"Крот" Павел Барчук
        Павел Ларин
        Игры разума #04
        Я был успешным адвокатом. Ни одного проигранного дела. Связи, деньги, успех.
        Но Судьба закинула меня в 1972 год, в тело сотрудника особого отдела. Теперь нет ничего. Кроме секретных разработок, пропавшего инженера, парочки убийств, исчезнувших чертежей и странной девицы с мутным прошлым. А еще... Мне кажется, я не совсем тот, за кого меня принимают.
        «Крот»
        Глава 1
        В которой мы продолжаем действовать сообща, несмотря ни на что. Но явно некоторых вещей я пока не знаю
        - Слушайте, это вообще уже… Не знаю…Слов нет. Ни в какие ворота не лезет! Вот что, скажу! Вы кто, в конце концов? А? Ну, ответьте! Кто Вы, Александра Сергеевна?
        Максим Сергеевич молча тащить Вадима не мог. Или не хотел. Что тоже вполне вероятно. Мужчину просто разрывало на части от переполнявших его эмоций. Беляеву явно нужно было высказаться. Он ругал Комарову без остановки. Саша заподозрила, пользуясь случаем, Максим Сергеевич, наконец, решил выплеснуть все, что накопилось.
        Девушка подняла голову, хотя в полусогнутом положении это было непросто, и посмотрела на Беляева в ожидании продолжения его речи. В принципе, вариантов - сколько угодно. Тем более, учитывая их непростые отношения. Слишком много всего произошло. Он может назвать ее стервой, бессердечной особой, аферисткой. Убийцей даже может назвать. Беляеву известно, что это - факт. Поэтому, в качестве ответа на прозвучавший вопрос, Саша могла рассчитывать на абсолютно нелестные эпитеты. Сама отвечать она не собиралась. Сказать особо нечего. Но Беляев ее удивил.
        - Вы, блин, женщина! Понимаете? Нет? Жен-щи-на!
        Последнее слово Максим Сергеевич произнёс по слогам. Будто сомневался, что Саша вообще в состоянии понять смысл данного определения. Он остановился, нецензурно выругался себе под нос, а потом вообще бросил блондина на землю. А точнее - верхнюю часть, которая досталась ему в качестве ноши. И тоже, в свою очередь, уставился на Комарову. Но только выпрямившись в полный рост.
        - Может, конечно, Виктор Николаевич пытался создать из Вас маленький, смертоносный отряд в одном лице. И может, конечно, у него получилось. Даже наверняка получилось. Мы имели возможность в этом убедиться. Но…извиняюсь…твою мать! Я начинаю чувствовать себя ущербным. У меня развивается комплекс неполноценности. А я, знаете ли, не люблю всю эту психологическую хрень. Совершенно не желаю быть тряпкой. Ясно? И прятаться за женской спиной тоже не желаю. Теперь дожили до того, что Вы спасаете меня. Вы! Меня! Черт знает что…Вам никто не рассказывал простые вещи? Например, по всем законам жанра, это мне положено блистать героическими поступками. Подвигами. Нет? Не слышали ничего подобного? Сказки в детстве тоже не читали? Принц гонял за Золушкой по королевству с туфелькой. Хватал всех подряд и пытался напялить им чужую обувь. А никак не Золушка за ним. Понимаете? И сама она ноги в левые туфли тоже не совала. Она, блин, ждала!
        В этот момент Максим Сергеевич сообразил, видимо, сколь двусмысленно звучит пример, в котором фигурирует истриия любви, и замолчал. Он только что сравнил Сашу со сказочной героиней, а себя с героем. Это выглядело, как намек на личный подтекст в их общении. И в любой другой ситуации девушка не преминула бы подшутить над его словами. Мол, неужели у них тоже любовь, как у сказочных героев. Но вот только реальность совсем не была похожа на сказку. Скорее, на какой-то бесконечный ужас. И шутить не хотелось ни капельки.
        Саша опустила руки и разжала пальцы, позволяя нижним конечностям блондина тоже оказаться на земле. Для симметрии. А то выглядело как-то странно. Верхняя часть Вадима лежит в траве, а нижнюю Саша упорно продолжает держать навесу. Вышло это немного резко, с глухим характерным звуком.
        Естественно, девушка не могла тащить тело одна. Блондин ни капельки не легкий. Да, уже был случай, когда Саше пришлось самостоятельно решать проблему подобного толка, но тогда она действовала на нервах. Была в состоянии аффекта. Настолько испугалась, что сама не заметила, как избавилась от взрослого мужика. Сейчас страх отсутствовал. И внутри не возникло той пугающей дрожи, которая появилась сразу после мысли:«Я убила человека». Может, потому что, Вадим жив. Без сознания, но жив. А может потому, что гораздо сильнее страха было чувство бешенства. И еще имелось дикое желание стукнуть Беляева.
        Максим Сергеевич, вместо того, чтоб скорее унести Вадима подальше от чужих глаз, выбрал крайне неудачное время и место, решив поговорить об отношениях между мужчинами и женщинами. О воспитании, кстати, в том числе.
        Совсем недалеко была та самая тропинка, на которой все произошло. И в любую минуту мог появиться случайный прохожий. Или прохожие. В конце концов, элементарно по закону подлости, дружинники, например, захотели, бы проверить парк. Мало ли. А тут - картина маслом. Конечно, за кустами и деревьями плохо видно, как двое людей волокут третьего. Да и на улице уже начало смеркаться. Но рисковать все же не хотелось бы.
        - Вы на кой черт его по башке отоварили? - Максим Сергеевич посмотрел на Сашу так, будто она сделала нечто крайне возмутительное.
        - С ума сойти… - Комарова развела руками. - То есть я еще и виновата… Вообще, если Вы запамятовали, намекну. Этот человек стоял напротив Вас и целился из пистолета. Что я должна была делать? Развернуться и уйти? Ну, простите! В следующий раз непременно поступлю именно так! И пусть в Ваше драгоценное сердце летят пули, ножи, хоть стрелы из лука Робин Гуда. Мне - все равно!
        - Что делать? Ну, уж точно не лупить его бревном по голове. - Максим Сергеевич раздраженно плюнул на землю, а потом наклонился, ухватил блондина под мышки и снова потащил его вперед, пятясь спиной в сторону забора.
        Саша тяжело вздохнула и пошла следом. Помогать Беляеву она больше не намерена. Пусть надрывается сам. Раз мужчина. Раз его так сильно задевает ее забота о нем.
        Называется, вот так и делай добро людям. Она, между прочим, даже несла бездыханное тело блондина за ноги, чтоб помочь Максиму Сергеевичу, а он только постоянно недоволен. Грубиян, хам и… Шпион! Конечно, последнее определение совсем не отражает всей пакостности характера этого человека, но остальные слова, которые приходили Саше на ум, были слишком неприличными и грубыми.
        Девушка обернулась, дабы убедиться, что тропинка пуста. К счастью, там действительно никого не наблюдалось. Они с Беляевым по-прежнему находились в парке. Точнее, в самой дальней его части.
        Конечно, Саша не планировала никого бить по голове. Это вышло совершенно случайно.
        Она вообще, как нормальный человек, ждала Беляева в назначенном месте. Зачем ее понесло прогуляться, девушка сама не могла объяснить Интуиция, наверное. Просто почему-то стало тяжело на душе и появилось желание пройти вперед. Немного. Буквально пару десятков метров. Но этого «немного» оказалось достаточно, чтоб увидеть картину, как тот самый Вадим, который давно следит за Сашей, тычет в Беляева пистолетом. Времени на раздумье оставалось не очень много. Его совсем не было. Времени. По крайней мере, девушке показалось, что блондин готов выстрелить. Только по этой причине она поступила, как сочла правильным. Схватила толстую палку, подкралась сзади, а затем со всей силы ударила Вадима по голове. Блондин упал и затих. Саша испуганно замерла с палкой наперевес. Дежавю. Она снова убила человека.
        Выражение лица, конечно, у Беляева в тот момент стало очень удивленным…Он словно не мог поверить своим глазам.
        - Александра Сергеевна, ну, вы вообще… - Это была его первая фраза. Затем последовала вторая. - Вы зачем Вадимку вырубили? Как мы теперь с ним поговорим о насущном. Как мы его расспросим? Вы забыли? В том и заключался наш план. Вытрясти информацию из Вадима.
        Беляев подошел к распластавшемуся на земле мужчине, присел на корточки, а затем положил два пальца ему на шею. Несколько секунд молчал, потом облегченно выдохнул.
        - Жив, сученыш…
        - И что нам делать? - растерянно спросила Комарова.
        - Вы меня спрашиваете? - Максим Сергеевич рассмеялся. - Данным вопросом надо было задаваться до того, как Вы начали махать дубиной. А никак не после.
        - Это не дубина… - Девушка перевела взгляд на палку, которую по-прежнему держала в руке. До нее только в этот момент окончательно дошло, что именно она сделала. Снова причинила вред человеку. Могла его убить.
        - Черт… - Беляев поднялся на ноги, оглянулся. - Теоретически, по этой тропинке не ходят особо люди. Только случайные граждане, решившие срезать путь и знающие о дыре в заборе. Но нам лучше не рисковать. Поэтому… Я беру за руки, вы - за ноги. И тащим спящего красавца в кусты. Подальше от людей. Туда, где никто не появится.
        - Мы бросим его в парке? В кустах? - Саша подошла ближе к блондину, пристально рассматривая бледное лицо. Точно жив? Интересно…
        - Вот знаете, Александра Сергеевна, с первого взгляда я понял, вы - скрытая маньячка. Хотя… почему же скрытая? Наоборот. Очень даже открытая. Одного травите, второму башку чуть не проломили. Третьего, а вернее, первого, не будем вспоминать. О мертвых либо хорошо, либо никак. Теперь еще собрались бедолагу, который несмотря на все Ваши старания, жив, бросить в кустах. Чтоб он наверняка загнулся? Или как? Такими темпами Вам скоро придётся рисовать на своей щеке звезды. Знаете, как на самолётах и танках в Великую отечественную. Сбил фашиста - звезда. Так и у Вас. Грохнула мужика - отметила.
        Саша решила издевательства этого невыносимого человека игнорировать. Иначе, точно сорвется. А такое поведение с ее стороны сейчас очень не к месту. Кто-то один из них должен быть выше обстоятельств и не поддаваться на провокации. Хотя, на самом деле… Палка, которую она отбросила в сторону, еще слишком близко. Просто Комарова испытывала огромный соблазн взять «бревно», как выразился сам Беляев, и повторить все то же самое, но уже с головой Максима Сергеевича.
        - Ну, вот правда говорят… Бойтесь своих желаний… - Беляев уставился куда-то вдаль. - Я все думал, как скучно живу… Как скучно живу… А теперь, что? Теперь - бесконечный бразильский карнавал. Берите, Александра Сергеевна! Не стесняйтесь.
        Кромарова наклонилась, ухватила Вадима за ноги и замерла, глядя на Максима Сергеевича. Тот покачал головой, будто не веря во все происходящее, а потом тоже наклонился, взял блондина под мышки, и они понесли тело в сторону самого дальнего угла парка.
        Вот пока несли, Беляев как раз и решил высказать все, что у него накипело. Оказывается, ущемлено его мужское самолюбие. Ну, надо же… У них проблем - воз и маленькая тележка, а человеку необходимо чувствовать себя хозяином положения. Самовлюбленный хам!
        Теперь, после их словесной перепалки, Комарова демонстративно отказывалась помогать Беляеву. Мужчина! Все сам!
        Он тащил Вадима, а девушка шла следом с безмятежным выражением на лице. Мол, гуляет она тут, по парку. Дышит воздухом. Однако, один вопрос по-прежнему оставался неясным.
        - Как поступим с Вадимом? - Саша решила снова вернуться к насущной проблеме. Она пока не понимала, что задумал Максим Сергеевич. Ну, дотащат они его, а потом? Рано или поздно блондин очнется. Побежит к своим хозяевам. Это - очень плохой вариант развития событий.
        - С Вадимом… - Беляев оглянулся через плечо, примеряясь, как далеко еще идти. - Что с Вадимом - узнаете очень скоро.
        На удивление, судьба была благосклонна к ним. В радиусе нескольких сотен метров не появилось ни одного человека. От тропинки они ушли уже достаточно далеко. Теперь приходилось пробираться через кусты. Саше было проще, она просто двигалась налегке. А вот Беляев злился. Блондин цеплялся одеждой за ветки и будто специально тормозил движение.
        - Ну, Вадик… Ну, скотина… - Бормотал Максим Сергеевич, - Одни проблемы от тебя, гнида ты белобрысая.
        - Максим Сергеевич, я волнуюсь. Скажите все-таки, пожалуйста, что вы планируете делать с телом? - Саша запнулась на полуслове. Как-то нехорошо называть «телом» вполне еще живого человека.
        - Слушайте, вообще, если что, у нас «тело» появилось по Вашей вине. Вы о чем думали? Был какой-то план? Ну-к, расскажите. Вдруг он гениален, а я к Вам категорически несправедлив. Просто по моим прикидкам, развитие событий должно было быть следующим. Я обезоруживаю Вадима, тем самым перекинув роль жертвы на него. Потом беру этого гада за шиворот и вытряхиваю из него нужную информацию. Но… Вы решили сделать все по-другому.
        - Да не было у меня никакого плана! Саша поняла, ее терпение закончилось. Она остановилась и посмотрела на Беляева максимально выразительным взглядом. От души желая ему…
        Девушка хотела было использовать формулировку «сдохнуть», но почему-то не стала. Провалиться сквозь землю, оказаться где-нибудь очень далеко. Пусть так.
        - А чем вы руководствовались тогда? Просто решили, что я мямля и слабак? Что я сам не справлюсь? - Беляев тоже остановился.
        Он с откровенной злостью в ответ уставился на Комарову, а потом вообще взял и бросил Вадима. Снова. Бедолага с глухим звуком шлепнулся головой о землю. Достаточно сильно. Если так будет продолжаться, то живой Вадим станет очень даже мертвым.
        - Я испугалась за вас? Не понятно, что ли? Испугалась! Если с Вами что-то случится… - Саша резко осеклась, понимая, ее понесло. Она едва не ляпнула совершенно лишние признания, которые сильно все осложнят.
        - Если со мной что-то случиться…Продолжайте Александра Сергеевна… - Голос Беляева стал подозрительно ласковым.
        Но Комарова уже притормозила свой эмоциональный порыв. Она чуть не сказала правду. Если с Беляевым что-то случиться, то ей это причинит боль. Расстроит. Без Максима Сергеевича Саша уже не представляет дальнейшего развития событий. И… Жизни своей тоже не представляет. Так получается…
        Самое интересное, подобные мысли появились в ее голове совершенно неожиданно. Прямо в эту секунду. И Комарова от этих мыслей пребывала в шоке. Но точно знала, они совершенно искренние.
        А потом до Саши дошла еще одна очень пугающая истина. Она влюбилась. Нет, это, конечно прекрасно. Любовь сама по себе - замечательное чувство. Но только не в их с Беляевым ситуации. Тем более, когда Максим Сергеевич каждым своим поступком, каждым словом показывает Саше, что он вообще неподходящий для любви объект. От него, кроме страданий, ждать точно н?чего.
        - Нет… - Девушка покачала головой. Это была непроизвольная реакция на эмоции, которые бурлили у нее в душе. И на мысли, суматошно мечущиеся в голове.
        - Что «нет»? Александра Сергеевна, Вы пугаете меня несвязной речью.
        Лицо у Беляева было серьёзным, а вот в глазах явно мелькали искорки смеха. Весело ему… Козлу…
        - Ничего. Идемте. - Саша тряхнула головой, прогоняя внезапное наваждение. Нашла время влюбляться. Ну, что за дура?
        - Да мы уже пришли, так-то. - Беляев махнул рукой себе за спину.
        Саша посмотрела внимательнее. За деревьями и густыми кустами действительно виднелся забор. Тот самый.
        - Теперь садитесь рядом с нашим Спящим красавцем и охраняйте. Я быстро. Сгоняю на завод за машиной.
        - Как на завод? - Комарова испуганно уставилась на Максима Сергеевича. - Я не хочу быть тут одна с этим…человеком.
        - Правда? А что вы предлагаете? Так и нести его прямо по центральной улице? Боюсь, никто подобного марша не оценит. Я возьму машину, подъеду с той стороны, где дыра. И нам надо будет ухитриться данного гражданина транспортировать в автомобиль. Потом поедем на дачу Ведерникова. Она нам уже все равно, как родная. Да и аура там соответствующая. После инженера. Приведем Вадика в себя. Побеседуем откровенно. Тихо, кладбище рядом. Точно никто не помешает.
        - Дача Ведерникова? - Саша бестолково хлопала глазами и пыталась собрать мысли в кучу.
        - Нет, блин! В гостиницу пойдём. Или к Вам? Хотите?
        - Не хочу. - Саша затрясла головой.
        - Правильно. Короче… Следите за Вадиком. Вот… - Максим Сергеевич вытащил из своего кармана пистолет. Тот самый, которым ему угрожал блондин. - Думаю, глупо спрашивать, умеете ли Вы пользоваться этим.
        Девушка взяла оружие. Оно ей может пригодиться. Беляев прав. Вдруг Вадим очнется.
        - Вот и ч?дно… - Максим Сергеевич кивнул, а потом двинулся в ту сторону, откуда они только что пришли.
        - А если кто-нибудь появится? Если нас заметят? Начнут задавать вопросы? - Крикнула Саша ему вслед.
        - О Господи… - Беляев остановился, повернулся к Комаровой. - Если будут задавать вопросы, скажите, что Вы удолбали бедолагу своим мерзким характером. Что он предпочел убиться о землю, лишь бы только избавить себя от Вашего общества. И заметьте. Во всем этом нет ни слова лжи.
        Максим Сергеевич высказался, а потом снова двинулся к тропинке, которая вела на центральную аллею.
        Саша смотрела, как удаляется Беляев, и лихорадочно пыталась сообразить, что ей делать. Она осталась одна, поэтому ее лицо моментально изменилось. Привычное выражение легкой растерянности, свойственное серой мышке, сменилось сосредоточенным напряжением. Ломать комедию больше не перед кем.
        Сейчас Максим Сергеевич вернется на машине. Они отправятся на дачу Ведерникова. Вадим придет в себя и начнет говорить. А вот откровений блондина допустить нельзя вообще никак. Но и убить его она не может. Это вообще уж… Проще сразу во всем признаться.
        Пока получается дурить Максима Сергеевича, но…
        Саша прекрасно все знает сама. Да, она, похоже, действительно влюбилась. И конечно, выбрала самого неподходящего для этого человека. Но Беляев прав. Он не тряпка и не мямля. Он - хитрый сукин сын.
        Глава 2
        В которой снова маячит призрак семейства Масловых
        Я, честно говоря, был зол. Очень зол. Эта дамочка меня вывела. Она реально считает, будто я нуждаюсь в ее помощи? Настолько, что меня надо спасать?
        Нет, ну с одной стороны, конечно, нуждаюсь. Есть такое. По сути, мы именно об этом и договаривались. Помочь друг другу выбраться из сложившейся ситуации. Из ситуаций. Даже так правильнее. Они у нас с Комаровой разные.
        Но я как бы имел в виду немного другое. Если конкретно, то в моем понимании Александра Сергеевна, будучи человеком, который семь лет находится в бегах, могла, например, придумать способ, как мне и рыбку съесть, и все остальное благополучно исполнить.
        В идеале - чтоб Кастро остался жив. По крайней мере, в пределах радиуса моего существования. И в то же время, чтоб избежать проблем с настоящими хозяевами, которым я по идее подчиняюсь.
        Но вот Комарова слово «помощь» поняла буквально. Реально кинулась на Вадима, чем, между прочим, помешала тому, что я собирался сделать. Просто Максим Сергеевич тоже не обычный парень. Может, мы с его телом не особо пока в ладах, но уж обезоружить белобрысого я смог бы. Тем более, мне кровь из носа надо с ним побеседовать. А потом…А потом, сколь прискорбно бы это не звучало, но Вадика надо будет «убрать». Он в нашей компании, очевидно, лишний человек. Просто пока не хочу об этом думать. Всякое в моей жизни было, но чтоб запросто грохнуть человека…Короче, лучше об этом сейчас не думать. Надо решать проблемы по мере их поступления.
        Оставив Александру Сергеевну сторожила тело Вадика, я добежал до завода. Причем, реально добежал. Необходимо торопиться, пока случайно никто не наткнулся на эту парочку в парке. Там при существующем раскладе очень сложно будет выкрутиться. На романтическое свидание точно не спишешь.
        Доверял ли я Комаровой в данную минуту? Вообще нет. Имелось некое опасение. Это точно. Последние слова, сказанные белобрысым перед тем, как она его вырубила, заставляли задуматься. Выходит, он знает о Комаровой чуть больше моего. И вот это «чуть» волновало меня достаточно сильно. Сейчас самое неподходящее время для всяких сюрпризов. Особенно, со стороны потенциального партнера. Мне так-то кроме Александры Сергеевны не на кого больше рассчитывать. И доверять тоже некому. А если у нас имеются еще какие-то секреты, то это очень хреново.
        Вадим явно хотел о чем-то рассказать. У меня возникло ощущение, что в данном случае их желания с Комаровой расходятся. Потому что Александра Сергеевна наоборот будто совершенно не хотела, чтоб белобрысый со мной откровенничал. Но, несмотря на это, я оставил его с ней наедине без опасений. Если она и захочет добить Вадика, то произойдет это точно не сейчас. Слишком палевно. На случайность не спишешь. Да и всяких дедовских зелий Александра Сергеевна при себе не имеет. Я надеюсь… Впрочем, с этой девицей ни в чем нельзя быть уверенным.
        Я подошел к заводу и сразу направился к проходной. Так как некоторые цеха работали не только днем, но и ночью, естественно, на «вертушке» сидели дежурные дамочки.
        - Что-то забыли? - Суровая тетка в форме взяла пропуск, окинув меня заинтересованным взглядом.
        - Я должен отчитаться? - Тон, выбранный мной, звучал вежливо, но холодно. Мол, не попутала ли ты, милая?
        - Ни в коем случае. Просто интересуюсь. - Она пожала плечами, сделала отметку и пропустила меня на территорию завода.
        Я для приличия поблагодарил ее за бдительность и быстро направился по дорожке в нужную сторону. По идее, ключи от «Волги» лежат в кабинете. Я закинул их туда прежде, чем смылся на встречу с Комаровой. Знал бы, что машина мне снова пригодиться, не суетился бы. Вообще, надо поставить Калинина в известность и забрать тачку себе. Во временное пользование. А то хожу, как дурак, туда-сюда. Думаю, колеса сейчас не помешают.
        В здании управления в некоторых кабинетах горел свет, а внизу отирался сторож. Или охранник. Не знаю, как именно называется его должность.
        Я, кивнув, проскочил к лестнице. Лифт был уже отключен. В любом случае завтра Калинин узнает, что я забрал автомобиль, но сейчас лучше бы ни с кем не встречаться. Да и торопиться нужно. Общество Комаровой для бедолаги Вадика не самое подходящее.
        Бегом, перескакивая ступени, поднялся на нужный этаж. Разлетелся к кабинету, собираясь забежать, взять ключи и сразу смыться, но к счастью, вовремя заметил, как из-под неплотно прикрытой двери сочится свет.
        А вот это интересно… Я осторожно, на цыпочках подкрался ближе. Из комнаты раздавались голоса. Очень знакомые, между прочим. Один, что вполне естественно, принадлежал Калинину. Кабинет все же его, как-никак. Второй - Филатовой.
        - Слушай, сейчас все это очень не к месту. Понимаешь? - Говорил начальник первого отдела. Причем, говорил, как обычно беседуют не с подчинённой. Слишком много личных интонаций.
        - Владимир Александрович…
        Следом за именем, которое Ниночка произнесла тягучим голосом, послышался звук каблуков о паркет. Видимо, она подошла к особисту. Или от него. Что вряд ли. Если женщина мурлыкает, как блудливая кошка, значит, она пытается воспользоваться своими природными чарами. И для этого расстояние точно не нужно.
        - Володя…Поговори со своим другом. Надо знать, как продвигается дело вдовы Маслова. Тишина какая-то пугающая. Тем более, сам говорил, Львом Ивановичем занялись товарищи из Комитета безопасности.
        О, как…Я осторожно приблизился еще на шаг. Буквально впечатался в дверь, практически прижимаясь одним ухом. Хорошо, они вообще не стесняются. Говорят в полный голос.
        - Нина… Я итак все сделал, как ты хотела с женой Маслова… Черт… - Снова шорох. Похоже, будто минут ткань. Типа того. Я так понимаю, в кабинете сейчас происходит нечто интересное с эротическим подтекстом.
        - Ну, что Нина? Ты ведь знаешь, я была у Анны дома в тот день. И не могу теперь найти заколку. Это опасно. А если мою вещь разыщет кто-то другой? Например, твой Василий?
        - Может, ты ее дома обронила. Или на улице. Это же заколка! На ней фамилия не написана. Да и вообще… Вы были дружны. Вдруг ты приходила, чтоб выразить соболезнования.
        - Ну, какие, к черту, соболезнования… К тому же, я особо не афишировала свое знакомство. Дома нет. Обыскала все квартиру. А на улице…не знаю. Однако, сам понимаешь, если эта чертова заколка найдётся на том самом месте, сложно будет объяснить ее наличие. Просто заедь завтра к своему товарищу в милицию. Это же нормально, если ты поинтересуешься, как продвигается дело. Ты, в конце концов, начальник первого отдела.
        - Нормально, да… - Калинин как-то напояженно вздохнул. Или выдохнул. Даже думать не хочу, что там сейчас с ним делает Филатова. Голос у мужика становится все ниже. Обычно такое происходит в момент возбуждения.
        - Ну, вот видишь… - Снова промурлыкала Нина Ивановна.
        Разговор прервался. Дальше - минуты две отчетливо раздавались «чавкающие» звуки. Искренне надеюсь, что это были поцелуи. Фу, блин…
        Не то, чтоб я ханжа. Совсем даже нет. Но парочка Филатова и Калинин сейчас представлялись мне как две анаконды, пожирающие друг друга. Или два аллигатора. Все-таки Владимир Александрович тоже замазался в этом деле. Как я и думал. Не подвела меня интуиция. Интересно, насколько замазался? То, что он рассказал про служебные косяки, похоже, ерунда полная. Мелочи. Имеется кое-что поинтереснее.
        - Подожди… - Видимо, Калинин сообразил, наконец, что рабочий кабинет не самое подходящее место для интимных игрищ. - Я и без того влез в это дело по уши. Все из-за тебя. Если бы ты не попросила помочь Ведерникову. Твоему другу.
        Последнее слово Калинин сказал выразительно, с намёком. Мол, речь вовсе не о дружбе.
        - Ой, перестань. Конечно, другу. Но ты сам помнишь, что на кону? Игорь молодец. Он пришел и все рассказал. Сам никогда бы не справился с тем заданием, которое ему поручили. Точно говорю. Или наследил бы. Это вообще - конец всему. Владимир Александрович, неужели ты не хочешь уехать отсюда? Из этой страны? Жить, как нормальный человек. Иметь дом, машину, положение. Деньги, в конце концов… Жить со мной…
        - Да тихо ты!
        - Никого нет. Чего нервничаешь? Все уже давным-давно сидят дома.
        - Все равно, не нужно говорить об этом здесь. - Голос Калинина изменился. Теперь он звучал слегка нервозно. - Я заеду завтра к Василию. Все узнаю. Не волнуйся.
        В кабинете наступила тишина. Буквально на несколько минут. Я медленно попятился в сторону лестницы. Судя по всему, беседа подходит к концу. Того и гляди перейдут к более интересному занятию. Интересному для них, естественно. А это я тогда еще тут застряну. Нет…Самое время и мне появиться. Но так, чтоб появление выглядело естественно.
        Оказавшись возле выхода с этажа, выждал секунду, а потом пошел к кабинету, но уже громко топая. Даже кашлянул несколько раз. Пусть граждане приведут себя в порядок.
        Открыл дверь и…слегка удивился. За столом сидел только Калинин. Вид у него был крайне деловой. Прямо убился человек на работе. Все уже разошлись, а он все трудится. Стахановец чистой воды.
        Филатова отсутствовала. Я чуть не сбился с шага от удивления. Никаких потайных дверей нет. Смыться из комнаты Ниночка не могла. Возникает вопрос. Где эта шустрая девица? А потом обратил внимание на то, как сидел Владимир Александрович. Он вроде бы не особо близко придвинулся к столу, однако при этом, как-то максимально занимал все пространство. Например, возникни у меня желание подойти с боку и заглянуть под стол, это было бы проблематично. Судя по всему, наша белокурая Мессалина прячется в ногах своего любовника. Тупо забралась под стол. Интрига, так интрига…
        - Максим Сергеевич…Вы чего? Рабочий день уже закончился. Думал, давно в гостинице. Отдыхаете…
        Калинин всем своим видом изображал сосредоточенность. Мол, оторвали его от важной работы. А на воротнике рубашки отчетливо светился красным след губной помады. Господи…как дети, ей-богу. У меня даже появилось желание зайти к особисту со спины, а потом сделать «Бу!». Но я не стал. Сейчас не до этой парочки.
        В принципе, ничего нового не узнал. Калинин спелся с Филатовой, как и…как и все остальные. Я уже со счету сбился, сколько у этой дамочки рабочих лошадок для выполнения всяких делишек. Мальцев, Ведерников, Вадим. Хотя, с последним, не понятно, кто кого пользует. Думаю, все-таки он Ниночку. Теперь еще Калинин. Ох, и дурак, конечно… Судя по обрывку разговора, свидетелем которого я стал, Володя у нас причастен, как минимум, к смерти Анны Степановны. И голос, который слышала соседка, принадлежит, выходит, Филатовой. Но при этом, они помогли Ведерникову… Тоже не до конца понимаю. Помогли в чем? Змеиное гнездо какое-то. Честное слово. И все вертится вокруг блондинки.
        - Да мне ключи надо от машины взять. Хочу смотаться кое-куда завтра пораньше. Чтоб сразу из гостиницы отправится, планирую «Волгу» экспроприировать.
        - Аааа…. Так вот же они. - Калинин схватил нужную мне вещь, которая лежала на углу стола, и хотел было встать, чтоб подать из рук в руки. Однако, сразу вспомнил о маленьком секретике, прячущемся под столом. Поэтому просто толкнул ключи в мою сторону.
        - Отлично. - Я схватил связку и направился к выводу.
        Но перед самой дверью остановился. Обернулся к особисту. Его лицо, которое только что стало менее напряжённым, снова немного изменилось. Скулы выступили чуть сильнее, а взгляд быстро метнулся вниз. Однако тут же вернулся ко мне. Конспираторы хреновы. Даже если бы я не знал, что там, внизу, сидит Филатова, по мелким деталям точно заподозрил бы, дело неладно.
        - Володь…А ты чего допоздна, ксати? Мы вроде бы к приезду делегации все проверили. Все подготовили.
        - Да так…кое-что доделать надо. Из обычных дел. А то немного упустил их. Сами понимаете, столько всего было.
        - Мммм…Какой ты молодец. Ну, хорошо. Занимайся.
        Я вышел из кабинета. Дверь до конца не стал закрывать. Оставил маленькую щёлочку. Громко протопал в сторону лестницы. Затем на цыпочках вернулся обратно. Двигался практически, как ниндзя. Лишь бы ни единого шороха не прозвучало. Нужно выяснить, что сейчас скажут эти двое.
        Через несколько минут послышалась возня и приглушённая ругань. Видимо, Нина Ивановна выбиралась из своего убежища.
        - Все? - Поинтересовалась она у Калинина.
        - Да. Ушел. Урод…
        Я удивлённо поднял одну бровь. Даже немного обидно. Ни хрена б себе заявочки. Чего это я урод? У нас с Максимом Сергеевичем достаточно брутальная внешность. Тут я с Калининым в корне не согласен. На себя пусть глянет.
        - Не говори про него так! - Вдруг очень резко высказалась Филатова. Чем, надо признать, сильно меня удивила. Нина Ивановна практически кинулась на мою защиту.
        - Ах, ну да…Конечно…Великий Беляев. Твое больное увлечение. - В голосе особиста теперь звучала откровенная злость. - Думаешь я не знаю, как ты сохнешь по нему? Знаю. Ясно? Все знают. Весь завод уже в курсе. Как же… Наша Ниночка влюбилась.
        - Это не твое дело! - Филатова судя по интонации начала заводиться сильнее.
        Буквально сразу после ее слов послышался глухой звук, похожий то ли на потасовку, то ли на игрища двух любителей пожестче. Честно говоря, возникло даже желание вмешаться. Не очень люблю, когда к женщинам применяют силу. Пусть к таким конченым, как Филатова.
        - Не мое дело? Правда? - Калинина просто плющило и колбасило от ревности. По крайней мере объяснить причину его бешенства могу только так. - А что ж ты прибежала ко мне, а не к нему! А? Что ж ты у меня в ногах валялась. Помоги, Володя, Игорьку. Нам надо решить вопрос с Масловой, иначе Игорек окажется в полной заднице. А? Забыла. Что ж ты меня втянула в это дерьмо? Шла бы к своему Беляеву. Рассказала бы ему. Он, думаю, твоим признаниям сильно удивился бы. Особенно, что Ведерникову велели жену Маслова…
        К сожалению, речь начальника первого отдела прервалась. Узнать в данный момент, что конкретно он хотел сказать про Ведерникова и Маслову, мне, походу, было не суждено. Судя по очередным, весьма двусмысленным звукам, Ниночка решила успокоить любовника прямо здесь и сейчас. Я так понимаю, она закрыла его рот единственным известным ей способом.
        Медленно, бесшумно, очень аккуратно, я одним глазом посмотрел в щель, между створкой двери и дверным косяком.
        Так и есть. Калинин уже не сидел на рабочем месте. Он стоял, прислонившись к столешнице пятой точкой и опираясь о нее ладонями. Видимо, демонстрировал свое недовольство поведением ветреной блондинки. Руки его не находились там, где, по идее, должны быть. Если, конечно, Володя у нас нормальный мужик с крепким здоровьем. На любой части тела Филатовой, к примеру. Просто она, как раз, буквально распласталась по Калинину, прижимаясь всем, чем только можно. Попутно еще, в отличие от ревнивого любовника, ковырялась руками где-то в районе его ремня. Пыталась расстегнуть, что ли. Не понял. Да и не очень это важно. Ну, и конечно, парочка жарко целовалась.
        Вот молодцы, конечно! Просто молодцы! Позавидуешь людям. Похеру, что такая ерунда вокруг творится. Что, возможно, их компашка связана со смертью или одного, или обоих Масловых. Нервная система - железная. То ли дело, мы с Комаровой. Носимся по городу и пригороду, пытаясь разрулить все свалившиеся на голову проблемы.
        Я отстранился от двери и быстро пошел к лестнице. Старался, конечно, делать это тихо, но думаю, уже мало кто прислушивается. У людей там занятия поинтереснее.
        А мне нужно торопиться к Комаровой. Эту особу одну надолго нельзя оставлять. Насчет Калинина и Филатовой… Конечно, займусь ими. Но точно не сейчас. В данную минуту гораздо важнее Вадик.
        Глава 3
        В которой у меня появляется неожиданный осведомитель
        - Не понял… А где Вадик? - Эту фразу я произнес вслух, искренне, с полнейшим отсутствием любых версий, что могло произойти за каких-то пятнадцать минут, пока я бегал за тачкой. Вернее, версий наоборот, было до хрена и среди них ни одной хорошей.
        Ответить мне оказалось некому, потому что Александры Сергеевны, как и Белобрысого, тоже не было. Никого не было. Парк радовал тишиной и девственной чистотой. Не в плане того, что там вообще ни черта не имелось. Имелось. Деревья, кусты, трава, лавки вдалеке. Даже кем-то брошенная обертка от конфеты. А вот Комаровой напару с Вадимом не наблюдалось. Хотя, уж они-то должны быть в первую очередь. Даже случайные прохожие куда-то испарились, кстати.
        - Таааак… - Я прошел вдоль забора до самой дыры, через которую предположительно мы с Александрой Сергеевной планировали транспортировать Белобрысого.
        Признаков, свидетельствующих, что кто-то тащил тут тело, тоже нет. Трава выглядит совершенно обычно. Она немного примята с той стороны, откуда явились мы с Александрой Сергеевной, но примята ровно там, где я волок Белобрысого один. И если бы Комарова решила использовать тот же путь, чтоб избавиться от Вадика, то след был бы заметнее.
        Крови - нет. Про кровь я подумал из соображений драматического развития событий. Вдруг Вадик очнулся, а потом кинулся на Комарову. Комарова защищалась, выстрелила и… Что «и»? Испарилась вместе с Вадиком? Как минимум тут должно быть одно истекающее кровью тело. Либо два. Если Вадим оказался сильнее, быстрее и опытнее. Но нет нихрена. Значит, они оба ушли своими ногами.
        Поражало, если честно, и отсутствие Вадима, и отсутствие Александры Сергеевны, и тот факт, что она все-таки решилась на действия, которые лишили меня возможности поговорить с Белобрысым. Я на полном серьезе считал ее умнее. Если действительно у Вадима есть информация о Комаровой, которую она хотела от меня скрыть, реально проще грохнуть Вадима. Рассказать историю про то, как пришлось хрупкой девушке (три раза ха-ха) защищать свою жизнь, и, возможно, честь. Уж актёрского таланта Александре Сергеевне на занимать. В этом мы неоднократно имели возможность убедиться. Но вот так откровенно сбежать? И главное, где, блин, дебильный Вадик?
        - Это совсем уж наглость… - Высказался я вслух и направился к выходу из парка. Прошёл по тропинке до главной аллеи, затем свернул в сторону центральных ворот. Мало ли… Вдруг Комарова, как белочка или суслик, решила перепрятать нашего любопытного белобрысого друга.
        - Максим Сергеевич… П-с-с-с…
        Сначала даже не понял, откуда доносится голос. Он звучал глухо, но точно где-то поблизости. Буквально на расстоянии нескольких шагов. Покрутил головой. Ни черта не увидел.
        - Максим Сергеевич… Я тут… Тут я…
        Хоть убей, обладателя голоса не видел, но при этом прекрасно его узнал. Голос, в смысле.
        - Ведерников… е-мое… Где Вы прячетесь?
        - Здесь. Левее смотрите…
        Я развернулся в нужную сторону. Действительно, из кустов торчала довольная физиономия Игоря Леонидовича. А вот это точно было неожиданно. И ничего хорошего не сулило. Если Игорёк чему-то радуется, то, скорее всего, меня это наоборот, огорчит.
        - Ведерников, какого черта?
        Я подошел ближе. Он махнул рукой, зазывая меня присоединиться, а потом исчез в листве.
        - Класс… - Высказался я, хотя меня никто уже не слушал. - Следуй за Белым кроликом? Так что ли? Ну… Ок, Тринити. Посмотрим, куда ты меня заведешь.
        Все это было настолько странно, что я полез в чертовы кусты, надеясь, там найдется объяснение происходящего.
        Ведерников сидел на корточках и выглядел до ужаса счастливым. Даже боюсь представить, что именно послужило причиной такого поведения. Еще больше боюсь представить, чему радуется этот человек. Я пробрался через заросли и оказался рядом с Игорем Леонидовичем. Хотел выпрямиться, но он тут уж ухватил меня за руку и потянул вниз.
        - Нет-нет! Не вставайте. Нас могут увидеть. Максим Сергеевич, совершенно случайно оказался здесь. Проходил мимо…
        - Так… Сразу давайте определимся. - Я перебил Игорька. Потому что, какое на хрен «случайно». Зачем он прививает мне эту ересь? Достали своими попытками сделать из меня идиота. - Вы говорите только правду. Хорошо? Не надо сочинять очередные сказочные истории. Раз Вы сидите в кустах вечером, значит, это точно случилось не просто так.И еще… Есть предположение, что я Вам нужен гораздо больше, чем Вы мне.
        - Ну, это как посмотреть, - Осклабился Игорек. - У меня тоже есть предположение. Предположение, что Вы потеряли кое-что. Или кое-кого… Поэтому, большой вопрос, кто кому нужен.
        Вообще, конечно, ситуация до крайности тупая. Парк, смеркается. Кусты. В кустах на корточках сидит Ведерников, своей улыбкой сильно напоминающий маньяка. Напротив него - я. Тоже на корточках, но без улыбки.
        - Очень интересно… А вот у меня вопрос, Игорь Леонидович. Как долго Вы «случайно» ошиваетесь здесь? - Именно многозначительная улыбка Ведерникова натолкнула меня на эту мысль. Похоже, крысеныш стал свидетелем наших с Комаровой приключений. Слишком уж он уверенно себя ведет.
