньком платье вы подходите кзеркалу каждый раз стакой надеждой, словно ожидаете увидеть себя полностью перерождёнными, неожиданно прекрасными. Сдаётся мне, что именно это ваше предвкушение волшебного преображения изаставляет вас часами мерить шмотки вмагазинах…
        - Восхитительное ощущение, - пробормотала Аль-Мара, попримеру Кирочки исследуя материю наощупь, - будтобы гладишь пегаса, или ещё нечто подобное, неземное… Мне кажется примерно так это ибывает…
        - Эксклюзивное сукно спримесью шёлка, - пояснил Билл, - Оно создано специально для формы Особого Подразделения.
        - Нозачем нужна форма, если подразделение тайное? - спросила Кирочка.
        - Исключительно для удовольствия. Есть унас такая красивая традиция: каждый год проводится Большой Парад - мы все собираемся вместе, чтобы взглянуть друг другу вглаза, поделиться впечатлениями отслужбы - полнее почувствовать своё единство. Поверьте, каждому изнас вглубине души просто необходимо знать, что он неодинок перед лицом Тайны. Большой Парад - это восхитительное приключение. Ия вам даже немного завидую, девчонки, потому что мой первый Парад впечатлил меня просто невероятно, неприпомню, чтобы я когда-либо ещё так ясно иполно чувствовал, что живу…
        Вкоробке лежали ещё форменные блузки дымчато-розового оттенка, двое брюк, две пары высоких сапог изтонкой матовой кожи ифуражки сблестящими пластиковыми козырьками.
        Пока девушки облачались вформу, Крайст, вежливо отвернувшись, курил изадумчиво любовался попеременно видом изокна иотражением происходящего унего заспиной взеркальной поверхности портсигара.
        Заметив это, Аль-Мара запустила внего фуражкой. Билл увернулся и, улыбаясь, как всегда, обескураживающе невинно, отпарировал напредъявленные ему обвинения:
        - Доверие между офицерами Особого Подразделения подразумевает отсутствие всяческого стеснения, наша нагота приобретает свой волшебный исокровенный смысл только тогда, когда мы подразумеваем под ней свою сексуальность; мало кому придёт вголову стесняться снять ссебя одежду, кпримеру, вкабинете врача.
        - Отсексуальности трудно абстрагироваться, если вообще возможно, - сказала Аль-Мара холодно, она подобрала свою фуражку иподошла кзеркалу, висящему настене. Кирочка успела заметить: взгляд подругиного отражения втот момент был суров имрачен.
        3
        Погода была ветреная. Поасфальту, шурша, полз дубовый лист. Упёршись вносок Кирочкиного сапожка, он остановился. Крайст вышел следом, он зажмурился насолнце, ивесенний ветер, ударив ему влицо, разметал перышки тёмно-русых прядей налбу. Отогнутая ветром пола его распахнутого пальто ненароком погладила Кирочкину руку - она тутже сделала шаг всторону.
        - Может, дождь надует, - задумчиво изрек Билл, взглянув нанебо.
        Кирочка заметила, что накаблуках она немного повыше его, иэто внезапное открытие доставило ей неизъяснимое удовольствие.
        Чтобы сесть вмашину, им пришлось недолго пройтись бок обок потротуару. Этих нескольких десятков шагов девушке хватило, чтобы вдоволь насладиться своим превосходством вросте. Вероятно, тщеславные переживания отразились унеё налице; какбы иначе Биллу удалось, словно побумажке, прочесть её мысли:
        - Намой взгляд, совершенно незачем культивировать лосизм вприроде, - ехидно заметил он, оценивая взглядом величину каблука её весенних полусапожек.
        - Чтоже я могу поделать, если мне нравится такая обувь, - исполненным гордости идостоинства голосом заявила Кирочка; она решила про себя неподдаваться напровокации Крайста иневыглядеть задетой, какбы он ни пытался её высмеять. Очень возможно, изавел-то он свою шарманку-постебушку потому только, что сам чувствовал себя неуютно, идя рядом снею. Ну да, недолюбливают мужчины слишком высоких девушек…
        Сгруппировавшись, Кирочка уместилась напереднем сидении. Её острые, обтянутые чёрным капроном коленки упёрлись впереднюю панель.
        - Там внизу где-то должна быть ручка… - услужливо подсказал Крайст, - отодвинь сидение, тебе сразу станет гораздо удобней, - наблюдая затем, как Кирочка, склонившись, возилась снесовсем, по-видимому, исправным, механизмом, он добавил, - утебя исключительно длинные ноги, Лунь… Признаюсь, это первое, что я заметил вдень нашего знакомства. Собственно, сей факт иподтолкнул меня ктому, чтобы прервать твой стремительный полёт вдоль потротуару маленьким столкновением…
        - Так это небыло случайное столкновение, ты нарочно меня схватил? - резко выпрямившись, снегодующим изумлением воскликнула Кирочка.
        - Да, признаюсь, - всиних глазах Крайста бесновалось веселье, словно волны наповерхности бескрайнего моря, - столкновение было вполне себе запланированное, аты разве против?
        Кирочка молчала насупившись.
        - Неужели я неспас тебя отскучной жизни среднестатистического человека? Имеютли мои изначальные побуждения теперь хоть какое-то значение?
        - Может инеимеют, - согласилась она мрачно, - только их всё равно никуда неденешь. Всё, что ты когда-либо думал, переживал, мечтал… Любая твоя мысль оставляет след. Шрам. Пусть едва заметный, пусть ты сам онём уже непомнишь, ноон есть… - она умолкала ичерез некоторое время добавила, - Вот, значит, как вы, мужчины, нас воспринимаете! Пока наяйца вам ненаступишь, ивнимания необратите,да?
        Крайст рассмеялся.
        - Всамую точку! Завсех мужчин нескажу, конечно, нолично я примитивен как топор: люблю солёные анекдоты, сочные бифштексы игорячих женщин, ипусть хоть сам чёрт читает псалтырь замою падшую душу!
        Кирочка сидела, нахохлившись, словно голубь навентиляционном люке - поток воздуха из-за опущенного стекла ерошил ей волосы. Умопомрачающая вспышка озарения разогнала намиг мысли; девушка растерялась, незная, скакой стороны кэтому озарению подступиться, чтобы оно, невыносимо яркое, как рождение сверхновой, необожгло её своим леденящим светом.
        - Получается… - сусилием выговорила она, - …Ты, Крайст, изначально рассматривал меня всего лишь… как кандидатурудля…
        - Нестану скрывать, это была моя первая мысль, - спокойно ответил Билл, - Когда я увидел тебя, этакого огромного кузнечика, бегущего мне навстречу… Женские ножки - одна измоих многочисленных слабостей. Нопотом, услышав твои откровения оведьмах, я решил, что представить тебя вУправлении будет значительно интереснее…
        Сценарий иного, альтернативного развития событий проскользнул перед внутренним взором Кирочки покадрово, как диафильм. Кафе. Или даже ресторан. Двое зауютным столиком. Шампанское. Ни кчему необязывающая беседа. Номер вотеле…
        Невнятное чувство какого-то тревожного отвращения заставило Кирочку содрогнуться.
        - Недуйся, - сказал Билл почти ласково, подружески, видимо, почувствовав, насколько глубоко он ранил девушку своим неосторожным признанием, - Сексуальное влечение - это биологическая необходимость. Оно возникает независимо отнашего сознания. Инестоит себя винить внём, его нужно просто принять, нато мы илюди, чтобы держать под контролем свои инстинкты…
        Небоскрёбы центра сверкали насолнце невыносимо ярко; словно стрелы, взмывали они внебо, самоуверенные, точёные, лихие. Затекала шея смотреть наверх; итам - только блеск исинева. Синева иблеск.
        - Аль-Мара иногда… пугает меня, - сказала Кирочка, некоторое время спустя, желая чем-то перебить неприятное послевкусие последнего разговора, - унеё был такой… взгляд, когда она поняла, что ты нанас смотрел…
        Крайст усмехнулся.
        - Да я инесмотрел, я так, подразниться немного… АМара… Ну что снеё возьмёшь? Онаже бывшая ведьма.
        Кирочка даже подскочила насидении.
        - Как это возможно?! Разве магов берут вОсобое Подразделение? - перед её внутренним взором тутже промелькнуло зеркало настене сотражённым внём лицом подруги - вглазах утой будтобы приоткрылась намиг невероятная глубина, пропасть, космическая даль, они горели нездешним холодным зыбким светом.
        - Она несовсем ведьма, - пояснил Билл, - она… Какбы это объяснить получше… Есть переходные типы. Существа, способные видеть самые тонкие нити Вселенной, ноненаделённые даром прямого воздействия, проще говоря, предсказатели…
        - Мне она ничего неговорила… - выдохнула Кирочка.
        - Возможно, Мара боялась потерять твоё расположение; людей вбольшинстве случаев настораживает, если они вдруг узнают, что кто-то, скем они так запросто общались - непросто человек…
        4
        Мысль отом, как сложиласьбы её дальнейшая жизнь, еслибы события пошли поиному сценарию, ещё долго тревожила Кирочку. Возвращаясь впамяти кдню ичасу их первой встречи, она каждый раз поражалась, насколько тонким было то лезвие, покоторому прошли они сКрайстом над пропастью… страшной, чёрной пропастью самой обыкновенной развязки… Что, еслибы она небормотала вслух освоей ненависти кведьмам, или Крайст неуслышалбы этого, или необратилбы внимания?
        Всё моглобы случиться совершенно иначе, новышло вточности так - Шом, свидание вкафе, крем наносу, обида неНетту, бег - всё выстроилось впоистине величественную цепь случайностей, столь легко иизящно приведших Кирочку вобъятия Крайста - несколько мгновений натротуаре сделали больше, чем можно себе представить… Весеннее небо, мокрый асфальт, его распахнутое пальто иеё растрёпанный новый шейный платок. То была точка бифуркации - непостижимое изагадочное явление - ветвление судьбы…
        Разбирая комод, надне одного изящиков Кирочка обнаружила коллекцию странных чёрных статуэток, которые собирала вдетстве. Теперь, разумеется, когда-то, так трепетно хранимая ипополняемая засчёт школьных завтраков, коллекция утратила для неё всякую ценность - вот ведь как бывает - Кирочка уже несколько раз подумывала отом, чтобы выбросить фигурки, новсегда что-то останавливало её, ладно, мол, пусть лежат, кому они тут мешают, втёмном-то углу… Исейчас она тоже собралась сдосадливым вздохом задвинуть ящик, ну вот, опять нехватило духу избавиться отхлама… ноеё внимание привлекла одна изфигурок, всегда казавшаяся ей немного жуткой, изображавшая сиамских близнецов-девочек, тела которых разделялись выше пояса, словно две ветви, растущие наодном стволе. Близнецы смотрели вразные стороны; уодной изних вруке была раскрытая книга, адругая держала наладони крохотную монетку, поставленную наребро.
        Кирочка задумчиво вертела статуэтку, рассматривая сразных сторон, пока незаметила впервые нанижней стороне дощечки-подставки довольно мелко нацарапанное слово: судьба. Итогда её недавнее прозрение относительно Крайста вновь вспыхнуло всознании своим страшным холодным светом. Неужели всё могло так закончиться? Навсегда. Иона, Кирочка, была наволосок оттого, чтобы потерять…
        Перед её внутренним взором проплыла безжалостно инеотвратимо - как крышка гроба - захлопывающаяся дверь гостиничного номера…
        Нет!
        Кирочка вздохнула стемже непередаваемым оттенком облегчения, скаким вздыхает человек, только что чудом избежавший смерти.
        - Господи! - прошептала она, порывисто прижимая кгруди свою странную жуткую статуэтку, - Господи!
        Кирочка никогда необращалась кБогу; мать её верила, отец был атеистом, поэтому, всегда находясь где-то ровно посередине между ними, дочь пыталась вообще обэтом недумать, чтобы избавить свой разум отнеминуемого противоречия. Носейчас Кирочку переполняло такое невероятное ошеломляющее чувство благодарности, что она просто немогла невыразить его. Акому ещё подобную благодарность можно адресовать?
        - Господи! Боже мой… Какоеже это счастье, что не-судьба…
        5
        Аль-Мара родилась наберегах почти горячего сапфирового южного моря, недалеко открупного портового мегаполиса, внебольшом поселении полудикого кочевого племени джанги. Внешне Аль-Мара смалолетства сильно отличалась отсвоих сородичей: её глаза, льдистые, серо-голубые - небывалое явление среди смородиновых или тёмно-вишнёвых глаз соплеменников привлекали ксебе невсегда доброжелательное внимание. Итакого медного оттенка мелко вьющихся волос небыло ни укого больше - соплеменницы все, как одна, были темноголовы, косы уних ниспадали почти допят: тяжёлые ижёсткие как конские хвосты. Ростом Аль-Мара была почти наголову выше других девушек - сложение уженщин джанги было коренастое, налитое - они походили надобротные глиняные кувшины, прочные иприземистые. Смугла кожа их блестела наярком солнце как лакированная.
        - Ивкого ты такая уродилась… - вздыхала мать, пришивая кподолу своих старых девичьих юбок для рослой дочери дополнительные воланы.
        Когда Аль-Мара появилась насвет, родственники сильно удивились - никто изних непосмел усомниться вчестности её матери - иглядели нанеё как начудо. Ведь неоткуда было взяться среди этих смуглых, насквозь прокопчённых солнцем, людей таким большим икруглым светлым глазам, такой нежной бледной коже - словно малюсенькая капелька чужой крови, когда-то давно попавшая вжилы далёкого предка, долгое время путешествовала поним, нерастворяясь, передавалась изпоколения впоколение внеизменённом виде, пока, наконец, непроявилась удивительными льдистыми глазами Аль-Мары, холодной белизной её тела… Это имя настранном отрывисто-певучем наречии джанги означало - «как море».
        Всех девушек племени сраннего детства обучали древнему искусству предсказания будущего - любая изних умела превосходно гадать накартах, свечном воске, пепле или поруке. Несмотря насвою внешнюю чуждость сородичам иАль-Мара достигла определённых успехов вэтом непростом ремесле. Сего помощью взрослые более опытные соплеменницы зарабатывали вбольшом городе - они приподнимали перед «шакки» - так назывались наих родном языке цивилизованные люди - туманную завесу грядущего ипотом приносили домой - маленькая Аль-Мара ещё незнала, как это называется - красиво разрисованные хрусткие бумажки, которые можно было обменять навсё, что угодно: инасладкий изюм, инакрасивые ленточки или бусы.
        Назаработки отпускали только достигших совершеннолетия девушек - считалось, что это очень опасно - большой город джанги нежаловали. Наставница, обучающая юных девушек ведовству, рассказывала про его обитателей порой совершенно жуткие вещи. Сверкая изпод высохших век немеркнущим глянцем непроглядно-чёрных глаз, она говорила, что шакки «нашли способы травить младенцев вочреве матери, особыми стальными крючьями накуски их рвать иизвлекать прежде срока, чтоб они неродились инежили, незная ни оЦветке Времени, распускающемся вмомент зачатия, ни отом, чем отличается смерть Малая отсмерти Большой…» Зловеще понижая голос, старая наставница ещё рассказывала, будтобы шакки «изобрели такое дьявольское оружие - Бегущий Огонь, более жаркий, чем само адское пекло, который разносится наогромные расстояния водин миг, уничтожая всё живое - остаётся там, где он прошёл, лишь чёрная мёртвая земля, вода делается ядом, и, долгое время спустя, вэтих местах умирают отмучительных болезней люди, адети родятся уродами - кривыми, трёхрукими или одноглазыми…» Джанги привыкли считать, что шакки обладают Силой, неведая Мудрости,
аэто - говорила наставница - самое страшное, ведь «всякая сила - есть, прежде всего, ответственность запоследствия её применения…» Джанги верили, что есть Большая смерть иМалая - Малой смертью умирает старик, который уже успел всё отдать миру, сколько смог повидал ииспытал - он уходит спокойно, радостно, освободившись отжеланий иотдав долги… АБольшая смерть - это уничтожение жизни накорню, уничтожение сознательное ичём-то оправдываемое, «законное»… Большая Смерть - есть сама идея убийства человека человеком…
        - Мара, почему ты никогда неговорила мне отом, что была гадалкой?
        - Откуда ты знаешь? - встревожилась Аль-Мара.
        - ОтКрайста.
        - Наша наставница Магар-ра говаривала, что настоящему мужчине боги дают одну изэтих двух вещей - симпатичную рожу или длинный болтливый язык - когда хотят наказать или испытать его дух, так они предупреждают мужчину, что вследующем воплощении он может родиться женщиной, если непризнает своих ошибок; Крайст, по-моему, неслабо умудрился разозлить богов, ибо унего есть ито, идругое … - Аль-Мара скорчила такую мину, что Кирочка несмогла удержаться отулыбки.
        - Ивсё-таки почему? - Кирочка смотрела наподругу требовательно.
        - Может, ты мне, конечно, инеповеришь, - призналась Аль-Мара, - ноя боялась твоей зависти… Вдруг ты решилабы, что я чем-то лучше тебя оттого, что умею… что вижу… иногда… инесталабы сомной общаться.
        Кирочка ощутила трепет вгруди - будто птица вылетела изсолнечного сплетения. Вот она, настоящая подруга. Существо, которое слышит твои чувства. Способное твою радость принять срадостью, атвою беду - без злорадства. Нетта, сколько Кирочка ни вспоминала, своими разговорами пыталась только вызвать зависть ксебе иутвердить своё превосходство…
        - Только пообещай мне, - продолжала Аль-Мара совзволнованным придыханием, - что ты никогда небудешь мне напоминать обэтом, я нехочу возвращаться, хочу забыть…
        - Хорошо-хорошо, - без раздумий пообещала Кирочка.
        Глава 7. Волосы икинжал
        1
        Кирочку всегда интересовало, как живут люди запределами Города. Вдетстве мама говорила ей, что там никого нет. НоКирочке вэто неверилось. Официально, разумеется, закрайней границей коттеджных посёлков, предназначенных под дачи, неразрешено было находиться без специального разрешения. Город окружал попериметру высокий бетонный забор, продолженный сверху несколькими рядами колючей проволоки. Зазабором существовали только хозяйственные сооружения. Заводы, склады и, конечноже, Оранжереи, где выращивались продукты питания. Чтобы покинуть Город, нужно было предъявить наодном изкруглосуточных КПП специальный пропуск. Он позволял осуществлять выезд намеждугородние скоростные автотрассы, которые тянулись, если смотреть накарту, отграниц Города вразных направлениях подобно лапкам огромного паука. Обнесённые навсём своём протяжении пластиковыми заграждениями многополосные шоссе пересекали хозяйственную зону, санитарную зону, представленную бескрайними свалками отходов человеческой жизнедеятельности, ипродолжались дальше, вдоль заросших лесом, согласно документам диких, никем незаселённых мест.
        Стемнело. Дальний свет лежал наасфальте зыбким золотистым пятном. Служебный автомобиль, миновав КПП, выехал навнешнее скоростное шоссе, окаймлённое гирляндами белых фонарей.
        Кирочка ёрзала насидении впредвкушении головокружительных приключений. Приятное волнение охватывало её. Радостное нетерпение порхало где-то вглубине живота. Первое настоящее задание! Кирочка ипрежде ощущала нечто подобное: перед выступлением вшкольном актовом зале, когда нужно было петь песню, перед экзаменами, ккоторым была готова.
        - Икудаже мы едем? - спросила она Крайста; он невозмутимо курил, опираясь локтем наопущенное стекло, ипридерживая другой рукой руль снебрежной уверенностью опытного водителя.
        - Взамок потомственных языческих шаманов.
        - Они что-то натворили?
        - Несовсем так. Им нужна наша помощь.
        - Помощь? Новедь Особое Подразделение вроде как борется совсякими колдунами, шаманами ипрочей нечистью?..
        - Ну, ты хватила, - рассмеялся Крайст, - Неборемся мы ни скем. Мыже неинквизиция, вконце концов. Наша деятельность несколько тоньше - мы нестремимся уничтожить или искоренить, мы скорее очищаем магию, пресекаем злонамеренное колдовство. Только ивсего. Да иэто неосновная наша функция…
        Кирочка посмотрела наБилла вопросительно.
        - Главное внашей службе - оберегание Тайны. Мы трудимся для того, чтобы простые люди могли жить спокойно исчастливо, сохраняя засобой законное право - неверить ни вкакие сверхъестественные силы, считать, что ведьмы, колдуны, привидения - это сказки для малышей. Наша цель - отгородить их мир прочной стеной неведения, чтобы они ничего небоялись, трудились, любили друг друга, воспитывали детей, строили города икосмические корабли… Мы призваны сохранить заними свободу веры.
        - Нозачем? - наивно удивилась Кирочка.
        - Неверие защищает людей отогромного количества страхов исоблазнов. Проще говоря, отних самих. Представь, что творилосьбы вокруг, еслибы все поголовно были осведомлены овозможности трансформировать реальность спомощью магии? Людибы ежеминутно подозревали друг друга вманипулировании сознанием, чтении мыслей или проникновении всновидения. Кроме того, многие изних навернякабы попытались реализовать спомощью колдовства свои неслишком безопасные для равновесия игармонии окружающего мира властолюбивые, корыстолюбивые или сластолюбивые помыслы. Началсябы хаос. Тыже сама, наверное, понимаешь, Сила должна быть вруках тех, кто способен разумно ею распорядиться. Аящик Пандоры страхов ижеланий человечества лучше держать закрытым. Для этого исуществует Особое Подразделение.
        - Новедь мы свами тоже только люди… Какое унас втаком случае оружие против магии?
        - Вот именно, Кира. Мы - люди. Это иесть оружие. Занами всегда останется право сомневаться. Именно ввозможности неверия изаключается наша сила. Постарайся вспомнить, тебе когда-нибудь приходилось усомниться всуществовании сверхъестественного?
        - Конечно! Когда мне было три года, я случайно узнала, что это неДед Мороз, амама кладёт подарки под Новогоднюю ёлку. Она думала, что я уже сплю иничего неслышу…
        - Вот видишь! Итакие моменты - маленькие грустные открытия, разочарования, крушения пусть наивной, детской, новсё-таки веры, есть укаждого человека! Поэтому люди немогут поверить вочто-то абсолютно… Ноэто, я полагаю, устроено внас очень мудро… Ведь обладай разум таким свойством - способностью кслепой ибезграничной вере - человечество пересталобы развиваться. Ведь именно сомнение делает нас существами познающими…
        - Икакже можно воспользоваться неверием всхватке среальным колдуном?
        - О! Увас впереди ещё целый курс лекций «Базовые приёмы самообороны». Забегая вперёд, скажу. Всё очень просто. Ты смотришь колдуну прямо вглаза, неотводя взгляда, ни вкоем случае, иповозможности даже неморгая, помни, ему иногда достаточно мгновения, чтобы освободиться, ты смотришь идумаешь отом, что все его сверхъестественные способности - это всего лишь порождение твоей фантазии, игра воображения; ты внушаешь колдуну изо всех сил, что он выдумка, сказка. Такой трюк способен парализовать его магическую волю. Нотолько при одном условии: твоё неверие должно оказаться сильнее веры мага всебя… Именно так мы действуем при арестах.
        - Аесли неверие окажется слабее?
        - Ну… Тогда пиши пропало. Чаще всего маги убивают «серых». Клюдям они ещё иногда бывают милосердны, нокнам… Ведь, становясь посвящёнными вТайну, мы вкаком-то смысле перестаём быть просто людьми… Поэтому они иназывают нас «серыми».
        - Ой! Вот как, оказывается… Я-то думала - из-за формы!
        Билл рассмеялся.
        - Да нет. Это форма задумана всоответствие сэтим прозвищем. Командование решило, что нам неследует его стыдиться.
        Заметив небольшой пролом впластиковом ограждении, Билл свернул сшоссе наглухую одичалую просёлочную дорогу.
        - Кажется, здесь.
        Машина мягко покачивалась нарессорах, попадая колёсами врытвины мокрой глинистой почвы. Фонари остались далеко позади, ивокруг сгустилась синяя весенняя ночь. Ближний свет фар выхватывал изтемноты зеркальца небольших луж, придорожные кусты икамни. Зеленоватый край небосвода был срезан зубчатой кромкой леса.
        - Мы почти наместе.
        Мало-помалу Кира начала различать вглубине надвигающегося леса мелькающие огни. Приглядевшись, она догадалась, что это - освещённые окна огромного здания - дворца или даже, пожалуй, настоящего замка.
        - Приехали, - констатировал Билл, глуша мотор, - дальше дороги нет. Придётся нам немного прогуляться пешком поболоту…
        - Небеда! - свесёлой готовностью воскликнула Кирочка, распахивая дверцу ивосторженно вдыхая свежесть ночного весеннего леса.
        - Конечно, - шутливо проворчал Крайст, - Ствоими-то лосиными ногами! Только поболотам иноситься.
        - Да когда ты уже перестанешь меня подкалывать? - рассердилась Кирочка.
        - Когда ты начнёшь адекватно реагировать, - сусмешкой ответил Билл, - как Куратор я призван оберегать вас отразличных опасностей, отложных важностей втом числе; запомни, чтобы люди неговорили отвоей внешности, это недолжно нарушать твоего душевного равновесия, ибо они почти никогда неговорят правды, поразным причинам, хотят польстить, бояться обидеть… Ложные важности создают уйму лишних сложностей…
        Кирочке сразу вспомнилось, как Нетта при любом удобном случае напоминала ей оеё росте инескладности.
        - Я считаю, что утебя очень красивые ноги, - бросил Крайст втемноту, - ноэтому, как я уже сказал, неследует придавать большого значения.
        2
        Взамке их, по-видимому, ждали. Внешние ворота отворились почти сразу, после того, как Билл трижды стукнул вних тяжёлым железным кольцом.
        Высокий, ноочень сутулый пожилой человек снеобыкновенно длинными серебристо-седыми волосами, повсей вероятности, слуга, неговоря ни слова, повёл гостей посадовой дорожке кдверям замка. Вокруг стояла удивительная мягкая ночная тишина, лишь мелкий гравий чуть слышно ворковал втакт шагам.
        Поднявшись поширокой парадной лестнице вслед замолчаливым спутником, Билл иКира очутились вгромадной гулкой зале сдвумя рядами окон - вдоль каждой избоковых стен. Эта зала была одновременно ипроходом изпереднего крыла замка взаднее.
        Вцентре её был установлен длинный, как исама зала, ноочень низкий стол. Наярко-оранжевой скатерти была расставлена нетронутая глиняная посуда. Вокруг стола наполу, поджав под себя ноги, расположилось несколько человек.
        Один изэтих людей, сидевший ближе кдверям, ловко встал инаправился квошедшим.
        - Славная ночь, нетакли? Община Детей Солнца приветствуетвас.
        Говоривший был белолиц, светловолос, вотличие отсопровождавшего гостей молчаливого старца очень коротко стрижен. Налбу унего была широкая расшитая бисером лента, вцентре которой красовалась блестящая нашивка ввиде большого круглого солнца скороткими изагнутыми таким образом лучами, что казалось, будто оно вращается почасовой стрелке.
        - Лейтенант Крайст икурсант Лунь, Особое Подразделение, - сказал Билл, протягивая руку.
        - Прошу меня извинить, норукопожатия унас неприняты. Внутри общины мы здороваемся объятиями, асчужими телесные контакты стараемся повозможности исключать.
        - Как вам будет угодно.
        Кирочка тем временем разглядывала сидящих устола людей. Они все были разные - мужчины иженщины, совсем молодые ипожилые, светлокожие исмуглые, длинноволосые истриженые - ноодно их объединяло: укаждого налбу была широкая лента свращающимся солнцем вцентре.
        - Присоединяйтесь кнашей общине. Мы будем рады разделить свами трапезу, - сэффектным приглашающим жестом произнёс человек, только что отвергший руку Билла.
        - Азачем вы едите ночью? Этоже неслишком полезно для здоровья, - неуверенно продвигаясь вперёд, спросила Кирочка.
        - Мы едим только ночью, - ответил шаман, - таков обычай. Лишь когда Священного Солнца нет нанебосклоне, мы можем позволить себе удовлетворить низменные телесные потребности - дабы неосквернить взорЕго.
        - Какой кошмар! Иэто ввек информационных технологий, глобальной автоматизации иактивного освоения космического пространства… - сосмешком шепнул Кирочке Билл.
        - Да уж… - отозваласьона.
        Застолом можно было сидеть только наполу. Ни стульев, ни чурбаков, ни даже подушек нигде поблизости ненаблюдалось. Да исам стол был едвали выше лестничной ступени.
        Делать нечего. Подражая хозяевам замка, Билл иКира устроились возле странного стола напятках, подогнув под себя ноги.
        Молодая женщина, блондинка сянтарным отливом взолотых волосах, дружелюбно улыбаясь, поставила перед ними глубокие глиняные чаши. Надне каждой обнаружилась малюсенькая горстка холодных варёных бобов.
        - Иони считают, что это ужин? - снасмешливой досадой шепнул Билл Кирочке всамое ухо, - Ябы сейчас неотказался отхорошей отбивной скартофелем или здоровенного сандвича ссалатом, курицей или креветками.
        - Я вообще неем после шести часов вечера, - пробурчала она вответ, - Тем более такую гадость.
        - Вы привыкли получать максимум удовольствия отжизни, амы служим Свету, - нравоучительно заметил сидящий рядом сБиллом человек, который, по-видимому, случайно расслышал обрывок их разговора.
        Кирочке стало очень неудобно. АБилл моментально нашёлся иловко отпарировал:
        - Унас просто свои обычаи, сын Священного Солнца.
        Шаман вответ наэто полушутливое подражание своей манере общения вежливо поклонился.
        Златояра, девушка сянтарным блеском вволосах, которая тоже, по-видимому, заметила некоторое неудовольствие гостей, слегка брезгливо прокомментировала:
        - Да, наша пища проста, инетак питательна иразнообразна, как ваша, номы неупотребляем, подобно вам тела убитых, мы неплотоядны, мы берём впищу лишь то, что вбирает всебя лучи Солнца. Мы проповедуем ненасилие.
        Билл снатугой проглотил тугой жёсткий боб иизрек:
        - Я немогу сказать, что накаждом шагу встречаю тех, кто открыто проповедует насилие. Конечно, история таких товарищей помнит, но, насколько я знаю, все они кончили плохо…
        Златояра вскинулась:
        - Проповедовать можно, инепроизнося ни слова. Проповедь внастоящем понимании - есть твоя жизнь, твой след, твой пример. Вы едите убойную пищу и, значит, тем самым одобряете убийства.
        - Ну, знаете… - Билл попытался подавить улыбку, - ворон, выклёвывающий глаз мёртвому лосю непроповедует насилие. Он просто ест. Идля меня, например, все куры, лежащие наприлавке всупермаркете просто умерли, я их неубивал, потому, собственно, инемогу возложить насебя вину заих смерть.
        - Еслибы никто неел кур, ихбы неубивали, - чуть побледнев, споджатыми губами, процедила Златояра.
        - Животные непонимают, что такое смерть, поэтому кним неприменимо понятие насилия, - неунимался Билл, - я вдетстве смотрел какую-то передачу оприроде, я плакал тогда над ней, там показывали, как молодая зубрица почти три дня пролежала возле тушки своего погибшего зубрёнка, она регулярно облизывала его, пыталась растормошить, приносила ему какую-то пищу иклала возле мордочки. Сам факт смерти небыл ею осознан, иона допоследнего надеялась, что зубрёнок встанет, если кживотным применимо понятие «надежда»…
        - Отчегоже вы плакали? - спросила Златояра, почти злорадно. Поеё лицу было понятно, что некоторое время назад она сделала свои выводы оБилле Крайсте, как оличности, иврядли что-либо могло уже повлиять наних, - Вам было жаль зубрёнка?
        - Нет, мне было жаль материнских иллюзий. Такое трудно выразить вдвух словах… Вобщем, это всегда больно, когда кто-то натвоих глазах неспособен принять очевидное…
        Остальные сидящие застолом необращали наих разговор никакого внимания, невмешивались внего. Каждый был занят своими бобами.
        - Вы, - снова заговорил Билл, после паузы, несколько изменив тон; теперь вего глазах, мгновение назад глубоких ипочти страшных, запрыгали весёлые чёртики, - вы сами, я уверен, невполне скрупулёзны висполнении вашей концепции оненасилии. Ведь, кпримеру, вам неприходит вголову, когда вы едите мёд, что он тоже является продуктом насилия, - все вегетарианцы ипрочие натурофилы, каких развелось видимо-невидимо, я знаю, очень любят мёд - так вот, довожу довашего сведения, что любой, кто добывает это золотистое тягучее лакомство для вас совершает поистине ужасное насилие над пчёлами! Просто варварство! Он пугает их дымом издымаря, сея среди них панику, выгоняет изулья, и, вдовершении всего, лишает бедных насекомых честно запасённой назиму пищи, заменяя её самым обыкновенным дешёвым сахаром…
        Златояра молчала, глядя наКрайста, как наврага. Другие шаманы тоже отвлеклись отплошек иподняли глаза начужаков. Кирочке стало непосебе под этими устремлёнными нанеё совсех сторон взглядами; опустив голову, она уставилась всвои бобы.
        - Приятного аппетита, товарищи, - сказал Крайст, по-видимому, догадавшись, что возмутил общественность, иумолк, отправив врот скудное угощение солнечных братьев.
        Бобы брали руками. Поодному. Потом долго итщательно пережёвывали. Прошло около получаса, прежде чем нудный обряд поедания бобов, квеликой радости Билла иКиры, завершился. Оба вздохнули соблегчением, когда одна издевушек унесла куда-то их глиняные плошки. Златояра тоже встала ипринялась суетиться вокруг стола.
        - Перейдём теперь ксути дела, сын идочь Тёмного Неба, - обратился кгостям шаман, что приветствовал их первым при входе взалу. Он был здесь, повсей видимости, главный.
        - Как… как вы сказали? - удивилась новому обращению Кирочка.
        - Мы всегда обращаемся так кчужим, необижайтесь, - мягко ответил Верховный Шаман ипродолжил начатую речь, - Мой старший сын Светозар попал вбеду. Поэтому вы иприглашены сюда. Его невеста сможет лучше ответить нанекоторые вопросы. Расскажи нашим гостям всё, Златояра.
        Величественным кивком головы Верховный Шаман указал нашустро снующую туда-сюда девушку. Взмахнув лёгким как бабочкино крыло подолом изнежно-голубой полупрозрачной ткани, янтарная блондинка порхнула поближе кнему играциозно уселась напол.
        - Ведьма похитила его вто самое утро, когда мы должны были сочетаться браком перед лицом Священного Солнца… - сказала Златояра ипокраснела.
        - Обряд бракосочетания внашей общине совершается самим Солнцем, - благородно избавляя стыдливую невесту отнеобходимости сообщать подробности, пояснил Верховный Шаман, - Как правило, это происходит поздней весной или летом. Жених сневестой нарассвете отправляются влес, находят живописную полянку, залитую светом первых золотых лучей…
        Златояра опустила глаза долу, сверкающие пряди светлых волос упали ей налоб; повиду девушки нетрудно было догадаться, вчём именно состоит обряд.
        - Мы поняли, - сказал Крайст, сделав знак Верховному Шаману, что он может непродолжать объяснения.
        - Ичтоже произошло? - бережно поинтересовалась Кирочка, обратившись кЗлатояре.
        - Когда мы пришли влес, налетел откуда ни возьмись необычайно сильный ветер, ураган, меня сбило сног ипонесло… Я непомню ничего. Акогда я очнулась, Светозара сомною уже небыло. Он исчез!
        - Очень интересно. Ичтоже, повашей версии, это могло быть?
        - Нечто, акто, - уточнила девушка едко, - Я практически уверена: это была она. Аннака Кравиц, Магистр Песчаной Розы. Самая могущественная изныне живущих ведьм, способных управлять силами воздушной стихии. Она уже непервый раз крадёт жениха изнашей общины… Никто изпохищенных ею юношей невернулся. Мы ничего незнаем осудьбе наших несчастных братьев… Возможно, коварная колдунья умертвляет их при исполнении своих отвратительных ритуалов!
        - Зачем она их похищает? Увас есть предположения? - спросила Кирочка.
        - Солнце ведает, что ей нужно… Шаман-Отец думает, что она похищает их волосы… - тихо сказала Златояра.
        - Волосы? - переспросил Билл. - Накой они ей? Напарики чтоли?
        - Как вы несерьёзны… - янтарная девушка посмотрела нанего сосуждением.
        - Почему эти волосы так важны для вас? - спросила Кирочка.
        - Длинные волосы символизируют чистую мужскую энергию. Внашей общине мальчика нестригут срождения дотех самых пор, пока Священное Солнце несочетает его браком свозлюбленной женщиной, которую он выбрал спутницей своей жизни. После этого жена сама срезает мужу волосы специальным ритуальным кинжалом. Считается, что только тогда вся жизненная энергия молодого мужчины ни начто нерастрачивается, нераспыляется иполностью уходит настроительство семьи. Каждый юноша получает ритуальный кинжал изрук отца вдень своего семнадцатилетия. Подарить его девушке - означает предложение вступить вбрак.
        - Исколько раз можно так жениться? - поинтересовался Билл.
        - Только один, - твёрдо ответила Златояра, - итолько полюбви.
        - Второй раз совсем нельзя? - осторожно спросила Кирочка.
        - Это называется - блуд. Он влечёт засобой смерть.
        - Эх… сколькоже раз я уже должен был сдохнуть… - шепнул Билл Кирочке, озорным жестом слегка ткнув её локтем.
        - Разве родители неговорили тебе вдетстве, Крайст, что хвастаться - нелучшая привычка, - ехидно заметила вответ она тоже шёпотом, дабы пощадить столь трагически серьёзное отношение ко всему этому Златояры.
        - Вы что, казните их? - спросила Кирочка уже серьёзно уДочери Солнца.
        - Нет. Они умирают сами. Их опаляет внутреннее Солнце.
        - Что вы имеете ввиду?
        - Совесть, - ответила золотоволосая девушка.
        - Втаком случае, дочь Священного Солнца, что требуется отнас? - деловым тоном спросил Билл.
        - Я прошу вас вызволить моего жениха отМагистра Песчаной Розы. Икак можно скорее.
        - Пока он ещё сволосами, верно? - седва заметной ехидцей уточнил Билл.
        Златояра кивнула.
        - Мы сделаем всё возможное, нообещать ничего неможем… Впрочем, волосы незуб…
        Кирочка ощутимо ткнула Крайста, дав ему понять, что невсе здесь способны оценить его своеобразное чувство юмора.
        - Теперь, если позволите, мы хотелибы отдохнуть, - вежливо обратилась она кЗлатояре.
        - Конечно, - кивнула девушка, - дорассвета есть ещё время. Идёмте, я покажу вам вашу спальню.
        - Одну надвоих? - настороженно переспросила Кира, - хм… странно.
        - Чтоже вэтом странного? - спросила блондинка.
        - Унас так неположено… - Деловито уточнила Кирочка. - Обычаи, принятые под Тёмным Небом, предписывают предоставлять разнополым субъектам разные комнаты.
        Она взглянула наБилла - отеле сдерживаемого смеха ярко синие глаза его сверкали.
        - Понимаю, - гордо ответила Златояра, - Многие люди настолько испорчены, что боятся самих себя. Носделать ничего немогу. Унас взамке только одна гостевая зала. Это значит, что сегодня увас появится необыкновенная возможность научиться целомудрию уСвященного Солнца иочиститься отблудных мыслей.
        - Превосходно, - недовольно пробурчала Кира.
        Солнечная блондинка провела гостей сквозь анфиладу небольших комнат, расположенных вбоковой части заднего крыла замка - он, если смотреть сверху, напоминал букву «Н». Миновав длинный прямой коридор без окон, они очутились вневероятно просторном помещении, освещённом стилизованными под свечибра.
        Вцентре залы, прямо накаменном полу, нанебольшом расстоянии друг отдруга лежали два соломенных матраса. Ни одеял, ни подушек предусмотрено небыло.
        - Довстречи сСолнцем, - сухо простилась сгостями Златояра ивышла, бесшумно затворив тяжёлую дверь. Через мгновение взале погас свет.
        - Забавное приключение, ненаходишь?
        - Я ввосторге, - угрюмо заключила Кирочка ипринялась оттаскивать свой матрас подальше отматраса Крайста.
        Постелив его вуглу, она улеглась, естественно, нераздеваясь, и, отвернувшись кстене, закрыла глаза. Девушке было настолько неудобно нажёсткой колючей соломе, что она мысленно попрощалась свозможностью выспаться этой ночью.
        Взале было так тихо, что, невзирая навсю её огромность, можно было слышать дыхание человека, находящегося впротивоположном углу.
        Кирочка повернулась ивзглянула наКрайста.
        Он лежал насвоём матрасе навзничь, положив одну руку под голову, инеторопливо курил, глядя впотолок.
        - Тут разве можно? - спохватилась Кирочка.
        - Табличку неповесили, пусть пеняют насебя, - спокойно ответил Крайст, выпустив струйку дыма.
        Кирочка отвернулась изаёрзала, снова пытаясь устроиться нанеуютном матрасе. Она положила руку себе под голову изакрыла глаза. Носон неприходил. Вгнетущей тишине залы чувствовалось присутствие Крайста. Его соломенный матрас тихонько похрустывал при каждом движении, он тоже неспал, гостеприимство шаманов, видимо, иему непришлось повкусу.
        Повернув голову, Кирочка снова вгляделась вглубину залы.
        - Ну что, блудные мысли покоя недают? - насмешливо поинтересовался Билл, услышав шорох. Он так илежал наспине; тлеющий огонёк сигареты, как маячок, плавал всумрачной голубизне. Забольшими окнами простиралось ночное небо.
        - Даже если итак, - отпарировала, подражая его манере, Кирочка, - можешь неволноваться, Крайст, они неотебе…
        - Слава Богу, - рассмеялсяон.
        - Знаешь, мне кажется, что эти солнцепоклонники немного чокнутые, - заговорила она снова после небольшой паузы.
        - Разумеется, - согласился Билл, - вкаком-то смысле каждого можно назвать чокнутым. Все мы начём-то повёрнуты…
        - Ивсё-таки… - Кирочка приподнялась, опершись налокоть, - мне недают покоя рассуждения этой блондинки про борьбу сблудными мыслями. Так ужли это нужно? Икакие именно мысли считать блудными? - Кирочка сшуршанием улеглась наматрасе, устремив взгляд впотолок; возможность невидеть собеседника иногда располагает коткровенности, - Мне приходят разные мысли. Временами очень странные. Я невсегда могу их побороть. Они лезут ко мне вголову, ия продолжаю их додумывать, представляю, как делаю или говорю что-то, чегобы вреальности никогда несделала инесказала: я получаю отэтого удовольствие, мне это нравится… Порой я воображаю даже страшные вещи. Вдетстве я часто представляла себе, как всех, кто меня обижал, настигает возмездие: их уносит чёрный смерч… Понимаешь?
        - Чтоже вэтом такого? Вчём причина твоего беспокойства?
        - Ну, ведь это вроде как плохо. Грех. Нельзя желать никомузла…
        - Ничего подобного. То, что ты говоришь, встречается убольшинства людей иявляется вполне нормальной реакцией наподавление нашего «эго» внешним миром. Другие могут осудить тебя лишь законкретные поступки. Даже если ты мысленно готова расстреливать всех подряд изружья, никто неслышит выстрелов, грохочущих втвоём сознании. Никогда неследует забывать отом, что всё это просто мысли. Неуловимые ибесплотные. Твоя голова - твой храм, твой дом итвоя крепость. Мысли останутся только мыслями, никто ничего неузнает, если ты сама незахочешь.
        - Спасибо, Крайст, - задумчиво проговорила Кирочка, - ты прямо как исповедник. Душу мне облегчил…
        Она услышала, как он тихонько посмеивается, зажав взубах сигарету.
        - Втаком случае я желаю своей немногочисленной пастве спокойной ночи; хотябы неслишком колючей ночи… Теперь поздно.
        Познакомому похрустыванию соломы Кирочка догадалась, что Крайст устраивается спать.
        - Итебе тогоже, - ответила она, сворачиваясь калачиком наматрасе.
        3
        Кирочке почудилось, будто кто-то стоя рядом смотрит ей влицо, иона проснулась. Открыла глаза.
        Лучи майского рассвета рождали намраморной отделке комнаты необыкновенно нежные перламутровые оттенки.
        Кирочка повернулась ивзглянула наКрайста. Он спал набоку, слегка согнув ноги вколенях иподложив правую руку под голову. Он непритворялся. Кирочке стало неловко смотреть нанего спящего; она увидела, что уКрайста густые идлинные ресницы; прежде, когда она встречалась сним взглядом, это нетак бросалось вглаза…
        Дверь залы внезапно скрипнула. Впредутренней тишине этот звук показался оглушительным. Кирочка вздрогнула. Втуже секунду задверью послышались бегущие шаги. Мелким жемчугом они посыпались погулкому мрамору, затихая вдали.
        Девушка вскочила иметнулась кдверям. Выглянув иззалы, она успела заметить вконце коридора убегающую фигуру сразвевающимися длинными светлыми волосами.
        - Что случилось? - Билл проснулся и, рассеянно промаргиваясь, сел наматрасе.
        - Занами кто-то следил, - ответила Кирочка свзволнованным придыханием.
        - Да ну. Брось. Кому мы стобой нужны?
        - Незнаю. Ноя своими глазами видела, как кто-то улепётывал покоридору!
        - Бог сним. Незацикливайся. Если мы действительно нажили тут врага, он непременно даст осебе знать ещё раз. Давай лучше работать. Унас полно дел. Я кое-что придумал.
        Вэтот момент взалу заглянула Златояра.
        - Солнце явилось взору, гости. Рада приветствовать вас. - Надевушке было надето теперь другое, такоеже лёгкое ивоздушное как прежнее, нотолько оранжевое вмелких блёстках платье.
        - Взаимно, - Билл поклонился, ловко подражая манере солнечных шаманов, - Благодарим вас заночлег. Мы желаем отправиться кМагистру Песчаной Розы как можно скорее. Нодля этого нам понадобятся ваши наряды.
        - Вкаком смысле? - блондинка подозрительно приподняла брови.
        - Мы должны выглядеть как сын идочь Солнца, - пояснил Билл.
        - Но… ноэто невозможно. Чужие недолжны прикасаться ксвященным повязкам… - обеспокоенно отозвалась девушка, касаясь ладонью широкой ленты налбу.
        - Послушайте меня, прекраснейшая дочь Солнца. Боюсь, что увас нет выбора. Вы ведь хотите получить назад своего жениха живым и… - Билл сглотнул усмешку, - …волосатым.
        Златояра молчала. Взгляд её выражал недоверие.
        - Ну, хорошо, - выговорила она после недолгого раздумия, - Я должна посоветоваться снашим Отцом, и, если он позволит, то я принесу вам полотняную рубашку, штаны, повязки ичетыре платья для вашей спутницы. Ждите.
        - Зачем сразу четыре? - изумилась Кирочка.
        - Рассветное, полуденное, закатное иночное, - пояснила дочь Солнца, - Вы должны будете их менять всоответствии современем суток.
        - Иэто ввек информационных технологий, глобальной автоматизации иактивного освоения космического пространства… - шёпотом повторила Кирочка давешнюю шутку Крайста.
        Златояра вышла, аБилл тем временем извлёк изсвоего небольшого чемоданчика блистер скакими-то таблетками, выдавил две наладонь ипроглотил.
        - Что это? - спросила Кирочка.
        - Средство для ускорения роста волос.
        - Зачем?
        - Ты досих пор недогадалась? Мы будем стобой маскироваться под Детей Священного Солнца. Всё должно выглядеть максимально правдоподобно.
        - Инасколькоже быстро они будут расти? - ссомнением поинтересовалась Кира.
        - Квечеру будут примерно допояса.
        - Ух ты! Всалоны красотыбы такие препараты!..
        - …Или вчастные клиники. Для лечения облысения, - добавил Билл, - но, увы иах. Мы неимеем права никому ничего рассказывать. Формулу действующего вещества этих таблеток разработали маги, согласившиеся сотрудничать снами. Тайна должна оставаться неприкосновенной, чтобы ни случилось.
        - Аесли магия останется единственным средством, чтобы, скажем, кого-нибудь спасти? Неужели нельзя будет ею воспользоваться?
        Крайст ненадолго задумался.
        - Открыто - ни вкоем случае. Какбы страшно это ни звучало - тайна дороже чьей-то отдельно взятой жизни. Она - наивысшая ценность.
        - Новедь этоже ужасно… Столько хорошего скрывается отчеловечества… Эти таблетки наверняка неединственное достижение колдовства, которое можно былобы использовать воблаго.
        - Да, - согласился Крайст, - нопоследствия выхода Тайны из-под контроля абсолютно непредсказуемы… Этого нельзя допустить. Подумай сама… Рано или поздно учёные изобретут исредства отоблысения, илекарства отсмертельных болезней, отыщут более быстрые иэффективные способы перемещения впространстве. Уних наэто просто уйдёт больше времени. Тайна должна быть неприкосновенна. Ивсё.
        4
        Квечеру Крайст действительно оброс шикарной густой инемного волнистой тёмно-русой шевелюрой. ВКирочкины обязанности входило периодическое расчёсывание этого богатства, вырастающего наглазах, назависть всем девушкам ниспадающего сияющими потоками, ложащегося ей вруки тяжёлым игладким шёлком.
        - Я неделаю тебе больно, - спрашивала она, робко запуская гребень вволосы Билла. Необходимость прикасаться кдругим людям никогда особенно нерадовала Киру, ауж теперь… Ей хотелось, чтобы эта процедура расчёсывания волос закончилась как можно скорее. Да исамому Крайсту было немного непосебе. Лёгкие икак будто чуть встревоженные прикосновения чужих рук были ему нето чтобы неприятны, нонепривычны.
        Стемнело. Кирочке пришлось переодеться внежно-голубое платье. Оно оказалось чуть коротко ей, как, впрочем, ивсе остальные, среди девушек общины ненашлось ни одной такойже высокой как она. Тонкое воздушное платье открывало лодыжки, хотя должно было спускаться допят; оно обрисовывало под полупрозрачной тканью всё тело как нагое, скрадывая только излишние его подробности.
        Билл надел полотняную рубаху сгеометрическим орнаментом, вышитым цветными нитками, иповязал голову широкой лентой ссимволикой сыновей Солнца.
        - Ты знаешь, где мы будем искать Магистра Песчаной Розы? - спросила Кирочка, когда они уже сели вмашину.
        - Разумеется. Внашем распоряжении имеется база данных садресами ителефонами всех видных практикующих магов. Осмелюсь предположить, Кравиц забавляется сэтими волосатиками всвоём пригородном коттедже.
        - Это далеко отсюда?
        - Неслишком. Около трёх часов езды наавтомобиле. Сектор 209-А.
        - Тебе ещё что-нибудь известно обэтой Аннаке Кравиц? - слюбопытством спросила Кира.
        - Она менеджер попродажам водной крупной строительной компании.
        - Ничего себе… Неужели магам приходится жить иработать как самым обычным людям?
        - Ну, естественно. Небудутже они, всамом деле, рассказывать всем подряд освоей причастности ксверхъестественному! Подобно нам свами, колдуны прячутся среди людей. Они приобретают паспорта, профессии, социальные статусы. Некоторые шифруются настолько искусно, что нам вОсобом Подразделении приходится изрядно поломать головы, прежде чем их обнаружить.
        - Я что-то досих пор немогу понять, зачем тебе понадобились эти волосы… - задумчиво проговорила Кирочка, разглядывая сверкающие струйки наплечах Крайста.
        - Маленькая рабочая хитрость. Неужели ты всерьёз полагаешь, что мы собираемся бороться сМагистром Песчаной Розы?
        Кирочка пожала плечами.
        - Это былобы неразумно. Силу следует применять только всамом крайнем случае, исначала всегда стоит попробовать обойтись без неё. Особенно, если соперник обладает таким могуществом как Аннака Кравиц…
        - Ичтоже ты собираешься делать?
        - Мы устроим ей вполне безобидное представление. Для этого нам инужны нелепые солнечные костюмы. Тебе когда-нибудь приходилось играть роль, ну, например, вшкольном спектакле, хотябы зайчика? - Билл прикурил, несколько раз затянулся, и, зажав сигарету между пальцами, снова положил руку нарулевое колесо, - Сценарий очень простой: мы стобой якобы добропорядочные представители общины Священного Солнца. Брат исестра, скажем. Мы говорим Кравиц, что община послала нас выкупить Светозара изплена иподарить ей вместо него меня - принести вжертву, - Билл спреувеличенным пафосом тряхнул своей шикарной шевелюрой, - Мы разыграем перед Аннакой трагическую сцену. Сочувствие, я уверен, ей нечуждо. Можешь себе представить, насколько великий подвиг для юноши изобщины - добровольно явиться кведьме напорог?
        - Ну адальшечто?
        - Самое забавное. Мы предложим ей обменять меня - добровольную жертву - наСветозара и, вслучае успеха, вернём его невесте целым и… волосатым.
        - Акакже ты, Крайст?
        - Я? Обо мне тревожиться нестоит! Врядли Кравиц вздумает сварить изменя бульон. Как-нибудь выкручусь…
        5
        Ухоженный коттедж могущественной ведьмы был окружён цветущими яблонями. Нежные лепестки лежали насадовых дорожках как снег. Сладкий аромат простирался далеко, трогая тёплыми пальцами ноздри всех проходящих ипроезжающих мимо.
        Билл поднялся поступенькам крыльца ибесцеремонно позвонил.
        - Кто там? - спросил строгий женский голос.
        - Нам нужна госпожа Аннака Кравиц.
        - Покакому вопросу?
        - Поличному.
        - Подождите, я доложу.
        - Она что, держит прислугу? - снеприязненным удивлением вголосе предположила Кирочка.
        - Думаю, нет. Это почти наверняка ученица, молодая ведьма. Каждый маг стремится передавать свои знания иопыт.
        Билла иКиру пригласили подняться навторой этаж.
        Напросторном балконе, увитом ползучим растением своронковидными белыми цветами, Аннака Кравиц иСветозар, удобно устроившись всадовых плетёных креслах, непринуждённо ивесело играли вкарты. Волосы юноши пока ещё оставались наместе; более того, он совершенно невыглядел несчастным пленником. Скорее, наоборот. Намаленьком столике был накрыт лёгкий завтрак, иСветозар, крепкий невысокий блондин, неотвлекаясь отигры, смолодым аппетитом таскал сплоского фарфорового блюда ароматные поджаристые оладьи.
        - Мир вам, - Аннака поприветствовала вошедших чуть заметным царственным кивком головы. - Чем могу быть полезна?
        Билл озвучил заранее приготовленную речь. Кирочка покивала. Светозар глянул наних подозрительно.
        - Добровольная жертва общины, говорите… - Аннака испытующе посмотрела сперва наБилла, потом наего спутницу. Никогда ещё Кирочке неприходилось видеть такой величественной красоты. Навид госпоже Кравиц можно было дать лет тридцать пять - унеё было строго овальное лицо сочень высоким лбом, длинный нос, пышные губы ибольшие миндалевидные глаза внешними углами направленные квискам, - Добровольная жертва… - повторила она, иронично поднимая бровь, - Поди-ка сюда…
        Билл приблизился. Теперь он стоял напротив Аннаки рядом скреслом Светозара. Ему показалось, что визумрудных глазах ведьмы промелькнули лукавые искорки. Неужели она неповерила? Аннака тем временем медленно переводила взгляд сБилла наСветозара иобратно, будтобы сравнивая молодых мужчин между собой.
        - Икоторый изних двоих симпатичнее? - непринуждённо обратилась она кКирочке, точно кподружке надевичнике смужским стриптизом, - Твоё мнение?
        Оробевшая девчонка немогла выдавить изсебя ни звука.
        - Лично мне больше повкусу вот этот, - заключила Аннака, ткнув тонким прохладным пальчиком Крайста там, где глубокий вырез рубахи открывал кожу, - Вези своего заложника домой инезабудь поблагодарить соплеменников…
        - Но… уменяже нет водительских прав… - пролепетала Кирочка, умоляюще глядя наБилла. «Неужели ты оставишь меня одну? Этоже мой первый выезд назадание!» - говорили её глаза.
        - Моя управляющая отвезёт вас, - Аннака небрежно кивнула молодой ведьме, стоящей вдверях, - Проводи гостей, Тара.
        Билл напоследок ободряюще Кирочке подмигнул, улучив момент, когда никто немог этого заметить.
        - Доскорого, сестрёнка!
        Она повернулась иобречённо поплелась кмашине следом заСветозаром ихранящей благородное молчание ведьмой-ученицей. Умом Кирочка понимала: Билл гораздо опытнее её, он офицер и, конечно, знает, что делает… Нонеизъяснимая тревога всё равно недавала ей покоя.
        - Вот я идобралась дотебя, Крайст, - загадочно сощурившись, сказала Аннака Кравиц, как только машина отъехала отдома.
        - Собираетесь извести меня нафарш? - невинно сияя синими глазами, осведомился Билл, - Давайте я хоть мясорубку принесу!
        - Нет. Спасибо, конечно… Ноя ибез неё прекрасно справлюсь… - снеожиданной ловкостью Аннака схватила его заволосы и, притянув ксебе, крепко поцеловала вгубы.
        6
        Кира иСветозар были встречены всолнечном замке всеобщим ликованием.
        Верховный Шаман Белозар представился Дочери Тёмного Неба только сейчас, согласно обычаю, лишь те, кто заслужил, получали привилегию называть его поимени. Белозар иЗлатояра поочереди заключили Кирочку всердечные объятия. Это была великая честь для гостя общины, иудостаивались её немногие.
        Кирочку теперь считали взамке героем. Поприветствовать спасительницу похищенного юноши лично пожелали все Сыновья иДочери Солнца. Неожиданная популярность нисколько необрадовала девушку, показавшись тягостной идаже немного неприятной. Ведь спасением Светозара община была обязана неей, аБиллу Крайсту.
        Кирочке как раз вспомнился случай науроке математики вседьмом классе, когда учитель, проверяя домашнее задание, попросил всех учеников назвать ответ задачи поочереди сместа. Она задачу нерешила, но, опасаясь двойки, озвучила ответ, услышанный ототличницы, сидящий впереди неё. Ответ оказался верным, иучитель попросил всех, назвавших его, подойти кнему сдневниками заотметкой «пять». Всамо решение задачи он, демонстрируя доверие кученикам, даже незаглядывал. Никогда вжизни Кирочке небыло стыдно ни зачто сильнее, чем заэту «пятёрку» вседьмом классе…
        Исейчас она испытывала нечто подобное. Сыновья идочери Солнца обступили её, благодарили наперебой, обнимали. Кирочка потерянно улыбалась вответ, ну неотталкиватьже их, всамом деле?
        Ксчастью, вскоре все эти, вновь обретшие своего названного брата, дети Священного Солнца отнеё отвлеклись изахлопотали вокруг стола: после заката решено было устроить праздничную трапезу идаже вынести кней изпогреба (это делалось висключительных случаях) особую дурманящую настойку изредких лесных кореньев. Итут-то, среди предпраздничного суетливого мельтешения, Кирочка снова почувствовала насебе давешний таинственный взгляд. Она огляделась, ища втолпе хоть кого-нибудь, кто теоретически могбы так нанеё смотреть - тяжело истранно - будто высасывая, будто забирая…
        Вдруг…
        Толпа всколыхнулась исомкнулась заним прежде, чем Кира успела разглядеть убегающего. Всё, что она успела заметить, это были волосы. Длинные, светлые, летящие плащом.
        Кирочка бросилась вдогонку. Пробираясь втолпе иненаходя взглядом приметных волос, она уже начала терять надежду настигнуть беглеца, когда неподалёку раздался сердитый окрик Верховного Шамана.
        - Стой, Лучезар! Ты куда так летишь? Что-то давно невидно тебя заработой. Помоги-ка расставить кувшины сягодным морсом.
        - Да, отец… - раздался вответ виноватый голос мальчишки-подростка.
        Кира взглянула вту сторону, откуда донеслись слова.
        Рядом сБелозаром, шаманом-Отцом, иобнаружился этот самый загадочный обладатель плаща золотистых волос и, повсей вероятности, пламенного взгляда. Им оказался парнишка, совсем ещё юный, лёгкий, тоненький как стебель полевой метёлки. Выражение угрюмой серьёзности, которое он старательно придавал своему полудетскому лицу, слегка позабавило Кирочку.
        Заметив насебе её неотрывный взгляд, мальчуган снова поспешил исчезнуть.
        - Лучезар! - догнав его вдва прыжка, девушка сомкнула пальцы унего назапястье.
        Юноша оробел. Кира почувствовала это понапряжению вего тонкой руке, которую она держала.
        - Зачем ты следил занами?
        - Я неследил! - отчаянное смущение воришки, которого застали врасплох, заставило ответ Лучезара прозвучать грубовато.
        - Будтобы я вчера родилась иничего невижу… - Кирочка досадливо поморщилась. - Что тебе отнас нужно?
        - Ничего, - огрызнулся Лучезар, попытавшись высвободить руку. Длинные волнистые волосы, искрящейся парчовой завесой упавшие мальчишке налицо, скрыли его отКирочки.
        - Ты всё ещё здесь? Отецже приказал тебе выносить кувшины! Что занесносный озорник! - раздался совсем рядом строгий голос Златояры. - Ну-ка бегом впогреб!
        Кирочке пришлось выпустить Лучезара. Он, по-видимому, этому обрадовался. Его как ветром сдуло, только волосы взметнулись…
        Кирочка увидела, что кней напрявляется Верховный Шаман.
        - Дочь Тёмного Неба… - почтительно обратился он, - …вкачестве благодарности заспасение моего Старшего сына Светозара община устраивает Большой Солнечный Карнавал втвою честь…
        - Я польщена, - вежливо ответила Кирочка ипопыталась поклониться наманер членов общины. - …Номне это кажется несовсем справедливым, ведь эта победа практически целиком заслуга моего куратора, лейтенанта Крайста. Поэтому икарнавал должен быть устроен вего честь, аневмою.
        - Как? - Удивился Белозар, - Разве ваш друг непогиб героически всхватке сМагистром Песчаной Розы? Я, признаюсь, так ирешил, когда вы вернулись без него…
        - Надеюсь, что нет. Дело втом, что лейтенант Крайст, поручив мне позаботиться оСветозаре идоставить его домой, остался сврагом один наодин… - Перед внутренним взором Кирочки влёгкой дымке возникло красивое лицо Кравиц, - …Ион, вероятно, досих пор сним… сражается.
        Перед последним словом Кирочка невольно сделала паузу, так, словно тщательно подбирала его перед тем, как произнести. Она впервый раз подумала оБилле стревогой. Врядли, конечно, Кравиц вэтот самый момент пытает Крайста или пьёт изсеребряного кубка его ещё тёплую кровушку… Могущественная ведьма непроизвела наКиру впечатления существа жестокого инесправедливого. Впрочем, внешность может быть обманчивой…
        - Ясно. - Сказал Верховный Шаман. Вид унего был озадаченный. - Втаком случае нужно отложить Солнечный Карнавал доего возвращения.
        - Это отличная идея, - обрадовано согласилась Кирочка. Ей нехотелось отдуваться водиночку. Согласно её представлениям, подвиг, достойный такого чествования, должен был быть действительно великим.
        - Вы, наверное, очень переживаете засвоего товарища… - Сочувственно поинтересовался Белозар. - …Нестесняйтесь обращаться запомощью. Любой издетей Солнца срадостью поговорит свами. Солнце щедро наутешение идружескую поддержку. Оно питает каждый цветок наземле, исвета хватает всем… Надеюсь, ваш друг сдостоинством преодолеет все испытания ивернётся кнам…
        - Благодарю вас. - Кирочка снова неуклюже поклонилась. Она уже успела забыть оЛучезаре, итеперь, обернувшись иснова увидев его, ощутила лёгкое раздражение. Юноша стоял внескольких шагах, прижимая кгруди стройный глиняный кувшин; его роскошные волосы, рассыпавшись поплечам, ярко сияли влучах заходящего солнца, бьющих вокна парадной залы.
        Кирочка гордо прошествовала мимо, неудостоив парнишку ни единым взглядом.
        7
        Наисходе вторых суток отсутствия Крайста, Кирочка всерьёз забеспокоилась. Неужели Кравиц всёже решила, как выразился сам Билл, сварить изнего бульон? Она небыла уверена, что сможет помочь куратору вслучае чего, норешила действовать.
        Кирочка выпросила уБелозара один единственный имеющийся вобщине мопед, старый, как сама идея мопеда, кое-как завела его иотправилась навыручку. Ехать поскоростному шоссе надопотопном мопеде было очень рискованно, поэтому пришлось петлять позаросшим изаболоченным просёлочным дорогам досамой городской стены. Где-то мопед вёз Кирочку, где-то приходилось тащить его, цедя отборную брань сквозь крепко стиснутые зубы.
        Заворотами Города намногие километры тянулись бытовые ипромышленные свалки. Они потрясли девушку, оставили веё душе неизгладимое впечатление. Пока она видела эти свалки мельком изокна скользящего поскоростному шоссе автомобиля, ей трудно было оценить их реальный масштаб; атеперь, оказавшись среди гигантских мусорных куч смаленьким мопедом, петляя между ними ито идело замечая крупных отъевшихся крыс, шныряющих среди гниющего хлама, Кирочка испытала настоящий шок. Цивилизация способна производить величайшие шедевры искусства, осуществлять невероятные прорывы внауке итехнике, возводить монументальные памятники культуры, нобольше всего, как это ни грустно, она производит всё-таки отходов…
        Коттедж Аннаки среди цветущих яблонь стоял как ни вчём небывало - он невыражал своим видом ничего зловещего. Кирочка миновала благоухающий сад, поднялась поступеням белёного крыльца и, прислушиваясь кстуку собственного сердца, позвонила.
        Дверь открыла сама Кравиц идружелюбно ей улыбнулась. НаМагистре Песчаной Розы был изящный шёлковый пеньюар идомашние тапки. Повнешнему виду колдуньи никак нельзя было заподозрить, что Крайст съеден ею или замучен каким-либо другим неменее чудовищным способом.
        Пройдя поприглашению Аннаки впросторную гостиную, Кирочка сразуже увидела его. Билл, целый иневредимый, сидел занебольшим столиком, сервированным надвоих, исосредоточенно уничтожал завтрак - маленькие круглые гречишные лепёшки всиропе, творожный крем имолоко.
        - Вы очень вовремя, - приветливо ижизнелюбиво обратилась кКирочке хозяйка, - после завтрака я как раз собиралась отпустить лейтенанта Крайста смиром. Хотите кофе?
        Кира вежливо отказалась.
        - Ой, чуть незабыла. Последний штрих, - сказала сама себе Аннака и, приблизившись кстолу, взяла вруку длинный широкий нож для нарезки хлеба.
        Кирочка настороженно наблюдала заней.
        Кравиц подошла кБиллу сзади, небрежно-страстным движением собрала втолстый пучок его шикарные волосы и, намотав их себе наруку, отсекла одним ударом ножа. Потом, склонившись иприобняв Крайста таким жестом, что Кирочка сразу почувствовала себя лишней вкомнате, что-то прошептала ему всамоеухо.
        Билл поднялся.
        - Нам пора. И, как говорится, спасибо этому дому, - он кивнул Кирочке, - Пошли.
        Кравиц проводила их додверей.
        - Рада была знакомству, - сказала она напоследок случезарной улыбкой.
        Служебный автомобиль стоял водворе под яблоней; начёрную глянцевую крышу инакапот густо нападали лёгкие нежно-кремовые лепестки. Нажав кнопку наэлектронном ключе, Крайст выключил сигнализацию. Ожидая, что он поведёт машину, Кирочка села туда, где сидела обычно, напереднее место рядом сводителем.
        - Садись заруль, - объявил Билл, преспокойно устраиваясь назаднем сидении.
        - Это ещё почему?! - негодующе воскликнула Кира, - уменяже нет прав! Нас оштрафуют…
        - Три дня итри ночи я доблестно сражался сведьмой ипорядком устал, - пояснил Билл, зевая инатягивая налицо кепку, - мне непомешалобы немного вздремнуть…
        Кирочка сердито засопела инехотя перелезла наводительское сидение. Она наконец-то догадалась, какого рода пыткам подвергался Крайст вуютном загородном коттедже Аннаки Кравиц. Итеперь мысль опредстоящем чествовании «героя» взамке возмущала её. Происходящее казалось каким-то гротескным представлением, актёры вкотором постоянно переигрывают. Кирочка включила автоматическое управление исосредоточенно уставилась надорогу. ККрайсту она умышленно необорачивалась. Он, вероятно, спал.
        8
        Солнце медленно спускалось загоризонт. Плавилось, растворялось - как шипучая таблетка аскорбинки встакане воды - расплывалось алым, оранжевым, розовым позападной части неба.
        Наблюдение зазакатом - ежевечерний ритуал шаманов Священного Солнца - сегодня был особенно торжественным, ведь сразу после него должен был начаться Большой Карнавал.
        Накрыше замка его жители оборудовали специальную площадку - снеё можно было очень долго видеть постепенно опускающееся светило. Вмолчании застыли дети Священного Солнца наколенях соскрещенными нагруди руками, устремив глаза напозолоченный закатом край небосвода. Они расположились строго вшахматном порядке, всвоих воздушных алых полупрозрачных одеждах, предназначенных для этого времени суток - никто нешевелился - настолько все они были погружены всосредоточенное созерцание последних тающих лучей заходящего солнца.
        Зрелище было поистине величественным. Даже Билл при всей свойственной ему насмешливости, несерьёзности спочтением наблюдал заэтим красивым ритуалом изавсё время, пока длились чинные проводы дневного светила, неотпустил ни одной шуточки поэтому поводу.
        - Зачем вы каждый вечер наблюдаете зазакатом? - отважился он потом спросить уВерховного Шамана.
        - Это дань мгновенности инеповторимости бытия, герой… - ответил Белозар, - закат каждый раз разный, неможет случиться двух одинаковых закатов, и, кроме того, неследует забывать отом, что любой их твоих закатов, герой, может оказаться последним. Важно непропуститьего.
        Когда солнце скрылось загоризонтом окончательно, оставив после себя лишь невнятный отблеск - светлеющее пятно назеленоватом небосклоне - вобщине начался долгожданный праздник.
        Шаманы пели, танцевали, употребляли настойку изкореньев, угощались замечательно вкусными маринованными орехами исушёными ягодами - дарами Солнца.
        - Ты думаешь, мы неотравимся? - Билл ссомнением заглянул внебольшой глиняный черепок, надне которого поблёскивала вэлектрическом свете тёмная лужица шаманской настойки, - Это снеё ведь они прыгают как черти!
        Кирочка апатично пожала плечами. Ей досих пор было стыдно перед самой собой занезаслуженно принимаемые почести, иона немного досадовала наКрайста зато, что он нетолько неразделяет её переживаний, ноинеспрашивает даже опричинах её сумрачного настроения.
        - Совести утебя нет, Крайст, вот что, - сказалаона.
        - Это ещё почему? - поинтересовался он, ничуть невозмутившись предъявленному обвинению.
        - Никакой ты негерой, - сказала Кирочка эмоционально, - Известно… - она запнулась, - каковы твои подвиги… Аведёшь себя как герой, ипринимаешь все эти знаки уважения иблагодарности так, будто действительно их заслужил…
        Билл рассмеялся.
        - Ах, вот оно что!.. Попробую тебе объяснить… Наша разница втом, что ты гораздо больше вещей принимаешь всерьёз. Пойми, оттого, что я сказалбы этим шаманам правду, мало что изменилосьбы. Если другие люди уже решили возвести тебя вранг героя, то сколько ты ни доказывай им, что насамом деле ты ничтожество, врядли они тебе поверят. Община получила назад своего Светозара итеперь радуется. Зачем мешать?.. - Крайст снова глянул налужицу мутной настойки вчерепке иприбавил, - Думаешь, неотравимся? Впрочем, есть только один способ это проверить.
        Созорным блеском вглазах Билл одним глотком осушил свой черепок. Кирочка решила отнего неотставать исделала тоже самое.
        Вгруди спонтанно обнаружилось солнце - круглое мягкое итёплое - потелу рассыпались мелкие искры звенящей электризующей приятности…
        Кирочка вскочила, следом занею прозрачным крылом взлетела нежно-голубая ночная юбка. Билл тоже поднялся.
        - Я хочу танцевать! - воскликнула девушка и, схватив Крайста заобе руки, закружилаего.
        - Ну ичертовщина! - отстраненно удивился он насебя, крепче хватаясь заеё длинные тёплые пальцы. Вокруг них кружилось множество пар. Вэтом небыло ничего особенного. Солнечный круг. Солнцеворот. Чередование дня иночи, зимы илета. Вечные попытки неповторимого повториться. Вглазах мелькали голубые платья ирасшитые рубахи шаманов; они закручивались всё быстрее ибыстрее, словно яркий весёлый смерч, уносили все мысли итревоги…
        Устав отбыстрых танцев ирешив перекурить, Билл иКира поднялись накрышу. Бездонная пропасть чёрного звёздного неба разверзлась уних над головами. Ночь стояла такая ясная, что крохотные слабо мерцающие песчинки - звёзды, все доодной, были хорошо различимы. Их мерклый дрожащий свет - трепетание безмерно далёких миров - пробуждал неизъяснимую грусть.
        Двое накрыше застыли вмолчании, вдыхая сладостный ужас перед собственной ничтожностью, который каждый хоть раз вжизни испытывал при виде распростёртого над головой тихого звёздного неба.
        Постояв сминуту неподвижно, Крайст щёлкнул зажигалкой. Всплеск весёлого оранжевого пламени прогнал величественный призрак вечности, сотканный изробко струящегося наземлю звёздного света.
        - Я никогда невидела такой красивой ночи! - прошептала Кирочка восторженно изакружилась наместе, раскинув руки, - Эта настойка делает меня такой счастливой… Самой счастливой! Мне кажется сейчас, что невозможно просто испытывать большего счастья - будто Вселенная взяла меня бережно наладонь, замерла надо мною исмотрит нежно-нежно…
        - Ты напилась шаманского зелья ифантазируешь, - угрюмо пробормотал Билл, выпустив струйку дыма. Она пролилась втемноту миниатюрным подобием млечного пути.
        - Ачто ты чувствуешь, Крайст? Неужели настойка натебя совсем никак неподействовала?
        Билл пожал плечами. Кирочка достала сигарету, ион привычно ей прикурил.
        - Незнаю, - заговорил он чуть погодя, снова поглядев наверх, - ничего особенного я нечувствую. Представь только, что там, далеко-далеко, намаленькой планете возле какой-нибудь неизвестной звезды двое стоят, вот как мы сейчас, курят, смотрят внебо изачем-то тоскуют онас стобой, отом, что мы так далеко друг отдруга, иим никогда неузнать нас. Это самая светлая печаль.
        - Настойка обнажает внутреннюю суть - показывает вам содержание вашей души, - услышала Кирочка совсем рядом серьёзный игордый голосок Лучезара. Он всё это время стоял втемноте украя крыши инебыл замечен ни ею, ни Биллом.
        - Мы достаточно уже, по-моему, освежились… - стушевалась Кира. Навеянная настойкой лёгкость резко прошла, ветерок студил плечи, под пристальным взглядом Лучезара, как будто преследующим её стремящееся ускользнуть лицо, ей сделалось муторно. - Идёмте вниз.
        Кирочку посетила неуютная мысль, что должно что-то произойти, ией захотелось это пресечь…
        - Я могу оставить вас, - резко и, как показалось девушке, собидой, выпалил Лучезар, - если хотите побыть наедине.
        - Нет. Ты нам нисколько непомешал. Тут просто немного свежо. - поспешила уверить парнишку Кира. Унеё вэтот момент возникло ощущение какого-то недоразумения, нависшего ввоздухе, она чувствовала, Лучезар появился здесь непросто так; всякий раз, когда она встречалась сним взглядом, вней вспыхивало необъяснимое тревожное предчувствие. Длинные золотые волосы изагадочные тёмные глаза - редкое сочетание пугало изавораживало.
        - Все любовники так говорят, когда их застают вдвоём, - винтонации Лучезара слышалось отвращение.
        Билл рассмеялся; Кирочка застыла наместе, невсилах вымолвить ни слова отнеприятного обескураживающего удивления. Юноша стоял напротив неё; вночи его глаза казались ещё больше, глубже итемнее; нежная кожа белела впризрачном свете звёзд.
        - Что тебе отнас нужно? - спросила она глухо.
        - Я скажу это тебе только наедине, пусть он уйдёт, - объявил Лучезар, неслишком уважительно кивнув всторону Билла.
        - Да что это забесцеремонность! - Воскликнула Кира, уже непытаясь скрывать возмущение.
        - Ну! Некипятись, - урезонил её Крайст, невозмутимо улыбаясь, - Неужели ты досих пор недогадалась, что умолодого человека ктебе нечто очень личное? Я тут, действительно, пожалуй, третий лишний.
        Видя, что Билл собирается уходить, Кирочка удержала его. Ей нехотелось оставаться наедине сЛучезаром.
        - Уменя нет оттебя секретов, Крайст, - сказала она, постаравшись, чтобы фраза непрозвучала испуганно или умоляюще.
        Лучезар гордо вскинул голову и, непроронив ни слова, направился клестнице.
        - Может, он втебя влюбился… - задумчиво сказал Крайст, когда юноша отошёл так далеко, что уже немог его слышать, - знаешь, втаком возрасте это бывает. Один раз увидели…
        Кирочке нехотелось ничего говорить; она жадно глотала затяжки, чувствуя, как постепенно успокаивается; прохладный майский ветер относил всторону тёмные пряди волос идым; звёзды сияли ярко. Действие настойки прошло - вголове прояснилось - иВселенная, связь скоторой несколько минут назад Кирочка ощущала всем существом, снова стала чем-то отдельным, внешним, почти враждебным.
        9
        Близился рассвет. Потрадиции вконце Карнавала сыновья идочери Солнца снова расселись вокруг стола. Верховный Шаман привлёк всеобщее внимание, трижды ударив деревянной палочкой вспециальный бубен, обшитый покраям золотой бахромой.
        - Атеперь, мой солнечный народ, мы приступим ксамой важной части нашего праздника - торжественной церемонии вручения Прощальных Даров. Нарассвете наши гости вынуждены будут покинуть нас. Пусть каждый извас сейчас подарит им что-нибудь напамять, чтобы тепло нашего Солнца пребывало сними ивпредь.
        После этого жители общины начали поочереди подходить кКире сБиллом искладывать перед ними настол всевозможные трогательные самодельные сувениры: нитяные фенечки, бусы изсушёных ягод, деревянные фигурки, глиняные свистульки ипрочую симпатичную, носовершенно ненужную мелочь.
        - Какже мы раньше то жили без всего этого? - снеуловимой насмешкой шепнул Кирочке Билл.
        - Ну, вот неможешь ты, Крайст, пакость несказать, - обиделась засолнечный народ она, - по-моему, всё это довольно мило.
        Последним кгостям должен был подойти сам Верховный Шаман Белозар, аперед ним - два его сына, старший - Светозар сосвоей невестой Златоярой, имладший - златокудрый Лучезар.
        - Я незнаю, как благодарить вас, - пафосно приложив руку красшитой рубахе слева, там, где сердце, произнёс старший сын шамана-Отца, - много слов было сказано, нони одни слова несмогут вполной мере выразить мои чувства. Как говорят унас вобщине: ябы срадостью подарил вам солнце, друзья мои, нооно итак светит всем.
        Златояра, стоявшая рядом сженихом, чинно поклонилась, этим жестом какбы подтверждая его слова. Вруках уСветозара появилась небольшая деревянная шкатулка сискусно вырезанным накрышке изображением солнца, благостно исыто улыбающегося, срасходящимися вовсе стороны волнистыми лучами. Златояра осторожно приподняла крышку ивсыпала внутрь горсть неочищенных лесных орехов.
        - Примите, пожалуйста! Эти дары само Солнце доносит довас нашими скромными руками, - сказала девушка иснова поклонилась.
        - Теперь ты, Лучезар, - Светозар кивнул младшему брату, - скажи нашим гостям добрые слова иподари им что-нибудь.
        Лучезар вышел вперёд. Вруках унего ничего небыло.
        - Несносный мальчишка! - воскликнула Златояра снегодованием. - Ты неприготовил спасителям твоего брата прощального подношения? О, Милосердное Солнце! Какже это неучтиво!
        Шаман-отец сердито сдвинул густые брови.
        Юноша молчал. Вид унего был дерзкий ирешительный. Он медленно обвёл глазами стоящих широким кольцом людей ипроизнёс, указывая наБилла:
        - Мне всё равно никто неповерит, если я скажу, что ждёт этого человека.
        Потом он перевёл взгляд наКиру, внутри укоторой скаждой секундой рос, становясь всё оглушительнее, всё нестерпимее, звонкий трепет тревожного предчувствия. Все части её тела стали будтобы намного легче; вживоте поселилась наэлектризованная пустота.
        Лучезар сделал шаг назад, резким движением выдернул изкруглого праздничного каравая, который должен был поднести гостям его почтенный отец, длинный хлебный нож сдеревянной ручкой - обнажённая сталь ударила поглазам молниеносным бликом - прежде чем кто-либо изприсутствующих успел осознать происходящее, Лучезар созвонким стуком положил нож напол прямо кногам Кирочки.
        Крайнее изумление отразилось налицах всех членов общины. Поживому кольцу, сомкнувшемуся вокруг гостей, волной прокатился неопределённый испуганно-жалобный вздох.
        - Лучезар! - сорвавшись сосвоего места вкольце ивыскочив вперёд, впанике выкрикнула Златояра, - Он неведает, что творит! Ему всего пятнадцать лет! - срывающимся голоском запричитала она, обращаясь кКирочке, - Он ведь как брат мне теперь стал, я как ородном онём пекусь… Прошу вас, отдайте этот ножмне…
        Некоторое время Кирочка стояла внерешительности; она неимела ни малейшего представления отом, что ей надлежит делать. Впервый момент она, конечно, несобиралась поднимать брошенный нож, нопомере того, как Златояра подбиралась всё ближе иближе кнему, тянулась крукоятке своими бледными тонкими руками, вдуше Кирочки уверенно назревал протест; причитания блондинки были ей неприятны, да ибольшинство странных обычаев общины невызывало унеё тёплого отклика.
        - Насколько я поняла, - произнесла она прежде чем наклониться заножом, - это подарок, итеперь только я решаю, как мне им распорядится.
        Солнечные шаманы потрясённо молчали. Лучезар стоял, глядя впространство; гордое юное личико его было бледно.
        - Понимаешьли ты, сын, что это для тебя означает? - раздался вгнетущей тишине громовой голос Верховного Шамана.
        - Да, отец, - тихо ответил юноша. Он опустил голову; широкая золотая прядь соскользнула как лента, заслонив половину его лица.
        - Ноэтоже немыслимо… Это… это… ужасно! - Беспомощно всплеснув руками, Златояра горестно всхлипнула.
        - Одумайся, брат, - строго сказал Светозар.
        - Оставьте его. Пусть он сам сделает свой выбор.
        Как навыстрел все обернулись всторону произнёсшего последние слова. Это нарушил своё молчание сребровласый старик, тот самый, что отпирал изапирал ворота замка, топил печи, мёл лестницы, мыл полы, стёкла, стены иделал много другой тяжёлой неприятной работы. Вовремя длительных трапез он безмолвно следил запорядком настоле. Приносил иуносил глиняные чаши, разливал морсы инастойки. Много лет он прожил, непроизнеся ни единого слова, ему запрещено было разговаривать с«чистыми» детьми Священного Солнца, иотдолгого молчания голос старого слуги был скрипучим истрашным.
        - Я освоём выборе непожалел ни разу, - продолжил он, тяжело инадрывно откашлявшись, - Я встретил свою единственную женщину много-много лет назад. Её звали Элайза Грэйн, иона была «серым» лейтенантом. Когда я увидел её, моё сердце забилось сразу повсему телу, размножилось, разлетелось натысячи осколков. Я понял ясно, что если она нестанет моей, то жизнь небудет иметь никакого смысла, будет пустой инапрасной, вся, досамого конца, чтобы ни происходило вокруг, иктобы ни находился рядом. Мне тогда только исполнилось семнадцать лет, ия знал, что меня ждёт…
        Старик, устав говорить, прервался. Вгруди унего что-то зловеще заскрипело. Он откашлялся снова ипродолжил говорить, ещё глуше, ещё страшнее. Звуки, которые неохотно выпускало наволю его иссохшее горло, расправлялись, летели, настигали внезапно притихших людей, вея наних холодом, безнадёжностью, смертью - словно неожиданно разверзлась посреди огромного зала забытая могила.
        - Несмываемое клеймо «блудник», долгие годы позора, всеобщее презрение, вся самая тяжёлая ичёрная работа, может быть, даже смерть - вот что обещала мне единственная ночь, проведённая вобъятиях возлюбленной. Настолько скверной, непозволительной, недопустимой кажется нашему солнечному народу связь без будущего, без привязанности, исженщиной, укоторой она, эта связь, непервая инепоследняя. Они неподают вам руки… - Старик обернулся ипосмотрел наБилла. - Потому, что они непризнают никаких обычаев кроме своих, иневыносимо горды тем, что сами своиже обычаи исполняют. Икакоебы великое добро вы ни сделали для них, какойбы подвиг ни совершили, они будут вас благодарить вглаза, нонадуше уних будет одно - презрение квам, бесконечное презрение кдетям Тёмного Неба, квашим мерзким обычаям, поощряющим насилие над животными, чревоугодие инеразборчивый блуд…
        Старик снова замолчал. Скрипучий рвущий нутро кашель согнул его. Ноон нашёл всебе мужество говорить дальше. Билл иКира чувствовали, скаким трудом даётся ему каждое слово.
        - Мне тогда было только семнадцать лет. Впереди уменя была вся жизнь - длинная жизнь влюбом случае без неё. Иединственный шанс насчастье. То, что ждало меня впереди, было неважно. Существовал только миг - непостижимый всвоей остроте инасыщенности - единственный миг, вкотором я по-настоящему жил… Ия подарил ей себя, незадумываясь, нерассуждая, незаглядывая вперёд. Мы провели божественные сутки вмаленьком домике лесника наберегу реки. Апотом она исчезла. Так, как всегда исчезают, чтобы ничего необъяснять инепрощаться - ушла, пока я спал. …Элайза забыла остричь мои длинные волосы. Так я ипроходил сними всю жизнь.
        Вподтверждение своим словам он слегка качнул головой. Серебристо-седые пряди ниспадали досамого пола словно пенистые струи водопада, обволакивая всё дряхлое, высохшее, измученное непосильным трудом тело старика.
        - Мой народ был жесток ко мне - меня наказали обетом молчания, ивмоей жизни непромелькнуло больше ни единого радостного мгновения… Ноя ни разу, слышите, ни разу, непожалел отом, что был сней… Насвете возможно такое великое, невыразимое, ослепительное счастье, что испытав его всего намгновение, можно оправдать сколь угодно долгий срок ожидания или расплаты.
        Старик замолчал, ивсе поняли, что больше он нескажет ни слова. Кирочка шагнула вперёд. Вруках унеё сверкнул всвете множества ламп нож, подаренный Лучезаром.
        - То, что когда-то было так красиво начато, должно быть достойно завершено.
        Она подошла кстарику, собрала впучок его поредевшие, белёсые волосы иодним легким движением отсекла их. Длинные, тонкие, невесомые - они остались унеё вруке - серебряные нити, паутинки, их кончики слегка колыхались, захватываемые воздушными потоками.
        - Пусть теперь вместе сволосами сэтого человека будет снят весь позор, пусть заботой иуважением окупятся все его мучения - это единственный подарок, который я хочу получить отвашего Щедрого Солнца, - проговорила Кирочка, струдом подавляя негодование, - Ненужны мне ваши фенечки. Всё это фальшь, невыносимая фальшь, если вы способны натакую бессмысленную жестокость. Издоровым, ибольным, икрасивым, икривым, ичистым, иблудным - солнце снеба светит всем одинаково. Вамли незнать обэтом…
        - Звезду напогон, чёрт подери, - пробормотал себе под нос Крайст, глядя наКирочку сискренним восхищением.
        Верховный Шаман, привыкший ко всеобщему почтению иникогда раньше несталкивавшийся сподобной дерзостью, просто незнал, как себя вести. Он растерялся.
        Кирочка подошла и, присев накорточки, аккуратно положила хлебный нож перед ним напол.
        - Неради вас, атолько ради него, - сказала она, указав взглядом наЛучезара, потом, недожидаясь ответа, отвернулась иобратилась кКрайсту так, словно кроме него вокруг больше никого небыло, - идём кмашине, всё, хватит…
        Билл кивнул, иони вместе покинули залу. Никто больше незаговаривал сними иненавязывался впровожатые. Когда они очутились наулице, одна половина неба уже золотилась рассветом. Оглянувшись, Кирочка увидела несколько силуэтов накрыше замка - они замерли, молитвенно приложив руки кгруди, прозрачные одежды шаманов слегка трепетали напрохладном утреннем ветру.
        - Встречают рассвет, - ехидно констатировал Крайст, - каждый рассвет может стать последним.
        Услышав шуршание ног погравию засвоей спиной, Кирочка обернулась. Их догонял Лучезар. Она решила никак нереагировать ипродолжила путь, даже слегка ускорив шаги. Парнишка, она поняла это поболее тревожному чем прежде шороху гравия, тоже пошёл быстрее.
        - Стой… Послушай, пожалуйста…
        Он взял её руку удивительным жестом: ирешительность иробость сочетались внём. Так могло получиться только уочень юного, неискушённого, новесьма пылкого юноши.
        Обернувшись, она увидела его глаза. Что-то яростное изловещее плескалось вних.
        - Он убъёт тебя! - сказал Лучезар очень тихо, нотак твёрдо истрашно, что Кирочка вздрогнула, - уменя есть дар предвидения, ноонём никто незнает, пожалуйста, поверьмне…
        - Кто? - спросила она, машинально пытаясь высвободить свою руку.
        - Незнаю… Он представляется мне чёрным облаком, смерчем, я невижу его лица… Просто неделай этого, неслужи вОсобом Подразделении, выйди замуж захорошего человека, забудь всё… Тогда ничего небудет.
        - Иты дал мне этот нож потому что хотел спасти меня?
        - Да, - сказал он ивспыхнул, пряча лицо вдлинные волосы; Лучезар краснел совсем как Саш Астерс - ярко, скоро ипочти всей кожей сразу… - Я смотрел натебя вовремя ужина, ты незамечала, апотом мне всё это приснилось… Я вижу вещие сны, клянусь; когда он пришёл, чернота заволокла всё небо, вГороде поднялся небывалый ветер, ифонарный столб упал намашину какого-то мужчины…
        - Тебе неследует злоупотреблять настойкой, - предостерегла Лучезара Кирочка. Списать странные слова юноши нанепредсказуемое действие шаманского напитка было куда проще, чем попытаться прислушаться кним.
        - Каждому предсказателю приходится делать этот выбор: говорить или молчать; предупредив тебя, я исполнил свой долг, - лицо Лучезара будтобы окаменело, разом утратив нежные краски. Он развернулся иэнергично зашагал прочь; полотно его шикарных волос мягко переливалось влучах рассвета.
        - Ну икак ты находишь этих красавцев? - спросил Крайст задумчиво, когда они уже выехали наскоростную трассу.
        Кирочка брезгливо повела плечами.
        - Впервый раз вижу, чтобы нечто, весьма благообразное внешне, имело настолько отвратительную суть. Им жалко куриц, которых продают всупермаркетах, нопри этом они даже особенно незадумываясь могут так страшно мучить живого человека… Причём даже непреступника, нет, обыкновенного живого человека…
        - Так обычно ибывает. Добро изло несуществуют сами посебе, как два яблока разного цвета, вреальности всё перемешано, границы стёрты, изло - чаще всего оно есть просто неуместное преувеличение чего-либо, иногда вполне благородного… Такая гипертрофия любого начала, самого доброго исветлого - это зло - ведь всвязи снеумеренным вниманием кчему-то одному неминуемо вырождается всё остальное…
        Некоторое время ехали молча; вдалеке виднелись уже первые свалки санитарной зоны, утренняя заря поднималась над ними, небо нежно розовело, апервые лучи солнца, отражаясь отбитого стекла иметалла, делали гигантские мусорные кучи похожими нагоры сокровищ; солнце действительно щедро имилосердно, теперь Кирочка видела это воочию, оно даже свалку способно превратить ввеличественное, достойное восхищения зрелище.
        Кирочке некоторое время уже недавал покоя один вопрос, ноона нерешалась напрямую задать его Крайсту. Девушка чувствовала потребность заранее составить представление отом, что она может испытать, когда настанет срок ией самой придётся соблюсти Правило Одной Ночи… Ей казалось, что спрашивать обэтом нетолько неприлично, ноибесполезно. Ведь каждый человек уникален, ивпечатления Крайста, даже если он согласится подробно их описать, врядли помогут ей встретить её собственные переживания вовсеоружии. Желание спросить, однако, только усиливалось оттого, что Кирочка пыталась его всебе подавить.
        Крайст курил, шёпотом играл автомобильный приёмник - Кирочка решила, что, возможно, ей больше непредставится шанса поговорить оПравиле.
        - Билл, - осторожно начала она, - ачто если тебе придётся встретится сАннакой Кравиц ещё раз? Вдруг она совершит какой-нибудь проступок, или просто всилу обстоятельств окажется необходимым вступить сней вконтакт? Будетли это нарушением Правила?
        Вопреки ожиданиям Крайст отнёсся кеё вопросу настоль деликатную тему также просто, как еслибы она поинтересовалась маркой его любимой зубной пасты.
        - Нет. Вынужденные встречи могут случаться. Никто невсилах полностью исключить их вероятность. Запрет распространяется только наинициированные нами самими встречи или любые другие способы сообщения - письма, звонки… Другое дело, что нужно правильно повести себя, если пришлось встретиться снова.
        - Ты небоишься, что тебе придётся часто видеться сКравиц? Ведь мы постоянно контактируем смагами, аони снами, наше общество довольно замкнутое, вероятность встречи выше… Что если после нескольких случайных встреч всёже возникнет привязанность? Ведь каждая изних, пусть намгновение, пусть мимолётной случайной мыслью, нобудет воскрешать втвоей памяти то, что было? Ты небоишься влюбиться вАннаку?
        - Ну что застранные фантазии? - Крайст самоуверенно тряхнул своей лохматой после недавней необычной стрижки головой, - Влюбиться вКравиц? Мне? Очём ты?..
        - Ты недопускаешь такой возможности?
        - Недопускаю. Я считаю, что большая часть переживаний человека может контролироваться его разумом. Любви никакой нет. Она продукт излишне разгулявшегося блудливого воображения поэтов, художников, бродячих певцов, одним словом, разных бездельников, склонных всилу обострённого чувства собственной важности придавать своим эмоциям исключительное значение. Веками они, эти подлинные служители культа любви, складывали веё копилку пословечку, попесенке - вся культура человечества, всё искусство выросло наэтой благодатной почве - только ленивый невнёс свою лепту вовзращивание великой легенды. Что, скажи мне, первым делом приходит вголову тонкошеему тринадцатилетнему юнцу, когда вего крови начинают бушевать гормоны? Ну, конечноже, посвятить тайной даме сердца какое-нибудь корявенькое стихотворенийце! Полёт души… Анаделе всё куда грубее ипроще. Неодолимость влечения полов обусловлена животным началом вкаждом изнас. Мы всего лишь разумные приматы, Кира. Инет абсолютно никакой разницы, какие конкретно две особи - мужская иженская - дадут общее потомство, это случайность, природа диктует живым организмам
комбинировать гены так, как только возможно, ивыбор того или иного индивида имеет значение постольку, поскольку он ценен биологически. Жизнеспособноели получится потомство? Удачнали эволюционно комбинация тех или иных родительских признаков? Алюбовь - есть великая иллюзия человечества, божественный идол, созданный разумом для оправдания собственного существования иимже возведённый напьедестал. Всякому мыслящему существу просто необходимо вочто-то верить, вочто-то высокое, идеальное, вечное. Ведь жизнь большинства людей бессмысленна иполна страданий, Кира, без мощного стимула её тяготы неподъёмны. Бедность, тяжёлая работа, болезни, увечья, потеря близких - всё это отвращает людей отреальности, побуждая их обратиться кмиру идей - нерушимых ипрекрасных. Одна изних иесть любовь: «Ради неё стоит держаться, мы всё примем, всё стерпим, всё преодолеем…» Нолюбая медаль одвух сторонах; таже любовь способна ипогубить: самые болезненные переживания индивида связаны, как правило, снеудачным любовным опытом. Особенно впечатлительные навсегда остаются душевными калеками после единожды нанесённой раны. Асколько
самоубийц указало именно эту причину ухода вмир иной впрощальной записке? Получается, мы всю жизнь тешим себя иллюзией, ионаже нас разрушает. Вот еслибы мы подходили клюбви исключительно спозиции здравого смысла, логики, анализа - селекционеры знают, как лучше всего скрещивать растения иживотных - мы былибы избавлены отвсех страданий, обусловленных романтизацией инстинктов.
        - Ноэтоже цинизм…
        - Нет, - Билл рассмеялся, - нет. Это всего лишь рациональное мышление. Запомни: человек, живущий эмоциями иощущениями, всегда поигрывает человеку, живущему поразуму. Большинство странных иопрометчивых поступков, совершенных людьми самыми разными, втом числе фигурами масштабными, историческими, скажем прямо, большинство глупостей воВселенной, Кира, совершено было, заметь, «воимя любви»… Я долгое время пытался понять, что она такое, я верил внеё как вДеда Мороза, я думал она есть нечто конкретное, как эликсир бессмертия или живая вода… Я копил знания олюбви. Нотак ни черта инепонял. Каждый видит вней своё, вот вчём штука, как взеркале, иоправдывает ею свои поступки, неважно, добрые, злые… Излюбви кчеловечеству, знаешьли, некоторые сочли возможным совершать геноцид… Впрочем, Кира, можешь благополучно выкинуть изголовы всё, что ты сейчас услышала отменя. Я, наверное, просто неумею любить.
        - Ты веришь вБога, Крайст?
        - Если считать, что та удачная комбинация разных случайностей, благодаря которым я родился ивсё ещё жив, есть воля божья, то досих пор Он нехило мне помогал, - сказал Билл ирассмеялся.
        Кирочку немного покоробило, что он обратил вшутку разговор настоль серьёзную идля многих даже болезненную тему, иона решила больше неговорить сним обэтом; кто знает, может, Крайст прячет засвоим непробиваемым щитом вечного стёба глубокие религиозные чувства…
        - Асколько лет Кравиц? - спросила она некоторое время спустя.
        - Попробуй угадать.
        Кирочке представилась величественная красота Аннаки, необыкновенно сочные краски её лица.
        - Тридцать пять?
        - Неугадала. Ещё варианты?
        - Пятьдесят? - сявным сомнением вголосе предположила Кирочка. Возможности косметологии ипластической хирургии внынешнем веке возрастают день ото дня, новсёже…
        - Около двухсот, если судить повзгляду. Уколдунов определить возраст иначе невозможно. Они могут трансформировать тело посвоему желанию. Только глаза их выдают. Когда смотришь неотрывно, заними точно открывается пространство, ичем оно глубже иобширнее, тем старшемаг…
        Билл насладился Кирочкиным изумлением ипродолжил:
        - Вот именно поэтому мои чувства кКравиц, еслибы они даже возникли, оказалисьбы абсолютно бесперспективными. Только представь, сколько унеё таких было. Я для неё как шоколадная конфета - съел изабыл. Она видела уже так много, что я совершенно ничем неспособен её заинтересовать. И, главное, она вполне проживёт ещё лет двести. Ая? Маги такого уровня как Аннака Кравиц вообще непринимают людей всерьёз…
        - Итебе необидно?
        - Счегобы?
        - Разве ты нехотелбы ей запомнится, Крайст, запасть вдушу?
        - Зачем?
        - Ну… чтобы знать, что ты для кого-то существуешь… как нечто прекрасное… неповторимое… Как яркое впечатление, как мечта…
        - Это гордыня. Одна изглавных человеческих слабостей. Запомни раз инавсегда, Кира: ты обыкновенна, ты повторима, ты заменяема. И, главное, вэтом нет ничего страшного… Чем глубже ты вобьёшь данную концепцию себе вголову, тем легче ирадостнее тебе будет жить насвете.
        Солнце поднялось высоко; заокном автомобиля уже мелькала молодая изумрудная зелень частных садов, чешуйчатые крыши дач, металлическая паутина заборов.
        - Все маги живут так долго, Крайст?
        - Нет, конечно. Большинство колдунов проживает обыкновенную человеческую жизнь. Некоторые даже имеют семьи, ничего неподозревающие обих причастности кмиру магии. Долгожителями становятся только практикующие колдуны, ведь они постоянно пополняют свою жизненную энергию засчёт Источника. Апрактикуют, как правило, только сильные. Слабым гораздо труднее пробиться кИсточнику, они быстро растрачивают свои ресурсы иокончательно превращаются влюдей…
        Кирочка сразу подумала оНетте. Эхом этих воспоминаний всегда была лёгкая неизъяснимая грусть.
        Интересно, ачто теперь делает школьная подруга? Как она живёт? Кирочка ощутила острое желание снова где-нибудь случайно встретить её, несколько недель назад вцентре Города это почти произошло. Тогда они сидели внебольшом уютном кафе сАль-Марой, иКирочка увидала сквозь высокие стеклянные двери Нетту, проходившую поулице. Впервый миг ей захотелось выбежать накрыльцо, помахать ей, прокричать что-нибудь, догнать иначать сумбурно расспрашивать про всё-всё… Может быть, даже обнять после долгой разлуки… Кирочка метнулась кдверям, жалобно звякнул маленький колокольчик над входом, порыв прохладного ветра прижал ктелу тонкое шерстяное платье. Она немного постояла, глядя вспину уходящей Нетте, нотак инерешилась её окликнуть.
        Вернувшись застолик, Кирочка подумала, что Нетта врядли обрадоваласьбы этой неожиданной встрече; наверняка она торопилась куда-нибудь, или вдруг воспоминания обих школьной дружбе никогда неказались ей чем-то значимым, иона былабы неприятно изумлена Кирочкиным внезапным порывом нежности, или, возможно, это вовсе оказаласьбы какая-то другая женщина, просто очень похожая…
        Когда оком-то вспоминаешь сгрустью, он может иногда померещиться вслучайном прохожем; сознание часто так играет слюдьми, склонными ксожалениям опрошлом, толи неумело утешая, толи желая подразнить - будтобы эта мнимая встреча способна дать шанс что-то вернуть или исправить.
        Глава8
        1
        Роман сведьмой или сколдуном - самая банальная неприятность извсех, которые подстерегают офицера Особого Подразделения. Загоды службы Билл Крайст успел наслушаться душещипательных историй наэту тему - магнетическое притяжение полов одинаково властно над всеми, вне зависимости отпричастности ксверхъестественному - смомента своего возникновения Особое Подразделение накопило порядочную коллекцию дерзких, красивых, пронзительно-грустных любовных трагедий, которые передавались шёпотом изуст вуста или, напротив, торжественно пересказывались налекциях вназидание новым поколениям курсантов.
        Освоей возможности угодить вподобную переделку Билл допоры довремени даже недумал. Он вообще неимел привычки заранее примерять насебя какие-либо обстоятельства или ситуации. «Будут бить - тогда иплакать начнём» - говаривал он, легкомысленно отмахиваясь отобсуждения какихбы то ни было теоретических перспектив.
        Правило Одной Ночи работало безотказно. Ни одна женщина незадерживалась впамяти Билла Крайста дольше, чем напару суток. Ни одна… Кроме Магдалены и… Аннаки Кравиц. Омаленькой продавщице он иногда думал сжалостью итревогой - хорошоли ей живётся там, вмире обыкновенных людей, оставленном им, Биллом, навсегда? ААннака… это было нечто совершенно другое. Возможно, первое семечко прорастающего внём чувства заронила Кира Лунь, так запросто заговорившая сним тогда, вмашине, подороге иззамка шаманов-солнцепоклонников, осуществующей для него возможности влюбиться вмогущественную ведьму…
        - Дурные идеи - они ведь заразнее гриппа. - Журил Билл Кирочку, - Еслибы неты сосвоим девичьим романтизмом, так ябы уснул, проснулся иневспомнилбы надругой день ни окакой Кравиц! Эта твоя любовь теперь прорастает вомне как сорняк какой-то!
        - Это тебя, Крайст, наказал Бог, вкоторого ты неверишь, - отпарировала Кирочка, постепенно привыкающая быть бойчее всловесных дуэлях, - вот теперь ипопробуй выкорчевать изсвоего сердца любовь, которой несуществует!
        Началось всё стого, что будтобы само Мироздание ополчилось наБилла, начав прямо-таки навязчиво напоминать ему осуществовании Аннаки. Одним чудесным утром, приехав наработу, он обнаружил среди бумажной корреспонденции небольшой рекламный проспект. Обычно Билл сразу выбрасывал их вмусорную корзину, никогда нерассматривая. Так он планировал сделать итеперь… Но… Корзина для бумаг куда-то таинственным образом пропала - Билл необнаружил её напривычном месте, вероятно, уборщица забыла поставить её обратно после того, как опорожнила. Отложив проспект накрай стола, Билл приступил кчтению писем. Он невспомнил онём досамого конца рабочего дня, иуже уходя, заметил злосчастный проспект накраю стола ирешил прихватить ссобой, чтобы выбросить наулице. Спускаясь налифте отскуки Билл заглянул внего.
        «Строительная компания «БОЛЬШОЙДОМ»
        Мы ценим ваши идеи. Индивидуальные планировки. Загородные квартиры вживописных жилых комплексах. Коттеджи. Летние домики. Бани. Ваше дело - мечтать, воплощение - доверьте нам! Наши менеджеры срадостью ответят налюбые ваши вопросы»…
        Далее следовал список имён, фамилий ителефонов, лениво пробежав его глазами Билл уже собирался скомкать проспект, как вдруг упёрся взором взнакомое доневольного замирания сердца сочетание букв:
        «Кравиц Аннака, тел…»
        - Чёрт! - сказал он сам себе, невольно зажмурившись, точно отяркой вспышки. Итутже подумал оней.
        Аннака возникла перед его внутренним взором сосверкающим хлебным ножом, сосвоими нежными холодными руками. Потелу Билла пробежала лёгкая дрожь - эхом воспоминаний оеё прикосновениях - информация, полученная вощущении, проникает глубже всознание исохраняется дольше… Телесная оболочка древнее разума; пусть всё, что она несёт всебе, довольно примитивно, нозато гораздо более долговечно.
        Билл, как исобирался, скомкал листовку ивыбросил вближайшую урну. Однако, это было только первое вчереде безжалостных напоминаний обАннаке Кравиц.
        Несколько дней спустя, один изстарших офицеров попросил Крайста «невслужбу, авдружбу» позвонить встроительную компанию иузнать, скороли будет готова баня, заказанная вподарок его престарелым родителям. Казалосьбы, чепуха. Пустяковая просьба. Да так оно ибылобы, еслибы строительной компанией исполнителем заказа неоказалась именно компания «Большой дом», аменеджер, ведущий проект, именно вэту неделю невзялбы отгул, передав свои дела коллегам…
        - Добрый день, ксожалению, вданный момент все операторы заняты, - зазвучал втрубке приятный голос девушки, записанный наавтоответчик, - оставайтесь налинии, вам ответит первый освободившийся оператор.
        Через несколько минут вынужденного прослушивания классической музыки Биллу, наконец, улыбнулась удача; его поприветствовал живой человеческий голос. Он задал свой вопрос, втрубке послышалось быстрое клацанье клавиатуры; извинившись заожидание, девушка-оператор сообщила, что наинтересующем Билла объекте произошло хищение стройматериалов, изаболее подробной информацией ему следует обратиться кведущему менеджеру.
        - Вас соединить? - вежливо спросила девушка.
        - Да, будьте любезны.
        Ещё минуту Билл слушал отрывок симфонии, название которой никак немог вспомнить. Апотом он услышал её голос:
        - Добрый день. Меня зовут Аннака Кравиц, чем я могу вам помочь?
        Билл почувствовал, как неотвратимо ускоряется пульс; сердце прыгало, словно разболтанная телега, пущенная сгоры. Слова застряли унего вгорле.
        - Я слушаю, говорите, - спокойно повторила она своим глубоким чувственным голосом.
        Биллу представились вэтот момент её губы возле телефонной трубки - алые, сочные, полуоткрытые, застывшие вожидании момента, когда снова придётся размыкаться, изгибаться, выпуская наволю звуки речи.
        «Идиот» - сказал он сам себе, и, громко откашлявшись прямо втрубку, заговорил несвоим недовольным дребезжащим голосом:
        - Мне тут говорят, увас какое-то хищение! Что забезобразие? Кто заэто должен отвечать? Скоро будет готова моя баня? Мне нужна баня, репу вам врот! Вы понимаете? Я заплатил - уж будьте любезны. Хоть тресните! Клиент должен париться только вбане, обо всём остальном должны париться работники сервисной службы, ясно?
        - Нерасстраивайтесь, - сказала Аннака, иБилл почувствовал её мягкую улыбку, - все материалы застрахованы; ваш заказ будет выполнен, мы приносим свои извинения занебольшую задержку; если хотите, мы можем выехать наместо строительства, чтобы вы своими глазами оценили результат нашей работы.
        - Спасибо, - пискнул Билл втрубку своим новым противным стариковским голоском, - ненадо!
        Он нажал отбой стаким чувством, словно защёлкнул замок надвери, убегая отопасных преследователей. Почему мысли обэтой женщине досих пор имеют над ним такую власть? Почему они завораживают, дурманят и, он, попав вплен какой-нибудь изних, застывает, словно окутанный пряным ароматом диковинного цветка? Биллу вспомнилось необоримое влечение кпродавщице изотдела эзотерической литературы. Ведь Кравиц тоже ведьма… Неужели иона использует запрещённые приёмы?
        Нет. Билл непривык выгораживать себя. Никакими прямыми доказательствами того, что Аннака привораживала его сознательно, он нерасполагал. Потому искать причину ему следовало внём самом. Девяносто девять изста, Кравиц уже идумать забыла обочередном симпатичном смертном парне, побывавшем веё постели. Чем он, вообще говоря, способен удивить двухсотлетнюю ведьму, чтобы она внего нето что влюбилась, хотябы запомнила?
        То, что чувствовал Билл, небыло порождением чужой воли. Оно шло изнутри. Будтобы тонкая золотистая струйка выливалась изего солнечного сплетения, покачиваясь, плыла сквозь пространство, ища Аннаку, чтобы незримо инеощутимо кней прикоснуться, нежно окутать её шею, талию, стройную ножку…
        «Клиент должен париться только вбане, вы понимаете?» - звенел уБилла вушах его собственный ненастоящий сварливый голос. Отложив телефонную трубку, он запустил растопыренные пальцы всвои густые волосы исшумным выдохом откинулся вкресле.
        - Вот чёрт…
        2
        Аннака Кравиц чувствовала себя паршиво. Несколько дней уже она невставала спостели, лежала бледная, осунувшаяся; льющийся вокно свет чистого ияркого неба нестерпимо резал глаза, отдаваясь вголове мучительной болью.
        - Сдвинь шторы, Тара. Это невыносимо, - слабым голосом попросила она, обращаясь кученице, которая обеспокоено суетилась вспальне прихворнувшей наставницы.
        Голова Аннаки была налита болью, словно тяжёлой плотной ивязкой жидкостью. Боль распирала голову изнутри, плескалась вней, ударяя волной то водну, то вдругую сторону черепа.
        - Может, вам чего-нибудь принести? Воды? Таблетку? - сочувственно спрашивала ученица.
        - Ненадо мне ничего, Тара! - отвечала Аннака, беспокойно поворачивая голову наподушке то влево, то вправо, словно пытаясь вытряхнуть боль, вылить её оттуда…
        - О, Первозданный Хаос, породивший меня! - Новый тупой удар ввисок чем-то тяжёлым имягким вырвал уколдуньи глухой стон.
        Она знала, что таблетки ей непомогут. Природа её недомогания была очевидна ей, иоттого ещё сильнее страдала могущественная ведьма: стыд обжигал её. Аннака опасалась, что причина недуга станет известна иТаре.
        Ведь это была непросто мигрень.
        Чем старше становится ведьма, тем тяжелее переносит она влюблённость. Иэто имеет довольно простое объяснение. Сгодами колдовская сила возрастает засчёт накопления энергии Хаоса. Концентрируясь вматериальном теле ведьмы, эта энергия современем начинает вести себя, словно самостоятельное живое существо, которое больше всего насвете нетерпит привязанностей, зависимостей, ивслучае их появления вбуквальном смысле начинает рвать изнутри, разрушать физическую оболочку как причину возникновения этой несвободы. Женская влюблённость быстрее икрепче всего сковывает внутренний Хаос, ивответ нанеё он бушует особенно сильно.
        Молодая колдунья отделывается, как правило, неслишком тяжёлым воспалительным заболеванием, простудой, непродолжительной депрессией. Её внутренний конфликт выражен пока неочень резко, исила Хаоса впространстве её подсознания ещё неуспела окрепнуть настолько, чтобы заметно повредить физическому телу. Нозрелой ведьме, тем более обладающей таким могуществом как Аннака Кравиц, противоречие между Женским иПотусторонним способно причинять поистине чудовищные страдания.
        Именно этим она имучилась, щурясь даже отслабого света, прикладывая ко лбу совершенно необлегчающее боли влажное полотенце и, ко всему прочему, безмерно стыдясь засвою Женственность, заставшую её врасплох, перед своимже внутренним Хаосом.
        Причиной её недуга был Билл Крайст.
        Сто девяносто лет стукнуло Аннаке. Ипоследние пятьдесят изних она наслаждалась первозданным покоем абсолютной самодостаточности идаже позволила себе думать, что этому покою ничто уже неможет угрожать. Засвою длинную жизнь она научилась бороться снеизбежной для существования вчеловеческом тела покорностью женской природы, инераз ей удавалось победить зарождающееся чувство кмужчине.
        НоКрайст… Внём ведь небыло совершенно ничего особенного! Таких ясноглазых, лучезарно белозубых, широкоплечих инеутомимых вночных трудах наложе Аннаки перебывало столько, что счёт им она потеряла недожив идоста… Почемуже так восторженно замирало всё внутри, стоило ей только обнять Крайста и, ощутив пальцами сквозь шёлк молодой кожи тёплый металл мышц наего спине, ласково ткнуться носом вбеззащитную ямку солнечного сплетения?
        - Чёртбы его побрал! Будь он проклят! - цедила сквозь зубы Аннака, терзаемая болью.
        Итутже восклицала:
        - Нет! Нет! Храни его Источник!
        Непримиримая двойственность её природы превращала влюблённость вмучительную лихорадку, впытку, вбезумие. Песчаная Роза - разрушительная Сила внутреннего Хаоса - люто ненавидела Крайста, аАннака - маленькое беззащитное женское тело - невыносимо жаждалоего.
        Вкомнату вошла Тара стелефоном вруке.
        - Это поработе, Магистр. Какой-то истеричный старикан спрашивает про баню… Третий раз уже засегодня. Задолбал. Сказать ему, что вы набольничном?
        - Что? Баня?! - Аннака сусилием приподнялась налоктях. Глаза её сверкнули. - Дай сюда, я всё-таки поговорю сним…
        Тара положила стильный почти плоский телефон настолик около кровати ипредусмотрительно выскользнула изкомнаты.
        - Оставь меня впокое, Крайст, - выговорила Аннака, чувствуя, как её стремительно отпускает, как скаждым мгновением уходит боль, даже его дыхание втрубке было целительным, даже неосязаемое присутствие этого мужчины будило вней Женщину, загоняя бунтующий Хаос всё глубже иглубже вподсознание… - неужели ты сам непонимаешь, что будет только хуже. Незвони сюда больше.
        Недожидаясь ответа, могущественная ведьма нажала отбой иутомлённо рухнула насложенные стопкой подушки. Ноперед тем как окончательно провалиться вбессмысленную черноту сновой силой накатившей нанеё головной боли, Аннака сладко вздрогнула, успев подумать отом, что она всёже моглабы опять почувствовать покоряющую тяжесть, твёрдость сильного тела Крайста, задорный напор его молодой мужественности… Стиснув виски ладонями, Магистр Песчаной Розы покошачьи жалобно застонала…
        - Больше неприноси мне телефон, Тара. Ни счем. Хоть свестью орождении Исполнителя Желаний! - процедила она сквозь зубы заглянувшей вкомнату ученице, - выключи его совсем.
        - Слушаюсь, - слёгким поклоном ответила наставнице девушка.
        3
        Громадные тёмные очки защищали её глаза отнестерпимо яркого света. Отсоприкосновения снабитой документами полиэтиленовой папкой нажаре рука Аннаки Кравиц обильно потела. Спотыкаясь, она ковыляла поразбитой грузовиками дороге навысоченных тонких каблуках. Вгорячим воздухе клубами поднималась пыль, встревоженная автомобилями, велосипедами, идачной техникой, которая иногда сгромким тарахтением проползала попесчаной дороге.
        Стропила недостроенной бани, словно рыбий скелет вырисовывались нафоне чистого неба. Отзноя воздух казался жидким, иповерхность этого прозрачного океана слегка подёргивалась. Коричнево-загорелые, глянцевые отпота рабочие водних трусах курили, сидя надеревянных чурбанах иразбросанном брусе, лениво перешучивались, щурясь насолнце. Наземле возле них стояло несколько тёмных пивных бутылок.
        - Это что такое? Здесь несолярий инемужская парная! Что вы расселись? - угрожающе потрясая ввоздухе своими хрупкими белоснежными руками, напустилась нарабочих Аннака, - Вы, значит, будете тут насолнышке балдеть, холодное пиво пить, ая перед клиентами зазадержки отдуваться!?
        - Пиво тёплое, - сказал один израбочих, под хохот иухмылки остальных протягивая ей бутылку, - желаете?
        - Незлите меня! - Аннака сжала кулачки, состороны это выглядело скорее забавно иумилительно, нежели угрожающе.
        Рабочие весело скалились. Никто ведь изних ипонятия неимел отом, что если эту маленькую дамочку действительно разозлить, то поднявшийся ураган будет крыши сдомов срывать также запросто, как шапки спрохожих, иломать фонарные столбы, точно одноразовые зубочистки.
        Руки вбоки стояла она перед толпой здоровенных, разомлевших отпива изноя, мужчин: яркая итонкая, похожая наалый фломастер всвоём костюме, состоящем изприталенного короткого жакета идлинной узкой юбки.
        Рабочие нехотя побросали окурки иначали медленно разбредаться поучастку. Аннака совздохом раскрыла папку, собираясь делать опись имеющихся наплощадке строительных материалов. «Любовная мигрень» всё ещё мучила могущественную колдунью, она потёрла виски пальцами. Новый всплеск боли, точно удар волны вплотину, заставил её страдальчески сморщиться. О, Великий Источник! Сколько раз уже она подумывала отом, чтобы сдаться, послать всё куда подальше, найти Крайста иобречённо порхнуть вего распростёртые объятия! Никогда прежде голова уАннаки неболела так долго, обычно она отделывалась двумя-тремя днями недомогания, нынешнийже приступ длился уже вторую неделю… Магистр Песчаной Розы склонилась, и, подняв сземли одну изоставленных рабочими бутылок, хлебнула изгорла. Отгорьковатой, пенистой, почти горячей спривкусом мыла жидкости её передёрнуло.
        - Ну идряньже это отечественное пиво! Сварилабы пивоваров вихже котлах, - проворчала она, сердито хватив бутылкой обстоящий неподалёку берёзовый чурбан.
        Однако, несколько минут спустя ей странным образом полегчало. Она подняла голову отпапки исблагодарностью взглянула взнойное небо.
        - Погорячилась я маленько. Может, навкус зелье инеочень, нообладает превосходными лечебными свойствами…
        Застегнув папку накнопку, ещё несколько минут Аннака удовлетворённо понаблюдала завозобновлённой её усилиями суетой рабочих, апотом тихонько выскользнула закалитку - ясное дело, эти лодыри сразу сбавят обороты, как только заметят, что сних снят неусыпный надзор начальственного ока, потому исчезнуть надо как можно незаметнее.
        Проковыляв полсотни метров вдоль пыльной дороги строящегося дачного сектора, она издалека заметила стоящего наобочине парня всиней полураспахнутой рубашке. Аннака остановилась. Узнать его воблаке серовато-жёлтой пыли, взметнувшейся из-под колёс проехавшей бетономешалки, ей помогло нестолько зрение, сколько сердце, замершее вдруг так неописуемо сладостно ижутко, азатем ускорившее свойбег…
        Крайст!
        Аннака застыла посреди дороги, незная, что предпринять: развернутьсяли ей сейчас ипобежать обратно (это, очевидно, ничего недаст, натаких каблуках далеко неубежишь), взлетать нельзя - свидетелей море, ринутьсяли ему навстречу или продолжать стоять вот так безвольно, ждать, пока…
        Он подошёл ибуквально ослепил её своей улыбкой. Ярко синее небо, ярко синяя рубашка, ярко синие глаза вроскошном обрамлении тёмных ресниц… Преодолев последние несколько шагов, что разделяли их, Билл подхватил Аннаку наруки изакружил. Потом поставил наземлю, прижал ксебе крепко повсей её стройной алой длине; осторожно приподняв налоб солнцезащитные очки, заглянул ей вглаза испросил так коротко итак ясно:
        - Ну что,моя?
        - Да… - пролепетала она навыдохе, и, горестно шмыгнув носом, покорно уткнулась ему вгрудь. Хрупкая ичуточку забавная. Одна изсамых страшных ведьм планеты притихла вобъятиях лейтенанта Билла Крайста как школьница напервом свидании. Он гладил её поволосам и, едва касаясь, целовал виски.
        - Ничего, Ани, ничего, - шептал он. - Даже еслибы мы могли быть вместе, ябы всё равно рано или поздно умер… Либо отстарости, либо Магистр какой-нибудь извёлбы меня накомпот. Поэтому нет никакой разницы, Ани, дни мы стобой провели вдвоём или годы… Никакой.
        Она прижалась кнему сильнее - её красно-каштановая макушка тонко исладко пахла луговыми цветами. Он несколько раз поцеловал пробор вволосах Аннаки.
        Она подняла глаза. Их двухсотлетняя глубина открылась перед ним так, как будто он таинственным образом очутился внутри её сознания: Билл увидел извилистую тропинку всолнечном сосновом лесу, накоторой спящими змеями лежали узловатые корни; маленький домик ссоломенной крышей; девочку, которая кормила сладони коня; потом он увидел горы, их островерхие пики терялись воблаках; каменистую дорогу; колесо повозки, неуклюже взбирающееся наочередной булыжник - перед ним прошла занесколько мгновений вся длинная жизнь могущественной колдуньи - точно они прожили её вместе. Он побывал везде, где бывала она, ипрочувствовал всё то, что она чувствовала.
        Билл ощутил тихое прикосновение ксвоему сознанию мудрости. Окружающие предметы как будто стали чётче, резче, яснее. Многие события его собственной жизни предстали всовершенно ином свете. Ита Вселенская боль, которую он неизменно ощущал затылком, сталкиваясь счеловеческими привязанностями, счувствами, слюбовью обрела неожиданно новый оттенок - Билл почувствовал просачивающуюся сквозь неё радость. Радость, неотделимую отболи, размешанную вней. Радость, которая неимелабы смысла, небудь этой боли. Радость, этой болью рождённую.
        - Я влюблен втебя, Ани. Иты первая, кому я это говорю…
        - Неужели? - спросила она, лукаво приподнимая безупречно подведённую бровь.
        - Клянусь… Ни разу вжизни я непроизносил ничего подобного… И, более того, наивно полагал, что минует меня чаша сия… - перед его внутренним взором намиг возникло бледное страдающее личико Магдалены, снизу вверх глядящей наЭдвина втот акварельно пасмурный день, когда он видел их вместе, - Правда, я прожил всего только двадцать два года… Это ведь ничтожная малость, нетакли?
        Аннака улыбнулась.
        Тогда Билл внезапным озорным движением сгрёб её вохапку ипонёс. Она смеялась, махала ввоздухе ногами, рискуя потерять алую востроносую туфельку нашпильке.
        Лица случайных прохожих, невольных свидетелей этой сцены, озарялись улыбками. Надуше уэтих людей становилось легко, спокойно. Ипенсионеру срюкзаком натележке, ипацанёнку надетском велосипеде, иводителю проехавшего мимо грузовика спеском - всем им мир показался вэту секунду лучше, красивее, добрее оттого, что внём возможно такое счастье; оттого, что он способен запросто вместить всебе столько ликования инесломаться, необрушиться, нелопнуть. Они ведь неведали отой боли, которой это мгновение абсолютного счастья было уравновешено, отой цене, закоторую оно было куплено усудьбы.
        - Моя! Моя! - Шептал Билл, стискивая Аннаку сильными руками так, словно боялся, что её отберут. - Я отнесу тебя сейчас вкакой-нибудь уютный мотель исделаю стобой то, чего никто ещё неделал завсе твои двестилет…
        - Врядли это возможно! - рассмеяласьона.
        - Вот увидишь! - нежно пробурчал Билл, обдав её шею тёплым дыханием.
        - Аты, оказывается, хвастун… - ласково пожурила его Аннака. Прислушавшись ктомительному предвкушению, тяжело имощно всколыхнувшемуся вглубине её живота, она была почти готова ему поверить…
        Билл так инёс наруках шальную свою добычу, своё бесценное алое сокровище; нёс без напряжения, упиваясь контрастом между тем, какое оно маленькое, лёгкое, его сокровище, итем, как много оно для него значит.
        - Какже твоя служба? - спросила она, словно опомнившись. - Тебеже это запрещено…
        - Пустяки! - легкомысленно отмахнулся Крайст, покачивая её как ребёнка, - Моя!Моя!
        - Нет… Нет! Я немогу… - вполголоса воскликнула Аннака, тёмные очки её подняты были налоб, устремлённый наБилла взгляд выражал печальную решимость, - Нежалей ни очём! Всё правильно втом виде, вкаком оно существует. Прощай…
        Влицо Билла ударил резкий порыв горячего ветра - точно дунул кто-то очень большой. Отнеожиданности он выронил Аннаку. Она тутже отпрыгнула отнего метров надесять, словно пролетев немного повоздуху над дорогой.
        Случайный прохожий воззрился наБилла, выпучив глаза.
        - Увас вродебы только что была наруках девушка!?
        - Вам показалось, - угрюмо отрезал Билл.
        Когда он обернулся, Аннака уже исчезла.
        4
        Билл Крайст был весьма симпатичен генералу Россу - настолько, насколько это позволяло прописанное вСводе Правил непредвзятое отношение одного офицера Особого Подразделения кдругому… Ну, может быть чуть больше. Человеческие симпатии возникают сами собой и, кажется, ниоткуда - мало кому удаётся безупречно их контролировать. Повозрасту Билл как раз годился генералу всыновья. Росс видел внём возможного достойного преемника.
        Получив отБилла мгновенное сообщение спросьбой как можно скорее его принять, генерал решил, что случилось что-то серьёзное - Крайстже неАйна; полковник Мерроуз, конечно, честно исамоотверженно служила всю свою жизнь, нераз награждалась орденами имедалями, но, нельзя непризнать, что она склонна слишком часто тревожить вышестоящее начальство попустякам… Генерал Росс вздохнул. Всё-таки ему всегда было приятно видеть Айну - скакимбы очередным пустяком (побольшей части полковник Мерроуз слёгкостью могла разрешить их сама) она кнему ни обратилась.
        Получив сообщение отом, что он будет принят, Билл поспешил явиться вкабинет генерала. Росс протянул ему руку для приветствия исотеческой улыбкой поинтересовался:
        - Чтоже заставило вас так незамедлительно ко мне примчаться? Садитесь, лейтенант Крайст. - Несмотря насвоё высокое положение, этот величественный седой человек обращался ко всем без исключения, даже косуждённым, неизменно доброжелательно итолько на«вы».
        - Я пришёл просить наказания, генерал.
        Росс заинтересованно поднял брови. Он был практически уверен втом, что Крайст нестанет ни накого доносить, совершенно нетот тип, нонавсякий случай спросил:
        - Кто провинился, лейтенант?
        - Я… - выдохнул, понурив голову, Билл.
        - Вот как. Ичтоже вы натворили? - генерал сделал вид, что ему срочно понадобилось что-то среди бумаг, ираскрыл первую попавшуюся излежащих настоле папок. Он небыл уверен, что ему удастся сохранить строгое исерьёзное лицо при виде устремлённых нанего ясных раскаивающихся глаз Крайста. Генерал предчувствовал, что исповедальные речи сидящего напротив молодого человека почти наверняка небудут иметь такого огромного значения, какое сам молодой человек, судя поцеремонности его поведения, им придавал. Новыслушать его было нужно нетолько для поддержания собственной репутации чуткого идобросовестного руководителя, ноещё ипотому, что всякая большая беда начинается смаленькой неприятности. Генерал всегда вспоминал притчу про мышь иводовоза, рассказанную ему старшим товарищем вте времена, когда он сам был ещё лейтенантом. Генерал находился вхорошем расположении духа, иБилл был ему приятен. - Я слушаювас.
        - Я едва ненарушил Правило Одной Ночи. Я был наволосок отэтого. Точнее, мысленно я уже нарушил Правило… иеслибы неблагоразумие ТОЙ… женщины… Она спасла меня, генерал.
        - Спасла? - переспросил Росс, заинтересованно поднимая взгляд отпапки, - Это благородно. Какимже образом?
        - Она сбежала… - тихо сознался Билл.
        - Как? Прямо изваших страстных объятий? - генерал смотрел наКрайста, уже непытаясь сдерживать улыбку. Какже нравился ему этот парень!
        - Так точно, генерал, - синеглазый искуситель ведьм сидел, неподнимая взгляда, точно провинившийся старшеклассник перед директором.
        - Это была жертва сеё стороны! - весело заметил Росс.
        Признавшись всвоей провинности, Билл неощущал уже той тяжести, скоторой пришёл. Шутливое настроение генерала постепенно расслабило его; он почувствовал себя так, словно принёс вэтот кабинет несвою проблему, акоробку конфет, половину которых генерал Росс уже судовольствием уплёл. Выслушать без осуждения, носпониманием - редкий дар; чувствуя исходящее отгенерала ровное сияние мудрой испокойной отеческой силы, Билл радовался ей точно росток солнцу.
        - Получается, она знала отом, что это значит для вас, лейтенант Крайст?
        Билл кивнул.
        - Колдунья?
        - Магистр Песчаной Розы, - снеуловимой нежностью вголосе Билл дал имя своему греху. Ему тутже вспомнилась тёмная головка доверчиво прильнувшей кнему Аннаки, шелковистый цветок её макушки унего под подбородком.
        - Ничего себе… - генерал Росс суважительным удивлением приподнял седые брови ииронично заметил - Какие девочки увас, лейтенант…
        - Я досих пор думаю оней. Накажите меня. - Билл поднял глаза. - Я заслужилэто.
        - Вы полагаете?
        - Да. Я потерян для Службы. Я необъективен. Ведь еслибы Аннака… то есть Магистр Песчаной Розы… Еслибы она совершила преступление, то я… - Биллу представилась вэтот момент сцена гипотетического задержания Аннаки. Перед его внутренним взором промелькнула хрупкая кисть её руки, тонкое запястье, которое целовать, целовать, анесковывать холодной сталью наручников… Влёгком тумане воображения моментально обозначились сочные вишнёвые губы Аннаки, белая шея, мочка небольшого уха… Инужно былобы говорить сней как счужой, смотреть нанеё как начужую, шаблонно помочь ей сесть вслужебную машину ибесстрастным тоном сообщить оеё правах, так, словно ему никогда неприходилось ощущать себя частью её, малой частью… Когда Билл был сАннакой, ему казалось, будто он крохотная капелька, зажатая вогромном тёплом ласковом кулаке океана… Будтобы некисти её лёгких рук ложились ему наспину, анакрывало волной; ипространство глотало его, ион растворялся внём, как соль, как дым, ипродолжал существовать лишь как смутное воспоминание осамом себе…
        - Ябы несмог соблюсти закон, - сказал он генералу.
        - Вы думаете я никогда небыл двадцатидвухлетним мальчишкой? Был. Ивсё прекрасно понимаю. Знаете, всего один человек завсё время существования Особого Подразделения умудрился ненарушить ни одного правила…
        - Полковник Санта-Ремо, генерал, - скороговоркой выпалил Билл, - ия вовсём стремлюсь быть похожим нанего.
        Бирюзовые глаза генерала, такие выразительные нафоне его снежной седины, светились отеческой гордостью. Какой парень, однако!
        - Знаете, что меня всегда поражало ввас, лейтенант Крайст? Эта ваша способность видеть свои слабости ибеспощадность кним - внутренний суд над самим собой. Ваша прямота радует меня, аваше доверие делает мне честь, Билл. Спасибо. Я расскажу вам ту притчу, которую вспомнил всвязи свашим приходом. Водовоз возвращался сколодца сполной бочкой воды. Навозу унего сидела мышь. Она заметила вбочке маленькую трещину иговорит водовозу: «Водовоз, водовоз, оглянись, вода уходит покапле». Водовоз необратил внимания: мышь маленькая, трещина - итого меньше, поехал дальше. Телега наехала наухаб, бочку тряхнуло, трещина сделалась шире. Мышь увидела это иговорит водовозу: «Водовоз, водовоз, оглянись, вода струйкой уходит… Водовоз снова необратил внимания, что мышь слушать, трещина нетакая уж ибольшая, поехал дальше. Новый ухаб. Трещина ещё сильнее раздалась. Опять мышь водовоза предупреждает: «Водовоз, водовоз, ручейком вода пошла…» Инаэтот раз махнул рукой водовоз, поехал дальше. Наехал наухаб, развалилась бочка, хлынула вода потоком… Вы бдите себя, лейтенант Крайст, неусыпно бдите, ивэтом ваша сила. Ачто касается
необъективности… Небойтесь… Вы скорее несовершите ошибку там, где допускаете вероятность её совершить. Большинство ошибок совершают, будучи абсолютно уверенными всобственной правоте. Офицер непотерян для службы, пока готов влюбой момент поставить под сомнение самого себя совсем своим внутренним содержанием, совсеми принципами иопытом…
        Генерал встал, прошёлся покабинету, постоял уокна, затем снова взглянул наБилла:
        - Можете идти.
        - Как? Анаказание?
        Вглазах угенерала вспыхнул добрый солнечный смех. Выражение его лица при этом почти неизменилось.
        - Ну, раз уж вы так просите… Наказание будет.
        5
        Лекция кончилась. Айна Мерроуз, собрав листы сосвоими преподавательскими заметками, вышла изаудитории. Кто-то открыл окно.
        Запахло дождём, свежей листвой исовсем немного - табачным дымом. Ветерок потрогал страницы Кирочкного конспекта. Она недовольно поглядела, захлопнула иубрала тетрадь всумку. Аль-Мара тоже начала собираться. Все слушатели поднялись смест изашумели, предвкушая, как выйдут издушного помещения вяркий, блестящий, только что крещённый июльским ливнем город.
        - Почему ты всё время ходишь только срюкзаком? - спросила Кирочка подругу.
        - Нелюблю сумки - суетно сними как-то, руки всё время заняты, вечно ищешь куда поставить, чтоб невгрязь ичтоб неувели… Толи дело рюкзак: ируки свободные, испине тепло, иощущение, что кто-то тебя обнимает сзади - близкий, родной… - Аль-Мара закинула лямку наплечо, - Ну давай, пошли скорее…
        Проходя покоридору, они заметили Крайста, представленного ввесьма необычном качестве: спирамидальным колпаком изгазеты наголове, взаляпанном малярном комбинезоне, громыхая жестяным ведром скраской, он усердно белил одну изстен.
        - Какая встреча!
        Девушки остановились возле стены, окинув взглядом уже сотворённое Биллом ровное светлое пятно.
        - Молодец!
        - …Кажется, белить стены должны были мы сМарой иещё кто-то изнашей группы, - вспомнила Кирочка.
        - Радуйтесь, вы избавлены отэтого, - сказал Крайст, рисуя валиком насероватой поверхности новую ослепительно белую полосу.
        - Принести тебе мороженого? - сочувственно спросила его Аль-Мара, - или сэндвич?
        - Спасибо, я неголоден, - ответил он, макая валик введро, вкотором, казалось, так аппетитно покачивалась, плескаясь, стекая постенкам густыми белыми струйками, вовсе небелая краска, анежная свежая сметана.
        - Как хочешь…
        Некоторое время Билл смотрел вслед уходящим девушкам; сочная фигура Аль-Мары впёстром красно-коричневом сарафане грациозно уплывала вбело-голубую даль коридора, рядом, словно аист, шла, покачиваясь насвоих затянутых всинюю джинсу, длиннущих ногах Кирочка; Билл так долго смотрел набелую краску, что прочие цвета секунду-другую казались ему непривычными; он отвернулся и, окунув валик введро, прочертил постене ещё одну мокрую глянцевую совершенно белую полосу. Краска безжалостно поглотила какие-то мелкие царапины, сколы, робкие карандашные надписи; стена будто получила вторую жизнь, начинающуюся ссамого начала, без единого воспоминания, сабсолютно чистой совестью…
        Билл вздохнул иснова окунул валик вкраску.
        Кконцу дня он добрался допротивоположного конца коридора. Сквозь распахнутое окно донего долетал призывный шум летней улицы.
        Поставив почти опустевшее ведро напол, Билл сел наширокий подоконник. Большое дерево, растущее водворе, так лихо раскинуло свои ветви, что казалось, вот-вот дотронется ими дорамы. Его густая листва бросала сетчатую тень наасфальт, настену здания, насидящую фигуру Билла. «Говорят, колдуны всегда чувствуют, когда оних кто-то думает… Впрочем, люди тоже чувствуют это. Только никогда неверят себе…»
        - Сачкуем? - размышления Билла прервал тот самый старший офицер, который просил его справиться насчёт бани.
        Билл неопределённо пожал плечами; сейчас ему нехотелось ни скем разговаривать.
        - Мои родители, кстати, вчера уже парились.
        - Очень хорошо, - сказал Билл, непытаясь демонстрировать, что ему есть хоть какое-то дело допредмета разговора.
        Заокном было солнечно; нагоризонте над домами круглились мягкие облака - словно головки зрелых одуванчиков.
        Вдруг вместе ссильным порывом ветра вокно влетела роза. Настоящая, белая роза. Надлинном черенке, сбольшой нежной головкой. Она намиг зависла ввоздухе, апотом осторожно опустилась наподоконник рядом ссидящим Биллом.
        Старший офицер отнеожиданности вздрогнул иинстинктивно прижал кгруди папку, которую держал вруках. Вего глазах отразилось изумление, граничащее сиспугом.
        - Какой ветер! - как ни вчём небывало, словно так идолжно быть, чтобы срезанные розы прыгали сами начетвёртый этаж, весело пожаловался Билл, - Ужас какой-то! Скоро утюги будут летать. Надобы закрыть окно…
        Офицер пятящимися шагами направился восвояси.
        Билл бережно взял розу заножку, судовольствием понюхал её иулыбнулся, мысленно благодаря Аннаку залетающий привет.
        Глава 9. Изобретатель
        1
        Что такое идея? Какова её природа? Откуда берутся идеи? Происходят они изчеловеческого сознания или содержатся вовнешнем мире? Мика Орели задавался подобными вопросами сраннего детства.
        Отец мальчика был архитектором. Как-то раз вовремя прогулки он сгордостью показывал пятилетнему сыну растущие день ото дня небоскрёбы центра:
        - Взгляни, сынок, какие великолепные дома строятся. Вних вложен труд огромного числа людей. Сначала создаётся проект; он включает всебя чертежи, планы, схемы, говоря более понятным тебе языком - рисунки дома. Любой дом сначала создают набумаге, итолько потом - вгороде.
        - Адеревья? - Спросил, удивлённо озираясь, мальчик, - Кто чертит деревья?
        Долгое время Мика считал, что любую идею порождает наблюдение. Лет двенадцати отроду он подолгу наблюдал закруглыми камнями, которые пускал катиться сгоры, исделал вывод, что всвоё время изобретатель колеса увидел нечто подобное - то есть всякая человеческая мысль обязана своим возникновением явлениям внешнего мира. Это убеждение крепло внём день ото дня. Действительно: самолёт похож наптицу, вертолёт - настрекозу, реактивные ракеты - навыпрыгивающие изкостра угольки… Технический прогресс - следствие векового созерцания природы.
        Нотогда кто или что является источником этих идей, неимеющих отношения кчеловеческому сознанию? Каким образом возникли все те объективные законы, согласно которым мир существовал задолго допоявления внём человека? Термоядерный синтез взвёздах, небесная механика, состав атмосферной среды, конфигурация птичьего крыла, цвета иформы соцветий илепестков… Мика ни капли несомневался втом, что всё это - тоже чьи-то идеи.
        Вдвенадцать лет будущий изобретатель прочёл книгу, посвящённую материалистической концепции мироустройства, согласно которой материя есть изначальное, несотворённое, бесконечное впространстве ивовремени - вечное - инепрерывное, изменяющееся нечто, асознание - это лишь одна изформ существования материи, иобладает им только человек.
        Мику недавал покоя вопрос: откуда всё-таки материя, неимеющая сознания, берёт идеи для своих непрерывных инеисчерпаемых трансформаций? Он приходил сэтим вопросом ко многим людям, которые, как ему казалось, могли дать ему ответ, икаждый изних говорил разное.
        - Несомневайся вбожественности природы Вселенной, - изрёк дядя, служитель Храма Истинной Веры.
        - Случайные флуктуации, приводящие кустойчивым состояниям, становятся закономерностями, - пощипывая бородку, сказал сосед, физик-теоретик.
        - Ахрен его знает… - задумчиво закатив глаза, отозвался дядя Витя, интеллигентный алкоголик, известный всему двору непревзойдённым мастерством чинить любые вещи, какие только можно сломать.
        - Мне кажется, всё вокруг живое, ивкаком-то смысле разумное, даже камень, просто мы неможем эту жизнь понять, - мечтательно пробормотала мама.
        - Оставь отвлечённые рассуждения, лучше учи уроки, - строго пресёк все философствования отец.
        Вконечном итоге, Мика пришёл квыводу, что ни материя, ни идея неспособны существовать сами посебе, иничто изних неможет быть Первоначалом, ибо объективная реальность втом виде, вкотором он наблюдал её - сцветами, облаками, звёздами - есть результат их непрерывного взаимодействия, синтеза, что материя иидея - это две переходящих друг вдруга противоположности, неотделимые одна отдругой.
        Вседьмом классе Мика изобрёл аппарат для изготовления лимонада, иуспешно пользовался им дотех пор, пока изобретение неконфисковал директор попричине ухудшения дисциплины: напеременах кМике выстраивалась целая очередь за«халявной» газировкой. Поговаривали, будто директор поставил Микину машину усебя вкабинете, пил лимонад сам, усы облизывал, да ещё ипотчевал тем лимонадом чиновников изРОНО.
        Учителя считали Мику гением. Самже он так недумал, инисколько незазнавался, нонеизскромности, происходящей отхарактера, а, скорее, отсвоего ума, который всвоё время позволил ему понять, что идея неможет принадлежать какому-то отдельно взятому сознанию; она всегда представляет собою совокупность многих сложно организованных частей. Сознание способно породить идею, лишь переработав огромное количество разнородной информации; ичасто случается так, что новая идея - это всего лишь более ранняя идея, дополненная небольшой, носущественной деталью. Настолько существенной, что прежняя идея, принявшая всебя эту недостающую деталь, словно последнюю каплю, мгновенно обретает цельность исразу возводится вранг великого открытия.
        Вдвадцать лет Мика экстерном закончил университет ипоступил инженером наБольшой Завод Секретного Назначения.
        Изобретатель заимел привычку задерживаться наработе допоздна, дотех самых пор, пока охранник незапирал внешние ворота, авахтёрша напроходной незаваривала себе травяной чай и, отвалившись наспинку кресла, невыдыхала: «Ну, вот иещё один день прошёл. Слава Богу…»
        Покончив сосновной работой, Мика разворачивал СВОИ чертежи. Он держал их запертыми встоле иизвлекал только повечерам, когда все сотрудники расходились.
        Сраннего детства Мика мечтал изобрести универсальный «уничтожитель зла». Вмусорную корзину полетела уже неодна тонна бумаги счертежами, эскизами или просто рисунками этого экзотического прибора. Маленький Мика чертил схемы «уничтожителя» непрерывно - кмоменту поступления вшколу он дотого натренировал руки, что мог провести совершенно прямую линию без линейки инарисовать идеальную окружность без циркуля. Свозрастом количество чертежей стало постепенно снижаться - Мика мало-помалу переставал верить вуспех своей затеи, итеперь оценивал своё стремление делать эти загадочные эскизы как некую странность, вероятно, болезненную, апотому он стал стесняться перед посторонними иникогда никому чертежи непоказывал, сжигал их или надежно прятал.
        Работал изобретатель всегда лихорадочно - нещадя себя, жалея времени насон иперекусы - нередко он, сильно измучившись, засыпал прямо вмалюсеньком кабинетике, отведённом ему дирекцией Завода, положив голову настол.
        Работы было хоть отбавляй, новые поручения высылались сплошным потоком, времени оставалось уМики совсем мало, ноэто его неостанавливало. Сневиданным упорством вырывал он убезжалостно проносящихся суток час-другой насвои тайные труды. Видно, какая-то часть души изобретателя, загадочным образом избежав тлетворного веяния аналитических рассуждений, всё ещё продолжала верить вуспех.
        Иуспех пришёл. Сначала Мика даже сам себе неповерил, когда, собрав почертежам небольшую установку, заставил бесследно исчезнуть почти год уже стоявший наокне фикус. Он решил, что фикус ему приснился. Когда долгое время спишь потри-четыре часа всутки, внезапно исчезающие итакже внезапно возникающие предметы нетакая уж редкость. Нокогда заводская уборщица, струдом протиснув свой необъятный зад вкаморку молодого изобретателя, осведомилась осудьбе фикуса, Мике пришлось всё-таки признать верной гипотезу оего существовании.
        Фикус, конечно, неесть великое зло, нокакой прибор-уничтожитель способен сам посебе отделить добро отзла? Да, кнесчастью, иневсякой рукой, нажимающей кнопку напанели такого уничтожителя, руководит разум, наделённый этой способностью вполной мере…
        Мика назвал своё изобретение гордо - Отправляющий ВЗабвение (ОВЗ). Принцип действия этой адской машины упрощённо можно былобы описать примерно так: когда излучение генератора ОВЗ воздействовало налюбой материальный объект, все составляющие его элементарные частицы одномоментно изменяли свои характеристики таким образом, что становились симметричными самим себе. Проще говоря, под воздействием импульса вещество превращалось вантивещество, вантиматерию, которая немогла существовать больше среди обыкновенной, неизмененной материи ивытеснялась ею - втом месте, где существовал предмет, намиг возникала точечная сингулярность пространства, микроскопическая чёрная дыра, иона засасывала всебя нетолько сам предмет, ноивсю информацию онём, поскольку её появление разрушало нормальную конфигурацию пространства-времени и, следовательно, причинно-следственные связи между событиями, когда-либо имевшими место вданной точке пространства. Степень искажения континуума - то есть максимальная давность информации обобъекте, которую можно было стереть - зависела отинтенсивности излучения. Мика проводил эксперименты
сразличными сувенирными безделушками, которых укаждого вдоме пропасть, ни начто другое они всё равно негодились, непонятно, зачем их вообще несут мешками ккаждому празднику многочисленные родственники изнакомые. Молодой изобретатель заметил, что если, например, установить генератор наминимальную мощность инаправить излучение накакой-нибудь сувенир, он исчезнет втуже секунду, нобудет казаться, что его нет наместе, допустим, совчерашнего дня, аесли немного увеличить мощность, то покажется, будто исчезнувший предмет отсутствовал уже неделю. Мика сделал вывод отом, что чем дольше существует объект, тем большая мощность потребуется для его полного уничтожения, поскольку впроцессе своего существования предметы непрерывно создают информацию, люди наних смотрят, их трогают, запоминают, просто ходят мимо, замечая краем глаза; каждый предмет оставляет след всознании, иэто внекотором смысле «скрепляет» его соВселенной, удерживает вмире. Пока Мике удавалось добиваться максимум двух-трёх недельного забвения взависимости отвеличины предмета - крупные забывались труднее мелких. Ноесли получалось довести срок
забвения какого-нибудь мелкого сувенира додаты его изготовления, он истреблялся окончательно, науровне идеи, иМика сам забывал, что такой сувенир унего когда-то был имог восстановить всю информацию онём только позаписям вблокноте, вкотором описывал свои опыты.
        Прибор он прятал наработе вплатяном шкафу. Иненароком навел насебя подозрения.
        - Отчего вы вешаете свои вещи настену? Ониже пылятся… - спросила уборщица.
        - Вшкафу живёт моль, - быстро нашёлся Мика.
        - Ууу! Напасть! - загудела уборщица, - Сейчас мы её! Где уменя тут универсальный бытовойяд?
        Вруках унеё появился баллончик сраспылителем; угрожающе направив его нашкаф она ринулась вперёд.
        - Нет, - возопил Мика, преграждая ей путь, паника вглазах выдала его сголовой, - Там моль непростая! Специально выведенная для секретных испытаний…
        Уборщица хоть иснеохотой, ноопустила своё оружие. «Уж неженщинули ты там спрятал?» - говорили её маленькие прищуренные глазки. Несколько дней спустя после этого случая, неизвестно уж, при содействии уборщицы, или сам посебе вкабинетик Мики явился директор. Ислучилось это всамом конце рабочего дня, когда все нормальные сотрудники уже спешили покинуть территорию завода через проходную, аМика, развернув чертежи своего «универсального уничтожителя зла», решил вних кое-что подправить… Ноон, кнесчастью, нерассчитал своих сил ивскоре засопел, сложив голову прямо наразвёрнутые листы сосхемами иформулами.
        Именно втаком состоянии изастал его директор Завода. Нацыпочках он приблизился кстолу Мики, решив полюбопытствовать, накакомже проекте так сморило одного изсамых ценных сотрудников. Каковоже было его удивление, когда, вглядевшись вчертежи, он понял, что они вообще неимеют отношения ктем заданиям, которые должен был выполнять Мика согласно календарному плану. Левак!
        Большая часть схемы генератора была закрыта щекой ирассыпавшимися волосами спящего инженера, нодаже тех фрагментов, что были доступны для обозрения, директору хватило для того, чтобы сделать вывод: перед ним - великое изобретение! Благоговейный ужас охватил вэтот миг директора; искусительные картины роем тропических бабочек пронеслись вего сознании: предчувствие всемирной известности, огромный правительственный заказ, возможно, даже премия отПрезидента… Торжественность момента нарушилась досадно игрубо: отупоения грядущим успехом увпечатлительного директора закружилась голова, он пошатнулся и, пытаясь удержать равновесие, наступил каблуком наоброненную под стол шариковую ручку, которая отэтого громко инеизящно хрупнула.
        Мика встряхнулся и, часто моргая спросонья, испуганно взглянул надиректора из-под упавшей наглаза чёлки.
        - Извините, господин директор, - промямлил он помятым голосом, - Я ухожу уже… Собираюсь…
        - Разумеется, уйти сейчас это ваше право. Рабочий день окончен, - напустив насебя строгость, проговорил директор, - нобудьте любезны сначала объяснить мне, что зачертежи лежат увас настоле… Вам должно быть известно: выполнение левых заказов врабочее время недопустимо.
        Одновременно сэтим монологом, выдержанным вровном официальном тоне, под столом директор злобно пнул растрескавшуюся ручку. Стихим лязгом она прокатилась пополу иостановилась возле плинтуса.
        - Это… Это личное… - испуганно пробормотал Мика, делая попытку прикрыть чертежи растопыренными ладонями…
        - Письмо девушке? - поинтересовался директор, иронично приподняв бровь, - очень интеллектуально развитая, должно быть, особа.
        Мика привык ктому, что его изобретения присваивают. Началось всё стой самой лимонадной машинки, изкоторой потом пили шипучку все чиновники РОНО. Затем был ускоритель для велосипеда. Мика собрал его для себя, чтобы преодолевать, неуставая, большие расстояния, нохулиганы изпараллельного класса выследили велосипед Мики - он всего то наминутку оставил его возле булочной - иугнали вместе созлосчастным ускорителем. Да ибог сними, исускорителем, ислимонадной машиной. Пусть пользуются наздоровье, пока неполомают. Но«универсальный уничтожитель зла» - это совершенно другое дело. Ведь он, попав внедобрые руки, вполне может стать универсальным уничтожителем чего-угодно, аэтого Мика Орели как раз нехотел, осознавая мощь своего изобретения и, следовательно, свою ответственность.
        - Ты скоро? - впроёме двери возник очень высокий полностью седой человек.
        Директор обернулся; налице его обозначилась торопливая виноватая улыбка.
        - Ой, прости… Совсем про тебя забыл. Конечно, сейчас пойдём. Посидим, вспомним молодость.
        - Ты чего это, заставляешь парнишку работать сверхурочно? - высокий одним размашистым шагом приблизился кстолу Мики. Вголосе его скрывалась доброжелательная улыбка.
        - Это мой одноклассник, - выговорил директор, умело скрыв недовольство тем, что приходится представлять вошедшего подчинённому, тем самым какбы приоткрывая завесу своей приватной жизни, - генерал некой секретной службы, какой именно он имне неговорит… - директор натянуто рассмеялся.
        Мысли его беспомощно летели вдогонку неминуемо ускользающей - он чувствовал - президентской премии.
        Молодой инженер внерешительности переводил глаза сдиректора нагенерала иобратно. Безупречный костюм, золотые запонки илаконичная лысина. Директор всегда выглядел сильно озабоченным, даже если думал оерунде, хотя сам этого никогда незамечал. Ясные льдисто-голубые глаза генерала смотрели просто имудро. Тонкие косые морщинки унаружного угла глаза идлинные горизонтальные налбу выдавали человека влюблённого вжизнь - часто смеющегося иудивляющегося. Снежно-белые кустистые брови иусы навевали приятные детские воспоминания. Вот исейчас генерал смотрел так, ласково, чуть склонив голову, словно добрый волшебник изсказки.
        Мика увидел внём порядочного человека. Это небыло выводом разума - занесколько минут невозможно понять, что представляет собой собеседник, пусть даже он успел заэто время пересказать всю свою жизнь. Доверие Мики кгенералу шло изнутри - интуитивное, бессознательное.
        Ион решил открыться. Мысль отом, чтобы навсегда остаться один наодин сосвоим чудовищным изобретением пугала молодого инженера. Рано или поздно, новсё равно придётся рассказать онём. Только окажетсяли врешающий момент рядом человек, достойный подобного откровения?
        - Это чертёж генератора особых волн… - терпеливо начал Мика, подняв нагенерала внимательные свето-карие глаза. Тот опустил взгляд вчертежи, икак будтобы пытался вникнуть вних параллельно свосприятием устной информации.
        - Как вы планируете его использовать? - спросил генерал после того, как молодой инженер закончил свои объяснения.
        Мика пожал плечами.
        - Вы вполной мере понимаете, что именно вы изобрели? - тихо спросил генерал, наклонившись над столом изаглядывая вглаза сидящему юноше. Мике было мучительно неудобно сидеть перед уважаемыми людьми, новстать он немог, для этого пришлосьбы отодвигать стул, акабинетик был такой тесный… Генерал смотрел нарастерянного изобретателя долгим испытующим взглядом, илицо его небыло больше сияющим лицом Санта-Клауса сконфетной коробки: оно сделалось сосредоточенным инемного грустным. - Это оружие, молодой человек. Очень страшное оружие.
        2
        Большой парад Особого Подразделения планировалось провести назаброшенной авиабазе окружённой совсех сторон изумрудным молодым лесом.
        Сочная листва, перебираемая ветром, сияла насолнце. Ясный летний день клонился кзакату. Его оранжевый свет ровным полотном застилал обширную взлётную полосу, вымощенную крупными бетонными плитами.
        Место разгона самолётов теперь стало полем - мозаичным каменным полем - вщелях между плитами кое-где успела вырасти трава инебольшие деревца, восновном, берёзки. Внекоторых местах сами плиты немного потрескались, исквозь них прорастала, устремляясь ксолнцу, стрельчатая осока.
        Билл остановился иприсел накорточки возле одной изтравинок.
        - Глядите-ка, сюда…
        Кирочка тоже присела накорточки. Аль-Мара просто остановилась рядом.
        - Удивительно, неправдали? - Билл коснулся рукой тоненького заострённого наконце стебелька, - Что засила вней? Вхрупкой былинке, которую я могу запросто согнуть пальцем? Отчего она способна пробить камень?
        - Она тянется ксвету… ктеплу… ксолнцу, - ответила Кира.
        - Нозачем? Ведь пока она семя, она ещё неведает осолнце, незнает ничего онём, верно? Чтоже побуждает её пробивать сначала тугую броню семени, потом тянуться втёмной земле кповерхности, затем искать слабое место вкамне - размытую дождём трещину, скол - чтобы выбраться наповерхность?.. Ведь она даже незнает естьли там солнце…
        - Она пытается. Солнце нагревает землю идаёт ей надежду. Она незнает осолнце, ночувствует его тепло… - предположила Аль-Мара. - Она верит.
        - Возможно, ты иправа. Вживой природе - жить или погибнуть - вопрос вероятности. Ией неостаётся ничего, кроме как попробовать увидеть солнце. …Нокак ведь сильна!
        - Аесли, потвоей философии, Крайст, всякая жизнь - попытка, вот ты только что сказал, жизнь травинки - попытка увидеть солнце, то тогда наша, человеческая жизнь, попытка чего?
        Крайст ненадолго задумался, потом смело встретил ищущий Кирочкин взгляд иусмехнулся.
        - Наша жизнь - это попытка познать любовь.
        Ей показалось, что глаза унего при этом стали чуть печальнее, чем обычно. Он ещё раз глянул натонкую острую травинку, торчащую изщели вбетонной плите иосторожно погладилеё.
        - Идёмте, - заключил он, поднимаясь, - Скоро приедет генерал Росс.
        Набазу постепенно съезжались люди. Они оставляли машины влесу и, пересекая невысокий молодой березняк пешком, выходили навзлётную полосу.
        Все были одеты водинаковую лёгкую ипрочную серую форму. Они собирались небольшими группами, подва-три человека, очём-то говорили, смеялись. Некоторые совершенно свободно переходили отодной группы кдругой или вообще неприсоединялись ни кодной изних, предпочитая водиночестве наслаждаться звуками икрасками раннего летнего вечера. Кирочка заметила, что вобращении этих людей друг кдругу очень много внутреннего тепла - их связывало особое нефизическое родство, сближала причастность кТайне - каждый чувствовал себя неотъемлемой частью большого целого. Аотсутствие бытовых связей между этими людьми обеспечивало непринуждённость отношений. Их нетяготили взаимные долги иобязательства, обещания, скрытые желания иобиды. Они невозлагали друг надруга надежд инеждали определённых реакций насвои действия. Каждый изних был независим. Все эти люди просто радовались чудесному летнему дню, блеску козырьков, удачным шуткам ивозможности видеть друг друга, говорить, улыбаться. Спокойно встретившись, они могли также спокойно расстаться - вэтом небыло печали. ИКирочка впервые осознала величие свода Правил - она воочию
увидела результат борьбы спривязанностями, зависимостями, ссамим рабством человеческих чувств, неизбежно возникающих врезультате тесных взаимоотношений - результат глубинного внутреннего отшельничества.
        Прищуренные насолнце глаза, золотистые, как будто светящиеся лица, улыбки… Зрелище было таким необыкновенным ипрекрасным, что Кирочка вздрогнула отвосторга - мелкие мурашки легонько пробежали попозвоночнику. Ещё никогда ей неприходилось видеть сразу столько по-настоящему счастливых людей.
        Их было неочень много. Неболее двух сотен.
        - Ты думаешь, это все? - шёпотом спросила Кирочка уАль-Мары. - Или ещё приедут?
        - Врядли вОсобом Подразделении тьма народа, - отвечала она, старательно заправляя под фуражку свои густые тяжёлые волосы, - что это затайна, которую знает целый город?
        - Новедь очень большое число простых людей верит вколдунов, - продолжала рассуждать Кирочка, - вот моя двоюродная тётя, например, постоянно ходила ккаким-то бабкам, гадалкам, всё ей казалось, что наней то порча, то сглаз.
        - Среди колдунов полно шарлатанов, - безапелляционно заявила Аль-Мара, - кроме того, верить изнать - далеко неодно итоже.
        Тем временем счастливые люди перестали общаться иповернули головы всторону заходящего солнца. Пластиковые козырьки фуражек празднично засверкали вего лучах.
        Повзлётной полосе медленно ехала чёрная машина. Солнце играло нагладкой поверхности капота итонированных стекол.
        - Это, наверное, генерал Росс, - шепнула Кирочка Аль-Маре. Другие курсанты тоже заволновались, кивками головы они показывали друг другу наприближающийся автомобиль итихо переговаривались.
        Добравшись досередины мозаичного поля, служебная машина стонированными стёклами остановилась.
        Генерал Росс вышел из-за дверцы иприветственно поднял руку. Киру удивило, что унего небыло шофёра - зарулём сидела полковник Айна Мерроуз.
        Повинуясь традиции, счастливые люди разом сняли свои фуражки.
        Задняя дверца автомобиля открылась, иизнего следом загенералом иАйной вышел ещё один человек. Это был изобретатель Мика Орели, единственный изприсутствующих облачённый впростую одежду - нанём были старые джинсы икрасная растянутая футболка. Он вышел искромно встал полевую руку отгенерала.
        - Это что ещё зашпендик!? - удивлённо прошептал Билл Крайст, - Насколько я знаю, посторонние напарады недопускаются. Нораз уж он приехал сгенералом - значит нужно…
        Люди всерой форме окружили машину.
        - Я рад видеть вас здесь, друзья мои! - Доброжелательно ибез лишнего пафоса обратился кним генерал Росс. - Нынешний парад будет несовсем обычным, ябы хотел сразу представить вам нашего гостя, - генерал повернул голову всторону молодого инженера, - господина Мику Орели - изобретателя принципиально нового вида оружия…
        Мика сделал шажок вперёд икоротко поклонился. Втолпе прокатился негромкий прерывистый ропот, потом - несколько мгновений полной тишины - и, наконец, первые нерешительные аплодисменты; один хлопок, другой, третий, их количество стало лавинообразно нарастать, пока все они неслились встихийный ликующий шквал…
        - …исегодня мы покажем вам это оружие вдействии! - продолжал генерал под стихающие рукоплескания.
        Жестом он попросил людей расширить круг около машины иразомкнуть его. Теперь Особое Подразделение выстроилось полукольцом.
        Тем временем генерал извлёк избагажника автомобиля фанерный ящик ипоставил его наземлю. После этого Мика Орели достал изпотёртой сумки, что висела унего наплече, игрушку, лохматого плюшевого медведя, иусадил его наэтот ящик. Затем генерал открыл небольшой чемоданчик, ранее находившийся унего вруках, ивынул оттуда пистолет.
        Оружие было сработано превосходно. Внешне оно ничем неотличалось отобычного боевого пистолета. Собственно, это он ибыл. Впистолете имелся барабан для патронов, которыми его владелец мог при необходимости стрелять. Задумывалось это Микой исключительно для маскировки, авитоге получилась полезная дополнительная функция. Аповоротом малозаметной ручки накорпусе пистолет переводился врежим излучателя. Стоит заметить, что самая первая модификация генератора ОВЗ была величиной сосреднюю микроволновую печь, иМике стоило немалого труда уменьшить генератор доразмеров пистолета.
        Генерал тем временем приподнял изобретение вруках, чтобы каждый изприсутствующих мог видеть его. Косой луч заходящего солнца резко вонзился вглянцевую чёрную поверхность дула, пробежав понему слепящим бликом.
        - Пистолет как пистолет. Вродебы ничего особенного, - произнёс генерал, показывая оружие совсех сторон. - Атеперь смотрите!
        Генерал направил пистолет наплюшевого медведя инажал накурок.
        Яркая вспышка света намиг ослепила всех. Итутже исчезла. Люди начали недоуменно переглядываться. Укаждого изних было ощущение, что здесь что-то произошло, ноникто непомнил, что именно.
        - Открой ящик, - скомандовал генерал.
        Мика Орели откинул крышку фанерного ящика, накоторый минуту назад генерал направлял пистолет, и, точно иллюзионист, вынул оттуда двойника внезапно исчезнувшего медведя - точно такуюже плюшевую игрушку.
