Особист Павел Барчук
        Павел Ларин
        Игры разума #01
        Я был успешным адвокатом. Ни одного проигранного дела. Связи, деньги, успех.
        Но Судьба закинула меня в 1972 год, в тело сотрудника особого отдела. Теперь нет ничего. Кроме секретных разработок, пропавшего инженера, парочки убийств, исчезнувших чертежей и странной девицы с мутным прошлым. А еще... Мне кажется, я не совсем тот, за кого меня принимают.
        Особист
        Глава 1. В которой я - умер.
        Когда прозвучал выстрел, первой в голове появилась мысль:"Не может быть!" Когда чем-то горячим обожгло грудную клетку, мелькнула вторая мысль:"Только не я!" Потом опустил голову и посмотрел на свой пиджак. В кино обычно показывают, как кровавое пятно расплывается по ткани, сразу чуть ли не по всей одежде. Ни черта там не расплывалось. Я просто знал, что пуля вошла ровно туда, где сердце. Поэтому третья мысль была:"Да ну на хер!". А вот уже потом я умер. Обидно. Всего лишь несколько часов назад все было на высшем уровне.
        

* * *
        - Решением Московского городского суда вынесен оправдательный приговор по делу предусмотренному ст. 228 ч. 6 УК РФ. Суд решил, признать невиновным Земцова Илью Игоревича и освободить из зала суда…
        Как же меня это возбуждает. О, да... Обожаю в очередной раз получать подтверждение того, насколько я крут. За десять лет адвокатуры - ни одного проигранного дела. Мало, кто может таким похвастаться. А я могу.
        У клиента вообще сейчас такая рожа, будто он с минуты на минуту скончается от восторга. Бедолага. Сомневался, что выкрутится. Верил. Мечтал. Знал о моей репутации. Но все равно сомневался. Сучонок…
        Не стоит благодарности, это моя работа. Вот так можно было бы сказать. Но с хера ли? Конечно, стоит. Дорого стоит. Так дорого, что не каждый потянет защиту от Макса Падина.
        Кстати, насчет "дорого"... Теперь можно порадовать Жанночку приятной "мелочью". Моя девочка любит драгоценности. А драгоценности любят ее. Кто я такой, чтоб мешать их взаимной любви?
        Чертов телефон снова завибрировал. Бесит. Это продолжалось с самого начала заседания. Я развернул мобильник экраном вверх. Обычно, он спрятан в кармане и стоит на беззвучном, если я работаю. Контакт, который высветился, естественно, знал. Рома. Мой товарищ и, можно сказать, партнер по обогащению такого прекрасного человека, как я. Большинство клиентов пришли от него.
        - Да, Ром. Чего ты? Убился, к чертовой матери, названивать. - Я принялся собирать со стола бумаги в портфель, придерживая телефон возле уха одним плечом
        - Макс, ты почему трубку не берешь, зараза? - Голос у моего кореша был если не испуганным, то уж точно слегка нервным. Интересно. Обычно он всегда бодр, как бобр. Мысленно усмехнулся своей шутке. Классный я тип, однако. С юморком.
        - Бля…Ром, а ты угадай. Может, сол?рую в церковном хоре? Ты что, не знал, чем занимается твой дорогой друг? Между прочим, дорогой, в полном смысле этого слова. Я в зале суда был. Очевидно же! Ты, как всегда, "вовремя".
        Сунул последний листок в кожаный портфель, поднял голову. Мой клиент как раз выходил из зала суда. Мы встретились взглядами. Он усмехнулся и кивнул. Честно говоря, удивительная мразь. Но эта мразь отвалила за свою свободу такую кучу бабла, что в принципе, я, готов простить ему некоторые прегрешения. В данном случае не только я, но и Уголовный кодекс Российской Федерации.
        - Делаю ставку. Подзащитный оправдан и отпущен из зала суда? - Роман засмеялся в трубку.
        - Ну, конечно, Ром. Не зря свой хлеб едим. Свой скромный, черный с маслицем, хлеб. Это - моя работа, помогать невиновным.
        - Ой, хорош! - Он даже прихрюкнул от смеха, - Оставь эти слова, для лохов, которые верят в твой светлый образ. Я тебя знаю. Ты же продал душу, разум и совесть дьяволу. Иначе не объяснить этот фарт. Ты же готов за приличное бабло защищать, хоть самого сатану.
        - Рома, друг мой, не будем об этом. Как говорили умные люди, не суди и судим не будешь. Ты мне что так усердно названивал?
        - Да Макс, понимаешь, у нас в администрации прошел слушок, что у одного очень серьезного человечка, по совместительству друга депутата городской думы, возникли большие проблемы. Так вот, им нужен адвокат. Лучший адвокат. А это, Максик, у нас - только ты
        - Ром, круто, конечно, что ты высоко оцениваешь мои возможности. Прости, сейчас слегка не до этого. Хотел взять перерыв на недельку. Жанне уже обещал, что ближайшие выходные она проведет возле океана. А если не сдержать обещание, данное Жанне, сам знаешь, она вцепится своими острыми коготочками в мои яички и не отпустит, пока не получит желаемое. Да и потом…Какие-то непонятные проверки идут со всех сторон. Мутная возня в мутной воде. Не сказать, чтоб совсем жопа, но лучше пока не светиться. Хорошие знакомые из определённых структур настоятельно рекомендовали взять паузу. Я склонен прислушаться к их совету.
        Сунул портфель под мышку, перехватил телефон освободившейся рукой и направился к выходу из зала суда. Пора валить из этого заведения.
        - Макс, ты не понял. Дело, по сути, плёвое. Выиграешь на раз-два, а заплатят столько, что потом хоть на год лети со своей Жанночкой в любую точку земного шара и кайфуй. Если она тебя раньше по миру не пустит. Дело не мое, конечно. Но эта девка стоит гораздо дешевле, чем ты ее оцениваешь.
        - Все верно говоришь, Рома. Дело не твое. Да и потом, сейчас все они такие. Меркантильные дряни. Ладно… Насчет дела понял. Подумаю, наберу.
        Я, наконец, покинул это чудное место, где слепая Фемида карала виновных. Очень смешно, конечно…. Не зря у нее повязка на глазах. Не видит ни черта. Глупенькая.
        Сел в тачку, припаркованную неподалёку, и направился к ресторану. Очередная победа - очередной праздничный ужин. Традиция, чтоб ее. Обмыть успех - это дело святое. Естественно, Жанночка была уже на месте. Моя красивая, длинноногая, обожающая приличный секс и приличные деньги Жанночка. Мне нравилось, что мы с ней в этом плане на одной волне. Она не строит из себя недотрогу и праведницу, я плачу за тот кайф, который получаю от ее весьма приятного тела. Все честно. Правда, в последнее время все чаще в хорошенькой головке появляются очень глупенькие мысли. Меня данный факт начал напрягать. Как бы не пришлось менять старую девочку на новую, менее требовательную. Со временем все они придумывают себе глупости. Видимо, Жанночкино время вышло.
        - Привет, милая. Заждалась? - Отодвинул стул, бросил портфель на свободное место, снял пиджак, удолбался, если честно в нем, и уселся за стол.
        - Привет, дорогой. Нет, только недавно из салона освободилась. Сразу поехала сюда. Заказ сделала. Выбрала все, как ты любишь.
        Жанночка была удивительно хороша. Она в принципе всегда выглядит отлично, но сейчас девочка показалась мне особо привлекательной. Даже привстало, если честно, все, что могло привстать. Окинул быстрым взглядом зал для гостей. Много людей, интересно? Если я утащу Жанночку в туалет, как быстро нам помешают? Хотя… Не мальчик уже, по туалетам телок тягать. Потерплю до дома.
        - Это - тебе, - Сунул руку в портфель, который лежал на соседнем стуле, и протянул ей красную коробочку.
        Она схватила ее, сразу открыла. Правда, тут же блеск в глазах пропал, а румянец, так мило украсивший ее щеки, сменился гримасой раздражения.
        - Милая, не думал, что серьги с бриллиантами вызывают такое отвращение у девушек по четвергам. Тебе не понравилось? - Я взял приборы и принялся резать на кусочки стейк. Официант его как раз только что принес. Внешне старался не показывать злости. А она, злость, вообще-то была. Ясен хер. Стараешься тут, стараешься, и в ответ эти необоснованные психи. Главное, чтоб не завела сейчас свою шарманку. И без того настроение стремительно пошло вниз. Ожидал, как минимум, благодарности. Зажралась малышка. Точно зажралась.
        - Прикалываешься…Понравилось. Просто девушки любят, когда им дарят колечки. - Жанна отвернулась, уставившись куда-то в сторону. Это у нас так демонстрируется недовольство обычно. Девочка реально думала, что я притащу ей обручальное кольцо?
        - Ну, милая, не разочаровывай меня. С первой нашей встречи искренне верю, ты умнее многих женщин. И вдруг такой поворот. Мы говорили уже с тобой об этом. Я не готов к браку. Да и брак, уж поверь, точно не готов ко мне. Мы абсолютно с ним несовместимы. Посмотри на мое лицо. Разве оно похоже на лицо среднестатистического мужа?
        - Макс, ты будешь к нему не готов до самой смерти. Так и сдохнешь циничным холостяком. Один. - Девочку зацепило сильно.
        Она, конечно, старалась взять себя в руки, прекрасно понимая, ругаться со мной не надо. Иначе придется заново искать себе лоха, который полюбит ее всей душой и будет содержать. Но, как правило, у лохов все заканчивается на душе. Насчет “содержать” там прямо беда. Лохам кроме души предложить особо нечего. А те, кто может позволить себе такую красивую игрушку, наоборот, с душой как-то не в ладах. Замкнутый круг. Выбор у Жанночки невелик.
        - Ну, хорошо… Я сдохну один. Ок. А ты? - Сунул кусок вкуснейшего мяса в рот и принялся его пережевывать. Умеют тут готовить. Это факт. Язык проглотить можно. Хоть что-то хорошее во всей этой ситуации. Главное, чтоб от Жанночкиного яду аппетит не пропал. Нет, все-таки, женщины - удивительные существа. Сколько не дай, все мало.
        - А я не хочу до конца жизни работать вешалкой для одежды. Хочу семью. Мужа, детей. Представляешь? Дом свой. Посиделки с друзьями по выходным во дворе...
        - Стоп! - Я проглотил кусочек стейка, взял бокал с водой, сделал несколько глотков и поставил его на место. - Малышка, прошу, не прививай мне эту херню. Семья, муж, дети… Ты хочешь стабильности. Это, да. Гарантий. Что твой банковский счет будет пополняться ежемесячно. Вот и все. Какие, на хрен, дети, муж, семья? Врать я умею лучше тебя. Забыла? Если захочу, самый матерый рецидивист будет после моего рассказа выглядеть прекрасным человеком, достойным святцев. Не лечи меня, милая. Это даже как-то неприлично. Честное слово.
        Жанна резко повернулась лицом, прищурила зло глаза, набрала воздуха и, по-моему, окончательно перестала соображать. Потому что, судя по внешним признакам, она решила-таки со мной поругаться. Наверное, думает, я слишком увяз в ее липкой паутине. Типа, красивое тело, классный секс. Ой, дура…
        Но в этот момент у нее зазвонил телефон. Жанночка раздраженно схватила мобильник, посмотрела на экран и вроде даже удивилась. По крайней мере, на секунду ее красивое лицо точно выражало эмоцию недоумения. Однако, тут же девочка снова стала равнодушной. Странный сегодня день. Все ведут себя как-то непривычно. Рома нервничает. Жанночка пребывает в изумлении…
        - Извини, по поводу предстоящего показа. - Она поднялась из-за стола и направилась к выходу, попутно ответив на звонок.
        Мужики в зале свернули головы ей вслед. Красивая сучка. Жаль будет ее бросать. Но вот эти разговоры о семье начали меня поддёргивать. Не вопрос, в тридцать семь многие уже имеют целый выводок детей и дачу в пригороде. Но я не все. Может, когда-нибудь женюсь… Правда, уж точно не на Жанночке. И не на ком-то подобном ей. Женщина, с которой комфортно жить, как правило, совсем не та женщина, с которой прикольно спать.
        Я наблюдал сквозь высокие стеклянные двери, как Жанна, нарезая круги в холле, разговаривает с кем-то по телефону. Если честно, даже ревности не было. Хотя, странно, что она вышла из зала. Но девочка знает правила. Выяснится, что на моей поляне пасется какой-то резвый козлик, даже разбираться не буду. Сразу Жанночка пойдет на хрен.
        Однако, сейчас лицо у нее было какое-то сосредоточенное. Она замерла на минуту, подняла взгляд и внимательно посмотрела прямо на меня. Даже сквозь стекло, разделяющее нас, я почувствовал, как этот взгляд обжигает холодом. Странное сочетание. Но именно так. Обжигает. Холодом. Буквально через пять минут Жанночка уже вернулась на место. Положила мобильник на стол. Помолчала немного. Настолько серьезной я её никогда не видел.
        - Ну? Что случилось? - Просто уже было любопытно. Да и хуже разговоров о браке вряд ли что-то произойдет.
        - Макс…Ты прости. Я понимаю, мои проблемы тебя не касаются. Это не в упрек, конечно. Просто говорю. Изначально повелось так между нами. Но…мне сейчас позвонили... Мама…Она в тяжелом состоянии. В очень тяжелом. И нужно срочно оперировать. Сумма более, чем приличная. Да, это не прям сейчас внезапно свалилось на голову. Проблема уже была. Не один год. Но врачи говорили, что операция не потребуется. Мол, наоборот, лучше не трогать. А сейчас…
        Жанна снова отвернулась. Плечи ее еле заметно вздрогнули. Вот черт… я отложил вилку и нож в сторону. Вечер безнадежно испорчен. Сначала разборки за кольцо, которого не было и не будет, а теперь вот это. И наверное, я бы ушел. Потому что, как верно заметила Жанна, ее проблемы меня не касаются. Мы всего лишь сошлись на почве секса. Не более. Если бы не одно "но".
        Чувство вины. Мое чувство вины. Своей матери я когда-то не помог. Всего лишь просрал один звонок. Был пьян, как скотина. И она умерла. Вот только Жанночка об этом не знает. А значит, давить на больную мозоль не стала бы. Выходит, у нее действительно с матерью беда. И самое хреновое, спустя много лет для меня слово "мать" - как криптонит для супермена. Об этом мало, кому известно. Пожалуй, даже никому. Рома, и еще пара человек из близких. Сестра и отец. Рома вообще в этом списке оказался случайно. Просто с ним я как раз и пил. А когда узнал о смерти, только проснулся в его квартире.
        - Сколько? - Спросил я, рассматривая остатки стейка на тарелке.
        Жанна назвала сумму.
        - Нехило. Хотя, в принципе… Если действительно хорошая клиника… Что за проблема?
        - У нее киста в голове. Просто много лет сидела себе тихо. Не росла, не прогрессировала. И врачи говорили, все нормально. В последнее время начались какие-то проблемы непонятные. Я отправила ее в лучшую клинику. За границу. Просто наши ничего толком не смогли определить. Одно и тоже говорили. Все нормально. Не беспокойтесь. А как не беспокойтесь, она стала терять сознание и заговариваться. Поэтому пришлось прибегнуть к услугам других специалистов. Ну, и вот…Говорят, растёт киста. Поэтому придётся оперировать. И дело в том, что я ее теперь даже обратно на заберу, она на перенесёт полет. Так сказали.
        Жанночка еще что-то говорила. Ее тонкие пальцы перебирали краешек тканевой салфетки с вышитым логотипом ресторана. Я уже не слушал. Соображал. Можно, конечно, послать. Отделаться словами, мол, понимаю, сочувствую, помочь не могу, денег нет. Но их реально нет. Вернее, есть, конечно. Однако, несгораемая сумма, она на то и несгораемая. Ее я никогда не трогаю. Свободных бабок не имеется в данную минуту. Свободные бабки сейчас лежат в красной коробочке, которая так сильно не понравилась Жанне. Какая-то мелочь наскребется, конечно. Может, несколько сотен. Мы же планировали полететь к океану. Билеты куплены, гостиница оплачена. А триста тысяч было на карманные расходы. Однако, Жанне нужна совсем другая сумма. Не Жанне. Ее матери. Сука…
        Уже в ту минуту я понял, как именно поступлю. Что за млядская у меня натура. По хрену на всех и на все. Перешагну каждого, даже не задумаюсь. Но есть больные темы. Их мало. Но они есть. И они реально больные. Да и, честно сказать, в последнее время все чаще думаю о расплате, которая ждёт меня в конце пути. Таких ведь мразей иногда от наказания спасаю. Заслуженного, между прочим, наказания. А тут есть возможность добавить плюсик к карме.
        - Жанна… - Я поднял руку, останавливая поток ее слов. - Будут. Деньги будут в течение ближайшего времени. Извини, но сейчас мне придётся тогда тебя покинуть. Ок?
        - Макс… в долг. Все верну... - Жанна прижала руки к груди. Ее глаза подозрительно заблестели.
        - Ой, нет. Прошу. Не надо плакать. Ненавижу слезы, ты же знаешь. - Я поднялся из-за стола, накинул пиджак, положил наличку. - Оплати счет. Позвоню через пару часов. Хорошо?
        Наклонился, поцеловал ее в затылок, прихватил портфель и вышел из ресторана. Сразу же набрал номер Ромы. Аппетит все равно испорчен. Настроение тоже.
        - Ром, это я. Что там с твоим серьезным дядькой? Ему еще нужен адвокат?
        - Конечно! Все в силе. Рад что ты согласился. Назначаю встречу?
        - Да, адрес и время скинь смс, я подъеду.
        Глава 2. В которой все хорошо начиналось, но я, один черт, умер.
        Не прошло даже пары минут после того, как скинул вызов, и на телефон прилетела нужная информация. Я внимательно изучил содержание сообщения от Ромы, тут же его удалил. Сообщение. Береженого, как говорится, бог бережет. Обо мне боженька заботится особо сильно, несмотря на то, что я - сволочь. Не будем менять ситуацию подобными мелочами, которые могут создать проблемы на ровном месте.
        - Ну, ок… Посмотрим, что там у нас за человечек нарисовался...
        Сел за руль своей тачки, вбил улицу, номер дома в навигатор и двинулся на встречу. Вот интересно… Говорят, в ответственный момент жизни обязательно срабатывает какое-то предчувствие. У меня не сработало ни хрена. А жаль. По хорошему, надо было не просто удалить сообщение, а раздолбать к чертовой матери телефон, сменить адрес, лучше вообще, страну, и забыть о разговоре с Ромой совсем. Будто не было такого. Но я, как последний идиот, двигал в сторону нужного места, еще и напевая себе под нос какую-то мелодию. Уже представлял, как вручу Жанночке необходимую сумму денег. Мне реально хотелось помочь ее матери. Этакое искупление своей собственной вины. Ведь не дурак. Вроде. Не знаю, что со мной приключилось в тот момент. Просто вырубились все инстинкты.
        Встреча с таинственным другом большого человека состоялась прямо у дороги. На окраине города. И это была реально окраина. С одной стороны - полуразрушенные двухэтажки, шедшие под снос. С другой - старый, давно заброшенный завод. Короче, встреча в лучших традициях прошлых, давно забытых лет.
        У обочины стояли три машины с буквами на номерах - ВОР. Две из них, судя по всему, охрана. Господи, я думал вся эта показуха уже не в тренде. Давно никто не делает акцент на номерах. Мой новый клиент явно придерживается консервативных взглядов.
        Солидно, конечно. Весьма доходчиво. Но Рома, меркантильная ты сука, что за сраная у нас получается история, в которую хочешь меня втянуть?
        Я вышел из тачки и приблизился к той машине, возле которой замер прямоугольный тип в пиджаке, с каменной рожей. Кстати, реально прямоугольный. Натуральный шкаф, честное слово. Пуленепробиваемый.
        Задняя дверь тут же распахнулась. Пришлось лезть внутрь. Хотя, с каждой минутой, мне очень хотелось оказаться где-нибудь в другом месте.
        И дело вовсе не в том, что я поборник нравственности. Конечно, нет. Быстрее, я - ее противник. Просто… Законник? Серьезно? Я думал, их уже и не осталось. Мне казалось, все эти граждане благополучно уструячили за бугор. Понятия в нашей стране давно не в чести. По крайней мере, я много лет не видел никого из этой братии. А такие номера мог поставить себе только тот, кто имеет на них право. Или законченный идиот.
        Мужик, который сидел в салоне… Да уж... Действительно, давненько не встречался с подобными людьми. Вежливый, культурный. В глазах - февраль. На губах - холодная, змеиная улыбка. Татуировки спрятаны под дорогим костюмом. Кроме одной. Перстень на пальце. Рассмотреть его подробно я не мог. Неприлично пялиться на руки незнакомого человека. Тем более, такого человека. Мельком только заметил корону. Ну-ну…
        - Здравствуйте, Максим. Могу же я вот так, запросто? - Голос звучал вкрадчиво. Именно про такие голоса говорят, мягко стелет, да жестко спать. Вот только в этот момент мое чувство самосохранения начало поднимать голову и нервничать. Сука. Надо было включаться раньше.
        - Да конечно! О чем речь? - Я широко улыбнулся, а сам подумал. Можешь. Ты, коронованная гадина, все можешь. Сам знаешь, на хрен спрашивать?
        - Замечательно, Максим. Так вот… - Мужик помолчал немного. Причем, своего имени он так и не назвал, - Дело серьезное, как понимаете. Один мой компаньон, с кем мы… скажем так, начинали развитие компании, отказался продавать мне свою долю. А я, знаете ли, пришел к выводу, что пополам может быть только жопа, и долю эту сильно хотел купить. В итоге, в процессе долгих бесед и уговоров, я его склонил к верному решению. Но он внезапно пропал вместе со всей семьей. Представляете, какая пакость?
        - Конечно, представляю. Обидно. На ровном месте… - Я вежливо поддакнул, понимая, что единственным моим желанием на данный момент является желание свалить отсюда, как можно дальше, и забыть последние пять минут своей жизни. Пропал…Ага. Совершенно случайно. Два раза "ага". Даже не смешно, честное слово. Но вслух я этого, само собой, не сказал. Держал лицо. Вежливое и внимательное.
        - Так вот…Вы понимаете, о чем я? - Еще раз уточнил мужик. Но тут же, не дожидаясь моего ответа, продолжил. - Вполне очевидно, на кого, в первую очередь, упадут подозрения. Мне, как человеку, ведущему порядочный образ жизни… последние несколько лет… само собой такие волнения не нужны. Поэтому решил действовать, так сказать, на опережение. Вас, Максим, мне рекомендовали, как профессионала. Который не только грамотно решает проблемы, но и способен приложить массу усилий, чтоб этих проблем даже не возникло. Уничтожить их на первом этапе. О сумме Вашего гонорара знаю.
        Мужик поднял руку и щелкнул пальцами. Господи… Ну, зачем эта театральщина? Чтоб произвести больший эффект? Так он уже произведен. Куда уж дальше.
        От водилы к мужику тут же перекочевала... авоська. Я моргнул несколько раз, провожая ее взглядом. Простая хозяйственная сумка из синтетической ткани. Нет, наличные, это, конечно, хорошо. Потому что в наш современный век технологий, банков-шманков и всякой электронной херни, за некоторые услуги лучше расплачиваться по старинке, наликом. Но авоська?!
        - Там - с лишком. Надеюсь на вашу компетентность. - Мужик скрутил сумку, обмотав ее тем концом, где были пришиты ручки, и протянул мне.
        - Подождите… - Я брать деньги не торопился. Не потому что банкноты могут оказаться мечеными. Нет. Люди не те. Им сотрудничать с ментами западло. Но зато совсем не западло, например, открутить мне голову, в случае чего. Или, например, сделать так, чтоб я тоже пропал. Случайно.
        - Нет, Максим, ждать некогда. Время поджимает. У меня серьезные сделки предстоят. Проблемы с законом сейчас точно ни к чему. Поэтому…забыл предупредить, но Вы пришли на встречу. А значит, отказы, отмазы и левые причины, по которым не сможете помочь, не принимаются.
        Сука…Я кивнул и взял сверток в руку. Он был очень толстым. "Лишок" в нем, похоже, равен основной сумме. Ну, Рома… Ну, жадная тварина…
        Вежливо попрощался, пообещал заняться вопросом прямо сейчас. В ответ получил не менее вежливое разъяснение, что непосредственно в сумке, вместе с гонораром, имеются необходимые мне данные.
        Короче, минут пять мы раскланивались. Хотя… кому я вру? Раскланивался только я. Чуть шея не отвалилась, на хрен. Когда выбрался из тачки, понял, даже дышать стало легче. Все три машины одновременно тронулись с места и через минуту исчезли за ближайшим поворотом.
        - Сука, сука, сука… Сука! - Высказался я. Даже пнул ногой валявшуюся рядом пустую банку из под пива, будто это могло что-то изменить.
        Всю дорогу ехал и крутил мысли, как лучше поступить с блатотой. А судьба, или Рома-мудак, что более точно, свели меня именно с блатными. И тут нельзя облажаться. Вернее, можно. Но не нужно. Опасно. Буду действовать изначально через ментов, с их стороны начну. Все способы хороши. Заеду, наверное, в одно место сразу, уточню все нюансы.
        Одной рукой, продолжая рулить, залез в сумку, которую оставил лежать в ногах. Вынул свернутую бумажку. Она обнаружилась прямо сверху денег. Прежде, чем развернуть, несколько раз выматерился. Особенно, в сторону Ромы. Если бы этот гад сказал, с кем конкретно предстоит иметь дело, хрен бы я сунулся. Сейчас прочту фамилию и все. Спокойный сон будет потерян окончательно. Однако, теперь уже было поздно. Соответственно, бумажку все-таки развернул и данные все-таки изучил. Охренел. Потому что имя я это знал, как и большинство людей нашего города, имеющие отношение либо к ментам, либо к противоположной стороне. А я так-то, относился сразу к обеим. Просто, никогда не встречался с данным индивидом и не мог предположить, что когда-нибудь встречусь.
        Буквально через полчаса я уже стоял возле дверей следствия. Решил, не буду мешкать, пойду напрямую к своему бывшему начальнику. Это - еще тот старый жук. Любитель различных схем и тем. Вот кто действительно и “нашим”, и “вашим”. Потому так долго сидит на своем месте. Выгоден всем.
        - Здравствуйте, Василий Борисович у себя?
        Секретарша подняла на меня равнодушный взгляд. Ну, ясен хер, у нее тут кого только за день не бывает.
        - Нет, на совещании. Можете подождать его тут.
        - Да, спасибо большое, пожалуй, подожду.
        Я так ответил, будто у меня есть выбор. Уселся на один из стульев, рассматривая знакомое помещение. Было время, отирался тут гораздо чаще.
        В адвокаты я попал не просто так. До этого был следователем по особо важным делам. Пять лет жизни отдал юстиции. Расследовал дела, помогал людям. Как дебил… Пока… Пока меня не подставили. Глупо и бездарно. Вернее, пока я сам не подставился.
        Почему-то именно мне дали вести громкое дело по присвоению жилплощадей, через подставных лиц. Тогда банки теряли большие деньги. А я, дурак, не сразу понял, почему дело было на высоком контроле в следственном департаменте. В итоге вышло так, что, видимо кто-то из чинуш и мутил эту аферу. Меня просто слили. Сфабриковали получение взятки. В такой ситуации, хрен ты что кому докажешь. Дали с барского плеча возможность не загреметь на нары. При полной сознанке переквалифицировали на мошенничество. Спасибо, хоть не посадили. Добрые люди. Долго меня мотыляла эта ситуация и непонимание, как так? И куда дальше? Подставили, суки, на ровном месте. Вот и борись за справедливость, за правду, которая нахрен никому не нужна.
        А ведь я был фанатиком своего дела. Реально. Трудоголиком. Верил в какие-то светлые идеалы. Говорю же, дебил. Тем не менее, встал вопрос. Что делать дальше? Заменить потерянную работу на какую-то другую будет не просто. Это я понимал. Без ложной скромности, могу сказать, аналитический склад ума, умение мыслить, способность читать людей, быть всегда на шаг, а то и два, впереди, - это то, что у меня выходило лучше всего. Мне жизненно был необходим именно такой ритм жизни.
        Вот как-то так и попал в адвокаты. А заодно дал себе слово, никогда не проиграю ни одного дела, чего бы мне это не стоило. Ну, и слово сдержал. Когда закон был не на стороне моего подзащитного, а в основном так и происходило, покупал свидетелей, давал взятки, договаривался там, где, казалось бы, это невозможно. Справедливость? Да ну на хер. Нет такого слова в русском языке.
        - Кого я вижу… Сам Падин Максим Андреевич. Не верю своим глазам. Вот уж кого не ожидал сегодня лицезреть. - Прозвучал знакомый голос Борисыча, отвлекая меня от весьма интересного занятия - проверки, насколько психологически устойчива его новая секретарша.
        Мой бывший начальник появился буквально через десять минут. Я развлекался тем, что смотрел прямо на девицу, внимательным пристальным взглядом. Она, бедолага, маялась и пыталась делать вид, будто моего взгляда не замечает.
        - Приятно удивлен. Чем могу? - Бывший шеф кивнул в сторону своего кабинета. Он знает, просто так не прихожу.
        - Василий Борисович, выглядите отлично, чего, к сожалению, не скажешь о Вашем чувстве юмора. - Я поднялся со стула, улыбнулся секретарше, а также всем остальным посетителям, сидящим в очереди, и в наглую протопал вслед за Борисычем, который сразу закрыл за мной дверь.
        - Наслышан о твоем очередном успехе. Сам понимаешь, описывали мне его матерными словами. Буквально только что, на совещании. Тебя, Максим Андреевич, ненавидит каждый следователь и прокурор этого города. - Борисыч открыл сейф, вынул оттуда бутылку вискаря, достал стаканы и плеснул алкоголь. Видимо, совещание прошло не в самом радужном настроении. Из уважения я пригубил напиток, сделав маленький глоток, а потом поставил бокал на стол.
        - Спасибо. От Вас это особо приятно слышать.
        Вообще, чем меня сильно устраивала “дружба” с бывшим начальником, за определенную сумму денег он готов помочь во многих вопросах. Поэтому, не откладывая в долгий ящик, сразу перешел к интересующей теме. Достал из портфеля блокнот, вырвал листок, взял ручку со стола и написал фамилию. Борисыч прочел, помолчал несколько минут. Потом себе в стакан налил еще вискаря и залпом его выпил.
        - Что ж… Нехило, Макс… Я тебя услышал. Хорошим, полезным людям надо оказывать содействие в решении проблем. Надеюсь ты помнишь, как я работаю?
        - Конечно помню.
        Чтоб Борисыч начал шевелиться, сначала нужно его рабочий механизм смазать. Некоторыми финансовыми вливаниями. Тогда он понимал, что слова не пустые, и начинал действовать.
        - Вот, возьми мой новый номер телефона. - Бывший шеф оторвал от какого-то ненужного документа кусок, написал на нем что-то, а затем протянул мне. Естественно, никакого номера и в помине не было. Зато имелась конкретная сумма, обозначающая стоимость его услуг. Хотя, по количеству цифр, можно было действительно спутать с телефонным номером.
        - Внизу указан адрес и время встречи. - Борисыч усмехнулся, - Сожги или съешь, как тебе удобнее.
        - Спасибо не голоден. Уже через два часа? - Я с удивлением смотрел на указанное время. - Шустро, однако…
        Достал зажигалку, положил маленький кусок бумаги вместе со своей запиской в пепельницу и поджег. Лучше сделать это, не выходя из кабинета. Так Борисычу спокойнее будет. Да и мне тоже.
        - Какие люди, такая скорость исполнения, - Борисыч развел руками. Мол, сам понимаешь, тут тянуть нельзя.
        - Я вас понял. Разумно. Спасибо за встречу, мне пора.
        Вышел из кабинета и достал вибрирующий телефон. Все это время опять названивал неугомонный Рома. Его навязчивость настораживала, если честно. Хотя, можно сделать скидку на то, кому именно мы оказываем содействие.
        - Рома твою мать, что тебе от меня нужно? Занимаюсь вопросом.
        - Макс, да я просто узнать, все ли хорошо? Получается что-то?
        - Слушай, было бы вообще отлично, если бы ты сначала предупреждал, с кем предстоит иметь дело. Я проведал нужных людей, обещали помочь. Все будет ровно, не парься. И не по телефону подробности. Сколько раз можно говорить.
        - Фух, ну слава богу… Спасибо тебе, друг. Извини, что не сказал сразу. Как-то не подумал. Ты же - монстр. Для тебя нет невозможного.
        - Рома, в следующий раз не надо думать. Надо говорить. Все, наберу.
        Я скинул звонок, попрощался с секретаршей, которая при моем появлении моментально распрямила плечи, и вышел сначала в коридор, а потом из здания следственной части.
        Вечером, а вернее практически ночью, без опозданий, прибыл в заброшенный гаражный кооператив, где должен был встретиться с Борисычем. Чувство тревоги росло. Теперь долбаная интуиция не просто проснулась, она орала благим матом. Вовремя, конечно.
        По пути в гараж обратил внимание на машину. Сдается мне, такую же видел при подъезде к следствию. Я наблюдал в зеркало заднего вида, пытаясь понять, насколько все хреново. Сука, неужели спалили… Или все-таки паранойя? Фары свернули куда-то в сторону. Нет, похоже, накручиваю себя сам. Мало ли подобных тачек ездит по городу. А номера я не рассмотрел.
        Прокрутил мысленно цепочку знающих об этом деле. Да ну, нет. Бред. Никто не мог подставить. Инфа от Ромы. О следаке он не знает. Терпила…ох, простите… что ж я так… хороший человек - заинтересован. Все ровно. Просто я устал и мне пора отдохнуть, привести мысли в порядок.
        Остановился возле нужного гаража, вышел из машины, лишний раз оглядеться, покурить и подышать свежим воздухом. Вдалеке увидел фары. Сначала аж в холодный пот бросило. Просто какая-то паническая атака, блин. Слава богу, машина оказалась знакомой. Борисыч, а это, конечно, был он, подъехал ближе. Бывший шеф открыл окно и головой кивнул на соседнее сиденье. Типа, закидывай пакет в машину. Обычно мы так и делали.
        Я обошел тачку, приблизился со стороны пассажира. А вот потом что-то пошло не так. Как только кинул внутрь машины закрученные в пакет деньги, которые подготовил предварительно, яркий свет ослепил мне лицо. Затем вообще началось черти что. Раздался выстрел.
        Первая мысль, которая мелькнула в голове:"Не может быть!" Когда чем-то горячим обожгло грудную клетку, появилась вторая мысль:"Только не я!" Потом опустил голову и посмотрел на свой пиджак. В кино обычно показывают, как кровавое пятно расплывается по ткани, сразу чуть ли не по всей одежде. Ни черта там не расплывалось. Я просто знал, что пуля вошла ровно туда, где сердце. Поэтому третья мысль была:"Да ну на хер!". А вот уже потом я умер...
        Глава 3. В которой я понял, что ничего пока не понятно.
        Глаза открылись с трудом. Будто в них песка насыпали. Обычно такое ощущение бывает, если поспишь всего несколько часов за пару суток. Когда следаком работал, часто приходилось бодрствовать без перерыва на отдых. Поэтому, чувство знакомое.
        Бестолково уставился в светлый высокий потолок с лепниной по углам. Сам потолок - беленый, лепнина то ли из гипса, то ли из глины. Сразу не разберешь. Что за херня? Последнее воспоминание - выстрел и крайне неприятное ощущение от пули, попавшей в грудь. По идее, чисто теоретически, меня, как бы, убили. Но это получается - ерунда. Я ведь сейчас точно не бесплотный призрак.
        - Вот Борисыч, сука, решил подставить, что ли? На фига? Столько лет все было ровно…
        Говорил сам с собой, вслух, наверное, потому что это успокаивало. Опустил голову, пытаясь рассмотреть рану. Минуты две тупо пялился на свою собственную грудь, обтянутую хлопчатобумажной майкой серого цвета. Во-первых, я такого убожества давным-давно не носил. Последние лет двадцать покупал только качественное, трикотажное белье. Слава богу, зарабатываю нормально. Во-вторых, грудь эта была совершенно целая, ни в каких местах не испорченная. Новенькая, вполне себе здоровая грудь.
        - Не понял, а где рана? - Снова спросил вслух, будто кто-то мог ответить.
        Резко сел и тут же снова откинулся обратно на подушку. Голова взорвалась болью.
        - Сука….
        Провёл рукой по груди. Пощупал пальцами. На всякий случай. Если обманывают глаза, может, с тактильными ощущениями выйдет более успешно. Ни хрена. Раны нет. Где, млять, долбанная рана?!
        А потом пришла еще одна мысль. Пугающая. А чего это у меня грудь такая рельефная? Тело какое-то слишком спортивное и накаченное?
        Я поднес руки к глазам, внимательно посмотрел на пальцы, на ладони, покрутил их. И вот тут охренел окончательно. Татуировка. У меня она была. Последние лет пять. Нашла блажь, захотелось чего-то этакого. Набил себе на левом предплечье рисунок со смыслом. А теперь его нет. Вообще. Кожа совершенно чистая.
        Черт. Я вскочил с кровати, не обращая уже внимания на головную боль и легкий гул у ушах. Мне нужно зеркало. Срочно! Нет, я могу понять, к примеру, отсутствие раны. Вернее, не совсем понять, конечно, но допустить, будто пуля каким-то чудом ударила в грудь и отскочила… не знаю… от булавки на галстуке, например. Бред полный. Но хоть какое-то объяснение. А вот татуха пропасть точно не могла. Причем, пропасть бесследно.
        Замер посреди комнаты, поворачивая башку то влево, то вправо.
        - Что, твою мать, происходит…
        Зря я, наверное, поднялся с кровати… В помещении стояла очень странная мебель. Старая. Не в плане износа и долгой службы. Хотя, это тоже. Но гораздо сильнее насторожило, что подобное видел… да пожалуй, только у бабушки, в детстве. В ее доме. Или... в фильмах про жизнь в Советском Союзе.
        Кровать, типа "полуторка", низкая, с немного пошарпанными грядушками. Стул с деревянными ножками, старая тумбочка, ночник на длинной подставке, с тканевым абажуром и веревочкой, которая включала свет. Рядом, на стене, навесное зеркало в деревянной толстой раме.
        Я медленно подошел к этому зеркалу. Внутри появился противный мандраж. Осторожно, бочком, наклонился в сторону, наблюдая, как мое отражение выныривает в зеркальной поверхности, повторяя движение.
        Честно говоря, хотелось заорать. Вот такая была первая реакция. Почесал кончик носа, очень надеясь, что гражданин в зеркале останется неподвижным. Типа, я - это не он. А он - это не я. Ни черта подобного. Мужик, лет тридцати пяти, точно так же, один в один, потер указательным пальцем нос.
        - Сука… - Я засмеялся нервно и показал отражению средний палец. Оно сделало то же самое.
        Да как так? Что за бред? Из зеркала на меня смотрел приблизительно мой ровесник, чуть моложе. Но! Это, твою, мать, ни хрена не я. Лицо более мужественное. Какое-то даже квадратное. Стрижка короткая. Я так не стригусь… Господи… О чем вообще думаю? Какая, на хрен, стрижка. Там все не мое. Глаза не мои. Нос не мой. Рот - тоже не мой. И подбородок. Это не мое лицо, вообще в целом!
        Так… Спокойно… Истерикой делу не поможешь. Надо выстроить какую-то логическую цепочку происходящего. Где настоящий я? Почему вижу постороннего человека? И что это за место?
        Покрутил головой. Рядом стоял стул с сиденьем, обтянутым облезлым атласом. Присел на него, обхватил голову руками. Чужую голову чужими руками!
        Может я не отошел от наркоза, а все вокруг просто сон? Это - единственное мало-мальски адекватное объяснение происходящему.
        Так… Нужно позвать кого-то. Я вскочил со стула и метнулся к двери. Но тут же остановился. И что? Кого позвать? Понятия не имею, где нахожусь. Но уж точно не в голливудском фильме, когда герою, без его ведома, поменяли лицо на другое, чужое. И все же... объяснение должно быть. Должно.
        Мне нужно найти телефон и срочно позвонить. Я взметался по комнате, пытаясь разыскать вещи. Надеюсь, хотя бы они будут моими. Ни хрена. Шкаф, древний, как мамонт, вообще оказался пуст. Внизу только нашелся чемодан. Возле входной двери обнаружилась вешалка. Она стояла, как убогая цапля. На одной ноге. Деревянная вешалка, которой место в музее. На одном из крючков висела форма. Я уставился на нее, пытаясь осознать, какого черта тут делает военный китель, штаны. Судя по всему, принадлежит это летчику. Я, конечно, не эксперт, но похоже на то.
        - Так… Ладно…
        Оглянулся. Зачем? Не знаю. Один же в комнате. Хорошо. Значит, будем обыскивать. Принялся перетряхивать вещи. Просто телефона не наблюдалось нигде. На тумбочке, на низком столике, в шкафу, его не было. Теоретически, единственное место, где остался шанс найти мобильник, это - форма. Черта-с-два. Пусто. Зато имелся паспорт на имя Беляева Максима Сергеевича. Самое смешное… Хотя нет, ни хрена. Самое страшное, что фотография в документе была на сто процентов идентична отражению, увиденному мной в зеркале. А еще, на каждой странице документа имелся герб Советского Союза. Прописка - московская. Детей нет. Жены тоже.
        - Это не смешно! - Сказал я фотографии в паспорте, а потом закрыл документ и сунул его обратно в карман.
        Вообще, конечно, спасибо долгой и насыщенной адвокатской практике. За эти годы я видел столько всякого дерьма и неадеквата, что просто перестал удивляться чему-либо. Мне кажется, только благодаря этому, я сейчас спокойно пытаюсь разобраться в ситуации, а не бегаю с выпученными глазами по потолку. Вернее, конечно, не совсем спокойно. Зачем врать? Внутри меня телепало так, что печень билась о почки. Но по крайней мере, держал себя под контролем. А для ситуации, в которой на тебя из зеркала пялится чужая рожа, даже отлично держал.
        Обыск военной формы, а потом и всего номера, включая чемодан, в котором лежали носки, трусы, рубашки и еще какое-то шмотье, не дал ничего. Родного паспорта нет. Родного портфеля нет. Родного телефона и вещей нет. И меня, родного, тоже нет.
        - Ну, ок… - Я сказал это с такой интонацией, типа, хрен вам, а не Максим в панике. Кстати, имя в паспорте совпадает с моим. Хотя бы имя...
        Решил, сидеть на месте вообще тупо. Надо выйти из комнаты. Кстати, я все-таки понял, что она мне, это комната, напоминала. Старый гостиничный номер. Очень старый. Будто я попал в отель, хозяева которого задумали в интерьере воссоздать атмосферу советского времени. Причем, вовсе не в хорошем смысле этого слова. Вот, на что похожа обстановка.
        Так как своих вещей не нашел, оделся в форму. Рассекать в трусах, семейных к тому же, вообще не улыбалось. И пусть мне кто-то что-то предъявит. В рожу плюну. Потому что не хрена было прятать мой итальянский, между прочим, костюм и дорогую, между прочим, рубашку. Ладно, трусы, носки, бог с ним. Не буду мелочиться.
        Форма, вот ведь гадство, оказалась впору. Сидела, как влитая.
        Подошел снова к зеркалу и посмотрел в отражение. Ну… Несомненно сейчас я выгляжу просто, мандец каким, брутальным. Ирония судьбы. Много лет собирался пойти в тренажерный зал. Возраст уже был не юный. Да и не совсем праведный образ жизни несомненно оставил свой отпечаток. Появился жирок, лицо “поплыло”. Стало каким-то обрюзгшим. Сейчас же, мужик в отражении выглядел реально круто. Он - настоящий Мужик. С большой буквы “М”. Жаль, что от этого не легче, а наоборот, хочется биться башкой о стену.
        Открыл дверь, высунул голову наружу. Никого. Вышел из комнаты и посмотрел по сторонам. Вдоль коридора имелись еще двери с порядковыми номерами. На полу лежал отвратительный бордовый ковер. Ну, да… Гостиница. Реально совковая гостиница. В конце коридора обнаружилась лестница, ведущая вверх и вниз. Наверху делать нечего. С крыши пока что прыгать не собираюсь. А вот вниз, надо спуститься точно.
        Первое, что бросилось в глаза, как только оказался в холле, большая деревянная стойка, за которой сидела женщина с прической на голове "а-ля семидесятые". Кофточка на ней была не менее ужасная, чем прическа. В каких-то тошнотворных розочках, прилепленных по вырезу декольте. Женщина что-то активно заполняла в журнале. Я решительно направился к тете.
        - Добрый день, извините меня, пожалуйста, за беспокойство… - Старался быть максимально вежливым. Тем более, для глюка, женщина с кудрями на голове, выглядела слишком натурально.
        - Здравствуйте, я слушаю Вас внимательно. - Она оторвалась от своего важного занятия и посмотрела на меня. Раздраженно. Ее "здравствуйте" звучало, как "иди к черту".
        - Уточните, пожалуйста, название гостиницы и адрес. Мои товарищи не могут меня найти, а я адрес запамятовал...
        Это был хитроумный план. Решил, раз внешне все напоминает гостиницу, а я напоминаю левого, постороннего человека, говорить, будто происходит редкостная хрень, не буду. Мало ли. Иначе велика вероятность вместо советской гостиницы оказаться в психушке.
        - Конечно. - Женщина улыбнулась с таким выражением лица, будто гораздо сильнее ей хотелось плюнуть в меня, чем изображать вежливый интерес. - Вы находитесь в гостинице «Восток». Героев стратосферы, дом десять.
        - Мммм… А город?
        Тетка удивленно подняла тонкую, очень тонкую бровь. Кстати, мелочь, а тоже странная. Нынче мода совсем на другие стандарты красоты. Тем не менее, город она назвала. Я постарался сдержать эмоции и не выругаться вслух. Просто с этим местом меня вообще никогда ничего не связывало. От родного дома оно находится километров за пятьсот. Даже в пьяном бреду представить не могу, что могло бы меня сподвигнуть на это путешествие.
        - А почему вы так удивлены? Вас вчера заселили, по командировочным документам. Вы еще при входе со мной пошутили, будто мы сто лет знакомы. Я сразу вас приметила. - Тетя игриво улыбнулась. С намеком. - Так в чем дело?
        - Нет, ни в чем. Видимо, просто не выспался. Знаете, бывает такое. Много работаю.
        Я продолжал нести чушь, а сам медленно пятился в сторону лестницы.
        - Да, что вы. Обращайтесь. - Она поправила одну из своих кудрей, упавшую на лоб. Заигрывает, что ли? Ужас какой...
        Еще в большем недоумении я направился обратно в свой номер. Теперь точно понятно, это именно гостиничный номер. Жутко хотелось принять душ, освежить голову, прийти в себя, а потом… Не знаю, что потом. Наверное, лечь снова спать. Чтоб проснуться в нормальной обстановке с нормальным лицом.
        Меня ждал очередной сюрприз. Д?ша в номере не оказалось.
        - Сука… - Сообщил я в воздух, не известно кому, и снова отправился в коридор. Хотя, скажу честно, возвращаться к этой кудрявой соблазнительнице не хотелось совсем. Еще решит, будто я реально с ней заигрываю.
        Слава богу, как только открыл дверь, почти уткнулся носом в горничную. Думаю, это была именно горничная. По крайней мере, одета она в униформу, если можно так назвать ее наряд.
        - Здравствуйте, подскажите, а где можно принять душ?
        - Добрый день. В конце коридора, справа - дверь. - Взгляд у нее был еще хлеще, чем у тети внизу. Будто денег взаймы попросил. А до этого уже занял и не отдал.
        - Спасибо. - Я вежливо улыбнулся и скрылся обратно в номере
        Круто… Что еще скажешь? С каждой минутой, становится все интереснее... Следующим заданием этого увлекательного квеста стала попытка найти полотенце и мыльные принадлежности. Должны же они присутствовать, раз я в командировке.
        Полотенце лежало в тумбочке. Больше ничего не было. Потом вспомнил про чемодан и снова полез ковыряться в вещах. В отдельном пакетике обнаружилась мыльница синего цвета, кусок мыла в бумажной обертке с надписью «Яблоневый цвет», железный бритвенный станок, упаковка лезвий «НЕВА».
        Сильно не хотелось в это верить, но похоже, я реально в прошлом веке. Тряхнул головой, отгоняя панику, которая начала снова наваливаться на мой и без того сильно перегруженный мозг. Хрен с ним. Разберемся. Закинул полотенце на плечо и отправился на поиски душа. Он нашелся именно там, где сказала горничная.
        Купался я, стоя на резиновом коврике, под еле теплой водой. Закрыл глаза и попытался заново осмыслить происходящее.
        А может, я вообще умер? Такое же бывает в фильмах. Правда, не слыхал, чтоб в жизни кто-то перемещался в чужое тело, в прошлое. Но, черт... Я - жив. Это факт. Ощущаю запахи, прикосновения. То, что вода становится холоднее, тоже, между прочим, ощущаю.
        Стало понятно, если сейчас же не закончу с купанием, то без собственного на то желания, перейду к процессу закаливания. Похоже, тут проблема с горячей водой.
        Быстро вылез из душа, вытерся полотенцем, напялил штаны и майку. Китель я предварительно оставил в номере.
        Вернулся обратно с мыслью все-таки попробовать заснуть. Вдруг повезет. К зеркалу старался больше не подходить. Чужая физиономия крутого парня изрядно нервировала.
        Однако, хрен у меня вышло задуманное. В дверь постучали. Судя по ударам, это была не горничная. Долбятся, как к себе домой.
        - Кто там? - Я подкрался к двери и выкрикнул вопрос через створку. Открывать не торопился. Расшатанные удивительными событиями нервы и больное воображение, рисовали образ кудрявой тети, которая явилась требовать комиссарского тела. Не зря она играла своими бровями. Извращенка, блин...
        - Здравствуйте, Максим Сергеевич. Первый отдел. Прибыл, чтоб проводить Вас на завод. - Голос за дверью несомненно был мужским. Это радовало. А вот говорил он очередной бред. Это огорчало.
        Круто… Какой, к чертовой матери, завод? Если форма военная, то, теоретически, я должен хотя бы претендовать на что-то более серьезное. А тут - завод…
        Но дверь пришлось открыть. На пороге стоял высокий, широкоплечий мужик. Тоже в форме.
        - Проходите. - Я посторонился, пропуская незнакомого гостя.
        Просто он, во-первых, назвал то самое имя, которое указано в паспорте с советским гербом. А во-вторых, есть шанс выведать у этого товарища подробности. Хоть какие-то. Лучше он, чем персонал гостиницы.
        - Еще раз здравствуйте, Максим Сергеевич. Что ж Вы... Приехали вчера, а мы получили информацию о Вашем прибытии только сегодня. Моя фамилия - Калинин. Владимир Александрович. Я - новый начальник первого отдела. Мы с Вами еще не встречались. Но мой предшественник о Вас много рассказывал. Ничего, если по имени отчеству? Извините... Нервничаю. Такой повод для нашей первой встречи...
        То, что этот Владимир Александрович нервничает, было итак видно. Мог бы не сообщать. Его потряхивало. Реально. Похоже, мужик боится меня до одури. Интересно...
        - Да, конечно. Можно по имени... И отчеству... - Я лихорадочно соображал. Судя по всему, Максим Сергеевич - серьёзный человек. Вон как этого Калинина колбасит. - Продолжайте. Слушаю. Тоже не обессудьте, что в таком виде.
        - Ничего страшного. Я ведь без предупреждения, можно сказать. Как только узнал, что Вы в гостинице, сразу кинулся сюда. Так вот... представлен к Вам... То есть, прибыл для проведения проверки по нашему заводу. Моя задача, Вам, как лицу проверяющему, оказать содействие, ввести в курс дела.
        Та-а-а-ак...Значит, я проверяющий. Вообще, хорошо. Интересно, правда, проверяющий, чего именно? Если со мной начальник какого-то загадочного первого отдела, так вежлив и уважителен, занимаю неплохую должность, похоже. Одно не пойму, почему он в форме. И я тоже.
        - Да, Владимир Александрович, вводите в курс дела, внимательно слушаю. Заодно оденусь.
        - Максим Сергеевич, давайте проследуем с Вами на завод. Машина у порога. Я Вам все наглядно покажу и расскажу.
        Мужик даже сделал шаг в сторону двери, видимо, с перепугу, не понимая, что я еще пока в одних штанах.
        - У стен есть глаза и уши, Вам ли этого не знать. - Сказал я Калинину с загадочным, но очень умным видом. Тут главное, верить в свои слова, даже если они - полная чушь. Тогда и остальные поверят. Просто... шуровать на завод пока желания не имелось. Сначала надо хоть немного понять, кто мы с ним есть, с этим Владимиром Александровичем. Здесь, в номере, нас двое. Имеется шанс раскрутить его на откровенность. А на заводе... Хрен его знает.
