Колхоз: Назад в СССР - 2 Павел Барчук
        Колхоз! #2
        Несчастный случай изменил мою жизнь. Был -мажор в 2022, стал - сынок члена партии в 1980. Равноценный обмен? Вот только пацан, в чьем теле я оказался, ухитрился получить от родителей ссылку в колхоз. И мне теперь вместо хорошей, сытой жизни, светят сортир на улице, подъем с рассветом и борьба за урожай. Местные парни смотрят косо. Местные девицы - с интересом. А я смотрю просто вокруг и соображаю, как превратить забытую богом деревню в новую Рублевку, но... и тут что-то пошло не так...
        Первый том
        Колхоз: Назад в СССР - 2
        Глава 1
        Я, словно истинный следопыт, наблюдал из-за дерева, как маменька резво шурует в сторону той самой улицы, которую, кстати, указала и добрая женщина из местных, когда узнавал адрес дочери Ольги Ивановны. Ирония судьбы, но мне реально нужно было туда же.
        Возникла грешным делом мысль, выскочить из своей засады и с радостным криком:"Мамуля!" броситься ей на шею. Прямо подмывало поступить именно так. Прикола ради. Только, чтоб посмотреть на выражение лица. Вот бы она охренела, конечно. Однако, гораздо больше интересовала цель, которая на данный момент имелась у родительницы. На кой черт Светланочка Сергеевна приперлась в Воробьевку? Здесь ей теоретически делать вообще н?чего. Это даже не Зеленухи. Хотя, уж родная деревня, как место геолокации, была бы более логична. Соскучилась по сыну, например. Как вариант. Или приехала проверить, жив ли он. Стоят ли родные Зеленухи? Тут в кого больше верить.
        Да что угодно. Но нет. Кроме того, ещё и однозначно пытается стать не особо приметной. Потому вышла возле универсама. Уж точно не ради прогулки по селу.
        Приперлась, главное, на тачке, я так понимаю, прямо из Москвы, но теперь струячит пешком, отдаляясь от центра Воробьевки. Даже если учитывать, что машина привлекла внимание местных, про красивую женщину, которая из этой машины вылезла, уже сто процентов забыли. Вид у нее такой, что, если отошла от автомобиля, никто уже не подумает, будто дамочка прикатила из самой Москвы в сопровождении личного водителя.
        Короче, я решил, все, что мамочка хочет скрыть, мне обязательно надо знать. Подозреваю теперь, там даже не скелеты в шкафу, а личное городское кладбище. Тайна на тайне и сверху тайной прикрыта. А потому мелкими перебежками двинулся следом за Светланочкой Сергеевной, имея твердое намерение получить необходимую информацию, чего бы мне это не стоило. Благо, вдоль домов имелась куча всевозможной растительности. Просто сельские джунгли какие-то. Кусты, деревья, цветы. А мне это только на руку. Исключительно благодатная обстановка для слежки.
        Светланочка Сергеевна, не оглядываясь, дошла почти до конца улицы и остановилась перед одним из домов. Она заметно нервничала. Каждые две минуты поправляла платок на голове. А он естественно имелся. Платок. Только повязала она его элегантнее, чем местные носят. На манер французских кинозвезд прошлого века.
        Кстати, в Воробьевке, в отличие от Зеленух, высокие ворота, прятавшие от посторонних глаз двор, отсутствовали. Наоборот. Перед каждым домом имелся невысокий забор из штакетника, за которым прекрасно просматривалось крыльцо и вся территория до самых хозяйственных построек. Но зато не было палисадников.
        Минут пять моя новообретенная и жутко таинственная родительница стояла, тупо пялясь на незнакомое жилище. Вернее, незнакомым оно было для меня. Светланочка Сергеевна из всех домов выбрала именно этот достаточно уверенно. Знала, куда шла. Но сейчас, перед калиткой, она будто засомневалась, идти дальше или нет. В этот момент дверь открылась и на крыльцо вышел парень, лет восемнадцати. В первое мгновение я немного обалдел. Ну, как немного… Да я просто охренел!
        Появление этого человека было настолько неожиданным, что я, прячась за кустами соседнего дома, очень старательно при этом вытягивая шею в попытке, как можно лучше разглядеть пацана, чуть кувырком не вывалился из засады на дорогу. Серьезно. В последнее мгновение успел ухватиться рукой за ближайший куст и остаться на месте. Просто сидел на корточках, поэтому, естественно, удержать равновесие было сложнее. А то очень быстро закончилась бы моя карьера следопыта. Выкатился бы как раз на самый вид, перед родительницей.
        Мамочка разулыбалась этому тип? совершенно идиотской, счастливой улыбкой, что-то тихо сказала радостным голосом, а потом толкнула невысокую калитку ограды и пошла к ступеням, на которых он стоял. Лицо пацана, кстати, такого же вселенского счастья не демонстрировало. Наоборот. Выглядел слегка раздраженным. Они обнялись, затем парень махнул ей рукой, приглашая войти внутрь. Прежде, чем закрыть дверь, окинул быстрым, но внимательным взглядом улицу. Конспиратор хренов.
        Когда оба исчезли из поля зрения, и мать, и пацан, я реально без сил плюхнулся на задницу, прямо рядом с кустами, прямо в траву. Наверное, все прежние стрессы, испытанные в новой жизни, в это мгновение обнулились. Дело в том, что человек, встретивший Светланочку Сергеевну, был мне знаком. Более того, не просто знаком, а настолько близко знаком, насколько это вообще возможно.
        Провел ладонями по лицу, пытаясь собрать мысли в кучу. Это как вообще может быть? Прикол такой или что?
        Пацан, с которым мамаша весьма жарко обнималась на крыльце - мой отец. Родной отец, имею в виду. Никонов Сергей Сергеевич. Данный факт также верен, как то, что трава зелёная, а небо - голубое. Да, не вопрос, разница почти в сорок лет. Сейчас он вообще писюн, можно сказать. Но я не мог ошибиться. Взгляд, улыбка, поворот головы, характерная манера смотреть на собеседника, чуть наклонив голову к плечу. Это сто процентов он. Какого черта вообще? Ну, может, конечно, есть какая-то крохотная доля того, что имеется лишь феноменальная похожесть. Мало ли. Однако внутренняя интуиция упорно говорит мне, пацан, ты сто пудово прав.
        Зацепил корзину, стоявшую неподалеку, а я, естественно, про поручение Ольги Ивановны не забыл, и принялся отползать назад, но внезапно уткнулся спиной во что-то мягкое и, судя по раздражённому шипению, закончившемуся матерным словом, живое.
        Обернулся и чуть не зашипел, матерясь, сам.
        - Ты какого хрена тут делаешь?! Тебе где было сказано ждать?!
        Наташка, как и я, сидела на корточках, потирая ушибленное плечо. Наверное, задел, когда сдавал назад. Вот настырная девка! Я следил за мамочкой, а девчонка следила за мной. Чисто бабская тема. Сунуть свой нос туда, где его точно быть не должно.
        - А ты? Я, вообще, стояла рядом с машиной, как сказал. Никого не трогала. Смотрю, ты начал вести себя, будто ненормальный. В принципе, от тебя, может, и не удивительно, но в этот раз было что-то новенькое. Сначала все деревья собрал, прижимаясь к ним разными частями тела, а потом чуть ли не ползком крался за женщиной. Подглядывал? Зачем она тебе? Кто такая?
        - Слушай, тебе какое дело? Хочу деревья обнимаю, хочу в грязи ползаю, хочу за женщинами слежу. Может, это - мое хобби.
        Хотел приколоться про сексуального маньяка, но вовремя заткнулся. Ну, его на хрен. А то выйдет шуточка в очень даже реальный срок. Зеленухи - пр?клятое место. Наташка из Зеленух. Может, проклятье и на людей распространяется. Нет. Не буду рисковать. С Зеленухами шутки плохи. Ляпнешь вот так, а из ближайших кустов вылезет следак с "висяком". А что? Вообще не удивлюсь. Пошел поссать, а тут готовый тип в преступлении признается. Я на полном серьезе уже начал подозревать, что вселенная для того и вернула меня обратно, дабы на конкретном примере жизни в Зеленухах показать, как счастлив был раньше. Но не ценил.
        - Да вообще никакого мне дела нет. - Психанула Наташка, - Просто прекращай вести себя, как ненормальный и все. Зачем тебе эта женщина?
        Судя по всему, девчонка мою маменьку никогда в глаза не видела, а соответственно, и узнать не могла. В принципе, не удивительно. Ольга Ивановна ведь рассказывала, что после своего поступления, и после возвращения Виктора, приезжала Светланочка Сергеевна лишь раз. Думаю, в то время Наташки либо ещё не было, либо она мало интересовалась незнакомыми тётками в силу очень скромного возраста. Тем не менее, вообще не собираюсь тут девчонке душу изливать и пояснять смысл своих поступков. Самому бы разобраться, что за хрень творится.
        - Влюбился. - Ответил с совершенно серьезным лицом, а затем выпрямился, поднимаясь на ноги.
        От дома, где сейчас находились двое моих родителей, фальшивая мать и настоящий отец, (чокнуться реально можно), отполз на достаточное расстояние, чтоб из окна не могли увидеть. Вряд ли заметят.
        - Как так? В смысле влюбился?
        У Наташки стало такое обиженное лицо, будто я ей в душу плюнул. Отвечаю. Она почему-то, во-первых, приняла мои слова за правду, а во-вторых, эта правда ее очевидно задела.
        - Как обычно влюбляются? Шел, увидел, понял, вот она, судьба. И все, пропал. Поэтому и следил. Хотел узнать, где живёт моя королева.
        - Но она… она же взрослая. Старше тебя. Нет, красивая. Мельком успела рассмотреть. Но... Взрослая.
        - И что? Много ты понимаешь. Наоборот, чем женщина старше, тем с ней интереснее, во всех смыслах. Соображаешь? Опыт, опять же. Представляешь, сколько много она может мне показать, рассказать и научить? М-м-м-м-м... Чувствую пожар...
        Наташка, судя по резко покрасневшим щекам, представляла и то, чему учиться, и то, где пожар. Она точно поняла, о чем я говорил. Вспыхнула в одну секунду. О, как интересно... Неужели девочка с Федькой только звёзды изучала по ночам?
        Если до этого момента Наташка продолжала сидеть на корточках, глядя на меня снизу вверх, то после столь бурной реакции своего же организма, вскочила на ноги и быстро пошла в сторону центра.
        Не ожидала девочка от меня такого откровенного кобелизма, походу. Реально думала, буду за ней постоянно бегать. Смешная, конечно.
        Я посмотрел на номер дома, у которого находился в данную минуту. Улица именно та, где проживает дочь Ольги Ивановны. Мне надо вернуться на несколько дворов назад, чтоб оказаться у нужного.
        Дочери учительницы на месте не оказалось. Во дворе был лишь ее муж. Причем, вид этого мужа оставлял желать лучшего. Как говорил кто-то из классиков, организм человека был основательно измучен "Нарзаном". Короче, прибухивает зять у Ольги Ивановны, это точно. Рожа опухшая настолько, что глаза еле видно. Ясно, почему сама соседка приехать не может.
        Я вручил ему корзину, передал привет из Зеленух и просил сказать супруге, что ту очень сильно ждет в гости мать. Мужик промычал что-то не совсем понятное, но при этом усердно кивал, что давало надежду на попадание пирожков в нужные руки.
        Из дома родственников соседки вышел, усердно крутя головой, чтоб не дай бог не столкнуться лоб в лоб с маменькой. Было бы смешно, но очень неуместно. Я теперь ещё больше захотел разобраться в ее прошлом. Узнать его. Перетряхнуть, как грязное белье. И что-то мне подсказывает, аналогия очень верная. Про белье. Особенно грязное.
        Женщина должна быть загадкой. По мне, если честно, данная мысль - полный бред. Но так, опять же, утверждают классики. Однако Светланочка Сергеевна Милославская переплюнула всех баб на свете вместе взятых. Уровнем своей загадочности.
        Попытался представить причину, по которой новоиспечённая мать приперлась аж в Воробьевку, бросив свою обожаемую Москву, свои обожаемые тарелки и нашего обожаемого папеньку. Честно сказать, в голову лезло полнейшее непотребство и разврат. Аж передёрнуло. Ст?ило подумать, будто причина появления - встреча с молодым любовником, как сразу подкатил приступ тошноты. Нет, сам я, конечно, тот ещё тип. Далеко не святоша и не лох. Но блин… Отец и эта… мать. Она все же мать моего блин тела!
        Кстати, про отца. В данном случае я снова о родном. Вот этого вообще-то тоже не понял.
        Я был поздним ребенком, да. И на момент моей "смерти" ему исполнилось как раз шестьдесят. Мать, родная, моложе, конечно. На восемь лет. Но дело даже не в этом. Никогда в нашей семье не обсуждалось рабоче-крестьянское происхождение отца. Наоборот, если мне не изменяет память, а она мне сто процентов не изменяет, вроде бы шла речь о родителях, которые имели отношение к партийной элите советского союза. Но там однозначно не фигурировала фамилия Милославских. А теперь выходит, что биография родного папочки не так уж белоснежна и кристально чиста, как все эти годы преподносилось. Мать неоднократно во время каких-то посиделок с подругами, такими же богатыми и серьезными тётками, козыряла тем, что "Сережа - политическая элита в каком-то там, черт его знает каком, поколении".
        Ни хрена себе элита. Отец явно не в гостях. Он вышел на порог дома по-хозяйски. Да и вид... Это в моей прошлой жизни я наблюдал холеного, уверенного красавца. Тут же - деревенское чмо. Нужно называть вещи своими именами.
        Короче, выход только один, струячить в Зеленухи и расспрашивать дядьку. Если кто-то что-то и знает, только он.
        Все другие варианты будут выглядеть глупо. Даже если дождусь, пока мамочка смоется отсюда и пойду к отцу. Что ему скажу? Привет, я сын этой дамочки. Расскажи, что вас связывает? Да он меня пошлет и все. Выловить маман, а потом в лоб задать ей тот же самый вопрос? Как бы реально не уструячить на Байкало-Амурскую магистраль. Не могу сказать, будто ко мне у Светланочки Сергеевны очень горячие материнские чувства.
        Единственное, можно выждать немного времени и затем познакомиться с отцом. Случайно. Под каким-нибудь благовидным предлогом. Это, да. Это можно рассмотреть. Тем более, теперь у меня имеются в Воробьевке солидные связи в лице главы сельсовета.
        Короче, на данный момент дорога одна - Зеленухи.
        Я быстро, пока не спалился, рванул к центральной площади, где стояла председательская "Волга". И кстати, когда оказался на месте, Вадима вместе с тачкой уже не было рядом с универсамом. Это лишний раз подтверждает подозрение, мамуля приехала на на час.
        Наташка сидела в машине, надувшаяся и недовольная. Зато обратно мы ехали в полной тишине, и это несомненный плюс. Состояние было неподходящее для активного общения. Мысли роились в голове, как куча очень надоедливых пчел.
        Добравшись до Зеленух, сразу поехал к сельсовету. Председатель был на месте. Судя по всему, ждал нас.
        - Ну, как? Видел? - Он вскочил из-за стола, как только я вошёл к нему в кабинет и положил ключи от тачки на стол. Наташка, кстати, даже "пока" не сказала. Вылетела, будто ошпаренная из "Волги", и унеслась в сторону дома. Аж пыль столбом. Вот как девку зацепило.
        - Если Вы про Дмитрия Алексеевича, то, конечно, видел. Всё передал. Если про соперников, то тоже видел. Лучше бы наоборот. Ребята серьезно готовятся. Честно сказать, не знаю, как заполучить эту победу.
        - Георгий, она мне очень нужна. Не хочу вдаваться в подробности. Просто поверь. Мы должны что-то придумать. Может… может есть шанс рассчитывать на помощь твоего отца? Из нашего города нам профессионалов точно не дадут. Но вот если из Москвы…
        Я еле сдержался, чтоб не рассмеяться ему в лицо. Надо же такое придумать. Как он это представляет? Позвоню папочке и попрошу парочку человек из сборной Советского союза? Так что ли? Я ещё своего нового родителя в глаза не видел и понятия не имею, как он ко мне, то есть к своему сыну относится. Если отталкиваться от поведения мамочки, то подозреваю, тоже не ахтец. Однако, вслух, конечно, свои мысли не озвучил.
        - Надо подумать, Николай Николаевич. Сами понимаете, уровень отца все же несколько не соответствует нашей проблеме. Да и он, если честно, против использования рабочего положения. Давайте так. Я попробую всё-таки сообразить что-то сам. Хорошо? Как и говорил, вариант только один. Оставить команду соперника без профессионалов. Тогда, может быть, есть шанс. Но я, так то, ещё и наших игроков не видел. Надо бы тоже оценить.
        - Конечно, Георгий! - Председатель дружески хлопнул меня по плечу, хотя я прекрасно видел, он расстроен моими словами. - Давай ближе к вечеру, на футбольном поле. Оно за школой. Парни тренироваться будут.
        Я заверил Николаича, что обязательно, всенепременно появлюсь, и с облегчением смылся из сельсовета. Тяготил этот мужик меня своими щенячьими, полными надежды глазами. Тем более, б?льшую часть мыслей, если не самую основную, занимало лишь одно. Вопрос: что, твою мать, происходит?
        Глава 2
        Вопрос: "Что происходит?" мучил меня очень сильно. Я бы даже сказал, на данный момент являлся жизненно важным. Причем, жизненно важным конкретно для меня. Потому что это моя, вообще-то, жизнь сейчас протекала не в Москве, где комфортный, сытый быт, а здесь, в Зеленухах.
        Все бы ничего. И будь это в обычных обстоятельствах, имею ввиду столь странное совпадение, как наша встреча с отцом, я бы не заморачивался. Но тут сказывался факт того, что обстоятельства уж точно ни хрена не обычные. Я, если что, умер. Хотя в мои планы это точно не входило и никак произойти не должно было. Чем уж там кого-то наверху ( даже голову поднял к небу) прогневил, не знаю. Потом очнулся в теле левого пацана, в 1980 году. Тут, конечно, отдельное спасибо. Мог и не очнуться. Или бегать собачкой по улице, жрать объедки. Вопросов нет, за Милославского без претензий. Спасибо, хоть так. А теперь вдруг, совсем неожиданно, всплывает отец. Слово "всплывает" не особо красиво выглядит, но в данном случае так и есть. Оно всплыло и оно уже точно не потонет.
        Казалось бы, совпадение. Нет, ни черта. Не верю. Может, пацан вовсе и не левый тогда? Выходит, не с проста мне именно эта жизнь прилетела в качестве бонуса? Так тогда хоть бы расписали, что да как. Инструкцию дали бы. Кто там этой темой заведует.
        Пока шел к дому упорно пытался вспомнить, что моя знакомая говорила о переселении душ и к?рме, но ни хрена не вспоминалось. Как назло. Просто каждый раз, когда ее пробивало на подобные разговоры, я был, мягко говоря, несвежий. Да и она тоже. По трезвянке кто подобной ерундой будет голову забивать? Крутилось только в памяти, что иногда второй шанс дают, чтоб не просрать первый. Типа, исправить что-то или наоборот, не дать чему-то произойти. Ну, в принципе, очень даже может быть. Правда, пока представить не могу, какое все это отношение имеет ко мне. Однако, после появления отца, подозреваю, точно имеет.
        От всех этих мыслей меня просто растаращивало. Жаль, что толку не было никакого. Ни одной подходящей версии. Потому как не видел в случившемся не то, чтоб здравого зерна, вообще никакого смысла не видел. В любом случае, прежде всего надо переговорить с Виктором. Для начала. Дождаться дядьку и вывести его на откровенную беседу. Узнать хотя бы, чем маман отличилась много лет назад. Да и вообще все, что он может рассказать. Конечно, сейчас рассчитывать, будто дядька вернулся домой, глупо. Ещё рано, время только перевалило за обед.
        Как и предполагал, во дворе никого не было. Походил, побродил, переоделся. От обилия мыслей в голове, не мог найти себе места. Не люблю ждать. Не люблю неопределенность. Не люблю, когда происходит то, что не люблю.
        Пиджак Дмитрия Алексеевича повесил в шкаф. Верну, когда поеду снова в Воробьевку. Потом, нарезая круги по двору, от нечего делать, заметил хозяйственный инструмент, скромно стоящий рядом с летней кухней. Подумал, выбрал среди обилия различных предметов уже знакомую мне тяпку, и пошел в сторону огорода. Не то, чтоб очень сильно хотелось работать. Если говорить откровенно, так не хотелось вообще. С огромным удовольствием завалился бы спать. А ещё лучше, наведался бы к Лидочке. Соскучилась, наверное, бухгалтерша. Наше короткое общение было очень жарким. Не грех продолжить. Однако, дабы дядька был доволен и расположен к разговорам, нужно напрячься немного. Типа, он вернётся, а я, такой молодец, занимаюсь хозяйством. Короче, образ Лидочки помахал мне ручкой издалека и растворился в воздухе.
        Решил, окучивать картоху. Представление теперь имеется. Да и опыт, хоть черезжопный, а все же присутствует. Только на этот раз, сделаю, как положено.
        Короче, несколько часов изображал из себя сознательную личность. Грёб землю на картошку, как потерпевший. Мне кажется, кроты в земле дохли от зависти, как красиво я накидывал эти земляные горки на кусты.
        В процессе моей активной работы, спустя некоторое время, на соседнем огороде обозначилась Ольга Ивановна. Вид Жорика, занимающегося делом, вызвал у нее, мягко говоря, удивление. Она сначала просто стояла рядом, глядя на мои усердия с огромным подозрением. Затем прошлась вдоль огорода, рассматривая грядки на предмет какого-то косяка. Косяков не было, потому что я, как нормальный пацан, на этот раз все сделал правильно.
        Не найдя видимой причины, которая объяснила бы мое рвение к работе, а в добрую волю ей явно не верилось, Ольга Ивановна ненадолго зависла, уставившись суровым взглядом на картоху. Будто это она, картоха, виновата в происходившем. Попутно, судя по губам, которые беззвучно шевелились, соседка пыталась переварить происходящее. Затем резко сорвалась с места и побежала к хозяйственным постройкам. Сначала метнулась к своим. Вернулась через минут десять, ещё более задумчивая. Потом громко ахнула и очень быстро засеменила к нашим сараям. Оттуда пришла совсем озадаченная.
        - Живы. - Сообщила, наконец, соседка многозначительно, но при этом с каким-то даже удивлением.
        - Кто? - От кустов не отрывался, зная, если остановлюсь, пошлю все это мероприятие к черту.
        Всё-таки работа и я не созданы друг для друга. Пёр сейчас чисто на энтузиазме. Плюс огромное желание узнать, что там мамочка имеет за спиной. Надо сильно постараться. Дабы дядька вернулся, а тут я такой, держите, распишитесь. Вот ваш огород в идеальном состоянии.
        - Все живы. И куры, и кролики… Не пойму… Что ты натворил?
        - Ничего не натворил. - Пожал плечами, продолжая свое дело.
        Зато, совершенно случайно выяснилось, что ещё где-то есть кролики. Эти, наверное, просто сразу после моего появления ушли в подполье. Типа, инстинкт самосохранения. Куда родственникам, интересно, столько живности? Ну, ладно, коровы - молоко. Свиньи - мясо. Куры - яйца. Кролики зачем?
        - Да ну конечно! - Ольга Ивановна так и крутилась рядом, всем своим видом демонстрируя волнение и стресс. - Почему тогда здесь? Трезвый, спокойный, без приключений. Странно, Жорик. Очень странно.
        - Ну так картошка сама себя не обработает. Не пойму, что Вас не устраивает?
        - Георгий … лучше сразу скажи, где наделал делов? Что сломал? Кого угробил? Откуда ждать беды? - Ольга Ивановна подошла совсем близко и даже немного наклонилась вперёд, будто мы с ней великую государственную тайну обсуждаем. При этом лицо у соседки было - серьезнее некуда.
        - Да нигде ничего не наделал. Честно. Вот, родственникам помогаю. Вы лучше, знаете что…
        Я оторвался от работы и упёрся тяпкой в землю, сложив руки сверху.
        - Заходил тут к вашим. Дочери дома не было. Мужу отдал корзину.
        - М-м-м-м-м… Егору. - Ольга Ивановна поджала недовольно губы, подтверждая мою догадку, что про наличие у зятя тяги к алкоголю она знает.
        - Ну, наверное, ему. Так вот, когда шел к их дому, заметил пацана. Показалось, лицо знакомое. Буквально пять дворов от вашей дочери. По той же стороне. Не знаете, кто такой? Хотя… откуда вам знать. Это же не Зеленухи. Вряд ли конечно...
        Ольга Ивановна возмущенно вскинула голову, сильно напоминая того самого петуха, который ходил по дядькиному двору в первый день. Казалось, она сейчас так же оттопырит зад, сведёт лопатки, а потом начнет нарезать круги, прихлопывая локтями по бокам и возмущённо кудахтая. Конечно. Я же нанес смертельную обиду, заподозрив, будто Ольга Ивановна чего-то не знает, в то время, как она знает все!
        - Ничего не вряд ли! Погоди, соображу. Так. Пять дворов говоришь … Пять… Так там не жил никто. Вернее, последние месяца два не жил никто. Точно тебе говорю. До этого старушка обитала. Одинокая. Детей у нее не было. Померла ещё весной. И все. Дом пустой остался. Зелёный забор у них. Правильно?
        Да хрен его знает, какой там забор. Я так обалдел, увидев отца, что забор точно не разглядывал. Он меня в самую последнюю очередь волновал. Невольно закралась мысль, может, всё-таки ошибся? Однако, тут же эта мысль выкралась обратно и испарилась по причине своей неуместности. Нет. Не похоже на то. Точно отец.
        Тем более, если вспомнить, есть интересный нюанс. В прошлой жизни имеется один очень важный факт, каким можно подтвердить всю сложившуюся ситуацию и лишиться возможности сослаться на совпадение. Темная история с происхождением отца. Только сейчас это понял.
        К нам, например, никогда не приезжали дедушки и бабушки. Даже не упоминались, как явление. Будто их вообще никогда не существовало. Причем, с обеих сторон. Я в них сильно и не нуждался, но все же странно. Можно предположить, будто из родственников просто никого не осталось. Ок. Тем более родители достаточно взрослые. Отцу шестьдесят, матери пятьдесят два. Но хоть какая-то родня должна же быть. Дяди, тети, сестры или братья, путь двоюродные, пятиюродные, по фиг. А вот никого, выходит, не было.
        Фотографии - нет. Рассказы о детстве - нет. Воспоминания - нет. Я ни разу даже не слышал от кого-то из родителей коронной фразы "а вот я в твоём возрасте…" Ни черта такого не было. Сейчас не могу вспомнить ни одного подобного случая. Странно? По-любому, странно. Или мне уже просто мерещится заговор.
        - А ты чего спрашивал? Откуда интерес? - Ольга Ивановна переминалась с ноги на ногу.
        Мысль, будто ей, пусть и в соседнем селе, что-то не известно, судя по кислому лицу соседки, приносила бедолаге физическую боль. Я уже понял, что она спокойна, лишь когда держит все под своим контролем.
        - Да говорю же, пацан показался знакомым. Вроде в Москве его видел. Вот и стало любопытно. Где Москва, а где Воробьевка. Подходить не захотел, вдруг ошибаюсь. Итак на все близлежащие села Вы меня знаменитостью сделали. Не хватало очередной истрии. - Я перехватил удобнее тяпку, а затем принялся дальше брушить картофельные грядки.
        - Я?! Да я могила! Никому, ничего, никогда. Ни словечка! Жорик… Ну, как так… Уверен, что пятый дом от моих?
        - Угу. - Не останавливаясь, просто кивнул. Зная Ольгу Ивановну, уверен, сейчас ее энтузиазм пойдет в нужном направлении.
        - Знаешь… К вечеру расскажу тебе, кто там живёт. - Соседка решительно задрала подбородок и промаршировала в сторону своего двора. До калитки обычным шагом, а как только отошла дальше, чуть ли не бегом побежала. Не терпится ей тряхнуть языкастых подружек
        Все. Вызов принят. Теперь она не успокоится, пока не выяснит. Вот и ч?дно.
        Я посмотрел на часы. Время было ближе к шести вечера. Подхватил свое орудие труда и пошел к дому. Первой же попалась на дороге тетка. Она накрывала ужин, но увидев меня и тяпку остановилась на ходу, с кастрюлей в руках. Взгляд ее растерянно метался от моего усталого лица к тяпке и обратно. Мне кажется, она не могла поверить своим глазам, что вообще видит нас вместе.
        - Жорик… А ты чего это? - Голос у Анастасии звучал ласково, по-доброму. Будто с буйным разговаривает.
        - Картоху вашу окучивал. Что же ещё?
        Тетка в два шага оказалась рядом со столом, поставила посуду, которая занимала ее руки, и собралась бежать на огород. Видимо, ей, как и Ольге Ивановне, представлялась беспорядочно разрытая земля, выдранная с корнем картошка, усыпанная трупами домашней скотины.
        - Да все нормально. - Я остановил тётку. - Правда, все нормально. Что вы совсем из меня дурака делаете. Кушать будем?
        Кивнул на кастрюлю, брошенную Анастасией на столе. Пахло оттуда очень даже вкусно.
        - Да. Виктор с Андреем тоже приехали. Мой руки. - Не веря до конца в хорошее, она, всё-таки, медленно вернулась обратно, затем принялась разливать горячее по тарелкам. Правда, в сторону огорода и сараев периодически нервно косилась.
        Только Настя добавила к тарелкам с супом хлеб, зелень и сало, порезанное тоненькими ломтиками, как в зоне видимости появились дядька и Переросток. У них тяпка в моих руках тоже вызвала недоумение. А я сам не знаю, чего вцепился в нее. Стоял, словно Гендальф с посохом, повиснув всем телом, и наблюдал за Анастасией, как ловко она готовит стол для ужина. Остановились оба, вопросительно глядя на тётку. Типа меня и спрашивать не надо. Что возьмёшь с Жорика?
        - Да е-мое… Все хорошо. Работал я. Время было свободное, когда приехал из Воробьевки, поэтому занялся огородом. Что у всех реакция такая? Будто я из леса с топором вышел. А топор в крови.
        - Да лучше бы так... - Тихо протянул Переросток. - И то спокойнее было бы.
        Поставил орудие труда, от греха подальше, на место. А то так и буду оправдываться.
        Следом появилась Машка и мы, наконец-то, сели ужинать. Проголодался, кстати, я основательно. Ел молча, ни на кого особо внимания не обращая. Соображал, как бы мне Виктора вытянуть на приватный разговор. Да и вообще мыслей был целый ворох. Пытался вспомнить какие-то детали из прошлой жизни. Но выходило, вспомнить то мне и нечего. Вернее, про свои похождения до хрена чего могу рассказать. А вот о родителях - чистый лист. Я как-то и не вникал никогда. Есть они, да есть. Деньги на счету не заканчиваются. Что ещё надо?
        К счастью, дядька решил провести профилактическую беседу сам. Как только все наелись, а тетка начала собирать посуду, встал из-за стола и позвал меня с собой. Видимо, у него тоже имелся разговор.
        Мы вышли сначала на огород. Виктор окинул взглядом ту часть, которую я успел обработать, хмыкнул, вроде одобрительно, но пошел дальше. Спустились к пруду, там уже уселись на лавочку возле бани.
        - Жорик, имел сегодня я разговор с Андрюхой, теперь хочу и с тобой. По поводу того, что вы устроили вчера…
        - Да я понял, дядь Вить…
        - Нет. - Он остановил мои словесные излияния, которыми я, вообще-то, планировал покаяться и все такое.
        - Ты запомни. У вас с Андреем - кровная связь. Братья вы. Хоть и не родные. Чтобы не происходило, но об этом никогда нельзя забывать. Есть вопрос? Задай. Есть недопонимание? Выясни. А вот так морду друг другу бить, это знаешь… Нельзя. Друг за друга должны стоять. Чтоб не страшно было спиной опереться. Понимаешь? Я вот один всю жизнь…
        - Как один? А мать?
        Походу, Виктор увлекся своим педагогическим поучением и сам случайно спалился, что с сестрой у него все далеко не гладко.
        - Мать… Да, мать твоя… - Он замялся, соображая, как сменить тему разговора и вернуться к нам с Андрюхой. Да щас! Хрен я дам ему соскочить.
        - Нет уж. Вы, дядь Вить, объясните. Я имею право знать. Ещё когда приехал, в первый день понял, что-то у вас не так. Да и потом, соседи несколько раз оговорились. А теперь сами сказали, всю жизнь один. Вы поссорились? Так ведь? Мамочка моя что-то натворила? Говорите, не бойтесь. Я знаю ее натуру. Она способна на многое. И вижу Вас. Вашу семью. Очевидно же, что косяк с ее стороны. Расскажите. Это ведь и меня касается.
        Виктор несколько минут смотрел молча вдаль. Потом поднялся со скамьи и подошёл к обрыву, сразу за которым уже был пруд. Постоял, выдержал паузу, думая о чем-то своем, затем вернулся обратно на лавочку.
        - Ты давай, Жорик, иди. Надеюсь, вы с Андреем выводы сделали. Ещё раз повторится, выдеру так, что сидеть не сможете неделю. Не посмотрю на возраст. Ясно?
        - Дядь Вить… Так про мать...
        - Нет. Я тебя только что учил, семья, какая бы она не была, это - семья, а ты хочешь, чтоб я мать твою дерьмом поливал? Что было, то было. Бог ей судья, как говорится.
        - Так значит есть оно, дерьмо?
        - Георгий!
        - Да ладно. Понял, понял…
        Встал с лавочки и поплелся к дому. Вот блин чистоплюй хренов. Не хочет он про сестру плохо говорить. Ну, и дурак. Уж та бы точно не постеснялась. Ладно, ничего. Все равно найду способ вывести Светланочку Сергеевну на чистую воду. Есть ещё деревенский спецназ в лице соседки. А так же ГРУ и ФСБ в одном флаконе. Ольга Ивановна. Уж эту моральные принципы никакие не держат. Если целью задастся, точно все разузнает. Мандец. Только картошку зря окучивал. Впахивал, как дурак.
        Глянул мельком на часы. Председатель говорил, будто вечером команда тренируется. Вот и ч?дно. Надо посмотреть, что там за великие игроки.
        Глава 3
        - Далеко собрался? Ходишь тут, наряжаешься... Жених прямо... Как этот... Ален Делон. Свиданье что ли?
        Андрюха спросил с таким равнодушным видом и таким безразличным тоном, будто ему вообще не интересно. Аж смешно, честное слово. Оборжаться можно. Пока я сходил искупаться в душ, переоделся, причесался, братец чуть на стену не лез от раздирающего его любопытства. По двору кругов двадцать нарезал, заглядывая в окно, чтоб видеть, чем я там занят.
        - Да так… Председатель сказал команду посмотреть. Вот хочу пройтись, глянуть. Школа в какой стороне? Напомни.
        Я тоже ответил так, будто и мне по хрену на братца. Типа, просто полюбопытствовать, куда идти, ну и заодно рассказал свои планы. Н?хотя.
        - М-м-м-м-м… Футбольное поле... Погоди. - Переросток молча исчез в комнате и буквально через пять минут уже стоял рядом, нарядный, причесанный, воняющий своим ужасным одеколоном. Как супермен он там, что ли, собирался. - Теперь идём. Провожу, а то опять попадешь в передрягу.
        Он обогнул меня, а стоял я уже на пороге дома, и направился к воротам. Не стал спорить, или задавать какие-то вопросы. Честно говоря, даже был рад, что братец так ведёт себя. Серьезно. Будто ничего не было. Может, дядька повлиял, а может, сам решил, делить нам и правда нечего. Но разговоры стали бы лишними. А тут, все четко. Было и прошло. Разное случается.
        - Вы давайте там, без приключений. - Крикнула нам вслед тетка. - Отец, если что, голову оторвёт. Обоим! Хватит уже по всему селу позориться.
        Мы переглянулись, усмехнувшись.
        - Оторвёт. Если узнает. - Тихо буркнул Андрюха себе под нос, что вполне соответствовало и моим мыслям. Главное не перестать чуд?ть, главное - больше не пал?ться. Вот основное правило прошлой жизни, которому я всегда следовал. И, похоже, братец думает так же.
        Пока шли от дома к школе, где должно было находиться футбольное поле, он с большим интересом расспрашивал меня про поездку. Я ломаться не стал. Рассказал. Не жалко. Про все, кроме встречи с мамочкой, естественно. Наташка один хрен ее не узнала, даже если растрепет, совершенно непонятно, что за тетка привлекла мое внимание. Зато приключения с быком повеселили Переростка конкретно. Он ржал, как конь. Половину села, наверное, распугал своим гоготом.
        - Жорик, да как так-то? Это же Сидоровых бугай! Перед ним можно хоть танцы устраивать. Спокойный. Тихий. Ты зачем ему по морде цветами лупил? Это один вопрос. Второй, на кой черт они вообще тебе понадобились. Цветы. А?
        Я не успел ответить, потому что до братца, наконец, дошло. Он прямо споткнулся на ровном месте от неожиданности, запутавшись в своих же ногах.
        - Ох ты ж, мать твою! Тебе Наташка что ли… ну… того? - Андрюха смотрел на меня, вылупив глаза. Можно подумать, либо Наташка не баба и нравится мне никак не может, либо я хрен пойми кто. Даже не знаю, какой вариант лучше.
        - Чего "того"? - Покосился на застывшего братца. - Да ты дыши! Чего охренел так? Смотри, глаза сейчас на лоб вылезут.
        - Нравится тебе Наташка? Вот ты чего меня о ней расспрашивал. А я то подумал, так, просто, интереса ради. - Андрюха двинулся, наконец, с места, перестав привлекать внимание торчавших в окнах и из-за заборов палисадников соседок. - Слушай… Ну, не знаю. Федька без боя не сдастся. Сразу говорю. Ты будь готов. Мордобоя не избежать. Он ее столько добивался, что просто так не откажется точно. Да и как ты Наташку в Москву повезешь? Она же обычная, деревенская девка. Думаю, твои родители сильно не обрадуются. Ещё и тебя попрут вон. Нет. Ну, в принципе, комнату в общаге добиться можно. Ты тогда на завод, наверное, пойдешь...
        Я промолчал. Хотя мысленно много чего ответил Андрюхе на его столь ярко описанную картину будущего, от которого передергивало. Как минимум то, что Наташку вообще никто никуда везти не собирается. Если бы я всех своих телок водил к родителям на просмотр и для знакомства, они бы просто охренели. Отец, конечно, гордился бы количеством и качеством, но к мозгоправу отправил бы точно. Ибо надо быть полным психом, чтоб телок после секса домой тащить. Это снова лишний раз подтверждает, насколько Андрюха наивный в вопросах баб. Если переспал, то, типа, женись. Так что ли? Нет. Надо его наставить на путь истинный. А то не успеет пацан погулять, как его уже оприходуют и окольцуют. Мужик должен выгуляться. Обязательно.
        Братец опять начал что-то говорить мне про Наташку, из серии, а как мы с ней назовем наших детей, но, к счастью, школа оказалась недалеко и впереди уже маячило футбольное поле.
        Ну… не знаю. В Воробьевке, наверное, оно поприличнее будет. Зря Николаич затеял все это. Очень зря.
        Одиннадцать человек бегали за мячом, больше напоминая мне не слаженную команду, а урок физкультуры в средней школе. Причем, далеко не лучший урок. Хотя бы нужное количество людей правильно вывели, и то неплохо.
        У края поля тусовалась кучка местных. Среди них в первую очередь заметил Наташку и, конечно же, неизменного Федора. Тот, увидев меня, сделал такое выражение лица, будто его сейчас вывернет ужином на это поле. А вот Наташка как-то подобралась. Подтянулась. Да и девочки, отирающиеся рядом, тоже. Стали перешептываться и хихикать, глядя на нас с Андрюхой. Обычно так ведут себя подружки, которые знают, что одной из их компании нравится явившийся тип. В данном случае - я.
        - Гляди, гляди! - Андрюха так подпихнул меня локтем, что ребро чуть не сломал. Отвечаю. - Вон "твоя" стоит. Смотрит, Жорик, обратила внимание на нас.
        Мандец. Все. Теперь для братца девчонка уже "моя". Подозреваю, следующая стадия нашего сближения с Переростком - это помощь в устройстве личной жизни. Могу представить, как он это сделает. Андрюха в данном вопросе, хуже, чем слон в посудной лавке. Даже сейчас только что пальцем не тычет в Наташку.
        Мы подошли ещё ближе и остановились с противоположного конца поля. Как раз, почти напротив местных. Девчонки что-то напевали, пританцовывая на месте. Я немного завис. Эта картина меня зацепила смутными ассоциациями. Чего-то она мне сильно напоминала. Потом одна из подружек "моей", как теперь упорно называл Наташку братец, несколько раз подпрыгнула на месте и громко засмеялась. В этот момент , меня буквально по голове добануло. Твою мать! В хорошем смысле этого слова... Я понял, что именно напоминала тусовка стоящих напротив подвижных симпатичных девочек. И ещё я понял, что походу, у меня есть идея, как запороть весь матч к чертям. Но при этом получить возможность уехать в Москву.
        Глава 3(2)
        - Ты чего? - Андрюха снова ощутимо подпихнул меня в бок.
        Я же в этот момент лихорадочно соображал. Умственный процесс пёр со страшной силой, открывая фантастические перспективы.
        Чирлидерши! Вот кто всплыл в моей голове, пока рассматривал местных девиц, веселящихся на противоположной стороне поля. Развлечение для боевого настроя парней. Не зря их называют "команда поддержки", основная цель которой - стимулировать болельщиков на более активное участие в игре.
        Короткие юбки, откровенные топы, яркие помпоны в руках и энергичные движения, во время которых получаешь эстетическое наслаждение от упругих, спортивных, загорелых женских тел.
        В данной части размышлений пришлось притормозить. Особенно с упругими и спортивными телами. С сомнением снова посмотрел на деревенских девок. Ну… это будет точно нечто особенное. Такого мировой чирлидинг не знал и никогда больше не узнает. Тело, конечно, есть. Причем его, тела, очень много, в плане объемов и форм, которым позавидовали бы Кардашьян с Лопез вместе взятые. Они же, местные телочки, реально, как на специальном корме выращены. Если все это богатство засунуть в соответствующие костюмы… Поддержат, так поддержат.
        Правда, пока не могу сообразить, как их убедить насчет наряда. Он, как ни крути, должен быть максимально открытым. Где взять этот наряд? А главное, что конкретно придумать с выступлением. Видел не раз, но с трудом представляю, как эти конкретные особы будут совершать необходимые кульбиты или друг друга вверх подкидывать. Тут явно потребуется несколько измененный вариант. Иначе либо сами убьются, либо кого из болельщиков пришибут.
        Моя бурная фантазия мгновенно нарисовала картинку, как оно может выглядеть.Скажу честно, стало немного страшно.
        Теоретически, идея абсурдная. Все же 1980 год на дворе. Не готово ещё советское общество к подобным веяниям в спорте. Деревенское общество вообще за подобные веяния как бы меня потом не сожгло на костре своей классовой ненависти. .
        С другой стороны, самое оно. Серьезно. Председатель просил устроить ему такой матч, чтоб Воробьевские не могли выиграть. В присутствии будущей команды чирлидерш из Зеленух, они не то чтоб выиграть не смогут, у них, предполагаю, с вообще игрой сразу не заладится. Я бы на месте игроков охренел, если на поле выскочили бы эти девицы. Тем более, деревенские, да я думаю, что и городские, ничего подобного никогда не видели.
        Дмитрий Алексеевич, с другой стороны, обещал посильную помощь в любом вопросе в случае, если Зеленухи поменяют председателя и проиграют. На матч пригласили какую-то газету и, так понимаю, кого-то из руководства. После того, как я воплощу свою идею в жизнь, разом решатся все насущные вопросы. Николаич точно будет вынужден уйти на отдых, вряд ли его по головке за такое погладят. А матч… Думаю, он завершится, не успев начаться.По сути, я выполню требования всех сторон и сам останусь при своих интересах.
        - Чего это вы тут?
        Я оглянулся на знакомый голос. У края поля, почти рядом с нами, стоял Матвей Егорыч. В руке дед держал верёвку, второй конец которой был привязан к Борьке. Со стороны, конечно, смотрелось так, будто козла вывели на прогулку. Увидев меня, Борька заметно оживился, пару раз игриво подпрыгнул и тряхнул башкой. Было ощущение, что даже подмигнул. А морда у козла стала хитрая-прехитрая.
        - Мы наблюдаем репетицию дня позора Зеленух. - Я кивнул в сторону футболистов. - А Вы? Какими судьбами?
        - Да вот, веду скотину эту к ветеринару. Он теперь новую хворь приобрел. Уж скоро ночь, а бабка моя одно по одному, иди да иди. Клавка обещала, сынок посмотрит. Эта сволочь рогатая, не ветеринар, естественно, про Борьку я, приспособился сбегать из загона. Натурально тебе говорю. Главное, только закрою, сидим с бабкой, обедаем, смотрю, идет Борька по двору. Первый раз испужался. Думаю, ну, все… Вот она какая, та самая горячка. Виду, главное, не подаю. Молчу. Не скажешь ведь вслух, что среди бела дня козлы мерещатся. Но тут Зинка увидала, ор подняла, будто я замок плохо закрыл. А как плохо-то? Там вот такенная щеколда.
        Дед Мотя рубанул ладонью по локтю второй руки. Потом с тоской посмотрел на довольного Борьку. А вот Борька на деда вообще не смотрел, зато, как очарованный, пялился на меня. Аж не по себе стало. Отвечаю. Почему-то снова вспомнилось проклятие Зеленух. Взгляд у Борьки был очень уж выразительный.
        - Нет, тут не только батюшку надо звать… Экзорциста, походу, тоже… - Сказал тихо, себе под нос.
        - У-у-у-у-у… Скотина… - Матвей Егорыч замахнулся на козла, - Так ты представляешь, закрыл его, пошел в дом. Только повернулся к окну, опять козел по двору рыщет. У меня чуть сердце не остановилось. Бабка снова в крик. Мы с ней засаду устроили. Эта гадина подпрыгивает, по стенке разбегается и через калитку перескакивает.
        - Кто? Бабка? - Вышло у меня как-то испуганно. Воображение тут же нарисовало Зинаиду Стефановну, которая по стенам бегает, а потом прыгает через закрытую ограду.
        - Да какая бабка. - Дед Мотя сплюнул на землю, - Скажешь тоже… Если бы у меня бабка по стенам бегать начала, я б уже на станции у кума сидел бы. С вещами. Борька прыгает. Говорю тебе. Чистый архар.
        - Архар - это баран. - Поправил деда на автомате Андрюха, который по-прежнему пялился на футболистов, а потому наш разговор слушал краем уха.
        - Да хоть кто! Сволочь и есть. Приколотил доску, значит. Сверху. Так он один черт приспособился копытом щеколду выбивать. А знаешь, что ему покоя нет? Самогон, скотина, ищет. Да хлеще пограничной собаки находит. Ежели в доме, в дом лезет. Про летнюю кухню, вообще молчу. Ну, уж как найдет…. Не отнимешь. Дерется, главное. Представляешь? А почему позор? - Дед резко переключился на тему футбола, затем подошёл ближе и несколько минут пялился на бегающих по полю парней.
        Видимо, в процессе наблюдения моя мысль стала ему более близка и понятна, потому что игроки о футболе имели представление только на уровне дворового баловства, тогда как команда соперников явно превосходила их профессионализмом. Правда, я об этом знал наверняка, воочию убедившись во время посещения соседнего села, а дед Мотя нет. Но и при таком раскладе даже ему стало ясно, новоиспечённым футболистам явно нужна помощь. Либо помощь нужна председателю, эту авантюру затеевшему. Причем, в виде божественной благодати или чуда. Других вариантов я, например, на видел. То, что парни вообще не сыграны, заметно без всякого спортивного опыта. Да и каждый по отдельности далеко не Роналду.
        - Кто так бьёт?! Кто так бьёт, говорю! Эх… молодежь. Всему их учить надо… Держи. - Матвей Егорыч сунул верёвку мне в руку и шустро устремился на поле.
        Борис, заметив исчезновение деда, подкрался ближе, с надеждой глядя в мои глаза и попутно обнюхивая, как самая настоящая собака, карманы брюк. Походу, наше прошлое знакомство и все, что с ним связано, реально осталось в его козлиной памяти.
        Я же решил не затягивать, обсудить перспективу создания команды поддержки с потенциальными участниками этой самой команды. Тем более времени, кот наплакал. Сунул веревку братцу, не денется никуда Борис, и обошел поле по периметру, приблизившись к девчонкам. Те, в свою очередь, ещё больше оживились, "стреляя" глазами в мою сторону. Только Наташка нахмурилась, явно не испытывая восторга от происходящего. Федор вообще напрягся. Аж скулы побелели.
        - Привет. - Улыбнулся девочкам своей "фирменной" улыбкой. Хоть тело не мое, но рожа тоже смазливая. А уж на фоне местных парней, так и правда кинозвезда.
        - Ну, привет… - Протянула одна из девочек, рыжая, с россыпью веснушек на лице.
        - Есть предложение. Вы же знаете, что скоро игра в соседним селом?
        - Знаем. Как не знать. Николаич все темечко пробил. - Рыжая повела плечом, а потом хитро посмотрела, слегка наклонив голову. - А что?
        - Ну я, как бы, отвечаю за всю организацию. Вот есть идея. Потребуется ваше участие и помощь. - Пришлось переключиться на активистку, раз она за остальных начала говорить. Не пялиться же в этой ситуации на всех сразу.
        - Ого. Так мы завсегда рады. - Рыжая принялась накручивать на указательный палец кончик косы, перекинутой через плечо вперёд,
        Подождала бы ты радоваться, подумал я про себя, но вслух, конечно, сказал совсем другое.
        - Отлично. Надо будет встретиться нам отдельно от команды. Обсудить, порепетировать.
        - Ух, ты! Всеми? Или вдвоем? Меня Ленкой звать, если что. - Рыжая снова игриво улыбнулась.
        Наташку аж перекосило. Боковым зрением видел, как она сорвала травинку и принялась грызть ее, будто собака кость, честное слово. Отрывала зубами по куску и выплевывала.
        - Всеми. Вас тут женского пола … - Я бегло посчитал, окинув взглядом присутствующих. - Восемь человек… Нормально. Парней не считаем.
        - Почему восемь, - Взвилась Наташка, - Вообще-то нас тут девять. У тебя плохо с математикой?
        Конечно, с математикой все у меня хорошо. Девчонку специально исключил. Интересно было, заметит или нет. Придаст этому значение? Судя по реакции, ее мой игнор в очередной раз зацепил. Ну, а ты как думала, милая? Не захотела по-хорошему - получай.
        - Ты никуда не пойдешь, - Тут же встрял Федор, которого, если что, вообще никто не спрашивал. Да и, честно говоря, лица парней, стоявших рядом, тоже стали какими-то кислыми. Так понимаю, присутсвующие - Федькины товарищи и потенциальные или действующие кавалеры будущих звёзд чирлидинга. Хотя девиц было вместе с Наташкой девять, а ухажеров кроме Федьки еще четверо, явно не просто так они тут отираются.
        - С чего это? - Наташка моментально встала в позу. Причем, буквально. До этого момента она, в отличие от подружек, сидела на лежащем рядом с футбольным полем толстом дереве, которое выполняло функцию лавочки. Теперь же вскочила на ноги, выставив бедро и уперев одну руку в бок.
        - С того это. - Федор набычился, глядя на меня исподлобья. Главное, на меня, не на нее. А я вообще с ним не разговаривал, если что. Манданешься логика. Его баба исполняет, а я крайний.
        - Да вот прямо и разбежалась. Жорик, зачем откладывать? Давай сейчас, как ты там говоришь… обсудим. - Наташка в два шага оказалась рядом, а потом вообще ухватила меня за локоть, как так и надо. - Идём.
        - Куда?!
        Вопрос задали хором и я, и Федька, оба обалдевшие от ее прыти.
        Остальные девицы тоже придвинулись ближе, решив, раз пошло такое дело, надо присоединиться, а то все самое интересное просрут. Пока совершенно не ясно, что именно, но если столь бурные дискуссии, наверное, Наташке известно больше, чем им.
        - А ну, пошли, поговорим. - Выдал вдруг Федор, по-прежнему глядя на меня.
        Я пожал плечами, типа, ну, идём, чего не пойти. Хотя, очевидно, дело движется к разборкам. Не то, чтоб это пугало, однако, за спиной у ревнивого Федьки стояли ещё четверо таких же крепких товарищей. И лица этих товарищей точно говорили, мы не подружимся.
        - Федор! Прекрати. - Наташка топнула ногой.
        - А ты не лезь. - Встряла вдруг рыжая Ленка. - Парням надо выяснить кое-что. И вообще, нечего тут амур-тужур устраивать, все равно ты у нас без пяти минут замужем. А кое-кто, например, ещё в поиске настоящей любви…
        Судя по всему, в бабском царстве Зеленух наметился раздрай. Ленка бросала в мою сторону заинтересованные взгляды и, походу, дело уже вовсе не в подруге. Наоборот. Рыжая очевидно сама положила глаз на городского парня. То есть на меня. Наташка от неожиданной подставы потеряла дар речи, обернувшись к подруге, так понимаю, уже бывшей, с выражением лица: "Гля, ты крыса…" Вот точно такое и было выражение.
        - Ну? - Федор переминался с ноги на ногу, потирая ладони. Парню явно не терпелось перейти к более конкретному разговору. Меня данная перспектива не радовала, но и давать заднюю тоже не вариант.
        Я посмотрел на Андрюху. Тот стоял на прежнем месте, со смехом наблюдая, как дед Мотя гоняет по полю игроков, поясняя им, что такими кривыми ногами только дерьмо месить в свинарнике. Звать братца не стал, как-то стрёмно. Будет выглядеть, будто я испугался. Ну и не должны же они всеми вместе, если что. С Федькой…Попытался оценить Наташкиного хахаля. С Федькой, наверное, справлюсь. Хотя… не факт. Совсем не мелкий тип. Да и после драки с Переростком вполне ясно, может, они тут секции не посещали, уроки капоэйры не брали, но зато дури в них немерено. И это с лихвой компенсирует нехватку знаний. Даже, наверное, перекрывает. Потому что нет "стопов" в голове. Дерутся, как в последний раз.
        - Федор… - Наташка, злая, будто самая настоящая фурия, прищурила глаза, испепеляя взглядом своего рыцаря. - Если ты сейчас же не успокоишься, я… я пойду гулять с кем-то другим. Понял? Сегодня и пойду!
        - С кем ты собралась? - Федор, наконец, перестал пялиться на меня и посмотрел на девчонку. В его тоне очевидно слышалась уверенность, типа из местных никто не рискнёт.
