Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Артём Сергеев / Самый Лучший Ветер : " №02 Самый Лучший Ветер " - читать онлайн

Сохранить .
Самый Лучший Ветер 2
        Артём Сергеев
        Самый Лучший Ветер #2
        Продолжение истории о приключениях экипажа дирижабля "Ласточка" в магическом мире.
        Артём Сергеев
        Самый Лучший Ветер 2
        
        Карта
        Глава 1, в которой Кирюшка - молодец!
        Как гласит народная мудрость, если хочешь рассмешить бога - расскажи ему о своих планах. Смешить кого-либо сверхъестественного у нас и в мыслях не было, но тем не менее, все вчерашние наши задумки накрылись медным тазом. Ночью поднялся резкий, порывистый ветер, нагнавший стаю тяжелых облаков к утру. Зарядил обложной дождь, и погоду объявили нелетной. Самое плохое, что не только у нас, но и в Новониколаевске.
        Поэтому я совершенно спокойно сидел и пил чай, наплевав на все проблемы с высокой колокольни. Как выражается Далин - балластился. Парни разбежались с самого утра по делам, Арчи прихватил с собой Антошу, рассчитывая с его помощью решить кое-какие дела в конторе, а я отгавкался, сославшись на пораненную руку.
        Укушенную левую руку действительно следовало поберечь, поэтому я привычно держал кружку с горячим чаем в правой, со всё возрастающим интересом прислушиваясь к шебуршанию домовых в дальнем углу ангара. Теперь, когда я стал недомагом, глаза отвести они мне уже не могли. Сейчас там происходил очередной сходняк, и я больше всего жалел, что не обратил на него внимание с самого начала.
        Черт, да я вообще пропустил все что только можно! И как вчера Кирюха с Микешкой договорились, и выгрузку, и визиты всех заинтересованных лиц. Но это хрен с ним, а вот то, что я не увидел, как домовые хвалятся между собой разными вкусностями, пожалованными им хозяевами, это досада. Я застал лишь самый конец, где Кирюха ожидаемо просто убил всех рассказом про вкусные роллы из ужасного кракена. Молоденькие домовые робко сгрудились в тени слегка ошарашенного Фрола Нилыча, и восхищенными взглядами рассматривали тот самый стеклянный судок с крышкой, который мы упёрли из заведения Хельги. Микешка снисходительно, но очень серьезно демонстрировал им чисто вымытую посудину, объявив себя ее хранителем.
        Я вжался в диван, тихонько сдернув с себя мамин оберег, раскрутил магическое зрение на полную и молился всем богам, серьезно прося лишь об одном, чтобы только никакого дурака не занесло нам сейчас в гости.
        Я смотрел и с восторгом понимал, что у Микентия хватило ума принять нового Кирюшку, и даже выиграть на этом. На Кирюху смотрела сейчас вся аэродромная братия как фанаты на идола, во все глаза и затаив дыхание. Но наш трюмный, надев по такому случаю новенький рабочий комбез, сапожки и ремешок с сумочкой, которая была почти полная копия моей, все же тяготился таким вниманием, и лишь смущенно мял в руках самодельное подобие форменной летной фуражки.
        А вот Микешка просто купался в лучах его славы, самоназначив себя кем-то вроде регента при молодом наследном принце, хватило же ума. Да и Фрол Нилыч от него не отставал, эти двое просто всем своим видом показывали остальным, смотрите, мол, кого мы воспитали.
        - Богатая вещь, - со знанием дела оценил стеклянный судок Нилыч. - Очень уважительно будет из эдакого молочка похлебать.
        - Почти хрусталь! - сунул ему под нос крышку от судка Микешка, повернув ее так, чтобы все видели. - И вензеля королевские на ней, серебряные! А главное, от чистого сердца нам дадена, с полной сердечной благодарностью, чувствуете, коллеги?
        Нилыч степенно кивнул, подтверждая правоту Микешки, а вся остальная бородатая банда завистливо и восхищенно запищала. Я осторожно, чтобы никого не спугнуть, пригляделся и понял, что домовых было действительно очень много. Они заполонили собой весь дальний темный угол ангара, расселись по всем полкам и стеллажам, и лишь только эти трое клоунов стояли на отдельном ящике посередине под тусклым светильником, как эстрадные звезды.
        - И заклятие сохранности в ём есть, в серебре-то, - пригляделся по новой Нилыч. - Ох и вещь!
        - Ото ж! - горделиво сунул на место крышку Микешка. - Меня вчера Кирюша угощал со всем почтением, привез наш молодец наставнику гостинец, так я сразу прочухал - яства-то как свежие! И ужасный зверь восьминог, и криведки, ну все свежее да вкусное! А заправка какая, вот сколь живу, специй таких и не чуял никогда! Все заморское, все дорогущее! Я и соевый соус весь допил и горчицу странную всю доел, ничего не оставил, до того уважительно. Таким только князей потчуют по пресветлым праздникам, магов да героев, ну и нас вот с Кирюшей угостили. И не просто так, а потому что зело мы полезны.
        - Главное, что от чистого сердца, - немного поправил его Нилыч. - Благодать хозяйскую на сем судочке вижу. Видать, крепко им Кирюша наш там помог. И серебро на крышке совсем не помеха, оно тут лишь для пользы.
        Микешка согласно кивнул, озаботившись протиркой внезапно обнаруженного пятнышка на судочке, а главный аэропортовский домовой повернулся ко всем остальным, отвлекшись на неожиданное бурление.
        - Злое серебро-то! - донесся из публики недоумевающий возглас. - Кусачее! Как же так, братия?
        - А вот так! - тут же отреагировал Фрол Нилыч и затянул просветительскую речь, воспользовавшись моментом. - Запомните, други, серебро нам не враг, хоть и больно от него бывает. Людей вот током бьет, случается что и до смерти, но они же его не боятся, а для дела используют. Вот лампа эта, к примеру, на искричестве работает, и хорошо же! Все для пользы, все для тепла и уюта. Так и серебро, понимать надо. Правильному домовому нужно уметь с ним работать и не бояться, вот как Кирюша наш умеет. А вообще из злого серебра много хороших вещей делают...
        - Конечно, - внезапно перебил его Микешка. - Тут ты прав, Нилыч, на все сто. Из серебра много чего полезного можно сделать. Например - медаль.
        - Ах да, - схватил бороденку в кулак Фрол Нилыч. - Кирюше же за подвиги многие, за усердие и полезность для общества медаль от князя будет дадена. Вот воспитанья нашего достойные плоды!
        - Кому, как не нам, и радоваться-то, - картинно подбоченился на другой стороне ящика Микешка. - Постарались мы с тобой, Нилыч, взрастили молодца. Всех спас и дирижабль оберёг!
        - Варфоломеюшко тоже! - опять донесся из толпы тот же самый недоумевающий противный голосок. - Спас, от пожара! А медаль не дали! Токмо пaйку ударную дают теперь ему, и все!
        - Ничего себе, и всё! - возмутился Нилыч, поворачиваясь всем телом к начинающему надоедать крикуну. - Ты ее спервоначалу сам заработай, пайку-то ударную! Не много-то наших ее имеют! Варфоломеюшко хоть и сродственник твой, но только он тебе не ровня, лодырь! Ты же спал в ту ночь, как сурок, когда пожар приключился. Он ведь и тебя спас тогда, насилу добудился!
        Круг домовых осуждающе загудел, и неведомый крикун пристыженно заткнулся. Не пользовался он тут, видимо, авторитетом.
        - Вы это, братие, не путайте! - вылез вперед начинающий сердиться Микешка. - Тут другое дело совсем! Перво-наперво, если ты, баклан такой, дал пожару приключиться, то да, потом бегаешь и геройствуешь. Будишь всех, как дурак, орешь чего ни попадя. Это наша святая, господи, что же я такое говорю, обязанность и медаль за это не дают! За такое по щщам надо бы выдать и поинтересоваться, отчего это у тебя, дурака, на хозяйстве вдруг пожар?
        - Это у него было буйство огненное, - обличающе ткнул пальцем в крикуна Нилыч. - А Варфоломеюшко с соседнего ангара прибег. И спас всех. А этому вот мы холку крепко намяли, в тот же день.
        - Тогда да, - задумался чутка и оценил ситуацию Микешка. - Тогда молодец. Хвалю. Но все равно, не путайте! Чтобы медаль княжескую самую настоящую получить, надо таким как наш Кирюшка стать. Глядите на него, это уже не домовой, а целый трюмный! Свой рундучок на борту имеет! Под пулями ходил, бандитов бомбил, со злом боролся и саламандре нашей первый друг! А это не всякому эльфу под силу, про человеков уж и не говорю. А приодели-то его как, видите? Это не ваши рубашонки, это обмундированье! Это потому, что его в экипаж приняли, на довольствие поставили, почти что на равных, и все через наше крепкое воспитанье!
        Круг домовых одобрительно и с завистью загудел, а Кирюха еще больше покраснел и недовольно потупился, но не стал ломать этим двум обормотам представление. Нечистики восторженно рассматривали героя и не стеснялись тыкать пальцами в особо поразившие всех детали его облачения. Кирюха, покраснев как рак, переминался с ноги на ногу в новеньких сапожках и натянул поглубже на себя свою летную фураньку, чтобы спрятать глаза.
        - Ежели кто прилежен и старших чтит, - опять отвлек на себя внимание Нилыч, - то быть ему правильным домовым! Мы плохому не научим, глядите, какого орла воспитали! И недалек тот день, когда придет пора именоваться Кирюше нашему - Кузьмичом! В дополнение к медали-то, кругом почет и уважение от всех знающих и понимающих. Митрофаныч, ну хоть ты им скажи, не дай соврать!
        - Правда твоя, Нилыч, такими темпами быть ему вскорости Кузьмичом, - солидно поддакнул ему раздувшийся от гордости Микешка, которого впервые, как я понял, кто-то назвал по отчеству на людях. - Это на всю жизнь почет, а медаль и потерять можно.
        Кирюха быстро и остро с внезапной неприязнью взглянул на завравшегося наставника, Нилыч тоже украдкой недовольно вздохнул, и опомнившийся Микентий тут же отыграл назад.
        - Но это распустёха какой-нибудь потерять может, - поправился он и вышел на правильную волну. - Из недалеких, а не мы! Тем более, я ее сам хранить буду, вот в этом вот судочке, на бархатной малиновой подушечке! Это ж не только Кирюхе медаль, это всем нам медаль, всему нашему племени! Верно я говорю, братия? Вот чего-то не припомню я, чтоб другой полезной нечисти медали раздавали!
        Круг домовых одобрительно запищал, проникнувшись речью нашего охламона. У нескольких молоденьких нечистиков мечтательно закатились глаза, а некоторые особо деятельные тут же затеяли хоровод вокруг ящика.
        - Ну, это ты, положим, загнул, - совсем негромко хмыкнул довольный Нилыч, но все домовые его услышали и тревожно заткнулись. - У гномьей саламандры Василисы княжеский орден есть, я точно знаю, и у других тож, слышал о таком. За подвиги боевые, когда нежить на Черном Болоте гоняли и прочее, по совокупности. Честь ей оказали со всем уважением, было дело.
        - Ты не путай, - легко парировал Микешка. - Кто она и кто мы. Саламандрам медалей не жалко, они на особом счету, а вот есть ли княжьи награды у тех же банников да овинников? Я даже больше скажу, у тех домовых, что по дружинным казармам и складам живут, и у тех такого не бывало! Только у нас, у лётных, потому что мы молодцы! И пусть теперь только кто из них попробует нос задрать, как раньше, вот мы им ужо!
        Круг снова восторженно зашумел, а особо воодушевившиеся поскакали с мест, воинственно размахивая кулачками.
        - И все равно толком не сказали, за что медаль-то, почему это ему честь такая выпала! Вот Варфоломеюш... - снова испортил всеобщее ликование писклявый оппозиционер, но тут же заткнулся, потому что взбешенный Нилыч быстро и ловко стянул с ноги валеночек и метко запустил им в голову надоеды. Соседи по галерке наградили дурака тумаками, а Микешка придержал готового было прийти им на помощь аэродромного старшину.
        - Народ интересуется, - проникновенно сказал он недовольно оглянувшемуся на него Нилычу. - Народ имеет право знать. Оставь дуралея, без нас разберутся. Вон, видишь, как стараются? Так ему, так, и этак тоже хорошо!
        - Ну так расскажи всем, как дело было! - немного раздраженно посоветовал ему Фрол, принимая из услужливых ручонок приплывший к нему обратно валеночек. - Если тайны великой тут нет, конешно.
        - Тайны нет, но... - замялся Микешка, - как бы это половчее сказать... Чтоб всем понятно было...
        Домовой наш откровенно поплыл, но старательно держал уверенный и победный вид. Я знал, что вчера он пропустил мимо ушей сбивчивые рассказы Кирюши о своих подвигах, больше озаботившись форменной одеждой нашего трюмного и его собственным рундучком на борту. Раз пять за вечер они бегали смотреть на Кирюхин саквояжик в моей каюте, на ревизию батарей банок с вареньем на кухне «Ласточки», на осмотр санузла, где гордый Кирюша собственноручно открывал и закрывал вентили под ошеломленным взглядом своего наставника, и на поклон к Лариске. Они вдвоем о чем-то с ней почтительно шептались, а потом пели ей какие-то песни, под наше с Арчи сдавленное хихиканье. Позже Микешка по уши зарылся в заветный судочек со вкусным кракеном, полпорции которого Кирюша придержал для своего наставника, и на время выпал из нашей реальности.
        Он вдохновенно сожрал все, что там было, до последнего кусочка, не исключая соевый соус вместе с васаби, а потом кряхтел и вздыхал на весь ангар полночи кряду. Вздохи и оханье его были не просто горестные, а с примесью какой-то гордости, но все равно Арчи не выдержал и со сдержанными матами полез лечить горемыку. Наш маг поймал Микешку, быстро выбил из него, как он сквозь зубы выразился, всё дерьмо, и на этом сеанс лечения окончился. Но вот именно рассказам Кирюши о своих подвигах в этом насыщенном на события вечере места не нашлось, и поэтому Микешка стоял сейчас с необоснованно уверенным видом, беспокойно ожидая, что кто-то придет ему на помощь.
        Кирюха помогать ему не спешил, он все еще дулся на наставника за ляп про потерю медали, поэтому пришлось влезть мне, чтобы не ронять авторитет Микентия и всей нашей команды. Я очень осторожно потянулся через весь ангар и торопливо зашептал ему на ухо самую суть. Тот чутка дернулся, обалдел, но быстро справился с собой.
        - Стратегическую операцию разведки враждебного княжества! - во всеуслышание заявил он торжественным голосом и остановился, ожидая моих дальнейших подсказок. - Сорвал? Да, сорвал! Кирюша наш сорвал! Вот! Войну предотвратил? Войну предотвратил, ничего себе! И это всё Кирюша наш, один!
        - Ты с кем это там разговариваешь? - подозрительно прищурился Фрол Нилыч.
        - Ни с кем, вспоминаю просто, - быстро открестился Микентий и начал, надсаживая пронзительный голосок, вслед за мной перечислять все Кирюхины подвиги. Народ ошеломленно безмолвствовал, пораженный в самое сердце геройством нашего трюмного. Я не стеснялся, расписывая Кирюхину доблесть, потому что знал его скромность, Микешка старательно повторял все мои слова один в один, и нам наконец удалось пробрать аудиторию до печенок. Молоденькие домовята горящими глазами смотрели на Кирюшу как на суперзвезду, народ постарше тоже неслабо впечатлился, и даже Нилыч закусил свою бороду от изумления. Минут через пять мы с Микешкой заткнулись, добившись своего с лихвой.
        - Вот это да... - наконец выдохнул ошалевший Нилыч, выплюнув пожеванную бороденку. - Вот это да...
        Кирюха стоял красный пуще прежнего, уже с тоской и злобой поглядывая на Микентия, а тот вовсю наслаждался моментом, с удовольствием принимая важные позы и делая ножкой перед почтеннейшей публикой.
        - Ну, что же, - прокашлялся Нилыч, совладав с чувствами. - Постановляю! За подвиги великие! За то, что жизнь хотел отдать за други своя! Отныне и впредь! Всем нашим молодым и средним именовать героя - кавалер Кирюша! Только так и никак иначе! Всем ли всё ясно? Ну а уж мы, старшие, по-прежнему будем тебя звать по имени, наше дело такое, стариковское. Ты как, не в обиде?
        - Ну что вы, Фрол Нилыч, - низко поклонился сначала ему, а потом и всем остальным домовым наш трюмный. - Премного я вам благодарен за добро и ласку вашу, за правильное воспитанье. Век помнить буду. Да и какой я кавалер, это прямо лишнее.
        - А вот такой! - сурово обрубил его Нилыч. - Да и не для тебя это, а для почтения к княжеской награде, к обществу, и вообще, это теперь дело политическое, не нашего ума. Вот и соответствуй, понял?
        Кирюша степенно и уважительно кивнул Нилычу, принимая на себя невиданное для всего маленького народца звание кавалера, а мне в голову ворвался голос Арчи: " Ну, долго они там еще этот цирк разводить будут?"
        Я невольно вздрогнул и огляделся. Как оказалось, я не был тут самым любопытным, а был я самым невнимательным. За дверью ангара стоял Арчи вместе с недоумевающим Антохой, и с удовольствием прислушивался к происходящему. Еще я пропустил Лариску, сидевшую в своем тигельке на штатном жаропрочном фундаменте, он же котел отопления ангара у дальней стены, куда мы выгружали её от греха подальше в межпоходовый период. Она сбила крышку набок и высунулась из своего домика, с величайшим любопытством разглядывая сходку домовых. Ее изумленно распахнутые глаза светили в темноте как две маленькие фары, но внимания пока не привлекали, до того нечистики увлеклись своими делами. Я вздохнул и понял, что клоунаду пора прекращать.
        - Однако, время к обеду, - пришлось мне во всеуслышание заявить во весь голос самым серьезным тоном. - А у нас почему-то еще шти не греты. Странно. В других-то экипажах, наверное, уже чайники вовсю свистят. Хорошо им!
        Арчи за дверью коротко хохотнул, а круг домовых завертелся в неразберихе и панике.
        - Проспали обед, братие! - донесся оттуда все тот же отчаянный противный тонкий голосок. - А у меня даже печка не чищена, от золы! И посуда от завтрака не мыта!
        - Полчаса еще! - успокоил я его на весь ангар, перестав скрываться. - Успеешь!
        - Рази ж ты домовой! - пхнул крикуна в загривок Нилыч и дикими глазами покосился на меня. Он, как я понял, был еще не в курсе того, что я стал недомагом. - Как можно посуду грязную копить, ты ж не человек! Ох, и разберусь я с тобой! Не посмотрю, что Варфоломеюшко тебе сродственник! Да вместе с ним тебе и накостыляем!
        Я одобрительно кивнул ему и показал большой палец, потому что атаман он был правильный. Но тут Арчи с грохотом принялся в нетерпении трясти входную дверь, и домовых как ветром сдуло. Лариска хихикнула, показала мне язык и спряталась в свой домик, задвинув за собой крышку. Кирюха с Микентием тоже куда-то делись, не забыв уволочь за собой ящик, на котором выступали, и выключить лампу.
        Я поднялся с дивана и открыл входную дверь, впустив внутрь улыбавшегося Арчи вместе с недоуменным Антохой.
        - Развлекаешься? - немного завистливо спросил у меня маг, жестом руки посылая помощника в контору сгрузить какие-то бумаги. - Расскажешь потом?
        - Конечно, - я согласно кивнул, все еще улыбаясь недавнему зрелищу. - В лицах покажу. Таким грех не поделиться.
        - Весело хоть было? - уточнил Арчи и, дождавшись моего нового ответного кивка, плюхнулся на диван рядом со мной. - А у меня новость для тебя хорошая. И для Далина тоже. Лара сюда летит, конкретно по нашу душу.
        Я невольно поёжился, потому что всё-таки немного опасался её, так ведь и было за что! Да и вообще все в присутствии пресветлой Лаириэн старались вести себя потише, ну кроме разве что Далина. Вот вроде и вела она себя со всеми ровно и приветливо, свысока ни на кого не смотрела, а сердитой я её вообще видел всего один раз, в первую нашу встречу, но мне тогда хватило. В тот день, помню, пробрало даже гнома, хотя и гоняла она нас будто бы в шутку, не всерьёз. Арчи как-то говорил, что в ее присутствии даже князь вытягивается по струнке, не говоря об остальных. Не знаю, не видел, но точно помню, что вороны, которые одолели нас своим карканьем над ангаром, в ее приезд предпочли заткнуться и свалить, это я видел своими глазами.
        - Далин тут каким боком? - немного удивился я странному желанию Лары.
        - Как это каким? - Арчи недоуменно на меня покосился. - Не тупи, Тёма. Кто Ларискин наставник, ты или он? Так что посмотрит саламандру, Кирюху ей покажем, заместо клоуна. Она вообще нас просила в ангаре запереться и до ее прилёта никуда не выходить. Не знаю уж, что ей там такого напели про нас на Торговом Острове, зануды.
        Я попытался заговорщицки улыбнуться в ответ, но против воли закрыл глаза, опустил голову и даже немного застонал от стыда, припомнив наши и конкретно мои личные подвиги. Ну да, старательно отгонял я от себя мысли о Хельге, пошла Лаириэн на рынок по приморскому бульвару за хлебушком, а там ни рынка, ни хлебушка. И люди в ужасе перед ней разбегаются, лишь украдкой в спину пальцами тычут, мол пиромана-маньяка бабка идёт, спасайся кто может. Гордится, небось, внучком.
        - Как бы она тебе при встрече уши не надрала, - всерьез предупредил я его. - Хрен с ним, с Торговым, там последствий уже не спрячешь, но вот в Новониколаевске ещё жути добавить могут сказочники местные. Сам знаешь, кого нет, на того всё и валят. А мимо него она не пройдет, и не надейся.
        - Да ладно, - лишь отмахнулся Арчи. Хорошее настроение испортить ему было трудно, но я сумел. - Обойдется. Напомню ей, что она сама нас туда втравила, письма писала, помочь просила. А гнусь эта чёрная, что тебя чуть не съела, с чьей подачи у нас появилась? Отвертимся, не впервой.
        Маг говорил, но голос его становился все более неуверенным, а под конец даже грустным.
        - Вертись, - пришлось подбодрить мне его. - Напоминай, лишним не будет. Твоя бабка. А только я, в случае чего, за Лариску спрячусь.
        - Если что, я с тобой, - Арчи схватился за голову и принялся о чем-то напряженно думать. - Теперь есть за кого, слава богу.
        Тут в тишине ангара, в том самом углу, где сидела наша саламандра, раздался громкий стук упавшей на бетон пола крышки зачарованного тигелька. Мы дружно оглянулись и увидели, как заинтересовавшаяся нашим разговором Лариска почти наполовину высунулась из своего домика. Высунулась, и, видимо увлекшись подслушиванием, неосторожно сбила крышку на пол. Прятаться обратно она не спешила, а смущенно и вместе с тем с небольшой тревогой смотрела на нас. Она всерьез приняла к сердцу все наши разговоры, и теперь хотела нас защитить от неведомой угрозы, это я ощутил очень явственно.
        - Мы шутим, солнышко! Лара хорошая! - поспешил успокоить ее я и показал на мага пальцем. - Это же бабушка его приедет к нам в гости, ты ведь должна помнить ее! Гостинцев нам привезет!
        Сразу же успокоившаяся Лариска засмущалась еще больше и поспешила спрятаться в своем домике. Она нас ещё не понимала, видела в основном эмоции, и поэтому что-то себе придумала.
        - О Господи, - выдохнул в тревоге сообразивший то же, что и я, Арчи. - Не было печали! Зайка! Мы же пошутили!
        Маг потянулся к замершим домовым, и нетерпеливо щелкнул пальцами, указывая на упавшую крышку. Микешка с Кирюшкой метнулись ее поднимать, причем наставник больше мешал нашему трюмному, чем помогал, сбивая всю работу непрекращающимися поклонами в честь саламандры. Выглядело все это довольно потешно, и маг нервно хихикнул.
        - Не придуривайся, Микентий! - громко посоветовал он домовому. - Потом ей и накланяешься, и песенку споешь. И станцуешь, и фокусы покажешь. Крышку не разбейте, а то Далин нам всем этого не простит.
        Приободрившийся Микешка перестал прикидываться, и наконец они осторожно вдвоем установили крышку на тигелёк, оставив на всякий случай небольшую щель.
        - Проблема, - повернулся ко мне враз ставший серьезным и собранным Арчи. - Видишь, чего делается?
        - Вижу, - пожал я плечами, не разделяя его тревоги. - Что повзрослела и силу в себе почуяла. Проблемы не вижу. Даже хорошо.
        - Ну, как же, - в нетерпении запрыгал на диване маг, поражаясь моей бестолковости. - Видишь, какая она стала? Соображает уже чего-то. Нам теперь оберегать её надо от всякого такого. Прятать от плохого и показывать хорошее. Воспитывать, в конце-то концов!
        Арчи рос в семье один, в отличие от нас с Далином, и о воспитании имел ужасно расплывчатые и романтические представления, но готовности в нем сейчас было хоть отбавляй.
        - Не дуркуй, не суетись, и не лезь, - я три раза, в такт словам и для большей доходчивости, ткнул его пальцем в грудь. - Понял? Пусть все будет, как раньше, ничего придумывать и менять не надо. И сам не лезь к ней шибко в душу, смотри на меня и Далина, у тебя опыта нет, враз разбалуешь.
        - Ох, надеюсь, - протянул немного успокоившийся маг. - Но все равно, оберегать надо.
        - Кого, её? - неподдельно изумился я. - Много ты Лариску на Торговом Острове оберегал, ага. Да она сильнее всех нас вместе с Ларой взятых. В себя приди, это я уже серьезно тебе говорю. Будешь дурковать, Далину скажу, и хрен он тебя к ней подпустит. Ты еще хороводы начни вокруг нее водить, с домовыми и гномами вместе. Испортите девочку. У нас экипаж, а не семья, и она член команды. Шути при ней поменьше, и все нормально будет.
        - Ладно, - подумав, согласился Арчи. - Вам виднее, правда что.
        Тут снова загремела упавшая на пол крышка, полыхнуло на весь ангар пронзительно-алым, и из тигелька выскочила Лариска, с каким-то подростковым негодованием уставившаяся на Арчи. Теперь уже маг засмущался и пустил очи долу, шутливо подняв руки вверх. Моментально оттаявшая саламандра перевела взгляд на меня, довольно и с благодарностью улыбнулась, а потом снова спряталась. История с поднятием крышки и осторожными поклонами повторилась, только в этот раз домовые ещё и осуждающе на нас покосились.
        - Вот раньше хорошо было! - Арчи нервно вытер пот со лба и посмотрел на меня. - Спала себе спокойно целыми неделями, а мы и горя не знали. На тебя, Тёма, саламандры раньше не злились? Я вот сейчас чуть не обделался.
        - Вот начнется у нее переходный период, хапнем впечатлений, - с усмешкой посмотрел я на мага и, решившись, все-таки предупредил его. - Ты, Арчи, поаккуратней с ней будь. В авантюры свои вовлекать её даже не думай, понял?
        - Еще один! - с настоящей обидой в голосе возмутился тот. - Да за кого вы меня принимаете? Ты сейчас, Далин с утра еще всю плешь мне проел. Да вы чего?
        - Ну, прости, - пришлось повиниться мне, потому что чувствовалось, что задел я мага за живое. - Мне надо было тебе это сказать, понимаешь?
        - Хорошо, - хлопнул меня по плечу Арчи. - Ну ты еще ладно, а вот Далин с утра в выражениях не стеснялся. Облаял меня и пошел себе куда-то там. Но я так думаю, это он больше за оставленные трофеи в Новониколаевске переживает.
        - Точно, - согласился я и подвел черту в разговоре. - Эй, Антоха и прочие мохноногие, мы обедать сегодня будем или нет?
        Глава 2, в которой Артёму делают интересное предложение
        После обеда Арчи засобирался со мной к метеорологам. На прогноз погоды было ему, по большому счету, наплевать, но требовалось переговорить с Васильичем, их начальником. Этот умный и суровый старикан главенствовал еще на правах старшего среди аэропортовских магов, и был в курсе всех последних событий. Да и мне, помимо рабочих дел, надо было ему поклониться в новом для меня качестве недомага, оказать уважение.
        Антоху мы с легким сердцем оставили на хозяйстве, потому что Лариска наконец-то впала в привычную спячку, и наказали дожидаться Далина. Арчи нагрузил юнгу работой по хозяйству, пообещав, в качестве поощрения, отпустить на ночь домой. Маг еще выловил обоих домовых, и необычайно серьезно с ними поговорил. Попросил под страхом лишения печенек не лезть лишнего к Лариске, и уж тем более не будить ее, а дать поспать вволю.
        - И если узнаю, что водите кого со стороны, чтобы показать всем какие вы ей друзья, - не в шутку пригрозил маг вытянувшимся в струнку нечистикам, - особенно ты, Микентий, лишу молочной порции на неделю. Будете у меня пустой чай хлебать, с черным хлебушком. А то ишь ты, затеяли тут сходняк. Кавалер Кирюша со наставником!
        Наш трюмный немного укоризненно покосился на Микешку, а затем оба огорченно вздохнули и согласно закивали головенками, сокрушенно соглашаясь со словами мага. Я не стал влезать в воспитательный процесс, и лишь мимоходом погладил Кирюшку по шерстке, направляясь к выходу. Арчи тоже не стал затягивать, показал домовым пальцем на неубранный стол и выскочил в дверь еще быстрее меня, чтобы только не рассмеяться при них.
        - Вот умора, - пихнул он меня в плечо. - А глазёнки серьезные такие были, куда там Антохе, когда он Далина слушает. И, главное, хватило же ума территорию поделить, ты в курсе? Кирюха сейчас на корабле главный, Микешка в ангаре. Договорились, что если кто в чужие владения зайдет, то становится другому там помощником.
        - Пролетел Кирюха наш, молодой он еще с наставником договариваться, - усмехнулся я, оценив коварство старшего домового. - Микентия теперь и палкой на «Ласточку» не загонишь.
        - Есть маленько, - подтвердил Арчи, все еще улыбаясь и прибавляя ходу. - Но только ему же хуже, я про Микешку. С одной стороны, трюмному нашему ничего, кроме корабля, не нужно, и помогать другим он всегда готов, а вот с другой стороны уже серьезно получается. Лариска-то почуяла хитрость Микешкину излишнюю, и шибко-то его не привечает, сколько бы он ей не кланялся. Только к Кирюшке благоволит.
        - Красотка! - я даже остановился, чтобы оценить новость. - Вот молодец! Высшая справедливость в действии. И надо говорить - кавалер Кирюша, не забывай. Ладно, чего ты к Васильичу-то меня потянул?
        Арчи сразу не ответил, и лишь досадливо хмыкнул, собираясь с мыслями.
        - Там увидим, - наконец выговорил он, поморщившись. - На разведку идем. У меня бабушкины слова все никак из головы не уйдут, что поберечься нам надо. Хотя, если бы было что серьезное, Васильич сам бы к нам пришел, не погнушался. Он старик правильный. Я вчера и сегодня, конечно, пообщался со всеми, но вот есть у меня ощущение, что не все нам еще сказали. Разговоров серьезных не было, даже странно. Так, привет-привет. Документы вот отдал, расспросили плотно в дружине, и все, до свиданья.
        - Конечно, не было, - удивленно покосился на него я. - Что ты как маленький. Событий-то вон сколько было. Пока выяснят, кто виноват, кого наказать, кого наградить, и вообще что делать - к нам даже не подойдут. Этому меня в дружине научили. Там принято виноватых и тем более награжденных помариновать немного, пусть прочувствуют, пусть помаются.
        - Понятно, - просветленно почесал в затылке Арчи. - А я-то думаю, чего они все как в воды рот набрали. А оно вот чего.
        - Конечно, - подтвердил я, уже подходя к метеостанции. - Наверху сейчас власть делят, тем более такой повод. Кто-то поднимется, кого-то сожрут, не до нас им. Единственно, если кому свербит сильно, тот может на контакт выйти. Но это уже будет его личная инициатива, скорее всего, запомни.
        - Век живи, век учись, - флегматично пожал плечами Арчи. - Но успокоил немного, спасибо.
        Я остановил разогнавшегося было мага и взглядом указал ему на припаркованный в тени забора дорогой и редкий автомобиль. Машинка была нам незнакома, и черт бы с ней, но сидевший на месте водителя судорожно зашевелившийся при виде нас здоровенный монах меня порядком удивил и насторожил.
        - Походу, ждут именно меня и тебя, - мгновенно оценил ситуацию Арчи и приветливо помахал рукой уже вылезавшему наружу водителю. - Как ты там говорил, личная инициатива? Сейчас посмотрим, у кого это засвербило до невозможности.
        Он не дал времени монаху выйти, чтобы предупредить своих и, разогнавшись на крыльце, без стука с криком «Ага!» ввалился прямо в дом, пинком распахнув двери настежь. Со стороны могло показаться, что Арчи заигрался, но я-то видел, что он был предельно собран и серьезен, и перед рывком внутрь успел просканировать здание на предмет присутствующих. Я наконец-то тоже вспомнил, что я почти маг, и присмотрелся к обстановке истинным зрением, поспешая за Арчи.
        Я увидел, как подскочил поперхнувшийся чаем Васильич, как дернулся от испуга и опрокинул почти пустую кружку незнакомый мне довольно молодой чернец, а больше никого внутри и не было.
        - О, Коляня! - не в шутку обрадовался чернецу Арчи и фамильярно хлопнул его по плечу, - здорово, вот это встреча! Как жизнь, как сам?
        Поднявшийся на ноги парень в монашеском одеянии вернул опрокинутую кружку на место, не обращая внимания на мага, и жестом извинился перед Васильичем. Потом выпрямился, кивком головы поприветствовал Арчи и с постным видом протянул мне руку для благословения. Я с показным достоинством крепко ее пожал и, не говоря ни слова, сел рядом с Васильичем, который тут же принялся наливать мне чай.
        - А и правильно, - с усмешкой сказал мне старикан. - Аэродром - это наш дом. Не пристало нам еще им тут руки облизывать, а то ишь ты, взяли моду лет двести назад. Не было такого раньше, точно тебе говорю, не было, тьфу на вас на всех.
        - Тёма, это Коляня, - плюхнулся на стул по другую сторону стола Арчи. - Знакомьтеся. Мы с ним вместе магами у Лары становились. Только ему тогда чего-то не понравилось, чего-то он передумал. Глазки, помню, испуганные были, бегают туда-сюда. Чистый оленёнок, ей-богу! Тьма, говорит, в него посмотрела. Утром встали - нету нашего Коляни, убёг. Только через месяц узнали, что он в монастыре заныкался. По духовной стезе решил подвизаться, от греха подальше.
        Я как можно более равнодушно пожал плечами, но мысленно сплюнул от досады.
        - Я бы попросил вас обращаться ко мне - отец Николай, - миролюбивым тоном предложил парень, и уселся на стул за другой, противоположный от нас конец стола. - Оставим в покое мою личность и наши взаимоотношения, но просто из уважения к сану.
        - Да пошел ты на хер, - тут же взвился Васильич, опередив даже попытавшегося было открыть рот Арчи. - Какой ты мне отец, молокосос? Я ведь даже не помню, из-под хвоста какой собаки выпали твои прадед с прабабкой, помню только, что людишки они были мелкие и пакостливые. Я ведь и начальника твоего городского, сморчка замшелого, Серёгой зову, ты то куда лезешь, щенок? Отец, мля...
        Мы с Арчи подскочили и в четыре руки усадили на место разбушевавшегося погодника. Чернец украдкой досадливо вздохнул, но накалять не стал, благоразумно пропустив слова старика мимо ушей.
        - Я понимаю, Арчи, - продолжил он, спокойно дождавшись, пока мы не усадим Васильича на место. - В твоих глазах я выгляжу предателем. Но это не так, пойми, у каждого из нас свой путь. Ты водишь дирижабли, я же пастырь человеков.
        - Вот и паси, - издевательским тоном посоветовал ему маг, - человеков. К эльфам не цепляйся. К гномам и прочим не лезь, про магов вообще забудь. Есть же порядок, не нами установленный, чего нарушаем? И насчет предателя это тебе самому виднее должно быть. Если все, что знал и видел, выложил, то да. А как по мне, ты просто слабак.
        - Выложил, - вздохнув, подтвердил чернец. - Так надо было, да и что такого я мог сказать? Секретов у меня от церкви нет и быть не может. Епитимью, кстати, за это лютую принял. И за то, что выложил, тоже. Но это неважно, не для того я сюда пришел.
        Тут он заткнулся и принялся в раздумьях и смущении собираться с мыслями.
        - Выгнать его, что ли? - задумчиво спросил, не обращаясь ни к кому конкретно, Васильич. - Ну чего ты жмешься, дядя Николай? Ты ведь Артема одного хотел перехватить, так?
        - Конечно, так, - ответил ему Арчи, внимательно разглядывая помрачневшего монаха. - Но выгонять не будем, пусть все будет честно. Это и нам нужно, так что жги. Можешь с пряников начать.
        - Пряников не будет, - усмехнулся собравшийся с мыслями и успокоившийся чернец. - Не успели подобрать, уж больно вы резкие. Пряники потом, может быть. Тогда сначала с главного зайду, а потом еще к тебе, Арчи, просьба есть. Надеюсь, не откажешь, по старой дружбе.
        Я удивленно покосился на Арчи, не ожидая такого внимания к себе со стороны незнакомого мне монаха в частности и церкви вообще. Маг серьезно посмотрел на меня, и в своей голове я услышал его голос: «Так надо, я и сам хотел с тобой на эту тему поговорить». Я понимающе кивнул, внутренне подобрался и приготовился слушать.
        - На разговор этот меня никто не благословлял, - сразу предупредил нас Николай, - но если бы не я, то обязательно пришел бы кто-нибудь другой. Есть вещи, которые надо делать без оглядки на ситуацию и без указов сверху. Твой случай - как раз такой. Мы знаем, что ты из очень набожной семьи и сам раньше таким был.
        - Да я и сейчас, - хмыкнул я, осенив себя знаком Единого, - не отрекаюсь. В бога верую, но от этого лично вы в моих глазах непогрешимым не становитесь. Мне не три годика, и на братию вашу я насмотрелся. Кого-то уважаю, кого-то нет. Машинка вот у вас уж очень благостная, кстати, глаза режет. Понимаю, сейчас скажете, что не ваша, но неужели подешевле не нашлось?