        Все ахнули. Пополукольцу стоящих людей прокатилась новая волна аплодисментов.
        - Наша работа над новейшим оружием, однако, ещё незавершена, - генерал Росс немного возвысил голос, - Теперь нам предстоит самое трудное - найти тех, кому можно будет его доверить…
        Мика Орели стоял потупившись. Некоторое время назад он заметил впервом ряду Кирочку. Прежде ничего подобного смолодым инженером непроисходило. Ему одновременно хотелось исмотреть нанеё иотвести взгляд. Девушка как будтобы светилась - толи тонкие лучи оранжевого закатного солнца так удачно падали наеё лицо, ито был просто фокус, обман чувств, толи сама она являлась источником какого-то таинственного, неизвестного современной науке излучения.
        Официальная часть Парада наэтом завершилась, игенерал Росс подходил теперь ккаждому вотдельности икому-то давал напутствия, кого-то хвалил, акому-то делал замечания. Сего больших щедрых ладоней напогоны иногда падали маленькие звёздочки.
        Курсанты особенно волновались, как-никак это был их первый парад, иКирочка, иАль-Мара, идругие ребята изгруппы стояли ровным строем, застыв насвоих местах, исзамиранием сердца ожидали момента, когда генерал обратится кним. Тогда каждому изних следовало сделать шаг вперёд иназвать своёимя.
        - Кира Лунь… - тихо сказала Кирочка, покинув строй, когда донеё дошла очередь. Она удивилась тому, как значительно иодиноко прозвучал её маленький отробости голосок.
        - Ктоже ваш куратор, курсант Лунь?
        - Я, генерал! - гаркнул возникший рядом Крайст, голосом громким икрепким, как хруст свежего огурца.
        При взгляде нагенерала Росса уКирочки вголове непонятно отчего возникла мысль оботце. Неособственном её родителе, нет, то была мысль оботце ВООБЩЕ - как оглавном сильном мудром инежном первоначале каждой жизни. Она смотрела нагенерала, ивней крепло необъяснимое ощущение, будто она знает его уже давным-давно. Редко она чувствовала сразу такую теплоту клюдям. Кирочке хотелось улыбнуться генералу, ноона боялась, что этого неположено истояла притихшая, робкая.
        Асам генерал ей улыбнулся. ИАль-Маре улыбнулся. Идругим курсантам тоже. Новыходило унего при этом так, что ни одна улыбка невыглядела деланной, казённой - каждый курсант усмотрел впредназначенной ему (именно ему!) улыбке генерала личное благословение инапутствие.
        - Он как солнышко. Будтобы всех любит… - восторженно прошептала Аль-Мара.
        После того, как генерал Росс озарил своим вниманием каждого, потрадиции была проведена минута молчания отех, кто присутствовал напрошлом Параде, нонаэтот волею судьбы уже непопал…
        Кирочка стояла задумчивая. Резкая тень отневысокой бетонной стены становилась всё длиннее. Свет рыжел. Трепетная красота окружающего мира подтолкнула её ктому, чтобы подумать осмерти состихийным пронзительным отчаянием. «Ачто если мне назначено погибнуть совсем скоро?» Кирочка почувствовала быстрый холодок, прикоснувшийся кеё спине - толи вечерний ветер, толи неизбывный ужас перед неизбежным… Она окинула взглядом всё вокруг: маленькие изумрудные листья берёзок, выросших между плитами, длинные острые стебли осоки, ленивые мягкие облака нагоризонте. Как жаль ей стало всего этого втот миг! Ноболее жаль стало чего-то другого; оно пока ещё неоформилось ни вкакую мысль, притаилось насамом дне сознания плотным тёплым комом; более всего, умирая, жалеет человек свои неосуществлённые желания.
        3
        Кирочка иАль-Мара шли следом заКрайстом кмашине.
        Тонкая лесная тропка вилась между деревьями, местами теряясь среди кочек, накоторых кое-где виднелись тугие бледно-зелёные бусины незрелой клюквы. Впереди маячила широкая красивая спина Крайста, солнца уже почти небыло видно задеревьями, оно опустилось совсем низко, ипросвечивало сквозь лес узкими красными полосами. Налетели комары имошки - Кирочка ощущала их назойливое кружение встынущем вечернем воздухе.
        Внезапно она угодила ногой внебольшую ямку - чью-то норку или ещё какую лесную западню - и, услышав знакомый щелчок сустава, сразу ощутила резкую боль вколене.
        Кирочка вскрикнула исела наземлю.
        - Что стобой? - встревоженно спросила шедшая следом Аль-Мара.
        - Нога… - прошептала Кирочка. Глаза её против воли наполнились слезами.
        - Подвернула, чтоли? - участливо спросил Крайст, вернувшись нанесколько шагов.
        Она кивнула.
        - Больно, должно быть…
        Аль-Мара иБилл, случайно столкнувшись друг сдругом, взамешательстве застыли над пострадавшей.
        Опираясь наруки, Кирочка отползла немного назад отзлополучной кочки. Отболи она прикусила губу иструдом подавила стон.
        - Держись, я помогу тебе подняться.
        Билл первый протянул Кирочке руку, Аль-Мара попыталась приподнять подругу заплечи.
        - Я немогу идти…
        Кирочка изо всех сил вцепилась врукав Крайста, сморщив ипотянув безупречно гладкую серую материю, ноподняться ей всё равно неудалось.
        - Чёрт! - процедила она сквозь зубы, обречённо оседая наземлю.
        Ей было нетолько больно физически, ноиневыносимо стыдно зато, что это случилось наглазах усослуживцев; пусть кроме Аль-Мары иКрайста рядом никого больше неоказалось, остальные ушли вперёд, нодовольно итого, что им двоим придётся теперь всё рассказать… Необходимость признать наличие унеё хронической болезни страшила Кирочку. Ведь всем вОсобом Подразделении известно: причина любого телесного недуга вдуховной нечистоте; физическое тело всегда принимает насебя проблемы тонкого мира человека - изъяны мировоззрения, страхи, внутренние противоречия. Служащие Особого Подразделения должны быть абсолютно здоровы, так написано всводе Правил, - это подтверждение гармоничности иправильной структуры их внутреннего мира.
        - Может быть, это вывих? - участливо предположил Билл.
        - Нет. Ничего страшного. - Почувствовав вызванный паникой прилив сил, отчеканила Кирочка, - Сейчас я сама всё улажу…
        Стиснув зубы отболи, она струдом выпрямила длинную ногу всерой штанине, придерживая сустав рукой - он снова тихонько щёлкнул. Кирочка зажмурилась ибеззвучно выругалась.
        - Ну, вот ивсё!.. Встал, кажется, наместо, - снапускным безразличием сказала она своим спутникам, - Теперь, наверное, я смогу идти сама…
        Крайст смотрел нанеё ссомнением. Аль-Мара - снеподдельной тревогой. Никто изних несделал новой попытки подать руку, оба застыли, как будто заново прислушиваясь, присматриваясь кситуации ипостепенно понимая, что всё куда серьёзнее, чем казалось напервый взгляд. Кирочке очень хотелось избежать неприятного разговора освоей болезни, ноэто было, по-видимому, уже невозможно. Больше всего насвете ей хотелось, чтобы Билл иАль-Мара решили, будто случившееся - обычная травма… Новедь они оба невчера родились и, конечно, понимают, что здоровый человек неможет вот так запросто вывихнуть колено, наступив внорку крота… Кроме того, естьже ещё человеческое доверие. Никто его неотменял, более того, всводе Правил есть особый пункт, касающийся доверия. «Необманывай тех, кто служит вместе стобой Тайне илюдям, доверяй каждому изних как самому себе, ложь - лишний груз для твоего сознания, повод для ненужных страхов ипустых мыслей, немножь сомнения, тревоги ивнутренние противоречия - нелги…» Так сказано всводе Правил. Аскрывать - это почти обманывать…
        - Вы… ведь вы… никому нерасскажете, - она подняла наКрайста иАль-Мару блестящие умоляющие глаза, - это… это… оно уже невпервый раз уменя, больно, носамо проходит, если неосторожно ступишь ногой. Я… я никому неговорила, очень боюсь, что сэтим мне непозволят служить, - Кирочка невыдержала ивсхлипнула, скрепившись, она прислонила рукав клицу ипродолжила, - Понимаете, если меня выгонят, я несмогу жить, совсем несмогу, я видела сон, кошмарный, я часто вижу его, сон, вкотором я возвращаюсь, возвращаюсь внастоящий мир, без вас, без чудес, вобычный мир, и… имне там так плохо… Всё серое, я вижу всё серое вэтом сне,и…
        Кирочка расплакалась. Она опустила голову, ипозволила крупным, быстро скатывающимся слезинкам падать вниз намягкий пышный мох, натёплые влажные кочки, затянутые будто сеткой жёлтой лесной травой. Натонких изумрудных веточках, поднимающихся между кочками поспевала мелкая красноватая черника.
        - Мы нерасскажем, - тихо, ноочень твёрдо сказала Аль-Мара. - Ведь правда, Крайст?
        Кирочка подняла голову итоже посмотрела нанего. Блестящие плёнки непролитых, ноназревающих слёз делали её тёмно-серые глаза ещё больше. Билл никогда прежде невидел вовзглядах улюдей, скоторыми ничего серьёзного, всущности, пока непроизошло, такого отчаяния, огромного, стихийного; подобно страху смерти, оно заполняло собою всё, неоставляя прочим чувствам ни малейшего уголка всознании… Он немог долго выдерживать этот взгляд иуже приготовился было ляпнуть скороспелое дежурное утешение хотябы, пока ничего стоящего непришло вголову, новэтот момент совсем рядом послышался шорох приближающихся шагов.
        Из-за поворота тропинки появились Мика Орели, полковник Айна Мерроуз игенерал Росс.
        Кирочка по-прежнему сидела наземле ирастирала колено. Её ноги: одна вытянутая, другая полусогнутая - казались гораздо длиннее тела. Билл иАль-Мара осторожно переглянулись. Генерал иего спутники были уже совсем близко.
        - Что тут произошло? - спросила Айна Мерроуз, остановив наКирочке свои внимательные глаза.
        Все трое остановились: генерал Росс присоединился кгруппе, собравшейся вокруг сидящей намху девушки, Мика Орели остался встороне; небывалое волнение непозволило ему подойти ближе, ведь именно ОНА сидела там, вцентре сомкнувшегося кольца спин; Мика решил, что гораздо лучше будет вообще невступать вконтакт сдевушкой, которая вызывает внём такие странные эмоции.
        Кирочка всё ещё сидела наземле, она уже почти нечувствовала боли; боль либо прошла уже, либо была моментально вытеснена другим, более сильным переживанием; внутри Кирочки всё сжалось втугой холодный комок, все мысли, все чувства, когда она встретилась взглядом сАйной Мерроуз. Генерал Росс стоял снею рядом, лицо его было спокойно; минуту назад, пока шёл иразговаривал, он улыбался, иулыбка эта, казалось, ещё неуспела окончательно покинуть его лицо, оставив вуголках губ иглаз несколько крупинок своей искрящейся золотистой пудры. Кирочка перевела взгляд сАйны нагенерала, ией сразу стало спокойнее, «он простит, он добрый» - нежно подумалосьей.
        - Курсант Лунь подвернула ногу. - Тихо сообщил Билл.
        Генерал Росс присел накорточки изаглянул Кирочке вглаза.
        - Вам больно? - заботливо спросилон.
        - Нет. Нет. Что вы… Уже неочень… - забормотала Кирочка, вновь ощущая невозможность сопротивляться слезам; отечески ласковое внимание генерала растрогало её, ей было стыдно, ноона немогла ничего поделать ссобой: слёзы текли итекли, оставляя налице блестящие мокрые дорожки…
        - Ну… ну, что это… - насмешливо протянул генерал, - нюни, - он протянул руку иодарил Кирочку грубоватой лаской - стёр большим жёстким пальцем слезинку сеё нежной щеки, - Отставить нюни!
        Генерал рассмеялся. Вместе сним улыбнулись Билл иАль-Мара. Кирочка поняла, что всё позади. Никто унеё больше ничего неспросит, надо только встать икак-нибудь доковылять домашины…
        - Давайте руку, курсант Лунь, - генерал протянул девушке свою широкую крепкую ладонь.
        Встретив его улыбку иясный взгляд синих глаз - нафоне седых бровей иусов они казались особенно яркими - Кирочка нерешительно подалась вперёд.
        - Ну, чего вы так боитесь? Яже некусаюсь. - Он взял Кирочку заплечо, - Давайте так, оп-па! - Несмотря напреклонный возраст вруках генерала оставалось наудивление много силы. Он поднял девушку сземли ипоставил наноги. - Ну-ка, джентельмены помоложе, помогите-ка девушке преодолеть остаток пути!
        Только сейчас Кирочка заметила, что заспиной угенерала всё это время стоял Мика истранно нанеё смотрел. Неотрывно - как полуденное солнце наодинокое дерево вполе. Он исейчас несдвинулся сместа, несмотря напрозвучавший призыв, апродолжал стоять, так, словно всё происходящее было отделено отнего прозрачной стеной. Он смотрел.
        Нога всё ещё болела. Кирочка попыталась сделать несколько шагов, ноедва неупала снова - Аль-Мара поддержала её под локоть. Крайст зашёл сдругой стороны ипредложил опереться наего руку.
        - Сегодня что-то сильно… - виновато пояснила Кирочка. - Обычно я почти сразу могу идти без посторонней помощи…
        - Отчего это утебя? - шёпотом спросил Билл.
        - Незнаю, - Кирочка мотнула головой, отгоняя назойливого комара, - Я вдетстве несколько раз ушибала эту коленку, она уменя болела - я необращала внимания - апотом стала так защёлкиваться, если неосторожно ногу поставишь или движение резкое какое допустишь. Один раз это случилось наработе - вбистро. Меня увезли тогда наскорой, долго обследовали, сказали - сустав медленно разрушается…
        - Ион совсем может разрушиться? - опечаленно спросила Аль-Мара.
        - Незнаю, - мрачно сдвинув брови пробормотала Кирочка, - мне ничего больше неговорили.
        - Наврядли это случится, - как можно более беспечно вставил Крайст, - унас тут такие умельцы-колдуны, что они даже отсмертельных болезней избавить могут, нето что оттакой пустяковины. Раз-два, дунул-плюнул иготово! Коленка как новая! Хошь танцуй, хошь - вбольшой теннис играй!
        Кирочка хмыкнула.
        - Свежо приданье…
        - Зря ты так, - укорила её Аль-Мара, - ни один целитель тебе непоможет, если ты сама визлечение верить ненаучишься.
        Так они ишли, поддерживая Кирочку сдвух сторон; болото кончилось, передвигаться попесчаной тропинке, усыпанной сухой прошлогодней хвоёй стало гораздо легче. Мика Орели, которого никто незамечал, бесшумно, словно тень, следовал заними внескольких шагах позади.
        Стали садиться вмашину. Аль-Мара открыла Кирочке дверь ипридержала её залокоть. Крайст курил всторонке, упоённо затягиваясь, ему предстояло сесть заруль. Начало темнеть; контуры деревьев нафоне зеленовато-голубого неба казались почти чёрными; закатная область небосклона нежно розовела, анапротивоположной мягко золотился, поднимаясь, тонкий молодой месяц. Затоптав окурок, Крайст огляделся посторонам иувидел Мику. Тот стоял, неспуская взгляда стой дверцы автомобиля, что минуту назад захлопнулась заКирочкой.
        - Тебе чего? - осведомился Билл вполне доброжелательно.
        - Ничего, - попятился молодой инженер, - я… я только… я смотрел.
        - Девочки, чтоли, понравились? - спросил Крайст всвоей излюбленной шутливой манере, он инедумал обижать этого странного стеснительного «шпендика» иуж тем более непредполагал, что попадёт, что называется «вточку» своим вполне невинным подколом.
        Молодой инженер промямлил что-то нечленораздельное. Он стоял взолотистом облаке света задних огней автомобиля, застенчиво опустив взгляд; светло-русые неаккуратно стриженые волосы падали ему наглаза, налоб, нашею. Кожа унего была такая светлая, что наней сразу проявился румянец, нежный, слабо розовеющий, словно первая однобокая яблочная зрелость.
        - Дать телефончик? - осведомился Крайст иронично. Ему было приятно постоять здесь ещё, полюбоваться лишнюю минуту гаснущим небом над лесом, вдохнуть полной грудью насыщенный влажный запах сосен…
        - Да. - Мика сделал твёрдый шаг навстречу Биллу. Его большие честные глаза смотрели снадеждой. Он ипомыслить немог, что над ним подшучивают.
        - Опа-на! - догадавшись, скем имеет дело, озадаченно пробормотал Крайст.
        Мика ждал. Искаждым мгновением вего глазах крепла уверенность, что влице Билла он обрёл надёжного союзника и, ничего неопасаясь, может ему довериться.
        - Та, что подвернула ногу… - прошептал он чуть слышно.
        При мысли отом, что «шпендик» полчаса тащился заними полесу, невесть зачем, ипри этом безнаказанно шарил своим странным взглядом поногам, спине, затылку, ещё каким-нибудь частям Кирочки, Биллу сделалось немного неприятно, ноон нестал долго разбираться вэтом мимолётном ощущении, просто необратил нанего внимания; меньше думаешь очувствах - крепче спишь. Он снова взглянул наМику ипошарил внагрудном кармане, чтобы ещё покурить.
        - Ладно, пиши, - тихо сказал он, оглянувшись намашину.
        Инженер сердечно поблагодарил его иисчез влесу. Докуривая, Билл чувствовал себя скотом. «Давненько я непопадал втакие дурацкие ситуации». Сумерки постепенно сгущались, лес превращался всплошной иплотный сгусток тьмы, внебе над зонтикообразными кронами старых сосен робко проявлялись первые серебристые звёзды.
        - Скем это ты там трепался? - лукаво спросила Кирочка садящегося вмашину Крайста.
        - Да так… Дал твой номер телефона этому шпендику, изобретателю супер-оружия, - ответил Билл сосвоей неизменной белозубой улыбкой.
        Кирочка удивлённо захлопала глазами.
        - Это крайне невежливо, распространять чужие контакты, - сказала Аль-Мара.
        - Ну, простите, очень уж жалко стало его, смотрел как телёнок, - пробормотал Крайст, выруливая излеса нашоссе. Ближний свет фар выхватывал изтемноты могучие стволы сосен, большие камни ичерничные кустики покраю песчаной дороги.
        - Отчего ты всё время зовёшь его шпендиком? - спросила Аль-Мара чуть погодя, - намой взгляд хороший скромный интеллигентный молодой человек. Ачто ростом невелик… Так ведь это неглавное.
        - Да ботанже он! Снего книжная пыль так исыплется, - пояснил Крайст, - ты непонимаешь, я нанего смотрю нетак, как ты; мы, мужчины, друг надруга по-другому смотрим…
        - Всё ясно, - свздохом резюмировала Кирочка, - начиная скаменного века вы досих пор подсознательно боретесь друг сдругом зароль альфа-самца. Иты, Крайст, по-моему, просто завидуешь его мощному интеллекту.
        - Я никогда незавидую, - отрезал Крайст, сосредоточенно всматриваясь внеровности песчаной дороги, вот-вот взолотистом свете фар должен был показаться поворот нашоссе. Машину мягко покачивало. - Нечего нам тут делить, вы ибез меня знаете, укаждого он свой, одинокий путь под проводами.
        - Это откуда? - насторожилась Аль-Мара, - …Так поэтично.
        Крайст неопределённо повёл плечом.
        - Непомню. Всплыло спонтанно.
        - Я могу прочесть вам целиком.
        Сначала всё разрушится внутри,
        мы будем знать, что час настал, искоро
        мы снова врозь пойдём стобой, смотри,
        нанебо диск взбирается как вгору.
        Инет печали втом, что коротки
        под жёлтым небом радостные встречи.
        Все проводы - касание руки.
        Рассвет крылом обнимет наши плечи.
        Ибудущее, снова впуть маня,
        Далёкие раскроет перспективы.
        Зашагом - шаг. Ты будешь безменя
        глядеть наоблака, что так красивы,
        кормить свой взор рыжеющей листвой,
        тенями вышек, выросших рядами…
        Укаждого изнас он будет свой,
        тот одинокий путь под проводами.
        Кирочка декламировала, неспеша, вдумчиво проговаривая каждое слово. Аль-Мара слушала застыв, апотом, внаступившей тишине, тихо, чтобы ненарушить её благоговейную торжественность, спросила:
        - Кто это написал?
        - Стэйси Мур. Поэтесса, которая выбросилась изокна.
        - О, господи… Из-за чего?
        - Говорят, отневозможной любви…
        - Других причин выходов вокно человечеству известно нетак уж много, - Крайст хмыкнул, - Всегда относился кпоэзии снекоторой долей скептицизма. Есть вней какой-то нарочный, преувеличенный драматизм. Ивсамих поэтах тоже, какие-то уних совсем уж нежные души, словно улитки без панциря.
        - Нозато они умеют так точно облечь вслова то, что другие только смутно чувствуют, - восхищённо прошептала Аль-Мара, - нам нравятся стихи, когда мы узнаём вних свои переживания, поэты - это переводчики сязыка сердца. Иногда я им даже немного завидую…
        - Я могу ещё вспомнить, - подростком Кирочка читала много стихов, некоторые изних сами собою запоминались, итеперь повод выпустить их наволю воодушевил девушку, - Это написала подруга Стейси Мур, тоже поэтесса, после её смерти:
        Их зовёт тишина впотускневшем ноябрьском сквере.
        Им свинцовое небо приветливо стелет сукно.
        Все обычные люди, чтоб выйти, используют двери.
        Апоэты крылаты - они выбирают окно.
        4
        Над рекой было тихо. Мягкий туман лежал наводе. Кирочка иМика нешевелясь сидели вплоскодонной металлической лодке. Споднятого весла беззвучно срывались маленькие капли. Кирочка ещё нерешила, клясть или благодарить Крайста зато, что он дал молодому изобретателю номер её телефона.
        - Я очень люблю наблюдать рассвет, находясь наедине сприродой… - шёпотом, словно боясь спугнуть красоту, проговорил Мика. - Имне захотелось поделиться этой радостью стобой…
        Кирочка зачарованно разглядывала контуры леса, проступающие вредеющем тумане.
        - Я ведь незнаю, как нужно общаться сдевушками, очём говорить сними… Вот я иподумал, что мы стобой сперва покатаемся налодке, потом поищем грибов, понимаешь, теперь сезон боровиков…
        - Акак ты смужчинами общался? Девушки ничем нехуже.
        - Извини… Но, видишьли, я вообще практически ни скем неуспевал общаться. Я восновном читал.
        - Аааа… - протянула Кира уважительно.
        Мика поднял нанеё внимательные карие глаза.
        - Ты так инеответила мне, очём стобой можно говорить?
        - Очём угодно, нотолько чтобы я тебя понимала. Иначе какой смысл?
        - Я понял… - ответил юноша. - Нопока нужно молчать. Сминуты наминуту появятся первые лучи утренней зари…
        Кирочка удивилась, что Мика Орели относится крассвету почти стакимже благоговением как инеобразованные солнечные шаманы. Нопотом она подумала, что истинно великий ум, понимая суть процесса, неперестаёт восторгаться его совершенством, иесли поклонение шаманов имеет интуитивную, чувственную, религиозную природу, то Мика восхищается мудростью ирационализмом природы осознанно, глубоко вникнув веё законы.
        Всё утро посвящено было катанию пореке, акогда солнце поднялось над лесом, Мика сКирой вскарабкались навысокий слоистый песчаный берег, развели костёр ииспекли припасённую вМикином рюкзаке картошку. Кирочка успела проголодаться иуплетала незатейливую стряпню заобе щёки.
        Потом они отправились загрибами. Тёплый влажный июльский лес стоял как наполненная кладовая - там поспевали всевозможные лакомые дары земли - жалко было ступать - всюду пестрели россыпи цветных ягод: крупные глазки черники, пламенеющая белобокая брусника, медовая, тающая ворту морошка.
        - Здесь совсем недалеко проходит граница, - тихо сказал Мика, - наш дачный сектор крайний, идальше забетонной стеной вдва человеческих роста начинается запретная зона.
        - Я была застеной, - гордо провозгласила Кирочка, - мне выдавали временный пропуск.
        - Ичтоже там? - спросил Мика спокойно, как будтобы незаметил Кирочкиного наивного хвастовства.
        - Да ничего особенного. Лес, почти такойже, как здесь, только более дикий, имусорные кучи, много-много куч, прямо целая мусорная пустыня сбарханами, насколько хватает глаз, иовраги, наполненные мусором.
        - Мы следим засвоим участком леса, - деловито пояснил Мика, - каждый фантик подбираем иуносим ссобой. Это ведь тоже самое, что наши дачные участки, неубережём - неостанется унас ни тишины, ни ягод, ни грибов.
        Кирочке, как всякому жителю мегаполиса, нечасто доводилось гулять полесу, перешагивая валежины иканавки, пролезая сквозь густой кустарник или колючие заросли молодых елей впоисках темноголовых округлых снежным сладковатым запахом белых грибов. Вскоре она притомилась иприсела отдохнуть наземлю возле пышных черничных кустов.
        Приметив, Кирочка сорвала иотправила врот несколько крупных ягод, покрытых бледно-голубым бархатистым налётом, исчезающим отприкосновения пальцев.
        Мика опустился намох рядом снею. Неподалёку росла высокая пышная ольха. Дымчатый ствол её был строен иветвиться начинал гораздо выше человеческого роста. Какое-то время молодой изобретатель разглядывал это красивое исильное дерево, апосле спросил:
        - Ты знаешь изкакого места настволе начинает расти ветка?
        Кирочка помотала головой. Никогда вжизни ей неслучалось озадачиваться подобными размышлениями. «Ум, оказывается, - подумала она, - это нетолько возможность находить правильные ответы, ноиумение задавать хорошие вопросы».
        - Теоретически, ветка может вырасти влюбом месте… - начал Мика, заглянув при этом Кирочке вглаза сцелью определить, интересноли ей, настроенали она слушать пространные объяснения. Он был очень скромен: никогда незанудствовал, навязывая людям свои долгие, сильно насыщенные информацией беседы инедавил собеседников интеллектом. Кира выглядела заинтересованной, ион позволил себе продолжать:
        - …Унеё есть выбор измножества направлений, иимеется ряд факторов, способных повлиять наэтот выбор - таким образом образование ветви представляет собою сложный вероятностный процесс. Некоторые изэтих факторов конкурируют, то есть ослабляют друг друга, анекоторые, напротив, усиливают, то есть действуют совместно - витоге направление роста ветви определяет некая результирующая сила, суммарное влияние всех факторов. Скажем, это могут быть: количество солнечного света, приходящееся навыбранный участок ствола, толщина коры нанём, интенсивность движения древесных соков. Выбирается то место, где влияние каждого изфакторов наиболее благоприятно. Там появляется чуть заметное утолщение, затем почка, лист итак далее. При сохранении совокупности всех поддерживающих факторов вэтом месте развивается полноценная ветвь. Этот процесс невероятно сложен; рост ветви втом или другом месте ствола только кажется нам случайным: мы просто невсегда способны проследить все определяющие его закономерности - связи между событиями - иточно переложить их наязык логики. Возможности науки, ксожалению, пока небезграничны.
        - Вот это да… - вздохнула Кирочка, разглядывая небольшую сухую веточку под ногами. - Как много, оказывается, таится втакой простой навид вещи как этот прутик. Видишь, сколько нанём ветвлений…
        - Так везде. Мир бесконечно сложен. Неисчерпаем. Иименно ввозможности познания заключается самое большое счастье человека. Каждое новое открытие, каждая идея, найденная вмире, всякая объяснённая закономерность - восстановленная связь между явлениями - всё это маленькие победы разума. Великая радость. Мир существует для того, чтобы мы изучали его, иВселенная, как мне кажется, породила сознание сцелью познать самоё себя. Какже иначе? Поэтому, неинтересуясь окружающим миром, проявляя безразличие кнему, невдаваясь вего законы, оправдывая своё невежество, мы вкаком-то смысле совершаем предательство. Мы предаём ту великую цель, ту главную идею, воимя которой созданы.
        - Как интересно! - воскликнула Кирочка. Ей очень понравился ход Микиных мыслей. - Предательство… - задумчиво проговорила она. - Ты когда-нибудь предавал?
        - Нет. Ноэто отнюдь неозначает моей непогрешимости. Вероятно, просто некого было предавать.
        - Ая предала. Имоё предательство стоило этому существу жизни. Когда мне было десять лет, я предала козу.
        - Козу? - удивлённо переспросил Мика.
        Кирочка ссомнением посмотрела нанего, решая, стоитли рассказывать такому умному человеку глупую детскую историю скозой. Ирешилась рассказать. Общение сМикой нетяготило её; она отдавала себе отчёт: всё закончится очень скоро - Правило Одной ночи, очём тут говорить? - наболее глубокий интерес ксебе состороны молодого изобретателя Кирочка надеяться неосмеливалась, иоттого ей было легко, ни один разговор сМикой, даже самый откровенный, немог нарушить её внутреннего одиночества, потому что она знала - им предстоит расстаться навсегда. Он был для неё всё равно что случайный попутчик, скоторым, благодаря обоюдному безразличию, можно говорить налюбые темы.
        Ребёнком Кирочка почти каждое лето проводила вдачном секторе К-435удедушки сбабушкой. Если дома мама ипапа хотябы изредка нарушали её уединение книжками, мультфильмами или какими-нибудь разговорами, то здесь было раздолье: дедушка сбабушкой целыми днями занимались разной хозяйственной работой, всуть которой Кирочка особо невдавалась, ииногда даже незамечали внучки, забывали оней, заботясь освоих курах, гусях, козах, заготовке сена или окучивании картофеля.
        Кира была предоставлена сама себе, иэто её вполне устраивало. Аесли всё-таки становилось скучно, то она приходила кбабушке вогород или кдеду всарай. Они обычно, поболтав снею несколько минут, отсылали восвояси: «Немешай».
        Кирочка покорно уходила ипродолжала свои странные бесполезные детские занятия: плескала толстой палкой вржавой бочке для сбора дождевой воды, представляя себе, что она плывёт нагребной лодке вчужедальние страны; рыла ямы впеске осколками шифера или бегала туда-сюда вдоль дома, что-то тихонько бормоча. Она рассказывала сама себе сказки.
        Удеда сбабушкой были козы. Все белые как одна. Икогда после выпаса стадо бегом спускалось спригорка, казалось, что это катятся снежные колобки.
        Нокак-то весной одна изэтих совершенно белых коз принесла двойню, ите козлята (вероятно, козёл случился необычной расцветки) родились несовсем белыми. Две маленькие козочки.
        Одна изних была бежевая, сяркой белой подпалиной набоку иудивительным загривком - длинные мягкие волоски нанём стояли дыбом - коричневатые счёрными кончиками. Глаза унеё окантованы были чёрным, аотноса вверх шла очень милая полоска коротенькой рыжей шерсти, ограниченная сдвух сторон чёткими линиями более тёмного оттенка - мордочкой коза немного напоминала маленькую обезьянку. Бабушка дала ей кличку Чита.
        Сестраже её, ксожалению, уродилась почти белой, лишь несколько волосков назагривке слабо серели словно посыпанные пеплом, да вокруг глазок был тёмный кант.
        Кирочке очень понравилась козочка Чита. Она могла бесконечно любоваться как переливались насолнце, перебираемые ветром, шелковистые волоски назагривке. Ей хотелось, чтобы Чита стала её собственной козой, нобабушка невзначай обмолвилась отом, что именно её хочет купить перед зимой сосед, чтобы его внучка следующим летом пила парное молоко.
        Кирочка расстроилась. Бабушка, конечно, утешила её, сказав, что внучка может выбрать себе любую другую козочку идаже дать ейимя.
        Кире пришлось довольствоваться Читиной сестрой. Она назвала её Диной истала подкармливать срук сухариками, грибами изелёными ветками. Коза очень скоро привыкла кдевочке. Кире даже удалось научить её отзываться накличку. «Ди-на-ди-на-ди-на-ди-на!» - напевала она протяжно, стоя укалитки загона, икозочка вставала, грациозно вынимая изпод себя длинные тонкие ножки, подбегала кКирочке, обнюхивала её пальцы ихрумкала принесённым гостинцем. Девочка гладила её, снежностью приминая густые шелковистые волоски загривка.
        Читу Кирочка старалась незамечать; она убедила себя втом, что её собственная козочка гораздо лучше, новглубине души сама вэто неверила, апотому чувствовала теперь кбедняжке Чите некоторую неприязнь. Иногда она даже обижала её: таскала зазагривок, выдирая тёмные длинные шерстинки, которые ей безумно нравились, дразнила, поднося кносу сухарик ипотом резко убирая его, или гоняла палкой. Читина красота стала её несчастьем. Невсилах победить своё желание обладать козочкой, Кирочка несознательно обращала его вгнев.
        Так продолжалось всё лето дотех пор, пока дедушка несказал бабушке после традиционно обильного деревенского ужина, что сосед купил себе козу всоседней деревне икозлята ему больше ненужны.
        Наследующий день дед позвал Кирочку ксебе всарай - это было удивительно, обычно он днями её незамечал - испросил зачем-то:
        - Какая козочка больше всего тебе нравится? Наследующий год будешь пить её молочко!
        - Чита, - незадумываясь ответила Кирочка.
        Оверной Дине, бегущей назов, она вэтот момент недумала совершенно - главным было осуществление желания глубоко запрятанного вдушу…
        Весь оставшийся день Кира была счастлива, она ходила вприпрыжку, напевала - словом всячески выражала удовлетворение своим бытием.
        Расплата настигла её наследующее утро.
        Встав подачному обыкновению поздно, Кирочка умылась, причесалась, заплела свои густые тёмные волосы вкосу ивыбежала водвор. Ночная роса уже почти просохла - ясное летнее утро затопило девочку красками извуками - синевой чистого неба, блеском сочной листвы, стрекотанием кузнечиков, слепящим светом…
        Козы неторопливо прохаживались налужайке перед домом, лениво пожёвывая редкую, вытоптанную траву. Кирочка вгляделась. Что-то явно было нетак.
        Пропала Дина!
        Сперва Кирочка решила, что она просто далеко убежала, спряталась или задержалась вхлеву. Нокозочки небыло нигде: ни назаднем дворе, ни взагоне, ни напасеке… Кира сбегала даже туда, хотя жутко боялась пчёл.
        Что если она ушла пастись одна?
        Кирочка направилась всторону леса. «Ди-на-ди-на-ди-на-ди-на!» - звалаона.
        Ивдруг…
        Пробегая мимо будки, Кира случайно обратила внимание насобаку. Чёрная лайка что-то состервенением глодала, басисто рыкая; иногда она отбрасывала свою добычу, играя; размашисто хлопала пастью, силясь раскусить твёрдое…
        Кирочка присмотрелась. Это было копытце. Пронзив весь позвоночник сверху донизу, выпрямив тело, отозвавшееся дрожью, страшная догадка приковала девочку ктому месту, где она стояла.
        Кирочка вошла вдом изаглянула накухню - мозаика теперь сложилась полностью - толстый мясник, сверкая стёклами очков, старательно мыл над раковиной широкое идлинное лезвие своего ножа: крепкие короткие пальцы тёрли яркие кровавые разводы наэтом орудии убийства, вода стекала снего бледно-красная, матовая сталь скупо бликовала всвете небольшого окна. Анастоле стоял огромный эмалированный таз доверху наполненный рваными кусками свежего тёплого ещё алого мяса, ивнизу налавке лежала аккуратно сложенная, словно одежда, маленькая шкурка Дины. Сквозняк шевелил наней длинные бледно-серые волоски.
        Вэтот момент Кирочка прокляла своё желание. Она больше нехотела видеть Читу, она вообще больше нехотела привыкать ни ккаким животным. Слишком больно было теперь вспоминать, как ещё вчера верная Дина обдавала протянутые ей тонкие детские пальцы нетерпеливым дыханием, и, надеясь наугощение, облизывала их горячим длинным шершавым язычком.
        - Как думаешь, ты смогбы убить козу? - спросила она Мику.
        - Нет. Я вообще неубиваю живое. Смотри…
        УМики наруке вэто время сидел комар. Он поднёс руку поближе кКирочке ипоказал его. Комар был большой, насосавшийся уже, его длинное жальце глубоко вошло вбелую кожу юноши.
        Мика тихонечко дунул накомара. Тот торопливо начал доставать своё жальце. Мика подул ещё - комарик повис назастрявшем жальце, крылышки его затрепетали. Апотом вырвался иулетел.
        - Я даже комаров неубиваю, - тихо сообщил молодой инженер, - Только если нечаянно.
        «Истинный ум полон милосердия - подумалось Кирочке - ичем больше дано человеку богатств разума идуши, тем тоньше он должен быть, добрее. Гений обязан гораздо сильнее простых смертных любить мир, ибо многое ему доступно. Аспособный навеликое благо, способен инавеликое зло.»
        5
        Напоследок Мика хотел показать Кирочке падающие звёзды.
        - Земля сейчас как раз проходит сквозь скопление астероидов… - пояснил он, - Иесли мы останемся наэтой опушке дотемноты, то непременно увидим метеоритный дождь.
        Вечерело. Влесу медленно сгущалась тьма.
        - Мы незаблудимся? - спросила Кирочка осторожно.
        - Неволнуйся. Смалолетства я бродил вэтом лесу изнаю здешние тропинки как свою ладонь. Да иплутать-то тут негде - совсех сторон дачи… Удивительно, что завесь день мы никого невстретили. Обычно тут попятеро грибников наодин гриб!
        Над деревьями поднялась огромная круглая луна. Воздух оставался тёплым икак будтобы становился мягче, гуще. Волнами наплывали нежные ночные ароматы.
        Кирочка села натраву, Мика Орели опустился рядом. Сначала он сел неочень близко кней, нопотом придвинулся. Кирочка ощутила лёгкое волнение, она понимала, что сейчас - самое время для первой ласки, юноша итак слишком долго терпел - они весь день провели вместе - затаившись, она ждала: вот-вот он что-нибудь себе позволит: приобнимет заталию, положит руку наколено или что-нибудь втаком духе… Кирочку немного пугала эта ясность инеотвратимость вовзаимоотношениях полов: отчего никогда невозможно остановиться наполпути, ивсе зарождающиеся чувства, тонкие, прозрачные, невесомые, рано или поздно всё равно скатываются вбездонную пропасть плотского желания? «Сексуальное влечение - это природная необходимость» - так сказал ей Крайст, он белозубо улыбался, как всегда; ему повезло, он смотрит навещи просто, он умеет принимать всё как есть, без иллюзий, без ретуши, ипри этом незлиться, нежелать ничего изменить…
        Мика Орели небыл Кирочке противен, напротив, она находила его привлекательным молодым человеком, новсёже отего первого прикосновения ксвоему телу она вздрогнула.
        - Что стобой? - спросил Мика, тутже убрав свою робкую прохладную руку. Девушка невидела его лица, нопокакому-то неописуемому невыносимому дрожанию темноты между ними, она поняла, как неосторожно обрушена ею его первая смелость.
        - Ничего… Замёрзла немного, - ответила Кирочка быстро.
        - Хочешь мою куртку?
        - Нет, ладно, я так, - поспешно отказалась девушка, почувствовав лёгкое угрызение совести… Кней совсей душой, аона…
        Мика предусмотрительно отодвинулся и, кажется, немного погрустнел. Вдруг совсем неподалёку раздался громкий треск ломающегося валежника иещё какой-то другой непонятный звук - точно кто-то плакал или кричал.
        - Здесь могут быть звери? - забеспокоилась Кирочка.
        - Ну, разве только белки, - рассмеялся Мика, - тутже повсюду дачи!
        Молодой инженер хотел рассказать ещё что-то обобитателях местных лесов, ноКирочка жестом заставила его замолчать - донеё отчётливо донеслось мяуканье кошки.
        - Это люди, - шепнула Кирочка, - и, кажется, неслишком добрые.
        - Миу.Ау…
        Жалобное мяуканье звучало теперь совсем рядом.
        Кира вскочила. Она начинала кое очём подозревать.
        - Теперь ведь полнолуние?
        - Да. Самое что ни наесть.
        - Идём, - Кирочка дёрнула Мику зарукав ипотянула вту сторону, откуда доносились кошачьи вопли. Она чувствовала приятное волнение отпогони инеобыкновенную гордость - надоже! Она, пока ещё только курсант, самостоятельно напала наслед ведьмы!
        Вскоре они вышли наширокую тропу, ведущую кпосёлку, изаметили немного впереди двух людей, свернувших снеё иначавших уже углубляться влес.
        Влунном свете можно было достаточно хорошо различить их. Одеждой им служили длинные чёрные плащи скапюшонами, вроде тех, что надевают палачи. Один изних держал вруке посох, адругой шёл, взвалив наспину плотный мешок, вкотором, судя повсему, инаходилась кошка - он ходил ходуном, топорщился ииздавал звуки.
        - Ведьмы… - восторженно прошептала Кирочка. - Идём, ноочень тихо… Её сердце отпредвкушения подвига застучало скорее. Она еле сдерживалась, чтобы непобежать вовесь опор.
        Мика оказался гораздо разумнее.
        - Это неможет быть опасно длянас?
        - Может, - уверенно игордо отчеканила Кирочка, - нотакова моя служба, я должна… Ты, впрочем, можешь остаться здесь…
        Иона широким шагом направилась вперёд потропе вслед застранными тёмными силуэтами. Мужское самолюбие взыграло вМике ион последовал заней.
        - Это точно ведьмы! - комментировала происходящее Кирочка, - Они собираются принести чёрную кошку вжертву сатане. Традиционно это делается вполнолуние. Недопускатьже, всамом деле, живодёрство? Мы должны спасти зверька… Даром я, чтоли, я будущий офицер Особого Подразделения?
        Полоса смешанного леса кончилась, иони очутились вредком сосновом бору. Кира ускорила шаги, ноступать старалась как можно тише. Ведьмыже впереди шли неслишком осторожно: уних под ногами жалобно похрустывали шишки исухой мох - звуки, порождаемые их передвижением заглушали все прочие, иони необорачивались.
        Дойдя донебольшого пологого холма, навершине которого высились, образуя почти правильный пятиугольник мощные сосны, ведьмы остановились.
        - Святилище… - шёпотом пояснила Кира.
        Земля между соснами была выжжена. Стволы мощных деревьев уоснования залеплены были красной глиной. Их соединяли друг сдругом невысокие глиняные валы, образующие пятиконечную звезду - пентакль - расположенную острым концом назапад. Эта звезда какбы вписывалась всформированный соснами пятиугольник.
        Ведьмы, легко перешагнув через валы, оказались внутри звезды. Одна изних присела накорточки иначала что-то делать наземле. Кирочка догадалась, что колдунья собирается развести огонь, ивскоре действительно вцентре святилища затрещало, задымило, итонкие яркие языки пламени потянулись вверх, озаряя стволы сосен прыгающими пятнами рыжего света.
        - Пора, - сказала вторая ведьма так громко, что находящиеся наприличном расстоянии Кира иМика смогли её услышать.
        Хлопотавшая уогня ведьма поднялась. Подруга взяла её заруку, иони, сделав несколько кругов вокруг костра, встали поразные стороны отнего иразом скинули плащи.
        Под ними они оказались совершенно нагими, ноукаждой нашее висел амулет изчёрно-жёлтого камня - «кошачий глаз», аталия была подпоясана широкой алой лентой изкакой-то парящей полупрозрачной материи.
        Обе ведьмы имели привлекательное женственное сложение: крутые бёдра, длинные стройные ноги имедовые капли крепких грудей сустремляющимися вперёд высоко стоящими острыми сосками.
        Мика, никогда вжизни нелицезревший женской наготы, застыл поражённый.
        Волосы уведьм были одинаковой длины, долопаток, уобеих - тёплых оттенков каштанового. При свете костра они пленительно изловеще отливали багровым.
        Девушки продолжали ходить кругами, негромко напевая какой-то тяжёлый, тревожный мотив, ипоочереди отхлёбывали изнебольшой круглой чаши, передавая её друг другу над головами.
        - Это «люциферовы невесты», - деловито сообщила Кирочка своему спутнику, - Нам рассказывали оних врамках теоретического курса «Секты имагические сообщества». Они всю жизнь сохраняют девственность, сношаясь исключительно бесконтактно посредством обмена сексуальной энергией сдухами, демонами, призраками ипрочей нечистью, неимеющей плоти…
        Вэтот момент одна изведьм ловким движением извлекла измешка умоляюще мяукающую кошку. Кирочка видела, как жалобно разевается маленькая розовая пасть.
        Голая ведьма крепко держала зверька зашкирку, аеё подруга тем временем извлекла откуда-то длинный остроконечный кинжал.
        Кирочка поняла, что медлить больше нельзя. Она подобрала сземли крупную увесистую шишку иссилой запустила ею вчёртовых невест.
        Шишка просвистела перед самым носом той, что держала кошку. Отнеожиданности ведьма выпустила её, иосвобождённый зверёк мгновенно скрылся втемноте.
        - Кто здесь? - ведьма скинжалом выскочила запределы пентакля. Передвигалась она споразительной быстротой ипри этом стакойже поразительной грацией. Клинок угрожающе посверкивал влунном свете.
        - Прячемся! - медленно пятясь назад, вспасительную темноту, Кирочка потянула Мику зарукав. Яркий лунный диск наих счастье как раз скрылся заоблаками. Оступившись, юноша громко сломал ногой сушину.
        - Они там! - закричала ведьма своей подруге. Позвуку она точно угадала направление, где находились молодые люди иобернулась.
        - Нас всё равно найдут… - прошептала Кирочка. Они притаились втени мощного ствола, - Надолго этого убежища нехватит, сейчас они принесут огонь…
        Сосредоточившись, она попыталась вспомнить, чему их обучали напервом курсе врамках самого важного теоретического курса «Защита отколдовства внепредвиденных обстоятельствах». Ведьмы приближались. Одна изних несла, высоко подняв над головой, факел, ослепляюще яркое пламя полоскалось отударов воздушных струй, постволам деревьев проскальзывали тени.
        Кирочка метнулась навстречу. Главным было сейчас - поймать иудержать взгляд колдуньи - парализовать её магическую волю.
        - Кира Лунь. Особое Подразделение. Вы арестованы. - выпалила девушка тоненьким, срывающимся отволнения голоском. Бояться нечего. Она делает всё вточности так, как её учили. Прямо поконспекту. Смотреть прямо вглаза, несомневаться ни секунды, просто знать, что ты сильнее… Кирочка застыла наместе, вонзая взор прямо всознание ведьмы, бесстрашно устремляясь всияющую глубину её карих глаз.
        Колдунья остановилась. Острие выпавшего изеё руки клинка натреть ушло вземлю.
        - Ах, вот кто помешал нам совершить Великое Жертвоприношение! - воскликнула её подруга, брызнув Кирочке прямо влицо оранжевым светом факела, - Маленькая серая потаскушка… Ты всё испортила ипоплатишься заэто!
        Вруке уведьмы что-то сверкнуло. Зеркало. Небольшое. Вроде тех, что носят вдамской сумочке. Слепя Кирочку факелом, она решительно двинулась кней. Ивдруг… Несколько крупных шишек смачно поцеловало голое тело колдуньи. Шлёп. Шлёп. Шлёп! Одна изних попала вруку. Факел покачнулся изашипел. Ведьма сойкнула ивыронила его. Сгусток пламени, стрекоча иразбрасывая искры, покатился поземле.
        Кирочка тем временем успела надеть антимагические наручники надругую ведьму, которую она досих пор удерживала взглядом. Наручники как раз выдали всей группе напрошлой неделе, после Парада. Кирочка нерасставалась сними идаже наночь клала под подушку, так нетерпелось ими воспользоваться; она несмела надеяться, что возможность представится так скоро.
        Колдунья сзеркалом сделала несколько шагов понаправлению кновоиспечённой защитнице порядка. Это были немного странные шаги - такие лёгкие иширокие, что казалось, будто идущая преодолевает силы гравитации.
        Серебристый блик отражённого зеркалом лунного света лизнул стволы сосен.
        Непрошло исекунды как колдунья оказалась всего вкаком-нибудь метре отКирочки иссилой швырнула зеркало оземь прямо кеё ногам.
        Лесная почва была мягкой. Зеркало треснуло, нонераскололось. Серебристый туман брызнул изнего вверх - словно маленькое облачко поднялось надним…
        Вэтот момент Мика, решив, что Кирочке снова нужна его помощь, выдернул изземли позабытый всеми клинок и, вооружившись им, принялся наступать набросившую зеркало ведьму. Она немного подалась назад, некоторое время неотрывно смотрела наприближающегося юношу, апотом быстро начертила пальцем ввоздухе какой-то знак. Мика споткнулся иупал, словно натолкнувшись наневидимую преграду.
        Ведьма попыталась подойти кнему, вероятно, чтобы забрать кинжал, ноКира вдва прыжка очутилась подле изобретателя изаслонила его собой. Она уже знала, что следует делать. Смотреть прямо вглаза. Неотводя взгляда инеморгая.
        Вторая люциферова невеста оказалась значительно сильнее. Кира почувствовала, как что-то начинает сдавливать ей голову. Изглубины ведьминых глаз словно потянулись длинные призрачные руки, пытающиеся запустить свои узловатые пальцы вКирочкино сознание… Инстинктивно она зажмурилась. Ноименно этого делать нестоило. Ведьма обрела полную силу исбила Кирочку сног одним мысленным посылом.
        - Аааа!
        Отнеожиданности ведьма обернулась накрик. Нанеё бежал Мика скинжалом.
        Кирочке хватило сэкономленного таким образом мгновения, чтобы подняться. Она поняла, что юноше угрожает серьёзная опасность. Нужно было вочтобы то ни стало защитить его. Кира бросилась Мике наперерез, и, сбив его сног, накрыла своим телом. Она подняла голову, и, успевшая приблизится ведьма, натолкнулась наеё взгляд точно накаменную стену. Узловатые пальцы снова потянулись кКирочкиным мыслям, намереваясь натянуть их, словно тонкие нити, азатем безжалостно порвать. Лоб девушки обдало холодным. Она инстинктивно подалась назад. Ей никак неудавалось сосредоточиться, чтобы вспомнить, очём рассказывали втеоретическом курсе «Приёмы ментальной самообороны»…
        «Главное, неотводить взгляд…» Кирочка продолжала смотреть, перед глазами унеё замаячили радужные всполохи. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Ивдруг… Идея пришла так внезапно, что Кирочка едва незажмурилась отрадости.
        Она представила себе нож. Обыкновенный столовый нож, медленно отрезающий призрачные ведьминские пальцы поодному. Он входил вних легко, будто врастопленное масло, итутже они, утратив связь сосвоим энергетическим центром, начинали таять, словно сигаретныйдым…
        Ведьма скорчилась, словно отболезненного спазма, иеё секундного замешательства хватило Кирочке нато, чтобы подскочить исорвать снеё алый пояс. Улюциферовых невест он считался священным иутратившая его лишалась права пользоваться Силой.
        Ведьма развернулась ибросилась наутёк. Попути она подобрала плащ, лежавший наземле укостра, инабегу, смешно подпрыгивая, кое-как закуталась внего.
        - Чёрт сней, - облегчённо выдохнула Кирочка. - Аэту нужно доставить вотделение…
        Она извлекла изброшенной намох сумки мобильный телефон инабрала Крайста. Сообщив ему ослучившемся, она счувством выполненного долга закурила, опустившись намох рядом спленённой ведьмой.
        - Ну вот, теперь можно иотдохнуть.
        Ведьма, несколько минут назад внушавшая суеверный ужас своим мрачным величием, теперь казалась существом жалким. Она сидела наземле, обхватив руками колени, выгнув щуплую спинку - под белой кожей виден был беспомощный гребешок позвоночника - изримо дрожала отхолода.
        Кирочка быстро встала, подбежала кпотухающему костру всвятилище и, вернувшись оттуда сплащом, накрыла им озябшую девушку.
        - Мы против бесчеловечного обращения сзадержанными, - деловито пояснилаона.
        Девушка угрюмо молчала. Она была совсем молодая, лет восемнадцати, иочень красивая. Крупные малиновые губы всвете луны казались почти чёрными, большие глаза прятались взагадочной тени длинных ресниц.
        - Расскажешь нам всё, мы быстро тебя отпустим, - отчеканила Кирочка строго; она изо всех сил старалась выглядеть уверенной иопытной - былобы неловко, еслибы задержанная догадалась, что она пока только проходит курс обучения.
        Ведьма продолжала молчать, устремив взгляд водну точку.
        - Мы слушаем, - повторила Кирочка настойчиво. Ей казалось, что унеё получается производить нужное впечатление. Она гордилась собой ислегка важничала.
        Нозадержанная, казалось, вовсе незамечала её; возможно она, оставив своё бренное тело здесь, напоживу стражам магического правопорядка, сейчас находилась неизмеримо далеко - скажем, бродила поастралу впоисках тех, кто могбы выручить её избеды.
        Кирочка ещё невладела техникой вывода колдунов изтранса. Зачёт поэтой дисциплине нужно было сдавать как раз налетней сессии, иона, как очень многие студенты, отложила подготовку кнему насамый последней момент. Нотам, где недостаточно опыта, порой выручает смекалка. Кирочка, недолго думая, сняла сзадержанной алый пояс и, повертев скомканной тряпицей перед самым носом юной ведьмы, припугнулаеё:
        - Лучше будет, если ты всё расскажешь по-хорошему; синтетические ткани так легко воспламеняются…
        Иугрожающе пощёлкала зажигалкой.
        - Ненадо! - жалобно воскликнула задержанная, рванувшись вверх. - Я всё расскажу. Наши сёстры послали нас сюда совершить ежемесячное Жертвоприношение, - начала она тонким, огорчённым голоском, - для этой цели выбирают именно тех девушек, укоторых текущий менструальный цикл совпадает слунным. Обряд совершается вполнолуние, ибо считается, что оно символизирует овуляцию. Мы верим, что одна изнас, если чёрные силы будут благосклонны, зачнёт втакую ночь Омена, сына Князя Тьмы…
        - Иначто вам этот Омен?
        - Омен есть воплощение человеческой страсти. Он неЗло, как думают многие. Омен есть порыв, желание. Ипоэтому он несёт Смерть. Людей всегда убивают их желания, точнее нескончаемая погоня заих осуществлением…
        - Мудрая мысль, - тихо заметил Мика, досих пор непроронивший ни слова, - Иещё очень красива ваша аналогия между лунным циклом вприроде именструальным циклом вженском организме… Мне такое неприходило вголову. Аведь воснове этих двух циклических процессов лежит одна итаже идея - идея замкнутого кольца, вечного вращения, повторения, возврата кпрежнему через определённое время. Созревающий фолликул постепенно увеличивается, солнце начинает освещать луну, медленно выходящую изобласти земной тени, четверть, половина, и, наконец, полнолуние - фолликул лопается, яйцеклетка готова коплодотворению… Апотом всё повторяется вобратном направлении: луна «убывает» - ворганизме женщины начинается фаза жёлтого тела… Вприроде очень много циклических процессов. Ивсе они посути аналогичны… - Мика поднял голову, иблагоговейно залюбовался луной, - Гениально… Просто гениально…
        6
        Кирочка надела лёгкое белое платьице доколен сжемчужными пуговками налифе, белые туфельки без каблука, крутанулась перед зеркалом, взметнув воздух летящей юбкой, подумала иподпоясалась оставленным напамять ведьминым красным поясом.
        Встретились они, как было условлено, узалива.
        Сверхнего яруса набережной, ограждённого высоким парапетом, вела вниз гранитная лестница. Поширокой каменной губе нижнего яруса катились волны. Ещё одна лестница спускалась вглубину - ступени её исчезали взеленоватой воде.
        Кирочка стояла почти усамого края каменной площадки. Очередная волна, медленно облизав гранитную плиту, добралась доносков её туфель.
        Она услышала, как кто-то спускается полестнице иобернулась. Это был Мика. Он подошёл совсем близко, икакое-то время они вместе смотрели назалив. Наверное, стоило очём-нибудь говорить, ноименно теперь Кирочка почувствовала внезапную скованность мыслей. Особенно высокие валы, ударяясь вкрай площадки, обдавали её длинные голые руки мелкими брызгами, инаветру нежная кожа начала покрываться мелкими мурашками. Мимо пролетела откормленная грязная чайка. Она тяжело имедленно махала крыльями, будтобы струдом продираясь сквозь воздух.
        - Жаль, что унас нет хлеба… - посетовала Кирочка, сусилием преодолев порог своей тревожной немоты, идолго провожала птицу глазами.
        - Стобой что-то происходит, - тихо сказал Мика, - ты как будтобы вся напряжена.
        - Ничего, - ответила Кирочка быстро, - нормально, - ей нехотелось говорить освоём состоянии, да она ипри желании несмоглабы описать охватившие её чувства. Правило Одной Ночи, оно повисло, словно сабля наволоске, над робкой зарождающейся симпатией Кирочки кмолодому инженеру. Всему виной было происшествие сведьмами. Что говорить, минута опасности, пережитая вместе, способна сблизить двоих куда сильнее, чем месяц унылого шляния заручку покафешкам-киношкам. Мика случайно оказался заброшенным нанепозволительную глубину впространство Кирочкиного одиночества, она немогла предвидеть, какими будут её переживания утром наследующий день, ипредчувствие потери угнеталоеё.
        - Ствоей стороны неразумно было бросаться наведьму, - сказала она, развернувшись кнему, - Ты мог погибнуть. Это сталобы огромной потерей для человечества… Такие люди… Такие умы рождаются очень редко… Ты изобрёл генератор для пистолета…
        - Еслибы я его неизобрел, это сделалбы рано или поздно кто-нибудь другой. Ни водном научном открытии нет ничего уникального - они лишь описывают окружающий мир врамках определённых упрощённых моделей. Истинную ценность имеет только неповторимое.
        - Что ты считаешь неповторимым?
        - Личность. Человеческую индивидуальность. Это самое большое сокровище.
        Налетевшая накрай площадки волна шумно разбилась ивспенилась, брызги взлетели так высоко, что Кирочка инстинктивно заслонила лицо рукой - набелоснежном платье проявилось несколько точечных мокрых пятен.
        - Ты непростудишься? - спросил Мика, - Может, нам стоит подняться нанабережную?
        Кирочка пожала плечами.
        - Давай поднимемся.
        Набережная простиралась вперёд намногие километры. Всё побережье залива было заковано вгранитную броню. Когда случалась хорошая погода над серой лентой парапета насколько хватало глаз плыли влёгком мареве разномастные головы прохожих, авпасмурные дни набережная оставалась угнетающе пустой - только ревел, пролетающий поней иневстречающий преград, жёсткий морской ветер, да сердито ухали, отчаянно кидаясь нанеприступную каменную стену, высокие волны.
        Кирочка подняла голову. Отсюда были хорошо видны высотные корпуса гостиницы «Прибрежная». Напластинах глянцевой обшивки небоскрёбов ярче пламени горели красно-оранжевые отблески заходящего солнца. Вершина одного иззданий увенчана была сферическим прозрачным куполом. Стеклянный шар изысканного видового кафе «Жемчужина» тихо сиял внежном кремовом небе - словно враскрывшейся раковине. Идальше - заизящными пальцами гостиничных корпусов, залинией прибрежных торгово-развлекательных павильонов громоздился огромный город; его невозможно было объять взглядом даже изокна «Жемчужины», нагоризонте, усамого предела видимости, как будто втумане тонкими паутинками вырисовывались новые иновые строительные краны, кубики домов, купола ишпили различных построек… Город продолжал расти, расползаясь, словно гигантское пятно нателе планеты, подминая под себя всё больше леса, полей ичистых рек; он был икрасив истрашен всвоём рукотворном величии всеобщей чёткости иупорядоченности линий, всвоей геометрической точности, выверенности форм. Таинственное, зыбкое, неожиданное спомощью человеческого ума постепенно заменялось
правильным иидеальным.
        - Ты когда-нибудь измерял свой интеллект? - спросила, чтобы долго немолчать, Кирочка.
        - Каким образом? - удивился Мика.
        - Тесты есть специальные. Вроде шарад. Вкнижных магазинах продаются. Раз вмесяц выходит новый выпуск. Там вкаждом сборнике - несколько вариантов. Надо любой изних решить зачас иподсчитать баллы.
        - Аааа… - радостно вспомнил Мика. - Ты имеешь ввиду эти загадки логические чтоли? Я их ещё вшколе разгадывал для забавы, уменя навесь выпуск уходил час отсилы. Иони мне быстро надоели… - Всё это юноша говорил соспокойной улыбкой, без малейшего намёка нахвастовство или самодовольство.
        Кирочка быстро взглянула нанего. Веё глазах было восхищение, граничащее сострахом. Как правило, всякое качество, возведённое вабсолют, вызывает уобыкновенного человека суеверный трепет.
        - Вот видишь! Такие возможности - необыкновенно редкий дар. Большинство необладает идесятой долей твоего интеллектуального могущества. Зря ты напал наведьму… Это был необоснованный риск.
        - Аеслибы ты погибла?
        - Такова моя служба, - невмеру напыщенно ответила Кирочка. Патетически приподнятый подбородок ивзгляд, устремлённый вдаль, придавали её облику лёгкий оттенок комизма. - Я непредставляю собой ничего великого, неповторимого инезаменимого.
        - Кто тебе это сказал?
        - Крайст… Он наш куратор. Перед самой первой лекцией он проводил вгруппе вводную беседу. Крайст выразил это так: чувство собственной исключительности иважности - самая бесполезная иллюзия разума, ноименно ею разум более всего дорожит.
        - Он прав инеправ одновременно, - вдумчиво заметил Мика, - всякое живое существо, порождённое Вселенной - будь то человек, кошка, птица или комар - по-своему прекрасно, уникально иимеет неотъемлемое право насуществование. Пусть всё повторяется, нооно никогда неповторяется вточности. Жизнь напланете - поразительно слаженный цельный организм, икаждая крошечная часть его достойна сохранения изащиты. Мне противна сама идея убийства. Я просто немог допустить… Ирешение броситься наведьму было скорее интуитивным, чем рассудочным…
        - Ты храбрый, - выговорила Кирочка, действуя врамках доступной её пониманию модели отношений. Она находилась рядом смужчиной, ичтобы этот мужчина ни говорил, ему всяко приятно будет признание его мужественности. Невсе измышления изобретателя её сознание готово было принять. Иногда она, слушая его, чувствовала, что как будто тянется зачем-то иникак неможет дотянуться. Иэто чувство расстраивалоеё.
        - Я обыкновенный. Улюбого разумного существа всознании должна быть заложена ответственность засудьбу окружающей его жизни, - тихо ответил молодой инженер.
        Кирочка остановилась. Ясные умные глаза Мики теперь смотрели прямо нанеё. Он был существенно ниже ростом, как грибок: приземистый, крепкий, плечистый. Внежном свете бежевого неба его карие глаза казались почти жёлтыми. Его намерение поцеловать девушку стало очевидным - налюбом свидании случается такой момент - переломный - когда отношения приобретают окончательный курс илибо начинают продвигаться вперёд быстрее, чем прежде, либо постепенно сходят нанет. Всё решается вте несколько секунд, пока двое смотрят друг надруга, медленно сближая лица, внимая аромату дыхания… Одна знакомая девушка рассказывала Кирочке отом, как сбежала сосвидания, заметив, что упарня непочищены зубы. Это открытие внушило ей настолько сильное отвращение, что убедняжки даже нехватило выдержки соблюсти вежливость.
        УКирочки небыло никаких причин чувствовать отторжение. Мика чистил зубы. Отего свежей рубашки тонко пахло стиральным порошком. Но… Кирочку охватило стремительное беззвучное отчаяние: она чувствовала совершенно необъяснимое отвращение. Мика привлекал её как личность, она восхищалась его умом ичеловечностью; внешность юноши Кирочка тоже находила весьма приятной; его белая кожа, которая так легко краснеет, неуловимо напоминала ей оСаше Астерсе… Девушка велела себе успокоиться. «Возможно, это просто страх, ведь раньше сомною ничего подобного непроисходило…» Но, немного подумав, она поняла, что источник страха несама мысль опоцелуе, аименно отсутствие желания целовать Мику вгубы ипринципиальная невозможность этим желанием управлять. «Нельзя заставить себя хотеть или нехотеть… Иединственное, что может сделать человек, чтобы направить себя - это преодолеть желание…»
        Секунды бежали. Мика стоял, подняв наКирочку свои ласковые солнечные глаза, итерпеливо ждал. «Он достоин, чтобы я его поцеловала. …Он ведь спасал меня, рискуя собственной жизнью. Хотябы изчувства благодарности…» Прибегнув кдоводам разума, Кирочка почувствовала себя уверенней. Иррациональная паника поутихла; насмену ей пришла обыкновенное замешательство, стеснение перед первым поцелуем… Норешение было принято, ипоследние несколько мгновений дались Кире относительно легко: она склонилась, прикрыла глаза, иМика, верно прочтя подтекст этого набора жестов, срадостной готовностью подался навстречу.
        7
        Когда они поднялись вномер, начинало смеркаться.
        Кирочка подтолкнула дверь спозолоченными цифрами. Она закрылась, щёлкнув. Ивэтом негромком звуке Кирочке снова почудилась какая-то тревожная неизбежность, будтобы дверь, замкнувшись, стала ещё одним рубежом, преодолев который уже невозможно вернуться обратно.
        Мика приблизился и, крепко стиснув талию девушки, привлёк её ксебе. Вся прежняя робость его куда-то пропала. Мужской инстинкт, вырвавшийся наволю, обнаружил свою жестокую суть. Невполне владея собой, оказавшись невсилах воспользоваться мощью своего интеллекта для того, чтобы аккуратно расстегнуть Кирочкино платье, Мика нетерпеливо рванул его ипорвал…
        Круглые жемчужные пуговки посыпались, запрыгали, застучали, раскатываясь пополу.
        Кирочка начала пятиться назад; мелкими шажками она отходила кокну, аМика теснил её, неуклюже спотыкался, жадно тянулся губами, бестолково шарил руками…
        Итогда Кирочка испугалась по-настоящему. Несамого Мики, он был скорее нелеп, чем страшен, атех грозных сил природы, что способны вмгновение ока вынуть изчеловека прекрасную чувственную душу изаменить её, пусть навремя, бесформенным комком чего-то чёрного, гадкого, похожего наслизь вводостоке…
        Девушка беспомощно ухватилась заштору, точно ища унеё поддержки; жалобно скрипнули, сдвинувшись, кольца, накоторых была подвешена штора; Кирочка ощутила лопатками прохладу оконного стекла…
        - Осторожно… - пролепетала она чуть слышно.
        Мика пыхтел, словно закипающий чайник; жар, исходящий отего кожи чувствовался нарасстоянии; шея унего порозовела, инаней быстро-быстро пульсировала жилка… Кирочка уже невидела перед собою человека; среди её испуганно разбегающихся мыслей маячили отрывочные ассоциации сбыком, смедведем; счем-то огромным, напористым, свирепым, нопри этом совершенно лишённым разума; поведение Мики ввергло девушку встранный панический ступор: ей хотелось громко закричать, вырваться, побежать, увернуться отнакатывающей нанеё волны насилия, ноона продолжала стоять, застыв, вжавшись воконное стекло, монолитно опустив руки вдоль тела. Кирочка испытала мгновенный пронзающий ужас первозданной женской покорности, инстинктивной, животной, обусловленной необходимостью сохранить вид; той силе, что столь непредсказуемо превратила Мику взверя, нельзя было сопротивляться; то былбы вызов самой природе; итело Кирочки обэтом знало, оно обмякло, постепенно примиряясь снеизбежностью, ноеё разум… Он немог преодолеть растерянного отвращения перед скотской откровенностью происходящего. Мика извлёк изпорванного платья исосредоточенно мял
круглые Кирочкины груди, алчно стискивая каждую изних всей пятернёй, он шумно дышал ей всамое ухо… Несчастный юноша неделал ничего сверхъестественного - он только пытался неслишком умело реализовать свою мужественность - новглазах Кирочки это было чем-то неестественным, грубым, чудовищным…
        - Осторожно, - повторила она снова, хотя ничего страшного непроисходило, Мика неделал ей больно инеугрожал больше никаким вещам, просто ей казалось, что это слово может хотябы немного утихомирить то яростное беснование, что поднялось внём… Ноюноша как будто ничего неслышал, находясь где-то вдругом измерении; Кирочка сновой волной паники поняла, что вэту секунду перед нею действительно зверь, иона незнает, как достучаться дотой тонкой дивной души, что была вэтом теле недалее как час назад. Может, Микина душа иправда вознеслась куда-то вневедомые эмпиреи, оставив земле плоть, нежелая становится соучастницей безобразия?.. Может, окатить его ледяной водой? Ударить вазочкой поголове?
        Получалось нелогично инесправедливо - ведь именно Кирочка всё это затеяла, сама привела сюда Мику, но, тем неменее, она явственно осознавала, что ни секунды больше нехочет находится вобъятиях этого существа, так бесповоротно впавшего всостоянии первобытной половой агрессии, что она передумала; нопроцесс, ксожалению, находился уже натой стадии, накоторой прервать его без потерь непредставлялось возможным…
        - Ой, прости, - воскликнула Кирочка, решительно упершись ладонями вего грудь, - я, кажется, забыла почистить зубы!
        Она резко оттолкнула отсебя ничего несоображающего, сопящего, смутными глазами Мику - неожиданность сыграла веё пользу - Кирочка ловко высвободилась отнего, азатем, вдва скачка оказавшись надругом конце номера, проскользнула вванную изаперлась назадвижку. «Незря, однако, Крайст окрестил его шпендиком, - подумала она сбессильной злостью, навсякий случай подпирая дверь обнаруженной под раковиной пластиковой табуреткой, - Господи! Инадо было оказаться втакой идиотской ситуации!» Мика тем временем опомнился и, дотумкав, что произошло, принялся требовательно барабанить вдверь ванной.
        - Открой, пожалуйста! - просил он, - Я нехотел тебя обидеть… Вчём проблема? Я что-то делал нетак? Объясни хотябы!
        АКирочка ипри желании несмоглабы объяснить. Она стояла посреди гостиничной ванной, придерживая рукой разодранное нагруди платье, ивздрагивала при каждом стуке вдобротную дверь, которая вовсе несобиралась ни трещать, ни, тем более, падать… Мика даже ни разу недернул её как следует ивскоре ушёл, видимо, обидевшись. Он был слишком умён для того, чтобы долго настаивать насвоём.
        Изномера недоносилось больше ни звука, ачерез какое-то время, чутко прислушивающаяся Кирочка, несразу поверив своим ушам, различила нафоне тишины лёгкий храп. Она приоткрыла дверь иосторожно выглянула вномер. Уже совсем стемнело, неярким золотистым светом горел ночник, отражаясь вчёрном глянце окна… Мика мирно спал вразобранной постели, под одеялом ипокрывалом, трогательно спрятав руки под подушку. Вся его одежда, сложенная аккуратной стопочкой, лежала настуле рядом. Стех пор как он попал впросак, уснув настоле врабочем кабинете, молодой инженер установил себе чёткий распорядок дня, откоторого старался повозможности неотступать. Теперь, вне зависимости отобстоятельств, он ложился спать ровно в23.00, авставал в7.00, считая такой режим оптимальным для своего здоровья. Мика вычитал где-то, что недосыпание истощает ресурсы головного мозга, иработникам интеллектуального труда следует особенно внимательно относится ккачеству ипродолжительности сна. Молодой инженер принял это ксведению. Большие круглые часы настене показывали полночь, идаже пушки уже несмоглибы разбудитьего.
        Осмелев, Кирочка покинула своё укрытие. Она подумала, что ничего ужасного неслучится, если она ненадолго приляжет рядом сМикой поверх покрывала инемного отдохнёт. Стихийный протест истощил её моральные ифизические силы; девушка чувствовала усталость.
        Сначала она очень робко присела накраешек огромной кровати. Мика спал идаже непошевелился. Заснул он, вероятно, недавно, нотак глубоко итак сладко, как иногда засыпают маленькие дети: неожиданно для самих себя, молниеносно, невыпуская изрук игрушек… Кирочка отважилась выполнить своё первоначальное намерение иснаслаждением растянулась насвободном спальном месте. Сначала она неторопливо покурила вгоризонтальном положении, апотом стала соображать, что делать теперь сплатьем. «Надобы спуститься ипопросить упортье иголку сниткой».
        Точно ветерок воткрытую форточку веё сознание влетела необъяснимая тревога.
        Вномере стояло трюмо.
        Понеясной причине оно, перестав отражать окружающие предметы, начало стремительно мутнеть. Скользнув взглядом постворкам, Кирочка заметила серебристый туман, постепенно сгущающийся впространстве между ними.
        Она вскочила.
        Иззеркала, источающего туман, начала медленно высовываться полупрозрачная рука, вточности такаяже как та, скоторой Кирочка столкнулась несколько дней назад влесу. Рука приближалась кней, протягиваясь через весь номер млечной тающей лентой, напоминающей след, оставляемый вясном небе летящим самолётом. Следом появилась ивторая такаяже рука. Кирочка почувствовала удушье. Бесплотные узловатые пальцы скаждым мгновением всё сильнее впивались ей вшею.
        - Это моё воображение. Это моё воображение! - твердила она, тщетно пытаясь успокоится. Пульс уКирочки частил, она бестолково металась повсему номеру… Титаническим усилием воли ей удалось-таки сбросить ссебя зловещие руки… Тотчасже воспользовавшись обретенной свободой, девушка метнулась ккровати и, стащив снеё верхнее тяжёлое покрывало, быстро накрыла трюмо.
        Руки исчезли.
        Продолжая дрожать, Кирочка нашарила всумочке смартфон. Она была настолько напугана ирастеряна, что напрочь забыла иовремени суток, иобобстоятельствах, вкоторых оказалась. Паника вытеснила все представления оприличиях. Трясущимися пальцами неспервого раза удалось ввести пароль безопасности. Войдя вслужебную сеть, она отправила быстрое сообщение Крайсту:
        Лунь: Уменя тут… Оно вышло иззеркала иначало душить!.. Мне нужна помощь! Я незнаю…
        Она прибавила ещё что-то невразумительное. Ритмичные прикосновения кгладкому холодному дисплею успокаивали её, и, закончив набирать текст, она почувствовала облегчение. Словно все руки увсех душителей насвете были уже вырваны скорнями. Крайст всегда точно знает, что делать. Он обязательно поможет.
        Оповещение обответе надисплее загорелось несразу.
        Крайст: Вообще-то я спал. Недавно прилёг, блин горелый. Допозднего вечера пришлось возиться спротоколами допросов.
        Лунь: Я извиняюсь… Нотут такое! Действительно страшное…
        Кирочка заметила ивпервом, ивовтором сообщении несколько опечаток - сенсорный дисплей отказывался слушаться её нервных пальцев. Норассказать освоей беде нужно было как можно скорее, иона нестала исправлять: ничего, Крайст поймёт.
        Крайст: Где - ТУТ?
        Лунь: Вотеле. Тот отель, который назаливе. Иззеркала вномере тянутся руки!
        Крайст: Как это тебя туда занесло?
        Лунь: Неважно! Рукиже!
        Крайст: Вот прямо сейчас - РУКИ?!
        Лунь: Нет. Я накрыла зеркало.
        Крайст: Правильно. Когда надо, соображаешь, студент. Пока ничего конкретного сказать немогу, надо взглянуть.
        Лунь: Приедешь?
        Крайст: Придётся… Тебеже, вроде как, грозит смертельная опасность. Как Куратор, я должен оберегать вас, неразумных. Иногда. Когда это требуется.
        Лунь: Ясно. Буду ждать.
        Кирочка подумала немного, иотправила следом второе сообщение.
        Лунь: Возьми ещё ссобой, пожалуйста, какой-нибудь ненужный свитер… или кофту…
        8
        Билл приехал через сорок минут.
        Он дожидался Кирочку внизу, устойки информации. Она торопливо спускалась полестнице, придерживая рукой расстёгнутое платье.
        - Так вот зачем нужен был свитер… - сусмешкой проговорил, завидев её, Крайст, - ну чтоже… Вполне благородное назначение для старой шмотки куратора: оберегать курсанта отхолода илишних взглядов…
        Стянутое тонкое платье подробно очерчивало мягко скруглённый подъём девичьей груди; водном месте между случайно разошедшихся краёв ткани, которые Кирочка придерживала руками, непрошенно сияла молочная белизна её кожи ивиднелась нежно-нежно розовеющая кромка чуть выпуклой ореолы соска… Заметив это, Билл отвёл взгляд.
        Кирочка взяла унего изрук свитер итутже надела. Он пришёлся ей почти впору, маленько только широк, ирукава оказались немного длиннее, чем нужно. Свитер пах Крайстом: тёмно-синяя приятно покалывающая пряжа хранила слабые ароматы табачного дыма имодной мужской туалетной воды.
        Они поднялись полестнице начетвёртый этаж ивошли вномер.
        - Ну игде эта карающая десница?
        - Там! - Кирочка взглядом указала назанавешенное трюмо.
        Билл сдёрнул покрывало. Зеркало как ни вчём небывало отразило его, комнату позади ислегка потрёпанную Киру. Взъерошенная, раскрасневшаяся, вмужском свитере она выглядела трогательно изабавно.
        - Оно… наверное… ушло. - Виновато вымолвила девушка.
        - Интересно, куда? Аещё интереснее - вернётсяли? - Крайст скользил пономеру сосредоточенным взглядом. Потом он прошёл вванную, раскрыл окно иосмотрел стёкла.
        Приблизившись ещё раз кзеркалу, он провёл понему пальцами, обернулся кКирочке испросил:
        - Утебя есть ещё зеркала? Свои собственные?
        - Сколько угодно… Даже вобщежитии… Ивсумочке, - она достала ипоказала Крайсту складное дамское зеркальце.
        - Убери их все. День куда-нибудь. Ноникому ничего необъясняй. Как можно меньше говори обэтом. Соври что угодно. Бабушка умерла, кпримеру. Аэту штуку, - Крайст указал намаленький предмет уКирочки вруках, - даже недумай открывать. Побудь немного вблаженном неведении относительно того, как ты выглядишь. Для твоегоже спасения.
        Билл ещё раз внимательно оглядел номер. Неслишком роскошный. Стандартный. Сквозь распахнутое окно сзалива доносился умиротворяющий шёпот ночного прибоя. Луна - яркая ипочти круглая, снадкушенным слегка бочком, высоко стояла над заливом, серебря гребни невысоких волн.
        - Пора уходить отсюда, - он кинул взгляд набольшие круглые часы настене, - второй час… Изавтра опять надежурство.
        Кирочка виновато опустила взгляд ипопыталась незаметно для Крайста подобрать несколько маленьких жемчужных пуговок отплатья. Ей нехотелось, чтобы он видел их. Билл уверенно направился квыходу изномера и, небрежно кивнув всторону мирно сопящего Мики, свесёлым удивлением, словно только сейчас его заметил, сказал:
        - Утомился, бедолага… Такой погром был, душители всякие приходили, аон неслышал ни черта…
        Несколько мгновений Билл молчал, разглядывая тихую счастливую улыбку налице спящего изобретателя, азатем смачно добавил:
        - Шпендик.
        Потом, повернувшись кКирочке, смерил её многозначительным взглядом иусмехнулся…
        - Надеюсь, ты помнишь Правило, - напомнил он деловито.
        Кирочка вспыхнула; намёк Крайста показался ей крайне бестактным, она незнала, что ему ответить; еслибы Крайст узнал всю правду отом, что снею произошло, он сталбы потешаться - вэтом Кирочка, успевшая немного узнать своего куратора, несомневалась нисколько. Врядли такой бесшабашный парень отнёссябы сдолжной чуткостью кеё девичьим переживаниям обеспардонности матушки-природы…
        Крайст уже стоял вдверях. Кира последовала было заним, ноусамого выхода резко остановилась иоглянулась.
        - Ну что ещё? Никак неможете отпустить феерически приятные воспоминания? - покрасивому гладко выбритому лицу Крайста проскользнула неуловимая ядовитая ухмылочка.
        - Да хватит уже издеваться! - вспылила Кирочка, - я пережила такой ужас!
        - Охотно верю, - шутливо посочувствовал Билл, выразительно взглянув наспящего Мику…
        Кирочка поёжилась, втянув руки вдлинные рукава Крайстовского свитера, иподняла нанего глаза, постаравшись вложить вовзгляд как можно больше холода иукоризны.
        - Я никогда неиздеваюсь, - пояснил Крайст примирительно, - просто ты временами относишься ксамой себе слишком серьёзно. Внашем деле это вредно. Да ивообще… Повышенное внимание ксобственным переживаниям сильно отвлекает. Адружеская шутка - лучшее средство вернуть человека креальности. Необижайся.
        - Погоди секунду, - вголосе Кирочки всё ещё слышалась досада. Возможно, Крайст действительно хотел ей помочь, разбавив тихую грусть прощания навсегда своими гнусными усмешечками… Нет. Она решительно отвергает подобные благодеяния.
        Кирочка вернулась и, склонившись над спящим Микой, нежно поцеловала его ввисок. Девушка чувствовала горечь ивину; она надеялась этим жестом сгладить случившееся хотябы всобственном сознании, вдобавок, её всерьёз задели насмешливые ибесцеремонные комментарии Крайста, ей хотелось немного его осадить, дать этому зубоскалу понять, что между нею иМикой всё далеко нетак смешно, как он думает…
        - Авот теперь - идём, - твердо сказала она, заботливо подоткнув молодому инженеру одеяло.
        Глава10
        1
        Вождение автомобиля оказалось, пожалуй, единственной наукой, которая давалась Кирочке сбольшим трудом. Ей было сложно участвовать одновременно внескольких процессах - смотреть вперёд ивзеркало заднего вида, следить зазнаками надороге, переключать передачи вслучае чего, да ещё инезабывать показывать поворот.
        Три раза она проваливала экзамены, иправа ей удалось получить только счетвёртой попытки. Теперь для получения допуска квождению служебного автомобиля оставалось научиться пользоваться специальным оборудованием для отслеживания нарушителей.
        - Я буду твоим инструктором поначинке наших тачек, вних исам чёрт сфонарём неразберётся, тут нужен человек бывалый, - Крайст улыбался как всегда солнечно, озаряя пасмурный день, раздвигая как занавес туман иморось напарковке перед Главным Зданием, - поздравляю, кстати, справами. Молодец! Надо будет съесть помороженому затвоё шофёрское будущее.
        Кирочка потупилась, принимая похвалу соскромным достоинством школьной отличницы. Разумеется, околичестве своих неудач она благоразумно умолчала. Нехотелось ей, чтоб назубах уКрайста повисла очередная серия фирменных шуточек наэтот счёт… Сам-то Крайст водит превосходно… Он может преспокойно зарулём курить, есть эскимо или болтать - всё это немешает ему вовремя иплавно повернуть, заметить притаившийся вкустах дорожный знак или перебегающего дорогу хомяка.
        - Кстати, я всё хотела узнать, почему ты вместо нас белил почти все стены вучебном корпусе? - спросила Кирочка, пока они перекусывали вмашине.
        Поправде говоря, этот вопрос давно недавал ей покоя, ноона либо никак немогла улучить момент, чтобы его задать, либо, если возможность представлялась, нанеё нападала непрошеная робость. Они некоторое время назад обсуждали трудовой подвиг Билла сАль-Марой, иКирочка была практически уверена, что Крайст нёс наказание; мало кто поличной инициативе сталбы всамые лакомые жаркие летние деньки, созданные для того, чтобы валяться напляже, бесплатно красить стены. Подобные соображения вынуждали Кирочку чувствовать стеснение, обычно людям неприятно распространяться освоих оплошностях, ноона немогла побороть любопытства.
        Кнемалому её удивлению, Билл ответил сразу, и, как показалось Кирочке, даже охотно.
        - Я провинился.
        - Как?
        - Кравиц… - коротко пояснил он, носумел подкрасить это слово таким количеством эмоциональных оттенков, что Кира всё поняла сразу: прояснять что-либо дополнительно нетребовалось…
        Иона тайно, нежно, чуть печально позавидовала всему, испытанному Крайстом, точно ему посчастливилось прокатиться нааттракционе, накотором ей кататься недовелось, ноочень хотелось; она искоса взглянула нанего; сквозняк топорщил щёточку волос унего надо лбом, он курил, опираясь локтем наопущенное стекло и, временами поглядывая вбоковое зеркало, насвистывал какую-то песенку. «Нагло катается, пока я веду машину…» - подумалось Кирочке.
        Слишком поздно заметив надороге неглубокую ямку, она резко налегла наруль, чтобы отвернуть; машину качнуло, несколько автомобилей сзади притормозили, послышались истеричные звуковые сигналы; Крайста мигом вышвырнуло изего безмятежного созерцательного настроения:
        - Какого чёрта ты делаешь? - осведомился он недовольно.
        - Там была ямка… - виновато пролепетала Кирочка.
        - Яяямка… - передразнил Билл, - ябы тебе права недавал, ктоже так дёргает-то?
        Билл положил свою руку наруль поверх Кирочкиной.
        - Вот смотри… Хватает едва заметного плавного движения, имашина уже слушается. Если надороге неровность, тебе ненужно сильно уезжать отнеё всторону, достаточно просто почувствовать, где окажутся колёса…
        Кирочка ощущала прикосновение тёплой ладони Крайста. Это было нето чтобы неприятно ей, скорее тревожно. Ведя её руку, он слегка подтолкнул рулевое колесо иаккуратно выровнял машину.
        - Видишь, она поворачивает итак. Совершенно ни кчему выкручивать руль как гайку…
        Словно опомнившись, Билл быстро убрал ладонь. Кирочка испытала нечто вроде облегчения. Всегда, если между ними случался какой-либо телесный контакт, пусть короткий, пусть случайный, они оба чувствовали какое-то неудобство, напряжение, словно делали что-то непозволительное, запретное идаже опасное. Обыкновенное рукопожатие при встрече ито смущало их - оба стремились завершить его как можно скорее - врезультате оно выходило скомканным инебрежным. Эта необъяснимая физическая полярность была мучительно очевидна обоим, ноникто изних ни разу непредпринял попытки обэтом поговорить.
        Несколько улиц проехали без приключений. Билл показывал, как пользоваться датчиком обнаружения источника аномальной магической активности. Выехали наскоростную автостраду, пообеим сторонам которой высились пыльные пластиковые заградительные пластины.
        Внезапно датчик громко запищал.
        Кирочка глянула взеркало заднего вида - над ним едва заметно курился серебристый дымок - итутже нанеё накатила стремительная волна удушья.
        - Крайст! - Завопила она, непонятно зачем изо всех сил давя натормоз, - Там - оно!
        Невидимая рука, сдавившая ей горло, оказалась намного сильнее, чем впрошлый раз - Кирочка выпустила руль, иавтомобиль потерял управление.
        Билл моментально стащил ссебя футболку изамотал ею зеркало заднего вида. Громкий звуковой сигнал раздался впереди - навстречу мчался грузовик; Билл протянул руку ивпоследний момент успел отвернуть, однако, избежать аварии неудалось…
        Глухой удар потряс машину. Послышался лязг сминаемого железа, извон осыпающегося стекла. «Мои фары, его фары, страховка…» - стоской подумал Билл. Легковой автомобиль, ехавший сзади, неуспел остановиться, ипроизошло столкновение.
        - Ты впорядке? - спросил Билл ууткнувшейся вруль Кирочки.
        - Вроде… - ответила она, жадно дыша. - Скажи мне… Ты это видел?
        Билл кивнул.
        - Ичтожеэто?
        - Хм… Всё довольно серьёзно. Пожалуй, напроклятие похоже. Заговор насмерть. Ты непомнишь, та ведьма, которую вы арестовали, при вас сзеркалами ничего нетворила?
        - Нет. Ноеё подруга, та, которая сбежать успела, кинула зеркало мне вноги…
        - Ё-моё! Ионо разбилось?
        - Недоконца. Треснуло только. Там мягко было.Мох…
        - Твоё счастье! Разбилосьбы, так хана… Везучая ты, однако, Лунь…
        - Везучая, везучая… - проворчала Кирочка, - Делать то что? Всю жизнь теперь чтоли отзеркал шарахаться как чёрт отладана?
        - Проклятие надо снимать. Икак можно скорее. Я знаю, пожалуй, только одно существо, способное тебе помочь…
        - Ктожеэто?
        - Магистр Песчаной Розы. Ей вполне под силу справиться сдухом зеркала.
        - Любушка твоя? - спросила Кирочка чуть насмешливо.
        - Аесли илюбушка? - он невозмутимо посмотрел насобеседницу.
        Кирочка отвернулась; ясный итвёрдый взгляд Билла смутил её, она пожалела, что осмелилась пошутить настоль деликатную тему.
        - Какбы там ни было, она нетолько сможет тебе помочь, ноисогласится это сделать, - продолжал Билл так, словно никакой неловкости неполучилось, - Аннака изтех Магистров, которые понимают необходимость сотрудничать сОсобым Подразделением.
        Встекло автомобиля тем временем агрессивно постучали. Водитель, который ехал сзади, был навзводе. Он весьма неучтиво жестикулировал, бранился игрозил судом.
        Крайст порылся вбардачке ипротянул Кирочке визитку. Она машинально прочла:
        «Строительная компания „БОЛЬШОЙ ДОМ“. Квартиры. Коттеджи. Хозяйственные постройки. Аннака Кравиц, менеджер попродажам, рабочий телефон…»
        - Чтоже я ей скажу?
        Билл нахмурился. Ему казалось, что всложившейся ситуации можно иненапрашиваться надолгие иподробные объяснения. Вокно служебного автомобиля барабанили уже судвоенной энергией, да ивоспоминания обАннаке всё ещё волновали Билла: прикоснуться кним призрачными пальцами мыслей лишний раз было боязно исладко, точно потрогать недавно затянувшуюся рану. Он нехотел раздразнивать себя. Ассоциации прокатились, точно тополиный пух, нежные, щекотные, невесомые…
        - …Ну, скажешь, будто хочешь купить коттедж, кпримеру. Апри личной встрече, она, я уверен, догадается сама, - недовольно пробурчал он ипоспешил выйти измашины, чтобы принять насебя град изотборнейших ругательств владельца ехавшего позади автомобиля.
        2
        Шёл проливной дождь; длинные тяжёлые струи обрушивались наасфальт, потротуарам иулицам бежали, шумя ипенясь, ручьи, город звенел, дрожал, сотрясаемый мощным необъятным ливнем; Кирочке хотелось спать, она заварила себе кофе и, болтая ложкой вчашечке, подошла кокну. Всерых клубах дождя уперекрёстка виднелась клеть сарбузами идынями, недалеко отнеё, прямо среди пляшущих струй, жадно обнимались двое. Они стояли без зонта, втесно прилипшей ктелам совершенно мокрой одежде, прижавшись друг кдругу так, словно вэтом было их единственное спасение, их великая надежда. Кирочка отвернулась, увиденная вокно воссоединившаяся пара пробудила вней грустное волнение, она села кстолу пить кофе. Достав изкармана полученную отКрайста визитку, она задумчиво вертела её вруках, вдесятый раз уже, наверное, перечитывала, будто заночь наней необъяснимым образом могла возникнуть какая-нибудь новая информация.
        - Добрый день! - Аннака Кравиц встаромодном тёмно-бордовом платье стугим атласным лифом идлинной широкой юбкой учтиво протянула Кирочке руку для приветствия. - Что привело вас ко мне, погода явно неблаговолит бесцельным прогулкам, - вдалёкой глубине чуть раскосых изумрудных глаз могущественной колдуньи стремительно мелькнул огонёк узнавания. Она приподняла бровь иулыбнулась чуть лукаво.
        - Добрый день… - очарованно робея, пробормотала гостья. Величественная осанка Кравиц, её яркая женственная красота итаящаяся внутри устрашающая сила - всё это вызывало вКирочке благоговейный трепет. Детская мечта быть ведьмой жила ещё где-то назадворках её сознания, девчонкой она представляла себя вобразе колдуньи именно такой, какой была Аннака…
        - Прошу вас, пожалуйста.
        Кравиц сделала приглашающий жест - он, как ивсё вней, был полон изящества - ипрошла вглубь квартиры. Кирочка влюблённо смотрела ей вслед. Узенькая, как ножка бокала, талия, стянутая корсетом. Бант напоясе платья - точно присевшая насекунду большая бабочка - вот-вот вспорхнет… Походка плывущая, завораживающая.
        - Хотите чаю? - Магистр Песчаной Розы непринуждённо опустилась вкожаное кресло. - Садитесь, - Она указала глазами навторое такоеже кресло, стоящее рядом. Заокном бесчинствовал распоясавшийся ливень, размахивал вовсе стороны широкими рукавами, полными воды ишума, бесновался, голосил, ноздесь, затонкими жабрами кремовых жалюзи было тихо, прохладно инемного сумрачно.
        Кирочка села. Ей всё ещё неудавалось прийти всебя. Ситуация подталкивала ктому, чтобы приступить кобсуждению дела, новолнение спутало Кирочкины мысли. Она залюбовалась своей собеседницей настолько, что никак немогла начать разговор. Аннака это заметила, улыбнулась. Великодушно, седва заметным оттенком благодарности. Изаговорила первая.
        - Я догадываюсь, почему вы здесь. Вам требуется моя помощь?
        Кирочка кивнула.
        - Лично вам? - Аннака слегка поморщилась икоснулась пальцами висков. Досих пор, стоило ей вспомнить оКрайсте, унеё сразу начинала раскалываться голова.
        - Да. Меня преследует дух зеркала. ЛейтенантКр…
        Аннака сделала быстрый отстраняющий жест рукой ввоздухе.
        - Прошу вас… - Могущественная ведьма отхлебнула воды прямо изхрустального графина, - Этого человека как чёрта кночи вмоём присутствии упоминать нерекомендую. Мне сразу делается дурно. Она потёрла виски ивстряхнула головой. - Продолжайте…
        Кирочка начала подробный пересказ случившегося влесу; Аннака слушала очень внимательно, почти нешевелясь при этом, будтобы обратившись водин только слух исовершенно отключив остальные чувства. Вкомнату незаметно вошла Тара; она приблизилась кокну, слегка раздвинув пальцами жалюзи, получила представление опогоде, иснова исчезла для того, чтобы, спустя несколько минут, вернуться счайником идвумя малюсенькими тонкостенными чашечками нарасписном деревянном подносе.
        Посуда тихонько позванивала, когда, расставляя её настоле, Тара опускала чашки напредназначенные им круглые углубления вблюдцах. Она осторожно приподняла крышку заварочного чайника, над ним поднялось лёгкое облачко душистого пара. Прикрыв глаза, Тара потянула носом и, решив, видимо, что напиток готов, принялась разливать янтарную дымящуюся жидкость взвонкие фарфоровые чашечки. Закончив сервировать стол, Тара незаметно выскользнула изкомнаты.
        - Угощайтесь, пожалуйста, Кира… - Аннака приподняла свою чашку исудовольствием понюхала клубящийся над ней пар, - моя ученица великолепно готовитчай…
        Кирочка нерешительно взялась затонкую ручку чашки.
        - Расслабьтесь, - улыбнулась колдунья ипервая пригубила напиток, - Вкус может показаться вам странным, ноэто потому, что вы наверняка никогда непробовали отвара семьтайн-травы…
        - Какой-какой травы? - насторожилась Кирочка.
        Аннака сделала ещё один глоток, загадочно улыбнулась иничего неответила. Кроме чайного сервиза Тара принесла несколько длинноногих вазочек смелким ванильным печеньем исушёными экзотическими фруктами. Хозяйка взяла угощение иположила его накрай своего блюдца, вероятно, только для того, чтобы Кирочка тоже нестеснялась брать. Предметы чайного сервиза были удивительно лёгкими, звонкими - изысканной тонкой тёмной штриховкой наних была нанесена роспись - летящие птицы. Они взмывали над паутинкой безлиственных деревьев вбелое фарфоровое небо.
        Аннака пила отвар мелкими глотками, после каждого чинно опуская чашечку наблюдце. Момент казался подходящим для доверительной дружеской беседы. Кирочку давным-давно уже терзало любопытство, иона решилась-таки спросить:
        - Расскажите, пожалуйста, каким образом вам, колдунам иведьмам, удаётся скрывать отлюдей то, что вы живёте так долго?
        - Вэтом инет ничего сложного, - ответила Аннака, если иудивившись вопросу, то совершенно неподав вида, - Когда нам почеловеческим меркам приходит время умирать, мы просто инсценируем смерть ипотом находим себе новую личность, более молодую.
        - Личность?! - переспросила Кирочка стревогой, - Вы что, вкого-то вселяетесь?
        - Упаси Источник! - успокоительно рассмеялась Аннака, - Мы обычно подыскиваем несчастную жертву обстоятельств: безвременно погибшего молодого человека, подростка или ребёнка, чью смерть ещё неуспели констатировать изапротоколировать медики или криминалисты. Мы просто занимаем место такого человека. Формально. Подокументам.
        - Акакже внешность? - Спросила Кирочка, - Вы подыскиваете похожих людей?
        - Это идеальный вариант, ноочень большая редкость… Обычно всё-таки всегда приходится что-то корректировать.
        - Если несекрет, где тогда настоящая Аннака Кравиц?
        - Она утонула впруду ввозрасте одиннадцатилет.
        - Аеё родители? Ведь они могли догадаться, что сих дочерью что-то нетак?
        - То было непервое моё перевоплощение… - Аннака подлила вчашечку изчайника сдлинным грациозно изогнутым как лебединая шея носиком, - Я всё предусмотрела. Сначала, когда спасатели выловили меня изводы иоживили спомощью искусственного дыхания инепрямого массажа сердца, я сделала вид, что мой мозг повреждён из-за длительного кислородного голодания - поэтому я многого непомню. Апотом я постепенно изучила всю жизнь Аннаки. Догадалась, какие унеё были любимые куклы, скем она дружила икак училась вшколе. Стех пор я - это она. Уже больше двадцатилет.
        - Какже вы притворились мёртвой? - удивилась Кирочка.
        Аннака снисходительно улыбнулась.
        - Этот трюк - один изсамых простых. Останавливать обмен веществ втеле нанепродолжительное время умеют даже слабенькие колдуны, - пояснилаона.
        - Какже они потом оживают?
        - Силой воли возвращают своё сознание втело через теменную чакру. Ничего сложного.
        Кирочка сидела, непритрагиваясь ни кчаю, ни кугощениям, ирассеянно хлопала глазами. Аннака Кравиц взяла извазочки белоснежный кубик сушёного кокоса играциозно поднесла кгубам. Яркие, сочные они неменее грациозно приоткрылись…
        - Есть увас настоящее имя? - спросила Кирочка.
        - Было когда-то… - ведьма задумчиво отодвинула отсебя чашку сблюдцем; Кирочка смотрела ей влицо неотрываясь, внём теплились удивительные живые неразличимые краски; потихому перезвону - будто вкомнату внесли несколько маленьких колокольчиков, Кирочка догадалась, что расторопная инезаметная Тара убирает посуду. - Ноя уже непомнюего.
        - Такие платья… как увас… Сейчас такие совсем неносят. Только если вкино или накакие-нибудь торжественные случаи. Вы прямо как королевская фрейлина…
        - Знаю. Мне больше подуше мода моей юности. Я ненадеваю подобные наряды налюди, вы понимаете, нодома… Почемубы инет?
        Прошуршав пышными юбками, хозяйка встала илёгким жестом предложила гостье следовать засобой. Кирочка была почти надве головы выше Аннаки, ноидя занею сквозь анфиладу комнат, она почти забыла обэтом - стаким поистине царственным величием несла колдунья свою маленькую точёную фигурку. Шла она достаточно быстро, нопри этом её походка небыла семенящей, как умногих невысоких женщин, Аннака будто плыла, плавность её движений подчёркивала роскошная тяжёлая юбка-колокол, сзади материя платья шлейфом текла заколдуньей пополу. Кирочка теперь понимала, почему Крайст невыдержал ивсё-таки влюбился вэту женщину; отчасти она даже разделяла его чувства, упираясь взглядом вбелую спину Аннаки, веё тонко вырезанные лопатки ипозвоночник, Кирочкно восхищение было почти такимже горячим, тревожным, сладостным, как любовь.
        Водной изкомнат - при виде этого Кирочка пришла вужас - сидел прикованный кбатарее наручниками очень худой лохматый давно небритый мужчина лет тридцати пяти; нанём была несвежая белая пижама вголубую полоску, он болезненно, измождённо дремал, изредка подёргивая тощими конечностями.
        - Аннака, что это?! - спросила Кира, остановившись.
        - Маньяк. Вы только неволнуйтесь, спорядочными людьми я так непоступаю, - могущественная ведьма доброжелательно улыбнулась гостье ивполголоса пояснила, - он насиловал иубивал девушек.
        - Изачем он вам? - удивилась Кирочка, сопаской инедоверием оглядываясь наманьяка, являющего собою теперь столь жалкое, достойное нестраха, асочувствия, зрелище.
        Разбуженный шагами, он вздрогнул, вскинул грязную косматую голову ижалобно протянул:
        - Пииить…
        - Я попытаюсь вылечить его, апотом выдам правоохранительным органам.
        - Вылечить? Как… разве это болезнь?
        - Внекотором роде. Вкаждом таком человеке живёт Зверь, ивылечить - значит убить этого Зверя. Видители, Кира, ни один человек посвоей природе неубийца; всякий маньяк ненормален, даже если он здоров повсем меркам врачей-психиатров, имеет высокий уровень интеллекта иустойчивую нервную систему. Его сознанием владеет Зверь - некая нематериальная сущность, призывающая кубийству. Это может быть всё, что угодно: женоненавистничество, затаённая детская обида, религиозный фанатизм, идея расизма, фашизма, или - мир воистину непредсказуем! - элементарное раздражение при виде алого лака наногтях, бывает итакое. Маньяки всегда совершают свои чудовищные деяния заидею. Убить Зверя - значит вычленить иуничтожить эту нездоровую, патологическую идею, несущую смерть. Тогда маньяк снова станет нормальным человеком.
        - Вы делаете добро! - восхищённо воскликнула Кирочка. - Получается, вы светлыймаг…
        Аннака мягко улыбнулась ипокачала головой.
        - Небывает светлых итёмных магов. Точно также, как небывает добрых излых людей. Просто каждый изнас выбирает, как использовать свою Силу. Любой маг, равно как илюбой человек, неоднозначен. Вспомните, хотябы, общину Детей Священного Солнца. Думаете, им есть дело досотворённого мною добра? Они ствердокаменной убеждённостью считают меня злой ведьмой, чутьли некровопийцей…
        - Зачемже вы так делали, ну похищали этих их… длинноволосых? - нерешительно поинтересовалась Кирочка.
        - Для прикола, - визумрудных глазах Аннаки запрыгали лукавинки, - зачемжеещё?
        - Но… новедь ихже это так… травмировало…
        - Отношение клюбому событию человек формирует сам, иэто их вина, что они так болезненно реагируют напустяки, - сказала колдунья.
        Веё словах Кирочка как будто услышала Крайста - ведь совсем недавно он говорил ей почти тоже самое, объясняя, почему именно он считает необходимым подтрунивать наднею…
        - Избыточная серьёзность ввосприятии чего-либо неизбежно делает людей ограниченными, - продолжала Аннака, - они вовсём начинают видеть только отражение того, что полагают сверхценностью…
        - Пожалуй, вы правы, - согласилась Кирочка, ей тотчас вспомнился несчастный длинноволосый старик, - Они там все просто больные наголову. Носятся, как курица сяйцом, соэтой своей непорочностью. Фанатизм никогда ни кчему хорошему неприводит…
        Хозяйка игостья оказались внебольшой пустой комнате без окон. Все четыре стены завешаны были тяжёлой чёрной тканью. Напервый взгляд это помещение напоминало фотостудию, нони прожекторов, ни штативов, ни вентиляторов нигде небыло видно.
        - Добро пожаловать вмой рабочий кабинет, - сказала Аннака, - Здесь я обычно упражняюсь.
        Кирочка огляделась. Люстра под потолком - единственная вкомнате вещь - кичливо сверкала радужными гранями бесчисленных хрустальных подвесок. Нафоне чёрных стен она была словно бриллиант вподарочной бархатной коробке.
        - Нам нужна постель! - скомандовала Аннака, хлопнув владоши.
        Итутже, повинуясь её голосу, издругой комнаты приплыл повоздуху словно гордый крейсер, апотом, повернувшись набок, ловко пролез вдверной проём раздвижной диван внушительных размеров. Он опустился напол вцентре комнаты исготовностью разложился.
        - Зеркала! - снова скомандовала Аннака, иони тоже, снявшись сосвоих постоянных мест вванной, вкухне, вспальне, вгостиной ивкоридоре, нетолкаясь вдверях инесоздавая толпы, друг задругом неторопливо влетели вкомнату.
        Влетев, они выстроились правильным пятиугольником вокруг дивана иостались неподвижно висеть ввоздухе.
        - …Ичто теперь? - спросила поражённая Кирочка.
        - Ложитесь спать, вот что, - улыбнулась колдунья, - Погода сама что ни наесть сонная, нетакли?
        Она откинула одеяло, которое успело прилететь откуда-то крупной белой птицей, ипервая уютно устроилась наразложенном диване.
        Кирочка, ссомнением поглядывая назеркала, вслед захозяйкой робко прилегла насвой краешек ложа. Ощутив ласковое прикосновение подушки, она сразу почувствовала усталость. Захотелось спать. Она прикрыла глаза, имысли, завертевшись воронкой, стали сначала медленно, азатем всё быстрее ибыстрее опускаться куда-то втёмную тихую глубину. Путаясь изадевая друг друга, они летели точно крупные хлопья мокрого снега итаяли… таяли…
        Кирочка уснула.
        3
        Билл Крайст знал, конечно, что он легко нравится женщинам, ноникогда сознательно непользовался этим, напротив, иногда даже он старался оберегать особо чувствительных особ отсвоего непреодолимого обаяния, словно назло или внасмешку дарованного ему, загнанному судьбой вжёсткие рамки Правила Одной Ночи.
        Билл совершенно нехотел быть роковым красавцем, он старательно избегал определённых увлекающихся женских психотипов, атакже ситуаций, повышающих вероятность возникновения скороспелых привязанностей; Билл постоянно думал как следует себя вести, чтобы его короткие нашествия наблагодатные поля призывно протянутых кнему женских рук обходились без жертв, новсе усилия его обычно шли прахом - хрупкие сердца разбивались столь обильно извонко, как вэкранных мелодраматических скандалах - дорогая фарфоровая посуда.
        Исейчас, конечно, он никак немог знать, что обыкновенная поездка втроллейбусе может положить начало большой любовной драме. Служебная машина была помята ощутимо; отбуксировав её вавторемонтную мастерскую, Билл немного погрустил отом, что нанекоторое время придётся смириться сутреней суетой общественного городского транспорта.
        Впродолжение недели он несколько раз встретился втроллейбусе содной итойже кондукторшей. Вовремя поездки вчас пик, стоя втолчее, Билл расстегнул портфель, чтобы достать бумажник, ивыронил несколько папок. Кондукторша оказалась настолько любезной, что подняла их, обтёрла отгрязи обсвой замызганный красный жилет, вручила Биллу, суетливо имило разулыбавшись, апотом даже поблагодарила запротянутую им плату запроезд, которая, вобщем-то, благодарности нестоила.
        Билл разглядел девушку. Она была совсем молоденькая - лет восемнадцати, низенькая - едва доставала Крайсту доплеча, иочень некрасивая. Маленькие глазки. Горбатый нос. Вздёрнутая верхняя губка, из-под которой как узайца торчали два крупных передних зуба.
        НоБиллу девушка нечаянно понравилась. Вней было что-то чудесное, завораживающее. Внешняя некрасивость компенсировалась мягким светом, идущим изнутри, иказалась скорее забавной, нежели отталкивающей.
        Получив изрук «зайчика» проездной билет, он привычно сложил вуме сначала четыре первых, азатем четыре последних цифры его номера; сдетства Билл таким способом проверял билеты на«счастливость», эта наивная привычка его нераздражала, ипотому он нестремился отнеё избавиться.
        - Ну что, счастливый? - тихо спросила маленькая кондукторша.
        Поразившись её догадливости, Билл взглянул надевушку.
        - Нет, билет неудачника, - ответилон.
        - Ой, акак это… Я даже незнаю такого… Хоть икондуктор… - смешливо пролепетала она, - научите меня.
        - Всё просто, «счастливый билет» это когда суммы четырёх первых ичетырёх последних цифр номера равны, а«билет неудачника» - когда они отличаются наединицу.
        - Почему? Откуда вы это знаете?
        - Сам придумал, - улыбнулся Билл, - согласитесь, всегда обиднее проигрывать, находясь наволоске отпобеды.
        Девушка почувствовала себя неудобно оттого, что так долго разговаривает спассажиром изадерживает остальных; она спрятала взгляд ипродолжила пробиваться сквозь толпу, проверяя проездные карточки электронным щупом ивыдавая билеты.
        Билл немог понять, чем именно этот «зайчик» так его привлёк. Он видел её втроллейбусе ещё несколько раз, итогда они уже обменивались улыбками как старые знакомые; вквартале, где он жил, уБилла полным-полно было разных продавщиц, официанток, кассирш ибилетёрш, которые регулярно одаривали его невинным кокетством или мелкими дружескими услугами; он невидел совершенно ничего плохого втом, чтобы унего появилась ещё изнакомая кондукторша…
        «Зайчик» перманентно волновался иособенно медлил, протягивая Биллу билет; он запомнил вподробностях эти маленькие руки строгательно обгрызенными ногтями, покрытыми сильно облупившимся красным лаком. Когда маленькая кондукторша, заметив его, спешно пробивалась сквозь толпу срадостной приветливой улыбкой наузком некрасивом личике, вгруди уБилла разливалась непрошеная хмельная теплота; рано или поздно это должно было произойти - он неудержался, склонился, шепнул ей, неведая скаким опасным огнём вздумал играть:
        - Захочешь погулять или выпить где-нибудь почашечке чая, звони.
        Билл достал изкармана ипротянул «зайчику» визитку.
        Девчушка опустила глаза ипокраснела, но - это было заметно - очень обрадовалась. Она тутже сцапала предложенную визитку ибережно спрятала её запазуху.
        4
        Кирочку разбудило охватившее её безосновательное тревожное чувство. Она открыла глаза иувидела, что Аннака стоит напротив одного иззеркал, перед которым клубится знакомый зловещий серебристый дымок. Потом, остановив взгляд налице колдуньи, неотрывно глядящей вэто зеркало, она испугалась по-настоящему. Кирочка инстинктивно подалась назад, порывисто сгребла руками одеяло, точно собиралась заслониться им как щитом.
        Никогда прежде она ненаблюдала проявленной силы столь могущественной ведьмы. Глаза Аннаки как будто стали внесколько раз больше иярко светились, словно две лампочки изумрудного цвета. Навстречу колдунье иззеркала неторопливо тянулась страшная призрачная рука. Аннака резко бросилась вперёд, схватила таинственную руку зазапястье иснеобыкновенной быстротой намотав насвою, выдернула её иззеркала.
        Рука извернулась, высвободилась, и, извиваясь как червь, покатилась пополу. Аннака дунула нанеё. ДоКирочке долетел лёгкий всплеск тёплого воздуха. Рука перестала катиться, замерла, внезапно отвердев, остекленев - она стала как ледяная - ивдруг рассыпалась натысячи мелких бледно-голубых переливающихся кристаллов.
        Аннака дунула снова. Кристаллы начали разлетаться вразные стороны, постепенно растворяясь ввоздухе. Это было очень красиво. Они сверкали итаяли как искры откостра или снег, кружащийся встолбе фонарного света…
        Зеленоглазая красавица-ведьма неспешно прошлась покругу, внимательно заглянув вкаждое зеркало, затем повернулась кКирочке: изумрудное сияние веё глазах медленно погасло, как монитор ноутбука при переходе вждущий режим - Аннака снова превращалась вобыкновенную женщину. Она дружелюбно улыбнулась своей гостье.
        - Как вы себя чувствуете?..
        - Впечатляет… - выдохнула потрясённая Кира.
        - Это ещё что! Впрежние времена поединки магов были явлением чутьли необыденным. Схватка Великих Магистров - вот это я понимаю… Зрелище.
        - Для чего им нужно было драться?
        - Вбольшинстве случаев таким образом определялось, укого больше Сила… Анынче маги поумнели. Или просто стали трусоваты. Поединков почти неслучается… Даже скучно иногда. Впрошлом году, правда, я побила Магистра Голубой Грозы, задиристую истеричку, выскочку, итеперь она ждёт случая взять реванш…
        Кирочка уже совсем оправилась отиспуга ипроявляла любопытство:
        - Аннака, известноли вам кто сейчас самый сильныймаг?
        - Магистр Белой Луны, кажется, вмиру Роберто Друбенс… Уверенности нет. Он никогда ни скем неборолся. Но, это известно доподлинно, Друбенс - самый старший…
        - Сила зависит отвозраста?
        - Естественно. Если она есть, то она пробуждается впериод полового созревания; причём мощь первого проявления, первой вспышки - это так называемое Ядро, нулевой уровень, минимум для конкретного мага; чем больше Ядро, тем могущественнее маг. Впоследствие сгодами Сила только увеличивается, постепенно, помере накопления магического опыта, иквозрасту зрелости становится вдесятки раз больше изначальной…
        5
        УБилла небыло никаких определённых намерений относительно маленькой кондукторши. Он проникся кней чисто человеческой симпатией исначала вовсе невоспринимал это забавное существо как женщину. Нежелая навязываться, Билл оставил ей визитку - пусть звонит сама, если захочет. Однако, втом, что она позвонит, он почему-то несомневался. Так ислучилось.
        Решено было погулять влесопарке наокраине Города; среди яркой, насквозь пронизанной солнечными лучами иоттого как будто светящейся изнутри листвы, вобрамлении более тёмной тенистой малахитовой зелени трав, втонких сетях качающихся наветру теней древесных крон, Биллу удалось получше разглядеть девушку, изъятую избестолковой автобусной толчеи - итеперь она неказалась ему такой уж некрасивой.
        Заметно было, что маленькая кондукторша постаралась одеться как можно лучше, иБилла это растрогало. Фигурою своей она напоминала амфору - тяжёлый низ, облегчённый верх - вней удивительным образом сочетались женственная грузность бёдер идетская хрупкость плеч. Ноги унеё были несколько коротковаты, иона ещё усилила это впечатление модными джинсами сзаниженной талией. Плоский узкий животик спупком-капелькой, однако, был очень мил. «Русалочий хвост» - подумалось Биллу обо всём этом, оголубой облегающей джинсе, оталии… Грудьже у«зайчика» практически отсутствовала. Глубокий вырез бледно-розовой маечки открывал ключицы, торчащие остро ижалко. Выпавшие изпричёски пряди русых волос ручейками сбегали вдоль тонкой исключительно длинной шейки.
        Девушка опять покраснела, вся, даже уши, бархатистые, немного оттопыренные, иБилл, решив, что разглядывает её слишком уж грубо, отвёл взгляд. Он по-прежнему ненаходил всвоём внимании к«зайчику» ничего эротического; мысль, что это знакомство может стать очередным любовным приключением, ещё ни разу непосетилаего.
        Гуляя полесу, они исследовали добрую сотню запутанных тропинок, вытоптанных такимиже туристами выходного дня; после двухчасового плутания, когда оба уже успели подумать, что заблудились, им ярко улыбнулась из-за редеющих сосен широкая светлая вырубка. Она тянулась сквозь лесопарк словно пробор вволосах, инаней высились, втыкаясь внебо, стройные ажурные башни высоковольтной линии.
        - Смотри-ка, провода… Теперь мы точно непотеряемся. Уж куда-нибудь они выведут нас. - Сулыбкой ободрил Билл свою спутницу.
        Линии тянулись вдаль насколько хватало глаз, кое-где под ними поднимался молодой лес - тоненькие берёзки, сосенки, осинки, вкоторых небыло итрети роста могучих башен. Вэтой юной роще помягкой траве бежала тропинка - колея проехавшего когда-то здесь многотонного грузовика. Рядом тянулась ивторая такаяже колея, только гораздо сильнее заросшая.
        - Ты любишь гулять под проводами? Я сдетства любил…
        Билл посмотрел наверх. Над ним простирались линии электропередач - чёткие карандашные штрихи наголубом листе небосвода. Как бисер нанизаны были напровода вблизи вышек фарфоровые истеклянные диски изоляции.
        - Почему ты так любишь провода? - удивилась маленькая кондукторша, - я их нелюблю, мне всё время вспоминается троллейбус. Иещё так жалко те деревья, что под проводами, дослёз жалко, им ведь несуждено вырасти, их безжалостно спилят, чтобы они неповредили ЛЭП, аони всё равно растут…
        - Да. Это, пожалуй, действительно грустно. Сдругой стороны… Так мир устроен. Мы все вкаком-то смысле - лес под проводами. Икогда мы его видим, то просто вспоминаем обэтом.
        Билл сделал несколько шагов вперёд ипосмотрел наверх. Он стоял под самой линией, тонкие чёрточки проводов пересекали бледно-голубое небо. Ветер провёл полбу Билла наискосок словно кистью прядью его чёлки.
        - Глядя напровода, как никогда ощущаешь бесконечность пути. Они тянутся итянутся… Чёрт знает куда…
        Полицу Билла неуловимо проскользнула тень нездешней печальной задумчивости. Провода чуть слышно гудели, грациозно покачиваясь налёгком ветру. Билл какое-то время стоял споднятой головой, рассеянно любуясь ими, апотом, спохватившись, также неожиданно, как иушёл туда, вернулся изнепостижимой зыбкой страны мыслей обратно наземлю, кдевушке.
        Опрокинув личико, она смотрела нанего. Сблагоговением. Некоторое время назад Билл начал замечать, что его спутница как будто немного напряжена, словно ждёт чего-то. Атеперь он понял. Глядя напровода, Билл спонтанно обрёл небывалую ясность реальности. Мир вокруг точно предстал перед ним суглублённой резкостью, сусиленной цветностью - озарение снизошло… Он ведь понравился этой девушке… Непросто, аименно крупными буквами, жирным шрифтом, курсивом: понравился. Иждала она отнего вовсе немилой приятельской болтовни, аименно мужского внимания, нежности, может быть, даже страсти…
        Биллу стало доболи жаль, что он искал иненаходил всебе поотношению кней ничего, кроме бережного умиления. Было такое чувство, нежная тёплая тоска, как осень, горчинка зависти, почти неощутимая, так атеисту, наверное, бывает жаль иногда, что он неможет поверить вБога…
        Билл смотрел ивидел отчаянное желание этого маленького смешного существа, троллейбусной кондукторши скроличьими зубами, быть вего глазах Женщиной - прекрасной ивожделенной. Искушение было непреодолимым. Каждому человеку, наверное, хоть раз вжизни хотелось побыть волшебником, самым могущественным извсех - исполнителем желаний… Волшебником, который может неожиданно достать израсшитого рукава или изшляпы что угодно - голубя, платок, розу… Достать иотдать восхищённой девочке сгорящими глазами, иуслышать её восторженное - ах!.. Билл чувствовал, что ему выпал шанс сотворить волшебство; глядя вобращённое кнему распахнутое, ищущее, алчущее личико маленькой кондукторши он начинал осознавать своё всемогущество, крепче срастаться сним; для того, чтобы совершить Чудо, сейчас ему достаточно было просто протянуть руку…
        Ноон должен был предупредить её. Также, как предупреждал всех остальных девушек - найдя самые понятные иделикатные слова, объявить ей, что рассчитывать она может только наодну единственную ночь… Завсё время своей службы Билл ни разу неуходил по-английски, несбегал изотеля рано утром, пока жертва его полуночной жатвы спала… Он был безукоризненно честен сженщинами ивсегда говорил им заранее, чем всё закончится.
        Предупредить маленькую кондукторшу…
        Билл представил себе, как изменится тогда выражение узкого некрасивого личика, как резко оно погаснет, поблёкнет, отвернётся отнего, как ссутулятся хрупкие плечики, как она будет брести потропинкам лесопарка кавтобусной станции рядом, ноуже бесконечно далеко; он понял уже, что девушка ещё слишком юна для коротких приключений, вероятно, она даже невинна, ивней живёт ещё самое большое исамое напрасное женское ожидание - ожидание всепоглощающей великой идеальной любви…
        Она шла чуть впереди, опустив голову, наверное, уже перестав надеяться. Билл клял себя зато, что вообще пришёл сюда снею. «Ненужно было трогать этот цветок, ненужно было срывать его, остолоп, если утебя даже нет вазы, нестоило тревожить своей смазливой рожей эти чистые мечты…»
        Он нагнал маленькую кондукторшу ивзял её заруку. Особым, нежным, овладевающим захватом. Девушка почти испуганно взглянула вверх - его синие глаза обещали ей рай - иона замерла изумлённая нежданным счастьем, раскрасневшаяся, растерянная.
        Чудо может существовать только один миг. Вэтом его бессмысленность иего прелесть. Билл осознавал, что поступает безответственно, отвратительно, подло, гнусно, ряд можно ещё продолжать, ноон творил волшебство, иэто его оправдывало. Бледненькое личико маленькой кондукторши засияло, трепетно, нежно, словно бумажный фонарик, внутри которого зажгли лампаду, аеё неказистые богатства предстали вновом качестве: гордо выпрямилась спинка, робко обозначились под маечкой острые холмики грудей…
        Билл провёл ладонью помягкой щеке девушки, поподбородку, склонился ибережно поцеловал разомкнутые губки. Она тотчас храбро закинула руки ему нашею иответила неумело, носнеожиданной страстью. Билл обнимал её, медленно перебирая пальцами крупные бусины позвоночника, и, почти задыхаясь отнеистового натиска её горячего шершавого языка, внимал тому, как плавила его изнутри жалость, слёзная, стыдная, неуместная, ностольже неудержимая, как иеё желание.
        Прервав поцелуй, Билл снова заглянул влицо девушки; внём как будто что-то изменилось - небольшая тучка закрыла солнце; она сомневалась, она думала, втайных глубинах своего сознания она делала какой-то важный неведомый Биллу выбор… Вэтот момент ему показалось, что он вот-вот расплачется отумиления. Чтобы отвлечься, он снова принялся целовать маленькую кондукторшу, ноуже спокойнее, по-дружески - лоб, виски, уши; Билл ощущал идущий откожи девушки слабый детский, пронзительно невинный запах, толи жевательной резинки, толи фруктовой карамели…
        - Невсё сразу, малыш… - сказал он тихо-тихо, склонившись кней, - мы подождём…
        Ни разу вжизни ему неприходилось давать обещаний, которые он заведомо несобирался исполнять. Билл сдетства осуждал подобное поведение. Новсложившейся ситуации он просто немог поступить иначе. Асамое обидное - ни сейчас, ни после, Билл это ясно понимал, он несумеет всё достаточно аккуратно итолково объяснить этой милой некрасивой девочке, иона будет думать, что просто непонравилась, вочередной раз непонравилась высокому синеглазому парню… Она будет мучительно перебирать возможные причины, почему он непозвонил ей, неудачноли она оделась или говорила напервом свидании нете слова, которые нужно… Бедняжка.
        Билл проводил девушку додома.
        «Чудо получилось. Пусть всего несколько мгновений, ноты всё-таки была счастлива…» - подумал он себе вутешение, прощаясь снею возле подъезда. «…когда целовала меня, так смело ижадно, позволив себе поверить вто, что я тебе принадлежу, тебе одной, искренне, всецело инавсегда…»
        Мысленно желая маленькой кондукторше всего самого хорошего, Билл подождал, пока занею закроется тяжёлая металлическая дверь.
        6
        - Вы спасли мне жизнь, Аннака, даже незнаю, как благодаритьвас…
        - Никогда нарочно недумайте облагодарности, Кира, это совсем нето, что следует выдавливать изсебя. Однажды, возможно, имне понадобится ваша помощь… А, возможно, инет. Подлинно бескорыстный человек знает, что делать добро нетрудно, потому он никогда нечувствует себя неуютно вобществе тех, кто ему помог. Выпьете сомной ещё почашечкечая?
        Кирочка вежливо отказалась:
        - Нет, спасибо. Теперь мне нужно идти, я получила сообщение отКра… - она опомнилась слишком поздно; Аннака Кравиц прикоснулась пальцами квискам, и, досадливо сморщившись, медленно опустилась вближайшее кресло.
        - О, первозданный Хаос!
        - Ой… Извините, пожалуйста! - Кирочка бросилась ксидящей колдунье, раскинув руки, будто собиралась обнять Аннаку, веё широко открытых глазах металось испуганное раскаяние. Она сделала это безотчётно, повинуясь мгновенному чувственному порыву - девушка ощутила жгучий стыд засвою рассеянность, авслед заним острое желание искупить вину, утешить свою избавительницу, как-нибудь помочьей…
        - Вам принести воды? - спросила она сочувственно, склонившись над сидящей Аннакой.
        - Небеспокойтесь, ничего страшного… Сейчас само пройдёт, - ответила ведьма, ритмично растирая виски.
        «Вот ведь Крайст… ну даёт… - промелькнуло всознании Кирочки, - …умудряется наделать гадостей одним фактом своего существования…»
        Эта мысль слегка позабавила её. Будет чем при случае его подколоть.
        Кирочка налила Аннаке воды изграфина. Ведьма взяла унеё изрук стакан иоткинулась вкресле.
        - Позвольте мне… я… - Кира встала заспинкой кресла иположила руку налоб Магистра Песчаной Розы.
        Могущественная колдунья очень удивилась - прежде ни укого нехватало смелости натакое решительное физическое сближение - все знают, что маги неслишком любят чужую инициативу втаких вещах. Однако, Кирочкину руку Аннака неотняла - прикосновения длинных прохладных пальцев были приятны ей, отних становилось легче. Головная боль отступала, таяла…
        - Отчего это увас? - спросила Кирочка тихо, - …если нехотите рассказывать, можете неотвечать. Номне очень интересно. Умужчин-колдунов тожетак?
        - Нет, - проговорила Аннака, проглотив воду, - уних всё наоборот. Они отлюбовных приключений только набирают силу…
        - Почему?
        - Уразнополых магов по-разному устроены энергетические системы. Вкаждом женском существе заложена мощная сила, направленная назачатие, насозидание, напродолжение жизни. Женщина - итело её, иразум - плодородная земля, ложась вкоторую, прорастают семена, вэтом исила её ислабость, незасеянная пашня неспособна дать всходов, женщина пассивна посвоей сути, и, следовательно, несвободна. Колдовствоже - начало активное. Природа колдовства - изначальный Хаос, сопротивляющийся установлению всякого порядка, всякому созиданию; Великий Хаос - есть абсолютная свобода - вего основе лежит стремление кразрушению. Поэтому внутренний Хаос ведьмы иеё женственность всегда находится вантагонизме. Сила колдуньи возрастает постепенно втечение всей жизни, ночастые влюблённости могут истощать её. Сколдуном-мужчиной происходит прямо противоположное: он рывком становится сильнее, когда исполняется его любовное желание. Уколдуна-мужчины сила растёт скачками, каждая новая разбуженная взаимность женщины - это капля силы; так происходит потому, что улюбви мужской иженской тоже очень разная природа: женское начало стремится
связать себя, соединившись собъектом своей страсти, отождествить себя сним, раствориться внём как малое вбольшем; для женщины любовь - полная капитуляция, для мужчиныже, напротив, любовь - победа, триумф, утверждение своей самости…
        - Прошло? - спросила Кирочка, осторожно убирая руку солба колдуньи.
        - Более-менее, - Аннака благодарно кивнула, - увас прекрасные руки, Кира, лучше холодного компресса…
        Хозяйка поднялась, чтобы проводить девушку додверей. Поширокому сумрачному коридору, заставленному массивной старинной мебелью, таинственно прошуршало её шикарное платье. Кирочка шла следом, любуясь нежным сиянием атласной материи, окаймлённой пышным кружевом, длинная юбка ползла попаркету заАннакой словно пенистая волна, отхлынувшая спесчаного берега.
        - Нестесняйтесь обращаться ко мне, если вам снова понадобится помощь, - сказала колдунья напрощание.
        Глава 11. Жрица богини Прорвы
        1
        Завершался Большой Парад, уже четвёртый вжизни Кирочки иАль-Мары. Генерал Росс стоял перед ровным строем курсантов-выпускников; небесно-голубые глаза его светились подобно глазам земледельца, собравшего большой урожай, нашедшего удовлетворение врезультатах своего труда. Вовзгляде этих глаз были итихая радость, игордость, иновые надежды.
        - Позвольте мне немного побыть банальным, сказать то, что говорилось уже несчётное количество раз ибудет повторяться впредь. Сегодня очень важный день для всех нас, - генерал говорил, ивокруг стояла такая тишина, что был слышен шелест травы, молодых деревьев идыхание стоящих рядом, где-то далеко-далеко, вероятно, наодной иззагородных сельскохозяйственных баз замычала корова, илишь этот единственный звук осмелился нарушить торжественную тишину, - сегодня ряды Особого Подразделения пополнят молодые офицеры, прошедшие курс обучения иуспешно сдавшие выпускные экзамены. Отвсего сердца я хочу поздравить их схорошим началом, анас, опытных офицеров, преподавателей, ветеранов, стем, что снова нашлись самоотверженные люди, выбравшие эту непростую службу иготовые достойно продолжать наше дело.
        После того, как генерал произнёс напутственную речь, ему поднесли обитую серым бархатом шкатулку - началась самая праздничная иволнительная часть церемонии: выпускники подходили кгенералу поочереди иполучали изего больших добрых рук свои новые погоны спервой лейтенантской звёздочкой.
        Каждый выпускник поворачивался кстрою иприносил торжественную клятву:
        - Отныне я сопричастен Тайне иобязуюсь защищать Её всеми доступными мне способами, жертвовать воимя Её сохранности всем, чем располагаю, быть справедливым иобъективным вмаксимально возможной степени; я клянусь исполнять поручение, данное мне Вселенной, сглубокой самоотдачей, неожидая награды, нежелая себе ни материальных, ни духовных, ни чувственных благ. Отныне ивпредь моей единственной целью будет поддержание гармонии вокружающем меня мире, аединственной моей радостью - гармония всобственной душе.
        Кирочка чувствовала, как колотится её сердце. Все смотрели нанеё - несколько сотен глаз - когда генерал положил веё раскрытую ладошку заслуженный знак почёта - два серо-розовых лепестка, накаждом изкоторых, точно капелька света, сверкала маленькая серебряная звезда.
        Билл Крайст находился достаточно далеко, всвоём строю, ноКирочка знала, что он тоже смотрит вэтот момент нанеё; как никак, именно ему она обязана тем, что сейчас имеет возможность стоять здесь, благодарно глядеть вяркие ясные глаза генерала Росса исгордостью ощущать насвоей ладони почти незаметную, нонеобыкновенно важную ценную волнующую тяжесть Поручения… Вселенная заспиной Кирочки была огромной, теперь как никогда она чувствовала себя одним изеё малюсеньких отростков, корешков; она как будто видела себя состороны - центром спирали, осью вихря, точкой вчетырёхмерном пространстве, вокруг которой всё развёртывается изакручивается - вней зарождалось величественное осознание собственной ежесекундной причастности ккаждому процессу вмире, пусть даже происходящему внедрах неизмеримо далёкой звезды…
        - Это твой мир, сумей защитить его, - сказал генерал тихо-тихо, - это было похоже наличное напутствие, предназначенное именно Кирочке, хотя, возможно, он говорил нечто подобное идругим, нотак, чтобы каждый принял сказанное глубоко всердце.
        Одарив выпускников первыми погонами, генерал Росс произнёс традиционную речь оважности поддержания духовной независимости исоблюдения Правил; омужестве тех, кто прожил всю свою жизнь, ни разу ненарушив ни одно изних, как обычно, он упомянул героя, полковника Санта-Ремо, чьё имя было известно всем вОсобом Подразделении как пример безукоризненной службы.
        - Чуть незабыл, - добавил генерал вконце, снабдив свои слова уже совершенно неофициальной улыбкой, - настоящий подвиг совершил куратор вступивших внаши ряды сегодня молодых офицеров; напротяжении всего периода обучения он терпеливо ищедро делился сними своим опытом изнаниями, помогал втрудных ситуациях; это, я думаю, должно быть достойно вознаграждено, лейтенант Крайст…
        Билл сделал шаг вперёд, вытянулся, игенерал, сказав несколько тихих слов благодарности будтобы наедине перед всем строем, вручил ему, как ивыпускникам, пару новых погон, накаждом изкоторых, поймав солнечный свет, заискрились три маленькие звёздочки.
        2
        Теперь Кирочка независимо игордо разъезжала поулицам начёрном служебном автомобиле соспутниковым навигатором ивсякими разными приспособлениями для обнаружения нарушителей Магического Кодекса. Она уже чувствовала себя видавшим виды офицером Особого Подразделения, ией нетерпелось приступить ксамостоятельному выполнению какого-нибудь опасного задания. Каждое утро она садилась заруль снадеждой, что именно сегодня одна излампочек наприборной панели начнёт тревожно мигать - превышение допустимого уровня активности! - ией нужно будет мчаться наместо происшествия.
        Лето догорало большим костром. Каждый вечер оранжевое солнце падало взалив, превращая воду врасплавленное золото. Дотемноты вовлажном вязком воздухе трепыхался пьяный смех посетителей открытых летних кафе напобережье, дымились мангалы, распространяя густой пряный аромат шашлыка. Томительные горячие закаты таяли один задругим, как тонкие ломтики сливочного масла. Кирочка ощущала вовсём теле нежную упругую тяжесть, иногда поночам ей едва удавалось заснуть перед рассветом, чувственные грёзы одолевали её, дурманили, пьянили. «Должно быть, это иесть проявления той самой потребности, окоторой говорил Крайст.» - решила Кирочка. Она стала подумывать ознакомстве смужчиной.
        - Тебе нужно отвлечься, - нахмурившись, посоветовала Аль-Мара, когда Кирочка ввесьма туманных, стыдливых выражениях поделилась снею своими ощущениями, - уменя появилось задание, ноя ещё ненастолько уверена всвоих силах, чтобы отправиться водиночку, да иполковник Мэрроуз советует мне взять напарника…
        Аль-Мара подняла наКирочку взгляд и, заметив веё глазах мерцающие отблески будущего восторженного согласия, продолжила:
        - Поступили сведения, что заграницами Города врайоне озера Жум-Нэ существует незаконное тайное поселение. Понекоторым данным оно насчитывает почти четыре тысячи человек. Мне поручено разобраться, что там вообще происходит, ия хочу предложить тебе вэтом поучаствовать…
        - Да-да-да! - Воскликнула Кирочка, порывисто завладев запястьями подруги ипытаясь её закружить, - Самостоятельное задание! Этоже просто здорово! - успев привыкнуть кчеловеку, Кирочка перед ним уже нестеснялась бурно проявлять эмоции.
        - Ну, хватит, что ты как маленькая, радости полные штаны, - сквозь удивлённую улыбку увещевала её Аль-Мара, неохотно поддаваясь.
        3
        Обозере Жум-Нэ внароде ходила легенда, будтобы иногда перед восходом солнца, втот час, когда сумрак ночи только начинает робко бледнеть, всегдашние густые туманы над озером окрашиваются внеобыкновенные нежные цвета - бледно-зелёный, розовый, кремовый - новидеть эти радужные туманы суждено невсем, алишь тем, кого ожидает вжизни небывалое счастье.
        Рассказывали, будто раньше, ещё дотого, как навъезд вГород ивыезд изнего были наложены ограничения, наберегу озера Жум-Нэ стоял роскошный отель, укоторого, несмотря нанеслишком удобное местоположение ичрезвычайно наглые цены, никогда небыло недостатка вклиентах - туристы валили валом, особенно летом; люди, побольшей части именитые ибогатые, останавливались там сцелью поймать то бесценное мгновение, когда обыкновенный предутренний туман начинает играть цветными переливами. Некоторые просиживали наберегу ночи напролёт, но, если верить слухам, никто радужных туманов так ни разу инеувидел. Отель наберегу озера существовал, обирая незадачливых искателей счастья, дотех пор, пока его хозяин непогиб при загадочных обстоятельствах, затем какое-то время он пустовал, авпоследствии был разобран поуказу губернатора Города. Озеро инесколько гектаров леса окрест, как ипрочие объекты экологического надзора, обнесли сеткой-рабицей, апримерно десятилетие спустя Город был закрыт, ипоток туристов «ловцов тумана» прекратился совершенно, хотя, говорят, итеперь находятся чудаки, пытающиеся всеми правдами инеправдами
выбраться изГорода, отыскать легендарное озеро ииспросить унего своими жадными, измученными повседневной рутиной взорами, ждётли их ещё вэтой жизни нечто несказанное, тайное, прекрасное…
        Выехав около полудня Аль-Мара иКирочка прибыли наместо только после захода солнца, когда погожее небо уже начало постепенно блёкнуть, гаснуть, лесной воздух стал прохладным, влажным, иуже налилось впродолговатый ковш глубокой озёрной долины невесомое пенистое молоко тумана, подсвеченного луной.
        - Нужно ставить палатку, - деловито сообщила Кирочка, заглушив мотор, - Найдём здесь нахолме местечко поровнее изаймёмся этим.
        - Рядом созером?
        - Ачто такого?
        - Ну, малоли… Набредут нанас какие-нибудь нехорошие люди… Втряпичной палатке мы ведь абсолютно беззащитны… Я предлагаю углубиться влес.
        Вступив вшуршащий мутно-серый сумрак сосняка, ипоймав ноздрями шелковистый ночной воздух, девушки почувствовали тот сладостный трепет, который охватывает всякое разумное существо при соприкосновении стаинством жизни нетронутой природы. То здесь, то там зажигались вомху бледно-зелёные огоньки светляков.
        Удивительно, ночем дальше Кирочка иАль-Мара углублялись влес, уходя отсветящейся белоснежной простыни озера, напоминающей облако, упавшее наземлю, тем меньше они боялись. Наступающая совсех сторон живая шелестящая мгла властно инежно укрывала их. Верхушки сосен успокоительно шептались наветру, мягкий пышный мох таил тысячи звуков: шорох, стрёкот, тихий хруст…
        Некоторое время спустя девушки вышли наширокую тропу, усыпанную шишками исухой прошлогодней хвоёй.
        - Люди здесь наверняка есть, - вполголоса предположила Аль-Мара, - дорога зарослабы, еслибы поней никто неходил; да ибурелома вэтом лесу практически нет, значит - костры…
        Аль-Мара остановилась ивнимательно потянула носом воздух.
        - Чувствуешь что-нибудь?
        - Трудно сказать… Нонетронутыми эти места точно неназовёшь.
        - Откуда ты столько знаешь олесе?
        - Я выросла наприроде. Наше племя сознательно противилось цивилизации, мы жили кострами, собирательством, охотой, рыбной ловлей…
        - Игаданием?
        - Ну… Оно никогда неприносило много, обычно наэти деньги женщины покупали себе украшения, наряды, иногда, очень редко, лакомства - племя осуждало подобное поведение, всё взятое изгорода считалось скверным… Разрешалось приносить только хлеб, его ели даже старейшины…
        Аль-Мара углубилась ввоспоминания освоём детстве. Она редко заговаривала обэтом сКирочкой, ита слушала её сбольшим вниманием.
        Аль-Мара сранних лет любила всё живое. Разнообразие природы изумляло её; каждый миг рождающая что-то новое, населённая несчётным множеством живых существ, планета представлялась ей единым целым, организмом, где каждая малюсенькая букашка, травинка или червячок знают своё место исвою роль… Аль-Мара любила ходить босиком. Ей тогда чудилось, будто она чувствует, как дышит под ногами земля; ощущая ступнями её мягкое щедрое тело, ислушая, как шуршат осторожно сминаемые травинки, она вплеталась, словно нить, влёгкую ипрозрачную, как паутинка надереве, ткань летнего дня влесу. Она ходила осторожно, словно боялась спугнуть время, отмеряемое здесь тихими шорохами листвы, бегущими узорами кружевных теней идалёкими всхлипываниями кукушки.
        Лес обступал посёлок совсех сторон, иАль-Мара никогда небоялась его. Она ловко лазила подеревьям, легко перепрыгивала рвы иканавки, различала множество грибов, ягод итрав; влесу снею ничего немогло случиться, лес казался ей родной стихией, здесь она была дома, он принимал её всебя, иона - звонко поющая среди ветвей маленькая девочка впростом платье - становилась его частью, такойже как любое дерево, камень или цветок.
        - Вдалеком детстве меня едва неужалила змея, - сказала Аль-Мара, - ты просто непредставляешь, насколько удивителен наш мир, инасколько чудесные, выходящие зарамки нашего понимания вещи могут внём происходить. Ты ведь неверишь, что можно говорить сживотными?
        Кирочка помотала головой.
        - Втот день я встретилась сочень большой змеёй. Мне было пять, измея была толще моей руки. Она шипела наменя, ия знала, что её яд убьёт меня мгновенно. Змея уже собиралась броситься наменя, она собралась вклубок иугрожающе подняла голову - я неделала резких движений, непыталась бежать, наши старухи говорили, что нельзя открыто паниковать, если встретил змею - я замерла, тело моё было неподвижно, новсю невероятнейшую концентрацию воли кжизни, которая нашлась вомне тогда, я употребила нато, чтобы мысленно сообщить змее, что я нехочу ей зла, иона может незащищаться отменя ядом… Я думала эту мысль изо всех сил, глядя, если можно так сказать, змее прямо влицо, и, ей богу, веё холодных, похожих нагладкие камушки глазах намиг сверкнуло что-то похожее напонимание… Змея опустила голову иуползла.
        - Это просто невероятно! - воскликнула Кирочка, - рассказатьбы обэтом учёным, которые изучают змей…
        Аль-Мара печально качнула головой.
        - Они будут последними, кто вникнет всуть этой истории. Влучшем случае они попытаются найти какие-нибудь объективные причины того, почему змея уползла. Что-то внешнее, вообще меня некасающееся, могло отвратить её, например… Возможно, объективные причины действительно были… Нодля меня… Я чувствовала так, будто я разговаривала созмеёй, иэто самое главное. Твоя жизнь - твои переживания, ибольше ничего, какбы тебе ни хотелось, ты неможешь покинуть своё сознание ипосмотреть нанеё состороны…
        - Ой! - Аль-Мара вздрогнула ирезко остановилась.
        Натропинке впереди возник человек. Он неожиданно спрыгнул откуда-то сверху, оказавшись прямо напути девушек, внескольких шагах отних. Вруках унего был меч - самый настоящий, сверкающий влунном свете широким стальным лезвием. Сзади послышался глухой звук - будто что-то упало наземлю. Кирочка резко обернулась. Оказалось, это приземлился второй странный человек унеё заспиной.
        - Кто здесь? - спросил первый.
        - Мы… просто… гуляем, - делая большие паузы между словами проговорила Аль-Мара, попутно подмечая детали облика ночного меченосца истараясь повозможно определить, чего ждать отнего, - Унас нет при себе наличных денег, - прибавила она навсякий случай.
        - Денег? - удивлённо переспросил человек смечом. - Мы неграбим красивых девушек. Мы витязи, анеразбойники.
        - Витязи? - изумилась всвою очередь Кирочка иоглянулась.
        Второй меченосец подошёл ближе, иона смогла разглядеть его вполумраке. Это оказался юноша лет девятнадцати-двадцати, широкоплечий, осанистый, внастоящей металлической кольчуге, стёмными кудрями доплеч, выбивающимися из-под шлема. Первого витязя заслоняла отКирочки статная фигура Аль-Мары, иона его невидела. Но, судя поголосу, это тоже был молодой парень.
        - Ненаши, - мрачно сказал тёмнокудрый.
        - Ну ичто, - отозвался второй, - зла небудет, если мы позовём их ккостру. Две девушки вночном лесу… Это неочень хорошо. Сам знаешь, разные унас есть персонажи…
        - Идёмте снами, - миролюбиво обратился он уже кАль-Маре, - Унас здесь неподалёку лагерь, там можно погреться уогня, отдохнуть, ивыпить чего-нибудь горячего, если хотите.
        Уподруг давно уже урчали животы отголода, ипока они организовалибы собственный походный быт, прошлобы наверняка немало времени, аотдохнуть иперекусить хотелось немедленно - потому предложение лесных витязей было как нельзя кстати.
        - Ноесть одно условие… - более разговорчивый парень достал изкармана небольшой, номощный фонарик, - при вас недолжно быть никакой электроники, ни смартфонов, ни фотоаппаратов, ни камер - ничего. Снимать унас нельзя.
        - Дела… - Кирочка напряглась. «Ачто если они обыкновенные жулики, исейчас просто заберут наши гаджеты исмоются.» - пронеслось унеё вголове, она очень хотела поделиться этой мыслью сАль-Марой, ностранные парни вкольчугах стояли рядом иона постеснялась шептаться сподругой.
        - Мы вернём всё вам, когда вы будете уходить, - пообещал витязь.
        Аль-Мара, неколеблясь, отдала юноше свой смартфон, Кирочка, пусть инебез некоторых сомнений, поступила сходным образом; она знала, что интуиция уподруги, бывшей гадалки, удивительная, иесли уж она верит этим меченосцам, то, вероятно, уних действительно нет худых намерений. Кроме того, Кирочку несколько успокаивало, что её главная защита - офицерский браслет, замаскированный под наручные часы, - остаётся унеё наруке, ипри необходимости она всегда сможет послать сигнал тревоги.
        - Меня зовут Асан, - представился разговорчивый витязь, - Аего - Эрмес, - он ткнул всвоего тёмноволосого приятеля, неслишком расположенного кобщению, - Вы непугайтесь, что он молчит. Он незлая бука, просто немного недоверчив.
        Эрмес едва заметно кивнул. Кирочку ссамого начала необъяснимым образом потянуло кнему, имолчание этого юноши, сосредоточенное идаже немного хмурое, только подогревало её интерес.
        - Я прежде никогда вас здесь невидел. Вы, наверное, изГорода? - спросил Асан.
        - Да. Мы слышали, что увас тут есть такое озеро… - охотно озвучила ему Аль-Мара часть заготовленной легенды.
        - Всё ясно. Очередные искатели счастья. Теперь сезон, - снекоторым пренебрежением вголосе констатировал Эрмес.
        - Лично я невижу вэтом ничего плохого, - реабилитировал девушек Асан, - человек должен хотеть счастья… Иначе непонятно, зачем он вообще живёт.
        - Кто-нибудь извас видел эти туманы? - спросила Аль-Мара.
        - Радужные? Нет. Боюсь, что это выдумка, - Асан немного опечалился, ему нехотелось разочаровывать девушек, - впрочем, может, все, кто жаждал их увидеть, нетакие уж счастливые… Иименно вам повезёт.
        Тропинка сильно сузилась ипетляла теперь вмолодом ельнике; вежливый Асан светил фонариком иотводил встороны преграждающие путь лесные шлагбаумы - колючие ветви, Эрмес шёл последним.
        Между деревьями замаячили огоньки. Вскоре чувствительные ноздри Аль-Мары уловили уютные запахи кострового дыма ипищи, приготовленной наоткрытых жаровнях.
        Снебольшого холма, навершине которого они оказались, открывался вид наобширную вырубку, тесно заставленную шатрами, плащевыми ибрезентовыми палатками, тентами, натянутыми над прихотливыми рыжими цветками костров. Уочагов хлопотали люди, они жарили мясо, рыбу, грибы, пекли наостывающих углях земляные овощи. Некоторые палатки светились мягким бархатистым светом, словно тонкие бумажные фонарики, внутри которых зажгли свечи.
        - Это наш лагерь, - сказал Асан, начиная спускаться потропинке схолма.
        Оказавшись внизу, Кирочка иАль-Мара слюбопытством оглядывались вокруг. Остальные обитателя лагеря выглядели точно также странно, как ивстреченные ими влесу витязи. Удевушек возникло стойкое ощущение, что они, переместившись вовремени, оказались настоянке какого-то древнего кочевого племени; абстрагироваться отзастёжек-молний навходах палаток, электрических фонариков, заменяющих факелы, ипластиковой посуды надощатых столах несоставило большого труда - попадающиеся наглаза люди одеты были либо вдоспехи, либо вгрубые полотняные рубахи, либо вжилеты иштаны изшкур или лоскутков кожи, будто их всех загримировали для съёмок фильма, действие которого происходит встародавние времена.
        - Зачем вам вся эта странная одежда… доспехи… и… холодное оружие? - отважилась спросить Аль-Мара, весьма бесцеремонно прикоснувшись крукояти меча, что висел напоясе уАсана.
        - Осторожно! - укоризненно взглянув надевушку, парень сделал шаг назад, - Меч трогать нельзя. Он настоящий.
        - Острый? - настороженно осведомилась Кирочка.
        - Достаточно, чтобы отсечь какую-нибудь часть тела, если нормально размахнуться, - недовольно пробурчал Эрмес. Он как будтобы нисколько неразделял энтузиазма своего приятеля помочь девушкам скостром игорячей пищей; их общество, вероятно, даже раздражалоего.
        - Ого… - протянула Аль-Мара, - Я смотрю, свами шутки плохи…
        - Небойтесь, - миролюбиво пояснил Асан, - Наши воины никогда ненападают напришлых.
        Молодой витязь ничего больше недобавил, оставив девушек внедоумении; он нежелал, по-видимому, подбрасывать хворост вразгорающийся скаждой минутой костёр их любопытства.
        Эрмес всем своим видом показывал, что вообще неодобряет привод двух незнакомок влесной лагерь. Вколышущемся свете очагов Кирочка разглядывала его - юноша был хорош собою необычайно - жасминово белолицый, скрупно вьющимися тёмными волосами исглазами серебристо-голубого оттенка, окаймлёнными чёрным воланом густых ресниц, поражающими воображение своим изысканным странным свечением. Приятеляже его, Асана, природа неодарила столь роскошной чувственной красотой, носмотреть нанего отчего-то было даже приятнее: милый, щупленький, пучеглазый, сосмешным вздёрнутым носом, обрызганным частыми мелкими веснушками - он привлекал своей живостью, отзывчивостью, быстрой порхающей мимикой.
        Оба юноши были встальных шлемах икольчугах мелкой ковки, напоясе укаждого вкожаных ножнах горделиво покачивался длинный меч. Обувь уних тоже была непривычная; это были мягкие сапоги, сшитые излоскутков кожи.
        Сев ккостру, витязи расстегнули исняли тяжёлые боевые поручи; судовольствием закатали долоктей грубые рукава рубах; иуодного иувторого направой руке красовался широкий браслет изкакого-то удивительно красивого бледно-голубого камня - он переливался насвету подобно нефтяной плёнке наповерхности воды.
        - Дозорные вернулись! - громко сказала девушка-воительница, тоже одетая вбоевые доспехи, только несколько облегчённые; вруках унеё был лук, азаспиной вместо рюкзака висел самый настоящий колчан сострелами.
        Укостра наузких скамьях, которыми служили распиленные вдоль надве половины брёвна, сидело немало народа. Ивсе ряженые: вшлемах, сразрисованными щитами, смечами, ссаблями… Кое-кто изних жарил, вращая над алыми углями насаженное прямо наклинок мясо. Витязи вели между собой странные разговоры.
        - Думаешь, они нападут перед рассветом?
        - Я неуверен, нонавсякий случай нам лучше быть наготове.
        - …Икого-то это кнам привели дозорные? - содобрительным хитрым прищуром осведомился толстый бородатый парень, который то идело прикладывался кпоходной фляге вкожаном чехле.
        - Они устали ипросто выпьют унашего костра почашке горячего травяного чая… - как будто немного виновато пояснил Асан.
        Эрмес ловко ломал сухие палочки, подобранные наземле, иподбрасывал их вкостёр. Кирочка чувствовала непривычное ипостыдное желание быть ближе кнему; опустившись наскамью совсем рядом сюношей, она придвинулась почти вплотную, ноон вежливо отсел, оставив между ними пустой участок бревна. Девушку это неприятно удивило, почти обидело.
        - Почему ты так мало говоришь? - спросилаона.
        Эрмес пожал плечами.
        - Мужчину украшает молчание, - вставила девушка сколчаном заспиной, - Особенно воина.
        Кирочка следила заруками Эрмеса - любовалась его длинными пальцами, их точёными гибкими суставами, беззащитно выпирающими венами напредплечьях; веточки ломались стихим сухим треском; одну задругой парень складывал их вкостёр, тонкие хищные языки пламени вытягивались вверх, будто стремились дотянуться допальцев кормильца иблагодарно лизнуть их. Диалог этих рук иогня - то был процесс, невыразимо, завораживающе прекрасный; Кирочка вочередной раз застыла, замерла впокорном восторге перед творческой мощью Создателя. Огонь пощёлкивал, вдалеке гудели сосны, небо было черно.
        - Твоя кольчуга, должно быть, здорово тяжёлая, - Аль-Мара улыбалась сидящему рядом наскамье Асану. Выпив чашку ароматного травяного настоя, она почувствовала себя бодрее.
        - Семь кило. Хочешь - примерь. Два шага сделаешь - зубами заскрипишь, ая вней, представь, целыми днями хожу, да ещё иподеревьям лазаю… - хорохорился юноша; девчонка ему, по-видимому, приглянулась, ион, невполной мере, может, это ещё осознавая, пускал вход свои неказистые мужские чары.
        - Аплавать ты вней непробовал? - рассмеялась Аль-Мара.
        Асан отвернулся изамолчал, шутка немного его задела.
        - Что это утебя? - минуту спустя снова заговорила Аль-Мара, приметив наруке уАсана голубой браслет. Он был широкий выпуклый иочень гладко отшлифованный. - Красивый! Можно я его потрогаю?
        Юноша молча протянул руку. Разглядывая, она повращала браслет наего худеньком запястье.
        - Наощупь почти как стекло. Для чего он тебе?
        - Нескажу, - лёгкий румянец заиграл нащеках молодого человека, - чужим, кстати, вообще нельзя ничего рассказывать, даже то, что вы сподругой узнали онашем существовании - уже нехорошо… Такие правила.
        - Ичтоже ввашем существовании такого особенного? - Аль-Мара выглядела как самая обыкновенная любопытная девчонка, никтобы неподумал, что она хладнокровно продумывает каждое слово. Блестящие глаза, приоткрытые губки, нетерпеливое поигрывание часиками назапястье… Плутовка, вероятно, начала догадываться отом, что приглянулась Асану, оставалось только правильно себя повести…
        - Я немогу говорить стобой обэтом, ты ведь изГорода, так, - юноша понизил голос дошёпота, - то, что мы здесь устроили, несовсем законно…
        Аль-Мара небрежно махнула рукой.
        - Нашёл, чем пугать! Ты думаешь, как мы изГорода выбирались? Поспециальному разрешению? Унас тоже все документы липовые… - она решила, что эта маленькая ложь, сделав её вглазах Асана «товарищем понесчастью», подтолкнёт его коткровенности.
        - Вы сделали это ради туманов?
        - Да. Ачто такого? Я слышала олюдях, которые изготавливали себе фальшивые пропуска всельскохозяйственный сектор инамусоросжигатели, чтобы просто посмотреть, что там, заГородом… Уменя всего лишь пятидневная справка эксперта-эколога. Могу показать…
        Асан взглянул наАль-Мару как нанаивного ребёнка.
        - Большинство изтех, кто здесь, изготовили себе поддельные свидетельства осмерти, - юноша произнёс это даже снекоторой гордостью засвоих друзей.
        - О, боже… Зачем?
        - Чтобы никогда невозвращаться. Мы нехотим жить позаконам Города, поэтому мы ушли сюда, мы хотим быть ближе кприроде, инам больше подуше те роли, которые мы берём насебя здесь, наулицах мегаполиса мы все сталибы другими. Говорят, что недано выбирать историческую эпоху, общество, вкоторых жить, номы предприняли такую попытку… Вэтом смысл нашего лагеря… - голос юноши звучал гордо инемного враждебно, - первые изнас пришли сюда много лет назад, им пришлось очень трудно, они создавали всё снуля; асейчас мы существуем здесь практически автономно, унас есть даже защита наслучай обнаружения лагеря, если ты, например, расскажешь, что видела нас влесу, то мы можем быстро переместиться надругое место, именно поэтому нас досих пор непереловили. Наш мир дорог нам, имы готовы намногое, если ненавсё, чтобы защититьего…
        Внезапно ккостру выскочила девушка сколчаном заспиной ибольшим луком вруке.
        - Тревога! - завопила она, - они идут!
        - Надо вас спрятать, - выражение лица Асана стало непроницаемым, жёстким; он побледнел, ивеснушки напереносице стали ещё заметнее, - замной!
        Он резко схватил Аль-Мару заруку ипотянул кближайшему шатру. Настоянке возник переполох - люди забегали, засуетились, некоторые начали торопливо облачаться вдоспехи.
        - Мы окружены! - заголосил парень сбородой. Водной руке унего была фляга, вдругой - меч.
        Аль-Мара поискала глазами Кирочку. Перед её глазами мелькали люди, они прыгали через костры ибрёвна, находу хватали оружие; кто-то вылил вкостёр чашку воды, раскалённые угли злобно зашипели, повалил дым; Аль-Мара вынуждена была отвернуться.
        - Кто-нибудь оней позаботиться, неволнуйся, - продолжая тянуть девушку засобой, сказал Асан, - мы стараемся непричинять вреда чужим…
        Вшатре было темно. Аль-Мара почувствовала руками мягкие шкуры наполу. Снаружи доносились крик, улюлюканье, звон мечей. Несколько раз кто-то падал настены шатра, вдавливая их внутрь, натягивая своим телом. Аль-Мара чувствовала совсем рядом тепло Асана, слышала его учащённое дыхание. Прежде она немогла себе представить, что, оказавшись наедине смужчиной, она почти небудет его бояться… Снаружи было значительно страшнее. Кто-то истошно закричал иснова повалился настену шатра, прямо возле того места, где притаилась Аль-Мара. Она порывисто отпрянула, иочень вовремя - острая сабля стреском рассекла ткань, проникнув вшатёр концом своего длинного изогнутого лезвия.
        - Мама дорогая! - Аль-Мара отползала дальше, комкая шкуры неловкими испуганными движениями; натолкнувшись втемноте напрепятствие, которым оказался Асан, она инстинктивно крепко иотчаянно прижалась кнему.
        Так они ипровели некоторое время, час или около того, пока затонкими брезентовыми стенами их убежища кипело сражение: Асан сидел наколенях посреди шатра, неуверенно прижимая ксебе полулежащую унего вобъятиях Аль-Мару, и, сблагородной целью её утешить, разумеется, робко поглаживал налитые плечи девушки.
        Когда всё стихло, она торопливо, сконфуженно высвободилась отнего - неожиданная, внекотором роде вынужденная близость изрядно смутила обоих - ипоползла квыходу.
        - Стой! Я первый… Нужно посмотреть, всёли впорядке, - Асан осторожно выглянул изшатра сквозь прорезь, оставленную саблей.
        - Может, теперь ты мне что-нибудь объяснишь, - потребовала Аль-Мара, - какого лешего нас сейчас чуть неизрубили вкапусту?
        - Мы играем вролевую игру, - виновато прошептал Асан, продолжая высматривать что-то сквозь щель, - только ты это… потерпи пока выходить…там…
        - Я всё равно выйду! - воскликнула девушка, - мне нужно найти Киру! - она приподняла завесу ирешительно высунулась изшатра.
        - Ненадо!
        Аль-Мара выпрямилась вовесь рост иогляделась. Костры потухли. Шум сражения ещё нестих окончательно, он откатился дальше, вглубину леса. Люди сфонариками растерянно бродили туда-сюда поизрядно потрёпанной стоянке. Наполу валялись посуда, оружие, доспехи. Два человека спешно уносили куда-то третьего, накрытого простынкой, сквозь которую быстро проступали багровые пятна.
        - Мама дорогая…
        - Яже говорил тебе: невыходи пока… - укоризненно заметил девушке стоящий унеё заплечом Асан.
        - Ну иигры увас…
        - ВИгре всё по-настоящему. Ижизнь, исмерть, и… любовь. - Тихо, нонеобыкновенно твёрдо произнёс юноша.
        4
        - Мы неможем пока отпустить вас, - сказал Кирочке бородатый парень сфлягой; когда налагерь напали, именно он помог ей найти укрытие, - наши враги совсем рядом, придётся вам пока побыть нашими гостями…
        Девушка решила немного прогуляться постоянке, поискать Аль-Мару - всюду кипела жизнь - люди наводили порядок, восстанавливали порезанные ипрожжённые палатки, разводили костры, чинили ичистили доспехи. Заметив знакомую фигуру, она остановилась.
        Эрмес сидел наземле иусердно затачивал лезвие своего меча небольшим точильным камнем. Трение металла окамень рождало неприятный резкий царапающий звук. Иногда между поверхностями меча иточила возникали, чтобы тутже исчезнуть, одиночные оранжевые искорки. Кирочка подошла ивстала уюноши заспиной - ей хотелось быть ближе кнему - она ничего немогла ссобой поделать - никого она здесь незнала, Аль-Мара ита куда-то пропала; надуше уКирочки было тревожно, Эрмес казался ей единственным островком покоя… Какое-то время она молча наблюдала заловкими неторопливыми движениями затачивающих клинок рук юноши - это зрелище завораживало её, гипнотизировало. Голубой браслет покачивался наего правом запястье, играя радужными бликами впляшущем свете костра.
        - Ты мне как будто хочешь что-то сказать? - положив точильный камень, иснизу вверх внимательно взглянув наКирочку своими выразительными, полными скромного достоинства глазами вчёрных бархатных ресницах, проговорил Эрмес.
        Догадавшись, что он обратился кней, Кирочка ощутила стремительно нарастающую слабость вколенях итрепещущий холодок вкончиках пальцев; она застыла, поражённая одновременно имужественной инежной формой его бледно-розовых губ, крепкими скулами ведва заметных точечках щетины, высоким чистым лбом…
        - Н… Нет. - Пролепетала она. - Я просто натебя смотрю…
        - Ненадо, - мягко, нонастойчиво попросил юноша, и, опустив голову, снова взялся заточильный камень. Как только это он умудрился вложить вдва коротеньких слова сразу столько оттенков смысла, полную октаву вежливого отказа, всё, отспокойного осознания собственной привлекательности ипонимающей снисходительности кКирочкиному желанию дочуточку виноватого смиренного признания какого-то своего внутреннего долга, довлеющего над его судьбой.
        - Но… почему? - чуть незадохнувшись отбольно хлестнувшей её обиды, спросила Кирочка, и, тутже почувствовав всю беспомощность, нелепость инеуместность этой реплики, ещё больше разобиделась иразозлилась.
        Эрмес снова вскинул нанеё свои прекрасные глаза ипосмотрел продолжительно, сочувственно, нострого, продлевая муку её беспредельного ибезнадёжного отчаяния.
        - Уменя есть возлюбленная, - коротко пояснил он иопять, теперь уже окончательно, занялся заточкой меча, словно непроницаемой стеной отгородив себя отКирочки своим молчаливым сосредоточением наэтом деле. Широкий голубой браслет, бликуя глянцевой отшлифованной поверхностью, мерно заколыхался наего правом запястье.
        Она повернулась имедленно пошла прочь, втемноту, состыдом ощущая, как её глаза наполняются слезами иненаходя всебе сил их сдерживать. Кирочке вспомнилось, что примерно тоже она испытывала навыпускном, когда случайно увидела Саша Астерса целующего девушку… Детская ревность. Нестолько болезненная, сколько обидная. Стихийная злость наневозможность обладания чем-то красивым, желанным. Негодование, откоторого недышишь, акак будто глотаешь воздух, идавишься, ивздрагиваешь… Кирочка остановилась. Перед её внутренним взором отчётливо предстала кукла, окоторой она мечтала вдетстве: русалка схвостом изсверкающей ткани, расшитой круглыми цветными блёстками исдлинными-предлинными, длиннее самого тела золотыми волосами, ккоторым крепились сияющие звёздочки. Потом такую куклу купили дочке соседей. Кирочка тогда очень расстроилась, заперлась отродителей вкомнате игорько плакала отзависти. Наверное, каждый хотябы раз вжизни испытывал это мучительное чувство - ревность ксобственному желанию, сбывшемуся скем-то другим.
        5
        Раннее утро всосновом лесу - красные, розовые, оранжевые ленты протянулись между деревьями; лёгкая белесая дымка, если смотреть вдаль. Воздух прохладен, влажен; отпервых костров лагеря дым поднимается вверх ирассеивается несразу, повисая шатром. Безветрие.
        Кирочка иАль-Мара сели, грея руки обпоходные пластиковые кружки срастворимым кофе, полусонные, одурманенные запахом костров инасыщенным кислородом лесным воздухом.
        Асан хлопотал уочага; он вскипятил девушкам воду вкотелке итеперь жарил натолстостенной чугунной сковородке ломтики булки, привезённые ими изГорода.
        - Послезавтра день летнего солнцестояния, - объявилон.