        - С кем… - Наташка обвела медленно взглядом присутствующих парней, а потом вдруг выдала, указывая прямо на меня. - Вот с Жориком и пойду.
        Я мысленно поблагодарил эту особу за то, что, если у Федора были сомнения, просто поговорить или выбить зубы, то сейчас она его от “сложного” выбора наверняка избавила. Лицо у Федьки моментально окаменело, глаза налились кровью. Отвечаю. Прямо как тот бык, что гонял меня по полю. Эх… Жаль Федьке футболкой в морду не кинешь… Нет, так-то можно, вот правда думаю, вряд ли он от этого успокоится.
        - Спасибо, Наташ! - Сказал девчонке прямо от души, искренне, - Но я с тобой точно никуда не пойду. А вот с Федором схожу. Поболтать.
        
        Местные изумленно открыли рты. Они стояли полукругом, переводя взгляды с меня на Федьку, с Федьки на Наташку, с Наташки обратно на меня. Деревенские такой мелодрамы, походу, никогда не видели. А тут чистое мжм. Сплошная интрига. Кто, с кем и куда.
        Рыжая откровенно хихикнула, почти в лицо Наташке, которая моментально вспыхнула, краснея.
        - Идём уже. Без тебя дел невпроворот. - Я кивнул Федору и направился в сторону школы.
        Попробую взять инициативу в свои руки. Как говорится, если революция неизбежна, нужно ее возглавить. Даже не оглядываясь, ощущал спиной, парни идут следом. И ещё чувствовал снова Наташкин взгляд между лопаток. В нем было столько эмоций, что аж засвербило. Надо теперь, наверное, по вечерам ходить и оглядываться, как бы не долбанула камнем. Эта может. Нет, а с чего она решила, будто я, лошара такой, на радостях побегу? Главное, отшивала, отшивала, а тут, посмотри на нее, разродилась.
        Как только завернули за школу, сразу обернулся лицом к Федору.
        - Ну?! Чего тебе надо. Прицепился. Ходишь и ходишь за мной. Нравлюсь, что ли? Так имей ввиду, за это и в морду можно получить.
        - Кто? Я хожу?! Да на кой ты мне сдался. - Федор от неожиданности немного опешил, хотя, и я видел это по его суровому лицу, изначально разговоров не предполагалось. Смысл вопроса до конца он тоже не понял, с толерантностью еще не знакомы в этом времени, но по моей ухмылке догадался, его как-то нехорошо обозвали.
        - А в чем тогда дело? - Я напирал на Федьку так, будто это вообще моя инициатива была устроить разборки.
        - Ты… Ты чего возле Наташки кружишь? - Опомнился, наконец, деревенский Отелло.
        - Очнись, пацан! Кто кружит? Она сама вон предложила. Все слышали? Ну?!
        Парни, стоявшие за спиной Федора неуверенно пожали плечами. По идее, так и есть, но с другой стороны, там не только Наташка, ещё девки. Вдруг с ними такая же беда произойдет. Если не Наташка, то другая может приглянуться городскому пижону.
        - Да чё с ним разговаривать. - Буркнул один из товарищей Федора. Вот прям по лицу видно, что мудак редкостный. - Ноги поломать, да и всего делов. Чтоб не кружил вообще нигде.
        - И то верно. - Согласился Федор, а затем сделал шаг ко мне, сжав кулаки.
        Я сосредоточился, пытаясь понять, как и когда ударит. Главное - не пропустить первый удар.
        - А не пошли бы вы на хрен, мужики.
        Я с удивлением уставился на братца, который совершенно неслышно возник за спинами местных ревнивцев.
        - Ты чего, Андрюх? За него, что ли? - Тот же, который предложил перейти от слов к делу, возмущенно уставился на Переростка. Говорю же, мудак сто процентов. Не успокоится никак.
        Братец молча растолкал парней, а потом подошёл ко мне и встал рядом.
        - Ты чего? Ты же сам говорил, городской дебил. Надо его проучить и все такое. - Вот не человек, а дерьмо. Сразу видно. Главное, Федька молчит, а этот самый инициативный. Точно свой интерес какой-то есть среди девок.
        - Андрюх. Это как понимать? - Спросил, наконец, Федор.
        - Да так и понимай. Полезете к Жорику, так на меня тоже тогда силы рассчитывайте. Ясно?
        Момент был трогательный и где-то очень волнительный. Я бы наверное пустил у одинокую мужскую слезу и обнял братца. Но именно в этот момент Борька, брошенный всеми, и дедом Мотей, и мной, и Андрюхой, пошел разузнать, что происходит. Какого черта его оставили одного.
        Глава 4
        Надо признать несомненный факт. До своей новой жизни в Зеленухах я, выходит, много не знал. Правда, никогда и не думал, что мне это понадобиться. Даже не предполагал. Вот, козлы, например. Свято верил, тупые никчемные животные, которые ни на что не годны.
        Парни стояли спиной к углу школы, за которым находилось футбольное поле и, естественно, появления нового участника нашего междусобойчика не заметили. Глаз то на жопе у них нет. Я, как бы, тоже сильно значения не придал. А вот Андрюха улыбнулся.
        - Бегите, пацаны…
        Удивленно посмотрел на братца, а через секунду понял. Борька вдруг издал боевой клич, а звучал он так, что уже в этот момент обосраться можно, потом встал на задние ноги, а передними со всей дури долбанул того, который находился к нему ближе, в спину. Это был красивый, бреющий полет. Бедолага прямо головой усандалился в кусты, которые росли рядом. Причем, там, в этих кустах, и остался, здраво рассудив, девки - явление временное и очень ненадежное, а козел - вполне себе реальный. К тому же, явно не совсем адекватный. Выяснить отношения с городским всегда успеется, а вот разбираться с козлом никто не подписывался.
        На достигнутом Борис не успокоился. Он опустился обратно на все четыре конечности, наклонил башку и не хуже все того же быка, память о котором была для меня еще свежа, рванул на Федьку. Наверное, оценил расстановку сил и выбрал главного противника. Может, у Федора и был шанс, но он то ли растерялся от неожиданного поворота событий, то ли понадеялся на себя, что с его стороны было глупо, уж ему о козлах точно известно побольше моего. Короче, пока ревнивый Отелло сообразил, что происходит, Борька пронесся стрелой вперед, а потом попытался насадить на рога свою жертву. Федька хотел отпрыгнуть, однако, в итоге, подскочив вверх, в сторону уйти не успел и приземлился ровно на Бориса, одной ногой волочась по земле. Выглядело это эпично, отвечаю. На мчащемся козле, лицом к его филейной части, сидел Федька с охреневшими глазами, потому как с размаху он плюхнулся самым ранимым местом на козлиный хребет, вцепившись обеими руками в козлиную же задницу. При этом Борис, не иначе, как на фоне одержанной первой победы, скакал не только вперед, но и воодушевленно подпрыгивал, всеми силами пытаясь скинуть балласт.
        - Мл-я-я-я-я-я-я… мотю … вите… - Донеслось на повороте, когда Борька пошел на второй круг. Совершенно было непонятно, что конкретно хочет Федька. Если с первым словом вопросов не возникало, очевидно оно отражало весь спектр его эмоций, а вот дальше совершенно неясно, кто такой Витя.
        Парни бросились врассыпную, потому что, судя по траектории движения, Борис твердо решил смести всех, кто есть в поле его зрения.
        Андрюха дернул меня за руку, увлекая в сторону. Хотя ржал при этом, сгибаясь пополам.
        - Ты чего гогочешь, придурок? Надо Борьку тормозить, пока и нам не досталось! - Я отбежал вслед за братцем, но, честно сказать, реально соображал, как быть. Федьку не жаль, если честно. Но опять нарезать круги от очередного бешенного животного совсем не хочется. Даже пусть и в дружной компании деревенских парней. Быка хватило.
        - Ты не понял? Он же за тебя вписался. Ты - его стадо. У козлов этот инстинкт развит. Он решил, что тебе нужна помощь. Сейчас, погоди, если он еще и на бороду нассать решит, это вообще будет номер.
        Андрюха еле стоял от смеха, ухватившись за живот.
        - На какую, блин, бороду?
        Думал переросток прикалывается.
        - На свою, Жорик. На свою. У них это перед случкой в основном происходит, но если решит показать, кто здесь главный козел, то может и сейчас.
        - Твою мать…
        Братец выглядел убедительно, я поверил. Легче не стало, правда. Видеть такую страсть точно не хотел бы. В этот момент Борька сделал крутой вираж, снова подпрыгнул вверх, и Федька, наконец, решив, чем испытывать судьбу, лучше повторить трюк товарища, который из кустов не торопился вылазить, делая вид, будто его вообще тут не было. Отелло выпустил козлиный зад и по инерции сразу улетел вперед. За неимением поблизости растительности, вся она находилась в другой стороне, приземлился прямо на землю, проехав на пузе еще пару метров.
        В этот момент, видимо, привлеченные шумом, из-за угла школы выскочили девки. Мы же уходили, вроде, поговорить, а тут мат, крик и звуки, которые издавал Борис. А от этих звуков, хочу сказать, заикой останешься, если вот так в темноте случайно на них нарвешься. Женскую компанию возглавлял дед Мотя, который ухитрялся шустро бежать впереди всех.
        - Ах ты ж, етить колотить! Гадина такая! - От души высказался Матвей Егорыч, а потом подскочил к Федьке, пытавшемуся подняться на ноги и со всей дури отвесил ему подзатыльник. Тот итак не мог встать, походу, урон, нанесенный во время скачки, повредил ему жизненно важный орган основательно, а тут еще по башке лупят ни за что.
        Зато Борис, убедившись, что противник повержен, да еще и дед матерится рядом, сразу как-то успокоился, потом подошел ко мне и натурально, будто собака, лег рядом.
        - Видишь, - Хохотнул братец, - Выходит, Жорик, это ты самый главный козел в стаде.
        Глава 4(2)
        - Ты на кой хрен мне животное портишь! - Вычитывал Егорыч Федьке, который встал на ноги, но вид имел, посочувствуешь. Да еще все это на глазах не только у местных красавиц, но и у самой основной, той ради которой затевалась вся суета.
        Федор молча зыркнул в мою сторону, а потом развернулся и пошел, подволакивая ногу, подальше от места своего бесславного позора. Меня, если честно, это взгляд напряг. Было в нем что-то не просто злое, а самая настоящая ненависть. Такие эмоции опасные. Точно знаю. Подгадит мне Федька. Причем, подгадит не в открытую, а исподтишка. Скорее всего, когда ждать я этого точно не буду.
        - Эх…только отвернулся… - Продолжал убиваться дед Мотя, попутно осматривая козла на предмет возможных повреждений, которых, естественно, у Борьки даже рядом не имелось. Он вообще был теперь подозрительно тих и счастлив. Может, радовало внимание, которое ему уделяли. Не знаю. Но свое мнение о козлах я изменил точно.
        Остальные парни как-то незаметно подтянулись ближе. Закономерный итог. Кто сильнее, тот и главный. А с Борькиной помощью выходило так, что лидерство вдруг внезапно оказалось за мной.
        Девки охали, ахали и пытались разузнать детали. Но мое внимание привлекла Наташка. Она тихо, незаметно сделала несколько шагов назад, а потом пошла вслед за скрывшимся из поля зрения Федькой. С одной стороны, испытал разочарование. Хотелось, чтоб и эта стервозная особа крутилась рядом, глядя на меня восхищенным взглядом.
        Хотя, хрен его знает, почему на меня, герой - то Борька. А девицы так вели себя, будто это я раскидал врагов по кустам, да еще навешал люлей одной правой. С другой стороны, наверное, если бы в этой ситуации девчонка повела себя именно так, разочаровался бы в ней. Все же, Федька бился за свою большую и чистую любовь. Останься Наташка со мной, думаю, это можно было бы приравнять к предательству. Типа, отхватил пацан, на фиг не нужен сразу стал. Своим уходом она подтвердила мое мнение о том, что в ней есть какая-то непривычная правильность. Непродажная телочка. Вот так, если коротко.
        Рыжая Ленка по-хозяйски оттеснила соперниц, а потом вообще повисла на мне, уже в открытую сообщив, будто ни с кем не “гуляет” и, если что, ее сердце вполне готово для настоящего чувства. Но на душе после ухода Наташки стало как-то пусто. Вообще, хочу сказать, в последнее время появилось у меня подозрение, что Зеленухи, как вирусная инфекция, проникают мне под кожу, заражая своим странным, совершенно непонятным духом. И это в очередной раз подтверждает мои мысли. Валить надо, пока не поздно. А то я начал сочувствовать каким-то левым мудакам, которые, на минуточку, планировали мне рожу набить. Между прочим, не известно, как бы сложилась ситуация, если бы не Борька. Вмешательство Андрюхи, конечно, тоже много значило. Пацаны этого явно не ожидали. Но вполне могли отхватить мы оба.
        Пользуясь моментом, тем не менее, решил опять же не упускать возможность и на волне всеобщего восхищения обсудить с девицами наш будущий проект. Первым делом выяснил, умеет ли кто-то в селе шить. Просто сомневаюсь, будто и в Москве мы нашли бы что-то подобное. Про деревню, с ее единственным на пять сел универсамом, который находился в Воробьевке, даже говорить не стоит. Тут только делать эксклюзивный вариант, своими ручками.
        Вопрос вызвал у присутствующих сначала молчаливое недоумение, а потом смех. Оказалось, все умеют. Девки имею в виду. Это значительно облегчало ситуацию. Значит, костюмы сделаем сами. При парнях не рискнул описывать модель, сказал очень туманно, мол - последний писк спортивной моды. В Москве, типа, так ходят олимпийские чемпионки. Слово “чирлидинг” произносит вообще не стал, а то у них система засбоит. Обозвал по-простому, группой поддержки. Потом красочно описал, сколь необходимо их присутствие для будущей игры. Если меня послушать, так и футболисты на поле на хрен не нужны. Такая важная роль будет у девок.
        Один из парней все же засомневался и осторожно спросил, а давно ли подобное появилось в советском спорте. Я аккуратно, в очень обтекаемой форме, с уверенным лицом поведал всем страшную тайну, что нововведение появилось совсем недавно, в связи с предстоящей олимпиадой. Позаимствовали мы его у загнивающего запада, но не в том, капиталистическом варианте, как там, а немного переделав под правильных, порядочных, советских спортсменов. Короче, если честно, нес такую околесицу, что услышь меня кто-то из соображающих в теме спорта людей, покрутил бы у виска. Но деревенские в теме точно не соображали, а потому слушали меня, искренне веря всему сказанному. Как дети, отвечаю. Никому из них в голову не пришло, будто на самом деле я замышляю кинуть их село через то самое место.
        Матвей Егорыч дослушал мою речь до конца. Не то, чтоб ему было очень интересно, хотя, и это тоже, но в большей мере по причине категоричного отказа Борьки уходить без меня. Правда, в обсуждении дед принимал очень активное участие. В основном поддакивал моим словам, уверяя всех, что точно краем уха слышал про группы поддержки. На вопрос одного из парней, где это, интересно, он мог что-то слышать, если дальше станции, никогда и нигде не бывал, Егорыч многозначительно повел взглядом в сторону Бориса. Вопросы сразу отпали. Репутация козла оказалась выше всяких сомнений.
        В итоге, закончив совещание со своей будущей командой и договорившись начать тренировки прямо завтра, мы вчетвером, я, Андрюха, дед Мотя и Борька, направились к дому Клавдии. Братец заметно нервничал, хотя вида старался не показывать. А мне, честно говоря, заодно хотелось убедиться на счет своих подозрений о “погребном” романе этой парочки. И если я прав, то в срочном порядке необходимо будет вправить Андрюхе мозги.
        По дороге Переросток просветил меня, что козлы на самом деле похожи на собак. Точно так же поддаются дрессировке. А вообще, существа они очень хитрые, имеющие склонность к математике и анализу. Борис в процессе рассказа братца периодически что-то “мекал” и смотрел таким взглядом, будто понимает каждое слово, а уж "анализ" - вообще его второе имя. Вот только когда Андрюха снова начал рассказывать про бороду, случку и специфику козлов со всем этим процессом связанную, очень убедительно, искренне, от всей души попросил его заткнуться.
        В общем за разговорами, не заметили, как оказались возле Клавкиного дома. На улице уже начало смеркаться. Не знаю, что там и кто будет лечить, потому как, того и гляди, станет совсем темно.
        Ветеринар, что вполне ожидаемо, встретил нас совсем не приветливо. Сдается мне, он был не рад столь активным клиентам.
        Я разглядывал его с интересом. Во мне закономерно играло любопытство, с кем Жорика Милославского перепутали в самый первый день прибытия. Честно говоря, стало даже как-то обидно. Совершенно неприятный тип, этот местный Айболит, отвечаю. Выглядел он лет на тридцать. Может, больше. Сложно сказать, слишком какой-то смазанный. И данный факт снова ребром ставил вопрос о возрастном несоответствии Клавдии и братца. Лицо у мужика было вытянутое, сильно напоминающее лошадиное, при этом ещё и покрыто мелкими ямочками. Насколько могу судить, это, типа, оспины от ветрянки.
        Болел ею в детстве сам. Няня, в то время отвечающая за мое здоровье и нормальную жизнедеятельность, позвонила матери, которая находилась в своей очередной поездке. Что-то связанное с интересами государства. У родной мамочки в принципе всегда во всем присутствовали интересы государства. Мне кажется, даже с отцом они жили во имя государства. А что? С одной стороны - Госдума, с другой - Совет федерации. Идеальный брак. Сестра - это процветающая экономика страны. А я… А я, наверное, та самая харизма и неповторимый русский дух.
        Так вот, няня позвонила родительнице с вопросом, не против ли она, если мы самостоятельно будем лечить ветрянку. Думаю, мать даже вопрос не дослушала, просто сразу сказала: "Делайте, что считаете нужным, главное - Денчик и его благополучие".
        Дежурная фраза, которая звучала далеко не единожды за всю мою жизнь. Няня сходила в аптеку и принесла какую-то малиновую бурду. При этом с очень ехидным лицом поведала, будто бурда бывает ещё и бесцветная, но она намажет меня именно малиновой. Не знаю, в чем прикол. Может, ей цвет нравился, а может угорала просто, глядя, как по дому разгуливает восьмилетний пацан, расписанный от пяток по самую макушку. И вот она, эта няня, сейчас даже имя не скажу, помнится, ругалась, когда лез чесать волдырики. А чесались они просто жопа как. Но пугала меня именно тем, что если сдирать корочку, то на месте болячки останется некрасивая дырочка. Поэтому и отложилось в памяти. Я уже тогда переживал за свое смазливое лицо.
        Вот судя по сыну продавщицы Клавдии, он эти болячки не просто чесал, а ковырял осознанно, имея цель превратить себя в урода. Потому как ими было усыпано все лицо. Да и в остальном тоже малоприятный тип. Волосики реденькие, какие-то прилизанные. Зубы кривые. Опять же лошадиные. Думаю, верно он профессию выбрал. С такой рожей только животных и лечить. Но вот как меня могли с ним перепутать, не понимаю. Даже тихонько спросил деда Мотю, пока довольная Клавдия, будто на распродаже последние Луи Витон за три копейки отхватила, суетилась, приглашая нас в дом. На свой вопрос получил ответ, что “портретов” ему не давали, а по описанию, хрен его разберешь, все малолетки на одно лицо. Малолетки. Ясно? То есть двадцатилетний пацан и мужик за тридцать для него - малолетки.
        От гостеприимства продавщицы мы отказались по причине того, что козел упорно не желал идти пить чай, и это вполне логично. Его же не на самогон приглашали. На кой черт Борьке чай. Он упирался, отказываясь приблизиться даже к порогу дома. Матвей Егорыч хотел Бориса привязать к ручке двери, чтоб животное было в зоне видимости, оставлять его одного во дворе опасался. После недавней эпичной битвы вполне понятные переживания. Однако, ни черта по итогу не вышло. Борис будто внезапно начал страдать раздвоением личности, и в данный момент считал себя ослом, вообще не двигаясь с места. Без преувеличения. Просто встал, как вкопанный. И все. Ни вперёд, ни назад.
        К тому же, сам ветеринар откровенно не был рад нас видеть и, по-моему, упорно от своих прямых обязанностей отлынивал, ссылаясь на позднее время.
        - А что время? Что время? - Горячился Матвей Егорыч, - Это в городе там у вас усё по графику. А тут, видишь как? Козел не в себе, надо что-то с ним делать. Ждать - силы нет. До завтра говорит… Слышь, Жорик? До завтра, он говорит. До завтра с меня три шкуры спустят.
        - Кто? Кто с Вас спустит? Кому нужна Ваша шкура? - В свою очередь начал заводиться Клавкин сын. Вообще, звали его, как оказалось, Вячеслав Витальевич, или Славка, но для меня он навсегда теперь останется именно Ветеринаром. Местный Айболит стоял в дверях дома уже в трусах и майке, что однозначно говорило, на рабочие сверхурочные часы он явно не рассчитывал.
        - Как кто? Некому, что ли? Бабка моя. Думаешь, шутки тебе тут? На! Смотри на козла! - Матвей Егорыч упорно подпихивал Бориса к Ветеринару. Но Борька настырно упирался всеми четырьмя ногами и идти отказывался. Видимо, ему, как и мне, Клавкин сын категорически не нравился.
        В итоге, поняв, что покоя никому не видать, пока Матвей Егорыч не получит желаемого, да еще и мать зудела рядом в ухо:”Ну, что ты, Славик, ну посмотри козла-то”, Ветеринар, матернувшись вышел во двор, включил большой фонарь, который висел на столбе рядом с домом, и принялся задумчиво разглядывать животное на предмет болезни. Борька переминался с ноги на ногу и отвечал таким же внимательным, но очень подозрительным взглядом.
        - Так а что с животным? - Спросил, наконец, Айболит, не обнаружив видимых повреждений.
        - Алкоголик он. - С тоской констатировал дед Мотя.
        Повисла тяжелая немая пауза. Теперь ветеринар пялился не на Бориса, а на Матвея Егорыча.
        - Издеваетесь? - Спросил Клавкин сын ласковым голосом.
        - Какие уж тут издевательства… - Дед Мотя грустно вздохнул. - Рыщет по дому, находит самогон и пьет. А потом дерется. Бабка сказала, этак мы скотину потеряем. А козел - дело нужное. Знаешь, какие от него козлята по деревне бегают? О-о-о-о-о… Чистые архары.
        - Архары - это бараны… - Поправил машинально Матвея Егорыча Андрюха.
        До этого момента братец стоял вообще молча, немного в стороне. При этом они с Клавкой обменивались такими взглядами, что мое подозрение насчет случившегося между ними интима трансформировалось в четкую уверенность. Был ли у женщины секс с определенным мужчиной, можно всегда понять по тому, как она на этого мужчину смотрит. Так вот Клавдия смотрела на Андрюху с выражением лица, будто хочет его съесть. Будто Переросток - это огромный рожок мороженного, и продавщица ужасно хочет слизать вкусное, сладкое мороженное до самого конца.
        Вот, собственно говоря, и отпали все вопросы. Мало того, что было, так еще вполне себе осознанно. Не перепутала его Клавдия со мной. Просто, наверное, решила, раз уж в руки пришло случайное добро, а не запланированное, то пусть хотя бы оно. Однако, дело даже не в этом. Братец вел себя пугающе. Андрюха вроде смущался немного, но при этом его взгляд то и дело падал на Клавкину грудь и в этот момент он как-то быстрее начинал дышать. Нет. Тут точно требуется вмешательство адекватного человека. А изо всех Зеленух единственный, кто реально адекватен, - это я. По крайней мере, пока еще.
        - Так я что могу сделать? - Поинтересовался Славик у Матвея Егорыча. Их разговор набирал обороты, но при этом, все больше напоминал беседу двух ненормальных. Каждый о своем, и ничего не понятно.
        - Откуда мне знать? Ты - ветеринар. Тебе виднее. - Упирался дед, - Мой Борис страдает алкоголизмом. Из-за этого бабка сживает со свету меня. Уж реши как-нибудь. Кто из нас собачий доктор?
        - Слушайте, я не нарколог. Козлов от алкоголизма не лечу. Даже не уверен, что у них вообще такой диагноз существует. Представляете? А я работаю больше пяти лет. Но ничего подобного не слышал. Боюсь, это единичный случай и связан непосредственно с вашим Борисом.
        - Вот что ты за человек… - Матвей Егорыч удручённо покачал головой. - Меня ж бабка из дома выгонит.
        - Не пойму, в чем проблема? - Выдал вдруг Клавкин сын. - Он ищет самогон, а вы прячете? Так ведь?
        - Ну, так… - Дед Мотя выглядел совсем убитым.
        - Попробуйте от обратного. Не прячьте, но и много не давайте. Накапайте ему определенную дозу, потом на выгон, на траву. Пусть пасётся. Только воды ведро поставьте. Вечером придет, снова накапайте.
        - Да? - Матвей Егорыч посмотрел на Бориса, который после вердикта Ветеринара как-то заметно к доктору подобрел и уже не косился с такой злостью. - Думаете, поможет?
        - Конечно!
        Честно говоря, подозреваю, сын Клавдии был готов пообещать Егорычу все, что угодно, лишь бы мы уже свалили. Но вслух говорить этого не стал. Потому как сам хотел быстрее утащить улыбающегося и пускающего слюни, как идиот, отвечаю, Андрюху подальше от Клавки.
        Короче, по итогу, мы всё-таки разошлись довольные и счастливые. Матвей Егорыч тащил пузырь с этикеткой на латыни, где в реальности плескался самогон, налитый клавкиной рукой. Для Зинаиды Стефановны это было редчайшее лекарство от козлиного алкоголизма, добытое у ветеринара с огромным трудом. Андрюха просто шел, продолжая улыбаться, как дурак. Ещё и оглянулся на дом продавщицы несколько раз. Я был доволен тем, что оказался прав. Люблю получать подтверждение своей сообразительности. Братец и правда поимел Клавдию. Или она его. Тут уж не знаю, как более точно сформулировать. А вот перспектива разговора с Переростком немного напрягала. Однако, понимал точно, разговор однозначно должен состояться.
        Глава 5
        Половину ночи проворочался снова без сна. Дурак дураком. Ложился и на спину, и на бок, и на живот. Один хрен не мог отключиться. Даже пытался считать овец. Серьезно. Закрыл глаза и стал представлять, как кудрявые барашки прыгают через плетёный забор. Не знаю, почему именно так. Видел нечто подобное, по-моему, в каком-то мультфильме.
        Но в итоге, то ли воображение у меня на самом деле очень богатое, то ли делал все неправильно, только вместо нормальных голов у баранов имелись совершенно левые варианты. Один, к примеру, вообще отказывался прыгать и смотрел на меня мордой Андрюхи. У второго оказалась башка Федора. Третий был сто процентов овцой, потому что подмигивал натурально, как Наташка. Короче, намаявшись и вообще лишившись даже намека на сон, решил осмыслить все, что не давало мне покоя.
        А подумать было о чем. Во-первых, когда распрощались с Матвеем Егорычем и вернулись с Андрюхой домой, там меня поджидала Ольга Ивановна. Правда, сначала мы с братцем были пристально осмотрены и даже частично обнюханы дядькой, который, не обнаружив ничего предосудительного, успокоился и пошел заниматься своими делами. Думаю, он прямо ждал какого-то подвоха, но на этот раз придраться было не к чему.
        Соседка, едва завидев нас с Переростком, сразу открыла рот, планируя, видимо, делиться добытой информацией, но я быстренько подхватил ее под локоть и утащил со двора.
        - Конечно, конечно! Помню! Обязательно помогу! - Громко приговаривал, волоча пенсионерку в сторону от родственников, которые с удивлением смотрели нам вслед, пока мы не исчезли за забором, отделяющим соседскую территорию от нашей.
        - Чего поможешь? Кому? Совсем тюкнулся? Себе помоги! Шутоломный!
        Ольга Ивановна, сначала опешившая от происходящего, оказавшись на своей, родной земле, начала активно вырывать руку из моей хватки.
        - А-а-а-а-а… Да это я так…Думал, может, обещал и забыл.
        Признаваться, что нам никак не нужны свидетели, которые могут узнать о моем интересе к непонятному пацану,( непонятному для них, для меня-то вполне даже родному), не стал, дабы у самой Ольги Ивановны не возникло лишних вопросов.
        - Жорик, ты смотри. Голова - это дело серьезное. Тебе рано провалами в памяти страдать. Хочу напомнить, наоборот, с моей стороны было обещание разузнать про этого твоего возможного знакомого. Так вот… - Ольга Ивановна оживилась, довольная тем, что смогла-таки выяснить нечто интересное. - Парень, о котором, похоже, говорили, приехал недавно. Вроде как, объявились дальние родственники помершей старухи. Хотя, говорят, отродясь ни о каких родственниках прежде речи не было. Одиноко она жила. А тут - целая семья. Мать, отец и, значится, сын. Пацану семнадцать. Последний класс будет оканчивать в Воробьевке. Документы уже в школу принесли. Так вот. Звать его Никонов Сергей. Родители с северов перебрались. Оно, конечно, понятно, к нам многие оттуда едут. А что? У нас и ягода, и овощи, и рыбалка, и охота, и красотища вон какая. Климат, опять же, самый лучший Средняя, так сказать, полоса. Летом никаких югов не надо. Купайся, загорай, сколько душ? угодно.
        - Ясно… - Протянул я, задумчиво глядя на Ольгу Ивановну.
        Хотя, ничего мне ясно не было, на самом деле. Какой, к чертовой матери, север? Откуда вообще взялся отец на севере? Я прекрасно знаю, он холод не переносит. Семнадцать лет, значит ему сейчас. А выглядит чуть старше. Получается, при таком раскладе, версия насчет любви Светланочки Сергеевны к молодым и неокрепшим умам или телам, скорее всего, отпадает. Ну, не извращенка же она? Одно дело молодой, совсем другое - малолетний. И кем тогда отец ей приходится? Сын? Тоже бред какой-то. Жорику, то есть теперь уже мне, скоро двадцать два. Младшему - четырнадцать. А тут еще один. Промежуточный. Значит, мамуля должна была где-то его сообразить. Истории про аиста и капусту даже в детстве казались мне абсурдными. Уж сейчас они точно не проканают. Этого промежуточного где могла откопать маман? На севере? Как бы ее туда занесло? Вообще идиотизм полный получается.
        Хорошо, пусть Светланочка Сергеевна закрутила роман, а потом каким-то неведомым чудом тайком родила, что в принципе даже представить сложно. Скрыть беременность бабе… Ну, не знаю. Однако, предположим. Мало ли. Может, папенька у нас в силу возраста страдает дальнозоркостью и вблизи не видит ни хрена, а на расстояние от него супруга не отходила. Три раза ха-ха. Объяснение несомненно дебильное, но иначе он никак не мог бы пропустить беременность родной жены.
        Насколько помню, членами политбюро становились прямо совсем не молодые товарищи. Это, если мягко говорить. А если откровенно, то просто-напросто, с моей точки зрения, старики. Лебединая, так сказать, песня. Предположительно, наш отец и кормилец точно далеко за шестьдесят. Проблемы со здоровьем, конечно, несомненно имеются. Кстати, и по мужской части, вполне возможно, тоже. А Светланочка Сергеевна, женщина еще в соку. Красивая, ухоженная. Ладно. Могу допустить с ее стороны измену. Но беременность… Сбежала из дома на какое-то количество месяцев? Черт. Тут я вообще полный ноль. От меня телки не залетали. Не знаю, может, они все, похожие на бегемотов ходят, а, может, нет. Понятия не имею.
        Но изначально просто, если рассматривать версию измены, огромный имеется риск потерять сытую жизнь. Если наш отец спалил бы, вряд ли спокойно это принял. Все же, он - мужик. Да и так-то далеко не последнее лицо в стране. Его жену на развратном деле поймать найдутся желающие. Даже не представляю, кого можно себе в любовники ей взять… Да никого. А там хрен его знает. Но самое главное, Светланочка Сергеевна далеко не дура. Вот точно не дура. Несмотря на всю ее показную кукольность. Типа такая Барби среднего возраста. Она ради мужского члена вряд ли бы пошла на риск остаться ни с чем. Либо это должен быть волшебный член. Который ст?ит такой цены. В общем, ответа на вопрос, кем мой настоящий отец является моей ненастоящей матери пока что я найти не мог. Понимания, как он вообще попал в Москву и высшие эшелоны власти тоже не было. По виду, если честно, сейчас родитель прям лошара. Самый обычный деревенский лошара.
        - Ну, так что? Поедешь?
        Пока размышлял, совершенно выпал из реальности и упустил, что говорила Ольга Ивановна.
        - Не понял. Куда?
        - Жорик, о чем ты думаешь? Говорю, раз парень этот только что переехал с севера, то и твоим знакомым быть не может. А потом, значит, говорю, ты вроде ходил сегодня команду смотреть нашу? Виктор рассказал. Мне, конечно, никто ответственных поручений не давал, - В этом месте Ольга Ивановна скривилась, будто кусок лимона проглотила. Видимо, тот факт, что председатель в столь важном деле обошел ее стороной, соседке покоя не давал. А я уже понял, она всей душой хочет быть в центре внимания и любых активных движух, - Но все-таки, думаю, раз игра будет на серьезном уровне, надо бы форму и название для команды придумать. А то как -то нелепо они будут выглядеть. Без названия-то и формы. Вот и съездить бы опять в Воробьевку, посмотреть. Может, например, взять футболки одного цвета в универсаме. На них потом эмблема чтоб была. У меня так знакомая работает. Могу попросить, чтоб она подобрала. Поедешь?
        Я заверил Ольгу Ивановну, что непременно будет и название, и форма, и универсам, и много всего интересного. Про себя подумал, такого "интересного" они точно еще не видели. Надолго запомнят.
        На самом деле, мне не терпелось быстрее избавиться от надоедливой тетки. Нужную информацию она для меня раздобыла, теперь все это необходимо переварить. А Ольга Ивановна иногда бывает слишком назойливой. Прям много ее становится, аж дышать нечем. Куда не повернешься, везде она.
        Поэтому распрощался с соседкой и вернулся к родственникам. На их вопрос, куда меня черт носил, с умным видом ответил, мол, требовалась помощь бедной, одинокой женщине. При слове “бедной” Андрюха громко хмыкнул. А на определение “одинокой” вообще откровенно хохотнул. За что получил от отца подзатыльник и комментарий, соседка у нас действительно одинокая, несмотря на имеющихся в наличие детей. А вот Жорик, то есть я, настоящий молодец. Осознал все свои ошибки и пересмотрел поведение. Стало даже как-то неудобно за столь сильную веру дядьки в мои человеческие качества. Да уж… Он бы сильно расстроился, если бы знал настоящие мысли своего племянничка.
        Вот из-за этих мыслей и не спал б?льшую часть ночи. То маменька в голове крутилась, то папенька лез без очереди. Под утро, испробовав все известные варианты, дале песенки себе пел, вроде задремал, но снилась какая-то нереальная чушь. Оба родителя, и тот, который настоящий, и та, которая не очень, бегали по ромашковому полю, со смехом кидали ромашки в сидоровского быка. Бык радостно мычал и как предыдущая овца, подмигивал мне Наташкиными глазами. Короче, хрень полная.
        Проснулся, естественно, уставший, совершенно не отдохнувший.
        Спозаранку, как обычно, в доме началась суета, да еще, будто назло, организм, видимо, перестроился под новый образ жизни. В принципе, меня никто не трогал, но я открыл глаза, вытаращил их на потолок, и хоть убейся, не смог больше задремать вообще никак. Поэтому плюнул и встал с постели. Чего лежать, изучая совершенно не интересный интерьер комнаты, если в этом нет ни смысла, ни толку. Тем более дел выше крыши. Прошлым вечером на фоне козлиной корриды, а потом посещения ветеринара, с Матвеем Егорычем даже не обсудили дальнейшие планы по нашему производству. Он обещал, при предыдущем разговоре, притащить от кума еще один аппарат, о котором баба Зина знать не будет. И вот это вопрос очень интересный: куда он собирается его определить, а главное, как он собирается гнать самогонку? Зинаида Стефановна - это цербер. Настоящий пограничный пес. Скрыть от нее данный процесс будет очень сложно. Значит, у Егорыча есть какой-то план, относительно секретности нашего дела. Вот теперь еще надо придумать, каким образом после тренировки встретиться с дедом Мотей так, чтоб не быть покалеченным бабой Зиной. Она,
наверное, при виде меня вряд ли поверит, будто я новости обсудить пришел.
        С будущей командой поддержки мы договорились состыковаться в десять утра. Ну, как договорились. Я бы в такую рань никуда не поперся. Это было их желание. Типа, пока не сильно заняты, час-два смогут выделить. Оборжешься, честное слово. Смогут выделить… Делопуты хреновы. Ну, я парень не привередливый, выделываться не стал, тем более, все происходящее в моих интересах.
        Андрюху, походу, дядька снова забрал с собой, потому как в доме было тихо, а тетка и Машка уструячили, наверное, в свои поля. Короче, оставили меня на хозяйстве одного.
        Уже по привычке сразу подошел к столу, где обычно Анастасия оставляла записку с указанием того, что надо сделать, если задания вообще имелись. Сегодня план на день выглядел очень безобидно и вполне реально. Покормить курей - это мы теперь знаем. Этим нас теперь не напугаешь. Куры другого мнения, при виде меня по-прежнему мечутся, будто психованные, но, если жрать хотят, переживут наше кратковременное общение. Полить огород - это мы тоже ученые. К вечеру сделаю. Окучить оставшуюся часть картохи. Вообще ерунда. Сварить сгущенку. Над этим пунктом немного завис. Сварить? Зачем? Насколько мне известно, она есть нескольких видов. Белая, коричневая и еще с кофе. Последнюю не очень люблю, по мне горьковата, а вот первые две - вкусно. С коричневой наш повар делал всякие пирожные. Но варить зачем? Продается ведь сразу готовая.
        Помятуя о настойчивой просьбе дядьки в случае любого недопонимания сначала уточнить суть дела, отправился в соседний двор. Ольга Ивановна была дома. Она, как раз занималась своей живностью.
        - Жорик, ну ты чего? Напугал! Какого дьявола со спины подкрадываешься?! Пока ты здесь, не умру своей смертью. Точно говорю.
        Вполне правдиво и честно задал свой вопрос. Что уж скрывать, если не догоняю. Пенсионерка посмотрела на меня так будто я спросил, не плоская ли, случаем, земля.
        - Сварить сгущенку. Ну. Что не понятного?Конечно. Завтра у Виктора День рождения, так Настя, наверное, хочет торт сегодня ему в подарок приготовить. Ох, и вкусный у нее “Рыжик” выходит… - Ольга Ивановна зажмурилась и несколько раз причмокнула губами.
        - Так… Ладно. Торт в подарок. Ну… наверное, это круто. - Хотя, конечно, ничего крутого нет. Дарить жратву? Странная история. - Зачем варить ее, не пойму.
        - Вот ты… бестолочь. Вы никогда не готовили дома ничего подобного? Обычная сгущенка, она ведь для крема мало подходит. А когда сваришь, становится густая, приятного карамельного цвета. Вот ее всегда за начинку берут. Когда орешки, например нужно сообразить.
        Какие, мляха муха, орешки… Для белочки? Подумалось мне. Но вслух я промолчал. Дабы не выглядеть еще большим дураком. Хотят варенную сгущенку, да на здоровье.
        Уточнил на всякий случай у соседки, где ее варить и сколько.
        - Издеваешься? В кастрюле, конечно! - Ольга Ивановна судя по всему решила, будто я и правда прикалываюсь.
        А я не прикалывался. Просто наученный горьким опытом, хотел сразу выяснить все возможные подводные камни. Ну… В кастрюле, значит, пусть будет кастрюля. Про время соседка гаркнула "долго", а потом вообще отвернулась. Точно подумала, Жорик глумится.
        Вернулся в нашу летнюю кухню, достал из подпола пять банок сгущенки. На хрена столько много? Была даже мысль, может, все же надо одну? Сделал уже несколько шагов в сторону двора Ольги Ивановны, но передумал. Больше не меньше. Сварю всё.
        Потом разыскал подходящую кастрюлю. Вот тут встала неожиданная проблема. Банки категорически отказывались укладываться компактно. Они громоздились горой и упирались в крышку, которая из-за этого поднималась. Однозначно, так быть не должно, решил я. Крышкой всегда накрывают плотно. Немного поэкспериментировав, придумал выход из сложившейся ситуации - не положить сгущенку, а поставить. Вышло просто отлично. Баночка к баночке, впритык. Довольный залил все это водой и водрузил на плиту. Огонь сделал посильнее. Пока закипит, как раз схожу искупаюсь в пруду. Заодно на обратной дороге все же уточню, сколько по времени должен длиться данный процесс, а то упустили эту деталь из вида. Кормить курей решил чуть позже. Ед? для птиц в кухне, конечно, нашел сразу. Теперь не перепутаю.
        Накрыл кастрюлю со сгущенкой крышкой, проверил, хорошо ли она лежит, нет ли щелей, через которые выкипит вода, зря мы что ли физику в лицее изучали, прихватил полотенце и направился в сторону калитки, которая вела к хозяйственным постройкам. Прошел сад, огород, спустился вниз. Народу не было никого, ни на нашем берегу, ни на противоположном. Заняты днем, как всегда. Круто. Сейчас даже прикольно побыть одному.
        Вообще, хочу сказать, если бы не проклятие Зеленух, которое притягивало ко мне всякое дерьмо в виде разнообразных приключений, то несомненно, и это надо признать, получал бы удовольствие от своей ссылки. Места здесь реально красивые. При всем том, что мир я повидал, причем достаточно прилично повидал, деревня все равно смотрелась как-то иначе. Ближе, что ли. Не смогу даже объяснить.
        Так как свидетели отсутствовали, решил, чего стесняться? Стянул не только одежду, но и трусы тоже. Искупаюсь, а потом сухое белье, как раз, пригодиться. Отличная идея. Сэкономлю время. Разбежался по мостику, а затем прыгнул "щучкой" в воду.
        Несколько раз уходил на глубину и выскакивал обратно, но когда на пятый или шестой заход вынырнул, оказалось, что отсутствие свидетелей - штука очень ненадежная. На берегу стояла та самая Лидочка - бухгалтерша.
        Глава 6
        Варианта в этой ситуации было два. Либо продолжать изображать из себя дельфина, причем, слепого дельфина, который Лидочку не заметил. А это сложно. Она стояла на самом краю небольшого обрыва, изучая меня теплым, масляным взглядом и явно ожидая, когда я подплыву ближе. Либо в наглую выбираться из воды, продемонстрировав бухгалтерше все потенциальные возможности нашего будущего общения, на которое я, если что, очень даже рассчитывал.
        Не то, чтоб стеснительность - главная черта моего характера, но все же светить своим достоинством именно в этой ситуации было почему-то стрёмно.
        - Привет. - Я подплыл ближе, а потом встал так, чтоб вода была на уровне пояса.
        Просто в обычной ситуации, скорее всего, уже бы вышел из воды, да еще медленно собирал бы одежду, чтоб зрительница моего непроизвольного стриптиза как минимум почувствовала себя неловко. Прикольная эта тема, ставить телочек в такое двусмысленное положение. Но пребывание в Зеленухах, а в большей мере все, что с ним связано, уже приучило меня воздерживаться от рискованных мероприятий. Это место проклято, отвечаю. А потому лучше не рисковать. А то пока вылазить будешь, обязательно что-то случится. В лучшем случае упаду мордой в грязь, сломаю какую-нибудь конечность. Потому что стоит мне только что-то задумать, сразу все идет через задницу. И выйдет по итогу не Жорик - король, а Жорик - идиот. Уже проходили, знаем.
        - Здравствуй, - На Лидочке было симпатичное платье, которое от легкого ветерка прилегало к телу, позволяя наблюдать приятные глазу изгибы. - А я зашла во двор, никого нет. В кухне на плите что-то варится. Так и поняла, ты или на огороде, или здесь.
        - М-м-м-м-м… Прикольно. А что пришла? По делу? Просто?
        Все это, конечно, занимательно и весело. Еще занимательнее наблюдать снизу, как колышется, приподнимаясь, платье Лидочки. Панорама открывается соблазнительно-эротическая. Проблема в том, что молодое тело Милославского, было не только молодым, но и резвым. Похоже, столь интересный вид нравился нам обоим. Да еще учитывая, что к долгому воздержанию лично я, например, не приучен. Изголодался все-таки. Поэтому очень хорошо ощутил, что поднимается и колышется не только Лидочкино платье. Вот зараза…
        - По делу, конечно. Муж на заработках. Помнишь, говорила? А тут мужская рука нужна кое-что в хозяйстве помочь.
        Взгляд бухгалтерши лучше всяких слов говорил, в каком именно хозяйстве требуется помощь. Она даже ладонью провела по груди, типа, поправляя платье, но для меня это смотрелось как откровенное приглашение.
        В этот момент из кустов появился Матвей Егорыч. Уж не знаю, к счастью или наоборот. Он вел довольного Бориса, так понимаю, планируя где-то неподалеку оставить его на выпас. Судя по счастливым физиономиями Борьки и самого деда Моти, лекарство, полученное от Клавдии, они принимали оба, причем в неравномерных пропорциях, потому как походка у Егорыча была, что говорится, “от бедра”, то есть правая нога немного заворачивалась за левую, и двигался он по странной витиеватой траектории.
        - Здравствуй, Лидия, - Чинно кивнул головой дед, не глянув в мою сторону. Предполагаю, даже не заметил. Просто бухгалтерша стояла прямо на пути его следования и в нее Матвей Егорыч практически уперся носом.
        Лидочка замолчала, ожидая, пока случайный свидетель пройдет мимо. Дед Мотя протопал к следующим зарослям кустов, рядом с которыми имелась небольшая чудная поляна с некошеной травой и березой. Приколол Бориса, а сам устроился под деревом, прислонившись к нему спиной. Глаза тут же были прикрыты, а довольное выражение лица, Матвей Егорыча, , хотя и Борька был не менее счастливым, сменилось на сонное. Думаю, основной целью деда являлась вовсе не забота о родном козле, а желание смыться от бабы Зины и выспаться, пока она его не спалила. От нас он находился на приличном расстоянии, поэтому Лидочка, дождавшись, пока Матвей Егорыч начнет пускать пузыри, а случилось это буквально через две минуты, продолжила крайне волнительный разговор.
        Наш с Милославским организм при этом не успокоило даже появление свидетелей. Он наоборот еще больше взбодрился, однозначно решив, что хочет Лидочку, причем прямо сейчас.
        - Так что? Придешь помочь? Сегодня вечером, например? - Бухгалтерша многозначительно улыбнулась.
        - Приду. Обязательно. Только сейчас ты подожди меня там, - Я неопределенно махнул рукой в сторону дома.
        - Почему? - Лидочка проблемы, конечно же, не понимала.
        Наверное, я бы придумал какой-нибудь отмаз и смог бы спровадить настойчивую бухгалтершу. Но уже привычно все снова пошло не по плану.
        На склоне, который вел от огорода к пруду, появилась Наташка. Прорвало их, что ли. То никого, а то прямо паломничество началось. Заметив Лидочку, девчонка, споткнувшись на ходу, остановилась, явно понимая, скорее всего она будет лишней. Выражение лица у нее стало такое, типа, ну, вот, что и требовалось доказать. Будто меня на месте преступления поймали. Развернулась, собираясь уйти обратно, но потом отчего-то передумала и спустилась вниз, прямо к тому месту, где я уже, честно говоря, задолбался в воде стоять.
        - Привет. - Наташка на Лидочку даже не глянула, обращаясь непосредственно ко мне. - А я тут решила зайти перед тем, как всеми собраться. Думала, обсудим по дороге. Смотрю, никого нет. На плите там кипит что-то. Сильно, кстати.
        Твою ж мать… Точно. Я ведь не думал, что проведу столько времени, изображая русалочку. Рассчитывал, быстренько туда и обратно сгонять.
        - Да там варится сгущенка…
        Договорить не успел, обе девицы подскочили, как ужаленные.
        - Ты чего? Бросил ее на плите? Надо же проверить…
        Наташка почти стартанула с места, но в последнюю секунду глянула на Лидочку и, походу, передумала оставлять нас двоих. Деда Мотю, благополучно спавшего в кустах, она, конечно, не заметила. Судя по взгляду, которым Наташка одарила сначала меня, стоявшего в этом трижды проклятом пруду, а потом с пониманием улыбающуюся соперницу, у нее имелась твердая уверенность, как только останемся с Лидочкой вдвоем, предадимся разврату. Так, наверное, ей это виделось.
        - Ну, так ступай, проверь. - Посоветовала бухгалтерша Наташке. - А мы сейчас договорим и подойдем.
        - Да я вас дождусь. - Девчонка сложила руки на груди, демонстративно оставаясь на месте. Причем на Лиду она смотрела с откровенным вызовом. - А Вы, что это, Лидия Михайловна, бродите по селу без дела. Уж лучше бы мужу письма писали. Как соскучились и ждете его обратно.
        На “Вы” и по имени отчеству она назвала бухгалтершу специально. Сто процентов. Намекая и на возраст, хотя, в принципе, для своих плюс-минус тридцати та выглядела очень даже интересно, и на существование законного супруга. Видимо, думала, для меня это играет какое-то значение. Ох и бабы. Неважно в каком времени и в каких обстоятельствах все равно действуют вот так, исподтишка.
        Я был бы счастлив, если бы свалили они обе, честно говоря. Потому как теперь вообще хрен его знает, как выбираться из сложившейся ситуации. Вылезешь голый, Наташка черти что напридумывает. Не могу же я вечно сидеть в этом долбаном пруду.
        Судьба, походу, решила так же. Внезапно со стороны дядькиного двора раздался сильный шум, грохот, а потом забористый трехэтажный мат. Учитывая, что расстояние до пруда приличное, но слышно было исключительно громко и хорошо, явно случилась какая-то неимоверная хрень. Тем более Ольга Ивановна, а это несомненно был ее голос, превзошла все свои предыдущие рекорды по изобретению цветистых эпитетов великого и могучего русского языка.
        - Сгущенка! - Хором выкрикнули обе дамы, а потом, сорвались с места.
        Не знаю, что там могло быть не так, но интонация в их голосе мне очень сильно не понравилась. Она была приблизительно такой, как если бы внезапно среди огорода упал метеорит. На автомате, совершенно не задумываясь о своем виде, выскочил из воды на берег и кинулся к вещам, кучкой лежавшим неподалеку.
        Одной ногой пытался попасть в нижнее белье, рукой дотянуться до штанов. В итоге чуть не убился, но с горем пополам смог натянуть одежду и побежать следом за скрывшимися наверху девицами. В голове рисовались картины одна страшнее другой, но я все равно упорно не мог понять, каким образом там может фигурировать сгущённое молоко.
        Пока не попал в летнюю кухню.
        - Твою мать… - Это все, на что у меня хватило слов.
        Зато Ольга Ивановна была гораздо красноречивее. Слова "жопорукий идиот" и "недоделанный дебил" - это самое приличное из того, что летело в мой адрес.
        Но ещё более впечатляло творившееся вокруг. Весь потолок, часть стены и все, что находилось рядом с плитой, было заляпано какой-то странной коричневой субстанцией.
        - Ты какого черта ее без присмотра оставил? - Накинулась на меня соседка.
        При этом у нее был такой вид, будто она готова меня придушить.
        - Да в смысле?! Поставил варить и пошел искупаться. Что это за коричневая хрень?! Откуда это вообще?
        - Сгущенка. - Тихо пояснила Наташка.
        Они с Лидочкой стояли в дверях, озадаченно глядя на все случившееся непотребство.
        - Ее нельзя вот так бросать. Вода выкипела и все. Рвануло. - Бухгалтерша удручённо покачала головой. - Ну тут только заново потолок белить. Остальное отмоем. А вот на потолке ничего сделать не получится.
        - Хороший ты, Жорик, подарок дядьке сосватал. - Ольга Ивановна крепко матернулась.
        - Слушайте, да идите Вы… к себе вон. К себе идите. Шататесь постоянно по дворам, будто своего нет. Я вообще-то спрашивал, как ее варить. Вы нормально объяснить не могли.
        Меня прям разобрало. В этот раз сделать крайним хрен дам. Ведь специально к ней за советом ходил. Неужели нельзя было предупредить?
        - Да все это знают! - Ольга Ивановна в сердцах швырнула тряпку, которой пыталась оттереть стену, на стол.
        - Я не все! Ясно?
        Развернулся и вышел с кухни, мысленно желая жителям этой дебильной деревни неделю из туалета не вылазить. Ну, серьезно. Нет у меня терпения больше. Пошли на хрен! Мамочка с ее педагогическим подходом, дядька со всей его семейкой, да и сами Зеленухи в целом. Прямо псих меня накрыл конкретно.
        Не останавливаясь, направился в дом. Помнил, где Настя брала деньги, когда крайний раз отправляла Машку в магазин. Верхняя полка буфета, в маленькой вазочке.
        Открыл дверцу и залез рукой. Несколько купюр лежали на месте. Вынул их, пересчитал. Двадцать рублей. Не густо. Понятия не имею, сколько стоит билет до Москвы. Но из рассчёта тех копеек, которые тратились на продукты, очень надеюсь, что этого хватит. Взял тетрадку, лежавшую на одной из полок, выдрал лист, нашел в ящике ручку и написал родственникам, что беру эти деньги в долг. Типа, доберусь до столицы, переведу.
        В этот момент мне было искренне плевать на все. В том числе и на Светланочку Сергеевну. Если уж на то пошло, заявлюсь в наглую домой, и намекну ей про неожиданное посещение Воробьевки. Что-то мне подсказывает, о нем мало кому известно. Кроме Вадима, естественно. Иначе она бы так не шифровалась. Пусть только попробует выставить меня за порог или снова пугать отцом и его суровым характером. Хрена там!
        Не знаю, получится ли добраться до Москвы на поезде. Олимпиада не за горами. Но доеду, куда смогу. Оттуда, если что, на попутках.
        И пусть все тут хоть сгорит к чертям. И сами Зеленухи, и их председатель, и куры, наконец, тоже. Жаль, конечно, с производством не довел дело до конца. Но с меня реально хватит. Издевательство какое-то.
        Открыл шкаф, нашел чемодан, сгреб все вещи в кучу и запихнул их внутрь. Подхватил его под мышку, а затем направился к выходу. В дверях стояла Наташка, загораживая дорогу.
        - Ты куда? - Девчонка как-то испуганно посмотрела мне в глаза.
        - Домой. Хватит. Нагостился.
        Попытался обойти ее, но она сделала шаг в ту же сторону, снова перекрывая путь.
        - Жорик, не надо. Не уезжай. Ты тут нужен. Как мы без тебя подготовился к матчу? - Лицо у Наташки стало совсем растерянное.