        - Достаточно, Максим Сергеевич, чтоб наблюдать некоторые интересные вещи. Я видите ли, действительно оказался очевидцем некой странной истории, не планируя этого. Вы сказали, за Комаровой больше не следить, я и не следил. Но вот сегодня… Представляете, задержался на работе. Просто стечение обстоятельств. Вышел, позже обычного. Смотрю, бежит наша Бледная моль. И главное, вид у нее какой-то… загадочный. Торопится. Стало мне интересно… Что же такое могло столь сильно Сашку волновать. Ах, да. Не уточнил. Взволнованной еще она выглядела. Я и пошел за ней. И вроде бы все нормально. Дорога та же, что и обычно. Через парк. Только Комарова вдруг свернула в самую чащу и исчезла. Понимаете. Шла, шла передо мной, а потом раз - и нет ее. Пока я стоял за деревьями, пока соображал, смотрю, а тут - Вы. Думаю, вот так номер. Максим Сергеевич что здесь забыл. Не успел даже сильно удивиться, а следом - еще один человек. Думаю, нам он знаком обоим. Потом вообще стало все непонятно. Вы говорите с этим человеком, Комарова каким-то палками размахивает. Сначала думал, убили бедолагу. Я про человека. Про нашего общего
знакомого. Очень уж плохо он выглядел, когда Вы его с Комаровой тащили к забору. Но нет. Ошибся я. Вы убежали. А Бледная Моль начала нашего знакомого в чувство приводит. Куда-то нажала ему, не понял, если честно. Пальцами несколько раз в определенные места на теле ткнула и он, как неваляшка, вскочил на ноги…
        Я не стал дослушивать рассказ Ведерникова до конца. Не потому что неинтересно. Очень интересно. Еще как. Особенно та часть, где Комарова осталась с Вадиком наедине. Но бывают моменты, когда все точки надо расставить по своим местам сразу. Во избежание сложностей. У меня их итак слишком много.
        Я резко подался вперед, ухватил Игорька за шею, а потом так же резко дернул вперед. Он только успел удивленно «крякнуть», как уже лежал, уткнувшись мордой в землю. Между лопаток Ведерникова стояло мое колено, которым я с силой прижимал Игорька, не давая ему повернуться. Второй рукой заломил его правую конечность.
        - Игорек, я вот не очень понял… Ты пытаешься меня шантажировать? - Я специально перешел на «ты». Во-первых, так будет гораздо понятнее мой посыл. Во-вторых, глупо «выкать» человеку, которого тычешь мордой в грязь.
        Вообще, конечно, помимо очевидных причин, я на нем еще сорвал свою злость. Призна?. А злость была сильная. Злился я не только на Ведерникова. И не столько на него. Он реально оказался здесь по стечению обстоятельств. Пока еще не знаю, что это за обстоятельства в плане результата. Хорошие или плохие. Больше всего я злился на Комарову и себя самого. Что ошибся в своих предположениях, решив, будто она поостережется совершать необдуманные поступки. Хрена там. На половом органе Александра Сергеевна вид?ла адекватное поведение и логичность своих действий. Либо, что тоже вполне вероятно, она уверена, будто сможет дать подходящее обьяснение. Либо, и вот этого мне бы не хотелось, она, как и некоторые личности, считает меня не особо сообразительным товарищем. Который скушает все, что ему сунут под нос.
        - Нет… - Ведерников дернулся, но этим только сделал еще хуже. Себе, ественно, хуже. - Ни в коем случае…Поговорить хочу… Правда. Отпустите.
        - Мммм… Ну, ты имей в виду, Игорек. Мне терять нечего. Если что-то в нашем разговоре пойдет не так, без малейших сомнений сломаю тебе шею. Это не очень сложно, на самом деле. Думаю, ты достаточно умен, чтоб понимать, мои слова - не блеф.
        Убрал руку, потом ногу. Ведерников, закряхтел, поднимаясь на колени. Потряс башкой.
        - Что ж Вы такой нервный, Максим Сергеевич…
        Он повернул шею сначала в одну сторону, потом в другую, убеждаясь, что там все осталось на месте.
        - Работа у меня такая. Нервная. Идем на лавочку. Задолбался я сидеть в кустах, как извращенец. Еще и в твоей компании. До конца жизни потом не отмоешься, если что. Твоей жизни.
        Я поднялся на ноги, отряхнул брюки, на которые прицепились листья и трава, а потом пошел к скамейке.
        Ведерников тяжело сопел за моей спиной. Ну, хоть кто-то меня слушается, а не устраивает демарши неповиновения.
        Я сел на лавку. Игорек пристроился рядом.
        - Ничего, что мы вот так? В открытую? - Он повертел башкой, осматриваясь по сторонам. - Думал, важно соблюдать конспирацию.
        - Ничего. Все, кого это могло удивить или обеспокоить, смылись куда-то в неизвестном направлении. Если, конечно, верить твоему рассказу и моим глазам. Итак… Комарова привела в чувство Белобрысого.
        - Белобрысого? - Игорь Леонидович на секунду завис, уставившись на меня непонимающим взглядом, - Аааа… Вы про Вадима? Ну, да. Главное, так умело…Я удивился, честное слово. Просто хлоп, шлеп, раз - и все. Он очнулся. Их разговора я не слышал, потому что был далеко. Подобраться не мог. Слишком опасно. Не знаю, в курсе ли Вы. Это Вадим… Он очень опасный человек. И знаете, что интересно. Они знакомы. Комарова с Вадимом. Это точно. Может, не близко. Дружеской атмосферы я тоже не заметил. Однако, Комарова точно его знает. Она прямо будто отругала Вадима. Понимаете? На самом деле, говорила строго, как начальство. Это очень, очень странно.
        - Ну, вот. Наконец-то мы переходим к главному. - Я усмехнулся и покосился на Ведерникова. - Вы хотите со мной о чем-то поговорить, Игорь Леонидович? Правильно? Дело не только в Комаровой и Вадиме. Вы поэтому задержались на работе? Меня ждали, а я весь день отсутствовал. Вы решили подождать еще. Потом вышли с завода и заметили Комарову. Это, думаю, правда. Самое интересное, мы с Вами удивительным образом разминулись. Я тоже там был, только если Александра Сергеевна попалась Вам на глаза за пределами проходной, я в этот момент был внутри. Ставил машину на место. Но, как видим, эта случайность сыграла на руку нам обоим. Очень надеюсь на Ваше благоразумие и на то, что сейчас Вы расскажите мне что-нибудь интересное.
        - Интересное… - Ведерников больше не выглядел довольным. Наоборот. Он был похож на сдувшийся воздушный шар. Его лицо вытянулось и как-то погрустнело. - Наверное, да. Вам это будет интересно. Но прежде, уж извините за наглость, мне нужны гарантии.
        - Ну, Вы даете… - Я покачал головой. - Про наглость очень верно подмечено. Какие гарантии?
        - Расскажу Вам все. По крайней мере все, что знаю. Но Вы должны пообещать, двух людей защитить.
        - Двух? Это Вас и Филатову? - Я даже не стал рассматривать другие варианты. Тут и дураку понятно, о ком идет речь.
        - Да. Но взамен я дам Вам информацию. И еще… - Ведерников замялся. - Ниночка на знает о том, что я решил поговорить с Вами. Ей не нужно об этом знать. Так лучше. Она не поймет.
        - Слушайте, сложно говорить что-то наверняка, если я понятия не имею, о чем пойдет речь. Давайте так… Вы рассказывайте, а я пообещаю сделать все, что в моих силах.
        - В принципе, этого достаточно. - Ведерников вздохнул, а потом набрал воздуха в грудь и начал говорить.
        Глава 4
        В которой заходит речь о Калинине, но это не касается еще меня
        Нине Ивановне казалось, что проблемы, которые валятся на ее голову, как из рога изобилия, не закончатся никогда. Только разберешься с одним, уже появляется другое. Теперь к Вадиму, который вороном кружил рядом, к Игорю с его в разы увеличившейся мнительностью, к Мальцеву, который так не вовремя решил закончить их отношения, добавился еще Калинин.
        С Калининым история вышла неожиданная, пожалуй, даже удивительная.
        Началось все, как и было прежде, из-за Маркова. Когда он полностью озвучил план, который Ниночке предстояло реализовать, она, в принципе, была непротив. По сути ей требовалось лишь проведать супругу Маслова и пригласить ее на дачу. Остальное, как сказал Вадим, Ниночки не касается. А раз не касается, соответственно, знать ей ничего не нужно. Это уже сама Ниночка решила. Она вообще всеми фибрами души надеялась, что их история с Марковым подходит к концу. Он стал появляться реже и это обнадеживало. Глядишь, совсем отцепится. Чувств у Нины Ивановны не осталось к нему никаких. Хотя… Пожалуй, одно все-таки чувство имелось. Ненависть. Она ненавидела Вадима сильнее, чем когда-то любила.
        В любом случае, Нина Ивановна искренне верила, что так и будет. Что ее встреча с Масловой станет финальным делом, которое ей поручил Вадим. Филатовой даже стало почти хорошо от этих мыслей. Пока к ней не явился Ведерников. С красным лицом, дрожащими руками и глазами навыкате. Он часто дышал, как собака, полбежавшая не один километр.
        - Господи, Игорь…что случилось? - Филатова, которая открыла дверь позднему гостю, посторонилась, пропуская друга в квартиру.
        В принципе, у нее и выбора не было. Ведерников так трезвонил в дверь, что если бы не отозвалась Нина Ивановна, сто процентов отозвались бы соседи. А они и так Ниночку сильно не любят. Считают высокомерной дрянью. Она слышала именно такое высказывание от одной из теток, живущих в подъезде.
        Нина только приготовилась ко сну. Ей настолько все надоело, особенно Марков со своими угрозами, что она плюнула на растущие, словно снежный ком проблемы, налила себе вина, потом сходила в ванную, надела ночную сорочку и решила, пусть идут к черту. Все. Сейчас надо выспаться
        Хотя бы одну ночь просто выспаться. Отключить голову и провалиться в спасительный сон. Иначе так можно действительно сойти с ума.
        Но…Судьба распорядилась иначе.
        Игорь прямо как был, в обуви, пробежал на кухню, открыл шкафчик, вынул бутылку водки и стакан. Налил, а потом без слов, не закусывая, опрокинул алкоголь в себя родного. Поморщился. Выдохнул.
        - С ума, что ли, посходили все… - Филатова подошла, схватила бутылку и собралась ее спрятать обратно. - Ты не пьешь, Игорек.
        - Дай. - Ведерников вцепился в водку, а потом вообще вырвал ее из рук Филатовой. - Мне надо. Потому что это - полная жопа. Нет…не жопа…Это полный пиз…ц.
        Нина Ивановна тому факту, что Игорь ругается матом, удивилась ещё больше чем факту, что он пьет. Просто у Ведерникова была мания. Он почему-то верил, будто выражаются нецензурными словами только различные неблагонадежные элементы. Причем перемкнуло его не так давно. Ниночка прекрасно помнила, как по молодости Игорь мог и самогона лупануть, нечасто, но все же. Да и крепко выругаться тоже мог. А потом, Ведерникова как подменили. Он категорически отказался от алкоголя и никогда не выражался матерными словами. Сказал, мол, не хочет быть похожим на всяких уродов. Нина не до конца поняла, о чем он говорил.
        Но вот сейчас Ведерников и пил, и ругался, а это говорило лишь об одном. Игорь явно пребывает в состоянии близком к истерике. Даже, наверное, к панике.
        - Он хочет, чтоб я ее убил. - Выдал вдруг ниночкин друг, а потом плюхнулся на табуретку и горько заплакал, размызвая по лицу слезы.
        Нина Ивановна мужских истерик никогда не любила. Потому что истерики - прерогатива женщин. Но Игоря это не касалось. Он для Филатовой был, словно младший брат, которому позволительны слабости.
        Конечно, Ниночка прекрасно знала, как Ведерников к ней относится на самом деле. Сложно не заметить фанатичную влюбленность со стороны человека, который постоянно рядом. И конечно Ниночка понимала, что тем, единственным разом, когда позволила Игорю больше, чем другу, она дала парню надежду. Но…Ниночке, если честно, было плевать. Просто несколько лет назад, когда она пришла к Ведерникову, хотелось, чтоб кто-то ее обнял, утешил и полюбил. По-настоящему. Поэтому, да. Переспала. И что? А если Игорь не в состоянии отличить минутную слабость от чувств, так это ведь не Ниночкина проблема. Это - проблема самого Игоря. Да и если в целом смотреть на всю ситуацию, наличие человека, который ради нее готов на все, Филатову очень даже устраивало.
        - Господи…Кто «он»? И кого «ее»? - Нина подвинула свободный стул ближе к столу. Села, локти поставила на столешницу. Судя по истерике Ведерникова, разговор будет долгий. Игорь любит все эти страдательные моменты.
        - Твой Марков! Кто ещё? Вадим! Вадим хочет, чтоб я убил жену Маслова. Но сначала, Анна Степановна должна написать записку с признанием, что мужа прикончила тоже она.
        Филатова продолжала смотреть на Игоря, будто ничего неожиданного не услышала. Даже не дернулась, не повела бровью. На ее лице, как приклеенная, была мягкая, понимающая улыбка. Ее, эту улыбку, Ниночка приготовила, чтоб утешать друга. В общем, внешне, Филатова выглядела спокойной. Она будто вообще не удивилась тому, что сказал Игорь. Но это только внешне.
        На самом деле, первая мысль, которая пришла Нине Ивановне в голову:" Как же хорошо, что я догадалась сесть. Сейчас бы плюхнулась прямо на пол посреди кухни". Потому что у нее ослабели ноги и закружилась голова.
        Надежда, что близк? расставание с Марковым, отдалялась, размахивая напрощание белым платочком.
        - А как ты встретился с Вадимом? - Догадалась, наконец, спросить Нина Ивановна.
        Хотя, конечно, это был не самый главный вопрос. Вот уж точно. Но чисто интуитивно Филатова пошла верным путем. Начала задавать правильные вопросы. Хотя сама еще этого не понимала.
        - Я? Мне он и даром не нужен. Твой Марков явился к моему дому. Поняла? Пришёл прямо к подъезду. - Ведерников громко «хлюпнул» носом, а потом вытер его краем скатерти, постеленной на стол.
        Это вообще уже было что-то с чем-то. Игорь фанатично любил чистоту и никогда ничего подобного себе бы не позволил.
        - Но… Он не знает, где ты живешь… Я никогда ему не говорила. Вадим и к встречам особо не был расположен…Помнишь? Сколько раз я предлагала ему устроить посиделки в ресторане. Или выехать на природу. Он каждый раз отказывался.
        Филатова умом понимала, Ведерников не врет. Во-первых, н?зачем. А во-вторых, он просто неспособен обманывать Нину. Но все, что говорил Игорь звучало, как первостатейный бред.
        - Правда? Ну, наверное, тогда у меня галлюцинации. - Теперь Ведерников не только истерил, но еще и злился.
        - Я вообще ничего не понимаю… - Нина поднялась из-за стола, плеснула водки в тот же стакан, из которого пил Игорь, но потом посмотрела на алкоголь и отставила его в сторону. Наверное, просто рефлекс сработал. Чисто машинально повторила за Ведерниковым. На кой черт ей водка… Сейчас наоборот надо иметь ясную голову.
        - Подожди-ка… - Ниночка вдруг поняла одну интересную вещь. - А с чего бы Маркову ставить тебе какие-то условия? Деньги? Ну, да. Он платит за то, что ты, по сути, работаешь на две ставки неофициально. Однако, убийство… Чтоб вот так запросто явиться к человеку и требовать от него столь тяжёлого преступления…Игорёк, мне кажется твой рассказ должен начинаться с чего-то другого. Не с того момента, когда к тебе пришел Марков. Он должен начинаться с причины, по которой Вадим решил, что он может прийти с подобными требованиями.
        Глава 4.2
        - Почему, почему… - Игорь отвел взгляд. - Потому что твой Марков убил Маслова. Вот что скажу. Он его убил!
        - Не может быть. - Ниночка покачала головой.
        Она, конечно, уже давно перестала обольщаться и прекрасно знала, Вадим действительно способен на все. Убийство совершенно не смутит его, если так нужно. Но она задавала ему конкретный вопрос и Марков ответил, нет. Сказал, Лев Иванович не на его совести. И это странно. Не факт того, что Вадим не причастен к смерти инженера. Он все-таки не сумасшедший. Это точно. Наоборот. Голова у него работает, что надо. Просто так, без нужды, Вадим не сделает ничего.
        Странно то, что версии разнятся. Игорь утверждает, будто убийца - Маков, а Марков - будто убийца кто-то другой. Правда, он в тот раз, когда они с Ниной говорили на данную тему, обмолвился, мол, кандидатура настоящего убийцы очень неподходящая. Нужно ее заменить.
        - Точно тебе говорю. - Ведерников вскочил с табуретки, а затем принялся мерять шагами кухню.
        Учитывая, что комната была не сильно большой, особо не разбежишься, он просто по факту метался между окном и раковиной. Как взбесившийся кот. У Игоря даже волосы стояли дыбом. Он постоянно проводил пальцами по своей прическе, будто хотел ее попоавить. Но на самом деле, получалось только хуже. Увидь кто сейчас Ведерникова из коллег, глазам бы своим не поверили. Выглядел он как самый настоящий сумасшедший. Глаза не задерживались больше пары секунд на каком-то предмете. Или на Ниночке. Поэтому взгляд Игоря постоянно перескакивал с одного на другое. Дыхание было учащенное, с хрипами. Голос постоянно срывался на какой-то неприятный визг.
        - Он тебе это сказал сам? - Ниночка отвернулась от Ведерникова.
        Ей стало немного неприятно. Будто это и не ее друг вовсе. Она по-прежнему сидела возле стола, но теперь принялась рассматривать свои же руки, которые сложила на коленях. Внутри у нее начало расти раздражение. Она боялась, что не выдержит, сорвется, схватит Игоря за грудки и тряхнет изо всех сил.
        - Ну, не совсем. Не было такого, чтоб открыто признался. Просто припугнул. Мол, если я это не сделаю, не выполню его требования насчет Анны Степановны, то он все устроит так, что обвинят в убийстве меня. Дача ведь моя.
        - И что? - Ниночка, наконец, отвлеклась от созерцания своих ладоней и подняла взгляд на Игоря. - Ты был в милиции. Все рассказал. Что Лев Иванович просил ключи. Что он поругался с женой и не хотел возвращаться домой. К тебе не возникло никаких вопросов.
        - Да, но в милиции не знают, как мы с тобой явились в дом и нашли мертвый труп.
        Филатова непроизвольно поморщилась. Как странно высказался Игорь. Мёртвый труп…будто труп может быть еще и живым.
        - А твой Вадим знает. - Добавил Ведерников. - Он вообще все знает. Что мы приезжали, что крутились в доме и на участке. Что обнаружили убитого инженера, но никому об этом не сказали. Выходит, он был там, на даче. Сама подумай, зачем ему находится в месте, где произошло убийство? Тем более, я уж точно твоему Маркову про свою дачу не рассказывал. Откуда он узнал? А? Может, потому что действительно был там? Убил Льва Ивановича, убрал все, а потом, когда приехали мы, спрятался. Ждал, пока уйдем. Слушай, да какая теперь разница! Проблема в другом. Он хочет, чтоб я убил Анну Степанову. А я не могу. Не могу!
        Ведерников выкрикнул последнюю фразу тонким визгливым голосом и рухнул на стул. Обхватил голову руками, а потом начал раскачиваться из стороны в сторону. Точь в точь, как тогда, рядом с убитым инженером.
        Нина встала, подошла к окну. Чисто интуитивно она почему-то была уверена, Игорь рассказал ей не все. Не могла понять, что именно он утаил, но точно утаил. Впрочем, действительно это уже не очень важно. Все верно. Надо думать о том, как выкрутиться из сложившейся ситуации.
        Ведерников Нине нужен. Во-первых, он помогает ей в работе. Если вдруг по какой-то причине Игорь исчезнет, то считай, Ниночка окажется на улице. Сама она работать на заводе не сможет. Хотя…почему же. Уборщицей, например, или дворником, вполне. Либо на станке, если возьмут. Но вот уж точно падать так низко она не собирается.
        Если Игорь выполнит то, что требует Вадим, велика вероятность печального итога. Марков далеко не дурак, в этом Ниночка имела возможность убедиться не раз. Он вряд ли оставит в покое Игоря. Это даже в некотором роде опасно для самого Вадима. Нет. Рисковать точно нельзя.
        - Ты не можешь сделать, что он хочет. - Филатова решительно повернулась к другу.
        - Правда? - Он нервно рассмеялся. - Вот удивила, так удивила. Я об этом твержу тебе уже чертову кучу времени. Но делать то что? Я ведь не могу просто отказаться. Ты сама понимаешь. Марков совсем не тот человек, который примет отказ.
        - А ты ему и не откажешь… - Ниночка вдруг именно в этот момент поняла, что конкретно ей нужно делать. - Он хочет, чтоб Анна Степановна написала признание в убийстве мужа. Верно? Расскажи, как он велел этого добиться. Сама то она вряд ли захочет признаваться в том, чего не делала. Тем более, это касается ее ненаглядного Лёвушки. Пытки, думаю, тоже отменяются.
        Ниночка посмотрела на Ведерникова. Попробовала представить, как он с помощью различных, подходящих для этого, инструментов насильно заставляет Анну Степановну написать признание. Бред. Конечно, нет! Филатова даже головой тряхнула, отгоняя глупые мысли.
        - Ну…он сказал, ты пригласишь Маслову на дачу. Вы же худо-бедно общаетесь. Мол, такая трагедия. Да и помянуть вроде как надо. По-свойски. А уже там появлюсь я. Масловой нужно сказать, что Льва Ивановича убили из-за нее. Мол, какая-то старая история. Я преподнесу ей все так, будто Льва Ивановича предупреждали. Заставляли признаться, что его жена должна отбыть срок в лагерях. Но ухитрилась этого избежать.
        - А она должна? - Нина Ивановна с удивлением разглядывала Ведерникова. Будто это он лично обязан препроводить жену инженера в обозначенные места.
        - Господи… Да откуда я знаю! - Ведерников всплеснул руками. - Какая разница? Наверное, если Марков говорит. Он же не с потолка это взял.
        - Интересно… - Ниночка подошла к раковине, взяла стакан, налила воды и выпила ее маленькими глоточками.
        В ее голове заработала программа обработки данных. Филатова прикидывала одно к другому, примеряла факты на обстоятельства, и, похоже, всё-таки точно поняла, как выбраться им с Игорем. Более того, как избавиться от Маркова. Это, кстати, тоже немаловажно. С каждым днем для Вадима она становится опасной. Вопрос времени, когда именно сам Марков придет к тому же выводу. Значит, надо сыграть на опережение.
        - Интересно? - Ведерников задумался буквально на секунду. - Ничего интересного! Нина, просто соберись и подумай. Я ведь пришел не просто так к тебе. Мне нужна помощь. Понимаешь? Я не представляю, что делать.
        - Понимаю. - Ниночка кивнула. - Продолжай. Значит, ты скажешь Анне Степановне про какое-то старое дело. Причем она должна была из-за этого дела находиться не здесь, а совсем в другом месте. Хорошо. Скажешь, что Льва Ивановича пугали. Заставляли дать какое-то признание. Так. Дальше, что?
        - Так… На чем я остановился… Да. Говорит, она сразу поймёт, о чем речь. Говорит, у нее появится чувство вины. Потом нужно убедить ее написать письмо. С признанием. В общем, главное раздобыть ее признание, связанное с тем старым делом.
        - А что за дело?
        - Знаешь, он не сильно со мной откровенничал. Вернее, когда я задал такой же вопрос, засмеялся и сказал, мол, может, конечно, рассказать подробности, но уверен ли я, что мне это надо. И я был совсем неуверен! Потому что тон у твоего Маркова… Опасный. Если в общих чертах, я так понял, Анна Степановна замешана в одном из дел, которые затевались после войны. Напряги память и сама подумай. Тогда много чего было и все эти дела закончились не самым лучшим образом. Однако, Маслова тяжелой участи избежала. Якобы на этом и сыграли те, кто убил Льва Ивановича. В общем, я должен ее припугнуть тем, что правда вскроется и Маслов будет предан анафеме после смерти. Его честное, чистое имя покроется позором. Но если Анна Степановна действительно любила мужа, ей надо написать признание, что все делала она и во всем виновата тоже она. Собственно говоря, я так понял, Маркову просто нужен определенный текст, написанный рукой жены инженера. Там он уже его подкорректирует. И по факту выйдет признание не в каком-то старом деле, а в убийстве мужа.
        - Хорошо. Это я поняла. Но с остальным, как?
        - Я должен… - Ведерников истерично всхлипнул. - Должен… Зазадушить ее.
        - Мда уж… - Ниночка с сомнением окинула взглядом Игоря. Странный выбор для Вадима. Ведерников курице голову не мог отрубить, когда они жили в деревне. А тут - хладнокровно задушить человека. Женщину.
        И снова в дальнем уголке сознания у Нины Ивановны мелькнула мысль. А так ли она хорошо знает своего друга? Ведь Марков руководствовался чем-то, решив поручить Игорю столь специфическое задание. Как бы Ведерников сам не рухнул рядом с Масловой от разрыва сердца.
        - В общем, смысл более-менее понятен. Потом, думаю, явится Вадим, заберет и тело, и записку. Дальше - его работа. Странно все… Как-то очень странно… - Ниночка снова подошла к окну и уставилась на улицу.
        У неё было полное ощущение того, что картина выходит абсурдная. Как творчество Пикассо. Обрывки, острые углы, непонятные детали. Филатова обернулась к Игорю, а потом сказала с улыбкой.
        - Я думаю, найдётся человек, способный нам помочь. Вернее, думаю, такой человек точно есть. И у него все получится гораздо лучше.
        Глава 5
        В которой я начинаю терять терпение
        История, рассказанная Ведерниковым, выглядела занимательно, но очень сильно напоминала мне две вещи. Даже, быстрее, две картинки. Яркие и четко прописанные.
        Во-первых - детский сад. Странное сравнение, но тем не менее оно подходило, как нельзя лучше. В каждой фразе Игоря Леонидовича фигурировал Вадим и был он виноват во всем. Просто злодей мирового уровня. Я в какой-то момент уже ждал, что Ведерников сейчас сделает хитрое лицо, а потом скажет.
        - Кеннеди помнишь? Так вот… Это - Вадим!
        Такое чувство, будто я наблюдаю разборки в детской компании среди друзей, которые друг другу вовсе не друзья. А вот обосрать за спиной - пожалуйста.
        - Это все он! Это не я! Он! - Вот так можно было бы обобщить несколькими фразами весь рассказ Игоря Леонидовича.
        Ведерников так активно «тыкал» пальцем в белобрысого, что будь это реальным, а не образным выражением, он бы сломал свой палец. Тот самый, которым «тыкал». Об того самого Вадима.
        Во-вторых, вспомнилось старое выражение " ловить рыбку в мутной воде". Только вода была мутная, потому что Ведерников ее активно мутил. А рыбка…Он просто всеми правдами и неправдами пытался парочку рыбин вытащить из дерьмеца. Себя и Филатову.
        По версии Игорька выходило следующее.
        Он вообще тут краями. Единственная его вина - ключи данные инженеру. Как говорится, хотел помочь, а вышла - херня. Убил Маслова - Вадим. Но это неточно. Вернее, Игорь Леонидович то с пеной у рта, как раз доказывал, будто иных кандидатур нет и быть не может. Все указывает на белобрысого. Что все? Я так и не понял.
        Фактов нет, свидетелей нет, уверенности тоже нет. Но точно он. Почему? Потому что белобрысая сволочь и гад шантажировал бедного Игорька, вынуждая его грохнуть Анну Степановну. Но Игорь не такой. Он сразу побежал к своей подруге Филатовой и все ей рассказал. Филатова, между прочим, тоже не такая. Она - чистейшей души человек. Тут версии немного разнились. Ведерников никак не мог определиться, у кого же чище душа, у Ниночки или у самого Игорька.
        Да, Ниночка состояла в отношениях с Вадимом. Но она его, если что, любила. Искренне и по-настояшему. Верила, что их свела судьба. Бедная, наивная девочка…
        В этом месте рассказа Ведерникова я все же не выдержал. Хотя предыдущие его словесные излияния слушал молча.
        - Игорь Леонидович, простите, уточню. Бедная, несчастная девочка это Вы про Нину Ивановну?
        - Да, да, да… - Ведерников немного придвинулся ко мне. Я немного отодвинулся от него. Было ощущение, что со мной на скамейке сидит не парень двадцати пяти лет, а какая-то слизь. - Ниночка его очень любила, а он ей пользовался. Понимаете? Это отвратительно звучит, конечно, однако, будем называть вещи своими именами.
        - Тут не поспоришь. Называть вещи своими именами - отличная идея. Скажите, у меня созрел вопрос. Если Нина Ивановна вообще ни при чем. И сама она у нас - белая и пушистая. На кой черт ей пришло в голову приходить ко мне в гостиницу и каяться в убийстве инженера? Вы же однозначно в курсе этой ситуации. Учитывая, сколь доверительные между вами отношения.
        - Это - да… Это - да…
        Ведерников несколько раз кивнул. Видимо, мысль о том, что они с Филатовой близки, пусть даже духовно, приносила ему оргазмическое удовольствие. Уверен, Ниночка выписала насчет интима бедолаге большущий болт. Либо что-то было, но давно и максимум пару раз. Поэтому Ведерников и сидит на коротком поводке. Ожидает подачки.
        - Понимаете, он ее совсем замучил. Угрозы, запугивания. Ей больше ничего не оставалось. Она хотела найти поддержку. А кто, если не Вы… Поэтому отправилась к Вам, чтоб поговорить. - Ведерников изобразил на лице «куриную жопку», которая должна была убедить меня в глубине страданий Ниночки.
        - Странный способ… Если бы я хотел найти поддержку и помощь, то всяко точно не стал бы брать на себя убийство, которое не совершал.
        - Ну, Вы поймите, Нина, она как ребёнок. Решила, что Вы сможете помочь. Придумала вот такой способ. Говорить правду боялась.
        - Господи… Какая боязливая женщина… Прямо и не подумаешь с первого взгляда…
        Ведерников моего сарказма не заметил. Он продолжал вдохновенно рассказывать трогательную историю трагичной любви Ниночки и того, к каким последствиям ее привела эта любовь.
        - Нину бы арестовали, естествено. Она это понимала и даже рассчитывала. Просто если инициатором ее ареста были бы Вы, то держали бы все под контролем. Лично а так, естественно, она знала с самого начала. Скорее всего, ее заберут в милицию. В том и смысл. Однако они бы занялись расследованием. Верно? Когда начали бы выяснять обстоятельства, то вскрылись бы факты присутствия в этой истории Вадима. Но не от нее, не от Нины. То есть он бы попал в руки правосудия, однако, Нина была бы в этом вроде не виновата. В итоге, ее бы отпустили, а настоящего убийцу посадили бы.
        - Как Вы верите в правосудие… - Я усмехнулся и покачал головой. А про себя подумал:" Либо, продолжаете считать меня идиотом."
        - Да… Насчет Сатаны… А я пришел к Вам и рассказал про Мальцева по той же причине. Мы с Ниночкой посоветовались и подумали, это тоже некоторый способ привлечь Ваше внимание. Чтоб Вы начали разбираться в этом вопиющем случае и докопались до Вадима. Потому что если она сама прямо пойдет и расскажет о нем хоть кому-то, он ее…
        Ведерников оглянулся по сторонам. Хотя, чего башкой вертеть, на улице практически ночь. Убедившись, что мы одни, и еще больше убедив меня в странностях своего поведения, Ведерников придвинулся ближе, а потом громким шепотом сказал.
        - Он ее тоже убьет. Или…что еще хуже, донесет на Нину Ивановну в определённую организацию. Ну…Вы понимаете, о чем я. Там у Ниночкиной семьи имеется некая старая история, связанная с дедом. Ею как раз Вадим и пользовался, как возможностью припугнуть бедную девочку.
        - Да перестаньте Вы ее так называть. У меня при сочетании слов «бедная девочка» и «Филатова» начинается когнитивный диссонанс. - Я еще немного отодвинулся от Ведерникова. - Хорошо. Тогда следующий вопрос. Ваш рассказ обрывается на том, будто Вадим требовал убийства Масловой. Опирался он на то, что дача Ваша, дом Ваш, значит, и все трупы, с этим связанные, тоже Ваши. Мол, Вадим сольет Вас ментам… То есть, сотрудникам милиции, как возможного убийцу. Это то, на чем держится Ваша версия. Хорошо. Вы не отказали, так как испугались, но отправились к Нине Ивановне. И? Кто убил-то жену инженера? Она-то в некотором роде, мертва.
        - Ох… - Игорь Леонидович изобразил грусть на лице. - Тут есть, наверное, очень неприятный момент для Вас.
        - Ничего, переживу. Жгите, Игорь Леонидович. Я после знакомства с вашим чудным коллективом, где на один квадратный метр ядовитых змей приходится больше, чем на всю Австралию, уже ничему не удивляюсь.
        - Уверен, это тоже Вадим. - Торжественно произнёс Ведерников. При этом выглядел он так, будто сообщил мне охренительно важную новость. Как минимум, что меня с минуты на минуту провозгласят Папой Римским.
        - Ммммм…. Ясно…А что неприятного? Лично для меня? - Я с трудом сдержал порыв ответить Игорю Леонидовичу, что из нас двоих все-таки идиот - он. Пусть уже перестанет вешать это сомнительное звание на меня.
        - Ну, как же. Смерть произошла при Вас. Не буквально, конечно. Вы просто были уже на заводе и не уследили. Мы собирались просто рассказать Вам все. Без утайки. Но потом, когда умерла Анна Степановна, стало совсем страшно. Понимаете. Вадим…он опасный человек. И хитрый. А кроме того, Вы же догадываетесь, на кого он работает?
        Ведерников закатил глаза вверх, намекая на таинственных руководителей белобрысого. Почему вверх, не знаю. Наверное, для Игоря Леонидовича они где-то на уровне небожителей.
        - Он ведь не просто так заговорил про те чертежи. Не просто так хотел, чтоб Ниночка сняла для него копии. В этом точно есть умысел, в котором присутствуют интересы наших врагов.
        - Значит так… - Я уперся ладонями в колени и наклонился немного вперед, собираясь встать. - Игорь Леонидович, разговор у нас с вами был интересный, но малопродуктивный. Послушал его с любопытством. Фантазия у Вас богатая. Это точно. Соображаете неплохо. Так вот…
        Я поднялся на ноги и повернулся к Ведерникову, который оставался сидеть на лавочке, широко открыв рот.
        - В Вашем рассказе есть одна несомненная истина. Вадим - опасный человек. Все остальное…Вы тщательно пытаетесь утопить этого товарища и вытащить на берег Филатову. Похвальное рвение. А еще пытаетесь вылезти сами. Но…так как мы с Вами сейчас в ночи находимся в парке, вместо того, чтоб спать благополучно в своих постелях, делаю вывод, Вас очень сильно прижало. Даже в Вашей голове и голове Филатовой появилась, наконец, первая за все время разумная мысль. Пора спасать свои задницы. Только…Я ведь не дурак, Игорь Леонидович. Крайне любопытно, откуда возникло столь неправильное мнение обо мне. Не буду долго растекаться мыслью по древу…Я дам Вам один день. На то, чтоб Вы хорошо, очень хорошо подумали, посоветовались со своей «бедной девочкой» и снова пришли ко мне. Но рассказали уже всю правду. Тогда, возможно, я обещаю Вам помочь. Вам и Нине Ивановне, которую Вы так беззаветно любите. А сейчас, позвольте откланяться.
        Я развернулся, чтоб направиться к выходу из парка. Реально хотелось спать. Умотал меня этот день.
        - Максим Сергеевич, а как же Вадим? Вы разве на будете искать его и Комарову?
        Лицо Ведерникова выглядело, как отражение в кривом зеркале. На нем, на этом лице, друг за другом сменялись две эмоции. С одной стороны - озадаченность. Вадим уже переваривал в голове мои слова насчет того, при каких условиях они с Филатовой получат помощь. А с другой - искреннее удивление. Видимо, в его представлении я должен бы, как охотничий пес, взять след этой парочки и бежать, нюхая землю.
        - Зачем? - Я пожал плечами. - Вы же сами сказали, Вадим с Комаровой. Значит, варианта два. Либо он где-нибудь благополучно приходит в себя, либо - мертв. И да…Игорь Леонидович, думаю, лишним будет говорить, что всю эту историю Вы можете обсуждать только с нашей «бедной девочкой». И то, в контексте того, как быстрее рассказать мне правду. Вы исключительно верно подумали. Помочь Вам могу только я. Чем больше врете, тем хуже. Опять же, хуже Вам с Ниной Ивановной. Когда до Вас это дойдет?
        Не дожидаясь ответа Ведерникова я все-таки двинулся в сторону главных ворот. Через них можно было выйти на улицу, которая вела прямо к гостинице.
        За спиной было тихо. Значит, Ведерников остался сидеть на лавочке. Это хорошо. Пусть соображает. Не знаю, пойдет ли он к Филатовой ночью. Думаю, вряд ли. «Бедная девочка» вьет из Игорька веревки. Думаю, за такие вольности она ему выпишет по первое число. К тому же, последний раз, когда я пересекался с Филатовой, а было это не так давно, она активно занималась Калининым. И вот что я думаю. Конечно, белобрысый - та еще сволочь. И конечно, он связан и с Лиличкой, и с Ниночкой, и даже, выходит, с Сашенькой. Правда, я подозревал что он просто за Сашенькой следит, планируя ее в определенный момент отправить к деду. Соединить так сказать, семью. А нет. У них тут немного другая связь нарисовалась. Как бы то ни было, хозяевам Вадима точно не выгодна была смерть инженера. Не убивал он его, это сто процентов. И Филатова на убивала. Это тоже абсолютно точно. Тогда, кто?
        И вот тут у нас весьма интересно ложиться тот кусок разговора, который я слышал в кабинете. Вернее, возле кабинета. Калинин…Одинокий Владимир Александрович…Либо…
        Меня вдруг осенило. А почему я в данном вопросе скидываю со счетов самого Ведерникова? Просто потому что мне он кажется трусоватым подкаблучником? Но у парня так-то имеются соответствующие гены. Папаша и брат уголовники. Это - первое. А второе - он до одури любит Филатову. Пожалуй, странная любовь…Такая, фанатично-маньячная. Это просто мне в голову втемяшилось, что Ведерников - лох и терпила. Но в то же время, я то доподлинно знаю, именно такие вот терпилы в моменты, когда их прижимает, жгут так, что любой киллер со стажем отдыхает.
        Соответственно, на данный момент, версии две. Либо Калинин, либо Ведерников.
        Честно говоря, мне по-прежнему были слегка безразличны и Маслов, и его жена. Если бы эти два убийства не касались напрямую Максима Сергеевича, а Филатова с Ведерниковым не касались бы напрямую Вадима, а Вадим не касался бы Комаровой…то и хрен с ним. Но приближающаяся дата посещения этого города Фиделем Кастро, заставляла меня напрячься в данном вопросе. Чисто интуитивно я чувствовал, смерть Маслова поможет мне решить проблему с Кубинским лидером. Вернее, у Кубинского лидера проблем может и нет. А вот я точно должен найти выход из сложившейся ситуации.
        Насчет Комаровой и Вадима, кстати, не лукавил, когда сказал Ведерникову, будто никуда этот тип не денется. Потому что все именно так. Либо Александра Сергеевна прикрыла жопу белобрысому и он теперь где-то залег, чтоб набраться сил. Ну, и, конечно, в первую очередь прикрыла свою жопу. Это тоже теперь несомненно. Либо Вадим окончательно и бесповоротно мертв. Опять же, с помощью Александры Сергеевны.
        Как говорится, утро вечера мудренее. В данный момент я решил отправиться в гостиницу и лечь спать. Пошли все на хрен. Ровно на одну ночь.
        Глава 6
        В которой терпение покидает меня окончательно и бесповоротно
        Не знаю, что конкретно от меня ожидала Александра Сергеевна, смывшись из парка вместе с Вадимом, и в чем был ее план, но уверен, определенных действий точно ожидала. Наверное, предполагалось, я, вылупив глаза, куда-то побегу. Собственно говоря, решил женщину не разочаровывать и действительно побежал. В гостиницу.
        Поднялся в свой номер, походу движения пожелав приятной ночи администратору. Сегодня, к сожалению, работала не Тамара. А то бы у меня еще и ночное чаепитие случилось. Кудряшка теперь на работу приносила неизменно кулечек с конфетами. При возможности мы обязательно, хотя бы разочек, чашечку индийского, со слоном, непременно выпивали.
        Переоделся и отправился в душ. Потрепал себе нервы с наличием и одновременным отсутствием горячей воды. Именно так. Вода, как бы, была, но ее, как бы, не было. Потому что она то появлялась, то пропадала в течение короткого промежутка времени, который я провел в душевой. С периодичностью в доли секунды. Горячо, холодно, горячо, холодно. Да ептвоюмать! Вот так можно описать процесс купания в условиях гостиницы «Восход».
        Потом вернулся в номер, снял одежду и завалился спать, мысленно пожелав всем провалиться к черту.