        - Машинка не моя, - грустно улыбнулся монах. - Владыки Сергия, персональная. Не подумали, да. Ну да ладно. Знай, Артем, что мы всегда придем к тебе на помощь, всей нашей мощью и не задумываясь. Ты всегда найдешь у нас самое надежное убежище. Сейчас ты не понимаешь, о чем речь, но когда тьма посмотрит тебе в глаза, вспомни этот разговор. Тебе не обязательно будет становиться одним из нас, никто от тебя ничего не потребует, но помощь и защиту ты у нас получишь. Вот так.
        Я с усмешкой оглянулся на Арчи и в смятении увидел, что он необычайно серьезен и прерывать монашка не собирается.
        - А ты как думал? - без улыбки сказал мне маг. - Потихоньку вводить тебя в курс дела надо, и хорошо, что это сделал не я. Васильич сегодня должен был, но так даже лучше. Доходчивей получилось. Кто знает, как там дело обернется?
        - Ладно, - подумав, ответил всем собеседникам сразу я. - Предупреждение получено и то, что это не шутка, я понял. Дальше что?
        Арчи переглянулся с Васильичем и, пожав плечами, выжидательно уставился на Николая.
        - Ошейник отдайте, - смущенно попросил он. - Пожалуйста. Тот, который вы в Новониколаевске забрали.
        - Год нас трогать не будете, - тут же оживился Арчи. - Нет, три! На других дураках летайте по делам своим скорбным. И нечисть нашу не цепляйте.
        - Не могу, - еще более смущенно признался Николай. - Полномочий нет. Могу только попросить. Я ж говорю, быстро все завертелось, благословения получить не успел. А нечисть ваша теперь с медалью, кто ж его тронет? Из-за одного глупого домового уложения княжеского нарушать никто не собирается. Да и саламандра ваша теперь ему лучшая защита, они ведь друзья?
        - И это знаете, - хмыкнул маг. - Но вот так просто отдать не могу, уж очень он мне дорог, много чуйств у меня с ним связано и теплых воспоминаний. Тогда эту свинью козлобородую, я про отца Александра говорю, выпорите во славу божию, что ли, чтоб не раздавал такие вещи кому попало. И где он взял его вообще, а?
        - Арчи, - прижал ладонь к груди Николай, и тут я с удивлением понял, что он очень уважает и даже любит нашего мага. Да и наш маг, несмотря на все свои громкие слова, относится к монаху с явной симпатией и еще немножко жалеет его. - Он свое получит, и все остальные тоже, не в этом дело. Просто охотники Ангрима сегодня в ночь на колдуна выходят, ошейник им очень нужен. Без него могут не справиться, помоги пожалуйста, по старой дружбе помоги.
        - Ангрима? - задумался маг. - Хорошо, забирайте. Они ребята хорошие, другим бы не отдал. Но будешь должен.
        - Все, чем могу, - обрадованно встал со стула и поклонился ему монах. - И я, и охотники. Спаси тебя Единый, Арчи. Богоугодное дело ты сделал, прямо говорю.
        - Иди ты в пень, - беззлобно отмахнулся от него маг и тоже поднялся на ноги. - С нами пойдешь или юнгу тебе прислать?
        - Лучше юнгу, - подумав, попросил Николай. - Нечисть вашу смущать не хочу. Да и вдруг увидит кто лишний. Я и так тут по собственному почину, не будем давать пищу для сплетен.
        - Действительно, - согласился Арчи, знаком поднимая меня и указывая на выход. - Благословишь еще трюмного нашего по привычке, а тебя потом Лариска сожжет. Ей твое одеяние и сан пофигу, плюнет раз и все. И да, по собственному почину он тут, как же!
        Я не стал их слушать, сердечно попрощался с Васильичем, пожал руку дружески посмотревшему на меня Николаю и вышел на улицу. Давешний здоровенный монах-водитель сидел в курилке и, как я понял, подслушивать даже не пытался, молодец. Я помахал ему рукой, дождался ответного кивка и весь в раздумьях вышел на дорожку.
        Все так же моросил ласковый мелкий весенний дождик, гудели и завывали в отдалении станки в мехмастерских, но все же в моей жизни что-то изменилось. Я вдруг ощутил, что шутки кончились, и я вплотную подошел к чему-то, что может круто изменить мою жизнь, и не факт, что в лучшую сторону.
        Я вдруг представил себя в монашеском одеянии, с постной рожей подающего руку бабкам-прихожанкам для благословения, и глупо хихикнул.
        - Веселишься, - с одобрением хлопнул мне по плечу догнавший меня Арчи. - Молоток. Это хорошо, что мы сегодня Николая встретили. Классный он был парень, но вот...случилось с ним то, что случилось. И я виноват, и Лара, но я больше. Все убеждал ее, что он готов, все думал, что вместе легче нам будет. Но оказалось, что в этом деле каждый сам за себя.
        - Ты задолбал уже загадками своими, - я не стал проявлять сочувствие к его воспоминаниям. - Или говори толком, чего мне ждать, или заткнись уже, наводишь тут жути.
        - Пусть тебя Лара просвещает, - подумал и отказался что-либо говорить Арчи. - На самом деле ничего страшного, особенно после той хрени, что тебя пробудила. Но только давай все сделаем правильно, хорошо?
        Я лишь молча кивнул и призадумался. С церковью в Срединных Княжествах шутки были плохи, это знали все. С другой стороны, я не слышал и не видел, чтобы они гнобили кого-то попусту. Насмотрелся за время обязательных полетов с командами охотников и инквизиторов, это были по-настоящему лихие и правильные парни. Да и сил бы у них не хватило, чтобы прижать всех к ногтю. Но вот сегодняшнее предупреждение меня смутило, немного успокоило и, чего греха таить, даже польстило. Вот было бы мне лет пятнадцать, я бы еще задумался, куда идти, в штурмана или в охотники. И не только я, всем без исключения малолеткам охотники за нечистью заменяли собой былинных богатырей и сказочных супергероев. Взять того же Николая, по повадкам это был честный и спокойный парень, но я-то успел увидеть, что по мощи он как раз был примерно в половину Арчи.
        - А этот дядя Николай, он кто? - решил я уточнить на всякий случай у молча шагающего рядом мага.
        - Инквизитор, - почему-то напрягся Арчи. - Ты пойми, люди и нелюди с даром церкви очень нужны. Вот тебе и сделали предложение, хорошо хоть я рядом был, а то б увели. Бесит то, что я до сих пор не знаю, кто Колю в свое время обработал. На ходу подметки режут, сволочи. Умеют они по душам поговорить, этого не отнять.
        Я успокаивающе улыбнулся магу и решил в ближайшее время держаться либо рядом с ним, либо с Лариской. Душеспасительными разговорами меня было не пронять, просто не хотелось принимать в них участие, вот и все. Почему-то они вызывали у меня только чувство стыда за собеседника, решившего половить рыбку в мутной воде, и уныние. Да и «Ласточку» с друзьями на кого я оставлю, поднималось у меня в душе запоздалое возмущение. Обормота Кирюху, хитрована Микешку, яркую и волшебную Лариску, Далина с Арчи, того же Антоху? Вся моя жизнь уже лет семь принадлежала только им, и я им был нужен не меньше, чем они мне. Не знаю уж, чего там испугался в свое время этот дядя Николай, но вряд ли оно было сильнее той пакости, что пробудила мой дар. Скручивая той ночью болты на двери разорванными в хлам окровавленными пальцами, я ведь думал только о друзьях, а не о спасении своей души.
        - Молоток, - неожиданно хлопнул меня по плечу повеселевший Арчи, у которого, видимо, что-то отлегло от сердца. В ответ на мой недоуменный взгляд он приобнял меня и признался. - Слишком громко думаешь, а так настрой правильный. Только давай это прикол забудем, про дядю Николая, а то еще ляпнем где-нибудь. Васильичу можно, а нам лучше не стоит.
        - Давай, - согласился я, и мы наконец ввалились в наш родной ангар.
        Глава 3, в которой Лара наводит свои порядки
        И снова ближе к обеду следующего дня я опять сидел на диване с чайной кружкой в руках и совершенно равнодушно наблюдал за суматохой в ангаре, хотя на душе и было неспокойно. Меня, в отличие от всех остальных, мало занимала чистота в помещении в преддверии визита Лары, я больше беспокоился о себе.
        Как нам сказал примчавшийся по тревоге взмыленный Сан Саныч, дирижабль с бабушкой нашего мага на борту появился в небе Белого Камня самым ранним утром, и сходу пошел на посадку. Тут же выскочившая Лара попросила охрану выделить ей дежурную машину с водителем, и умчалась в сторону резиденции городского головы, мимоходом с усмешкой попросив передать привет внучку.
        Выслушав встревоженного Саныча, зевающий Арчи тут же проснулся, разбудил нас всех и затеял генеральную уборку, которую мы всё откладывали на потом, потому что ну никак не ожидали бабулю так рано. Испуганный Микентий по собственному почину метнулся к Нилычу, выпросил у него в помощь несколько молоденьких отчаянных домовых, и теперь они с энтузиазмом шуршали у нас в ангаре. Мы с Арчи с усмешкой переглянулись тогда, потому что увидели, что эти самые лихие домовята просто хотели приобщиться своей помощью к нашему трюмному, и этим самым сделать первый шаг по Кирюшкиному пути. Микешка все рассчитал верно, и они носились по ангару, не спуская восхищенных глазёнок с нашей «Ласточки», в окнах которой мелькал донельзя деловой трюмный с тряпкой в руках.
        К слову сказать, кораблик наш был в идеальном состоянии, чист, вымыт и ухожен, весь сиял и сверкал, но Кирюшка наотрез отказался это признавать. И даже чуть было не уговорил Далина вывести «Ласточку» из ангара, чтобы помыть колёса. Гном спросонья было повелся, но потом проснулся и влепил Кирюхе легкий подзатыльник, чтоб не суетился попусту.
        Ровно в восемь подошел ночевавший дома Антоха и, отдав Кирюшке домашнее варенье с соленьями, сразу же подключился к уборке. Потом Саныч на грузовике подвез особо роскошную кровать с пружинным матрасом, блестевший дорогим лаком письменный стол и шикарное трюмо со здоровенными зеркалами, которые он по дружбе привез нам на время, чтобы выручить. Арчи подумал-подумал и, не слушая возражений и что, дескать, это слишком дорого, выкупил у него все это великолепие в полную нашу собственность, на радость и гордость Микешке.
        Теперь они вчетвером запихнули все это на крышу конторы, чтобы оттуда через широкое окно подать в угловую комнату, из которой, кстати, вынесли все вещи гнома и перенесли их дальше по коридору.
        Я сначала пытался им помогать, но они заботливо не приняли мою помощь, да и перебитая на днях рука все еще ныла и просила ее поберечь. Магия магией, но тяжелые повреждения заживали всегда долго и муторно, хоть и не в пример быстрее, чем без нее.
        Поэтому я без зазрения совести уселся на диван, где внимательный Кирюшка тут же вручил мне большую кружку чая с жимолостью и от души насыпал в тарелку свежих пряников, которые у него не переводились. Смущенно улыбнувшись мне, он ускакал обратно, оттирать несуществующие пятна на лобовом стекле нашей «Ласточки». Работа кипела, и добил меня Смирнов, заявившийся к нам собственной персоной, во главе своей небольшой выездной пикничковой бригады. Они принялись с ходу, суетливо и боязливо не обращая ни на кого внимания, накрывать наш стол в ангаре. Мне пришлось забрать чай с пряниками, и уйти к Лариске, просто чтоб не оттоптали ноги.
        Арчи с Далином с усмешкой внимательно поразглядывали этот неожиданный подарок, понимающе перемигнулись между собой, но мешать Смирнову не стали. Далин только крикнул самым суровым голосом, что спасибо, конечно, но посторонних он тут не потерпит. И пусть все лишние уматывают, как только накроют стол, но Ларе он обязательно скажет, от кого это такое великолепие. На что Смирнов независимо пожал плечами, но ничего не ответил.
        Я устало привалился к котлу отопления, усевшись на бетонную станину, и ласково подмигнул высунувшейся Лариске. Наша девочка с интересом рассматривала этот неожиданный аврал, и пыталась понять, что к чему. Я, как мог, и магией и словами, принялся объяснять ей причину переполоха. Сказал, что к нам едет бабушка Арчи и немного увлекся, расписывая достоинства и силу красавицы Лары, а потому не сразу заметил, что Лариска чуть не плачет.
        Я сразу же заткнулся в тревоге, увидев ее обиду и сильнейшую ревность. Саламандра, глотая слезы и огненно злясь, в упор неотрывно смотрела на меня, и тут я понял, чего это вчера перед обедом так испугался Арчи.
        Задним ходом, разлив чай и позабыв про пряники, я отодвинулся так, чтобы ребята могли меня увидеть, и принялся во весь голос успокаивать ее. Арчи первым сообразил, что что-то пошло не по плану, и кинулся мне на помощь, потянув за собой весь экипаж. Вшестером, мы магически, а Далин с Антохой просто во весь голос, мы принялись сообщать ей о том, какая она у нас красавица и солнышко, да как нам с ней повезло, и что мы ни на кого ее не променяем, потому что взаправду любим. Спасло то, что мы говорили от чистого сердца, а еще то, что Кирюшка наш всерьез на нее обиделся.
        Его тихое и тоскливое «Вот как ты могла про нас так подумать?» прозвучало громче всего нашего хора, и Лариска устыдилась. Она тут же доверчиво поверила всем нашим словам и в сильнейшем смущении спряталась в свой домик, чтобы тут же, чуть не плача от облегчения и радости, выскочить наружу. Дело чуть не дошло до объятий, но Арчи вовремя всех успокоил.
        Далин молча следил за раскаленным добела тиглем, явственно борясь с желанием натыкать меня в него мордой, а пряники мои поджарились и начали вкусно пахнуть горелым сахаром на весь ангар. Смущенно улыбающийся Кирюшка быстренько их убрал, под восхищенные взгляды соседских домовят, а Лариска успокоенно и в великом смятении спряталась, успев перед этим послать нам всем ликующий и радостный взгляд.
        Меня уже начал доставать весь этот бардак, настроение было ни к черту, и поэтому я просто чуть не снес Микешку, которой отважно преградил мне путь в наш сортир. Как огромный разъяренный кот, шипя и скаля зубы, он отважно перекрыл мне дорогу, судорожно тыча лапкой в сторону аэровокзала, мол, туда иди, если уж так приспичило. Раньше я бы испугался и отступил, теперь же я мог его просто придавить своей сырой силой и снести к черту.
        Но тут я разглядел через открытые двери сияющий унитаз, такую же душевую с умывальником, и устыдился. Чисто было как в операционной, плюс непонятно откуда взявшийся свежий воздух с хвойным ароматом заставили меня оценить масштабы трудов, и я с уважением отступил в сторону. На снова непонятно откуда взявшихся полочках в чистейших вазочках с водой стояли ранние полевые цветы, в дорогущей хрустальной мыльнице красовался одинокий и ни разу не пользованный кусок розового туалетного мыла. Еще были какие-то сверкающие серебряные стаканчики с новехонькой зубной щеткой, целой охапкой разнокалиберных расчесок и другой, мной не опознанной галантерейной хренью. Окончательно заставили меня сдаться несколько белейших пушистых полотенец, ведь не было у нас такого никогда!
        - Чтоб ты прокис, - чуть слышно пожелал я ему и развернулся в сторону выхода из ангара. Микешка услышал, но ничего не сказал, и лишь обессиленно уселся на пороге.
        - Тёма, - весело окликнул меня Арчи. - Я сам сегодня в управу гонял за этим делом! Вот ведь сволочь вредная! Но чистоту он там навел такую, что не стыдно будет и князя принимать!
        Я лишь раздраженно махнул рукой, и решил как можно быстрее покинуть этот бардак. Саныч тут же увязался за мной, сославшись на занятость, и мы вдвоем вышли к его машине, не обращая внимания на опасливо заглядывающих в открытые ворота ангара Смирнова сотоварищи.
        - Весело у вас, - только и сказал мне Саныч, с сочувствием поглядев на меня. Всю короткую дорогу до здания управы он промолчал, лишь немного улыбаясь своим мыслями, за что я ему был очень благодарен. Там мы расстались, я сделал свои дела и успел от всей души матюгами успокоить дежурного сантехника, вдруг заметившего, что сегодня наш экипаж почему-то прется в его владения, совсем обнаглели, своего что ли нет?
        Потом я прогулялся за ограду, сходил в столовую, где нехотя перекусил одиноким гномским пирожком, и примерно через час вернулся к своим. Но внутрь заходить не стал, потому что прислушался и понял, что накал хоть и поутих, но заполошная уборка продолжается и заканчиваться в ближайшем будущем не собирается.
        Поэтому я решительно уселся на лавочку под боком у ангара, в тени свежей молодой зелени на деревьях и устало вытянул вперед ноги. Потом подумал, расслабленно откинулся на спинку и разбросал в стороны руки. Я чуть прикрыл глаза, блаженно щурясь на ласковое солнышко, и тут наконец мне стало до того хорошо, что я с облегчением почувствовал, как раздражение и плохое настроение, сдуваемые вкусно пахнущим речным ветерком, уходят вместе под ручку куда-то к чертовой матери, где им самое и место.
        Я с наслаждением выдохнул, посопел и совершенно расслабился, закрывшись от магического мира наглухо, чтобы только не отвлекали меня своей возней. Сидел я так минут пятнадцать, и стало мне до того хорошо, что я чуть не задремал и совершенно пропустил отчетливый, но тихий стук каблучков по бетонной дорожке летного поля.
        - Ну, здравствуй, Тёма, - на скамейку рядом со мной присела Лара и теперь с интересом разглядывала меня. - Веришь, всю дорогу только и думала о том, как же это я тебя пропустила.
        Я смог лишь только судорожно кивнуть ей в ответ, потому что раскрутил магическое зрение на полную, и теперь в полном обалдении рассматривал это невообразимой мощи и силы магическое существо, которое почему-то прикидывалось красивейшей женщиной. Выглядела она сногсшибательно, мастерски пошитый и сидевший на ней как влитой серый деловой костюм лишь подчеркивал все ее прелести, но мне сейчас было не до них.
        Я сидел, судорожно сжавшись и почти не дыша, и практически в ступоре рассматривал ее бушевавшую ауру, из-за которой ее саму на магическом плане не было видно. Сильнейший яркий, но мягкий свет ласково давил во все стороны, заставляя исчезать тени и злобу, а вот чувств ее я совсем не ощутил, потому что она была безмятежна, как одинокое весеннее облачко в синем спокойном небе.
        - Ну все, хватит, - она с улыбкой накинула мне на шею сдернутый было мной и зажатый в кулаке мамин оберег и ласково добавила, когда я пришел в норму. - Насмотришься еще.
        - А почему? - только и смог прохрипеть я.
        - Почему я выгляжу женщиной? - верно истолковала она мой вопрос и задумалась. - Да потому что я женщина и есть, и никем другим пока быть не хочу.
        Я лишь недоверчиво покривился, потому что находился под впечатлением от недавнего зрелища, и не сильно-то ей поверил.
        - Вот смотри, - принялась она мне объяснять. - То, что ты видел, это я, но не вся. Понятно?
        Мне пришлось отрицающе помотать головой, и она продолжила.
        - И это тоже я, - с этими словами она дотронулась изящным пальчиком до своего лба.
        Я судорожно кивнул, но она не обратила на это никакого внимания.
        - И это тоже, - палец перекочевал пониже и указал на сердце. - Причем здесь находится все самое главное и дорогое для меня. То, ради чего я живу.
        Я изобразил понимание, но она лишь ласково усмехнулась.
        - И это тоже я, Смирнову на радость, - пальчик дотронулся до живота. - А ниже показывать не буду, но там тоже я, и все у меня там нормально, можешь мне поверить. Так кто же я?
        - Если б я знал, - наконец-то смог улыбнуться я ей в ответ, но сдаваться не собирался. - Ты мне скажи.
        - Ты думаешь, что я - твой будущий учитель, балда, - она ласково взъерошила мне волосы и уселась поближе и поудобнее, поджав одну ногу под себя. - Арчи думает, что я его странная бабушка. Но я - всего лишь одна из удач в вашей жизни, не больше.
        - Арчи сказал, что ты сделаешь меня магом, - удивился ей в ответ я.
        - Я сделаю? - в свою очередь удивилась она и с улыбкой доверила мне семейную тайну. - Арчи у меня все-таки немного туповат и при этом суеверен, ну просто как старая баба. Наводит тень на плетень и боится непонятно чего. Как я могу сделать тебя магом, если ты уже им стал? Могу подтолкнуть, показать, разбудить, оградить на первых порах от детских ошибок, а дальше ты сам. Разве я могу научить тебя осознанно ценить дружбу и уклоняться от зла не потому, что так надо, а потому, что это противно твоей натуре? Разве я могу научить тебя удивляться и радоваться, быть любопытным и деятельным?
        - Ничего не понял, - нерешительно признался я, когда она остановилась. - Чушь какая-то благостная. Приятно, конечно, но непонятно совсем. Вот когда я магом успел стать?
        - Наш мир и все, что тебя окружает - живое, и ты это прекрасно знаешь, - уже с досадой объяснила она и я опасливо поежился. - Когда-то давно, когда ты был очень маленьким, ты просто слишком громко удивлялся и радовался ему, вот и все. Мир тебя заметил, улыбнулся в ответ, и привет новому магу! Ты ему понравился, и с этих пор он прислушивается к твоим желаниям, и готов их выполнять, и ничего больше.
        - Как-то все слишком миленько, - все больше и больше успокаивался я, но решил поделиться с ней своими страхами, что не давали мне спокойно дышать со вчерашнего дня. - А что же с Николаем тогда случилось, почему он убежал? Ну, тот самый, что был вместе с Арчи? Он его еще Колюней называл.
        - И с ним все просто, - успокаивающе улыбнулась мне Лара. - Арчи был готов тогда удивляться, радоваться и идти вперед. Коленька же опасался всего, от жизнерадостного ребенка в нем не осталось и следа, и он больше хотел контролировать и защищать от непонятного ему других. Ну, тут уже ничего не поделаешь, и пришлось мне поступить по уложению, отдать его чернецам, потому что он был из них. Не вышло бы из него мага.
        - Так вот кто Николая обработал, - некстати догадался я и Лара тут же поднесла палец к своим губам, покосившись на меня с укоризной, так что мне пришлось ей быстро поклясться. - Буду молчать, как рыба об лёд, Арчи ни слова!
        Лара заговорщицки мне подмигнула, мол, пусть это будет наш с тобой секрет.
        - А как же те маги, на Торговом Острове? - запоздало возмутился я. - Они-то здесь каким боком, как-то не стыкуется все это с тем, что ты мне сейчас говоришь, ну не может наш Мир таким быть!
        - А может не только Мир в ответ улыбнуться, - терпеливо продолжила просвещать меня Лара. - Может и огонь, но это по большей части к гномам. Может Ветер, может Лес, а может и Тьма. Вот мучит какой-нибудь мерзкий малолетний ублюдок котёнка, и улыбается, прямо щерится от своего поганого счастья. И не замечает, выродок, как Тьма из-под кровати или из шкафа скалится ему в ответ. Там немного-то и надо, чтобы тебя заметили, в конце-то концов. Только искренность.
        - Дела..., - ошеломленно выдохнул я. - А Бог здесь причем?
        - С церковью потом разберемся, - отмахнулась Лара, уже начиная проявлять нетерпение. - Не до них пока, да и сложнее все там. Но можешь на досуге сам прикинуть. Исходные данные тебе для понимания дам. Огромная организация, несколько десятков тысяч человек, сохраняет себя на сломе эпох, и видит возвращение магии в немагический мир. И начинает вдохновенно усиленно молиться своему божеству, совместно призывать его. Подумай, что в этом случае может быть.
        - Какой еще слом эпох? - потрясенно удивился я, ведь передо мной открывались все самые странные тайны. - И как можно кого-то призвать? Хотя да, свято место пусто не бывает, это у них любимая присказка.
        - Какая вам магия, неучи? - уже немного разозлилась Лара на мою непонятливость, хотя я-то видел, что ее безмятежность не уменьшилась ни на йоту, а эта старательно показываемая мне досада была лишь легким порывом ветерка в тихий безветренный день. - Вам история нужна, география с литературой! Физика с химией, математика, в конце-то концов! Чтобы понимали, где живёте, и почему именно так, а не иначе, живёте!
        Воздух посвежел, как при грозе, заискрили травинки на газоне, и я с невольной усмешкой почувствовал, как переполошился Арчи в ангаре, и как он против своей воли пробежался в легкой панике туда-сюда, пока его не поймал мрачный, всё тут же понявший Далин. Лара тоже это заметила, мы переглянулись, улыбнулись друг другу, и я все-таки с облегчением почувствовал, как она оттаяла, хоть и сердилась вроде бы понарошку.
        - Ладно, ты только не вздумай меня бояться, - предупредила она меня, поднимаясь на ноги. - Раньше же не боялся, и даже в вырез умудрялся заглядывать, помню-помню. Но не липко, со слюнями, а с восхищением, поэтому тебе я это прощала. А сейчас пошли, кушать хочется. У Смирнова я могу съесть много, он молодец на этот счет.
        - А как же фигура? - решившись, вставил ей шпильку я, только чтобы подержать репутацию не боящегося ее ученика, и закрепить наши новые отношения.
        - А вот тут чистая магия, - Лара ослепительно мне улыбнулась, все сразу же поняв и решив поддержать игру. - Мне моя фигура дорога, и без магии тут никак. Всё должно быть идеально, если есть такая возможность, любая женщина меня поймет и поддержит. Особенно я горжусь своей троечкой торчком, как говаривал один, ныне из-за этого покойный, говнюк.
        - Да что ж такое, - я даже остановился. - Сама же говоришь не бояться, и тут же такие истории. Мало ли кто чего сказал, нельзя же так. Скажи, что пошутила. И не говорят женщины про себя так, не верю.
        - Ох, милый, - Лара не постеснялась подойти ко мне и приобнять за плечи. - Если б ты знал, о чем говорят женщины, когда их не слышат, ты бы точно расстроился и стал бы меньше нас любить. Но иногда в самом деле я и правда уже могу сказать что-то не то, пойми и не обращай внимания. Хотя вот твоя Настя-буфетчица в выражениях перед подругами не стеснялась, можешь мне поверить.
        - А убиенный по поводу твоей троечки, он тут каким боком? - я все еще не сдавался и стоял на месте.
        - Да пошли уже, - Лара с силой поволокла меня в ангар, и я с удивлением понял, что она физически будет посильнее даже нашего гнома. - Вот остолоп. Не думаешь же ты, что я сожгла его за эти слова. Там было много разных подвигов, один другого паскуднее, просто запомнился он мне именно этим. Давай шевели ногами и не придумывай себе лишнего!
        Я сдался и пошел по своей воле, просто чтобы не выглядеть смешно, и Лара тут же меня отпустила, дружески при этом подмигнув.
        Мы вошли с ней в притихший ангар, где Арчи уже ждал нас, стоя у накрытого стола вместе с Антохой, и лишь Далин демонстративно и независимо ковырялся в своем инструменте.
        - Охти ж мне, старой, - Лара остановилась между магом и гномом. - Какая у моего внучка с дружочками песочница-то чистая! А игрушки-то какие красивые!
        Гном вспыхнул и, не оборачиваясь, засопел еще сильнее, а маг страдальчески возвел глаза вверх.
        - Далин, если будешь вести себя как ребенок, я именно так и буду с тобой разговаривать, - по-доброму предупредила его Лара. - Иди сюда, поздороваемся. Претензии свои потом мне предъявишь, после обеда.
        Гном подумал, согласно кивнул, кинул в ящик гаечный ключ, неторопливо вытер руки ветошью и направился к нам. Но Лара не стала его дожидаться, а принялась обниматься с Арчи, потом забавно потетешкала покрасневшего Антоху, и поцеловала гнома последним, при этом не дав никому садиться за стол.
        - Сходите покурите, мальчики, - предложила она нам, направляясь к Лариске. - Мне тут с одной вашей девочкой поговорить надо, гостинцев ей от родных передать.
        Мы и не подумали идти на выход, а лишь с небольшой тревогой, помня утренний взрыв ревности у нашей саламандры, следили за ними обоими, готовясь к возможным неприятностям. Не дернулся никуда даже Антоха, за что заслужил от Далина одобрительное похлопывание по плечу.
        Лара недоуменно обернулась, и я с потрясением увидел, что у нее уже гораздо больше общего с нашей саламандрой, чем с нами. Все-таки это был уже не человек и не эльф, а что-то мне непонятное.
        Лариска, недоуменно потягиваясь и позёвывая спросонья, выглянула на шум, и вдруг неожиданно обрадовалась, осветив ярко-алым весь ангар и чуть при этом не выскочив из своего домика. Под удивленным взглядом эльфийки облегченно отступил в сторону побледневший Кирюшка, преградивший было ей дорогу, и тут Лара потеряла терпение. Она быстро обернулась, вытянула в нашу сторону руку и гневно прищелкнула пальцами.
        Очнулись мы уже за закрытыми воротами ангара, но как мы здесь оказались, не помнил ни один из нас. Потом приоткрылась боковая дверь, и в нее кубарем вылетели оба наших нечистика, причем Микентий почему-то еще и дымился.
        Арчи вместе со мной облегченно присел на лавочку, домовые забились под нее, и лишь Далин встал напротив нас, засунул руки в карманы куртки и нахмурился.
        - Мне это уже не нравится, - без обиняков объяснил он нам с магом свою позицию. - Этот дурдом я не потерплю. Сегодня еще ладно, пусть даже переночует, а завтра как хотите, но чтобы спровадили ее в город, понятно вам? Или я поговорю с ней сам.
        Мы с Арчи страдальчески переглянулись, но гном не унимался.
        - До чего дошло, в сортир не моги сходить, - с этими словами Далин пнул лавочку и заглянул под нее. - Это было в первый и последний раз, понял меня, Микентий?
        Микешка забился под мои ноги и отсвечивать не рисковал, зато вперед вылез Кирюшка, которой принимал все близко к сердцу и которому до всего было дело.
        - На «Ласточке» же есть туалет! - от всей своей несуществующей души попытался порадовать он механика. - Я все вентили открою и потом закрою! Я умею! Пожалуйста, Далин! Ты только скажи! Я мигом!
        - Ах ты ж мой маленький, - гном не погнушался присесть на корточки и погладил вытянувшегося ему навстречу Кирюшку по голове. - Вот тебя я люблю. Но получается, что теперь у нас в экипаже два домовых. Один молодец и умница, медаль имеет, а второй баклан, который много о себе возомнил. Но я это дело мигом исправлю. Ты слышишь меня, Микентий?
        Не посмевший проигнорировать слова гнома старший домовой робко выглянул в щель между моих ног и насупленно кивнул. Далина он побаивался и очень уважал.
        В ангаре еще раз полыхнуло алым, и раздался радостный переливчатый визг. Гном прислушался и немного оттаял.
        - С другой стороны, - задумчиво вслух начал размышлять он, - если нашей девочке общение с Ларой идет на пользу, то это очень хорошо. Они ведь и раньше между собой шушукались.
        - Вот именно, - тут же принялся ковать железо, пока горячо, Арчи. - Ты на другие экипажи с саламандрами посмотри, с кем мы вместе начинали! Два здесь, два в Новониколаевске, и нигде такого прогресса нет! Им всем до нас еще лет двадцать, не меньше.
        - Это да, - с сомнением протянул гном, в упор глядя на воодушевившегося мага. - Только ты шибко-то не прыгай, я тебя насквозь вижу. Мы вчетвером плюс эти два - это экипаж и есть, а все остальные наши родственники тут прямо лишние. А где Антоха, кстати?
        Мы заполошно подскочили, но обнаружили юнгу здесь же, под кустом на газоне. Под головой у него была подушечка, а в руке пирожок.
        - Сильно его приложило, - с сочувствием произнес Далин, начиная теребить Антоху. - Молодой ишшо.
        Юнга немного очухался, посмотрел на нас мутными глазами и попытался встать, отбросив в сторону Смирновский пирожок.
        - Собачки съедят, - объяснил он нам, хотя мы не требовали он него никаких объяснений, и попытался дотянуться до лавочки. Ему становилось лучше на глазах, и Далин облегченно выдохнул, мрачно посмотрев в сторону ангара.
        Тут дверь как по заказу отворилась, и прямо под его сумрачный взгляд на улицу вышла нимало не смутившаяся Лара.
        - Арчи, зови своих дружков, и идите уже домой, обедать, - улыбаясь, произнесла она. - Хватит игр на сегодня. А ты, Антоша, прости бабушку. Но не люблю я, когда меня не слушаются, понятно вам?
        Далин независимо кивнул, серьезно глядя ей в глаза, я тоже саркастически скривился, а вот что за рожи состроили себе Арчи с Антохой, я рассмотреть не успел, потому что мы дружно пошли обедать.
        Глава 4, в которой описывается церемония награждения
        Утро следующего дня выдалось торжественным. Назначено было на десять, но мы немного загодя успели выгнать «Ласточку» за ворота, пришвартовались к причальной мачте и развернули силовой каркас процентов на семьдесят от минимального, чтобы не дай бог случайно никуда не улететь.
        Церемонию награждения для нашего трюмного затеяли Лара и, в первую очередь, Арчи. Вчера весь вечер она в его сопровождении хлопотала по своим и нашим Новониколаевским делам. Сюда же из столицы примчался князь со свитой, и теперь наверху разбирались, что же это там такое на рудниках случилось, и кто конкретно в этом виноват. Вот покажите нам его, негодяя, а мы уже решим, что с ним делать. Летели головы, раздавались награды, вершился скорый суд и правёж, потому что скандал, на самом деле, вышел жуткий. Все заинтересованные группировки при власти воспользовались моментом, и вцепились было друг другу в горло, но грозный рык сверху окоротил всех.
        Наше участие в этом деле все заинтересованные стороны, в том числе и мы, договорились замазать. Нашему экипажу от признания его геройства было ни тепло, ни холодно, да и лишнее внимание не хотелось привлекать, а вот для товарища Семенова и для некоторых чинов из дружины это был вопрос жизни и смерти. Они пытались было преподнести все случившееся как полный успех и свою личную заслугу, но князь был не дурак, и информацию черпал не только от них. Но требовалось создать официальную благостную картину случившегося, и мы в ней были лишние.
        Нам намекнули на огромную благодарность потом, в случае молчания сейчас, и еще куча всяких плюшек по мелочи. Лара согласилась, я с Далином был не против, но вот Арчи закусил удила. Он вытребовал официальное награждение княжеской медалью для нашего трюмного, со всеми почестями, и чтобы по полной программе, сумев настоять на своем. Во-первых, он обещал, а во-вторых, просто по-приколу, как он объяснил нам потом, вот захотелось ему. Я одобрительно хлопнул его по плечу, Далин неопределенно поморщился, но ничего не сказал, что уже можно было расценивать как похвалу.
        Все заинтересованные стороны были в курсе происходящего, но оформили награждение как выполнение князем каприза великой магессы. Почему бы, как говорится, и нет.
        И вот теперь мы стояли по стойке смирно в тени нашего дирижабля, одетые в одинаковые неизмятые синие комбезы, с одинаковым же серебряным рисунком ласточки на спине, груди и левом рукаве. Я стоял между Арчи и Далином, молча слушая, как они от нечего делать вполголоса препираются. По идее, рядом со мной сейчас должен был стоять Антоха, как третий по росту в нашем экипаже, но Далин на такое пойти не смог, и юнга смирно стоял там, куда его пододвинул гном.
        Саныч привез из своих несметных закромов и установил на стартовом пятачке небольшую красную трибунку с магическим матюгальником, поставил рядом стол, и накрыл его красной же торжественной бархатной скатертью. Приволок еще откуда-то три разномастных стула и расположил их за столом для наградной комиссии. Потом выстроил помогавший ему дежурный наряд в шеренгу по левую руку от нас, и в ожидании уселся за стол.
        Мужики из дежурной группы отнеслись к делу серьезно, нацепив на торжественную форму все свои регалии, и выстроились, застыв в привычном ожидании, стараясь при этом не смотреть на Лару.
        Эльфийка сидела в легком креслице, одетая в торжественное синее платье, и легкомысленно лакомилась чем-то Смирновско-воздушным из хрустальной посудинки на длинной тонкой ножке. Помахивая серебряной ложечкой, она переглядывалась с любопытной и веселой Лариской, которая в этом момент всех нас очень сильно любила. Саламандре просто до ужаса нравилось и это немного пасмурное утро, и торжественное построение, и все остальное. Сдвинув набок новую, расписанную рунами красивую крышечку для своего домика, которую ей вчера привезла Лара, она во все глаза рассматривала новое для нее зрелище.
        Кирюха прятался пока на борту «Ласточки», стесняясь выходить и изо всех сил борясь со свой застенчивостью.
        Аэродромные собаки, этот самый настоящий бич и проклятие всех построений и парадов на открытом воздухе, потому что они всегда были ужасно охочи до всего торжественного, подходить не рисковали, уж не знаю почему. Но и без них зрителей хватало. Соседские экипажи, свободные от вахты аэродромные служащие, просто зеваки оккупировали газоны и курилки во всей округе, дожидаясь торжества и обещанного сквозь зубы Смирновым угощения для всех после него.
        Ждали только представителей церкви, городской и военной администрации, но до десяти было еще несколько минут, так что все было в норме.
        Тут Далин чувствительно подтолкнул меня в бок, и я очнулся.
        - Слышал? - требовательно прошипел он. - Со Смирновым разговаривать не смейте, оставьте это мне. Не мешайте получать удовольствие.
        - Нужен он мне тыщу лет, - тут же открестился я. - Разговаривать с ним ещё. А что случилось?
        - А видишь, какой он смурной стоит? - указал мне гном глазами на грустного ресторатора. - Денежки подсчитывает, морда. Чуть не плачет. Ему, скотине, мало того, что Лара ему покровительствует, и лечит его самого и всю его семью с сотрудниками забесплатно. Я сейчас в основном про девок говорю. Грусть его взяла, смотри ты.
        - Каков подлец, - серьезно подумав, оценил я Смирнова. - Куркуль самый настоящий. И что?
        - А то, что он не унимается, - шепотом просветил меня злорадно предвкушающий свой будущий разговор с ресторатором Далин. - К Антохе подходил сегодня. Длинные речи говорил. Начал с того, что все это бесплатно, конечно, но только для Лары. На всех он никак не рассчитывал. Закончил тем, что попросил хотя бы извозчика за вчера оплатить, двадцатку требовал.