        - Так же, как и со мной. Только без меня. Я ваших Зеленух нажрался выше крыши. Вот тут они у меня. - Стукнул ребром ладони по горлу. Себе, естественно. Хотя в таком состоянии мог и Наташке, если честно. Бывало у меня такое, когда накрывал капитальный псих. По хрену становилось, кто, что и где. Пелена прямо перед глазами.
        - Жорик…не уезжай.
        - Идите к чертовой матери. Все.
        Оттолкнул девчонку с дороги и вышел из дома.
        Уже оказавшись за воротами, с опозданием вспомнил, что пилить до станции вообще не ближний свет. Да и по фигу. Все равно смоюсь отсюда. Ничего страшного, дойду. Вон некоторые, когда приперло, до Москвы из Архангельска доструячили. Что ж я, хуже что ли? Лишь бы подальше отсюда.
        Перехватил чемодан поудобнее и двинулся по дороге в ту сторону, где была станция.
        От злости так меня взбодрило, что все поля, которые отделяли Зеленухи от Квашино, протопал, даже не обратив внимание на расстояние. Пока шел, мысленно материл все. Ну, как мысленно. Изредка высказывался и вслух. Досталось каждому. Начиная от деда Моти с его козлом и бабой Зиной, заканчивая Наташкой, которая в тот момент казалась мне чуть ли не самой виноватой во всем. Хрен его знает, почему, но вот так.
        Выскочив из лесополосы прямо перед железной дорогой, даже удивился. Когда приехал и двигался к Зеленухам, еще даже приблизительно не представляя, что меня там ждет, отчего-то дорога выглядела гораздо длиннее. Наверное, сейчас скорости мне прибавили злость и огромное желание оказаться как можно дальше от этого проклятого места.
        На станции было тихо и пусто. Я вошел в здание вокзала. Мои шаги эхом улетали под высокий потолок. Народу тоже никого. Вообще. Приблизился к окошку, над которым значилось гордое слова “касса”. Долбиться в закрытую створку пришлось долго. Желающих продать билет не наблюдалось. Ничего, я упорный. Через пять минут моего настойчивого и методичного стука, в окне появилось красное, потное женское лицо. Страшно представить, от чего я это лицо отвлек. Завитые волосы стояли дыбом, а дышало оно, это лицо, так, будто бежало от самой Москвы.
        - Тебе чего? - Голос с первых же слов показался мне знакомым. Но не мог сообразить вот так сразу, с наскока, где и когда его слышал.
        - Мне билет до Москвы?
        - А-а-а-а-а… - Лицо облегченно выдохнуло, - Дурачок что ли какой-то. Я уж думала проверка внезапная. Мало ли. Цветы во дворе от сорняков полола.
        - Слушайте, у меня, мягко говоря, вообще не задался день. Прям вот совсем. Поэтому, просто продайте мне билет если не до Москвы, так понимаю, сейчас это сложно, то хотя бы до ближайшего к ней места назначения.
        - Ну-ну… Зачем же так сразу. Могу и до Москвы. - Лицо заглянуло мне через плечо, - А чемодан зачем притащил? До сентября на станции жить будешь?
        - Почему до сентября? - Очень старался держать себя в руках и не стукнуть это ехидное лицо в лоб. Нельзя женщин бить… Нельзя… Это я себе мысленно внушал мантру, дабы успокоиться и не наделать дел.
        - Так ближайшая дата будет как раз второго сентября. И то, последнее место возле туалета, верхняя боковушка.
        - Мне не надо на сентябрь, - Я понял, что радиус охвата клинического идиотизма, свойственного Зеленухам, гораздо больше, чем предполагал. Соседние села, походу, тоже прихватило.
        - А когда? - Удивилось лицо, а потом резко выдохнуло вверх, убирая таким образом упавшую на лоб кучеряшку.
        - Сегодня желательно.
        Лицо многозначительно замолчало, глядя на меня так, будто я сделал что-то непристойное.
        - Слушайте, гражданин, - Перешло оно вдруг на “Вы”, - Не знаю, кто Вас прислал, но мы билетами из-под полы, что говорится, не торгуем. Так что, если нужно до Москвы, пожалуйста, на здоровье. Второе сентября.
        Не выдержав очередного издевательства, я со всей силы ударил кулаком рядом с окошком. Лицо тут же исчезло за закрывшейся створкой и уже оттуда крикнуло мне.
        - А будете хулиганить, милиция разберется тогда, кто Вы и откуда.
        - Твою ж мать…
        Пришлось отойти в сторону. Ментов мне сейчас точно не надо. Если они такие же двинутые, как и все местные, проблем не оберешься. Взял чемодан и направился к выходу из здания вокзала, соображая, что делать. Зеленухи однозначно не желали меня отпускать, это факт. Просто фильм ужасов какой-то, в котором герой бегает по кругу, а вырваться из проклятого города не может. Смотрел парочку таких киношек.
        Вышел на улицу, покрутил головой и, заметив в стороне лавочку, двинул к ней. Надо было сесть, подумать, успокоится. Безвыходных ситуация не бывает.
        Пристроился на скамейку, чемодан поставил рядом и закрыл глаза, пытаясь сообразить, как лучше поступить. Должна же быть где-то неподалеку тогда трасса. Попробую добираться попутками.
        - Привет. Присяду?
        Хотел ответить отрицательно, потому что никак не хотелось сейчас случайных знакомств, тем более здесь, неподалеку от Зеленух. Но открыл глаза и завис. Рядом стоял отец. Мой родной, естественно. Настоящий.
        
        
        
        
        
        
        Глава 7
        Первое желание, которое мгновенно накрыло меня с головой - встать и уйти. Очень быстро уйти. Сказал бы, убежать. Почему-то возникла твердая уверенность, даже панический приступ, отец узнает. Так и ждал удивлённого взгляда, а затем вопроса:"Ден, какого черта?". Потом сообразил, тупл? со страшной силой. Тело ведь не мое. Чего там узнавать. А точнее, кого. Милославского? Отец его никогда не видел. Я надеюсь на это очень сильно. Да и законы логики тоже никто не отменял. Теоретически не должен был видеть, раз жил на севере, а сюда переехал недавно. Жорик тоже дальше Москвы не выезжал. В Зеленухи уж точно. То есть, ни при каком раскладе знать друг друга мы не можем. И бате, так-то, хрен да ни хрена лет.
        Естественно, смотрел отец на меня, как на чужого, постороннего человека. Я для него - левый тип, который просто старше по возрасту.
        - Присядь. Конечно. - Немного сдвинулся в сторону. Соседей не ждал изначально, поэтому развалился почти на половину всей скамейки.
        Отец скромно устроился рядом и задумчиво уставился в одну точку. Эта точка находилась где-то в районе горизонта, куда уходили рельсы. Теоретически именно туда стремилось и мое сердце. А так же тело вместе с расшатанными Зеленухами нервами. В Москву.
        Несколько минут мы молчали. Он, походу, из-за своих мыслей, которыми, судя по нахмуренным бровям, был загружен. Я - из-за необычной ситуации. Потому что не каждый день, блин, сидишь на лавочке со своим молодым отцом, который тебя даже ещё в проекте не задумывал.
        - Поезд ждешь? - Плюнув на все, начал разговор первым. Такая ситуация, что необходимо действовать, а не изображать из себя памятник.
        Просто, помимо всего, мне ещё очень было интересно, а какого черта он вообще тут делает. Воробьевка пусть и не очень далеко от станции, но километров двадцать - тридцать будет. Если прикинуть тот маршрут, который мы с Наташкой проехали, когда возили регламент главе сельсовета.
        - Я? - Отец тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, - Нет. Но очень хочу. Приезжаю сюда, на станцию, почти каждый день. На велике. - Он кивнул куда-то в сторону, где, наверное, упомянутое транспортное средство находилось. - Мечтаю когда-нибудь добраться до Москвы.
        - Отличная мечта! - Сказал прямо от души. С чувством огромной надежды и веры в отцовские силы.
        Конечно, отличная! Не хватало ему остаться здесь, устроиться каким-нибудь трактористом, жениться и родить нас с сестрицей в деревне. Нет, за сестрицу я вообще не переживаю. Плевать. Меньше будет понтов. Мысль о том, как старшая и лучшая из детей, надежда, опора,( в будущем, конечно) семьи, ходит среди коров по уши в дерьме, скрывать не буду, сильно вдохновляла. А вот за себя очень даже стало волнительно. Поэтому решил как-то поучаствовать в построении своего будущего. Или прошлого… Хрен теперь разберешь с этими вторыми шансами.
        - Думаете? - Отец покосился с сомнением, но явно заинтересовавшись сказанным мной. Он вообще словно нуждался в поддержке. Вот такое возникало ощущение.
        - Уверен! Москва - прекрасный город. Столица нашей Родины. Это - место больших возможностей. Непременно в Москву! Только туда.
        - Вот видите… И я так считаю, но мои родители… Они… Говорят, глупости все. Мол, надо жить так, как вот складывается. Раз мы деревенские, то и н?чего мечтать о несбыточном. И высшее образование, вообще ни к чему. Училище окончил, достаточно. В деревне ты всегда будешь с куском хлеба. Вот так говорят.
        Ну, если это мои дедушка и бабушка, слава богу, что я с ними незнаком. Тогда становится понятно, почему отец о них не вспоминает. Оно и я бы сильно постарался забыть столь примитивных родственников.
        - Во-первых, давай, это… На “ты”. Чего там тебе есть по годам... У нас разница небольшая... - Не закончив предложения, мысленно отвесил себе подзатыльник. Блин, чуть не спалился. Чуть не выдал, что знаю, сколько лет пацану, которого, по идее, вижу впервые. Тут же пришлось уточнить. - Я так думаю, небольшая. Мне вот двадцать один. А тебе? Лет восемнадцать?
        - Семнадцать. Я просто спортом всю жизнь занимался, поэтому вымахал такой крепкий. Родители работали, мне приходилось в секциях пропадать.
        - Ага. Ну, вот. И насчет твоих родителей. Странная позиция. Вообще-то, наоборот предки всегда хотят, чтоб их дети там…ну, не знаю… типа развивались. Достигли большего, чем они сами. Взяли все, что может предложить им эта жизнь.
        Невольно вспомнились педагогические пятиминутки родной матери. Слышала бы она меня сейчас. Всплакнула бы, наверное. Только что слово в слово процитировал ее речь. Мандец, конечно. Сижу в какой-то засраной деревне, у черта на рогах, и учу родного отца, который еще, блин, даже не совершеннолетний, уму-разуму…
        - Они мне не родители. - Он сказал это, будто камень в воду бросил. Одним резким движением зашвырнул, а круги по воде еще минут десять расходятся.
        - Ну, чего ты так-то? Поругался? - Вид сделал сочувствующий, хотя на самом деле хотелось сказать, беги, пацан, от них подальше. Если не будешь тормозить, тебя ждет сытая жизнь и весьма неплохое будущее.
        - Ты не понял. Они мне не родители. Точнее родители, но ненастоящие. Я приемный. Усыновили очень давно.
        А вот это номер… Я снова вспомнил версию с незапланированным и тайным материнством Светланочки Сергеевны, от которой категорически отказался. Да ладно… Неужели и правда ухитрилась залететь от левого мужика? Ну уж от Аристарха она бы родное чадо вряд ли прятала. Да и вообще, от всех нас.
        - Эм… Подожди. Ты живешь с чужими людьми? - Тема была очень скользкая. Главное - отца не обидеть, не зацепить ничем, да и лишнего ничего не ляпнуть. Как же он тогда, хрен пойму, при таком начале жизненного пути, в Москве столь благополучно обустроился? Прежде, чем попасть в Совет Федерации, отцу надо было пройти, ой, какую непростую дорожку. Но и уж точно не с деревни начинать. Насколько помню, он до Совета тоже как-то неплохо себя чувствовал. В администрации самого большого человека трудился.
        - Да. Меня усыновили… Года еще не было. Кстати, здесь в областном центре и усыновили. А потом родители решили уехать на север. Там хорошую зарплату обещали.
        Решили? Да хрена там. Решили. Скорее всего, новоиспеченных родителей туда просто-напросто отправила моя мамуля. По всему выходит, она знала их раньше. И самого Сергея тоже, естественно. Уж никак они не успели бы познакомиться недавно. Да и обстоятельств к этому подходящих быть не могло. Если мыслить логически, Светланочка Сергеевна точно имела отношение ко всей истории много лет назад. Должна была иметь. А теперь, когда семейка вернулась обратно, правда, пока не понимаю, зачем, если их отсюда сто процентов спровадили, маман отирается рядом. Блин… Но вот версия, что мой отец - ее сын, (господи, звучит-то как мерзко), никак все равно в моей голове не укладывалась. И в первую очередь из-за самой госпожи Милославской, или гражданки, как сейчас пока еще принято говорить. Не могу я поверить в то, что она так сильно рискнула всем. Вот не могу и все тут. Кто угодно. Только не она. Пусть время нашего с ней общения не было долгим, но прекрасно знаю категорию женщин, подобных ей. Вообще, конечно, что скрывать, в бабах я разбираюсь лучше всего. Эм… Ну, ладно… Наташку исключим. Она со странностями. И вот
Светланочка Сергеевна - это конченая и несомненная сука в лучшем смысле данного слова. Да. Такой, классический вариант. Она любит только себя и лишь себя. Все вокруг - это доказательство того, насколько она классная, крутая телка. Успешный муж, а положа руку на сердце, член Политбюро гораздо круче всяких принцев из сказки. В разы круче. Дети, которыми можно гордиться. Достаток. Дорогая машина. Водила, домоуправительница, личный парикмахер и косметолог. Это все - лишь антураж, который делает из Светланочки Сергеевны королеву. Завести себе любовника она могла только в том случае, если им бы стал кто-то по статусу выше нашего драгоценного папеньки. А выше Аристарха только… прости господи, Леонид Ильич. Но это уж совсем… И тем не менее, человеком, который находится даже на одном уровне с мужем, она пачкаться не стала бы. Не царское это дело. Такое понятие, как внезапная любовь, ей, уверен, не знакомо по причине того, что сердце у Светланочки Сергеевны не сильно большое и оно уже надежно занято. Ею же самой. Потому что, напоминаю, любит она только себя. Короче, тупик какой-то. Пока не могу даже
представить, с какого боку они друг к другу, отец и мамуля. Теорию о любовной связи, соответственно, тоже отметаем по причине ее абсурдности. Батя, конечно, хоть и выглядит сейчас, как лошара, но в принципе внешне ничего. Просто надо в порядок привести. Но даже не смотря на это, нет. Точно тут отсутствует сексуальный подтекст.
        - Ух, ты… Прямо, как в кино… - Я сделал соответствующее ситуации лицо. Типа, сочувствую и все такое.
        - Да нет… Особо ничего плохого не подумай. Они хорошие люди. Простоваты, но в принципе хорошие. Добрые даже. Никогда не обижали. Дело во мне самом, наверное. Понимаешь, такое чувство… будто живу не своей жизнью. Поэтому тоска часто. Хочется… не знаю, как объяснить… Вчера на полном серьезе подумал, а не ограбить ли сберкассу… Не ради денег. Клянусь. Чтоб не чокнуться. Такое ощущение, словно я в тюрьме сижу.
        О-о-о-о-о-о…. Мать твою налево... Вот теперь, тем более понятно, что неспроста меня судьба в тело Милославского закинула. Вон какая ересь родному отцу в голову лезет. Уголовщины нам еще не хватало. Что ж его так мотыляет? Я не хочу ни в деревне жить, ни бате на зону письма писать. Пусть недолго это длилось, всего лишь двадцать один год, а потом я просто совершенно бездарно умер, как распоследний идиот, но блин… Это охренительные двадцать один год. И я совсем не хотел бы, чтоб оно было по-другому.
        - Слушай… конечно, понимаю, о чем ты. Я, может, приемных родителей не имею, но с родными тоже не задалось. Вот, мать меня в ссылку отправила. Впервые в деревню попал. Тихий ужас, скажу я тебе. Просто психушка на выезде. И ведь знала, как тяжело будет. Да еще и отправила к родственникам, с которыми вообще все эти годы не общалась. Что-то они разругались. Даже не знаю, что. И вот отвечаю, уже неделю я тут почти, каждое утро просыпаюсь с мыслью, будто уж точно это не моя жизнь. Но прикинь, желания ломать ее еще больше, не возникает. Какая к черту сберкасса? Ты чего?
        - Ну, да, - Засмеялся вдруг отец, - Как в том фильме, да? Тебя пос?дют, а ты не воруй.
        - Наверное… - Фильма, конечно, я такого не знал, но уточнять этого не стал.
        - Да я все понимаю… Просто… Не знаю. Жопа какая-то. Извини за выражение. И еще… Спасибо. Сегодня совсем тяжко было. Правда говорят, выльешь душу незнакомому человеку, легче становится.
        - Так! Знаешь что… - Я вскочил на ноги и встал напротив отца, который смотрел за моими действиями с лёгким удивлением.
        Наверное, для него выгляжу тоже немного странно. Сидел, сидел такой, слушал, слушал, а теперь командую. Но оставаться в стороне точно не собираюсь. С отцом не все гладко. Он чувствует, видимо, свое прекрасное светлое будущее, но картинка в его голове не складывается, когда на данный момент сидит в деревне, не имея перспектив. Черт… Что же та телочка рассказывала о вторых шансах и некоторых поступках, которые надо либо исправить или изменить… Вот точно помню, была в ее словах какая-то закономерность, но, хоть убей, не могу сообразить, какая именно… И все же, сейчас я еще больше поверил, не случайно мне достался Жорик Милославский. Вот точно не случайно. Имеет это все отношение к моему отцу. Просто… Не в Светланочку же Сергеевну меня должно было закинуть. Не дай бог! Вот и получилось, что пригодился ее сынок, подходящий по возрасту. Еще, так подозреваю, все же сам Жорик тоже не сильно хорошо себя чувствовал, когда я появился в его теле. Мамуля же говорила, ударился что ли головой. Какая-то такая ерунда. В любом случае, отца бросать сейчас нельзя. То, что мы подружились, а мы, я надеюсь, подружились,
это отлично. Возьму над ним шефство. Так раньше это называлось же. Воспитаю тем, кем он должен стать. Еще один год школьной жизни впереди. А то, может, серьезнее из него человека слеплю. Круче. А что? Под моим контролем мы сделаем все по высшему разряду.
        - Короче… Как тебя зовут? - Мысленно матернулся. Опять чуть на спалил всю контору. Хотел было назвать его по имени.
        - Сергей. - Отец как-то смущенно улыбнулся.
        Да епте мать… Чувствуется в нем, конечно, интеллигентное воспитание, хоть родители и деревенских кровей. Тут либо гены мамочкины, если допустить ее причастность. Причем, сама она от сохи в восемнадцать только оторвалась. Либо просто такой склад характера. Даже разговаривает, будто книжки пишет. Н-е-е-е-е-т. Так дело не пойдет. Пацана надо брать в руки. А то натворит ерунды. То, блин, кражу собирается организовать, гангстер хренов, то на рельсы смотрит. Одна вон уже досмотрелась. Лев Николаевич вполне подробно рассказал.
        - А меня - Жорик. - Я протянул отцу руку, - Будем знакомы, Сергей. Ты обитаешь где?
        - Да тут, неподалеку село. Воробьевка. Знаешь?
        - Угу. Слышал. Так вот, что скажу, Серега. Теперь ты не одинок. У тебя появился новый кореш. То есть, я. Тем более, живем практически рядом. Зеленухи. Знаешь такое?
        Отец неопределенно пожал плечами и снова смущенно улыбнулся. Господи… Как там говорят? Неисповедимы твои пути? Похоже, придется мне батю воспитывать. Нормально. Как он стал-то тем, кем стал? Одного не пойму.
        - Ты ведь уезжать собрался. - Сергей кивнул на мой чемодан.
        Я повернулся в ту же сторону и уставился на свои вещи. Вот ты черт… А как теперь быть? Нет, Москву точно придется пока отложить.
        Осмыслить дальше сложившуюся ситуацию я не успел. Из здания вокзала нарисовалось то самое лицо. Вернее, теперь это была вполне себе целая женщина. И шла она прямиком к нам.
        - Вспомнила! - Радостно выкрикнула тетя, когда приблизилась к лавочке.
        Сразу стало не по себе. Всякие подобные случаи уже имели место быть и заканчивались не очень хорошо. А Зеленухи, вполне понятно, несмотря на приличное расстояние, распространили свои щупальца по всей округе. И если эта тетка радуется чему-то, то, скорее всего, мне потом, как бы плакать не пришлось.
        - Тебя вспомнила, - Сообщила она мне крайне довольным тоном, буквально фонтанируя неуместным счастьем. - Ты же тогда ночью возле нашего дома цирк с клоунами устраивал. Когда чуть забор не снес мотоциклом. Ну? Помнишь?
        - Честно говоря, хотел бы забыть… - Я на женщину смотрел с гораздо меньшим восторгом, тщетно напрягая мозговые извилины.
        Это она, выходит, мать той самой Алки, которую Андрюха любит. Просто день встреч какой-то получается.
        - Слушай, очень здорово, что пришел. Дочка говорила, ты, вроде как Андрея брат? Георгий? Верно?
        - Ну, верно… - Я насторожился еще больше. Чего она так радуется, не пойму. Мое появление правда чуть не стоило им забора, да потом еще муж в ночи сцену ревности устроил.
        - Идем к нам. И товарища своего забирай. Твой же товарищ? - Тетя указала на Сергея, который смотрел на нас с интересом и потаенным весельем. Ему, походу, нравилась внезапно начавшаяся движуха.
        - Та-а-а-а-к…А зачем к вам? Вроде все на месте осталось.
        - Ты не понял… - Женщина подошла совсем близко и ухватила меня за локоть, - Видишь какое дело… Мы с дочкой, как подруги. Она всем делится. Так вот, произошло у них что-то с твоим братом. Разругались. А почему, не признается. Но вижу, дюже сильно страдает. Прямо света белого не видит. Так, может, ты поговорил бы с Аллочкой? Пролил, так сказать, ясность на всю ситуацию. Я поняла, вроде, Андрей толком ей и не объяснял ничего. По-матерински тебя прошу. Сердце разрывается, на нее глядя. А вот, кстати, и она сама.
        Тетка оторвалась от моей руки, а потом развернулась в сторону площади. Я, естественно, тоже. Очень было интересно посмотреть, что там за девочка Переростка покорила.
        По асфальтированной дорожке, в сторону здания вокзала, в летних сандалях и легком платье в цветочек шла… моя родная мать.
        - Да ладно… - Это все, что я мог сказать в тот момент.
        Глава 8
        Большего абсурда я за всю свою жизнь представить бы не смог. Отвечаю. Стою, значит, на обшарпанной, богом забытой станции, неподалеку от трижды проклятых Зеленух, откуда с трудом, но сбежал. Рядом на лавочке сидит мой родной отец, в семнадцатилетнем возрасте, и открыв рот, только слюна не бежит, смотрит, как в нашу сторону струячит моя родная мать. По виду тоже где-то около восемнадцати ей, точно. И при всем этом, она же, выходит, та самая девица, по которой сохнет брат Жорика Милославского. Моя мать. Которую я даже дома иначе как в брендовом платье или костюме никогда не видел. Которая в туалет выходила при полном боевом раскрасе. Которая любит дорогое французское шампанское под свежие устрицы. Вот она, именно она, сейчас, словно девочка-видение, потому что протереть глаза хотелось очень сильно, шла по деревенской дороге, размахивая зажатой в руке сумкой, связанной из каких-то толстых ниток.
        Это настолько было нелепо, что я засмеялся. Сначала тихо, пытаясь внезапный порыв сдержать, а потом уже просто громко. Во весь голос. И кассирша, и Сергей посмотрели на меня с большим сомнением. А я ржал, будто племенной жеребец, и не мог остановиться. Вот тебе и второй шанс, Денчик. Тебе. Именно тебе. Лично тебе. Так ведь я думал сначала. Типа такой классный пацан… был… что вселенная рассудила, нельзя этот мир без него оставлять. Пусть живет в 1980, лишь бы жил. И что в итоге оказывается? Шанс-то, походу, не столько мне. Какого-то черта это связано с родителями. Ну, потому что лезут они теперь, уж извиняюсь за примитивное сравнение, как тараканы со всех щелей.
        Я снова посмотрел на отца. Тот вообще завис, таращась на приближающуюся Аллочку. Видимо, вот так и происходит любовь с первого взгляда. Хоть бы рот закрыл. А то сидит, дурак дураком. Разучился дышать, бедолага.
        Ну, да. Конечно, имя родной матери я знаю прекрасно. Было бы странно, если бы его вдруг забыл. Но блин... Алла, да Алла. Мне ведь даже в голову не могло прийти, что она и есть та самая Алка, про которую рассказывала Машка.
        - Привет… - На нас с отцом она смотрела настороженно.
        - Доченька, ты представляешь, какое совпадение. Жорик. Вот он. - Кассирша ткнула в меня пальцем с таким восторгом, будто перед ней не пацан стоял, а новая спортивная тачка. Хотя… В данном случае тетю быстрее обрадовала бы корова. У них тут ценности другие, это уже понял.
        - Он? - Аллочка посмотрела на меня внимательнее.
        Мы с ней той ночью не встречались, насколько знаю. По крайней мере, Андрюха ничего подобного не рассказывал. Наверное, просто знала по его же рассказам, кто конкретно исполнял акробатические этюды возле их дома.
        - Он. - Выдохнула счастливая кассирша. - Вот зову ребят на обед к нам. Там окрошечка свеженькая. Сейчас Алка хлеба возьмёт и пойдем. Да, Гергий?
        Тетка, или... по всему выходит, родная бабушка, так сильно ущипнула меня за руку, намекая на согласие, что я чуть не взвыл.
        - Ага. Пойдем.
        Вообще, и без нее бы, естественно, пошел. Нет. Побежал бы. Потому что, мне до задницы было интересно, а что вообще происходит. Это первое. Второе, как разругались Аллочка с переростком. А третье, несомненно и однозначно становилось понятно, расстаться с Зеленухами в ближайшее время нам точно не придется.
        И главное, все покатилось, будто снежный ком. Именно в момент, когда задумал смыться отсюда. Либо я действительно становлюсь параноиком, либо вселенная решила тормознуть Жорика, чтоб он подприжал свои ягодицы и сидел в Зеленухах, не дёргался.
        - Ну, вы идите, я хлеб куплю и вернусь. У тебя же сейчас перерыв? - Аллочка задала вопрос матери, но покосилась на Серегу.
        Тот буквально не отрывал от нее взгляд. Смотрел с таким восторгом, будто перед ним не деревенская девчонка, а, как минимум, звезда экрана Советского кинематографа.
        Я хотел добавить, что, судя по совсем не "убившимся" в дверях вокзала людям, перерыв у кассирши не сейчас, а сразу до завтра. Но подумал, юмора могут не оценить, поэтому промолчал.
        - Идём, ребятушки. Кстати, можете звать меня тетя Нина.
        Снова вырвался нервный смешок. Это прикол, который специально не придумаешь. Я, мой отец, моя, теоретически бабка, родная мать и, в то же время, Жорик Милославский. Который, казалось бы, уж точно во всей этой компании не пришей рукав. Но силами Светланочки Сергеевны, оказался все же пришит. Понять бы ещё, с какой стороны.
        А ещё, честно говоря, меня беспокоил момент возврата в Зеленухи. Уже становилось понятно, он, возврат, неизбежен. Однако, уходил-то я, как король. Дверью хлопнул на все село. И что? Обратно виноватым ползти? Нет. Не дождутся. Ушел, как король, и вернусь, как король.
        Глава 8(2)
        Идей особо пока не было. А мне, как ни крути, нужно обставить свое возвращение красиво. Я не привык с виноватым лицом приходить. Тем более, когда Ольге Ивановне все высказал в лоб. Просто явиться в Зеленухи с чемоданом под мышкой, здравствуйте, заберите обратно, стрёмно. Типа, не хватило ума даже уехать. Вообще, конечно, буду выглядеть тряпкой в данной ситуации. Чего уж там ещё ждать от такой мямли. Поистерил, ногами потопал, убежал, прибежал. Да и должны всё-таки деревенские сделать выводы из этой ситуации.
        Время сообразить что-то подходящее, к счастью, имеется. До вечера точно. Не хотелось бы возвращаться в Зеленухи, словно побитой собаке. Даже если сейчас быстро сквозануть в деревню, Ольга Ивановна всем один хрен растреплет, как Жорик слюной плевался, а потом обратно пришел. Да ещё про эту сгущёнку приукрасит. Ничего. Придумаю, выверну ситуацию в свою сторону. К тому же, гораздо более насущные проблемы вырисовываются. Я бы даже сказал, проблемища. Огромные.
        Судя по всему, вот она, та самая судьбоносная встреча отца и матери. Они, по идее, должны полюбить друг друга. Помнится, иногда, на различных мероприятиях, где нам удавалось присутствовать всей семьей, а бывало такое о-о-о-о-очень редко, маменька рассказывала таким же серьезным дамочкам крайне романтичную историю знакомства, над которой они, эти престарелые красавицы, вздыхали и с завистью смотрели в сторону отца. Деталей не помню, потому как никогда не вслушивался, но что-то из серии, глаза в глаза, губы в губы, и пронзила молниях их обоих.
        Тут не поспоришь. Отец точно похож сейчас на человека, которого шандарахнуло. Если не молнией, то, как минимум, током или просто чем-то тяжелым по голове, это точно. Сначала на мать пялился, как дурак. Серьезно. Все понимаю, но не сказал бы, будто она необыкновенная красавица. Симпатичная, да. Однако, надо признать, в деревне все девки очень даже ничего. Свежий воздух, наверное, сказался, хрен его знает. Любую можно брать, немного отполировать, и столичных телок, которые из своего имеют только, наверное, дурь вперемешку с раздутым эго, все остальное "сделанное", начиная от волос и заканчивая задницей, задавит огромная жаба. Но отец прямо увлекся матерью с первых минут встречи. Словно она - единственная женщина на планете. Не думал, что так бывает.
        Теперь будущей теще в глаза заглядывает. Понравиться хочет, наверное. Вот однозначно, по этой теме я не в него пошел. Никогда на телок сильно не вёлся. А этот, только увидел, сразу превратился в пускающего слюни малолетку. Может, он вообще баб на своем севере не встречал. А что? Снег, сугробы, белые медведи. Это всё-таки советские времена. Ещё, возможно, суровые, бородатые мужики. Думаю, красивые девочки там косяками не ходят.
        Зато выражение лица Аллочки, которая убежала в магазин, пообещав нас догнать позже, вполне однозначно и очень конкретно говорило, Серёгу она не просто не полюбила, ни с первого взгляда, ни с двадцать первого, она вообще его хрен заметила, что шло вразрез с официальной семейной версией о большом, настоящем, чистом чувстве. А если и заметила, то скорее предпочтет быть подальше от идиота, смотрящего на нее с ненормальным восторгом, чем рядом с ним. Я бы на ее месте опасался таких маниакальных взглядов.
        Тут назрел ещё один вопрос. Я точно не глупый. По крайней мере, свято в это верю. Как минимум, считать умею. Мать на восемь лет должна быть младше отца. С этой информацией я существовал всю сознательную жизнь. И? Это как тогда? Б?те семнадцать, то есть Аллочке должно быть девять. Но мои глаза меня вроде не обманывают. Какие девять? Там все девяносто девять, и я сейчас не про возраст. Точно их тут держат на специальном прикорме, иначе откуда такие формы.
        - Тёть Нин… Сколько Вашей дочери лет? - На всякий случай решил уточнить. Не то, чтоб я в своем здравомыслии сомневаюсь, да и со зрением у меня всё нормально, но хрен его знает. Интереса ради.
        - Ой, Жорик, да вот весной восемнадцать исполнилось. Она у меня молодец. В техникуме учится, там же, где многие из ваших. Бухгалтер - сейчас очень хорошая профессия для девушки. Престижная. Так говорят же в городе? Еще она у нас хозяйственная. Мы ее правильно воспитывали. Алка хорошей женой будет.
        Моя потенциальная бабушка, походу, решила, что я интересуюсь с умыслом. Мол, оцениваю, пойдет ли такая невеста Андрюхе. Наверное, по этой причине началась рекламная компания, типа, не девка, а золото, сверху алмазной пылью присыпанное, надо брать. Не тетя Нина, а маркетолог уровня бог.
        Нет, умысел у меня был. Правда, совсем не тот, как подумала кассирша. Я просто, если честно, офигеваю и пытаюсь понять, что они там накрутили. Родители. Но ни черта пока сообразить не могу.
        Или это личная материнская блажь? Типа, бабский заскок. Вечно хотят выглядеть моложе. Но выглядеть - это одно. Она итак от всяких своих косметологов не вылазила. В моей прошлой жизни матери на вид больше сорока не дал бы никто и никогда. Там просто охренеть, сколько всего вложено. Какие-то золотые нити, уколы в лицо. Уколы. В лицо. Мне представить это страшно, а она стабильно ходила на подобные процедуры, которые одним своим названием напоминают мечту сумасшедшего доктора-маньяка. Раз в год стабильно в Швейцарию на пару недель уезжала. Оттуда по видиосвязи никогда не звонила. В этой клинике, наверное, мать, как в фильме ужасов, снимала старую шкуру, чтоб обрасти новой. Зачем официально менять дату рождения при таком раскладе? Ох, и бред… Тем не менее, сто процентов происходящее не просто так. Надо разобраться с этой историей.
        Тётя Нина болтала всю дорогу без умолку, и трёп очень сильно отвлекал от размышлений. Зато отец заглядывал практически ей в рот. Не знаю, может, хотел понравится на перспективу. Не с того конца папа заходит. Ой, не с того. Алку надо соблазнять, а не ее матери глазки строить.
        Блин, ситуация, конечно, с ума сойти. По идее, теоретически, надо бы помочь Аллочке обратить внимание на Серегу… Потому что, если они не сообразят ничего, то… блин…а что тогда? Меня не будет? Или как? От этой мысли стало совсем нехорошо. Аж в глазах потемнело, отвечаю. А если меня не будет там? То буду ли здесь? Богатая фантазия сразу нарисовала картинку, как я медленно растворяюсь в воздухе. Фильм такой был старый. Типа в прошлом родители не сошлись и пацан чуть не пропал совсем. Звучит, конечно, как бред бредовый, но так-то совсем недавно я бы и не поверил в перемещение душ. При этом, струячу по селу в 1980 году рядом с молодым отцом.
        Посмотрел в Серегину сторону. Мда... Грусть… Вроде и тело ничего, нормальное, и сам по себе не урод, но если сравнивать с Андрюхой, тот всяко интереснее выглядит. Пусть со своим кудрявым чубом, но почти брутальный мужик. Плечи, рост, вся фигня. Да и, честно сказать, есть в Андрюхе обаяние. Или как это бабы называют. В отце же есть… только лох. Простой, деревенский лох, который еще и бубнит высокоинтеллектуальным тоном любую, даже самую простую чушь. То есть из тех качеств, которые баб отталкивают, отец собрал все. Скучно, нудно, бесперспективно.
        До нужного дома идти было недалеко. Смутно, но я все равно помнил дорогу. Как только оказались на месте, тетя Нина тут же начала суетиться. Достала глубокие тарелки, большую кастрюлю из погреба, половник, которым при желании можно в один заход накормить сразу всех, и буквально через пять минут перед нами с отцом стояла окрошка. Навязчивая у них любовь к этому блюду. Хотя, с другой стороны, летом, наверное, самое оно. Просто половину огорода собрал, кусками порезал, квас плеснул, все, готова жратва. Но вкусно, конечно. Брехать не буду.
        Рядом на тарелке лежали целый вареный картофель, не понимаю, к чему, и тонкие кусочки сала. В этот же момент, на пороге кухни появилась Аллочка со своей плетёной сумкой в руках. К обеду добавился еще хлеб. Вообще, хочу сказать, хлеб реально был очень вкусный. И в Зеленухах, и здесь. Воздушный, с хрустящей корочкой. Вроде бы ничего особенного. Обычный хлеб. А ешь, остановиться нет сил. Прямо всю буханку смолотил бы. Главное, заметил, гораздо вкуснее получается, если кусок отрезаешь, потом мякиш вытаскиваешь, мнешь его немного в руке и ешь. Следом - корочку, отдельно от мякиша.
        - Ну… пойду я… В доме там кое-какие дела надо до ума довести…. - Тетя Нина решила, наступил момент подходящий для душевных разговоров, значит, надо ей оставить нас одних.
        Серёгу в счет, походу, она не брала. А я и сам про него периодически забывал, если бы тот не причмокивал окрошкой рядом. Серьезно. Настолько отец был незаметный. Никакой. Пустое место. Для меня это, как бы, тоже оказалось стрессом. Привык, что Никонов Сергей Сергеевич - лидер, мощный тип, мужик, серьезный человек, в конце концов. А тут… Какое-то непонятное аморфное нечто. Вот уж удар, так удар. Прямо ниже пояса.
        На меня кассирша посмотрела со значением. Типа, давай, пацан, не подведи. Потом, перед выходом, еще раз оглянулась и округлила глаза. Наверное, это означало какую-то высшую степень нашей совместной деятельности заговорщиков. А чего она их таращит, свои окуляры, если я вообще не соображу, что мне делать. Понятно, не будь Аллочка моей будущей матерью, попробовал бы их помирить с Андрюхой. Потому что отирающаяся рядом с братцем продавщица Клавдия тоже меня волнует. У бабы лебединая песня, походу, но совсем не хотелось бы, чтоб в этой песне Андрюха стал основным куплетом. Он молодой пацан. Ему нормальную телку бы желательно. Ну, покружился, опыт получил, и все, завязывать надо. А судя по поведению братца, как бы он не увлекся Клавкой всерьез. Не дай бог, конечно. Что уж она там в этом погребе исполняла, не пойму. Вот волнует данный момент сильно. Да к тому же, изменились наши взаимоотношения с Переростком. Тем более, в ситуации с деревенскими парнями, когда я мог знатно отхватить, он поддержал меня.
        И теперь выходит, вообще темный лес. Однозначно необходимо мать с отцом свести. Вот блин. Кто бы думал. Я сейчас, как долбаный, Купидон. Должен соединить влюбленные сердца. Причем, одно из этих сердце точно ни на какое соединение не настроено.
        Едва тётя Нина оставила нас одних, Аллочка сразу перешла к главному. Даже расспрашивать не пришлось. Похоже, самой не терпелось дождаться, когда мать уйдет. Было видно, она по-настоящему переживает за их размолвку с Переростком.
        В итоге, наоборот, пытала Алка меня, что там могло произойти? Андрюха, якобы, вдруг приехал к ней и сообщил, им срочно необходимо взять паузу, типа, он хочет разобраться в себе. Ну, это я, честно говоря, так перефразировал сказанное Аллочкой. Она использовала совсем другие слова и в ее рассказе братец просто выглядел психом. Была мысль пояснить ей, что психами выглядит практически всё население Зеленух, но придержал язык. Знаю телок. Им чем больше говорят “нет”, тем сильнее хочется. Тут надо действовать иначе. От обратного. Пока в ее голове Переросток, Аллочка на другого даже не посмотрит. Вон как о нем говорит, с придыханием. Грудь ходуном ходит. Аж неудобно стало, отвечаю. Мать все-таки. Нет… Она сама должна отшить братца. Только как, пока не знаю. Задачка, блин.
        Тем не менее, выслушал все с серьезным лицом, заверил Аллочку, что обязательно с Андрюхой поговорю, потом сгреб за шиворот отца, по-прежнему смотрящего на свою будущую супругу,( я очень на это надеюсь), преданным собачьим взглядом, и, распрощавшись, а заодно подпихивая Серегу в спину, потому что он уходить явно не хотел, свалил из дома практически родственников.
        - Какая красивая девушка… - Отец глупо и счастливо улыбался всю дорогу, пока мы шли обратно к зданию вокзала.
        - Понравилась? - Слушал его вполуха, потому что пошел активный мыслительный процесс. Информация переваривалась и пыталась встать стройным рядом. Правда, пока что выходило не очень успешно.
        - Ага. Сильно. Она - другая …особенная. - Серёга с громким вздохом закатил глаза. Еле сдержался, чтоб не отвесить ему подзатыльник. Может, мозги заработают в нужном направлении. Сейчас пока только розовые сопли по ванильному сиропу.
        - Ну, да…Ну, да… Особенная… Оба вы… особенные молодцы. Задал бы вам пару вопросов… Жаль сейчас на них никто не ответит. Слушай, мне надо вернуться в Зеленухи. Уезжать передумал. Да и билетов нет. Как оказалось. Давай договоримся. Ты ерундой тут не занимайся. Лады? Смотри вон, и девушка тебе понравилась. Туда-сюда, вообще не жизнь начнется, а сплошной праздник.
        - Да у нее же парень есть… - Отец пожал плечами. Ну, ясно. Ожидаемо. Аморфная мякина, а не пацан. Сам делать, конечно же, ничего не будет. Ну, ладно. Зато я буду.
        - Слушай, сегодня есть, а завтра нет. Всякое бывает. Да и насчёт "вышки" надо ещё твоих родителей просветить, что дело это полезное. Думаю, наверное, нужно с ними познакомиться. Но только… как-то серьезно познакомиться. Чтоб они прониклись.Есть одна мысль…
        В принципе, приблизительно уже представлял, как изменить поведение отцовских предков. Насчёт этого вопроса план в голове сложился и здесь особых проблем не видел вообще. Поедет батя учиться сто процентов. Из села я его вытащу. В конце концов, свою собственную задницу из более серьезных замесов вытаскивал. Правда, с помощью бабла и связей, но не принципиально. Смекалку тоже никто не отменял. Ну, а с матерью… Тут ситуация сложная. Надо думать.
        - Так брат же твой с Аллой гуляет. - Серёга посмотрел на меня, ожидая пояснений. При нем ведь сказал матери, что переговорю с Андрюхой.
        - Да там, понимаешь… Короче, не стал девочке сердце разбивать сразу, но братцу она не нужна. Он уж другую себе нашел, Алке побоялся сказать. Просто, прикинь, такие вещи в лоб говорить. Нехорошо. Вот и пообещал помочь. На самом деле, пусть время пройдет. А ты не туп?. Понял? Девка хорош?.
        - Хороша… - Отец снова пожал плечами, - Но я ей не интересен. Даже не посмотрела.
        - Ой, мляяяя… Если бы я каждый раз ждал, пока телка на меня посмотрит, ходил бы девственником.
        - Какая телка? При чем тут телка? Мы же не про коров… - Серёга густо покраснел, рождая в моей душе уверенность, о сексе он знает только понаслышке. Потому что, заострил внимание лишь на первой части предложения, а вторую, будто не слышал. Слово “девственник” его засмущало. Ох, блин… Сложно тебе будет, Жорик Милославский…
        - Забей. Ни при чем. Короче. Давай так. Я беру Андрюху и Алку на себя. Все равно они вместе не будут. Информация на тот случай, если в тебе какая-нибудь глупость типа порядочности проснется. Ты шуруй домой, хернёй всякой завязывай страдать. Начни… Не знаю. Говоришь, в секции ходил. Ну, вот бегай по утрам. Не знаю. Пейзажи рисуй. Развивайся, короче. Я к тебе на днях домой в гости приду. Заодно с родителями познакомлюсь.
        - Но… - Отец растерянно смотрел на меня и мою бьющую через край деловую энергию.
        - Все! Не сцы. Сказал же, друзья мы теперь. До гроба. Надеюсь, не моего. Знакомство будет приятным и очень показательным. Решим вопрос с твоим будущим поступлением. Десятый класс. Готовиться надо и вся фигня.
        Мы как раз подошли к забору, окружающему зданию вокзала со стороны площади. Велосипед и правда там имелся. Стоял, скромно прислонившись к ограде. Серёга искренне поблагодарил меня за все, подтвердил, что информацию понял, принял, обработал, а потом уселся на свой транспорт и поструячил в сторону Воробьевки.
        Я наблюдал, как удаляется его согнутая над рулём спина, размышляя о том, что пацан даже приблизительно не представляет, насколько мало его "спасибо". Все будущую жизнь переверну.
        - Жорик…
        Обернулся на тихий женский голос. В двух шагах от меня стояла Наташка, тоже с велосипедом, который придерживала одной рукой.
        Глава 9
        - Ты чего здесь? Делаешь…
        Мое удивление было искренним. Во-первых, с момента, как смылся из Зеленух, уже часа три прошло, даже больше. Если Наташка меня догоняла, то, скажем прямо, немного вяло шел у нее этот процесс. Во-вторых, какого черта она вообще тут стоит? Со своим велосипедом. Нервирует и без того взволнованный организм. Мой, естественно. Ей то что волноваться. У нее с родителями такой проблемы нет.
        - Я… Ну … - Девчонка замялась, переступая с ноги на ногу, а потом выпалила одной фразой. - За тобой приехала. Боялась, не успею. С билетами сейчас не просто, но вдруг по закону подлости всё-таки купил. Ты же упрямый. Или ещё, что придумал. Фантазия у тебя … богатая.
        - А-а-а-а-а-а… Смотрю, ноги сбила, пока бежала. Да, купил. Представь себе. У всех сложно, а я купил. Вот. Жду.
        Можно было бы, конечно, сказать правду. Зеленухи в моей жизни остаются если не навсегда, то до осени точно. Но задел самолюбие момент, что Наташка вроде бы и прибежала за мной, а ушло у нее на это полдня. Не иначе, крюк через столицу делала. Это как понимать? Типа, положилась на судьбу? Догоняла, но не быстро? По мне, если человек действительно нужен, уж поторопилась бы. А это вроде нужен, но не совсем.
        Стою, значит, весь такой из себя король, морда кверху, сам думаю, хоть бы не спросила, скоро ли поезд, и когда планируется прибытие с моим последующим отбытием. Потому что, хрен его знает, по какому расписанию они тут вообще бывают, эти поезда. Может, ходят раз в неделю. Не удивлюсь, если вообще раз в месяц. Хотя, из Москвы меня очень даже быстро спровадили. Начну врать, спалюсь, снова буду выглядеть идиотом. Наташка, к счастью, копаться в моих словах не стала. Ее, судя по всему, волновало другое.
        - Тогда я рада, что успела. Сомневалась, но решила, найду, поговорю. Несколько раз за ворота выходила и возвращалась.
        - Вот и сидела бы на месте. Чего говорить? Все сказано.
        И опять стоим, молчим, смотрим друг на друга. Просто сцена из любовной мелодрамы. Осталось, чтоб на заднем фоне заиграла какая-нибудь романтичная музыка, а потом мы побежали навстречу друг другу и слились в страстном поцелуе. Можно тоже без слов. Я - вообще не против. Поцелуев, имею в виду. Хоть что-то приятное произойдет за все это время.
        - Жорик, просить хочу. Не уезжай. Ты нам нужен. Правда. С твоим появлением все как-то изменилось. Понимаешь?
        - Конечно, понимаю. Угораете теперь каждый день над городским придурком. Что ж тут непонятного. Никто толком ничего не объяснит, не подскажет. Все время попрекаете, типа ничего не знаю, не умею. А я с хрена то должен это знать и уметь. Нет. Надоело. Возвращаюсь в Москву.
        Сделал умное, суровое лицо, подхватил чемодан, который при виде Наташки поставил рядом с ногой, и пошел к вокзалу. Конечно, без чемодана, оно бы выглядело серьезнее. А то, как дурак с писаной торбой, мечусь со своими вещами по всей станции. Хорошо отец уехал. Его сейчас тут только не хватало. Спиной чувствовал, Наташка не двигается с места. Наблюдает. Ждёт.
        Решительным шагом приблизился к ступенькам, поднялся, дёрнул ручку. Планировалось, что войду внутрь, громко хлопнув дверью. По крайней мере, в моем представлении, это выглядело именно так, солидно, по-мужски.
        Ага. Сейчас! Дернул еще раз, сильнее. Конечно же дверь оказалась закрыта. Как иначе. Походу, тетя Нина на время своего обеда постаралась. Вот засада. Что ж все через задницу Теперь ещё лучше картина. Стою перед закрытой дверью вокзала с чемоданом в руке. Сомневаюсь, будто это выглядит брутально.
        - Жорик. - Наташка, походу, решила, орать на всю площадь неразумно, и двинулась в мою сторону. Слава богу, без транспорта. А то мы и правда, отличная парочка были бы. Я с чемоданом, она с велосипедом. - Ну, хватит тебе обижаться. Нам же надо футбольный матч провести. Для отца это очень важно. Очень. Да и когда ещё такое интересное событие произойдет. Сам говорил, будет… как это… круто. Да. Будет круто. Весело. Мы с девчонками очень хотим твою задумку с командой поддержки воплотить. Сидим же в своей деревне, ничего такого не видим.
        Я резко развернулся, спустился со ступенек и подошёл к Наташке почти в притык. Мы в итоге теперь стояли так близко, что я видел тонкий темный ободок ее радужки и немного расширившийся зрачок.
        - Только из-за этого пришла?
        - В смысле… - Девчонка растерялась от моего напора и попыталась сделать шаг назад.
        Походу, ей было все-таки волнительно. Я ухватил Наташку за предплечье, чтоб не могла отдалиться. Потом, подумав буквально секунду, бросил чемодан на землю, черт с ними, с вещами, затем второй рукой сделал то же самое. В таком положении, при желании, мог потянуть ее к себе и обнять. Искушение, кстати, было огромное. Еще этот ее взгляд, наглый, насмешливый. Сейчас, правда, больше испуганный.
        - В прямом. Пришла только из-за игры? Из-за отца? - Решил брать быка за рога, хоть и хреновое в моем случае сравнение. Задать вопрос открыто.
        Наташка несколько мгновений смотрела мне прямо в глаза. Молча. А потом тихо ответила.
        - Нет, не только. Но это ничего не решает, говорить мы об этом не будем. И все же очень прошу, не уезжай.
        Ещё, блин, заявляет, будто я упрямый. Да сама, как баран на горной дороге, раскорячилась. Ни туда, ни сюда. Очевидно, ее ко мне тянет, но Федькина тень маячит призраком за спиной, и девчонка, так понимаю, из чувства долга, в силу порядочности, делает вид, будто между нами ничего не происходит и ничего не может быть. Нет уж. Сама прибежит. Я об эту стену головой долбиться не собираюсь. Вообще, если что, имею собственнические наклонности. Делить никого ни с кем не привык. Бегать тоже больше ни за кем не буду.
        - Возвращайся домой. Уезжаю сегодня, решено. Игру как-нибудь сами проведёте.
        Разжал пальцы и отодвинулся от Наташки, давая ей свободу действий.
        - Иди. - Повторил снова, на тот случай, если кому-то здесь не понятна серьезность ситуации.
        Девчонка набрала воздуха в грудь и открыла рот, собираясь спорить, может, опять уговаривать.
        - Иди, говорю!
        Наташка сначала всхлипнула, ну, или что-то типа того. Правда, допускаю, это, на самом деле, был звук бешенства. Хотела она меня задушить, а не заплакать. Но про слезы думать приятнее. Потом крутанулась на месте, и потопала решительно в сторону велика, который прислонила к забору прежде, чем пойти за мной.
        Схватила свое транспортное средство с такой яростью, будто это оно во всем виновато, перекинула ногу, крутанула педали, а затем сорвалась с места. Только пыль столбом. Даже перед переездом через рельсы не остановилась и не слезла с велосипеда. Хотя это было бы гораздо удобнее. Проскакала по деревяшкам, как только задницу не отбила, и очень быстро скрылась за лесополосой.
        Ну… красавчик, конечно, Жорик. Молодец. Мужик! Мог бы не показывать характер, сесть на Наташин велик, ее вон на багажник, с чемоданом в обнимку, закинуть и тихо-мирно доехать. Но блин…Что поделаешь, если корот?т меня, когда девчонка начинает хвостом крутить. Правда. Бесит! Теперь надо самому, пешком, пилить в сторону Зеленух. А пилить реально надо. Мне необходим Андрюха. Мне один хрен, получается, необходим этот матч и довольный глава сельсовета Воробьевки. Планирую подключить его к дальнейшему будущему Сереги. Лицу, представляющему в селе власть, его приемные родители вряд ли что-то смогут противопоставить. Вообще, думаю, пусть Дмитрий Алексеевич пацана к административной работе подтягивает. Сначала, на побегушках. Подай-принеси. Ничего. Не переломится отец. Зато будет делом занят. Мыслей глупых станет поменьше. Как говорил он же сам, но в гораздо более позднем возрасте, все проблемы от нечего делать. Когда времени свободного до хрена, какая только чушь в голову не приходит.
        Ну, а потом, с помощью, опять же, главы сельсовета, убедим его родителей отправить пацана вышку получать. В Москву. Это одна сторона медали. Вторая - Светланочка Сергеевна. Намекать, будто мне известны какие-то ее тайны, можно сколько угодно, не факт, что эта стерва поведется. Да еще не понятно, что там за тайны. Вдруг Серега вообще сын какой-нибудь подруги из кругов той же самой элиты. А Светланочка Сергеевна просто помогает. Конечно, сложно представить у ядовитой кобры наличие подруг, но мало ли. Исключать ничего нельзя. Вот знать правду - совсем другое дело. Да и судьба отца мне точно не безразлична. Надо детально разобраться, с какого боку моя новоиспеченная мамаша тут оказалась. Ни черта пока не могу сложить одно к другому. Особенно, зачем родителям понадобилось столько туману напускать на свое прошлое. А уж если говорить откровенно, так просто врать насчет него.
        Ну и, конечно, если так срослось, возвращаемся к идее насчет производства алкоголя. Тем более, в свете всех открывшихся событий, надо однозначно создавать себе финансовое благополучие. Точнее, не себе, а нам с отцом.
        Но это потом. Сейчас стоит вопрос моего камбэка.
        Просто не мог я сразу пойти на поводу у Наташки. Сделала она мне одолжение, ты погляди. Оборжешься. Прибежала. Но как бы за село просить. По причине общественного, так сказать, благополучия. Пусть засунет себе свои просьбы… Куда-нибудь.
        Взял чемодан и медленно пошел в сторону дороги, которая вела к Зеленухам.
        По большому счету, можно помариновать всех одну ночь, до завтра. Потом появлюсь. Чисто для профилактики сделать. Да и Наташке полезно понервничать. Пусть переживает, думает, что я все-таки уехал.
        С этими приятными мечтами, как девчонка будет метаться по Зеленухам, вытирая слезы, а утром, увидев меня, не сдержится, проявит свои настоящие чувства, я, несмотря на осложнившуюся из-за появления родителей ситуацию, довольный струячил к Зеленухам. В большей мере мысли все равно крутились возле Наташки. Не знаю, почему, но мне принципиально получить именно эту особу. Реально принципиально. Хочу и все тут. Наташку. Не только ее, конечно, тут не будем преувеличивать. Еще Лидочка мне интересна. Кстати, помощью Лиды я и решил воспользоваться в сложившихся обстоятельствах. Отталкивался от нескольких факторов, выбирая кандидатуру бухгалтерши.