        - Вот, присаживайтесь на стул и начинайте рассказывать. Во всех деталях. - Я указал рукой на упомянутую часть интерьера, а сам, не торопясь, начал приводить себя в божеский вид.
        - Да, хорошо, раз вам так удобнее...
        Волнение в его глазах, лице и жестах стало еще сильнее. Калинин сел, потом встал, поддернул штаны, снова сел. Опять встал, снял фуражку, снова сел. Какой-то он слишком нервный для военного.
        - Понимаю, что вы уже в курсе нашего ЧП. В общих чертах. Считаю правильным рассказать Вам все, от начала до конца, без утайки. Как нам с Вами известно, каждая мелочь может способствовать благополучному исходу, особенно в нашем деле. Как Вам известно, на заводе проектируются и собираются уникальные перехватчики ТУ - 128. Модель зарекомендовала себя с положительной стороны своими многофункциональными характеристиками и стала незаменимымой, даже, не побоюсь этого слова, лучшей в мире, авиацией ПВО. Этим перехватчикам нет равных. Зарубежные машины отстают от наших по многочисленным факторам. Все направления работ, как Вам известно, проверяются тщательнейшим образом, подконтрольными нам отделами. Все люди допущенные до чертежей, проектирования моделей, сбора самих машин, проходят тщательную проверку перед приемом на работу. При этом, как мы с Вами знаем, работники в специальных цехах, меют подписку о неразглашении тайны, в случае нарушения которой, предусмотрена статья...
        Он замолчал на секунду, переводя дух. А я подумал, если он еще раз скажет, "как Вы знаете" или "как нам с Вами известно", взорвусь. Потому что мне, например, ни хрена не известно. Мало того, сам на нервах, еще этот начальник отдела буквально чуть ли не в истерике. Нет, ну, ладно, человек новый, судя по его словам. Однако, чего так психовать-то? Правда, хотя бы из его очень сбивчивой речи, я понял несколько моментов. Завод, похоже, делает самолёты. А я, похоже, прибыл сюда не просто так. Какой-то косяк у них.
        - Так вот... Два дня назад случилась недопустимая, я бы сказал, немыслимая ситуация, которая остается до сегодняшнего времени для нас загадкой. Каждое утро мне докладывают о присутствии руководителей на рабочих местах. Из отдела главного технолога поступила информация об отсутствии главного инженера нашей особой группы. Он просто не явился. Я лично выдвинулся для проведения проверки и осмотра рабочего места. При устном общении с подчинеными отдела, мной было установлено, что сотрудники не могут найти не только товарища Маслова, но и некоторые чертежи последней разработки тоже. По моему указанию было произведено усиление контрольно-пропускных пунктов. Осмотрен периметр завода. Незамедлительно я направился к той проходной, которой обычно пользовался Маслов. Табельщица сообщила, что поздним вечером прошлого дня видела главного инженера нашей специальной группы, направляющегося к выходу. Причина его задержки на рабочем месте осталась неизвестной. Но выходил он значительно позже окончания рабочей смены. Так же наблюдалась шаткая походка и невнятная речь. Запаха алкоголя не было. Говорят, они лично
проверили два раза. Но состояние было, будто Маслов выпивши...
        - Стоп. - Я махнул рукой, прерывая поток слов Калинина. Он старался придать своему рассказу форму отчета, но в итоге получался какой-то сумбур. - Кто "они" проверили наличие алкоголя лично?
        - Так табельщица с проходной.
        - Каким образом она это сделала? - Я накинул китель, подошел к зеркалу. Снова увидел чужое лицо и еле заметно поморщился. Хотя, кстати, этот Калинин меня заинтересовал. Вернее, не он сам, а то, что стало поводом для нашей встречи. Наверное, во мне проснулась старая привычка и желание найти правильный ответ.
        - Так... Понюхала... - Ответил Калинин и тут же сам понял, какую хрень сказал.
        - Ладно. Продолжайте.
        - Так вот... Буквально через два часа, когда Маслов не появился в отделе, на территории завода точно его не было, я направился в сторону дома. В квартире обнаружилась взволнованная жена. Выяснилось, что Маслов домой вечером так и не пришел. Где он может быть, она, не знала. И вообще думала, будто супруг остался на работе. Хотя, ему это не свойственно. Также на вопрос часто ли он выпивает, пояснила, года три уже вообще не принимал. По прибытию на завод, я сразу доложил о случившемся в Москву. Вот такая вот история, Максим Сергеевич...
        - Ясно. - Китель, наконец, был на мне. Волосы я поправил пальцами. Это не модельная стрижка. Сами высохли и легли. - Какие Ваши версии?
        - Как бы это прискорбно не звучало, версия одна. Диверсия. То, что пропал Маслов - очень плохо. Но то, что исчезли некоторые чертежи...
        Калинин выдохнул и будто сдулся. А я, наконец, понял, чего мужика так телепало. Более-менее, картинка сложилась. Судя по его рассказу, имеется авиационный завод. Калинин этот, начальник отдела... Черт, как назвать то... В общем, начальник особого отдела. Контролируют процесс. Самолеты, я так понял, военные. И вот у них исчез какой-то главный инженер вместе с какими-то важными чертежами. А Максим Сергеевич, то есть, я, выходит, должен в этом разобраться. Круто...
        Глава 4. В которой меня оценивают со стороны, но я об этом пока не знаю.
        День был такой же, как вчера. То есть, совершенно ненормальный. После исчезновения Маслова все, как с ума посходили. Куда пропал главный инженер их группы, пока что было непонятно.
        Саша, конечно, не могла допустить, что Лев Иванович, например, отнесся халатно к работе и просто превратился в тунеядца. Исключено. Только не Маслов. Он - трудоголик, помешаный на работе. Тем более, сейчас, когда у их группы столь интересное, ответственное задание. Однако, в панику, в отличие от остальных, Саша пока не впадала. Мало ли. Может, стало плохо со здоровьем. Шел по улице, потерял сознание. Его доставили в больницу, например, но еще Лев Иванович не пришёл в себя. А что? И такое бывает. Человек он немолодой. Работал много. Организм мог подвести.
        Правда, сразу после того, как Маслов не явился на работу, прошел слух, будто начальник отдела обнаружил еще одну пропажу. Часть чертежей. Насколько информация верная, судить сложно. Работа была поделена между сотрудниками спецгруппы. И каждый занимался строго своей, отведенной руководством задачей. Но вчера впервые за все время, сотрудники первого, особого, отдела явились прямо на рабочие места и задавали вопросы. А такого раньше не бывало. Саша вообще этих товарищей видела дважды. Первый раз, когда устраивалась на завод. Второй - когда ее отобрали для спецгруппы. Правда, и главные инженеры раньше тоже не терялись.
        Коллеги сидели на своих местах какие-то ошарашенные, испуганные. Тишина стояла настолько тяжелая и густая, топор вешай, не упадёт. До обеда. Потом что-то явно пошло не так. Позже Саша сама не могла вспомнить, в какой именно момент события полетели кувырком, словно разбитая телега, перескакивая с кочки на кочку.
        Хотя... Пожалуй, первым звоночком стало то самое странное письмо, найденное ей на рабочем столе. Обычное письмо, в обычном конверте без подписи и марки. Оно лежало на самом краю. Утром ничего подобного не было. И вышла то Саша всего на десять минут. До туалета добежала. Вернулась, а тут такой подарок.
        "Я найду тебя... А потом вырву твоё сердце..."
        Саша несколько минут тупо пялилась на обычный листок, вырванный из школьной тетрадки, пытаясь сообразить, какой чудак решил над ней так нелепо пошутить. Почерк незнаком. Никаких отличительных деталей нет. Кроме, разве что, самого текста, который смотрелся полной нелепостью. В конце концов, они же не на Диком западе, не в средних веках и не в древности, где око за око, глаз за глаз, а, на минуточку, в Советском Союзе, где подобные угрозы выглядят абсолютно нелепо и как-то театрально, что ли.
        Ну, какому нормальному человеку придет в голову писать подобную чушь. Может, конечно, фраза "вырву сердце" используется в переносном смысле. Но все равно. Очень странно. Тем более в свете того, что происходило в их отделе последние два дня. Начиная с исчезновения Льва Ивановича и заканчивая тем, что теперь первый отдел, а точнее его сотрудники, бродят под боком с утра до вечера. Исчезновение Маслова вслух не обсуждалось, но только дураку не было понятно, что в отделе главного технолога - чрезвычайная ситуация. Даже не так. Чрезвычайная ситуация на заводе.
        Мыслимое ли дело? Пропал главный инженер спецгруппы и, возможно, чертежи, для работой над которыми их, несколько человек, собрали в обособленный коллектив. Хотя, Саша очень надеялась, что ситуация разрешится. Что на самом деле, все это - глупое недоразумение.
        Перед этим итак пришлось понервничать. Потому что особисты перетрясли все личные дела, проверяя, можно ли, например, подпустить ее, Александру Комарову, к спецпроекту. Она, естественно, волновалась. Такая серьезная работа. Попасть в группу, было вопросом чести.
        А теперь еще, вот такие номера. Нелепые письма. Вырву сердце.... Саша покачала головой, недоумевая от всей ситуации в целом, снова взяла листок в руку, посмотрела, повертела. Бред какой-то…
        Учитывая, что почти все коллеги хихикали за её спиной, считая немного не от мира сего, о чем Саша прекрасно знала, инициатором подобной выходки мог быть кто угодно. Но все же... Такие шуточки, это уже на грани добра и зла. Тем более, сейчас. Вот уж точно не смешно.
        Саша немного отклонилась на стуле, и выглянула из-за перегородки, отделявшей её от соседних рабочих мест.
        Слева сидела Ниночка Филатова, первая красавица и редкостная стерва. Она в данный момент что-то усердно строчила на листке, заслонив его рукой, чтоб никто из проходящих мимо, не увидел текст. Но ее почерк Саша знала хорошо. Сто процентов Нина пишет письмо очередному кавалеру. Она в каждой командировке, в каждой поездке на отдых, даже в обычном походе в театр, ухитрялась найти очередного поклонника. Коллекционировала их. Не буквально, конечно. Образно выражаясь. Нет, ей точно не до Саши.
        Справа - Игорь Ведерников. Удивительно ехидный и противный парень. Однако, судя по напряжённому лицу, он явно занят работой. Любит быть во всем первым. Его кандидатура, похоже, отпадает, как и Ниночкина. Слишком мелко. Уж этот гадил бы с размахом. Впрочем, его почерк тоже Саше был знаком.
        - Всем доброго дня.
        Сашу буквально подкинуло на месте от этого низкого, столь ненавистного каждому присутствующему работнику, голоса.
        Николай Иванович Мальцев, собственной персоной. Начальник их отдела и крайне злобный человек. А на фоне исчезновения Маслова, он вообще превратился в истерика и тирана. Самодур, так можно сказать.
        Саше частенько казалось, если этому, надо признать, весьма импозантному сорокалетнему брюнету дать в руки вилы, а на плечи накинуть чёрный плащ, выйдет натуральный дьявол. Воланд. Как у Булгакова, которого Саша тайно, но очень сильно, любила. Прочла роман в журнале "Москва" и поняла, совершенно гениальный писатель. Так вот, у Мальцева даже было прозвище. Его за глаза так и называли Сатаной.
        Рядом с начальником стоял незнакомый, причём, судя по удивлённым лицам коллег, незнакомый не только ей, мужчина. Шатен, с каким-то неприметным лицом. Высокий, широкоплечий, что вполне позволяла увидеть ладно сидящая на нем форма. Незнакомец отчего-то напомнил Саше сотрудников Комитета Государственной Безопасности, которых она, в силу работы деда на эту организацию, когда-то в ранней юности, видела предостаточно, чтоб запомнить подобную характерную безликость. За спиной мужчины маячил еще один товарищ из руководства. Вот его точно хотелось сейчас лицезреть меньше всего. Калинин, начальник первого отдела.
        Все прекрасно знали, лётную форму они носят зря. Им гораздо больше подошла бы другая. Те самые особисты, которые следят за всеми и везде. Правда, вид у Калинина был бледноватый. И судя по тому, что стоял он за незнакомцем, а не перед ним, дела у Владимира Александровича не очень хорошие. А ведь свою должность он получил не так давно. Наверное, теперь спать не может, опасаясь, во что выльется вся ситуация.
        Присутствующие моментально бросили работу, выглядывая со своих мест, будто куры с насеста. Только что не закудахтали, волнуясь и переживая. Такая делегация, в лице Мальцева, Калинина и незнакомого мужчины, ничего хорошего не сулила.
        - Коллеги, позвольте представить Вам товарища из Москвы, Максима Сергеевича. - Торжественно произнес Сатана.
        При этом, Мальцев выглядел настолько взволнованным, что Саше откровенно стало не по себе. Николай Иванович кого-то боится? Да быть такого не может! Он даже с Калининым вел себя гораздо спокойнее. Но вот этот, стоявший рядом с руководителем, человек, явно вызывал у Сатаны заметное чувство паники. Впрочем, у Калинина тоже.
        Саша ощущала всеми порами кожи, как от обоих руководителей волной катится холодный, потный, замешанный на животных инстинктах, страх.
        - Добрый день...
        Саша снова вздрогнула. Теперь уже от тихого голоса этого Максима Сергеевича. По всему её телу разбежались мурашки, мелкие и противные. Интересно... Говорит еле слышно, тем самым, вынуждая окружающих прислушиваться к себе... Да, он не просто военный, коих и брали в доблестные ряды особистов. Скорее всего, у этого пугающего своей внутренней сутью человека, а Саша чуяла в нем что-то опасное, даже не смотря на его показную безликость и спокойствие, за плечами работа в более серьёзной структуре. Саша точно не ошиблась.
        - Я попросил Владимира Александровича утроить нам сегодня встречу исключительно для общего знакомства. Однако... - Максим Сергеевич замолчал, медленно обводя всех присутствующих тяжёлым взглядом. Упомянутый им Калинин вообще будто перестал дышать. Замер, как суслик в поле. - Вы понимаете, что в ближайшие дни я лично переговорю с каждым из вас.
        На долю секунды Саше показалось, что светлые, немного даже блеклые глаза остановились на ней, а затем вдруг полыхнули какой-то непонятной и, наверное, совсем неуместной злостью.
        Вот тебе раз! Пять минут, как вообще видит этого Максима Сергеевича, а он её уже за что-то невзлюбил. Ну, с ее везением, не удивительно. Только она могла ухитриться с первого взгляда вызвать неприязнь у человека из Москвы. Ясно же, его вызвали из-за случившегося и он сейчас тут главный.
        Саша машинально провела рукой по волосам, словно проверяя их наличие. Чем она могла ему так не понравится? Даже странно... Ну... Не красавица, конечно, однако, и не урод, чтоб вызывать такую вот непонятную реакцию у нового человека. Обычная. Между прочим, тоже не особо приметная. Ничего вызывающего в ней точно нет.
        Она вновь попыталась поймать его взгляд, однако, проверяющий уже смотрел в другую сторону.
        Черти что! Может, у неё просто началось тихое помешательство на почве одиночества и всех этих событий? А что? Говорят, такое бывает.
        - Как интересно...
        Ниночка, повторившая Сашину манипуляцию со стулом, и высунувшаяся сейчас чуть ли не в центр комнаты, демонстративно расправила плечи. Ей показалось, этого мало, поэтому она одновременно провела ладонями по высокой и, чтоб ей пусто было, шикарной груди, делая вид, будто поправляет кофточку.
        Саша мысленно поморщилась, от души желая провалиться красивой стерве сквозь землю. Если можно, то напару с гостем из Москвы, как его назвал Сатана. А то без уточнения Мальцева никто бы не понял, что явился Максим Сергеевич по причине возможного исчезновения чертежей. Получается, вовсе это и не слухи. Скорее всего, даже испарившийся в воздухе главный инженер не волновал руководство так, как чертежи.
        Именно в этот момент Максим Сергеевич обратил свой начальственный взор на осмелившуюся прокомментировать происходящее Ниночку. Все остальные молча переводили взгляды с проверяющего на улыбающуюся блондинку и обратно. Только Филатова могла додуматься вести себя столь вызывающе в столь неподходящий момент.
        - А вы, Максим Сергеевич, куда нас будете приглашать для личной, так сказать, беседы? Если в кафе, то имейте ввиду, я люблю вкусно поесть.
        Проверяющий, слегка усмехнувшись, медленно осмотрел с ног до головы признанную королеву даже не отдела, завода. По ее выдающимся прелестями вздыхали все мужчины, чего уж там греха таить.
        В этот момент Саша поняла, что готова простить этому странном человеку его не совсем адекватное, с её точки зрения, поведение. Почему? Да потому что на Ниночку он смотрел с таким выражением, будто перед ним не красавица, похожая на актрису кино, а глупенькая, вздорная бабенка, возомнившая о себе слишком много.
        - Нина Ивановна, если я не ошибаюсь...
        Все присутствующие изумленно выдохнули. Это как так-то? Он что, всех их знает поименно и в лицо? Откуда? Когда успел?
        - Она самая.
        Ниночка выгнула спину еще больше, вызывая у Саши опасение, что спина эта сейчас просто переломится пополам, не выдержав подобных издевательств со стороны хозяйки. И все лишь для того, чтоб обратить, наконец, внимание проверяющего на гордость блондинки - грудь. Саша не была ханжой, но все же, так откровенно предлагать себя… Доиграется Ниночка когда-нибудь.
        Однако Максим Сергеевич в район бурно выздымающихся прелестей упорно не смотрел, продолжая с насмешкой изучать лицо роковой соблазнительницы.
        - А что вас так вывернуло, Нина Ивановна? Того и гляди, шмякнетесь лицом о пол со своего стула. Кстати... Неприлично, знаете ли, сидеть в присутствии начальства. Не в детском саду. И даже, представьте себе, не в школе. Извольте встать.
        Ниночка сначала побледнела, широко открыв от возмущения рот. Затем, пошла красными пятнами, словно хронический аллергик в период цветения мимозы. Однако пятую точку все же подняла, соблаговолив предстать начальственному взору во всей, так сказать, красе. Еще и демонстративно отодвинула ножку в сторону, позволяя нижнему краю юбки слегка обнажить коленочку. Природное упрямство и крайне завышенная самооценка никак не позволяли блондинке признать свое поражение. Не родился еще мужчина, способный устоять, не поддаться ее обаянию.
        Это какой же надо быть дурой, чтоб не понимать, с кем она сейчас разговаривает. Саша работала в отделе не так давно. Она слышала, что из Москвы часто появляются вышестоящие чины, которых побаиваются даже их особисты. Но Филатова на заводе трудится почти два года. Неужели не соображает совсем?
        Однако, Максим Сергеевич манипуляций не оценил и длинной ног, стоящей напротив красавицы, впечатлиться явно не пожелал. Тем самым он заслужил в глазах Саши маленький, но плюс.
        - Собственно говоря, Нина Ивановна, с Вас мы, наверное, и начнем... За мной!
        С последней фразой он, резко развернувшись, направился к выходу. Что странно, Ниночка вдруг рванула следом, даже не возмутившись. А ведь ее сейчас позвали, словно дрессированную собаку.
        Присутствующие при этом непотребстве зрители изумленно выдохнули. Ниночка Филатова вот так послушно и молча вытерпела столь возмутительное поведение в свою сторону? Мир сошел с ума.
        Саша, недоумевая вместе с остальными, изумленно наблюдала, как первостатейная стерва и склочница завода бежит за проверяющим. Следом за Ниной удалился и Калинин. Молча. Он вообще за все время не произнёс ни слова.
        Едва дверь отдела захлопнулась, Мальцев подбежал к одинокому, брошенному хозяйкой, стулу, и рухнул на него, обхватив голову руками.
        - Идиотка... Какая идиотка... Нашла с кем связываться. Дура!
        - Что, ешкин кот, происходит? - первым не выдержал Игорь Ведерников, наблюдая, как их суровый начальник изображает юродивого. Раскачивается из стороны в сторону и немного даже, вроде, подвывает. - Это кто такой, вообще, был? Вы видели, что он сделал с Нинкой Филатовой? Видели? Вообще! С ума сойти!
        - Филатова твоя дура! - Рявкнул вдруг Мальцев, уставившись красными, словно налитыми кровью глазами, на подчиненных. - Этого проверяющего прислали оттуда.
        В этом месте Сатана многозначительно поднял взгляд вверх, куда-то в район потолка. Саша еле сдержалась, чтоб не прокомментировать подобное высказывание. Оттуда - это откуда? Прям с небес, что ли?
        - Его не просто Москва прислала. Понимаете? Он имеет такие полномочия…Страшно представить. Нас всех уволят, к чертовой матери. А знаете, почему? Потому что пропали ваши дурацкие чертежи! И Маслов! Дурацкий Маслов! А чертежи - секретные. Уж вам-то известно. Вы понимаете, в лучшем случае, пойдем дворы мести. А если что-то выяснится, то лес валить. Если не к стенке...
        Подчиненные одновременно ахнули, словно хорошо спевшийся церковный хор. Озвученная Мальцевым версия предстоящих событий, меняла все кардинально. Перспектива диверсии означала абсолютный и полный крах спокойной жизни. Это хорошо, если найдут пропавшие разработки. В ином случае - полетят головы. И вовсе не в переносном смысле.
        Саша общую панику, конечно, разделяла и вполне себе представляла, сколь сильно изменится все в их отделе. Однако... Сейчас девушку волновало совсем другое. На выходе проверяющий оглянулся назад. Оглянулся именно в ее сторону. В этом Саша была уверена на сто процентов, ровно как и в том, что никогда, на разу за все свои двадцать пять лет она не встречала этого человека. Однако, светлые глаза Максима Сергеевича вновь полоснули по ее лицу обжигающей ненавистью.
        - Что, ешкин кот, происходит... - повторила девушка недавно произнесенную Ведерниковым фразу, потому что ничего более вразумительного в ее голове не было.
        Возможно, если бы Саша являлась обладательницей чудесных способностей и могла видеть сквозь преграды, она бы изрядно удивилась. По ту сторону закрытой двери , пропустив Ниночку Филатову и начальника первого отдела вперед, замер Максим Сергеевич. Он облокотился о стену и несколько секунд стоял на месте, низко опустив голову. Затем сжал руку в кулак, ударил по ни в чем неповинной двери.
        - Ну, что ж... Выбора нет, хоть и ни хрена не ясно, что это за срань творится... - бросив совершенно непонятную фразу , проверяющий пошел в сторону значительно удалившихся вперед Ниночки и Владимира Александровича.
        Глава 5. В которой я получаю одну глупую, но красивую женщину, а другую...пока не понятно.
        Я вышел из отдела главного технолога, постоял пару минут, тупо глядя в пустоту. Не выдержал, высказался, уже по привычке, себе под нос, и в сердцах долбанул кулаком по двери. Благо, Калинин вместе с этой идиоткой Филатовой ушли вперёд. А то выглядело бы мое поведение, будто им из Москвы шизика прислали. Матерюсь, дерусь с дверьми. Как полноценный псих.
        Однако, можно хоть убиться о дверь, о стены, даже, при желании, о пол, легче не станет. Ситуация не изменится. Все. Очевидно, я действительно нахожусь в прошлом, меня действительно зовут Максим Сергеевич и я действительно какой-то охренительно важный тип. Значит, заморачиваться об этом больше не нужно. Бесполезная трата времени. А время, как известно, - деньги. Хотя... Тут теперь другие ценности, наверное.
        В любом случае, пора прекращать маяться дурью. Понятия не имею, как это вышло, но я жив, вполне себе здоров, правда, нахожусь теперь в Союзе. Да и хрен с ним. Главное, работа у меня, похоже, интересная, а где-то даже привычная. Искать, находить, наказывать. Класс... И больше никаких уродов с их ворохом уголовных статей. Никаких судов. Никаких блатных. Вот это вообще радует. Я расправил плечи, встряхнулся и направился в сторону выделенного мне для работы кабинета. Туда, где скрылись эти двое, блондинка и Владимир Александрович.
        Да вообще, если посмотреть трезвым взглядом, все отлично. Хрен его знает, чем вышла бы эта поганая ситуация, в которую меня втянул Рома. Вон, Борисыч и то, похоже, сукой оказался. А тут... должность нормальная. Да еще московская прописка. Я вспомнил паспорт, найденный в номере. Кроме того, не признавался сам себе, но по работе следователя скучал. Не хватало мне всего этого.
        Теперь, судя по тому, что происходит, я кто-то типа очень крутого следователя. Но военного. Или прокурора. Не важно. Разберусь в тонкостях. Нужно только время.
        Единственное, что напрягало … Некоторых странностей становилось все больше. Хотя, куда уж. Итак полные руки, кому бы отвесить немного.
        Дело в том, что, когда находился в отделе, возникло интересное ощущение. Одна из сотрудниц неожиданно привлекла мое внимание. Заметил ее совершенно случайно. Девица была никакая, абсолютно невзрачная, полустертая. Будто ее нарисовали, а раскрасить забыли. Типаж точно не мой. Я бы в жизни никогда даже не посмотрел в ее сторону. Но зацепился взглядом и еле смог оторваться. Появилось чёткое ощущение, я ее знаю и где-то раньше встречал. Но точно не здесь. Хотя бы потому, что меня здесь совсем недавно не было. И видеть я девицу никак не мог. Бред. Очередной бред. А главное, после первого впечатления, будто мы знакомы, пришла вторая мысль. Девка сильно хочет быть незаметной. Отсюда эта странная безликость.
        Другое дело, Филатова. С этой все понятно. Конечно, не просто так я знал ее имя.
        Когда мы с начальником первого отдела вышли из номера и спустились вниз, оказалось, машина, на самом деле, была. Стояла возле гостиницы. Женщина с кудрями проводила нас заинтересованным взглядом. Я буквально чувствовал этот взгляд спиной. Он был...голодный. Мужика у неё нет, однозначно.
        А еще оказалось, до завода ехать ровно пять минут.
        - Владимир Александрович, зачем автомобиль? Тут идти - два шага.
        Калинин посмотрел на меня даже как-то обиженно.
        - Да что Вы, Максим Сергеевич. Разве ж можно? Вас и пешком…
        - Ну, вообще, это разумно…
        Взгляд Калинина стал совсем потерянным. Он боялся сделать что-то не так, но в данную минуту не мог понять, в чем моя претензия. Я махнул рукой. Мол, ладно. Машина, значит, машина. А то он опять начнет говорить без остановки свое "как Вы знаете". Пусть лучше сидит молча. По крайней мере, пока.
        Едва оказались на территории завода, Калинин сразу проводил меня в кабинет. Проходную, кстати, вскользь я изучил.
        Попасть незамеченным на завод либо выйти с завода, не получится. Суровые женщины, которых Калинин называл табельщицами, бдили похлеще погранцов. У них были такие решительные лица, что я поверил, эти могли на расстоянии, по запаху, определить, пил пропавший Маслов или нет. Думаю, они могли даже определить, ел ли Маслов, спал ли и что у него находится в голове. Потому что меня, когда я протискивался через "вертушку", просканировали тяжелыми взглядами "от" и "до". Пропуск, кстати, имелся у Калинина. Оба пропуска. Один для него, второй - для меня. То есть, даже Владимира Александровича, которого эти тетки знали в лицо, без нужной бумажки не пропустили бы.
        Причем, мы прошли через центральную проходную, но их оказалось несколько. Всего - три. И каждый сотрудник пользовался той, к которой он, грубо говоря, был "привязан". Это уточнил у Владимира Александровича. Он настолько пребывал в ступоре, что даже не понял, какую удивительную глупость я спросил для человека, уже посещавшего завод. Потому что, из сумбурных фраз Калинина следовало, Максим Сергеевич бывал в этом городе и в этом месте. Не один раз. Мне просто повезло, что Калинин занимает свою должность недавно, и что от происходящего он в панике. Поэтому на нестыковки в моем поведении не обращает внимания. Но это временно. Значит, надо быстрее разбираться в ситуации.
        В кабинете бедолага сразу же достал все личные дела сотрудников для моего с ними ознакомления. Тех, кто считался лучшими профессионалами. Из их числа была сформирована отдельная команда, занимавшаяся усовершенствованием модели ТУ - 128. Кстати, тут же, на стене, висел перекидной календарь, благодаря которому я выяснил, год на дворе 1972. Эта информация не дала ни черта. Потому что я понятия не имел, чем, например, 72-й отличается от 73-го. Или 80-го. Но некоторая ясность по временным рамкам не помешает.
        На Филатову обратил внимание, честно говоря, из-за фото. Поэтому запомнил имя. Момент оказался полезным, и я его использовал, поразив сотрудников отдела своей осведомлённость. Пусть думают, будто товарищ из Москвы знает все.
        Несмотря на очень средненькое качество снимка, сразу было заметно, Филатова эта, прям весьма ничего. Красотка. И в объектив она смотрела с вызовом. Знает, дамочка, насколько привлекательная. Да и видно, что стерва. Мой любимый вариант. Однако, личная встреча разочаровала. Опять красивая дура. Что ж за пакость? Если внешность приличная, в голове - ветер. А у этой, вообще - ураган, который выдувает даже зачатки разума. Не пойму, с хрена ли она оказалась в числе лучших. Талантливый инженер? Вот уж вряд ли.
        А тут еще девица с блеклым лицом. Надо снова посмотреть личные дела...Только глянул на нее, будто током прошибло. И главное, эмоции такие, противоречивые. С одной стороны радость, а с другой выразительное, очень сильное желание прибить к чертовой матери. Хрень, короче, полная. Решил пока не забивать голову. Разберусь по ходу пьесы. А девку изучу. Почему-то ее дело вообще не отложилось в голове. Даже имени не вспомнил.
        Я зашёл в кабинет. За мной тут же залетела Филатова. Калинин остался в коридоре. Вот и правильно. Пусть покурит, успокоится. А то его, бедолагу, корёжит рядом со мной. Молча промаршировал к рабочему столу, едва заметно кивнув Ниночке в сторону небольшого диванчика. Видимо, он предназначался для посетителей.
        - Вы особо не многословны, Максим Сергеевич. Любите делать все в тишине? - С вызовом спросила блондинка.
        Фраза, конечно, была двусмысленной. Типа, намек. Знала бы эта девица, что Максима Сергеевича в его новой ипостаси удивить чем-то очень сложно. У Максима Сергеевича чего только не было до его скоропостижной смерти в современном времени. Вдвоем, втроем, впятером. Сверху, снизу, сбоку, с прискоком. Делать-то не хрена. Чем еще себя радовать, как не разнообразием личной жизни. Я же холостой, видный мужик. Был. Хотя, почему был? И есть.
        Настырная девка. Упорно пытается меня спровоцировать на личный контакт. Тем самым еще больше убеждая в своей глупости. Не пойму, ну, вот как? Как она оказалась в спецгруппе…
        Я уселся поудобнее, и только после этого, когда комфортно пристроил свой зад, посмотрел на Нину Ивановну. В ее глазах отчетливо читалось удивление. Она пыталась его безуспешно скрыть. Просто дамочка никак не могла понять, почему веду себя столь вызывающе грубо. Кивнул на диванчик повторно. Господи, она элементарных вещей не понимает с первого раза…Какой, к черту, спецотдел...
        Филатова небрежно повела плечом, а затем все же, прошла к месту, на которое ей пока еще культурно намекали. Села. Сложила руки на коленях и уставилась на меня своими прекрасными глазищами. Нет, ну хороша, конечно...
        Я тоже не отрывал взгляда. Наблюдал за сидящей напротив девушкой. Уверен на сто процентов, в этот момент Филатова чувствовала себя идиоткой. Это я умею делать хорошо. Выводить собеседника из зоны комфорта без слов.
        Своим поведением, если честно, хотел отбить у нее желание говорить глупости и пытаться меня соблазнить, раздразнить или задеть. Нашла тоже подопытного кролика. Вообще в людях не разбирается. Но мне это на руку. В спецгруппе нужен свой человечек. Тот, который будет... Ну, ладно, лучше называть все своими именами. Тот, который будет стучать, доносить, вынюхивать. Вот по Филатовой было вполне понятно, она на эту роль может подойти.
        Минут пять мы сидели молча. Выражение лица Нины Ивановны медленно менялось. Вызывающая улыбочка исчезла, уступив место легкому смущению.
        Она тихо вздохнула. Видимо, от происходящего в ее очень даже заметной груди, стало маятно. Кстати, грудь я увидел и оценил. Просто из принципа делал вид, будто попытки привлечь мое внимание не увенчались успехом.
        Филатова заёрзала на месте. Я продолжал молчать и смотреть на нее. С каждой секундой ощущалось, как у Ниночки растёт волнение. К такому она не привыкла. Мне даже показалось, что ей стало страшно от внезапности подобных эмоций.
        - Ну? Почему не расспрашиваете, Максим Сергеевич?
        Всё-таки Ниночка не выдержала первой, при том, что я прекрасно видел, как сильно она хочет выиграть этот поединок молчания. Даже впилась ногтями в ладони, чтоб удержаться от высказываний. Но не смогла. Милая, где ты училась, я преподавал. Так, кажется, говорят?
        - О чем? - Я иронично приподнял бровь, намекая Филатовой, будто спросила она явно какую-то несуразную глупость.
        Ее лицо совсем вытянулось. Блондинка чувствовала себя откровенной дурой. Ну, собственно говоря, этого я и добивался.
        - Не знаю... Вы же сказали, что проведёте ознакомительную беседу… - Филатова облизнула губы. Это было сделано не специально. Скорее всего, во рту у нее пересохло из-за волнения, которое становилось все заметнее.
        - Кто? Я сказал? Да ладно. Вы что-то путаете, Нина Ивановна. Знакомство с коллективом было у меня запланировано на завтра. Позвал Вас исключительно потому, что Вы сами хотели мне многое поведать.
        - Я?! Поведать?! - Совсем ошалела блондинка. - Да я вообще не собиралась с Вами идти. Это же Вы...
        Она окончательно запуталась, кто, кого, куда звал, и опять замолчала. На лице у нее было написано огромными буквами, с ней такое происходит впервые в жизни. Филатова никак не могла сообразить, почему вообще оказалась в ситуации, когда её сто процентов пригласили, а вышло так, будто сама навязалась. Думаю, она теперь пыталась понять, как из этой ситуации выйти с гордо поднятой головой.
        - Конечно, Вы. Кто же ещё? Иначе я смотрел бы сейчас не в Ваши прекрасные глаза, а на кого-то менее симпатичного.
        Специально отметил, что внешность её все-таки произвела впечатление. Но и не заострил на этом внимание. А то расслабится и снова начнет изображать тут Клеопатру.
        Я хотел добавить ей ощущения собственной глупости. Но так, чтобы оно больше не исчезло, а наоборот, усилилось. Человеком в подобном состоянии достаточно легко манипулировать. Особенно женщиной.
        Просто поведение Ниночки говорило о том, что она привыкла ездить всяким лохам по ушам. Блондинка явно считает, будто все мужчины должны кушать с её рук. Этакие, послушные, дрессированные псы.
        Скорее всего, так и было. Раньше. Народ здесь особо не избалованный женскими прелестями. Здесь, имею в виду, в этом времени. У женщин нет тех возможностей, какие появятся через лет пятьдесят. Поэтому Филатова, практически богиня. При своих внешних данных.
        Ну, да, наградила её природа весьма выдающимся, во всех смыслах достоинствами. Но сейчас это вообще ничего не решает.
        Она вроде понимала, я очевидно слепотой не страдал и красоту её отметил, но, в то же время, мне явно было на данный факт наплевать. Совсем. Я разглядывал Ниночку с лёгкой насмешкой, будто видел насквозь, все тёмные стороны её души, и продолжал молчать. Филатова, соответственно, продолжала нервничать. Она сто процентов по дороге в кабинет приготовила речь и парочку рабочих поз. В которых смотрится наиболее выгодно. А вот хрен тебе, милая.
        Нина Ивановна поняла, наконец, что ни черта у нее не получится, и решила следовать известной бабской примочке, которую они передают друг другу, как переходящее знамя, из рук в руки. Если не знаешь, что делать в сложной ситуации, просто плачь.
        Она позволила сначала одной слезинке скатиться по щеке, затем второй, ну, а потом, слезы сами полились, как на заказ. Естественно так, чтоб, ни дай бог, не размазалась тушь или, тьфу-тьфу-тьфу, лицо не перекосило от рыданий. А то эффект получится совсем обратный от ожидаемого.
        - Нина Ивановна…
        Я произнес ее имя немного тягуче, с сексуальным подтекстом. Словно перекатывая буквы на языке, отчего взгляд у блондинки стал совсем бестолковым. Теперь Ниночка перестала понимать, кто кого соблазняет. Изначально, вроде, она меня. А сейчас, вообще не понятно.
        - Ну, что ж вы так сразу-то? Прибегаете к тяжелой артиллерии. Не стыдно?
        Филатова мгновенно подавилась слезами, окончательно растерявшись. После слез она думала, что я брошусь утешать оскорбленную мной же, между прочим , даму. И снова не сработало. Нет... точно полная идиотка... А я даже на одну секунду докустил возможность легкого перепихона. Очень уж хороша. Но с такой дурой лучше не связываться.
        - Вы бы , Нина Ивановна, поведали мне, что интересного есть в рабочей жизни ваших коллег. А если еще и не в рабочей, так я просто был бы счастлив от такого откровения.
        Филатова разрывалась между желанием встать, уйти, громко хлопнув дверью, и какой-то непонятной, извращеной необходимостью добиться от меня чисто мужского интереса. Она еще немного помолчала, а потом ее, наконец, прорвало. Ниночка сама не заметила, как начала говорить. Быстро, без остановки. По ней было хорошо видно, она ужасно хочет угодить мне. Я подпер голову рукой, взял со стола карандаш, и принялся вертеть его пальцами, параллельно слушая словесный "понос" Филатовой. Очень, кстати, подходящее определение. Она рассказывала, все подряд. Включая даже личные моменты, которых, как оказалось, Ниночка знает много. Полезная девка. Любит собирать слухи. Вдруг прозвучала фамилия, царапнувшая сознание. И кое-какие интересные подробности, связанные с этой фамилией.
        - Стоп! А вот тут поподробнее. Как это появилась ниоткуда и для всех "темная лошадка"? С ней вообще никто не общается? Это такая... неприметная, да? - Я оборвал Филатову на полуслове.
        Ниночка запнулась, соображая, о ком конкретно спрашиваю. За последние десять минут она назвала, как минимум, человек пятнадцать. Тараторила без остановки.
        - Это Вы сейчас о ком? О Комаровой, что ли? О Сашке? Ну, так да. Выскочила, как черт из табакерки. Это при том, что к нам в новую команду случайных людей не берут. Сами знаете. Все же работаем с серьезными и секретными документами. Казалось бы, ничего необычного, мелочевка, винтики , шурупы, а чуть промахнулись, и все. Рухнул самолетик. Это в лучшем случае. А в худшем, боюсь представить. Так вот... Комарова появилась около года назад. Внезапно. Без каких-либо пояснений от начальства. А главное, представьте себе, никакого подробного досье. Общие сведения. А я, уж поверьте, Максим Сергеевич, всю личную информацию о каждом читала. Наш замначальника отдела кадров влюблен в меня по уши. Дурачок. Я без проблем получаю любые сведения. Чтобы понимать, кто меня окружает и с кем я работаю.
        - Фамилия?
        - Кого? Сашкина? Так Комарова же. - Филатова снова начала бестолковиться.
        - Начальника отдела кадров.
        - Ааааа... Губарев. Никита.
        - Прекрасно. Его и уволю первым. Спасибо, Нина Ивановна за столь содержательную беседу. Сказал бы, что было приятно познакомиться, но, увы, не люблю врать, знаете ли.
        После моих слов, Ниночке очень много хотелось ответить. У нее даже лицо перекосило от этого желания. Например, что я хам, и не смотря на мою должность, не имею никакого права вести себя подобным образом. Что в гробу она видала мои привычки.
        Однако, сдержалась. Удивительно даже. Глубоко вздохнула, встала и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Но не достаточно плотно, чтоб я не услышал, как она приснилась к стене, а потом неожиданно разрыдалась. Только на этот раз, искренне.
        Поплачет, перестанет, приведет себя в порядок и вернётся к работе. Вот об этом точно переживать некогда. Итак... У меня есть Маслов, пропавший главный инженер. Некая Комарова, почему-то не имеющая подробного досье, хотя проверку она должна была пройти. Новая жизнь, в которой пока не могу понять до конца, кто я есть. И очень мало времени, чтоб со всем разобраться.
        Глава 6. В которой я понимаю, что ради светлого будущее придётся подсуетиться.
        Я откинулся на спинку стула и уставился в пустоту, гоняя мысли о происходящем.
        Новая жизнь... В перспективе, весьма неплохая. Но мне, кровь из носа, надо разобраться с этим дебильным заводом. Найти эти дебильные чертежи. Если я приехал и нагибаю всех тут, то, несомненно, есть те, кто нагнет меня там, в Москве. Это - логично. Чем выше руководство, тем сильнее его имеют. Поэтому, для спокойной жизни необходимо решить проблему. Других вариантов нет.
        Учитывая, что в данной теме не разбираюсь от слова "совсем", придётся пользоваться собственной хитрожопостью и прошлым опытом. Ну, и наверное, тем, что в отличие от аборигенов, я мыслю другими категориями. Мозги иначе заточены. Они о таком даже не догадываются.
        Чертежи, пропавший инженер, волновали меня только, как гарантия моего же благополучного будущего. А так… хоть бы они сквозь землю провалились. Вообще, все равно. Тем более, если честно, не уверен, что товарищ Маслов жив. Совсем не уверен. А так, конечно, надо смотреть, от чьей конкретно жопы торчат так нагло яйца.
        Стук в дверь оборвал мой глубокий мыслительный процесс. Невозможно полчаса посидеть в тишине. Достали.
        - Входите! - Прозвучало немного раздражённо. Мне, если что, надо выстроить план дальнейших действий. А тут то девки тупые бестолковятся, то теперь вон, Калинин свое лицо в кабинет суёт.
        - Разрешите, Максим Сергеевич?
        Он мялся в дверях, ожидая моего ответа. Вообще, если честно, сильно хотелось ответить:"Не разрешаю". Но стало мужика жаль. Итак весь испереживался. Стеганет еще товарища какой-нибудь апокалиптический удар на нервной почве. Не дай бог. С этим начальником отдела я хотя бы понял, как себя вести, что говорить, чем прижать, в случае необходимости. А нового назначат, хрен его знает, во что выльется.
        - Входите. - Я махнул рукой, приглашая Владимира Александровича в его же кабинет, который на время перешел в мою собственность.
        Калинин строевым шагом протопал к столу и остановился напротив.
        - Максим Игоревич, Вас устраивает это рабочее место? Может, есть какие-то пожелания?
        - Пожеланий нет. Хотя… - Я поерзал на неудобном стуле. Как же все тут не приспособлено для комфортной работы. Да и кушать, честно говоря, охота.
        - Знаете…Хочу забрать в гостиницу все личные дела сотрудников для более детального изучения. Вы не возражаете?
        Конечно, глубоко плевать, что он там, возражает или нет. Но соблюсти приличия необходимо. Все-таки местная власть нуждается в том, чтоб ее совсем уж мордой в грязь не тыкали.
        В номере тоже, далеко не пятизвездочный уровень. Но там, хотя бы, имеется кровать. Всяко лучше этого ужасного стула. А то если что и заработаю в новой жизни, так это геморрой.
        - Конечно, нет. Если Вам нужно и так удобно, я не имею ничего против. Все в вашем распоряжении...
        Калинин готов был отдать мне эти дела в вечное пользование. Лишь бы руководитель остался доволен. Интересно, только для Владимира Александровича я такое большое начальство? А в Москве, что?
        - Хорошо… И еще…В первую очередь, данные по этому Маслову подготовьте. Все, какие имеются.
        - Так в личном деле… - Начал было Калинин, но тут же замолчал, заметив мой очень многозначительный взгляд.
        - Владимир Александрович, я разве плохо выразился? Непонятно? Все данные.
        Сделал охренеть, какой акцент, на слове "все". Неужели и этого не поймёт? Однако, выражение лица Владимира Александровича совсем не тонко намекало, смысл он, как раз, понял. А вот дать ему мне нечего.
        - Подождите… - Я даже поднялся из стола, обошёл его и замер напротив Калинина. - Вы хотите сказать, что главный инженер специальной группы...я сейчас особо обращаю Ваше внимание... группы, которой была поручена модернизация бомбардировщика, являющегося , так сказать, основной, сдерживающей врага, силой нашего ПВО, имеет у вас всего лишь эту скромную папочку с биографическими данными и заслугам перед заводом? Правильно понял ваше красноречивое сопение?
        Я обернулся к столу, а потом толкнул стопку из серых папок, лежавших там, в сторону. Сложил сам перед тем, как мы вышли из кабинета и отправились в отдел главного технолога. Личные дела веером рассыпались по столешнице. Я взглядом нашёл нужную фамилию, дёрнул папку, а потом бросил ее отдельно от остальных.
        - Вот это, все, что у Вас есть на Маслова? Серьёзно? Он что, ангел? Ни с кем не выпивал? Не сплетничал? Не занимался…
        Хотел сказать сексом, но потом вспомнил. Вроде бы молва утверждает, секса в советском союзе нет. Вполне понятно, чисто физически он есть, иначе вымерли бы, как мамонты. Но вот слова такие могут вызвать у Калинина вопросы. Или инсульт. Оба варианта весьма реальны.
        Потому что Владимир Александрович побледнел, покраснел, позеленел. Причем, сделал он все это одновременно.
        - А напомните мне, товарищ Калинин,…за какие заслуги Вас назначили начальником отдела? Просто я, знаете ли, теряюсь в догадках.
        - Максим Сергеевич, я…
        - Не надо слов. - Поднял руку, выставив ее ладонью вперед.
        Жест немного театральный, но мне он всегда нравился. Хорошо привлекает внимание оппонента и реально затыкает ему рот. Уж не знаю почему. Психология, чтоб ее.
        - Давайте докажем Вашу преданность партии, родине и вооружённым силам, действиями. Личные дела я забираю. Сейчас покину завод и отправлюсь в гостиницу. Изучать нашу спецгруппу. Вернее, все, что Ваши сотрудники смогли наскрести. Мышки-норушки, вы мои. А к завтрашнему утру, Владимир Александрович, будте любезны приготовить мне психологический портрет каждого члена спецпроекта. Не отсюда.
        Я постучал указательным пальцем по папкам, намекая на скудность предоставленной информации.
        - А вот оттуда.
        Сделал шаг вперед и ткнул в Калинина. А точнее, в его башку. Если конкретно, то в лоб, прямо между бровей.
        - Вас понял, Максим Игоревич. Все будет сделано. Но…скажите…Что Вы предварительно можете предположить по ситуации в целом? Вы же знаете, как для меня…для всех нас… волнителен этот момент.
        - Очень странная ситуация, вот, что я Вам могу сказать в первую очередь. В остальном, есть только мои догадки. Оставлю их пока при себе. С Вами я буду делиться только фактами. Аргументированными фактами. Да и потом, Владимир Александрович, информации от Вас пока что поступило... почти ничего. Розыскные действия? Что с ними? Кроме рассказа о том, как Вы бежали к Маслову домой, и слов жены, больше ничего не имеется.
        - Да, действия... Они ведутся. Просто Вы приехали быстро, буквально спустя два дня. Сама ситуация произошла позавчера. Все сотрудники, необходимые для этого, загружены работой. Думаю, уже завтра будет представлен полный отчет...
        - Быстро... Надо было подождать? Сколько? Неделю? Чтоб у Вас появилась какая-то информация? Ну, знаете, Владимир Александрович, Вам прям не угодишь. Быстро...
        - Извините...Вас понял. От меня сегодня требуется еще какая-то помощь? - Калинин вроде бы успокоился и даже обрел свой природный цвет лица.
        - На данном этапе, нет. Я хочу изначально поговорить со всей командой, с каждым лично.
        - И с Филатовой? - Спросил вдруг Владимир Александрович, чем сильно меня, надо признаться, удивил.
        - Нет, пожалуй, хватит пока Филатовой. Завтра обойдусь без нее. А Вы с какой целью интересуетесь?
        - Исключительно для понимания, кого приглашать и в какой очередности. - Отчеканил Калинин, глядя на меня преданным, честным взглядом. Излишне преданным и излишне честным. Аж зубы слиплись от такого сладкого сиропа... Неужто и наш доблестный начальник отдела пёхает эту блондинку… Совсем дурак, что ли… Ладно, посмотрим….
        Я повернулся лицом к столу и принялся складывать папки с личными делами в стопку.
        - Вас отвезти? До гостиницы.
        - Я пешком пройдусь, тут близко. Ходьба полезна для сердца. И для нервов. Да и вообще полезна. Ходите, Владимир Александрович, больше. Не смею задерживать, до завтра.
        Я подхватил папки, взял под мышку, а только потом сообразил, что хрен мне, кто даст, вынести их с завода просто так. В любом случае, на проходной возникнет вопрос, что за бумаги я решил утащить. По крайней мере, без специального разрешения Калинина, точно не пропустят. Ладно, я туплю, а этот о чем так задумался, интересно?
        - Владимир Александрович, не хотите ли, оформить мне вот эту стопку в подобающий вид. Чтоб церберы на проходной не вырвали у меня их, вместе с руками?
        - Ох! - Калинин вздрогнул, вынырнул из состояния заторможенности, подскочил ближе, взял личный дела. Затем метнулся к сейфу, достал оттуда печать и... внимание... сургуч! Самый настоящий сургуч! Потом на столе появился рулон бумаги, похожей на ту, в которую часто заворачивают подарки. Заворачивали... В прошлой жизни. Коричневого цвета, достаточно плотная. Далее, папки были превращены в сверток, который крепко упаковали и поставили печать. Размашистым почерком на бумаге Калинин написал, что внутри личные дела, столько-то штук, поставил роспись.
        - Вот мне интересно... Если обычные папки с биографиями сотрудников я выношу с территории завода, будто это подвески французской королевы, как же Вы ухитрились тогда просрать чертежи...
        Задерживаться, ровно, как и дожидаться ответа Владимира Александровича, я не стал. Взял сверток и вышел из кабинета.
        Как и предполагал, женщина на проходной изучила сверток. Посмотрела внимательно на печать и подпись. Потом - на меня. Будто мы с печатью должны быть идентичны друг другу. Я улыбнулся ей широкой, радостной улыбкой. В ответ - такое же каменное лицо. Она молча кивнула и вернула мне личные дела.
        Я вышел из здания проходной, спустился по порожкам и закурил. Сигареты были прихвачены со стола Калинина. Переживет. Купит еще. Посмотрел по сторонам. И слева, и справа тянулся высокий забор с колючей проволокой. Чуть дальше - виднелось главное, административное здание, в котором, собственно говоря, находился кабинет, где я только что коротал время в обществе Нины Ивановны. Еще дальше - вторая проходная. Третья, насколько мне теперь известно, расположена вообще с другой стороны. Из нее, по сути, попадаешь чуть ли не в соседний район. Территория огромная.
        - Где ж ты есть, товарищ Маслов? - Спросил уже привычно, сам себя, вслух. В ответ, что вполне естественно, тишина.
        Выбросил тлеющий бычок и пошел к гостинице. Всю дорогу прикидывал, не догадается ли особист, что я неспроста попросил его написать характеристики. В первую очередь меня интересовало, как он это сделает. Попробует ли, договориться о чем-то с сотрудниками? Подойдет к задаче по совести? Очень кстати, что с Ниной Ивановной мы познакомились, можно сказать, ближе. Она не упустит возможность рассказать все, что происходит, и о чем говорится в команде. Блондинка постарается изменить мое первоначальное мнение о себе.
        Я зашёл в гостиницу. Кудрявая тетя сидела, как приклеенная, на месте. Заметив меня, она подняла свой объемный зад и, напоминая дирижабль, за каким-то чертом украшенный розочками, выплыла из-за стойки. На ее лице сияла улыбка. Вот черт... Похоже, у Кудряшки появилась четкая уверенность, будто я нуждаюсь в женском внимании. По крайней мере, когда уходил, на ее губах не было помады. А теперь - есть. Причем, не только на губах. Она улыбалась так широко, что я видел все ее зубы, в некоторых местах испачканные той самой помадой. Интересно, в результате каких размышлений дама пришла к выводу, что у нас есть перспектива близкого общения.
        - Здравствуйте Максим Сергеевич. У Вас все хорошо? А то Вы меня выпугали утром своим поведением.
        Выпугал... Не напугал. Не испугал. Выпугал я ее...
        - Да. Спасибо, все замечательно. Правда, устал и очень голоден.