        Рухнул сверху одеяла, вытянул ноги, закрыл глаза и моментально вырубился. Что интересно, спал на удивление хорошо. Можно даже сказать, отлично. Ничего не снилось, никто не беспокоил. С постели вскочил, как огурчик, с зеленой жопкой. По будильнику. Бодрый и отдохнувший. Казалось бы, вот сейчас точно не самый подходящий момент, чтоб расслабляться. Но я и не расслаблялся. Я просто забил.
        Просто, положа руку на сердце, устал переживать, париться, бегать, как хомячок в колесе. Все равно толку от этих движений никакого. Проблемы в полном объеме остаются на месте. Может, в этом и прикол? Может, мне реально надо выдохнуть?
        Утром встал с постели и резво поскакал в сторону душевой. Умылся, собрался, а потом в приподнятом настроении отправился на завод. И снова казалось бы, с хрена ли в приподнятом? Все вокруг рушится, а я весело и задорно семимильными шагами топаю в сторону еще б?льших проблем. Надо бы наоборот, драть волосы во всех местах и посыпать голову пеплом. Надо бы…Но не хочу.
        Потому что внезапно в нашу с Максимом Сергеевичем светлую голову пришла не менее светлая мысль. Даже несколько мыслей. Это было похоже на диалог с самим собой.
        Александра Сергеевна в сговоре с белобрысым? Да и хрен с ними. Это - проблемы белобрысого. Остается только ему посочувствовать. Комарова, как мы выяснили, союзник очень полезный, но крайне непредсказуемый и опасный. Вот пусть Вадимка ходит и оглядывается. Или сидит и оглядывается. Ходить в ближайшее время он, наверное, не рискнет. А то вдруг мы с ним на узкой тропинке снова встретимся.
        Кроме того, основываясь на личном опыте и на тех воспоминаниях Максима Сергеевича, которые у меня уже имелись, Комарова у нас - особа крайне непредсказуемая. Что у нее в голове, знает наверное только Господь Бог. И то не факт. Думаю, он тоже иногда смотрит на данную особу и думает, она нормальная? Александра Сергеевна кого угодно собьет с панталыку.
        В самом начале этой занимательной истории я бы однозначно и несомненно решил после того, что произошло в парке, Комарова реально спелась с Белобрысым. За моей спиной мутила мутки с врагом. Но это - в самом начале. Когда об Александре Сергеевне я еще не имел своего, именно своего, мнения.
        А вот сейчас…не факт. Совсем не факт.
        Нет, Вадим то как раз может с ней и спелся. Может, даже реально верит, что они сотрудничают. Либо просто имеют схожие цели. Либо, что он, молодец такой, завербовал очередную дуру. Не знаю, какие именно были причины у Вадика в отношении союза с Комаровой.
        Хотя, опять же, его попытка сказать мне некую информацию, скорее свидетельствует о том, что Белобрысый Комаровой точно не друг. Да и Комарова ему совсем не подруга. Друзей дубинами по затылку не лупят.
        Скорее, Вадим - это сторож. А то, что Комарова ему вычитывала…Тут и Ведерников мог присочинить. Да и Комаровой не привыкать, вышестоящим товарищам иметь мозг. Это я на своем примере знаю.
        Ну, что ж. Еще раз могу посочувствовать Вадиму. У Комаровой цель одна - своя. Интересы у нее одни - свои. Единственный человек, с которым она реально может сотрудничать - она сама. Все. Видимо, реально Ершов научил ее не верить никому. Не открывать спину никому. А еще - класть большой болт на всех.
        Поэтому, как ни странно, я реально был спокоен.
        Да, Александра Сергеевна увела у меня из-под носа человека, с которым разговор по душам принес бы пользу. Мне естественно. Лично мне мою личную пользу. Это хреново. Еще более хреново, что Комарова даже не стала сильно напрягаться, дабы придать своему поступку хоть какой-то оправданности. Я хрен его знает…изобразили бы схватку, что ли. Пара капель крови на траве, Александра Сергеевна, распластавшаяся там же. Ну, хоть какие-то приличия надо было соблюсти.
        Вот это меня злило, конечно. Сам факт. Она даже не пытается, как в начале нашего знакомства, изобразить хоть что-то. И ее пренебрежение меня, как вполне себе нормального человека, бесит. Ранит в сердце, можно сказать.
        Но…интересно даже посмотреть, что будет дальше. И вообще, так-то, на секундочку, через два дня прибудет кубинская делегация. Поэтому, вопрос о близости и сложности взаимоотношений Комаровой с Вадимом, можно пока что отложить в сторону. Да, я рассчитывал тряхнуть Белобрысого на предмет информации. Любой. Но сейчас гораздо важнее, чтоб Фидель Кастро, дай бог ему здоровья, уехал таким же живым, каким и приехал.
        Пока шел к заводу, начал размышлять. А я решил именно пройтись, несмотря на то, что машина стояла возле крыльца гостиницы. Меня волновала возможность участия в операции по устранению Кастро кого-то другого. То есть, вообще сама вероятность наличия запасного киллера. Я-то основной. Это - понято. Интересно, решили ли мои американские хозяева перестраховаться. Или доверие к моей персоне безгранично?
        Итак… Пройдёмся по всем, кто в последнее время был связан со мной и Вадимом. Мы - можно сказать, основной штат.
        На данный момент имеет один официальный, назовём это так, исполнитель заказа - я. Белобрысый для американских хозяев слишком ценен в роли вербовщика. На свою смазливую рожу Вадим очень даже успешно ловит баб. Тех, которые выполняют для него различную работу. Найти хорошего вербовщика, особенно в Советском Союзе, вообще не просто. Тут объявление не повесишь, в мессенджеры рекламу не кинешь. По причине отсутствия и мессенджеров, и рекламы. Соответственно, как исполнитель, Вадим исключается. Он ценен совершенно другим.
        Далее - Лиличка. Она лишь связной. То есть, на прямой контакт со мной выйти никто не может. Это - понятно. А вот любовница-актриса подходит в данном случае идеально. Отличный вариант. Никаких подозрений. Нужные сведения ей опять же приносит Вадим. Который, чисто теоретически, не должен знать, куда, к какому объекту поступают эти сведения. Но он, как уже стало понятно, знает. В любом случае, естественно, никто не отправит Лиличку убивать Фиделя Кастро. Это глупо, маловероятно и очень сомневаюсь, что осуществимо. Лиличка, конечно, женщина красивая. Может, она бы смогла подобраться к Фиделю близко, но… Можно не продолжать, все и так понятно.
        Филатова со своим верным рыцарем Ведерниковым исключаются по определению. Уровень не тот. И умственный, и физический, и социальный. Хотя, в истории семьи Маслова мы ещё поковыряемся. Там эта парочка точно отметилась. И отметилась конкретно. Но ковыряться будем чуть позже. После отъезда делегации. Очень надеюсь, что отъедет она в полном составе. И в направлении Кубы, а не в направлении «того света».
        Калинин…Ну, нет. Он, скорее всего, тоже замешан в истории со смертью инженера. Не более. Володю однозначно придется хорошо тряхнуть.
        А вот теперь самое сладкое - Александра Сергеевна… Она оказалась в конце этого списка. Хотя, вообще-то, должна быть в начале. Но я оставил Комарову на десерт. Как самое вкусное блюдо.
        Может ли она стать еще одним исполнителем? Тем, кого мои хозяева оставили про запас.
        Может, конечно. У Александры Сергеевны для этого есть все. Физические возможности, смекалка, навыки, вбитые дедом. Но от рук внучки Ершова смерть Команданте не будет иметь тех последствий, которые принесет убийство, совершенное сотрудником Комитета Государственной Безопасности.
        И тогда смысл немного потеряется. Ну, грохнут они Фиделя. И что? Куба уже давно существует, как остров Свободы. Причём, не первый год. Найдётся новый лидер. Какой-нибудь молодой, горячий, похожий на Че Гевару. Тут даже наоборот. Если Кастро убьет внучка предателя, станет понятно, откуда ноги растут - из-за бугра. Ровно, как если его убьют максимально тихо и незаметно. Естественно, виновными признают врагов-буржуев.
        Нет. Црушникам нужна шумиха. Им необходимо вбить клин между СССР и Кубой. То есть, им нужен я.
        Поэтому, если в рядах Комитета не затесался ещё один нелегал, можно немного успокоиться на предмет наличия второго потенциального убийцы. А я думаю, что вряд ли где-то поблизости имеется еще один «спящий» шпион. Все-таки, нелегалы - это не грибы, которые после дождя скопом лезут из травы. Нелегала надо подготовить, внедрить, дождаться нужного момента.
        Максиму Сергеевичу, а точнее Максимилиану, очень сильно повезло с легендой. Просто фантастически. И это скорее исключение из правил.
        В общем, если следовать законам логики, то конкурентов в нелегком деле умерщвления Кубинского лидера у меня нет. По крайней мере, очевидных. Эта мысль показалась мне еще более приятной, чем крепкий сон, которым я себя сегодня сам порадовал. Поэтому через проходную топал довольный, как слон. Просто это хоть немного облегчало задачу. Сделать так, чтоб я не убил Фиделя легче, чем сделать так, чтоб его не убил кто-нибудь другой.
        - Смотрю, Вы сегодня в отличном настроении… Немного удивительно. Ожидалось совсем другое.
        Услышав за своей спиной знакомый голос, я даже сбился с шага. Просто такой наглости, конечно, признаюсь честно, не ожидал. Был уверен, Комарова исчезнет. Уйдёт в подполье. Придумает причину, по которой сможет не явиться на завод. Элементарно, возьмет больничный. Но нет.
        Я обернулся и встретился глазами с Александрой Сергеевной. Которая, кстати, тоже весьма неплохо выглядела.
        - Потрясающе… - Вырвалось у меня против воли.
        - Думаете? - Комарова небрежно повела плечом. - В принципе, мне тоже по душ? сегодняшний день. Проснулась, а за окном, знаете ли, птички поют, солнышко светит. Просто удивительно прекрасная картина.
        Я остановился и чуть сдвинулся в сторону. Мимо активно двигались сотрудники завода. Совершенно не хотелось привлекать их возмущённые взгляды. Потому что поток людей был достаточно плотный и останься я на дороге, гражданам пришлось бы обходить меня и Александру Сергеевну. Она, конечно, тоже замерла рядом, беспардонно уставившись на меня.
        - Что Вы, Максим Сергеевич, ничего не спрашиваете? Разве нет никаких вопросов у Вас? - Начала Комарова елейным голосом. Ну, не стерва тебе?
        - Да я как-то думал, если бы Вы хотели что-то объяснить, то, наверное, еще вчера пришли бы в гостиницу, а не тянули до утра. Дорога к моему месту жительства Вам, Александра Сергеевна, хорошо известна.
        Я решил, раз эта охреневшая в конец особа начала разговор в таком тоне, в ответ она получит то же самое. Если изначально хотел обсудить все спокойно, нормально, то сейчас меня снова начала бесить ее наглость и самоуверенность. Хотя, скажу честно, я вообще думал, она не появится. Ну, не дура ведь. Комарова по-любому понимает, как только я вернулся обратно в парк и не нашел там никого, сразу сопоставил все факты. Сообразил, каким это чудесным способом исчез Вадик. Мне, в принципе, даже Ведерников был для такого вывода не нужен. И я представлял дальнейшее развитие событий следующим образом. Сейчас Комарова, естественно, постарается на глаза не попадаться. Но я ее один хрен разыщу и тряхну за шиворот. Сам. А тут эта девица просто в наглую приструячила на работу. Как будто, так и надо.
        - Вы знаете, решила не беспокоить Вас ночью. Подумала, мое внезапное появление в гостиничном номере может создать неловкую ситуацию.
        Я уставился на Александру Сергеевну, пытаясь сообразить, о чем вообще идет речь. Что конкретно она считает неловкой ситуацией? Застать меня в постели с другой женщиной или, к примеру, пришла в гостиницу, а я как раз точу на нее нож. Потому что желание прибить эту дамочку, с каждым днем становится все крепче. У неё какое-то раздвоение личности. То она вполне нормальный человек, можно даже сказать, партнер. Но потом вдруг просыпается вот эта сука, которую я сейчас наблюдаю. И главное, это при том, что она собственноручно отпустила Вадика. По сути, прокинула меня.
        - Знаете, Александра Сергеевна, кажется, мы с Вами давно перешли на тот уровень общения, когда условности точно выглядят глупо. Если только внезапно Вы не превратились из вполне себе умной женщины в…дуру…
        У Комаровой взгляд моментально стал колючим. Сравнение точно не пришлось ей по душе.
        - Нет, уж, Максим Сергеевич. Я сочла лишним являться к Вам ночью. Это, между прочим, неприлично. Да и потом…зачем? Чтоб наорать и поссориться? Вы же редко слышите доводы разума. - Комарова высказала это ледяным тоном, в сравнении с которым на полюсе показалось бы жарко.
        - Так! - Я понял, если кто-то один из нас сейчас не успокоится и не поведет себя как взрослый адекватный человек, мы опять посремся. А это вообще ни к месту. Вот прямо совсем. - Что у нас за новая полька-бабочка в общении? Я искренне считал, мы пришли к взаимопониманию. Мне казалось, можно рассчитывать на доверие, в конце концов. С моей стороны - только откровенная честность. Я признался в том, что лучше даже мысленно не произносить. А с Вашей стороны? И это при том, что у нас была договорённость. Вы понимаете, о чем я… Взаимопомощь, поддержка и стремление к благополучному разрешению обеих ситуаций. И Вашей, и моей. Кстати, Александра Сергеевна, Вы мое это заблуждение, будто договорённость состоялась, поддержали. Черт знает, с какой целью. Может, Вашей левой ноге так захотелось. Я уж и не знаю, чем руководствуетесь. Но! Знаете что?
        Я наклонился ближе к Комаровой. Совсем близко. Мы и так маячили у всех на виду. Стоим, светимся, как бельмо на глазу. Даже при том, что отодвинулись в сторону. Многие из сотрудников косились на нас многозначительно. Особенно, если учесть слухи, гулявшие по заводу в последнее время, причина этих взглядов вполне понятна. Наверное, думают, разборки личного характера. Но лучше пусть сплетничают об этом, всем о настоящем положении вещей.
        - Я культурный человек, Александра Сергеевна. Не приучен посылать женщин грубо. Хотя, очень хочется. Не могу отказать себе в удовольствии. Поэтому скажу так… Сейчас я пойду на хрен, а Вы быстро-быстро за мной.
        Комарова подняла одну бровь. Но промолчала. Может, ее никогда не посылали таким образом. Не знаю. А может, ее вообще никогда не посылали. В этом и проблема.
        - Усекли? - Продолжил я. - Мне поперек горла стоят Ваши дебильные игры. Мне поперек горла стоите Вы, Ваш дед, Ваша Великая тайна. Но мы договорились. Ясно? Договор - это ответственность. Поэтому…Жду Вас в кабинете, где надеюсь услышать подробности вчерашнего волшебного исчезновения Вадика.
        Я развернулся и направился к зданию управления. Про себя подумал, если Комарова сейчас что-то исполнит, например, все-таки сбежит, найду ее, а потом урою к чертовой матери.
        Глава 7
        В которой Комарова предается воспоминаниям
        У Саши была целая ночь впереди. Ей необходимо придумать, что сказать Максиму Сергеевичу. Найти удобоваримое объяснение, по какой причине она отпустила Вадима.
        Целая ночь была, а идей не было. Ни одной. На внезапное помутнение рассудка не сошлешься. Беляев просто не поверит. Ровно, как не поверит, будто Вадим ухитрился сделать все сам. Потому что в том состоянии, в котором его оставил Максим Сергеевич, «сам» этот блондинистый красавчик мог только сходить «под себя». Но никак не резво сбежать из парка.
        Саша даже рассматривала вариант, в котором ей вообще не придется ни о чем разговаривать с Беляевым. Например, просто не прийти на работу и все. Но тогда начнется все сначала. Опять новый город, потом появится либо Вадим, либо кто-то другой. Следом - Максим Сергеевич. Или опять же, его коллега. Возможно, наоборот. Сначала Комарову разыщет Комитет, а потом ЦРУ. Очередность не столь важна. Какой смысл устраивать новые гонки?
        Это бестолковая беготня надоела уже до одури. Необходимы конкретные действия. Нужно решать проблему, затянувшуюся на много лет, а не продолжать бегать от нее. Это Саша понимала точно. И сама для себя уверилась, был бы дед жив, он бы, наверное, поддержал ее план. Времена все равно изменились. Сейчас можно действовать так, как раньше нельзя было. По крайней мере без риска в одну секунду оказаться у «стенки».
        Тем более, проблем стало гораздо больше. Хотя бы, взять то же признание Максима Сергеевича. Если вскроется, что Беляев - нелегал, то плохо будет не только ему. Никто никогда не поверит в случайное совпадение, будто вести дело Ершова, а вернее его внучки, доверили Максиму Сергеевичу исключительно по какой-то непонятной прихоти судьбы.
        Вообще, в первую минуту, когда Саша поняла, кем является Беляев на самом деле, ей сильно хотелось рассмеяться. Это просто анекдот какой-то. Кому расскажи, со смеху умереть можно.
        Внучку Виктора Николаевича, знающую список отправленных в Штаты нелегалов, доверили человеку, который сам является нелегалом, но от противоположной стороны. Пожалуй, лишь с Сашей могло такое произойти. Больше ни с кем. Только она могла в ситуации, когда все и так плохо, одним прыжком оказаться в ситуации, когда все стало ещё хуже. И главное, ведь действительно их встреча с Максимом Сергеевичем - чистой воды совпадение. Потому как, получается, его «распечатали» ради Фиделя Кастро. В данном случае Саша не была заданием Беляева.
        В общем, Комарова подумала и решила, нет. Не будет она никуда бежать. Утром встанет, спокойно пойдёт на работу. В конце концов, у Беляева будет ночь, чтоб успокоиться. Скорее всего, вернувшись в парк и поняв, что там никого нет, Максим Сергеевич был очень зол. Если сразу же не явился к Саше с обвинениями и угрозами, значит, хотя бы нормально выслушает утром. Видимо, тоже решил выдержать паузу.
        Объяснить двумя словами почему все вышло именно так, сложно. Еще сложнее двумя словами объяснить запутанные взаимоотношения Комаровой с Блондином.
        Это началось спустя месяц после того, как Саша впервые его заметила. Тогда еще девушка не знала ни имени, ни тем более фамилии своего соглядатая. Просто мысленно называла его Блондин. Прозвище приклеилось намертво и до сих пор Саша использовала его чаще, чем настоящее имя. Ни сама Комарова, ни Вадим не планировали контакт. Все вышло абсолютно неожиданно.
        То, что за ней следит смазливый мужчина, похожий на киноактёра, Саша заметила очень быстро. Буквально спустя несколько недель после переезда в этот город. Сработала все та же пресловутая интуиция. Не могла только наверняка понять, кто он. Вернее, на кого работает.
        С одной стороны, Комитет отметался сразу. В эту организацию подобного персонажа на роль наблюдателя никогда бы не взяли. Слишком приметный. Комарова прекрасно знала, как выглядят сотрудники госбезопасности. Вот уж точно среди толпы они не выделяются. Там глазу даже зацепится не за что. Лоб в лоб столкнешься, отойдешь на два шага и моментально забудешь. Блондин же имел достаточно выразительный типаж. Не заметить его среди проходящих мимо людей, сложно. Слишком красив. Для мужчины даже возмутительно «слишком».
        По логике вещей, выходило, что симпатичный соглядатай работает на противоположную сторону. Скорее всего, ЦРУ. Ну, работает и работает. Вот так решила Саша и занялась дальнейшим устройством жизни на новом месте. Пока он ей не мешает дергаться, переживать и волноваться она смысла не видела. К тому же, в первую очередь Комарову интересовал Комитет. Ей нужно, чтоб чекисты «нашли» внучку Ершова. А если снова куда-нибудь бежать из-за Блондина, то ни черта не получится. Тут, например, Маслов под боком, который как раз донесёт о появлении Саши. Да и вообще. Обстоятельства складываются подходящим образом.
        Тем более, Блондин сильно не светился и был уверен, будто его никто не видит, не знает. Он считал, Саша остается в святом неведении относительно безопасности своей персоны.
        В принципе, насчет безопасности все верно. Девушка действительно предполагала, что вреда от этого красавца ей можно не ждать. Если гражданин, который ночью оказался в ее доме, действовал сразу, ничего не выжидая, то здесь ситуация выходила обратная. Вадим просто наблюдал за Комаровой, не предпринимая никаких попыток пойти на контакт. Поэтому Саша спокойно ходила домой. Он так же спокойно ходил за ней. Всех все устраивало. До поры до времени.
        Очень неожиданно ситуация повернулась удивительным образом.
        В тот день ничего не предвещало беды, как говорится. Совершенно не планировалось, будто окончание этого дня окажется насыщенным и удивительным, каким оно вышло по итогу.
        Была ранняя осень. Пятница. Все соседи Комаровой коллективно рванули на дачи. Сезон заканчивался и любители загородного отдыха приводили хозяйство в порядок, чтоб оставить его на зиму со спокойной душой. Саша в тот момент еще жила одна, в небольшой квартире, расположенной в старом двухэтажном доме. Буквально на соседней улице с Масловыми. Квартира ей эта с легкой руки Льва Ивановича, собственно говоря, и досталась. Вроде бы, хозяин уехал на север. Честно говоря, Саша в подробности не вникала. Она, после того, что произошло в предыдущем городе, хотела бы иметь больше людей вокруг. На всякий случай. С одной стороны это не очень удобно, но с другой, внушает спокойствие. Поэтому квартира, которую предложил Маслов, ей подходила.
        Соответственно распоряжению деда, Саша, явившись в город, первым делом связалась с Анной Степановной. Вернее, дед то как раз велел объявиться супруге инженера только в случае крайней необходимости из-за того, что её муж сотрудничал с чекистами. Но Саша уже решила, ей необходимо позволить себя «найти» и поэтому немного изменила схему действий. Она сразу отправилась к Льву Ивановичу, представившись дальней родственницей Ершова. Но сделала все так, чтоб Маслов точно понял, это не совсем правда.
        Сначала, конечно, Саша встретилась с Анной Степановной, дождавшись ее в момент, когда та возвращалась из гастронома. Анна Степановна выслушала Сашу, покивала, а потом пригласила в дом. Версия для супруги инженера была такая же. Мол дальняя родственница, сирота. Полный набор нужного вранья.
        С работой Масловы Саше помогли. И с жильём тоже. Отдельную квартиру предложил как раз Лев Иванович. Причем, Саше даже показалось, он сильно мучается угрызениями совести. Потому как сразу понял, история про дальнее родство - липа, а на самом деле Комарова и есть та самая пропавшая внучка. Саша вычислила это по его реакции на свой рассказ. Когда Лев Иванович думал, что Комарова не смотрит в его сторону, он морщился и тяжело вздыхал. Периодически качал головой. Наверное, соображал, как же лучше ему поступить.
        Судя по всему, инженера уже предупредили, что может всплыть из небытия гражданка Ершова. И естественно, всплывет она под другой фамилией. Видимо, чекисты, которые рыскали по Союзу в поисках Саши, уже поняли алгоритм ее перемещений. Соответственно, решили действовать на опережение. Просто Лев Иванович совсем не удивился Сашиному появлению и вообще будто его ждал. Но при этом он явно переживал. Чувство благодарности к Виктору Николаевичу за судьбу супруги вызывало у инженера моральные терзания. Доложить в Комитет надо, что девчонка появилась, но при этом ему точно не хотелось поступать таким образом.
        Саша даже начала волноваться, что моральные принципы Льва Ивановича возьмут верх над его же страхом. А Комаровой то как раз от инженера и надо было, чтоб он сообщил, куда следует, о ее появлении. Однако, после того, как инженер «случайно» обмолвился про нового особиста из Москвы, Саша выдохнула. Предупреждение, которое сделал Маслов, означало, он руководству отчитался, но все равно пытается, вроде как, не быть совсем уж сволочью.
        Потом вообще наступила тишина. Маслов каждый раз при их встрече весьма заметно испытывал чувство облегчения, убеждаясь, что Саша еще на месте и никто ее не тащит в застенки. Особист, о котором сказал инженер, продолжал кататься на завод, но с Сашей вообще никаких контактов не имел. Просто незримо присутствовал рядом, как Тень Отца Гамлета. И все. Светловолосый красавец, следивший за девушкой, тоже исправно продолжал ошиваться где-то рядом. В общем, жизнь шла размеренно. Комарова даже начала нервничать, что все так и будет продолжаться. А ей нужно совсем другое.
        Но потом произошло то, чего Саша точно не планировала.
        Появилась третья сторона. Причем, появилась крайне неожиданно. Неожиданно, не как факт. Девушка с самого начала подозревала, есть еще кто-то. Виктора Николаевича убили не комитетчики и не ЦРУ. Первые действовали бы иначе. Вторым это совсем невыгодно. Поэтому, вполне логично, имеется некто третий. Отсюда у Комаровой и родилась версия про одного из нелегалов, оставшихся в Америке. Что он смог таки выбиться на нужный уровень, и теперь, вполне довольный своей жизнью, захотел убрать угрозу в лице сначала Ершова, затем его внучки.
        Это Саша сама все прекрасно понимала. Однако, после ночной встречи со своим потенциальным убийцей, девушка думала, они будут действовать аккуратнее. Не могли же хозяева не заметить, что их исполнитель пропал. Люди просто так не исчезают.
        В тот Саша вернулась с работы чуть позже обычного. Заходила в магазин. Потом немного прогулялась по парку. Она спокойно вошла в подъезд. Было удивительно тихо. Многие сразу после окончания трудового дня рванули на свои дачные участки.
        Квартира, в которой жила Комарова, находилась на первом этаже. Саша едва переступила порог, даже не успела закрыть дверь. Следом за ней ввалились двое. Просто толкнули створку до того, как защёлкнулся замок. Тот, который двигался первым, с силой отшвырнул девушку вглубь коридора.
        Саша, увидев двух крепких, незнакомых мужчин, сразу поняла - вот оно. Тем более, их настрой был вполне очевиден. Это не просто так людей занесло волей случая. Хотя, к примеру, сосед, живущий с ней на одной площадке, считался в их районе не самым законопослушным гражданином и к нему частенько наведывались различные темные личности. Особенно ночью. Район старый. В большей мере заселен работниками завода. Но случалось всякое.
        Однако в тот момент Саша точно сообразила, гости вовсе не ошиблись дверью. Они пришли за ней. И тот парень, которого она собственноручно убила, а потом ночью тащила в лесополосу, как раз гостям является коллегой. Потому что у мужчин, перешагнувших порог ее квартиры, на лице было написано, они явились не разговоры разговаривать. Тем более вдвоем. Видимо тот, кто руководит этими людьми, на всякий случай решил отправить несколько человек. Чтоб наверняка. Чтоб потом еще один неизвестный труп не нашелся где-нибудь в темном закоулке.
        С одной стороны, конечно, лестно. Если можно выразиться так в подобной ситуации. Значит, Сашу сочли в достаточной мере опасной. А с другой - она прекрасно понимала, при всей ее подготовке, есть небольшие нюансы. Двое взрослых и вполне крепких мужчин - это совсем не то, что один, ночью. К трому же, тот гость совсем не был готов встретить сопротивление. Теперь, судя по всему, Сашу, как потенциального противника, тоже оценили. Второй нюанс - последние годы девушка старалась, конечно, поддерживать необходимую форму. Она прекрасно помнила все наставления деда. Но это не одно и то же. В отличие от своих нежданных гостей, которые явно были профессионалами, двигались определенным образом, Саша, грубо говоря, самоучка. К тому же, парень, который шел первым, отшвырнул ее с такой злостью, не сдерживаясь, что с первого мгновения стало понятно, настроены гости решительно.
        Наверное, Комарова должна была испугаться. Так произошло бы с любым нормальным человеком. Но… Похоже Саша и правда, благодаря воспитанию деда, выросла ненормальной. Любое физическое насилие вызывало у нее ярость. На этот раз ярость чуть-чуть припоздала из-за ошеломления.
        Просто гости действовали слишком уверенно и нагло. Особо впечатлило, что на улице еще не ночь. Только вечер. Но оба мужчины вели себя в крайней степени по-хозяйски. Либо предварительно следили за домом и в курсе, что большинство квартир сейчас пустуют, либо… Либо у них одна цель - ликвидировать объект, а на все остальное наплевать.
        Оба варианта Сашу никак не устраивали. И уж точно ликвидироваться она не собиралась. А еще на долю секунды Комарова вдруг представила, что именно эти двое приходили к деду. Почему, нет? На вид им около тридцати пяти - тридцати семи лет. Вполне могли. Парень, который напал на девушку ночью, выглядел значительно моложе. Эти - старше, опытнее и опаснее. Может, именно они убили Ершова.
        Собственно говоря, как только эта мысль сформировалась в Сашиной голове, ее мгновенно накрыла та самая пресловутая красная пелена бешенства.
        Девушка находилась в самом конце коридора. Первый отшвырнул ее до порога спальни. Она спиной ударилась о косяк и замерла на месте. Мужчины надвигались. Молча. Тот, который ее толкнул, достаточно противно ухмылялся. При этом, по их повадкам Саша понимала, кричать не ст?ит. Да, сейчас они просто идут. Спокойно. Но в любую минуту среагируют так, что она и пискнуть не успеет.
        Из квартиры, к сожалению, не выскочишь. Саша быстро оценила пространство. Особо тоже не развернёшься. Рядом, в углу, стоял тяжелый, железный совок. Все. Больше никаких предметов, которые можно было бы использовать для защиты, нет. Не долго думая, Комарова схватила его, плохо представляя, как можно напугать здоровых парней совком.
        Первый, оказавшийся к Саше ближе всего, ожидал удара сверху. И это было бы логично. Соответственно, он исключительно для порядку, прикрыл рукой голову. С такой же наглой, между прочим, ухмылочкой. Все вообще происходило достаточно быстро, в полной тишине. Однако Саша вместо того, что бить противника по темечку, сделала то, на что он точно не рассчитывал. Со всей дури ткнула совком ему в лицо. Край железного, на секундочку, совка, пришелся ровно в переносицу. Мужик остолбенел сначала от неожиданности. Потом выматерился и схватился за нос, из которого хлынула кровь.
        А в следующую секунду события стали развиваться вообще крайне удивительно. Входная дверь с треском отлетела в сторону, Саша только успела подумать, что замок теперь менять однозначно, и на пороге появился тот самый блондин, который следил за Комаровой в последнее время. Ему потребовалось ровно мгновение, чтоб оценить обстановку.
        Двое Сашиных гостей обалдели еще больше. Очевидно, никаких посторонних защитников в их плане не имелось. Первый еще не пришел в себя от совка. Он тряс головой, пытаясь пальцами вправить на место нос, который, судя по всему, девушка ему сломала. Второй обладал гораздо лучшей реакцией. Он сразу переключился на нового участника этой странной встречи.
        Блондин тоже, не долго думая, кинулся на противника. Это вдохновляло. Потому что в первую секунду Саша подумала, теперь против нее трое. А такой поворот - сразу финал всему. Однако, получается, соглядатай явился, чтоб помочь. Видимо, как обычно, наблюдал за своей целью, заметил двоих мужиков и понял, что-то пошло не так.
        Отдельные эпизоды битвы Саше запомнились смутно, очень туманно. Слишком все это было скомкано, быстро и в некотором роде абсурдно. Она помнила только что забралась на маленький деревянный стульчик, который стоял в углу коридора, и лупила зонтиком, который чудом подвернулся ей под руку, кажого из двоих гостей по очереди. При этом стараясь не попасть в своего спасителя. Помнила, как блондин орал:«Бей совком!» и не могла сообразить, что он от нее хочет. Помнила, как один из гостей, несколько раз ударил Блондином о дверь ванной.
        Помнила, как отшвырнув зонтик, снова ухитрилась несколько раз огреть железной домашней утварью по голове того гостя, которому сломала нос. Причем Блондин, оказавшийся рядом, еле успел увернуться, иначе отхватил бы напару с противником. При этом он выразительно выматерился и крикнул Саше, чтоб она лучше вообще ничего не трогала, продолжая использовать более безопасные предметы.
        На самом деле, конечно, девушка могла бы принять более активное участие. Вдвоем с Блондином они точно гораздо быстрее разобрались бы с незванными посетителями Но Саша решила не показывать свои возможности полностью. Кстати, не показывать всем троим мужчинам, включая Блондина, потому как желание помочь, со стороны человека, который ежедневно следит за ней, тоже было несколько странным. Саша просто немного помогала своему спасителю. В большей мере, наводила сумбур и смуту с рядах противника. Ровно в том объёме, в котором в данной ситуации могла бы вести себя женщина в состоянии стресса. Мол, ничего не соображала, действовала исключительно по обстоятельствам.
        В итоге, Сашины гости предпочли ретироваться. В принципе, успех в драке попеременно переходил то к одной стороне, то к другой, но это противостояние создавало слишком много шума. Изначально, скорее всего, план был следующий. Зашли, выполнили дело, ушли. А получилось черт знает что.
        Как только оба мужчины выскочили из квартиры в подъезд, а потом на улицу, Блондин замер, глядя на Сашу, которая по-прежнему стояла на этом чертовом стульчике. Совок и зонтик валялись неподалёку.
        - Я бы не прочь узнать, из-за чего драка. Ты сама напросилась? - Спросил он вдруг девушку, совершенно по-простому. Будто они знакомы сто лет. Голос, кстати, оказался у Блондина подстать внешности. Низкий, приятный, тягучий.
        - Не знаю. Поражена до глубины души. - Ответила Комарова, слезая со стула на пол. - В области мордобоя не имею большого опыта. Затрудняюсь ответить.
        - Ну, не скажи, у тебя, по-моему, талант.
        - Вообще-то, в соседней квартире живет сомнительный гражданин. Могли ошибиться дверью.
        - Или ты что-то знаешь? - Спросил вдруг Блондин, пристально глядя на Сашу. - И тебя за это, к примеру, хотели убить.
        - Убивать каждого, кто что-то о чем-то знает, этак у нас все общество из гробов не вылазило бы. - Парировала Комарова.
        Блондин пожал плечами, многозначительно фыркнул, а потом развернулся и вышел из квартиры.
        Саша молча смотрела ему вслед. В голове у нее имелось две мысли. Первая - он точно работает на ЦРУ. Потому и вмешался. Похоже, у парня есть конкретное задание следить за внучкой Ершова до каких-то других указаний. А гости, явившиеся по Сашину душу, точно работают на третью сторону. Причем, эта третья сторона, явно с разведкой свои планы не согласовывает. Более того, планы у них совсем разные.
        Вторая мысль - то, что Блондин не стал рассказывать истории о случайно проходящем мимо рыцаре, говорило в его пользу. Он и сам не дурак, и Комарову дурой не считает. Более того, о случившемся, наверное, отчитается своим руководителям. А это даёт шанс, что третья сторона пока поостережется повторять попытки ликвидировать Сашу.
        На следующий день она вернула Льву Ивановичу ключи от квартиры и переехала в коммуналку.
        Глава 8
        В которой я пытаюсь сложить пазл, но в нем очевидно по-прежему не хватает деталей
        - А вот у меня вопрос… - Я внимательно изучал Александру Сергеевну, которая сидела напротив с каменным выражением лица. Сама невинность. Причем, оскорбленная. - Нельзя было рассказать это сразу? Про историю знакомства с нашим белокурым следопытом. Он, оказывается, склонен защищать слабых дам.
        При слове «слабых» мы с Комаровой одновременно усмехнулись. Лично я, потому что, естественно, это был сарказм. Комарова - потому что она, естественно, разбирается в сарказме, как никто другой. При ее-то сволочном характере и стервозной натуре.
        - Встречно могу поинтересоваться, Максим Сергеевич. А нельзя было сразу рассказать о сложности Вашей ситуации? Например о том, что Вы, уж простите, не совсем Вы. Равноценная претензия.
        Комарова посмотрела в сторону двери, желая удостовериться, наверное, что она на месте, и никто этой фразы не услышал. Затем уставилась на меня, всем своим видом демонстрируя справедливое негодование. В итоге мы просто сидели и пялились друг на друга. С той лишь разницей, что я - за столом, а Комарова - на диванчике. И пожалуй, наше отличие заключалось еще в том, что Александра Сергеевна изначально говорить всю правду не хотела, а я, как бы, не мог. По причине отсутствия полной картины в своей голове. Невозможно рассказать, чего сам не знаешь.
        К тому же, память Максима Сергеевича вообще в последнее время предпочитала отмалчиваться. Видимо, решила, достаточно того, что есть. Своими силами как-нибудь разберусь. Мол, самое необходимое она мне выдала, эта память, а дальше крутись, Максимка, как хочешь. Вот тебе - факт работы на вражескую разведку, вот тебе - заказ на лидера дружественного государства, вот тебе - девица под бок, которая, вроде, весьма интересная особа, но тоже не совсем кристальной души человек.
        Жаль, что Александре Сергеевне это не объяснишь. Боюсь, едва начну вещать ей про будущее, Федеративный уклад и торжество капитализма, она меня быстренько оприходует в психушку. А быть психом сейчас гораздо неприятнее, чем шпионом.
        - Мы с Вами уже обсуждали. Были причины, по которым я молчал о своем прошлом. Знаете ли, ходить по Союзу и всем направо-налево рассказывать правду - ну, не совсем ведь я идиот. Хотя Вы, Александра Сергеевна, упорно продолжаете в данный тезис верить. Про мой возможный идиотизм. Даже обидно как-то.
        - Это, да. Принимается. Но и я не знала, как Вам рассказать о Вадиме. Крайне сомнительно выглядит история, в которой внучка Ершова вынужденно взаимодействует с агентом ЦРУ. И потом…в тот день он действительно мне помог. Не знаю, чем руководствовался. Честно. Думаю, ему просто велено следить за мной и, наверное, оберегать. Я для американской разведки - особо ценный экземпляр. - Александра Сергеевна развела руками, мол, вот такая вышла оказия.
        - И Вы с ним после этого больше не пересекались? Имею в виду, встречи, разговоры и так далее.
        - Ну…иногда, шутки ради, я приглашала его на чай. Он такой юмор не оценил.
        Я решил, что белобрысый точно не любитель комедии положений. Впрочем, это понятно. На кой черт ему чай Комаровой. Ему список агентов подавай. Но факт вмешательства, конечно, выглядит несколько необычно. То есть он, словно рыцарь на белом коне, только без коня. Забежал, врагов раскидал и убежал. А дальше? Столько времени просто продолжал отираться рядом?
        В общем, после рассказа Александры Сергеевны, выходило следующее. Вадим работает именно на ЦРУ. Его основная цель, основной объект внимания - Комарова. Попутно он вербует людей, готовых за перспективу покинуть Союз, трудиться в интересах врага. Значит, тогда, в парке, я ошибся. Когда впервые подошел к нему и завел разговор. Он не собирался причинить вред Александре Сергеевне. Соответственно, скорее всего, хотел догнать ее и поговорить. Вопрос - о чем? Кроме того, я, конечно, выслушал рассказ Комаровой внимательно. По ее словам выходило все очень здорово, но непонятно.
        Марков должен был наблюдать за обозначенным ему объектом. Ок. Это вполне логично. Значит, реально, спустя немалое количество времени црушники вспомнили о том, что у них под боком ошиваются нелегальные агенты Союза. Думаю, тут действительно постарался кто-то из завербованных сотрудников либо Комитета, либо другой серьезной структуры. Может, разведка, может, контрразведка. Хрен его знает. Достаточно вспомнить того же Пеньковского. Так-то полковник Главного Разведывательного управления Генерального штаба. Вот прямо совсем не последний человек. И сколько еще таких товарищей работают на врага. Уверен, если их и не десятки, то уж парочка точно найдётся. Скорее всего, отсюда и пошла волна. Кто-то напомнил американцам о списке нелегалов, фигурировавшем в начале 50-х. И, естественно, о Викторе Николаевиче Ершове, который, собственно говоря, этих агентов и отправил. Причем, взгоношились црушники не так давно. Ибо по всем законам логики, убили бывшего чекиста семь лет назад не они.
        А вот третья сторона, которую я пока не могу привязать ни к чему, всегда помнила. Просто Александра Сергеевна, скорее всего, права. Определенный человек, наделённый властью, решил, да ну его на хрен, так рисковать, и занялся устранением проблемы. Ибо эта проблема в лице Ершова может от благополучной жизни оставить одно пепелище. Кстати…
        - Слушайте… по поводу Вашей версии…которую я все больше считаю исключительно верной…
        Комарова слегка напряглась. Еле заметно. Видимо, не сразу поняла, о чем речь.
        - Имею в виду, потенциального заказчика Вашего деда…Вы ведь знаете все имена. Настоящие, фальшивые, позывные, предположительное место нахождения и так далее. Правильно понимаю?
        Александра Сергеевна поморщилась. Почесала кончик носа. Вздохнула. Посмотрела в окно, потом снова на меня.
        - Правильно понимаете. - Ответила она, наконец. - Если суть вопроса в том, могу ли я предположить, кто именно возможный враг, мой, личный, то - да. Могу. Таких людей двое. Оба - мужчины. У одного была поставлена задача пробиться в Центральное Разведывательное Управление. На момент отправки группы он был достаточно молод, чтоб иметь возможность сделать нужную карьеру. У второго - политическое поприще. Там исключительно подходящая для этого легенда и биография.