        Она, во-первых, имеет мужа. Прекрасно и то, что тип этот сейчас далеко, и то что он существует, как факт. Трепаться поэтому бухгалтерша сильно не станет. Во-вторых, совместим приятное с полезным. Проучу Ольгу Ивановну. Пусть она считает, будто стала решающим моментом в моем отъезде. Председатель ей за это особую “благодарность” выпишет. Дядька с теткой тоже должны по идее расстроится. Мы нормально с ними поладили. Не знаю… Почему-то кажется, Виктор и Настя искренне будут переживать. Андрюха… думаю, тоже. Ну, насчет Наташки, дело ясное. Завтра оценит счастье в моем лице, когда это лицо появится рядом. А Лидочка… Снова вспомнились ее волнительные, приятные глазу формы… С Лидочкой просто хорошо проведем время.
        За этими размышлениями я не заметил, как преодолел расстояние от станции до Зеленух. Если так пойдет, скоро буду бегать туда-обратно, просто прикола ради. Теперь надо было незаметно проскользнуть к дому бухгалтерши и не встретить никого по пути. Это сложнее.
        Добравшись до первых домов деревни, я попробовал оценить ситуацию для понимания дальнейших действий. По логике вещей, если сейчас спуститься к пруду, то вдоль него пройду почти до центра. Там, как раз, клуб и Лидочкин дом неподалеку.
        Оглядываясь по сторонам, быстро засеменил по косогору к кустам, за которыми должен был находиться водоем. Моя задумка оказалась очень даже г?дной. Пруд действительно был, а вот людей там не было. Идеальное сочетание. Судя по времени, народ еще либо не вернулся с колхозных работ, либо занят домашними.
        Осторожно, постоянно осматривая окрестности на предмет свидетелей моего возвращения, прошел аж до дядькиной бани. Тропинка и правда тянулась вдоль пруда, по всей его длине, изредка ныряя в прибрежные заросли.
        Бориса заметил издалека. Козел медленно пережевывал траву, задумчиво и грустно уставившись вдаль. Похоже, утреннее лекарство его отпустило, поэтому вид Борька имел несколько удрученный. Расстояние от тех кустов, из которых я выбрался, до следующих, где снова можно спрятаться, было приличное, соответственно, пришлось ускориться.
        Однако, как уже стало привычным, именно в этот момент, из-за высокой травы показалось помятое лицо Матвея Егорыча, решившего перейти от лежачего положения к сидячему. Он, так понимаю, проспал весь день рядом со своим рогатым приятелем. Увидев меня, дед Мотя помахал рукой. Я сделал то же самое в ответ. Потому что бежать со своим чемоданом было, во-первых, некуда, стоял прямо посреди тропинки, а во-вторых, глупо. Егорыч все равно успел меня заметить. Так, может, хоть, не запомнит, спросонья. Да еще с похмелья человек. Думаю, ему сейчас тупо не до всяких Жориков Милославских. Однако, на всякий случай, к следующим кустам все же предпочел поторопиться. Мало ли. Принесет еще кого-то.
        Как чувствовал. Уже в двух шагах от зарослей, оглянулся. На пригорке появилась Зинаида Стефановна. Судя по всему, пришла либо с дядькиного двора, либо с соседского. Значит, о случившимся знает уже вся деревня, раз основная бабская ударная сила возле нашего дома трется.
        В мою сторону она пока не смотрела. Застыла, приложив руку, как козырек, ребром ладони ко лбу. Явно разыскивала Борьку и Матвея Егорыча.
        Я к кустам не побежал. Нет. Я туда скаканул. Одним махом. При этом с точностью и бесшумностью настоящего ниндзя. Учитывая, что в руках еще имелся чемодан, который, честно говоря, очень сильно хотелось зашвырнуть, куда подальше, получилось это весьма зрелищно. Жаль, оценить никто не мог.
        - Матвей! Иди сюда! Весь день сидишь там. А я ищу его, хожу по селу. Задницей не прирос? Никаких дел, скотина такая, не сделано!
        Дед Мотя, при появлении Зинаиды Стефановны, естественно, от меня отвернулся и задрал голову, изучая супругу, которая стояла наверху. Теперь же, удостоверившись, что баба Зина вовсе не мираж, потому как ни один мираж на все село орать не умеет, он растерянно крутил головой, совершенно не понимая, куда я мог деться.
        - Чего башкой-то вертишь? Как дурак, ей-богу… Сюда иди, говорю. Отправила скотину на выпас отвести, а ты и сам тут пасся. Козел...
        - Да погоди ты… Жорка только что был. С чемоданом. Но пропал куда-то. Испарился… - Матвей Егорыч встал на ноги и бестолково топтался теперь на месте. Видимо, фокус с исчезновением живого человека его сильно беспокоил.
        Баба Зина всплеснула руками, будто хотела взлететь, прямо с места, а потом снова заголосила, переходя на ультразвук.
        - Совсем допился?! Какой Жорка, к чертовой матери? Уехал он! Еще утром вещи собрал да смылся. Довели пацана, сволочи… Хороший ведь парень… Эх… Председатель вон у Виктора во дворе волосы рвет на жо… - Баба Зина оглянулась назад, проверяя, не стоит ли за спиной предмет ее рассказа, - Короче, нервничает Николаич. Злится. Особенно за то, что вовремя ему не сказали. Он бы никогда Жорика не отпустил. А ты плетешь тут, что ни попадя. Видел он… Опять налакался?!
        - Зинаида! Брось свои грязные инсинуации!
        Дед Мотя от возмущения затряс головой и толкнул в бок Бориса, будто просил поддержки. При этом, Егорыч, по-прежнему, активно поворачивался то в одну, то в другую сторону.
        - Говорю тебе… Был Жорка. Только что. И чемодан при нем.
        - Вот грехи мои тяжкие… Какой чемодан? Нет никого тут. Зеньки разуй. Ни Жорика, ни чемодана. Смотри, Матвей, - Зинаида Стефановна погрозила пальцем. - Доиграешься. Будет тебе самая настоящая белая горячка.
        Слушать их ругань дальше я не стал. Тихо попятился назад, пригибаясь, на всякий случай, чтоб случайно не отсвечивать из-за кустов. Председатель, значит, уже в курсе. Прекрасно. Сейчас там все отхватят. А в первую очередь, Ольга Ивановна. Настроение стало еще лучше и я шустро рванул по тропинке вперед, навстречу бухгалтерше Лидочке и ее прелестям.
        Глава 10
        Самое сложное было не промахнуться с домом. А то выйдет вместо романтично-эротичного вечера очередной бег с препятствиями или от собак, или от гусей. Это же Зеленухи.
        Помнил я его, Лидочкин дом, очень условно и достаточно смутно. Тогда, собираясь спасать Андрюху от мордобоя, который грозил со стороны квашенских, к бухгалтерше в гости попал поздним вечером, не до изучения деталей интерьера было. Из всего, в доме присутствующего, меня на тот момент волновала лишь Лидочка и ее бурно вздымающаяся грудь. Память моментально услужливо нарисовала предмет моих мыслей. Захотелось разыскать дом бухгалтерши, как можно быстрее, аж внизу все свело. Точно от стресса.
        В тот раз я торопился. К тому же, прекрасная хозяйка почти сразу спирта под нос сунула для крепости духа. Сложно теперь точно попасть по месту назначения.
        Но меня буквально переклинило на этом моменте. Решил, однозначно переночую у Лиды со всеми вытекающими из данного факта последствиями. Организм, вообще-то, испытал серьезный стресс после встречи с родителями. Ему нужно разрядиться. Или зарядиться. Не знаю, что больше подходит. А мне и моей тонкой душевной организации требуется утешение в ласковых женских руках.
        К сожалению, определить с черного, так сказать, входа нужный двор, оказалось не очень уж просто. Все, блин, на одно лицо. Ну, или на один зад. Так более логично.
        Огород, за ним - садовые деревья. Не заглядывать же в каждый, в поисках того самого, нужного.
        Короче, надеялся чисто на соображалку и зрительную память.
        Вдоль пруда дошел до самого конца водоема, где тропинка становилась шире и поднималась наверх. Теоретически, по ней я должен был попасть прямо в центр села.
        К счастью, свидетелей моего променада больше не случилось. Мало того, мероприятие секретное, так ещё не хотелось бы новых разговоров, как Жорик туда-сюда с чемоданом по кустам шастает, словно маньяк со стажем. И без того репутация, то ли очень страшная, то ли очень смешная. Местные сами ещё не определились.
        По-хорошему, надо торопиться. Того и гляди, коровье стадо вернется, значит, начнет народ двигаться по деревне. Тогда вся моя задумка с педагогическим воспитанием населения Зеленух отправится псу под хвост. А мысль, например, о том, как сейчас председатель Ольге Ивановне за меня люлей выписывает, сильно грела душу. Столько они мне все крови попили, особенно соседка. Не тетка, настоящая Дракула. Именно так. В женском роде.
        Против воли на рожу лезла довольная улыбка. Особенно от предвкушения ночи в объятиях знойной бухгалтерши.
        А завтра явлюсь, весь из себя благородный. Скажу, чувство долга и ответственности привели меня обратно. Оценят. По-любому. Слезу пустят. От счастья и восторга, конечно. Добровольно вернуться в Зеленухи, это, знаете ли, героический подвиг.
        По широкой тропинке, которая поднималась наверх, выбрался к деревенской улице. По итогу, на самом, деле оказался в центре Зеленух, как и рассчитывал. Вдали виднелось знакомое здание клуба. Значит, верной дорогой иду, товарищи. Прикинул чисто зрительно, каким образом стоял в прошлый раз по отношению к клубу, и в какую сторону мы с Лидочкой шли.
        Более-менее стало понятно направление.
        Только собрался с низкого старта перебежать к следующим кустам, чтоб в окно какая-нибудь сволочь не углядела, как в конце улицы обозначился Андрюха. Вид у братца был расстроенный и задумчивый. Походу, мой отъезд его все же не оставил равнодушным. Это радовало. А вот огорчало то, что струячил Переросток, судя по направлению движения и тщательно уложенному чубу, к Клавкиному дому. Да ещё на его лице периодически появлялась глупая улыбка. В итоге смотрелось это, будто братец никак не определится, хорошо ему или он страдает. Видимо, в душе у Андрюхе шла борьба, что важнее, мой отъезд или встреча с бабой. Вот же твою мать…
        Вопрос встал ребром. Что делать? Хотелось уже побыстрее добраться к Лидочке, но очередная серия мелодрамы с эротическим уклоном между Андрюхой и Клавдией, вроде как, тоже проблема. Братцу, конечно, с Алочкой мириться ни в коем случае нельзя. Мне ее всякими правдами и неправдами к отцу подтолкнуть надо. Однако, от любвеобильной продавщицы проблем может быть предостаточно. Переростку зла всё-таки не желаю.
        В общем, как ни странно, чувство долга перед Андрюхой оказалось сильнее. Сам от себя не ожидал, если честно. Даже сделал несколько шагов в сторону интимного счастья с Лидой, но потом, чертыхнувшись, повернул обратно. Пришлось нырнуть в кусты, чтоб не встретиться с братцем. Мляха муха, если так пойдет, может, просто в кустах и отсидеться. А что? Все равно, как долбаный эльф, из них не вылажу. Однако, крамольная мысль была тут же уничтожена очередным образом лидочкиной груди, возникшей перед глазами. Похоже, мое подсознание начало переживать, доберется ли тело до адресата такими темпами. Руки зачесались, вспоминая приятную на ощупь упругость, которую успел почувствовать в момент наших прощальных объятий. Нет, даже если наступит апокалипсис, упадет метеорит, комета, посреди Зеленух вылезет вулкан и начнет извергать лаву, чему, кстати, вообще не удивлюсь, доберусь до Лидочки, чего бы это не стоило. Если сегодня же в моей новой жизни не произойдет горячего, или не очень, тут уж не до жиру, секса, я взорвусь.
        Подождал, пока Переросток протопает мимо, а потом осторожно двинулся следом, все так же стараясь держаться в кустах.
        Собственно говоря, мои догадки оказались верны. Дойдя до дома продавщицы, Андрюха оглянулся. Походу, проверял не видит ли кто, куда он направляется. Чтоб наверняка не спалиться, я снова рухнул в очередные кусты, за которыми прятался. Осмотревшись, братец скользнул за ворота. Конспиратор хренов.
        - Вот дебил…
        Высказался, естественно, себе под нос. С кем еще поделиться, как не с умным человеком. Тем более, когда на все Зеленухи он один. Изображать из себя следопыта с чемоданом под мышкой, надоело до задницы. Поэтому поставил его в кусты палисадника, подобрался к калитке, приоткрыл ее и осторожно просунул голову в щель, оценивая ситуацию.
        В дворе наблюдались тишина и пустота. Я медленно двинулся внутрь. Цель пока была неопределенна. Что конкретно делать, непонятно. Для начала надо хоть разобраться, какие планы у братца. Чего он к Клавке продолжает таскаться. Понятное дело, вряд ли они по магазину дебит с кредитом сводят, судя по Переростку, он считать то умеет только десяткам, но мало ли. Надо знать наверняка, и уж потом с этой ситуацией что-то решать. Но решать нужно по-любому.
        По двору крался, как заправский шпион, отвечаю. Пригнувшись, пробежал под окнами, добрался до угла дома, и замер, прислушиваясь. Действительно, никого не наблюдалось. А вот в летней кухне вдруг стали слышны голоса. Судя по всему, там и состоялась встреча Клавдии с братцем. Причем выяснилось это очень внезапно. Сначала было тихо, я дошел практически до открытой двери, занавешенной тюлью. Совершенно неожиданно оттуда раздался андрюхин бас. Еле успел затормозить, а то бы выскочил прямо перед этой парочкой.
        - Ну, чего ты обижаешься? Сама пойми, нельзя нам на виду. Это разговоров на пять лет вперед будет. Да меня батя прибьет. А если не батя, так твой сынок. Думаешь, ему понравится? Знаешь, он так-то скотину кастрирует на раз. Совсем не хочется проверить на себе.
        - И что? Между прочим, я, как женщина, должна больше об этом беспокоится. Обсуждать то меня будут. Особенно бабы. С тебя спросу нет. Ты - мужик.
        После слова “мужик” Андрюха счастливо хохотнул, разговор снова оборвался, но зато отчетливо послышались громкие чавкающие звуки. Господи, жрет она его там, что ли?
        Я подкрался к окну, которое располагалось с торца кухни и по высоте едва доставало до моей груди. В отличие от жилого дома кухня почему-то была гораздо ниже. Осторожно заглянул через стекло. Тут же отпрянул, матернувшись тихо под нос. Лучше б жрала, честное слово.
        Я, конечно, не ханжа. Видел многое. Да и с пацанами мы по-всякому отдыхали. Врать не буду. Но блин… Представшая передо мной картина вызывала исключительно негативную реакцию и желание выскочить из своего убежища с громким криком:"Щас стошнит!"
        Переросток почти стянул клавкину кофточку, расстегнув верхние пуговицы, при этом увлеченно с продавщицей целуясь. Хотя, нет. Целоваться - выглядит приятно. Эти же двое, такое чувство, будто хотели заглотить друг друга с головой. Фу, блин! Аж передернуло. Ну, вот, собственно говоря, и ответ на вопрос. Серьезно ли братец запал на Клавку. Конечно серьезно! Дебил, блин.
        Я лихорадочно принялся соображать, как прервать их стремительно развивающуюся поронографическую идиллию. Дело уверенно шло к тому, что они либо решат переместиться в дом, либо займутся всем прямо в кухне. Ни один, ни второй вариант меня не устраивали. Попрутся к дому - увидят меня. Останутся на кухне - увижу я. Причем, судя по интузиазму Андрюхи и вполне понятному задору Клавдии, увижу реально все. К последнему точно не готов. Мне такое зрелище противопоказано. Боюсь, получу глубокую психологическую травму. Ничего не имею против Клавки в целом, и может, она, как сказал дядька, наипрекраснейшей души человек, но блин… Усиленно принялся снова вызывать в памяти Лидочку, чтоб немного отпустило. Что за жизнь. Стресс на стрессе.
        И потом, чем ближе братец к телу продавщицы, тем тяжелее его будет от этого тела оторвать. Конечно, молодые девки только погоготать и глазки построить, а тут все включено.
        Эту историю пора заканчивать. Я, наверное, даже знаю, как.
        Андрюха, дурачок, скорее всего думает, будто Клавка от него без ума. Типа, не устояла перед сбивающей с ног мужественностью. А ей, если вспомнить, вообще пофиг было. Она, между прочим, в мою сторону лыжи вострила. Как ни крути, но братец - мужик. Я искренне на это надеюсь. Никакому мужику не понравится, что бабе, которая с ним спит, все равно, с кем это делать, просто он случайно подвернулся, вместо того, кто был главной целью. Я бы точно не стерпел. Стремная ерунда выходит.
        События в кухне тем временем набирали свои обороты и кофточка продавщицы уже оказалась на полу. Твою мать…Обнаружить себя никак не могу. Придется пока что сделать тактическое отступление.
        Я медленно попятился назад, при этом не спуская взгляда со входа в кухню. Только оказался ближе к воротам, развернулся на сто восемьдесят градусов и рванул к калитке. Открыл ее, а затем высунул голову на улицу.
        - Да ну епте…
        Хорошо сразу не выскочил. По улице шел Матвей Егорыч. Что ж им, блин, дома не сидится. Причем, двигал дед Мотя ровно к дому Клавдии. Я матернулся, а потом сквозанул обратно во двор. Обложили со всех сторон. Впереди Андрюха с продавщицей, того и гляди совокупляться начнут, позади - Егорыч подбирается. Бегло осмотрел территорию. И спрятаться то некуда. Погреб закрыт на замок. В сад побегу, ровно перед Андрюхой и Клавкой появлюсь. Хотя, их итак вон с минуты на минуту на "горячем" застукают. Колодца, как у дядьки, нет. Да и не настолько я шибанутый, чтоб туда прыгать. Убьешься только, ноги переломаешь, потом хрен выберешься. А вот в стороне - огороженный угол, где постройка для кур…
        Если бы не запланированное посещение Лидочки, о котором знать никому не нужно, наверное, всё-таки обозначил бы свое присутствие и предупредил эту парочку. Но в свете всех обстоятельств, собственно говоря, выхода у меня не было. Я в два шага добрался до невысокой ограды. Не останавливаясь, перепрыгнул ее одним заходом, перелетел, даже сказал бы, и заскочил в сарай.
        Куры, до этого по-деловому что-то квохчущие, замолчали, глядя на меня круглыми глазами. Или мне показалось, или они, глаза у кур, стали как-то больше.
        - Вы мне нахрен не нужны, - Тихо пояснил я птичкам. - Спрятаться надо.
        Было ощущение, куры не поверили. Они начали как-то взволнованно кучковаться в одно место. От птичьей толпы отделился петух и медленно двинулся в мою сторону.
        - Гадом буду… - Приложил руку к груди, максимально честно глядя на хозяина куриного гарема.
        Может, конкурента во мне видит. Не дай бог… В Зеленухах вся живность с приветом, а куры и я - это вообще отдельная история. Или ещё помнят, как мы с Андрюхой их родственницу по двору без головы гоняли. Точнее, гонял Андрюха, я просто охеревал в этот момент.
        Тут же заткнулся, понимая, насколько тупо это выглядит. Стою, блин, с курями беседую.
        В этот момент мне пришлось отвлечься от переговоров, потому что за воротами раздался громкий голос Матвей Егорыча.
        - Клавдия! Клавдия, ты дома? - Видимо, решил сначала выяснить, можно ли во двор сунуться.
        Удивительная тактичность для Зеленух. Даже подозрительно, хорошо ли себя Егорыч чувствует. Наверное, этих дебильных Ромео с Джульеттой вселенная уберегает. Я, так уже ждал скандала, мысленно себя успокаивая, что в этой ситуации никак не мог братца предупредить. Вот в этом, конкретном случае, свои, личные интересы оказались важнее.
        В летней кухне моментально наступила гробовая тишина. Потом истеричный шепот, возня, мат, снова возня, и через секунду во двор выскочил, на ходу застегивающий штаны, Андрюха. Вид у него был такой, что только конченый дебил не понял бы, чем Переросток занимался несколько минут назад. За ним, соответственно, выбежала продавщица. Учитывая, что сарай находился рядом с кухней, а в стене имелось маленькое окошечко, мне было и слышно хорошо, и видно неплохо. А представление, походу, будет фееричное.
        - Да куда ты! - Клавка ухватила за руку братца, который от большого ума рванул к калитке. - Как объяснять будешь?
        - Скажу, к ветеринару пришел. - Андрюха поправил брюки и теперь пытался привести в порядок рубаху, при этом промахиваясь пуговицами мимо нужных петелек. Отчего у него выходило все вкривь и вкось.
        - Ага. За каким чертом? Петушка полечить? Давай вон… - Клавдия быстро осмотрела свой собственный двор. - Давай в сарай, где куры. Мотя сразу не уйдет. Если приперся, значит, что-то нужно. Будет трындеть, пока не выгонишь. Еще и в дом попросится. Он всегда так, то чайку, то выпить дай.
        Ситуация из просто плохой становилась отвратительной. Я забился в угол, соображая, насколько быстро Переросток, оказавшись в сарае, увидит якобы уехавшего брата, и как он на данный факт отреагирует. Паническая атака теперь была и у кур, и у меня. Это - сарай, а не темный лес. Тут, блин, не спрячешься. И главное, петух упорно нарезал круги рядом, высоко вскидывая свои ноги. Или лапы. Как оно там правильно называется.
        Глава 11
        Скрипнула дверь сарая и внутрь ввалился потный, лохматый Андрюха. По сторонам он не смотрел, поэтому меня, сидящего в углу, не заметил. Тем более, я максимально старался превратиться в неведимку. Иначе расспросов и обломавшегося вечера не избежать.
        Братец сразу прикрыл створку, так, чтоб осталась небольшая щель, а затем припал к ней одним глазом. Петух замер, возмущённо глядя на нового посетителя. Видимо, в его маленькой голове и в его ещё более маленьком мозгу не укладывалось, какого черта курятник превратился в проходной двор. Петух немного подумал, разглядывая Андрюху, и медленно двинулся в его сторону. Судя по вставшему дыбом гребешку, он и правда запомнил Переростка с окровавленной курицей в руках. Другого объяснения не нахожу. По крайней мере, мое подозрение насчёт этого, только укрепилось из-за странного поведения птицы.
        - Здравствуй, Клавдия. - Матвей Егорыч, не дождавшись ответа, решил проверить лично, дома ли продавщица, а потому нарисовался во дворе.
        Вот это уже больше похоже на правду жизни в Зеленухах. Вломиться в чужой дом, даже если тебе после десяти минут крика под забором, никто не ответил. Логика - закачаешься. В принципе, понимаю, почему они тут калитки вообще не закрывают. Зачем? Целее будут. А то вот так, сильно желающие попасть внутрь, снесут вместе с воротами к чертовой матери.
        - И тебе не болеть. - Клавка, в отличие от Переростка, привести себя в порядок толком не успела. В итоге, ее кофта, как и у Андрюхи рубашка, была застегнута криво, да ещё наизнанку. Юбка сбилась на бок, а волосы стояли дыбом.
        - Чего это ты… - Дед Мотя с подозрением уставился на хозяйку.
        - Да так… Задремала…
        - Где? В кухне? - Матвей Егорыч заглянул продавщице через плечо, пытаясь рассмотреть, где она могла уснуть, если кроме плиты, нескольких тумбочек и стола ничего больше особо нет. Не стоя же она дрыхнет, как лошадь.
        - Ты разбудил своими криками. - Хозяйка подвинулась в сторону, загораживая деду панорамный вид, - Говори, чего надо, да пойду опять спать. Утром рано магазин открывать.
        Клавка провела рукой по растрепанной голове, но ситуацию это вообще никак не исправило. Наоборот, теперь волосы дыбились в другую сторону.
        - Клавдия, тут видишь какое дело… Лекарство, которое сын твой давал, закончилось. Лекарство… Понимаешь? - Матвей Егорыч заговорщицки подмигнул одним глазом, при этом наклонив голову к плечу. Выглядело так, будто его внезапно перекосило.
        - Как закончилось? Тебе же целую бутыль давали. Там всем местным козлам на год вперёд хватит. Было ведь сказано, по ложке.
        - Ну… Не уследил я, за дозой. - Дед Мотя развел руками. - Дай ещё. Я в долгу не останусь. Рассчитаюсь. Только через несколько дней, как почтальонка пенсию принесет.
        - Егорыч, ну ты чего плетешь? - Продавщица немного подалась вперёд, попутно принюхиваясь, - А-а-а-а-а-а… Так ты решил поддержать лечение? Тогда ясно. Только у тебя своего навалом. Зачем покупать? Налей в пустую бутылку, которая от нашего осталась. Этикетка ведь на месте.
        Клавка, видимо, никак не могла отойти от игрищ, которые они с Андрюхой устроили, поэтому то и дело обмахивала раскрасневшееся лицо рукой.
        Я же с волнением наблюдал за петухом, который явно задумал нехорошее. Потому что к Андрюхе он подбирался медленно и практически бесшумно. А братцу вообще было не до чего. Понять можно. Хуже нет, когда тебя на самом интересном месте прервали. Там теперь у бедолаги все дымится и разрывается на части. Отвратительное ощущение. Сталкивался сам пару раз. Поэтому Переросток, глядя в щель между створкой и дверным косяком, переминался с ноги на ногу, будто приперло его по-маленькому. Судя по кряхтению, которым это все сопровождалось, легче ему не становилось.
        - Твою мать… - Тихо ругнулся в итоге Андрюха, а потом расстегнул ширинку. Видимо, решил пусть все пройдёт естественным путем, и чтоб замок заодно не давил.
        - В том-то и дело, не могу. - Матвей Егорыч о разворачивающейся рядом трагедии, конечно, не знал. У него своя боль имелась. - Во-первых, родной, собственноручно приготовленный, Зинка по запаху, по внешнему виду узнает. Да и бутыль я потерял. Сегодня, пока Борька пасся, приснул маленько на солнышке. Разморило. Куда она, сволочь такая, укатилась, не пойму. Бутыль, естественно, не Зинка. Если б Зинка укатилась, горевать бы не стал. Только ее хрен потеряешь. Выручи, Клавдия. Вовек не забуду.
        Продавщица открыла было рот, собираясь, скорее всего, спровадить деда, но в этот момент за воротами раздался громкий голос Зинаиды Стефановны.
        - Матвей! Матвей, козлина паршивая! Ты там? Отзовись, ирод! Найду, хуже будет.
        - Вот ведь сколопендра, - Дед Мотя взметался по двору. - Выследила меня. Клава, выручай! Нельзя моей кобыле знать, зачем я пришел. Она только вчера вечером целую бутылку с лекарством видела. Скажу, за новой порцией для Бориса, точно догадается, дело нечисто. Сама знаешь, тогда смерть и мне, и тебе. Мучительная смерть.
        - А мне за что? - Вообще обалдела продавщица от неожиданного поворота событий.
        - Ты меня спаивала! Самогон давала.
        - Кто? Я? - Клавка, судя по зверскому выражению лица, готова была уже быстрее собственноручно деда прикопать, где-нибудь под забором, чтоб наверняка все успокоилось. У нее в курятнике молодой любовник сидит, ждёт продолжения, а тут Егорыч форменным шантажом занимается.
        - Ты, Клавдия. Ты. Так что, как хочешь, но выручай. Бабку выпроводи.
        Продавщица не успела глазом моргнуть, Матвей Егорыч, откуда силы взялись, в два прыжка оказался возле ограды, которая отделяла куриную территорию от основного двора, а потом с поразительной скоростью метнулся к сараю. Клавка только крикнула вслед:"Куда?!", а дед уже был внутри.
        И вот именно в этот момент я понял, что все предыдущие события проблемой не являлись. Вообще. Настоящее веселье началось лишь в секунду, когда дед Мотя толкнул дверь.
        Андрюха, дабы не быть пойманым, развернулся, планируя метнуться в угол, чтоб избежать встречи с Егорычем. А куда метаться, там я сижу, как дурак, и смотрю на братца круглыми глазами. Почему круглыми? Ну у него, вообще-то, ширинка расстегнута так и осталась, а все богатство наружу торчит. Не то, чтоб я мужских членов не видел. Да и в бане же парились в первый день моего приезда. Но твою мать… Не знаю, что там Клавка реально делает волшебного, Андрюхино богатство вообще за все время ни капли не успокоилось.
        Переросток, наконец, в свою очередь увидел меня. Его рожа выглядела не менее охреневшей, чем моя, потому что по всем законам физики и логики, я уже должен в районе Москвы находиться. А петух, явно планировавший подлое нападение со спины, тоже увидел. Практически перед собой нечто розовое, непонятное, но явно в курятнике лишнее. И естественно, он с громким кукареканьем, наверное, это был боевой клич, подпрыгнув, кинулся на самый опасный, по его разумению, предмет. Событие это совпало с появлением за Андрюхиной спиной Матвея Егорыча, который вообще никого встретить в курятнике не ожидал. Это же курятник, а не Красная площадь, где толпы ходят.
        Братец заорал не своим голосом от боли. Петух ухитрился взлететь и достал туда, куда и хотел достать. Дед Мотя заорал, увидев меня. Решил, всё-таки пришла "белочка". Я заорал, потому что поганая птица, походу, клювом что-то Андрюхе повредила, и оттуда реально ливанула кровь. То есть не капля, не просто слегка брызнуло. Натурально ливануло.
        Андрюха опустил голову, увидел, что именно явилось причиной моего испуга, и заорал ещё сильнее.
        - Ох ты ж твою мать! - Матвей Егорыч, наконец перестал таращиться на меня. Явно было понятно, даже если я - его белая горячка, есть проблема посерьёзнее.
        Переросток качнулся, "поплыл" и осел на пол, побелев лицом.
        - Етить колотить! - Дед подскочил к братцу, я следом.
        Только, что делать, хрен мог понять. Такого в моей жизни ещё не происходило. Ну... Положа руку на сердце, до Зеленух в моей жизни много чего не происходило.
        - Надо пережать! Жгутом! Жгута нет! Ремнем! - Других вариантов я не имел. Это знание осталось у меня с уроков ОБЖ, где рассказывали, как останавливать кровь в случае первой, необходимой помощи. Почему я свое предложение громко выкрикнул, не знаю. Наверное, со страху.
        - Себе, блин, пережми! - Тут же моментально пришел в сознание Андрюха. - Желательно шею! Чтоб уже твои выкрутасы прекратились!
        Мы с Матвеем Егорычем бестолково толкались рядом с братцем, отпихивая друг друга плечом.
        В этот момент дверь курятника со всей силы распахнулась, чуть не слетев с петель. На пороге обозначилась испуганная Клавдия, за ее спиной маячила Зинаида Стефановна. Ясное дело, не услышать три истеричных мужских голоса, орущих на все лады, они не могли.
        - Жорик?! - удивились обе, причем, сразу одновременно и хором.
        Баба Зина, ясное дело, потому как уже имела информацию о моем утреннем отъезде и увидеть меня вообще не ожидала. Ну, а продавщица, потому как точно знала, никаких Жориков в ее сарае быть не должно.
        Но потом женщины заметили Андрюху, который фонтанировал не тем и не оттуда.
        - Вы тут что? Совсем охренели?! - Гаркнула Баба Зина. - Вы ему зачем… пипирку оторвали?
        Услышав слово "оторвали" Андрюха взвыл ещё больше. Из-за стресса и идущей крови, он уже не мог разглядеть, все ли там цело, а Клавку зашатало так, что она оперлась рукой о притолку. По ее сведениям и личному опыту, все оторванное только что было на месте. И как оно, куда успело оторваться, Клавдия никак понять не могла. Но стало ей очень даже страшно.
        - Ты не буробь! Помоги лучше! - Матвей Егорыч, похоже, верил в свою супругу больше, чем во что-либо другое.
        Зинаида Стефановна выскочила из курятника, но буквально через минуту забежала обратно с кружкой воды и каким-то зелёными, почти круглыми листьями.
        - Что это? - Голос Андрюхи звучал тихо, безжизненно. Можно подумать, и правда потерял не одну конечность, а сразу все. Солдат, мляха муха, на поле боя.
        - Подорожник! - Рявкнула баба Зина. - К месту ранения прикладывать будем. А потом выяснять, какого лешего у вас тут творится.
        - Я не хочу подорожник. - Братец испугано затряс головой и попытался отодвинуться.
        - Лежи, убогий. - Зинаида Стефановна оттолкнула и меня, и деда, а затем плеснув водой на листья, реально шлепнула их на достоинство, если его можно теперь так назвать, братца. При этом руку не убрала, сжимая поврежденный орган.
        - Я сейчас умру. - Сообщил почему-то именно мне Андрюха, глядя грустными глазами.
        - От потери крови? - С сочувствием посмотрел на братца в ответ.
        - Нет. От стыда. Баба Зина, руку-то уберите. Это ж вообще позорище какое.
        - Ой, не плети. Я тебя с детства знаю. Без штанов ещё бегал. Так пусть тогда вон… - Зинаида Митрофановна оглянулась в поисках подходящей кандидатуры. - Жорик держит.
        - Я не могу! Вы чего. Мне чужие писюны трогать политические и идейные убеждения не позволяют. - Даже головой затряс и отодвинулся подальше. Баба Зина - страшный человек. Она и заставить может.
        - Да не надо. Сам подержу. - Андрюха перехватил листья, прижатые к родному органу. - Встать лучше помогите.
        Мы с Матвеем Егорычем с двух сторон подхватили братца под руки, подняв его в горизонтальное положение.
        - Эх… Надо к фельдшеру. - Вздохнула Зинаида Стефановна, - Как бы заражения не было. Он и рану обработает, и перевяжет. Да и вообще. Уколы колоть необходимо. От бешенства.
        - От какого бешенства! - Возмутился Андрюха. - Это ж не собака укусила.
        - А вас и кусать не надо. Оно у вас, похоже, с рождения. Бешенство. Только прогрессирует. Это тогда уколы собаке потребуются. - Отрезала баба Зина. - Говорю, фельдшер нужен.
        - Правда? А как я туда дойду? Сейчас как раз вся деревня на улице коров встречать будет. Да и фельдшер дома давно. К нему на противоположный край села идти? - Переросток чуть не плакал.
        Я его очень даже понимаю. Сам бы в такой ситуации слезами умылся. Мужику можно руку отрезать, ногу, можно половину внутренностей отдать, но самый главный орган, тот который нас и делает мужиками… Нет. Не дай бог.
        - А вы чего тут все делали то? - Зинаида Стефановна, наконец, запоздало сообразила, что вообще вся ситуация не только странная, но и сильно подозрительная. - Жорик, ты же в Москву уехал. С чемоданом утром шуровал на станцию, пыль за пять километров столбом стояла. Ольгу обматерил. Ни за что, между прочим.
        - Ну… так вышло. Не смог, совесть не позволила уехать. До станции дошел, успокоился, вспомнил про футбольный матч. Сами понимаете, как бросишь?
        Я сделал максимально честное лицо, мысленно прощаясь на эту ночь с Лидочкой. От дядьки хрен смоешься теперь. Буду лекцию слушать и за сгущёнку, и за ссору с Ольгой Ивановной, которая уже однозначно все преувеличила, и за то, что сразу домой не явился.
        - М-м-м-м-м… А вы? - Зинаида Стефановна внимательным взглядом опытного следака уставилась на Егорыча и братца. Не хватало фонаря, направленного им в глаза.
        - Ну… к фельдшеру… значит, поторопимся. - Андрюха решительно попытался шагнуть вперёд.
        Вот это долбаный герой отыскался! Джентелмен. Чтоб Клавку не подставлять, готов по всему селу с завернутым в подорожник достоинством идти. Его в таком виде внутрь штанов точно не запихнешь. Лишь бы избежать допроса.
        - Погоди… И штаны расстегнуты... - Баба Зина перегородила дорогу. - А ты дед?
        Клавдия тихо выдохнула, ухватившись за сердце. Тут тебе и секрет про Андрюху, и вчерашний самогон, деду отданный. Залет по всем статьям. Ситуация, очевидно, складывалась критическая.
        Я понял, надо что-то делать. Переростку не выкрутиться. Сложно объяснить, почему ты голым писюном в чужом курятнике перед петухом тряс. Ему дядька точно голову оторвет. А я… С меня спросу нет. Все привыкли, Жорик - городской дурачок с закидонами.
        - Меня они отговаривали. Я в сарае спрятался, хотел Клавдии сюрприз сделать. Но Андрюха вместе с Матвеем Егорычем прибежали, чтоб мозги мои на место вправить.
        Все присутствующие в немом изумлении уставились в мою сторону. Нес я, конечно, ахинею редкостную. Но вся суть в том, что из моих уст любой бред за правду приймут. Чего уже только не было. А Андрюхе с Клавдией и правда мандец, если их ролевые игры вскроются. Я уеду все равно. Им тут жить.
        - Какой сюрприз? - Выдала, наконец, баба Зина. - За каким дьяволом тебе это?
        - Ну… - Я посмотрел на Клавку. Та аж дышать перестала. - Люблю ее. Сил нет.
        - Кого? - Зинаида Стефановна на всякий случай, походу, решила переспросить. Мало ли, вдруг послышалось на фоне стресса.
        - Клавдию. - Снова посмотрел на продавщицу. Представил, с какой скоростью слухи разнесутся по Зеленухам. Это ж баба Зина. У них с Ольгой Ивановной соревнования. Кто быстрее и красочнее растрепет языком информацию. А тут вообще целая драматическая история с юмористическим концом. Каламбур, блин, выходит.
        - Ее? - Зинаида Стефановна ещё раз на всякий случай переспросила и даже ткнула пальцем в продавщицу.
        - Ну, чего заладила то? - Та наоборот расправила плечи, выпятила грудь и даже лицом как-то посвежела. - Представь, меня. Все? Андрей, идём в доме положим тебя. Фельдшера сюда позову. Н?чего позориться по всей деревне.
        Матвей Егорыч, который вообще притих и, судя по несчастному лицу, мысленно молился, чтоб его ни о чем спрашивать не стали, тут же подхватил братца и потащил его к дому. Клавдия устремилась следом.
        - Ну, Жорик… - Зинаида Стефановна покачала головой, когда я двигаясь к выходу из курятника, остановился рядом с ней.
        Молча развел руками, типа, ну, да, что с меня, дурака, взять, и обошел бабу Зину.
        - Жорик! - Окликнула она меня, когда я уже направлялся по двору к ступеням дома, где скрылись Переросток и его сопровождающие. - Ладно, ты Клавке сюрприз готовил. А почему Андрюха без штанов оказался. Вернее, почему он то пострадал?
        - Что ж Вы прицепились… В туалет человеку приспичило. А вы во дворе с Клавдией разговаривали. Меня мужики до вашего прихода поймать успели и в сарай засунули. Чтоб ерундой не страдал. Андрюхе приперло, а у Клавки петух психованный… Как и все в ваших Зеленухах. Все? Довольны?
        Не дожидаясь ответа, сплюнул на землю и пошел дальше.
        Глава 12
        Не было бы счастья, да несчастье помогло. Так ведь говорят? Точнее не выразить. Обстоятельства всего случившегося сыграли мне на руку. Дорогой ценой, но тем не менее. Чем дольше времени провожу в Зеленухах, тем больше склоняюсь к мысли, что все эти пословицы и поговорки, придуманные, типа, народом, имеют глубокий смысл. Вот сейчас ситуация по факту получилась ровно, как в этой выстраданной в процессе народного опыта философской мысли.
        Просто в итоге, было как-то неожиданно, на подобный эффект точно не рассчитывал, выставляя себя дураком, Андрюха проникся моим поступком до глубины души. Серьезно. Но это произошло потом. Прежде нам пришлось выдержать несколько часов запоминающегося времяпрепровождения. Особенно братцу. Мне, конечно, тоже, но Андрюхе досталось б?льше.
        Пришел фельдшер и без остановки ржал минут десять. Смотрел на место, где имелась травма, потом закрывал лицо руками и реально ржал. Громко, издавая звуки, которым позавидует любая приличная свинья. Даже не конь. Что-то среднее между хрюканьем и длинным, долгим звуком "ы-ы-ы-ы-ы". Лицо он закрывал ладонями, так понимаю, дабы больного не заплевать, потому что от чрезмерного веселья слюна фельдшера летела во все стороны. Смеялся он буквально до икоты, сползая со стула. Все остальные, Зинаида Стефановна, дед Мотя и даже Клавдия, пытались держать себя в руках, но тоже нет-нет с их стороны слышались сдавленные звуки, тщательно подавляемого хохота.
        - Погодите, погодите… - Иван Петрович, так звали единственного на все село представителя здравоохранения, который в своем лице объединял несколько вакансий сразу, от медсестры до хирурга в случае крайней необходимости, - Ещё раз можно?
        - Опять с начала? - Братец тяжело вздохнул и грустно посмотрел на сидящего рядом, на табуретке, мужчину с медицинским чемоданчиком в руках.
        - Зачем же с начала. Не-е-е-е… С начала не надо. Там все понятно. С того места, где в курятнике появились баба Зина и Клавдия…
        
        Фельдшер уже обработал место ранения антисептиком, а по русски говоря, просто спиртом, и теперь чисто угорал со всей этой истории. Андрюха, кстати, моей же версии и придерживался. Якобы неудачно захотел пометить территорию клавкиного петуха. Петух такого вопиющего безобразия позволить не мог, потому и совершил акт мести.
        - Не буду. - Насупился братец. - Что ж я, клоун вам что ли …
        - Нет, ты не кловун, Андрюха, - Встряла Зинаида Стефановна, - Ты теперь - Хреноклювик. Так и будем звать. А что? Вон Нинкин муж, Слепневой, он под энтим делом всегда ищет, кому в морду дать. Так его и зовут, Серёга Мордобой. А ты…Ну, понял аналогию, да?
        Иван Петрович в который раз громко хрюкнул и загоготал в голос, утирая слезы.
        - Все! Хватит! Жорик, пошли домой. Щас ещё там будет… Концерт по заявкам. - Психанул в конец Переросток.
        Мы всё ещё находились в доме у Клавдии, которая хлопотала вокруг пострадавшего. На меня, кстати, она косилась с интересом. Походу слова о любви запали ей всё-таки в душу и память. Не дай бог, конечно. Этой особы мне сейчас для полного комплекта не хватает. И без того голова пухнет от насущных проблем. Поэтому я всячески избегал встречи взглядами и вообще смотрел либо на Андрюху, либо в пол. Типа, не понимаю ни черта, никаких намеков.
        По словам фельдшера, которые он всё-таки смог выдавить сквозь свой ржач, петух, просто-напросто, рассек часть пористого, так сказать, тела. Поэтому и крови было столько много. Там же, по сути, кроме крови ничего и нет.
        После того, как место ранения было обработано, а затем ещё смазано специальной мазью для заживления, рана же один хрен имелась, опасность заражения миновала. А вот опасность в очередной раз стать нам звездами ближайших дней, наоборот, росла с максимальной скоростью, громадными скачками.
        За фельдшером, на другой конец деревни, бегала Зинаида Стефановна.
        Ясное дело, за эти полчаса Зеленухи в красках и лицах узнали историю о том, как Жорик сбесился окончательно. Вместо того, чтоб мчать в сторону Москвы, примчал в курятник к Клавдии. Прямо как был, с чемоданом. И на топографический кретинизм не спишешь. Явно слишком различные весовые категории: Москва и сарай местной продавщицы. Это не микрорайоном промахнуться.
        А поступил Жорик, то есть я, таким образом, потому что втрескался в нее, то есть в Клавдию, по уши. В этом месте, слушатели выказывали различную степень недоверия. От "да иди ты!" до "все ты, Зинка, брешешь!" На что супруга деда Моти клятвенно гарантировала достоверность сведений из первых уст.
        После того, как Жорик, то есть я, пробрался в клавкин сарай и засел там, подло маскируясь среди кур…Такой стресс у птицы, такой стресс… И кстати, цель данного мероприятия осталась неизвестной, но планировал городской дурачок явно какую-то херню. По данному моменту признательных показаний от влюбленного, то есть от меня, по заверению рассказчицы, не поступало. Так вот, засел, значит, Жорик в засаду, но его, то есть меня, разыскали Матвей Егорыч вместе с Андрюхой, которые решили предотвратить беду, спасти честное имя продавщицы. Логично предположить, мое имя спасать уже было поздно по мнению и бабы Зины, и местных. Ну, не суть… Главное, сильнее всего акцент в рассказе делался на деда Мотю, который совершил самый настоящий героический поступок. В чём этот поступок заключался, уточнений не имелось, но "охала" его супруга в данном месте повествования выразительно, с гордостью, тем самым давая простор для размаха фантазии деревенских жителей.
        Короче, пока Зинаида Стефановна привела фельдшера из дома, который находился аж за Погостом, при этом, как на зло, встретив все село по дороге, история претерпела изменения и имела несколько вариантов концовки. В том числе, будто покалечил Андрюху лично я, пытаясь вырваться на свободу, чтоб потом грязно домогаться Клавдию. Петух в некоторых вариантах тоже фигурировал, но как-то неубедительно. Вроде, я этим самым петухом дрался с Андрюхой. Прямо схватил за ноги и давай махать направо-налево. Петухом. Нормально вообще? И главное, в подобный бред местные искренне верили. Может, потому что касался он меня. Не знаю.
        Однако, все это мы узнали гораздо позже. Слушали ещё несколько дней подряд от каждого, случайно встреченного жителя Зеленух. Некоторые даже сами приходили к дядьке во двор. Естественно, никто не признавался, что им просто любопытно посмотреть на участников любовной драмы. Не каждый день в селе роковая страсть с травмами случается. Поэтому на протяжение недели предлоги, которые использовали для посещения Виктора и его семейства, сочинялись очень разные. Но все это, повторюсь, было потом.
        Обидевшись на фельдшера, Андрюха сполз с кровати, куда его уложила заботливая Клавдия, и, не глядя на хозяйку дома, позвал меня. Я и сам был уже исключительно за отбытие с места приключений. Взгляды продавщицы становились все более многозначительными. Она явно подумала, раз Переросток выбыл из марафона по причине травмы, то надо опять втягивать нового спортсмена. А выбор, прямо скажем, невелик.
        
        Штаны братца уже застегивались нормально, полностью, даже несмотря на марлевую повязку, наложенную на место ранения, и мы могли, наконец, смыться.
        Дед Мотя тут же увязался следом, игнорируя бубнеж Зинаиды Стефановны, которая подозревала нас в тайном сговоре, а также попытке полечить Андрюху не только снаружи, но и внутри. Заодно, полечиться вместе с ним.
        - Прекрати, Зинаида! - Матвей Егорыч сделал серьезное лицо, сдвинул свою кепку на затылок, а потом погрозил супруге пальцем. - Человек стресс пережил. Ты представь только! Мыслимое дело, такая травма. Морально поддержу парня. Поняла? Заодно провожу пацанов до дому. Мало ли. Вдруг, голова закружится. Да и Жорику сейчас тяжело…
        Дед Мотя посмотрел в мою сторону то ли с сочувствием, то ли с завистью. Ясное дело, втюриться в Клавку…
        - Ну, гляди, Матвей… - Баба Зина прищурилась. Такое чувство, будто сканирует карманы мужа на расстоянии. Таможня отдыхает. - Ежли учую запах, то у кого что и закружится в этом случае, так это у тебя. Сотрясение гарантирую. Даже предсказываю. Могу уточнить, от чего.
        - От чего? - Матвей Егорыч оглянулся уже в дверях, выходя за нами с Андрюхой.
        - От сковороды, Моть. От чугунной.
        - Зинаида… - Егорыч укоризненно покачал головой.
        - Иди. Я все сказала.
        Короче, так и шли мы, под взглядами местных, до самого дядькиного двора. Мне кажется, каждый счёл своим долгом выйти за ворота. Дед втихаря, под нос, начал даже подпевать в такт шагу песню. По-моему, из какого-то старого фильма.
        - Вы нам только шепните…Мы на помощь придем…
        Пока я не сказал ему честно и откровенно, если сейчас не заткнется, при всем уважении к возрасту, сам заткну. Ибо тему эту хочется закрыть уже и забыть, как страшный сон. Хотя, хрен кто даст, конечно.
        Переросток оказался, кстати, прав. Дома тоже пришлось выслушать порцию юмористических зарисовок вперемешку с ироническими миниатюрами. Не село, а Камеди Клаб, блин. От Машки с Анастасией, которые хихикали без остановки.
        - Ты же мать моя! - Не выдержал братец, высказав возмущение тётке.
        - Тю-ю-ю… И чего? Ты ведь живой? Живой. Целый? - Настя глянула вниз, - Надеюсь, целый. Главное, чтоб внуков потом нормально сообразил. А так ведь, в остальном, ну, правда смешно. Только Жорик… удивил, конечно. Клавка… Кто бы мог подумать… И что, Георгий, прям любовь у тебя?
        Я сделал трагичное лицо, а потом смылся на улицу, к летней кухне. Андрюха буквально сразу следом выскочил из дома. Тоже, наверное, терял терпение. Главное, хорошо было братцу, а расплачиваемся теперь мы оба. При том, что я с этим "хорошо" вообще пролетел. Опять. Да ещё слухи теперь.
        Только дядька был серьезный и, мне кажется, расстроенный.
        - Вот не буду даже спрашивать, что на самом деле произошло. Ясное дело, Зинаида Стефановна тот ещё Шекспир. - Сказал Виктор, в первый же момент, когда мы вошли в дом. - Но версий, которые я уже услышал, достаточно. Боюсь, правда - ещё хуже. А ты, Жорик, имей в виду. Председатель в курсе твоего возвращения. Обрадовали Николаича. Сказал, чтоб ты утром занялся, наконец, делом. Глядишь, на глупости времени не останется. Казанова… Любовь, любовью, а соревнование никто не отменял. И этот… спаситель пусть с тобой идёт. Как его с собой завтра брать? И без того шуток от мужиков будет до черта. А если ещё и в Андрюхином присутствии, так вообще до работы дело не дойдет.
        Дядька покачал головой, а затем взял полотенце и вышел на улицу.
        
        - Ну, ладно, ладно… - Настя явилась вслед за нами к летней кухне. - Садитесь. Ужин накрою.
        Все остальные поели, поэтому с Андрюхой за столом мы оказались вдвоем.
        - Спасибо. - Выдал вдруг братец, когда тетка, исчезла в доме, оставив нас наедине с борщем.
        Даже от еды отвлекся, а это мощный показатель. Андрюху от еды оторвать только глобальный катаклизм может. Смотрел он на меня внимательно, с выражением признательности.
        - Если бы не ты… Было бы… Даже думать не хочу, что было бы.
        - Знаешь. - Я отложил ложку в сторону и тоже посмотрел Переростку прямо в глаза. - Ты мой брат и все такое. Взаимовыручка, помощь. Но давай договоримся. Завязывай с Клавкой. Реально. Хватит! Не дело это, Андрюх. Было и было. Незачем придавать обычному сексу такое значение. Понимаю, да, взрослая баба, к процессу, наверное, подходит с фантазией, огоньком, но смотри, что в итоге получилось. Это хорошо, выкрутились. А могло закончится все гораздо печальнее. Я то что? Мне по хрену. Лето закончится, уеду в Москву. А ты? А Клавдия? Зачем жизнь портить человеку? И себе тоже.
        - Да понял я… - Андрюха провел пятерней по волосам, - Ты только скажи… На кой черт в клавкином сарае оказался? Станция вообще в другой стороне, если что.
        - Ревнуешь? Не чуд?. За тобой побежал. Думал, подловлю нужный момент и вытащю любимого родственника из ее жадных ручонок. А вы вон как резво подошли к вопросу. И ещё… У тебя же вроде девушка была? Где мы… то есть я, с пьяных глаз исполнял. С ней что?
        - Ничего… - Переросток тяжело вздохнул, - Как с Клавдией первый раз вышло, поехал к Алке. Правду говорить не стал, как-то… постеснялся, в общем. Просто сказал, нужно нам расстаться на время. Теперь, раз с Клавдией все закончилось, думаю, надо мириться, что ли…
        - Ты это брось. - Я даже ложкой ударил по столу. Для наибольшего выражения эмоций. Мириться он собрался. Задолбал! - Алка твоя - человек. Ясно. А не игрушка. Вчера не нужна, сегодня потребовалась. Все, Андрюх. Все. Расстался, значит, расстался. Думаешь, ей приятно было бы знать правду. Типа, с Клавкой замутил, девку по боку. Расплевался с продавщицей, побежал к бывшей. Сам пойми, была бы у тебя к Алке настоящая любовь, с Клавдией ничего бы не произошло. Раз ты на левую бабу повелся, значит, и Алка тебе не нужна.
        - Думаешь? - Андрюха задумчиво уставился в тарелку с борщем. Будто там, на дне, среди капусты и картошки прятался смысл жизни.
        - Конечно!
        Хотя, естественно, ни хрена я так не думал. Мужик, относительно интима, в первую очередь мыслит и действует членом. Это факт. Не то, чтоб мы вообще головой не соображаем. Соображаем. Просто натура у нас правда охотничья. Секс с другой женщиной реально может случиться в силу разных обстоятельств. И это вовсе не значит, будто не любим ту, которая по сердцу. Любим. Но блин… Этот наш орган иногда живёт своей самостоятельной жизнью. Однако, Андрюхе, естественно, ничего подобного говорить не стал. Мне его моральные терзания очень к месту. Пусть испытывает чувство вины перед Алкой. А ещё лучше…
        - Знаешь, даже что? Тебе надо девочку эту отпустить. Чтоб она тебя забыла и жила дальше. Ты же ей ничего т?лком не сказал? Верно? Типа, надо расстаться и все. Жестоко, Андрюха это. Жестоко. Она, наверное, сидит и ждёт все равно. Причина ей ведь не известна. Страдает, мучается. Разве заслуживает она?
        - Понимаю… - Братец совсем загрустил. - Алка… она хорошая. Я ее на празднике ещё зимой заметил. Вот только к лету что-то вышло у нас. Встречаться начали тайком. Не сильно все это приветствуется. В Зеленухах своих девок навалом незамужних. А тут видишь, Клавка…
        - Во-о-о-о-от… - Я решительно махнул ложкой, будто гусар шпагой. - Надо облегчить алкины страдания.
        - Да! - Переросток тоже стукнул кулаком по столу, вдохновляясь моим запалом, - Поеду и скажу. Все скажу. Мол, прости, разлюбил. По роковому велению судьбы не быть нам вместе.
        - Стоп! - Энтузиаст хренов. Понесло его теперь в другую сторону. - Так нельзя. Девки, они странные. Если говоришь, не люблю и вместе мы не будем, для них это самый сильный стимул добиться обратного. Нет. Надо сделать так, чтоб Алка сама от тебя отвернулась. По своему желанию. Сечёшь? Будь джентльменом. Тем более, задатки уже есть.
