Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Бабенко Виталий / Бег : " №02 Нечеловек Невидимка " - читать онлайн

Сохранить .
Нечеловек-неведимка Виталий Бабенко
        
        Виталий Бабенко
        НЕЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА
        Смерть Семена Павловича Лихова началась с того, что, собирая грибы, он раскровянил себе палец.
        Как-то в июле, на заре, Лихов прихватил ведерко, ножик и ушел с дачи, чтобы успеть набрать подосиновиков и опередить основную массу грибников. А подосиновиков в том году уродилось - прорва. И вот, наклоняясь за очередной красной шапочкой, Семен Павлович напоролся на осиновый сук.Надо же - проклятый дрючок! - изрядный лоскут кожи с большого пальца свез. Лихов тихонько выругался и засунул палец в рот. Что делать? До ближайшей аптеки далеко - да и что в аптеке нынче купишь? - бактерицидного пластыря в кармане нет, выход один: подорожник.
        Семен Павлович огляделся, увидел примерно похожий листок и сорвал. Странный листок - вроде бы формой подорожничий, а цвета - ярко-синего.
        «Шут с ним!» - подумал Лихов и приложил листок к пальцу, для верности ниткой обмотал. Боль вскоре утихла. Лихов вновь принялся срезать грибы и к тому времени, как семья его на даче проснулась, собрал целое ведро.
        Только был то не подорожник. Черт его знает, что это было, - теперь уже не установить. К какому семейству-роду отнести - непонятно. Может, прилетело семечко на микрометеорите и не сумело - или не захотело? - сгореть в верхних слоях атмосферы; может, проросло из пучин земли, откуда-нибудь из юрского периода, - все может быть, хотя не со всем наука и согласится.
        К обеду Семен Павлович и вовсе забыл о ранении, а как вспомнил, решил посмотреть - велик ли урон пальцу. Снял синий подорожник, глянул - что за новость? Ранка уже затянулась, только не обычной корочкой, а какой-то прозрачной пленкой. Если поднести палец к глазам, можно увидеть, как там кровь в жилке пульсирует, красная плоть блестит, - забавно.
        «Ну прозрачная дырка - и ладно, - решил Семен Павлович, - главное, не болит и кровь не идет».
        А на следующий день прозрачное «окошко» стало заметно больше - с пятак величиной. Семен Павлович забеспокоился, но ничего домашним не сказал. И лишь через неделю, когда кожа на всем пальце остекленела, стало ему всерьез не по себе.
        Зрелище было не для слабых духом. С пальца словно кожу содрали начисто: в жилах кровь толчками ходит, соединительная ткань проступает, ногтевой корень выглядывает. И ведь не болит ни чуточки - будто так и надо. Наконец Лихов решил посоветоваться с женой.
        - Фу, гадость какая! - перекосилась Вероника Сергеевна. - Шел бы ты, Сеня, лучше к врачу - вдруг у тебя СПИД?
        Лихов совсем перепугался - хотя откуда СПИД, никаких случайных связей у него отродясь не было, - завязал палец бинтом и направился в поликлинику.
        - Вот это да! Нет, конечно, не СПИД. Какой там СПИД! Феноменально! - завопил дерматолог, дергая за палец так, словно хотел тут же оторвать его и засунуть в банку с формалином. - Где это вы такое подцепили? Тридцать лет работаю, а подобный случай - впервые.
        Семен Павлович хотел было объяснить про грибы, да потом испугался, подумал, что насчет синего подорожника никто не поверит, поэтому промямлил: так, мол, как-то… само собой…
        - Это, господин Лихов, явление особенное, - увлекся врач. - Мы его должны описать, а пока придется вас тщательно обследовать.
        И началось: кровь, моча, кал, давление, кардиограмма, функциональные пробы, биопсия, наконец… Но и биопсия ничего не дала.
        - Ну, знаете ли, - развели руками медики. - Биохимия, белок, генетические характеристики - все в норме. Самая обыкновенная кожа. Только… прозрачная.