        Постарался проскочить мимо. Куда там! Кудряшка перегородила мне дорогу. Не обойти.
        - Я Вам советую сходить в ресторан. Он тут рядом находится, буквально за углом. Называется "Полет". Там их даже два. И еще буфет. Наш, заводской.
        Тетя поправила одну из выбившихся из общей икебаны розочку, и посмотрела на меня игриво. Из-под ресниц.
        - Большое спасибо за информацию. Обязательно зайду...
        Она молчит, улыбается. Я тоже молчу и думаю, ну, не на таран же брать эту крепость.
        - Эм... Позволите? - Осторожно взялся за локоток Кудряшки, пытаясь сдвинуть ее в сторону.
        - Ой, да... Извините... - Она залилась краской и посмотрела на мою руку, которая в данный момент прикасалась к ее руке.
        Да что ты будешь делать... Но хотя бы получил возможность пройти к лестнице. Потому что Кудряшка сделала шаг влево, освобождая дорогу.
        - Максим Сергеевич... - Окликнула она меня, когда я уже начал подниматься по лестнице.
        Замер, вздохнул, прикрыл глаза, набираясь терпения, потом открыл их и оглянулся с милой улыбкой.
        - Слушаю Вас.
        - Меня Тамарой зовут... - Кудряшка игриво поправила прическу. Она по-прежнему стояла посреди холла.
        - Очень приятно познакомится. Тамара...
        По лестнице я не шел. Бежал. Так и казалось, что за спиной раздастся тяжелая поступить этой жаждащей любви женщины. А она ее очевидно жаждала. Причем, от меня.
        Поднялся в номер, положил пакет с документами, разулся. Только в этот момент понял, как мне не хватает дорогой сердцу и банковской карте, обуви. Как же они ходят в таком? Ощущение теперь, будто полдня провел в колодках. Ноги аж сводит. Дикий ужас. Следом снял форму и аккуратно сложил на стул.
        Подошел к шкафу, вынул чемодан. Разыскал среди вещей нечто похожее на спортивный костюм. Заодно достал остальное шмотье и развесил его на вешалки. Нет желания шататься в форме. Как бельмо на глазу, честное слово. Думаю, это не обязаловка. Скорее всего, вполне могу одеваться по гражданке. Зачем, интересно, Максим Сергеевич приехал на день раньше... Кстати, да. Калинин обмолвился, будто появился я в городе вчера. А он о моем приезде узнал сегодня. Почему я не торопился сразу на завод? Разве это на более логично в сложившихся обстоятельствах. И форма... Она висела на вешалке. Небрежно. Будто ее владелец прибежал в номер, скинул одежду и рухнул спать. Военные - это состояние души. Привычки, вбитые намертво уставом. Швырнуть вот так небрежно форму на вешалку...Странно...
        Взял полотенце, мыло и пошел в душ. Снимать усталость и взбодриться. Потому что несомненно, местный душ очень бодрит. Предварительно закрыл дверь на ключ. Все-таки, там остались личные дела сотрудников. Особо секретного в них ничего нет, конечно. Но... Не знаю. Просто закрыл.
        Не успел вернуться и, вытянув ноги, присесть на кровать, в дверь тихо постучали. Даже поскреблись. Я сразу представил, как с обратной стороны к створке прижимается жарко дышащая Кудряшка. Почему-то сразу померещилась она. Не дай бог. Женщины бывают иногда слишком настойчивый.
        Я подкрался, прислушался. Тишина. Щелкнул замком и резко распахнул дверь.
        - Максим, ну, что так долго...
        Мне на шею прыгнула какая-то блондинка. Цвет волос, это единственное, что успел заметить, ибо охренел. Она не просто прыгнула. Она буквально повисла на мне. Начала целовать везде, где имела возможность, дотянуться. В данном случае, имею в виду, свое лицо. Ростом незнакомка была значительно ниже.
        - Как я по тебе соскучилась... Максим....
        Она весьма откровенно прижималась своим, надо признать, аппетитным телом. Я стоял, дурак дураком. То, что прежде всего, прозвучало мое имя, это хорошо. Выходит, не ошибка. То, что меня сейчас грязно домогается интересная женщина, тоже хорошо. Приятно. Но то, что я ни черта не пойму, кто она, это плохо. Как и то, что незнакомка явно Максима Сергеевича знает прекрасно. Более чем. Судя по тому, как уверенно одна ее рука стягивает с меня майку, прям очень прекрасно знает.
        И? Кто она такая? Жена? В паспорте было чисто. Да и на кой хер Максим Сергеевич потащил бы в служебную командировку жену. Любовница? Вопрос тот же. Откуда она здесь? Как мне с ней себя вести?
        Наконец до страстной особы дошло, что я ее в этом порыве к интимной близости совсем не поддерживаю. Она по мне елозит, а ответных действий никаких. Даже руками старался не трогать. Потому что, прежде чем слиться в объятиях, чему я в принципе, на самом деле, был бы рад, для начала не мешает понять, с кем это произойдёт. Она замерла, а потом отстранилась. Смотрела мне в глаза с удивлением и даже обидой.
        - Максим... ты не рад, что я приехала? Что с тобой? Ты какой-то странный? Холодный.
        Я осторожно снял ее руки со своей шеи, а потом сделал шаг назад. При этом лихорадочно соображал, как себя с ней вести. Твою мать... Нельзя было прежде, чем перетаскивать меня в этого Максима Сергеевича, дать хоть какую-то информацию о новой жизни?
        - Рад, очень рад. Просто устал с работы. Я собираюсь пойти поужинать, составишь мне компанию?
        Оригинальней ничего не придумал. То, что мы близки, это понятно. Не стала бы дамочка так откровенно на меня прыгать. Если она что-то знает о Максиме Сергеевиче, то эту информацию надо осторожно у нее разузнать. Но без палева. Ужин - прекрасный вариант. Выиграю время. Будем сидеть, кушать и беседовать. Обо мне, естественно.
        Глава 7. В которой женщин становится все больше, а понимания все меньше.
        Ресторан действительно был. Находился он, действительно, неподалёку. Кудряшка не обманула. Если более точно, то прямо рядом с центральной проходной завода, который я только недавно покинул. Какая-то интересная аномалия. Гостиница рядом. Ресторан вообще, чуть ли не порог к порогу. Хотя, может все гораздо проще. И заведение общепита, и гостиница находились непосредственно в ведомстве завода. Было бы странно, наверное, окажись они на другом конце города.
        Рестораном оказалось двухэтажное здание с большими окнами в пол и с синими буквами, которые складывались в название - "Полет".
        Прежде, чем выйти из номера, я, само собой, переоделся. Форму трогать не стал. Вырядил по гражданке. Брюки, рубашка и пиджак. Вообще, не понимаю, зачем, а главное - где, Максим Сергеевич вчера щеголял в официальном виде. Как же хреново ни черта не знать.
        Пока собирался, блондинка сидела на кровати, красиво вытянув стройные ноги и откинувшись назад. Она опиралась руками о постель, отчего вся ее неземная красота была мне представлена в товарном виде. Ну…что сказать? Вкусы у нас с Максимом Сергеевичем точно совпадают. Женщина была молодой. Лет двадцать пять, может. Внешность - яркая. Кукольная. Натуральная Барби, только в советском варианте. Без лишнего глянца.
        Большие, синие глаза, пухлые губы, чуть вздернутый носик, светлые локоны, романтично лежащие на плечах. Формы блондинка имела классные. Это факт. Тонкая талия, но при этом весьма сексуальные грудь и задница. Черт…Мне нравится новая жизнь. Особенно - женщины в ней.
        С одной стороны, неискушенные, по сравнению с теми, к которым привык я, с другой стороны, весьма прикольные в своей природной, естественной красоте. Я имею в виду, что все части тела у этой особы были натуральными. Начиная от бровей и ресниц, заканчивая задницей. Можно не беспокоиться, что наутро, после бурной ночи, красавица превратиться в гоблина, а ее привлекательное лицо останется на подушке. Бывало и такое. Один раз чуть заикой не остался. Домой привел настоящую принцессу. Был еще, к тому же, не трезв. Когда проснулся, охренел. Все ее лицо, оказывается, было, по сути, нарисованным. После жаркой ночи, одна бровь поплыла, вторая вообще стерлась. Крем, пудра, или чем они там пользуются, частично сползли, и выяснилось, что фарфоровая, нежная кожа на самом деле имеет россыпь акне по всему лицу. А когда дама была вынуждена умыться, я был вынужден срочно вызвать ей такси. Нет, все понимаю. Важны красота в душе, внутренний мир и вся подобная херня. Но зачем же так нагребывать? Я не против внутреннего мира, однако, сильно злит, когда берёшь в прокате хорошую тачку, а спустя пару километров, с нее
отваливается весь тюнинг и ты видишь перед собой убитые Жигули. Если утрировать, конечно. Так вот, здесь, в моей новой жизни, радовало то, что все предельно честно.
        Как оказалось, блондинка была актрисой местного театра и звали ее Лиличка. Вернее, она сама себя так называла. Не Лиля. Не Лилия. Лиличка, блин…С претензией на большую любовь Маяковского. Откуда я это узнал? Оттуда! Блондинка говорила без перерыва. Вообще. Ни одной минуты тишины. Ни одной секунды.
        - И вот представляешь…Эта дура Раевская заявляет, а почему роль Софьи отдали Лиличке? Ну, то есть, мне. Представляешь? Я говорю, побойтесь бога, Генриетта Леопольдовна, Вам сорок лет в обед. Какая из Вас Софья? Это же великий Чехов. Это же "Дядя Ваня". Понимаешь? Не какая-то жалкая опереточная постановка для развлечения. Это - классика. И кто? Максим? Кто, если на я? Посмотри. Я же - вылитая Софья. Правда? Нет! Ничего не говори! Сейчас ты начнёшь меня убеждать, что театр необходимо бросить. Да. Я знаю. Знаю твои мысли. Ты хотел бы украсть мой талант и спрятать его, как злой гений прячет светлый образ. В темнице квартиры. Милый, но мы говорили с тобой…
        Пока она трындела, мотыляя ногами, которые теперь сложила крестиком, я ходил по номеру из угла в угол. От шкафа к зеркалу и обратно. Приводил себя в человеческий вид. Так как вещи приходилось искать заново, суеты получалось много. Хорошо, что Лиличка на это внимания не обращала, полностью занятая собой. Иначе, было бы удивительно, с хрена ли взрослый мужик в своем номере ведет себя, как в гостях. Периодически я останавливался, смотрел на эту красивую, но, очевидно, бестолковую особу и думал. Что это? Карма? Или мне действительно неизбежно попадаются вот такие куклы? Я притягиваю их, как магнит? Просто Лиличка, и это уже совсем не удивительно, была красивой, но очень бестолковой. Этакая милая, приятная дурочка. Глупышка. Которой за ее смазливую мордашку можно простить отсутствие высокого уровня эрудиции. Безобидная. Она тупо полчаса, пока я собирался, беседовала сама с собой. Причем, только о себе.
        - Вот пойми, Максим, искусство…это мое дыхание. Моя жизнь. Я зачахну без него. Завяну, словно роза, оставленная садовником навсегда. Почему ты молчишь? Думаешь, я преувеличиваю. Поняла. Нет, Максим, не говори даже такого.
        А Максим не говорил. Максим тихо охеревал. Интересно, во время секса она ведет себя так же? Просто блондинка не затыкалась реально ни на мгновение. При этом она вместо меня, от моего имени, задавала вопросы, сама на них отвечала, потом начинала доказывать, что я неправ. Нет, в принципе, в свете сложившихся обстоятельств, это даже удобно. Любая умная, сообразительная дамочка уже давно спалила бы, что Максим Сергеевич ее не помнит, что Максим Сергеевич свои вещи видит чуть ли не впервые и что, в конце концов, Максим Сергеевич вовсе не Максим Сергеевич. Мне, на самом деле, повезло, что Лиличка глупенькая.
        Но блин…голова сейчас просто взорвётся. А еще эта особа очень любила себя. Меня, правда, судя по всему, тоже любила, раз явилась по первому зову. Но себя гораздо больше. Местоимение "я" звучало в её речи чаще, чем все гласные вместе взятые. Кстати, по поводу зова. Оказалось, он был. Максим Сергеевич явился вчера в театр на репетицию. Подарил цветы, сказал, что очень занят, но завтра, мол, приходи на сеновал, будем друг друга любить. Сеновал - это образное сравнение, причем сказанное самой Лиличкой.
        - Максим! Ты совсем не слушаешь и не смотришь! - Она капризно надула губы, а потом швырнула в меня подушкой, которая, естественно, пролетела на расстоянии метра в стороне, и упала на пол. Глазомер у Лилички ни о чем. А вот наволочка теперь грязная. Пришлось нагнуться, поднять подушку и отнести ее обратно. Хотя с большим удовольствием дал бы этой подушкой блондинке по голове. Как спать-то буду теперь?
        - Я тут только ради тебя. Максим, я безумно соскучилась. Мы не виделись со вчерашнего дня. Да и разве можно назвать это встречей! Прибежал на пять минут, вручил цветов. Да…Максим, что это за вульгарные розы? Вчера. А? Ты ведь знаешь, я ненавижу розы. Столько времени прошло. Ты знаешь. Специально принес? Позлить меня? Удивительная пошлость. И все равно ты не такой как обычно…
        Ее мысли столь быстро перескакивали с одной темы на другую, что я пропустил очередной переход от цветочных предпочтений к моей персоне.
        - Максим!
        - Да, милая. Тут я, тут. Видишь, одеваюсь. Собираюсь. - В этот момент, как раз, снова шерстил чемодан, чтоб понять имеются ли у нас с Максимом Сергеевичем наличные. А то собрался я такой, молодец, в ресторан девушку выгулять. Деньги, слава богу, разыскались. В маленьком кармашке, который находился на одной из боковых стенок чемодана. Сумма, кстати, приличная. Я, конечно, цен не знаю, которые были в 1972 году, но, судя по толстой пачке купюр, там лежало около тысячи. Может, меньше. Просто купюры были по двадцать пять рублей. И вроде, еще по десять. Трясти деньгами перед Лиличкой я не стал. Вытянул несколько штук и сунул их в карман брюк. Тоже, кстати, интересный факт. Я, может, и не финансовый эксперт, но хорошо помню бабушку. Она рассказывала про работу на каком-то предприятии. И вот у нее зарплата была что-то около ста двадцати рублей. И это, вроде, немало. Приблизительно в это же время. А тут целая стопка денег, свёрнутых "котлетой". Командировочные? Не многовато ли? Кроме налички, в карманчике обнаружилось удостоверение. На мое же имя. Вернее, на имя Максима Сергеевича. Его тоже доставать
полностью не стал, только чуть приоткрыл, чтоб увидеть фамилию. Вообще, сейчас любое движение надо делать взвешенно и обдуманно. Вернусь один, пересчитаю деньги рассмотрю документ.
        - Максим! Ты вообще меня слышишь?
        - Аааа…да, слышу, слышу… - Я последний раз посмотрел задумчиво на чемодан и убрал его обратно в шкаф. - А какой я обычно? Милая, ты такая у меня проницательная. Расскажи, каким ты видишь меня.
        Единственный, но очень огромный плюс женщин, подобных Лиличке, они говорят много, долго и с удовольствием. Им даже собеседник не нужен. Вернее, нужен, но как фон. Главное, дать определённую тему и Лиличка расскажет все сама.
        - Ну… Максим…Если ты так хочешь? Правду и только правду? Хорошо, милый, - Она улыбнулась и кокетливо наклонила головку к плечу. Натурально - кукла. Ноги вытянула вперёд, принялась ими болтать, как ребёнок. Учитывая, что ко всему прочему, одета Лиличка была в платье небесного цвета, с мелкими белыми ромашками и белым же поясом, а юбка у этого платья была пошита очень пышная, ее сходство с куклой было просто нереальным. Правда, с красивой куклой. Тут не поспоришь.
        - Когда мы с тобой познакомились, и во время наших последующих встреч, ты всегда был внимателен, добр. Заботливый. Настоящий мужчина. Интересовался моей жизнью. А сейчас тебя будто подменили. Ты даже в письмах ласковей, чем при встрече сегодня. Может ты меня разлюбил и я тебе не нужна? - голос Лилички задрожал.
        Так. Письма. Это уже многое объясняет. То, что мы на уровне любовников, в принципе, понял еще в первые пять минут ее пребывания. Жены так себя не ведут. Они не заигрывают с мужьями. А Лиличка, едва уселась на кровать, начала принимать различные интересные позы, которые делали ее еще более хорошенькой. Даже, если бы в паспорте не оказалось соответствующей записи по недоразумению, быть супругой эта блондинка никак не может. Она меня "снимает". Это ясно, как белый день. Скорее всего, действительно, давно не виделись.
        Одно не пойму. Как вообще Максим Сергеевич с ней пересекся? В служебной командировке? Познакомились, потом начали переписываться? Просто…Нет, Лиличка, конечно, красивая женщина. Но она очень… много ее очень, вот что. Представляю письма, которые от нее приходили бедному Максиму. Наверное, сразу на десять листов. И еще. Блондинка - актриса театра. Не современного кино. А театра. Для нее реально вся жизнь - сцена. У меня есть устойчивое ощущение, что с Максимом Сергеевичем они были на разных волнах. Чисто по жизненному восприятию. Могу, конечно, ошибаться, но почему-то думаю, что не ошибаюсь. Хотя, если исключительно необременительное отношения? Тем более, роман на расстоянии. Короче, пока толком все равно ничего не понятно. И ладно мужик. Ему, естественно, удобно. Приехал в город, а тут его ждёт красивая женщина. Но блондинке это зачем?
        - Милая, очень много дел. Проблемы даже, в некотором роде. - Я подошёл к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Ничего так, выгляжу.
        - Понимаю. - Девушка кивнула, - Опять твой дурацкий завод. Максим, давай ты заберёшь меня в Москву, уволишься с этой ужасной работы. Устроишься, например, не знаю…Кем бы ты хотел. Я начну служить в московском театре. Мы будем гулять вечерами по улицам столицы…
        Я посмотрел на Лиличку в отражении зеркала. Они издеваются, что ли? Почему в каждой жизни, в каждом теле все норовят меня женить? Я ее вообще впервые вижу. А она уже собралась в Москву. Ну, условно, конечно, не впервые. Однако, это ничего не меняет.
        - Я вспоминаю каждый раз наше знакомство. Интересно помнишь ли ты все так досконально как я? - Блондинка закатила мечтательно глаза. - Даже помню твой запах в этот вечер. У меня такое ощущение, будто это произошло вчера. Как сейчас помню. Мы гастролировали с театром по городам. В тот день у нас как раз был спектакль в Ростове. Крайний город, перед поездкой домой. И на свою удачу мы с девочками зашли в кафе перед отъездом, немного отметить завершение гастролей. Сели за столик, заказали еды, шампанского и скромно праздновали своим коллективом. В этот момент я увидела, как ты вошёл в кафе. Такой... высокий, стройный, широкоплечий мужчина в костюме. Строгим взглядом искал место, где можно было присесть. Мы сразу с тобой встретились глазами. Ты ещё в тот момент так загадочно улыбнулся. Я сразу влюбилась в твою улыбку и твой взгляд. Что-то необычное, интересное увидела в глазах. Ну, а потом эта драка в кафе…Ты, как настоящий герой, заступился за меня, когда пьяные хулиганы пытались вытянуть Леночку на танцплощадку, а я помешала им. Только оказался рядом, сразу почувствовала защиту и спокойствие в душе.
Дебоширов забрала милиция, а ты предложил мне прогуляться. Долго я тогда ещё спорила с девчонками. Они убеждали меня, нельзя оставаться в чужом городе с неизвестным мужчиной, нужно ехать домой. Но меня к тебя тянуло и манило. Я не в силах была совладать сама с собой. Смотрела на тебя и не думала ни о чем. Так хорошо и спокойно мне не было никогда. И я осталась...
        - Класс... Послушай, я сейчас умру, честное слово. От голода. Это очень трогательно, что ты помнишь нашу первую встречу. Тем более, когда столько времени прошло… - Я был полностью собран и готов, а блондинку понесло в какие-то дебри.
        - Да. Уже два года, Максим…
        Вообще-то хотел, пользуясь случаем, уточнить, как давно мы знакомы, а никак не слышать в ее интонации упрек. Мол, она на меня уже два года убила, а я козел и сволочь, не хочу жениться. Прям один в один, как Жанночка.
        - Хорошо. Два года. Святая ты женщина. Идем. А то сегодня все так и закончится. В этой гостинице. Моей голодно смертью.
        - О, нет! Не говори так! - Лиличка вскочила с кровати и, цокая каблучками, подбежала ко мне. Потом потянулась, обхватила за шею, прижалась и поцеловала в губы с таким интузиазмом, что в какой-то момент показалось, она высосет все мои внутренности наружу через рот. И между прочим, в этот раз я уже с руками не стеснялся. Положил их ей на задницу и подтянул к себе, чтоб она точно почувствовала, как сильно мое новое тело не против старых способов расслабиться.
        - Ооооо…Максим… - Она отстранилась, а потом опустила взгляд. - Ты уверен, что сейчас нам надо в ресторан?
        - Надо, милая, надо. - Развернул ее, шлепнул легко по попе, подталкивая заодно к двери.
        Вышли из номера, я закрыл его на ключ, несколько раз дернул дверь, проверяя.
        Внизу нас ждала Кудряшка. Взгляд у нее был такой выразительный, что я споткнулся на ходу. Она замерла возле стойки, опираясь о нее одной рукой. Если бы глазами можно было метать молнии, я бы уже валялся посреди холла, разорванный на множество мелких частей.
        - Максим Сергеевич, имейте в виду. Позднее возвращение у нас строго запрещено. Как и посещение посторонними лицами в ночное время. - Тон у Кудряшки был такой, будто я только что предал ее, партию и родину. На "постороннее лицо", то есть на Лиличку, она вообще не посмотрела ни разу. Будто блондинки тут нет.
        Я протянул Кудряшке ключ от номера.
        - Конечно, Тамара. Буду не поздно. Лиц приводить не планирую. Пусть у Вас ключик останется. А то днем ушел вместе с ним. Случайно. Да и Вы не напомнили.
        Улыбнулся ей наимелейшей улыбкой и направился к выходу. Лиличка сменила рядом. Моя бестолковая спутница даже не поняла, как была сейчас близка к смертельной опасности. Ревнивый дирижабль это вам не просто так. А Кудряшка реально ревновала, напоминая мне в этот момент испанского быка, готового броситься на тореадора.
        Вообще, в ближайшее время я планировал, на самом деле, поесть уже, наконец-то. Побеседовать с Лиличкой. Надо еще выяснить любые подробности, которые ей обо мне известны. Возможно, получить приглашение на чашечку кофе, сделать все, чтоб эта чашечка растянулась на пару часов. Ужас, как любопытно посмотреть, что в этом времени дамы знают о сексе. Заодно, показать, что знаю я. Максим Сергеевич либо давно не был с женщиной, либо реально хотел Лиличку сильно. Потому что тело очень даже откровенно намекало, ему надо!
        Но чего я точно не планировал, того, во что в итоге превратился этот так хорошо начинавшийся вечер.
        Глава 8. В которой за мной снова наблюдают со стороны, но я снова об этом не знаю.
        День тянулся так бесконечно долго, что Саше в какой-то момент ужасно хотелось чертыхнуться вслух. К тому же, в свете произошедшего, мысли в голову лезли совсем дурные и с работой никак не связанные. Особенный фурор произвело возвращение Ниночки после очень долгой беседы с проверяющим из Москвы. Филатова подробностей упорно не рассказывала, лишь шумно вздыхала и томно закатывала глаза. Это провоцировало острый приступ любопытства со стороны коллег. Тем более, всем и каждому были известны предпочтения заводской красавицы в плане выбора поклонников.
        Ниночкины ухажеры всегда были, будто с экрана кино. А тут... Ну, да, не урод, однако, и не красавец. Даже где-то неприметный. Эта неприметность беспокоила Сашу сильнее всего.
        Но, в отличие от остальных, она Ниночку, как раз, весьма понимала. Виделось в этом Максиме Сергеевиче что-то необычное. Ощущение, будто он глазами изучает до самого нутра, как рентген. А еще, странное чувство. Кажется, что смотрит один человек, а оценивает другой.
        Будто назло, Максим Сергеевич из Сашиной головы уходить упорно не хотел. Как она ни старалась отвлечься, то и дело перед глазами вновь вставало это безразличное лицо. Особенно взгляд, который она дважды ловила во время знакомства с нежданным начальством. Человек, впервые встретившийся на ее пути, ну никак, ни при каком раскладе, не мог так внезапно воспылать сильной неприязнью. А то, что неприязнь была, Саша могла дать на отсечение не только руку, но и ногу тоже, в довесок. Почему? Не понятно.
        Когда в отдел вернулась бурно дышащая Ниночка, разбудоражив и без того маятное сердце Саши, девушке уже очень сильно хотелось плюнуть на природную скромность, за что ее "добрые" коллеги, совсем не скрываясь , называли "бледной молью", а затем отправиться на личное знакомство с Максимом Сергеевичем следующей по очереди. Все равно оно, знакомство, неизбежно. Мысль о неадекватной реакции проверяющего категорически не давала ей покоя. Оттого Ниночку, с ее внезапной заинтересованностью, Саша к концу рабочего дня ненавидела наверное так же сильно, как пенку на кипяченом молоке в раннем детстве.
        - Эй, Нинуль! - Ведерников все же не выдержал.
        Весь коллектив небольшими группами перемещался в сторону выхода, то и дело бросая взгляды на большие круглые часы, висевшие ровно над дверью. С каждой секундой сокращалось расстояние до долгожданной свободы от рабочих обязанностей. Но вопрос Ведерникова заинтересовал каждого. А точнее ответ, который ждали от Филатовой.
        Потому что Игорь спросил то, что , положа руку на сердце, крутилось в головах у всего коллектива.
        - Ну-ка, признавайся. Пал уже Максим Сергеевич жертвой твоих чар? Ждет, поди, за углом с букетом? Все, как всегда?
        А вот дальше произошло то, от чего даже Саша, честно говоря, немного обалдела.
        Ниночка вдруг резко подскочила к Ведерникову. Так близко, что в какой-то момент у всех присутствующих возникло ощущение, сейчас она точно вцепится своему, в общем-то, если не другу, то уж приятелю точно, прямо в наглые очи.
        - Не смей никогда говорить о нем в таком пренебрежительном тоне! Понял, ты, урод?
        - Эй... Ты чего?.. Совсем... Ты чего?
        Игорь опешил от внезапной злости своей давней наперсницы по скандалам и склокам. Он, будто рыба, выброшенная волной на берег , просто открывал и закрывал рот, периодически выдавая не совсем связные предложения.
        - Ты, Игореша, ногтя его не стоишь. Понял? Тебе до него, друг мой , как Арктике до Антарктики. То есть, никогда в жизни не сравняться. А насчет моих чар... Нет, не пал. Но, поверь, я сделаю все, чтоб это обязательно произошло.
        С этими словами Филатова, резко повернулась на сто восемьдесят градусов и, громко цокая каблуками импортных туфель, промаршировала в сторону выхода.
        - Это, ёк-макарек, что вообще было? - отмер , наконец Ведерников. Он беспомощно оглядывался на коллег, которые, ровно как и сам Игорь, пребывали в состоянии , мягко говоря, немного шоковом.
        Такой Ниночку Филатову никто никогда отродясь не видал. Посмеяться над очередным поклонником, растаявшим от ее улыбочек? Это, да. Но сейчас, в данный, конкретный момент, каждый присутствующий понял, Ниночка Филатова весьма крепко и безоговорочно увлеклась проверяющим из Москвы.
        Но еще Саша заметила один маленький, крохотный нюанс. Только она и могла заметить. Остальных присутствующих не учили с ранних лет обращать внимание на детали, с формулировкой, "однажды тебе это спасёт жизнь". Глаза у Филатовой были слегка покрасневшие. Она точно плакала. А заставить Ниночку рыдать не смог бы никто и никогда.
        В общем, состояние у Саши было отвратительное. Усталость навалилась тяжелым грузом. Скорее, душевная, чем телесная. К сожалению, до выходного оставалось еще три дня. Три тяжёлых дня и постоянные нервы. Особенно, из-за ситуации в отделе.
        Помимо прочего, как назло, соседка по коммуналке, совершенно беспардонная в простоте своего мышления старуха, каждое утро взяла привычку. Битых два часа Аглая Петровна теперь рассказывала душещепательную историю про кота, которого она подобрала на улице, откормила, отпоила, а тот, сволочь неблагодарная, бежал при первой оказии. Впрочем, как и все мужики, которых природа обделила чувством ответственности. По крайней мере, так утверждала рыдающая соседка.
        В общем, все навалилось одновременно. Саша чувствовала, она на грани срыва.
        Поэтому, когда на проходной к ней подошла хорошая знакомая Ирка с предложением, на которое сегодня Саша никак не рассчитывала, вдруг появилось желание согласиться.
        - Ты понимаешь, я подозреваю, он женат - Захлёбываясь эмоциями рассказывала Ирка Саше, пока они проходили через "вертушку". - Чувствую прямо. И вот сегодня, уверяет, у него в "Полете" встреча с какими-то товарищами. Прошу, составь компанию. Мы просто сделаем вид, будто пришли в ресторан поужинать.
        - Да. Это отличная мысль. Мы ведь запросто ходим в ресторан кушать. Самое место для среднестатистических инженеров. - Саша вышла на улицу и замерла на порожках. Ирка переминалась с ноги на ногу рядом.
        - Комарова, да какая разница? Просто пойдём со мной. Ты понимаешь, одна я буду очень глупо выглядеть. Посидим. С меня хорошее вино. Молдавское. И вкусное блюдо. Идём… А вдруг, представляешь, именно сегодня в ресторан придет какой-нибудь красивый импозантный мужчина и ты встретишь, наконец, свою большую любовь. Сколько можно? Все одна, да одна.
        Саша, положа руку на сердце, знала что большую с Иркой можно встретить только проблему, потому что она из разряда тех людей, которые находят приключения на ровном месте. Особенно не везло Ирке в личной жизни. То женатый попадается, то просто козел.
        В любой другой день, Саша бы отказалась. Но сегодня решила, да и ладно. Действительно. Последние дни слишком напряженные. Проверяющий еще этот. Может, на самом деле, нужно просто успокоить нервы. Поэтому она согласилась. Благо дом, где они обе жили, находился неподалёку. Девушки быстро добежали, переоделись в более приличные наряды, а потом отправились в "Полет". Хорошо хоть ресторан свой, заводской. И опять же, совсем рядом.
        Учитывая, что там было два зала, а Ирка не знала точно, в каком именно должен обитать ее кавалер, решили, сначала устроиться в первом. Подождать. Если не появится, то переместиться во второй.
        Ирка, как обещала, заказала им бутылку молдавского вина, ужин и даже конфеты. Но, как говорится, если уж дорогу перебежала черная кошка, хорошего можно не ждать. А Саша начала верить, что кошка была. Просто она ее не заметила. Как иначе объяснить череду следующих событий? В проклятие, как нормальный советский человек, Саша не верила. Хотя, очень было похоже на то, что ее от души прокляли.
        Проходящий мимо их столика совершенно посторонний мужчина, был, видимо, слишком навеселе. Он вдруг качнулся и упал на Сашу. Девушка в этот момент держала в руке бокал с красным вином и слушала очередной рассказ Ирки об этом козле, который даже в ресторан вовремя прийти не может. Ждут его уже почти час. То, что козел не знал об устроенной проверке, подруга не учитывала. Естественно, Саша выронила бокал прямо себе на колени. Пятно тут же расплылось по платью.
        - Ох ты ж! - Ирка вскочила на ноги и бросилась к Саше, собираясь протереть вино салфеткой.
        - Вы что! - Ее тут же остановила официантка. - Красное. Ни в коем случае нельзя. Вообще потом никак не избавитесь. Возьмите соль, и в туалете натрите. Потом простирайте именно это место.
        - Да как я натру? - Саша подняла на девушку расстроенный взгляд. Единственное приличное платье. Купила его для выходов в "свет" и берегла.
        - Да Вы снимите. Снимите, потом солюшкой. Минут десять подождёте, и простирнете тогда. А высохнет быстро. Тем более, не все же платье. Вот тут только.
        Официантка протянула Саше солонку с их же стола.
        - Иди, Комарова. - Ирка взяла инициативу на себя. - Действительно, жаль вещь. Иди. Я минут через пять подойду, помогу. Просто вдруг как раз мой козел придет. С женщиной. А я пропущу.
        Саша вздохнула, взяла солонку и направилась к выходу из зала. Туалет находился в холле, который разделял между собой две части ресторана. Из второго зала, кстати, доносилась музыка. Там сегодня играл ансамбль. Свет был чуть менее яркий.
        Саша открыла дверь и зашла в уборную. Кабинок было несколько. Она, не глядя, шагнула в последнюю. Только начала стягивать платье, как послышались голоса у входа. Вроде бы, мужской и женский. Первый что-то бубнил, будто уговаривал. А женщина игриво смеялась. Но слышно было плохо, Саша не могла разобрать слов.
        - Надеюсь, в туалет их не понесёт... - Пробормотала она себе под нос, и снова вернулась к процессу снятия платья. Дурацкая вещь, как назло, запуталась пуговицей в волосах. В итоге, Саша просто натянула ее себе на голову, и теперь не могла ничего сделать.
        Очень не вовремя послышались шаги. Саша снова замерла, с этим платьем на голове. Она уже вообще ничему была не рада. Однако, судя по звуку, с которым каблуки цокали о пол, это была женщина. Хлопнула дверь кабинки, расположенной через одну от Сашиной.
        Девушка вздохнула, проклиная все на свете, а потом продолжила борьбу с платьем.
        Очередные шаги она не услышала. Вернее, услышала, но не обратила внимания. Как раз нервно дергала платье вверх, и у нее вроде начало получаться.
        - Ты где, милая? Я иду искать.
        Голос был мужской. Звучал он глухо, потому что на голове у Саши, вообще-то, было это проклятое платье. Она принялась лихорадочно тянуть вещь, и тут же вспомнила, что не закрыла дверь на щеколду. Потому что ждала Ирку. Которая, между прочим, до сих пор не появилась. Но шаги как-то растворились в воздухе и Саша успокоилась. Наверное, мужчина занял другую кабинку или вообще вышел.
        В этот момент раздался скрип открываемой двери и Саша почувствовала, как по ногам дунуло сквозняком.
        - Ну, наконец-то. Ир, ты? Помоги, никак не слазит.
        Девушка упорно боролась с застрявшим в районе головы платьем, которое, будто назло, упорно не желало сниматься. Ещё пару секунд подергав настырную вещь, извиваясь для лучшего эффекта, Саша наконец вырвалась на свободу.
        Прямо перед ней стоял Максим Сергеевич. Выражение его лица было настолько обалдевшим, что девушка в первое мгновенье даже засомневалась, а не начались ли у неё галлюцинации.
        - Вы... Вы какого... Твою ж... Это что за стриптиз, блин?
        Проверяющий из Москвы явно пытался сказать нечто вразумительное, но выходило у него не очень. Возможно, дело было в том, что он явно не ожидал увидеть кого-то мало знакомого в обнажённом виде. В этот момент до Саши дошло. Стоит она перед своим руководителем в достаточно откровенной комбинации и нижгем белье. Это совсем уж попахивает развратом. Девушка приглушенно пискнула, а потом лихорадочно принялась натягивать платье обратно. Однако треклятая вещь, будто издеваясь, совершенно не хотела лезть на место. Она опять застряла на голове.
        - Ээээ... Милый, я не поняла... Это что, происходит вообще?
        Саше очень сильно захотелось выматериться во весь голос. Судя по всему, к происходящему параду абсурда добавился ещё один свидетель. Голос был женский и явно недовольный.
        - Максим, почему эта особа перед тобой голая вертится? И ты зачем к ней пошел?
        - Обалдеть! Ну, ты Комарова, даёшь. Отошла на секундочку, а у тебя тут уже какая-то вакханалия намечается.
        Саша, наконец, ухитрилась влезть в это идиотское платье и теперь могла видеть развернувшуюся перед ней картину. Максим Сергеевич , по-прежнему, стоял молча, разглядывая девушку тяжёлым взглядом и с таким выражением лица, будто уже наверняка знал, куда спрятать ее труп.
        Рядом суетилась и возмущённо кудахтала необыкновенно симпатичная, похожая на фарфоровую куклу, блондинка. Судя по всему, с особистом их объединяли вовсе не товарищеские отношения. Чуть в стороне, сияя, как кремлевская звезда, похохатывала Ирка, очевидно веселясь над всей этой ситуацией.
        А ситуация, честно говоря, была совершенно абсурдная и где-то даже напоминающая комедию положений. Вот только смеяться Саше совсем не хотелось.
        - Здравствуйте, Максим Сергеевич.
        Идиотизм, конечно, но ничего другого девушке просто не пришло в голову. А что ещё скажешь? Простите за невольный разврат? Так кто же знал, что в огромном городе именно этот мужчина окажется именно в этом месте и по роковой случайности выберет именно эту кабинку. Он, наверное, шел за своей подругой. Или кто там она ему есть...
        - Так вы ещё и знакомы?!
        Кукла с такой злостью выплюнула эту фразу, что Саша невольно начала переживать за целостность своего организма. Однако, ещё больше её волновал взгляд Максима Сергеевича. У девушки отчего-то возникла твёрдая уверенность, что, если бы не уголовный кодекс, быть ей убиенной прямо в этой кабинке. Главное, молчит. Только глаз не отводит, будто это Саша виновата во всей сложившейся ситуации.
        Неожиданно Максим Сергеевич резко развернулся, а затем направился к выходу, так ни слова и не сказав.
        - Максим!
        Блондинка рванула было следом, но в последнюю секунду обернулась в сторону Саши. Внезапно ее голос изменил интонацию. Интеллигентность пропала, зато появилась грубая жёсткость.
        - Запомни, стерва, увижу ещё раз рядом, вырву все волосы к чёртовой матери. Я его два года обхаживаю. Дуру из себя строю. Только сунься. Удавлю.
        После этого блондинка сорвалась с места и бросилась догонять мужчину.
        Приехали. У Саши от возмущения не было слов. Значит, ЭТОТ натворил дел, а она виновата?
        - Ну, ты Комарова, даёшь...
        Ирка даже восхищённо присвистнула, видимо, таким образом выражая глубину своих эмоций.
        - А с виду такая тихоня.
        - Замолчи, прошу тебя. Итак пакостно.
        Естественно и без того не особо радужное настроение упало окончательно ниже нулевой отметки. Однако, вид?ла Ирка Сашины переживания на "энтом" месте, о чем радостно и сообщила.
        - Да пойдём во второй зал. Ты же подруга мне? Козла много так и нет. Еще вина закажем.
        Саша, которая вообще то планировала за счет этого похода в ресторан отвлечься и немного расслабиться, поняла, что впервые в жизни она действительно хочет вина. Хотя, практически не употребляет алкоголь вообще. Бывает такое, когда ворох проблем слишком тяжелый. Она посмотрела на подол платья. Пятно так и осталось на месте. Но рисковать опять с раздеванием она не решилась. Все. Вещь испорчена. Можно, конечно, попробовать отдать в прачечную. Вдруг что-то придумают.
        - Он же - мужик! Понимаешь? Мужик! Такой... Сильный... Прям очень хочется доверить ему свою душу и тело до кучи. - Рассуждала Ира, пока они устраивались во втором зале. Том самом, где играл ансамбль и несколько пар даже танцевали на площадке.
        Саша даже не сразу поняла, о ком речь. Просто Ирка работала в другом отделе и Максима Сергеевича еще до этого момента не видела. Не знала, кто он.
        Саша пыталась объяснить подруге, что просто человек явно имеет за плечами некий опыт в неких весьма опасных и мало знакомых обычному гражданину структурах. Скорее всего, этим и объясняется его мужественность. но Ирка только томно закатывала глаза и восхищённо вздыхала, раздражая неимоверно. Больше всего Сашу удивляло то впечатление, которое особист с первых минут производит на людей. Сначала Филатова, весьма, кстати, стервозная дама, которая в мужиках ковырялась, будто породистая свинья в трюфелях. Теперь Ирка. Тоже далеко не лесной одуванчик.
        Официантка принесла снова вина. Музыка звучала приятная. Настроение вроде бы немного улучшилось,
        - Ну, вот как одинокой девушке найти свое счастье, когда всех уже разобрали? Где они их берут-то? Как щенков что ли, сразу из помета? И козла все нет. Может, я ресторан перепутала... - возмущалась Ирка, оглядывая зал
        Вокруг и правда почти все столики были заняты парами.
        Саша могла бы многое сказать в ответ. Что для каждого, например, где-то есть свой человек. Тот, который одним своим присутствием делает жизнь ярче. Размениваться на что-то иное? В этом Саша не видела смысла. Ровно как и в том, чтобы делиться с Иркой своими мыслями. Соседка упорно придерживалась противоположной теории, надо брать, что есть и с этим работать. Она сильно хотела замуж. Потому что Ирка свято верила, в их возрасте оставаться "в девках" ужас, как неприлично.
        Вино было вкусным, но Саша вдруг поняла, наверное, уже хватит.
        - Ира, идем домой. Видишь, нет твоего козла. Ни там, ни здесь. Может ты действительно перепутала день или место?
        Ирка грустно согласилась. Она видимо так сильно хотела поймать своего кавалера на обмане, что отсутствие преступления ее даже расстроило.
        Девушки начали собираться. Вино так и осталось недопито. Бокалы были еще почти полные. Хотя бутылка уже нет. Саша встала со стула и поняла, голова у нее кружится. Как завтра идти на работу? Вот правильно она не пьет ничего крепче компота. Не ее это.
        В какое-то мгновение, задумавшись, Саша не заметила, как из-за колоны, которых в зале было несколько, вывернула фигура. Человек собирался пройти мимо в сторону выхода. А Саша, как раз, в этот момент, решила забрать у Ирки бокал. Потому что ей он уже был лишний.
        В общем, по итогу, Саша не видела приближающегося человека, а он шел, опустив голову вниз, и не ожидал, что кто-то вдруг окажется на пути. Естественно, они налетели друг на друга, причём настолько неожиданно, что Саша, от столкновения взмахнув рукой, не забрала бокал у Ирки, а выбила его. Тот, красиво взлётев вверх, тут же, перевернулся, выплескивая содержимое на мужчину.
        - Извините... - начала было девушка виновато, но в этот момент, отряхиваясь от вина, незнакомец поднял голову, и Саша тут же запнулась на полуслове.
        - Вы меня преследуете что ли, Александра Сергеевна?
        Максим Сергеевич , смотрел на неё с обречённостью и какой-то даже тоской. В ту же секунду Саша уверовала в потусторонние силы, потому что иначе, как проклятием, не объяснить все, что с ней в последнее время происходит.
        - Здравствуйте, Максим Сергеевич - совершенно по идиотские выдала она уже ставшую привычной фразу. Хотя, мысленно желала провалиться сквозь землю и особисту, и Ирке, и себе одновременно.
        - Слушайте, это уже вообще не смешно. Куда не пойду, везде Вы. Что за маниакальная страсть оказываться постоянно не в том месте и не в то время?
        Максим Сергеевич отчитывал Сашу тихим, равнодушным голосом, но с такой внутренней злостью, что даже сквозь игравшую в зале музыку, она слышала каждое слово. При этом, мужчина тщетно пытался вытереть пятна, некрасиво расползающиеся по его рубашке, салфеткой, которую прихватил со стола.
        - Вам что от меня, Александра Сергеевна, надо?
        - Мне?! Мне надо?!
        Саша от возмущения буквально потеряла дар речи. Или наоборот его обрела, потому что девушку разбирало огромное желание высказать этому абсолютно, совершенно невыносимому человеку все, что она о нем думает. Дожила. Ни с того, ни с сего в преступницы записали.
        - Да Вы... Это Вы меня преследуете. Ясно? То смотрите на меня, будто я у вас последнюю копейку украла. То вламываетесь в туалет, даже не извинившись потом. А это, кстати, было очень неприлично. Представляете?
        - Смотрю на Вас исключительно потому, что Вас, Александра Сергеевна, слишком много. Вы - везде. Куда не повернись, всюду Вы. С огромным удовольствием смотрел бы на что-то более приятное, но, к сожалению, за неимением лучшего...
        Позже Саше, конечно, было ужасно стыдно за свою несдержанность, однако в тот момент её накрыло неконтролируемое состояние бешенства. Такое бывало с ней очень редко, но в подобных ситуациях Сашу будто подменял кто-то другой. Кто-то радикально отличающийся от неё обычной. Пожалуй, это можно назвать тёмным альтер-эго, которое она с раннего детства упорно и настойчиво загоняла глубоко внутрь. Семейная особенность. В момент сильной злости сознание окутывает алая пелена ярости, сметая все существующие преграды на своём пути. Поэтому Саша старалась не злиться и не употреблять горячительные напитки.
        Максим Сергеевич не успел договорить обидную фразу, а девушка уже, резко обернувшись к столу, где оставался еще один бокал, схватила его и со всей силы плеснула алкоголь прямо в лицо не ожидавшего такой подлости особиста.
        Максим Сергеевич не дёрнулся, не отшатнулся, не накричал и не возмутился. Он просто стоял, позволяя каплям красной жидкости стекать по щекам, подбородку прямо на многострадальную рубашку. В ту же секунду Сашу "отпустило". Гнев схлынул, позволяя разуму вновь адекватно оценивать действительность.
        Девушка в ужасе смотрела на только что сотворенное ею непотребство, мысленно прощаясь с работой. И это хорошо, если только с работой... Вряд ли особист спустит ей с рук подобную выходку. Господи, она собственноручно окатила вином свое руководство. Человека, который при желании мог весь их завод собрать в кучку и выкинуть на мусорку. Идиотка.
        - Максим? Это что за ерунда происходит?
        Вот тут Саша точно поняла, вечер не просто перестаёт быть томным, как говорили классики, но и грозит перейти в локальный конец света.
        Рядом с Максимом Сергеевичем , вот ведь гадство, нарисовалась та самая красивая блондинка, которая уже и без того имела достаточно веские основания невзлюбить Сашу с первого взгляда.
        - Ты?! Опять?!
        Кукла обвиняюще ткнула пальцем почти что Саше в лицо. Благо, стояла не так близко, иначе, как пить дать, осталась бы Саша без глаза. А то и без двух, судя по гневному, пылающему взгляду красавицы.
        - Максим, в чем дело?! Почему эта девица снова находится рядом с тобой?! Стоит мне только отвернуться, а вокруг тебя уже крутятся какие-то странные женщины! И это в наш первый совместный вечер после разлуки?!
        - Прекрати.
        Максим Сергеевич , сквозь зубы, бросил короткую, рубленную фразу в сторону блондинки, при этом, даже не глянув на нее. Тем самым он еще больше убедил Сашу в том, насколько отвратительным человеком является. Как не крути, но блондинка - женщина, а он с ней говорит, будто одолжение делает. При этом, сохраняя все то же равнодушно-невозмутимое выражение лица.
        - Это все ты! - Сделала вдруг внезапный вывод спутница Максима Сергеевича.
        Она снова переключилась на Сашу. Видимо, однозначно решила во всей этой очередной нелепой ситуации вину целиком и полностью свалить на нее. В Сашиной голове , хоть убей, совершенно не к месту, крутилась фраза из фильма:" Не виновата я! Он сам пришел!"
        - Я тебя предупреждала? Я тебе говорила? Что ты так и крутишься рядом?
        - Послушайте... Как Вас зовут, извините, не знаю. При чем тут я? Наш проверяющий.. То есть Ваш проверяющий... что за ересь я несу... Максим Сергеевич по какому-то роковому стечению обстоятельств постоянно попадается на моем пути.
        - "Наш"?! Ты сказала "наш"? То есть, твой? Да ты не обнаглела ли, милочка?!
        Собственно говоря, именно после этой фразы началось светопреставление, которое посетителям ресторана "Полет" запомнится надолго.
        Кукла, видимо, решив повторить Сашин подвиг, попыталась было отобрать у девицы, сидевшей за ближайшим столиком, стакан. Однако, девица оказалась упрямая и крайне несговорчивая. Свою стакан она мало того, отдавать не захотела, так ещё, для надёжности, толкнула блондинку подальше от себя. Та, в свою очередь, не ожидая активного сопротивления, отлетела в сторону. Сторона оказалась, вот ведь подлость, той, где стояла Саша. Так как в процессе полёта, блондинка, словно ошалевшая птица, активно размахивала руками, то столкновение закончилось тем, что ее ладонь весьма ощутимо шмякнула Сашу по лицу.
        - Комарову бить?! Да я тебя!!!!
        С ревом слона Ирка налетела на Куклу, мгновенно вцепившись ей в волосы.
        Блондинка, вечер которой явно не задался, автоматически, падая под иркиным натиском, в попытке устоять на ногах, ухватилась за то, что было ближе всего. За Сашу. В итоге, вся эта барахтающаяся, плюющаяся и ругающаяся куча повалилась на пол.
        Не известно, чем закончилась бы потасовка, но буквально в несколько секунд три взлохмаченные девицы были вздернуты на ноги, а затем достаточно жёстко раскиданы в стороны.
        Саша, красная то ли от стыда, то ли от злости, изумленно смотрела на Максима Сергеевича, недоумевая, каким образом один единственный человек смог так резко совершить невозможное, остановить женскую драку.
        - Ты! - особист ткнул пальцем в Ирку, - Быстро взяла свою подружку в заботливые руки и вместе с ней исчезла из моего поля зрения. Ясно? Ясно, я спрашиваю?!
        Ирка, тяжело дыша, но при этом абсолютно молча, кивнула головой, а затем потянула Сашу за руку в сторону выхода.
        Однако, как назло, именно в этот момент Саше вдруг подумалось о том, как ей совсем недавно было безумно скучно, безумно тоскливо. Так сильно она хотела перемен, что по ночам от одиночества плакала в подушку. И что? Вот они, перемены! Очень весело теперь от этих перемен.
        Сначала девушка улыбнулась. Потом захихикала. Ну и, как апофеоз, громко, в голос, расхохоталась, чуть ли не сгибаясь вдвое, от невозможности сдержать рвущееся наружу истеричное веселье. Она представляла, как глупо это выглядит со стороны, но остановить безудержный смех не могла.
        - Смешно? Вам смешно, Комарова Александра Сергеевна?
        Особист как-то незаметно, в одну секунду оказался рядом.
        - Ну, что ж... Смейтесь... Потом, думаю, мы с вами вместе посмеёмся...
        Тут же Максим Сергеевич отступил назад, а затем обернулся к блондинке, которая безуспешно пыталась поправить ополовиненную тяжёлой иркиной рукой причёску.
        - Лиличка... Ты - дура. Я ведь почти поверил в образ утонченной барышни...
        С этими словами, видимо, плюнув на всех неадекватных баб, особист стал пробиваться сквозь толпу собравшихся зевак подальше от основного места действия, вызывая у Саши своим уходом чувство огромного облегчения.
        - Максим! Ты куда? Ну, прости!
        Кукла рванула следом за удаляющимся мужчиной, успев, однако, напоследок, бросить в Сашину сторону злую фразу:"Только попробуй снова объявиться рядом с ним".
        - Ты как, Комарова? Живая?
        Ирка подошла ближе, отряхивая значительно помятую в процессе глобального столкновения одежду.
        - Вот это, конечно, мы отдохнули. Вот это сходили развеяться. Козел виноват. Если бы он пришел...
        Честно говоря, в этот момент Саша не могла вразумительно ответить подруге, потому что в её голове, словно заезженная пластинка, крутилась фраза Максима Сергеевича. "Посмеёмся вместе..." Похоже на угрозу. А еще, ей вспомнились слова деда.
        - Когда они тебя найдут, ты поймешь. Это будет кто-то не из простых, полевых сотрудников. Запомни, выход один. Только бежать.
        Саша очень надеялась, что фраза, сказанная в другой жизни человеком, которого больше нет, просто совершенно случайно всплыла именно сейчас. И что это не предупреждение интуиции, которую дед взращивал в ней с детства.
        Глава 9. В которой я точно понимаю, что иногда сны вовсе снами не являются.
        - Максим, девка непростая. Ты пойми, та информация, которая у нее есть, это - настоящая бомба замедленного действия. Не только для нас. Такой взрыв, от которого отдачей заденет и здесь, и там. - Седой мужик, лет пятидесяти, махнул рукой куда-то за спину. Он стоял возле выского окна, глядя на меня душевным, отеческим взглядом. - И не вздумай поверить в этот образ, который она создает. Виктор был одним из лучших. Даже, наверное, самым лучшим профессионалом своего дела. Он натаскал ее так, что, уверяю, девка любому из наших даст фору. Повернешься спиной, она, не сомневаясь, всадит тебе нож по самую рукоятку и провернет его несколько раз. Твоя задача - взять то, что у нее есть. Все. Это - самое главное. Цена не важна. Ясно? Если враги найдут ее раньше... Даже думать не хочу... Ты понял, Максим?