        - Ну ичто? - удивилась Аль-Мара.
        - Это неочень хорошо, что вы здесь… - юноша ловко перевернул лопаточкой одну изгренок; было заметно, что приготовление пищи наоткрытом огне является для него привычным ремеслом; булка неподгорела, алишь слегка зазолотилась.
        Асан понизил голос дошёпота:
        - Сегодня внаш лагерь приезжают жрицы Плодородия… Это ещё одна изтайн, которую вы узнаете, если останетесь. Авы останетесь. Потому что мы неимеем права отпускать вас; влесу сейчас может быть опасно…
        - Вы держите нас вплену? - Кирочка напряглась.
        - Упаси Прорва-мать, - Асан поглядел нанеё снизу вверх иулыбнулся. Он сидел накорточках возле костра ивыкладывал лопаточкой гренки натарелку. - Мы вас оберегаем. Нам впервую очередь невыгодно, чтобы свами что-то случилось. Ведь если вы исчезнете влесу, власти Города пришлют сюда людей ссобаками, машины, вертолёты… Так уже было нераз. Инам опять придётся менять место стоянки; вы видели слишком много - мы неможем стопроцентно полагаться наваше молчание. Влагерь каждый год забредают какие-нибудь случайные люди; преступники, сбежавшие изГорода, чтобы скрыться отвластей, заблудившиеся учёные, биологи, экологи, изучающие лес, злополучные искатели озера счастья, наконец… Мы отпустим вас, нотолько когда будем уверены, что наши враги ушли.
        - Ах… вот зачем увас мох накрышах палаток, чтобы незасекли свертолётов пожарной охраны, - проговорила Аль-Мара задумчиво, - Зачем вам такая морока? Почемубы нежить вГороде, как другие…
        - Это так просто необъяснить. Все, кто приходит сюда, приходят засказкой. Иприносят ссобой свою частичку сказки… Может быть… Когда-нибудь… Если вам очень захочется, вы сможете найти нас снова. Иприсоединиться кнам. Город… где камеры слежения установлены везде, даже вобщественных туалетах ибанях, где люди одурманены суетой иложными ценностями, где информации так много, что она стремительно обессмысливается… город, где неторгуют разве только воздухом - если он однажды начнёт душить вас, то… милости просим.
        - Вы сами придумали эту вашу Игру, впространстве которой вы здесь существуете? - спросила Аль-Мара.
        - Ида, инет, - Асан подул нарумяную гренку иразломил её пополам, она распалась скрепким четким звуком, будто тонкая деревянная палочка, - Мир, вкотором происходит действие Игры, выдумала одна зарубежная писательница, весь, домельчайших подробностей: законов, обычаев, богов… Мы общими усилиями всего лишь воссоздали его вреальности. Но… Каждый изнас пришёл сюда собой; каждый изнас - персонаж. Мы никого некопируем инеизображаем, как, кпримеру, актёры. Любой изнас играет самого себя.
        - Акто всё-таки эти жрицы, которых вы ждёте сегодня? Они тоже персонажи?
        Асан кивнул.
        - Это тайна, - сказал он, почти жалобно взглянув наАль-Мару. Девушка ему совершенно очевидно нравилась; незаметить его кротких взглядов наеё сочные плечи, руки, грудь было очень трудно; он чувствовал вину истыд зато, что неможет отказать ей, ивсегда отвечает, когда она спрашивает…
        - Ну… пожалуйста… - Аль-Мара просительно улыбнулась. - Так любопытно…
        - Женщины, которые служат вечной Красоте, Материнству иПлодородию… - обречённо понурив голову, зашептал Асан, - Они удивительно искусны вобольщении, лица итела их прекрасны. Они снисходят кнам раз вгод вдень летнего солнцестояния ивыбирают себе самых лучших мужчин… Многие витязи, я уверен, приготовили им дары…
        - Дары? - Аль-Мара отхлебнула немного кофе, - Они что, дань свас собирают, чтоли?..
        Асан как будто немного обиделся.
        - Так заведено. Жриц одаривают самой лучшей пищей, ценностями, вещами, которые удалось забрать излагеря поверженного противника. Ещё иногда витязи состязаются между собой прямо наглазах ужриц, демонстрируя им мужественность, силу, ловкость - это довольно-таки зрелищно - ижрицы выбирают победителей…
        - Для чего?
        - Ну, как будто совсем маленькая… - проговорил Асан, улыбнувшись просто имило, - Витязи ищут любви этих загадочных женщин… Обих красоте истрасти слагают легенды… Что вних правда, что вымысел - остаётся гадать… Насамом деле жрицы - это особенная пленительная тайна, нетолько для чужих, ноидля наших мужчин, считается, будто для любви ничего ненужно знать, иона сама - дурман, наваждение, отнеё пьянеют как отвина; жрицы открывают свои секреты только женщинам, так заведено, - ноя знаю оних чуть больше, потому что мать Эрмеса, моего лучшего друга, одна изних, иона служит богине вместе сМагатеей…
        - Магатея… - заворожённо прошептала Кирочка, - Такое красивоеимя…
        - Она верховная жрица Прорвы - Богини Плодородия иМатеринства. Внеё давным-давно влюблён Эрмес, почти ссамого своего детства. Она намного старше его, она уже служила богине, когда он родился, но… Этим женщинам доступно какое-то страшное откровение природы, возможно, даже колдовство… они нестареют… Вы сами сможете убедиться, когда они придут. Магатея прекрасна… нанеё можно смотреть неотрываясь… каждый жест её - произведение искусства…
        Кирочка помрачнела, Аль-Мара тихонько рассмеялась:
        - Кажется, ты исам внеё влюблён!
        - Нет, - слёгким укором заметил ей юноша, - Я только разделяю чувства своего друга. Он постоянно говорит оней, когда мы одни. Ему, как имне, девятнадцать, очень многие девушки заглядываются нанего, ноон сневиданным упрямством бережёт свой голубой браслет. Эрмес надеется, что настанет день иМагатея выберетего…
        - Она досих пор невыбрала? - слёгкой досадой осведомилась Кирочка.
        - …Нет. Каждый год она приезжает иудаляется вшатёр скем-то другим. Это так мучает его. Он сходит поней сума… Авшестнадцать лет даже попытался наложить насебя руки, иМагатея, узнав обэтом отего матери, долго говорила сним наедине; она что-то ему пообещала такое, что он даже мне несказал… Стех пор всё ждёт.
        Внезапно жуткий стон донёсся изодной изближних палаток. Девушки вздрогнули.
        - Раненый проснулся… - напряжённо выдохнул Асан.
        - Увас тут есть врач?
        - Небеспокойтесь… Ему помогут.
        Кирочка опасливо покосилась всторону палатке: под брезентовым куполом хлопотал тусклый огонек, двигались нерезкие тени.
        - Кто были те люди, что напали навас? Или это тоже секрет?
        Асан едва заметно кивнул, вглазах его читалась благодарность запонимание.
        - Они просто играют снами. Уних тоже - мечи илуки. Разве вдетстве вы никогда неразбивались надва лагеря инеиграли ввойну?
        - Но… если ввашей игре всё по-настоящему, как ты мне сказал тогда, ночью, - приглушённый голос Аль-Мары звучал почти спокойно, нощеки её, обыкновенно мягкие, яблочные, побледнели, захолодев, - этоже слишком страшная игра?
        - Ажить по-твоему нестрашно? - невозмутимо спросил Асан, - Жители Города рискуют неменьше нашего, я уверен. Увас столько лифтов, эскалаторов, автомобилей… Регулярно кто-то гибнет среди всей этой бездушной техники: тут - электрические двери заклинило, там - поезд метро сошёл срельсов…
        Аль-Мара подумала икивнула. Действительно. Почти каждое утро всводке новостей оповещают обочередных жизнях, унесённых Городом. Наскоростной трассе сбит человек; грузовик сломал ограждение исорвался совторого яруса автодороги…
        - Чемже тогда ваша Игра отличается отжизни, если вней всё по-настоящему?
        Асан пожал плечами.
        - Я понимаю очём ты… Нонезнаю, как тебе лучше ответить. Игра просто красивее. Так, наверное. Вжизни много обыденного, амы предпочитаем яркость, азарт, захватывающие приключения…
        6
        Протиснулся между шатрами инеспешно выполз насередину лагеря внедорожник, блестящий наярком солнце как жук скарабей чёрной гладкой спиной.
        Дверца состороны водителя отворилась инаплотный утоптанный грунт уверенно ступила стройная женская нога втряпочном кеде ибледно-голубой узкой джинсовой брючине. Следом появилась исама женщина впростой, мужского покроя, светлой полотняной рубашке, досередины распахнутой нагруди, так, что даже виднелась между полами маленькая гладкая чашка бюстгальтера. Она была худая, состремительными мелкими геометрически чёткими чертами лица; что-то умиляющее было ввыпуклых грудных костях итоненьких плечах, угадывающихся вполупрозрачных насвету просторных мешках рукавов.
        - Это она… - таинственно шепнул Асан стоящей сним рядом Аль-Маре.
        Поторжественности его тона ипотому, как изменилось лицо Эрмеса, сневероятной быстротой отразив друг задругом несколько выражений отвосторженной радости досмущения, граничащего сиспугом, Аль-Мара сразу поняла, оком речь.
        Женщина приблизилась. Вруках унеё был большой дутый полиэтиленовый пакет. Эрмес подбежал кней имолча принял его, протянутый равнодушно-повелительным жестом, таким, каким обычно отдают багаж коридорному отеля.
        Наостроскулом лице жрицы выделялись ненакрашенные, узкие, изящно выпуклые губы, довольно длинный тонкий нос ирадужно-переливающиеся озерца солнцезащитных очков. Она подняла очки налоб; глаза оказались большие, светло-карие, снеобыкновенно сильным, пронзающим взглядом. Чуть заметно сверкнув любопытством, эти глаза остановились наКирочке иАль-Маре.
        - Здравствуйте, - сказала, миролюбиво кивнув девушкам, Магатея.
        Потом она поприветствовала Асана:
        - Привет, - лёгкая улыбка, быстрый взмах руки.
        Жрица Прорвы очень мило сощурилась, склонив голову набок, иловко заправила заухо упавшую прядь орехово-русых волос - все движения её действительно удивительным образом приковывали внимание; Асан говорил правду, нанеё можно было смотреть как наогонь - неотрываясь.
        Эрмес уже вернулся, успев отнести пакет водин изшатров.
        - Благодарю тебя, - неглядя, бросила ему жрица.
        Кирочку неприятно поразило такое обращение ссерьёзно влюблённым юношей. «Словно срабом…» - подумалось ей. Аещё мучительнее, больнее задело её то, что Эрмес так легко это принимал: он, казалось, позволял Магатее такое поведение поотношению ксебе нетолько безропотно, нодаже скакой-то нежной, покорной радостью.
        Кто-то ещё поприветствовал жрицу, иона отвлеклась. Кирочка теперь видела только её гордую стройную спину под парусом тонкой рубахи; через несколько мгновений исчезла испина - Магатею заслонили обступившие её обитатели лагеря. Повернув голову, Кирочка случайно успела заметить, скакой отчаянной нежностью вовзоре высматривал жрицу среди толпы ошеломительно прекрасный Эрмес… Небо над бором было синее, ипри свете ясного дня серебристо-голубые, как ухаски, глаза юноши сияли ярче; крупные тёмные локоны доплеч ласково, словно женские пальчики, перебирал ветер.
        Лучше несмотреть. Почувствовав, как вгруди снова разливается неизбывная вековая горечь не-обладания, Кирочка отвернулась.
        7
        Кирочка иАль-Мара были приняты лесными игроками как уважаемые гости; их щедро угощали, разрешили установить палатку, приглашали принять участие виграх изабавах, нонавопросы, когда им можно будет уехать, отвечали неопределённо. День клонился квечеру. Свет истончался, стволы сосен приобретали розоватый румянец.
        Девушек снедало любопытство. Увидеть загадочную жрицу снова им неудалось, но, прогуливаясь вокруг лагеря, они заметили, что слегка наотшибе, вбору, несколько мужчин спешно устанавливают небывало яркий ипросторный шатёр.
        - Сколько времени жрицы пробудут здесь? - спросила Кирочка заужином уодного издружелюбных бородачей, успевшего уже хорошенько приложиться кфляге.
        - Соберут всамую короткую ночь волшебные семена иуедут, - ответил тот изагоготал.
        Кирочка принялась ломать мелкие палочки иподбрасывать их вогонь, её снова посетила мысль онедосягаемости желаемого; нет насвете муки более острой иболее бессмысленной, чем эта; предвкушение удовлетворения или даже счастья отобладания чем-либо всегда иллюзорно, нолюди раз заразом наступают наэти грабли; они снова иснова наделяют вещи, события или других людей властью давать им счастье, чтобы потом разочаровываться или оставаться навеки жалкими заложниками несбывшегося…
        Аль-Мара возле соседнего костра общалась сАсаном. Юноша эмоционально что-то ей рассказывал, периодически вскакивая соскамьи иактивно жестикулируя, она сидела, развернув кнему лицо, иумиротворённо улыбалась. Врыжих волосах девушки загадочно притаились малиновые, медные, оранжевые отблески пламени.
        Кирочка вздохнула и, подув наподожжённую палочку, прикурила сигарету отуголька.
        8
        Тёплый влажный воздух палатки недавал Кирочке уснуть глубоко. Она ненадолго погружалась втяжёлое душное забытьё, временами выныривая изнего, словно измутной воды; какое-то время её сознание плавало наповерхности, насамой границе сна ияви, когда реальность перед глазами причудливо сплетается сгрёзами… Перед внутренним взором появлялось, прояснялось, приобретало резкость, азатем снова расплывалось иисчезало большеглазое выразительное лицо Магатеи, её красивые губы, которые медленно играциозно шевелились, произнося какие-то странные несвязные слова…
        Кирочка открывала глаза, утыкаясь взором вспасительную черноту палатки. Откинув одеяло, она лежала навзничь, слушала звон одинокого комара, запертого молнией под колпаком синтетической ткани, иещё больше растравляла себя мыслями. Её неотпускала пронзительная тоска поощущению отприкосновения кматерии, принявшей столь пленительную форму, кнежной щеке Эрмеса, кздоровым блестящим волосам, кгубам… Агрессивно желаемые объекты хочется либо заполучить, либо уничтожить… Чёрный смерч, верный Кирочкин спаситель изащитник, затягивал Эрмеса иМагатею всвою адский шейкер; ироскошные тёмные локоны юноши, иего прекрасные глаза, иумилительную птичью хрупкость жрицы алчная мгла воронки поглощала стакимже уверенным равнодушием, как ипрочие предметы, листья, мусор, вчерашние газеты…
        Кирочка выползла изпалатки покурить. Села прямо наземлю, застыла намиг, заслушавшись звуками серо-синего мутного леса, заглядевшись набледнеющее предрассветное небо. Машинально вытянула сигарету изпачки внагрудном кармане наброшенной наплечи джинсовой курточки, медленно, судовольствием затянулась. Последние звёзды таяли среди тонко вычерченных сосновых крон. Любуясь ими, Кирочка подумала отом, сколько человеческих желаний успело вспыхнуть ипогаснуть вострых лучах их холодного света. Ощутив свою беспомощность перед Вечностью, она немного успокоилась. Потушила окурок впеске, несколько раз вдохнула ивыдохнула чистый хвойный воздух и, почувствовав сонливость, полезла было обратно впалатку…
        Нолёгкий шепчущий звук шагов полесу заставил её обернуться. Поузкой мшистой тропинке среди сосен неторопливой трусцой бежала Магатея. Кирочка исоспины сразу узнала этот тонкий стремительный силуэт. Ещё днём она подметила характерную небрежно-грациозную ломкость, звонкость движений жрицы. Теперь наней был светлый спортивный костюм, ярким пятном порхающий впредрассветной голубизне.
        Кирочка непридумала ничего иного, кроме как вскочить иброситься вслед. Она сделала это безотчётно. Кненавидимому, как иклюбимому, необъяснимо влечётся человеческое существо. Истремление изучить врага даже, пожалуй, сильнее, чем интерес кобъекту какой-либо нежной симпатии. Куда она бежит? Зачем? Желание немедленно это выяснить вкакой-то миг пересилило рассудок.
        Длинные шаги Кирочки зашелестели полесу. Услышав их, жрица остановилась иобернулась.
        Встретившись сней взглядом, Кирочка мгновенно иочень сильно смутилась, дозамирания, допотери дара речи. Только теперь кней пришло понимание, что выглядело это странно инеуместно - как она ринулась вдогонку жрице, по-видимому, совершающей утреннюю пробежку.
        - Доброе утро, - произнесла Магатея удивлённо и, как показалось Кирочке, чуть насмешливо; её умные инеобыкновенно внимательные глаза всумерках казались темнее.
        - Недоброе, - глядя вмох, глухо буркнула Кирочка.
        - Отчегоже? - жрица свойственным только ей одной неописуемо милым жестом склонила голову набок иулыбнулась. Очарование её словно плотина способно было остановить натиск любой самой свирепой ярости.
        Кирочка неотвечала; она отважилась поднять взгляд итеперь смотрела наМагатею исподлобья, настороженно имрачно.
        - Слышишь, поют птицы, вестники рассвета, - Магатея умолкла, амгновение спустя, когда задрожала невдалеке нежная трель, подняла тоненький палец, словно указывая Кирочке наэтот звук, - земля прекрасна всвоём пробуждении, прислушайся кней. Способов наслаждаться - гораздо больше, чем кажется, авот времени - гораздо меньше, неупускай его, девочка.
        Кирочка устыдилась некстати проявившихся нелучших свойств её натуры; одружелюбное спокойствие Магатеи, словно волны огранит набережной, разбивались все гневные грубые побуждения…
        НоКира всё-таки озвучила задуманное набегу:
        - Я хочу попросить вас необижать Эрмеса… Он так любитвас.
        Фраза прозвучала напыщенно исурово. Магатея взглянула наКирочку своими быстрыми, мгновенно схватывающими суть, блестящими глазами. Ирассмеялась. Ласково ирадостно, как над неуклюжими шажками годовалого ребёнка.
        Реакция жрицы была неожиданной; Кирочка недоумённо насупилась.
        - Я, кажется, догадываюсь, почему твои глаза мечут молнии вмою сторону… - задумчиво проговорила Магатея, осторожно касаясь своим живым пытливым взглядом Кирочкиного лица, - Запомни, девочка, каждый проходит свой путь… Итолько свой. Ты молода, красива, тебя ждёт много чудесного впереди, ия могу, если хочешь, показать тебе мой путь для того, чтобы ты осознала, что он ничем нелучше твоего, идти им нисколько неслаще, изащедрый дар любви прекрасного Эрмеса заплачена мною определённая цена…
        Кирочка стушевалась под пристальным взглядом жрицы; тайна её была, судя повсему, очевидна Магатее словно строка враскрытой книге; услышав имя Эрмеса изчужих уст, девушка почувствовала, как стихийно, неотвратимо прихлынул жар клицу, ушам,шее…
        - Приходите сподругой вмой шатёр под конец зноя, когда солнце начнёт понемногу склоняться кгоризонту, - сказала жрица, нетерпеливым жестом заправляя тоненькую как прутик прядь волос заухо, - буду рада, атеперь мне нужно бежать дальше, мои ежедневные десять километров ждут меня, инет такой силы, котораябы отменила их сегодня…
        Магатея улыбнулась напоследок как будто немного рассеянно; непростившись, она легко ипочти бесшумно побежала дальше вбор, оставив Кирочке воздушное, нежно колкое, точно лимонад наязыке, ощущение незавершённости какого-то приятного, необыкновенного приключения…
        Вернувшись впалатку, Кира сразуже уснула, глубоко испокойно, словно дитя, припавшее кматеринской груди.
        9
        Вечернее солнце, просвечивая сквозь деревья, впивалось вглаза тонкими золотистыми иглами света. Сочные кроны сосен застыли высоко-высоко, словно сине-зелёные облака.
        Вузорчатом оранжево-красно-жёлтом шатре Магатеи царил уют: сияние дня, проникающее внутрь, словно сквозь тонкую бумагу, сквозь его расписные яркие стенки, приобретало таинственность имягкость.
        Приглашённые гостьи седели прямо наполу рядом снебольшим столиком, накотором ловкая щупленькая девочка лет десяти вдлинном ипросторном кремовом платьице сширокими рукавами сервировала чай. Тонкими белыми ручками сбледно-голубыми нитями вен она расставляла накружевной салфетке чайные приборы: глиняные пузатые чайнички спахучими заварками излесных цветов итрав, изящные плетёные вазочки ссухофруктами, цукатами иорехами, маленькие толстостенные чашки, блюдца.
        Малютка двигалась очень быстро, новтоже время наудивление грациозно: наблюдая занею, Кирочка испытывала невыразимое наслаждение бескорыстного созерцателя. Вскоре послышался шорох занавески; мгновение спустя из-за внутренней тканевой перегородки шатра вышли воткрытых нарядных платьях сами устроительницы чайной церемонии - две жрицы богини Прорвы - Магатея иеё подруга.
        - Агея, - представила верховная жрица свою спутницу, которая была чуть выше её, полнее, свысокой грудью, ясноглазая итемноволосая, как Эрмес, иАль-Мара догадалась, что это иесть его мать.
        Агея сдержанно поклонилась гостям играциозно опустилась наколени, расправив вокруг себя широкий подол хвойно-зелёного атласного платья, перехваченного наталии чёрным поясом.
        - Спасибо, Ксифея, ты можешь быть свободна. Ступай, поиграй вочто-нибудь… - ласково сказала Магатея девочке, легонько потрепав её белокурую головку, - Это моя младшая дочь, - тутже пояснила она Кирочке иАль-Маре.
        Девочка особым образом поклонилась матери, потом сделала очень красивый реверанс гостям ирезво убежала.
        - Она тоже станет жрицей, когда вырастет? - полюбопытствовала Аль-Мара.
        - Если захочет, - ответила Магатея, - Внашем деле неволить нельзя. Красота - это творчество… Незаставишь ведь насильно человека, кпримеру, быть поэтом или художником, аслужение богине - по-своему тоже высокое искусство.
        Магатея привычным движением слегка перехватила подол длинной струящейся юбки, чтобы сесть. Кирочка неотрывно смотрела нанеё. Надетое наМагатее платье, тёмно-голубое, расширяющееся книзу наподобие колокольчика, сзавышенной талией, полностью открывало верхнюю часть груди стонким рисунком костей, ломаную линию перехода отшеи кплечам, руки - длинные изящные предплечья жрицы аж досамых локтей унизаны были голубыми переливающимися браслетами, точь-в-точь такими, как тот, какие носили назапястьях Асан иЭрмес. Кирочка небыла посвящена впленительную тайну браслетов, носмутно догадывалась, что вних заключено нечто волнующее, эротическое.
        Магатея села, шикарная юбка распласталась вокруг неё словно цветок хризантемы; браслеты, когда жрица двигалась, тихонько постукивали друг одруга как чётки. Она налила чаю себе игостьям.
        Беседа застолом шла своим чередом.
        - Можно узнать, почему вы позвали нас именно назакате? - спросила Аль-Мара, пробуя пахучий крепко заваренный напиток, изготовленный, пословам Ксифеи, изкаких-то сушёных кореньев.
        - Унас сейчас время вечернего чаепития, - трогательно заключив маленькую глиняную чашечку, как камушек, владони, сообщила Агея, - красота начинается сдисциплины ипотому наш день строго регламентирован…
        - Потрадиции мы совмещаем именно этот ритуал сприёмом гостей, - добавила Магатея, - Угощайтесь… - Она кивнула навазочку сцукатами.
        Аль-Мара нерешительно взяла, слегка надкусила небольшой бледно-красный сушёный плод изапила его чаем. Пряная горечь кумквата - это оказался именно он - изысканно сочеталась стонкой сладостью травяного напитка.
        - Вкусно… - удивлённо признала девушка.
        - Ипрактически безвредно для фигуры… - заметила Агея, - Мы неедим никаких других сладостей.
        - Совсем никогда? - изумилась Аль-Мара. Она обожала шоколад, мороженое, сдобу иструдом представляла себе существование безних.
        Магатея отрицательно помотала головой.
        - Красота вдвадцать лет - это дар природы, авпятьдесят - прилежный труд её обладательницы, жизнь жриц - сплошные необходимости иограничения воимя продления того краткого периода, впродолжение которого женщина способна исполнять свою скромную ивеликую роль - возбуждать желания, вдохновляясь которыми мужчины преобразуют исовершенствуютмир.
        Магатея сделала небольшой глоток чая ипродолжила:
        - Поутрам мы встаём вшестом часу. …День начинается смедитации, бесценного сеанса прямого общения соВселенной… Далее, додевяти часов унас разминка: десять километров трусцой, гимнастика или занятия боевыми искусствами; потом - лёгкий завтрак: как правило, фрукты ицельные злаки; затем - водные процедуры, уход закожей лица итела, массаж, грязевые маски или обёртывания; после этого - обед: восновном овощи, тушёные или сваренные напару; после обеда - занятия сдетьми, чтение итворчество, вечерний чай, общение сподругами или гостями; потом ужин - нежирное белковое блюдо: яйца, птица или рыба; ароматическая ванна, расслабляющая гимнастика игармоничная музыка, облегчающие отход косну…
        Вдруг снаружи шатра послышался резкий свист, что-то шумно пронеслось мимо, проскользнув пооранжевой стене молниеносной тенью. Аль-Мара иКирочка насторожились.
        - Неужели нападение? - Агея недовольно повела плечами. - Они ведь должны знать, что праздники Солнцестояния священны!
        Вэтот момент входная занавеска приподнялась, ившатёр влетел хорошенький мальчик лет двенадцати-тринадцати, длинношеий, смуглый, спушистыми битумно-чёрными ресницами, он вихрем пронёсся мимо чайного столика ишмыгнул заперегородку. Тутже вшатёр заглянули две девчонки: одна изних была Ксифея, адругая чуть постарше, уже высокая, счуть наметившейся грудью итолстой каштановой косой допояса.
        - Нестор! - строго крикнула Магатея, - Тут неместо для игр. Унас, между прочим, гости. Кроме того, вы так носитесь, что мы уж грешным делом подумали, что лагерь атаковали враги!
        Юноша вышел из-за перегородки, отбыстрого бега нащеках его играл дивный румянец оттенка зрелой брусники, характерный для загорелой кожи; он виновато опустил голову изаложил заспину худенькие как верёвочки руки.
        - Извини, мама… - сконфуженно прошептал он, взмахнув пышными щёточками ресниц, - просто Фиона хватала меня, ия хотел спрятаться отних…
        - Ну-ка подойди сюда, - строго сказала Агея девочке скосой, - сколько раз я тебе говорила, чтобы ты вела себя прилично!
        - Номама! Мы играли врусалок ирыбака, там такие правила, иНестор сам согласился…
        - Апотом передумал! Я этих твоих «русалок» знаю… Неиграйте больше вэту игру. Возьмите карты, шахматы, потренируйте память или порисуйте гуашью. Есть много хороших забав… Ступайте!
        Итут Агея заметила, что назапястье уеё дочери мягко переливается радужно-голубой браслет, который, поидее, должен был быть наруке уНестора…
        - Фиона? - грозно обратилась кдевочке величественная жрица, - что всё это значит?..
        Магатея удивлённо приподняла свои красивые брови:
        - Нестор? Сынок?
        - Мама… - юноша залился краской ещё гуще, - мы так играем, я дал Фионе поносить свой браслет, навремя, просто так, она очень просила, Фионе больше всего нравится воображать, будтобы она жрица…
        - Неделайте так больше, - напутствовала детей, заметно расслабившись, Агея, - идите…
        Она махнула им рукой.
        Ксифея иФиона первыми выбежали изшатра, вслед заними нехотя поплёлся Нестор.
        - Это всё ваши дети? - свосхищённым умилением спросила Аль-Мара.
        Агея улыбнулась:
        - Есть иещё… Самый младший мой сын остался сняней.
        - Амои старшие дочери учатся вгороде, - добавила Магатея.
        - Нестор иКсифея такие непохожие… - заметила Кирочка.
        - Они отразных отцов, - невозмутимо пояснила Магатея, - Как ивсе дети жриц. Природа стремится кгенетическому разнообразию…
        Кирочка несводила глаз сунизанных браслетами рук этой загадочной женщины. Сколькоже мужчин принесли кэтому алтарю свои чувства имечты? Наверное, подарить браслет - это значит признаться влюбви…
        - Ваши старшие дочери уехали, потому что незахотели служить богине? Они, наверное, совсем взрослые… - спросила Аль-Мара. Вдействительности, конечно, её давно уже мучил вопрос, сколько лет самой верховной жрице, ноона стеснялась его задать ивыдумывала окольные пути, способные привести кответу. Магатея обэтом, вероятно, догадывалась, проницательность её была удивительной, создавалось ощущение, будтобы она видит своих собеседниц насквозь.
        - Моей старшей дочери двадцать семь лет, - ответила она соснисходительной улыбкой, дающей понять, что своего возраста она совершенно нестесняется, иесли гостьи желают, то они могут обэтом спросить.
        Кирочка иАль-Мара смотрели нанеё снескрываемым изумлением.
        - …Издесь нет никакого колдовства, как вы, наверное, думаете, - добавила верховная жрица, удовлетворившись произведённым эффектом, - Многие считают, что мы владеем какой-то тайной, секретом времени, которым наделила нас великая богиня Плодородия. Ноэто всего лишь одна изкрасивых легенд, которыми мы окружаем себя. Очарование создаётся иллюзиями… Наша неувядающая красота, как вы уже поняли, - результат каждодневных усилий; жёсткая самодисциплина - она иесть служение богине, нетолько этой, ноилюбой другой; всякая твоя победа над ленью ижеланиями - стоит улыбки того бога, которому ты поклоняешься; наша красота - тот дар великой имогущественной Прорвы, который мы заслужили сами обращёнными кней молитвами, выраженными ивсловах ивдеяниях…
        Пока Магатея говорила, Кирочка внимательно вглядывалась веё лицо: силилась отыскать нанём неизбежные отметины времени, всё ещё неверя, что возможно встоль зрелом возрасте сохранять свежесть кожи. Заметив это, Магатея велела ей подойти.
        - Смотри… - сказала она тихо, поднося пальцы квиску, - вот здесь…
        Итолько натаком близком расстоянии, стоя почти вплотную, Кирочка заметила мелкие морщинки там, где кожа особенно тонка ипотому уязвима: понижнему веку ивозле наружного угла глаза она казалась подёрнутой паутинкой, тончайшим тюлем, из-за едва намеченного, почти невидимого узора, нанесённого налицо жрицы неотвратимой кистью времени… Поражённая Кирочка незнала, что сказать. Она даже немогла понять, что впечатлило её больше, незначительность морщин налице Магатеи или та совершенно необъяснимая шокирующая откровенность, скоторой они были продемонстрированы…
        - Иникакого секрета? - восхищённо прошептала Аль-Мара.
        - Растительные маски, умывание ледяной водой иполноценный сон… - Магатея тонко улыбнулась, - запоминайте девочки, богиня велит нам щедро делиться своими секретами воимя умножения прекрасного воВселенной…
        - Новедь невозможно сохранять красоту имолодость вечно… - робко заметила Аль-Мара, - Рано или поздно…
        - Да. Таков удел всех земных женщин. Когда приходит некий срок, для меня, как вы понимаете, это уже незагорами, мы, жрицы, добровольно уходим…
        Магатея произнесла последние слова сосмиренной непоколебимой решимостью вголосе; Кирочка иАль-Мара, прислушавшись неразумом, ночувствами, почти уловили второй, сакральный, запретный смысл этих слов; вродебы они звучали вполне обыкновенно, носокрытое вних жуткое неизбежное прозрение как будто усиливало их, делало огромнее, мощнее.
        - Уходите… Куда? - сужасом отпромелькнувшей покраю сознания догадки, спросила Аль-Мара.
        - Туда. Ты правильно всё поняла, девочка, - ответила ей Магатея сгрустной торжественной улыбкой, - Жрицы смертны, нокрасота их живёт вечно, продолженная вдочерях.
        Верховная жрица, казалось, ничуть небыла выбита изколеи необходимостью открывать самую страшную изсвоих тайн. Её спокойные внимательные глаза остановились налице Кирочки.
        Девушка вздрогнула, только теперь она смогла осознать вполной мере всё то, что Магатея говорила ей нарассвете.
        - Богиня Прорва прекрасна ибезжалостна как всякий закон природы. Жизнь созидающая, она иразрушает её, - продолжала верховная жрица, - Великое женское начало, способное породить иуничтожить - есть то, чему мы поклоняемся ислужим дотех пор, пока способны наэто. Женщина, которая неможет воспламенить мужчину страстью, зачать ипродолжить его род, ненужна природе; есть даже такая теория, что биологическая бесполезность приводит любой организм кскорой смерти, ибо кроме продолжения жизни воВселенной нет никакой целесообразности, никакой движущей силы, никакого смысла… - Магатея говорила, ивглазах её вспыхивал время отвремени почти зловещий благоговейный нездешний огонь, она верила впроизносимые слова всей силой своего несгибаемого духа, и, несомненно, она готова была умереть втот срок, который назначит чтимая ею страшная богиня, навсегда прекратив веё организме женские биологические циклы…
        - Внашей вере есть такая традиция, - Магатея снова посмотрела наКирочку, какбы показывая, что эти слова адресованы лично ей, - жрица, чувствующая, что время её пришло, выбирает себе «последний подарок жизни» - юношу, молодого, здорового, желанного ипроводит сним год, все дни которого полны сладчайшего изнаслаждений, доступных смертным; иесли великая богиня оставляет позднюю любовь пустоцветом - невенчает её зачатием - то жрица добровольно умертвляет себя… Аесли богиня оказывается милосердной иодаривает последнюю страсть жрицы плодом, то она имеет право оставаться наземле столько, сколько потребуется родившемуся младенцу.
        Магатея умолкла. Кирочка опустила взгляд. Воцарилась такая густая неподвижная тишина, что единственный звук - шелест крылышек заблудшего мотылька откань шатра - казался оглушительным, словно гул гигантской турбины…
        - Мой час настал, ия обещала Эрмесу, что выберуего.
        - Я понимаю… - прошептала Кирочка. Ни зависти, ни обиды небыло больше, лишь восхищённый трепет перед самоотверженностью служительниц богини, перед безропотным принятием женской доли, стольже упоительной, сколь ибеспощадной.
        Она несмело взглянула нажрицу из-под ресниц.
        Суеверный ужас перед холодной предрешённостью будущего Магатеи иперед противоестественной экзальтированной готовностью жрицы такое будущее принять шевельнулся внутри, юркнул под сердце, словно ящерка. Все знают, что смерть неизбежна для каждого, нонаходятся вблаженном неведении относительно срока, итакая неопределённость конца создаёт иллюзорное ощущение бесконечности, оно позволяет непрерывно, каждый миг верить вто, что всё ещё впереди, даже зачас, заминуту, засекунду досмерти. Ажрицам Прорвы известно всё наперёд - пятьдесят лет красоты, отмеренные женщине - ивсё. Какоеже великое мужество нужно иметь, чтобы напротяжении всей жизни вершить повседневные дела, нетеша себя этой великой иллюзией бесконечности, творить, думать, трудиться идаже… быть счастливой?
        10
        Когда стемнело, неподалёку отузорчатых шатров жриц развели большой костёр, ккоторому постепенно начали стекаться обитатели лагеря - там должна была состояться завершающая часть праздника Солнцестояния. Потрадиции, юноши, которые днём демонстрировали свою силу, ловкость иуспехи ввоинском деле, ночью могли проявить себя творчески: посвятить понравившейся жрице стихи, песню или что-нибудь вэтом роде.
        Сидели широким кругом, натуристических пенках, деревяшках, шкурах, атот, кто выступал, выходил вцентр истоял усамого костра, чтобы его было хорошо видно всем вярком свете пламени. Для играющих намузыкальных инструментах здесь был установлен небольшой удобный пенёк.
        Выступали как юноши, так идевушки. Любительское, неумелое, ноискреннее творчество этих людей дышало каким-то сближающим туристическим походным теплом; несмотря назаметные несовершенства, смотреть ислушать было приятно. Кирочка отметила про себя, что попадаются ивесьма неплохие произведения. Невыходили вцентр круга только жрицы, вероятно, заними было закреплено положение почётных зрителей. Сприсущей им грацией они лишь одобрительно качали головами инаграждали понравившихся исполнителей лёгкими всплесками аплодисментов.
        После того, как выступил последний желающий, ивсе торжественно умолкли, ожидая, что жрицы вот-вот начнут выбирать юношей, которых нынче ночью поведут всвои шатры, Магатея поднялась и, неожиданно для всех, взяв изрук сидевшей рядом девушки гитару, вошла вцентр круга.
        Судя пореакции публики это было событие изряда вон выходящее. Удивлённые голоса сидящих вкругу людей зашелестели, словно волны погравию.
        - Вы позволите? - тихо спросила жрица.
        Зрители, казалось, разом перестали дышать. Согласие было дано. Молчаливое, ноабсолютное. Магатея, придержав сзади длинную юбку, присела напенёк и, приобняв гитару бережно, как новорожденного, ущипнула одну, другую струну, прислушиваясь кнастройке, затем разом погасила звуки, положив наструны ладонь.
        - Потрадиции, жрицы могут быть только музами… - можно было заметить, что она немного напряжена, голос её непривычно возвысился иколокольчиково зазвенел вполнейшей тишине, - носегодня, пользуясь правами, которые мне даёт ночь моего последнего выбора, я буду петь… Тот, кому адресованы эти слова иноты, всё поймёт…
        Магатея умолкла, азатем, обведя взглядом публику, резво пробежалась погрифу маленькими гибкими пальцами. Энергично ударив другой рукой пострунам, она запела…
        Музыка была удивительная, нежная игрустная, полная неописуемых, бормочущих, задыхающихся, тихо всхлипывающих гитарных переборов… Кирочка очень долго жалела потом, что ей неудалось запомнить ни одного куплета целиком, она уловила только общий смысл этой проникновенной исповеди, вплетённой вмелодию. Магатея пела озапоздалой пламенной любви немолодой уже женщины, стыдящейся своих чувств инесмеющей надеяться навзаимность состороны совсем юного мужчины; верховная жрица разрывала чёрный тюль ночной тишины леса своим неожиданно высоким, трогательно срывающимся голосом; она пела онеизбывной женской мечте познать настоящее большое любовное счастье, омечте, которую невсилах заставить померкнуть даже подступающая старость; отсветы пламени костра подрагивали втемных глазах жрицы, словно непролитые слёзы; она пела осебе самой, онадежде награни отчаяния, осладостной тревоге перед долгожданным искуплением…
        Раздирающе эмоционально, безжалостно пела она… Унекоторых слушателей кконцу песни заблестели глаза. Обидно, что столь сильное посвоему воздействию надуши людей произведение невозможно было сохранить, увековечить, просто сняв ролик камерой насмартфоне… Кирочке впамять запал только припев, который она потом долго повторяла, прислушиваясь снова иснова, вдумываясь, срастаясь сего смыслом…
        Втечении времени вечном имудром -
        вся радость иболь. Созревающий колос
        склонился кземле, ты заметила утром
        нагребне свой первый серебряный волос…
        Инебылоб вэтой находке печали,
        ивремя тебя такбы неоскорбило,
        когдабы все женские чувства молчали,
        когдабы невстретила, неполюбила.
        Последние аккорды мелодии пролились плавно иочень-очень грустно, стихая, музыка словно утекала, как жизнь, неотвратимо, покапле; эти звуки ещё несколько мгновений дрожали вночном воздухе, словно тонкие листья наветру.
        Внаступившей тишине верховная жрица величественно поклонилась публике едва заметным кивком головы. Совсех сторон раздались громкие аплодисменты. Когда они схлынули, Магатея подошла кЭрмесу.
        Сидя впервом ряду, он смотрел нанеё снизу вверх своими диковинно сияющими серебристыми глазами. Восхищенно. Благодарно…
        - Идём, - сказала она повелительно, протянув ему свою твёрдую маленькую руку.
        Застенчивая исчастливая улыбка тронула красивые губы Эрмеса; лёгким движением он поднялся наноги исмиренно последовал занею, быстро идущей впереди, мимо остальных. Сидящие укостра молча провожали их печальными задумчивыми взглядами.
        11
        Асан иАль-Мара сидели втемноте натолстом бревне, обозначающем границу лагеря; ввышине над ними чинно покачивались чёрные шапки сосен; несколько мелких звёзд среди ветвей теплились, словно невообразимо далёкие костры, неровным дрожащим светом.
        - Жрицы отбывают свосходом солнца, - сказал юноша, - вас мы выведем козеру ночью, так положено, необходимая предосторожность, вомраке сложнее запомнить дорогу…
        Аль-Мара вздохнула.
        - Ну что, будем прощаться?
        Асан молчал, вращая нахрупком запястье свой гладкий прохладный браслет. Обоим было очевидно, что им несуждено увидеться снова. Итакже оба чувствовали, что между ними, если они расстанутся сейчас, останется недосказанность, незавершённость. Нужно было утолить ту трепетную тоску, то робкое искание, которые каждый изних находил всебе.
        - Ты так инесказал, для чего он тебе, - Аль-Мара придвинулась кАсану, иробко дотронулась пальцем догладкой поверхности браслета.
        - Ты разве ещё недогадалась? - спросил юноша; втемноте Аль-Мара невидела его лица; они намеренно ушли откостров, чтобы побыть наедине, но, судя поголосу, Асан немного стеснялся обсуждать эту тему.
        Аль-Мара ненастаивала наответе, она опять спросила про браслет просто, чтобы что-то сказать, чтобы немолчать тягостно имногозначно, как всегда молчат при прощаниях.
        Дослуха молодых людей издалека, как будто откуда-то изпараллельного пространства доносились гитарные аккорды, восхищённые возгласы, аплодисменты…
        - Какже вы осенью, зимой? - спросила Аль-Мара, - впалаткахже холодно исыро?
        - Унас есть утеплённое подземное зимовье, - прошептал Асан всамое ухо девушки, ненароком коснувшись щекой воздушного облака волос, - был один умелец, инженер, он ухитрился даже провести туда электричество, эти линии, высоковольтки, тянутся намногие мили черезлес…
        - Вы сами выкопали землянки?
        - Нет, конечно. Так случилось, что неподалеку здесь планировалось строительство трубопровода, иэкскаваторами были вырыты глубокие канавы; после того, как строительство заморозили, часть изних засыпали, ноневсе; под землянки мы использовалиих.
        - Агде живут жрицы?
        - Никто точно незнает; одни говорят, будто уних дома наколёсах, микроавтобусы совсеми удобствами; другие - будто они обитают взаброшенном замке… Третьи вообще верят, что эти женщины спускаются снебес. Как ангелы. Жрицы - это тайна.
        - Новедь увсякой богини должен быть Храм?
        - Неуэтой. Она везде ивсюду. Каждую весну Земля рождает траву ицветы; каждая жрица - сама является храмом своей богини, ибо храм Прорвы - есть женское чрево, дающее жизнь…
        - Абраслет, - добавил он, - символизирует дар мужчины великой Прорве зато, что влице одной изсвоих дочерей, она распахивает перед ним двери священного Храма Вечной Жизни…
        Отбольшого костра по-прежнему доносились песни иголоса; ноглухой шум мощных сосновых крон над головами казался громче, темнота отступала совсех сторон, вомху, возле самих ног Аль-Мары, словно осколок звезды, упавшая снеба искорка, зажёгся огонёк светляка.
        Совершенно новое, необыкновенно печальное инежное чувство переполняло сердце девушки; ещё несколько дней назад она ипредставить себе немогла, что после всего случившегося тогда, вгавани, много лет назад, она сможет испытывать такое поотношению кюноше…
        Вшатрах лагеря начинали загораться ночники; отсюда, снебольшого холма, освещённые изнутри палатки казались светляками вомху.
        Аль-Мара непонимала причин этой внезапной перемены всамой себе, она знала только, что теперь исцелена; толстые стволы могучих сосен, словно колонны древнего храма обступали совсех сторон юношу идевушку, сидящих втишине; Аль-Марой овладела вэтот миг такая горячая стихийная благодарность Асану, его робости, веснушкам, кривому зубу, который было иногда видно, когда он говорил или смеялся. Придвинувшись кюноше вплотную, она нашла наощупь кисть его руки.
        - Скажи, амогу я тоже побыть богиней, хотябы недолго…
        - Она везде ивсюду, - прошептал Асан, иликуя, иневеря себе, ипадая жарким лицом впропахшие лесом икостром рыжие облака.
        12
        Вшатре, когда они остались совершенно одни, ивпоследний раз качнулась яркая входная занавеска, взбудоражив потоком воздуха пламя свечей, Магатея повернулась кЭрмесу лицом. Они стояли так некоторое время - просто глядя друг надруга инепроизнося ни слова.
        - Время пришло, - она как будто сусилием нарушила это немного затянувшееся молчание, - ты здесь…
        Эрмес ничего неответил; он смиренно опустил взор исмотрел теперь ненавозлюбленную, апрямо перед собою, назастланный мягким узорчатым ковром иусыпанный сухими розовыми лепестками пол. Порхающее пламя нескольких свечей освещало шатёр загадочно инежно. Постенам, словно птицы, пролетали неуловимые полутени. Магатея шагнула кЭрмесу. Длинный подол платья потревожил лепестки наполу, слёгким шорохом они немного переместились вслед залёгкой тканью, увлекаемые ею. Наверное, именно они источали этот тонкий сладковатый аромат, что иногда накатывал волнами, стоило всколыхнуть тёплый воздух вшатре. Магатея взяла руку Эрмеса сбраслетом, поглядела нанего, насладилась игрой света наголубоватой гладкой поверхности шлифованного камня, потом чуть сдвинула браслет инежно поцеловала то место, где он был, тонкую кожу запястья сосплетёнными ниточками бледно-синихвен.
        - Берёг всё-таки, упрямец… Страшно подумать, скольким девушкам это стоило слёз, - ласково укорила его она, - яже никогда нехотела быть собакой насене, я ведь говорила тебе много раз, что ты можешь быть свободен, ивлюбом случае я позову тебя, когда придёт время…
        - Я помнил обэтом, Мэг… Я помнил каждое твоё слово… - игравшие налице юноши краски обретённой долгожданной радости истыдливого предвкушения делали его ещё красивее, - я немог, я хотел только тебя…
        Магатея сделала ещё один небольшой шаг вперёд, чтобы тутже порывисто прильнуть кнему: рядом свысоким мужественным Эрмесом она оказалась ещё меньше, ещё изящнее. Словно игрушечная. Вкольце его крепких рук она наконец позволила себе почувствовать всю глубину собственной беспомощности, слабости ивсецело отдаться безнадёжному ужасу перед тем Храмом, что она воздвигла всобственном сознании. Магатея тихо всхлипывала, тесно прижимаясь квыступающим мышцам его груди, словно ккамням стены плача… Он несколько раз поцеловал её склонённую русую голову.
        - Я нашёл его! - Эрмес подцепил что-то пальцами уМагатеи намакушке.
        Отнеожиданности она намиг отпрянула отнего.
        - Что?
        - Серебряный волос! Смотри. Вот он, уменя…
        Юноша раскрыл ладонь: тонюсенький седой волосок был трудно различим наней, он казался прозрачным точно леска, иеслибы нетень, отбрасываемая им наруку юноши, то изаметить его былобы очень непросто. Эрмес дунул. Тень волоска вздрогнула ипропала.
        - Ну всё… Всё. Нет его, - шептал он, гладя поспине, успокаивая, как маленького ребёнка, жрицу, которая теперь прижималась кнему ещё отчаяннее; стыдясь, силилась сдержать рыдания, ивсё равно рыдала, безудержно, трогательно, жалко, часто подрагивая своими острыми лопатками иплечами.
        13
        - Нам пора, - Кирочка осторожно тронула Аль-Мару заплечо, - Мнебы очень хотелось встретить рассвет наозере…
        - Мы успеем, вы, думаю, даже сможете поставить палатку прямо наберегу, если захотите отдохнуть. Может быть, вам повезёт. Туманы, обычно, бывают перед рассветом, - пояснил Асан собыкновенной своей милой услужливостью, однако было заметно, что он немного опечален.
        Аль-Мара поднялась и, чуть помедлив, покинула освещённое костром пространство. Кирочка иАсан двинулись следом.
        - Я провожу вас, - тихо сказал юноша.
        Кирочка намеренно шла быстрее, оставив Аль-Мару иАсана нанесколько шагов позади, ичувствовала спиной отчаянное грустно-нежное напряжение этих последних минут. Вокруг живой мглистой стеной высился серо-синий бор. Состороны озера между стволами кое-где уже проглядывало зеленовато-голубое небо. Идти оставалось совсем недолго. Нужно было только спуститься вниз спологого холма возерную долину; пообеим сторонам тропинки выступали изтемноты огромные серые, затянутые бархатистым тёмным мхом камни…
        - Простимся здесь. Хорошее очень место. Красивое. - Асан поставил наземлю большой рюкзак Аль-Мары, который он нёс. Кирочка поступила также. Юноша подошёл сначала кней и, заключив девушку вдружеские объятия, несколько раз ободряюще хлопнул её поспине. Потом он повернулся кАль-Маре. Та шагнула ему навстречу, иони обнялись тоже, только теплее идольше, а, отстранившись, Аль-Мара взяла лицо Асана владони ибыстро поцеловала его вгубы.
        Только сейчас Кирочка заметила, что наруке уеё подруги мягко переливается вбледном свете предутреннего неба широкий радужно-голубой браслет.
        - Ну, всё, прощай… - Аль-Мара, уже отойдя нашаг назад, протянула руку ивпоследний раз провела прохладными пальцами пощеке юноши.
        Кирочка закинула рюкзак наплечи ипродолжила спуск. Её подруга засеменила следом, чувствуя лопатками тяжесть рюкзака инепривычную лёгкость уже состоявшегося прощания. Несколько раз она оборачивалась. Асан неподвижно стоял натомже месте, пока сумерки леса, смыкающегося заспинами уидущих, непоглотили его тонкую фигуру.
        14
        Спуск козеру Жум-Нэ был живописный, ступенчатый - крутые откосы чередовались спродолжительными участками почти ровной местности. Сверхних ярусов открывался поистине завораживающий вид насеребряное зеркало воды илес, растущий внизу.
        Палатку поставили достаточно далеко отводы, перед началом последнего, почти отвесного песчаного спуска. Вблеклом свете, обещающем скорый восход, высокий берег казался надкусанным куском пирога.
        Аль-Мара залезла впалатку илегла, отвернувшись кстене; Кирочка знала, что она неспит, нонезаводила разговора; она просто несмоглабы найти для подруги нужных ей вэтот момент слов; жизненный опыт Аль-Мары разом стал намного богаче её собственного опыта… Кирочка выползла изпалатки покурить. Она села прямо намох, судовольствием вытянула ноги, достала сигарету изпачки.
        Отсюда озера видно небыло, только казалось, будтобы там, внескольких десятках шагов, лес кончается, асразуже заним вырастает огромная бледно-серая стена бесконечной высоты - предрассветное небо.
        Ночь была удивительно тепла итиха, лишь какая-то птица долго игрустно пела где-то совсем рядом; Кирочке захотелось спуститься козеру; она убрала так инеприкуренную сигарету обратно впачку ирывком поднялась наноги - ни окакой легенде она сейчас недумала, просто решила немного посидеть наберегу, подумать ипосмотреть, как медленно светлеет горизонт над озером: вода, небо имежду ними голубоватая полоска бора надругой стороне…
        Спускаясь покрутому песчаному откосу, заросшему могучими соснами, витые корни которых кое-где были обнажены, она размышляла обЭрмесе иМагатее, обих бесконечно красивом иярком, нонедолгом, обречённом счастье. ИКирочке подумалось необыкновенно спокойно, ясно, что ведь это удивительно мудро: жить, зная всему срок, ичем короче счастье, тем оно острее, пронзительней, итем лучше оно осознаётся… Ато, бывает, живёшь, идаже непонимаешь, что счастлив, итолько потом, оглядываясь назад, спохватываешься: аведь БЫЛ, я БЫЛ тогда счастлив…
        Вто лето, когда Нетта была влюблена вскейтбордиста, они сКирочкой поехали вместе надачу. Повечерам, впору долгих тёплых закатов, когда небо было кремовое, исладко пахло водворах скошенной травой, они подолгу гуляли, лежали прямо наземле вдушистых лугах, теребя взубах стебельки, глядя внебо, болтая обо всём насвете. Итогда это неказалось им чем-то особенным, ногораздо позднее, много лет спустя, они обе, вспоминая обэтом независимо друг отдруга, думали, что так оно ивыглядит - счастье. Они вто лето держали его вруках, купались внём, барахтались…
        Счастье ведь как туман - лишь впереди да позади - апока ты внём, пока погружён, затоплен им - его иневидать…
        Как-то подруги сидели поздним вечером, уже всумерках, налавочке удома, иНетта спросила вполголоса:
        - Ты ведь никогда нецеловалась?
        Кирочка отрицательно помотала головой.
        - Хочешь, я тебя научу?
        Кирочка доверчиво взглянула нанеё икивнула. Нетта приблизилась кней лицом.
        - Давай поиграем… - шепнула она. - Как будтобы ты - этоОН…
        Кирочка зажмурилась, воображение унеё было невероятное, она легко могла представить себя кем угодно - вокруг стояла поистине магическая ночь, шумели деревья, глухо истрастно трещали втраве цикады - иименно сейчас ей представился шанс стать частью чудесной любовной сказки, одним изеё главных действующихлиц…
        Нетта почти неощутимо коснулась губами Кирочкиных губ, так, словно бабочка, пролетая мимо, задела их крылом. Один раз. Потом ещё иещё.
        Это была игра: волнующая, пьянящая, разжигающая желания, ноневыносимо тщетная тем, что она немогла вполной мере эти желания утолить. Репетиция любви, нонесама любовь. Абсурдное, неизбывное предчувствие счастливыми ещё большего счастья впереди…
        Кирочка спустилась покрутому песчаному склону иостановилась наберегу, возле самой кромки спокойной воды, которая чуть только волновалась, смачивая песок уног девушки - будто огромное озеро тихо-тихо, как младенец, дышало восне. Вековые сосны молчали. Молочный туман выстилал озёрную гладь лёгким пухом. Казалось, будто нежное белое облако как кошка спустилось снебес клюбимому водоёму, приласкаться кнему, прижаться пушистым боком.
        Кирочка застыла, как зачарованная, вбирая всебя предутреннее спокойствие природы. Машинально она вытянула изнагрудного кармана сигарету, ищелчок зажигалки - единственный звук, возникший вэтой царственной тишине - словно порвал что-то вней, нарушил… Спугнул кого-то. Или, наоборот, позвал.
        Медленно затягиваясь, Кирочка смотрела натуман. Невглядываясь, просто отдыхая глазами наего мягкой постепенно густеющей белизне. Ивдруг втумане как будтобы что-то затрепетало. Проскользнул вего воздушной мгле лоскутком прозрачной ткани нежно-голубой отблеск, вслед заним ещё один - розоватый, потом - кремовый. Кирочка замерла… Это было похоже налёгкий танец лучей цветных прожекторов, направленных нанепроницаемую млечность тумана. То здесь то там мягкое облако, лежащее над озером, приобретало тот или иной пастельный оттенок, они быстро сменяли друг друга, переливались, подрагивали, мерцали… Кирочка любовалась, затаив дыхание. Вот они, оказывается, какие, радужные туманы озера Жум-Нэ, сулящие необыкновенное счастье…
        Сначала она хотела позвать Аль-Мару - разделить сподругой неожиданно выпавшее ей надолю чудо - ночто-то остановило её, быть может, тишина, громко кричать вкоторой идаже просто разговаривать казалось кощунством, а, быть может, мысль, что увиденное должно принадлежать только ей одной, как всякое таинственное предзнаменование.
        Так или иначе, Кира тихонько докурила, попила воды изозера и, устало поднявшись покрутому песчаному откосу, вползла впалатку; Аль-Мара уже спала; стараясь нешуметь, Кирочка влезла всвой спальный мешок и, пока совсем нерассвело, лежала соткрытым глазами.
        Ей вспомнилась одна изтех фигурок, которые она собирала вдетстве - молодая девушка, стоящая внерешительности между двумя большими зеркалами - первое перед нею, второе заспиной - иповернувшая голову так, чтобы неглядеть ни водно иззеркал, ни вперёд, ни назад… Доэтого момента Кирочка немогла понять, почему снизу наподставке этой статуэтки почти незаметно, вероятно, остриём шила, нацарапано было слово «счастье»…
        15
        - Зачем они живут вэтом странном игровом пространстве, вэтом придуманном мире? Ведь они могут быть нормальными людьми. Уних есть право выбора… - говорила Аль-Мара Кирочке вмашине, пока они подъезжали кГороду поскоростной автотрассе.
        - Азачем мы служим вОсобом Подразделении? Иногда мне кажется, что весь мир состоит изразных выдуманных ролевых игр, влюбой изкоторых ты можешь участвовать. Бизнес, политика, семья… Укаждой изэтих игр есть свои правила, которые ты обязан соблюдать, пока играешь, ареальности, её, как таковой, вовсе нет. Единственная реальность - это то, что происходит утебя внутри. Твои чувства - они настоящие, вочтобы ты ни играл…
        - Пожалуй, ты права. Новедь Кодекс Особого Подразделения как раз ипризывает нас всегда оставаться наедине ссобой; он существует для того, чтобы освобождать сознание откакихбы то ни было общественных ролей, стереотипов, поведенческих клише…
        - Да. Новедь сам Кодекс, это тоже свод определённых правил - правил другой игры. Только ивсего. Ведь ты, например, знала, что несможешь остаться сАсаном, ихотя тебе трудно было проститься сним, больно, может быть, ты даже поплакала… Но, тем неменее, утебя невозникло мысли нарушить Кодекс ради него. Точно также ижрицы Прорвы недумают отом, что они моглибы жить спокойно достарости, для них это тоже самое, что для тебя долгий роман сАсаном - невозможное, недопустимое…
        Кирочка взглянула наподругу итутже раскаялась всвоих последних словах. Нестоило так запросто задевать впраздном, посути, разговоре тончайшую материю её свежего, ещё недоконца пережитого иосмысленного опыта.
        - Да что ты вообще можешь знать обэтом? - мрачно проворчала Мара и, прикусив губу, отвернулась кокну.
        Досамого Города они больше неразговаривали. Кирочка очень боялась, что Аль-Мара обиделась, кляла себя зачёрствость идуховную безграмотность - ну как можно было такое ляпнуть?
        Немного отлегло унеё отсердца, только когда Аль-Мара первая нарушила молчание, радостно приподнявшись напереднем сидении:
        - Смотри-ка, уже ворота виднеются! Считай - дома…
        16
        Аль-Мара никак непеременилась после поездки кзагадочному озеру Жум-Нэ. Несколько дней, быть может, она ходила несколько более рассеянная изадумчивая, чем обычно, ноэтот эффект был взначительной степени усилен Кирочкиным воображением. Аль-Мара точно также перешучивалась сКрайстом, рассказывала истории иуплетала эклеры вшоколадной глазури:
        - Иногда позволять себе грешное наслаждение, ноудерживаться отзлоупотребления - есть более высокая ступень развития духа, чем полный уход отсоблазна, - говорила она, неподражаемо облизывая пальцы, - Укаждого духа своя глубина искушения, которую он способен выдержать…
        Она хохотала, наблюдая вежливое недоумение налицах присутствующих - стоитли привлекать столь высокие философские рассуждения ктакой простой иобыденной вещи, как пирожные?
        Новсё-таки влучшей подруге появилось что-то новое, волнующее, непостижимое для Кирочки, ипотому какбы способное поставить Аль-Мару наболее высокую ступень поотношению кней. Между ними невозникло отчуждения, нет, они по-прежнему пили чай иболтали при встрече, перемена заключалась исключительно ввосприятии, втончайшей, едва ощутимой материи… Кирочка немного завидовала неожиданно обретённой подругой принадлежностью ккакому-то другому, будтобы более просторному имудрому миру.
        Наверное, всё вышло из-за Аль-Мары. Кирочке теперь тоже захотелось отведать тех вожделенных пирожных сблюда познания, которые все кроме неё уже успели попробовать…
        Человек, сидящий напротив, вресторане отеля, казался ей вполне подходящей кандидатурой для утоления любопытства. Он был хорошо одет, приятен вобщении, и, по-видимому, принадлежал кчислу тех ценных людей, которые неимеют привычки задавать лишних вопросов. Кирочка познакомилась сним несколько дней назад наплатной парковке. Считается, что неслишком прилично знакомиться вобщественных местах, ноКирочка невидела вэтом ничего плохого.
        Волнуясь, она переложила настолике сместа наместо сложенный тканевый веер - этот милый аксессуар незнакомец подарил ей перед тем, как они пошли вресторан - он приглянулся Кирочке набульваре уярко-одетой торговки мелочами. Втом, как мужчина сразу купил ей этот веер, было что-то вульгарное. Кирочка указала нанего, смеясь, аон тутже достал бумажник. Она даже неуспела попробовать возразить, веер был ей, вобщем-то, ненужен, иона указала нанего просто ради продолжения разговора.
        Незнакомец сидящий напротив улыбался томной ничего невыражающей улыбкой. Ему нравился вечер, нравилась юная дама снежной светлой кожей ибольшими антрацитовыми глазами, нравился даже дешёвый веер унеё вруках. Бывают такие моменты вжизни, когда абсолютно всё вней тебя устраивает, иобычно они случаются тогда, когда происходящее непринимаешь всерьёз.
        Кирочка перехватила его взгляд итутже отпустила глаза, машинально развернула веер истала играть сним, чтобы чем-то занять руки. Веер был чёрный, ажурный, стонко вышитыми нежно-розовыми, белыми, серебристыми цветами; отделанный покраю плотным чёрным атласным воланом.
        Они выпили ещё побокалу шампанского ивстали.
        - Поднимемся наверх, - решительно сказала Кирочка. Она пошла вперёд, отволнения чересчур энергичными, размашистыми шагами, аон, следуя занею, удовлетворённо отметил, насколько выгодно подчёркнуты линии её фигуры узким длинным тёмно-серым платьем.
        Задержавшись узеркала вхолле, Кира невольно залюбовалась собою, высокой истройной, как свеча, шампанское коснулось мира волшебной кистью, он стал красочнее, ярче, звонче; вэтот миг всколыхнулась всознании девушки какая-то отчаянная озорная лёгкость, весёлая покорность неизбежному - эх, была небыла!
        Она толкнула дверь номера - там было свежо, сумрачно, мягко блестела новая полированная мебель. Замочек щёлкнул - они всегда так обреченно щёлкают, эти гостиничные замки! Кирочка сжала одну похолодевшую кисть вдругой. Незнакомец, приблизившись, дохнул ей вшею. Прикрыв глаза иуронив руки вдоль тела, она позволила ему себя обнимать.
        Глава12
        1
        Магистр Друбенс вздрогнул ипроснулся.
        Он превосходно владел искусством управления сновидениями, идавно уже чувствовал себя внеизвестных глубинах собственного подсознания как рыба вводе, нырял глубоко, расслабленно плавал потечению, нежась среди образов, предавался блаженству всевластья иникогда незабывал отом, что здесь он - дома, ивсё, что может случиться сним - есть лишь его собственные мысли.
        Носейчас что-то изменилось.
        Магистр видел перед собою статуэтку мальчика сдудочкой. Сначала он держал её вруках ипросто разглядывал, вточности так, как это было наяву; апотом, как нередко случается вснах, пространство неожиданно исказилось, окружающие предметы моментально изменили форму, размеры, расположение: теперь Магистр стоял возле статуэтки мальчика сдудочкой, выполненной внатуральную величину - застывший вглянцевом эбеновом дереве подросток как будто смотрел наМагистра, открыто исмело, чуть приподняв точёный мальчишеский подбородок.
        Он был весь чёрный, гладкий, холодный ивдруг, словно лёгкий ветер подул, илицо юноши просветлело; оно налилось красками жизни, зарумянилось нежно, как летний рассвет; чернота стала быстро спадать снего; стонких рук, сгруди, строгательных детских коленок, секунда другая ион весь уже был настоящий, яркий, светлый; кто-то вдохнул внего душу; мальчик опустил руки, как будто передумал играть надудочке, поднялся наноги и, пройдя мимо Магистра, повернул внему свою красивую голову итихо сказал:
        - Я пришёл.
        Магистр впервые немог ничего поделать сматерией сна. Он привык ктому, что она мягкая, послушная, пластичная, как тёплый воск…
        Носейчас он стоял инеимел сил пошевелиться.
        Мальчик уходил, Магистр смотрел ему вспину; вживых волосах мальчика вил гнездо ветер, он тихо перебирал их; внезапно подросток наклонился иположил наземлю изящную чёрную флейту, которую доэтого нёс вруке.
        Затем он оглянулся наМагистра, как будто оставлял флейту именно ему, посмотрел нанего долго, немного грустно иснова продолжил путь…
        - Он пришёл.
        Повторил Магистр. Отэтих слов нанего пахнуло холодным молчаливым ужасом неизбежности.
        Он вздрогнул ипроснулся. Глотнул воды изстакана, стоящего наночном столике.
        Магистр решил, что нужно ещё разок навестить мастера Гая вего трущобах. Он велел Ниобу сварить кофе, надел пальто, берет, взял зонтик иотправился. Старик никак немог привыкнуть кточным прогнозам синоптиков: он всегда брал зонт, будтобы предсказание погоды по-прежнему, как вгоды его далёкой юности, оставалось прерогативой интуиции.
        Небо было, естественно, ясное. Морозная синева. Немного ветрено. НоРоберто Друбенс всёже опасался непрошеного мокрого снега. Вероятность события, он знал это как маг, штука упрямая, новполне преодолимая, если как следует взяться…
        Пройдя сырой сумрачный подземный переход, бедняцкие кварталы, обогнув улитку многоуровневой дорожной развязки, Магистр достиг конца своего пути - он очутился возле сточной канавы, заросшей камышом иивой; они торчали изглубокого снега словно редкие волосы лысеющего человека. Надругой стороне канавы были гаражи, разрисованные граффити, старые, низкие, бессменно стоящие здесь словно последние стражи границ между двумя мирами. Вдоль ряда гаражей, скучая, прогуливался молодой полицейский.
        Заметив, что Роберто Друбенс собирается прошмыгнуть сквозь щель между гаражами, он решительно двинулся кстарику.
        - Здравствуйте, гражданин. Отвсего сердца извиняюсь завторжение вваши планы, нотуда нельзя.
        - Это ещё почему? - Друбенс оскорблённо взглянул вглаза молодого человека сдубинкой напоясе.
        - Там ведутся работы поотлову незаконных мигрантов.
        Магистр понял, что придётся применить магию. Он снова поднял взгляд нарослого детину сдобрым лютиковым лицом. Перед глазами упарня зарябило, сперва слегка, апотом всё сильнее, заплясали яркие всполохи, словно взлетающие подолы танцовщиц кабаре. Когда полицейский окончательно проморгался, Друбенса уже ислед простыл.
        Старик достаточно резво передвигался поразбитой полицейскими внедорожниками промёрзшей клочкастой земле.
        Гниющие автомобили, арматура, серые доски сгвоздями, горы битого стекла - бесценные сокровища трущоб - сейчас всё это было милостиво облагорожено чистым снегом - он лежал нахламе, навсей этой отгремевшей, отъездившей своё, конченой жизни подобно белой простыни, которой накрывают мертвеца. Огромная покрышка, по-видимому, тракторная, стала похожа нашоколадный пончик сбелой глазурью.
        Магистр шустро добрался дозаветного пролома встене, сквозь который можно было попасть вобитель короля мусорной кучи - Гая Иверри. Приблизившись кпролому, Магистр брезгливо зажмурился иприготовился защищать голову - вспомнил оголубях. Изчёрной зияющей дыры нанего пахнуло тёплой сыростью ипомётом. Ноникто так иневылетел.
        Магистр набрался смелости изаглянул внутрь. Сперва он ничего неувидел. Привыкшие кяркому свету погожего дня глаза неразличали втемноте даже очертаний предметов. Костёр негорел, исовершенно очевидным было одно - людей здесьнет…
        Магистр шагнул вперёд. Свет, льющийся изпролома, ложился широкой клубящейся полосой напыльные диваны, бесстыдно обнажившие свои ржавые пружины, ломаные стулья, тряпьё. Всё было разворочено, перевёрнуто, ещё вбольшей степени разрушено, словно вквартире после обыска, игордая обитель короля мусорной кучи напоминала теперь обыкновенный мусорныйбак.
        Друбенсу стало грустно. Он понял, что опоздал.
        Полиция регулярно проводит подобные зачистки. Сейчас Гай, наверное, втрудовом поселении для мигрантов… Иего волшебные руки! Руки, которые чувствуют каждую лишнюю шероховатость, каждую малюсенькую выемку наматериале… Эти чуткие кропотливые руки ваятеля будут грубеть, изо дня вдень, таская мешки идоски настроительстве какого-нибудь очередного коммерческого объекта…
        Магистр вздохнул.
        Он заметил усебя под ногами карманный фонарик, которым, по-видимому, пользовались жители трущоб.
        Включив его, Магистр бестолково пошарил белесым лучом вокруг себя. Он неставил себе цели найти что-то определённое; ценности, вне всякого сомнения, забрали. Да имоглили они вообще тут быть?
        Внезапно между стулом без двух ножек икраем продавленного, нонекогда роскошного дивана какой-то предмет ответил тусклым бликом наробкое прикосновение фонарного света.
        Статуэтка!
        Чёрный глянцевый материал призывно блестел вдрожащем фонарном круге. Она была одна илежала втаком неожиданном месте, что узреть вэтом чей-либо умысел было трудно. Её непрятали; скорее всего, просто выронили, когда забирали остальные.
        Это оказался мальчик сдудочкой.
        Магистр склонился ибережно подобрал фигурку. Случайное ипосути пустяковое событие неожиданно обрело смысл: избольшого мешка, вкоторый обычно собирают вещи задержанных мигрантов, что-то выпало, никто обычно даже внимания необращает…
        НоРоберто Друбенс - совсем другое дело. Магические практики научили его видеть более тонкие ниточки связей между событиями. Или ткать их… Иногда эти два действия невозможно отличить друг отдруга.
        Как только его пальцы коснулись поверхности материала, холодной, гладкой, Магистр решил, что сегодняшняя находка - глас небес, подсказка, новый фрагмент грандиозной мозаики, которую ему предстоит собрать…
        - Сон вруку! Надоже… - пробормотал он суеверно, убирая фигурку вкарман плаща.
        Внимание Магистра привлёк ещё один предмет - чёрный кейс. Он лежал всамом дальнем углу, илуч фонаря лишь слегка задел его; створки кейса были раскрыты, он распластался, точно мёртвая птица, его строгие кожаные поверхности были покрыты тончайшим как паутина слоем гипсовой пыли.
        Гай Иверри очень долго торговался сАнтикваром, желая выудить уэтого скряги нечто хоть сколько-нибудь значительное. Врезультате кейс Эдварда Боллтона так инебыл продан, чтобы затем быть почищенным иперепроданным ещё кому-нибудь. Он гордо избежал участи пойти порукам игнил всыром углу.
        Магистр осторожно поднял его, оставив назапылённой поверхности чёткие следы пальцев.
        Замочек был сломан. Кейс - пуст. Новодном месте дно его было немного повреждено, иМагистр догадался, что вкейсе имеется секретный отсек. Шумно выдыхая пар, он приложил некоторые усилия ивыломалдно.
        Какой-то удлиненный предмет, бережно завёрнутый внесколько слоёв ткани, нашёл своё пристанище впотайном отделении кейса.
        Магистр принялся нетерпеливо разворачивать ткань.
        Это оказалась флейта. Необыкновенно изящная, чёрная, довольно увесистая, изготовленная, по-видимому, изтогоже загадочного плотного гладко отшлифованного материала, что истатуэтки, найденные Гаем.
        Магистр решил поднести её кгубам, он никогда неиграл, ноэто вполне естественное желание, когда вруки попадает музыкальный инструмент, - попробовать как он звучит…
        Нокак только он начал приближать флейту клицу, им овладело беспокойство, сначала очень лёгкое, нопомере того, как расстояние между губами Магистра ифлейтой сокращалось, беспокойство нарастало, угрожая перейти впанический ужас… Вкакое-то мгновение Магистр невыдержал иопустил флейту.
        Он понял, что она несовсем обычная. Нокакого рода заклятие нанеё наложено, Магистр пока определить немог. Он ещё раз внимательно оглядел инструмент; почти незаметная, тоненькая как карандашный штрих трещинка проходила почти повсей длине флейты, гладкий чёрный материал скупо поблёскивал всвете, льющемся изпролома встене.
        Магистр положил флейту вкарман. Это место отдало ему всё, что могло, надо было уходить; Магистр привычно чувствовал тишину пространства здесь, где он уже побывал, ипостепенно нарастающий зов там, где он должен был оказаться.
        Жмурясь отяркого света, Роберто Друбенс вышел наулицу через пролом.
        «Ах, вот оно что…» - устало подумал он, приметив огромный транспарант, натянутый вдоль фасада полуразрушенного здания напротив.
        Торгово-развлекательный центр «Радуга над заливом» - гласила синяя надпись набелом фоне.
        Магистр прикрыл сухие веки; перед его внутренним взором моментально выросло огромное здание, сверкающее насолнце стеклом иметаллом как бриллиант; сотни дорогих бутиков, тысячи квадратных метров торговых площадей, ресторанный дворик, скоростные лифты иэскалаторы… Сколько можно! Дочего уже дошли люди: для того, чтобы потреблять самим, они заставляют потреблять других…
        Каждую минуту насвет рождается новое желание. Где-то есть такие люди, иих очень много, для которых профессия - сидеть идумать, чегоже ещё такого предложить другим людям. Чтобы они это захотели. Ибыли рады заэто заплатить.
        Фабрика желаний.
        Она работает исправно. Захотел - приобретай. Нет денег? Ничего страшного! Банки тут как тут - они готовы предоставлять тебе кредиты, чтобы твои желания исполнялись незамедлительно. Чтобы ты даже неуспел подумать, адействительноли тебе это так необходимо? Тебя вынуждают спешить. Ведь чем быстрее ты будешь осуществлять желания, тем больше желаний ты успеешь осуществить. Ипотратишь наэто больше денег.
        Тебя старательно убеждают втом, что исполнение желаний - единственный смысл твоего существования.
        2
        Эрн рос удивительно красивым мальчиком. Он становился прелестнее день ото дня: будтобы самые лучшие идеи Художника - творца человеческих тел - слетались кего колыбели как мотыльки, постоянно совершенствуя облик младенца.
        Враннем детстве - пока Эрн ещё сидел вколяске или шёл заруку спапой - его красота выступала вроли постоянного источника удовольствий; везде: водворе, втранспорте, вмагазинах - над ним принимались кудахтать тётечки «ах, какая прелесть!», его гладили похорошенькой белокурой макушке, рассказывали ему сказки, пели песенки, изобильно одаривали яблоками, бубликами иледенцами. Дирк едва успевал убирать предназначенные сыну гостинцы всумку - небез оснований он опасался, что оттакого количества лакомств уребенка начнётся диатез. Разумеется, избыток восхищённого внимания немог несказаться инахарактере мальчика - Эрн рос самовлюблённым, привередливым иплаксивым. Ктрём годам он уже усвоил, что стоит ему поглядеть накого-нибудь жалобно своими огромными фиалковыми глазами, улыбнуться, помахать очаровательно пухлой белой ручонкой, как ему тотчас перепадёт какая-нибудь ласка или угощение.
        Эрн был прекрасен втойже степени, вкакой был уродлив его отец. Никто изтех, кто видел их вместе, неверил вто, что они вообще родственники. Тем более, такие близкие. Незыблемость законов генетики заставляла окружающих немедля отвергать мысль оботцовстве Дирка. Вголовах людей неукладывалось: каким образом самое уродливое существо могло породить самое красивое? Все друзья изнакомые Дирка были уверены втом, что он воспитывает найдёныша.
        Современем под давлением общественного мнения Дирк исам начал сомневаться всвоей причастности крождению Эрна, ноон так полюбил мальчика, так привык кнему, что нехотел знать правды инеобращался вгенетический центр. Он неделал этого дотех пор, пока ввозрасте шести лет избалованный иэгоистичный красавчик Эрн, разглядывая себя вмаленьком зеркальце, незаявилему:
        - Такой урод неможет быть моим отцом.
        Высказывание ребёнка так поразило Дирка, что впервый момент он даже немог ничего сказать. Конечно, он понимал, что перед ним существо юное, незрелое, которому пока чужды высшие нравственные иморальные ценности; мало кто ещё втаком возрасте понимает, что следует быть почтительным иблагодарным поотношению ксвоему родителю…
        - Нет, это такой злой иглупый мальчик неможет быть моим сыном, - отчеканил Дирк ибыстро вышел изкомнаты. Ввоспитательных целях он решил нереагировать нагромкий рёв Эрна, которому показалось, что его незаслуженно обидели.
        - Ууууууу! Ааааааа! Я хорооооооошииий! Ыыыыы…
        Этот случай подтолкнул Дирка крешению сделать тест наотцовство. Нето, чтобы он осерчал намальчика изахотел отказаться отнего под благовидным предлогом, нет, скорее незаслуженная обида просто обнаружила его глубоко запрятанное желание узнать правду.
        Незаметно отрезав прядь нежных серебристых волосок спящего младенца, он отправился вмедико-генетический центр.
        Результаты экспертизы удивили Дирка невероятно. Он неожидал такой реакции отсебя самого. Несколько минут он стоял как вкопанный, тупо пялясь внепонятные значки, распечатанные нанескольких листах, под которыми, как итог, как квинтэссенция, выделялась набранная жирным шрифтом лаконичная иясная фраза:
        ВЕРОЯТНОСТЬ ОТЦОВСТВА СОСТАВЛЯЕТ 99,9%
        Несколько дней спустя Дирк, успев притерпеться ктяжести своей ноши, принёс распечатку Эрну иткнул его хорошеньким носиком ввышеупомянутую надпись.
        - Так-то.
        Эрн только похлопал густыми ресницами.
        Однако, это знание сказалось нанём благотворно. Накакое-то время он даже перестал перечить отцу полюбому поводу, как бывало обычно, иначал чаще слушатьсяего.
        ВДиркеже открывшаяся истина инициировала настолько тонкие иглубокие перемены, что они вомногом остались загадкой для него самого. Он уже почти свыкся смыслью, что растит прелестного подкидыша, чужого, анесвоего ребёнка, но, тем неменее, вкладывал внего все силы итёплые чувства. Сраннего детства Эрна везде - вкабинете педиатра, наплощадке водворе, вдетском саду - несчастному отцу твердили одно: его родство сэтим прелестным ангелом невозможно - и, вконечном итоге, убедили… Дирк перестал надеяться нато, что мальчик приходится ему сыном.
        Странно, но, утвердившись всвоём отцовстве, Дирк нестал любить Эрна сильнее. Более того, он начал находить внём всё больше изъянов - нет, нефизических, их уЭрна невозможно было даже представить - глубоких внутренних изъянов души: капризность, лень, тяга ко всему запретному, высокомерие иэгоизм - невиданный, беспредельный, переходящий все мыслимые границы эгоизм…
        Благодаря вышеупомянутым ласковым тётечкам, Эрн сранних лет начал осознавать свою красоту инепомерно ею гордиться. Он, вероятно, считал, что своим существованием делает большое одолжение Вселенной, другие обитатели которой нестоль прекрасны.
        Все возникающие унего желания ипричуды Эрн полагал подлежащими немедленному удовлетворению. Ивтом почти небыло его вины: смомента своего рождения он незнал ни вчём отказа; стоило ему показать пальчиком начто-нибудь, он почти наверняка это получал, продавщицы нарынках выбирали для него самые лучшие фрукты, вавтобусах ему всегда уступали местечко уокна - красота это тот идол, перед которым склоняются безоговорочно, ибо природа её божественна, инет улюдей власти творить её пособственному желанию; красота даётся при рождении ипосему она всегда незаслуженный дар, иболее всех других богатств будоражит чужие страсти, вызывая вожделение, зависть иблагоговение…
        Эрн хотел. Безудержно. Яростно. Всякий пустяковый каприз стихийно овладевал всем его существом.
        Изыскивая всевозможные способы получить желаемое, он средкостным бесстыдством воздействовал наокружающих, если исполнение каприза зависело отних, авслучае неудачи вымещал наних зло - говорил обидные вещи или подстраивал какую-нибудь пакость. Он просто изводил Дирка требованиями купить ему ту или иную игрушку, грозил отцу, шантажировал его. Понравившиеся безделушки усверстников он либо просил подарить снастойчивостью доходящей добеспредела, либо отнимал, либо крал.
        Разумеется, дружить сЭрном никто нестремился; то есть если поначалу другие дети ичувствовали кнему симпатию, обусловленную его миловидностью, то, узнав его ближе, большинство изних незадерживалось вего окружении долго. Эрна это неособенно печалило; гораздо больше, чем абстрактная «любовь» окружающих его интересовали вполне конкретные осязаемые, обоняемые иощутимые удовольствия, которые можно было отних получить.
        Когда пришла пора отдавать сына вшколу, Дирк столкнулся сещё одной трудноразрешимой проблемой: заставить Эрна что-либо делать было попросту невозможно. Мальчик вырос абсолютно немотивированным ктруду; единственным, что его интересовало, были удовольствия, кполучению которых нетребовалось прилагать серьёзных усилий; читать поскладам ирешать элементарные примеры насложение ивычитание Эрн кое-как научился кконцу второго класса, причём необошлось без внушений ремнём; содрогаясь отжалости кчаду, сам чуть неплача, Дирк взялся заэтот универсальный дозатор мудрости лишь тогда, когда окончательно смирился сполной неэффективностью всех остальных подходов.
        Соученики Эрна ибольшая часть персонала школы были твёрдо убеждены втом, что он туповат; этой верой они какбы компенсировали сами для себя его ангельскую красоту, внекотором смысле уравнивали его ссобой: «вот, дескать, как мир устроен мудро, вовсём есть великая гармония, иесли уж водном месте - густо, стало быть, вдругом - пусто…» Вероятно, все они сильно огорчилисьбы, когдабы им стало известно, что они заблуждаются. Эрн был весьма сообразителен вовсём, вчём видел прямую выгоду для себя.
        Несколько раз его хотели исключить изшколы; ноидиректору, изавучу, ипреподавателям, которых Эрн регулярно выводил изсебя своим пренебрежением кзнаниям, становилось всегда впоследний момент жалко Дирка, несчастного отца-одиночку, работающего непокладая рук иеле-еле справляющегося сосвоим отпрыском. «Бедняга!» - перешёптывались эти чувствительные женщины встенах учительской - «Скакой самоотверженной любовью он растит найдёныша стаким скверным характером! Уэтого человека просто огромное сердце! Ябы наего месте давным-давно сдала этого хама вприют!»
        Любые проявления заботы, поблажки иснисхождения Эрн принимал как должное. Он никогда нечувствовал стыда, если ему прощали баловство; словно маленький император, всё хорошее он считал уже принадлежащим ему поправу.
        Вначале пятого класса учитель географии взял-таки Эрна запрелестное ушко иоттрепал как следует, начто вредный мальчишка написал жалобу уполномоченным поправам ребёнка, иони добились увольнения географа изшколы.
        После этого случая педагоги окончательно махнули наЭрна рукой; закрыв глаза, ему рисовали «тройки», неспрашивая снего практически ничего, «незамечали» ни частых прогулов, ни опозданий; теперь школа перестала доставлять Эрну какойбы то ни было дискомфорт, он приходил, когда хотел, когда хотел, уходил, делал, что хотел, ипотому практически небезобразничал, немешал учителям работать, чем они ибыли очень довольны.
        Дирк вздыхал украдкой; всякий родитель желает, чтобы его чадо поднялось полестнице жизни выше, чем он сам; как отец Дирк - видит Бог! - сделал всё возможное… Впрочем, быть грузчиком или укладчиком всупермаркете несамая ужасная участь…
        3
        Сотворение всякий раз начиналось заново. Сначала песок. Потом небо. Нопроцесс никогда неповторялся вточности. Объекты создавались вразной последовательности ивсегда различались вмелочах. Мир творился как воспоминание - израза враз единообразно, новтоже время по-разному. Возвращаясь впамяти ккакому-либо событию изпрошлого, человек, как правило, некопирует прежнее восприятие один водин; вспоминая снова иснова, он акцентируется наразных деталях или эмоциях; взависимости отего настроения, текущих взглядов нажизнь, вскрывшихся фактов получаются совершенно отличные друг отдруга картины.
        Так обстояло дело исэтим загадочным пространством; Магистр остерегался называть его сном; это было нечто другое - одинокое тревожное путешествие, непрерывный поиск неизвестно чего…
        Магистр, оказываясь здесь, всякий раз чувствовал некоторое замешательство отокружающей его пустоты - только небо ибелый песок - это странно, неуютно и, пожалуй, неправильно. Ион начинал вспоминать привычное. Предметы. Направления. Цели. Появлялись бесконечные линии проводов, дорога, крыши далёкого города вкремовой дымке зноя…
        ИМагистр шёл вперед. Возникновение конкретной обстановки вокруг успокаивало его. Когда ничего нет, иидти некуда. Аидти нужно было. Стоять наместе просто невозможно, особенно когда вокруг всё белое, бесконечное ибессмысленное - кажется, будто нетолько пространство исчезло, ноивремя остановилось.
        Поэтому Магистр продолжал идти вперёд, повинуясь изначальной таинственной внутренней необходимости искать события, чтобы хоть как-то двигать время вокруг себя.
        Он никому нерассказывал обэтих своих видениях; Магистр ни счем их несвязывал, иобычно накрепко забывал оних, стоило ему заняться повседневными делами. Смомента смерти своего Учителя, Магистра Лица Глядящего воТьму он увлеченно искал доказательства приближения исполнения пророчества овеликом Пришествии.
        Ниоб иЕхира помогали ему. Как умели. Это были лучшие его ученики, и, может, небез некоторого тайного, даже отсебя тщательно скрываемого неудовольствия, они искупали, как это принято уколдунов, дарованную им мудрость, заботясь опрестарелом Магистре. Ниоб занимался восновном ведением дома, Ехира - секретарской работой, письмами, документами, счетами Учителя, ставшего сгодами забывчивым ирассеянным. Всвободное время Ехира донимала Ниоба, укоторого этого самого свободного времени почти небыло, вероятно, он сам нехотел его иметь ипотому постоянно искал инаходил себе дела, протирал листья комнатных растений, вышивал узоры накухонных прихватках, удалял пыль сдревних книг, без устали полировал мебель или отмывал дозеркального блеска кафельную плитку.
        - Ниоб, аты когда-нибудь спал сженщиной? - спрашивала Ехира, покачивая ногой визящной туфельке ичёрном чулке вышитом бордовыми розами.
        Весь лучший вкус жизни, самый сок её, составляли для молодой чаровницы половые удовольствия; она была искушённым знатоком их итонким ценителем. Впрочем, это было вполне естественно, если принять вовнимание её магическую специализацию - управление энергией либидо…
        Ниоб молча пылесосил любимое мягкое кресло Магистра.
        Ехира регулярно задавала ему подобные вопросы; её нисколько незаботило, что он ни разу задобрый десяток лет неудостоил её ответом идаже взглядом; Ниоб разговаривал сплутовкой исмотрел нанеё только если этого требовало общее дело. Она, вероятно, считала, что сие происходит отнеопытности Ниоба ввопросах телесной любви; всякую зажатость вразговорах наинтимные темы она полагала происходящим отневедения, своими обширными познаниями, как теоретическими, так ипрактическими, она безудержно стремилась поделиться совсеми, кто оказывался надостаточно близком расстоянии.
        - Наше тело, - говорила она, принимая соблазнительную позу надиване, - это универсальный источник блаженства, ни начто другое, если подумать, оно нерассчитано… Всю свою жизнь надо использовать этот восхитительный инструмент всласть: кожа наслаждается купанием, массажем, прикосновениями; язык - вкусом еды ипитья; глаз - красотой, слух - великолепным звуком, нюх - экзотическими ароматами… Следует окружать себя тем, что приносит удовольствие. Иглупо этого стесняться; втом наша природа, инамой вкус, - умысел создателя; он сотворил нас для того, чтобы каждый наслаждался сам собой… После утренних занятий вспортзале, массажа, сауны, я принимаю душ, обтираю своё тело кремом, чувствуя, как моя кожа радуется этому, надеваю красивое бельё, платье, которое мне нравится, неспеша делаю макияж, соответствующий моему настроению, вкусно исытно завтракаю… Я иду поулице иявственно ощущаю свою цельность, осмысленность, важность. Я ловлю насебе мужские взгляды, и, предвкушая ещё большее наслаждение отсоединения слюбым изних, наслаждаюсь каждой секундой своего материального бытия… Тебе ясно, Ниоб? Непонимаю, как можно
закрываться отлучшего, что доступно смертным…
        Он всегда молчал, иона постепенно переходила надругие темы.
        - Зачем ты так часто итщательно стираешь пыль? Ведь ты знаешь, что вследующуюже секунду, как только ты отправишься дальше, наэто место сядут новые пылинки?
        - Ни вчём, побольшому счёту, нет смысла, - отвечал Ниоб, продолжая трудиться, - но, чтобы тебе было понятнее, есть такая вещь, как удовольствие отпроцесса…
        Каждый обитатель особняка Магистра Белой Луны был погружён всвой собственный мир; Ехира - внепрерывную эксплуатацию проверенных иинтенсивный поиск новых источников наслаждения; Ниоб - всвоё неторопливое, почти ритуальное наведение чистоты, асам Магистр - вмрачно-торжественное ожидание Пришествия.
        Он был уверен, что наЗемле появился, или появится всамое ближайшее время Посланник, Знамение, Исполнитель Желаний - вразных старинных текстах его называли по-разному - юный колдун невиданной доселе Силы - иименно ему, Роберто Друбенсу, предстоит встретиться сострашным гостем лицом клицу, завоевать его расположение, образно говоря, приручить титана, направив великое могущество Источника наблагие цели, непозволив злу завладетьим…
        Магистр знал свой путь. Наего глазах выступали слёзы радости иумиления каждый раз, когда он думал осебе вэтой великой роли - надёжного щита испасителя цивилизации.
        Оставался только один вопрос: накакое именно великое дело, способное осчастливить всё человечество разом, следует пустить ту Силу, которую принесёт ссобой Исполнитель Желаний?
        - Больше всего люди боятся смерти, - размышлял старик вслух зачашечкой кофе, - они столько разных теорий напридумывали для того, чтобы худо-бедно смягчить всобственном восприятии эту прискорбную данность биологических тел, тут тебе ибоженька нанебесах, ирай, иколесо вечных перерождений… Даже незнаешь, что выбрать. Глаза разбегаются… Если люди так нехотят умирать, почемубы неизбавить их отэтой необходимости… Нотут есть небольшая проблема: куда девать весь тот народ, который будет продолжать прибывать вмир, ведь мало того, что люди нехотят умирать, так они ещё ижаждут размножаться?
        Несразу, ноМагистру удалось найти выход.
        - Я создам новый мир. Свой собственный. Такой, вкотором вообще небудет материальных тел. Обитель чистой информации. Жёсткий диск бесконечной ёмкости, математическую Вселенную, где каждое существо - информационная единица, новые идеи возникают, апрежние - неуничтожаются…
        Магистр Друбенс был очень добрым стариком. Он готовился устроить Апокалипсис, отвсей души желая счастья каждому живому существу. Глядя вего горящие огнём Великой Идеи глаза невозможно было усомниться втом, что намерения его являются исключительно благими…
        - Ты только представь, Ниоб… - Магистр взахлёб пытался делиться своим энтузиазмом смолчаливым Учеником, который, стоя настремянке, невозмутимо протирал плафоны люстры. - …Только представь! Смерть исчезнет как таковая. Время утратит свою необходимость. Все предметы станут идеальными ивечными. Красота, точность исимметрия будут абсолютны! Подумай сам, также выглядит рай, Ниоб… Ведь всякое страдание происходит отнарушения равновесия. Алюбая Идея, выраженная вматерии, всегда шероховата, несовершенна, небезукоризненно точна… Она неможет быть воссоздана впервозданном виде иэтим причиняет боль, ведь души наши, Ниоб, все родом измира идей, они помнят его бессознательно, имучительно ищут здесь, отрождения досамой смерти, ноникак немогут отыскать… Потому все мы несчастны. Каждый по-своему. Имы ищем утешение вмимолётных желаниях, надеясь, осуществив их, получить то, чего нам так нехватает - рай. Ивсякий раз разочаровываемся. Счастье наше земное - это лишь вечное Предвкушение… Предчувствие.
        Ниоб никак непрокомментировал пылкое откровение Учителя. Закончив протирать плафоны, он аккуратно сложил стремянку ипоставил её вугол. Мгновение спустя вруках унего возникли садовые ножницы.
        - Время подрезать кусты, Магистр.
        - Да, да, конечно, иди… - опомнился Друбенс, - я, наверное, совсем тебя заболтал. Нехотелосьбы мне быть вваших глазах одним изтех престарелых зануд, которых изображают наплакатах социальной рекламы. «Душевное общение - дороже любого подарка. Поговорите спожилым человеком».
        Ниоб поклонился ивышел, неслышно прикрыв засобой дверь.
        4
        - Этот парень накнижной ярмарке, синеглазый, книги выносит сосклада… Он странный, - говорила Ехира Ниобу, перемешивая крошечной ложечкой эспрессо вмалюсенькой как напёрсток чашке.
        Человек втюрбане оторвался отсвоего нужного иважного дела - протирания хрустальных бокалов всерванте - ивзглянул нанеё.
        - Магистр теперь уверен, что он обыкновенный человек, - продолжала Ехира, - потому что золотой империал так инепробудился унего вруках…
        - Я знаю оком ты, - Ниоб поднял бокал навытянутой руке ивзглянул через него насвет, - ты погляди только, какое чудо, если смотреть встекло, то мир кажется совершенно другим.
        - Да хватит уже твоих дурацких иносказаний! - вспылила ведьма.
        Ниоб поставил бокал наполку исобрался протирать следующий, деликатно обхватив его двумя пальцами заножку…
        - Почему Учитель отдал последний золотой империал именноему?
        - Это случилось очень давно, - Ниоб опустил руку ивзглянул насобеседницу, - тогда влесу было дотого много ветрениц, что казалось, всё ещё лежит снег. Ия ползал наколенках, собирал их втугой пучок, потом бежал, спотыкаясь, нёс навытянутой руке, как облако, иподарил одной девочке. Я досих пор незнаю, почему именноей.
        Ехира фыркнула иподнялась сдивана.
        - Ты никогда неговоришь ничего конкретного.
        - Какой былбы изменя тогда предсказатель, - проговорил Ниоб, дунув вбокал сцелью извлечь оттуда пушинку, - говори я всегда то, что вы хотите услышать?
        - Ну, скажи то, чего мы нехотим слышать! Хоть что-нибудь скажи…
        - Твои чары наэтот раз окажутся бессильны…
        Глаза Ехиры сузились исверкнули; предсказание явно пришлось ей неповкусу. Она взяла свой кофе ивышла изкомнаты.
        «Ниоб - плохой предсказатель, это все говорят, он либо молчит, либо говорит странные вещи, которые понять можно, вобщем-то, как угодно…»
        Под окнами веранды Магистра плавали фантазийные лиловые облака сирени. Спускаясь скрыльца, Ехира подумала оБилле. Её мысль вспорхнула, пронзила пространство, словно прочная прозрачная нить, илегонько коснулась его. Билл остановился передохнуть, поставив ящик скнигами наступеньку. Мысль ведьмы, словно комар, вилась вокруг, неосязаемая, незримая, ион никак немог понять причину внезапной тревоги, кольнувшей под сердцем…
        Вдруг что-то звякнуло оширокую ступеньку ярмарочной лестницы. Спохватившись, Билл хлопнул ладонью понагрудному карману рубашки, где хранилась заветная монетка. Золотой империал прыгал полестнице, катился вниз, звеня ивремя отвремени ловя блики света отламп.
        Сверкнув впоследний раз, он приземлился наладонь Айны Мерроуз, которая принялась разглядывать его вювелирную лупу… Закрылась иоткрылась тяжёлая матовая дверца сейфа; империал снова оказался наладони, теперь уже надругой, юной, ярко сверкнувшей свежими нежными лепестками пальцев. Итут империал вспыхнул, засиял ослепительно, точно маленькое солнце, затмевая своим светом ируку, держащую его, ивсё вокруг…
        Это видел внутренним взором Ниоб, стоя возле серванта ивсё ещё держа заножку хрустальный бокал; качнув головой вчалме, он отогнал наваждение, вытянув руку, снова полюбовался оконной рамой иоблаками, преломлёнными идеально прозрачным тонкостенным параболоидом бокала.
        Глава 13. Побочный эффект
        1
        Когда Аль-Маре исполнилось шестнадцать лет, ей разрешили впервый раз отправиться вместе сподругой, которая уже неединожды ходила назаработки вгород. Иименно тогда произошло сдевушкой то дикое, гадкое, несправедливое, что наложило свой отпечаток навсю её последующую жизнь. Впорту кней привязался пьяный морской офицер, приняв задаму свободных нравов, которых там было очень много. Сперва он пытался добиться её благосклонности шутками, уговорами, предложениями пойти выпить ипотанцевать, нопотом, отчаявшись, пустил вход грубую силу.
        Затащив Аль-Мару вкакой-то тёмный закоулок, он прижал её кстене, задрал юбку наголову… Она отчаянно сопротивлялась, нохмель сделал его упрямее излее… Он был сильный, очень сильный, молодой, красивый, сязвительными чёрными усиками. Иоттого, что он такой привлекательный, высокий, мускулистый, наглый - многие другие девушки, возможно, срадостью удовлетворилибы его желания - отэтого вне всякой логики было только ещё более гадко… Аль-Мара долго потом вспоминала, содрогаясь отомерзения, его крепкую жилистую шею, бронзовую отзагара, сблестящими бусинками пота; втот жуткий момент ей почему-то бросился вглаза поразительный контраст могучего дикого мяса истройной правильности четкого как сложенная белая бумага форменного воротника.
        Выручили избеды девушку собаки. Это вышло удивительно. Несколько бродячих кобелей случайно забрели вподворотню, где нахал пытался преодолеть постепенно ослабевающее сопротивление Аль-Мары ипринялись неистово лаять нанего. Внезапное вторжение этих диких иявно неслишком дружелюбно настроенных кнему животных немного отрезвило моряка, он отвлёкся отсвоей жертвы ихотел было прогнать псов, носамый большой истрашный изних - лохматый серый кобель срваной мордой, по-видимому, вожак - так убедительно зарычал нанего, что офицер пустился наутёк… Аль-Мара была спасена.
        Ното невероятное унижение, которое она испытала, очень глубоко вошло вдушу девушки. Рассказать кому-нибудь опроизошедшем казалось невозможным. Аль-Мара чувствовала жгучий стыд ивину - словно она совершила страшное преступление. Собственное тело стало теперь казаться ей отвратительным. Оглядывая себя взеркало: широкие упругие бёдра, мягко выпуклый живот стёмной ямкой пупка, нежные девичьи груди точно капли молока, красивые полные плечи - Аль-Мара струдом подавляла приступы тошноты - ведь именно оно, тело, послужило причиной невыносимого несмываемого позора, ужаса, унижения…
        Смужчинами первое время девушка даже неразговаривала. Все они, как один, представлялись ей плотоядными, алчными существами, ищущими вженщине лишь успокоения своей непостижимой голодной хищной природы. Особенно её пугали крепкие, атлетического телосложения особи противоположного пола - встречая таких вгороде, Аль-Мара старалась спрятаться, чтобы они немогли смотреть нанеё долго. Ей казалось, что даже расточаемые этими загорелыми холёными самцами взгляды опасны: они въедаются сразу идолго потом остаются нателе, словно разводы чего-то мерзкого…
        Девушка теперь стала часто бывать вгороде. Это казалось странным, ноеё тянуло туда снова иснова, она испытывала одновременно инеприязнь иинтерес кэтому огромному организму изстекла ибетона.
        - Насевере, заморем, - говорила своим зловещим скрипучим голосом наставница Магар-ра, - есть города ещё больше, ещё громче, ещё страшнее, чем этот, там дома такиеже высокие как горные хребты, ини единой травинки там нет, всюду камень; железные ленты обвивают эти исполинские дома подобно плющам, иползают поэтим лентам железные насекомые…
        Аль-Маре очень захотелось увидеть те города, окоторых рассказывала старуха. Она часами бродила попросторным асфальтированным площадкам вгрузовом порту, сзавистью глядела, как выходят изканалов вморе торговые суда. Девушка гадала прохожим изарабатывала этим вполне достаточно наскромную самостоятельную жизнь. Попытка изнасилования сильно отдалила её отсемьи иотсоплеменников. Сделавшись молчаливой, замкнутой, Аль-Мара сознательно избегала долгих иблизких контактов слюдьми. Она почти ничего осебе нерассказывала и, предпочитая проводить время вгороде, возвращалась впоселение только поздней ночью. Девушка самостоятельно научилась читать послогам вывески магазинов, банков игостиниц, писать печатными буквами своё имя. Разумеется, это было её тайной. Желание овладеть «премудростью шакки» вероятнее всего вызвалобы усоплеменников непонимание иосуждение.
        Когда мать нашла среди вещей Аль-Мары длинный широкий чек изуниверсального магазина, исписанный собратной стороны шариковой ручкой - девушка упражнялась нанём - неособенно любимая ипрежде дочь окончательно впала внемилость.
        - Ты постигаешь чуждую родичам твоим бесовскую грамоту? - строго спросила мать.
        Аль-Мара молчала, она незнала, что сказать; врать она немогла, носуеверный страх проклятия предков всё ещё жил вней. Девушка стояла, покорно уронив руки ипонурив свою пушистую огненную голову, ждала, когда нанеё обрушится праведный гнев родительницы.
        - Как ты родилась ненаша, так иумрёшь чужой, - всердцах сказала мать.
        Эта фраза глубоко запала вдушу девушки ивнужный момент решила её судьбу. Бывают такие вещи, накоторые ум реагирует несразу, аспустя какое-то время, иногда довольно большое. Подобное произошло исАль-Марой.
        Однажды, когда она посвоему обыкновению обреталась впорту, капитан пассажирского судна, отбывающего насевер, случайно заметив её вобщей суматохе, предложил ей место горничной. Прежняя девушка, которая убирала комфортабельные каюты, некстати захворала, срочно требовалось найти ей замену; капитан решил, что юная, рослая, похожая напопрошайку Аль-Мара впыльном сарафане допяток испотёртой рыбацкой сумкой через плечо врядли откажется…
        Так ислучилось. Девушка отнеслась кпредложению как кподарку богов, без лишних раздумий идолгих прощаний всоставе команды пассажирского теплохода «Вестник» она отбыла насевер, навстречу новой жизни, великолепной, зовущей, полной непочатых тайн как чистый морской горизонт.
        2
        Рахель Грик была невероятно впечатлительной иувлекающейся особой. Она верила вто, что понадписям нарекламных щитах можно узнать свой путь вжизни, если нужная надпись внужный момент попадётся наглаза. Она очень внимательно относилась кразного рода приметам исуевериям, никогда незабывала взглянуть взеркало, выходя издома, а, встретив чёрную кошку, непременно поворачивала назад. Всё это создавало немало трудностей веё личной иобщественной жизни, она регулярно получала нагоняи отначальства заопоздания вофис, пропускала важные встречи из-за разных глупых случайностей, вороны, каркнувшей невовремя, некстати упавшей вилки или ножа.
        Рахель была просто находкой для разного рода рекламных агентов, распространителей косметики, модных товаров иуслуг - ведь она была идеальным потребителем - существом, почти неимеющим собственных потребностей, нолегко поддающимся навязыванию их извне.
        Большую часть своего свободного времени она проводила вмолах: Рахель постоянно что-то покупала, что-то тутже приходилось выбрасывать, поскольку веё квартире уже нехватало места - вокруг неё сбешеной скоростью вертелось пёстрое колесо вещей.
        Каждый месяц Рахель покупала новый номер своего любимого глянцевого журнала «Красивая жизнь» ивовсём стремилась соответствовать красочным изображениям наего разворотах. Она выкладывала всоциальные сети огромное количество фотографий купленных вещей, видов изокна отеля, сантехники имебели вномере, если отправлялась вотпуск; обращаясь кпрофессиональным фотографам, Рахель регулярно изготовляла студийные портфолио вшикарных платьях изпоследних коллекций, причём они невсегда оказывались ей покарману; она покупала их, аккуратно фотографировалась, несрезая бирки, азатем просто возвращала наряды обратно вмагазин почеку. Создание вокруг себя бриллиантового сияния роскошной жизни кинодивы было главным фокусом её интересов истремлений.
        Такбы, наверное, продолжалось идальше, нослучайность положила начало поистине волшебной истории. Вразделе «Мистика иэзотерика» любимого журнала Рахель Грик опубликовали статью под интригующим названием «Мечты сбываются. Это факт.» Далее надвух страницах нафоне счастливо улыбающейся девушки свеликолепной фигурой, огромной квартирой имодной машиной рассказывалось отом, что если каждый день понесколько минут думать обисполнении своих желаний стаким чувством, как будто они уже сбылись, то через некоторое время они действительно сбудутся, причём безо всяких усилий состороны желающего! Здорово, неправдали?
        ИРахель принялась мечтать. Если всё так просто, решила она, то зачем мне продолжать создавать для окружающих иллюзию, будто я живу шикарно? - ведь теперь я знаю, как ВЫМЕЧТАТЬ себе настоящую шикарную жизнь!
        Стемже энтузиазмом, скоторым прежде Рахель убеждала своих друзей всоцсетях всвоём фотографическом благополучии, она взялась теперь медитировать наисполнение желаний. Для верности она делала это непонесколько минут вдень, как рекомендовали ввышеупомянутой статье, авообще целыми днями. Она мечтала дома, сидя нагимнастическом коврике, мечтала вдуше, впробке попути наработу, нарабочем месте, вобеденный перерыв идаже повечерам насвиданиях вресторанах!
        Но, как ни странно, несмотря навсё усердие госпожи Грик напоприще мечтания, её мечты неторопились претворяться вжизнь, или, если даже они исбывались, то совсем нетак, как она ждала, причиняя ей этим немало огорчений.
        Впопытке разрешить возникающие проблемы спомощью всё тогоже глянцевого журнала, Рахель обратилась кпоследней странице оного, где обычно публиковались рекламные объявления гадалок, колдунов, кандидатов идокторов эзотерических наук, специалистов покорректировке кармы ипрочих сопричастных кпотустороннему миру товарищей, заумеренную плату готовых помочь страждущим обитателям этого.
        Гадалка, вся обвешанная костяными идеревянными амулетами, сделав несколько картинных движений ладонью над толстой чёрной свечой, хорошо поставленным замогильным голосом заявила госпоже Грик, будтобы она проклята, ачтобы снять проклятие, потребуется выполнить один очень сложный древний магический ритуал иона даже сможет вэтом помочь,но…
        Гадалка назвала Рахель сумму засвои услуги совершенно немыслимую. Бедняжка такими средствами нерасполагала, и, будучи легковерной ивпечатлительной, впала впанику. Поуверениям ведуньи, положение удамы было просто отчаянное: проклятие грозило разрушить нетолько личную жизнь самой госпожи Грик, ноисудьбы её далёких потомков… Перепуганная женщина приняла решение воспользоваться потребительским кредитом.
        Торопливо семеня маленькими ножками влакированных туфельках она убегала отсвоего страха иотчаяния. Шпильки клевали асфальт как голодные голуби. Рахель Грик свернула наУлицу Банков. Здесь вокружении слепых чистых витрин стабличками курсов валют ирекламными плакатами процентных ставок повкладам она почувствовала себя спокойнее. Полтора километра настежь раскрытых (наулице стояло лето) дверей влучшую жизнь! Выбирай любую.
        Рахель одолела три ступеньки крыльца ивошла вбанк. Нажав нанадпись «кредиты» насенсорной панели, она взяла изподсвеченной щели аппарата только что отпечатанный, тёплый ещё, талончик электронной очереди иприсела науголок пухлого кожаного дивана ввестибюле. Она была очень бледна, её губы иподбородок слегка подрагивали - словом, вид она имела странный ижалкий. Взяв состолика изрядно уже потёртый глянцевый журнал «Ваши деньги», Рахель начала перелистывать его бессмысленно инервно. Некоторое время спустя натабло загорелся номер её очереди.
        По-птичьи вытянув шею, она поднялась сдивана, и, держа свою стильную сумочку-клатч двумя руками перед грудью, суетливо засеменила кокошку. Она настолько была поглощена тревогой засудьбу своих несуществующих пока потомков, что незаметила молодого мужчину, который стоял вцентре вестибюля иозадаченно разглядывал выданный ему электронной системой талончик.
        Столкновение было неминуемо. Рахель забавно ойкнула ивыронила клатч. Неожиданная встряска взбаламутила её мысли как блёстки вдешёвом шарике-сувенире, наполненном водой.
        - Извините, - пробормотала она, часто моргая.
        - Ничего страшного…
        Она обмерла, ослеплённая синевой глаз исвечением рубашечного воротничка, что был белый как сама белизна, как вечная идея белого цвета. Билл даже непредставлял, что делается сженщинами, когда он инедумает ничего сними делать. Он только обронил впространство спокойную вежливую улыбку исказал Рахель два слова. Только.Два.
        Такое сине-бело-бронзовое сияние - безупречный воротничок, раскинув крылья подобно журавлику оригами, открывал загорелую шею Билла - отвпечатлительности Рахель происходила её невероятная влюбчивость - глаза незнакомца тутже очаровали её. Они говорили олюбви - вих непостижимой глубине узрела госпожа Грик невольное обещание; вних, почудилось ей, проскочила искра, способная воспламенить большую Мечту.
        Крайст подобрал сбелых плиток пола клатч ипротянул его Рахель.
        - Спасибо, - она взяла клатч, и, как будто незная, что сним делать, застыла, держа его впротянутой руке.
        - Что свами? Вы чем-то встревожены? - заботливо поинтересовался внимательный Крайст, отнего неукрылось, что стоящая перед ним дама невполне владеет собой, - Выпейте воды. Финансовые вопросы лучше решать вспокойном исосредоточенном состоянии.
        Морок очарования перед глазами Рахель начал постепенно рассеиваться.
        Билл протянул ей пластиковый стаканчик следяной водой изкулера. Бедняжка взяла его иалчно опрокинула врот.
        - Чтоже свами произошло? - немного удивлённо поинтересовался Крайст, более настороженно вглядываясь влицо странной клиентки банка, - Мне кажется, вам нужна помощь.
        - Вы правы! - воскликнула Рахель, единым махом окунувшись вбездну своего отчаяния сголовой. Втаком состоянии люди обычно готовы довериться первому встречному. - Я так несчастна! Представляете, меня прокляли!
        - Хм… - Билл поднял брови. - Это интересно. Иктоже поступил свами так нехорошо?
        - Понятия неимею! Да инет вэтом, по-моему, ничего интересного! - обиженно, как будто ей нагрубили, выпалила Рахель, - Это… это… УЖАСНО!
        Она вновь вспомнила огадалке исокрушённо замотала головой…
        - Ужасно! Ужасно!
        - Непереживайте! - поспешил утешить импульсивную даму Билл, сконфузившись оттого, что другие клиенты банка, ожидающие своей очереди, оторвались отгаджетов иглядели наних, - Мне кажется, что я смогу вам помочь.
        Прикосновением пальца, лёгким, как порхание бабочки, он оживил дисплей наладонника.
        3
        Кирочка иАль-Мара поднимались погулкой широкой лестнице вподъезде дома, где жила госпожа Рахель-Генриетта-Изара-Элеонора Грик. Высокие окна-арки хорошо освещали просторные пролёты. Звук шагов отдавался эхом где-то далеко вверху, отражаясь отмозаичной полусферы купола здания.
        Наогромной площадке третьего этажа, вымощенной крупной серо-розовой каменной плиткой, стояли глубокие кожаные кресла, журнальный столик икадка спальмой. Высокие двери, отделанные деревом, неприветливо глядели напришедших тёмными кружками глазков.
        Кирочка решительно позвонила водну изних. Подвижная камера над дверью тревожно встрепенулась и, повернувшись, уставилась прямо надевушку.
        - Кто там? - спросил сквозь негромкое шуршание женский голос издинамика, установленного чуть встороне отдвери.
        - Госпожа Грик? Мы пришли помочь вам. Это касается вашего предположительного контакта сосверхъестественными силами… - Кирочке было неслишком приятно общаться сбесстрастным оком камеры видеонаблюдения. Да ираспространяться оцели визита кРахель среди чутких, напряжённо вслушивающихся вовсё происходящее динамиков охранных систем тоже нехотелось.
        - Одну минуточку!.. - раздался взволнованный голос, аспустя некоторое время массивный засов бронированной двери громко стукнул, иона очень медленно будтобы неохотно отворилась.
        Рахель стояла напороге встилизованном под кимоно домашнем халате. Вокруг её головы намотано было большое полотенце.
        - Извините… - хозяйка вобществе двух полностью одетых девушек застеснялась ипоплотнее запахнула своё кимоно, - Вы подождёте, пока я приведу себя впорядок? Вгостиной есть журналы, ия могу попросить домработницу подать кофе…
        Она меленько засеменила покоридору встильных домашних сабо наочень высокой деревянной платформе.
        Кирочка иАль-Мара понимающе переглянулись, представив себе, как долго придётся сидеть сиднем нашироком диване, перелистывая скучнейшие глянцевые журналы, пока эта дама - Рахель показалась им гламурной иневыносимо шаблонной особой - наносит насебя внесколько слоёв рекомендованные рекламой крема, пудрится, одевается…
        - Мы люди простые, можно обойтись без церемоний… Вы итак прекрасно выглядите! - немного растерянно воскликнула Аль-Мара вслед уходящей хозяйке.
        Рахель обернулась; пышным пионом расцвела унеё налице довольная улыбка. Она обожала комплименты ипредпочитала всегда им верить.
        4
        - Располагайтесь, - продуманным движением руки вшироком рукаве халата-кимоно госпожа Грик указала девушкам надиван вгостиной.
        - Нам сообщили, что увас имеются некоторые проблемы… - без предисловий начала Кирочка, осторожно принимая объятия модной мягкой мебели, - Неприятности… Так скажем… Весьма необычного характера…
        Кирочка чувствовала себя непривычно среди окружающей её витринной вычурной роскоши. (Разумеется, это всё были вещи сбросовых распродаж, которые Рахель неустанно вынюхивала повсему городу как лисица, но, надо отдать ей должное, выглядела обстановка дорого.)
        - Какой увас красивый дом, - заметила Аль-Мара, умеющая безошибочно угадывать те струны человеческой души, прикосновение ккоторым даёт самый благозвучный отклик.
        Рахель снова заулыбалась. Она воодушевлённо обвела взглядом гостиную иуже было собралась поделиться историей приобретения каких-то эксклюзивных сувениров, ноАль-Мара ввысшей степени тактично намекнула ей, что время визита ограничено.
        Кирочке нетерпелось приступить кработе, госпожа Грик одновременно изабавляла её, иначинала уже немного раздражать; неприятное чувство вызвали невмеру заинтересованные расспросы Рахель оКрайсте, дама попыталась выяснить, почему он непоявился лично - Кирочке это показалось обидным - да, возможно, Крайст иболее опытный офицер, ностоитли так откровенно выказывать свои предпочтения?.. Госпожа Грик совершенно невызывала унеё симпатии.
        - Так вчём суть вашей проблемы? - решительно подтолкнула разговор Кира.
        - Я проклята… - произнесла Рахель навыдохе, таинственным голосом, вытаращив для убедительности глаза.
        - Вот как? Икакже вы это чувствуете?
        - Дело втом… - задумчиво начала дама, бессознательно кокетливым движением поправляя наголове массивный тюрбан изполотенца, - …что мои мечты всегда сбываются неправильно.
        Кирочка быстро взглянула наРахель; Аль-Мара, успевшая ненадолго уйти всебя, тоже подняла глаза, оторвавшись отсозерцания сфинкса, небрежно прилёгшего настеклянной поверхности журнального столика инавеки застывшего вхолодном тёмном камне.
        - Неправильно… - удивлённо повторила Кира, - Надо признаться, эта формулировка мне неслишком ясна. Что вы имеете ввиду?
        - Сейчас объясню. Видители, - несколько нервозно продолжала госпожа Грик, трогая вочередной раз полотенце наголове так, словно боялась, что оно куда-нибудь денется, - всякий раз, когда какое-нибудь измоих желаний сбывается, заэтим обязательно следуют неприятности, так или иначе связанные сисполнением этого желания… Приведу пример. Как вы, наверное, заметили, я немного склонна кполноте… Это всегда так сильно меня угнетало! Мне очень хотелось иметь стройное подтянутое тело… как наобложках журналов. Я пересидела засвою жизнь настольких диетах! Я занималась сперсональными тренерами иконсультантами попитанию! Мне составляли программы похудения сучётом особенностей организма… Чего только я непробовала… И, представьте себя, результат никогда небыл впечатляющим. То есть я, конечно, худела, если выполняла все требования попунктам, но… Вы сами понимаете. Невсегда уменя получалось… Иногда досмерти хотелось побаловать себя чем-нибудь вкусненьким, или ужасно лень было идти наочередную тренировку… Ипостепенно великими трудами сброшенный вес возвращался. Ну, вы, наверное, знаете. Подобный текст сжалобами
напрошлые печальные опыты содержится врекламном буклете каждого новейшего средства для похудения. Вот, дескать, сколькобы вы доэтого ни пережили безрезультатных попыток, теперь обязательно получится, вот именно снашим средством… - Рахель вздохнула, - так вот… После всех своих неудач я решила попробовать просто мечтать опохудении. Иничего неделать. Как втом журнале писали. Чтоже вы думаете? Какое-то время изменений небыло. Никаких! Апотом… О, чудо! Я начала сбрасывать вес… При этом есть я продолжала всё, что мне нравится… Красота! Я безо всяких диет потеряла почти десять килограммов! Но, оужас! Наочередном профилактическом осмотре мой врач диагностировал уменя редкую болезнь печени, какое-то нарушение всоставе желчи, такое, что мой организм теперь практически полностью лишён способности усваивать жиры! Отэтого страдает качество кожи, снижается острота зрения идаже нарушается свёртываемость крови… Мне скоро потребуется носить очки. Я налягушку вних похожа, такой удар погламурному образу… Аотконтактных линз уменя слезятся глаза! И, что самое обидное: отлегкоусвояемых углеводов я всё равно толстею…
        - Печальная история, - выдавила изсебя Кирочка.
        Рахель сокрушённо замотала головой, обхватив свой драгоценный тюрбан обеими руками.
        - И, представьте себе, подобное происходит совсеми моими мечтами! Когда я долгое время хотела иметь спортивный автомобиль, уменя вкои то веки появился поклонник, который мог мне его подарить, ноон оказался настолько невозможным занудой, что покупка автомобиля недоставила мне совершенно никакого удовольствия, более того, я потом незнала, куда деться отэтого парня. После разрыва я, естественно, вернула ему излополучную машину, ивсе другие его подарки тоже, ноон продолжал надоедать мне телефонными звонками, осыпать меня угрозами ипроклятиями, пока недовёл донервного истощения… - госпожа Грик снова шумно иобречённо выдохнула - Такое ощущение, что исполнение любого моего желания имеет некий «побочный эффект».
        - Поэтому вы решили, что тут необошлось без вмешательства потусторонних сил? - уточнила Аль-Мара.
        - Да. Так мне сказала гадалка. Её зовут Всемогущая Элла. Она размещает объявления вжурналах, идаже иногда наулице раздают флайеры срекламой её услуг: «Твоя судьба. Заходи. Узнай. Измени!» Может, видели?
        Аль-Мара иКирочка переглянулись.
        - Думается мне… - задумчиво проговорила Аль-Мара, - Что здесь всё куда проще, чем мы полагали… Вы стали жертвой мошенницы…
        - Какже так? Быть неможет! - обиженно воскликнула госпожа Грик, предположение отом, что гадалка может оказаться аферисткой было для неё весьма неожиданным; оно грозило обрушить существующие представления Рахель омире; она привыкла безоговорочно верить всей доступной ей информации отоварах иуслугах: кремы против старения должны омолаживать, массажёры - оздоровлять, аворожеи - видеть души человеческие насквозь… - Это вы меня обманываете! ВИнтернете столько восторженных отзывов обэтой гадалке!
        Кирочка перекинула наплечо свою толстую тёмную косу иподмигнула Аль-Маре.
        - Нерасстраивайтесь, госпожа Грик. Мы сейчас отправимся ко Всемогущей Элле вместе. Надеюсь, вы неоткажетесь познакомить нас сней? Я как раз хотела, чтобы мне погадали…
        - Конечно!.. - воодушевилась Рахель. - Унеё как раз проходит акция «Приведи подругу - получи 50% скидку!» Может, мне тогда хватит наритуал. Икредит брать непридётся… Вот… только приведу себя впорядок. Исразу отправимся! Подождите меня. Я скоро!
        Госпожа Грик подобно колибри выпорхнула изгостиной.
        - Так чтоже ты всё-таки думаешь? - спросила Кирочка, дунув впышную шапочку пены напринесённом горничной капучино.
        - Ничего нет там… Самый обыкновенный механизм компенсации. Нам рассказывали онём науроках ведовства ещё враннем детстве. Племени джанги сдревнейших времён известна «легенда окачающейся обезьяне».
        - Что залегенда? - Кирочка подцепила невесомую пену ложечкой.
        - Давным-давно вджунглях появилась необыкновенно могучая лиана. Ветви её свисали вниз, будто толстые канаты; содной стороны рядом росло высокое дерево судивительными яркими спелыми плодами, асдругой - густые заросли колючек. Всем хотелось поесть плодов сбольшого дерева. Они были привлекательны навид иказались вкусными. Нозалезть надерево сземли было невозможно, ствол его был скользок инеимел внизу ветвей. Одна молодая обезьяна решила попытать счастья идостать себе замечательных плодов, раскачавшись налиане. Ночем сильнее она качалась, чем ближе подлетала квожделенным плодам, тем ближе становились колючки, акогда обезьяне удалось-таки ухватить лакомство, размах лианы стал уже так широк, что наобратном пути она угодила прямо вколючие заросли…
        Кирочка покачала головой.
        - Это известная зависимость. - Продолжала Аль-Мара. - Чем больше учеловека разных желаний, ичем масштабнее эти желания сами посебе, тем кбольшим неприятностям он должен быть морально готов. Внутренняя жизнь человека похожа награфик гармонической функции, иукаждого человека своя амплитуда этой функции, укого-то - больше, укого-то меньше; поэтому кто-то способен возноситься квершинам блаженства инизвергаться впучину глубочайшего отчаяния, акто-то проживает свой век ровно, без особых взлётов ипадений…
        - Получается, тот, укого эта амплитуда больше, способен стать более богатым, более страстно любимым, более счастливым? - синтересом переспросила Кирочка.
        - Так учит древнее предание племени джанги… Верить ему или неверить каждый решает для себясам.
        - Эта амплитуда… Укаждого конкретного человека она постоянная или может меняться втечение жизни?
        - Разумеется, может. Каждый способен увеличить её размах, раскачаться, как вышеупомянутая обезьяна… Но… Стоит помнить… Раскачивание своей лианы - это долгий идовольно болезненный процесс, тут нужно терпение. Возникающие желания ни вкоем случае недолжны опережать готовности принимать их «побочный эффект».
        - Ачто может случиться?
        Вэтот момент вкомнату заглянула полностью одетая инакрашенная Рахель.
        5
        Начердаке одного изнедавно отреставрированных старинных каменных домов исторического центра Города находился офис гадалки Эллы. Так вобъявлении называлось это тесное исумрачное, душное отсвечей иблаговоний помещение.
        Фасад дома был недавно выкрашен вудивительно нежный пастельный оттенок зелёного, парадный подъезд иокна отделаны были белой лепниной, анаверху помещалась милая остеклённая башенка, сияющая насолнце.
        Взданиях Центра обычно сдаётся варенду каждый метр; напервом этаже дома квартировало рекламное агентство, увхода внего толпились девочки-промоутеры всмешных коротких пышных платьях сбрендом молочного шоколада; этажом выше помещались мини-отель сзазывным красным фонарём над дверью итуристическая фирма «Чайка»; натретий этаж забралась адвокатская контора, начетвёртый вскарабкались прачечная ипарикмахерская - Кирочке, Рахель иАль-Маре попути пришлось прочесть все эти вывески. Поднявшись насамый верх, где парадная лестница вырождалась, превращаясь вузенькую чердачную лесенку сметаллическими перекладинами, они позвонили внизенькую деревянную затянутую искусственной паутиной дверь. Рядом сдверью, подвешенная налеске, болталась плюшевая летучая мышь.
        Щёлкнул засов и, обдав пришедших густым духом ароматических курений, напороге появился очень молодой - лет семнадцати-восемнадцати - янтарноглазый юноша, удивительно красивый, худенький иболезненно бледнолицый; его чёрная шёлковая рубашка иузкие брюки выгодно подчёркивали его изысканную хрупкость. Напоясе уюноши висел кинжал. Он слегка пригнулся, чтобы неудариться головой опритолоку.
        - Госпожа ждёт, - таинственно проговорил он ипоспешил нырнуть вчерноту, что зияла зараскрывшейся дверью.
        - Это её помощник, - Шёпотом пояснила Рахель спутницам.
        Никогда прежде Кирочке недоводилось иметь дело скоммерческими колдунами, ией было весьма любопытно, что представляет собою эта Всемогущая Элла.
        Сначала Кирочка ничего невидела. Вокруг было слишком темно. Остановились шедшие перед нею, иона остановилась тоже.
        - Всегда приходится миновать мрак, чтобы выйти ксвету, - вкрадчивым голосом пояснил помощник гадалки.
        Он приподнял тяжёлую завесу изкакой-то плотной тёмной ткани, иКирочка увидела впереди золотистый мерклый мерцающий свет.
        Гадалка, непринуждённо раскинувшись внизком кресле сгобеленовой обивкой, приветствовала вошедших чуть заметным величественным кивком головы. Женщина она была роскошная, знойная, жгучая: лет сорока пяти навид, смуглая, полная игладкая, сглазами поразительных размеров ичерноты, густо обведёнными карандашом, спышной копной смоляных мелко вьющихся волос итёмными усиками над губой. Кирочка даже немного потерялась, натолкнувшись нанепроницаемый взгляд Эллы. Настоле перед ворожеей вподсвечниках изптичьих черепов горело несколько свечей.
        - Что привело вас? - глубоким грудным голосом спросила она ислегка улыбнулась сочными малиновыми губами, намекая насвоё дружелюбное расположение.
        Кирочка медлила сответом, будучи невсилах отвести взгляда отдлинной щели между огромными шоколадными грудями Эллы, стиснутыми чёрным платьем состразами, кружевами иперьями. Воистину, эта женщина была столь могущественна всфере любовной, что неоставляла равнодушными даже представительниц своего пола. Кирочка вдруг ощутила себя младенцем, жаждущим испить соков жизни изэтой монументальной груди. Отэтой мысли ей сделалось стыдно, иона поспешила ответить колдунье заранее заготовленной фразой:
        - Я слышала, что вы наделены даром прозревать будущее, госпожа… Окажетели вы мне честь, открыв его передо мною спомощью карт?
        Аль-Мара тем временем украдкой наблюдала запрелестным помощником госпожи. Он стоял возле её стола, недвижный, безмолвный; он был подобен восхитительной мраморной статуе; завораживала безукоризненная точность всех смелых тонких линий, изкоторых он был собран этой загадочной ислучайной встречей света итьмы, этой капризной игрой плещущегося свечного пламени…
        - Дитя моё, - ответила Элла сдостоинством, выдержав внушительную паузу, будтобы необходимую ей для размышления, - Прежде чем вопрошать Судьбу, могули я увериться втом, что ты готова кПророчеству, икакимбы оно ни было, ты примешь его без ужаса или гнева?
        Последние слова гадалка произнесла почти шёпотом, медленно, страстно, интонацией стараясь придать им особенное таинственное сакральное значение. Это было неболее чем часто используемым трюком для введения клиента всостояние лёгкого транса, вкотором сознание его становится подобно мягкому тесту, иловкая ворожея легко может навязать ему любую эмоцию или точку зрения.
        - Да, госпожа… - Кирочка немогла непризнаться себе, что вэту минуту ей стало немного жутко. Чего-чего, анагнать страху черноглазая Элла была настоящая мастерица. Юноша искусно помогал ей вэтом. Он потянул закакие-то ловко натянутые впомещении нити, иоткуда-то спотолка, словно танцующие призраки, спустились воздушные занавеси изполупрозрачных тканей; отних настол иокружающие предметы легло ещё больше теней, дрожащих, узорчатых, жутких…
        Госпожа Элла извлекла изширокого гипюрового рукава колоду карт иприготовилась священнодействовать.
        - Ты пока можешь остановиться. Врата времени открываются небыстро. Твое намерение прежнее? - ещё более усердно нагнетая интонациями потустороннюю жуть осведомилась гадалка.
        - Да, госпожа… - тихо ответила Кирочка, судивлением отметив про себя, что, несмотря наогромное количество прочитанных учебников погипнотическим приёмам исвои лейтенантские погоны, она всёже слегка робеет.
        Элла начала сосредоточенно тасовать колоду. Гипюровые рукава её порхали, словно чёрные крылья демона, отбрасывая настол чёткие резные тени. Кирочка накакое-то мгновение даже забыла, что сейчас день, изастенами этой сумрачной клети есть солнце.
        - Снимай! - приказала Элла, протягивая Кирочке колоду нараскрытой ладони.
        Девушка нерешительно толкнула карты кончиком пальца. Помощник включил тем временем тихую, томительно-напряжённую музыку. Ловкими пухлыми руками Элла проделала скартами какие-то таинственные манипуляции, затем разложила их настоле перед Кирочкой внесколько стопок рубашками вверх и, резко вскинув глаза, блестящие точно две отполированные агатовые бусины, велела ей выбрать одну изэтих стопок. Кирочка повиновалась. Тревожная музыка вэтот момент небез помощи красавца-помощника замерлаи…
        …уЭллы зазвонил мобильный.
        - Чёрт! - невыдержала она. - Такой момент!
        Ей было, видимо, очень досадно засорванное представление. Гадалка поднесла широкое иплоское устройство куху. Оттелефонного звонка повеяло бытом, зловещее напряжение, стаким трудом созданное вокруг гадалки, мгновенно лопнуло, словно огромный мыльный пузырь.
        - Я слушаю, - сказала она строго, ночерез мгновение вся просияла, казалось, иплечи, ивнушительная грудь, ируки её улыбаются, - Моя дорогая! Прости, неузнала сразу… Ты сменила номер? О, как я тебя понимаю, душечка… - Элла некоторое время молчала ихмурилась, слушая, апотом снова заговорила приторно ласковым голосом, - Марка? Конечно, милая. Какие вопросы! Он сейчас спустится. Уменя сеанс, неочень удобно говорить… Целую, пока…
        Ворожея нажала отбой имногозначительно кивнула помощнику.
        - Тебя ждут внизу.
        Нахорошеньком лице юноши накакую-то секунду, словно зыбкая тень отсвечи, мелькнуло отвращение - кроме Аль-Мары никто этого невидел - красивые тонкие губы хрупкого помощника гадалки чуть заметно дрогнули, нотутже вынужденно вытянулись вкроткую учтивую улыбку.
        - Да, госпожа… - тихо ответил он и, поклонившись, исчез вомраке.
        Кирочка необратила наэту маленькую сцену никакого внимания - она всецело была поглощена предвкушением гадания; жажда необыкновенных ощущений пульсировала вней, заставляя трепетать всё тело; заминка стелефонным звонком невызвала вней ничего, кроме лёгкого разочарования, никогда вжизни ей неприходила мысль самостоятельно или счьей-то помощью пытаться заглянуть вбудущее; она ожидала предсказания, как события, открытия, удивительного приключения…
        - Вернёмся кнашему раскладу, - бережно опустив чёрную глянцевую пластинку телефона настол, Элла взяла вруки иловко раскрыла веером выбранную Кирочкой стопку.
        - О, это превосходно! - воскликнула она, опустив карты настол, - Крестовый король - красивый ибогатый мужчина, возможно, тайный поклонник, но, более вероятно, друг, десятка черви - исполнение желаний, валет пик… - Элла ещё раз пробежала глазами покартам, как будто сомневаясь вчём-то, апотом добавила, - …юноша, очень своенравный… Неужели сын?.. Шестёрка сдевяткой при даме… Нет - это что-то странное…
        Входная дверь внезапно раскрылась, иворвавшийся вкомнату сквозняк смёл лежащие настоле карты иперевернул одну изних. Это оказался пиковый туз. Оставшаяся часть колоды перемешалась, инекоторые карты попадали напол. Никто незаметил, как вздрогнула Аль-Мара.
        - Ну вот… - покаянно выдохнула Элла, - Весь расклад сбился. Проклятый сквозняк. Сколько раз просила Марка дверь починить, так ведь унего руки-крюки, да имозгов - муха насидела… Годится только для украшения стола… Придётся мастера вызывать…
        - Спасибо, - растерянно поблагодарила Кирочка, она, хоть истаралась взять себя вруки, всё-таки расстроилась из-за неудачного гадания.
        Ворожея собрала карты изагадочно проговорила:
        - Врата времени неоткрываются дважды, вам придётся записаться наследующий сеанс. Асейчас я могу провести небольшой ритуал поочистке кармы.
        - Бесплатно? - насторожилась Кирочка.
        - Небеспокойтесь… Это подарок отнашей фирмы. - Элла достала откуда-то тонкие коричневые палочки какого-то редкого благовония истала поочереди подносить их ксвече. Заструился плотный серебристый дым, покомнатке поплыл сладкий дурманящий аромат… Кирочка почувствовала желание закрыть глаза. Ей стало необыкновенно спокойно ихорошо… Вокруг неё покачивалась тёплая темнота, она словно плыла куда-то, оторвавшись отземли, отвсего прежнего, плыла счастливо илегко…
        Сначала небыло ничего. Чуть погодя пространство единым духом просветлело. Яркий день явился фотовспышкой поглазам. Кирочка непарила теперь, ашла, мягко ступая потёплому белому песку. Высоко-высоко над её головой внежно-кремовом небе тонкими бесконечными линиями чернели провода…
        - Пошли! - услышала она над собой повелительный, почти гневный голос Аль-Мары. - Вставай!
        Кирочку тянули заруки, она наватных ногах брела вперёд, спотыкаясь, ощущая непомерную тяжесть инеуклюжесть собственного тела, вкоторое её сознание возвращалось медленно, неохотно, подобно тому, как после привала сытый, разомлевший насолнце путник вновь взваливает насебя громадный рюкзак…
        - Что это было? - спросила она, очнувшись. Прохладный сыроватый воздух подъезда прогнал болезненные грёзы, навеянные ароматическими курениями.
        - Аллергия, - сказала Аль-Мара.
        - Мы все перепугались, - добавила Рахель, - прежде здесь никто нетерял сознания…
        - Простите меня… - зачем-то сказала Кирочка, и, опасливо придерживаясь заперила лестницы - она всё ещё чувствовала неуверенность при ходьбе - принялась спускаться.
        Маршем ниже навстречу им попался Марк. Вид унего был как будто слегка усталый, между разлетевшимися полами рубашки нанежной груди виднелся слабый след помады… Аль-Мара быстро отвернулась.
        НоМарк успел поймать её взгляд. Он догадался, что она нетолько смотрела, ноивидела. Тонкое лицо его как будто погасло; юноша опустил ресницы иинстинктивно спрятал заспину кулак сзажатыми внего банкнотами, свёрнутыми трубочкой.
        - Что-то нетак? - спросила Кирочка подругу, когда они вышли наулицу. Аль-Мара показалась ей нехарактерно задумчивой имолчаливой. - Ты выглядишь такой загруженной… Это из-за моего обморока? Непереживай так! Сомной ведь уже всё хорошо…
        Рахель Грик вспомнила оназначенном визите кманикюрше ипоспешно откланялась. Кирочку удивило, что она так легко забыла опроклятии, якобы нанеё наложенном, ноничего нестала говорить. Её больше тревожило поведение Аль-Мары. Та избегала смотреть вглаза, непредлагала, как бывало обычно, заглянуть вкафе-мороженое, нешутила, неулыбалась… Кирочке уже случалось наблюдать подобные пугающие своей неожиданностью уходы подруги всебя, ноони всегда бывали следствием каких-то сильных впечатлений ею полученных… В«офисе» Эллы, сточки зрения Кирочки, непроизошло ничего особенно страшного, такого, что моглобы выбить Аль-Мару изколеи… Или произошло?
        - Мара, ты уверена, что всё нормально?
        - Да, всё хорошо, - ответила та как будто слёгкой досадой; обычно подобным образом реагируют нанавязчивые расспросы отом, очём нехотят рассказывать.
        - Ты думаешь, эта Элла - настоящая предсказательница? - спросила Кирочка.
        Реакция подруги была странной. Аль-Мара резко обернулась; глаза её презрительно сверкнули, точно она услышала оскорбление всвой адрес.
        - Смеёшься?! Да этоже просто мошенница! Дешёвая фокусница, иллюзионистка! Она смыслит вкартах небольше, чем лошадь влатыни! …Да ивритуалах, как я погляжу, тоже… - бывшая ворожея ненадолго замолчала, словно пыталась проглотить рвущееся наружу возмущение, - ивообще… Желательно, чтобы вближайшее время этот притон посетила полиция, - добавила она соттенком гадливости вголосе.
        - Счего ты это взяла?.. Может, всё-таки объяснишь? - Кирочка непонимала резкости подруги ипоэтому растерялась.
        - Она неверно прочла расклад, - напряжённо ответила Аль-Мара.
        - Только ивсего? Нестоит принимать такие мелочи близко ксердцу, тем более, он был неудачным… - Кирочка неуверенно пыталась найти ключ кбеспокойству Аль-Мары, чтобы оно полностью выплеснулось наружу. - Я сама вообще обэтом недумаю…
        Она взглянула наподругу изамерла. Всегда такую решительную, уверенную испокойную Аль-Мару, несмотря назнойную летнюю погоду, била дрожь. Исама Кирочка, прежде совершенно уверенная втом, что ничего значительного непроизошло, почувствовала вэтот момент невнятное волнение…
        - Как ты непонимаешь?! - воскликнула Аль-Мара. - Неудачных раскладов небывает, аэтот был, как говорят истинные Предсказатели, самостоятельный, то есть карты сложились под воздействием внешнихсил…
        - Чтоже это значит? Расклад сулит мне что-то плохое?
        Аль-Мара замотала головой.
        - Я тоже непонимаю, я незнаю…
        - Необманывай меня, - пристально глядя влицо подруги, смело сказала Кирочка, - Еслибы ты непрочла расклад, то неутверждалабы, что Элла - шарлатанка.
        - Ты права, - выдохнула Аль-Мара, понурив пышноволосую голову, - Ноя немогу тебе сказать. Таков закон Врат Времени. Разрешено произносить только благие предначертания. Любое пророчество направляет мысль, мысль укрепляет связь сбудущим, делает его зримым; поэтому неведение может ослабить негативное предзнаменование, лишив его энергии. Страхже способен как усугубить неминуемое, так инакликать вероятное…
        6
        Кирочка, как могла, старалась отвлечься оттревоги, навеянной невысказанным жутким пророчеством карт; ей вспомнился златовласый Лучезар, тоже всвоё время узревший нагоризонте её судьбы чёрную тучу… Предсказатели, конечно, могут ошибаться. Иэто случается довольно часто… Постатистике, они гораздо реже оказываются правы, чем ошибаются. Так написано впараграфе «Условия стабильности сверхтонких ментальных структур»… Кирочка сотличием закончила курсы подготовки офицеров.
        Она сидела застолом ипостукивала ногтями поего полированной поверхности. Пальцы нерезко, призрачно отражались вней… Пора заняться служебными делами.
        Первым делом Кирочка позвонила Рахель иобъяснила ей, что никто ненакладывал нанеё никакого проклятия, а«Всемогущая Элла» - банальная авантюристка, навострившаяся наживаться навпечатлительных идоверчивых людях. Только сейчас, впоследний раз разговаривая потелефону сгоспожой Грик, Кирочка осознала, что её прежнее раздражение незаметно для неё самой перешло врасположение; если раньше эта женщина казалась ей пустоголовой «гламурной штучкой», то теперь она вполной мере оценила очаровательную чистоту натуры Рахель, её способность видеть мир неизменно прекрасным, радужным, идеальным…
        - Вам следует быть осторожнее, - дружелюбно напутствовала Кирочка даму, - Стакой наивной детской душой очень легко стать жертвой мошенников ипрохиндеев.
        Разговор оставил приятное ощущение. Такие прощания Кирочка любила, вней как будто уравновесились какие-то внутренние весы, когда она нажала отбой. Всё хорошо. Всё очень хорошо…
        7
        Взале погас свет. Медленно нарастая, раскрываясь, словно распускающийся цветок, зазвучала музыка.
        Наполукруглую, приподнятую над полом примерно наметр сцену, выбежали четыре девушки. Легко играциозно поднявшись сразных сторон побоковым лесенкам, они встретились вцентре. Четыре пары ловких рук вместе поймали большой искрящийся шар, упавший откуда-то сверху.
        Они все были одинакового роста, тонкие, безгрудые; их короткие платьица сполупрозрачными порхающими юбками, осыпанными мелкими блёстками, переливались впотоках света прожекторов, установленных покраю сцены.
        Шар внезапно распался надольки, словно разрезанный арбуз, икаждая девушка извлекла изнего пои: небольшие мячики надлинных цепочках.
        Разбежавшись снова вразные точки сцены, девушки подняли мячики над головами; музыка сделалась тихой, загадочной, она почти замерла, так останавливается ползущая змея и, подняв голову, приготавливается квстрече сопасностью.
        Девушки синхронно встряхнули мячиками. Пои разом вспыхнули; вокруг рассыпалось множество искр. Ритмичная музыка фонтаном брызнула издинамиков.
        Танцовщицы стояли квадратом. Симметрично размахивая цепями, они рисовали ввоздухе огненные кольца ипетли, гибко продевались сквозь них, опоясывались искрящимися лентами, подпрыгивали, приседали, вращая пои так быстро, что каждая оказывалась словно под куполом изживого огня. Лёгкие исияющие, они строили ввоздухе друг для друга настоящие огненные замки, ловили налету цепочки сшарами, передавали их покругу; выполняя сложные акробатические трюки ипрыжки, они взлетали так неожиданно ипросто, что, казалось, притяжение земли вовсе неимело над ними никакой власти…
        - Итак, господа идамы! - объявил поднявшийся насцену поокончании волшебства конферансье. Самых первых его слов было почти неслышно зашквалом аплодисментов. Одна издевушек, вплатье стугим искрящимся лифом июбкой воздушной как сгусток тумана, уже при зажжённом свете проворно выбежала насцену, подобрала что-то спола иубежала опять. - Это был неподражаемый танцевальный квартет «Огненные бабочки». Самое яркое и, непобоюсь этого слова, жаркое культурное событие этого лета…
        - Здорово, что ты привела меня сюда, - восторженно шепнула Кирочка сидящей рядом снею Аль-Маре. - Это просто восхитительно!
        Билеты брали напервый ряд. Ведущий вечера спустился сосцены, гости начали вставать сосвоих мест. Взал из-за кулис снова вылетела как снежинка нарядная девушка изквартета; она подбежала кмолодой женщине, сидевшей через два кресла отКирочки, ивзяв её заруки стала что-то тихо ибыстро ей говорить…
        Кирочка неудержалась оттого, чтобы напрямую выразить оказавшейся неожиданно так близко танцовщице своё восхищение. Дождавшись, пока девушка закончит, она жестом остановила её, стремительную, готовую взмыть ввысь, оттолкнувшись длинными жилистыми ногами, ивоскликнула:
        - Я такое видела впервые! То, что вы делаете, это… это почти магия!
        Плясунья улыбнулась благодарно ичуть снисходительно - так всегда улыбаются знаменитости, слыша очередную похвалу всвой адрес - учтиво задержалась возле Кирочки нанесколько мгновений, как будто для того, чтобы убедиться, что ей сказали всё, что хотели, иупорхнула.
        - Вам правда понравилось? - спросила та самая женщина, ккоторой только что подбегала танцовщица.
        - Да! Да… Ещёбы! - сготовностью подтвердила Кирочка.
        - Я рада, - улыбнулась женщина.
        Девушки глядели нанеё недоумённо.
        Словно прочтя их мысли, молодая женщина поспешила объясниться:
        - Я бывшая прима этого квартета, его создательница, автор идеи, если угодно…
        Вэтот момент избоковой двери зрительного зала появилась девушка-танцовщица, уже успевшая переодеться вджинсы ифутболку. Кирочка узнала её попричёске: убранные по-балетному гладко изалитые лаком волосы блестели всвете ламп. Она катила перед собою инвалидную коляску.
        - Спасибо, - тихо сказала молодая женщина, когда танцовщица приблизилась. Девушка бережно принялась помогать ей пересесть иззрительского кресла вколяску.
        - Вот видите, - молодая женщина приветливо улыбнулась Кирочке иАль-Маре, - теперь я почётный зритель. Танец продолжается, ноуже без меня… Необыкновенное ощущение - иприятное, игрустное - тебя уже нет, адело твоё живет. Стихи мёртвого поэта. - Её лицо озарилось; женщина-инвалид смотрела куда-то вдаль; туда, где молодой осветитель, склонившись, внимательно разглядывал один изпрожекторов, установленных вдоль сцены.
        Кирочка иАль-Мара замерли, ловя каждое слово неожиданной собеседницы. Иэто небыло только лишь данью вежливости: что-то вэтой женщине завораживало; её необыкновенная простота, нопри этом строгая сдержанность чувств - сильный характер, проявляющийся вовсех жестах, мимике ивманере твёрдо держать осанку… Даже сидя винвалидном кресле.
        - Моя откровенность шокирует вас? - спросила женщина. Она достала изудобной сумки напоясе маленькую фляжку вкожаном чехле, отделанном стразами иотхлебнула изнеё.
        - Немного… - ответила Кирочка. Она синтересом разглядывала бывшую приму: удлинённые карие глаза, высокий бледный лоб, убранные по-балетному вкичку тёмные волосы.
        - Вам грустно, что вы пока неможете танцевать? - осторожно спросила Аль-Мара. Ей сложно было оценить степень увечья танцовщицы вколяске, и, повинуясь естественному человеческому стремлению верить влучшее, она предположила, что прима имеет шанс поправиться ивернуться клюбимому делу.
        Женщина вколяске горько улыбнулась:
        - Я никогда несмогу танцевать. Врачи надеются когда-нибудь хотябы поставить меня наноги… - она снова отхлебнула изфляги иубралаеё.
        Аль-Мара иКирочка пришибленно молчали, испытывая обыкновенную мучительную неловкость здоровых иполноценных людей перед инвалидом…
        - Я стараюсь недумать отом, что моглобы быть, еслибы я неупала… - Задумчиво произнесла бывшая прима. - Всё, что происходит, должно куда-то привести. «Огненные бабочки» существуют, они танцуют, они прекрасны, они больше ненуждаются вомне. Девушка, которую я помогла найти для замены, - она приветливо кивнула всторону танцовщицы, которая привезла коляску, - необыкновенно талантлива. Она сделает больше, чем я. Вот увидите. Помнится, я проходила мимо Храма Истинной Веры, стоял душный полдень, идвери были открыты настежь; я случайно тогда услышала обрывок проповеди - пастор говорил остраданиях - никогда неспрашивайте «зачто?» - небесная справедливость неукладывается внаши плоские представления овоздаянии засодеянное, есть другой вопрос, куда более правильный - «зачем?» …Вкаком-то смысле я даже благодарна своему падению; оно научило меня мечтать. Раньше, пока танцевала, порхала, взлетала… я была уверена, что могу получить всё, что захочу, уменя небыло завораживающего ощущения присутствия вжизни неуловимого Чуда, я просто ставила цели идостигала их; уменя каждый миг рождалось столько новых планов
истремлений, я тонула, я буквально захлёбывалась ими, изнала, что исполнение желаний - вмоих руках… - Бывшая прима снова смотрела всторону осветителя, хлопочущего над прожектором, нонепрямо нанего, акуда-то насквозь, словно было заего плечами, затёмно-серой драпировкой занавеса, застенами театра, что-то неописуемое, запредельно прекрасное - солнце, всходящее над раем… - Только теперь, когда многое для меня стало невозможным, я научилась мечтать спокойно. Ижелания начали сбываться… «Огненные бабочки» никогда неимели такой бешеной популярности, как этим летом; мы танцевали всвоё время почти бесплатно, заидею, нам неначто было покупать пои ияркие концертные платья, асейчас… Наши выступления анонсируют новости культуры. Когда-то я так горячо мечтала обэтом… Иэто сбылось.
        Отпоследней фразы женщины винвалидной коляске Кирочка ощутила неприятный холодок где-то врайоне лопаток ивспомнила опророчестве.
        - Здесь сквозит, - тихо сказала она Аль-Маре.
        - Кондиционеры мощные, - как будто немного виновато улыбнулась бывшая танцовщица, - приходите ещё, совсем скоро премьера новой программы…
        8
        Прежде Рахель Грик неподозревала всебе такого великого таланта мечтательницы. Обычно фантазии конкретного человека чем-то ограничены. Всегда есть какая-то непостижимая верхняя граница, дальше которой мечты немогут уноситься… Этакий потолок реализма. Большинство людей склонны даже вгрёзах держать связь сосвоими реальными возможностями, асознание Рахель небыло сковано ответственностью заисполнение собственных желаний. После прочтения статьи унеё появилась очаровательно легкомысленная уверенность всуществовании волшебства, Бога, если угодно, случайности, которая, обрушившись внезапно, окатив кого-либо искристыми брызгами благодати, разом превращает этого кого-то изпровинциальной официантки в, скажем, звезду большой сцены или возлюбленную президента…
        Для того, чтобы начать мечтать - впервую очередь окрасивом романе смужчиной! - госпоже Грик хватало совсем небольшого толчка. Объекту мечты обычно достаточно было или взглянуть наРахель как-то, сеё точки зрения, по-особенному, или сказать, поеё ощущениям, что-нибудь невмеру ласковым голосом, или оказать пустяковую услугу, кпримеру, придержать тяжёлые двери вметро. Впечатлительная дамочка тутже воспламенялась и, расценивая что-либо извышеперечисленного как выражение романтической симпатии, сжаром принималась сочинять всвоей голове пылкие любовные истории, повторяющие иногда отдалённо, апорой иточь-в-точь популярные книги икинофильмы. Герой фантазий, естественно, ни очём неподозревал. Более того, зачастую встреча этого счастливца, неведающего своего счастья, сРахель была единственной ислучайной.
        Теперь госпожа Грик пленилась новой мечтой: синеглазым красавцем, проявившим кней участие вбанке. Крайст великолепно вписался вобраз космического супергероя изнедавно вышедшего наэкраны блокбастера. АРахель - это несказанно её радовало - вобраз его прекрасной спутницы сзагадочной планеты Кро. Уактрисы, исполняющей эту роль, как раз были жёлто-зелёные глаза, соломенного цвета волосы, крупно завитые набигуди, итонкий длинный рот как уРахель, которого последняя сошколы привыкла стесняться… Мечта произрастала наблагодатной почве сознания госпожи Грик как вольный полевой цветок - она ненадеялась ни начто всерьёз игрезила исключительно для удовольствия…
        Так было, пока водин прекрасный день она невстретила Крайста всвоей любимой кондитерской наПерекрёстке Снов.
        - Мне кажется, или мы свами уже где-то встречались?.. - дружелюбно поинтересовался Билл, заметив насебе неотрывный взгляд незнакомой дамы.
        - Ода! - воскликнула она радостно, поражённая тем, что герой фантазий узнал её. - Вбанке. Вы помните?
        Разумеется, он ничего непомнил. Унего просто был такой трюк: когда кто-нибудь синтересом нанего засматривался, Билл всегда намекал этому человеку навозможную эпизодическую встречу впрошлом внадежде, что тот сам расскажет оней. Это позволяло Биллу делать вид, что все эти люди: продавцы, охранники, администраторы отелей иресторанов, которые очень часто его узнавали, слабенькие колдуны, выплатившие штраф повыписанной им квитанции, ночные таксисты ипрочие шапочные знакомые - ему небезразличны ион даже помнит каждого изних. Обычно трюк срабатывал, иКрайсту, после того, как он уже по-настоящему восстанавливал впамяти обстоятельства знакомства, всегда удавалось быть вежливым имилым.
        Так случилось инаэтот раз. Рахель была очарована иоттого готова безоговорочно верить всамую приятную для себя версию событий: синеглазый герой очарован неменьше, он помнит её и, вполне вероятно, даже хочет продолжить знакомство.
        - Давайте выпьем кофе, - предложил Билл, чувствуя некоторую обязанность, ксчастью неслишком его тяготившую, соответствовать радужным ожиданиям этой дамы.
        Науютной террасе маленького кафетерия, увитой ползучими растениями судивительно нежными кремовыми воронковидными цветами, Рахель съела три пирожных - она была так счастлива, что даже небеспокоилась офигуре - иопустошила высокую чашку латте. Билл курил, глядя нанеё, щурился оторанжевого света заходящего солнца, пробивающегося сквозь занавес ползучих растений, идумал олегковесности иэфемерности всего - нет ведь вмире ни одной вещи, которая былабы незыблемой, ни одной ценности, ни одной цели - всё непрерывно меняется ивнутри тебя ивовне, мысли тают как облака, сменяясь новыми, ипроцесс этот нескончаем…
        Рахель обожала задавать красивым мужчинам отвлечённые философские вопросы. Она привыкла ктому, что прежде это всегда позволяло ей без каких-либо усилий произвести впечатление вдумчивой исерьёзной особы.
        - Ради чего вы живете? - спросила Рахель, задумчиво подперев щёку рукой изаглядевшись вдаль, туда, где виднелся впросвете между ползучими растениями нежно-голубой горизонт залива.
        Билл молчал. Только маленькая улыбка притаилась, словно играющий котёнок, вуголке егорта.
        - Вы незнаете? - голос Рахель прозвучал несколько разочарованно. - Мне, например, кажется, что весь смысл человеческой жизни - вмечтах обудущем. Укого-то одна мечта - большая ипрекрасная как солнце, укого-то - как уменя - множество маленьких… Люди все разные, номне кажется, что насвете нет инебыло ни одного человека, которыйбы немечтал.
        - Вам кажется, - мягко возразил Билл. - Хотябы один такой человек есть.
        - Да? Игдежеон?
        - Перед вами.
        - Ивам нескучно? - изумилась Рахель, - да икак увас это получается?
        - Я научился. Вюности я мечтал, конечно. Ноэто было очень невнятно истранно всегда, я даже немогу вспомнить теперь - очём…
        - Возможно научиться немечтать?! Нозачем? - голосок госпожи Грик дребезжал отволнения. Привычная картина мира рушилась, как подсохший насолнце песочный замок.
        - Чтобы жить истинной жизнью, здесь исейчас. Вот, скажем, вы видите божью коровку, которая ползёт подеревянной балке, удерживающей навес. Нет. Вы заняты своими мечтаниями. Вы невидите её, аона есть. Итак каждый день мы проходим мимо жизни, упакованные внутри самих себя, заваленные собственными мыслями…
        Рахель молчала, глядя насобеседника вовсе глаза. Она обратила внимание, что свет удивительно падает наего лицо сквозь причудливые щели вживой стене, и, как ей показалось, всё поняла. Послевкусие кофейного пирожного томило язык, сулицы натеррасу проникал ветерок, теребивший тонкую прядь около уха - это было сейчас иэто было прекрасно. Рахель впервые вжизни вообще ни очём недумала, поддавшись очарованию окружающих событий. Крайст так легко говорил оважном, итак просто оглубоком, что ей казалось, будтобы она исама всегда это знала, просто Билл каким-то непостижимым образом заставил её вспомнить…
        - Помне… - продолжал он, - …иметь Прекрасную Мечту - крайне эгоистичное, потребительское отношение кмиру. Ведь пока ты мечтаешь, даже если при этом ты очень позитивно настроен, делаешь много добра ипрочее, ты любишь Вселенную непросто зато, что она есть, азато, что она может тебе дать…
        - Чтоже вэтом плохого? - спросила Рахель.
        - Ничего плохого… Просто Вселенная никому недолжна.
        Крайст улыбнулся чуть грустно. Рахель решила перевести беседу виное русло; отвлечённые беседы овечном нетолько умножают печаль, ноиотвлекают отвопросов более насущных, практических…
        - Вы когда-нибудь были женаты, Билл? Есть увас дети?
        - Женат? Нет, небыл… - Он взглянул нагоспожу Грик, как ей показалось, чуть насмешливо, - Дети? Наверное, нет. Вовсяком случае, я никогда их невидел.
        Чтобы смягчить благородное смятение, вызванное уРахель небрежностью его ответа, Билл подарил ей улыбку, загадочную инемного томную.
        - Вы совсем нетакой, каким представляетесь… - медленно проговорила Рахель, вращая перед собой настоле малюсенькое блюдце откофейной пары.
        - Так иесть. Ваше суждение обо мне, или олюбом другом человеке - это всегда лишь проекция его поведения наваши собственные представления омире, внутренние установки, выработанные жизненным опытом, укоренившиеся стереотипы. Ипо-другому просто неможет быть. Единственное мерило, которое увас есть - это вы сами. Поэтому тому, что вы думаете обо мне, нестоит доверять безоговорочно - это всего лишь отпечаток ввашем сознании, набросок, слепок. Ивмысленном пространстве каждого изтех, кто когда-либо неполенился составить обо мне представление, поверьте, я разный…
        - Получается, вообще невозможно узнать другого человека?
        Билл пожал плечами.
        - Может быть иможно. Только вот ведь какая штука: многие изнас исамих себя знают недостаточно хорошо… Древняя мудрость гласит: познай себя. Это самое трудное. Вот вы, кпримеру, всегда можете истолковать свои ощущения? Вы понимаете себя?
        Рахель задумалась.
        - Незнаю. Иногда мне так муторно… Чувства часто противоречат разуму, ия немогу принять решение. Иногда бывает, например, я начас зависаю вмагазине: никак немогу выбрать, какую издвух совершенно одинаковых сумочек я хочу - синюю или красную… Умом я понимаю, что нет никакой разницы, какую изэтих сумок я куплю, ноесли я возьму любую изних, всё равно где-то вглубине души останется чувство неудовлетворённости, ведь другую я хотела тоже… Ия буду думать, это так странно, Боже мой, что я проживу целую жизнь инепройдусь поулице стой, второй сумкой, которую я некупила… Итак я стою идумаю прямо вмагазине. Я могу невероятно долго метаться между «купить» или «некупить», «синюю» или «красную»… Я, наверное, немного невсебе…
        - Нет, что вы… - Билл учтиво погасил улыбку иотхлебнул остывшего кофе. - Свами как раз всё впорядке. Ну, почти… Невсебе, я полагаю, тот, кто никогда ни вчём несомневается.
        Рахель немного загрустила; она почувствовала, что разговор снова скатывается вплоскость неслишком приятного скорбного вечного, ирешила слегка подкорректировать курс:
        - Знаете, почему вы мне понравились? Я увидела ваши глаза иподумала, что вы смотрите наменя слюбовью… Ноя ошиблась. Дело было невомне. Узнав вас сегодня, я заметила, что вы смотрите так навсё. Налюбого человека или предмет. Смотрите, излучая любовь глазами, словно её так много внутри вас, бесконечно много… Вы расточаете её непрерывно, ноона неисчерпаема. Будто внутри вас горит костёр или светит солнце…
        - Хм… - Билл взглянул наРахель снеожиданной серьёзностью. - Это интересное наблюдение. Сам я ничего подобного, поверьте, неощущаю. Иногда мне даже кажется, что я вообще никого нелюблю…
        - Вы удивительный человек… - выдохнула Рахель, глубокомысленно возведя тонко ичётко обведённые карандашом выпуклые глаза кпотолку - Вы немечтаете, вы нелюбите, мне такое существование даже представить трудно, чтоже вы тогда делаете?
        - То, что должен.
        - Господи… Я вот всегда делаю то, что хочу… - немного виновато призналась Рахель, - кто-то изфилософов, я точно непомню кто, я вообще плохо училась, говорил, что жить так, как живёте вы, руководствуясь единственно чувством долга - это наивысшая степень порядочности!.. Рядом свами я чувствую себя такой эгоисткой! - добавила она счувством, театрально встряхнув локонами.
        - Ну что вы… - ободряющей улыбкой Крайст смягчил уРахель этот внезапный взрыв недовольства собой, - это я рядом свами чувствую себя аскетом, помешанным насамоотречении. «Синюю» или «красную» сумочку выбрать? - он необидно передразнил её, - Боже мой, втаком случае ябы некупил ни одну…
        - Аразве вы неаскет? - Рахель кокетливо прищурилась; подобный поворот беседы возвращал ей утраченную было надежду соблазнить Крайста. - Если вы даже непозволяете себе пофантазировать вудовольствие?
        - Я? Аскет? Какое там..! - Билл махнул рукой ирассмеялся. - Я просто несклонен обудовольствиях фантазировать, я привык их получать…
        Рахель определённо нравилось происходящее; она кокетливо заулыбалась. Всё шло поклассическому сценарию… Кино-мачо всегда ведут себя примерно так, как сидящий напротив мужчина стакими ошеломляюще синими глазами…
        - Вы - моя мечта… - восторженно пробормотала Рахель, заглядывая Крайсту влицо инакрывая его руку, лежащую настоле, своей. Всякий раз, когда мир преподносил ей очередную иллюзию воплощения волшебной грёзы, она приходила вэкстаз.
        - Ну, если я мечта, то могу ведь иисполниться, - заметил Билл, погасив хитрые огоньки вглазах коротким взмахом ресниц.
        Отпустив его руку, Рахель слегка напряглась.
        - Все мои мечты приносят ссобой, сбываясь, неприятности…
        - Инаэтот раз они неисключены. Скорее, даже гарантированы, - весело сообщил Билл.
        Рахель вскинула нанего разочарованно-удивлённый взгляд:
        - Простите, ноя несовсем понимаю вас… Что это значит?
        - Я вас брошу. Сразу. Исчезну перед рассветом, словно меня инебыло никогда, - спокойно ответил Крайст. Обыденный тон, которым было сделано это заявление, ещё сильнее шокировал бедняжку Рахель.
        Возмущённая, раздосадованная, недоумевающая, она порывисто вскочила из-за стола. Последняя сказанная Крайстом фраза никак невязалась стем образом, который успел сложиться веё сознании.
        - Ну… Спасибо, что хоть предупредили. Втаком случае вам лучше так иостаться мечтой! - выпалила она и, замолчав, оскорблённо поджала губки.
        Билл продолжал сидеть испокойно улыбаться, глядя снизу вверх своими вызывающе ясными, ни вчём невиноватыми глазами нагоспожу Грик, внутри которой втот момент бесновалась буря…
        - Вы очень мудры Рахель, страшащемуся лишиться, лучше необретать, - изрёк он, делая знак проходящему мимо официанту.
        Ответом ему был удаляющийся сердитый стук тонких каблучков.
        9
        Кирочка лежала впостели соткрытыми глазами. Тревоги опророчестве всегда приходили поночам, когда одна задругой тихо имедленно ложились надно взбаламученные дневной суетой лёгкие песчинки мыслей. Она взяла сночного столика наладонник, задумчиво полюбовалась своим отражением вего мёртвой чёрной поверхности…
        Обмен личными сообщениями между офицерами особого Подразделения небыл запрещён открыто, ноинепоощрялся, тем более надворе стояла ночь, тёплая летняя ночь, полная шорохов, звёзд, кружевных лунных теней… Малоли, что могут оней подумать… Впрочем, Крайст, Кирочка это знала точно, нестанет копошиться вворохе возможных подтекстов ситуации… Она всегда будет существовать для него вобличии конкретного факта - «было», «небыло» - акто что при этом подумал - шелуха - прошлогодняя листва, которую уносит ветер или досадливо сметает швабра дворника…
        Набранное сообщение выглядело вполне прилично:
        л. Лунь: Как-то тревожно мне, Крайст. Сомною произошло нечто необычное, и, боюсь, оно теперь неотпустит меня.
        Кирочка немного помедлила перед тем, как нажать наполе снадписью «отправить». Всёже ей было неудобно… Что если Крайст спит… или… недай Боже! …проводит время сженщиной… Итут встревает она сосвоими дурацкими страхами!