        - Прекрасно… - Протянул я, а затем тоже уставился в окно.
        Смотреть на Александру Сергеевну, конечно, интересно, и где-то даже приятно, но сосредоточиться сложно. Слишком противоречивые эмоции она во мне вызывает. Хочется либо придушить ее, либо предаться разврату. Оба варианта сейчас крайне неуместны. У нас Фидель Кастро на подъезде. Буквально послезавтра утром прибудет.
        - Думаете? - Комарова хмыкнула, - Не вижу ничего прекрасного. И…простите, но имена называть не буду. Ни настоящие, ни фальшивые.
        - Даже не надеялся. Я еще поограмму-минимум не выполнил. Не спас Ваше драгоценное тело от врагов. Просто размышляю. А с Вадимом у Вас случайно не было разговора об этом? О третьей стороне. Ну, мало ли…вдруг он в очередной раз Вам помог. Например, сумку из гастронома донести. Гвоздь прибить. Вы расчувствовались и рубанули ему правду-матку. Так, мол, и так. Сидят в верхушке американского общества некоторые граждане. Они в погоне за настоящей американской же мечтой переобулись и решили убрать все следы, которые могут привести особо любопытных совсем не туда.
        - Переобулись? - Комарова вопросительно подняла одну бровь. - Опять у Вас какие-то нелепые выражения. Можно подумать, не культурный, воспитанный человек, а голытьба уличная.
        - Ну, насчет культурного, это Вы зря. Я в подобном замечен никогда не был. А у Вас, между прочим, интересная манера делать акценты на том, что важным не является. Так, что? С Вадимом еще были контакты в плане доверительных бесед?
        - Нет. - Ответила Александра Сергеевна и так возмущенно вытаращила глаза, что я наверняка понял - были. И контакты, и разговоры. Что, блин, за женщина. Опять крутит хвостом. Ну, ладно… Сделаю вид, будто поверил.
        - Хорошо. - Я тщательно пытался собрать мысли в кучу. - Значит, по большому счету, Вадим нам не враг…
        - Мне не враг. - Уточнила Комарова и достаточно ехидно улыбнулась. - С Вашим решением прекратить карьеру нелегала он, мягко говоря, не согласен. Иначе вряд ли стал бы размахивать оружием.
        - Знаете, у меня была прекрасная возможность обсудить с ним это лично, но кое-кто уничтожил ее к чертовой матери.
        - Я же объяснила! Нельзя сейчас устраивать открытое противостояние с Марковым. Это - первое. Второе - он помог мне, я помогла ему. Тем самым, дала понять, что можно рассчитывать на взаимодействие. В том числе, кстати, и для Ваших же интересов.
        - Не хочу даже представлять, как выглядят мои интересы. В том виде, в каком их воображаете Вы, Александра Сергеевна. - Я поднялся из-за стола и подошёл к окну.
        Присутствовало странное ощущение. Будто где-то близко, совсем рядом кружит мысль, способная дать ответ на вопрос, как выбраться из всей ситуации. Но поймать ее почему-то не могу. Эту мысль.
        - Так…ладно. Давайте еще раз суммируем все, что у нас есть. - Я стоял спиной к Комаровой, но чувствовал шкурой, она пялится на меня, не отрываясь. - Вадим - это ЦРУ. Он находится рядом с Вами почти год. До этого, в другом городе, слежка была. Но от третьей стороны. То есть, от того, кто хотел бы Вас ликвидировать. Эта же третья сторона прислала двоих громил уже здесь, но ни черта не вышло. Все. После этого наступило затишье. Пока что никаких попыток подобного рода больше не было. Вряд ли они передумали. Значит, находятся рядом, но мы их не видим. Слишком осторожничают. Думаю, именно из-за Маркова. В этом его несомненная польза. Хорошо. Тут понятно. Далее. Про меня, тоже все ясно…
        - Ну, почему… - Комарова вдруг встала с дивана и неслышно подошла сзади.
        Я понял это по тому, как колыхнулся воздух. Шею обдало лёгким, практически незаметным дыханием. Значит, находится совсем близко.
        - Мне вот про Вас, Максим Сергеевич, не все ясно.
        - Никогда так не делайте. - Я не стал оборачиваться. - Не выношу, когда за спиной посторонние. Сядьте обратно. Нервирует. Я Вас и так прекрасно слышу.
        Выждал несколько секунд, а потом все-таки оторвался от окна и повернулся к диванчику, на котором, как ни в чем не бывало, опять сидела Комарова. Черт…Все же двигается она удивительно тихо. Реально. Просто Крадущийся тигр, Притаившийся дракон. Как в дурацких фильмах про ниндзя.
        - И? Что именно Вам непонятно, Александра Сергеевна?
        - Знаете, если посмотреть, то вроде все логично. Есть Вы, агент вражеской разведки. Есть я. Есть ситуация, в которой нам очевидно надо действовать сообща. Но вот Ваше поведение… Странное оно…
        Комарова опять пялилась на меня с пристальным, очень пристальным вниманием. Словно боялась упустить малейшее движение. Или реакцию.
        - Я ведь знаю, как готовят нелегалов. Наслышана. И по всем правилам Ваши действия не укладываются в рамки. Вы больше напоминаете слона в посудной лавке. Который совершенно случайно туда попал, а теперь топчется на месте, цепляя окружающие предметы и разбивая их о пол. Вы никак не должны были мне признаваться. Даже если бы я поймала Вас за руку. Причём в тот момент, когда эта рука лежала бы на конституции Соединенных Штатов и звучала клятва верности. В этом и смысл нелегальной работы. А что сделали Вы, Максим Сергеевич? Как само собой разумеющееся, признали факт внедрения. Тем более, такого. У меня вообще иногда складывается ощущение, будто Вы к своей жизни относитесь, как к чему-то инородному. Будто и не Ваша жизнь это вовсе. Будто смотрите со стороны, точно зная, происходит все с кем-то другим…
        - Глупости. - Я усмехнулся.
        Хотя внутри возникло нехорошее ощущение. Когда вот-вот поймают за руку. И ведь Комарова удивительным образом права. Жизнь не моя. Я в ней оказался вообще непонятно как. Наверное, потому действительно воспринимаю все, будет ролевую игру. Квест. Правда, цена за провал слишком большая. Но… Черт… Я даже т?лком сам не знаю, чего именно хочу. Теоретически, если рассуждать здраво, мне было бы гораздо выгоднее найти способ, чтоб свалить из этой страны на Родину Максимилиана. Там и жизнь спокойнее, и возможностей больше. Но отчего-то, не могу. Вот прямо не могу и все тут.
        Что светит мне в Союзе? Работа в Комитете до конца жизни? Так это лишь в том случае, если я полностью разорву связь с прошлым и сделаю это безболезненно. Что пока не кажется возможным.
        Либо так и останусь агентом ЦРУ. Но тогда - постоянный напряг и стресс. Поймают - не поймают. Ну… Такое себе игра. Да и потом, морально, как выяснилось, не готов. Могу еще допустить окончательный переход на противоположную сторону, но изображать из себя слугу двух господ - увольте. Тем более, в моем случае, если один из господ зажопит своего неверного слугу, то меня не просто уволят. Итог будет гораздо более печальный.
        - Просто Вы, Александра Сергеевна, вечно ищете в моих поступках подвох. А его на данный момент нет. Я покаялся Вам, как на духу. Да, было внедрение. Но имею сильное желание изменить свою жизнь. Остаться здесь. Трудиться на благо государственной безопасности Советского Союза.
        Ответил я Комаровой с максимально искренним выражением лица. Сказал то, что в данной ситуации нужно сказать. Хотя, конечно, далеко не совсем согласен. Единственное «благо», которое меня волнует - мое собственное. Остальное вытекает из главного. А вообще, тему надо поменять. Она скользкая и опасная. Александра Сергеевна крайне настырная особа с сильно развитой интуицией. Или хитрожопостью. Смотря, с какой стороны оценивать. Не хватало, чтоб она еще начала сомневаться в реальной жизни Максима Сергеевича.
        - Все, что касается меня, сейчас упирается в предстоящее посещение этого города кубинской делегацией. И хочу Вам напомнить, когда мы отправились колесить по полям и лесам, в поисках истины относительно Филатовой, Вы уверяли, что все успеется. Мол, до появления Кастро точно найдется вариант, как нам… - Я осекся. Судя по очередной усмешке Комаровой, она бы не стала использовать обобщающее местоимение «мы». - Хорошо… Как мне провернуть фокус. И Кастро должен остаться жив, и мои американские товарищи должны не иметь претензий. Потому что их претензии для меня могут обернуться полным провалом. Сольют непослушного агента чекистам, да и все. От взбрыкнувшего нелегала толку нет, если он отказывается выполнять свой долг. Так еще имеется опасность, вдруг продамся Комитету со всеми потрохами. Потроха, это, естественно, сведения. Надеюсь, аллегория понятна.
        - Все верно. - Комарова перестала, наконец, пялиться в мою сторону с подозрением. - Полностью с Вами согласна. И думаю, очевидно, в данном случае я тоже заинтересована в благополучном исходе. Но… Почему Вы решили, будто я просто забыла о своих словах? Думаете, выяснили мы про Филатову и все? Больше меня ничего не волнует? Вадима тоже отпустила не просто так. Говорю же. Вы не слышите будто. Дело не только в том, что имелось желание вернуть ему долг. Просто в ситуации, когда двое мужчин нацелились на основательную драку, уговаривать их и успокаивать - дело неблагодарное. А у Вас с Марковым какое-то удивительное неприятие друг друга. Даже без учета сложившихся обстоятельств. Ни он, ни Вы не стали бы слушать доводы разума. Нужно было выдержать паузу. Но только на расстоянии. Сейчас вы оба готовы к диалогу. Согласитесь, Вадим может быть нам полезен. Поэтому, если Вы, конечно, непротив, предлагаю собраться и поехать в место, где мы, все трое, сможем спокойно обсудить дальнейшие перспективы. Подожду Вас на улице, чтоб не вызывать лишний раз ненужные разговоры тем, что мы везде появляемся вместе. И
особенно, вместе покидаем рабочее место. Мне кажется слухи становятся все более неприличными.
        Комарова закончила свою охренеть насколько удивительную речь, поднялась с дивана и вышла из кабинета. Я смотрел ей вслед молча. Было полное ощущение, будто у меня сейчас взорвётся мозг. Только я начинаю думать, что ничему больше не удивлюсь, ибо и так вокруг сплошные чудеса и фокусы, как Александра Сергеевна исполняет нечто крайне неожиданное.
        Для начала… Неприличные слухи? Серьезно? Ее реально волнует, что нас заподозрили в интимных отношениях и служебном романе? Когда мы, на самом деле, по уши завязаны в истории, где фигурируют разведки, шпионы и маячит на горизонте какой-нибудь расстрел? Или, к примеру, электрический стул? Не знаю, что там сейчас црушники делают с предателями. Не силён в этой теме. Насчет чекистов все понятно. Они точно мне медаль не вручат. И в Гагры не отправят.
        Но это ладно. Бог с ним. Что ещё более странно, Комарова явно сказала не всю правду насчёт Маркова. В очередной раз. Тут уже, в принципе, привык. Она выдает мне информацию и сведения порциями. Но по идее, ей точно не нужно допускать сейчас любых бесед между мной и белобрысым. Особенно, доверительных. Вадим сто процентов хотел рассказать нечто крайне важное об этой особе. То, что она точно не хочет афишировать передо мной. Так какого черта? С хрена ли теперь сама Александра Сергеевна тянет меня к белобрысому?
        - Чертова баба… - Пробормотал я себе под нос и вышел следом за Комаровой.
        Глава 9
        В которой кое-кто снова вспоминает свое прошлое, но пока что меня это не касается
        Вадим Александрович Марков на самом деле Вадимом никогда не был. А уж тем более, Александровичем, да еще и Марковым. Кое-кто из его семейки ужаснулся бы такому повороту. К счастью, бабушка Фира, как и родители, искренне верила, что единственный их отпрыск сложил непутевую голову где-то в темной подворотне. Сгубила его преступная жизнь.
        От рождения являлся Вадим Александрович совсем другим человеком - Семёном Марковичем Хейфец.
        Новую фамилию, как и новую биографию, включая место рождения, гражданин Марков приобрел себе с помощью известного в определённых кругах специалиста по изготовлению фальшивых документов. Можно было бы сказать, мол, дань памяти отцу.
        Красивая версия. Но… Зачем врать? В реальности, в ответ на вопрос:«Какие буквы желаете видеть в своем пачпорте?» первое, что пришло Семёну в голову - собственное отчество, которое из «Марковича» превратилось в «Маркова».
        Родился Сёма в Одессе, где, если верить словам незабвенного Исаака Бабеля, «в купальнях блестят на солнце мускулистые бронзовые фигуры юношей, занимающихся спортом, мощные тела рыбаков, не занимающихся спортом, жирные, толстопузые и добродушные телеса „негоциантов“, прыщавые и тощие фантазёры, изобретатели и маклера». Правда, все это можно было увидеть в Одессе 20-х годов, в те замечательные, сладкие времена, а Семён Маркович обрадовал свет своим появлением в 1940. За год до начала войны.
        «Свет» был очень рад столь красивому ребенку, а вот бабушка Фира не очень. Мальчик родился с блондинистыми, похожими на лён, волосами и небесно голубыми глазами. Для бабушки Фиры это был стресс, удар под дых. Ибо отец Сёмы, между прочим, выглядел ровно так, как он и должен выглядеть при фамилии Хейфец. В наличие имелась кудрявая шевелюра и томный взгляд карих глаз. По этому взгляду, по этим кудрям вздыхала не одна соседская девица. Не одна еврейская мама желала для своей дочери столь перспективного супруга. Но единственный сын Фиры Хейфец выбрал особу, которая у будущей свекрови вызывала зубовный скрежет.
        Возможно, семейная лодка молодоженов очень быстро разбилась бы о быт. А также об отсутствие возможности достоверно установить факт отцовства. Если бы не одна маленькая деталь. Мать Сёмы имела точно такие же светлые локоны и синие, как чистое небо, глаза. Поэтому бабушка Фира все домыслы о супружеской неверности оставила при себе. И при соседках, с которыми частенько она обсуждала невестку.
        А еще у белокурой воровки, укравшей единственного сына, кровиночку, надежду, будущую опору матери, имелась в наличии фамилия Миллер. И Звали ее Марта. Это - второй стресс бабушки Фиры. Точнее, первый. Сначала сын огорошил ее новостью о том, что решил жениться на немке двадцати пяти лет отроду, а уже потом появился Семён. Факт того, что семья Марты была в Одессе весьма уважаема, что за невестой дали приличное приданное, бабушку Фиру мало радовал. Слегка успокаивал, это, да. Но радовал мало.
        Правда, созданию счастливой ячейки общества предшествовала самая настоящая драма, свидетелями которой стали все соседи. Драма была громкой, прилюдной, достойной театральных подмостков.
        - Мама, сердцу не прикажешь! - Кричал Марк, выскочив на широкую веранду второго этажа, где, собственно говоря, находилась их небольшая квартира.
        - Ой, я вас умоляю! Сердцу он не прикажет! Можно подумать, ты своей заднице большой командир! - Кричала вслед сыну Фира Хейфец. - Для тебя же стараюсь. Для тебя! Марта? Немка? Да наши предки в гробу переворачиваются и льют кошерные слезы на свою многострадальную грудь! А то, что ей неприлично стукнуло двадцать пять лет? Это разве волнует только мой организм?
        - Не надо делать мне, как лучше! Оставьте мне, как хорошо! - Марк уже добежал до лестницы и теперь, спускаясь по ступеням вниз, а лестница шла как раз со стороны улицы, соединяя веранды этажей, швырял матери гневные фразы через плечо.
        - Марик! Марик, это не любовь. Это - болезнь. Ты - как больной. А знаешь, что наш дядя Йося советует больным? Наш любимый дядя Йося! Доктор от Бога. Он говорит, попробуйте водой холодной обливаться, бегать по снегу босиком, пшеничку пророщенную кушать. Вот здоровье и укрепится. Но никак дядя Йося не советует тащить в дом всякую немецкую дрянь.
        - A знаете шо, мама? - Марк остановился, поднял голову и выкрикнул Фире Хейфец свой последний аргумент. - Если я болен… Уж лучше пусть у меня будет насморк, чем шизофрения! Сами жуйте свою пророщенную пшеничку.
        В общем, свадьбы избежать не удалось. Марик, этот любящий сын, этот лучший в Одессе, подающий большие надежды портной, впервые сделал по-своему, не считаясь с мнением матери, которая, между прочим, всю свою жизнь ему посвятила. Отдала лучшие годы. Спустя несколько недель в их квартире поселилась молчаливая, тихая, робкая блондинка с синими глазами.
        Это была семейная пара, где двое влюбленных максимально друг другу не подходили. По крайней мере, на первый взгляд.
        Марк, отец Семена, являлся настоящим сыном своего народа. Он говорил мало, но смачно. При этом у всех возникало желание, чтоб он сказал ещё что-нибудь. Любая его фраза была настоящим бриллиантом, самородком мысли. Любое его изречение имело полное право сразу стать признанной мудростью. И что самое главное, он слыл весьма талантливым портным.
        По крайней мере Фира свято верила в ум своего сына, о чем непременно делилась с каждым, кто готов поддержать ее в материнском горе. Эта «немецкая селедка» ему в подметки не годилась. Ещё и что-то требовала постоянно.
        - Марик, почему ты не даришь мне цветы? - Спрашивала Марта у мужа, ст?ило Фире отлучиться к соседке. - Маме вчера ты подарил красивую шаль, между прочим.
        В эти моменты Марта непременно вспоминала, как в юности за ней ухаживали крайне завидные женихи, а она выбрала парня с грустными глазами оленя. Марк же непременно вспоминал, что когда одна женщина ковыряет тебе мозг маленькой ложечкой, пережить можно. Особенно, если эта женщина - твоя мать. Но когда таких женщин двое - это уже перебор.
        - Милая, я подарил тебе весь мир! Иди нюхай цветы на улицу! - Совершенно искренне, раскинув руки в стороны, отвечал он любимой супруге.
        Марта вздыхала и действительно шла на улицу. Чтоб снять стираное белье с веревки, пока на веранде не появилась свекровь.
        Мужа Марта любила беззаветно. Все ее попытки периодически напомнить Марку, что она, вроде как женщина, и ей вроде как хочется различных приятностей, обычно заканчивались ничем. Марк Хейфец поразил ее с первой встречи, раз и навсегда. Поэтому она была готова простить ему многое.
        - Марта, а чем вы увлекаетесь? - Когда-то спросил Марк.
        И это значило для двадцатипятилетней, засидевшейся в отцовском доме, девушки очень много. Никто не интересовался ее мнением или ее желаниями. Глава семейства решил, что самое лучшее воспитание для младшей дочери - молчаливое послушание.
        Было это несколько лет назад. Молодой портной ожидал своего заказа у известного на весь город ювелира. Несмотря на немецкие корни, Миллер считался лучшим в своём деле.
        - Рисованием и верховой ездой. А вы, Марк?
        Марта скромно прятала взгляд и краснела, чувствуя, как ее бросает в жар в присутствии этого красивого еврея.
        - Таки не поверите… Художницами и наездницами! - Радостно сообщил ей Хейфец.
        Все. В тот момент сердце дочери ювелира навсегда было отдано Марку. Впрочем, по совести сказать, Марк тоже искренне влюбился. Его не остановили немецкие предки избранницы, угроза до конца жизни выслушивать слезливые упреки матери и сомнительные истории о родне Марты. А истории и правда были сомнительными.
        Дело в том, что некоторое время назад семья Миллеров жила в атмосфере нежданно свалившейся на них конспирации. Старшая сестра Марты, Эльза, внезапно осознала себя революционеркой.
        Естественно, это считалось жуткой тайной, но какие могут быть тайны от соседей. Какие вообще могут быть тайны в Одессе?
        Глава семейства, благородный отец Миллер, этого, конечно, не одобрял. Особенно нервировало его, что сходки происходят прямо в их тихой квартире. Когда подпольщики, с точки зрения ювелира на всю голову больные революционными идеями люди, расходились, они в прихожей морально поддерживали друг друга, провозглашая на весь дом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Тогда Миллер, шурша газетой, неизменно бросал им вслед:
        - Соединяйтесь-разъединяйтесь - только не в моей квартире. Пусть мне не так повезёт, как другим странам.
        Дурь эта у старшей сестры Марты прошла, а вот соседи судачить вовсе не перестали. Поэтому младшей дочери в праве на свободные взгляды было отказано.
        В любом случае, когда, спустя почти пять лет этого удивительного брака, появился Семён, бабушка Фира полюбила его и старалась воспитывать сама. Ибо женщина с именем Марта научить ребенка хорошему не способна. Свои растоптанные сыном мечты Фира Хейфец перенесла на внука.
        Именно благодаря бабушке Фире Семён понял эту жизнь в полной мере.
        - Сёмочка, если будешь хорошо себя вести, купим тебе велосипед! - Торжественно обещала она, прижимая ладони к весьма обьемной груди.
        - А если плохо? - Тут же уточнял Сёма, который велосипед хотел очень сильно, но интуитивно чувствовал подвох.
        Он давно понял, что верить никому нельзя. В тот день, когда бабушка Фира пообещала ему за двадцать пять съеденных варенников шикарный подарок, но в тарелке оказалось их всего двадцать четыре.
        - Если плохо, то пианино! - Отвечала бабушка Фира.
        Видимо, кто-то один из них неправильно понимал хорошее поведение. Потому что пианино все равно появилось.
        Это совсем не радовало отца, который видел в отпрыске будущего продолжателя портняжного дела. Но когда такое было, чтоб Фира Хейфец спрашивала чье-то мнение. Она твердо решила, Сёма рождён стать великим музыкантом. Откуда уж ей подобная блажь пришла в голову, осталось тайной.
        Вообще все, что Семён узнал о жизни в целом, всё, чему он научился, дала ему эта пожилая женщина, из которой ключом била житейская мудрость. Зачастую, била не только в сторону своей семьи, но и по голове окружающим тоже.
        - Мозги, Сёма, дело такое: обычно их не видно, но, когда их не хватает - заметно! - Говорила она внуку, ст?ило ему сделать что-то не так.
        - Все, шо ни делается, - к лучшему. Просто не всегда к вашему. - Заявляла она очередной соседке, жалующейся на тяжелые обстоятельства.
        Скорее всего, Фира Хейфец добилась бы своего и быть Семёну непременно пианистом. Однако, жизнь внесла нежданные коррективы.
        Войну Сёма помнил смутно. А если говорить более точно, не помнил совсем. Единственное, что он знал, его семья город не покидала, оставаясь там даже в самые тяжелые времена.
        Но одно четкое воспоминание все же имелось. Вроде бы, почти год, с ними жил молчаливый парень. Появился он ночью, после того, как из Одессы ушли люди в незнакомой форме, которых бабушка тихо называла извергами. Сёма в то время редко бывал на улице, его практически не выпускали из дома.
        Причем внезапно оказалось, что девичья фамилия матери, как и ее родственные связи, сыграли важную роль. По крайней мере, так однажды сказал бабушке Фире отец. Мол, она столько лет возмущалась, а Марта их всех спасла. По той же причине молчаливый парень провёл в их квартире целых двенадцать месяцев, вопреки желанию бабушки Фиры. Хотя явно это могло принести проблемы.
        Почему-то бабушка всем соседям представляла гостя, как своего дальнего родственника. При том, что Сёма точно знал, с семейством Хейфец у этого человека нет никакой связи. И он вообще-то, является то ли кузеном, то ли троюродным племянником матери. Но данный факт тщательно умалчивался даже весьма разговорчивой бабушкой Фирой. А это уже совсем было из ряда вон. Потом парень исчез. Так же, как и появился, ночью.
        Впрочем, о непонятном родственнике быстро забылось. В Одессе начались весьма громкие события. Вот уже их, эти события, Сёма запомнил очень хорошо.
        В июне 1946 года в Одессу прибыл Георгий Жуков. С собой он привез все свое имущество, включая два личных автомобиля. Одним из них был трофейный Mercedes-Benz болотного цвета. Ходили слухи, что в свое время машина принадлежала немецкому «рейхсканцлеру одного дня» Йозефу Геббельсу.
        Буквально в первый же день машину угнали. Правда, почти сразу вернули с пояснительной запиской. Мол, извиняемся, не знали, чье это имущество. Но в таком поступке читалось совсем другое.
        Жукова прислали в Одессу, чтоб он в короткие сроки решил насущную проблему. После войны по всему городу разгуливали банды. Чувствовали себя эти граждане уверенно. Даже, наверное, слишком уверенно. Их количество опальный маршал должен был сократить до нуля.
        Поэтому бандиты, которыми была в то время наводнена Одесса, пытались дать понять маршалу, что им все под силу и именно они - реальные хозяева города.
        Однако, в итоге все вышло иначе. Жукову удалось если не окончательно, то основательно тряхнуть преступное сообщество Одессы. Сёма слышал, что говорили по этому поводу соседи. В том числе о различных, весьма известных гражданах города. Их тела, с пулей в голове, либо в других важных частях тела, после операции, проводимой военными и милицией, некоторое время оставались лежать на улице до самого утра. В качестве показательного фактора и поучительного примера.
        Но те, кто отличался хорошей интуицией и здравым умом, утверждали, нужно только переждать. Особенно, подобным образом высказывался известный в городе карманник Фима Залкинд. Он жил по соседству. Каждый раз, наблюдая, как маленький Сёма играет на пианино, Фима с тоской вздыхал, а затем говорил вслух.
        - Такие великолепные пальцы и такой ерундой занимаются…
        Именно Фима открыл Семёну правду, пока бабушка Фира отвлеклась на свои дела.
        - Сёма, я вижу в Вас большой потенциал. Послушайте одну забавную историю. Однажды прохожий спросил старого раввина:«Скажите, уважаемый, если я пойду по этой улице, там будет вокзал?» И раввин ответил ему:" Там будет вокзал, даже если Вы туда не пойдёте". Так вот Сёма, смотрю я на Вас и понимаю одну немаловажную вещь…Мой старый товарищ Мойша, Ваш рано почивший дедушка, был серьёзным специалистом в вопросе нашего ремесла. И знаете, Сёма, кровь не водица. Когда в нашем городе снова станет спокойно жить порядочным людям, я непременно научу Вас тому, что действительно является Вашим призванием.
        Фима Залкинд выполнил свое обещание. Он ухитрился сделать это под носом у бабушки Фиры, которая искренне считала, что ее авторитет непререкаем. Но Сёма больше не мог верить женщине, которая обманула его в главном. Она утверждала, будто дед, отец Марка, был тоже портным. А по факту выходило, работал Мойша Хейфец, конечно, руками, однако совсем в другом направлении. Более того, Сёма впервые почувствовал уверенность, будто занимается он своим делом. Тем, что приносит ему радость и удовольствие.
        К тому же, годам к семнадцати, Семён заметил ещё одну удивительную вещь. Оказалось, что он сильно любил женщин. А женщины отвечали ему взаимностью и не менее сильно любили его. Особенно светлые локоны и голубые глаза. Сёма мог убедительно забраться в сердце любой особы, независимо от возраста, нравственных убеждений и вероисповедания. Кстати, по заверениям Фирмы Залкинда это тоже досталось Сёме в наследство от деда, которого обожали барышни и дамы их города.
        Неизвестно, к чему привела бы Сёму вся эта наука. Тем более, что ремеслом он овладел в совершенстве. А еще в совершенстве он научился врать. Бабушка Фира узнала правду слишком поздно, чтоб изменить ситуацию. Семен Хейфец стал на тот момент достаточно известным в определённых кругах человеком, несмотря на относительно юный возраст.
        Но судьба вновь сделала кульбит, перевернув все с ног на голову. В Одессе совершенно неожиданно появился тот самый парень, родственник матери. Был он, конечно, уже вполне взрослым мужчиной. Выглядел солидным, серьёзным. С этой встречи и началась совсем другая история жизни Семена Хейфец.
        Глава 10
        В которой мы пытаемся договориться
        - То есть Вы договорились с ним встретиться на даче Ведерникова? Серьёзно? Что-то с фантазией у Вас не очень, гражданка Комарова. Сдается мне, Вы способны на большее.
        Я с покосился на Александру Сергеевну, поражаясь ее наглости. То есть, она Вадику помогла сбежать, а потом велела ему явиться туда, куда изначально он и должен был попасть по моей задумке. Действительно, зачем ломать голову, если все предельно просто. Креативом прет со всех щелей.
        - Ну, Вы же сами говорили, вариант исключительно подходящий. Тихо, спокойно, да и атмосфера соответствующая. Берёзки, кладбище и все такое…
        Комарова сидела рядом со мной, на пассажирском месте. Невозмутимая и спокойная, как танк. Мы мчали в сторону дачного посёлка. Словно долбаные Бонни и Клайд. Сравнение, конечно, такое себе. Ни я, ни она банков не грабим, но почему-то в голову пришло именно это.
        - Давно ли Вы стали слушать, что я говорю? Обычно у Вас свое видение ситуации. Принципиально отличающееся от моего. Да и решение проблем крайне радикальное. В чем не единожды нам приходилось убедиться.
        Комарова хмуро посмотрела на меня, но от комментариев воздержалась. Хоть на том спасибо. Потому как я был немного раздражен. Нервировало то, что не могу понять, какие мысли бродят в голове этой женщины. Она явно задумала очередную аферу. Вообще, конечно, родиться бы Александре Сергеевне лет на двадцать позже, сдаётся мне, она стала бы первой в России женщиной-авторитетом. Точно говорю. С ее неумным энтузиазмом и отношением к жизни 90-е самое подходящее время. Этакая Тереза Мендоса российского разлива. Повернул голову, окинул Комарову взглядом, представил ее в малиновом пиджаке, с барсеткой под мышкой, как она собирает «дань» с барыг, и против воли тихо засмеялся. Картина просто была слишком уж сюрреалистичная.
        - Что такое, Максим Сергеевич? Находите во всей ситуации нечто смешное? - Она недовольно поджала губы.
        - Ни в коем разе. Это - нервное. Знаете ли, представить не мог, что судьба сведет меня со столь неординарной особой, как Вы.
        - Почему не могли? - Комарова прищурилась, видимо, выискивая в моем лице что-то интересное. Уж не знаю, что именно она хотела увидеть. Оно, это лицо, совершенно не изменилось. - Сами же говорили, столько лет занимались моим делом. Думаю, Вам обо мне известно больше, чем кому-либо.
        Я мысленно отвесил себе подзатыльник. Слишком часто говорю то, что говорить точно не следует. Забываюсь. Впрочем, Александра Сергеевна тоже та еще штучка. Все время хватается за малейшую оплошность или оговорку с моей стороны. Как питбуль, который ждет шанса вцепится в горло жертве.
        - Это к тому, Александра Сергеевна, что Вы оказались при близком знакомстве весьма интересной личностью. Гораздо более интересное, чем мне казалось сначала.
        - Ммммм…Ясно. - Комарова скривилась, будто от кислого лимона, и отвернулась к окну. Наверное, мои слова вовсе не показались ей комплиментом.
        До дачного участка мы ехали молча. Александра Сергеевна думала о своём, а я, естественно, о своем. С удовольствием разделил бы мысли Комаровой, но она упорно не говорит все до конца. Хоть убей, не желает внучка Ершова довериться своему потенциальному спасителю. Впрочем, что уж скрывать, на данном этапе операции:«Выберись из жопы» скорее спасает она меня, чем я ее. Честно говоря, данный факт, наверное, сильнее всего и нервирует. Не привык я полагаться на постороннего человека. Тем более, на женщину. Тем более, на такую, как сидящая рядом особа. Мне кажется, даже самка Богомола, которая мочит партнёра после спаривания, отнеслась бы к Комаровой с уважением. Потому что Комарова пошла дальше. Она мочит сразу, до спаривания.
        Когда мы подъехали к дачному посёлку, я решил не светиться по главной улице и свернул к лесополосе. Домики остались чуть в стороне, а к участку Ведерникова мы подобрались со стороны кладбища. Не то, чтоб эта конспирация могла сейчас что-то радикально решить, но подумал, мало ли. Честно говоря, не уверен, кому я доверяю меньше всего, Вадиму или Комаровой. Может, они вообще в сговоре и решили, пользуясь моментом, оприходовать Максима Сергеевича.
        Комарова в очередной раз покосилась в мою сторону, усмехнулась, но снова промолчала. Наверное, поняла, что наши с ней отношения - далеко не лучший образец искренности и откровенности.
        Мы вышли из машины. Я покрутил головой. Вокруг было удивительно тихо. Даже странно. Вроде бы дачный сезон в разгаре. Хотя, в принципе, сейчас рабочие дни, и не у всех они проходят так весело, как у меня. Может, в этом дело. Впрочем, если говорить честно, скептический взгляд Комаровой был весьма уместен. Я ещё на всякий случай бегло оценил обстановку. Конечно, сильно ситуацию это не изменит, но все же. Задолбался уже от сюрпризов.
        - Все? Можем идти? - Александра Сергеевна небрежно повела плечом. Мол, ты, Максимка, мне не доверяешь, но я сделаю вид, будто не заметила этого.
        Я молча обошёл Комарову и направился к калитке, которая вела на участок со стороны кладбища. Вообще, конечно, интересный выбор для отдыха. Не особо верю во всю эту мистику, но… кладбище? Хотя теперь уж и не знаю наверняка, во что именно нужно верить. Впрочем, как в бородатом анекдоте. Зато - соседи спокойные.
        На участке тоже стояла гробовая тишина. Интересный, конечно, каламбур, получается. Гробовая… Или мысли мне лезут такие из-за всей ситуации вцелом.
        Когда мы уже подошли к ступенькам, ведущим в дом, дверь резко распахнулась и на пороге обозначился Белобрысый. Замер, уставившись на нас. Я как бы тоже притормозил. Не переть же дур?м, когда на пути человек.
        Почти минуту мы смотрели друг на друга молча. Вид, конечно, у Белобрысого был немного потрёпанный. Такое чувство, что ночевал он здесь, в этом доме. По крайней мере, одежда на нем та же, что и вчера. Потом Вадик крутанулся на месте и скрылся за дверью. Все это по-прежнему без единого слова.
        - Видимо, нам намекают, что можно войти. - Пробормотал я себе под нос.
        - Знаете, Максим Сергеевич, иногда сильно хочется Вам сказать, что чувство юмора у Вас…
        Комарова не договорив фразу, отодвинула меня с дороги и поднялась по узким ступенькам в дом.
        - Ох ты ж…посмотрите на нее. Чувство юмора ей мое не нравится. - Высказался я Александре Сергеевне в спину. - Мне, может, тоже до хрена чего не нравится. Кто бы об этом переживал…
        Стоять одному посреди дачного участка было, как минимум глупо. Поэтому я двинулся вслед за своей спутницей.
        Вадим сидел в маленькой кухне на табурете. Перед ним, на столе, стояла раскуроченная консервная банка из-под кильки в томатном соусе, которую неаккуратно открыли ножом. Килька отсутствовала. Ее, видимо, уже употребили в пищу. Зато в банке лежало до хрена окурков. Я так понимаю, судя по количеству выкуренных сигарет, Вадик всю ночь нервничал, думал и переживал. Ну…ладно. Мне бы хотелось, чтоб он всю ночь нервничал.
        - Здравствуй. - Комарова прошла в кухню, остановилась возле маленького окна, поморщилась, а потом щелкнула замком, открывая раму. - Дышать нечем.
        Пояснила она, видимо, нам обоим. Хотя, зачем говорить об очевидных вещах. Думаю, мы оба в состоянии понять, что Александре Сергеевне захотелось проветрить помещение. Вряд ли она решила таким способом покинуть дом. Хотя бы потому, что ей и через дверь никто не мешает выйти.
        Я в комнату заходить не стал. Просто если еще один человек окажется в кухне, мы будем рассматривать друг друга буквально впритык. Замер на пороге, облокотившись плечом о дверной косяк.
        - Ждал вас раньше. - Выдал Белобрысый, потом достал из кармана брюк пачку, взял спички со стола и закурил.
        - Ну, извини. - Комарова развела руками, - Не в соседних квартирах обитаем. Да и потом, надо было предварительно объясниться с Максимом Сергеевичем.
        Меня покоробило, что с Белобрысым она общается на «ты», а со мной исключительно по имени и отчеству. Будто они уже давно знакомы. Друзья-товарищи. Хотя…я не знаю наверняка. Может, так оно и есть. Вообще уже ни в чем не уверен. Как в старом фильме. Власть меняется по несколько раз на дню.
        - Итак… - Александра Сергеевна решила взять инициативу в свои руки. Выглядела она при этом, будто учительница, которая на собрании планирует сообщить родителям, что их дети раздолбаи. - Нам необходимо обсудить сложившуюся ситуацию.
        Мы с Белобрысым одновременно хмыкнули и покосились друг на друга.
        - Не вижу ничего смешного. - Тут же среагировала Комарова. - Давайте я обрисую наши перспективы.
        Вадим от местоимения «наши» очень выразительно поморщился. Видимо, он категорически был не согласен с этим обобщением.
        - Вы оба находитесь в не очень хорошем положении… - Начала Александра Сергеевна издалека.
        - Я бы так не утверждал. - Перебил ее белобрысый. - Не очень хорошее положение только у одного из нас. Можно даже сказать, совсем хреновое положение.
        Вадим выразительно посмотрел на меня и выпустил в потолок несколько колечек дыма. Вообще, для человека, который всю ночь прятался в дачном доме Ведерникова, причем, прятался от меня, он ведет себя излишне уверенно. Хотя, гадом буду, Вадик нервничает. В банке из-под кильки лежит не меньше пачки «бычков».
        - Прекрати. - Комарова зыркнула на Белобрысого недовольным взглядом.
        И что интересно, он реально прекратил. Просто в секунду заткнулся. Хотя, судя по ехидному выражению рожи, у него точно имелось, что сказать.
        - Ситуация следующая. - Продолжила Александра Сергеевна, - Завтра приезжает делегация из дружественной нам Кубы во главе с Фиделем Кастро…
        Комарова сделала небольшую паузу, видимо, чтоб мы с Вадиком прониклись серьёзностью ситуации. В итоге, Вадик опять мерзко усмехнулся. А я просто промолчал. Для меня Фидель Кастро пока еще не реальный человек, а принт на футболке. Смутный образ. С трудом представляю, что встречусь с ним лично. Одно дело просто оказаться на полсотни лет назад в прошлом, хотя даже в этом случае, слово «просто», наверное, мало подходит, и совсем другое - столкнуться лоб в лоб с исторической личностью. Да еще с какой. Фидель Кастро…охренеть можно. Особо волнительна ситуация при том раскладе, что мне нужно его убить.
        - Так получилось, вы оба нарушили инструкции и правила своей работы… - Комарова снова посмотрела сначала на меня, потом на Вадика. Честно говоря, ощущение, будто мы два провинившихся пацана, стало еще сильнее.
        Белобрысый вскинулся, собираясь протестовать, но тут же «сдулся». Ибо Комарова права. Уверен, Вадик не имел распоряжения выходить на прямой контакт с нелегальным агентом. То есть, со мной. Иначе, какой тогда я, на хрен, нелегал, если все подряд будут ко мне в дела лезть и чуть ли не за руку ходить здороваться. Даже если Марков должен был контролировать работу Беляева и ликвидировать в случае возможного провала, что очень маловероятно, уровень не тот, он обязан сообщить об этом начальству. Но никак не размахивать оружием, в попытке совершить справедливое, по его мнению, возмездие. Он вообще, по большому счету, обычный вербовщик и максимум, канал для передачи информации.
        Так что, слова Комаровой весьма даже правильные. Накосячил не только я, условно говоря. Потому как желание нелегала соскочить с намеченного пути, с пути, ради которого все и затевалось, прямо скажем, реальный косяк. Но Вадик тоже отличился. И это, кстати, достаточно странно. Он ведь, насколько понимаю, в данном деле совсем не новичок. С хрена ли начал истерить и бегать за мной? По идее, ему следовало доложить руководству, а потом ждать дальнейших указаний. И еще… Интересно мне… А хозяева знают о его вмешательстве в жизнь Комаровой? Кстати, да. Интересный момент.
        - Ну, думаю, я точно смогу объяснить свое поведение. - Белобрысый все-таки решился высказаться. - С предателями разговор короткий… Мне за самовольное решение проблемы особо ничего не грозит.
        Я чуть не заржал в голос. Он это серьёзно? Человек, который, судя по всему, ровно точно так же предал свою страну. В данном случае я имею в виду Союз. Потому что Вадик явно «свой», местный. Не конкретно для этого города, а для России-матушки. Потому что в разговоре блондина чувствовался легкий, еле заметный акцент, характерный для южных областей. Он очевидно над этой проблемой работал, потому как акцент реально почти отсутствовал, и я не до конца мог понять, откуда Белобрысый родом, но то, что не американец, не из другой какой страны, это точно.