        - Так точно, товарищ полковник…
        - Вот и хорошо...А теперь, просыпайся. Хватит дрыхнуть. Разлягутся тут…И когда людям уборку делать? Не понятно…
        - Товарищ полковник… - Я с удивлением смотрел, как у мужика открывается рот, но оттуда доносится абсолютный бред.
        - Дрыхнуть и дрыхнуть… Интеллигенты чертовы...
        Мужской голос вдруг резко стал менять свой тембр. Еще секунда, и вместо низкого баса я слышал уже женский раздраженный говор, с характерным "гы".
        Резко открыл глаза. Что за хрень? Поднял голову, а затем покрутил ею. Все тот же номер. Все та же гостиница "Восток". Ничего не изменилось. Я по-прежнему в 1972 году. В дальнем углу - топчется горничная, которая вчера подсказала мне, как найти душ. Не просто топчется. Громыхает ведром и при этом достаточно громко бубнит.
        - Фу, блин… Сон… Просто сон... - Аж полегчало немного.
        Думал сначала, еще куда-то закинуло. Мало ли. Слишком все натурально выглядело. Может, я буду каждый день скакать с одного места на другое. Тут уж не знаешь, чего ждать.
        - Что бормочите там? Бормочет, главное...
        Женщина обернулась на мои слова. Лицо у нее было... Если сказать, недовольное, то это ничего не сказать. Надо убрать дебильную привычку разговаривать вслух. А то, как дурак, честное слово. Да и вообще. Лучше держать мысли при себе.
        - Говорю, ничего, что я сплю? - Спросил уже громко, намекая, мол, не желает ли женщина свалить.
        - Да спите. Вы мне не мешаете. - Горничная равнодушно пожала плечами и протопала к зеркалу, которое тут же начала демонстративно натирать тряпкой. Елозила ею по гладкой поверхности с отвратительным скрипом. Будто специально. Будто у нее в руках и не тряпка вовсе, а наждачная бумага.
        - А вот Вы мне мешаете. Представляете? - Я начал раздражаться в ответ на ее хамство. Мало того, состояние не очень, так еще эта наглая обслуга ведет себя, будто я у нее дома поселился, а не в гостинице.
        - И? Что ж теперь? Не убираться? А Вы, между прочим, уже встать должны. Чего валяетесь? На работу, будто никому не надо. Понаедут со своих столиц. Порядочные люди до обеда по постелям не валяются. Порядочные люди приносят пользу своей стране.
        Женщина бубнила все это на одной ноте, продолжая драить зеркало.
        - Никому я ничего не должен… - Процедил сквозь зубы. Хотелось, если честно, подойти, взять эту тряпку, ведро и вышвырнуть их из номера вместе с настырной теткой.
        - Что говорите? Не слышу? - Переспросила она громко и даже постучала себе указательным пальцем по уху. А тереть тряпкой, при этом, начала с двойным рвением.
        - Ничего! С добрым утром, говорю!
        - Ааааа… Ну, и Вам уж тогда - здравствуйте. - Согласилась горничная, а потом оскалилась. А, нет. Пардоньте. Улыбнулась.Я так понимаю, ее гримаса обозначала именно улыбку.
        Я спустил ноги с постели и посмотрел на часы. Половина седьмого утра. Чокнуться можно. Потряс головой. Состояние - просто жопа. Причем, я не был вчера пьян. Ну, так… Выпил немного. Для меня эта доза вообще ни о чем. Но блин… Голова горит. Лицо горит. Мозг плавится и такое чувство, будто заболел. Еще сон дурацкий…
        Я не помнил, что было в начале. Только последние пять минут, перед тем, как проснуться. Главное, на полковника, который стоял напротив, спиной к окну, заложив руки за спину, смотрел именно я, но в теле Максима Сергеевича. Знал это наверняка в тот момент. И то, что звание у мужика - полковник, не просто понял по форме или отличительным знакам. Я наверняка был в этом уверен. Более того, мужик мне знаком. Во сне знаком. Потому что сейчас, даже прекрасно вспоминая все детали его лица, точно могу сказать никогда не встречал этого человека в реальности. Выходит, полковник говорил с Максимом Игоревичем. Как я во сне и определил.
        И еще… Сон был такой настоящий. Будто и не сон, а воспоминание. Полковник выглядел, как вояка не из моего времени. Точно. Форма какая-то левая. Да и сама обстановка кабинета, где находились, не в современном варианте выполнена. А мы точно были в служебном кабинете. Рабочая, казенная атмосфера. Ее ни с чем не перепутаешь. Стол с лампой, на которую надет абажур. Сукно, накрывающее столешницу… Как будто на съемки старого фильма попал. Хотя…
        Я с тоской обвел номер взглядом. Какие уж тут съемки… Все вполне реально.
        Встал с кровати, сунул ноги в тапочки, которые благополучно были обнаружены все в том же чемодане еще со вчера, и, прихватив полотенце, мыло, отправился в душ. Я, кстати, уже смирился с тем, что простых путей советский гостиничный бизнес не ищет. Хочешь помыться, херач на другой конец этажа. Это тебе бонус. От заведения. Зарядка в виде разминки.
        Максимально быстро искупался, пока вода еще теплая, и вернулся в номер. Мысли упорно крутились вокруг мужика, который привиделся. А точнее, вокруг его слов. Девка…Что, блин, за девка? Еще одна? Тут с этими-то, хрен знает, как разобраться. Новой только не хватало.
        Для начала - Лиличка. Удивила меня актрисулька. Вся такая из себя нежная, ранимая. Просто трепетная лань с тонкой душевной организацией. А на самом деле, оказалась та еще сколопендра. Пока злой, как собака, шел от ресторана, она топала следом, причитая и заламывая руки.
        - Максим, ты неправильно все понял... - Доказывала Лиличка, умываясь слезами.
        Ага. Вот сразу так и подумал. Не то увидел. Не туда посмотрел. И вообще я - идиот. Вообразил себе, черти что.
        Я на Лиличку не оглядывался. Тупо шел вперед. Слава богу, что все рядом и добрался, быстро. А то прибил бы. Молчал, пока не оказались возле порога гостиницы.
        - Максим! Я не знаю, как так вышло… - Блондинка жалобно всхлипнула и посмотрела на меня глазами полными слез. Ну… и актриса из нее, если честно, не очень.
        - Милая, скажу тебе фразу, которую ты точно знать должна. Не верю!
        - И что? Даже не проводишь? Максим... Идём ко мне... Прости. Ну, пожалуйста. Простишь?
        Я уже начал подниматься по ступеням, когда она задала этот вопрос. В голосе слышалась однозначный намек. Если поведусь сейчас на ее нытье, меня ждет приятный досуг. Обернулся, спустился вниз, поправил складку на Лиличкином платье. Как раз, рядом с вырезом горловины, который красиво спускался к груди.
        - Малышка, ты такая резвая девочка, оказывается. Активная. Думаю, даже если по роковому стечению обстоятельств тебе встретятся хулиганы, помощь понадобиться им.
        Звонкая пощечина прилетела ожидаемо. Почему-то был на сто процентов уверен, что она поступит именно так.
        - Ну… Зато расставлены все точки над “и”. - Я спокойно, как ни в чем не бывало, потопал обратно по порожкам. Хотя щека горела, просто мандец как. Ну, да хрен с ним. Лишь бы Лиличка уже отлепилась. Честно говоря, даже простое, банальное желание перепихнуться как-то резко пропало.
        За спиной раздался громкий плач Ярославны. А потом цокот каблуков, бегом удаляющийся от гостиницы. Не оборачиваясь, был уверен, Лиличка скорее всего театрально закрыла лицо ладонями и бежит теперь навстречу ветру, с развевающимися волосами...
        Ну, фу! Честное слово. Неужели настоящий Максим Сергеевич был таким дураком, что велся на все это два года? Мне так и одного вечера хватило. Ненавижу, когда из меня делают идиота. Прям на дух не выношу. А Лиличка не просто делала из Максима Сергеевича идиота. Она была уверена, что он идиот и есть.
        Поэтому с чистой совестью, совершенно не парясь, не переживая, как она доберется домой, вошел в гостиницу, планируя хотя бы отдохнуть, раз уж сам вечер был безнадежно испорчен.
        Тамара, как верный рыцарь, ждала меня чуть ли не у двери в холле. По крайней мере, когда я переступил порог, она слегка суетливо метнулась к своему рабочему месту и сделала равнодушный вид. Но ключ от номера протянула с улыбкой. Видимо, была счастлива, что я выполнил обещание. Пришел не поздно и один.
        Как воспитанный человек, поздоровался, пожелал спокойной ночи, хотя время было еще не совсем позднее, всего лишь девять часов вечера, и быстренько ретировался в номер. Вполне хватило на сегодня женского общества. Правда, не в том формате, в котором хотелось, но вот Кудряшку с ее попытками заигрывать я сейчас точно не вынесу. Пошлю к черту. А она, на сегодняшний день, самая нормальная из всех баб, встреченных мною в новой жизни. Серьезно. Остальные… Даже и не знаю, как назвать.
        Вошел в номер и сразу проверил сверток с личными делами сотрудников. Не знаю, зачем. Вряд ли Тамара додумалась бы лазить в моих шикарных апартаментах. Но что-то уменя начала развиваться паранойя. Сверток был на месте. Нетронутый. Это радовало.
        - Ну, и слава богу… - Сказал в пустоту, а потом разорвал бумагу и плюхнулся с папками на постель. Пиджак предварительно бросил на вешалку.
        Всего личных дел в наличие имелось семь. Непосредственно, сам Маслов Лев Иванович, Филатова Нина Ивановна, Ведерников Игорь Леонидович, Стрельникова Наталья Петровна, Сучков Натан Вахтангович, Липшиц Виктор Николаевич и, наконец, Комаров Александра Сергеевна. Вот ее дело я взял в первую очередь. Не главного инженера, а этой звезданутой особы.
        Если Лиличка меня просто удивила, то от гражданки Комаровой я буквально охренел. Впервые видел, чтоб в одну секунду так менялся человек. Вернее, не совсем впервые. Был у меня дружок один. В прошлой, настоящей жизни. Серега. Когда мы с ним не особо хорошо друг друга знали, на каждое мое предложение выпить, он всегда отвечал отказом. Говорил, мол, нельзя ему. Я еще смеялся, типа, что за бред. А Серега грустно так, тоскливо, отвечал, после первой же рюмки он становится совсем другим человеком. А потом я понял, что он имел ввиду.
        Так сложилось, выпивать нам вместе пришлось. Он взял стопку водки, проглотил ее, закинув башку назад. И когда опустил голову, я реально увидел совершенно другого человека. Отвечаю. Как в кино. Вот перед мной - нормальный мужик. Через минуту - Халк. А Серега, все. Пропал. Ушел. Нет Сереги. Вместо него - держите полнейшего неадеквата. И вернулся настоящий Серега, только когда данный товарищ с раздвоением личности полностью протрезвел. Но до этого были пьяные гонки по городу. Причем, бухой в хлам, он пытался скрыться на моей машине. А я догонял. С ментами. Ментам, кстати тоже прилетело. Серега начал из окна моей тачки швырять с их автомобиль бутылки с пивом. И все это, реально делал не он сам. А тот, второй. Но тут понятно. Мужик прошел все три Чеченские войны. А вот Александра Сергеевна Комарова… Двадцати пяти лет отроду. Она то что могла пройти? Кроме школы и института?
        Но в ресторане я увидел в ее исполнении то же самое, что было с Серегой. В момент, когда нахамил Александре Сергеевне, у той реально сорвало крышу. И это уже не она плескала мне в рожу вино. Кто-то другой.
        И вот у меня вопрос. А чем вообще на заводе занимается пресловутый первый отдел? Они же должны, как раз, отсеивать несоответствующие образу советского инженера кадры. У девки этой налицо раздвоение личности и склонность к агрессии. Она, может, вообще для общества опасна. Какого хрена ее пропустили не просто на предприятие, связанное с оборонкой, а в спецгруппу из семи человек, которая в рамках работы отдела занимается особой задачей?
        Короче, папку Комаровой я изучил очень внимательно. Ни черта. Родилась, училась, начала работать. Комсомолка, на хорошем счету в заводе. Сирота. Воспитывалась в детском доме, который находится здесь же, в пригороде. Родители вообще никак не фигурируют, потому что, если верить личному делу, девочку нашли на крыльце в грудном возрасте. Естественно, для нее родное государство и партия - единственная семья. Училась на “отлично”. В том числе и в местном университете на математическом факультете. Сначал окончила училище при заводе. Потом - техникум. Вышку захотела получить сама, устроилась на вечернюю форму обучения. В связях, порочащих, не замечена. Незамужем. От государства получила комнату в коммуналке. Короче, прекрасный портрет прекрасной советской девушки. Не подкопаешься. Но! При этом, отдел главного технолога стал первым местом ее работы. Год. Как и говорила Филатова. Вопросов становится больше. С хрена ли ее поставили в списки тех, кто попал в спецгруппу? Опыта, по сути, нет.
        Такое же недоумение у меня вызывала Нина Ивановна. Потому что была она удивительно бестолковой для инженера. Все-таки, как ни крути, но тут мозг нужен. И мозг достаточно сообразительный. А Нина Ивановна не просто даже тупая для особой работы, а вообще, в принципе тупая. И еще… Обнаружился один маленький факт. Филатова стала Филатовой не так давно. Я бы даже сказал, совсем недавно. Она меняла фамилию. Не по причине замужества. Не потому что была какая-то весомая причина. Просто поменяла и все.
        Остальные папки просмотрел уже бегло. Чисто интуитивно понимал, в первую очередь мне интересны эти две дамочки. С обоими что-то явно не чисто. И не могу понять, с хрена ли это заметил только я? Или не только? Но лишь у меня возникли вопросы. А у того же, например, Калинина, который непосредственно и занимался формированием спецгруппы, имелись, причины, превратиться в дурачка, который ни черта не видит странного в Комаровой и Филатовой. Потому что, он, конечно, тип суетливый, психованный, но уж точно не дурак. Да и психованность его теперь мне кажется весьма подозрительной. За что волнуется Владимир Александрович? За судьбу Маслова или за свою?
        В конце посмотрел внимательно личное дело главного инженера. Ну, там вообще... Хоть именную аллею славы заводи. Если верить всем перечисленным регалиям и достижениям, завод все эти годы чуть ли не на его плечах держался. Даже слезы на глаза навернулись от восторга. Чистейшей души и высоких моральных принципов человек.
        Короче… Я отложил папки в сторону, а потом откинулся на спину, уставившись в потолок. Гадом буду, но вся эта история пахнет какой-то дуриловкой. Не пахнет даже. Воняет.
        Не в плане работы. Тут все ровно. Они на самом дле занимались каким-то усовершенствованием действующей модели этого самолета. Нюанс в том, что знать бы еще каким именно. И это, кстати, момент тоже немаловажный. Надо вникнуть в суть вопроса подробнее.
        Но больше всего меня поражал факт, как и по какому принципу, была подобрана группа. Ладно остальные. Там, судя по информации, действительно опытные, надежные спецы. А вот парочка дам вызывала очень много вопросов. Ровно, как и Калинин, их кандидатуры пропустивший.
        Задание они получили три месяца назад. Тогда же был подобран коллектив... В общем, голова опухла от вопросов, которые в ней множились.
        День был слишком утомительный и я решил, как говорится, если что-то волнует, надо переспать с этой мыслью. Утро внесет ясность. Поэтому сложил папки в стопку, убрал их на тумбочку и завалился спать.
        Ну, а потом был странный сон и пробуждение под звуки уборки.
        В принципе, раз уж мой подъем оказался столь бодрым, решил, а не пойти ли к заводу заранее. Посмотреть. Постоять. Понаблюдать.
        Быстро собрался и отправился пешком в сторону интересующего меня здания. А именно, главной проходной, которой пользовались сотрудники отдела. Благо, перед заводом имелось большое троллейбусное и трамвайное кольцо. А значит, была остановка, на которой толпились люди.
        Я тактично пристроился в сторонке, но так чтоб не отделяться от остальных. И в то же время, видеть проходную. Ровно без четверти восемь появилась Филатова. Выбралась из подошедшего на конечную трамвая. Перед тем, как подняться по ступеням, Нина Ивановна вытащила из сумки зеркальце, посмотрелась, поправила прическу, а потом резвой козочкой поскакала к "вертушке". Ничего лишнего или подозрительного. Пожалуй, только платье сегодня нацепила более нарядное. Но это, вроде, не грех.
        Комарова обозначилась на горизонте минут через десять. Вид Александра Сергеевна, в отличие от Филатовой, имела грустный. Я бы даже сказал, удрученный. Во - первых, ей явно было хреново. Он морщилась при каждом шаге. Это не считая зеленоватого цвета лица. Видимо, ей не так повезло, как мне. Алкоголь оказал свое пагубное действие. А еще, Комарова заметно нервничала. Но вот уж данный факт наверное, объясним. Она ведь не дура. Понимает, как вчера выступила и чем это выступление чревато. Так-то начальству в лицо всяким дерьмом плескалась. Ну, ладно... Не дерьмом. Вином. Но выбесила меня, припадочная, очень сильно. Мало того, повела себя совершенно по-хамски, еще и рассмеялась в лицо. Ну, ничего... Ничего... Я смотрел в след скрывшейся за "вертушкой" Комаровой, и понимал, похоже, у меня есть план.
        Глава 10. В которой появляются новые интересные факты , а я получаю информацию, о которой раньше не знал.
        Первый час рабочего времени я развлекался по полной программе. Вот прямо душу отвел. Просто с каменным лицом заходил в отдел главного технолога, становился в углу и молча наблюдал за сотрудниками.
        При моем появлении Комарова, вздрогнув, втягивала голову в плечи. Она явно пыталась стать меньше, тоньше, а лучше - вообще невидимой. В мою сторону усердно старалась не смотреть, но два быстрых взгляда я все-таки поймал. Александра Сергеевна ужасно паниковала. Она ждала от меня ответного хода.
        При этом девица, сама не замечала, как с тоской поглядывает на большие круглые часы, висевшие прямо над выходом. Похоже, считала минуты до конца рабочего дня, который, вот ведь незадача, только начался. Она напрягалась каждый раз, едва открывалась дверь, впуская или выпуская сотрудников, спешащих по своим делам. Каждый раз, услышав этот звук, Комарова вскидывала голову, обводила помещение глазами, нарочито избегая смотреть в угол, где истуканом замер я. Чисто боковым зрением проверяла, ушел или нет. Хитрая девочка Саша.
        Я кайфовал от того, что Комаровой было страшно. Во-первых, чего уж скрывать, тупо приятно. Никогда не любил женщин, пытающихся меня "нагнуть". Затея эта глупая и с самого начала обречена на провал. Я консервативен. Считаю, женское место, может, конечно, не на кухне, но уж точно не у меня на шее. Если сильно хочется сесть сверху, то для этого имеются более подходящие части тела и находятся они значительно ниже. Против такой перспективы вообще не против. Но крутить перед моим носом кнутом ни одна, даже самая распрекрасная королева, не будет. Очень быстро пойдёт на хрен.
        Комарова вчера сделала то, что никому не позволялось. Нагло ржала мне в лицо. Сначала выставила дураком, а потом ржала. То в туалете, с этим платьем устроила цирк. Сначала вообще не понял, что за пугало в какой-то странной ночнушке и с хрен пойми чем на голове. Когда из скомканного платья появилось лицо Комаровой, думал, глюк. Просто это было совпадение из ряда маловероятных. Вообще, если что, в тот момент я находился в игривом настроении и планировал грязно домогаться Лиличку. А тут такое явление, переросшее в скандал. Ну и в итоге, как апофеоз, вызывающее поведение, бабская драка, смех Комаровой на весь ресторан.
        Поэтому, конечно, в первую очередь, сейчас я тешил самолюбие.
        Во-вторых, отирался почти час в отделе, не только ради того, чтоб довести эту неадекватную до нервного припадка. Суть была в другом. Хотел морально ее подраскачать. Как и Филатову. Чтоб Александра Сергеевна начала совсем сильно нервничать. Испугалась ещё больше. А потом мы с ней, как раз, и поговорим.
        Ну, и заодно, думал. Вообще в последнее время много думаю. Раз уж так вышло, что удивительным чудом остался жив, хоть и не совсем в том виде, в каком хотелось бы, то позаботиться о благополучном развитии своей судьбы дальше, я просто обязан.
        Вопрос, беспокоивший меня наряду с другими, был с одной стороны - простой, а с другой - очередная долбанная загадка.
        Если я умер и оказался в теле Максима Сергеевича, где, извиняюсь, сам Максим Сергеевич? Это же не пальто дать поносить, так-то. Значит, чисто теоретически, он тоже отдал концы. Пришел в гостиницу, лег и помер. Но на мне, то есть на нем, никаких следов воздействия. Имею в виду, насильственных. Значит, что получается? Правильно. Херня получается.
        А по хорошему, искать надо не только Маслова, чертежи и виновных на заводе, но и причину, по которой Максим Сергеевич явился в город на сутки раньше, чем обозначил свое присутствие. И между прочим, на следующий день после того, как Маслов не вернулся домой. Совпадение? Возможно. Но я давно пришел к выводу. Случайности не случайны. Во всем есть причина и связь.
        Через час изображать из себя монумент мне надоело. К тому же, остальных сотрудников присутствие начальства не сильно напрягало. Они были заняты работой. Изредка, по очереди, бросали взгляд, хмурились, но тут же возвращались к делам. Одна лишь Комарова нервничала слишком заметно.
        Ну, и конечно, выделилась Филатова. Только, в отличие от Александры Сергеевны, в другую сторону.
        Если звезданутая, психованная девица старалась слиться с окружающей обстановкой, как хамелеон, способный менять цвет в случае опасности, Ниночка наоборот, всячески привлекала мой взгляд. Это было представление, из разряда "сейчас я буду тебя соблазнять, глупенький". Филатова вокруг своего рабочего места исполняла форменный стриптиз. Правда, без обнажения. Вставала, выгибалась вперед, оттопырив зад, потом роняла карандаш, а затем медленно наклонялась, чтоб его поднять. Короче, полный набор штампов, которые женщины используют, дабы выглядеть естественно в процессе целенаправленной акции по возбуждению мужика и его интереса. Смотрелись ее п?туги смешно. Но это, скорее всего, только для меня. По крайней мере, остальные мужчины, которые находились в отделе, начали ронять слюну себе на рубашки, отвлекаясь от дел. А помимо тех самых членов спецгруппы, в помещении трудились на благо отечества еще и другие сотрудники отдела. В большей мере, именно мужчины. Этак у нас все советское самолетостроение встанет к чертям собачьим. Я понял, пора валить.
        Кроме того, как бы все это не веселило, нужно найти Калинина. Ибо пока не ясно, с хрена ли он меня не ищет. Я уже час на заводе, а Владимира Александровича что-то не видать. Да и после морального давления на Комарову, нужно дать время ей немного промариноваться в этом состоянии.
        Я вышел из отдела и направился к кабинету, который отошел мне в личное пользование.
        Калинин был там, на месте.
        - Максим Сергеевич… - Он вскочил с дивана, на котором сидел, как только я появился в кабинете. Бросился навстречу, протягивая руку.
        - Опаздываете, товарищ Калинин. - Его ладонь я пожал, но сделал недовольное лицо. Начальник первого отдела мой посыл прекрасно понял. Сразу загрустил и вернул свой зад на диванчик. Я же уселся за стол, уставившись на особиста суровым взглядом.
        - Прошу прощения. Вчера в запарке не предупредил. Задержка связана с мероприятиями по розыску Маслова. Два дня прошло. Сегодня - третий. Лев Иванович так и не дал о себе знать. Надеяться, что произойдет чудо, уже нет смысла. В местном отделе милиции у меня имеются знакомства. Вот я, как раз, их посетил с утра. Товарищи высказали желание помочь. Примут заявление и подключатся к работе по розыску нашего инженера. Сам-то, понятное дело, я заявление писать не буду. Маслов мне никто, и я ему тоже. На этот момент план таков. Сейчас заберу его супругу и мы вместе с ней поедем в отдел. Что скажете?
        - Что скажу? Почему это не было сделано вчера, например? Ну, ладно, в первый день. Вы надеялись, будто произошло недоразумение. Хотя, какое уж тут недоразумение… Исчез человек с важными сведениями. Однако, потом что помешало? Супруга ни черта не знает. Коллеги ни о чем не в курсе… Кстати… Владимир Александрович, а что у нас с коллегами? Насколько сотрудники осведомлены о конечной цели своей работы?
        - Обижаете. Естественно, только в рамках информации, которая им необходима. Проект разделен на несколько составных частей и каждый член спецгруппы занимается своей, конкретной задачей. Все, как положено.
        - Мммм… - Я сделал умное лицо, соображая, как бы повернуть разговор, чтоб Калинин рассказал о той самой, конечной цели, единственному ни хрена не понимающему человеку. Мне. - А Вы, Владимир Александрович? Вы насколько осведомлены?
        - Проверяете? Сомневаетесь в моей профпригодности… - Начальник первого отдела как-то грустно улыбнулся. Я думаю, мысленно он уже попрощался не только с должностью, но и, возможно, с дальнейшей карьерой. - Ту-128 - это первый истребитель-перехватчик, способный поражать бомбардировщики противника на встречных курсах. Шесть полков получили его на вооружение. Производство у нас - серийное. В данный момент начата модернизация модели. Обозначение проекта - Ту-128Б. Это - проект фронтового, или тактического бомбардировщика, который будет обладать меньшим радиусом действия, чем стратегический, но его задача - нанесение ударов в оперативном тылу противника. На сегодня используется следующее ракетное вооружение: четыре ракеты класса «воздух - воздух» на внешней подвеске к консолям крыла. Р-4Р - две единицы с полуактивными радиолокационными головками самонаведения на наружных пусковых устройствах. Р-4Т - две единицы с тепловыми головками самонаведения на внутренних пусковых устройствах. Используется также радиолокационная система “Смерч”, которая позволяет перехват воздушной цели, летящей со скоростью до
двух тысяч километров в час, имеет дальность обнаружения до восьмидесяти километров. Экипаж состоит из двух человек. Непосредственно, летчик-истребитель и штурман-оператор. Самолет на сегодняшний день полностью соответствует тем целям, которые ставились перед ним изначально. И не только. Некоторые он даже превзошел. Помните учения в 1970 году? Я про “Океан” сейчас. Тогда один из самолетов вторгся в воздушное пространство Норвегии. Но полет проходил на сверхзвуковой скорости и средства ПВО НАТО даже не успели среагировать. Репутация у ТУ-128 высокая среди летного состава не только нашей страны, но и … сами понимаете, кого. Они назвали наш перехватчик “Скрипач”. Мощные ускорения на взлете, стремительный набор высоты. На сверхзвук переходит на высоте десять-одиннадцать километров без включения форсажа. Наши северные и восточные рубежи освоены мало, а тянутся на многие тысячи километров. Огромная территория. Именно с этого направления в случае глобального ядерного конфликта устремятся через Северную Атлантику и Северный полюс соединения стратегической авиации США с атомными бомбами и ракетами класса
“воздух-земля". Благодаря ТУ-128 вопрос прикрытия северных рубежей решен. Прямых аналогов этой модели в мировой авиации нет. Но…не так давно было принято решение, как я уже сказал, модернизировать самолет до уровня тактического бомбардировщика. Проблема в том, что в мае этого года, меньше двух месяцев назад, впервые за всю историю, американский президент посетил Москву. В условиях тех взаимоотношений, которые существуют между нашими странами, это важный момент . Подписаны Договор об ограничении систем противоракетной обороны, а также Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений. А тут мы, со своей модернизацией. Естественно, Максим Сергеевич, я понимаю, к чему может привести исчезновение чертежей. А вернее, их внезапное появление в Соединённых Штатах. И, да, я отдаю себе отчет, что никто случайный посягнуть на главного инженера Маслова, на информацию, которая пропала вместе с ним, не мог. Тут однозначно, как говорится, видны уши из-за океана. Уверен, след ведет именно туда. Была надежда, все же действительно произошло недоразумение. Лев Иванович
фанатик своей работы. Умнейший человек. Специалист высшего уровня. Я допускал возможность, что он ушел с этими чертежами из лучших побуждений. Когда Маслов одержим какой-то идеей, он не совсем адекватен с точки зрения обычных людей. В некотором роде, побочая сторона его гениальности. Он единственный знал суть работы полностью. Да и не сразу мы заметили их пропажу. В первую очередь, было лишь известно, что Лев Иванович не явился на работу. А уже потом, после обеда, открылась информация о пропаже крайне важных документов. Да, возможно Вы правы. Я не в достаточной мере был профессионален в данной ситуации. Но… Надеялся, решим все своими силами. Не верил, будто и правда диверсия. Просто... Надо знать Льва Ивановича лично, чтоб понять, о чем я говорю. Купить его невозможно. Запугать н?чем. Я не верю, будто главный инженер спецгруппы мог вступить в сговор с врагами. Об этой модернизации знаем лишь я и Маслов. Не просто в отделе или на заводе. Вообще, в принципе, в городе. Больше - никто. То есть, выходит, информация могла оказаться в ненужных руках только от Маслова или от меня. Да, этот вариант, в котором
фигурирует моё имя, я тоже, естественно, учитываю. Попадаю под подозрением, как и остальные. Даже вышестоящее руководство завода не в курсе того, чем мы занимаемся. Ему сообщили только о специальном заказе. Сотрудники первого отдела имеют лишь сведения, которые им положено иметь. В Москве - единицы введены в курс дела. А тут такое…
        Калинин опустил голову, уставившись на свои руки, и замолчал. Мужику явно было хреново. И может, даже я бы его пожалел. Но! Он ведет себя, как человек, который неплохо относится к главному инженеру, любит работу и строит взаимоотношения с подчиненными на принципах сотрудничества. А должен вести себя, как начальник особого отдела. Не каждый хороший профессионал может спать особистом. И не каждый особист был хорошим профессионалом. Как ни крути, но служба эта имеет определенную направленность. Специфику. О которой Калинин благополучно забыл. У него тут явно не все чисто с самим коллективом. В чем причина, еще разберусь. Но в любом случае, никто кроме самого Владимира Александровича не виноват в той заднице, куда он погружается все глубже.
        - Владимир Александрович… - Я встал из-за стола, обошел его и облокотился о столешницу задницей, сложив руки на груди. При этом смотрел на Калинина проникновенным взглядом. - А Вы женаты?
        Начальник первого отдела немного растерялся от моего вопроса. Он явно ожидал что угодно, но только не доверительных бесед о личной жизни.
        - Ну… не сложилось. Много работал. Хотел подняться по службе. А семья - это обязательства, время, силы, которые надо тратить на общий быть.
        - Ясно…И что? Постоянной женщины тоже нет?
        - Вы простите, Максим Сергеевич…Но какое это имеет отношение к делу? - Калинин еле заметно напрягся. Можно сказать, вообще не заметно. И, конечно, я бы и не заметил. Если бы не выработанная годами привычка отмечать малейшие изменения в позе, голосе, интонации человека, реакция которого мне важна. Это одна из самых важных особенностей работы адвокатом. Говорить и понимать, насколько мне верят или насколько в моих словах сомневаются. Так вот... Калинин вопросу о семейном положении был не рад. И опыт подсказывает мне, раз Владимир Александрович нервничает при данной теме, значит, я обязательно в ней должен поковыряться. Вполне возможно, найду что-нибудь интересное.
        - А-а-а-а-а… Да никакого отношения не имеет. Просто интересно. Нам ведь вместе сотрудничать. И пока непонятно, насколько долго. Чисто налаживаю товарищеский контакт. Кстати…Филатова меняла фамилию. Почему?
        Начальник первого отдела на долю секунды отвел взгляд в стоорону, но тут же посмотрел прямо мне в глаза. А поздно, мужик. Поздно. Мог бы я ему сказать. Ты уже спалился на том, что готов врать. В этом и прелесть всяких неожиданных вопросов. Собеседник к ним не готов, а, значит, есть шанс, что он проявит настоящие эмоции. Поэтому спросил, как о факте, а не в том контексте, в курсе ли Владимир Александрович. Конечно, в курсе. В личном деле Нины Ивановны указаны ее предыдущие данные.
        - Конечно, мы проверяли этот вопрос. Вы же знаете. Все оказалось очень банально. Филатова поменяла фамилию просто потому, что переехала в город из деревни и сочла старую фамилию неблагозвучной. Не в достаточной мере советской. Причин, для этого препятствующих, очевидно не нашлось. Отказ может прийти лишь в том случае, если заявитель находится под следствием или у него имеется судимость. Еще вариант - если имеются протесты со стороны органов государственной власти. В обоих случаях проблем не возникло, поэтому Нина Ивановна получила возможность поменять фамилию.
        - Да? Интересно… Не сказал бы, что ее прежняя была слишком уж некрасивой или антисоветской. Курочкина… Фамилия, как фамилия. Впрочем, ладно. Это я чисто полюбопытствовал. А знаете, что… Давайте поедем к вдове…
        Калинин вздрогнул и посмотрел на меня испуганно.
        - Ох ты, черт… Вот это оговорился… К супруге Маслова, вместе. Вы же, думаю, не против? Так будет быстрее, чем Вам потом придется возвращаться, готовить отчет. Суета и бестолковщина. Да?
        Не дожидаясь ответа, потому что, по совести сказать, плевать на него хотел, на ответ, я направился к выходу из кабинета. Калинин поднялся на ноги и потопал за мной. Пыхтел он за спиной так выразительно, что вполне было понятно, с гораздо б?льшим удовольствием Владимир Александрович все сделал бы сам. Но именно поэтому мы поедем вместе.
        Вот мне очень, конечно, интересно, каким человеком был настоящий Максим Сергеевич? Баба его два года вокруг пальца водила, расставляла сети, чтоб охомутать столичного дурачка. Особисты завода, который, я так понимаю, Максим Сергеевич не единожды посещал, тоже не сильно умным его считают. Калинин боится, но боится последствий от случившегося. Он сказал, мол предшественник рассказывал ему о Максиме Сергеевиче. Ну, явно ничего страшного в этом рассказе не было. Потому что начальник первого отдела тоже до конца не напрягает ягодицы в моем присутствии. Имеется только паника из-за того, во что выльется ситуация. Если в общем оценить со стороны, то для Калинина Максим Сергеевич - классический вариант ревизора из Москвы. Типа, приехал, посмотрел, носом поводил, схавал информацию, которую дали, и уехал восвояси. А мой предшественник, на минуточку, офицер, мандец какого, особого отдела, который контролирует другие особые отделы. Вот так я понял. Попал на это место чисто по блату? Может, конечно, и такое быть. Хотя, маловероятно. В общем, надо разбираться.
        Мы вышли из кабинета и направились к лестнице, ведущей вниз. Можно было бы, кстати, спуститься на лифте. Он тоже имелся. Но я хотел еще раз заскочить в отдел главного технолога. Была кое-какая мыслишка. А находился он, отдел, в другом конце длинного коридора, как раз в той стороне, где лестница.
        - Секунду, Владимир Александрович. Дам некоторым сотрудникам некоторые указания.
        Судя по взгляду Калинина, ему очень было интересно, кому и что я собрался давать, но спросить он, естественно, не рискнул.
        Я приоткрыл дверь и нашел взглядом Ведерникова. Рабочее место парня располагалось неподалеку от входа.
        - Игорь Леонидович…
        Ведерников оторвал взгляд от разложенных перед ним листов миллиметровки. Понял, кто его зовет, проникся и одним прыжком оказался рядом. Реально прыжком. Я такого рвения вообще никогда ни от кого не видел.
        - Здравствуйте, Максим Сергеевич. Готов служить.
        - Мммм… Ну, да. Прислуживаться тошно…
        - Не понял? - Ведерников смотрел заискивающе, даже с подобострастием.
        - Не парьтесь… То есть не беспокойтесь, Игорь Леонидович. Это - классика. Вы ее знать не обязаны. Для Вас задание. Ровно через два часа, - Я посмотрел на часы, которые украшали мое запястье, - Да, через пару часов... Но не ранее. Скажите Комаровой, что ее вызвали в кабинет к Мальцеву.
        - Будет сделано, Максим Сергеевич.
        Если бы у Ведерникова имелись каблуки на ботинках и шпоры, как у гусар, мне кажется, он непременно бы ими прищелкнул, выражая свою готовность к сотрудничеству. Так парня растаращивало от желания выслужиться.
        - Вот и ч?дно. - Пробормотал я себе под нос.
        Сдал назад, прикрыл дверь и пошел догонять Калинина.
        Глава 11. В которой я вижу розы. Снова.
        С территории завода мы выехали на машине через контрольно-пропускной пункт. То есть, в случае чего, вывезти отсюда что-то тоже сложно. Впрочем, как и завести. Тем более, если на проходной стояли суровые тетки, то здесь имелась военизированная охрана. Люди в форме и, так думаю, с оружием. Хотя, утверждать не берусь. Лишь мое подозрение. Однако, машину они не проверяли. Только посмотрели пропуск Калинина. Не то, чтоб факт охраны на выезде как-то менял нашу ситуацию с Масловым, потому что ни с какого боку к его исчезновению КПП не прелепишь, но информацию для себя все равно отметил. Мало ли. Вдруг пригодится.
        Машина была той же, на которой Калинин забирал меня из гостиницы вчера. Тачка, видимо, служебная. “Волга”. Затрудняюсь ответить, какая именно, потому что раритетом никогда не интересовался. Но совсем не та, которую я мог видеть в обычной жизни. У этой имелись круглые смешные фары, а решетка радиатора напоминала акулью пасть. Скорость, конечно, была тоже фееричная. Мне кажется, если бы я вышел и побежал рядом, у меня бы это получилось успешнее.
        Но, как говорится, спасибо и на том. Потому что дом инженера Маслова оказался не так уж близко. Район, как пояснил Владимир Александрович, заметив мой заинтересованный взгляд, заселяли в первую очередь работники завода, и он был достаточно большой. Вдоль дороги, которая шла рядом с тянувшимся в неизвестность забором, украшенным колючей проволокой, стояли старые двухэтажные дома, отвратительно желтого цвета. Возле одного из таких строений мы остановились, минут через пятнадцать
        Как всегда бывает в подобных тихих районах, он больше отдавал сельским колоритом, чем напоминал городской образ жизни. Во дворе тянулись веревки для сушки белья, стройными рядами шли сараи, в которых добропорядочные граждане хрнили свои заготовки или что там еще они хранят. Народу на улице не было от слова “совсем”. Тишина, покой и птички чирикают. Лепота, одним словом.
        Мы вышли из машины, когда со стороны послышался гул. И гул этот приближался достаточно быстро. Не успел спросить Калинина, что происходит, как над нашей головой пролетел самолет. Он однозначно заходил на посадку. Я если честно прихерел от неожиданности. Просто здоровая махина пронеслась прямо над нами. Я при желании мог бы даже разглядеть детали его нижней части.
        - Вернулся… Все хорошо, значит. - Как ни в чем не бывало констатировал Владимир Александрович, а потом вполне себе спокойно направился к подъезду. Будто кружащие над башкой самолеты, это очень даже обычное дело.
        Я обернулся. Самолет, похоже, сел на территории, скрытой от посторонних глаз заводским забором. Выходит, тут свой аэродром. Хотя, в принципе, логично. Где еще им испытания проводить? Не на главной же площади города.
        Пока глазел, начальник первого отдела уже скрылся в подъезде, за деревянной, выкрашенной в коричневый цвет, дверью. Хорошо, конечно, в этом плане. Сейчас еще нет ни домофонов, ни кодовых замков. Заходи, кто хочет. Есть необходимость нагрянуть к кому-то домой без предупреждения, на здоровье.
        В подъезде оказалось удивительно прохладно. Деревянная лестница, ведущая на второй этаж, усиливала звук шагов. Калинин уже стоял возле нужной нам двери. Их всего на лестничной клетке наблюдалось две.
        Заметив меня, он поднял руку и нажал на звонок. Звук, конечно, был отвратительный. Убойный. От такого звука не только здесь дверь откроют, но и, наверное, во всех ближайших домах тоже. Он оказался настолько громким, что я непроизвольно поморщился.
        Сначала было тихо, потом послышались шаркающие шаги. Если честно, на фоне этих шагов, ожидал, откроет нам пожилой человек. Даже подумал, наверное, супруги дома нет. Скорее всего, мать или какая-то родственница. Слишком тяжелой слышалась поступь. Однако, на пороге замерла женщина, лет сорока пяти. Достаточно симпатичная, ухоженная. Несмотря на раннее время, а для меня, например, оно действительно раннее, ее волосы были уложены в замысловатую прическу, на лице однозначно присутствовал минимальный, так называемый, “дневной” макияж. Одета она была, не в халат или что-то подобное, более подходящее для домашних забот, а в платье с красивым вязаным воротником. Воротник этот выглядел, как настоящее произведение искусства. Он доходил своими краями почти до линии плеч. Единственный, выбивающийся из общей картины нюанс - кухонный фартук с большими карманами, надетый поверх платья. А еще, женщина явно плакала всю ночь. Глаза выглядели красными и воспаленными. И сутулилась. Словно ей на спину прицепили тяжелый груз.
        - Доброе утро Анна Степановна, я за Вами. - Калинин виновато развел руками, будто извиняясь за наше появление.
        - Доброе утро Владимир Александрович...За мной? Что-то случилось? - Испуганным голосом спросила она.
        Только потом обратила внимание на меня. “Охнула”, прижав ладонь ко рту. Вид у супруги Маслова стал растерянный. Вообще, конечно, интересная дама. У нее муж пропал, а она спрашивает, что случилось? То есть исчезновение благоверного не считается?
        - Не пугайтесь, поиски ведутся. Новостей, к сожалению, пока нет никаких. Я по этому поводу и явился. Нам с Вами нужно поехать в отдел милиции, написать заявление о пропаже Вашего супруга, чтобы они подключились к поискам. С прискорбием должен признать, наши действия не дали пока желаемого результата. Кстати, знакомьтесь - Максим Сергеевич. Он прибыл из Москвы по вопросу, относительно произошедшего.
        Калинин указал на рукой в мою сторону. Женщина сразу заметно успокоилась. Видимо, в первую минуту она подумала, что я кто-то более опасный. Возможно, решила, будто мы пришли конкретно за ней, а внизу ждет “Черный воронок”. Не знаю. Звучит нелепо, но ее первая реакция выглядела именно так. Сейчас, вообще-то, 1972 год. Уже давно по ночам не увозят людей в неизвестном направлении. Уж тем более, днем. А вот, поди ж ты, поведение этой Анны Степановны напоминало условный рефлекс. То есть, не зависело от адекватной оценки ситуации. Она просто увидела двух крепких мужиков на пороге, один из которых, как ей точно известно, начальник особого отдела, и сразу предположила худшее. Конечно, я могу ошибаться, но обычно такая реакция имеется у людей, которые в подобной ситуации уже бывали. А вот, к примеру, у Льва Ивановича биография кристально чистая. В официальной истории его жизни нет ни одного случая близкого знакомства с сотрудниками НКВД. Откуда же у супруги такие странные рефлексы?
        - Проходите. Я соберусь, пока что. - Она посторонилась, пропуская нас в квартиру.
        Я, без малейшего стеснения, отодвинул Калинина с дороги и вошел первым.
        Владимир Александрович вздохнул тяжело, но промолчал. Ему моя инициатива явно была, как ножом по сердцу.
        - Возьмите с собой документы. Поедем сразу в милицию, нас уже ждут. - Начальник первого отдела направился к комнате, а я почему-то в кухню. Привлек запах, если честно. Уксус или что-то такое. Рядом с раковиной, на табуретке, стоял большой таз, в котором плавали огурцы. На тумбочке возле плиты - трехлитровые банки, укроп, еще какая-то зелень и свежий хрен.
        - Хорошо, я поняла. - Ответила Анна Степановна Калинину, а потом полезла в сервант. Я так понимаю, за документами. Кухня находилась ровно напротив зала, поэтому я прекрасно видел, что делает Маслова.
        Вообще, квартира была маленькая. Компактная. Комнат всего две. Зал - проходной. Следом шла спальня, но туда нос не стали совать ни я, ни Калинин. Коридор крошечный, с продолговатым окном. Там же, где окно, дверь. Туалет, так понимаю.
        - Огурцы закрываете? - Громко спросил у хозяки, бегло осматривая кухню.
        - Да. Лева любит… - Анна Степановна запнулась на полуслове, а потом продолжила, - Лева любил огурчики, которые я делаю по старому рецепту. Получаются, знаете, очень хрустящие. Все дело в хрене и эстрагоне.
        - У вас дача или дом в деревне? - Я заглянул в таз. Огурцы явно бросили в воду недавно. Земля еще не везде смылась.
        Больше в кухне ничего интересного не было, поэтому я вышел оттуда и переместился в зал. Калинин сидел в кресле, Анна Степановна перебирала документы, которые стопочкой лежали в коробке из-под конфет.
        - Дача? Нет. Подруга предложила, а я вот взяла. Что добру пропадать? У нее урожай в этом году на удивление выдался. Все, я готова, необходимые документы собрала.
        - Отлично. Идемте. Мы на машине. - Калинин поднялся на ноги и отправился к выходу. А я с интересом смотрел на круглый стол, накрытый скатертью, которая, как и воротник Анны Степановны, была связана вручную. Вообще, заинтересовал не сам стол. И даже не скатерть. Ваза. Большая ваза, в которой стояли темно-бордовые розы.
        - Какие красивые цветы…
        - А…Да. Это тоже я привезла от подруги. Красивые, действительно. - Анна Степановна сняла фартук и бросила его в кресло, где только что сидел начальник первого отдела.
        - Ясно…
        Маслова застыла в дверях комнаты, ожидая, когда я соизволю выйти. А меня прямо заклинило на этих розах. Было ощущение … наверное, дежавю. Словно вот точно так же я стоял и смотрел на похожий букет. На очень похожий букет.
        - Извините, Максим Сергеевич, разве мы не торопимся? - Анна Степановна тактично просила меня свалить из квартиры. Намек я понял. Поэтому развернулся и вышел в подъезд.
        Маслова закрыла входную дверь на ключ, сунула его под коврик и двинулась следом. Когда оказались на улице, Калинин уже устроился за рулем в заведенной машине, ожидая нас.
        Я сел на переднее пассажирское сидение, Анна Степановна, что логично, сзади.
        - Владимир Александрович вы ничего от меня не скрываете? - Спросила она вдруг, когда мы тронулись с места.
        - А зачем мне это нужно? Вы знаете, я сам заинтересован в поисках Вашего мужа.
        - И как это вообще могло произойти? Куда он мог деться? Какой-то страшный сон просто...
        - Не переживайте найдем. - Я обернулся к ней лицом. - Скажите, может есть места, куда он мог отправиться? Мало ли. Вот Владимир Александрович утверждает, будто во время работы над каким-то проектом Лев Иванович становится сам не свой.
        - Ну, не настолько же, - Маслова пожала плечами. - Лева бывал иногда странным, но так, чтоб молча уехать в неизвестном направлении… Нет. Да и к тому же некуда ему ехать. У нас никого нет из родных. Лев знает, у меня слабое сердце. Волноваться нельзя. Врачи рекомендовали покой и положительные эмоции. Нет, уехать он не мог. Тем более, молча. Исключено.
        - Мммм…. Ясно. А скажите еще… В последнее время, ничего странного не замечали в поведении мужа?
        - Странного? Нет. Как правильно сказал Владимир Александрович, Лева вообще становится странным, если занят какой-то интересной работой. Он забывает покушать, может уйти на завод в пижаме или домашних тапочках. Знаете, гении они такие. Как говорится, не от мира сего.
        Я отвернулся и уставился в окно. Вопросов у меня больше не было. Анна Степановна тоже молчала. Да и Калинин не рвался поддержать беседу. В гробовой тишине мы добрались до местного отдела милиции.
        - Все, приехали. Следуйте за мной.
        На КПП нас пропустили без проблем. Стоило лишь Калинину назвать фамилию опера, который его ждал. Постовой записал данные и мы благополучно оказались на территории. Владимир Александрович уверено промаршировал сначала к трехэтажному зданию, потом на второй этаж. Сходу открыл дверь первого же кабинета.
        - Здравствуй, Василий Андреевич. Вот, как и говорил, пришел к тебе за помощью. - Сообщил Калинин радостным голосом. Уж не знаю, что его так взбодрило.
        - Проходи, не стесняйся, - раздался в ответ мужской голос.
        Владимир Александрович переступил порог. Мы с Масловой двинулись следом. Нас, как бы, не звали, но я решил, можно обойтись без китайских чайных церемоний. А то полдня будем раскланиваться. А у меня еще планы. Мне еще надо с Комаровой одну интересную партию разыграть. Я бросил быстрый взгляд на часы. Прошло около сорока минут, как мы уехали с завода. По идее, должен успеть вернуться и поговорить с Мальцевым, начальником отдела главного технолога. До того, как к нему явится дорогая моему сердцу Александра Сергеевна. Ну, или не очень дорогая. Пока еще не знаю, куда повернет история после нашей очередной встречи.
        В кабинете обнаружился мужик, среднего возраста. Майор. Неплохо. Глядишь, будет какой-то толк. Он, кстати, если и удивился количеству гостей, то виду особо не показал.
        - Вот, знакомься - Максим Сергеевич, мой руководитель из Москвы. И Анна Степановна Маслова, супруга нашего пропавшего инженера.
        Самое интересное, Калинин представлял меня всем новым людям с интонацией, которую можно было бы перевести следующим образом:"Вот, смотрите. Явился, не запылился. Будто без него не разобрались бы. Но Вы уж потерпите. Пусть посидит, посмотрит. Дурачок".
        Далее все было привычно и знакомо. Василий Андреевич начал задавать супруге Маслова вопросы. Стандартный набор. Я скромно присел на один из стульев, стоявших в углу, рядом с Калининым, и наблюдал за этим процессом, вызывающим у меня умиление. Будто в прошлое вернулся. Только не в том смысле, что во времени опять перепрыгнул, а в свое прошлое. Когда только начинал работать в ментовке.
        - Анна Степановна, сейчас вы напишите заявление, потом я задам вам еще несколько вопросов. Держите ручку и листок. Пишите под мою диктовку.
        Пока Василий Андреевич надиктовывал содержание заявления Масловой, которая зачем-то, без остановки кивала в такт его словам, я со стороны изучал эту интересную особу. Вот вроде волнуется человек за мужа. Переживает. А сама крутит огурцы. Позавидуешь выдержке, однако. Мне кажется эти дебильные огурцы должны волновать ее сейчас в самую последнюю очередь.
        - Поставьте сегодняшнюю дату и подпись. А теперь ответьте мне еще на несколько вопросов. Сразу хочу вас предупредить, насколько Вы честно ответите, настолько будет понятно, где и как искать Вашего супруга. Не пытайтесь, что-то утаить, даже если вам не очень будет приятно слышать от меня какие-то слова. Ничего личного в этих вопросах нет. Нам они нужны для понимания ситуации. Первый вопрос. Ваш муж выпивал? Возможно у него есть другие зависимости?
        - Нет, что вы! Ну, выпивал раньше, как все обычные люди, в праздники. А то и вообще обходился чаем. Последние годы у Льва обострилась язва. Он, что говорится, капли в рот не брал. Алкоголизмом не страдал. Вел активный здоровый образ жизни. Вместо выпивки предпочитал гулять в лесу и очень любил природу. Грибы, например мы всегда собирали. Зеленушки. Они, знаете, так вкусно получаются, когда их закатываешь в банки. Маленькие грибочки. Можно прямо целыми и мариновать...
        Анна Степановна заметила грустный взгляд опера и осеклась. Она сообразила, наконец, что про грибы, это, наверное, интересно, но точно не сейчас.
        - Ещё один не очень приятный вопрос. Замечали вы своего мужа в изменах? Была ли у него любовница или, быть может, подруга, с которой он очень тесно общался? - Василий Андреевич снова вернулся к более насущным вопросам.
        - Да что вы такое говорите! - Анна Степановна возмущенно всплеснула руками. - Я же сказала, мой муж нормальный и адекватный человек. После работы всегда приходил домой. Особо никогда не задерживался. Всегда у меня на виду. На этот вопрос с уверенностью могу сказать, что таких "подруг", а уж тем более любовниц, у него не было.
        - Вы не реагируйте так на меня. Я ведь перед началом этой части нашей не очень приятной беседы, все объяснил. Такова моя работа. Отнеситесь ко всему происходящему с пониманием. - Опер сохранял спокойствие, несмотря на очевидное раздражение Масловой.