        - Ого, - хохотнул я, представляя себе эту сцену. - И что Антоха?
        - Антоха молодец, - одобрительно подпихнул юнгу локтем Далин. - Сообразил дураком прикинуться, мол, ему дяденьки в экипаже деньги не доверяют, но обещал передать. А сейчас он к Санычу подошел, Арчи расслышал, по магии-то. Сказал, что фуршет на всех, и поэтому пусть все и скидываются. Саныч не дурак, ко мне его отправил. Мол, гном за деньги отвечает. Ох, и повеселюсь я сегодня!
        Мы все дружно переглянулись и заулыбались, и лишь один Антоха немного недоуменно, но это просто потому, что его тогда с нами в ресторации Смирнова не было. Далин успокаивающе подмигнул вдруг тревожно посмотревшему на нас ресторатору и похлопал себя по нагрудному карману, где у него обычно лежали денежки.
        Было уже без пяти десять, и я заметил въезжающую на территорию летного поля какую-то кавалькаду из трех довольно дорогих и редких автомобилей.
        - Начинается, - прошептал подобравшийся Арчи и обернулся, чтобы подбодрить Кирюху. - Трюмный, будь готов и держись веселей!
        Кирюшка что-то согласно пискнул, а я вдруг заметил в глубине нашего ангара, в углу под самой крышей рассевшихся на подоконниках верхних окон и на помосте целую армию домовых во главе с Нилычем и Микентием. Я помахал им рукой, они мне в ответ, Лара это заметила, удивленно оглянулась, заулыбалась, но ничего не сказала.
        Тем временем машины подъехали, и из них выползли на свежий воздух отец Николай, какой-то немолодой пузатый гном в гражданском костюме и кожаной черной папкой под мышкой, и еще, к моему удивлению, товарищ Семёнов в паре с командиром дружины в Белом Камне. Саныч охнул, отдал честь и побежал к нам в ангар еще за одним стулом.
        Гости великодушно дали ему на это время, и место за трибункой занял одетый в форменный мундир командир местной дружины, при всех регалиях и с наградным оружием на боку.
        Все подобрались и замерли, Лара отставила в сторону свой так и недоеденный десерт, и скромно уселась за столом. Часы на здании аэровокзала отсчитывали последние секунды до десяти, потом раздался один звонкий удар в колокол, и председательствующий, одетый в цивильное платье гном, объявил церемонию открытой.
        - Товарищи! - зычным голосом на всю округу начал свою речь командир. - Дружинники! Лётный состав! Персонал охраны аэродрома! И все присутствующие! От имени князя! И по его поручению! Поздравляю вас с участием в церемонии награждения высокой княжеской наградой присутствующего здесь героя! Члена экипажа «Ласточки», трюмного Кирентия Кузьмича! Где он сам, кстати?
        Успевшая подняться и подойти к «Ласточке» Лара на руках вытащила из дирижабля смущенного в край, но упрямо сжавшего губы и на все готового Кирюшку. Она аккуратно поставила его перед нашей командой на заранее подготовленную подставочку и встала так, чтобы быть между нашим домовым и отцом Николаем. Тот укоризненно на нее покосился, но ничего не сказал. Напрягшаяся было Лариска погрозила ему еще лапкой, и Кирюшка воспрял духом и успокоился совершенно.
        - За героизм и самоотверженность! - продолжил командир, перед этим с интересом рассмотрев нашего трюмного. - По именному указу князя! Приказываю наградить домового Кирентия Кузьмича медалью «За отвагу», и сообщить ему о пожалованной свыше фамилии Ласточкин! Признать его нечистью зело полезной и на этом основании не подлежащей святейшему суду, а только княжескому, о чем внести записи в церковные, судебные и дружинные реестры! И присвоить ему высокое звание рядового дружины в отставке! Товарищ рядовой запаса Ласточкин, для награждения выйти из строя!
        Лара осадила рванувшегося было вперед Кирюшку, и сама вышла на получение медали.
        - Ну, или лицо, им на то уполномоченное! - быстро поправился командир, глядя на эльфийку, и перевел взгляд на нашего трюмного. - Уполномоченное?
        Кирюшка быстро согласно кивнул, и Ларе вручили открытую неуставную коробочку из красного дерева с серебряными рунами, в которой на бархатной подушечке сияла серебряная же медаль на гвардейской ленточке, прошитое снова же серебряными нитями красное удостоверение и черные погоны рядового. Лара обернулась, показала все это сверкающее свежим серебром великолепие, и Кирюшка понял, почему его не пустили вперед.
        Потом быстро, но очень торжественно выступил гном из администрации, и вручил Ларе почетную грамоту на имя Кирентия Ласточкина. За ним встал отец Николай, при этом спрятавший руки за спину, чтобы никого из присутствующих случайно не благословить, и затеял недлинную, но очень хорошую речь.
        Он говорил что-то о настоящем героизме, который проистекает из смирения и послушания, и этим самым он отличается от ненастоящего героизма, который вообще не пойми что. О том, что только подвиги на пользу общества хороши, и что только общество за это щедро вознаграждает. О том, что геройствовать необходимо лишь идя на помощь другим или выполняя свой долг, а так вообще надо быть умным и послушным, никуда не лезть и слушать старших, которые лучше знают. У меня возникло странноватое ощущение, что текст ему писали Нилыч с Микешкой.
        Я перевел взгляд в дальний верхний угол ангара, откуда во все глаза за действом наблюдали нечистики, и понял, что речь святого отца проняла их всех до печенок, в отличие от слушателей на поле. Я невольно хмыкнул, и наметил себе рассказать об этом отцу Николаю при случае. Во всяком случае, более благодарных слушателей у него сегодня не было. Микентий, так тот вообще возбужденно тыкал лапкой в сторону трибунки, и тряс всех рядом находящихся, как будто призывая домовых немедленно проникнуться этой речью. Нилыч же одобрительно кивал в такт всем словам отца Николая и поглядывал на подопечных, внимательно следя, все ли домовые прочувствовали их смысл. Оба они прямо светились от восторга и всем своим видом показывали - а мы вам что говорили? Честно говоря, я и не заметил, когда Микешка успел стать правой рукой Нилыча, но то, что эти двое спелись и теперь держали всю свою команду в ежовых рукавицах, было понятно без слов.
        Я невольно хихикнул, и показал глазами недоуменно покосившемуся на меня Арчи на этот балаган. Маг оценил цирк и только покрутил головой, стараясь не улыбаться и не портить чрезвычайно серьезному Кирюшке праздник.
        Потом святой отец наконец-то угомонился, и его место за трибункой заняла Лара, которая показала всем, что такое настоящая эльфийская торжественная речь. Она магичила на полную без всякого стеснения, и я потом даже не смог толком вспомнить, о чем же таком она говорила. Помнил только, что проникся до глубины души и чуть не пустил слезу от восторга и умиления.
        К счастью, магесса быстро закруглилась, и закончила свою речь приглашением всех присутствующих на фуршет а-ля пикничок в честь свежеиспеченного героя. Гражданский гном закрыл было церемонию, но Саныч перехватил инициативу и вышел вперед, чтобы отдать приказ караульной команде на троекратный салют. Звонко бахнули три раза подряд холостыми зарядами винтовки караульщиков, народ радостно зааплодировал, и развеселившаяся Лариска плюнула вверх огненными звездами, добавив красоты и шума в церемонию. Наградная комиссия восприняла это благосклонно, потому что получилось что-то вроде фейерверка, и все потянулись к накрытым столам.
        Кирюха все еще стоял на подставочке, пытаясь продлить торжество хотя бы на чуть-чуть, и подошедшая к нам Лара ласково его погладила. Мы тоже расслабились, и сгрудились вокруг домового, подтащив Лариску к нашему кругу.
        - Вообще-то, не должны были ему звание давать без присяги, - почесал в затылке гном. - Странно. Хотя бы и в отставке. Но я только за, вы не думайте. Рад за тебя, рядовой запаса Ласточкин!
        - Ну, это я князя попросила, - с усмешкой поглядела на него Лара. - Ему хотели гражданскую медаль дать, дружинники уперлись, что без звания нельзя, и вот... Держи погоны-то, они без серебра!
        Совсем обалдевший Кирюха схватился за них, и попытался сходу приладить их к комбинезону, но получилось странновато, что-то вроде двух небольших демонских черных крыльев, и наклонившийся Далин мягко отобрал их у него.
        - Вечером соорудим тебе по размеру, - пообещал он провожающему погоны глазами трюмному. - Слушай, ты медаль со всем прочим сам хранить будешь, или нам доверишь, мы ее тогда на «Ласточке» спрячем, а?
        - Медаль общество хранить будет, все вместе, уже договорено, - отозвался Кирюшка. - И грамотку, и коробочку с книжечкой. И погоны эти большие тоже.
        - О-о-общество, - с сомнением протянул Далин. - Ну, смотри сам. Если ты этим клоунам доверяешь, то ладно. Только осторожнее будьте, столько серебра сразу для вас смерть.
        - Они не клоуны, Фрол Нилыч с Микентием Митрофановичем очень хорошие! - возразил ему Кирюшка и тут же поник. - А как же мне медаль носить-то тогда? Ее ведь не потрогать даже!
        - Пойдем, - наклонился и взял его на руки гном. - Покажу и расскажу тебе, что такое наградные планки, и как они медаль заменяют.
        - Это такие полосочки цветные, веселые? - тут же сообразил и оживился Кирюшка. - У тебя на парадной форме есть, я видел, когда гладил! Только спросить постеснялся! Их же вышить можно!
        - Можно, - поддакнул ему гном, уже в дверях «Ласточки» - Сейчас сразу и вышьем, чего тянуть? Цвета я тебе покажу какие.
        Мы проводили их глазами, а Лара принялась нами командовать, как только закрылась входная дверь за гномом с трюмным.
        - Так, вы двое, - показала она на нас с Арчи пальцем. - Берете Лариску и домой. Там я ее укладываю спать, а то слишком много впечатлений для девочки за один раз. Двери закрываем и никого не пускаем, это не шутка.
        Мы с Арчи подхватили Ларискину переноску, потому что девочка уже отчетливо зевала и хотела спать, Антоха схватил подставку, и Лара повела нас сквозь идущую к столам толпу, нудя по дороге.
        - Антоша, ты стоишь на часах, и никого не пускаешь, - продолжала раздавать указивки она. - Вы оба как пообедаете, смените его, пусть тоже поест. И снова никого не пускаете. Лариска сейчас на грани, хоть и зевает, ей совсем немного осталось, чтобы веселиться начать. Уж очень она за Кирюшку рада.
        - Хорошо, бабушка, - придурошным тоном пропищал Арчи. - Вот покушаем кашку и пойдем игрушки собирать.
        Антоха чуть не выронил подставку, но Лара даже ухом не повела.
        - Когда все разойдутся и вы «Ласточку» в ангар загоните, - ее указующий перст уставился на меня. - Жду тебя у себя. Займемся теорией, просветить тебя все же немного надо. Но на многое не надейся, я просто хочу с тобой поговорить и понять, какая каша у тебя в голове.
        Я лишь кивнул в ответ, тревожно улыбнулся, и мы заторопились уже всерьез.
        Глава 5, в которой Лара и Артем затевают сложный разговор о магии
        Ближе к вечеру, когда все наконец угомонились и мы даже спокойно поужинали в нашем тесном кругу, совет собирать не стали. Все понимали, что завтра с самого утра выходим в Новониколаевск. Делать нам в Белом Камне по большому счету было нечего, Далина изо всех сил манили оставленные трофеи на аэродроме Новониколаевского рудника, и теперь всё зависело только от Лары.
        После церемонии награждения нам с ней поговорить о магии не получилось, потому что эта красавица весь день пробегала по своим и нашим внезапно возникшим делам, вытребовав у Саныча автомобиль и Антошу в качестве водителя. Приехали они поздно, и вот теперь пили чай самыми последними. Потом Антоха как-то нерешительно засобирался домой и начал переминаться с ноги на ногу.
        На это обратил внимание Далин и тут мы с удивлением узнали, что юнга ходит ночевать домой только потому, что ему не хватило смелости занять одну из верхних комнат у нас в жилухе, а с дирижабля его прогнал Кирюшка. Точнее, даже не прогнал, просто наш трюмный сразу по прилету затеял грандиозную генеральную уборку на корабле, и Антохе там не хватило места. «Ласточка» к бою и походу была всегда готова, но все диванчики из кают кавалер Кирюша с помощью добровольных помощников поснимал, и вытащил на свежий воздух, чтобы помыть, высушить и проветрить. Добро ему на это давал Далин, они вместе планировали закончить со всем этим делом только завтра к утру, а об Антохе никто и не подумал.
        Горестно окрестивший юнгу стеснительным бакланом Далин потащил его наверх, занимать свободную комнату, и мы остались за столом втроем.
        - Забавно, конечно, - протянула Лара, наблюдая за своим водителем и тащившим его наверх гномом, а потом резко посмотрела на меня с явным неудовольствием. - Да только улыбаться тут нечему, Артём. Ему простительно, тебе нет. Ты почему ко мне не подошел сразу после обеда?
        - Ну, дела у тебя нарисовались, - пришлось мне смущенно пожать плечами. - Я подходил, но ты же отмахнулась.
        - Знаешь что, милый мой, - Лара со стуком поставила пустую кружку на стол. - Ты должен был настоять, в крайнем случае увязаться со мной. У нас тут магических академий отродясь не водилось, и времени лично на тебя у меня нет, но совмещать могу. Дел у меня выше крыши, причем с вашей подачи, и ты должен ловить каждую мою свободную минуту, понятно тебе?
        - Понятно, - решительно кивнул головой я. - Теперь буду бегать за тобой, как собачка. Косточки знаний ловить.
        - Правильный подход, но не знаний, учить тебя Арчи будет, а мне тебя понять и подготовить надо, - смягчилась Лара. - Мы бы могли сегодня, к примеру, в машине поговорить, пару часов точно, ну да ладно. Жду тебя у себя через пять минут. Хотя нет, надо душ принять и все такое прочее. Видишь, что получается?
        - Вижу, - усмехнулся я. - Тогда я тебя просто в коридоре у твоей комнаты ждать буду.
        - Молодец, - Лара встала, потянулась и с позёвыванием призналась, - устала я сегодня все-таки. Ладно, пойду. Микеша, милый, халат мне и тапочки в душевую принеси пожалуйста!
        Дежуривший неподалеку домовой серой молнией метнулся выполнять просьбу эльфийки.
        - Микеша, милый, - вдруг передразнил ее Арчи. - Совсем запугала мохнатого.
        - Это он от чистого сердца, - подумав, прикинул я. - Но нам так делать не надо, это будет прямо перебор.
        - Да он и не станет, - отмахнулся Арчи, - ага, нашел дурака тапочки таскать. Ладно, иди уже потихоньку, тут лучше не опаздывать.
        Я резко подорвался с места, потому что оставлять без внимания его слова не стоило, а стоило переодеться, подготовиться и ждать Лару во всеоружии на пороге ее комнаты. Я с детства питал уважение к самым квалифицированным в своей области людям, понимал, что их время дорого стоит, и сегодня это был как раз такой случай.
        Потом я застыл истуканом перед дверью ее комнаты, держа в руках карандаш и самый дорогой свой блокнот в кожаном переплете, который берег как раз для вот такого подходящего случая, и пытался успокоить сам себя. Минут через пять Лара, шлепая тапочками, запахнувшись в халат и накрутив на голову полотенце, прошла мимо меня и шепнув: - «Жди, я позову», закрыла за собой дверь.
        Дальше по коридору носился сияющий от радости Антоха, заселявшийся с помощью Далина и Микешки в предпоследнюю пустую комнату. Немного огорченный от того, что сразу не понял проблем нашего юнги Кирюшка выдал ему самый роскошный комплект постельного белья с «Ласточки», но с условием, что потом тот сходит домой и принесет свое, а это отдаст. И это не потому, что Кирюше жалко, а для порядку, понимаешь? Просто так нужно, а вообще ты только скажи, чего тебе надо, я сразу принесу! Антоха весело успокаивал огорченного своей невнимательностью трюмного, и я отвлекся на них.
        - Заходи! - тут дверь за моей спиной приотворилась, и возникшая на пороге Лара, одетая в дорогой домашний легкий костюм, посторонилась, пропуская меня внутрь. Я зашел и с интересом осмотрелся. Комнату гном захапал было себе самую большую, и поэтому здесь без проблем разместилась здоровенная кровать с матрасом, шикарный письменный стол, шкаф, комод, трюмо и уютный диван. Вот только стульев совсем не было, об этом никто не подумал, лишь торчал перед зеркалом одинокий пуфик. Микентий постарался на славу, уют был наведен просто на загляденье. Шторки, тюль, одеяла, покрывала, ковер на полу и все такое прочее, и мне невольно вспомнились светлицы моих сестер, когда они уже хорошо так подросли. Вот только портретов томных эльфов на стенах почему-то не наблюдалось.
        - Садись на диван, - приказала мне Лара. - Не на кровать же тебя тащить. Блокнот с карандашом на стол кинь, сегодня они не понадобятся.
        Я без звука подчинился, усевшись с краешку, эльфийка примостилась посередине. Потом повертелась, скинула тапочки и улеглась на диване, положив голову на мягкий подлокотник, а ступни мне на колени.
        - Устала, - со вздохом призналась она. - Лет-то мне уже сколько. И где я сегодня только не была. Причем больше просто душевно устала, от всех этих страждущих рож, черт бы их побрал. Ну да ладно, начнем. Историю о сотворении мира пропустим, вводную лекцию тоже оставим на потом, сегодня просто поболтаем. А я посмотрю на тебя.
        Я пожал плечами, мол, хозяин-барин, и приготовился слушать.
        - Вот скажи мне, Артем, - внимательно уставилась на меня Лара. - Что тебя в магии удивляет больше всего?
        - Руны, - честно признался я. - И амулеты всякие. Если бы не один амулет и не Кирюшка, не сидел бы я сейчас с тобой.
        - Не самый лучший вариант для начала, - поморщилась эльфийка. - Ну да ладно. Хорошо. А вот скажи мне, ты на электростанции в городе был хоть раз?
        - Был, - я немного обалдел от смены темы разговора. - В училище водили. Внушает. Здоровенное все такое, крутится и вертится.
        - Здоровенное, - передразнила Лара. - А ты не задумывался, почему у нас из электрического есть только свет и двигатели с генераторами, и больше ничего? И на электростанции работяги как медведи дрессированные, знают только, за какой рычаг дернуть в случае чего, и все.
        - Потому что только гномы этим занимаются? - предположил я. - У остальных знаний не хватает?
        - Гномы делают то, что им один раз показали, на большее у них не знаний, а мозгов не хватает, - приподнялась на локтях эльфийка. - И другим не дают, все под себя подмяли. Всюду тайны и секреты у них.
        - А это им дураками надо быть, чтобы под себя не подмять, - теперь уже я начал объяснять эльфийке очевидное. - Кроме них, проводов никто не делает. А уж тех проводов, что на двигатели и генераторы идут, они вообще никому на сторону не продают. Покупай готовое изделие, и все. Дорого, но качество того стоит.
        - Качество, - снова передразнила она меня. - Конечно, колупаются с одним генератором целый год в лучшем случае, а то и два всей семьей, и потом за тонну серебра его продают. Кроме них, да еще лампочек, ничего знать не хотят и другим не дают.
        - Трудно их винить, - примирительно пожал плечами я. - Золотая жила. Да и не осилят они больше ничего, уж больно мало народу этим занимается. Даже для дружины очередь на двигатели лет пять это самое меньшее, Далин говорил. Но еще ни один сам по себе не сломался, это ж гномское качество!
        - Мало, - со вздохом подтвердила Лара, пропустив мои слова о качестве мимо ушей. - И смысла нет. По деревням да на окраинах народ вообще без электричества живет, и нормально себя чувствует. Магический светильник для них получше будет, а больше им и не надо ничего. Но если б ты знал, Тёма, что могли делать с электричеством Древние!
        - Ну, могли, - глухо буркнул я, не желая признаваться в ущербности нашего общества. - И наделали, до сих пор отойти не можем. И что?
        - А то, балда, что они использовали для всех своих чудес всего несколько способов воздействия на это самое электричество, - и тут Лара начала загибать пальцы. - Это сопротивление, накопление, усиление, колебания и резонанс. Может, еще чего, но я просто не знаю. Всего пять, Тёма!
        - Реле еще, - вспомнил я занятия в училище, - Но если все так просто, то в чем же дело?
        - А в том, солнышко, - злорадно протянула Лара, - что даже эти пять это уже слишком сложно для нас. Запутались мы, и не знаем, в какую сторону копать, да и зачем, мы уж лучше по магии. Но только в магии, чтоб ты знал, только в основном алфавите этих самых рун, то есть способов воздействия, целых двадцать четыре штуки! Представляешь, насколько все становится сложнее и при этом эффективнее? Но зато проводов не надо, дорогого оборудования, математики с физикой, и поэтому возникает кажущееся ощущение легкости бытия. И доступно это любому деревенскому идиоту с даром, которому такой же деревенский тупой колдун инициацию провел.
        Я невольно поморщился, потому что вспомнил, как мы несколько раз летали по церковной разнарядке. Возили мы малые группы охотников или инквизиторов, заточенных на ловлю как раз вот таких зарвавшихся самоучек с потекшими мозгами и раздувшимся самомнением. Нет, церковь не трогала самопальных деревенских колдунов, ведуний и травниц. Люди это были уважаемые и очень в быту полезные, такого попробуй тронь, потом визга от местных не оберешься. Но иногда кто-то из них слетал с нарезки, потому что у него заходил ум за разум, и тогда этот кто-то начинал творить непотребство, прикрываясь какой-нибудь своей, самостоятельно выдуманной гениальной теорией.
        Я хорошо помнил их безумные глаза на разбитых в кровь лицах, горящие фанатичным огнем. И помнил мертвые тела в местах их обиталищ, жуткую трупную вонь, а еще страшную нежить и нечисть, защищавшую своих хозяев. Да вот взять тот же Торговый Остров, это же уму непостижимо, что за мерзость там творилась! И я от всей души пожелал успехов Василию Никифоровичу и эльфийской карательной команде.
        - Ты понял, к чему я все это тебе говорю? - прервала Лара мои воспоминания, почему-то успокоенно глядя на меня.
        - Вроде понял, - неуверенно кивнул я. - Ты это к тому, что рунная магия чем-то сродни гномским генераторам с проводами и лампочками. Только сложнее.
        - В целом верно, - согласилась эльфийка. - И там и там думать нужно. И там и там неосторожное отношение к объекту убить может. И в обоих случаях четко выполняются все причинно-следственные связи. Рунную магию не зря называют конструированием, и доступна она любому магу с мало-мальски разбуженным даром. Но только для того, чтобы взять от нее все, маг должен обладать умом. Тренированным математикой умом, умением анализировать, думать и делать выводы. А вот с этим у нас все очень плохо. Копировать чужое еще худо-бедно умеют, а вот придумывать свое уже нет.
        - А почему? - даже не удивился я, потому что и так подозревал что-то такое и без нее, но спросить было нужно, просто чтоб вырвать задумавшуюся Лару из затянувшегося молчания.
        - Потому что здесь как с гномами, - тяжело вздохнула она. - Каждый сам за себя. Никто не хочет терять золотую жилу в случае успеха, и всюду тайны. Секреты свои берегут пуще собственного глаза, а особенно удачливых конкурентов могут даже устранить физически, вот так. Отношение к новичкам такое - вот показали тебе стартовый набор, объяснили по минимуму, что к чему, а дальше сам, если мозгов хватит. А если не хватит, то иди в услужение к более умным, делай заготовки для них и самую простую работу за долю малую. И за расплывчатое обещание, что лет через десять-пятнадцать тебя, может быть, чему-нибудь и научат.
        - Жесть, - невольно содрогнулся я от таких перспектив. - Так они что, учеников не берут?
        - Берут, - усмехнулась Лара, - но на таких условиях, что это больше пожизненное рабство напоминает. И этим маги резко отличаются от всех остальных. Вот взять ваши школы, техникумы и вообще немагическое образование. Идею с моей подачи в свое время уперли у Древних, и ведь работает же! Торговые, военные, речные, ремесленные, летные училища, студенты, кампус и все такое прочее! Свободный обмен знаниями, открытые для всех библиотеки, дипломы и все остальное. Хотя именно наука очень слаба, основной упор на практику идет. Но двести лет назад я и подумать не могла, что идея так выстрелит. Хотя и надеялась, конечно, но уж больно тяжело все поначалу шло, пришлось на свои деньги все это делать.
        - Ого, - я с внезапно резко возросшим уважением поглядел на эльфийскую красавицу. - Не знал.
        - Теперь знаешь, - усмехнулась она. - Но уж очень я в те времена активная была, всюду лезла, всё мне хотелось вас научить чему-нибудь, оградить и защитить. Вы для меня в те времена как котятки были. Но быстро устала, ста лет не прошло. Хотя теперь и без меня все хорошо работает, молодцы. А вот с магическими школами у меня не получилось, как я ни старалась. Ну да ладно. Хотя вот на тебя у меня надежда есть.
        - Чем это я лучше других, - пришлось удивиться мне. - Такой же, как все, только с Арчи мы друзья.
        - Тригонометрией, - немного торжественно объяснила Лара. - Мозги у тебя маленько тренированы и дисциплинированы, и этим ты от деревенских отличаешься в лучшую сторону. И силой своей. Поверь мне, немалой, даже удивительно. Тебе, может, руны и не нужны будут, напрямую с Миром взаимодействовать начнешь, а эти костыли отбросишь.
        - Хорошо бы, - улыбнулся я в ответ на эти новости. - Но все равно руны - это очень интересно. И не зря же у Арчи в каждом кармане по несколько пластинок с ними, на все случаи жизни. И ещё он амулеты на продажу делает. Я так скажу - очень хорошие.
        - Кстати, об этом обормоте, - оживилась Лара. - Дай-ка мне то, что у тебя в левом нарукавном кармане лежит. Вижу, его работа.
        Я расстегнул карман и передал магессе свой ГПМ-1, втайне удивившись ее чутью.
        - Ого! - выдала свой вердикт эльфийка, усевшись на диване по нормальному и внимательно рассмотрев поделку внучка. - Двадцать пять рун, восемь узлов, три логических переключателя и многоразовый накопитель маны на основе кристалла! Вот это да...
        Я невольно заулыбался ее оценке, потому что был рад за Арчи по-настоящему. Лара уважительно покрутила в руках амулет и с довольным видом вернула его мне.
        - Растет Арчи, - с удовольствием признала она. - Молодец. А теперь давай немного по теории пробежимся, пока время есть. Усаживайся поудобнее и открывай ушки.
        Я пожал плечами, показывая, что мне и так удобно, а эльфийка немного задумалась.
        - За долгие годы экспериментальных исследований, - наконец начала она, - а в нашем случае был использован единственно действующий и верный метод тыка, несколькими поколениями магов было выяснено следующее. Магическая энергия, заполняющая собой весь этот мир, в некоторых случаях очень странно себя ведет. А именно - может накапливаться в любых кристаллах, а также в некоторых металлах, но тут уже в меньшей степени. А также меняет свои свойства при прохождении через металлы, и особенно через серебро.
        Тут я пожалел, что отложил в сторону свой блокнот, но не решился перебивать Лару и постарался весь обратиться в слух.
        - На это обратили внимание, и стали копать дальше, - продолжила вспоминать чуть ли не дела своей юности эльфийка. - И выяснили, что если из серебра понавертеть фигур, или выцарапать их же на этом самом серебре, и пустить через них магическую энергию, то можно получить совершенно удивительные результаты. После сотен лет непрекращающихся экспериментов был выявлен целый ряд фигур, которые и назвали рунным алфавитом. Двадцать четыре знака в основном, и около трехсот в продвинутом, но там слишком все сложно и неоднозначно даже для меня. Потом выяснили, что их можно комбинировать, но на этом не успокоились. И настоящим прорывом стало создание на основе рун логических переключателей. Вот так. Дай-ка мне еще раз эту поделку.
        В некотором обалдении я подчинился, и отдал Ларе амулет.
        - Арчи тут понавертел, конечно, - поморщилась эльфийка, разглядывая магический пистоль. - Постарался, чтобы своих братьев по разуму запутать и не дать скопировать, но я-то вижу, что здесь нацарапано. Итак, имеется довольно мощный накопитель, потом дозатор, делящий полный заряд на примерно на пять частей. Простейший выключатель, и... ого, фокусирующее устройство! Молодец, остроумно. А вот с основным блоком я разобраться не могу, потому что просто идеи не понимаю, но вижу, что вот эти руны воздействуют на какую-то жидкость строго определенной температуры в теле человека, и это не кровь, не желтая водичка, а что-то другое. Он, кстати, всегда к биологии тяготел, и это дает, как мы видим, определенный результат.
        Она уважительно вернула мне амулет и задумалась. Я сидел рядом и не дышал, чтобы не сбить ее с мысли.
        - Это очень хорошо, что нам именно этот амулет сегодня попался, - наконец заявила она. - На его примере я могу утверждать, что насколько создатель амулета образован и понимает, чего он хочет получить, настолько интересны и его работы. Тут ценны все знания - анатомия, биология, физика, математика, сама магия, в конце концов. И именно поэтому ни разу в своей жизни я не видела ничего путного от самоучек, тем более деревенских. Были мощные вещи, были очень сложные, не спорю, были очень остроумные и хитрые, но и только.
        - Не понял, - решился перебить я ее. - Как это, сложные и остроумные, но и только?
        - Чтобы создать такой амулет, - Лара ткнула пальчиком в мою сторону, - нужно знать механизм поддержания равновесия у человека, и как на него нужно воздействовать, чтобы вызвать рвотный рефлекс и сильнейшее головокружение. А это не просто так, это уже наука, понимаешь? Все остальные амулеты у тебя действуют на магическую составляющую мира, и только этот - на анатомию человека. Ну, или эльфа с гномом, неважно. Ты, скорее всего, сначала попытаешься на радостях сляпать какой-нибудь навигационный амулет. Больше ты ничего не знаешь и ничего тебе не нужно.
        - Не-не-не, - замотал головой я, - очень нужно! Защитные амулеты - это вещь!
        - А потом Арчи припашет тебя к своим поделкам, - пропуская мои слова мимо ушей, продолжила вслух размышлять Лара. - И будет в своем праве, он учитель, ты ученик. Сам-то он на идеи богат, а вот с расчетами у него всегда было не очень, даже удивительно, в кого он такой уродился. А тут ты под боком. Как все удачно складывается, слушай! Предвижу я вашему тандему большое будущее!
        Я лишь пожал плечами, не понимая, радоваться мне вместе с ней или нет. Я знал, что амулеты работы Арчи очень ценились понимающими людьми, и сам он считался одним из сильнейших рунных магов. Но как же он достал меня за все эти годы постоянными просьбами чего-то подсчитать! Бесило то, что я не понимал, о чем идет в речь в расчетах, а работать простым расчетчиком было откровенно скучно. Потом подумал еще и понял, что большей удачи и представить себе нельзя. А расчеты... в крайнем случае, куплю себе арифмометр, давно я на него облизывался. Не покупал лишь потому, что привык обходиться без него и не хотел вводить в лишние расходы своих подельников, хоть они и предлагали. Да и тригонометрия от Арчи теперь никуда не убежит.
        - Так, одну проблему я с себя сняла, - улыбнулась мне Лара. - Это радует. Теперь про руны мне даже не заикайся, с этим к Арчи. И пока не освоишь все, что он может тебе дать, ко мне не подходи, хорошо?
        - Понимаю, - мне пришлось подтверждающе кивнуть головой, успокаивая ее. - Это как к преподавателю в техникуме лезть, что он тебя читать научил.
        - Молодец! - похвалила меня эльфийка. - Тогда идем дальше. Наш мир, как ты знаешь, живой. Но при этом его сознание настолько для нас непостижимо, что все попытки что-либо понять в этом направлении не увенчались успехом. Слишком разный у нас уровень, понимаешь? Существует много гипотез, и при этом ни одна не дала результата. И запомни, попытки обратить на себя внимание чреваты. Никто не смог выдержать не то чтобы его внимания, а даже тени интереса. Улыбнуться может, при этом любой ребенок делается магом, а вот других его эмоций никто пережить еще не сумел.
        - А ты? - на всякий случай уточнил я, - ты же вон какая сильная, яркая да красивая. Не хуже Лариски.
        - А для него нет разницы между мной и тобой, - улыбнувшись, объяснила мне Лара. - Спасибо за комплимент, конечно, но только я такой же комарик, как и ты, только крылышки у меня раскрашены, и жужжать я умею не просто так, а на манер детской песенки, вот и все. Даже Единый, тот, кого вызвали из небытия своим непрерывным скулежом церковники, ему пока не очень неинтересен. Хотя внимание к себе поначалу он пережить как-то сумел. Но это не наш уровень, Тёма. С одной стороны, есть куда расти, а с другой - просто живи и радуйся.
        - Не влезай, убьёт! - невольно вслух вспомнил я предостерегающую надпись на трансформаторной будке у гномскихмехмастерских с нарисованным эльфийским черепом и костями. - Понятно.
        - Именно, - развеселилась Лара. Она тут же поняла, о чем я. - Именно. Электричеством пользуйся, пожалуйста. Зажигай лампочки, кипяти чайник, включай обогреватели. А вот в будку не лезь, плохо тебе будет.
        - А раньше? - мне стало понятно, что эльфийка хочет спать, и я решил в ударном темпе выспросить то, что мне было интересно, пока меня не прогнали. - Не было же магии. Откуда?
        - А раньше мир спал, - зевнула она. - Вот как я сейчас буду. Но предки наши затеяли войну лютую. Мне даже представить страшно каким образом, но говорят, что они научились рвать саму суть материи, чтобы убивать друг друга. И он в ужасе проснулся. И заболел. Или проснулся уже больным, не знаю. И вот тут все в одночасье переменилось. Появилась магия. К выпущенным нашими предками демонам добавились страсти великие. Земля ходила ходуном, континенты менялись местами, целые страны уходили под воду, а горы возникали на месте морей. Ну, это ты в любой сказочке прочтешь.
        - Почесался, значит, - немного ошеломленно пробормотал я, но Лара услышала.
        - На эту тему не шутить! - строго приказала она, и я попытался принять стойку смирно, сидя на диване. - Это табу, это очень серьезно. Расслабились вы все, как я посмотрю, дети лета. В Лютую Зиму посерьезней были.
        Я выставил руки перед собой, успокаивая эльфийку, всем своим видом показывая, что полностью с ней согласен. Но злилась она не на меня, как я понял, а вообще на весь наш род. И не факт, что только людской.
        - Почему, как ты думаешь, больших настоящих войн между княжествами нет? - взгляд ее голубых глаз стал холодным и немного отстраненным. - Да, они гадят друг другу как умеют, от набегов с юга отбиваются, но по-настоящему не воюют? Всё пытаются хитростью друг друга одолеть, вот как давеча в Новониколаевске?
        - Не знаю, - я попытался осмыслить давно привычную мне картину мира. - Смысла нет, наверное. Земли валом, людей мало. Как захваченное контролировать?
        - Смысл всегда найдется, - устало вздохнув, сказал мне Лара. - И повод тоже. Лет двести назад, когда все более или менее наладилось и княжества устоялись, поделились они на два лагеря и сцепились между собой. По-взрослому, без шуток. И вот тогда, Тёма, я впервые почувствовала, как мир вздрогнул от боли. И не только я, все остальные маги тоже. Как я в ту ночь неслась к этим идиотам! Но не успела, одни уже одолели, а другие проиграли. Устроили они генеральное сражение, скоты, и залили какой-то несчастный луг кровью. До сих пор его охраняем, на паях с церковью, потому что лезет оттуда каждое полнолуние нежить самая мерзкая.
        - Ясно, - я понятливо кивнул головой, когда эльфийка замолчала в раздумьях. - с тех пор по-крупному не воюют. Предупреждение, значит, от магов получили.
        - Не было предупреждения, Тёма, - Лара грустно покачала головой. - Мы тогда как с цепи сорвались. Усыпили всех, кого посчитали виновными, без возможности проснуться, навсегда и до смерти. Я лично целыми семьями и родами косила, другие маги не отставали. Всю верхушку с обеих сторон, всех хоть чуть-чуть причастных, не разбирали. А потом да, предупредили. Вот с тех пор и не воюют.
        Она замолчала, и мне пришлось немного задуматься. Дела давно минувших дней настоящим ужасом наполнить меня не могли, но масштаб и способ воздействия оценить я сумел.
        - Одна я из тех магов с людьми осталась, - продолжила пресветлая Лаириэн не самым грустным голосом. - Остальные кто куда расползлись, грехи замаливать. Кто в лесу сидит, кто на островах. Чистоплюи городские.
        - А как же набеги с юга? - не утерпел я. - Постоянно же. Их-то чего не предупредили?
        - Тамошние жители таково тупы, - поморщилась эльфийка, - и плодятся до того быстро, что нет с ними никакого слада. Княжеств нет, зато в каждой деревне по своему королю. Воюют друг с другом по мелочи, не набегаешься за ними. Что было пятьдесят лет назад, не помнят, прямо как тараканы. Но зато у каждого по сабле и по коню. А вот с Хельгиными родичами немного не так. Там их всех убивать надо, неисправимы. А я на это пойти не могу. Пока не могу. Поэтому приходится летать к ним каждые пять-десять лет, прореживать. То бурю им устрою, драккары с самыми безголовыми утоплю, то еще чего.
        - А как же Мир на это смотрит? - немного не понял я.
        - А чего Мир? - отмахнулась Лара. - Стихия бушует, с нее весь спрос. Но если из-за них опять Лютая Зима начнется, то я их кормить уже не буду, и другим не дам. Детей вывезу, а на остальных наплевать. Столько горя от них, ты бы знал... Да и местные правители не лучше, каждые двадцать лет напоминать приходится.
        Мы опять немного помолчали, эльфийка задумчиво, а я просто так, за компанию. С одной стороны, все это было для меня неожиданным откровением. С другой стороны, ничего из ряда вон выходящего она мне не сообщила, я даже рад был узнать, что над князьями кто-то стоит.
        - Это все маги так? - наконец догадался я спросить. - Мир хранят?
        - Если бы! - обрадовалась Лара правильному вопросу. - Немного нас совсем. У большинства ни сил, ни мозгов не хватает. Ремесленники. А кто и сознательно хуже делает, есть и такие, но тут церковь очень помогает. Сложно все очень, Тёма.