        - Слышишь, борец за справедливость, вот уж точно чья бы корова мычала. - Я нагло усмехнулся, прямо Вадику в лицо. - Тогда ст?ит начать с тебя. Ты ведь вообще продал свою Родину. Не так ли? За сколько? По канону за тридцать Серебренников?
        - Не твое собачье дело! - Тут же взвился Вадик. - Не суй свой поганый нос. Понял?
        Очевидно, друзьями нам с этим товарищем точно не быть. Я раздражаю его так же сильно, как и он меня. Бедолага, чуть окурком не подавился от злости.
        Он " забычковал" тлеющую сигарету, вернее, ее остатки, и развернулся ко мне полностью, всем телом. Набычился, словно в любую секунду готов соскочить с этой облезлой табуретки и кинуться в драку.
        Кстати, я вдруг понял, что очень даже не против драки. Реально. Хорошего такого, основательного мордобоя. С первого дня моего пробуждения в теле Максима Сергеевича, я постоянно старался держать себя в руках, потому что, ну, ни хрена б себе. Сначала убили, причем убили абсолютно нагло, а потом еще и в 1972 год закинуло. По идее, большинство людей на моем месте, очнувшись, бегали бы по гостинице с глазами на лбу и пеной у рта. Орали бы:«Помогите!» А я, блин, как долбаный Чацкий, с корабля на бал. Из одного говнища, сразу в другой. Да еще и не в свое.
        - Хватит, говорю! - Александра Сергеевна раздраженно стукнула кулаком по подоконнику. - Как два петуха на одном скотном дворе. Честное слово. Угомонитесь. Все молодцы. В общем, так…
        Она сделала шаг в сторону Белобрысого и посмотрела ему прямо в глаза.
        - Если ты поможешь нам избежать того, что должно произойти, я отдам тебе список агентов…вернее, ты получишь нужную информацию. Отдавать то мне нечего. Все вот здесь.
        Комарова постучала указательным пальцем себе по лбу.
        Впрочем, она могла задрать ногу и долбить по башке пяткой, например, мы и без того охренели напару с Вадимом. Большей степени офигевания вряд ли можно было достичь.
        Не знаю, чему именно поразился Вадик, хотя, конечно, догадываюсь, а я лично был в шоке от того, что эта женщина готова ради спасения моей задницы отдать блондину то, из-за чего вся ее жизнь пошла через одно место.
        В шоке я был ровно минуту. Пока мы оба с Вадимом бестолково таращились на Александру Сергеевну, переваривая услышанное. А потом до меня дошло. Хрен там. Не даст она ему ничего. Потому что в списке ее родители, о чем, насколько могу предположить, не знает никто. Кроме меня, пожалуй. А значит…
        Я с сочувствием посмотрел на Белобрысого. Бедный, наивный Вадик… Значит, мы просто тупо используем его сейчас, чтоб получить свое, а потом убьем. На то и рассчет. Именно это планирует провернуть Александра Сергеевна. Потому что никакой список никаких агентов она вообще не собирается ему передавать. Врет. Нагло врет, глядя с глаза. Говорю же, самка Богомола отдыхает.
        На секунду Комарова отвлеклась от Белобрысого. Перевела взгляд на меня. Потом, видимо, сообразила, что я все понял и снова повернулась к Вадику. Причем, я вообще не заметил в ней ни смущения, ни переживания, ни сомнений. Исключительно - твердая уверенность с правильности своих действий.
        - Черт… - Вадик, в отличие от меня, явно догадывался, есть подвох, но не мог предположить, какой именно. Ибо не знал всей правды. - Объясни мне, в чем суть? Я ничего не понимаю. Ради этого человека ты действительно готова пойти до конца? Почему?
        - Считай, что я влюбилась. - Александра Сергеевна грустно улыбнулась.
        Вадик охренел повторно. А вот я уже нет. Потому что Комарова сказала единственное мало-мальски подходящее объяснение. И все.
        - Ну… Хорошо… Давай обсудим сначала, а потом приму решение. - Белобрысый снова достал пачку из кармана и потянулся за спичками.
        Глава 11
        В которой мы совещаемся и приходим к решению, которое мне кажется сомнительным
        Кто бы мог подумать, что я, взрослый, успешный человек, а в моем понимании прошлая жизнь была очень даже ничего, после своей собственной смерти буду сидеть в каком-то затрапезном дачном домике в обществе внучки чекиста, которая своими закидонами даст фору многим мужикам, и агента ЦРУ, который своей рожей даст фору многим бабам.
        Этакая встреча двух противоборствующих сторон ради интересов третьей стороны в моем лице. Впрочем, насчет лица тоже факт интересный. Нелегальный агент…В прошлой жизни это словосочетание звучало бы для меня как Дед Мороз. То есть, вроде на слуху, но очень маловероятно встретить. Я, между прочим, даже в детстве о подобной ерунде не мечтал. Агенты, разведки, шпионские игры - чушь. Меня вообще это не прельщало. Космонавтом стать тоже желания не было. Я сразу представлял себя в ментовке.
        Причем столь удивительная компания, я, Комарова и Белобрысый, на полном серьезе в данный момент занималась обсуждением вопроса:«Как избежать убийства Фиделя Кастро и при этом не пострадать самим?» То, что слова «убийство» и «Кастро» стоят в одном предложении, вызывало у меня настойчивое желание выпить чего-нибудь покрепче. Это не говоря о том, что единственный человек с фамилией Кастро, встречу с которым я допускал раньше, - мексиканская актриса. Она на протяжении до хрена скольки серий богатела и плакала. Но уж никак не легендарный команданте.
        С трудом представляю развитие событий, в котором от моей руки погибает столь одиозный товарищ. Ну, точно говорю. Не зря мне такое сравнение в голову пришло. То же самое, что убить Деда Мороза. Уничтожить легенду. И конечно, оставался насущный вопрос моей безопасности. А вернее ее отсутствия. Совершенно нет желания сдохнуть повторно.
        Нет, благодаря специфике моей работы, прошлой работы, конечно, я всякое видел. Со всякими людьми пересекался. Скажем прямо, каждый из них не был образцом добродетели. Там - из десяти смертных грехов имеется полный набор, плюс парочка нарушенных заповедей сверху. Но вот уж точно не думал, что когда-нибудь мне самому придётся рассуждать об убийстве вслух, применительно к моей же персоне. И все это еще, до кучи, случится в 1972 году. Настоящий я еще даже хрен родился.
        Вот скажи кто это мне в лицо, я бы, не сомневаясь, записал такого шутника либо в психи, либо…в психи. Другого варианта тут не дано. А поди ж ты, сижу. Разговариваю. Ищу варианты, как сохранить жизнь исторической личности. И домик имеется, и црушник, и внучка чекиста.
        - В чем моя выгода? В чем мой интерес? Не могу понять, почему вы решили, что я соглашусь?
        Эти вопросы Марков повторил уже несколько раз. Я пришел к выводу, что его мало волновало, кто кого замочит. Хоть все и всех. Либо никто и никого. Гораздо сильнее Белобрысого беспокоило собственное благополучие. Это, конечно, логично и вполне ожидаемо. Но не настолько же откровенно. А как же долг перед хозяевами, которые напрягались, Вадимку склоняли на сторону Зла? Принципы там всякие. Не знаю. Кодекс шпиона. Хрен его знает, чем еще руководствуются специалисты подобного профиля.
        Блондин был слишком настойчив в этой торговле интересами, вызывая тем самым сильное подозрение о своем происхождении.
        Он так активно торговался и выкручивал нам с Комаровой образные яйца, что прибить его хотелось все больше. И вовсе не образно. А еще, не будь Вадимка чистым блондином с голубыми глазами, я бы точно уверился, что он родом откуда-нибудь из Одессы. Просто у меня полное ощущение, что я нахожусь где-то на Привозе и мне нужно впарить дотошному покупателю товар. Как в старом анекдоте.
        - Ваша рыба свежая?
        - Конечно. Если вы сделаете ей искусственное дыхание, она поплывет.
        Именно этот пример передавал в полной мере смысл нашей беседы. Желание Вадима получить из данной ситуации максимальную выгоду, напоминало мне одного клиента из прошлой жизни - Соломона Борисовича. Это был единственный случай в моей адвокатской практике, после которого я зарёкся брать в работу подобных личностей. Никого не хочу обидеть, но в процессе сотрудничества меня не покидало ощущение, что я где-то что-то потерял. Причём, не по своему желанию.
        Каждая наша встреча заканчивалась тем, что я расставался с человеком, теоретически зависящим от меня, в полной уверенности, будто на самом деле, все совершенно наоборот. И при этом я ещё должен денег заплатить. Не он мне за работу. А я ему. За огромное количество житейских мудростей, которыми Соломон Борисович фонтанировал во все стороны, словно известная композиция ВДНХ - «Дружба народов».
        Когда я попытался объяснить Соломону Борисовичу, что не в его ситуации пытаться надурить не только систему налогообложения и закон Российской Федерации, но и меня, потому как на данный момент я - единственный его друг и соратник, он совершенно искренне ответил.
        - И что Вы жалуетесь, Максим? Вам просто не встречался, к примеру, на жизненном пути мой дядя Лёва. Вот он обладал таким даром убеждения, что ему в долг давали даже банкоматы. Дядя Лёва был далеко не идиёт. А я, так, - безобидный старый еврей, с которого что-то хотят урвать. Прекратите волноваться, Максим. Берегите нервы. Ибо ничто не бесит так в жизни, как всё. В теле взрослого человека семьдесят пять километров нервов. Мотать не перемотать. А нам с Вами еще надо разобраться с этим ворьём. Вы же понимаете, что там… - Соломон Борисович в этот момент поднимал указательный палец и многозначительно тыкал им вверх, - Там одно ворье, Максим. Правительство - это такие люди, которые берут наши деньги, часть оставляют себе, а на остальные создают нам проблемы. Таки что было бы с моими нервами, если бы я так же нервничал, как Вы.
        Вот Белобрысый до ужаса напоминал мне Соломона Борисовича. Тем, что в ситуации, где практически решалась судьба нескольких государств, не побоюсь этого слова, он упорно требовал объяснить и показать ему личную выгоду.
        - Смотри, если я убью Фиделя, как того хочет наше с тобой начальство, то молодец будешь точно не ты. Потому что твоей заслуги в этом нет. Молодец буду я. Возможно, посмертно, но все равно. Лично тебе от этого ни холодно, ни жарко. Уверен, даже факт моей смерти в результате выполненного задания тебя вряд ли порадует. Потому что смерть будет громкая и героическая. Естественно, с точки зрения ЦРУ. - Я сделал паузу, уставившись Белобрысому в глаза. Хотел видеть, как он реагирует на мои слова. - А теперь давай посмотрим иначе. Если ты, конкретно ты и никто другой, сможешь представить хозяевам тот самый список. За которым они долго охотятся. Как думаешь, кто будет в этом случае героем? Ну, да, Куба по-прежнему останется в числе друзей Советского союза, однако, тебе это вообще никак не навредит. Да и твоей будущей Родине тоже. Я так понимаю, главный стимул для тебя - переезд в райскую страну.
        Слово «райская» я постарался сказать без иронии. Просто сейчас, в 1972 году, для многих граждан Америка - страна за «железным занавесом». Они многого об этой «сладкой» жизни не знают. Потом, когда железный занавес падёт окончательно, на смену отсутствующей информации придет слишком большое ее количество. И опять же эта информация будет слишком приторной. Мол, так там хорошо и чудесно, что держите меня семеро, бегу со всех ног.
        И только гораздо позже народ прочухает, что американская мечта - огромный мыльный пузырь. Большой, красивый, но пустой внутри. В реальности - огромная куча серьёзных проблем: экономических, политических, демографических. Их хваленая политкорректность и толерантность в определенный момент дойдут до абсурда. Особенно в отношении, например, темнокожих. Рабство - это плохо, не вопрос. Но когда систему переворачивают в прямо противоположную сторону - тоже хрень выходит. Ну, было, да. Теперь - нет. Ни черта. Белые обязательно должны до скончания веков кланяться и просить прощения. Что-то не помню такого же отношения от американцев к индейцам. Они их вообще неплохо так сократили в количестве. Загнали в резервации. Забрали территории. Ну и тем более, не припомню, чтоб Россия-матушка монголам с татарами счета за Иго выписывала. Короче, мечтает Вадимка зря о том дне, когда он свалит в Штаты. А он точно мечтает. Это к бабке не ходи. Лет двадцать поживёт относительно неплохо. А потом, большой вопрос, как сложится его судьба на старости лет.
        Но естественно, ничего подобного Белобрысому я говорить не стал. Пусть остаётся в святом неведении. Тем более, насколько разбираюсь в логике Комаровой, если это вообще возможно назвать логикой, Вадимке не только Штатов не видать. Ему вообще не очень долго осталось коптить это небо. Грохнет его Александра Сергеевна. Как пить дать грохнет.
        - Так вот представь. Тебя однозначно встретят с распростертыми объятиями. А главное… - Я снова выдержал паузу. - Условия будешь диктовать ты. И всего лишь надо поспособствовать сохранности жизни Фиделя, а потом помочь отмазаться мне перед начальством.
        - Отмазаться… В смысле, избавиться от подозрений и обвинений в предательстве? Ясно…А дальше? - Белобрысый тоже в ответ уставился в мое лицо.
        Таращился изо всех сил. Знака, что ли, ждал какого-то свыше. Или пытался прочесть настоящие мысли. Так это он зря. Мысль одна - хоть бы они все сгорели синим пламенем. И ЦРУ, и, прости Господи, Комитет, и заодно Вадим Александрович.
        - А дальше - все счастливы. Ты - в Америке. Мы - тут. - Я развел руками в стороны, будто счастливыми мы станем с Комаровой конкретно в этом дачном домике.
        - Это понятно. Спрашиваю о том, как вы дальше будете жить? - Белобрысый обернулся и посмотрел на Александру Сергеевну, которая в наш мужской разговор больше не лезла.
        Она по-прежнему ошивалась возле окна, периодически поглядывая на улицу. Будто опасалась чьего-то внезапного появления. Хотя, по идее, если кого и принесет без приглашения, только Ведерникова или Филатову. Но оба они сейчас на работе.
        - Имею в виду…Предположим, с Кубинской делегацией все прошло хорошо. И как оно дальше? Проблема в том, что ты больше не хочешь трудиться в интересах своей страны. Предал, так сказать государство, которое дало тебе кров и хлеб. - Вадим стал серьёзным.
        Мы с Белобрысым, кстати, как-то незаметно перешли на «ты». Но если их с Комаровой «ты» звучало по-дружески, наше - будто назревает мордобой.
        - Это же очевидно, тебе никто не даст спокойно «уйти» на покой. Как представляешь это? Извините, я передумал? В Управление отправишь телеграммой. Чекистам, что скажешь? Не обессудьте, но все это время я внедрялся в Комитет по специальному заданию? Теперь вот осознал, проникся заветами Ильича, хочу жить честно. А ее…
        Вадик снова посмотрел на Комарову. Потом вообще ткнул в Александру Сергеевну пальцем, чтоб я наверняка понял, о чем речь.
        - О ней тоже не забудут. В первую очередь, я сам не забуду. Для того, чтоб список конкретно для меня обрел важную роль, он должен существовать лишь в одной голове. В моей. Но пока жива Саша, она остаётся все тем же источником информации, которым и была все годы. Зачем нашим хозяевам, как ты их называешь, считаться с моими желаниями, когда у них целых два варианта? Кроме того, остается ваша контрразведка. Где опять же гарантия, что никто не сообщит им о моей осведомлённости?
        Я еле заметно поморщился. Во-первых меня выбесила «Саша». То, что Белобрысый опять говорит про Комарову слишком интимно. Саша, млять… Данный факт совершенно не прибавил мне любви к этому товарищу. Я даже подумал, что перспектива его близкой гибели вовсе не кажется такой уж ужасной.
        Во-вторых… «Наша» контрразведка? Это при том, что Максим Сергеевич - практически американец. Пусть не совсем, но все-таки. А Белобрысый, на минуточку, родился в Союзе. Вырос. И теперь так резко перевел все из статуса «наше» в «ваше».
        - Перспектива заманчивая. Прямо скажем. Ради этого списка Управление пойдет на многое. - Продолжал тем временем заливаться соловьём Вадимка. - Думаю, при таком раскладе я действительно очень быстро окажусь там, где хочу быть. Но…
        Он замолчал. Почти на минуту. Потом снова заговорил.
        - Но вас должно не быть в этом будущем. Обоих.
        Я машинально оглянулся на тумбочку, где стояла стеклянная банка, которую использовали для различной кухонной утвари. В том числе, для вилок, ложек и ножей. Вот ножи меня интересовали в первую очередь. Потому что сказанное Белобрысым можно расценить по-разному. Он, конечно, раньше времени не кинется нас с Комаровой мочить. Смысла нет делать это, не имея нужных сведений. Но…хрен их знает. Психов. По мне тут граждане - один через одного со странностями. И главное, оружие я тоже отдал Александре Сергеевне, когда вечером ходил за машиной.
        Зато Комарова даже не дёрнулась. Только с удивлением покосилась на Вадика. Мол, совсем охренел, что ли? Причем, взгляд у Александры Сергеевны был такой, словно мастер спорта услышал глупое обещание от новичка, пришедшего впервые на тренировку. Например, что скоро это новичок займет место мастера. По крайней мере выражение ее лица выглядело именно так, изумленно. Но исключительно от самоуверенности Белобрысого. Она не видела угрозы в Вадиме.
        - О, Господи… к чему вот это все… Я не о том говорю. - Марков понял нашу с Комаровой реакцию вполне правильно. - Надо, чтоб для всех вы были мертвы. Соображаете? Тебе…
        Он посмотрел на меня, вынул очередную сигарету из пачки и покрутил ее в пальцах, разминая. Вадимка, похоже, не проживет долго и счастливо. Загнется от рака лёгких. Точно говорю. Ну, или эта ситуация слишком сильно его нервирует.
        - Тебе, Максим, можно забыть о дальнейшей работе в Комитете и спокойной жизни. - Марков сунул сигарету в рот, зажёг спичку.
        Сделал он это жестом, который непроизвольно притягивал взгляд. По крайней мере, мой. Чиркал спичкой, зажав ее указательным и большими пальцем, потом складывал ладонь этой же руки «лодочкой», будто укрывая огонь от ветра, наклонялся и прикуривал. Не подносил руку, а наоборот. Сам тянулся к спичке. Я видел такие повадки у людей, которые имели возможность посетить места не столь отдалённые. Не то, чтоб это непременно является их показательной характеристикой. Может, и в обычной жизни многие имеют такую привычку. Но вот у меня в голове сразу возникала определенная ассоциация.
        Я внимательнее присмотрелся к Белобрысому. Мог ли он иметь криминальное прошлое? Чисто внутренняя интуиция уверена ответила, да, мог. И скорее всего, точно имел.
        Как же, интересно, его завербовали? Как он вообще оказался в рядах црушных агентов? С актрисой все понятно. С Филатовой тоже. Они и не агенты. Просто глупые женщины, решившие, что слишком хороши для советской действительности. Но Вадимка, нет… Он не такой. Он - проженный, видавший всякое тип. Его смазливая рожа меня в заблуждение не вводит. Наверное, потому что я не баба. Либо потому, что людей категории, к которой относится Белобрысый, я видел предостаточно. Интересно, какая специализация у нашего Блондина? Киллеров пока еще вроде нет. Медвежатник, карманник? Разбой? Чем дольше мы общаемся в этом домике, тем сильнее веет чем-то очень знакомым, привычным. Вопрос в том, что конкретно мне даёт данный факт? Пока не понимаю, но, думаю, любая мелочь может сыграть определённую роль.
        - Так вот… - Марков затянулся и выпустил дым.
        Комарова тут же демонстративно закашлялась. Вадимка недовольно прищелкнул языком, а потом погасил сигарету.
        Тоже весьма интересный факт. У меня все больше складывалось впечатление, что между Белобрысым и Александрой Сергеевной точно существует некое подобие взаимодействия. Товарищеского, дружеского. Хрен его знает. Искренне надеюсь, что не интимного. Он быстро реагирует на ее малейший жест.
        Я - вообще сижу рядом, как ёжик в тумане. Топор можно вешать. Но Вадика это не колышет.
        Хреновый признак. Мне, положа руку на сердце, кроме Комаровой особо рассчитывать не на кого. Это - первое. А второе… Она явно планирует Маркова слить. Иначе не обещала бы ему имена агентов в обмен на помощь. Главное, хоть бы предупредила, когда ехали. Так, мол, и так, Максим Сергеевич, хочу кинуть гражданина Маркова через «энто дело». Нет, обязательно надо все с эффектом неожиданности. Или она что думала? Я буду ее отговаривать?
        Меня, естественно, совершенно не радует перспектива замазаться в убийстве. Но с другой стороны… Все познаётся в сравнении. Лучше Марков, чем Фидель. И конечно, лучше Марков, чем я. Пока не понимаю до конца, как Александра Сергеевна планирует устроить Вадиму путешествие без обратного билета. Но, зная ее натуру и фантазию, не удивлюсь, если снова всплывет какое-нибудь дедовское снадобье.
        - Вы сможете рассчитывать на какой-то благополучный исход, если внезапно покинете этот бренный мир. В данном случае имеется в виду, покините его для всех, кто в вас заинтересован. Комитет и ЦРУ. Вот о ком речь. - Вадим, не чувствуя приближающейся беды, искренне продолжал строить схемы.
        Я, честно говоря, ждал, что Вадим продолжит список и упомянет третью составляющую занимательного аттракциона по охоте на Комарову. Человека, или людей, желающих Александре Сергеевне трагичной смерти. Но блондин промолчал. Причем это было не то молчание, которое должно сохранить тайну. Он реально не знал, что возможно в верхушке ЦРУ имеются, условно говоря, предатели, действующие в своих, личных интересах.
        Я с любопытством посмотрел на Комарову. Она тоже посмотрела на меня, но без любопытства, сурово. В ее взгляде был конкретный такой намек, мол, Максим Сергеевич, держите вопросы при себе. То есть, выходит, Маркову она о своей теории не рассказала? Так, что ли? Нашла объяснение появлению двух агрессивных типов, не упоминая правды? Это как, интересно? В очереди не поделили палку колбасы? Или что? И почему утаила от своего спасителя версию насчёт предателя?
        - Хорошо. Какие будут предложения? - Я задал вопрос в первую очередь Белобрысому.
        В конце концов, ему принадлежит идея насчёт фальшивой смерти. Пусть соображает. С Комаровой тоже непременно побеседую, когда закончится наш совет. Нам многое надо обсудить. Я уж не говорю про маленькие секретки Александры Сергеевны. Разговор будет чисто о Маркове.
        - Предложения… - Вадим задумчиво уставился на меня.
        Несколько секунд молчал. Потом перевел взгляд на Александру Сергеевну. Так же, в тишине, изучал ее некоторое время. Вдохновение иакал, наверное.
        - Знаете, думаю, вариант имеется. - Он вдруг расплылся в довольной улыбке. - Не хочу никого обидеть, но твои коллеги - далеко не самого большого ума товарищи. Был однажды случай…Ты, наверное, в курсе. Должен был слышать эту историю. Из Аргентины приехал знаменитый джазист, который прямо в аэропорту заявил, что будет выступать в Союзе, только если ему организуют встречу с его кумиром. Речь шла про Утёсова. Великий Утёсов…
        Белобрысый усмехнулся и покачал головой. Причем это была такая улыбка, будто с певцом он встречался лично. Более того, будто не просто встречался, а пил на брудершафт.
        - Встречу было поручено организовать кое-какой уважаемой организации. Естественно, боже упаси, не подумай, что это было Министерство культуры. Как раз твои коллеги и занимались данным мероприятием. Сотруднику «организации» в чине капитана поручили всё устроить и быть переводчиком. Но, видимо, у вас в Комитете хорошо учат не испанскому языку, а чему-то другому. Иностранец приехал к Утёсову. Они выпили. Но общение с аргентинским гостем пошло как-то туго. Преводчик только «бэкал» и «мэкал». И тогда еще один человек, бывший в гостях у Утёсова, вдруг сказал, кивая на джазиста:
        - Лёдя, а, по-моему, он еврей, - и произвёл контрольный «выстрел». Задал вопрос гостю в лоб. Естественно, на родном языке.
        Джазмен радостно закивал. Дальнейшая беседа пошла на идише весело и раскованно. Только один из присутствующих был грустен и скован. Он уже представлял, как его завтра в лучшем случае тоже сковывают, а в худшем вытуривают с любимой работы. Заметь, какие интересные приоритеты.
        Когда аргентинский друг уже одевался в прихожей, капитан затолкал хозяина дома в кухню и, порываясь стать на колени, начал умолять сказать, о чём они говорили. Утёсов пожал плечами и ответил:
        - О синкопе.
        Это - присказка. А теперь - сказка. В Комитете потом долго выясняли, где именно таинственную синкопу использует советский военно-промышленный комплекс, и требуется ли для работы с ней особый допуск. Хотя специалисты пытались объяснить начальству, что синкопа - это смещение акцента с сильной доли на слабую, храброе духом, но, уж прости, слабое умом начальство так и не поверило, что ради этого ехал из Аргентины специальный агент, потративший годы на освоение джаза, чтобы так замаскироваться. Как ты понимаешь, в то, что иностранец и правда джазист, тоже никто не поверил.
        - Замечательно… - Я рассматривал довольного Вадима, который, закончив рассказ, тихо хихикал себе под нос. - И в чем суть этой поучительной истории? Она же поучительная?
        - В том, что твои вышестоящие товарищи увидят конкретно то, что им покажут. Вот в чем суть. И даже, если начнут разбираться, все равно будут смотреть только вперед. Ни в лево, ни в право. Вперед. Поэтому, думаю, сделать вот что… - Марков даже лицом посвежел.
        Либо его ужасно веселила перспектива выставить дураками чекистов, либо он уже видел себя, мчащемся на белоснежном кадиллаке где-нибудь в Калифорнии, по голливудскому бульвару.
        - Вместе с Фиделем приедет его сын. Верно же? - Вадимка задал вопрос конкретно мне и при этом уставился с таким выражением во взгляде, будто Кастро все предыдущие годы лично Максиму Сергеевичу отчитывался о своих планах.
        - Да. В составе делегации будет. Ты откуда знаешь? Эта информация не распространяется дальше определённых кругов.
        - Знаю. - Ответил Белобрысый коротко. - Рауль Хосе Диас Балларт. Вот он нам и нужен. Вот через него мы все и провернём.
        Глава 12
        В которой я снова понимаю, что ни черта мне не ясно
        - Александра Сергеевна, Вы бы, что ли, покушать сообразили. Огурчики, там. Редиску. Не знаю. Укроп, может, какой. Мы тут надолго, насколько я понимаю. Изрядно хочется перекусить. Согласен даже на такой скромный вариант, как салат из овощей.
        Комарова в ответ на эти слова одарила меня выразительным взглядом. Ей явно не очень хотелось изображать из себя порядочную женщину и домохозяйку. А мне наоборот, сильно приспичило, чтоб она не стояла истуканом у Вадика над душой, угнетая его своим присутствием. Почему-то имелось ощущение, что Александра Сергеевна зорко бдит за тем, о чем идёт речь. Следит, что конкретно говорит Вадим. И самое главное, Белобрысый это прекрасно понимает. Он торжественно произнёс имя отпрыска Кастро, а потом замолчал. Сказал, надо еще немного подумать. Философ хренов. Стратег недоделанный.
        Комарова, вроде, лишнего не исполняла, в разговор не вмешивалась, по голове нашего «друга» не лупила, но тем не менее, я хотел остаться с Белобрысым наедине. Есть ощущение, что вдвоем мы побеседуем более продуктивно.
        - Нет там огурчиков. - Невозмутимо ответила Комарова. - С редиской тоже не задалось. Игорь Леонидович не особо тяготеет к хозяйственной деятельности. Так что насчет салата - это вряд ли. Да и потом, кроме имени сына кубинского лидера мы пока ничего не услышали ст?ящего. А хотелось бы иметь понимание, что за план созрел в голове у Вадима.
        Намек был совсем не прозрачный. Александра Сергеевна открыто давала понять, кто девушку ужинает, тот ее и танцует. То есть, раз предмет торга находится у нее в руках, а точнее, в голове, то уж она точно должна знать все.
        - В тумбочке макароны лежат. - Вмешался вдруг в назревающий спор Марков. - Можно сварить. Я бы, честно говоря, тоже не отказался. А то от консервов изжога началась. Насчёт плана - все успеется. Нужно этот вопрос обсудить без спешки. Как гласит старинная мудрость, поспешишь - людей насмешишь. А в нашем случае, не только это может приключиться. К тому же, ночка выдалась немного волнительная.
        Вадим посмотрел на меня а потом добавил.
        - Организм у меня, как говорили умные люди, измучен нарзаном.
        - Вот и отлично! - Я вскочил со стула.
        Поддержка Белобрысого с одной стороны радовала. Он же понимает, что вовсе не голод руководит мной, хотя он несомненно дает о себе знать. А с другой стороны - с хрена такие изменения в наших с ним сложных взаимоотношениях. Если только сам блондинчик имеет желание поговорить без лишних ушей. В частности, без ушей Комаровой. В любом случае, это хорошо, что он сейчас на моей стороне.
        - А мы пока с Вадимом обсудим детали. Как дойдем до той части, где Вы, Александра Сергеевна, скоропостижно отбудете в мир иной, макароны уже сварятся. Появится прекрасная возможность присоединиться к нашей компании. Будьте любезны, порадуйте голодных мужчин простым, народным блюдом.
        Комарова очевидно с б?льшим удовольствием в мир иной отправила бы меня вместе с макаронами, судя по ее недовольному лицу, но, что удивительно, спорить не стала.
        - Хорошо. Только имейте в виду, я тоже хочу быть в курсе предстоящих нам событий.
        - Конечно! - Марков встал с табуретки и направился к выходу из комнаты. Прежде, чем переступить порог, оглянулся на меня. - Зачем мешаться под ногами? Идем на улицу.
        Александра Сергеевна проводила нас пристальным взглядом. Я не смотрел назад, но чувствовал, как она сверлит глазами наши спины. Потом Комарова громко вздохнула и полезла за кастрюлей. Это я определил по грохоту. Девушка явно была раздражена.
        Плита в домике, кстати, имелась. Небольшая, с двумя конфорками и газовым баллоном, который соединялся с плитой толстым шлангом.
        Белобрысый вышел на улицу, покрутил головой, соображая, куда нам приткнуться, а затем плюхнулся задницей прямо на порожки. Учитывая, что крыльцо было узким и не сильно длинным, я не рискнул сесть рядом с ним. Не настолько мы близки, чтоб иметь тесные физические контакты. Плечо к плечу сидеть - мало удовольствия.
        Поэтому, заметив в стороне металлическое ведро, перевернул его дном вверх и устроился на импровизированный стул.
        - Ну? - Марков посмотрел на меня исподлобья. - Ты явно хотел, чтоб мы остались вдвоём. Говори. Лучше сразу решить все вопросы. Знаешь, коней на переправе не меняют. Тем более, в нашей ситуации. Я тоже рискую достаточно сильно.
        - Давно в этой теме?
        Я никак не стал комментировать его слова насчёт переправы и риска. Чья бы корова мычала. Сразу перешёл к делу. И меня на самом деле интересовали подробности жизни Белобрысого, связанные с его подпольной деятельностью. Причин несколько.
        Во-первых, хотелось бы понимать степень важности Маркова для ЦРУ. Насколько он крепко связан с данной организацией. Все это, конечно, весело и здорово. Согласен, что в случае нашей с Комаровой смерти, мы получим самый оптимальный итог. Нету тела - нету дела, как говорится. Соответственно, нас обоих оставят в покое. Но выходит, один человек будет знать правду. И даже если бы я не понимал, что Комарова планирует вместо долгожданного списка агентов оформить Вадиму Александровичу билет в шпионскую Валгаллу, или куда там после смерти попадают герои подполья, даже без данного факта, вполне очевидно, Марков всегда был бы угрозой. Впрочем, как и мы для него. Тут не надо долго думать, без того очевидно. Либо мы Вадима должны были бы убрать, либо он нас. Так что, несмотря на то, что Комарова поражает меня определённой циничностью, ее правоту не могу не признать.
        Поэтому хотелось понимания. Когда Вадимка прикажет долго жить, насколько это расстроит црушников. Будут ли они вообще копаться во всем случившемся дерьме. Внезапную гибель троих достаточно важных лиц сложно списать на случайность.
        Мне-то проще исчезнуть. Я - нелегальный агент. Меня, по сути, не существует. Вернее, есть лишь Беляев Максим Сергеевич. О второй его личности, настоящей, знают единицы. Джонатан, который куратор. Он точно в числе осведомлённых. Ибо сам готовил Максимилиана вместе с другими подростками. Жив ли этот тип? Не знаю. Если нет, то в любом случае, личные дела нелегалов были переданы следующему куратору.
        Здесь, в Союзе, тех, кто в курсе личности Беляева, тоже хрен да ни хрена. Лиличка, естественно. Но подозреваю, о ней, как о связной, известно тоже лишь моему куратору. Кроме актрисы есть еще Вадим. С ним все ясно.
        Вот мне нужна картина полностью, целиком. Чтоб понимать, каких действий ожидать от американской разведки. Со стороны чекистов сложностей не прогнозирую. Если я погибну Беляевым, не раскрыв истинного положения вещей, сохранив честное имя, товарищи меня просто помянут добрым словом.
        - Ты имеешь в виду, как давно я стал предателем? - Белобрысый усмехнулся. - Интересно, конечно…ты, вроде, работаешь на ЦРУ. Работал…Но в предатели записал только меня. А сам-то собираешься изменить присяге…Ладно, дело твое. Мне все равно. Захотел вести честный образ жизни советского гражданина - дело твое.
        - Да неужели? А что ж ты побежал в парк с оружием? Начал угрожать.
        - Поговорить хотел. Узнать, что происходит. - Вадим пожал плечами. - Не было цели тебя убивать. Или что-то такое. Но…Если ты переметнулся, это - большие проблемы. Я давно понял, что ты выкупил меня. Еще в тот раз, в парке. Когда догнал и спросил херню какую-то. А я тебя выкупил гораздо раньше, между прочим. Не знал ведь точно, кто нелегальный агент. По чину не положено знать такие секреты. Мне поручили найти связного. Желательно женщину. Даже в приоритете женщину. Сказали, предстоит «распечатать» нелегала. А тут как раз Лиличка подвернулась. Удивительно подходящая для обозначенной цели особа. Хитрая, жадная, злая, завистливая. Полный набор. Завербовал ее быстро. Да что там быстро… Сразу. У нее сомнений не было ни грамма. Мне нужно было передать актрисе инструкцию. Первая встреча, первый контакт и все такое. Больше я ничего не знал. Но…От природы обладаю одной чертой характера, знаешь ли. Стараюсь поиметь со всего выгоду. А что может быть выгоднее информации? Информация - это власть. Тем более, прежде мне не доверяли важных дел. Мотался по нашей огромной стране, подбирал людей. В первую очередь -
женщин. А тут такой поворот…
        - Ты начал следить за актрисой? - Я слушал Маркова внимательно. Этот гражданин сейчас мог помочь мне восполнить те пробелы, которые имелись. А их, между прочим, до хрена, пробелов.
        - Да. Сначала просто обалдел. Честно скажу. Особист из оборонки - тот самый нелегал. Это я по перв?й так думал. Поверил в твою легенду. А потом обалдел еще больше, когда понял, что ты из Комитета. Так глубоко внедриться… Талант… В итоге, мне велели осесть в этом городе. Нинка как раз появилась. Ты же знаешь про Нинку? Знаешь…
        Марков ответил сам себе, не дожидаясь, что скажу я.
        - Точно знаешь про Нинку. Это бабы - дуры, не видят твоей настоящей сути. А я сразу раскусил. Волчара ты. Хотя, нет…не волчара. Койот. Вот кто. Знаешь, в чем разница? Койот - самый быстрый. Его не сможет догнать ни одна собака. Пожалуй, кроме борзой. Хитрая сволочь. Говорят, койот способен распознать, вооружён человек или нет. Сожрет все, что сможет поймать. У индейцев он вообще навроде тотема. Притворщик, каких поискать…
        - Я понял. Достаточно образных сравнений. Оценил твой кругозор сполна. Молодец. Давай по делу.
        Пришлось перебить Белобрысого, а то он еще час будет рассираться о том, какой Максим Сергеевич «молодец». Говорил Марков, естественно, о моем предшественнике, не обо мне. Это я прекрасно понимаю. Думаю, Вадик наблюдал за Беляевым все это время и сделал определённые выводы на основе конкретных каких-то вещей.
        - По делу…да…Собственно говоря, все как-то совпало, наверное. До переезда в этот город, как и сказал, моя работа носила конкретный характер. Искал полезных людей, которые могли снабжать различной информацией. Эту информацию передавал по своим каналам. Потом пришло распоряжение насчет связного, который будет нужен нелегалу. И одновременно - про внучку некоего Ершова. Сказали, девка обладает очень важной информацией. Беречь надо, как зеницу ока, и девку, и информацию. Потому что в башке у нее, считай, золотой запас. Настолько ценные сведения. И представь, тоже именно в этом городе она объявилась. Поямо совпадение на совпадении. Мне передали все необходимые данные. Имя, фамилия, отчество…
        - Подожди… - Я даже головой тряхнул, приводя мысли в порядок. Потому что мысли эти были нехорошие, тревожные. - Комарова ведь Комаровой стала только здесь. И я, к примеру, до последнего ее фамилию не знал. Расчет был на помощь определенного человека.
        - Ты про Маслова? - Марков снова усмехнулся. Радуется, как дурак, не известно чему.
        - Про него, да. Так вот у меня вопрос…твои-то как узнали, кто она есть. Вернее, под каким именем и где искать Александру Сергеевну. Это, между прочим, нигде не значилось.
        Мы с Белобрысым молча пялились друг на друга несколько секунд.
        - Да хрен его знает. - Выдал, наконец, Вадимка. - Значит, слил кто-то из ваших. В смысле, из чекистов. В Комитете крыса сидит. Ст?ит задуматься.
        Я бестолково таращился на Маркова, попутно пытаясь ковыряться в памяти Максима Сергеевича.
        Опять какая-то херня выходит. Ладно, сам факт существования внучки Ершова и списка агентов. Хорошо. Об этом знали много людей. Да, сведения сначала засветил Рюмин. Насколько могу судить по имеющимся сведениям, он ухитрился торговаться за свою жизнь. Как? Понятия не имею. Но это сейчас и неважно.
        Потом, спустя время, о списке снова напомнил кто-то из высших чиновников, желающих сменить место жительства. Им же всем, этим наделённым властью предателям, хочется вырваться на свободу ради светлого и сытого будущего. Вот удивительный, кстати, факт. Среди обычных людей шпионов мало. Реально. В основном предателями оказываются те, кто сидит у кормушки. Почему, интересно? Живут лучше многих. Имеют то, о чем другие и мечтать не смеют. А поди ж ты, в первую очередь бегут к врагу с поклонами. Возьмите нас на службу, мы хотим шпионить. Ладно. Хрен с ними, с козлами. Меня сейчас конкретно Комарова интересует. В общем, про деда ее снова поступила информация к ЦРУ отсюда, из Союза. Это уже понятно.
        Но твою мать… О том, что Комарова и есть та самая внучка, знали только инженер Маслов, Максим Сергеевич и полковник. Все. Дело было засекречено настолько, насколько вообще возможно. Даже Беляеву все это время пришлось изображать из себя особиста, который катается с проверками по заводам. Хотя, на хрена? Чекист и чекист. Не вор, не жулик. Чего прятаться. Но я так понимаю, в том и была суть. Полковник тоже не особо спешил делиться информацией. Скорее всего именно по той самой причине, что информация слишком важная. Поэтому Беляев отчитывался только полковнику. Шифрами, кодами, через особый отдел оборонки. Полковник, в свою очередь, мог лишь с вышестоящим начальством обсудить, но уверен, без деталей. Ибо детали этому начальству в хрен не вперлись. Им нужен результат. Есть список - молодцы. Нет списка - иди, полковник, работай. И то не факт, что отчеты были. Соответственно… Я продолжал смотреть на Маркова с невозмутимым видом, хотя в башке творился полнейший сумбур.
        Просто…выходит, слить имя и данные Комаровой могли только несколько человек. И среди них - сам Беляев. Маслова, пожалуй, можно исключить. Тот своей тени боялся. Кроме того, был удивительным чистоплюем. Судя по воспоминаниям Максима Сергеевича, когда инженер донес о появлении внучки Ершова, он чуть не плакал. Так ему было стыдно перед памятью Виктора Николаевича. Маслов этого и не утаивал даже. Открыто говорил, мол, таких людей как Ершов поискать надо. Мало того, честный, порядочный, правильный офицер, так еще самый настоящий герой войны. Соответственно, вообще остаются двое - Беляев и полковник. Ну…возможно еще неведомое мне начальство. Хрен его знает, кто там сейчас во главе контрразведки стоит.
