Приз лучшему барду Светлана Анатольевна Багдерина
Лукоморские рассказы
Светлана Анатольевна Багдерина
Приз лучшему барду
Размеренный гул голосов и стук кружек погружал придорожный трактир на выезде из столицы Вондерланда в безмятежную, чуть сонную атмосферу. За окнами и в трубах уныло завывал февральский ветер, горьковатый дымок камина смешивался с буйством незатейливых, но всепроникающих кухонных ароматов, и посетителям «Старого Пса» иногда начинало казаться, что не было во всём Мюхенвальде местечка уютнее и спокойнее, даже если бы перевернулся Белый Свет.
Замысловато переплетаясь, то затихая, то разгораясь с новой силой, текли разговоры завсегдатаев и случайных посетителей, забредших студеным зимним вечером на огонек. Но за ближним ко входу столом не слышно было ни хмельного многоголосья, ни бряканья игральных костей, ни веселых ругательств, заменяющих непритязательной публике и доброе слово, и комплимент, и признание в любви. 'Избранные' - друзья трактирщика, собирающиеся этой компанией уже несколько лет подряд - дружно притихли, с разинутыми ртами вслушиваясь в уверенный голос мастера Вараса, хозяина заведения и самого информированного и авторитетного человека во всей округе:
- …а я вам говорю, что принцесса не заболела падучей, не пыталась отравиться, не уехала с теткой на воды и не сбежала, а ушла в монастырь, чтобы не выходить за герцога. Ну и что, что прямо с помолвки? - важно вещал он, оперевшись локтями на усеянный крошками стол. - И при чем тут лотранский принц? Какая у них любовь? Она в Лотрании сроду не была, и он у нас тоже! Еще бы лукоморского царевича приплели трепачи, или отряжского конунга! Это ж надо додуматься - «примчался на летучем корабле, подхватил с подоконника - и поминай как звали!..»
Трактирщик выразительно постучал костяшками пальцев по лбу, потом по столу, но, придя к выводу, что краткая пантомима его не передала всей силы чувств, помотал сокрушено головой и добавил с сердцем:
- Брехуны безмозглые, прости меня Памфамир-Памфалон… Аж сказать противно. Лишь бы языком мести некоторым, вместо того, чтобы мозгами подумать… Терпеть не могу болтунов… менестрелей всяких, романистов, поэтов…
- Историков, - услужливо подсказал мастеровой в синей куртке.
Хозяин нетерпеливо отмахнулся, то ли отрицая, то ли соглашаясь с причастием историков к праздному метению языками, и сурово продолжил:
- Такие для красного словца не то, что отца - самих себя не пожалеют! Как будто в жизни и без того головоломок мало… Из всех объяснений нужно выбирать самое скучное - моё золотое правило! Срабатывает в ста случаях из девяноста девяти. У нас жизнь реальная. На земле ногами стоять надо, а не в облаках витать.
Мастер Варас заговорщицки оглянулся, понизил голос так, что его почти не стало слышно за ровным гулом трактира, и тихо продолжил:
- Я вот сегодня от надежного человека слышал… он во дворце служит… да не абы кем… что король накануне помолвки поставил дочери условие: или за Айса идешь, или в постриг. Думал, выберет девка то, что надо. Она и выбрала. Что ей надо. Женишок-то еще тот, сами знаете… Будь я на ее месте, я бы…
Впрочем, как поступил бы трактирщик, предложи ему герцог Айс руку и сердце, аудитории так и осталось неведомо, потому что дверь внезапно и с грохотом распахнулась.
- Ты… кто? - посетители и прислуга подавились кто куском, кто глотком и вытаращили глаза на возникшее в дверном проеме явление: мокрое, бледное, дрожащее, со спутанными волосами, заросшее грязной щетиной, без плаща, шапки и сапог.
- В-вурдылак? - нервно предположила из-за стойки официантка, некстати вспомнив о близости погоста.
- М-м-мими… м-мини… СИНГЕР! - хулиганствующий ветер наподдал двери, и та смачно хлопнула пришельца по спине, выбивая застрявшие за перемерзшими губами слова и вталкивая его в трактир.
Приземлился гость как по заказу на единственное незанятое место - рядом с хозяином.
- Минисингер он… - иронично прищурился мастер Варас, брезгливо отодвигаясь от продрогшей грязной фигуры. - А инструмент где? Плащ? Сапоги? Врешь ведь?
Гость не ответил. Вместо этого он вытянулся в струнку, зашевелил ноздрями, втягивая витающие ароматы жилья и тепла, и неожиданно расчетливо глянул на пытливого ресторатора.
- Покормишь, напоишь - расскажу.
- Гретхен, рагу, хлеба и эля сюда! - властно махнул пухлой рукой трактирщик.