        Я понимающе кивнул, и Лара ласково улыбнулась мне, одновременно поднимаясь с дивана.
        - Ладно, иди уже, - попросила она. - Спать пора. Да и хотела я тебе сегодня про магию рассказать, а вместо этого мы с тобой в какие-то дебри залезли. Но это даже и к лучшему, ты молодец.
        Я снова кивнул, поднялся на ноги, подхватил свой шикарный блокнот и в некотором обалдении вышел из комнаты. Арчи уже спал, как и все остальные, так что поговорить с ним сегодня не получится, хоть у меня и подгорало, до того хотелось обсудить услышанное. Но придется отложить до лучших времен, а пока спать.
        Глава 6, в которой "Ласточка" выходит в рейс
        Разбудил меня рано утром Кирюшка. Нет, он не тряс меня за плечо, не дёргал за одеяло и не бегал с шумом по комнатам. Он вообще сидел в «Ласточке» тихо и безвылазно, если на то пошло. Просто всё у него давно уже было готово к бою и походу, и теперь он изнывал от нетерпения, ожидая, когда все уже наконец проснутся, закончат свои бестолковые дела и наш дирижабль поднимется в небо. Ему было всё равно куда, об этом он не задумывался, лишь бы побыстрее.
        Делал он это про себя, и не сильно громко в магическом плане, но назойливо, прямо как комарик. Он бродил из каюты в каюту, проверяя снова и снова, всё ли на месте, шарился по подволоку и трубопроводам в санузле и лазил по кухонным полкам. Пересчитывал банки с вареньем и всей остальной провизией, перекладывал куски мыла в душевой и свежие комплекты белья, чем-то тихонько гремел и шуршал, тяжко вздыхая при этом. Потом он принялся бродить по кораблю с чистой тряпочкой в руках, тщательно выискивая, чего бы ещё протереть, тихонечко долбя своим усердием и выжиданием прямо мне по мозгам.
        Я со вздохом уселся на кровати и наконец проснулся окончательно, снова немного удивившись своей чувствительности. Лара спала, как младенец, Арчи ещё крепче, а уж Далин с Антохой так вообще дрыхли без задних ног. Микешка вроде бы тоже, но и он уже начинал недовольно дёргаться во сне, ощущая страдания своего соплеменника.
        - Ну-ка, тихо там! - я закрыл глаза и потянулся через весь ангар к трюмному. - Лариску разбудишь!
        Кирюшка подпрыгнул от неожиданности и замер на месте, понятливо покивал головёнкой и спрятался в машинном отсеке на всякий случай. Я же с досадой посмотрел на часы и увидел всего лишь половину седьмого. Как говорится, ни два, ни полтора. Ну да ладно, зато приму в свое удовольствие душ без спешки и плевать я хотел на Микентия.
        К тому времени, когда я спустился в ангар и подошел к душевой, там меня уже ждал трюмный с нашим фирменным гостевым полотенцем в лапках, приплясывая от нетерпения.
        - Подлизываешься? - невольно улыбнулся я нечистику. - Молодец! Только зачем пассажирское полотенце схватил?
        - Я постираю и высушу! - пропищал тот, нимало не смущаясь. - Пять минут делов! Это ж расходный элемент! У меня всё налажено, как в аптеке!
        - У Далина нахватался? - спросил я Кирюшку, нагибаясь к нему, чтобы подхватить его под бочок и поставить на табуретку. - Дай-ка я на тебя посмотрю, кавалер, а то все твои регалии вчера мимо меня прошли.
        Кирюша замер на табуретке по стойке смирно, с затаённой простодушной гордостью показывая мне свои обновки. Форменный комбез из моей старой куртки сидел на нем как влитой, а небольшие чёрные погоны рядового добавляли солидности. На рукаве, спине и правой части груди его обмундирования были вышиты серыми нитками, под серебро, силуэты ласточек, всё как у нас. На левой же стороне груди сияли свежестью две нашивки, сверху серо-голубая наградная планка за медаль, а под ней, в белом контуре, фамилия и инициалы героя - «Ласточкин К.К.». Поскрипывали кожей новые сапожки, ремешок с самодельной латунной бляхой был утянут до уставного предела, не иначе, Далин постарался, а уж чёрная сумка через плечо выглядела не игрушкой, а серьёзной и необходимой вещью.
        - Кавалер самый настоящий, - с удовольствием оценил все его обновки я. - Кто бы мог подумать неделю назад, а?
        - Я трюмный! - завертелся на месте Кирюшка, пытаясь рассмотреть сам себя. - Не надо кавалер! Хватит с меня этих!
        - Ну не надо, так не надо, - тут же согласился с ним я самым серьёзным тоном, чтобы он ненароком не обиделся и не дай бог не подумал, что над ним смеются. - Как скажешь. Только объясни мне, друг дорогой, чего это у нас посторонние в ангаре делают? Вон в том углу?
        - Это младшие домовые, они даже говорить ещё не умеют, - Кирюшка не оглянулся в ту сторону, но насупился и ощутимо покраснел. - На меня пришли посмотреть. А я стесняюсь. Потому что я самый младший был, как они. А теперь нет. Я хотел с ними как раньше поиграть, а они только пялятся на меня, пальцами показывают, вздыхают, а играть не хотят.
        - Знаешь что, - задумчиво посоветовал я ему. - Стеснения свои отбрось, глупо это. Просто подойди к ним, молочком угости, по печеньке выдай, это можно сделать и без разговоров. Они ведь не просто так пришли, нужно уважить. Им бы спать ещё, сил набираться, а они здесь торчат, тобой любуются. Давай.
        Кирюха насупился, покраснел ещё сильнее и начал медленно сползать с табуретки, борясь с застенчивостью, и я решил его ускорить.
        - Рядовой запаса Ласточкин! - пришлось мне вполголоса рявкнуть на него. - Выполнять приказание старшего по званию!
        - Ой! - аж подскочил тот. - Правда что! Ты же старший! А какое у тебя звание? Уже иду!
        - Ефрейтор, - с досадой сквозь зубы просветил я его, но врать не стал, - запаса.
        - Ух ты! Какое слово красивое! - искренне восхитился он и рванул в сторону кухни за молочком и печенюшками. Я же с тоской закрыл глаза и всерьёз порадовался тому, что ни Арчи, ни Далин и никто другой эту сцену не увидели. Потому что в противном случае полгода подначиваний и шуточек было бы мне обеспечено.
        - Вот обгонит меня в звании, - вполголоса сам себе под нос пробормотал я. - Начнется тогда у меня весёлая жизнь.
        Потом от греха подальше всерьёз огляделся, не встал ли кто ненароком, но все ещё спали, и рванул в душ, наплевав на всё.
        Под теплыми струями воды сон окончательно ушел, удалось избавиться от неприятных воспоминаний о моем невысоком дружинном чине, и я вполголоса даже запел что-то там такое. Народ уже начал просыпаться, и кто-то недовольно постучался в дверь, подгоняя меня, но я лишь весело попросил его поставить чайник. Потом вытерся, надел халат от греха подальше, не бегать же при пресветлой Лаириэн в одних трусах и тапочках, и немного опасливо вышел в ангар. Но на пороге сидел лишь один надутый Микешка, причем он даже не удосужился куда-то спрятать свое явное неудовольствие, подлец.
        - Лапы оборву! - непонятно с чего всерьёз разозлился на него я. - Стукач! Или ты забыл, что тебе Далин вчера сказал? Ещё раз такое, и я своей волей отправлю тебя в мехмастерские, общественный туалет обхаживать!
        Микентийневеряще поднял на меня глаза, и тут же показное неудовольствие с досадой сменились у него откровенным испугом. Он ещё не привык к тому, что я стал недомагом, но тут мы оба откуда-то поняли, что у меня достанет сил выкинуть его отсюда за ворота одним усилием воли. Он полузадушенно что-то пискнул, и в ужасе юркнул прятаться в душевую, а я устыдился и одновременно удивился такой вспышке мелочной злобы. Во-первых, не было такого раньше, а во-вторых, нашел на кого!
        - Микеша, - я подошел к двери и позвал его по имени. - Микентий Митрофанович, выйди на минуточку, я уже не сержусь.
        Но домовой затаился и мне пришлось подойти поближе и присесть перед шкафчиком под умывальником, в ящиках которого он и спрятался.
        - Микеша, - не самым извиняющимся тоном начал я. - Вот смотри. Мы тут живем все вместе, работаем все вместе, да вообще всё делаем все вместе. Ну, кто на что учился и кто на что способен. А потому порядки свои устанавливать не позволено никому, понял меня? И смотри, я ведь прибрал за собой, и ты тут нахрен не нужен. А если ты стараешься перед Ларой выслужиться за наш счёт, то это очень плохо с твоей стороны. И она и мы тебя насквозь видим и, честно скажу, не ожидал от тебя такого.
        Тут один из ящиков потихоньку выдвинулся наполовину и из него показался смущённый, слава богу, Микентий. Потому что если бы он продолжил качать права, пришлось бы мне ему добавить. Он не смотрел мне в глаза, а принялся застенчиво осматривать душевую, в которой царил порядок.
        - Вижу, дошло до тебя, - я с удовольствием потрепал его по шёрстке. - Молодец.
        Микешка лишь горестно вздохнул, спрятался, и ящичек так же тихонечко задвинулся обратно.
        - Ну и слава богу, - подытожил я и вышел в ангар.
        Народ уже проснулся, мимо меня метеором пронёсся на борт «Ласточки» взбудораженный Антоха, догонявший насупленного Далина.
        - Мальчики! - на втором этаже жилухи со стуком распахнулось окно угловой комнаты, и оттуда показалась потягивающаяся Лара в довольно легкомысленном наряде. Во всяком случае, мне пришлось тактично отвернуться. - Через часик жду вас всех на завтрак! Готовьтесь спокойно! Душ, чур, не занимать!
        Я согласно кивнул, не поднимая глаз, и направился к себе готовиться.
        За полчаса я успел перетащить всё нужное в свою каюту на «Ласточке», сдать ключ от комнаты Микентию и проверить инструменты. Поэтому вышел в ангар на обещанный завтрак с сильным запасом по времени, и не пожалел.
        Эльфийка занималась кулинарной магией, другого слова не подберу, вместе с развеселившейся Лариской и очень довольным Кирюшкой. А недоумённый Микентий тщательно упрятал свое недовольство и гасил разожженную было им кухонную плиту, не рискуя привлекать к себе внимание. Я тихонько подкрался поближе к импровизированному столу у котла отопления и принялся наблюдать, когда ещё такое увидишь.
        Наш трюмный разложил на бетонном фундаменте перед Ларискиным тигельком одеяло, накинул на него скатерть или простыню, издалека не разберешь, притащил диванную подушечку, на которую и уселась, скрестив ноги, Лара. Она что-то очень быстро резала, смешивала, давала саламандре подержать мгновенно разогревающиеся сковородочки и вообще колдовала напропалую на низком восточном столике, который был весь уставлен плошками и чашками. Лариска с удовольствием и интересом ей помогала, разглядывая все это сверху, а Кирюха вертелся рядом серой молнией, что-то очень точно ей подавая или принимая от волшебницы. Был у нашего трюмного явный талант помощника, был.
        - Вот и нахрена? - за моей спиной раздался недовольный бас механика. Я обернулся и увидел, что Далин подтащил здоровенный корабельный чайник к почти потушенной плите и теперь с раздражением рассматривал опешившего Микентия. - Кочегарь обратно.
        Микентий покосился на него, на меня, на Лару сотоварищи, и полез в плиту, горестно вздохнув по пути, но даже и не подумав возмущаться. Сегодня был точно не его день.
        - Микеша, милый, не надо! - тут же скомандовала Лара. - Далин, неси чайник сюда.
        Домовой с облегчением выскочил из печки, захлопнул дверцу, закрыл поддувало и почти моментально исчез от греха подальше. Далин не рискнул ослушаться, подхватил чайник и подтащил его тигельку с Лариской. Лара жестом руки попросила гнома отойти в сторону и подмигнула саламандре, кивнув на чайник. Та с готовностью высунулась из своего домика наполовину, и для начала легонько дунула в сторону цели. Потом прислушалась, осталась чем-то недовольна, и вдруг одним прыжком подскочила к посудине с водой, развернулась и залихватски шлепнула по ней хвостиком.
        Чайник моментально закипел, шипя и плюясь брызгами кипятка во все стороны, его крышка улетела сначала куда-то под потолок, а потом загремела в дальнем углу ангара. Саламандра испуганно метнулась и спряталась в тигельке, но гном нашел в себе силы для воспитания.
        - Ла-ри-са! - самым строгим, хоть и немного дрожащим голосом начал он. - Не баловаться! Вещей не портить! Огонь выпускать по чуть-чуть, а то ведь и до пожара недалеко! Хорошо?
        Смущенная саламандра показалась из тигелька и сокрушенно покивала головой, виновато улыбнувшись Далину сначала.
        - Понимает! - ошарашенно прошептал гном. - А давайте еще чего-нибудь подогреем!
        - Хватит с тебя, - легко отказала ему эльфийка. - Хватай чайник и иди себе.
        Но Далин не обратил на ее слова никакого внимания, а подошел поближе к саламандре и уставился на нее любящим взглядом, прямо как отец на маленькую дочь. Лариска ответила ему тем же, и теперь они любовались друг другом, просто как два сизых голубя.
        - Далин! - где-то через минуту нарушила идиллию Лара. - Иди отсюда, я не шучу. Мешаешь налаживать контакт. Лариса, девочка, вот эти лепешечки надо сделать румяными снаружи и мягкими внутри. Давай.
        Гном недоумённо посмотрел на нее, потом широко улыбнулся, развернулся и зашагал в сторону «Ласточки», забыв про чайник. Я по его спине видел, что Далин рад до смерти, но боится сглазить и поверить своему счастью.
        Я видел, что Лариска начала понимать некоторые человеческие слова, причем с пятого на десятое, и лишь в том случае, когда они были подкреплены магией. Сейчас она отреагировала на эмоции Далина, но все равно это был настоящий контакт. Лара же просто вслух проговаривала то, что просила саламандру сделать магически, и напоминало это язык жестов.
        Вкусно запахло горячим хлебом, потом в ход пошли какие-то маленькие шашлычки, потом еще чего-то, а потом Лара и меня выгнала, чтобы не отвлекал саламандру.
        Я решил выйти перекурить, тем более что Арчи решил сделать то же самое.
        - Как вчерашняя лекция? - спросил он, когда я уселся рядом с ним на лавочке. - Ну-ка, поведай мне, о юный адепт, что такое мана.
        - До этого не дошли, - отмахнулся я. - Про руны в основном говорили.
        - Странно, - удивился тот. - Не самый для тебя насущный вопрос, прямо скажем. И не самый первый. Чего вдруг?
        - Да это я попросил, - пришлось пуститься мне в объяснения. - Под впечатлением. Веришь, я до сих пор иногда себя амулетом чувствую. Вон того мужика усыпить влегкую могу. Не понимаю как, но могу. Как будто в кости левой руки что-то такое сидит, усыпительное. Да и Лара похвалила, сказала что если я с математикой дружу, то с рунами мне легко будет. А вот учить меня будешь ты. Предвижу, говорит, вашему тандему большое будущее.
        - Точно! - прошептал поражённый и воодушевившийся Арчи. - Математика же твоя! Как же до меня сразу не дошло! Ну, теперь-то я развернусь!
        - Эй! - я тут же попытался сбить его с небес на землю. - А может, ты в тригонометрии развернешься?
        - Молчи, ученик, - Арчи с довольной усмешкой царственным жестом приказал мне заткнуться. - Раньше надо было суетиться, теперь поздно. Сам же мне рассказывал про разделение труда, помнишь? Ну вот и будем его внедрять. Лично я за передовую магию, а ты?
        Но я лишь отмахнулся, решив про себя что сейчас с ним спорить - это только дрова в огонь подкидывать. Пусть успокоится, а там посмотрим. Будет ему передовая магия.
        Мы одновременно поднялись на ноги, ехидно посмотрев друг на друга. У каждого были свои далеко идущие планы, и каждый рассчитывал добиться своего.
        - Тетрадочку себе заведи, - медовым голосом пропел Арчи, просто не в силах сдержаться от удовольствия. - И дневничок. Я тебе туда двойки ставить буду. По магии, прилежанию и поведению. Чуть чего - родителей в школу, а ты как думал?
        - Иди уже, - пришлось мне даже подтолкнуть его. - Учитель.
        - Кстати, Тёма, - быстро успокоился Арчи и стал до того серьёзным, что я даже насторожился. - Насчёт тетрадочки. Без неё не обойтись, к сожалению. Но за эту тетрадочку, которой ещё нет, любой городской маг всё что хочешь отдаст, лишь бы одним глазком туда заглянуть.
        - В курсе, - попытался успокоить я его. - Лара вчера что-то такое говорила. У вас же тайны везде.
        - Именно, - воздел вверх палец тот. - Любой, даже самый честный маг, в жизни не воровавший, такую тетрадку упрёт в момент, без раздумий и без сожалений. А потому! Все записи, все свои расчёты береги пуще собственного глаза, понял? Даже черновики, даже обрывки, ничего не упускай. Я ведь тебе все свои наработки сдам, не подведи меня, это очень серьёзно.
        - Стоп, - я даже остановился, приняв его слова близко к сердцу и хорошо зная свою некоторую рассеянность в бытовых делах. - Блин, я тебе не Далин. Это у него всё до миллиметра, а я... что же делать?
        - Кирюхе всё отдавай после занятий, при себе не держи ни в коем случае, - посоветовал мне Арчи. - Его этим делом озадачь, а я после напомню, чтобы проникся. Чтоб ты знал, если домовой чего спрячет, хрен кто потом это найдет, даже и маг. Даже и сильный. Даже и Лара. Тут мы перед их магией пасуем.
        - Единственный выход, - подумав, согласился с ним я и повеселел. - Слушай, а здорово выходит, с гарантией. Кирюха такой, он может.
        Я невольно задумался, прикидывая, что у меня есть для серьёзной учебы, и не надо бы прикупить чего. Добротные дорогие тетради, ручки-самописки, линейки - всё это было, и я твёрдо пообещал себе взять на собственные деньги арифмометр, лишним не будет, и ещё одну логарифмическую линейку для Арчи. В подарок, пусть порадуется, хотя бы и сквозь зубы, потом оценит.
        - Завтракать! - перебила мои мысли Лара командным возгласом. - Все дела и разговоры в сторону, мальчики!
        За накрытым столом уже сидели Далин с Антохой, и ждали только нас. Лара ловко крутилась вокруг стола, чего-то раскладывая по тарелочкам, Кирюха с Микентием, оттесняя друг друга, ей помогали, так что за стол мы уселись все вместе.
        - Приятного аппетита! - звонко пожелала всем Лара, улыбаясь от удовольствия. - Можете приступать.
        Я в некотором обалдении осмотрел стол, не зная, что мне и делать. Вот так, наверное, и выглядела знаменитая эльфийская высокая кухня, куда там Смирнову. Пахло все одуряюще вкусно, но как-то очень уж утонченно, что ли. В красочное великолепие на тарелках было даже совестно лезть ложкой, и я в некотором замешательстве осмотрелся по сторонам.
        Арчи не тушевался, он вооружился своим собственным столовым набором из десятка предметов, над которым мы в свое время немало потешались, и уверенно приступил к завтраку. Выходило у него это до того ловко и непринужденно, что я мысленно плюнул в его сторону, и перевел взгляд на Далина. Гном вначале застыл, как и я, а потом решительно вытащил из стопки на столе самую здоровенную эльфийскую лепешку, вывалил туда все содержимое своей тарелки, свернул в тугую трубочку, и принялся натурально жрать, шумно запивая еду горячим чаем.
        - Эльфийская шаурма, - оценила его действия Лара, покачав головой, - по-гномьи. Из лембаса, на волшебном огне саламандры приготовленного. Сказать кому - не поверят. Может, майонезу добавить, гноме?
        - В Великом Лесу за такое и высечь могут, - подтвердил ее слова Арчи, улыбаясь до ушей, до того ему всё это понравилось. - Розгами из мэллорна.
        - Руки коротки, - заявил им, отдуваясь, Далин. - Но, Лара, слово чести гнома - ничего в жизни вкуснее не едал. Даже стыдно сейчас за наши оладушки и за сухпай, которыми мы тебя кормили. Но про майонез так не шути - это святое.
        Мы с Антохой переглянулись и, пользуясь тем, что на нас никто не обращает внимание, заработали ложками. Вначале нерешительно, а потом всё смелее, наплевав на условности. Вкусно было до одури, тут гном был прав на все сто. Я даже отключился от разговора за столом, и не пришел в себя, пока все не съел.
        - Вижу, вкусно было, - улыбаясь, протянула мне Лара кружку с немного подостывшим чаем. - А вот это у вас, с жимолостью, здорово заведено, надо будет запомнить.
        Кирюха встрепенулся, покраснел от удовольствия, и куда-то спрятался, чтобы вдоволь порадоваться. Эльфийка проводила его недоуменным взглядом и лишь пожала плечами.
        - Жимолость он придумал, - объяснил ей гном.
        - Молодец! - понимающе кивнула Лара, осмотрела опустевший стол и резко перешла на деловой тон. - Все наелись? А теперь слушайте. Сейчас выходим в рейс. Идем ко мне домой, вверх по реке Медвежьей. В Новониколаевск, гноме, потом, без меня. Я в ваших играх принимать участие не имею ни малейшего желания. Дел у меня много, а потому надо как можно быстрее разобраться с Артёмом, всем ли всё понятно?
        - Пальцем место на карте показать сможешь? - решил я уточнить место прибытия. - Мне надо знать точно, куда идти.
        - Двести километров вверх по Медвежьей, до гор, а там покажу, - отмахнулась Лара. - Не ошибёшься. Да и кроме меня там никто не живёт.
        Придётся срезать, а не вести весь маршрут по рекам, призадумался я. Триста на восток по Каменке до Новониколаевска, от него почти сотня на север по Медвежьей, да плюс по ней же ещё на восток сотня. Верных четыреста пятьдесят, если брать с небольшим запасом. Лариска у нас в ударе, так что на крейсерской скорости часов на шесть можно рассчитывать, но это без учета ветра. На роль запасного аэродрома при самом плохом раскладе я наметил себе Новониколаевск, что бы там Лара себе не думала, и повеселел. Рейс намечался довольно простой, хотя именно по Медвежьей мы практически не ходили, потому что делать там было нечего. Не было там ни древних руин, ни новых магических аномалий, только сама река между двух горных хребтов, да болота. Ну, и еще несколько довольно крупных самостоятельных поселений, живущих рыбалкой, охотой да Снежной Ягодой. Формально они находились под протекторатом нашего княжества, но по факту были ему нафиг не нужны. Если бы они сами о себе регулярно не напоминали, то и дела до них у князя не было бы.
        - Прикинул? - требовательно перебила Лара мои мысли. - Собирайтесь. Делай что там тебе надо, получай разрешение на вылет, и вперед. Через час желаю быть в воздухе.
        Я смог лишь независимо пожать плечами, дескать, сам знаю что мне делать, но сразу же рывком поднялся на ноги из-за уже убранного стола и отправился получать разрешение.
        Глава 7, в которой герои узнают некоторые секреты из прошлого
        Мы шли примерно на полутора километрах высоты над речной долиной прямо на восток, неспешно преодолевая встречный ровный ветер и срезая все повороты реки. Русло Медвежьей в этих местах гуляло с севера на юг и обратно, закладывая широкие, километров по двадцать-тридцать, дуги и извивы. Такие участки пути мне всегда нравились, потому что привычная картина менялась с каждым поворотом. Скалы и сопки громоздились то справа по ходу реки, то слева, пляжи и низкие острова прыгали вслед за ними с одного берега на другой, отмечая собой каждый разворот русла на север или на юг.
        Река под нами разлилась очень широко, и местами она даже терялась среди ровных и низких затапливаемых островов. Судоходное русло перескочило на левую сторону, низины начали потихоньку сменяться сопками, а я в непонятной даже самому себе тревоге смотрел вниз и вправо.
        Среди плоских заливных островков, как первый предвестник смены ландшафта всего левобережья, прямо из воды торчала здоровенная, длинная и высокая сопка. И все бы ничего, но места эти были глухие, и раньше мы здесь не ходили. Лара всегда добиралась до дома самостоятельно, и никогда нас к себе не звала. Я знал, что такие островки любили оборудовать под зимовья или под летние лагеря все, кому не лень, ничего странного в этом не было. На реке и нечисть не дотянется, и до ближайшего жилья было около сорока километров, так что вполне. Странность была в другом, чем-то этот остров прямо обращал на себя мое внимание. Не проходите мимо, подмигивал он, и в то же время пытался увернуться от моего взгляда.
        
        Бандитский остров, вид с прибрежного утёса
        Я пожал плечами и переложил рули направления вправо, подводя «Ласточку» к острову и сбрасывая скорость. Достал бинокль, и принялся тщательно, по квадратам, рассматривать цель. Сначала оглядел одну сторону, ничего такого не увидел, и перевел дирижабль южнее, зависнув над широким песчаным пляжем, заросшим густым тальником.
        Но и с этого бока все было нормально, ни единого следа человека, ни одного кострища, ни даже мусора я не увидел, и вот это уже настораживало, потому что что-то прямо толкало меня в висок, какое-то ощущение опасности и застарелого зла. Остров как будто замер в тревоге перед моим взглядом, поэтому я не стал мудрить, а просто тиснул тревожную кнопку.
        - Что случилось? - первым в рубку заскочил Арчи и с ходу плюхнулся в свое кресло. - Где?
        - Сам смотри, - я ткнул пальцем вниз и пожал плечами. - Непонятное что-то на острове. И сам остров непонятный. Не могу объяснить.
        Арчи схватил бинокль и без всяких обычных шуточек впился глазами в указанную цель, а мне пришлось по переговорной трубе успокаивать встревоженного Далина.
        - Спустись метров на пятьсот, - попросил меня маг. - Высоковато для меня, не вижу ничего. Это ты у нас такой, чюйствительный, а я нет. И как унюхал только...
        - Да не унюхал, - пришлось объяснять мне. - А где-то я его видел раньше. Не помню где, но что-то с этим островом не то, это точно. А потом подошел, и вот. Как будто дергает что-то.
        В рубку вошла Лара и, без слов забрав у Арчи бинокль, перегнулась вперед к лобовому стеклу между нашими креслами. Я недовольно поморщился и на автомате выставил правый локоть ей под бок, на всякий случай.
        - Ага, - она тут же перехватила бинокль обеими руками. - Держите меня.
        Арчи схватил ее за пояс сзади, я вцепился в подлокотник его кресла спереди, предохраняя Лару от падения на приборную панель и, понадеявшись на ее квалификацию, снижаться не стал. Ну, только если сама попросит. Да и неудобно, одной рукой-то.
        - Так, мальчики, - наконец оторвалась от бинокля и выдала она. - Кто-то там есть, и этот кто-то очень не хочет, чтобы мы его увидели. Под хорошими амулетами сидит, негодяй. Малозначительности и отвлечения внимания. И это очень странно, потому что вы должны были в ста шагах над ним пройти и не заметить.
        - Не то, - нерешительно вмешался я. - Человека я не чувствую. А вот что-то плохое там точно есть. Злое. Нехорошее.
        - Как Кирюшка заговорил, - усмехнулась эльфийка. - Но видишь далеко, молодец. А нехорошее это могильник, убивали на этом острове много, и убивали зверски, вот и фонит. А закрыть его амулетами злодеям ума не хватило. В таких случаях не себя надо прятать, а вот такие места рядом с собой. Сейчас посмотрим, приземляйтесь. Мимо такого проходить нельзя.
        - А не бахнут по нам из кустов-то? - вслух усомнился я. - Может, подальше отойти?
        - Не бойся, я с тобой, - сунула Лара бинокль мне в руки. - Не бахнут. Да и спит он уже, слюни пускает. Давайте побыстрее, не хочется время терять.
        Мы с Арчи переглянулись, кивнули друг другу, и начали заходить на посадку. Благо, было куда, да и ветер позволял. Через пятнадцать минут мы уже притирались на широкий пляж, примыкающий к острову, от которого было метров сто до левого берега. Арчи на всякий случай просканил заросли на том берегу и магически, и в бинокль, но ничего угрожающего не увидел, а потому успокаивающе подмигнул мне. Но я не успокоился, потому что хорошо помнил Новониколаевский аэродром, и осмотрел все сам.
        В распадке между сопками шарился одинокий сохатый, в протоках резвились ондатры, птиц рассматривать я не стал, а больше ничего такого увидеть не смог. Арчи усмехнулся, он почуял все мои шевеления, но его добил Далин, без слов вытащивший и подготовивший к стрельбе курсовой и ретирадный пулеметы.
        - Ну вы даете, - покрутил головой маг. - Нет здесь никого. С ума не сходите.
        - В Новониколаевске тоже не было никого, - обрубил его гном. - А потом повылазили. Да и убрать несложно, пусть будут.
        - Кирюха! - вдруг гаркнул Арчи на всю рубку. - С Лариской будь!
        Вынырнувший непонятно откуда домовёнок ошалело покивал головой и испарился, а мы отправились переодеваться из домашнего в походное под уже несдержанное ворчание гнома. Далин был прав, и я лихорадочно, как будто курсант-первогодок, спотыкаясь о сброшенные тапочки и мягкие штаны, натягивал брезентуху и берцы. Управился, затянул ремень с кобурой, сунул в него свою «Секиру» и проверил подсумки.
        Выскочил в коридор я одновременно с Арчи, где Далин преградил нам путь, без слов сунув каждому по штатному винчестеру и по паре подсумков с патронами. Маг покривился, но спорить не стал, а я тем более, и мы выпрыгнули на песок пляжа как два готовых к злодействам головореза. Лара успела отойти шагов на пятьдесят по направлению к острову, и нам пришлось ее догонять.
        - Чертово весло, - на бегу зарядившись и поставив оружие на предохранитель, в сердцах выругался Арчи. - Чертов гномяра! Вот нахрена его сюда тащить?
        - На всякий случай! - услышала и довольно-таки сурово перебила его эльфийка. - По нечисти серебром стрелять! Расслабились вы, мальчики, вот я с Далином на эту тему поговорю по возвращении, поддержу его изо всех сил. Ясно вам?
        Мы с Арчи уныло переглянулись и одновременно кивнули ей, и Лара нетерпеливо ткнула пальчиком куда-то вверх.
        - На той стороне он. - объяснила она. - Обходить смысла нет, поднимемся да спустимся. Тем более тут и тропка есть. Арчи, ты первый, Артем за тобой. Вперед!
        Маг без слов рванул по тропе быстрым шагом, внимательно смотря вперед и вправо, так как был он левша. Я отпустил его шагов на десять-пятнадцать и пошел следом, смотря вперед и влево, в свою зону ответственности. К такой связке в свое время приучил нас Далин, и с тех пор мы шарахались по тайге всегда только так.
        Но вскоре я уже закинул винчестер на плечо, потому что тропка взяла круто вверх. Уворачиваясь от летевших из-под ботинок Арчи камешков и земли, я хватался за первые попавшиеся под руки ветки и сучья деревьев, за кусты багульника, помогая себе карабкаться вслед за магом. По тропинке давно не ходили, она тянулась вверх через стланиковый кустарник, густо набитый прошлогодней листвой. Росло все это великолепие тонким слоем на какой-то мерзкой глине, легко расползавшейся под подошвами, и я порадовался, что нет дождя.
        Лара первая выскочила на пологую вершину острова, обогнав меня и Арчи как стоячих, даже не запыхавшись. Ее шикарные сапожки на высоких каблуках как будто приклеивались к скользкой поверхности, и только тут до меня дошло, что это больше амулет, чем обувь, и по удобству они дадут моим берцам сто очков вперед.
        - Ух ты, как интересно, - во весь голос, никого не стесняясь, крикнула нам эльфийка. - Шевелитесь, мальчики!
        Мы наддали, и вскоре догнали Лару, остановившуюся в центре небольшой обжитой поляны. Крытый очаг, какие-то вешала и стойки, восемь добротных высоких землянок по периметру, кухня и несколько поленниц с сухими дровами, отсыпанные песком дорожки, идеальная чистота и даже некоторый уют - черт, это было уже серьезно. С реки разглядеть лагерь было невозможно, и сверху тоже, потому что прикрывала его от любопытных взглядов самая настоящая маскировочная сеть, растянутая между деревьями.
        - Тайная крепость, блин, - выдал вердикт Арчи, осмотревшись по сторонам. - Бандитский форпост. Это не рыбаки и не охотники, нет. Ставлю рупь за сто, но у них еще и посты наблюдения должны быть, с обоих концов острова, потом проверим. А сеть эту мы снимем, Артем, и себе заберем, вот что я тебе скажу.
        Я удивленно покосился на мага, Далин его покусал, что ли, а потом присмотрелся к сети и только ахнул. В истинном зрении передо мной предстал сложнейший амулет, который пульсировал магической силой, запитываясь от развешенных на деревьях кристаллов-накопителей.
        - Снимите, - усмехнулась Лара. - Мне и самой интересно. Но еще больше мне интересно, где все местные жители, и что это за мастер-самоучка появился, такие сети выделывать. Это уже серьезно. Не хуже тебя, Арчи.
        - К гадалке не ходи, - без тени улыбки подтвердил маг. - Странная банда. И лично мне вообще ничего не понятно.
        Я лишь кивнул головой, соглашаясь с их словами. Места здесь были совсем глухими, последнее село мы прошли полчаса назад, и больше их до самого истока вообще не было, так что прокормиться здесь мог только одиночка, да и то вряд ли. Караваны не ходят, а на охотников и рыбаков нападать может себе дороже выйти, да и зачем? Взять с них, кроме оружия, нечего, да и попробуй их ещё найти! Но ведь с чего-то же они жили, но тогда почему не засветились? Или уходили своими делами заниматься за сотни километров вниз по реке, а потом возвращались сюда? А смысл? И как тогда они проскакивали мимо прибрежных сел и деревень, как укрывались от нескромных взглядов? На реке не наследить невозможно, уж в этом я был уверен.
        - На аэродром подскока похоже, - наконец выдал я мучившую меня мысль. - Очень. Площадка где-нибудь в тальнике на пляже, жилуха здесь. Когда подходили, видел один ровный пятак выше по течению, там деревья как будто выщипаны. С реки не разглядеть.
        - Сейчас узнаем, - хлопнула в ладони Лара, переключая наше внимание на себя. - Вытащите-ка мне из вон той землянки спящего красавца. Вот он нам сейчас все секреты и выложит.
        Мы с Арчи переглянулись, повесили длинноствольное оружие на подходящие вешала от греха подальше, и осторожно направились к указанной двери. Маг удивил тем, что наконец-то вооружился револьвером, я же вытащил оба своих ГПМ-1, понадеявшись на его щиты.
        Беспокоило меня то, что даже сейчас, когда мне точно указали на дверь, я по-прежнему никого там не ощущал. Даже больше, меня так и тянуло отвести взгляд от аккуратной, как будто сошедшей с картинки землянки, и направиться с обыском в другие помещения. Но тянувший откуда-то выше по течению реки, с места предполагаемой посадочной площадки и пробиравший до костей могильный холод не давал отвлечься, и я смог сбросить этот мутный морок.
        Арчи тоже недоуменно взглянул на Лару, пожал плечами, сплюнул и осторожно потянул на себя больше похожую на люк дверь, спрятавшись слева от нее, там, где были кожаные петли. Я не стал ждать, пока он откроет дверь до конца и не выберется из-под нее, а два раза, с правой и с левой руки, шмальнул крест-накрест вглубь проема из магических пистолетов.
        Из землянки раздался тяжкий вздох, кто-то завозился, захрипел, и вдруг выдал несколько непонятных слов быстрой скороговоркой, как это обычно делают спящие пьяным тяжелым сном люди.
        Арчи сжал в кулаке висевший на шее амулет, усилил щиты и довольно смело ввалился внутрь, попросив меня жестом немного обождать.
        - Ого! - наконец раздался его довольный голос. - Артем, заходи!
        Внутри землянки зажегся магический огонёк, и я осторожно полез вслед за ним, засунув один магпистолет в карман, чтобы не мешался.
        - Круто, чё, - оценил внутреннее убранство я и даже присвистнул от невольного восхищения. - Люкс, ей-богу!
        Настоящий кожаный диван прямо по центру, магические обогреватели, ковры на деревянных стенах и полу, богатый сундук из красного дерева, сервант со стеклами - все это настолько отличалось от обычных охотничьих заимок, что пробрало даже Арчи. Он задумчиво крутил в руках бутылку самого настоящего эльфийского вина, и ошалело разглядывал остальное содержимое богатого бара.
        - Какая-нибудь княжеская морда в изгнании? - предположил я. - А где же тогда его придворные холуи?
        - Один вон лежит, - бутылкой указал мне на диван Арчи. - Сейчас обыщу и свяжем.
        Я пригляделся, с усилием проморгался, и наконец-то заставил себя заметить тело на диване. Видел я его хорошо, но почему-то не мог обратить на него внимание. Лежит себе мужик и лежит, ничего удивительного, эка невидаль, ну и черт с ним. Потом понял, что это совсем ненормально и, преодолевая непонятное отсутствие интереса, попытался через силу его рассмотреть. Щуплое тело в дорогом костюме и лакированных ботиночках, которые были тут ну совсем не к месту, лежало себе спокойно на животе, отвернувшись от нас, и сопело в две дырочки.
        - Достойный бар, - покрутил головой Арчи и принялся выставлять бутылки на стол. - Хорошая коллекция. Некоторые вина за деньги не купишь, надо будет остальные землянки на этот счет проверить. Найди какую-нибудь сумку, с собой заберем. А я пока пациентом займусь.
        Я кивнул, легко отвлекся от лежащего мужика, тут же нашел обширный саквояж, перекидал в него всю винную коллекцию и уселся на стул, чтобы понаблюдать за магом.
        Арчи осторожно наклонился над диваном, поводил туда-сюда руками, сбивая действие защитных рун, ухватился за что-то и рывком, в одно движение, стянул с шеи пациента все амулеты, а потом перевернул его на спину.
        Морок мигнул и исчез, я подскочил со стула, и тут мы оба со злобным удивлением узнали лежащего на диване человека.
        - Как тесен мир, - даже не сказал, а пропел в злорадстве Арчи и, снова перевернув на живот спящего, принялся без всякой жалости и без шуток вязать ему руки. - Нашелся все же, сука такая!