        В любом случае, ситуация не ахтец. С какой стороны не посмотри. Если крыса - полковник, хреново. По вполне очевидным причинам. Это напрочь отметает план, который я вынашивал на очень крайний случай. Пойти к этому суровому мужику и рассказать ему правду. Мол, так и так, был агентом-нелегалом. Сейчас все осознал, новую Родину полюбил, хочу служить на ее благо. А я, что скрывать, подобное развитие событий тоже предполагал. Просто в памяти Максима Сергеевича отложилось четкое понимание, полковник - нормальный мужик. И чекист тоже вроде правильный. Я такой ход планировал сделать в крайнем случае из-за того, что при подобном раскладе служить мне на благо Союза до конца жизни. Потому как единственный путь для агента - его перевербовка. А я не хочу. Не хочу, блин, всего этого дерьма. Но если приперло бы, то жизнь, естественно, дороже.
        Мысли о чистосердечном признании я гонял в голове с того момента, как понял, кем является Максим Сергеевич на самом деле. Но в приоритете, конечно, была возможность все-таки соскочить ото всех. И от «белых», и от «красных». Я бы с огромным удовольствием заполучил новое имя, новую жизнь и чухнул куда-нибудь подальше от этих шпионских игр.
        А теперь что? Получается, доверять полковнику на сто процентов невозможно. И…себе тоже. Потому что слить Комарову мог и сам Беляев. На хрена, правда, не понимаю. Но реально мог. Марков прав. У настоящего Максима Сергеевича в башке просто какой-то трактат о стратегии и ведении войны. Свой, лично придуманный. Но пока я не знаю наверняка, имеет ли Беляев к этому отношение, потому как долбаная память на херу видела то, что мне сильно не хватает исходных данных.
        - Эй! Ты меня слушаешь?
        Я моргнул несколько раз, сосредотачиваясь на голосе Белобрысого. Размышления, которые загрузили мою голову, видимо отразились на моем же лице. Тем более, последние фразы Вадика реально остались где-то вне восприятия. Даже не слышал, о чем он говорил.
        - Да. Нормально. Задумался немного. - Я постарался пока откинуть все сомнения в сторону. Сейчас есть возможность узнать больше о том, что может оказаться важным. Надо пользоваться ситуацией.
        - Ничего себе задумался. У тебя глаза стали стеклянные. Сидел, словно зачарованный. В одну точку уставился.
        - А-а-а-а-а…ну, возможно. Давай еще раз, с того момента, где тебе поручили Комарову.
        - Тю, мляха муха…нашел попугая. Ладно… - Марков нахмурился, но спорить не стал. - Да. Она - первое серьезное задание. Как уже сказал, было велено следить. Глаз не спускать. Искать варианты контакта. Но исключительно на основе ее доброй воли. Сказали, девка не так проста, как может показаться. Я на тот момент уже вычислил, с кем актрисулька связалась. То есть, тебя. Вот попутно вас обоих и вел. Только Сашу основательно. А за тобой просто приглядывал. Пытался понять, что ты за товарищ. Потом заметил, Лев Иванович при каждом появлении на заводе особиста из Москвы, встречается с ним в местах, мало пригодных для обсуждения успехов советской промышленности. В общем, немного тут, немного там, сообразил, что ты - из Комитета. Сначала решил, двойная легенда у тебя по необходимости. Не сразу понял, ради чего. Вернее, ради кого. Не связал с Комаровой. Зато ваши встречи с Масловым привлекли мое внимание конкретно. Особенно, когда приключилась история с чертежами.
        - Ты сам на них глаз положил. - Перебил я Маркова, дабы сократить его рассказ до самого важного.
        Потому что со стороны кухонного окна доносился характерный грохот посуды. Александра Сергеевна явно торопилась быстрее сварить эти дорогие ее сердцу макароны, чтоб снова отираться рядом с нами.
        - Да, верно. Лично мне они и даром не нужны. Сам понимаешь. Распоряжение поступило. Я долго готовился. Нинку в спецгруппу засунул. Планировал. И вдруг такой поворот. Чертежи пропали. И вместе с ними пропал Маслов. Зато появился ты, ровно за день до всех этих событий. Более того, появился тайно. Так еще с инженером у вас опять какие-то непонятные встречи начались. Тут. На этой даче.
        Марков с усмешкой похлопал ладонью по ступеням, на которых сидел. Ему явно доставляло удовольствие хвалиться своей сообразительностью. Для меня разговорчивость Белобрысого - просто подарок судьбы. Для него - самое глупое, что можно представить. А всего лишь пару минут назад Вадик рассирался, как круто он смог оценить Максима Сергеевича. Раскусил его натуру. Идиот… Если бы реально раскусил, то молчал бы в тряпочку. У меня лично тоже есть подозрение, что Беляев, мягко говоря, себе на уме. Я бы такому товарищу вообще ни черта на месте блондина рассказывать на стал.
        - Близко подобраться не смог, но место отследил. - Продолжал рассказывать вдохновленный своей «гениальностью» великий следопыт. - Понял, неспроста этот трусливый Лев Иванович исчез с чертежами. Он же вообще ни разу не герой. На кой черт они ему нужны. На сумасшедшего Маслов вроде не похож. Со своими заскоками, это, да. Но у всех гениев имеются «приветы». Значит, твое распоряжение выполнял. А тут, как раз, актрисулька наша жаловаться стала. Мол, ненаглядный ее Максим совсем на себя не похож. Она ведь начала верить в вашу историю. Бабы…Вечно с ними эти проблемы рано или поздно начинаются. Такая дурь в голове… Так и Лиличка. Приняла легенду за настоящую жизнь. Предстпвб себе, чуть ли не имена вашим детям придумала. В общем, все обрывочные сведения, которые удалось собрать, сложились в мало приятную картину. Я понял, ты вышел далеко за рамки своих целей. А причина может быть лишь одна для этого. Пересмотрел приоритеты. Я не собирался тебя убивать, еще раз говорю. На хрен ты мне сдался. Хотел тряхнуть немного, выяснить правду…
        - И слить информацию хозяевам? Потом получить за это заслуженные почести. Мол, такой ты молодец. Поймал за руку агента, который решил перейти на сторону врага. - Я усмехнулся Маркову прямо в лицо.
        Ну, и, конечно, почувствовал некоторое облегчение хотя бы в отношении Белобрысого. Не знаю, что там в своей голове соображает Александра Сергеевна, но после личного общения с Вадиком понимаю, что это за тип. Ему реально интересна собственная выгода. Не более. Будь он фанатиком идеологии, борцом за справедливость, пришлось бы туго. Фанатики крайне упертые граждане. Там торгуйся, не торгуйся, хрен договоришься. Вадимка - чистой воды барыга. В том смысле, что кроме благостного состояния собственной задницы его мало что интересует. Я так понимаю, в предатели он подался исключительно по той же причине. Ему глубоко фиолетово на все. Парень просто всеми фибрами души желает свалить из Союза, но в будущее, где есть бабки, статус и перспективы. Если бы он зажопил перебежчика, мог бы вполне надеяться на воплощение мечты. И с Александрой Сергеевной песня та же. Вот он и кружит рядом с ней. Все объясняется очень просто. Изображает из себя классного парня, которому можно доверять, потому что имеет надежду стать близким доверенным лицом. Думает, Комарова поделится с ним самым ценным.
        Походу, это и есть причина его героического вмешательства в той ситуации, о которой рассказывала наша девушка. Когда явились за ее головой бравые парни. Вадик хотел произвести впечатление. Он привык, что бабы на него пачками вешаются. Однако, Александру Сергеевну недооценил. Ее обычным мордобоем не удивишь. Да и потом…честно говоря, что-то мне подсказывает, она мало того, без помощи справилась бы, так еще в случае превосходства противника сама Вадимку спасла бы.
        А теперь, когда Комарова явилась с предложением, от которого Белобрысый не смог отказаться, все вообще сложилось идеально. Для Вадимки, конечно. Правда, он пока не понимает, что к чему. Верит, будто Комарова на самом деле пойдёт на сделку. И все же…Блондин точно хотел мне что-то рассказать в парке. До вмешательства Александры Сергеевны и дубины, которая прилетела Вадику по башке.
        - Слушай, а еще вопрос… - Только я собрался спросить Маркова в лоб, как наш милый мужской междусобойчик был прерван самым беспардонным образом.
        - Готово! - На пороге обозначился предмет моих мыслей. То есть, Александра Сергеевна собственной персоной. Раздраженный, надо сказать, предмет. - Теперь, когда готов обед, можно надеяться, что вы соизволите откушать, а затем приступить, наконец, к обсуждению плана. Время, знаете ли, не резиновое. Оно имеет свойство двигаться вперёд. Завтра - последний день спокойной жизни. А потом наступит 1 июля. Давайте уже что-то решать.
        Глава 13
        В которой не только мы строим планы
        Нина Ивановна Филатова всегда считала себя хитрым человеком. Не умным, тут, что уж греха таить, есть много вопросов. Не будь рядом Ведерникова, школу закончила бы еле-еле. Впрочем, Ниночка искренне считала, ни одна теорема, ни одно правило или физический закон не ст?ят и десятой доли того, что есть у нее от природы. Да, Нину Ивановну сложно назвать образованным человеком. Но вот хитрым, наверняка. И сейчас…нет, не сейчас. Последние дни, с момента появления Максима Сергеевича…Черт…Снова нет.
        Ниночка раздражённо толкнула дверь «Полета» и направилась к части здания, где находилась столовая, попутно размышляя, в каком именно дне находится отправная точка того бедлама, который творился теперь в ее жизни. Впрочем, вся жизнь Ниночки самой Ниночке теперь сильно напоминала бедлам. Начиная с факта рождения в семье человека, который ухитрился испортить будущее не только себе, но и всем остальным родственникам. В данном случае, она конечно, имела в виду деда - Рюмина Михаила Дмитриевича. О покойных или хорошо, или никак, но не выходило ни того, ни другого. Добрых слов у Ниночки не имелось, лишь одни нецензурные. Даже при том, что она его помнила очень смутно. Почти не помнила совсем.
        Как вообще можно было пройти такой путь, от крестьянского сына до замистителя министра государственной безопасности, а потом получить пулю в затылок и звание врага народа? Нет, конечно, Нина Ивановна немного об истории родной страны знала. Бывали случаи и похлеще. Но почему именно их семьи коснулось все это?
        Впрочем, в дневнике отца, который тоже, видимо, не от большого ума взялся строчить мемуары, ответ на данный вопрос имелся. Папенька тот еще шутник. Удумал дневник вести. Так ладно о себе писал бы. Нет. Ему приспичило вспоминать деяния человека, которого явно неспроста прозвали «кровавым карликом».
        Так вот отец писал, что в определённый момент Рюмин стал выпивать, проводить время с женщинами легкого поведения. Этому выражению Нина Ивановна, кстати, сильно удивилась. Отец всегда отличался какой-то нелепой интеллигентностью. Которая была в нем неискоренима. Даже жизнь в деревне, в старом, убогом доме, не смогла уничтожить это. А тут вдруг - женщины легкого поведения. В общем, явно семьянином Рюмин тоже был далеко не самым лучшим. Наверное, поэтому отец старался не уподобляться такому примеру. Боялся стать похожим на человека, о ком ничего хорошего сказать не мог.
        Зато «радовал» дед. Оказывается, после очередной пьянки, он потерял в автобусе папку со следственными материалами по одному из «контрольных» дел. Вопиющая халатность, граничащая с самоубийством. Не иначе, как от пьянки Рюмину отказали мозги. «Контрольные» дела, что вполне логично, находились «на контроле» руководства Министерства Государственной Безопасности. Отсюда и название.
        Рюмину фантастически повезло. Просто сказочно. Он отделался строгим выговором, но к его личности стали присматриваться более внимательно. Тоже вполне ожидаемо. Как можно доверять человеку государственную безопасность, если он сам за собой уследить не может.
        Дальше - больше. Выяснилось, Рюмин скрыл от «органов», что его отец был кулаком, что вместе с тестем он, этот отец, служил у Колчака, поддержав белогвардейцев, что его родные брат и сестра были ранее судимы за кражи. Набор, конечно, закачаешься. Сокрытие таких фактов могло повлечь за собой не только увольнение, но и репрессии. Даже не так. Сокрытие таких фактов должно было повлечь за собой репрессии. Однако произошло то, чего точно Рюмин не ожидал, мысленно прощаясь в тот момент с жизнью. От него стали требовать выполнения «грязной» работы. Взамен - всей собранной информации обещали не давать ходу. И дед вынужден был согласиться.
        Отец описывал данную часть жизнь их семьи с какой-то горечью. Ниночка чувствовала эту горечь и разочарование даже сквозь слегка пожелтевшие листы толстой тетради, которую он использовал для записей.
        Свой дневник отец додумался спрятать в старых вещах, валяющихся на чердаке. Поэтому выглядели мемуары довольно потрёпанным. А еще, отец оправдывал деда. Преподносил все так, будто у того не имелось иного выхода. Однако, с этим Филатова точно была не согласна. Выход есть всегда. Пулю в лоб себе пустил и остался честным человеком с чистым именем. Заодно о семье позаботился таким образом. Но, нет. Рюмин, судя по всему, жить сильно хотел. А на семью ему вообще было плевать. Поэтому, он согласился возиться в том дерьме, которое ему подсунули.
        В первую очередь, это касалось Абакумова и того дела, которое затеялось с подачи Рюмина. Этот идиот, речь, конечно, вовсе не об Абакумове, не понял, что его просто используют, как разменную монету в своей политической игре люди, которые готовились делить власть. Даже Ниночка при своем скудном знании истории прекрасно понимала, в чем именно была суть процессов, происходивших в то время. Волки грызли друг другу глотки за место, которое скоро должно было освободиться. И между ними затесался один не очень сообразительный шакал.
        Но главное, Нина Ивановна вообще не могла понять отца. На кой черт писать столь опасные вещи. Зачем? Разве имеется повод для гордости, чтоб увековечивать его в мемуарах? Точно нет. Любой нормальный человек сделал бы все, чтоб уничтожить подобное прошлое. А папенька отличился. Он поступил очень опрометчиво. Хорошо, что дневник нашла Ниночка. А не кто-то другой. Великое счастье, что никому не известна связь Филатовой с Курочкиными. И связь Курочкиных с Рюминым. Спасибо хорошему другу Игорю Ведерникову и его тетке, которая работала в сельсовете.
        Правда, в этой уверенности Нина Ивановна оставалась до своего знакомства с Марковым. А потом выяснилось, что правда открылась не только ей. Вадим частенько кидал Филатовой в лицо насмешливые фразы про «кровавого карлика». По сути, откровенно угрожал. И Нина Ивановна, конечно, боялась. Панически боялась и осведомленности Вадима, и его злых, хододных глаз.
        Чертов Вадим… Как? Откуда? Из записей отца Ниночка поняла, папенька отрекся от родителей, сменил фамилию, а затем попытался тщательно замести свой след. Потому и переехал в захолустье. Скорее всего, люди из Комитета Государственной Безопасности все равно прекрасно знали, где поселился сын Рюмина. Но… Вадим каким боком к этой структуре?
        Конечно, угрозы начались не сразу. Поначалу он был милым, заботливым и обаятельным. Пока Ниночка не заикнулась о том, что не желает подглядывать и подслушивать на заводе. Вот тогда открылось истинное лицо Маркова.
        Значительно позже Нина Ивановна поняла, этот мужчина никогда ее не любил. А сама она - редкая дура. Поверила красивым словам. Решила, вот он принц. А принцу нужна была послушная служанка. Все очень просто.
        Конечно, Филатова прекрасно осознавала, для чего Вадим требует докладывать ему о всем, что происходит на заводе. Просто боялась сказать это вслух. И уж тем более, боялась задать прямой вопрос Вадиму. Своим поступкам она тоже отчет вполне могла дать. Ее используют, чтоб шпионить. Догадаться несложно. Соответственно, сам Вадим - предатель, который работает на врага. Вот такая получилась в итоге страшная сказка про Принца.
        Тем более, еще яснее все стало после ситуации вокруг семейства Масловых. А вернее, вокруг их внезапной кончины.
        Нина Ивановна вообще никогда не думала, что она настолько может бояться кого-то. А вот Вадима боялась до одури. И ещё боялась, вдруг он выполнит свое обещание. Донесет, куда надо, кем в реальности является гражданка Филатова.
        К счастью, в последнее время Марков появлялся все реже. Практически пропал. После того разговора об Анне Степановне он так и не приехал больше. Вернее…после того, как Калинин помог разобраться с поручением Вадима. После того, как они…
        Ниночка тряхнула головой, отгоняя дурные воспоминания и не желая даже мысленно произносить слово «убили». Чертов Вадим с его угрозами, чертов отец с его любовью к мемуарам, чертов дед и чертов Максим Сергеевич. Как бы им всем икнулось раз несколько. А кое-кому - в гробу перевернуться. Сволочи… Сами сдохли, а ей, Ниночке, слабой женщине, теперь приходится отвечать за чужие грехи.
        Максима Сергеевича, кстати, Нина Ивановна особо в данный момент ненавидела.
        Вернее, чувства, которые она испытывала к Беляеву, были очень противоречивыми. С одной стороны - жгучая злость, с другой - он все равно казался ей безумно привлекательным. Впрочем, наверное первое вытекало из второго. Максим Сергеевич ни в какую не поддавался попыткам Ниночки прибрать его к рукам. И такое с ней произошло впервые. Чтоб мужчина отказался от внимания Филатовой - это нонсенс. Но Беляев будто издевался. Маячил перед носом Нины Ивановны, раздражая и провоцируя. То, что он, вообще-то, вроде как по делу прибыл на завод, Филатова не думала. Она твердо решила, Максим Сергеевич послан ей в наказание.
        Ниночка прошла мимо столов, которые постепенно занимали работники завода, взяла поднос, направилась к раздаточной и пристроилась в самый конец очереди. Сейчас - обеденный перерыв, поэтому народу набежало много. Те, кто не брали еду из дома, всегда приходили покушать в столовую.
        - Лишь бы пожрать… - Пробормотала Филатова себе под нос.
        На нее тут же обернулась стоящая впереди дама. Лицо этой дамы было Ниночке знакомо. Вроде бы, из пятого цеха она. Но не точно. Да и какая к черту разница…
        - Что такое? - Нина Ивановна даже не скрывала своего раздражения. - За Вас переживаю. Посмотрите на свой зад. Скоро в дверь будете боком походить. А все туда же. Первое, второе и компот подавай. Капусту кушайте. А то в одном месте слишком много, а в другом - слишком мало.
        Дама возмущённо фыркнула, залилась краской, но отвернулась. Репутация Нины Ивановны многим известна. Наглая, хамоватая скандалистка.
        - А вы слышали про эту тихоню из отдела главного технолога? Это просто ужас! Говорят, она спуталась с тем самым проверяющим из Москвы. Говорят, у них самый настоящий роман…
        Филатова наклонилась влево, выглядывая из-за спины стоящей перед ней женщины. Разговор шел чуть впереди. Две дамочки с подносами в руках обсуждали последний, будоражащий весь завод слух. Слух, от которого у Нины Ивановны начинался зубовный скрежет и даже, есть подозрение, выделялся яд на кончике языка.
        Одна из сплетниц выглядела лет на сорок. В глаза сразу бросались ее зелёные тени, которые, пожалуй, можно рассмотреть от проходной завода, и такие же зеленые бусы. Вторая - немного приличнее. Но лишь немного… На вид ей можно было дать около тридцати. И накрашена она была не столь вызывающе. Но, конечно же, с точки зрения Филатовой, обе эти тетки - просто самый настоящий ужас. Если бы Ниночка стала на них похожа, она бы сразу пошла и удавилась. Отвратительный вкус, отвратительные прически, ещё более отвратительные платья у обеих.
        - Да, да, да…- Продолжала та, которая с бусами. - Говорят, они даже не скрываются. Представляете? Он возит ее на машине. Забирает с работы. Постоянно вместе. Того и гляди уедет ушлая девка в Москву. Вот так вот… Не зря есть поговорка, в тихом омуте черти водятся. Ходила неприметная. Ни рожи, ни кожи. А вон какого хахаля отхватила.
        - Да уж…Куда подевалась нравственность? Где мораль? Где достоинство? - Та, что помоложе, покачала головой с осуждением. Хотя, Ниночка прекрасно видела, обеих женщин гложет банальная зависть.
        Нину Ивановну и саму пожирало это чувство. Она до одури завидовала Комаровой. Не могла понять, в чем соль? Почему Беляев обратил внимание на бледную моль? А ещё Нина Ивановна Комарову люто ненавидела. Все по той же причине. И здесь не было никаких противоречий, как в случае с Максимом Сергеевичем, когда Филатова сама не понимала, какие эмоции испытывает. Здесь точно имелась чистая незамутненная ненависть.
        Ниночка снова спряталась за спину стоявшей перед ней женщины, от души желая сдохнуть всем. И этим двум сплетницам, и Комаровой, и Маркову.
        Кстати, Марков… По идее, нужно радоваться, что он пропал и больше не появляется, но Ниночка отчего-то испытывала чувство тревоги. Объяснить разумно она это не могла. Пожалуй, можно списать на интуицию. И вот интуиция Нине Ивановне очень конкретно намекала, что-то затевается. Причем, что-то весьма плохое, опасное.
        Филатова с тоской посмотрела на очередь впереди. В любой другой день она бы, совершенно не стесняясь, встала вперёд. И попробовал бы ей кто-то что-нибудь сказать. С землей сравняла бы. Сейчас же вообще не было желания лаяться.
        Девушка обернулась назад, посмотрела на выход, размышляя, не плюнуть ли на обед. Честно говоря и аппетита особо нет. Так все обрыдло, что даже тошнит.
        Еще, как назло, совершенно непонятно ведёт себя Игорь. Это сильно выбивает из колеи. Ниночка могла бы подумать, что он ее избегает, если бы не абсурдность данного предположения. Ведерников всегда вел себя так, что наоборот, периодически возникало желание послать его к черту. Был слишком навязчив. Постоянно крутился рядом. Ниночка конечно же знала, он безумно влюблен в нее. Была уверена, этот человек всегда останется рядом, как верный пес. Хотя, естественно, не рассматривала Игоря в какой-то иной роли, кроме дружеской. Но теперь даже он ведет себя странно. Поветрие, что ли, приключилось?
        В этот момент, словно прочитав мысли Филатовой, в столовой появился сам Ведерников. Он был задумчив и смотрел куда-то себе под ноги.
        - На ловца и зверь бежит…
        Тихо прокомментировала Нина Ивановна, а потом громко позвала друга, махнув ему одной рукой. Вторая была занята пока еще пустым подносом. Очередь, как назло, еле двигалась. Этак никакого перерыва не хватит.
        - Игорь! Иди сюда. Я заняла тебе очередь. - Крикнула Ниночка.
        Ничего она, конечно, не занимала. За первую половину дня они и словом не перекинулись. Ведерников пришел ровно в восемь. Будто специально. А потом вообще не отрывался от работы. Ст?ило Филатовой посмотреть в его сторону, он буквально носом утыкался в чертежи и всем своим видом демонстрировал максимальную занятость.
        Однако, услышав знакомый голос, Ведерников вместо того, чтоб подойти к подруге, вдруг посмотрел испуганно на Ниночку, а потом… резко развернулся и рванул обратно к выходу.
        - Не поняла… - Нина Ивановна одну лишь секунду смотрела, опешив, вслед Игорю.
        Этого ей вполне хватило, чтоб прийти в себя. Она сорвалась с места, устремившись вслед за товарищем, который, похоже, внезапно сошел с ума. Другого объяснения такому поведению у Ниночки просто не имелось.
        Причем Ведерников, уже, не скрываясь, перешел на бег. Он явно вознамерился предотвратить их встречу.
        - Да что происходит?
        Нина Ивановна неслась вперед, возмущенно рассуждая вслух. Хотя делать это было совсем непросто. В отличие от Ведерникова, на Ниночке были красивые туфли на высоком каблуке. И подобная обувь точно не предполагает участия в гонках.
        - Стой! Стой, идиот!
        К счастью, Игорь никогда не отличался хорошей спортивной формой, поэтому, когда они выскочили из здания столовой на улицу, Ниночка все-таки догнала его и схватила за руку.
        - Ой, Нинуля… - Ведерников обернулся, а затем сделал изумлённый вид. - Я и не слышал…
        - Ты издеваешься? - Нина Ивановна хотела стукнуть его кулаком в плечо, но вместо этого со всей дури огрела Ведерникова подносом, который по-прежнему держала в руке. - Черт…Забыла… Вот! Видишь? Утащила из столовой их идиотский поднос! Все из-за тебя!
        Она с посмотрела на упомянутый предмет так, словно не понимала, какого черта вообще он у нее оказался. Потом плюнула на то, что о ней подумают работники столовой, и снова уставилась на Ведерникова.
        - Не слышал? Правда? А еще, наверное, не видел? Игорек, какого черта происходит? Вы что, с ума все посходили? Марков пропал и не появляется вообще. Калинин пьет каждый вечер. Как его до сих пор не поймали на факте ежедневного алкоголизма, не понимаю. Мальцев, скотина, вообще меня бросил. Сказал, нам надо расстаться. Дело, мол, не во мне, дело в нем. Он, оказывается, боготворит жену, которая внезапно из мегеры превратилась в любимую женщину. Теперь еще и ты туда же? Что происходит? Я не понимаю. Почему в самый отвратительный момент моей жизни все вот так ведут себя? Ладно эти все… сволочи! Но ты! Мой единственный друг!
        - Нинуль…
        Ведерников глубоко вздохнул, набирая воздуха в грудь. Ниночка видела, он собирается снова врать. Все-таки Игоря Филатова знает очень хорошо. Лучше, чем кто-либо. Но в последнюю секунду он вдруг передумал. Посмотрел на Нину Ивановну испуганно, а потом выпалил в один заход.
        - Это я убил Маслова.
        Девушка подумала сначала, ей показалось. Послышалось на фоне нервного состояния. Она пристально посмотрела на друга, прямо на его губы, которые произнесли эти странные слова. Потом машинально сделала шаг назад. Покачала головой. Перевела взгляд на поднос в своей руке. Затем - снова на мужчину стоявшего рядом.
        - Игорь…что ты несешь? Что ты несёшь, Игорь? - Ниночка даже не заметила, как повторила одну и ту же фразу дважды.
        - Ничего! Ничего я не несу. Это я его убил!
        У Ведерникова стало такое жалкое выражение лица, будто он сейчас заплачет. А Филатова вдруг испугалась. Не того, что сказанное - правда. Это ее почему-то не беспокоило. Она испугалась, что Игорь вот-вот сорвется и начнет говорить слишком громко. Устроит некрасивую истерику.
        Филатова оглянулась, проверяя, нет ли рядом посторонних. Не дай бог кто-то услышал эту чушь. Потом снова заметила поднос в своей руке и с ненавистью швырнула его в ближайшие кусты. Будто во всем происходящем виноват именно он.
        - Ты…черт…ты ненормальный? - она схватила Ведерникова за локоть и потащила его за угол. - Еще бы вышел на площадь Ленина, с рупором в руках. Чтоб наверняка все тебя услышали. Или статью дал в газету.
        Как только они оказались далеко от входа в «Полет», Ниночка отцепилась от друга, уставившись на него злым взглядом.
        - Что за ерунду говоришь? Как ты мог убить инженера? Это - Марков. Сам же говорил. Он убил Льва Ивановича, а жену его велел тебе…
        Филатова замолчала на полуслове. До нее, наконец, дошла вполне очевидная истина. Потому Вадим и угрожал Ведерникову. Он знал, кто виноват в смерти Маслова. Вот, о чем говорил Марков тогда. Кандидатура убийцы крайне неподходящая… Он ведь понимал, без Игоря Ниночка не сможет работать дальше. А значит, не сможет добывать нужные сведения. Именно по этой причине Марков сказал, что в убийстве должна признаться Анна Степановна.
        - Не ерунду. Так и есть. - Игорь выглядеть совсем несчастным. - Все вышло случайно. Да. Совершенно случайно. Он хотел тебе навредить. Понимаешь? Я не мог этого допустить. А теперь творится черт знает что. Твой план насчёт Беляева не сработал. И не сработает. Он не верит ничему. Вообще ничему. Он точно знает, что мы натворили. Я чувствую. Ведет себя странно. И Марков…ты знаешь, вчера они все трое встречались в парке. Вадим размахивал оружием, Комарова его сначала ударила, потом спасла. А Максим Сергеевич велел прийти и рассказать правду…
        - Подожди… - Филатова чувствовала, как у нее начинает кружится голова от обилия информации. А главное, от содержания этой информации. - Комарова и Вадим? Ночью в парке? Вот стерва…Она и тут постаралась, что ли? Мало ей Беляева, эта тварь к Вадиму протянула свои данные ручонки… Ну, Комарова…
        - Нина! Нина, послушай, что ты говоришь? - Ведерников сделал шаг к Ниночке, схватил ее за плечи и с силой тряхнул. - Какая, к чертовой матери, Комарова? Я говорю тебе, этих троих что-то связывает. Понимаешь? А ты переживаешь, не увела ли бледная моль у тебя очередного мужика. Очнись! Приди, наконец в себя. Мы с тобой полностью в тупике. Нам никто не поможет. Так еще Марков, Беляев и Комарова затевают какую-то игру. Иначе, зачем им все это устраивать?
        - Заткнись. - Ниночка сказала всего лишь одно слово, тихим, спокойным голосом, но Ведерников моментально осекся.
        А сама Филатова вдруг почувствовала, как ее отпускает злость, истерика и психоз. В голове стало совсем ясно. Руки перестали мелко дрожать.
        - Идем, Игрек, здесь слишком опасно говорить о таких вещах. Ты расскажешь мне все, что произошло между тобой и Масловым. В подробностях. Потом расскажешь, что конкретно случилось ночью. Говоришь, нам никто не поможет? Ну, и прекрасно. Мы поможем себе сами.
        Глава 14
        В которой я много узнаю нового, но в итоге чувствую угрызения совести
        - Итак… Теперь, когда все наелись и напились, - Комарова выразительно посмотрела на меня, будто я один тут сейчас закидывался макаронами, которые, кстати, были недоварены. - Может, наконец, перейдём к делу. А то такое чувство, будто мы на отдых собрались. Не хочу никого беспокоить столь незначительным фактом, но вообще-то послезавтра прибывает Фидель Кастро, которого, опять же, уж простите за напоминание, требуется убить. И между прочим, меня это касается в самой меньшей степени. А почему-то волнует больше, чем вас.
        - С удовольствием поддерживаю Вашу идею. - Я натянул улыбку на лицо. Ту, которая максимально бесит данную особу. Каждый раз, когда она начинает ёрничать, испытываю сильное желание отвечать в таком же тоне.
        Между прочим, макароны вышли у нее такое себе. Видимо, посвятив все усилия воспитанию внучки в стиле командос, Ершов забыл о том, что женские «штучки» ей тоже пригодились бы. Поэтому, скажем прямо, кулинария вовсе не конек Комаровой. Если учитывать, что путь к сердцу любого мужчины лежит через его желудок, помрет она в девках. Точно говорю.
        Степень готовности обеда заметили и я, и Марков, но оба мы молча уничтожили периодически похрустывающие на зубах макароны. Я так понимаю, Александра Сергеевна подержала их в кипящей воде очень недолго, а потом быстро откинув в дуршлаг, разжарила на сковороде. Торопилась. Боялась, мы без нее решим все самые насущные вопросы. Посолить, кстати, она тоже забыла. Или не захотела. На зло. Очень на нее похоже, кстати. Хотели жрать? Жрите! Но потом не жалуйтесь.
        Белобрысый, которому выпала «честь» первым оценить приготовленное Комаровой блюдо, сначала на радостях активно принялся его жевать, но тут же застыл с набитым ртом. Посмотрел на меня, потом на Александру Сергеевну, которая стояла посреди кухни, сложив руки на груди. Вид у нее был такой, что Вадику точно стало понятно, даже если бы макароны оказались вообще сырыми, надо есть. Иначе, смертоубийство неизбежно.
        - Ммммм…Как вкусно… - Протянул зажмурившись Марков, а потом одним заходом поглоти все, что было. Зажмурился, наверное, дабы не видеть это произведение кулинарного искусства. Удивительно, как не подавился.
        - Серьёзно? - Я сначала искренне поверил словам Белобрысого. Схватил ложку, нагрёб макарон и тоже закинул их в рот. Однако, сразу понял в чем прикол. Правда, как и Белобрысый, говорить Комаровой о ее слабеньких способностях в области готовки не решился.
        В итоге, исключительно с голодухи, мы с блондином напару умяли б?льшую часть обеда, приготовленного, если так можно сказать, Александрой Сергеевной. Старались просто глотать эти чертовы макароны, не пережевывая. Теперь у нас, походу, точно приключится какое-нибудь несварение желудка. Кто его знает, может, в этом и был план. Угробить нас обоих разом.
        Комарова пристально наблюдала, как мы поглощаем сомнительное блюдо ее производства, ожидая, когда, наконец, можно будет приступить к делу. Едва я и Белобрысый отставили металлические миски в сторону, Александра Сергеевна моментально схватила грязную посуду и с грохотом швырнула ее в стоящее неподалеку пустое ведро.
        - Потом помоешь. - Заявила она Маркову. - Давайте приступим к делу.
        - То есть, чая не предложат? - Спросил я Александру Сергеевну. Просто было полное ощущение, что в животе сейчас находятся пару килограмм камней. Комарова в ответ одарила меня злым взглядом.
        - Ясно. Не предложат…ну, ладно. Хотя, сервис, знаете у вас…Вид?ли и получше.
        - Максим Сергеевич, не искушайте… - Комарова мило улыбнулась. Вполне было понятно, что с гораздо б?льшим удовольствием она бы надела мне на голову кастрюлю с остатками еды.
        - Интересные у вас взаимоотношения. - Задумчиво протянул Белобрысый, наблюдая за нашей перепалкой. - Ладно… Пора действительно поговорить о важном. Предлагаю переместиться в комнату. Там хотя бы пространства больше. А то у меня такое ощущение, что мы с каждой минутой становимся по-семейному близки. А я не готов, знаете ли, обрести ещё одну семью. У меня от первой пока достаточно яркие воспоминания. Впрочем, думаю, у них обо мне тоже.
        Комарова без препирательств согласилась с доводами Маркова и быстренько смылась из кухни. Мы, естественно, отправились следом.
        Комнат в домике было две. Одна - совсем крохотная. Типа, спальни. Там поместились лишь кровать и комод для вещей. Вторая - чуть больше. Она исполняла роль зала, столовой, гостиной одновременно. Собственно говоря, именно это помещение пользовалось наибольшим спросом, видимо. Здесь встречался Максим Сергеевич с Масловым. И здесь же инженер невзначай помер. Естественно, мы выбрали ту комнату, которая просторнее.
        Александра Сергеевна хотела было устроится на стуле, но в последнюю секунду вспомнила, что совсем недавно он был занят трупом Льва Ивановича. Она остановилась, поморщилась брезгливо, а затем выбрала в качестве места дислокации окно. Снова. Прямо тянет ее к этим окнам. Оперлась о подоконник пятой точкой и уставилась на нас с Марковым.
        - О Господи…Ну, я не особо привередливый. - Белобрысый, который понял суть маневров Комаровой, подошел к стулу, отодвинул его и уселся бочк?м, опираясь одним локтем о стол.
        - Вообще, конечно, мы так свободно себя ведем на месте преступления… - Я окинул взглядом комнату. В итоге остановил свой выбор на кровати, стоявшей возле стены.
        - Да тут уже пятьдесят раз все осмотрели. - Отмахнулся Марков. - Не о том беспокоишься. Итак… Фидель Кастро…Ну, ладно. Раз уж мы внезапно стали так дружны, выложу карты на стол. Так и быть. В общем…От тебя, конечно, ждут положительного результата, оченб этого хотят, но…в благополучный исход не верят. Человек, которому я отчитываюсь, который получает информацию от меня и от которого информацию получаю я, сказал, что вопрос «распечатки» глубоко внедренного нелегального агента стоял очень остро. Не все были «за». Если говорить точнее, то большинство вообще против.
        - У них там совет директоров, что ли, заседает? Нелегалы, по идее, не являются особо популярной темой для коллективного обсуждения. - Я поелозил на кровати, удобнее устраивая свой зад.
        - Нет. Но решение об активации принимает не один человек. Потом это решение сообщают куратору и он уже запускает цепочку взаимодействия. Или не запускает. Так вот… в отношении Фиделя споры велись достаточно активно. О его поездке в Союз стало известно около двух лет назад. Тогда-то тебя и «распечатали». Кубинскую делегацию пришлось ждать долго. Поездка то откладывалась, то переносилась…
        - Это одно и то же. - Прокомментировала вдруг Комарова. Очень, между прочим, ни к месту. Она заметила наши удивлённые взгляды, а мы реально удивились, ибо не поняли смысла ее фразы, и пояснила. - Откладывать и переносить - это одно и то же.
        - Слушайте, Вы так сильно хотели приступить к делу. Рвались изо всех сил. Зачем? Чтоб теперь блистать своим умом? Не перебивайте Вадима. - Рявкнул я на Александру Сергеевну.
        - Спасибо, Максим. - Белобрысый прижал руку к груди, приподнялся со стула и слегка поклонился.
        - Пожалуйста, Вадим. - Я в ответ так же демонстративно кивнул.
        - Идиоты… - Высказалась себе под нос Комарова. Достаточно тихо, чтоб не считать это достойным внимания, но в то же время достаточно громко, чтоб мы наверняка услышали, как хреново она о нас думает. Мне кажется, Александра Сергеевна уже не очень рада нашей внезапной «дружбе» с Белобрысым. Ее раздражение становилось все сильнее и заметнее.
        - Продолжай, Вадим. - Я проигнорировал недовольство Комаровой. Хотя прекрасно знаю, как ее это все бесит.
        - Так вот… В успех данного мероприятия, имею в виду, покушение на Кастро, особо никто не верит. Поэтому часть руководства ЦРУ была против бессмысленного использования агента, который может быть полезен совершенно в других вещах.
        - Почему не верят, не могу понять? Сомневаются в профессионализме? - Не то, чтоб этот вопрос меня сильно задевал, но знать подробности все же хотелось.
        - Почему? - Вадим усмехнулся. - Да потому что этого чертова команданте защищает сам дьявол. Точно тебе говорю. Знаешь, сколько было покушений на него?
        Я, естественно, не знал. Максим Сергеевич, возможно, был более осведомлён, но поделиться данной информацией его память не сочла нужным. Впрочем, думаю, покушения на кубинского лидера сильно не афишируют. Может и Беляев не обладал этими сведениями в полной мере. Однако, учитывая, что сказать правду Белобрысому не могу, я изобразил туманный взгляд, неопределённо пожал плечами и вопросительно уставился на Вадима. Мол, мне, конечно, все известно, но давай сравним версии.
        - Оооо… Это просто легендарная личность в плане неудачных попыток его ликвидации. В самом начале революционной деятельности Кастро один из шпионов, выдав себя за крестьянина, внедрился в лагерь Фиделя. Когда повстанцы остановились на ночлег, выяснилось, что будущему убийце нечем было укрыться. В итоге, сам Кастро решил укрыть новобранца своим же одеялом. Агент всю ночь пролежал бок о бок с команданте, но выстрелить побоялся, а следующим утром сбежал из лагеря. Почему? Хрен его знает. Это осталось тайной. Через достаточно короткий промежуток времени он исчез. Просто как в воду канул.
        Следуюшая попытка должна была стать удачной со всех сторон. У Фиделя была любовница - Марита Лоренц. Они знакомы с 1959 года. Бабу завербовал ЦРУ. Псевдоним достаточно говорящий - «Вамп». Она прошла соответствующую подготовку, в том числе, идеологическую. Сам понимаешь, к данному вопросу отнеслись очень серьезно. В определенный момент Вамп получила от своего начальства приказ ликвидировать Кастро. Лоренц должна была подмешать команданте в вино две ампулы с токсином ботулизма. Отличный вариант, не находишь? Казалось бы, что легче. Да и смерть будет выглядеть так, что не подкопаешься.
        Белобрысый усмехнулся и подмигнул мне левым глазом. Видимо, я должен был оценить гениальность задумки црушников. Проблема в том, что данное сочетание слов было мне знакомо очень отдаленно и почему-то упорно ассоциировалось с консервами. Но опять же, я не подал Маркову виду, что вообще не понимаю, чему он так радуется. Поэтому усмехнулся в ответ и тоже подмигнул. Только правым глазом.
        - И представь, чем все закончилось. - Продолжил Белобрысый. - В день встречи с Кастро, Вамп вышла в туалетную комнату и утопила ампулы с ядом в унитазе. Вопрос тот же:Почему? Почему она передумала? Чего испугалась? Более того, один из агентов, который в то время находился в числе охранников команданте, сказал, будто Кастро догадался о задумке Лоренц. Но не разозлился. Наоборот. Фидель дал ей пистолет, чтоб она могла выстрелить в него. И что сделала эта сумасшедшая баба?
        Вадим задал вопрос, а потом с торжеством посмотрел на Комарову. Будто «сумасшедшей бабой» являлась непосредственно Александра Сергеевна.