        - Да, конечно, извините. Очень сильно волнуюсь и нервничаю. Простите ещё раз. - Она провела рукой по лбу, будто вытирая невидимый пот.
        - В последние дни вы не замечали ничего странного за своим мужем? Расстройство? Агрессию? Взволнованность? Может быть, он вам рассказывал о каких-то проблемах?
        - Нет. Лёва был совсем в обычном настроении и поведение у него было нормальное. Если бы что-то произошло, то я бы это заметила, уж точно вам говорю.
        - Ясно... Ну, что ж. Не смею задерживать больше. - Опер кивнул супруге инженера, тем самым давая понять, что она может быть свободна.
        Маслова сразу вскочила на ноги и бросилась к двери. Начала дергать ее в другую сторону, а потому никак не могла открыть. Я поднялся со стула, отодвинул женщину и толкнул створку.
        - Спасибо. - Анна Степановна подняла на меня благодарный взгляд.
        - Подождите. Мы Вас отвезем. - Подал голос Калинин из-за моей спины.
        - Нет, спасибо. Я прогуляюсь, пожалуй. Успокою нервы, подышу воздухом. - ответила Маслова, а затем вышла из кабинета, больше не обернувшись и не попрощавшись.
        - Что думаешь? - Владимир Александрович, как только мы остались в сугубо мужской компании, сразу переключился на опера.
        - Да пока ничего. Ерунда полная выходит. Весь такой правильный ваш инженер. И вдруг пропал. Куда? Не ясно. Но... Не обессудь, Владимир Александрович... Что-то мне подсказывает, вам пока нужно подбирать на эту должность нового человека. Есть ощущение, вряд ли гражданин Маслов решил совершить променад, никого не предупредив. Морги проверили?
        - Обижаешь... И морги, и больницы, и все возможные места, где он мог бы оказаться по стечению обстоятельств. Даже по стечению очень плохих обстоятельств. Вот черт... Огорчил ты, Василий. Сильно огорчил. - Калинин удрученно покачал головой.
        - А Вы, Максим Сергеевич. Вы что думаете? - спросил вдруг мент.
        А Максим Сергеевич в этот момент смотрел на закрывшуюся за Масловой дверь и, честно говоря, думал вообще не об инженере. Эти чертовы розы не давали покоя. Я вдруг понял, что видел не букет. Наоборот. Я видел их на клумбе. Или на грядке. Не знаю, как оно правильно. Но точно в естественной среде обитания. Если еще более конкретно, даже не я видел, а Максим Сергеевич. И вот снова созрел вопрос. Где носило этого сукиного сына? Неужели, блин, нельзя уже нормально разложить информацию в моей башке по полочкам. Восстановить воспоминания хотя бы о последних днях жизни Максима Сергеевича. То, что они были последними, я уверен на сто процентов. Иначе не сидел бы в его теле и не смотрел бы на все происходящее его глазами. Ну, уж если заселили в данного, конкретного человека, дайте, блин, информацию.
        - Что говорите? - Переспросил я у опера.
        - Говорю, у Вас какие мысли по поводу ситуации? - Он добросовестно повторил вопрос.
        - Аааа... Вы об этом ... Хреновые мысли. Владимир Александрович, едемьте на завод. Мне еще кое-что важное надо сделать.
        Калинин послушно вскочил со стула. Мы отклонялись, договорились с опером держать друг друга в курсе, и вышли из кабинета.
        - Знаете, что...В личном деле имеются лишь общие данные о супруге нашего инженера. Однако, при приеме на работу ваш отдел проверяет всю подноготную не только будущих сотрудников, но и их родственников.
        - Да, все правильно. - Калинин покосился вопросительно. Ожидал пояснений. Или указаний. Сообразил, не просто так я об этом заговорил.
        - Вот и ч?дно... значит, сейчас вернемся, я наведаюсь к Мальцеву. А Вы, Владимир Александрович, как и договаривались, подготовьте не только характеристику каждого члена группы, но и данные по Анне Степановне Масловой. Только давайте сразу договоримся. Меня интересует все, что о ней известно, в подробностях. А не общие сведения. Где она родилась, когда вышла замуж и кем работает, я уже видел. В личном деле.
        Калинин молча кивнул. К машине мы дошли, размышляя каждый о своем. Обратно на завод тоже ехали в тишине. Не знаю, что там творилось в голове у начальника первого отдела, а я лично прикидывал, как лучше "развести" Александру Сергеевну. Сначала ее. Она мне поинтереснее будет, чем Филатова. Учитывая, что ни хрена не знаю, придётся действовать старым, проверенным способом. Как говорится, возьмём эту неадекватную особо "на понт".
        Глава 12.В которой обычный "развод" дает неожиданный результат, но я пока еще об этом не знаю.
        Саша с ужасом ждала появления человека, которого вообще никак не хотела видеть. Но она точно знала, он появится. Не может не появиться. Однако, с начала рабочего дня уже минуло пару часов, а Максим Сергеевич вовсе не спешил совершать акт возмездия в ответ за чрезвычайно насыщенный вечер. Только с самого утра несколько раз приходил в отдел и стоял в углу. Как монумент. Голубей не хватало для этой картины. Чтоб они сверху его обгадили. А так, чистый памятник. Еще вид делал, мол, все он видит, все он знает. Это ужасно нервировало.
        К тому же, самочувствие у девушки было настолько отвратительное, хоть ложись и помирай. Она и раньше никогда не дружила с алкоголем. Не ее это. Не ее...
        К счастью, хотя бы коллеги не лезли с расспросами, а лишь подозрительно косились в её сторону, недоумевая, отчего это тихоня сегодня ещё более молчалива, чем обычно.
        - Комарова!
        Саша поморщилась, поражаясь тому, какой, оказывается, у Ведерникова противный, громкий голос. И как это она раньше не замечала.
        - Комарова, что ты глухо-немую изображаешь? Тебя Сатана вызывает. Дуй шустрее. Он сегодня не в духе. Хотя... Оно и понятно... Всем нам сейчас тяжело...
        Саша на негнущихся ногах двинулась в сторону выхода из отдела, искреннее желая, чтоб лифт, с помощью которого ей предстояло подняться на один этаж выше, застрял или вообще сломался к чёртовой матери. И это при том, что замкнутых пространств девушка боялась до одури. Но она согласна была провести в тесной кабине всю оставшуюся жизнь, лишь бы не идти сейчас к Мальцеву.
        Сатана явно пригласил её не просто так. Поди уже готово заявление на увольнение. Скорее всего, по статье, с формулировкой, после которой ее ни в одно приличное место не возьмут. Максим Сергеевич даже не счёл нужным лично поговорить с сотрудницей, додумавшейся поливать его чем ни попадя посреди ресторана. Да к тому же ещё и оказавшейся причиной ужасной, отвратительной драки, в которой пострадала его спутница. Даже пусть эта самая спутница драку и спровоцировала. Все равно ситуация была вопиющей. Не удивительно, если Сашу еще и через товарищеский суд пропесочат. Или в заводской газете появится статья. Вот что за подлость со стороны судьбы? Столько лет делать все, чтоб стать максимально незаметной, а в итоге оказаться в центре скандала, связанного с особистом.
        Пока Саша добралась до нужного кабинета, в её голове промелькнула сотня вариантов предстоящего разговора. Все они были ужасными. Поэтому, едва переступив порог, первое, что она произнесла, глядя на сидящего за столом Мальцева, абсолютно неуместная, нелепая фраза : "Простите, я не хотела."
        - Чего ты не хотела, Комарова? - Вытаращил глаза Сатана на бледную, как смерть, сотрудницу. Которая, не поздоровавшись, не поприветствовав начальство, сразу же принялась каяться непонятно в чем.
        - Чокнулась что ли совсем? Да за такое повышение любой удавится. А ты не хотела? Мыслимое ли дело, сам Беляев тебя в личные ассистенты выбрал. А ты ещё и кочевряжешься? Очумела совсем девка...Я ему кого только не предлагал, а он вцепился в твоё личное дело. У неё, говорит, подходящий послужной список и аналитический склад ума. Какой, к чёртовой матери, список разглядел, вообще не пойму. Ну, да, ты, как отличница, буквы по линейке чертишь. Соображаешь быстро. Согласен. Склад ума... Возможно. Но я был уверен, что он выберет кого - то другого. На худой случай, Филатову, которая так и ошивается теперь у его кабинета, словно тихопомешанная. Или Ведерникова. Что, вообще, за должность такая? Личный ассистент... у нас никогда такой рабочей единицы не было... Ох, уж эти столичные начальники...
        Саша сквозь гул в ушах слушала Мальцева, но вообще ничегошеньки не понимала.
        - Простите, Николай Иванович, что происходит? Какой ассистент? Я - инженер-технолог. Кто такой Беляев?
        На последнем вопросе Сатану буквально подкинуло на месте.
        - С ума сошла?! Тише, дурында! Ты чего орёшь - то? Беляев, это...
        - Беляев это, собственно говоря, я, Александра Сергеевна. Вы бы хоть удосужились узнать фамилию вашего нового руководителя. Ну, так, знаете ли... На всякий случай. Чисто ради интереса. - Раздался мужской голос от входной двери.
        Саше показалось, что земля шатается, крутится вокруг своей оси значительно быстрее и отчего-то уходит из-под ног. Благо, рядом стоял заботливо приготовленный кем - то стул, куда она, собственно говоря, и рухнула. На вошедшего в кабинет Максима Сергеевича старалась не смотреть. Хотя, успела отметить, что выглядел он отвратительно бодрым, и даже, более того, подозрительно довольным.
        Сатана тут же вскочил со своего места, видимо, намереваясь предложить его московскому особисту. Однако тот отрицательно качнул головой, а затем встал ровно за спиной Мальцева, загораживая собой окно. В комнате сразу стало как-то темно и нечем дышать. По крайней мере Саше показалось именно так. Наверное, это некий специально продуманный ход, стоять напротив и смотреть с высока. Чтоб она, хамка, посмевшая оскорбить руководителя, чувствовала себя ничтожеством.
        - Так вот, Александра Сергеевна...Вы понимаете, что говорю? А то у Вас вид... Пришибленный немного.
        Саша машинально кивнула головой. Хотя, честно говоря, половина сказанного пролетела мимо, не оставив в памяти ни малейшего следа. Ей было так дурно, что она даже особо не вслушивалась в речь Максима Сергеевича. Ожидала момента, когда он, рассмеется и сообщит, будто все, ранее озвученное Мальцовым, было лишь шуткой. Какое повышение? Ее гнать надо в шею. Потом швырнет Саше в лицо заявление об увольнении. Учитывая весьма достойную репутацию завода, Саша вовсе не хотела вылететь с этой работы. Тем более, с формулировкой, например, "за пьянство". Особенно, если учесть, столько сил было положено на то, чтоб прижиться в этом городе. Чтоб вообще хоть где-то уже прижиться.
        - Отлично. Значит, продолжим. Так вот, Александра Сергеевна, в силу того, что человек я приезжий, а времени не так уж много, мне нужен помощник. Тот, кто будет систематизировать нужную информацию в вид, который мне удобен. Объем работы предстоит большой. Никого со стороны взять не могу, сами понимаете. А член спецгруппы сильнее остальных заинтересован в качественном исполнении своей задачи. Кроме того, внесёте лепту в процесс восстановления справедливости. Верите в справедливость?
        - Да.
        Ответ у Саши вышел какой-то тихий и даже несчастный, будто голосовые связки отказывались работать в полную силу.
        - О как... Интересно. Мне казалось, Вы все же умнее, чтоб верить в сказки. Однако, таланты, которыми обладаете, мне сейчас, Александра Сергеевна, очень даже пригодятся. А таланты у Вас имеются. Это я выяснил. Я вообще, знаете, много интересного о Вас выяснил. О Вашем прошлом, например. Понимаете, о чем я? Сказать честно, сильно удивился. Несомненно, впечатлен. Но думаю, Вы в сотрудничестве со мной заинтересованы гораздо больше, чем я в Вашей помощи. Максим Сергеевич с интересом наблюдал за Сашиным лицом. Видимо, ждал реакции.
        Она сидела молча. Возможно, будь Саша в другом состоянии, она бы, например, рассмеялась. Чтоб показать, насколько нелепо звучат слова особиста. Но сейчас в голове её крутилась одна единственная мысль:"Каким образом сукин сын все раскопал?" Ни один человек в этом городе не знал о ней и десятой доли правды. Сатана, так вообще таращил глаза, вполне рискуя ослепнуть от напряжения.
        - Простите, но Вы сейчас о ком все это? О Комаровой? О Сашке? Вы, может, что-то путаете? - Николай Иванович задрал голову вверх, пытаясь увидеть лицо особиста, который стоял практически за его спиной. Не шутит ли?
        Максим Сергеевич, усмехнувшись, в ответ посмотрел на Мальцева таким выразительным, говорящим взглядом, что тот сразу же предпочёл вновь замолчать и пребывать в шоке от всего происходящего.
        - Не вижу смысла больше обсуждать Вашу персону. Тем более, раз уж Вы так сильно хотите казаться незаметной. Сегодня перед нами - Комарова Александра Сергеевна, скромница и тихоня, но весьма талантливый инженер. Меня это вполне устраивает. С завтрашнего дня Вы переходите в моё полное распоряжение. Подробности нашего сотрудничества, а оно, я надеюсь, будет весьма плодотворным, тоже обсудим завтра.
        Максим Сергеевич обошёл Сашу, которая, наклонив голову, теперь упорно рассматривала пол под своими ногами, и направился к выходу. Однако, у самой двери остановился.
        - А Вам, Николай Иванович, я надеюсь, не надо пояснять о том, что все сказанное здесь Вы должны в течение одной секунды забыть?
        Мальцев, словно китайский болванчик, так усиленно затряс головой, что Саша на полном серьёзе обеспокоилась, не отвалится ли она у него. Для пущей убедительности Сатана даже изобразил жест, будто закрывает рот на ключик, который тут же выбрасывает в окошко.
        - Ясно... - Максим Сергеевич посмотрел на Мальцева, вздохнул, а потом добавил. - Идиотизм у вас тут цветёт буйным цветом. Тогда вполне понятно неадекватное поведение некоторых сотрудников... Или сотрудниц... Если начальство клоунов изображает.
        С этими словами Максим Сергеевич, наконец, благополучно удалился.
        Едва дверь закрылась, Мальцев расстроенно "крякнул" и как-то заметно сдулся.
        - Комарова, - жалобно простонал Сатана, - За какие такие грехи все это мне? Маслов пропал. Чертежи пропали. Есть вероятность диверсии. Беляев этот... Личный ассистент какой-то... Как нам эту единицу поводить? Секретарь? Младший помощник старшего конюха? Как? Что это вообще происходит? Жил, никого не трогал. Работал потихоньку...
        Саше даже стало немного жаль Мальцева. Ведь на самом деле, попал, словно кур в ощип.
        - Не переживайте, Николай Иванович, все будет хорошо.
        Девушка поднялась, подошла к несчатному, удрученному Мальцеву и похлопала его по плечу, выражая тем самым сочувствие. Хотя, на самом деле, совершенно не представляя, что ждёт, например, её саму дальше. Она ведь тоже, сидела тихо много лет, и тоже никого не трогала. Если бы не эта чертова диверсия, ровно так же все и продолжалось.
        Теперь, мало того, что она может лишиться вполне себе приличной работы, так и еще товарищ Беляев появился в ее судьбе, чтоб его приподняло и пристукнуло. Она ему сейчас вроде нужна, но это вовсе не говорит о том, что Максим Сергеевич забыл нанесенное оскорбление. Подобные люди, как правило , бывают весьма даже опасны. Улыбается милой улыбкой, смотрит с доверием во взгляде, а сам при первом же случае, переступит, невзначай свернув шею неугодному. И, так же, улыбаясь, пойдет дальше.
        Как бы то ни было, из кабинета Саша вышла с одной единственной мыслью. С исчезнувшими чертежами надо разобраться как можно быстрее, чтоб Беляев благополучно свалил обратно в свою Москву, только тогда она снова вернет себе спокойную жизнь.
        Те намеки, которые он бросил в кабинете Мальцева... Неужели и правда все узнал? Но это невозможно. Она столько лет скрывается. От людей, гораздо более серьёзных. Даже они не смогли разыскать. Кто такой этот Максим Сергеевич? Пешка, по сравнению с товарищами, которые действительно опасны для Саши. Но тем не менее, если вдруг, по роковому стечению обстоятельств, он ухитрился что-то раскопать, это очень, очень, очень плохо. Сейчас у него цель - уладить ситуацию на заводе. Ясное дело, спросят не только с Калинина, но и с того же Максима Сергеевича. Однако, когда все закончится, нет никаких гарантий, что особист не отправится к своим коллегам из дружественной их ведомству организации. И тогда все. Семь лет скитаний, бессонных ночей, попыток наладить жизнь под новым именем пойдут коту под хвост. А главное, дед... Получится, что вообще все это было просто так.
        Новость о Сашином повышении произвела небывалый фурор. Когда только успели узнать, непонятно. Пока Саша от кабинета Мальцева дошла до отдела, там уже стоял гул. Это было настолько неожиданно, что девушка, открыв дверь, замерла на пороге. Коллеги тут же уставились на нее с непривычными выражениями на лицах. Если бы Саша не была уверена, что такое невозможно, она бы подумала, будто сам Максим Сергеевич прибежал в отдел и всем рассказал новость. Потому что больше, как бы, и некому. Но заподозрить особиста в такой дурости Саша никак не могла. Особенно тяжёлым удар оказался для Ниночки Филатовой.
        - Ты! Ты! Как?! Как ты ухитрилась?!
        Нинка, облокотившись о Сашин стол, шипела и исходила слюной так сильно, что в какой-то момент стала напоминать чудовище из страшных снов.
        - Что ты сделала, Комарова, чтоб он выбрал тебя? Почему? За какие такие достоинства? - Возмущалась Филатова.
        - Ну, это ты перегнула, Нинуль. Откуда там возьмутся достоинства.
        Ведерников, явно злящийся не меньше Нины Ивановны, подошёл к своей подруге и теперь они на пару раздражали Сашу своим присутствием.
        - Посмотри на неё, моль молью и есть. Скорее всего, Максиму Сернеевичу как раз нужен человек, которого он просто не будет замечать. Тень за его спиной, выполняющая беспрекословно всю работу и не способная мыслить самостоятельно. Ну, ты понимаешь...
        Однако Филатова никаких доводов не слышала. Её, словно разрастающаяся гниль, поедала внутренняя злоба и зависть. Почему Комарова? Почему не она, Ниночка? Странная, некому ранее неведомая должность, означала постоянное нахождение рядом с Максимом Сергеевичем, а этого красотка в данный момент хотела больше всего на свете. Ей просто жизненно необходимо было видеть его каждый день. Не со стороны, а вот так, официально. Филатова вполне себе понимала, этого мужчину обычными методами, с наскока, ей не завоевать. Вот, если бы она имела возможность приватного общения на постоянной основе, чтоб Максим Сергеевич мог оценить её в полной мере, тогда, возможно, да. Никуда бы не делся, попался бы, как миленький.
        - Комарова, откажись. Откажись от должности. Хочешь, подарю тебе взамен настоящие французские духи? У меня есть. Еще новые. Нетронутые. Или... Я заплачу. Сто рублей, хочешь? Двести? Сколько?
        Саша чуть со стула не упала от столь неожиданного предложения. Даже Ведерников, вроде как, немного отшатнулся в сторону после услышанного. Остальные сотрудники отдела замерли, открыв рты. Однако, Филатовой было откровенно наплевать на мнение окружающих. Она, словно племенной бык, неслась к заветной цели, особо не разбираясь в средствах её достижения.
        - Ну? Говори. Сколько хочешь взамен отказа?
        - Послушай, тебе не кажется это слишком? Во-первых, на каком основании? Как я это объясню? Во-вторых, что за рыночные отношения? Спекулянтские. Разве можно вот так должностью торговать. Во-третьих, если ты сошла с ума, я пока нет. Так что, отстань.
        Ниночка, уперевшись ладонями о стол, наклонилась к Саше так близко, насколько это было возможно.
        - Ооооо... Вот как ты заговорила, Комарова. Решила показать зубы? Так это зря. Я ж тебя со света сживу. Понимаешь?
        В этот момент Сашино терпение закончилось. Видимо, сказалось напряжение последних дней. Начиная с пропажи Льва Ивановича и заканчивая появлением этого странного проверяющего из Москвы.
        Девушка медленно поднялась со своего места, обошла стол и, остановившись рядом с Филатовой, от всей души, с глубоким чувством удовлетворения, чётко выговаривая каждое слово, высказала то, что очень давно хотела.
        - Пошла. К черту. Дура. Озабоченная.
        В помещении повисла гробовая тишина. Причём, настолько гробовая, что слышно было даже, как вдалеке, на улице, какая-то бабуля почем зря костерит пронесшегося мимо подростка на велосипеде. Птицы, до этого момента радостно надрывающиеся на теплое солнце, испуганно замолчали, предчувствуя масштабы надвигающейся катастрофы. Ибо только что, самым беспардонейшим способом Ниночка Филатова, королева и повелительница сердец, была откровенно унижена.
        - Да, Комарова.... Удивила... - Ведерников восхищённо развёл руками, - Вот ведь, как бывает. Ходит такая мышка, скромная, неприметная, и вдруг - на-ка! Оказывается, у мышки есть зубки.
        Саша, мысленно сосчитав до скольки успела, молча обошла переполненную ненавистью Ниночку и ухмыляющегося Ведерникова. Девушка искренне, от всей души, желала провалиться им обоим сквозь землю. А если ещё с Максимом Сергеевичем заодно, так вообще прекрасно. Не долго думая, Саша направилась в сторону выхода. Столь сильно ей, честно говоря, все надоело за эти несколько дней, что в данный момент она, на самом деле, решила поговорить особистом из Москвы о внезапных кадровых перестановках.
        Естественно, в глубине души, Саша понимала, почему Максим Сергеевич, он же отравитель жизни, выбрал именно её. Особенно, в свете сказанных в кабинете Мальцева слов. Особист дал понять Саше, что знает, кем она на самом деле является. Теоретически, это невозможно. Но по факту выходит, где-то Саша допустила ошибку. Прокололась. Наверное, слишком расслабилась и поверила, будто ее уже не найдут.
        Да, от деда девушке достался быстрый, аналитического склада, ум. Это все окружающие отмечали с раннего детства. Ещё в школьные годы, она обожала сложные математические задачи. Ей нравилось выстраивать логику действий и мгновенно, с первого взгляда, оценивать нужный путь решения. Наверное, сейчас Беляеву необходим был именно такой человек. Способный в обычной, бытовой, неприметной детали разглядеть что-то б?льшее. Если они смогут разобраться с ситуацией своими силами, хорошо будет всем.
        Но! Сашу изрядно напрягал факт излишней осведомленности Максима Сергеевича. Как ни крути, биографию она себе подчистила качественно. Помог старый товарищ деда. Единственный человек, веривший в его невиновность. Пугала та скорость, с которой особист раскопал о ней факты, известные очень ограниченному кругу людей. Да что там кругу. Единицам. Но еще больше пугало то, как Максим Сергеевич распорядится этой информацией дальше и в каком объеме она ему известна. По идее, добропорядочный гражданин и человек, можно сказать, военный, он должен донести о Комаровой Александре Сергеевне в определенное место.
        Помимо всего этого, Саша вообще не имела никакого желания ежедневно находиться рядом с этим мужчиной. Вот прямо от слова "совсем". Каждой клеточкой души и тела, на каком-то животном уровне, она ощущала огромное количество проблем, которые Максим Сергеевич ей непременно принесёт.
        Исключительно из этих соображений, девушка двигалась в сторону нужного кабинета, приняв для себя твёрдое решение, сейчас, немедленно, побеседовать с особистом. Пусть берет Филатову. Может, Ведерникова. Хоть самого черта. Лишь бы от неё отлепился. Его присутствие на заводе, но на максимально далёком расстоянии, она уж как - нибудь переживёт. Вот только на совсем далёком. Чтоб даже не пересекаться. Встретятся пару раз для беседы, потому как, в свете внезапно приключившейся диверсии, данный факт просто неизбежен. Все. Больше никак. Ибо кричала и вопила Сашина интуиция, которая, спасибо генам, тоже досталась ей от деда, пока Максим Сергеевич находится рядом, быть беде. Да и вообще. Девушка решила, раз уж так вышло, что спустя много лет её смог рассекретить какой-то особист, значит, пора бежать дальше. Как и говорил дед. Но прежде, необходимо понять, какой информацией располагает Беляев.
        Перед самой дверью кабинета, который раньше принадлежал Калинину, девушка буквально на мгновенье остановилась и выдохнула, то ли набираясь смелости, то ли успокаивая свои расшатанные всей сложившейся ситуацией нервы. А затем решительно шагнула через порог.
        Максим Сергеевич сидел за рабочим столом, что - то пристально разглядывая в бумагах. Небрежно брошенный темно-серый пиджак лежал, раскидав рукава, словно птица крылья, на диване, изначально предназначенном для посетителей. Поэтому Саше пришлось остановиться посреди комнаты, так как сдвинуть в сторону вещь, принадлежавшую руководителю, она постеснялась. А сесть сверху, совсем уже казалось ей неприличным.
        Особист, наконец, оторвался от созерцания бумаг, и уставился на переминающуюся с ноги на ногу посетительницу. Саша, не очень понимая, как начать разговор, в свою очередь таращилась на Максима Сергеевича, лихорадочно подбирая в голове слова.
        В итоге, несколько минут они просто разглядывали друг друга в абсолютной тишине.
        - Ну? - Спросил особист.
        Мужчина, видимо, решив, что молчание - золото, но рабочее время тоже не резиновое, предпочёл придать их встрече немного адекватности.
        - Я Вам лошадь, что ли? - Возмутилась Саша.
        Она сделала это машинально, не особо вдумываясь в слова, и тут же ощутила, как предательски загорелись щеки. Надо ж быть такой идиоткой. Опять нагрубить человеку, с которым вообще-то нужно договориться.
        - Конечно, вы не лошадь. Были бы Вы лошадью, Александра Сергеевна, толку было бы больше, ровно как и пользы. Почему рабочий день ещё не окончен, а Вы шатаетесь по кабинетам, от нечего делать? Мы с вами только недавно виделись. Всё, как мне казалось, обсудили. Или Вам так не терпится приступить к новым обязанностям, что вы решили начать сегодня, не дожидаясь завтрашнего дня?
        - Обсудили?!
        Девушка буквально задохнулась от возмущения.
        - Обсудили? Это Вы считаете обсуждением? Пришли, все решили за меня. Влезли, куда Вас не просят. Трясёте моим прошлым и прошлым моей семьи, как грязным бельём. Должность суете, которая мне ни даром, ни за деньги не нужна. Это вы называете "обсудили"?!
        Максим Сергеевич откинулся на спинку стула, по-прежнему, не отрывая глаз от Сашиного лица, которое, как ей самой казалось, в данный момент горело всеми оттенками красного. На смену смущению пришло раздражение. Чертовы гены! Саша поняла, что начинает злиться . А это - очень плохо. Она снова может потерять контроль. Как же все не вовремя...
        Глава 13. В которой я пытаюсь заняться делом, но мне постоянно мешают.
        Вообще, я рассчитывал побыть, наконец, в тишине и посмотреть те характеристики сотрудников, которые мне добросовестно подготовил Калинин.Владимир Александрович сложил их на стол, а сам отправился выполнять задание относительно супруги инженера. Ее проверкой занимался в свое время кто-то из сотрудников первого отдела. Правда, было это достаточно давно, так как на заводе Лев Иванович трудился последние пятнадцать лет. Даже интересно, что Калинин там наваял, в этих характеристиках...
        Затем в мои планы входила Нина Ивановна. Не столько сама Филатова, сколько возможная информация, которой, она, например, захотела бы поделиться. Собственно говоря, для того блондинка мне и была нужна изначально. Потому что, помимо прочего, интересовало, совершал ли в последние двадцать четыре часа Владимир Александрович какие-нибудь посторонние телодвижения, ему по должности и статусу неположенные. Учитывая, как Филатова любит совать нос в чужие дела, если что-то было, она могла это знать.
        Еще в моих планах случайно оказался Игорь Ведерников. Прежде я его не рассматривал. Но этот парень с таким рвением стремился к сотрудничеству, что я подумал, а почему бы и “нет”. Еще один человек, сильно желающий угодить, не помешает.
        Но вот чего однозначно в моих дальнейших планах не имелось, так это очередного диалога с Комаровой Александрой Сергеевной. Что мне надо было сделать, я уже сделал.
        Хотя, надо признать, итог немного превзошел ожидания.
        Для начала, скорее всего, мои подозрения верны. Девка эта имеет какое-то мутное прошлое. А его у нее быть, как бы, не должно. Вернее, прошлое, само по себе - бог с ним. Вообще плевать, чем она занималась раньше. Хоть проституцией, хоть наркоторговлей, хоть продажей органов. Путь всего этого в стране еще и нет. Тем не менее. Реально, лично мне безразлично. Я не судья и не святоша. Просто в таком случае Комарова не могла оказаться в спецгруппе. Да и на заводе тоже. Ее ведь проверяли, как и всех. Хотя, в личном деле ничего предосудительного не значилось.
        Ясное дело, после того, как я уверенно заявил, будто все знаю, она не вскочила, в ноги не упала и каяться не начала. При всей ее неадекватности и показной неприметности, там несомненно имелся стальной стержень внутри. Зачем она пытается изобразить из себя тихоню, это, конечно, вопрос. Но! Что-то сильно с Комаровой не так.
        Александра Сергеевна вообще не удивилась внезапному повышению до должности личного ассистента. Должность я, само собой, придумал на ходу. Можно сказать, решил совместить приятное с полезным. Мне на самом деле не помешал бы кто-то, типа секретаря. Чтоб ходить следом и записывать все необходимое. Потому что, к сожалению, в этом времени не придумали еще ни ноутбуков, ни планшетов, ни мобильников. А я, как любой человек современного развития технической мысли, сильно был избалован тем, что ручку не держал в руках со школьных лет. Но когда сказал про таланты, которыми Комарова, якобы, обладает, она, сама того не заметив, слегка кивнула головой, соглашаясь. Мол, все ей понятно. То есть, как я и предполагал, этот образ забитой, неприметной особы, образ и есть. На самом деле, что-то еще имеется. А вот что именно, надо разобраться.
        Это был первый момент. Второй - взгляд. Комарова посмотрела всего единожды, потом пялилась в пол. Но я видел подобные взгляды чертову уйму раз. Обычно после вопроса клиенту, виновен ли он, следовала точно такая же реакция, и становилось понятно, виновен. На мою работу это влияло только одним образом. Я начинал шевелиться в том направлении, которое могло помочь привести дело к положительному результату.
        Если изначально была мысль Комарову просто взять “на понт”, убедиться в своих подозрениях, то после ситуации в кабинете Мальцева, решил, пусть действительно находится рядом. Мой интерес к ней возрос многократно. Потому что под прикрытием хорошей, правильной, тихой девочки на самом деле было бы гораздо удобнее делать нехорошие и неправильные дела. Например, грохнуть инженера, а чертежи отдать в какие-нибудь злодейские руки.
        Тот факт, что Александра Сергеевна являлась женщиной, меня ни капли не смущал. Опять же, опыт подсказывает, от женщин ждать подставы можно гораздо быстрее, чем от мужчин. Они хитрее, коварнее и опаснее. Что бы там кто не думал.
        И, например, будь я вражеским шпионом, наверное, для сотрудничества выбрал бы именно женщину. Они эмоциональнее, да. Это минус. Но при этом, способны на такие поступки, которые у большинства мужчин вызовут отторжение на генетическом уровне. Это - плюс.
        Однако, в любом случае, я надеялся, провести остаток дня в тишине и покое. Помимо характеристик, меня интересовала еще Анна Степановна Маслова и ее биография. Желательно, настоящая.
        Но, как говорится, хрен там плавал. Только уселся за столом, обложившись написанными от руки характеристиками, явилась Комарова. Судя по ее злому лицу, она явно не хорошего дня пришла мне пожелать. Я даже на всякий случай бегло осмотрел комнату. Не имеется ли тут жидкостей в любом виде. Потому что такое же лицо у этой неадекватной было перед тем, как она начала плескаться вином в ресторане. Не хватало еще наблюдать очередной скандал. Или, чего доброго, участвовать в нем.
        Я выслушал ее гневную отповедь, внешне оставаясь спокойным. Бровью даже не повел. С интересом наблюдал, как маска скромной тихони рваными клоками сползает с ее лица. Кто ж ты такая, Александра Сергеевна? И зачем нужно изображать того, кем на самом деле не являешься? Комарова такая же “хорошая девочка”, как я - балерун. На самом деле, там внутри - самая настоящая лава.
        Вообще, все это немного начало меня подбешивать, если честно. Я имел сильное желание разобраться с ситуацией на заводе и отправиться из прекрасного, но сильно провинциального, города в Москву. Потому что, хотелось бы понять, что и как дальше будет обстоять с моей новой жизнью. А меня отвлекают от очень, между прочим, важного процесса.
        Комарова не замечала, что я вот-вот готов взорваться сам. Из-за своей собственной злости она за моим внешним спокойствием и равнодушием совсем не чувствовала, насколько я близок к тому, чтоб швырнуть стопку листов, лежащих на столе передо мной, ей в лицо. Ибо достали они меня тут все. Забрехались, сволочи. Поголовно.
        Более того, Александре Сергеевне, наверное, казалось, будто сижу я такой, бесстрастный, словно чурка берёзовая, ни тебе эмоций, ни тебе реакции. А это девушку, похоже, злило ещё больше. В данный момент мое вежливо отстраненное лицо бесило её очень сильно. Я начал подозревать, еще немного, и она в это самое лицо вцепится. Или, на худой случай, швырнет, что под руку попадётся. И будет у нас тут эпохальная битва века. Я ее начну лупцевать листами с характеристикой, она меня - наверное чем-то таким же.
        В принципе, это очень хорошо. Теперь я понимаю, какой линии поведения надо с ней придерживаться, чтоб она теряла контроль. Холодное, равнодушное высокомерие.
        Однако, в какой-то момент, до самой Комаровой, похоже, тоже что-то дошло. Она как раз заходила на новый виток гневных рассуждений. Мол, вот так явиться, теребить людей и за них решать, кому чем заниматься, может только невыносимо наглый товарищ.
        Тут же на смену ее злости пришла растерянность. Комарова резко замолчала. Успокоилась так же внезапно, как и завелась. Я заметил по испуганному взгляду, её накрывает паника. Она, видимо, тоже не могла понять, что за человек, этот Максим Сергеевич. Есть подозрение, прежде Александра Сергеевна гораздо спокойнее относилась к людям. Почему-то именно на меня у нее слишком острая реакция. Раздражение, перемешанное с ненавистью. И похоже, раньше Комарова реально могла держать себя в руках в любой ситуации. Сейчас тот факт, что она скандалит, как психованная истеричка, ее явно саму напугал. А это говорит о чем? О том, что Александра Сергеевна боится не моей реакции на ее поведение. Она боится саму себя. Что ее несдержанность станет слишком неконтролируемой и она сделает или скажет лишнее.
        - Всё? Угомонились? - Я с интересом наблюдал, как она молча таращит на меня испуганные глаза.
        Комарова кивнула. Мне кажется, безумно желая оказаться где-нибудь в другом месте.
        - Может, тогда сядете для начала?
        Девушка подошла к дивану, аккуратно отодвинула пиджак в сторону и, словно школьница, сложив руки на коленях, пристроилась с краю. Теперь она выглядела еще более растерянной.
        А потом вообще начало происходить нечто странное. Комарова покосилась на мой пиджак, который я для удобства снял. Совершенно не улыбалось сидеть в этом творении советской легкой промышленности весь день. Тем более, когда привык к гораздо более удобным вещам. Я проследил за ее взглядом. Пиджак, как пиджак. Ничего особенного. Однако, Александра Сергеевна так явно не считала. Она повела носом куда-то в сторону, принюхиваясь. Я ни черта не понимал, что она исполняет. Но на всякий случай тоже попытался сообразить, чем пахнет в кабинете и почему Комарова сидит теперь, как пограничный пес, нюхая воздух. Однако, ничего неожиданного не обнаружил. Единственное, чувствовался очень легкий аромат одеколона. Ну, я бы не сказал, что сильный. Этот пузырек нашелся в чемодане, среди остальных вещей, и я им воспользовался. Обычный запах. Между прочим, приятный. Следующие пять минут я наблюдал, как Комарова мало того, что вдруг резко стала молчалива, так ещё, то и дело, косилась в сторону пиджака, будто имеет на эту вещь свои планы.
        - Послушайте, Александра Сергеевна, прежде чем что-то сказать или приходить к своему руководителю с непонятной целью, в следующий раз, будьте уж так любезны, соберите мысли в кучу и выражайтесь более адекватно. Я принял решение, что наиболее подходящая кандидатура для моих целей на сегодняшний день - это Вы. Причины, подтолкнувшие меня к данному решению, я уже озвучил... Комарова! Оставьте в покое мой пиджак! Что вы его так пристально разглядываете , будто я его украл! Это моя вещь, честное слово. Господи, Вы меня пугаете, ей-богу.
        - Ну... Я пойду? - Совсем неожиданно спросила Александра Сергеевна, а потом вообще вскочила на ноги и попятилась к двери.
        Сказать честно, столь неадекватных девиц я ещё не встречал.
        Несколько секунд смотрел на неё, пытаясь сохранить все то же бесстрастное выражением лица. Хотя, сильно хотелось спросить:"Ты нормальная?" Затем, отведя, наконец, взгляд, устало махнул рукой в сторону выхода.
        - Идите, Комарова.
        Она тут же рванула к двери, попутно ухитрившись чуть не сбить вешалку, которая вроде совсем не мешала, но почему-то оказалась не на своём месте. Или это мотыляло саму девушку из стороны в сторону... Не разберешься.
        Только я облегченно выдохнул и взялся за листы с характеристиками, дверь снова открылась и в кабинет просочилась … Комарова. Честно говоря, даже стало интересно. Как далеко может зайти неадекватность всей ситуации.
        - Александра Сергеевна... - Я постарался сдержать матерные слова, рвущиеся наружу. - Какая неожиданность. Вы знаете, я даже не успел соскучиться. Забыли что-то?
        - Да. Забыла извиниться. Вы меня напугали, Максим Сергеевич, своим внезапным вниманием к моей скромной персоне. Не приучены, знаете ли, быть приближенной к начальству. Поэтому, извиняюсь за столь некрасивую сцену, случившуюся пять минут назад. Сильно разволновалась из-за новой должности. Я - простой, скромный инженер-технолог. Чем могу пригодиться Вам, совершенно не понимаю. Вот и волнуюсь. Нервничаю. Вы бы тоже, Максим Сергеевич, прежде, чем принимать столь радикальные решения о кадровых перестановках, немного думали. Этак можно без помощника остаться, даже не начав совместной работы. Инфаркт, знаете ли, а может, инсульт произойдет от неожиданности.
        - О как... Что-то рановато вам иметь проблемы со здоровьем, Александра Сергеевна. Вы заставляете меня сомневаться. Вот так приключится с Вами подобное, ещё придётся в больницу апельсины возить. А я ужасно ленив. Не люблю лишних движений.
        - Ни в коем случае, Максим Сергеевич. На ваше личное участие в моей судьбе я совсем не рассчитываю. Более того, весьма хотела бы избавится от этой сомнительной чести.
        - Началось…Вы на новый круг пошли, что ли?
        Я плюнул на все, опустил взгляд и демонстративно принялся листать записи, одновременно пытаясь собрать мысли в кучу. На хрена она вернулась? Не понимаю. Удивительно непостоянная особа.
        Пять минут Комарова вытерпела молча. Хватило ее ненадолго. На шестой минуте она все же подала голос
        - Я, конечно, дико извиняюсь, однако, мне казалось, функции столь неожиданно врученной мне должности не подразумевают лицезрение вашей работы со стороны, Максим Сергеевич. Я подумала, зачем оттягивать. Готова приступить к работе прямо сейчас. Тем более, положа руку на сердце, подозреваю, что и правда смогу быть полезной.
        Форменный дурдом, ей-богу. То с пеной у рта доказывает, насколько она простой, обычный, совершенно не примечательный сотрудник. Теперь вдруг стала очень мне нужной. Я закрыл глаза, а потом вообще поставил руки локтями на стол и спрятал лицо в ладони. Мне сильно хотелось закурить или выпить. Лучше, наверное, выпить. Водки. Сразу полный стакан. Потребовалось несколько минут, чтоб избавиться от огромного желания послать эту девку к черту. Нельзя. Задницей чую, нельзя ее посылать. Чем дебильнее она себя ведет, тем больше я понимаю, однозначно надо держать Комарову под боком. Такое чувство, будто она специально все это исполняет.
        - Знал, Александра Сергеевна, что Ваш профессионализм и чувство ответственности пересилят странную дурь, которую Вы демонстрируете эти несколько дней нашего внезапного знакомства. Соизвольте, наконец, пройти сюда, - Я указал на рабочий стол, а сам поднялся на ноги.
        Собственно говоря, единственная возможность добиться покоя на ближайшие пару часов, это загрузить Комарову работой. Хоть какой-то. В принципе, она у меня есть, эта работа. Заодно проверю кое что.
        Комарова послушно сделала несколько шагов в мою сторону. Я специально стоял близко к столу и двигаться, чтоб пропустить ее, не торопился. Теоретически, сесть за стол она могла и без этого, но ей пришлось буквально протискиваться между мной и мебелью. Александра Сергеевна попыталась усесться на стул, как можно элегантнее, но в итоге просто плюхнулась, словно мешок с картошкой. Я мог отодвинуться, конечно, но цель моя была совсем иной. Специально нервировал ее своим близким присутствием. Стоял рядом, дышал прямо в затылок. Как совесть. Потому что вернулась Александра Сергеевна в кабинет неспроста. Но теперь она явно собрала всю волю в кулак и стала так же равнодушно холодна, как и я. А меня это не совсем устраивало. Девка должна постоянно находится в состоянии стресса. Тогда рано или поздно она сорвется и выдаст себя. Поэтому, как только Комарова устроилась на стуле, я вообще наклонился вперед, опираясь руками о его спинку. В итоге почти уткнулся носом Александре Сергеевне в затылок.
        - Смотрите. Вот несколько человек, которые меня интересуют. Пока не вижу смысла объяснять причины, сойдемся на том, что это - интуиция. Вам, Александра Сергеевна, нужно сейчас очень внимательно изучить личное дело каждого, и найти то, что привлекло мое внимание.
        Я подвинул Комаровой папки с личными делами. На самом деле, задумка моя была простая. Если она имеет отношение к случившемуся на заводе, то выберет те дела, которые совсем под подозрение не попадают. Придумает причины, найдет обоснуй. Что угодно. Постарается отвлечь мое внимание на левых людей и левые события.
        - Отойдите... - Тихо, но очень жёстко выдала вдруг Комарова.
        - Не понял?
        Я даже запнулся посреди фразы, недоумевая, с какого перепугу мне указывает моя же собственная помощница.
        - Отойдите. От меня. Подальше.
        Она отчетливо выговаривала каждое слово, интонационно ставя точки там, где их быть не должно.
        - Интересно... - Протянул я выразительно.
        Мол, вообще кто-то тут у нас охренел. Однако, в сторону все же немного отодвинулся.
        - У Вас, Александра Сергеевна, еще и маниакальные синдромы имеются, как я погляжу. Не выносите, когда за спиной стоят посторонние? Верно я понимаю? Знаете, действительно начинаю сомневаться в правильности своего выбора.
        - Здорово! Отлично!
        Александра Сергеевна попыталась резко подняться с кресла, но так как посторонился я не очень далеко, то в ту же секунду ее затылок со всей дури долбанул меня в нос.
        - Твою мать! - Я не хотел ругаться, оно вырвалось против воли.
        Машинально ухватился за пострадавшую часть лица, чувствуя, как сквозь пальцы капает кровь. Что ж это за проклятие какое-то?! Несколько дней, как я очнулся в новом теле, в новой жизни, а вокруг меня постоянно что-то происходит. То скандалы, то драки, теперь еще вот такой пердимонокль. Сглазил, что ли, кто-то Максима Сергеевича? Проклял?
        - Вы решили угробить меня, Александра Сергеевна?
        Из-за того, что я зажимал пострадавший нос, прозвучало это гундосо, как у совы из мультика про Вини Пуха.
        Комарова, видимо, не поняла, что я там бормочу и попыталась двинуться ближе. То ли для того, чтоб понять, то ли для того, чтоб помочь, правда вообще не представляю чем, то ли просто хотела добить.
        - Идите к чертовой матери, Александра Сергеевна!
        Я отскочил от нее с такой прытью и опаской во взгляде, что эта неадекватная даже как-то растерялась.
        - В смысле...Идите...Вон...чаю мне что-ли принесите. Чаю, кофе, воды. Что угодно. Только держитесь в стороне, бога ради. Я уже не знаю, чего от Вас ждать. И не перепутайте сахар с мышьяком. Вообще не удивлюсь, если Вы ухитритесь на подобное. А мне как-то пока еще хочется жить. Желательно, целым.
        - Так ведь...работа…личное дело подозреваемых… - Начала она бормотать, растерянно переводя взгляд с меня на папки, которые лежали на столе, и обратно.
        - Да конечно, милая Александра Сергеевна. Но только позже. Сейчас Вы стойте на месте. Не шевелитесь! Вообще! Просто стойте и все. А я выйду. Мне нужно наведаться, как раз, в одно место. Думаю, сейчас будет лучше нам находиться на максимальном расстоянии друг от друга. Вот тогда и займетесь работой. До моего возвращения. Изучите дела, как велено. Найдите те пункты, которые выглядят странно. И систематизируйте их в схему. Надеюсь, это займет Вас хотя бы на ближайшие несколько часов. - Я осторожно, обошел стол, рядом с которым замерла Комарова.
        Вид у нее был совсем бледный. Ясен пень. Который раз покушается на здоровье проверяющего из Москвы. Сначала на психическое, а теперь вообще дошли до рукоприкладства. Хоть и случайно, но все же.
        - А чай? - Растерянно спросила Александра Сергеевна, наблюдая, как я тщательно стараюсь увеличить расстояние между нами и обхожу ее по широченной дуге.
        - Сами попьете! Стойте и не двигайтесь, говорю.
        Девица послушно замерла. Судя по закушенной нижней губе и подозрительному блеску глаз, она собиралась заплакать. Что за дурь очередная? Кидает из стороны в сторону, словно психически неуравновешенную истеричку. То орет на меня, то готова разреветься на пустом месте. Господи, да чтоб икнулось тому уроду, который затеял эту историю с инженером и чертежами. Именно из-за вероятной диверсии Максима Сергеевича принесло в этот город, полный звезданутых на голову людей. Значит, нужно, как можно быстрее, разобраться со всем этим дерьмом, и мчать отсюда в столицу. А там уже заниматься устройством своей жизни.
        Оказавшись возле двери, я резко дернул ее на себя, одной рукой продолжая зажимать нос, и выскочил из кабинета.
        Если бы в тот момент я додумался оглянуться, то, наверное, сильно был бы удивлен. Комарова Александра Сергеевна смотрела мне вслед насмешливым взглядом, в котором не было ни капли раскаяния или сожаления. Наоборот, абсолютное удовлетворение.
        
        
        Глава 14. В которой за мной следят, но это больше плюс, чем минус.
        Ниночка Филатова очень любила жизнь, но более всего, себя в этой жизни. Она искренне полагала, что миру необыкновенно повезло получить такое прекрасное существо. Всегда первая. Всегда лучшая. Только так и никак иначе. Тем болезненнее была реальность, окружавшая ее последние дни.
        Комарова, "бледная моль". Ноль без палочки. Пустое место. А как не крути, это ничтожество чудесным образом, по роковому стечению обстоятельств, заняла совершенно не принадлежащее ей место. Более того, посмела прилюдно что-то там пищать в ответ. Нет, положительно Ниночка этого спустить с рук ей не могла. Однозначно. Как говорят известные поговорки и пословицы, а Ниночка множество их знала наизусть, ну, или почти наизусть, потому что неприлично не знать, либо мы их, либо они нас... Или что-то наподобие.
        В общем, вопрос встал ребром. Ко всему прочему, перед глазами обиженной и оскорбленной блондинки маячил столь желанный образ особиста из Москвы. Причем сама Москва выглядела не менее ярко, чем этот образ. Какая дура не мечтает заполучить в свои руки мужественного военного со столичной квартирой. А Ниночка уже представляла себе эту квартиру. Она точно была уверена, что у Максима Сергеевича есть личная жилплощадь. Непременно в районе Красной площади. В конце концов, он же не просто обычный гражданин. Он - целый особист. Отчего-то Ниночке казалось, особисты должны жить по-особому. Не зря их называют именно так. Себя Нина Ивановна уже видела в красивом атласном халате с узорами, попивающей кофе за столом в кухне, окна которой выходят на Кремль...
        Максим Сергеевич…Она повторяла его имя, словно принципы марксистского учения. Будто это могло что-то изменить. Однако сочетание желанных букв и звуков вызывало в ее организме, и без того растревоженном появлением мужчины, способного противостоять проверенным неоднократно чарам, бурю сногсшибательных эмоций.
        Дошло до того, что после ухода ненавистной Комаровой, Ниночка под нелепым, совершенно никчемным предлогом, смылась с рабочего места, чтоб, как последняя идиотка, притаиться за углом, неподалеку от кабинета проверяющего из Москвы. Тем более, кабинет она этот прекрасно знала, бывала не раз. Филатова сама не понимала, чего ждет, но отчаянно надеялась на удачу. Правда, когда уходила из отдела, стараясь сделать это максимально незаметно, чертов Ведерников прицепился с расспросами. Мол, куда она и зачем. Вообще Игорь стал Ниночку ужасно раздражать. Совершенно непонятно, как они могли дружить столько времени. Очевидно же, Ведерников карьерист и потенциальный предатель. Вон, так и кружит рядом с Максимом Сергеевичем. Явно хочет выслужиться. И это не очень хорошо. Как бы Игореша не сказал чего лишнего. А лишнего он знает слишком много. Успокаивает лишь то, что сам он тоже увяз по самые не балуйся в этой истории.
        Нина Ивановна выглянула из-за угла, изучая ту самую дверь. Как бы ухитриться “случайно” встретить особиста… Собственно говоря, фортуна не оставила свою любимицу. Неожиданно в коридоре обозначился сам объект страсти. Максим Сергеевич отчего-то держался за нос и при этом был явно изрядно раздражен. Он вышел из кабинета, вынул из кармана брюк носовой платок. Осторожно прижал его опять к носу. Странно, но был мужчина без пиджака. Филатова почувствовала, как внутри ее страдающей души поднимает голову ревность.
        Если бы речь шла не об известной всем мышке, то Ниночка вполне бы поверила,что за дверью кабинета разыгралась некая драма. Однако... Комарова? Да, нет... Невозможно...
        Интересующий блондинку мужчина направился ровно в ее сторону. Это было, мягко говоря, не очень хорошо. Ниночка рванула к тянувшимся вдоль стены дверям, одна из которых, спасибо проведению, оказалась открыта. Не долго думая, Филатова нырнула внутрь темного помещения, едва не полетев носом в швабры, ведра и тряпки.
        Дождавшись, пока звук шагов станет тише, девушка осторожно выбралась из подсобки, послужившей ей минутным пристанищем, и поспешила вслед за особистом. Он двигался в сторону лифта, видимо, планируя покинуть главное здание. Нина Ивановна решила, что допустить этого нельзя. Прежде ей нужно поговорить с этим мужчиной. Как минимум, напомнить о себе. Потому что утром, что она только не делала, как только не старалась привлечь внимание, из этой затеи ничего у нее не вышло. А Ниночка привыкла добиваться всего, что ей жизненно необходимо. Иначе не сидела бы она сейчас на заводе, в должности инженера-технолога, при том, что ни черта во всем этом не понимает.
        В лифт, где облокотившись о стену, монументально застыл Максим Сергеевич, по - прежнему прижимающий к носу платок, Филатова успела заскочить, рискуя собственной пятой точкой, которую чуть не защемило дверью. Мужчина как раз начал ее, эту дверь, закрывать.
        - Ооо... Как неожиданно. Максим Сергеевич…. Вот уж не думала увидеть Вас.
        Особист покосился на девушку, а затем поднял глаза вверх, словно обращаясь к высшим силам.
        - Господи, ведь приличный, казалось бы, городишко. И люди, казалось бы, должны быть приличные. Почему у меня ощущение, будто я попал в какой-то идиотский сюрреализм. Вы, Нина Ивановна, за каким таким чертом могли внезапно оказаться там, где Вам, собственно говоря, в рабочее время и делать то нечего?