        Маг сейчас крутил бывшего члена предыдущего экипажа нашей «Ласточки», звали его Игорь, фамилия его была Ткаченко, а был он родом с Торгового Острова, и был он плоть от плоти его, причем самой худшей его стороны. Я и раньше поражался, как один человек может вобрать в себя всю наглость и жадность портового города, его умению без колебаний пускать кровь подгулявшему матросу за небольшие, в сущности, карманные деньги, его стремлению превратить каждую встреченную на жизненном пути девушку в проститутку, но вот это был как раз тот самый случай.
        В том экипаже Игоря официально именовали шнырём, и он гордо носил это звание по всему Новониколаевску, поражая уркаганов в самое сердце. Возник даже небольшой филологический спор, в результате которого было выявлено авторитетное мнение, что именно этот шнырь, кого надо шнырь, так что нечего тут. А кому не нравится, тот пусть сам магу «Ласточки» и предъявляет, если жизнь недорога.
        В голове у меня щелкнуло, и паззл сложился. Чёрт, я ведь не просто так привязался к этому острову! По многолетней привычке я запоминал и привязывал к местности все увиденные мной интересные места на картах, все ключевые места. И вот этот остров, точно говорю, был на одной из тех двух карт, что мы утащили из Новониколаевска! Я еще удивлялся, помню, что за странная сопка такая среди заливных островов, нет ли тут какой ошибки или фантазии, и вот на тебе.
        - Хватайся! - отвлек меня от воспоминаний Арчи. - Потом разглядывать будешь.
        Я подскочил, схватил Игоря под связанные руки со стороны левого плеча, и мы вдвоем выволокли его наружу, где кинули его Ларе под ноги лицом вверх. Эльфийка тоже узнала лежавшего, но лишь удивленно дернула одной бровью.
        - Предсказуемо, - наконец выдала она, бесстрастно разглядывая Игоря. - Никто другой тут себе лежбища тайного устраивать не будет, только экипажи дирижаблей. Я уж извелась вся, не знала, на кого и думать, кого в плохом подозревать. А это, хвала Единому, они, единственные выродки из всего вашего племени.
        - Оставили на хозяйстве, видимо, - предположил я. - И ушли. А потом мы их прижали. А он и не знал, бедолага. Измаялся весь, наверное.
        - Знал, - легко опровергла мои выкладки Лара. - Если бы не знал, то выскочил бы навстречу, таиться бы не стал. Да и по соседним землянкам добро всякое уложено по-походному, в бега он собирался, только зелени ждал, чтобы прятаться было легче.
        Я пожал плечами, принимая ее слова, а вот Арчи было наплевать на наш разговор, он с нешуточным интересом разглядывал амулеты.
        - Сходите прогуляйтесь, мальчики, - предложила нам эльфийка тоном, не терпящим возражений. - Туда, где ты, Тёма, посадочный пятачок увидел, а я пока с человеком побеседую. И амулеты мне оставьте, пожалуйста. Такой мастер делал, отсюда вижу, руки бы ему поотрывать.
        - Почти так и было, - кивнул ей Арчи в легкой задумчивости, не спеша передавать амулеты, а меня невольно передернуло, когда я вспомнил эту сцену.
        - Идём, - отвлёк меня маг и повесил все обереги на протянутую Ларой руку. - А то еще нас зацепит. Будем ей каяться во всех грехах наперегонки. Это прикольно, но не ко времени совсем.
        Я с ехидным сочувствием поглядел на лежавшего у ног эльфийки человека и поспешил вслед за магом.
        За несколько минут мы выскочили на восточную оконечность острова, и ожидаемо нашли там наблюдательный пост. Оборудован он был по уму, между двух крепких деревьев, растущих из одного корня, а все закрывающие обзор сучья, ветки и листы были выщипаны по одному. Никаких помостов, никаких лестниц, невидимых летом и мозолящих глаза зимой, не было и в помине.
        - Гляди, - подтолкнул меня в бок Арчи и указал стволом куда-то вниз. - Вот тебе посадочная, а вот тебе банька.
        Я спохватился, перевел взгляд и невольно удивился аккуратному посадочному пятачку в тальнике с четырьмя невысокими причальными мачтами по всем сторонам света. Причем с реки опять их было не видать, а с берега некому рассматривать. Разглядел баньку у протоки с растущими на крыше из дерна кустами, еще какой-то потемневший сруб вдалеке и поежился от усилившегося могильного холода. Арчи удивленно покосился на меня, видно было, что на него не давило совсем, хоть он и все видел.
        - Вот какой смысл, - зло сплюнул он, - мертвецов копить у себя под боком, нечисть приманивать? Концы в воду, и всех делов, если уж неймется тебе. Вода все смоет.
        - Ага, - не согласился я, осторожно спускаясь вслед за ним на пологий берег. - Тут ниже по течению, километрах в сорока, село богатое. Ты не видел, мы над ним проходили. Вот бы мужики удивились, если бы начали в сетях вместо рыбы утопленников обнаруживать, да даже и одного. Или по берегам. Без внимания не оставили бы точно, начали бы искать, интересоваться. А вот это злодеям было без надобности. Да и удобно на острове, нечисть протоку фиг перейдет, только вот сжигать не получится. И с дровами затык, и маяк будет на всю округу.
        Арчи молча выслушал меня, злобно кивнув головой, поудобнее перехватил винчестер и мы направились для начала к посадочному пятачку.
        - А здорово сделано! - невольно оценил я крепкие невысокие посадочные мачты со всем положенным инвентарем. Тросы, замки - все это было в наличии, и всё ждало своего часа в промасленных мешках под небольшими навесами, надежно укрытое и от влаги, и от вездесущего здесь песка. Под деревьями лежали ровными штабелями полузакопанные пустые бочки из-под соляры, и я с облегчением вспомнил, что своей саламандры у них по определению быть не могло. - Слушай, нам бы такую нычку организовать, на всякий случай. И сеть маскировочная теперь есть, и амулеты нужные.
        Арчи снова молча машинально кивнул, со злобной тоской рассматривая дальний сруб, не обращая внимания на причальные мачты, ладную баньку и мои слова. Я тоже нехотя перевел туда взгляд, вздохнул, и попытался направиться к срубу, но был тут же остановлен магом, вцепившимся мне в плечо.
        - Зачем? - объяснился он в ответ на мой недоумённый взгляд. - Чего тебе непонятно? Пытошная там, и могильник. Вон, даже чье-то тело на колу сидит, видишь?
        - Сжечь надо. - передернуло меня от отвращения. - Так не оставишь.
        - Лариску позову, - все не пускал меня он. - И сам пойду. А ты не лезь, это тебе не ко времени совсем. Оберег на тебе?
        - А давай, - с облегчением согласился я. И тут же вспомнил, как наша саламандра металась в топке, когда мы уходили. Она все почуяла, сильно затревожилась и хотела отправиться с нами, но Далин с трюмным ее уболтали и успокоили.
        Арчи замер, вытянувшись на промозглом ветру, и потянулся через песчаные пляжи и заросли тальника к Кирюшке. Я тоже с радостью отвлекся на домовёнка, но смог почуять лишь как тот внезапно заметался по кораблю, а потом подскочил к кому-то, скорее всего к Далину и принялся что-то ему объяснять.
        - Сейчас выпустят, - немного погодя сказал мне Арчи, вытер испарину со лба и уже веселее добавил: - Слушай, а какой Кирюха полезный, оказывается! Он теперь не только трюмный, он теперь связной!
        Вдали полыхнуло алым на всю округу, и я почувствовал злобный деятельный азарт нашей саламандры, выскочившей на свободу. Девочка наша ничего не боялась и сейчас желала только одного - выжечь зло на корню и защитить меня и Арчи. Огненные вспышки начали приближаться, кое-где вспыхнул и тут же погас тальник, а потом саламандра выскочила на невысокий пригорок и радостно свистнула на всю округу, увидев нас.
        Лариска поскакала к нам короткими прыжками, немного сейчас похожая на ловкую огненную ласку, а то и на соболюшку, постоянно отвлекаясь на прорывающегося вслед за ней как медведь сквозь кусты Далина. Гном зачем-то пёр на себе свой слонобой, и самым ласковым, каким только мог выдать в этой ситуации голосом просил ее далеко не убегать.
        Лариска нетерпеливо прыгала, оглядываясь то на него, то на нас, мокрый песок под ней сначала исходил паром со взрывным шипением, а потом плавился в маленькие стеклянные лужицы, но гнома слушалась.
        - Уф! - наконец добрался до нас Далин, провожая взглядом тут же направившихся к срубу мага с саламандрой. - Чего тут?
        - Жечь будут, - невольно удивился я нисколько не запыхавшемуся гному. Вот же здоровья в гм... человеке. Одно ружье килограмм на десять, плюс все приблуды к нему, револьвер на боку, топорик в чехле и прочее. - Мы там лишние.
        - Антохе бы показать, - внезапно сказал мне гном, внимательно разглядывая тело на колу. - Погань эту. Чтоб немного с мечтательности сбить. Позвать, что ли?
        - К Ларе идите! - на ходу повернулся и крикнул Арчи, как будто услышав его и обрубив все планы на корню. - Она все! И живее давайте, я долго Лариску держать не смогу!
        Мы с гномом переглянулись и без слов припустили к холмистому острову, потому что шутки кончились. Я с трудом обогнал Далина и поскакал по тропе наверх, показывая ему дорогу. За спиной раздался злобный, усиливающийся с каждой секундой и пробирающий до костей Ларискин свист, и мы наддали, успев заскочить на гребень сопки и укрыться за деревьями.
        Полыхнуло на все небо алым и раздался оглушающий гром, как будто в песок невдалеке от нас ударила красная огненная молния. Я невольно уселся на задницу и потряс головой, пытаясь прийти в себя. Гном устоял, хоть и вцепился в дерево, и теперь с довольной усмешкой смотрел на меня.
        - Лариска, она такая, - зачем-то объяснил он мне. - Она может! А ты будь готов и не падай! Сказано же было...
        Я отмахнулся и с кряхтением поднялся на ноги. Легко гному говорить, меня-то приласкало еще и в магическом плане. Я невольно поежился, оценив силу удара, на месте сруба сейчас стеклянный кратер должен быть.
        - Пошли, - потеребил меня Далин. - Хватит рассиживаться, не маленький.
        Я сделал неуверенный шаг вперед, за ним другой, потихоньку приходя в себя, и вскоре мы уже подходили к лагерю. Гном с интересом крутил головой, разглядывая землянки и прочее, а Лара сидела на широкой лавке за обеденным столом, записывая себе что-то в записную книжечку. Игорь стоял перед ней на коленях, по-собачьи заглядывая в глаза, и что-то торопливо, захлебываясь от желания услужить, рассказывал.
        - Про сеть Далину скажи! - наконец-то обратила она внимание на меня. - Снимайте, и уходим, время идёт.
        Я как мог быстро ввел Далина в курс дела, показывая ему руками то на сеть, то на кристаллы-накопители, развешенные по деревьям. Гном сначала не поверил, ехидно-скептически ухмыльнулся и, отставив в сторону ружье, полез на дерево. Там он посмотрел на сеть сверху, и на землю вернулся уже совсем другим человеком. Руки его подрагивали, а голос срывался от восхищения
        - Где-нибудь сесть! - бормотал он себе под нос, прикидывая перспективы. - «Ласточку» обмотать! Ни одна собака...никто!
        Я попытался было ему помочь, но гном тут же надавал мне по рукам, отказываясь от помощи. Он сходу нашел крепкий мешок, вытряхнул из него какое-то тряпье, и начал по-медвежьи ловко скакать по деревьям, снимая и упаковывая кристаллы. К тому времени, когда к нам подошел Арчи, неся на перед собой на вытянутых руках железную, раскрасневшуюся от жара лопату с сидевшей на ней Лариской, сеть уже была практически снята.
        Арчи одним взглядом оценил масштаб работы гнома, понимающе мне ухмыльнулся и сгрузил саламандру в обложенный крупными каменюками очаг. Лариска весело повертелась там, обустраиваясь на новом месте, а потом резко вытянулась в струнку, нацеливаясь на все еще что-то болтавшего Игоря.
        - Ну-ну, девочка моя! - тут же подскочила с места Лара и переключая внимание саламандры с него на себя. - Тихо-тихо-тихо! Он плохой, но уже не опасен, не надо! Мы его не боимся, что ты, маленькая!
        Эльфийка колдовала напропалую, пытаясь успокоить разгоряченную недавними подвигами и нацеленную на немедленную борьбу со злом Лариску, мне резко стало хорошо и захотелось спать, Арчи тоже, но он держался. Гном недоуменно на нас посмотрел, сплюнул от раздражения, и принялся доупаковывать сеть. Ничего его, как видно, не брало, бугая бородатого.
        Саламандра успокоилась, смущенно опустив голову и поверив Ларе, после чего магесса убавила давление, и нас с магом немного отпустило.
        - Доделывайте, кто чего хотел, и уходим! - приказала эльфийка. - Пятнадцать минут хватит?
        Далин согласно кивнул, сопя и не отрываясь от упаковки сети, а мы с Арчи переглянулись.
        - Давай я флаг повешу. - пришлось предложить мне магу. - А ты узнай у бабуленьки, чего там.
        Арчи сделал мне большие глаза, реагируя на бабуленьку, и я осекся, но вроде пронесло. С деловым видом я подскочил к вываленному на поляну гномом тряпью, и вытащил оттуда чью-то роскошную желтую шаль, замеченную мной загодя. Меня немного перекосило от злобы и отвращения, перед глазами возник неясный образ хозяйки этой шали, вещь как будто жаловалась мне на свою горькую судьбу. Мне тут же стало очень неловко и противно копаться в этом тряпье, но я все же выудил оттуда еще чьи-то черные штаны и распустил их ножом надвое. Потом я связал их между собой в центре, соорудив что-то вроде карантинного флага, и полез на самое высокое со стороны реки дерево цеплять этот скорбный вымпел.
        Теперь мы могли быть уверены, что стража, которую мы обязательно предупредим, мимо места не пройдет. Да и любой речной житель, случайно занесенный в этим места, сюда не полезет, а отнесется к делу серьезно. С такими вымпелами на реке не шутили.
        - Далин, ты только сеть возьмешь? - я спрыгнул с дерева и невольно удивился стоявшему на месте механику.
        - Гном поумнее тебя будет, - самым суровым тоном заявила мне Лара, нетерпеливо постукивая прутиком по сапожку. - Брать здесь что-то, как будто в свежей могиле ковыряться. Удачи не будет.
        - Без сопливых скользко, - в сердцах всерьез огрызнулся я, задетый за живое, удивленно раскрывшей глаза эльфийке. - Ты за кого меня принимаешь?
        Лара нахмурилась, внимательно вглядываясь мне в глаза, и не на шутку напряглась. Я ответил ей самым твердым взглядом, не намереваясь отступать, а Лариска выскочила и принялась вертеться на песчаной дорожке между нами, прикрывая меня и пытаясь отвлечь эльфийку.
        - Извини, Тёма, - наконец разглядела во мне что-то Лара. - Прости, гм... бабуленьку.
        Я покраснел, потому что понял, что всё она недавно слышала и, буркнув что-то примирительное, перевел взгляд на Далина.
        - Не буду. - спокойно ответил он мне, будто бы не заметив ничего такого. - Противно. Да и барахла тут много деревенского, откуда только набрали.
        - Из деревень и набрали, - объяснила Лара. - Игорь рассказал, что они тут под конец совсем с нарезки слетели, стали местных обижать. Девок воровали, скучно им было, видите ли, упырям. Местные стражу из столицы вызвали, искали их по всей округе, да где же найдешь, под такими-то амулетами.
        - Скоты, - со вздохом сказал подошедший Арчи и вдруг со злобой хряпнул о дерево сумкой с вином. - Противно будет такое пить, вот что я вам скажу.
        - А на «Ласточке» летать не противно? - прищурилась Лара, но тут вперед выступил разозлившийся гном.
        - Ты не путай! - заявил он невозмутимой эльфийке. - «Ласточку» мы взяли с бою! Все в огне, крови и дыму! Тёма наш вон чуть ласты за нее не склеил, это трофей, это святое! Кораблик наш чист!
        - Ладно-ладно, - подняла руки ладонями вперед Лара. - Это я так, молодцы. «Ласточка» хорошая. А вот только придется нам в ближайшую деревню по пути заскочить, скорбные новости им принести. Тёма, есть тут кто рядом?
        - Есть, - успокоил я ее. - Но придется возвращаться. Тут километрах в сорока, ниже по течению. И не деревня, а большое село.
        - Вот и ладушки, - хлопнула в ладони Лара, хоть и немного скривилась при известии о том, что придётся делать обратный крюк. - Собирайтесь.
        Мы подхватили свои винчестеры, Далин без слов сунул мне один мешок, с накопителями, оставив себе второй, здоровенный. Потом он без слов указал бабушке с внучком на «Ласточку», и они, пожав плечами, отправились в путь. Лариска все так же весело поехала домой на лопате, которую потащил Арчи, с простодушным интересом разглядывая все вокруг.
        Я уже понял, что сейчас будет, но оставлять гнома одного не хотел. Далин скривился, увидев меня, но махнул рукой и принялся снаряжаться в путь. Сначала он обстоятельно заправился, подтянул все ремни, и повесил себе на плечо свою чудовищную двустволку. Делал он все медленно, готовя себя к неизбежному, но без тени сомнений и жалости, очень деловито. Наконец он с кряхтением закинул себе на спину огромный мешок с сетью, несколько раз подбросил его на плече, перехватываясь поудобнее и освобождая правую руку. Потом степенно тронулся в путь, проверяя, все ли лежит как надо и выдержит ли ноша крутой спуск. Тянулось все это долго, Арчи с Ларой успели добраться до «Ласточки», но я все же невольно вздрогнул, когда он, проходя шагах в трех сбоку от все так же стоявшего на коленях Игоря, вытащил револьвер из кобуры и выстрелил тому в ухо.
        Глава 8, в которой Антоха продолжает притираться к коллективу
        Потом мы быстро взлетели, стараясь экономить время, ведь нам еще надо было успеть попасть в ближайшее село, принести им скорбные вести и выдать координаты злодейской базы. И пусть они там делают, что хотят, это уже не наше дело и не наши заботы. Лариску быстро запихнули в топку и заставили работать, Кирюха вертелся в машинном отделении юлой, выспрашивая у нее подробности и попутно во всеуслышание переводя их всем желающим, из которых самым заинтересованным оказался Антоха.
        Далин занимался своим делом, не обращая на помощников внимание, Арчи с Ларой заперлись от греха подальше в грузовом отсеке, рассматривая сеть и перебирая трофейные амулеты. Так что рассказывал трюмный в основном для Антохи, и парень потихоньку посмурнел. Я с удивлением заметил, как он затосковал, попытался прояснить ситуацию у Далина, но тот его послал без всякой деликатности, а лезть сейчас к занятыми делом бабушке с внучком было себе дороже. Антоха в смятении ткнулся туда, сюда, и наконец настырно, даже не спросившись у Далина, решил отправиться за разъяснениями ко мне.
        - Заходи, - кивнул я парню, напряженно замершему у дверей рубки. - Чего хотел?
        Но Антоха не спешил начинать разговор, а лишь тихонько подошел к пилотским креслам, где встал столбом и даже демонстративно не попросился сесть на место Арчи. Я вздохнул и выматерился про себя, вот чего мне сейчас точно не хотелось, так это наставлять молодого чувствительного дурака на путь истинный. Первый раз при нём его товарищи убили человека, и вот теперь юнга маялся, а парни это пропустили. И Лара, чёрт бы её побрал, тоже.
        - А что с тем мужиком стало? - наконец выдавил он из себя волнующий его вопрос.
        - Напрягись и догадайся, - я не стал облегчать ему разговор, хватит уже, не маленький. - Тебе не три годика.
        - А кто его? - нудно маялся совестью Антоха. - Ты или Далин?
        - Тебе-то что? - уже всерьез удивился я. - Это не твое зайчачье дело, прямо скажем. То, что от него осталось, завтра местные утилизируют, вот и все. Был упырь, и нету упыря. Забыли и проехали.
        - Вот так вот просто? - прищурился Антоха в жестоком приступе добродетели. - А ты знаешь, Артем, у нас дома церковь приходская рядом. Там отец Георгий служит, все его очень любят. Вот все, и бабы, и дружинники из вохры. Так вот он говорил, что есть старая поговорка - если убить убийцу, то число убийц в мире не изменится. Вот так.
        - Поп этот твой мудень блаженный, - я не стал его жалеть и с ходу врезал по авторитету отца Георгия. Мне хотелось, чтобы Антоха возмутился и вышел из пришибленного состояния. - Болтает, чего не знает. И ты вместе с ним. Своих мозгов нет, поповскими пользуешься. И ладно бы если твой поп тебе чего умного сказал, идиот он конченый просто.
        Антоха покраснел, вцепился в подголовник соседнего кресла и его наконец-то прорвало. Он начал, брызгаясь слюнями и захлебываясь, излагать мне свою куцую жизненную программу, основанную на куцем же жизненном опыте и мамкиных, вкупе с отцом Георгием, установках. И еще я с удивлением отметил для себя, что влияния Сан Саныча здесь практически не наблюдалось, что настораживало. Слишком хорошим и домашним парнем был наш Антоха. Я засмотрелся на его бушевавшую ауру, по которой можно было с уверенностью сказать, что юнга наш пребывал в настоящем смятении и находился на грани истерики, и поэтому пропустил искренне-пафосное начало.
        - Нельзя же так! - обличающе тыкал он в меня пальцем. - Просто так вот взять и убить! Человека! Живого, хладнокровно! Зачем? Чем вы тогда от него отличаетесь? Это же не наша месть, мы же здесь посторонние, она никого не воскресит!
        Он нес обличающие слова в праведном запале, а я одним глазом следил за обстановкой в небе, а другим внимательно присматривался к его ауре, выжидая момента, когда можно будет его успокоить, и потихоньку давил магически.
        - А ну-ка цыц! - я наконец дождался перерыва в словах, когда Антоха исчерпал все претензии своей молодой разболевшейся совести и пошел с обвинениями по второму кругу. - В кресло садись, чучело!
        Антоха в сомнениях ошалело посмотрел на меня, а я не постеснялся ещё немного придавить его магией и бережно успокоить, но без впадания в сон, как в тот раз на Новониколаевском лётном поле. В рубку ворвались удивленные Арчи с Далином, но я лишь злым взглядом посмотрел на них и нетерпеливым кивком головы дал понять, что они здесь лишние. Раньше им надо было на Антоху внимание обратить, а сейчас поздно. Парни неуверенно вышли, а я еще раз придавил Антоху, успокаивая и убирая излишние эмоции.
        - Ты все сказал? - посмотрел я на него. Юнга вскинулся было, но замолчал, когда я утвердительно перебил его, заглушая возможные споры. - Ты все сказал! А теперь послушай мой ответ.
        Мне пришлось собраться с мыслями и даже несколько раз глубоко вздохнуть, успокаивая себя. Напортачить сейчас было легче легкого, и допустить этого было нельзя, потому что на кону стояла дальнейшая Антохина судьба, уж это я смог понять.
        - Твой отец Георгий правду сказал, - самым уверенным голосом, на который только был сейчас способен, начал я осторожную отповедь. - Да не всю. И это очень плохо, когда правду говорят не всю, а лишь только ту, что на пользу себе идет. Число убийц и правда не меняется. Меняется только число убитых, и вот это самое главное.
        - Меняется, да, - самым язвительным тоном подхватил Антоха. - Плюс один!
        - Не плюс один, - перебил его я, внутренне чертыхнувшись про себя, ведь чуть не подловил, поганец. - А минус неизвестно сколько, но много, хороших людей. Тех людей, что он мог убить в будущем. Мы их спасли, Антоха! Он бы не остановился, понимаешь?
        - Какая ловкая арифметика! - не уступал мне в скепсисе и язвительности он. - Минус неизвестно! Как же считать тогда? И как же ловко убивать с такой арифметикой, наверное!
        - Сейчас посчитаем, дубина! - уже рыкнул на него во весь голос я, и Антоха вздрогнул и немного вжался в кресло. - Давай посчитаем! Убитых ими и замученных не считаем, пусть они будут икс. Неизвестно нам, скольких они умучили, правда? Ты ведь их пропустил мимо себя, верно? Вот надо было тебе эти кости на колу, лисами объеденные, и тряпье гнилое показать, надо было. И мстить мы за них не будем, ты же сказал, что это не наше дело. И как у тебя язык повернулся только!
        - Я не так сказал! - подпрыгнул Антоха. - Мстить за них не наше дело, надо было его стражникам отдать, а потом суд, а потом повесили бы его, без нас, по закону!
        - А он вне закона! - снова перекрикнул я его, помогая себе магией. - Делами своими он себя давно вне закона поставил, не про него он. И дело тут не в тех людях, которых он уже убил, а в тех, кого он мог убить, ограбить и изнасиловать, если бы мы на него сегодня не наткнулись и не остановили. Ты он них подумал? Ты в состоянии понять, сколько горя он мог еще принести, зла и смерти? Ты почему не хочешь понять своей ответственности перед другими, почему перекладываешь ее на мифических стражников, на какой-то суд? Не было их здесь никогда от века и доныне! А если бы он сегодня нам не попался, тогда что? Где суд, где стражники? Где все они были, когда он людей убивал?
        - Стражники не мифические, - упрямо возразил Антоха. - И суд не какой-то, а справедливый.
        - Справедливый-то он справедливый, - невольно ухмыльнувшись, согласился я. - Но только руки у него коротки в таких делах. И хорошо, что ты в это веришь, но в твои годы можно быть уже и поумнее. И понять, что мы не хуже этого суда. Мы сами можем сообразить, что к чему, и вынести ему приговор. Насмотрелись мы, Антоха, на этих упырей. И разговор у нас с ними будет только один - вот такой, как сегодня.
        - Но почему? - не уступал юнга. - Почему так? На каком основании? По какому праву?
        - Ишь ты, как заговорил, - усмехнулся я. - Будет тебе основание. Ты еще не понял, но это была база первого экипажа нашей «Ласточки». И, скорее всего, не единственная, мы-то их на другой прижучили. Наслышан про их подвиги? В курсе, что они были объявлены вне закона? И что в итоге с ними стало?
        Глаза у юнги немного расширились в удивлении, и он сначала кивнул, а потом отрицающе повертел головой, а затем, спохватившись, снова кивнул.
        - Ну вот, теперь в курсе, - холодно улыбнулся я ему против своей воли, уж очень забавно все это выглядело. - Ты, Антоха, как с луны свалился, ей-богу. В жизни экипажа вроде бы участвуешь, но истории его не знаешь. Это плохо. Так вот, о чем это я? А-а, точно, слушай дальше. Мужик этот сегодняшний единственный из того экипажа в живых остался, мы его в лицо знали, так что ошибки тут нет, не переживай. Юридически все было правильно, уничтожить объявленного вне закона есть долг и святая обязанность каждого гражданина любого из княжеств. Причем по фигу какого. Ну, если сил хватит, понял? И если этот самый гражданин не мамкин чистоплюй, жизни не видевший.
        Юнга снова кивнул, соглашаясь со мной и каким-то своим мыслям. Слава богу, мужик этот у него в голове персонифицировался от абстрактного бедолаги, нечаянно вставшего на путь порока и по невезению попавшегося к нам в лапы до вполне конкретного злодея.
        - Идём дальше, - продолжал давить на него я. - Когда нет стражи рядом, её заменяет патруль, с теми же правами и обязанностями. И это официально узаконено. Больше того, даже когда мы не в патруле, никто с нас его обязанностей не снимает, и с других экипажей тоже! Нет такого, чтобы ты сегодня патрульный, и вершишь суд и правёж на скорую руку, где придется, а завтра нет. Мало ли, куда нас завтра занесёт, мы вот попадали в такие места, где слово стражник и не слыхивали, а делать что-то надо было. И вот как ты думаешь, чем мы занимаемся, когда в патруль ходим?
        - Людей защищаете. - Прямо в глаза уставился мне Антоха и задумался. Как я понял, о патруле у него были самые романтические представления. - Злодеев ловите, наравне со стражей. Если беда где какая, то помощь должны оказать.
        - Именно! - Весело подтвердил я. - Только на «Касатке» с нами сначала всего один стражник ходил, потому что к нам присматривались. А потом мы в доверие вошли и сами в патруль ходили, потому как мы дружинники в отставке. И вот как ты думаешь, чего мы с пойманными на горячем делали? В город везли?
        - А почему же не везли? - опять посмурнел Антоха. - Или в деревне можно оставить, в поруб засунуть, например.
        - Иногда возили, но в деревнях таких героев мужики сразу на вилы поднимают, - просветил его я. - Без вариантов. А если деревня большая, и там стражник есть, то он в такие моменты на рыбалку отправляется, дня на два, чтобы только не мешать. Вместе со старостой. А если мы злодея в город повезем, то это неделя пути в лучшем случае, пойми. А то и две! Прилети, сдай его в кутузку, объясни и докажи всем желающим его вину, и только потом обратно. И в это время дирижабля на линии нет. И что тогда делать тем, кто нас ждет и на нас надеется? Тем, кто костры сигнальные зажигает и в тревоге в небо всматривается? Тем, кому помощь вот прям щас нужна?
        - То есть в патруле вам это право дадено? - уточнил Антоха, не очень-то и повеселев.
        - Дадено! - передразнил я его. - Вот не надо было тебя сегодня жалеть, прав был Далин. Надо было тебя с собой потащить да показать, чем тут эти упыри занимались.
        Парень пожал плечами, но спорить не стал, задумчиво уставившись на реку.
        - Меньше бюрократии, Антоха! - подбодрил я его. - Справедливость с небес должна быстро приходить. И вот очень плохо, что тебя мамка в дружину не пустила.
        Парень лишь вздохнул, и я увидел, служба в дружине для него больное место. И мамка не пустила, и отец Георгий не одобрил, наверное.
        - Взрослей, Антоха, - от всего сердца посоветовал ему я. - Иногда приходится такие решения принимать, и пойми, что радости они нам не приносят. Я вот лично хотел бы жизнь так прожить, чтобы ни с кем не враждовать, но это придется в монастырь уходить. Хотя чего это я, посмотришь еще на церковных охотников, вот уж кто сантиментами не страдает.
        - А почему же их стража не ловит? - все пытался разобраться в произошедшем Антоха. - Нельзя же так.
        - Да потому что людей мало, - я напирал на успокаивающегося парня. - А тайга густая, буреломная да захламленная, да много ее, ты же сам видишь. Тысячи речек, островов, безымянных проток, притоков и озер, вот как ты их всех проверишь? Злодей в любой норе может затаиться, так что без толку все. Связи нет, у людей на наши патрули одна надежда. Вот и объявляют таких вне закона. Знаешь, кстати, что это?
        Антоха неопределенно пожал плечами, ничего-то он не знал.
        - Раньше за голову злодея награду объявляли. - принялся просвещать я его. - В рублях. Но надо было эту самую голову притащить, или тело. Ну, или живым привести, тут как повезет. А лет сто назад упростили все до предела, в целях экономии. Стали делать так - берут, да и объявляют непойманного бандита по всем княжествам вне закона. И это значит, что любой житель княжества должен его убить при встрече. Или сделать с ним что пожелает. Ну, или что сможет. А имущество его взять себе, в качестве награды. Дешево и сердито, Антоха! Так что если бы мы его в город привезли, то на нас как на дураков посмотрели бы, ей-богу.
        - Как-то очень просто все, - промямлил парень. - В городе не так.
        - Конечно, - подтвердил я. - В городах не так. Там все по правилам. А тут закон - тайга, и медведь - прокурор, слышал такое? И потом - Лариска же!
        - Что Лариска? - заинтересовался тот.
        - А то! - принялся я перекладывать на нашу саламандру немного ответственности за произошедшее сегодня. - Она того упыря как увидела сегодня, так сразу его сжечь захотела, без разговоров. Еле-еле Арчи успел ее успокоить, потому что мы-то еще ничего не понимали. А она одним взглядом душу его гнилую понять успела, вот и фыркнула огнем, от отвращения.
        Антоха невольно обернулся в сторону машинного отделения и задумался. Лариска была для него непререкаемым авторитетом, наш юнга пребывал от саламандры в перманентном восхищении. Он успел один раз ее увидеть в человеческом облике, потом наслушался наших рассказов о делах на Торговом Острове, и с тех пор проникся. Я невольно перевел дух, украдкой рассматривая его пришедшую в относительный порядок ауру, и от души посоветовал:
        - Иди делом займись, чучело. И постарайся понять, что это было правильно.
        - Хорошо, - вздохнул Антоша и наконец откинулся в кресле, отбросив свои терзания. - А можно, я ещё немного с тобой посижу?
        - Можно, - со вздохом разрешил ему я. - Посиди. И вообще, сейчас в селе приземлимся, со мной пойдешь, это прямой приказ, понял? С Далином я договорюсь. Надо тебя с собой везде таскать, чтобы события мимо тебя не проходили. И, если уж сидишь, журнал наблюдений возьми, я тебе диктовать буду.
        Антоха без звука подчинился и приготовился записывать, а я, пользуясь моментом, выдал ему приукрашенную версию сегодняшних событий. Так делать было не принято, в журнал вносили только сухие факты, но глупо было бы упускать такую возможность. Я в красках расписал юнге могильник и пытошную, рассказал ему о полуистлевшем теле на колу, о природной подлости убиенного Далином шныря, и о бабском тряпье в мешках. Антоха старательно водил чернильной ручкой-самопиской по страницам журнала, иногда ошалело поднимая на меня глаза, и потихоньку начиная терзаться чувством вины за свой концерт перед нами.
        Я, стараясь не показывать своего облегчения и впившись глазами в горизонт, монотонным канцелярским голосом, как будто между делом, бубнил ему про злодейства бывшего экипажа «Ласточки» и про их видимые следы на этом проклятом острове. Потом наконец заткнулся, втихушку переводя дух, и перевёл глаза на Антоху.
        Парень задумчиво сидел, сжав в руках журнал с ручкой, и о чём-то напряженно думал. Его аура постепенно приходила в порядок, из нее исчезали суматошные всполохи и непонятные мне терзания. Потихоньку он отошел, принял для себя какое-то решение и неожиданно для меня вдруг уверенно мне кивнул.
        - Ладно, - кивнул я ему в ответ и тут меня осенило. - А ты хоть знаешь, кто они были? Ну, чье это логово на острове? И откуда у нас «Ласточка» появилась?
        - Знаю, - наконец заулыбался в ответ тот. - В деталях. У нас, когда я на аэродроме подсобником работал, про вашу, то есть нашу «Ласточку», это же любимая история была. И в вохре ее друг другу по десять раз пересказывают, когда в курилках сидят. И у механиков тоже. И все они разные.
        - Понятно, - с удовольствием и небольшим раздражением отозвался я. - Могу себе представить, что там понавертели.
        - Расскажешь? - тут же вцепился в меня Антоха. - Интересно же, как на самом деле было.
        - Замётано, - согласился я. - Как-нибудь. Только ты сам сначала мне эту историю выдашь, как ее у вас преподносят. Как-нибудь вечером, когда все вместе соберемся. Чаю нальем, и... Только выбери самую цветастую, хорошо? И позови Арчи, надо на посадку заходить.
        Антоха заулыбался, представляя в деталях, какой забористой историей он нас попотчует, и наконец начал выбираться из кресла, а я выдохнул и с облегчением ткнул его кулаком в плечо. Пронесло.
        Глава 9, в которой герои узнают о некоторых мелочах сельской жизни
        Не прошло и пятнадцати минут, как мы уже притирались на самодельную сельскую посадочную площадку. Этих минут хватило, чтобы всё местное население, побросав свои дела, сбежалось нас встречать у причальных мачт. По улицам еще неслись, сверкая пятками, опоздавшие пацаны, обгоняя медленных в силу возраста стариков, чтобы успеть вместе со всеми, но основной народ уже высыпал на лётное поле. Нам приветливо махали руками, что-то кричали, показывали на нас друг дружке руками, а я лишь устало вздохнул и выжал рукоятку ревуна на одно деление.
        Раздался низкий басовитый гул, и внизу несколько крепких мужиков сообразили, чего же я от них хочу, принявшись выгонять взбудораженных людей с посадочного пятачка. Вездесущие пацаны ловко выворачивались у них из-под рук и упрямо лезли на летное поле, прямо под колёса «Ласточки», пока кто-то внизу не сообразил вооружиться хворостиной. Дело сразу пошло на лад, и мы с Арчи в четыре руки принялись заводить кораблик на посадку.
        Я сначала с сомнением посмотрел на причальную команду, раздумывая над тем, на якорь садиться или все же рискнуть отдать трос с замком, но внушающий доверие вид здоровенных, совсем не суетящихся парней меня успокоил. Для очистки совести я прислушался к ним магически, но ничего, кроме деятельного интереса и уверенности в своих силах, не ощутил.
        Арчи хмыкнул, указывая мне взглядом на расписанную резными узорами причальную мачту, я ошеломлённо покрутил головой и уже со спокойным сердцем выжал рычаг отстрела троса с замком.
        Местная аэродромная команда, двигаясь по-деревенски неспешно и основательно, но при этом по-медвежьи ловко и быстро, в момент сцепила замки на тросах и принялась вытравливать слабину.
        - Все нормативы бьют, - немного удивленно сказал мне Арчи. - Получше столичных будут, как будто каждый день у них гости.
        - Так здоровья у них сколько, - объяснил я ему. - На правильном-то питании! На Торговом Острове замок с тросом три заморыша еле поднимали, а здесь, смотри, на вытянутых руках один потащил! Да еще и бегом!
        - Бежит по полю Афанасий, - уважительно пробормотал маг, прикидывая что-то свое. - Семь на восемь, восемь на семь. И кулаки размером с мою голову. Ты как хочешь, Тёма, а я до завтра на корабле сидеть буду, никуда не пойду. Не хватало мне ещё с местными бугаями из-за девок отношения выяснять, а так оно и будет, стоит мне только по селу пройтись! Да от них же никакая магия не спасёт, набьют морду просто-напросто, вот и все.