- С-спасибо, - кивнул проворно подлетевшей девушке визитер, схватился за кружку обеими руками, осушил в несколько глотков до дна и принялся жадно уписывать наваленные на блюде овощи, одновременно подгребая поближе широкие ломти каравая - свои и соседа напротив. - Сейчас всё съем… и расскажу… сейчас… сейчас…
- Но учти: соврешь - будешь еду отрабатывать, посуду мыть! - пригрозил хозяин.
Минисингер резко кивнул - то ли проглатывая особо большой кус, то ли с энтузиазмом соглашаясь.
Через несколько минут горка хлеба перед ним исчезла, тарелка очистилась, пиво испарилось, и гость, сыто икнув, вальяжно откинулся на спинку скамьи, скрестил руки на животе, и принялся за обещанное повествование.
- Зовут меня Гарри Златоуст. Я - бродячий менестрель, и прозванье мое известно каждому, кто имеет уши. В том числе и королю вашего Вондерланда. Он-то и пригласил меня участвовать в конкурсе бардов в честь помолвки его дочери Валькирии и герцога Айса.
- Пригласил? - скептически хмыкнул хозяин, имеющий не только уши, но и глаза.
- Н-ну… если быть совсем точным… я случайно услышал объявление, - слегка замялся певец. - В награду лучшему барду обещали сто золотых и камею принцессы с ее профилем. И подумал: а почему бы не поучаствовать и мне? Уж очень я камеи люблю… Ну, так вот. Приезжаем мы с моим лакеем в древний славный Мюхенвальд и первым делом…
- С кем ты… и на чем… э-э-э… приезжаешь? - прищурился ехидно трактирщик.
- Н-ну… доехал я на телеге попутной… до города… и направился дворец искать. И почти уже добрался, через площадь перейти осталось - как подбегает ко мне какой-то парень, спрашивает, не бард ли я, и начинает умолять взять его в ученики! Мол, всю жизнь мечтал стать менестрелем. Минут десять я пытался ему объяснить, почему мне ученик не нужен. Но потом он пообещал каждый месяц платить мне по четверти золотого за науку - и я растаял. А ведь прав он, прав… Надо нам, корифеям, растить молодое пополнение, выдавая за бесценок секреты мастерства… Добрый я иногда бываю. Самому противно… Отдал ему багаж и футляр с инструментами - тамбурином, маракасами, губной гармошкой и прочей мелочью - раз ученик, учись искусству с малого. Да он и не возражал… Первый пир - ну, и этап конкурса, соответственно - был тем же вечером. За стол меня, разумеется, посадили не так далеко от короля и его семейства…
- М-м-м? - недоверчиво наклонил голову хозяин.
- …но к площади ближе, по правде, - торопливо уточнил Гарри. - Состязаться менестрели выходили на помост перед королевским столом. Когда настала очередь, пошел и я. Что этот идиот за мной с губной гармошкой увязался, я только раскланявшись увидел… Но громкий успех мы всё же имели.
- Да? - ядовито ухмыльнулся трактирщик.
- Да… - кисло поморщился бард. - Гости свистели - оглохнуть можно… Если бы я был на месте короля, то выгнал бы себя пинками на третьем же аккорде. За пределы страны. Хотя он-то так и намеревался сделать… по лицу его видел… но принцесса не позволила. Понравился я ей. Потому что она с меня, пока я пел, глаз не сводила, а под конец так и вовсе в слезы ударилась. Чтоб мне сдохнуть, правда! Раскланялся я… и этот дурень тоже… убил бы… и на место на свое пошел. И не успели нам две перемены блюд принести, как к болвану моему старуха-служанка украдкой подходит и что-то в руку сует. Но я углядел - записка, и отобрал сразу. Это ж понятно, для кого она, и нечего кому попало ее граблями немытыми лапать. А в записке… вы не поверите!
- Да? - ресторатор иронически усмехнулся и с намеком провел пальцем по краю грязной тарелки.
Бард состроил обиженную мину.
- Это была записка от самой принцессы, между прочим… И она приглашала меня встретиться в оранжерее в два часа ночи!
- Ха! - издевательски фыркнул хозяин, и аудитория согласно закивала.
- Да чтоб вам провалиться, если я вру! - клятвенно вытаращил глаза музыкант.
Посетители неуверенно переглянулись, ухватились на всякий случай покрепче за скамьи, но нетерпеливо замотали головами: давай дальше!
Менестрель вздохнул театрально, скривил губы в мечтательной усмешке, навалился грудью на стол и с придыханием продолжил:
- Я немного опоздал, а она уже была там… Пламенная и нежная, выбежала она мне навстречу с горящими глазами и раскрытыми объятьями и я, как истинный джентльмен, тут же запечатлел страстный поцелуй на ее вишневых губах…
- Ивонна, принимай помощника! - привстал и выкрикнул трактирщик.
- Уж пошутить нельзя! - нервно дернул плечом Гарри, зыркнул искоса в сторону выглянувшей из кухни посудомойки, потупился хмуро и продолжил: - Нет, в оранжерею-то я приперся… Как дурак. Прождал ее до трех. Потом до четырех. Потом до пяти…
- И что, совсем никто не пришел? - посочувствовал сосед напротив.