        Вот об этом Ниночка, в порыве своего любовного энтузиазма как раз и не подумала. Действительно. Зачем?
        - Так я... Я... А я Вас искала!
        - Ладно. Допустим, - Максим Сергеевич оставил таки нос в покое и опустил руку. Правда, теперь девушка могла видеть очень даже заметную припухлость. Неужели Комарова? Вот это номер! Совсем девка чокнулась от счастья. Начальство лупцевать начала. Вот так вот. Ходят тише воды, ниже травы, а потом на людей кидаются. Ниночка чуть не замурлыкала, словно довольная кошка, предчувствуя, какой фурор произведёт эта история среди коллег.
        - Тогда тем более не понятно Ваше удивление, раз Вам был нужен именно я. Боюсь даже спрашивать, по какой нужде.
        - Так дело в том... Ну... - Ниночка лихорадочно перебирала в голове всю информацию, которая там имелась, пытаясь сообразить, что именно можно рассказать.
        - Нина Ивановна, сейчас мы окажемся на первом этаже, я выйду и направлюсь по своим, не поверите, очень важным делам. У Вас ровно одна минута, чтоб выдать нечто удобоваримое.
        Филатова думала какую причину назвать. Что-то важное, необходимое. Решение пришло внезапно, будто озарение свыше. Она, правда, не планировала никому об этом рассказывать, но, с другой стороны, можно убить двух зайцев.
        - Так Вы же сами, Максим Сергеевич, говорили, сразу докладывать все странное, что вспомниться.
        - Неужели? И что? Вспомнилось? - Голос Максима Сергеевича звучал насмешливо. Он явно не верил в ценность того, что могла ему поведать Нина Ивановна.
        Лифт радостно звякнул, оказавшись на первом этаже. Это давало особисту шанс ускользнуть из цепких женских рук. Да не тут то было. Ниночка решила, что в этот раз, она убьет каждого, кто помешает ей на пути к счастью. А само это счастье будет держать так крепко, что небезысвестная хватка сторожевого цепного пса покажется детской шалостью.
        Максим Сергеевич сделал шаг к выходу, собираясь открыть дверь. Девушка - ему навстречу. Он, в сторону, чтоб обойти препятствие, она - параллельно.
        - Нина Ивановна, что, вашу мать, происходит? Вы умом тронулись? Дайте пройти, в конце концов!
        - Не могу. Надо поговорить.
        Максим Сергеевич на секунду закрыл глаза, будто вид раскорячевшейся посреди кабинки лифта блондинки причинял ему неимоверную боль. Потом открыл и посмотрел на нее с такой грустью, что где-то в глубине души Ниночке стало даже немного стыдно за свою навязчивость. Однако сиюминутная слабость тут же испарилась. Впереди маячило счастье и желанный мужчина. Какие уж тут слабости.
        - Хорошо. Идемте. - Сдался проверяющий.
        Максим Сергеевич, наплевав, видимо, на расхожее мнение, что с женщинами нужно обращаться бережно, достаточно резко отодвинул девушку в сторону, открыл дверь лифта и направился к выходу из здания. Ниночка, естественно, рванула следом, чуть не растянувшись при этом посреди холла, потому как туфли на высоком каблуке, между прочим, раздбытые по великому блату, вовсе не предназначены для подобных забегов. Однако страх упустить объект охоты из поля зрения был значительно сильнее угрозы стать всеобщим посмешищем.
        Слава богу, Максим Сергеевич не исчез, а весьма спокойно стоял подле одной из высоких голубых елей, украшавших площадку перед входом в главное управление завода.
        - Я Вас слушаю. - Сразу перешел к делу мужчина, как только Нина Ивановна оказалась рядом.
        Ниночка покосилась на особиста, потом обернулась, посмотрела вверх. Они стояли на самом, что ни на есть, виду. Одно из окон отдела, как раз, выходило на эту сторону. А Филатовой мало того, не хотелось, чтоб их беседу кто-то наблюдал, так еще, в ее понимании, открытое уличное пространство мало располагало к романтике. А романтика, как бы, тоже предполагалась.
        - Может, все же поговорим в более удачном месте? В конце концов, время к обеду. Давайте отправимся куда-нибудь перекусить. Например, в “Полет”. Вы же знаете, на этот час мы можем выйти с территории завода.
        - Нина Ивановна, не то, чтобы Ваше присутствие повлияет на мой аппетит, но, пожалуй, это будет лишним. Сейчас мы поговорим, и я отправлюсь по своим делам. Потому что мне, представьте, надо работать. А еще, представьте, Вам тоже надо работать. У Вас почти ровно десять минут и Вы можете рассказать все, что хочется. Но, поверьте, в Ваших же интересах, чтоб беседа показалась мне крайне занимательной. Терпение вовсе не является главной чертой моего характера. А у меня возникает четкое ощущение, что весь ваш небольшой и недружный коллектив решил проверить его границы. Уверяю, не надо этого делать. Говорите.
        Ниночка мысленно чертыхнулась, прощаясь с прекрасной идеей совместного обеда. Видимо, придется исходить из того, что есть.
        - Во время нашей предыдущей встречи Вы сказали в случае, если вспомнится что-то интересное, сразу же бежать к Вам.
        - Ну? Вы повторяетесь.
        Максим Сергеевич смотрел вперед, совершенно не обращая внимания на стоящую рядом девушку. А зря. Она немного развернулась полубоком, тем самым позволяя одному бедру увлекательно обтянуться платьем. Картина, надо сказать, по мнению самой Ниночки, открывалась весьма себе ничего. Однако этот гад упорно пялился вперед, будто там есть что-то более интересное, чем красивые женские формы. А на Ниночкины бедра, между прочим, каждый второй засматривается.
        - Так вот. Было это на новогоднем мероприятии. Нам организовали праздник в кафе неподалеку.”Полет”. Знаете же?
        - Да. Ресторан.
        - Там несколько залов. Нам предоставили кафе. Ну, не в этом дело. Собрался весь коллектив и даже наша бледная моль.
        - Это Вы про Комарову? - Максим Сергеевич все же перевёл взгляд на Нину Ивановну, но тут же снова уставился вдаль. Голос особиста звучал ровно, без малейшей заинтересованности.
        - Да, про нее. Все было очень культурно. Не подумайте. Кушали, выпивали. Николай Иванович в этот раз решил, что отпраздновать приближающийся Новый год вместе - это хорошая идея. Отдыхали. Все, как положено. А Сашка - ни капли. Представляете? Вообще. Какой нормальный человек отмечает Новый год компотом? Бокал шампанского уж непременно надо. Ну, не суть. Дело уже к ночи шло. Мне слегка нехорошо стало и я решили выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Да еще мужик один прилепился. Прям, как репей. Мужиков вообще тянет ко мне, как мух на мед...
        - Не только.
        - В смысле? - Не сразу поняла реплику особиста Филатова.
        - Мух не только на мед тянет.
        Ниночка на секунду задумалась, вспоминая, что ей известно еще о жизни насекомых. Однако, в голове, как назло, крутились отчего-то пестики да тычинки. Не иначе так действовал на ее разум стоящий рядом мужчина. Не найдя ответа, Филатова плюнула и решила продолжить свой рассказ.
        - Так вот. Вышла я на улицу, завернула за угол, а там, не поверите, Комарова. Не одна. С ней был наш главный инженер. Тот самый. Лев Иванович. Который пропал в неизвестном направлении. Они говорили тихо. Но не как близкие люди. Знают ведь друг друга без году неделю. Понимаете? Не так, будто он ее хахаль. И не как друзья. Сашка ему прям, будто директриса, что-то высказывала. Строго. Я обалдела, если честно. Моль никогда ни с кем так не разговаривала. Вообще. А тут - прямо командир на плацу. И Маслов ни слова в ответ. Только слушал да кивал. Я, значит, чуть назад, чтоб они меня не увидели. И потом Лев Иванович Сашке дал пакет. Похоже, будто завернуто что-то. А Сашка ему в руку сунула какую-то маленькую штучку. Издалека не разобрать, но очень похоже на пузырек. Или на коробочку. В общем, маленькое что-то. И тут же они разошлись. Моль потом до самого конца задумчивая сидела. Я так-то позабыла о той ситуации. Всплыла она в памяти лишь сегодня. Совершенно случайно. Может, и не имеет отношения к делу, а там, бог его знает.
        - Интересно...
        Ниночка с сомнением посмотрела на особиста. Вот уж заинтересованности в нем она не видела совсем. Стоит, будто истукан каменный. Девушка еще чуть больше развернулась бедром. Даже ножку одну выставила, позволяя платью из шерсти, между прочим, тоже раздобытому по тому же великому блату, обтянуть это бедро сильнее. Ноль эмоций.
        - Кому-то еще рассказывали об этом? - Максим Сергеевич задал вопрос с каменным лицом. Будто Нина Ивановна ему про погоду на завтра сообщила, а не такую удивительную историю.
        - Говорю же, только сегодня вспомнила. Времени уже сколько прошло. Тогда особо значения не придала.
        Девушка снова попыталась изогнуться так, чтоб бедро смотрелось более выгодно. Может, хоть это заметит.
        - Нина Ивановна, Вас от таких телодвижений сейчас паралич скрутит. Помимо отсутствия терпения, я еще весьма бессердечен и чужд сострадания. Заморачиваться не буду. Положу возле елочки, чтоб было к чему прислониться. Максимум, скорую помощь вызову. На большее не рассчитываете.
        Филатова демонстративно фыркнула, мол, подумаешь, что возомнил, а затем, вернулась в нормальное положение. Не фартит пока. Но это временно. Придумает что - нибудь другое.
        - Хорошо… Я Вас понял…Возвращайтесь на рабочее место. - Особист развернулся, планируя удалиться по своим делам.
        - Максим Сергеевич, а может все-таки обед? - Нина Ивановна поймала его за руку, удерживая на месте. За локоть. Хотела взяться за ладонь, но почему-то постеснялась.
        - Разве он уже начался? - Особист опустил взгляд на то место, где вцепились женский пальцы, а потом осторожно освободил свою конечность.
        Нина Ивановна моментально почувствовала, как вспыхнули щеки.
        - Нет.
        - Вот я тоже думаю, что нет. Идите, Филатова, займитесь делом.
        - Максим Сергеевич, может, тогда ужин? После работы? Хотите, в ресторан сходим? Хотите, я вас домашним угощу?
        Нина Ивановна замерла, ожидая ответа.
        - Доживем до вечера, - Особист впервые за все время их разговора улыбнулся, а потом пошел в сторону соседнего здания, где находился отдел кадров. Скорее всего, именно туда он и собирался отправиться по своим загадочным делам.
        Внезапно, Максим Сергеевич вдруг споткнулся на ходу, замер, а потом вообще начал оседать на землю. В первую секунду Нина Ивановна обалдела от неожиданности. Очевидно, мужчине стало плохо. Она сорвалась с места, заодно крикнув в сторону входа в здание, где маячили какие-то люди, чтоб срочно позвали врача. Хотя, как назло, в голове всплыли слова особиста про елочку, под которую он бы ее положил. Однако, Филатова тут же их прогнала. Не время сейчас быть мстительной, когда такой шанс нарисовался. Надо помочь Максиму Сергеевичу. Он непременно это оценит.
        Глава 15. В которой я начинаю вспоминать, но уже не уверен, что оно мне было бы надо.
        Я вспомнил. Реально вспомнил. Не все, конечно. Но по какой причине мне знакома Комарова Александра Сергеевна, теперь знал наверняка. И еще, теперь я знал, почему она вызывает у меня противоречивые эмоции. Но, честно говоря, от нахлынувших картинок, которые заполнили голову, хотелось громко материться. Я невольно подумал о том, что вполне может быть, лучше было бы и не вспоминать. Ибо то, что нас связывало с Комаровой - это просто "твою мать!". По-другому не скажешь.
        Главное, сам не успел сообразить, как все произошло. Шел, вдруг резко закружилась голова, а потом, словно в кино, начали мелькать кадры. И я точно понимал, что не схожу с ума. Что вижу воспоминания настоящего Максима Сергеевича. Не знаю, как это выглядело со стороны. Наверное, странно. Мне показалось, я вырубился. По крайней мере, то, что земля поплыла куда-то в сторону, успел понять.
        Как только открыл глаза, первое, что увидел - взволнованное лицо Владимира Александровича. Калинин сидел рядом, и совал мне под нос ватку, отвратительно воняющую нашатырным спиртом.
        - Максим Сергеевич, Вы чего? Напугали нас до чертиков просто. - Начальник первого отдела выглядел очень взволнованным и был бледным, как смерть.
        Естественно. Ему для полного счастья не хватало, чтоб еще проверяющий из Москвы возле заводских елочек концы отдал. Тогда вообще все станет хорошо.
        Я осторожно повернул голову. Та же площадка перед главным управлением, где мы беседовали с Филатовой. Сижу на земле. Вернее наполовину сижу, а наполовину лежу. Голова благополучно покоится на чьей-то груди. И грудь эта - женская. Приятная, надо отметить.
        Поднял взгляд. Со скорбным лицом, сверху вниз, в мои глаза с выражением Марии Магдалены, смотрела Нина Ивановна. Значит, и грудь тоже ее. Все-таки, нашла, как подобраться. Удивительно настойчивая барышня. Она помогала, поддерживая меня. Поэтому частично я на Филатову опирался, а частично на ней почти лежал. Кстати, Ниночка даже пожертвовала своим платьем. Потому что сидела она, как и я, на земле. Наверное, в момент, когда упал, подбежала и постаралась хотя бы усадить. Чтоб совсем уж не валялся посреди двора. Я поелозил задницей. Под ней что-то имелось. Значит и тут позаботились. Не бросили начальство на голой земле.
        - Как себя чувствуете? - Рядом пристроилась на чемоданчике с красным крестом незнакомая женщина.
        Поверх одежды на ней был накинут белый халат. Она прицепила к моей руке аппарат, которым меряла давление. Аппарат с одной стороны выглядел знакомо, а с другой, вместо круглого приспособления, показывающего цифры, в крышке коробки стоял какой-то градусник, соединенный с "рукавом". Только градусник смотрелся больше стандартного, которым меряют температуру. Видимо, это был предшественник современного тонометра, а женщина, наверное, была штатным врачом.
        - Спасибо, хорошо. - Ответил я, с удивлением понимая, что на самом деле нет больше ни головокружения, ни темноты, затянувшей меня в беспамятство.
        Признаки недомогания исчезли вместе с тем калейдоскопом картинок, который мелькал перед глазами перед тем, как я вырубился. Но я их, эти картинки, хорошо успел рассмотреть. В деталях.
        Вполне очевидно, память Максима Сергеевича именно сейчас решила вдруг подкинуть мне информацию. Правда, выборочно. А главное, совершенно непонятно, почему в данный, конкретный момент. Может, сказался стресс. Не знаю. Два дня были слишком насыщенными. А может, так задумано. И опыт моего предшественника будет загружаться в новое сознание вот такими порциями. Вполне возможно, если информация хлынет в полном объёме, я просто чокнусь. Может ведь такое быть? Например, тело опасаясь перегрузки, решило давать воспоминания порциями. Включился, типа, некий режим самосохранения.
        - Максим Сергеевич… - Калинин упорно совал мне в нос отвратительно пахнущую вату. При этом, он явно мешал доктору, которая пыталась в полевых условиях измерить давление.
        - Да нормально все. - Я принял полностью сидячее положение. Мою голову, до этого покоящуюся на груди Филатовой, Нина Ивановна отпустила с явной неохотой. Я посмотрел вниз. Судя по всему, под задницей у меня чей-то пиджак.
        - Мы не стали Вас никуда тащить. Вот, доктора сразу позвали. Мало ли. А я что мог, Вам подстрелил. - Калинин виновато пожал плечами. Пиджак, похоже, его. Он сегодня был одет по гражданке. И в данную секунду на особисте имелась лишь рубашка.
        - Сто двадцать на восемьдесят. В космос можно отправлять. - Доктор сняла с меня свою приблуду и свернув, спрятала ее в продолговатую коробочку. - Как ощущения, товарищ Беляев? Смотрите на кончик. Следите глазами.
        Женщина поводила указательным пальцем. Вверх, вниз, в стороны. Убедилась, что я вполне в состоянии двигать адекватно глазами, или не знаю, в чем она там хотела убедиться.
        - В общем-то, я думаю это переутомление. Наверное, спали мало, напрягались много. Нервы, опять же. Вы не юноша с крепким организмом, Максим Сергеевич. Тридцать пять так-то. Я бы рекомендовала покой и обратиться в поликлинику по месту жительства. Либо, можно в нашу. Но Вы же все равно не послушаете. Я это по Вашему взгляду вижу. Рвётесь быстрее вернуться к делам.
        Доктор поднялась на ноги, спрятала тонометр в чемоданчик. Калинин ее поблагодарил. Искренне. Могу представить, что бедолага пережил за время моего беспамятства. Он, наверное, не только с карьерой в этот раз попрощался, но и с собственной башкой. Которую, если столичный проверяющий не придет в себя, оторвут к чертовой матери.
        - Вы как? Встанете? - Владимир Александрович подхватил меня под руку помогая подняться. Филатова, на удивление молчаливая, застыла рядом, отряхивая платье.
        - Да встану я. Встану. Нормально все. Видишь, вон доктор сказала, можно в космос. Наверное, действительно просто устал. Вот и все. - Я потряс головой. Несильно. Чисто для проверки. Нет, ничего не произошло. Все отлично. Соображаю, стою крепко на ногах. Однозначно, был приступ связанный с тем, что мозг получил постороннюю информацию. Но остальным ведь этого не скажешь.
        - Владимир Александрович, мне нужна машина.
        Калинин замер с пиджаком в руках. Он как раз поднял его с земли и пытался придать божеский вид.
        - Какая машина? Ну, Вы чего, Максим Сергеевич. Если нужно ехать, так Вы скажите, я отвезу. Но одного Вас не пущу.
        - Слушай…Владимир Александрович…Вы все коллективно меня за эти два дня удивительным образом загребли. И я вас всех, за эти два дня готов возненавидеть. Поэтому, просто делай, что говорю. Без всяких тупых комментариев, вопросов и предположений. Ясно? Мне нужна машина. Хочу съездить в одно место. Был бы мне нужен ты, я бы сказал. Ключи.
        Протянул руку в сторону ошалевшего от моей речи Калинина. Реально замудохали. Надоело миндальничать и делать вид, будто ничего странного не происходит. Потому что, на самом деле, происходит. Очень до хрена чего.
        Калинин молча вытащил из кармана ключи от “Волги” и вложил их в мою ладонь.
        - Вот и ч?дно.
        Я еще раз отряхнул брюки, которые испачкались сильнее всего, а потом направился обратно к зданию управления завода.
        Филатова на пару с начальником первого отдела остались стоять на месте, глядя мне вслед. Я спиной чувствовал их взгляды. Вообще, изначально как раз собирался разыскать Владимира Александровича, перед тем, как все приключилось. Но теперь необходимость в этом отпала. Я точно знал, не только, кто такая Александра Сергеевна, но и заодно, каким боком тут гражданка Маслова тоже.
        Вошел внутрь, на лифте поднялся на нужный этаж и прямиком двинулся к кабинету.
        Когда открыл дверь, Комарова сидела за столом, добросовестно изучая личные дела. Какая молодец. Мог бы я подумать, но не стал. Потому что нихрена она не молодец.
        - Собирайтесь. Идем. - Бросил девушке прямо с порога.
        Она подняла голову уставившись на меня удивленным взглядом.
        - Что смотрите, Александра Сергеевна? Идемте, говорю. Дело у нас с Вами имеется. Общее, так сказать. Жду Вас внизу. И пиджак мой захватите. Там в кармане удостоверение и права.
        Глава 15.2
        Комарова, к счастью, мои указания выполнила молча. Без лишних комментариев. Удивительно. Хотя, своевременно. Боюсь, начни она опять исполнять что-то в своем репертуаре, я бы просто послал ее, да и все. А мне сейчас это очень не с руки.
        Александра Сергеевна взяла пиджак с дивана и двинулась вслед за мной. Изредка она косилась на мой нос, тяжело вздыхая. Наверное, все же, какая-никакая совесть у нее есть. Переживает вон, что покалечила начальство.
        Мы молча спустились вниз. Вернее, спустился я, девица топала за мной. Она выглядела немного растерянной, очевидно, не понимая, зачем мы идем на улицу. Машина стояла на пятачке перед главным управлением. Комарова если и удивилась, потому что изначально я ей предлагал пройти, а не проехать, то виду не показала.
        - Садитесь. - Кивнул на пассажирское сидение.
        Комарова послушно устроилась впереди. Правда, умудрилась дверью прищемить себе юбку. Минут пять решала возникшую на пустом месте проблему. Тянула подол, открывала дверь, закрывала, опять прищемив. Честно сказать, сильно веселился со всего этого. Мне даже интересно, как долго она будет строить из себя бестолковую, жопорукую идиотку. Ну, хочется человеку так развлекаться, пусть развлекается. Мешать не стану. По крайней мере, пока.
        Наконец, Александра Сергеевна закончила свой цирковой номер и мы тронулись.
        Я молча смотрел на дорогу, переваривая всю информацию, которая в голове. Нет, однозначно хорошо, что память возвращается кусками. Иначе точно с ума сошел бы от внезапности этих сведений. Потому что сведения охренеть, насколько неожиданные.
        В этот раз к дому инженера Маслова я добрался быстрее. Возможно, потому что выжимал из "Волги" все ее несчастные сколько-то там лошадей. После современных тачек, мне казалось, если честно, что лошадей не "сколько-то там", а одна. И эта лошадь вот-вот сдохнет. Нет, однозначно технический прогресс - это прекрасно.
        Александра Сергеевна на окружающую нас действительность смотрела с легким непониманием. Типа, она здесь никогда не была и вообще дом инженера видит впервые. Ну-ну…
        Я остановился с торца двухэтажки, вышел из машины и, не дожидаясь Комарову, направился к подъезду. Догонит. Она не останется сидеть в тачке. Уверен. Умрет от любопытства и переживаний.
        Так и есть. Уже поднимаясь по деревянным ступеням, услышал быстрые шаги. Торопится, моя рыбка. А то вдруг пропустит все интересное.
        Я постучал в дверь. Звонить не стал. Однако, в квартире было тихо. Наклонился, поднял коврик. Ключ лежал, где его и оставила Анна Степановна. Долго гуляет гражданка. Дышит воздухом. Не иначе, у нее кислородное голодание, что она никак надышаться не может.
        Я взял ключ и спокойно открыл дверь.
        - Максим Сергеевич… Ничего, что мы вторгаемся в дом, когда нет хозяев? - Комарова за моей спиной, похоже, обалдела от такой наглости.
        - Ничего, Александра Сергеевна. Хозяева нас простят.
        В квартире было тихо. Я прямиком направился в зал, сел в кресло. Комарова немного потопталась в коридоре, но потом, видимо, решив, что это глупо, стоять возле двери, тоже появилась в комнате.
        - Максим Сергеевич… - Начала она.
        Я приложил указательный палец к губам, намекая, что именно сейчас ей лучше заткнуться. Девица пожала плечами, а потом подошла к тахте и уселась на нее, сложив ноги коленочка к коленочке.
        Буквально около десяти минут мы сидели в гробовой тишине, а потом дверь открылась. В квартиру залетела Анна Степановна. Именно залетела. С испуганным лицом и глазами навыкате. Естественно, она сразу заметила отсутствие ключа под ковриком.
        В первую очередь, Маслова увидела Александру Сергеевну. Тахта стояла ровно напротив двери в комнату. Кресло - справа от входа. Поэтому, моя скромная персона пока для хозяйки оставалась невидимой.
        - Здравствуй… - Начала было Анна Степановна.
        - Здравствуйте. Извините за вторжение. Мы - коллеги Льва Ивановича. - Комарова перебила женщину, не дав ей договорить.
        Ой, какая сообразительная девочка. Вот прям отмазалась, так отмазалась.
        Услышав местоимение "мы", Анна Степановна, естественно, заглянула в комнату. А там, вот ведь сюрприз, я.
        - Здравствуйте… - Маслова растерялась. На мое присутствие она явно не рассчитывала. На Комарову, правда, тоже. Однако, ей она удивилась не так сильно.
        - Проходите, Анна Степановна. Поговорим. - Я сделал жест рукой, приглашая хозяйку в ее же собственный зал.
        Маслова дёрнулась в сторону двери. Одно еле заметное движение.
        - Ну нужно, Анна Степановна. Я же сказал, поговорим. Разве кроме нас двоих Вы видите здесь еще кого-то?
        Она замерла, а потом все-таки переступила порог комнаты. Прошла к тахте, где устроилась Комарова, и села рядом с ней. Просто две пионерки.
        - Сейчас Вы скажите мне, как найти ту самую дачу. - Я говорил тихо, спокойно, без нервов. А то супруга инженера на взводе. Еще хватит ума реально сбежать. Хотя, глупо, конечно, будет с ее стороны.
        Она подняла взгляд, посмотрела на меня внимательно, а потом опустила глаза вниз, уставившись на собственные руки.
        - Заметьте, я не спрашиваю Вас ни о чем. Потому что знаю наверняка. Лев Иванович не пропал. Он просто решил исчезнуть сам. Вот меня интересует, где именно находится эта дача, где наш главный инженер сейчас наслаждается природой. Причины, по которым товарищ Маслов так поступил, мы обсудим с ним лично. Говорить об этом с Вами, особо не вижу смысла.
        - Вы его арестуете? - Голос Анны Степановны дрогнул.
        Однако... радовало то, что она совсем не глупа. Не начала меня разубеждать, врать или пытаться выкружить из ситуации какой-то стоумовый итог. Вот это реально радовало. А то от спектакля, который каждый считает нужным передо мной разыграть, начало уже подташнивать. Особенно теперь.
        - Зачем мне его арестовывать? За что? За то, что он не выходит на работу? Или за то, что вынес бумаги с завода, которые нельзя было выносить? Да и функции у моей должности немного другие. Скажу честно, имеется огромное желание уладить всю ситуацию. А потом благополучно отчалить в Москву. Но Вы же понимаете, без помощи и сотрудничества со стороны Льва Ивановича я ничего не смогу сделать. Естественно, меня интересует, почему он поступил именно таким образом. Но еще раз говорю, эти вопросы я задам ему при встрече.
        - Зачем же Вы меня в милицию возили, если знали…
        - А я не знал. Вот утром еще не знал. А теперь знаю. Лев Иванович взял чертежи, вышел с завода и уехал, так понимаю, за город, по своему на то желанию. Он сбежал, опасаясь чего-то. Уверен, Лев Иванович не предатель и не диверсант. Наоборот. Поэтому, для нашего всеобщего блага, расскажите, как его найти. И мы уже с ним вместе будем решать возникшую проблему. Я не враг ему. Уверяю Вас.
        Маслова слушала меня молча. Однако в ее глазах появилось новая эмоция. Что-то похожее на надежду.
        Тем более, с моей стороны все было искренне. Я действительно не собирался хватать этого несчастного инженера и тащить его в застенки. На хрен он мне нужен. Меня интересует только, за каким чертом Маслов сбежал, потому что ответа я не знал. И что с этим делать дальше, тоже интересует. Факт добровольного побега, я заподозрил по одной простой причине. И это даже не связано с нахлынувшими воспоминаниями. Вернее, не совсем связано. Поведение его жены. Оно натолкнуло меня на подобную версию.
        Среди тех картинок, которые показала взбесившаяся память Максима Сергеевича, имелась одна. С участием полковника, который мне снился. Кстати, походу, я правильно тогда понял. Ни черта это был не сон.
        - Новый город? Шустрая особа… Скачет, как блоха на собаке. Думаю, там она однозначно свяжется с человеком, которому в свое время помог Виктор. Сильно помог. Не знаю, расскажет ли, кем приходится бывшему товарищу. Скорее всего, вряд ли. Представится либо дальней родственницей, либо ещё кем. Но в любом случае, девка эта появится рядом с инженером. Маслов фамилия. Его жену в свое время Виктор избавил от лагерей. Инженер был ему нужен. А с супругой у этого Маслова прямо, как в книгах, любовь. Когда ее арестовали…Вот черт…имя не могу вспомнить…То ли Маша, то ли Аня…что-то простое…Так вот. Когда ее арестовали, они оба ни есть, ни пить не могли. Ну, супругу, то и не кормили слишком, не в санатории. А вот сам инженер… думали помрет от тоски. Вот как бывает. Поди ж ты…Столько лет вместе, а будто первый раз…
        - И что с его женой? Почему забрали?
        - Слушай, время такое было. Предатели везде мерещились. А у нее сестра оказалась замешана в не очень хорошем деле. Инженера, думаю, тоже забрали бы, не будь он так нужен с его умной головой. Как бы то ни было, Виктор помог этой…вот память …Анне, наверное…В общем, не важно. Помог..
        Слова полковника отпечатались в сознании чётко. Особенно понимание, что не стала бы Анна Степановна к какой-то подруге за огурцами переться. Да и крутить огурцы тоже не стала бы. Для нее, пропади муж реально, это была бы самая настоящая трагедия. А тут - вроде есть показные переживания, а вроде, заготовки на зиму мутит. Бред. Поэтому, я решил, что инженер смылся сам и жена знает точно, где он. Теоретически, как раз, на какой-то даче. Явно не принадлежащей им. Или об этой даче просто никто не знает. Да что угодно. Но уехал Маслов самостоятельно.
        К сожалению, память Максима Сергеевича выкинула мне информацию частично. В большей мере, я все равно еще оставался мало осведомлён. Но хоть что-то. По крайней мере, есть понимание, куда двигаться. А с Александрой Сергеевной мы разберёмся чуть позже. Она к Маслову, а вернее, к его исчезновению, не имеет отношения. Там - другая история. Просто их связывают определенные вещи. И все. Но пока пусть находится рядом. Я, оказывается, за ней семь лет по Союзу прыгаю. Как дурак. Вернее, не я, а Максим Сергеевич. Но сейчас это уже касается именно меня. Не дай бог, пока отвернусь, она опять куда-то ускачет. Максима Сергеевича этот факт, кстати, сильно бесил. Он чуть ли не половину своей профессиональной деятельности занимался Комаровой. За что где-то в душе тихо ненавидел. Все люди, как люди, его коллеги, а у него - Александра Сергеевна.
        - Хорошо. Я Вам верю. - Анна Степановна поднялась с тахты, подошла к серванту, вытащила из ящика карандаш и листок.
        Через минуту у меня был адрес. Если это можно назвать адресом. Садовое товарищество "Звезда", номер улицы и номер дома. Так понимаю, типа дачного сектора.
        - Спасибо. - Я взял бумажку, а потом посмотрел на Комарову. Она сидела все с таким же бестолковым выражением лица. Ну, ладно…Пускай. - Идёмте, Александра Сергеевна. Вы же родились в этом городе. Всю жизнь прожили. Покажите мне, человеку приезжему, дорогу в садовый кооператив завода.
        Маслова и упертая, настырная девица быстро переглянулись. Очень быстро. Прям одну секунду.
        - Да это тут рядом. - Стараясь выглядеть естественно, пояснила мне супруга инженера. - Выезжаете в сторону завода, потом по главной дороге в сторону больницы едите. Все время прямо, никуда не сворачивая. Попадёте в село. Проезжаете его насквозь, потом начнётся дачи. Вот от края села третий поворот налево. Дом возле самого леса и кладбища. Синяя крыша. Возле забора - небольшая куча песка. Это моей старой приятельницы дача.
        - Мммм…Как подробно объяснили. Могли бы не беспокоиться. Что ж, Александра Сергеевна не разобралась бы?
        Я вышел из квартиры, на ходу улыбаясь своим мыслям. Ох, и бабы. Конспираторы хреновы. Комарова шла следом. Но опять молча. Ждет, наверное, чем все это закончится.
        До нужного места домчали буквально минут за сорок. Тем более, Анна Степановна действительно очень подробно описала дорогу. Третья улица имелась, дом с синей крышей и кучей песка тоже.
        - Мне Вас тут подождать? - Наконец подала голос Комарова впервые с момента, как мы покинули территорию завода.
        - Зачем же? Пойдемте со мной. Не хотите узнать причины, побудившее Льва Ивановича уйти в подполье?
        Я выбрался из машины. Покрутил головой, пытаясь оценить местность. Неплохо. Домик стоял вроде вместе с стальными участками, но при этом немного в стороне. Рядом - лес и кладбище. Хорошее расположение.
        Калитка была открыта. По дорожке прошёл вперед. Александра Сергеевна, соответственно, шуровала за мной. Говорить, по-прежнему, ничего не говорила, но не отставала. Дверь в маленький домик, похожий на теремок, тоже была открыта. Вот это мне не понравилось. Слишком безответственно для человека, который прячется неизвестно, от кого. В принципе, неверное, уже на ступеньках, присобаченных к этому строению, я понял, что увижу. Мы вошли в дом.
        Лев Иванович сидел за столом, откинувшись на спинку стула. Перед ним лежали стопкой бумаги и какая-то фотография. Круто. Вот только ответить Маслов на мои вопросы уже не мог. Люди с ножом, воткнутым в сердце, как-то, не склонны к разговорам. По причине своей скоропостижной смерти.
        - Сука... Не успели... - Выругался я вслух и подошел ближе. Ничего не трогал, только оценивал ситуацию.
        Со снимка, который лежал поверх бумаг, на меня смотрела с улыбкой Александра Сергеевна Комарова. Я хотел было повернуться, чтоб увидеть реакцию своей спутницы. По шагам слышал, она подошла близко. Но в этот момент раздался грохот. Александра Сергеевна совершенно бессовестным образом предпочла потерять сознание.
        Глава 16. В которой я размышляю о превратностях судьбы и нагло пользуюсь памятью Максима Сергеевича.
        Не то, чтоб меня это удивило. Имею в виду смерть Маслова. Тут как раз ничего удивительного. Труп, как труп. Даже вполне ожидаемо. Если инженер сбежал, значит, на то были причины. У него нет диагноза шизофрения, чтоб он от выдуманных людей бегал. Но, если честно, искренне верил, успею вперед тех, от кого он прятался. Не успел.
        Александру Сергеевну пришлось с пола поднять. Хотя, минут пять смотрел на нее сверху вниз, размышляя, не бросить ли упрямую девицу в доме. Чтоб в следующий раз она не вела себя, как идиотка, тем самым делая идиота из меня.
        Сознание девушка реально потеряла. Так натурально притворятся вряд ли у нее получилось бы. В итоге, отнес Комарову в машину, уложил на заднее сиденье. Метаться по дачному домику в поисках нашатыря или чего-то подобного, не видел смысла. Придет в себя без посторонней помощи. Скорее всего, реально стресс. Так-то, Маслов, может ей и не родня, но и не совсем посторонний. А тут - просто ни с хрена, нож в сердце.
        Да еще это фото. На снимке отчетливо было видно, что изображена именно Александра Сергеевна. Ошибка исключена. Обычное фото, сделанное в специальном ателье. Видимо, на какой-то праздник. В Советском союзе всегда фотографировались на праздник в фотоателье. Это был определенный ритуал. Собирались семьёй, наряжались и шли делать снимок на память. Единственное отличие от оригинала, валяющегося на полу без сознания, здесь Комарова была гораздо моложе. Лет восемнадцать, не больше. И еще она выглядела счастливой. Будто проблем нет вообще никаких. Но то, что на снимке именно она, можно было не сомневаться. Естественно, так как Александра Сергеевна подошла к столу следом за мной, то фотографию она вполне четко рассмотрела. Ясен хрен, упадешь в обморок. Мало того труп, так еще и фото твое у него в руке. Ну, не совсем в руке, конечно. Однако, ладонь Маслова лежала поверх снимка. С краю. Буквально, прикрывая уголок. Он будто хотел взять фото и убрать его, но не успел. Помешал нож в сердце. Обычный, кухонный, с деревянной ручкой.
        Кстати, вот это меня смутило сильнее всего. Что, блин, за театральщина? Способов разделаться с человеком более, чем достаточно. Особенно, к примеру, у тех, кого могли интересовать эти чертовы чертежи. Понятно же, как белый день, в любом подобном мероприятии подвязана разведка буржуйской страны из списка недружественных Союзу государств. А список там огромный. Просто больше никому это не надо. И вдруг, труп в лучших традициях бредового убийства, которое на работу спецслужб не похоже вообще никак. Спецслужбы поэтому так и называются. В них работают спецы. А тут на лицо пошлость и привитимизм. Розочка на торте - те самые секретные сведения. В данный момент они совершенно спокойно лежали на столе, вообще никому не нужные. Не знаю, конечно, все или нет. Так как не знаю, сколько их изначально было. Однако, пропажа теперь нашлась, что сильно радовало. Но вопросов лично у меня стало больше, что сильно огорчало. Не люблю вот такие непонятки.
        А вернее, вопрос был один. Что за бред? Устроить все это ради определенной информации, и потом информацию оставить на столе. Напрягаться, выйти на инженера, пугать его, заставить вынести чертежи с завода, чтоб в итоге очень тупо бросить их в дачном домике. А главное, на кой черт Маслов прятался вместе с бумагами? Типа, шел, нес, но передумал? Или проблема в другом? Например, история эта коснулась не только его. Например, кто-то находится, как и Лев Иванович, в отделе. Имеет доступ к секретным сведениям.
        В этом свете убийство инженера вообще выглядело глупым и бестолковым. Да, можно предположить, что, к примеру, враг каким-то образом шантажировал Маслова. Хотя, что там каким-то. Далеко ходить не надо. Имеется супруга, в свое время арестованная за сотрудничество и связи с врагами народа. То, что это ее родная сестра и связи были неизбежны, мало кого интересует. При устройстве на завод, однако, данная сомнительная информация никак не фигурировала. Почему? В воспоминаниях Максима Сергеевича ответ имелся.
        Через год после окончания войны и счастливого дня Победы, наш инженер Маслов, которому тогда исполнилось где-то около двадцати пяти, оказался замешан в так называемом “Авиационном деле”. Не лично сам. Упаси боже. Он действительно был всегда помешан на работе и предосудительного ничего сделать не мог априори.
        Дело это расследовал руководитель главного управления контрразведки «Смерш» Виктор Семенович Абакумов. Лично. Ему доверили разобраться в ситуации, которая интересовала сильно вождя. Абакумову удалось найти конкретные факты, указывающие на использование недоработанной авиатехники в годы войны. Казалось, быть такого не может. А нет. Было. Или было, но не совсем так. А может, вообще не было. Как правильно сказал полковник в моем видении, времена такие. Я старался воспоминания Максима Сергеевича фильтровать. Воспринимать их как информацию к сведению. Тем не менее, официально факты были найдены. И доказательства тоже.
        В частности, после окончания испытаний самолета «Як-9у» нарком авиапромышленности Шахурин доложил правительству о том, что модель отработана и может запускаться в серию. Мол, все хорошо, и даже отлично. Однако позднее были обнаружены существенные неполадки. Истребитель не мог выходить на скорость, требуемую для боевого использования.
        Так как всю эту информацию я знал через призму восприятия Максима Сергеевича, тот был уверен, что основным инициатором «Авиационного дела» являлся Василий Сталин, который, пытался реабилитироваться перед отцом за своё поведение. Там тоже все не слава богу.
        Он письменно доложил, что в авиационных строевых частях «бьётся много лётчиков», а происходит это потому, что командование ВВС принимает от авиапромышленности дефектные истребители Як-9. Именно этот сигнал Сталин расценил, как проявление бдительности со стороны остепенившегося сына, и дал отмашку, разобраться с проблемой. Потому что это не просто проблема, эта, выходит, самое настоящее вредительство.
        Ну, а дальше, что говорится, понеслась. Выяснилось, в 1944 году член военного совета ВВС Шиманов и начальник главного управления заказов ВВС Селезнев побывали на предприятии, где оказалось забраковано порядка ста единиц «Як-9у». Сто штук! Количество впечатляющее. И по-хорошему, о проблеме надо было немедленно доложить. Однако, несмотря на такой итог проверки, командующий ВВС Новиков дал добро на продолжение выпуска проблемного самолета. Сознательно. Почти половина машин, отправленных в военный части, оказались не готовы к полноценному использованию.
        Подобные факты сотрудники «смерш», которые работали под руководством Абакумова, выявили применимо к еще одному самолету. Истребителю «Як-3». Большое количество единиц техники этой модели попадали в аварии, причиной которых оказались задиры верхнего сегмента обшивки крыла при передвижении на высоких скоростях. Аналогичную проблему выявили у штурмовиков «Ил-2». Слабым местом этих самолетов оказались стыковые узлы. Были зафиксированы факты, когда во время полета отваливались крылья, что приводило к неминуемой гибели летчиков. В общем, ситуация получалась "аховая". Особенно на фоне того, что о всех этих проблемах не было сказано ни слова теми, кто, как бы, должен был данными обстоятельствами озадачиться.
        Следствие было уверено, что подсудимые по делу авиаторов сознательно искажали информацию о происшествиях, имевших трагические последствия. Причины большинства нештатных ситуаций интерпретировались как ошибки летчиков и их недостаточный профессионализм. Разбирательство получило такой размах, что пострадавшим в деле авиаторов оказался даже сам Маленков, курировавший во время войны данное направление в деятельности наркомата авиапрома.
        Казалось бы, все ясно. И, в принципе, даже понятно. В тех условиях, которые имелись, самолеты были нужны и важны. Шла война так-то. Может, руководство ВВС понадеялось на наше обычное русское “авось”. Типа, пронесет. Как-то само уладится. Хотя, как? Представить не могу. Максим Сергеевич тоже, кстати, не мог и искренне считал, все получили по заслугам. Я его мнение никак не оценивал, потому что оно не было моим. А думать может кто угодно и что угодно. Я сам своими глазами ничего не видел. Но вот зачем надо было скрывать то, что в любом случае выплыло бы, не понимал.
        Может, тупо побоялись. Не знаю. Не для кого не являлось секретом, что, опять же, в то время не сильно стали бы разбираться, почему нет нужного количества летной техники. Головы поснимали бы, да и все. Причем, скорее всего, даже не в переносном смысле.
        Особо это было актуально на фоне постановления Государственного комитета обороны, имевшего место быть в 1941 году. Ввиду того, что нарком авиационной промышленности стал работать из рук вон плохо, провалил все планы производства и выдачи самолётов и моторов, и таким образом подвёл страну и Красную Армию, Государственный комитет обороны решил поставить Наркомат авиационной промышленности под контроль Берия и Маленкова. Обязать этих товарищей принять все необходимые срочные меры для развёртывания производства самолётов. А так же, обязать наркома авиационной промышленности и его заместителей беспрекословно выполнять все указания Берия и Маленкова. То есть по сути, стояли за спиной, дышали в затылок. Торопили. Мол, надо, надо, надо...
        Был еще один момент, который мог повлиять на ситуацию. Во время приема Черчилля в Кремле, вождь подвел его к Шахурину.
        - Вот наш нарком авиационной промышленности, он отвечает за обеспечение фронта боевыми самолётами, и, если он этого не сделает, мы его повесим...
        Максим Сергеевич знал эту историю благодаря тому, что по своим причинам, гораздо позже, спустя почти двадцать лет, получил доступ к материалам того дела и видел некоторые документы, включая запись допроса наркома, лично. Фраза содержательная. Возможно, Шахурин реально боялся. Мне судить сложно. Я в данном случае могу лишь отталкиваться от информации, имевшейся в голове Максима Сергеевича.
        Но помимо данных, очевидных вещей, имелось еще кое-что. В авиационном деле незримо присутствовала фигура заместителя наркома Шахурина - того самого авиаконструктора Александра Яковлева. Его конструкторское бюро выпустило более двухсот модификаций летательных аппаратов, половина из которых серийные. Яковлева считали любимцем вождя и в целом непростым человеком с большими амбициями. И вот, как раз насчет амбиций, Максим Сергеевич был согласен. Их у Яковлева - выше крыши. Тем более, Яковлев имел немало разногласий с двумя основными участниками авиационного дела - Новиковым и Шахуриным.
        В основном противоречия были связаны с активным продвижением своего конструкторского бюро Яковлевым. На этом фоне он неоднократно критиковал нежелание оппонентов развивать реактивное самолетостроение. Он предлагал свою модель реактивного аппарата, а Шахурин поддерживал идею копирования разработок у немцев с целью экономии времени и денег. В общем, столкнулись интересы двух далеко не последних людей.
        Учитывая особое расположение Сталина к Яковлеву, не исключено, что последний мог воспользоваться этим для устранения оппонентов, тем более объективные поводы существовали. Осенью 1945 года он отправил Сталину записку, где выразил озабоченность отставанием нашей страны от Соединенных Штатов в сфере реактивной и дальней авиации. Вина за происходящее возлагалась на Шахурина. Об этом Яковлев сказал открыто, не стесняясь в выражениях.
        Спустя несколько месяцев оба были приглашены к вождю на встречу в Кремль. Вождь поддержал идею развития своей реактивной авиации. Это означало карт-бланш проектам Яковлева и предрешило отставку Шахурина.
        Вскоре на пост руководителя авиапрома был назначен другой человек. Сформировали комиссию по передаче дел, председателем которой стал Маленков. И вот наиболее резкий тон в выступлениях был именно у Яковлева, который в основном забивал гвозди на могильной плите Шахурина, а не переживал за общен дело.
        Однако, и это не все. Имелся еще один факт. Максим Сергеевич, например, считал, что Шахурин пострадал в том числе, из-за своей жены, Софьи Мироновны, которая якобы злоупотребляла льготами супруга-наркома. Основания для таких слухов были. Тогда же, в 1945 году для Шахурина была отделана квартира на улице Горького, наискосок от здания Моссовета, в первом этаже дома, где потом обустроился книжный магазин. Квартира была очень большой площади, и прохожие могли наблюдать эту роскошь через окна-витрины. По этому поводу сам Сталин сказал:” Широко живешь, Шахурин, нехорошо живешь, Шахурин”. В воспоминаниях Максима Сергеевича свидетелем данного разговора был его непосредственный начальник. Тот самый полковник, которого я видел уже дважды.
        Однако в обвинительном заключении этот сюжет не фигурировал. "Неуправляемая" жена наркома была бы слишком мелким поводом для столь сурового наказания.
        Тем более, когда помимо супруги, в деле активно фигурировал Яковлев, делая акцент на том, что создание немцами реактивных самолетов - авантюра проигравших, на которую они пошли, не выдержав в соревновании с советской авиационной промышленностью. Знал, на что давил. Об этом он написал в "Правду" статью "Конструктор и война". А вот уже после этого случилась та самая докладная записка. Как красиво, однако, назвали "слив" наркома. Докладная записка... Надо же. Хотя, ясное дело, настучал просто этот Яковлев, чтоб убрать человека, который мешал продвигать свое конструкторское бюро.
        Хотя это и не было отражено в обвинительном заключении, но в процессе следствия ставилось в вину Шахурину неоднократно. В 1953 году всех обвиняемых реабилитировали. Было установлено, что товарищей принудили к самооговору незаконными методами следствия.
        По большому счету, все вообще закончилось не так плачевно, как могло бы. Обвиняемые с самого начала отделались легким испугом. Получили сроки, оставшись живыми.
        Суть не в этом. Отностельно того, что происходило на заводе сейчас, меня интересовал совсем другой факт. Инженер Маслов в период авиационного дела являлся одним из самых подающих надежды сотрудников конструкторского бюро Яковлева. Очень талантливым считался. Яковлев его весьма ценил. Можно сказать, относился, как к родному. Но Лев Иванович имел маленькую неприятность в виде супруги, которая являлась родной сестрой жены Шахурина. Разница в возрасте у них была большая. И они почти не общались. Но тем не менее, Анна Степановна, которую на тот момент звали совсем иначе, была арестована. Тем более, у обеих дам, девичья фамилия оказалась далеко не советская.
        Обе они - Лурье. Дочери лесопромышленника Мирона Ионовича Лурье. То есть, прямо скажем, совсем не рабоче-крестьянские корни.
        Но и этот, уже двадцать пятый слой дела, не был последним. Речь шла не только о самолетах и ВВС. Основной интерес во время следствия представляло получение фактов, связанных с деятельностью маршала Жукова, в связи с готовившейся кампанией по его компрометации. Новикова, например, арестовали по делу ВВС, а допрашивали о другом. По сути, все эти чины были орудием для того, чтобы скомпрометировать некоторых видных деятелей путём создания ложных показаний. Причем, они сами данный факт понимали. Вопросы о состоянии ВВС были только ширмой. Но вот конкретно об этой стороне дела Максим Сергеевич вообще старался не думать.
        Следствие завершилось менее, чем за месяц.
        Так вот. Максим Сергеевич разбирался во всей этой истории не просто так. Казалось бы, ну, осудили, ну, оправдали. Бог с ним. Ан нет.
        Когда арестовали жену Маслова, у того случилась самая настоящая депрессия. Вроде как, Лев Иванович чуть не лег помирать. Не ел, не пил, не спал. Яковлев, понимая, что самый ценный сотрудник выбыл из строя, обратился за помощью к Абакумову. Мол, все сволочи, но давайте конкретно эту даму из дела уберем. В ответ получил категоричный отказ. Официально. А неофициально - Абакумов отправил Яковлева к одному из своих сотрудников. Уж не знаю, как между собой договорились создатель самолетов и руководитель главного управления контрразведки. И честно говоря, судя по воспоминаниям Максима Сергеевича он точно этого знать не хотел. Как-то договорились. Сотрудника звали Ершов Виктор Николаевич. Благодаря ему Маслов очень скоро получил свою жену обратно. Но с другим именем и с другой биографией.
        Казалось бы, все ч?дно разрешилось. Тем более, когда дело авиаторов было в 1953 закрыто, а все его фигуранты восстановили свое честное имя. И чего бы бояться Маслову? Вообще ничего. Кроме того, что сам Абакумов, который с 1946 года трудился министром государственной безопасности, в 1951 получил обвинение в государственной измене и был арестован.
        Люди, приближенные к Абакумову, пострадали вместе с ним. Попав под пристальное внимание карающей машины. В том числе и Ершов Виктор Николаевич, который помог Маслову решить вопрос с супругой. Вот такая ирония судьбы. Вроде помог, а получилось, что навредил. Потому как теперь уж точно ни одной душе нельзя было признаваться, что Лев Иванович, хоть и косвенно, имел какие-то дела с предателями.
        Поэтому, как скрывали они с Анной Степановной этот факт, так и продолжали скрывать.
        Ершов остался жив. В отличие от своего руководителя. И кстати, в воспоминаниях Максима Сергеевича человек этот вызывал у него глубокое уважение и положительные эмоции. Виктор Николаевич воевал. Трудился среди действующих сотрудников "СМЕРШа". То, что контрразведка сделала очень многое для Победы, сомневаться точно не приходилось. Опять же, в силу необходимости Максим Сергеевич видел много документов и записей, которые немного приоткрыли ему огромный вклад, сделанный "СМЕРШем" в нелегкой борьбе с врагом. Средняя жизни сотрудников контрразведки измерялась в три месяца. Потом либо ранение, несовместимое с дальнейшей работой, либо смерть. Виктор Николаевич был одним из немногих, кто остался и жив, и цел.
        После ареста Абакумова, он тоже был арестован. Однако, его отпустили. Почему? Вот тут начинается самое интересное. То, чему Максим Сергеевич посвятил чертову кучу лет.
        Мало кто знал, а точнее, никто, что Виктор Николаевич готовил нелегалов. Шпионов, которые действуют в соответствии со специально разработанной для них до мельчайших деталей легендой, фактически проживая биографию другого человека. Они находится за рубежом с документами лиц, которых либо вообще не существовало, либо они уже отправился в мир иной. Прикрытие, то есть род деятельности, у нелегала может быть самый неожиданный, но сам он не связан с официальными представительствами своей страны и никогда не посещает их, чтобы не расшифровать себя перед местными спецслужбами. И если что-то пойдет не так, страна никогда не признает официально факт его существования.
        Узнав об аресте нелегала, посольство родной страны не может ему помочь, разве только через надёжного посредника нанять толкового адвоката. В случае осуждения за шпионаж, а сроки за этот вид преступления самые длительные, нелегалу остаётся лишь уповать на то, что ему смогут организовать побег, или обменяют на провалившегося коллегу-разведчика из противоборствующей спецслужбы.
        И вот подготовкой таких сотрудников занимался Виктор Николаевич. Одной конкретной группой. При том, что данная сфера относилась к работе внешней разведки, поручили группу именно Ершову. Логика была такой. Если он лучше, чем кто-либо , знает, как найти чужого разведчика, то именно ему удастся создать тех, кого найти точно никто не сможет. Среди расследовавших дело авиаторов, он вообще оказался чисто случайно и был там краями.