        Однако, Билл ответил почти сразу:
        л. Крайст: отпустит, куда денется, если сама небудешь удерживать. Приветствую. Что стряслось наэтотраз?
        л. Лунь: Мне погадали накартах…
        л. Крайст: Катастрофа! Небось, предрекли роковую любовь?
        л. Лунь: Тебе смешно?
        л. Крайст: Конечно! Ведь тебеже её предрекли, анемне. Предреклибы мне, ябы исам испугался досмерти.
        Кирочка почувствовала, как губы её поневоле начинают складываться вулыбку.
        л. Лунь: По-твоему, роковая любовь - это самое страшное?
        л. Крайст: Ачто может быть страшнее?
        л. Лунь: Ну… Незнаю… Штука втом, что мне непредсказали ничего конкретного… Просто «нечто недоброе».
        л. Крайст: Зло иблаго относительны. Неломай голову. Зачем вообще бояться того, чего даже неможешь как следует себе представить? Это нерациональное расходование эмоциональной энергии.
        л. Лунь: Спасибо, Крайст.
        л. Крайст: Наздоровье. Незабывай, что страх легче всего внушить, итруднее всего изгнать, ибо унас, существ мыслящих, он изначален: осознание собственного существования спервой секунды идёт рука обруку спротестом против собственного исчезновения…
        Отложив наладонник, Кирочка привычно почувствовала облегчение. Умеет Крайст, однако, налаживать расстроенные нервы, починять поломанные судьбы ипрочищать замусоренные мозги… Атакой, казалосьбы, раздолбай… Кирочкиной тревоги неосталось иследа. Теперь ей было спокойно ихорошо, акарточное гадание представлялось совершенной глупостью. Крестовый король, валет итуз… Надо быть полной дурой, чтобы придавать цветным картинкам, сброшенным напол сквозняком, какое-то глобальное жизнеопределяющее значение!..
        Кирочку выбралась изпостели и, подскочив ккомоду, выдвинула ящик, надне которого сложены были её странные чёрные статуэтки.
        Найдя среди них ту, что изображала хрупкую девушку, напряжённо глядящую назапертую шкатулку всвоих руках, она перевернула её и, поднеся кночной лампе, прочла надощечке-подставке снизу почти незаметно нацарапанное слово:
        СТРАХ.
        Глава 14. Тени минувшего
        1
        Урсула, симпатичная маленькая брюнетка сямочками нащеках итонкой шейкой, стриженая под мальчика, накоторой женился, как принято говорить «позалёту» Лоренц Дорн, тот самый, скоторым Нетта мечтала танцевать надискотеке ввосьмом классе, стояла вприхожей изаботливо поправляла своему мужу бабочку, провожая его навстречу выпускников. Её огромный круглый живот - она носила второго ребёнка - упирался вЛоренца Дорна - успевший сошкольных времён порядком раздаться вширь, он был туго упакован встильный костюм-тройку ииздалека благоухал популярной туалетной водой.
        - Только смотри, непей много… - заботливо напутствовала мужа Урсула, - Помни освоей поджелудочной…
        - Ладно, - отмахнулся Дорн.
        Он склонился кжене, небрежно коснулся губами её виска, непоцеловал, нет, мазнул слегка.
        - Пока.
        Его тяжёлые шаги обрушились налестницу. Он был изтех мужчин, которые немогут долго сохранять чувства кодной женщине. Есть такие ленивые души, неумеющие находить новых граней впривычном ипостоянно требующие смены декораций.
        УЛоренца Дорна регулярно рождались претензии кокружающему миру: начальник, поего мнению, слишком много занудствовал, депутаты чересчур нагло воровали, дворники плохо мели тротуары - ивсякая претензия создавала вего голове невнятное желание куда-нибудь деть причину недовольства; Лоренц Дорн ни очём немечтал, он просто хотел временами, чтобы все обстоятельства, его раздражающие, самоликвидировались; нашласьбы новая работа, где начальник нетакой как этот, акакой - он даже незадумывался толком, просто другой, нашласьбы возможность куда-нибудь уехать изстраны, которая прогнила откоррупции иотупела отпропаганды потелевизору, нашласьбы новая любовь, свежая ипрекрасная, как первый подснежник… Словом, все желания Дорна сводились ктому, чтобы исчезли все его нежелания, илучше сами собой…
        Чтобы строить вокруг себя ту радостную яркую насыщенную реальность, которую он, тоскуя, рисовал всвоём воображении, Лоренцу нехватало смелости иупорства; поинерции он продолжал тянуть лямку унылой обыденности. Лоренц давным-давно уже разлюбил Урсулу инашёл силы сознаться вэтом самому себе, семья тяготила его: повечерам впабе он жаловался знакомым ислучайным навсех ився, полнел, смотрел сериалы, футбол ивечерние новости, страстно ругал начальство иправительство, чтобы хоть куда-нибудь изливать горечь своей неудавшейся жизни.
        - Ивсё из-за того, что я женился позалёту… - После нескольких кружек пива втолковывал он бармену. - Никогда неделай так, брат. Я раньше думал, что есть какие-то знаки, направляющие пожизни, указывающие путь… Вот идиот! Я иженился только потому, что верил вэти знаки… Знаешь, когда она забеременела, я сначала хотел просто смыться, номеня начали преследовать разные символы. То нарекламном щите надпись увижу: «Они нуждаются втвоей заботе» или вроде того… То чужой ребёнок ни стого ни ссего ручкой мне помашет наулице. Иподумается под такое дело: «Вот дерьмо я какое, хочу отмладенца сбежать…»
        - Это совесть, - глубокомысленно комментировал бармен, непереставая чётко ивнимательно манипулировать бутылками, рюмками, лимонными колечками, трубочками - всё это вертелось ярким калейдоскопом вего ловких больших руках, покрытых золотистыми вьющимися волосками.
        - Совесть… - повторял Дорн, лениво дуя вгустую пивную шапку наочередном бокале, - чёртбы её побрал… Она мешает людскому счастью. Вбольшинстве случаев.
        - Совесть - это всего лишь такой механизм, который каждый раз делает проекцию вашего поступка навашу внутреннюю мораль, - говорил бармен, вытряхивая кофейную гущу изрожка, - Если поступок укладывается внеё, то всё окей, если нет - вы ощущаете дискомфорт. Чтобы быть счастливым, достаточно просто изменить установки вашей морали таким образом, чтобы совесть вам немешала…
        Дорн вздыхал иопустошал следующий бокал.
        - Я женился позалёту. Я думал, что этим самым Бог рекомендует мне именно эту женщину… Даёт, так сказать, толчок. Вот олух… - жалоба повторялась снова ссамого начала снезначительными вариациями; бармен делал вид, что внимательно слушает - что ему оставалось? - иподдерживал беседу стандартными репликами.
        - Адолго вы перед этим встречались? - его привычные руки, казалось, сами собой смешивали кому-то коктейль.
        - Около года…
        - Итыбы неженился, еслибы…? - бородатый смешливый желтоволосый бармен облокотился настойку иподмигнул.
        - Незнаю. - Угрюмо ответил Дорн, состуком опуская пивную кружку. - Может, иженилсябы всё равно…
        2
        Кирочка надела тёмно-синее атласное платье сдлинным, досамого бедра разрезом сбоку наюбке, подколола волосы высоко назатылке икинула наобнажённые плечи невесомый газовый шарфик втон платью. Он коснулся кожи как прохладное дуновение. Кирочка впоследний раз взглянула насебя взеркало, удовлетворённо улыбнулась и, взяв сумочку, отправилась.
        Встреча выпускников организовывалась вресторане наодной изцентральных улиц Города, которая, если идти поней прямо, постепенно спускаясь вниз, выходила нанабережную Залива. Полосы движения наэтой улице разделены были нешироким бульваром, засаженным кругло постриженными деревьями; сквозь бульвар вела мощёная серо-розовым камнем пешеходная дорожка. Магистр Роберто Друбенс, вероятно, помнил старые улицы ещё вте времена, когда поним ездили наизвозчиках. Теперь он, бывало, прогуливаясь вневажном настроении, ворчал наговорящие светофоры для слепых или напустые такси сэлектронным управлением - дожили, дескать, таинственные голоса кругом, призраки зарулём - цивилизация так разогналась, что магия уже никому ненужна, ивздумай она открыться миру, этого никто даже незаметит…
        Быстрым шагом Кирочка шла побульвару идумала оНетте. Она представляла себе свидание состарой подругой, восстанавливала ввоображении её лицо таким, каким его помнила, пыталась заранее спланировать диалог… Ведь Неттаже будет там, Кирочка была почти уверена вэтом, непропуститже она встречу одноклассников, пять лет спустя после окончания школы? Ненароком попадая острым каблуком туфельки вщель между камнями мостовой, Кирочка спотыкалась, выправлялась, улыбалась своим счастливым, лёгким мыслям ишла дальше…
        Ресторан занимал первый этаж массивного старинного здания. Взале царил прохладный сумрак, столь приятный после душного зноя раннего июльского вечера. Назабронированных столиках горделиво ожидали гостей высокие тонконогие бокалы, белоснежные лилии салфеток, распустившиеся натарелках, нетронутые столовые приборы. Их блеск вприглушённом свете был роскошен искромен. Ужин ещё неначался.
        Первым Кирочка заметила иузнала Лоренца Дорна. Он сидел впол-оборота заодним изстоликов иглядел перед собой. Она подошла. Обменялись несколькими традиционными репликами. Всущности, ничего особенного между ними непроизошло, ноКирочка почувствовала себя неслишком уютно вобществе Дорна. Унего исейчас были бархатные глаза. Почти такиеже как вшколе. Нет. Что-то неуловимо изменилось вних, идотакой степени, что почти невозможно было узнать вэтом полном неповоротливом мужчине, выглядевшем гораздо старше своих лет, того хорошенького светловолосого мальчика, который как будто гладил всё, начто направлял взгляд, доброй плюшевой лапой старой мягкой игрушки…
        - Ты очень изменилась… - заметил Лоренц стем непередаваемым оттенком мужского восхищения, который радостно пьянит вслучае, если симпатия взаимна, ивызывает непреодолимую неловкость вобратном.
        - Всё меняется… - ответила Кирочка, пытаясь выдумать предлог, чтобы отойти.
        Глаза Дорна уже негладили тёплым потёртым плюшем. Они мазали беззащитную наготу Кирочкных плеч чем-то отвратительно липким. Ноони всё ещё оставались бархатными, как ноготки, ипотому было страшно ижалко заглядывать вэти глаза, собирать вних завалявшиеся где-то покраям, запутавшиеся впушистых ресницах остатки прошлого, побезжалостной прихоти сохранённые временем…
        - Там Дагма идёт!.. - воскликнула Кирочка, оборачиваясь ко входу так, словно там ждало её спасение. - Извини. Пойду, поздороваюсь…
        Бывшая одноклассница тоже сильно изменилась. Она немного похудела, ислица её исчезло вечное выражение бессильной задумчивости; нанизком скошенном лбу разгладилась складка отнепрерывных бесплодных усилий мысли. Это лицо озарилось теперь идущим изглубины существа могучим древним женским призывом иказалось почти красивым. Медлительность большой улитки, присущая Дагме, осталась вней, нопроизводила уже совсем другое впечатление - то было спокойное дамское достоинство. Дагма выглядела наредкость гармоничным идовольным жизнью человеком. Все характерные особенности её личности, которые при современной тенденции кускорению всех процессов могли напервый взгляд показаться недостатками, нашли достойное применение веё профессии. Сосвоей сосредоточенной неторопливостью иудивительным терпением Дагма стала прекрасным реставратором старинной мебели изарабатывала этим неплохие деньги.
        Кирочка ждала Нетту. Беспокойно сидя науголке стула, она то идело поглядывала вокно или всторону входа взал; ей нехотелось признаваться себе вэтом, нобольшинство разговоров застоликами небыли ей интересны, иона поддерживала их только извежливости; она пришла сюда, всущности, ради одного единственного человека, ипрочие одноклассники сосвоими такими разными иразнообразными жизнями, дорогими вечерними платьями икостюмами, бокалами шипящего шампанского, шутками иисториями служили лишь ярким фоном, праздничной подсветкой для одного единственного события… Которое несобиралось случаться…
        3
        Саш Астерс опоздал. Задержался наработе. Он приехал почти ксамому концу ужина. Кирочка давно уже заскучала и, потеряв надежду дождаться Нетту, собралась уходить.
        Она стояла уосвещённой вечерним светом высокой арки окна банкетного зала инеторопливо пила шампанское, держа бокал двумя пальцами заножку.
        Войдя, Саш Астерс сразу увидел стройный женский силуэт воконной арке, прозрачный насквозь бокал вруках усмутно знакомой незнакомки, тонкий шарф унеё наплечах - напросвет будто синий дым. Повинуясь волшебству случайного впечатления, он сразуже направился всторону окна, находу взяв уофицианта бокал шампанского изалпом осушивего.
        - Добрый вечер…
        Взлетели две большие чёрные бабочки - Саш посмотрел наКиру. Он узнала его идружелюбно улыбнулась.
        - Что-то ты поздно… Привет.
        Кирочка неожидала увидеть Саша вот так просто, прямо перед собою, без пиджака, снемного расслабленным галстуком изеркальной пряжкой наремне брюк… Все эти годы он был для неё чудесным, драгоценным воспоминанием; сегодня она надеялась увидеть здесь иего тоже, заодно сНеттой, хотя, может, так инеуспела доконца это осознать…
        - Лучше поздно, чем никогда… - улыбнулсяСаш.
        То тайное, что всегда существовало между ними, никуда неподевалось. УСаша Астерса были такиеже тёмные ресницы, точно крылья, ивнём наудивление легко воскресало прошлое иобнаруживалось присутствие того смешливого яйцеголового мальчишки…
        Говорили окаких-то пустяках. Проворные официанты тем временем задёрнули шторы наокнах исдвинули большую часть стульев, освободив центр зала.
        Апотом возникла музыка.
        Медленная. Чарующая. Манящая. Никто изпосетителей ресторана несдвинулся сместа. Стыдливо погасли большие светильники… Просторное помещение для проведения банкетов погрузилось втаинственный полумрак, словно палуба затонувшего корабля.
        - Давай потанцуем… - вырвалось уКирочки.
        Ей сневероятной чёткостью вспомнилась втот миг дискотека ввосьмом классе. Иих несбывшийся танец. Какже она хотела этого тогда!
        Саш без слов положил руки ей наталию. Почти неощутимо. Воздушно.
        Кирочка любила обувь втон платью инадела совершенно новую пару. Туфля натирала ей ногу. Кроме того, сейчас она была непрочь избавиться отнескольких лишних сантиметров роста…
        - Извини… - тихо сказала она Сашу искинула туфли.
        Передвигаясь втакт мелодии, они вышли насередину зала. Саш неожиданно оказался таким высоким, что Кирочка смогла без труда спрятать лицо, легонько ткнувшись носом ему куда-то воснование шеи, иэто было необыкновенно приятное ощущение; вполне позволительно молчать, несмотреть вглаза, только внимать нежному запаху чистой мужской кожи ихорошего одеколона… Кроме них никто нетанцевал. Кирочкины руки лежали уСаша наплечах. Она ощущала пальцами плотную ткань его рубашки. Твёрдое тело под ней. Мечты сбываются. Когда совсем этого неждёшь. Взгляды их вкакую-то секунду всё-таки встретились, ноКирочка почти сразу опустила взор: она почувствовала себя оробевшей той волшебной приятной робостью, которая всегда возникает удевушки вобществе мужчины, ккоторому она невполне равнодушна, особенно если ион испытывает встречную симпатию.
        Тайное между Сашем иКирочкой пробуждалось. Становилось всё явственнее скаждой минутой…
        - Помнишь, как ты танцевал сИрмой Вайнберг ввосьмом классе? - Отшампанского сознание Кирочки стало похожим назыбкий островок тополиного пуха наасфальте; мысли летали, кружились, терялись - точно невесомые пушинки вслучайных потоках воздуха. Иногда, обретая направление исилу, они оформлялись, превращаясь вбелых мотыльков, истановились словами… - Ты был внеё влюблен?
        - Непомню…
        Саш некоторое время молчал. Кирочка смотрела наего губы иподбородок, вих форме, всухой шероховатости бритой кожи была неизъяснимая печальная красота.
        - Я был влюблён втебя, - сказалон.
        Музыка начала постепенно стихать. Мимо танцующих прошёл официант сподносом заставленным янтарными напросвет бокалами. Кирочка иСаш взяли себе ещё поодному.
        - Ты знаешь, что шампанское делают изсветлого винограда, такого спелого, что он почти прозрачный…
        Саш слегка наклонил бокал, рассматривая напросвет золотистую жидкость, искрящуюся мелкими пузырьками. Кирочке представились огромные гроздья крупных немного удлинённых ягод, стугой зеленовато-жёлтой кожицей, сжелеобразной мякотью, тающей наязыке как мёд. Сквозь ягоды проходят солнечные лучи, отчего они как будто светятся изнутри…
        Заеё спиной раздались чьи-то грубые шаги. Кирочка обернулась.
        Лоренц Дорн, порядком перебравший шампанского, приближался кним. Рубашка, кругло натянутая наживоте - точно мяч вмешке. Галстук небрежно расслаблен. Лицо красное, яростное.
        - Нескучаете?
        Стандартная фраза прозвучала невмеру резко для человека, желающего присоединиться ксветской беседе, почти язвительно.
        - Нет, - немного насторожившись, ответилСаш.
        Взале стало душно. Лоренц Дорн стоял круглый, потный. Он излучал что-то злое ибезнадёжное - Кирочка ощущала это всей кожей, мигом взмокшей под синтетическим платьем…
        - Ябы тоже нескучал вобществе такой цыпочки!
        Дорн улыбнулся губами похожими наветчину. Вышло очень неприятно. Кирочка позлому капризу хмеля виделась сейчас ему частью той яркой полной восхитительно прекрасной жизни, которую унего всегда отнимали обстоятельства. Ипродолжают отнимать. Бедняга Лоренц, наблюдая затанцующими несколько минут, непостижимым образом узрел вних отражение всего, чего, как ему казалось, он был несправедливо лишён; ивозненавидел их заэто…
        Кирочка втот миг безошибочно почувствовала, что Дорн хочет ударить Саша, ноникак неможет найти повод. Он смотрел своими глазами-ноготками. Смотрел страшно, жалко, снеукротимой отчаянной завистью, снеутолимой скорбью осебе самом.
        - Идём отсюда… - приподнявшись нацыпочках, шепнула Кирочка Сашу всамоеухо.
        Он кивнул.
        Её туфли стояли под столиком вдругом конце зала.
        Когда они вышли, она почувствовала ступнями тёплое иколкое прикосновение асфальта. Всюду разливалось золотистое волшебство. Это был оранжевый вечерний свет. Это было небесное шампанское. Кирочка рассмеялась.
        - Ух ты, ая сбежала сбала почти как Золушка… Только без обеих туфель!
        - ИсПринцем, - добавил Саш сгалантной улыбкой.
        Кирочка внезапно посерьёзнела.
        - Чтоже такое случилось сЛоренцом? Он ведь был вроде неплохим парнем…
        - Он несчастлив.
        - Почему? Я слышала, что унего жена. Ребёнок… Иквартиру они купили…
        - Женился он позалёту.
        - Ивэтом вся причина?
        Саш пожал плечами.
        - Я неуверен. Носам он говорит именнотак…
        - Ажена его? Бедняжка! Она тоже несчастлива?
        - Отнюдь. Она изтех женщин, которым жизненно необходимо оком-то заботиться. Без этого они чувствуют себя бесполезными. Для них это единственных способ самореализации. АЛоренц ей идеально подходит. Ведь он просто молча принимает эту заботу ипродолжает тихонько страдать, считая себя жертвой обстоятельств.
        - Ты полагаешь влюбых обстоятельствах можно быть счастливым? - спросила Кирочка.
        Саш тихо рассмеялся:
        - Это философский вопрос. Я отвечу нанего небольшой притчей очеловеке, который нелюбил кошек. Он их просто ненавидел. Аего жена, напротив, мечтала завести кота. Икаждый вечер, возвращаясь вметро сработы, этот человек представлял себе, что дома его ждёт следующая картина: жена принесла-таки домой кота и, более того, этот кот успел уже нагадить где-нибудь вквартире… Всю дорогу, пока он ехал домой, он представлял себе, что под дверью его ждёт аккуратненькая кучка… Икогда этот человек, оканчивая свой долгий путь, открывал дверь ключом, вволнении замирал, принюхивался ипонимал, что вего жизни пока непоявилось ни кота, ни кошачьего дерьма… он испытывал прилив такого невероятного, такого исступлённого счастья, что едва непадал замертво напороге своей квартиры…
        Кирочка рассмеялась.
        - Я считаю, - продолжал Саш, - что счастье - внутреннее состояние, которое кто угодно может усебя вызвать, причём влюбое время, когда захочет. Достаточно просто вэто поверить.
        Улица вела их кЗаливу. Кирочке поневоле вспоминалось всё то, что говорила ей насобеседовании осемейной жизни Айна Мерроуз.
        - Аты женат?
        Снова взлетели две диковинные чёрные бабочки - Саш взглянул нанеё.
        - Нет.
        Им обоим было странно легко иотчего-то немного грустно. То тайное, что существовало между ними всегда, стало теперь совсем явным. Нооно иобесценилось. Как-то вдруг. Именно потому, что прояснилось. Заходящее солнце делало небо золотистым, словно пузырёк шампанского. АКирочка иСаш были внутри этого пузырька, исами себе казались они случайными, прозрачными, невесомыми.
        Залив становился всё ближе, оттуда тянуло уже прохладной свежестью. Они остановились возле самого гранитного спуска кводе. Несколько десятков ступеней вели вниз, наширокую каменную площадку, омываемую заливом: волны иногда взбирались нанеё икатились далеко погладким плитам. Кирочка вспомнила, что когда-то они также стояли сМикой Орели, только ниже, усамой воды, инеименно вэтом месте, анемного дальше попобережью назапад; она взглянула вту сторону - теперь там разливался закат - солнца уже небыло, инанебе, светлом, бледно-зелёном, потухали его последние розовые икрасные лучи. Кирочка узнала чёткий силуэт многоэтажного здания сошпилем. Гостиницу «Прибрежная».
        Саш Астерс смотрел накружевную кромку волны, медленно подбиравшейся кбезукоризненно блестящему, острому носу его ботинка, идумал отом, что неудобно припарковал машину, носегодня точно уже несможет сесть заруль…
        - Уменя ноги замёрзли… - Кирочка очнулась отвосхитительного золотого сна иобнаружила, что стоит босиком нахолодном ивлажном камне.
        - Давай поймаем такси. Я отвезу тебя домой, уже поздно…
        Саш сделал шаг понаправлению кней. Вэтот момент налетел ветерок, исплеч Кирочки вспорхнул легчайший синий шарф. Тонкий как лезвие, он расправился ввоздухе инекоторое время парил над волнами словно облачко дыма, апотом упал вводу.
        - Ой… - сказала Кирочка.
        Саш смотрел наеё голые плечи, ввырез вечернего платья - туда, где волнистая кромка тёмно-синего кружева встречалась сосливочной белизной приподнятой корсетом Кирочкиной груди… Она повернулась ипошла вверх полестнице, придерживая юбку. Лопатки двигались под светлой кожей. ИСашу вдруг захотелось приложить губы между ними, провести кончиком пальца словно кистью попозвоночнику вниз дотого места, откуда начинается платье… Он встряхнул головой. Это шампанское. Кирочка оглянулась.
        - Идём?
        Саш стоял неподвижно, ивего глазах было нечто такое, что заставило иКирочку замереть тоже. Впол-оборота. Налестнице. Лишь лёгкое дуновение шевельнуло тонкую прядь волос упавшую ей нашею.
        Саш, неторопясь, начал подниматься поступенькам.
        Втакси молчали. Лишь перед самым прощанием, распахнув перед Кирочкой дверцу машины, Саш спросил:
        - Могу я тебе позвонить?
        Успевший немного остыть асфальт коснулся её ступней.
        - Нет, - ответила Кирочка.
        Ночи как таковой небыло, ноей всё равно стало ясно, что больше видеться сэтим мужчиной нельзя… Правило как будто уже нарушилось само собой… Когда Кирочка стала подниматься полестнице и, обернувшись, встретила взгляд всё ещё стоящего уводы Саша, её накрыло странное отчётливое почти жуткое ощущение абсолютной осмысленности бытия - именно втот миг она остановилась наступеньках - он смотрел ей вслед, наеё спину, лопатки; уКирочки мелькнула вздорная мысль, что Вселенная, возможно, создала сама себя именно ради таких моментов - чтобы мужчина иженщина замирали, глядя друг другу вглаза, останавливая время, обесценивая глубиной своего мгновенного слияния пространство, вкотором тела их существуют отдельно…
        Выскочив измашины, она неоглянулась. Нацыпочках побежала кподъезду. Кирочка знала, что Саш Астерс исейчас смотрит нанеё из-за опущенного стекла; это знание было приятным настолько, что поеё позвоночнику легко ивесело пробежала стайка мурашек… Вэти секунды насвет родилось столько невнятных несбыточных желаний! Они взлетели, словно маленькие прозрачные мотыльки, закружились над стройным силуэтом босой женщины втёмно-синем вечернем платье, над такси сприоткрытой дверцей, над тёмной сочной листвой деревьев…
        Саш медленно нащупал вкармане пиджака бумажку сКирочкиным номером телефона, который она незадумываясь написала ему вначале вечера. Согласно неписанному правилу, теперь стоило эту бумажку выбросить - ведь дама сообщила, что нежелает продолжения… НоСаш решил оставить. Так. Навсякий случай. Никогда незнаешь, ключ откакой двери вручила тебе жизнь наэтот раз - мудро хранить их все - авось какой-нибудь отомкнет вратарая…
        4
        Билл толкнул дверь ивышел изофиса кредитной организации, где работали знакомые ведьмы, нагладкий тротуар Улицы Банков. Дул ветер, ион накинул пиджак. День стоял пасмурный, носухой. Билл взглянул начасы ибыстро зашагал вдоль поулице. Его всегда раздражало отсутствие вэтом районе Города места, где можно нормально перекусить, здесь нетолько небыло приличного ресторана или хотябы уютного кафетерия, нигде неторчало даже ни единого киоска сшаурмой исомнительными пирожками. Одни только офисы банков - крупных имелких, коммерческих игосударственных, популярных инеочень… Поэтому обычно Билл, если случались дела наУлице Банков, вобеденное время ходил наФруктовый Рынок, что находился вдвадцати минутах скорой ходьбы отэтого голодного квартала капиталов; там он покупал себе бутыль мутного свежевыжатого сока, несколько круглых зерновых хлебцев икулёк королевских фиников. Ими торговала слабенькая пожилая ведьма сповязкой наглазу, она всегда бывала очень рада Биллу, обращалась кнему «красавчик», выбирала для него самые крупные финики, тёмно-тёмно-шоколадные, почти чёрные, лоснящиеся отсладкого сока. Билл
благодарил её улыбкой, иулыбка эта, дружелюбная ивмеру кокетливая, слихвой окупала все ведьмины хлопоты.
        Сегодня он тоже отправился наФруктовый Рынок, который был нетолько самым большим иразнообразным вГороде, ноисамым дешёвым. Потому среди его пёстрых плащевых палаток постоянно толпился разномастный народ: любой, отраспоследнего бедняка, обитающего назаброшенной верфи уЗалива, доуспешного служащего сУлицы Банков мог найти там что-нибудь для себя. Войдя вворота, Билл влился водин излюдских потоков, которых нарынке существовало великое множество, как течений вокеане. Двигатьсяже пособственной траектории, вне этих потоков, здесь было весьма проблематично. Пробираясь вдоль ряда палаток саккуратно разложенными крупными иневероятно красивыми овощами ифруктами, которые никогда непродавали свитрины, Билл заметил вглубине одной изних удивительно знакомое женское лицо. Вырвавшись изпотока, он приблизился кпалатке. «Господи, неужели это она!?»
        Заприлавком, накотором были выстроены безупречно правильные пирамиды изодинаково глянцевых икруглых яблок, томатов иапельсинов, заложив руки заспину, стояла Магдалена. Она осталась почти такойже, как втот день, когда он видел её впоследний раз, ихотя годы шли, она всё ещё походила надевочку. Ноэто было очень грустное сходство, потому что налбу ипереносице у«девочки» появились теперь мелкие морщинки, авовсем лице её проявилось выражение вечной усталости женщины, задавленной бытом, которой совершенно неоткуда ждать подмоги. Наресницах уМагдалены как ипрежде комочками трогательно ижалко лежала тушь. Волосы, крашенные вжёлтый, жёсткие точно зубная щётка были убраны простой резинкой впучок назатылке.
        Билл протиснулся ксамому прилавку истал смотреть наэту замученную старую девочку… Он ненадеялся быть узнанным ею. Просто наблюдал. Магдалена вскоре обратила нанего внимание.
        - Желаете чего-нибудь? Яблок? Очень сладкие…
        - Да. Пожалуй, яблок. Сладких. - Ответил Билл автоматически, повторяя занею; ему просто захотелось самому проговорить те слова, которые только что выпустили наволю её губы, прочувствовать их вибрацию…
        - Ты?.. - спросила Магдалена, словно испугавшись. Она близоруко сощурилась, пытаясь разглядеть его получше, иБилл сразу понял: узнала. Ноеё тутже отвлекла какая-то пожилая крикливая женщина:
        - Так вы будете взвешивать мне помидоры?!
        - Секунду. Я сначала взвешу молодому человеку яблок. - Магдалена кивнула всторону Билла.
        - Он тут нестоял! Без очереди протиснулся! - возопила женщина.
        - Прости меня, - сказал Билл так тихо, что Магдалене пришлось догадываться погубам.
        - Здесь непоговоришь толком… - она глядела ему влицо своими лучистыми глазами, выделяя это лицо изтолпы, освещая его как фонариком лучом своего доброго отношения, - я заканчиваю вшесть.
        Билл неуспел ничего сказать, Магдалена сунула ему яблоки иповернулась кжаждущей помидоров женщине. Какой-то тип сбряцающей телегой, нагруженной пустыми ящиками, толкнулего.
        - Чего разинул хайло, мажор? Нанебо смотришь? Нашёл место! Уйди сдороги.
        Толпа оттеснила Билла отприлавка. Он больше невидел Магдалену. Только её жёлтая макушка, как поплавок, иногда появлялась над грудами овощей ифруктов. Только сейчас Билл вспомнил, что она невзяла снего денег заяблоки. Забыла. Яблока было два. Он взвесил их наладони. Бордовые. Блестящие как новая парниковая плёнка. Он сунул их запазуху.
        5
        Билл пришёл нарынок снова кшести часам. Палатки уже закрывались. Торговки убирали товар: бережно укладывали фрукты иовощи вплоские фанерные ящики, накрывали их картонками, ставили друг надруга, опускали вниз плащевые занавесы палаток изастёгивали их намолнии. Билл встал встороне, дожидаясь Магдалену. Она торопливо завершила свои дела, и, облегчённо выпрямившись, после окончания рабочего дня словно расправившись, раскрывшись, как цветок, принялась высматривать впоредевшей толпе Билла. Она сразу увидела его и, помахав, побежала навстречу. Наней была лёгкая светлая ветровка, простая цветастая юбка ирезиновые сапоги. Болтаясь наеё маленьких ногах, они глухо постукивали.
        - Почему ты больше неработаешь втом ларьке нанашей улице? - спросил Билл.
        - Это долгая история, - Магдалена отмахнулась, - его пришлось продать задолги… Давно уже. Эдвин играл скаким-то жульём вкарты и… - нанесколько мгновений она умолкла, словно устыдившись того, что сказала, потом продолжила, вэтой своей милой торопливой манере, вызывающей уБилла невольную улыбку, - Эдвин ведь работать совсем неможет, нервный он, одно время пытался устраиваться, новсюду невыдерживал, то его оскорбляют, то тяжело ему, то платят мало… Я одна семью кормлю… - Магдалена улыбнулась грустно, ивзглянула наБилла скакой-то необъяснимой иоттого ещё более обидной укоризной. - Утебя-то, поди, один костюм стоит столько, сколько мы загод проживаем…
        - Пойдём, посидим где-нибудь, чаю выпьем… ненапроходеже тут стоять, болтать? - предложил Билл, стараясь держаться как можно проще.
        - Нет, нестоит. Ненужны мне милости… Я несовсем уж голодная оборванка… Поговорить иналавочке можно.
        Билл оказался взамешательстве. Его поразило то, как сильно теперь стеснялась Магдалена перед ним своей бедности.
        Ион сказал:
        - Ты забыла сменя взять заяблоки, поэтому я, вроде как, должен… Это небудет «милость».
        - Ладно, тогда. Только неочень долго. Мне нужно ещё купить продуктов домой, Эдвин неходит помагазинам, унего спину ломит, защемление нервов…
        - Я помогу тебе их принести, - предложил Билл, - семейство то, небось, большое.
        - Он, я, итрое ребятишек.
        Зашли вгрошовую пышечную, находившуюся сразу заворотами рынка. Билл решил несмущать Магдалену каким-либо приличным заведением, чтобы она нечувствовала себя там как нищенка набалу. Перекусили, запив ароматные тёплые пышки дрянным растворимым кофе смолоком. Магдалена заторопилась.
        - Эдвин всегда волнуется, если долго меня нет, нервный он, иТобаска плачет, младшая дочка, три месяца, я недавно её отгруди отняла, пришлось, нарынок ведь снею ходить никак невозможно, аденегнет.
        - Я тебя подвезу, - сказал Билл сразу, - сэкономишь сегодня наметро.
        6
        Выходя изего автомобиля стонированными стёклами, Магдалена снепривычки зажмурилась отяркого вечернего солнца, улыбнулась обескураженно, жалко иснова будтобы стала семнадцатилетней. Глядя наэту женщину, Билл чувствовал, как сжимается унего под дорогим пиджаком сердце, скаждой минутой всё сильнее…
        Магдалена затащила его водин изсупермаркетов эконом-класса, которых вэтом районе Города было много, авЦентре небыло вообще; здесь продавали продукты для бедных: плотную серую булку, мягкую желеобразную колбасу непонятного вкуса, лапшу «залей кипятком», картофельное пюре встаканчиках, заменители молока итворога наоснове растительных жиров…
        Магдалена резво шныряла между рядами, находу бросая вкорзину всё самое дешевое. Биллу пришлось уговаривать её взять для детей свежих яиц, более-менее приличного мяса ишоколадных конфет заего счёт. Он расплатился, взял пакеты ипонёс кмашине.
        Семейство Магдалены обитало водном изсамых бедных кварталов, наулице Деревянных Монет, более глубоким дном считались только Заброшенные Верфи, нотам обитала совершеннейшая голь, кормившаяся незаконной торговлей, милостыней или воровством, илюди, укоторых были хоть какие-то заработки, спрезрением обходили эту часть Города.
        Билл медленно ехал сквозь грязные дворы. Низкие облупившиеся дома глядели нанего неприветливыми глазницами тёмных окон. Он смутно узнавал места, так, словно уже был здесь когда-то очень давно, будтобы вдругой жизни… «Старик, - вспомнил он, - добрый пьяный старик, спасший меня вночь побега откнижницы… Кажется, он жил водном изэтих кварталов».
        Теперь здесь жила Магдалена. Между деревьями водворе натянута была бельевая верёвка. Ветер трепал какие-то линялые тряпки наней. Назагаженном собаками иисполосованном протекторами газоне догнивал старый автомобиль, спроеденной ржавчиной дырою вбоку. Отовсюду веяло небрежением отчаявшейся нищеты, иБилл мысленно поразился - странно, что это никогда неприходило ему вголову прежде - как водном Городе, идаже неслишком далеко друг отдруга, могут существовать эта улица Деревянных Монет субогими тесными домишками игостиница «Жемчужина», где одна чашка кофе ввестибюле стоит…
        - Приехали! - сообщила Магдалена, оборвав его мысли.
        Билл вынул пакеты избагажника.
        - Невозражаешь, если я поднимусь стобой… Они порядочно весят.
        Магдалена заколебалась было, нопотом сказала:
        - Ладно. Я скажу Эдвину, что ты депутат, который помог нам продуктами, ты похож… Эдвин ведь постоянно пишет депутатам разным, ивблаготворительные фонды пишет, он жалуется, как плохо мы живём, как дороги коммунальные услуги, он ведь нервный, унего исправка есть врачебная, что он нервный, иположены ему льготы какие-то, да только проку отних, отэтих льгот… Спицей вязальной щи хлебать.
        Билл слушал этот знакомый, дослёз умилительный суетливый говорок, поднимаясь спакетами попропахшей кошками лестнице вслед заМагдаленой, иотжалости унего саднило вгорле…
        Обернувшись кнему, она добавила пришибленно:
        - Ты только прости, если унас бардак. Аунас точно бардак, ведь Эдвин никогда неубирает ничего, унего спину ломит, защемление нерва…
        Наплощадке четвёртого этажа она остановилась инажала кнопку звонка.
        Заобитой облезлым дерматином дверью что-то завозилось, заскрипело, зашаркало, иона отворилась. Напороге стоял молодой мужчина, высокий ихудой, небритый, сизящным, ноочень неприятным длинным лицом, выражающим вечное недовольство.
        - Здравствуй, милый, извини, что я задержалась. Кнам депутат приехал, видишь, Эдвин, какой унего костюм, избутика, ты негруби ему, он мяса принёс, ияиц, иконфет… - Магдалена говорила смужем какой-то виноватой интонацией, точно оправдывалась перед ним зачто-то. Изкомнаты донёсся громкий требовательный плач младенца. Тобаска завывала подобно пожарной сирене.
        - Иди уже кней, я целый день сегодня её нянчил. Устал… Она задёргала меня всего, замучила… - жалующимся тоном сказал Эдвин.
        - Прошу тебя, всего минутку, я попрощаюсь сдепутатом только, вежливымиже надо быть, милый, ты пойми…
        - Ладно… - Ворчливо согласился Эдвин, исчезая вглубине тёмной тесной, заваленной хламом прихожей. Находу он обернулся.
        - Кстати, господин депутат, унас ещё канализация плохо работает, сделайте что-нибудь, пришлите кого надо…
        Магдалена прикрыла дверь квартиры, оставшись налестнице. Билл молчал.
        - Утебя есть дети?
        Он мотнул головой.
        - Почему? Тебе грех неиметь их, ты так красив ибогат, они былибы очень счастливы стобой…
        - Недумаю. Всё относительно. Есть, например, древняя философия, которая учит, что вообще вся жизнь человеческая - путь сквозь скорби кещё большим скорбям. Люди живут, страдая, апотом умирают. Ибогатые тоже. Икрасивые. Ичем они красивее ибогаче, тем больнее иобиднее им умирать. Так что зачем намеренно обрекать кого-то, кто совершенно ничего тебе несделал, никакого зла, настрадания? Относительно этой философии неиметь детей - это негрех, аподвиг.
        - Авсё-таки жалко, что утебя их нет, - сказала Магдалена, - уних былибы удивительные глаза…
        Определённо, уэтой старой девочки была какая-то своя, непонятная Биллу философия. Ведь она, несмотря ни начто, продолжала верить, что счастье возможно… Возможно впринципе. Теоретически. Пусть инедлянеё.
        - Ну, атеперь уходи. - Магдалена потянула насебя дверь, - Пора. И… знаешь, мне очень трудно натебя смотреть. Я чувствую сразу какую-то безнадёжность, какую-то… Немогу вспомнить слово… Какую-то… Напрасность… Всего.
        - Тщету, - подсказал Билл.
        - Ты такой чужой, ты всегда был чужой, даже когда я тебя целовала, ты был смешной иглупый, авсё равно чужой, ипотому я тебе велела неприходить. Потому что больше всего насвете я хотела тогда, чтобы ты стал нечужой, ноя знала почему-то, что это никак невозможно. ИЭдвин нервный. Онбы себя убил… Точно убил. Ой, прости, я глупости говорю, наверное, итебе это всё неинтересно…
        Она умолкла ипродолжала смотреть нанего, стоя вдверях.
        - Аесли просто, если наменя несмотреть, - спросил Билл, - безнадёжность нечувствуется?
        Магдалена отрицательно замотала головой.
        Билл улыбнулся. Тонко, грустно.
        - Ты как тот старик изтёмной избы. Есть такая притча. Жил старик визбе без окон, хорошо жил, привык втемноте жить, всё наощупь различал ибыл всем доволен. Нооднажды зашёл кнему странник сфонарём. Тут старик иувидел, что изба его убога, что углы паутиной заросли, что стены закоптились… Инесмог больше жить по-прежнему…
        Билл говорил ичувствовал, что она уже неслышит его, точнее несовсем понимает. Веё глазах появилось характерное напряжённо ищущее выражение. Она постоянно прислушивалась ктому, что происходит заобшарпанной дерматиновой дверью.
        - Ой… - Магдалена как будто спохватилась, голосок её поднялся изадребезжал, словно тонкий хрусталь всерванте, тяжело задетом плечом, - всё, совсем пора. Эдвин там сТобаской, он устал, ему спину беречь надо. Прощай. Она собиралась уже закрыть дверь, ноБилл успел сунуть ей визитную карточку.
        - Возьми навсякий случай. Если понадобится моя помощь.
        Билл повернулся иначал, неторопясь, спускаться полестнице. Потом резко остановился и, взглянув наМагдалену через плечо, сказал:
        - Я хотел жениться натебе.
        Это неимело уже никакого значения, жизни их ушли каждая посвоей колее очень далеко отточки их случайного соприкосновения, это было странно, глупо и, пожалуй, чересчур сентиментально, так сказать сейчас, ноБилл зачем-то сказал. Именно так. Он всегда старался быть искренним. Мысль пришла ему вголову - он её озвучил… Ипродолжил спускаться.
        Магдалена смотрела видеально прямой шов наспинке его дорогого серебристо-серого пиджака идумала, что вот наконец-то ей удалось встретить по-настоящему счастливого человека. Такой богатенький красавчик, казалось ей, просто неможет небыть счастливым, хотя она, всущности, ничего незнала оБилле. Это усвоих, ближних, всегда проблемы, все они начто-то постоянно жалуются, плачутся, каждый по-своему несчастлив, адалёкие - это совсем другое дело… Всегда мнится, что уних всё лучше, иулыбки нафотографиях лучистее, иобъятия горячее идаже вода вкране чище…
        Водворе Билл сел вмашину идолго нетрогался сместа. Ему было больно. Большая вселенская боль снова погрузила своё ядовитое щупальце ему взатылок. Инеотпускала. Биллу всегда бывало больно, когда он немог помочь. Аон никогда немог помочь. Он просто чувствовал чужую боль как свою. Исейчас ему открылась новая, ещё более глубокая, чем всё, что он видел прежде, бездна страдания, страдания добровольного, ипотому совершенно безвыходного; его невероятно разозлил этот Эдвин, который неможет ни работать, ни вмагазин ходить, ни говорить нормально - всё ворчит да плачется - ничего неможет, ей богу, моральный импотент какой-то, вцепился вхорошую бабу, как клещ, нервный он, нетроньте его, адетей настругать сумел, вот уж кому-кому, аэтому - точно грех… Биллу нестерпимо захотелось напиться.
        Он доехал доцентра, припарковал машину наплатной стоянке неподалёку отУлицы Банков, ипешком отправился впаб «Глаза Бездны».
        Примерно час спустя он вышел оттуда. Дул ветер смелкими каплями дождя, ион застегнул пиджак. Спиртное согревало его изнутри, он бодро шагал всторону автобусной остановки, старательно убеждая себя, что нетак уж всё иплохо, вконечном итоге, ведь Магдалена сама выбрала эту жизнь, она привыкла, и, наверное, даже неособенно страдает, это ему, Биллу, состороны такая жизнь кажется адом, ионбы сам так жить ни зачто нестал… Нолюди все разные. Утешение, было, конечно, слабое, Билл это понимал. Нобольше ничего немог придумать.
        Автобус остановился. Билл давно неездил общественным транспортом, исейчас, после нескольких порций виски, это обыденное вобщем-то действие переживалось им как необыкновенное приключение.
        Он примостился насвободный край сидения, предназначенного для двух человек. Все остальные места были заняты, имногие стояли, ноименно это сидение никто непожелал занять. Рядом сБиллом уокна сидел вонючий косматый старик, повсей видимости, обитатель Заброшенных Верфей, наколенях унего стояла засаленная матерчатая сумка вгорошек, ручки которой он беспокойно сжимал жёлтыми узловатыми пальцами, анаголове устарика красовалась нелепая широкополая панама изсоломы, найденная, скорее всего, насвалке.
        Острый запах давно немытого тела распространялся отстарика повсему салону.
        Пассажиры автобуса порой посматривали наБилла: кто - удивлённо, акто истенью осуждения.
        «Интересно, - думал он, демонстративно глядя вокно, - что они все так лупятся, это оттого, что я пьяный, или потому, что я сюда сел? Я ведь ничего ненарушил… Имею право. Этот бездомный такойже человек, как иостальные!»
        Свернув наУлицу Банков, автобус ипроплыл сквозь известную навесь Город цифровую лазерную рекламу - цветные отблески пробежались постёклам.
        «Каждую минуту мы делаем кого-нибудь счастливым! Большой Империалистический Банк» - гласила крупная объёмная надпись, которая впрямом смысле висела ввоздухе над проезжей частью. Над надписью, эффектно сверкая, вращалась огромная трёхмерная монета.
        Билл выдохнул врукав, опасаясь обдать кого-нибудь густым духом спиртного. Ткань его безупречного пиджака соприкасалась сгрубой лоснящейся отгрязи джинсовой курткой сидящего рядом нищего старика.
        «Чистоплюи. Лицемеры… Жалкие трусы, утешающие себя самообманом… Невыли повоскресеньям наблаготворительных акциях впарках идворцах культуры жертвуете деньги наблагоустройство приютов для бездомных, говорите намикрофон олюбви кближним, очеловечности, овсеобщем братстве? Оказывается, всем этим вы лишь время отвремени подкармливаете свою жалкую буржуазную совесть - мы молодцы, мы пожертвовали, поставим галочку - анаделе вам даже сесть рядом сосвоими „братьями“ противно…»
        Билл нетрезвым презрительным взглядом пробежался полицам благополучных иделовитых пассажиров автобуса. Вэту секунду все они его раздражали. Каждого изних он готов был взять загрудки, сотвращением встряхнуть, глядя вглаза припомнить несчастному все его грехи, большие ималенькие, инаставить заблудшего напуть истинный красивым ударом вчелюсть…
        «Я совсем пьяный…» - подумал Билл грустно.
        Внезапно между затянутыми вцветастые сарафаны телами двух тучных дам, держащихся запоручни иошеломляющих окружающих видом своих дряблых подмышек, мелькнули отрадно знакомые пальчики, те самые, собгрызенными ногтями иоблезлым ярко-красным лаком. Они отрывали кому-то билет.
        Надоже как неповезло! Вкои-то веки сел вавтобус, итут - натебе! Всознании Билла всплыла вэтот момент мысль, вычитанная давным-давно водной изэзотерических книг наярмарке: судьба человека - отражение его совести. Ну, как тут несогласиться… Итогда Билл, сознавая, что совершает один изсамых гнусных поступков всвоей жизни, вынул изкармана пиджака крупную банкноту и, сунув её под нос своему вонючему соседу, шепнул ему быстро:
        - Мне нужна твоя шляпа, друг. Немедленно. Я покупаюеё.
        Старик встрепенулся, заросшие седыми бровями, словно густым лесом, глазки забегали туда-сюда, отбанкноты доБилла иобратно, потом всё-таки остановились набанкноте… Старик какое-то время смотрел нанеё, оставаясь неподвижным, потом разом весь просиял иторопливо стащил ссебя столь дорого оцененный головной убор.
        Автобус остановился. Билл кое-как нацепил насебя панаму, она была совсем старая, вне всякого сомнения, найденная насвалке; между полями итульёй водном месте зияла прореха, отпанамы воняло стариком, ноБиллу сейчас доэтого небыло никакого дела… Он пониже опустил поля налицо, июрко выскочил изавтобуса.
        Небо пухло весь день, нодождь собрался только квечеру. Ихлынул. Словно излопнувшего пакета. Это было совсем скверно. Билл шёл имок. Нанём был дорогущий «депутатский» пиджак ивонючая шляпа измусорного бака. Сеё полей капала вода. Билл был пьян ипечален… Вся боль инеустроенность человечества подкралась вэтот миг кнему изастыла унего заспиной, словно гигантская цунами, готовая обрушиться наберег.
        Билл сел напоребрик изакурил.
        Также тяжело ему было только один раз вжизни. Когда, поступив наслужбу вОсобое Подразделение, он впервые после своего побега изпансиона позвонил родителям. Мать рыдала, она даже ничего немогла сказать, слова корежились, комкались иломались унеё нагубах, превращаясь вовсхлипы. Билл знал, что так будет, поэтому он очень долго медлил, прежде чем позвонить. Нооттягивать добесконечности этот звонок ему непозволяла совесть. Разговаривал он сосвоим старшим братом. Тот оказался единственным человеком, который смог встретить «блудного сына» нужными словами. Отец передал через брата Биллу своё отеческое проклятие. ИБилл принял это спокойно, он предвидел ипроклятие тоже, его отец был неизтех, кто легко готов понимать ипринимать людей, имеющих смелость жить посвоим собственным правилам. Отец Билла точно знал, как надо жить, аБилл решился покачнуть каменную твердыню его абсолютной правоты, бросить вызов его могучему жизненному опыту иотеческой мудрости. Проклятие было неизбежно. Биллу было горько, ноон знал: это - единственная цена свободного выбора. Так - или вообще никак. Дешевле небывает… Иуж лучше один раз
скем-нибудь поссориться, чем прожить чужую жизнь, совершенно бесполезную, пустую ибесцветную для тебя самого.
        Сигарета, про которую Билл забыл, истлела иобожгла ему палец. Очнувшись отсвоих раздумий, он услышал вкармане сигнал принятого сообщения. Он достал наладонник, даже непытаясь прятать его отдождя. Несколько капель упало наглянцевую чёрную поверхность. Билл погладил экран пальцами. Он загорелся, иперед Биллом распласталось длинное деловое сообщение. Отлейтенанта Лунь. ОтКирочки… Билл встряхнул головой так, словно это могло помочь ему хотябы немного протрезветь. Строчки стояли перед глазами нечитаемым штрих-кодом. Ион, даже непытаясь их разобрать, ответил:
        л. Крайст: Я пьян, Кира… После.
        л. Лунь: Что-нибудь случилось?
        л. Крайст: Нет. Ничего неслучилось. Просто уодной моей знакомой… муж… Он неможет ни вмагазин сходить, ни мусор вынести, ни наработу устроиться, нервный он, спину унего ломит, адетей уних трое… Ничего неслучилось. Ровным счетом ничего. Просто вавтобусе я встретил девушку, которую влюбил всебя, апотом смылся, потому что должен был смыться. Я купил укакого-то бродяги шляпу, которую он, бьюсь обзаклад, нашёл напомойке, инадел, чтобы она меня неузнала. Ничего неслучилось. Просто я трус, наголове уменя вонючая шляпа, иидёт дождь. Совершенно ничего неслучилось. Жизнь.
        Билл торопился, набирая сообщение, путал буквы всловах; встроенный редактор кое-как исправлял опечатки, иногда меняя сами слова… Биллу было недосуг перепроверять набранное. Отправил как получилось…
        л. Лунь: О, Господи! Я сейчас приеду затобой, Крайст. Иэто меня незатруднит, небойся. Делать всё равно мне сейчас нечего. Где ты находишься?
        л. Крайст: Нестоит, наверное… Я так сейчас выгляжу, что тебе лучше этого невидеть. Ты потеряешь уважение ко мне, ибудешь потешаться надо мной всю оставшуюся жизнь… Хотя, ладно… Я вЦентре, неподалёку отУлицы Банков. Поделом мне. Если ты ибудешь теперь потешаться надо мной, то это совершенно заслуженно, сколько я сам над тобой потешался!
        л. Лунь. Я обещаю непотешаться.
        Накакое-то время экран погас, нопотом загорелся снова:
        л. Лунь: Ужееду.
        7
        - Садись скорее, ты промок донитки. Тебе просто необходима сейчас горячая ванна. - Кирочка распахнула перед Биллом дверцу автомобиля. Он выглядел смешно ижалко. Сего серебристо-серого делового костюма ручьями стекала вода. Некоторое время он нерешительно топтался натротуаре.
        - Я тебе весь салон намочу, Кира.
        - Ичто теперь? Садись. Тыже простудишься…
        - Акакже шляпа? - пьяно удивившись, спросил Билл.
        - Да выбрось ты её! Ну… Или оставь напамять осегодняшнемдне…
        - Даже незнаю, что лучше.
        - Потом решишь. Садись.
        Кирочка привезла Билла домой инаполнила для него ванну.
        - Залезай, - провозгласила она повелительно.
        Он начал сбрасывать ссебя промокшую одежду. Пиджак, рубашку, злополучную панаму - дождь сделал её похожей наогромный ядовитый гриб: отсырев, она сделалась тяжёлой ирыхлой.
        - Я пойду приготовлю чай… - сказала Кирочка, затворяя засобой дверь. Билл остался один наодин сгорячей водой под пышным колпаком пены. Скинув наковрик всё оставшееся, он судовольствием растянулся вванне. Кирочка подошла снаружи кдвери. Сначала она стояла молча - это немного смутило Билла - апотом сказала ему через дверь:
        - Я чайник поставила… Можно кое-что тебе рассказать, Крайст?.. - вопрос был явно риторическим. Недожидаясь ответа, она продолжила. - Моя подруга Нетта, сейчас мне что-то так отчётливо припомнилась эта история, впервый раз напилась вшестнадцать лет. Знаешь, что она тогда сделала? Она пришла ко мне домой поздно вечером, шёл дождь, также как сейчас, лило словно изведра, иона стояла уменя под дверью - я точно помню, вот как ты сегодня стоял возле машины - мокрая исмешная. Она принесла мне маленькую - меньше ладони - подушечку вформе сердца. Нетта сшила её сама изстарого вельвета, вышила бисером наней слово «любовь» иотделала её мехом… Мне досих пор хочется плакать, когда я смотрю наэту подушечку. Она тогда заплетающимся языком что-то мне ещё говорила. Она, наверное, любила меня - ведь любилаже, Крайст? - хотя мне иказалось, что вся дружба наша одни сплошные страдания, ией нет доменя никакого дела, ия просто выгодна ей, да итолько… Она обычно вела себя очень прохладно… Номне всё-таки кажется, что она любила меня, вглубине души, глубоко-глубоко, иневероятно сильно любила, просто выразилось это вот так
спонтанно истранно…
        - Кчему ты это? - спросил Билл.
        - Незнаю… Просто захотелось поделиться, - донеслось из-за двери, - ещё мы снею, было дело, после уроков купили нарынке невкусное печенье - то есть мы, конечно, думали, что оно вкусное, это потом выяснилось, что неочень - инас так развеселило тогда, что печенье невкусное, иназвание его развеселило, дурацкое какое-то, «гуга», нас всё вокруг веселило втот день… Имы швыряли печенье вокно троллейбуса. Исмеялись… Мы были очень счастливы втот день, мне досих пор кажется, что таких счастливых дней вмоей жизни было раз два иобчелся…
        Билл провёл повсклокоченным волосам илицу мокрыми горячими ладонями. Задверью ванной послышались шаги. Кирочка ушла ивернулась.
        - Чай настоле, - сказала она, - я поехала домой. Спокойной ночи…
        - Спасибо… - отозвался Билл.
        Несколько мгновений она тихо стояла возле двери ванной инеуходила. Ей хотелось рассказать сейчас Крайсту ещё ипро Саша Астерса, про макароны, про дракончика Гордона, про небо, похожее напузырёк шампанского, про взгляд, откоторого мурашки идут попозвоночнику, исознание пронзает мысль, что именно ради этого взгляда ты ижил… Кирочке казалось, что Билл способен это понять иразделить. Ноона только спросила:
        - Вчём, по-твоему, смысл жизни, Крайст?
        - Вовсём иодновременно ни вчём, - рассмеялся он затонкой дверью, кнему постепенно возвращалось его всегдашнее легковесное присутствие духа.
        - Благодарю… - откликнуласьона.
        Щёлкнула входная дверь. Налестничной площадке было раскрыто окно, закоторым шумел словно радиопомехи частый отвесный ливень. Кирочка нажала крупную плоскую стальную кнопку. Вглубине шахты мягко тронулся комфортабельный лифт.
        Глава 15. Рыбьидуши
        1
        Кирочка иАль-Мара сидели визысканном видовом кафе, которое располагалось вмансарде известной навесь Город гостиницы «Жемчужина». Цены здесь часть публики попросту отпугивали, анемногих оставшихся несколько удивляли. Все соседние столики были пусты. Само здание гостиницы представляло собой обшитую совсех сторон каким-то матовым серебристым материалом высотку без острых углов, похожую, скорее, накорпус космического корабля, чем нажилое строение. Анасамой вершине высотки был установлен огромный прозрачный шар, собранный изтысяч стёкол; изображая жемчужину, вясные дни он ослепительно сиял, его видно было почти излюбой точки Центра - именно внутри него инаходилось кафе.
        Отсюда, скрыши самого высокого строения вГороде, он виден был весь почти как наладони; совсем немного уступающие повысоте небоскребы бизнес-квартала - как растопыренные пальцы гигантской руки; округлые золочёные купола Храма Истинной Веры вмягком облаке листвы - точно яйца райской птицы вгнезде; жилые дома - мелкие рассыпанные кубики; и, наконец, линия горизонта, вясные дни всегда внежно-голубой дымке - там, далеко-далеко плавно склоняющееся небо встречалось сморем, такимже бирюзовым, ровным, бескрайним…
        Напротив Кирочки иАль-Мары, слегка робея, сидел симпатичный юноша лет восемнадцати-двадцати. Он почти ничего неговорил, слушая весёлое щебетание девушек ииногда воровато посматривая исподлобья то наодну, то надругую. Нагладкой перламутровой поверхности столика перед Аль-Марой стоял бокал свежевыжатого сока, перед Кирочкой - кукольная чашечка эспрессо; молодой человек теребил лежащий перед ним гаджет вудивительно красивом резном чехле изтончайшей натуральной кожи, наощупь нежной, как обратная сторона листа мать-и-мачехи…
        - Роскошная вещь… - Кирочка ласково провела пальцами поповерхности чехла.
        - Это подарок, - пояснил юноша, - ототца. Он владелец сети салонов-ателье кожаных имеховых аксессуаров «Рококо». Недавно унас сменился основной поставщик кож, построили новый завод совсем рядом сГородом, нареке Исмунь, прежде мой отец заказывал кожи вПредгорье или заграницей - поденьгам выходило порядочно. Атеперь, благодаря новому заводу, наша прибыль ощутимо увеличится. Причём мы нетолько сэкономим надоставке: само сырьё наэтом заводе гораздо лучше, чем где-либо.
        - Акакже экология области? Я слышала, что кожевенное производство очень сильно загрязняет окружающую среду… - отметила Аль-Мара.
        - Это досужие разговоры ибездарные подначки левых партий, которые уже незнают, чем плюнуть вуспешный ичестный бизнес! - сын кожаного барона легкомысленно отмахнулся, - Новый завод оборудован инновационной системой очистки сточных вод, там установлено пять степеней защиты. Я, правда, вэтом неочень разбираюсь, ноговорят, надёжно…
        - Иотходы небудут сбрасываться вреку?
        - Ну… - юноша очевидно был поставлен прямым вопросом втупик, - …Я ничего немогу сказать наэтот счёт. Мой отец закупает уже готовые кожи для пошива изделий, иобих производстве я ничего незнаю…
        - Ладно, хватит уже обэтом! - сказала Кирочка. И, незаметно подмигнув Аль-Маре, добавила. - Будем веселиться!
        - Можно тебя напару слов… - Аль-Мара встала из-за столика, жестом предлагая Кире следовать засобой.
        - Мы вдамскую комнату… Скоро будем.
        Юноша остался сидеть застоликом, уткнувшись всвой навороченный гаджет. Его полудетский склонённый профиль вызывал щемящее ощущение жалости ивосторга.
        Оказавшись впросторном помещении, отделанном поразительно чистым кафелем изеркалами, Аль-Мара открыла кран имеханически сунула руки под струю. Она выглядела недовольной идаже расстроенной.
        - Да брось ты! Так переживать из-за какого-то завода… Их строили ибудут строить. Этот непервый инепоследний.
        - Нельзя быть такой беспечной. Земля награницах Города вбуквально смысле задыхается ототходов… Она невсилах всё это переработать. Искаждым годом количество мусора цивилизации несокращается, арастёт! Искусственно синтезируемые материалы, полимеры, химические смолы… Вся эта гадость становится плотью нашей планеты, нашей плотью…
        - Лесная ты моя… - вздохнула Кирочка.
        - Ну да… - сжаром подтвердила Аль-Мара, - немогу я наэто смотреть спокойно, когда реки загрязняют или лес, мне кажется, что это моих друзей обижают! - она приложила мокрые ладони клицу.
        - Я пойду, пожалуй, - добавила после совсем тихо.
        - Необижайся, ты так ведёшь себя, как будто это я лично кормлю природу пластиком истеклом, - Кирочка положила руку подруге наплечо.
        - Да невэтом дело, - Аль-Мара слегка повела плечом, как будто пытаясь вежливо спровадить оттуда подругину руку, - нетолько вэтом…
        - Вчёмже?
        - Я так поняла, утебя тут свидание, - Аль-Мара, глядя вогромное зеркало, безо всякой надобности провела щёткой посвоим ватно-пышным волосам.
        - Ну ичто? - Кирочка слегка нахмурилась.
        - Музейный зал прямо, анетолчок, - задумчиво сказала Аль-Мара, убирая щётку всумку.
        - Ты мне неответила, - Кирочка достала пуховку итоже безо всякой надобности провела ею пощеке, - чем тебя неустраивает моё свидание?
        - Я тут лишняя, - ответила ей подруга.
        - Погоди, новедь ещё так рано… Мне хотелось сперва как-нибудь развлечься втроём… Вкиношку сходить там, или наконцерт… - вголосе Кирочки слышалось искреннее разочарование.
        - Я чувствую себя неважно. Голова что-то болит. - Убрав косметику всумку, Аль-Мара резко скрипнула молнией. Взеркале отразилось её поднятое немного побледневшее лицо.
        Впервые Кирочка вообще непонимала, что происходит сподругой. Ночто-то явно происходило; реакция Аль-Мары была почти такаяже, как прежде - напопытки поговорить оеё романтическом прошлом, опервой любви… Кирочка принялась вспоминать, что могла она нетак сказать застолом, чем ненароком задела подругу заживое… Ивдруг её осенило:
        - Он что, понравился тебе? - голос Кирочки прозвучал удивлённо, перед её внутренним взором мелькнуло склонённое свежее личико сыночка кожаного барона; несмотря навесь тот калейдоскоп соблазнов, откоторого рябит вглазах, который жизнь всегда предъявляет «золотой молодёжи», этот юноша был так трогательно застенчив, внём небыло ни капли напускной небрежности вобщении сдевушками, какую обычно допускают такие богатенькие симпатичные парни, он прилежно учился, много читал, обходил заверсту модные клубы, ичуть-что заливался краской…
        - Я угадала? Он ведь так похожна…
        Аль-Мара остановилась, необорачиваясь. Нодаже пооблаку её волос, качнувшему воздух, помилым полным рукам, поспине, поскладкам юбки можно было без труда прочесть ответ.
        - Неговори… - воскликнула она, развернувшись исхватив Кирочку зазапястье.
        - Прости, - сказала Кирочка. Отмелькнувшего вглазах подруги отблеска неощутимого внутреннего взрыва ей стало немного непосебе.
        Ноона пересилила себя исделала движение, чтобы обнять подругу заплечи:
        - Хочешь, я тебе его уступлю? Подарю? Сколько их ещё будет. Неон первый, неон последний…
        Налице Аль-Мары изобразилось изумление, новместе стем оно просветлело:
        - Нет, что ты, нестоит… Это слишком… Он ведь тебя пригласил… Кроме того, может, я ему неприглянулась…
        - Да брось ты! Он, по-моему, натебя даже больше смотрел! - Воскликнула Кирочка, воодушевившись тем, что напряжение между ею иподругой немного разрядилось… - Тыже такая красавица…
        - Правда? - взгляд Аль-Мары потеплел, губы чуть дрогнули, выпустив вмир робкую, незавершённую улыбку, - …Новсё равно это несовсем честно… - добавила она сгрустью, - Я немогу…
        - Втаком случае, - глаза Кирочки лукаво блеснули, - …давай его поделим! Пополам. Мы ведь настоящие подруги, верно? - она подмигнула.
        - Ну… - Аль-Мара замялась, нежные круглые щеки её едва заметно зарумянились, - Этоже нешоколадку надве части разломить…
        Вэтот момент вдамскую комнату зашла нездорово тощая уборщица-мигрантка, накоторой мешком болталась синяя форма снашивкой клининговой компании. Глухо громыхая пластиковым инвентарём, она начала протирать ибез того идеально чистое зеркало. Продолжать при ней начатый разговор подруги нерешились.
        - Пожалуй ты права… Живой человек всё-таки… - задумчиво проговорила Кирочка, положив пальцы наручку двери, - ноя нехочу, чтобы между нами была тень. Давай тогда уйдём вместе.
        Уборщица смотрела наних взеркало, наверное, втайне ненавидя. Вот они какие, молодые, красивые, богатые. Новыглядело это так, будто она просто делает свою работу. Тряпка соскрипом двигалась позеркальной поверхности.
        - Спасибо, - сказала Аль-Мара счувством.
        Когда они вышли, уборщица положила тряпку ипринялась, глядя вбольшое «буржуйское» зеркало, неторопливо поправлять свою косынку.
        2
        Крайст выглядел озабоченным.
        - Мне сообщили, что возле границы Города, наберегу реки Исмунь сегодня ранним утром было найдено тело русалки. Его обнаружил местный рыболов. Понятно, что наместо происшествия тутже подоспели нужные люди, и, слава богу, удалось избежать широкой огласки. Но, тем неменее, газетчики пронюхали, что здесь пахнет жареным. Наберегу Исмуни досих пор ошиваются репортёры. Зарасследование инцидента взялись спецслужбы, вызвали биологов, уфологов, ещё каких-то товарищей своих… Ноэто ведь, очевидно, неих профиль. Генерал Росс считает, что нам следует вмешаться.
        Кирочка пила кофе. Великолепный ароматный сырный круассан лежал перед нею наблюдце…
        - Свежая выпечка? - Крайст потянул носом, - Похоже, кто-то хочет вскором времени начать пользоваться грузовым лифтом вместо обычного… Или поделиться сомной…
        Неуспела Кирочка метнуть ответную колкость, как Билл уже оторвал своими здоровыми нахальными зубами половину круассана ибесцеремонно запил его соком изстакана Аль-Мары. Кирочкино лицо презабавно вытянулось, рот приоткрылся, она хотела что-то сказать… Вероятно, резкое. Или даже обидное. Ивыглядела при этом как ребёнок, который собрался плакать. Вдуше Крайста неожиданно для него самого разлилось умиление.
        - Ну что ты так переживаешь, лейтенант Лунь… - Сказал он почти ласково. - Я всего-навсего забрал увас некоторую часть опасных калорий. Радоваться надо. Вышенос!
        Аль-Мара, тоже глотнув сока, задала вопрос посуществу:
        - Причина гибели русалки установлена?
        - Нет, - Крайст вновь обрёл серьёзность. Он умел делать это моментально. - Я знаю, что иногда они попадают под винты пароходов, ноэто явно нетот случай. Тело русалки никак неповреждено.
        - Интересно… - Аль-Мара сосредоточено сдвинула брови. - Скажи мне, Крайст, моглали она умереть поестественным причинам?
        Билл мотнул головой.
        - Недумаю. Русалка очень молодая. Подросток. Тело сейчас находится всекретной лаборатории. Его исследуют совсех сторон. Анам вочтобы то ни стало нужно избежать огласки. Это наша миссия. Так сказала Айна Мерроуз…
        Крайст встал.
        - Ладно, девочки, мне пора. Будут идеи, нестесняйтесь тревожить меня влюбое время суток.
        Кирочка посмотрела, как Билл прошёл мимо окна кафе наулице. Скорой походкой занятого человека. Неоглядываясь.
        - Знаешь, он похож наодного изтех парней, которые рекламируют наплакатах бритвенные станки, - изрекла Аль-Мара задумчиво. - Унего такая ямочка наподбородке…
        - Ичто? - Кирочка почувствовала, что вродебы несущественное замечание Аль-Мары её почти разозлило. Да, пожалуй, Крайст действительно красавчик, ноакцентировать наэтом внимание неследует. Они, как никак, офицеры Особого Подразделения, анехохотушки изпереулочка…
        - Ничего, я просто констатирую факт, - Аль-Мара оставалась совершенно спокойной, - Такие лица нравится женщинам. Наверное, он мачо.
        - Настолько, что это уже смешит, анезаводит! - едко отозвалась Кирочка. Она отхлебнула простывшего кофе исотвращением покосилась наоткушенный Крайстом круассан. Решительно отодвинула отсебя блюдце.
        - Я нестану это есть.
        Ей чудилось что-то вопиюще неприличное втом, чтобы откусить там, где кусал он, прикоснуться губами ктому месту, которого касались совсем недавно его губы. Тем более при свидетелях. Аль-Мара смотрела нанеё немного насмешливо.
        - Ты делаешься такой нелепой вего присутствии, - сказалаона.
        Кирочка обиделась.
        - Много ты видела нас вместе! Он иногда нормальный… аиногда так бесит меня!
        Аль-Мара рассмеялась.
        - Перестань относиться кнему серьёзно, ион перестанет тебя дразнить… Честно.
        Кирочка снова отхлебнула голого горького кофе. Потом отодвинула иего тоже. Завтрак был испорчен уже безнадёжно. Она достала сигареты.
        - Так что ты думаешь насчёт этой русалки? Утебя был такой умный вид, - остатки яда вКирочкином голосе постепенно растворялись. Она затянулась, илицо её заметно подобрело.
        - Помнишь того парня, в«Жемчужине»?
        Кирочка кивнула.
        - Он как раз говорил про открытие нового кожевенного завода нареке Исмунь… - продолжала Аль-Мара. Глаза её горели. Так бывало всегда, когда вней пробуждался азарт следопыта. - Думается мне, между этим заводом игибелью русалки существует связь. Кожевенное производство, известно, одно изсамых грязных. Рыба, вовсяком случае, часто гибнет втех водоёмах, куда сливаются отходы.
        Кирочка взглянула наподругу свосхищением.
        - Ну, ты даёшь! Как тебе вголову пришла такая идея? Прям частный детектив!
        - Да брось. - Аль-Мара стеснительно отмахнулась отпохвалы, - Мне просто повезло. Информация озаводе - чистейшая случайность… Кроме того, эту версию необходимо ещё проверить.
        3
        Перед Аль-Марой иКирочкой открылся высокий глинистый берег реки Исмунь. Густые ипочти безлиственные заросли ивняка как змеи внекоторых местах спускались ксамой воде покрутому причудливо слоистому склону. Узкая полоса каменистого пляжа шла неровно, кое-где исчезая совсем. Булыжники разных размеров лежали вводе. Течение лёгким кружевом вилось возле них. Место происшествия было оцеплено.
        - Странно… Досих пор? - пробормотала себе под нос Аль-Мара. Девушки пригляделись.
        - Сдаётся мне, что это уже другой участок берега. Гляди-ка, нафотографиях, присланных Крайстом, запечатлено устье небольшого притока. Это чуть выше потечению. Туда неподъехать наавтомобиле. Я планировала высадиться здесь идобираться туда пешком, - сказала Кирочка.
        - Стало быть, итело уже другое… Новая жертва. Давай посмотрим. - Аль-Мара решительно двинулась коцеплению. Наберегу лежало что-то накрытое плотной белой тканью. При попытке подойти ближе, чем надвадцать шагов, их остановил молодой полицейский. Мелкий галечник хрупал под его массивными ботинками. Рядом сразуже возникла девушка смикрофоном.
        - Добрый день! Вам что-нибудь известно опроисшествии? - Глаз камеры, стоящей наплече уусатого мужчины, находившегося позади девушки, требовательно остановился наКире.
        - Нет, - Кирочка сраздражением отстранила отсебя микрофон.
        - Мы пришли искупаться, - сневинным видом вставила Аль-Мара.
        - Вы отдыхаете неподалёку? Всадоводческом секторе никто непропадал? - уцепилась занеё девушка.
        - Незнаю… - собескураживающей улыбкой абсолютного простодушия ответила Аль-Мара. - Я засоседями неслежу.
        - Идём! - поторопила Кира, трогая её заплечо. - Здесь нам недадут искупаться.
        - Да ябы инесоветовал, - вмешался здоровенный краснощёкий полицейский. - Вода загрязнена.
        Аль-Мара нахмурилась, что-то соображая. Девушка-репортёр уже отвернулась отнеё иговорила что-то накамеру, чей равнодушный глаз, временами отвлекаясь отдевушки, размеренно обшаривал окрестности.
        Человек вводолазном костюме, стоящий наберегу, походил набольшую чёрную лягушку; он долго исуетливо возился скакими-то трубками отсвоего сложного снаряжения; когда всё, наконец, получилось, размашисто инеуклюже ступая помелководью властах, он отправился вреку.
        Несколько женщин вбелых лабораторных халатах, боязливо балансируя наскользких прибрежных камнях, набирали воду изИсмуни вкакие-то специальные ёмкости.
        - Давай спросим хотябы, что они там ловят? - вполголоса предложила Кирочка.
        Ностоило только девушкам сделать несколько шагов понаправлению кпляжу, вих планы снова вмешался молодой богатырь вформе.
        - Секретная лаборатория берёт наанализы пробы воды, - пояснил полицейский, преграждая им путь, - посторонним находиться наберегу запрещено.
        Он чётко знал иисправно выполнял свою работу. Напоясе унего висела резиновая дубинка, синие форменные штаны плотно облегали широкие сильные, как увола, ноги. Стаким лучше неспорить. Аль-Мара немного побледнела иотвернулась.
        - Ну иогромный! Бык, ей богу, - сказала Кирочка, поднимаясь вслед заподругой покрутому песчаному склону.
        Аль-Мара ничего неотвечала, налице её застыло выражение напряжённой суровой задумчивости.
        4
        Генерал Росс иМика Орели стояли насмотровой площадке секретного оборонного завода. Отсюда далеко было видно: мрачные рыжие здания складов, пыльные проезды между ними, покоторым словно гигантские насекомые ползали грузовые машины, металлические вышки иполосатые трубы соседнего химического комбината.
        - Ты позволишь мне использовать твоё изобретение? - генерал оперся руками наузкие перила площадки. Далеко внизу стояли штабелями недавно привезённые бочки сопасными веществами.
        Мика стоял неподвижно. Он смотрел куда-то вдаль. Необыкновенное сознание его находило открывающийся отсюда вид по-своему красивым.
        - Как оружие? - уточнил Мика.
        - Несовсем. Это может помочь нам оберегать Тайну.
        - Что-нибудь случилось? - умные светло-карие глаза молодого инженера остановились налице генерала.
        - Можно итак сказать. Наберегу реки Исмунь обнаружили мёртвую русалку. Раньше нас. Понятно, что впрессе обэтом пока несообщается. Нообих существовании вприроде никто недолжен знать. Понимаешь? Вообще НИКТО. - Генерал произнёс последнее слово особенно выразительно.
        Мика кивнул.
        - Хорошо. Я даю своё согласие. Ивполне доверяю вам выбор того, кто возьмёт этот пистолет вруки. Вы мудрый человек, генерал.
        - Влюбом случае, я представлю его тебе. Чтобы ты одобрил мой выбор.
        Генерал Росс улыбнулся иотеческим жестом потрепал Мику поплечу.
        5
        Дирк смотрел новости потелевизору. Окно было открыто настежь. Томный летний вечер призывно заглядывал вкомнату. Эрн так плохо успевал вшколе, что отец заставлял его заниматься даже наканикулах. Всвои тринадцать лет он всё никак немог одолеть программу пятого класса. Сидя занебольшим столиком уокна, парнишка безуспешно пытался решить пример поалгебре. Точнее делал вид, что пытался. Он грыз ручку иукрадкой следил замельканием кадров наэкране.
        Телевизор быстро показал лицо Кирочки. Оно проскользнуло, незадержавшись. Следом возник стоящий враскорячку поколено вреке водолаз, заним - белые спины женщин влабораторных халатах. Эрн почувствовал смутную досаду оттого, что это лицо так скоро ускользнуло сэкрана. Промелькнув слишком быстро, оно оставило необъяснимое зудящее предчувствие красоты; Эрну захотелось рассмотреть его получше, чтобы либо утвердиться всвоих ожиданиях, либо расстаться сними. Он принялся смотреть наэкран неотрывно.
        - Местные жители несообщили никакой информации озагадочном теле, найденном наберегу реки Исмунь. Есть предположение, что это даже нечеловек, аредкое животное, обитающее вводе.
        Камера скользнула покакому-то бесформенному предмету, накрытому плотной белой тканью. Кирочкино лицо больше непоявлялось.
        - Мы будем держать вас вкурсе дальнейших событий…
        Эрн отвернулся кокну. Непонятное волнение, поднявшееся внём при виде лица незнакомой девушки спрямыми тёмными волосами доплеч, никак немогло улечься. Он совершенно забыл опримере исидел неподвижно, сложив руки начистом тетрадном листе. Зародившееся желание увидеть девушку снова скаждой секундой врастало вЭрна всё глубже. Телевизор принялся рассказывать следующую новость. Даже имя той девушки непрозвучало. Это было лицо, мимоходом выхваченное камерой оператора. Случайное лицо.
        6
        Генерал Росс иМика Орели разом обернулись коткрывшейся стихим лязгом узкой металлической двери. Насмотровой площадке появился Крайст.
        - Вот ион, - генерал приветственно улыбнулся, - Пусть маленьких звёздочек напогонах унего нетак уж имного…
        - Зато есть одна большая. Волбу, - закончил Билл одну излюбимых шуток генерала.
        Спокойное иумное лицо Мики ничего невыражало. Он смотрел навошедшего лейтенанта так, как он смотрел навсякий объект окружающего мира: проникающе, номягко, чуть склонив большую голову набок ипочти недвигая глазами - Мика смотрел наКрайста обезличено, совершено незадумываясь пока освоём отношении кнему - он его изучал.
        - Мы ведь свами уже встречались… Приятно увидеть вас снова, - молодой инженер припомнил это очаровательно ипросто. Потом протянул Крайсту руку.
        Билл озадаченно пожал её. Пожалуй, даже чуть дольше, чем нужно. Внемного мутном окуляре его памяти Мика представлялся умиротворённо сопящим нашироченной кровати вгостинице «Прибрежная». Иэто было неудобно. Словно застрявшая взубах жилка отмяса. НоМика этой встречи, ксвоему счастью, помнить немог, потому неиспытывал никакой неловкости. Он улыбался. Светло ирадостно. Аперед внутренним взором Крайста он всё сопел, мятая голова его утопала вбольшой подушке… Ссамого начала Мика показался Биллу очень потешным парнем. ИБилл неизменил своего мнения. Он выжидающе посмотрел нагенерала Росса. Тот подошёл кперилам смотровой площадки и, обведя вытянутой рукой пространство, сказал:
        - Отсюда очень хорошо наблюдать закат.
        Красное солнце уже растекалось, плавилось нажёлтом небе над рыжими корпусами складов. Трубы химического комбината нерешительно сочились тонким бледно-серым дымком.
        - Ну, незаэтимже вы позвали меня сюда?
        - Зачемже ещё? Врядли вмире найдется много вещей более важных, чем созерцание заходящего солнца… - без тени несерьёзности налице отметил генерал Росс. Завод располагался заграницей Города, иБилл, простоявший почти четыре часа впробке возле КПП, оценил шутку, отметив её короткой деловитой улыбкой.
        - Уменя для вас ответственное задание, Крайст… - продолжил генерал Росс так непринуждённо, словно всё ещё шутил. - Оттого, справитесь вы сним или нет, будет напрямую зависеть сохранность Тайны цивилизации русалок. Вы должны проникнуть всекретную лабораторию иуничтожить находки. Это единственный способ остановить необратимую утечку информации. Ноэтого мало. Необходимо уничтожить также все уже имеющиеся данные, поэтому вам придётся выстрелить втела вот изэтого пистолета.
        Вруках устоящего рядом Мики как поволшебству появилась небольшая деревянная коробка. Он открыл её. Спокойный блеск чёрного металла внушил Биллу странное волнение.
        - Это портативный генератор антиволн ОВЗ, модификация восьмая, - пояснил молодой инженер.
        - Я помню, - отозвался Крайст. Неприкоснувшись кпистолету, он поднял взгляд нагенерала Росса.
        - Почему именно я, генерал?
        - Завсё время твоей службы ты недал ни одного повода усомниться втебе.
        - Я тоже считаю, что навас можно положиться, лейтенант Крайст, - тихо добавил Мика.
        - Благодарю задоверие, - Билл бережно взял пистолет вруку. Он был немного тяжелее обычного. Почти нечувствовалось никакой разницы, чёрный глянцевый корпус, дуло, курок… Ноощущение было несколько иное: держать ОВЗ было чуть тревожнее, чуть острее осознавалась собственная значимость, когда этот металлический предмет холодил ладонь…
        Молодой инженер всё ещё внимательно смотрел наКрайста, примеривающегося кпистолету. Неподвижные глаза цвета слабенькой чайной заварки как будто пытались прочесть всё то, что чувствовал теперь Билл, угадать, нерождаетсяли вдуше этого улыбчивого синеглазого парня, держащего вруках первый всвоём роде генератор антиволн, жажда мирового господства или что-нибудь подобное…
        Билл тоже посмотрел наМику ипонял: вэтом немного тревожном испытующем взгляде изобретателя нет ничего личного - просто он даже теперь, уже всотый, втысячный раз, наверное, думает свою главную напряжённую истрашную мысль отом, сколько бед может натворить его детище внеподходящих руках… АБилл ничего немог сделать сосвоим неуместным воспоминанием огостинице «Прибрежная». Ему было неудобно перед гением, вручающим ему судьбу всего человечества вмаленькой коробке, заэтот нелепый образ, всплывший унего впамяти…
        Билл вымученно улыбнулся Мике напрощание идолго жал его небольшую тёплую руку. Исторический момент всознании лейтенанта Крайста был безнадёжно низвергнут, идаже пафосные слова, которые нашёл для изобретателя исвоего лучшего офицера генерал Росс, несмогли вернуть ему должного величия.
        7
        - Ты уверена, что мы поступаем правильно?
        - Абсолютно. Смерть русалки вызвана отравлением… - деловито отвечала Аль-Мара, стряхивая паутину срукавчика футболки.
        Девушки струдом пробирались попрактически непроходимой заросшей изаболоченной местности. Валежника небыло видно вгустой траве, он лишь звучно инеожиданно ломался под ногами - время отвремени кто-нибудь изподруг проваливался аж поколено вниз, вовлажную зыбкую почву. Так шли они дотех пор, пока неупёрлись ввысоченный бетонный забор, защищённый сверху колючей проволокой.
        - Вот тебе на! - воскликнула Кирочка собречённым вздохом, - Ну икуда теперь? Яже предупреждала тебя, что искать этот завод неслишком хорошая идея…
        - Идём вдоль забора, - невозмутимо отозвалась Аль-Мара, - Неможетже он быть бесконечным.
        - Действительно… - безрадостно согласилась Кира.
        - Ствоими-то лосиными ногами, по-моему, грех жаловаться натакие мааахонькие ямки! Давай-давай, шевелись, лентяйка! - Сзадорной улыбкой поддразнила её подруга.
        - Да ну тебя, клон Крайста! - Кирочка попыталась рассердиться, ноулыбка поневоле растянула её губы…
        Боже, ведь отакой подруге можно только мечтать! Кирочка давным-давно уже нарушила все должностные предписания вотношении лейтенанта Бланш. Она просто обожала Аль-Мару. Она нуждалась вней. Ибольше всего насвете боялась её лишиться… Мечта осуществилась. Теперь Кирочка обрела подругу, которой удалось унять глубоко таившуюся вКирочкиной душе боль отпотери Нетты, точнее, даже неотпотери, аоткакого-то неполноценного присутствия Нетты вКирочкиной жизни; Кирочке иногда казалось, что насамом деле унеё никогда по-настоящему инебыло этой первой подруги - разве только втот дождливый вечер, когда Нетта стояла перед нею, пьяная, мокрая, родная ипротягивала ей наладони смешное вельветовое сердце…
        Забор кончился, сменившись натянутой между ржавыми металлическими трубами сеткой-рабицей.
        - Это уже что-то! - обрадовалась Аль-Мара. - Покрайней мере, хоть видно будет, что там творится!
        Зазаграждением простиралось унылое грязное поле, авдалеке можно было различить низкие серые корпуса какого-то предприятия. Аль-Мара принюхалась.
        - Чувствуешь? Вероятно, это иесть кожевенный завод.
        Она неошиблась. Едва уловимый оттенок отвратительного запаха разложения становился всё сильнее, пока непревратился вневыносимую вонь. Через некоторое время они вышли прямо наберег реки Исмунь. Сетка заканчивалась усамой воды. Здесь глазам девушек предстало поистине ужасное зрелище: огромная куча производственных отходов, словно оползень, нависла над беззащитной рекой, которая вэтом месте была довольно узкой, ноглубокой. Несмотря нато, что куча находилась наприличном расстоянии, стоя возле сетки, можно было различить её непрерывное живое шевеление - мухи, жуки иопарыши покрывали кучу сплошным слоем, копошась вбесформенном гниющем месиве животного происхождения.
        - Господи… - выдохнула Аль-Мара, прикладывая клицу носовой платок. Её замутило. - Нужно вочтобы то ни стало проникнуть натерриторию завода. Посмотреть вглаза людям, которые такое устроили.
        Кирочке вспомнился вэтот момент невероятно нежный имягкий кожаный чехол для мобильника, который она видела в«Жемчужине» усына владельца сети салонов кожи имеха. Ей стало немного стыдно, что она неспособна, подобно подруге, испытывать отвращение ккрасивым вещам, пусть даже происхождение этих вещей столь отвратительно…
        - Вжизни некуплю ничего кожаного, - гневно процедила Аль-Мара.
        8
        Эрн теперь иногда смотрел вместе сотцом вечерние новости. Он понимал, что это глупо, новтайне всё-таки надеялся снова увидеть хотябы намиг лицо той девушки. Оно мелькнуло наэкране, молниеносно, скорее, чем падает звезда, ноЭрн был убеждён, что узнает это лицо, если увидит его опять. Он немог объяснить себе причину своего спонтанного интереса кнезнакомому ислучайному лицу девушки - сЭрном сыграло злую шутку одно изосновных свойств разума: он неуспел как следует разглядеть то лицо, хотя очень хотел разглядеть - всякое принудительно завершенное действие, которое предполагалось продолжать, имеет свойство будоражить сознание…
        Выпуск новостей заканчивался. Наэкране замелькала заставка: причудливые геометрические узоры безжалостно разрезали одну задругой фотографические картинки, изображающие привычное мельтешение мегаполиса - люди, машины, снова люди, общественный транспорт…
        - Ты помнишь последний репортаж сегодняшнего выпуска, сынок? - спросил Дирк.
        Эрн помотал головой. Он никогда особенно невдавался всуть передачи, просто смотрел наэкран впоисках того, что его интересовало.
        - Я нестарался запоминать, - сказал он отцу, незаметно приклеивая жвачку кнастольной лампе.
        - Ая… Вот ведь какая штука. Я всегда всё запоминаю. Итут… Только что посмотрел изабыл. - Проговорил Дирк сосредоточенно, он сидел надиване внеудобной напряжённой позе икак будто прислушивался кчему-то внутри себя, - Прежде сомной такого неслучалось… Неужели уменя действительно начались психические расстройства…
        Дирк встал ипринялся расхаживать покомнате размашистыми возбуждёнными шагами; ему досих пор становилось непосебе, когда он вспоминал мать Эрна, обворожительную блондинку, тоненькую, нежную, как водяная лилия, вышедшую кнему прямо изплотной стены дождя… Здравый смысл Дирка так инепозволил ему доконца поверить вто, что встреча снею небыла галлюцинацией…
        - Я псих, псих… Несчастное убогое создание, лишённое разума… - тараторил себе под нос Дирк, меряя шагами расстояние отокна допротивоположной стены, - сначала видения, теперь вот… Ретроградная амнезия.
        Откуда бедняге было знать, что тоже самое произошло сегодня совсеми, кто смотрел вечерние новости.
        - Непарься, батя, - сказал Эрн сзевком, легко ибесшумно спрыгнул состола иотправился всвою комнату.
        9
        Кирочка иАль-Мара стояли перед запертыми воротами, закоторыми начиналась территория кожевенного завода. Надпись настальном щите сосветоотражателями гласила: «Въезд запрещён». Отворот начиналась просёлочная дорога, грязная, глинистая, сглубокими колеями - заметно было, что ездят поней часто, ни одна травинка неуспевала вырасти.
        - Нас никто туда непропустит. Голыми руками их невозьмёшь, - оглядывая высокие металлические ворота, резюмировала Кирочка.
        - Пожалуй… - согласилась Аль-Мара, - это, полагаю, вообще нетот случай, где следует действовать влоб… Ноуменя есть одна идея, - она извлекла изкармана гаджет, - мы всё это сейчас заснимем.
        Снова обойдя почти всю территорию завода вдоль глухого забора, девушки сфотографировали кучи гниющих отходов, сваленных наберегу реки.
        - Что заидея? Нетоми! - Кирочка синтересом наблюдала заподругой.
        - Мы напишем письмо вкакую-нибудь крупную общественную организацию поохране окружающей среды… Факт получит широкую огласку… - говорила Аль-Мара, вдохновлённо, сазартом, точно улыбающихся знаменитостей, снимая сразных ракурсов смердящие кучи, - …обэтом непременно напишут вгазетах… Снимут репортаж… Снялиже отом, как выловили что-то дохлое вреке, мы стобой ещё застали репортёров наберегу… ачто именно выловили они, непомню. Забыла…
        - Какаяже ты растяпа! - сшутливой укоризной сказала Кирочка; она сдвинула брови, обратив намиг взор внутрь себя, попыталась вспомнить, - …Они выловили… - повторила она задумчиво, - Ой! Я тоже непомню…
        Аль-Мара закончила фотографировать кучи.
        - Послушай, аты думаешь, донас никто непытался заявить обэтом безобразии? - Кирочка сосредоточенно рассматривала сохранённые фотографии - всёли хорошо получилось.
        - Недумаю. Завод находится заГородом, следовательно, находиться здесь должны только те, укого есть специальные пропуска. Территория обнесена глухим забором; случайные люди, которые оказываются поблизости, скажем, работники сельскохозяйственного модуля, врядли задумываются отом, что может находиться затаким забором, непоказывают - иненадо. Ксожалению, вбольшинстве своём люди равнодушны ктому, что неимеет непосредственного кним отношения…
        - Смотри! - воскликнула Кирочка, указывая Аль-Маре куда-то вниз, наводу, туда, где уходила вглубину металлическая сетка забора.
        Медленно покачиваясь, послушная лёгким речным волнам, вдоль берега плыла, опрокинутая белёсым брюхом вверх, довольно крупная дохлая рыбина. Маленький водоворот упоследнего столбика забора развернул её, иона продолжила свой путь вперёд хвостом. Аль-Мара сфотографировала иэту рыбину тоже.
        Выбранная стратегия оказалась верной. Кадры, попав впрессу, наделали много шума, ипорешению Городской Экологической Комиссии кожевенный завод закрыли для проведения обязательной проверки, апоеё результатам владельцам было запрещено возобновлять работу завода доустановления рекомендованных Комиссией лицензионных очистных сооружений.
        Спустя несколько недель содержание потенциально опасных веществ впробах речной воды снизилось донормальных значений: абсолютно чистых водоемов напланете, как известно, неосталось, но, если верить таблице «Допустимые загрязнения» изсправочника «Рациональное природопользование», после остановки завода река Исмунь снова стала пригодной для купания, да ивыловленная вней рыба теперь без лишних опасений могла употребляться впищу.
        10
        Река катилась удивительно спокойно. Вода походила нагладко отшлифованный тёмный камень; лес поберегам всгущающихся сумерках казался мягкой бледно-серой губкой; отдельные деревья различить было уже нельзя; атишина стояла такая, что, казалось, всё вокруг замерло, прислушиваясь кплеску вёсел.
        - Мне очень хорошо сейчас… - прошептала Кирочка, - здесь, стобой… Мне, пожалуй, никогда ни скем небыло так хорошо…
        Аль-Мара тихонько рассмеялась.
        - Знаешь, что-то это мне напоминает… Ревнивые влюблённые часто пытают свои половинки сходным образом: абылоли тебе скем-нибудь лучше, чем сомной? случалосьли тебе быть счастливее, чем теперь?
        - Ичего смешного? - вголосе Кирочки послышалось лёгкое разочарование.
        - Ничего, - продолжала Аль-Мара, ивинтонации её таилась мягкая мудрая улыбка, - всякое ощущение - инаслаждение, иболь - существует только втот момент, когда его испытываешь. Счастье тоже вкаком-то смысле ощущение. Ощущение души, анетела. Его невозможно измерить, оценить, запомнить исчем-либо потом сравнить. Потому твоё утверждение лишено смысла… Впрочем, я всё равно рада слышать это оттебя.
        Маленькая складная лодка плыла потечению, поднятые вёсла роняли мелкие капельки. Кирочка иногда опускала их вводу, чтобы немного увеличить скорость; вёсла входили медленно ибесшумно, точно ложки вгустой мёд. Аль-Мара сидела накорме, сосредоточенно впитывая всебя ночное молчание природы.
        - Мне порой, причём обычно безо всяких видимых причин, становится дотого радостно, что хочется бежать вприпрыжку, махать руками, смеяться… Иногда я даже так делаю, если рядом никого нет, - заговорила Кирочка вполголоса, точно боясь спугнуть возникшее посреди тихой реки межу нею иподругой настроение откровенности, - как будто вомне открывается какая-то секретная шкатулка сосчастьем…
        - Иты спрашиваешь меня, почему я сначала засмеялась? - донёсся изтемноты глубокий немного гнусавый голос Аль-Мары, - ты ведь исама всё прекрасно знаешь; даже если неможешь сформулировать рассудком, то всяко дотягиваешься сердцем… «Счастлив скем-то», намой взгляд, весьма странное понятие. Человек всегда счастлив сам посебе; другой человек может служить лишь более или менее удачным отражателем этого счастья… - она умолкла, инекоторое время сидела неподвижно, запрокинув голову, - Ты права! Здесь действительно волшебно. Здорово, что ты предложила использовать наши служебные пропуска, чтобы просто погулять заграницами Города…
        Изкустов наберегу шумно выпорхнула большая птица, авслед занею что-то соскользнуло вводу, плавно, спочти неслышным плеском, так, словно скатился небольшой камушек. Кирочка иАль-Мара взглянули наповерхность реки - она была совершено спокойна, лишь мелкая рябь качалась усамого берега, втом месте, откуда раздался плеск.
        - Птица чтоли нырнула? - удивилась Кирочка.
        - Да нет… Я видела, как она летит. Наверное, просто берег немного обвалился…
        Подруги ещё сминуту примерно глядели нарябь, точно ждали, что кто-то вот-вот появится изводы. Кирочка перестала грести. Необыкновенно ласковая тёплая разнеживающая мгла вступившей всвои права летней ночи окутала девушек. Лодка плыла потечению. Подруги чувствовали непривычное умиротворение, освобождение отвсего; сознание каждой изних будтобы подёрнулось лёгким туманом, стирающим границы; прожитый день, казалось, остался где-то далеко впрошлом…
        - Давай искупаемся… Ночные купания, говорят, особенные, - предложила Аль-Мара, опуская руку заборт, - Вода такая тёплая… икак будтобы густая… Всё таки это спасенная нами река, она отблагодарит нас, вот увидишь. Природа чувствует, когда приходят слюбовью.
        - Ладно, - сказала Кирочка, направляя лодку кберегу, - только заплывать далеко небудем…
        Какое-то невнятное беспокойство, связанное сэтой затеей, шевельнулось веё затуманенном сознании, ноКирочка несказала обэтом подруге. Неуспела. Она удивительно быстро обэтом забыла. Аль-Мара выскочила наберег ипринялась нетерпеливо сбрасывать одежду напесок. Её большое упругое тело забелело вполумраке, послышалось тихое шуршание мелких прибрежных камушков иплеск - Аль-Мара вынырнула имедленно поплыла наспине, глядя ввысокое ясное небо сроссыпью звёзд. Над поверхностью реки виднелось только её лицо, ииногда появлялись, поблёскивая точно стеклянные, мокрые руки игруди, которые вода очаровательно круглила ивыталкивала наверх. Кирочка тоже начала раздеваться. Друг задругом насклон речного берега упали куртка, джинсы, футболка… Туман всознании Кирочки всё продолжал сгущаться, вытеснял мысли изаволакивал память, растушёвывая линии, уменьшая резкость; он будто говорил ей: «Давай, плыви, погрузись вэту сказочно приятную воду, расслабься, забудь обо всём, наслаждайся текущим моментом, ведь нет ничего кроме него, кроме этого момента, ничего нет…»
        Подул маленький ветерок, потелу Кирочки испуганной стайкой пробежали мурашки. Она ступила вводу. Река была ощутимо теплее воздуха; её прикосновение ласкало. Кирочка сделала вводе несколько небольших шагов, иснаслаждением легла внеё, раскинув руки…
        Слишком поздно она заметила, что забыла снять наручные часы. Точнее, специальный офицерский браслет совстроенным передатчиком сигналов. Внего попала вода, он несколько раз ядовито пискнул изатих.
        - Аичёрт сним… - лениво подумала Кира; небывалое равнодушие ко всему, заисключением наслаждения отрасслабленного плавания вночной реке охватило её. Вдругое время, возможно, Кирочка спохватиласьбы ипопыталась найти Аль-Мару, носейчас она уже непомнила оней - существовала одна только тёплая тёмная река, её медлительные томные объятия. Девушка плыла вперёд, дальше идальше, плыла, забыв даже отом, что для безопасности лучше держаться берега…
        Скоро впереди вмягком молочном тумане обозначились очертания большого, выступающего над водой камня. Кирочку это немного удивило сначала, она непомнила, виделали она этот камень здесь днём, ноприятное безразличие ко всему, владеющее её сознанием, тутже вытеснило эту мысль. Подплыв ближе, Кирочка внезапно почувствовала, что неодна. Она пригляделась ккамню: он нерезко темнел втумане, нооколо него будтобы что-то прошмыгнуло итихо затаилось снова.
        - Кто здесь? - спросила Кирочка строго. Она сделала ещё несколько движений руками и, подплыв ккамню вплотную, ухватилась занего. Прикосновение холодного искользкого намиг выдернуло её изсладкого оцепенения вреальность, иона встревожилась.
        - Аль-Мара! Это ты? Что заглупые шутки? Выходи.
        Кирочка огибала камень, чувствуя чьё-то присутствие, которое ей пока что неслишком нравилось… Носознание её постепенно возвращалось всостояние недавней полной безмятежности, она начала уже забывать освоей тревоге, когда нечаянно обнаружила среди своих, спокойно как большие облака проплывающих мыслей, чью-то чужую инородную мысль. Это было дотого непривычно, что Кирочка замерла, постигая эту мысль, ощупывая её совсех сторон. «Небойся, я непричиню тебе зла…»
        Кирочка снова ощутила присутствие. Наэтот раз - совсем рядом. Она повернула голову. Накраю камня, опираясь напрямую руку иподогнув под себя ноги, сидело невиданное человекообразное существо. Нанём небыло ничего, кроме венка избелых водяных лилий набёдрах итонко выкованного обруча сзубчиками вокруг головы. Всё хрупкое тело существа, исключая лицо иладони, покрыто было мелкой чешуей, нежно поблёскивающей всвете восходящей луны. Пальцы рук унего, как улягушонка, соединялись между собой полупрозрачными тонкими перепонками, ступни напоминали ласты, аглаза… Глаза были просто удивительные: раза вчетыре больше, чем усреднестатистического человека, но, как урыбы, без век иресниц. Носа усущества небыло тоже, наего месте обнаруживался лишь небольшой гладенький бугорок сдвумя точечными отверстиями, ротик был маленький, безгубый. Но, несмотря навсё это, существо казалось очень привлекательным, и, судя повсему, являлось молоденьким юношей…
        Новая мысль без спроса проникла вКирочкино сознание: «Благодаря тебе мой народ снова живёт вчистой воде, ия здесь, чтобы отблагодарить тебя…»
        Кирочка была изумлена. Она хотела спросить существо отом, откуда оно знает, что именно их сАль-Марой вмешательство вконечном итоге непозволило кожевенному заводу засорять реку, нотолько она успела раскрыть рот, следующая инородная мысль уже принесла ответ: «Наша цивилизация умеет проникать вчужое сознание, проще говоря, мы читаем мысли… Вот, например: утебя вдетстве был друг, которого ты сама себе вообразила…»
        «Это нескромно» - подумала вответ Кирочка, она уже догадалась, что можно ничего неговорить вслух.
        «Хорошо. - Кирочка нашла всвоём сознании новую мысль существа, отличать его мысли отсвоих оказалось несложно, они были словно другого цвета - Я попытаюсь нечитать. Нодля меня это также трудно, как для любого представителя вашей цивилизации - недумать. Мы непрерывно проникаем вчужие мысли. Без этого мы просто несмоглибы ориентироваться вокруг. Ведь мы ничего незапоминаем…»
        Кирочка подумала обизящном кованом обруче наголове усобеседника.
        «Я Принц Реки…» - тутже раздалось унеё всознании - «…ещё раз благодарю тебя отимени всего моего народа; унас, конечно, нет таких сокровищ, которыми одаривают друг друга представители вашей цивилизации, ноесть много того, чего нет увас…»
        Ивэтот момент Кирочка догадалась, какой именно будет благодарность… Существо бесшумно соскользнуло скамня иоказалось пошею вводе; венок избелых лилий медленно поплыл потечению…
        Собратной стороны камня Кирочке удалось нащупать ногами дно. Как оказалось, он находился накраю обширной отмели, где можно было идти вводе пощиколотку, лежать вней наспине - вода при этом непокрывала тело целиком.
        Свет полной луны, выбравшейся изоблаков, был так необыкновенно ярок, что Кирочка различала оттенки чешуек, покрывающих Принца Реки сголовы допят. Они, мягко переливаясь, точно бензиновая плёнка, под разными углами казались то зеленовато-голубыми, то розово-феолетовыми, то серебристыми…
        Прикоснувшись ктелу юноши-русалки впервые, Кирочка несмогла побороть всебе лёгкую робость; ей пришла мысль, что примерно такоеже ощущение возникает, если трогать сырую рыбу. Ноэто глупое ощущение тутже прошло. Чешуя юноши была, вотличие отрыбьей, тёплая, игораздо более нежная, точно лайкра - изысканное удовольствие обнаружилось втом, чтобы гладить её… Ногладить дозволялось только внаправлении роста чешуек; вобратном это причиняло их обладателю дискомфорт. Кирочка чувствовала всвоём сознании непривычную пустоту - будто все мысли разом покинули его, боясь отвлечь их юного чтеца отчего-то более важного… Тёплая вода тихо плескалась обих тела. Луна снова укуталась всвои пуховые одеяла изоблаков, словно устыдилась быть свидетельницей любовной игры. Кирочка сидела наколенях наотмели над лежащим напесчаном дне русалочьим Принцем; она продолжала гладить его, обратившись вся вощущения пальцев, бегущих повлажной чешуе…
        Итут всё резко оборвалось. Словно лопнул огромный мыльный пузырь, внутри которого, отделённая отвсего мира, находилась Кирочка. Всё произошло так быстро, что она даже непоняла сразу, куда делся Принц. Он просто исчез. Только несколько мгновений спустя, заметив круги наводе, она догадалась, что юноша молниеносно соскользнул сотмели вглубину.
        Кирочка отчётливо услышала плюхающие шаги усебя заспиной. Неуспела она обернуться, как кто-то неслишком ласково схватил её заплечо и, хорошенько встряхнув, поднял наноги.
        - Какого лешего, лейтенант Лунь?! Ты хоть понимаешь, что творишь?
        Унеё заспиной стоял Крайст. Он прошлёпал поотмели вновых кожаных туфлях.
        - Вполне, - мягко ответила Кирочка, - я собиралась поразвлечься смальчиком-русалкой…
        - Это прекрасно… - съязвил Крайст, - нобраслет-то зачем топить было?
        Спохватившись, Кирочка почувствовала мокрый ремешок насвоем запястье.
        - Неужели ты незнала, лось ты болотный - затакое разжаловать надобы, да только я нестукач - наручный браслет офицера вслучае его повреждения немедленно подаёт сигнал тревоги ивысылает координаты… Считается, что если сбраслетом беда, то беда иссамим офицером, натаких ротозеев как ты конструктора нерассчитывали! Лезть купаться спередатчиком - этож надо!
        Крайст остановил поток брани, чтобы немного передохнуть… Итут только заметил, что Кирочка стоит перед ним совершенно голая. Он нервно выругался, и, стащив ссебя пиджак, быстро закутал её, потом взял заруку и, неособенно церемонясь, потащил поотмели кберегу.
        - Пошли, русалочка! - ядовито прокомментировал он происходящее.
        Кирочка, едва поспевая заним, ковыляла поотмели, сознание её постепенно прояснялось; она начинала чувствовать, как ветерок холодит влажную кожу.
        Рука, закоторую Билл тянул её вперёд, слегка побаливала.
        Он шёл, широко шагая, разбрасывая вокруг крупные хлёсткие брызги. Глядя вего прямую, решительную спину, ощущая силу, скоторый он сжимал её запястье, Кирочка осознала спугающей ясностью - точно туманные путаные мысли озарились вспышкой - насколько он сердит. Никогда прежде она невидела Билла таким злым. «Счегобы… Подумаешь, какой-то браслет…» Ей, всё ещё находящейся вовласти речного наваждения, было невдомёк, что Крайст, получив сигнал браслета, мысленно успел уже её похоронить…
        - Ивсё-таки я непонимаю, - бормотала она, пытаясь свободной рукой поплотнее запахнуть пиджак нагруди, - чего ты так наменя взъелся, Крайст…
        - Взъелся? - невыдержал он иосквернил тишь застывшего ночного берега несколькими крепкими бранными словами, - Да ты всвоём уме? Я решил уже что ты, леший тебя приголубь, погибла, утонула… Как честный офицер, всхватке снечистью пострадала… Я бросился тебе навыручку. Ичтоже? Наш героический лейтенант Лунь преспокойно плещется вкакой-то луже, сиськи луне подставив…
        - Получается, ты просто испугался заменя? - спросила она осторожно.
        - Вроде того… - недовольно, ноуже нетак непримиримо как прежде, буркнул Крайст.
        Способность ккритическому мышлению потихоньку возвращалась кКирочке; она обнаружила, как ей показалось, вэтот момент противоречие между тем, что она привыкла думать оБилле, иего поведением; кроме того, он досих пор больно сжимал ей запястье, потому замечание её прозвучало немного обиженно:
        - Постой, акакже отсутствие привязанностей между сослуживцами ивсё такое? Тебе, поидее, должно быть наменя наплевать!
        - Несмешивай понятия, - возразил Билл уже совершенно спокойно, - отсутствие привязанности подразумевает только то, что я ничего оттебя нехочу, нетребую, чтобы ты соответствовала моим ожиданиям, и, разумеется, несобираюсь соответствовать твоим, ноэто нетоже самое, что наплевать. Наплевать - это равнодушие. Аофицер недолжен быть равнодушным. Ни вкоем случае. Он просто неимеет наэто права. Офицер должен быть одновременно ичутким, иобъективным; должен уметь глубоко сопереживать, находясь при этом какбы встороне. Только тогда отнего неускользнёт незримое. Тонкий мир неоткроется тому, кто непонимает боли, той изначальной неизбывной боли, изкоторой тонкий мир свит - боли непрерывного расставания спривычным, боли, можно сказать, любви…
        - Кстати, оболи… - сказала Кирочка, - ты сдавливаешь мне руку…
        - Прости, - Билл выпустил её запястье.
        Берег был уже близко, Крайст ступил нанего первым - поколено мокрые брюки отделового костюма липли кногам, востроносых туфлях чавкала вода.
        - Я сожалею, что накричал натебя, - сказал он совздохом, - Мне неследовало поддаваться эмоциям.
        Кира всё ещё стояла пощиколотку вреке. Взгляд её больших графитовых глаз упёрся влицо Билла. Втемноте он немог разобрать выражения, скоторым она смотрела. Мокрые волосы девушки свисали плотными чёрными сосульками. Бугорки грудей, приподнимая полы застёгнутого надве пуговицы пиджака, изгибали линии отворотов - Билл споткнулся наэтом взглядом иснеприятным чувством отметил про себя, что ему одновременно хочется исмотреть, изажмуриться.
        Кирочка нашла наберегу свои вещи, скрутив жгутом, словно простынку, отжала волосы, и, скинув пиджак Билла, преспокойно принялась надевать бельё.
        Как ни вчём небывало, стояла она напеске водних только почти прозрачных кружевных трусиках, деловито застёгивая лифчик, который был пока ещё напоясе, иБилл чувствовал смущение, как мальчишка, ему хотелось отвернуться, он ожидал, что она попросит его обэтом, ноКира вела себя так, словно его вовсе небыло поблизости. Итогда он стал смотреть нанеё, пристально ижадно, назло самому себе, для того только, чтобы побороть эту непонятную неловкость, этот неуместный стыд: что он, вконце концов, голой бабы никогда невидел?
        Кирочка, заметив это, осведомилась чуть язвительно:
        - Чтоже это ты так наменя уставился, Крайст? Столько раз уже, небось, видал, что неинтересно должно быть…
        Вней ещё неуспел раствориться горьковатый осадок отего гневной отповеди.
        - Пожалуй… - согласился Билл вполголоса, ивсё-таки отвернулся, побеждённый смущением отого, что она, как ему казалось, неиспытывала его вовсе.
        Луна снова вышла из-за облаков истояла теперь высоко над лесом; листва веё холодном свете казалась покрытой тонким слоем инея, вкронах стоящих кругом деревьев, точно маленькое юркое существо, копошился ветерок. Крайст старался недумать отом, что он видел, оматовой лунной белизне Кирочкиного живота игрудей, одлинных стройных ногах, стекая покоторым вниз, капли воды застывали впеске тёмными шариками.
        - Боже мой! - спохватилась она, струдом натянув намокрые ноги узкие джинсы, - Аль-Мара! Гдеже она? Как я могла забыть про неё?..
        - Так действует русалочий дурман, - сказал Крайст, - особые чары, вызывающие забвение… Уребят изотдела надзора замагией вокеане есть таблетки против этого. Непринимая их, контактировать срусалками опасно.
        - Нужно найти Аль-Мару. Что если сней приключилась беда?
        - Оденься как следует, ипойдём… - сказал Крайст.
        Отыскав наберегу скупой островок длинной жёсткой травы, он уселся идостал сигареты.
        11
        Аль-Мара лежала вкустах наберегу вдоброй сотне шагов оттого места, где девушки впервые вошли вреку. Она спала. Глубоко испокойно, как спят дети, положив руку под голову. Мокрые волосы её были впеске, асовершенно обнажённое тело укрывала расправленная юбка сарафана…
        Кирочка попыталась разбудить подругу, слегка прикоснувшись кеё щеке, носпящая даже нешевельнулась. Тогда Кирочка встряхнула её. Сперва легонько, потом сильнее.
        - Оставь, - тихо сказал Крайст, - это русалочий дурман. Он часто вызывает неестественно глубокий сон, как наркоз… Мы её неразбудим. Придётся ждать, пока она проснётся сама.
        Кирочка кое-как натянула сарафан наобмякшее, бесчувственное тело Аль-Мары, азатем они вдвоём сБиллом уложили её назаднем сидении служебного автомобиля.
        Наползающая темнота спокойно глотала дальний свет фар. Пообе стороны шоссе тянулась рыхлая серая мгла леса.
        - Кто вообще такие - русалки?
        - Странно, что ты спрашиваешь меня, Кира, я никогда, вотличие оттебя, сними невстречался…
        - Вот поэтому я тебя испрашиваю. Русалки - это такое дело, что знать оних можно только теоретически, акак увидишь их - мало того, что ничего нового непоймёшь, так ивсё прежнее забудешь…
        - Что верно, то верно. Они оберегают себя спомощью чар отвсего, что им чуждо, отнаших попыток их приручать, исследовать идаже защищать. Русалки - это совершенно другой мир. Абсолютно чуждая нам цивилизация… Ребят изотдела понадзору замагией вокеане, которые сними сталкиваются чаще прочих, называют иногда ещё контактёрами. Они единственные что-то вовсём этом понимают, общаются срусалками - входят вконтакт. Я знаю только то, что слышал отних. Довольно мало, впрочем; контактёры чаще других гибнут, иневсегда успевают поведать то, что им довелось понять…
        - Как они гибнут?
        - Они просто невозвращаются или заболевают русалочьей болезнью иуходят вводу. Аэто всё равно что гибель, ведь для нашей цивилизации они больше уже несуществуют, они теряют память, покрываются чешуёй истановятся совсем как русалки…
        - Уних что, амнезия наступает? Новедь это ивременно может быть…
        - Несовсем амнезия. Они лишаются самой способности запоминать, становятся беспамятными.
        - Ах, да… Я, кажется, что-то такое слышала отэтого Принца Реки. Получается, урусалок вообще нет памяти?
        - Нет. Её отсутствие напрямую связано соспособностью проникать вчужие мысли. Ты хоть можешь себе представить, какой огромный объём информации несёт распахнутое перед тобою настежь человеческое сознание? Будь урусалок память, умение читать мысли свелобы их сума.
        - Бог мой, акакже они учатся?
        - Никак. Им это просто ненужно. Каждую секунду они могут найти нужную им информацию всознании любого изокружающих.
        - Получается, они умные?
        - Ябы нестал употреблять именно это понятие… Оно характерно для нашего мира. Русалки разумны, это неоспоримый факт, ноговорить обуме как окакой-то характеристике их сознания, как мы привыкли, несовсем корректно. Они принципиально другие. И, внекотором смысле, посравнению снами они существа более примитивные… Они нестроят городов, неведут войн, ицелыми днями только изанимаются тем, что наслаждаются жизнью всеми доступными им способами. Они никогда непереживают инегрустят, потому что уних нет памяти, они невлюбляются никогда, поэтойже причине; они живут, посути, как рыбы, они едят исовокупляются, они нежатся втёплой воле, ничего неделают кроме этого ивполне удовлетворены таким положением дел… Им ненужен прогресс… Потому нам, людям, икажется, что они примитивны. Ноэто, как ты понимаешь, только внешнее впечатление. Вывод, основанный исключительно нанаших привычках ипредставлениях.
        - Так вот почему они хотели отблагодарить меня именно таким способом! - немного разочарованно пробормотала Кирочка, - Нет уних ничего путного. Этот чешуйчатый Принц ведь вылез ко мне изреки, как он сам пояснил, внаграду зато, что я помешала сбросу отходов вводу…
        - Напрасно ты так думаешь. Возможно, это просто единственное изих сокровищ понятное нам, такое, какое мы сможем оценить. Рассказанное вечным языком природы, знакомым всем живым существам.
        - Вот-вот… - Кирочка хмыкнула, - Ничего особенного. Это непомоглобы мне лучше понять их цивилизацию.
        - Понять, может, инепомоглобы… Но… - Крайст интригующе ухмыльнулся уголком рта, как умел только он один, иКирочка догадалась, что беседа сейчас будет слегка присолена, - Контактёры рассказывают, что нет ничего круче ночи срусалкой; вэтом деле они, говорят, такие мастерицы, что инепредставишь, пока непопробуешь; и, ко всему прочему, тут тебе никакой ответственности, никаких объяснений, никаких угрызений совести, ведь русалке для этого ненужны никакие глубокие чувства, она забудет тебя, как только ты исчезнешь извида, ипотому никогда нестанет надеяться накакое-либо продолжение отношений - ей наэто всё попросту наплевать, для неё несуществует ничего, кроме удовольствия - иполучается, что для офицера Особого Подразделения русалка - самая что ни наесть удобная баба… Многие контактёры, кстати, только сними испят - кчему даром бередить чужие чувства?.. Иуэтого всего есть лишь один недостаток: следует остерегаться совсем юных русалок, они могут оказаться девственницами…
        - Чемже оно так страшно? - удивилась Кирочка.
        - Говорят, отэтого иначинается русалочья болезнь, впрочем, большая часть информации орусалках - только лишь догадки… Но, тем неменее, все контактёры без исключения верят, что вобмен насвою девственность русалка забирает душу… Ичеловек перестаёт быть человеком. Он постепенно начинает забывать всё, что знал иумел, всех, кого любил… Его душа становится рыбьей. Авслед занею итело… Учеловека открываются жабры, появляется чешуя иему ничего неостаётся, кроме как уйти вморе… Ирусалочью болезнь, если она уже началась, невозможно остановить… Превращение, конечно, непроисходит моментально, бывали случаи, что офицеры после рокового контакта жили нормальной человеческой жизнью недели, ато имесяцы, нопотом… Все они стали русалками. Красивыми итупыми рыбинами, которые ни черта непомнят ивсю жизнь только иделают, что всячески услаждают себя…
        - Боже мой… Какже тогда, если это такой риск, контактёры отличают девственниц?
        - Кто интуитивно, кто логически… По-разному. Обычно просто соблазняют пожилых русалок - старые девы среди них крайне маловероятны, аседины, морщин или дряблости тела небывает уних даже всто лет… Женщинам-контактёрам вэтом смысле повезло гораздо больше. Уних риск нулевой. Девственников видно сразу. Ипопасться может только несведущая, либо забывшая принять таблетку отдурмана. Уюношей-русалок отрождения всё самое интересное сплошь покрыто чешуей, ночешуйки эти особенно нежные, держаться они неслишком прочно - вот иотшелушиваются при определённых обстоятельствах…
        Кирочка застыла, будто почувствовав неожиданное прикосновению кзатылку холодной мёртвой руки. Ужас перед тем, чего удалось избежать благодаря случайности, заставил вспотеть ладони. Какже близко она была к… Перед её внутренним взором, также отчётливо, как еслибы Кирочка смотрела наних сейчас, возникли мелкие, несказанно тонкие, полупрозрачные чешуйки, их скромный роскошный блеск впотоке лунного света…
        - Чёрт побери… - сказала Кирочка, иголос её дрогнул, - ты, кажется, всамом деле спас мне жизнь, Крайст, выдернув изэтой, как ты изволил выразиться, «лужи»… Он ведь, принц этот рыбий… да чтобего…
        - Так ты чтоже думала, они тебе кого-нибудь вроде меня, бабника тамошнего, подсунут, внаграду-то? Нет, конечно. Невинного юношу, высший сорт. Говорят, страсть приятно, когда урусалок это впервые, почему, неберусь объяснять, незнаток, энергетическое сияние какое-то уних, которое только один раз вжизни ибывает… Все те, кто успевал что-либо рассказать, покуда не… того… все уверяли, будто это уж так приятно, что сума сходишь; уж дотого сладко, что исдохнуть потом нежалко… Потому, - Билл усмехнулся, - ты неслишком меня благодари-то, Кира, содной стороны я тебя, конечно спас, асдругой - такой кайф тебе обломал… Добро изло, вкоторый уж раз повторюсь, относительны. Может, рыбой быть по-своему икруто… Вчём-то имы стобой наних похожи…
        Крайст посмотрел наКирочку иулыбнулся хитро-хитро. Она сразу догадалась, что он намекает наПравило. Его соблюдение вкаком-то смысле действительно роднило офицеров Особого Подразделения сбеспамятными жителями океана.
        - Ты как будто гордишься этим… - сказала Кирочка слёгким оттенком досады.
        - Нисколько негоржусь. Да инесам ведь я решил так жить.
        - Хочешь сказать, еслибы неслужба, то ты одну бабу всю жизнь любилбы? - чуть ехидно осведомилась Кирочка.
        - Илюбилбы, - ответил Билл неколеблясь, - Я даже собирался помолодости жениться. Исвято верил, что мы жизнь проживём счастливую, деток народим, дачу построим, ну ивсе дела, проживём как люди живут… Авообще, - он ненадолго задумался, - для любви ведь нет никакой разницы, одна баба или много… Всю жизнь или один миг… Я каждую изних по-своему любил, пусть несколько часов всего, нолюбил безумно; ивсе они для меня как та одна, единственная, которую я покакому-то божьему капризу, или внаказание зачто-то, никогда невстречу, аесли ивстречу, то вупор неузнаю, непойму, что этоона…
        Назаднем сидении зашевелилась Аль-Мара.
        - Вот инаш лейтенант Бланш! - воскликнул Крайст весело, печальная задумчивость его, навеянная концом беседы, улетучилась моментально, - Доброе утро! Времени-то уже, поди… Скоро рассветёт!
        Аль-Мара, приподнявшись налокте, мутными сосна глазами бестолково шарила вокруг, силясь понять, где она находится ипочему. Кирочка смотрела наподругу соблегчённым умилением, как мать навпервые очнувшегося после тяжёлой лихорадки младенца.
        - Где мой наручный датчик? - спросила она первым делом, ощупывая запястье левой руки; вотличие отдругих офицеров Аль-Мара никогда неносила его направой, где играл нежными переливами диковинный радужный браслет, подаренный Асаном.
        - Вот это я понимаю, офицер! - сказал Крайст сшутливой укоризной Кирочке, - первым делом - датчик! Нето что ты, растяпа…
        - Господи… - прошептала Аль-Мара, смешавшись, - я, наверное, его наберегу забыла, я ничего непомню… кажется, я сняла его ипошла купаться, апотом…
        - Ничего страшного, - ободрил её Крайст, - Мы активируем внём программу самоуничтожения встроенного секретного устройства, икто-нибудь просто найдёт наберегу неисправные часы. Подумаешь, датчик. Невелика беда. Сама-то ты впорядке, рыжая?
        Кирочку неприятно кольнуло, что Крайст обращается кАль-Маре точно также по-приятельски запросто, как иона. Её чувство собственницы было слегка задето.
        - Вродебы впорядке… - ответила Аль-Мара, - только вот голова точно ватная, инепомню ни черта… где была, что делала… будто сбольшого бодуна…
        - Это ничего, - заверил её Крайст, - действие русалочьего дурмана… Скоро пройдет. Поспи ещё, если хочется…
        12
        Приехав домой, первым делом Аль-Мара отправилась мыться. Веё густых волосах застрял песок, акожа душно исладковато пахла речной тиной. Она включила горячую воду; душ умиротворяюще зашуршал, отпуская вовсе стороны уютные облака пара.
        - Господи… Чтоэто?
        Стянув ссебя сарафан, лейтенант Бланш заметила несколько полупрозрачных, тонких радужно переливающихся рыбьих чешуек, приставших ко внутренним сторонам её бедер… Неясная тревога шевельнулась вней, далёкое расплывчатое воспоминание, которое невозможно ни восстановить окончательно, ни забыть навсегда.
        Встав под сильные колкие игорячие струи воды, она немного расслабилась. Выдавила нагубку прозрачный желеобразный гель для душа. Вспенив его как следует, она принялась лихорадочно тереть кожу, словно пыталась смыть ссебя невнятное, зыбкое, аоттого ещё более жуткое наваждение…
        13
        Прошло несколько недель. Кирочка иАль-Мара завтракали вплавучем летнем кафе, что находилось наодном изпрудов парка Первых Свиданий.
        - Что такое стобой творится впоследнее время? - спросила Кирочка, отламывая воздушную слоистую мякоть свежевыпеченного круассана, - ты какая-то молчаливая, раньше постоянно что-то рассказывала, атеперь сидишь скучная, иглаза утебя мечтательные, будто инет тебя здесь… Колись, ты влюбилась?
        Аль-Мара помотала головой.
        - Сама незнаю… Просто странное начало происходить смоими мыслями: они как будто делятся посортам, одни белые, другие жёлтые, третьи голубые, этого неописать, ииногда мне кажется, что некоторые изних вовсе немои собственные, дотого они непохожи навсе прежние… Анекоторые хоть итакиеже, как раньше, вроде как мои, про племя, про поселение, про маму, ноони точно потускнели; я уже инемогу подумать обэтом как следует, втуманевсе…
        - Эти новые твои мысли, которые цветные, какие они? - настороженно спросила Кирочка.
        - Ну… Это сложный вопрос. Как вообще можно описать мысли? Некоторые изних я могу, конечно, выразить словами, если постараюсь, ноневсе…
        - Например?
        Аль-Мара ненадолго задумалась. Она слегка запрокинула голову иподняла глаза кпотолку, точно вычисляя вуме, апотом сказала:
        - Вот, только что пришла серо-розовая мысль, горькая инежная; скажи, ты ведь всегда невольно сравниваешь меня сосвоей школьной подругой, которую очень любила?
        Кирочка вздрогнула. Она никогда нерассказывала Аль-Маре ничего оНетте; ни разу даже неупоминала ни оеё существовании, ни освоих переживаниях, касающихся их дружбы.
        - Аещё что-нибудь… - спросила Кирочка срывающимся голосом, страшная догадка уже прикоснулась кеё сознанию кончиком щупальца, - ты можешь обэтом сказать?
        Аль-Мара снова сосредоточилась.
        - Обэтом нет, - она разочарованно качнула головой, - Сейчас красных мыслей очень много, испуганных каких-то, они всё заслонили; эти мысли про то, что я скоро умру, я чем-то заразилась вреке итеперь умру…
        - Невероятно! - воскликнула Кирочка, вскакивая. - Ты их читаешь!
        - Кого их? - Аль-Мара подняла наподругу взволнованные непонимающие глаза.
        - Мои мысли! - Кирочка всплеснула руками, - ты… ты… - она беспомощно шарила повоздуху, словно подыскивая таким способом подходящее слово, - ты… больше нечеловек! Ты русалка!
        Аль-Мара продолжала сидеть застоликом. Она смотрела навзбудораженную Кирочку снизу вверх очень спокойно, без тревоги ибез печали; ичто-то новое, туманящее рассудок, жёстоко заласкивающее, умиротворяющее навсегда, дающее жуткое эйфорическое забвение проливалось изглубины её глаз… Кирочка отвернулась.
        Навсякий случай Крайст дал ей несколько таблеток против русалочьего дурмана, она торопливо достала изнагрудного кармана блистер ипроглотила одну, незапивая. Аль-Мара повернулась кокну, и, сложив руки перед собою, смотрела вдаль, туда, где задеревьям, небоскрёбами, автомобильными развязками угадывался серебристый серп залива. Пока Кирочка возилась спуговицей кармана, нежелающей подчиниться нервным пальцам ивыскочить изтугой петельки, шуршала серебристой фольгой, перегибая пополам блистер, вглазах унеё скопились, приготовившись пролиться, слёзы…
        14
        л. Лунь: Неужели это никак невозможно остановить?
        Сидя застолом внепривычно тихой квартире Аль-Мары, как будто уже опустевшей из-за переезда или смерти, Кирочка писала сообщения Биллу.
        л. Крайст: Прежде никому неудавалось. Потому исчитают, что невозможно. Я сочувствуювам.
        л. Лунь: Идолго ещё это будет длиться? Самое страшное: наблюдать, сходя сума отсвоего бессилия.
        л. Крайст: Немогу вам сказать. Зависит отеё организма. После открытия жабр - максимум пару дней… Их ещёнет?
        Аль-Мара спала. Последние несколько дней она чувствовала сильную слабость ипрактически невставала спостели. Кирочка даже оставалась ночевать уподруги: уАль-Мары иногда поднималась температура, изанею нужен был уход как забольной. Большую часть времени она проводила восне, засыпала внезапно, словно падала вобморок, итакже резко просыпалась, скаждым новым пробуждением отдаляясь отпрежнего мира всё сильнее.
        Кирочке уже неприходилось ничего говорить ей: подруга понимала её раньше, чем она успевала открыть рот, чтобы что-то сказать, итутже отвечала ей такимже странным образом - без единого слова. Аль-Мара теперь неразвлекала Кирочку никакими историями, как это бывало раньше: она просто непомнила ничего, идаже события, произошедшие час назад, незадерживались веё памяти.
        Кирочка осторожно приблизилась кспящей и, взяв её руку, хотела посчитать пульс, нотутже испуганно уронила кисть Аль-Мары напростыню: кожа назапястье девушки огрубела, инаней выразились, словно наползающие друг надруга плотные розоватые блестящие пятна… «Чешуя…» - подумала Кирочка обречённо. Вэтот момент Аль-Мара попыталась вздохнуть восне; она начала судорожно хватать воздух ртом, ноего ей как будто нехватало, она беспокойно шарила руками покровати, пока неоткрыла глаза.
        «Мне пора», - произнесла она мысленно Кире, встретив её испуганный взгляд.
        Аль-Мара встала спостели, иКирочка увидела наеё мятой футболке сбоку науровне груди свежее пятно открови. Сняв находу футболку, Аль-Мара бросила её напол. Кирочка, пронзённая ужасом, упёрлась зрением вмолодые, только что открывшиеся русалочьи жабры; они были ещё неразработанные, слипшиеся, синюшные. Лихорадочно вздуваясь, они источали кровавую пену ислизь.
        Аль-Мара накинула плащ. Кирочка догадалась, что она направляется кзаливу.
        15
        Заходящее солнце мазало воду оранжевым, малиновым, алым. Почти затонув, оно оставило лишь широкую размытую полосу награнице неба иморя. Силуэт гостиницы «Прибрежная» был чёрен.
        Кирочка медленно спустилась вслед заАль-Марой полестнице накаменную площадку. Поней стихим шорохом катились волны. Над набережной носились, протяжно вопя, толстые городские чайки.
        Кирочка снапряжённым ожиданием смотрела вспину девушки, подошедшей так близко ккраю площадки. Чужой девушки. Медные волосы Аль-Мары трепал ветер, она стояла усамой воды, иприходящие волны окатывали её босые ступни.
        «Чтоже ты стоишь? - думала Кирочка, - Чтоже ты мучаешь меня? Идиже! Уходи поскорее, уходи всвоё дурацкое, дерьмовое море, боже, как я ненавижу его, как я буду ненавидеть теперь эту набережную… Боже мой…» Кирочка чувствовала, что плачет. Удержаться было невозможно. Одна заодной скатывались слезинки пощекам, быстро, как капли дождя поавтомобильному стеклу.
        Аль-Мара, наверное, услышала её мысли. А, может быть, просто решила поторопиться. Она скинула плащ, и, отбросив его назад, села накрай каменной площадки, опустив ноги вводу. Кирочка стояла, боясь пошевелиться.
        - Прощай… - прошептала она одними губами, - Прощай, - повторила она чуть громче и, непонятно зачем, безнадёжно илихорадочно подалась вперёд, - Прощай! - завопила она вовесь голос, простирая когромному бесчувственному морю дрожащие руки.
        Аль-Мара обернулась. Глаза её были спокойные исовершенно пустые. Рыбьи глаза.
        - Она уже непомнит тебя, - раздался заКирочкиной спиной тихий голос Крайста. - Нерви душу. Идём.
        УКирочки неосталось сил сопротивляться. Крайст взял её заруку иповёл покаменной лестнице наверх, нанабережную. Напоследней ступеньке она обернулась.
        Аль-Мара всё ещё сидела накраю каменной площадки исмотрела наГород, впитывая, вбирая всебя его чёрные вечерние контуры, точно хотела забрать их ссобой наморское дно. Апотом, впоследний раз обведя взглядом набережную, молодая русалка повернулась и, плавно, без единого всплеска, соскользнув воду, скрылась веё темной, безвозвратно глотающей толще.
        Кирочка стирала пальцами слёзы из-под покрасневших глаз, крепилась как могла, чтобы нереветь вголос, хлюпала носом, как ребёнок, чем вызывала уБилла небывалое умиление. Он провёл ладонью поеё плечу. Почувствовав это ободряющее прикосновение открытой кожей - наней была маечка без рукавов - Кирочка встрепенулась.
        - Откуда ты здесь? - спросила она, всхлипнув.
        Крайст загадочно улыбнулся, сделал движение глазами, ивзгляд его стал вдруг пустым иотрешённым.
        - Это злая шутка, - сказала Кирочка, приходя всебя иначиная сердиться, - непугай меня. Ты неумеешь читать мысли.
        - Ислава богу! - рассмеялся Крайст. Оставалось только догадываться, что замысль мелькнула вего озорных ярких синих глазах.
        Они шли понабережной бок обок имолчали. Поднялся небольшой ветерок, чайки кричали высоко, истошно икак будто безнадёжно; они пролетали над самими буграми медлительных бронзовых волн - казалось ещё чуть-чуть икакая-нибудь изних коснётся воды гладким белым животом.
        - Знаешь, почему тебе так больно? - спросил Крайст.
        Кирочка взглянула нанего сукоризной, ей нехотелось ворошить пережитое; слишком свежо оно было, словно большая рана, наповерхности которой кровь начала только сворачиваться, застывая мягким алым желе.
        - Каждый изнас награждён собственным одиночеством, иникто другой неспособен его нарушить, - сказал Билл, - аты всегда стремилась нарушить чьё-нибудь одиночество. Либо некасаться вовсе, либо слиться водно… Так нельзя, Кира. Вот, например, Нетта, твоя подруга, окоторой ты много рассказывала… Она ведь тебя насамом деле непредавала никогда, - Крайст улыбнулся покровительственно игрустно, - тебе просто казалось, что она тебя предаёт, иказалось тебе так только потому, что она, Нетта, непринадлежала тебе всецело, ты хотела, признайся вэтом хотябы себе самой, чтобы извсех девочек вмире она дружила только стобой, ты хотела стать её частью, врасти внеё, ты претендовала наеё великое одиночество… Запомни, чужая душа никогда небудет принадлежать тебе. Исейчас ты страдаешь неоттого, что Аль-Мара вморе, аоттого, что она нетвоя. Поверь, ей хорошо там. Иона имеет наэто право, Кира. Она имеет право быть счастливой без тебя…
        Кирочке показалось, что Крайст опять сказал ей гадость, она отвернулась иприкусила губу.
        - Покури, - посоветовал Билл, - протягивая ей наладони открытую пачку, - инедуйся наменя. Это бесполезно. Я всегда говорю то, что думаю, исовершенно неспособен раскаиваться всвоих словах.
        Вочередной раз Кирочка удивилась, как хорошо понимает её этот вечно ёрничающий исвиду совершенно бездушный тип; взяв сигарету, она передумала обижаться нанего.
        16
        Кирочка никогда ещё небывала наСекретном Заводе, иэто чудовищное нагромождение металла ибетона произвело нанеё какое-то тревожное, гнетущее впечатление. Слишком долго пришлось идти поузким, тускло ижёлто освещённым коридорам над громыхающими иутробно гудящими цехами квыходу намаленькую смотровую площадку. Нокогда, наконец, цель была достигнута, всё изменилось.
        Над кирпичными постройками, грязными дорогами, тесно стоящими ангарами иполосатыми трубами клубился небывало яркий закат. Словно диковинная жар-птица пролетела покраю неба, обронив несколько пышных перьев: нежно-розовое, золотое, алое…
        Кирочка остановилась, положив руки наметаллическое заграждение.
        - Как красиво, - проговорила она шёпотом, думая, что никто её неуслышит.
        - Авы, как я посмотрю, опять ревели, лейтенант Лунь? - вманере доброго дедушки спросил генерал, неслышно приблизившись иозабоченно заглянув вКирочкино покрасневшее, опухшее отслёз лицо, - чтоже это такое? Всякий раз, как мы свами встречаемся сглазу наглаз, вы нюни распускаете. Плакса вы, лейтенант, нехорошо, - генерал внушал всё это Кирочке точно маленькой, комично назидательным тоном, авконце так задорно рассмеялся, что остаться вплохом настроении после этого былобы просто немыслимо.
        - Простите меня, - сказала Кирочка, поднимая нанего свои огромные антрацитовые глаза строгательно слипшимися ресницами, - я должна вовсём признаться вам; я сама виновата вэтих слезах, генерал; ведь еслибы я ненарушила Кодекс инепривыклабы клейтенанту Бланш, трагически… - она замялась, - покинувшей нас, то мне небылобы сейчас так плохо…
        Кирочка почувствовала, что её глаза снова наполняются слезами, иостановилась. Впамяти настырно воскресало неприятно холодящее впечатление очешуе, жабрах, беспамятстве иуходе вморе самого близкого ей человека…
        - Кап… кап… кап… - сказал генерал, - меняю слезинки назвёздочки, - Кап…Кап…
        - Да что вы, генерал, - воскликнул Крайст, - она вам сейчас наполковника тут наревёт!
        Кирочка медленно повернула голову инерешительно, осторожно улыбнулась. Точно человек, неумеющий кататься наконьках, укоторого получилось проехать несколько метров инеупасть…
        - Вот иславно, - генерал Росс положил свою большую тёплую руку наКирино плечо, - я неразочарован ввас, вы прекрасно служите… Ачто касается Кодекса, то его нарушают все. Так или иначе. Ненарушать его возможно разве только если совсем неиметь сердца… Исмысл Кодекса невтом, чтобы ни разу его ненарушить, атолько втом, чтобы всегда чувствовать, когда его нарушаешь, ипринимать свою боль без паники иотчаяния.
        - Какже полковник Санта-Ремо, генерал? - тихо спросил Крайст, - ведь он действительно ничего ненарушал.
        Генерал Росс неответил, он быстро взглянул наБилла, итот прочёл вего непогодам ясных иживых глазах нечто такое, после чего продолжать разговор олегендарном полковнике нестал.
        - Мир так устроен, Кира, - продолжал генерал, - всю жизнь мы теряем, резко или постепенно, нетак уж иважно, номы теряем непрерывно инеизбежно, аиначе никак невозможно, ведь время неостановить инезаставить всё вокруг застыть внекотором совершенном идеальном положении, аеслибы иможно было это осуществить, то невышлобы, я думаю, ничего хорошего…
        Скаждым словом генерала Кирочке становилось всё легче илегче, точно большая добрая рука забирала покрупице её печаль икрепко-накрепко зажимала вкулаке, чтобы невыбралась снова, неразбередила…
        Билл курил, смотрел наних, изазанавесью его спокойного взора стремительно проносились неуловимые неведомые никому кроме него самого мысли. Возможно, он думал оСанта-Ремо иотом, как мало он, лейтенант Крайст, соответствует этому блистательному образу идеального офицера.
        - Вообще-то я пригласил вас, лейтенант Лунь, - генерал Росс сменил свой лирично задумчивый тон наделовой, - нефилософствовать. Принеси-ка, Билл.
        Крайст тотчас исчез заузкой металлической дверью ивернулся через несколько минут. Вруках унего была небольшая чёрная коробка.
        - Открывай, - велел ему генерал.
        Билл поднял крышку. Натвёрдой пластиковой подложке вуглублённым гнезде соответствующей формы лежал пистолет. Поналичию наручке небольшого реле, Кирочка сразу поняла, что это - генераторОВЗ.
        - Поздравляю вас свручением личного оружия, лейтенант Лунь, - торжественно произнёс генерал.
        Ощутив впервый момент смутную, щемящую тревогу, она протянула руку.
        Часть 2. Пришествие
        Глава1
        1
        Солнечным вечером ранней весны, уже четырнадцатой вжизни Эрна, ввыходной, когда бульвары искверы наполнились весёлым гомоном отдыхающих, они сприятелем Томми сидели наберегу пруда вгородском парке, швыряя вводу мелкие камешки. Эрну нравилось, как утки, собравшиеся вкучку около каменного края водоёма толпились, налезали друг надруга, пытаясь поймать размокшую булку, брошенную им какими-то детьми… Он посмеивался, прищуривался, целился иловко запускал галькой всамый эпицентр этого птичьего базара, икогда утки сиспуганным гвалтом вспархивали, словно гигантский фонтан брызг, озорник приходил внастоящий творческий экстаз.
        - Вот это да! Ты видел, жирный, как я их? Аж перья посыпались, так засуетились! - хорохорился Эрн, взвешивая натоненькой полудетской руке очередной снаряд.
        Леденцовое солнце уже немного припекало, имальчишки сидели водних футболках, расстелив свои куртки наоживающем газоне.
        Томми был беленький, полноватый мальчонка сгнусавым голоском ивечными соплями. Низко наносу унего висели маленькие круглые очки. Он тоже подбирал гальку пухлой ручонкой, похожей нанаполненную водой латексную перчатку, ипытался швырять впруд. Разумеется, унего невыходило ивполовину так изящно да метко, как уЭрна. Томми был стеснителен инелеп, никто сним недружил. Потому-то он так доверчиво ибеззаветно привязался кЭрну, который пожелал сним общаться: пусть даже их дружба напоминала отношения между рабом игосподином, Томми решил для себя, что это всёже лучше, чем одиночество. Он бросил, подражая приятелю, камень вводу, нотот упал сначала накаменный бортик пруда, апотом, отскочив отнего, вводу наприличном расстоянии отуток.
        Эрн залился весёлым смехом.
        - Ну, сало, ты иснайпер! Учись!
        Он подобрал камушек, иплавным летящим движением размахнувшись, угодил своим снарядом прямо между уткой иселезнем, которые важно проплывали мимо. Птицы оскорблённо загоготали, снялись иулетели.
        Удивительная природная грация была вЭрне: она сквозила вкаждом движении, читалась визгибе юной стройной спины под просторным парусом зеленовато-голубой футболки, вдлинных руках сострыми локтями, вподростково-угловатых коленках под потёртой тканью джинс… Даже пакости этот мальчишка умудрялся проделывать так привлекательно, что их хотелось повторить.
        Томми безуспешно пытался достать птиц камнями дотех пор, пока какая-то пожила дама, гулявшая поаллее, нерешилась прекратить безобразие:
        - Пошли прочь, бездельники! Оставьте уток впокое! Ането я пущу вход палку! - она угрожающе погрозила ввоздухе своей тростью.
        Эрн легко, словно вспархивающая птица, вскочил и, подхватив куртку, бросился наутёк. Набегу он показал пожилой даме язык ипрокричал:
        - Если догоните!
        Он уносился прочь красивыми широкими скачками, едва касаясь земли узкими ступнями впыльных тряпочных кедах, азаним, неуклюже семеня итрясясь всем своим большим телом, сшумным пыхтением поспевал Томми.
        Добежав доконца аллеи, Эрн остановился. Нащеках унего отбыстрого бега проступил румянец, нежно-розовый, точно рассветное небо, волосы растрепались. Быстрым движением убрав чёлку свысокого лба, он плюхнулся нанедавно покрашенную вызывающе белую парковую скамью.
        - Передохни, жирный… - снисходительно пригласил Эрн приятеля, похлопав ладонью посвободному месту рядом ссобой.
        Томми прибежал только что истоял чуть поодаль, мучимый одышкой, потный, малиновый иобиженный намироздание зате ужасно несправедливые законы, покоторым одни рождаются хорошенькими иловкими, адругие толстыми исопливыми.
        Эрн сидел, развалившись, положив щиколотку правой ноги налевое колено ирылся внагрудном кармане своей небрежно брошенной наплечи джинсовой куртки. Добыв оттуда какую-то мелочь, он вручил её Томми.
        - Слышь, сгоняй мне заколой.
        Томми послушно принял унего мелочь, но, рассмотрев её наладони, нерешительно изрек:
        - Ээ… Этого нехватит…
        - Ничего, изсвоих добавишь. Когда придёшь, я кое-что тебе расскажу, - загадочно пообещалЭрн.
        Томми был наивен иобожал секреты. Его всегда томило, кто вкого вклассе влюблён, кто скем подрался из-за коллекционных фишек икто что ипро кого говорит заглаза. АЭрн этим активно пользовался. Он знал, что для простодушного толстого Томми фраза «я кое-что тебе расскажу» - самый заманчивый посул, ипускал её вход всякий раз, когда ему что-нибудь было нужно. Потом он обычно отделывался тем, что придумывал какую-нибудь пустяковую историю или пересказывал газетный анекдот, приплетая вего сюжет вкачестве действующих лиц реальных общих знакомых.
        Томми вернулся сбанкой колы. Эрн привычно дёрнул алюминиевый ключик, газированный напиток зашипел, инесколько сладких капель брызнуло надлинные белые пальчики. Эрн облизалих.
        Томми смотрел нанего сзавистью. Родители никогда непокупали ему колу, потому что он был толстый, иунего была аллергия.
        - Ты обещал мне что-то рассказать, - кротко напомнил Томми.
        Опрокинувшись наспинку скамьи, Эрн задумчиво закатил глаза иприготовился сочинять.
        Новнезапно вкармане уТомми зазвонил телефон. Мама звала его есть диетический ужин иделать уроки. Что тут поделаешь?.. Пришлось расстаться сробкой надеждой узнать секрет ихоть немножечко глотнуть колы.
        - Ну, бывай, толстый, - почти ласково простился сним приятель, лениво щурясь отсолнца.
        Томми обречённо поплёлся домой. Мама налила ему тарелку прозрачного куриного супа слапшой иморковью, которым приходилось давиться изо дня вдень икак обычно спросила:
        - Как прошёл день, сынок?
        - Хорошо, - ответил Томми, печально откусывая оттугого квадратного куска безглютенового хлеба.
        - Ты опять шатался сЭрном где придётся?
        Томми кивнул, он никогда неврал родителям.
        - Я уже устала тебе повторять… - наставительно сказала мама, - …ни кчему хорошему это неприведёт. Ваша классная руководительница считает, что общение сним вредит тебе, оно сказывается натвоём воспитании иуспеваемости. Ведь это Эрн подбивает тебя шалить вшколе? Он ленив, распущен, унего нет никаких нормальных интересов, ивыйдет изнего разве что дворник или… альфонс… Ты тудаже собрался? Утебя вотличие отнего… - мама осеклась, порывисто схватила лежащую настоле ложку ипринялась мешать вкастрюле пресные диетические овощи.
        - Нет данных? - жалобно спросил Томми. Он сдетства запомнил эту обидную фразу. Так отвечали ему, когда он хотел стать сначала танцовщиком балета, потом певцом, лётчиком, крутым хакером…
        - Для этого ненужны данные… - глядя всторону, проворчала мама, досадуя насебя зато, что чуть было неляпнула ребёнку злую глупость, - это просто стыдно.
        2
        Эрн ездил нароликах туда-обратно, лизал эскимо иподжидал Томми. Они всегда встречались напарковке возле огромного продовольственного гипермаркета «ЕстьВсё».
        - Чёрт! - воскликнул Эрн, когда внушительный белоснежный кусок мороженого отвалился и, упав нагладкий тёплый асфальт, тутже растёкся насолнце вбелую лужицу.
        Сзади послышался стук роликовых коньков изнакомое сопение.
        - Привет, толстый.
        Томми подъезжал, неуклюже махая ввоздухе руками для равновесия, похожий вовсём снаряжении накиборга изфантастических боевиков. Мама неразрешала ему кататься нароликах без шлема, наколенников иналокотников. Эрнже никогда ненадевал неудобную защиту, стесняющую движения, икатался свободно, будто парил над тротуаром, раскинув тонкие руки илегко сгибая ничем незащищенные отсиняков коленки. Заним медленно ехал космический робот Томми.
        - Зачем ты надеваешь этот дурацкий костюм? - ловко разворачиваясь кприятелю находу, спросил Эрн. Он умел ездить спиной, подпрыгивать иснова приземляться навсе восемь колёс, ездить зигзагами - всё это немогло невызывать уполненького неуклюжего приятеля благоговейного восхищения пополам сзавистью.
        - Мама заставляет меня… - грустно прогнусил Томми.
        - Так ты сними сейчас. Онаже тебя всё равно невидит.
        - Аесли я упаду? Уменя будет ссадина, мама её сразу заметит, точно тебе говорю, унеё очень меткий глаз, она расстроится, забегает надо мной сйодом ипластырями, - страдальческим тоном оправдывался Томми.
        - Ты что трус? Я ведь ненадеваю защиту.
        - Ты инепадаешь… - грустно протянул Томми.
        - Да? Ты уверен? - Эрн подъехал книзенькой металлической изгороди, отделяющей тротуар отгазона иприсел нанеё, словно голубь нажёрдочку, - Хочешь я тебе покажу?
        Томми подъехал ближе. Эрн закатал штанину ипродемонстрировал приятелю здоровенную грязно-бордовую болячку, выделяющуюся словно клякса вчистовике нанежной как лепесток ванили маленькой коленке.
        - Вот видишь, я тоже падаю.
        Томми глядел наприятеля суважением иопаской. Эрн ораторствовал:
        - Ненаучившись падать никогда ненаучишься ходить. Страх тормозит развитие. Представь, что сталобы, еслибы все младенцы мира вдруг отказались вставать наножки: ведь этоже реальный риск плюхнуться напятую точку! Наступилбы конец света! Такой своеобразный…. Полная остановка прогресса. Преодоление страхов - первая необходимость жизни. Аты просто трус. Жирный маменькин сынок. Диетический обед, снаряжение отсиняков… Ой, ой, ой… - Эрн смешно покачал головой изстороны всторону, изображая материнское кудахтанье, - Так утебя никогда небудет девчонки!
        Томми очень сильно обиделся ивпервый раз завсю жизнь ответил Эрну колкостью наколкость.
        - Аутебя зато нет мамы! - Он инепредставлял, как сильно заденет этого неуязвимого свиду красавчика.
        - Как будто она мне так уж сильно нужна! То колу непей, то защиту надень. Одни проблемы отэтих мам… - едко процедил Эрн вответ, пряча неумолимо увлажняющиеся глаза иприкусывая нижнюю губку, чтобы удержаться отслёз. Он торопливо спустил штанину и, вскочив, помчался вперёд изо всех сил, чтобы Томми несмог догнать его изаметить, что он плакал.
        3
        Пришла пора весенних дождей, листья надеревьях уже полностью распустились, расправились, ноцвет их пока ещё оставался ранним, нежным. Наступил день рождения Эрна. Дирк испёк именинный пирог, расставил настоле розетки сцветным зефиром иконфетами; вгости были приглашены Томми, Хильда - некрасивая девочка-одноклассница сбольшим ртом идвумя торчащими хвостиками наголове, поуши влюблённая вименинника, иеё подруга Рона, которая идти совсем нехотела, носделала это ради Хильды. Рону, как имногих, раздражал Эрн. Исключительная красота сама посебе имеет свойство резать глаз, томить, напоминать оскоротечности ибессмысленности жизни, авсочетании смерзким характером вообще способна сделать её обладателя крайне неприятным для окружающих. Тот божественный эликсир, что вдетстве, проливаясь вглаза людям, вытягивал изних нескончаемые потоки ласк иугощений, сначалом периода взросления превратился вяд, имеющей совершенно иное действие. Теперь сЭрном, как иснесчастным Томми, тоже почти никто необщался…
        Рона подарила имениннику очки-хамелеоны, надев которые можно было увидеть мир внеожиданных оттенках. Это было весьма необычно: рядом спривычными зелёными деревьями оказывались розовые иголубые, вода становилась жёлтой, анебо фиолетовым. Хильда сделала для Эрна изцветных ниток трогательный браслет дружбы исама, волнуясь, закрепила унего наруке. Ни тому, ни другому именинник необрадовался.
        - Красный ссиним. Такое нелепое сочетание цветов… - задумчиво проговорил он, вращая нитяной браслетик натонком запястье.
        Хильда, услышав это, даже вздрогнула отогорчения.
        Когда гостьи, вмолчании выпив почашке чая стортом, удалились, Томми иЭрн поднялись накрышу одного изсоседних домов. Впоследнее время это была одна излюбимых забав мальчишек. Усевшись наширокий бортик возле самого края как наскамью, Эрн достал изнагрудного кармана джинсовки пачку сигарет.
        - Откуда это утебя? - вытаращив отудивления глаза, поинтересовался Томми.
        - Уотца стащил. Будешь? - Эрн взял взубы одну сигарету иприготовил спички.
        - Идавно ты… начал? - вопрос задан был обеспокоенно, вполголоса, словно Томми боялся потревожить какого-то жуткого зверя, притаившегося совсем рядом. Всё то, что считалось запретным, вызывало унего суеверный трепет.
        - Только что… - Эрн прикурил; неумея затягиваться как следует, он набрал полный рот дыма.
        - Ты небоишься?
        - Чего?
        - Ну… Откуренияже, вроде как, умирают… - неуверенно напомнил Томми.
        - Несразу!.. - отмахнулся Эрн, пытаясь выпустить дым красиво. - Кроме того, я итак умру. Кажется, даже очень скоро, - добавил он сделаной беспечностью.
        - Кто тебе сказал? - Томми ошарашенно хлопал своими круглыми близорукими глазами.
        - Сам знаю. Почему кто-то должен был мне обэтом сообщать? Это ты вечно ищешь авторитеты. Я нетакой.
        - Нодолжнаже быть какая-то причина? Просто так никто неумирает. - Томми был так изумлён, что даже непостеснялся рассуждать наэту тему. Обычно его быстро задвигали, ипотому затравленный толстый мальчишка редко совался куда-либо сосвоим мнением.
        - Я болен, - глядя всторону, тихо сказалЭрн.
        Далеко внизу медленно полз поблестящим насолнце линиям рельс красно-белый вагон трамвая. Попроезжей части ехали машины. Тротуар кишел людьми. Эрну надоело курить сигарету, ион теперь просто держал её, тлеющую, вруке, будто решая, что снею делать дальше.
        - Чем болен? Какие утебя эти… - Томми некоторое время молчал, и, морща лоб, вспоминал слово, - …симптомы? Болит что-нибудь?
        - Нет… - Эрн выбросил недокуренную сигарету инекоторое время смотрел, как она падает.
        - Тогда счего ты взял, что болен? Когда болеешь, лучше всего обратиться кврачу. Он точно скажет, опасно это или нет, - сумным видом посоветовал Томми.
        - Вот ещё! Никуда я нестану обращаться! - Эрн капризно наморщил носик.
        - Нопочему? Ты что, боишься? - Томми вэтот момент вспомнились давешние насмешки приятеля. Мстить это мягкосердечное существо нехотело, номысль, что Эрн тоже способен испытывать страх перед врачами иразного рода медицинскими манипуляциями, слегка возвысила Томми всобственных глазах.
        - Нет. Небоюсь. Просто нехочу. Ивсё. - Нервно выделяя точки, ответил Эрн. - Понятно?
        - Ну, этоже глупо… Так ты насамом деле умрёшь. Аврачи тебя спасут, - настаивал толстячок. Мама сдетства внушала Томми, что бояться нужно неврачей, аболезней, иесли что-то беспокоит, нужно тутже бежать вполиклинику. Унего была своеобразная мама. Поэтому Томми постоянно лечили иотнастоящих, иотвымышленных недугов, пичкали таблетками, когда надо иненадо, что очевидно, неприбавляло ему здоровья.
        - Отстань. - Эрн сидел, отвернувшись. Ответра складки футболки волнами ходили унего наспине.
        - Знаешь, что… - Томми решил, что приятеля немного смягчит смена темы разговора, - …мне кажется, ты сегодня обидел Хильду. Зря ты так сней. Онаже втебя влюблена…
        - Ну ичто? Яже непросил её обэтом! - взорвался Эрн. - Нянькой быть теперь при ней, чтоли?
        - Нет, но… - Томми насекунду задумался. - Ты могбы сней поцеловаться… - добавил он мечтательно. Эрн резко обернулся. Взгляд его был полон негодования.
        - Ни зачто! Онаже уродина!
        - Аябы натвоём месте поцеловался… - вздохнул Томми, печально шмыгнув носом. - Нолучше, конечно, сРоной…
        - Раньше я, может, тоже поцеловалсябы… Нотеперь нестану. - Снеожиданной серьёзностью признался Эрн. ИТомми почувствовал, что вэту минуту он откровенен.
        - Почему?
        - Выбирать скем поцеловаться надо так, будто тебе предстоит сделать это всего раз вжизни. Поэтому я лучше умру непоцелованным, чем стану целоваться сХильдой.
        Томми снова удивился.
        - Я всегда думал, что напоследок наоборот нужно всё испытать, что можешь, помаксимуму… - робко заметилон.
        - Ну несХильдойже целоваться перед смертью!? - раздражённо пробурчал Эрн; его возмущало, как приятель может непонимать таких простых вещей, - Это ведь совсем неромантично инекрасиво - целоваться сХильдой… Это смешно… Ая хочу покинуть этот мир сдостоинством, - заявил он стеатральным пафосом.
        Томми думал, что очень много знает оболезнях. Ведь чего унего только небыло! Он перенёс почти все детские инфекции, лежал вбольницах, постоянно наблюдался унескольких частных врачей, которые осыпали его маму наприёмах сложными терминами, которые он, Томми, даже иногда запоминал.
        - Может, я всё-таки сумею тебе помочь? - осторожно поинтересовался он. - Попробую поставить тебе диагноз… Ты только скажи,что…
        - Ты никому нерастреплешь? - перебилЭрн.
        - Могила… - пообещал Томми, клятвенно сложив пухленькие руки нагруди. Его охватило уже, завладев им полностью, знакомое сладостное предчувствие секрета…
        - Изменя гной какой-то выходит… - Эрн говорил медленно, перебирая пальцами попачке сигарет иглядя нанеё неотрывно - иногда… поночам… Мне несколько раз уже приходилось втайне ототца застирывать свои простыни. Ещё заметит… Станет волноваться…
        - Гной? - Томми изумлённо таращился натоварища. Он страдал хроническим гайморитом инепонаслышке знал, что это такое. Иссерьёзным видом опытного человека, знатока, поинтересовался:
        - Акакого он цвета?
        - Прозрачный, мне кажется, - Эрн продолжал теребить пачку, он снял снеё наружную плёнку ипустил поветру, - Ну… или почти прозрачный. Набелом почти невидно этих пятен. Просто они жёсткие, когда высыхают…
        - Не. Это негной. - Томми забавно нажал указательным пальцем насреднюю дужку очков, чтобы покрепче посадить их напереносицу. Идобавил тоном специалиста. - Гной зелёный.
        Тутже он начал сомневаться сам всебе ипримолк. Ачто если гной бывает разный? Унего сразу возникло множество вопросов. Они кружили возле Томминой головы, словно голодные птицы укормушки. Каждую секунду подлетали всё новые иновые. Вдруг он действительно невсё знает огное?
        Томми деловито молчал. Он чувствовал, что Эрн нанего полагается. Первый раз вжизни. Ибоялся его огорчить.
        - Ты думаешь, я неумру? - спросил Эрн незнакомым просительным тоном.
        Томми пожал плечами, ему нечего было сказать. Внём самом только что умерла маленькая иллюзия. Лекарь, оказывается, изнего тоже никудышный.
        4
        Трубы теплопровода тянулись вдоль границы Города, словно гигантские серебряные змеи. Весна постепенно переходила влето, растекалась, ширилась, проникая вовсе самые укромные тёмные ихолодные уголки, словно разлитая вода. Дни стояли длинные исветлые. После уроков, досиживать которые внагретых солнцем классах становилось уже утомительно, Эрн иТомми приходили сюда, наокраину, сидеть натрубах, пить колу ипоедать сладости.
        Зной делал толстые трубы тёплыми иблестящими. Здесь никто невидел их, иТомми, нарушая запреты, бывал абсолютно счастлив. Он ел насыщенные канцерогенами иаллергенами чипсы, при виде которых мама пришлабы вужас, запивал их ядовито-зелёным лимонадом скрасителями иконсервантами исовершенно недумал отом, сколько это всё содержит килокалорий. Эрн сидел рядом сним изадумчиво болтал ногами. Он сильно переменился кТомми стех пор, как рассказал ему про гной, идаже почти недразнилего.
        Затеплопроводом, свернувшимся подобно гигантскому змею вкольцо вокруг Города, заогороженным пустырём, предназначенным под застройку, далеко-далеко виднелись неровные контуры леса, аещё дальше - залесом - исполинские трубы городской ТЭЦ, похожие наперевёрнутые воронки. Над ними, словно над жерлами спокойных вулканов, зависали, тая, круглобокие дымные облака.
        - Знаешь, что, - откусив большой кусок шоколадного кекса, Томми пережевывал слова вместе сним, иих трудно было разобрать, - …сегодня я видел, как Хильда шла под руку сГрэдом. При этом она косилась натебя, ивглазах унеё, кажется, было такое выражение, словно она что-то потеряла иищет…
        - Неужели? Ая незаметил их… Вот ипрекрасно, что она нашла себе парня. Теперь хоть отменя отстанет, - сухо сказал Эрн, покачивая банкой состатками колы. Он смотрел куда-то вдаль, ивего удивительных глазах оттенка цветущей сирени плескалось что-то странное, нездешнее.
        - Ты ничего так инепонял… - вздохнул Томми, разворачивая шоколадку. Кекс он уже съел. - Я говорю… Она так смотрела натебя, прижимаясь кГрэду, что мне подумалось, будто Грэд - это непо-настоящему, апросто… чтобы посмотреть натвою реакцию…
        - Что? - Эрн как будто только сейчас очнулся отсвоих раздумий, взгляд его приобрёл осмысленность, ион посмотрел наТомми.
        - Ну… мне кажется… я думаю… она просто хотела посмотреть, как ты будешь себя вести, если увидишь их вместе… - пробормотал толстяк, решив, что Эрну нужны более подробные пояснения. - Она, наверное, надеялась, что ты будешь ревновать. Это значилобы…
        - Что? - повторил Эрн зловеще, как будто незамечая, что Томми ещё незакончил…
        Нанесколько мгновений над теплопроводом повисла непривычная тишина. Казалось, даже ветер утих. Кусты ивы, растущие возле труб, были неподвижны.
        - Ах вот как! Значит, кто-то вздумал ставить надо мной опыты!? Да что они осебе возомнили!? - вглубине глаз Эрна что-то сверкнуло. Недоброе. Металлическое.
        Томми растерялся. Он никак непредполагал, что его товарища так оскорбит совершенно невинная посути постановка сГрэдом. Он даже слышал, как Хильда сулила однокласснику дорогой диск скомпьютерной игрой, если он согласится ходить сней под руку весь день… Воистину, чужая душа потёмки… Эрн некоторое время напряжённо молчал. Потом глухо шлепнул растопыренной ладонью потрубе; его прелестные губки разомкнулись, чтобы выпустить наволю отвратительное ругательство. Эрн был оченьзол…
        Едва Томми собрался сказать что-то успокоительное, смягчающее, как позади них что-то громко ухнуло, теплопровод качнулся, сбросив их сосвоей тёплой гладкой спины, ипахнуло горячим ветром откуда-то издалека…
        Поднявшись сземли, они обернулись как покоманде. Там, далеко-далеко залесом, рядом своронковидной трубой ТЭЦ внебо поднимался высоченный столб густого тёмно-серого чада. Он быстро расходился ввоздухе, распускался, словно огромный жуткий цветок, хищно завоёвывал небосвод, закрывая собою весь его южный край.
        - Там что-то взорвалось! - воскликнул, охваченный неуёмным возбуждением зеваки Томми.
        - Похоже, один изблоков ТЭЦ… - Эрн произнёс это совершенно будничным голосом, так, словно речь шла оразбитом яйце или олопнувшей банке ссолёными огурцами. Он стоял, приложив руку ко лбу, ивсматривался вдаль. Странное чувство охватило его: Эрн явственно ощутил, что есть какая-то непостижимая связь между этим взрывом иим самим. Пространство вокруг представлялось ему теперь множеством сплетённых друг сдругом тонких ниточек - причинно-следственных нитей, он будто видел их все внутренним взором, иодна изних, такая чёткая, что, казалось, её можно потрогать руками, протянулась относка его потёртого кеда туда, запустырь илес, клинии горизонта, где клубилось чёрное ядовитое облако взрыва…
        - Знаешь… что… Том… - Эрн выглядел испуганным; он даже незаметил, что впервые обратился кприятелю поимени, ане«жирный» или «сало», как он привык называть его, - Мне кажется, что я нетакой, как другие…
        5
        Эрн сидел надеревянной кухонной табуретке, подложив под себя согнутые вколенях ноги. Дирк, молчаливый, облачённый взаношенный клетчатый передник, проворно двигался втесном пространстве между плитой, раковиной, холодильником истолом. Результатом его усилий оказалась тарелка дымящегося картофеля сзеленью имаслом, словно поволшебству возникшая перед Эрном нанемного выгоревшей клеёнке, белой вкрупный алый горошек.
        - Сядь нормально, - велел Дирк, мимоходом вынимая вилку изсушилки для столовых приборов ислёгким стуком опуская её подле тарелки Эрна.
        - Мне так удобнее, пап, - ответил мальчик. Вкухне стоял небольшой телевизор, покоторому фоном шли вечерние новости. Дирк собрался уж было привычно отчитать Эрна заупрямство ипостоянные прихоти, нослучайно обратил внимание наэкран.