        - Эх… - Андрюха выглядел совсем расстроенным. - Секу. Наверное. Ладно, что-то придумаем. Ты же поможешь?
        - Конечно! Андрюха, конечно помогу!
        Братец потянулся через стол, а сидели мы по разные концы, и сжал мое предплечье. Типа, знак благодарности.
        Я же удовлетворённо подумал о том, что маленькая часть проблемы, вроде как, решена. Благодаря моей жертве и окончательной потери репутации, братец так проникся, что и Клавку бросит, и с Алкой мириться не станет. Отлично! Двигаемся дальше. Теперь надо сообразить, как мать с отцом состыковать. Но сначала, надо его в товарный вид привести. На такого лоза, каким он сейчас выглядит, никто не поведется.
        А еще, исходя из слов дядьки, завтра надо заняться подготовкой матча. Устроим первую тренировку. Буду морально и физически готовить девок к мероприятию, которое они не просто на всю жизнь запомнят, но и внукам рассказывать будут. Если не постесняются, конечно.
        Глава 13
        Опять утро. Опять орет, надрываясь, как в последний раз, долбаный петух. Опять Зеленухи. День сурка какой-то. Замкнутый круг. Я бы даже сказал, девять замкнутых кругов своеобразного колхозного ада, по которым мне ещё предстоит ходить не раз, потому что на данный момент пребывание мое в этом трижды распрекрасном месте затягивается. Вообще начинаю думать, что тело Жорика Милославского выбрано было вселенной только ради Зеленух.
        Данте, когда писал свою "Божественную комедию", явно не тем вдохновлялся. Ой, не тем...Отвечаю. Сюда его надо было, в Зеленухи. Чтоб точно прочувствовал, каково это.
        Ольга Ивановна одна ст?ит всей демонской братии. Ей Сатану на перевоспитание отдай, так тот будет бежать, не оглядываясь. И плакать. Нет. Рыдать, отбиваясь от соседки, которая сто процентов пристроится сзади, подгоняя его своим великим и могучим.
        Есть подозрение, она ночами не спит, соображает, куда бы ещё сунуть свой нос, чтоб им там поковыряться.
        Странно, кстати… Что-то со вчерашнего утра ее не видел. С нашей ссоры, когда высказал все мысли по поводу поведения деревенских. Даже вечером не появилась, когда мы с Андрюхой пришли. А это уж вообще настораживает. Как она сдержалась? По идее, в первых рядах должна была братца встречать. Такой повод поглумиться.
        Походу, сидит, замышляет, как снова Жорика дураком выставить. Опасное это дело. Лучше бы здесь, на глазах терлась. Все спокойнее.
        Вообще, я сделал вывод, у них с Зинаидой Стефановной соревнование. Отрави жизнь ближнему своему. Вот так оно называется. Можно, в принципе, и дальнему, главное - отрави.
        Да уж… Скажи мне кто-то прежде, что я буду испытывать на своей шкуре все прелести деревенской жизни, никогда бы не поверил. А был бы бухой в этот момент, так и в морду бы дал. Чтоб не трындели. Я уж не говорю о переселении душ и путешествие в прошлое.
        Нет, среди наших знакомых имелись извращенцы, которые платили немалые, кстати, деньги, ради возможности окунуться с атмосферу, сильно отличающуюся от привычной. Так называемый экстремальный туризм. Их отвозили куда-то в тайгу, выкидывали с вертолета. С собой было оружие, немного жратвы и на десятки километров ни одного населенного пункта. Но такая блажь в основном била в голову тем, кто в силу своего образа жизни людей уже видеть не мог.
        У отца, например, друг, один из наикрутейших психологов Москвы. Константин Львович. Вот его вполне можно понять. Каждый день сидеть и слушать власть имущих шизиков, которые вываливают ему на голову свои параноидальные мысли. Там такое у них с мозгами происходит, Фрейд ужаснулся бы, а потом скромно попросился бы в психушку. Час консультации Константина Львовича ст?ит очень дорого, даже в моем понимании. Меня бы, к примеру, жаба задавила за свои бабки про своих же тараканов рассказывать. Можно просто поехать в клуб и хорошенько оттянуться. Толку гораздо больше.
        Но в любом случае, на хрен дорогих, в полном смысле этого слова, клиентов не пошлёшь. Вот Константин Львович людей, и это вполне понятно, тихо ненавидел. Сколько раз отцу жаловался. Говорил:" Серёга, если бы ты знал, какая муть голубая в головах у наших чиновников и бизнесменов…" Естественно, ему недельку среди медвежьего говна побродить, с белочками побеседовать и дятлам на жизнь пожаловаться - самый наилучший отдых. А главное - рядом нет ни одного прямо ходящего, который способен слова в предложения собирать.
        Меня же наоборот никогда не тяготили бабки. С чего бы? Я всегда считал, их наличие - самое прекрасное, что могло со мной быть. Деньги - это свобода. Много денег - много свободы. Тем более, когда оно с рождения так сложилось. А теперь…
        И не смоешься из Зеленух в силу новых обстоятельств. Обложили со всех сторон. Там - отец с матерью. Тут - Наташка… Не знаю, почему снова в голову пришла именно она, но точно, стерва, неспроста. Может, приворожила меня… А что? Зеленухи прокляты, Наташка порчу наслала. Иначе, почему эта девчонка у меня из мыслей не уходит. Постоянно там трется. Сучка… Я бы не сказал, будто красивее не видел. Видел. Всяких.
        Открыл глаза, прислушиваясь к звукам в доме. Наверное, от стресса, пережитого прошлым днём, а стресс был немаленький, что уж скрывать, спал, как убитый. Глянул на часы. Девять утра. Это я чего-то прям расслабился. Даже не слышал привычной суеты, которая всегда сопровождает уход дядьки, тетки и Машки. То-то петуха так растаращивает. Покоя, наверное, нет, что кто-то спит в столь позднее по его меркам время. Чувствует, гад, меня на расстоянии.
        Куда, кстати, каждый день отправляются Настя с сестрицей? Виктор, ясное дело, на сахарный завод. А женщины? Кроме пространного понятия, что работают они в колхозе, больше ничего и не знаю. А вот сейчас стало интересно. Хотя… на кой черт мне эта информация?
        Со стороны двора послышался грохот вёдер. Странно… Обычно, в такое время уже отсутствует вся семья. Сейчас же, на улице явно возился посторонний. Кроме дебильного, орущего петуха там был ещё кто-то. Не сразу сообразил и вспомнил, что дядька вечером велел Андрюхе оставаться дома со мной, дабы избежать очередной порции обсуждения удивительного приключения Переростка.
        С улицы раздался мат. Потом опять грохот. Судя по звуку, пнули ведро ногой. Точно Андрюха. Ольга Ивановна, конечно, тоже не стесняется, но все-таки не настолько. Да и выражения у нее выходят поинтереснее. Наверное, только человек, в совершенстве знающий русский язык, способен им управлять с подобной виртуозностью.
        Я скатился с кровати, потянулся, напялил штаны. Пример братца здорово научил, нечего шататься в деревне без штанов, дело это опасное, чреватое последствиями. Спрятав все самое ценное в брюки, вышел на крыльцо.
        Андрюха сидел в позе лотоса, прямо на траве, разглядывая что-то у себя между ног. Хотя… почему же что-то? То самое он и разглядывал.
        - Да твою мать… - Я сразу отвернулся.
        - Чего ты? Обрабатываю рану. Фельдшер же сказал, промывать, мазать и снова бинтовать. Вот думаю, не туго ли. Глянь. А то, е-мое, одно вылечишь, а другое покалечишь. - Переросток явно был озадачен этим вопросом и пялился себе в пах с таким выражением лица, будто там аленький цветочек вырос.
        - Андрюх… иди, блин, в задницу. Понял? Ещё я твою перевязку не проверял. Мандец… Достаточно вчерашнего. Насмотрелся. Теперь новая фобия у меня. Раньше просто кур не любил, не задалось у нас с ними с первых дней, а сейчас откровенно опасаюсь.
        - Эх… ладно. Спишь долго. Хотел уже идти будить. Нам пора на эту… репетицию. Ленка прибегала. - Братец поднялся на ноги, а затем, застегивая штаны, хитро посмотрел на меня. - Ты ей приглянулся, точно говорю. Явилась с прической, с губами…
        Андрюха сделал неопределенный жест возле своего рта. Видимо, это должно было означать те самые губы.
        - М-м-м-м-м… ну, да, ну да… Обычно она без губ?
        Я спустился по ступенькам, направляясь к калитке, которая вела в сад.
        - Сейчас, душ приму, позавтракаем и пойдем. Она что сказала? Ленка. Зачем приходила?
        - Сказала, что будут ждать тебя в школьном саду. Мол, на спортивной площадке скакать пока что не хочется. Людей смешить. Ты же ничего им не объяснил. Обмолвился, надо будет прыгать, что-то кричать. Они волнуются. Кричать, конечно, наши девки всегда только рады. Тут они гор?зды. Этого не отнять. Начнут орать, хрен заткнешь. А вот с прыжками дело серьезнее. Ты их видел?
        - Видел, видел… Готовь завтрак, говорю. Я сейчас.
        Метнулся в сад, быстро принял душ. В принципе, к условиям деревенской жизни даже практически привык. Конечно, интересно, как они все эти мыльно-рыльные процедуры зимой осуществляют. Представил себя, пробирающегося по сугробам к толчку, аж передернуло. Слава богу, я здесь до конца лета. И все. Прощайте, Зеленухи. Здравствуй, нормальная жизнь. Осталось только дело за малым - все проблемы порешать и Светланочку Сергеевну под контроль взять, чтоб больше ничего подобного не исполняла. Не мать, а, блин, ехидна. Ну, ничего, ничего… И не из такого выбирался. Отец, родной, в той, прошлой жизни, даже половины моих приключений не знает.
        Схватил брусок мыла, пахнущего земляникой, и с остервенением принялся намыливать голову. Некогда слюни распускать, столько дел впереди. А в первую очередь, свое собственное, в перспективе, сытое, очень на это надеюсь, будущее.
        Когда вернулся в кухню, Андрюха уже пожарил яичницу, накромсал огурцов и притащил целую кучу зелени. Будто я козел, честное слово.
        - Что-то маловато травы. Да сядь! Пошутил.
        Братец устроился обратно на табуретку и подгреб одну из тарелок ближе.
        Ели в тишине. Каждый думал о своем. Не знаю, что за мысли бродили в голове Переростка, вряд ли что-то ст?ящее, а я, к примеру, соображал, как организовать деятельность своей новоиспечённой группы поддержки.
        Андрюха прав. Рассчитывать на неимоверные кульбиты с их стороны точно не приходится. Девки не то, чтоб полные или нечто подобное. Нет. Комплекция обычная. Конечно, совсем не дюймовочки, это факт. Однако, и с коровами не перепутаешь. Но, блин, с их формами… Если кого-то подкинуть вверх, уйдет, как космическое тело, в стратосферу.
        Короче, надо просто адаптировать привычный чирлидинг под новые условия. По сути, мне же и не требуется, чтоб они чудеса акробатики показывали. Главное - сорвать матч. Но так, чтоб он, как бы, сам сорвался. Чтоб футболисты об игре даже думать не могли, уж не говорю про б?льшее. А значит, подготовка должна оставаться в строжайшей тайне. Иначе пропадет эффект неожиданности, на который я, собственно говоря, рассчитываю. Убьют ли меня на месте за такое представление? Естественно, убьют! Но тут я снова рассчитываю на репутацию, которая в деревне сложилась у Жорика Милославского.
        - Все. Хватит рассиживаться. Надо двигать. - Сунул последний кусок яичницы в рот и отставил тарелку в сторону.
        - Ага. Согласен. - Братец вскочил на ноги, сгреб посуду, сунул ее в ведро с водой. - Чтоб не засохло. Вернёмся, надо помыть. А то от мамки прилетит. И ещё батя добавит.
        Буквально пять минут, и мы уже топали в сторону школы. Братец без остановки, будто прорвало его, рассуждал о наболевшем. Об Алке, естественно. Высказывал различные варианты, которые могут сработать, чтоб она его разлюбила. Фантазия у Андрюхи, конечно, ни о чем. Все его задумки выглядели детским садом.
        - Слушай… давай по очереди. Хорошо? Сейчас у нас тренировка. Потом подумаем про твою Аллочку. Не успеваю сразу два глобальных плана в голове обрабатывать. Я ж не искусственный интеллект.
        Андрюха осекся, помолчал, а потом с сомнением поинтересовался, что такое "искусственный интеллект". К счастью от объяснений меня избавил тот факт, что мы прибыли на место.
        Школьный сад непосредственно за школой и располагался. Ровно за футбольным полем и спортивной площадкой.
        Мы прошли с Андрюхой вглубь, петляя среди яблонь, туда, где слышались смех и женские голоса. Ближе к центру сада имелась небольшая площадка с несколькими лавочками. Не знаю, на кой черт они здесь. Но именно на них сидели девки, десять человек. Среди которых, ясен пень, присутствовала и Наташка. Ещё одна преследующая меня тема. Девчонка решила, походу, либо Жорика Милославского добиться, либо добить. Говорю же, раз откажешь, клинит баб.
        Мое появление было встречено гробовой тишиной. Присутствующие смотрели, как мы приближаемся, с разной степенью любопытства, сочувствия и, в некотором роде, даже сострадания. Я пару раз споткнулся под этими взглядами. Возникало ощущение, или кто-то умер, или умираю я, но мне об этом забыли сказать. Вот такие у девок были лица.
        - От вытаращились… - Буркнул Андрюха себе под нос. - Походу, уже все село в курсе. Кто бы сомневался. Баба Зина… Хуже чумы…
        Я не сразу понял, о чем говорит братец. Из наиболее ярких впечатлений оставалось его ранение. Про свои слова о любви к Клавдии, сказанные Зинаиде Стефановне, если честно, немного забыл. А зря. Оказалось, эта тема волновала девок гораздо больше, чем наглым образом обгрызанный петухом орган Переростка. Вообще, на фоне меня, надо признать, орган Переростка и в целом то виде особо никого не интересовал.
        - Жорик… - Рыжая Ленка отделилась от компании подруг, в два шага оказалась рядом, а потом, что было очень неожиданно, вдруг обхватила меня за плечи, посмотрела долгим проникновенным взглядом и резко прижала мое лицо к своей пышной груди. Даже ладонь положила мне на затылок, чтоб я, наверное, не мог из этой груди вынырнуть.
        В итоге мой нос оказался расплющен по пятому, вряд ли меньше, размеру. Не сказать, чтоб это было очень уж неприятно, но воздуха категорически не хватало.
        - Как же ты… бедненький. Как же тебя угораздило? Ведь столько достойных девок вокруг, готовых поддержать… обогреть…
        Я дернулся, но Ленка держала крепко, намертво. Она твердо вознамерилась оказать сочувствие и поддержку, даже если в процессе я задохнусь.
        - Ленка, достойные девки, это ты про себя? - С умным видом поинтересовался Андрюха. - Насчёт обогреть… Не сезон. Смотри, а то тепловой удар приключится.
        - А если и про себя, так что? - Рыжая отстранилась, игнорируя Переростка и глядя мне прямо в глаза со значением. Это был вполне себе непрозрачный намек, который сложно не заметить. - Ты ж пойми, Жорик, иногда кажется, что любовь, а оно и не любовь вовсе. Ты, главное, вокруг посмотри. Вокруг… Понимаешь?
        - Понимает он. Гдяди, какое лицо внимательное. Понимающее. - Раздался ехидный голос Наташки. - Может, хватит ему под нос свое богатство совать? Тут все не бедные. У нас дело вообще-то. Общественное. Если на отца моего плевать, про честь села подумайте.
        - Стрерва ты, Натуся. - Не оборачиваясь, ответила подруге Ленка. Смотрела она по-прежнему только на меня. - У человека, можно сказать, сложная сердечная ситуация. Мы, как товарищи, обязаны ему помочь.
        - Да ты уж поможешь… - Наташка усмехнулась. - В очередь становись. Там ещё перед Клавкой имеется целая толпа. Жорик у нас с большим сердцем. В него много любви поместится.
        Я мысленно пожелал Наташка всего самого хорошего. Ясно, о чем она. Вспомнила Воробьевку и как мы по кустам карячились. Вернее, я корячился, а девчонка за мной следила и видела Светланочку Сергеевну. Говорю же, стерва.
        - Так. Хватит обсуждать то, что никого не касается. - Я сделал максимально серьезное лицо. Типа, кто здесь босс? - Давайте делом займёмся, на самом деле. Времени не очень много, если что. Моя личная жизнь не является предметом для разговоров.
        - Ой, больно надо… - Наташка демонстративно фыркнула.
        - Жорик, конечно. Все, как скажешь. Просто, имей в виду. Товарищи всегда рядом. Не у всех каменное сердце. - Ленка снова попыталась охаляпить меня за плечи, но в этот раз я был начеку и вовремя отскочил в сторону.
        Вопрос неудовлетворённости тела оставался открытым, очень насущным, и оно, мне кажется, это тело, готово было рассмотреть даже те варианты, которые сам бы я не стал рассматривать. Если ещё раз Ленка полезет обниматься, попутно окуная меня носом в грудь, может выйти казус. Неприятность, так сказать. Потому что от женской близости в определенных местах возникло волнение, способное перерасти в проблему. Вообще не пойму, что за горячая кровь у моего предшественника. Я сам прежде тоже не жаловался, но как-то всё же выбирал самое сладкое. На абы что не разменивался. Милославский же, походу, только вступил во взрослую, половозрелую жизнь. Поэтому и прет его. То есть меня. Хочешь, не хочешь, а вопрос этот решать надо. Все Андрюха, блин, со своей продавщицей. Ромео хренов. Если бы не их, чреватая последствиями, страсть, я бы эту ночь провел с Лидой. При мысли о бухгалтерше чуть не взвыл. Нет. Так дело не пойдет. С этим надо что-то делать. Раздражённо покосился на Переростка.
        - Во ты даёшь! Я при чем? - Братец даже немного отодвинулся. Видимо, мой взгляд, которым одарил его в этот момент, был слишком красноречивым, а причину, ясное дело, Андрюха не знал. Подумал, злюсь за тренировку, которая никак не начнется.
        - Да так…
        Ленка, наконец, отошла в сторону и я смог приступить к репетиции первого этапа своего светлого будущего.
        Глава 14
        Это было самое настоящее испытание для моей нервной системы, которая итак грозила скончаться под тяжестью всех особенностей новой, очень насыщенной событиями жизни. Мне кажется, именно так нормальные люди, а я пока ещё искренне считаю себя нормальным человеком, становятся психами.
        Спустя несколько часов, хорошо начал понимать, почему в спортивных соревнованиях тренеры бегают вдоль площадки и громко матерятся. А иногда даже раздают пинки. Если бы не женский пол моей команды, боюсь, делал бы то же самое, причем, с огромным удовольствием. Держал себя в руках из последних сил, отвечаю.
        Учитывая, что девок имелось десять человек, решил для начальной части выступления поставить их в шахматном порядке. По моей задумке они должны были выбегать с весёлыми речевками, а потом выстраиваться определенным образом. Щас!
        Оказалось, в первый ряд, вынь-положь, хотят все. С какого-то перепуга девки сделали только им понятный вывод, будто те, кто стоят вперёди, лучше тех, которые должны оказаться во втором и третьем рядах. Причем, все мои пояснения, что это - бред, улетали в воздух, даже на пять минут не задерживаясь в их головах.
        Начались препирательства, которые грозили перерасти в скандал. Попутно вспоминались все косяки, когда-либо совершенные каждой, начиная с рождения. Оказалось, память у девок такая, что обзавидуешься. Видимо, чисто с бабской точки зрения, мной пытались манипулировать по принципу, чем больше негатива выльют друг на друга, тем вероятнее шанс потеснить соперницу. Я же переживал только за одно. Случалось быть свидетелем женской драки. Упаси боже. Это процесс неконтролируемый и для жизни в некотором роде опасный.
        С горем пополам удалось убедить мою команду, что нет никакой разницы, где именно, кто стоит, кроме чисто эстетического момента. Линейка должна быть вровень, по росту. Это банально лучше смотрится. Больше всех, конечно, возмущалась Ленка, которая непременно хотела быть на виду. А вот ее, как раз, по внешним показателям, нужно определить во второй ряд.
        Зато Наташке, походу, вообще все было до фонаря. Она, в отличие от остальных, активного участия в спорах не принимала. Я велел девчонке выйти вперёд, Наташка пожала плечами и молча заняла место в первом ряду. Ради интереса, отправил ее назад. Она так же равнодушно выполнила требование. Немного подумал и вернул обратно, ожидая хотя бы возмущения самодурством тренера, который никак не определится. Хрен там. Никакой реакции. Спокойно, как ни в чем не бывало, с абсолютно каменным выражением лица, заняла указанное место. Бесит аж!
        Короче, переругиваясь и раздражённо шипя друг на друга, девки, в конце концов, выстроились так, как мне надо. Теперь было вполне достойно.
        Первыми стояли трое, затем четверо и последний ряд - снова трое. Чисто внешне смотрелось хорошо.
        Беспокоило то, что этот вообще не сложный процесс занял у нас почти час времени.
        Я настоятельно потребовал всем запомнить свои места, дабы впредь построение не занимало половину тренировки.
        Дальше стало ещё веселее. Слово "синхронно" категорично не укладывалось в восприятии моей команды. Прыгали они с задором и энтузиазмом, этого не отнять, но вообще как, кому на душу ляжет. Зато пыль стояла столбом. И это учитывая, что топтались девки по траве. То есть, можно представить, с какой отдачей приземлялись после своих энергичных прыжков деревенские чирлидерши. Да простят меня юные богини в коротких юбочках со спортивными задницами за то, что использую это слово применительно к творящемуся в школьном саду светопреставлению.
        Элементарное движение, подразумевающее, по сути, элемент утренней зарядки, ноги на ширину плеч и обратно, превратилось в настоящий цирк. Это не считая того, что, когда все они подскакивали на месте, их весьма объемные формы тоже подлетали вверх, против воли вызывая у моего богатого воображения фантазии разной степени откровенности. Помню, когда-то давно, в юношеские годы, попался старый фильм про спасателей, которые в начале каждой серии бежали по пляжу и у девиц, затянутых в мокрые купальники, весьма интересно колыхалось все, что могло колыхаться. Так вот. Херня! Картина, которую мы на протяжении следующего часа наблюдали с Андрюхой, выглядела в разы интереснее. Ещё девки, как назло, поголовно вырядились в платья. Подобная одежда, естественно, не предполагала столь активных действий. Поэтому, подлетела не только грудь, но и подол юбок, оголяя ноги почти до середины бедра.
        Судя по выражению лица Переростка, который смотрел на все это непотребство осоловелым взглядом, он тоже был, мягко говоря, взволнован. А вот девки разошлись не на шутку. Наверное, сработал эффект того, что тренер, вроде, не совсем мужчина, и стеснение, имевшее место быть в самом начале, отошло на второй план. Про братца вообще, по-моему, забыли, так увлекла их репетиция будущего выступления.
        Я ору, они прыгают. Я уже не ору, а просто молча смотрю на этот тихий ужас, но они все равно прыгают. Мне кажется, девок чрезвычайно начал прикалывать сам процесс.
        Психанув, решил, все, надо взять другой элемент, пока от прилива крови у меня не случился инсульт. Потому что приливала она, кровь, сразу везде.
        Внизу - благодаря девкам с их загорелыми, крепкими телами и сопутствующими этому эротическими фантазиями, которые, хоть убейся, упорно лезли в голову. Особенно, стоило глянуть на Наташку. В какой-то момент она особо высоко подпрыгнула, платье взметнулось, и я практически имел возможность наблюдать ее задницу. Чуть не взвыл. Честно.
        Вверху, а именно в голове, - тоже благодаря девкам, но уже из-за их категоричного непонимания, что делать нужно все одновременно. Три ряда будущих чирлидерш смотрелись, как будто на море поднялся пьяный шторм. Сначала подпрыгивал один край, потом другой. Затем подлетела середина. Что я только не делал. Считал, махал руками, прыгал вместе с ними. По хрену. Говорю "Раз!". Двое прыгают, трое - присели. Остальные вообще стоят, рты пооткрывали.
        - А мы думали, "раз" - надо готовиться. Прыгать нужно на "два".
        При этом глаза такие честные-пречестные. И не заподозришь, будто издеваются. Хотя, грешным делом, и такая мысль была.
        Короче, вытрепал оставшиеся нервы к чертям собачьим.
        - Так. Замерли. Замерли, говорю! Отставить прыгать!
        Хрен его знает, с чего я стал говорить, будто командир с солдатами, но на интонацию девки всё-таки среагировали нужным образом. Стоят, дышат, грудь ходуном ходит. Щеки у всех красные, лица в пыльных разводах. Караул, короче.
        Пока девки обезумевшими козами скакали, придумал простую пирамиду. Двое внизу, одна - сверху. Что-то более сложное, боюсь, не осилят. Расставил всех заново. По идее, должно было быть три тройки. Одну девицу, бесхозную, решил вперёд определить. Типа, сзади стоят в ряд пирамиды, а перед ними - девочка в красивой позе, например, с флагом, на котором изображена эмблема нашего футбольного клуба. Ещё, кстати, надо придумать и название, и форму, и эмблему.
        Недооценил я девок, конечно…
        Выяснилось, что элементарная фигура, в которой надо двоим третью поставить себе на плечи, элементарной была только в моем представлении. По итогу, попытки забраться наверх, заканчивались кувырканием в траве и громким ржачем. Как только нижние опускались на одно колено, чтоб подружка забралась им на плечи, та лезла, хватая их за волосы, за уши, за нос, короче за то, что попадалось под руку, при этом оттопырив зад и гогоча на всю округу. В промежутках между смехом ещё раздавались повизгивания и крайне выразительное "Ой, мамочки, сейчас упаду! Держите меня, семеро!"
        Хорошо выходила только у Ленки ее особая задача. Она и была выбрана той самой солисткой, которая должна стоять впереди с флагом. Ну, как выбрана… Рыжая в первые же минуты заявила, эта роль исключительно ей подходит. Потом с таким зверским лицом поинтересовалась, не против ли кто-то предложенной кандидатуры, что, естественно, все единогласно проголосовали "за", лишь бы она успокоилась.
        В итоге, вместо трёх красивых, ровных пирамид на заднем фоне образовались три барахтающиеся кучи-малы, но зато впереди звездой стояла Ленка, широко раскинув руки и задрав голову вверх. То ли дождь вызывает, то ли поклоны сейчас бить начнет. Дурдом, отвечаю.
        Я сел прямо в траву, закрыл глаза и принялся считать мысленно до бесконечности. Срочно надо было успокоиться, пока я никого тут не прибил. Несомненно одно. Если их в таком вот состоянии выпустить в начале игры, то матч однозначно сорвётся. По причине неконтролируемого смеха игроков. Ибо смотреть на все это спокойно нереально. Жаль, что нельзя оставить, как есть. Должен быть виден хоть какой-то итог моей работы. Да и дело принципа, в конце концов. Неужели я, вполне себе адекватный человек, не смогу научить десять разумных (здесь немного имеются сомнения) особ элементарному спортивному выступлению? Это же, блин, не хоккейная команда, не соревнования по шахматам, где надо головой думать. Обычные, по сути, танцы, только с более спортивным уклоном.
        - Тю-ю-ю… А кто там за деревьями прячется? - Выдала вдруг одна из чирлидерш, с подозрением всматриваясь вперед.
        Остальные тут же кувыркнулись, вскочили на ноги и уставились в ту сторону, куда указывала самая крепкая из моих девочек. Мандец… я уже мысленно называю их "мои девочки". Чокнуться можно.
        Яблони росли строгими рядами, поэтому между ними получалась ровная тропа, в ширину метра на три, не меньше.
        За деревьями и правда что-то виднелось. Что-то очень сильно напоминающее мужской силуэт. В другом ряду, напротив, прятались ещё пацаны. Походу, эти уже успели перебежать через просеку незамеченными, а один, тот, на которого девки обратили внимание, спалился.
        - Подсматривают, гады… - Зловещим голосом, который не обещал ничего хорошего, причем, всем сразу, протянула Нинка.
        Так, вроде бы, ее зовут. Она и правда из всех девок была самой мощной, напоминая недокормленного борца суммо. С одной стороны, весом не дотягивает до древней японской борьбы, с другой, такой разворот плеч, зашибет, если не успеешь увернуться.
        Нинка вдруг резко шагнула в сторону, наклонилась, подняла очень даже не маленькую палку, больше напоминающую небольшой пенек, а потом, словно заправская метательница молота, швырнула свой снаряд вперёд. Именно в этот момент между рядами деревьев снова показался один из местных парней, планируя присоединиться к друзьям. Раз уж все равно их присутствие раскрыто. Подозреваю, пацаны явились, потому что не в силах были отказаться от участия в столь занимательном мероприятии, как загадочная женская тренировка. Хотя, быстрее, думаю, местных просто задавила жаба. Хрена себе. Столько девок на нас двоих с Андрюхой.
        Снаряд со свистом пролетел вперёд. Я только успел рот открыть, собираясь пресечь это потенциальное членовредительство, как деревяшка со всей силы усандалила пацана, пытающегося смыться, прямо в плечо. Тот вскинул руки, громко, выразительно матернулся, и рухнул носом в траву, пролетев вперёд метра два.
        - Да вы совсем, что ли… - Я посмотрел на довольную Нинку, которая радостно протирала руки.
        - А чего они… Отвлекают. - Метательница снаряда невозмутимо пожала плечами.
        Из-за деревьев показались ещё двое парней. Они подхватили охающего и причитающего товарища за руки, а затем потянули его за ближайшую яблоню.
        - Правда? А если ты ему, блин, хребет перебила? Опять скажут, Жорик виноват?! Эй, пацаны!
        Я вскочил на ноги, а затем побежал в сторону парня, пострадавшего от жизненной несправедливости и тяжёлой женской руки. Имелось очень большое желание убедиться, все ли с ним в порядке. Пацаны при виде меня, несущегося к ним, как-то подобрались и тоже побежали, но в другую, противоположную от меня, сторону. При этом, надо отдать должное, друга не бросили. В итоге, сцена выходила, достойная вестерна. Бегу я. Впереди бегут деревенские парни. Следом за ними, подскакивая на особо заметных буграх, волочится жертва нинкиной меткости. Волочится и матерится. Не понятно, правда, на кого именно. На товарищей, которые тащат его по земле, на Нинку, которой "руки бы оторвать, дуре дебелой" (цитата), или на меня, который вообще все это придумал.
        - Стойте! Надо посмотреть, все ли с ним нормально! Вдруг, перелом!
        Это я пацанам вслед кричу.
        - Иди ты! С тобой свяжешься. Опять какой - нибудь козел прибежит. Или петух. Знаем! Слышали! Видели!
        Вот после этой фразы я понял, почему мне их лица показались знакомыми, даже при том, что парни находились вообще не близко и стремительно неслись вперед, увеличивая расстояние между нами. Это те самые федькины товарищи, с которыми в прошлый раз почти вышла драка, если бы не Борис со своей козлиной любовью и желанием защитить меня от врагов. Плюнул, махнул рукой, а потом вообще остановился.
        - Ну, и хрен с вами, придурки!
        Мои слова остались без ответа, потому что деревенских мачо уже след простыл. Я развернулся и пошел обратно к своей команде.
        Первым делом, приблизился к довольной Нинке, внимательно наблюдающей за тем, как я с застывшей улыбкой на лице иду в ее сторону. На самом деле, это была не улыбка, а оскал. Но Нинка об этом не догадывалась, поэтому степени моего бешенства не понимала.
        - Ты! - Я ткнул в метательницу снарядами пальцем, - Больше без моего разрешения ни в кого ничего не швырять. Ясно?
        - Так они же подсматривали, гады. А ты сам сказал, нужна секретность. Да и что там кинула? Всего-то веточку. - Нинкино лицо сразу погрустнело и стало каким-то обиженным. Она искренне не понимала, что сделала не так.
        - Я понятно выразился?
        - Понятно… - Нинка тяжело вздохнула.
        - Вот и ч?дно. На сегодня тренировка окончена. Завтра собираемся на этом же месте. Домашнее задание. Прыжки на месте. Раз - два! Раз-два. Запомнили?
        Моя команда нестройным хором высказалась, типа, все они поняли, приняли и непременно выполнят.
        - Жорик… Ну, сейчас, может, на пруд? - Ленка осторожно подгребла ближе. Слава богу, хотя бы не за какие части тела меня не хватала, как при первом знакомстве. Походу чувствовала, тренер злой.
        - Ну… можно и на пруд. - Согласился я, не подумавши.
        И только после того, как сказал вслух, до меня дошло. Никто не купается в одежде. Это, значит, девки стянут платья и будут щеголять перед глазами в купальниках. Твою мать…
        - Отлично! Тогда айда по домам переодеваться, встречаемся возле вашей бани. - Легка подпрыгнула на месте, лучше бы так резво в момент тренировки скакала, а потом вместе с остальными девками побежала к выходу с территории сада.
        - Жорик… - Братец тяжело вздохнул мне прямо в ухо. Подкрался совсем незаметно. - Это…мы чего? Сейчас со всеми ними пойдем нырять? Вместе?
        Походу, мысли, посетившие Андрюху, от моих не сильно отличались. Да ещё, так понимаю, привыкнув к жарким объятиям продавщицы, он теперь испытывал некоторую зависимость и потребность в наличие секса, как такового.
        Хотел ответить, что и сам в шоке. Просто в других обстоятельствах, в привычной жизни, особо меня это не волновало бы. Что я, девок в купальниках не видел, что ли. И в купальниках, и без купальников, всякое было. Но именно сейчас, на фоне вынужденной аскезы, тело доводы разума слушать совсем не хотело. Оно, тело, хотело женщину, а не доводы разума. Ему это совсем было не интересно.
        Однако, сказать ничего не успел. Мое внимание привлек звук шагов, раздавшийся сзади. Я оглянулся. Наташка. Остальные чирлидерши убежали вперёд, а девчонка осталась. Она явно не торопилась присоединиться к коллективным купаниям.
        Глава 15
        - О, Натаха… А ты чего не идёшь переодеваться? - Андрюха, как всегда, особой сообразительностью не отличался. Не его это конек, надо признать.
        Конечно, было вполне очевидно, что Наташка и переодеваться не собирается, и купаться не планирует. Она подобрала с земли оставленный там в начале тренировки платок, потому что ни на голове, ни на плечах, он все равно не держался. Зачем девки вообще их с собой таскают, эти платки, не пойму. И теперь, медленно обойдя нас с Переростком, пошла к выходу. Но опять же, что показательно, не торопясь. Прям вообще не торопясь. Еле-еле. Будто давала возможность ее остановить.
        - Андрюха, смойся… - Зашипел я Переростку.
        - Куда? А пруд? - Братец бестолково уставился на меня.
        - Да епте мать… Вот на пруд и смойся. Мне надо… - Я многозначительно повел глазами вслед девчонке, которая шла настолько медленно, что даже идиоту было бы понятно, она ждёт от меня действий. Идиоту было бы понятно. Андрюхе - нет. Пришлось разжёвывать детально.
        - Дай с Наташкой поговорить. Видишь, она сама не против.
        - А-а-а-а-а-а… О-о-о-о-о! - Братец заговорщики мне подмигнул. - Понял, Жорик. Чего молчишь то? Сказал бы сразу. Я сообразительный. Неужто не разобрался бы.
        - Да иди ты уже! - Подпихнул Переростка в бок, иначе он ещё час о своей сообразительности будет рассуждать. Наташка за это время не только уйдет, но и состарится.
        - Георгий, я вперёд побегу! Там… посуда осталась. Понял?! Посуда! - Все это братец сообщил мне, Наташке и яблоням в радиусе километра, потому что стал вдруг говорит громко, почти кричать.
        Он сорвался с места, а потом, наконец, быстрым шагом направился к выходу из сада. Обогнал Наташку, оглянулся с улыбкой, затем опять сделал серьезный вид. Великий конспиратор, блин. Вообще без палева ведёт себя.
        - Наташ. - Как только Андрюха скрылся из поля зрения, окликнул девчонку.
        Она сразу остановилась, развернувшись ко мне лицом
        - А ты чего, на пруд не пойдешь? - Приблизился и замер напротив.
        Расстояние между нами было минимальное. Если бы Наташка чуть подалась вперёд, коснулась бы своей грудью моей груди. И это волновало очень сильно. Мысли упорно метались, как психованные, глаза то и дело пытались скоситься вниз, значительно ниже приличного уровня, а руки аж ломило от желания взять девчонку за талию и притянуть к себе. Точно приворожила, стерва.
        - Не-а… - Наташка слегка откинула голову назад.
        Ей теперь приходилось смотреть на меня из-под полуопущенных ресниц. Ее взгляд от этого выглядел призывным, будто сама девчонка говорила, давай, сделай что-нибудь.
        - М-м-м-м-м… Почему? - Как назло, не мог оторваться глазами от ее губ.
        Ещё, будто специально, провоцируя, она нижнюю закусила, а потом вообще скомкала платок и провела им по шее, стирая пыль. От мочки уха до зоны декольте.
        Короче, не знаю, почему, но этот простой, вроде бы, совсем не эротичный жест оказал на меня эффект мощнейшего афродизиака. Я молча, ничего не говоря, шагнул к Наташке, положил одну руку ей на талию, а вторую - на затылок, зарываясь пальцами в светлые волосы. Честно сказать, секунда у нее была для того, чтоб оттолкнуть меня. Была. Я специально дал ей эту возможность. Но Наташка не оттолкнула. Наоборот, потянулась навстречу, прижимаясь всем телом.
        Ну… как бы, все… В этом месте мозг у меня вообще отключился. Зато на полную мощь включились все остальные рефлексы и инстинкты. Я смутно помню, как и почему мы оказались не посреди просеки, а где-то в кустах возле ближайших яблонь. Подозреваю, утащил туда девчонку сам. Выяснилось вдруг, что поцелуи способны пьянить сильнее, чем самый классный, самый дорогой и вкусный алкоголь. А ещё она нереально возбуждающе пахла. Казалось бы, проскакала два часа на жаре, наоборот, должно быть не очень, а вот странное дело, наташкина кожа на самом деле пахла солнцем и почему-то земляникой.
        Мои пальцы упорно боролись с мелкими пуговицами на платье. Они никак не хотели расстёгиваться. В какой-то момент появилось твердое убеждение, сейчас я его просто порву к чертовой матери, это дурацкое платье. Одной рукой зацепил край юбки, попутно, перевернувшись так, что Наташка оказалась сверху, удобно устроившись на мне. Я, как джентльмен, принял все неудобства земли, травы и веток на свою спину. При этом, мы вообще не отрывались друг от друга. По Наташкиным движениям чувствовалось, опыта у нее немного, она слегка была скована, но уж в этом я мог отработать за двоих. Мысль о том, что, возможно, мне она позволила больше, чем кому-либо другому, накрывала волной сильного, острого возбуждения. Как бы не подвёл меня гражданин Милославский фальстартом. Это будет, конечно, тот ещё номер.
        Не знаю, чем бы все закончилось. Хотя, нет. Наоборот. Знаю. Сто процентов мой первый секс в новом теле, в новой жизни случился бы именно сейчас, посреди этого школьного сада, под яблоней, в траве. Каким-то чудом, сквозь туман в голове и пелену смог расслышать посторонние голоса.
        Сработали чисто рефлексы. Мозг в данный момент напоминал растекающееся желе, поэтому от него ждать адекватности не приходилось. Реально выручили инстинкты. Прижал девчонку к своей груди, а потом резко откатился в более густые заросли травы, заодно прикрыв Наташке рот ладонью. Она от столь неожиданно сменившийся дислокации испуганно уставилась на меня ошалевшим взглядом. Ясное дело, только что у нас эротическая сцена была в разгаре, а тут партнёр вдруг начинает себя вести, будто пытать собрался.
        Осторожно, стараясь не сильно шевелить траву, поднес указательный палец к своим губам, чтоб ничего не сделала лишнего, а потом показал глазами в сторону просеки.
        Девчонка, слава богу, сообразила. Поняла, это не маньяк во мне проснулся, а что-то пошло не так.
        По широкой тропе между деревьев двигались в нашу сторону трое. Два парня, которые недавно утащили раненного Нинкой героя, и Федор. Вот так неожиданность….
        - И чего они тут делали? - Федька остановился, а затем принялся крутить головой во все стороны, будто хотел найти что-то важное, желательно, неприличное. Аж глаза сузил, присматриваясь. И морда у него была...мерзкая, короче, морда.
        - Да ничего. - Ответил один из пацанов. - Скакали, как скаженные. Говорю тебе. Прямо чистые папуасы. Видел такое на картинке про африканские страны, когда нас возили в музей. Так и не понял, чего Жорик от девок хотел. Сначала гонял их вверх-вниз. Чтоб прыгали. Потом заставил лезть друг другу на шею. Это вообще, конечно, было… сам понимаешь.
        - И что? Все прыгали? - Федор прошел ещё немного вперёд. Теперь он стоял напротив той яблони, за которой в траве лежали мы с Наташкой.
        - Да все, Федь. Сбесились девки. Позорище одно.
        - И Наташка прыгала? - Голос у Федора звучал равнодушно, но я очень хорошо слышал в нем злость. Настоящую, глубокую. Граничащую с ненавистью.
        - Ну… - Парень замялся. - И Наташка, Федь.
        - Сука… - Протянул Федька.
        Предмет их разговора, услышав столь нелестный эпитет в свой адрес, дернулась, но я сильнее сжал ее в объятиях. Вот точно сейчас не время обозначать свое присутствие. Будет очень странно, если мы выскочим из травы. Тут уж точно не отмажешься. Особенно, если учесть, как оба выглядим. У Наташки на голове форменное гнездо, щеки красные, губы распухли и платье наполовину снято. Я тоже в данный момент далеко не образец приличия. Ширинку так-то успел расстегнуть, да и рубашка на одной пуговице держится. Проще встать в полный рост, а потом сказать вслух, что ребята нам сильно помешали. За себя не переживаю. По хрену. А вот Наташкину репутацию такая ситуация сильно подпортит.
        - Ну, ничего… - Выдал вдруг Федька. - Сегодня эта проблема решится. Избавимся от городского пижона навсегда. Не выкрутится. Я все отлично придумал. Ладно. Идём. Дел навалом.
        Глава 15(2)
        Парни ещё немного потоптались на месте, а потом направились к выходу с территории сада. Федор бормотал одно по одному, будто ждут меня страшные времена. Мистер Зло, е-мое. Ему не хватало только поднять голову к небу, как совсем недавно Ленка исполняла, а потом сделать громкое "Бу-га-га…" Тогда картина была бы полной.
        И чего приходили, интересно? Убедиться, что ничего интересного нет? Интересное то, конечно, имелось. Прямо у них под носом. К счастью, для этого самого носа, особенно Федькиного, оно не предназначалось и осталось незамеченным. Хотя, многое отдал бы, чтоб посмотреть, как вытянутся лица парней, если мы выберемся из травы.
        - Да слезь уже.
        Наташка подо мной снова дернулась, пытаясь оттолкнуть в сторону. Я скатился и тут же сел. Девчонка сделала то же самое. В смысле, села. Катиться ей было некуда, она итак лежала на земле.
        - Что-то задумал Федька… - Высказался вслух, хотя, честно говоря, в данный момент это волновало намного меньше, чем прерванный появлением деревенских следопытов процесс.
        Посмотрел на Наташку. О-о-о-о-о… Ну, все ясно. Выражение лица у нее было такое, будто только что собственноручно убила человека. Или котенка. Котенка даже жальче. Ещё, как вариант, Родину предала. В образе Родины в данном случае выступает Федька.
        Наташка явно сильно переживала о своей слабости и, наверное, раскаивалась в том, что позволила этой слабости взять верх над благоразумием.
        Ну, блин, Федька… Мудак. Точно мудак. Нельзя было позже прийти? Хотя бы на полчасика. И бродил бы среди яблонь с видом великого заговорщика сколько угодно. Нет, именно в самый неподходящий момент явился. Говорю же… мудак. И сам в пролете, и людям не даёт нормально кайфануть.
        - Федор, он… Просто можно его понять… Он не такой, не злой.
        Ну, все. Залепетала. Федька "не такой". Она тоже "не такая". Все не такие. Один я, озабоченное животное, думаю только о потребностях тела. Блин, никогда этого не понимал. Зачем усложнять? Если два человека нравятся друг другу, если между ними есть влечение, почему обязательно надо этому всему придавать какую-то трагичность. Или романтическое оформление. Или просто из обычного, очень, между прочим, полезного для здоровья процесса делать нечто особое. Ну, да, Наташка явно для нас с Милославским гораздо интереснее кого-либо. Между мной и девчонкой несомненно происходит определенная химия. Иначе вот так, в саду, вряд ли мы бы накинулись друг на друга. И если что, я никого не заставлял насильно. С ее стороны тоже было желание. Причем, желание не маленькое. Так зачем все портить теперь?
        Я потянулся к Наташке, планируя ее обнять. Это была ещё одна попытка с моей стороны, как минимум, наладить обломанную Федькой связь, сгладить ситуацию. Но Наташка резко отшатнулась. Смотрела на меня, будто я ей кусок дерьма на блюдечке предлагаю. Отвечаю.
        - Жорик….Нам не надо было. Это…неправильно.
        - С чего бы? Наше поведение нарушает уголовный кодекс… - Чуть не ляпнул Российский Федерации, по привычке, но вовремя исправился, - Уголовный кодекс РСФСР? Мы кого-то убили? Ограбили?
        - Нет… Но … Федька… - Наташка замялась, пряча взгляд.
        - Да срать мне на твоего Федьку! Почему меня вообще он должен волновать, я хрен пойму. И тебя тоже. Если уж на то пошло. Ты его любишь?
        Мля-я-я… как меня передёргивает от этого слова, которому телочки придают слишком большое значение. Но в данном случае, в момент сложных переговоров с противоположной стороной, лучше использовать именно его. Тем более, ладно ещё с современной девочкой можно говорить открыто. Мол, нам хорошо? Отлично. Потрахались, разошлись. И то, далеко не с каждой. Далеко… У них, мне кажется, с детства стоит программа ожидания большой и чистой любви. Подгружают прямо в роддоме. Активируется в возрасте около пяти лет после просмотра первой сказки про Золушку. Или Белоснежку. Или другую принцессу. Не важно. Главное - суть.
        - Ты его любишь? - Повторил свой вопрос.
        - Нет… да… не знаю! - Наташка начала злиться.
        - М-м-м-м-м… Ну, я тебе открою большой секрет. Если ты сомневаешься между "да" и "нет", то это однозначно "нет". Нравится быть жертвой? Изображать из себя благородную особу, которая готова поступиться своими личными интересами во благо левого чувака, который даже не факт, что тебе нужен? Тогда, сорян, но ты просто дура.
        Короче… поднакрыло меня тоже, честно говоря. Да потому что охренеть, как круто выходит. Не знает она. Нормально? То есть десять минут назад, до прихода Федьки, знала, прозрение наступило, а сейчас вдруг снова не знает. Ведёт себя, как собака на сене. Ни туда, ни сюда. Мальчика, что ли, нашла играться.
        - Ах, так?! - Наташка вскочила на ноги.
        Я тоже поднялся с земли. Странно оставаться в положении сидя, когда над твоей головой разъяренная особа пыхтит, словно чайник, готовый паром скинуть крышку. Ну, ещё имелось реальное опасение, что она меня по голове стукнет. Не удержится. Учитывая, как запросто они в деревне относятся к таким вещам, получить себе до кучи какой-нибудь сотряс вообще не хотелось бы.
        - Ну? И? Дальше, что? - Встал напротив Наташки, сунув руки в карманы.
        Предполагалось, вид у меня должен быть серьезный, пацанский.
        Девчонка опустила взгляд. Проследил за ним. Черт, ширинка так и расстегнута. Дёрнул замок, возвращая все свое богатство на место. Не для нее розочка росла, выходит. Вообще, чести много. Думает, уговаривать буду? Разбежался!
        - Знаешь, что? Жорик… - Наташка выделила мое имя противным тоном. - Иди ты к черту. Я думала… Ты… А ты…
        - Ой, мля. Ты. Я. Вместе дружная семья. Аналогично. Можешь идти туда же, куда меня отправила. Все? Закончилась наша большая страсть, не успев начаться?
        - Вообще ко мне больше не подходи. - Девчонка демонстративно отвернулась в сторону.
        - Ох ты ж боже ты мой… Да не вопрос! Только запомни, - Я сделал шаг к Наташке. Она заметно напряглась, но не отстранилась. Типа, показывает, как ей по хрену. - Если сейчас уйду, обратно дороги на будет. Ясно? Потом не ной.
        Развернулся и потопал к выходу из сада. Честно сказать, ожидал. Правда. Все равно ожидал, что девчонка окликнет. Но за спиной стояла гробовая тишина. Ну, и черт с ней.
        Вышел на улицу, покрутил головой, соображая, где находится дом Лидочки.
        Наташка думает, я плакать сейчас побегу? Найду Андрюху, упаду братцу на грудь и начну жаловаться, как меня, бедного, несчастного бросили? Да непременно! Грудь будет. Только уж точно не Переростка.
        Прикинул направление и отправился на поиски бухгалтерши. Я, блин, нормальный, здоровый мужик. Зачем мне весь этот геморрой? Любовь - морковь… Херня! Наташка не единственная девка на свете. А то, что к ней тянет больше, чем к остальным, так это недоразумение. Которое очень даже быстро можно исправить.
        Мне вообще сейчас некогда голову всей этой страдательной ерундой забивать. Тут мать с отцом какую-то мутную историю должны организовать. Или наоборот, не должны. Мне нужно им помочь. За свою жизнь надо думать. Зеленухи закончатся, а она, жизнь, никуда не денется. Вряд ли обратно вернусь, в свое время и свое тело. Итак, хрен поймёшь, как жив остался. А Наташка мне тут мозг засирает. Пусть сидит со своим Федькой, как дура. Ст?ят друг друга.
        Не успел пройти до середины улицы, как увидел в стороне знакомый двор. Вот оно. Жилище моей прекрасной бухгалтерши. Главное, чтоб дома была. На улице белый день. Хрен его знает, по какому графику Лида работает. У них тут вообще без подсказки не разберёшь. Председатель на велике по деревне днями катается. Спортсмен хренов. Народ куда-то в таинственное колхозное место на работу ходит. А Ольга Ивановна, вон, не знает, куда себя деть от нечего делать.
        Подошёл к калитке, толкнул створку. Она, к счастью, была не заперта. Впрочем, в Зеленухах по-другому и не бывает. Социализм, мать его. Или коммунизм. Или просто деревенская логика, понятная только им.
        Только прошел во двор, на ступенях дома, привлеченная посторонними звуками, появилась Лида. На бухгалтерше был короткий халат, в руках мокрое белье. Судя по гудящей стиральной машинке, которая стояла неподалеку, естественно, на улице, Лидочка занималась домашними делами.
        Наверное, вид у меня был красноречивый. Или бухгалтерша хорошо разбирается в мужиках, что тоже, кстати, вполне возможно. Никаких глупых вопросов она задавать не стала. Даже, когда я в два шага оказался рядом, вытащил из ее рук постираные шмотки, а потом, подтолкнул хозяйку в сторону входной двери. Нечего время тратить на пустые беседы. Тут надо сразу приступать к делу, пока ещё кто-нибудь особо любопытный не нарисовался.
        Глава 16
        Милославский не подвёл. Красавчик! Работало все исправно и даже значительно лучше, чем мог ожидать. Правда, без ложной скромности, я тоже постарался с полной отдачей. Судя по ошалевшему виду Лидочки, с которым она выбралась из койки, впечатлили ее мы оба. Жорик физическими возможностями и выносливостью, она у него имелась, это факт, ну а я, тем опытом, который был получен в прошлой жизни. Может, конечно, специальных институтов не заканчивали, как говорил мой хороший товарищ, мы с ним частенько "снимали" девочек, но теорию на практике проверяли неоднократно.
        Это было типа эксперимента в ранней молодости. Хотелось уметь все, что вообще в принципе возможно сделать с женщиной, в рамках уголовного кодекса, естественно, и обоюдного согласия. Если процесс нравится и приносит удовольствие обоим партнёрам, однозначно и несомненно он идёт в верном направлении. Кстати, по той же причине, в свое время батя подгонял мне специалисток узкого, так сказать, профиля и очень дорогой цены.
        Батя… Невольно вспомнился Серёга. Тот, который имеется в наличие сейчас. Да уж… Интересно, если я скажу ему вслух слово "проститутка", через сколько времени он придет в себя? И придет ли? А то, может, у человека случится глубокая психологическая травма. Как из этого непонятного "н?что" вырос Сергей Никонов, настоящий мужик? Вообще не понимаю. Честно. Какое-то чудо природы.
        С мыслей об отце снова переключился на Лидочку. Без преувеличения, она пребывала в приятном, культурном шоке. Предполагаю, бухгалтерша о многом прежде не догадывалась, не подозревала, что так можно и где-то даже нужно. Однако, обязан отдать должное, Лида со своей стороны порадовала свободой взглядов, а так же готовностью к экспериментам. Для женщины это огромный плюс, который способен перекрыть некоторые минусы.
        А то начинается… "Я не такая"... Все - "такие". Просто кто-то строит из себя черти что. Принцессы, блин. Которые ни в толчок не ходят, ни естественную нужду не справляют. И вообще, если что, у них там бабочки и лепестки роз. Сидят, ждут принца на белом коне. А принц по дороге встретил очень даже развязную трактирщицу и прекрасно жарит в ее трактире по очереди, то мясо, то саму хозяйку. Потому что даже принцам хочется нормально пожрать и нормально потрахаться. Вот и весь секрет счастливой будущей жизни. Путь к сердцу мужчины лежит не только через желудок, но и через "не иметь ему мозг". Мы же по сути, много не требуем. Ну, вот так, если положа руку на сердце. Нас не надо обхаживать, водить в дорогие рестораны, нам не надо дарить подарки, цена которых значительно выше итогового приза, прям охренеть, насколько выше. Ни у кого из девок ничего вдруг поперек не повернулось, золотой пылью не покрылось.
        Нам вообще ни черта не надо, кроме состояния сытости и покоя во всех смыслах слова. Мужик пошел, мамонта завалил, принес домой. Мясо - пожрать, шкура - одеться. Все. Какие вопросы?
        Вот Лида, судя по тому, что между нами происходило эти несколько часов, относилась к разряду тех самых развязных трактирщиц. И нам реально было классно вместе.
        Короче, все, всем остались довольны. Выбраться из дома этой ч?дной женщины я смог только после обеда. Что удивительно, даже никто не припёрся, не помешал, не отвлек. И Зеленухи стояли на месте. Не произошло природного катаклизма или внезапного апокалипсиса. Аж странно, честное слово. Настораживает.