        В общем, по факту, Ершов выторговал свою свободу. Добиться от него конкретных сведений не смогли, но ликвидировать столь ценный источник информации не решились. Слишком важная эта информация. Поэтому отпустили, но под зорким присмотром. Я так думаю. И Максим Сергеевич так думал. И товарищ полковник из моих видений тоже. Потому как, по стечению обстоятельств, об этой группе нелегалов знал только он. Имя, легенда, место нахождения. Данная информация имелась только в голове Виктора Николаевича.
        Когда его выпустили, он благополучно вернулся домой, начал вести образ жизни честного пенсионера и никуда не лез. Тем более, еще в 1947 году у него родилась внучка, в которой он души не чаял. С родителями девочки произошла досадная неприятность. Они погибли. И на момент всех этих событий, ребёнку исполнилось только четыре года. Родни никакой. Один дед. Максим Сергеевич вместе с полковником были уверены, потому Ершов и торговался. В любой другой ситуации, скорее всего, он бы пошел до конца. Но тут не мог. Честь офицера это круто, но единственная внучка, у которой не осталось никого кроме деда... Выбор очевиден.
        И все было опять же неплохо. Затихло. Но спустя тринадцать лет, опять всколыхнулось. Очень неожиданно Виктор Николаевич был найден в своей квартире безвозвратно мертвым. А внучка, которой на тот момент исполнилось почти восемнадцать, пропала. Как сквозь воду канула.
        Смерть Ершова выглядела естественной. Для обычных ментов. Но не для чекистов, которые много лет за Виктором Николаевичем приглядывали. Вернее, не только приглядывали, но и пытались список агентов заполучить. Ничего себе, куча нелегалов в буржуйских странах. Это же информация на вес золота. Однако, сам Ершов справедливо полагал, пока сведения хранятся лишь в его голове, то и жить он будт долго, счастливо. Как только тело было найдено, естественно чекисты взяли все в свои крепкие руки. Ершов умер не сам. Ему помогли. Препарат, введённый Виктору Николаевичу, спровоцировал остановку сердца.
        Комитет государственной безопасности встал на уши. Особенно, главное управление внешней разведки. Потому что, ни хрена б себе. Там, за границей, остались нелегалы, которые живут в чужой стране почти двадцать лет. То есть, идеальные шпионы с идеальными биографиями. Но ни одна сволочь теперь не знает, кто именно. А второй момент, явно не случайные люди вхерачили Ершову смертельную дозу препарата. И явно не ради развлечения. Выходит, кому-то с "той" стороны что-то тоже стало известно.
        Собственно говоря, именно так и появилась в жизни Максима Сергеевича, молодого еще на тот момент сотрудника КГБ, Комарова Александра Сергеевна. Правда, прежде, чем они нашли ее в первый раз, им потребовалось почти три года. Ему потребовалось. Потому что только дурак не понял бы, внучка Ершова целенаправленно сбежала в день его смерти и пропала. Вообще. Полностью уничтожив любые следы. В КГБ дураков не было. Правда, пока, Александра Сергеевна умудрялась исчезать каждый раз, как только ее находили. Но это пока. И на прямой контакт выходить тоже было рискованно. Девка явно что-то знала. А еще, после первого же раза, когда Максим Сергеевич ее разыскал, первое, о чем он отчитался, силой от нее ни черта не добиться. Надо искать компромисс.
        Ясное дело, когда в мозгу взорвались эти воспоминания, я просто охренел. Потому как, особист, завод, проверки - все это лажа. Максим Сергеевич был чекистом. И это - его основная работа.
        Глава 17. В которой я уже наверняка знаю, что меня оценивают со стороны.
        Возвращение к реальности было достаточно мучительным. Голова болела так, будто Саша неделю, не меньше, пребывала в длительном запое. Не то, чтоб она наверняка знала, как выглядит запой. Быстрее, догадывалась. Девушка осторожно открыла глаза. Свет, раздражающе активно льющийся из незашторенных окон, резко ударил по сознанию. Будто лезвием полоснуло. Саша машинально зажмурилась, однако противное солнце нахально лезло сквозь веки, стуча тысячами маленьких молоточков по вискам. Такое чувство, что голова сейчас просто лопнет.
        - С добрым утром, Александра Сергеевна. Вот так хотелось бы мне сказать. Жаль, что вовсе оно не доброе. Да и время, честно говоря, уже далеко за обед. Видите, все у нас как-то не срастается.
        Саша медленно повела взгляд в сторону ненавистного голоса. Максим Сергеевич сидел напротив кровати, где, пока по неизвестной причине, оказалась она сама. Мужчина вольготно расположился в кресле с деревянными ручками и деревянными же ножками. При этом в руке он держал рюмку с золотисто-карамельной жидкостью. На небольшом столике, стоявшем рядом, Саша заметила бутылку коньяка. И все. Ни закуски, ни, хотя бы, воды. Ничего.
        Взгляд Максима Сергеевича пристально изучал содержимое стакана, словно где-то на дне притаилась великая тайна бытия. На девушку он не смотрел, будто её нет в этой комнате. Такое поведение напрягало изрядно. Разговаривает, как с пустым местом.
        - Где я?
        Максим Сергеевич оторвался, наконец, от созерцания рюмки, а затем с насмешкой поглядел в сторону Саши.
        - Гостиничный номер. Такой ответ устраивает?
        - Ответ - да. Местоположение - нет. Я бы с б?льшим удовольствием оказалась в своем общежитии, в своей комнате.
        - Ну, простите, Александра Сергеевна. Ковыряться в Вашей сумочке желания не возникло, а без ключей от входной двери мы бы вряд ли туда попали бы. Все же я не взломщик. Да и тащить Ваше бездыханное тело на глазах у половины общежития вообще не улыбалось. Всяко удобнее было транспортировать сюда. Мне, по крайней мере, точно. Вопросов никто не задаст. Хотя, нет…Чего же я скромничаю. Пришлось выдержать битву с целым дирижаблем. Полчаса рассказывал одной кудрявой женщине душевную историю. Шел, упал, очнулся - бездыханная дева на пороге гостиницы.
        - Какая дева… Какой дирижабль. - Саша с подозрением пыталась разыскать на лице особиста следы опьянения. Потому что нес он полную околесицу.
        - Да не забивайте себе голову. Битва все равно закончилась моей безоговорочной победой. Теперь я в глазах этой кудрявой женщины - герой и удивительно романтичный тип. Который подбирает на улице теряющих сознание девушек, потом тащит их к себе в номер, чтоб привести в чувства…Мандец…Только в этом времени кто-то мог поверить в подобную чушь. Удивительная наивность. Как дети, ей-богу...
        Максим Сергеевич покачал головой и вроде даже засмеялся. Но слишком тихо. Поэтому до конца Саша не была уверена. Да и потом, честно говоря, его слова казались ей каким-то издевательством. В этом времени... О чем он говорит?
        Девушка мысленно пожелала особисту провалиться сквозь землю ко всем чертям Ада, вместе с его сарказмом и иронией. Либо - сдохнуть. Грубо, а что делать. Зато искренне, от души.
        - Мне полагается поблагодарить Вас за заботу? - Саша старалась выглядеть уверенно. Однако, в присутствии Максима Сергеевича это у нее не очень получалось. Чертов особист как-то изменился. Стал более жестким, что ли. Хотя, куда уж больше. Но помимо сарказма теперь в его взгляде присутствовала определенная холодность. Лёд даже.
        Мужчина снова усмехнулся, отчего девушка испытала острый приступ желания разбить что-нибудь о его голову. Как же бесит эта манера говорить тихим, спокойным голосом и сидеть, ухмыляясь своим мыслям. Удивительной дурой она себя чувствует в данный момент.
        - Ну, что Вы, Александра Сергеевна, на подобные подвиги с Вашей стороны я не рассчитываю. - Максим Сергеевич резко поднял рюмку и одним глотком выпил ее содержимое. Даже не поморщился. - Хороший коньяк… Умели же... Так вот… В ответ на ваше высказывание. Благодарность и Вы, как мне кажется, вещи несовместимые. Давайте оставим эти прелюдии. Не время и не место. Более интересует другое. Каким образом Ваша фотография оказалась у безвременно покинувшего бренный мир товарища Маслова?
        - Маслов! О, Господи… Он же…Он же труп? - Девушка моментально вспомнила все, что произошло за несколько минут до ее обморока.
        Хотя, лучше бы и не вспоминала. Перед глазами моментально возникла картина. Главный инженер их группы, на стуле, с ножом, воткнутым в сердце. Ее от этого воспоминания немного начало мутить. Может, снова потерять сознание? Саша посмотрела на Максима Сергеевича. Тот в ответ тоже посмотрел. Причем так, что она поняла, лучше не надо. В этот раз ей не дадут уйти от беседы. Даже, если она начнет изображать умирающую.
        - Понятия не имею. Удивлена не менее вашего.
        Саша говорила тихо, потому что ей сильно хотелось заплакать. Льва Ивановича было искренне жаль. Действительно жаль. Он - хороший человек.
        - Да что Вы? - Максим Сергеевич, снова опустил взгляд в стакан. Лицо его стало немного удивленным. Будто он не ожидал, что там окажется пусто. - Странно...
        - Не вижу ничего странного. Вы еще спросите меня, откуда взялся нож и почему Маслов мертв. - Саша хотела, чтоб ее слова выглядели, как вызов, но получилось немного устало. Наверное потому, что она ужасно, невыносимо устала. Интересно, когда-нибудь это закончится?
        - Александра Сергеевна, вся ситуация, мягко говоря, выглядит странно. Я бы даже сказал, пугающе. Мысли о том, что Лев Иванович сбежал по собственной воле, появились у меня буквально перед тем, как мы отправились к его супруге. Да и про дачу, тоже. А что по итогу? Приезжаем для беседы со столь своеобразным товарищем, а он, позвольте заметить, немного мёртв. Но соль даже не в этом. Ваше фото. Вот что меня удивляет. Смерть Маслова, по моему разумению, событие ожидаемое и предсказуемое. Однако, вопрос. За каким таким интересом перед своей кончиной Лев Иванович любовался Вашим светлым образом? Безответная любовь? Вряд ли. Всякое, конечно, бывает. Однако он крепко и без вариантов был влюблен в свою жену… Вот даже нож, который оказался в сердце Маслова, не так сильно коробит мой возмущенный разум. Хотя, тоже странная фигня с ножом вырисовывается. Фото Ваше на кой черт ему было нужно…Или кому-то другому? Кому-то, от кого он и бежал, прихватив чертежи... Вроде два события не могут быть связаны, ан нет. Что-то их связывает. Ничего поведать не хотите? Прояснить, так сказать, ситуацию. В принципе, я в любом
случае со временем разберусь, что к чему. Верю, знаете ли, в свои силы. Любопытство просто не даёт покоя. Хочется узнать ответ прямо сейчас. Имею такой грешок.
        Саша резко откинула одеяло, собираясь демонстративно встать и покинуть это жилище, хозяин которого упорно продолжал блистать всеми гранями своего сарказма. Еще теперь и убийство приплел. Однако, тут же, весьма быстро, укрылась обратно. Сложно гордо удалиться со сцены, когда ты в одном нижнем белье.
        - Вы... Вы... - девушка пыталась подобрать слова, чтоб выразить свое возмущение. В голову лезли выражения только матерные и крайне грубые.
        - Что такое, Александра Сергеевна? Добродетель в Вас проснулась неожиданно? Заподозрили руководство в покушении на девичью честь?
        Максим Сергеевич наблюдал её моральные терзания все с той же неизменной насмешкой во взгляде.
        - Какого черта я голая? Ну...почти.
        Саша очень старалась, говорить спокойным голосом, а не шипеть и не плеваться ядовитой слюной. Чисто из принципа. Она не позволит снова вывести себя на эмоции. Черта-с-два.
        - Для начала, не льстите себе. Я раздел Вас исключительно из соображений чистоты своей постели. Вы, на секундочку, рухнули в обморок посреди грязного, загаженного дома, весьма неплохо подтерев там пол. Я не привык тащить мусор в кровать. Пришлось стянуть ваш гардероб. Он, кстати, вон, сложенный на стуле лежит. Прошу заметить, аккуратно сложенный. Белье я решил оставить на месте. То есть, на Вас. Надеюсь, Вы не против? Спросил бы раньше, до какой степени можно раздеть, но Вы были чуть-чуть не в себе. Да и поверьте, не хочу никого обидеть, но хлопчатобумажные изделия отечественной промышленности не способны в мужчине разбудить сексуального маньяка. Если Вы знаете, что это слово означает.
        - Ну, все. С меня хватит!
        Саша, плюнув на скромность и свой фривольный вид, решила, что издевательств уже более, чем достаточно. Она, вообще-то, собственным глазами видела мертвого человека. А всякие хамы устраивают цирк с клоунами. Причем, роль клоуна пытаются всучить именно ей.
        Изо всех сил сохраняя невозмутимое лицо, вылезла из-под одеяла, спихнув его ногой на пол. На зло. Чтоб хоть немного сделать ответной гадости. Грязь он не привык тащить в постель. Ну-ну…
        Стул с вещами находился ровно за спиной Максима Сергеевича, который, все так же смеясь глазами, наблюдал развитую девушкой бурную деятельность. Поставил, гад, свое кресло прямо посредине. Ну, ничего. Пусть смотрит. Если уж на то пошло, не уродина. И фигура у неё очень даже ничего.
        Саша спустила ноги на пол. Буквально секунду подумала. А потом, не утруждая себя поиском обуви, в конце концов, не самая большая из проблем, на цыпочках, попыталась прорваться к своим вещам. Ключевым словом в данном случае, стала формулировка "попыталась". Едва она сделала несколько шагов, голова неожиданно закружилась, а земля медленно поехала куда-то в сторону. В последнюю секунду, прежде чем затылок приложился о пол, девушка почувствовала, как её подхватили тёплые мужские руки, не позволяя бревном рухнуть посреди комнаты.
        - Нет уж, Александра Сергеевна, убиться Вам в своем гостиничном номере я не позволю. Не хочу разрушить светлый образ героя в глазах Кудряшки. Да и совершенно нет желания напрягаться потом, чтоб спрятать Ваше тело.
        Саша чувствовала, как по спине, которая, между прочим, оставалась все так же обнажённой, полоску бюстгальтера в счёт можно не брать, от того места, где расположились ладони Максима Сергеевича, во все стороны разбегались обжигающие волны. Прямо, как пишут в романах про любовь. Вот черт. Она была уверена, что привирают. Слабость в ногах стала ещё сильнее. Однако, в данный момент причиной этой самой слабости было уже не головокружение.
        Максим Сергеевич держал её крепко, почти прижимая к себе. Она ощущала жёсткую ткань его рубашки, верхние пуговицы которой были расстегнуты ровно настолько, что при желании девушка могла увидеть темные волосы, спускающиеся от широкой груди вниз. Лицо особиста оказалось так близко, что Саша чувствовала, как щекочет губы его дыхание. К своему ужасу она вдруг осознала, ей до одури хочется, чтоб он ее поцеловал. С ума сошла, что ли…. Наверное, стресс от смерти Маслова оказался гораздо сильнее, чем подумала изначально.
        Причём глаза самого мужчины уже не смеялись. Взгляд его стал тяжёлым, обволакивающим. Он смотрел так пристально, что Саша ко всему букету своих эмоций, почувствовала, как внизу живота начинает формироваться нечто тёплое, сладкое и недопустимое. Она нервно хихикнула. Но моментально стала серьёзной. Потому что вообще не смешно. Ей сейчас только таких поворотов не хватало. Того и гляди, прибьют. Следующей, после Маслова. А она вдруг вспомнила, что является женщиной.
        - Отпустите меня.
        Голос дрожал, поэтому просьба прозвучала как-то жалобно, даже испуганно.
        - Если я Вас отпущу, Александра Сергеевна, есть вероятность, что Вы растянетесь у меня на полу морской звездой. Не уверен, что готов к подобному представлению. Хоть Вы и моя подчиненная, но все же женщина. Причём, хочу напомнить, практически обнажённая. Боюсь, знаете ли, испытывать на крепость свой внутренний самоконтроль.
        Саша чуть не взвыла в голос. Девушка вдруг отчётливо поняла, если сейчас же, сию минуту Максим Сергеевич её не отпустит, то впервые в жизни она бросится на мужчину первая. Причём, не особо заморачиваясь о последствиях. Да что за напасть?! Может, он ее опоил чем-то...
        - Бог с ним. Не надо морской звездой. Тогда просто верните меня в вашу наичистейшую постель. Только уберите руки. Мне неприятно.
        Взгляд особиста моментально застыл. Он явно расценил ее слова как обиду.
        - Ну, так и я не в восторге, Александра Сергеевна. Что нам приходится почти сливаться в объятиях.
        В одну секунду мужчина, резко отстранившись, подхватил девушку на руки, при этом максимально стараясь не прижимать её к себе. Два шага, и Саша уже лежала на столь необдуманно покинутой кровати. Максим Сергеевич, словно небезызвестный Фигаро, тут же оказался рядом со стулом и швырнул вещи в сторону их хозяйки. Они угодили девушке в лицо. Может, это, конечно, было сделано не специально, но получилось именно так.
        - Одевайтесь, Александра Сергеевна. Я жду Вас внизу. Все прекрасно, но вообщем-то сегодня рабочий день, который еще не окончен. А у нас до кучи теперь еще мертвый Маслов. Давайте быстрее.
        Максим Сергеевич вышел из гостиничного номера. Дверью при этом хлопнул с такой силой, что уши заложило. Тяжело вздохнув, девушка принялась натягивать одежду.
        - Ну, что за скотство… - Бормотала она себе под нос. - Только понадеялась на то, что в этом городе можно будет задержаться. На тебе…Приплыли.
        Саша постаралась привести себя в порядок, как можно быстрее. Максим Сергеевич, которого она не видела, а значит, не имела представления, чем он занят, напрягал гораздо сильнее, чем Максим Сергеевич, который находится рядом. Хоть и без конца издевается. Просто за этим товарищем точно нужен глаз, да глаз.
        Девушка одёрнула платье, волосы, сильно не утруждаясь, заплела в косу, и выскочила из номера.
        Максим Сергеевич действительно ждал ее внизу, в холле. Рядом с ним замерла женщина весьма приличных габаритов. Она смотрела на особиста настолько влюбленным взглядом, что даже как-то стало не по себе. Куда так откровенно пялиться?
        - Готовы? Отлично. Идемте. - Максим Сергеевич, заметив Сашу, которая спустилась по лестнице, склонил голову и галантно поцеловал руку этой достаточно пышной особе. Видимо, на прощанье.
        - Спасибо за понимание и за доброе сердце. Что позволили эту несчастную отнести в номер, привести в себя. - Он сказал это таким тоном, будто не за ерунду какую-то благодарил, а делал предложение руки и сердца.
        Женщина буквально растеклась лужей сиропа у ног Максима Сергеевича. На Сашу правда успела посмотреть с легким раздражением. Видимо, про этот "дирижабль" и говорил особист. Женщина явно работает в гостинице. Она действительно могла не пускать его с бездыханной девицей на руках.
        До завода они добрались пешком, в полной тишине. Максим Сергеевич о чем-то думал. Напочженно думал. Выглядел он очень сосредоточенным.
        Вообще, девушка пришла к выводу, Максим Сергеевич - это шкатулочка с огромным амбарным замком и тысячей секретов внутри. Другой вопрос, нужны ли ей эти секреты. Иногда поговорка "меньше знаешь, крепче спишь" приобретает глубокий, философский смысл. Но главное, в чем Саша точно была уверена, ее секреты однозначно должны остаться при ней.
        Все так же, молча, они вошли в здание, поднялись на нужный этаж к кабинету, который теперь занимал особист. Саша чувствовала смятение и тревогу от всего произошедшего недавно. Однако, упорно держала лицо, искренне надеясь, что все ее мысли и сомнения не были замечены руководителем, которого, положа руку на сердце, она послала бы с огромным удовольствием, куда подальше.
        - Присаживайтесь.
        Максим Сергеевич кивнул в сторону рабочего стола, намекая, что девушке нужно занять это место. Она послушно выполнила его требование. Потому что это и было требование. Никак не просьба или предложение.
        Сам же он подтянул один из стульев ближе и расположился рядом, по левую руку от Саши. Практически прижимаясь своим локтем к ее локтю. Специально изводит, гад.
        Такое соседство нервировало сильно, но она понимала, что при всем желании не может запретить особисту находиться в радиусе нескольких метров от себя. Хотя, в общем-то, была бы совсем не против подобной перспективы. А в идеале, лучше увеличить дистанцию до столицы. Пять сотен километров - замечательное расстояние между ними.
        - Итак. Что мы имеем...Труп Маслова Льва Ивановича, который буквально несколько дней назад бвл жив, а потом считался пропавшим. Факт того, что Лев Иванович не пропадал, что спрятался он сам, мы знаем теперь точно. Еще имеем чертежи, лежавшие на столе в дачном доме. И еще имеем Ваше фото. Вообще непонятная комбинация. В милицию, кстати, я сообщил. Набрал из телефона-автомата. Естественно, очень скоро станет известно, что мы с Вами посещали супругу…а, нет... уже вдову Льва Ивановича. Но я, скажу честно, данный факт и не собирался скрывать. Просто неохота сейчас тратить время на сотрудников местного отдела. Гораздо интереснее другое. Кстати... Ваше фото я прихватил с собой. Ни к чему нам сбивать следствие с верного пути, надеюсь путь реально будет верным, наличием данного снимка. Уверен точно, Вы к этому убийству руку не приложили. Маслов Вам был дорог, как единственный знакомый человек в этом городе. Где якобы родилась гражданка Комарова. Якобы! Обращаю внимание. Потому что и я, и Вы, Александра Сергеевна, знаем наверняка, место Вашего рождения точно не здесь. Да и чертежи Вам эти не вперлись ни в
одно место.
        Максим Сергеевич сунул руку в карман пиджака и вытащил снимок. Тот самый. Саша помнила день, когда он был сделан в деталях. День торжественной линейки. Она как раз закончила школу. День смерти деда.
        Глава 18. В которой я понимаю, что количество подозреваемых медленно, но неуклонно растет.
        Судя по внезапно поглупевшему лицу Александры Сергеевны, из меня снова собрались делать идиота. Она набрала воздуха в грудь, видимо, планируя рассказать одну из наиболее подходящих ситуации версий, но потом вдруг выдохнула этот воздух обратно и вполне спокойно сообщила.
        - А я не понимаю, о чем Вы говорите.
        - Ммммм… Не понимаете… Ну, ладно. - Я отложил фотографию в сторону, развел руками, мол, на “нет” и суда нет, а затем вынул из ящика стопку папок вместе с исписанными мелким почерком листами бумаги.
        Убрал их с глаз, когда мы уехали домой к инженеру. Эта информация секретной не является, но оставлять их на виду все же не счел правильным.
        - Раз не понимаете, давайте изучать характеристики наших, то есть ваших, сотрудников. Не зря же Владимир Александрович трудился. Старался.
        Разделил папки с личными делами и то, что настрочил Калинин, на две равные части. Половину подвинул к Александре Сергеевне, половину оставил себе. Естественно, в моей половине оказались Филатова, Ведерников и сама Комарова.
        - Значит так… Принцип следующий. Смотрим внимательно личное дело, потом характеристику. И думаем. Много думаем. Усердно. Что кажется странным, непонятным, неуместным, отмечаем карандашом. Потом будем систематизировать.
        Я открыл первую папку с фамилией Нины Ивановны, рядом положил характеристику, данную этой особе Калининым, а затем погрузился в чтение.
        - И все? - Комарова выглядела удивленной.
        - Почему все? Нет. Но сначала - это. Прежде чем найти систему, надо выделить необходимое.
        - Перестаньте. Вы прекрасно поняли, о чем я. Больше не будете пытать меня своими фантазиями? - Девица прям не могла успокоиться, что я не настаиваю на продолжении разговора.
        - А надо? Вы, Александра Сергеевна, если представляли, как злой, жестокий особист схватит Вас, а потом, выкручивая руки, потащит в застенки, так нет. Не мечтайте. Мы к этой теме вернемся обязательно. Сейчас меня интересует другое. Маслов сбежал с чертежами не просто так. Он вынес их с завода потому, что здесь есть еще кто-то. Льва Ивановича шантажировали, это точно. Не надо делать круглые глаза, Вы прекрасно знаете, чем именно шатажировали. История его супруги Вам известна. И давайте без идиотских споров на эту тему сейчас. Но главный инженер, несмотря ни на что, на предательство не решился. При этом, он наверняка знал, что у врага, будем называть так этих людей или этого человека, есть еще одна кандидатура. Просто, я так понимаю, Маслов был им гораздо нужнее. Начни он сотрудничать, то это самое сотрудничество принесло бы плоды и в будущем. Круто ведь. Получать информацию из первых рук. Но при этом враг подстраховался. Значит, мы должны найти второго индивида. И сделать это нужно, как можно быстрее. Чертежи были в доме. Сейчас, думаю, милиция уже сообщила Калинину. Или сообщат вот-вот. Бумаги
вернутся обратно на завод. Да, относится к информации наш первый отдел будет более ответственно, но человек, оставленный про запас... Он точно находится в спецгруппе. А прятать сведения от тех, кто с этими сведениями работает, никто не станет. Соответственно, факт передачи секретной информации врагу - вопрос времени. А с Вашей сложной биографией мы обязательно разберемся. Чуть позже. У меня только одна огромная просьба. Не считаете меня глупее, чем я есть. Все. За дело.
        Я, отвернувшись от Александры Сергеевны, снова уставился в лежащие передо мной бумаги. Хотя чувствовал и видел боковым зрением, Комарова пялится. Взгляд у нее был очень серьезный и очень сосредоточенный. Она понимает, что я все понимаю. Но ее удивляет мое поведение. Девица точно была уверена, все именно так и будет, когда ее найдут. Пытки и застенки. А тут - ничего.
        В следующие полчаса я отвлекся от девушки, сидевшей рядом. Меня полностью занимала персона Нины Ивановны.
        Нина Ивановна... Ниночка... Красивая, всегда в центре внимания. Ухажеров тьма-тьмущая. А счастья-то нет… В характеристике, данной ей Калининым, четко было сказано, что Филатова обладает характером вспыльчивым, высокомерным, но при этом имеет проблемы психологического характера, связанные с отсутствием семьи и благополучной личной жизни. Кстати, удивительно, но Владимир Александрович, описывая Нину Ивановну, был предельно честен. Кроме одного момента. Не уточнил, что она - непроходимая дура. И я вовсе не в плане оскорбления или перехода на личности. Она реально дура. Глупая. Все-таки, если бы каждый встречный мог вот так запросто идти трудиться инженером на авиационный завод, то у нас в стране не было бы ни дворников, ни уборщиков, ни простых рабочих специальностей. И дело вовсе не в том, что я таким сравнением хотел кого-то обидеть. Просто каждая профессия требует не только определенного образования, но и определенного уровня IQ. Понятия не имею, знакомы ли они в этом времени с данным определением. Так вот, присутствие Филатовой в отделе главного технолога завода, как и ее присутствие в
спецгруппе, равносильно тому, что взять двоечника и отправить его на всесоюзную олимпиаду по физике, например. Да, у этой особы имелся диплом технического ВУЗа. Но при этом, единственным местом работы значился только этот завод, только этот отдел. Казалось бы, что странного? Сейчас не то будущее, в котором жил я. Когда понятия “стабильность” просто не существует. И тем не менее. Прям мешалась мне кандидатура Филатовой среди прочих сотрудников. Раздражала своей неправильностью. Родилась Филатова в деревне. Здесь, неподалёку от города. О семье информации было очень мало. Отца, вроде, не имеется. Мать - доярка в колхозе. Братья, сестры, отсутствуют.
        - Слушайте… Я тут кое-что вспомнила… - Александра Сергеевна вдруг отложила то дело, которое изучала сама, и уставилась задумчиво куда-то в угол кабинета.
        - Что вспомнили? Это кто у Вас? - Я протянул руку и развернул папку лицевой стороной, чтоб видеть фамилию.
        - Это… Аааа… Стрельникова Наталья Петровна. Ничего интересного. Сорок два года. Положительная со всех сторон. Не курит, не злоупотребляет алкоголем или, упаси Боже , чем-то иным. Состоит в партии. На хорошем счету. Но в другом случае ее бы и не пропустил Первый отдел. Замужем более двадцати лет. Семья - полная чаша. Двое детей, любящий муж. Муж, кстати, тоже удивительный молодец. Трудится на Горно-обогатительном. Закончила местный университет. Работала всегда по специальности. Звезд с неба не хватала, но была на хорошем счету. В ее деле и в ее характеристике ни одна закорючка не смущает. Училась, жила, удалась. Вот так. Причем, удалась и сама, как личность, и судьба ее, как эталон счастливой женской доли. Нет. Я вспомнила один момент связанный с Филатовой…
        - Таааак… Интересно… - Я откинулся на спинку стула. Просто, учитывая, что сидела Комарова сбоку, почти впритык, мне так удобнее было наблюдать за ней.
        - В общем… Это было, наверное, может, месяц назад. Совершенно случайно стала свидетельницей ситуации. Проходила мимо туалета и услышала громкие рыдания. Отчаянно, взахлеб. Хотела открыть дверь, чтоб предложить помощь, но помимо женского голоса, там был еще мужской. Разговаривали Филатова и Ведерников.
        Комарова снова помолчала пару секунд, вспоминая детали.
        В принципе, Александра Сергеевна оказалась права. История, которую она рассказала, выглядела достаточно занимательной. Она слышала, конечно, не все, но тем не менее...
        
        - Ты понимаешь, выходит, наши отношения ничего не значили. А я, оказывается, просто женщина для отдыха. Спасибо, что грубее не назвал. - Давилась Ниночка слезами - Я люблю его, понимаешь? На все готова ради него. А он...
        Разговор снова прервали истеричные всхлипывания и завывания. Судя по всему, в жизни первой красавицы разыгралась личная драма. Можно было бы посочувствовать Филатовой, если бы не одно "но". Любить кого-то сильнее, чем себя, данная особа просто была не способна. От природы. Поэтому Александра Сергеевна, если верить ее рассказу, решила, что уж точно Филатова обойдётся без поддержки. Поэтому входить в помещение не стала. Однако, возле двери задержалась. Чисто женское любопытство.
        - И ты понимаешь, я ему говорю, милый, ну прости меня! Прости,что я написала письмо твоей жене. Но ведь ты сам говорил, мы созданы друг для друга, а с этой мымрой ты живешь только из-за обязательств. Помнишь? Ты так говорил. Я поверила тебе. Думала, ты просто не можешь решиться и уйти. Хотела, чтоб мы были счастливы. Вот так я ему сказала… Слово в слово.
        - Нинуль… - Ведерников явно подбирал слова, чтоб не назвать свою подругу дурой. Потому как, иначе не скажешь любовнице, решившей дать признательные показание жене, да еще и требовать, чтоб она отпустила своего благоверного. - Ну, вот зачем ты полезла к его семье? Ты как маленькая, ей-богу. Какие обязательства? Включи голову. Все так говорят. Мол, жену не любит, с ней только потому, что она больна или при смерти. Нин, это же классика жанра. Ну, тебе-то грех жаловаться. Он тебя на работу устроил. В приличное, достойное место. Куда бы ты пошла? Сама подумай. Диплом у тебя получен тем же путем, что и это место. Если бы не декан с его любовью к твоим прелестям, ты бы кроме училища и рассчитывать ни на что не смогла бы. За тебя столько лет все курсовые, все проектные работы, диплом делали. Теперь здесь. Ну, я не хочу хвалиться, однако, если бы не моя помощь…
        - Помощь, за которую тебе прилично платят! - Филатова явно ждала от своего товарища поддержки а не объективной оценки ситуации.
        - Да, платят. Но ты и сама знаешь, зачем мне эти деньги. И все же. Он и так много для тебя сделал. Сейчас если отвернется, то все. Пиши-пропало. Ты на первом же заказе погоришь.
        - Игорек… Ты тоже меня бросишь? Перестанешь помогать. - С последними словами Филатова так завыла и зарыдала, что Александра Сергеевна, понимая, ждать следующего просветления, разумных слов с ее стороны придется долго, предпочла удалиться.
        - После этого я ушла. Дальше слушать не стала. - закончила Комарова свой рассказ.
        - Ясно… - Я осмыслял информацию, озвученную Александрой Сергеевной.
        Можно было бы подумать, что она рвется оговорить Ниночку в отместку, но Комарова понятия не имела о нашей беседе с Филатовой. Той, в которой Нина Ивановна рассказала про случай на праздничном мероприятии. Поэтому, не верить словам Александры Сергеевны смысла не было.
        Вообще, с одной стороны, ситуация до банальности ясна. Скорее всего, Филатова связалась с женатым человеком. Однозначно, не простым работягой. Таких мужчин, она за людей не считает. Тот лишь, что в принципе понятно, хотел развлечься необременительными отношениями, а Ниночка приняла все всерьез. Очень примитивная история. Но с другой стороны, получается, именно этот таинственный любовник устроил Филатову на завод. И все время, по сути, платил Ведерникову, который за свою подругу выполнял сложную работу. То есть, трудился, можно сказать, за двоих. Поэтому Нина Ивановна до сих пор сидит на своем месте. Самостоятельно она ни в одном чертеже не поймет ни грамма. Ок. Однако, зачем рисковать участием любовницы в проекте? Можно вообще всю контору спалить. И лишиться, в том числе, своей должности. За злоупотребление. Кто-то же отбирал кандидатуры изначально? До всех проверок. Явно на Филатову не за красивые глаза внимание обратили.
        - Александра Сергеевна, а как Вы думаете, почему люди идут на предательство?
        Комарова посмотрела на меня с легким недоумением. Мол, спросил я какую-то ерунду.
        - Ну, не знаю. Потому что натура такая. Мышление. Мышление предателя.
        - Ээээ нет. Это вы тут мыслите идейными штампами. Родина. Предатель партии…. На самом деле, ничего не происходит просто так. Для всего есть причина. Конкретная. Не образная. Люди, погруженные в свою жизнь, довольные ею и считающие себя счастливыми, всякой предательской темой голову не забивают. Это я Вам точно говорю. Все проблемы - от нечего делать. Только, когда человек страдает, испытывает нехватку чего-либо, только тогда он начинает искать пути, чтоб исправить ситуацию. В большинстве случаев, это деньги. В очень значительном большинстве. У каждого своя цена счастья. То есть кому-то деньги нужны для спасения жизни. Возможно, своей, возможно - близкого. Кому-то для того, чтоб чувствовать себя хорошо. Всякое бывает. Однако, если человек самодостаточен, если его не тяготит отсутствие радости в жизни, он не станет думать о том, как изменить свое плачевное положение. Совсем другое дело, когда у него, например, несчастная любовь. Тут самая благодатная почва для темных делишек. Чувства... Отмычка, способная вскрыть любую защиту. На что готов человек, желающий любви? Да на все. Людская натура такова,
что в первую очередь мы мучаемся не по объекту страсти, а по себе в этих страданиях. Себя мы любим больше всего. Добиваясь кого-то, мы в последнюю очередь заботимся об этом человеке и его счастье. Нас беспокоит только свое, личное.
        Сильнее чувств - деньги. Богатство. Способен ли человек предать ради денег? Конечно, да. Несомненно. Но прежде, должен этот потенциальный предатель чувствовать себя ущемленным. Искренне считать, что достоин лучшей, более сытой жизни. Только тогда он начнет оглядываться в поисках идеи, где, как и коим образом заполучить то самое богатство… А давайте-ка посмотрим на Игоря Леонидовича. Что-то я его с первого дня в расчет не брал. Может быть, зря?
        Комарова, скорее всего, половину сказанного мной тупо не поняла. Просто у нее мышление другое. Она реально верит в то, что люди живут ради идеалов. Не только она. Все они тут в это верят. А я точно знаю, искать надо выгоду и бабло. Все вертится вокруг них. В эту минуту меня вдруг осенило. Мысль эта вообще была не связана с заводом, убийством Маслова и всем происходящим. Однако, меня касалась напрямую.
        - Это не Борисыч сука… - Сказал я вслух, а потом искренне рассмеялся. Вот я, блин, осел. - Это Рома-сука. И Жанночка. Не знал никто про то, чем можно меня зацепить. Кроме Ромы. И мамы там никакой нет. Хотя, мама, возможно есть, но болезни нет. Сучка Жанночка просто спелась с Ромой. Или он с ней. Рома рассказал этой твари про то, как меня подтолкнуть к делу, которое было ему нужно...
        - Максим Сергеевич... - Комарова приподнялась со стула, протянула руку и потрогала мой лоб ладонью. - Вы себя хорошо чувствуете? Может, переутомление?
        Естественно, для Александры Сергеевны все это выглядело, как набор слов. Но не для меня. Потому что я отчетливо понял, кто слил. Не Борисыч. Рома. И Жанна, чтоб ей обосраться. Вот тварина... Ведь жила, как сыр в масле каталась. Подарки, деньги, украшения. Но в тот день, сыграл момент моего нежелания жениться. Жанна окончательно поняла, тратить на меня время и дальше, бессмысленно. Видимо, совпало так. А позвонил ей Рома. Когда она вышла из-за стола в холл. Потому и вышла. Чтоб я не услышал. Позвонил и сказал, мол, есть вариант срубить бабла. Скорее всего, много бабла. Ради мелочевки Жанна не стала бы суетиться. Ну и все. Дальше - ценные указания от Ромы, как именно и что мне надо сказать. Правда, не понимаю, зачем это было нужно именно ему. Ну... Теперь уже и неважно. Наверное...
        - Да хорошо я! Прекратите трогать меня за разные части тела. - Я оттолкнул Александру Сергеевну, которая уже полезла щупать мой пульс. - Отлично все. Давайте займёмся Ведерниковым. Человеку нужны деньги. Для этого должна быть причина.
        - Да зачем они ему? - Александра Сергеевна отцепилась, наконец, от моей конечности, которую она упорно тянула к себе, двумя пальцами разыскивая на запястье нужную точку. - За деньги счастья не купишь. Уж простите за банальность. А если у Игоря проблемы, так есть коллектив. Касса взаимопомощи, опять же. Никто бы его не бросил наедине с бедой. Если есть беда.
        - Деньги нужны всем и всегда. - Я усмехнулся, снова подумав о своей прошлой жизни. Удивительный придурок. Это потому, что в какой-то момент охренел от собственной значимости.
        Однако, Ведерникову в этот момент, можно сказать, повезло. Не знаю, обнаружили бы мы что-нибудь интересное или нет. Дверь кабинета с силой распахнулась. На пороге стоял Калинин. Лицо - бледное, волосы - дыбом. Все ясно. Менты, наконец, сообщили о теле Маслова.
        - Максим Сергеевич, там... - Начальник первого отдела тяжело, очень тяжело вздохнул.
        - Там, Владимир Александрович, найден труп главного инженера нашей спецгруппы. - Я поднялся со стула и повернулся к Комаровой. - Идёмте, Александра Сергеевна, пообщаемся с нашей доблестной милицией.
        Глава 19. В которой я решаю, что с убийством инженера надо разобраться.
        Калинин огдядывался на Комарову все время, пока мы топали нашим небольшим дружным коллективом вниз к машине. Впереди шёл Владимир Александрович, за ним - Александра Сергеевна, я завершал эту процессию, чувствуя себя каким-то погонщиком мулов. Честное слово. Просто вид у обоих моих спутников был очень удрученный и несчастный. Будто я их на убой веду.
        Начальник первого отдела, скорее всего, прикидывал в своей голове, во что ему выльется смерть Маслова. Кстати, моей осведомлённости он очень удивился.
        - Откуда вы знаете, что нашли тело? - спросил Калинин первым делом, когда я сходу определил, зачем он явился, и мы покинули кабинет.
        - Оттуда, что это мой был звонок мента... в милицию. Это я им сообщил, где труп и куда ехать.
        Владимир Александрович как-то удивлённо "хмыкнул", но расспрашивать подробнее не стал. Тем более, в присутствии Комаровой. Хотя, по его лицу было видно, он охреневает от ситуации. И от того, что я так спокойно об этом говорю, и от того, что меня не сильно волнует, какое сложится мнение у самих ментов. Так-то я должен был, по идее, сообщить и дожидаться их на месте. Ну, либо не рассказывать никому о звонке. Просто меня на самом деле не волновал данный вопрос. Потому что я точно понимал, у ментов дело заберут. Сразу после моего отчета.
        А вот Калинина, наоборот, все это беспокоило. У него даже затылок, который я наблюдал, пока мы спускались, был напряжён. Собрался крупными складками, как морда шарпея.
        Хотя о найденных чертежах менты уже сообщили, я так понимаю, Владимир Александрович желал увидеть их лично. Убедиться, что пропажа вернулась. Да и потом, в любом случае несколько дней секретные сведения находились неизвестно где. Теоретически, конечно, исключительно у Льва Ивановича. Для того ведь он их и забрал. Но это только теоретически.
        Александра Сергеевна очевидно тоже усердно о чем-то думала. У нее уж побольше причин для волнения. Во-первых, она поняла, я знаю, кем гражданка Комарова является в реальности и ничего другого, кроме правды, слушать больше не хочу. Во-вторых, девушка опасалась, справедливо, кстати, что как только решится, наконец, вопрос с инженером, я вернусь к ее персоне.
        По идее, с точки зрения самой Александры Сергеевны, меня, человека, представляющего ведомство, которое не входит в состав Комитета Государственной Безопасности, судьба внучки Ершова Виктора Николаевича не особо должна волновать. Тем более, тут даже больше затронуты интересы внешней разведки. Но по той же самой идее, я и не должен ничего знать о Комаровой. На кой черт она была бы мне нужна? Откуда у простого... ну, ладно, пусть не простого, однако, всего лишь особиста могла взяться информация подобного рода, в принципе? Этот момент, похоже, Александру Сергеевну тоже смущал. Потому что она явно не могла сложить все вместе, ибо части головоломки абсолютно друг другу не подходили. Если я - чекист, что было бы логично, и искал ее конкретно, то на кой черт мне завод с этим инженером. Я должен сосредоточено работать в направлении самой гражданки Комаровой. А Максим Сергеевич почти год катался с проверками. Он реально выполнял определенную работу, контролировал первый отдел и вообще за все это продолжительное время никак, никаким образом не соприкасался с Александрой Сергеевной. К тому же, если бы я был
сотрудником Комитета, то, как минимум, должен трясти Комарову за шиворот, требуя отправиться со мной в Москву, а как максимум - пытаться выбить ответы на все интересующие Контору вопросы. А я еду сейчас в отделение милиции, чтоб разобраться со смертью Маслова.
        В третьих, когда мы вышли из здания управления и уселись в машину, девушка робко попыталась напомнить о том, что вообще-то ее рабочий день подошел к концу и вообще-то она сильно хотела бы домой. В ответ получила с моей стороны заявление, что теперь у нее рабочий день ненормированный, а домой она попадет, только когда моей душе это будет угодно.
        - А если откровенно, Александра Сергеевна, Вы такая прыткая особа, что предпочитаю держать Вас на виду. Удолбался, знаете ли, скакать по нашей прекрасной стране.
        Девушка молча одарила меня выразительным взглядом в ответ на эти слова, которые, по сути, прямым текстом говорили, что нужна мне в первую очередь именно она. Калинин уже просто откровенно уставился сначала на меня, потом на Комарову. Все же Владимир Александрович не дурак. В некоторых вопросах он несомненно допустил очень много ошибок. Но от этого соображать не перестал. Из нашего диалога он понял, что с Александрой Сергеевной меня связывает нечто большее, чем вся история, приключившаяся на заводе. Поэтому начальник первого отдела загрустил сильнее. Ибо тоже перестал понимать, что происходит. Просто всем своим нутром чувствовал, какая бы ерунда не творилась, ему от этой ерунды точно хорошо не будет.
        Мы уселись все в ту же "Волгу". Правда, в этот раз я оставил ее за пределами территории завода. На стоянке перед проходной. Пока Александра Сергеевна без сознания валялась в моем номере, отогнал автомобиль, из соображений, что он может понадобиться. Как всегда, угадал. Машина тронулась с места, направляясь в сторону ментовки, где мы уже были с Калининым.
        Ехали в гробовой тишине. Каждый думал о своем. Я, например, пытался вытащить из памяти Максима Сергеевича еще какую-то информацию.
        Кто такая Комарова, вспомнил. Хорошо. Вспомнил, как впервые ее разыскал. Это был достаточно большой город одной из союзных республик. Девица благополучно поступила в местный университет и делала на этом поприще весьма заметные успехи. Сашей ее звали на самом деле. Имя не изменилось. А вот фамилия и отчество, естественно, были левые. Максим Сергеевич наблюдал за ней несколько месяцев. Девчонка, а в то время ей исполнилось двадцать, помимо учебы, устроилась в ресторан неподалеку от общежития, посудомойкой и уборщицей. Зарабатывала на хлебушек. Удивительно сознательная особа. Жила эти три года она максимально неприметно, но на курсе считалась лучшей. Чтоб найти внучку Ершова, Максим Сергеевич перевернул каждый квадратный метр нашей огромной Родины. Заодно перетряхнул жизнь Виктора Николаевича, начиная от рождения и заканчивая смертью. Искал любые концы любых веревочек, ниточек, которые указали бы путь следования девочки Саши. Нашел.
        Уже на месте стал выяснять, что творится в жизни столь интересующей его особы. Такая оказалась молодец, хоть на доску почета вешай.
        Все преподаватели в голос твердили, будто у Левиной, эта фамилия значилась в документах на тот момент, от рождения имеется потрясающая для женщины склонность к аналитической работе. Она великолепно управляется с цифрами. Более того, идеальная точность ее практических работ по начертательной геометрии поражала. Любимый предмет - сопромат. До кучи, имелась феноменальная память. Александра была способна любую конструкцию, хоть самолет , хоть пароход, хоть электробритву, разложить на составляющие части. А потом воспроизвести их в единое целое, без помощи первоисточника. То есть, по идее, если, например, взять сегодняшний заказ, над которым работала их спецгруппа, Комаровой достаточно было один раз увидеть весь проект целиком. Все. Дальше она разделит его на части, выполнит работу с каждой, а затем слепит обратно. По крайней мере, когда Максим Сергеевич по крупицам выуживал информацию о студентке Левиной, все преподаватели высказались именно так. Само собой, он не делал это в открытую. Не ходил и не расспрашивал по ВУЗу всех подряд. Приходилось использовать различные ухищрения и возможности, чтоб
узнать необходимое. Не было такого, чтоб он явился, например, в деканат и тряс там корочкой.
        О том, какую именно организацию представляет, Максим Сергеевич никому ни говорил ни слова. Даже местным коллегам. Использовать в открытую свою должность и свое натоящее место службы он мог только в очень крайнем случае. Его задание было конкретным. Найти внучку Ершова, оценить возможность контакта. Далее - действовать по обстоятельствам. Связь Максим Сергеевич держал напрямую со своим руководителем, который в то время был подполковником. Ему и отчитывался. Только ему.
        Причина столь глубокой конспирации, даже среди своих, была проста и очевидна. Кто-то ведь помог Ершовой. Помог сделать новые документы. Школьный аттестат на новую фамилию. Кто? Ну, явно, человек неслучайный. Чисто из этих соображений они предположили изначально, что внучке Ершова оказывают содействие. В обход интересов Комитета. То есть, в действующих рядах есть потенциальный предатель или предатели. Потому что по-другому это не назовешь. Затем подозрение о добровольном помощнике среди сотрудников Комитета укрепилось еще больше.
        Ровно через два месяца Александра исчезла. Снова. Прямо у Максима Сергеевича из-под носа. Отправилась на работу в ресторан и все. Оттуда уже не вышла. Через дверь, по-крайней мере. Остальные работники утверждали, что смену она отбыла почти до самого конца, а потом сходила в туалет и больше ее не видели.
        У Максима Сергеевича приключился самый настоящий стресс. А еще имелось огромное желание кого-то прибить. Хотя, кого? Информация подавалась подполковнику напрямую. Ни с кем больше детали этого дела не обсуждались. Предупредить Александру никто не мог. Значит, слежку определила она сама. И это в тот момент, когда Максим Сергеевич планировал уже организовать им знакомство.
        Сама. Девчонка двадцати лет, не имея специального опыта, смогла вычислить, что ее нашли и ее ведут. Для любого чекиста это был бы удар по репутации. Для Максима Сергеевича особо.
        Он потом осмотрел ее комнату. Все осталось на месте. Даже документы. Этот момент был очень важным. Раз девчонка ушла, бросив все бумаги, имеющие отношение к ее новой личности, значит, в другом месте она появится с другими документами и с другой фамилией. И вот уж точно, какой бы умной Ершова не была, но запросто справлять себе новую биографию и новые сведения о предыдущих годах жизни, она просто физически не может. Значит, выходит, ей есть к кому обратиться. Правда, непонятно, как и к кому. Перетряхнули каждого, кто предположительно мог поддерживать связь с девчонкой. Даже тех, кто очень условно подходил под это определение. Ничего. Вообще. Ни малейшей зацепки. В последние годы Виктор Николаевич вел образ жизни крайне неприметный, обособленный. Сосредоточился только на внучке и ее воспитании. Все прошлые связи были оборваны.
        Еще через два года, Максиму Сергеевичу снова удалось разыскать эту особу. Вообще на другом конце Советского Союза, на Урале. Она трудилась уже в небольшом конструкторском бюро. Фамилию, естественно, имела другую. Впрочем, биографию тоже.
        Не успел он обрадоваться, решив, что в этот раз однозначно доведет дело до конца, как через три недели Александра снова пропала. У Максима Сергеевича практически случился нервный приступ. Как?! Как вообще это происходит? Он никого не привлекает со стороны. Действует сам. Лично. Причем, не просто появляется в городе какой-то непонятный товарищ. У него каждый раз такая легенда, что не подкопаешься. Но тем не менее, факт оставался фактом. Внучка Ершова исчезала только после того, как он оказывался рядом.
        Правда, прежде, чем девчонка снова обвела его вокруг пальца, Максим Сергеевич выяснил одну интересную хреновину. За ней следил не только он. Связался с подполковником. Думал, может, его профессионализм поставили под сомнение. Отрядили еще сотрудников. Оказалось, нет.
        Слежку Максим Сергеевич определил буквально за несколько дней до того, как Саша канула в неизвестность. Причем, вместе с ней в неизвестность канул и тот парень, который привлек внимание Максима Сергеевича. По личности данного товарища сведений не было обнаружено никаких. Кроме однозначного ответа, нет, это не коллега. Потом с трудом удалось узнать имя и фамилию. Он немного наследил в некоторых местах. Но такого человека вообще не существовало.
        Выходило, что Александру начали искать не только родные спецслужбы, но и, похоже, чужие. А это очень, очень, плохо. Вопрос утечки информации встал ребром. Однако, ничего подозрительного опять не было найдено. От Ершовой Максима Сергеевича уже буквально телепало.
        И вот теперь очередная новая жизнь, очередная новая биография. Комарова Александра Сергеевна. Нашел он ее в этот раз быстрее, чем раньше. Приловчился. А еще понял одну вещь. Девчонка двигается по стране не хаотично. Она переезжает в определенные места, точно зная, куда ей надо ехать. Скорее всего, у нее уже есть заготовки новых легенд. И документы тоже есть. От этого она и отталкивается. Тогда Максим Сергеевич снова взялся шерстить все дела, к которым имел отношение ее дед. Все. Буквально. Даже самые мелкие и случайные. Именно так он разыскал связь Ершова с инженером Масловым. Потом выяснил, где трудится Лев Иванович и этот город попал в список постоянно контролируемых им мест. Тех, где она должна была объявиться. Промежутки между оседлым образом жизни составляли от месяца до трех. Судя по всему, девчонка специально просто тупо перемещалась по стране, путая следы. А уже потом выбирала конкретный город.
        Вот только Максим Сергеевич в этот раз сделал все возможное и невозможное, чтоб Ершова не поняла, в чем дело. Поэтому, меньше года назад среди представителей ведомства, которые контролируют данный завод, появился новый сотрудник. На предприятие он приезжал несколько раз. Пять или шесть. Выполнял свою работу и уезжал. Попутно посещал еще несколько заводов в различных городах, входивших в зону его ответственности. То, что эти города совпали со списком возможных мест, где должна появиться Ершова, знали только сам Максим Сергеевич и подполковник, ставший уже полковником.
        Когда в отдел главного технолога устроилась Комарова Александра Сергеевна, он понял, все сделано правильно. К тому же, Максим Сергеевич ждал еще и появления тех, кто интересовался внучкой Виктора Николаевича. Причем, ждал, не меньше, чем возможности, наконец, поговорить с ней открыто. Задача усложнилась. Теперь она была и нужным им информатором, и живцом, на которого хотели поймать вражеских агентов или агента.
        Похоже, Александра Сергеевна могла засечь слежку, только когда слежка была. В этом городе она жила уже больше года. Потому что Максим Сергеевич больше не дышал ей в спину.