        Мне осталось только кивнуть головой и усмехнуться. Я был согласен с Арчи, что ночевать нам придется здесь, в селе, что бы там Лара себе не придумывала. Не по-людски будет вывалить на местных скорбную весть и сразу же умотать в небо. Пока объяснимся со всеми уважаемыми людьми, потом обед, где он нас потребуют выдать все случившиеся за год новости, плавно переходящий в ужин, потом пьянка, где вся надежда только на гнома. Я знал, что нас ждут разговоры со всем желающими, особенно меня, как стопроцентного человека, а значит, и своего, с которым можно не церемониться. Этот порядок вещей не менялся от одной глухой деревни к другой, не поменяется он и здесь, даже с учетом скорбных вестей.
        Я знал, что на гнома будут сначала уважительно посматривать местные крепкие мужики, а потом притащут самогона и затеют с ним самый настоящий неторопливый и основательный мужской разговор про оружие, инструмент, виды и способы заточки ножей и вообще металл и ремёсла. Допущены в этот узкий круг будут не все, но лишь самые авторитетные местные жители, а остальным особям мужеского полу придется с завистью к ним прислушиваться. Дело кончится тем, что часа через четыре Далин их всех уверенно перепьёт, и с видом победителя, под восхищенными взглядами оставшихся в живых уйдёт спать на «Ласточку».
        Ещё я знал, что Арчи придётся попасть с корабля на бал, как бы он этого не хотел. Иначе девки будут тереться у «Ласточки» до утра и пытаться заглядывать в иллюминаторы, чтобы только увидеть самого настоящего живого эльфа. Такую диковинку они ни за что не пропустят, ведь даже у моих сестёр висели на стенах плакаты с обожаемыми ими блондинистыми мускулистыми полуобнаженными красавцами эльфийской наружности. Потом их кавалеры ожидаемо заревнуют, и дело вполне может кончиться разбитыми стёклами, так что Арчи придётся идти спать в дом местного старосты, как это он делал уже не раз, чтобы не доводить до греха местных и не подставить под удар наш кораблик.
        Я же буду, как и всегда, работать говорящей головой. Пить мне много не дадут, уж на это у местных хватит сообразительности, и мне придется отвечать на тысячи вопросов о внешнем мире и рассказывать все, что я только знаю. Но накормят от пуза, это да.
        Хотя в этот раз, скорее всего, будут отступления от обычного сценария. Мне придётся потащить с собой Антоху, пусть привыкает, а вот Лара сама найдёт себе занятие, не маленькая.
        За этими мыслями я даже не заметил, как «Ласточка» вытянула слабину причального троса и мягко коснулась колёсами земли. На поле что-то радостно и одобрительно заорали, Арчи принялся сворачивать силовой каркас, без зазрения совести потянув из меня силу. Антоха уже приплясывал у двери, зажав в кулаке десятку, по команде раздраил дверь и выскочил наружу.
        Свернулись мы быстро, я затянул стояночный тормоз и вылез из кресла, заодно разминая немного затекшую спину и вопросительно посмотрев на так же быстро вернувшегося Антоху с той же самой десяткой в кулаке.
        - Вот, - протянул мне он помятую бумажку. - Не взяли. И попросили разрешить им самим трос на место воткнуть.
        - Десятку в тумбочку, - быстро и громко, так чтобы слышно было и на летном поле, скомандовал я, потому что местные уже пытались приставить к «Ласточке» принесенную с собой легкую деревянную лестницу, при этом нерешительно заглядывая в открытую дверь. - Разрешить и проконтролировать! Больше одного наверх не пускать! Вы-пал-нять!!!
        Видно было, как аэродромная команда впечатлилась моим командным голосом и форменной одеждой, потому что попытки самовольного приставления лестницы к кораблю тут же прекратились, и я выдохнул спокойно. Слава богу, Далин это не видел, иначе досталось бы всем.
        И тут шум и гам на поле резко прекратились, потому что из своей каюты в коридор, а затем и сразу на поле вышла Лара, решившая сегодня явиться народу в образе пресветлой Лаириэн. Пробрало даже меня, чего там говорить о местных. Она уже поняла, что сегодня улететь не получится, поэтому легко несла с собой тяжеленную здоровую сумку с чем-то сильно магическим.
        - Эльфийка! - ошеломлённо кто-то пискнул тонким голосом среди всеобщего безмолвия. - Волшебная! Ой, мамочки, что же это деется!
        - Дом мне, - одновременно ласковым, но в тоже время не терпящим возражений голосом приказала она. - Самый чистый и самый светлый. И всех болезных, что у вас имеются, туда же. Детей и с больными зубами в первую очередь, не будем время терять. И сумочку у меня кто-нибудь возьмите!
        Первым сообразил и обрадованно кинулся на помощь какой-то длинный и по нездоровому худой мужик. Он с поклоном перехватил сумку, чуть было не выронил ее от неожиданной тяжести, но справился и не выпустил из рук, лишь только покраснел от натуги.
        - Ого! - с огромным уважением оценил он мощь эльфийки, взглянув на нее совсем другими глазами и не обращая внимания на раздавшиеся смешки. - Пуда два точно будет!
        Лара ласково ему улыбнулась и пошла по дороге, как по подиуму, в сопровождении доброй половины села.
        - Слава тебе, господи! - рядом со мной в коридоре стоял Арчи и провожал бабушку взглядом, полным облегчения. - Как же хорошо-то, а? Знаешь, у меня большая часть проблем именно с этих игр в доктора и начинается! И заметь, я даже раздеваться никогда никого не прошу, не надо мне это, тем более при таких мордатых кавалерах, которые в окна заглядывают! Так ведь нет...
        Я не выдержал и заржал. Из любого глухого угла, куда бы нас не заносило, невозможно было уйти сразу именно потому, что любой маг с любого дирижабля был еще и целителем. Ну куда ты уйдешь, если в деревне больные люди имеются? И совсем плохо, если местный колдун слабенький или дурак, и со святым отцом та же история. Ещё хуже, если они вдобавок между собой на ножах, но это совсем редко бывает, обычно община заставляет уйти кого-либо одного. Но Арчи в таких случаях попадал конкретно. Из него высасывали все соки, восстанавливался он дня два или три, и тогда я умирал со скуки, сидя сторожем на корабле, а Далин уходил в кратковременный запой, обычно вместе с местным кузнецом, почти всегда гномом.
        Денег Арчи не брал, не принято это было среди лётных магов, но за магические ингредиенты и лекарства люди платили по себестоимости. Цены им были откуда-то известны и, как будто соблюдая древний неписаный договор, благодарные пациенты после выздоровления тащили на борт кто что горазд, но только не деньги. Свежие яйца, рыбу, мёд и картошку, новые и битые молью меха, сметану и самогон.
        Я обычно сидел, уныло разгребая деревенское добро, и соглашаясь со всеми предложениями какой-нибудь настырной бабки отложить, допустим, вон тот пучок свежей редиски именно для Арчи свет Романовича, и никому его боле не скармливать, потому что от чистого сердца. Развлекался тем, что перенаправлял притащивших борщ и солянку в чугунках к гному, а то ему закусывать нечем, и строго следил за попытками открутить что-нибудь от дирижабля на память.
        - А чего ты ржешь? - ехидно посмотрел на меня Арчи, что-то сообразив. - Дары природы теперь у нас есть кому принимать, Кирюха да Антоха, юнга да трюмный! А ты в скором времени сам будешь бабкам геморрои заговаривать, хе-хе.
        Меня невольно передернуло, я совсем не примерял роль целителя на себя.
        - Натаскаю тебя, - добивал меня Арчи, расплываясь в улыбке до ушей, - да и обычно ничего серьезного не бывает, не переживай, вот только муторно очень. Обычно у людей ума хватает с серьёзными болячками в город ехать. Хотя вот некоторые тянут до последнего, да.
        Пока маг радовался тому, что его жизнь налаживается, я с удивлением припоминал, как смог недавно разглядеть у Смирнова какую-то хворобу в почках, и порезанный палец. Что с ними делать, я не знал, но ведь разглядел же! Как по мне, это было просто здорово.
        - Ладно, не будем заставлять людей ждать, - я увидел, что Далин с Антохой успели переодеться, свернуть все свои дела и вышли в коридор. - Пошли, соблюдём приличия. Кирюха, ты на хозяйстве!
        Домовёнок серой молнией прошмыгнул из рубки в кухню, успев успокаивающе подёргать меня за штанину, и мы очень степенно вышли на лётное поле, по пути одобрительно переглянувшись. Я видел, что и Арчи, и Далин были спокойны за «Ласточку», оставив ее на попечение деятельного трюмного. Он и сам баловаться не будет, и Лариске колыбельную споёт, и шуганёт чрезмерно любопытных.
        Народ уже ждал нас, расположившись широким полукругом перед дирижаблем. Причем я бы сказал, самая почтенная его часть. Все неугомонные бабки умотали вслед за Ларой, рассчитывая полечиться, молодухи тоже, но у них были больше косметические да приворотные проблемы, это мы уже проходили. Антиалкогольные и прочие отвращающие от всех земных соблазнов амулеты для милых дружков пользовались у них неизменным спросом. Большая часть мелюзги и подростков впечатлились видом пресветлой Лаириэн и, слава богу, тоже отсутствовали.
        Перед нами степенно, не показывая заинтересованного вида, выстроились местные официальные и авторитетные лица в окружении крепких серьёзных мужиков, а всякую шелупонь они быстро оттерли за свои широкие спины. Здесь были люди, которых я уважал за образ жизни. Охотники, по случаю весны и лета переквалифицировавшиеся в рыбаков, с натруженными руками и обветренными лицами составляли уверенное большинство. На огородах в таких северных сёлах пластались в основном бабы и дети, полей и посевов не держали, не климатило здесь для сельского хозяйства, да и нечисть никто не отменял.
        - Приветствую! - вышел вперед Арчи и остановился около троицы, которую и я уверенно опознал как власть в селе. Староста, козлобородый благообразный высокий и худой поп, у которого был неожиданно спокойный и хороший взгляд, и жилистый мужик в обмятой дружинной форме, в крепких сапогах и с дорогущей вертикалкой на плече. Верхний ствол гладкий, под охотничий патрон, нижний нарезной, гномья работа - я знал, сколько это может стоить и успел заметить, как одобрительно рассматривал ружьё Далин. Сам он выперся только с одним револьвером, и Антоха тож.
        - Приветствую и вас! - отозвался староста, рассматривая всех нас скопом. - Очень рады визиту! Прошу ко мне домой, гости дорогие, отказа я не приму, а постоялого двора у нас отродясь не водилось. И за дирижабль не переживайте, аэродромная команда проследит, все будет в лучшем виде.
        - И в мыслях не было! - успокоил его Арчи и принялся ручкаться с каждым, приговаривая, - Арчи, маг! Очень рад-с совершить знакомство-с!
        - Далин, механик! - гном неодобрительно покрутил головой, потому что Арчи по обыкновению немного придуривался, но последовал его примеру. Нам с Антохой, чтобы не выделяться, пришлось подчиниться придуманному магом ритуалу.
        - Артём, штурман, - приговаривал я, пожимая руки всем по очереди, и даже не пытаясь запоминать имена мужиков.
        - Есть что-то срочное? - не стал тянуть кота за хвост жилистый авторитетный мужик с той самой вертикалкой на плече, назвавшийся нам Александром, когда мы уже вышли по направлении села дружной, выстроившейся по степени важности её участников колонной. - Чего вернулись-то? Это ведь вы часа полтора-два назад над нами на восток шли?
        - Как тебе сказать, - вздохнул Далин, одновременно жестом затыкая нашего мага. - У вас тут люди не пропадали без вести последнее время? Девки там, бабы молодые,или еще кто?
        Шедшие первыми староста с попом остановились, прислушиваясь к разговору, колонна сгрудилась, и Арчи плюнул на приличия.
        - Мы тут у вас злодейскую лежку накрыли, - начал деловито, без тени шутки быстро объяснять он внимательно слушающим мужикам. - Выше по течению километров сорок будет. Там остров такой странный, как будто длинная гора из воды торчит, ближе к левому берегу, не знаю как называется. Вот на нем их и прижучили. Точнее, одного, один он остался из всей шайки, остальных-то мы еще по зиме кончили. Беспредельная банда была, много горя принесла, вот поэтому и спрашиваем, не просто так.
        - У нас-то нет, - тяжело вздохнув, сказал староста, глядя на схватившегося за голову мужика и дав кому-то знак проследить за ним. - А вот хуторок один островной у нас прошлым летом кто-то разорил, семья там была. Не знали, на кого и думать, нечисть не дотянулась бы. А оно вот оно как... А вот у соседей люди пропадали и, правда твоя, в основном бабы. Это километров пятьдесят ниже, там пара сел есть. Искали сначала сами, у себя, потом стражу с магом присылали, но без толку, как в воду канули. Да и я бы ни в жизнь не подумал бы, далеко ведь, как они мимо нас прошли бы? Что-то ты не то говоришь...
        - На дирижабле они были, вот на... - закашлялся Арчи, едва не сболтнув лишнего. - Точь-в-точь, как на этом, не видели никогда?
        - Что-то было такое, - прищурился Александр, пытаясь припомнить недавнее прошлое. - Но они над рекой не ходили, над тайгой да болотами шарились, к нам не заходили. Мужики, не видел кто чего?
        И тут нам рассказали о странном дирижабле, до удивления похожим на нашу «Ласточку», который иногда появлялся в этих краях, но на контакт с местными не выходил.
        - А остров? - не утерпел я. - Остров же хороший, для зимовья и прочего лучше не придумаешь. Как же вы его мимо пропустили?
        - Я понял, о чём ты говоришь, - медленно кивнул мне Александр. - Да только, веришь, нет, и сам теперь не пойму. Вот сколь раз мимо него проходил, и хоть бы что у меня шевельнулось. Как будто так оно и надо. Сейчас понимаю, что лучше места для остановки не придумаешь, а мы шли дальше, на каких-то камнях ютились, после целого-то дня на веслах! Вот черт!
        - Проследуйте, чада мои, всё же в покои старосты, - влез в разговор поп. - Не следует о таких страстях на улице разглагольствовать, лихо приманивать. Там и решим, что нам должно делать. Людское горе неизбывно, но спешки здесь уже нет, к сожалению.
        Все как-то враз с ним согласились, и попёрлись шумной ордой в сторону села, оставив на месте лишь аэродромную команду для караула и на всякий случай. Я видел, что Арчи на них не стал надеяться, а заговорил и Лариску и Кирюху на строгую охрану, успокаивающе кивнув при этом Далину.
        Мужики шли и возбужденно переговаривались между собой, Александр успел отрядить команду заводить движок общинного парового катера, чтобы успеть обернуться дотемна. Староста тоже раздавал распоряжения, отряжая в путь охотников на лодках в соседние, по местным меркам, сёла.
        Я шёл рядом с Антохой и Далином, с интересом разглядывая приближавшиеся дома. Вокруг села, перед низким, предназначенным в основном для нечисти частоколом, шел еще защитный насыпной вал, сооруженный по заветам предков и просыпанный солью с серебром. А вот каждое бревно частокола было украшено знаком Единого, и изрядно фонило церковной магией. Два в одном, как говорится, зато очень основательно.
        - А у них тут нечисть не водится? - не вытерпел Антоха, который был все же дитём города, и для которого сейчас оживали все самые страшные байки.
        - Конечно, водится, - буркнул ему Далин. - От нее и стена. Глаза разуй.
        - А если что-то по-настоящему жуткое придёт, тогда как? - не унимался юнга, уже напридумывавший себе, судя по его горящим глазам, что-то очень сильно героическое. - Патруль вызывают, на дирижабле? Или церковных охотников за нечистью? А вас в патруле вызывали?
        - Если что-то жуткое придёт, - Далин подчеркнуто проигнорировал вопрос, поэтому пришлось пуститься в объяснения мне. - То тут же и ляжет, и церковники не понадобятся. Потому что выйдет из села человек десять мужиков-охотников, да и угостят вражину серебром. Двенадцатый калибр - это тебе не шутки, да еще из десяти ружей разом. От такого любая страховидла сдохнет, тут люди привыкли своими силами обходиться.
        - А если что-то совсем здоровое и злобное? - не унимался Антоха. - Со слона размером? И волшебное?
        - Тогда достают ружье как у Далина, - показал я пальцем на гнома. - Семисотку, оно в каждой деревне есть, а то и два. Пуля из него, даже не магическая, любого слона на жопу усаживает. А чтобы магией не задело, издалека бьют. Всего делов.
        - Процесс отлажен, ничего сложного, - подтвердил мои слова Александр, чтобы ввязаться в разговор и завязать отношения. - У нас колдун свой есть, старенький уже, но очень хороший. И ученик у него есть, да и баб зловредных хватает. Так что с их подачи у нас все мелкие нечистики километров на пятнадцать во все стороны от села прикормлены. На пищевом довольствии состоят, если говорить точно, службу пограничную несут. Если что злобное не то что придёт, а даже в нашу сторону посмотрит, мы тут же узнаем. Берём ружья и отстреливаем их безо всяких. Тут в окрестностях чисто. Мы больше лихих людей опасаемся.
        - А стены тогда зачем? - не унимался Антоха, раскладывая себе по полочкам новые знания. - Если чисто?
        - А это чтобы спать спокойно, - улыбнулся Александр, ему доставляло удовольствие общение с нашим юнгой. - На всякий случай. Да и дежурят на ней постоянно, видишь? Слава богу, есть кому.
        Он протянул руку и указал на торчащий из-за частокола скворечник охраны. Добротный такой, с двускатной крышей, печной трубой и хорошим обзором во все стороны. В скворечнике сидели два древних деда с берданками и зорко наблюдали за нами.
        - Бессонница у стариков, - как будто бы повинился перед нами Александр. - Да они и сами рады, пользу обществу хотят приносить. Но по одному мы их не сажаем, только по два. Мало ли. И с одной будки минимум две других видно, для пущей безопасности.
        Пока эти двое трепались, я невольно вспомнил охрану у гномов. У тех в будках и на воротах только крепкие неугомонные бабки и сидели, а гномы уверяли что это единственно верный путь, и я был с ними полностью согласен, сталкивался.
        Во-первых, с ней не договоришься, это без вариантов. Во-вторых, если бабке дать револьвер, то она сразу становится другим, гм... человеком, и разговором её уже не запугать, стрельнет сразу, и хорошо если в воздух. Бывали, как говорится, случаи - бабки валили злоумышленников наглухо, хотя потом и клялись, что стреляли просто в ту сторону. В-третьих - они следили друг за дружкой похлеще любого СБ. Не вяжет ли одна из них носков на дежурстве, и не повадилась ли другая крупными деньгами в столовке и на рынке расплачиваться? А на случай серьезного кипиша у гномов всегда в дежурке дрыхла без задних ног тревожная группа из опытных вояк, которые могли прийти на помощь за несколько минут. Так что Александр зря стеснялся перед нами, я его понимал.
        Под эти мои воспоминания мы вошли в село, и я стал с интересом его рассматривать, потому что посмотреть было на что. Деревянными северными тротуарами меня было не удивить, но здесь деревом замостили и главную улицу. Коровам сюда хода нет, хмыкнул я про себя, да и вряд ли здесь есть коровы, хорошо если козы водятся, хотя всё может быть. Почти все дома были двухэтажными, и построенными на один манер - первый этаж сложен из речных булыжников, второй деревянный. Глухих заборов и ворот не было совсем, в отличие от тех же Новониколаевских выселок - только низкий крашеный штакетник и легкие палисады, и от этого село выглядело очень уютным.
        Дома не примыкали вплотную к заборам - в каждом дворе имелась огромная хозяйственная лужайка с сараями и длинными поленницами, росли деревья и кусты, кое-где виднелись качели. Из-за заборов выглядывали собаки, больше похожие на телят, до того они выглядели добродушно, но шутить с ними почему-то не хотелось.
        - Добротно живут, уважаю. - толкнул меня в бок Далин, и с ним молча согласился. В таком селе, наверное, растить детей хорошо.
        - Входите, гости дорогие, - остановился староста у совсем уж здоровенного дома. - Гость в дом - бог в дом, как говорится.
        Примерно половина процессии отсеялась и во двор с нами не пошла, допущены были лишь самые уважаемые мужики, каждый знал свое дело. И это все без команд старосты, без каких-либо препирательств, выяснений и пустого любопытства, и я лишь подивился темпераменту местных жителей. У нас бы гомон стоял до небес, а староста надорвал бы голос, призывая людей к порядку.
        Двор у него, кстати, был тоже вымощен деревянными плахами, стояла здоровенная беседка с печью, столами и лавками, но мы здесь не остались, а прошли внутрь. Поднялись по широкой лестнице в просторный зал, больше напоминавший переговорную комнату. Староста принялся было распоряжаться насчет обеда, но Арчи быстро и без почтения его оборвал.
        - Не с голодного краю приехали, - без обиняков заявил он ему и всем остальным. - Давайте о деле.
        - И то верно, - Александр почти насильно усадил старосту и уселся по правую руку от него сам. - Бабы сами знают, что им делать, обойдутся, Семёныч, и без твоих ценных указаний.
        Арчи придвинул стул к столу, уселся напротив них, принял из рук какой-то прорвавшейся к настоящему живому эльфу отчаянной девки кувшин с компотом, и начал. Рассказывал он все очень подробно, чтобы избежать дальнейших вопросов, иногда прибегая к моей или Далина помощи. Рассказал об острове, о землянках и пытошной, о бане и посадочном пятачке. Рассказал, кто жил в этих землянках и чем они прославились, не забыв упомянуть о том, что смерть они приняли из наших рук. Рассказал о барахле в мешках, об упакованном добре и где найти труп Игоря, как будто сам при этом присутствовал. Не советовал ходить на стеклянный кратер, оставшийся на месте огненного удара Лариски, во-первых, потому что стекло долго остывает, а во-вторых, пусть зло развеется окончательно, тут спешить уже не надо.
        Когда он наконец заткнулся, никто не проронил ни слова, хотя слушали все очень внимательно.
        - Дела, - наконец вздохнул староста и все зашевелились. - Вот ведь погань. И никто ни ухом ни рылом, да... Чего делать будем, мужики?
        - Пары в катере развели, скоро выйдут, - пожал плечами Александр. - До утра вернутся. Гонцов в соседние села отрядили, к завтраму дойдут, а там видно будет. Больше ничего тут уже не поделаешь, Семёныч.
        - Да, мужички! - вдруг спохватился староста. - Кто болен - до эльфийки бежите. Другого такого случая не будет.
        Арчи хмыкнул, но не стал признаваться в том, что он тоже целитель, ухватившись за возможность свалить все на бабушку. Практически все мужики, под предводительством Александра, рванули к Ларе. Даже я смог заметить практически у каждого следы ревматизма, этого настоящего проклятия северных рыбаков и охотников. Следы застарелых воспалений от переохлаждения, сорванные спины - все это было, и выделялся богатырским здоровьем лишь сам староста да священник.
        Нас знаком пригласили вниз, где уже была растоплена баня, от которой мы отказываться не стали. Проходя по тёмным коридорам, краем глаза я заметил бурную деятельность на кухне и множество баб, притащивших свои домашние деликатесы для общего дела. На улице, причём на самой улице, а не во дворе, составлялись длинными рядами столы и сколачивались широкие удобные лавки. И мне оставалось лишь вздохнуть, глядя на невозмутимого Далина, довольного Арчи и старавшегося вести себя невозмутимо, как опытный путешественник, Антоху, потому что я уже понял, к чему шло дело. Надвигалась могучая пьянка, черт бы побрал все эти северные традиции, и откосить от нее не было никакой возможности.
        Глава 10, в которой герои делают некоторые договорённости
        Я никогда не любил попадать с корабля на бал, и Далин меня целиком и полностью в этом поддерживал. Как по мне, лучше всего было останавливаться в больших городах - там мы были всего лишь ещё одним экипажем, эка невидаль. Можно было спокойно заниматься своими делами, а если еще переодеться в цивильное платье, так ты вообще никому не нужен. Ходи куда хочешь, делай что душа пожелает, и водку пей только с теми, кто тебе давно знаком и лично симпатичен, как говорится.
        Но иногда приходилось наступать на горло своей песне и подчиняться обстоятельствам. Раз уж избежать сурового северного радушия не получится, то соответствуй и будь настоящим орлом, люди именно этого от тебя и ждут, ведь цирк в эти края никогда не заезжал.
        Требовалось немного - пить то, что поднесут, при этом не сильно пьянеть и хорошо закусывать, а ещё поддерживать общий разговор. С помощью Арчи я с этой задачей худо-бедно справлялся, хотя голова наутро болела невыносимо, не переваривал я все эти самодельные спиртные напитки. В отличие от моего деда, который уважал именно первач и сивуху, но это был в этом смысле зверь, а не человек. На свое семидесятилетие он как-то незаметно для всех остальных выкушал полтора литра самогона, и при этом умудрился выглядеть огурцом, и даже вёл вполне осмысленные членораздельные речи. Спохватились только тогда, когда посудина перед ним, из которой ему наливали, показала дно. Далин, помню, до того был впечатлен, что вспоминал об этом года два. Да и сейчас, нет-нет, да и ввернёт к слову в тёплой компании.
        Для меня же эти полтора литра, даже при помощи магии от Арчи, были запредельной порцией, поэтому рекорды ставить я не стремился. Для этого был у нас Далин, вот уж кому на следующий день от местных всегда был почёт и уважуха. Но все равно, одолевали мы хозяев обычно с трудом, даже при помощи магии.
        Арчи же наоборот, чувствовал себя на таких праздниках в своей стихии, и поэтому легко становился центром внимания. Вот ведь, эльф, а человек какой хороший - так обычно говорили про него на второй день, если только не случалось скандала на почве ревности. Но и тогда хозяева болели больше за него, втихомолку посмеиваясь над местным ревнивцем.
        - Антоха! - при всех приказал я юнге, свежему после бани. - Рядом будь!
        На подельников надежды было мало, вот и сейчас Далин за отдельным столом в компании крепких мужиков сцепился вроде бы с местным кузнецом, за неимением мусата на перевернутой тарелке показывая ему, как именно надо править ножи, и уверенно побеждал. Туда уже потащили здоровые стеклянные бутыли со, слава богу, хотя бы прозрачным самогоном, и я махнул на него рукой.
        Арчи тоже не утерпел и умотал на кухню, давать уроки эльфийской кухни, потому что поваром он был отменным, и не упускал ни одного случая поумничать и поучить, а вот общаться с местной властью не любил, предпочитал веселиться вместе с народом. По пути он еще всегда незаметно для поварих поправлял им красоту, подтягивая и разглаживая где и что только можно и всегда делал потом удивлённую рожу, упорно не признаваясь в очевидном.
        Лара ещё не освободилась, да и не факт, что её прельстит общее пиршество, уж она умела отказать в случае чего, поэтому на растерзание остались только мы с Антохой, и мне важно было его не потерять. Меня и юнгу усадили за главный стол, где уже с нетерпением, судя по немного покрасневшим лицам и одной здоровой пустой бутылке, поджидали нас староста, поп, охотник Александр и еще человек десять самых степенных местных жителей.
        - Хороший у вас кораблик, - дождавшись, пока я не усядусь за стол, начал светскую беседу Семёныч. - И дело хорошее, интересное такое. Я сам в молодости матросом был на самоходной барже, воспоминания имею только самые приятственные .
        Я как можно более искренне ему кивнул, с тоской наблюдая за наполняемой твёрдой рукой до краёв толстостенной стопкой с серебряным донышком. Здесь я протестовать права не имел, но когда начали наливать Антохе, мне пришлось погрозить Семёнычу указательным пальцем.
        - И то верно, - спохватился тот, останавливая процесс. - Потому молодой ещё. Успеешь этой отравы в жизни налакаться, успеешь. Да и не все подошли, у эльфийки волшебной много народу ещё лечится, поэтому спешить не будем. Вот выпьем за знакомство, за ее здоровьице, и чайком это дело переложим. Да и с угощениями что-то бабы не спешат, вот я их шугану потом пойду.
        Я огляделся, и действительно на столе стояли только закуски - всякие соленья да моченья, икра и балык, ржаной хлеб, грибы во всех видах и одна огромная сковорода с ещё горячей яичницей. Ну правильно, Арчи же с кухни не вышел, а значит и горячее ещё не подали. Мужики дружно одобрительно загомонили, похватав свои стопки и потянувшись ко мне чокаться. Каждый что-то сказал про знакомство, каждый попросил передать спасибо эльфийке и узнать, не надо ли ей вдруг чего, мёду там или рыбки какой. Я сунул Антохе стопку со следами самогона на дне, дождался окончания ритуала и немедленно выпил вместе со всеми, постаравшись залихватски крякнуть. Лёд в отношениях был сломан, ведь гость не побрезговал, лихо выпил, и все принялись довольно закусывать.
        - Ты гляди, - протянул мне руки Александр, показывая ровные и розовые, как у молодого, кисти. - Как и не было ревматизма! И спина, ох спина, как же мне она дорога, проклятущая! Наломайся с наше мокрым на холодном ветру осенью, враз поймёшь, как это важно!
        Я молча показал ему большой палец и улыбнулся без слов, потому что занят был закуской, да и не я один. Антоха тоже судорожно заедал огненную крепчайшую гадость солеными груздями с луком, ему хватило и малой толики.
        - А что, - покрутился на своем месте староста, пододвигая поближе к Антохе сковородку с яичницей. - А вот, допустим, если так дело повернуть. Вот вы все равно здесь летаете, так заходили бы в гости раз в год или два, допустим. Мы бы вас встречали, как родных, ей-богу! А то ведь больно далеко мы живём, и тяжело народу без лечения, прямо скажем. А колдун-то наш старенький совсем стал, сам к эльфийке лечиться поковылял, понимаешь в чем дело.
        - Легко, - даже без раздумий согласился я. Это нам ничего не стоило, особенно если по пути, хотя вот именно тут мы шли в первый раз. - А что ж вы красный крест на поле не выкладываете, если так плохо всё? Любой экипаж сядет и поможет, особенно патруль, это его прямые обязанности.
        - Так это ж для тяжелых случаев, - немного удивился Семёныч предлагаемой мной наглости в решении вопросов. - Нешто мы не понимаем. Патрульный на три дня у нас зависнет, не меньше, а вдруг помощь кому всерьёз нужна? Да и тяжелых мы так-то в город на общинном катере отравляем, не ждем. А вот так, чтобы всему селу здоровье враз поправить, такого еще не было, прямо скажем. Да и к соседям нашим вам заглянуть было бы совсем хорошо, пяток деревень всего.
        - Не, - покачал я головой, все ещё содрогаясь от выпитого, но стараясь не показывать виду. - Такой алкотур уже мы не выдержим. Пусть в следующий раз все желающие сами сюда добираются. За три дня успеют?
        - Успеют и за день, - успокоил меня Александр. - Те, кто поближе. За три успеют все.
        - Договор! - протянул мне руку староста, желающий проковать всё железо, пока горячо, и тут же принялся уточнять: - Вы только зимой не прилетайте, зимой у нас мужики в тайге все, пока нечисть и медведи дрыхнут. А вот летом все здесь будут, летом река да огороды.
        - Договор! - пожал я ему руку. - Через год или два ждите. Антоха, запиши!
        Юнга удивленно вытаращил на меня глаза, взглядом попытавшись показать что записывать ему не на чем и нечем, но я вытащил из нагрудного кармана и протянул ему свою собственную записную книжку и ручку-самописку.
        - Это дело серьёзное, Антоха, не забудь напомнить, - вполголоса в общем молчании начал объяснять я ему. - У нас в рубке карта висит, там места отмечены, где мы регулярно появляться должны, и время написано. Я тебе потом покажу. Патруль патрулём, но несколько подшефных мест у нас имеются. Там, где колдун слабый на хозяйстве.
        Юнга понятливо кивнул и начал что-то длинно и многословно расписывать под внимательными взглядами мужиков.
        - Понимай так, - начал я говорить ему дальше, хоть он и не требовал пояснений. - Мы им помогаем, конечно, но и в случае чего нам там помогут.
        - Все правильно, как у людей заведено, - ухватился староста. - И примем, и спрячем, и поможем, и выручим. Ты не ухмыляйся, молодой, это сейчас тебе ничего не надо, пока ты вроде бы на коне, а что потом будет - никто не скажет. Может, и пригодимся когда, село у нас крепкое, а князю на нас наплевать.
        Тут с кухни подошла немолодая раскрасневшаяся и очень довольная женщина с огромным чайником в руках и поставила его на стол. Подбежали несколько молодых девок со стаканами, мёдом и вареньями, и я с радостью навострился попить чаю после бани.
        - Хорошо у нас, - разговаривал с Антохой староста в свое удовольствие. - Охота да рыбалка первостатейные, прямо тебе скажу. А уж девки у нас прямо огонь, ты сам смотри. Все при них, это тебе не городские селёдки. И в моде понимают! А уж хозяйственные какие!
        Я не стал прерывать эту пропаганду, мне бы юнгу из виду вечером не упустить, когда танцы начнутся, это да. Хотя насчет моды Семёныч конечно загнул немного, вот даже и Антоха заулыбался. С другой стороны, перейдя тридцатилетний рубеж, я твёрдо усвоил одно - некрасивых молодых девок не бывает. А мода - ну что мода. Пусть одежда самодельная, но если она ладно скроена и крепко сшита, да сидит по фигуре - чего ещё тебе надо?
        Но долго мне молчать не дали, и потянулся обстоятельный разговор. Я начал с последних известий, рассказал как идут дела в большом мире, где чего случилось плохого и хорошего, и постепенно мы свернули на политику. Тут в лыко пришлись события в Новониколаевске и на Торговом Острове, и слушали меня, затаив дыхание.
        Где-то через час и спустя две небольшие стопки самогона я уже охрип, но закончил тем, что похвастался медалью и погонами нашего домового. Заскучавший было Антоха встрепенулся и горделиво кивал головой в такт моим словам, с деловым видом подтверждая сказанное.
        - Дела... - уважительно протянул староста, проникшись сказочкой, и одобрительно покосился на соседний стол, где Далин с собутыльниками уже затянул боевую песню гномов, отбивая ритм по столу кулаком. - Интересная у вас жизнь, ребята.
        - У вас не хуже, - вернул я ему комплимент.
        - У нас хорошая да правильная, - усмехнулся Семёныч. - Но интереса в ней маловато, бывает и скушно временами. Да и труда в ней многовато, как на мой взгляд. Ладно, пойду баб на кухне шугану, чегой-то они там совсем развеселились, ржут как кони, а горячего не видать.
        Староста тяжеловато поднялся под насмешливыми взглядами мужиков, и как-то нерешительно попёрся на кухню собственного дома. Не успели мы перекурить это дело, как он чуть ли не бегом под шум и визг выскочил обратно во двор, но сумел обуздать походку и к нам он вернулся весьма на вид уверенный в своих силах.
        - Я там распорядился, - деловито объяснил он скрывающим улыбку мужикам. - Сейчас подавать начнут, и откроем праздник.
        И правда, непонятно откуда взявшиеся девки начали сметать со столов всё лишнее и занимающее чужое место. Я отчетливо видел, как им помогали домовые, которых в этом селе совсем не утесняли, и даже поп не обращал на них никакого внимания.
        - Антоха! - к нам подошёл разгоряченный Арчи. - Будь другом, сгоняй на кораблик, специй принеси!
        - Специи! - оживился староста. - С ними у нас туго, тяжеловато без специй дичину жрать, прямо скажем. Не продадите ли чего?
        - Потом! - отмахнулся от него Арчи, одновременно выдергивая юнгу из-за стола и отравляя его в путь. Мы проводили их взглядами и налили еще по одной.
        - А у вас как дела? - четвертая стопка провалилась легко и непринуждённо, что было весьма тревожным признаком. Я насторожился и поклялся себе до горячего больше не пить. - По нашей, магической части имею в виду. Не было ли чего в последнее время странного или непонятного в округе? Вы, мужики, не стесняйтесь, это и правда важно, нам по статусу положено про такое выспрашивать, мага же на борту имеем.
        - Понятно, - кивнул головой Александр, все еще никак не поверивший в свое счастье и то и дело с улыбкой прислушивающийся к своей спине и суставам. - Вспоминаем, мужики! Если даже кому чего показалось, вспоминайте!
        Но никто ничего не смог вспомнить, да и откуда, гомонили все за столом разом. Нормально всё, ты не думай! И я уж было совсем успокоился, но вдруг почувствовал острое внимание со стороны худющего священника. До этого он сидел вместе со всеми, не выделяясь на общем фоне, не чинясь и со вкусом выпивая и закусывая. Да и сейчас он расслабленно откинулся на спинку лавки, с улыбкой внимая разгоряченным мужикам и не смотря на меня.
        - Поговорить бы надо! - ворвался на грани слышимости в мое сознание его голос, всё-таки магом он был очень и очень слабым, да и то церковным, то есть получившим немного силы за счет рукоположения или от личной святости, такое бывает. - Потом, без никого!
        - Хорошо! - тут же отозвался я, не подавая вида, но сделав себе утомленный вид и тоже откинувшись на спинку лавки с закрытыми глазами, как будто желая перекурить и отдохнуть. Я не стал при всех снимать мамин оберег, а лишь постарался раскрутить магическое зрение на полную сквозь него и попытался протрезветь тем же способом, как и в тот раз, когда я сумел убрать себе синяки от рук Хельги. И получилось, чёрт побери!
        Ушёл из головы хмель, оставив лишь небольшую, тут же исчезнувшую боль, и вернув ясность мысли. Я потянулся и раскинул сеть восприятия, по-другому не назовешь, над всем селом и постарался присмотреться, но ничего такого не обнаружил. То есть обнаружил, конечно, но это были все свои.
        Ярко и сильно магичила Лара метрах в двухста от нас, прямо-таки промышленным способом на потоке занимаясь целительством. Не стеснялся на кухне Арчи, действуя в две руки, сейчас одновременно уверенно колдуя над огромной кипящей кастрюлей и втихомолку подтягивая своей смешливой помощнице кожу на шее и ещё кое-где. Завтра будет ей сюрприз. Рассмотрел я и осмелевших в работе местных домовых, деловито шныряющих между столами и совсем не опасающихся попа, что было большим для него плюсом с моей стороны. Затихли банники, овинники и прочая полезная домашняя нечисть, сейчас с завистью наблюдавшая за домовыми. И совсем разбежались кто куда дикие духи за оградой села, не в шутку напуганные спящей сейчас Лариской. Слабо чувствовался местный колдун, его ученик и то светился ярче, я лишь хмыкнул в недоумении.
        Всё было нормально, никакой затаённой злобы к нам со стороны жителей села я тем более не почувствовал, а поэтому немного успокоился.
        - Устал, поди? - сочувственно потыкал меня пальцем в бок Семёныч и подсунул под нос рюмку. - Давай-ка, взбодримся! Тем более уже все сейчас готово будет, пора праздник открывать!