        Гигантский столб густого тёмно-серого дыма. Осыпающиеся бетонные плиты. Клубящийся огонь. Назамедленной съёмке всё это выглядело почти торжественно: здание вздрогнуло, точно человек, которого неожиданно тронули наплечо, внемногочисленных окнах сверкнуло алое, взвился дым, истены начали склоняться вразные стороны, подобно ушкам вскрытой картонной коробки. Дирк прибавил звук.
        - Мощный взрыв, который произошёл сегодня днём наодном израбочих блоков городской ТЭЦ вывел изстроя систему водо- иэлектроснабжения вомногих районах Города иунёс несколько человеческих жизней. Точное число жертв пока несообщается. Наданный момент наместе происшествия работают три бригады пожарных, обстоятельства инцидента расследуется.
        Эрн задумчиво ковырялся вилкой вмягком разваренном картофеле. Его слегка мутило.
        - Ты чего неешь?
        - Нехочу. Аппетита что-то нет, - Эрн отодвинул тарелку, - Кстати, пап… Я видел этот взрыв вблизи. Мы сидели сТомми натрубах, когда он произошёл.
        Дирк положил себе картошки исел застол. Он полил исходящие паром крупные мягкие куски янтарным подсолнечным маслом. Проткнул один изних вилкой.
        - Сколько раз я просил тебя неходить туда…
        Устало махнув рукой, Дирк принялся заеду. Ничего непопишешь. Подростки всегда делают по-своему.
        Эрн взял стакан сморсом, который налил ему отец, иосторожно сделал глоток. Ссамого момента взрыва он чувствовал недомогание. Унего немного кружилась голова, аруки казались непривычно лёгкими ислабыми: так обычно бывает замиг перед обмороком, кажется, что несумеешь удержать ипушинки…
        - Я пойду прилягу, - тихо сказал он отцу ислез стабуретки.
        - Стобой всё впорядке? - спросил Дирк, отложив вилку ивнимательно вглядываясь влицо сына. - Ты бледен.
        - Да, папа. Я просто испугался, когда упал струбы… - Эрн стоя допил морс ивышел изкухни.
        Дирк совздохом сложил его нетронутую картошку обратно вкастрюлю. Он был обеспокоен. Раньше Эрн никогда так себя невёл. Он был шумным инаглым, постоянно спорил, грубил, частенько употребляя вразговоре сотцом рубленые подростковые фразы вроде «отстань», «непарь мне мозг», «задолбал уже»… Таким спокойным ивежливым как сегодня Дирк видел своего сына впервые. Иэто его обрадовалобы, онбы решил, что ничего плохого непроисходит, имальчик просто вырос, еслибы неэта болезненная голубоватая бледность иневзгляд, пугающий своей отрешённостью, открывающийся куда-то вглубину…
        Эрн вошёл всвою комнату изалез накровать. Комната, вообще говоря, была общая, икровать вней стояла двухэтажная. Нижний этаж занимал Дирк. Нообычно он проводил время накухне или наработе, поэтому комната считалась владениями Эрна. Тут стояло, лежало ивалялось повсюду его типичное подростковое барахлишко: вырванные изжурналов развороты сознаменитостями, диски, флэшки, старый-престарый плеер-тарелка, найденный насвалке, потрёпанные учебники, планшет стреснутым защитным стеклом, видавший виды плюшевый медведь, которого вдетстве Эрн брал ссобой впостель, атеперь, когда изредка понастоянию отца наводил порядок всвоих вещах, каждый раз отчего-то жалел иневыбрасывал - просто перекладывал сместа наместо…
        Эрн занимал второй ярус общей кровати. Он забирался наверхний этаж подеревянной лесенке стонкими гладко отшлифованными перекладинами.
        Дирк громыхал накухне посудой. Эрн лежал, уткнувшись подбородком вподушку, исмотрел вокно, даже отсюда видно было, как покраю неба ползёт, словно огромная неуклюжая гусеница, серое дымовое облако, как оно растягивается, смазывая краски заката… Ивнутри Эрна росла необъяснимая уверенность вего причастности квзрыву. Это его костёр, его дым. Эрн попробовал представить себе, что дым, стелющийся над горизонтом, обретает осмысленные очертания. Трёх букв. Трёх букв его имени.Э.Р.Н. Три буквы написанные внебе. Три буквы, написанные дымом икровью… Ведь там находились какие-то люди, персонал, обслуживающий рабочий блок, много людей…
        Это было невероятно, нодым начал слушаться Эрна, подчиняться его мысленному приказу как змея дудочке заклинателя. Он сначала вытянулся вдоль горизонта вдлинную полосу, затем она изогнулась, порвалась внескольких местах, ивскоре три огромные буквы, отчётливые, точно выведенные первоклассником влинованной тетрадке, повисли внебе над Городом…
        Э РН
        Он вздрогнул иупал лицом вподушку.
        - Господи… Господи… - шептал он, приходя вотчаяние. Донего наконец-то дошло. Теперь он был вэтом совершенно уверен. Он болен. Неизлечимо. Иочень скоро умрёт. Сначала этот загадочный гной напростынях… Теперь вот помешательство.
        «Я определённо лишился рассудка…» - думал мальчик, - «…имне просто мерещатся буквы внебе, ведь неможетже быть, чтобы я их написал… Это невозможно!»
        6
        После несчастья сАль-Марой, Кирочка старалась ни скем больше несближаться.
        - Вот обэтом я ипредупреждала вас, лейтенант Лунь, - говорила ей, печально качая своей всегда безупречной головой ввенке толстых седых кос, полковник Айна Мерроуз, - привязанности ослабляют нас, делают уязвимыми для чьих-то слов ипоступков, несчастными или счастливыми взависимости отчьих-то действий… Они лишают нас собственной воли.
        Кирочка вышла набалкон. Она снимала квартиру вэлитном секторе недалеко отЦентра. Облокотившись насплошное бетонное перекрытие, она закурила ипринялась смотреть вдаль. Отсюда, ссорок первого этажа, Город можно было разглядывать почти как накартонном макете: вясные дни Кирочка без труда находила ипятиконечную звезду расходящихся отВокзала Прощаний железнодорожных колей, икупола Собора Истинной Веры, ипарк Первых Свиданий стенистыми клёнами ивечно холодными мраморными статуями… Её взгляд блуждал спокойно, без напряжения плыл над Городом… Она курила, идым папиросы тянулся тонкой струйкой вверх, ветер играл им, точно развязавшейся капроновой лентой.
        Внимание Кирочки привлекло нечто необычное. Она смотрела нагоризонт; вГороде его ровная полукруглая линия всегда ощерена неровными зубами высоток - точно челюсть акулы; там, вдалеке, где обычно всегда спокойно курились гигантские трубы ТЭЦ, теперь низко повисли густые тёмно-серые дымовые облака. Они приобрели, наверно, поприхоти ветра, такую удивительную форму. Кирочка стояла и, защитив глаза ладонью отсвета, глядела вдаль. Внебе над горизонтом можно было прочестьимя.
        Э РН
        7
        Томми, как обычно, ждал Эрна напарковке около гипермаркета «ЕстьВсё». Отсюда было рукой подать идограницы жилого квартала, где пролегали излюбленные ими трубы теплотрассы, идопарка, идокирпичного дома-точки, вкотором почти всегда был открыт настежь люк для выхода накрышу, где Эрн любил сидеть нашироком карнизе, свесив ноги вниз, аТомми всегда стоял поодаль, нерешаясь подойти ккраю… Поэтому встречаться именно здесь, угипермаркета, было очень удобно.
        Томми стоял и, щурясь отсолнца, всматривался вдымку тёплого летнего дня над перекрёстком, откуда должен был появиться Эрн, тоненький, вфутболке слегка большей поразмеру, чем нужно, вбледно-голубых джинсах спотёртостями наколенях илёгким клёшем. Эрн задерживался. Томми совздохом опустился напоребрик и, раскрыв дутый, сверкающий зеркальной изнанкой пакет, принялся зачипсы.
        - Хомячишь? - Он обернулся, услышав знакомый чуть насмешливый голос.
        - Ты откуда появился? - сконфуженно спросил Томми, - Я что-то тебя невидел…
        - Протри очки, - сказал Эрн, - присаживаясь наразогретый асфальт рядом сприятелем, - я натрубахбыл.
        - Один? Что ты там делал?
        - Думал. - Эрн подобрал небольшой камушек иподбросил его наладони, - мне нужно теперь очень много думать…
        Он замолчал, разглядывая камушек.
        - Вкаждом предмете, толстый, содержится огромное количество информации. Так много, что сума сойти… Взять, вот, кпримеру, этот камень: его цвет, гляди, он ведь весь неоднородный; форму - ты видишь? - наего поверхности бесконечное количество неровностей, их все невозможно запомнить, даже если битый час пялиться нанего; вещества, изкоторых он состоит… Можно целую книгу написать про один такой камень, ноникому ведь дела нет донего, он лежит себе илежит, я его вот сейчас возьму иброшу, ичёрт сним. Атаких камней миллионы, идеревьев миллионы, иоблаков. Мы проходим мимо всего этого ивидим только самую малость, только обложку этой книги, которую можно написать про любой предмет, потому что мы слишком быстро навсё смотрим, мы спешим. Взглянули, ухватили самую главную идею - это камень! - ипошли дальше… Ну, всё… - Эрн впоследний раз взглянул накамушек ивыбросил его. - Довольно философии. Я колы хочу.
        Они поднялись инаправились ко входу всупермаркет. Пройдя через стеклянные двери, которые распахивались сами при приближении людей, они оказались впросторном торговом зале. Пол здесь выложен был скользким кремовым кафелем, накотором нигде небыло ни соринки, ни пятнышка; огромные ящики сотборными овощами ифруктами были украшены гирляндами искусственных листьев; ряды бутылок иупаковок настеллажах стояли настолько ровно, что можно было подумать, будто кним никто никогда неприкасается.
        Проходя поряду сфруктовыми соками вкартонных коробках, вглубь, ктихонько гудящему холодильнику сгазировкой, Томми сказал:
        - Потелеку иногда крутят рекламу, может, видел: мужик приходит вмагазин засоком, становится напротив стеллажа, выбирает. Ну… часть соков стоит спокойно, типа это обычные соки, соки конкурентов, то бишь. Акоробки стем соком, который рекламируют, ни стого ни ссего начинают пухнуть илопаться, как шарики надувные, иизних прямо намужика этого сыплются фрукты: яблоки, апельсины, ягоды разные - ну то, изчего сок делается… Якобы он такой свежий инатуральный!
        - Смешно, - согласился Эрн, - врекламе часто чушь всякую несусветную показывают. Хотелбы я посмотреть натого мужика, еслибы сним такое насамом деле случилось. Он отэтого сока наверняка как отогня побежалбы, анестоял столбом, держа вруках коробочку иулыбаясь как идиот накамеру…
        Мальчики дошли долимонадов, взяли колу вблестящих алюминиевых банках, таких холодных, что они быстро покрылись седым налётом измикроскопических капелек, ипреспокойно отправились накассу. Вдруг позади них раздался хлопок. Потом ещё один. Иещё. Взвизгнула женщина, резко, остро - точно гвоздем постеклу, раздался дробный стук каблучков покафельному полу. ДоТомми иЭрна донеслось несколько крепких словечек, произнесённых испуганным мужским голосом. Потом тяжёлый топот мужских ботинок. Хлопки непрекращались, они раздавались счастотой примерно раз впятнадцать секунд, икним добавился стук чего-то упругого, падающего напол свысоты. Изпрохода сфруктовыми соками впанике выбежало несколько человек.
        - Пошли посмотрим, что там случилось! - Эрн потянул приятеля зарукав.
        - Я боюсь… - сказал Томми, - Врядли что-то приятное, раз они так бегут…
        - Да брось ты, самое интересное вжизни можно пропустить, если всего бояться. Идём!
        Помере того, как они приближались ксокам, хлопки становились всё громче, анавстречу им покафельному полу катились фрукты: яблоки, апельсины, персики…
        - О, Господи! - воскликнул, заглядывая впроход,Эрн.
        Зрелище, представшее перед его глазами, было одновременно изавораживающим, ижутким. Стоящие наполках пачки ссоками спонтанно начинали набухать, раздуваться, дрожать иподпрыгивать наместе, точно приготовляющийся попкорн; они выпячивали вперёд картонные стенки так, как будто неведомая сила распирала их изнутри, апотом, достигнув предела своей прочности, сгромкими хлопками лопались, инапол потоками сыпались изних зелёные яблоки, круглые золотистые апельсины, глянцевые помидоры… Ударяясь обкафель они иногда разбивались, разбрызгивая повсюду ароматный сок, подпрыгивали словно мячики, катились попроходу…
        - Бежим! - вскричал Эрн, когда его внезапно обдало фонтаном зрелой крупной вишни изочередной лопнувшей упаковки.
        - Что ещё здесь такое?! - изсоседнего прохода вынырнула дородная дама вбелой блузке скосыночкой под воротником исбейджем нагруди - смотритель торгового зала. При виде отборных фруктов, бьющих струями вбуквальном смысле ниоткуда, глаза её стали совершенно круглыми.
        - Охрана! - тутже завопила она изачем-то попыталась схватить Эрна. Ксчастью, ему удалось увернуться. АТомми уже топотал мимо стеллажей смакаронами квыходу, громко сопя ипотрясая мягкими боками. Они перепрыгнули через заграждение неработающей кассы ибежали неоглядываясь поулице дотех пор, пока гипермаркет неостался далеко позади. Тогда только Томми, тяжко мучаясь одышкой, упал начетвереньки прямо наасфальт, идолго приходил всебя, вытирая пот солба, фыркая, хватая воздух иносом иртом одновременно.
        8
        Магистр Белой Луны скаждым днем всё сильнее увлекался своей идеей переустройства мира. Теперь это уже начало беспокоить Ниоба, который каждое утро, принося Магистру кофе, обнаруживал его уже наногах, беспокойно расхаживающим туда-сюда покомнате ибормочущим что-то себе под нос, хотя прежде Магистр был знатным любителем поваляться впостели, иподнимался почти всегда нераньше полудня.
        - А, это ты, Ниоб… - рассеянно произносил Друбенс; он замечал Ученика несразу, а, заметив, присматривался кнему необыкновенно долго, словно его сознание подобно старому компьютеру невсилах было мгновенно загрузить привычную реальность, - Поставь кофе настол ииди…
        - Слушаюсь… - Едва заметная озабоченная морщинка собиралась уНиоба между бровями, ион уходил, мягко притворяя дверь.
        Магистр Белой Луны почти неспал. Старческая бессонница терзала его теперь постоянно. Авте короткие промежутки, когда он всё-таки задрёмывал, некстати, как правило, застолом, вкресле или вмашине, ему снился один итотже странный бессодержательный сон: мелкий белый песок, тёплый, сухой; белое небо, нескончаемая вереница ажурных вышек, провода; ион, Магистр Друбенс, идёт куда-то под этими проводами, толи вГород, который должен быть там, впереди, ноМагистр вэтом неслишком уверен; толи кморю, которое тоже, как кажется Магистру, вот-вот заблестит тонким стальным лезвием улинии горизонта, ноего всё нет; толи ещё куда-то… Ивсегда цель такая зыбкая, невнятная, постоянно меняющаяся…
        Странности старика становились заметнее скаждым днём; теперь даже старые друзья Магистра: толстяк Курб, Теодор, Эрин, Магистр Голубой Грозы - напрягались иобеспокоенно переглядывались, когда он заводил разговор оПришествии игрядущем Информационном перерождении цивилизации; верный Ниоб, разумеется, никому недавал никаких комментариев, он вообще говорить нелюбил, икаждое выжатое изнего слово было дорого, точно капля эфирного масла; ноЕхира! - она попросту неумела держать язык зазубами и, несмотря наданное Магистру слово идаже наособое закрепляющее тайну заклинание, умудрилась проболтаться Эрин отом, что уже около десяти лет Роберто Друбенс ищет Исполнителя Желаний среди городских подростков…
        - Несошёлли он сума? Иногда мне так кажется… - говорила Ехира, изящно прихлёбывая изворонковидного бокала навысокой ножке вермут ссодовой идолькой лайма, - …я, наверное, уже успела показать ему всех школьников Города, которым вэтом году отчетырнадцати дошестнадцати, я целыми днями выслеживаю их подворам инафутбольном поле; наменя уже смотрят странно; директор одной школы даже уже запомнил, что совсем некстати; я стою после уроков чуть поодаль, чтобы непривлекать внимание, ребята бегут мимо, аон тут подходит ко мне этак бочком иговорит вкрадчиво, мол, вам тут, дамочка, делать нечего, вы неродитель ничей, несотрудник коллектива, будьте добры, покиньте территорию…
        Эрин слушала очень внимательно, неперебивала ипочти нешевелилась, сидя рядом сЕхирой навысоком барном стуле стлеющей тонкой папиросой между пальцами, потом решилась всё-таки спросить:
        - Что, собственно, нужно Друбенсу отэтого мальчика? Что он собирается делать, если найдётего?
        Услышав всю эту историю, Магистр Голубой Грозы сразу подумала освоём сыне, которого ей пришлось оставить - ему как раз вэтом году впору весенних дождей стукнуло четырнадцать - изахотела вочтобы то ни стало выяснить, негрозитли ему опасность.
        - Понятия неимею! - Ехира, оправляя ультра-короткую чёрную юбку, поёрзала набарном стуле, потом, слегка приглушив голос, чтобы неслышали официанты, добавила, - он планирует толи обучать его, толи управлять им; великое благо всему человечеству благодаря ему устроить.
        - Аесли Исполнитель Желаний сам захочет делать своё благо для человечества? - поинтересовалась Эрин, сминая окурок впепельнице.
        Ехира, сидящая нога наногу, поменяла «верхнюю» и«нижнюю» ногу местами.
        - Намой взгляд, все последние идеи старика - сумасбродство какое-то… Унего ещё статуэтка имеется чёрная - Друбенс даже прикасаться кней недаёт, так дорожит, изсвоих рук показывает - мальчик сфлейтой… - Ехира изящно махнула рукой. Невесомый газовый рукав качнул воздух, идоЭрин донёсся аромат духов. - Всему приходит конец. Впрошлом Друбенс был великим Магистром, никто небудет это отрицать. Новремя его, я боюсь, уже прошло…
        9
        - Это что ещё? Неужели неисправность?
        Кирочка удивлённо смотрела наэкран, расположенный напередней панели служебного автомобиля. Нанём отображались данные сприбора-регистратора аномальной активности. Она уже успела привыкнуть ккаждодневной ровной, как пульс мертвеца, снезначительными фоновыми подёргиваниями линии. Ачто теперь? Узкий, как игла, пик. Итакой высокий, что наего амплитуду нехватало высоты экрана.
        Взяв спереднего сидения автомобиля свой карманный компьютер, который гордо ездил нанём, точно пассажир, Кирочка набрала сообщение Биллу.
        л. Лунь: Напомни, Крайст, сколько мэг цена деления прибора вмашине?
        л. Крайст: Врежиме ожидания - десять, врежиме наблюдения - сто, вкритическом режиме - тысяча.
        л. Лунь: Уменя пик такой, что нехватает экрана…
        л. Крайст: Так ты переключись надругой режим, он ведь наверняка надесятке сейчас стоит…
        Кирочка нажала кнопку переключателя. Экран мигнул, новершина пика по-прежнему непоявилась.
        л. Лунь: Ничего невыходит.
        л. Крайст: Что зачёрт… Ну, попробуй тогда переключиться вкритический режим.
        Кирочка снова нажала кнопку. Напанели управления прибора вверху загорелась маленькая красная лампочка - предупредительный сигнал. Нопик по-прежнему необозримо уходил вверх, заграницу экрана.
        л. Лунь: Невижу вершины.
        л. Крайст: Да быть этого неможет! Завсё время службы я больше трёх-четырёх тысяч невидел ни разу. Аутебя там, судя повсему, больше двадцати… Либо прибор неисправен, либо…
        л. Лунь: Либо - что?
        л. Крайст: Незнаю. Съезди - посмотри.
        Кирочка нажала накнопку спутникового локатора. Красная стрелка моментально вычертила наэкране маршрут, ичерез несколько минут служебный автомобиль находился уже неподалёку отсупермаркета «ЕстьВсё».
        Выйдя измашины, Кирочка внимательно огляделась и, необнаружив ничего особенного, зашла внутрь. Стеклянные двери сомкнулись заней. Впроходе сфруктовыми соками уборщицы торопливо вытирали пол. Швабры их оставляли широкие яркие разводы.
        - Что здесь произошло? - спросила Кирочка уодной изуборщиц; её ручной регистратор, замаскированный под большую брошь, показывал незначительную остаточную активность.
        - Хулиганы какие-то сок разлили, - нехотя ответила уборщица.
        Кирочку это простенькое объяснение неудовлетворило; она обратила внимание настранным образом изуродованные упаковки, валявшиеся наполу. Они были разлохмачены так, словно их взрывали, опуская внутрь мощные петарды.
        - Ничего себе… - пробормотала она. - Разлили…
        Вернувшись кмашине, она снова включила регистратор. Пик пропал. Даже врежиме ожидания прибор показывал, как обычно, только незначительные всплески фоновой активности; зелёная ниточка дёргалась вблизи нуля, иногда слегка выгибаясь вверх.
        - Будем пока считать, что тебя взглючило… - дружелюбно обратилась Кирочка крегистратору, это отАль-Мары она переняла дурацкую привычку разговаривать стехникой, - …едем дальше. Иона отправилась патрулировать улицы.
        10
        Мальчишки быстро пересекали парк.
        - Давай присядем, уменя голова что-то кружится, - сказалЭрн.
        Он был очень бледен ичувствовал постепенно нарастающую слабость вовсём теле, почти такуюже, как инесколько дней назад, после взрыва наТЭЦ. Томми тоже непрочь был отдохнуть; он досих пор недоконца оправился после побега изгипермаркета. Они сели напарковую скамейку. Эрн визнеможении откинулся наспинку изапрокинул голову. Тоненькая жилка быстро-быстро дёргалась насливочно-нежнойшее.
        - Томми… - выдохнул он, - …аТомми? Скажи, ты тоже это видел? Потоки фруктов, которые валились невесть откуда?
        Томми кивнул.
        - Значит, что я всё-таки несумасшедший… Нотогда что это всё означает? Кто я, Томми? Боже мой… Ктоя?..
        Эрн почувствовал насебе взгляд приятеля ивстретился сним глазами. Томми смотрел нанего неотрывно, подозрительно, номолчал.
        - Ты думаешь, сегодняшнее происшествие вгипере как-то связано сомной, да, Томми? - спросил Эрн сужасом инадеждой.
        Приятель молчал. Имолчание это было жутким: недоверчивым, чужим. Авглубине глаз Томми промелькнул, всего намиг - ноЭрн заметил, иэто привело его вотчаяние - страх, самый настоящий, такой, какой всегда испытывают люди, сталкиваясь сневедомым исмертоносным. Сэтого момента Томми перестал - Эрн был вэтом абсолютно уверен - быть его другом; теперь он его боялся…
        - Я незнаю… - еле-еле выдавил изсебя Томми. - Мне домой, кажется, уже пора. Меня ненадолго отпустили.
        Он повернулся и, шурша кроссовками покрупному песку, непривычно быстро зашагал прочь.
        Эрн уткнулся лицом вколенки изаплакал. Ему больше ничего неоставалось… Он всхлипывал, тёр свои прекрасные глаза футболкой, длинные ресницы его слиплись, хорошенькое личико покраснело… Вего слезах было заключено всё безнадёжное отчаяние существа, разом лишившегося всех своих прежних представлений омире иосебе самом.
        Ивэтот сложный переломный момент жизни Эрн неожиданно ощутил нежное прикосновение чьей-то руки кего затылку. Сперва он решил, что это вернулся Томми, нопотом понял, что рука женская. Другой мальчик неспособен былбы прикоснуться так удивительно тепло имягко, обволакивающе ласково…
        Он поднял глаза. Около скамейки стояла очень красивая женщина. Блондинка. Она смотрела нанего одновременно ивстревоженно, ирадостно. Потом снова погладила поголове. Иникогда ещё небыло вжизни Эрна ничего приятнее этого прикосновения.
        - Неплачь, милый, - сказала блондинка, - иничего небойся. Всё хорошо. Я твоя мама…
        11
        - Естьли хоть одна причина, покоторой я должен вам верить? Это какие-то небылицы… - сказал Эрн, выслушав рассказ своей матери, Магистра Голубой Грозы, онекрасивом грузчике изгипермаркета идевушке, появляющейся изливня, окорзине, оставленной наподоконнике двенадцатого этажа, иоТайне, которая все эти годы непозволяла Эрин видеться сосвоим сыном.
        - Ты можешь спросить обэтом усвоего отца… - ответилаона.
        - Недумаю. Он всегда говорил, что моя мама растаяла, растворилась вдожде… Ведь растаяла лучше, чем бросила… Правда?
        - Я небросала тебя, сынок, пойми… Пока ты был маленький, я часто приходила поглядеть, как ты спишь набалконе вколяске, просто мне нельзя было показываться тебе наглаза, - Эрин присела налавочку рядом сЭрном иобняла его заплечи, - таков закон Круглого Стола, иневнаших силах изменить его. Зато теперь, когда проявилась твоя Сила, мы стобой сможем наверстать упущенное…
        - Врядли, - сказал Эрн грустно иподнялся соскамьи, - этоже вчерашний день искать… Ты что, мама, сумеешь подарить мне воздушные шарики натот день рождения, когда мне исполнилось три года? Или отведёшь меня пятилетнего взоопарк? Или посетишь то родительское собрание впрошлом году, накотором всем показывали мой неприличный рисунок? УТомми всегда была мама. Она унего была зануда, столько всего запрещала иникогда непускала никуда, ноона каждый день целовала его перед сном иделала ему назавтрак сырники. Ия всю жизнь ему завидовал, понимаешь?
        Эрин опечалилась. Разумеется, она ненадеялась, что повзрослевший сын сразу бросится веё объятия, ноитакого решительного отпора она неожидала.
        - Ты прав, Эрн, - сказала она упавшим голосом, - вчерашний день мы, конечно, ненайдём, это ещё никому неудавалось… Номы можем начать всё сначала…
        Эрн ничего неотвечал. Он стоял возле скамейки, и, опустив голову, чертил носком кеда напеске полукруглую линию.
        - Дело ведь нетолько вомне, - прервал он затянувшуюся паузу, - ноивотце… Думаешь, он нетосковал? Ведь ему, наверное, тоже нужна была любящая жена, анепризрак, который толи был, толи приснился… Помню, ещё совсем ребёнком я хотел вызвать папе жену потелефону. Я увидел настолбе объявление «Жена начас. Приятные услуги одинокому мужчине». Ипозвонил поуказанному номеру. Я сказал, что нужно прийти потакому-то адресу, подмести полы, помыть посуду иприготовить ужин… Ноони почему-то трубку бросили, заказов, наверное, много было, сорвалось…
        Эрин немогла неулыбнуться, выслушав эту трогательную историю.
        - Ничего смешного, - процедил Эрн сквозь зубы иснова принялся рассматривать носок своего кеда.
        - Я понимаю твои чувства, - говорила Эрин, глядя ненего снизу вверх, - тебе нелегко после стольких лет разлуки сразу простить меня ипринять всвоё сердце… Я инепрошу обэтом. Нопозволь мне хотябы иногда помогать тебе…
        Эрн поднял взгляд откеда, быстрым движением убрал чёлку, упавшую налоб, исказал сухо:
        - Мне ненужна помощь.
        - Ты ошибаешься, сынок! - воскликнула Эрин вволнении ивскочила соскамьи, - Ты ещё ничего незнаешь отом мире, втайну существования которого посвящает тебя Сила! Тебе угрожает опасность, Эрн… Затобой охотится один их самых могущественных колдунов…
        - Я немаленький, чтобы мне можно было так легко заморочить голову, - вставил Эрн, недослушав, вего голосе чувствовалось раздражение, - магия - это выдумки…
        - Неверишь? - Эрин приблизилась кнему нашаг, глаза её возбужденно сверкали, - чтоже… Тогда я тебе сейчас кое-что продемонстрирую… - она быстро взглянула нанебо, ясное, светло-голубое, без единого облачка, - прогноз погоды необещает грозу?
        - Да нет, вроде… - ответил Эрн немного удивлённо.
        - Аона уже начинается! Смотри! - воскликнула Эрин. Втотже миг она резко подняла обе руки вверх, растопырив пальцы так, точно хотела нажать нанебо ичто-то изнего выдавить; широкие рукава блузки упали долоктей; Эрну показалось, что отрук матери исходит слабое серебристое сияние. Апотом стремительно налетел ветер. Он был такой сильный, что обрывал свежие сочные листья, он полз поулицам, сметая всё своим тяжёлым брюхом, стелился потраве; поля игазоны ходили ходуном, точно варево вкипящем котле. Густо-серые тучи распускались внебе, точно огромные хищные цветы, они теснились, сминая друг друга, ивГороде становилось всё темнее скаждой минутой… Ивдруг ударила молния. Она была такая яркая, что намиг стало больно глазам, шагах впятидесяти сгромким треском сломалось дерево, его развороченный ствол задымился, - после недолгого затишья страшно зарычал гром… Молнии падали снеба, серебряными кинжалами вонзаясь взелёное тесто древесных крон, трещали громовые раскаты; апотом всё резко стихло, как будто затаилось, иизглубины парка послышался быстро приближающийся шелестящий шум ливня; он обрушился наГород,
внезапный, тёплый, густой иобильный, какдуш…
        - Ну что, теперь ты веришь мне? - кричала Эрин вдогонку сыну сквозь шипение падающей воды. Они бежали попарковой дорожке, накрывая руками головы… Их одежда намокла так, словно их обоих окатили изведра.
        - Даже незнаю, что сказать, мамочка, - ответил Эрн чуть язвительно, - Круто… Нонеплохо былобы изонтик наколдовать… Так, заодно…
        - Наколдуй, - сказала Эрин спокойно, - ты исам это можешь сделать.
        - Как?
        - Просто. Ты начни думать озонтике, думать изо всех сил, представлять его, какой ты хочешь цвет, размер… Предельно конкретно представлять… Неточность формулировки - это единственное, что может помешать Желанию осуществиться…
        Для деловитости, должно быть, заложив руки впромокшие карманы, Эрн выпрямился, напрягся, даже зажмурился отусердия, иуже через несколько мгновений внебе над парком появились сотни разноцветных зонтов разной величины; они парили над землёй иплавно опускались нагазоны, словно летучие семена одуванчика.
        - Яже сказала предельно конкретно! - негодующе воскликнула Эрин, поймав белый кружевной зонтик отсолнца. Анатропинку вдвух шагах благополучно спикировал огромный, метра два вдиаметре, голубой зонт для лотка смороженым.
        - Зато всем хватит… - сконфуженно пробормотал Эрн. Погазонам носились какие-то промокшие обыватели, и, ошарашенно оглядываясь посторонам, ловили превосходные бесплатные зонты.
        - Уважаемые граждане, сохраняйте спокойствие. Проводится благотворительная акция международного коммерческого фонда «Будущее», наш девиз: «Сохрани себя для завтрашнего дня, зонт - вподарок каждому!»
        Эрин обернулась наголос. Он принадлежал молодому мужчине вэлегантном костюме, стоящему напарковой дорожке шагах вдвадцати отних.
        - Это серый, беги… - быстро шепнула она Эрну, крепко сжав его тоненькое запястье, - Беги, ничего неспрашивай, всё будет хорошо…
        Спорить было некогда. Да Эрн инесобирался: происходящее окончательно сбило его столку, инапугав, ивосхитив одновременно; он давно уже мечтал оказаться дома, вкомнате, обклеенной календарями иплакатами, забраться ксебе навторой ярус, лечь, уткнувшись подбородком вподушку, идумать, думать, думать…
        Он послушно кивнул, и, махнув наискосок через газон, тотчас скрылся вкустах.
        - Добрый день, - красивый синеглазый мужчина, подошедший кЭрин почти вплотную изаслонивший её собою отидущих мимо, вполне дружелюбно улыбался, - лейтенант Крайст, Особое Подразделение, вы задержаны поподозрению внамеренном нанесении вреда благоприятным для граждан погодным условиям спомощью колдовства, атакже внезаконном распространении повоздуху предметов, имеющих материальную ценность ипредставляющих опасность вслучае падения. Надеть навас наручники или вы проследуете сомной добровольно?
        - Свами? - взглянув нанего скокетливой насмешкой спросила Эрин; это была её любимая тактика общения с«серыми» офицерами противоположного пола, - да хоть накрай света!
        - Ну, зачемже так далеко, - Билл миролюбиво улыбнулся и, деликатно подхватив Эрин под руку, направился кмашине.
        Глава2
        1
        Эрн четыре дня невыходил издома под предлогом, что простудился ичувствует себя плохо. Он почти ничего неел, неслезал сосвоего верхнего яруса и, непереставая, думал облондинке, которая назвалась его мамой, огрозе, озонтиках иотеплоцентрали. Анапятый день ему сильно захотелось колы. Наулице стоял яркий, душный зной иочень кстати оказаласьбы газировка, холодная, колючая, студящая ищекочущая изнутри.
        Порывшись вящике стола, Эрн извлёк оттуда мелочь, надел кеды иотправился вгипермаркет. Стеклянные двери раздвинулись, инаЭрна пахнуло приятной прохладой откондиционеров. Огромный магазин был почти пуст, только одна женщина стояла над холодильниками смороженым. Всамые жаркие часы люди предпочитали отсиживаться вдомах иофисах склимат-контролем.
        Эрн взял несколько ледяных потеющих банок и, задрав футболку наживоте идержа её закрай, положил внеё банки точно вмешок. Направляясь ккассе, он заметил, что женщина умороженого следит заним.
        Эрн испугался. Ещё никогда вжизни ему неприходилось становиться жертвой чьей-то охоты, смысла которой он непонимал, нотеперь он неожиданно почувствовал себя вэтом состоянии. Возможно, еслиб непредупреждение Эрин, он необратилбы наженщину умороженого никакого внимания. Ноего интуиция, ощутимо обострившаяся впоследнее время, подсказывала ему, невнятно, тревожно, что нужно сматываться; он пока ненаучился как следует толковать её сигналы… Женщина смотрела нанего так, что он испиной чувствовал взгляд.
        То была Ехира. Она неискала вданный момент никого. Ей просто повезло. Вздумалось немного охладиться, иона зашла всупермаркет замороженым.
        Эрн, конечноже, незнал, что страх мага, точно также как иего гнев, может вызвать спонтанный выброс магической энергии, особенно тогда, когда маг неумеет контролировать свою Силу, аЭрн этого, разумеется, неумел; он вообще ничего оСиле незнал ипорой даже сомневался веё существовании, полагая, что всё случившееся сним вполне может оказаться чередою вздорных совпадений.
        Ехира, краем глаза продолжая наблюдать заюным магом, сделала вид, что переходит кдругому стеллажу для того, чтобы посмотреть товары; она надеялась, как будто невзначай оказаться поближе кЭрну.
        Он испугался. Сильно. Заего спиной сгрохотом упало несколько стеллажей, измолочного отдела выбрела большая корова сцветком ворту исподойником нароге, заверещала кассирша, распорол воздух оглушительный свисток охранника.
        Эрн бросился бежать. Ехира метнулась следом, находу скинув неудобные, нокрасивые туфли натонких каблуках.
        Эрн перемахнул через заграждение кассы, стремглав пронёсся мимо охранника, резко отпрянув всторону, когда тот сделал движение, чтобы схватитьего.
        Вот истеклянная дверь! Вот испасение! Если она окажется заблокированной, то он её выбьет… Эрн уже мысленно решился наэто.
        Тонированные двери бесшумно раскрылись, вглаза Эрну ударил белый зной. Нафоне его чернела прямо перед ним высокая фигура. Неуспев затормозить, Эрн крепко столкнулся снею, а, подняв глаза, остолбенел - ведь это была ОНА - девушка, лицо которой он видел мельком водном извыпусков новостей иневзначай запомнил…
        - Птичка поймана, - сказала Кирочка сулыбкой, она быстро взглянула напортативный регистратор, и, нетеряя ни одной драгоценной секунды оцепенения Эрна, ловко схватила его зазапястье.
        Преследовавшая мальчишку Ехира, заметив Кирочку, мгновенно остановилась, развернулась ипобежала вобратную сторону. Краем глаза Эрн заметил, как она угодила влапы охраннику, через секунду послышалось, как она заверещала, пытаясь отнего вырваться:
        - Вы неимеете права! Вы порвали мне блузку! Аааа!
        Девушка сэкрана тем временем представилась:
        - Лейтенант Лунь, Особое Подразделение, вам придётся проследовать сомной, мой юный друг.
        Эрн снова поднял нанеё свои большие ясные глаза, иони оказались так неописуемо прекрасны, что Кирочка едва невыпустила Эрна - словно внезапный удар обрушилась нанеё красота… Эти глаза были редкого аметистового цвета, прозрачного иглубокого, точно фиолетовая вода вчистых фьордах далёких неведомых миров; аобрамляющие их ресницы обладали необыкновенной конфигурацией - невсе они были одной длины - точно узкие пёрышки или остроконечные лепестки, слегка загибаясь, вытягивались вверх нанебольшом расстоянии друг отдруга тоненькие пучки их, что выросли чуть длиннее остальных ресниц. Прежде Кирочке доводилось любоваться чем-то подобным только вмагазине косметики, где она недолгое время работала - там всевозможные ресницы лежали под стеклом, разложенные наспециальных подушечках, среди них встречалось порой инечто совсем экзотическое - Кирочка иногда даже сожалела, что такое великолепие неспособно произрастать навеках живых людей… Ей вспомнилось, как она думала обэтом вшутку, представляя себе разные глаза сфантазийными ресницами просто чтобы нескучать уприлавка… Атеперь. Эти глаза смотрели нанеё. Удивлённо.
Недоверчиво. Недовольно.
        - Пустите меня, сказал Эрн, рванув руку, - я никуда непойду свами. Вы неимеете права.
        Кирочка мгновенно опомнилась иусилила захват.
        - Ещё как имею, - сказала она всё стойже приветливой улыбкой, - Вы задержаны довыяснения обстоятельств…
        2
        - Подозрительный мальчуган попался мне сегодня вгипермаркете наперекрёстке проспекта Несбывшихся Желаний иулицы Весенней, - говорила Магистру Ехира, задумчиво перебирая миниатюрной серебряной ложечкой втравяном настое, - Может, конечно, мне снепривычки так показалось, впоследнее время мы натыкались наодни пустышки, ноСила унего… Огромная, просто невероятная… Наверное, как увас Магистр, или даже… - Ехира замялась, - или даже больше!
        - Врядли это возможно, - нахмурившись, сказал Магистр, вид унего сделался мрачный, - Ядро никак неможет быть мощнее Силы, накопленной зачетыре сотнилет!
        - Он едва неразнёс гипермаркет, случайно, просто отиспуга, - продолжала Ехира, - стоя неподалёку, я почувствовала поток энергии, исходящий отнего…
        - Почемуже ты недоставила его ко мне? - голос Магистра звучал раздражённо.
        - Серые меня опередили, - созналась, глядя вчашку, Ехира, - его поймала какая-то девка; глупо получилось, он убегал отменя ипопался ей, прямо вруки, можно сказать, прыгнул…
        - Растяпа, - сказал Магистр.
        Ниоб, беззвучно вплыв вгостиную, расставил начайном столике шоколадные пирожные визящных квадратных блюдцах, иРоберто Друбенс, решительно придвинув ксебе одно изних, сразу успокоился идаже приободрился.
        - Сладкое - лекарство отвсех печалей, - пробормотал он, втыкая десертную вилочку вмягкий сочный бисквит. Глаза его горели отпредвкушения удовольствия.
        Поправив цветы встоящей настоле вазе икружевные салфетки под блюдцами, Ниоб собирался уже уходить, ноМагистр Белой Луны неожиданно обратился кнему:
        - Ты слышал, что сказала Ехира?
        - Да, учитель, - покорно застыв наместе, отозвался Ниоб.
        - Что ты обо всём этом думаешь?
        Если его неспрашивали, Ниоб никогда невыражал своего мнения; он вообще нелюбил этого делать инеспешил высказываться, даже если его мнением настойчиво интересовались, поэтому очень многие полагали, что Ниоб глуп, исобственного мнения унего попростунет.
        - Непереживайте, Магистр, когда пророчество исполнится вы окажетесь внужном месте ивнужное время, - ответил он уклончиво иулыбнулся так, будто ему одному известно было нечто недоступное остальным; когда отнего ждали конкретных ответов наконкретные вопросы, он всегда улыбался подобным образом, - Я могу идти? Вдуховке утка, Магистр, ия боюсь, что мясо слишком сильно подсохнет…
        - Ну конечноже… Иди… - промычал Друбенс, жуя пирожное. Он был неособенно доволен данным ему ответом, нопонимал, что большего отНиоба ждать нестоит, - инезабудь приготовить мой любимый яичный соус.
        3
        УКирочки теперь был собственный кабинет вУправлении, ксожалению, неособенно просторный исветлый, ноона сумела создать внём своеобразный уют. Стол она установила всамом центре этого небольшого квадратного помещения, куда свет попадал сквозь единственное маленькое окошко под потолком, закрытое витражом изсинего стекла; стены ипотолок Кирочка выкрасила бледно-голубой краской, отчего при дневном свете кабинет становился похож нааквариум, заполненный водой.
        Около стола стояло два кожаных кресла, как обычно, для Кирочки идля одного гостя, аустены стоял небольшой диванчик, чтобы вслучае необходимости можно было прилечь отдохнуть или даже поспать. Впланах уКирочки было вдополнение нарисовать настенах водоросли иэкзотических рыб, новсё никак недоходили руки.
        - Прошу… - сказала она Эрну, указывая ему накресло устола.
        Сама она судовольствием уселась всвоё собственное, напротив, откинулась наспинку иожидающе взглянула назадержанного.
        - Ну-с… Начнём… - Кирочка выдвинула ящик стола, извлекла оттуда форменную фуражку идля пущей солидности надела её. Придвинув пепельницу поближе, она закурила.
        Дым плыл ваквариумной синеве кабинета, иэто было очень эффектно.
        - Ваше полное имя? - спросила Кирочка, неподнимая наЭрна глаз отраспластанного настоле блокнота; она досих пор немогла никак привыкнуть кего красоте ивсякий раз напарывалась нанеё взглядом как накрутой обрыв, внезапно выросшую изземли стену или дуло пистолета, направленного прямо влицо.
        - Покакой причине я должен вам его называть? Я имею право хранить молчание дотех пор, пока непоявится мой адвокат… - враждебно процедил Эрн, цитируя героев детективного сериала, который смотрел потелевизору, он надеялся, что это придаст ему уверенности всебе ипопутно убедит Кирочку втом, что юридически он достаточно подкован для того, чтобы неугодить зарешётку зря, - И, вообще, может, скажете, вчём меня обвиняют? Вы ведь изполиции?
        - Несовсем, - выдохнув дым ишевельнув тем самым его невесомую завесу, ответила Кирочка, - мы Особое Подразделение понадзору засверхъестественным. Авы оказались здесь потому, что являетесь колдуном…
        - Так значит это всё-таки правда… - прошептал Эрн как будтобы самому себе. Потом взглянул наКирочку. Она нетерпеливо мотала карандашом, зажатым между пальцами. Эрн какое-то время смотрел нанеё неотрывно, разглядывал, изучал, иотэтого ей стало немного непосебе.
        - Я точно видел вас раньше, - сказал он, - Вновостях. Непомню, правда, очём был выпуск. Какая-то река… Иваше лицо мелькнуло наэкране.
        Кирочка почувствовала, что начинает злиться. Она решила, что Эрн намеренно уходит отразговора, так делали очень многие маги, систематически нарушающие Кодекс. Они могли откровенно льстить, хитрить, отшучиваться - они пытались любым способом сохранить свою информацию неприкосновенной.
        - Ты собираешься отвечать намои вопросы? - снажимом поинтересовалась Кирочка.
        Эрн молчал. Она закурила вторую сигарету иоткинулась наспинку кресла, чтобы немного успокоиться.
        Она затягивалась ивыдыхала, заполняя небольшое помещение густым дымом. Было совсем тихо. Звуки сулицы практически недолетали сюда. Задержанный принялся качать ногой.
        - Прекратите, - сказала Кирочка строго. Эрн остановил ногу и, как ей показалось, сразу напрягся.
        - Так что вы сомной делать-то будете? - спросил он. Лихость вего интонации была напускная, иКирочка это заметила. Она хотела уж было рявкнуть, как втелевизионных детективных сериалах, «здесь я задаю вопросы!» или что-нибудь вроде этого, но, взглянув наЭрна, смягчилась. Он сидел настуле подобравшись, как птичка, насамом уголке, хрупкий, большеглазый, тщетно пытающийся скрыть волнение… Прежде ей неприходилось иметь дело состоль юными нарушителями Кодекса.
        - Мы здесь никого непотрошим, - сказала она примирительно, - тебе непричинят зла… Ноответить нанесколько вопросов необходимо.
        - Валяйте… - покорно выдохнулЭрн.
        Кирочка выяснила иаккуратно внесла вблокнот имя, фамилию задержанного, год рождения, номер школы иместо работы отца.
        - Ну атеперь, - провозгласила она, - мы переходим ксамой важной части нашего разговора, ия очень прошу вас быть честным, ибо впротивном случае вы нанесёте вред впервую очередь самому себе.
        Изэтой Кирочкиной фразы, которая являлась, вобщем-то, шаблонной, напуганный последними событиями Эрн сделал вывод отом, что ей известно что-либо опреследовавшей его сегодня даме ипрочих странных вещах. Он почувствовал вКирочке возможного защитника, ему захотелось зацепиться занеё как затого, кто понимает впроисходящем больше, чем он сам, иЭрн решился доверитьсяей.
        - Теперь я небуду записывать, поскольку любую информацию, имеющую непосредственное отношение кТайне фиксировать наматериальном носителе запрещено, - сказала Кира, отодвигая блокнот, - всё сказанное останется только вмоей памяти. Итак, когда увас впервые проявилась Сила? Вы помните этот момент?
        - Я несовсем понимаю, очём вы… - признался Эрн, он досих пор неосмеливался считать, что все преследующие его необычайные явления непосредственно связаны сего собственной аномальной способностью воздействовать нареальность.
        - Ну… если выражаться простым языком… когда вокруг вас начали происходить странные вещи? Кпримеру, лопалисьли ввашем присутствии лампочки налюстрах или выходилали ни стого ни ссего изстроя бытовая техника? Обычно, впервый раз Сила так иобнаруживает себя…
        - Не… Ничего такого я неприпомню. Разве только взрыв натеплоэлектроцентрали, ноэтоже небытовая техника…
        - Да?! - воскликнула Кирочка поражённо, - это произошло внепосредственной близости оттебя? - отудивления она позабыла онормах вежливости иинтуитивно обратилась ксидящему напротив подростку «ты».
        - Ну… несовсем… мы были примерно вкилометре отТЭЦ, сидели сдругом натрубах…
        - Как именно это случилось? Что ты при этом чувствовал? - свозрастающим интересом вопрошала Кирочка.
        - Ну… Я теперь уже неочень помню… Кажется, я обиделся. Наодноклассницу. Атеплоцентраль взорвалась. Я полагаю, что это просто совпадение. …Иначе нелепица получается…
        - Да. Пожалуй. Либо это совпадение, либо… - Кирочке отчётливо вспомнились бесконечные пики нарегистраторе. Она машинально сунула врот очередную сигарету. Прикурив иглубоко затянувшись, она продолжила почти спокойно:
        - Что произошло вгипермаркете «ЕстьВсё»? Как я поняла, ты бывал там регулярно.
        - Я заметил, что замной следит какая-то женщина ииспугался…
        - Как она выглядела?
        - Непомню. Обыкновенно. Волосы такие… Гладкие. Лицо. Ну обычное такое лицо…
        - Ты видел её раньше?
        - Нет.
        - Утебя есть предположения, кто может затобой следить изачем?
        Кирочка роняла свои вопросы, развешивая дымный тюль. Эрн незнал ответов. Он снова почувствовал себя неуверенно - раз спрашивают, значит врядли знают сами - иллюзия защищённости постепенно рассеивалась, четырнадцатилетнему подростку опять предстояло остаться один наодин снеизвестным ивраждебным миром…
        - Что ты сам чувствуешь наэтот счёт? Умагов обычно хорошая интуиция… Ты думаешь, что это опасно для тебя?
        Эрн согласно качнул головой, ощущая некоторое облегчение. Теперь он позволил себе думать, что сидящая напротив грозная девушка вфуражке скорее защитит его, нежели причинитзло.
        - Хорошо, - произнесла Кирочка несколько мрачно, ясно осознавая, что ничего хорошего вовсём этом нет, - последний вопрос: применялли ты магию намеренно?
        - Один раз… Иуменя неслишком удачно вышло… - ответил Эрн, припомнив недавнюю историю сзонтами.
        Кирочка выдвинула ящик стола иизвлекла оттуда нитяной браслет. Он очень напоминал тот, что подарила Эрну надень рождения Хильда.
        - Держи, - сказалаона.
        Юный колдун взглянул нанеё вопросительно.
        - Он соткан изспециальных чувствительных нитей, улавливающих изменение магического фона. Когда носящий попадает взону активности или сам применяет магию, браслет подаёт сигнал тревоги ипередаёт через спутник координаты.
        Кирочка сама закрепила нитяной браслет сизящным медальоном-микросхемой натонком запястье Эрна.
        - Пока ты можешь быть свободен. Желаю удачи. Если что-нибудь случится, я немедленно тебя найду.
        4
        Находясь впрекрасном расположении духа, Билл бодро расхаживал туда-сюда покабинету иговорил сидящей сручкой перед чистым листом бумаги Эрин:
        - Посередине, сбольшой буквы пишите: объяснительная записка. Я такая-то: ваше полное имя, год рождения потекущему паспорту, место жительства… Сознаюсь втом, что… …далее число, место ивремя… совершила проступок, вскобках пишите: немотивированные хулиганские действия… иготова понести наказание ввиде пятнадцати суток обязательных исправительных работ назонтичной фабрике ивыплаты штрафа, вскобках: вразмере, предусмотренном существующим законодательством. Точка. Точку поставьте непременно. Ниже: число иподпись срасшифровкой.
        Эрин выводила буквы аккуратно имедленно, точно ученица впрописи - Биллу приходилось несколько раз повторять одно итоже.
        - Почемуже «немотивированные хулиганские действия», лейтенант, - спросила она, подняв наБилла большие ясные глаза; Эрин глядела виновато ичуть лукаво, как нашкодивший малыш, подлизывающийся кматери после того, как она его нашлепала.
        - Вы мне необъяснили, зачем вы это сделали, вот потому и«немотивированные». Всякое действие должно иметь чёткий мотив, - выговорил Билл менторским тоном, - Впротивном случае очень трудно разобраться всамом себе ипонять собственную жизнь. Чем больше делает человек «просто так», тем труднее ему осознать свои истинные потребности ижелания. Ахулиганские, - продолжал он, взглянув наЭрин сукоризной, - потому, что они общественно вредные… Вот представьте: люди прочитали вгазете прогноз погоды. Ясно, тепло, без осадков. Собрались напикник. Выехали загород, разложились, мангалы разожгли, любители позагорать насолнышке разлеглись, хорошо всем итут - натебе! - гроза! Да ещё какая! Отдых испорчен. Сильнее всего люди огорчаются из-за крушения своих планов… посути все беды можно свести кэтому. Даже смерть. Столько всего хотел сделать ивдруг помер - чёрт! Обидели вы людей, Эрин, нельзятак…
        Она вздохнула ирасписалась.
        - Хорошо, лейтенант…
        «Ну иладно… Ну инаплевать наних, нанемотивированные действия. Пусть будут немотивированные. Немоглаже я, всамом деле, рассказать серым освоём сыне, - думала Эрин, - что еслибы им пришло вголову обидеть его?.. Ктож их знает… Хотя этот парень выглядит вполне доброжелательным. Ион, кстати, красавчик… Может, я зря отнего скрыла? Если Эрна первым найдёт выживший изума Друбенс, будет, пожалуй, хуже».
        - Спасибо, - сказал Билл, убирая бумагу вящик стола, - сейчас я отвезу вас нафабрику.
        Всю дорогу Эрин размышляла отом, какое издвух зол меньшее для Эрна. Она немогла непонимать, что рано или поздно мальчишка всё-таки попадётся либо Магистру Белой Луны, либо кому-нибудь изОсобого Подразделения - ведь он так юн инаивен, кроме того, совсем ещё неумеет контролировать Силу! Нооткрыться лейтенанту Крайсту Эрин так инерешилась. Он пока невызывал вней достаточного доверия.
        Сидя напереднем сидении, она иногда взглядывала наБилла иневольно любовалась его гладко выбритой впалой щекой, четко обрисованной скулой ивыпуклыми губами. Он шутил, смеялся идаже немного заигрывал - словом вёл себя снею совершенно естественно, будтобы она была неарестованная ведьма, апросто подружка, скоторой он решил покататься наавтомобиле.
        «Вероятно, это специальная тактика общения сзадержанными, - думала Эрин слёгкой досадой, - расслабляющая, располагающая… Им нужно вытянуть как можно больше информации! Жаль. …Малютка Эрн! …Бедный мой мальчик! Чтоже ещё будет совсеми нами?..»
        Сердце Эрин теперь незнало ни секунды покоя; оно навёрстывало упущенное завсе четырнадцать лет; если раньше незадачливая мамаша могла вообще невспоминать освоём ребенке, то сейчас важнее него неосталось вещей вцелом белом свете…
        5
        Эрн начал скучать поТомми. Прежде он никогда даже незадумывался отом, насколько сильно нужен ему этот пухлый сопящий носом очкарик. Томми всегда был рядом, выполнял его поручения, терпеливо сносил обиды, иЭрну всё это казалось само собой разумеющимся - он думал, что так будет всегда. Атеперь Томми исчез. Он неотвечал потелефону инеприходил больше ни водно изтех мест, куда они всегда ходили вместе. Учебный год кончился, инадежда встретить приятеля вшколе пропала. Эрн подолгу сидел натрубах один иждал, что вот-вот раздвинутся кусты надругой стороне заброшенной железнодорожной колеи, инаразогретую солнцем рыжую гальку осторожно ступит белой толстой ногой Томми, по-летнему вчистеньких шортах, сандалиях ифутболке, слегка натянутой наего круглом животе.
        Друзья всегда всё делали вместе: катались нароликах, гуляли, покупали вгипермаркете еду илимонад, подолгу болтали, сидя натрубах… Атеперь наместе Томми была пустота. Она преследовала Эрна повсюду, ивмагазине, инакрыше, инасвалке, садилась рядом сним натёплую трубу, догоняла его несущегося нароликах. Инечем было её заполнить.
        Иногда Эрну вспоминалась Кира. Ноон недумал оней помногу. Обычно она возникала вего памяти, если попадался наглаза браслет. Тогда Эрн некоторое время теребил его или рассеянно вращал вокруг запястья дотех пор, пока что-нибудь другое неотвлекало его внимание. Нооднажды ему приснился необыкновенный сон. Даже если очень постаралсябы, Эрн всё равно несмогбы передать словами его содержание. Сон представлял собою нежные переливы цвета; бесконечное количество оттенков плавно перетекали один вдругой, ивсё окружающее пространство будтобы состояло изчего-то удивительно мягкого, ласкающего, обволакивающего; это могло быть что угодно: волшебный туман, сказочные облака или иная загадочная материя. Эрн незнал. Ноон знал другое - сон был про Киру.
        После пробуждения ощущение её присутствия, которое невнятно угадывалось встранном пространстве сна, ещё какое-то время сохранялось. Эрн лежал соткрытыми глазами. Сквозь открытое окно вкомнату залетал ветер. Пообнажённым плечам бежали лёгкие мурашки. Никогда раньше уЭрна невозникало желания предсказывать будущее. Ноэтим утром его интуиция проснулась окончательно. Попричине неопытности он несумел облечь своё предчувствие вконкретные слова имысли. Он просто понял, что та удивительная материя изсна, окутывающая нежным облаком совсех сторон - она иесть будущее. Они обязательно встретятся сКирой снова. Это также неизбежно как рассвет или наступление осени. Ичто-то произойдёт между ними - таинственное ипрекрасное.
        6
        Магистр Белой Луны велел Ехире иНиобу вочтобы то ни стало доставить ему Эрна, итеперь они сидели внебольшом летнем кафе под тентом, обдумывая план действий.
        Ехира, облокотившись настолик иприблизив кНиобу голову так близко, что они едва нестукались лбами, тараторила шёпотом, предлагая всевозможные варианты - онже пообыкновению молчал, отвечая ей сдержанными кивками головы.
        - Ну скажи хотябы слово! - невыдержав, возмутилась она, состуком поставив настол тяжёлую глиняную кружку - Ты никогда ничего непредлагаешь! Прямо некак мужчина, акак безынициативное мягкотелое существо! Тебя брать ссобой - точно велосипед соспущенными колёсами, только мороки прибавляется! Вот где мы теперь будем искать мальчишку?
        - Если мы овелосипедах… Инициатива инициативе - рознь. Можно ехать навелосипеде подороге, аможно вертеть педали тренажёра, - ничуть необидевшись, тягуче проговорил Ниоб ипогладил свои пышныеусы.
        Ехира обречённо вздохнула ипринялась нетерпеливо постукивать ногтями поглиняной кружке.
        - Ты хоть раз вжизни можешь сказать НУЖНЫЕ слова?
        - Я думаю, что серые отпустили его, - отозвался Ниоб, перед этим отхлебнув изсвоей тяжёлой толстостенной кружки кефир счесноком иукропом, который подавали вэтом кафе вжаркие летние дни, - ведь он если инабедокурил, то случайно…
        - Хороша версия! - вздохнула Ехира, - икудаже мы направимся ветра вполе ловить?
        - Прогуляемся. Погода восхитительная… Немне напоминать тебе, что ветер всегда прилетает сам… - Ниоб одним глотком допил кефир, промочил усы салфеткой и, оставив плату вкожаном конвертике, поднялся из-за стола.
        7
        Эрну всегда хотелось иметь гигантский конструктор: робота ростом снего самого, удивительно сложно собранного изогромного количества очень мелких деталей. НоуДирка никогда небыло денег. Поэтому Эрн часто ходил вЦентральный Магазин Игрушек, чтобы постоять возле стеклянного куба, вкотором помещался робот, ипросто полюбоваться своей несбыточной мечтой. После того как открылись нежданно-негаданно его магические способности, Эрн решил, что теперь-то унего появился реальный шанс эту мечту исполнить.
        Он пришёл вмагазин игрушек ещё раз взглянуть наробота изапомнить его вовсех подробностях для того, чтобы потом, думая онём, вкладывая вэтот образ всю силу мысли, неошибиться ни водной малюсенькой детальке! Ато вдруг неудастся потом материализовать вточности такогоже робота - иопять получится как стеми дурацкими зонтиками…
        Около часа Эрн провёл, разглядывая конструкцию сразных сторон. Запомнив, как ему показалось, всё, он покинул магазин весьма довольный собой иотправился напоиски места рождения своего нового друга. Эрн, разумеется, понимал, что применение колдовства вцелях обретения игрушечного робота - это нарушение кем-то там выдуманных правил, ноему хотелось этого настолько сильно, что переступить через них ничего ему нестоило. Он так много хулиганил вшколе, что невинная материализация робота вообще неказалась ему ничем предосудительным.
        Данный ему Кирочкой вУправлении браслет Эрн осторожно снял, слегка растянув нити; его изящная кисть без труда проскользнула вэластичное колечко; мальчик положил браслет назеркальную полочку вванной; впервый момент он ощутил лёгкий толчок вины, носразу подумал ороботе…
        - Извини, - пробормотал Эрн, представляя себе Кирино лицо, - мне просто всю жизнь очень хотелось такую игрушку. Очень-преочень… Я постараюсь поколдовать осторожненько.
        Среди знакомых мальчишке мест самым безлюдным была Большая Свалка. Она располагалась почти усамой границы Города, зазаброшенной железной дорогой, затрубами ТЭЦ, ичего наней только небыло: ирасколотые бетонные плиты, что лежали повсюду, словно огромные нетающие льдины, ипроржавевшие насквозь автомобили, игнилые доски… Всюду валялась, словно выпавшие волосы гигантского металлического чудовища, ржавая проволока, наветру раздувались ивзлетали, точно всплывающие медузы, полиэтиленовые пакеты. Сбывшим приятелем Томми они всегда находили здесь множество развлечений.
        Эрн выбрал себе самое укромное место - вокруг него совсех сторон точно горные хребты возвышались кучи строительного мусора.
        «Здесь меня точно никто неувидит» - удовлетворённо подумалон…
        Юный колдун сел наобломок пенопласта ипринялся думать ороботе… Снепривычки удерживать образ всознании целиком неполучалось, исчезала то рука, то нога робота, то шлем… Эрн снова иснова возвращал его навнутренний экран, он даже вспотел отнатуги…
        Внезапно всё вокруг куда-то поплыло, завертелось, намиг смазались краски - словно пространство образовало огромную воронку. Эрн вскочил. Его обдало горячим ветром, футболка намиг прилипла ктелу, чёлка отхлынула слица…
        Что-то ухнуло.
        Ясный летний день намиг стал как будто ещё светлее.
        Гигантский робот, собранный изпластмассового конструктора, вырос среди мусорных куч как гриб. Размеры его поражали. Он был раз впятнадцать выше своего щупленького создателя, инастолько широк вплечах, что накаждое изних спокойно могло усесться несколько человек.
        - Вау встепени миллион факториал! - воскликнул Эрн, - вот это конструктор!
        Впервую секунду отвосхищения унего перехватило дыхание. Он нерешительно приблизился кроботу икоснулся рукой прохладной гладкой пластмассы, желая убедиться, что гигантская игрушка неплод его воображения.
        Эрн взглянул вверх - точно высотное здание возвышался над ним грозный робот; его голова вшлеме казалась тёмной нафоне безоблачного летнего неба… он был выше синего забора вокруг свалки, выше мусорных куч и, наверняка, заметен издалека…
        - Боже мой… - прошептал Эрн опомнившись, - наверное, я опять сделал что-то нетак! Зачемже такой большой… Теперь надо живо сматываться отсюда, пока никто его необнаружил!
        Ловко карабкаясь покучам, он вскоре оставил позади свалку, подлез под трубы теплопровода, пересёк рельсы, миновал охраняемому территорию гаражного кооператива; лишь очутившись среди знакомых кирпичных высоток эконом-класса, вуютных объятиях тенистого дворика, душного отцветущих растений, он позволил себе притормозить.
        Поднявшись налифте, Эрн втри длинных шага одолел лестницу; влетев вванную, схватил лежащий назеркальной полке браслет исчувством зажал его вкулачке. Утраченное чувство безопасности постепенно возвращалось кнему.
        Эрн пустил воду имедленно поднял глаза, чтобы посмотреться взеркало.
        - Извини, - сказал он своему растерянному бледному отражению.
        8
        Несколько дней подряд стояла жара.
        Решив невысовываться издома без сильной необходимости, Эрн ощущал всем своим существом нехватку чипсов иохлаждённой колы.
        Дирк уходил наработу, каждое утро оставляя сыну настоле накрытый салфеткой простенький завтрак: булку, молоко, варёные яйца, иногда ломтик ветчины или сыра.
        Обычно Эрн выпивал одно только молоко ивозвращался впостель. Впоследнее время ему вообще почти нехотелось есть.
        «Может, наколдовать себе кока-колу?» - думал он про себя, лёжа наспине ивращая назапястье браслет, - «Нет уж, недай бог, получится опять как стем роботом, кокакольный потоп какой-нибудь…. Оно надо? Придётся чесать вмагазин…»
        Гостеприимные стеклянные двери гипермаркета раздвинулись, пропуская его внутрь.
        Ехира иНиоб увидели Эрна сразу. Они облюбовали себе очень удачный наблюдательный пункт вкондитерском отделе, откуда просматривались почти все кассы, и, чтобы невозбуждать подозрений уохраны, периодически сменяли друг друга напосту ислегка варьировали свою внешность. Идея караулить Эрна именно вгипермаркете принадлежала Ехире. Она рассудила, что раз уж подросток ходит вэтот магазин, то это означает, что он живёт где-то неподалеку.
        - Вон он! - вполголоса воскликнула ведьма, посылая Ниобу мысленный приказ взглянуть туда, где стоял Эрн. Ниоб как раз приближался кней попроходу, чтобы сменить. Они вместе посмотрели намальчика.
        Он ждал своей очереди около одной изкасс. Вруках унего были две банки колы ибольшой пакет чипсов.
        - Только смотри непугай! - шепнула Ехира Ниобу, - Навсякий случай. Целее будем. Если унего действительно такая силища, как мне тогда показалось, ему угробить нас стобой - как волосок порвать. Действовать надо хитростью. Мы заманимего.
        - Привет, - ласково начала Ехира, сделав несколько шагов понаправлению кЭрну, - ты любишь чипсы?
        Мальчишка заметил ведьму слишком поздно; вузком проходе перед кассой, где собеих сторон громоздились стенды сожвачками, карамельками, мятными драже ипрочей мелочью, бежать было некуда. Эрн сначала замер, прислушиваясь кстуку сердца, апотом подумал, что если уж ему удалось воздвигнуть посреди свалки такого огромного робота, просто его вообразив, то врядли он окажется полностью беспомощным перед лицом опасности.
        - Любят - бабу, ачипсы я просто ем, - смерив Ехиру недоверчивым взглядом ответил подросток, - я вас, кажется, здесь уже видел. Вы пялились наменя. Чего вам надо?
        - Мы хотим сообщить тебе прекрасную новость… - сказала Ехира вкрадчиво, подойдя кЭрну почти вплотную.
        - Фу! - воскликнул он, резко отстраняясь, - отвас так несёт чесноком! Я его ненавижу и, пожалуй, небуду свами разговаривать…
        - Вы дурно воспитаны, молодой человек, - спокойно ивеско сказал Ниоб. Тут Ехира ссилой наступила ему наногу, ипродолжила самым медовым голоском:
        - Извини нас, господин… Мы всё сейчас поправим…
        Она взяла сближайшей полки упаковку освежающих мятных драже имахом высыпала их себе врот.
        - Господин? - удивился Эрн, - скакой радости?
        - Ты всё узнаешь! Ты скоро всё узнаешь… Нужно только последовать занами… - интригующим шёпотом тараторила Ехира, - Хочешь мы заплатим затвои чипсы?
        - Ладно, валяйте… - всё ещё подозрительно, ноуже мягче ответилЭрн.
        Ехира выглядела иговорила настолько убедительно, что сейчас ему показался невероятно глупым тот страх, который он испытал, увидев её впервые. Он решил, что просто-напросто напридумывал себе страшилок, как это обычно бывает свпечатлительными подростками, которые смотрят много боевиков иужастиков. Ехираже держалась навысоте. Она обращалась кЭрну ласково изаискивающе, готова была, казалось, выполнить любой его каприз, иэто немогло неподкупить его. Она продолжала рассказывать:
        - Мы смоим другом ищем тебя уже очень давно. Это великая радость, что мы встретились! Потому что ты необычный мальчик. Ты повелитель материи, величайший изколдунов, когда-либо рождавшихся наземле. Наш долг привести тебя туда, где ты должен быть, ивручить тебе ту власть, заключённую вмагических знаниях, которая принадлежит тебе поправу!
        Надо сказать, Ехира недоконца верила вто, что говорила, хотя выходило унеё вдохновенно. Собственно, мысль овозможном Пришествии Исполнителя Желаний невнушала ей ни благоговения сродни религиозному, ни стихийного ужаса, ни стремления как-либо вообще наэто пришествие реагировать. Ну пришёл, иладно. Привыкнув жить простыми радостями бытия, она была далека отмыслей осудьбах мира.
        Сила Эрна, конечно, впечатлила Ехиру, ноего облик настолько невязался совсем тем, что говорили оВеликом Пришествии! - она представляла себе Исполнителя Желаний совершенно по-другому, воблике существа гораздо более мужественного - какже иначе, самый сильный колдун воВселенной непременно должен быть громадным мускулистым парнем - косая сажень вплечах, густая борода, здоровенные волосатые ручищи! Тоненький как тростиночка Эрн спрозрачной полудетской кожей - прямо скажем, слабовато для Повелителя мира… Вроли Властелина Ехира хотела видеть впервую очередь Мужчину, всамом прямом, если несказать грубом, смысле этого слова; Мужчину, который вЭрне, вовсяком случае пока, был неособенно заметен. Потому, даже имея все основания считать, что Эрн иесть Исполнитель Желаний, чьё явление было предсказано учителем Магистра, Ехира всилу существующей веё сознании системы идеалов просто немогла воспринимать существо столь хрупкое ибеззащитное свиду всерьёз; мысленно возводить подобное существо напьедестал ипоклоняться ему - она тем более несталабы; Исполнитель её желаний, очевидно, должен был выглядеть иначе; словом,
молодая ведьма была изрядно разочарована…
        Сладкие речи, тем неменее, проливались изеё уст; июный колдун мало-помалу обратил кним свои хорошенькие ушки. Нигде сним прежде так учтиво неразговаривали, неосыпали такими лесными определениями! Вшколе он привык слышать всвой адрес восновном ругань.
        - Погодите, - ссомнением спросил Эрн, - апочему вы тогда убежали? Вы немогли мне сразу это всё объяснить?
        - Видишьли… - отвечала ведьма, - тебя схватили наши враги,и…
        - Враги?! - перебил Эрн. Его удивление граничило снегодованием; сразу вспомнилось то пленительное детское чувство защищённости, которое посетило его вприсутствии девушки вфуражке, лейтенанта Лунь. Юному магу никак неверилось, что она способна причинить ему зло. НоЕхира была последовательна всвоём коварстве. Она приметила назапястье Эрна браслет ивоскликнула:
        - Какая прелесть! Браслет дружбы… Кто подарил тебеего?
        - Да так… Одноклассница… - соврал навсякий случайЭрн.
        - Смотри только необманывай меня… - предостерегла Ехира, всем своим видом выражая заботу иогорчение, - если это дала тебе ОНА, - ведьма выделила это местоимение голосом, - то лучше выброси. Это наверняка для слежки затобой…
        Она замолчала, внимательно следя заизменениями налице Эрна.
        «Аведь действительно для слежки…» - подумалон.
        - Серые всегда так делают, - продолжала Ехира, - они старательно убеждают, что хотят добра, вручают свои браслетики, колечки, пуговички - якобы для безопасности…
        Последняя фраза плутовки попала вцель - Эрн начал сомневаться.
        - Выброси его, - подначивала Ехира, - там, куда мы отправимся, утебя будет всё, что ты пожелаешь…
        Эрн колебался, теребя браслет натонком запястье. Ехира почти убедила его, он готов был последовать занею, ноинтуиция… Что-то внутри изо всех сил сопротивлялось обрушившемуся наЭрна потоку информации… Ноон заглушил всебе это сомнение.
        - Ну ладно, пошли… - сказал он Ехире, бросая снятый браслет вурну для кассовых чеков.
        9
        Оказавшись вогромном особняке Магистра Белой Луны Эрн пришёл ввосхищение. Роскошь обстановки поразила его воображение. Большие зеркала встаринных рамах, отражающие проходящих мимо сголовы допят, многоярусные хрустальные люстры - словно горы искрящихся самоцветов, шикарные уютные диваны скожаной обивкой, картины, скульптуры, фарфоровая посуда, бесценные древние книги… Мальчишка никогда вжизни небывал вдомах состоятельных людей, инепрестанно вертел своей хорошенькой головкой точно навернисаже.
        Интерьеры всех комнат привели Эрна ввосторг. Нобольше всего его поразила ванная. Она оказалась даже немного больше той комнаты, вкоторой они жили сДирком. Стены здесь отделаны были экзотическими ракушками, зеркало занимало целую стену, авсамой ванне - гладкой искользкой чаше вполу - можно было, наверное, плавать…
        Эрн неустоял перед искушением заняться этим немедленно. Он повернул стальную ручку смесителя, ибелая, словно молочная, струя сшипением ударила вглянцевую эмаль.
        Крупные прохладные плиты пола приятно коснулись босых ступней. Старенькие джинсы ифутболка упали нароскошный мрамор. Огромное зеркало отразило Эрна вовесь рост, тонкого, голенького, завораживающе изящного; ловко пройдясь покраю ванны, он осторожно попробовал воду большим пальцем ноги.
        - Ну игдеже мальчишка? - обводя гостиную мрачным взглядом из-под густых бровей, грозно вопрошал Роберто Друбенс.
        - Принимает ванну, Магистр… - ответила Ехира.
        Для Друбенса, хотя он нераз уже представлял себе явление Исполнителя Желаний, оказалось сюрпризом то неслишком приятное волнение, которое он испытал. Сколько времени он размышлял обэтом! Готовился… Он тщательно продумывал линию своего поведения: говорить веско инемного, держать себя сюношей наставником, невыказывать трепета перед Силой; он репетировал диалоги, ивголове старика всё выходило очень гладко… Реальность, тем неменее, повергла его всмятение. Авсё потому, что воображение почтенного колдуна рисовало Исполнителя Желаний совсем нетаким, иявиться он должен был совсем нетак…
        Он виделся Магистру чересчур взрослым исерьёзным подростком, развитым непогодам, анеозорником, пускающим пузыри вванной; ивсё-таки, это было, пожалуй, главное, Роберто Друбенс непредполагал, что юный посланец Источника окажется сильнее его самого. Первым чувством, которое испытал Магистр, услышав отЕхиры осиле мальчика, была ревность; да, именно она… Пожилой маг завидовал, что Эрну досталось так легко могущество, которое он сам, Друбенс, непосильным трудом иусердными практиками накапливал долгие столетия… Поначалу Магистр пытался убедить себя, что Ехира преувеличивает, оценивая Ядро мальчика, нонеотвязное чувство вглубине его сознания подсказывало ему, что всё правильно, что так идолжно быть; нет насвете чувства более мучительного, чем такая внутренняя справедливость, направленная против собственного самолюбия; Магистр страдал; ипоэтому злился теперь нато, что Эрн хотябы изпочтения неупал перед ним наколени, войдя вего дом, что Ехира позволила ему отправиться вванну, аНиоб как всегда молчал. Вэтот момент всё насвете раздражало Магистра.
        - Принимает ванну? Вмоём доме? Без моего ведома?! Какая наглость!
        - Успокойтесь, прошу вас… - попыталась урезонить Магистра Белой Луны любимая ученица, - выпейте травяного чаю, я сейчас все вам объясню…
        - Уж постарайся… - сердито кряхтя, старый колдун опустился вбольшое кресло.
        - Видители, Магистр… Как я уже говорила, великий Источник наделил нашего… - Ехира замялась, подбирая слово, - …гостя поистине страшной силой… нопопричине своей крайней молодости он невсегда может совладать снею, иоттого временами опасен… Кроме того, его судьбой весьма обеспокоены серые - я сняла сего руки их знаменитую «фенечку». Поэтому воизбежание неприятностей мы сНиобом решили маленько разыграть его… - Ехира мягко разъяснила Магистру суть задуманного ею обмана, робко намекнув научастие вэтом самого пожилого мага.
        - Да вы никак рехнулись! - негодующе воскликнул Друбенс, - Чтобы я, старейший изживущих колдунов, склонял свои седины перед каким-то молокососом?
        - Аесли предположить, что он действительно силён? - скромно вставил изсвоего угла Ниоб. Он никогда несадился застол, пил чай стоя, одновременно успевая прислуживать гостям иУчителю.
        - Я сам это проверю… - буркнул Магистр, нехотя потянувшись зачашкой счаем.
        Новдруг… Чашка подпрыгнула наскатерти, качнулась, выплеснув через край, и, оторвавшись отповерхности стола, медленно поплыла повоздуху. Словно летающая тарелка ей вдогонку метнулось блюдце. Попути они воссоединились. Чашка созвоном оседлала своё блюдце ипоплыла дальше уже внём, гордо инеторопливо, точно каравелла.
        - Эээ… Ты куда? - растерянный Магистр обратился кчашке точно кживому существу, - ану вернись!
        Он мысленно приказал ей остановиться иповернуть кстолу. Нонетут-то было! Неведомая сила, влекущая чашку прочь, оказалась гораздо сильнее, чем предполагал Магистр. Он напрягся. Чашка продолжала плыть, ноуже медленнее. Слегка покачиваясь ивращаясь ввоздухе, она почти достигла выхода изгостиной. Роберто Друбенс сосредоточился, вкладывая едвали невсю свою силу вмысленный приказ.
        Чашка остановилась.
        Вздохнув соблегчением, Магистр велел ей развернуться. Чашка продолжала стоять. Ненашутку разозлившись, Магистр рявкнул нанеё:
        - Становись настол, кому говорят?!
        Состороны это выглядело весьма комично. Чашка нехотя поплыла назад, медленно-медленно, как будто преодолевая какое-то сопротивление. Она уже почти опустилась настол, когда изглубины особняка донёсся нетерпеливый окрик:
        - Где мой чай, чёрт побери! Чаю хочу!
        Чашка испуганно рванула сместа и, прежде чем Магистр успел опомниться, выскользнула изгостиной.
        - Что это было!? - взревел он иудивительно бодро, напрочь забыв освоём почтенном возрасте, вскочил сместа.
        - Это Исполнитель Желаний, - смягкой ироничной улыбкой ответила Ехира.
        10
        Выйдя изванны, Эрн завернулся вмахровый халат Магистра Белой Луны ипрошлёпал босиком вгостиную. Едва он появился напороге, три пары внимательных глаз уставились нанего.
        - Как вам удалось заставить мою, я ведь пью изнеё уже почти сто лет, мою личную чашку повиноваться вашим мысленным приказам?! - строго спросил Магистр.
        Эрн пожал плечами.
        - Незнаю. Мне просто захотелось чайку. Она сама ко мне пришла… точнее прилетела…
        - Аты случайно несталкивался, призывая чашку, скакими-нибудь затруднениями?.. Может быть, ты испытывал напряжение? - вкрадчиво спросил Магистр. Отволнения остроконечная бородка его чуть подрагивала.
        - Не-а… - ответил Эрн, присаживаясь наручку кожаного кресла. - Она даже сама себе дверь открыла, чашка ваша, нажала блюдцем наручку, итут как тут, миленькая. Как умная кошка. Она что, волшебная?
        - Да нет. Самая обыкновенная. Фаянсовая, - скаменным лицом ответил Магистр. Потом вдруг вскочил и, судивительным вего лета проворством преодолев расстояние докресла, которое облюбовал себе Эрн, неожиданно для всех плюхнулся перед ним наколени свозгласом:
        - Приветствую тебя, могущественнейший извоплощённых… обещанный нам великим Пророчеством Исполнитель Желаний!
        Ехира удовлетворённо улыбнулась, про себя даже немного удивившись усердию, скоторым Учитель придерживался намеченного ею плана; она искренне полагала, что есть лишь две стратегии обезвреживания существа, внушающего опасения - его нужно либо улестить доодурения, либо напугать досмерти - стратегия улещивания пока казалась Ехире оптимальной; она ипредполагать немогла, что Друбенс, падая перед Эрном ниц, был абсолютно серьёзен!
        Тем неменее, дело обстояло именно так. Старик несмог справиться стой бурей эмоций, которая разразилась вего душе споявлением Эрна; все они, отревнивой ненависти доблагоговения, атаковали его одномоментно - он ещё неуспел решить, как теперь ему относиться кдолгожданному посланцу, иэтот преувеличенный жест самоуничижения - пасть перед ним наколени - был для Друбенса какбы небольшой отсрочкой, возможностью подумать илучше разобраться всамом себе.
        - Нестоит, - Эрн смешался; нежные щёки его порозовели. Мальчишка попытался покинуть свой импровизированный трон; выпад Магистра немного напугал его, - встаньте, пожалуйста…
        Друбенс продолжал сидеть наполу, склонив голову. Кровь тяжело бухала унего ввисках. Проклятая гипертония!..
        Какже он ждал Пришествия… Ивот, оно случилось, аМагистр вместо решимости действовать воблаго человечества чувствовал совершенную опустошённость ирастерянность…
        «Ну что, - обратился он иронично ксамому себе, - старый ты хрыч, просил-просил неведомо укого „пришествие натвоём веку“, ждал-ждал, атеперь вот незнаешь, что сним делать…»
        Глава3
        1
        Кирочку слегка озадачило упоминание Эрном теплоэлектроцентрали. Она поделилась своей тревогой сБиллом, ноон только отмахнулся:
        - Да ну тебя! Простое совпадение. Наверняка. Будь взрыв ивпрямь связан Пробуждением, то… - Крайст остановился, формулируя мысль, - кнам явилосьбы нечто изсерии: накормить целую роту малюсенькой печенькой, превратить минералку вэлитный коньяк игонять поводе без водных лыж… Уколдунов небывает такой силы. Я, вовсяком случае, невстречал.
        Вкафе, куда они обычно выбегали изУправления наобед, нажидкокристаллическом мониторе над баром шли новости.
        - Сегодня, около трёх часов дня, пилот пожарного вертолёта, пролетая над Большой Свалкой, заметил среди мусорных куч странный объект. Он был рассмотрен вбинокль, сфотографирован изаснят навидео. Это оказался невероятных размеров робот изпластмассового конструктора. «Происхождение объекта выясняется» - сказал диктор.
        Наэкране появился фрагмент видеозаписи, сделанной свертолета. Она была неочень хорошего качества, сиспользованием цифрового увеличения, нонаней отчётливо виден был царь мусорных гор, вогромном шлеме, сгрозно раскинутыми ручищами имогучим торсом измиллионов малюсеньких деталей.
        - Недурен… - мечтательно протянул Крайст, - еслибы ты знала, как я хотел такого вдетстве! Отец без конца обещал мне большой конструктор захорошую учёбу, нотак инекупил.
        - Можешь прогуляться насвалку ипоиграть… - Кирочка ухмыльнулась, - Права была мама, когда говорила, что мужчины всю жизнь остаются детьми.
        - Интересно, как он туда попал? Рекламный макет?
        Кирочка задумалась.
        Аналитический ум метался отодной версии кдругой, тщетно пытаясь найти объяснение появлению робота врамках существующих реалий, авот интуиция шла напрямик. Ввоображении возникло итотчас пропало хорошенькое личико Эрна.
        - Недумаю. Маловероятно, чтобы такую дорогостоящую вещь выбросили насвалку. Я полагаю, что это дело рук нашего молодого подопечного…
        - Ноон ведь говорил тебе, что колдовать унего пока неполучается?
        - Вот именно! - воскликнула Кирочка, - вероятно, он хотел добыть себе нормальную игрушку, он ведь ещё совсем ребёнок… Четырнадцать лет!.. Авышло…
        - Интересная версия. Впрочем, мы можем её проверить прямо сейчас. Включи поиск понаручному датчику.
        Кирочка послушно ввела всвой карманный компьютер длинную команду. Наэкране возникла карта Города смаленьким красным крестиком, обозначающим местоположение браслета.
        - Продовольственный супермаркет «ЕстьВсё». Едем.
        Кирочка иКрайст сели вмашину.
        - Странно, что крестик недвижется… - Заметил Билл после получаса пути. - Неужели он всё ещётам?
        - Очереди, наверное… - зевнув, сказала Кирочка, - такая жара! Всем хочется мороженого.
        Стеклянные двери вочередной раз бесшумно разомкнулись, точно губы невиданного животного, пропуская Кирочку иКрайста вего просторный прохладный отработающих кондиционеров рот. Эрна нигде небыло видно, хотя крестик накарте по-прежнему находился натерритории супермаркета. Кирочка увеличила масштаб карты. Крестик обозначился взоне кассы номер пять. Эта касса оказалась закрытой.
        - Вот тебе иочереди замороженым… - резюмировал Крайст разочарованно, вынимая двумя пальцами браслет сдатчиком изурны для чеков.
        Кирочка опечалилась.
        - Так странно… Я ведь ему поверила. Он показался мне испуганным идаже каким-то беспомощным. Мальчик… Маленький мальчик… Мысль отом, что он может обмануть меня, просто неприходила мне вголову.
        - Совсеми бывает, - вголосе Билла слышалось сочувствие; хотя Кирочка всеми силами пыталась скрыть своё огорчение, он его заметил, - Относиться кнарушителям по-человечески, проявлять кним чуткость иследовать принципу взаимного доверия - это прекрасно, ноникогда неследует забывать, что природа любого колдуна разрушительна, икакбы он ни стремился подчинить Силу своей личности, таящийся внутри него Хаос иногда берёт верх. Потому офицер может держать себя сколдуном идружелюбно, ишутливо, ипросто, но, как говорится, хвост он всегда должен держать пистолетом.
        - Спасибо, Крайст… - удручённо сказала Кирочка, направляясь квыходу, - я учту.
        - Непадай духом! Если унего ивпрямь такая Сила, то мы быстро его разыщем. Впрочем, я почти уверен, что ты преувеличиваешь…
        - Неверишь иненадо! - воскликнула Кирочка ибыстро зашагала прочь. Отвсех навалившихся нанеё обид она готова была разрыдаться.
        - Да ну… Кира… Да брось ты психовать… - Крайст нагнал её иудержал заруку, - уменя есть одна идея. Ну-ка, кто унас консультант повсем важным магическим вопросам?
        Он покрутил перед Кирочкой смартфоном.
        - Любушка твоя? - спросила она хмуро.
        - Ктоже ещё… Опять ты меня подкалываешь. Носейчас это даже хорошо. Жить, значит, будешь, печали твои излечимы.
        Станцевав пальцами наэкране, он нашёл взаписной книжке номер и, запустив вызов, протянул смартфон Кирочке.
        - Говори. Мне, ты знаешь, нельзя… Назначь сней встречу.
        2
        - Взрыв, значит… - задумчиво проговорила Аннака, наматывая напалец тонкую прядь своих чудесных волос, тёмно-каштановых, сгранатовым отливом, - инасколько мощный?
        - Немогу точно сказать, - ответила Кира, - Достаточно мощный. Блок был почти полностью разрушен. Ведь этоже неможет быть Пробуждение,нет?
        - Может, - спокойно ответила Кравиц, - всё может быть. Только… - Магистр Песчаной Розы ненадолго умолкла, что-то припоминая, - Ты никогда неслышала обИсполнителе Желаний?
        Кирочка отрицательно мотнула головой.
        - Существует такая легенда, - проговорила Аннака, поудобнее устраиваясь настуле; была унеё такая милая привычка: перед тем как начать долго что-либо объяснять, она старательно выбирала позу, - Легенда эта зародилась давным-давно, ещё вовремена Круглых Столов. Многие итогда полагали, что это всего лишь вымысел, сейчас она ивовсе позабыта… Легенда гласит, что придет время, инасвет появится маг, скоторым никто несможет сравниться вСиле ни изживших прежде него, ни изживущих одновременно сним, ни изтех, кто будет жить после. Словом, явится вмир существо, способное изобъективной реальности, как вы её называете, точно изпластилина лепить что угодно. Авот насчёт того, что случится после Пришествия, мнения расходятся. Кто-то считает, будто Исполнитель Желаний явится спасти иизменить мир; кто-то, более пессимистичный, предполагает обратное: мир будет уничтожен; анаиболее мудрые придерживаются золотой середины: врядли смиром произойдёт нечто настолько серьёзное - поколбасит его, поколбасит иперестанет, будет как новенький, мы ведь вот живём после динозавров иничего…
        Тёмно-серые распахнутые глаза Кирочки, точно два чёрных цветка наеё лице, почти неморгали, пухлые бледно-розовые губы были слегка разомкнуты - это означало внимание. Аннака улыбнулась.
        - Ты непринимай это всё близко ксердцу, ладно. Досужие разговоры осудьбе Вселенной велись испокон веков, ведутся ибудут вестись. Некоторые особо одарённые, представь себе, даже воображают, будто могут вэтой самой судьбе принять активное участие. Людям нравиться быть значительными, ведь жизнь большинства изних коротка искучна: работа-дом-развлекательные телепередачи-пикники ссоседями повыходным - вот они инадумывают про свой век невесть чего: Апокалипсис грядёт, мы последние жители Земли, занаши грехи всё утопнет, или сгорит, или просто провалится втартарары, Бог отвернулся отнас итому подобное… Амир как стоял так истоит.
        - Понятно… - Кирочка погрузилась вмрачную задумчивость, - Ну анам-то что делать втаком случае? Ловить этого мага или оставить его впокое?
        Аннака ободряюще погладила Кирочкино плечо.
        - Оберегать, я думаю… - сказала она сулыбкой.
        - Вот как? - удивилась Кирочка, - Откого? Ведь при такой Силе он исам может дать отпор кому угодно?
        - Впервую очередь отсамого себя. Стакой огромной силой бывает несовладать ивидавшему виды колдуну, ауж юному - подавно… Он может быть опасен даже своими повседневными эмоциями: обидой, тревогой, раздражением - отэтого Хаос часто освобождается против воли, причиняя разрушения… Ичем больше Сила, тем они значительней. Я, например, - добавила могущественная ведьма покаянно, - если сильно разозлюсь, могу нечаянно повалить дерево… или фонарный столб… Поэтому я всегда стараюсь сохранять хорошее настроение.
        Кирочка взглянула нанеё суважением.
        - Нетак-то просто обуздать свои эмоции.
        - Ноэто ещё невсе опасности, которые могут грозить юному магу, - продолжала Аннака, - Пока он ещё необрёл достаточного опыта, его Силой может воспользоваться кто-нибудь другой. Существуют особые заклинания, кпримеру «мост» или «шланг», которые позволяют одному колдуну управлять магической волей другого, и, следовательно, распоряжаться его Силой вполном объёме посвоему усмотрению. Иесли ваш мальчик попадёт внедобрые руки, сего-то потенциалом, быть беде… Разве мало, скажи мне, насвете злых ивероломных магов? Ноинаэтом проблемы незакачиваются. Могущество колдуна, как ты знаешь, непрерывно увеличивается помере того, как он взрослеет иучится; авнекоторых случаях Сила вырастает скачком - внесколько раз, иесли она чересчур огромна, то контроль над нею может быть потерян окончательно…
        - Чтоже будет сЭрном? - заволновалась Кирочка.
        - Сним - ничего. Периодические головные боли… Небольше. Он просто водин прекрасный день выйдет ипойдёт поулице, азаним шлейфом потянутся разрушения исмерти. Вокруг него будут рушиться дома ивзрываться автомобили, люди будут гибнуть просто потому, что они ему непонравились - каждый его недовольный взгляд будет превращать что-нибудь впепел или труху… Неподвластное воле могущество Хаоса - это нешутки…
        - Как недопустить этого? - Кирочка всильном волнении схватилась зазапястье Магистра Песчаной Розы.
        - Непозволять его Силе увеличиваться или хотябы тормозить это увеличение, - ответила колдунья, ласково, нонастойчиво высвобождая руку, - Отвлекать его, чтобы он непрактиковал, недопускать возникновения унего сильных желаний…
        - Спасибо, Аннака, - растерянно выдохнула лейтенант Лунь, - носначала нужно найтиего…
        - Непадай духом. Я имои друзья-колдуны - мы всегда готовы прийти напомощь. Аесли ситуация станет критической - соберём Круглый Стол как встарые добрые времена.
        3
        Эрн деловито расхаживал туда-сюда пороскошной гостиной Магистра Белой Луны. Ещё никто иникогда так нетешил его самолюбия, как этот чудаковатый старый чародей. Воистину самолюбие - есть та самая секретная педаль, спомощью которой можно как угодно воздействовать начеловека, когда требуется унижая его или, напротив, возвышая! Эрн сего подростковым самомнением являл собою ярчайшее тому подтверждение.
        Магистр Друбенс велел принести древнюю корону Победителя Поединков исобственноручно увенчал ею изящную головку мальчика. Долгое время эта корона валялась уМагистра надаче - ох уж эти загородные чердаки, исам забываешь иногда, что утебя есть! - Ехира несколько раз уже предлагала Учителю сдать корону вантикварную лавку, ноникак ему было несобраться… А, может, надеялся ещё когда-нибудь надеть её ивыступить заКруглым Столом. Кто знает?
        Корона оказалась немного велика Эрну ипостоянно съезжала почти добровей. Поправлять её ему, однако, было врадость…
        Вцентре короны красовался зажатый несколькими золотыми лапками огромный рубин удивительно густого итёмного цвета - точно смородиновый сок; Магистр сказал, будто, согласно древнему преданию, рубин совсем почернеет перед Концом Света или, если корона коснётся головы обладающего истинной Силой, рубин вспыхнет ярко-алым, засветится, засияет как солнце.
        Наголове уЭрна рубин инедумал менять свой цвет, что сильно опечалило новоиспеченного повелителя. Зато скипетр, прилагающийся ккороне, привёл его внеописуемый восторг. Он размахивал им, вертел по-всякому, любовался игрой света нароссыпях драгоценных камней.
        Магистр приказал Ниобу исполнять все кулинарные капризы Эрна. Ногастрономические изыски перманентно невпечатляли его; он продолжал есть то, чем обычно кормил его дома Дирк: макароны ссосисками, картошку игречневую кашу слуком. Зато колу он дул просто вневообразимых количествах. Специально для него Ниобом был заказан ввиртуальном магазине холодильник для напитков.
        Эрн был просто счастлив: впервые вжизни ему позволялось делать всё, что ему хочется, ничего снего неспрашивалось, и, самое главное, им непрерывно восхищались! Он, незадумываясь, покаралбы любого, кто посмелбы нарушить этот великолепный уклад жизни. Но, ксчастью, никто пока несобирался этого делать. Ниоб молчал, Ехира улещивала парнишку как только умела, аРоберто Друбенс обращался кнему исключительно на«вы» иназывал его «Великий Исполнитель Желаний».
        Эрн целыми днями предавался блаженному безделью; он играл вкомпьютерные игры, собирал роботов изконструктора, гонял вогромном саду Друбенса мяч или просто лежал надиване, забавляя себя игрой, которую недавно придумал: воображая себе разные предметы, он без помощи рук жонглировал ими ввоздухе над своей головой, управляясь сними также легко, как обычные люди управляются смыслями ифантазиями.
        Ибыла вбезоблачной жизни Эрна только одна совсем незначительная неприятность: его никогда невыпускали закалитку. Впрочем, он инервался туда особо, довольствуясь знанием, что уж если ему захочется этого очень сильно, никто несможет ему воспрепятствовать, ибо он - Великий Исполнитель Желаний…
        Иногда, правда, юного мага посещала тревога оботце. Что если Дирк огорчён его внезапным исчезновением? Эрн спросил обэтом сперва Ехиру, апотом Магистра Друбенса, ноони оба заверили его, что всё впорядке, иДирк знает, что сын его находится вбезопасности.
        4
        Эрин вядовито-оранжевой робе дворника, вхлюпающих резиновых сапогах, снеубранными волосами, кое-как подколотыми назатылке, яростно шарила метлой потерритории зонтичной фабрики.
        - Как увас дела?
        Магистр Голубой Грозы остановилась и, опершись наручку метлы, смерила Билла недовольным взглядом.
        - Акак вы сами думаете?! Ужасно! - воскликнула она, - Я выгляжу таким страшилищем вэтой робе! Ивсе ногти себе переломала…
        - Да ну, - случезарной улыбкой возразил лейтенант Крайст, - по-моему, вы просто очаровательны!
        - Неужели? - поправляя свои пропылённые волосы, недоверчиво спросила Эрин, - Мне кажется, или вы надо мной издеваетесь?
        - Даже недумаю! Роба вам действительно клицу. Оранжевый - однозначно ваш цвет. Авэтих здоровенных сапогах вы кажетесь такой хрупкой!
        - Погодите, абез них я что, по-вашему, толстая?! - упершись кулаками вбока, негодующе воскликнула Эрин. Она становилась излишне впечатлительной, если речь заходила овнешности.
        - Нет-нет, что вы… Я неэто хотел сказать… - пробормотал Билл, отступая наполшага под грозным, прямо-таки мечущим молнии, взглядом маленькой блондинки, - Я просто… - ксвоему облегчению он умел быстро выпутываться изнеловких ситуаций, - Я имел ввиду, что по-настоящему красивую женщину неиспортит ни один, даже самый нелепый наряд!
        - Ааааа… Тогда ладно… - Эрин сменила гнев намилость, ивеё голосе снова послышались кокетливые нотки, - лейтенант Крайст, анельзяли как-нибудь сделать, чтобы мне ненужно было одной убирать всю территорию? Я так устаю…
        - Чегоже вы хотели? Этоже исправительные работы! Потерпите пару дней, срок вашего наказания подходит кконцу. Скоро я приеду изаберу вас. - Билл улыбнулся Эрин напрощание инаправился кворотам.
        Опираясь наручку метлы, она смотрела ему вслед.
        - Эй там, нефилонить! - раздался недовольный окрик израскрытого окна напервом этаже, откуда аппетитно веяло свежемолотым кофе. Обречённо вздохнув, Эрин снова взялась заметлу.
        Жёсткие щетинки зашуршали поасфальту. Пролетая мимо, как будто внасмешку, ветерок приносил дразнящий запах булок извон чашечек. Эрин принимала свою грустную участь сразмеренным усердным сопением, временами, вдохновения ради, вызывая впамяти улыбающееся лицо лейтенанта Крайста.
        Квечеру унеё отчего-то так сильно разболелась голова, что даже коробка шоколадных конфет, употреблённая без оглядки нафигуру влечебных целях почти целиком, оказалась совершенно бессильной.
        Эрин списала этот внезапный приступ мигрени нанепривычную обстановку, недовольство своим внешним видом ипереутомление. «Вот приеду домой, залезу вванну сэфирными маслами иогромной, будто сугроб, горой пены, вымоюсь хорошенько, приоденусь, уложу волосы, ивсё сразу пройдёт…» - утешала она себя, лёжа надеревянных нарах втесной сторожке для подсобных рабочих.
        Представляя себе счастливый час своего освобождения, она крепко уснула.
        Через два дня, как иобещал Крайст, заЭрин приехали. Она заметила высокого офицера ещё напроходной, ипринялась, прищурившись, жадно вглядываться внего; она была весьма удивлена тем, что сердце унеё колотилось при этом скоро-скоро, точно уиспуганного зайца; икаковоже было её разочарование, когда выяснилось, что явившийся занею лейтенант - неБилл Крайст! Унего образовались какие-то другие срочные дела, ион попросил своего коллегу оформить Эрин окончание срока исправительных работ. Она чуть неплакала, меняя оранжевую робу набелое хлопковое платье иподнадоевшие резиновые сапоги набосоножки стонкими ремешками! Это неожиданное иглупое чувство облома отподмены Крайста другим офицером невозможно было объяснить ничем, кроме…
        Пальцы Эрин, воюющие снепокорным замочком босоножки, застыли нанесколько мгновений…
        «Боже мой! Инадоже было так феерически влипнуть!» - она недовольно сдула упавшую налицо прядь мягких серебристых волос. Бедный Эрн, бедный мой мальчик! Несчастная я, дура! Ичтоже теперь совсеми нами будет!»
        5
        Странные сны продолжали преследовать Магистра, становясь скаждым днём всё более объёмными иосязаемыми, иесли раньше он мог хотябы иногда опомниться и, наполовину проснувшись, осознать, что продолжает спать, то теперь он оказывался стоящим набесконечной дороге под проводами вполной уверенности, что вот это иесть реальность: тёплый белый песок, пастельное небо, вышки ипровода. Даже после пробуждения Магистр несразу приходил всебя; втечение какого-то времени ему продолжало казаться, что впереди намногие километры тянется белая песчаная дорога, апривычная окружающая обстановка: окно, трюмо, фонтанчик сподсветкой, хрустальная люстра ипрочие знакомые предметы - проступают сквозь неё зыбкими туманными миражами.
        Нетак давно Магистр Белой Луны разыскал вбиблиотеке одного чокнутого коллекционера эзотерической литературы любопытную книгу - «Открытие порталов. Двери между мирами. Практическое руководство». Целая глава вней была посвящена нематериальным параллельным пространствам. Магистр, надо сказать, терпеть немог теории, он собирался уже было пролистать всю эту присыпанную труднозапоминаемыми терминами галиматью отом, какие разные виды параллельных пространств - многомерные, вневременные, точечные, бесконечные - вообще существуют, ноего внимание привлёк подзаголовок: пространство идеальных объектов. Магистр решил, что это именно то, что ему нужно. «Любой материальный объект, - читал он, шевеля губами, - обладает бесконечным количеством изъянов, ибо материя сама посебе из-за своей непрерывной изменчивости неоднородна: ни уодного стула неможет быть две абсолютно одинаковых ножки…» Магистр перевернул страницу. «Идеальные объекты могут существовать только всознании, вмысленном пространстве…» Магистра поразило соответствие написанного вэтой книге его собственным представлениям; он нетерпеливо теребил её,
дрожащими руками разделяя слежавшиеся друг сдругом добротные толстые листы, ижадно вцеплялся взглядом втекст.
        6
        Эрн сидел верхом натолстой ветке старой черешни, которая аркой нависала над садовой дорожкой. Она ещё плодоносила, ииногда мальчишка, желая подшутить, срывал плотные мелкие незрелые ягоды иплевался ими или вделовитого Ниоба, проходящего мимо скаким-нибудь садовым инвентарем, или вгуляющую сбелым зонтиком Ехиру.
        Магистр Друбенс еле заметил юного колдуна вгустой листве.
        - Добрый день, - мальчик жизнелюбиво улыбался старику, рукой отводя ветку черешни отлица, чтобы лучше его видеть. - Хотите, чтобы я спрыгнул?
        Магистру было трудно разговаривать сЭрном; всякий раз унего ком вставал вгорле, исейчас, глядя налучезарное личико среди листвы, Роберто Друбенс вновь проклинал себя, ту черноту внутри, которая ни насекунду непозволяла ему забыть отом, что этот мальчишка - сильнее… Чегобы только ни отдал Магистр теперь, чтобы обратно засунуть злосчастного Исполнителя Желаний вту кромешную пространственно-временную дыру, откуда он появился!
        - Нет… Ненужно. Неутруждайте себя… - старик прошёл ещё несколько шагов подорожке иостановился прямо под черешней. Сверху смотреть нанего, тщедушного, сострой клиновидной бородкой ивкруглых металлических очках, было довольно забавно.
        Погода стояла влажная, ветреная исолнечная. Тени листвы скользили понежным щекам Эрна, сидящего наветке. Он улыбался Магистру, показывая ровные мелкие жемчужные зубки. Он ипредположить немог, что этот странный старик, безропотно исполняющий все его капризы точно добренький дедушка, ненавидит его всей душой, одновременно боготворя, ибо одно неможет существовать без другого, инасвете нет, наверное, чувства страшнее ипротиворечивее, чем такое болезненное обожание, граничащее сжеланием убить, поотношению ктому, перед кем чувствуешь себя ничтожным; Эрн ничего этого незнал, ему было четырнадцать лет, аДрубенсу - почти четыреста, имальчик как ни вчём ни бывало улыбался старому колдуну, глядя нанего сверху вниз, чуть склонив набок свою изящную головку…
        Поднявшись вгостиную, Магистр залпом выпил свой остывший чай ипродолжил упражняться. Он совершал подва-три внетелесных путешествия вдень - набольшее унего нехваталосил.
        Облокотившись намягкую спинку кресла, Друбенс спокойно положил сухие руки наподлокотники изакрыл глаза. Мутная тёмная пелена качнулась, словно занавес; всё закружилось, точно Магистр потерял равновесие; вкакое-то мгновение он даже ощутил невесомость, как при падении - апотом яркий свет ослепилего.
        ИСТОРИЯ ПРО СИДЯЩЕГО НАСКАЛЕ
        Никто незнал, как зовут того человека, который сидел наскале. Все его так иназывали - Сидящий НаСкале, ведь кроме этого он ничего неделал. Он приходил наскалу рано утром, перед рассветом, ауходил уже после захода солнца. Он садился насамый край обрыва исвешивал ноги вниз. Никто незнал сколько лет Сидящему НаСкале. Навид ему нельзя было дать больше двадцати, нокогда он смотрел вглаза, казалось, что он прожил уже неодин век - так тяжёл иглубок был его взгляд. Жители горной деревни боялись Сидящего НаСкале. Они незаговаривали сним истарались побыстрее разойтись, если он попадался им навстречу. Нонекоторые изних всёже любили его, ион великодушно позволял им это. Они оставляли фрукты ихлеб там, где тропа, идущая издеревни делилась надве: широкая иутоптанная вела кморю, аузенькая икаменистая - вгоры. Вблагодарность Сидящий НаСкале иногда играл им начёрной флейте. Вполной тишине, когда, казалось, слышно было даже рассвет. Они стояли под скалой, задрав головы, имедленно поднимающееся солнце золотило им щёки.
        Только один пришлый старик отважился заговорить сним. Он поднялся наскалу и, встав заспиною того, кто сидел наней, долго глядел вперёд, натонкую линию горизонта, которой насамом деле несуществовало. Апотом спросил:
        - Зачем ты сидишь здесь?
        - Ачто ещё можно делать? - ответил вопросом навопрос Сидящий НаСкале.
        - Жить.
        - Всё бессмысленно, - ответил Сидящий НаСкале, - вжизни есть только плотские радости да стремление кним - природная агрессия, заставляющая подавлять более слабых для того, чтобы заполучить себе ещё больше плотских радостей. Наэтой почве вырастает большая война, именуемая цивилизацией…
        - Если всё так плохо, то почему ты неспрыгнешь сэтой скалы? - спросил старик.
        - Мне нравится думать, что я могу сделать это влюбой момент.
        - Ты небоишься смерти?
        - Нет, - ответил Сидящий НаСкале.
        - Почему?
        - Она ничего несможет изменить. Ведь кто-нибудь другой потом будет приходить наскалу исидеть вот так, насамом краю. Исмотреть, как умирает время, наблюдая заколыханием маленького деревца, уцепившегося заскалу, или расходящимися поводе кругами отброшенного камня. Ичувствовать ветер насвоём лице. Вся боль вмире происходит осознания собственной исключительности. Вы ведь нерасстраиваетесь, когда умирает кто-то надругом конце света. Вас, людей, это неволнует. Ни для кого извас нет смерти, пока она некоснулась вас лично. Ауменя нет меня. Я сам для себя несуществую. Я сижу наскале. Я наблюдатель. Видите, как чайка балансирует вон натом камне. Кто угодно могбы увидеть это. Именя неволнует смерть.
        Скала нависала над небольшой бухтой, отделённой отморя высокими каменными гребнями. Старик посмотрел вниз. Вода была совершенно спокойная. Сидящий наскале бросил вниз небольшой камушек. Водная гладь исказилась намиг, как треснувшее зеркало. Потом снова успокоилась, выровнялась, остекленела.
        - Колебания, которые ты возмутил своей жизнью вмире, утихнут, как эти круги наводе. Рано или поздно. - сказал Сидящий НаСкале. - Всё созданное подвержено забвению.
        - Прощайте, - сказал старик, и, осторожно ступая, направился вниз поузкой каменистой тропинке.
        Когда он дошёл доразвилки, дослуха его донеслись чарующие звуки. Сидящий НаСкале играл начёрной флейте, ивсё замерло: небо, море, скалы - чутко прислушиваясь кнему…
        Магистр Друбенс очнулся, но, как это бывает обычно после переносов сознания, пришёл всебя несразу: какое-то время он ещё продолжал ощущать морской ветер насвоём лице иколкие прикосновения каменистой тропы кбосым ступням - какая-то часть его всё ещё была тем стариком, который спускался соскалы, ивушах унего, стихая иудаляясь, всё ещё звучала та удивительная музыка…
        Магистр потянулся вкресле изахлопнул книгу, лежащую унего наколенях. Голова его немного кружилась. Упражнения ссознанием отнимали унего невероятно много энергии, ноон продолжал тренироваться сневиданным упорством. Он видел перед собой цель. Ведь если ему удастся выстроить так называемый «мост» - сделать навремя проницаемой грань между двумя параллельными Вселенными, сцепить, сплавить два сознания, своё иЭрна, воедино, то он получит возможность управлять огромной Силой Исполнителя Желаний. Нопока унего ничего невыходило. Раз заразом его вышвыривало вкакие-то незнакомые миры, всознания каких-то совершенно чужих людей, которые либо уже умерли, либо обитали неведомо где. Магистру случалось оказываться надалёких планетах, где освещали небо незнакомые звёзды, красные гиганты или белые карлики; вдревних государствах; вдремучих джунглях среди первобытных племён… Ноон нетерял надежды. Настанет час, он закроет глаза и, открыв их вновь, обнаружит себя сидящим начерешне иболтающим ногами. Он почувствует прикосновение листьев кмолодой коже, ощутит пощипывание колы наязыке… Он немного помедлит, вдыхая
четырнадцатилетней грудью свежий летний ветер, наслаждаясь ощущением бессмысленности иполноты бытия, апотом прочтёт специальное заклинание-спайку, соединяющее два сознания между собой, сливающее друг сдругом личные Вселенные, идаже чуть раньше, чем губы его замрут напоследнем слове, Магистр поймёт, что нет больше ни Эрна, ни его самого; что вместо них двоих существует теперь другая, новая личность, содержащая всебе итого, идругого…
        7
        Ни наодной фотографии Эрн неполучался таким, каким представал перед глазами. Кирочка поняла это, когда увидела несколько его школьных снимков вместной газете иобъявление, приклеенное кстолбу: «Внимание! Пропал ребёнок». Объективы искажали хорошенькое личико юного колдуна донеузнаваемости; фотографии очень сильно отличались одна отдругой: скаждой наобывателя смотрел совершенно новый Эрн, и, если подумать, врасклеенных поГороду объявлениях небыло никакого проку - почёрно-белым изображениям наних чужой человек врядли смогбы узнать мальчика. Бдительных иотзывчивых горожан, однако, нашлось предостаточно. Втечение последней недели участились случаи приводов вотделения полиции повсему Городу подростков, внешность которых втой или иной степени соответствовала расклеенным фото, но, разумеется, среди них необнаружилось ни одного Эрна…
        Кирочка решила начать поиски маленького мага сошколы. «Если расспросить хорошенько его одноклассников иучителей, - рассуждала она, - то можно будет напасть наслед. Наверняка заним замечали какие-нибудь странности. Быть может, его видели вобществе подозрительных личностей. Обычно похищения непроисходят вот так - вдруг. Что-то должно было предшествовать этому».
        Несмотря нато, что занятия вшколе прекратились налето, она оставалась открытой: вней работало несколько спортивных секций ипрофилакторий для ребят, неимеющих возможности выехать загород. Наогороженной территории школьного двора играли вфутбол. Ватага мальчишек отдвенадцати допятнадцати увлечённо ишумно гоняла мяч. Кирочка остановилась поодаль ипринялась наблюдать заними. Кней подошёл охранник. После исчезновения Эрна директор школы приказал усилить меры безопасности.
        - Добрый день, - вежливо обратился кКирочке невысокий усатый мужчина срезиновой дубинкой напоясе, - могу я узнать цель вашего визита внаше учебное заведение?
        - Да, разумеется, - ответила Кирочка, - я детектив. Расследую похищение мальчика.
        - Знаю, было унас такое, - охранник продолжал смотреть стойже деликатной подозрительностью, - будьте добры, предъявите ваше удостоверение.
        Нерастерявшись, Кирочка полезла внагрудный карман джинсовки ивыудила оттуда липовый полицейский жетон, который навсякий случай выдавали всем служащим Особого Подразделения.
        - Благодарю, вас. Извините забеспокойство, - сказал охранник иудалился.
        Подростки продолжали гонять мяч. Кирочка заприметила одиноко сидящего налавочке узабора толстого мальчика вочках. Она подошла.
        - Здравствуй, - обратилась она кмальчику, - ты почему неиграешь совсеми?
        - Я толстый иплохо бегаю, - ответил он грустно, - все дразнят меня, когда я пытаюсь догнать мяч, иорут вслед: уТомми зад трясётся! уТомми зад трясётся! или ещё что-нибудь жутко обидное…
        - Необращай внимания, - сказала Кирочка, ободряюще коснувшись плеча Томми, - Это ничего, что ты толстый. Худые, конечно, лучше бегают ипрыгают, ноневэтом счастье, поверь, уполненьких мальчиков зато удивительно нежная кожа…
        - Правда? - спросил Томми, просветлев лицом. Ему редко говорили настолько приятные вещи. Он благодарно взглянул наКирочку, нопотом, вздохнув, добавил удручённо:
        - УЭрна всё равно была нежнее! Ини одного прыща, представьте, ни одного! Повезло ему, хотя он совсем нежирный, ни чуточки…
        - Ты его знаешь? - воодушевилась Кирочка.
        Томми кивнул.
        - Мы дружили…
        - Тебе известно, как он пропал?
        - Нет. Это случилось после того, как мы поссорились…
        - Из-за чего?
        - Незнаю. Он стал странный.
        - Вчём это выражалось?
        Томми задумался.
        - Ну… - протянул он, - вдвух словах несказать… Я сам непонимаю - вчём. Мне просто страшно становилось иногда находиться рядом… Как будто отЭрна что-то исходило… Сияние какой-то запредельной жути.
        - Ты грустишь онём?
        - Да, конечно. Хотя он постоянно надо мной насмехался, называл меня «жирным», ноон делал это по-особенному, «любя», меня это даже почти необижало, я привык. Эрн проводил сомной много времени, мы всё делали вместе…
        - Ясно. Извини, что потревожила твои воспоминания. Можешь ещё что-нибудь рассказать?
        - Азачем вам? - Томми впервые взглянул наКирочку недоверчиво.
        - Я детектив, - ответила она, - расследую исчезновение Эрна.
        - Настоящий детектив? Как вфильмах? - воскликнул Томми, - Ух ты! Всегда мечтал хоть разок увидеть!
        Неподдельное восхищение вего глазах заставило Кирочку улыбнуться.
        - Ну, смотри наздоровье… - сказалаона.
        - Ия согласен помогать вам! Сейчас только заберу сумку изспортзала! - Томми вскочил соскамьи иснебывалым проворством помчался подвору кзданию школы.
        - УТомми зад трясётся! - завопил ему вслед какой-то белобрысый мальчик.
        - Аутебя - подбородок! - осадила Кирочка обидчика.
        Белобрысый изумлённо заткнулся, принявшись сиспуганным любопытством разглядывать высокую грозную девушку, расхаживающую взад-вперёд покраю спортивной площадки.
        Через несколько минут Томми прискакал сувесистой спортивной сумкой, иони вместе сКирочкой вышли закалитку.
        - Знаете, детектив, - осмелев начал рассказывать Томми, - это, наверное, покажется вам невероятным, ивы, боюсь, мне даже неповерите, ноя практически убеждён: Эрн способен воплощать мысли…
        Кирочка насторожилась.
        - Вот как всё было… - воодушевлённо продолжал Томми, безмерно счастливый оттого, что его слушают стаким вниманием - мы шли посупермаркету, ион пересказывал мне одну рекламу, апотом вдруг… Я видел сам! События изэтой рекламы начали происходить вреальности, так, словно пространство ни стого ни ссего решило откликнуться намысли ислова Эрна, послушатьсяего…
        - Ты очень наблюдательный, Томми, - сказала Кирочка совершенно серьёзно. - Многие события кажутся нам бессвязными только потому, что мы неумеем правильно кним присмотреться.
        - Я хотелбы стать детективом, - протянулТомми мечтательно, - для этого я тренирую внимание ипамять. Ониже так важны для сыщика!
        Маленький толстячок сискренним любованием говорил обэтой своей вероятной будущей профессии, одной измногих, избранных им ивозлюбленных, нотутже отвергнутых вкорне теми, кто, как им казалось, лучше знал возможности Томми, чем он сам; глаза упарнишки загорелись, щёки разрумянились, иКирочка сразу поверила внего, безусловно поверила, нерассудочно, аинтуитивно - так верят случайным людям навокзале, когда просят приглядеть минуту забагажом… Ей почудилось, будто между ними - между нею иТомми - что-то произошло, выстроился невидимый мост, протянулась золотая нить - отсердца ксердцу. Она улыбнулась.
        - Утебя всё получится.
        - Правда? - Томми взглянул нанеё ссомнением: нешутитли она? нельститли?
        - Вы первый человек, кто говорит мне это! Все остальные уверяли меня, что я ни начто негоден…
        НаКирочкином внутреннем экране возникла вэтот момент одноклассница Дагма, напряжённо морщащая лоб впопытке решить логарифмическое уравнение.
        - Так небывает. Просто ты ненашёл своё. Так было исомной. Я работала ивзакусочной, ивмагазине… Чем я только незанималась дотех пор, пока… - Кирочка запнулась, - …непришла вПолицейское Управление.
        Томми поднял нанеё доверчивые глаза.
        - Вы отведёте меня туда? Скажете им, что я очень хочу быть детективом? Дадите мне рекомендацию? Ведь если вы сами хороший сыщик, то они послушаютвас…
        Кирочка почти ощутила, как щёлкнул, сомкнув свои челюсти, воображаемый капкан, созданный необходимой, казалосьбы, дежурной маленькой ложью. Она почувствовала лёгкую вину перед Томми зато, что ей сейчас придётся дать ему напрасную надежду… Впрочем, такуюли уж напрасную… Ведь она может стать его Куратором. Быть Служащим Особого Подразделения, пожалуй, даже интереснее, чем сыщиком. Эта мысль успокоила Кирочку.
        - Хорошо, - сказала она, - нотолько несейчас. Тебе должно исполниться шестнадцать лет. Апока мы будем наблюдать затобой, иесли ты непередумаешь…
        - Я непередумаю! - сжаром воскликнул Томми. Лицо мальчика ярко озарил свет, переполнявшей его радости. - Спасибо! Вы такая добрая икрасивая…
        Томми наклонился и, сорвав один избесчисленных одуванчиков, что росли вдоль песчаной тропинки бульвара, протянул его Кирочке.
        - Это вам, - сказал он. Кирочка остановилась. Тот порыв, который она пробудила вТомми, немог незатронуть её. Неведая отом, она попала всамую точку, всамую чувствительную область души смешного толстого мальчика, вего самолюбие, что годами зарывалось вземлю родителями, одноклассниками идаже учителями. «Ты тупой, Томми». «Я так изнал, что ничего утебя невыйдет». «Твоих способностей наэто нехватит». «Выше головы непрыгнешь». Один Бог знает, сколько раз ему приходилось слышать подобное! Поэтому его благодарность Кирочке, вернувшей ему надежду, почти уже потерянную, была необъятной. Он стоял перед нею маленький, восторженный, трогательный дослёз… ипротягивал ей золотой пышный сладко-пахнущий одуванчик. Она наклонилась кТомми илегко коснулась губами его мягкой нежно-розовой щеки.
        8
        Почувствовав прикосновение ветра ксвоему лицу, Магистр Белой Луны открыл глаза. Перед ним простиралось бескрайнее поле, покоторому досамого горизонта тянулись волнистые борозды тёмной свежевзрыхлённой земли, ввоздухе чувствовалась первая весенняя теплынь, влажный исвежий аромат пашни был приятен. Стая птиц внезапно вспорхнула споля ирассыпалась внебе, словно конфетти изхлопушки.
        Друбенс судовольствием огляделся. Новокруг ненашлось ни одного предмета, накотором можно было остановить взор. Только пашня, душистая тёплая пашня, чёрный океан без конца ибез края. Магистр сперва растерялся, новдруг заметил далеко-далеко впереди, почти усамого горизонта, малюсенькую движущуюся точку. Он напряг зрение. Пополю шёл человек.
        Снеобъяснимой радостью Магистр побежал попашне ему навстречу, спотыкаясь накрупных комьях плотной глинистой почвы. Он кинулся кединственному встреченному здесь человеку так отчаянно, словно они двое остались последними навсём свете.
        Однако, подойдя кнезнакомцу ближе иполучше его разглядев, Роберто Друбенс заметил, что это непросто праздно шатающийся вполе путник - тот шёл, грузно налегая насоху, которую тянула крупная коренастая кобыла.
        Приблизившись ещё нанесколько десятков шагов, Друбенс получил возможность рассмотреть пахаря вовсех подробностях. Его немало удивило, что тот оказался глубоким стариком. Длинная борода его спускалась почти досамых колен, ветер играл редкими истончившимися белыми волосами, солнце припекало круглую нежно-розовую лысину. Узловатыми старческими руками, похожими наизвилистые корни дерева, тот поразительно уверенно ировно вёл залошадью свою соху.
        - Добрый старец, - обратился кнему Магистр, отчегоже ваши сыновья или внуки непашут заместовас?
        - Они пашут свои борозды, - отвечал пахарь стихой загадочной улыбкой, - амою никто заменя невспашет.
        Получив ответ, Магистр молча прошёл бок обок состариком ещё около сотни шагов, он непонимал, зачем он идёт сним, нони остановиться, ни уйти немог, да икуда идти, спрашивается, кроме старика ичёрной земли вокруг просто небыло ничего. Вскоре Магистр почувствовал, что дорога пополю ибез сохи-то нелегка, исолнце припекает, инеплохо былобы перекусить. Он обратился кпахарю:
        - Идолго вы уже пашете? Неустали?
        - Я пашу каждый день отрассвета дозаката неостанавливаясь, я привык, имне это невтягость, ведь я слишком хорошо знаю, что стоит остановиться, чтобы перевести дух, ивновь взяться засоху окажется неимоверно трудно. Несуществует недуга более цепкого, чем лень.
        Магистр продолжал плестись застранным стариком пополю, усталость ижажда мучили его, апахарь, казалось, вообще нисколько непритомился.
        - Может, вы всё-таки остановитесь? - жалобно обратился он кстарику снова, - я уверен, что вам хочется передохнуть.
        - Немогу я остановиться, - тихо отвечал пахарь, - время ведь неостанавливается, неотдыхает, аесли остановлюсь я, то оно будет проходить даром.
        Магистр уже был близок ктому, чтобы разозлиться настарика. Отирая пот солба, он тащился заним вдоль борозды иуже начал понемногу отставать.
        - Азачем ты пашешь? - невыдержав, воскликнул он стоской вголосе, - тебе ведь всё равно помирать скоро, кому нужно, чтобы ты гробился тут день-деньской, так ведь ирухнешь тут однажды, недойдя даже впоследний раз докрая, вборозде прямо!
        Старик продолжал идти вперёд, он только слегка повернул голову и, нетеряя своего величественного спокойствия, произнёс:
        - Чтоже по-вашему жизнь? Она иесть бескрайняя пахота. Нет вней ничего другого.
        - Арадость тогда вчём? - совсем уже потерянно спросил Магистр.
        - Втом иесть, - отозвался старик стихой задумчивой улыбкой, - вот гляди, борозда ровно ложится, земля легко поддаётся - радостно, корень какой попадётся, али камень - плохо…
        Роберто Друбенс вздрогнул иоткрыл глаза. Перед ним возникла его родная гостиная: ещё никогда он невозвращался сюда изментальных путешествий стаким восторженным облегчением! Нажурнальном столике его ждал кофе икусочек кофейного бисквита.
        9
        После освобождения Эрин всё-таки решилась навестить старого друга. Она вышла изавтобуса возле знакомой изрисованной граффити стеклянной остановки инеспешно направилась вдоль сплошного деревянного забора, которым был обнесён сад Магистра Белой Луны. Вдруг она услышала голос мальчика-подростка. Он раздался где-то совсем недалеко, застеной изплотно пригнанных друг кдругу досок, над которой нависали густые ветви черешен, усыпанные зелёными ягодами. Эрн! Сладко споткнувшееся сердце матери немогло ошибиться! Эрин остановилась, прильнула кзабору и, найдя малюсенькую щель между досками, заглянула всад.
        - Подтяни верёвку чуть повыше, Ниоб… - командовал Эрн, - нето качели будут висеть криво!
        Вершина старой черешни немного тряслась. Толстая ветка ощутимо гнулась под тяжестью Ниоба, старательно закрепляющего наней витые прочные верёвки для качелей. Эрн, стоя наземле, руководил процессом. Он смотрел наверх, вшуршащую гущу ветвей илучезарно улыбался. Эрин, стараясь необнаружить своего присутствия, наблюдала завсем этим сквозь щель взаборе. «Господи… Он всёже поймал его… - думала она, - мальчик мой… Толькобы старик несделал ему никакого зла. Впрочем, непохоже, чтобы он держал моего сына здесь насильно. Эрн выглядит, пожалуй, чересчур спокойным ивесёлым для подобных обстоятельств…»
        Качели повесили. Заскрипела старая черешня. Эрин теперь невидела мальчика, она только догадывалась, вкакую сторону он летит, сотрясая мощное дерево, изо всех сил раскачиваясь намаленькой дощечке. «Надо что-то делать, - решила она, - неподоброте душевной Друбенс тут кормит моего сына пряниками, это ясно».
        Перспектива действовать водиночку, однако, совсем нерадовала Эрин. Ещёбы! Магистр Белой Луны сам посебе очень силён, исним его верные ученики. Глупо переть натанк срогаткой. Даже ради собственного ребёнка. Только вот укого попросить помощи?
        Перед внутренним взором Эрин крупным планом возникло лицо лейтенанта Крайста. Сначала она отмахнулась отэтого мыслеобраза как отмухи. Что заглупость? Просить офицера Особого Подразделения спасти одного колдуна отдругого? Асдругой стороны, почему нет? Ведь Эрн незлой маг, он ребёнок, ион несделал ничего плохого. Кроме того, - Эрин, конечно, было трудно признаться вэтом самой себе, - ей снова хотелось увидеть Билла, хотябы наминуточку… Итут такой повод!
        Последний раз заглянув вщёлочку забора иувидев только кусок лужайки под старой черешней, она вздохнула инаправилась обратно кавтобусной остановке.
        10
        Кирочкино давнее желание сбылось внезапно ипрямо-таки оглушительно, ведь она уже успела смириться стем, что оно несбудется никогда.
        Длинные вечерние тени домов пересекали проспекты итротуары. Витрины сияли отражённым светом.
        Кирочка, войдя аодну изнедорогих закусочных Центра, подняла солнечные очки налоб.
        Посетителей было неочень много. Несколько солидных мужчин застойкой бара, две дамы средних лет застоликом уокна, иженщина сдвумя детьми. Девочки, по-видимому, близнецы, одетые водинаковые платья скружевными манишками, нетерпеливо вертелись всвоих детских сидениях, придвинутых кстолу.
        Поначалу Кирочка необратила намолодую мать никакого внимания; присев застолик исделав заказ, она увлеклась чтением новостей сналадонника. Всвязи споявлением Эрна, это занятие постепенно стало входить вкруг её рабочих обязанностей. Любые взрывы, затопления, обрушения, массовые беспорядки, масштабные неполадки энергосетей сразу попадали вфокус её пристального внимания. Сегодня, вроде, всё было пока спокойно. Кирочка гнала пальцем посенсорному дисплею нескончаемую новостную ленту. Новдруг привычное фоновое жужжание кафе прорезал звон бьющейся посуды.
        - Ай, проклятье! - воскликнула мать. Тарелку расквасила одна изблизняшек. Кстолику тутже подоспели официант сошваброй идежурный администратор. Одно изупругих соцветий брокколи подкатилось кножке Кирочкиного стула.
        Она подняла взгляд. Что-то отдаленно знакомое проскользнуло вчертах лица незнакомой матери. Волосы унеё были, конечно, нерыжие, но… «Крашеная…» - подумала Кирочка, вглядываясь вшевелюру женщины, укорней её тёмные волосы чуть светлели ислабо отливали медью.
        «Нетта!»
        Впервое мгновение Кирочке показалось, что отнахлынувшей радостной робости она даже несможет встать из-за стола. Пульс свой она услышала где-то вгорле.
        Официант принёс мокрое полотенце для рук, блинчики сосладким соусом иклубнику, ноКирочка мгновенно утратила аппетит. Она повернулась кстолику молодой матери ипринялась наблюдать занею.
        Та пыталась накормить одну изсвоих дочек картофельным пюре имясной фрикаделькой. Другая дочь барабанила постолу ложкой и, радуясь своей безнаказанности, сопровождала каждый удар странным смехообразным звуком.
        Кирочка неумела навид определять возраст детей; они никогда небыли ей интересны; судя повсему, малышкам было около года.
        - Привет.
        Кирочка обнаружила себя стоящей возле столика исверху вниз взирающей наженщину сдетьми.
        - Я, надеюсь, необозналась?
        Мать двойняшек отвлеклась отвталкивания вмаленький упрямый ротик очередной ложки ивзглянула нанеё.
        - Кира? - голос женщины прозвучал почти испуганно.
        - Ну, давай… Рассказывай, - расцветая улыбкой, Кирочка сложилась почти помолам иприсоседилась кблизнецам, - Сто лет тебя невидела, скучала, честно скажу…
        Нетта смотрела нанеё имолчала. Она медленно положила ложку настол. Дочка, которую столь неожиданно освободили отобязанности раскрывать рот идавить челюстями пюре, возрадовались ипринялась деятельно тормошить салфетницу, докоторой сумела дотянуться.
        Тему для разговора после стольких лет найти непросто. Поначалу всегда приходится идти потонкому льду погоды, сериалов, политики ипрочего. Апотом вступают вигру воспоминания. Это работает почти безотказно.
        - Отчего ты непришла навстречу одноклассников? - спросила Кирочка итутже поняла, что попала впросак.
        Нетта кисло кивнула всторону близнецов. Поностальгировали ошкольных днях. Поговорили оЛоренце Дорне иСаше Астерсе, итема воспоминаний тоже постепенно начала истощаться. Кирочке резко захотелось встать иуйти; Нетта производила впечатление гнетущее иказалась существом совсем чужим, почти враждебным.
        - Ты практикуешь? - спросила Кира вполголоса.
        Нетта, кажется, непоняла вопроса.
        - Ну… всмысле… ты ведь ведьма… - робко продолжила Кира.
        Нетта глядела нанеё удивленно.
        - Ты что? Мне совсем теперь недоверяешь? - разочарованно прошептала Кирочка, - сама ведь вдетстве рассказывала мне омагии… Призналась, что ты ведьма…
        Нетта смотрела нанеё странно. Так, будто впервые слышала околдовстве.
        Кирочке стало обидно. Она решила, что причина Неттиного молчания кроется вокончательной потере связи между ними, иэто ранилоеё.
        - Ты что? - спросила всвою очередь Нетта сослабой, почти саркастической улыбкой. - Досих пор веришь втакую ерунду? Введьм? Вколдунов? Мы ведь малолетки были, ия шутила просто, дурила тебя…
        - Шутила? - спросила Кирочка, чувствуя, как немеют кончики пальцев.
        - Ну конечно! - Нетта рассмеялась маленьким противным смехом. - Аты иверила! Ну, ты даёшь…
        Кирочка незнала, что сказать. Она даже идумать сейчас ни очём немогла. Ведь именно благодаря той вере, которую поселила вней Нетта, она оказалась там, где была вданный момент, прошла часть того пути, что дал ей столько восхитительных переживаний ипродолжал давать, досамой сегодняшней минуты… Иона была безумно благодарна миру заэтот чудесный путь.
        - Боже… - это было единственное уместное слово. ИКирочка его произнесла.
        - Ладно, мне покормить надо, - сказала Нетта.
        Кирочка, забыв напрочь освоём заказанном иостывшем ужине, повернулась ивышла изкафе.
        «Офигеть, - думала она, - просто офигеть. Кто-то изнас двоих явно сошёл сума ивидит реальность неправильно, искажённо. Причём сбольшей вероятностью сумасшедшая именно я, ведь всё это, иЭрн сего огромным роботом, иАннака сеё вылечивающимися маньяками илетающей мебелью… Бог мой… Ведь всё это действительно очень похоже набред…»
        Она надела тёмные очки идвинулась навстречу солнцу.
        «Сверхсекретное Особое Подразделение… Обучение накурсах. Задания. Офицерские звёздочки. Правило одной ночи. Русалки… Эрн… Это изощрённая упорядоченная система галлюцинаций, фантасмагорий - набор симптомов психического расстройства. Ия очнусь сейчас где-нибудь водиночной камере городской дурки… Бог мой. Это всё слишком прекрасно, чтобы быть реальностью… Я сплю ивижу сны… Бог мой».
        Пройдя быстрым шагом несколько кварталов, она резко остановилась посреди тротуара.
        Нет!
        «Я, пожалуй, радостно согласиласьбы стем, что всё это бред… еслибы неКрайст. Он настоящий. Даже, пожалуй, слишком».
        Отэтой мысли Кирочке стало страшно, инатёплом летнем ветру поеё открытым плечам, точно мелкая рябь поводе, побежали мурашки…
        Глава4
        1
        Тёмная пещера свысокими сводами глотала катящееся впереди эхо шагов. Группа изнескольких человек шла, пробивая себе путь вомраке лучом карманного фонарика.
        - Это должно быть здесь.
        Слабенький синеватый лучик света лизнул морщинистую стену пещеры иосветил лицо Аннаки Кравиц. Она погасила фонарик.
        - Нормальные колдуны всегда заседают втемноте? - раздался заеё спиной насмешливый голос Крайста. Аннака улыбнулась, иэту улыбку можно было ощутить кожей, точно также, как прохладный сквозняк пещеры или лёгкий запах сырости. Она сняла плащ и, неглядя, бросила его наруки Билла.
        - Нет. Выключайте свои адские дозиметры. Сейчас всё будет. Как встарые-добрые!
        Судя подвижению воздуха, она раскинула руки. Сквозняк стал постепенно усиливаться, крепнуть, превращаясь вветер, внём появились оттенки запахов прелой листвы игрибницы, неповторимых запахов щедрого влажного леса… Водин миг настенах пещеры зажглись вразных местах свечи встаринных канделябрах, закреплённых вкамне, истало совсем светло.
        - Почти ничего неизменилось, - сказала Аннака, проводя рукой поповерхности практически идеально круглого нешлифованного толстого каменного блина, лежащего наполу пещеры.
        Кирочка подошла сзади итоже, несдержав любопытства, погладила ноздреватый камень.
        - Осторожно, - предупредили её из-за спины.
        Пещера была просторная, судивительно высокими сводами, изнеё вразные стороны вело несколько широких коридоров.
        - Это иесть знаменитый Круглый Стол? - спросила Кирочка.
        - Несовсем… - отозвалась Аннака, - ноневсё потеряно, сейчас мы приведём его вбожескийвид!
        Она снова взмахнула рукой. Каменный блин моментально высох, очистился отнаростов плотного зелёного мха истал совсем ровным. Невидимая кисть белой краской жирно начертила вего центре круг иразделила его начетыре сектора.
        - Вот блоки магических специализаций, - сказала Аннака, предвосхищая вопросы. - Колдуны рассаживались всоответствии сними. Вещество или материя, первый блок, энергия - второй, информация - третий и… последний блок, насколько мне известно, всегда пустовал… пространство-время… Вот я, например, могу легко управляться состихиями, сокружающими предметами - это вещественная магия, Вассери - Аннака кивнула набольшеголовую негритянку, стоящую позади Кирочки, - свой человек среди привидений, духов усопших, демонов ипрочего - это энергетическая магия, аКурб - маленький толстяк польщённо приосанился - владеет многими техниками управления волей, переноса сознания ипредсказания событий - это магия информационная. Но, вообще говоря, чистых специализаций среди современных колдунов почти невстречается. Мы все умеем понемногу ито, идругое, итретье…
        - Апоследний блок? - тихо спросила Кирочка.
        - Преобразование иискажение пространства, изменение хода событий, материализация мыслей… - ответила Кравиц, - колдуны этой специализации появляются насвет крайне редко, иони, как правило, очень слабые. Это опасная специализация. Нарушения стабильности пространства несут угрозу для всей Вселенной…
        - Эрн, - догадалась Кирочка.
        Тем временем Аннака сделала ещё несколько таинственных движений руками. Над каменным столом возник большой прозрачный шар, он повис ввоздухе наприличной высоте, словно люстра, изасветился мерцающим голубым светом.
        - Я прошу вас садиться, - возвысила голос Кравиц.
        Колдуны начали подходить поодному, выбирая себе места всоответствующих секторах. Кирочка иКрайст стояли чуть поодаль, наблюдая затем, как через боковые входы проникают впещеру всё новые иновые приглашённые. Они проходили мимо Аннаки Кравиц, жали ей руку, апотом поочереди садились ккруглому столу. Некоторое время спустя почти все места оказались занятыми. Пустовал только четвёртый сектор.
        Дождавшись полной тишины, величественным жестом Аннака подняла вверх правую руку. Прозрачный шар под потолком внезапно вспыхнул очень ярко и, спустя мгновение, мигнул, изменив свой цвет накрасный.
        - Объявляю наше заседание открытым, - провозгласила Кравиц официальным тоном, - Если никто невозражает, то председателем буду я, Магистр Песчаной Розы. Авести протокол поручается Вассери, Магистру Лилового Тумана, - она слегка кивнула всторону молодой негритянки. Шар под потолком мягко покачивался ввоздухе, цвет его снова стал бледно-голубым.
        - Теперь я должна объяснить вам, - снова заговорила Аннака, - покакому, собственно, поводу я решила собрать здесь всех вас впервые засто пятьдесят лет. Дело втом,что…
        Шар под потолком беспокойно мигнул ярко-алым, иструйка какого-то загадочного излучения, точно лента, протянулась отнего кширокоплечему мрачному колдуну счёрными глазами итотчас растаяла ввоздухе… Кравиц тотчас повернулась кнему ивежливо спросила:
        - Увас есть вопросы или возражения?
        - Вопрос… - ответил колдун, вперив всамоизбранного председателя подозрительный взгляд, - почему вы непригласили Роберто Друбенса? Это незаконно. Напоследнем заседании, согласно сохранившемуся протоколу, председательствовал именно он… Смена Верховного Магистра возможна только после Поединка, апоскольку Роберто Друбенс жив издравствует, то никто недавал вам права…
        - Я знаю, - спокойно ответила Аннака, - нопозвольте мне сначала всё объяснить. Всложившихся обстоятельствах…
        Шар под потолком снова замигал, тревожно, словно сирена полиции или скорой помощи. Только наэтот раз алые ниточки указателей протянулись почти вовсе концы.
        - Я слушаю… Прошу поодному…
        Кирочка внимательно следила залицом Магистра Песчаной Розы. Она восхищалась этой женщиной. Как ей только удаётся сохранять самообладание!
        Из-за стола поднялся высокий худой юноша всером костюме. Он положил правую руку настол иназвал себя. Потом, подняв глаза наАннаку, задал свой вопрос:
        - Почему посторонние присутствуют назаседании? - Он перевёл взгляд наКирочку иКрайста, - они ведь немаги.
        - Они серые! - Громко пояснила Эрин.
        - Ваша привычка выкрикивать сместа, Магистр Голубой Грозы, всегда меня раздражала.
        Кирочка заметила, как дрогнула тоненькая жилка нависке Аннаки. «Я стобой», - мысленно произнесла она, стискивая отволнения одну руку другой, глядя наколдунью свосхищением игордостью.
        - Адействительно, Кравиц, что они тут делают? - прогнусил ещё кто-то сосвоего места.
        - Они наши друзья…
        - Серый колдуну нетоварищ!
        - Вот посмотришь, как ониже тебе наденут набелы рученьки магнитные кандалы!
        - Тоже мне, друзей нашла!
        Шар под потолком лихорадочно мерцал. Взаседании небыло больше никакого порядка. Колдуны вскакивали смест ивыкрикивали своё, недавая Аннаке вставить ни слова.
        - Куда ты дела Друбенса, интриганка?
        - Друбенс - Верховный Магистр!
        - Я несяду наместо, пока непозовут Друбенса!
        - Сойди скруга, лохудра!
        Итут впещере погас свет. Все свечи разом потухли, будто кто-то огромный дунул наних. Только шар над столом продолжал светиться.
        Отнеожиданности все примолкли инамиг забыли освоих разногласиях. Измрака воблако зыбкого бледно-голубого света ступила хрупкая фигурка мальчика.
        - Я так понял, вы кого-то заждались… Верховный Магистр теперь - я, - сказал Эрн и, легко запрыгнув накаменный стол, прошёлся покраю круга, - поняли, гаврики? - он выдержал эффектную паузу, апотом добавил, - Исполнитель Желаний. Прошу любить ижаловать.
        Впещере стояла полная тишина. Только слышно было, как металось, ударяясь остены, эхо шагов мальчика. Он вышел насередину каменного круга, поправил немного покосившуюся корону, и, медленно обведя взглядом присутствующих, произнёс:
        - Круто.
        Вшаре под потолком замаячили цветные вспышки. Было заметно, что публика порядком взволнована. Временами то водном конце стола, то вдругом, укого-нибудь срывался беглый осторожный шёпот итутже тонул втишине.
        Лицо Аннаки Кравиц оставалось непроницаемым. Кирочка вглядывалась внего, словно влица киноактёров, исполняющих немую напряжённую сцену, пытаясь уловить настроение председателя Круглого Стола иоценить обстановку. Колдунья стояла неподвижно, устремив наЭрна немигающий иоттого немного жуткий взгляд продолговатых изумрудных глаз. Эрн тем временем вынул изо рта жевательную резинку и, преспокойно скатав изнеё шарик, швырнул его втемноту. Древняя пещера послушно поглотила этот атрибут цивилизации.
        - Круто, - повторил мальчик, - я попал нанастоящий Круглый Стол. Амне говорили, что их давно уже никто непроводит. Ноочень хотелось взглянуть! - он прошёлся туда-обратно подиагонали круга, - Итак, - Эрн вложил вэто маленькое слово столько самоуверенной деловитости, что позабавил некоторых присутствующих, - икакова тема сегодняшнего заседания?
        Вопрос был обращён кАннаке Кравиц, ивсе сразу взглянули нанеё. Магистр Песчаной Розы выдержала небольшую паузу. Она уже успела совершенно овладеть собой имысленно определилась стактикой. Сделав небольшой шаг всторону Эрна, Аннака обольстительно улыбнуласьему.
        - Тема нашего сегодняшнего заседания - это как раз вы, уважаемый Верховный Магистр, - сказала она, - Ваше появление здесь, несмотря навсю его внезапность, очень кстати. Я как раз собиралась рассказать овас нашим могущественным друзьям. Дамы игоспода, - продолжила Аннака снарочитой торжественностью, обращаясь уже ксидящим заКруглым Столом, - мне выпала честь сообщить вам, что магический небосклон совсем недавно озарила самая настоящая вспышка сверхновой. Исейчас вы можете лицезреть перед собой самого могущественного изнаших современников…
        Она сделала лёгкое ивеличественное движение головой, какбы поклонившись Эрну. Сидящие застолом молчали, ношар под потолком - тело эмоций, как называли его - делал явным царивший назаседании хаос. Большинство колдунов было напугано - вшаре мельтешили синие, фиолетовые идаже чёрные оттенки, кто-то гневался - шар временами вспыхивал оранжевым ижёлтым, анекоторые просто-напросто ничего непонимали - отэтого тело эмоций мутнело, иопределить понему что-либо становилось практически невозможным.
        Вдруг водном избоковых коридоров пещеры послышались бегущие шаги. Все сидящие застолом тотчас обратили свои взоры вэту звучащую темноту - сюрпризов насегодня было вполне достаточно даже для колдунов. Мгновение спустя взыбкой ауре тела эмоций, освещающего стол, появилась растрёпанная запыхавшаяся Ехира ибесцеремонно влезла накаменный круг.
        - Магистр тревожится затебя, Эрн. Возвращайся немедленно, - пристрожила она мальчугана, как будто незамечая обращённых нанеё взглядов.
        - Вот ещё! - возмутился юный маг, - Никуда я непойду! Мне тут нравится! - он потряс ввоздухе скипетром, - Я как настоящий король!
        Билл ощутил сначала лёгкое движение воздуха, апотом кто-то нежданно прижался кнему втемноте. Втуже секунду он услышал торопливый шепот Эрин, ухитрившейся под шумок покинуть своё место:
        - Простите меня, лейтенант… Я должна была сказать вам, ноя так боялась… Ведь это мой сын! Мой мальчик! Мне кажется, что ему угрожает опасность. Прошу вас, лейтенант, защититеего!
        Крайст почувствовал прикосновение влажной щеки ксвоему открытому плечу. Это одновременно ирастрогало его, ивочередной раз легонько пощекотало его мужское самолюбие.
        - Неволнуйтесь, Эрин, - сказал он, мягко отстраняясь, - мы, конечно, сделаем всё возможное, но, я полагаю, этот молодой человек сам кого хошь натрёт намелкой тёрке.
        Ехира тем временем продолжала настаивать натом, чтобы Эрн отправился снею. Подросток активно сопротивлялся.
        - Нет уж! - восклицал он, размахивая скипетром, - никуда я стобой непойду! Сменя хватило иотца, которого надо было слушаться! Атеперь я вырос иникому непозволю командовать мной! Я тут главный. Я король!
        Окончательно убедившись всвоем бессилии, Ехира начала раздражаться - она представляла себе недовольство Учителя.
        - Негодный мальчишка… - процедила она сквозь зубы, - ты добиваешься того, чтобы тебя прилюдно отшлёпали? - ведьма так разошлась, что забыла опредписанном подчёркнуто-вежливом обращении сюным колдуном, - ану-ка поди сюда…
        Вмиг очутившись рядом сЭрном, она схватила его сзади зафутболку врайоне воротника, точно котёнка зашкирку. Сидящие закруглым столом жадно вбирали глазами это захватывающее зрелище. Тело эмоций начинало постепенно зеленеть, приобретая оттенок молодой травы всолнечный день - некоторым становилось весело.
        Эрн возмущённо вырвался отЕхиры, отскочил, дивные фиалковые глаза его зловеще сверкнули - все поняли, что сейчас что-то произойдёт.
        - Я небуду никого слушаться! - завопил мальчишка, сжимая скипетр, вокруг которого начали разгораться итихонько потрескивать голубоватые молнии, - Я сам себе господин! Сгинь! Проваливай кчёрту нарога!
        Едва Эрн успел произнести последние слова, как рядом сЕхирой пространство вдруг сделалось мутным, понему пошла мелкая рябь, точно поводе. Потом присутствующим показалось, что оно как будто открыло рот, подобно огромному живому существу и, чмокнув расплывчатыми губами, просто-напросто проглотило растерянную ведьму.
        Дружный вздох, продолженный эхом, прокатился попещере.
        - Где она? - изумлённо прошептала Кирочка, вглядываясь впустое место, накотором только что стояла Ехира. Пространственная рябь уже успокоилась, иокружающая действительность ничем ненапоминала ослучившемся.
        - Повсей вероятности, учёрта нарогах! - сулыбкой предположил Билл, - Вот видите, - добавил он, обращаясь кнапуганной и, должно быть, поэтому настойчиво льнущей кнему Эрин, - яже говорил вам, что нестоит беспокоиться. Парень превосходно справляетсясам.
        Отзоркого взгляда Аннаки, председательствующей заКруглым Столом, неукрылось неожиданное перемещение Магистра Голубой Грозы и, судя поедва уловимому движению её красивых широких бровей, оно непришлось ей повкусу, нозадерживать своё внимание настоль незначительном эпизоде могущественная ведьма сочла вданный момент неуместным, поскольку стремительная расправа сЕхирой вызвала сильный переполох. Многие повскакивали сосвоих мест, намереваясь спасаться бегством. Кое-кто нашел убежище под самим каменным диском, установленным нанескольких крупных булыжниках. Аннака считала своим долгом прекратить панику.
        - Дамы игоспода! - провозгласила она, подняв вверх правую руку. - Прошу вас сохранять спокойствие…
        Кирочка видела, скаким великим трудом даётся упомянутое спокойствие самой Аннаке, иискренне сопереживала ей. Ещёбы! Отпрорвавшейся ярости Эрна Кирочкин портативный регистратор, который она забыла отключить, зашкалил исломался. Теперь его стрелка без толку телепалась туда-обратно, точно ветряк. Кирочка разозлилась. Это ведь уже третий погубленный прибор затекущий год… Несхлопотатьбы выговор отполковника Мерроуз… Она нетерпеливо извлекла регистратор изчехла ихорошенько его встряхнула. Отбывалых офицеров она слышала, что иногда это позволяет привести обезумевший прибор вчувство. Носейчас проверенный способ несработал. Стрелка по-прежнему вела себя невполне адекватно.
        Кирочкин гнев требовал незамедлительных действий. Несколькими энергичными шагами покрыв расстояние, отделявшее её отосновной массы собравшихся, она бесстрашно вышла изтени, и, легко запрыгнув накаменный круг, вбуквальном смысле выросла перед Эрном, грозно глядя нанего широко раскрытыми графитовыми глазами. Билл, накотором гроздью спелого винограда повисла Эрин, неуспел остановить её вовремя.
        - Что ты наделал? - спросила Кирочка, несводя сЭрна кипящего яростью взгляда, - Здесь, по-моему, только что стоял человек! - она выразительно ткнула пальцем вто место накруге, где минуту назад находилась Ехира, - куда ты его дел? Знаешьли ты, что согласно статье двести четыре Магического Кодекса отправление людей впараллельные пространства без их ведома иволи караются весьма строго, ия имею право арестовать тебя немедленно?
        Собравшиеся затаили дыхание. Аннака Кравиц, вполной мере осознающая опасность этого предприятия, напряжённо ждала реакции Эрна. Он молчал инешевелился, новсем присутствующим было очевидно, что именно вэтот момент проигрывается кульминационный акт сегодняшней драмы - самое главное всегда незримо, оно происходит внутри, лишь краешком задевая внешний мир… Эрн оставался неподвижным, новнутри него, точно вдвигателе заведённого, нонеуспевшей тронуться автомобиля, бешено вращались тайные шестерёнки. Наконец он медленно, как будтобы преодолевая какое-то сопротивление, поднял наКирочку свои прекрасные глаза, выражение которых, кбольшому удивлению многих, утратило недавнюю дерзость. Напоясе уКирочки висели электромагнитные наручники, которые она, несомненно, готова была пустить вход, новрядли именно они стали причиной той поистине волшебной перемены, что превратила Эрна изуверенного всебе самодержца вмаленькое виноватое существо.
        - Я незнаю… - сказал он тихо, - я ничего незнаю… Она сама пропала…
        Кирочка растерялась. Ярость, секунду назад бурлившая иклокотавшая вней, моментально испарилась. Эрн стоял перед нею весь тоненький, хрупкий, трогательный всвоей изящной незавершённости подростка, сдлинными-предлинными опущенными ресницами иедва заметным румянцем смущения нанежных щеках.
        Нанекоторое время юный колдун иофицер Особого Подразделения замерли друг напротив друга вцентре слабо освещённого каменного круга точно две чёрные статуэтки.
        Потом Эрн быстро взглянул Кирочке влицо, словно ухватил что-то снего глазами, ипрежде, чем кто-либо успел опомниться, соскочил состола искрылся втемноте. Тело эмоций, накоторое никто уже давно необращал никакого внимания, висело теперь прямо над Кирой и, плавно покачиваясь ввоздушных потоках, едва некасалось её макушки. Некоторое время назад оно приобрело красивый бледно-розовый оттенок ранних утренних облаков…
        Кирочка огляделась. Совсех сторон нанеё устремлялись взгляды таинственно поблескивающих вполумраке точно отшлифованные камни глаз. Ей сделалось неудобно. Так бывает, когда человек, находясь вполной уверенности, что он один, нечаянно обнаруживает свидетеля: чембы он вэтот момент ни занимался, пусть даже невинно почёсывал кончик носа, он испытает неловкость.
        - Извините… - зачем-то сказала Кирочка испрыгнула скруга втемноту.
        - Господа… - обратилась каудитории Аннака, тутже занявшая её место; некоторое время назад колдунье стало ясно, что если она останется нанебольшой ступеньке перед кругом, предназначенной для Председателя, никто небудет обращать нанеё внимания, грубые нарушения традиций сегодня следовали одно задругим, - Теперь, надеюсь, мы сможем продолжить заседание. Я воздержусь отпроизнесения запланированной речи, поскольку вы видели всё сами, иограничусь только незначительными пояснениями…
        Тело эмоций снова приобрело привычный вид, став похожим настеклянный шар, вкоторый напустили тумана или табачного дыма.
        - Укого-нибудь есть вопросы или предложения? - спросила она после того, как вкратце рассказала собравшимся то, что было наданный момент известно обЭрне.
        - Вопрос только один, - сказал тот самый худосочный юноша, который вначале изволил возмущаться присутствием наКруглом Столе Билла иКирочки, - аименно: что мы делать-то будем!?
        - Давайте рассмотрим все возможные варианты, - предложила Аннака уверенным официальным тоном, - я прошу вас высказываться строго поодному, инепереходить кследующему обсуждению, незакончив предыдущего.
        - Магистр Чёрной Смолы, - воскликнула, торопливо опуская раскрытую ладонь накамень, юркая ведьмочка сгладкими чёрно-седыми волосами итреугольным лицом, - я считаю, что его нужно уничтожить. Пока унас хватит наэтосил!
        - Магистр Винного Дыма, - снова хлопнув постолу своей узкой ладонью ипродемонстрировав всем свои неприятно длинные, словно паучьи лапки, костлявые пальцы средкими волосками, сказал худой юноша всером костюме, - я полностью поддерживаю эту точку зрения.
        - Нотакже нельзя! - воскликнула Вассери, - это слишком жестоко! Убивать только потому, что мы боимся! Ой, простите, я неназвалась, - она положила маленькую чёрную ладошку нахолодный камень, - Магистр Лилового Тумана.
        - Магистр Голубой Грозы! - взвизгнула Эрин, опуская рядом свою контрастно белую руку, - поддерживаю! Я недам вам его убить! Это мойсын!
        - Тише-тише… - примирительным тоном сказала Аннака, - Завсю историю своего существования Круглый Стол ни разу недопустил невинной жертвы. Этого небудет итеперь. Естьли ещё укого-нибудь предложения?
        - Магистр Облачной Горы, - представился темноглазый колдун, тот самый, что критиковал Аннаку вначале засамовольный созыв собрания без участия Друбенса, - я думаю, что пока будет достаточно просто воспрепятствовать дальнейшему увеличению его Силы. Сейчас она, насколько я могу судить, огромна, новсеже ещё недостигла так называемого апокалиптического предела. После этого колдун, как правило, уже вообще неможет существовать воплоти.
        - Поддерживаю, - Аннака веско опустила ладонь накаменный круг, - намой взгляд, это самое разумное решение.
        - Ия поддерживаю… - прогнусил толстяк Курб.
        - Имы! - водин голос воскликнули Эрин иВассери.
        - Только как вы это осуществите? - недоверчиво осведомилась Магистр Чёрной Смолы, - Я допускаю, что можно научить ЕГО, - она произнесла это местоимение спочтительным ужасом, - контролировать эмоции исознательно сдерживать проявления собственной природы. Как известно, любой маг, перестающий практиковать, ослабевает… Его Сила постепенно возвращается кИсточнику… Нотакое чудовищное Ядро… я боюсь… Источник несможет принять его. Вдревних книгах, посвящённых пророчествам оприходе Знамения, сказано, что после рождения колдуна апокалиптической силы Источник просто перестаёт существовать - этот колдун приносит его ссобой целиком…
        - Новедь если нет Источника, нет ипритока Силы! Логично? Поэтому увеличение могущества небудет бесконечным, - сказал Магистр Облачной Горы.
        - Несовсем так… Апокалиптический колдун - он иесть Источник. Он обладает свойством затягивать чужую Силу всебя, - отозвалась Магистр Чёрной Смолы.
        - И, ксчастью, нетолько этим свойством, - добавила Аннака, - если он Источник, то идругие могут брать Силу унего…
        - Либо сего согласия, либо запрещёнными методами, - вставил свою ремарку Магистр Винного Дыма, похрустывая тощими пальцами. Звук отэтого был сухой ихлёсткий, точно отломающихся хворостинок.
        - Запрещённый метод - тоже метод. Вовсяком случае, более разумный, чем убийство. Каждый изнас вполне способен забрать часть его могущества себе, используя, скажем «мост»…» - раздался громовой голос Магистра Облачной Горы.
        - Поддерживаю! - пробормотал кто-то.
        - Неужели вы станете так рисковать? - неунимался тонкопалый колдун, - известно ведь, что при попытке слияния сознаний, если неимеешь ключа, очень мала вероятность попадания, авсе древние инструкции пообретению ключей утрачены. Остаётся метод подбора. Нонемне рассказывать вам, что систематические проникновения впараллельные миры ведут кбезумию, ведь полностью избавиться отгруза чужого сознания даже после того, как его покинешь, невозможно.
        - Это так. Новедь разделение Силы Эрна между нами тем способом, который предлагает господин Магистр Облачной Горы, неединственное решение проблемы, - сказала Аннака, - ведь наша задача неотобрать Силу уЭрна, анаучить его жить сней, непричиняя вреда окружающему миру.
        - Былабы она нетак огромна, ябы поверил ввозможность этого, - вставил Магистр Винного Дыма.
        Никто уже неклал ладонь настол, прежде чем выкрикнуть очередную реплику, порядок заседания нарушился, икаждый участвовал вобсуждении постольку, поскольку ему удавалось пробить своими словами всеобщий гвалт. Всякий стремился вставить свои пять копеек - ещёбы! - принять реальное участие врешении судьбы мира довольно лестно. Только один колдун невысказался ни покакому вопросу идаже ни разу невышел изтени. Его присутствие для многих прошло незамеченным. Этот колдун был высок, сутул, одет нанём был просторный чёрный плащ скапюшоном. Обсуждение продолжалось, ноон неслышно покинул пещеру, скрывшись водном избоковых ходов.
        - Если Сила Эрна больше неувеличится, вполне можно научить его справляться снею!
        - Это только Ядро. Её увеличение неизбежно!
        - Ага! - сехидным смешком вклеил кто-то, - как только он бабу себе найдёт, так нам всем сразу …, - говорящий назвал конец света несамым приличным именем, - Раза втри скачком!
        - Господи! Боже мой! Спаси-сохрани! - горестно шептала Эрин, накрыв лицо ладонями, - мой мальчик…
        Биллу неоставалось ничего, кроме как попытаться её утешить, дружески приобняв заплечи.
        - Вот уж недумал, что вы верующая, - сказал он, надеясь отвлечь расстроенную женщину.
        - Я неверующая! - воскликнула она почему-то снегодованием, - уменя просто истерика!
        - Понимаю… - Билл ободряюще погладил Эрин поспине, - наши религиозные взгляды вомногом совпадают…
        - Почему вы усмехаетесь? - спросила Эрин собидой.
        - Постатистике оБоге вкритической ситуации вспоминают более восьмидесяти процентов людей, искренне считающих себя атеистами, - пояснил Билл стонкой улыбкой.
        Блондинка взглянула нанего укоризненно. Колдуны устола продолжали наперебой спорить освоём. Призывая всех ктишине, Аннака стучала вкаменный круг острым каблуком.
        - Есть выход! - вопила какая-то ведьма изсектора материальной магии чутьли несослезами, она, видимо, считала, и, кстати, небез оснований, что зря никто кней неприслушивается, - существует древнее заклинание, я, правда, незнаю его, нопостараюсь достать, называется «купол целомудрия». Применив его, можно будет неопасаться того, что именуют Вторым Пробуждением…
        - Ничего себе гуманизм! Вы вот обвиняете нас вжестокости… - злорадно встрял Магистр Винного Дыма, - асами собрались навсю жизнь лишить парня главной радости бытия! Ябы лучше согласился нато, чтобы меня убили… или залезли вмозги ко мне без мыла…
        - Укого какие приоритеты! - ядовито заметила Вассери.
        - Намой взгляд, это самое разумное предложение извсех, прозвучавших сегодня, - решительным тоном председателя подытожила Аннака, - нанём иостановимся. Эрин! - Магистр Песчаной Розы обвела глазами присутствующих, - Эрин!
        - Она здесь, - Билл мягко втолкнул блондинку восвещённое пространство. Заметив кокетливую улыбку, которой она его, оглянувшись, одарила, Аннака немного насупилась. Её красивые брови дрогнули, точно два единоборца, стоящие друг напротив друга перед началомбоя.
        Кирочка тем временем брела всё дальше идальше потёмному ипрохладному боковому тоннелю пещеры, надеясь настигнуть беглеца. Жидкий голубоватый свет почти разрядившегося аккумуляторного фонарика давал весьма размытое представление оконфигурации этого тоннеля, ноидти внём было удивительно легко, задетые камушки долго игулко катились, авоздух помере продвижения становился всё более сырым - тоннель, очевидно, уходил вглубину. Сталактиты исталагмиты торчали, словно острые зубы враспахнутой пасти гигантского чудовища.
        Внезапно свет фонаря упал нагладкую блестящую поверхность. Вода! Коридор здесь обрывался, идальше каменная тропа продолжала спуск надно подземного озера, разлившегося впросторном гроте - фонарный луч, рассеиваясь попути, недоставал доего стен. Эрна нигде небыло видно. Он исчез.
        Кирочка присела накрай большого плоского камня, закурила ивсецело предалась своему огорчению. Аначто вообще она рассчитывала? Эрн какой-никакой, авсё-таки колдун… Уних просто: щёлкнул пальцами иготово. Испарился. Ищи-свищи. Она окунула окурок вхолодную чёрную воду. Он сердито зашипел ипотух. Вздохнув, Кирочка отправилась вобратный путь.
        Эрн, затаившийся вглубокой расщелине, долго смотрел наудаляющийся чахлый светлячок фонаря.
        Напервый взгляд могло показаться, будтобы он боялся задержания, ноэто было несовсем так. Что-то другое пугало его. Сама перспектива остаться наедине сКирочкой втёмном гроте представлялась ему чем-то невыносимым. Если раньше он вообще непридавал этому значения, то теперь ему почему-то стало стыдно перед самим собой заего сны изато, что он сразу запомнил вмельчайших подробностях Кирочкино лицо, маленькую родинку-точку над выпуклой верхней губой ибольшие почти круглые тёмно-серые глаза сощёточками прямых ресниц. Эрн воспринимал как нечто неестественное такую исключительную реакцию наодного единственного человека измногих, прежде он ни счем подобным несталкивался, ипотому считал своё состояние едвали неболезненным. Больше всего ранило Эрна то, что он немог сформулировать относительно Кирочки никаких конкретных желаний. Раньше он всегда знал, чего хочет отлюдей. Желания были теми маячками, которые помогали ему ориентироваться вокружающем мире, аих осуществление позволяло Эрну постигнуть своё внутреннее содержание, какбы вывернуть себя наизнанку, увидев вматериальном воплощении свою душу. Он сдетства
верил, что самое нужное вчеловеке это его мечты, иименно они лучше всего дают представление онём, именно поним видна ценность этого человека иугадывается та предельная высота, накоторую он способен подняться всвоём развитии. Атеперь маячки неожиданно пропали. Кирочка оказалась чёрной дырой, пропастью, океаном, вкотором все они утонули, ипоэтому пугала Эрна.
        Только убедившись втом, что трепещущее облачко голубоватого света исчезло заповоротом подземного хода, он осмелился покинуть своё укрытие. Пришла пора возвращаться. Юный чародей уже давно чувствовал голод, аНиобом наужин ему были обещаны мягкие горячие сырники сизюмом, щедро залитые густым сгущённым молоком.
        2
        - Ты должна будешь прочесть это заклинание сама, - говорила пучеглазая ведьма, предложившая идею «купола целомудрия», доброжелательно придерживая Эрин под локоть, - Силы утебя определённо хватит, ато, что ты мать, только поможет делу.
        - Вот видите, всё обошлось, - шепнул Билл блондинке сободряющей улыбкой, азатем повернулся кспасительнице Эрна, - гдеже нам взять текст этой вашей хитрой мантры? Врядли поисковик выдаст нам его попервому запросу…
        - Нетревожьтесь обэтом, я вышлю его вам поэлектронной почте.
        - Спасибо огромное! Теперь я внеоплатном долгу перед вами! - радостно воскликнула Эрин, исосвойственной ей порывистостью бросилась кведьме-избавительнице обниматься.
        - Ну… ну… ну… рано благодарить… - растрогано бормотала та, безуспешно пытаясь оторвать отсебя цепкую, точно кошка, блондинку.
        Биллже выгодно использовал этот момент для того, чтобы исчезнуть изполя зрения Эрин. Её неприкрытый интерес начал немного напрягать его. Он протискивался между оживлённо гудящими группками колдунов, намереваясь разыскать Кирочку, ивдруг нос кносу столкнулся сМагистром Песчаной Розы.
        - Как изобретательно, однако, судьба сводит нас снова иснова. Затеряться втолпе - это лучший способ оказаться наедине… - сказала Аннака, улыбнувшись загадочно ипечально. Билл взял её заоба запястья ислегка притянул ксебе.
        - Анка, дружище… - улыбнулся он, - любите вы, женщины, одухотворять да очеловечивать! Судьба! Сводит! Мы стобой принадлежим кчасто соприкасающимся друг сдругом социальным группам, иэто повышает вероятность наших повторных встреч… Только ивсего.