        - Лоренц, метавшаяся между желанием довести дело до конца и собственными чувствами к Фиделю, так и не решилась его убить. Вернула Фиделю оружие. Представляешь? Он был у нее на мушке. Стоило всего лишь нажать курок. Нет! Эта ненормальная выбрала любовь!
        Марков громко засмеялся. Потом понял, что ни я, ни Комарова его веселье не поддерживаем и резко прекратил ржать. К счастью. А то немного напрягало такое поведение. Белобрысый откашлялся, прочищая горло, а затем продолжил посвещать нас в детали покушений на Кастро.
        - В общем, Вамп провалила задание. Однако чтобы избежать расправы от ЦРУ, Лоренц сообщила своему связному, будто выполнила все, что велено, и уехала в Венесуэлу. Естественно, правда очень быстро вскрылась. Но… - Марков развел руками. - Девку было уже не достать. Да и смысла в ней, как в агенте, больше не имелось. А теперь, смотри. Дальше по списку можно продолжать бесконечно. В апреле 1961 года пятеро автоматчиков обстреляли автомобиль Кастро. Он оказался бронированный и выдержал ущерб, несмотря на то, что был изрешечён пулями. Кастро не пострадал. Далее… Далее - череда неудач. Одна за одной. Самым простым планом уничтожения команданте был обстрел его яхты или его самого с патрульных катеров при помощи автоматических орудий. Один из агентов предпринял сразу три безуспешные вылазки на пляж Вандеро. В первом случае у его корабля сломалась ходовая часть, в двух оставшихся - заговорщики попросту не сумели встретиться со своими коллегами, которые должны были осуществить нападение на команданте. Следующий эпизод произошёл еще через год. В августе 1962 года два катера так называемой «самообороны Кубы»…
Противники режима Кастро, проще говоря. Они двигались в порт Гаваны, чтобы обстрелять гостиницу «Икар», где по вечерам Фидель Кастро вёл переговоры с военными и политическими представителями Советского союза. Нападавшие решили плыть не на американских военных катерах, а на старых кубинских. В самый ответственный момент на одном из кораблей, прохудился запасной бензобак. В итоге катера расстреляли весь боезапас «в молоко» и сразу же отплыли, направившись в сторону Штатов. Позднее выяснилось, Кастро в гостинице в тот вечер вообще не появлялся. Как это можно расценить по-твоему? Просто какая-то фантастика, честное слово.
        - Ну, да… - Я задумчиво потер лоб, переваривая информацию.
        - Каждый раз постоянно что-то происходит. Вот в чем суть. Убийц словно сама судьба убирает от этого кубинца. - Марков восхищенно покачал головой. - Были даже специальные группы, вооруженные до зубов. Американцы готовили профессионалов и снабжали их по полной программе. Стрелковым оружием, гранатами, парашютами, всей амуницией. Первый диверсант, перелетевший из Гватемалы на Кубу, добрался до номера в гостинице, чтобы сообщить по радио о своих действиях, но радиосвязь прервалась после звуков выстрелов. Во второй операции участвовали двое человек, вылетевших на самолёте из Гватемалы и спрыгнувших с парашютом. Однако на месте высадки их поджидали кубинские спецслужбы. Оба диверсанта не то были убиты, не то попали в плен. Тут нет точной информации. Парни просто исчезли. ЦРУ даже пыталось устранить Кастро, наняв лётчика-смертника, который должен был на начинённом пластиковой взрывчаткой туристическом самолёте врезаться в резиденцию Кастро. Предполагадось, что самолёт пролетит на небольшой высоте и тем самым остаться вне поля зрения радаров. Однако план провалился. Исполнитель, получив задаток в два
миллиона долларов, бесследно исчез.
        - С двумя миллионами долларов это самое лучшее, что он мог сделать. - Не удержавшись, прокомментировал я рассказ Маркова. Ибо вполне сбежавшего мужика понимал. На кой черт ему рисковать своей жизнью. Отдавать ее за идеалы Америки, если у него на руках такое бабло. Мужик явно не был идиотом.
        - Да это лишь единичные случаи, о которых имеется больше всего информации. - Вадим махнул рукой. - Было то их гораздо больше. Просто если начну вспоминать все, до утра тут просидим. ЦРУ даже подключали мафию. Сицилийских донов. Эти за деньги вообще способны на многое. Но с команданте потерпели поражение. Кастро пытались отравить раз десять, не меньше. Потом имелся план, вручить ему в подарок акваланг с баллонами, в которые занесли таберкулезную палочку. И что в итоге? Исполнитель скончался сам от этой чертовой палочки. Совершенно непонятно, каким образом это произошло. Были отравленные сигары, взрывающиеся сигары. Были ручки, стреляющие отравленными иглами. Всего не перечесть, на самом деле. Но… Как мы видим, Фидель Кастро по-прежнему жив-здоров и чувствует себя просто отлично. Так что…
        Марков снова развёл руками и посмотрел на меня.
        - В успех предприятия, как я сказал ранее, мало кто верит. Не знаю, в чем причина столь феноменальной везучести кубинца. Никто не знает. Может, его на самом деле зачаровали. Эти… карибские колдуны. Есть же у них там какая-то ерунда.
        - Перестань! Ты взрослый человек. - Комарова раздражённо фыркнула. - Чудес не существует. Просто его охрана и служба разведки работает гораздо лучше. Вот и все.
        - Неужели? - Марков развернулся к Александре Сергеевне всем телом. - А что скажешь об этом? Последние попытки пришлись на 1971 год. Он был в Чили. Планировалось несколько покушений. В одном случае в Кастро должны были стрелять два снайпера. Винтовку планировалось спрятать в видеокамере. Но перед самым покушением одного из них сбила машина, а другого свалил острый приступ аппендицита. Это тоже хорошая работа охраны? Во втором случае на пути следования кортежа Кастро агенты заложили мощную бомбу, подорвать которую планировали при помощи детонатора. Подрыв не состоялся. Предположительно ключевые элементы взрывчатки проржавели. В третьем случае наёмники поджидали Кастро в Лиме, куда должен был сделать транзитную остановку его самолёт, улетавший обратно на Кубу. Однако Фидель Кастро приказал лететь в другой аэропорт, где его не ждали. Позже выяснилось, он просто устал от торжественных речей потому и передумал. Просто устал! Именно в определенный момент изменил маршрут.
        - Откуда ты столько много знаешь о нем? Не думаю, что такие подробности печатают в газетах. - Перебил я Маркова.
        Просто…По моим предположениям и по словам самого же Белобрысого, он был достаточно долго обычным вербовщиком. Сам участия не принимал ни в чем. Но о Фиделе блондин осведомлен подозрительно хорошо.
        - Я так понимаю, Вадим Александрович хотел стать тем самым героем. - Ответила вместо блондина Комарова. Причем данный факт Александру Сергеевну изрядно веселил. Она даже не скрывала ухмылки. Будто только что ей рассказали крайне смешную шутку.
        - Да. И что? - Белобрысый с вызовом вздёрнул подбородок. - Столько лет потратить на поиск агентов, диверсантов и всего такого… Конечно, я хотел выполнить задание, которое, наконец, позволит мне подняться выше. Думаешь, очень зд?рово крутиться среди влюбленных баб? Ты же знаешь, что в большинстве своём это были женщины. Думаешь, так прекрасно ежедневно выслушивать их нытье, слезы, признания в любви, вопросы, ну, когда же мы поженимся, страдания и прочую чушь? Я хотел стать настоящим агентом.
        - Ой, не трынди. - Тут даже я не выдержал и заржал в голос. - Ты хотел сделать что-то серьёзное лишь по одной причине. Не терпится тебе свалить отсюда. Вот и все. Будучи вербовщиком сделать это сложно. Вот тебе и было нужно серьезное задание. Думал, если удастся убить Кастро, чего раньше никому не удавалось, то американские хозяева, наконец, по достоинству тебя оценят. Заливаешь тут про агента.
        Похоже, я попал в точку. Белобрысый немного смутился и отвернулся. Выходит, у него имелось несколько заготовок, чтоб добиться отъезда. Первая - Комарова. Однако, учитывая, что он обхаживает ее почти год, наверное, понял, особа эта очень упрямая и с наскоку там хрен что получится. Вторая - убийство Кастро.
        - Слушайте, неважно, в чем причина. - Марков покачал головой. - Суть в том, что я узнавал о кубинце все. Вернее, о том, почему провалились покушения. И не нашёл ни одной адекватной причины. Почти всегда это - стечение обстоятельств. Какой-то идиотский перст судьбы.
        - Хорошо. - Я сменил тон. Дразнить сейчас Белобрысого, насмехаясь над ним, не самая лучшая идея. - Давай вернёмся ко мне. Значит, начальство не особо верит, что все получится?
        - Да. - Марков сразу успокоился. - Расчёт был следующий. Вернее, предполагаемое развитие событий. В первом случае, покушение снова провалилось, но ты не раскрыл себя и остался жив. Во втором, покушение провалилось, но Комитет узнал, кто был агентом. В третьем и четвёртом ты погибаешь. Разница лишь в том, погибаешь один или прихватив с собой команданте. Собственно говоря, потому и решили в этот раз задействовать нелегала. Группы ничего добиться не могут. Диверсанты сами дохнут, как мухи. А ты… Особый случай. Правда, никто не знает, что нелегал - сотрудник Комитета. Думаю, кроме куратора и самой главной верхушки. Два-три человека. Не больше. Потому что мой… аставник и учитель, назовём его так. Он сильно недоумевал, почему все же было принято решение «распечатать» агента ради сомнительного покушения, которое скорее всего снова закончится неудачей. Теперь я понимаю. Видимо, сыграл факт твоей службы в рядах чекистов. Просто остальным о твоей героической биографии неизвестно.
        - Ладно. Все это понятно. Я пока не улавливаю, что за план возник в твоей голове. При чем тут сын Кастро? И что конкретно мы можем сделать в сложившейся ситуации. Потому как даже, если списать все на неудачу, на то, что покушение сорвалось, оно должно для начала состояться. Покушение, естественно. То есть, хоть что-то должно произойти. А потом уже, да, я мог бы развести руками, мол, ребята старался, простите, не вышло.
        Марков несколько секунд смотрел на меня молча. Видимо, все-таки сомнения у него имелись. Насчет того, сколь сильно мы можем друг другу доверять. По мне, вопрос этот имеет лишь один ответ. Вообще нисколько не можем. И на месте Белобрысого я бы в столь сомнительную авантюру не ввязался никогда. Очевидно, что дело это с нашей стороны попахивает кидк?м.
        Однако, Вадим, похоже, слишком сильно хочет смыться из Советского Союза. Еще больше он хочет это сделать со списком нелегалов, который ему пообещала Комарова. Мечта практически становится реальностью. Поэтому в данный момент, когда Вадик гипнотизировал меня взглядом, в нем очевидно шла последняя битва. Между разумом, который скорее всего нашёптывал блондину, чтоб тот не верил ни единому нашему слову, и банальной жадностью, желанием, наконец, дорваться до настоящей сытой жизни. В итоге, желание все же победило.
        - Хорошо… Смотри… - Вадим со скрежетом, не отрывая ножки от пола, развернул стул ко мне. Комарова теперь просто наблюдала его спину. Основной диалог шел между нами двоими. Между мной и Марковым. - Как ты правильно выразился, покушение должно произойти. Но неудачное. Кроме того, как мы обсуждали раньше, если вы хотите тихой спокойной жизни, то в результате этого покушения должны погибнуть и налегал и внучка Ершова. Казалось бы, что может привести вас обоих в одну точку. В точку, где произойдёт попытка убийства Кастро. Так вот… Сын команданте. Он… Как бы это сказать…
        Марков потер подбородок, подбирая слова. А затем продолжил.
        - Он сильно любит женский пол. Именно по этой причине горячего парня отправили два года назад в Москву. Он проучился в местном университете с 1968 года по 1970. И за это время ухитрился закрутить бурный роман с одной студенткой. Вплоть до того, что они в общежитии сыграли свадьбу. Конечно, церемония не имеет официального статуса. Но… Ситуация вышла не очень хорошая. Поэтому его быстренько под белые ручки отправили в столицу. Подальше отсюда. Как ты понимаешь, девица была у него не одна. Просто с этой все сложилось серьёзнее, чем с остальными. По той же причине он рвётся сейчас вместе с отцом сюда, в этот город. Хочет встретиться с неофициальной женой. Но… Любовь у парня к красивым женщинам, к особенным женщинам, желательно светловолосым, никуда не делась.
        Марков вдруг резко замолчал, обернулся и посмотрел на Комарову. Я тоже резко посмотрел на Комарову. По той причине, что не совсем понял. Кто красивая? Она? Нет, Александра Сергеевна в моей душе, и не только душе, вызывает очень сильные чувства. Меня к ней тянет, все дела. Но точно не из-за красоты.
        Причем, сама Комарова нашим взглядам удивилась достаточно сильно. У нее стало такое озадаченное выражение лица, будто Александра Сергеевна хотела уточнить, о чем вообще речь? И с хрена ли при словосочетании «красивая женщина» мы оба таращимся на нее.
        - А-а-а-а-а… Нет, не в этом смысле. - Тут же уточнил Марков. - Вернее, частично. Делегацию будут встречать в аэропорту. В первую очередь, их интересует хваленый ТУ-144, который на данный момент признан лучшим в мире. Первый самолет, преодолевший сверхзвук. Кроме того, Фидель хочет посмотреть Атомную станцию. Она тоже построена по новейшим технологиям. Но на Авиационный завод они отправятся в первую очередь. Остановятся кубинцы в гостинице «Кораблик». Верно же?
        Белобрысый посмотрел на меня, ожидая подтверждения. Я сомневался буквально одно мгновение. Потом кивнул. Действительно, чего уж скрывать. Вряд ли Вадим кинется мочить Кастро в гостиницу.
        - Так и думал. - Марков был доволен. Не знаю, чем именно. Собой или фактом того, что в городе есть место, где встречают всех иностранных гостей. - Сами понимаете, охрана будет серьёзная. Там более, вместе с делегацией прибудет Косыгин. Так что, сделать что-то там мы не сможем. Но… В аэропорту делегацию будут встречать. Вручать цветы, как обычно. Так вот… К сыну Кастро подойдет с букетом одна блондинка. И это будет приманка. К Фиделю - другая. Это тоже будет приманка, но для чекистов. Потом нам нужно добиться, чтоб наследник команданте настолько сильно увлёкся незнакомкой, которую он увидит еще раз, но уже при посещении завода, чтоб парень рванул на встречу с ней.
        - Стоп… - Я понял руку, останавливая поток слов Маркова. - Давай сразу уточним. Две? Две блондинки? Я пока насчет одной не до конца уверен. Если ты про Александру Сергеевну, конечно.
        - Естественно, две. - Вадим посмотрел на меня, как на идиота. Будто ответ был вполне очевиден. - Вы же понимаете, что на месте трагедии, когда она произойдёт, должны найти два тела. Мужское и женское. Иначе как те, кому нужно понять, что Беляев и внучка Ершова погибли, вообще об этом узнают? Или вы думали отправить им письмо из-за границы? Извините, мы тут умерли.
        Вадим еще не договорил до конца, а я уже начал понимать, о чем идёт речь.
        - Филатова… - Произнёс я вслух, глядя Маркову прямо в глаза. - Ты предлагаешь использовать Нину Ивановну. Сначала, как приманку для сына, потом - как доказательство смерти внучки Ершова… У них с Комаровой приблизительно одинаковая комплекция… И если, например, случится пожар, если тело будет сложно опознать, то вполне прокатит. А мужское… Ведерников?
        Марков взгляд не отводил и смотрел на меня так же пристально. Причем, этот взгляд был гораздо выразительнее слов. Мол, что ж ты, Максимка? Хочешь спасти свою задницу, а сам теперь строишь из интеллигента в белом пальто? Определяйся, Максимка, что тебе дороже? Совесть или своя шкура?
        Тот самый ТУ - 144
        Гостиница «Кораблик». Современный вид.
        Глава 15
        В которой мы бегаем по полю, но вовсе не с романтичными целями
        - Вам что-то не нравится? Сидите, молчите, надулись, как сыч. У меня такое чувство, будто я провинилась перед Вами. Да? Вы считаете, что я в чем-то виновата?
        Комарова задала этот вопрос, едва мы отъехали от дачного домика Ведерникова. Поселок, который граничил с дачами, закончился. Слева и справа тянулись поля. Их делили на зоны лесополосы.
        Я вел машину, уставившись вперед. На Комарову вообще не смотрел. Просто внутри меня раздирало на части от противоречивых мыслей и эмоций. Наверное, не заметить мое состояние было сложно.
        Марков остался в домике, сказал, доберется сам. Что меня несомненно порадовало. Хотелось, наконец, прекратить наше внезапно зародившееся общение. Человек он может и хороший…хотя…Кому я вру? Говно, а не человек. В моем представлении, естественно. Вот вроде бы умом понимаю мотивы и причины, по которым он поступает тем или иным образом. Возможно, это даже логично в его ситуации. Но, хоть убей, после нескольких часов, проведённых в обществе Белобрысого, имелось сильное желание помыться. Как в грязи извалялся. Честное слово.
        Зато Александру Сергеевну вообще ничего не смущает, похоже. Сидит рядом, вопросы задает, будто без ее вопросов ни черта не понятно.
        Я к примеру, еле дослушал до конца размышления Белобрысого. Его, так сказать, гениальный план. В котором мы сначала выманиваем с помощью Филатовой сына Кастро, потом самого Кастро, а потом в неравной борьбе за наследника целой Кубы погибает Беляев Максим Сергеевич, отличный парень и чекист, а вместе с ним - Комарова Александра Сергеевна. В реальности, нам предстоит просто без лишнего шума оставить в месте той самой неравной борьбы два, прости Господи, тела. Нину Ивановну и Ведерникова. Шум начнется потом, после благополучного завершения этой операции.
        Причем Марков был уверен на сто процентов, что Игорь Леонидович обязательно окажется рядом со своей подругой. На мой вопрос, за каким чертом Ведерникову сын Кастро, Белобрысый ответил, мол, не моя головная боль это. То есть, получается, данная часть плана будет полностью под контролем Блондина. Он обеспечит появление Нины Ивановны в нужном месте в нужное время. Комарова, которая тоже отправится на вручение цветов, должна засветиться рядом с кубинским лидером для чекистов. Пусть они думают, будто Александра Сергеевна собиралась через команданте смыться из Союза. В любом другом случае объяснить ее смерть рядом с Максимом Сергеевичем будет сложно. А так - стечение обстоятельств. Она просто хотела сбежать из страны, предложив Кастро все тот же злосчастный список. По крайней мере, Марков уверял, что в эту версию чекисты поверят безоговорочно. Потому что дружба-дружбой, но за нелегалов Союза, которые скрываются в Америке, Фидель уцепился бы.
        И вот после всего, что было сказано, Александра Сергеевна задает такие вопросы.
        - Что-то? - Я отвлёкся от дороги и уставился на Комарову.
        Благо, трасса практически пустая. Огромный плюс нынешнего времени. Никаких пробок. Вообще.
        Я с удивлением посмотрел на сидящую рядом женщину. Она выглядела вполне искренней. Не понимает, реально. Ну, ладно…
        Резко свернул к обочине, остановился и вышел из тачки. Сильно хотелось подышать свежим воздухом. Вообще, если честно, гораздо сильнее хотелось развернуть «Волгу» и ухерачить в туманную даль, увеличив расстояние между мной, Марковым, делегация Кубы и этим городом на максимально возможное. Сдерживало лишь то, что я прекрасно понимал, это не выход.
        Ну, сбегу. Спрячусь. И? Во-первых, где? Я, в отличие от той же Комаровой, не имею кучу документов, который помогут мне жить под чужими именами до старости. Даже не очень понимаю, на кой черт Беляеву нужен был паспорт с его настоящей фамилией и реальными данными. Для побега - такое себе вариант. А главное - куда он собирался бежать? В тайгу ехать, что ли? Лет сорок топтать Медвежье говно? Построить себе шалаш. Жить отшельником? Ну, ладно, не сорок. Двадцать точно. А потом в той кутерьме, которая накроет страну, всем точно будет не до меня. Но даже такая перспектива вовсе не кажется привлекательной.
        А во-вторых… что это за гребаный квест, где на каждом шагу надо выбирать? Я или кто-то другой? Союз или Штаты? Такое чувство, будто меня специально закинуло в Беляева для вот таких моральных терзаний.
        Черт…я даже не знал, что моя совесть имеет столь громкий голос. Мне казалось, та жизнь, которую вел последние годы, не здесь, конечно, в своём времени и теле, приучила меня быть жестче. Нарастила, так сказать, крепкую броню. Но ни хрена. Оказывается, не все я готов принять даже ради своего спасения.
        Хотя, по большому счету, вариант предложенный Марковым совсем неплох. Устроить свою гибель и с левыми документами, которые чуть ли не к завтрашнему дню будут готовы, смыться из страны. Документы, кстати, тоже обещал справить Белобрысый. Он же даст нам контакты какого-то прекрасного человека, проживающего в Швейцарии. Мол, этот дальний родственник Маркова поможет устроится на новом месте, работу найти, и вообще стать законопослушными гражданами страны сыра и банков.
        Удивительное человеколюбие со стороны Маркова могу объяснить лишь одним. Скорее всего, тот самый товарищ, который должен будет нас встретить, вместе с нашим появлением получит от Вадима весточку. Содержание этой весточки несложно представить. Там-то, в швейцарских Альпах, мы с Комаровой реально отдадим концы. Белобрысому совершенно не нужны в крепком здравии ни я, ни Александра Сергеевна. Просто здесь это сделать он сам не может. А вот если с нами приключиться несчастный случай за хренову тучу километров от Союза, то и проблем никаких.
        В общем, мысли в голове роились встревоженным ульем, а моральные принципы, о наличие которых я узнал совсем недавно, требовали не быть мудаком. Поэтому, я пошёл прочь от машины, в поле. Как псих. Сам понимаю, выглядит мое поведение для Комаровой странно. Но я не подписывался на все это. Чертов Максим Сергеевич. Жаль, что он умер. Я бы ему с огромным удовольствием набил рожу. Особо данный факт ситуацию не изменил бы, но хоть душу отвести.
        - Я не понимаю… - Комарова тоже выскочила из машины и рванула следом за мной.
        Я шел вперед, по этому дебильному полю, в сторону ближайшей лесопосадки. Сам не знаю, почему и зачем. На кой черт сдалась она мне. Просто шёл вперед. Александра Сергеевна резвой козочкой неслась рядом.
        - Максим Сергеевич, что не так? Я вижу, Вас буквально корёжит от каких-то переживаний. Объясните. - Она или реально не понимает или весьма успешно притворяется дурой. Кстати, второй вариант кажется мне гораздо более правдоподобным.
        - Что не так? - Я резко остановился и повернулся лицом к Комаровой. - Серьёзно?
        Александра Сергеевна, правда, подобной прыти от меня не ожидала, поэтому немного убежала вперед. Затем сообразила, что я остался за ее спиной, тоже остановилась, вернулась назад, встала напротив и уставилась мне в лицо. И глаза такие наивные. Прямо робкая незабудка, а не Комарова.
        - Все не так! Все, твою мать, не так! Вы понимаете, что мы на полном серьёзе только что обсуждали, как использовать двоих ни в чем не повинных людей…
        Договорить я не успел. Александра Сергеевна «завелась». Как уже бывало ранее, произошло это в одну секунду. Маска непонимающий ни черта святоши моментально слетела с ее лица. Глаза сузились в прищуре, а на щеках появился румянец. Я уже вычислил, в какие моменты с этой женщиной происходят подобные метаморфозы. Когда она в бешенстве. Вот такое состояние ближе к истине. А то стоит тут, изображает из себя святую невинность.
        - Оооо…как интересно… - Александра Сергеевна упёрлась одной рукой себе в бок и принялась испепелять меня взглядом. А вот хрен я засмущаюсь. Или отведу глаза. - Вообще-то, хочу напомнить, в данный момент мы занимаемся спасением вашей драгоценной, уж простите за термин, шкуры. Лично мне приезд Фиделя Кастро никак не мешает. По мне пусть хоть каждый день катается туда-сюда. Я не имею приказов от своего начальства убить лидера страны. Я и начальства, между прочим, не имею. В данном случае мы ищем пути выхода для человека, который, на секундочку, является нелегальным агентом Соединённых штатов. Причем ищем вместе. Хотя я могла бы спокойно пойти к вашим коллегам, которые из Комитета, и за столь ценную информацию получить от них помощь определенного характера. Могла бы через Маркова выйти на контакт с ЦРУ. И от них тоже получить помощь определенного характера. В обмен на все ту же информацию. Но вместо этого я ломаю голову, как Вам выкрутиться из столь запутанной ситуации. А Вы капризничаете здесь…
        - Прекратите разговаривать со мной снисходительно! Что за дебильную манеру взяли! Нашли тоже мальчика… - Я шагнул к Комаровой и ткнул ей указательным пальцем в лицо. - Хватит этого вашего стоумового, хитрожопого поведения. Хватит выпячивать при каждой возможности свое якобы нереально доброе сердце. Хватит все преподносить так, будто без Вас я пропаду. Хватит считать меня идиотом, в конце концов! Вы думаете, я не понимаю и не вижу, что в каждом вашем слове или брехня или двойной смысл? Вы рассказываете мне что-то, но при этом за вашими рассказами кроется еще до хрена чего. И с Марковым… Вы реально считаете, я не замечаю, что Вас с ним связывает еще что-то? Запомните уже, наконец, если я делаю вид, что верю, это вовсе не означает, будто так оно и есть. Из моей головы ни на секунду не уходит мысль, что Вас очень долго готовили, как обычно готовят настоящих агентов. Вы умеете исключительно хорошо врать. Вы думаете только о себе и своей цели. Еще раз повторяю, мы в данный говорим о невиновных людях. Которых собираемся грохнуть ради своих интересов.
        - Невиновных? - Александра Сергеевна сначала свела глаза к переносице и посмотрела на кончик моего пальца, который маячил перед ее носом. Честно говоря, в какой-то момент даже появилось ощущение, она борется с желанием отгрызть мне его по самое плечо. Потом снова перевела взгляд на меня. - С чего это Филатова и Ведерников стали у нас невиновными? Вы забылись, что ли? Так я напомню. Сами же говорили, возможно, они оба виноваты в смерти Маслова…
        - Да хрен там! - Я прямо физически ощущал, как меня переполняет злость. - Если уж на то пошло, это мы с вами виноваты в смерти Маслова. Ясно? Условно говоря.
        - Нет… - Александра Сергеевна даже отпрянула назад и отрицательно покачала головой. - Что Вы несете? Я очень хорошо относилась ко Льву Ивановичу и никогда не причинила бы ему вред.
        - Да! Представьте, себе. Именно мы виноваты. Потому что убили его той ночью, когда Вы, блин приперлись ко мне со своей болтанкой.
        - Болталкой. - Машинально исправила меня Комарова. - И как это связано, не пойму? При чем тут наша встреча и смерть инженера?
        - Как? К верху каком! Если бы Вас не принесло в тот вечер, я бы поехал в долбаный дачный домик. Потому что Лев Иванович спрятался в нем вместе с чертежами по моему распоряжению. Я запланировал диверсию на заводе с той целью, чтоб приезд делегации отложили. Или чтоб этот город исключили из их маршрута. Именно я велел Маслову забрать эти чертовы чертежи и укрыться в домике Ведерникова. Потому что я знал, что Ведерниковым можно управлять из-за его семьи. И планировал поступить следующим образом. Лев Иванович исчезает, на заводе - кипиш. Я сообщаю о случившемся, о том, что в рядах сотрудников есть предатель. Возможно, сам инженер. Кастро не приезжает в город. Не посещает завод. Потом я рассчитывал…
        Я замолчал на полуслове. Даже не замолчал, а реально заткнулся. Будто подавился своими же фразами. Просто в этот момент меня осенило. Нет, не осенило. Меня буквально прострелило. Ударило обухом по голове. Пронзило молнией. Как там еще обычно говорят в подобных случаях.
        Я вдруг четко увидел, понял и осознал, что именно собирался сделать Беляев. И это не была догадка или подозрение. Это были мысли самого Максима Сергеевича. Его идиотская память крайне неожиданно вкинула мне пласт определённой информации. Именно сейчас. Посреди этого поля в момент, когда у нас с Комаровой случился открытый конфликт. Сука… Даже память Беляева против меня. Ну, вот как жить в таком стрессе?
        Картинки, мелькающие в голове вызвали у меня лёгкий ступор. Я ведь, главное, с самого начала не мог понять, каким боком тут оказался Ведерников. Вообще, в принципе. Думал, почему именно к Игорю Леонидовичу подошел с просьбой о помощи Маслов? Они, прямо скажем, совсем не друзья. Да, инженер считал Ведерникова талантливым парнем и даже собирался его немного продвинуть. Ему Ведерников импонировал, но исключительно, как молодой специалист. Никаких личных контактов у них не было. А тут вдруг столь неожиданное доверие со стороны Маслова.
        Кроме того, я с самого начала не мог понять, с какого перепугу Беляев изучал дела сотрудников отдела до того, как все началось. Причем, дела именно тех, кто вошел в спецгруппу. Он ковырялся в биографии каждого. И привлёк его именно Ведерников. По идее, Максим Сергеевич должен был вызвать Калинина на ковер. За то, что Владимир Александрович просрал столь важный факт, как родственники с уголовным прошлым, когда проверял сотрудников. Но не вызвал. А наоборот, был вполне доволен тем, что раскопал.
        На самом деле все оказалось очень просто. Правда я узнал это только сейчас, благодаря сохранившимся воспоминаниям Беляева, которые, наконец, стали мне доступны.
        Максим Сергеевич изначально собирался сделать козлом отпущения Игорёшу. Вот в чем суть. Он потому и ковырялся в прошлом тех, кто вошел в состав спецгруппы. Искал подходящую кандидатуру. Беляев рассчитывал, что его идея с чертежами сработает. На заводе поднимется шум. Москва изменит маршрут. Но потом ведь как-то эту ситуацию надо разрулить. Не мог Маслов просто так объявиться с историей о внезапном помешательстве. Сидел он, никого не трогал. Потом взял чертежи и сбежал. Или рассказать всем о желании устроить себе выходной посреди рабочей недели. А чертежи - это вообще не его, ему подкинули.
        Да и заводу инженер был нужен в добром здравии. Впрочем, Беляеву тоже. Лев Иванович вполне полезный человек. Поэтому, Максим Сергеевич собирался свалить все на Ведерникова. Мол, Игорёк, как человек, имеющий финансовые проблемы, вступил в сговор с врагом. Все дело в родственниках-уголовниках, которых, кстати, Ведерников скрыл от особистов. Отец вымогал у сына крупные суммы и тот нуждался в подработке. Назовем это так. Продался Игорек ради бабла. Если коротко. Он силой, шантажом, угрозами вынудил Маслова взять чертежи, а потом спрятал его на своей даче. Тоже силой. Звучит, конечно, немного бредово, но это для меня. Остальные поверили бы. Льва Ивановича знали, как очень талантливого, но очень трусливого человека. Тихого, спокойного, панически боящегося любого насилия. Ведерников тоже, прямо скажем, далеко не командос, однако, на фоне Маслова, Игорек явно вполне соответствует роли злодея.
        Далее шла бы отлично продуманная постановка. Доблестный Беляев якобы находит концы этой веревочки. Выясняет о проблемах в жизни Ведерникова. Методом анализа и дедукции приходит к правильному решению, где нужно искать инженера. Приезжает на дачу, куда скорее всего именно в этот момент явился бы и сам Ведерников. Ну, а потом… Игорь Леонидович погибает в ситуации, когда Беляев спасает инженера. Предателя не жалко. Все. Отчет для полковника готов.
        То есть, идеальный расклад. И Маслов слова бы не сказал никому. Правдивого, имею в виду. Подтвердил бы эту версию. Потому что Максим Сергеевич рассказал предварительно инженеру сильно преукрашенную историю. Подготовил почву. Мол, Ведерников собирается выкрасть информацию, важную для оборонки и мировой ситуации. То есть сам инженер подошел к Игорю будучи уверен, что действует во благо. Выходит…судьба Ведерникова изначально была предрешена. У бедолаги не имелось никаких шансов. Он должен был погибнуть при любом раскладе. Причём, погибнуть предателем. Человеком, который начал работать на врага.
        Дело в том, что Беляеву нужен отмаз не только для американских хозяев, но и для чекистов. Сложно объяснить с хрена он вдруг Маслову отдал подобное распоряжение. Это вызвало бы кучу ненужных вопросов у полковника и Комитета. А тут - все ясно. Ведерников - предатель. Лев Иванович - жертва. Беляев - герой.
        - Ну, ты и гнида… - Сказал я вслух, пялясь при этом на Комарову.
        Меня почему-то сильно поразила открывшаяся правда. Поразил факт хладнокровного поведения Максима Сергеевича. Он реально планировал слить Ведерникова просто не за хрен. Да, в итоге, уверен, Игорек все равно оказался замешан в гибели и Маслова, и его жены. Судьба, походу, у него такая. Однако в тот момент Ведерников был ни при чем.
        - Кто? Я? - Комарова от такого высказывания обалдела и даже, по-моему, обиделась. - Я гнида?
        - Господи, Александра Сергеевна, успокойте свое непомерное эго. Не все в этой жизни вертится вокруг вас.
        Я махнул рукой и сел прямо на землю. Сорвал травинку, сунул ее в зубы, а потом уставился вдаль. Естественно, вовсе не для того, чтоб наслаждаться красотой природы. Мне надо было очень хорошо подумать. Не потом, а именно сейчас. Когда память Беляева снова начала шевелиться.
        По крайней мере, я разгадал еще один элемент мозаики. Понял, зачем Максим Сергеевич ввёл в свой план Ведерникова. Игорек, конечно, тот еще козел. Но Беляев… Не знаю… мой предшественник вызывал у меня противоречивые чувства.
        С одной стороны, он явно пытался изменить положение вещей относительно своей шпионской деятельности. Тут - молодец, конечно. Не хрен работать на врага.
        Но методы, которыми он действовал… Очевидно, Беляеву вообще было искренне плевать на окружающих, на то, что будет с тем же Ведерниковым. Пожалуй, единственный человек, который хоть немного волновал Максима Сергеевича, это - Комарова. И то, по причине личного интереса.
        Я, наверное, даже понимаю, почему он увлекся внучкой Ершова. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Они просто сильно похожи в подходе к решению насущных задач. В отношении к жизни. Есть проблема? Просто уничтожь ее. Если проблема - это человек, уничтожь человека. Делов то! Поэтому Беляев, когда узнал о том убитом Комаровой парне, испытал не ужас, не злость, а чуть ли не восхищение. Мол, ну, ничего себе, какая классная особа.
        - Почему Вы сказали, что мы виноваты в смерти Маслова? - Александра Сергеевна вдруг резко успокоилась, подошла ко мне и так же уселась рядом. Прямо на землю.
        - Потому что я должен был той ночью находиться вместе с инженером. В этом и был смысл. Это я велел ему спрятаться. Чтоб ситуация вокруг пропавших чертежей послужила поводом для отмены приезда Кастро в этот город. Но Вы пришли ко мне в гостиницу и вышло, как вышло. Льва Ивановича убили. Чертежи нашлись. Версия с предательством отошла на задний план. Вернее, предателем теперь считается сам Маслов. Так решил Комитет. Будто Лев Иванович выкрал чертежи с целью продать их Штатам. Очевидная и единственная с точки зрения чекистов версия.
        Но…Я уверен, смерть Маслова связана с Вадимом. Белобрысый следил за мной. Он же сам в этом признался. Видел, как я отвез Маслова на дачу. Потом видел, как я приезжал к инженеру. Соответственно, может не до конца, не целиком, но мои действия Марков оценил верно. Понял, я пытаюсь мутить что-то свое. Вадим, как мы знаем, связан с Филатовой. А Филатова, к тому же, внучка предателя. Короче, вот такой у нас получился круговорот предателей в природе. Не знаю, сам ли Марков убил Льва Ивановича. Или это сделала сладкая парочка в лице Нины Ивановны и Ведерникова… Кстати, пока Вы спасали Маркова, Игорек подглядывал из кустов, потом дождался меня и все рассказал. Заодно пытался впаривать новую версию событий, связанных с семьей Масловых. Опять врал. Игорь врет мне уже не в первый раз. Он пытается выгородить свою обожаемую Филатову. Очевидно. Ну, и раз уж мы остановились побеседовать по душам, у нас же нет другого времени для этого…Что с Марковым? Думаю, он зря рассчитывает получить список агентов. Так?
        - Я не могу дать ему то, что он хочет. - Комарова тоже смотрела вдаль. Выглядела она грустной. - Я вообще никому не смогу передать этот список. Вы знаете, почему. Хотя, можно было бы себя обезопасить таким образом от нападок неизвестной стороны. Имею в виду, попытки убить меня.
        - Это понятно. Учитывая, что среди нелегалов Ваши родители, естественно список останется при Вас. Но…у меня вопрос. Конкретный. Мы убьем Маркова? Думаю, вполне понятно, он тоже не оставил бы нас в покое. Этот дальний родственник в Швейцарии… Скорее всего, нас будут поджидать именно там. Я вообще думаю, ничто не мешает Маркову получить двойную награду. Сначала он рассчитывает на Ваш список. А потом сольет нас хозяевам. Чтоб отмазать свою задницу, уверен, Белобрысый подсуетится. И… как убьём? Вы опять притащите свою болтанку?
        - Болталку. - снова на автомате исправила меня Комарова.
        - Да по хрену. Я просто хочу понимать, чего ждать. В конце концов, Александра Сергеевна, Вам пора признать одну вещь, в первую очередь для себя. Мы реально партнёры. Мы с Вами. Достаточно уже недоговорок. Ну, ведь Вы все равно пытаетесь мне помочь. Несмотря на обстоятельства. Я понимаю, скорее всего, делаете это для себя самой же, но лучше начать, наконец, говорить правду.
        - У меня есть некоторые яды, которые позволят сделать все тихо. - Коротко ответила Комарова. В принципе, это и была ее позиция. Да, мы убьем Маркова. Сначала с его помощью выберемся из того дерьма, в котором сейчас находимся, а потом убьём.
        - Класс… Еще и яды… Вы просто Екатерина Медичи советского разлива. Что отправите Маркову в подарок? Перчатки? Носовой платок? - Я покачал головой, - Господи, Ершов действительно подготовил Вас ко всему. Ну, с другой стороны…спасибо, что со мной Вы действовали более гуманно.
        - У меня не было цели вас убивать. Я хотела знать правду. В этом и смысл. Мне до чертиков надоело бегать. Прятаться. Тем более главную проблему это не решит. Я хочу вернуть родителей домой. Поэтому…мне было известно, что Маслов работает на Комитет. Я специально дала ему понять, кем являюсь на самом деле. Чтоб он донёс, куда нужно, о моем появлении. Он же Вам донес?
        Я молча кивнул.
        - Ну, вот. А потом появились Вы. Однако почти год не предпринимали никаких действий в отношении меня. Я не могла понять, почему. И такое бездействие вовсе не входило в мои планы. Я наоборот ждала активности. Не подходить же к Вам открыто и не задавать вопросы. Решила воспользоваться тем, что осталось от деда. Вернее тем, что он оставил мне в наследство. Так можно сказать. То, что у Вас оказались проблемы со здоровьем, это случайность. И в любом случае, не считая некоторых проблем с памятью, на которые вы жаловались вскользь, ничего смертельного не произошло ведь.
        Я покосился на Комарову. Интересно, она сильно удивится, если скажу ей, что как раз смертельное произошло. Что Беляев, черт бы его побрал, умер. И я умер. Только в другом месте, совершенно в другое время.
        Однако, естественно, вместо этого произнёс вслух то, что возможно не стоило произносить. Но в кои-то веки мы, наконец, с Комаровой говорим более-менее откровенно.
        - Я не знаю, что делать. Честно. Ситуация так складывается, или я, или меня. Но…черт…Каким дерьмом не были бы Филатова и Ведерников, не могу я просто так их убить. Понимаете? Чисто морально не могу. Мне даже мысль о том, что ожидает Маркова, причиняет некоторый дискомфорт. Одно дело, когда это происходит в драке. Там да. А вот исподтишка, не знаю…
        - Другого варианта нет, Максим Сергеевич. Помочь нам сможет только Марков. Вдвоем мы не справимся. Его предложение с фальшивой гибелью - идеальный вариант. Мы сможем выбраться за границу. Через Одессу - в Турцию. Потом - дальше. У меня есть документы, да. Но все они сделаны на имена граждан Советского Союза. Вадим обещал паспорта иностранных держав. Вы, если хотите, отправитесь в Швейцарию. Там разберетесь на месте. Что-то мне подсказывает, не пропадёте. А я… Я поеду в другую сторону. Мне нужно добраться до родителей.
        - Вы даже не рассматриваете вариант, в котором мы останемся здесь? - Я усмехнулся. В принципе, она могла бы и не отвечать. И так все понятно.