- Ну, почему же «никто»… Мой лопух заглядывал. Хоть одно доброе дело сделал. Плащ забрал. Сказал, что он скрывает мой модный камзол и дорогие кружева… То есть, своеобразный богемный стиль одежды, - не дожидаясь очередного призыва к Ивонне, торопливо поправился бард.
- А принцесса?
Певец усмехнулся.
- Не знаю. Может, тоже приходила. Я после пяти ударов городских часов отдохнуть присел под бананом, да заснул. Просыпаюсь я от того, что меня трясёт за плечи жених и дурным голосом спрашивает, что я тут делаю. Ну я, как порядочный человек, рассказал все, как было, и честно изъявил согласие жениться на ней вместо него. А он мне - в ухо. Я, конечно, не стерпел, сгреб нахала за грудки, и сломал его тупой башкой банан, потом апельсин, потом баобаб…
- Герцогской-то?! - расхохотался ресторатор, мгновенно поддержанный дружным гоготом посетителей.
Гарри сдулся.
- Ну, он моей… какая разница… Растение-то пострадало. Но их было численное преимущество! А не то бы я…
Аудитория скептически усмехнулась, трактирщик демонстративно приподнялся в поисках застывшей у входа на кухню посудомойки, и менестрель скис еще больше.
- А не то бы я убежал…
Сосед напротив сочувственно похлопал его по плечу. Поэт вздохнул уныло и продолжил:
- А потом меня откачали. Начали про записку спрашивать. Она в плаще. Про плащ - он у ученика. Про ученика… И тут я узнаю, что стража на воротах ночью, часа в три, его выпустила. Ну, и меня. Заодно. По плащу узнали. Он у меня на заказ шитый был, желтый, зеленым вамаяссьским барсом подбитый… Я был пьян, мычал и разговаривать ни с кем не хотел. А ученик сказал, что я обиделся, потому что меня плохо встретили, и по сей причине не желаю оставаться ни минуты лишней… А потом меня - того меня, который в оранжерее, не того, который в плаще - заковали в кандалы и заточили в темницу в самой высокой башне… Но я оттуда сбежал, конечно. Обычная история. Перетер оковы, перепилил решетки струнами, оглушил стражника и спустился по простыне.
- К твоему сведению, в королевском дворце нет башен, а тюрьма так вообще в подвале, - желчно сообщил мастер Варас. - И что ты скажешь на это?
- Ну, значит, это была не башня… Думаешь, я помню? - мрачно огрызнулся музыкант. - Если бы тебя в камере опоила сонной дрянью неизвестная старуха, а потом какие-то мужланы сбросили с телеги на кладбище среди ночи, я бы поглядел на тебя, как ты башни разглядывал… Вот он, приз лучшему барду… Мордой в грязь и сапоги спереть…
- А в твоем плаще кто тогда был? - недоуменно высказал мучавший его уже несколько минут вопрос сосед напротив.
- Да я уже всё передумал, пока рассказывал… - вздохнул певец, подался вперед и заговорщицки обвел всех торжествующим взглядом, - …и пришел к выводу, что это была принцесса! Что, на самом деле, она не ушла в монастырь, а сбежала со своим лотранцем, которого я, сам не ведая, во дворец провел! Должно быть, он тайно пробрался в Мюхенвальд, чтобы вырвать даму сердца из лап конкурента… Вы бы видели, какой аристократический у него был вид, какие умные, пронизанные печалью ускользающей любви глаза!.. А старуха… тогда старуха - сообщница принцессы! Да, теперь я припоминаю - это была та же бабушка, что приносила записку, наверняка, благородная леди, переодетая служанкой!.. Материал для баллады - первый сорт! Дамы рыдают! А мужланы с повозкой, тогда, конечно, будут ни кем иными, как отважными…
- Хватит врать! - возмущенно грохнул по столу кулаком трактирщик. - Я тебе сказал: посуду будешь мыть! Ивонна, чего встала, забирай своего подруч…
Но, не успел он закончить, как дверь снова распахнулась, и в трактир вбежал мальчишка.
- Мне нужен Гарри… мини…сингер! - ищущим взглядом обвел он застывшие лица.
- Вот он, - сосед напротив услужливо ткнул в съежившегося перед неминуемым ночным заплывом в мыльной лохани барда.
Мальчик подбежал к поэту, хлопнул ему на колени большущий мягкий желтый тюк, забрызганный грязью, сгреб со стола пирог и рванул обратно в ночь, выкрикнув на бегу:
- Это одна старуха велела передать!..
- Какая старуха, кто?.. - загомонили было посетители, но зарождающийся гвалт заглушило изумленное восклицание развязавшего тюк менестреля:
- Это же мой плащ!!! Желтый, подбитый зеленым вамаяссьским барсом!!! А это…
С глухим звоном, рассыпая золотые монеты лотранской чеканки, на пол упал кошель.
А рядом с ним - камея с профилем принцессы.
|