        Как бы то ни было, вышел я от Лидочки спокойный, довольный и полный сил. Моральных, имею в виду. С физическими было сложнее. Устал так, что еле ноги волочились. Вымотала меня бухгалтерша, это факт. Но зато наблюдался весьма заметный подъем духа. Жизнь, что вполне логично, заиграла красками.
        Лидочка перед уходом, как положено, когда мы, наконец, угомонились оба, сообразила обед, за что получила дополнительные бонусы в системе моей оценки женских достоинств.
        Вот этим хороши деревенские дамы, однозначно. Мало того, весело время провели, с пользой, так сказать, так ещё и беспокоится, чтоб мужик силы восстановил. Короче, молодец бухгалтерша.
        А главное, на момент нашего с Лидой нежного и, надеюсь, временного расставания, Наташкин образ стал немного смазанным, далёким. Окончательно, стерва, из головы ещё не ушла, но судя по теряющим цвет краскам, силуэт ее в моих воспоминаниях скоро совсем испарится. Вот и отлично. Можно хоть спокойно делами заниматься, а не хернёй страдать.
        С Лидой мы договорились, что поздно вечером, когда мои родственники заснут, я под покровом ночи снова прибегу к ней в гости. Бухгалтерша, уже на выходе, прижалась ко мне всем телом, а под халатом, который она накинула сверху, ничего не было, между прочим. С трудом оторвался от гостеприимной хозяйки, пригрозив, если сейчас же не перестанет баловаться, мое пребывание в ее доме затянется. А надо уже шуровать в сторону своего двора, искать Андрюху, потом заниматься делами.
        Помимо прочего, идею насчёт создания своей, личной алкогольной империи никто не похерил. Мое стремление к сытой жизни никуда не делось. Я по-прежнему, люблю деньги, а деньги, искренне на это надеюсь, любят меня. Соответственно, нужно Матвея Егорыча поторопить. Как там вообще продвигаются наши дела? Забрал ли он самогонный аппарат у кума? Определился ли со временным местом производства? В одном дед прав несомненно. Под боком у Зинаиды Стефановны ни в коем случае нельзя устраивать наш индивидуальный цех. Пронюхает когда, а она несомненно пронюхает, у нее чуйка на эту тему, накроется все дело медным тазом. Да ещё дядьке расскажет. Тут вообще не известно, что страшнее.
        Андрюха говорил, Виктор нам за такие выкрутасы что-нибудь оторвет. Причем, если раньше я считал эту фразу образным выражением, думал, оно используется только в переносном смысле, то сейчас, такая перспектива выглядела очень даже реальной. Петух смог, уж дядьке что там стараться.
        Короче, с трудом расстались мы с Лидой, но я наступил на горло своей мужской песне и вышел за ворота дома бухгалтерши. Естественно, предварительно проверив, не окажутся ли поблизости случайные прохожие. Вроде, деревня, казалось бы. Днём на улице ни души, но вот по закону подлости, именно, когда надо смыться незаметно, обязательно целый отряд местных нарисуется. Они чувствуют самый неподходящий момент. Слетаются, как мухи на ... Ну, пусть, на мед.
        А Лида, на секундочку, женщина замужняя. Забывать это не надо. Правда, ее супруг представлялся мне каким-то загадочным, туманным и не очень реальным, однако, в деревне поводов для сплетен лучше не давать.
        Не успел отойти от дома бухгалтерши, как в конце улицы появились два знакомых силуэта.
        Дед Мотя и Андрюха. Оба они шли немного странно, перебежками, периодически оглядываясь по сторонам.
        - Жорик! - Братец заметил меня первым. - Ну, етить-колотить. Мы тебя по всей деревне ищем.
        - Чего меня искать? Тут я.
        - Да где тут? Все дворы прошерстили. Скажите, Матвей Егорыч.
        Дед Мотя с умным видом затряс головой, сильно напоминая мне в этот момент незабвенного Бориса
        - Ты вообще на пруду должен быть. - Я лихорадочно соображал, как объяснить свое присутствие в этой части села, если вдруг начнутся вопросы. Про Лидочку не хотел говорить никому. Даже Андрюхе. А уж тем более, однозначно, эта информация не нужна Егорычу.
        - Был… - Переросток тяжело вздохнул, потом махнул рукой, - Лучше б не был. Одни нервы. Ленка замумукала. Где Жорик? Где Жорик? Завела пластинку на два часа, хрен остановишь. Да и вообще. Не дело это… Когда вокруг толпа девок и все в купальниках.
        - А мне понравилось. - Встрял Матвей Егорыч.
        - Вам-то, да. Вы же из большого спорта лет двадцать назад выбыли. Вам и посмотреть в радость. А тут… Скачут, гогочут, водой брызгают. Из пруда выйти не мог. На хрен я только туда вообще полез… А у меня, повязка, если что. Думал, ещё немного и жабры вырастут. Всех родственников мысленно похоронил, чтоб … - Андрюха осекся и очень выразительно замолчал.
        Ну, ясно. Походу, братцу тоже несладко пришлось. После тренировки девки к нему перестали относиться, как к парню. Приняли за "своего". Он же их в каких только позах не видел сегодня. А физиологию никто не отменял. Вот Андрюха, бедолага, походу, "стояк" снимал, представляя себе что-то очень плохое. Помогает, кстати. Видимо, мужские способы поймать дзен, не особо отличаются, хоть и в разное время.
        - Ладно. Не об этом речь. - Переросток снова вдохновился на продолжение рассказа. - Меня чего Матвей Егорыч разыскал. Вернее, нас обоих ему надо было, но тебя найти не могли. Даже Наташку расспрашивали. Она потом тоже явилась. Злая, как собака. Кстати, чего это? Поругались?
        - Забей. - Я махнул рукой. - Ни к чему данная тема не приведет. Все. Проехали и забыли. Зачем искали? Давай, по делу лучше.
        - Идём. Все на месте покажу. - Матвей Егорыч поманил меня за собой.
        Мы с Переростком послушно двинулись следом. Вообще, конечно, стоять среди улицы - идея такое себе. Особенно неподалеку от дома Лиды. Можно спалиться.
        - Жорик, дед Мотя сообразил гениальную мысль. - Андрюха вышагивал рядом, попутно рассказывая мне новости.
        Я с сомнением покосился сначала на братца, потом на довольного Матвея Егорыча. Словосочетания "дед Мотя" и "гениальная мысль" в моем представлении стоять рядом вообще никак не могли.
        - Мы нашли место, где начнем производить самогонку для твоей корпорации. - Выдал, наконец, Переросток.
        - Мы… - Матвей Егорыч фыркнул, намекая, что кое-кто сейчас примазывается к чужой гениальности и фантазии.
        - Ой, да ладно. Вы. Хорошо. - Согласился Андрюха.
        Только хотел перейти к самой важной части их рассказа и узнать, где состоится зарождение великого дела, как улица снова перестала быть пустой. Вот об этом я и говорю. Пяти минут не проходит, обязательно появятся лишние глаза или уши.
        Теперь по дороге, на велосипеде, ехал Николай Николаевич. Председатель вдохновенно крутил педали, а я, наконец, наглядно понял, зачем он подбирает штаны деревянными штуковинами. Чтоб не мешали при езде и не попали в цепь. Вот в чем фишка.
        - Жорик! - Николаич сменил траекторию, потому как до этого планировал повернуть на соседнюю улицу. Теперь же он шустро поструячил к нам. - Где ты шатаешься? Ищу тебя, ищу.
        - Я пользуюсь спросом… Пугает такая популярность…
        Андрюха услышал мой комментарий, хотя говорил я негромко, и хохотнул себе под нос. Братец становится более понятливым. Это радует.
        - Так… А что вы тут делаете? - Председатель остановился рядом с нашей троицей и теперь изучал ее участников с подозрением во взгляде. - Меня сильно волнует, когда я вижу вас всех вместе. Есть ощущение, что-то где-то или уже случилось, или случится очень скоро.
        - Да хватит тебе, Николаич! - Дед Мотя даже попытался изобразить нечто среднее между обидой и возмущением. - Идём вот с парнями. Никого не трогаем. Обсуждаем.
        - Да? - Председатель немного наклонился вперёд, ближе к нам, и потянул воздух носом. - Странно… Трезвые, что ли…И на кой ляд вы тогда тут ходите? Дом?-то ваши вообще в другой стороне.
        - Ну, ты… даёшь в стране угля… - Протянул Матвей Егорыч.
        Хотя, при этом, я заметил, что дышать дед начал как-то "в себя". Так обычно делают не совсем трезвые и не очень умные водилы рядом с гайцами. Делают… Делали. В прошлой жизни.
        - Так. Я задал вопрос. За каким чертом вас по улице носит? - Председатель явно не верил в искренность возмущенных взглядов, которые летели в его сторону от деда Моти.
        - Да я попросил Матвея Егорыча и Андрюху показать мне весь центр села. Полностью. Соображаю, может, как это в городе принято, особенно в Москве, украсить улицы флагами и растяжками с наименованием команды. Вот и бродим туда-сюда, прикидываем, как оно смотреться будет. Игра же скоро.
        Пришлось брать инициативу в свои руки, а то этак мы до настоящей причины доберёмся. Председатель, как охотничья собака, взял след, хрен отцепится.
        Услышав волнительное слово "игра", Николаич тут же переключился на более важную для него тему.
        - Игра! Да, Жорик. Товарищеский матч. А ты вчера удумал черти что. В Москву собрался. Да тьфу на этих баб! Нашел, на кого реагировать. Ольга. Она же… Она жить не может, чтоб крови не попить. Понимаешь? Мегера. Ты, если что… - Николай Николаевич оглянулся, наклонился ближе, а потом, понизив голос, продолжил, - Ты, если что, ко мне сразу. Понял? Я им всем хвосты накручу. У нас важное соревнование. Нам кровь из носу выиграть надо. Сам знаешь… Понял?
        - Да понял, понял. Хорошо. Ну… пойдем мы. Надо ещё посмотреть, что на въезде, откуда соперники прибудут. Хочется все по высшему разряду.
        - Да, Жорик. Да! - Председатель бросил руль велосипеда, а потом, ухватив обеими руками мою ладонь, принялся телепать ее так, будто есть реальная возможность вытрясти золотую медаль за будущий матч прямо в эту секунду.
        - Эм… кстати… - Я улыбнулся, хотя в реальности тупо скривило от боли в зажатых пальцах, потом осторожно вынул свою родную конечность из крепкой хватки Николаича, - Мне бы завтра в Воробьевку съездить. Можно будет ещё раз воспользоваться Вашим служебным автомобилем?
        - Зачем? Был ведь уже. Все, что надо, отдал. - Глава колхоза тут же сделал "стойку".
        - Да по поводу формы. Хочу посмотреть футболки там, шорты. Для игроков. И для группы поддержки. Вы же понимаете, им надо что-то подходящее. Думаю, чтоб в одном стиле было.
        Естественно, срать мне по большому счету и на форму, и на шорты, и на футболки. Какая разница, в каком виде позориться. Девкам только принципиально костюмы намутить. А вот на родного отца, совсем не срать. Я обещал Серёге, что приеду познакомиться с его родителями. Да ещё в соответствующей компании. Собственно говоря, это и есть настоящая цель. Поговорить с главой сельсовета Воробьевки, затащить его к бате домой. Вот только Николаичу об этом знать, естественно, не надо. Иначе удар хватит человека.
        - А-а-а-а-а-а… Форма. Да. Дело нужное. Это ты молодец, Жорик. Ответственно подходишь к задаче. Ну… конечно, завтра возьмёшь машину да съездишь. Вон Наташка, опять же, поможет. Всё-таки в этом деле женский глаз, он пригодится. Денег выделю, сколько потребуется.
        - Денег? - Дед Мотя моментально оживился.
        - Денег, Егорыч. Денег. Только Жорику лично в руки. - Николай Николаич на корню пресек зарождающийся в мыслях Матвея Егорыча личный интерес.
        А интерес точно зарождался. И даже укоренился. Потому как дед замолчал, но губами продолжал шевелить, что-то явно подсчитывая в уме.
        - Спасибо, конечно. Только… я без Наташки обойдусь. Сам соображу. - Вот этого только не хватало. Провести день в обществе девчонки я точно не готов. Да и мешать она будет своим присутствием. А мне хренову кучу всего надо сделать.
        - Нет, Жорик. Тут не спорь. Бабский кругозор тебе в этом деле точно пригодится. В общем, завтра утром в сельсовет приходи. Понял?
        - А тренировка? - Тоскливо поинтересовался сбоку Андрюха. Вот ведь, вошёл во вкус. То ему плохо от большого количества девок, то гляди, как заволновался.
        - Тренировку на вечер можно. Тем более, завтра молодежь надо на колхозное поле. Сейчас руки требуются. Все. Решили. И это… - Николай Николаич погрозил пальцем. - Вы тут без приключений. Ясно?
        Мы хором заверили председателя, что намерения наши исключительно чисты и никакого вреда деревне не принесут. Николаич не сказать, чтоб сильно уж поверил. Однако, распрощавшись, все же поехал дальше по своим, председательским делам. Правда, в сторону личного хозяйства. Ну, да хрен его знает, может, на дом работу берет.
        - Так… далеко ещё идти? - Я окинул суровым взглядом своих компаньонов.
        Они ещё не знают, однако, реально решил наделить их не только обязанностями, но и правами. А что? Любой труд должен оплачиваться. И Андрюха, и Матвей Егорыч принимают активное участие в реализации моего плана. Думаю, справедливо учитывать их интересы тоже.
        - Так вот же. Почти пришли. Гляди. - Дед Мотя указал рукой вперёд.
        Я проследил за направлением и … просто охренел. Перед нами, вдалеке обозначилось деревенское кладбище.
        Глава 17
        - Это прикол? - Я обернулся к парочке аферистов, которые переминались с ноги на ногу рядом. Аферисты. Точно. По-другому не назовешь. Остап Бендер отдыхает.
        И Андрюха, и дед Мотя посмотрели на меня, явно не понимая смысла вопроса. Ещё больше, судя по бестолковым лицам, они не понимали моей реакции.
        - Вы серьезно? Это же кладбище!
        - Бояться, Жорик, надо живых. Мертвые, они граждане спокойные. От них гадости ждать не приходится. - С умным видом изрёк Матвей Егорыч. Философ хренов.
        - Да блин. При чем тут страх? - На несколько минут прикрыл глаза. Чтоб не взорваться. Нахамлю, придется извиняться потом. Дед Мотя сейчас человек нужный.
        Вот за что мне это? Где? В какой момент своей не сильно, между прочим, длинной жизни я так успел нагрешить? Ведь не спроста. Точно расплачиваюсь за косяки прошлого. Ну, ладно, бухал, гулял, вел себя не очень хорошо по отношению к другим людям. Козырял баблом. Да. Пользовался папиной властью. Но е-мое! Никого ведь не убил, не ограбил. Что за несоответствие наказания преступлению?
        - А в чем тогда вопрос, Жорик? - Матвей Егорыч посмотрел на кладбище, а потом снова на меня. Лицо у него было совершенно невинное, немного даже просветленное, как у буддистского монаха.
        - Если я и боюсь, то лишь реакции со стороны деревенских. Вы представляете, что с нами будет, если они узнают, какими делами мы там… - Я указал в сторону места, которое дед Мотя на полном серьезе предлагал выбрать нашей, так сказать, базой. - Занимаемся. Да они нас линчуют. Предадут анафеме. Это будет первый случай в истории Советской действительности, когда виновных сожгут на костре.
        - А-а-а-а-а-а… Ты об этом. Нет. Все хорошо. На территории есть сторожка. Там раньше жил смотритель. Ну, это давно было. Лет … Ох, не помню. Она сейчас, эта сторожка, стоит, никому не нужная. А люди у нас, не сказать, чтоб сильно верующие. Зазря по кладбищам не ходют. Чего туда ходить? Так, если повод есть… Не дай бог, конечно. Но зато, ты ж пойми…
        Матвей Егорыч уставился на деревенский погост вдохновенным взглядом, одну руку зачем-то сунув в нагрудный карман пиджака, ладонью к сердцу. Так, что большой палец одиноко торчал из кармашка. Выглядел дед при этом - чистый Ленин. Не хватало только броневика и лёгкой картавость. Вообще был бы один в один.
        - Там никто не шляется. Домик находится в самом дальнем углу, рядом с руинами церкви. Поставим аппарат, сделаем склад, значится. Все. Останется только тару раздобыть и решать вопрос, куда денежки потратить. Я вот себе…
        Матвей Егорыч затих на последнем слове, осмысляя, что именно приобретет с первых доходов.
        - Жорик, прав он. - Андрюха отирался рядом, рассматривая кладбище. - Очень хорошая идея. Нам больше некуда пристроится.
        - Мотоцикл! - Выдал вдруг неожиданно дед Мотя.
        - Что мотоцикл?
        И я, и братец резкого перехода не поняли, поэтому спросили одновременно.
        - Мотоцикл куплю. Лошадь моя все. На пенсию ей пора. Вот буду на мотоцикле ездить.
        - Куда ездить то, Матвей Егорыч? - Андрюха хохотнул, - По Зеленухам что ли?
        - Да хоть и по Зеленухам. - Уперся дед. - Тебе какое дело? Ты вон себе думай. Можно было бы купить мозги. Тебе прям точно не помешает. Жаль, не продаются.
        - Да подождите вы думать. Надо сначала запустить производство. Ладно. Идем, посмотрим.
        Я прекратил их зарождающийся спор и направился к кладбищу. Идея эта все равно в моей душе вызывала сомнение, даже тревогу. Конечно, понимаю, времена ещё советские, не сказать, что тут религия уже прям в чести, но и не 30-е годы, если что. В любом случае, надо признать, Матвей Егорыч с Андрюхой правы. Других вариантов не имеется. Куда не сунься, обязательно кто-то узнает. Всё-таки планируем самогон гнать, а не крестиком вышивать. Дело это палевное. А тут, в Зеленухах, со всех сторон воспитатели и надзиратели. Я уж про Ольгу Ивановну с бабой Зиной молчу. Те по запаху разыщут.
        В общем-то, идея и правда оказалась вполне г?дной. Дом больше напоминал, конечно, курятник, но это скорее всего из-за неухоженной заброшенности. Однако, внутри имелось две комнаты, дверь была цела и ее при желании можно было закрыть на замок, окна заколочены досками. Сквозь широкие щели дневной свет все равно пробивался, ну а после заката, думаю, нам тут делать особо нечего. Если даже и придется задержаться по рабочим моментам, можно использовать лампу. Видел у дядьки такую. Родственники называли ее "керосинкой" и зажигали ночью, когда в деревне за каким-то чертом выключали свет. Экономили, что ли. Не знаю. Особо не задавался этим вопросом по причине того, что дни отличались крайней насыщенностью и по ночам я тупо спал.
        В общем, коллективным решением нашей будущей корпорации, состоящей из трёх человек, было принято решение, использовать сторожку для начального этапа производства.
        Матвей Егорыч напомнил про кума и про то, что завтра кое-кто на председательской "Волге" поедет в Воробьевку. Можно тогда заодно заскочить на станцию и забрать нашего будущего кормильца.
        Было решено, что дед Мотя напишет сопроводительное письмо, в котором определенным шифром даст к?му понять, за аппаратом явился надёжный человек. Шифром, на случай, если послание перехватит супруга.
        Сам-то Матвей Егорыч, конечно, хотел лично составить компанию, но мне и Наташки хватит за глаза. Ещё надо придумать, как от нее избавиться. Не хватало деда для полного комплекта.
        Короче, вроде бы, планы становились более реальными и действия более понятными. Выстраивалась схема, соответственно которой буду дальше вести себя.
        Довольные и счастливые, а кое-кто уже по уши в мечтах о собственном мотоцикле, мы разошлись по домам. Матвей Егорыч отправился к себе, тем более на подходе к дядькиному двору, нарисовалась Зинаида Стефановна. Завидев издалека нашу троицу, она ухватилась за сердце, правда отчего-то с правой стороны, но голосила на все село, типа, инфаркт не за горами, и доведём ее до этого инфаркта мы. Вообще не понял, с какого перепугу фигурировало множественное число и какое отношение к инфаркту бабы Зины могу иметь я с Андрюхой, но баба Зина твердо была уверена, что самое прямое, о чем сообщила всей округе истеричным криком.
        Дед Мотя быстро сгреб супругу в охапку и потащил к дому. Насчет письма, которое надо будет показать куму, и адреса, сказал утром принесет все к сельсовету.
        Мы же с Андрюхой быстро нырнули в свой двор. До прихода родственников успели помыть посуду, убрать в кухне, покормить голодную живность и даже окучить оставшуюся часть огорода. У братца, конечно, этот процесс выходил более ловко. Пёр по грядкам, как трактор, только успевала тяпка мелькать.
        В общем, к возвращению дядьки и Насти, мы были исключительные молодцы. Виктор даже недоверчиво хмыкнул, когда Андрюха отчитывался о проделанной работе. Мне кажется, в нашу добропорядочность и ответственность он не верил. Есть такое подозрение.
        Мы благополучно поужинали, как настоящая семья. Дядька рассказывал про дела на заводе, Настя и Машка суетились вокруг стола, пока не уселись вместе с нами. Короче, сплошная идиллия. Которая мне кстати, была очень непривычна. Попытался вспомнить, случались ли в прошлой жизни подобные ужины. И не смог.
        Отец всегда был занят. Если свободен, то проводил это время в обществе “нужных” людей. Мать - то же самое. Если не служба на благо государства, то походы во все возможные места, где ее могли сделать еще более красивой, чем есть.
        Сестрица иногда, в моменты наших ссор, козыряла тем, что вот она, например, помнит, каково это, всей семьей идти в поход на выходные. Или готовиться к празднику в компании родителей. Но мне это было… наверное, чуждо. Я не ходил в детский сад, чтоб переживать, явятся ли мама с папой на очередной утренник. Все воспитание происходило дома. В лицее их отсутствие тоже особо не волновало. Там почти сразу началась взрослая, интересная жизнь. К тому же, всех моих одноклассников, как и меня, привозили на уроки, забирали с уроков няни, личные водители, охранники. В зависимости от степени взросления. Для всех нас родители оставались чем-то крайне полезным из-за денежного довольствия, но очень далеким и не особо, если честно, нужным.
        Несколько совместных поездок за границу случались, было дело. Однако, и там я в большей мере был определен в заботливые руки няни, которая путешествовала вместе с нами. После совершеннолетия, само собой, надобность в соглядатаях вообще отпала. Дети в семьях, где рулят бабки и власть, как ни странно, вопреки расхожему мнению, взрослеют гораздо быстрее, чем в среднестатистических.
        Но вот в этот момент, когда мы сидели за столом, рядом с летней кухней, под еле слышное жужжание мух, упорно пытающихся к ужину присоединиться, отчего-то накатила тоска. Возникло ощущение одиночества. Интересно, а там, в прошлой жизни кто-то вообще поплакал обо мне? Вот серьезно. Как они отреагировали, когда узнали, что Никонов Денис Сергеевич трагично погиб? Ну, ладно. Не трагично. Глупо. Глупо и бездарно. Как последний дебил. Ведь по сути, стоило лишь остановиться, когда гаишник размахивал своей палкой. И все. Я остался бы жив. Не было бы всего этого сумасшествия. Светланочки Сергеевны, Зеленух, местных жителей. Идиот, блин…
        Я покосился на братца, сидевшего рядом. Андрюха, открыв рот, слушал рассказ дядьки, как сегодня на заводе каждый счел своим долгом подойти к нему и поинтересоваться здоровьем сына. При этом коллеги посмеивались и непрозрачно намекали, мол придется Виктору без внуков, наверное, остаться.
        Машка пристроилась на противоположной стороне. Она уже поела и теперь сидела, прижимаясь одним боком к матери, положив ей голову на плечо.
        - А куда вы ходите?
        Сам не знаю, зачем спросил. Но было интересно, на самом деле.
        - В смысле? - Тетка с улыбкой посмотрела на меня.
        - Ну… в прямом. Каждый день.
        - Аа-а-а-а… Я - доярка. А Мария со мной на время каникул. Денег надо ей подзаработать на новое платье, на обувь. Да и так, много чего потребуется. Осенью в город возвращаться, к учебе. Нужно приодеться. Вот, с Николаичем договорились.
        - Эм… А вы?
        - Что мы? - Снова не поняла Настя.
        - Вы чего? Не купите?
        - Эх… Жорик… - Тетка снова улыбнулась, - Можем, конечно, купить. Но зачем? Вернее, не правильно выразилась… Мария взрослая. Она уехала от нас в город. Учится. И видишь, в чем дело… Сегодня мы есть. Можем, конечно, и платье купить, и еще какие-то нужные вещи, но представь, мы не вечные. Если вот так до седых волос за ребенком, как за несмышленышем ходить, как она дальше будет? Когда нас не станет? Все? Умрет с голоду и холоду? Маша вполне может заработать сама. Возможность есть. Понимаешь?
        Настя снова отвлеклась на дядьку, который теперь рассказывал о каком-то Генке, явившемся на работу выпивши. И еще его жена, вроде как, попросила помощи у коллектива. Вот теперь предстоит общее собрание, а на нем, собственно говоря, Генку будут возвращать к обычной, праведной жизни. И так-то Генка мужик неплохой, только сильно любит горячительные напитки. А руки, если что, золотые. Короче, какая-то такая хрень. Слушал вполуха, если честно.
        - Спать сегодня пойду на сеновал.
        Дядька сразу замолчал, а остальные родственники вопросительно уставились на меня.
        - Да что? Все нормально. Просто, раз уж живу сейчас в деревне, хочется все прелести попробовать, так сказать. Правда. В качестве эксперимента. - Я исключительно невинно таращил глаза, чтоб никто не догадался, что у столь странного, с их точки зрения, выбора есть причина.
        Планировал посетить ночью Лидочку, а из дома выбираться незаметно - дело опасное и не факт, что успешное. Светить свою связь с бухгалтершей не собираюсь.
        - Я с тобой. - Обрадовался Переросток.
        Очень сильно захотелось усандалить его ложкой по лбу, как дядька Машку несколько дней назад. Ну, что, блин, за человек? Обязательно все испортит.
        - Да хорош, Андрюх. Тебе зачем? Что ты, сена никогда не видел? Для меня это - экзотика. Будет, о чем вспомнить и друзьям рассказать. А ты-то зачем? Хочу побыть один. Вдыхать запах деревенской жизни и думать о своем.
        - Слушай, если ты хочешь вдыхать запах деревенской жизни, так это тебе не на сеновал надо, а к поросятам. Там надышишься до своих последних дней. Точно не забудешь. - Засмеялся дядька.
        Слава богу, их резкая заинтересованность пошла на спад. Приняли за очередную блажь городского. Ну и чудно.
        - Бать, а я завтра куда? С тобой или дома, с Жориком? У нас там дел невпроворот. Сегодня тренировка была. Девки, конечно… Работать и работать. Да и командой пора заниматься.
        - Ох, ты погляди на него, - Настя с улыбкой, не сильно, больше прикола ради, отвесила подзатыльник Андрюхе, - Деловой прям стал. Да, отец? Командой пора ему заниматься. Пора определиться, чем ты колхозу полезен будешь. Я, например, считаю, шофером самое то. Зря что ли в армии баранку крутил. Да и в училище все-таки на тракториста-машиниста учился.
        - Ты в армии служил? - Я с удивлением посмотрел на Переростка.
        Армия, в моем понимании, была делом не очень нужным и быстрее бесполезной тратой времени. Вопрос с присутствием там единственного сына у родителей изначально даже не стоял. Не обсуждался. Самой собой разумеющийся момент. Естественно, отец меня, как это говорят, “отмазал”. Даже при том, что я получал “вышку”, он сразу сделал мне правильный военный билет. На всякий случай. Кстати, сказал тогда, как и дядька. Типа, сегодня он есть и может решить эту проблему, а завтра - хрен его знает. За что от матери получил веское “ Не каркай, дурак!”
        - Служил, конечно. - Андрюха пожал плечами. - После восьмого класса поступил в училище. Два года отучился и время пришло. Положенный срок защите Родины отдал. Ну, а уже потом вернулся. Третий год окончил и вот, приехал домой. Так ты свой институт закончишь, тоже пойдешь ведь?
        - Ну… да. Пойду. Непременно…
        Не говорить же Переростку, да и всем остальным, сидящим за столом, что армия в мои планы точно не входит. Еще на это я время не тратил. Они явно такой правды не оценят. Судя по довольному лицу Виктора, он прям гордится тем фактом, что сын служил.
        Слова братца дали нормальную почву для размышлений. Все-таки и Андрюха способен приносить пользу, оказывается. Предполагаю, с моих новых родителей станется отправить сыночка служить после института. Благодаря разговорчивости Переростка, обозначился еще один пункт важных дел на будущее. А то грянет потом гром среди ясного неба. Я буду планировать одно, а мне, здравствуйте, распишитесь, вот вам повестка. Кстати, пока тема зашла…
        - Дядь Вить, так а Вы чего из города уехали? Ольга Ивановна рассказывала, что учились в Москве. На завод вроде устроились.
        Дядька сразу потемнел лицом, схватил ложку и с остервенением принялся доедать горячее.
        - Ага. Уехал. Пусть скажет спасибо, что не посадили, - Встряла тетка, - С такими родственниками. Точнее, родственницей.
        - Настя! - Виктор посмотрел на жену тяжелым, злым взглядом. Честно говоря, никогда не видел у него такой реакции. Ни на что. Даже на наши с Андрюхой выкрутасы. - Не забывай, он ее сын. Неправильно говорить плохо о родителях. Это дело касалось только меня и Светки. Все. Тема закрыта.
        Ага. Закрыта. Непременно. Мне как раз очень даже надо ее открыть, а он тут благородного из себя строит. Нормально, походу, его маман подставила. Почему подставила? Да потому что не похож дядька на человека, который может совершить что-то плохое, предосудительное. Я уж не говорю, про нарушить закон. За обычный косяк уголовка не светит. Не его это история. Точно. Я, может, и молодой еще, но в этом плане, в людях нормально разбираюсь. Однако, на фоне сказанного, стало понятно, Настя в курсе случившегося. И это просто отличная новость. Не хочет сам дядька посвящать меня в подробности, узнаю через тетку. Только придумаю, как с ней нужный разговор завести.
        - Ладно. Пойду на пруд сгоняю и буду спать.
        Я встал из-за стола, поблагодарил родственников за ужин, заметил еще в первый день, есть у них эта странная манера говорить спасибо за еду, а потом, прихватив полотенце, пошел в сторону калитки, через которую можно было попасть в сад. Но, конечно же, как только меня стало не видно, притормозил, слушая, что последует дальше. Оно и последовало.
        - Анастасия, больше никогда при Жорике не говори о его матери и том… той неприятности.
        Голос у дядьки был суровый.
        - Вить… Да забыла я. Прости. Жорка… вообще на нее не похож. Нормальный парень, хоть и дури много. Но это не природная, а от неправильного воспитания. Сам он хороший, добрый. Вылетело вообще из головы, что Светка его мать. Извини.
        - А чего там случилось то? - Переросток, естественно, не удержался, вставил свои пять копеек.
        - Так! Поднялись и быстро с Машкой проверили скотину. А потом спать. Нечего нос совать, куда не следует. Ясно? - Дядька громыхнул тарелкой.
        Я одним прыжком оказался в саду. Скотина, это как раз, где сейчас в засаде сидел. Андрюха с сестрицей выйдут, сразу заметят. Да и не будут они больше о прошлом говорить. Дядька конкретно обозначил свою позицию. Ну и ладно. Через Настю разузнаю правду.
        Глава 18
        Как я не пытался убедить Андрюху идти спать в дом, ни черта не получилось. Уперся, словно баран, отвечаю. Явился на сеновал следом за мной, расстелил себе одеяло, затем улёгся рядом. Как же не вовремя проснулась у него братская любовь и потребность в общении.
        Оказывается, Переростку приспичило обсудить план действий с Алкой. Дело нужное, не вопрос, но можно было бы и днём, а не когда плановое свидание намечается с Лидочкой.
        В итоге, почти час братец бубнил мне в ухо. Я начал опасаться, что просто тупо вырублюсь. Под его монотонный голос глаза закрывались сами собой. Чем он баб берет, не пойму. Его ведь даже слушать неинтересно.
        К счастью, Переросток начал клевать носом, периодически обрываясь на полуслове, и вскоре захрапел. А храпел, между прочим, Андрюха знатно. Это был даже не храп, какой-то художественный свист вперемешку со звуками, которые, по идее, человеческие голосовые связки издавать не могут. Однако, оказалось, я сильно недооценивал возможности братца. Он на вдохе производил нечто схожее с плохо работающим мотором, а на выдохе - тоненько дудел в сложенные трубочкой губы. Отвратительный концерт. Мартовские кошки на заборе и то приятнее орут.
        Осторожно, стараясь не разбудить Андрюху, я выбрался со своего спального места. Кстати, романтическая прелесть сеновала сильно преувеличена. Вот такой сделал вывод на этом коротком опыте. Очень неудобная хрень, могу сказать. Даже сквозь одеяло, меня что-то постоянно кололо и раздражающе пыталось забраться под футболку. Причем, избавиться от этого никак не получалось. Возникало ощущение, будто маленькие, крохотные, очень колючие сухие травинки ожили и наверняка знали, через какое конкретно место можно пробраться под одежду. Еще, кроме того, в воздухе присутствовала какая-то пыль. Из-за этого постоянно чесался нос и хотелось чихнуть.
        Короче, на будущее сделал вывод. Вот эти эротические сцены в книгах и фильмах о том, как круто заниматься сексом на природе, завалившись в стог сена, полная, абсолютная чушь. Ни в коем случае! Мне в таких условиях сейчас только бабы не хватало. Могу представить, что произойдет, если ко всему прочему добавятся активные действия, в процессе которых потеешь, и тело становится влажным.
        Когда выбрался на улицу, стянул футболку, потом тряс ее минут десять. Мне казалось, эта мелкая хрень забралась повсюду. В итоге плюнул и быстро рванул к Лидочке. Приму душ. Точно. Потому что желание помыться было теперь огромным. Бежать, правда пришлось огородами. Прогуливаться в открытую по ночному селу не решился. Сто процентов найдется хоть один глазастый свидетель, и завтра будут знать все Зеленухи, куда, в какое время, с какими конкретно намерениями ходил Жорик.
        К счастью, летние ночи очень звездные и светлые, поэтому дом бухгалтерши нашел быстро, даже несмотря на отсутствие фонарей, которые привычно вырубили до утра. Да и с памятью нормально. Не так давно посещал нужный двор, чтоб заблудиться. Правда, в месте, где заканчивался пруд, все равно пришлось выйти на главную улицу и небольшую часть пути проделать уже привычным образом, через кусты. Блин, это реально становится закономерностью. Кружу, будто помойный кот, по каким-то задворкам вечно.
        Лида, как договаривались, ждала меня с ужином, который интересовал, если честно мало, но было приятно от ее заботы, и чистой постелью. Первым делом отправился в душ, прихватив бухгалтершу с собой, за компанию. Чтоб спинку помыла. Естественно, наше “мытье” затянулось надолго. Приходилось периодически закрывать Лидочке рот ладонью, а то соседей бы разбудили. Горячая женщина, однако. Мне ужасно нравилась та искренность, с которой она подходила к процессу. Когда ей было хорошо, она этого никак не стеснялась и не скрывала. Если где-то надо было направить, направляла, подсказывая, как сделать лучше нам обоим. Молодец, короче, Лидочка. А говорят, советские женщины отличались закомплексованностью. Что-то не сильно похоже на то.
        Единственный момент, немного напрягавший меня - я, в отличие от бухгалтерши, не отдавался процессу полностью, с головой. Будто назло в какой-то момент, вспомнился школьный сад и Наташка. Вот там у меня планку реально снесло. Просто отключился мозг вообще. Было только очень сильное желание и неконтролируемая потребность оказаться внутри девчонки всеми подходящими для этого частями тела. Отвечаю. На самом деле неконтролируемая. С Лидой мне хорошо, это факт, но я все равно остаюсь в разуме. Четко понимаю, что делаю. Ну, может оно и к лучшему. Все эти страсти-мордасти, сумасшедшие, больные отношения, не про меня. Никогда подобного раньше не случалось и не хрена начинать. Зависимость - такое себе история. Не хочу стать похожим на некоторых своих товарищей, которых иногда клинило на телках. Короче, Лидочка - это лучший вариант из возможных. Всем хорошо, а проблем никаких. Не то, что с Наташкой. Абьюзерша хренова. То иди сюда, то пошел прочь.
        Покинул я бухгалтершу под утро. На улице уже почти светало. Ну, как покинул... Уполз. Еле добрался опять огородами до дядькиного двора. Тихо, на цыпочках, скользнул на сеновал. Андрюхин храп услышал еще на подходе, но все равно двигался, как заправский ниндзя. Один хрен, в момент, когда уже улегся на свое место, братец вдруг резко открыл глаза.
        - Жорик, ты где был?
        - Тут я. По маленькому ходил. Надо было тебе под бок? В следующий раз так и сделаю. Спи давай. Скоро вставать.
        Андрюха что-то пробормотал про ненормальных городских, которые ни себе, ни людям покоя не дают, а потом перевернулся на другой бок, снова захрапев. Я тоже устроился поудобнее, хотя в данных условиях это очень относительное понятие, закрыл глаза и моментально вырубился.
        Не знаю, сколько прошло времени. Может, пара часов, может, больше. Сквозь сон доносились звуки какой-то кутерьмы, суеты. Разговоры во дворе и посторонние голоса. Вернее, большинство из них были знакомы, как раз. Похоже, тетка, Виктор и Ольга Ивановна. Куда ж без нее? А вот один голос абсолютно точно прежде мне не приходилось слышать. Совершенно уверен, это был левый мужик. Ну, да мало ли какие дела у них тут с утра. Может, к Виктору кто-то явился. Потом меня беспардонно потянули за ногу.
        - Вставай! Жорик! Вставай, ешкин кот! Ты чего натворил?
        Андрюха настойчиво дергал мою конечность. Тянул так, будто хотел оторвать ее целиком.
        - Отвали. Дай поспать. Рано еще. Вон родственники трындят. Значит, на работу не ушли. Иди в задницу!
        Я лягнул братца со всей силы, судя по звукам, угодив ему куда-то в район живота, потому что крякнул он и выматерился очень громко.
        - Вставай, говорю, придурок! Ты куда быка дел? - Переросток упорно снова подполз ближе и начал меня теребить.
        - Иди в задницу, говорю. Какой, к чертовой матери, бык? Чокнулся, что ли? С утра пораньше, блин. Или прикол очередной? Спать хочу.
        В глаза будто песка насыпали и они упорно не хотели открываться. А еще я вообще не понимал, что братец от меня хочет. Опять какое-то помешательство в Зеленухах? Давненько ничего не происходило.
        - Колхозный бык. Лучший представитель своей породы. Зоотехник его из Волгоградской области притащил. Ездил аж в животноводческое хозяйство "Парижская коммуна". То самое, между прочим. Всей деревней праздновали, когда он прибыл. Бык, в смысле. Да вставай, говорю. Участковый у нас во дворе вон. С батей говорит.
        Слово “участковый”, само по себе, не понравилось мне очень сильно. Сочетание слов “ участковый у нас во дворе” вообще вызвало отвратительное предчувствие. С горем пополам я все-таки разлепил тяжелые веки и уставился на Переростка.
        Андрюха сидел рядом, у меня в ногах, и вид имел весьма взволнованный.
        - Чего тебе надо, извращенец?
        Я потянулся. Будто били меня, отвечаю. Хотел бы сказать, что тело приятно ныло, но нет. Оно просто ныло. Я не выспался, устал от ночных нагрузок, они были весьма даже активными, а еще опять чесалось все и везде. Ясное дело, перечисленные факторы вкупе вообще не делали настроение радужным. А тут еще Андрюха со своим бредом про участкового, Парижскую коммуну и зоотехника.
        - Бык пропал.
        Братец выпалил фразу, а затем уставился на меня с ожиданием. В ответ, сделал то же самое. Потому как вообще не понимал, при чем тут я. Тем более, не видел никакой связи между быком и собой. Хотя… Ну, условно говоря, она имелась, если вспомнить, как прошла ночь. Однако, это больше анекдот, каламбур, так сказать. А вот у Андрюхи лицо совсем не было веселым.
        - Ну? И? Ищите. От меня что ты хочешь? Я не Шерлок Холмс, дедукцией не владею. Погоди… У вас был бык? Я не видел.
        - Жорик! - Переросток ударил кулаком по полу, - Это вообще не смешно. Нет у нас быка, сам знаешь.
        - Мляха муха… Мой дорогой, любимый, правда, очень редко любимый, а сейчас так вообще нелюбимый, брат... Что ты от меня хочешь?
        Я снова попытался отвернуться и закрыть горевшие огнем глаза. Ужас какой-то. Интересно, это с недосыпа или аллергия на чертово сено.
        - Ты за каким хреном украл быка, придурок? И где он есть? Пока участковый с отцом разговаривает, говори, куда бежать? Надо вернуть эту скотину на место. И главное, как смог-то? К нему зоотехник подходит, когда в кармане шприц со снотворным лежит.
        Я резко принял сидячее положение, а затем с подозрением уставился на братца. Пытался разглядеть на его лице признаки очередного "развода". Давно Жорика дураком не выставляли, наверное. Соскучились. Мало ли. Хорошим чувством юмора Переросток не отличается. Может, решил взбодрить меня с утра в отместку за то, что вечером не особо поддерживал его размышления.
        - Андрюх, я сейчас процитирую некоторых людей, а точнее их любимую фразу, но скажи мне… Ты бухой, что ли? Утро раннее. Где успел? Что за бред, вообще?
        - Жорик, вот очень натурально. Правдоподобно. Так участковому и скажешь. Запомни интонацию. Выражение лица зафиксируй. И еще… Я, конечно, не скажу, что тебя всю ночь хрен было дома... Брат все же... Но… куда ты дел быка? Говори. Я что-то придумаю. Не знаю, правда, что, но попробую. Он, конечно, не носовой платочек, его под порог не подкинешь.
        - Ты же спал… - Вот хитрый жук. Получается, прекрасно слышал и как я ушел, и как я пришел. Сделал вид, выходит, будто дрых. Конспиратор, блин. Лучше бы свои шпионские способности применял в другом месте. Например, с Клавкой. Тогда бы все село не думало, будто я по продавщице сохну.
        - Спал. Но ты как стадо слонов топал. Вот и проснулся.
        Ничего себе. Нормальный слух у Переростка. Я тут карячился, чтоб не разбудить, а он один хрен спалил мои передвижения.
        - Жорик, расскажи мне правду, будь человеком. Прошу ведь, чтоб помочь.
        Вся абсурдность ситуации начала меня реально бесить. Что за хрень вообще происходит? Если это шутка, то она ни капли не смешная.
        - Андрюх, гадом буду не пойму, о чем ты.
        Братец открыл рот, собираясь, походу, вывалить на меня новую порцию глупых вопросов, но в этот момент с улицы раздался дядькин голос. Он и до этого раздавался, конечно. Однако, сейчас Виктор обращался непосредственно ко мне.
        - Георгий, ну-ка иди сюда!
        Вот прям сильно не понравилась его интонация. Я посмотрел на Переростка. Тот стал ещё более взволнованным.
        - Мамка на работу ушла с Машкой. А батя задержался. - Пояснил братец, хотя я об этом вообще не спрашивал.
        Вздохнул, почесал плечо, потом бок, потом попробовал дотянуться до спины, но ни черта не вышло. Надо идти. Как бы странно не выглядел Андрюха, и какой бы невменяемый бред не звучал в его исполнении, но Виктор, судя по тону, нервничает не меньше Переростка. Я встал на ноги и потопал к выходу.
        - Так. Не признавайся, понял? Это уголовная статья, если что. - Андрюха шел следом и громким шепотом продолжал бубнить свою чушь. - Главное, сейчас участкового спровадить. Потом решим всеми, что делать. Бате надо правду сказать. Он, конечно, наваляет тебе, это факт. Но поможет. Не бросит.
        Я молча выбрался на улицу, потому что ответить братцу мне было нечего. С сумасшедшими лучше вообще переговоров в период обострения не вести.
        Рядом с хозяйственными постройками стояли Виктор и мужик в форме. Мент. На первый взгляд, возраст ближе к пятидесяти, лицо слегка какое-то помятое. Да и вообще, неопрятного вида тип. Зачуханый.
        - Здравствуйте. - Несмотря на нелепость происходящего, я культурно поздоровался.
        Власть - есть власть. В любые времена. Это мне известно доподлинно. Вести себя требуется соответствующе. Папа мой, надо признать, тут мало кого волнует. Нет, ясно, что знакомство с таким человеком многих прельщает, однако, если смотреть с точки зрения выгоды или бонусов, то особо пока их не вижу. Да и далеко папа. В Москве. А мы с участковым в Зеленухах. Надо понять сначала, что творится. Потом можно козырять фамилией. Все это, конечно, весело, однако, не идиот же товарищ в форме, сына члена политбюро прессовать по своей линии. А там... Хрен знает...
        - Ну, привет. - Мент окинул меня взглядом с головы до ног, а потом все же протянул руку. - Ефим Петрович Охридько. Участковый Зеленух.
        Я пожал широкую, крепкую ладонь, больше подходящую какому-нибудь работяге.
        - Ты Георгий. Верно?
        - Вчера вечером был в этом уверен на сто процентов. Сейчас - сомневаюсь, проснулся ли до конца. Какое-то странное утро.
        За спиной топтался и выразительно сопел Андрюха. Знаю наверняка, что ни в чем не виноват, но с таким защитником, если бы куда-то вляпался, спалился бы в первые же пять минут. Он так вздыхал, будто меня вот-вот посадят.
        - Вот про вечер и поговорим. А точнее, про ночь. Где был? - Участковый улыбнулся доброй, простоватой улыбкой.
        Ага. Знаем таких. Сейчас практически друг и брат, а потом, не успеешь оглянуться, а на тебе все "глухари" последнего десятилетия.
        - Так спал. Вон, на сеновале, с Андрюхой.
        - Я тебе говорил, Ефим Петрович. Ошибка вышла. Недоразумение. - Вмешался дядька.
        - Это мы разберемся, Виктор. Так. Прям спал? Никуда не выходил?
        - Лунатизмом, вроде, не страдаю. Спал, конечно.
        - Интересно… А вид такой, будто всю ночь бодрствовал. Уставший вид. Я бы даже сказал, замученный. - Участковый хитро прищурился, пристально глядя мне в лицо.
        Умрёшь. Эркюль Пуаро деревенский. Нашелся мне, блин, великий детектив.
        - Имел неосторожность выбрать местом отдыха сеновал. Повелся на прочитанных классиков. Теперь чешется все. Да и плохо спалось из-за этого. Ворочался с боку на бок.
        - Может, так плохо спалось, что пошел к колхозному хозяйству? - Ефим Петрович продолжал улыбаться, наверное, чтоб наладить между нами общение, но мне от этого становилось только волнительно.
        - За каким оно мне надо? Колхозное хозяйство. Я и днём-то не горю желанием туда попасть. Если не в курсе, меня родители за плохую учебу в Зеленухи отправили. Ссылка, так сказать. Жду не дождусь, когда обратно в Москву свалю. Вон, дядьку спросите. Мне курей доверить нельзя. А Вы говорите, колхозное хозяйство. Да ещё и ночью.
        - Ну, да…Ну, да… Слышал. Ходят слухи… Тем не менее, видишь, какое дело. Сегодня в пять утра обнаружилось, что пропал колхозный бык - производитель… Кормят его обычно в это время. Всегда в одно и тоже. Знаешь, как важно соблюдать режим для такого быка? Он же у нас на половину района работает. И вот представь, кинулись, а быка то и след простыл...
        Участковый замолчал, выдерживая паузу.
        А вот я молчать точно не собирался. Нет, ну должен же быть предел этому беспределу. И без того настрадался в Зеленухах, а теперь мне ещё быка шьют.
        - История очень волнительная. Сочувствую. Одного не пойму, как Вы это вообще со мной связали?
        - Вещь узнаешь? - Ефим Петрович протянул левую руку, которую до этого держал в кармане. На ладони лежали до боли знакомые, те самые часы, которые совсем недавно я видел на своем запястье. Других таких в селе быть не могло. Это факт.
        Глава 19
        Первая мысль, которую очень хотелось произнести вслух: ”Это не мое. Мне подкинули”. Жаль, не проканает. Таких часов в деревне нет ни у кого. Кроме Жорика Милославского, естественно. Но главное, я вообще не мог вспомнить, где и когда видел их в последний раз на своей руке. Просто не обращал внимания на данный аксессуар. Есть и есть. Висят на запястье и висят. А теперь прямо заклинило. Провал в памяти.
        Но в любом случае, идти в отказ тут никак не получится. Часы реально были мои. Точнее, Милославского. Убеждать участкового, будто этот предмет не имеет ко мне отношения - самое глупое, что можно сделать в сложившейся ситуации. Только глубже вырою себе яму. Поэтому, само собой, пришлось согласиться, типа, да, вещь моя.
        Надо отдать должное, Андрюха и дядька реально поддержали. Братец клятвенно заверил участкового, будто спали мы бок о бок, словно сиамские близнецы. Виктор несколько раз повторил Ефиму Петровичу, мол, необходимо разобраться, прежде, чем кого-то в чем-то обвинять. Я же просто пытался воззвать к здравому смыслу представителя закона и порядка.
        - Сами подумайте, зачем мне бык? Это первое. Что с ним делать? С собой в город забрать? Боюсь, родители не оценят. Они меня отправили в деревню и никак не ждут, что деревня приедет вместе со мной. Тем более, в виде крупного рогатого скота. Возможно, данная информация будет для Вас несколько неожиданной, но московские квартиры, как бы, не приспособлены для содержания быков.
        Участковый пристально посмотрел на меня, заподозрив издевку, потому что она и правда имелась.
        - Ты, Георгий, вместо того, чтоб блистать своим не очень качественным юмором, лучше хорошо напряги память и расскажи, как твои часы оказались возле места преступления. Я бы даже сказал, на нем. Потому что лежали они ровно там, где должен стоять бык. - Ефим Петрович снова потряс уликой перед моим носом.
        А что толку? Тряси не тряси, я понятия не имею, как ответить на этот вопрос.
        По словам участкового выходило следующее. Утром, в пять часов, (если быть более точным), зоотехник пришел к месту обитания быка, всем сердцем желая покормить животное. Якобы кроме него, никто на такое мероприятие решиться не смог бы.
        Лютик, (охренеть, насколько “подходящее” имя для осеменителя коров, которого боятся Зеленухи и все соседние деревни на всякий случай тоже), характер имеет вовсе не нордический, а потому способен среагировать на любой звук или запах агрессией. Или просто, например, с первого взгляда выбесил его человек. Подумать, какая цаца… Не бык, а, блин, нежная ромашка с тонкой душевной организацией.
        И вот, на месте постоянной дислокации Лютика не оказалось. Загон, где он проживал, был пуст. Зато прямо у выхода лежали мои часы.
        - Слушайте, я все понимаю. Но Вы же взрослый, адекватный человек. Сами рассудите. Как бы я смог его увести? Говорите, никого кроме зоотехника не подпускал к себе ваш Лютик. Даже если предположить, что внезапно меня посетило дикое желание стать обладателем столь сомнительного домашнего питомца, чисто практически невозможно это осуществить.
        - Вот загадка. Да. Но ты же нам расскажешь? - Ефим Петрович в очередной раз зашёл на новый круг одних и тех же вопросов. Такое чувство, будто пытался меня подловить на мелких проколах.
        - Не расскажу, потому что ни при чем. И к данной истории не имею никакого отношения.
        Короче, наша беседа очевидно зашла в тупик. По итогу, участковый велел мне из Зеленух никуда не деваться, будто были варианты сбежать, умрёшь, и покинул двор дядьки в степени сильной озабоченности. Виктор ещё минут двадцать пытал нас с Андрюхой на предмет причастности к преступлению века, но и ему я ответил то же самое.
        - Бред какой-то, - Выдал дядька, а потом уехал на работу.
        Я с ним полностью был согласен. Если бы не одно маленькое, крохотное "но". Те угрозы и обещания, которые буквально днём звучали от Федора. Честно говоря, вспомнил об этом не сразу. Уже после того, как Виктор вышел за ворота.
        - Твою мать… - Я застыл посреди двора, соображая, можно ли данную версию рассматривать, как реальную.
        Федька же говорил друзьям, что подготовил какую-то гадость, после которой городского обязательно ждут неприятности. Так может, это и есть ты самая гадость?
        Я, конечно, не осведомлен о стоимости быка и это точно не дорогая тачка за несколько мультов буржуйских денег, но в деревне бык, наверное, покруче "Ferrari" будет.
        - Андрюх…
        Братец шел следом, мы как раз собирались разбежаться по своим делам. Мне пора было мчать в сельсовет. Участковый сказал не уезжать из Зеленух, но и привязанным во дворе сидеть распоряжения не поступало. Думаю, кратковременное посещение соседнего села нарушением не считается. Да и потом, обвинения никто ещё не предъявлял. Кстати, во время разговора, Ефим Петрович с такой тоской произносил несколько раз мою фамилию, что ему очевидно, самому больше бы понравилась какая угодно версия, даже сказочно-фантастическая, в которой Лютика украли лесные эльфы, только не та, где фигурирует сынок Милославского. Видимо, мент представлял уровень сложностей, если вдруг быка упер все же я.
        - Чего ты, Жорик? - Переросток остановился рядом.
        - А скажи мне… Этот ваш рогатый неадекват только одного зоотехника к себе мог подпустить?
        - Ну… так-то, да. Кроме Лехи никто ближе пяти метров не подойдёт. Он же огромный. Лютик. Хотя, и Леха тот ещё богатырь. Пару раз с кулака Лютика успокаивал. Дури там столько… у обоих... Он однажды случайно Федьку воротами зашиб. Бык, имею в виду. А то подумаешь, что Алексей. Федька стоял с ведром груш, а у Лютика огромная любовь к грушам. Только между ними были ворота. Лютик - с одной стороны, груши - с другой. Как он их запах почуял, не знаю. Бык в смысле. Ломанулся и ворота снёс. Над Федькой все село потешалось год. Его створками накрыло. И че? Федор решил доказать, что он - мужик. Ходил потом Лютика грушами прикармливал. А то совсем засмеяли. Леха, наш зоотехник, прям ревновал. Он же Лютика привез совсем теленком.
        - Погоди… То есть кроме зоотехника мог и Федька подойти? - Меня распирало от радости. Вот тебе и ответ. Преступление раскрыто.
        - Ну… теоретически мог. Смотря, какое настроение у Лютика. А ты к чему?
        - Да так… Размышляю…
        - Жорик, скажи, честно… - Андрюха положил мне руку на плечо и проникновенно заглянул в глаза.
        - Хорош! - Я дёрнулся, скидывая его конечность. - Не трогал никаких Лютиков и Васильков! Сказал же. Чё я, псих?