        Это Семен Павлович и без врачей знал. Знал он и то, что уже не один палец, а вся кисть стала стеклянной - вот ведь ужас! Отрубить, что ли, ее? Так ведь - не гангрена, не костоеда какая-нибудь. Прозрачная кожа - только и всего, ерунда… Смотреть, правда, омерзительно. Тошнит…
        Пришлось носить на правой руке - летом-то! - перчатку. Через месяц та же участь постигла всю правую руку целиком. Лихов стал носить рубашки с длинными рукавами, наглухо застегивая манжеты. Семеном Павловичем заинтересовались сразу три клиники и два НИИ. Теперь у него дома каждый день толклись специалисты, изучавшие «феномен Лихова», а два раза в неделю Семена Павловича вывозили в лаборатории на разнообразнейшие процедуры.
        Только что процедуры, если еще через два месяца - к зиме - Лихов «опрозрачнел» (такой появился термин) весь, с ног до головы.
        Теперь судьба наносила ему удары с разных сторон. Например, однажды Семен Павлович стал причиной производственной травмы. Он стоял, омерзительный по пояс, в кабинете главврача клиники, когда туда вошла новенькая медсестра. Девушка, вмиг поседев, завизжала, словно на удавке, и выпрыгнула в окно со второго этажа…
        Из дома Лихов ушел сам. «Жить с освежеванной тушей я не могу!» - заявила Вероника Сергеевна, и… вправе ли мы ее судить? В конце концов охрана психики двух дочерей-учениц и сынишки-дошкольника - это святое.
        С работы Семен Павлович уволился по собственному желанию, не дожидаясь административного принуждения. С утра до вечера он бродил по улицам, закутавшись до шляпы в кашне, и думал, думал, думал… Он то проклинал синий подорожник, то костерил врачей, которые дальше названия «феномен Лихова» в решении загадки не продвинулись, то вспоминал нежно любимую семью и работу, которые все дальше уплывали в прошлое.
        Семен Павлович часто плакал. Слезы были, как и его кожа, прозрачные…
        Несколько раз Лихов уходил в лес и месил там грязь, пытаясь найти предательский синий подорожник и вручить его медикам для изготовления противоядия. Но вся трава уже пожухла, умирая на зиму, и отличить бывший синий, а теперь, наверное, бурый листок от желтого или, скажем, красного уже не представлялось возможным. Да и был ли где-нибудь он, этот второй синий подорожник?..
        Порой за Лиховым увязывались собаки и долго преследовали, словно бы чуя нечеловеческое.
        Лихов так и думал о себе: «Я - нечеловек!» - и удивлялся тому, как быстро эта противоестественная мысль укоренилась в сознании и перестала пугать.
        Вскоре Лихов прекратил вылазки в лес.
        В микрорайоне к Семену Павловичу в конце концов привыкли: фигура, закутанная так, что оставались лишь щелочки для глаз, похожая на уэллсовского человека-невидимку, вызывала поначалу недоумение, но прохожие помалу перестали обращать внимание, а иные даже бросали на Лихова сочувственные взгляды.
        «Бедняги! - искренне жалел их Семен Павлович. - Дорого далось бы вам это сочувствие, если бы я вдруг скинул кашне и перчатки!»
        Самыми главными были проблемы еды и ночлега. Если с первой Семен Павлович кое-как справлялся, то со второй - просто беда!
        Поначалу Лихов заходил на ночь к друзьям. Как правило, другу хватало одного вечера. Семен Павлович, перед тем как раздеться на ночь, умолял не смотреть на него, но кто пересилит элементарное человеческое любопытство? А один раз пересилив, - кто захочет повторить эксперимент?