        Я действительно хорошо отдохнул за эти две-три минуты, поэтому без колебаний принял из его рук самогон. На столы ставили вовсю горячее, Арчи бегал по кухне и двору с пакетами в руках и сыпал специи куда только мог дотянуться, но в руки их никому не давал.
        - У Кирюхи тоже гости, - улыбаясь, сообщил мне Антоха, падая на лавку рядом со мной. - И он на тебя обиделся. Сильно.
        Я недоуменно посмотрел на юнгу, лихорадочно соображая, где это я успел.
        - Ты при всех про его медали и погоны рассказал, - не стал тянуть резину Антоха. - Домовые услышали, и побежали смотреть. Еле-еле упросили его из корабля к народу при всём параде выйти.
        Я не выдержал и глуповато хихикнул, представив себе эту сцену, но потом спохватился.
        - Лариску не разбудят?
        - Не, - уверенно ответил Антоха. - Они её боятся до жути, тихо себя ведут, как мыши. Я, когда уходил, там вот как было: Кирюха на крыле при всех регалиях стоит, красный как рак, а они за какой-то колодой метрах в десяти от корабля спрятались и выглядывают. Прямо цирк!
        - Нормально! - успокоился я. - Пусть привыкает, кавалер Кирюша.
        Тут Семёныч увидел, что мимо нас по направлению к кораблю идёт уставшая эльфийка в сопровождении нескольких мужиков, которые тащили ее вещи как школьники тащат портфель самой красивой одноклассницы, практически на вытянутых руках. Люди вставали и кланялись ей по мере её приближения, и староста тоже резко подпрыгнул с места и поклонился ей чуть ли не в пояс, одновременно вопросительным жестом указывая на накрытые столы. Лара остановилась, прижала руку к сердцу в благодарном жесте и одновременно отказалась от такой чести, всем своим видом показывая, что она зверски устала, а потому идёт спать на корабль.
        Семёныч настаивать не посмел, но я видел, что никто даже не подумал обидеться на неё, люди были по-настоящему ей благодарны. Кто-то больше, кто-то меньше, в зависимости от тяжести ушедшей хворобы, но все. Не за себя, так за близких. Ну, кроме подростков, конечно, этих интересовало совсем другое.
        Староста дождался, пока Лара не скроется из виду и требовательно постучал своим ножом по пустому графину. Нож был здоровенный, да ещё и миллиметров пять толщиной, графин от него в размерах тоже не отставал, поэтому звук получился громкий и резкий, его услышали даже на дальних от нас концах улицы и люди за столами замолчали, с любопытством уставившись на него. В наступившей тишине лишь заполошно метались несколько девчушек с блюдами в руках, доставляя на битком набитые столы последние разносолы. Староста степенно дождался, пока все не обратят на него внимание, да не выйдут во двор распаренные женщины из кухни.
        - Сельчане! - зычным голосом затянул он приветственную речь. - Сегодня у нас праздник! Бывают праздники по календарю, а бывают нежданные, вот как сейчас! И я вам так скажу - нежданные получше будут, право слово! Сегодня к нам занесло дорогих гостей, дай бог им здоровья и счастья! Правда, пришли они сюда с не совсем хорошими вестями, ну так что ж. Жизнь, она такая! Зато нет больше под боком бандитского логова, и соседи наши могут спать теперь спокойно! А главное - не осталось больше в нашем родном Ромашкино болезных да увечных! Мало того, сей доблестный экипаж пообещал, по возможности, прилетать к нам раз в год или два!
        Тут Семёныч вопросительно поглядел на меня, и мне пришлось встать под понимающими взглядами Далина с Арчи и подтвердить его слова. Я не стал ничего говорить, всё равно дальние меня, в отличие от зычного старосты, не услышат, и сделал небольшой полупоклон. Все чего-то радостно заорали, я еще потряс сжатым кулаком в воздухе для закрепления результата и уселся на место. Праздник начался.
        Глава 11, в которой герои узнают о церковном интересе
        Зря я опасался и называл предстоящее пьянкой - это был именно настоящий сельский праздник. Самогон на столах был, но никто на него, кроме Далина сотоварищи, не налегал особо. Да и те потребляли его с достоинством, как положено, уделяя больше времени общению. Люди именно веселились - немного выпив и очень хорошо, по сельскому обычаю, закусив, устроили танцы под здоровенный граммофон. За столами остались не больше половины, сельчане сбились в плотные веселящиеся компании по интересам, чему-то смеялись и улыбались, злобы я не чувствовал.
        Пацаны помладше устроили какую-то веселую игру со сложными правилами, изредка срываясь в рейды по столам в поисках конфет и до надутых животов наливаясь ягодными морсами, и я пожалел, что не было у нас на «Ласточке» запаса фабричных сладостей.
        Недалеко уже отплясывали так, что деревянные тротуары стонали и скрипели, и наш стол иногда дрожал мелкой дрожью. Граммофон ревел, несколько девушек с хорошими голосами ему подпевали во всю силу и веселье шло полным ходом.
        Я огляделся в поисках Арчи и увидел, что он сумел защититься от обычных неприятностей, окружив себя плотной компанией поварих. У них там была своя атмосфера, и никого лишнего туда не пропускали. Дали от ворот поворот нескольким особо отчаянным девчушкам, пожелавших прикоснуться к самому настоящему живому эльфу, и не пропустили до Арчи колдуна, которому вдруг приспичило пообщаться. Эти кобылицы стоялые, как он укоризненно выразился, чуть ли не пинками выпроводили его от своего стола, неласково посоветовав колдуну отложить деловые визиты до завтра или послезавтра. А лучше вообще не отсвечивать, к эльфийке вон иди советуйся.
        У них там сложилась своя компания, и я вдруг заметил, что большинство поварих, успевших переодеться по такому случаю, вдруг в свете магических светильников стали чудо как хороши, а остальные приближались к этому состоянию по мере возможностей и возраста. Я лишь пожал плечами, потому что Арчи магичил напропалую, хоть и был немного под хмельком. Он заметил, что я на него смотрю, и с вопросительным взглядом потянул из меня немного силы, для пущего эффекта.
        Я кивнул в согласии и заметил, что несколько мужиков с нашего стола прямо в обалдении вытаращились на компанию Арчи, а Александр просто принялся тереть глаза.
        - Чего-то с моей женой не то, - удивленно признался он мне. - Какая-то она не такая. Да и остальные тож. Как в молодости стали, ей-богу!
        - Это у вас просто самогон хороший, - попытался отвлечь я его. - Не обращай внимание, завтра посмотришь. Не мешай им.
        - Ага! - что-то моментально сообразил он. - Все ж эльфы маги! Я раньше слышал, что они могут красоту наводить, но не видел. Так что им мешать сейчас для здоровья опасно.
        - Не все! - наставительно упёр в него палец Семёныч. - Ой не все! А уж из оставшихся такое могут только самые сильные!
        - Твоя правда, - вдруг вмешался в разговор чему-то чрезвычайно обрадовавшийся поп. - Только самые сильные, всего несколько десятков человек на весь мир, а то и ещё меньше!
        За этими разговорами я вдруг почувствовал, как место рядом со мной опустело. Рывком оглянувшись, успел заметить только удаляющуюся спину Антохи, которого тащили под руки две заливающиеся хохотом девчонки. Я было подскочил, да и сел на место. Здоровый лоб уже, пусть своей головой думает, в конце-то концов!
        - А и правильно, - подбодрил меня хитро улыбающийся староста. - За этим столом он лишний.
        - Женить даже не думайте, - на всякий случай предупредил я его. - Отбросьте эти мысли. На традиции и поруганную честь в случае чего даже не ссылайтесь, не выйдет.
        - Поруганную честь эльфийка поправит, - немного цинично сказал он, и все за столом усмехнулись. Кто криво, кто косо, кто понимающе. - В случае чего. Она уж сегодня на этот счёт постаралась. Да и эльф ваш сможет, как я понял, так что нормально все будет, ты не переживай.
        Я лишь пожал плечами, мол, хозяин-барин, вам виднее. Разговор за столом пошёл уже общий, мне можно было спокойно выдохнуть, выпить и закусить в свое удовольствие. Конечно, женское общество было бы лучше, но и посидеть за жизнь с интереснейшими, много повидавшими крепкими мужиками было тоже ничего.
        После политики ожидаемо перешли на дела житейские, но я не расслаблялся, потихоньку вполглаза следил за попом, и вполуха прислушивался к обстановке вокруг. Дела обстояли даже лучше, чем я мог себе придумать. Деды на вышках охраны тщательно бдили за округой, хотя никого там не было, Лариска всех распугала. Чувствовалось, что делали они это на совесть, ни капли не завидуя гуляющим и желая только лишь защитить их от случайной неведомой напасти.
        Мужики тоже не все гуляли, как и несколько женщин. На причале отдельно от всех сидела пожарная, другого слова не подберу, бригада, и на дальнем конце села тож, плюс неустанно бдила и тёрлась около нашей «Ласточки» аэродромная команда из нескольких молодых битюгов. Люди там не расслаблялись, оружие наготове было у каждого, они совсем немного поели из принесённого им праздничного угощения, и теперь втихомолку сидели, поглядывая на танцующих, на тихую тёмную реку и на окрестности. Немного волновались чему-то лишь аэродромные, но там была Лара, так что я не стал обращать на них внимание.
        Ещё я удивился здоровенному, звероватому на вид мужику, который уж слишком как-то часто мелькал в моем поле зрения. Он втихомолку бродил между гуляющих и следил за порядком, так как здоровья у него хватило бы на пятерых и, хотя никто его не боялся, но стучать копытами и жизнерадостно ржать в его присутствии старались потише. Но как-то выходило странно, он уходил на моих глазах к реке, и тут же появлялся со стороны аэродрома.
        Я невольно состроил себе удивленную рожу и повернулся к собеседникам. Встретился глазами с загадочно улыбающимся Семёнычем, с таким же Александром и понял, что они чего-то от меня ждут.
        - Близнецы, что ли? - выдал я единственно пришедшую мне на ум версию.
        - Непьющие близнецы! - воздел палец вверх поп, а староста подтвердил: - Не мужики, а золото! Батя их вот сильно пил, из-за этого и сгорел, а они нет, насмотрелись на него.
        - Это дело! - по-настоящему одобрил их я. Видит бог, я не любил совсем непьющих людей, особенно не просыхавших до этого. У всех у них в мозгах было какое-то не очень приятное завихрение, ну или может это просто мне нормальные не попадались, но, тем не менее, отталкивающие странности в общении были у всех. Единственное исключение - вот такие, настрадавшиеся в детстве от зелёного змия товарищи. И, хотя алкаш-родитель в восьми случаях из десяти означал алкаша-сына, но бывало и наоборот.
        - Ладно, - вдруг поднялся из-за стола поп и непритворно зевнул. - Хорошо с вами, мужики, бесов тешить, но пора и честь знать. Да и танцуют, смотрю, не в полную силу, все ждут, пока я уйду. И песен похабных не поют, непорядок. Даже девки не визжат, тьфу ты, господи.
        - Приличия знают, - заулыбался Семёныч. - Но оставайся, если хочешь, никто, отец Савва, тебя не гонит.
        - Нет, - с видимым сожалением отказался поп. - Через полчаса они эти песни уже при мне затянут, и что тогда прикажешь делать? Бежать сломя голову или рты им затыкать? В любом случае посрамление сана получится. Так что нафиг, нафиг.
        На этой странноватой ноте отец Савва распрощался с нами, аппетитно выпил на ход ноги и пошел по направлению к выделявшейся даже сейчас, в темноте, церквушке рядом с пристанью.
        Я тишком проследил за ним и немного напрягся из-за того, что увидел в истинном зрении, как отец Савва, картинно покачиваясь, изгоняет из себя хмель во все свои невеликие силы, не подавая виду.
        - Не желаешь пройтись чутка? - вдруг спросил меня Александр и, в ответ на мой недоумённый взгляд, объяснился. - Тяжеловато чего-то, объелся. А так я и сплясать могу, новую-то спину проверить же надо! Пойдём!
        Он вытащил меня из-за стола, и компанию нам составили еще пара мужиков помоложе. Семеныч и остальные лишь отмахнулись от моих извинений, пересели поплотней и подтянули к себе бутылки с самогоном.
        - Своя атмосфера, - ухмыльнулся Александр, быстрым шагом потягивая меня к танцующим. - Лет через десять и я таким буду, а пока шалишь!
        Он вытянул из круга стоявших вокруг плясунов какую-то девушку, изогнулся в спине назад, а потом вправо и влево, предвкушая свободу движений и отсутствие боли, заулыбался во весь рот и радостно поскакал танцевать. Сопровождающие нас мужики от него не отстали, и я остался без сопровождающих.
        Уходить сразу не стал, а пригляделся получше. Сельчане танцевали какой-то свой сложный быстрый танец, разбившись в две шеренги попарно. Синхронно крутились туда-сюда, перехватывая друг друга под локотки, мужики иногда подпрыгивали и били каблуками друг о друга, издавая при этом залихватские выкрики. Было весело и шумно, звонко пела скрипка, гитары не отставали, чётко и часто бил барабан, и лишь некоторый диссонанс вносил Антоха, который в самом центре круга изображал последнее веяние столичной моды - танец механического человека.
        Выходило у него довольно ловко и зрелищно, я даже засмотрелся, да и не я один. Несколько пацанов откровенно копировали его движения, не рискуя выходить к нему и держась пока в тени. Ну, это ненадолго, хмыкнул я, не решаясь сам выйти в круг, чтобы никого не сбивать с ритма.
        - Белый танец! - задорная мелодия вдруг кончилась и на передний план вытащили граммофон, а музыканты отправились выпить, закусить и перевести дух. - Дамы приглашают кавалеров!
        Заиграла красивая медленная странная мелодия, и я даже икнул от удивления - передо мной на потрёпанном здоровенном новосделанном гномами аппарате лежала самая настоящая пластинка Древних! Арчи тоже подскочил с места как собака при виде кошки, такое пропустить было нельзя, но это завтра, все завтра, а сейчас и меня, и его, и Антоху потащили в круг танцевать.
        Арчи повезло больше всех, у него была своя компания и своя очередь, все было чинно и благопристойно, в отличие от нас. Я невольно стал опасаться за сохранность своей и Антохиной морды лица в случае беспричинной ревности, а потом плюнул на это дело. По опыту я знал, что в таких деревнях существует целая система, кто с кем дружит, кто с кем танцует, и нарушать ее было чревато и, прямо скажем, вредно для здоровья залётного кавалера.
        Но я-то теперь почти маг, да и направленной на меня злости я не ощущал, поэтому расслабился, лишь сделав себе зарубку на память насчет Антохи, он-то не маг.
        - У вас тут лежачих не бьют? - на всякий случай поинтересовался я у своей томной напарницы по танцу.
        - Чегой-то вдруг? - вся томность с нее слетела, и передо мной осталась обычная смешливая и симпатичная девушка, и так стало намного лучше, на мой взгляд. Потом она оглянулась на Антоху, который просто млел от оказанного ему внимания, и засмеялась. - Не переживай, у нас за ним даже и проследят в случае чего. Слушай, а ты видал, как он ловко плясал-то? Как будто весь железный и не гнётся! У вас сейчас все так танцуют? А как вдвоём танцевать, неудобно же?
        - Не все, - успокоил я ее. - Только те, у кого получается, и то недолго.
        - Это хорошо, - успокоилась она, хотя и не сильно тревожилась по этому поводу. - Красиво, конечно, но странно до ужаса. У нас отродясь никто в одиночку не танцевал.
        Я лишь пожал плечами, как говорится, мне бы твои проблемы. Медленный танец кончился, и я со всеми приличиями попрощался с ней, пообещав далеко не убегать и рассказать про волшебную эльфийку. Поискал глазами Арчи, и решил для большей конспирации пробиться сначала к нему, потом легче будет свалить под магическим прикрытием.
        Маг и сам понял, что я от него чего-то хочу, и без колебаний влез своими мыслями мне в голову.
        - Говори, чего хотел? - даже так было понятно, что Арчи здорово под хмельком и ему очень весело.
        - Уйти мне надо, - я не без некоторых опасений пробрался к нему зашептал суть проблемы на ухо. - Без палева. Прикроешь?
        - Глаза тебе не набьют? - он захохотал в голос, вспомнив мою боевую раскраску после посещения Торгового Острова. - Что-то ты сегодня слишком быстр и смертелен, герой-любовник. Ты хоть имя ее знаешь?
        - Да нет, - уже рассердился я, но постарался не обращать внимание на его подколки. Мне не хотелось взбудоражить Арчи и тащить его с собой. - Попу местному пообщаться приспичило. Но только со мной, понял? Ты не лезь, дело зело тайное.
        - Ого! - не изменился в лице Арчи. - Ну, если так... А сам чего не спросишь? Дамы, покажите кавалеру, где тут у вас по важным государственным нуждам ходят. А то он ваших здоровенных собак очень стесняется.
        Никто надо мной потешаться не стал, лишь сочувственно объяснили, куда идти, посокрушавшись насчет и правда безделикатности своих собак к заезжим кавалерам. Для них без штанов кого чужого оставить - легче лёгкого.
        - Ну да, - весело подтвердил я, отправляясь по указанному адресу. - Собаки, они такие!
        - В тени иди! - снова ворвался в моё сознание Арчи, подчеркнуто отворачиваясь от меня. - Так мне легче будет! И маякуй в случае чего, не тяни ты резину, как обычно!
        Я с деловым видом припустил вдоль забора, стараясь держаться тени. Мир начал потихоньку подергиваться какой-то нежной дымкой, и новые люди на моем пути уже не проявляли ко мне интереса. Для верности я помахал рукой перед лицом одного мужика, но тот совсем не обратил на меня внимания.
        Вот так, в стелс-режиме, я и зашагал быстрым шагом по направлению к церкви, причём даже суетящиеся домовые смотрели через меня, как сквозь пустое место, тем не менее умудряясь ловко обруливать в своем заполошном мельтешении.
        Уже находясь в тридцати шагах от цели, я вдруг вспомнил о бдительности, да и пора бы уже. Выгнал из себя остатки хмеля, проверил револьвер на боку и оба убойных амулета в нарукавных карманах, и на всякий случай перетащил один из них в карман штанов. В руки брать постеснялся, не производил отец Савва впечатление опасного или страдающего избытком здоровья человека, да и не тянуло ничем таким злобным из его обители. Усталость вот была, терпеливое ожидание было, ещё тянуло какой-то досадой и на этом всё.
        Я уже на ступенях крыльца дал успокоительную отмашку следящему за мной Арчи, чтобы лишнего не волновался, проверил, нет ли кого в кустах и за забором, и тихонько потянул на себя чуть приоткрытую дверь. В глубине обители кто-то встрепенулся, а я чего-то все тянул и не входил.
        - Да заходи уже! - торопливо зашептал отец Савва. - Не стой столбом!
        Я пожал плечами, нервно усмехнулся про себя и всё-таки вошёл, засунув одну руку в карман штанов.
        - Приветствую тебя, святой отец! - со всем вежеством полупоклонился я ему, не став, однако, просить благословения. По делу ведь звал.
        Поп схватил меня за рукав и буквально втащил в низкую уютную комнатку, где на столе уже стояли два стакана с блюдцами, вареньем и пряниками.
        - Присаживайся, отрок, - отец Савва указал мне на один из стульев за столом и вышел, чтобы закрыть дверь на улицу. Замками не щёлкал, не принято здесь было такое, но крючок на разбухшую дверь накинул, хоть и было видно, что с усилием.
        - Наливай себе чаю, да поговорим, - справившись с упрямым крючком, поп с облегчением уселся рядом со мной. - За чаем и беседа легче идет, правильно?
        Я лишь кивнул ему в ответ и неторопливо занялся своим стаканом, давая попу время собраться с мыслями, ведь торопить в таких случаях - последнее дело.
        - Ты не думай, - наконец разродился словами отец Савва, когда я уже вылакал полстакана чая и невозмутимо съел половину пряников. - Ничего опасного сейчас в селе для вас нет, и даже наоборот.
        - Это заметно, - поддержал я все никак не начинающийся разговор. - Не слепой. Давай к делу, святой отец. Не ровён час, хватятся меня. У тебя искать не будут, конечно, но все село на уши поставить смогут, а нам этого не надо, верно?
        - Ох, верно, ох, как верно, - заохал поп и признался. - Просто стыдновато немного мне. Не за себя, а за своих.
        - Загадками говорить изволите, жги давай, - не стал входить в его положение я и отца Савву наконец прорвало.
        - Ты же знаешь, что все наши княжества, это, по сути, большие деревни? - зашел он издалека, начиная говорить очевидные вещи. - А потому не токмо что пресветлая Лаириэн весьма известна в наших кругах, но даже и вы? А уж после Новониколаевска особо?
        Он дождался моего неопределённого пожимания плечами, хотя я про себя всерьёз удивился такой осведомленности заштатного попа в глухом таёжном селе.
        - Так вот, места наши глухие, - как бы отвечая на мой невысказанный вопрос, продолжил он. - Но ведь это последнее село на пути в местожительство пресветлой Лаириэн, понятно тебе? И вот, не дают мне покою, все теребят насчет нее. На месте ли она, да куда пошла, да в какой компании и прочее. Всё им вынь да положь! Амулетами следящими, бесовскими, прямо скажем, снабдили, ежедневных отчётов требуют. Вот, камень маг-связи выдали, видишь?
        Я оторопело обернулся и посмотрел на указанный здоровенный камень в экранирующем рунном футляре.
        - А в последний раз за день до вас сюда два монаха-таинника приволоклись, - продолжал изливать мне душу отец Савва. - Про дирижабль ваш предупреждали и еще шпионских подлых амулетов мне выдали. А благодати в них ни на грош, лишь магия бесовская, не церковная. Про вас поведали, кто такие и какими подвигами славны, да призвали бдить неустанно.
        - Так это ты что же, святой отец, супротив начальства попёр? - до меня начал немного доходить масштаб проблемы.
        - Между мной и богом нет начальства! - отрезал отец Савва, немного уязвлённый моим ёрничаньем. - А в этих монахах святости не было ни капли, как есть два бандита в рясах! И морды такие же, уголовные! Вот охотники за нечистью и инквизиторы, они не такие, понимаешь, а это что-то новое совсем!
        Я откинулся на спинку стула и смог лишь ошеломлённо вздохнуть, и отец Савва принялся добивать меня дальше. Оказывается, в последнее время у них в церкви возникло одно молодое и крайне радикальное течение. Кто его возглавляет, ему неизвестно, но под крылом этого настырного человека начали собираться те, кто не очень доволен существующим положением дел. Те, кто хотел бы взять под контроль магов или хотя бы поприжать их, одновременно усиливая влияние церкви на народ. И вот то событие в Новониколаевске, когда нашли управу на магов с помощью ошейника и мыслили себе как-то оборониться от Лары, это была лишь первая ласточка. Акция не удалась, и слава богу, но надежды на нее, оказывается, возлагали большие.
        Начать должны были в Новониколаевске, потом в Белорецком княжестве, а потом и во всех остальных. Княжества были разрознены, это да, но церковь-то была единой! Да и вряд ли бы князья упустили случай избавиться от диктата магов, припомнил я откровения Лары, ведь человеческую суть ничем не изменишь, особенно княжескую, с детства отравленную ядом власти.
        - Погоди, - я выставил вперед руку, прерывая отца Савву. - Лару разбужу, ей такое надо знать.
        - Надо-то надо, конечно, - вздохнул поп. - Для нее и говорил. Но только, может, не сегодня? Может, завтра с утра? Дай человеку отдохнуть, а так раззадоришь только, спать не сможет. Да и сделать вы сейчас ничего не сделаете, праздник же идёт, да и лететь темно вам будет, если вдруг сорвётесь. Или непотребного наворотите, с хмельных-то глаз. Остынь, чадо.
        - Ладно, - подумал и признал правоту отца Саввы я. - Не горит. А тебе, значит, это не по нраву? Твой интерес какой, чего-то в толк не возьму никак.
        - А не верю я, - поп не стал отнекиваться и наводить тень на плетень, - что грязным полотенцем можно посуду начисто вытереть. Это я про пастырей и паству сейчас сказал, понимаешь меня, чадушко? Если кто-то во власть заигрался, то пусть лучше о душе своей подумает, даже и иерарх, перед богом все равны! У нас индульгенций нету, и про цель оправдывает средства пусть мне и не заикаются, прокляну! Сам прокляну, во все свои невеликие силы, и на остров одинокий уйду, не хочу себе такого подлого служения!
        - Понятно, - я не стал раззадоривать попа, мне нужны были факты, а душу свою пусть он потом перед Ларой выворачивает. - Конфликт поколений, значитца. Бунтует молодежь-то ваша.
        - Да какое там, - сокрушенно махнул он рукой и даже пригорюнился. - Старичье подлое всем рулит, всегда так было и всегда так будет. Им без разницы, в какой воде рыбку ловить. Сейчас против магов пошли, а лет пятьдесят назад вот аскеза строгая в моде была, да отшельничество. Лестно было молодым-то своей святостью показной да житьем строгим старикам в глаза тыкать. Бурление большое было, немало голов слетело, пока управились. Но одолели только тогда, когда верхушку почистили, понимаешь?
        Я кивнул в ответ, потому что хорошо знал эту историю. Тогда уцелевшие сторонники строгой аскезы разбежались по лесам и островам, рассчитывая в беспримерном упрямстве своём одолеть официальную церковь на личном примере. Отшельничество стало резко популярным, и потом так же резко пошло на спад, потому что медвежутям в тайге и прочим страховидлам было все равно, кого жрать. Сан и святость отшельников их не волновал, единственно, может быть, что сокрушались они о чрезмерной худобе да невкусных веригах на телах упрямцев.
        И если от нечисти они еще худо-бедно могли отбиться, то что мог монах сказать тигру или стае голодных волков? Ну не выживали у нас в лесу одиночки, тем более фанатики. Идеальные представления пошли вразрез с реальной жизнью, и жизнь, как водится, победила с разгромным счётом. Уцелевших на островах упрямцев быстренько выловили и распределили по глухим монастырям, и на этом всё успокоилось.
        Рядом с нашим хутором, на острове в лесном озере, сохранилась землянка такого отшельника, больше похожая на грязную берлогу. Дед говорил, что приходилось долго кормить его, паразита, пока однажды он не пришёл и не увидел, что тот сам пошёл кому-то на корм. Дед лишь сплюнул с облегчением, потому что отшельник огорода не держал и не собирался, рассчитывая кормиться с восхищённой паствы, но не срослось, никому он не был нужен. Дед захоронил обглоданные кости по всем правилам, а мы с Игорем иногда бегали туда по зиме, когда вся нечисть и медведи дрыхли, чтобы показать друг другу свою смелость.
        - Ты знаешь, чадо, - прервал наше молчание отец Савва, в великом стеснении собравшись мне в чём-то похвастаться. Я слышал его эмоции, и поэтому здорово удивился, но вида не показал, чтобы не сбивать человека.
        - Я ведь раньше совсем сил не имел, - в великом облегчении начал признаваться мне он. - Слаба была вера моя, как видно. Поэтому сюда и законопатили. Женат был, опять же. Здесь меня бесы одолевали спервоначалу здорово, гордыня особенно. Да и люди смотрели косо, чувствовали они моё к ним отношение. Но вот прошло пять, десять, двадцать лет, и стало мне здесь хорошо, и другой судьбы я себе не желаю. А на днях, когда я духом возмутился и решил пойти супротив, по совести, приключилось что-то. Лежу я, значит, себе в темноте, горюю и терзаюсь. А потом встал впотьмах выйти до ветру, и понимаю, что вижу, в темноте-то! Я в испуге знамение совершил, а след его вдруг явился на мне да и светится! Вот тут-то я всё и понял! И так мне стало хорошо, что упал я на колени да возблагодарил господа, который повёл меня по верному пути! И не потребовалось ему проводить меня через мучения великие или испытания, лишь двадцать лет вынужденно безгрешной жизни среди хороших людей наставили меня!
        - Ух ты, - вот и все, что я смог сказать по этому поводу, но отец Савва не обиделся. Он размашисто наложил на себя знак Единого, который действительно оставил на нем едва светящийся след, и улыбнулся мне.
        - Ничего я теперь не боюсь, - рубанул он воздух ладонью. - По совести жить буду! Ты хоть представляешь, чадо, какое это для меня, истинно верующего человека, облегчение? И никого обличать я не собираюсь, и наводить в селе строгие порядки тоже. Тут на сельчанах и без этих порядков грехов меньше, а святости больше, чем на моих братьях по вере, уж я-то теперь это вижу очень ясно! Им бы о душе своей позаботиться, а не в интригах мерзких участвовать!
        - Понятно, - пробормотал я, немного ошеломленный таким напором и такими яркими чувствами. - Просветление, значит, тебя посетило, святой отец. В этом, значит, всё дело...
        - Не только! - развернулся он ко мне всем телом, и я увидел, что он действительно немного светится от счастья и от облегчения. - Увидел я, что в тех двух монахах нет почтения эльфам, лишь только злоба великая, наведённая извне! Внушили им, понимаешь, что благодарность к неверующим, да ещё и магам, да ещё и эльфам - это такая собачья болезнь, не больше! Кончилась Лютая Зима, настало наше время! А кто людей кормил тогда, кто их лечил, вот как она сегодня лечила? Наша-то сила для этого не подходит почему-то, совсем не подходит!
        - Хорошо, хорошо, - я поднял руки перед собой, останавливая разошедшегося попа. - На эту тему завтра с пресветлой Лаириэн поговоришь, скажешь ей своё персональное мерси. Меня больше факты интересуют, к чему нам конкретно готовиться? В селе безопасно, а дальше?
        - В селе безопасно, - кивнул мне немного остывший и подобравшийся отец Савва. - То есть так безопасно, что если кто чего супротив вас помыслит, то лучше бы ему и не рождаться, поганцу. Но люди разные есть, понимаешь? По верхам-то я настроения чую, да и ты, да и пресветлая Лаириэн тоже. Но в душу каждому не заглянешь, верно? Слишком сложно это, да и уж очень глубокая она. Глупо думать, что если ты чуешь настроение, то ты понимаешь душу человека. Но знаю точно, что есть тут глаза у них и помимо моих. Если я не дам сигнал, кто-то другой это сделает, не сомневайся.
        Отец Савва сокрушенно развёл руками, как бы извиняясь передо мной в несовершенстве мира, и замолчал.
        - И это значит, - я чуть поторопил умолкнувшего попа, так некстати задумавшегося о том, как бы ему отделить козлищ от агнцев во вверенном его попечению селе.
        - И это значит, - вновь подпрыгнул он и заторопился, стремясь вывалить на меня все плохие новости разом. - Что ждут вас! На подходе к Медвежьему озеру ждут, там, где пресветлая Лаириэн местожительство имеет. Что хотят, не знаю, но настроены очень решительно и очень спокойно, вот чего меня удивило! Есть у них какой-то козырь в рукаве против нее, есть. И благословение от одного из иерархов получено, в этом не сомневайся!
        - То есть, не сами затеяли, - сообразил я. - Политическая воля, стало быть, присутствует.
        - Воистину присутствует, - сокрушенно согласился со мной отец Савва. - А теперь иди. Не ровён час, хватятся тебя, пересчитают всех кумушек по головам, да заподозрят неладное. Завтра-послезавтра постараемся поговорить, а если нет, то всё, что знал, я тебе сказал.
        - Пойду, - я поднялся со стула и потянулся к Арчи, чтобы обновить на себе его магию незаметности. Арчи моментом откликнулся, он был наготове, а я пожал попу руку и повторил: - Пора мне.
        - Да иди уже, - подтолкнул меня отец Савва к выходу. - А я молиться буду. За нас грешных, да за них, идиотов, ибо не ведают, чего творят, упыри болотные.
        Я ещё раз кивнул ему с видом заговорщика и вышел в тёмный двор, по пути проверяя, нет ли кого в кустах и не ищет ли меня кто.
        Но как оказалось, никто меня особо не хватился, хотя незамеченным моё пятнадцатиминутное отсутствие не прошло. На вялое любопытство Семёныча удалось отговориться тем, что присел во дворах на лавочку перекурить, до того у вас тут хорошо да воздух какой свежий, и чуть не заснул. Задремал было, да девки визжат, как тут заснёшь?
        - Воздух у нас ого какой! - завозился за столом уже крепко поддатый, но не сдающийся староста. - Хоть ножом его режь да ешь, до того свежий. А девки ещё лучше! Одним глазом спи-отдыхай, а другим посматривай-выбирай!
        Праздник вполне уже шёл по накатанной колее, и моего участия в нём, по большому счёту, не требовалось. Антоха царил на танцполе, обзаведясь несколькими адептами и адептками, старательно копировавшими его движения, и останавливаться не собирался.
        Компания Арчи здорово разрослась, пополнившись молодыми мужиками и девушками, и было им очень весело. Они играли в какую-то древнюю эльфийскую игру на поцелуи, но было у меня ощущение, что Арчи придумал ее вот только что.
        Далин тоже не терялся, у них там о чём-то жарко спорили, мерялись ножами, громко пели военные песни и ещё боролись на руках. Несколько человек уже выпали в осадок и были заботливо разложены по дальним лавкам лицом вниз, но гном только начинал своё основательное веселье.
        - Устал я чего-то, - пришлось мне признаться старосте, чтобы попытаться уйти спать. Настроение было совсем не праздничным, чёрт бы побрал этого отца Савву с его неожиданными просветлениями и откровениями. А люди за столом были достаточно опытными, я мог и не пытаться их обмануть своим натужным весельем. Слабоват я был против них в своём жалком лицемерии, и лучше мне было уйти. - За штурвалом весь день, в отличие от этих обалдуев. С устатку выпил, и сил нет никаких, спать хочется. Не взыщите, мужики.
        - Да чего там! - шумно раздалось со всех концов стола, сочувственно и вразнобой. - Даже не думай, с устатку-то оно конечно, всякого свалит. Уж мы-то это как раз хорошо понимаем!
        Староста оглянулся, поманил к себе пальцем девчонку, судя по чертам лица, свою сродственницу, и меня принялись собирать в путь. Пришлось выпить на ход ноги полную в этот раз до краёв стопку, сказать обществу несколько благодарственных слов и еле-еле, содрогаясь, отговориться от второй. В здоровую миску девчонка ловко накидала мясных и легких закусок, сунула туда солёный огурец и немного квашеной капусты, и положила сверху два ломтя чёрного хлеба. Всё это она взяла с собой, а мне сунула кувшин литра на два с клюквенным морсом и пустой стакан.
        - Вдруг захочется! - решительно перебила она мои вялые отговорки. - А то, может, пива? Чтоб сон нагнать?
        Я неосторожно задумался, соблазняемый перспективой, и в результате вышел в путь с двумя здоровенными кувшинами в руках.
        - С ней не балуй! - на всякий случай погрозил мне пальцем староста. - У неё кузнец в женихах!
        Я лишь закатил глаза вверх и покрутил головой, а потом вспомнил свои подвиги у Хельги и всерьёз встряхнулся. Девчонка ухватила меня за локоть и поволокла за собой, приняв моё раздражение на себя и на долгие сборы. Галопом мы заскочили в дом старосты, галопом она застелила постель, накрыла стол на тумбочке у кровати, и так же галопом выскочила, а я наконец остался один. Усевшись на кровать, с удовольствием выпил пива, выпил морсу, сжевал чего-то из тарелки, задумался было, и даже не заметил, как заснул.
        Глава 12, в которой Кирюшка выручает своих
        Проснулся я, когда хорошо так рассвело, выспавшись вволю. По дому старосты уже бегали его чады и домочадцы, деликатно сдерживая себя, чтобы никого не разбудить, но неизбывная домашняя работа кипела вовсю. Готовили богатый завтрак, переговариваясь между собой вполголоса, обихаживали скотину, которой были до лампочки все эти ваши праздники, чего-то мыли и тёрли, и я немного застыдился своего долгого сна. Но старосту тоже было не слыхать, поэтому я успокоился.
        Все ещё не открывая глаз, прислушался к себе, стараясь оценить последствия выпитого и съеденного после первого в моей жизни застолья в магическом качестве, и немало удивился. Как оказалось, вчера я очень польстил себе, считая себя трезвым, и неоправданно сильно был уверен в своих магических силах. Как оказалось, делать этого не стоило, потому что был я вчера косой в хлам, если уж говорить честно, просто держался в сознании непонятным мне самому образом. И очень хорошо, что вчера я умотал спать, до подвигов реально было недалеко. «Не дразните водку!» - вспомнил я наставления своего взводного в училище. - «Не считайте себя трезвыми, если выпили! Водка сильнее, она непременно вам отомстит!»
        - Действительно, так оно и есть, - вслух пробормотал я и насторожился, услышав рядом с собой знакомое деликатное покряхтывание. Осторожно открыл глаза, приготовившись ко всему, и обнаружил сидящего на стуле Кирюшку при полном параде, в комбинезоне с погонами и наградной вышитой планкой, в сапогах и при сумочке. По углам комнаты прятались от моего взгляда несколько местных домовых, все ждали только меня.
        - Здравствуйте вам! - немного удивленно поприветствовал я собравшихся. - Привет всей честной компании. Вам чего, охламоны? Не видите, человеку не очень хорошо?
        Кирюша встал и протянул мне полный стакан морса, в который он добавил какие-то травки-снадобья от Арчи, уж их-то я сумел уверенно опознать, не первый год пользуюсь. Немного настороженный такой заботой, я принял посудину и осушил в несколько глотков, пить действительно хотелось, и жить сразу стало лучше.
        - Общество! - озабоченно пропищал Кирюшка, принимая от меня пустой стакан. - Просит! И кланяется! Помоги!
        - Почему к Арчи не пошёл? - намереваясь одеться и обнаружив, что и так одет, обут и даже вооружен со вчерашнего дня, потихоньку собирался с мыслями я, с закрытыми глазами переживая целительное воздействие магического опохмелина. - Я не отказываюсь, не пищите, просто он лучше и сильнее.
        - Арчи занят, он поздно лёг и спит, и к нему не пробраться! Бабы окаянные не пускают, видят нас! - начал потихоньку вводить меня в курс домовёнок. - Далин тоже спит, в кузне на берегу! С кузнецом! И мужиками! И Антоха спит, только с девчонками, в бане! И Лара и Лариска, все спят!
        - Понятно, - я поднялся на ноги, и с удовольствием ощутил, что жизнь прекрасна и удивительна, особенно если выпить ещё морса и съесть холодную жареную щучью котлетку с хлебом. - За Антоху рад. За остальных тоже. А теперь жги, общественник ты наш.