        Братец как-то подозрительно отвёл взгляд. Класс! Реально считает, будто я мог бы украсть быка! Нормально вообще?
        Короче, со двора вышел, раздираемый противоречивым чувствами. С одной стороны, было радостно от мысли, что вполне возможно, знаю имя реального вора. С другой стороны, ещё поди докажи федькину причастность. Не скажешь ведь участковому, что мы с Наташкой в траве валялись и слышали его разговор. Хотя… даже если и скажешь. Про Наташку можно умолчать, хрен с ним, а моему, даже самому странному поведению, судя хоть вон по Андрюхе, никто не удивится. Ну, лег Жорик полежать среди сада. Чего нет? Однако, сказанные в злости угрозы - это не факты, с которыми сложно поспорить. Нет. Надо конкретно выяснить, как Федька увел этого быка, а главное - куда. Уверен на сто процентов, оскорбленный в чувствах Отелло устроил мне подставу. Правда, не до конца понимаю итог, к которому стремился Федор, но, если честно, по хрену. Гораздо важнее доказать, что пропажа Лютика - его рук дело.
        Пока шел к сельсовету, крутил ситуацию со всех сторон. В итоге решил, надо Федьку спровоцировать. Чтоб он сам себя же и выдал. В конце концов, я сообразительнее и умнее этого деревенского Аль Капоне. Кражи он тут устраивает. Ничего. Разберемся.
        В здании сельсовета меня ждали председатель и Наташка. Блин, притащил всё-таки девчонку. И вот куда мне ее теперь деть? Единственное… Мы же вроде как в ссоре. Надо вести себя ещё хуже, чем обычно, чтоб девчонка психанула. Точно! Характер не сахарный, она если закусится, из принципа не то, что пойти со мной в магазин откажется, даже говорить не станет. А я через Универсам смоюсь сначала к Дмитрию Алексеевичу, а потом к отцу домой.
        - Здорова, Георгий. Чего такой смурной? - Председатель пожал мне ладонь, при этом второй рукой протягивая ключи от "Волги".
        - А то не знаете? - Я усмехнулся, - Вы же тут, как это говорится, местная власть. По-любому, первый за быка услышали.
        - Услышал. - Николаич даже спорить не стал. - И увидел. Был на месте, когда прибыл Ефим. Меня Леха первого и разбудил. Но сказал участковому сразу, ерунда это полная. Скорее всего, твои часы попали туда случайно. А что ещё более вероятно, их прежде быка, украл злоумышленник. Соображаешь? Сначала твои часы, потом Лютика у колхоза. Это прям рецидивист, получается. А если найти связь между двумя кражами, то мне, к примеру, становится маетно от мысли, что эта сволочь собиралась делать с часами и быком. Подозрительно.
        - Спасибо за веру в мою невиновность. - Я искренне поблагодарил Николая Николаича.
        - При чем тут вера - не вера! У нас матч! Забыл? Я никак не могу сейчас позволить, чтоб главного консультанта и, не побоюсь этого слова, организатора, от дела оторвали. Потом, когда игра пройдет, пожалуйста. Сколько угодно. Пусть хоть на Колыму отправляет тебя Ефим Петрович. А сейчас, нет. Ни в коем разе. Все, давай. Шуруйте в Воробьевку. Посмотришь, что нужно. Выпишешь наименование, количество, потом смету составим.
        Вот в этом все Зеленухи. То есть председатель верил не в то, что я чист, и потому заступился, а в мою полезность для своего долбаного матча. Однозначно, надо с Федькой разобраться раньше, чем с моей же лёгкой руки игра будет нами просрана. Рискованно кидать Николаича, когда за спиной маячит уголовка. А то первую весточку папа, на которого вся надежда, от сыночка получит с лесоповала. Поможет родитель, наверное. Только вопрос в том, как именно. Облегчить срок - это тоже помощь. Утрирую, конечно. Хотя…
        - Николай Николаич, а что за кражу быка полагается? - Решил, надо уточнить возможные перспективы.
        - Эх, Жорик… Вот мыслишь ты, как городской житель… Я тебе сейчас историю расскажу. Поучительную...
        Председатель задумчиво посмотрел вдаль, пожевал губами, а потом продолжил.
        - Было это… До того, как у нас Лютик появился. На огороде, на грядках вкалываю. Бежит моя, значится, супруга. Отец, иди, у нас корова за бычком заскучала. Я паш? дальше, типа не слышу. Мол, глухота временная напала. Корову к бычку вести - та еще радость, скажу тебе. А жена - одно по одному, иди уже, надо корову к бычку вести. Понимаешь, будто заведённая. Но оно понять можно, конечно. Ежели баба чего-то хочет... А когда их две, и корова, и жена, это вообще - конец света. И главное, нашли крайнего, ешкин кот! Они хотят, а я предоставь условия! Пришлось идти. Ведем мы корову с моей голубушкой. Это я про супругу, если что. А она еще и говорит, мол, тут у соседей появился недавно бычок, но вроде, он не очень активный. Мол, после него корова снова срывается, результата нет. Но к Сидоровым, например, дальше идти. У Сидоровых всегда бык в наличие. Хитрые люди... Я, значит, супруге и отвечаю, давай, все-таки заглянем, вдруг нас этот устроит. А корова уже конкретно нервная, на столбы пытается прыгать. В общем, не до капризов. Говорю, давай, куда ближе. Не хватало еще, чтобы вырвалась и мы за ней по всему
селу бегали. Это, кстати, очень часто случается, чтоб ты понимал. Приходим мы, значит, к тем соседям, что ближе. Где ваш бычок, спрашиваем? Хозяева обрадовались - это ж их заработок. Да... А ты как думал? У кого бычок, тому и хорошо в данном случае. Выгодно. Сейчас выведем, отвечают соседи. Радостно так, бодро.
        Николай Николаич прервался, налил воды из графина, который стоял на его столе, залпом выпил. Ну... Я надеюсь, это была вода. Затем выдохнул и снова продолжил рассказ. Наташка вообще молча скромно стояла в уголке, делая вид, будто внимательно слушает отца. На меня не смотрела.
        - И выводят нам, Жорик ... нечто. Нормальный бык - это махина под тысячу килограмм, которая растопчет, не заметит. А тут что-то плюгавенькое, ростом с обычную корову, еще и пузатое на тонких ножках. Рахитик какой-то. Но причиндалы, правда, имеются, и вроде даже большие. Супруга корову подстегивает, мол, иди к нему, дурная. Гляди, каков жених! Корова то на бычка смотрит, то на меня. Грустно так смотрит, главное. С тоской. Идти навстречу счастью не хочет. А выражение морды... Это все, что можете мне предложить? Прям на морде у нее это написано. Бык, главное, тоже подозрительно не хочет реагировать. Представляешь? Обычно, если бык чует корову в охоте, его в сарае не удержишь за пятью замками. А этот спокойный, как слон из зоопарка. Вид?л слонов? Вот один в один. Только ушей не хватает. Короче, мы корову к быку даже не подстегивали, Жорик. Мы ее подпихивали! Супруга прямо в зад ей упёрлась и толкает. Я ж палкой подгоняю. С другой стороны - хозяева своего бычка подталкивают. Если что, в нормальной ситуации, там едва успеваешь отскочить, чтобы не придавили случайно. А тут, прямо беда, а не плодотворный
процесс. Жена орет ей:" Дура! Посмотри, каков хахаль." Я ж со своей стороны толкаю, а заодно уговариваю. Ох, и пришлось попотеть. Ни одну бабу за всю свою жизнь так не соблазнял...
        Председатель осекся и покосился на Наташку.
        - В смысле, по молодости, имею ввиду. Когда ещё не женат был. И что? Наконец, бык начал, вроде, принюхиваться. Тут корова отскакивает от него и презрительно фыркает. Еще и нос в гармошку сморщила - это они так смеются. Бык весь в обидках. Насупился. Мол, не надо, так не надо. Мы в шоке. Представь, два часа уже соединить пытаемся. Ну, как бросишь на полпути? Начинаем их снова подталкивать. Бычок понял, не отстанут от него и покоя не вид?ть. Загрустил ещё больше. А бежать ему некуда. Сзади - хозяева, которые прибыли хотят. Впереди - корова и мы с супругой. Он давай опять пытаться на корову прыгать. Даже причиндалы уже наизготовку. Вдруг эта зараза подбрасывает задом... корова, в смысле, не жена, и бычок слетает. Представляешь? Начинаем все сначала. Я уже злой, как три кобеля, но что остается делать? Подпихиваем! Что-то получилось. Бык сверху, корова не дергается. Начался процесс. А дальше знаешь, что? Этот гад попасть не может! И вот потом была песня... Хозяева, злые, что заработок уплывает, начинают помогать со своей стороны бычку. Мне уже этот цирк надоел, я отошел подальше, но слышу и вижу все
прекрасно.
        "Хвост, хвост ее отодвигай, ему же не удобно!"
        "Подвинь, подвинь его, он так не дотягивается!"
        Я тебе скажу, Жорик, самая активная сваха нервно курит в сторонке. Так ты думаешь, в итоге что-то получилось? Хрен там! Корова психанула и бычок снова слетел. Не пошло, так не пошло с самого начала. Короче, мы за свою корову - и подальше от этого быка. Но корова-то неудовлетворенная! Выходим мы от них на луг и тут наша буренка издает печальное "Му-у-у" на всю округу. А в ответ ей далекое "Му-у" басом. Это Сидоровых бык на окраине пасётся. Чтоб ты понимал, мы в центре Зеленух. Я еще пытался корову удержать, но супруга кричит: "Отпускай к чертовой матери, а то руку вырвет!" И понеслась наша жаждущая любви буренка через все село. В общем, когда мы следом за ней добежали, там уже пыль столбом стояла. Бык был, естественно, коротко привязан, но корове это никак не помешало под него самой подлезть. И главное, Сидоровы, как жоп... как одним местом почуяли. Смотрю, бегут, глаза вылупили. Но там уж, сам понимаешь, процесс не остановить. А я Сидоровым должен оказался.
        Председатель снова плеснул воды и припал к стакану. Допил до самой последней капли, грохнул тару на стол, а потом посмотрел прямо на меня.
        - Так я к чему тебе это рассказал... Лютик, бык, конечно, колхозный. И приобретали мы его для колхоза, естественно, в первую очередь. Алексей в специальное хозяйство ездил за тридевять земель. Для показателей и статистики, процесс оплодотворения искусственным путем идёт. Так оно удобнее. Но для деревни Лютик - спокойные и довольные коровы. Тут бык работает, как положено. Его возможностей хватает не только на Зеленухи, на соседние деревни, если необходимость есть. А спокойные и довольные коровы, Жорик, это, чтоб ты понимал, спокойные и довольные жены. Дальше продолжать или логика ясна?
        - Не надо продолжать, Николай Николаевич. Ясна мне логика. - Я уже сообразил, к чему ведёт председатель. Хрен он верит в мою невиновность. Даже наоборот. Как и остальные думает, будто я - псих, мог быка украсть.
        - Так вот, Жорик, уголовный кодекс мы уважаем и чтим. Но на твоём месте сильнее надо озадачиться тем фактом, что деревенские тебя живым прикопают, если окажется, будто и правда с Лютиком делов именно ты натворил. Да ещё, если, не дай бож?, навредил ему. Сидоровы рады будут, конечно. Лютик серьезно им конкуренцию составил, как говорится. Но сам понимаешь, расстановка сил... Ты сейчас в Воробьевку езжай, подготовкой к игре занимайся. А попутно, между дел, вспоминай, как твои часы оказались в загоне. Поверь, это очень полезным процессом для тебя будет.
        Я молча развернулся и вышел сначала из кабинета Николаича, потом из здания сельсовета. Судя по шагам за спиной, Наташка топала следом. Тоже молча. Чёртовы Зеленухи. Председатель сейчас прямым текстом сказал, в мою причастность поверили все и сразу. Надо думать быстрее, как Федора спровоцировать, пока мне темечко камешком не пробили. Случайно. Как у них тут, в Зеленухах, и бывает.
        Глава 20
        Нужно ли говорить, что настроение, с которым я выехал из Зеленух, было гаже некуда. Совершенно отвратительное. Слова председателя засели крепко в голове. Николаич вообще не прозрачно намекнул, что деревенским плевать на все, кроме своего ненаглядного Лютика. Коровы, блин, у них. А у меня новая жизнь никак не наладится.
        Наташка притихла на соседнем сиденье и никак случившуюся утром пропажу быка не комментировала. Хотя, могла бы. Интересно, а ей в голову не приходит мысль про ненаглядного Федьку? Слышала ведь, как и я, разговор деревенских. Теперь сидит, молчит. Правда, хватило ее молчания ненадолго. Спустя минут десять, девчонка попробовала спровоцировать разговор.
        Я, помятуя о своем намерении вести себя хуже обычного, потому как в Воробьевке она будет мешаться под ногами, либо отвечал через губу, либо вообще игнорировал. Однако, Наташка вдруг проявила удивительную настойчивость и терпение. Даже странно. Будто решила, во что бы то ни стало помириться. Вообще не понимаю бабскую логику. Отвечаю. Вчера топала ногами и требовала оставить ее в покое. Грозилась, что никогда со мной не заговорит, а тут прямо, как африканский носорог, прет вперед по бездорожью. Очередная блажь какая-то явно зашла.
        - Жорик… - Начала она по третьему кругу свою попытку завести беседу.
        - Что?!
        - Ты чего кричишь? - Девчонка нахмурилась. Скажем прямо, терпение всё-таки не ее главная добродетель.
        Вышло у меня, и правда, как-то громко. Но бесит все! Даже Наташка сейчас бесит! Проблем выше крыши. Планов - куча. Все надо довести до ума. А тут еще бык этот. Даже предположить не могу, куда его Федька дел. Но однозначно, это должно быть просторное место. Правильно Андрюха сказал. Не платок носовой, в карман не положишь. Устроил эту провокацию местный Отелло, сомнений никаких. По крайней мере, у меня.
        Радует, что участковый с выводами тоже не спешит. То, что он меня кругами "водил", задавая одни и те же вопросы, понять можно. Наверное, все менты так делают, независимо от времени. Имел опыт общения.
        - А ты чего докопалась? Не можешь молча? Отвернись вон к окну и говори сама с собой. - Отвечал я, конечно, грубо.
        А что делать? Мне надо, чтоб она обиделась и со мной никуда не ходила. Пусть вон в машине сидит. Психует.
        Наташка от возмущения, походу, потеряла дар речи. Она, как рыба, которую выкинули на берег, несколько раз открыла и закрыла рот, но потом все же выдала.
        - Знаешь, что?
        - Что ?!
        - Да хватит на меня орать! Ненормальный!
        - Хватит со мной игры свои играть! Аферистка!
        Не знаю, почему пришло в голову именно это сравнение. Ясное дело, никакая она не аферистка. Обычная девчонка. Мотыляет ее из стороны в сторону. Сама не знает, что хочет. В принципе, стандартное состояние для женщины. Только у этой ещё и высокодуховная нравственность имеется. Типа, совесть, чувство долга… что там ещё? Просто звучало обидно. Поэтому и ляпнул.
        - Какие игры?! - Наташка откровенно начала злиться. - Останови машину! Я выйду! Даже ехать с тобой никуда не собираюсь. И сразу не хотела. Отец настоял.
        - Напугала...
        Затормозил прямо посреди дороги. Девчонка открыла дверь, а затем выскочила наружу. Хлопнула железом так, что стекла чуть не посыпались. Вот и ч?дно.
        Я спокойно завел "Волгу", трогаясь с места. Молодец. Избавила меня от головной боли. Решила проблему наилучшим способом. Если она думала, будто я кинусь ее уговаривать, то вышел неожиданный сюрприз. Судя по выражению ее лица, она, как раз, так и думала. Разбежался, как же. Не родилась ещё телочка, под которую я прогнусь.
        Спокойно, в тишине и благодати, без раздражающих факторов, добрался до Воробьевки. Прямой наводкой - сразу к сельсовету. Дмитрий Алексеевич оказался на месте.
        Сочинять историю о бедном сироте, нуждающемся в поддержке, даже не пришлось. Хотя я предварительно готовил несколько версий, объясняющих мою заинтересованность в Серёге. Однако, лишних вопросов никто не задавал.
        - Я тебя понял, Георгий. Надо, значит, надо. Поехали, разберемся на месте.
        Вот нравится мне этот мужик. Сразу к делу. Ни в какие подробности не углубляется. Ему хватило моих слов о том, что есть пацан, которого надо пристроить на подработку в сельсовет и помочь убедить родителей, будто для такого одаренного парня имеются прекрасные перспективы.
        Единственный вопрос, который прозвучал от Дмитрия Алексеевича:"Он нам нужен?"
        Не зря я этого тип? сразу отметил, как соображающего в нужную, правильную сторону. Далеко пойдет при подходящей протекции. Странно, что засиделся в деревне. Обычно, такие сообразительные к его годам занимают более теплые места. Ну... может, он, конечно, природу любит. Свежий воздух, например. Я с сомнением посмотрел на главу сельсовета. Нет. Этот вряд ли променял бы городскую должность на местные крас?ты. Какая-то другая причина имеется.
        Однако, попасть к родному отцу домой в тот день нам было не суждено. Вмешалась судьба. Причем, имела эта судьба очень даже конкретное лицо. Красивое такое, ухоженное лицо, которое лично у меня вызывало зуд во всем организме и нервный тик.
        Я подошел к двери кабинета Дмитрия Алексеевича, приоткрыл створку, планируя выйти. Хорошо, что приоткрыл, а не как обычно, вылетел в коридор. На самом деле, меня сам хозяин кабинета и окликнул, попросив подождать, пока он прихватит пиджак, до этого висевший на трехногой вешалке. Если бы не этот нюанс, выскочил бы, оказавшись прямо лицо к лицу с нежданной гостьей.
        По коридору, в сторону меня струячила Светланочка Сергеевна. Она смотрела себе под ноги, о чем-то напряжённо думая.
        Я резко захлопнул дверь и сдал назад. Такого поворота в моем представлении о сегодняшнем дне точно не было. Вот правда говорят, все проблемы от баб. То одна под ногами мешается, то вторая. Только в данном случае, как Наташку, эту конкретную бабу не пошлёшь. Вообще, Светланочке Сергеевне меня рядом с главой сельсовета Воробьевки лучше не видеть и не знать, что мы как-то связаны.
        Вопрос: что маменька тут снова делает? Какого черта? Прописалась, что ли, в деревне? Это уже не просто настораживает, это вызывает огромную кучу вопросов. Куча и прежде была, но поменьше. А теперь она, эта куча, качается и грозит засыпать меня с головой.
        Звук цокота каблуков маменькиных туфель приближался. В здании сельсовета было на удивление безлюдно и тихо. Соответственно, эхо разносилось по пустому коридору, позволяя отчётливо определить, опасность нашей встречи с каждой секундой увеличивается многократно.
        Я взметался по комнате. Светланочка Сергеевна, походу, идет сюда, в кабинет.
        Дмитрий Алексеевич удивлённо наблюдал за моими скачками. А я реально скакал. Сначала бросился к шкафу, стоящему в углу. Он оказался слишком узким. Если даже влезу, дверь не закроется. Что вообще предполагалось класть в такой шкаф? Откормился, блин, ещё на деревенской жратве. Скоро щеки будут свисать на плечи. Да и вообще, комплекция у нас с Милославским не миниатюрная.
        Потом бросился к окну. Второй этаж. Да етическая же ты сила… Как выражается дед Мотя. Прыгну вниз, могу сломать ноги. Или руки. Или шею. С моим везением, которое в последнее время стало закономерностью, не удивлюсь, если все сразу. И что потом? Отползать на локтях в кусты? Бред!
        В этот момент мой взгляд упал на большой, дубовый, а я отчего-то был уверен, он именно дубовый, стол.
        Дмитрий Алексеевич, мне кажется, просто охренел с неадекватности моего поведения. Ну ясен пень, он же Светланочку Сергеевну не видел. Не понимает, в чем причина, по которой я изображаю из себя взбесившегося кенгуру.
        - Меня здесь нет! - Гаркнул я главе сельсовета и очень шустро полез под стол. Ровно в эту секунду открылась дверь кабинета, явив на пороге мою новоиспеченную мать, чтоб ей пусто было.
        - Света? Ты... Ты?
        Вот это номер… Во-первых, Дмитрий Алексеевич хорошо знает родительницу. Показательно, что обратился по имени. И голос у него стал… то ли испуганный, то ли удивленный. Во-вторых, он резко подошёл к столу, подвинул ближе стул и уселся, чуть не усандалив своими коленями мне прямо в нос. Ноги-то соответствуют росту. Длинный, гад. То есть, Дмитрий Алексеевич полностью разделял мое желание не светить наше с ним знакомство. Похвальное рвение, конечно, для меня тем более, но ... Какого черта? Повторю я свой вопрос.
        - Привет… - Каблуки процокали в нашу сторону. Потом - скрежет ножек о пол. Походу, тоже уселась. Ну, мандец… Интересно, это надолго?
        - Здравствуй, Света. Не ожидал тебя увидеть сегодня.
        Дмитрий Алексеевич однозначно был напряжен. Я бы даже сказал, очень напряжен. А причина, уверен на сто процентов, в том, что я сижу под столом и все слышу. Именно это нервировало главу сельсовета Воробьевки. Мутит какие-то свои дела, видимо. Но при этом, явно не хочет обозначить мое присутствие. Типа, на два фронта играет? Что за жизнь? Никому нельзя верить. А я тут губы раскатал на его помощь. Хорошо не успел ничего сказать. Ни имена, ни фамилии, ни пароли, ни явки. А то было бы... Теперь вообще не понятно, что за тип этот Дмитрий Алексеевич.
        - Не ожидал. Конечно. Я должна была приехать, как и договаривались, к осени. Но…Планы изменились немного. Мне нужно, чтоб ты кое-что сделал…
        - Эм… Жарко. Не находишь? - Дмитрий Алексеевич снова дёрнул ногами.
        Под стол он их, ясное дело, засунуть не имел возможности, там - я. А сидеть, завернув конечности в бублик, тоже не удобно. В итоге, мужские колени в который раз проскочили рядом с моим носом. Ну, блин… Если попортит профиль, я ему эти колени точно в обратную сторону оформлю. Особенно, когда учесть факт, что хитрожопый тип тут свою интригу накрутил.
        - Жарко? Так лето, Дима. Лето на дворе. - Голос Светланочки Сергеевны сочился сарказмом и откровенным пренебрежением к человеку, который сидел напротив нее.
        Ещё и Дима… При том, что мамочке, я ещё в Москве это выяснил у Тони, сорок четыре по паспорту. А главе сельсовета, как и Ольге Ивановне, пятьдесят семь. Так-то на "Вы", вроде бы, надо. А она говорит с ним, будто он халдей.
        - На дворе! Отличная идея. Давай на улице побеседуем. Там ветерок. - Дмитрий Алексеевич резко отодвинул стул и вскочил на ноги.
        - Сядь. - Сказала, как отрезала.
        Интересно, что подобную интонацию я слышал от Светланочки Сергеевны впервые. Мы, конечно, особо не имели возможности для долгого общения. В Академии она просто отчитывала, в машине пыхтела, в квартире не разговаривала, объявив бойкот сыну. Но с той же Тоней и Вадимом маман вела себя иначе. Такая, кукла Барби в роли хозяйки дома. Строгая, но немного глуповатая. Сейчас это была уже совершенно не скрывающая своей сучности стерва.
        - Ты как себе это представляешь? Каждая поездка на малую родину для меня чревата последствиями. Всеми силами стараюсь делать это в строжайшей тайне, а ты меня зовешь на улицу. С головой все в порядке? Может, предложишь сесть на лавочку, семечки погрызть? На ту, которая рядом с центральным парком.
        - Хорошо. Понял. - Не видел лица Дмитрия Алексеевича, но вот голос у него стал печальный. Естественно. Я ведь тут, сижу, слушаю.
        Коленки снова мелькнули в опасной близости от моего носа. Не выдержав, я костяшками пальцев ткнул его в болезненное место, там, где коленная чашечка. Дмитрий Алексеевич крякнул, но тут же вслух сослался на головную боль. Типа, в висок что-то укололо.
        - Значит, слушай. Речь про твоего племянника.
        - Не называй его, пожалуйста, так. Ты же знаешь, он не родной ребенок Зины. А Зина мне не родная сестра. Сводная. - Глава сельсовета скривился, будто ему и правда нехорошо от боли.
        - Какая разница. Родные. Не родные. Сегодня же пойдешь к своей "сводной", - Светланочка Сергеевна голосом выделила это слово, - Сестре и поговоришь. Сергея надо после десятого класса отправить в Москву учиться. Понял? На этот год, пока заканчивает школу, устроишь его к себе.
        - Кем? Кем я его устрою? Уборщицей? У него ни образования, ни опыта. - Дмитрий Алексеевич вынул из кармана брюк платок и вытер им вспотевшее лицо. Сдается мне, дело вовсе не в жаре. Есть ощущение, ему было страшно. Серьезно. Ну, или, как минимум, очень волнительно.
        - Не знаю… Вон, архивариусом каким-нибудь. Придумай. Это не моя забота. Ясно?
        - Ясно. Хорошо. Архивариусом устрою. Что ты конкретно хочешь?
        - Ты плохо слышишь? - Со стороны мамочки раздался характерный шорох. Она, похоже, облокотилась о стол. - Повторяю каждое предложение отдельно. Пацан этот год должен быть под твоим присмотром. Потом отправишь его в Москву учиться. Дашь рекомендации, как положено. Я там, на месте, ему помогу. Тем более, он привык считать меня дальней родственницей погибших родителей. Можно сказать, единственный член семьи, которой у него нет.
        - Зачем ты это делаешь? - Вопрос прозвучал неожиданно не только для меня и Светланочки Сергеевны, но для самого Дмитрия Алексеевича, походу, тоже. Он такой смелости в себе не подозревал. А то, что глава сельсовета Воробьевки панически боялся мою новоиспеченную мать, это факт. Я видел, как мелко дрожат те самые колени, находившиеся прямо перед моим лицом. Дрожь, которую человек не в состоянии контролировать или унять.
        - В смысле, зачем?
        - В прямом. Ты пристроила его в семью. Он нормально рос. Не хуже, чем другие. Далеко отсюда. Зачем велела притащить Зинку обратно? Зачем сейчас хочешь принимать участие в его жизни? Расплатилась же за свое.
        - Расплатилась? - Светланочке Сергеевна усмехнулась. Слышал это по ее интонации. - Помнишь, как у классика... Мальчики кровавые в глазах. Нет, не расплатилась. Остальное тебя вообще не касается. Ты подозрительно осмелел, Дима. Жара, наверное. В общем, услышал меня, надеюсь. Пойду, Сергея проведаю и в Москву. Устала мотаться.
        Судя по скрежету, маман встала со стула, отодвинув его в сторону.
        - И помни, мой дорогой Дмитрий Алексеевич, у нас с тобой много общего. Вот пусть оно нашим общим и остаётся. Только нашим. А то какие-то странные вопросы начал задавать. Ненужные.
        Я дождался, пока звук цокота ее каблуков не просто исчезнет из кабинета, но и максимально удалится от двери.
        Глава сельсовета сидел, не двигаясь. Пришлось снова ударить его по ногам. Только тогда он отодвинулся, позволяя мне выбраться из убежища. Лицо у Дмитрия Алексеевича было грустное. Оно и понятно. Любой загрустит на его месте. Так бездарно спалиться.
        - Вот это новость…
        - Что? Что такое, Георгий? - Мужик встрепенулся.
        - Вот только не надо… Не надо даже пытаться строить из себя дурака. Это была моя мать и Вам данный факт прекрасно известен. Иначе не рванули бы прикрывать меня от ее глаз. Да и вообще... Вы же не идиот?
        Дмитрий Алексеевич молча покачал головой.
        - Вот и отлично. Раз не идиот. Тогда очень внимательно слушаю, какого черта тут сейчас было. И да… Сразу уточню… Я так понимаю, ваша дружба с маменькой не является предметом гордости обоих. Могу предположить, отец, как и остальные, об этом не в курсе. Уверен, точно не от жителей Воробьевки маман скрывается. Знаю, ей глубоко и искренне насрать на всех, кто ниже по статусу. Значит, единственное, что ее волнует в данном случае, чтоб внимание к персоне Аристарха Милославского не стало причиной просветления самого же Аристарха Милославского.
        - Чего? - Дмитрий Алексеевич бестолково смотрел на меня пустым взглядом. Вообще мужик потерялся.
        - Говорю, отец, походу, не в курсе, что наша красавица какие-то странные интересы имеет в здешних местах. Скрываться она только от его зоркого глаза может. На вас всех ей плевать. Это к тому, что не надо думать, типа я, пацан, молодой, а Светлана Сергеевна гораздо опаснее. В отношение меня, может, и так. А вот если отцу проговорюсь про все это... - Я сделал жест рукой, обведя ею комнату. - То тут уже расстановка сил совсем меняется. Так что давайте начистоту. Что происходит?
        Глава 21
        - Черт… Я знал. Знал, что когда-нибудь все это станет всплывать… - Глава сельсовета словно сдулся. Даже в размерах сократился. Отвечаю. Стал меньше ростом как-будто.
        - Слушайте… Всплывает дерьмо в реке. Если там всякие дебилы купаются. Давайте без драматических сцен. Что происходит? Вы скрыли свое знакомство с моей матерью. - Я обошел стол и, занял место, ещё хранившее тепло пресветлых ягодиц нашей великой и ужасной мамочки. Прямо напрашивались подобные сравнения. Донна Карлеоне какая-то, а не скромная хранительница очага. Вот тебе и кукольная Барби. Вот тебе и домохозяйка.
        - Не скрыл! Ты не спрашивал просто. - Дмитрий Алексеевич подвинулся к столу и, поставив на него локти, закрыл лицо ладонями.
        - Да конечно. Хорошо, не спрашивал, но и Вы не стремились откровенничать. Ну? Хватит уходить от темы. Если рыдать собрались, так это, давайте, потом. Когда я свалю отсюда. Если вешаться или что-то подобное, так тем более. На мне ещё бык, между прочим. Тоже уголовка. С ней бы разобраться.
        - Какой бык? Не понимаю… Ладно… - Глава сельсовета снова выпрямился, откинувшись на спинку стула.
        И вот дальше понеслась такая интересная история, что я непроизвольно слушал ее, открыв рот. Любой сериал о душевных страданиях, создаваемый киноиндустрией небезызвестной южной страны, которые обожала одна из моих нянь, отдыхает.
        Началась вся эта сраная мутотень много лет назад. Когда Ольга Ивановна, вот ее имя я вообще не ожидал услышать, проводила Николаича, с которым у них была большая и чистая любовь, в армию. А шел тогда, на секундочку, 1941 год. Пока ещё весна. Сама она отправилась покорять город. Точнее, поступила учиться в институт. Мечтала стать звездой педагогики, взращивать в учениках тягу к знаниям. Вот только будущий председатель Зеленух уструячил отдавать долг Родине, следом грянула война, а Ольга Ивановна, отправившаяся в эвакуацию, вскоре, обнаружила, что все эти свидания под луной могут иметь последствия в виде незапланированных детей. Короче, выяснилось, она беременна. И срок уже нормальный. Однако, сообщить прекрасную новость папаше не успела. Тот вдруг прислал с фронта гневное письмо, в котором обзывал ее разными словами, намекая на низкую социальную ответственность, и требовал забыть его чистое, неопороченное имя.
        - Так это Вы же ему сообщили. - Не выдержал и прервал кающегося страдальца. - И как так вышло? Николаич на фронте. А Вы? Я рассказ о ссоре между вами слышал вкратце. От Вас же, кстати. Но там фигурировала просто служба. Вы значительно сократили всю эту эпопею.
        Естественно, привычный к двадцать первому веку, я даже значения не придал тому, что восемнадцать данной троице героев исполнилось в 1941. Армия, да армия. Великая Отечественная была слишком далеко от меня в прошлой жизни. Ветеранов живых уже не осталось. Тут, в 1980, все равно мыслил старыми временными масштабами. Поэтому и не словился сразу.
        - Я рассказал. Да. - Дмитрий Алексеевич не стал спорить, отказываться. - В эвакуации мы вместе с Олей оказались. У меня были проблемы со здоровьем, между прочим. И не надо так ехидно улыбаться. А письмо написал Коле, потому что любил ее.
        - Кого? - Мой мозг медленно начал закипать. И это только начало рассказа.
        - Олю.
        - Ольгу Ивановну?
        - Да. Мы учились все вместе в школе. В старших классах. Оля… Она была необыкновенная… А с Колькой дружили.
        - Супер. С трудом представляю, но пусть. То, что Ольга Ивановна необыкновенная, соглашусь. Правда, в ином контексте. Ну, да хрен с ним. Короче, Вы назло, чтоб разругать друга с девушкой, которая нравилась Вам, написали, будто она загуляла? Когда друг ушел на фронт?
        - Да.
        - Та-а-а-а-а-ак… А сами? Типа, ухаживали? Или что? Уточнять вопрос с вашей эвакуацией не буду. Боюсь, эта история мне не понравился ещё больше.
        Короче, ситуация, в принципе, сложилась банальная. Брошенная девушка нуждалась в утешении и верный рыцарь это утешение дал в виде крепкого дружеского плеча. Он бы хотел совсем по-другому, но требовалось терпение. Факт его причастности к поведению Николаича был пока Ольге не известен. А вот факт беременности Оли уже обозначился. Причем, она, не имея поддержки, поделилась с единственным человеком, которому на тот момент доверяла, с Дмитрием Алексеевичем. Или с Димой. Так удобнее называть молодого восемнадцатилетнего пацана. Времена были сложные, матери не признаешься. Девка не замужем. Потенциальный жених вообще от нее отказался. Сам воюет, а половине родни в письмах сообщил, будто с Олькой его больше ничего не связывает. Типа, она пустилась в загул.
        Большой вопрос встал бы, чей ребенок. Современной медициной и не пахло. Тест на отцовство не сделаешь. Короче, ситуация жопная. Для Оли, естественно. Этим то что? И Коле, и Диме. Но последний всё-таки ее любил сильно. Хотя, по мне, очень странная любовь, ну да хрен с ним. Убедил он Ольгу, что ребенка надо скрыть от всех. Жизнь сломает себе, если не послушается. Аборты были запрещены. Всякие подпольные штуки - дело опасное. Не хотел Димка Олечкой рисковать. Манданешься, какая забота.
        - Блин… - Я снова не выдержал. - Вы же могли на ней жениться. А ребенка своим назвать. Если уж такая любовь у Вас была.
        - Не мог. Зачем мне Колькин ребенок? Да и Оля в то время ещё по нему страдала. По Кольке. Все надеялась. Писала письма, что такая ситуация вышла. Но…
        - Письма, так понимаю, Вы, наверное, на почту носили? Голубок...
        Дмитрий Алексеевич молча отвернулся к окну.
        - Мляха муха… Ну, и мудак же Вы, товарищ глава сельсовета…
        Я, конечно, далеко не образец нравственности. Ок. За самим косяков полно. Но, блин... То, что рассказывал этот мужчина, годившийся даже не в отцы, если что, в деды, (насколько помню, ему, как и Николаичу, пятьдесят семь), вызывало у меня огромное желание помыться. Нет. Сначала дать ему в морду, а потом помыться.
        Короче, убедил Димка Ольгу, что ребенка надо отдать в детский дом. К тому же, ее мать, получив похоронку на отца, который погиб под Москвой, умерла. Сердце, вроде. Вообще девка одна осталась в чужом городе. Только заботливый Дима под боком. Мудила...
        Потом несколько лет, ясное дело, было немного не до свадьбы, о которой Димон все равно грезил. Тем более, Ольга Ивановна, сама попросилась на фронт. Влюбленный товарищ ее отговаривал, как мог, но она ушла. Сердце женское оставалось разбитым Коленькой. Сам-то Димон остался в эвакуации. Типа, очень был нужный для военного производства человек. Ну, да… Ну, да…
        Короче, правда вскрылась после войны. Когда вернулись все обратно, в Зеленухи. Только Коля позже своих друзей. И то, по ранению его отправили на родину. Привез он с собой практически супругу. Оля, которая до последнего на что-то надеялась, поняла, это все. Конец. А тут ещё и про Диму такая хрень вылезла.
        Честно сказать, мне реально стало жаль Ольгу Ивановну. Один мудак бросил из-за письма. Ладно. Война, все такое. Но ведь мог дождаться встречи. Уж не припекало ему семью заводить именно в это время. Так -то воевал. А второй мудак вообще все эти годы врал ей. Хотя сам же и был причиной сломанной судьбы. Блин. Зря я на нее злюсь. Вот как получается... Это удивительно, что она вообще в разуме осталась.
        - Ну? И? - Я постучал пальцами по столешнице, привлекая внимание.
        Дмитрий Алексеевич опять завис, уставившись в окно.
        - Дальше то что? Все вернулись домой. Так. Николаич, не сложно догадаться, женился. Вас бороднула Оля. За дело, между прочим.
        - Да. Она уехала в город опять на некоторое время. Доучиться хотела. Там познакомилась со своим мужем и вышла замуж. У Кольки долго детей не было. Как он не старался, не выходило ничего. Потом уже Наталья появилась. Когда и не ждали они. Я здесь, в Воробьевке обосновался. Семьи не было.
        - Круто. А каким боком моя мать во всем этом?
        Оказалось, история, вроде бы закончившаяся, получила продолжение. В свое время Ольга Ивановна родила девочку, ее же отдала в детский дом. Точнее не она сама, а заботливый друг Дима относил ребенка, рассказав, что нашел его на улице. В то время никого подобным не удивишь. Творилось и похлеще. И вот Дима, походу, имел проблемы с психической адекватностью. К такому прихожу выводу. Ольга Ивановна уже замужем была, у нее дочь родилась в браке. Николаич усердно трудился над укреплением своей ячейки общества. А Диману все покоя не было. Вынь положь, нужна ему Оля и все тут. Явный неадекват.
        - Вы псих? - Вопрос задал чисто интереса ради.
        - Не понимаешь, Георгий. Любил я ее…
        - Да на хрен ей усралась такая любовь! Вы вообще этого не понимаете? Человеку всю жизнь испоганили. Возможно, двоим.
        Короче, Дмитрий Алексеевич решил разыскать дочь Оли. Посетила его гениальная мысль, что она это оценит и его простит. Мужа, конечно же, бросит. Прошло после войны почти пятнадцать лет. Нормально? Отвечаю, у мужика с головой очевидные проблемы. Поехал Дима в Куйбышев, где они в эвакуации были и где самое начало истории происходило. То есть, Самара. Это я хорошо по урокам в школе ещё запомнил. Явился в детский дом. Какими уж он правдами и неправдами разжалобил директрису, не знаю. А может, просто слезливую сказку рассказал, о нашедшихся родителях. Правда не знаю. И, честно говоря, знать не хочу. Чем больше выливал на меня Дмитрий Алексеевич всю это эпопею, тем сильнее было желание набить ему рожу.
        Да и не столь это решающий момент. Девочку Дмитрий Алексеевич разыскал в итоге. Это важнее. Вот только там была уже не девочка. Год шел 1960 и девочке так-то исполнилось девятнадцать лет.
        - Она была безумно похожа на Олю…
        Как только глава сельсовета произнес эту фразу, я сразу понял, что последует дальше.
        - Вы чё, блин, спутались с дочерью Ольги Ивановны? Стоп! Не отвечайте. Я сейчас блевану…
        Встал со стула и подошёл к окну. Это что за херня? Что за стремная, отвратительная, мерзкая херня? И меня вселенная наказала? Серьезно? Меня?! За то, что я просто тусил, как мне нравится, кайфовал, но, сука, никому, вообще никому не мешал жить? Постоял, подышал, потом вернулся обратно на место.
        - Все. Нормально. Слушаю дальше. Значит, Вы разыскали девочку, познакомились, так понимаю, сбрехали какую-то очередную муть и привезли ее сюда? Верно?
        - Почти. Я понимал, что ситуация изменилась, к Ольге идти нельзя, поэтому попробовал устроится в Москве. С Евгенией.
        Не знаю, почему, но от имени неведомой, вообще незнакомой девчонки я вздрогнул. Просто сердце аж кольнуло. Отвечаю. Во всей этой истории, наверное, больше всего, мне теперь было жаль ее.
        - Так. Хорошо. Это у нас был 1960 год. - Я лихорадочно принялся высчитывать в голове свою дату рождения. Точнее, дату рождения Жоржа Милославского. Сейчас 1980. Мне двадцать один. По всему выходило, что появилось на свет мы с прежним хозяином этого ч?дного тела в 1959. Чего-то наслаиваются даты... Светланочке Сергеевне сорок четыре. То есть, на момент моего рождения ей было двадцать три года. Сразу после института. Как и рассказывала соседка, маман закончила "вышку", устроилась на завод, выскочила замуж и появился первенец. То есть я. Так. Ок. При чем тут, опять же, соседская драма?
        - В общем, почти два года мы жили в Москве...
        - Два года... - Я снова перебил рассказчика. Значит, по событиям сейчас где-то 1962... Так. Понял. Продолжайте.
        - Работать приходилось много. Женя училась. Но… Она не воспринимала меня так, как я хотел. Считала… почти добрым дядей, хорошим другом родителей, которые погибли в войну.
        - М-м-м-м-м… Ну, вот тут уже не удивлен. Вот не не удивлен. Ваши методы не сильно разнятся от эпизода к эпизоду. Был хороший друг, стал добрый дядюшка.
        - Так вышло, однажды она познакомилась в библиотеке имени Ленина с мужчиной. Он был старше. Намного. И Женечка сказала, будто влюбилась. Он покорил ее своим умом, интеллигентностью. Но потом выяснилось, что этот человек… женат и у него есть сын. А Женя поверила. И забеременела. Мне призналась не сразу. Когда уже поздно было.
        - Как? И она тоже? - Блин, ситуация вообще, конечно, не смешная, но я засмеялся. - Вот Вам не фартит… Конечно, Вы чужого ребенка принять не могли?
        - Мог... Уже мог. Но настоящий отец… Он все обещал Женечке развестись. Однако, потом выяснилось, что никак невозможно. Хорошо пошел по карьерной лестнице. Политической карьерной лестнице. А ещё супруга… В общем я отсутствовал в тот день. Меня не было дома. Вышел в магазин за продуктами. А когда вернулся…
        Дмитрий Алексеевич замолчал, а мне стало сильно не по себе. Очень сильно. Возникло ощущение, что продолжение этой жизненной повести я могу, как долбанный экстрасенс, предсказать.
        - Аристарх Милославский? Так?
        В принципе, мой голос звучал спокойно. Потому что я в глаза ещё этого человека не видел и мне, вот совершенно точно, на него насрать. Да, юридически родитель. А фактически, мы даже не встречались с ним ни разу.
        - Правильно. Твой отец. Он закрутил роман на стороне с Женей. Она восхищалась им. Женя. Боготворила. Света узнала, разыскала, выяснила, кто и явилась к нам домой. Увидела ребенка. Мальчик. Ему было около месяца. И вышла такая ситуация…
        - Хватит мычать. Мать убила ее? - Вот правда, чувствовал себя гадалкой, которая точно читает по линиям руки. А чего там сомневаться. Достаточно вспомнить, как Светланочка Сергеевна вела себя буквально минут двадцать назад.
        - Произошло недоразумение. Она толкнула Женю. Та упала, ударилась головой об угол стола…
        - Ну, да… Ну, да… Почему-то именно это и предполагал. Я так понимаю, дело замяли?
        - Женя мыла окна и подскользнулась... Подоконники неудобные… Такова официальная версия.
        - Фу, млять!
        Я вскочил опять со стула и принялся нарезать круги по комнате. Просто меня реально крыло. Я очень сильно опасался, что не выдержу. И убийство будет уже на мне.
        - Ты пойми, Георгий, Жене ведь было не помочь. А твоя мать… Она объяснила, как решить ситуацию хорошо для всех. Тем более, твоему отцу подобный скандал вообще был противопоказан. Представь себе...
        - Не хочу представлять! - Я замер посреди комнаты, глядя на бледное лицо человека, которого спокойно можно прямо сейчас зашвырнуть к чертям в ад. Если он, конечно, существует, этот ад. Чего-то сомневаюсь.
        - Я. Не. Хочу. Это. Представлять. Ясно? Давайте чисто по фактам. Короче, Вы с матерью обыграли все, как несчастный случай. Мать, думаю, там вообще не фигурировала. Ребенка уже по привычной схеме определили в детский дом. Я вот только не пойму. Вы мою маменьку знали?
        - Знал, конечно. Это последние несколько лет я провел в Москве с Женечкой. А до этого-то… В Воробьевке. Работал директором школы. Света девятый и десятый классы заканчивала под моим началом. Я просто подумать не мог, что она и есть жена того человека, с которым спуталась Евгения. Увидел ее впервые, когда вошёл в квартиру, а там… В общем, конечно, узнал. Я слышал, что она удачно вышла замуж, однако, не связывал никак этим события между собой.
        - Ясно… Короче пацана вы определили в детский дом. Потом, что изменилось? Так понимаю, моя мать передумала?
        - Не могу сказать точно, по какой причине. Лишь догадки. Мне кажется, это касается Аристарха. Возможно, он что-то захотел в связи с ребенком. О трагичной гибели Женечки твой отец, конечно, знал. Думаю, Света решила, более безопасно, найти ребенку приемную семью. Дабы мужу не приходили в голову всякие сумасбродные идеи. А у меня сводная сестра. Жили в районном центре с мужем. Детей все никак не было. Да и не могло уже быть. Света предложила им хороший вариант. Точнее, я предложил. Твоя мать не фигурировала в открытую. Неплохая работа на севере и долгожданный ребенок.
        - Думаю, там и деньги были… Хрен с ним. Короче, пацана усыновили и уехали с ним в жопу мира. Круто. А сейчас что? Зачем она их притащила? Я так понимаю, возвращение счастливого семейства, мамочкина инициатива.
        - Не знаю. Ответить не могу.
        Я подошёл к столу, за которым сидел Дмитрий Алексеевич, упёрся ладонями в столешницу, а потом, наклонившись вперёд, посмотрел ему прямо в глаза. И что интересно, он их не отвел.
        - Почему вы сейчас все мне рассказали ? Правду.
        - Ты же пригрозил подключить отца.
        - Не-е-ет… Я не девица, которой Вы привычно можете проехать по ушам. Дело не в этом. Боитесь ее? Мамочку мою.
        - Боюсь. - Дмитрий Алексеевич совсем поник. Ещё немного и реально заплачет. - Она что-то задумала. Не пойму пока, что. А ты... Раз уж так вышло... Не случайно ведь правда при тебе начала открываться. Ты можешь помочь.
        Глава 22
        Знал ли я, что услышу нечто подобное? Нет, конечно. Даже не предполагал. Ну, ясное дело, Светланочка Сергеевна, сука ещё та. Это вполне заметно было изначально. За ее кукольной, показной манерой периодически проглядывал хищный оскал. И все же, столь охренительного дерьма я не ожидал. Серьезно. Хотя, в свете открывшихся событий, более-менее становилась понятна связь между Жориком Милославским, мной и моим родным батей. Твою ж мать… Это получается… я попал в тело, можно сказать, брата Сереги? Пусть только по отцу, но все же.
        - Так ты поможешь?
        Я отвлекся от основных событий и выпал из реальности на несколько минут. А сидели мы с Дмитрием Алексеевичем, по-прежнему, в его рабочем кабинете. Вернее, он сидел, я - стоял напротив, все так же опираясь о стол.
        - Чем? Не забывайте, она всё-таки моя мать. Не боитесь, что сдам Вас этой маньячке? Вы мне - чужой человек.
        Конечно, никаких родственных чувств я к госпоже Милославской не испытывал совсем. Откуда им взяться? Наоборот, прибил бы стерву, если бы достоверно не знал, что это уголовно наказуемо. Только говорить об этом никому не собираюсь. Павлик Морозов, конечно, вошёл в историю, однако, мне повторять его подвиг опасно. Сам хрен пойму, кто я есть и что мне, по-хорошему, делать.
        Если бы наш с Дмитрием Алексеевичем разговор случился лет на сорок раньше, логично было бы со стороны Жорика донести на такую мамашу. Даже похвалили бы Жорика. Наверное. Правда, не уверен, что сорок лет назад и она бы себе столько вольности позволила. Вот и подумаешь, так ли уж плохо, когда за чиновниками, партийными лидерами приглядывает зоркий глаз Большого брата. Хоть боялись чего-то. А тут… Расслабил Леонид Ильич народ.
        Это ладно. Скоро вообще времена наступят - ни флага, ни Родины. Люди живут, радуются и не знают, какое именно “светлое” будущее их ждет.
        Выпрямился, а потом отошёл снова к окну. Места не мог себе найти. Стоять - тяжко, сидеть - муторно. Так меня выворачивало от всей этой истории.
        Честно говоря, Дмитрию Алексеевичу я не доверял от слова "совсем". Это он мне наедине тут кается во всех грехах. И то, потому что проще самому рассказать. Явно, случившаяся между ним и мамашей беседа, выглядит очень подозрительно. Начал бы отпираться, было бы только хуже.
        Однако, неизвестно, как мог повернуться рассказ в присутствие других свидетелей. В принципе, думаю, до момента с участием матери… Фу, блин… даже называть ее этим словом как-то неприятно. Не подозревал, что я такой ранимый. Казалось, шкура толстая, не прошибешь.
        Короче, до гибели этой Женечки, скорее всего, глава сельсовета рассказал мне вариант очень близкий к правде. Уж наговаривать на себя все это дерьмо он бы не стал. Превознести - да. Очернять - нет.
        А вот уже та часть, где появилась Светланочка Сергеевна… Ой, не знаю. Я посмотрел в который раз на Дмитрия Алексеевича. Тот, в свою очередь, не сводил с меня глаз, ожидая реакции или итоговых выводов. И главное, рожа такая… Несчастная. Прямо страдалец, не меньше. Не верю. Никому. Ни ему, ни маман. Оба они конченые, это факт.
        - Георгий, я понимаю, что Светлана - твоя мать. И не прошу ничего предпринимать. Я лишь умоляю хранить эту информацию. На тот случай, если со мной что-то будет не так.
        - М-м-м-м-м… Прикольно. Типа, банковской ячейки, в которую положили ценные бумаги? А сами? Предайте огласке. Нет? Слаб??
        - Ты забыл, кто твой отец? - Дмитрий Алексеевич нервно засмеялся. Правда, надо признать, весельем там и не пахло. Реально истерика у мужика. - Если тогда, в начале карьеры, все было направлено на его покой. То сейчас… Да и кто мне поверит? Столько лет прошло. Доказательств нет. И этот… Срок давности… По-моему, если не ошибаюсь, до десяти лет.
        - Ну, срок не срок, а сытую жизнь нашей семьи Вы точно можете развалить до основания.
        - Есть подозрение, твоя мать думает так же. Опасаюсь я…
        - Чего? Что эта крокодилица и Вас сожрёт? Очень даже возможно. Судя по всему, не подавится…. Короче. Вы хотите, чтоб кроме Вас и маменьки ещё один человек знал правду. Верно понимаю?
        - Верно, Георгий. Повторюсь, но вижу в этом глубокий смысл, божье провидение, что ты оказался здесь. И вообще, и именно сейчас. С моей стороны, как и говорил, любая поддержка, любая помощь.
        Ты посмотри, как заговорил. Божье провидение… Я валяюсь вообще с этого человека.
        - Да на хрен они мне нужны… Ваша поддержка и Ваша помощь. Вы не предполагаете, что чисто теоретически, я ведь могу никому ничего не рассказать, даже в случае, когда с Вами что-то будет не так? Зачем мне лезть в некрасивую, уж поверьте, это я мягко выражаюсь, историю? А если лишат папу должности и партийного билета за такие выкрутасы жёнушки? И что?
        - Георгий… Вижу, ты парень сообразительный. Вот как раз, на случай, если твоя мать переступит последнюю черту, тебе гораздо выгоднее рассказать всю правду отцу. Чтоб тот наверняка позаботился и о своей должности, и о своем партийном билете. Жена…Ну, что жена? Сегодня она есть, завтра - нет…
        Я снова посмотрел на Дмитрия Алексеевича. Ты глянь, какой тип. Не ошибся всё-таки в нем. Жопа подгорает, а он даже в этой ситуации строит мутные схемы. Подал сейчас наивному пацану идею, что тому делать, если у Светланочки Сергеевны в конец крыша потечёт. Если основательно кукуха поедет. Ненавязчиво вложил в голову мысль, типа, сливай пацан мамашу. Она все равно пропащая. Ну, красавец, конечно…
        - Да я уж догадался,что отец знает сильно лайтовую версию.
        - Прости. Не понял. - Дмитрий Алексеевич вопросительно поднял брови. Ну, да. Забываю часто, многих выражений они не знают ещё.
        - Говорю, бате наша пугающая мать преподнесла версию, урезанную цензурой. Он не знает, как именно погибла эта… Женя. Да? И про то, что сынок незаконный неподалеку, тоже не знает?
        Глава сельсовета покачал головой. Вот было у меня в данный момент ощущение, что где-то в чем-то данный индивид пытается меня надурить. Попользоваться, типа того. Маман у меня, конечно, та ещё тварь. Но и сам Дима…
        - Ладно. Надо подумать. Пойду…
        Я направился к двери. Хотелось быстрее оказаться на свежем воздухе, а то и правда мутит.. Уже взялся за ручку, когда меня внезапно осенило. Разжал пальцы и резко обернулся к мужику, изображающему святую Марию Магдалину за большим, дубовым столом.
        - Стоп. А дядька?
        - Какой дядька? - Дмитрий Алексеевич очень натурально вытаращил глаза.
        - Так … Вы мне это бросьте. - Даже пальцем ему погрозил, чтоб он прекратил кривляться. - В смысле, какой дядька? У меня их много? Ещё кто-то, кого-то, где-то в тихаря родил? Я не готов к очередной истории про левых детей. Виктор, само собой! Двоюродный брат матери. О нем речь.
        - А-а-а-а-а-а… Виктор… И что с ним? Приболел? - Выглядел Дмитрий Алексеевич так, будто я у него таблицу умножения на японском языке спросил. А он всю жизнь учил корейский.
        - Тьфу ты! - В сердцах хотел плюнуть, потом вспомнил, что не на улице. А на пол плевать вроде неприлично. Хотя, с такими генами, какой спрос. - Нет, не приболел. Нормально все с ним, слава богу. Короче, про дядьку Вы ничего не знаете?
        - Так откуда мне знать, если ты ничего не рассказываешь. Чудак - человек… - Дмитрий Алексеевич развел руками, типа несу я какую-то ересь.
        - Ясно… Ладно.
        Только открыл дверь, собираясь выйти из кабинета, как глава сельсовета окликнул меня.
        - Погоди, Георгий… Ты же по делу приходил. За какого-то парня хотел просить.