        - А Вы не рассматриваете вариант, в котором рассказываете правду своему руководству. Я имею в виду Комитет. Хотя, понимаете, они могли бы использовать Вас как «Крота». Как двойного агента. По крайней мере, точно остались бы живы. - Парировала Александра Сергеевна.
        - Во-первых, я не хочу больше всего этого. Хочу жить спокойно. Без агентов, чекистов, предателей и прочей ерунды. Во-вторых… - Я помолчал, прикидывая, ст?ит ли делиться своими подозрениями. Но все же сказал. - Во-вторых, в Комитете сидит крыса. Кто-то слил Вас црушникам. Вы и сами это должны понимать. Внучка Ершова заинтересовала их снова не так давно. При этом Марков точно знал фамилию. То есть сведения были конкретные. Место, имя… Не уверен, что могу хоть кому-то доверять. Даже тому человеку, с которым занимаюсь делом Ершова.
        - Ясно… - Александра Сергеевна немного помолчала. Потом снова продолжила. - Ну, вот видите. Выходит, действительно нет другого пути. А Филатова и Ведерников… Я удивлена Вашим отношением к этому. То есть… Не то, чтоб кровожадность это хорошо. Но… Мне казалось, в Вашем случае должен работать принцип - цель оправдывает средства. Разве не этому учат в Комитете? Да и Вас готовили к агентурной работе. К работе нелегалом. Какие уж тут нравственные нормы?
        - Да. Вы правы. - Я встал на ноги, отряхнул брюки. Надо завязывать с душевными разговорами. А то Комарова реально начнет подозревать нечто б?льшее, чем знает. Конечно, мысль о переселении душ ей вряд ли придёт в голову, но лишние волнения сейчас точно ни к чему.
        - Все хорошо? - Александра Сергеевна тоже поднялась с земли.
        - Посмотрим. Пока рано говорить о том, что еще не произошло. Идемте, отвезу Вас домой. На завод уже нет смысла возвращаться. Время… - Я посмотрел на часы. - Ух, ты, черт… Почти семь часов вечера… Завтра - крайний день тишины и покоя. Будет все так, как должно быть.
        Я направился к машине, которая так и стояла у обочины, с открытой пассажирской дверью. Видимо, Комарова торопилась меня догнать и не захлопнула ее. При этом в голове крутилась одна и та же мысль. Хрен им всем. В конце концов, безвыходных ситуаций не бывает. Безвыходная ситуация, это когда над тобой крышка гроба. Поэтому я в любом случае найду выход. Но только выход будет тот, который меня устроит.
        Глава 16
        В которой Александра Сергеевна думает очень интересные мысли, но делиться ими со мной не собирается
        Максим Сергеевич гнал машину в сторону города на приличной скорости. Саша сидела молча и со своими вопросами к нему больше не лезла. Человек на взводе, это было заметно. Впрочем, и так понятно, от хорошего настроения и положительных эмоций люди просто так по полям не бегают. Правда, немного удивительно видеть столь сильную реакцию со стороны человека, которого готовили к нелегальной работе в Советском Союзе. Которого вообще готовили к нелегальной работе.
        Девушка доподлинно знала, эти люди спокойно относятся к любому развитию событий. Крепкий дух, устойчивая психика - один из немаловажных аспектов подготовки агента. И уж что-что, а чужая жизнь никогда не сто?т выше их интересов. Тем более, Беляева отправили в Союз очень давно. И готовили его с юных лет.
        Саша искренне не могла понять, почему Максима Сергеевича беспокоит, что им придётся пожертвовать Филатовой и Ведерниковым. Не то, чтоб эта мысль приносила радость самой девушке, насчет Нины Ивановны с ее верным паладином, однако, Саша знала наверняка, вариант, предложенный Марковым, на самом деле неплох.
        Комарова вообще впервые видела агента, который волнуется о жизнях людей, ему не просто совершенно посторонних, но и, возможно, имеющих на своей совести, как минимум, одну смерть. Это по скромным прогнозам. Есть крепкое подозрение, что Анна Степановна тоже погибла по причинам, тем или иным образом связанным с этой парочкой.
        Да, распоряжение поступило от Вадима. В этом Саша не сомневалась. Особенно после признаний Беляева о неудавшейся диверсии с чертежами. Но еще она не сомневалась в том, что Марков не стал бы делать грязную работу сам. Он - удивительно брезглив. А вот чужими руками - с удовольствием. Моральными принципами Вадим не отягощен. Это Саша поняла давно.
        Но в то же время, у человека всегда есть выбор. И даже при том, что решение о ликвидации семьи Масловых мог принять Марков, и Филатова, и Ведерникова должны были отказаться. Если рассматривать тот вариант, в котором они - действительно невиновные люди.
        В общем, Саша сидела молча, разговоров не заводила, но при этом изредка косилась в сторону Беляева, пытаясь понять, что с ним не так. А с ним точно что-то не так. Причём это «что-то» было слишком неуловимым. Саша даже не смогла бы четко сформулировать свою тревогу и свои подозрения.
        У нее иногда вдруг появлялась странная мысль, будто Максим Сергеевич… Не совсем тот, кем кажется. Это, конечно, выглядит глупо. Естественно, он не тот, кем кажется. Сначала особист оказался сотрудником Комитета. Это - ладно. Саше данный факт был известен давно. Потом чекист вдруг превратился в нелегального агента ЦРУ. Тут, пожалуй, имелось удивление. Вроде бы - все. Дальше некуда. Ну, не может он быть нелегалом, которого перевербовал еще кто-то. Это уж совсем черт знает что получается. И все-таки ощущение неправильности поведения Беляева с каждым днем становилось все сильнее.
        Впору заподозрить раздвоение личности у Максима Сергеевича. Потому что его личность, которую Саша имела возможность наблюдать, вообще никак не укладывалась в рамки, соответствующие профессионалу, который много лет ждал своего часа. Даже если Беляева на самом деле не хочет больше быть агентом американской разведки. Что тоже странно.
        Нелегал нелегалу рознь. Дед рассказывал, большинство советских агентов уезжали в Штаты в достаточно сознательном возрасте. Имея жену, либо военное прошлое за плечами. Беляева, если учитывать, в каком возрасте он попал в Союз, готовили еще подростком. И это немаловажный факт. То, что вложили в него, должно сидеть крепко. Перебить это жизнью в Советском Союзе сложно.
        Кроме того, Максим Сергеевич довольно часто напоминал Саше плохого актёра. Будто человеку поручили сыграть роль, которая с одной стороны, не так уж чужда, но при этом совсем не нравится. Однако, как озвучить свои подозрения вслух, девушка не имела ни малейшего понятия. Потому что эти подозрения были слишком странными. Даже сейчас Максим Сергеевич явно что-то задумал свое. О чем делиться с Сашей не торопился.
        После того, как они вернулись к «Волге» с их внезапной «полевой» прогулки, Беляев вдруг начал торопиться. Сказал, якобы очень переживает, что девушка вернется домой слишком поздно. А завтра - насыщенный день. Последний этап подготовки к приезду делегации. Нужно все еще раз проверить и перепроверить. Ну, в это Саша точно верила с трудом. Насчет переживаний о ее персоне. Что-то раньше Беляева совсем не беспокоило, рано она домой придёт или поздно. А тут, ты посмотри, какая удивительная забота.
        Саша, если честно, была не против сама уже оказаться дома. Денек выдался тот ещё. К тому же, завтра вечером потребуется снова встретиться с Марковым. Вадим к тому моменту должен выполнить свою часть договоренностей.
        Учитывая, что Беляев, Марков и Саша вместе должны появляться как можно реже, а лучше - никогда, им предстояло посетить театр. Такой вариант конспирации предложил Вадим. Мол, в сутолоке зрителей никто не обратит на них внимания. Просто дачный домик Ведерникова они уже использовали для своего совещания. И повторяться в данном случае лучше не ст?ит. Как бы не закончился приезд Кастро, он вызовет по итогу пристальное внимание определенных людей, которые захотят разобраться или в смерти Беляева и Комаровой, или в смерти кубинского лидера.
        Театр - отличный вариант, он не вызовет подозрений. Слишком серьезная игра им предстоит, чтоб потерять все из-за какой-то мелочи.
        Тем более, Комарова и без того ходит в драмтеатр, Максим Сергеевич вообще имеет личный интерес, а Вадим придет со спутницей. Смотреть они будут спектакль, где задействована та самая актриса, с которой у Беляева роман. Был… Хотя, может, Саша торопится использовать прошедшее время. Причем, Маркова отчего-то сильно веселил тот факт, что девушке придётся любоваться игрой Лилички.
        Но это все будет завтра. А сейчас Александру Сергеевну немного мучила совесть. Несильно, совсем чуть-чуть. Но мучила. Она испытывала чувство вины из-за того, что не до конца была откровенна с Беляевым. Вернее, совсем не была откровенна в некоторых вопросах. Однако, причина для этого имелась. Даже несколько.
        Во-первых, Саша, естественно, не доверяла никому. Это - главное, чему научил ее дед. И в чем она сама могла убедиться за все годы, проведённые в бегах. Продать и предать может любой. Максим Сергеевич не исключение.
        Сейчас ему выгодно и удобно находится в связке с Сашей, а потом? Тем более, факт его работы на ЦРУ для девушки оказался настоящим сюрпризом. И это - звоночек. Беляев смог так долго играть роль честного сотрудника КГБ, так глубоко ухитрился внедриться, что это говорило о нем, как об очень сильном агенте.
        А еще, Максим Сергеевич несомненно хитер, умен и все его поступки могут иметь двойное дно. Особенно, если отталкиваться от очень смутного подозрения, которое грызло Сашу изнутри, будто голодная крыса. Что Беляев даже после всех своих признаний все равно вообще не тот, кем себя выставляет.
        Это пугало Сашу больше всего. Отсутствие уверенности. Даже своим глазам она не могла доверять в случае с Максимом Сергеевичем. Потому что эти глаза видят одно, а интуиция, которая никогда девушку не подводила, настойчиво шепчет голосом деда:«Санёк, тебя нагло дурачат. Брешет этот гад. Как пить дать, брешет. Тебе только нужно понять, в чем именно.»
        Да, сейчас Беляев горит желанием разорвать связь с американской разведкой, но где гарантии, что это не очередная игра? Либо наоборот. Ради данной цели почему бы Беляеву не сдать ее, Сашу, чекистам? В качестве доказательства своей доброй воли. Ну, и заодно, покаяться в том, что много лет являлся нелегальным агентом. Саша точно знала, если Максим Сергеевич грамотно разыграет свою партию, его перевербуют с огромным удовольствием. То, что он заявил сейчас, когда они сидели в поле, будто не хочет больше никаких шпионских игр, могло быть ложью.
        Саша вполне понимала, произошедшее между ними, связь, увлечение, или бог его знает, как это назвать, для Беляева может ровным счетом ничего не значить. Поэтому надеяться на личные моменты не ст?ит. Может, он вообще сделал это специально. А что? Неплохой вариант. Задурить внучке Ершова голову, чтоб она, как последняя идиотка, влюбилась и была готова на все.
        Вон, Марков, бедняга, кружит рядом почти год. Всячески пытается произвести на Сашу впечатление. По той же причине, кстати. Они все смотрят на внучку Ершова, как на женщину. Не в том плане, что видят ее достоинства. Наоборот. Думают, с женщинами легче и удобнее действовать через чувства. Частично, может, это и верно. Но Саша точно знала, верить никому нельзя.
        Сначала, ей нужно решить все существующие проблемы и только потом можно будет подумать о личной жизни. Но никак не сейчас. И сколь бы самой Саше не был интересен Беляев, она категорически запретила себе обольщаться на его счет. Хотя, с прискорбием могла констатировать, Максим Сергеевич действительно ей интересен. Пожалуй, Саша могла бы даже признаться сама себе, что она влюбилась. Наверное. Просто сравнивать не с чем.
        Еще, она не знала, как сказать Максиму Сергеевичу об одной немаловажной детали. Среди руководства Беляева в Комитете нет предателя. Вернее, сам предатель есть. Но сидит этот человек совсем не там, где Максим Сергеевич может представить.
        Знала это Саша, естественно, от деда. А точнее, благодаря ему.
        Буквально за несколько дней до смерти Виктора Николаевича к ним домой вдруг пришёл незнакомый человек. Саша, как раз, собиралась уходить на встречу с подругой, когда в дверь позвонили. На пороге стоял мужчина. Высокий, статный. Он был одет в серый костюм и шляпу, очень старался не выделяться, но Саша сразу поняла, перед ней не случайный прохожий. Более того, он связан со старой службой деда.
        - Мне бы Виктора Николаевича, - сказал незнакомец и широко улыбнулся. Саше он показался очень приятным, очень честным человеком. Так открыто могут улыбаться лишь те, у кого нет угрызений совести. Кто по ночам спит совершенно спокойно. В то время, в силу молодости, Саша не понимала, что одно с другим вообще не связано. Угрызения совести могут отсутствовать по причине преждевременной кончины этой самой совести. А никак не из-за природной скромности и порядочности.
        Дед сразу же вышел из кухни, но увидев гостя, немного растерялся.
        - Дима? Ни черта ж себе, подарок. Ты…Как ты здесь?
        Ершов выглядел совершенно удивленным. Он точно не ожидал встретить этого человека у себя дома. Впрочем, Саша тоже не ожидала. Просто к деду давным-давно перестали приходить бывшие сослуживцы. Дело, в котором был замешан Виктор Николаевич, а уж тем более его внезапное возвращение оттуда, откуда он вернуться никак не должен, сильно сократили количество друзей их семьи. Некоторые считали, что Ершов откупился от чекистов жизнями других участников того дела. Кто-то просто предпочел не иметь ничего общего с человеком, который был чуть ли не правой рукой Абакумова в некоторых вопросах. Поэтому Саша хорошо запомнила странное появление незнакомца.
        - Здорова, Виктор Николаевич. Пустишь? - Мужчина снова улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, переступил порог квартиры.
        Саша вопросительно посмотрела на деда. Тот кивнул, намекая, будто все хорошо. Девушка успокоилась и умчалась по своим делам.
        Однако, вернувшись, она нашла Виктора Николаевича в состоянии сильного нервного возбуждения. Пожалуй, кроме того он был зол. Очень сильно зол.
        - Что такое? - Саша сразу кинулась с расспросами. Ее вообще беспокоило поведение деда в последнее время. Он без причины мог раздражаться на ровном месте. - Тебя расстроил этот человек?
        - Человек? - Ершов буквально кипел от бешенства. - Это, Саша, не человек. Это - мерзкая тварь. Предатель и гнида. Его надо раздавить.
        - Ну, что за номера? - девушка прошла в кухню и поставила на огонь чайник. - Ты же был рад его видеть. Мне так показалось, по крайней мере.
        - Да! Был рад. Знаешь, почему? Он - один из последних агентов, кого знаю лично. В тот год, когда все произошло…я про Абакумова и про свой арест, Дима заканчивал подготовку. Его, как разведчика-нелегала, отправили в первую зарубежную командировку. Под видом сотрудника советской миссии он прибыл в Нью-Йорк и вскоре приступил к выполнению своего главного задания - начал вербовать агентов для Главного Разведывательного Управления. Я знаю это точно, потому как перед отъездом Диму прислали ко мне. Нужно было проверить некоторые аспекты его будущей службы. Но он действительно оказался готов. О чем я и отчитался. Ты знаешь, после той группы, где были твои родители, я агентов больше не готовил. Однако, люди, которые становятся шпионами, должны знать не только, как им правильно скрываться от американской разведки, но и то, как именно они вычисляют агентов. В общем, я подтвердил, что он готов. Потом началась та история… Ты понимаешь, о чем я. Из государственной безопасности меня выкинули на свалку. Но некоторые связи еще оставались. Я знаю, что работу Дмитрия высоко оценило руководство и, вернувшись в
Москву, он долго тут не задержался. Получил звание полковника, а потом вновь отправился в США в качестве замрезидента по нелегальной разведке. Формально - в должности начальника секретариата представительства СССР. Я пытался собирать информацию о том, что происходит вокруг нашей агентуры. Любую информацию. Чтоб понимать, как обстоят дела с теми, кто мне дорог. Не всплывут ли их имена.
        В открытую, естественно, не скажешь, поэтому наводил справки о любом факте, связанном с агентурой. Потом знакомые пропали окончательно. Связи разорвались. Однако, о Диме я помнил, как о достойном продолжателе нашего дела…
        - Ну, вот… - Саша достала чашки, насыпала заварку прямо в них и залила кипятком. - Так в чем тогда дело? Почему ты злишься?
        - Почему? - Дед, который сидел на табуретке возле стола, вдруг с силой ударил кулаком по столешнице. - Они все перестали понимать, что значит быть разведчиком! Забыли. Думают, игрушки им там! По заграницам катаются, живут во благе. А дело, Саша, не в этом! У разведчика ничего нет. Ни семьи, ни жены, ни детей. Даже когда они есть - их нет. У него есть только Родина. О Родине он должен думать в первую очередь. Чтоб его семья, жена и дети жили под мирным небом! Свои принципы, свои взгляды и свое мнение в зад нужно засунуть. Есть только один принцип - «свои» и «чужие». Если ты этого не понимаешь, то не хрена лезть со свиным рылом в калашный ряд.
        Дед тяжело дышал и Саша начала переживать, как бы ему не стало плохо. На здоровье Виктор Николаевич не жаловался, однако, девушка впервые видела его в состоянии столь сильного возбуждения. Обычно он даже злился тихо. От этого не менее пугающе, но тихо.
        - Этот человек… Дмитрий… Он что-то сделал не так? - Спросила Саша и потянулась за валерианой. Достала стакан, налила воды, отмеряла положенное количество лекарства.
        - Я уж и не знаю, что сейчас «так», а что «не так». Раньше было понятно. Враг - это враг. И нет никаких причин думать иначе. - Виктор Николаевич схватил стакан, в который Саша накапала настойку, залпом выпил его содержимое, перевел дух, а потом продолжил. - Ты понимаешь, я думал, он действительно пришел просто так. Оказался снова в Москве, вспомнил про старика и не побоялся проведать. Но… Он сидел тут…
        Виктор Николаевич хлопнул рукой по свободной табуретке, стоявшей рядом.
        - Вот тут прямо сидел. Смотрел на меня проникновенно и рассказывал о своей жизни. Оказывается, в тот период случилась трагедия. Трехлетний сын заболел гриппом с осложнениями на сердце. Средств хватило только на одну операцию и срочно требовалась вторая. Стоимость огромная у этой операции. И вроде проводить ее нужно было в США. Дмитрий попросил помощи у своего руководства…
        Ершов замолчал.
        - В помощи отказали? - Саша произнесла вслух то, что не стал говорить дед.
        - Да, но…черт…Так сложилась ситуация…именно в то время, когда болезнь сына пришла к пику, он руководил одной очень важной операцией. По его же словам. И вопрос стоял конеретно. Либо отправлять Дмитрия в Советский Союз вместе с женой и ребенком, а это значит, отвлекать эту работу, либо разрешить лечить сына в Штатах. Пока ребенок находился в тяжелом состоянии, наше разведуправление, так понимаю, стояло перед дилеммой: оперировать ребенка в Москве или в Америке. И то, и другое грозит срывом разведывательной операции, в которой участвовал Дмитрий. Вероятнее всего, руководство просчитывало и готовило безопасные для него пути по спасению ребенка. Но слишком скользкая ситуация. Вот в чем дело. Если лечить в Нью-Йорке, значит, отец с матерью будут ходить в Нью-Йоркскую поликлинику. Соответсвенно, там неизбежны контакты, там может быть подставной врач. Ты понимаешь, здесь нужно все учитывать. Думаю, пока Москва выставляла эти тонкие шахматы - шло время. Но черт подери… Разве Дмитрий не понимал, что на кону? И потом, по итогу…Разве он не понимал мотивов отказа разведывательного управления, которые были
далеки от обычной жадности? Дело ведь вовсе не в деньгах… Но вот какой нюанс…Дима рассказывал мне все это… Не для того, чтоб поделиться. Да и не деляться такими вещами. Даже при том, что я знаю, кто он. Дима меня пытался обрабатывать. Вот в чем соль. Вкладывал мне мысль о своем сыне. Что мальчик умер по вине Москвы.
        - Дед… Так он что…этот Дмитрий… Он… Предатель? - Саша произнесла последнее слово, сильно понизив голос. Почти шепотом.
        - Думаю, да. - Виктор Николаевич опустил голову, уставившись на свои руки, которые теперь лежали у него на коленях. - Ты знаешь, я могу предположить… Дело не только в сыне. Имею в виду, мотивы, которыми он руководствовался. Можно было бы списать на личную трагедию. Мол, злобу затаил. Хотел отомстить. Но потом начались совсем другие разговоры у нас с ним. Вернее, у него со мной. Дима…он ярый «сталинист». После гонений на Сталина, после культа личности, когда Никита Сергеевич, у которого серьезные грешки имеются, решил таким образом отмыться за чужой счет… В общем, Дмитрий очень непрозрачно намекнул, мол это стало могучим психологическим ударом, по его политическим мировоззрениям. Он даже вспомнил то выступление Никиты Сергеевича в ООН… Во время этого выступления Дмитрий был там. Работал же при военно-штабном комитете ООН. И знаешь, что он мне сказал вот тут… На этой кухне…Мир был на грани третьей мировой войны из-за вздорного генсека. Так и сказал. Да… Знаешь, такая игра на моих чувствах. Мол, вспомни, Виктор Николаевич, времена, когда мы делали правое дело. Я, может, даже понимаю мысли Дмитрия.
Но… Санёк… Он ведь без малого 1419 дней на фронте. Ранения, боевые награды - медали, и Орден Красной Звезды. Какая, к черту разница, кто ст?ит у руля, когда ты служишь не этому человеку конкретно, а служишь своей стране. Своему народу. И главное… Дима… Он ведь не пьет, не увлекается женщинами, не падок на деньги. Его по идее вообще невозможно завербовать. Нет зацепок. А значит, если мои догадки верны, он пришел к ним сам. Сам вышел на контакт с американцами.
        - Дед! Так надо что-то делать! - Саша взметалась по кухне. - Чего ты сидишь. Он ведь в нелегалами работает. Там, в Америке. Надо сообщить.
        - Куда? - Виктор Николаевич усмехнулся. - Мне никто не поверит. Фактов нет. Да и с фактами мне бы тоже никто не поверил. Ты забыла, кто я есть для своих бывших товарищей? Но… Спросил у него об одной женщине. Мария… Удивительная женщина, между прочим. Певицей хотела стать. Испанскую революцию прошла. Да… Языками владеет исключительно. Так вот… Я просто спросил, все ли у нее хорошо. Подробности, конечно, мне никто не расскажет. И знаешь, что он ответил? Будто она пошла на сотрудничество с американцами. Будто пропала совсем и никто не знает, где она. Мол, спрятали ее американцы. Но это неправда. Я Марию знаю лучше, чем кто-либо. Она быстрее себе вены перегрызёт, но к врагу не переметнется. А он мне тут…
        Виктор Николаевич неопределённо махнул рукой.
        - Вот тогда я и понял, брешет гнида. И ко мне пришел не просто так. Вспомнили обо мне снова по какой-то причине. Нет, они и не забывали. Но таких помнящих раз-два и обчёлся. Дима точно не входил в их число. Сейчас, так понимаю, вырос в чине. Возможно, получил доступ к информации. Он ведь с нелегалами работает в Штатах. Прикрывать их там должен. Но Санёк… Чую, бедой пахнет.
        Виктор Николаевич поднялся со стула, потом сказал, будто хочет прилечь, и ушел в спальню.
        Через несколько дней после этого случая, Саша нашла деда мертвым. Она точно знала, виноват Дмитрий, который приходил к ним домой. Не сам, конечно. Но дед правильно все тогда понял. К нему начали подбираться ближе.
        А потом Саша увидела его, Дмитрия, спустя восемь лет. Он, конечно, предатель. Это несомненно. Теперь Саша наверняка это знает. Потому что сведения, где и как ее искать, црушникам она по сути передала сама. Через этого Дмитрия, которого дед с такой злостью называл гнидой, и который не понял, что внучка Ершова им просто воспользовалась для своих целей. Так что Максим Сергеевич прав. Предатель есть. Но совсем не там, где ему кажется.
        От авторов. В одну главу ни черта не уложились. Так что эта финальная глава будет предфинальной. Еще одну сейчас онлаетируем. На ней и закончим том. Логически. Перейдем уже к следующему этапу.
        Глава 17
        В которой я лечу на крыльях, но не любви, навстречу с очередными проблемами
        Комарову из машины пришлось практически выпихивать. Она отчего-то упорно не хотела идти домой. Мялась, вздыхала, и по-моему мучительно пыталась либо что-то удержать в себе, либо наоборот испытывала огромное желание произнести это вслух. Ее буквально корежили мысли, требующие выхода наружу.
        Но мне в данный момент вообще было не до Комаровой. У этой особы постоянно происходят душевные метания, в процессе которых она то пытается наладить между нами близкий контакт, во всех смыслах, то наоборот, жадными ручонками подгребает свои тайны поближе. Чтоб я не дай бог их не узнал. Как Голлум, ей-богу. Только тот на кольцо всевластия не мог налюбоваться, а у Комаровой «моя прелесть» - это список агентов, до задницы всем необходимый.
        Скорее всего, сейчас Александра Сергеевна опасается за мое психическое состояние. По крайней мере, смотрела она на меня с тревогой и опасением. Наверное, срыв, который приключился на этом чертовом поле, произвёл на нее неизгладимое впечатление. Вот такой я удивительный тип. Поразил женщину до глубины души, не имея на то желания. И даже не тем, чем обычно стараются поразить мужчины противоположный пол.
        Вообще, думаю, лично в моем случае сказалась усталость и постоянные нервы. С момента, как я попал в тело Беляева, какая-то бесконечная карусель происходит. Только приму одну правду - хренак по голове! Новая ерунда всплывает. Это ж так никакой психики не хватит. А уж на здоровую психику вообще рассчитывать не приходится.
        - Максим Сергеевич, может, я все-таки у Вас переночую? - Спросила Комарова и по-моему покраснела.
        В темноте не очень хорошо было видно.
        - Это не то, что Вы подумали. - Тут же добавила она.
        На всякий случай, видимо. Чтоб я не обольщался.
        - Александра Сергеевна, из нас двоих «не то» подумали сейчас только Вы. Идите уже домой. Со мной все в порядке.
        Я даже выбрался из машины на улицу, обошел тачку и открыл Комаровой дверь. Дело было вовсе не в джентльменских порывах. Просто у меня возникло ощущение, что эту особу придётся вытаскивать из «Волги» за шиворот. Она всем своим видом демонстрировала огромное желание провести вечер рядом со мной. Такое рвение совсем не радовало, ибо выглядело подозрительно.
        - Хорошо… - Комарова тяжело вздохнула и почти даже вылезла из машины. Но в последнюю минуту снова дело застопорилось. - Максим Сергеевич, Вы уверены?
        - Да Господи…идите Вы уже отсюда…домой!
        Я немного вспылил. Признаю. Но мне нужно было как можно быстрее выпроводить Комарову. Я собирался наведаться к Лиличке, и Александра Сергеевна своей заботой очень сильно мешала. Тем более, столь неожиданной заботой. У меня от этой женщины скоро оба глаза начнут дергаться. В ее доброту и искренность верилось в самую последнюю очередь. Быстрее могу предположить, что Комарова опасается каких-нибудь неординарных поступков с моей стороны. Поступков, которые сейчас могут испортить их с Марковым план.
        - Ну, знаете… - Внезапно обнаружившееся терпение, которым ранее Александра Сергеевна точно не могла похвастаться, закончилось. - Я к Вам нормально…а Вы… идите к черту!
        С этими словами Комарова выскочила, наконец, из машины и убежала в сторону своего общежития.
        - К черту… - Я усмехнулся. - И так в двух шагах от него.
        Залез обратно в машину, а затем направился к дому Лилички. Попутно каждые пять минут проверял, нет ли за мной «хвоста» в виде крайне любопытного гражданина Маркова. Он, конечно, остался в дачном домике, когда мы уехали, и никаких автомобилей я поблизости не заметил, но, чисто теоретически, тачка могла стоять в стороне. Или он мог приехать…не знаю…на мотоцикле. На велосипеде. Да хоть на самокате. Ягодицы точно расслаблять нельзя. Тут на каждом шагу какие-то сюрпризы всплывают. Например, что Максим Сергеевич - беспринципный мудак. Я об этом догадывался, но теперь знал наверняка. Мой предшественник - вовсе не хороший человек. Про Маркова вообще молчу. У того своя, очень гибкая система оценки ситуации.
        А встреча с Лиличкой должна остаться неизвестным фактом для моих же, прости Господи, «партнеров». Просто, после того, как я, благодаря очнувшейся памяти, узнал о замысле Беляева, связанном с Игорем Ведерниковым, меня посетила ещё одна, занимательная мысль.
        Паспорт. Этот долбаный паспорт, который столько дней лежал в кармане форменной одежды и который очень не вовремя, или наоборот, весьма уместно, нашла Комарова.
        Александра Сергеевна сказала, мол, документ сделан не в Союзе. Скрепки ей не те. Так вот у меня возник вопрос. Вернее, даже не вопрос, а чёткая уверенность. Не мог Максим Сергеевич не подумать о вариантах «отхода», зная, что ему предстоит убить Кастро. При этом не имея к данному заданию ни стремления, ни желания.
        Судя по тому, что я узнаю о Беляеве, он вообще не склонен отдавать свою жизнь ради чего-то. Чужую - почему бы и нет. Свою - хренушки.
        Мой предшественник в ситуации с Масловым продумал все до конца. В том числе, как без палева появиться на заводе исчезнувшему инженеру. Так неужели он бы не подсуетился насчёт кубинского лидера? Просто не верю.
        Да, Беляев делал ставку на то, что Фидель не приедет, но не продумать иные варианты Максим Сергеевич не мог. Вот уж что-то, а идиотом назвать его сложно. Он по-любому должен был рассмотреть и тот сценарий, в котором задумка с диверсией срывается, кубинская делегация приезжает и встает вопрос с тем заданием, ради которого «распечатали» нелегала. Вот теперь реально вопрос. На хрена ему паспорт со своими же данными? Ладно, с чужими. Это - понятно. Грохнул команданте, прыгнул в первую электричку и привет тайга! Или солнечный Таджикистан. Или солнечный Узбекистан. Да что угодно. Союз - огромная территория. Всяких камер слежения, интернета, биллинга, шмилинга - нет. Разыскать человека, если сильно он захочет спрятаться, не так уж просто. Нет же. У Максима Сергеевича появился паспорт, в котором значатся его имя, фамилия и отчество.
        Ответить на этот вопрос могла только Лиличка. Она - связная Беляева. Кроме того, у них был роман. Достаточно продолжительный. И судя по всему, актриса к легенде относилась слишком серьёзно. По крайней мере те сцены ревности, которые она закатывала, вовсе не выглядят театральной постановкой. Блондинка на самом деле увлеклась Беляевым.
        Кстати, даже Маркову актриса о том, кто именно был агентом, не рассказывала. Тот сам вычислил. Официально у блондинки с Максимом Сергеевичем просто случился роман. Агентом мог оказаться, кто угодно из ее окружения. Однако Вадим заморочился, следил, наблюдал. Понял, кто был тем человеком, для кого нужен связной.
        Уверен, если Максиму Сергеевичу понадобился документ, он скорее всего получил его через актрису. Соответственно, хоть что-то должен был объяснить по этому поводу своей любовнице. И еще… Лиличка на самом деле слишком трепетно относится к Беляеву. Но при этом, когда мы говорили о задании, она совершенно не выглядела взволнованной, не нервничала. А должна бы. Значит, актриса уверена, даже после убийства Кастро ее ненаглядный Максим не пропадет. Ну, и по логике вещей выходит, Лилечка знает что-то, чего до сих пор не знаю я. А именно - как Беляев планировал обезопасить себя, выполнив задание американцев.
        Поэтому, высадив Комарову, я рванул в сторону центра города, где живёт наша с Максимом Сергеевичем зазноба. Благополучно перебрался на другой берег через водохранилище. По мосту, естественно. Главная улица была практически пустой. Изредка навстречу попадались троллейбусы и немногочисленные автомобили.
        Эх…разобраться бы со всем этим дерьмом…Может, и бежать никуда не пришлось бы. Жить-то можно неплохо здесь. До «тёмных времен» еще двадцать лет в запасе. Устроиться вон… Не знаю… да в тот же особый отдел при заводе. На место Калинина. Все равно он на нем долго не задержится. Не в этот раз, так в другой погорит на очередном нарушении своих обязанностей.
        Получить квартирку в центре. Здесь - тихо, мило, отдает стариной. Дома еще с дореволюционных времён стоят. Или наоборот, рядом с парком, поближе к заводу. Жениться на какой-нибудь…Комаровой….
        В этом месте своих размышлений я вдруг понял, что реально думаю о подобной перспективе всерьез. И насчёт работы, и насчёт Комаровой. Я же вечно баб выбирал…меркантильных сук. С хорошими, примерными, влюблёнными девочками мне было скучно. Александра Сергеевна точно не меркантильная. А вот скучать с ней однозначно не придётся. Сучности там хоть отбавляй.
        - Ну, ты и дебил… - Сказал я сам себе и свернул на улицу, которая вела к дому актрисы. Нашёл время строить планы о будущем. Настоящее под большим вопросом.
        Выбрался из машины, поднял голову, посмотрел на окно Лилички. Свет в нем горел. Приглушённый. Скорее всего, блондинка готовится ко сну. Включила торшер.
        Я подошёл к подъездной двери и практически ее уже открыл, когда мое внимание привлекло какое-то движение на периферии зрительного восприятия. Обернулся и посмотрел в сторону кустов, которые росли в палисаднике возле дома. На улице, конечно, было уже темно, но мне показалось, будто в этих кустах кто-то прячется. Странная история для этого района. Он считается самым приличным и самым престижным. Центр города, интеллигенция в пятом поколении, все дела.
        Я отпустил дверную ручку и шагнул к палисаднику. Из кустов с противным «мявканьем» выскочил облезлый кот.
        - Сука… - Выругался я от неожиданности. Он так резко сиганул, что меня «прострелило».
        Наверное, эта животина и лазила в темноте. Хотя, изначально показалось, кусты шевелились значительно выше. Было похоже, что их отодвинули рукой. Впрочем… Действительно темно, а я дерганный со всеми этими событиями.
        Развернулся и снова направился к подъезду. Поднялся на нужный этаж. Позвонил в дверь. Открывать мне никто не торопился. Я как дурак потоптался рядом с квартирой, оглянулся на соседнюю, в этом доме лестничная площадка предполагала лишь двоих жильцов на этаже, потом снова позвонил.
        Хрена там. Поднял руку и несколько раз ударил костяшками пальцев по двери. Конечно, глупо думать, что Лиличка не услышав звонок, отреагирует на этот глухой звук. Сам не знаю, на черта я постучал. Но дверь вдруг тихо отворилась. Совсем чуть-чуть. Все происходило в гробовой тишине. То есть из квартиры по-прежнему не было слышно звуков чьего-то присутствия.
        - Лиля… - Позвал я тихо хозяйку дома, при этом осторожно переступив порог.
        Чувствовал себя очень глупо. А еще чувствовал, что снова происходит какая-то ерунда. Прямо, как в фильме ужасов или триллере. Когда герой идет туда, куда ему точно идти не надо. И ты сидишь такой, думаешь, ну, Валера, ептвоюмать! Там же и сидит серийный убийца. Куда тебя хер несёт. Вот такое же ощущение было сейчас у меня.
        Я точно знал, что по-хорошему нужно сделать несколько шагов назад, тихонечко закрыть дверь обратно, вытереть максимально чисто ручку и очень быстро свалить отсюда. Но один черт двигался вперед по коридору Лиличкиной квартиры. Правда, звать ее по имени перестал. Наверное, уже понял, что Лиличка не отзовется.
        В этот момент мое внимание привлек звук льющейся воды. Он раздавался из ванной. Я тяжело вздохнул и мысленно попросил вселенную, чтоб блондинка просто купалась. К примеру, заткнула уши ватой, и плавала в теплой водичке. А что? Она тоже дама с прибабахом. Может, захотела уединения, тишины.
        Открыл дверь в ванную и замер на пороге.
        Ну…можно сказать, блондинка на самом деле купалась. Только уже без своего на то желания. Лиличка лежала в воде, закинув одну руку на край ванной. Ее голова как-то некрасиво склонилась на грудь. Точно могу сказать, поза весьма неудобная. Особенно, если из-за нее, из-за этой позы, нижняя половина лица скрыта под водой. Рядом, на полу, валялся бокал с остатками вина. Думаю, не сок актриса пила. Причём, из крана тонкой струйкой продолжала литься вода, несмотря на то, что ванная уже полная.
        - Да твою ж мать! Вы, издеваетесь?
        Спросил я сам себя, а потом в два прыжка оказался рядом с актрисой. Ванная комната, кстати, немаленькая. Дом - так называемая «сталинка». Помещение напоминало длинный чулок.
        Приложил пальцы к сонной артерии блондинки. Ничего. А значит, можно вспомнить одного героя сказки про деревянного мальчика, и его коронную фразу:«Скорее мертв, чем жив».
        Первая мысль - вызвать скорую. В квартире актрисы имелся телефонный аппарат. Вторая мысль… вторую мысль - тактично сделать вид, что меня тут не было, я отмел. В конце концов, с Лиличкой у нас официальный роман. Мое появление в ее квартире вполне оправдано. Даже в Комитете это не особо кого-то удивит. Если только, конечно…если только «случайно» не выясниться, что актриса работала на врага. Такому повороту тоже не удивлюсь.
        Я сдал назад, выскочил из ванной и бросился к телефону. Уставился на него, соображая, какой сейчас номер у неотложки. Набрал «03». Подумал, вряд ли может быть что-то иное. Собственно говоря, не ошибся. Сказал девушке, все, что нужно сказать, потом сразу набрал «02». Подозреваю, им здесь больше найдется работы.
        Положил трубку и проскользнул в зал. Везде был беспорядок. Это странно. Лиличка, конечно, натура творческая, но не настолько. Чистоту она любила. Это я заметил еще при нашей прошлой встрече. У актрисы даже, пожалуй, имелся пунктик насчёт того, что все должно лежать на своих местах. А сейчас по комнате валялись вещи. Тахту явно двигали. Да и вообще…такое чувство, будто кто-то что-то искал. Причём, искал конкретно, целенаправленно, а не просто наугад. Кроме того, в комнате явно старались сохранить более-менее приличный вид.
        Я покрутил башкой, соображая, что такого важного или интересного могло быть у актрисы. Она явно не сама в этой ванной утонула. Если утонула. В любом случае, судя по той картине, которую я увидел, причина смерти будет вполне приличная - отказало сердце, мозг, печень, лёгкие. Что угодно. Несчастный случай, типа того. Лиличка улеглась в горячую ванную, долбанула винишка и получила какой-нибудь инсульт. Думаю, нечто подобное будет значится в отчете о вскрытии.
        Но судя по состоянию квартиры, уверен, у актрисы были гости. Вряд ли она сама искала что-то, потом психанула и расшвыряла шмотьё. Да, внешне все выглядит как творческий беспорядок и небольшой бардак. Но это обманчивое впечатление. Искали что-то конкретное. Определенное.
        Разобраться, что именно, времени у меня совсем мало. Ровно до появления ментов. Я снова принялся изучать комнату. Однако, все это было бесполезно. Если человек побывавший тут до меня, знал, что ищет, то я не имел ни малейшего понятия. Вариантов тысячи. Это могла быть большая вещь, а могла быть со спичечный коробок. Или вообще какая-нибудь микросхема. Хрен его знает, что там бывает у агентов. Лиличка ведь тоже типа агент. Связная. Черт… Ну, не передатчик же. Совсем попахивает киношым сценарием.
        - Чтоб тебя… - Выругался я вслух, а затем от бессилия и собственной никчемности сел задницей на журнальный столик.
        Сидеть оказалось неудобно. Поэтому приподнялся и развернулся, дабы посмотреть, что за хрень мешается.
        На столике лежала газета. Старая. Не в смысле очень старая, а, судя по дате, месячной давности. Сверху - карандаш. Он то и был причиной неудобства. Но мое внимание привлекло совсем другое. На газете были нарисованы цветочки. Сбоку, там, где нет текста. Похоже, их рисовали чисто машинально. Так бывает, когда, например, человек разговаривает с кем-то, а сам, от нечего делать, малюет всякие ромашки-васильки. В принципе, ничего необычного. Казалось бы… Лиличка могла трепаться по телефону с какой-нибудь не очень интересной подружкой на не очень интересную тему и параллельно упражняться в живописи. Но среди этих ромашек имелся один рисунок, который точно машинально нарисовать сложно. Маленький крот с вытянутой лапой. Он стоял боком и этой лапой словно указывал на текст. Я, конечно, не великий психолог, но глядя на рисунок могу быть уверен в одном. Крота нарисовали специально. А вот для кого и для чего… Ответить мне уже никто не сможет.
        От авторов. Следующий том уже опубликован.