        По новой версии своей жизни, Александра Сергеевна являлась сиротой, воспитанницей детского дома. Причем, все ее документы были настолько грамотно сделаны, что даже среди личных дел детей, вышедших из детдома, реально имелось дело Комаровой Саши. И диплом у нее был настоящий. И в училище действительно такая девочка училась. Вот только, само собой, вспомнить ее никто не мог. В детском доме сменился директор. Как раз несколько лет назад. Как часто бывает в подобных ситуациях, половина педагогического состава тоже. Максим Сергеевич, чувствуя себя идиотом, проверил все места, которые фигурировали в ее жизни. И вот девочки не было, а документы были. Настоящие. Сделанные идеально. Хоть сто пятьдесят особых отделов завода проверяли бы Комарову, все там было правильно. Даже по годам совпадало. У особистов необходимости ехать и узнавать подробности на месте не возникло. Сирота, родственников нет. Подкидыш. Фамилию, имя, все дали в детдоме. Предельно ясно и понятно, такая сотрудница, тем более с отличными показателями в учебе, им подходит.
        Казалось бы, круто, что память Максима Сергеевича так вовремя мне подкинула эту информацию. Теперь я вполне понимал, почему Комарова его, с одной стороны, бесила, а с другой, он был рад ее видеть.
        Но больше пока не вспомнилось ни хрена. И вот это бесило лично меня. Открытым оставался вопрос, на кой хрен Максим Сергеевич приехал на день раньше. Что делал практически сутки. На кой черт таскался по городу в форме, с паспортом в кармане. И почему мне поперек горла стоят эти розы. Да и во всем остальном пока что были черные дыры. Как я не напрягался, память благополучно молчала и ни черта не подсказывала.
        Поэтому, на данный момент более разумно заниматься насущными проблемами. А они сейчас связаны со смертью Маслова. Потому что смерть Маслова связана с Александрой Сергеевной. Уж не знаю, как. Но выяснить очень хочу. Тем более, впервые за все время, так получилось, что я конкретно в лоб заявил Комаровой правду - ее персона меня сильно интересует. Предыдущие разы она сбегала, лишь догадываясь, что ее разыскали. Теперь знает это наверняка, хотя пока не может сообразить, кто я такой конкретно есть.
        - Приехали. - Сообщил Калинин нам с Александрой Сергеевной, будто мы сами этого не видели.
        Мент, как я и предполагал, оказался все тем же Василием Андреевичем, товарищем Владимира Александровича. Присутствие посторонней женщины его немного удивило, но видимо, он решил, что в данном случае - наше дело, кого с собой брать.
        - Добрый вечер, - майор протянул руку сначала Калинину, потом мне. Комаровой просто кивнул головой, приветствуя.
        - Ну, не такой уж он и добрый. - Я занял стул, который был ближе всего к Василию. Владимиру Александровичу пришлось сесть рядом с Александрой Сергеевной. Сделал я это не просто так. Лучше, чтоб у майора было понимание, кто главный товарищ в нашем коллективе.
        - Согласен. Тем не менее, с какой стороны посмотреть. Инженер то ваш нашелся. Правда, мёртвый. - Василий хохотнул. Я натянуто улыбнулся в ответ. Типа, шутку оценил. Ментовской юмор, он такой. - Ну, что я вам могу сказать... поступил звонок. Неизвестный сообщил, в дачном посёлке находится гражданин Маслов. Сотрудники выехали на место происшествия. По поводу всего этого у меня есть некоторые мысли. Внимательно осмотрели дом, где было найдено тело. С первого взгляда смутило несколько моментов. Убийца определенно хотел нам что-то показать. Иди доказать. Не знаю, как точнее, тем более, пока лишь есть предположения. Судя по всему, убит Маслов был не там, где находилось тело. А оно, тело, сидело на стуле. Орудие убийства - нож. Знаете, нанести удар в сердце можно только с фронтальной стороны. То есть убийца должен был залезть на стол. Как минимум. Потом примеряться и только после этого ударить. Бред. Не стал бы ваш инженер сидеть все это время, ожидая, когда его убьют. Да еще устраиваться поудобнее, чтоб убийца точно не промахнулся. Значит, он общался с убийцей перед тем, как все произошло. Добровольно.
Прежде, чем случился этот удар ножом. Других насильственных следов, если отталкиваться от чисто внешнего осмотра, я не увидел. Следует, все было сделано очень неожиданно. Убитый скорее всего не подозревал, что получит нож в сердце. Убийцу он несомненно знал. Показательно, что следов крови нет нигде. Пол был вымыт. Не знаю, зачем. Пока не знаю. Мы прошерстили территорию вокруг домика. Имеется след от колес автомобиля. Машина останавливалась ровно перед калиткой. Взлома или чего-то подобного не было. Маслов сам встретил своего убийцу. Тщательно осмотрели двери, окна и орудие убийства. Ждем результатов. Но опять повторюсь, все было сделано грамотно. Надежда на то, что будут отпечатки на орудии убийства, минимальна.
        - Товарищ майор, тут гражданка Маслова... - Дверь кабинета приоткрылась. Появилась голова одного из сотрудников отдела. Эта голова и сообщила Василию Андреевичу о супруге инженера.
        - Отлично. Пусть войдет. - Майор махнул рукой, а потом с опозданием спросил меня. - Вы же не против? Велел доставить ее. Есть ряд вопросов, которые снова хотелось бы задать.
        - Конечно. - Я пожал плечами. Хотя приблизительно понимал, что сейчас произойдет.
        Не прошло и пяти минут, как нас стало больше на одного человека. Анна Степановна выглядела растерянной и явно не понимала, на кой черт её снова притащили в отдел. Заметив меня, Калинина и особенно Комарову, она растерялась еще больше. Остановилась посреди комнаты, соображая, куда ей деться.
        - Садитесь. - Я вскочил со стула, а сам отошел в сторону.
        - Спасибо. - Анна Степановна примостилась на краешек, глядя на майора с немым вопросом. Однако, по ее состоянию было заметно, она интуитивно понимает, что-то пошло не так. Чувствует, наверное.
        - В общем, ситуация следующая ... - Василий решил, не выбирая выражений, перейти к делу. - Анна Степановна, Ваш супруг был найден в дачном посёлке. К сожалению обрадовать мне Вас нечем. Гражданин Маслов мертв ...
        Договорить он не успел. Женщина, которая только что выглядела испуганной, вскочила на ноги и резко обернулась ко мне. Сделала шаг. Я подумал, ну, сейчас начнется. Не ошибся.
        - Вы же сказали, что не тронете его! Вы обещали, что поможете! - Она не говорила, а кричала. Впрочем, это было ожидаемо. Как и то, что в следующую секунду она натурально кинулась на меня, стараясь вцепиться ногтями в лицо.
        Охренели почти все. Калинин и майор точно. Александра Сергеевна только оставалась спокойной. Думаю, она тоже предполагала именно такое поведение.
        - Гражданка Маслова! - Василий подскочил к Анне Степановне, которую я удерживал на безопасном расстоянии от собственной физиономии. А было это, между прочим, вообще не просто. В нее будто дьявол вселился. Силы откуда-то появились.
        - Гражданка Маслова! Прекратите! Володя, твою мать! - Выругался майор в сторону Калинина.
        Это, видимо, был тонкий намек, что не мешало бы помочь. Мы вдвоём с этой разъяренной особой справится не можем. Два крепких мужика. Она кидалась с таким остервенением, что мне кажется, если дотянется, просто вцепится зубами мне в кадык.
        Владимир Александрович, наконец, вышел из ступора, и кинулся на подмогу. Это, конечно, охренеть можно, на что способны женщины в такие моменты. Огрести успели все. У Василия на щеке виднелась глубокая царапина. Реально глубокая. Из нее сочилась кровь. Калинин успел отхватить локтем в нос.
        Не знаю, как долго это продолжалось бы. Честно. Анна Степановна пребывала в состоянии сильнейшей истерики и полного неадеквата. Она не слышала вообще никого. Явно решила, будто убил Маслова я. И, похоже, любой ценой решила кровно мстить прямо сейчас. На слова, увещевания, попытки оттащить ее в сторону она реагировала только очередными криками, которые уже даже больше напоминали рычание. Малова вообще в этот момент мало была похожа на человека.
        Вопрос решился очень быстро и очень конкретно с помощью Комаровой. Александра Сергеевна, которой, видимо, надоело наблюдать, как трое мужиков не могут справится с одной женщиной, резко поднялась со своего места, с силой оттолкнула майора и Калинина, дернула Маслову, разворачивая ее к себе лицом, а потом со всей дури закатила ей оплеуху. Реально. Даже не пощечину. Самую настоящую оплеуху. В одну секунду Анна Степановна будто сдулась. Она замолчала, перестала размахивать руками, пытаясь покалечить меня. А потом закрыла лицо ладонями и зарыдала. Очень горько. Честно говоря, даже мне стало не по себе. А я далеко не самый чувствительный, склонный к состраданию человек. Было ощущение, будто ей невыносимо, просто ужасно невыносимо больно.
        - Это что, бляха муха, такое? - Майор смотрел на меня и вопрос задавал конкретно мне. Попутно он пытался рукой вытереть щеку, которую ему разодрала Маслова. Но в итоге, так как делал это вслепую, только размазывал кровь по лицу.
        Калинин тоже, наверное, спросил бы, но не рискнул. Просто стоял с охреневшим лицом.
        - Максим Сергеевич, я думаю, нам лучше выйти. - Выдала внезапно Комарова, поражая меня в самое сердце своим благоразумием. - Мы с Владимиром Александровичем сейчас займемся Анной Степановной. Ей нужно или успокоительное или что-то подобное. А Вы пока поговорите с товарищем майором. Он, по-моему, очень хочет услышать объяснения. Вдвоём, без свидетелей, вам это будет сподручнее сделать.
        Глава 20. В которой вечер перестает быть томным...
        Разговор у нас с ментом получился не особо долгий. Закончился он ровно в тот момент, когда я с наимелейшей улыбкой сообщил ему, что дело у Василия Андреевича будет находиться очень мало. Вот прям, как только я отчитаюсь своему руководству, в данном случае, естественно, имелось в виду военное ведомство, о Комитете речи не шло, так сразу и заберут. Потому что убийство главного инженера специальной группы, которая занимается секретными разработками, - это дело сугубо наше и наших коллег из очень серьезной организации. Организацию я называть не стал. Но Василий сам все понял.
        Из воспоминаний Максима Сергеевича следовало, что все его отчеты по официальной работе, связанной с заводом, моментально поступают к полковнику. Напрямую. А уж тот знает, какую именно информацию надо почерпнуть из общих сведений.
        Однако, некоторые подробности майору все же рассказал. Исключительно о том, что звонил я, труп нашёл я и, вообще, молодец - тоже я. Пришлось объяснить реакцию Анны Степановны. И еще один немаловажный факт, который, наверное, по-любому обсудить надо. Что она изначально была в курсе, где находится ее муж. Не думаю, конечно, будто вся эта информация Василию Андреевичу пригодится, но, в конце концов, с ментами надо дружить. Если получится, то взаимовыгодно. Я не знаю, как жизнь повернет дальше. Но знакомства с сотрудниками различных структур, настроенные на положительный итог, точно не помешают.
        - Вот черт… - Майор почесал затылок. - Выходит, гражданин Маслов просто сам решил спрятаться? Тогда, знаешь, супруга его под большим вопросом.
        Мы перешли на "ты", чему собственно говоря были рады оба. А то эти "выканья" уже поперек горла стоят. Я все имена и отчества задолбался выговаривать.
        - Вряд ли. Там семейная жизнь была по большой любви.
        - То-то и оно. - Василий протянул мне открытую пачку сигарет, предлагая закурить. - Знаешь, часто от большой любви до большой ненависти - один крохотный шаг. Просто…орудие убийства. Оно меня прям с панталыку сбивает. Случайное оно, это убийство. Так можно сказать. Кем бы ни был нападавший, он такого не планировал. Думаю, пришел только поговорить. Вот уже в разговоре у них не заладилось. Нож кухонный. Явно был в доме. Его не принесли с собой. Часто использовался по назначению. Картошечку почистить, лучок порезать. Ну, понял. Так не планируют преступление. С одной стороны, да, пытались что-то скрыть. Потом и кровь подтерли, и чистенько все убрали. Но это больше от незнания, как лучше поступить. Чего ее, кровь, тереть? Живее труп от этого не станет. Вполне ясно, стоял инженер в кухне. Спокойно беседовал с неизвестным. Или неизвестной. И тут даже не кривись. Бабы в бешенстве легко грудную клетку с одного раза пробьют. Вон, пример только что видел. Не поделили они что-то. Вот убийца и психанул. А потом попытался уничтожить следы. Ручку ножа вытер.
        - Да. Но! - Я воспользовался предложением майора. Вытянул сигарету и закурил. Мы сидели за столом. В принципе, можно было не продолжать этот разговор. Но меня интересовало мнение Василия. Как человека и мента. Причем, майор ведь подноготную не знает. У него есть лишь труп, нож и сбежавший инженер. Потому и любопытно, как он это видит.
        - Почему нож не тронули? - Я вопросительно посмотрел на майора. Мол, давай, выдвигай версии. - Если, как ты говоришь, убийца сделал это случайно, в порыве эмоций, потом кинулся мыть полы. Нож он тоже должен был бы забрать. По идее-то. На кой черт оставлять орудие убийства?
        - Да конечно! Как ты себе представляешь? Если человек никогда в посторонних людей ничем не тыкал, каково ему этот нож обратно вытаскивать? Психологически тоже, знаешь, надо крепкий нерв иметь.
        - Но ведь хватило нерва усадить труп, вытереть нож. Причем нож, который, на минуточку, из мертвого человека торчит. Нет. Мне кажется, как раз, у напавшего было большое желание сделать все, чтоб именно о бытовом моменте в первую очередь подумали твои сотрудники. Ну, или ты подумал. Специально. Типа, вот, смотрите. Тут что-то личное.
        Я, конечно, вслух этого не говорил, однако, фотография Комаровой, если следовать моей версии, потому и была в руке инженера. Просто майор не знает про фото. Я же его забрал. При таком раскладе можно действительно заподозрить Анну Степановну. Она была в курсе, где прячется Маслов. Вычислила, например, случайно, измену мужа с Комаровой. Типа, вот так можно подумать из-за фото. Прибежала. Разнервничалась. Схватила нож и воткнула в мужа. Если допустить, будто, он признался, что сгорает от страсти к Комаровой. Просто другой причины совать этот снимок инженеру в руку нет. Ну, нашли бы менты его. Дальше что? Им эта Комарова что шла, что ехала. И еще, отсутствие следов. Остались только наши с Александрой Сергеевной. Ну, ладно полы помыли. А с чернозёмом что сделали? Просеяли? Слоями снимали? Нет. Посетитель в дом изначально шел так, чтоб себя не засветить. Уж не знаю, по веткам ли прыгал, по крыше ли скакал. Но точно старался не спалиться. Какие тут случайности или убийство в состоянии аффекта. Четко все планировалось сначала.
        - Ладно, майор, - Я протянул руку Василию, - Ты с супругой инженера, конечно, побеседуй. Это - дело нужное. Но, если ты не против, я первым поговорю. С собой не приглашаю. Сам понимаешь, почему. Вместе с Масловым исчезли секретные сведения. Которые сейчас уже нашлись. У него же. И по-любому все вокруг них вертится. Тебе это точно не нужно.
        Мент спорить не стал. Мне кажется, он вообще был не против, что с него данное дело снимут. Как говорится, баба с возу, кобыле легче.
        - Давай тогда тут, в кабинете. Поудобнее будет. - Василий весьма великодушно предоставил мне свое рабочее, а сам вышел в коридор.
        Буквально через пять минут явились Маслова и Калинин. Мне аж поплохело, когда за их спинами я не увидел Комарову. Подумал, если опять сбежала, пользуясь моментом, найду и придушу. Честное слово.
        - Александра Сергеевна где? - Сходу ошарашил вопросом Владимира Александровича.
        Начальник первого отдела удивился, но ответил, мол, сидит в коридоре. Вот, рядом. Живая и здоровая.
        - Вот и хорошо. Ее давайте сюда, а сами подождите в коридоре. - Велел я Калинину.
        Вот тут он уже не просто удивился. Он, мне кажется, обиделся. Какую-то левую сотрудницу зовут присутствовать при разговоре с супругой убиенного инженера, а ему, главному особисту завода, велено не мешаться.
        - Ну, хорошо… - Владимир Александрович демонстративно развернулся, а потом исчез за дверью. Зато на смену ему явилась гражданка Комарова. Которая, как и Калинин, не понимала, на кой черт ее позвали. Или делала вид, что не понимает
        - Присаживайтесь. - Я указал обеим женщинам на стулья. Сам занял место майора - Успокоились?
        Последняя фраза предназначалась Масловой. Она молча кивнула. Ну, хотя бы никто не пытается выцарапать мне глаза. Уже хорошо.
        - Что ж Вы, Анна Степановна, до такой глупости додумались. Ну, ладно, нервы, понимаю. Однако, зачем весь этот дурдом.
        Супруга инженера пожала плечами. Ей, похоже, что-то убойное вкололи. Она внешне напоминала зомби. Вроде, двигается, на вопросы реагирует, но сама ничего путевого сказать не может.
        Я честно попытался расспросить Анну Степановну еще раз. Особо меня интересовал вопрос, как ей объяснил муж свое желание спрятаться. Он ведь должен был что-то объяснить.
        - Лева пришел за несколько дней до того, как все случилось, очень взволнованный. Пытался скрыть от меня свое состояние, но я поняла. Всегда понимала, и если его что-то беспокоило. И сейчас, конечно, тоже. Однако, правды не добилась. - Маслова даже говорила медленно и заторможенно. Слова произносила еле-еле. - Единственное, он сказал, будто допустил ошибку. Большую ошибку. И будто доверять никому нельзя. Предатели везде. Я еще посмеялась. Что ж ты, говорю, Левушка, все прошлым живешь. Но он повторял одно и то же. А потом, в тот день, прибежал домой. Сказал, надо уехать куда-нибудь. В место, о котором никто не знает. И как я его не пытала, как не расспрашивала. Ни в какую. Подошел, обнял…
        Маслова резко всхлипнула, словно ей не хватает воздуха. Хотя, слез не было. Сухие совершенно глаза.
        - Так…Значит, он Вам категорически не хотел рассказывать, но Вы понимали, что-то не так. Хорошо. Дача действительно принадлежит подруге? - Я старался говорить только о том, что меня реально интересует. Дабы быстрее закончить этот тяжёлый разговор. Угнетал меня вид супруги инженера.
        Анна Степановна подняла взгляд. Он был пустой. Вообще. Смотрела, словно не понимает вопроса.
        - Дача. На которой его нашли. Где он прятался. - Повторил я еще раз.
        - А-а-а-а-а…Дача…Нет. Это участок какого-то знакомого Левы. Он сказал, что там точно искать не будут.
        - Ясно…Чертежи были с ним?
        - Да. Вернее, не знаю. Были бумаги. Какие-то.
        - Хорошо. Еще один вопрос. Последний. Вам не показалось состояние Льва Ивановича странным. Нет, вполне понятно, нормальной не назовешь ситуацию, когда муж заявляет, что ему надо скрыться. Но чисто физически. Не показалось ли Вам, что супруг выглядел... как пьяный. Я знаю, Лев Иванович не употреблял алкоголь. Но мало ли... В тот вечер не возникло ощущения, что он все же выпил?
        Анна Степановна отрицательно покачала головой.
        - В общем, смотрите. Ситуация такая. Мы сейчас уедем. Товарищ майор с Вами побеседует. Немного и недолго. Говорите все, как есть. Как и было…
        - Всё? - Маслова внезапно оживилась, а потом оглянулась на Комарову, которую аж передернуло. Ее только что, без злого умысла, но все-таки слили. Я усмехнулся, наблюдая за лицом Александры Сергеевны. Этой особе, похоже, очень хотелось сказать жене инженера, чтоб та перестала тупить. Но нельзя. Произнести подобное вслух, это значит - признать правду. Значит, все мои намеки были верными. А Комарова, судя по ее упрямству, еще надеялась соскочить с крючка. Потому и продолжала делать вид, будто ни черта не понимает.
        - Анна Степановна… - Я взял женщину за руку. Она сразу повернула голову обратно, глядя на меня своими пустыми глазами. Точно зомби. - Все, как есть, насчёт супруга. Все, что мне говорили, то и майору. Про гражданку Комарову не надо. Это к делу не относится. Вы же не думаете, будто она могла навредить Льву Ивановичу?
        Маслова снова покачала головой из стороны в сторону.
        - Вот и ч?дно. Оставайтесь на месте. Мы сейчас позовем майора.
        Я взглядом указал Александре Сергеевне на выход. Она тут же вскочила на ноги и шустро устремилась прочь из кабинета. Я вышел следом.
        В коридоре стояли Василий и Калинин. Они о чем-то беседовали. Судя по лицу начальника первого отдела, он жаловался товарищу на тяжелую жизнь. И на меня.
        Я окликнул майора. Сказал, нам пора удалиться, а вот он вполне может с Масловой побеседовать.
        Калинин, не дожидаясь нас с Комаровой, направился к лестнице, которая вела на первый этаж. Обиделся Володька. Обиделся, что его ниже какой-то девицы из какого-то отдела технолога поставили.
        Я не стал ничего говорить по этому поводу и просто молча двинулся в ту же сторону. Комарова, не отставая, пыхтела за мной спиной.
        Когда вышли из отдела и уселись в машину, Калинин все же заговорил.
        - Вас куда? - Владимир Александрович старался держать нейтральный тон, но у него ее очень хорошо это получалось. Прям чувствовалась обида.
        - Нас давай к гостинице. - Велел я Калинину.
        Мое "нас" сильно удивило всех присутствующих. А некоторых даже возмутило.
        - Максим Сергеевич, при всем уважении…но не обнаглели ли Вы?! Я все понимаю, однако, у меня есть свой дом. И уж точно неприлично молодой женщине к Вам в гостиницу на ночь глядя ехать. - Александру Сергеевну прорвало.
        - Вот! А я думаю, чего Вы столько времени сидите, как пыльным мешком пристукнутая. Не ругайтесь. Не кидаетесь драться. Не обливаетесь ничем. Думал, совсем уж плохо дело. Но нет. Все в порядке, смотрю. Владимир Александрович! - Я повернулся лицом к Калинину, который завис, наблюдая нашу перепалку. - Сказал же, в гостиницу.
        - Не надо в гостиницу! - Комарова начала злиться.
        - Ну, вообще-то, начальник тут один. И это - я. В гостиницу! - Мое настроение тоже лучше не становилось. Естественно, благодаря этой девице и ее отвратительному характеру. Что за дурацкая манера спорить? Все назло мне делает.
        Калинин пожал плечами и направился в ту сторону, куда ему прикашало прямое начальство. То есть, к гостинице.
        - Ну, знаете… - Александра Сергеевна выразительно хмыкнула, сложила руки на груди, а затем уставилась в окно.
        Вид у нее был такой, что сразу становилось понятно, до гостиницы-то мы доедем. А вот как оно будет дальше, не берусь представить. Впрочем, интуиция меня не подвела. Комарова не была бы собой, если бы этот вечер закончился спокойно. Но даже я ее талант ставить все и всех на уши, недооценил.
        Глава 21. В которой не только я погружаюсь в воспоминания.
        Вообще, если честно, имелось огромное желание стукнуть Максима Сергеевича побольнее. За то, как нагло он себя ведет. Решает, распоряжается, всячески демонстрирует свою власть. Тем более, Саша сидела на заднем сидении, а Беляев - прямо перед ней. Коротко стриженный затылок особиста просто напрашивался на то, чтоб огреть его чем-то тяжелым. Искушение было огромным. А потом, уже по привычной схеме, сбежать из этого автомобиля и из этого города. Возможно, Саша так бы и сделала. Конечно, бить особиста по голове она бы не стала, понятное дело. Это чревато последствиями. И без того все непросто. Но вот насчет побега, точно воспользовалась бы проверенным планом действий. И с Максимом Сергеевичем они бы столь долго уже не общались. Может, даже и встреча их не состоялась бы. Просто имелось маленькое “но”, которое удержало девушку от решительных действий.
        На предыдущем месте своего жительства, Саша поняла, что за ней следят. Нет, в первом городе тоже следили. Именно потому и уехала. Кто конкретно, она не знала и разбираться в этом не собиралась. Сказалось то правило, которое дед крепко вбил ей в голову.
        - Слушай сюда, Санёк. И запомни очень хорошо. От этого может зависит твоя жизнь. Человек - животное. В нем очень сильны животные инстинкты. Несмотря на то, что мы давно ходим на двух ногах и считаем себя пупом земли. Ты думаешь, почему я жив до сих пор? Почему в войну не отдал богу душу? Или чёрту... Уж это более верно. Потому что всегда слушал свое нутро. Всегда. Оно ни разу меня не подвело. Тебе, скорее всего, придется скрываться. Никто никогда не оставит тебя в покое. По крайней мере, пока не получат нужную информацию. А когда получат, имей в виду, ты станешь ненужна. Даже не так. Ты станешь помехой. Тебе будут говорить, мол, расскажи. Расскажи и все закончится. Так вот… Это правда. Все закончится. А в первую очередь, закончится твоя жизнь. Девчонку, которая знает такое, разумно ликвидировать. Запомни. Не верь никому. Если однажды ты почувствуешь чужой взгляд на затылке, значит, так оно и есть. Не думай, не сомневайся, не пытайся убедиться или проверить. Просто собирай пожитки и уезжай. Я постарался тебя подготовить к тому, что предстоит. И ты не думай, Санёк, что у нас был другой вариант. Не
было. Меня один черт держат под колпаком. Просто пока не знают, как лучше поступить. Когда сообразят, даже сомневаться не будут. А твоя судьба - тоже вполне очевидна. Да и мать с отцом… Сама понимаешь.
        Саша над этими словами тогда мысленно посмеялась. Не про родителей, конечно. В этом как раз ничего смешного. Про инстинкты. Про то, что надо верить своей интуиции. Так можно с ума сойти от паранойи. Мало ли, что и кому мерещится. Но Виктора Николаевича она слушалась беспрекословно. Поэтому запоминала все, что он говорил.
        Дед с десятилетнего возраста гонял ее так, будто девочке предстоит участие в самых настоящих боевых действиях. И вообще, будто она не девочка, а самый настоящий пацан. На протяжении всего времени учил даже приемам самообороны. Сказал, она должна, во-первых, уметь выбраться живой из ситуации, которая будет представлять опасность в моменте. Не в перспективе. А во-вторых, понимать, как скрутить взрослого мужика. Двух - вряд ли. Троих - точно нет. Но с одним, чтоб могла справиться.
        Каждое лето они уезжали за город, и вот там Виктор Николаевич, конечно, устраивал ей тот еще “отдых”. Хотя, внешне все выглядело прилично. Просто пожилой человек проводит время с внучкой на природе. Часто ходят в лес. Ну, а что ж не ходить? Места красивые. Ягоды, потом и грибы - самое первое дело. Чем именно они там, в лесных дебрях, занимаются, проверить невозможно. Даже соглядатаям. Возвращались-то всегда с добычей. Ну, еще много времени проводят на реке. Девочка плавает по нескольку часов. Так это тоже понятно. В здоровом теле, так сказать, здоровый дух. Закаляется ребенок.
        - Эх, Санёк, ты не парень. И знаешь, слава богу. Добиваться от тебя, чтоб ты одной левой врага могла оприходовать, смысла нет. Девка, на самом деле, имеет большое преимущество. Её всерьез никто не принимает. Да и ты, когда тебе надо, поноешь, слезу пустишь, дурочку из себя состроишь. Женщина, существо в мужском понимании, нежное. А с точки зрения многих, глупое. Знаешь, как говорят. У бабы волосы долог, а ум короткий. Вот ты этой поговорке и следуй. Поняла? Глупых да слабых никто не боится. А когда враг совсем расслабится и подойдет близко, вот тогда бей. Поняла? Бей сразу точно, наверняка. Второго шанса может не быть. Ты не солдат. И солдата мы из тебя не сделаем. Но… ты гораздо опаснее. Потому что - девка…
        Саша уехала из родного города почти сразу, как ей исполнилось восемнадцать. После похорон деда. Всю ночь не спала, вздрагивая от каждого звука. Ей казалось, за ней сейчас придут.
        То что Виктор Николаевич умер не своей смертью, Саша знала доподлинно. А вот как именно, если честно, знать не хотела. Удовлетворилась официальной версией о внезапной остановке сердца. Мол, возраст. Что Вы хотели, милочка? Правда, перед приездом неотложки, успела осмотреть тело. Она его и нашла, это тело. Вернулась из школы, поднялась по ступеням, а потом сразу поняла, что-то не так. Входная дверь их квартиры была открыта.
        Дед лежал в спальне, поперек прохода. Первые пять минут Саша просто стояла и смотрела на Виктора Николаевича, закрыв рот рукой. Боялась, что закричит. А ей пока нельзя привлекать внимание. Потом подошла к нему, и принялась внимательно изучать каждый миллиметр тела. В душ? все переворачивалось, в горле стоял ком, но она знала, так надо. Для понимания. Никаких признаков насилия или чего-то подобного не нашла. Кроме маленькой, крохотной, практически незаметной точки на шее. След от укола. Просто Саша знала, где искать и что именно. А еще, на тумбочке всегда стояло фото родителей. Сейчас оно лежало перевернутым. Это их с дедом условный знак. Он сто процентов перед смертью был не один. Потому и перевернул. Дал понять внучке, началось. Именно он перевернул, а не кто-то другой. Чтоб Саша догадалась, время пришло.
        - Ты имей в виду, - говорил ей дед, - Я умру тихо. Незаметно. Кто это будет, вот большой и важный вопрос. Если наши, то жди доверительных бесед. Сначала. Попытаются договориться. Но ты не верь. Договор там один. Когда ласка не подействует, они перейдут к совсем другим способам. Ты не я. Тебя сломать быстро можно. И поверь, в этом нет ничего постыдного. Методы разные есть. Не только физическая боль. Если враги… Не знаю даже, что и лучше... Вторым информация поболее нужна.
        - Дед, так никто не знает, что ты мне рассказал. Зачем я им? - Саша в то время хоть и делала все, как требовал Виктор Николаевич, на самом деле, думала, нагнетает он. Ну, сколько лет прошло. Да и о том, что дед заставил вызубрить список с именами, фамилиями, данными биографии, позывными, легендами, никому не известно.
        - Санёк, я не один тогда из опасной тени Абакумова смог выбраться. Двое нас было. Я - по стечению обстоятельств. Второй - потому что сволочь. Остальные… Ну, ты понимаешь. Не все, конечно. Я говорю о ближнем круге. Начальник следственной части по особо важным делам министерства государственной безопасности, товарищ Леонов - расстрелян, его заместители товарищи Комаров и Лихачёв - расстреляны, начальник секретариата - 15 лет заключения, заместитель начальника секретариата - 25 лет заключения. А я, как видишь, сижу тут, с тобой, на кухне. Но… понимаешь в чем дело… Виктора Семеновича под монастырь подвел один конкретный человек. Ну, Абакумова, то есть. Поняла, да?
        - Да поняла. Я их имена наизусть уже знаю.
        - Так вот… Этот второй сыграл на опережение. Знал, что под Абакумова начали копать. Был у нас … - Дед помялся, соображая, уместно ли выругаться матом при внучке. Потом решил, как бы не хотелось, но не уместно. Саше в тот момент исполнилось пятнадцать. - Товарищ Рюмин, вообщем. Вся эта лавина с его подачи и покатилась. Он написал донос на имя товарища Сталина. Мол, Абакумов тормозил расследование дел о группе врачей и о молодёжной организации, якобы готовивших покушения против вождей страны. Но это, Санёк, неправда. Виктор Семенович не признал себя виновным, чтоб ты понимала. Потому и не признал, что невиновен. А уж поверь, в том месте, где он находился, чтоб оставаться при своем мнении, надо иметь крепкие нервы и организм. Там тебя заставят признаться даже в том, чего не было. Если надо. Однако, не о том говорю… Так вот, Рюмин сам головы лишился. Жизнь, она справедливая. Кто бы что не говорил. Роешь яму другому, будь готов, сам в эту яму упасть. Закон такой. А он еще полез в банку с пауками. А там поумнее и посообразительнее ?соби сидели. Так вот, жена Рюмина. Про нее скажу. Отец этой особы служил
в армии Колчака. В свое время успел сбежать и пристроился за границей. Дочь от отца вроде бы отказалась. Ясное дело. Кому такая родня нужна. После того, как арестовали Рюмина, сынок его тоже очень быстро последовал примеру матери. Заявил, мол, родителей у него нет, а есть самые настоящие враги. И уехал покорять целину. В деревню куда-то. Понять можно. Наверное. Не знаю. У человека жизнь впереди. Семья, опять же. Да еще стали известны факты. Рюмин ведь скрывал, что отец его был кулаком, брат и сестра обвинялись в воровстве. В этом свете тесть, который во время Гражданской войны служил у Колчака, лишний камешек на могилу. Но дело не в этом. Работали мы одно время вместе с товарищем Рюминым. Только он при власти больше, а я так, насущными делами занимался. О группе, которую мне пришлось готовить, Рюмин был в курсе. Не знал, кто. Естественно. Этого вообще никто не знал. Я отбирал кандидатов лично. Так Виктор Семенович решил. Но Рюмин знал о сути задания. А когда его в 1953 арестовали, через два года после Абакумова, он на все был согласен, лишь бы в живых остаться. И в том числе, на то, чтоб ему плохие
люди помогли. Не могу утверждать наверняка. Но знаю Мишку-ирода хорошо. Знаю, какая он гнида. Так вот у меня в последнее время та самая чуйка обострилась. Не только наши за мной приглядываю. Чужие тоже. Чувствую, Санёк. Уверен. А значит, не за горами тот день. Совсем не за горами...
        Саша дождалась похорон. Под утро собрала вещи, необходимые ей на первое время, постояла в пустой квартире, обвела ее долгим взглядом, затем вышла в подъезд. Ей нужно было добраться до того самого дома, куда они ездили каждое лето. Там, в подполе, лежали документы. Виктор Николаевич продумал все, до мельчайших деталей. Имелось пять биографий, пять личностей. Каждая из этих личностей была связана с определенным городом, в котором жили люди, в той или иной мере, Ершову чем-то обязанные. Более того, люди, проверенные ситуациями. Ни один из них доносы строчить не побежит. Но и правду рассказывать дед строго-настрого запретил. Велел, если что, представиться дальней родственницей. Люди эти в большей мере играли роль подстраховки. Если вдруг в чужом городе Саше потребуется помощь. А так, без нужды, сказал, лучше не соваться. Помимо документов и детально расписанного маршрута, свои будущие биографии, девушка знала наизусть, в тайнике имелись еще кое-какие нужные вещи. Но она искренне надеялась, что воспользоваться ими не придется. В том числе, несколько маленьких скромных пузырьков. Эти пузырьки девушку
нервировали своим содержимым, но дед сказал, пригодится. Особенно, когда вопрос стоит конкретно: либо ты, либо тебя. Хотя, когда готовили этот тайник, Саша на полном серьезе спросила Виктора Николаевича, почему нет оружия. Это ведь логично. Почему он не хочет позаботиться о таком способе защиты? Дед рассмеялся.
        - Санёк, ну, ты не плети. Какое тебе оружие? Ты вместо того, чтоб противника убить, себя покалечишь. Да и потом, не так просто в человека выстрелить. Одно дело на войне. Когда враг бежит с оружием наизготовку. И совсем другое, если напротив тебя стоит вполне приличный человек. И ты только умом понимаешь, что это - враг. А сердцем такого не чувствуешь. Не нужно оно тебе. Твое самое сильное оружие, это, Санёк, ты сама. На себя и рассчитывай. А вот пузыречки запомни. Что, в каком имеется. Тут - "болталка". Это на случай, если надо с человеком откровенно побеседовать, но он того сильно не хочет. Имей в виду, в основе - мескалин. Индейцы, сволочи, со своих кактусов выудили. Хорошая штука. Но эффект проявится через час. Может, минут сорок. Зависит от дозы и массы тела объекта. Пик активности длится четыре часа. Откат тоже четыре часа. Если потребуется использовать, время рассчитывай верно. Это в случае, когда через еду или питье. Но тебе другого варианта не представится. И да, смотри, если у объекта проблемы с сердцем, велик шанс его угробить. Один из побочных эффектов - сильная тахикардия. Просто помни
об этом. Чтоб быть готовой к любому развитию событий. Вот тут...
        Дед взял следующий пузырёк и повертел его перед глазами.
        - Тут Куранин. При попадании через открытые раны или любым другим путем, вызывает обратимый паралич поперечнополосатых мышц. Сначала - мышцы около глаз, потом мышцы лица, а затем мышцы шеи. После паралич переходит к конечностям верхнего плечевого пояса. Так все ниже и ниже. Здесь ... - Дед показал следующий флакон. - Синильная кислота. Причину смерти определят, как инфаркт миокарда. И последнее снадобье. Аконит. Действие аконитина заключается в том, что сначала дыхание учащается, но затем постепенно замедляется вплоть до полного прекращения. После усвоения яда все тело начинает чесаться, появляются озноб и обильное потоотделение, усиление двигательного возбуждения, рвота, а также паралич скелетных мышц. Смерть наступает либо от остановки сердца, либо от остановки дыхания.
        - Откуда у тебя все это? - Саша, которая сидела на полу рядом с Виктором Николаевичем, посмотрела в глаза деду. Просто... Он, наверное, тоже пользовался. Раз не только смог добыть, но и знает как эти "снадобья" работают.
        - Санёк... Служба у меня была специфическая. Это только в книжках разведчики и контрразведчики выглядят красиво и носят белое пальто. На самом деле... - Дед помолчал. Потом все равно договорил до конца. - Для борьбы с врагом все средства хороши. "Специальный кабинет" давно появился. Еще при Владимире Ильиче. Но всерьёз изучением этой темы занялся Ягода. Помнишь такого?
        - Ну, конечно. - Саша кивнула. Помимо общего курса истории, который преподавали в школе, многое ей рассказывал попутно сам Виктор Николаевич. То, что ни один учитель не скажет. Считал, внучка должна знать правду. Только тогда она сможет защитить себя.
        - Так вот... Ягоду и еще некоторых обвинили в убийстве председателя ОГПУ Вячеслава Менжинского, председателя ВСНХ Валериана Куйбышева, писателя Максима Горького и его сына Максима Пешкова. После этого лаборатория перешла уже под контроль НКВД. Дальше, сама додумаешь...
        И вот теперь Саше нужно было забрать все что Виктор Николаевич приготовил. Она ушла из дома рано утром. Добралась до железнодорожной станции. Села в нужную электричку. Оказавшись на месте, забрала узелок. А потом пешком отправилась до соседнего областного центра. Вот тут-то Саша деда и вспомнила добрым словом. Выносливость, которую он в ней воспитал. Только благодаря этому она не легла под березку и не приготовилась помирать. Потому что дорога была вообще не близкой. Но возвращаться обратно и уезжать с одного из вокзалов дед запретил, когда они обсуждали план ее действий.
        Добравшись до нужной станции, Саша купила билет уже под другим именем. Так начались ее мытарства.
        В первом городе ей сначала было ужасно непривычно.
        Она подала документы в местный институт. Благо срок был подходящий. У нее имелся аттестат об окончании школы с отличными оценками. Так для девушки началась стезя инженерного будущего. Почему именно эта профессия? Саша сама толком не могла объяснить. Скорее всего, по велению души.
        На первое время деньги были. Немного. Комнату дали сначала в общежитии. Однако, сразу после поступления в институт, пришлось устроится на работу в ресторан. Ей этот вариант подходил вечерними сменами. В любом случае, в приоритете была учеба.
        И вот тогда слова деда про интуицию, которой нужно верить, Саша особо всерьез не принимала. Пока, спустя несколько лет жизни на новом месте, не столкнулась с этим сама.
        Все у нее складывалось хорошо и она даже подумала, дед слишком уж преувеличивал. Никому не нужна внучка Ершова. Потому как никто не знает, что Виктор Николаевич дал ей информацию, которая для кого-то являлась государственной тайной, а для кого-то стоила слишком дорого. Вон, учится, устроилась на работу и прекрасно себя чувствует уже достаточно долго. А потом однажды, выходя из института, она поняла, что ощущает затылком тот самый чужой взгляд. Это было очень странно. Такое Саша испытывала впервые. Просто по спине вдруг побежали мурашки. Огромные, как слоны. Целое стадо мурашечных слонов. Девушка остановилась рядом со знакомой компанией студентов и попыталась осмотреться так, чтоб это было незаметно. Люди сновали туда-сюда. Понять, откуда пришло ощущение слежки, не представлялось возможным.
        Она вернулась домой. Некоторое время жила, вроде, как обычно. Делала обыденные дела, готовилась к сессии, собиралась на работу. Чувство присутствия постороннего не пропадало.
        Спустя три недели, девушка в очередной раз пришла домой. Села на кровать. Несколько минут тупо пялилась в пустоту. А потом начала готовить побег. Как учил дед. Все должно выглядеть естественно. Никаких признаков близкого отъезда. Повседневные заботы, без суеты. Поэтому в тот день на работу она отправилась, как обычно. С собой взяла только документы, предварительно спрятав их под платье. Обмотала тканью и привязала к телу. Чтоб руки были наглядно пустыми. Пузырьки положила в глубокие карманы.
        Когда покинула насиженное место, отправилась на черноморское побережье. Это тоже - наука Виктора Николаевича. Не переезжать сразу из одного места в другое. Провела несколько недель на пляже. Отдыхала. Купалась. Попутно пыталась сообразить. Кто? Первые или вторые. Свои или чужие? Дед предупреждал, что наступит момент, когда она понадобиться всем. Виктор Николаевич упорно считал, что искать будут не только чекисты, или разведка. Но и, так называемые, агенты врага.
        В следующем месте, которое значилось в ее маршруте, Саша опять же спокойно провела несколько лет. Устроилась в конструкторское бюро. Начала работать по специальности. Надо отдать должное, в этом вопросе дед проявил потрясающую гениальность. Всего предполагаемый маршрут девушки включал в себя пять городов. Для каждого из этих мест у нее имелись нужные документы и нужная легенда. Подготовкой дед занимался почти два года. Столько времени ему понадобилось из-за того, что действовать приходилось очень аккуратно.
        - Санёк, никому нельзя верить. Никому. Остались единицы, на кого могу рассчитывать и кто сейчас не подведет.
        Саша даже не вникала в этот процесс. Нет, она, конечно, не спорила. Лет с десяти жила по четко продуманному дедом плану. Выполняла все, что он требует. Училась на “отлично”. Причем, по желанию Виктора Николаевича, она значительно превосходила ровесников по уровню подготовки. К десятому классу Саша знала программу первых курсов любого технического ВУЗа.
        - Материны мозги…Точно материны. - Вздыхал дед каждый раз, когда проверял, насколько она продвинулась в обучении. - Мой-то дурачок поглупее был. Не настолько сообразительный. Все его Васька тащила. Василиса, мать твоя, была в десятки раз умнее всяких там профессоров...
        Тогда же, устроившись на новом месте, Саша пришла к выводу, необходимо стать, как можно менее заметной. Привести свою внешность к тому виду, на который никто не обратит внимания. Поэтому волосы постепенно стали серыми, физиономия - безликой, а голос - тихим. Хотя, от природы Саша была прехорошенькой. Можно даже сказать, красивой. Но оказалось, если женщина захочет стать страшненькой, у нее это точно получится. Нужно просто голову мыть специальными отварами, высветлять брови и ресницы. Сутулиться. Смотреть вниз. Убедить себя в том, что ты - бледная моль, никому не нужна.
        Покой продолжался около двух лет. Потом снова возникло ощущение слежки. Резко и внезапно, словно неожиданно включили громко звук. На этот момент какой-никакой опыт работы уже имелся за плечами, было не так боязно срываться и начинать жизнь заново. Да и вообще, девушка время просто так не теряла. Она эти несколько лет не только работала, пытаясь вести неприметный образ жизни, она постаралась подготовится к любым ситуациям. Потому что понимала, если нашли в первом городе, то велика вероятность, что найдут и во втором. И в третьем.
        Человек, который числился должником деда, вел секцию самбо. Естественно, для парней. Не женское это дело. Саша долго думала, прежде, чем объявиться. Но всё-таки однажды вечером отправилась в спортивный зал, где тренировал своих подопечных мужчина по имени Олег. Он выслушал Сашу молча. Правда, она много не говорила. Для каждого из тех, кто мог ей помочь, имелась своя, определённая фраза. Виктор Николаевич сказал, что это навроде пароля. Не придётся тратить слова на долгие объяснения. Каждый сразу вспомнит, о чем идёт речь и поймет, что Саше можно доверять. В общем, после короткой беседы девушка получила возможность три раза в неделю заниматься с Олегом. Естественно, неофициально. Ему она сказала, что ходит с работы поздно. А от рождения боязлива. Хотелось бы уметь защитить себя. Версия была шита белыми нитками. И вряд ли Олег в нее поверил. Тем более, начальный уровень подготовки у девушки, благодаря деду, имелся. Но расспрашивать или выяснять правду мужчина не стал.
        Приходилось ходить в спортзал совсем поздно вечером. Потому что такое их времяпрепровождение вызвало бы много вопросов. Но Сашу это устраивало.
        Чтоб быть ближе и к работе, и к месту, где трудился на благо советского спорта Олег, Саша в частном секторе сняла у бабули маленький скромный домик. В этот раз она неслучайно выбрала именно такой вариант. Комната в общежитии, в коммуналке - много людей. Тяжело жить обособленно. Все норовят сунуть свой нос. Если в первый раз Саша верила, ее не найдут, даже при том, что Виктор Николаевич вдалбливал ей в голову другие мысли, то теперь наоробот. Девушка считала, она должна быть готова ко всему. И расположение дома было удачное. Стоял на отшибе. Дальше - лесок и река.
        Когда снова почувствовалась слежка, Саша даже не сильно переживала, если честно. Расстроилась, это да. Но уже гораздо меньше, чем в первый раз. Пришлось снова готовить побег. И вдруг, за несколько дней до того, как она должна была исчезнуть, девушка поняла, а он не один. Соглядатай. Появился еще кто-то. Первая мысль - неужели за какой-то девчонкой, неспособной защититься, как они, скорее всего думают, отправили целую группу. Смех же. Никому неизвестно, что дед на протяжении долгого времени гонял ее, как Сидорову козу. В любом случае, это ничего не решало. Пора было уезжать.
        Саша вернулась с последней тренировки домой. Вернее, это она знала, что тренировка последняя. Олег - нет. Открыла калитку, зашла во двор. Вдруг, ее начало мелко трясти. Очень резко и очень неожиданно. Это при том, что и без того, с момента, как почувствовала чужое присутствие, все время находилась в напряжении.
        Сослалась на усталость и то, что постоянно на нервах. Вошла в дом. Свет включить не успела. Ей зажали рот широкой мужской ладонью. Как подошел нападающий, она не слышала. Просто он вынырнул из темноты и все. Самое последнее, что пришло в голову, будто это ограбление или изнасилование. Саша точно знала, добрались. Но чего не ожидал ночной посетитель, так это того, что жертва начнет сопротивляться.
        Саша вспомнила все, чему учили ее и дед, и Олег. Говорят, от страха люди теряются и не понимают, что делать. Черта-с два. Жить захочешь, сразу сообразишь. А жить хотелось сильно. Тем самым животным инстинктом Саша чувствовала, человек опасен. Она резко ударила головой назад, потом пяткой по голени, схватила локоть руки, которая закрывала ей рот, и одним рывком вывернула в нужную сторону. Сзади взвыли. Оказавшись на свободе, Саша рванула к кухне, схватила огромный нож для разделки мяса, а потом со всей силы воткнула его в ночного гостя, который, несмотря на причененный девушкой вред, пытался ее догнать. Эффект неожиданности сработал. Это - хорошо. Саша убила человека. Это - плохо. Когда поняла, что мужик мертв, в голове словно включился часовой механизм. Мысли перестали хаотично метаться, мгновенно выстроилась схема дальнейшего поведения.
        Следы преступления надо скрыть. В милицию не пойдешь и все это не объяснишь никак. Пришлось решать проблему самостоятельно. До сих пор ей иногда сниться, как она тащит тело в лесополосу, которая находилась неподалёку. Вздрагивая и замирая от каждого постороннего звука. Благо, сразу за домами шел пустырь, через который можно попасть к густым деревьям и той самой реке. Избавилась от тела, потом вернулась в дом. В голове по-прежнему мозг работал удивительно четко. И вообще не было паники. Прошла везде, где можно было обнаружить следы борьбы. Убралась. Взяла спрятанные вещи и вышла на улицу.
        Естественно, далее последовал очередной переезд в этот чудесный город, где Александра Сергеевна Комарова благополучно живёт по сей день. И вот тут оказалось слишком спокойно. Девушка расслабилась совсем, решив, будто преследователи ее потеряли.
        А теперь этот Максим Сергеевич. Саша с тоской в очередной раз посмотрела на затылок, маячивший перед глазами.
        - Выгружаемся, Александра Сергеевна. - Заявил предмет ее мыслей.
        Оказалось, они уже подъехали к гостинице.
        Саша молча выбралась из машины. Максим Сергеевич тоже выбрался, но в последнюю минуту обернулся к Калинину, который смотрел им вслед через открытое окно.
        - Владимир Александрович, Вы же сейчас на завод? Верно? Подождите меня. Я с Вами доскачу. Нам понадобятся опять личные дела. Подкиньте меня до проходной. Обратно я сам. Сейчас только, провожу Комарову. Идёмте.
        Особист повернулся к Саше и уставился с ожиданием во взгляде. Приглашение прозвучало для нее.
        - Вы хотите, чтоб мы продолжили работу? - Уточнила она.
        - Господи... да! А Вы что подумали опять? Прекратите себе льстить. Мне нет дела до Вашей добродетели. Просто в гостинице, учитывая время, более разумно заняться этим.
        Саша кивнула, соглашаясь, и пошла следом за Максимом Сергеевичем, который уже, перепрыгивая серез ступень, поднялся к двери.
        Он проводил ее до самого номера. Задержались только внизу. За стойкой снова сидела та самая женщина, которую Саша уже видела. Видимо, она решила повторить подвиг Стаханова и работать без выходных. Заметив Максима Сергеевича, тетка моментально вскочила на ноги.
        - Тамара, моя кудрявая фея, нам с коллегой надо поработать. Я помню про режим. Но пока ведь еще можно?
        Особист улыбнулся женщине наимелейщей улыбкой. Она сразу покраснела и что-то принялась бормотать о порядках, о правилах.
        - Тамарочка... - Максим Сергеевич подошел ближе и осторожно поправил этой особе выбившийся из причёски локон. - Я Вам так благодарен за понимание. Просто ужасно благодарен.
        Саша хмыкнула. Правда, тихо, себе под нос. Ну и тип, этот Максим Сергеевич. Видит, что женщина к нему явно неравнодушна и пользуется ею. А эта... Неужели не понимает ничего. Думает, он и правда может обратить на нее внимание?
        Когда они уже стояли перед номером и особист открыл дверь, пропуская Сашу вперед, она, в принципе, успокоилась. Действительно. Ничего страшного. Поработают пару часов. Чем быстрее разрешится вопрос, тем лучше.
        - Не балуйтесь. Ведите себя прилично. Я быстро вернусь.
        Саша ничего не ответила. Молча вошла в помещение. Остановилась соображая, куда лучше сесть.
        Максим Сергеевич почти прикрыл дверь с обратной стороны, но вдруг снова распахнул ее и с усмешкой посмотрел на Сашу.
        - Кстати, Александра Сергеевна, забыл сказать... Не пытайтесь сразу после моего ухода сбежать. Я предупрежу Тамару, чтоб она была на чеку. Драться с ней Вы же не будете. И еще... знаете, Вы очень плохо поступили при нашей первой встрече.
        - Когда? В отделе? - Саша искренне удивилась.
        - Зачем же? Это была наша вторая встреча. А первая, за день до моего официального появления на заводе. Вы очень некрасиво меня пытались убить. Вы думали, я не вспомню. Да? Потому так спокойны. Нет, сначала, когда увидели меня в отделе, сильно напряглись. Я ведь должен был в этот момент находиться, где угодно. Например, в морге. Но уж точно не рядом с Вами. А потом по моему поведению Вы решили, что доза была слишком маленькая. Наверное, мозг мне замкнуло и все. Потому что я очевидно Вас не узнал. Так вот, Александра Сергеевна, я все помню. Так что повторюсь, но не балуйтесь. Скоро буду...
        Максим Сергеевич погрозил пальцем Саше и вышел в коридор прикрыв за собой дверь...
        Вторая часть уже опубликована.