        Я мысленно двадцать раз сказал спасибо Светланочке Сергеевне, что она так вовремя появилась, и я не успел ни имени назвать, ни обстоятельства рассказать. А то было бы весело. Притащил бы Дмитрия Алексеевича к Серёге, о котором он побольше моего знает.
        - Да все. Забудьте, - Я отмахнулся. - Какой тут парень… Не до парней пока. Это так, ерунда. Знакомому хотел помочь.
        - Во как... Откуда у тебя в Воробьевке знакомые? Первый раз к матери на родину приехал, а уже приятелями обзавелся?
        Лицо у товарища Лиходеева, так вроде его фамилия, если мне память не изменяет, было по-прежнему, несчастное, печальное, а вот глаза … Глаза стали цепкие, колючие. Взгляд человека, который почуял добычу.
        - Случайно познакомился. Разговорились, пацан немного пожаловался. Но сейчас не до этого. Пойду. Мне надо форму для команды подобрать.
        - Да! - Дмитрий Алексеевич моментально преобразился. - Про игру не забываешь. Там ведь все в силе, да? Спасибо. Видишь, у нас много общего.
        - Угу. Помню. Про игру…
        Вышел за дверь, а потом себе под нос сказал.
        - Много общего… Да упаси боже.
        Как только оказался на улице, встал, повернувшись лицом так, чтоб его, лицо, ветер обдувал. Эх, как же хочется искупаться… С мылом. Содрать с себя это странное ощущение липкости.
        Ну, и? Власть меняется, выходит. Что на данный момент у меня есть? Ни черта! Кроме истории, рассказанной человеком, которому я не доверяю. Ладно, пусть б?льшая ее часть правдива. Хорошо. Пусть даже и остальное имело место быть. Конечно, рассказал мне все это Дмитрий Алексеевич не только, чтоб душу облегчить. Там ее нет, этой души. Против маман настроить? Типа, молодой пацан, впечатлительный, комсомолец, все дела. При этом, семейка - та ещё.
        В любой спорной ситуации Жорж Милославский должен выбрать свои интересы в первую очередь. Так уж он, то есть я… короче оба мы, себя ведём. Эгоисты, чего с нас взять… И если маман реально перейдет границу, то по всем размышлениям главы сельсовета, более выгодно пацану объединиться с папой. А маму - уголовницу за борт. Пусть тонет одна. В принципе, учитывая, какая дичь в голове Лиходеева имеется, скорее всего, он так и мыслит.
        Отлично. А мне что делать? Реально. Жорик, может, и выберет Аристарха Николаевича. Но Жорика, условно говоря, нет дома. А сижу внутри Жорика - я. В его, так сказать, благоустроенном теле. О чем никому не известно. У меня свои цели и свои интересы. Место в планах на будущее имеется только для Сереги и Аллочки. Хотелось бы, чтоб эти двое произвели меня на свет. Сестрицу можно пропустить.
        Хотя бы на данный момент знаю приблизительно, какая между всеми нами: я, родной батя, Аллочка, госпожа Милославская с ее сынком, существует связь. И что? Про Виктора мне так никто, ничего и не рассказал. Теперь, после того, что услышал от Лиходеева, ясно, маман даст форы любому криминальному авторитету. Походу, дядьку она тоже нормально прокатила. Вопрос, в чем конкретно. Даже исходя из ситуации с Серёгой, уже понятно, ждать от этой женщины, имею в виду от Светланочки Сергеевны, можно чего угодно.
        Но мне что делать с этой информацией? Во-первых, Дмитрий Алексеевич прав. Срок давности. Посадить ее вряд ли посадят. По крайней мере за Женю. Ну, да, Аристарху Николаевичу - подстава. Однако, он не в городском райно задницу греет, так то. При желании, быстренько все оформит, чтоб самого не касалось. К примеру, жена - сумасшедшая. А что? Нормальный вариант.
        Как бы то ни было, скрывает свои посещения малой родины Светланочка Сергеевна не зря. И Серёгу прячет тоже не зря. Знает, походу, вряд ли Милославский вспомнит свое обещание "и в радости, и в горе". Правильно сказал глава сельсовета. Сегодня есть жена, а завтра …
        Короче, некоторая информация имелась, но пока что, я не знал, как лучше поступить. Успокаивало одно. За родного батю Милославская сама подсуетилась. Главное, мыслим мы с ней в одном направлении. Ужас какой… Очень надеюсь, от Жорика мне только тело досталось. Не хотелось бы однажды утром проснуться и понять, что конченые материны гены взяли свое.
        Я покрутил головой, вспоминая дорогу к универмагу. О всем произошедшем надо подумать. Сейчас к отцу нельзя. Где-то там трётся маман. Пойду-ка я реально посмотрю, что можно купить для формы. Игра никуда не делась. Правда, для себя я решил следующее. Один хрен уже затеялся процесс. Менять ничего не буду. Пусть состоится этот матч всех времён и народов. И сногсшибательное выступление команды чирлидерш. Только… Полетят они оба, и Николаич, и Диман. Один другого не лучше.
        Пока мелкими перебежками шел к универмагу, а иначе нельзя, где-то рядом ползает змея особо опасная, невольно задумался об Ольге Ивановне. Она ведь даже не знает, что у нее есть внук. Осуждал ли я ее за ребёнка, брошенного в детском доме? Скорее нет, чем да. Всё-таки, есть во мне некоторая прагматичность. Учительница поступила в той ситуации так, как было наиболее оптимально. Факт. Девчонку, да. Жаль. Останься она с матерью… Хотя…Сложно судить. Реально сложно. Могло быть, что угодно. Любая трагедия могла произойти. Что уж теперь. Но в ситуации с игрой, я буду отталкиваться чисто от своих ощущений. Никто из этих двоих товарищей не останется в прикуре. Обоих в дерьмо лицом ткну.
        Что я, не разберусь сам со своим производством? Сейчас главное, начать. А дальше… В конце концов, у меня имеется информация, которую можно против маман использовать. Не покусится же она на родного сына. Я надеюсь… Да, срок давности. Но вряд ли Светланочка Сергеевна допустит, чтоб настолько грязная история стала достоянием общественности.
        Короче, решил последовать совету родной матери, который несколько раз слышал от нее в прошлой жизни. Если не знаешь, как поступить, просто переспи ночь со своими мыслями. Утром все встанет на правильные места. Вот и ч?дно. Главное, Дмитрий Алексеевич в ближайшее время займётся Серёгой и его будущим. Я займусь будущим самого Дмитрия Алексеевича и Николая Николаевича заодно.
        В Универмаге присмотрел обычные белые футболки. Оптимальный вариант. Их, если что, можно и в нужный цвет покрасить, и значок команды изобразить. Правда, у местной продавщицы по-совиному округлились глаза, когда я сказал ей предполагаемое количество штук, а затем добавил, что о размерах не имею понятия. На самом деле ведь не имел. Нужно будет уточнить у Николаича. Продавщица, наверное, и не думала, что в деревне кому-то столько может понадобиться. Тем более, их тут медом не корми, дай какую-нибудь стремную рубаху натянуть.
        Затем отправился ткань смотреть. Посмотрел. Выбор был… Аж пять видов. И ни один не подходит для того, что я вообразил в своей голове. Честно сказать, по моему мнению, они вообще ни для чего не подходят. Представить не могу, какой наряд можно из этого сшить.
        - Гляньте вот... Замечательный вариант. В "огруцы". - Девушка со странными волосами, есть ощущение, что это парик, улыбнулась мне, как родному.
        Хотя, буквально десять минут назад, она облаяла мужика, упорно желавшего узнать, когда появится школьная форма. Наверное, я в глазах продавщицы на его фоне выглядел заморским принцем. Одет прилично, никакую форму не требую. Пялюсь на рулон, который она шмякнула на прилавок, как баран. Молча.
        Я же с тоской смотрел на развернутую передо мной ткань. В огурцы? Ну, да. Ею только огород накрывать. Хочешь, огурцы, хочешь, помидоры. Выглядит, как не очень хорошо раскрашенная мешковина. Не знаю, что замечательного продавщица увидела в этом убожестве.
        Тут точно без женской помощи не обойтись. В конце концов, девкам шить костюмы. Пусть сами соображают, где взять подходящий материал. Я с председателя денег стрясу, не вопрос, а остальное... Постоял, как дурак, покрутил головой и ушел из отдела. Переговорю со своей командой, может, они что-то придумают.
        Короче, толку было мало, но прикинул зато, что по деньгам может получиться.
        Все время, пока находился в магазине, вздрагивал от каждого женского голоса, неожиданно звучавшего на любом расстоянии. Посетителей к тому же оказалось мало. Я и две какие-то местные тетки. Маячил на виду, а потому сильно нервничал. Конечно, Светланочку Сергеевну вряд ли потянет за покупками, она сама старается быть не особо заметной, но лучше перебд?ть. Тетки косились на меня с таким интересом, что, не выдержав, развернулся к ним лицом. В следующий раз выряжусь пугалом, как Андрюха.
        - Что?!
        Любопытные особы тут же отвернулись.
        По итогу, вышел я на улицу только имея информацию, сколько надо денег требовать с председателя Зеленух. Да уж. С Наташкой точно было бы удобнее. Но окажись она рядом, я бы не узнал про делишки Светланочки Сергеевны. Вот такая вот дилемма.
        Сел в машину, завел ее и направился в сторону Квашино. Письмо дед Мотя оставил в сельсовете, как и обещал, его я получил от Николаича вместе с ключами. Надо было забрать самогонный аппарат. Рассчитывать не на кого. Все сам.
        Глава 23
        Двор, где жил кум Матвея Егорыча, отыскал быстро. Мой будущий компаньон по алкогольной империи не только указал адрес на конверте, но и добросовестно нарисовал схему. Хотя, надо признать, если бы я этой схеме следовал, оказался бы в итоге где-то под Калининградом. Потому что конверт дед Мотя извазюкал синим, чернильным карандашом с обеих сторон, изобразив какие-то странные крестики, кружочки и пунктирные линии. Но даже при беглой оценке его схемы движения, расстояние от Зеленух до станции меньше раз в десять.
        Имелось на рисунке даже два человечка. Предполагаю, таким условным образом он обозначил кума и ту самую его супругу, которой не надо знать о цели моего посещения. В общем, после изучения карты деда Моти возникало полное ощущение, будто я не за самогонным аппаратом отправился, а на поиск сокровищ, честное слово.
        Варианта два, либо у Егорыча топографический кретинизм, либо очень хреновые художественные способности, либо это - глубоко зашифрованная информация на случай, если меня возьмёт в плен враг. Например, жена владельца аппарата. Поэтому решил не рисковать, не проверять свое умение разбираться в картографических экспериментах деда Моти. Оказавшись на станции, просто спросил у первого прохожего, как найти нужный адрес. Пацан лет десяти указал мне направление. От здания станции это было совсем близко. Следующая улица после материной. Мелькнула мысль заскочить к Аллочке, но решил, сейчас не время. Да и морально я был подавлен после беседы с главой сельсовета Воробьевки.
        Дом кума деда Моти тоже нашел быстро и даже все прошло на удивление ровно. На удивление, потому что после разговора с Дмитрием Алексеевичем моя паранойя насчет проклятия Зеленух стала еще крепче. К ней теперь добавились внебрачные дети в большом количестве, которые вдруг начали лезть со всех щелей. Так невольно задумаешься и о себе. Точнее, о Жорике Милославском. Он - то хоть родной, я надеюсь, всем членам семьи? И папаша наш, ты погляди, какой шустрый. Закрутил с молоденькой особой.
        Супруги кума не оказалось дома, поэтому мужик, подозрительно напоминающий самого деда Мотю, такой же мелкий, с хитрыми глазками, пахнущий самогонкой, спокойно вынес здоровый мешок, в котором лежала занимательная металлическая конструкция. В принципе, это реально было похоже на перегонный куб, используемый в производстве виски. Только там он вертикальный, а здесь его будто вытянули в одну сторону.
        Я поблагодарил хозяина самогонного аппарата, а в ответ получил откровенное “спасибо не булькает”. В итоге все свалил на Матвея Егорыча, пообещав мужику, что дед Мотя с ним непременно расплатится. В конце концов, будем считать это его вкладом в общее дело.
        Со всеми случившимися приключениями, разговорами по душам и непредвиденными встречами, время ушло далеко за обед, медленно приближаясь к вечеру. А у меня, так-то, еще тренировка с командой чирлидерш запланирована. Поэтому быстренько засунул мешок в багажник и поехал в сторону Зеленух.
        К счастью, успел до того, как родственники вернулись с работы. Иначе пришлось бы объяснять наличие самогонного аппарата. А объяснить это разумно было бы сложно. Тут история про опыты по химии вряд ли проканает. И возраст у меня не тот, и дядька далеко не дурачок.
        Во дворе обнаружился только Андрюха. Увидев меня с мешком в руках, он вдруг как-то мелко засуетился и начал медленно перемещаться к колодцу, прихватив попутно два ведра. Кстати, и без того полных, что выглядело очень странно.
        - Эй, здорова. Ты куда? Иди, глянь. - Поставил драгоценный предмет на землю, наблюдая за бестолковой суетой братца.
        - Да тут… воды надо набрать…
        Переросток упорно не поворачивался ко мне лицом, стараясь держаться бочком. Из-за этого он здорово напоминал краба, который пятится в угол двора. Оказавшись рядом с колодцем, Андрюха, наконец, сообразил, что ведра полные. Посмотрел на них несколько минут, потом вылил прямо рядом с колодцем и принялся откручивать валик подъемного механизма.
        - Ты это… иди, Жорик. Я сейчас…
        Поведение братца настораживало и даже, наверное, пугало. С ним-то что? Ведет себя, прямо скажем, неадекватно. Особо, конечно, не удивляет. Уже не знаешь, что от кого ждать. Но все-таки на Андрюху имелись определенные планы, в которые ни кратковременное, ни постоянное сумасшествие никак не входило. Беспокоила эта его внезапная, удивительная тяга к воде.
        - Тебе голову, что ли, напекло? Жарко на улице. Тепловой удар, тоже вариант. - Я попробовал приблизиться к нему.
        - Нет! Стой. Спрячь аппарат. Как стемнеет, отнесем его в сторожку. Пока тебя не было, мы с Матвеем Егорычем утром наведались туда, убрали малясь. Замок поставили небольшой. Теперь закрывается сторожка.
        Переросток вытащил колодезное ведро и перелил воду в пустую тару, при этом по-прежнему стараясь держаться ко мне полубоком.
        - Как стемнеет? Мы ночью на кладбище пойдем? - Не то, чтоб мне было страшно, однако ходить в темноте среди могил, мало приятный процесс.
        - Ну, да. А что такого? Ночью все спят. Сейчас нельзя. И утром нежелательно. Итак, пока с дедом Мотей на погост топали, половину села встретили. Чуют они, когда не надо. Сто пятьдесят вопросов было. Хорошо, Егорыч выкрутился, сказал, будто попросил меня траву порвать. Родственник там у него.
        - Ну… ладно. Ночью, так ночью… - Я сделал еще несколько шагов к Андрюхе. - Что-то случилось?
        - Нет. С чего ты взял? Ничего не случилось. Встретил кого? Имей в виду, брешут все. Не было такого.
        - Какого?
        - Аааа… Ты просто…Да ничего не было. Сам знаешь, деревня. Лишь бы языками зацепиться.
        Братец наполнил вторую ёмкость и опять уставился на ведра. У него был такой вид, словно он ждёт, что сейчас из воды вылезет золотая рыбка или, как минимум, щука, а у Переростка список желаний не готов.
        - Да что, блин, происходит…
        Я подскочил к Андрюхе и, ухватив его за плечо, развернул к себе. На лице у братца, а точнее ровненько под глазом, красовался приличный синяк.
        - Твою мать… Это откуда? - Наличие фингала так меня удивило, что я от неожиданности отпрянул, чуть не полетев кубарем через стоящие рядом дебильные ведра.
        Братец вдруг покраснел. Реально. Как девка, которая засмущалась от похабной шутки.
        - Так вышло…
        - Андрюх, хорош! И чего ты крутился, я бы все равно увидел. Кто тебя? Парни? Ваши, местные?
        - Да если бы парни… - Братец раздраженно "цикнул", сквозь зубы сплюнув на землю.
        - О блин… А кто? - Мне сложно было представить, что кто-то ухитрился Переростку попортить лицо. Всё-таки, Андрюхина дурь в этом плане мне известна. Если только скопом навалились…
        - Ну, пока тебя не было, мы с Матвеем Егорычем убрались в сторожке… - Снова завел свою шарманку братец.
        - Так… Это я уже слышал. Повторяешься. Или вы туда несколько раз убираться ходили? Парко-хозяйственный день у вас? Субботник вроде не объявляли.
        - Что мы, по-твоему, двинутые, что ли? - Натурально обиделся Андрюха.
        На этот вопрос я предпочел не отвечать. Положа руку на сердце, он, вопрос, был риторический.
        - Убрали, значит. И что? - Братец посмотрел на меня, будто я знал ответ на этот вопрос.
        - Что? - Повторил за Переростком. А то мы так никогда до главной сути не дойдем.
        - Еще было много времени свободного. Я решил провести тренировку. - Андрюха очень выразительно вздохнул.
        - Подожди. Какую тренировку? С кем?
        - Да с девками нашими. Подумал, пока ты освободишься, мы повторим вчерашнее.
        - Вот спасибо, брат! Как внезапно, а главное, совсем не в тех местах, ты становишься самостоятельным. Я так понимаю, тренировка пошла не по плану? Ты сам что ли прыгал? Упал? Я сегодня услышу эту животрепещущую историю?
        Короче, поломавшись ещё минут десять, братец признался, что опытным путем сделал очень важный вывод. Если распускать руки во время "поддержки", то можно огрести по морде. Прям слово даже запомнил. "Поддержка". Я его только недавно девкам говорил.
        В общем, смысл сводился к тому, что пользуясь, так сказать, служебным положением заместителя главного тренера, то есть меня, Переросток решил на своем примере показать, как должна выглядеть поддержка в его понимании. Соответственно, принялся усаживать себе на плечи одну из чирлидерш. В какой-то момент, исключительно заботясь о девице, он ухватился не за то место.
        Андрюха, конечно, с искренним, честным взглядом уверял, будто это вышло случайно. Но вот девка, которая лезла братцу на плечи, явно в случайности, совпадения и роковой перст судьбы не верила. Поэтому прилетела Переростку конкретная такая оплеуха. Судя по фингалу, рука у обиженной чирлидерши оказалась тяжёлая. Вот он и стеснялся сказать мне, что получил травму не в серьезной драке, а от женской руки.
        А потом девки вообще заявили, что они лучше главного тренера дождутся, который хоть орет, как психованный, но за разные неприличные части тела их не хватает. Так и закончилась тренерская карьера братца.
        Ясное дело, рассказ Переростка вызвал у меня смех. Потому что, реально было весело. Представил эту картину очень живо. Ржал, как конь на конопляном поле.
        Андрюха сначала надулся в ответ на мою реакцию, мол, вот поэтому и не хотел, чтоб кто-то знал, но потом все-таки успокоился.
        Самогонный аппарат мы определили на сеновал, замаскировав его всеми возможными способами. Сказать честно, со стороны выглядело так, будто труп карлика спрятали. Получился бугор из сена, напоминающий очертания тела. Но Переросток уверенно заявил, сегодня дядька туда не полезет, а ночью мы унесем аппарат к месту назначения. Так что опасности никакой.
        Решив проблему с нашим будущим кормильцем, а точнее с его конспирацией, я благополучно отогнал "Волгу" к сельсовету, пока Николаич не подал на меня в розыск. К пропавшему быку только угнанной машины не хватало. Председатель оказался на месте. Сидел, обложившись папками, в своем кабинете. Что уж он там который день проверяет, не понятно. Можно подумать, у него не колхоз в управлении, а небольшая европейская страна. Рассказал ему подробно о своем походе в универмаг, описав все варианты, которые смог там присмотреть.
        - Белые футболки, говоришь? Ну, да. Разумно. - Николай Николаич задумчиво потер подбородок.
        Вообще, он был какой-то озадаченный. Словно его беспокоили свои, личные мысли. С другой стороны, может, загнался по рабочим вопросам. Короче, решил не заморачиваться. Причин для такого настроения председателя может быть куча.
        - Вот я то же подумал. Нужно теперь размеры игроков выяснить и определиться с названием. Сделаем эмблему, на спине можно номер и фамилию, чтоб все по-серьезному. Ну, а с командой поддержки я тогда обговорю нюансы по их костюмам. Есть уверенность, они сами сообразят, как лучше их сшить. Заготовка у меня в голове имеется, но без женской помощи в этом вопросе, как Вы и говорили, точно не обойтись.
        - Да-а-а-а… - Протянул Николаич, глядя куда-то мимо меня.
        Он вообще будто не слушал особо мой подробный отчёт о поездке. Потом вдруг резко встряхнулся, посветлел лицом и активно включился в диалог. Ещё один с биполярочкой, походу.
        - Молодец! Поддерживаю. В общем, ты, Георгий, давай, девчат наших задействуй. Верно это. Размеры опять же, завтра дам. И список игроков. Заскочи тогда к обеду. Решим эти сопутствующие моменты.
        Николаич встал из-за стола, подошёл ближе, взял ключи из моей руки, затем опять вернулся на рабочее место. Молча. Мне тонко намекали, что я могу быть свободен. Видимо, на самом деле председатель загружен каким-то проблемами. Ну, ок. Своих дел тоже до хрена.
        - А Наташка-то где? Домой пошла?
        Уже собирался выйти из кабинета, когда он задал мне этот вопрос. Естественно, сразу же сдал назад и посмотрел на Николаича. Это прикол? Да не похоже вроде. Лицо серьезное. Нет, я и сам хотел ещё у Андрюхи спросить про девчонку, были ли она на тренировке, но не стал в очередной раз афишировать свой интерес.
        - В смысле, где? Мы от Зеленух не успели отъехать, как она сбежала. Дома, наверное,
        - Куда сбежала?
        Председатель из-за моих слов как-то занервничал и напрягся ещё сильнее.
        - Да я откуда знаю. Потребовала остановить машину, а потом вышла. У нас получилось небольшое недопонимание.
        Ясное дело, рассказывать о причине этого недопонимания Николаичу я не собирался. Да и как вообще можно нормально объяснить ту ситуацию, которая у нас сложилась с Наташкой. Тем более, ее отцу. Сам хрен пойму, что происходит. Тоже не против, так-то, услышать вразумительное объяснение, что девчонка конкретно хочет от меня. Она то волком смотрит, того и гляди в морду вцепится, то сама кругами рядом ходит, пытаясь наладить отношения, то вообще… Ст?ит вспомнить школьный сад. Сплошная эротика и почти порнография.
        - Ерунда выходит… Если вернулась в деревню, почему ко мне не зашла… Она всегда отчитывается о том, куда идёт и зачем. - Председатель был реально взволнован. Я слышал про родительскую гиперопеку, знаю, что такое существует, но все равно, выглядит немного странно.
        - Да хватит Вам. Ну Вы чего? Наташка - взрослая девочка. Да и в деревне спокойно. Это же не криминальный Бруклин, а Зеленухи.
        На секунду завис над своими же словами. Если честно, я бы лучше Зеленухи променял на Бруклин, по мне, там спокойнее, но сейчас лучше вслух этого не говорить. Тем более, у меня с деревней свои, сложные отношения, а Наташка местная.
        - Куда она денется, Николай Николаич? Отправилась, наверное, сразу домой, да и все.
        Председатель кивал головой в такт моим словам, но при этом все равно выглядел взволнованно.
        - Георгий, ты не наш, приезжий, и не знаешь всех нюансов. Для меня Наталья - это все, что есть на белом свете. Понимаешь? У нас ведь с Клавдией не было детей. И уже не будет, это очевидно. Наталья - наше все. Смысл жизни. Она это знает и всегда ставит в известность, куда пошла, чем занята. А тут, получается, с утра не появилась ни разу.
        Честно говоря, очень сильно хотелось сказать председателю, что вообще-то, может я и не местный, а вот про то, что у него есть самый настоящий, родной внук, известно только мне. Ну, ещё извращенцу Дмитрию Алексеевичу… Ну, ладно. Еще госпоже Милославской… Короче. Все равно из местных знаю лишь я.
        И вот только в этот момент, глядя на бледное, взволнованное лицо Николая Николаича, я вдруг понял, он ведь дед Сереги. Мой… мой прадед? Типа того. Ольга Ивановна и ее судьба как-то сильно зацепили после рассказа Лиходеева, а Николаича я вообще упустил из этой схемы.
        Но по сути, мне, Никонову Денису, он родной прадед… Мандец… А потом пришла следующая мысль. Ещё более хреновая. Наташка - дочь прадеда. Значит, мне она…
        Мляха муха…
        Аж в глазах потемнело, отвечаю. Я в два шага оказался рядом с ближайшим стулом, на котором лежала стопка папок, скинул их одним движением и плюхнулся задницей на освободившееся место.
        Убейте меня … Нет, не буквально, ясен хрен, но… твою мать… Я по траве, получается, со своей двоюродной бабкой катался? И она трогала меня за… Не хочу об этом даже думать.
        - Георгий, что?!
        Николаич тут же подскочил ко мне и принялся трясти за плечи.
        - Что? Говори! Случилось что-то?! С Натальей беда?
        - Беда…Да. - Я растерянно посмотрел на председателя, от души желая им всем провалиться к чертовой матери со своими интригами. Понарожали детей по всей стране. А теперь разбирайся, кто, где, кому приходится.
        Юридически, конечно, Жоржу Милославскому девчонка никто. Но я, блин, не Жорж Милославский. Условно говоря. Я - Денис Никонов.
        - Да что такое…Не мычишь, не телишься… - Николаич повернулся к столу, схватил графин, набрал воды в рот, а потом от души плюнул этой водой прямо в меня.
        - Эй! Вы чего? - Я сидел теперь, как дурак, с мокрой рожей, а у меня, между прочим, сильный психологический стресс. Мало того, новости бодрее некуда, так ещё вода стекает прямо по лицу на одежду. Я уж не говорю про то, что не сильно люблю, когда в меня плюют.
        - Что с Наташкой?!
        - Да откуда я знаю?! Вот прицепились. - Ухватил край футболки и вытер физиономию, - Не видел ее, как из машины вышла.
        - А чего говоришь, что беда?! - Николаич в сердцах грохнул стаканом об стол.
        - Кто? Я? Вообще ничего такого не говорил. Это Вы тут истерику устроили. Взрослая девка. Дома она, наверное.
        - Не может быть. Вернулась бы в Зеленухи, зашла бы ко мне. Из-за того, что ее мать умерла, Наталья к нам относится с трепетом и заботой.
        - Так. Стоп… Какая мать? У Вас жена умерла? Так вроде недавно Андрюха говорил, она в колхозе работает. Или это другая? Вы, Николай Николаич, очень резвый тип. Везде отметиться успели.
        - При чем тут моя жена? Аа-а-а-а… Вот досада… Все время забываю, что ты не местный… Наталья - племянница моей Валентины. У нас детей не было. Говорю же тебе. А у Вали семья большая. Их тринадцать и все девки, представь. Вот у младшей сестры муж непутёвый. Был. Все за бутылкой гнался. По "этому" делу утонул. А Ирина, сестра Валентины моей, после его смерти заболела. Уж не знаю, связано ли это, но говорят, любила мужа сильно. А чего там любить? Не человек, а так… подобие. Но не суть. Наталье было около двух лет. Встал вопрос, что делать. Ну, мы с Валькой посоветовались и решили, что-то не так, наверное, в этой жизни делали, раз нам бог детей не дал. Взяли ее к себе. Наталью. Официально все оформили. Вот, вырастили достойного человека, красавицу, умницу. Оно же как выходит, не те родители, что родили, а те, что вырастили. В деревне про Наталью все знают. Просто никто уже и не помнит, наверное. Она же, как родная. Ближе, чем родная. Мы ее привезли хоть и маленькой, но, когда ребенку два года, тут никак беременность не изобразишь. Да и зачем? Все равно одна кровь. Валентине уж точно. Поэтому Наталья к
нам относится с огромной любовью. Считает настоящими родителями. Называет матерью и отцом. Заботится о нас. И никогда не допустит, чтоб я, к примеру, волновался. А тут с утра ни разу не дала о себе знать.
        - Да ладно… - Я откинулся на спинку стула, бестолково пялясь на Николаича. - Ну, хоть не из детского дома опять…
        Однако, при этом, что вполне понятно, у меня появилось чувство огромного облегчения. Будто тяжесть с плеч упала. Жизнь снова заиграла красками, можно сказать. Топиться я, конечно, не побежал бы, но мучаться мыслью о том, что ухитрился увлечься бабулей, хоть и двоюродной, ну, его на хрен.
        - Что, значит, опять? - Председатель в ответ так же бестолково уставился на меня. - А кто из детского дома? Неужто ты?
        - Вообще не удивился бы. И даже, наверное, был бы рад. Только, к сожалению, говорят, на мать сильно похож. Так что, вряд ли.
        - Это, да. Светкина копия.
        Вот тут я не выдержал и засмеялся. Серьезно. Громко, в голос. Потому что вся эта история с детьми, внуками и сложными родственными связями меня всё-таки добила. Никогда даже представить не мог, что окажусь в центре подобных событий. Вообще.
        Единственный нюанс, и я уверен, так оно на самом деле произошло, моя гибель, закончившаяся воскрешением в теле Жоржа Милославского, имеет определенный смысл.
        Опять вспомнилась та телочка, которая любила порассуждать о переселении душ. Вот она, как раз, что - то подобное и рассказывала. Прочла книгу, по-моему… Тут уже не скажу точно. В общем, якобы второй шанс дают, дабы ты мог изменить какие-то прошлые грехи. Свои или близкого человека. Вот какая-то такая хрень. Жаль, более подробно не помню ее слов. В голову не приходило, что это может пригодиться. Походу, Жорж Милославкий - это моя, так сказать, карма.
        Не знаю, чем бы закончилась трогательная сцена между мной и Николаичем, но дверь кабинета резко открылась, громыхнув о стену, а на пороге появился дед Мотя, который тяжело и хрипло дышал. Вид при этом у него был настолько растрёпанный, будто Матвей Егорыч не бежал к сельсовету, а кувыркался по земле.
        - Все. - Выдал он и махнул рукой.
        - Да вы что, издеваетесь? - Председатель уже не нервничал, он откровенно злился. - Один Наташкой пугает. Беда, говорит. У тебя что? Что все? Русский язык для кого придумали? Для китайцев?
        - Все. - Повторил дед Мотя.
        Глава 24
        - Да что все?! Ты нормально можешь сказать? - Председатель был не бледный. Он теперь был красный. Я бы даже сказал, бардовый. И выражение лица такое, сейчас или сам от удара скончается, иди деда Мотю прибьет. Оба варианта были такое себе.
        - Висит она, понимаешь. А я снять не могу. Висит, горемычная... На березоньке... Помощь нужна. - Матвей Егорыч шмыгнул носом и вытер его, свой нос, рукавом рубахи.
        - Кто висит? Наталья? - Николаича зашатало.
        Я понял, сейчас он без сил сядет, причем, мне на колени. Потому что стоял председатель по-прежнему рядом. Да и меня, честно сказать, аж прострелило. Не может быть... Матвей Егорыч что-то путает.
        - Какая, к чертовой бабушке, Наталья?! Совсем ты того? Наталью твою днём видел. Все с ней в порядке. Злая только чего-то была. Пар из ушей шел. Она к тебе, вроде, собиралась, а потом ее бабы на поле с собой забрали. Сказали, нечего по деревне без дела шляться, надо колхозу помогать. Она и отправилась к Валентине. Кстати, просила тебе передать, что все с ней нормально, в Воробьевку не поехала. Я только забыл тогда забежать. Занят был. Но сейчас вспомнил. Все нормально, в общем, с Наташкой. Передаю информацию. У матери она в помощниках. Вот ты вообще. Чокнулся тут со своими бумажками. Счетовод хренов. - Егорыч покрутил пальцем у виска.
        - Да чтоб тебе, Матвей… - Председатель набрал воздуха в грудь, собираясь в красках расписать, что конкретно он от всей души желает деду.
        Подозреваю, приятного в этих пожеланиях оказалось бы очень мало. Но потом покосился на меня и, видимо, решил оставить высказывания до следующего раза. Тем более, как ни крути, а принес дед ему благую весть. Наташка жива-здорова, где-то с матерью на поле.
        - Так и кто висит тогда, не пойму? Ты нормально можешь объяснить?
        - Кошка наша. Лизка. Залезла на березу и висит теперь. На самом верху. Достать бы надо.
        - Матвей…Егорыч… - Председатель, наконец, выдохнул. Долго и протяжно. - Матвей Егорыч. Не пошел бы ты со своей кошкой… на улицу вон. Попроси кого-нибудь. Народу что ли нет? Только с глаз уйди, боюсь не сдержаться. А я - лицо при исполнении, так сказать.
        - Слушай, лицо при исполнении, берёза тут неподалеку растет. Два шага пройти. Вот чего кобенишься? Кого мне звать-то? Сам знаешь, погогочут и все. Толку не будет. А эту кошку очень надо.
        Николаич шустро приблизился к деду и уже привычно потянул носом возле его лица.
        - Да что ты тут пыхтишь. Правду тебе говорю, достать надо эту сволочь. Она … Эх, ладно! - Матвей Егорыч в очередной раз махнул рукой, - Расскажу, как есть. Зинка полезла меня на наличие посторонних предметов проверять. Ну, бутылку искала, одним словом … глупая баба. А то я ее замашек не знаю. Но в кармане, видишь какое дело, лежал у меня ключ. Я ж его в руку зажать успел, ну, и, чтоб моя кобыла не нашла, аккуратненько выронил. А там миска с кошачьей едой стояла. Важный это ключ. Понимаешь? И не для бабских глаз. Пока с Зинкой лаялись, эта приблудная гадина решила пожрать.
        - Ну, ты чего так про жену то? - Председатель укоризненно покачал головой. - Зинаида, конечно, не подарок, но ты уж совсем ее… Столько лет прожили. Нехорошо, Матвей.
        - Да какую жену? Лизка решила пожрать. Вот ты понимаешь, как сговорились они, и кошка, и Зинаида. Кинулся, миска почти пустая. И ключа нет. Я в догонку, а она от меня бегом. По всей деревне гнался.
        - Да за кем? За Зинкой? - Снова распсиховался председатель.
        - Что она тебе покоя не даёт? Погляди-ка. За кошкой, само собой. На кой черт мне Зинка нужна. Ты слушай, что рассказываю. Перебиваешь все время. В общем, гнался, но она, зараза, на дереве спряталась. Кошка! Понял? А то опять тут про Зинку начнёшь.
        Матвей Егорыч замолчал, но при этом выразительно посмотрел на меня. Судя по его взгляду, ключ был от того самого замка, который они с Андрюхой в сторожке поставили. Вот эти мимические таланты деда Моти разговаривать гримасами, я уже изучил. Он может вообще рот не открывать, по физиономии все понятно.
        - Погоди… - Николай Николаич провел пятерней по волосам, зачесывая их пальцами назад. - Ты чего-то заговариваешься. Как кошка сожрать могла твой ключ? Это ж кошка, а не свинья. Она его не проглотит. Ты головой то соображай.
        Председатель дернулся, собираясь постучать деду Моте по лбу, но потом решил, походу, что это слишком. Постучал себе. Вышло громко и гулко.
        - Да конечно! Нормальная, может, и не проглотит, а эта - Зинкина любимица. Такая же сволочь. Говорю тебе, сожрала она ключ, тварина. А у меня в том месте… В общем, едрена вошь, я туда немного самогоночки припрятал. Ну, как немного... Пару бутылей больших. Да и вообще. Нужный он мне, этот ключ. Короче, Жорик, пойдем. Будешь кошку снимать.
        Председатель на секунду отвлекся от Матвея Егорыча, прикрыв глаза, будто от головной боли. Тот, пользуясь моментом, многозначительно мне подмигнул. Ну, точно. Просрал дед Мотя ключ от сторожки. И, походу, был он в единственном экземпляре. Иначе так сильно за свою припрятанную самогонку Егорыч бы не переживал. Вот оно, их рвение к порядку. Просто заначку делали, да и все. А то прям клиновая компания нашлась. Ни с того, ни с сего пошли они сторожку убирать.
        Николай Николаич взял кепку, которая лежала на углу стола, но, прежде чем напялить ее на затылок, вытер головным убором лицо, хотя оно было, в отличие от моего, сухое. В него, так-то никто водой не плевал. Правда, появилось ощущение, председатель сильно надеется, что когда снова посмотрит вперёд, там уже никого не будет. А дед Мотя ему вообще померещился.
        - Что ж за жизнь … Тут цифры не сходятся, того и гляди вляпаюсь с отчетностью, а у меня дед суматошный опять херню какую-то натворил. Вот скажи, Матвей, за какие прегрешения тебя мне подкинули? Постоянно что-то происходит. То ёж за задницу укусит, потому что приспичило в кустах нужду справлять… Ёж… Они от людей прячутся, а этот на твою филейную часть позарился. Нормально? Нет, конечно. Я тебе точно скажу, ненормально.
        - Я не виноват. Не знаю, что ему в моей заднице не понравилось. - Дед Мотя поднял обе руки, развернув их ладонями вперёд. Этакий жест, типа, не при делах он вообще.
        - Да. Только ты ж утром поехал в Воробьевскую больницу и попросил уколы от бешенства. А с меня потом лесничество требовало пояснить, какого черта по деревне бешеное зверьё бегает. Ты ж не сказал, что это был еж. По твоим словам там целая стая лис, не иначе. Лисам же делать больше нечего, как по кустам голые задницы разыскивать. А мне все нервы потрепали проверками. Потом, значит, взял ты нашего нового учителя математики и повел его на рыбалку. Парень из города, только приехал по распределению. Не знал, с кем связался. А прежде, несколько дней рассказывал ему, что в пруду живёт какой-то неимоверных размеров сом. Мол, купаться нельзя, он, этот сом, мужиков за самое важное место хватает. Думает, червяк такой здоровый, и откусывает под корень. Учитель городской, рыбу только в магазине видел, ясное дело, поверил тебе, дураку. А как на середину пруда на лодке выплыли, пацан рот открыл, башкой крутил, да и в воду свалился. И что? У него в итоге случился нервный срыв. Он пока в воде барахтался, орал, что плавает плохо. А потом просто орал, потому как ты ему сказал, мол, все, мандец, сейчас сом появится.
Велел руками за пипирку держаться, пока пипирка на месте. И это, Матвей, не все твои геройства, которые припомнить можно. Если их перечислять, до утра тут застрянем. А теперь, значит, кошка…
        - Николаич, что я могу поделать, если меня преследуют несчастья. - Дед Мотя сделал печальное лицо и выглядел при этом очень искренним, я бы даже поверил.
        Если бы уже не знал, что в словах председателя имеется правда. За недолгое время своего пребывания в Зеленухах, успел убедиться. Только я бы одного Матвея Егорыча не выделял. Тут каждого можно свободно рассматривать на предмет чудаковатости.
        - Тебя дурь твоя преследует! Сто лет в обед, все никак не угомонишься. Ведёшь себя, как пацан малолетний. А ведь почетный житель села, звезду героя имеешь. На параде Победы лично присутствовал. Жукову руку жал. Тебя надо, как достопримечательность, приезжим показывать, а ты… - Николаич замолчал.
        Предполагалось, походу, его молчание вызовет у деда Моти приступ совести и раскаяния. Однако, судя по лицу Матвея Егорыча и по тому, как он от нетерпения мялся на месте, приступ был, но с совестью он не имел ничего общего. А вот кошка, лишившая деда доступа к заначке, волновала его сильно. Хотя, честно говоря, я тоже с трудом представляю, как она могла проглотить ключ. Может, маленький совсем… Однако, опыт общения с местной домашней скотиной убедил меня, ждать тут можно, что угодно. Только по этой причине, пусть с трудом, но в рассказ Егорыча поверил.
        Короче, пришлось идти. Председатель, само собой, отправился с нами. Сказал, что один Егорыч его волнует просто, как явление, а если мы вдвоем, да ещё Андрюха невзначай нарисуется, так все, заказывай клоунов, потому что цирк приехал.
        Не успели мы подойти к той самой березе, которая послужила убежищем кошке, как стало понятно, рядом с деревом отирается Переросток.
        - Вот! Я же сказал! Как в воду глядел! Вас, будто магнитом, тянет друг к другу, а потом к проблемам. Что ты здесь делаешь? - Николай Николаич накинулся на братца, который при виде председателя растерялся.
        - Так это… - Андрюха быстро скользнул по мне взглядом, - Кошку сторожу. Матвей Егорыч попросил отслеживать ее перемещения. Контролировать, чтоб не сбежала. А если побежит, так ловить. Но она точно бежать не собирается. И вообще, вон за Жориком шел. А тут…
        - Ну, ясно… - Протянул председатель и задрал голову, разглядывая живность, которая жалобно мявкала где-то на самом верху в листве.
        Не знаю, что там ему было ясно, мне, например, ни хрена. Особенно, как я эту животину достану. Потому что гордым словом "дерево" берёзку назвать можно было с очень большой натяжкой. Она, конечно, высоту имела приличную, но при этом ствол оказался не сильно толстым. Как и ветки. Ну, полезу я. Только она же под моим весом вряд ли останется прямо стоять.
        - Ну? Чего замер? - Матвей Егорыч подпихнул меня в бок. - Лезь. До ночи что ли будем разглядывать?
        - Почему я? Вы ж Андрюху могли попросить. У него тоже руки и ноги имеются.
        По мне данное развитие событий было более логичным. На хрен он за мной в сельсовет прибежал?
        - Мог бы, попросил, - Отрезал дед Мотя. - Лизка Андрюху не подпустит. Он ее за хвост таскал много раз. А тебя она не знает. Ты в ее глазах - человек с чистой репутацией.
        - Да ее все село таскало… Это же не кошка, а черт какой-то. Идёшь в ночи с клуба, как прыгнет из кустов на спину. Если с непривычки, то и обосраться, между прочим, можно. - Обиженно возразил братец.
        - Вот… - Матвей Егорыч нравоучительно поднял указательный палец вверх и со значением посмотрел на председателя, - Говорю же, вся в Зинку. А ты... Столько прожили... Столько прожили... Мне молоко за вредность давать надо!
        Вполне понятно, такая характеристика этой Лизки ни смелости, ни желания мне не прибавили. Стоим, значит, дальше. Я, председатель, Переросток и дед Мотя. Головы задрали, смотрим на листву. Судя по звукам, кошка где-то там, но где конкретно, ни черта не видно. Однако, мяукать она начала громче. Походу, сообразила, что-то нехорошее затевается.
        - Слушайте, березка хилая. Я до верха не доберусь.
        В отличие от остальных, мне эта мысль была очень даже ясна. Дерево просто согнется под моим весом, когда я преодолею половину пути. А то и быстрее.
        - Отличная идея! - Председатель заметно оживился. - Дерево согнется, значит, его верхушка опустится. И мы Лизку с дерева снимем. Вывод, лезть надо Андрюхе. А Жорик будет кошку принимать. Слушай, Егорыч, может, пусть сидит. Спустится сама, когда проголодается.
        - Спустится. Ага. А потом пойдет куда-нибудь в кусты и все. Где мне искать место, на котором она ключ естественным путем высвободит? Нет. Надо ее снять и нести к ветеринару. Пусть слабительное, что ли, какое даст. Для кошек. Он же ветеринар. Должно быть у него слабительное.
        - Когда тебе кто-нибудь слабительное даст… Чтоб до печенок пробрало… - Председатель тяжело вздохнул, а потом повернулся к Андрюхе.
        Братец, судя по его немного обеспокоенному лицу, лезть явно никуда не хотел. Но при этом, в отличие от Николаича, понимал, ключ реально нужен, ибо это не только спрятанная в сторожке самогонка, но и наше светлое будущее. Других мест, куда нам пристроить производство, в деревне, как мы выяснили, не имеется. Дверь ломать, наверное, тоже не вариант. Она нужна в рабочем виде. Короче, выбора у братца не было.
        Переросток матернулся, потом поплевал на ладони, подошёл к дереву, обхватил его руками и ногами, как канат на уроке физкультуры, и принялся карабкаться наверх.
        - Чистый макак... - Довольно крякнул Матвей Егорыч, наблюдая за его подъемом.
        Мои предположения, кстати, оказались правильными. Где-то в середине пути, березка начала медленно, но верно клониться к земле. Николаич и дед Мотя подбадривали братца своими комментариями, я же молча примерялся, планируя в нужный момент подпрыгнуть и ухватиться за верхние ветки. Слава богу, дерево это находилось как раз в том месте, где широкая дорога уходила с косогора вниз, к пруду. Соответственно, дома стояли на расстоянии. Но, судя по мелькающим вдалеке фигурам, наша компания начала привлекать внимание. Правда, особо любопытные, как только замечали председателя, который стоял рядом, предпочитали наблюдать за происходящим со стороны.
        Наконец, Андрюха добрался до максимально возможной высоты. Дальше было нельзя, а то березка не согнется, а сломается. В принципе, при желании, до верхушки я бы уже дотянулся. По крайней мере, в прыжке, точно. Чем и занялся.
        С первого раза не допрыгнул. Со второго тоже. Крикнул Переростку, чтоб он прополз ещё. Переросток в ответ крикнул, что он сейчас спуститься, а я могу ползти хоть до Камчатки. Все в моих руках. Дед Мотя крикнул Переростку, что у него хреново с географией и Камчатка слишком далеко. Николаич, в свою очередь, крикнул, чтоб мы прекратили вести себя, как идиоты, и сняли уже эту кошку, которая тоже, кстати, либо поддавшись общей тенденции, либо с перепугу, орала на тонкой, протяжной ноте без перерыва. Она, кстати, в отличие от нас, в свой ор вкладывала всю душу. Возникло ощущение, сейчас на этот звук начнут стягиваться местные коты. Либо Зинаида Стефановна. О чем участников мероприятия добросовестно предупредил дед Мотя. А это будет страшно, потому что в отместку за свою любимицу баба Зина поступит, как тот сом, придуманный Матвеем Егорычем. Оторвёт все, под корень.
        Короче, Андрюха осторожно прополз ещё на метр. Верхние ветки, наконец, были мной пойманы. Я даже смог разглядеть Лизку, в желудке которой, предположительно, находился вожделенный ключ. Кошка прижималась к одной из веток, пытаясь слиться с природой и остаться незаметной. Шерсть у нее стояла дыбом, а глаза горели классовой ненавистью ко всему человечеству.
        - Кис-кис…
        Животина посмотрела на меня так, будто я редкостную херню сказал. Взгляд у нее был… Типа, иди ты в задницу, со своим "Кис-кис". Походу, она закономерно подозревала, ждать от нас ничего хорошего не ст?ит.
        - Ну? - Матвей Егорыч от нетерпения подпрыгивал рядом. Мысль о том, что где-то осталась без присмотра его самогонка, к которой он не может попасть, причиняла ему физическую боль.
        - Баранки гну! Не мешай Жорику. Видишь, старается парень. - Вступился председатель.
        - Ага. Класс. А я не стараюсь. - Начал заводиться Андрюха, который сейчас, если честно, напоминал огромного ленивца, повисшего на дереве. Он держался за ствол руками и ногами, смешно оттопырив задницу.
        - Да тихо вы! Нервируете кошку. Так она ко мне хрен пойдет. Надо успокоить животное, а вы орете на всю деревню.
        Возможно, чисто теоретически, я бы смог добиться доверия у Лизки. Но узнать данный факт нам не пришлось.
        - Это что за сборище?! Николай, ты то… Нормальный мужик. Как с этой компанией оказался вместе? - Со стороны домов к нам топала злая Зинаида Стефановна. Причем, она реально была злая. Интересно, уже про несчастную Лизку на дереве узнала?
        - Мандец. - Коротко, но очень ёмко резюмировал Андрюха, а потом, как и кошка, наверное, с перепугу, медленно поехал вниз, не разжимая конечности.
        Что интересно, судя по изумлению на лице Переростка, это не было его добровольным желанием. Просто, так понимаю, ослабела хватка.
        Я то ветки держал, но они заметно натянулись в моих руках, потому что, по всем законам природы, теряя давление тяжести, которая заставляла ствол гнуться, верхушка упорно желала принять свойственную ей горизонтальность. Понимая, что сейчас преимущество будет потеряно, я же не Илья Муромец, своей силой дерево к земле прижимать, хоть оно и не сильно толстое, одну руку разжал и потянулся к Лизке, которая, так то, была не очень далеко.
        Это и стало роковой ошибкой. Вторая рука в одиночку справится с силой дерева тем более не смогла и ветки буквально вырвались из моих сжатых пальцев.
        Внешне все выглядело, будто я катапульту запустил. Андрюха, матерясь, резко скатился вниз. А кошка…
        Это был красивый полет. Несомненно. Лизку швырнуло так, что позавидовал бы любой каскадер. При этом кошка уже не орала, она буквально голосила на уровне ультразвука. Ясное дело, как тут не заголосить, если тебя, словно пушечное ядро, запустили в небо.
        - Низко пошла… к дождю… - Задумчиво, но очень ни к месту, высказался Матвей Егорыч, провожая взглядом несчастное животное.
        - Да вы чего? Совсем умом тронулись? - Зинаида Стефановна застыла, глядя, как нечто громко орущее и отдаленно напоминающее кошку, улетело в ближайшие кусты. - Николаич? Это что происходит то? От тебя вот точно не ожидала...
        Взгляд у бабы Зины был растерянный. Хотя, нет. Не растерянный. Просто охреневший. До этого дня, так полагаю, она не догадывалась, что можно столь весело использовать котов. Но, сказать если честно, я и сам много о чем не догадывался. При этом, в прошлой жизни, считал себя неимоверно крутым тип?м. А вот теперь оказалось, какая-то затрапезная деревня с ее жителями смогли изменить мое мировоззрение.
        Председатель смутился. А что скажешь? Выбор невелик. Признается в истинных мотивах нашего мероприятия, спалит деда. Вроде, не по-мужски выходит. Солидарность никто не отменял. А если не признается, то Зинаида Стефановна по всему селу разнесет, как он, важный, серьезный человек, абсолютной ерундой занимается. Да ещё в компании нас троих.
        - Зиночка, а что такое? Ты зачем прибежала? Мы тут важные вопросы решаем, понимаешь ли. - Матвей Егорыч, походу, решил принять удар на себя и отвлечь супругу.
        Правда, я думаю, больше имело место не проявление героизма, а банальное опасение, что Николаич сдастся под гнетом обстоятельств и сурового авторитета Зинаиды Стефановна
        - Тебя, дурака, ищу… И еще Жорика с Андрюхой. Даже Жорика, если уж совсем конкретно. Я не поняла… Это Лизка была, что ли? - Зинаида Стефановна вытянула шею, пытаясь рассмотреть, кто там ломится через кусты подальше от извергов. Ее кошка или какая-то чужая.
        - Да ты что, Зиночка. Разве ж мы так с Лизой могли бы. А чего искала всех, ягодка моя?
        Баба Зина, наконец, повернулась к нам лицом. Сомнения насчёт кошки, походу, у нее оставались, но привело Зинаиду Стефановну более важное дело.
        - Ты убежал, как скаженный, а я вот что на полу нашла. - Она протянула руку, раскрыв ладонь, на которой лежал очень даже не маленький ключ. Совсем не маленький.
        Как вообще Матвею Егорычу могла в голову прийти мысль, будто его сожрала кошка, не знаю. Там бегемот, наверное, подавится.
        Мы трое, я, Андрюха и Николаич, одновременно уставились на деда Мотю. Тот, в свою очередь, оценив ситуацию, решил, рядом с супругой оно безопаснее будет в данный момент, и медленно начал бочком двигаться к Зинаиде Стефановне.
        - Вот спасибо, голубка моя. Это - Жорика вещь. Давал на хранение. - Матвей Егорыч хапнул ключ с руки супруги и сунул его мне.
        - Ага… Я и смотрю, незнакомый. Вроде не вид?ла раньше. Жорик… Я ведь за вами с Андрюхой. Домой бегите. Гости там… Приехали нежданно, негаданно...
        Мы с братцем переглянулись. Очевидно, никаких гостей быть не должно, потому что ничего подобного не говорили ни дядька, ни Настя. Уж они бы утром нас предупредили.
        - Что за гости, баб Зин?
        Зинаида Стефановна посмотрела на Андрюху, который задал вопрос, пожевала губами, а потом ответила.
        - Нет, ребята. Вы идите домой. Там сами увидите. Я тут вмешиваться не стану. Сюрприз, так сюрприз... Не дай бог.
        Это немного настораживало. Чтоб супруга Егорыча сплетни умолчала? Да скорее снег в пустыне выпадет. Но тем не менее, все было именно так. Баба Зина явно не хотела нам рассказывать, кто явился домой к Виктору.
        Мы с Переростком опять переглянулись. Странная ситуация. Но тут, гляди не гляди, надо бежать и смотреть самим. Поэтому попрощались со всеми, а затем рванули в сторону дядькиного двора.
        - Блин, может, он самогонный аппарат нашел? - Я выдвинул первую версию, которая напрашивалась. - А за гостей это баба Зина образно сказала. Ну, типа, с издёвкой. Она точно прям раздраженная. Заметил?
        - Нет. Сомневаюсь, что в этом дело. - Андрюха почесал затылок. - Меня когда дед Мотя позвал, батя ещё не вернулся. Времени мало прошло. Он, наверное, только с работы приехал. Значит, на самом деле, гости. Давай, шустрее. Интересно, даже.
        Короче, во двор мы почти вбежали. Но там было непривычно пусто. Хотя в это время, тетка суетится в ожидание коровы, Настя по ужину соображает, Виктор идёт в душ или на пруд.
        Зато входная дверь оказалась открыта нараспашку, а из дома доносились тихие голоса. Сразу и не разберёшь, кто говорит.
        Я поднялся по ступенькам. Андрюха шел следом.
        Едва переступил порог, сразу увидел тётку. Она стояла возле окна, обхватив себя руками, будто ей холодно. Особой радости на лице у Насти не наблюдалось. Более того, глаза ее горели какой-то даже ненавистью.
        - Здравствуй, Жорик… - Теткин взгляд метнулся куда-то в сторону, правее от входа.
        По направлению этого взгляда я и развернулся. В углу комнаты, на табуретке, скромно сложив руки на коленях, сидела Светланочка Сергеевна.
        
        *** ОТ АВТОРА. ВТОРОЙ ТОМ ЗАКОНЧЕН. НУ, И НЕ ЗАТЯГИВАЯ, ПЕРЕХОДИМ К ТРЕТЬЕМУ. СПАСИБО ВСЕМ БОЛЬШОЕ ЗА ТО, ЧТО ОСТАЁТЕСЬ С ГЕРОЯМИ!
        240200/2180614