        - Ну-ну…! - рассмеяласьона.
        Вэтот самый момент Эрин освободила-таки жертву своих благодарных объятий итутже хватилась Билла. Как так - был только что ипропал. Она отправилась напоиски.
        Официальная часть встречи подошла кконцу; колдуны кучковались игудели, точно улей перед грозой; внекоторых кружках неутихали споры обЭрне. Стараясь неприслушиваться, чтобы снова неразволноваться, Эрин бойко прокладывала себе путь вэтой живой кипящей массе.
        Наконец она увидела Билла. Ирядом сним - Аннаку Кравиц. Они смотрели друг надруга, что-то говорили иулыбались. Он держал её заобе руки. Трогательный инежный жест.
        Эрин решительно двинулась понаправлению кним. Между пальцами рук унеё начали стреском проскакивать электрические разряды - верный признак ярости. «Ах, вот как! Стоило мне наминуточку отвлечься, аэта хитрая бестия уже пытается очаровать моего спутника!»
        - Мы сАннакой просто давние друзья… - пояснил Билл, слегка стушевавшись под мечущим молнии взглядом блондинки. Вообще говоря, он находил своё теперешнее положение неслишком удобным, для него оказалось новостью то, что Эрин считает его своим поклонником: вродебы он недавал ей для этого никакого повода, ничего необещал, он вёл себя снею точно также, как вёлбы себя слюбой другой женщиной, оказавшейся всходной ситуации. Он искренне сочувствовал ей ипытался помочь. Только ивсего.
        Неужели наЭрин, как инабедняжку Рахель, тоже подействовали загадочные чары Билла, над которыми он, ксвоему несчастью, неимел никакой власти? Вдруг его глаза непостижимым образом вновь начали говорить олюбви, пока ничего неподозревающий Крайст просто глядел посторонам? Австретившая этот взор Эрин решила, что сияние любви внём предназначено именно ей?..
        Робкая попытка Билла сгладить остроту ситуации неувенчалась успехом. Электрические разряды между пальчиками взбалмошной блондинки стали только мощнее.
        Аннака Кравиц при этом оставалась совершенно спокойной. Ещёбы! Эрин казалась ей просто-напросто глупой девчонкой: она ведь была надобрую сотню лет младше самой Аннаки, иещё неуспела выработать того мудрого спокойствия вотношении мужчин, которое отличает зрелых могущественных ведьм.
        - Давай наэтот раз небудем портить друг другу причёски из-за пустяка, - примирительно сказала Аннака, - я инедумала уводить твоего кавалера, мы сним столкнулись случайно, так ведь, Билл?
        Он подтвердил слова колдуньи лёгким кивком головы. НоЭрин было уже явно недодоводов разума. Её, что называется, понесло. Как умногих чересчур эмоциональных женщин, унеё существовал некий порог возмущения, перейдя который, она была невсилах остановиться.
        - Ничего невыйдет! - взвилась Эрин, её большие светло-серые глаза начали источать зловещий серебристый свет, - Тебе меня непровести! Я видела, как хищно ты нанас смотрела!
        Наэто Аннака несмогла возразить ей; она всегда старалась быть честной, как перед самой собою, так иперед окружающими, ипоэтому теперь несмела отрицать, что Эрин, повисшая наБилле, будто кошка надереве, весь вечер вызывала унеё раздражение. Да и, прямо скажем, неслишком она любила эту суматошную, много осебе воображающую блондинку, которая одним только присутствием учиняла хаос где угодно, анесмолкающей болтовнёй офигуре, поклонниках икосметике могла, вероятно, вывести извселенского умиротворения даже погружённого вглубокую медитацию!
        Теперь Аннаке очень нехотелось поединка. Она была сильно вымотана собранием, иеё заботили куда более серьёзные проблемы, чем необоснованная ревность Магистра Голубой Грозы. Она пустила вход весь свой дар убеждения, взывая костаткам благоразумия Эрин:
        - Я полагаю, что, несмотря навсе наши разногласия, именно сейчас, когда для Круглого Стола настали воистину непростые времена, нам неследует тратить силы навыяснение отношений…
        - …Ты просто трусишь! - воскликнула Эрин, растопырив пальцы, искрящиеся электричеством, - То, что ты побила меня впрошлый раз - чистая случайность! Помнишь, ты обещала мне реванш? Защищайся!
        Магистр Голубой Грозы сложила руки ладонями внутрь так, что они соприкоснулись только кончиками всех пальцев, ивтотже миг, между ними, точно вгнезде, возникла небольшая шаровая молния; Эрин расцепила пальцы истала постепенно разводить ладони встороны, молния начала расти, подчиняясь заданному темпу, акогда она достигла величины футбольного мяча, блондинка резко выбросила руки вперёд, какбы толкая молнию всторону противницы.
        Аннака отреагировала быстро. Она выставила ладони сплотно сомкнутыми пальцами перед собой, как щит, инарасстоянии двух-трёх шагов отнеё появилась прозрачная стена, точно занавес изтонкого зеленоватого тюля. Молния, столкнувшись сэтой загадочной стеной, слегка растянула её подобно тому, как мяч растягивает волейбольную сетку. Тутже зелёная стена упруго расправилась иотбросила электрический шар вобратном направлении. Втотже миг Эрин красивым движением отвела руку всторону, имолния, повинуясь ей, круто свернула влево, едва неугодив влейтенанта Крайста. Ксчастью, он вовремя успел нагнуться.
        - Эй, полегче! - воскликнул он, - да ивообще, девочки, заканчивайте это… Пошутили ихватит. Ането я вас сейчас арестую. Обеих.
        Номогущественные ведьмы необратили нанего ни малейшего внимания. Причина поединка имеет значение только доего начала. Они продолжали рисовать руками ввоздухе какие-то знаки изапускать друг вдруга клочками неизвестной светящейся материи, аему, виновнику всего этого безобразия, оставалось только уворачиваться отпотерявших направление шальных сгустков боевой энергии. ИБилл, иЭрин, иАннака - все трое были настолько поглощены разыгравшейся сценой, что совершенно незамечали устремившихся наних совсех сторон заинтересованных взглядов.
        - Ух ты, - вопил, захлёбываясь отвосторга, толстяк Курб, - этоже настоящая битва Великих Магистров! Как встарые добрые времена! Интересно, ктоже победит!
        - Я ставлю наАннаку! - Вассери совсем как ребёнок подпрыгивала наместе ихлопала владоши. Даже пожилые колдуны навремя оставили свои раздумья иувлеклись необыкновенным зрелищем.
        - Поединок Великих Магистров… Ну-ну, - недовольно пробурчала Кирочка, закуривая, - аповод-то какой достойный… - она затянулась ивыпустила дым через ноздри, - давайте-давайте, делите внебе солнышко!
        УЭрин тем временем кончились молнии, но, ненайдя всебе мужества признать своё поражение ипожать сопернице руку, как полагалось, она сопротивлялась изпоследних сил, пока нерухнула совершенно измученная, насырой ихолодный пол пещеры.
        - Поделом задире! - назидательно изрёк кто-то иззрителей.
        Самое интересное было уже позади исобравшаяся толпа начала медленно расходиться. УАннака Кравиц сил оставалось немногим больше, чем уеё противницы. Она чувствовала сильное головокружение изастыла наместе, опасаясь рухнуть вобморок при первойже попытке идти. Вассери проворно подскочила кней ивзяла под руку. Кроме того, Магистру Песчаной Розы было стыдно. Уходя, она повернула голову ивиновато улыбнулась Кирочке илейтенанту Крайсту.
        Тем временем Эрин пришла всознание. Она сусилием приподнялась исела. Сосвоими светло-пепельными волосами стоящими дыбом вокруг головы она была похожа напомятый одуванчик ивыглядела очень жалко. Иочень трогательно. Она хлюпала носом совсем как ребёнок, который собирается плакать.
        - Ну вот… - сказала она сама себе.
        Билл подошёл кней, помог встать наноги, и, должно быть, уже неопасаясь усугубить этим своё особенное положение всердце Эрин, успокаивающе погладил её поголове.
        - Идти есть силы?
        Она кивнула благодарно икак будто чуть виновато.
        - Вот иславно… Выход, мне сдаётся,там…
        - Нет, блин, ну разве это справедливо, чтобы гран-при доставался проигравшему… - шутливо ворчала Кирочка, бредущая вслед заними побоковому тоннелю, ведущему изпещеры наружу.
        3
        Тени птицами порхали вночном саду, освещённом заглядывающим внего по-журавлиному уличным фонарём.
        - Втемноте нам будет, пожалуй, намного легче, - изрёк Билл и, вынув из-за пазухи игрушечный пистолет, заряженный мелкими пластиковыми пульками, выстрелил вверх. Фонарь, заискрив, погас.
        - Отличный выстрел, - похвалил он сам себя, - теперь перебираемся через забор!
        Кирочку пришлось подсаживать, аЭрин простить применение магии: вся её хрупкая фигурка начала мерцать, потом слегка увеличилась, сделалась прозрачной, точно голограмма - колдунья прошла забор насквозь.
        - Ух ты! - шёпотом воскликнула Кирочка, - Потрясающе! Как ты это сделала!
        - Пустяк. Один изсамых распространённых фокусов, - хвастливо прошелестела Эрин, - я просто ослабила навремя межмолекулярные связи всобственном теле иввыбранном участке забора, азатем миновала препятствие посредством диффузии.
        Особняк Магистра Белой Луны утопал влёгком шуршании садовых деревьев, встрёкоте цикад, вгудении изредка проезжающих втакой глухой час поулице автомобилей. Все его окна были темны.
        - Спят… - прошептала Кирочка, удовлетворённо кивая всторону особняка.
        - Хорошо, если так… - вздохнул Билл.
        Вдействительности, извсех жителей большого тёмного дома один только Эрн мирно почивал всвоей постели. Магистр Белой Луны сидел всвоём глубоком кресле вгостиной. То, чем он был вданный момент занят, свиду очень напоминало обыкновенный ночной сон, поскольку вреальности он отсутствовал точно также, как илюбой спящий человек. Нонасамом деле Магистр вочередной раз осуществлял перенос своего сознания виную реальность. Ниобже просто никогда незажигал света ночью. Экономил электричество. Исейчас он сидел всвоей комнате уоткрытого окна, которое, ксчастью для незваных гостей, выходило напротивоположную сторону, водвор, снаслаждением попыхивал своей трубкой исмотрел налуну.
        Дверь особняка Магистра непринято было запирать наночь, хозяева вполне справедливо полагали, что их безопасность вдостаточной степени обеспечивает высоченный глухой забор сдистанционно управляемой калиткой. Да ипристалоли такому могущественному колдуну, как Роберто Друбенс, бояться простых смертных домушников?
        Чтобы попасть вкомнату, отведённую Эрну, нужно было подняться попарадной лестнице натретий этаж, затем миновать длинный боковой коридор, иещё раз подняться полестнице, наэтот раз повинтовой, водну избашенок особняка.
        Трое пришельцев осторожно, нонеслишком быстро пробирались втемноте: Билл считал, что куда лучше жертвовать скоростью передвижения, нежели создаватьшум.
        Навтором этаже дверь вглавную гостиную была распахнута, и, проходя мимо, случайно заглянувшая внутрь Кирочка похолодела: серебристый лунный свет отчётливо обрисовывал силуэт неподвижно сидящего вкресле человека.
        - Там кто-то есть! - воскликнула она шёпотом.
        - Он спит, - успокоил её Билл, - еслибы он просто полуночничал, то давным-давно услышалбынас…
        - Это иесть Магистр… - пояснила Эрин.
        Кирочка присмотрелась повнимательнее изасомневалась:
        - Как-то больно странно он спит. Глаза унего открыты.
        Лунный свет, падая налицо сидящего вкресле старика, обозначал вего глазах два блика; они действительно небыли закрыты веками, как успящего, апросто смотрели впространство каким-то жутким остановившимся взглядом.
        - О, Господи! - прошептала Кирочка, накрыв лицо ладонью, - он, кажется, мёртв…
        - Ничего подобного, мой регистратор улавливает малый магический фон, - снова утешил её Билл, - он просто медитирует. Иидём уже отсюда, пока он невышел изэтого своего трансцендентного состояния сцелью настучать нам покаскам!
        Комната Ниоба, находилась, кнесчастью, втомже самом коридоре, который вёл кбашенке Эрна. Он услышал шорох инасторожился. Крыс травила несколько недель назад разрекламированная коммерческая компания «Грызунов. нэт».
        - Ну, черти… - проворчал Ниоб одними губами, - столько денег взяли… Инесовестно им? Самихбы потравил… Больно уж расплодились! «Мух. нэт», «Тараканов. нэт», «Плодожорки. нэт», «Врагов. нэт»… Деньги есть - всех повыведут.
        Будто устав отнепривычно длинного монолога, Ниоб зевнул ипочесал бороду.
        Шорох вкоридоре, однако, непоходил наобыкновенную крысиную возню. Существа, которые там хозяйничали, предположительно были значительно крупнее.
        «Наверное, это Эрн, - подумал Ниоб, - икуда этот негодник собрался? Пойду намылю ему шею».
        Солидный колдун нехотя поднялся, поправил свой неизменный тюрбан иаккуратно повернул ручку двери.
        Билл Крайст первым услышал лёгкий щелчок.
        - Тихо!
        Эрин иКирочка замерли.
        - Сюда!
        Заметив приоткрытую дверь какой-то комнаты, Билл, нераздумывая, втолкнул туда женщин. Это оказалась кладовка. Там было тесно исильно пахло моющим средством.
        Ниоб вышел изсвоей комнаты, несколько секунд постоял, прислушиваясь, потянул носом воздух ипрошагал мимо кладовки всторону башенки Эрна.
        - Чёрт… - процедил Билл сквозь зубы.
        Изконца коридора донёсся звук тяжёлых, ноосторожных шагов пометаллической винтовой лестнице. Скрипнула дверь. Накакое-то время всё утихло. Ниоб немного постоял над безмятежно спящим Эрном иснова спустился вниз. Проходя покоридору мимо кладовки, он снова напряг слух. Ему почудился шорох заприоткрытой дверью. Будто чьё-то дыхание…
        Как назло, именно вэтот момент, Эрин, неосторожно подняв руку, чтобы почесаться, случайно задела швабру. Та упала напустые вёдра. Неимоверный грохот взорвал тишину ночного дома.
        Нашарив настене выключатель, Ниоб зажёг свет вкладовой. И… распахнул дверь.
        Внутри никого небыло. Только катилось пополу, чуть позвякивая, жестяное ведро.
        Ниоб пожал плечами. Ведь впервый момент ему показалось, что он видит перед собою глаза. Большие, испуганные, ноочень сильные глаза женщины…
        Он снова закрыл дверь, нонаэтот раз снаружи щёлкнуло - Ниоб запер её нащеколду. Ивыключил свет. Все трое вздохнули соблегчением.
        - Как тебе это удалось? - шёпотом спросила Кирочка уМагистра Голубой Грозы, - онже смотрел прямо нанас!
        - Иувидел пустую комнату. То, что мы видим перед собою вомногом зависит оттого, что мы ожидаем увидеть, - объяснила ей Эрин, - Сознание очень инерционно. Бывает, что уже увидел, авсё ещё неверишь. Ибывает даже, что знаешь наверняка, нонеможешь принять. Ниоб приготовился, вхудшем случае, кмышам. Поэтому его легко было обмануть, продемонстрировав ему егоже ожидания. Пустую комнату. Это, можно сказать, почти неколдовство. Скорее психологический приём. Нотут есть один нюанс: еслибы Ниоб мог себе представить наше появление здесь, иискалбы вкладовке именно людей, то уменябы ничего невышло.
        - Унас небольшие неприятности, девочки, - резюмировал Билл, подёргав запертую снаружи дверь кладовой, - придётся тебе, Эрин, ещё разок распасться намолекулы, чтобы вызволить нас отсюда!
        - Невопрос! - тутже отозвалась блондинка.
        Уже через несколько минут все трое оказались насвободе. Доцели оставались считанные метры. Винтовая лестница вонзалась вчерноту отверстия впотолке точно штопор ввинную пробку. Ступени её изготовлены были изтонких металлических пластин истилизованы под виноградные листья; они иногда прогибались под ногами, ипройти поним бесшумно - оказалось весьма непростой задачей.
        Темнота вкомнате Эрна лежала густая иплотная, точно обувной крем, она немного редела только под потолком, где было небольшое смотровое окошко, вкоторое проникало немного ночного света. НоБилл изосторожности позволил включить только пальчиковый люминесцентный фонарик, испускающий неяркое зеленоватое сияние, будто светлячок, потому что любая более мощная подсветка моглабы разбудить юного волшебника.
        Кирочка первой подошла кего постели. Видимо, отреагировав надвижение вокруг, он слегка потянулся восне, искользкое шёлковое покрывало немного сползло, обнажив очаровательное круглое плечико этого ребёнка-юноши. Кирочке захотелось отвернуться, её сознание ужалила уже неновая мысль, что это очень неприлично - смотреть наспящего, исон, который сам посебе является беспомощностью, есть нечто особенно интимное инеприкосновенное для чужих, почти святое. Она тотчасже посторонилась, пропуская вперёд Эрин. Даже всвете крохотного фонарика можно было заметить, как блестят утой наглазах горькие слёзы матери-кукушки.
        Несколько мгновений она стояла над сыном неподвижно, жадно вбирая каждую чёрточку скудно освещённого умиротворённого личика. Потом, скрепившись, стёрла пальцами слёзы сощёк ирешительно произнесла:
        - Небудем медлить. Мне нужен текст.
        - Как, разве магам неположено знать наизусть все свои заклинания? - шёпотом пожурил её Билл.
        - Конечно. Ноотволнения уменя всё вылетает изголовы… Вот исейчас ни словечка непомню. Как наэкзамене… Кроме того, теперь другие времена настали. Мы - колдуны современные… Это вдревности надо было всё вызубривать наизусть, асейчас есть смартфоны, планшеты, Интернет; мы составляем себе памятки, сохраняем заклинание надиск, если оно очень большое…
        - Эх,вы…
        Билл совздохом достал изкармана брюк сложенный вчетверо листок сраспечатанным изэлектронной почты текстом иосветил его фонариком.
        Эрин пробежала глазами строки, затем зажмурилась ибыстро-быстро зашевелила губами, бормоча что-то про себя.
        - Разве можно произносить слова заклинаний, так сказать, всуе? - заволновалась Кирочка, - Отэтого ничего небудет?
        - Они работают только когда их произносят сопределённым настроением, - пояснил Билл, - бывает даже, что одно итоже заклинание, если по-разному его произнести, имеет разный эффект. Дело ведь невтексте, автой магической энергии, которая ему сообщается; колдуны говорят, что заклинания нужны им восновном для сосредоточения, ты незадумывалась никогда, почему они воснове своей ритмичны имонотонны? Заклинания сами посебе неимеют силы, они лишь помогают магам отрешиться отреальности инаправить мысленный импульс, асущество вроде меня или тебя, ненаделённое колдовскими способностями, может твердить заклинания сколько угодно - мироздание никак наних неотреагирует…
        - Я готова, - кивнула, спустя минуту, Эрин, - выключайте фонарики.
        Комната снова погрузилась вкромешную темноту. Кирочка теперь неразличала даже очертаний лежащего накровати Эрна, ночерез мгновение она услышала голос. Говорила Эрин, носкаким-то особенным зловещим придыханием; её слова шли откуда-то изглубины, иокружающее пространство как будто вибрировало, впитывая их, словно они обладали свойством деформировать материю, менять под себя, эти слова, которые Магистр Голубой Грозы произносила глухим итяжёлым несвоим голосом:
        Ни землёй, ни водой, ни огнём, ни ветрами пустыни,
        ни стихией, доселе неведомой, ни колдовством,
        ни одним существующим средством несможет отныне
        откупорить никто этот хрупкий сосуд свеществом,
        что зовётся Эфиром Желаний, иприкосновенья
        будет купол волшебный ударами молний встречать…
        Эрин остановилась. Воздух вкомнате всколыхнулся.
        - О, Источник, сцепляющий иразделяющий звенья! - вэтом месте она возвысила голос, - Я! Твоим вечным Именем! Здесь налагаю печать!
        Раздался лёгкий треск. Всё вокруг намиг ярко осветила голубоватая вспышка.
        - Готово… - пролепетала Эрин ослабевшим голосом.
        Вомраке послышалась возня, иКирочка догадалась, что Билл подхватил падающую колдунью ивзял её наруки, потому что страшное заклятие совершенно истощило её силы, иона врядли смоглабы идти сама.
        Кирочка включила фонарик, чтобы освещать Биллу крутой спуск повинтовой лестнице. Итолько после того, как они благополучно выбрались издома, азатем как цивилизованные гости покинули сад Магистра через калитку - навнутренней стороне забора нашлась кнопка, открывающая её - лейтенант Крайст бережно поставил Эрин наноги. Аона улыбнулась ему очень странной, сложной, многозначной улыбкой.
        Кирочке, успевшей это заметить, внезапно сделалось холодно. Вдоль забора тянуло ночным ветерком… Она достала изнагрудного кармана сигареты изакурила.
        - Это был единственный способ спасти его? - попривычке шёпотом спросила колдунья.
        Лицо её влунном свете своей белизной икакой-то печальной тревожной прелестью походило вэтот момент нате образа, что висят настенах Храма Истинной Веры.
        - Ксожалению, это был единственный способ спасти всех нас, - сгрустной улыбкой ответил Билл, - ей богу, исамому жалко. Какже хорош! Сколько девок даром плакать будет! Жалко девок.
        - Кто очём, авшивый всё про баню… - проворчала Кирочка, выдыхая дым, - они будут плакать, аты утешать…
        - У… Язва! - рассмеялся вответ Крайст, - дай сигаретку, ато уменя закончились.
        Первый утренний трамвай савтоматическим управлением медленно, точно дождевой червь, прополз мимо них и, остановившись наостановке, радушно распахнул двери абсолютно пустого салона. Проигнорировав его трогательное приглашение, все трое продолжили идти поасфальту вперёд, кприпаркованному вдвух кварталах отворот Друбенса служебному автомобилю.
        АЭрн вэто время продолжал сладко почивать всвоей шёлковой постели, иногда зябко подбираясь под тонкое скользкое одеяло иподёргивая сквозь сон нежным голым плечиком, если нанего приземлялся надоедливый комар, которого впустили вкомнату непрошенные гости. Наподоконник, куда он минувшим вечером накрошил чипсов, прилетел вертлявый воробей и, тихо постукивая тонким клювиком, принялся угощаться.
        Начинался новый день. Куда-то брели неприкаянные белёсые лёгкие облака. Над Городом, волшебно озаряя несчётное множество его стеклянных иметаллических поверхностей, неторопливо поднимался большой багряный солнечный диск.
        Глава5
        1
        - Эрн неможет дольше оставаться вруках предполагаемых злоумышленников. Время работает против нас, это очевидно. - Билл положил настол перед генералом Россом несколько заявлений отДирка опропаже сына, добытых вполиции, залитое слезами письмо Эрин спросьбой защитить её единственного ребёнка ипорванный нитяной браслет, который давала юному магу Кирочка
        - Я понимаю… - медленно проговорил генерал, поднимая отбумаг свои ясные синие глаза, - ноторопиться нельзя. Суета - единственная причина ошибок, сынок. Разумом, анечувством следует руководствоваться, принимая решения наслужбе, - он встал и, заложив руки заспину, неторопливо прошёлся покабинету. - Эрна, вероятно, заманили вловушку, ион находится там добровольно, более того, любого, кто вздумает его сейчас освободить, мальчишка скорее сочтёт врагом, чем избавителем, ибо уверен, что он находится вбезопасности иего окружают люди ссамыми добрыми намерениями. АДрубенс, повсей видимости, несобирается убивать пацана, вовсяком случае, пока, унего насчёт Эрна гораздо более оригинальные планы…
        - Хотелосьбы выяснить какие именно дотого, как он их осуществит.
        - Я инедумаю спорить стобой, сынок, - сказал генерал смягкой улыбкой, - ночем больше ответственности налагает решение, тем лучше оно должно быть продумано. Эрн слишком силён, ипоэтому мы должны действовать осторожно. Любое наше вмешательство может напугать его или рассердить. Мы неготовы кэтому. Унас недостаточно технических средств, чтобы сдержать такую мощную магическую энергию…
        - Всё ясно, генерал, нужны гарантии, что вслучае его сопротивления, мы сможем справиться сЭрном. Хотябы впервый момент, пока неубедим его, что мы друзья…
        - Молодец, ты верно понял меня, сынок. Гарантии, конечно, слово хорошее, нодля нашей ситуации пока ещё слишком смелое. Нам нужна хотябы подстраховка. Более надёжная, чем та, что есть унас сейчас. Нам нужно оружие.
        2
        Мика Орели любил математику зато, что она являлась миром абстрактных идеальных объектов, нигде кроме воображения несуществующих: чисел, функций, точек, геометрических тел. Среди них он чувствовал себя как враю. Существование там казалось ему куда более простым иприятным, чем вмире материальных вещей: впространстве математики логические связи гораздо жёстче связывали объекты между собой, ионо начисто лишено было случайности - одной изсамых досадных черт действительности. Для того, чтобы получить при необходимости последовательность случайных чисел, Мике приходилось сложным образом программировать свой микрокалькулятор. Нето, что вжизни - вышел наулицу, и - бац! - сорока испражнилась прямо намакушку. Мика невыносил хаоса, который, будучи началом всего, волей-неволей проявлял себя вовнешнем мире, аматематику находил он столь прекрасной потому, что она казалась ему воплощением идеального порядка. Порядок он любил вовсём. После того, как вшколе приятель попросил унего послушать музыкальный диск ичерез несколько дней вернул его вбумажном конвертике снемного помятым уголком, Мика больше никому недавал
свои вещи. Доходило досмешного. Как-то раз учительница попросила Мику поделиться стоварищами учебником, ноон отказался наотрез, тревожно заёрзал настуле, прижал учебник кгруди итак недобро поглядел наприближающуюся кнему спротянутой рукой одноклассницу, что она вынуждена была отступить. Найдя такое поведение странным, учительница решила поговорить сМикой после урока наедине:
        - Что случилось? Почему ты невыручил своих товарищей книгой?
        - Я боялся, что они её помнут.
        - Почему тебя это так пугает?
        - Я нетерплю беспорядка, инежелаю сталкиваться сним вкакомбы то ни было виде. Азагнутый угол страницы, послюненный кончик карандаша, наобум переложенная вдругое место закладка - всё это есть воплощения хаоса. Я недоверяю другим, потому что незнаю, чего отних ожидать. Для меня их действия случайны, аслучайностей я нехочу.
        Он повернулся иушёл, оставив учительницу вполном недоумении. Апосле того, как подобное несколько раз повторилось, все отМики отстали, перестав просить унего что-либо, решили, видимо, что гений имеет право насвои причуды.
        Ночь, проведённая вгостинице «Приморская» сделала Мику ещё более замкнутым, чем прежде. Ведь именно тогда он обнаружил проявления хаоса всамом себе, иэто терзало его невыносимо. Теперь он даже незлился больше наКиру, он извинил её потому, что ему казалось, будтобы он понимает внезапность её отказа: вырвавшийся наволю хаос может испугать кого угодно, рассуждал он, исовершенно неудивительно, что девушка бросилась отменя прочь, как отразъярённого медведя…
        Прежде Мика сознавал себя прекрасным ицельным существом - сверхчеловеком, чистым разумом, преданным единственной возвышенной радости - познанию мира, итут - натебе! - внём пробудилась эта странная дикая сила, которую он немог контролировать. Присутствие этой силы и, главное, его полная безоружность перед нею унижали изобретателя. Разумеется, своим немалым природным умом Мика сразу постиг суть данного явления. Иэта самая суть - примитивный обезьяний инстинкт - отвращала его. Он, обитатель возвышенного мира идей, приобщённый ктаинству их рождения, оказался неспособным безболезненно принимать все проявления объективной реальности… Физиологическая сторона отношений между полами совремён отрочества казалась ему чем-то настолько гадким, что прежде он никогдабы неповерил ввозможность возникновения усебя самого желания такого рода… Нооно, это желание, несмотря ни начто, всё-таки проявилось. Оно было откровенным, как распахнутое окно, сним бесполезно было спорить, как снебом, иего невозможно было унять, как прорывной грозовой ливень…
        Внутренние противоречия сводили Мику сума.
        3
        - Вот что, изобретатель, - сказал Крайст, взгромоздив перед Микой настоле груду предметов изстандартного набора, который обычно всегда имеет при себе офицер Особого Подразделения, - Ты можешь мне сделать такоеже, только посильнее. Раз этак всто…
        - Всмысле? - Мика неспускал ссобеседника своих спокойных ивнимательных глаз.
        - Ну, вот есть, кпримеру, антимагические наручники. Они выдерживают до150Мэг направленного воздействия. Так вот мне нужно поднять их пороговую нагрузку донескольких десятков тысячМэг.
        - Я понял, - изобретатель коротко кивнул, - каков принцип их работы?
        Вопрос был скорее риторическим. Мика взял наручники состола ипринялся задумчиво вертеть их вруках, исследовать каждый изгиб своими пытливыми цепкими пальцами.
        - Принцип… Ачёрт его знает! Ты умник, ты иразбирайся. - Прокомментировал Крайст, - Вроде, пульсирующее электромагнитное излучение вопределённом частотном диапазоне.
        - Я попробую, ноничего немогу обещать, - ответил Мика, откладывая наручники, - чтоещё?
        - Обруч безволия… - Билл пододвинул постолу ближе кизобретателю тонкое металлическое кольцо, - его надевают наголову магу, чтобы он немог сконцентрироваться, также нужно увеличить мощность.
        - Хорошо. Это всё? - спросил молодой изобретатель немного нетерпеливо, общество Крайста его нетяготило инебыло ему неприятно, просто последние годы он привык всё своё время посвящать занятиям илюбые разговоры казались ему пустой тратой времени.
        - Всё, умник, - сказал Крайст почти недовольно, ему ведь показалось, что Орели хочет отделаться отнего. «Зазнайка. Воображала. Конечно, коэффициент интеллекта утебя раз вдесять выше, чем уменя, - думал Билл - ноэто недаёт тебе права мной пренебрегать». Он подчёркнуто резко повернулся инаправился кдвери. Мика снова припомнился ему сопящим нагостиничных подушках в«Приморской». Только теперь это воспоминание его неразвеселило, как прежде, аотчего-то ещё сильнее рассердило.
        - Стой, Крайст… - неожиданно окликнул его Мика. Голос его звучал почти просительно, - знаешь, что… Кира. Мне очень нужно увидеться снею.
        «Ишь чего захотел!» - подумал Билл слёгким злорадством.
        - Зачем? - спросил он строго, изо всех сил стараясь себя невыдать. Улыбка щекотала ему скулы.
        - Я хотелбы попросить унеё прощения… Если встреча невозможна… то хотябы передай ей, Крайст.
        Мика говорил так прочувствованно исерьёзно, что Билл немог неудивиться, даже веселье его сразу куда-то испарилось.
        - Зачто? - вопрос вырвался сам собой. ИБилл тутже пожалел онём.
        - Нетвоё дело, умник, - ответил Мика очень вежливо иочень спокойно, продолжая смотреть наКрайста своими большими неизменно внимательными глазами, - просто передай, если сможешь.
        - Ладно, - обронил Билл снисходительно, поворачиваясь кдвери, - доскорого… - Он хотел было ввернуть напрощание своё устоявшееся уже вотношении Мики обращение «умник», нопередумал. Судя попоследней фразе изобретателя, оно неслишком ему нравилось.
        4
        Любой колдун так или иначе начинает задумываться оприроде таящейся внутри него Силы Хаоса. Для чародеев это такойже необходимый этап становления личности, как, кпримеру, для людей - формирование вюности собственных религиозных, философских взглядов, атакже - отношения кморали. Каждый маг решает для себя сам, каким образом он будет использовать данное ему свыше могущество.
        Нонакакоебы благое дело ни направлялась сила колдуна, никогда неследует забывать отом, что Предвечный Хаос, её взрастивший, непрерывно стремится кразрушению, исозидать он способен только благодаря ему. Хаос является оборотной, вкаком-то смысле тёмной стороною Творения, его вторым лицом, которое, может, нетак прекрасно, ностольже необходимо, ведь любое изменение окружающего пространства является исозиданием, иразрушением одновременно. Вматериальном мире невозможно ничего создать, неразрушив чего-то другого. Строя дома, приходится вырубатьлес.
        Изначально Вселенная представляла собою абсолютный Хаос. Дотех пор, пока вней, понепонятным причинам, невозникла Идея Порядка. Это положило начало развитию.
        Порядок стремился структурировать пространство, аХаос - вернуть его всамое простое первозданное состояние. Поэтому любой колдун своим существованием впервую очередь служит разупорядочиванию, нарушению естественного хода событий; большинство магических обрядов основаны наразрыве существующих причинно-следственных илогических связей.
        Грубо вторгаясь впорядок вещей, колдовство всегда принимается Вселенной сбольшой неохотой. Мировая эволюция несобирается без боя отдавать Хаосу всё то, чего ей стаким трудом удалось достичь начиная смомента Возникновения. Вселенная дорожит каждым созданным атомом, каждым квантом света, каждым нейтрино; все её законы должны работать исправно ислаженно, словно громадный космический часовой механизм, ивсякая малюсенькая искра между шестерёнками вызывает мощнейший протест. Чем сильнее колдун, тем более агрессивно настроено кнему Мироздание…
        Впоследнее время иЭрн начал ощущать насебе давление информационного поля, если выражаться языком чармологии, науки околдовстве, - ведь именно информация есть мера вселенского порядка, он может возникнуть изхаоса только путем её накопления; информацией задано всё, илюбой объект, обладающий пространственно-временной структурой имеет свой единственный инеповторимый информационныйкод.
        Теперь даже незначительное вмешательство вмиропорядок (скажем, перемещение швабры покухне силой мысли, когда Эрну лень было подметать, аНиоб просил его обэтом) сопровождалось значительным физическим дискомфортом - уЭрна кружилась голова, его тошнило, иногда поднималась температура - окружающее информационное поле активно сопротивлялось мощной атаке его магической воли. Иногда самочувствие юноши ухудшалось настолько, что он становился беспомощным, как новорожденный котенок… Ниоб посоветовал ему быть осторожнее инеприменять магию без острой нато необходимости. Непростительное расточительство - тратить несколько тысяч единиц сокрушительной энергии Хаоса науборку вкомнате, когда это совершенно спокойно можно сделать простыми человеческими руками…
        5
        Ктому моменту, когда Магистру Друбенсу удалось-таки включиться вмыслительный поток Эрна, надежда науспех уже успела окончательно угаснуть вего душе, истарик продолжал заниматься практиками переноса сознания только попривычке, просто потому, что еслибы он вздумал прекратить их, то незналбы, куда девать освободившееся время.
        Стояло ясное осеннее утро. Сад был жёлт, имокрые после ночного дождя качели слегка поскрипывали. Пропитавшиеся влагой верёвки загрубели, сделавшись плотными, негнущимися, точно деревянные, кдощечке-сидению прилипло несколько ярких листьев. Эрн подошёл ккачелям, опавшая листва унего под ногами шуршала. Он протянул руку, намереваясь взяться заодну изверёвок, ипочувствовал вэтот миг прикосновение. Нежное истранное. Точно кто-то слёгким нажимом погладил его позатылку. Он обернулся. Сзади никого небыло. Только желтело внебе мягкое осеннее солнце, падал вглаза сочный глянец влажной листвы. Икак будтобы Эрн уже небыл самим собою, юный маг вдруг почувствовал, как его рука без его ведома продолжает протягиваться вперёд, кверёвке качелей…
        Магистр Друбенс неверил себе. Он трогал тонкой мальчишеской рукой упругий мокрый канат. Подумать только! Унего получилось! Пусть всего нанесколько мгновений, ноэто - прорыв! Огромный шаг напути ктому, чтобы подчинить невероятное могущество, данное Эрну Источником, своей воле!
        Ноторопиться нельзя… Магистр ощутил, как им овладевает паника. Что-то отчаянно сопротивлялось его вторжению, он утратил контроль над рукой, которой парнишка теперь испуганно потрясал ввоздухе, как будтобы она сильно затекла. Магистр растерялся. Его чувства смешались счувствами Эрна. Нужно было возвращаться. Он выпустил верёвку качелей иморгнул…
        …Сухие старческие руки спокойно лежали наподлокотниках старинного кресла. Магистр находился всвоём кабинете, окна которого были распахнуты, аЭрн, судя поскрипу старой черешни - всаду. Всё было впорядке.
        Роберто Друбенс поднялся, взял скаминной полки блокнот икратко записал внего особыми символами результаты сегодняшнего эксперимента. Он скрупулёзно вёл дневник переносов сознания, где кратко описывал каждую изпараллельных вселенных, вкоторых ему удалось побывать.
        Закончив, Магистр положил блокнот икарандаш обратно накаминную полку так бережно, как впервые укладывает мать влюльку только что рождённое вмуках дитя…
        Врадостном волнении он прошёлся туда-обратно покомнате. Какже близко заветная цель! Закрепить навык управления сознанием Эрна - дело нескольких сеансов. Сегодня, правда, вышло очень грубо, так всегда впервый раз, мальчишка испугался… Ноплавность илёгкость приходят сопытом, Магистр потренируется ещё, иЭрн потом даже несможет отличать чужеродные мысли всвоём сознании отсобственных… Адальше… Останется только раскрыть весь потенциал юного колдуна, то есть увеличить его Силу любым изизвестных способов доАпокалиптического Предела - того самого, достигнув которого, она покинет физическую оболочку ибудет существовать самостоятельно ввиде могущественного духа, демона, подчиняющегося воле Магистра Белой Луны… Итогда-то, спомощью этой невероятной силы, Магистр сможет превратить всё вокруг врай, вобитель абсолютной красоты, симметрии исправедливости - вМир Чистых Идей!
        …Немного успокоившись, Эрн присел намокрую дощечку качелей. Что это было? Как будто нанесколько мгновений он перестал быть самим собой!
        Подросток растопырил пальцы ивнимательно посмотрел насвою руку. Ничего особенного. «Только почему она ни стого ни ссего перестала слушаться меня? Может, это нервный тик? Ещё один ненормальный симптом… Определённо я болен искоро умру!»
        Юный колдун ссутулился, закрыл личико руками игорько заплакал…
        6
        Вознамерившись поскорее устроить Силе Эрна Второе Пробуждение, Друбенс решил воспользоваться услугами одной изтех фирм, которые учтиво обозначали себя врекламных каталогах, настолбах идаже наасфальте такими загадочными словосочетаниями как «приходите вгости», «отдых вобществе дам», «массажный салон», «интересные знакомства» или ещё как-нибудь вэтом духе. Недостатка врекламе такого сорта ненаблюдалось.
        Магистр позвонил попервому попавшемуся номеру, написанному розовой краской прямо натротуаре около автобусной остановки. Рядом сэтим номером тойже краской был нарисован кролик.
        Девушка приехала через час. Рослая, тонконогая, носмощным торсом иналитыми плечами, вкрасной куртке излакированной кожи ичёрной юбке-резинке, наочень высоких каблуках она цаплей прошествовала через прихожую.
        - Здрасьте, дедушка, - поприветствовала она Магистра свидимым удивлением, - вы чтоли клиент?
        - Мой внук. Унего День Рождения сегодня, - немного смутившись, пробормотал Магистр, провожая девицу вгостиную, где напросторном кожаном диване сидел, сосредоточенно листая комиксы про человека-паука,Эрн.
        - Ба! - воскликнула она, - Да онже несовершеннолетний! Знаешь, что, дедуля, извиняй, нояпас.
        - Я заплачу вдвое! - шепнул ей Магистр, ненашутку встревоженный тем, что всё может сорваться.
        - Да хоть вчетверо! - рассердилась девица, - Скажи спасибо, что я ворганы опеки натебя капать несобираюсь. Унашей компании безупречная репутация. Да иневэтом дело. Бизнес-бизнесом, ноисовесть, вообще-то, должна быть, дедуля, учеловека… Будь добр отстегнуть десять процентов неустойки. Набензин.
        Роберто Друбенс нехотя открыл кошелёк. Девица получила своё иудалилась, сильно хлопнув входной дверью.
        - Ну, чего утебя, Христина? Больно уж скоро ты обернулась, - спросил её водила, ожидающий вавтомобиле сгусто тонированными стеклами.
        - Ну мудак! - злобно процедила сквозь зубы девица, захлопнув засобой дверцу, - Дай покурить, Витёк.
        Водила молча протянул ей раскрытую пачку, она сцапала сигарету длинными накладными ногтями и, навесив её нагусто напомаженные губы, проговорила:
        - Ты только прикинь: дед хотел внуку надень рождения подарочек сделать! Аон малолетка, ему приставку игровую, едрит, дарить надо, анебабу. Иоткуда только такие уроды берутся?
        Точно также как Христина поступило иещё примерно полсотни барышень. НоМагистр Белой Луны несобирался сдаваться. Он успел обзвонить почти все фирмы Города, оказывающие услуги подобного рода, ктому моменту, когда напороге его дома появилась наконец эта милая миниатюрная брюнетка.
        - Добрый вечер, я Кисёна, - сказала она вежливо икоммерчески улыбнулась.
        - Очень приятно, - расплываясь вовстречной улыбке, ответил Магистр, - прошу вас, проходите, пожалуйста, сюда…
        Ниоб всвоём неизменном тюрбане неторопливо проплыл мимо сошваброй иведром, неудостоив гостью ни единым взглядом. Затею Магистра он осуждал, но, несчитая себя вправе вмешиваться вего дела, ничего ему неговорил, выказывая лишь молчаливое неодобрение.
        - Увас тут мило, - прощебетала Кисёна, делая вид, что разглядывает обстановку, илегонько приобняла Магистра зашею, она, видимо, тоже сначала решила, что клиент именно он, - мне нравится такой стиль, под старину…
        - Простите, но… - обескуражено пролепетал Магистр, пытаясь освободиться, - нея… Умоего внука… День Рождения…
        - А… Я поняла. - Нетеряя простоты иучтивости, тутже согласилась Кисёна итакже безразлично, как иположила, убрала сМагистра свою руку.
        Он проводил её вгостиную, где, подобрав под себя ноги, сидел накожаном диване Эрн ииграл напланшете вгонки. Увидев его, Кисёна несколько удивилась; она слегка приподняла нарисованные брови, ноничего несказала.
        - Привет, - пропела она, подойдя кЭрну, иласково потрепала его поволосам, - как поживаешь?
        - Нормально, - нехотя ответил он и, подняв нанеё взгляд, мрачно осведомился, - Вам чего?
        - Какой ты забавный! - воскликнула Кисёна, приходя ввосторг. Она бесцеремонно опустилась рядом сЭрном надиван, отработанным движением закинула ногу наногу и, ловко поймав тонкой рукой шею юноши, притянула его ксебе.
        Впринципе, Эрн был непротив. Сперва происходящее, конечно, немного напрягало его, однако Кисёне удалось вконечном счете добиться того, что уюного чародея нетолько пропали сомнения, нодаже появился некоторый энтузиазм.
        Зрительные впечатления пришлисьбы сейчас некстати, ибо могли несколько ослабить эффект отвсех остальных, поэтому Эрн предусмотрительно закрыл глаза. Он откинулся накожаную спинку дивана, приготовившись кнеизведанному доселе блаженству…
        Да нетут то было!
        Едва очаровательная гостья дотронулась докруглой металлической пуговицы настареньких джинсах, купленных Дирком всеконд-хенде, как мощный электрический разряд прошёл сквозь её маленькое тело. Она коротко вскрикнула, дёрнулась и, тутже обмякнув, сползла напол.
        Эрн резко открыл глаза. То, что он увидел, поразило его воображение.
        Искрящийся итихо потрескивающий втишине купол, весь состоящий измелких ярко-голубых молний - то исчезающих, то вновь появляющихся - раскинулся над ним ввоздухе словно шатёр изтонких переплетающихся нитей, окружив всё его тело своей непроницаемой защитой. Кисёна лежала без сознания наковре около дивана - безжизненная жалкая кучка спутанных волос идорогого тряпья.
        - Ё-моё… - пробормотал одними губами ошеломлённыйЭрн.
        Вкомнату, деликатно кашлянув идважды стукнув увесистым кулаком вкосяк, заглянул Ниоб.
        - Да-да! - отозвался Эрн, стряхнув ссебя оцепенение.
        Войдя вкомнату Ниоб, нетеряя своего величественного достоинства иневозмутимости, неторопясь приблизился клежащему телу, и, кряхтя опустившись возле него накорточки, взял маленькую руку Кисёны ипопытался нащупать пульс. Потом, уже используя свои магические, анемедицинские знания, провёл рукой надо лбом несчастной.
        - Мертва, - спокойно провозгласил он, поднимаясь.
        - Как? Почему? - УЭрна зрачки расширились отудивления.
        - Высокое напряжение, - невозмутимо пояснил Ниоб, - ижадность, конечноже. Она никого ещё недоводила додобра, - добавил он назидательно, указывая взором насвёрнутые втрубочку банкноты, вложенные жрицей любви ввырез декольте.
        - О, Первозданный Хаос, исторгнувший Вселенную! - воскликнул по-стариковски пискляво удивлённый иопечаленный Магистр Друбенс. - Чтоже теперь делать? Сейчас тут серые появятся, дух их вымети, нас всех увяжут впучок, да иконец… Али полиция приедет, тоже ничего хорошего!
        Он сневиданным для своих лет проворством подбежал кКисёне и, склонившись над нею, как недавно его верный ученик Ниоб, положил руку ей налоб иторопливо зашептал какие-то слова. Он повторил заклинание несколько раз, поплевал, похлопал, норовным счётом ничего непроизошло.
        - Тьфу ты… Неполучается… Силы нехватает… - Магистр бросил Кисёнину руку наковёр ипринялся вотчаянии щипать свою бороду.
        - Ачто вы хотели сделать? - робко поинтересовалсяЭрн.
        - Оживить её, конечноже! Ато тут такой переполох начнётся… Искатьже будут, лешие, повсюду, допрашивать всех, писать чего-то вблокноты… Уууу… Премудрости! - Магистр сердился, лысина его заметно покраснела.
        - Давайте я попробую, - Эрн проворно соскочил сдивана (купол некоторое время назад погас, почувствовав, что юный маг уже вне опасности) сел наполу рядом стелом и, взяв Кисёну заподбородок, заглянул ей влицо печально, ласково инесколько раз сказал:
        - Я хочу, чтобы ты опять жила. Я хочу. Я хочу.
        Он непроизнёс ни одного заклинания - Эрн попросту незнал их, аеслибы даже ему предложили выучить пару-тройку, онбы врядли согласился - ему сталобы лень делать это точно также, как лень было готовить обыкновенные человеческие уроки вшколе.
        Ниоб иМагистр, застыв над неподвижным телом женщины, вволнении ждали результата этого более чем странного сих точки зрения колдовского обряда.
        - Сто лет уже такого невидел, - задумчиво пробормотал Ниоб, - чтобы энергию передавали без направляющих каналов… Этож какую силу надо иметь!
        - Примерно как утого парня, что воду ввино превращал, - шёпотом хихикнул Магистр, - это был самый сильный колдун вистории человечества, - старик втайне надеялся, что уЭрна ничего неполучится, зависть всё ещё снедала его, икакбы он неубеждал себя, что опыт, хитрость имудрость гораздо ценнее могущества как такового, что-то внутри него так доконца инемогло поверить рассудку.
        Ночная бабочка тем временем зашевелилась, расправляя свои слегка потрёпанные крылышки. Кисёна пришла всебя исела наполу, глупо моргая накладными ресницами.
        - Ах ты, электрический скат! - тутже прошипела она всторону своего воскресителя идаже попыталась отползти отнего подальше, - Чтоб тебя… Авы, дедушка, заберите свои деньги, - Кисёна эффектным жестом извлекла купюры излифа ишвырнула их наковёр, - купите ему конструктор! Чтоб вас всех кошки съели…
        Магистр иНиоб, онемев отудивления, глядели вовсе глаза. Поднявшись спола ибрезгливо отряхнувшись, Кисёна подобрала сдивана сумочку, итотчасже её будто ветром сдуло.
        - Даже спасибо несказала… - полушутя обиделсяЭрн.
        - Да она непрочухала просто, что была маленечко мёртвой, - язвительно утешил его Друбенс, - Ну силён… ну силён… - сзавистью пробормотал он себе вбороду, потом снова возвысил голос:
        - Нужно немедленно убираться отсюда, ты слышал меня, Ниоб? Если полиция сюда неявится, так серые примчаться. Превышение фона ипрочее… Мы отправляемся вТайное Ущелье.
        Несколько часов спустя, Малиновый внедорожник Магистра уже летел повнешнему витку спиральной автодороги кглавному выезду изГорода.
        Эрн скучал назаднем сидении, ссамого начала поездки наблюдая заокном однообразный унылый пейзаж - нескончаемая пластиковая стена, непрозрачная отпыли икопоти, тянулась вдоль шестиполосной скоростной трассы, отделяя её отжилых кварталов окраины.
        - Куда мы едем? - спросил юный колдун, ткнув пальчиком сидящего впереди Друбенса.
        - КТайному Ущелью, - ответилтот.
        - Новедь изГорода никого невыпускают без специального разрешения? - удивился подросток.
        - Обэтом можешь небеспокоиться, - утешил его Магистр, - оно унас есть.
        Эрн догадывался, конечно, что готовится какая-то авантюра, пока наблюдал, как Ниоб перед выездом суетился около машины, набивая багажник растениями впродолговатых ящиках изакрепляя накрыше автомобиля рулоны чего-то иразный инвентарь вчехлах, ноон ипредположить немог, что планируется вероломное проникновение взапретную зону. Еслибы мальчишка узнал обэтом, то скорее обрадовалсябы, чем испугался или вздумал возражать - какой подросток немечтает озахватывающих приключениях! - ноникто недумал посвящать его вбольшие планы серьёзных магов.
        Машина тем временем остановилась возле первого контрольно-пропускного пункта, отделяющего непосредственно Город отпримыкающей кнему территории коттеджных посёлков. Здесь увсех проверялись документы, идальше могли ехать только те, укого был дачный участок скоттеджем, если они могли подтвердить это специальным удостоверением, или те, кто имел постоянное или разовое разрешение навыезд, опятьже при наличии соответствующих бумаг.
        - Спрячься под сидение, - вполголоса велел Эрну Ниоб.
        Подростку вего интонации почудилась тревожная настороженность, почти испуг, ион невольно разделил это чувство, как разделилбы его любой другой наего месте, такова уж человеческая природа, поэтому Эрн повиновался Ниобу, незадумываясь. Нонасамом деле, конечно, немногословный колдун втюрбане нисколько небыл взволнован, он просто применил психологическую магию, которой всовершенстве владел, чтобы обратить ксебе сочувствие Эрна и, тем самым, заставить его делать то, что нужно, безо всяких объяснений.
        Прохождение КПП даже пофальшивым документам - вполне стандартная процедура, ни вкоей мере неспособная вывести Ниоба изравновесия. Он быстро накрыл спину пригнувшегося Эрна полиэтиленовой плёнкой иделовито опустил стекло.
        - Здравствуйте, - сказал он спокойно офицеру пограничной охраны. - Мы занимаемся селекцией пищевых культур инаправляемся вОранжереи сцелью высадить недавно выведенные растения. Вот сопроводительные документы.
        Ниоб просунул вокно стопку каких-то бумаг спечатями иштампами, испещрённых размашистыми подписями несуществующих официальных лиц. Бегло просмотрев их, офицер вернул папку, сделал под козырёк исказал:
        - Вдобрый путь, профессор.
        Машина тронулась.
        Навтором КПП история повторилась, носнекоторыми изменениями. Утамошнего офицера, чуть более внимательного, вызвал подозрения накрытый плёнкой Эрн. Он уже потянулся кручке автомобильной дверцы,но…
        - Э-э-э! Открывать нестоит! - прозвучал густой чуть гнусавый голос находчивого Ниоба, - Там создан особый микроклимат для новых саженцев, недай бог, их просквозит! Очень редкий вид, очень сложный уход! Поймите, пожалуйста. Годы упорного труда, ивсё погубить, вот так, водин миг! Вы знаете, мы, учёные, как муравьи, которые совместными усилиями собирают огромные кучи; наш труд самый кропотливый иневсегда он оплачивается сторицей; некоторые изнас умирают внищете ибезвестности, так инедобившись нужных результатов, они передают своё дело, илишь идущие поих стопам находят решение; наука - это великое самопожертвование; трепетно принося свою жизнь наэто капище, нужно быть заранее готовым ктому, что это будет напрасно… Да иплатят нам нетак уж много.
        Эрн немного прибалдел. Ни разу прежде он неслышал отэтого загадочного человека втюрбане такой длинной тирады. Впрочем, он догадался, что Ниоб сейчас несовсем Ниоб, он исполняет роль, ипотому нисколько непохож насебя всегдашнего. Какой нормальный колдун неумеет перевоплощаться вмгновениеока!
        Ниоб говорил так прочувствованно, итак чертовски убедительно, что въедливому офицеру стало даже немного стыдно засвою служебную бесцеремонность.
        - Хорошо-хорошо… Извините, профессор… - пробормотал он скомкано итоже сделал под козырёк, - вдобрый путь.
        Ималиновый внедорожник беспрепятственно покинул Город.
        7
        - Что такое Тайное Ущелье? - спросил Эрн, неслишком вежливо ткнув сидящего напереднем сидении Друбенса вплечо. Ехали уже довольно долго, заокном всё также тянулась серая стена, над которой мелькали теперь кое-где золотистые кроны деревьев, иподросток, естественно, заскучал.
        - Скоро сам всё увидишь, - отмахнулся Магистр. Ему хотелось сосредоточиться, чтобы закрепить навык вхождения впограничное состояние для переноса сознания, он горел желанием попрактиковаться, номашину трясло, должная степень концентрации недостигалась, атут ещё этот мальчишка сосвоими вопросами! Почтенный колдун начал раздражаться.
        Эрн капризно надул губки:
        - Ах так! Ну тогда я сейчас разнесу тут все кчёртовой бабушке! - он давно уже ввёл вобиход этот детский бытовой шантаж, инекоторые свои угрозы даже успел исполнить; например, он сделал так, что чайная чашка Магистра теперь ни зачто нехотела подчиняться его мысленным приказам илетать подому - потому почтенному старцу приходилось вставать ибрести накухню всякий раз, когда ему хотелось попить чайку.
        - Ладно-ладно… - засуетился Друбенс; старик очень боялся того, что Эрн догадается обещё одной его слабости итаким образом заколдует духовку, вкоторой Ниоб выпекает обожаемую Магистром сладкую сдобу, чтобы лакомства всегда подгорали или, напротив, непропекались полностью.
        Довольный Эрн устроился насидении поудобнее, приготовившись внимательно слушать.
        - Тайное Ущелье - это такое место, куда невозможно попасть, неимея чёткого намерения попасть именно туда. Проще говоря, нанего невозможно набрести случайно, иприйти кнему можно, только зная, куда идти. Аналичие цели - зачем тебе нужно вТайное Ущелье - или уверенность втом, что ты встретишь там кто-то определённого, ещё больше увеличивают твои шансы найтиего…
        - Азачем туда нам? - заинтересованный Эрн аж вцепился пальчиками вспинку переднего сидения, занятого пожилым колдуном.
        - Неперебивай старших, - досадливо фыркнул Магистр, - кроме того, - продолжал он, - Тайное Ущелье защищает всех, кто проник туда. Оно помогает им избавиться отпреследователей, строя наих пути мосты-миражи или накрывая скалы густым туманом. Никто изтех, укого есть хоть малейшие недобрые намерения поотношению кукрывшимся вУщелье, несможет попасть туда.
        Машина тем временем свернула соскоростной трассы накрутую дугу развязки, которая практически развернула её вобратном направлении. Дуга эта, плавно спускаясь вниз, вливалась вболее узкое пригородное шоссе, уже неогороженное пластиком.
        - Почти приехали, - прокомментировал свои маневры Ниоб.
        - Смотри направо, - добавил Магистр, - совсем скоро появятся Обсидиановые Скалы.
        Машина ещё некоторое время катилась вдоль пёстрой завесы осеннего леса, апотом деревья постепенно начали редеть, становиться ниже, корявее, покуда их цепь непрервалась совсем - взгляд глядевшего вокно Эрна упёрся вогромное небо, ясное, синее - справой стороны дороги открылся обрыв, шоссе проложено было покраю высокой отвесной каменной стены, под которой лежало озеро. Постепенно дорога покатилась под гору, исправа, заслоняя собою небо над водой, начали вырастать неровные зубцы скал изкакой-то чёрной, блестящей насолнце словно рубероид породы.
        - Какие они красивые… - воодушевленно прошептал припавший кавтомобильному стеклуЭрн.
        - Говорят, что давным-давно вэтих местах жил один человек, - начал рассказывать Магистр Друбенс, - он каждый день выходил козеру и, сидя насамом краю одной изскал, играл начёрной флейте. Так было много лет, день заднём, безо всякой перемены, пока тот человек неуронил ненароком свою флейту возеро. Она упала, икак только стихли наводе последние круги, возмущённые ею, тот человек спустился соскалы иушёл внеизвестном направлении.
        - Как его звали?
        - Никак. Онём никто ничего незнал. Как вариант, его вообще никогда несуществовало, ався эта история просто-напросто чья-то ловкая выдумка…
        - Новы ведь верите внеё?
        Магистр обернулся искользнул полицу Эрна осторожным взглядом. Какже легко этот мальчишка задаёт ему настолько интимные вопросы! Почтенный колдун впоследнее время решил непозволять себе чересчур много размышлять одревних легендах, его сознание успело накопить их огромное количество, он блуждал вхитросплетениях разных сюжетов, путался итерялся, ииногда Магистру становилось страшно увлекаться своими странными фантазиями, он боялся увязнуть вних, застрять, новсё равно, где-то вглубине его души жила робкая надежда, что найденная им флейта может оказаться частью какой-нибудь красивой истории, подобной этой, про Сидящего наСкале.. Очень уж хотелось старику хоть раз засвою долгую жизнь соприкоснуться счем-то поистине значительным, великим, вселенским.
        Ниоб остановил машину.
        - Всё, вылезай давай, - ворчливо поторопил Эрна Магистр, оставив его нескромный вопрос без ответа. Подросток толкнул дверь и, выбравшись наружу, судовольствием начал разминать затекшие завремя долгой поездки конечности.
        Внедорожник стоял, загромоздив собою узкую песчаную дорогу. Совсех сторон его обступали скалы. Дальше ехать было невозможно - дорога резко сужалась, вырождаясь втонюсенькую тропинку, ипродолжала спускаться вниз круче, чем прежде, петляя между чёрными каменными зубцами.
        - Теперь пешком! - скомандовал Магистр Друбенс и, шумно захлопнув автомобильную дверцу, первым двинулся вперёд потропинке.
        - Какже машина? - удивился Эрн, - Если нас будут преследовать, то она ведь поможет напасть наслед…
        - Правильно! - обрадовался Магистр, - Спасибо, что напомнил. Ниоб, позаботься обэтом.
        Ассистент Магистра тотчас повернулся ко внедорожнику и, эффектно взмахнув своими широкими рукавами, неслышно пробормотал какие-то слова.
        Массивный автомобиль тутже оторвался отземли, медленно проплыл повоздуху немного вперёд, апотом легко, точно воздушный шарик, надутый гелием, поднялся наверх ипослушно припарковался накаменной ступеньке одной изскал метрах вдесяти над тропой. Сразу после этого невидимая кисть крупно вывела наодной издверей внедорожника, той, что лучше всего видна была стоящим натропе:
        ВЫЗОВ ЭВАКУАТОРА
        999 - 36 - 02
        КРУГЛОСУТОЧНО
        - Отлично! - Магистр звонко хлопнул владоши. - Такая блестящая идея маскировки могла прийти вголову только истинному мудрецу. Молодец, Ниоб.
        Ипутники отправились дальше поузкой тропинке между скалами.
        8
        - Сюда… кто-то… идёт… - небез труда проговорил Герасим, поворачивая изстороны всторону одутловатое лицо сшаровидным вишнёвым носом пьяницы.
        Он сидел напеньке среди камней сразу завыходом изТайного Ущелья. Дальше, загустыми зарослями дикого шиповника, хмеля иежевики начиналась тропинка вдолину.
        Перед Герасимом нафанерном ящике, покрытом скатертью изполиэтиленового пакета, стояли початая бутылка водки, картонная коробка сока, пластиковая тарелка согурчиками, селёдкой ичем-то ещё, неслишком аппетитным; наутоптанной земле возле ящика валялись ещё бутылки, пустые, подсолнечная лузга, использованные пластиковые стаканчики итарелки, покоторым ползали крупные мухи, вокруг разбросаны были косточки домино.
        Приятель его, Витёк, лежал натуристической пенке возле этого импровизированного стола. Он спал, новруке унего алчно зажат был изрядно деформированный толстопалой ручищей стаканчик состатками водки. Когда Герасим окликнул его, он засуетился, поднял голову сизмятой белокурой паклей грязных волос, проморгал голубые глазёнки и, тупо уставившись ими впространство, подал голос:
        - Кто?Что?
        - Идут, говорю, тупица… - сказал Герасим.
        - Как идут? - вскинулся Витёк, - тыже сам говорил, что это такое место, куда вообще никто неможет прийти, ни жена, ни начальник, ни тесть… Иникто тут нам непомешает отдохнуть хорошенько!
        - Ну да! Всё верно! - весело ответил Герасим, опустив настол свой стаканчик ивзявшись загорлышко бутылки, - они идут, да недойдут! Место то, - он назидательно поднял вверх указательный палец, - волшебное! Вона как, етит его! - Герасим непослушными пластилиновыми руками налил себе водку, много расплескав через край. - Давай выпьем заэто! - он швырнул щедрую прозрачную струю ивмятый стаканчик Витька, - да иАрхип пусть выпьет! Гдеже он, вошь ему вчуб! Пошёл наминутку, иуже час нет его, спит, небось, где-нибудь вкустах…
        9
        - Стоп!
        Магистр резко остановился, ишедшие позади Ниоб иЭрн едва нестолкнулись сним. Прямо под ногами почтенного мага, вполушаге отего выставленной вперёд остроносой туфли зияла пропасть. Дно её скрыто было густым туманом, иоткуда-то снизу изглубины доносилось тихое ворчание горного ручейка, впадающего, вероятно, возеро.
        - Непускает нас Ущелье. Есть там кто-то… Подругую сторону… - задумчиво проговорил Магистр.
        - Да нет! Всё впорядке! Взгляните туда, - воскликнул Эрн, указывая пальчиком чуть правее места, где они стояли, там пропасть становилась немного шире, ночерез неё были перекинуты аж три узких подвесных моста.
        Мальчуган тутже сделал несколько шагов вдоль края пропасти, намереваясь воспользоваться имеющейся переправой, нобыл внезапно схвачен кем-то заруку. Это оказался Ниоб.
        - Два изних - миражи, - коротко пояснил он, - имы незнаем, какие именно. Когда Ущелье пускает, мост через пропасть всего один.
        Густого белого тумана тем временем становилось вокруг всё больше, он медленно поднимался содна пропасти, точно закипающее молоко, окружающие скалы тонули внём, иуже нарасстоянии вытянутой руки трудно было что-либо различить.
        - Идёмте скорее! - сказал Ниоб, - Назад! Движемся наощупь.
        - Ичто зачерти там засели, уши их вкипяток… - проворчал Магистр, нехотя поворачивая обратно.
        10
        - Гляди-ка, что я принёс, - Билл звучно положил настол перед Кирочкой сверкающие новым покрытием антимагические наручники.
        - Ну ичто? - удивилась она, - эка невидаль!
        - Эээ… Да ты просто ещё незнаешь, что это самая последняя модификация. Усовершенствованная. Максимальная нагрузка 1000000Мэг.
        - Ничего себе! Иоткуда они утебя? А, главное, зачем? - слюбопытством спросила Кирочка ипротянула руку, чтобы рассмотреть наручники получше.
        Поверхность металла наних была гладкая, как леденец, вней отражались лампа над столом исклонённое Кирочкино лицо, вродебы ничего непоменялось, только новая модификация оказалась гораздо тяжелее прежней.
        - Их сконструировал наоснове прошлых моделей Мика Орели, это имя, вероятно, тебе хорошо знакомо, - Билл усмехнулся, как показалось Кирочке, слёгкой ехидцей.
        Она нахмурилась, ноничего несказала. Зеркальная поверхность широкого наручника, который Кирочка продолжала вертеть вруках, бросила настену золотистый блик.
        Рассмотрев внимательно электрический замок сдисплеем для ввода кода, изучив наощупь шнур, соединяющий браслет; взвесив их наладонях, она подняла глаза наБилла:
        - Это для Эрна?
        Крайст кивнул.
        - Пароль я выслал тебе послужебной линии, прочтёшь, удали.
        Кирочка открыла ноутбук и, быстро заглянув внего, набрала что-то натабло наручников. Оба браслета слёгким щелчком разомкнулись.
        - Теперь жми накрасную кнопку справа оттабло.
        Наручники снова щёлкнули, смыкаясь, икак будтобы ещё больше потяжелели, начав генерировать вокруг мощное антимагическое поле.
        - Круто, - сказала Кирочка.
        - Пользуйся наздоровье, - Билл собрался было уходить, он уже направился кдвери, ноостановился, вспомнив, инебрежно бросил через плечо:
        - Кстати, он просил передать тебе какие-то извинения…
        - Кто? - непоняла Кира. Она непридала большого значения последней фразе Билла и, неглядя нанего, сосредоточенно искала что-то вящике стола.
        - Господин изобретатель, естественно, - Билл снабдил своё пояснение премерзкой ухмылочкой, - я даже боюсь предположить зачто, - прибавил он многозначительно.
        - Иди кчёрту, Крайст, - спокойно отозвалась Кира, продолжая рыться всвоём ящике.
        - Сейчас, адрес уменя есть, - парировал Билл, - только что мне ему передать при случае, Мике всмысле, анечёрту?
        - Передай ему, что извинения приняты, - сказала Кира, намгновение оторвавшись отпоисков ивзглянув наБилла смягкой улыбкой.
        Биллу эта улыбка явно непонравилась. Уж больно она была загадочная, ёмкая, значительная. Слишком личная улыбка, заней скрывалось, вероятно, что-то немного большее, чем просто случайное приключение. Мика перед внутренним взором Билла снова сопел, утопая вбелоснежном гостиничном белье. Он хмыкнул, аКира, добивавшаяся именно такого эффекта своей преувеличенно мечтательной интонацией, ловко вернула ему шпильку:
        - Аты, я смотрю, ревнуешь, Крайст.
        Она шутила, иоба это понимали, налице её цвела задорнейшая изулыбок, Билл улыбался тоже, ночувствовался холодок вэтом их легкомысленном веселье; обоим стало неуютно, так, словно вкомнату внезапно вошёл кто-то, над кем они только что смеялись, Кирочка отвела глаза, аБилл повернулся ирешительно направился кдвери.
        - Пока, - бросил он находу, - совсем забыл, что надо заехать ещё водно место.
        Кира недолго проводила его взглядом ипродолжила копаться встоле. Она искала заколку.
        11
        Похолодало. Дни потянулись всё чаще туманные, хмурые, осенние. Мокрые цветные листья липли касфальту словно фигурные наклейки. Начался учебный год. Толстый Томми сидел теперь запартой один, грустно глядел вокно, где медленно редели втечение первого урока сумерки, илениво покручивал вруке карандаш.
        Однажды набольшой перемене кнему подошла Хильда. Кего тихой досаде одна, без красивой медлительной Роны, своей неизменной спутницы.
        - Слушай, толстый, - нерешительно начала Хильда, конфузливо улыбаясь узким ртом, - ты можешь мне сказать, что сЭрном стало. Только по-честному. Я слышала, что он пропал, номнебы хотелось поподробнее…
        - Ну откуда я знаю… - прогнусил Томми, залето он немного вырос иголос унего заметно огрубел, - ко мне всего один раз подходила поэтому поводу девушка изполиции. Спрашивала. Ищут его, наверное.
        Наэтом разговор можно было считать оконченным: Томми ничего незнал освоём пропавшем друге, идругих общих тем Хильде нащупать тоже неудалось, поскольку учёбу обсуждать нетянуло, аоличном подростки доэтого говорили мало, всилу особенностей переходного возраста немного стесняясь друг друга. Она отошла и, встав уокна, занавешенного розовым тюлем, принялась смотреть наулицу.
        Прошла неделя. Томми возвращался водин издней домой: он шёл изшколы нагруженный изрядно вспухшим спортивным рюкзаком, пыхтел ибормотал что-то себе поднос.
        Неожиданно кто-то догнал его ипридержал зарукав.
        Томми испуганно обернулся. Это была Хильда. Толстячок уставился нанеё непонимающими глазами. Впервую секунду он даже немного испугался: чего может хотеть отнего эта некрасивая девочка сдлинным ртом итонкими жёлтыми косичками насовсем круглой как мяч голове?
        Вид она имела весьма серьёзный идаже решительный.
        - Вот что, толстый, - выпалила Хильда, - скажи мне, ты друг Эрну или просто такой равнодушный слизняк, который всегда безропотно принимает обстоятельства идаже непытается ничего изменить?
        - Дддруг… - чуть слышно пробормотал Томми, стревогой ожидая последствий такого определения их сЭрном взаимоотношений, он ведь незнал пока, как именно ему предстоит отвечать заэто слово, нобезошибочно чувствовал, что отвечать придётся. Друг - очень серьёзное слово, мощное. Просто так его непроизносят.
        - Ну аесли друг, то ты поможешь мне, - снепоколебимой уверенностью провозгласила Хильда.
        Томми замер: случилось то, чего он больше всего боялся - наступила ответственность.
        - Мы будем сами искать Эрна! Раз менты несправляются, так ну их кчёрту, сами всё доделаем, без них! Ты ведь хочешь спасти своего друга?
        Толстячок смотрел наХильду недоумённо исопаской, часто моргая глазами затолстыми стёклами очков. Мама всегда говорила ему, что никогда нельзя браться зато, чего неумеешь, тем более, неследует ввязываться вкакиебы то ни было сомнительные или рискованные предприятия, да ивообще лучше держаться подальше отлюдей, которые их затевают…
        - Ну так что? Ты сомной, или ты трус? Сопливый маменькин сынок? - Хильда резко дёрнула рукав непопогоде тёплой курточки Томми.
        Он обиделся:
        - Яже столько раз просил несмеяться над моим насморком! - итутже достал изнагрудного карманчика носовой платок игромко высморкался, - он хронический! - почти сгордостью объявил Томми, запихивая платок обратно.
        Хильда явно затевала нечто сомнительное и, вероятно, даже опасное. Мамабы этого точно неодобрила. Томми снова взглянул надевчонку.
        Вовсём её облике, откроссовок досамых кончиков тугих косичек сквозила какая-то загадочно притягательная решимость - Хильда прямо пропахла, пропиталась насквозь невероятными детективными приключениями, какие бывают разве только вкино. Аведь он, Томми, так хочет стать полицейским! Мама вэтот момент немного подвинулась перед его внутренним взором, уступая место лихой Хильде спистолетом, заткнутым запояс форменной клетчатой юбочки.
        - Я согласен! - радостно-обречённо, будто перед прыжком вледяную воду, выдохнул Томми.
        12
        - Вот что, толстый, - задумчиво бормотала Хильда, стоя возле забора, окружающего особняк Магистра, иснадеждой глядя наветвь старой черешни, склонившуюся над тротуаром, - чтобы попасть всад нам нужно зацепиться заэто дерево.
        - Аоно необломится? - сомневающимся тоном спросил Томми.
        - Под тобой ибаобаб треснет, - усмехнулась Хильда, - я полезу сама, апотом открою тебе калитку.
        УТомми немного отлегло отсердца. Ему всё-таки страшновато было нарушать мамины заветы иввязываться вэту опасную историю. Хоть надерево лезть ненадо ито хорошо! Мама всегда так переживает, когда видит ссадины унего наколенках. Она всплёскивает руками исразу бежит ккомоду, где стоят баночки ибутылочки слекарствами, лежат бинты, пластырь, стерильная вата, попути она причитает, ипотом, промывая какую-нибудь ничтожную царапину или тоненький порез она причитает тоже, мама увещевает Томми, повторяет помногу раз, что нельзя быть таким неосторожным, нужно беречь себя, она причитает непереставая, дует наранку ижалеет сына стаким видом, словно сним случилось нечто поистине ужасное.
        - Ты меня подсадишь, - провозгласила Хильда тоном руководителя, - давай скорее, пока натротуаре никогонет…
        Томми ощупал маленькое тельце Хильды осторожным взглядом. Мама всегда говорила ему, что нельзя поднимать тяжестей.
        - Сколько ты весишь?
        - Сорок два кило, ачто? - Хильда сердито сдвинула бровки, небез оснований подозревая вТомми намерение уклониться отмиссии спасателя.
        - Ооо! Это много… Мама говорит…
        - Да сколько уж можно приплетать повсюду маму? - возмущённо перебила его Хильда, - она тебя чтоли ибородатого нянчить будет? Как сженой целоваться советы давать?
        Томми стало стыдно. Он злобно шмыгнул носом, подскочил кХильде, и, махом схватив её вохапку, поднял так высоко, как только смог. Девчонка ловко схватилась заветку старой черешни, пообезьяньи наней качнулась, зацепилась ногами - раз! два! - ивот она уже надереве!
        Спустя небольшое время, Томми услышал глухой удар резиновых подошв кроссовок оземлю - Хильда спрыгнула счерешни подругую сторону забора. Он побежал ккалитке.
        - Давай пошевеливайся, - недовольно проворчала Хильда, отворяя её изнутри, - скор как метеор!
        - О, Господи, - пыхтел Томми, пытаясь отдышаться, - изачем только тебе всё это надо?
        - Как ты непонимаешь?! - воскликнула девчонка стаким видом, словно унеё спросили сколько будет дважды два, - этоже элементарно! Вовсех сказках, если принц спасает принцессу, то ему полагается поцелуй,так?
        - Нуууу… - растерянно промычал Томми, - допустим…
        - Так вот издесь тоже самое! Только маленечко наоборот! Если я спасу Эрна, то он ведь тогда точно позволит мне поцеловать себя…
        - Аесли непозволит? - усомнился Томми.
        - Ну, втаком случае, он будет неблагодарная свинья! - провозгласила Хильда, гневно сдвинув свои почти незаметные пшеничные бровки.
        13
        Мимо проносились, сверкая насолнце россыпью мелких серебристых блёсток, остроконечные зубцы загадочных чёрных скал. Вдалеке между ровным голубым небом ибледно-жёлтой бугристой землёй виднелся пышный волан яркого осеннего леса.
        - Мы что, уже возвращаемся домой? - Эрн ёрзал назаднем сидении внедорожника, ему явно непришлось повкусу, что приключения закончились так скоро.
        - Возможно, - уклончиво ответил Ниоб.
        Магистр молчал. Стех пор, как сели вмашину, он непроронил ни слова, сидел насупившись инапряжённо вглядывался впостепенно открывающиеся перед движущимся автомобилем повороты пригородного шоссе.
        14
        - Вдоме никого нет, - заключила Кирочка, остановившись накруглом коврике вцентре гостиной.
        - Похоже нато, - согласился Билл, - нонавсякий случай лучше вести себя потише, вдруг они ушли ненадолго ивот-вот вернутся, мы тогда хотябы услышимих.
        Кирочка вэто время приблизилась ккаминной полке ипринялась внимательно её разглядывать.
        - Они уехали, - сообщила она суверенностью, слегка касаясь пальцем запылённой поверхности, - причём нетак давно.
        - Счего ты взяла?
        - Смотри сюда, видишь эти более светлые следы? Наних меньше пыли, потому что, повсей вероятности, тут что-то лежало; вот это пятно, большое, похоже наслед блокнота или тетради, авон тот маленький прямоугольничек, полагаю, - отпечаток подставки небольшого предмета, вроде символа победы вкаких-нибудь соревнованиях, подсвечника или статуэтки. Врядли люди, которые пошли погулять, сталибы забирать ссобой безделушки. Они сбежали.
        - Аты, я смотрю, следопыт, - содобрительной улыбкой заметил Билл. Он сделал несколько шагов понаправлению кКире, намереваясь тоже взглянуть накаминную полку, новнезапно замер иприслушался. - Тихо! Кажется, там ходят! Недвигайся.
        Кирочка застыла насвоём месте итоже стала внимать чуткой тишине покинутого дома.
        Где-то глухо стукнула оставленная открытой форточка. Резво пробежал поногам пробившийся под дверью сквозняк. Тррр. Что-то коротко скрипнуло, прошуршало вкоридоре, качнулся воздух - будто кто-то промчался мимо изатаился вглубине дома.
        - Ты слышала? - спросил вполголоса Билл. - Тут кто-то есть.
        Кирочка вывела наэкран смартфона план особняка Магистра Белой Луны, хотя это было нетак уж нужно, она примерно помнила расположение комнат спрошлого посещения, когда именно здесь, вгостиной, её напугал сидящий вкресле старик состранным остановившимся взглядом. Красным крестиком программа обозначала их теперешнее местоположение.
        - Судя позвуку, - задумчиво произнесла Кира, - они побежали всторону лестницы.
        Билл вынул из-под полы своего щегольского длинного чёрного пальто пистолет.
        - Вероятно, они вооружены. Еслибы я, вернувшись спрогулки, обнаружил всвоём доме незваных гостей, то неотправилсябы выдворять их без пушки.
        - Это логично, - Кира последовала его примеру итоже извлекла пистолет изкобуры, напоясе унеё зловеще звякнули новейшие антимагические наручники.
        Билл взялся заручку двери ибеззвучно повернул её. Вэтот момент вкоридоре снова застучало, поток воздуха ударил вдверь, вдалеке ухнуло, щёлкнуло, иопять воцарилась испуганная тишина.
        - Водной избоковых комнат, предположительно двое, - сказала Кира, касаясь своим тёплым дыханием тонкой чувствительной кожи нашее Билла. Так вышло ненароком, она стояла унего заплечом, ион постарался этого незаметить.
        - Идём, - сказал он коротко итихо распахнул дверь.
        15
        - Ты бегаешь, как слон! - возмущённым шёпотом отчитывала Хильда Томми, - ссилой прижимая его ко внутренней стенке шкафчика для халатов, установленного вванной, - тоже мне, будущий полицейский! Ты всё испортил, наверняка они нас услышали!
        - Эй, полегче… Ато ты меня совсем раздавишь, - виновато пробурчал Томми.
        - Просто ты такой толстый, что теперь вэтом шкафу неповернуться, - фыркнула Хильда, - дверца из-за тебя незакрывается.
        Томми сердито засопел, икакое-то время молчал, пытаясь поплотнее упаковаться внутри собственного тучного тела, старательно втягивая живот ипридумывая куда ещё можно деть свои пухлые конечности. Потом он резко перестал возиться исказал, так серьёзно, что это ни вкоей мере несоответствовало той нелепой ситуации, вкоторой они находились, совсем серьёзно, по-взрослому:
        - Хильда, я очень прошу тебя, пожалуйста, необращайся ко мне больше «толстый». Мы ведь друзья, адрузья недолжны обижать друг друга…
        - Ну… ладно… - удивлённо пробормотала девчонка, тон Томми несколько обескуражил её, - я небуду…
        Ивэтот момент мальчик различил задверью тихие шаги.
        - Тсс!.. Кажется, они нас ищут!
        - Ой, Том! Мне страшно! - шёпотом воскликнула Хильда иещё сильнее прильнула кТомми, оказавшись унего практически вобъятиях, иузкая дверца шкафа наконец-то слёгким щелчком заними закрылась. Стало совсем темно.
        - Ничего-ничего… - сказал Томми покровительственно иробко коснулся головы девочки ладонью - такой ласковый успокаивающий жест он видел вкино, - они ненайдут нас, - вэту секунду он ничего небоялся. Мальчишка был счастлив игорд, ведь именно сейчас, вэтом тесном шкафу, вэтом глупейшем положении он впервые вжизни почувствовал себя мужчиной - существом независимым, сильным ихрабрым, способным защитить другое существо, женское, более нежное ихрупкое…
        - Старик, я смотрю, любит красиво пожить. Да ивкус унего есть, - прокомментировал Билл обстановку вванной.
        Заплечом унего стояла Кира. Оба они держали вруках направленные вперед пистолеты. Всё это отразилось вцельной зеркальной стене, когда нанеё упал свет израспахнутой двери, втой самой зеркальной стене, которая любовалась обнажённым Эрном впервый день его пребывания вособняке Магистра.
        - Аутебя нет мозгов, Крайст… - яростно прошипела Кира.
        Она едва невыронила отнеожиданности пистолет; этот человек поражал её: ну, как можно быть таким бездарным болтуном?! Никогда неуметь удержать язык зазубами! Этоже уму непостижимо! Аещё офицер! Что если Друбенс где-то рядом! Она схватила Билл зарукав и, гневно притянув его ксебе, накрыла ему рот ладонью.
        - Это можно расценить как домогательство, - одними только движениями губ сообщил ей Билл, аккуратно отодвинув её руку. Иулыбнулся.
        Кирочка вответ погрозила ему кулаком.
        - Смотри-ка… - Билл вдруг опустил пистолет идвинулся кшкафу, - зачем, интересно, Магистр держит усебя вванной комнате парики?
        Изщели между дверцами торчал тощий кончик Хильдиной косички.
        Билл распахнул шкафчик. Подростки зажмурились отвнезапного света. Кирочка ахнула.
        - Господи! Каким ветром вас сюда занесло? Том! Да знаетели вы, как это опасно?
        Хильда при виде офицеров Особого Подразделения побледнела, хотя уже было понятно, что они непричинят зла, ипрошептала так тихо, что кроме прижимавшегося кней Томми никто этого неуслышал:
        - Та самая…
        - Вылезайте, живо, - скомандовал Билл, - ато сейчас того игляди нагрянут хозяева, итогда нам незадание выполнять придётся, авас спасать отих праведного гнева…
        Подростки повиновались. Томми пошёл слейтенантом Крайстом, аКирочка повела засобою щупленькую Хильду, которая едва доставала ей доплеча. Они уже почти добрались довходной двери…
        - Стоп! - приказал Билл, толкая Томми назад, заспину.
        Все замерли, ивнаступившей тишине отчётливо прозвучал щелчок открываемого ключом замка.
        - Ну вот, блин горелый, так я идумал! Опять эта скучная дыра! - донёсся иззалы недовольный, сподростковой хрипотцой голосок Эрна.
        Кирочка без слов втолкнула Хильду вбоковую комнату инавсякий случай показала ей кулак - невысовывайся, дескать. Аналогичным образом Билл поступил сТомми.
        Притаившись заповоротом коридора спистолетами наготове, офицеры Особого Подразделения стали ждать.
        Ниоб иМагистр Белой Луны остановились вприхожей, интуиция подсказала им, что вдом пробрались чужие иторопиться неследует, оба сожалели, что неуспели удержать вбежавшего уже взалу Эрна. Водной избесчисленных складок наодежде Ниоба нежданно-негаданно обнаружился пистолет. Он бережно отстранил своего учителя ипокинул прихожую первым, так уж повелось, что влюбой опасной ситуации этот молчаливый исобранный человек брал всё насебя.
        Эрн тем временем благополучно пересёк залу, намереваясь пробраться всвою комнату и, наколдовав себе шоколадный батончик, банку кока-колы, акроме них диск сновым выпуском стратегии Космические Роботы - 7, засесть довечера заигровую приставку. Обычно других дел вособняке Магистра унего небыло.
        Юный чародей приблизился копасному повороту вкоридор. Ниоб мысленно приказал ему остановиться.
        - Да хватит уже мной командовать! - сварливо возразил ему Эрн вовесь голос идаже неподумал послушаться.
        Ниоб кинулся кнему, одним длинным прыжком покрыв половину расстояния, отделявшего его отнепослушного сорванца. Иногда он обнаруживал ловкость, необыкновенную для такого крупного ифлегматичного свиду человека.
        Нобыло уже поздно. Повернув вкоридор, Эрн сразуже оказался вкрепких объятиях лейтенанта Лунь. Он даже неуспел сообразить, как это случилось. Просто накрыло его тёплое облако чужого нежного запаха, сомкнулось унего напоясе кольцо быстрой руки, щёлкнул замок непривычно тяжёлых наручников идонёсся откуда-то издалека знакомый женский голос:
        - Непытайся сопротивляться. Ты сделаешь хуже только самому себе.
        Потом Эрн потерял сознание.
        Апреследовавший его Ниоб чуть ненапоролся сразбегу надуло пистолета лейтенанта Крайста.
        - Привет, - улыбнулсятот.
        Ниоб отнеожиданности попятился, аспустя мгновение, взглянув влицо стоящего перед ним офицера, опустил свой пистолет.
        Всем присутствующим этот поступок показался неадекватным. Собственно, он таковым ибыл. Взгляд Ниоба выражал нечто вроде сдержанного почтения, он несколько секунд смотрел Биллу прямо вглаза, затем едва заметным движением слегка склонил перед ним голову, слово перед существом более высокого ранга.
        - Да ты что?! Вот олух! Стреляй! - завопил вбежавший взалу Магистр Друбенс.
        - Нет, Учитель, - ответил Ниоб твёрдо, - стреляйте сами.
        Сэтими словами он протянул Магистру пистолет.
        - Ивыстрелю! Ивыстрелю… Сейчас… - засуетился Магистр, бестолково перебирая попистолету сухими стариковскими пальцами, - как тут им пользоваться? Куда нажимать?
        - Начёрненький рычажок, видите там, внизу, Магистр, - весело подсказал Билл.
        - Да ты то что, чёрт шалый, мне помогаешь!? Яже втебя стрелять собрался!
        Магистр резко вскинул свою седую голову скруглой как блин нежно-розовой лысиной. Отудивления он забыл основное правило - никогда несмотреть вглаза офицерам Особого Подразделения. Он встретился взглядом слейтенантом Крайстом.
        - Вы арестованы, Магистр, - спокойно произнёс тот, атакуя почтенного колдуна силой своего сомнения.
        Друбенс почувствовал себя беспомощным. Взгляд Билла Крайста вонзался всамое средоточие его могущества, он проникал всё глубже втайну, каждую секунду уничтожая малюсенькую частичку веры. Смотрящий нанего человек мысленно опровергал каждое пересечение Магистром грани возможного, каждое заклинание, каждый ритуал. Их было, конечно, започти четыреста лет накоплено невероятное количество, этих каждодневных маленьких подтверждений его, магистровой, причастности ксверхестественному. Ноотпристального взгляда человека, сомневающегося, познающего, они быстро таяли, одно задругим, словно крупинки сахара вкрутом кипятке.
        - Унего пульса нет! - испуганно воскликнула Кира.
        Она сидела наполу возле лежащего без чувств Эрна, тёрла ему виски и, отодвигая широкое кольцо браслета, пыталась поймать натоненьком запястье пульсирующую жилку.
        Отнеожиданности Билл моргнул. Это прекратило напряжённый поединок взглядов колдуна ичеловека. Друбенс взмахнул рукой, повернулся несколько раз вокруг себя, завертелся волчком, всё быстрее ибыстрее, пока непревратился вдлинное узкое светящееся веретено вцентре залы, апотом как будто вспыхнул иисчез.
        - Ай, репа без ботвы! Вонь чесночная! Осу вбороду! Вилкой вглаз! Упустил! - Билл сдосадой хлопнул себя ладонью полбу. Потом счувством махнул рукой, аспустя мгновение уже совершенно спокойный повернулся кКире:
        - Ну, так что тут утебя зановости? Помер, говоришь? Сними-ка снего наручники…
        Перепуганная Кирочка повиновалась. Мысль, что маленький колдун погиб, встала перед нею такой глухой стеной ужаса, что она почти перестала соображать.
        Дрожащими пальцами она набрала надисплеекод.
        Слёгким щелчком могучие кольца разомкнулись, выпустив наволю хрупкие запястья подростка. Сверхмощное антимагическое поле было снято, исразуже нежные щёчки Эрна начали постепенно розоветь, аспустя минуту удивительно длинные игустые как удорогой куклы ресницы его дрогнули имедленно поднялись.
        Немного мутным после обморока взглядом огромных фиалковых глаз юный колдун обвёл залу:
        - Гдея?
        - Внадёжных руках. Мы непричиним тебе зла, парень, - ответил ему Крайст, апотом повернулся кКирочке:
        - Эх ты, паникёрша! Я Магистра из-за тебя упустил. Самой недогадаться чтоли? Онже мальчишка, аты врубила защитное поле наполную катушку, мощные слишком для него наручники всё-таки… Авот Друбенсу, пожалуй, пришлисьбы всамый раз. Да только где вот он теперь? Ищи-свищи! Пять параллельных пространств, поди, уже пересёк…
        Кирочка помогла Эрну подняться. Он был ещё слаб.
        - Надо выбираться отсюда, зови детей, Крайст, - пробормотала она виновато.
        Томми иХильда сидели наполу под дверью комнаты иприслушивались.
        Сначала, когда Билл иКира только втолкнули их сюда, они просто жались друг кдругу, отстраха позабыв обо всём насвете. Потом любопытство всёже взяло верх, иони стали подползать ближе иближе кдвери, чутко внимая тому, что делалось вкоридоре.
        Вопрос давно уже беспокойно пульсировал вголове уТомми, имеющего слабость ктайнам, нопрежде было недонего:
        - Хильда, апочему ты сказала про эту девушку изполиции «та самая»? Разве ты её знаешь?
        - Нет. Просто видела раньше. СЭрном. Она такая красивая, вфуражке, исмелая, какой пистолет унеё - ты видел? - куда уж мне! Это она спасёт его иполучит поцелуй, вот посмотришь… - Хильда обречённо шмыгнула носом.
        - Да сдался тебе этот поцелуй! - рассердился Томми, - Будто других поцелуевнет…
        Ипочему-то покраснел.
        - Всё, товарищи-сыщики, навыход, - дверь распахнулась, напороге возник Билл Крайст, - подомам!
        - Ну вот, - печально вздохнула Хильда, - так я идумала, кончились приключения…
        - Слава богу, - гнусаво добавил Томми, после чего облегчённо высморкался всвой клетчатый носовой платок. - Мама, наверное, уже волнуется…
        Эрн тем временем окончательно пришёл всебя. Кирочка крепко держала его зазапястье правой руки.
        - Я неубегу, - тихо сказал он, подняв голову ираспахнув перед нею таинственные бездны своих необыкновенных глаз, - можешь недержать меня стакой силой…
        - Почему я должна тебе верить? - спросила она строго, - ты ведь обещал мне впрошлый раз неснимать браслет.
        Эрн пристыженно склонил лицо, лоскут шелковистой чёлки при этом упал ему налоб инаглаза, парнишка инеподумал его убрать; он взглянул наКирочку сквозь неплотную волосяную завесу ипробормотал чуть слышно:
        - Прости…
        Глава 6. Поцелуй икомета
        1
        - Садись, ешь, - Кирочка поставила настол тарелку сгрязно-белым дымящимся содержимым непонятной консистенции.
        - Ты сама это готовила? - попытался уточнить Эрн, разглядывая поданную снедь снекоторой опаской.
        Кирочка обиделась:
        - Ну, я, конечно, непрезидентский повар, но, поверь, это вполне съедобно…
        - Хотелосьбы… - Эрн обречённо погрузил ложку вкрутую клочковатую массу, - что это хоть?
        - Манная каша.
        - Понятно… - вздохнул юный чародей.
        ВИнтернете Кирочка прочитала, что всевозможные каши рекомендуется делать основной составляющей рациона детей. Донынешнего момента она вообще незадумывалась, чем их кормят.
        - Вообще-то я люблю сырники… - протянул Эрн тоскливо, струдом проглотив откусанный отбесформенного кашного чудовища кусочек.
        - Ну, тогда проделай дыру впространстве идостань их оттуда! - рассерженно съязвила Кирочка, - Я неумею готовить такое! Да это иневходит вмои обязанности! Я охранник, анекухарка!
        - Дыру говоришь? - усмехнулся Эрн, - это можно…
        Он вытянул руку вперёд, пространство под его пальцами слегка сморщилось, словно он нажал напрозрачный надувной мяч, инавстречу ему изэтой пространственной ряби вынырнуло блюдо свнушительной горкой свежих румяных сырников. Покухне моментально распространился их нежный ванильный аромат.
        Кирочка так изастыла устола сложкой вруке, изумлённо округлив свои большие графитовые глаза.
        - Ой… - сказал Эрн, слегка склоняясь над столом иосторожно прикладывая ладонь колбу.
        - Что такое?
        - Голова закружилась…
        - Иди, приляг, - встревожилась Кирочка, она думала, что юный чародей всё ещё испытывает дискомфорт отсверхмощных наручников, так опрометчиво нанего надетых, ичувствовала себя виноватой.
        - Нет-нет. Это ничего… Так теперь почти всегда, когда я колдую…
        - Всё равно приляг.
        - Ну, уж дудки, я сначала поем, - изрёк Эрн, взявшись засырник, - я жутко голодный. Ато какбы неполучилось, что проснусь назавтра, атут пустое блюдо. Обычно удевушек, которые неумеют готовить, отличный аппетит начужую стряпню.
        - Может, всё-таки поделишься? - спросила Кирочка снадеждой, её ноздри улавливали аппетитный дух свежеприготовленных сырников, извлечённых чёрт знает откуда, да ижелудок прозрачно намекал ей, что порабы чего-нибудь перекусить.
        Юный чародей снабитым ртом промычал нечто нечленораздельное иотрицательно помотал головой.
        - Вредина, - сдосадой буркнула Кирочка, - доешь ииди спать.
        Когда Эрн справился сужином, она проводила его вкомнату илегонько подтолкнула ккровати.
        - Давай, живо, время уже недетское.
        - Может, мне ещё мультики наночь иколыбельную споёшь? - подросток обиженно скривил губки, этот мимический жест хоть иказался признаком некоторой избалованности, новыглядел доневероятности мило, - я уже немаленький…
        - Но, тем неменее, тебе пора спать, - безапелляционно заявила Кирочка; она немного досадовала насебя зато, что совсем неумеет обращаться сдетьми.
        - Ну… ладно… - нехотя согласился Эрн, присаживаясь накровать, - только, - он опустил голову, идлинная чёлка занавесила его глаза, - ты выйди куда-нибудь, пока я раздеваюсь…
        - Нет. Ксожалению, это невозможно. Я должна быть рядом стобой всё время. Наверняка Магистр попытается тебя вернуть. И, несомневайся, он выберет именно тот момент, когда это будет легче всего сделать. Неволнуйся, - добавила Кира после небольшой паузы, - я небуду натебя смотреть. Лучше погляжу вокно, видишь, какой нынче закат.
        Свысоты сорок первого этажа открывался божественно-прекрасный вид. Нафоне оранжевой, розовой, багровой органзы вечерней зари разливалось зелёное озеро парка Первых Свиданий, темнели далёкие купола храма Истинной Веры, ивырисовывались чётко, словно перьевой ручкой, острые шипы телевизионных вышек иочертания огромных, точно скелеты динозавров, виадуков наСАД…
        Акраешком глаза Кира мельком, почти случайно, ведь никак нельзя было допускать, чтобы Эрн надолго покидал поле её зрения, увидела, как его чистая, нежная, вся сразу покрывшаяся взбудоражившимися прозрачными волосками, молодая кожа засветилась вполумраке комнаты, когда он торопливо стянул через голову футболку.
        - Счего вы вообще взяли, что Друбенс хочет меня убить? - спросил Эрн; тутже раздалось два негромких глухих удара обпол, это парнишка небрежно сбросил свои кеды.
        - Потому что унего нет никаких других причин внезапно начать проявлять заботу поотношению ктебе, кроме личной заинтересованности. Ты ведь ему никто, верно? Тогда счего это он вдруг ксовершенно чужому мальчику совсей душой иматериальной базой-то, а? Ты нужен ему, Эрн. Имы незнаем - зачем.
        Обпол жалобно звякнула маленькая пряжка джинсов, которые Эрн стаскивал совсем по-детски, вывернув наизнанку.
        - Погоди, ностакимже успехом я могу предположить, что ты чего-то отменя хочешь? Зачем-то ведь ты варишь мне кашу? Укладываешь вот сейчас спать?
        - Всвою постель, между прочим, - пояснила Кирочка ворчливо, потом продолжила уже серьёзно, провожая взглядом парящую птицу наполотне ровного зеленоватого неба выше заката, - нет, Эрн. Я - совсем другое дело. Таков мой служебный долг. Офицер Особого Подразделения понадзору засверхъестественным незадаёт вопросов. Он исполняет приказ…
        - Ясно.
        Юный чародей уже успел нырнуть под одеяло. Его вещи кучкой лежали наполу укровати. Кирочка вздохнула. Дети есть дети!
        - А, может, Друбенс хотел сотрудничать сомной? Почему ты недопускаешь мысли, что я интересовал его как партнёр, анекак потенциальная жертва?
        - Ооооо! - Кирочка рассмеялась, - для этого ты слишком молод. Кроме того, спартнёрами принято делиться, что невсегда приятно.
        - Ты знаешь, - Эрн немного привстал напостели, выпростав из-под одеяла тонкую руку, - мне кажется, что вы представляете себе Друбенса гораздо бОльшим негодяем, чем он есть насамом деле. Он ведь добрый старик, хоть ичудаковатый.
        - Втом то идело. Заблуждения порою гораздо страшнее злого умысла, Эрн, - Кирочка села застол, достала пистолет изкобуры иположила его перед собой, - кто-то может быть абсолютно уверен втом, что служит всеобщему благу, итворить при этом такое, что неприведи Господь. Потому нам неслишком важно, негодяй Друбенс или просто фанатик, наша задача - предотвратить беду, если таковая грозит кому-нибудь отнего.
        - Зачем тебе пистолет? - юный маг синтересом наблюдал заКирочкой, она тщательно протёрла оружие итеперь наливала себе вмерный стаканчик измаленькой бутылочки энергетический коктейль - вязкую жидкость насыщенного малинового цвета.
        - Это несовсем обычный пистолет, агенератор ОВЗ, - единственное насегодняшний момент материальное оружие против колдунов, поскольку при определённых условиях он способен уничтожать информацию, стирать её, что внекоторых случаях практически эквивалентно повороту времени вспять, - объяснила Кирочка, - вот, кпримеру, если Друбенс сейчас появится здесь, ия направлю нанего излучатель, мощности пистолета нехватит, конечно, нато, чтобы уничтожить его совсем, он слишком стар ислишком силён, он живёт четыреста лет, он прочитал столько древних книг, он ушёл корнями вглубину веков, эти информационные корни невырвать так просто, будто огородный сорняк… Ночтобы ненадолго выдворить Друбенса отсюда - энергии выстрела будет вполне достаточно. Импульс пистолета сотрёт его последний пространственно-временной след, длиною внесколько минут - магистр Белой Луны довольно крупный объект - авыразится это втом, что почтенный маг вдруг обнаружит себя дома, более того, он даже забудет, что соизволил посетить нас. …Вообще говоря, уже поздно, Эрн, - опомнилась Кирочка, она встряхнула мерный стаканчик имахом осушила его, -
спи.
        - Аты?
        - Обо мне нетревожься, я тут посижу тихонько, - ответила она, достав изсумки книгу изашелестев страницами.
        - Испать небудешь?
        - Нет, неположено мне, - Кира механическим движением переложила пистолет содного места настоле надругое, он негромко стукнул подереву, - утром меня сменит Крайст, мы сним дежурим около тебя сутки через сутки, мой юный друг, - Кирочка покровительственно улыбнулась, - так что допослезавтра, спокойной ночи.
        2
        - Кукарекуууу!
        «Что заерунда? Откуда петухи вгородской квартире?» - Эрн, морщась отсвета, неохотно приоткрыл один глаз.
        - Всё. Пойман. Непритворяйся спящим. - Накорточках перед кроватью сидел Билл Крайст, весело сияя своими ярко-голубыми глазами.
        - Ааа… Это ты сейчас так орал по-петушиному? - Эрн облегчённо откинулся наподушку, - здорово это утебя получается! Я почти поверил.
        - …Ладно, - проигнорировав комплимент, Билл взглянул начасы, - ты чертовски меня задерживаешь, лежебока. Надо мотнуться кое покаким делам, одевайся, едем. Я купил тебе завтрак. Разогреешь его вмикроволновой печи, невынимая изкоробки.
        - Сам разогреешь. Я стехникой неособенно лажу. Или она сомной. Короче, вмоём присутствии она иногда дымится, искрит или ещё как-нибудь выражает своё недовольство, - сообщил Эрн, потягиваясь.
        - Хорошо. Это уважительная причина. Кирина микроволновка никак непровинилась ивполне заслуживает долгую исчастливую жизнь. Я пошёл. Повозвращении хотелосьбы видеть тебя одетым.
        Заглянув вкомнату несколько минут спустя, Билл необнаружил там Эрна. Снеудовольствием признаваясь себе втом, что начинает паниковать, он кинулся обыскивать квартиру. Ксчастью, местонахождение недавно проснувшегося человека вполне предсказуемо. Юный чародей нашёлся вванной. Он зачем-то старательно запихивал одеяло вбарабан стиральной машины.
        - Эй, деревянная башка, ты что делаешь?! - воскликнул Билл, испытывая радостное облегчение.
        Эрн обернулся кнему свиноватым ииспуганным видом.
        - Одеяло, вот, постирать хочу… - пробормоталон.
        Напередней панели стиральной машины, несмотря нато, что она была выключена изрозетки, замигал красный огонёк. Билл удивленно наблюдал заэтим странным явлением природы.
        - Я ей, кажется, понравился, - тихо пояснил Эрн, он говорил, как будто вчём-то оправдываясь, ипродолжал выглядеть, как пойманныйвор.
        - Этокак?
        - Увсякого объекта есть своя душа, если выражаться поэтически, или, иначе, энерго-информационное поле. Ты либо вписываешься внего, либонет…
        - Расскажешь обэтом поподробнее, - неслишком вежливо оборвал колдуна Билл, - нонесейчас. Мы спешим. Нонакой чёрт ты вообще это затеял? Намой взгляд, одеяло ни вкакой стирке ненуждается! Положи его наместо.
        - Анамой нуждается! - Эрн рассердился ииспугался одновременно, это сложное чувство немедленно изобразилось унего налице, оно слегка вытянулось ипобледнело. Настенный светильник вформе рыбы, истерично замигав, спустя несколько мгновений, погас.
        Поведение подростка показалось Биллу неадекватным. Он начал мысленно подыскивать ему разумные объяснения.
        - Утебя что, энурез? - осторожно спросил он. Ксчастью, Эрн незнал этого слова. Впротивном случае, невинное предположение моглобы стоить Биллу жизни. Юного мага явно что-то встревожило. Апри таких обстоятельствах сила практически непредсказуема, ибывает достаточно малейшего повода для того, чтобы она обрушилась наисточник раздражения.
        - Да сам ты этот твой эээ… - Эрн неопределенно потряс руками ввоздухе, так, словно это могло помочь ему вспомнить нужное слово, апотом сердито добавил, - я неотдам одеяло.
        Вид унего был очень грозный, он спиной заслонял открытый барабан стиральной машины. Будтобы Билл собирался отнимать это одеяло силой!
        Стоя вдверях Кирочкиной ванной, он смотрел наЭрна сискренним изумлением, итут его точно прожгло: навнутреннем экране мелькнуло далёкое воспоминание…
        Ленивое дачное лето, долгие солнечные дни, Чарли… Эрн удивительно был нанего похож. Невнешне, разумеется. Иначе: тоньше, таинственнее. Такие сходства невозможно объяснить, ноони всегда бросаются вглаза; это напоминает ощущение, какое испытываешь, когда смотришь назнакомого человека и, сам непонимая почему, хочешь назвать его другим именем, которое, как тебе думается, лучше ему подходит, накоторое он больше «похож». Свиду Эрн иЧарли неимели ничего общего, ноони оба как будтобы излучали некие загадочные волны, вэтом изаключалось для Билла их неизъяснимое сродство. Вкакой-то момент ему даже начало казаться, что он видит перед собою своего погибшего друга. Безотчётно он соединил всвоём сознании образ Эрна собразом Чарли; это получилось очень легко, ведь Эрну сейчас было почти пятнадцать, точно также как ипропавшему много лет назад мальчику, он был хрупок ипоследнее детство также прелестно итрогательно переплелось внём сзарождающейся мужественностью, как когда-то вЧарли; поэтому та любовь, которую питал Билл кЧарли тогда так просто перекинулась теперь наЭрна; один мальчик стал продолжением другого, он
отражал его, прошлого, давно ушедшего, вреальности, подобно тому, как линза даёт настене увеличенное изображение маленькой свечки…
        - Ну, хорошо, Эрн, мы постираем твоё одеяло, если ты хочешь, я тебе помогу, неволнуйся, - капитулировал Билл, - только объясни мне, почему это так необходимо, мы ведь друзья, адрузья ничего недолжны скрывать друг отдруга.
        - Я уже слышал эту фразу. ОтЕхиры. - Эрн недоверчиво хмыкнул, - меня некупишь дешёвыми трюками изкарманных справочников попсихологии.
        - Ладно. Я сдаюсь. - Билл картинно поднял вверх обе руки, он немного обиделся, ведь порыв его дружелюбия был вполне искренним, - Никаких трюков. Просто ты странно себя ведёшь, имне чертовски любопытно. Вот ивсё.
        Эрн опустил ресницы. Он давно уже ощущал необходимость поделиться скем-нибудь накопившимися тревогами, поскольку Томми совсеми его хвалёными познаниями вмедицине имноголетним гайморитным стажем всвоё время несказал ему ничего вразумительного. Больше друзей унего небыло, потом он совершенно неожиданно угодил вплен кМагистру, где их тоже, разумеется, неприобрёл, аБилл Крайст вполне подошёлбы наэту роль, Эрну нравился этот парень, всегда такой весёлый илегкомысленный, новтоже время - Эрн это чувствовал - такой надёжный. Подростки часто нуждаются вподдержке или совете кого-то наих взгляд более сильного иопытного, особенно при недостаточно тесном контакте сродителями; абедняга Дирк так много работал, стараясь как можно лучше обеспечить сына, что унего иногда нехватало времени даже просто поговорить сним, постоянные дежурства изматывали его, ипорою, вернувшись сосмены, он засыпал прямо закухонным столом, возле своей недоеденной порции…
        Крайст ждал. Он стоял, молча, стараясь улавливать малейшие изменения влице Эрна. Он понимал всю важность момента ибоялся каким-нибудь некстати вырвавшимся словцом или небрежным жестом спугнуть зарождающееся доверие подростка.
        Июный чародей решился. Он рассказал Биллу про «гной». Атот, выслушивая это весьма любопытное повествование, делал над собою поистине титанические усилия, чтобы нерасхохотаться: поединок был напряжённым, носмех всёже одолел его, - Билл мог поклясться, что это самое забавное заблуждение извсех, скоторыми ему доводилось сталкиваться вжизни!
        - Господи, Боже… - пробормотал он, пытаясь сладить снеудержимой улыбкой, - Ручаюсь, что твоя деревянная башка твёрже всякой другой деревянной башки вмире! Гной! Ха-ха! Этож надо! Ха-ха! Нарочно такого непридумаешь! Что ты делал науроках полового воспитания вшколе?
        - Я их прогуливал, - мрачно процедилЭрн.
        Реакция Билла настоль трудно давшееся ему признание была для него неожиданной и, пожалуй, даже обидной. Но, что удивительно, она неоттолкнула его отнового товарища. Всмехе Крайста чувствовалась инадёжная поддержка, ипростосердечное умиление старшего; безудержное веселье этого белозубого парня нетолько способно было заразить кого угодно, ноиобладало чудодейственным свойством - вселяло вокружающих уверенность испокойствие. Уж если этот человек смеётся, так значит точно бояться нечего!
        - Получается, ничего уменя незагноилось? - навсякий случай хмурясь, осторожно спросилЭрн.
        - Детство утебя загноилось, вот что… - ответил ссовершенно серьёзным лицом лейтенант Крайст, - существует болезнь такая - загноение детства. Абсолютно все люди ею вопределённом возрасте заболевают. Но, что весьма утешительно, завсю историю человечества отнеё никто ещё неумирал.
        Эрн смотрел нанего доверчиво, благодарно, жалобно.
        - Вот что, - Крайст хлопнул себя понагрудному карману рубашки, - уменя есть для тебя подарок. Когда я поступал наслужбу, я отдал эту монетку Айне Мерроуз, теперь она вернула её мне. Всвоё время, ещё мальчиком, я получил её отсамого Друбенса.
        Билл небез труда извлёк изузкого кармана золотой империал. Унего наладони монета скупо поблескивала влучах электрического света.
        - Держи.
        Эрн нерешительно протянул руку.
        Крайст медленно опустил нанеё империал исвоими руками сжал маленькие пальцы Эрна вкулак.
        - Взнак дружбы, - добавилон.
        - Спасибо, - пробормотал юный колдун срастроганной полуулыбкой.
        Внезапно вкулаке унего засветилось. Неудержимое яркое золотое сияние прорывалось наружу между тонкими белыми пальчиками Эрна.
        - О, Господи, что это?! - испуганно воскликнул подросток.
        Он расправил ладонь. Золотой империал наней воссиял так сильно, что больно стало глазам; точно маленький кусок солнца, еслибы можно было держать его вруках.
        - Наверное, Друбенс тогда решил, что я это ты… - тихо сказал Крайст.
        Он протянул руку иосторожно забрал уЭрна империал, который, тотчасже перестав светиться, превратился вобыкновенную старую блёклую монету.
        3
        - Зачем мы пришли сюда, - спросил юный волшебник, - ведь этоже здание школы?
        - Так точно. Друбенс ни черта незаботился отвоём будущем, иэто ещё раз доказывает, что он имел намерение тебя убить. Несейчас, так позже. Атеперь затебя отвечает Особое Подразделение, ипотому ты вынужден будешь ходить вшколу.
        Кирочка, запрокинув голову стугим пучком волос назатылке, внимательно изучала вывешенный вхолле план здания.
        - Ноя нехочу ходить вшколу! - Эрн капризно скривил губки.
        - Образование является обязательным для всех граждан, включая могущественных колдунов, - строго сказала Кира, - тебе придётся смириться сэтим. Занятия уже начались, ты прилично отстал, инужно будет поднажать научёбу, асейчас требуется пройти медосмотр.
        Протащив Эрна заруку, как маленького, несколькими коридорами, Кирочка смело толкнула дверь какого-то кабинета. Внутри всё было отделано крупным светлым кафелем, азастолом-партой, установленном возле окна, наполовину замазанного белой краской, сидела неприятная навид женщина средних лет вбелом халате сдлинным лицом икрашеными чёрными волосами.
        - Мы намедосмотр. Это квам? - осведомилась Кира.
        - Какой класс? - хмуро спросила женщина.
        - Шестой, - ответила Кирочка заЭрна, вталкивая его вкабинет.
        - Я погляжу, взрослый парень увас… Второй раз чтоли?
        Кирочке пришлось кивнуть.
        - Скольколет?
        - Четырнадцать… - пришибленно пробормоталЭрн.
        - Ну, позорник! Ты так бороду отрастишь, ашколу некончишь! - недовольно пробурчала женщина вхалате, написала что-то вчистой карте идобавила казённо, - Раздевайся!
        - Совсем? - оробело поинтересовалсяЭрн.
        - Дотрусов. - был ворчливый ответ, - Как дикарь сострова, ей богу! Никогда осмотров, чтоли непроходил? Авы что стоите? - женщина-медработник недобро взглянула наКиру, - выйдите изкабинета.
        - Позвольте мне остаться.
        - Это непоправилам. Выйдите!
        - Я должностное лицо, - твёрдо сказала Кира.
        - Какое-какое лицо? - небрежно переспросила женщина, сощурившись нанеё.
        - Долж-ност-но-е… - начиная немного раздражаться, послогам повторила лейтенант Лунь и, отодвинув полу джинсовой куртки, продемонстрировала заткнутый запояс пистолет.
        - А… а… Ясно, - несколько смешавшись, пробормотала женщина вхалате, - Ну так, что, - повернулась она кЭрну, - ты готов? Голос её после демонстрации пистолета заметно потеплел.
        Эрн уже успел стащить ссебя футболку иджинсы, истоял теперь босиком намассажном резиновом коврике водних светло-серых облегающих трусах-боксёрах. Он зябко поёживался, обхватывая себя скрещёнными нагруди руками. Вкабинете был сквозняк, инежная кожа его покрылась бугорками мурашек ирасправила свои тонкие прозрачные волоски.
        - Сейчас я тебя послушаю, - сказала женщина-медработник ирешительно направилась кЭрну состетоскопом, - встань прямо.
        Он повиновался. Холодная круглая блямба стетоскопа понескольку раз присосалась кего груди икспинке.
        - Всё впорядке, - сказала женщина вхалате и, пометив что-то вкарте, снова направилась кЭрну.
        - Аллергии есть? - спросила она находу.
        Он помотал головой.
        - Операции были?
        - Нет.
        - Отлично.
        Женщина-медработник подошла почти вплотную кЭрну.
        - Теперь мне нужно ещё кое-что посмотреть, - произнесла она загадочно испривычной уверенностью потянулась крезинке боксёров, - это недолго.
        - Нетрогайте! - подавшись вперёд, воскликнула Кира стревогой.
        - Номне нужно посмотреть, - спокойно удивилась женщина, остановив руку наполпути, - вформе есть соответствующая графа…
        - Мне плевать навашу графу. Я сопровождаю несовершеннолетнего иимею полное право регламентировать ваш осмотр, - выпалила Кирочка, напустив насебя как можно более самоуверенный инаглый вид; она ненашутку встревожилась, опасаясь реакции загадочного электричества, призванного защищать Эрна, ихотела, чтобы её несуразный выпад сошёл запотакание каким-то экзотическим родительским капризам. Её безотлучное присутствие рядом спарнишкой, ежесекундная настороженность, пистолет напоясе - состороны это всё выглядело подозрительно. Надо было соответствовать какой-нибудь легенде, вкоторуюбы легко верилось простым людям. Пусть думают, скажем, будто Эрн сынок каких-нибудь важных шишек, икнему приставлена личная охрана.
        - Это обязательно, я должна посмотреть. - упрямо повторила женщина.
        - Обойдётесь.
        - Да что это, вконце концов, такое?! Я медицинский работник. Вы мне мешаете! - сталкиваясь счем-то неожиданным инепонятным, некоторые люди зачем-то продолжают сневиданным упорством действовать постандартной схеме, будто стараясь силой подмять под себя подобно асфальтовому катку, разбушевавшиеся обстоятельства. Владычица школьного медкабинета была настолько убеждена всобственной правоте, что даже рассердилась. Она, дескать, уже двадцать лет осматривает детей, ипрежде никто столь вероломно невосставал противнеё!
        - Выйдите изкабинета, - велела она Кирочке схолодной враждебностью вголосе иповторила попытку прикоснуться крезинке, прильнувшей кхорошенькому животику Эрна.
        - Нетрогайте, я сказала! - воскликнула Кирочка, еле сдерживая прорывающуюся панику, инервным движением выхватила из-за пояса пистолет.
        - Ладно-ладно… - ошарашенно забормотала женщина-медработник, поднимая руки ирасправляя пальцы взнак того, что несобирается прикасаться кподростку.
        - Атеперь пишите, - приказала Кирочка, - вкарту, что вы посмотрели всё, что надо.
        - Хорошо-хорошо, - женщина-медработник попятилась кстолу, - всё напишу. Только пушку уберите. Вам нервы лечить надо.
        - Я учту, - ответила Кирочка сулыбкой облегчения, вкладывая пистолет вкобуру. - Идём,Эрн…
        - Ну, народ пошёл… - недовольно пробурчала себе под нос, дописывая что-то вкарте, женщина вхалате, едва заними закрылась дверь. - Сумасшедшие… Икто им только выдаёт лицензии наношение оружия? Халтурит комиссия. Или взятки берёт.
        - Спасибо, что заступилась заменя, - прочувствовано сказал Кирочке Эрн, когда они вышли, - эта тётка ужасно мне непонравилась. Я вообще нелюблю, когда меня трогают.
        - Незачто тут благодарить. Ты наивен, если думаешь, что я сделала это для тебя, - сухо ответила Кира.
        - Тогда зачем? - удивился подросток.
        - Ачто, я могла, по-твоему, допустить, чтобы её дернуло высоковольтным током? Вдруг включилсябы этот твой электрический колпак! - Кирочка добыла изнагрудного кармана сигарету инервно прикурила, только теперь Эрн заметил, что унеё немного дрожат пальцы, - Я спасала медицинского работника. Это был мой долг.
        Она жадно затягивалась, отвернувшись. Эрн молча шёл рядом, разглядывая асфальт усебя под ногами. Он думал отом, что служба уКирочки отнюдь нетакая простая, как кажется напервый взгляд. Аиногда иопасная.
        - Как ты будешь охранять меня вшколе? Ты ведь несобираешься сидеть сомною заодной партой накаждом уроке?
        - Нет, я буду только встречать ипровожать тебя. Школа - вполне безопасное место. Ни один уважающий себя колдун нестанет применять магию публично.
        Чем больше свидетелей, тем сильнее расход энергии, это известная закономерность, ведь каждого изтех, кто ВИДЕЛ, необходимо вувиденном УБЕДИТЬ, то есть сделать так, чтобы он поверил собственным органам восприятия, наэто тоже требуются силы, инемалые, ноиначе никак - сопротивление сомнения неубеждённого свидетеля будет мешать колдовству, иесли маг неслишком силён, оно даже может повернуть процесс вспять.
        Снова наступило молчание. Вприсутствии лейтенанта Лунь Эрн всегда ощущал стеснение, аона, должно быть, всё ещё переживала свою неуклюжую выходку вкабинете, хмурилась ираздражённо покусывала нижнюю губу. Из-за деревьев показалось ленивое осеннее солнце, полустёртое облаками, его рассеянный свет ронял намокрый асфальт белые блики.
        - Как потвоему мнению оно работает?
        - Что? - Переспросила Кирочка. Заметно было, что перед этим мысли её витали где-то далеко, ивозвращались теперь оттуда неслишком охотно.
        - Электрическое поле, которое… охраняет меня, - пояснил Эрн. Когда он произносил последние слова, лёгкая тень смущения скользнула поего лицу, мимоходом подчеркнув его ясность инежный молодой цвет.
        «Изачем это, почему?» - думала Кира, украдкой поглядывая нанего, она уже находила всебе зачатки той болезненной тревожности, которую может разбудить красота, когда ты точно уверен, что этой красоте несуждено принадлежать тебе никогда; похожим образом писателей захватывает совершенство чужого слова, ахудожников - полотна гениальных предшественников. Она ощущала свою беспомощность иничтожность рядом стой великой творящей силой природы, что оказалась способна так соединить, скомбинировать все черты, чтобы настолько гармонично иправильно они сочетались! Эрн был так хорош, что при каждом взгляде нанего накатывала волна смиренного принятия бессмысленности бытия; словно венцом всего процесса творения, всей эволюции был он; носама посебе красота ничего необъясняла, итолько сильнее мучил, бередил душу вечный вопрос: для чего всё это немыслимое совершенство порождено - вчём цель красоты? вчем её польза? - красота неимеет смысла; ноона - есть единственный результат вечных творческих поисков Вселенной; бесчисленное разнообразие объектов, невероятное множество комбинаций ивсё ради того, чтобы… всего единожды -
ведь ничто неспособно повториться - произвести насвет божий нечто вроде Эрна…
        - Я незнаю, - небрежно ответила Кира, заставляя себя отвести глаза, - вероятно, защита активируется, когда кто-то прикасается ктебе.
        - Амне кажется, что ОНО - Эрн отзывался осветящемся куполе словно оразумном существе, причём довольно почтительно, - чувствует намерение, скоторым прикасаются… Когда доменя дотронулась ТА - он выделил это местоимение интонацией, - женщина, оно включилось почти сразу…
        - Что заженщина? - быстро спросила Кира. Эрну почудилось, что её глаза сверкнули при этом неодобрительно.
        - Да так… Одна… Знакомая Друбенса… - юному колдуну показалось невозможным ответить правду именно сейчас, именно наэтот вопрос иименно этой девушке. Кира испытующе глядела нанего из-под козырька фуражки.
        - Ладно, меня это некасается, - сказала она сухо, - я делаю свою работу, акупол свою.
        - Оно, может, - робко предположил Эрн, - ивообще неотреагировалобы наэту кикимору измедкабинета… Ненужно было, мне кажется, поднимать такой кипеж…
        Кирочку уязвило это замечание. Где это видано, чтобы сопливый юнец получал умудрённого опытом офицера?
        - Я должна была исключить малейший риск, - отчеканила она сурово, - Предполагать наличие укупола какой-либо избирательности - значит ставить под угрозу жизни людей. Всегда лучше перестраховаться. Если дело касается Тайны, любые средства хороши.
        - Я несмогу вернуться котцу?
        Кирочка кивнула.
        - Никогда? Ачто втаком случае ему скажут? Что я погиб? Ноэтоже слишком жестоко! - воскликнул он, призывно распахивая бездны фиалковых глаз.
        - Чтоже ещё мы можем ему сказать? - глядя всторону, ответила она, - что ты невероятной силы колдун изатобой охотятся другие маги? Что твоя сила способна искажать пространство-время, ивсё это начинает попахивать Концом Света? - вголосе лейтенанта Лунь слышалась грустная ирония, - Да ведь он нам тогда просто неповерит, или, чего доброго, сочтёт злыми шутниками либо сумасшедшими… Невсе наши методы гуманны, Эрн, - Кира вздохнула ивзглянула нанего ссочувствием, - ипорою обстоятельства вынуждают нас причинять боль.
        - Ну, уж нет! - Эрн гневно нахмурил бровки, - я недам вам так поступить смоим стариком. Он, конечно, порядком мне надоедал, заставлял прибираться вкомнате имыть посуду, ругал задвойки, непускал гулять, пока я несделаю уроки, ноподобной жестокости он явно незаслужил!
        - Ичтоже ты предлагаешь? - настороженно спросила Кира, она чувствовала, что оказывать психологическое давление наподростка сейчас может оказаться просто опасным.
        - Я сам ему всё объясню. Мой старик неизтех, кто любит болтать.
        - Дело невэтом, Эрн. Чем больше вокруг нас тех, кто посвящён вТайну, тем сильнее она начинает проявлять себя, - Кирочка вспомнила красноречивый пример, который приводили ей сначала одноклассница Нетта, азатем, много позже, наодной излекций, полковник Айна Мерроуз, - почему ты думаешь, сбываются желания, загаданные вновогоднюю ночь? Просто-напросто многие верят вто, что новогодняя ночь особенная, иэтого оказывается вполне достаточно для чудес… Потому нам, как оберегающим Тайну, неслишком желательно расширять аудиторию. Ведь если всеобщая вера однажды перевесит неверие, то магия станет нормой…
        - Ивсе люди станут колдунами?
        - Вроде того. Нонесовсем так. Насамом деле, нам рассказывали обэтом накурсах подготовки офицеров, изначально практически каждый имеет магические способности. Просто убольшинства доступ кним заблокирован. Ате, укого сила всё-таки проявляется, являются внекотором роде мутантами, они обладают особой формой невосприимчивости глубинных слоёв подсознания, получившей название Хаос. Вроде как люди рождаются уже сготовым полностью записанным жёстким диском вголове, амаги - нет. Благодаря этой особенности их разума, информация обосновных свойствах окружающего пространства нестановится частью их природы, проще говоря, реальности неудаётся создать уних всознании фиксированное представление оней самой, убедить их втом, что она, реальность, есть некая данность, аксиома, база, ипоэтому они могут её менять. Вот твоя мама, например, проходит сквозь стены также легко, как еслибы они состояли изводы или тумана. Ей дана власть над молекулами иатомами любого материала, они «слушаются»её…
        Пока она говорила, Эрн смотрел наКирочку очень внимательно, изучал её крупное лицо: чётко очерченные скулы иподбородок, пухлые ракушечно-розовые губы, заметный нос снебольшой горбинкой, круглые тёмно-серые глаза.
        - Аты? - спросил он, - ты пробовала колдовать?
        - Ну… - Кирочка заметно смешалась инемного помедлила сответом, - этоже смешно… Какая изменя ведьма? Я иложки взглядом непередвину…
        Она очень стеснялась своих попыток открыть всебе магические способности, носсамого начала своей службы вОсобом Подразделении почему-то неоставляла их. Дурацкая детская мечта быть всемогущей ведьмой недавала ей покоя… Иногда, когда она была уверена, что никто незастанет её заэтим занятием, Кирочка практиковалась втелекинезе. Она садилась застол, скатывала избумаги маленький плотный шарик, клала его перед собою, и, несводя снего глаз, пыталась сдвинуть сместа усилием воли. Разумеется, очень долго, так долго, что продолжать попытки стало казаться уже бессмысленным, ничего унеё невыходило. Итолько впоследнее время, буквально несколько недель назад, Кирочка начала замечать едва заметные подёргивания шарика, ноприродный скепсис постоянно селил веё сознании подозрение, что, вероятнее всего, это - сквозняк, анепроявление воздействия мысли наматериальный объект. Однако, какая-то часть Кирочкиного существа всё-таки верила вуспех иревностно оберегала эту веру отскепсиса, собственного итем более чужого, апотому достигнутые результаты держались Кирочкой всекрете. Итеперь её тайна неожиданно оказалась под
угрозой.
        - Какое отношение это имеет кнашему разговору? - спросила она, напустив насебя строгость.
        - Никакого, - ответил Эрн, улыбаясь, - ровным счётом никакого. Разве только некоторые ассоциативные ряды, возникшие утебя впродолжение этого разговора, смогут убедить тебя втом, что колдовать мой батя тоже неначнёт, если вдруг узнает правду обомне.
        Кирочку это уязвило. Перед её внутренним взором всё ещё стоял бессовестно вырезанный памятью изогромного массива зрительных образов упрямо неподвижный бумажный шарик нагладкой поверхности стола.
        - Ладно, - процедила она сквозь зубы, - ему сообщат, что ты жив, здоров инаходишься вбезопасности.
        - Ая смогу увидетьего?
        - Возможно, - буркнула Кирочка, машинально надвинув фуражку наглаза.
        Эрну этот жест показался симптомом скрытого раздражения.
        - Ты сердишься?
        - Нет, - ответила она сухо, - я завидую.
        Юный волшебник смотрел наКирочку снизу вверх. Тонкая прядь тёмных волос, будто нитка, скользила полбу, подхваченная небольшим ветерком. Тёмные глаза лейтенанта Лунь смотрели куда-то вдаль. Эрн зачем-то задержался взглядом наеё пышных, нежно-розовых, точно арбузная мякоть возле корочки, губах.
        - Ты хороший человек, Кира, - почему он смотрел нагубы? Эрн незнал. Так бывает иногда, когда, задумавшись, зрительный ряд воспринимаешь фоном, неставя ему всоответствие определённые мысли.
        - Счего ты взял? - удивилась она, - зависть, как я знаю, несамое лучшее качество.
        - Иты, тем неменее, находишь всебе силы открыто признаваться вней. Это немало. Большинство людей стараются поглубже припрятать свои слабости, анекоторые умудряются скрывать их даже отсамих себя, чем существенно затрудняют жизнь себе иокружающим.
        Кирочка несколько раз уже подмечала одно удивительное свойство Эрна, выражающееся внекоторой неоднородности его мыслительного процесса: местами он рассуждал совершенно как типичный подросток, упрямый, вспыльчивый инеслишком добрый, ноиногда, это бывало нечасто ивсегда неожиданно, нанего как будто снисходило озарение, итогда он становился кротким, умудрённо-невозмутимым иизрекал непогодам глубокие суждения омире, словно вего сознании ненадолго приоткрывалась загадочная дверь, закоторой уже неодну тысяч лет сидел кто-то ивременами, под настроение, делился сЭрном своим богатейшим жизненным опытом.
        - Повозможности я стараюсь некривить душой, - сказала Кирочка, - мне часто представляется, будто я нахожусь среди русалок. Моя единственная подруга - она небрежно скомкала всплывший впамяти полуразмытый образ Нетты инамеренно употребила именно эти слова, - когда-то ушла вморе. Хорошо там, наверное. Русалки лишены всякой возможности лгать, потому что обмениваются непосредственно мыслями, анеразговаривают друг сдругом.
        - Да, пожалуй, - согласился Эрн, - мысли проходят изрядную обработку перед тем как стать словами…
        Вэтот самый момент ему подумалось, что уКирочки «добрые» губы, именно «добрые», он неожиданно нашёл нужное определение, нотак инерешился произнести его вслух.
        Они сели вмашину, лейтенант Лунь привычно застегнула ремни безопасности своего необычного пассажира - она предпочитала делать это сама - изавела мотор. Заокном уныло потянулось запылённое пластиковое заграждение спиральной автодороги.
        Пожилая дама, навызов которой они отправились, занималась разведением экзотических растений. Она жаловалась настранное поведение редкого говорящего цветка, который приобрела совсем недавно.
        - Ну, вы понимаете, госпожа офицер, - начала рассказывать хозяйка, едва Кирочка успела переступить порог, - это просто ужас какой-то. Все цветы как цветы, ноэта орхидея… Иоткуда только она знает такие слова! Мы учёные, имой дед, иотец, ия, потомственные ботаники, интеллигенты, никто внашем доме отродясь так небранился, аона… исключительно нецензурными словами изъясняется! Помогите, прошу вас, мочи нет, вхожу вкомнату, еёже, заразу, полить, аона… обкладывает меня почище пьяницы сЗаброшенных Верфей!
        - Покажите, - велела Кирочка.
        - Идёмте, - сказала хозяйка, сделав знак рукой. Гости послушно двинулись занею покоридору.
        Внезапно кногам Кирочки, выскочив откуда-то, стало льнуть очень странное существо. Оно было похоже наобыкновенную домашнюю кошку, носпина существа покрыта была нешерстью, абольшими яркими полностью распустившимися цветами.
        - Непугайтесь, пожалуйста, - находу пояснила дама, - Сейчас сезон. Наши кошки цветут.
        Цветущая кошка, мурлыкнув, пересекла коридор июркнула враспахнутую дверь кухни.
        - Они… Они прямо наней растут, - ужаснулась Кира, провожая взглядом диковинное создание.
        - Представьте себе, да, - продолжала хозяйка, исполненная гордости засвою науку, - Эти цветы - паразитирующие организмы, они получают питание изкожи кошки, как, кпримеру, вши, клещи или ногтевой грибок, новыглядят очень красиво иисточают восхитительный аромат… Только принюхайтесь!
        - Идля кошки цветы неопасны? - спросилЭрн.
        - Нисколько. Она их даже моет своим языком, считая частями тела, - шикарный пример симбиоза вприроде… Тссс… Мы пришли.
        Настороженно замедлив шаги, дама-ботаник провела гостей внебольшую комнату, где абсолютно все поверхности, точно внастоящей оранжерее - ипол, иподоконник истолы - были заставлены растениями. Также они крепились спомощью специальных держателей кстенам, свисали вкорзинах спотолка, анекоторые росли, можно сказать, наулице, будучи высажены вящик заокном.
        - Она там… - шёпотом сказала хозяйка, нерешительно указывая внаправлении подоконника. Там росла вширокой низкой кадке необычайно крупная ядовито-розовая орхидея.
        Первой кневоспитанному растению приблизилась Кирочка. Почувствовав чужое присутствие, оно фыркнуло, изогнулось, раскрыло верхние лепестки и, сделав резкое пружинящее движение, ни стого ни ссего сразмаху плюнуло внепрошенную гостью.
        - Вот ведь гадость! - воскликнула Кирочка, брезгливо разглядывая вязкую слизь нарукаве куртки.
        Вслед заплевком строптивый цветок принялся сыпать отборнейшей бранью - голос унего был визгливый инемного хриплый, будто старушечий.
        Эрн несмог удержаться отсмеха.
        - Ты ей явно непонравилась! - прокомментировал он саркастически.
        - Ей никто ненравится… - жалобно заметила ему хозяйка. Выглядела она очень усталой. Это была худая раньше времени состарившаяся женщина сжидкими сальными волосами, убранными вхвост, одетая взастиранный грязно-белый лабораторный халат.
        - Посмотрим… - Эрн осторожно приблизился кцветку, - фью-фью-фью, ути-ути, - юный чародей перебирал вслух звуки типичные для общения сживотными.
        - Сосвоей бабой так сюсюкать будешь, - резко сказала орхидея, незабыв подклеить кконцу этой фразы несколько крепких ругательств.
        - Ладно, хорошо, - продолжал Эрн ласково, - я понял, ты умная, ты любишь разговаривать серьёзно…
        Орхидея молчала, слегка раскачиваясь настебле изстороны всторону инемного пружиня нанём.
        - Какой утебя замечательный стройный стебель, ачто залистики, атлас, ей богу, ицвет!.. Этоже просто загляденье, - продолжал Эрн медовым голоском, осторожно приближаясь кцветку, - можно я тебя поглажу? - он вытянул вперёд тонкую руку.
        Кирочка ихозяйка, застыв, следили запроисходящим. Ладонь Эрна тем временем нависла над непокорным цветком так низко, что почти касалась его. Итут произошло неожиданное: орхидея доверчиво вытянулась навстречу этой смелой полудетской ладони иласково потёрлась обнеё, точно кошка, одним избоковых лепестков соцветия.
        - Ну ину! - вырвалось уКирочки.
        - Впервый раз вижу её такой приветливой, - добавила хозяйка, - стех пор как была принесена сюда, она только иделала, что плевалась да сквернословила.
        Эрн обернулся ивзглянул анеё недоумённо, продолжая пальцами легонько почёсывать орхидею уоснования соцветия. Она издавала звуки, отдалённо напоминающие урчание довольной кошки, имедленно поворачивалась вокруг стебля, желая подставить ласкающей руке каждый изсвоих лепестков.
        - Вы разве непробовали её погладить?
        - Куда там, - махнула рукой усталая женщина схвостом, - я кней иподойти боялась - вдруг плюнет.
        - Иправильно делали, - сердито буркнула Кира, пристрастно разглядывая пострадавший отцветка рукав кителя, - этот её сок страсть какой едкий, неприведи бог, дыра будет…
        Эрн качнул головой спечальной улыбкой.
        - Зря вы так снею, секрет втом, что этот вид болеет отнехватки ласки. Говорящие орхидеи существа нежные, сними нужно много разговаривать, иони постоянно хотят, чтобы кним прикасались. Если цветок обделён вниманием, он может одичать иобозлиться. Впредь постарайтесь нелишать её общения.
        Он повернулся корхидее иобратился кней точно кребёнку, ласково ивместе стем строго:
        - Ты такая красивая, утончённая дама; тебе явно неклицу лексический арсенал подвыпившего матроса, постарайся, пожалуйста, впредь выбирать выражения, дабы ненарушать цельность образа…
        Орхидея стыдливо склонила свою головку, взнак согласия слегка покивавею.
        - Ваша проблема решена, нетакли, - учтиво обратился Эрн кхозяйке растений, - мы можем идти?
        Дама-ботаник ответила коротким икаким-то испуганным кивком.
        Кирочка иЭрн уже собрались было выйти изеё зелёной комнаты, когда услышали голос орхидеи, он по-прежнему был хрипловатый, скрипучий, ноуже нетакой мерзкий как прежде - изменилась интонация.
        - Можно я поцелую тебя напрощание, мальчик? - спросилаона.
        - Да, конечно, - Эрн слегка смутился и, чуть помедлив, снова приблизился кподоконнику.
        Орхидея вытянулась вовесь рост - её стебель при этом слегка удлинился, словно резинка - исильно, как присоска, снегромким чмоком приложилась верхней частью соцветия кнежной щёчке Эрна.
        - Какая гадость… - едва слышно процедила Кирочка и, казалосьбы, без всякой причины рассердилась.
        Когда они вышли, она спросила Эрна:
        - Какже тебе удалось так быстро приструнить это растение? Ты заколдовалего?
        - Вовсе нет, - ответил юный чародей, - всё происходило натвоих глазах. Я просто дал ему совсем немного того, вчём оно так остро нуждалось. Обыкновенные растения могут обходиться только водой исветом, да ито могут завянуть, если вокруг них творится недоброе, ауж эта орхидея… Онаже принадлежит кочень редкому иприхотливому виду разумных цветов, соответственно, она имеет наряду спотребностями вводе исвете другие, более высокого рода потребности, духовные. Ахозяйка, видимо, этого незнала. Тоже мне, ботаник! Она моглабы научить орхидею петь или читать наизусть стихи, уних прекрасная память, они любят общаться иочень любознательны… Сними нельзя как скакими-нибудь кактусами. Они требуют внимания.
        - Откуда ты всё это знаешь? - удивилась Кирочка.
        - Прочёл веё информационном коде.
        Кирочка молчала, недоумённо глядя наюношу. Он, вероятно, полагал, что его фраза ненуждается ни вкаких пояснениях имолчал тоже, дотех пор, пока она непробормотала обиженно:
        - Надоже, умный какой…
        - Это неум, - сознался он, потупившись, - коды можно читать двумя способами: прямым, который заключается непосредственно ввыделении ДНК иеё постепенной расшифровке, этим путём идут учёные, генетики, биологи, иинтуитивным, я немогу объяснить, вчём именно он заключается, просто я обнаруживаю вдруг нужную информацию усебя всознании ивсё. Орхидея разумная, orchidaceae sapiens - продолжал он, - продукт межклассовой гибридизации, результат научного эксперимента, она была выведена…
        - Неважно, - перебила его Кира, - ты расскажи мне лучше про сами коды, непро эти конкретные, апро коды вообще.
        - Что ты хочешь оних узнать? - спросил Эрн, рассеянно глядя перед собой.
        - Всё. Что они такое? Откуда? Зачем?
        - Ладно, - вздохнул Эрн, - только наэто раз обещай необрывать меня наполуслове.
        Кирочка кивнула.
        ИЭрн начал говорить, медленно, веско, будто извлекая каждое слово изглубокого колодца, глядел он при этом куда-то внутрь самого себя, глаза его застыли, как стекла, потеряв всякое выражение.
        - Естественная форма существования материи - Хаос, который есть абсолютная случайность любого процесса, - начал он, - это аналогично тому, что любые два процесса равновероятны, скажем даже такой, при котором бутылка, выброшенная изокна полетит вниз, итакой, при котором она рванётся вверх повертикали. Это полное отсутствие какой-либо упорядоченности системы, начальный уровень, нуль. Информации втакой системе нет. Она неимеет кода. Нокак только появляется какая-либо закономерность, которая может известным образом регулировать вероятность определённых событий, связывать их друг сдругом, всистеме появляется информация. События становятся зависимыми друг отдруга, и, следовательно, - предсказуемыми, - Эрн выделил это слово, - начинается развитие. Оно всегда идёт отпростого ксложному. Сначала строятся короткие цепочки взаимосвязанных событий, под «событием» вданном случае понимается любое явление, образование связи между атомами, столкновение двух частиц, что угодно, азатем эти цепочки становятся всё более длинными иразветвлёнными, насчитывающими тысячи, миллионы событий. Так пишутся коды любых процессов
вматерии. Под процессом вданном случае тоже следует понимать нечто более общее, скажем, даже тебя, Кира, ты есть сложный непрерывный процесс, однажды начавшийся, состоящий изогромного числа более коротких ипростых процессов, процесс, который когда-то придёт ксвоему завершению…
        - Аспомощью моего пистолета можно повернуть процесс вспять! - несдержавшись, перебила Кирочка, обрадованная своим пониманием.
        Эрн вздрогнул ипосмотрел нанеё недоумённо, словно недавно проснувшийся человек. Она догадалась, что, перебив чародея, выдернула его сознание изкаких-то неведомых глубин ииспытала поэтому поводу острое чувство вины. Кирочка тутже прикусила язык ивзглянула наЭрна просительно. Он слегка помотал головой, зевнул; вкакую-то секунду ей показалось, что сейчас он окончательно очнётся, ибольше ничего неудастся узнать, ноюный маг снова погрузился всвоё загадочное состояние.
        - Ничего небудет происходит всистеме, где есть всего один элемент, цельный, неделимый инеизменяемый, - продолжал он, - Любое событие - есть взаимодействие. Идля того, чтобы оно стало возможным, требуется как минимум два элемента, две единицы, два начала. Причём они должны быть непременно как разнородны, так ивзаимодополняемы - только втаком случае они будут стремиться квзаимодействию. Потому всякий объект ивсякое явление имеет свою условную противоположность, небудь этого, невозможно былобы взаимодействие. Хаос существовалбы вечно всвоих непрерывных случайных самопревращениях, постоянно изменяясь ипри этом оставаясь собой, еслибы он необладал изначально заданной противоположностью. Весь объективный мир вовсём его разнообразии, вся вселенная, сама жизнь сеё невероятным множеством форм - есть результат взаимодействия этих двух противоположностей. Иесли Хаос - это стопроцентная материя, несодержащая информации, то мировое начало, ему противопоставленное - его называют по-разному, Бог, Абсолютный порядок, Совершенство, Великая Идея - есть, напротив, - чистая информация. Авсё остальное, наблюдаемый
нами мир - неболее чем баланс этих двух противоположностей, их эффективный синтез; информация структурирует материю, записываясь нанеё будто нажёсткий диск - имы видим жизнь вовсех её неописуемых красках - увсего сущего, укаждого дерева, цветка, камня - есть свой уникальный неповторимый информационный код, - Эрн поднял сземли сухой золотистый лист ипротянул его Кире, - эти коды невероятно сложны, имы невсегда можем прочитать их, как дети, которые ещё незнают всего алфавита. Кое-чему мы уже научились, мы условно обозначили ирастолковали себе химические формулы основных элементов, изкоторых всё состоит, изучили строение исвойства живых клеток - это путь научного познания. … Нотакое пока незначительное расстояние нанём пройдено! Нам невсегда ясны связи между событиями иявлениями, там, где мы неможем их установить, мы говорим «случайность»; анасамом деле никаких случайностей нет, они есть всегда, эти связи, информационное пространство непрерывно, ипознание очень медленно, постепенно заполняет эти пробелы, пустоты взнаниях, словно штопающая женщина, ното там, то здесь, непрочная ткань расходится, образуя
новые прорехи - чем больше мы узнаем, тем больше вопросов задаёт нам природа, - Эрн сделал небольшую паузу, будто тем самым отделил всвоём монологе одно отдругого, подвел черту, ипродолжил, относя следующие слова уже непосредственно ксебе, - апуть интуиции - это всего лишь таинственная память обо всём процессе развития Вселенной ссамого его начала, спервой информационной единицы, спервой крошечной капли вморе Хаоса, память, заложенная вкаждом изнас, ведь ничто неможет возникнуть напустом месте, илюбой процесс, развернувшийся вовремени, как цветок, имеет свой корень - более ранний процесс, иневозможно отделять цветок откорня, один процесс отдругого, все мы продолжаем друг друга идвижемся всвоём развития отначала; интуиция непосредственно возвращает нас кнему, кэтому началу, ккоторому стремиться своим ходом ипознание, постепенно расшифровывая невероятно длинное информационное послание, неразрывно связывающее нас сПервопричиной…
        Кирочка слушала Эрна раскрыв рот, нокогда он закончил, ощутила нечто вроде досады; она привыкла считать его дитём неразумным иобращаться кнему как взрослый кребёнку - свысоты своего жизненного опыта; потому только что обнаружившаяся её способность внимать Эрну как проводнику истины стала для Кирочки большой и, скажем прямо, неслишком приятной неожиданностью.
        - Идавно утебя появилась эта способность? - спросилаона.
        Эрн мотал головой, точно стряхивал сволос песок или воду.
        - Незнаю… Наверное, вместе совсеми остальными. Я ненавижу это делать. Чувствуешь себя потом так, как будто ты слишком долго спал, новсё равно продолжаешь хотеть спать.
        Кирочка завидовала. Она многое отдалабы зато, чтобы иметь возможность единым духом зачерпнуть извселенского колодезя мудрости большую ложку знаний. Илегкое головокружение, дезориентация впространстве, слабость - казались ей смешной платой запользование таким благословенным даром.
        Эрн приметил налице девушки недовольное выражение иопечалился. Он давно убедился, что какбы он ни старался быть добрее клюдям, контакт сним всё равно делает их более несчастными, чем они были прежде, либо отвзаимодействия сними несчастнее становится онсам.
        Они стояли накраю тротуара, чтобы немешать прохожим. Кирочка курила сотрешенным лицом.
        - Едем, - решительно объявила она и, взяв Эрна заруку привычным чуть грубоватым движением, как матери обычно берут детей, повела его кмашине.
        Налице мальчика изобразилась лёгкая грустная досада, норуки он неотнял; так ипрошли они около сотни метров дотого места, где был припаркован служебный автомобиль.
        4
        Пока Билл учился впансионе, родители накаждые каникулы отправляли его кбабушке. Она жила впригородном секторе под номером двести, вбревенчатом доме, окружённом небольшим садиком.
        Здесь было предусмотрено всё необходимое для жизни - водопровод, газ, отопление, анасобственном крохотном участке, кто хотел, мог высаживать цветы или фруктовые деревья.
        Вокруг лепились точно такиеже малюсенькие пронумерованные деревянные домики, каждый заплотной завесой изгрушевых, яблоневых, вишнёвых, ореховых крон изасвоим аккуратным дощатым забором - точно вскорлупке.
        Сектор был недорогой, рассчитанный восновном напенсионеров, участки располагались тесно, ноатмосфера там царила очень уютная, все соседи друг друга знали исохраняли между собою ровные доброжелательные отношения.
        Поселение целиком занимало небольшой холм, ииздали, измашины, если подъезжать пошоссе, производило впечатление грозди зелёного винограда.
        Вто лето, когда пропал Чарли, Биллу исполнилось одиннадцать. Бабушка, разумеется, непозволяла ему выходить завнешние ворота, ноблагодаря своему лучшему другу он открыл, что если, поднеся электронный ключ-пластинку кзамку наних, покинуть сектор через калитку испуститься посклону холма, то можно оказаться наберегу тихого лесного озера.
        Здесь всё заросло густым стелющимся ивняком, места были заболоченные, дикие. Только Чарли знал тропинку, ведущую кводе, никто изжителей сектора возере некупался, говорили, что там повышенный радиационный фон иещё какие-то загрязнения, вокрестностях Города поверсии Главной Природоохранной Службы вообще неосталось чистых водоёмов, кто-то даже божился, будто видел, как трепеща ввоздухе сверкающими хвостами выпрыгивают вверх, играя, нарассвете, хищные рыбы-мутанты, итолько богачи избизнес-сектора сто девяносто восемь, расположенного надругом берегу, иногда катались поозеру намоторных катерах, оглашая таинственную вязкую тишину леса грохотом танцевальной музыки, громким смехом иплеском выбрасываемых заборт бутылок изпод элитных сортов виски.
        АЧарли небоялся озера. Нисколечко. Он становился наплоский камень усамого берега, решительно стаскивал футболку ишорты, сбрасывал сузких подростковых ступней мокрые резиновые шлёпанцы, ипройдя каких-нибудь два десятка шагов позамшелым деревянным мосткам, смело нырял вглубину. Вода глотала его целиком, её поверхность смыкалась над ним, точно жадные чёрные губы. Ноон всегда выныривал, отряхивался, мотая головой, громко чихал иплыл дальше, понаправлению ксередине озера, так далеко, что его голова становилась точкой, потом возвращался, выходил, струдом натягивал намокрое тело одежду и, глядя наБилла слукавым прищуром, спрашивал:
        - Ну как, хочешь попробовать?
        Он называл это Крещением. Наделённый отприроды невероятно богатым воображением, Чарли постоянно изобретал новые игры изабавы, регулярно что-то выдумывал; приписывая простым вещам удивительные свойства, он всячески приукрашивал доступный им маленький летний мир, состоящий изсектора, обнесённого высокой кирпичной стеной, озера ималенькой рощи насклоне холма, где они делали изтонких гибких ветвей эльфийские луки.
        Особенно впечатлила Билла эта история окрещении водой озера, он услышал её впервые вутренней тишине леса, рассказанную таинственным голосом; крики болотных птиц ишелест сухого тростника дополняли повествование, точно музыка - радио-спектакль. Очертания деревьев наповерхности водоёма чуть подрагивали отлегкого ветерка.
        Чарли присел накорточки накраю деревянных мостков, лицо его отразилось вглянце воды, как встекле, и, медленно повернувшись кБиллу, он сказал:
        - Это озеро волшебное. Оно забирает грехи. Искупавшись, выходишь изнего совершенно чистым, если выходишь…
        Билл смотрел надруга вовсе глаза.
        - Ита чистота остаётся стобой надолго, целебная сила озера отваживает тебя отзла, делает лучше, добрее… - Чарли разбил озёрную гладь, зачерпнув пригоршню, иполюбовался лужицей желтоватой болотной воды насвоей ладони.
        Билл тоже присел накорточки намостках, некоторая часть его существа сопротивлялась, нежелая верить, он привык кпостоянным фантазиям Чарли, ноэта история так ему понравилась, что жаль было сразу отправлять её вразряд законченного мракобесия.
        - Откуда ты знаешь? - спросил он ссомнением.
        - Люди говорят… - Столь туманный ответ ни кчему Чарли необязывал.
        - Какие?
        - Всякие…
        Мальчик нестал больше расспрашивать, решив, что даже если приятель исочиняет, теперь он, Билл, непременно рискнёт хотябы один разочек искупаться вэтом озере ради того, чтобы самому проверить, захочетсяли ему после этого быть плохим - таскать конфеты, ссориться сродителями илениться впансионе - илинет.
        Наобратном пути, пока ребята поднимались посклону холма, иБилл упирался взглядом врусый, вмокрых клочковатых прядях затылок идущего впереди Чарли, его посетила ещё одна мысль, как можно определить, говорит он про озеро правду или всё-таки сочиняет. Билл загадал, что если приятель задумается, отвечая наего вопрос, то, значит, нафантазировал, аесли ответит сразу…
        - Ачто если утонешь? - спросилон.
        - Грехи, значит, надно потянули, - тутже, неразмышляя ни секунды, ответил Чарли.
        Ему вто лето шёл пятнадцатый год, иБиллу было гораздо интереснее играть сним, чем сдругими ребятами, помладше.
        Тогда он казался Биллу едвали непророком, больше десяти лет прошло стех пор, Билл вырос, аЧарли так иостался мальчишкой; теперь Билл научился думать онём как оребёнке, новоспоминания отэтого нетолько непотеряли своей прелести, ноиприобрели ещё какой-то другой, невыразимый, грустно-нежный оттенок.
        Чаще всего друг детства представлялся ему именно наозере, видеоряд памяти почти всегда начинался сэтого кадра: вдали отберега поверхность воды сверкает, словно металлическое блюдо, лучи солнца сквозь облака бросают нанеё серебристые блики, Чарли стоит раздетый накамне, щурится, глядя нагоризонт, поднимает руки, вытягиваясь всем телом вверх, так, словно хочет расти ещё быстрее…
        Всвоё время маленький Билл, впервые заметив нежный пух унего под мышкой, спросил:
        - Зачем утебя там волосы Чарли?
        - Незнаю, - рассмеялся тот, - выросли вот, - он слегка разбежался, сложил стрелой над головою руки ипрыгнул, почти невозмутив тихую чёрную воду.
        Стояло лето, безветренным зноем как тёплым маслом заполнена была заболоченная долина. Ииногда Билл, нерассказывая обэтом даже Чарли, приходил наозеро один. Вочтобы то ни стало он хотел испытать его целительную силу, убедиться веё наличии, просто чтобы поверить, для себя одного, иникому потом неговорить, сделать это своей тайной…
        Спускаясь поизвилистой болотной тропинке, мальчик всегда был полон решимости. «Сегодня обязательно получится, должно получиться». Нокогда он, уже сняв ссебя всю одежду, точно также как Чарли вставал накамень, худенький, белый, длиннорукий, исобирался, взяв небольшой разбег изажмурившись, пригнуть вводу, всякий раз что-то останавливало его: он думал освоих грехах, которые, как ему казалось, обязательно должны были потянуть его надно, вспоминал каждую мелочь, свои драки, непослушания идвойки, все те моменты, когда поступал непосовести, обижал кого-то или предавал… Этого оказывалось всегда так много, что шансов выплыть уБилла поего подсчётам неоставалось почти никаких, он представлял себе плачущую бабушку наберегу, протягивающую кневозмутимо гладкой воде дрожащие руки, разворачивался ипонуро брёл назад ксвоей одежде, несколько минут тому назад наспех сброшенной навлажныймох…
        Апотом пропал Чарли. Его сначала долго искали повсему сектору, надеясь, что он просто куда-то спрятался, потом влесу и, уже почти отчаявшись, наозере. ИзГорода прибыли катера иводолазы вспециальных гидрокостюмах, способных защитить отрадиации иядовитых укусов мутировавших рыб, существование которых оставалось под вопросом, однако Служба Спасения решила перестраховаться, обеспечив своим сотрудникам максимальную безопасность. Водолазы, похожие всвоей сверхгерметичной экипировке накосмических роботов изфантастических фильмов, прочесали загадочный водоём вдоль ипоперёк, нотак ничего иненашли.
        Тогда, много лет назад, Билл несомневался, что именно озеро забрало его лучшего друга, ичувство несправедливости поначалу было даже сильнее, чем чувство потери; он немог понять, закакие такие грехи озеро решило взять Чарли, зачем он понадобился ему, такой добрый, находчивый ивесёлый… Пока велись поисковые работы, кберегу никого неподпускали, апотом болотный водоём ивовсе закрыли, наставили повсему периметру предупреждающих изапрещающих табличек, огородили колючей проволокой - взяв пробы воды, исследовав дно ипроведя ещё какие-то исследования, экологи признали его вовсех отношениях опасным для человека.
        Билл потом несколько раз приходил туда, это было перед самым началом учебного года, ранней осенью, когда дни уже потянулись сплошь пасмурные, стало холодать, поутрам повисали над озером густые туманы, лес ронял вводу жёсткую сухую листву, иона лежала наеё чёрной зеркальной поверхности уберега как чешуя, слегка покачиваясь вслучайных потоках.
        Билл приходил, останавливался возле заграждения, аккуратно просовывал голову всамый широкий иззазоров между проволоками, чтобы улучшить обзор, иподолгу всматривался вдаль, туда, где зияли белесые просветы между стволами деревьев, ииногда ему казалось, что он может различить знакомый кустарник наберегу, полусгнившие деревянные мостки, ананих одинокую фигуру мальчишки, сидящего накорточках…
        Теперь, после истории сАль-Марой, Билл научился утешать себя мыслью, что Чарли, тогда, давным-давно, тоже ушёл надно добровольно, став русалкой; да, определённо небыло ему места среди людей, он родился особенным, он умел превращать обыденность вволшебство, иозеро взяло его вовсе незагрехи, анапротив, оно выбрало его, как таинственный амулет, как ангела, чтобы, приняв его всебя, преумножить свою целительную силу.
        5
        Генерал Росс аккуратно положил трубку телефона секретной линии, напрямую связывающей его сминистерством. Вид унего был озабоченный, если несказать напряжённый. Он немного посидел застолом, положив перед собою руки, соединённые взамок, потом встал, прошёлся покабинету и, резко перегнув помолам скрипучий блистер сникотиновыми леденцами, извлек один иотправил врот.
        Перекатывая языком приятно прохладный тающий камешек, он немного успокоился. Прикосновением ксенсорной панели стола вызвал ксебе Айну. Она появилась через минуту.
        - Генерал, - Айна стояла перед ним навытяжку, статная истройная, несмотря насвои шестьдесят, вкителе, застёгнутом навсе пуговицы, сбезупречной причёской - ни одного волоска невыбивалось из-под крупной чёрной заколки назатылке - дымчато-седая голова полковника Мерроуз была как будто вылеплена измрамора.
        - Вольно, - устало обронил генерал, - садись, Ай, мне нужно посоветоваться стобой…
        - Я слушаю, - она аккуратно отодвинула себе стул.
        - Только что звонили изминистерства. Военные паникуют. Помнишь, несколько лет назад вгазетах писали окомете, которая должна, якобы, пролететь наискосок всю солнечную систему иврезаться вЗемлю?
        Айна кивнула.
        - Так этоже была вроде как газетная утка?
        - Несовсем, - генерал пошуршал блистером сникотиновыми леденцами, перегнув его пополам, - комета существует. Только она несобирается врезаться вЗемлю. Она врежется вМарс.
        Айна, застыв, внимательно смотрела нагенерала.
        - Ноон ведь отЗемли напорядочном расстоянии, идля нас нет прямой опасности… - вставила она робко.
        Генерал поднялся иподошёл кокну. Вид сплошного потока машин далеко внизу, наблюдение затечением этакой техногенной реки обычно помогало ему сосредоточиться.
        - Втом то идело, что есть, - продолжал он, - Учёные рассчитали, что при столкновении сМарсом комета может так сильно изменить его орбиту, что внекоторых точках она будет пересекать земную, проще говоря, станет возможным столкновение планет, которое приведёт кнеминуемой гибели цивилизации. Марс обладает почти такойже массой, ипри ударе обе планеты расколются, как ледяные глыбы. Это, конечно, самый наихудший вариант. И, ксчастью, самый маловероятный. Нодаже если столкновения неслучится, достаточно произойти перекрытию гравитационных полей - Земля сместится сосвоей существующей орбиты, климатические условия наней поменяются непредсказуемым образом, мы вымрем как динозавры, пусть невсе сразу, новтечение некоторого времени; да даже если Марс, находясь вопределённых точках своей орбиты просто будет подходить близко кЗемле, из-за преходящего непривычно мощного гравитационного поля начнут бушевать океаны исмещаться литосферные пласты, что тоже, как ты понимаешь, Ай, несулит нам ничего хорошего…
        - Новоенные ведь сами могут попробовать уничтожить комету, взорвать её спомощью ядерных ракет? Причём тутмы?
        - Еслибы всё было так просто, - генерал вздохнул иповернулся кней, глаза его сверкнули намиг буйной яростной нежностью, приоткрыв, словно ларец скупца, давнюю горячую тайну - «Ах, Айна, Айна, какже это так вышло…» - носияние всиних глазах генерала потухло, едва его успела заметить полковник Мерроуз, ион невозмутимо продолжил, - ни одна изнаших ракет несможет уничтожить объект, находящийся натаком расстоянии…
        - Прекрасно! Мы-то чем можем помочь? - воскликнула Айна свозмущённым удивлением, её внутренний экран уже успел продемонстрировать ей толпу потных ибледных перетрусивших министров, лихорадочно пытающихся найти кого-нибудь, накого можно будет переложить тягостную ответственность засудьбу всего человечества… Она выпрямилась настуле, грациозно вскинула гладко причёсанную седую голову надлинной шее. Когда-то она была настоящей красавицей, сильной инежной, сгорящими карими глазами, теперь персиковая кожа её поблекла иобвисла, покрывшись глубокими морщинами, ночерты лица все ещё сохраняли свою былую величественную правильность.
        - Незнаю, - улыбнулся генерал Росс, - ты исама понимаешь, что изправительства кнам обращаются обычно тогда, когда неостаётся вариантов, мы - последняя надежда… Вот звонит сейчас, говорит мне, ая прямо потелефону слышу, как он дрожит… Что хочешь, говорит, делай, Росс, хоть Богу молись, только чтобы комету эту того… убрать… - Генерал снова встал иподошёл кокну. Он молчал, глядя вниз, наодну изсамых мощных транспортных артерий Города, ничего неговорила иАйна, слышно было, как идут большие деревянные часы настене кабинета.
        - Аесли учёные ошиблись? - её первые слова упали втишину, словно камушки впруд.
        Генерал обернулся.
        - Возможно, номинистрам нужны гарантии, - он саркастически улыбнулся, сверкнув синими глазами, - Да инам стобой они, наверное, непомешалибы. Скажи, вглазах среднестатистического обывателя естьли принципиальное различие между фразами «мы все скоро сдохнем» и«мы все скоро сдохнем снекоторой вероятностью»? Намой взгляд, нет, ивлюбом случае общественность начнёт истерить: массово закрывать банковские счета, пить, развратничать, устраивать беспорядки наулицах, словом проживать каждый день как последний. Нет будущего - нет ответственности. Они страсть это любят, им только дай повод ввиде какого-нибудь очередного пророчества конца света…
        Айна улыбнулась тоже, тонко игрустно:
        - Мы можем эту вероятность разве только немного понизить. Ведь правительство, вероятно, хочет, чтобы мы обратились кколдунам… Ачто они? Ну, почитают замогильными голосами над этой кометой сутры, ну покропят фотоснимки стелескопа настойкой полыни начереде… Думаешь, она отэтого раскрошится намелкие кусочки? Или повернёт обратно?
        - Ты что, неверишь, Ай? - спросил генерал почти резко итребовательно заглянул ей вглаза, перегнувшись через стол.
        - Аты веришь, Бен? - выдержав его взгляд, спросила она, - ты сам-то вних веришь?
        Никогда прежде полковник Мерроуз необращалась кнему поимени. Генерал опустился вкресло итихо сказал:
        - Я служу вОсобом Подразделении почти пятьдесят лет. Инераз мне приходилось лично арестовывать колдунов, отдавая им мысленный приказ неверить всобственные силы. Насвоём веку, Айна, я видел-перевидел тьму-тьмущую этих магов… - генерал сделал энергичный жест рукой, - Среди них были исильные, очень сильные… ноя всегда мог заставить их подчиниться, поколебать их веру, сломить их магическую волю. Итеперь ты всерьёз думаешь, что я смогу просить уних помощи? Я знаю законы физики. И, кнесчастью, верю вних больше, чем вколдовство. Даже если я буду изо всех сил заставлять себя, то всё равно несмогу поверить, будтобы некое волшебство способно повлиять наобъект, находящийся натаком расстоянии! - он стукнул кулаком постолу, итутже, устыдившись своей вспышки, встал иотвернулся кокну.
        - Ну, втаком случае, министр прав, инам остаётся только молиться Богу, - жёстко сказала Айна, вскинув свою гордую седую голову.
        Потом она поднялась и, подойдя кгенералу сзади, протянула руку ислегка дотронулась доего плеча.
        - Бен…
        Он едва заметно вздрогнул отеё прикосновения и, сделав над собой усилие, произнёс необорачиваясь, совершенно казённым будничным тоном:
        - Вы свободны, полковник.
        Она вышла, аон продолжал стоять, постукивая костяшками пальцев пораме окна, потом, вынув изкармана блистер сникотиновыми леденцами, гневно его смял.
        - Всю жизнь я только изанимался тем, что отрицал чужую веру, - сказал он сам себе, - авитоге? Вочто теперь верю я сам? Страшно жить, когда ни вочто неверишь. Слишком страшно. Верить, пожалуй, такаяже естественная потребность человека, как есть, пить иутолять любовную жажду…
        Генерал извлёк изящика стола пачку сигарет иснаслаждением закурил. Дым снепривычки защипал глаза, густая никотиновая волна хлынула вмозг, окутала, околдовала, минутное головокружение сделало мир вокруг зыбким иневесомым, таким, что, кажется, дохнёшь посильнее, исдуешь его весь как одуванчиковый пух сладони. Генерал некурил уже почти год. Он расслабленно откинулся наспинку кресла:
        - Богу молиться… Молиться Богу… - повторил он задумчиво несколько раз, выпуская впотолок медленную струйку дыма, - ачто, это идея! Он протянул руку и, коснувшись сенсорной панели стола, вызвал окно сообщений. Генерал быстро пролистывал длинный список доступных адресатов - строчки, пролетая перед глазами, неуспевали сделаться различимыми, как надписи навращающемся барабане - он уже знал, кто был ему нужен:
        Крайст.
        6
        Здание Центра Управления Полётами Космических Спутников располагалось почти усамой границы Города. Оно считалось объектом ограниченного доступа, идобраться сюда можно было только поездом служебной скоростной железной дороги.
        Закрытая станция, отгороженная отвнешнего витка спиральной автодороги небольшой рощицей изабором изпроволочной сетки, лихо маскировалась под заброшенный промышленный объект.
        Высокий сотрудник втёмно-синей форме железнодорожника ждал укалитки. Безупречно выбритое длинное инеестественно бледное лицо его было мрачно-красиво, при взгляде нанего охватывал невольный трепет, словно вместо тёплой руки друга неожиданно пришлось пожать остывшую руку мертвеца. Просматривая документы, он ни проронил ни единого слова. Закончив, указал рукой вбелоснежной перчатке вперёд нанизенькое серое здание станции, поклонился искрылся всвоей будке.
        - Что это сним? - вполголоса спросил Эрн, беспокойно оглядываясь назад, - он глухонемой? Да илицо унего как увампира… Вжизни невстречал таких странных чуваков.