        Семен Павлович стал ночевать на вокзале. В одну из ноябрьских ночей он почувствовал, как кто-то дергает его за плечо и срывает кашне. Лихов хотел крикнуть: «Не надо!!!» - но поздно: кашне сорвали. Семен Павлович в ужасе открыл глаза: над ним склонилось строгое и невыразительное лицо молодого милиционера. Строгим и невыразительным оно оставалось ровно секунду. Лоб милиционера собрался в морщины, словно страж порядка хотел над чем-то крепко задуматься, брови разъехались, глаза побелели, челюсть отвалилась. Милиционер с силой хлопнул руками по коленям, гикнул и, страшно матерясь, пустился в яростный огневой пляс. Через несколько минут его увезли…
        Лихов настолько закалился в своих бедствиях, что лишь поплотнее запахнул кашне и тут же заснул без малейших угрызений совести.
        Одно время Семен Павлович пытался подрабатывать в медицинском институте в качестве наглядного пособия по кровеносной и мускульной системам человека. Преподаватели были в восторге, однако студенты - даже самые испытанные в «анатомичке» - бледнели и отводили взгляд, упирая глаза в стену. Юноши что-то невразумительно бормотали, путали супинатор со ступором, а девушки попросту съезжали со скамей на пол и закатывали глаза. Преподаватели вздыхали, разводили руками и наконец от услуг Лихова отказались, неловко мотивируя это тем, что вроде бы на цветных таблицах мускульная система человека «наглядней».
        Больше всего опечалило Семена Павловича не это, а вид девушек, лежащих на полу. Почему-то сейчас - только сейчас! - ему в голову пришла жестокая в своей обнаженности мысль: «Меня больше никто не полюбит…» И в мыслях Лихов начал называть себя «Франкенштейном».
        Специалисты по-прежнему вились вокруг Семена Павловича. Они безмерно надоели Лихову, он скрывался от научников в подвалах и на помойках, однако интерны и свежеиспеченные кандидаты наук, обучившиеся повадкам опытных ищеек, неизменно отыскивали невидимку и жизнерадостно, с шутками, со смехом, тащили Лихова в лаборатории, в кабинеты, в боксы - раздевали, укладывали на столы и кушетки, обмеряли, щупали, мяли, просвечивали, кололи…
        Лихов устал…
        А в декабре новая беда осенила Семена Павловича своим крылом: он стал «прозрачнеть» дальше. Забравшись ночью в какой-нибудь подъезд, Лихов при свете тусклой лампочки с ужасом и отвращением разглядывал себя в маленьком карманном зеркальце. Сначала стали прозрачными мышцы и внутренние органы. Семен Павлович превратился в зловещий, ужасный, фантасмагорический скелет, опутанный сетью нервных волокон. Затем растворились в стеклянной массе тела кости. Дольше всех не сдавались мозг и глаза, но наконец растаяли и они.
        И Лихов умер.
        Умер, исчез, растворился, стал невидимым окончательно. И только внутри целиком прозрачного, мертвого Лихова клубилось какое-то маленькое, туманное, светящееся облачко.
        Наутро прозрачный труп нашли те же неунывающие научные сотрудники. Они, конечно, перестали смеяться, но и долго предаваться скорби им было нельзя: следовало заканчивать работу по изучению «феномена Лихова».
        Стеклянный труп переправили в морг.
        Вскрытие ничего не показало: все органы до самой последней минуты функционировали нормально, причина смерти осталась невыясненной, а того, что во время вскрытия из груди Лихова выпорхнуло маленькое клубящееся облачко и растаяло в воздухе, никто не заметил.
        Облачко мазнуло по глазам огромного бородатого патологоанатома, стоявшего у стола, и тому почему-то захотелось всплакнуть. Ему, человеку, который уже двадцать лет кромсал трупы и видел всякое, внезапно стало жалко бесславного прозрачного доходягу, столь незаметно и вместе с тем столь загадочно кончившего свои дни.
        Три горячие непрошеные слезы упали на прозрачный труп Семена Павловича, и в ту же секунду тело Лихова снова стало видимым - плотским в своей бездыханности и отчетливым в своей мертвенности - от волос на голове до ногтей ног.
        Но слезы быстро высохли, а светящийся клубочек так и не вернулся в тело, поэтому Семен Павлович Лихов остался мертвым - навсегда.
        1989

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к