        - Это робот, - пояснил Билл, - он поставлен сюда для сокращения расходов. Унего одна функция - проверка документов. Держать натаком посту живого сотрудника крайне невыгодно. Кроме того, таким образом полностью исключается влияние человеческого фактора. Робот неберёт взяток инеделает никаких скидок. Он следует предписанной программе, неотступая ни нашаг.
        - Аесли документы неправильные?
        - Тогда он просит тебя уйти.
        - Аесли я останусь? - неунимался Эрн, - что он будет делать? Наэтот счёт тоже предусмотрена программа?
        - Акакже, - нагубах Билла заиграла лукавая улыбка, - видел пистолет унего напоясе? Он будет стрелять. Иуж точно непромахнётся. Внего встроен инфракрасный датчик движения ицифровой прицел.
        Эрн ошарашенно оглянулся набудку.
        - Господи… - вырвалось унего.
        - Непугай ребёнка, Крайст, - укоризненно сказала Кирочка, - увсех подобных роботов команда «огонь напоражение» активируется впоследнюю очередь, сперва они, как правило, пускают вход резиновую дубинку.
        Эрн насупился:
        - Весной мне будет пятнадцать, ия уже неребёнок - его очень задевало, когда кнему относились как кмаленькому. Аименно отКиры это было совершенно невыносимо.
        Мобильный унеё вкармане пискнул, приняв новое сообщение, она развернула его ивопросительно взглянула наКрайста. Тот подмигнул ей, иона прочла:
        «Хватит уже обижать парнишку почём зря. Прояви хоть немного такта. Это уже очевидно всем, даже вахтёрам вУправлении, итолько ты, лейтенант Лунь, пребываешь вблаженном неведении (жирафу некогда разглядывать грешную землю: онже поуши втебя втрескался!»
        «Иди ты кчёрту, Крайст!» - набрала Кирочка ответ.
        Он только беззвучно рассмеялся.
        - Что это вы там перемигиваетесь? - Эрн подозрительно вглядывался влица обоих.
        - Необращая внимания, мытак.
        - Ну-ну, - буркнул он, недовольно сдвинув хорошенькие бровки.
        Тем временем они, миновав безлиственную аллею, очутились возле невысокого бетонного здания станции. Створки автоматических ворот неспешно раздвинулись, словно огромная черепаха почувствовала присутствие добычи ипредусмотрительно открыла пасть. Вступив всероватый полумрак вестибюля, они невстретили там ни души. Звук шагов, отражаясь отстен, дробился накусочки, словно мелкие камушки сыпались сгоры. Собратной стороны двери были стеклянными, пасмурный зимний день сочился сквозь них, разливаясь посерым плитам пола молочными лужицами. Наузком перроне уже ожидал скоростной обтекаемый вагон без окон. Вдоль него неторопливо разгуливал высокий железнодорожник вформе, брат-близнец того, что сидел вбудке. Даже выражение длинных мрачных лиц было уних одинаковое. Он стакойже дотошностью проверил каждую букву впредъявленных ему документах итемже мертвенно-точным жестом белой перчатки указал гостям нараспахнутые двери вагона.
        Эрн брезгливо повёл плечиком ипервым вошёл внутрь.
        7
        Ровно 15минут вагон летел, словно космическая капсула, сквозь неведомое пространство. Окон небыло иотэтого пассажиров всю дорогу непокидало лёгкое ощущение тревоги. Это напоминало путешествие между мирами. Сидения, однако, оказались очень комфортными, ввагоне нетрясло, атолько мягко покачивало, словно напароходе. Едва они успели кэтому привыкнуть, как поездка закончилась. Внезапное ускорение торможения слегка наклонило пассажиров вбок, космическая капсула замерла. Двери-створки раздвинулись, иони увидели человека. Наэтот раз, ко всеобщему облегчению, живого.
        - Добрый день, меня зовут Йоганн, - представился невысокий худощавый мужчина вмаленьких круглых очках. Ему навид можно было дать тридцать снебольшим, сухую, тонкую кожу щёк покрывала скупая сероватая щетина, натемени сквозила ранняя беззащитно бледная лысина… Позастенчиво-резковатым манерам затворника дисплейных залов ихарактерной розоватости глазных яблок внём легко угадывался программист. - Я старший оператор вычислительного центра при обсерватории.
        - Лейтенант Крайст, лейтенант Лунь, Особое Подразделение.
        Йоганн пожал офицерам руки ивопросительно взглянул настоящего всторонке Эрна.
        - Добрый день, Йоганн, - деловито протягивая руку, подросток шагнул ему навстречу, - Эрн, колдун, квашим услугам.
        - Колдун? - переспросил Йоганн, полицу его быстро, нозаметно проскользнула тень презрительного удивления, - чтоже… Оченьрад.
        Он повёл гостей через строгий сквер кобсерватории, что находилась вбоковом корпусе поистине величественного, трёхсотметрового, массивного Здания Центра Управления Полётами, наплоской крыше которого, просторной, как пустырь, было установлено несколько повёрнутых вразные стороны мощных параболических антенн радиотелескопов. Эти гигантские органы чувств планеты, направленные вкосмос, нанепривычного человека производили впечатление грандиозное. Все трое остановились, задрав головы. Йоганн терпеливо ждал, пока гостей отпустит торжественно-грустное чувство сопричастности ко Вселенной, неизбежно охватывающее каждого, кто здесь бывал.
        Прохладный ветерок теребил тёмные Кирочкины волосы, выбивающиеся из-под фуражки, Эрн смотрел наих кончики, протыкающие небо. Волны космического излучения, тонкие невидимые струйки информации, непрерывно лились взеркально-гладкие параболические чаши, иБиллу Крайсту невольно думалось опустых холодных глубинах, откуда они приходят, отом, что вся жизнь наЗемле - малюсенькая песчинка намировой ладони, аон сам - песчинка внутри песчинки, бесконечно малая часть бесконечно малого, математически исчезающая величина…
        - Нас ждут, - негромко напомнил Йоганн, - идёмте.
        После того, как гости сосвоим провожатым поднялись наскоростном лифте почти под самую крышу исполинского здания, им пришлось миновать невероятное количество продолжающих друг друга, без конца поворачивающих широких гулких коридоров, встенах которых то там, то здесь возникали ниши кабинетов, где сидели, увлечённо уставившись вмониторы какие-то люди. Ни один изних даже насекунду неотвлёкся отсвоей работы, чтобы взглянуть напроходящих мимо. Иногда приходилось пересекать небольшие залы, где, разделённые перегородками, будто пчёлы всотах, тоже сидели сотрудники Центра, целиком сфокусированные насвоих телефонах, вычислительных машинах инаблюдательных панелях.
        - Они что, тоже роботы? - негодуя наих невозмутимость, вполголоса осведомилсяЭрн.
        - Нет, конечно, - свидимым удовольствием пояснил Йоганн, - это результат внедрения новейших разработок вобласти организации труда. Автоматическая программа контроля отвлечений. Устанавливается накомпьютер каждому сотруднику, памяти много незанимает, настраивается индивидуально наконкретные служебные приложения, данным субъектом используемые, ивслучае нештатного изменения их рабочего режима, замедления или остановки ввода команд, кпримеру, или вслучае открытия вподконтрольной системе каких-либо несанкционированных программ, скажем игр, чатов, информационных порталов, кделу неотносящихся ипроч., это уникальное приложение издаёт громкий звуковой сигнал. Тутже к«прозвеневшему» сотруднику подходит контролёр ивслучае фиксации нарушения налагает взыскание, - Йоганн сшутливым злорадством потёр руки, - знаете, насколько выросла производительность труда офисного персонала? Надвести процентов! Человек ведь всё равно, что вол или лошадь: ни черта делать небудет, если над ним нестоять сдубиной.
        - Ловко придумано, ничего нескажешь, - признал Билл, обводя сочувствующим взглядом вбуквальном смысле прикованных крабочим местам людей вочередном кабинете.
        - Аесли что-нибудь срочное? - спросилЭрн.
        - Что, например?
        - Ну… Плохо стало, допустим, или …нужда?
        - Натакие случаи предусмотрена кнопка вызова контролёра, - деловито пояснил Йоганн.
        - Иему всё нужно говорить?!
        - Конечно! Акак вы думали? Это его работа - контролировать, он проводит вас туда, куда требуется…
        - О, Господи, - сказала Кирочка.
        - Тюрьма прямо, - сурово добавилЭрн.
        Пройдя насквозь ещё несколько залов, гости иих провожатый остановились перед прозрачными створчатыми дверями.
        - Взрывоустойчивый микрокристаллический пластик, - сгордостью сообщил Йоганн, ласково, словно племенного жеребца, погладив одну изстворок.
        Затем он поставил палец намалюсенький круглый считыватель, идвери бесшумно раздвинулись.
        - Пропускают, сканируя уникальный кожный рисунок, взлом невозможен, - снова похвастался Йоганн. Он, повсей видимости, был одним изтех, кто верит внауку как вБога, поклоняется ей икаждым её достижением гордится, будто своим собственным. Тутже он пустился вподробные разъяснения закономерностей, лежащих воснове инновационной конструкции сканирующего замка.
        Ноего уже никто неслушал. Вновь пришедшие благоговейно замерли, захваченные необыкновенным зрелищем - им открылась панорама главного зала Обсерватории, неожиданная, точно вид свершины горного хребта.
        Основной приёмник сигнала стелескоповбы закреплён напотолке. Вокруг него, как насекомые (вбуквальном смысле этого слова) сновали люди. Они парили ввоздухе. Белые пчёлы. Накаждом был специальный костюм, позволяющий управлять полётом спомощью электромагнита. Сам зал представлял собою гигантскую шахту; вошедшие стояли нанебольшом балкончике наогромной высоте, заполненной летающими людьми вбелых костюмах.
        Йоганн нажал кнопку набалюстраде. Кбалкону тотчас подлетел один изоператоров-пчёл. Нажав какую-то кнопку усебя нарукаве, он завис ввоздухе аккурат напротив Йоганна.
        - Выведи наэкран последнее изображение квадранта пси-347спромоделированной орбитой Марса.
        Вследующую секунду гостям пришлось удивиться снова. Оператор пробежался пальцами покаким-то кнопкам набалюстраде ипрямо впространстве шахты перед балконом, безо всякого монитора, словно северное сияние, возникла внушительная, площадью несколько квадратных метров полупрозрачная картина звёздного неба. Тонкая красная изогнутая линия сдвижущейся точкой - орбита Марса. Жёлтая мигающая точка - комета.
        - Вы видите? - спросил Йоганн.
        Все трое кивнули.
        - Вот иславно. Атеперь, Ликус, дай изображение промоделированной траектории кометы.
        Оператор-пчёла нажал ещё что-то, имигающая жёлая точка оказалась напунктирной жёлтой кривой, которая, лихо прочертившись вобе стороны, пересекла красную кривую орбиты Марса. Теперь обе точки, ижёлтая, икрасная двигались кэтому пересечению, каждая своим путём исосвоей скоростью, ноугрожающе неотвратимо.
        - Это элементарная модель происходящего сейчас вкосмосе, - пояснил Йоганн, - как вы изволите видеть, небесные тела сближаются, что, конечно, само посебе нестрашно, но… Ликус, покажи…
        Воздушный экран мигнул, ирядом скрасной кривой возник пучок других линий - голубых.
        - Это предполагаемые варианты изменения орбиты Марса вслучае столкновения скометой.
        Накаждой изголубых линий возникло померцающей движущейся точке.
        - Теперь покажи орбиту Земли, Ликус.
        Нижний угол экрана пересекла тонкая зелёная линия. Некоторые изголубых кривых подходили кней близко-близко, аодна имела пересечение снею.
        - Впечатляет? - спросил Йоганн, выжидающе поглядывая наКирочку. Почему-то он решил, что она среди пришедших главная.
        - Неособенно.
        - Это потому, что вы незнаете математики, - констатировал Йоганн сукоризной, - вероятность реализации любого извариантов, допускающего значительное перекрытие гравитационных полей двух планет, довольно высока, покажи поля, Ликус, - мгновение спустя вокруг каждой движущейся точки появился мерцающий нимб, - и, как вы видите, - он указал Кирочке напучок голубых линий, - таких вариантов несколько, авэтом случае вероятность неблагоприятного исхода есть сумма указанных вероятностей…
        - Эрн… - она многозначительно взглянула наюного мага, - что ты обо всём этом думаешь?
        Подросток пожал плечами.
        - Ты всё понял? - обеспокоенно поинтересовалась Кира.
        - Ну да. Ачто тут понимать особо. Какая-то штука летит кМарсу.
        - И? - Кирочка неотрывно смотрела ему влицо.
        Эрн снова пожал плечами.
        - Моё-то какое дело…
        - Могу я поговорить сним наедине? - едва скрывая негодование, обратилась она кЙоганну.
        - Разумеется, - ответил он, - держите, - достав изкармана небольшую металлическую капсулу скнопкой, он протянул её Кире.
        - Чтоэто?
        - Глушилка. Унас ведь здесь повсюду секретность. Мы даже невсегда имеем право знать, чем занимаются соседние отделы. Это устройство специально разработано для удобства обмена информацией между сотрудниками. Сним нет необходимости уединятся, что позволяет заметно экономить время. Отошли надва шага, нажали кнопку, иникто неуслышит ни словечка.
        - Спасибо, - Кирочка приняла изрук Йогана загадочную капсулу, - идём,Эрн.
        - Аты уверена, что они нас неслышат? - спросил он после того, как она привела «глушилку» вдействие.
        - Конечно. Ведь мыже неслышимих.
        Сквозь покачивающуюся пелену воздуха, словно взнойный день, видно было, как движутся губы оперетора-пчелы, что-то говорящего Йоганну, атот задумчиво кивает головой.
        - Я думаю, что эта штука создаёт всверхтонком слое воздуха мощные локальные флуктуации плотности, рассеивающие звуковую волну.
        - Возможно, - Эрн тоже смотрел всторону колышущейся пелены, закоторой остались Билл, Йоганн иоперетор-пчела, так что ты хотела мне сказать?
        Кирочка возмутилась.
        - Неужели дотебя досих пор недошло, что втвоих руках сейчас находится судьба всей планеты? Ивсе эти голографические картинки были показаны тебе отнюдь недля развлечения? Ты должен попытаться спасти нас, понимаешь?
        Эрн ухмыльнулся. Очевидно, вего хорошенькой головке созрел какой-то хитроумный план.
        - Ошибаешься. Судьба человечества сейчас находится невмоих руках, автвоих.
        - То естькак?
        - Ну, тыже, верно, исама догадываешься, Кира, что растворить, испарить, развернуть ит.п. здоровенную комету, это тебе непальчиком постучать, дело, безусловно, серьёзное, опасное, ипосему, требующее определённого вознаграждения…
        - Ну… - Кирочка нахмурилась. Лукавая улыбка налице Эрна непредвещала ничего хорошего.
        - Допустим, я могу извести эту вашу комету, - продолжал он предприимчивым тоном, - только что мне заэто будет?
        - Погоди… Разве это нечесть уберечь отгибели целую цивилизацию? Разве возможность стать причастным кспасению человечества неявляется наградой сама посебе?
        Эрн помотал головой.
        - Мужественный герой совершает подвиг, и, противостоя натиску сил, многократно превосходящих его собственные, голыми руками останавливает надвигающийся Апокалипсис. Это сюжет кассового боевика. Знаем, спопкорном съели. Это непро меня. Я существо низменное икорыстное. Иесли мир будет-таки спасён мною, то он мне заэто хорошенько заплатит.
        - Эрн… - Кирочка разочарованно вздохнула… Ощупала внагрудном кармане пачку сигарет подобно тому, как путешественник ощупывает кошелёк сденьгами, немного успокоилась иповторила попытку. - Тебе разве никогда нехотелось походить набесстрашных кино-героев? Многие мальчишки мечтают обэтом. Неужели перспектива совершить подвиг некажется тебе заманчивой? Аподвиг, как известно, дело бескорыстное…
        - …Идобровольное, - небез ехидства добавил юный чародей, - хочу - совершаю, хочу - нет.
        - Эрн… - Кирочка почувствовала, как ею овладевают одновременно ираздражение истрах - то был один изнемногих моментов, когда она прониклась всей тяжестью своей службы, почти физически ощутила эту тяжесть, точно непосильную ношу наплечах, итутже подумала, стрепетом мазохиста расправив перед собою подробную карту этой мысли изаставив себя нанеё глядеть - что она никудышный офицер, иунеё совершенно нет таланта работать слюдьми.
        - Мне нужно вознаграждение.
        - Какое? - спросила она, струдом преодолевая наваливающуюся апатию полного разочарования ибессилия, - Чего тебе, змею, нехватает? Леденцов? Чипсов? Компьютерныхигр?
        - Нет, - Эрн сделал вид, что незаметил её раздраженно-насмешливого тона, - другого…
        Он потупился, чёлка упала ему наглаза. Кирочка смотрела нанего неотрывно, иЭрн немог этого нечувствовать, опущенные ресницы-лепестки дрогнули, нежный румянец скользнул поего лицу ипропал, словно отлёгкого дуновения.
        - Я хочу, чтобы ты меня поцеловала, - решительно объявил он, поднимая взгляд.
        - Что?! - отнеожиданности Кирочка даже попятилась.
        Эрн повторил; его аметистовые глаза при этом, как ей показалось, загадочным образом приблизились изаслонили собою всё остальное, став огромными ивездесущими, словно небо…
        Кира пришла взамешательство. Втечение всего времени общения сЭрном - асмомента его появления нагоризонте Особого Подразделения прошёл уже почти год! - её ещё ни разу непосещала мысль, что шуточки изсерии «да онже поуши втебя втрескался» могут иметь хоть какое-то отношение кистине. Она привыкла считать их продуктом «излишне сексуально обострённого воображения» лейтенанта Крайста. Нотеперь… Кирочка сразу почувствовала себя как клерк, последним поставленный визвестность опроведении срочного совещания. Все уже заняли свои места, сидят готовые, спокойные, воцаряется тишина. Ивдруг… Вбегает этот несчастный последний, вмыле, спотыкается напаркете, бумажки сыплются унего изрук… Пренеприятное ощущение.
        - Ладно, - сдосадой отозвалась она, немного придя всебя, - если тебе доставит радость поцелуй, добытый такими средствами, то, чёрт стобою, порукам, - принимая вовнимание тот факт, что решалась судьба всего человечества, Кирочка хотела поскорее покончить сэтой сделкой.
        Она отключила «глушилку», повернулась кЭрну спиной, ознаменовав таким образом окончание разговора, ибыстрыми шагами двинулась кбаллюстраде, где ожидали Билл сЙоганном.
        Подходя, Кирочка, как было условлено, незаметно подмигнула своему напарнику взнак того, что дело намази, ноотнего, однако, неукрылась лёгкая нервозность, скоторой она поправила сначала фуражку, вродебы как обычно, только чуть более резко, апотом ощупала нагрудный карман, где лежали сигареты, будтобы забыв отом, что курение натерритории Центра запрещено.
        - Покажите-ка нам нашего небесного вестника ещё разок, - обратился Билл кЙоганну, - если можно, увеличенные изображения, идайте максимально точные координаты.
        Йоганн кивнул «пчеле», инабестелесном дисплее тутже возникло полупрозрачное изображение бесформенной вращающейся глыбы, снекоторой скоростью перемещающейся нафоне звёзд.
        - Это цифровая обработка сигнала свидео-телескопа, - пояснил он, - практически врежиме реального времени, запаздывание, обусловленное конечностью скорости света - около двадцати минут.
        Кометаже, неведая отом, что ею любуются, как ни вчём небывало, продолжала свой путь, равномерно вращалась вокруг своей оси, демонстрируя далёким земным камерам то тусклые каменные рёбра, то сверкающие вкрапления метеоритного металла. Эрн внимательно следил заней взглядом, хмурил бровки ибеззвучно шевелил губами, словно читая молитву. Кира тем временем слюбопытством разглядывала юного чародея, пытаясь привыкнуть кнему вего новом качестве: её, Кирочкиного, поклонника - счего это вдруг? - Крайст накаркал, тоже мне, вещун-самоучка! - онже ещё ребёнок! - нотут совершенно неожиданно Эрн резко повернулся кней исказал несвойственным ему страшноватым вкрадчиво-повелительным тоном:
        - Немешай, твои мысли вьются вокруг меня как голодные кошки возле колбасной фабрики инедают сосредоточиться. Недумай обо мне больше, поняла?
        Кирочка смешалась. Она ощутила инеловкость, точно её застали голой, иобиду, как отнезаслуженной брани, ихолодное прикосновение страха - ведь ей уже доводилось видеть Эрна таким, чужим, пугающе спокойным, будто впятнадцатилетнего мальчика вселилось существо, прожившее неодно тысячелетие, перевидавшее всякого иоттого ничему неспособное сопереживать. Интонация Эрна была настолько убедительной, что Кира даже рта нераскрыла, чтобы возразитьему.
        Она погрузилась встранное оцепенение, глаза её по-прежнему следили закометой, амысли, одномоментно исчезнувшие, распуганные замечанием Исполнителя Желаний, возвращались поодной, икаждая, полупрозрачная, жидкая, переливчатая описывала сперва большой круг возле этой пресловутой кометы, неимея возможности ни начём сфокусироваться, кроменеё.
        Билл иЙоганн тоже застыли, уставившись наэкран. Комета вочередной раз пересекала его, гордо ивеличаво проплывая нафоне далёких галактик, новдруг… Все увидели, как твёрдокаменная глыба быстро покрывается трещинами, будто яйцо, апотом эти трещины сневероятной скоростью расходятся, как плохие швы, ширятся, выпуская наволю огромное пламя, чёрно-оранжево-жёлтые огненные сгустки, похожие насоцветия брокколи. Апотом ничего нестало видно. Экран залило ослепляюще белым, сверхчувствительные датчики, преобразующие сигнал свидео-телескопа начали выдавать ошибку, зашкаленные энергией взрыва, иизображение пропало.
        - Батюшки-светы! - выдохнул висящий ввоздухе возле экрана оператор-пчела.
        - Что случилось?! - сосмесью испуга иогорчения воскликнул Йоганн, оглядываясь посторонам.
        - Очки утебя запотели, - кивнул ему стоящий рядом Билл, - протри.
        Йоганн неоценил шутки. Он вырвал у«пчелы» пульт ипринялся лихорадочно шарить повсем кнопкам.
        - Где, чёрт возьми, сигнал?
        Все забыли про Эрна. Он едва стоял наногах, придерживаясь забалюстраду, чтобы неупасть - невообразимо сильный приступ головокружения накатил словно цунами, подхватил его ипонёс, перевёртывая, качая, перемешивая схаосом ичернотой всвоём стремительном потоке, как мусор всточной трубе.
        - Вот оно! - радостно взвизгнул Йоганн. Экран вновь потемнел, нанём обозначились неровно мерцающие точки далёких звезд, - Только гдеже комета? Вот дурак суматошный, вызвал нетот квадрант!
        - Да нет, всё верно, вон номер вуглу… - удивлённо отозвался оператор-пчела.
        - Ликус! Ну, неможетже быть, чтобы она исчезла? Это ошибка впрограмме, надо срочно её проверять, все пятьсот тысяч строк кода… Вот ещё одна боль намою лысую голову!
        - Нестоит принимать всё так близко ксердцу, стресс, да будет вам известно, способствует ускоренной потере мозговых клеток, они ибез этого ежедневно гибнут десятками тысяч, твоя программа нормально работает, икометы она невидит непопричине вкравшейся ошибки, апотому, что комета взорвалась. Учёные иногда склонны сваливать наблюдаемые неожиданные явления нанеточность эксперимента, неделай они этого, открытий, вероятно, делалосьбы больше. Посмотри внимательно, вот эта пыль по-твоему откуда? - Билл указал Йоганну насверкающие точки стайками плывущие поэкрану инанесколько более крупных частей, покачивающихся нафоне звёзд, - Она разлетелась, комета ваша, намелкие кусочки…
        - Этого неможет быть, - нервное лицо программиста превратилось вудивлённо-растерянное лицо ребёнка, случайно отпустившего надутый гелием шарик внебо, эта метаморфоза удивительным образом облагородила его черты, Йоганн сделался сразу необыкновенно трогательным, иКирочка подумала, что именно такое его лицо - настоящее. Человек почти никогда неоткрывается другим сознательно, обычно это происходит нечаянно, стихийно, взрывоподобно, если случается нечто настолько неожиданное, что непредставляется возможным успеть продумать соответствующую ситуации линию поведения.
        Кирочка вздохнула. Радостное облегчение, связанное совсеобщим избавлением откометы, смешивалось вней спокалывающим, щемящим, сладостно-тревожным предощущением. Эрн выполнил свою часть уговора, теперь дело заней. Она отстранённо удивилась обнаруженным всебе чувствам - Кирочка даже непредполагала, что окажется так глубоко впечатлённой поведением юного чародея.
        - Счем, вы предполагаете, связан взрыв? Этоже невероятный феномен. Вы думаете, вкомете имелась раскалённая сердцевина, где были возможны спонтанные ядерные реакции? - Йоган схватил Ликуса закостюм спереди ипритянул кбалюстраде, лицо его было освещено лихорадочным воодушевлением, - вам следует всё проверить, сканируйте квадрант непрерывно! - он подтолкнул оператора вперёд - тот, отлетев отбалюстрады метра натри, повис над бездной - иповернулся кгостям.
        Лицо его уже снова успело измениться, итеперь выражало сердитую озабоченность. Кирочке никогда прежде недоводилось наблюдать улюдей столь скорую смену эмоций, особенно утаких как Йоганн, напервый взгляд замкнутых, обособленных, способных квысокой степени сосредоточения.
        - Простите, - сказал он, смутившись, точно его застигли ковыряющимся вносу, - теперь это наши внутренние проблемы, я несмею задерживать вас, - Йоганн виновато взглянул наКирочку, иволна, казалосьбы, неуместной жалости захлестнула её; всё вэтом человеке, неуклюжем, остроугольном, порывистом было несочетаемым, противоречивым, точно он был сложен изкое-как подобранных деталей отразных наборов конструктора.
        «Интересно, унего есть друзья?» - подумалось ей - «Он хоть раз видел море? Или так всю жизнь ипросидел, загорая вголубоватых отсветах дисплея?»
        - Случившееся сегодня - богатейшая пища для исследований, - сказал Йоганн, - нашим астрофизикам предстоит огромная работа поизучению этой кометы.
        - Ноонаже взорвалась! - неудержался Билл.
        - Вот именно, инам нужно знать, почему, - глядя наБилла, как намаленького, пояснил Йоганн, - задача науки - проникать всуть вещей иявлений.
        - Так ужли это важно, какова причина взрыва, - робко вступила вбеседу Кира, - ведь после того, как исчезла непосредственная угроза Земле, вопрос кометы потерял свою актуальность?
        Йоганн устало махнул рукой.
        - Вы непонимаете! Потому что незнаете математики, - налицо его вернулась первоначальная затворническая неприветливость, - вероятность спонтанного взрыва объекта такой массы близка кнулю, собственно говоря, это иесть нуль, десять вминус сороковой степени, поэтому случившееся сданной кометой - феномен! Идля учёного непростительно оставить его без внимания.
        - Это я взорвал её, - сказал Эрн. Вего интонации ощущалась неприкрытая насмешка, очень уж хотелось парню как-нибудь отомстить Йоганну затот первый презрительный взгляд наплатформе. Юный колдун уже почти пришёл всебя, разве только был немного бледнее обычного.
        Старший оператор резко обернулся вего сторону, ноничего несказал - что может учёный возразить наподобный бред?
        - Посудите сами, - продолжал Эрн, - ведь этоже наиболее простое объяснение. Вот летела ваша комета понебу, летела илетела, взрываться несобиралась, вероятность ноль, как вы утверждаете, итут пришёл я, взглянул нанеё итрах-тах-тах, разлетелась голубушка намелкие кусочки!
        - Это совпадение, - прошипел Йоганн, буравя Эрна ненавидящим взглядом.
        - Он шутит, - мягко выступил Билл, аккуратно подхватывая возмущённого научного работника под локоть, - проводитенас.
        Гостям предстояло повторить долгое путешествие полабиринту коридоров. Чтобы немолчать иневозвращаться кобсуждению кометы, лейтенант Крайст задавал Йоганну разнообразные вопросы.
        - Апочему вы стали программистом?
        - Вообще то я математик, ноуменя неполучилось сдиссертацией, - лицевые мышцы Йоганна при этом так болезненно дрогнули, словно он ощутил внезапную колику, вероятно, когда-то несостоявшаяся защита нанесла сокрушительный удар его самолюбию.
        - Что затема, если несекрет?
        Йоганн поднёс руки клицу, словно хотел защититься, закрыться отчего-то, жест вышел нервозный, жалкий. Кирочка, идущая позади, слышала разговор, она ощутила горьковатый привкус сочувствия, настене мелькнули длинные тени растопыренных нервно-стремительных пальцев программиста.
        - Пппрогноз ккколлапса пппространства иисчезновения времени, - выговорил он, заикаясь, - я занимался математическим моделированием условий награницах чёрныхдыр…
        - Ичтоже случилось?
        - Мне неповерили… Я ппполучил… ппполучил… - Йоганн скорчился, как отболи, создавалось ощущение, что каждое слово даётся ему струдом, - измоих уравнений вытекало, что существуют некие объекты, я нестал придумывать им название, ну, скажем так, квазикванты, которые могут, распадаясь водной точке пространства, одновременно рождаться вдругой, иэто происходит мгновенно; они недвигаются, небегут, нелетят, неизлучаются, аименно возникают иисчезают, потому способны мгновенно переноситься нанемыслимые расстояния, квазиквант задоли секунды может переместиться вдругой конец Вселенной! Искорость света непредел!
        - Ачто происходит сквазиквантом впромежуток между распадом ирождением? - спросила Кирочка.
        - Вот вэтом вся изагвоздка, - Йоганн побледнел, - мои оппоненты спросили меня, естьли доказательства, что родившийся квазиквант действительно тотже самый квазиквант, который распался? Я сказал, что квазиквант способен переносить информацию, она может быть закодирована вего характеристиках, я небуду сейчас вдаваться вподробности, как именно происходит кодирование, я ответил комиссии, что только поэтим передаваемым «посланиям» можно отличить один квазиквант отдругого, итогда они стали гудеть, возмущаться, испросили меня вот именно то, что спросили сейчас вы; понятие одновременности, если речь идёт осильно удалённых точках пространства, теряет смысл, совершенно справедливо заметили они, следовательно, согласно вашей теории, между рождением ираспадом квазикванта переносимая им информация существует без всякого носителя, вчистом виде, разве это возможно? Я начал объяснять им, что квазикванты порождают пространственно-временные неоднородности, что одновременные распад ирождение можно приравнять кбесконечно быстрому движению внутри «канала постоянного времени», ноони уже стали вставать смест иуходить…
        Он отдышался ипродолжил металлическим тоном.
        - Я ошибся. Мои расчёты содержали некорректные допущения, накоторые мне указали, я нетолько несмог защититься, ноибыл спозором изгнан изуниверситета, некоторые учёные возмутились, называли меня лжецом, фриком, унижали, утверждая, будтобы мои заблуждения вызваны членством врелигиозной секте ия таким образом пытаюсь доказать существование горнего мира, Бога, Верховной Идеи Идей… Мой авторитет был подорван. Счастье, что три года назад мне удалось устроиться сюда младшим оператором…
        - Вы пытались бороться? - робко спросила Кирочка, - Пробовали представить свои результаты где-нибудь вдругом месте?
        Йоганн резко обернулся кней. Лицо его как будто вдруг затвердело, подобно быстро стынущей лаве, приняло недоброе упрямое выражение.
        - Я ошибся. Мои результаты просто немогли быть правдой.
        Холодом повеяло отострого льда этой рубленой фразы. Кирочка нестала ничего отвечать.
        - Ивы больше незанимались математикой?
        - Нет. Я писал программное обеспечение для телескопов. Это получалось уменя гораздо лучше.
        Наплатформе уже стоял готовый котправлению вагон-капсула.
        - Досвидания, - Билл крепко пожал небольшую руку Йоганна, ощутив прохладу его тонких приученных кклавиатуре пальцев.
        - Досвидания, - сказала Кирочка.
        Эрн молчал. Встретив откровенно-враждебный взгляд Йоганна, он ответил ему мрачной саркастической полуулыбкой.
        Двери вагона бесшумно сомкнулись, отделив гостей отфигуры, стоявшей наплатформе. Ветер теребил наЙоганне пиджак; внебе над телескопами тянулись грязноватые зимние облака, точно техническая вата.
        - Ичего он всё время так наменя смотрел? - Эрн неприязненно дёрнул плечиком.
        - Боялся поверить. Люди сильно нелюбят ломать привычную картину мира, - задумчиво проговорил Крайст, - ивэтом их несчастье…
        - Боялся поверить …вменя? - уточнилЭрн.
        - Втебя тоже, нобольше всебя самого. Связь взрыва стобой моглабы быть обоснована теоретически, скажем, существованием этих его квазиквантов. Он уже похоронил свои идеи, привык кмысли, что просто ошибся, авторитеты раздавили его, аты разбередил его раны… Дал ему надежду. Надежда ведь такая вещь, что порой её наличие куда больнее, чем отсутствие…
        Двери капсулы бесшумно раскрылись; их встретил тотже унылый зимний день, ноуже надругой платформе.
        Крайст вышел первым, закурил, прислонившись кперилам, загляделся наогромный розоватый пузырь заката, раздувающийся над голыми деревьями. Эрн поднял глаза наКиру:
        - Ну вот, теперь ты должна поцеловать меня, - сказал он очень тихо, чтобы неуслышал никто, кроме неё, - уговор дороже денег.
        Попустынной платформе туда-сюда передвигался чеканными шагами робот-контролёр, иКирочке пришлось даже немного посторониться, когда он проходил мимо. Крайст, погружённый всвои мысли, стоял спиной.
        - Ладно, - она шагнула навстречу Эрну ипопыталась привлечь его ксебе.
        Он убедительно отстранился, оглядываясь наКрайста.
        - Нет уж. Так непойдёт. Мы должны быть совершенно одни. Иначе это непервый поцелуй, акакое-то издевательство получается… - он осторожно взял Кирочку запредплечья чуть выше кистей ичто-то прошептал.
        Она почувствовала лёгкое головокружение. Втотже миг всё вокруг невообразимым образом изменилось: нестало ни платформы, ни Крайста, ни голых деревьев - чёрным вычерченных нарозовом… Над их головами тянулись нескончаемые провода. Стихим свистом продуваемые ветром скелеты вышек окружали их совсех сторон.
        - Что это заместо? - удивлённо воскликнула Кирочка.
        - Незнаю. Я просто загадал, чтобы мы остались совершенно одни.
        Действительно, поблизости небыло видно ни одного человека. Тишину, обволакивающую, жутковатую, нарушало лишь негромкое гудение проводов.
        - Как мы сюда попали? - неунималась Кирочка.
        Она оглядывалась посторонам; вдали, почти усамого горизонта виднелась сизая кромка леса, занею, ещё дальше, наверное, находилась стена, обозначающая границы Города, азаих спинами, далеко-далеко, там, где дремал нежно-розовый как щека младенца закат, высились причудливые сооружения дорожных развязок, - я серьёзно, Эрн, где это, икак мы здесь очутились? - повторила она почти испуганно.
        - Телепортация, - деловито пояснил юный чародей.
        - Что? - Кирочка оторопела, - Постой, это Друбенс научил тебя колдовать настолько… хм… серьёзно?
        - Нет. Он ничему меня неучил. Просто унего была библиотека, где он часто засыпал, прямо вкресле, иещё так странно, соткрытыми глазами, ауж читать я умею. Поначалу я очень боялся трогать книги - авдруг старик всё видит своим остекленевшим взором? Нопотом ничего, привык.
        - Засчёт чего мы всё-таки переместились? - Кирочкино удивление сменилось раздражением: её раздосадовало такое самоуправство состороны Эрна поотношению кеё персоне, взял вот так запросто, неуспела она иглазом моргнуть, да зашвырнул совсеми потрохами неведомо куда!
        - Мы неперемещались впространстве втрадиционном смысле этого слова, - пояснил Эрн, - мы небежали, неехали инелетели. Мы возникли прямо тут. Наэтом месте.
        Кирочка вопросительно взглянула нанего.
        - При телепортации переносится только информационная матрица объекта, это происходит мгновенно, асам объект восстанавливается поней изприсутствующих нановом месте атомов.
        - Постой, - Кирочкины глаза округлились отизумления, - чтоже стало стеми нами, которые остались наплатформе?
        - Распались, разложились наатомы, - спокойно ответил Эрн, - аэнергия связи переместилась вместе синформационной матрицей сюда, именно она ипомогла нас снова «собрать»… Может, слышала когда-нибудь такое: «Изпраха мы вышли, впрах ивернёмся?» Наши тела идентичны посоставу земной коре, ииначе просто неможет быть, потому что мы материализовались наэтой планете посредством эволюции изтех элементов, которые здесь существовали… Проще говоря, великая идея использовала попавшуюся под руку материю… «Прах», который упоминается вомногих религиозных текстах, - это углерод - основа всех органических молекул; мы постепенно образуемся изних, когда развиваемся вочреве матери, ираспадаемся нанихже, когда умираем. Нечто похожее происходит ипри телепортации. Только мгновенно.
        - Так чтоже, получается, я состою уже неизтех молекул, что минуту назад? - вознегодовала Кирочка.
        - Ну да, - ответил Эрн, нетеряя своего созерцательного спокойствия, - ачто такого? Какая тебе разница? Вприроде нет ничего постоянного, непрерывная изменчивость - условие её существования…
        - Новедь никто недавал тебе такого права… - Кирочка рассержено отвернулась, - тоже мне философ нашёлся… Аесли вомне что-то теперь исказилось? Испортилось? Как ты это поправишь?
        - Ничего неиспортилось, - уверенно сообщил Эрн, - информационная матрица предписала пространству вточности восстановить каждую молекулу твоего тела, включая все дефекты, изъяны, неправильные хромосомы иизлишние примеси втвоих клетках - абсолютно все индивидуальные особенности. Перестановку претерпели только сами атомы. Аих структура, как ты знаешь, консервативна, вовсяком случае, если речь идёт отех атомах, изкоторых состоим мы стобой.
        - О, господи, - выдохнула Кирочка, непонимающе разглядывая свои ладони, словно пытаясь заметить невооружённым глазом изменения наатомном уровне, - акакая всё-таки сила переместила всё сюда, эту матрицу, эту энергию?
        - Вот чего незнаю, того незнаю… Я ведь маг, анеспециалист потеории волшебства. Кажется, перенос осуществляется засчёт локального коллапса пространства, образуется нечто вроде микроскопической чёрной дыры - уДрубенса много умных книг, там всё написано - иинформационная волна засасывается туда, чтобы затем переизлучиться вдругом месте, хоть надругом конце Вселенной… Чёрт знает… Сказалже, я просто захотел, чтобы мы остались одни…
        «Я волна, - думала Кирочка, - он способен превратить меня вволну…» Трудно сказать, какие чувства вызвала вней эта мысль, тревогу, недоверие… иещё что-то… Кажется, восхищение.
        Она смотрела намаленького волшебника сверху вниз. Встретив внимательный исильный взгляд его аметистовых глаз, Кирочка как никогда прежде первой отвела глаза.
        - Я боюсь тебя, Исполнитель Желаний, - тихо сказала она, раньше Кирочка ни разу неназывала Эрнатак.
        - Ая тебя, - отозвался он, смутившись тоже, - потому что втебе содержится единственное желание, которое я немогу исполнить для себя сам… Ты, кстати, ещё незабыла, зачем мы здесь?..
        Эрн замолчал, несобираясь, по-видимому, больше пугать Кирочку распахнутыми настежь тайнами бытия, он даже несмотрел нанеё, его дивные лепестковые ресницы были опущены, икней потихоньку начало возвращаться всегдашнее ощущение уверенности всебе.
        - Вспомнила, - сурово отчеканила она. Его трогательная настойчивость задела её. - Подойди поближе.
        Кирочка наклонилась исухо ткнулась губами всомкнутые губкы Эрна - точно приложила твёрдое ктвёрдому.
        - Неееет, так непойдёт, - раздосадовано протянул он, - поцелуй меня по-настоящему…
        - Этокак?
        - Будтобы сама непонимаешь, - обиделся подросток, - как своего любимого…
        Кирочка стояла внерешительности, взгляд её блуждал почёрным строкам проводов, понеровной сизой ленте далёкого леса.
        - Неужели ты нехочешь? - спросил Эрн, фиалки его опечаленных глаз расцвели вэтот миг как никогда прекрасно, - совсем нехочешь? Ни капельки? - поего интонации можно было подумать, что он сейчас заплачет, - иты делаешь это только потому, что обещала?
        - Эрн… - она пыталась держаться как можно более уверенно иделовито.
        - Неужели ты нехочешь? - повторилон.
        Кирочка пробежала взглядом вдоль завораживающе изящного изгиба его губ, сухих, совсем немного обветренных, бледно-розовых как перламутр.
        - Хорошо, будь по-твоему, сам напросился.
        Она притянула его ксебе, каким-то порывистым, взволнованным движением, ощутив намиг сквозь тонкую синюю курточку насинтепоне всю его жалобную полудетскую хрупкость. Молния накурточке была застёгнута недоконца, ией вглаза сверкнула, точно фары встречного автомобиля ночью, беззащитная белизна кожи вямочке уоснованияшеи…
        - Закрой глаза иоткрой рот, - скомандовала она. Ей тутже вспомнилось, что так давным-давно говорила бабушка, надеясь впихнуть внеё очередную ложку супа или каши. Ассоциация показалась ей нелепой иКирочка досадовала насебя.
        Эрн повиновался. Несколько мгновений она просто смотрела нанего, невольно любуясь; чуть подрагивающие ресницы, нежные приоткрытые губки, как ракушка… «Неужели ты нехочешь?» - звучал унеё всознании взволнованный голосок подростка, «Онже поуши втебя втрескался!» - вторил ему насмешливый голос Крайста.
        Бледно-розовая ракушка была уже так близко. Случайный блик качнулся нажемчужной поверхности округлого переднего зубика. «Неужели ты нехочешь?»
        Кирочка зажмурилась исклонилась, теперь уже она невидела ничего, атолько осязала мягкое тепло чужого доверчивого дыхания.
        И…
        Она почувствовала, что тельце юноши как-то неестественно резко обмякло. Словно тряпичная кукла, оно безвольно повисло унеё наруках.
        - Перерасход энергии… - констатировала она шёпотом, осторожно укладывая подростка наземлю. Он был такой щуплый, лёгонький, прозрачный, словно лепесток, поднесённый ксвечке; обморочная бледность проступила наосунувшемся разом личике точно иней; Кирочке состранной сладкой тоской подумалось вэтот момент, что она спокойно моглабы нести Эрна наруках…
        Ну, какой изнего любовник всамом деле?
        Глава7
        Полтора года спустя
        1
        Покончив сделами, он потянулся вверх, расправив свою высокую широкоплечую фигуру, оттолкнувшись ногой, отъехал отстола прямо вофисном кресле наколёсиках ипоглядел вокно.
        Атам… Ясное небо простиралось необозримо далеко заграницы рамы - яркое, чистое, свежее - такое бывает только после продолжительной пасмурной весны, когда непривычно сильно начинает светить солнце, инебо кажется возрождённым, обновлённым, словно вещь, полученная изхорошей химчистки.
        Саш Астерс решил, что сегодняшний вечер никак неможет быть потерян для наслаждения бытиём - молодой, успешный ипривлекательный внешне он неимел недостатка вовнимании состороны противоположного пола, вего телефонной книжке хранился неодин десяток номеров, любой изкоторых он могбы сейчас набрать, заранее предчувствуя, как женский голосок втрубке взволновано ирадостно затрепещет, давая понять, что ему, Сашу, вполне можно рассчитывать как минимум насвидание…
        Он повертел телефон вруках иникому непозвонил, хотя небо предвещало тёплый долгий закат, когда так приятно посидеть вкаком-нибудь открытом кафе вцентре сбокалами шампанского, вырисовываясь чёрными силуэтами нафоне огненного буйства красок…
        Саш открыл ящик стола иизвлёк оттуда мятый блокнотный лист. Немного подумал, зажав его двумя пальцами, точно лезвиями ножниц. Ипозвонил.
        Длинные гудки некоторое время теребили ожидание, апотом он услышал голос:
        - Да?
        - Привет.
        - Привет. Акто это? - девушка удивилась, её интонации, вежливо-холодные, подсказывали, что она его неузнаёт.
        - Саш Астерс.
        Она ничего неответила, нодохнула втрубку, исрадостью ибудто сиспугом, он непонял этого сочетания, ведь немог знать ничего ни обОсобом Подразделении, ни оПравиле Одной Ночи, ни отех чувствах, которые всколыхнулись вней вдень встречи одноклассников - нооно, это столь неосторожно обнаруженное ею сочетание чувств, польстило ему - как знаток женщин он понимал, что если она взволнована, неважно чем, то это значит - шанс определённо есть…
        - Хочешь встретиться? - спросил он, - Вечер сегодня больно уж хорош для того, чтобы убить его водиночестве.
        УКирочки как раз был выходной, утром она сдала смену Крайсту, выспалась, хорошо пообедала влюбимой блинной ичувствовала себя просто отлично - интересное свидание так ипросилось вкачестве венца такому вовсех отношениях удачномудню.
        Вжизни каждого человека случаются моменты, когда обстоятельства складываются таким образом, что никакая воля неспособна удержать его отуступки соблазну - судьба искушает так неожиданно иумело, что собственная слабость, начиная казаться волею рока, легко прощается, ипоступки, которые казались прежде немыслимыми, становятся нетолько возможными, нодаже необходимыми.
        - Пожалуй ты прав, - сказала Кирочка, успокаивая себя тем, что один ужин (это ведь будет просто ужин, небольше) ничего неприбавит инеубавит вих отношениях, - погода действительно замечательная, я непротив сходить куда-нибудь, - она верила себе, когда думала, будто полностью контролирует ситуацию иостанется способной кэтому ипотом, когда они встретятся сСашем, усядутся заресторанный столик друг напротив друга, будут болтать, шутить, флиртовать, выпьют побокалу шампанского…
        Памятуя оросте бывшего одноклассника она без тени сомнения выбрала для сегодняшнего свидания туфли навысокой тонкой шпильке - сним она вполне могла позволить себе подобную роскошь инисколько необиделабы его этим, поскольку богатырская стать Саша невовсякую дверь позволяла ему пройти ненагнувшись, дабы уберечься отудара головой опритолоку.
        Заплатьем тоже дело нестало - денег насчету уКирочки скопилось, поскольку она неимела привычки развлекать себя шопингом, настолько много - что для такого случая она вполне могла купить шикарный вечерний туалет, надеть его один раз иблагополучно забросить надальнюю полку шкафа. Именно так она ипоступила.
        Длинное тёмно-бордовое платье, открывающее всю спину, досамой поясницы, изприятно холодящей, тяжёлой, мягко переливающейся ткани грациозно облекло её высокую фигуру, аразрез наюбке оказался столь смелым, что при всяком неосторожном движении внём показывался кружевной узор резинки чулка, ипрозрачные, почти досередины плеча перчатки-митенки стонко вышитыми цветами втон платью прекрасно дополняли образ, вмеру роскошный, вмеру дерзкий - Кирочка вышла избутика весьма довольная, нагруженная негнущимися бумажными пакетами внушительного формата.
        Унеё оставалось ещё немного времени, чтобы переодеться изаскочить всалон красоты - Кирочка прежде непосещала подобных мест, носейчас этого настоятельно требовало платье - струдом преодолевая робость, сопутствующую, как правило, всякой первой попытке, она всё-таки переступила порог, идовольно путано объяснила, что именно ей нужно, нодве бойкие девушки, казалось, наделены были даром понимать без слов и, покивав, закаких-нибудь полтора часа сделали изКирочки диву, будтобы минуту назад сошедшую скрасной ковровой дорожки.
        2
        Решив чуть подольше подышать свежим воздухом, Саш Астерс оставил свою машину вдвух кварталах отресторана. Было тепло, он шёл враспахнутом пальто, щурился власковом свете весеннего вечера ичувствовал себя свежим, сильным ичуть более счастливым, чем обычно. Остановившись уцветочного киоска, он купил большую бордовую розу навысоком мощном стебле.
        Типичный представитель своего времени исоциального слоя - совершенный герой романа - впревосходно отутюженных брюках, остроносых туфлях, наотполированной лаковой поверхности которых играли блики, сразлетающимися наветру полами стильного длинного пальто - он являл собою превосходно отшлифованный идеал, секс-символ целой эпохи - этакий новый денди, элегантно-праздный буржуа, хозяин жизни. Икрупный цветок вего руке, как факел, как извлечённое изгруди сердце, бордовое начёрном - стал последним штрихом законченного образа.
        Высокий дорого одетый брюнет содинокой яркой розой вруке - он шёл, инанего оборачивались сзавистью ивосхищением.
        3
        Ресторан помещался встаринном отреставрированном здании. Нижний зал - зимний, снесколькими многоярусными хрустальными люстрами под потолком - здесь было светло даже всамые унылые ипасмурные дни - занимал полукругло выступающий портик. Аверхний - открытый, летний, расположенный над колоннадой, только недавно открылся, исейчас, ветреным весенним вечером, почти все столики там оказались свободны.
        Кирочка стояла около балюстрады спиной ко входу, исвысоты стройных белёных колонн любовалась широким проспектом, залитым янтарным светом заходящего солнца - блики скользили вокнах проезжающих машин, озарённые закатом лица, казалось, преображались, делались яснее, счастливее - весенняя публика, текущая потротуару, была как будто более оживлённой, чем обычно - пленительно догорал первый действительно тёплый день года, ирадость отего прихода коснулась каждого - невозможно оставаться по-зимнему угрюмым, когда заокном так животворно разливается вечерняя заря, воскрешая всё, начто падают, скользя, её золотистые лучи.
        Саш Астерс невольно замер вдверях, завидев высокий женский силуэт, чётко обрисованный вярком свете. Он незадумывал какого-то особенного приветствия заранее - то была очаровательная импровизация - Саш тихими быстрыми шагами приблизился кКире и, остановившись унеё заспиной, медленно провёл нежной головкой розы вдоль линии её позвоночника вглубоком вырезе платья.
        Она вздрогнула отприкосновения цветка, нестолько неожиданного, сколько волнующего, пробуждающего чувства, ивзглянула нанего через плечо.
        Еслибы сейчас какой-нибудь живописец или фотограф вздумал увековечить их впроизведении искусства, то унего получилосьбы нечто поистине величественное всвоей простоте - символическое изображение венца человеческого бытия - красивая женщина икрасивый мужчина замерли навечно, запечатлённые наплёнке или холсте, всамом начале волшебства, втомительной незавершённости счастья.
        - Здравствуй, - сказала она иулыбнулась.
        - Здравствуй, - ответилСаш.
        - Удивительно, - воскликнула Кирочка, прикладывая цветок кгруди, - как твоя роза подошла кмоему платью! Прямо тон втон. Может, есть какая-нибудь примета наэтот счёт?
        - Незнаю. Может быть иесть, - отозвался он сблуждающей улыбкой.
        - Всё так церемонно унас сегодня, так торжественно, - сказала она скороговоркой, пытаясь прогнать незаметно подкравшуюся ксердцу печаль, - мне прямо неудобно, - Кирочка скользнула взглядом постолу, накрытому белоснежной скатертью, посверкающим приборам, вбезупречно прозрачные бокалы уже налито было рубиновое вино.
        - Ну так давай внесём вобстановку лёгкий творческий изъян, - сказал Саш и, заговорщически сверкнув глазами, опрокинул один изизящных бокалов наскатерть.
        Кирочка ахнула - вино моментально впиталось, расползшись ярким бордовым пятном, точно кровь нарубашке раненого.
        - Так лучше?
        - Пожалуй… - согласилась она снемного испуганной улыбкой.
        4
        Золотой свет начал медленно погасать, становясь всё мягче, всё спокойнее - небо окрасилось внежно-розовый, итолько впросвете между домами ещё алела, как остывающие уголья вогромном костре, вечерняя заря.
        Саш иКирочка сидели застоликом друг напротив друга, официант уже унёс освободившиеся тарелки, ируки их, вроде как без дела лежавшие наскатерти (она теребила ножку бокала, аон пытался сложить изсалфетки кораблик), руки, которые как будто некуда было девать, невольно устремились навстречу, чтобы соединиться вцентре стола - завладев Кирочкиными пальцами, Саш, руководствуясь своим обширным опытом вобщении сженщинами, уже понял, чем всё закончится, Кирочка исама догадалась; это откровение оказалось немного грустным - исчезновение волшебства, что некогда существовало между ними; некоторая часть его, совсем чуть-чуть, надонышке, сохранялась даже после первой встречи, теперьже оно утеряно было окончательно - каким образом столь трагичная определённость взрослых отношений могла вырасти издавней трогательной макаронной истории?
        Но, как говорится, что выросло, то выросло.
        Саш слегка привстал, нагнувшись над столом, протянул руку, и, осторожно взявшись закрай тонкой, как паутина, Кирочкиной митенки, несильно потянул его вниз. Граница полупрозрачной ткани медленно поползла вслед заего рукой, обнажая прохладную светлую кожу, накоторой слегка отпечатался узор вышивки. Кира помогла Сашу освободить ладонь, потянув ниточки, посредством которых митенка крепилась между пальцами, иона вся - сквозная иневесомая, словно сгусток тумана, осталась унего вруке.
        5
        Эрн иБилл сидели наберегу городского пруда, вечернее солнце, склонившееся над городом, словно улыбающееся лицо матери над колыбелькой, просвечивало кроны деревьев, бросало наповерхность воды, гладко остриженный газон иналица молодого мужчины иподростка, устроившихся насвоих сложенных куртках, причудливые узорчатые тени.
        Билла интересовало очень многое, касающиеся природы магии иволшебства - далеко необо всём ведь рассказывают накурсах подготовки офицеров Особого Подразделения; ему давно хотелось расспросить Эрна, ноон нерешался, боясь смутить подростка своими неосторожными или неумелыми формулировками: он немог знать, какую ценность представляют для самих колдунов те или иные субъективные переживания, могутли люди спрашивать оних или есть вещи, лежащие настолько далеко загранью сокровенного, что разговаривать обэтом сне-колдунами нето чтобы неприлично, аскорее просто невозможно…
        - Эрн, - начал Билл нерешительно, - акак ты ощущаешь свою силу? Что значит быть колдуном изнутри? Или это тайна, которую ты неимеешь права открывать? Если так, сразу скажи, ато я любопытный…
        Подросток легонько повёл плечом, этот милый жест, небрежный ичуть кокетливый, давно вошёл унего впривычку.
        - Да нет никакой тайны, - сказал он сважным видом; Эрну польстило, что его внутренний мир может быть интересен такому человеку как Крайст, итот расспрашивает его совершенно серьёзно, как равного, без противной снисходительности, свойственной общению смладшими, - я исам незнаю. Я могу попробовать это описать, новрядли ты поймёшь…
        - Я постараюсь, - Билл повернулся кюноше, поего лицу скользили играющие тени, синий цвет глаз при таком освещении казался глубже исинее, чем обычно, взгляд их был внимательным, ивнём несквозило (как часто бывало прежде) никакой насмешки.
        - Знаешь, оно ведь неощущается постоянно, - начал Эрн, - атолько иногда, если долго думаешь очём-нибудь, или фокусируешь взгляд наопределённом предмете. Кпримеру, навон таком камушке, - подросток указал Крайсту наобломок кирпича, лежащий накаменной лесенке, ведущей кводе. - Ты просто смотришь нанего ивкакой-то момент понимаешь, что он находится полностью втвоей власти, иты можешь делать сним всё что угодно, поскольку он существует лишь втвоём воображении.
        - Новедь он настоящий! - невыдержал Крайст.
        - Ты попросил меня рассказать омоих ощущениях, верно? - ответил юный колдун соттенком досады, - И, надеюсь, недля того, чтобы померяться сомной глубиной восприятия реальности?
        Билл молчал.
        - Наблюдай.
        Эрн снова посмотрел накамень, несколько секунд он несводил снего взгляда, столь пристального, что Крайсту стало немного непосебе. Ивнезапно этот осколок кирпича, довольно увесистый, надо сказать, подпрыгнул, как мячик, соскочил наступеньку ниже, потом ещё наодну, иещё… Пока несиганул вводу.
        - Ух ты, - резюмировал Крайст, бестолково уставившись врасходящиеся поводе круги.
        Эрн удовлетворённо улыбнулся, сполна наслаждаясь чувством своего превосходства, которое было редким гостем вих сКрайстом взаимоотношениях, обычно старшему товарищу часто удавалось подкалывать подростка, обнаруживая каким-либо образом его неопытность инаивность.
        - Верни-ка его сюда, - сказал Билл через минуту, - я тоже хочу попробовать.
        - Да, пожалуйста, - заявил Эрн сядовитой улыбкой, ичерез несколько мгновений кирпич, словно играющая рыбёшка, появился наповерхности воды иснова запрыгнул накаменную ступеньку.
        Крайст, наморщив лоб, сосредоточенно уставился нанего.
        - Ничего неполучается, - посетовал он, жалобно сдвинув брови, - мне никак неудается поверить, что он ненастоящий, хотя я стараюсь изо всехсил.
        - Втом то идело, - Эрн назидательно поднял палец, - утебя инедолжно получиться. Таковы законы вашего мира. Люди рождаются для того, чтобы укреплять реальность, анеразрушать её. Мыже, колдуны, дети Великого Хаоса, исознание наше устроено зеркально противоположно. Мне, когда я долго смотрю наэтот камень, примерно также трудно поверить вто, что он реален, как тебе - вего иллюзорность…
        - Обалдеть, - выдохнул Крайст, собидой косясь намокрый осколок кирпича, примостившийся накраю каменной ступеньки.
        Он достал сигареты, закурил ипринялся глядеть надым, который, повинуясь прозрачной кисти сквозняка, ложился непредсказуемыми зыбкими узорами. Эрн тоже смотрел наэто имолчал. Билл улыбнулся, когда напротив него ввоздухе повисла намиг сотканная издыма мордочка Микки-Мауса.
        - Где проходит граница твоего могущества, Эрн? Как ты понимаешь, что ты можешь, ачего неможешь?
        - Билл, я незнаю. Это тайна, которую невозможно облечь вслова вашего языка. Я могу многое, ноневсё… Я неБог.
        Вшутку можно обратить исамый серьезный разговор, если очень хочется или страшно. Билл немного подумал испросил:
        - Авоскрешать измертвых ты непробовал?
        Эрн поднял наКрайста глаза, чтобы понять, прикалывается тот илинет.
        - Было одинраз.
        Билл удивленно поднял брови.
        - Ну икак, успешно?
        - Да, но… Я неупотреблялбы такое громкое слово как «воскрешение». Она тогда ещё неумерла, поправде говоря. Её током дернуло. Тело сохраняло энергию жизни, нужно было просто сердце запустить. Молодое, здоровое сердце. Сэтим иобыкновенная бригада скорой помощи спокойно справиласьбы. Это даже нечудо почти. Так, награни… Я удивился, что уДрубенса неполучилось. Наверное, он нервничал. Или наполном серьезе верил, что это чудо достойное Господа-Бога, ипоэтому унего недолжно получиться…
        6
        Саш Астерс держал снятую сКирочкиной руки митенку наладони, ответерка воздушная ткань трепетала, словно бордовое пламя.
        - Мне нужно сказать тебе одну вещь, - Кирочка взглянула наСаша серьёзно, и, как ему показалось, грустно. Он непонял этого внезапного помрачнения романтических оттенков вечера, неуловил сложной эмоции, проскользнувшей веё словах, анепоняв, постарался непридать значения - пренебречь чем-то всегда легче, чем вдаваться вподробности - как знаток женщин, он отметил про себя, что неожиданные смены настроения упрекрасного пола вполне нормальное явление.
        Сохранив налице покровительственно-нежную улыбку мачо, он сказал:
        - Я слушаю тебя.
        Кирочка встала. Это вышло немного нервно - она поднялась, придерживаясь застолешницу, выпрямилась вовесь рост, сразу возвысившись над всеми предметами, длинная юбка заструилась переливчатым водопадом, нуклюже скрипнула ножка отодвинутого стула.
        Саш ждал. Сего лица несходила улыбка, он наблюдал занею как заребёнком, где-то он вычитал, что вотношении кженщине всегда должно присутствовать что-то отцовское.
        - Понимаешь, - сказала Кирочка, - больше ничего небудет.
        - Вкаком смысле? - непонялон.
        - Впрямом. Мы больше неувидимся, это наша последняя встреча.
        - Нопочему? - налице Саша отобразилось упрямое удивление.
        - Неспрашивай, - Кирочка стояла, отвернувшись, итеребила угол скатерти, роза лежала рядом, иеё пышная головка - бордовое набелом - издали напоминала кусок сырого мяса, - я всё равно несмогу всё как следует объяснить, просто так нужно, я ведь просила тебя тогда незвонить, ноты позвонил…
        Полицу Саша проскользнула тень. Порывистым движением он скомкал вруке прозрачное облачко перчатки.
        - Я, кажется, понял, - он разочарованно вздохнул.
        Безошибочное чутьё знатока женщин подсказало ему ответ инаэтот раз. Она говорит загадками, избегает определённых тем, заметно взволнована - такое поведение характерно для несвободной женщины, поддавшейся искушению - ихочется, иколется… Гневная складочка между тёмными бровями Саша расправилась - когда наступает хоть какая-то определённость, примириться сситуацией становится значительно легче. - Ты замужем? Помолвлена?
        - Вроде того, - тихо ответила Кира, отводя глаза.
        - Стем типом, - небрежно уточнил Саш, - я один раз видел вас вместе изокна автомобиля, вцентре, представительный такой, примерно твоего роста, брюнет…
        - Да, да, сним, - поспешно согласилась Кира, обрадовавшись возможности поскорее прекратить это рискованное объяснение.
        «Бедняга Крайст, - подумала она про себя, - кем только он некажется людям состороны! Хотя так, наверное, происходит слюбым изнас. Никто неможет знать, как отразится он вкривом зеркале чужой души».
        - Идавай больше небудем обэтом, - добавила она, отчаянно исветло улыбаясь Сашу, - ни кчему портить романтику грубым вторжением быта, весь этот вечер ився ночь принадлежат нам. Ведь совсем необязательно иметь какие-либо гарантии или перспективы, чтобы быть счастливыми, верно?
        Саш улыбнулся вответ, нонемного напряжённо, он никак немог отключить вголове назойливого знатока женщин, который опять пытался анализировать Кирочкино поведение - «Должно быть, унеё сэтим брюнетом совместные финансовые дела, пакет акций надвоих, кпримеру, или ещё какая-нибудь подобная чертовщина, потому ей никак неизбежать этого брака…» - однако мысль, что он, Саш, стал тем мужчиной, которому так легко удалось искусить несвободную женщину, упала семечком наблагодатную почву его мужского самолюбия, исемечко это тутже проросло. Он улыбнулся Кирочке снова - ноуже иначе: самоуверенно испокойно.
        - Ну чтоже… Тогда небудем терять времени.
        7
        Кутру вГороде поднялся небывалый ветер - порадио объявили штормовое предупреждение - Билл, приготовляя завтрак себе иЭрну, озабоченно поглядывал вокно кухни - поулице перегоняя друг друга, неслись рваные пакеты, картонки, прошлогодние листья, разносортный мусор - даже чей-то зонт, вырвавшийся изрук, парил над тротуаром, словно оторванный бурей гигантский тропический цветок; водном направлении люди шли через силу, преодолевая мощное сопротивление стихии, аидущие впротивоположном, напротив, едвали невзлетали, подхваченные порывом. Ураган срывал спрохожих головные уборы, превращал впаруса сумки, волосы, полы плащей ипальто. Огромные рекламные щиты, развешенные над проспектом, угрожающе покачивали искрипели.
        - Ну ипогодка, - пробурчал Билл, нахмурившись, - думаешь, Кира нормально донас доберётся?
        - Ачто такое? - Эрн всё ещё лежал впостели, сладко потягиваясь, и, по-видимому, допроисходящего заокном ему пока небыло никакого дела.
        - Ты неслышал, что сказали порадио? Ураган.
        - Бывает… - лениво протянул Эрн, - особенно врегионах, находящихся внепосредственной близости отокеана. Физическая география. Что тебя смущает?
        Билл повернул ручку радиоприёмника, сделав погромче.
        «Метеорологи немогут объяснить столь неожиданное нашествие циклона, который захватил практически всю западную часть Побережья Голубого Залива, попрогнозам синоптиков всю предстоящую неделю должна была продержаться сухая иясная погода. Мы снова предупреждаем вас, что выходить наулицу следует только вслучае крайней необходимости. Старайтесь ненаходиться вблизи слабо закреплённых конструкций или одиноко стоящих деревьев, скорость ветра внекоторых районах может достигать тридцати метров всекунду. Пожалуйста, будьте бдительны…»
        Эрн, премило взъерошенный сосна, сел напостели ипотёр глаза.
        Билл поставил настол две тарелки стостами, тонко нарезанным сыром иподжаренной донежно-розовой аппетитной корочки ветчиной. Уловив соблазнительные ароматы, Эрн тотчас встряхнулся, вылез изтёплого гнёздышка скомканных одеял, моментально возник возле стола - схватив тост, вонзился внего мелкими белыми зубками иснаглым звуком ломающейся корочки откусил уголок.
        - Что ты так наменя смотришь? - спросил юный чародей, поймав насебе пристальный взгляд Билла.
        - Прежде чем сесть завтракать, неплохо былобы умыться, - ворчливо заметил ему старший товарищ.
        - Непарься, - ответил, жуя,Эрн.
        - Да мне то что, - Билл хитро прищурился, - только Кира сейчас приедет, аты впижаме, ирожа мятая, как бельё избарабана.
        Эрн гневно шмыгнул носом и, нехотя поднявшись из-за стола, отправился вванную.
        8
        Саш уехал наработу, вероятно, очень рано. Когда Кирочка открыла глаза, его уже небыло вномере - иона вздохнула соблегчением; ненужно будет перемещаться нацыпочках, собираться по-быстрому, уходить, стараясь нестукнуть дверью, пошпионски - всё это уже сделали занеё. Мелочь, априятно.
        Кирочка встала, напевая, приняла душ, распаковала рюкзак, доставленный поздно вечером скурьером, облачилась всерый бадлон, джинсы икроссовки, высушила волосы высокоскоростным феном, отчего они теперь пышной копной торчали вокруг головы - превращение совершилось: вместо вчерашней кинодивы иззеркала нанеё смотрела дворовая девчонка.
        Щёлкнула входная дверь, иКирочка весело побежала покоридору клифтам, без сожаления покидая своё прошлое - вечернее платье так иосталось вномере, оно лежало вточности как его бросили накануне - стекая струящимся потоком сручки мягкого кресла, арядом, наполу, шевелясь впотоке сквозняка, словно нечто живое, пристроилась тонкая скомканная перчатка.
        9
        - Ну ипогодка! - воскликнула Кирочка, встряхивая головой подобно искупавшейся птице. Она стояла вприхожей, свежая, как цветок после грозы, радостная как солнечное утро. Потянув носом воздух, она добавила, - ух ты, авы, кажется, приготовили что-то вкусненькое! Это кстати! Я голодная как отряд землекопов!
        Войдя накухню, Кирочка схватила самый поджаристый тост и, держа его взубах, прикоснулась квмонтированной встену сенсорной панели - включила телевизор.
        Наэкране возникла опрятная дикторша, которая вещала, сложив ручки перед собою назеркальном столе, утренние новости.
        «Разыгравшийся нынешней ночью шторм уже принёс немало разрушений, есть человеческие жертвы. Сегодня вполовине девятого наперекрёстке Туманной улицы ипроспекта Сизых Дождей оторванный ветром рекламный щит раздавил легковой автомобиль. Происшествие спровоцировало ДТП, вкотором приняли участие ещё четыре транспортных средства, включая экскурсионный школьный автобус, попредварительным данным никто издетей непострадал. Репортаж сместа событий ведёт моя коллега МинаТео.
        - Здравствуйте, Мина.
        - Здравствуйте, Рината. Я нахожусь сейчас наперекрёстке Туманной улицы ипроспекта Сизых Дождей.
        Наэкране появилась девушка вкуртке скапюшоном, держащая вруке микрофон смассивной эмблемой телекомпании.
        - Движение через перекрёсток пока приостановлено, - бодро сообщила она, акамера, скользнув пофасадам близлежащих домов, остановилась, демонстрируя многочисленной аудитории канала запруженную машинами проезжую часть, вцентре которой находились раздавленный автомобиль, автобус ислужебные машины ссиренами, вокруг которых столпились люди вформе, - Наместо уже прибыли сотрудники дорожной автоинспекции идве кареты скорой помощи, врачи осматривают потерпевших, один человек погиб. Найденные при нём документы позволили нам установить личность жертвы. Это двадцатишестилетний сотрудник банка «Реал Престиж» Алехандро Астерс…
        - О, Господи! - воскликнула Кирочка. Тарелка стостами выпала унеё изрук иразбилась вдребезги.
        - Ты что, знаешь этого парня? - удивлённо поинтересовался Билл.
        - Боже мой… Да. Мы учились сним водном классе… - призналась Кирочка дрожащим голосом.
        - Сочувствую, - тихо сказал Крайст. Он попытался успокоительно положить руку ей наплечо, ноона разгневанно-нервным жестом пресекла эту попытку.
        - Оставьте меня! - воскликнула Кирочка сквозь прорвавшиеся слёзы ивыбежала изкухни.
        - Что это сней? - подозрительно спросил Эрн, отложив недоеденный тост инастороженно поглядев вслед девушке.
        - Некаждый день вновостях передают, что твоего однокашника раздавило рекламным щитом, - сухо пояснил Билл, сумрачно сдвинув брови, - людям свойственны такие чувства как сострадание, понимаешь?
        Изкомнаты донеслось несколько сдавленных всхлипов. Билл отвернулся кокну, Эрн тупо смотрел напустую тарелку перед собою. Разумеется, каждый изних старался, как мог, разделить боль Кирочкиной утраты, ноистинную её величину непредставляли себе ни тот, ни другой, ведь они немогли знать, что несколько часов назад она радостно благословляла материю, данную вощущениях, вобъятиях именно этого молодого мужчины, чьё тело, извлечённое изпокорёженного автомобиля, теперь лежало намокром асфальте, накрытое чёрным полиэтиленом…
        10
        Прошло около месяца содня урагана, унёсшего жизнь Саша Астерса, когда Кирочка совершенно случайно узнала ещё ободной смерти, весьма загадочным образом касающейся её самой.
        Стоял замечательный ясный исовсем уже летний день - было почти жарко. Она зашла перекусить впиццерию, где работал молодой человек, скоторым она познакомилась примерно полгода назад вклубе. Уних тогда состоялось свидание, ипосле этого, согласно Правилу, они невиделись инесозванивались, иногда только Кирочка позволяла себе зайти вэту самую пиццерию иобменяться сосвоим знакомым короткими приветствиями иничего незначащими приятельскими улыбками.
        - Агде Макс Талер, бармен? - спросила она тоненькую девчурку, порхавшую между столиками сподносом навытянутой руке, - унего что, выходной сегодня?
        - Макс? - маленькое белое лицо девчурки сначала приняло озадаченное выражение, - ааа, Макс, - оно тутже стало печальным, как уфарфорового ангелочка, - он умер.
        - Как умер? - изумилась Кирочка, - этого неможет быть!
        - Мы исами все досих пор вшоке, - вздохнула девчурка, - ему было всего двадцать два, итут какая-то опухоль вголове… Быстрорастущая. Вы что-нибудь будете заказывать?
        - Нет. Извините. - Кирочка порывисто встала из-за столика.
        Девчурка проводила её сочувствующим взглядом. Жалобно тренькнул колокольчик навходной двери… Солнечный свет ударил поглазам…
        Мысль, что эти две смерти покакой-то таинственной причине имеют отношение кней лично, пришла кКирочке несразу. Сначала она существовала ввиде трудноописуемого интуитивного ощущения: двое мужчин, скаждым изкоторых она имела любовное свидание, пусть даже всего одно ипритом короткое, оба погибли - нельзя, разумеется, исключать простого совпадения, нопредположение освязи напрашивалось само собой… Чтобы подтвердить его или опровергнуть, очевидно, следовало узнать судьбу ещё одного или даже нескольких мужчин, чья жизненная дорога аналогичным образом пересекалась сКирочкиной…
        Этим она ирешила заняться. Перерыв весь свой электронный ящик, она нашла чудом уцелевшее послание отнекого Пабло М. (поступив наСлужбу она выработала железную привычку удалять все личные сообщения сразу после прочтения, как ей посоветовал Билл) ирешилась ему позвонить. «Вмоих исключительных обстоятельствах, - рассудила она, - это небудет нарушением Правила».
        Номер оказался неактивным.
        Через базу данных телефонного оператора Кирочке удалось выяснить, рискованно используя свои полномочия офицера ОП, паспортные данные иадрес прописки абонента, накоторого данный номер был зарегистрирован.
        Приехав повышеозначенному адресу изастав там мать исестру молодого человека, она почти неудивилась, узнав отних, что он трагически погиб около года назад - отравился грибными консервами, приобретёнными вближайшем супермаркете.
        11
        - Мне нужно поговорить стобой, Крайст, - затараторила Кира, ворвавшись вкафе подобно смерчу идаже неуспев присесть застолик.
        - Дело крайне важное ибезотлагательное? - осведомился он сдежурной насмешливо-ласковой улыбкой, ноего желание шутить улетучилось сразуже, как только они ссослуживицей встретились взглядами. Лихорадочный блеск Кирочкиных антрацитовых глаз несулил ничего хорошего: она была чем-то сильно встревожена, если несказать - напугана.
        - Где Эрн? - спросила она, напряженно оглядываясь посторонам.
        - Отправился вджентельменский зал, - деловито пояснил Билл.
        - Это очень кстати, - выпалила Кирочка, присаживаясь застолик, - я хотела поговорить без него. Ибо, возможно, то, что я скажу, имеет кнему непосредственное отношение, - поминутно озираясь, неидётли Эрн, она полушёпотом высказала Крайсту свои опасения поповоду того, что смерти Саша, Макса изпиццерии ибедняги Пабло связаны между собой, аименно: нанеё, Киру, наложено какое-то страшное проклятие, иначе почему их всех так скоро изагадочно прибрал Господь? - Каждый изних провёл сомной ночь, понимаешь, Крайст…
        Она говорила быстро, горячо, сопущенным взором.
        - Сбольшой вероятностью это простые совпадения.
        - Допустим, - возбуждённо возразила Кира, - может иметь место одно совпадение подобного рода, ну, даже два. Нотри совпадения, Крайст, три! Это уже статистика.
        - Пожалуй, ты права, - Билл озабоченно сдвинул брови, - однако Эрн, я полагаю, тут всё-таки ни при чём… Ну, или почти ни при чём. Скажем так - все эти смерти неесть следствия прямого воздействия его магической воли…
        - Нотогда… Кому ещё могло понадобиться такое проклятие? Я лично больше незнаю ни одного сохнущего помне чародея!
        - Это непроклятие.
        - Тогда чтоже?
        - Ревность.
        Кирочка потрясённо распахнула глаза. Билл поспешил пояснить сказанное:
        - Это самая разрушительная изсуществующих вприроде сил - главное проявление эго. Обособление себя отвсего остального мира, выражающееся вопределении границ личного пространства иправ собственности, - Крайст оглянулся, чтобы удостовериться, что юного колдуна ещё нет поблизости, - Для Эрна вего возрасте любовь означает, прежде всего, безраздельное обладание; апопричине наличия унего паранормальных способностей его вполне естественное, вобщем-то, нежелание уступать кому-либо объект своей симпатии обладает такой силой,что…
        - Идёт! - воскликнула Кирочка, стискивая руку Билла.
        - Надо поговорить сним, только осторожно…
        Эрн приблизился кстолику. Напустив насебя спокойствие инепринуждённость, Кирочка принялась ковырять ноготь. Она всегда так делала, когда требовалась срочная конспирация.
        - Как дела? - спросил уюноши Билл сглупой размашистой улыбкой.
        Эрн фыркнул, мило наморщив носик.
        - Вечно ты сосвоими шуточками, Крайст. Если что-то иизменилось, то это всего лишь незначительная флуктуация массы…
        Билл рассмеялся.
        - Аты, я смотрю, научился нормально наних реагировать, старина.
        Кирочка подняла голову. Вид унеё был решительный исерьёзный.
        - Эрн, нам нужно поговорить стобой.
        - Нам? - Билл насмешливо поднял брови, - меня призывают всообщники?
        Кирочка посмотрела нанего уничтожающим взглядом. Нопотом резко опустила глаза иподняла вновь, только теперь вних читалась мольба, смешанная сукоризной: «Мне, мол, итак нелегко, аты ещё ёрничаешь». Биллу стало немного непосебе, он почувствовал, что именно вэтот момент, возможно, впервые завесь период их совместной работы, Кирочка полагается нанего, полагается внастоящем смысле этого слова, невслужебном плане, авличном, иэто дорогого стоит, инельзя отнестись кэтому несерьёзно; даже если нечто кажется неважным исмешным, если оно настолько важно для кого-то другого, нужно помочь.
        Биллу неожиданно вспомнилась история скузеном Чарли. Малыш (ему было тогда всего три года) уронил вунитаз крохотное колёсико отпаровозика изнабора «Железная дорога», аони сЧарли, вместо того, чтобы помочь ему, шутки ради нажали наслив… Как он ревел, этот маленький кузен… Скаким неистовым, неискупимым отчаянием! Будтобы разрушено, развенчано ипоругано всё, инет вцелом свете нигде ни добра, ни правды. Вот теперь идумай, что смешно, ачто важно. Хуже всего, что они сЧарли хохотали тогда как сумасшедшие. Теперь Биллу спустя годы стало заэто очень стыдно.
        - Ну, давайте уже, гоните свой архи важный разговор! - нетерпеливо заявил Эрн, наблюдая заигрой мимики налицах обоих офицеров.
        Когда два человека при третьем способны общаться без слов, этот третий обычно чувствует себя премерзко.
        Кирочка достала изсумки фотографии всех троих погибших знакомых.
        - Кого-нибудь изних ты видел хотябы раз вжизни? - спросила она строго.
        - Вот этого, - ответил Эрн сразуже, ткнув пальчиком влицо Саша Астерса.
        Кирочка фыркнула, жутко разозлившись нато, что он вот так запросто ставит палец нафотографию некогда дорогого для неё человека. Её всю жизнь бесило, когда показывали нафотографиях пальцами иособенно когда водили поним ногтями, визжать хотелось, особенно вдетстве. Люди нафотографиях кажутся какими-то особенно беззащитными. Атут кто-то приходит ихватает их залица жирными руками, аони даже немогут ему ничего сказать.
        - Нетрогай, - сказала она раздражённо, - вспомни, пожалуйста, где именно ты его видел.
        - Врепортаже потелевизору. Он погиб отурагана. Больше нигде.
        - Аостальных? - спросил Билл мягко, придвинув кЭрну другие фотографии, - успокойся, сядь, главное неторопиться, погляди подольше, может быть, что-то забрезжит…
        - Нет, - решительно заявил подросток, спустя минуту, - эти чуваки совершенно мне незнакомы. Кроме того, все они мертвы. Зачем вы мне их показываете?
        - Откуда ты знаешь? - настороженно спросила Кира.
        Эрн устало вздохнул, как человек, вынужденный всотый раз объяснять очевидные вещи.
        - Поэнергетическому потоку отфотографии. Этоже элементарно. Живой человек излучает через каждое своё изображение, иможно узнать онём сразу всё, проанализировав этот сигнал, афото покойников - просто картинки.
        - Ипоэтому ты никогда нефотографируешься?
        - Нетолько, - ответил Эрн, напустив насебя загадочность, - мне вообще нельзя.
        - Кто тебе сказал?
        - Ниоб, домоуправитель ипомощник Друбенса.
        - Апочему?
        - Фотографии… Какбы это получше сказать, он мне объяснял что-то втерминологии высшей магии, ноя так инепонял ни черта, основная мысль следующая: они могут работать как многочисленные зеркала, фотографии, особенно если глаза крупным планом, ичерез каждую изних знающий маг способен вытянуть насебя часть моей силы ивоспользоватьсяею.
        - Отчегоже они ненаучили тебя «ключам», - спросил Билл, - это когда читаешь особое заклинание над фотографией, иона «закрывается» для откачки энергии?
        Эрн пожал плечами.
        - «Ключи» сейчас почти бесполезны, вероятно поэтому. Цифровая фотография, которую каждый может открыть насвоём смартфоне, ведь работает точно также. Азаколдовать бесконечное количество её копий вбездонном информационном пространстве просто невозможно…
        - Мы ушли оттемы, - констатировала Кирочка недовольно, - скажи, пожалуйста, ты оних ещё что-нибудь можешь сказать поэтим фотографиям?
        - Нет… Для прочтения информации вполях умерших одних фотографий недостаточно. Необходима личная вещь или присутствие родственника. То есть объекты, несущие энергетический след. Изображения, как я уже сказал, неизлучают.
        - Разве мы уже неузнали всё, что хотели? - спросил Билл уКирочки заговорщическим тоном.
        Она вспыхнула.
        - Он тут ни при чём, - добавил он шёпотом.
        - Быть неможет! - воскликнула Кирочка возмущенно, - иэто непрофессионально, так скоро сдаваться!
        - Хватит обсуждать при мне какие-то свои мутки, - обиженно вставилЭрн.
        Кирочка порывисто повернулась кнему исверкнула глазами. Билл моментально почувствовал недоброе, он хотел остановить девушку, положив руку ей наплечо, нонеуспел. Кирочка поднялась, выпрямилась, сразу став посравнению сощупленьким Эрном огромной иустрашающей. Тучей нависнув над парнишкой, она прошипела ядовито:
        - Эти, как ты изволил выразиться, мутки… Это украденные человеческие жизни. Иесли тебе всё равно…
        Эрн сидел насупившись.
        - Билл, оставь нас наминуту.
        - Только смотри несъешь его, - бросил Крайст, отходя.
        - Вот клоун, - буркнула Кирочка сдосадой, - он, я так подозреваю, инад гробом собственным шутки шутить будет.
        - Это нетак уж иплохо, - робко возразил Эрн; унего потели ладони, он тёр их, ему всегда страшно было оставаться сКирочкой наедине. Носейчас особенно, юноша догадывался, что она зачто-то нанего очень сердита.
        Однако, вопреки его ожиданиям, лейтенант Лунь оставила свой агрессивный тон, опустилась настул напротив иначала спокойно идаже мягко. Курсы общения сколдунами вцентре подготовки офицеров ОП непрошли для неё даром.
        - Эрн, - голос её звучал почти ласково, - какбы ты повёл себя, еслибы узнал, что удевушки, которая тебе нравится, есть ещё поклонники?
        - Да незнаю, - процедил он сквозь зубы, неглядя нанеё, - никакбы неповёл. Что я тут могу поделать? Приказать им невлюбляться вмою девушку? Никакому колдуну это непод силу…
        - Акак насчёт того, чтобы проклясть их? - спросила Кирочка снаигранной весёлостью, - по-моему, отличный способ избавиться отсоперников. Щёлкнул разок пальцами - инаодного изних обрушился фонарный столб. Щёлкнул два - идругой, проломив асфальт, провалился вканализационную шахту точно впреисподнюю…
        - Кчему ты клонишь? - спросил Эрн, бледнея. Он осмелился взглянуть ей прямо вглаза. - Я непроклинал никого. Иникогда непрокляну. Особенно потакой причине. Любой маг, даже самый тёмный, вздорный иневоспитанный, знает, что свобода чувств - это неприкосновенная область жизни человека, иесли тебя невыбрали влюбви, использовать магию - аморально.
        Кирочка задумалась. Похоже, Крайст прав. Иего предположение относительно невольного убийства Эрном Саша иостальных имеет больше оснований, чем её обвинения всознательном использовании колдовства.
        - Все они умерли после того, как провели сомной ночь, - сказала она жёстко.
        Эрн сидел неподвижно, глаза его были опущены.
        - Мне, наверное, нет необходимости слишком много распространяться обопределённых тонкостях нашей службы, тем более оПравиле, это знают все, кто хоть когда-нибудь имел снами дело… Ведьтак?
        Юный колдун кивнул. Было заметно, что разговор наэту тему доставляет ему сильный душевный дискомфорт.
        - Я знаю… - Кирочка хотела было сказать «отвоих чувствах ко мне», новпоследний момент решила, что это прозвучит слишком бестактно, ипоправилась, - некоторые вещи трудно принять, Эрн, вособенности, если они несоответствуют нашим ожиданиям…
        Она хотела ещё что-то присовокупить, ноон отважно поднял нанеё свои огромные фиалковые глаза инегромко воскликнул:
        - Я ничего немогу поделать сосвоими чувствами! И, да, признаюсь, меня действительно бесит это ваше дурацкое Правило… Убилбы того,кто…
        - Эрн! - Кирочка вздрогнула, - неговори так никогда! Тыже знаешь цену каждому своему слову. Слава Богу, что тот человек давно уже отошёл вмир иной… Без твоей помощи.
        - Всё равно это вздорное правило, - сказал Эрн сердито.
        - Послушай… Особое Подразделение существует уже несколько веков. И, поверь, затакой срок через него прошло немало людей, гораздо более мудрых, чем ты, ираз уж они когда-то пришли квыводу, что иначе нельзя, значит, мы вынуждены только покориться. Любая система формируется методом проб иошибок, движений вперёд иназад, надстроек иразрушений. Иесли этот непростой выбор был однажды сделан истоль продолжительное время себя недискредитировал, это означает только одно - он необходим…
        - Профанация… Демагогия… - сказал Эрн вызывающим тоном, - жалкие попытки оправдать собственное распутство. Накапливающуюся энергию необязательно стравливать именно этим способом. Её можно поднять выше, очистить, облагородить. Пустить натворчество, или ещё накакое-нибудь полезное дело. Вон, как монахи-отшельники. Воздержание нисколечко невредно для организма. Просто все вы, инквизиторы, извращенцы.
        - Что?! - Кирочка разозлилась, причём сильнее всего задело её именно слово «инквизиторы», - да ты хоть знаешь, очём говоришь?
        Эрн молчал, глядя нанеё недобро сияющими глазами. Выводить его изсебя, вообще говоря, было опасно для личного благополучия, внекоторых случаях даже для жизни, но… вдолжной степени рассердиться налюбимую девушку, чтобы навлечь нанеё более или менее серьёзные неприятности, довольно трудно, да и, скажем прямо, как-то непо-джентельменски. Поэтому, Кирочке, вероятно, сошлабы срук даже пощёчина, или ещё что-нибудь втаком роде…
        - Унас нет даже смертной казни для колдунов иведьм, - продолжала она обиженно, - Её отменили больше пяти столетий назад. Окакой инквизиции ты говоришь? Мы вас скорее защищаем, отвасже самих, да, да, чтобы вы неустраивали повсюду магические беспорядки инесносили друг другу головы вваших чумовых поединках… Кроме того, мы ограждаем простых граждан отизлишней информации обезграничных возможностях тонкого мира… Невсем полезно это знать. Иохраняем их покой отвсевозможных проклятий, дурманов ивредного сглаза…
        Эрн водил указательным пальцем постолу, повторяя ноготком причудливые узоры древесины.
        - Я непроклинал никого, - сказал он, - Если это ивышло, то случайно. Я немогу доконца контролировать свою силу, она слишком велика, ивнекоторых случаях мои прорвавшиеся негативные эмоции могут причинять разрушения… Так увсех.
        - Просто утебя это проявляется особенно ярко, - саркастически заметила Кира, - жил человек спокойно, непонравился чем-то тебе ипомер.Так?
        - Вроде того… - хмуро согласилсяЭрн.
        - Нотакже нельзя!? - возмущённо воскликнула Кира, хлопнув постолу ладонью, - рядом стобой ия превращаюсь впороховую бочку. Стоит, кпримеру, случайному мужчине наменя как-нибудь нетак ствоей точки зрения взглянуть, неговоря отом, чтобы дотронуться, ион уже покойник. Что мне теперь, монашкой жить?! - она выразительно сверкнула нанего своими огромными антрацитовыми глазами.
        Веё вопросе ивзгляде небыло, да инемогло быть ничего, кроме гнева, ноЭрн мгновенно покраснел, точно отнеприличного намёка. Он опустил свои длинные ресницы-лепестки иничего неотвечал, продолжая водить тонким пальчиком постолешнице так, будто это занятие невероятно его увлекало.
        Кирочка смотрела икак будто видела мальчишку впервый раз. Втреугольном просвете расстёгнутого рубашечного воротничка точно лепесток магнолии среди листвы виднелось то удивительно нежное даже убрутальных мужчин место, переход отоснования шеи кгруди; той весной Эрну минуло шестнадцать, он был влюблён, ивсвете этого обстоятельства его очарование обретало для Кирочки вполне определённый смысл… Ведь еслибы она небыла офицером Особого Подразделения, аон - колдуном апокалиптической силы, иим довелось встретиться вдругом месте ивдругое время… всё моглобы сложиться иначе… гораздо проще.
        Прежде такая мысль никогда неприходила Кирочке вголову, атеперь она ужаснула её. Эрн доэтой поры казался ей ребёнком, она воспринимала его симпатию как нечто невполне серьёзное, как игру, как невинное увлечение, ивынужденное признание того, что он способен испытывать теже чувства, какие испытывает взрослый мужчина поотношению кженщине, отозвалось отвращением веё душе.
        - Так чтоже нам делать? - повторила Кирочка уже нетак грозно; гнев сменился растерянностью, она искренне посочувствовала Эрну, ведь он ни вчём невиноват, это так естественно вего возрасте - влюбиться иждать отлюбимой встречного порыва, мысленно требовать отнеё верности итакогоже сосредоточения налюбви всех мечтаний, тревог, надежд, какое испытываешьсам…
        Нопочему-то именно отЭрна Кирочка немогла принять эту волнующую данность природы; он был прекрасен настолько, что страшно было кнему прикоснуться даже сознанием, что она имеет наэто полное право; он был всемогущ, имысль, что ему дана власть над нею точно также, как инад всей остальной материей, была для неё невыносима, она чувствовала себя крохотным камушком унего наладони, который он случайно подобрал ипоприхоти судьбы счёл красивым, новлюбой момент может выбросить вморе, если он ему надоест или приглянётся другой…
        Кирочка продолжала смотреть наЭрна, сболью вдумываясь впронзительное совершенство его черт, ощущая острее собственную ничтожность всвете этого совершенства, любуясь итерзаясь.
        Он сидел, неподнимая глаз, цветя нежными розами щёк, трепеща отсмущения перед своим первым смутным сладостным желанием…
        - Тыже понимаешь, что это невозможно, Эрн, - произнесла она, гордо признавая засобой право камушка наладони оставаться независимым инеуязвимым.
        Он так ей ничего инеответил, порывисто выскочил из-за столика ипобежал квыходу изкафе, туда, где застеклянной дверью стоял враспахнутом длиннополом чёрном пальто инеторопливо курил, щурясь наяркое солнце, Крайст.
        Глава8
        1
        Когда Кирочка пришла принимать смену уКрайста, накухонном столе лежала роза. Яркие лучи солнца из-за шторы падали нанежные раскрытые лепестки таким образом, что просвечивали их насквозь, отчего казалось, будтобы цветок светится изнутри, источает мягкое розовое сияние.
        - Ты собираешься насвидание, Крайст? - крикнула Кирочка вкомнату, - Желаю тебе удачи!
        - Счего ты взяла? - удивился Билл, возникший напороге кухни.
        - Аразве это нетвоя роза?
        - Нет.
        Кирочка задумчиво приподняла цветок состола. Роза была длинная, пышно распустившаяся, скрупной тяжёлой головкой. Наупругих сочных лепестках поблёскивали мелкие капельки росы - её как будто только что сорвали всаду - столь свежий цветок - редкость вмагазинах большого города.
        Осторожно держа розу закрепкий стебель, чувствуя её тонкий сладкий аромат, она невольно вспомнила другую, подаренную Сашем Астерсом, восхитительно истрашно бордовую, как зрелое вино или кровь…
        Крайст куда-то исчез, авместо него рядом сКирой возникла хрупкая фигурка Эрна.
        - Это тебе, - прошептал он, ищёки его, зарумянившись, затмили нежностью исвежестью красоту розовых лепестков, - отменя…
        - Где ты её достал? - спросила Кирочка строго, - Наколдовал?
        Эрн кивнул.
        - Я невозьму.
        - Нопочему?
        - Ввоспитательных целях. Для того, чтобы сделать подарок девушке, другие юноши трудятся, они работают заправщиками набензоколонках, официантами или разносчиками пиццы. Они преодолевают определённые трудности, инавырученные деньги покупают цветы для своих любимых. Они идут накакие-то жертвы. Тебеже эта роза нестоила ничего, ровным счётом никаких усилий. Ты подумал оней, иона возникла. Ты можешь завалить ими меня, как сеном, если захочешь.
        Юноша вздохнул, всё, что говорила Кирочка, было чистой правдой.
        - Если хочешь сделать мне подарок, - заключила она, - заработай нанего честно.
        - Иты его примешь?
        - Я подумаю, - ответила Кира суклончивой полуулыбкой.
        2
        - Куда мы едем сегодня? - спросил Эрн, деловито защёлкивая замочек ремня безопасности. Совсем недавно ему стали позволять садиться напереднее сидение служебного автомобиля; первым пошёл наэту уступку Крайст, Кирочка сначала была против, нопотом сдалась иона.
        - Врезервные фонды Исторического музея.
        - Там завелись привидения?
        - Неговори глупостей, Эрн, ты ведь исам знаешь, что приведений небывает, абсолютно все аномальные энергии - производные живого функционирующего сознания, поэтому если где-то лунными ночами плавают покоридорам бледные томные дамы вбелом, мы, впервую очередь, задумываемся, кому они нужны идля чего… Вот чёрт, пробка… - Кирочка раздосадовано хлопнула порулю ладонью, - икакая огромная! Часа наполтора, неменьше. Небыло печали!
        - Может, телепортируемся отсюда? - робко предложилЭрн.
        - Нет, мы поедем намашине, - ответила она упрямо, смерив его гневным игордым взглядом.
        Юный колдун грустно съёжился насидении, сложил тонкие ручки наколени ипринялся смотреть вокно.
        - Понекоторым данным, натерритории исторического музея долгое время проводились секретные генетические эксперименты, целью которых было воссоздать древних животных, рептилий идаже первобытных людей.
        - Чтоже вэтом плохого?
        - Ничего. Всё хорошо, покуда непереходит определённые границы. Есть сведения, что входе экспериментов был получен клон одного изсамых выдающихся тиранов прошлого, ДНК было выделено измумии, хранящейся всаркофаге…
        - Ужас какой! Икому только это понадобилось?..
        - Любопытным учёным. Сколько себя помню, им недавал покоя вопрос, будетли сознание клона хоть вкакой-то степени повторять сознание клонированного человека? Проще говоря, будетли клон гения гением, аклон императора обнаружитли императорские замашки? Разумеется, вусловиях полной изоляции.
        - Они клонировали Вождя?
        - Это нам ипредстоит проверить.
        3
        Спустившись погулким ступеням закрытого корпуса исторического музея вцокольный этаж, Кирочка иЭрн остановились перед саркофагом.
        Все мумии хранились вподвальных помещениях затонким сверхпрочным стеклом, прохлада иприглушённый свет способствовали лучшей сохранности тканей; тело, представшее их глазам, было мумифицировано посамой современной технологии, около двухсот лет назад; принадлежало оно весьма амбициозному президенту, получившему всвоё время внароде звучное прозвище - Вождь.
        - Ну игдеже клон? - шёпотом спросил юный чародей.
        - Иногда ты меня удивляешь, Эрн. Думаешь, его так запросто пустят бродить кругами подле саркофага? Вэтом исостоит моё задание - выяснить, где его прячут, если он действительно существует.
        - Да яже тебя троллю, - мальчишка просиял ровным рядом хорошеньких мелких зубок словно жемчужным ожерельем, - очевидно, найти этого чувака будет весьма непросто. Может, всё-таки воспользуешься моей помощью?
        Кирочка нахмурилась. Она отдавала себе отчёт, что сложное иопасное задание будет выполнено внесколько минут, стоит ей принять предложение Эрна; он прикроет глаза, и, неслышно шевеля перламутровыми губками, прочтёт всю необходимую информацию наневедомом сверхтонком пергаменте Вселенной, хранящем каждое самое ничтожное событие, каждый атомный переход, каждое колебание связи вкаждой молекуле… Но, Кирочка понимала иэто тоже, принять предложение Эрна - означает сдаться, спасовать перед трудностями. Айна Мерроуз любила повторять налекциях, что недаром людей ограждают отзнаний омагии, ибо лень иинертность - те пороки, которые разовьются сильнее искорее всех прочих; зачем что-то делать, когда можно применить магию - раз иготово… «Именно исчезновения улюдей мотивации ктруду мы пуще всего боимся… - говорила она, - напланете невозможен катаклизм более страшный, чем тотальная деградация ипогружение человечества внеуёмное бездействие ипотребительство…»
        Кирочка стояла напороге самого непреодолимого извсех искушений - выбрать наиболее лёгкий ибыстрый путь… Если итеперь она устоит, эта мысль тоже неоднократно приходила ей вголову, то это может стать только отсрочкой; искушение будет повторяться снова иснова, покуда Эрн рядом - настанет день, ионо всё равно возьмёт верх, поэтому какая разница, сейчас или немного позже…
        - Ладно, валяй, - сдалась она, нехотя, как будто отпуская невидимую нить, которая доэтого момента держала её вблизи земли подобно тому, как тонкая верёвочка держит шарик, надутый гелием.
        - Они держат его вподземелье, - сообщил Эрн через минуту, - прежде это здание принадлежало военным, издесь есть ещё несколько уровней подвалов, необозначенных наплане. Сцелью исключения человеческого фактора уход запленником автоматизирован. Три раза вдень впотолке камеры открывается окошко иему выдаётся контейнер сгорячей пищей. Поскольку он существо всё-таки разумное определённым образом удовлетворены иего духовные потребности - вкамере есть плазменная панель, транслирующая лучшие фильмы, снятые завсю историю кинематографа, книги, альбомы срепродукциями наиболее известных картин, музыкальный проигрыватель…
        - Мы можем туда попасть? - спросила Кирочка почти жалобно, понимая всю бессмысленность этого вопроса; да, конечно, если она раз уже согласилась воспользоваться всемогуществом Эрна наслужбе, то теперь он непременно будет этим спекулировать; чтобы завоевать внимание девушки можно инелезть изкожи - достаточно лишь вудобный момент предложить ей что-то действительно необходимое…
        - Мы можем всё, тыже знаешь, - ответил Эрн спакостной ухмылочкой, притаившейся вуголке изящныхгуб.
        Кирочке подумалось, что это выражение лица он невольно перенял отКрайста - тонкое, вмеру задорное, вмеру самодовольное…
        Она отвернулась, ей стало немного нервно при виде такого Эрна. Взрослого Эрна. Взгляд её упал наспокойное серовато-бело лицо лежащего всаркофаге. Он совсем небыл похож намёртвого, он как будто ненадолго задремал взатемнённой комнате; спомощью света, бархатных подушек ипледа, наброшенного наВождя будтобы небрежно, взале была воссоздана уютная домашняя атмосфера.
        - Это когда-то было частью экспозиции, - сказала Кирочка, - нопотом кто-то решил, что демонстрировать мумии неэтично.
        Она сделала несколько шагов вперёд помозаичному полу. Изполумрака навстречу ей медленно выступили очертания следующего саркофага. Внём точно также, словно надиване усебя дома, покоился ещё один национальный лидер.
        Галерея уходила дальше, втишину исумрак, привыкшие глаза могли уже разглядеть вдалеке блеклые отсветы назащитных стеклянных куполах других саркофагов; запоследние два века их было установлено тут немало.
        Кирочка почувствовала приближение острого мига неизъяснимой тоски, что всегда посещает живых вместах погребений. «Помни осмерти» - говорили древние. «Меня через какое-то время тоже здесь небудет» - подумала Кирочка.
        - Идём отсюда, - фраза вышла скомканной, трусливой.
        - Ты боишься смерти? - спросил он, пытливо глядя нанеё своими огромными вполумраке глубоко фиолетовыми как сухая марганцовка глазами.
        - Ну, мне кажется это нормально… - растерявшись отего проницательности, пробормотала Кирочка, - Ты разве небоишься? Ни капли?
        - Нет, - ответил он спокойно, продолжая сиять изсумрака тёмным светом своих глаз.
        - Ты что, ещё ибессмертен? - спросила она одновременно сужасом, удивлением икакой-то невнятной обидой.
        - Почти. Бессмертна моя Сила. Могущество Хаоса изначально ивечно. Борьба Хаоса иПорядка некончится никогда, взаимодействие Материи иИнформации есть реальность, иесли нея, то кто-то другой, неважно кто, будет Исполнителем Желаний. Что такое «я», я даже непонимаю. Может, уменя этого «я» вообщенет…
        - «Я» - это твоя душа, иона утебя есть, точно есть, - сказала Кирочка тихо иневзначай так ласково, что Эрн стушевался испрятал наконец свои страшно прекрасные глаза под крылышками ресниц.
        4
        - Привет, - весело сказал юный чародей сидящему наполу человеку.
        Тот медленно поднял нанего мутные непонимающие глаза. Потом вдруг они просияли стремительным осознанием, вних мелькнул страх, затем проплыла тень недоверия. Человек тихо ойкнул иотполз пополу кстене.
        - Он боится нас, - шёпотом сказала Кирочка, - вероятно, он никогда невидел живых людей. Кто знает? Эти исследователи душ клонов вполне могли являться кнему исключительно вхалатах имасках спрорезями для глаз. Или вообще неявляться. Наблюдать заним мёртвыми глазами видеокамер.
        Сидящий наполу человек осторожно разглядывал вошедших. Он был ещё довольно молод, лет тридцати пяти-сорока навид, бледен, вероятно, ототсутствия солнечного света, худ, ночерты его лица неоставляли сомнений втом, что именно это иесть Вождь.
        - Мы непричиним вам зла, - проговорила несколько напыщенно Кирочка стандартную фразу, которую всегда произносят вприключенческих кинолентах вслучае контакта спредставителями, скажем, полудиких племён или каких-нибудь внеземных цивилизаций.
        - Добро пожаловать намою планету, - сдеревянной улыбкой выдал человек, отдалённо напоминающий Вождя, - мы открыты для знаний, нонедля войны, ичтобы вы непринесли ссобой, мы примем, если оно служит мирному постижению Вселенной…
        - Простите…
        - Он цитирует отрывок изкакого-то фильма, - догадалсяЭрн.
        - Боже, - горестно прошептала Кирочка, - он, видимо, вообще никогда ни скем неразговаривал!
        Клон вождя, беспокойно озираясь, тем временем медленно подползал кнебольшой красной кнопке, находящейся наповерхности стены.
        - Это сигнализация! - воскликнула Кира вполголоса, - Вытаскивай нас отсюда, живо!
        Мгновение, ипространство зарябило, словно поверхность озера вветреный день; она почувствовала усебя назапястье маленькую руку Эрна, ией снова стало непосебе, она ведь знала, почему он всё это делает…
        Рябь постепенно стихала, успокаивалась, сквозь неё, словно сквозь мятый тонкий полиэтиленовый пакет уже можно было видеть саркофаги, стеклянные колпаки над ними, светильники настенах, серо-розовые узоры мозаичного пола.
        - Вам понравилась экспозиция? - навстречу им бокового коридора выступила девушка встрогом платье спродолговатым подозрительным лицом, - я аспирантка исторического факультета, уменя тоже специальный пропуск, могу рассказать вам что-нибудь, если хотите.
        - Спасибо, - немного напряжённо ответила Кирочка.
        - Как вам будет удобно, - аспирантка невпример героиням остросюжетных фильмом очень легко покинула их, совершенно бесшумно ступая всвоих мягких балетках.
        - Ичто теперь? - спросил Эрн как будто немного разочарованно. - Я могу, конечно, его освободить, только что это даст… Его сразуже поймают изаточат обратно… Или даже убьют. Он совершенно неприспособлен жить как обыкновенные люди.
        - Уменя есть одна идея, - Кирочка красноречиво опустила руку накобуру своего пистолета-генератора.
        - Ты что, собираешься внего стрелять? - воскликнул Эрн сгорестным изумлением. - Онже абсолютно беззащитен!
        - Невнего. ВВождя, - отозвалась Кира, заговорщически сверкнув глазами. Она бережно извлекла ОВЗ изкобуры, проверила заряд, истала медленно поворачивать реле, настраивая нужную временную глубину выстрела.
        Эрн вмолчании наблюдал заней, невольно запоминая последовательность действий.
        - Если я уничтожу саркофаг, - торжественно произнесла она, - то клон будет свободен. Все моментально забудут оВожде, как будто его инебыло никогда, иклон станет просто человеком, ну, может, чуточку странным человеком, который разговаривает выдержками изфильмов. Сначала, конечно, ему будет тяжело адаптироваться, но, думаю, он привыкнет.
        - Ты собираешься стереть изпамяти людей целую эпоху? Насколько это будет культурное ипатриотическое деяние? - вголосе Эрна ощущалась лёгкая укоризна, - Вверив тебе такое мощное оружие, натебя, знаешьли, возложили ответственность…
        - Я знаю, Эрн, - ответила она спокойно, - помнишь, вот наэтом месте мы говорили стобой одуше, примерно полчаса назад? Так вот… впродолжение нашего разговора. Есть такой парадокс. Учеловека спрашивают: еслибы горел музей, то чтобы вы скорее спасли, великую картину или живую кошку? Каждый отвечает своё иприводит свои аргументы. Так вот… Я, пожалуй, примкну кгруппе тех, кто собрался спасать кошку…
        Кирочка направила дуло пистолета настеклянный пузырь саркофага. Ей ещё никогда недоводилось им пользоваться, иона чуточку нервничала. Несколько секунд промедления ничего неизменят, нопомогут ей укрепиться впринятом решении, корпус пистолета слегка холодил руки, анезримая мощь его приятно щекотала гордость.
        Она положила палец накнопку. Эрн затаил дыхание.
        Яркая вспышка чистейшего белого света вспорола полумрак. Он разверзся намиг итутже схлопнулся опять, поглотив эту внезапно рождённую звезду, саркофаг вспыхнул, стеклянный купол над ним засверкал, словно огромный бриллиант, несколько мгновений исаркофаг, икупол испускали призрачное сияние, азатем всё погасло.
        Вождь так иостался лежать насвоём месте, сложив нагруди руки иуютно замотавшись вплед, сон его по-прежнему был глубок испокоен.
        - Неполучилось? - робко спросил юный чародей, - наукоёмкие чудеса тоже невполне надёжны?
        - Энергии нехватило, такое бывает… - голос Кирочки звучал почти испуганно, она мысленно приготовила себя кбезоговорочному успеху итеперь была несколько обескуражена, - сейчас мы, как я понимаю, немного продвинули саркофаг впрошлое, нонеуничтожили его… вэтом случае просто нужно повторить выстрел…
        Она установила реле намаксимальную отметку; маленькая чёрточка начёрном корпусе пистолета была предупредительно красной.
        Эрн зажмурился, предыдущая вспышка больно резанула поглазам.
        Кирочка снова нажала кнопку.
        Белый свет, ещё более яркий, чем впрошлый раз, разлетелся вовсе стороны, словно бесконечно мелкий сверкающий песок изворонки наместе взрыва. Пространство затрепетало, всколыхнулось несколько раз подобно штормовому морю, наКирочку иЭрна пахнуло прохладой - точно великий ветер вечности пронёсся мимо, унеся наконец саркофаг вместе скуполом, Вождём ивсеми воспоминаниями оних…
        Лампочка настене удивлённо мигнула, осветив чистый глянцевый мозаичныйпол.
        Кирочка ахнула ивыронила пистолет. Источая холодный пар, он молниеносно покрылся сплошным белёсым слоем инея. Генератор настолько остыл, что его невозможно было удержать вруках. Только через несколько минут удалось вложить ОВЗ обратно вкобуру.
        5
        Огромный торгово-развлекательный комплекс состоял изпяти корпусов, каждый изкоторых представлял собою многоэтажное здание ввиде треугольной призмы. Они стояли друг кдругу вплотную - все пять призм, образуя звезду, вцентре которой находилась многоуровневая парковка свинтовым заездом. Корпуса накаждом этаже соединялись друг сдругом стеклянными коридорами, амежду этажами бесшумно летали вверх ивниз высокоскоростные лифты встеклянных шахтах.
        Обширные торговые площади обслуживающий персонал комплекса для экономии времени пересекал нароликовых коньках, повсюду расставлена была охрана: одинаковые гладко выбритые мужчины вэлегантных чёрных костюмах срациями внагрудных карманах пиджаков.
        Билл иЭрн быстро шли вдоль ряда сверкающих натёртым доблеска стеклом витрин торговых павильонов. Вкаждом изних висели красочные баннеры собъявлениями оскидках, подарках ивсевозможных рекламных акциях. Где-то предлагалось приобрести две вещи итретью получить бесплатно, где-то при покупке выдавались особые купоны, дающие право напокупки поспециальным ценам вкаком-то другом магазине, чтобы единожды угодивший вэти сети покупатель уже несмог изних выбраться, агде-то просто оповещалось отом, что именно сегодня скакой-то радости всё вдва раза дешевле, чем обычно…
        Внимание Эрна привлёк один изпавильонов, украшенный плотными жгутами изтуго надутых голубых ибелых воздушных шаров. «Всвой День Рождения мы дарим вам скидки!» - гласила надпись наширокой ленте над входом.
        - Смотри, Билл! Там шарики! - совершенно по-детски восхитился Эрн, дёрнув Крайста зарукав.
        Нотот неразделил его восторга.
        - Эка невидаль! - отозвался он сухо. - Да тут везде шарики, ленточки, блёстки. Вечный праздник капитализма.
        - Тебе ненравится?
        - Я этого неговорил. Просто здесь слишком много лишнего. Вещей гораздо больше, чем нужно людям, ипоэтому для того, чтобы их продать, прибегают кподобным ухищрениям. Привлечь покупателя любой ценой. Хоть шарики повесь, хоть нагишом ввитрине пляши, нозаставь купить хоть что-нибудь. Убеди людей, что им действительно необходимо семь видов шампуня вванной - поодному накаждый день недели, массажная подушка для офисного кресла, держатель для сигареты настол, чесатель спины сручкой, подсветка струи вдуше или коврик для мыши симитацией женской груди для снятия стресса. Мы живём вобществе потребления. Одни люди постоянно придумывают всё новые иновые потребности, адругие под воздействием рекламы эти искусственно внушённые потребности принимают засвои собственные ибездумно удовлетворяют. Любой бизнес начинается сидеи - найди, что ещё непродаётся, номожет продаваться - ивсё - дело уже вшляпе. Удачная задумка будет сытно кормить тебя всю жизнь. Иэто очень удобно, тебя нельзя назвать ни обманщиком, ни мошенником, - ведь любой обман рано или поздно раскрывается, асекрет бизнеса втом, чтобы никто инезаметил
подвоха, это настоящее мастерство - продавать глиняные черепки поцене золота. Вэпоху капитализма появилась иудивительно расплодилась особая каста дельцов - это своего рода художники обмана - люди, которые возвели стремление кнаживе вранг высокого искусства, которые неустанно ищут инаходят новые способы обогащения, ещё более изящные инезаметные для тех, засчёт кого это обогащение происходит.
        Эрн недоверчиво повёл плечиком.
        - Новедь тогда бессмыслица какая-то получается…
        - Естественно. Акакже иначе? Того, что действительно нужно людям недостаточно для обогащения всех желающих. Капитализм - это отлаженный механизм создания денег изничего.
        - Вот так чтоли? - Эрн лукаво улыбнулся иположил одну ладонь поверх другой. Спустя мгновение, когда он вновь разделил ладони, вруке унего оказалась стопка банкнот.
        Билл, оценив шутку, одобрительно усмехнулся.
        - Ну… примерно… Ты только, смотри, непокупай ничего наэти деньги, ато ещё нарушишь, недай Бог, баланс мировой экономики. Создашь капиталы, неподкреплённые ресурсами. Усилишь инфляцию, дестабилизируешь курсы валют… Ивсё, каюк.
        Откуда-то издалека доБилла иЭрна доносились звуки музыки - крутили очень популярную композицию «Загадай желание»; неслишком сильный мягкий женский голос нафоне электронной музыки призывал быть смелее всвоих мечтах…
        Посередине просторного холла торгового комплекса стояла детская цепная карусель. Кассирша вбудочке скучала, яркие сидения повисли подобно длинным серьгам этой неподвижно сидящей дамы - сиятельным воскресным утром, как ни странно, никто нежелал кататься накарусели.
        - Билл, атебе некажется, что ты иногда фальшивишь? - слегка язвительно отметил Эрн, - ты вот стаким пренебрежением высказываешься окапитализме, словно это наихудшее иззол, асам при этом радостно пользуешься его благами: сидишь себе спокойненько, ничего непроизводишь, работа увас, усоглядатаев над колдунами, скажем прямо, непыльная; причём, получая занеё неплохие деньги, ты нестремишься тутже раздать их нуждающимся, атратишь всвоё удовольствие. Почему?
        - Да я исам непонимаю, - ответил Билл, ничуть несмутившись, - Это, конечно, ни вкоей мере неоправдывает моё бездействие, нопросто невозможно, Эрн, всё, что понашему мнению несовершенно, исправить единым духом. Каждый изнас - лишь часть системы, малюсенькая шестерёнка огромного механизма, имоё отречение отвсего, пусть даже оно искреннее, ничего неизменит.
        - Так вот как, оказывается?! - злорадно сверкнул глазами Эрн. - «Я ничего немогу сделать, ипотому буду тихонько сидеть сосвоими передовыми идеями вуголке». Так это называется? Это трусость. Или «Пока мне хорошо, зачем куда-то дёргаться?» Это эгоизм. Любая революция начинается спорыва. Аспомощью одной правильной идеи заразить порывом общество может иодин человек!
        - Ах, ты - революционер!.. - Билл усмехнулся уголком губ. - Красиво ты говоришь - заразить порывом. Нотут есть один нюанс. Общество должно быть кэтому готово. Все мировые революции созревали постепенно. Чтобы шагнуть нановый уровень, нужен переворот вобщественном сознании. Кроме того, революция как таковая, намой взгляд, иненужна. Ведь капитализм сам посебе неплох, плоха та его форма, при которой останавливается развитие. Ачтобы развитие неостанавливалось, укапиталиста должно быть правильное сознание. Он должен думать впервую очередь неоличном благосостоянии, аобобщественном благе, ипостоянно улучшать качество результатов своего труда вне зависимости отвеличины получаемой прибыли. Одним словом, капиталист будущего должен осознавать бессмысленность бесконечного обогащения. Богатство, конечно, даёт человеку определённые возможности, это глупо отрицать, иещё глупее осуждать тех, кто хочет расширить свои возможности путём увеличения материального благосостояния, носознательное стремление кизлишествам, именно кизлишествам, всёже является порочным. Человеку много ненадо. Ивбольшинстве своем баснословно
дорогие удовольствия «для элиты» либо просто являются ненужными, либо искусственно удорожены для того, чтобы богатые люди могли продемонстрировать друг другу свою покупательскую мощь. Я видел это, Эрн. Богатство вкаком-то смысле вид спорта. Взять, кпримеру, кафе «Жемчужина»… Согласись, даже самый лучший, пешком доставленный сюда сосвоей родины, слюбовью обжаренный ивручную смолотый кофе неможет стоить таких денег. Люди платят там просто завоздух. Вот это я иназываю излишествами.
        - Иты никогда неходил в«Жемчужину сдевушкой? - хитро прищурившись, спросилЭрн.
        - Нет. Ну, её кчёрту. Я, конечно, могу себе это позволить, иногда, ноя немогу допустить, чтобы кто-то благополучно наживался навоздухе. Это несправедливо поотношению ктем, кто копает траншеи, разрабатывает нефтяные месторождения ввечной мерзлоте или занимается сельскохозяйственным трудом наОранжереях…
        Билл оборвал фразу иприслушался.
        - Аааа! Мааааама! Я хочу кататься накарусели! Ааааа! - маленькая девочка плакала итащила зарукав молодую женщину ккассе аттракциона.
        - Дорогая, несегодня, пока унас нет денег, сполучки, надень рождения. Пойми, если приятное случается каждый день, то чувство радости притупляется…
        - Ну, мааааааа… - завопила ещё громче девочка, запрокидывая голову.
        Билл жестом пригласил Эрна следовать заним. Приблизившись кмолодой женщине, он осторожно тронул её заплечо.
        - Вы отказываете ребёнку ввоспитательных целях? - спросил он тихо.
        - Ой, извините… - сконфузилась женщина, - она так громко кричит… Нет. Просто действительно аттракционы очень дорогие…
        Ничего неговоря, Билл направился красписной будочке возле карусели.
        - Вот эта девочка, - объявил он кассирше, - пусть катается, пока ей ненадоест. Спишите деньги смоего счёта.
        Качнув своими массивными серьгами, кассирша удивлённо взглянула нанего из-под круглых очков.
        - Это волшебник! Добрый волшебник! - воскликнула девочка, захлопав владоши.
        Эрн стоял встороне, приоткрыв отудивления свой хорошенький ротик. Карусель завертелась - сначала медленно, потом всё быстрее ибыстрее, цепочки поднялись, жёлтая юбочка счастливой девочки замелькала, развеваясь.
        - Так яже, яже волшебник, - возмущённо зашептал Эрн, когда они сБиллом немного отошли.
        - Как выяснилось, нетолько. Некоторые чудеса вполне доступны обывателю спарой лишних купюр вкармане, - ответил Билл стонкой усмешкой.
        Эрн казался немного растерянным. Он отвернулся инекоторое время бессмысленно смотрел наближайшую витрину.
        Почувствовав себя виноватым, Билл почти ласково тронул юношу заплечо.
        - Ты что, обиделся?
        Эрн молчал, отвернувшись. Стоя вдвух шагах иглядя наего трогательный полудетский затылок, тонкую мальчишескую шейку внежных светлых волосках, заострённые плечи, Билл снова почувствовал боль. Она кольнула его всамое сердце, неизбывная, вселенская, рождённая нежностью боль, заставила вздохнуть быстро итяжело, горестно исладко зажмуриться. Эрн снова, как имного раз доэтого, напомнил ему Чарли. Апотом яркой вспышкой пришло понимание. Билл догадался, что именно так задело чародея.
        - Уменя ивмыслях небыло умалять твоё могущество, Исполнитель Желаний.
        Эрн медленно обернулся ивзглянул наБилла удивлённо.
        - Ты инесмогбы… - произнёс он холодно, - я могу исполнить любое желание любого человека, и, значит, люди всегда будут искать меня, звать меня… Ия всегда буду иметь над ними неограниченную власть.
        - Ну несовсем, - мягко возразил Крайст, - я знаю как минимум одного человека, над которым ты невластен.
        - Ну? - Эрн иронично поднял бровку. - Ктоже этот герой?
        - Я, - спокойно ответил Крайст.
        Эрн смотрел нанего снизу вверх. Вего огромных глазах, словно самолёты вовремя воздушного боя, мелькали иборолись недоверие, досада ижелание разозлиться.
        - Ты невластен надо мной, - продолжал Билл, - ноотнюдь непотому, что ты невсесилен. Упаси меня Бог это отрицать, ты ведь меня впорошок сотрёшь…
        - Или постенке размажу, - весело прибавилЭрн.
        - Ты ведь исполнитель желаний так? Иты невластен надо мной поодной простой причине: я ничего нехочу.
        Вэтот момент надругом конце огромного помещения показалась высокая фигура Кирочки. Она шла сначала решительно вперёд, вероятно, узнав издалека силуэты Билла иЭрна, нопотом спонтанно остановилась возле одной извитрин. Постояв несколько секунд, он вошла вторговый павильон.
        - Что это сней? Прежде она невыказывала симптомов шопомании… Пошли глянем. Вероятно, там действительно нечто интересное.
        Билл двинулся покилометровому коридору внаправлении стеклянных дверей, закоторыми исчезла Кира.
        «Мы открылись!» - гласил баннер над входом впавильон, украшенный гирляндами коричневых бежевых ибелых шаров, - «Магазин-музей фигурного шоколада. Добро пожаловать!»
        Комично пожав плечами, Билл вошёл внутрь. Эрн последовал его примеру.
        - Здравствуйте, - тутже помазала их благородным елеем сервиса маленькая продавщица впередничке икосынке.
        Возле прилавка стояли два человека. Кирочка ивысокий худощавый господин вбезупречном деловом костюме, он ахал, охал, нервно теребил портфель инизко склонялся над витриной - словом вёл себя нетипично для посетителя шоколадной лавки.
        Приблизившись, Эрн иБилл поняли, что он разговаривает сКирочкой.
        - Вы… вы даже представить неможете, что я сейчас чувствую… - говорил нервный господин, укладывая стопочкой нагрудь свои большие ладони, - Столько лет я искал их! Итеперь… Вот втаком виде… Это чудо, безусловно… Нодовольно мерзкое чудо.
        - Почемуже? - Кира глядела нанего заинтересованно.
        - Я ис… искусствовед иэтнограф, - запинаясь, начал Эдвард Боллтон, ибо господином вкостюме был именно он, - я долгое время изучал культуру цивилизации джассари, расшифровывал их наскальные надписи вгорных пещерах инастенах развалин. Те знания, которыми я обладаю, дались мне очень нелегко, порою приходилось серьёзно рисковать ради них. Наука иногда требует очень больших жертв, подумайте сами, двоих изнашей экспедиции засыпало снегом иледяными камнями водной издревних пещер, они отдали свои жизни занесколько иероглифов, скопированных состен, которых уже никому недано увидеть. Информация бесценна, ия непоступлюсь ни единой крупицей её! После ограбления ваэропорту я ни надень непрекращал поисков этих статуэток. Я подобно ищейке рыскал среди частных коллекционеров, надеясь напасть наслед… Понимаете, вэтом была вся моя жизнь! Вся жизнь!
        - Уменя дома есть целая коллекция таких фигурок, только они нешоколадные, - робко сообщила Кира, успокоительным жестом прикоснувшись клоктевому сгибу руки Боллтона.
        Он очень уж разволновался. Часто моргая, этот измождённый человек, неотрываясь, глядел ввитрину.
        - Я могу отдать вам их, если это так необходимо, - небез тихого трепета гордости засвоё детское увлечение продолжала Кирочка, - мне они ненужны совершенно…
        - Что здесь происходит? - бесцеремонно вклинился вразговор Билл. Он облокотился наприлавок ипытливо взглянул напродавщицу.
        - Ну… покажите уже нам какие-нибудь… Шоколадки.
        Крайст, зараза, действовал наженщин гипнотически. Продавщица сначала застыла, любуясь точно морем собрыва пропастью его синющих глаз, потом покраснела, засуетилась, и, теребя передник, начала рассказывать.
        - Они изготовлены изпревосходного натурального шоколада, - она приоткрыла витрину исготовностью выставила наприлавок точёные глянцевые копии фигурок Гая Иверри - настоящие произведения кулинарного искусства.
        - Это действительно они… - зачарованно проговорил Боллтон.
        - Да, - выдохнула, любуясь, Кирочка.
        - Тут применено художественное кондитерское литьё. Переходы цвета обеспечиваются засчёт сочетания разных сортов шоколада - тёмного, молочного, белого, сдобавлением кофе иорехового экстракта… - продолжала продавщица, - такая фигурка может стать прекрасным подарком для ваших друзей изнакомых…
        - Вкусныелиони?
        - Незнаю, - пролепетала несчастная продавщица, опустив взор, Крайст, по-видимому, невероятно её смущал, - непробовала. Это вроде больше искусство, чемеда…
        - Почему тогда изшоколада сделано, если есть нельзя? Могли иизпластилина вылепить, - неунимался Крайст. Налице унего играла довольная улыбка.
        Кирочка отвернулась. Разыгрывающаяся сцена начала её раздражать.
        - Есть можно, почемуже… - краснея икак будто оправдываясь, говорила продавщица. Она, вероятно, принимала Крайста всерьёз, неведая оттом, что делать это совершенно нежелательно.
        - Вот эта мне больше всех нравится, - он бесцеремонно сгрёб вширокую ладонь «мальчика сдудочкой», ибезо всякого уважения кискусству махом откусил ему голову.
        Боллтон вздрогнул. Кирочка гадливо поморщилась.
        - Ммммм… Неплохо. - промычал Крайст снабитым ртом.
        Кирочкины чувства трудно было описать. Досих пор она помнила тот отчаянный восторженный трепет, что внушила ей давным-давно именно эта статуэтка. Даже взрослым людям порой трудно принять столь резкое несоответствие между собственным ичужим восприятием какого-либо предмета.
        - Ты что делаешь? - Кирочкино праведное возмущение прорвалось наружу, - зачем ты его съел?
        - Гляди, тут их сколько, - Крайст, жуя, указал ей навитрину, где стояли рядком отлитые изпревосходного ароматного шоколада точно такиеже «мальчики» разных оттенков иразмеров.
        - Но… как ты непонимаешь… - растерянно пробормотала Кирочка, - есть его - этоже осквернение самой идеи…
        - Недумаю, - промолвил Билл иснова вонзил белоснежные зубы востатки статуэтки, - идеи, они тем ихороши, что непортятся, неисчезают инеобижаются.
        - Информация бессмертна, - тихо добавилЭрн.
        Боллтон взглянул нанего недоумённо.
        - НаЗемле было такое количество сгинувших цивилизаций, что мы ипредставить себе неможем! Лишь малая часть сведений онекоторых изних дошла донаших дней. Амногие канули взабвение, неоставив после себя ничего. Вы оптимист, молодой человек, если солнце, кпримеру, взорвётся, наша цивилизация вымрет, мы все сгорим вего пламени, и, поверьте, ни одна крупица наших знаний неможет быть спасена! Погибнут все достижения нашей культуры…
        Эрн пожал плечами.
        - Все идеи возвращаются. Рано или поздно. Иесли потом, когда-нибудь, где-нибудь вдалёких галактиках возникнет разумная жизнь, они будут думать отомже, очём думаеммы…
        - Даже если они будут существовать ввиде мыслящих сгустков плазмы? - поинтересовался Крайст.
        - Если они будут обладать разумом, - ответил Эрн, - всяко они однажды зададутся вопросом освоём возникновении… Кто их создал? Изачем?
        6
        Кирочка, поднатужившись, спустила сошкафа увесистую пыльную коробку состатуэтками. Она так инесобралась их выбросить, как выяснилось теперь, ислава богу.
        - Вот они, доктор Боллтон, - объявила она, просияв лицом.
        Охваченный нетерпением искусствовед дрожащими руками снял скоробки пушистую отпыли крышку ибережно вынул одну изфигурок. Отволнения вего маленьких подслеповатых глазах сверкнули плёнки слёз.
        - Боже, как долго я искал их… Это фигурки жриц племени джассари, они занимались науками, - взволновано бормотал он, поглаживая холодный плотный материал, вруках унего была девушка сшаром, - вот эта статуэтка символизирует географию, шар - наша земля, аэта, - он взял вруки девушку слистком наладони - биология…
        Девушка сдвумя зеркалами оказалась историей, акрасавица сошкатулкой - математикой. Боллтон говорил иговорил, трепетно вкладывая всознания новых слушателей свою драгоценную науку, добытую трудом икровью…
        - Аэта статуэтка что обозначает? - тихо спросила Кирочка, указав ему насиамских близнецов-девочек, наподставке которых неизвестной рукой нацарапано было слово «судьба»…
        - Единство всех наук перед лицом Хаоса, - Ответил он незадумываясь. - Хаос, согласно учению древних, есть невежество…
        Искусствовед извлёк изкармана пиджака малюсенькую лупу впластиковой раме истал медленно водить ею поповерхности фигурки, которую держал вруках.
        - Это всего лишь копия, - разочарованно молвил он через минуту, - статуэтки сделаны были издревесины давно вымершей пальмы, обработанной составом изсмеси эфирных масел, секрет изготовления которой ныне утрачен. Вледниковых массивах подземного города статуэтки пролежали больше пяти, ато идесяти тысяч лет. Их сохранность можно назвать настоящим чудом. Неисключено, что они были защищены оттления волшебством, впрочем, официальная наука такое предположение отвергает… - Боллтон убрал лупу, - Удивительно, нонам так инеудалось установить причину гибели цивилизации джассари. Нигде небыло обнаружено окаменелых останков. Такое ощущение, что они просто ушли. Построили космические корабли, поднялись внебо иулетели прочь, оставив Земле свои загадки ипустые прекрасные храмы… Настене одного изних, мы несмогли скопировать, оно огромно ивнекоторых местах повреждено, было найдено мозаичное панно, там очень большая вероятность обвала, мы нестали рисковать после гибели товарищей. Наэтом панно запечатлён чертёж какого-то устройства, один измоих коллег, попервому образованию физик, предположил, что это - сверхмощный
излучатель неизвестного вида энергии… Основа двигателя для космического корабля, способного пересекать Вселенную задолю мгновения…
        - Мне жаль, что я разочаровала вас, профессор, - сказала Кирочка, - я покупала их нарынке уодной женщины, которая брала их отмастера…
        - Какое невежество! - всплеснул руками Боллтон, - продавать нарынке вещи, неимеющие цены!
        - Ну, ониже незнали, - робко попыталась Кирочка защитить пожилую торговку, - я ведь тоже ничего незнала, довстречи свами для меня это были просто «фигурки ведьм»…
        - Ведьм? - Боллтон сокрушённо замотал головой… - Боже мой… Сколько беспомощных домыслов рождает недостаток информации…
        - Агдеже мальчик? Тот, которого Крайст съел? - спросил, разглядывая статуэтки, Эрн, - Его тутнет…
        - Мальчика недолжно быть, - нахмурился Боллтон, - все фигурки джассари изображали женщин…
        - Мастер, который их копировал, всё-таки гений, - задумчиво проговорила Кирочка, - он умудрился увидеть вчужом творчестве нечто настолько неожиданное… что оно положило начало новому творчеству. Я думаю, он сделал мальчика сдудочкой, вдохновившись вашей коллекцией, господин профессор.
        - Помнишь, ты рассказывала мне парадокс про пожар вмузее, только я забыл кчему, - сказал Эрн, - когоже витоге спасать, кошку или великую картину? Одушевлённую материю или увековеченную информацию? Большинство людей незадумывается оценности творчества. Они живут, иматериальная жизнь для них наивысшая ценность. Кошки все живые, все, конечно, твари божьи, ноони посути одинаковые, пусть каждая изних уникальна, новсе они несут одну итуже глобальную идею… Нет никакой разницы, именно та или другая кошка перебежит дорогу. Материальная жизнь вкаком-то смысле неполноценна. Это - великая иллюзия человека, что он может продолжится всвоих детях, дети - самостоятельные люди, каждый изкоторых проживёт собственную жизнь, и, скорее всего, нетакую, как ожидают родители; человек может продолжить себя самого лишь всозданной им информации, только она глубоко индивидуальна, неповторима испособна показать другим то, что жило уэтого человека внутри…
        - Ябы однозначно спас картину, - сгребая состола ящик состатуэтками, сгорячностью провозгласил Боллтон.
        Глава9
        1
        - Знаешь, Крайст, - призналась Кира, когда они взяли почашке кофе вовремя пересменки, - уменя ведь было неслишком счастливое детство, можно сказать, даже мрачное. Ты помнишь, я кое-что тебе рассказывала. Но… Едва я пришла наслужбу вОсобое Подразделение, всё каким-то загадочным образом переменилось… Трудно даже подобрать подходящее сравнение - будтобы я заснула однажды идосих пор сплю… Подростком я часто воображала себе, особенно когда уменя были какие-нибудь неприятности, или просто очень грустно делалось, что я просто заснула насамом первом уроке впервом классе, ивот сейчас учительница подойдёт, потреплет меня поплечу, ия проснусь, проснусь иначну всё сначала, всё изменю, сделаю поновому, гораздо лучше… Теперьже мне совсем нехочется просыпаться. Порой я чувствую себя такой счастливой, что просто дух захватывает. Даже страшно иногда становится… Ивот что я подумала: может, это после визита наозеро Жум-Нэ? Ты слышал что-нибудь обего радужных туманах?
        - Что-то такое было… Новедь это, вроде как, выдумки. Легенда для туристов.
        - Почемуже мне они помогли?
        - Тебе просто удалось всилу туманов поверить вдостаточной степени. Вера - великая штука.
        - Давай как-нибудь поедем туда, Крайст. Может, ты их тоже увидишь…
        - Зачем?
        - Ну, станешь счастливым… - Кирочку немного задела столь равнодушная реакция натакое, казалосьбы, заманчивое предложение.
        - Я итак счастлив, - заявил Крайст, сверкнув киношно белоснежными зубами, - это исключительно субъективное понятие - счастье - оно неимеет ничего общего ни скомфортом существования, ни сналичием или отсутствием каких-либо определённых вещей вжизни. Гипотетически, человек может спать наугольях ибыть при этом невероятно счастливым. Адругие могут только примеривать чужую ситуацию насебя иделать умозрительные выводы. Я знавал одну женщину, которая постоянно советовала своей лучшей подруге развестись смужем. Она считала, что подруга вэтом браке несчастлива, ией определённо нужен другой мужчина.
        - Ичтоже, подруга развелась?
        - Ну, нет, конечноже. Её-то собственная жизнь вполне устраивала. Странная это всё-таки штука - счастье. Есть поэтому поводу одна притча, непомню уже, откого я её услышал… Одыне, мухе ипрекрасной бабочке. Итак…
        Вюжных краях, где очень хорошо, ижизнь составляют сплошные удовольствия, катилось жаркое лето. Лежали рядом насолнышке ломтик великолепной сочной сладкой дыни инавозный шарик. Летела мимо муха.
        «Ах, какая красивая муха, - восхитилась дыня, - я полюбила эту муху, я хочу, чтобы она наменя села!»
        Номуха непочтила своим вниманием дыню иопустилась насоседствовавший снею навозный шарик. Приревновала дыня:
        «Ах ты гадкая, гнусная муха! Совсем чтоли дура? Неужто невидишь? Оно-то говно, ая дыня! Гляди, какая я сочная исладкая, медовая… Ну, дура!
        Номуха осталась равнодушной. Она немного посидела нанавозном шарике иулетела.
        Некоторое время спустя откуда-то прилетела прекрасная бабочка. Она плавно покружилась над дыней иприсела нанеё.
        «Вообще-то я лежу ижду муху, - обиделась дыня, - тебе чего тут надо? Я хочу, чтобы наменя села именно муха. Убирайся прочь!»
        Бабочка, наверное, почувствовала презрение дыни. Она пошевелила яркими тонкими крылышками, вспорхнула иулетела.
        Дыня долго лежала насолнце одна изагнила.
        «Ах, я несчастная! - причитала она, - источая вместо восхитительного медового аромата скверную вонь, - изачем я прогнала прочь ту милую бабочку? Никто ко мне больше, ктакой ужасной, неприлетит. Я полюбила бабочку! Дорогая бабочка, вернись!»
        Итогда откуда-то опять прилетела муха. Она наконец-то села нагнилую склизкую дыню. Ноитут дыня необрадовалась, ибо знала уже, что насвете есть прекрасные бабочки.
        Дыня лежала насолнце ещё очень долго, покуда невысохла, превратившись вмаленький бурый комочек. Веё короткой жизни вродебы было всё, ноона ни минуты почему-то небыла счастлива…
        Вот такая история.
        2
        Кирочка, однако, неизменила своего намерения съездить наозеро Жум-Нэ снова. Посещение мест, где человек когда-то испытывал сильные чувства, приобретает особое значение попрошествии времени, возвращение туда невольно воскрешает вдуше переживания прошлого, Кирочка безотчётно тосковала отом далёком лете, обеззаботной исамоотверженной дружбе сАль-Марой, даже освоей первой наивной страсти кЭрмесу, которую ей так инесуждено было утолить…
        Сначала она планировала только взглянуть наозеро итутже ехать обратно, но, захваченная воспоминаниями, несмогла побороть всебе желание проведать старых знакомых - величественных жриц, Агею иМагатею, красавца Эрмеса, Асана… Как они живут теперь?
        Кирочка, разумеется, тревожилась, что её визит жителям загадочного лагеря влесу покажется неожиданным вторжением любопытного чужака, иони, дай бог, если стерпят её присутствие спостными лицами, ноуж точно небудут рады - Кирочка помнила, скаким недоверием обитатели живописной сказки относятся ктем, кто «вне игры». Но, невзирая ни начто, она решилась заглянуть - её подстёгивала лёгкая досада напотраченный бензин, неради тогоже она израсходовала полный бак, чтобы выкурить пару сигарет наберегу самого обыкновенного, сточки зрения здравого смысла, лесного озера.
        Небез труда Кирочка отыскала тропинку, которая когда-то вывела их сАль-Марой иАсаном кпалаточному городку.
        «Хотябы издали погляжу, якобы я тут просто так, грибы собираю, - решила она, - справляться ни очём небуду, вдруг там, чего доброго, неокажется никого измоих знакомых».
        Кирочка сдетства боялась прийти вкакое-нибудь место, про которое она точно знала, что там обнаружит, инеобнаружить этого. Незадолго допоступления наСлужбу снею именно так ипроизошло. Кирочка втот день струдом отыскала офис одной небольшой фирмы, куда хотела устроиться наработу - адрес был напечатан вобъявлении. Это оказалось наокраине города, затерриторией заброшенного завода, которую нужно было пройти насквозь попыльной извилистой дороге, акогда Кирочка, наконец, всеми правдами инеправдами добралась доместа, пережив нападение стаи собак инедобрые взгляды каких-то мужчин слопатами, она упёрлась взапертую дверь, ккоторой было прилеплено объявление, что искомая фирма переехала неделю назад инаходится теперь совершенно подругому адресу. Решив, что это досадное недоразумение - знак судьбы, Кирочка передумала тогда устраиваться вфирму.
        Лагерь, однако, оказался наместе. Кирочка некоторое время наблюдала затечением его жизни свершины небольшого холма, акогда ей показалось, что она приметила знакомую фигуру, это придало ей решимости, иона направилась потропинке вниз, туда, где гостеприимно трещали костры ижались друг кдругу засыпанные сверху мхом брезентовые палатки.
        Кирочка неошиблась. Юноша, которого она признала издалека, действительно был Асан. Он сосредоточенно подметал веником изпрутьев плотную чёрную землю между палатками, сгребая вкучу разнородный мусор - окурки, хвоинки, сухие листья.
        - Здравствуй, - нерешительно обратилась кнему Кира, - помнишь меня?
        Асан поднял голову, между бровей его появилась напряжённая складочка.
        - Боюсь, что нет, - ответил он сдержанно.
        - Совсем непомнишь? - огорчилась она, - сомной была ещё подруга, полненькая такая, спышными волосами, - Кирочка показала руками внушительный шар вокруг головы, предназначенный проиллюстрировать её слова, - вы сприятелем встретили нас влесу…
        Асан взглянул нанеё строго и, как ей показалось, даже враждебно. «Может, уних правила такие? Специально „неузнавать“ чужих, чтобы они никогда невозвращались?» - подумала Кирочка снеприятным чувством.
        Асан как ни вчём небывало снова взялся завеник ипродолжил подметать. Итогда Кирочку осенило. Она подумала оголубом переливающемся браслете, который Аль-Мара оставила настоле всвоей комнате перед тем, как уйти вморе… Кирочка забрала его тогда напамять истех пор носила всумке, как талисман. Вообще она неособенно верила всилу талисманов, оберегов ивсякой подобной атрибутики, новот именно сейчас представился случай, когда браслет действительно мог ей помочь.
        Она досталаего.
        Асан вздрогнул.
        - Откуда это утебя? - спросил он взволнованным голосом.
        Кирочка кратко рассказала ему историю своей подруги.
        Асан выслушал её впочтительном молчании, потом неожиданно протянул руку ивзял браслет. Он довольно долго вертел его, внимательно разглядывая совсех сторон, изатем, возвращая украшение Кирочке, сказал совсем тихо:
        - Иправдамой.
        Ачерез несколько мгновений пояснил:
        - Там водном месте едва заметная трещинка была… Я помню.
        Он снова взглянул наКиру, нотеперь лицо его совершенно преобразилось - вего выражении появилась сердечная теплота.
        - Идём когню, - пригласил Асан, - хоть чаю попьёшь…
        Присев набрёвнышко возле обширного костровища, Кирочка стала оглядываться посторонам, внадежде увидеть знакомые лица. Асан хлопотал сзакопчённым чайником ихворостом для костра. Всё здесь было устроено удивительно просто иуютно; наКирочку снизошло сладостное умиротворение, словно она пришла вдом старых друзей, справа ислева кней набрёвнышко подсели какие-то абсолютно незнакомые молоденькие девушки - она улыбнулась им сискренней симпатией.
        Получив отАсана тёплую чашку счаем, Кирочка продолжила наблюдать. Изшатра вышел статный молодой мужчина. Одет он был вовсё чёрное - вбалахон состроконечным капюшоном иузкие брюки - ивел заруку белокурую девочку лет трёх вдлинном розовом платьице, подпоясанном выше талии слишком роскошным для ребёнка, как показалось Кирочке, кожаным ремешком.
        Мужчина повернул голову, исосложным чувством, одновременно щемящим ирадостным, она узнала внём Эрмеса.
        Кирочка замерла, грустное очарование недоступным вновь овладело ею стакойже силой, как игоды тому назад, она отметила, что Эрмес стал ещё прекраснее, изящная худоба заострила благородные черты его лица, аотпечаток какой-то нездешней неутолимой печали одухотворил его - Кирочка любовалась, затаив дыхание, жаль, всего несколько мгновений - Эрмес отвернулся, икапюшон вновь скрыл отнеё его прямо-таки лучезарную красоту.
        - Это он? - спросила она тихо уАсана, протягивающего ей глиняную чашку сдымящимся чаем.
        Он кивнул итутже снеобъяснимо грубоватой поспешностью добавил:
        - Только неподходи кнему, невздумай говорить сним, ини вкоем случае недотрагивайся.
        - Почему? - удивиласьона.
        - Эрмес остался так называемым «чёрным вдовцом». Он был последним мужчиной верховной жрицы. Это священно. Ни одна женщина неимеет права прикасаться кнему.
        - Аэта маленькая девочка? - спросила Кира свозрастающим любопытством.
        - Она его дочь.
        Эрмес тем временем присел накорточки перед девочкой и, взяв её заобе ручки, стал что-то говорить, глядя намалышку сглубокой нежностью.
        - Чтоже Магатея?.. Она поступила так, как богиня велит своим жрицам? - спросила Кирочка, ощутив пробежавший попальцам холодок.
        - Она умерла вскоре после родов, - тихо ответил Асан, - шуткали, произвести насвет дитя впятьдесят лет, да ещё ибез медицинского наблюдения.
        - Нопочему? - ужаснулась Кирочка.
        - Таков обычай. Жрицам запрещено прибегать кпомощи врачей, выполняя своё великое женское предназначение. Ибо согласно их верованиям только великая богиня может решать, кому жить, акому умереть…
        - Бедный Эрмес… - пробормотала Кирочка.
        - Почему ты сожалеешь онём? - спросил Асан строго, - Унас нет наэто никакого права. Ведь он сам выбрал свою судьбу. Роль «чёрного вдовца» - своего рода духовное подвижничество, она почётна, идостойна сточки зрения очень многих благоговения, анежалости.
        - Каждый волен верить по-своему, - пробормотала Кирочка растерянно, и, поспешно поблагодарив зачай, встала иотправилась восвояси.
        3
        Вголубоватом полумраке комнаты размеренно тикали часы. Стрелки, отбрасывая тени, показывали четверть пятого. Эрн крепко спал. Лейтенант Лунь скнигой сидела застолом, неся возле него свой уже привычный дозор.
        Ни стого ни ссего ей захотелось выпить бокал ледяного вина. Это желание было несколько странным, неожиданным иневероятно сильным - непреодолимым - как будто вовсе нееё собственным… Оно насторожило ислегка раздосадовало Кирочку. «Вотбы быть Эрном…» - подумала она лениво, - «Только успел подумать, ивот он, бокал, настоле…» Аей нужно вставать, идти, пусть всего сдесяток шагов, ноидти, открывать холодильник, брать сполочки надверце наглазах запотевающую бутылку, вынимать пробку итерпеливо наполнять тонконогий бокал, наблюдая, как бордовая струя, обволакивая прозрачные кубики льда, рождает наих границах плавные розовые оттенки…
        Кирочка вздохнула, потянулась инаправилась накухню. Окно она инеподумала закрыть - разве только человек-насекомое изизвестного мультсериала, который смотрел Эрн, смогбы внего проникнуть. Лёгкий стук рамы ненасторожил её - это ветер, ктож ещё? Кирочка распахнула холодильник и, неторопясь, налила себе превосходного сладкого муската. Ровные прямоугольные льдинки, как большие корабли, деловито покачивались наповерхности мифического кровавого моря… Кирочка бережно водворила бутылку наместо. Саш Астерс был, однако, знатоком. Она так никогдабы инеузнала, что такое вино, еслибы неон; исчезнув навсегда, этот мужчина оставил после себя наследие - её умение наслаждаться вкусом. Сделав первый, самый насыщенный иароматный глоток, стоя, Кирочка вернулась вкомнату.
        Каковже был её удивлённый ужас, когда, войдя сбокалом, она обнаружила пустую постель - кто-то, повсей видимости, летучий, выкрал Эрна оттуда прямо вместе содеялом! Этоже надо было так позорно всё проморгать! Аона ещё вбудущем году смела надеяться наповышение… Похищение, организованное проще чем яичница-глазунья: внезапное очень сильное желание, имладенец понялбы, что внушенное, тихий стук оконной рамы… Неизвестный маг, бесшумно приземлившись наподоконник, спрыгнул вниз, умудрившись несделать шума, вихрем пронёсся покомнате, схватил спящего Эрна вохапку иисчез внеизвестном направлении!
        Дрожащими руками Кирочка набрала Крайста.
        - Ну, что там утебя? - раздался через секунду голос, немного сонный, новсегда действующий успокоительно, - Ясно, сейчас приеду, - разочарованно простившись сперспективой досмотреть сон, выдохнул Билл, выслушав её испуганные путаные объяснения.
        4
        Эрн открыл глаза.
        Над головой обнаружились совершенно незнакомый мозаичный потолок инезнакомая старинная люстра. Худой бледнолицый человек сдлинными, ниже пояса, чёрными волосами сидел подле его постели.
        - Эээ… Что это заместо? Кто ты такой? Где… где Кира? - юный колдун резко сел напостели, испуганно прижав кгруди старенькое мягкое одеяло - единственный узнаваемый предмет.
        - Я твой повелитель, - гордо заявил человек, медленно повернув кнему своё страшное угловатое синюшно бледное лицо. Глаза уэтого неизвестного были совсем чёрными - вних невозможно было различить границ между радужной оболочкой израчком.
        Эрн, пошейку замотавшись вверное одеяло, предусмотрительно отполз кпротивоположному краю кровати. Он был настолько сильно напуган, что мысль немедленно превратить наглеца вфарш, даже невозникла вего хорошенькой головке.
        - Ты будешь обращаться ко мне - господин Теодор, - продолжал страшный человек; чёрные прямые волосы, свисающие пообеим сторонам лица неподвижными сосульками, делали это лицо ещё уже ибледнее, - я следил затобой почти ссамого твоего рождения, Исполнитель Желаний, я выжидал, наблюдая завсей этой мышиной вознёй, вокруг тебя завертевшейся, я был, тих как кошка взасаде, ивот теперь мой час настал…
        - Отпустите меня, пожалуйста… - безо всякой надежды, горестно прошепталЭрн.
        - Отпустить? - человек сверкнул смоляными каплями своих глаз, хищно улыбнулся тонким змеиным ртом, - Да всвоёмли ты уме?.. Всю свою жизнь я ждал этого момента - возможности загадать любое желание итутже насладиться его осуществлением. Итеперь ты предлагаешь мне тебя отпустить?
        - Ну, прошу вас… Я сделаю всё, что вы хотите…
        - Да ты прям как золотая рыбка! - воскликнул скоротким смешком бледнолицый Теодор, - отпусти меня всинее море! - Он передразнил певучую интонацию героини всем известной сказки, - Иненадейся! Непущу. Покуда мне ненаскучат все возможные вматериальном мире удовольствия. Значиттак…
        Поудобнее устроившись настуле, закинув ногу наногу, Теодор начал перечислять:
        - Хочу много денег, конечно, без них какая жизнь; хочу, короче, такой шкаф сденьгами, чтобы они там никогда некончались, взял всё что есть, дверцу закрыл, открыл опять - шкаф снова полный, понял? Хочу женщин много, ичтобы все они красивые были исума помне сходили… Хочу… ачто ещё для счастья человеку надо? Почёта хочу. Пусть все, завидев меня, кланяются… Ну, это уже так, третье желание, для прикола, первые два, по-моему, исчерпывающие…
        - Итолько? Всех земных благ для вас одного? - молвил Эрн, удивлённо приподняв бровки. - Да для меня это проще, чем пальцами щёлкнуть… - юный колдун намгновение прикрыл глаза ичто-то прошептал, - Наслаждайтесь, господин Теодор!
        Мгновение спустя дверь отворилась ивкомнату, радостно сверкая глазами, влетела молодая длинноногая спортивная девушка.
        - Вы здесь, властитель моих дум! - воскликнула она восторженно, - Позвольте покорно припасть квашей руке! Поцеловать край вашей одежды!
        Теодор поднялся сосвоего места ипоприветствовал вошедшую самодовольной улыбкой.
        Вслед запервой девушкой вдверях возникла вторая, затем третья, четвёртая… пятая… Все они были как наподбор: рослые, стройные, атлетичные. Рассыпаясь впохвалах, протягивая вперёд руки, они теснили Теодора кстене; гостеприимная улыбка наего лице постепенно приняла застывший напряжённыйвид…
        - Ооооо… Наше божество! Счастье всей нашей жизни! Свет очей! - вопили, устремляясь крезко охладевшему Теодору девушки, которых набилось внебольшую комнату уже порядка полусотни.
        Он ненашёл иного выхода кроме как спасаться бегством через окно. Разумеется, все красавицы, одержимые обожанием, свосторженным визгом хлынули следом.
        - Что здесь произошло? - едва последняя поклонница господина Теодора успела сигануть сподоконника, порог переступил удивлённый Билл Крайст сантимагическими наручниками наготове. Из-за его плеча осторожно выглядывала Кирочка.
        - Вы пришли меня спасать? - невылезая изпостели, немного едко осведомился Эрн. - Вы чуть-чуть опоздали…
        - Где похититель? - воскликнула, озираясь, лейтенант Лунь, - Что ты сним сделал? Ты убилего?
        - Нет, я просто дал ему всё, чего он просил.
        - Да ты изощрённо жестокий мститель, чувак… - уважительно протянул Крайст, наблюдая вокно забеднягой Теодором, который, спотыкаясь, путаясь всвоей длинной чёрной одежде, впанике улепётывал попустынному предутреннему тротуару отпреследующих его попятам влюблённых красавиц.
        - Да нет, просто люди иногда сами непонимают, чего они хотят…
        5
        - УТома скоро день рождения, - сказал Эрн, как показалось Кирочке, слёгкой грустью.
        Юный чародей сидел напарковой скамейке, наногах унего надеты были ролики.
        - Ябы очень хотел повидать своих друзей.
        Кирочка нахмурилась.
        - Вполне понятное желание, - она сделала паузу, обдумывая, как лучше обрисовать Эрну сложившуюся ситуацию, чтобы нетравмировать его, - ты страдаешь без общения сосверстниками, это очевидно, но, согласись, ты ведь несовсем обычный подросток. Твоя сила запоследний год ощутимо возросла… Если она вочередной раз проявится при свидетелях или причинит какие-нибудь разрушения…
        Недослушав, Эрн рывком поднялся соскамейки илегко покатил позаасфальтированной аллее. Кирочке пришлось последовать заним - чембы он ни занимался, она должна была обеспечивать его безопасность.
        Каждый день они вместе ходили вшколу. Кирочка уже привыкла клюбопытным требовательным взглядам, то идело вонзающимся подобно дротикам веё спину. Кто она? Старшая сестра? Няня? Невероятно молодая мать? Как будто спрашивали все эти глаза. Ипочему она ни наминуту неоставляет Эрна? Пока шли уроки, Кирочка скучала, сидя вфойе возле входа вкласс, читала книгу спланшета или играла вдурацкую игру - перемещала наэкране пальцами цветные шарики, чтобы собрать целый ряд одного цвета. Вовремя переменок она тоже старалась держаться неподалеку. Эрн понастоянию своей необычной охраны вновой школе почти ни скем необщался близко: «привет», «пока», «как утебя?» «уменя тоже нормально» - весь разговор. Игулять он ходил только вместе сКрайстом или сКирочкой.
        - Назад! Назад! - прокричала она, решив, что юный колдун уехал слишком далеко, - Давай комне!
        Эрн, ловко развернувшись прямо находу, проехал небольшое расстояние спиной вперёд, затем остановился иначал движение понаправлению кКирочке. Когда он проезжал мимо, она заметила тень обиды наего прекрасном лице.
        - Это нежизнь, апрямо ад какой-то… - молвил подросток недовольно, снова разворачиваясь, - даже разогнаться нормально нельзя… Инадень рождения кдругу непойти, ивообще мне постоянно указывают, что делать, ини наминуту неоставляют впокое! Сортир - единственное место, где я могу побыть один. Куда это годится?
        Проехав несколько метров, он опять плюхнулся наскамейку. Кирочка, шедшая заним быстрым шагом, тоже остановилась. Его последние слова вызвали отклик веё душе - она отвсей души посочувствовала Эрну - действительно, участь унего несамая завидная, его ровесники дружат, встречаются, гуляют повечерам, шёпотом обсуждают, кто кому нравится, держатся заруки, робко познают первые поцелуи… Аон? Бедняга вынужден постоянно находиться под присмотром взрослых соглядатаев, они его единственная компания, они заменяют ему друзей; да, конечно, Кирочка сКрайстом стараются делать всё для того, чтобы Эрн нескучал, чтобы ему было комфортно вих обществе… только разве это возможно?
        Насупившись, Эрн сидел наскамейке, вращая вокруг запястья браслет, который он недавно сплёл сам измаленьких цветных резиночек - все его увлечения поощрялись, ему покупались краски, фломастеры, глина для лепки идаже наборы для вышивания… Сним гуляли везде, где он хотел. Но, разумеется, подросток всё равно скучал.
        Глядя нанего, Кирочка вздохнула. Вероятно, иего влюблённость внеё - тоже следствие изоляции отмира ровесников, какже иначе? Ведь, посути, она, Кира, сейчас единственное женское существо вего окружении; ему шестнадцать - вэтом возрасте живительная энергия любви так ипрёт изюношей идевушек, они готовы влюбляться вовсё, что оказывается под руками…
        Кирочка села рядом сЭрном наскамейку.
        - Весь кайф откатания нароликах пропадает! - вскипел он, - Понимаешь, нужно разгоняться сильно-сильно, так, чтобы волосы ифутболка летели назад, ветер свистел вушах, чтобы было ощущение, будто ты сейчас взлетишь, знаешь… Аоттого, что нужно всё время быть около тебя… Научиласьбы иты нароликах кататься, чтоли…
        - Прости, пожалуйста, - сказала Кира совершенно искренне.
        Они посидели молча. Потом она купила для Эрна вкурсирующем туда-обратно попарковой аллее мобильном торговом автомате мороженое иколу.
        - Ты можешь летать?
        Он пожал плечами.
        - Незнаю, непробовал… Но, думается, могу…
        - Зачем тогда тебе это чувство… ну, нароликах, как будтобы ты летишь? Еслибы я умела летать по-настоящему… врядли мне былибы тогда интересны какие-либо суррогаты…
        - Вот видишь, ты непонимаешь, - он печально взглянул нанеё сквозь упавшую чёлку, - именно ощущение иллюзии полёта дорого для меня, только так я могу снова побыть самым обыкновенным подростком, забыть намиг отом, кто я, где я… Когда я изо всех сил разгоняюсь иеду, раскинув руки, мне кажется, что всё по-прежнему, так, как было два года назад, сТомми…
        - Знаешь, - сказала Кира сочувственно, - я думаю, что ничего страшного неслучится, если ты придешь кнему напраздник. Я посоветуюсь сКрайстом, имы как-нибудь это устроим. Обещаю.
        6
        - Сднём Рождения! - улыбаясь немного нервно ирадостно, Эрн протянул Томми широкий браслет сплетённый им накануне изярких цветных резиночек. Его пухлый приятель очень сильно инеожиданно переменился, как всегда случается слюдьми, скоторыми долго невидишься, июный чародей испытывал чувство, будто он снова знакомится сэтим теперь высоким, заметно постройневшим и, надо признать, возмужавшим парнем.
        - Спасибо, - сказал Томми.
        Голос унего стал совсем взрослый, низкий, он протянул Эрну для приветствия руку ипо-мужски крепко стиснул хрупкие пальчики. Подумать только! Когда-то ухиленького чародея поворачивался язык дразнить этого верзилу!
        Рядом сТомми стояла Хильда. Она тоже немного подросла, повзрослела лицом, причёской, манерами, сделавшись почти хорошенькой. Унеё наметилась грудь, округлились бёдра иикры, она уже неносила своих смешных косичек врастопырку, иколенки унеё больше небыли вссадинах отвечного лазания подеревьям ичерез заборы.
        Мама Томми накрыла вего комнате праздничный стол счаем, воздушным зефиром, глазированными орешками имороженым.
        Эрн побольшей части молчал, стыдясь того, что ему нечего рассказать друзьям; некогда так жаждавшему общества сверстников, теперь ему хотелось поскорее уйти, он отвык существовать сними наодной волне ичувствовал себя невсвоей тарелке. После чая сели смотреть пиратскую версию недавно вышедшего фильма, Томми сХильдой устроились рядышком, Эрн - особняком, надругом краю дивана. Юный чародей сгрустной завистью наблюдал, как вовремя просмотра приятель осторожно гладит девчонку поспине, аона прижимается кнему ещё теснее исклоняет голову наплечо… Сердце его сладко ибольно сжалось, затосковав оневедомом, он уже неследил затем, что происходило наэкране, скользил взглядом постенам вкомнате Томми, вспоминал свои плакаты, игрушки, книги вквартире Дирка, тихо вздыхая отех временах, когда он был ребёнком…
        Когда стали прощаться, Томми отвёл Эрна всторону:
        - Спасибо тебе, даже незнаю, как сказать, - начал он, трогательно пряча глаза, - благодаря твоему исчезновению мы сХильдой… - он насекунду замялся, - …узнали друг друга ближе… Мы отправились спасать тебя, авитоге…
        Конопатая девчонка стояла неподалёку, гордо ивлюблённо глядя наТомми.
        - Незачто, - пробормотал Эрн слёгкой печальной улыбкой, он вэтот миг ещё острее ощутил своё одиночество иневозможность жить обыкновенной жизнью обыкновенного подростка, - я Исполнитель Желаний, иустраивать чужое счастье - всего лишь одно измоих свойств.
        7
        - Это последние заявления, взгляни, - Крайст протянул Кирочке стопку скреплённых друг сдругом уголками листов.
        Она зашелестела бумагой.
        - «Ограбление банка сиспользованием гипноза», банально, справимся впять минут, «наложение проклятия изревности спривлечением третьих лиц» - итого проще, «приготовление дурманящих настоек ииспользование их сцелью совершения мошенничества»… - Она пробежала глазами ещё несколько страниц, - О! Авот это уже поинтереснее, «составление ираспространение собственного религиозного учения, незаконное использование имущества исредств официально зарегистрированного храма, злоупотребление неким лицом полномочиями присвоенного ему духовного сана, запугивание набожных граждан мистификациями религиозного толка сцелью подчинения их своей воле»…
        - Мне тоже это понравилось. Давай, пожалуй, снего иначнём, - поддержал Киру Крайст, извлекая избумажного пакета сэмблемой известной сети кондитерских тёплую вафлю сореховым кремом; кухня моментально заполнилась нежным ванильным ароматом, - эй, Эрн, - крикнул Билл вкомнату, - давай пошевеливайся, соня, десятый час, нам пора ехать вХрам Истинной Веры.
        - Акто заявил-то наэтого священника? - спросила Кирочка подороге.
        Эрн назаднем сидении продолжал дремать, положив голову насложенный валиком новый изачас перед этим тщательно отглаженный пиджак Крайста. Слава Богу, что тот был поглощен обсуждением дела иничего незаметил.
        - Аноним. Он непредставился. Заявление нашли всетевом ящике для обращений. Оно было набрано сбольшим количеством опечаток, практически без знаков препинания, изчего следует, что заявивший очень спешил, боясь, видимо, быть застигнутым. Унас наруках обработанное описание дела. Оригинальноеже обращение сумбурно докрайности, специалисты контактного центра еле разобрались внём, там речь шла, как я понял, ободнокомнатной квартире, которую тётушка обратившегося, пенсионерка, вместо того, чтобы завещать своему единственному законному наследнику, племяннику, вкачестве добровольного пожертвования отписала некому священнику, который якобы долгое время перед этим запугивал её адом, призывая к«смирению инестяжанию»…
        - Ишь чего выдумал, продавать простофилям вечную жизнь заналичный расчёт! - возмущённо фыркнула Кирочка.
        - Апофеоз капитализма, всё можно купить, включая милость отца небесного… - заметил, вподтверждение её слов, Крайст, - Религиозные секты только этим иживут. Страх исчезновения есть улюбого существа, себя осознающего, потому зарабатывать нанём - чего проще! Зарядил какую-нибудь Великую Теорию Спасения позаумнее, исиди, деньги тебе бегом понесут, да ещё ивкарман сами положат, чтобы лишний раз Учителя нетревожить…
        Кирочка взглянула через плечо назад:
        - Кстати, ачто ты думаешь оБоге,Эрн?
        - Он сильнее меня, - ответил юный колдун сзагадочной улыбкой.
        - СМикой Орели мы очень давно говорили оБоге, - продолжала Кирочка, воодушевившись темой разговора, - я спросила его, какже он может отзываться орелигии стаким светлым почтением, ведь он учёный; учёные, как правило, народ неверующий, они неспособны, да инедолжны всилу своего призвания, принимать какие-либо тезисы бездоказательно. «Наука, - ответил мне он тогда, - это мой способ общения сБогом, каждая попытка проникнуть всуть Творения сближает меня сНим.»
        - Вот ипойми теперь, кто верит, акто кривляется, - задумчиво отозвался Крайст.
        - Разум невсилах постигнуть свою природу, поэтому Бог ипонадобился человеку, - добавил он через минуту, - это гипотеза, вкоторую идеально вписывается наша ограниченность, когда человек задумывается обистоках своего сознания вопределённый момент перед ним возникает барьер, закоторый он уже неможет проникнуть мыслью… Граница постижимости.
        - Странно, что Храм так называется, - заметила Кирочка, - Ведь словосочетание Истинная Вера - это оксюморон, как вера может быть истинной, если она всего лишь вера?..
        - Религии издавна воевали между собой заправо называться истиной. Лично я неотрицаю напрямую ни одну изних. Я считаю, что каждая религия - своего рода мысленное пространство, изолированное отостального мира, вкотором находятся все те, кто её исповедует. Говорят, что после многодневного поста имолитвы монахам иногда является святая дева. Чтож… Я готов вэто поверить. Вселенная прекрасна исовершенна, вней могут происходить самые разные вещи. Секреты всех фокусов кроются внашем восприятии реальности, многогранной настолько, что мы невсилах объять её всилу всё тойже трагичной ограниченности возможностей нашего разума, мы всегда выхватываем, вырываем изконтекста; видя лишь какую-то часть целого, трактуем её по-своему. Кпримеру, медик, исходя изсвоего мировоззрения, назовёт явление святой девы галлюцинацией, амонах - видением, и, что самое удивительное, они оба будут правы…
        Эрн зашевелился сзади ивыглянул впроём между креслами водителя ипереднего пассажира.
        - Мне думается, что вера иневерие - суть два взгляда наодно итоже, носразных сторон. Вера впервичность духа ставит перед мыслящим существом задачу этот самый дух познать, атезис опервичности материи предполагает, что существо, вооружившись лупами, локаторами, датчиками вматерию уткнётся ибудет её разглядывать, выслушивать, прощупывать… Для первого существа основой будет взгляд всебя, внутрь, интуитивное знание, для второго - взгляд вовне, опыт. Нопредмет, который приковывает их внимание - один итотже, - подросток насекунду задумался, - эти два мыслящих существа можно сравнить сдвумя людьми, водолазом ирыбаком влодке, которые смотрят наодно итоже дерево наберегу, только водолаз видит его из-под воды, арыбак - ввиде отражения наповерхности озера…
        8
        Храм Истинной Веры находился практически всамом центре Города, ноего видно было изокон почти всех высоток наокраине, особенно вясные дни, когда золочёные купола сияли насолнце невыносимо ярко.
        Выйдя измашины, Эрн слегка запрокинул голову и, приложив ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза отсвета, взглянул наэто древнее массивное сооружение.
        - Ну, как, впечатляет? - спросил юношу возникший заего спиной Крайст, - этому храму без малого полторы тысячи лет. Разумеется, его неединожды уже реставрировали, нопервоначальный облик донесён донас внеизменённом виде. Поговаривают, что именно здесь крестили Друбенса.
        - Точно? - воодушевилась Кирочка, - помнишь тот параграф вучебнике «Взаимоотношение магии ирелигиозного культа», где говорится, что колдун никогда неприменит Силу втом храме, где крещён?
        Билл помотал головой.
        - Двоечник! - пожурила его Кирочка, - это может нам пригодиться.
        - Мы отвлеклись, однако. Нужно попасть внутрь испросить батюшку Игната.
        Все трое решительно направились ко входу вхрам. НоКирочка, уже взявшись задубовую ручку тяжеленной двери, замерла вдруг, будто что-то напугало её, иподалась назад.
        - Идите без меня, - сказала она слёгким смущением, - я тут постою…
        - Почему это? - нахмурился Крайст.
        - Ну… - она опустила глаза, - нельзя мне сейчас. Я совсем забыла. Женщине ведь вхрам ходить неследует, когда… Считается, что она нечиста исвоим прикосновением может осквернить святыни.
        - Что заглупости! - Билл выпустил дубовую ручку иповернулся кКирочке, - мы вкаком веке живём? Ежемесячное кровотечение - всего лишь одно изпроявлений правильно функционирующей репродуктивной системы. Внём нет, уверяю тебя, абсолютно ничего богомерзкого. Напротив, это - весьма богоугодное дело. Господь ведь, если он действительно нас создал когда-то, создал нас цельными, вместе совсеми физиологическими нюансами, инедолжен, поидее, отних отрекаться…
        - Допустим, сточки зрения логики ты прав, - строго сказал Эрн, - ноцерковь - это очень сильный эгрегор, иесли Кира пойдёт туда, то энергия всех, кто верит, что вопределённые дни женщина нечиста, будет направлена противнеё…
        - Да ну тебя подальше ствоими эргегорами, Эрн! - возмутился Крайст, - ничего небудет! Пока ты сам неверишь верунду, она над тобой невластна! Вот мой организм, равно как итвой, вырабатывает сперму, постоянно причём, акто-нибудь возьмёт да ипридумает храм, куда нам стобой поэтой причине вход воспрещён, так, по-твоему, нас вдверях кондрашка хватит, чтоли?
        - Огосподи, Кира, как ты только его терпишь! - горестно воскликнул Эрн, пряча владони пылающее лицо.
        - Это Крайст, - отозвалась она сусмешкой, - Объективен ибесцеремонен как анатомический атлас. Кнему просто надо привыкнуть.
        - У! Богохульник! - находу проворчала какая-то согбенная бабушка, метнув всторону Крайста уничтожающий взгляд.
        Билл, разумеется, необратил нанеё ровным счётом никого внимания.
        - Всё, хватит прохлаждаться, - воинственно заявил он, снова берясь затолстую деревянную ручку двери, - пошли. Причины отлынивать отработы находятся всегда.
        Кирочка небез робости шагнула через высокий порог. Испустив длинный вздох, Эрн последовал её примеру.
        ВХраме было прохладно исумрачно, высокие своды поддерживались массивными колоннами, отземляного пола, плотного, чёрного, веяло сыростью подземелья. Душно икрепко пахло тёплым свечным воском.
        Пока глаза привыкали кполумраку, вверху, над головами, постепенно проступали узоры замысловатых потолочных мозаик; состен, белесо сверкая нимбами исветлыми одеждами, напришедших печально иукоризненно взирали святые.
        Возле одной изикон суетилась служка - маленькая бабушка вкоричневой слюрексом косынке. Она протирала свечную подставку.
        - Кто это? - спросил Эрн, - запрокинув хорошенькое личико; настене взолотой раме висел портрет молодой женщины схудым скорбным лицом.
        - Это святая мученица, - ответила бабуся, - ей молятся ониспослании стойкости впреодолении испытаний…
        - Аэто?
        - Угодник, ему молятся осправедливом исходе различныхдел.
        Дальше бабуся стала рассказывать сама.
        - Тут унас молятся оздоровье, покровитель болящих унас сейчас нареставрации, поэтому просто ставят свечки вон наэту поставку икладут цветы натумбу.
        - Вот кэтой иконе приходят просит помощи ввоспитании детей…
        - Ну, как я посмотрю, уних там настоящая небесная канцелярия, - прокомментировал сусмешкой Билл, - каждый отвечает засвой департамент.
        Бабуся нахмурилась.
        - Негневилбы ты, сынок, Бога, нехулилбы, мирское горнему нечета; ишь чего выдумал, ангелов счиновниками равнять. Нам вот навыборах обещают, всё обещают, стри короба наобещают, ичего? АГосподь молитву завсегда услышит.
        - Да вы необижайтесь, - засиял вответ глазами изубами Билл, - это так, шутка.
        Бабуся горестно покачала головой.
        - Вот ты вот всё неверишь, всё шутишь, аГосподь всё слышит, всё примечает… Придёт час, иукажет он тебе перстом твоё место.
        - Ипусть, бабушка, кажет, я спорить инеподумаю, - сказал, уважительно разглядывая центральную икону алтаря, Крайст, - неоткажите впомощи, подскажите, где можем найти мы батюшку Игната?
        - Бог впомощь, - сказала бабуся, - нету нынче его. Улетелон…
        - Как, - поднял брови Крайст, - вознёсся нанебо чтоли?
        - Опять вы шутки свои шутите, - укоризненно ответила бабуся, - самолётом он улетел. Поделам каким-то. Заграницу.
        - Когда вернётся неговорил?
        - «Бог ведёт меня», сказал он только, «как приведёт, так ивернусь». Алюдям грешно гадать опомыслах божьих.
        - Ясно, - изрёк Билл, гневно сдвинув брови.
        Повернувшись, он скорым шагом направился квыходу изхрама, абабуся - Кирочка сЭрном видели это иочень удивились - зачем-то трижды перекрестила его удаляющуюся спину.
        Глава 10. Машинасна
        1
        - Наднях генерал Росс предложил нам пройти проверку намашине доктора Хосе, - объявил Билл, - я так изнал, что однажды потребуется это сделать, мы стобой слишком долго работаем впаре. Едем сегодня вечером.
        - АЭрн? - Кирочка удивлённо подняла брови, - кто сним останется?
        - Он сказал, что сам решит эту проблему. Я думаю, нестоит волноваться. Приказ есть приказ, ауж обЭрне генерал позаботится, будь уверена.
        Однако, сидя вслужебном автомобиле, стремительно выносящем её иБилла изцентра Города, Кирочка всёже продолжала ощущать лёгкую тревогу; завсё то время, втечение которого она подолгу службы должна была нести ответственность заЭрна, унеё сформировалась привычка думать онём.
        - Что ты как наиголках? - спросил Крайст.
        - Да я всё отомже… Ведь, заметь, это первый раз, когда мы выезжаем без него.
        - Уж непроникласьли ты взаимными чувствами? - осведомился Билл шутливо иподмигнулей.
        - Смотри надорогу, - осадила его Кирочка.
        Мимо тянулась унылая пластиковая стена ограждения скоростной автотрассы. Крайст включил приёмник. Звуки популярной песни, плюхающие, порхающие, дребезжащие элементы электронной мелодии тутже заполнили салон автомобиля.
        Ты меня непокидай…
        Шаба-дуба-дуба-дай!
        Билл снова повернул ручку иприёмник, намгновение смолкнув, принялся интеллигентным мужским голосом вещать ополитике.
        - Крайст, помнишь, я тебе рассказывала отом своём чувстве, как будто я сплю, понимаю, что сплю, ибоюсь проснуться нездесь, авкакой-то другой жизни, более скудной навпечатления, обыденной, мрачной?
        Билл усмехнулся.
        - Нехочу тебя огорчать, но, вполне возможно, так оно иесть. Кто знает, может, мы все спим, авмомент смерти просто просыпаемся вкаком-нибудь параллельном мире. Знаешь, как только я поступил наслужбу, меня очень сильно пугали разговоры обочищении памяти тех, кто покаким-то причинам покинул ОП. Прямо мурашки позагривку бегали. Апотом я узнал, что это насамом деле такое; выглядит примерно как ты рассказываешь… Очень гуманная процедура. Стереть память совсем невозможно, это известно всем, вовсяком случае снашими сегодняшними технологиями. Носпомощью установки доктора Хосе достигается почти такойже эффект; трюк втом, что, уснув ипроснувшись вспециальном кресле, сотрудники отдела окрестили это кресло «машина сна», бывший офицер начинает думать, что его прошлое, связанное сослужбой вОП - простой сон, инасамом деле он обыкновенный человек. Ивсё. Память как таковая остаётся, норазум больше неверит веё подлинность, она теряет для него правдивость и, как следствие, значимость.
        2
        Здание, вкотором располагалась загадочная лаборатория доктора Хосе, стояло наотшибе. Маленькая тенистая улочка сразбитым асфальтом, изгибаясь, словно лесная тропинка, долго вела их вдоль запущенного парка, пока, наконец, всамом её тупике необнаружился этот дом, неуклюжий, массивный, счастично замазанными белой краской окнами.
        Билл нажал нанеприметную кнопку электрического звонка. Ожидание показалось непривычно долгим. Кирочке уже было подумала, что их неуслышали, инужно позвонить ещё раз. Она сказала обэтом Крайсту.
        - Имей терпение, - ответил он очень тихо инеобычно строго, - здесь нельзя трезвонить как впрачечной или вателье. То, чем занимаются там, внутри, требует особенно спокойной обстановки.
        Дверь открыла лаборантка, мрачная девушка примерно кирочкиных лет и, надо отметить, кирочкиного роста. При виде её, Кирочка ощутила лёгкий укол досадливой женской ревности - лаборантка серьёзно пошатнула её чувство собственной исключительности.
        Вслед занею офицеры вошли впомещение. Копия Кирочки непроизнесла пока ни единого слова, даже приветствия, иотэтого становилось немного непосебе, она только указала жестом накоробку соспециальными бархатистыми бахилами. Их нужно было надеть наноги, чтобы сделать шаги пополу практически бесшумными.
        Вместе спровожатой они миновали несколько длинных, скупо освещённых коридоров срядами зловеще запертых звукоизоляционных дверей. Шли долго, Кирочке казалось, что даже слишком, закрытые двери имутный белесый свет нагоняли нанеё неотвязную иррациональную тревогу. Итишина тоже. Завсё время пути ни одного постороннего звука нерасслышала она вэтом здании, похожем насклеп. Ни звука, кроме сухого шуршания собственных шагов ишагов Крайста.
        Возле одной иззапертых дверей молчаливая лаборантка остановилась. Приложив чип электронного ключа, она открылаеё.
        Помещение оказалось наудивление просторным исветлым. Кирочка почувствовала облегчение, сходное стем, что испытывает существо, которое долго-долго ползло вузкой трубе ивсё-таки добралось доконца. Удивляло то, что комната, куда они попали, была практически пустой. Там стояли только два удобных низких кресла, похожих настоматологические, рядом скоторыми располагались какие-то странные приборы, смониторами разных размеров, мелкими цветными лампочками, проводами иуправляющей клавиатурой.
        - Это для нас? - немного испуганным шёпотом спросила Билла Кирочка.
        Он ничего ей неответил. Лаборантка, повернувшись, строго взглянула нанеё иприложила палец кгубам.
        Кирочке стало отэтого жеста немного непосебе, ичтобы отвлечься, она принялась думать обЭрне: как он, интересно, там? Наверняка подросток тоже переживает, ведь он успел привыкнуть кней икКрайсту; его врядли обрадует, что неожиданно придётся провести целые сутки вкомпании незнакомых людей. Колдуны обычно относятся кпеременам сбольшой осторожностью, если несказать сопаской…
        Тем временем загадочная лаборантка повключала какие-то тумблеры, пощёлкала клавиатурой, выпростала откуда-то жутковатого вида металлические обручи спроводками ижестом предложила Кирочке иБиллу садиться вэти стоматологические кресла.
        Над каждым изних висел небольшой монитор, икак только они уселись, мониторы медленно зажглись, сначала продемонстрировав гостям логотип компании, азатем начав показ бегущей строки стандартного приветствия:
        «Доброго Вам времени суток! Расслабьтесь иустройтесь поудобнее. Вас ждёт впереди приятное иувлекательное путешествие. Внутрь вас самих, внутрь ваших грёз ифантазий. Помните, только отвас зависит, что будет происходить свами после того, как навашей голове будет закреплён специальный передатчик, благодаря которому восприятие переместиться извнешнего мира вваше собственное подсознание. Неволнуйтесь, никто кроме вас неувидит то, что увидите вы. Результаты проверки передадутся лаборанту ввиде зашифрованного сообщения, неприкосновенность ваших мыслей гарантирована иохраняется законом. Отвас требуется только нажать кнопку наручке кресла под вашей правой рукой. Этим нажатием вы подтверждаете своё согласие напроведение эксперимента иобработку полученных данных сцелью выявления превышений допустимых уровней привязанности. При нахождении натерритории лаборатории убедительная просьба сохранять тишину. Счастливого пути!»
        Монитор погас. Совершенно бесшумно передвигающаяся лаборантка закрепила наголове уБилла металлический обруч спроводками. Наблюдая заэтим изсвоего кресла, Кирочка почувствовала, как унеё холодеют пальцы. Когда пришёл её черед, илаборантка ссовершенно бесстрастным лицом подошла кней, она, как ни старалась сдержаться, всёже вздрогнула. Обруч был холодный идовольно увесистый. Подогнав его пообхвату кирочкиной головы изакрепив спомощью щёлкающих замочков, лаборантка жестом попросила Кирочку нажать кнопку. Проверка началась.
        3
        Сначала Кирочке показалось, будтобы ничего непроизошло. Она видела перед собою всё тоже помещение, Крайста всоседнем кресле, лаборантку, севшую занебольшой столик вуглу читать газету… Нонеожиданно унеё вголове раздался мягкий повелительный голос.
        - Закройте, пожалуйста, глаза.
        Кирочка неверила себе. Голос звучал действительно унеё прямо вголове, иэто небыли её собственные мысли, намиг девушку охватила паника - боже! я схожу сума! - ноголос продолжил весьма учтиво:
        - Я понимаю, что вы ощущаете некоторый дискомфорт отмоего присутствия, но, поверьте, я непричиню вам зла, сейчас заиграет тихая музыка, постарайтесь отпустить тревоги, вточности так, как будто собираетесь уснуть, ни очём недумайте, всё будет хорошо…
        Сразу вслед заэтим Кирочка ощутила приступ небывалой сонливости, её веки сами собой смежились, голова пошла кругом, словно она поскользнулась иначала проваливаться вбездонную бурлящую тьму, но, что удивительно, это было приятно, очень приятное падение, скорее погружение, точно повинтовой линии, всё глубже иглубже скаждым витком. Необыкновенное равнодушие ко всему овладело Кирочкой. Ну иладно. Ну ипусть. Она падала словно снежинка, словно разорванный пакет, кружилась… летела… Легко итак невыносимо сладко…
        Несильный толчок заставил её открыть глаза, моментально вывел изоцепенения. Она сидела всё втомже кресле, похожем настоматологическое иудивлённо оглядывалась посторонам.
        «Проверка завершена» - мигала зелёная надпись намониторе. Все таже молчаливая лаборантка быстро иловко освободила её голову изтисков тяжёлой металлической короны спроводками.
        Кирочка встала, потянулась, размяла слегка затекшие члены - трудно было определить, как долго пребывала она вдреме, несколько часов или всего пару минут; странное дело - после пробуждения уКирочки сохранялось необычное (как будто даже нееё собственное) ощущение, что некоторая часть её сознания всё ещё спит; поначалу это ощущение волновало девушку, ночем внимательнее она кнему прислушивалась, тем более оно притуплялось, аспустя какое-то время чужеродное ощущение пропало совсем, перестав давать почву тревоге исомнениям.
        Крайст тоже встал сосвоего кресла, освобождённый, инеприлично широко зевнул.
        - Ну что, - спросила его Кира, когда они вышли изздания, - понравилось тебе?
        - Ничего особенного. Я-то думал будут реально кайфовые глюки… Атут натебе…
        - Ты видел что-нибудь?
        - Да так… Несколько неприличных картинок, - ответил Билл снарочито дурацкой улыбкой.
        Кирочка хмыкнула.
        - Крайст всвоём репертуаре.
        Помолчав, она добавила:
        - Ая, представляешь, досих пор чувствую себя как-то нетак… Будтобы я всё ещё нахожусь там… внутри искусственного сна. Этого необъяснить… Ну, вроде как все предметы кажутся другими. Скажем, смотрю я вон нато дерево, имне думается, что унего куча всяких необычных свойств, качеств, которые мне известны, ноя почему-то немогу их вспомнить. Итак абсолютно про все вещи… Непривычно.
        - Это потому что впервый раз. После машины Хосе так всегда, если раньше неслучалось практиковать осознанные сновидения.
        - Жаль я ничего незапомнила… - вздохнула Кирочка.
        - Новичкам это почти никогда неудаётся. Нонерасстраивайся. Я думаю, это непоследняя наша проверка.
        - Агде сам доктор Хосе? Я про него столько слышала, он ведь вроде как жив ещё, иформально является заведующим этой лабораторией идиректором коммерческой фирмы «волшебные сны»?
        - Формально да. Новот живли он - вопрос несколько более сложный, чем кажется напервый взгляд. Ато, что он находится здесь - это правда. Бренная оболочка доктора Хосе лежит всостоянии глубокой комы водном изпомещений лаборатории. Только вот где он сам, то биш его сознание, хрен его знает! Он ушёл всны пособственной воле несколько лет назад. Иникто досих пор неможет выцепить его оттуда. Понравилось, видать.
        - Ктоже поддерживает жизнь вэтой его, как ты выразился, бренной оболочке?
        - Сотрудники, разумеется. Возле доктора Хосе оборудован круглосуточный пост медсестры. Они всё надеются, что он вернётся. Откроет глаза внезапно искажет: «Ну что, ребята, много вы тут без меня наворотили? Сейчас будет большой разнос…» Он такой дядька, сискринкой. Он может.
        - Да… Интересно. Чтоже там такое, что нехочется возвращаться?
        - Ты. Только ты. Ибольше ничего. Твоя пустота итвоя неисчерпаемость. Вселенная, схлопнутая вточку. Космическая голограмма.
        Кирочка извлекла изкармана рекламный буклет, который сунул ей автоматический раздатчик печатных материалов навыходе излаборатории.
        - Гляди-ка, Крайст, чем они занимаются врамках «дополнительной коммерческой деятельности», - она повернула буклет так, чтобы его глянцевая поверхность неотсвечивала иначала читать, - Программа «Сбывающиеся грёзы», позволит вам делать восне то, чегобы вы никогда непозволили себе делать наяву. Всё, что вам нравится, теперь доступно ипросто! Нажатием одной кнопки вы сможете отправиться вувлекательное путешествие, прыгнуть спарашютом, прокатиться наводных или горных лыжах! Иэто, заметьте, без обучения, без специальной подготовки и, главное, безо всякого риска для вашей жизни издоровья! Чтобы вы ни пожелали, все это уже ждёт вас внашей «лаборатории сна», стоит только позвонить, иподробно описать нашему менеджеру свои фантазии, наши круглосуточно активные номера, тра-та-та - Кирочка остановилась и, пробежав некоторую часть буклета глазами, продолжила читать вслух, - авот это меня особенно поразило, «специальная программа для девушек, заботящихся освоей фигуре - ешь сколько хочешь инетолстей! - ведь наш гипнотический сон позволяет полностью ощущать вкус, текстуру изапах любимых блюд…, да идля сильного
пола унас есть немало интересных горяченьких предложений…»
        - Каждый зарабатывает, как умеет, - сусмешкой подытожил Крайст, - былбы спрос.
        4
        Вквартире было непривычно тихо. Скинув обувь, Кирочка прошла прямо накухню иположила ключи настол. Они коснулись его гладкой поверхности снеобыкновенно звонким звуком, иона снова, хотя изо всех сил пыталась наэтом незацикливаться, отметила про себя, что ощущает окружающий мир после проверки всёже иначе, чем прежде.
        - Эрн! - позвала она раздражённо, заметив гору немытых тарелок враковине, - Ну илентяй… Даже подумать опосуде ито недосуг…
        Послышалась тихая возня, авот он уже тут как тут, стоит вдверях, взъерошенный, снагловатой улыбкой иводном носке.
        - Прости, я забыл, - он сразу догадался опричинах её гнева ичто-то беззвучно зашептал.
        Втотже миг изкрана лавиной рухнул мощный поток воды. Кирочке пришлось отскочить - её обдало фонтаном крупных горячих брызг. Тарелки заплясали, запрыгали, самостоятельно завертелись вшумном пенящемся потоке, подставляя ему наиболее грязные места…
        - Где твоя охрана? - озабоченно спросила она, оттягивая намокший рукав.
        - Он пошёл засигаретами… - осторожно пробормотал Эрн, предчувствуя новую волну ярости.
        Нонеуспела Кирочка разразиться проклятиями, зримо распирающими её изнутри, как входная дверь приоткрылась, инапороге возник чудаковатого вида длинноволосый парень врубашке спогонами курсанта ОП. Увидев Кирочку, он очень сильно смешался, засуетился, спрятал заспину пакет спокупками, ичуть слышно пробормотал:
        - Я могу идти?..
        - Скатертью дорожка, - фыркнула Кирочка.
        - Чипсы мои только отдай! - воскликнул Эрн озорным голосом.
        Виновато косясь наКиру, курсант выложил изпакета настол большую шоколадку, баночку кока-колы, здоровенный пакет чипсов итри упаковки жевательной резинки.
        - Ты чтоли погнал этого клоуна всупермаркет? - спросила Кирочка строго, едва только занезадачливым охранником закрылась дверь.
        - Ну да… Совсем немного управления волей… - признался Эрн сшаловливой ухмылкой, - он такой скучный тип… Заснуть можно, ей богу. Атак хоть какая-то отнего польза…
        Кирочка хмыкнула.
        - Аеслибы тебя опять вздумал выкрасть этот чокнутый преобразователь Вселенной, Роберто Друбенс?
        - Да брось, я полагаю, он уже забыл обо мне, - заявил Эрн, сгромким шуршанием открывая чипсы. Он сидел накраю стола илегонько помахивал ногой вполуспущенном когда-то белом, нотеперь немного запылённом носке.
        - Ябы небыла натвоём месте так уверена. Люди, как правило, неохотно отказываются отнамеченных целей. Особенно если они успели потратить наих достижение определённое количество усилий.
        Юный чародей изящно переломил зубами тонкий золотистый чипс. Как щепочку.
        - Ну уж теперь-то я вполной безопасности… - заявил он созорной улыбкой.
        Ипочему только Кирочке кажется, что даже Эрн нетакой как прежде? Он как будто немного наглее, увереннее всебе и… страшно признать, привлекательнее… Вот сейчас он смотрит нанеё совершенно как взрослый мужчина, ищущий внимания. Он набрался смелости кокетничать снею! Но, что удивительно, это невызывает унеё, как раньше, негодования иотторжения…
        Кирочка подошла кстолу инервно переложила ключи сместа наместо. Унеё всегда возникала потребность двигать предметы, когда она теряла внутреннее равновесие.
        Сейчас был как раз такой момент. Её ладони сделались влажными, слегка участился пульс - вобществе теперешнего Эрна она чувствовала себя отчего-то неуверенно, она робела, неглядела нанего, боясь поймать налице юного чародея то обольстительно-самоуверенное мужское выражение, которое спокойно моглобы принадлежать, скажем, Крайсту, Сашу Астерсу или ещё какому-нибудь прожжённому мачо.
        - Я должна тебе кое вчём признаться, Эрн, - сказала Кирочка тихо, - мне трудно постоянно общаться стобою иумалчивать обэтом. Я тебе солгала, - она сама непонимала, что засила вынуждает её сейчас говорить, ноостанавливаться было поздно, будтобы неведомый поток подхватил её ипонёс, - втот день, когда ты взорвал комету… Напустыре… Мы тогда так инепоцеловались. Ты потерял сознание отперерасхода энергии, ия сказала тебе потом…
        Смешавшись, она умолкла.
        - Я знаю, - сказал Эрн сумиротворённой улыбкой, - я догадался обэтом, норешил, что нестоит настаивать насвоём. Целовать меня или нет, твой выбор, я неимею права отнимать его утебя, ивыиграй я хоть десяток споров испаси мир хоть сотню раз, всё это несможет помочь мне заслужить настоящий первый поцелуй, потому что главным является ведь несам факт соприкосновения губ, аобоюдное желание этого… Я могу очень многое. Я практически всесилен. Внушить другому человеку желание что-либо сделать, конечно, возможно, норазве сладко целоваться, зная, что ты добился этого определёнными ухищрениями, уговорами, уловками или давлением нажалость? Ты была права. Желание ценно только тогда, когда оно возникает само собой, без твоей подсказки; единственный критерий искренности желания - его первичность. Очень большая редкость, чтобы одно итоже желание возникло удвух людей одновременно. Ипотому поцелуй - настоящее сокровище, которое нельзя ни купить, ни выпросить, аможно только получить вподарок.
        - Ты меня прощаешь? - обрадованно спросила Кирочка.
        - Я тебе благодарен, - ответил он, - ведь еслибы ты тогда пошла уменя наповоду, я навсегда лишилсябы своего первого поцелуя.
        Больше они про поцелуй неговорили, ноКирочка смутно чувствовала, что кэтой теме им суждено ещё вернуться.
        - Уменя кое-что для тебя есть, - молвил Эрн загадочно.
        - Подарок? - Кирочка напустила насебя гордую бесстрастность.
        - Только обещай, что ты его примешь.
        - Посмотрим. Тыже знаешь мои условия.
        - Он необыкновенный, - пообещал юный чародей искрылся.
        Минуту спустя он снова возник вдверях кухни. Вруках унего была большая плотная чёрная ювелирная коробка.
        Кирочка насторожилась.
        - Это тебе, - радостно прошептал Эрн, совершенно по-детски держа подарок нараскрытых ладонях перед собою.
        Эффектно открыть коробку унего отволнения неполучилось, он провозился сзамочком, иторжественный момент был несколько скомкан. Нозато, когда крышку удалось откинуть, Кирочка неудержалась отиспуганно-восторженного вздоха - маленькая заминка окупилась сторицей…
        Вкоробке лежало ожерелье. Белое золото, усыпанное словно мелким песком несчётными крупинками радужно искрящихся бриллиантов! Ослепительно сияющее, как полуденное солнце, украшение соскромным достоинством дополнял строгий чёрный бархат подложки.
        - Господи! - воскликнула Кирочка. Надо признать, никто иникогда непреподносил ей таких подарков. Она нерешительно протянула руку ипровела пальцем позмеиной спинке одной изискусно свитых цепочек.
        - Нравится?
        Кирочка спохватилась, опустила руку ивзглянула наЭрна ссомнением.
        - Откуда оно? Ты его, надеюсь, неукрал?.. - голос девушки прозвучал растерянно, ожерелье успело кольнуть её всамое сердце своим коварным непреодолимым обаянием красивой идорогой вещи; она прекрасно понимала, что сорванец вочередной раз применил магию, носейчас идти напринцип былобы обидно как никогда…
        - Нет, - свидимой гордостью засвою изящную находку провозгласил Эрн, - неукрал, некупил нанаколдованные деньги! Я выудил его измира идей! Это ожерелье изколлекции следующего года одного изсамых известных ювелирных домов! Избудущего! Его эскиз ещё даже невозник вголове удизайнера. Такого украшения, Кира, точно нет ни уодной другой девушки…
        - Офффигеть…
        Она ещё немного постояла, мучительно преодолевая желание снова прикоснуться ккусочку солнца унего вруках, поахала, поморгала и, собрав вкулак все остатки воли, выдавила изсебя:
        - Я невозьму.
        - Так я изнал. - Эрн совздохом захлопнул коробку. Её отказ, казалось, даже неособенно его расстроил, вероятно, он кнему морально готовился. - Дело твоё…
        Легко размахнувшись он бросил закрытую коробку через правое плечо.
        Кирочка раскрыла было рот, чтобы закричать нанего - какого, мол, чёрта, сейчас буфет разобьёшь! - ностильная чёрная коробка, вместо того, чтобы столкнуться состеклянным витражом надверце кухонного буфета, описав эффектную параболу, просто исчезла, налету провалившись внезримую пространственно-временную брешь…
        - Ну, ты даёшь…
        - Я могу сделать тебе подарок, откоторого ты несможешь отказаться, - продолжал Эрн, улыбаясь чуть насмешливо.
        Он положил одну ладонь поверх другой изатем, медленно раскрыв их, показал Кирочке вгорсти самое настоящее птичье гнездо! Издвух тёмных пятнистых яичек уже вылупились пушистые крикливые птенцы, аодно лежало нетронутое. Неведомо откуда прилетела птица, она порхнула наокно, затем - кгнезду. Присев накрай, она принялась что-то вкладывать враскрытые клювики своих беспокойных детей.
        Кирочка застыла внемом удивлении.
        - Ты ведь всегда хотела посмотреть нагнездо вблизи?
        - Откуда ты знаешь?
        Эрн принял загадочный вид иничего неответил, ладонью он накрыл гнездо, ичерез мгновение руки его были снова пусты. Бродившая поподоконнику птица вспорхнула иулетела.
        Вэтот момент Кирочка услышала странную возню набалконе иотправилась взглянуть, что там происходит.
        Она приподняла лёгкую полупрозрачную занавеску, открыла дверь…
        И..
        Маленькая белая козочка сбледно-серой шёрсткой назагривке, точная копия Дины, погибшей много лет назад под ножом мясника, обернулась нащелчок ручки отрулона старых обоев, которые она пыталась жевать.
        Изменившаяся обстановка, по-видимому, её заинтересовала. Мерно постукивая копытцами поплитке, козочка подошла ближе и, потянувшись бархатистой мордочкой, принялась обнюхивать возникшие напороге балкона тапочки хозяйки.
        - Это нечестно, Эрн! - воскликнула Кирочка, повинуясь нахлынувшему порыву отчаяния, - это… это просто свинство какое-то!..
        Она закрыла лицо ладонями ивсхлипнула.
        Коза, обнюхав девушку иненайдя вней ничего съедобного - тук-тук-тук понапольной плитке - вернулась ксвоим обоям.
        Эрн, неожидавший отКиры такой реакции, несказанно растерялся иопечалился.
        - Прости меня, пожалуйста… - пролепетал он чуть слышно.
        - Сиюже минуту убери отсюда это животное, - приказала Кирочка сквозь рыдания, - ибольше никогда… Слышишь, никогда… нетрогай моё прошлое…
        Востальном день прошёл как обычно, без эксцессов, наночь Кирочка выпила бутылочку энергетического коктейля исвидимым удовольствием опустилась влюбимое низкое мягкое кресло.
        Блуждая взглядом покомнате, пока Эрн чистил зубы перед сном, она заметила наночном столике сверхмощные антимагические наручники, спроектированные Микой Орели.
        «Как они здесь оказались?» - подумала Кирочка - «я ведь отчётливо помню, как сдавала их вхранилище отдела безопасности иписала объяснение, почему данное оружие больше нетребуется…» Она прислушалась. Шорох воды вванной утих, стукнула дверь, ичерез мгновение Эрн показался вдверном проёме.
        «Глупо спрашивать унего обэтом, - решила она впоследний момент, - наверняка я просто что-то перепутала, наверное, мне нужно хорошенько выспаться…»
        Стояла тихая тёплая ночь. Кирочка сидела вкресле, отнечего делать, вертя вруках свой многофункциональный пистолет. Её мысли то идело возвращались кнеобыкновенному изменению восприятия всех предметов иявлений. Наручники по-прежнему лежали наночном столике, отбрасывая нерезкую сероватую тень. Огонёк активности негорел, новыделялся наповерхности одного избраслетов тёмной точкой, словно око спящего, невидящее, ноживое.
        Кирочка вспомнила, как единственный раз состраху защёлкнула эти наручники натонких запястьях Эрна. «Завтра пойду исдам их куда следует, раз они слишком сильны даже для него, то всех остальных могут просто угробить, пусть утилизируют: мыже неинквизиторы какие-нибудь, авполне себе цивилизованная магическая полиция…»
        Она встала ирешительно двинулась кстолику. Увесистые браслеты тихо звякнули, когда она взяла их вруки. «Такие моглибы пригодиться, лишь если могущество Эрна ощутимо возрослобы…» Непрошенная мысль возникла, ипрежде чем Кирочка успела свозмущением её прогнать, нагло наводнила сознание толпой ассоциаций.
        Она продолжала держать наручники навытянутой руке. Браслеты свисали вниз - два чёрных кольца нафоне бронзового неба заокном.
        - Очём ты думаешь? - Тихо спросил Эрн изпостели.
        Кирочка вздрогнула.
        - Ты неспишь?
        - Нет.
        Он откинул одеяло исел. Всиневатом полумраке она различила его взъерошенные волосы, мятую клетчатую пижаму.
        - Так очём ты думала? - Требовательно повторилон.
        - Да так, ни очём, - чуть более нервно, чем следовало, отмахнулась Кира иотвернулась кокну.
        Заеё спиной раздался тихий шорох. Это Эрн вылез изпостели иподошёл. Она почувствовала, как учащается сердцебиение, как рождается где-то вцентре груди холодная пульсирующая пустота.
        Он был совсем близко. Его тонкая голубовато-бледная всвете окна рука потянулась кнаручникам.
        - Нетрогай, - сказала Кирочка беспомощно дрогнувшим голосом.
        Эрн взял её заплечо иповернул ксебе.
        - Я готов надеть их, - тихо исерьёзно произнёс он, заглядывая ей прямо вглаза, - я согласен носить их неснимая, понимаешь?
        Она поняла.
        Эрн смущённо отвернул лицо. Кирочка скользнула взглядом поего нежной щеке смужественной чётко обозначенной скулой. При тусклом освещении Исполнитель Желаний казался старше, иеслибы он сейчас вздумал взглянуть нанеё, онабы, наверное, испугалась, этот юноша умел смотреть так, словно ему вовсе нешестнадцать, авсе пятьсот, итогда он внушал ей почти суеверный трепет…
        - Нет, невозможно, - сказала она неслишком твёрдо, - ты исам знаешь, что это безумие. Да изащита меня ктебе навыстрел неподпустит, - она попыталась улыбнуться, обратить всё вшутку - проверенное средство втаких случаях, ноулыбка получилась вымученной, жалкой.
        Эрн усмехнулся.
        - Нет никакой защиты.
        - Что ты имеешь ввиду? - спросила она сопаской.
        - Она несработает, - ответил он сбеспощадной ухмылкой, - яже недалее как сегодня утром говорил, что практически всесилен… Иеслибы я чего-то всерьёз захотел… Разве только сам Бог смогбы помешать мне. Я первый после него, понимаешь?
        - Новедь… онаже работала… раньше… - пролепетала Кирочка гаснущим голосом.
        - Потому лишь, что я неособенно ей мешал.
        Он спрятал глаза ипродолжил гораздо менее бойко:
        - Сейчас совершенно другое… Ты… Я люблю тебя, - он неожиданно прямо игордо взглянул нанеё снизу вверх, - ибольше всего хочу быть стобой… Амоё желание для этого мира - закон. Понимаешь?..
        Кирочка обмерла.
        Наложенное наЭрна его матерью заклятие всегда казалась ей надёжной защитой отсоблазна, своеобразным щитом, которым она заслонялась отосознания собственных подавленных порывов. Акак быть теперь? Впервые Кирочка оказалась один наодин сосвоим желанием. Больше несуществовало ни препятствий, которые она должна была преодолеть, чтобы осуществить его, ни обстоятельств, делающих осуществление невозможным, ни поводов это осуществление откладывать. Она была совершенно беззащитна перед своим желанием, готовым исполниться. Какая-то часть Кирочкиного рассудка, конечно, всё еще героически сопротивлялась неизбежному, пытаясь убедить себя втом, что насамом деле ей хочется совершенно другого, но… Это выглядело смехотворно. ИКирочка созналась-таки себе всвоём желании, узнала его вовсех смутных побуждениях, преследовавших её всю жизнь… Перед ней точно наплёнке промелькнули друг задругом Саш Астерс, танцующий сИрмой Вайнберг надискотеке ввосьмом классе, прекрасный инеприступный Эрмес, затачивающий клинок красивыми сильными руками, пустая скамейка набульваре Плачущих Тополей, накоторой она подолгу сидела одна… Это
желание существовало всегда. Неизменное инеподкупное. Самое главное. АЭрн просто явился осуществить его, искупив разом всё несбывшееся.
        Она вздрогнула отсладостного ужаса предвкушения, инеотняла рук, когда Эрн взял её заоба запястья, робко, трогательно-нежно, больше он ни начто неотважился, так истояли они какое-то время впотоке света недавно взошедшей луны… Наручники лежали там, куда она машинально их положила, нашироком подоконнике. Они отбрасывали густую чёткую тень.
        Вголове уКирочки снова загудело, пространство перед глазами словно восне расплылось иизменило конфигурацию - они оказались вкаком-то удивительно светлом ипустом месте. Насколько хватало глаз вокруг простиралось чешуйчатое тело пустыни, илишь нагоризонте, точно тонкое чёрное кружево вырисовывались вышки линии электропередачи.
        - Где мы? - прошепталаона.
        - Такли это важно? Мы одни, - ответил ей Эрн тоже тихо инемного торжественно, - Совершенно одни.
        Руки их всё ещё были сцеплены. Она склонилась ичуть помедлила - ей как будто было немного жаль расставаться спредвкушением, превращать его вощущение - он инетерпеливо, изастенчиво подался навстречу, она бережно, как раздвигают нежные листья дерева, чтобы сорвать спелый плод, раздвинула своими губами его губы…
        5
        - Как ты себя чувствуешь? - спросила Кира. Приподнявшись налоктях инакрыв рубашкой крепкую икруглую, словно яблоки, грудь, она обеспокоено вглядывалась влицо Эрна, небледнеетли он, незакатываютсяли унего предобморочно глаза…
        - Я властелин мира, - отозвался он. Налице юного чародея медленно разгоралась самодовольная улыбка. Он сидел впеске наколенях, аего руки, точно Эрн был преступник, его тоненькие руки смальчишескими едва обозначенными под нежной кожей бугорками бицепсов, скреплены были заспиной тяжёлыми наручниками Мики Орели.
        - Ты точно чувствуешь себя хорошо? - неунималась Кирочка, - ни головокружения, ни тошноты?
        - Мне никогда небыло лучше, чем теперь.
        Он посмотрел нанеё иулыбнулся. Очень светло ипросто. Как счастливый ребёнок, которому купили игрушку. Никогда всвоей жизни Кирочка невидела такой прекрасной улыбки. Немного растянувшись, бледно-розовые губи Эрна легко разделились, раскрылись, тихо засияли из-под них ровные мелкие зубки.
        ВКирочкином теле разливалась блаженная звенящая пустота; ей казалось, что она вдруг стала легче ивот-вот взлетит, как шарик - будто вней нет больше плоти, лишь космическое пространство - звёзды игалактики, каким-то таинственным образом вмещённые под кожу.
        - Мне тоже никогда небыло так хорошо, как нынче… - сказала она, посмотрев наЭрна выразительно, - ни содним мужчиной.
        - Я неприлагал кэтому совершенно никаких усилий… Иумений… Тыже понимаешь… - признался, стремительно иярко покраснев, юный волшебник, - Я Исполнитель желаний, иэто просто одно измоих свойств…
        Кирочка прикурила и, снова откинувшись наспину, выдохнула внебо струйку дыма; над нею, тихонько гудя, покачивались тонкие провода.
        - Знаешь, я вообще ничего сейчас нечувствую, - продолжала она, - ни очём нехочется думать, всё кажется таким неважным… точно ничего инет. Вообще ничего. Ни вокруг, ни внутри. Я как будтобы совсем пустая, Эрн. Номне это нравится. Я хочу, чтобы так было всегда…
        - Так ибудет, - прошептал он гипнотическим голосом, склоняясь над нею изаливая сумеречным сиянием своих огромных аметистовых глаз, - если ты останешься сомной.
        Она встретилась сним взглядом, вновь ощутив дурманящую сладость пустоты, бесконечность космоса, вкоторый она падала, своё сладостное бессилие перед этим космосом, таким страшным итаким прекрасным.
        Эрн тоже смотрел нанеё. Ивнежном склонённом лице его невозможно было найти ни единого изъяна - ни царапинки, ни прыщика, ни малюсенькой мушки, наего ровный высокий слегка выпуклый лоб, падала, изгибаясь дугой, дымчато-русая прядь, она тоже была идеальна, идаже ветер, играющий снею, ничего немог поделать сэтим. Кирочка прикрыла глаза, физическое совершенство Эрна вновь вселило внеё неизъяснимое волнение.
        - Ты видишь меня именно таким потому, что сама красота, вабсолютном её значении, представляется тебе подобным образом, - произнёс он как будтобы немного виновато, - я исполнитель желаний, незабывай обэтом, имоё лицо для тебя лишь отражает лучшее, что ты можешь себе представить…
        Кирочка протянула руку ислегка провела пальцами поего щеке. Невероятно, неестественно приятной наощупь. Он опустил свои немыслимые ресницы, застенчиво повёл плечиком.
        - Так ты останешься сомной? Навсегда?
        Эрн снова взглянул нанеё; имир, созданный исключительно для наслаждения, для её наслаждения, личный рай, обрушился наКирочку всей своей неописуемой радостной жутью.
        - Но… я немогу, - всем корпусом подавшись вперёд, словно опомнившись, выдохнула она вволнении, - какже моя служба?
        Эрн смотрел нанеё снепривычной, глубокой итребовательной нежностью.
        - Она так уж сильно нужна тебе?
        - Предлагаешь мне выйти вотставку? - спросила Кирочка быстро.
        Она села, опершись наодну руку, адругой придерживая рубашку нагруди. Её тёмные волосы, рассыпавшиеся поплечам, сверкали насолнце, словно нейлон. Широко раскрытые глаза цвели налице, точно две чёрные хризантемы. Чуть приоткрытые светло-розовые губы взволнованно подрагивали.
        Эрн молчал, перебирая пальцами ноги мягкий тёплый песок. Он окружал их совсех сторон, песок, вокруг них намногие мили простирался этот океан песка, очень мелкого, серо-белого, как пепел; лёгкий ветер клубил его вдалеке, иказалось, что это туман или дым повисли над горизонтом.
        - Если кто-нибудь вздумает обидеть тебя, то ты тотчас будешь отомщена, - заявил Эрн вкрадчиво иубеждённо, - любое твоё желание…
        - Непродолжай, - воскликнула Кирочка. Внезапный приступ паники овладелею.
        - Успокойся, - сказал он, покровительственно-нежным жестом обнимая её заплечи, - твоя первая реакция совершенно нормальна. Люди струдом принимают произошедшие вих жизни перемены… Наэто требуется время. Ты привыкнешь.
        Кирочка взглянула наюного чародея умоляюще, но, встретив лишь тонкую самоуверенную улыбку властелина мира, отстранилась ибессильно рухнула напесок.
        Она лежала наспине ибессмысленно глядела вбелое небо, расчерченное чёткими линиями проводов. Споразительной ясностью вспомнилось, как сильно ей всегда хотелось вдетстве, чтобы всем её врагам иобидчикам рано или поздно отомстилось, без её участия, само собою, чтобы большая добрая рука взяла их впучок, сразу всех, ихорошенько тряхнула, словно сухие тростинки; Кирочка живо представляла это себе, когда плакала, забившись вугол втуалете вдетском садике или вначальной школе… Она любила воображать, как крошится над головами врагов потолок, как заваливает их камнями или заливает потопом… Идаже когда отец заставлял её убирать игрушки или полоть морковь, она представляла, как эта карающая длань расправляется исним, пусть это былобы кощунством…
        - Хочешь, я расправлюсь совсеми твоими врагами? Если тебя обидит кто-нибудь, ты только скажи. Все твои недоброжелатели крепко пожалеют, - продолжал красавец волшебник, - я для тебя… всё сделаю.
        Вэтот момент странное чувство овладело Кирочкой: внём был одновременно иужас, ищемящая гордость; Эрн смотрел нанеё покорно инежно из-под длинных полуопущенных ресниц, аона смотрела нанего, зная точно, как своё имя, как то, что любой день кончается закатом, авслед залетом приходит осень, заворожённо истрашно зная: он непросто похваляется сейчас, как все поуши влюблённые мальчишки перед своими первыми женщинами, он действительно может…
        - Моё маленькое чудовище, - сказала Кирочка, протянув руку иласково погладив Эрна поволосам. Она попыталась улыбнуться ему, нопопальцам её снова побежал предательский холодок, он достиг сердца, иснова оно мучительно сжалось, будто отнедоброго предчувствия…
        6
        - Крайст, - Кира бесцеремонно ворвалась вего кабинет, поставив руки ладонями настол, оперлась наних, она запыхалась, говорила сбивчиво ивозбуждённо, - я должна немедленно увидеться сгенералом Россом…
        - Что такое? - спросил он посвоему обыкновению чуть насмешливо, внимательно при этом изучая её блестящие глаза ираскрасневшееся лицо.
        - Я хотелабы обсудить сним возможность своей немедленной отставки, - выпалила она, резко выпрямившись вовесь рост изакинув назад распущенные волосы.
        - Отставки? - Билл поднял брови, - акчему такая спешка?
        - Эрн, - сказалаона.
        Он сразу понял, что таилось заэтим коротким, произнесённым навыдохе именем. Билл смерил Кирочку взглядом, одновременно сочувственным истрогим.
        - Я отдалась ему, - продолжала она, жестоко блестя глазами, - иэто было… Да, да, чёрт возьми! Чудесно, божественно! Я хотелабы, чтобы это повторялось снова иснова, изо дня вдень, изночи вночь, я люблю его, я желаю его, - она остановилась перевести дух, Билл заметил, что наеё блузке отсутствует одна изпуговиц, это наблюдение неприятно кольнуло его, - я недостойна быть офицером, я нарушила все обеты, все зароки,я…
        - Лейтенант Лунь, - сухо сказал он, - возьми себя вруки.
        - Я немогу, - прошептала она, спонтанно изменив интонацию сзапальчиво-резкой, наумоляющую, - сама незнаю, что сомною творится, Крайст, боже, спаси меня, пожалуйста! Спаси меня отнего… Насвете нет ничего желаннее, чем Эрн, иничего страшнее, чем он. Когда я смотрю ему вглаза, окружающий мир исчезает. Он лишает смысла всё вокруг. Я пустею, я теряю сама себя, ипри этом мне кажется, что так инадо, что это правильно, что оно должно выглядеть именно так, настоящее счастье… Отчего это, Крайст?
        Билл взглянул нанеё долгим задумчивым взглядом. Вглубине его глаз словно шевельнулось что-то могучее изловещее, шагнув кней, он почти грубо тряхнул её заплечо.
        - Он Исполнитель Желаний! Самое жуткое ипрекрасное порождение Вселенной. Он может представляться как самым красивым цветком, так исамым ужасным чудовищем, ибо он есть божественное Ничто, Небытие, великий Хаос, изначальный ивечный, - быстрым движением он приподнял покаянно склонённое лицо Кирочки заподбородок и, обжигая её глаза своим отчаянным взглядом, сказал, - то, что ты чувствуешь рядом сним… Именно так выглядит смерть, Кира.
        Билл опустил руку и, поймав себя начрезмерной резкости, слегка смутился.
        - Почему, Крайст? Почему сним так хорошо? - спросила она усталым, печальным голосом.
        - Почему? Жизнь есть непрерывное страдание, разве нет? Постоянные заботы, тревоги, надежды… Вот смерть иманит нас, невообразимо манит, она привлекает нас тем, что невозможно здесь, наземле, аименно - покоем чувств, мы этого неосознаём, носами всю жизнь мечтаем умереть… Ты незнала?
        - Спаси меня, Билл, спаси! - воскликнула она исступлённо, ивдруг, прежде, чем он успел что-либо предпринять, бросилась ему нашею.
        - Чёрт побери, - пробормотал он тихо, его руки безвольно повисли, как плети, ну необниматьже её, всамом деле, да иоттолкнуть как-то жалко, - ты вообще нормальная, Кира? - спросил он сгрустной насмешкой, - просишь спасти тебя оттого, кого, как ты сама мне только что сообщила, ты любишь, хочешь… О, женщины! Когда-нибудь вы сведёте меня сума…
        Очнувшись отсвоего отчаянного порыва истесняясь поднять наКрайста глаза, Кира испуганно отстранилась.
        - Я ничем немогу тебе помочь, - проговорил он софициальной прохладцей вголосе, точно чиновник, отказывающий просителю вкакой-нибудь справке, - извини.
        - Дай мне хотябы совет, - потребовала она тихо, ноочень твёрдо, - скажи, уходить мне вотставку илинет?
        Билл усмехнулся. Оттенок горечи, едва уловимый, словно взолотистой кожице миндаля, слышался вего интонации:
        - Чужой совет, Кира, это почти всегда грелочка при аппендиците. Так что решай сама.
        Последние слова пространство поглотило быстро, подобно тому, как вода забирает камни. Истало совсем тихо. Мёртво. Кирочка резко подняла нанего взгляд, иКрайсту показалось, что он несмог удержать себя вруках ивздрогнул - так нанего никто иникогда ещё несмотрел. Лейтенант Лунь взирала нанего как молящийся наикону, она распростёрла перед ним глаза, полные такой неистовой надежды иверы, что накакую-то секунду он сумел разделить то чувство, которое, должно быть, испытывает чудотворец или пророк, принимая очередного отчаявшегося страдальца…
        - Иди, - сказал он очень жестко иотвернулся. Ему трудно было признаться вэтом самому себе, ноон больше немог выносить её взгляда.
        - Куда? - спросила она потерянно.
        - Вотставку, - ответил он чеканно, словно положил настол крупную монету.
        - Ты так легко это говоришь? - веё голосе послышались слёзы.
        Итут Билл Крайст осознал, что даже если вего жизни будет ещё неодна сотня женщин, он всё равно неначнёт понимать их, никогда. Сие умозаключение позабавило его, он ухмыльнулся себе поднос.
        - Ты попросила дать совет. Я исполнил твою просьбу.
        - Так-то ты даёшь советы! - разозлилась Кира, - теперь, учти, я всё сделаю вточности донаоборот!
        Она резко развернулась ивыскочила изкабинета, красноречиво хлопнув дверью.
        - О, женщины! Царицы ирабыни! - воскликнул он сшутливым пафосом, цитируя какого-то поэта.
        Вихрем слетая полестнице, Кирочка синтересом прислушивалась ссвоему возмущению. Иначто это она так вознегодовала? Нато, что Крайст нестал её удерживать, хватая заруки, убеждать, упрашивать небросать службу? Аон должен был? Кирочка остановилась. Её неприятно кольнула мысль, что этим своим желанием, чтобы Крайст оказался небезразличен кеё уходу, она подвергла сомнению свои чувства кЭрну, вкаком-то смысле предала его… Ей стало совестно. «Если я хочу бросить Службу потому, что встретила мужчину, то это только моё дело, имне должно быть абсолютно наплевать, что подумает Крайст или ещё кто-либо! Особенно Крайст. Почему вообще я пошла засоветом именно кнему? Айна Мерроуз, возможно, скорее далабы мне дельный совет… Ведь она женщина, прослужившая вОП всю свою жизнь… Наверняка, вопределённый момент своей жизни иона стояла перед подобным выбором…»
        Кирочка задумчиво преодолела несколько ступенек иснова остановилась внерешительности. Другая мысль, ещё более неуютная, отозвалась холодком между лопатками.
        «Женщина! Я женщина! Безвольное изависимое существо, находящее своё второстепенное положение вполне естественным идаже способное радоваться возможности переложить ответственность засвою жизнь накого-то другого! Женщина… Влюбом её решении, влюбом поступке всегда должен присутствовать мужчина, тень мужчины, отголосок его воли, иначе никак… Иэто немоя собственная мысль, оботставке, это мысль Эрна, которую он благоразумно неозвучил, чтобы оставить замной хоть какую-то видимость выбора… Эрн принял решение, анея. АКрайст… Я обратилась кнему, чтобы он либо поддержал своим голосом решение Эрна, либо опротестовал его. Именно так… Боже мой, вданной ситуации я сама ведь неболее чем мячик, который эти двое так легко инепринуждённо кидают друг другу…»
        Кирочка зажмурилась отсвоего внезапного прозрения. Медленно подняла голову ипосмотрела наверх. Больше всего насвете ей хотелось сейчас увидеть несколькими этажами выше над перилами лестницы Крайста, который всёже вышел следом, чтобы остановить её. Ноникого небыло. Никто нестоял уперил. Крайст был где-то там, далеко, всвоём кабинете, как Господь Бог: вы можете, мол, верить вмоё ежеминутное радение завас, нонасамом деле я непошевелю ипальцем, возможно, само моё существование обусловлено лишь вашим страхом перед ответственностью засебя…
        Понурив голову, Кирочка продолжила спускаться полестнице.
        - Раз так, то я действительно выйду вотставку, - вовесь голос заявила она самой себе, чтобы хоть немного почувствовать уверенность впринятом решении, - икчёрту Крайста! Кчёрту! Кчёрту!
        Кирочка повторила своё утверждение несколько раз, как мантру, и - очудо! - унеё немного отлегло отсердца. Необходимость что-то решить тяготит лишь дотех пор, пока решение непринято.
        Увыхода изУправления Кирочка поймала такси, спеша вновь ощутить опустошающую сладость объятий Исполнителя Желаний…
        7
        - Эрн! - звонко позвала она, распахивая дверь вкомнату, - Эрн!
        Никто неоткликнулся. Комната была пуста. Вней смело хозяйничал ветер, проникающий сквозь растворенное окно, он скользил постолу, шелестя страницами открытой книги, пузырём раздувал белую занавеску. Наразобранной постели, впышном, точно взбитые сливки, ворохе белья лежали сомкнутые антимагические наручники. Красный огонёк активности показывал, что они включены наполную мощность.
        - Неудержали, - потрясенно прошептала одними губами Кира.
        Немного походив кругами покомнате, она опустилась накрай кровати. Странно, ноникакой грусти неощущалось. Скорее, теперь Кирочка чувствовала облегчение. Вопрос отом, выходить ей вотставку или нет раз инавсегда был снят. Более того, его решила неона лично, неЭрн, неКрайст, слава Богу, иникому непридётся отвечать.
        Она достала папиросы изакурила.
        Ну иладно. Ну ипусть. Теперь жизнь потечёт по-старому. Будут опять задания, интересные инеобычные знакомства, новые встречи смужчинами, привычные шуточки Крайста… Будут желания, стремления, разочарования, вечно сменяющие друг друга как надписи намигающих рекламных экранах…
        Иневсёли равно?
        Иногда она будет вспоминать это чувство абсолютного покоя, эйфорического безразличия ко всему, единовременного утоления всех жажд… Чем, вконце концов, Исполнитель Желаний лучше других мужчин? Согласно Правилу, ночь слюбым изних должна быть только одна…
        Ветер надул очередной пузырь иззанавески, как девчонка-подросток изжвачки, пополу прошелестели бумаги состола, ивсё стихло - будто он, ручной смерч, вновь прилетел, незримый, и, мгновенно укротив свою смертоносную силу, как домашний пёс лёг, свернувшись вногах.
        8
        Оставшись один, Крайст принялся бродить туда-сюда покабинету, теребя вруках незажжённую папиросу. Остановившись уокна, он принялся глядеть наоблака, клубящиеся над корпусами Управления; их невесомые громады неторопливо, нобеспрерывно двигались, меняли форму, ивкакое-то мгновение Биллу отчётливо увиделся вих послушной бесформенной массе нежный, вызывающе изящный профиль Исполнителя Желаний…
        Тьфу ты, чёрт!
        Крайст моргнул несколько раз иотвернулся отокна. Память неожиданно плюнула внего глупой, казалосьбы, совершенно несущественной деталью, извлекла её теперь снова измутной бездны подсознания ипредставила внутреннему взору: уКиры наблузке нехватало одной пуговицы - второй сверху, нетой, что наворотничке, аследующей - тонкая ниточка висела вместо неё - икак она могла незаметить? - роман сэтим чародеем сделал её такой рассеянной… Впродолжение своей мысли, Билл так естественно, легко, словно возродил недавнее воспоминание, представил руки Эрна наотворотах этой самой блузки - торопливые алчные шестнадцатилетние руки, предвкушающие округлое мягкое розовато-кремовое…
        Он машинально сунул взубы измятую сигарету.
        Неужели это ревность?
        Разозлившись насамого себя Билл изо всех сил саданул кулаком повитрине шкафчика для личных дел обратившихся. Звон бьющегося стекла ивытянувшееся лицо сотрудницы, заглянувшей вдверь, слегка отрезвилиего.
        - Извините, пожалуйста, - пробормотал он, опустив взор, чувствуя как запоздалый стыд разливается холодом пощекам, - что-то наменя нашло…
        9
        Кирочка открыла глаза. Перед нею обнаружился всё тотже подвешенный монитор смигающей зелёной надписью:
        ПРОВЕРКА ЗАВЕРШЕНА.
        - Ооооо, больно-то как! Вот идиот! - шёпотом ругался всоседнем кресле Крайст, потрясая ввоздухе совершенно целой иневредимой правой кистью. Через мгновение очнулся ион. Непонимающе поморгал, повернулся кКирочке ирассмеялся:
        - Ну что, прикольно прокатились?
        Она удивлённо озиралась.
        - Теперь-то мы хоть по-настоящему проснулись? - спросила она ссомнением.
        - Надеюсь, что да. При проверке предусмотрено так называемое «ложное пробуждение». Оно нужно для того, чтобы мы раскрепостили свои мысли инесмогли скрыть их откомпьютерной программы, - Крайст рассмеялся, - это иесть самое гениальное изобретение доктора Хосе, сколькобы раз такую штуку над человеком непровернули, он всё равно верит!
        Лаборантка досадливо шикнула наних, приложив палец кгубам иуказав наогромную табличку настене - НЕШУМЕТЬ - затем она по-прежнему молча протянула им какие-то свёрнутые втрубочки зашифрованные письмена-распечатки результатов исследования скомментариями - ижестом приказала следовать заней квыходу излаборатории.
        - Неслишком гостеприимное местечко, - изрекла Кирочка, поёживаясь, когда они уже оказались наулице.
        - Поехали скорее, интересно, как там Эрн, - она немного смутилась отнеожиданно возникших ввоображении обрывков воспоминаний-снов.
        - Я всё теперь про тебя знаю, - сказал, значительно инемного ядовито ухмыляясь, Крайст.
        Кирочка покраснела.
        - Непереживай. Ты совсем скоро увидишься сосвоим страстным мачо, - продолжал он откровенно насмешливо, - только надо сперва отвезти наши тесты полковнику Мерроуз…
        Вмашине Кирочка сидела, насупившись, имолчала.
        - Какже этой адской машине сна удалось сделать так, чтобы мы оба оказались водном итомже мысленном пространстве? - спустя какое-то время спросила она так, как будтобы ничего непроизошло.
        - Это тоже изобретение доктора Хосе. Оно секретное. Никто незнает, каким образом, нообруч, который они надевают наголову, нетолько контролирует импульсы, излучаемые мозгом, ноиможет управлять ими… Они способны заставить тебя думать обо мне, аменя - отебе, иизмеряют при этом величину нервных сигналов…
        10
        - Молодцы, ребята. Потрясающая эмоциональная стойкость! - искренне восхитилась Айна Мерроуз, пробежав глазами результаты теста; подлинным тонким листам голубоватой миллиметровой бумаги тянулись неровные чёрные линии энцефалограмм, под которыми мелкими буквами были даны пояснения.
        - Вам разрешено продолжать охранять Эрна вдвоём, - объявил генерал Росс, который тоже зашёл вкабинет Айны Мерроуз взглянуть нараспечатки смашины сна; Билл иКира, видимо, были ему небезразличны, он одобрительно похлопал молодых офицеров поплечам, потом подмигнул ирасхохотался:
        - Да, Айна, были времена. Мы стобой, прости Господь, такое там вытворяли, вэтом виртуальном пространстве, что если поминать, то итеперь лысина краснеет… Нас тогда занепройденную проверку вразные места служить бросили, - пояснил он для Билла иКиры, - тридцать лет прошло; теперь нам только иосталось, что чуткая стариковская дружба…
        Айна Мерроуз улыбнулась светло ичуть грустно, потом убрала сложенные бумаги вящик. Входя вкабинет, Кирочка заметила, что настоле уполковника Мерроуз лежит книга. Поприветствовав пришедших, Айна быстро спрятала её под папку, как будто стеснялась чего-то. НоКирочка успела прочесть название. Это был популярный сентиментальный роман «Сорок соприкосновений». Кирочка тоже недавно прочла эту книгу. Занесколько ночей, охраняя мирный детский сон Исполнителя Желаний.
        Она припомнила содержание. Главные герои полюбили друг друга вюности ипродолжали любить всю жизнь, ноим неудалось соединить свои судьбы, она вышла замуж задругого, он женился, инапротяжении всего романа они изредка встречаются, никогда непризнаваясь друг другу втом, что прежние чувства неугасли. Их судьбы автор описывает параллельно, рассказывая то онём, то оней - читатель оказывается поочередно то втихом провинциальном городке, куда уехала смужем Джуна, то вкипящей жизнью столице, где непрестанно ищет благополучия, меняя работы исъёмные квартиры Расс. Каждый изгероев решает свои будничные проблемы ивстречает свои маленькие радости, авидятся они восновном наразличных торжествах, куда их приглашают старые друзья. Джуна ведёт дневник, вкотором она описывает каждое соприкосновение слюбимым, они всегда только мимолётные, случайные. День заднём, год загодом проходит жизнь. Последнее, сороковое соприкосновение происходит накладбище, когда герои провожают впоследний путь одного изобщих знакомых. Этот эпизод всвоё время растрогал Кирочку, исейчас ей захотелось его перечитать.
        - Можно глянуть вашу книгу? - спросила она тихо уАйны, когда генерал иБиллл уже вышли.
        Полковник Мерроуз немного смутилась. Кирочке даже показалось, что Айна намеренно избегает смотреть нанеё. Склонив как всегда аккуратно убранную голову свенком толстых седых кос, она сдвинула бумаги настоле и, найдя роман, молча протянула его девушке.
        Кирочка раскрыла книгу; бегло просмотрев её, нашла нужное место. Разгладила немного загнувшуюся страницу иначала читать:
        «Пока священник говорил, все стояли неподвижно, день был тёмный, пасмурный, ипрохладный ветер приносил мелкие капли дождя. Расс открыл зонт ипредложил Джуне встать рядом - казалосьбы, ничего особенного, дружеская услуга - нодля них обоих вэтом было что-то волшебное. Она сделала небольшой шаг иоказалась под навесом его большого зонта. Расс смотрел нанеё. Джуна была уже совсем старая - последний раз они виделись больше десяти лет назад итоже напохоронах - когда-то необыкновенно красивое лицо её высохло, сморщилось, сделавшись похожим намятую бумагу; она стала как будтобы ниже ростом, из-под чёрного платка выбивались совершенно уже седые волосы. Но, что удивительно, тот трепет, который всегда охватывал Расса иДжуну отблизости друг сдругом, неисчез даже теперь; они чувствовали его оба, стоя втолпе под дождём начужих похоронах, некрасивые, немощные, сами уже готовые обратиться впрах, точно два высохших цветка; так огромно мощно инапрасно они оба всё ещё были полны несбывшихся, теперь уже несбыточных желаний… Расс держал водной руке зонт, адругой опирался напалку. Ему очень хотелось сказать отом, что
происходит сним вэту минуту стоящей рядом вмолчании женщине, подслеповатые выцветшие глаза старика увлажнились, иДжуна, точно угадав, робко положила свою сухую маленькую руку поверх держащей трость покрытой ржавыми старческими пятнами руки Расса. Священник говорил овечной жизни, овечном блаженстве вЦарстве Божием, ионо было здесь, это Царство, под этим низким плачущим небом, под чёрным зонтом, скрытое отвсех, точно маленький огонёк зажигалки, который заслонили ладонями ответра…»
        - Спасибо, - сказала Кирочка, возвращая роман полковнику Мерроуз.
        Вответ Айна только улыбнулась, кротко икак будто чуть виновато; приняв удевушки книгу, она сразу убрала её вящик стола.
        11
        - Эти сны немогут быть вещими? - спросила Кирочка уБилла подороге изУправления.
        - Ты правда этого хочешь? - осведомился он споганой ухмылочкой.
        - Да я непро то, - отмахнулась она, досадливо хмурясь, - Крайст всвоём репертуаре, все мысли водну сторону, как мусор поветру. Хватит уже шутить, иногда так бесит это, человек серьёзно стобой разговаривает, аты всё превращаешь вкакой-то фарс…
        - Ладно, ладно, небуду… - закивал Крайст, подавляя непрошенную улыбку.
        - Вот вчём дело, - начала Кирочка обстоятельно, - когда мы стобой уезжали напроверку, я очень волновалась, что обЭрне непозаботятся должным образом, так вот, вэтом сне, или как его назвать, вэтом видении, парень, которому поручили охранять Эрна, оказался таким олухом… Он зачипсами всупермаркет ходил.
        - Новедь всё обошлось?
        - Несовсем… Вконце Эрн всё-таки пропал. Подругой, правда, причине, но… Мне немного непосебе.
        - Эти сны имеют отношение лишь кнашей внутренней реальности, связь между нею ивнешним миром пока недоказана наукой; тревога заЭрна, непокидавшая тебя вовремя проверки, проявлялась определёнными сигналами мозга, машина доктора Хосе прочла их ипромоделировала ситуацию сисчезновением. Только ивсего.
        Кирочка смотрела вокно автомобиля. Беспокойство её неулеглось, тем более, что она приметила натротуаре какого-то растрёпанного длинноволосого парня спакетом продуктов изсупермаркета.
        Машина въехала водвор иостановилась. Кирочка выскочила изнеё, вбежала вподъезд, через две ступеньки поднялась полестнице и… распахнула дверь.
        То, что она увидела, определённо она видела невпервый раз. Ей показалось, что разобранная постель взбита точно также как восне, горкой, идаже большой пузырь, надутый ветром иззанавески, практически идентичен пузырю изсна. Кирочка состуком закрыла окно.
        - Эрн! Эрн! - звонкий голос втишине квартиры прозвучал одиноко ижалко, - Где ты? Выходи! - она ещё тешила себя последней надеждой, что, может, юный чародей вванной, накухне или прохлаждается всадовом кресле набалконе. Он любил пить там ледяную колу, любуясь городом свысоты.
        Гора немытой посуды громоздилась враковине. Большая муха неспешно ползла покраю белой скрасной каймой тарелки, изкоторой Эрн утром ел оладьи сосгущёнкой.
        Кирочка совздохом включила воду. Белая пенная струя, обрушившись вбесформенную груду кружек, блюдец имисочек, вынудила предприимчивую муху искать другое пристанище.
        Следом вкухню вошёл немного растерянный иозадаченный Крайст.
        Самое страшное предчувствие, конечно, оказалось ненапрасным. Эрна нигде небыло. Он исчез. Анаего кровати среди белоснежного белья нехватало только наручников смигающим индикатором активности…
        Вдверь позвонили. Кирочка, невытирая рук, метнулась открывать.
        Напороге стоял тот самый длинноволосый парень спакетом изсупермаркета, которого она видела изокна автомобиля.
        - Идиот! - воскликнула Кирочка, кидаясь нанего скулаками.
        Глава11
        1
        Ни укого неоставалось сомнений, что Эрна похитил Роберто Друбенс.
        Белокурая Эрин, волнуясь, ёрзала настуле вкабинете Крайста, взирала нанего беспомощно икокетливо.
        - Мы найдём его, - говорил он ей суверенностью вголосе, хотя сам ни черта небыл уверен, иуспокаивающе накрывал ладонью её руку, белую, маленькую, призывно положенную настол.
        Она смотрела нанего снизу вверх, улыбалась доверчиво иочарованно, иверила ему, ихлопала своими глазами-незабудками, которые Крайст забывал тутже, едва заЭрин закрывалась входная дверь.
        - Я почти уверен, что они добрались-таки доТайного Ущелья. Иначе мыбы их хоть где-нибудь да засекли. Силу Эрна можно спрятать только там, - спокойно растолковывал он непутёвой мамаше чародея.
        - Можно я пойду свами выручатьего?
        - Боюсь, что нет. Тайное Ущелье - это такое место, куда проникнуть может только абсолютно незаинтересованное существо. Вы поймите, мы непренебрегаем вами, просто вы всё равно окажетесь витоге бесполезны, Эрин.
        - Нонемогуже я сидеть, сложа руки? - встрепенулась блондинка.
        - Научитесь вязать крючком. Это поможет вам расслабится. Да ируки займёт, - Крайст взял одну измаленьких белых кистей колдуньи исделал вид, что разглядывает её, - О! - воскликнул он спафосным восхищением, - эти ручки, эти прелестные ручки, сияющая перламутровая кожа… Они созданы, чтобы держать веера ицветы, анедушить старых сумасбродов!
        Эрин выслушала всю эту шутовскую лабуду, затаив дыхание.
        - Вы проводите меня? - спросила она капризно, поднимая наКрайста тонкое милое личико. Когда Эрин была уверена всвоей привлекательности, она выглядела ещё более забавно, чем обычно.
        - Какая жалость! Вот именно теперь уменя неотложные дела. Надо вочередной раз спасать мир, ей богу, надоело уже… Да, увы, без меня никак… Нокогда-нибудь обязательно! Вдругой раз, - заявил Крайст сшироченной улыбкой.
        2
        День был тёплый, новетреный, отчего небо находилось вбеспрестанном движении - то оно вскипало неоднородной пеной сероватых облаков, то вновь очищалось, становясь ровным, густо-голубым точно ликёр кюрасао.
        Одиночные остроконечные каменные глыбы попадались всё чаще как наодной, так инадругой стороне дороги помере того, как она начала спускаться сплато кморю.
        - Останови машину, Крайст, - попросила Кирочка.
        - Зачем? - удивилсяон.
        - Я хочу посмотреть.
        Она вышла измашины ипобежала кобрыву. Ветер рванул наней белоснежный сарафан, растрепал волосы. Издали она была похожа налепесток, который вот-вот подхватит порывом. Крайст смотрел, исердце его странно, грустно исладко сжалось, так бывает, когда расстаёшься счем-нибудь навечно, незначительным, нодорогим, или нечаянно обнаруживаешь вящике стола фотографию давно умершего близкого человека.
        Кирочка приблизилась ккраю обрыва. Далеко внизу бурлило море, грузно ударяясь оноздреватую, бугристую, похожую намятый картон, отвесную стену берега. Раньше она видела такое только вкино. Неистовый восторг наполнил её, как девочку. Волны были высокие, грозные. Тёмными глянцевыми валами накатывались они накамни, разбивались вдребезги, откатывались назад, разгонялись, пухли иснова разбивались, бесконечно повторяясь ини разу неповторившись вточности.
        Шум моря доносился доКирочки ввиде невнятного гула. Предштормовой ветер трепал её распущенные волосы, размётывая их словно пучок чёрной травы, сильно, беспорядочно.
        Она радостно взмахнула руками ипобежала обратно кмашине.
        - Спасибо, - сказала она, смеясь, - если мне суждено погибнуть назадании сегодня, то я небуду слишком уж сильно жалеть, я видела море! Итакое море!
        - Говорят, это заколдованные края, икаждому, кто приходит сюда, они кажутся самым красивым местом наЗемле. Здесь район вулканической активности. Там, дальше, есть ещё чёрные пляжи…
        Плотные платиновые облака вдруг раздвинулись, ипоказалось солнце. Угольно-чёрные, островерхие скалы изредкостного обсидиана свкраплениями слюды засверкали бесчисленными мелкими радужными блёстками.
        - Боже мой, - выдохнула Кирочка очарованно.
        Некоторое время ехали молча, Крайст сосредоточенно вёл машину поизвилистому шоссе, Кирочка немогла налюбоваться суровой красотой камня. Она была так разнообразна, необычайна, инаеё фоне совершенно забывалось, что вокруг нет ничего живого, ни деревца, ни кустика, ни былинки.
        - Ты знаешь, где оно, мы скоро приедем?
        - Вход вТайное Ущелье ненаходится вкаком-то определённом месте, - пояснил Крайст, - мы стобой должны его угадать.
        - Как?
        - Положись наинтуицию. Подумай оцели, приведшей нас вТайное Ущелье, икогда почувствуешь, что надо свернуть или остановить машину, говоримне.
        - Вот тебе раз, - пробормотала Кирочка, - послушно откидываясь насидение иприкрывая глаза.
        Солнечные пятна ползли поеё лицу. Крайст отвернулся. Ему невольно припомнилась сцена изсна. Этого уголка своей души, открывшегося ему так внезапно, он боялся истыдился. Как исступлённо бросилась она тогда кнему нашею! Какой показалась втот миг женственно-беспомощной иошеломляюще нежной! Ничего подобного, конечно, вреальности никогда непроисходило. Всё было только грёзой, мороком, невесомым переплетением мыслей, никому кроме него неведомым… Нокто осмелится утверждать, что бесплотная мысль - есть нечто менее настоящее, чем осязаемая массивная скала. Помнению некоторых философов, мысли даже прочнее скал.
        - Мне кажется, что это здесь, - предположила Кира.
        Крайст остановил машину ивышел, хлопнув дверцей. Под прикрытием скал было безветренно. Машина стояла наобочине шоссе, проложенного покраю пропасти; надругой стороне этой пропасти возвышалась отвесная каменная стена.
        Билл постоял немного возле обрыва. Напористой тёмно-серой поверхности скалы кое-где лежали мелкие округлые камушки. Он легонько пнул носком кроссовка один изних. Камушек стихим шуршанием прокатился покамню, сорвался вниз ипропал втуманной глубине пропасти. Билл выкурил сигарету ивернулся кмашине.
        - Ты правильно чувствуешь, только нужно будет пройти ещё немного вдоль пропасти, покуда неувидим мосты.
        Кирочка прихватила ссобой пистолет изахлопнула дверцу.
        Вмолчании они пошли почти посамому краю обрыва, стараясь особенно неторопиться, прислушиваясь кглухому звуку собственных шагов.
        - Старайся ни очём недумать, - полушёпотом посоветовал Крайст через плечо, - Ущелье, конечно, нас всё равно услышит, нохотябы небудет слишком агрессивно…
        - Это самое трудное - ни очём недумать. Ноя постараюсь, - пообещала Кирочка.
        Совсех сторон возвышались обсидиановые скалы. Они были похожи нанепрогоревшие угли вкамине, нокогда из-за облаков ненадолго показывалось заходящее солнце, его золотистые лучи рождали наповерхности угрюмых каменных глыб миллионы искрящихся блёсток. Красота искушала взор, Кирочка шла, беспокойно вращая головой, жадно озиралась, нежелая упустить ни единого ракурса, скоторого можно было поглядеть это сияющее великолепие. Крайст шёл, ни насекунду незабывая опропасти; он украдкой поглядывал навосторженную Киру, ежеминутно оценивая расстояние относков её кроссовок дообрыва.
        Вскоре они увидели подвесные мосты. Их было сразу три, икаждый изних выглядел вполне настоящим, вызывал доверие, желание ступить ипойти, полностью вверив жизнь его ребристой шаткой спине.
        - Почему их несколько? - судивлением спросила Кирочка.
        - Это мосты-миражи, - пояснил Крайст, - никто незнает, покакому изних можно пересечь пропасть, акакие два - неминуемая гибель, - он красноречиво шагнул ксамому краю ипоглядел вниз.
        Там, далеко, промеж асфальтно-серых отвесных стен будто варево вкастрюле клубился плотный белый туман.
        - Только один изних настоящий?
        - Только один.
        - Аостальные?
        - Обманы. Пустота. Выберешь один изних - пиши пропало.
        - Так, может, как-то проверить мост? - неуверенно предложила Кира, - Вот, например, взять какую-нибудь длинную палку ипостучать поэтим доскам, узнать, настоящие онинет.
        Крайст одобрительно усмехнулся, словно хорошей шутке.
        - Ничего невыйдет. Это ведь настоящие миражи, анепросто оптические обманы, они обваливаются несразу, аиногда даже всамом конце, напоследнем шаге. То есть эти мосты почти настоящие. Иты непоймёшь, что это мираж, покуда невыберешь инепойдёшь выбранным путем.
        - Какжетак?
        - Акак вжизни? Разве мало таких обманов, иллюзий, когда какая-то вещь представляется тебе совершенно очевидной, анаделе всё оказывается наоборот. Так итут. Вот он вроде, мост, авдействительности нетего…
        - Ктоже изнас пойдёт?
        Вопрос прозвучал риторически. Иоба это понимали.
        - Пойти должен тот, кто весит меньше, - сказал Билл, - невфизическом, разумеется, смысле… Тот, кто меньше заинтересован. После проверки намашинесна…
        Кирочка нахмурилась инедала Биллу продолжить.
        - Понятно. Врядли этоя…
        - Нопричина нетолько взаинтересованности - продолжал Билл, - Я привёл тебя вОП, и, согласно неписанным правилам, навсегда останусь вкаком-то смысле ответственным затвою судьбу. Как наставник я должен оберегать тебя. Иногда, если это необходимо, даже ценой собственной жизни.
        Они остановились над пропастью. Облака медленно расходились, открывая оранжевое солнце. Некоторое время оба вмолчании наблюдали, как крутой склон надругой стороне пропасти наливается искрящимся блеском.
        Внезапно Билл, развернув Кирочку ксебе заплечо, заглянул ей влицо; ввыражении его глаз метнулось что-то странное, она застыла, ответив наэтот взгляд, апотом он стремительно привлек её ксебе икоротко, печатно-крепко поцеловал ввисок.
        Это было так неожиданно, так необыкновенно, что Кирочка совсем потерялась. Она размашисто, как при попытке удержать равновесие, раскинула руки, раскрыла рот, попыталась вдохнуть ивоскликнула:
        - Да ты что, совсем обалдел, Крайст?!
        Несколько мгновений они смотрели друг надруга. Он - грустно ичуть насмешливо, она - испуганно.
        Азатем он круто повернулся.
        Ипошёл.
        Лучи заката позолотили его лицо иплечи. Билл ступил намост нерассуждая, неразглядывая, неоценивая его, несравнивая сдругими мостами - просто ступил ипошёл.
        Кирочка напряжённо смотрела, как покачивается под ногами Крайста хлипкий подвесной мост. Он дошёл уже досередины, иволнение её почти улеглось, мост держал его, пусть шатко, нонадёжно, он несобирался, казалось, ни обрываться, ни исчезать… Шаг. Ещё шаг. Крайст неторопился. Он шагал неслишком широко, руками помогая себе поддерживать равновесие. Кирочка затаила дыхание. Доконца моста оставалось каких-нибудь метра полтора. Последние шаги самые трудные. Мосты-миражи любят исчезать именно тогда, когда цель уже так близка, что стоит только протянуть руку…
        Крайст занёс ногуи…
        Вследующее мгновение он стоял уже натвёрдом камне скалы. Он справился, он перешёл.
        - Я стобой! - вскричала Кирочка, ипрежде, чем он успел что-либо возразить, бросилась следом заним помосту, пробежала его неостанавливаясь ни намиг, и, очутившись надругом берегу пропасти, едва нерухнула вобъятия Крайста.
        Он предусмотрительно отодвинулся.
        - Аеслибы мост пропал? - спросил он строго.
        - Новедь онже выдержал тебя…
        - Я гораздо легче, - сказал Крайст седва уловимым оттенком укоризны вголосе, - ты ведь, признайся, всё-таки немножко влюблена вЭрна…
        - Как сказать… - Кирочка смиренно опустила ресницы. - Незнаю.
        Они пошли куда-то вдоль скалистой стены, теперь прижимаясь кней практически вплотную. Тропинка вела их поузкому уступу, местами сколотому или заваленному камнями. Когда нужно было перешагивать узкие, ноневероятно глубокие расщелины или перебираться через груды осыпавшейся породы, Крайст подавал Кирочке руку.
        - Ну вот, - ворчал он, помогая ей преодолеть очередной завал, - этого я ибоялся. Женщина втаких местах - обычно только лишняя морока.
        Наконец они добрались. Отвесная стена неожиданно оборвалась, вчистое небо впился самый высокий последний её остроконечный зубец, тропинка резко покатилась под гору, нотам, пока ещё очень далеко внизу, зыбко зеленела роща, ислышен был плеск реки вглубокой туманной долине.
        Времени наспуск пришлось потратить порядочно. Идти нужно было очень осторожно - намаленьких круглых камушках, которые встречались наих пути, было так легко оступиться! ИКрайст, недовольно сдвинув брови, вособенно опасных местах снова помогал своей спутнице, боязливо инеловко переставлявшей покрутому склону свои необычайно длинные ноги.
        Вдолине их поджидала развилка. Тропинка раздваивалась. Одно изеё продолжений, наиболее привлекательное, заманчиво широкое ировное, уходило вглубину леса, адругое, узкое икаменистое, тянулось вдоль крутого берега порожистой реки.
        - Вот видишь, тут расслабляться нельзя, - заметил Крайст, - поверь, Ущелье неслишком нам радо, иприготовило ещё немало сюрпризов.
        - Покакойже изэтих двух тропинок нам идти? Давай разделимся, ты пойдёшь лесом, ая поберегу.
        - Боюсь, что именно такого решения иждёт отнас Ущелье.
        - Какже нам быть?
        - Идём вместе.
        Билл решительно повернул всторону леса. Солнце опустилось уже так низко, что его небыло видно загорами; лишь нежно розовое сияние разливалось там, иостроконечные зубцы наего фоне казались ещё чернее. Стремительно начало смеркаться.
        Едва они оказались под густыми кронами необыкновенных деревьев - то были недубы, неклёны инекаштаны - удивительное спокойствие снизошло наних. Кирочка начала замечать, что прошлое, все воспоминания тревоги, постепенно отходят навторой план.
        Листья деревьев, широкие ишершавые, словно работящие ладони, светились втемноте призрачным нежно-голубым цветом. Отэтого вроще было светло. Ночные бабочки, огромные, словно птицы, искрящиеся, оставляющие засобой шлейф измириад сияющих блёсток, разноцветные: белые, сиреневые, розовые - порхали повсюду.
        Мягкий как перина мох устилал камни ипни, заползал высоко намощные внесколько обхватов как усеквойядендронов стволы.
        Они остановились, чтобы послушать фей, скрывающихся влистве, которых здесь было великое множество, нополупрозрачные светящиеся крылышки всевозможных цветов иоттенков были сложены, иказалось - вкронах магических деревьев нет никого - лишь тихое пение выдавало их присутствие.
        - Билл, ты помнишь, зачем мы здесь? - спросила Кира беззаботно, наблюдая замалюсенькой феей, спустившейся светки кней наладонь, - гляди, какие они забавные!
        - Мы ищем Эрна, - ответил Крайст озабоченно, - по-моему, тебе нужен «Античар». Он достал изкармана блистер ивыдавил наладонь небольшую гладкую капсулу.
        Кирочка взглянула нанего недоумённо.
        - Глотай, - велел Билл итотчас отвернулся.
        Обращённые кнему большие тёмные глаза Кирочки, подёрнутые туманной поволокой, были гораздо опаснее чар волшебного леса. Она сидела намху, опираясь наруку иподогнув согнутые вколенях ноги. Лёгкая юбка немного задралась; нежная кожа бёдер как будто слабо светилась вполумраке.
        «Ведь она даже невспомнит ничего, если…»
        Билл обрубил мысль. Он умел сними справляться. Вэту секунду он почувствовал себя как никогда благодарным Ехире излым надоктора Хосе, этого живого мертвеца, сколотившего капитал нагрёзах прожорливых анорексичек ипохотливых неудачников. Век векуй, авсё равно никогда нескажешь суверенностью, кто сделал тебе добро, акто подложил свинью!
        Кирочка неохотно повиновалась ипроглотила капсулу. Примерно через пару минут кней вернулась способность рассуждать здраво.
        - Растяпа, - отругал её Билл, - отправляясь втакие места надо постоянно быть начеку. Аещё одна хотела идти!
        Она выслушала отповедь сопущенным взором. Подав руку, Билл помог ей подняться наноги; минуту спустя они уже продолжали путь.
        - Гляди-ка! - воскликнула Кирочка, указывая пальцем впросвет между деревьями, куда уходила тропинка, - тамЭрн!
        - Точнее Эрны…
        Прямо наних изглубины зачарованного леса вышло несколько совершенно одинаковых юношей, каждый изкоторых как две капли воды похож был наюного чародея.
        - Икоторый изнихнаш?
        - Это фреи, лесные духи. Они могут принимать любое обличие. Очём думает больше всего человек, который встретит фрею, тем она ему ипокажется.
        - Ачто они делают?
        - Заманивают путников вглубину леса иисчезают. Найдёт дорогу - повезло, ненайдёт - чаще всего так ибывает - сам виноват. Невсе видят фрей, атолько те, кто сильно зависит отсвоих желаний.
        - Это я..? - спросила Кирочка удивленно ичуть сконфуженно.
        - Получается, так… Немоёже воображение наплодило тут целую роту Эрнов?
        - Кто тебя знает, - раздосадовано буркнула Кирочка.
        Клонированные Эрны ещё немного постояли вдоль тропинки, устремив наКирочку несколько пар зовущих аметистовых глаз, новскоре, смирившись, видимо, стем, что наних необращают никакого внимания, один задругим медленно растворились ввоздухе.
        Путники двинулись дальше. Кирочка воодушевленно озиралась.
        - Чтобы неподдаваться чарам, - сказал Билл, - лучше всего вести какую-нибудь пустяковую беседу. Разговор, сам процесс произнесения слов, хорошо помогает отвлечься отмыслей. Авволшебном лесу это как нельзя кстати.
        - Почему здесь люди видят свои желания? - спросила, немного подумав, Кира.
        - Да люди свои желания видят везде, так уж они устроены, разум имеет свойство подкрашивать факты всвою пользу, - усмехнулся Билл, - просто волшебный лес это многократно усиливает, как лупа. Я знавал одного парня, который выдумал целую религию, и, представляешь, она унего работала! Он молился своему личному Богу идаже получал вответ отнего некоторые бонусы… Как тебе такое?
        - Ну, нет, - отмахнулась Кира, - вжизни обычно приходится изрядно попыхтеть, чтобы твои желания исполнились.
        - Так только кажется. Это защита. Люди неумеют радоваться тому, что досталось им без труда. Радость, сточки зрения разума, всегда должна быть наградой.
        - Люди по-моему вообще неумеют радоваться тому, что уних есть. Ярчайший тому пример: те твои две ведьмы, Крайст, зеленоглазая иблондинка. Каждая изних неистово жаждет занять поотношению ктебе место другой. Состороны, поверь, это очень заметно. Блондинка отдалабы всё зато, чтобы оказаться втвоих объятиях, пусть всего наодну ночь, азеленоглазая наоборот, она мудрее, скорее предпочлабы дружбу… Иоттого, что укаждой изних есть то, очём мечтает другая, они безумно завидуют друг другу ииспытывают взаимную неприязнь…
        - Ты меня прямо смутила, - тихо сказал Билл, судивлением поймав себя натом, что подобные рассуждения, вобщем-то вполне объективные, вустах Кирочки способны вогнать его вкраску точно также, как шестнадцатилетнего Эрна - рассказанный при нём скабрезный анекдот.
        Кирочка злорадно хихикнула.
        - Ивсёже… - принялась рассуждать она через некоторое время, - почему именно желания являются такой универсальной валютой? Иволшебный лес, имашина сна, игении маркетинга используют их для управления людьми… Неужели нет ничего другого?
        Билл помотал головой.
        - Желания - единственный стимул кжизни, ибо вкаждый момент времени они наполняют её новыми смыслами.
        Он внимательно посмотрел Кирочке влицо; понему пробежали беспокойные лунные тени ветвей. Глаза её сейчас казались совсем чёрными. Пухлые выпуклые губы отбрасывали лёгкую тень наподбородок. Светлая кожа загадочно ипочти страшно светилась вполумраке. Иснова Биллу подумалось про Эрна иего любовь кэтой девушке, про машину сна ипро самое первое его собственное впечатление - раскрасневшаяся, растрёпанная, длинно-длинно-длинноногая летит она потротуару прямо нанего…
        Взгляд Билла, видимо, выдал его мысли.
        - Грустно, Крайст, - сказала Кира совершенно искренне иотвернулась, - итайные желания, ифреи, имосты-миражи… Вокруг нас слишком много всего иллюзорного, ты ненаходишь? Я слышала отаком странном религиозном учении, - добавила она после недолгого раздумия, - внём говорится, будто всё вокруг - лишь сон спящего Бога.
        - Может, исон… - Билл ненадолго задумался, - Знаешь принцип неопределённости вфизике? Вмире квантовых частиц любое наблюдение меняет изначальные свойства системы. Добыча любой информации стоит определённых затрат. Потому ни одно наше знание неистина втом смысле, что оно вточности соответствуют реальности. Мы неможем сопоставить напрямую, сложить как оригинал икальку - материю иидею. Это невозможно. Наблюдая реальность, мы её вкаком-то смысле создаём…
        Кирочка шла молча; может, она незнала, как продолжать этот разговор, аможет, просто нехотела говорить. Запахи извуки волшебного леса располагают кбезмолвию.
        - Cмотри, это чёрная ель, - Билл указал спутнице всторону отдороги, - растёт только здесь, взачарованном лесу.
        Кирочка неудержалась оттого, чтобы подойти поближе. Она нерешительно ступила намох, изкоторого искрящимися брызгами взметнулись болотные феи имедленно пошла кдеревьям, накоторые указал ей Крайст.
        Три ели были ещё совсем молодые, ачетвёртая, вековая, ровно спилена.
        - Итут браконьеры! Ну надоже! - проворчал, глядя наэто Билл, - Хотьбы они уснули сосвоими топорами вобнимку! Вырезают, небось, изэтой древесины безделушки…
        - Красивые, должно быть, безделушки, - восхищённо пробормотала Кирочка.
        Наспиле древесина была тёмно-серая стонкими ярко-фиолетовыми годичными кольцами икапельками застывшей сиреневой смолы. Кирочка обошла пенёк площадью снебольшой обеденный стол вокруг. Прикоснулась кего прохладной чуть липкой поверхности.
        - Изсока этой ели делают «Античар», который мы принимаем, - пояснил Билл, - понюхай хвою, заметишь, как сразу прояснится вголове.
        Кирочка подошла кмолодой ели. Хвоя наней была тёмно-тёмно серая, почти чёрная, блестящая ижёсткая, как будто сделанная изпластмассы.
        Крайст вырвал несколько иголок и, размяв их пальцами, протянул Кирочке.
        Они источали свежий иострый запах, чем-то напоминающий аромат свежей лимонной цедры. Вдыхая его, девушка ощутила прилив бодрости. Брести помягкому длинному мху после этого стало как будто немного легче.
        Пройдя вперёд всего около сотни шагов, Кира иБилл снова увидели нечто, заставившее их остановиться. Изчащи снебольшой корзинкой вруке прогулочным шагом вышел Ниоб. Он даже незаметил, казалось, непрошеных гостей леса, непринуждённо нагнулся зачем-то, вероятно, загрибом или горстью розаники, крупной, сочной, розовой болотной ягоды, затем запустил руку вкорзину, очевидно, погружая туда находку, выпрямился и, как ни вчём небывало, помахивая суковатой палкой, служившей ему посохом, продолжил свой путь попышному голубоватомумху.
        Билл проводил Ученика Магистра Белой Луны сумрачным взглядом.
        - Это твоя фрея, - уверенно заключила Кирочка.
        - Возможно, - отозвался Билл задумчиво, - впрочем, неисключено, что он настоящий.
        - Врядли. Он попыталсябы нам помешать.
        - Нефакт. Если Ниоб приближённый Друбенса, то это неозначат, что он неможет иметь собственного мнения.
        Загадочный грибник тем временем пересёк тропинку вкаком-нибудь десятке шагов отместа, где стояли Кира иБилл, неудостоив их ни единым взглядом. Он ещё немного походил взоне их видимости, регулярно нагибаясь зачем-то ивыпрямляясь, апотом исчез вчаще.
        Лес постепенно начал редеть, ивскоре, кбольшому облегчению для путников, тропинка выскочила изнего насовершенно открытую местность, впереди - навершине пологого песчаного холма - виднелись всумерках мягко светящиеся окнами домики небольшой деревушки.
        - Может, иненайдём никого, ахоть воды попросим, - сказала Кирочка, - я пить хочу.
        Билл протянул ей флягу.
        - Доверие ко Вселенной штука хорошая, ноневнашем деле, - пояснилон.
        Войдя вдеревню, Кирочка обнаружила, что проголодалась.
        - Крайст, абутерброда утебя случайно ненайдётся? - печально осведомиласьона.
        - Ксожалению, нет. Худей.
        Кирочка брела, понурив голову, еле волоча свои длиннющие ноги.
        - Может, посидим, я так устала…
        - Хватит ныть, - резко осадил её Билл, - неужели ты непонимаешь, что всё это - испытания Ущелья? Запомни: удовлетворение желаний никогда неменяет ничего втебе, развитие обусловлено всегда лишь их преодолением.
        Кирочка нехотя сделала ещё несколько шагов. Она совсем уже было пала духом, новдруг заметила налавочке возле одного издеревенских домиков знакомую хрупкую фигурку.
        - Эрн! - воскликнулаона.
        Юноша поднял голову.
        - Кира! Крайст! - воскликнул он сискренней радостью, - Слава богу, что вы пришли! Заберите меня скорее отсюда.
        - Агде Друбенс? - подозрительно поинтересовалась Кира, - да ивообще, неслишкомли всё просто, сразу вошли исразу нашли, посмотри-ка наменя хорошенько, неморокли ты, неглюкли?
        - Друбенс спит, - ответил Эрн слёгким оттенком досады, - аНиоб ушёл загрибами.
        - Спит? - удивилась Кирочка.
        - Он уверен, что Ущелье никого сюда непропустит, аесли ипропустит, невыпустит…
        - Это он вточку, - заметил Билл, - радоваться рано, надо ещё суметь отсюда уйти.
        - Тогда давайте небудем мешкать, - сказала Кирочка. Ей представилось вэтот момент страшное лицо Друбенса, который спал вкресле соткрытыми глазами.
        Все трое двинулись потропинке всторону леса. Непрошло идесяти минут, как навстречу идущим попался Ниоб сполной корзиной каких-то синеватых колченогих грибов. Они остановились.
        - Добрый вечер, - сказал Билл, - неособенно удобно собирать дары леса всумерках, вы ненаходите?
        Ученик Друбенса, насколько он мог судить посвоим воспоминаниям окнижной ярмарке, ничуть неизменился. Наголове унего надет был всё тотже тюрбан, что идесять лет тому назад, яркий, как уциркового фокусника; рукава халата точно также размашисто свисали вокруг сильных волосатых рук, илицо хранило всё тоже выражение спокойного достоинства человека, знающего нечто, неведомое никому другому насвете.
        - Добрый, - ответил Ниоб сдержанно ипросто, словно он встретил соседа, анелюдей, очевидно собирающихся похитить пленника его Учителя, - грибы чаровики как раз лучше всего собирать втемноте, они начинают светиться после заката.
        - Мы решили немного прогуляться… - пролепетал Эрн, его виноватая интонация, даже еслибы Ниоб досих пор ни очём недогадывался, выдалабы беглецов сголовой.
        НоУченик Магистра даже бровью неповёл, он взглянул наКрайста, как показалось всем троим, слюбопытством, остальных он неудостоил своим вниманием вообще, ипошёл дальше потропинке кдомику, осторожно поддерживая повешенную налокоть корзину.
        - Надоже! Великая ценность! Поганки какие-то… - неприязненно заметила Кира.
        - Изних варят элексир забвения, - деловито информировал своих спутниковЭрн.
        - Стой! - окликнул уходящего Ниоба Крайст.
        Тот медленно обернулся.
        - Ты почему занами негонишься, глиняная твоя чалма? - спросил Крайст сшутливым возмущением.
        - Аоно тебе надо? - втойже манере ответил ему Ниоб, инаего лице, широком, смуглом изагадочном, покоторому решительно невозможно было определить возраст, мелькнуло некоторое подобие добродушной улыбки, - я небуду мешать вам, ноинепомогу, - добавил он после небольшой паузы ивновь погрузился всвоё удивительно ёмкое сосредоточенное молчание, вкотором, казалось, больше смысла, чем виных многословных тирадах.
        Повернувшись, он пошёл кдомику, испина его удалялась так красноречиво, что стало совершенно ясно - он уже больше ничего нескажет.
        Пока путники двигались всторону леса, стемнело окончательно. Сонные маленькие феи попрятались под широкие листья, небо содного края позеленело, ипервые звёзды, словно рисовые крупинки, просыпались наего переливающееся полотно.
        - Нам нужен привал, - сказала Кирочка, беззастенчиво зевнув.
        Эрн вподтверждение её слов вяло облокотился наближайшее дерево.
        - Вэтом лесу иправда один шаг засотню, - сдался Крайст, - давайте иправда немного полежим намху, но, господи вас упаси оттого, чтобы задремать. Засыпают здесь навсегда.
        Эрн сел, прислонившись спиной кстволу толстого дерева. Кирочка растянулась намху, её примеру последовал иБилл; они случайно соприкоснулись головами, оба почувствовали замешательство и, приподнявшись налоктях, взглянули друг надруга.
        - Знаешь, Крайст, - сказала Кирочка доверительным шёпотом, обволакивающая их совсех сторон тихая ночь вызывала наоткровенность. Светлячки мерцали вомху словно упавшие звёзды, - ты извини меня зату глупость, что я сказала тебе упропасти. Вырвалось…
        Кирочке нехотелось обходить это происшествие молчанием, ей казалось, что тревожную значимость этого события можно сгладить, если говорить онём прямо, неосторожно, без особой деликатности…
        - Просто я была так поражена. Многие люди отудивления теряют дар речи, я непринадлежу кчислу этих счастливцев, я теряю дар мысли, аспособность ляпнуть, что ни попадя, уменя, кнесчастью, остаётся…
        - Ерунда. Забудь. Сам незнаю, что наменя нашло тогда. - Сказал Крайст ипосвоему обыкновению улыбнулся.
        АКирочку эта беззаботная улыбка сейчас немного обидела. Втот единственный миг, уподвесного моста, ей показалось, что отБилла исходит нечто удивительное, небывалое. Ей стало почти страшно, ноэтот страх был скорее приятным, как нааттракционе, когда маленький вагончик сдикой скоростью несётся вниз ивсё замирает внутри… Крайст, наверное, исам непонимал, насколько он был искренним втот момент. Он тогда просто испугался, что видит свет божий впоследний раз. Слишком испугался, чтобы прятаться отсамого себя.
        - Ничего страшного, - сказал Крайст, стараясь изобразить интонацией всепрощающее джентельменское великодушие.
        - Я просто сама себе подумала невесть что, ведь это был дружеский поцелуй, нетакли, - быстро шептала Кира, иКрайст осознал, что предпочёлбы сейчас, чтобы она молчала, - обыкновенный дружеский поцелуй, - добавила она убеждённо.
        - Конечно, дружеский, - эхом повторил Билл, выпуская вночное небо струйку сигаретного дыма. Сейчас, когда смерть уже нестояла унего заплечом, он мог позволить себе роскошь самообмана исопутствующего ему очаровательного всвоей наивности самодоверия.
        - Очём это вы там шепчетесь? - ревниво справился Эрн из-под дерева.
        - Да так… - ответила Кирочка, лениво шевеля губами, - ничего особенного…
        - Идёмте, - сказал Крайст, решительно поднимаясь сземли, - пока совсем неразомлели.
        Путники снова двинулись поедва различимой вночи лесной тропинке. Крайст шёл впереди, аЭрн, воспользовавшись темнотой, немного осмелел ипопытался взять Киру заруку. Неодобрительно кашлянув, она пошла чуть быстрее, сделала вид, будтобы догоняет Билла. Юный чародей немного обиделся, нопро себя; поразмыслив, он решил некривить свои красивые губки - втемноте этого всё равно никто неоценит.
        Лес снова начал редеть.
        - Неужели мы вышли? - Кирочка выглядела едвали неразочарованной.
        - Мы были готовы ктрудностям, - сказал Билл, - ипоэтому они нас испугались.
        - Незабывайте, что мы ещё вУщелье, - сказал Эрн, храня винтонациях оттенки досады наКирочкину холодность, - скала пока невыпустиланас…
        Приблизившись ккаменным стенам, путники заметили, что тропинка, покоторой они спускались сгоры, пропала.
        - Может, мы просто сбились спути втемноте, ивышли нетам, где нужно, давайте дождёмся рассвета, тогда всё станет ясно.
        - Утешать себя неслишком хорошая привычка, - заметил Кирочке Крайст.
        Она обиженно поджала губы.
        - Яже говорил, что Ущелье невыпустит нас, - почти злорадно выпалилЭрн.
        - Сделай что-нибудь, тыже колдун, - попросила Кира.
        - Быть может, - ответил Эрн, наслаждаясь звучанием жёстких ноток всвоём голосе, пусть, дескать, она знает, что лезть изкожи вон ради неё, он несобирается, - но, как назло, именно вТайном Ущелье моя Сила практически бесполезна… Я, конечно, могу попробовать, ноэто сильный риск, если скала отразит удар…
        - Все вместе мы отсюда точно неуйдём, - сказал Крайст, - надо вытолкнуть хотябы одного, аон потом вытянет остальных.
        - Каким образом?
        - Изтайного Ущелья можно уйти легко ибыстро только если тебя поту сторону скалы тебя очень сильно ждут. Среди нас только один может похвастаться чем-то подобным.
        Кирочка иЭрн переглянулись.
        - Утебя там родители, - тихо сказал юноше Крайст. Итутже мысленно похвалил самого себя запредусмотрительность: куда тяжелее пришлосьбы, вздумай он уступить сумасбродной просьбе Эрин ивзять её ссобой.
        - Ичто я должен делать?
        - Подумай оних снежностью. Лучше омаме. Она колдунья иунеё намного больше энергии. Вспомни что-нибудь приятное оваших отношениях, мысленно скажи ей несколько ласковых слов…
        Эрн хмыкнул.
        - Я постараюсь. Хотя, если честно, я очень сильно нанеё зол. Она ни разу завсю жизнь ненажарила мне сырников.
        - Прости. Старые обиды утяжеляют душу, подобно тому, как колёсам мешает вращаться налипшая глина, - сказал Крайст.
        Юноша прикрыл глаза ипринялся усердно шевелить губами. Крайст иКирочка снадеждой воззрились нанего. Внезапно подул ветер, ичерез мгновение натом месте, где только что стоял Эрн, онём напоминала только слегка примятая подошвами трава.
        - Ушёл! - воскликнула Кирочка, - унего получилось!
        - Теперь твой черёд, давай, - поторопил Билл, - думай онём, утебя тоже тогда получится выбраться, онже потебе сохнет…
        - Постой, - спросила Кирочка снеожиданной серьёзностью, - аоком подумаешь тысам?
        - Подвернётся кто-нибудь, - легкомысленно отмахнулся Билл, - ты давай, немешкай, ато Друбенс там, того игляди, заметит пропажу.
        Кирочка стояла нарасстоянии вытянутой руки исмотрела нанего. Молчание неожиданно сделалось напряжённым. Крайста любят все, кнему невозможно нечувствовать расположения, этакий очаровательный разгильдяй сбелозубой улыбкой исвежими шуточками покарманам… Ноестьли кто-нибудь, для кого он действительно единственный, особенный, самый важный? Непросто «синеглазый красавчик», «свой парень» или надёжный сослуживец, аименно дорогой человек? Как раз такие всеобщие любимцы, как правило, оказываются наделе безумно одинокими!
        - Знаешь что, Крайст, - сказала она, теребя завязки сарафана, - так, навсякий случай, если ничего другого непридёт вголову… Подумай обомне…
        Иисчезла.
        Порыв ветра пробежал покрупным листьям рощи, словно поклавишам. Билл прикрыл глаза… Берег. Белая фигурка, бегущая ккраю обрыва. Вушах унего зашумело, исловно большая рука вдруг сгребла его ишвырнула, словно фантик вмусорную корзину.
        - Икто его, интересно, так любит? - услышал он рядом ссобой удивлённый шепот Эрна.
        - Он славный парень, - обиделась задруга Кирочка, - все помаленьку.
        - Это значит никто, - ядовито заметилЭрн.
        Крайст открыл сначала один глаз, апотом другой. Юный колдун немного сконфузился, подозревая, что тот мог слышать его последние слова. НоКрайст решил великодушно неподавать вида.
        3
        Выйдя измедитации, Роберто Друбенс снаслаждением потянулся вкресле.
        - Ниоб! Принеси-ка мне кусок шоколадного торта! - крикнул он вприоткрытую дверь.
        Позанимавшись, Магистр всякий раз подолгу упивался чувством выполненного долга, ищедро вознаграждал себя любимого.
        - Сейчас, - отозвался Ниоб, - поправляя смуглым пальцем кремовую розочку насвоей драгоценной ноше.
        - Агде Эрн? - спросил Магистр дежурно, исосладострастным блеском вглазах вонзил десертную вилочку вмягкий бисквит, - что-то я неслышу его возни…
        - Он пошёл погулять, Учитель, - ответил Ниоб ссовершенно серьёзным, безразличным лицом итутже удалился накухню. Возможно, там он посмеивался взанавеску. Ноникто этого невидел.
        Доев торт, Роберто Друбенс сподобился задуматься над фразой Ученика.
        «Как погулять? Куда, чёрт возьми?»
        Когда он всё понял, было уже поздно.
        Глава 12. Мелодия чёрной флейты
        1
        Окружающее пространство казалось зыбким, тягучим, пластичным, точно тесто; Кирочка могла взять вруки любой предмет - пачку сигарет, авторучку, сумочку - ион способен был тотчас превратиться вочто-то другое, изменить цвет, уменьшиться или увеличиться аразмерах. Она медленно шла сквозь парк, деревья вкотором колыхались плавно, неторопливо, как водоросли.
        Внезапно её окликнули - Кирочка обернулась назов - натенистой парковой аллее примерно вполусотне шагов отнеё стоял мальчик. Годами он был примерно как Эрн, носовершенно неприметный внешне - тонкошеий, длинноногий, как все подростки, стриженый наголо. Вруках унего была флейта.
        - Тот, кто сыграет наней, станет твоим любимым. Ты оставишь ради него службу ипроживёшь обыкновенную счастливую жизнь, - соттенком грусти изрек мальчик, непонятным образом оказавшись совсем рядом сКирочкой.
        Пророческий тон, которым вынесен был ей этот удивительный вердикт, испугал девушку.
        - Да небудет этого никогда! - интуитивно решив обороняться, воскликнула она возмущённо, - я один раз выбрала свой путь иникогда снего несверну.
        Мальчик смотрел нанеё неотрывно, чуть склонив набок свою круглую почти лысую голову. Вовзгляде его читалось сожаление.
        - Вот увидишь, это будет совсем скоро, - снова заговорил он, - развязка ближе, чем ты думаешь…
        Кирочку неслыханно разозлила самоуверенность этого незнакомого подростка.
        - Я сама знаю, что мне делать, имои поступки, будь то служба, любовь, отставка - толькомои…
        - Правда всегда внутри тебя, - сказал мальчик, - ты можешь её хорошо спрятать, нонеуничтожить. Мы знаем всё осебе отначала доконца; излишься ты сейчас только потому, что втебе всегда было иесть то, чего боишься ты сама.
        - Я ничего небоюсь, - выпалила Кира свызовом, - даже Исполнителя Желаний.
        Мальчик негромко рассмеялся.
        Кирочка невыдержала.
        - Да кто ты вообще такой? Если ты волшебник, то сейчас я тебе покажу, почём фунт лиха!
        Она шагнула вперёд ивырвала умальчика флейту.
        - Ха-ха-ха! - добавила она выразительно, - Эта дудка неиздаст ни звука! Гляди-ка, тут трещина!
        - Поглядим… - сказал мальчик.
        - Поглядим, - отозвалась Кирочка сумрачно.
        Она достала из-за пояса пистолет и, бросив флейту наземлю, принялась поней стрелять.
        Один заряд. Другой. Третий. Голубоватое сияние каждый раз окутывало флейту туманным облаком имедленно погасало.
        Пистолет вруке уКирочки покрылся инеем. Держать его становилось всё больнее.
        Четвёртый выстрел.
        Флейта, как ни вчём небывало, лежала накрупном песке парковой аллеи, и, казалось, становилась скаждым выстрелом только лучше, новее.
        Кира извела понапрасну ещё несколько зарядовых капсул; она стреляла дотех пор, пока длинная трещина нафлейте незатянулась, будто царапина наживом.
        - Она древнее, чем ты можешь вообразить, - сказал мальчик снисходительно, - итреснула давно, может, больше тысячи лет назад; твоё оружие бессильно против неё. Чёрная Флейта наделена самой древней силой, способной зачинать миры.
        - Почемуже ты сам неиграешь наэтой флейте? - спросила Кирочка растерянно, - Раз она такая замечательная…
        - Моё время ещё непришло, - сказал мальчик, ищёки его покрыл густой трогательный румянец, - наЧёрной Флейте играют всегда кому-то… Я пока невстретил ту, что будет слушать мою мелодию…
        Сказав это, мальчик шагнул всторону сдорожки; тонкопалая листва акации разом поглотила его; Кирочка сделала несколько нетвёрдых шагов вперёд - пространство как будто непозволяло ей двигаться; она хотела догнать странного предсказателя, но, разумеется, он бесследно исчез…
        Вокно светила шикарная золотистая полная луна. Её таинственная инемного жуткая прелесть внушала грустный итревожный трепет. Кирочка встала исдвинула плотные портьеры. Отлунного света она сдетства просыпалась также, как просыпаются отчужого присутствия.
        Залпом выпив стакан воды, девушка снова легла впостель.
        2
        Современем Мика Орели оброс небрежной жиденькой бородёнкой, приобрёл округлое мягкое пузцо иханжески-брюзгливые интонации вголосе - отцветший юноша, так инесделавшийся мужчиной - он производил довольно жалкое впечатление. Становясь свидетелем каких-нибудь милых, ноизлишне, наего взгляд, фривольных сцен, вроде поцелуев вобщественном транспорте, он обычно восклицал презрительно «О, времена! О, нравы!» тоном старой девы изклассических комедий, осуждал молодёжь заеё «распущенность идуховную глухость», обличительно сплетничал осотрудниках сих реальными или воображаемыми «шашнями» итому подобное. Как правило, человек, покаким-то внутренним причинам умышленно лишающий себя простых радостей жизни, становится нетерпимым ктем, кто их себе позволяет.
        Нановом заводе, где он теперь занимал пост заместителя директора, он был по-прежнему нахорошем счету, сним приезжали консультироваться даже зарубежные специалисты, но - это являлось самым страшным ибезнадёжным извсех произошедших сним изменений - Мика больше немог уже генерировать идеи также непринуждённо ирадостно как прежде - покаким-то неведомым причинам он резко сделался самым обыкновенным инженером - будто талант его всегда был чем-то отдельным, птицей, сидящей унего наплече, ивкакой-то момент эта птица просто вспорхнула иулетела - мысли Мики отяжелели изаземлились - он работал уже без особого азарта, снетерпением ждал обеденного перерыва, азатем иконца рабочего дня, чтобы поскорее пойти домой - досугже он стал заполнять непознанием нового, как прежде, астандартным набором общедоступных развлечений - просмотром кино, популярными книгами ителешоу.
        Вглубине души, однако, он очень стыдился этого своего превращения, догадываясь, что оно отнюдь невозвышает его вглазах окружающих - гений, скатившийся впосредственность, кому приятен такой вердикт? - ипотому визит Билла Крайста нисколько его необрадовал. Изчувства уязвлённой гордости Мика начал сторониться старых знакомых, знавших его влучшую пору.
        - Привет, старина, - сказал Крайст, входя кнему, свежий, гладко выбритый исияющий подобно умытому росой маку, - как живёшь?
        Мика Орели испытал вэтот момент очень неприятное чувство - смесь невольного восхищения идосады, что он сам совершенно нетакой весёлый ибодрый.
        - Неплохо, - отозвался он, поджав губы.
        - Я вот счем ктебе пожаловал, - начал Крайст, - нужно арестовать одного очень пожилого волшебника, который становится опасен всвязи стем, что уже находится несовсем вздравом уме, и, какбы сказать, сделать это следует помягче, поделикатнее, без наручников, пистолетов ипрочего… Старик всё-таки.
        - Боюсь, что ничем несмогу помочь, - ответил Мика, чувствуя, как внутри него зарождается раздражение, - унашего завода сейчас полным-полно заказов иуменя совершенно нет времени.
        - Это задание правительственной важности… - мягко пояснил Билл.
        Мика Орели начал сердиться. Он понимал: этот гнев является признанием поражения, ноквеликой своей досаде немог его обуздать. Лёгкость, скоторой он прежде брался засложные иответственные проекты, ушла, итеперь он больше всего боялся несправиться споставленной задачей, посрамить небез труда заслуженное доброеимя.
        - Я внештатный сотрудник ОП, - беспомощно огрызнулся он, - ивы невправе меня принуждать…
        - Никто несобирается этого делать, - отозвался Билл, - мы лишь взываем кблагородным чувствам…
        Губы Мики напряжённо дрогнули.
        - Я немогу вам помочь, - повторилон.
        - Ладно, извините, - сказал Билл, поспешно поднимаясь собитого кожей стула для посетителей.
        «Прежде Мика невыносил роскоши» - подумалось ему соттенком сожаления.
        3
        - Может, я попрошу его? - спросила Кирочка, внимательно выслушав рассказ Билла.
        - Проси, - согласился он, - терять ведь нам уже нечего. Аналогичных кадров унас нет инебудет, он единственный инженер-физик, посвящённый вТайну…
        Когда Мика узнал отсекретаря, что его опять беспокоят изОП, он велел сказать, что его нет наместе.
        - Я уехал вкомандировку! НаЛуну улетел! Куда угодно! - раздражённо воскликнул он, - Надоели, совсем непонимают отказов. Яже ясно дал им понять… Ненавижу таких людей. Душу изчеловека вынут, нодобьются, чтоб сделали, как они хотят…
        - Там уже другой товарищ, девушка, - извиняющимся тоном сказал секретарь, вежливо обождав, пока шеф набрюзжится вдоволь.
        - Ладно, пусть зайдёт.
        Когда секретарь вышел, Мика поспешно поправил перед зеркалом пиджак, снеудовольствием оглядел своё отёкшее лицо, сальные волосы, несвежий воротник иобречённо вздохнул.
        Узнав Кирочку, Мика испытал ещё большую горечь запостигшее его запустение духа. Ему даже показалось, что еслибы все вздумали оставить его вту минуту наедине ссамим собой, онбы непременно заплакал.
        Кирочка спокойно вошла вкабинет исела накожаный стул для посетителей, тот самый, который неприятно поразил Крайста своей дороговизной. Мика смотрел, как она, открывая лицо, чтобы начать разговор, машинально заправляет зауши пряди своих глянцевых тёмных волос. Этот жест, полный какой-то полудетской невинной откровенности, умилил его - уМики печально исладостно сжалось сердце, трепыхнулась внём нежность, - он немог, конечно, обвинить Киру втом, что именно происшествие вгостинице «Прибрежная» положило начало его превращению излучезарного гения впраздного обывателя… Он понимал, что это неможет быть причиной; все перемены совершаются внутри, иобстоятельства играют лишь маленькие роли дорожных указателей, неудобных высоких порогов инекстати налитых стаканов спиртного… Девушка тут ни при чём… НоМика никак немог отделаться отсмутного ощущения, что она сыграла вего жизни значительную, пожалуй, даже роковую роль.
        Кирочка решила сменить тактику иненачинать разговор сделового обращения. Она пригласила Мику поужинать. Предложения - как весьма мудро рассудила она - действуют налюдей куда благотворнее, чем просьбы.
        4
        Употребив под бараний шашлык изрядное количество спиртного - впрежние времена, надо заметить, он непил вовсе инеизлишествовал веде, - Мика сомлел иоткрыл Кирочке истинную причину своего отказа. Толстый ипьяный, едва нерыдающий унеё наплече под свои скорбные излияния, он болезненно напомнил ей Лоренца Дорна навстрече выпускников. Все унылые люди похожи между собой, иразница лишь втом, что натех, кто хоть что-то представлял собой впрошлом, значительно больнее смотреть.
        То древнее тайное женское чутьё, которое, если немолчит, то практически никогда неошибается, подсказало Кирочке, что сейчас все средства хороши, чтобы подстегнуть угасшее вдохновение инженера, но, памятуя обЭрне, она опасалась заходить слишком далеко… Да, честно сказать, неособенно ихотелось. Мужественность покинула его вслед загениальностью. Кира ограничилась медленным танцем инесколькими легкомысленными глупостями, прошёптанными всамое ухо Мики многообещающим голоском - масштаб эффекта, произведённого этой нехитрой уловкой, втот вечер поразил её - она прямо таки ощутила всебе самой присутствие некой мощнейшей силы, способной преобразовывать окружающий мир - отчаявшийся изобретатель расцвёл, точно одуванчик наприпёке, начал болтать без умолку, шутить ипохваляться как подросток… Кирочке почти без труда удалось то, чего неудалось Крайсту - уговорить Мику Орели вочередной раз оказать помощь Особому Подразделению.
        5
        ВХраме Истинной Веры начался очередной ремонт. Оттуда вынесли все иконы, подставки для свечей истаринные резные ворота, закрывавшие вход валтарь, ивнутреннее помещение его теперь представляло собою весьма неприглядное зрелище: высокие окна, затянутые полиэтиленом, роняли скудный белёсый свет наразвороченный пол иободранные стены - вся отделка была снята для реставрации - авместо чинных священников повсюду сновали строительные рабочие взаляпанных комбинезонах. Перешучиваясь ипереругиваясь между собой походу дела, они как будто незамечали двоих мужчин, стоящих под аркой бокового придела.
        - Заманить его сюда задача неизпростых, - говорил Крайсту, задумчиво поглаживая двумя пальцами свой подбородок, генерал Росс.
        Где-то стучали, вширокой полосе света отприоткрытой двери роилась цементная пыль.
        - Вдобавок, мы незнаем, чего ожидать отнего. Безумный Магистр - это самое сложное иопасное, ибо отсутствие страха засебя, сопутствующее сумасшествию, раскрепощает всуществе немыслимую жестокость.
        Крайст медленно прошёл вглубину Храма иподнял голову. Наверху рабочие потихоньку начали снимать спотолка старинные витражи, которые прежде подсвечивалась дневным светом, льющимся изокон главного купола. Теперь купол был разобран, акогда сняли ипервый фрагмент витража, над головой глядящего вверх Билла просто-напросто разверзлась солидная дыра. Издыры нанего смотрело небо; чинно, словно медузы, проплывали внём клочковатые серые облака.
        - Вот тебе иместо силы, - задумчиво проговорилон.
        Несколько мелких капель дождя упало наего раскрытую ладонь.
        6
        Эрна, который должен был служить приманкой для Друбенса, сразрешения настоятеля поселили внебольшом флигеле вовнутреннем дворе Храма. Узкое тёмное помещение неслишком устраивало его, новынужденная близость Кирочки несколько компенсировала дискомфорт; используя тесноту как предлог можно было ненароком кней прижаться, чтобы ощутить ликующим телом - пусть всего намгновение - какие-нибудь её выпуклости или округлости, или можно было жалобно просить её посидеть накраешке жёсткой кровати перед сном, ссылаясь нажуть сумрачного строения, иона наэто нехотя, носоглашалась.
        Наступала ночь, рабочие давно уже ушли, иничто ненарушало безмолвия храмового двора. Кирочка иЭрн сидели молча; каждый изних занимался своим делом: он играл напланшете, она просматривала наэкране своего телефона недавно присланные дела. Вмалюсеньком окошке под потолком грустно мерцала одна единственная мерклая звезда.
        - Уменя болит колено, - сказала Кира, стесняясь того, что ей приходится просить. Она как могла старалась держать сЭрном дистанцию, апросьба всяко означала стремление ксближению. Ноеё теперешнее обращение кнему было вынужденным - впоследнее время сустав болел так сильно, что она перестала высыпаться.
        - Я Исполнитель Желаний, анецелитель, - тихо ответил юноша, - любая болезнь означает, что втвоей жизни что-то неправильно, иесли я спомощью магии уберу боль, проблема небудет разрешена, она просто перейдёт вдругой энергетический слой, иутебя рано или поздно начнутся неприятности иного рода… Это тоже самое, что пить обезболивающие. Боль уходит, новыздоровления ведь ненаступает…
        - Ты меня своими колдовскими премудростями негрузи, - пробормотала Кирочка недовольно, - просто сделай, чтобы мне небыло так больно.
        Сумрачно сдвинув брови, она погладила своё колено сквозь ткань платья.
        - Как хочешь, - юный колдун вздохнул, - будь по-твоему… Только для того, чтобы я мог… лечить, позволь мне ктебе прикоснуться…
        - Да, пожалуйста, - слегка поморщившись отболи, Кира вытянула больную ногу инемного приподняла юбку.
        Эрн напряжённо икак будто испуганно глядел, как ползёт поеё гладкой светлой коже краешек тонкой ткани… Обмирая стыдливо ирадостно оттой малости, что была ему позволена, он протянул руку инакрыл ладошкой чуть припухшее больное Кирочкино колено.
        Сразуже она почувствовала удивительно приятную прохладу отего прикосновения, колено, накрытое рукой волшебника, втемноте мягко засветилось голубым, боль ушла, насмену ей пришла удивительная лёгкость. Кирочка без усилий согнула иснова разогнула ногу - ещё минуту назад это стоилобы ей мученического стона.
        - Просто фантастика, - воскликнула она, отрадости даже непопеняв Эрну, что, пользуясь ситуацией, он подвинул ладонь чуть выше, итеперь она лежала почти насередине бедра, возле края платья.
        Юный чародей вовремя спохватился иубрал руку. Кирочка, окрылённая своим облегчением поднялась наноги ипринялась вшутку танцевать, кружиться, насколько позволяла это тесная тёмная каморка.
        Эрн зачем-то приложил ладонь, которая только что лежала наисцелённом колене, ксвоей щеке. Ему теперь казалось, что эта рука особенная - он чувствовал оставшийся наней нежный, едва уловимый запах…
        7
        Магистр Друбенс стоял возле большого зеркала вприхожей исобирался всвой самый последний путь. Он как следует надушил бороду, тщательно поправил галстук, манжеты, пригладил волоски вокруг лысины иподозвал Ниоба.
        - Думаешь, мне идти? - спросилон.
        - Решать только вам, - ответил Ученик, - вы ведь всё знаете исами. Серые расставили ловушки, но, опятьже, это негарантия вашей полной невозможности осуществить задуманное.
        - Что ты видишь? - порывисто обернувшись кнему отзеркала, сраздражением воскликнул Магистр, - Когда ты уже начнёшь говорить посуществу? Что ты запредсказатель, если завсю свою жизнь ты непредрёк ни одного конкретного события? Бездарность! Вот зачем, спрашивается, я потратил натебя столько времени?!
        - Идите, Учитель, - нетеряя спокойствия, отозвался Ниоб, - Ваша судьба ждётвас.
        8
        Регистратор магической активности наруке улейтенанта Лунь испуганно пискнул.
        - Он здесь, - воскликнула она шёпотом.
        Большие аметистовые глаза Эрна вполумраке обратились кней.
        - Небойся, - добавила Кирочка через мгновение, - подкрепление уже едет…
        - Помашинам, - скомандовал, получив отнеё сигнал, генерал Росс.
        Несколько чёрных служебных автомобилей друг задругом отъехали отУправления. Практически весь центр Города представлял собою вэтот час гигантскую пробку - Крайст включил мигалку. Двигатель мощно взревел - первая машина, мягко качнувшись, забралась набордюр ипоехала потротуару.
        Дул сильный горячий ветер - собиралась гроза.
        Генерал Росс иАйна Мерроуз, сидящие назаднем сидении, молчали; они покорно исмело ожидали свою судьбу, кипя устремленными вперёд взглядами, внутренне приняв уже самый худший исход.
        Билл протянул руку ивключил радиоприёмник. При существующих обстоятельствах это был весьма оригинальный поступок - им всем предстояло самое сложное и, возможно, последнее задание вжизни… Авместо торжественной сосредоточенности накануне Великого… Успокоительная быстрая илёгкая электронная мелодия понеслась изкомпактного динамика:
        Ты меня непокидай…
        Шуба-дуба-дуба-дай!
        Храм Истинной Веры без главного купола ивлесах, затянутых полупрозрачной сеткой, должен был появиться вконце следующей улицы. Прохожие жались кдомам, пропуская несущиеся друг задругом потротуару наприличной скорости, кромсающие предгрозовые сумерки сверканием мигалок, загадочные чёрные автомобили.
        9
        Штормовые порывы оборвали полиэтилен, который строители натянули наместе разобранного витража исквозь зияющую потолочную дыру видны были густые тёмные тучи, которые, казалось, вот-вот прошьёт насквозь яркая вспышка молнии.
        Маленький человек сдлинной бородой неожиданно появился всером пятне света, даваемого хмурящимся небом. Он, разумеется, понимал, что его здесь напряжённо ждут, идаже стены вэтом Храме сейчас способны смотреть ислушать; он никогда непришёлбы сюда, еслибы унего небыло чёткого плана действий. Для осуществления задуманного Магистру Белой Луны, как он думал, теперь потребуется какая-нибудь минута, унего всё было готово. Годы, потраченные нато, чтобы собрать покрупицам необходимые знания инакопить достаточное количество опыта, немогли пройти даром…
        Старый колдун, неспеша, развязал матерчатый мешок, который принёс ссобою, иизвлёк оттуда нечто продолговатое, завёрнутое внесколько слоёв ветхой полинявшей ткани. Он принялся осторожно её разматывать; таящийся внутри предмет, вероятно, требовал особенного деликатного обращения. Несколько лоскутков ткани упало напол. Наконец, столь трепетно хранимая вещь явилась насвет. То была изящная чёрная флейта. Безумный маг оглядел её спугающим выражением беспредельного благоговения инадежды, затем, вытянув вперёд руки, бережно держащие сей дар провидения, поднял глаза кнебу.
        Сильный ветер вэто мгновение прорвался водно изокон Храма, длинный плащ старика затрепетал, воссияла первая молния…
        Магистр был поглощён созерцанием своего могущества. Из-за колонн совсех сторон заним наблюдали незаметные всумерках вооружённые чем только можно люди всерой форме.
        - Чегоже мы ждём? - шёпотом спросила Кирочка стоящего рядом Крайста.
        - Погоди, - отозвался тот, - помереть впотоках неуправляемой энергии Хаоса ты ещё успеешь. Лучше смотри. Некаждыйже день нанаших глазах совершается Апокалипсис.
        Она обернулась кнему сшальной надеждой взияющих чернотой при скудном освещении глазах - ну, пожалуйста, Крайст, пусть это будет твоя очередная дурацкая шутка!
        Он продолжал смотреть вперёд, его лицо, пересечённое тенью, выражало сосредоточенность ирешимость.
        Друбенс тем временем положил флейту ибестолково засуетился. Словно он что-то выронил подороге итеперь тщетно пытался это обнаружить. Он торопливо рылся вмешке, растерянно ощупывал складки своего излишне просторного плаща. Наконец он обрадованно ахнул иизвлёк откуда-то небольшую корону стёмно-красным, как запёкшаяся кровь, камнем. Старик заботливо обтёр её отпыли носовым платком истакойже почтительной осторожностью положил напол рядом сфлейтой.
        - Захватывающее зрелище, нетакли, - смрачным весельем вголосе поделился впечатлениями Крайст.
        - Зловеще… немного, - пролепетала Кирочка. Сейчас ей просто-напросто хотелось рухнуть кнему наплечо ибезудержно расплакаться отстраха.
        Небо тем временем потемнело окончательно, грозовой ветер басисто гудел, залетая вХрам сквозь дыру вкрыше, страдальчески стонали петли приоткрытой тяжёлой двери.
        - Пора, - сказал генерал Росс.
        Так совпало, что это слово оказалось единственным звуком, прозвучавшим вту секунду вХраме, даже ураган намгновение стих - Друбенс обернулся ивздрогнул.
        - Иди, - Крайст подтолкнул вперёд порядком оробевшего Эрна, - небойся, мы контролируем ситуацию. Подойдёшь кМагистру нарасстояние примерно трёх шагов инажмёшь вот сюда. Навсякий случай. Это дистанционный блокатор Силы.
        - Почему именноя?
        - Ты ему нужен. Никого изнас он неподпустит инавыстрел.
        Эрн обречённо принял изрук Крайста очередное изобретение Мики - небольшую, ноувесистую коробочку сузким глянцевым экраном инесколькими кнопками. Насамую большую, красную, он предусмотрительно установил пальчик.
        Кирочка напутственно похлопала его поплечу. Ноэтого, она чувствовала, было мало - девушка склонилась ипоцеловала Эрна ввисок, почти также, как поцеловал её возле моста через пропасть Крайст - порывисто, потерянно - азатем легонько подтолкнула подростка ладонью между лопаток.
        - Давай.
        Воодушевлённый, точно внего влили литр энергетического коктейля, Эрн бойко вскинул голову ихрабро выступил изтьмы навстречу Магистру Белой Луны.
        - Мальчик мой, - сказал Друбенс проникновенно, делая шаг ему навстречу.
        Эрну оставалось преодолеть каких-нибудь три-четыре метра, чтобы чудесное устройство вего руках смогло надёжно защитить всех присутствующих, включая его самого, отчар. Ноон почему-то вдруг остановился как вкопанный. Магистрже весь сжался, съёжился, прищурился ибыстро-быстро зашевелил губами, произнося уже много раз повторённые им страшные слова заклинания-моста; старик был уверен, что нескольких мгновений окажется вполне достаточно, апосле того как… Никто иничто уже несможет ему помешать.
        Кирочку охватила паника, она чуть было незакричала - «Жми скорее накнопку, Эрн!», иуже сделала такое движение, как будто собиралась ринуться вперёд. НоКрайст удержал её залокоть.
        - Спокойно, там предусмотрен дистанционный запуск спульта. Главное, чтобы само устройство оказалось достаточно близко кобъекту.
        Огонёк активации накоробочке, словно оранжевый глаз, зажёгся вполумраке Храма.
        Друбенс растерялся. Первым его чувством была острая мучительная обида - он так долго ждал этой минуты! - атеперь - что занапасть! - навалилась эта тяжёлая немота, недающая произнести последние несколько слов финального ударного стиха заклинания, закружилась иотяжелела голова, пропала чёткость зрения… Какже близок он был ко всемогуществу!
        Эрн тем временем сделал несколько нетвердых шагов вперёд позасыпанным строительной пылью плитам, потом пошатнулся, попытался сделать глубокий вдох… и, сложившись махом, словно марионетка, когда одновременно отпустили все нити, осел напол.
        - О, Господи… - прошептала Кирочка, бессознательно приникнув боком кКрайсту.
        - Эта штука работает аналогично наручникам, - пояснил Билл сноткой сожаления вголосе, - при планировании операции мы ни начто другое инерассчитывали, он ведь тоже колдун…
        Кирочка отстранилась ихлестнула его осуждающим взглядом.
        - Авсё-таки ты внего влюблена, - сказал Крайст состранной кривой усмешкой.
        Когда Эрн упал, чёрная коробочка выскользнула унего изрук и, поинерции немного прокатившись пополу, оказалась почти всамом центре освещённого пятна под открытым небом. Гроза уже началась, исверхмощное поле дистанционного блокатора притянуло насебя молнию - намиг Храм озарила ярчайшая голубоватая вспышка - как взрыв - маленькая коробочка засияла, словно раскалённый вгорне камень, раздался громкий треск… акогда всё стихло, огонёк активации начал медленно гаснуть - высокотехнологичное устройство сломалось, невыдержав атаки небесного электричества.
        Эрн пришёл всебя иосторожно поднял голову - над ним стоял Магистр Белой Луны. Старик тоже успел немного оклиматься, Сила вернулась кнему, неполностью, конечно; он несмогбы уже снова повторить то, что делал минуту назад, «мост»; вэтом Храме его когда-то крестили, ипусть здесь небыло ни одной иконы, Друбенс ощущал неясную тревогу, сталкиваясь взглядом соблупленными пустыми стенами, словно почьему-то загадочному истрашному велению там могли влюбое мгновение проступить золочёные образа…
        - Мы безоружны! - воскликнула шёпотом Кирочка, вперив испуганный взгляд вмёртвую лампочку дистанционного блокатора.
        - Несовсем, - отозвался Крайст, сверкнув вполумраке своей невероятной улыбкой, - запомни, покуда утебя есть сомнение, ничего непотеряно.
        - Ноуменя нет сомнений… - пролепетала она отчаянно, - это всё небред, несон, некинокартина… Это - моя жизнь.
        Тем временем Друбенс поднял спола чёрную флейту ипротянул её Эрну. Вспышки молний время отвремени озаряли их мертвенным голубоватым сиянием. Древний старик ихрупкий юноша всамом сердце полуразрушенного Храма. Зрелище, если взглянуть отвлечённым оком художника, было поистине величественное.
        - Играй, - повелительно сказал Магистр, зловеще заглядывая прямо вглаза Эрну.
        - Я …я неумею, - пролепетал подросток. Приняв флейту изрук старика, он держал её так, точно это была обыкновенная палка - безо всякого трепета, без внимания кеё форме.
        - Музыки захотелось? - спокойно идаже немного весело спросил Крайст, энергичными шагами выходя изтени навстречу безумному магу. Голос его под молчаливыми сводами Храма прозвучал неожиданно громко. - Я неручаюсь, что всем присутствующим незахочется закрыть уши, давненько это было, мать водила меня заручку вдетский музыкальный класс, но, вовсяком случае, вотличие отнего, - Билл сгротескным ипотому совершенно необидным чувством собственного превосходства ткнул Эрна пальцем вгрудь, - я хотябы знаю, вкоторый конец этой дудки надобно дуть.
        Неизъяснимое стихийное предчувствие охватило Киру - она вздрогнула всем телом, точно её сзади хлестнули плетью; сразу всплыл впамяти давешний сон; прежде она никогда неверила снам идаже немогла вспомнить большую часть их после пробуждения…
        Двое стоящих поблизости молодых офицеров - воперации захвата Друбенса было задействовано необычайно много личного состава ОП - восторженно наблюдая запроисходящим, перешёптывались втемноте. По-видимому, речь шла оКрайсте.
        - Ну исмелый… леший ему батько, - сказал один.
        - Это несмелость, абезрассудство, - возразил второй.
        - Ненадо, Крайст! Неиграй! - воскликнула Кирочка, делая шаг вперёд, голос её взволнованно дребезжал, - случится что-то страшное! Я знаю, я чувствую! Неискушай судьбу…
        Билл тем временем взял уЭрна флейту. Она оказалась гораздо тяжелее, чем он предполагал. Дерево было плотное, старинное, пропитанное какими-то душистыми эфирными маслами, отприкосновения кнему становилось будтобы немного муторно итревожно.
        Друбенс неотрывно глядел нафлейту вруках Крайста; это зрелище накакое-то время поглотило всё его внимание; старик незаметил нескольких офицеров ОП, бесшумно подошедших сразных сторон.
        - Неиграй, Крайст, - повторила Кирочка, просьба прозвучала ещё более испуганно ижалобно, чем впервый раз; страх перед мелодией чёрной флейты был иррационален, она хотела, нонемогла его объяснить, пересказывать свой сон она тем более несталабы никому, дотого он ей казался вздорным истыдным…
        Билл оторвал взгляд отфлейты ипосмотрел наКирочку.
        - Да яже для прикола, - он воссиял своей обыкновенной легкомысленной улыбкой, - дуну разок идовольно…
        Только сейчас, окинув взглядом пространство заспиной стоящей перед ним девушки, Билл заметил, что вбоковом приделе около колонны стоит Ниоб, исинтересом наблюдает запроисходящим своими непроницаемо спокойными глазами.
        Он поднял флейту, намереваясь начать играть. Кирочка застыла сбезмолвным ибезнадёжным выражением ожидания конца навытянувшемся ипобледневшем лице.
        Крайст заколебался. Чем ближе он подносил чёрную флейту кгубам, тем страшнее ему становилось. Каждый следующий дюйм расстояния преодолевать было труднее, чем предыдущий, будтобы неведомая сила делала флейту нестерпимо тяжёлой. Ивдруг - нет, он неуслышал его, каким-то другим загадочным образом это тихое уверенное слово достигло его сознания - Ниоб стоял слишком далеко:
        - Играй.
        Билл снова почувствовал решимость - флейта стала ещё тяжелее, несколько мгновений назад он уже готов был её бросить, ибросилбы, еслибы немощный мысленный посыл этого невероятного человека втюрбане… Ипочему Ниоб помогает ему? Зачем Ниобу нужно, чтобы Билл играл? Задумываться небыло времени - собрав все силы, всю свою волю воедино Крайст приложил флейту кгубам, набрал воздухуи…
        Спервымже звуком, негромким, плавным, грустно-нежным, Кирочка поняла, что мелодия предназначена ей. Именно ей. НеНиобу, неДрубенсу, неЭрну, незастывшим немой стеной сослуживцам… Скаждой новой нотой вней, веё теле, как будтобы открывались какие-то секретные шлюзы, клапаны, дверцы - мелодия словно растекалась, проникая всосуды икапилляры вместе скровью; поКирочкиному позвоночнику снизу вверх, откопчика досамого затылка, неторопливо поднималась чистая лёгкая невыносимо приятная вибрация - поток живительной космической энергии тек внём, точно втрубочке, через которую сам Создатель тянул свой звёздный лимонад…
        Как ни странно, это удивительное ощущение непьянило. Мысли Кирочки ещё более прояснились, освободившись отужаса исомнений; теперь она знала, как никогда прежде, просто исмело знала, что дракончик Гордон, мальчик сдудочкой, Саш Астерс, прекрасный Эрмес идаже сам Исполнитель Желаний - все они были неболее чем малыми частями Билла Крайста, ивот теперь он водин момент сложился перед нею, все фрагменты мозаики нашлись исоединились; она видела его опять ивновь, смотрела инемогла отвести глаз…
        Любовь была, оказывается, пропастью без дна, бесконечной спиралью, дорогой кистоку; Кирочка падала внеё всё глубже иглубже, падала, затаив дыхание, ощущая всем телом радостную тревогу, летела, недостижимо стремясь кнаивысшему пониманию, ксамому корню, изкоторого выросла Вселенная, квечному началу жизни неорганической иорганической, несознательной иразумной… Кирочка как будто видела, как внутри неё самой, где-то врайоне солнечного сплетения, закручиваются гигантские рукава галактики Млечный Путь, как горячие звёзды остывают, как изкосмической пыли возникают планеты, как произрастает наних пышная доисторическая зелень, икак втёмной непостижимой глубине материнского чрева непредсказуемым образом скручиваются нити хромосом, открывая Вселенную новому неповторимому взгляду…
        Кирочка застыла перед Крайстом вбезмолвном окончательном иневыразимом восхищении всем сущим.
        - Билл, - прошепталаона.
        Звука почти небыло, только мягко дрогнули губы.
        Перехватив её взгляд, он оторвался отфлейты.
        - Кира… - ответил он ей такимже странно глубоким шёпотом, они произнесли имена друг друга словно заклинания, эти короткие символические слова приобрели удивительную силу итаинственное значение вэтотмиг…
        Кирочка решительно сделала ещё три шага вперёд ивышла наосвещённое пятно всамом центре Храма, туда, где стоял Билл. Оба понимали, что заними изсумрака наблюдают несколько десятков глаз, нонечто, зародившееся между ними вте минуты, пока звучала флейта, буквально кинуло их навстречу друг другу, ини один косой взгляд или отголосок ропота осуждения несмогбы теперь расторгнуть их неожиданное единство. Два человека - мужчина иженщина - пока просто стояли нарасстоянии шага вцентре белёсого пятна пасмурного света, новсе, кто видел их вэти мгновения, замерли, осознав, что сейчас наих глазах происходит нечто значительное, сравнимое, пожалуй, посвоей таинственности иважности, только срождением Вселенной.
        - Что вы уставились? - простодушно-шутливо заявил Билл вовсеуслышание, оглядываясь вокруг, - Идите кчёрту!
        Сэтими словами он привлёк ксебе Кирочку.
        Оба гибкие, тонкие, одинаковые ростом, они удивительно изящно сомкнулись, словно два осколка разбитой вазы. Иэто был самый обыкновенный поцелуй - твёрдый ивлажный - как зрелая вишня, сорванная вросистое утро. Это были теже, что ипрежде, совсеми другими, скользкость итеплота разверзшейся глубины, нечаянный удар озубы, горячая бархатистость языка… Ноон оказался раскрывшейся водин миг истиной, сутью, этот поцелуй, внём крылась вся тщета бытия, вся его безнадёжная прелесть, вся неизбежность инесбыточность. Отстранившись, они оба замерли, глядя друг надруга, ощутив вэтот миг инеисчерпаемость инеполноту всякого счастья, возможного наземле.
        Айна Мерроуз игенерал Росс наблюдали заКирой иКрайстом снепередаваемым выражением восторженной торжественной печали вглазах; величественный высокий старик ихрупкая пожилая женщина свенком седых кос, стоя рядом, они смотрели намолодых красивых обнимающихся людей ивидели вних себя много-много лет назад… Невольно придвинувшись ближе друг кдругу, они любовались красотой распустившегося цветка взаимной любви, без зависти, носнеуловимой тенью сожаления особственном упущенном счастье…
        - Они отважились, - спокойным голосом сказала Айна генералу.
        - Амы струсили, - ответил он собыкновенной своей простодушной улыбкой, - мы всё пропустили.
        - Иради чего, собственно? Какбы там ни было, каждый изнас нарушал Кодекс. Так или иначе. Мы всё равно неидеальны. Завсю историю Особого Подразделения ни разу ненарушил ни одного Правила только полковник Санта-Ремо…
        - Да небыло никакого полковника Санта-Ремо, Айна! - воскликнул, внезапно раздражившись, генерал, - Как ты сама непоняла досих пор! Это всего лишь красивая легенда, которую я рассказываю курсантам каждый год… Внадежде, что он когда-нибудь появится…
        Сквозь дыру впотолке хлынул грозовой ливень, частый итёплый, как душ, адвое вцентре Храма так ипродолжали стоять вплотном потоке его крепких струй, прильнув друг кдругу губами…
        - Так я изнал! - исступлённо игорестно вскричал Эрн, - Ты любишь его, любишь! Аон тебя любит! Как это ужасно несправедливо, божемой!
        Огромные фиолетовые глаза его моментально наполнились слезами.
        Несчастный юноша побледнел так сильно, что вполумраке Храма кожа его будтобы начала светиться. Как нет насвете ничего больнее разочарования впервой любви, так нет иничего беспощаднее первой настоящей ревности.
        Всё произошло так быстро, что никто неуспел даже сдвинуться сместа.
        Эрн метнулся кгруппе стоящих возле колонн людей - лицо его при этом как будто раскрылось, просияв насквозь наивным ижестоким порывом, широко распахнулись невиданной величины ипрелести глаза, испуганно ижалко разомкнулись нежные земляничные губки - он сорвал спояса одного изофицеров генератор ОВЗ и, резко крутанув реле, выставил полную мощность, висторическом музее он видел, как это делала Кира, изапомнил. Направив дуло прямо надевушку, Эрн нажал наспуск.
        Вспышка странно лучистого нездешнего ангельского света, ещё более яркая, чем отдесятка молний, разом угодивших содно место, намиг озарила Храм.
        Заряда пистолета слихвой хватило нато, чтобы бесследно уничтожить двадцать пять - всего-то двадцать пять! - прожитых Кирочкой наземле лет, она исчезла, будтобы её небыло никогда, ивместе снею пропали воспоминания старушки Иверри, продававшей долговязой школьнице чёрные статуэтки, одноклассников иоднокурсников, учителей, сотрудников, бывшей подруги Нетты, которая вэтот момент как обычно воевала сосвоими двойняшками, пытаясь уложить их надневной сон… Она даже незаметила, что вней что-то изменилось, что куда-то пропала какая-то часть её самой, что её души стало меньше намалюсенькую толику, вмещавшую когда-то Киру…
        Никто ничего непонял.
        - Кажется, тут что-то взорвалось, - сказал один изофицеров.
        - Или ещё одна молния попала, - сказал другой.
        Эрн стоял, лихорадочно сжимая вруке пистолет.
        - Ты зачем его взял, это неигрушка, - строго заметил ему выступивший вперёд генерал Росс.
        - Я непомню, - пролепетал подросток гаснущим голосом… - Я забыл.
        - Смотрите-ка, ребята, что запирожки сботвой, - раздался под сводами Храма удивлённый голос Билла, - уменя руки светятся.
        Вего сторону устремились любопытные взгляды.
        Отладоней лейтенанта Крайста действительно исходило мягкое золотистое сияние, да инад головой унего начало зарождаться некое подобие искрящегося туманного нимба… Сам он, разумеется, немог этого видеть.
        - Ни хрена себе, - сказал кто-то.
        - Чудеса врешете.
        - Как он это делает?
        Билл недоумённо смотрел насвои руки. Лёгкое свечение окружало кончики его растопыренных пальцев. Он несколько раз взмахнул кистями ввоздухе, будто желая что-то сних стряхнуть, ноданная мера непривела куспеху - скаждой минутой загадочное сияние вокруг его рук только разгоралось сильнее. Билл сделал неуверенный шаг вперёд - ему показалось, что даже равновесие теперь он держит несколько иначе - может, подумалось ему, здесь нехило рвануло ия контужен? - под ногами унего звякнул металлический предмет. Билл нагнулся иподнял его, он терпеть немог беспорядка ивсегда подбирал упавшие вещи. Это оказалась корона сбольшим тёмно-красным камнем, иКрайст, даже незадумываясь, автоматически потакая своей шутовской привычке нахлобучивать себе наголову разную ерунду - колпаки изгазет, корзинки для мусора, чужие кепки ишляпы - просто взял инадел эту корону.
        Все присутствующие замерли… Кто-то даже открыл рот. Изтемноты раздалось несколько приглушённых вздохов.
        ИБилл опять непонял, вчём дело, ведь он немог видеть себя состороны.
        - Что такое? - спросил он урастерянно лупающего глазами магистра Друбенса.
        - Кккамень… - беспомощно пролепеталтот.
        Крупный древний самоцвет овальной формы, вставленный всамый центр короны, который прежде, даже наголове усамого Исполнителя Желаний, продолжал оставаться тёмно-бордовым, винным, мрачным, теперь воссиял илучился словно громадная алая звезда…
        Сияние отрук, отголовы иотгруди Билла, чистое имягкое, нежно-золотое уже стало таким ярким, что вХраме вообще неосталось тёмных углов - Крайст освещал его собою, точно большая люстра. Поражённые люди растерянно оглядывались посторонам. Наоблупленных храмовых стенах, когда их касались тонкие лучи исходящего отБилла неземного света, начинали постепенно проступать контуры икон: сперва золотые оклады, затем лики, нимбы, молитвенно сложенные руки великомучеников, угодников, апостолов…
        - Это чудо господне… - послышался шёпот втолпе. ВХраме становилось всё больше народу. Рабочие прибежали посмотреть, что происходит, пришёл настоятель, он заметил подозрительное сияние изокна кельи ииспугался пожара, кто-то даже проник сулицы, заметив необыкновенно яркий свет, рвущееся внебо издыры наместе главного купола.
        - Или здесь распылили ядовитый газ иунас всех галлюцинации, - процедил какой-то скептик.
        Билл чувствовал себя необыкновенно лёгким, земля больше уже недержала его, он мог идти, едва касаясь пола кончиками пальцев, мог шагать поводе как посуше или даже взлететь, просто воспарить, раскинув руки… Ноглавным было неэто. Теперь он знал, точно знал, что может утолять страдания: отвращать блудных, исцелять неизлечимо больных, может, ивоскрешать мёртвых… Это его любовь, лишившись объекта, утратив связь сэго, освободившись отсвоей информационной составляющей благодаря пистолету-генератору, очистившись полностью, обернулась светоносной силой вего руках…
        - Он что, тоже колдун? - обиженно спросил Друбенс, сзавистью оценивая масштаб могущества новоявленного Билла Крайста.
        - Нет, - тихо ответил Ниоб, - онБог.
        - Какже так! - Друбенс шмыгал носом как готовый разрыдаться ребенок. Ведь только что целый мир, который он надумал сам себе, лопнул будто яркий воздушный шарик. Разлетелся впух ипрах. Ничто так нетравмирует душу, как окончательная утрата иллюзий. - Всё напрасно! ОБоже! Вы непредставляете, сколько сил я угробил наэту мечту! Я был уверен, мне казалось, что каждый миг моей жизни служит этой идее, каждый мой шаг был подчинён этой цели, всё, вы понимаете, всё, что происходило сомной, я думал, происходит для того, чтобы…
        - Мне жаль вас огорчать, - вежливо пояснил Крайст, повернувшись кстарику своим светоносным ликом, - новы заблуждались. Всё что свами происходило, происходило просто так. Безо всякой цели. Жизнь она сама посебе прекрасна, и, может, ей даже обидно, что её пристёгивают, будто дрянной кушак, кразным иллюзорным смыслам… Нет инебыло увас никакого особенного предназначения. Жилибы да радовались, Магистр.
        - Получается, вся моя жизнь прожита зря? - возопил Друбенс, - Все четыреста лет? Просто-напросто спущено вунитаз?
        Стоящие вокруг переглянулись. Никто неожидал отпочтенного старца столь вольных выражений.
        - Несовсем, - сказал Билл, - вы можете думать так, если вам хочется, некоторые люди находят удовольствие втом, чтобы корить себя, плакаться, икаждый день думать отом, чего они насамом деле хотели, икак это уних неполучилось, акцентировать внимание напрошлых упущениях. Это великая иллюзия человека, что он могбы прожить свою жизнь лучше, чем прожил.
        - Моя жизнь спущена вунитаз, - повторил Магистр патетически.
        - Ну, втаком случае обратно её уже неизвлечь, - улыбнулся Билл.
        - Я всегда знал, что он тот, оком говорится вПророчестве, - тихо сказал Ниоб, - стого момента как впервые увидел его наярмарке.
        - Так почемуже ты неговорил! - негодующе воскликнул Друбенс.
        - Азачем? Для вас Пророчество было иным, для вас оно было про Эрна. Ни одна вещь вмире неможет быть однозначной, несуществует универсальной правды, которая годится абсолютно для всех. Моё пророчество было таким, ия думал, что, вероятнее всего, ошибаюсь, так как ошибаться свойственно людям…
        - Где Гай Иверри? - слабым голосом спросил, обращаясь кБиллу, Магистр, - если ты ивпрямь бог, то должен всё про всех знать.
        - Он умер, - ответил Крайст, - отстроительной пыли унего начали отказывать лёгкие. Ноэто неважно. Он сделал мальчика сдудочкой. Правда, никто обэтом незнает. ИГай завсю жизнь ни копейки неполучил засвоё поистине великое произведение. Недавно эту статуэтку отлили иззолота…
        - Аего мать?
        - Молится, - как будто немного смутившись, ответил Билл.
        Сразных сторон кнему стали подходить люди. Они пытались дотронуться донего, перебивая друг друга, рассказывали освоих проблемах, бедах, печалях. Образовалась свалка, вкоторой страждущие уже незамечали друг друга, каждый вэту минуту думал только осебе иобоге, способном единым махом утолить все страдания.
        - Погодите друзья, - Крайст иронично поднял бровь, - вы ни скем меня неперепутали? Исполнитель Желаний вон, скромненько стоит вуголке… Это всё кнему… - он поднял светящуюся руку илегонько махнул ею всторону Эрна. - Амне пора… Меня ждут другие дела.
        - Сюда! Сюда! Старик! - раздался втолпе чей-то вопль, - Скорее! Человеку плохо!
        Обмякшего, посиневшего, сзакатившимися глазами Магистра Друбенса поддерживал молодой мужчина, пытаясь дрожащей рукой найти упочтенного колдуна пульс насонной артерии.
        - Он мёртв, - тихо констатировал стоящий рядом Ниоб.
        - Ну, воскресиже его, Крайст! - горестно воскликнул протиснувшийся сквозь плотно стоящих людей Эрн, завсё время своего плена он успел привязаться кстарику инежелал ему зла, - Тыже можешь, Крайст! Запросто!
        - Могу. Вот только зачем? - отозвался Билл, почёсывая сияющей рукой сияющую голову, - он умер раньше, чем унего остановилось сердце.
        Он развернулся инаправился квыходу изХрама. Некоторая часть людей ринулась заним, прочие остались возле Эрна. Те, что пошли сКрайстом, уже ничего унего непросили. Они без всякой цели следовали заним попятам, глаза уних были счастливые, руки пустые, авих душах поселилось умиротворение. Им было достаточно просто видеть свет, струящийся отнимба унего над головой, мягкий золотой свет, тонкий, подобный дымке, носпособный мгновенно наполнить радостью сердце любого узревшегоего.
        Те, что остались возле Эрна, тутже забыли освершившемся наих глазах Пришествии. Гораздо больше их интересовали желания, исполняющиеся всчитанные мгновения. Вещи, появляющиеся извоздуха. Вещи, падающие снеба. Вещи, достающиеся без труда ибез жертв.
        Подросток озадаченно оглядывал толпу, которая увеличивалась скаждой минутой.
        - Вы правда можете всё? - спросила маленькая девочка, стоящая заруку смамой, - Я хочу большую куклу!
        Тотчас издыры впотолке, заставив некоторых испуганно посторониться нахрамовый пол рухнула огромная, больше самой девочки, магазинная коробка.
        - Я хочу машину! - завопил какой-то парень.
        - Ая мотоцикл!
        Люди беспорядочно выкрикивали свои желания, аЭрн, поворачиваясь то водну, то вдругую сторону, точно флюгер, пытался поочереди их исполнить, ножеланий было так много, что унего уже начала кружиться голова; вокруг Храма выстроились чередой новые автомобили, вповалку лежали вещи, издверей Храма радостно выскакивали люди сключами отновых квартир вруках… Вот повезло так повезло!
        Эрн почувствовал, что ещё немного, иему придёт конец - отслишком сильного перерасхода энергии колдун может погрузиться вкому…
        - Твоя сила - это лишь часть Его силы, малая часть… - тихо сказал подошедший сзади Ниоб.
        Он бережно взял Эрна залокоток иповёл его квыходу изХрама. Возбуждённая толпа, словно вода, прорвавшая плотину, хлынула следом. Они продолжали протягивать вперёд руки, стенать, просить - каждому казалось вопиющей несправедливостью, что кто-то успел получить своё, авот ему, именно ему, такому замечательному, ничего недосталось…
        - Всё, сеанс чудес окончен! - воскликнул, приходя вотчаяние, Эрн, - будьте вы все прокляты! Жадные, ревнивые, ленивые потребители!
        Он воздел руки кнебу. Несколько мощных молний сверкнуло вчёрных грозовых облаках, снова собравшихся над Храмом. Одна изних, ярко-голубая, вонзилась вземлю, как нож, прямо уног юного мага.
        Толпа заголосила. Многие люди впанике побросали вещи икинулись врассыпную. Нокто-то всёже считал своим долгом спасти нежданно свалившееся наголову добро - некоторые, надрываясь, тащили куда-то новую мебель, сервизы, мешки сденьгами - кто что пожелал…
        - Всё! Хватит! - закричал Эрн, обращаясь кстрашному грозовому небу, - Я объявляю Апокалипсис!
        Ураганный ветер, сорвавшийся вэту секунду, растрепал его роскошные волосы, приклеил кщуплому телу немного большую поразмеру аквамариновую футболку… Ещё одна яркая молния, призванная его волей, стремительно прошив пространство, впилась вземлю неподалёку отместа, где он стоял.
        Бегущие вразные стороны люди стали останавливаться иприслушиваться. Земля, которая доэтого казалась им вполне устойчивой, начала уходить из-под ног, качаться, вибрировать.
        - Землетрясение! - завопил кто-то.
        - Ложитесь!
        - Нет! Смотрите! Это всадники! - мальчик лет десяти указывал испуганным людям вдаль, где потротуару, оставляя копытами коней васфальте дымящиеся рытвины, лёгкой рысцой ехали четверо вплащах скапюшонами.
        - Йессс! - слабым голосом пролепетал Эрн, падая наруки Ниоба.
        Кони под всадниками были гораздо крупнее обыкновенного, раза вполтора, да исами верховые ростом истатью значительно отличались отлюдей: хотя их фигуры скрывали плотные чёрные плащи, вкаждом всаднике можно было заподозрить мифического богатыря-великана. Ни уодного изних небыло лица - под капюшонами зияла сплошная чернота, бездна, непроглядная, непроницаемая…
        Всадники ехали мимо домов, магазинов, скверов, летних кафе - там, куда падали тени отлошадей или отлюбого изних, вся материя - живая инеживая - как будто покрывалась копотью. Темнели ивяли цветы вклумбах, листья надеревьях скукоживались итеряли цвет подобно сожженным листкам бумаги, останавливались изамирали посреди дорог автомобили, проглатываемые серым облаком мора, пассажиры этих автомобилей навсегда застывали втех позах, вкаких застал их конец, людей натротуарах постигала таже участь: догадливые пытались бежать, они толкали друг друга, визжали икричали, спасаясь отсмертоносной границы тьмы, приближающейся скаждой секундой, настигнутые ею превращались внеподвижные черные фигуры, будто отлитые изсмолы. Веселые стекла витрин мутнели, когда поним пробегала легкая, точно край облака, свело серая кромка наползающей Тьмы. Пространство заспинами всадников гасло, обесцвечивалось иобездвиживалось, сохраняя лишь форму, словно обгоревший камень.
        Большой городской фонтан, когда мимо него проехали всадники, зашипел ииссяк. Мраморная чаша его почернела итреснула водном месте, точно упавшая супница.
        Конные как раз пересекали лужайку перед Храмом Истинной Веры; отследов, оставляемых копытами нагазоне, валил густой дым, внекоторых изних загоралось, танцевало раздуваемое ветром пламя, трава вокруг пригибалась кземле истремительно увядала… Настоятель, стоя напороге, неистово крестился.
        Вэтот момент, откуда ни возьмись, появился Крайст. Унего заспиной тутже образовалась небольшая группа людей, осененных нездешней благодатью ипотому улыбающихся.
        Крайст смело двинулся погазону наперерез всадникам.
        - Эге-гей! Я здесь! - он поднял свою сияющую руку вверх ипомахалим.
        Кони стали. Один извсадников принялся немного нервно понукать своего скакуна, нотот всё равно недвигался сместа. Другие кони ивовсе расслабились; они побрели вразные стороны ипринялись пощипывать газонную траву втех местах, где она ещё осталась зелёной… Отих дыхания трава вяла игорела, кони недовольно фыркали.
        - Домой! Домой пошли! - миролюбиво сказал Билл, подойдя квсадникам чуть ближе, - Апокалипсис отменяется.
        Он несколько раз взмахнул рукой так, как будто прогонял состола шкодливую кошку.
        - Пошли!Ну!
        - Это Спаситель! Валим! - жутким громовым басом провозгласил всадник, что был навороном, по-видимому, самый главный.
        Все четверо развернули коней ирысью помчались прочь; отъехав наприличное расстояние, словно поневидимому трапу, они начали подниматься наверх, внебо; перейдя нагалоп, всадники друг задругом скрылись вплотных грозовых тучах.
        - Слава Богу… - облегчённо выдохнул Крайст, разглядывая собственную руку, только что слёгкостью остановившую Светопреставление, - теперь, пожалуй, можно иотправляться…
        Кнему стали подтягиваться люди. Некоторые останавливались, так инедойдя, будто что-то вспоминали подороге, разворачивались ишли назад. Ате, что подходили близко, какое-то время оставались сКрайстом. Одни проходили рядом сним несколько десятков или сотен шагов иотставали, наполненные, удовлетворенные, они покидали Бога инесли его свет всвои дома, иные держались заидущим Богом несколько кварталов. Люди возле Крайста менялись, ноих количество вкаждый момент времени было примерно одинаковым. Там, где проходила эта процессия, озаренная зыбким золотистым сиянием, мгновенно восстанавливалось всё, что было разрушено всадниками: поднималась трава, распускались цветы, листья, отряхивались отпепла ипринимались чирикать воробьи влужах… Витрины снова наполнялись, как хрустальные чаши, нежными отблесками солнца, показавшегося из-затуч. Автомобили напроспектах приходили вдвижение. Люди натротуарах оживали, непонимающе оглядывались посторонам ивозвращались ксвоим заботам. Любовь побеждала Смерть.
        10
        - Крайст, постой!
        Уединение молодого бога нарушил сперва торопливый стрекот гальки, затем мальчишеская рука ощутимо дёрнула его заплечо.
        Он обернулся. Напарковой дорожке стоялЭрн.
        - Ты кое-что забыл, - сказал подросток, хмуро сдвинув бровки, - теперь, поскольку вся моя сила куда-то делась, этот электрический колпак, ну ты понял… Он ведь мне ненужен, верно? Сними его сменя.
        - О, Силы Вселенной! - воскликнул сшуточным пафосом Крайст, - знаешьли ты, сколько уменя дел: воскрешать мёртвых, исцелять болящих, утешать страждущих… Аты тут пристаёшь серундой!
        - Потвоему это ерунда? - обиженно воскликнул Эрн, - имне что, теперь всю жизнь… носить эту хреновину?
        - Я пошутил, - произнёс новоявленный Спаситель сосвоей фирменной усмешечкой; теперь только она выглядела как-то глубже, солиднее, - колпак снимется, когда придёт время, будь покоен. Иди сБогом.
        Он повернулся инаправился дальше поаллее, нопоглухому обиженному бормотанию некрупного гравия вскоре понял, что Эрн идёт заним.
        - Что ещё? - спросил он, необорачиваясь.
        - Ну, тыже сам сказал «иди сБогом», - ответил Эрн, - если ты имел ввиду, чтобы я ушёл, то твоя формулировка содержит противоречие. Ведь Бог - ты.
        - Прости, ещё непривык. Я хотел сказать - иди своей дорогой.
        - Номы ведь, вроде, друзья… Я хотелбы пойти стобой…
        - Это ещё одна великая иллюзия человека. Укаждого свой путь. Иктобы ни был рядом стобой, ты всё равно идёшь один.
        Тихо хрупая галькой, Спаситель неспешно двинулся вперёд попарковой дорожке.
        Эрн стоял, глядя ему вспину. Его ясное личико, позолоченное рассветом, было как никогда прекрасно, озарённое новой глубокомысленной ивеличественной печалью. Лёгкие полукольца волос надо лбом нежно теребил ветер.
        Эпилог
        - Где я? - спросила она, осязая спиной иладонями тёплый мелкий песок.
        Открыв глаза, Кира увидела над собой провода.
        Никто неответил.
        Вокруг было пусто итихо.
        Далеко-далеко вперёд, сходясь нагоризонте вточку, простиралась прямая белая дорога мимо чёрного кружева вышек, держащих нескончаемые провода…
        Кире было необыкновенно спокойно. Она ни очём недумала. Ногде-то внутри, лениво ивеличественно, словно большая царственная змея насолнце, лежало знание отом, что если она подумает что-нибудь, неважно что, мысль её тотчасже станет предметом. Любым.
        НоКире нехотелось предметов. Ей итак было хорошо… Её самоощущение достигло такой полноты, что любое изменение внём казалось излишним… Мысли лежали как тополиный пух вбезветренную погоду, она неторопливо иотстраненно скользила взглядом вдоль нескончаемых проводов.
        Унеё ираньше оно возникало, краткими проблесками, туманными ассоциациями, точно материя сна, нотолько теперь оно окончательно оформилось, это чувство взаимосвязи внутреннего ивнешнего, желаемого идействительного, мыслимого иосязаемого; водин миг она осознала себя воВселенной иВселенную всебе - ощутила себя точкой, которая, выворачиваясь наизнанку, становится бесконечностью…
        Кира встала имедленно пошла вперёд, оставляя втеле мягкого белого песка неглубокие осыпающиеся следы босыхног.