        - Ну, мену просят, - издалека зашел наш трюмный, готовясь вывалить на меня настоящую просьбу. - Специи на дары природы. Мы им - перца чуть-чуть, чёрного да белого, молотого и горошка, чаю да кофею, а они нам! Картошки сколько хочешь! Капусты, лука! Сметаны свежей! Рыбки копчёной важнеющей! И жимолости-ягоды, мороженой да в медах и вареньях, чай пить! Только банки чтоб свои были!
        - Понятно, - ещё раз повторил я, пожимая плечами. - Вот вам мешок подарков, но мешок верните, мешок нам очень нужен. Скажу тебе так - ты меня в свои дела не впутывай. Учись быть самостоятельным. Если считаешь нужным что-то сделать - делай, мы тебе в этом вопросе полностью доверяем. Просто не подведи нас, хорошо? Ещё отчитаться перед Далином и Антохой не забудь, и всё. На первый раз скажешь - я разрешил, а там и они одобрят, если не прогадаешь с меной, коммерсант ты наш мохнатый. Будешь теперь заместитель баталера.
        Кирюха даже закрыл глаза и покачнулся, поражённый в самое сердце таким расширением полномочий. По углам завистливо запищали, оценив наши с ним отношения. А чего, я по-настоящему считал трюмного своим другом и, мало того, мы все трое были обязаны ему жизнью. И пусть Кирюшка из-за врожденной скромности об этом сразу же забыл, но я-то забывать ничего и сам не собирался, и другим не дам.
        - Не прогадаю, - наконец открыл он глаза и вслух серьёзно пообещал кому-то отсутствующему, скорее всего беззаботно храпящему сейчас в кузне, с кузнецом и мужиками. - Ох, не прогадаю!
        Завистливый писк в углах комнаты сменился на тревожный, и я уселся на кровать.
        - Что ещё? - пришлось мне приободрить замявшегося трюмного, подбирающегося к основной проблеме.
        - Как я есть кавалер, - наконец буркнул Кирюшка, с тоской поправляя погоны, - и при медали, и говорить умею, потому общество через меня низко просит и кланяется. Колдун у них здесь старый, а ученик его молодой! Потому порядка нет! Рабочих рук на хозяйстве не хватает, смотри ты! Каждый третий двор пустой! А за оградой села очередь, давно ждёт, а колдун их не замечает и потому не пускает! А ученик видит, но не умеет! А попа они боятся, хоть он и добрый, но он же светиться начал недавно, когда никто не видит! А мы всё видим!
        - Интересно как, - меньше всего мне хотелось вставать у местного колдуна поперёк дороги, но может быть, утешил я себя, удастся договориться, под дурачка закошу в крайнем случае. - А куда же местные домовые-то делись?
        - В прошлом году, по осени, на барже уплыли, - огорошил меня Кирюшка, не меньше меня поражённый таким безответственным поведением сородичей. - Целой компанией. Завёлся у них, говорят, в ту пору один буйный, всё картинки прелестные в какой-то книжке рассматривал. А там, говорят, и города сказочные, и люди всё добрые да красивые, и звери неведомые, и лес не такой, как здесь, а редкий да ухоженный, с пальмами! Вот и дорассматривался. Подговорил ватагу молодых да безголовых, картинки им показал, а чего, ведь книга врать не будет! И вот собрались они втихушку ото всех, да и сорвались в путь неведомый! А что теперь с ними случилось, и как теперь оставшимся быть - то не знает никто!
        - Во дела, слушай, - я со стуком закрыл всё более отвисавшую по мере Кирюшкиного рассказа нижнюю челюсть. - Ох и дела, будь они неладны! Первый раз такое в жизни слышу, если честно.
        - Поможешь? - поднял на меня полные надежды глаза Кирюшка. - Очень надо! Поговори с колдуном!
        - Поговорю, - пообещал я ему и остальной нечисти в комнате. - В крайнем случае, до самой Лары дойду, не отступлюсь. И спроси у своих - этот колдун, что он за человек? Как с ним разговаривать?
        Наш трюмный, а теперь и гордый заместитель баталера по совместительству, прошмыгнул в особо заставленный мебелью угол комнаты и принялся общаться со своими сородичами, выведывая для меня важные данные для важного разговора.
        - Хороший человек! - наконец вынырнул он оттуда и заскочил на тумбочку. - Только старый!
        - Очень информативно, спасибо, - поблагодарил я его, но Кирюхе мой сарказм был как слону дробина, он всерьёз посчитал, что этого хватит, и был очень доволен. Помог же!
        - Мы тогда меняться пойдём! - засобирался он нетерпеливо, предвкушая торг и свежие продукты на борту. - Специи на дары природы! Дел куча! А вот он рядом с тобой побудет, и позовёт нас в случае чего! Звать его Овдеюшка!
        С этими словами Кирюшка метнулся в тот же угол и выволок оттуда на середину комнаты молоденького, но крепкого и смышлёного на вид домовёнка. Тот поклонился мне, дождался моего ответного кивка и исчез, как только трюмный его отпустил.
        - Пошли, - тут же обернулся к своим Кирюшка, - меняться будем!
        Раздался писк и дробный топот по полу, стенам и даже по потолку, но сразу же все затихло, и остался я в комнате один, да еще где-то прятался мой соглядатай.
        - Сначала до ветру, потом умываться, потом завтрак, потом к колдуну, - озвучил я для Овдеюшки программу на сегодняшнее утро. - Именно в таком порядке, понял?
        В истинном зрении я видел его, хоть он и старательно от меня прятался в глубоком смущении, но смотрел он очень почтительно и с сильной надеждой.
        Я проверил себя, всё ли застегнуто и зашнуровано, пробежался по карманам, посмотрелся в окно за неимением зеркала и решительно вышел в тёмный коридор. Там моя решительность кончилась, потому что куда идти я не знал, и людей поблизости не было. Но домовёнок не дал мне пропасть, шмыгнув за угол и поманив меня оттуда.
        Вот так, с помощью нечистой силы, я выполнил два первых пункта из четырех на сегодняшнее утро, и решил вычеркнуть из этого списка завтрак. Живот был набит ещё со вчерашнего дня, морса я выдул литра два, так что обойдусь.
        - К колдуну веди, - приглаживая мокрые после умывания волосы, весело скомандовал я. - Поговорим, общество довольно будет!
        И мы пошли по главной улице куда-то вдаль, а потом еще и свернули в сторону от реки, на холм. Людей, слава богу, на пути не встретили совсем, лишь мохнатый поводырь катился впереди меня путеводным клубком, распугивая собак за заборами.
        Сначала я было усомнился в своём провожатом, показалось мне, что куда-то он вёл меня не туда. На крутом холме близ ограды села домов не было, потому что какие огороды на косогоре, какие колодцы, замучаешься воду таскать. Но тропинка, по которой мы шли, была натоптана не одной парой ног, уверенная такая была тропинка, и вывела она нас к прямо к землянке колдуна.
        Я удивленно покачал головой, отдавая дань уважения поборнику традиций, потому что землянка в селе - это была серьёзная заявка сама по себе, она указывала на изрядную упёртость ее хозяина. Сторонники старой школы не жили в удобных домах, в отличие от молодых, и презирали их за это.
        Я невольно затормозился на поляне перед дверью в самое настоящее, как будто сошедшее с картинок к старым сказками, обиталище колдуна, чтобы немного собраться с мыслями. Собеседник был непростой, уж в этом я теперь был уверен, а напортачить было нельзя. Оглядевшись, я не удивился огромному чёрному наглому коту на дерновой крыше землянки, удивился я лишь тому, что мой провожатый в испуге сдёрнул без объяснений, и теперь виновато следил за мной из-за ближайшего жилого забора.
        - Да заходи ты уже! - раздался глухой раздражённый голос из глубины помещения. - Стоишь тут столбом, лихо приманиваешь, обалдуй.
        Я без слов потянул на себя тяжелую косую дверь, и спустился по небольшой лесенке-приступочке в тесноватую, пропахшую лечебными и колдовскими травами, темноватую землянку.
        - Мир дому сему! - протяжным и напевным, а потому немного придурковатым голосом, которым в моём представлении следовало общаться со всеми колдунами старой закалки, поздоровался я. - И хозяину его!
        - Придуриваешься? - оценили мой политес из темноты, - это хорошо, коли так. Будет, значит, у нас с тобой разговор. Есть, значит, на это некоторая надежда.
        На свет вышел хозяин землянки, помогая себе клюкой, и протянул мне руку для приветствия. Был он ну очень стар, прямо скажем, и выглядел постарше нашего Васильича, но при этом посуше того и пожилистей. Такие деды могли скрипеть ещё очень долго, насмотрелся я на них, тем более здесь, на свежем-то воздухе да на натуральных продуктах. А вот силы в нем сейчас было мало, да и раньше он ею не блистал, уж это я сумел рассмотреть. Выезжал, наверное, на травах редких да на квалификации. Ещё б на ученика его посмотреть, для ясности, и уже можно будет что-то думать.
        - Фома Егорыч, - представился мне он, неожиданно крепко пожав руку и указав клюкой на лавку у низкого стола перед окном, садись мол, - Колдун местный. Но больше травник сейчас. Да и раньше тоже.
        - Понятно, а я Артём, - я назвался ему в ответ и с уважением рассмотрел развешенный по стенам гербарий, на заставленные мелкими пузырьками с настойками все стеллажи и полки в довольно обширной землянке. Попытался прикинуть общее количество и с удивлением понял, что их тут никак не меньше пары тысяч, причём многие из них фонили магией просто не по-детски. Арчи со своей эльфийской предрасположенностью к магии леса и вообще к травам нервно курил в сторонке, и надо будет его сюда обязательно приволочь, чтобы проникся. Да и Лару тоже.
        - Чего тебе понятно, обалдуй? - наливая мне и себе не чай, а травяной сбор собственного сочинения, с раздражением поинтересовался Фома Егорыч. Обычно я по возможности отказывался от всех этих таёжных композиций, что в чае, что в самогоне, ну не моё это! И как бы не напирали хозяева на полезность и прочее, удовольствия обычно было мало. Но сегодня я оценил аромат и цвет, и понял, что это как раз тот самый случай, когда воротить морду будет просто глупо.
        - Вот это вот всё, - я обернулся и ещё раз посмотрел на склад зелий, отваров да настоек, а потом показал рукой на стакан с напитком. - И вот это. Внушает, правда. Теперь понятно, почему вчера лёгких больных не было.
        - А что я могу? - неожиданно зло развел руками колдун. - Что я могу с сорванной спиной-то сделать? Грыжу позвоночника травками не вылечишь, тут резать надо, к чертовой матери, или магией сильной! Защемление нерва, к примеру, или грыжа вдруг здоровенная, а других у нас и не бывает, что тогда?
        - Нормально всё, - отнёсся я с прохладцей к непонятному самоуничижению Фомы Егорыча. - В других деревнях и такого нет, точно тебе говорю, повезло местным. Можешь мне верить, уж я-то насмотрелся. А бывает и хуже, мы так одного в город на суд княжеский вывезли, наш маг его прямым вредителем назвал.
        - Хорошо, коли не шутишь. - не смягчился Фома Егоры. - А только и у нас скоро так будет. И вредитель у нас свой собственный уже есть, у меня обучение проходит, задрыга бесталанная. Если толку с него не будет, сам его отравлю к чёртовой матери, возьму грех на душу. Пей чай давай.
        Я не стал умничать дальше, а пригубил ароматный горячий напиток и оценил его по достоинству. Не хуже Кирюшкиного чая, ей-богу! И вот так мы сидели, попивая из стаканов и поглядывая друг на дружку, еще минуты две. Я не торопил Егорыча, давая ему собраться с мыслями, и не лез вперёд со своими просьбами, всему своё время.
        - Чего пришёл-то вообще? - попробовал начать с моих проблем колдун, чтобы самому не выглядеть просителем. - Чего тебе могло от меня понадобиться, если ты по левую руку от эльфийки-то сильномогучей ходишь?
        Я лишь пожал плечами и вывалил на него ворох проблем с домовыми. Рассказал и про путешественников на барже, и про острый кадровый голод в народном хозяйстве.
        - Как знал, - пробормотал озадаченно и досадливо Фома Егорыч, чуть не сплюнув от раздражения на пол, но вовремя опомнился. - Всё не слава богу! Чуть стоит вожжи из рук выпустить, тут же всё кувырком, да что ж такое! Полгода не продержались, сволочи!
        - А ты бы не выпускал, - ровным голосом посоветовал я ему, но колдун лишь резко отмахнулся от меня и рассерженно отвернулся, чтобы подуспокоиться.
        - В прошлом годе, - наконец повернулся он ко мне, и я увидел перед собой спокойного и собранного человека, который уже не хочет и не просит помощи, потому что в нее не верит. - Сила начала меня покидать, паря. Я забегал сначала, половину аптеки вот этой на себя извел, но всё как об стенку горох. Время моё пришло, видать, ничего не попишешь. А по прошлой осени проснулся я как-то, и понимаю, что всё. Домовых не вижу и не чувствую, а сил осталось с гулькин нос, не больше. Была надежда, что сумею ученика воспитать, но теперь даже и её нету.
        Он замолчал, а я не знал, что ему сказать на это. Но Фома Егорыч не ждал от меня жалости, он просто рассказывал, как обстоят у него дела, не жалуясь и не надеясь ни на что.
        - Так что, паря, - вдруг он хлопнул меня по колену, - не знаю я, как тебе помочь! Вчера эльфийке вашей не признался я ни в чем, хоть и поглядела она на меня странно немного, и силы мне добавила, но чуть-чуть совсем. Попытался потом к магу пробиться, рассказать ему все, да бабы не пустили. Если кто и может тебе теперь подсобить, так это они, а на меня не надейся.
        Я наконец поставил пустой стакан на стол и посмотрел на него еще раз в магическом свете, для верности сняв с себя мамин оберег. Честное слово, ощущение было не из приятных, как от пыльного дырявого мешка. Ни на что не надеясь, я потянулся к нему и попытался отдать ему немного своей силы, как это делали мы теперь с Арчи при взлёте и посадке. Но сила утекала в никуда, как в бездонный колодец, даже не задевая старика. Хотя что-то всё же ему померещилось, потому что он вдруг встрепенулся, подскочил, но, тщательно прислушавшись к себе, с разочарованием уселся на место.
        - А что, если так, - пробормотал я и схватил его обеими руками за запястье. Поднапрягся, дал гари, как говорит Далин, и с изумлением почувствовал, что старикан-то ухватился за мою силу, как утопающий цепляется за соломинку. Он потянул ее в себя, но не всю подряд, а выбирая из нее для себя какую-то часть, я почему-то тут же назвал ее зелёной, вот показалось мне так. Старик схватил меня за руку, крепко сжал ее, а потом, посидев так с минуту, резко выкрутился из моего захвата.
        - В гроб меня загнать хочешь? - пытаясь унять взбудораженный кашель, весело поинтересовался он у меня и вдруг заорал. - Аниська, подь сюды! Да быстро, распросукин ты кот!
        Мне под ноги метнулся мохнатый комок, в котором я без труда узнал ещё одного домового, такого же седоватого и облупленного, как и его хозяин.
        - Времени мало у меня, наверное, - схватил его Фома Егорыч за загривок и поставил перед собой на стол. - Надо быстро все делать. Поможешь мне, Артём, так сейчас все и решим.
        Пыльный и заспанный, но сердитый и одновременно обрадованный Аниська стоял между нашими стаканами, неверяще разглядывая хозяина.
        - Почему у вас всё кувырком, потом мне расскажешь, дармоед, - упёр палец в домового Фома Егорыч, - если времени хватит. А сейчас сзывай своих к сельским воротам, где небесный корабль стоит, понял?
        Аниська кивнул, а потом вдруг кинулся одним прыжком к колдуну, вцепился и зарылся в его бороду и безутешно, во весь голос, зарыдал.
        - Хозяяяин! - всхлипывая, верещал он, - ты живой, и я живой! Ты чего, хозяин, ты чего придумал-то? А как же я?
        - Онисим! - сурово гаркнул на него колдун и с трудом выдрал его из своей бороды. - Не время! Ты мне скажи лучше, что это за новости с путешественниками такие? Кто допустил, не ты ли? И почему до ученика мово не достучался?
        Но Аниська, утирая слезы, не очень-то испугался грозного тона своего хозяина и засобирался на выход, созывать своих к дальним воротам. Колдун сопроводил его на выход, ещё раз напомнив про время, и повернулся ко мне.
        - Пошли, что ли, - поднялся он со своего места, - поспешать нам надо. А ученик мой, Ондрюшка, балбес каких поискать. Месяц его уже не видел, представляешь? Охотник он и есть охотник, ему все мои премудрости до лампочки. Промахнулся я с ним, моя вина, ну да что уж теперь. Поп на селе есть, и слава богу. Обойдутся, в случае чего.
        - Не рассыпься по дороге, - на всякий случай предупредил я его. - Сила уйдёт, ещё добавлю, на месте.
        - Добавишь, куда же ты денешься, - уже на улице весело ответил мне Фома Егорыч. - Сам затеял, сам и вывози. А не хватит, придумаешь чего-нибудь, верно? И рассчитывай сегодня весь день со мной и домовыми да прочими олухами валандаться, без обеда и безо всего. Небыстрое это дело, и нудное донельзя.
        Я лишь пожал плечами, выскакивая вслед за ним на улицу и закрывая дверь, а потом мы наддали вниз по тропинке. Километра два, а то и три в час верных, ей-богу, у меня даже промелькнула мысль довезти Фому Егорыча до места на тачке, чтобы хотя бы до обеда успеть. Но тачки рядом не было, никакой тележки я тоже не увидел, поэтому пришлось телепаться рядом со стариком, придерживая его под локоть.
        Но потихоньку он размялся и прибавил, так что скоро мы дошли до ближайшего жилого забора, где уже сцепились в драке две вроде бы кошки. Колдун ловко треснул мимоходом по орущему клубку палкой, и он распался на взлохмаченных и взбудораженных Аниську и Овдюшку.
        - Гоняет мой остальных-то, - поделился со мной Фома Егорыч, не обращая большого внимания на обидевшихся на него домовых. - Что-то ему не так сказали, или не тем тоном, когда я силу терять начал, вот он и...
        Потом он уже виденным мной у Арчи жестом пришпорил домовых, и они в ужасе порскнули в разные стороны, а потом галопом по заборам, по плетням и по собачьим будкам помчались в сторону села, сшибая по пути горшки и висящее на просушке бельё.
        - Пусть лучше на меня обижаются, - опять объяснил он, хотя я ничего и не спрашивал. - Чем меж собой дерутся, охламоны. Хорошее они племя, доброе и работящее, но при этом склочное донельзя и выяснять отношения любят больше, чем надо. Чуть чего - драка! Один раз пузырьки мне побили, в аптеке-то моей, а мне ведь не настоек жалко, а пузырьков, где я их возьму? С крышечками-то притёртыми?
        - Да знаю я, - пришлось буркнуть мне, чтобы немного утихомирить разговорившегося и воспрявшего духом старикана. Плюс по пути я добавлял ему силы понемногу, внимательно следя за его самочувствием, так что разговоры меня здорово отвлекали. - Не бухти, мешаешь.
        - Ага, - спохватился тот, вновь прибавляя шаг и на ходу следя за всеми моими потугами, всё-то он понимал. - Молчу-молчу, идём уже.
        Вот так мы втихомолку по практически пустым улицам всего за час допёрлись до ворот на сельскую взлётку. Пот лил с меня градом, силы здорово уменьшились, но старик выглядел огурцом и даже вроде бы помолодел. И слава богу, но у ворот встретил нас Арчи, который припёрся на «Ласточку» за амулетами своей работы, чтобы деревенским раздать. Вчера хвастался, наверное, напропалую, а сегодня изволь ответ держать. Он в несколько слов понял ситуацию и развеселился.
        - Ух ты, - протянул он заговорщицким тоном, внимательно разглядывая старика и поклонившись ему со всем уважением. - Принимайте в игру, в общем. Я такое страсть как люблю.
        - Принимаю! - стукнул старик по утоптанной земле палкой. - А потому спервоначалу сделай-ка ты, паря, вот что. Утихомирь свою саламандру огненную, пусть смотрит, если интересно ей, но пугать никого не надо, хорошо? И с эльфийку о том же самом попроси, ладно?
        - Лады! - хлопнул Арчи по выставленной колдовской ладони и помчался обратно на «Ласточку», сгрузив коробку с амулетами какой-то девушке. Я увязался за ним, перед этим усадив старика на колоду, пусть отдохнёт.
        На борту уже был и Далин, по обыкновению свежий, подтянутый и даже без мешков под глазами. Но Лара и Лариска выглядели растрёпками, причём эльфийка шарахалась по «Ласточке» как у себя дома, в мягких штанах, майке и шлёпанцах на босу ногу, рассчитывая после чая опять завалиться спать в свою каюту. Они с Лариской на пару протяжно зевали, и я даже немного её пожалел, но тянуть с откровениями от Саввы было уже нельзя. Антохи на борту не было, и слава богу.
        - А теперь идите все тихонько сюда, - я уселся на высокий табурет в кухне и повертел головой, осматривая «Ласточку» на предмет посторонних внутри и снаружи, и даже поблизости. На борту были только свои, Кирюха занимался коммерцией, выменивая чего-то там и хомяком метаясь от холодильников и полок с провизией до ограды деревни и обратно. - Скажу чего.
        - Ты меня уже пугать начинаешь, - плюхнулся рядом со мной Арчи. - Разговорами нежданными своими.
        Я лишь отмахнулся от него и не повёлся на его расспросы, пока гном и Лара не уселись с нами рядом, причём эльфийка что-то заподозрила и усыпила от греха подальше Лариску.
        - Рассказывай, - наконец устало привалилась она рядом со мной на табурет, и я начал. Мне пришлось начать с самого начала, вспоминая все в малейших подробностях и не упуская при этом ни одной мелочи. К такой манере приучила нас сама Лара, ей не нужны были мои выводы и домыслы, ей нужен был подробный пересказ в мелких деталях, а выводы она и сама делать умела, получше нашего.
        Поэтому я, напрягаясь и вспоминая все до последних мелочей, до последнего слова и ощущения, трепал языком без умолку и заткнулся только минут через пятнадцать.
        - Светится, говоришь? - рассеянно спросила она, но было заметно, что неожиданное просветление отца Саввы интересовало ее меньше всего. - Это забавно, слушай. Надо пойти посмотреть.
        Я лишь пожал плечами и перевел взгляд на подельников. Далин был мрачнее тучи, гномы и церковь традиционно не ладили между собой, а вот Арчи с холодной усмешечкой уставился сквозь меня вдаль, постукивая при этом по столу пальцами.
        - Чего-то я Новониколаевск вспомнил, - маг наконец очнулся и заговорил со мной, потирая ладонью шею. - Ошейничек тот, повышенной святости, отца Александра и прочее. К чему бы это?
        - Так, - резко встала с места Лара и пошла в свою каюту, на ходу начав раздавать указивки. - Вы двое, занимаетесь домовыми и колдуном, я уже все знаю. Постарайтесь всю деревню приволочь, пусть это будет им вместо цирка. Ты, Далин, дуй на кузню и требуй продолжения банкета, понял? Оттяните на себя народ по максимуму, хорошо? Мне надо понять, кто ещё, кроме попа, в деле, а так будет легче. Вычислить надо голубчика, потому что сведений от отца Саввы очень мало, надо ещё. А если их двое-трое будет, совсем хорошо.
        Не успели мы подняться с мест, как эльфийка уже выскочила в коридор при полном параде. Я попытался её рассмотреть, но тут как будто соринка попала мне в глаз, я заморгал, Арчи с Далином тоже, а когда проморгались, никого в коридоре и не было.
        Глава 13, в которой герои принимают участие в колдовском обряде
        - Я-то, конечно, пойду, - озадаченно произнес Далин, протирая отведенные ему глаза и безуспешно пытаясь высмотреть эльфийку хотя бы на лётном поле, через открытую дверь. - И банкет продолжу, но там же мёртвые все. Половина так вообще с вечера в осадок выпала, а остальные утром вот, я даже поспал немного, потому что один остался. С кем продолжать-то? Да и время не то, еще даже обед не наступил.
        - Не прикидывайся, гноме, - Арчи выволакивал из своих ящичков и ухоронок амулеты и обереги, рассовывал по карманам рунные пластинки и какие-то пузырьки, в общем, готовился всерьёз. - А то я ваших подгорных пиров не видел, которые от трех до семи дней. Там у вас вообще на время внимание не обращают. И как я тогда выжил только...
        - Под Горой солнца нет, - немного смущенно объяснил ему гном. - Когда пир, часы отбирают у приглашенных, и старейшина объявляет, допустим: «Ужин шестьдесят четыре славных часа по такой-то причине!» И это не просто так, это уважение поводу и празднику, или герою, в честь которого всё это затеяли, вы же в курсе.
        Мы с Арчи переглянулись и заулыбались, потому что эту особенность гномских праздников знали очень хорошо, доводилось присутствовать. Гномы очень любили детальную иерархию во всем, и с удовольствием чтили свои строгие традиции.
        Вот допустим, объяснял мне как-то Далин с большой неохотой, выплавили гномы особо удачную марку стали, над которой долго бились - надо же это дело как-то отметить, правильно? Вот и затевают праздник всем родом, и зовут на него почётных гостей из других родов. А почётный гость у гномов - это такой сморчок замшелый, славный прежними делами, но сейчас вполне можно три-пять дней обойтись и без него, и ничего, работа не встанет.
        И допустим, вникали мы с Арчи в эти гномьи заморочки со сдавленным смехом, другой род тоже что-то сделал славного, но пожиже и пониже. Но деяние это тоже пира достойно. Как в таком случае быть? И тогда был найден очень простой и всех устроивший выход из положения - ранжирование пиров по часам.
        Выплавка новой, до этого не получавшейся и очень удачной марки стали - семьдесят два часа, не меньше. Станок или генератор добили, над которыми могли и год возиться - ну, тут двадцать четыре или двадцать шесть часов, не больше. Поторговали удачно - квасьте в свое удовольствие часов восемь, хватит вам и этого.
        Перед любым пиром сходились старейшины ближайших родов, и выясняли его статус в часах. Дело это было очень серьёзное, они трясли бородами, указывали на прецеденты, ругались и дрались, но обычно приходили к общему знаменателю, к удовольствию или неудовольствию всех причастных.
        Вот так и родился этот знаменитый гномский выкрик перед началом любого подгорного пира, и надо сказать, что гордились виновники этих торжеств объявленными часами больше, чем княжескими орденами и медалями. Высшим шиком считалось у них в разговоре как-нибудь невзначай обронить, что дескать, вот не любит стоящий перед тобой гном пиров, от работы они здорово отвлекают, а потому еле он вытерпел назначенные в его честь шестьдесят четыре, а то и семьдесят два часа.
        В таких случаях считалось приличным поддержать такого гнома, и осудить вместе с ним долгие пиры, но делать это следовало чрезвычайно почтительно, и даже с придыханием, потому что все всё понимали.
        Далин наш такой чести ещё ни разу не удостаивался, тут нужен был настоящий подвиг, без дураков, но опыт по таким пирам имел, поэтому я не позавидовал сельскому кузнецу и остальным мужикам.
        - Ладно уж, - махнул рукой на нас гном, вытащил из ящика авоську и принялся складывать в нее из буфета бутылки с гномским самогоном, который мы с Арчи стали бы пить только под угрозой немедленного расстрела. - На что не пойдешь ради экипажа. Мало будет, ещё схожу.
        Набрав литров десять, он перетянул ремень, пригладился и причесался, и твёрдым шагом, как на работу, вышел на лётное поле вслед за Ларой.
        - Звездец мужикам, - озабоченно глядя ему вслед, скривился Арчи. - Он сейчас их по всему селу отлавливать будет, ватагу собирать со стаканом наперевес, и попробуй откажи! А кто будет возмущаться или отлынивать, тому штрафная! А мне потом их лечи!
        Меня невольно передернуло, как только я представил себе штрафную чарку с гномским самогоном, и я тут же постарался выкинуть этот отвратительный образ из головы.
        - Их проблемы, - не стал я сочувствовать сельским мужикам. - А у нас своё дело, не забыл?
        - Будет вам цирк, - пробормотал Арчи, уже выходя на поле и запечатывая за мной дверь. - Почтенная публика останется довольна, или я не я буду, вот увидишь.
        Фома Егорыч при нашем появлении встал с со своей колоды, и с интересом уставился на меня, ожидая чего-то. Мы, в свою очередь, уставились на кипу хорошо выделанной бересты с какими-то детскими рисунками, аккуратно уложенную на колоде, и закреплённую сверху тяжёлой палочкой, чтобы не сдуло ветром невзначай.
        - Подкинешь силы, паря? - спросил меня колдун. - Да можно начинать.
        - Подкинем, - взял в свои руки инициативу Арчи, беззастенчиво оттирая меня на второй план. - Без проблем. Объясни только сначала, что к чему. И очень интересно мне узнать, что это за берестяные грамоты у тебя тут такие.
        - Хорошо, - вздохнул колдун, - слушайте.
        И тут мы и все собравшиеся узнали, что это не просто клочки бересты с рисунками, это прямо ордера на заселение.
        - Домовые грамоте не обучены, но обезьянничать мастера, и про учет знают, - поднял одну из них Фома Егорыч. - Видишь, береза нарисована? Это означает - Березины, не иначе. Веник банный под ней нарисован - значит банника у них нет, путешественника чёртова. И овца явственно угадывается - значит овинник тоже усвистал. Или коза, чёрт ее разберёт. А домовой есть, дом не нарисован, но приходится ему вкалывать и за себя, и за тех парней. Все просто. И слеза нарисована - плачет, значит, изнемогает.
        - Батюшки, - тут же ахнула какая-то баба из и схватилась за щёки. - Это же мы Березины, это же у нас не все дома! А чего делать-то теперь?
        - Делать всем следующее! - Арчи выхватил из рук колдуна бересту с неумелыми рисунками, и поднял ее над головой. - Слушать сюда для начала, и внимательно! Я смотрю, тут у вас в каждом дворе непорядок, верно? В каждом дворе, к гадалке не ходи, кого-то не хватает!
        Березина тут же подорвалась во весь голос с ним соглашаться, и рассказывать всем желающим, что то-то она подозревала неладное, то-то скотина была обихожена не так, как раньше, да и вообще, но Арчи сурово её перебил, не постеснявшись воспользоваться и магией.
        - Тихо мне! - шикнул он на впавшую в ступор бабу, треснув её для порядка грамоткой по голове. - Мешаешь! Остальным слушать сюда! Значит, так! Надо пробежаться по селу, и созвать сюда всех, кого только можно, ясно вам? Потому что будет сегодня небывалое, нигде такого ещё не приключалось - будем знакомить и подбирать домовых и прочих по хозяину!
        На поле уже собрался какой-никакой народ, и теперь минимум половина из них, помоложе, рванули выполнять приказ Арчи.
        - Стойте! - спохватился он и сделал тон заговорщицким. - Попу только не говорите и к нему не ходите! Он человек хороший и все уже знает и совсем не против, точно вам говорю, но ему по должности не положено, ясно вам? Пусть он как будто бы в неведении останется, дома посидит, и ему хорошо, и нам!
        Несколько человек из мужиков даже покрутили головами, сраженные таким простым выходом из положения, погрозили пальцами молодняку и бабам, подтверждая сказанное, и гонцы ринулись в путь.
        - А мы подождём пока, - Арчи уселся на колоду и запустил руки в кипу грамоток. - И рассмотрим список вакансий, потому что тут с душой подходить надо, не просто так. Никогда такого не видел, честное слово, рассказать кому - не поверят, особенно про путешественников. И вы садитесь, не стойте тут, как укор совести.
        Фома Егорыч с облегчением уселся по другую сторону от грамоток, он уже понял, что дело попало в нужные руки, а я примостился рядом с Арчи. Между нами тут же возник из ниоткуда Кирюха, возбуждённый донельзя.
        - Мену закончил! - отрапортовал он мне. - Далин будет доволен! А теперь общество просит меня с вами побыть, у них тоже пожелания есть! Кого куда и кому определять!
        - Без тебя никак, - согласился с ним я, мимоходом погладив его по голове. Арчи одобрительно покосился на домового, но ничего не сказал, занимаясь разбором грамоток.
        - А вот, к примеру, мы там есть? - подступил к нам самый нетерпеливый мужик, выглядевший не очень-то и солидно. - Рыбниковы мы!
        - Сейчас посмотрим, - Арчи разложил грамотки в несколько слоёв по колоде, пытаясь найти чего-то похожее на фамилию просителя. Он ковырялся в бересте на пару с Егорычем, но не мог ничего найти, и тут Кирюша пришёл к нему на помощь. Искомая грамотка как бы сама собой вползла к магу в руки, и он с благодарностью кивнул головой.
        - Вот, смотри, - показал бересту мужику Арчи. - Нарисована селёдка, это ты и есть, значит. Вся дворовая нечисть у тебя на месте, а вот именно домового и нету. Непорядок.
        Тут уж не выдержали и подступили все остальные, интересуясь своими нечистиками, народ всё прибывал и прибывал, и Арчи им подыгрывал, громко, во весь голос уведомляя об свободных вакансиях, и всё это уже смахивало на какой-то цирк.
        Он легко перекрикивал все усиливающийся шум, но никого не затыкал и не просил вести себя потише, и не призывал никого к порядку. Наоборот, Арчи по мере сил завлекал все прибывающий и прибывающий народ, легко отвлекался на объяснения, выискивал отсутствующих и отправлял гонцов на их поиски. Егорыч посмотрел на него несколько раз недоумённо, мол, к чему этот балаган, но подумал и решил не лезть. Правильный он был старикан.
        Я же сидел и ждал, когда первая часть этого долбанного балета кончится, и пытался истинным взглядом посмотреть на село, просканить его на предмет чего-нибудь необычного. Но получалось откровенно плохо, толпа легко забивала мои магические потуги, и я лишь смог разглядеть Далина на берегу, а вот Лары с отцом Саввой как будто и не было в селе. И то и другое странным не выглядело, вот если бы наоборот...
        Так что мне пришлось успокоиться и ждать, пока Арчи не перейдет ко второму акту. Я подобрал ноги, чтобы не оттоптали, согнал с колен пытавшуюся усесться туда молодуху и зверски ущипнул кого-то сзади, не глядя, потому что этот кто-то забрался на колоду с ногами и практически улёгся на меня, пытаясь заглянуть через две головы на кипу грамоток.
        Переливчатый бабий визг был мне наградой, попал я удачно, во что-то очень мягкое. Арчи удивленно оглянулся и, слава богу, решил, что бардака уже достаточно.
        - Почтеннейшая публика! - он поднялся на ноги и во весь голос, помогая себе магией, легко перекричал всех присутствующих, практически всё село. - Начинаем работу по распределению нечистой силы по дворам! Прошу отнестись серьёзно и помочь нам и себе по мере сил! Просьба первая - да заткнитеся вы все уже, ради бога, бабы особенно! Нечисть распугаете, некого звать будет!
        Народ тут же затих, внимая нашему магу, который не постеснялся утихомирить их магией.
        - Просьба вторая! - уже тише, но добивая до каждого присутствующего, продолжил раздавать указивки Арчи. - Люди добрые, идите вы все вот на эту лужайку на пригорке, оттуда буду вызывать по одному.
        Сельчане нехотя подчинились, но лужайка была рядом, шагах в пятнадцати слева по курсу от стоящей «Ласточки», и была она на небольшом пригорке, и всё оттуда было хорошо видно, так что люди потихоньку пошли.
        - Аэродромная команда! - пришпорил события Арчи самым официальным голосом. - Помогите землякам! Чтобы никого перед дирижаблем не было!
        Тут же крепкие ребята, расставив руки, выстроились в цепь и принялись загонять всех на лужайку. Взвизгнуло несколько девок, кому-то треснули по рукам, а кому-то и по морде, но цель была достигнута - людей оттеснили от села, и теперь никто не отвлекал меня от попыток его просканить. И тут я чего-то тоже увлекся процессом, вместо того чтобы заняться делом.
        - Подожди, - остановил я собравшегося было огласить первую фамилию Арчи. - Давай сделаем, чтоб все как у людей было.
        - А давай, - легко согласился маг. - Делай.
        Я тут же поманил к себе двоих самых ответственных и крепких на вид парней из аэродромной команды, и принялся обустраивать рабочее место. Мы вытащили из дирижабля складной просторный стол и три кресла. Кирюха перестал скрываться и самочинно застелил стол торжественной красной бархатной скатертью, и где взял только, а потом сервировал стол здоровенным графином с холодным чаем, тремя стаканами и пустой пепельницей.
        Арчи оценил нововведения поднятым вверх большим пальцем на кулаке и переместился за стол, усевшись по центру и поместив по правую руку от себя Фому Егорыча. Они разложили грамотки по видам и срочности, колдун по пути выхлебал от возбуждения полграфина чаю, и теперь ждали только меня.
        - Что же с тобой делать, солнышко, - в нерешительности пробормотал я себе под нос, присев перед топкой с проснувшейся Лариской. Саламандра глядела на меня ну просто как ребенок, которого не зовут на весёлый праздник взрослые. Она почуяла и собравшийся перед дирижаблем народ, и притаившуюся невдалеке безместную нечисть, и была близка к огромной детской обиде на весь мир ну просто до слёз.
        - Арчи! - решил я для порядка посоветоваться с магом, хотя и так все было понятно. - Тут Лариска...
        - Иду! - подскочил маг, который все понял в один момент. - Аэродромная команда! Вон тот валун от ограды сюда тащите и справа от стола ставьте! Только хорошо ставьте, не дай бог качаться будет!
        Он в несколько быстрых шагов заскочил на борт и с улыбкой уставился на саламандру. - Интересно тебе?
        Лариска робко кивнула, с надеждой глядя на меня и мага. Тут же вертелся Кирюха, с которого обязанности переводчика никто не снимал, но все было понятно и без перевода. Я вытащил зачарованный тигелёк, лом и железную сбрую, и кое-как мы вдвоём соорудили из них переноску. Возились минут пять и, если бы не Кирюшка, возились бы ещё дольше, но к тому времени, когда мы торжественно вытащили самодельный паланкин на лётное поле, там уже всё было готово.
        Аэродромная команда подошла к делу с умом и основательно, они вырыли небольшую яму и закатили в нее здоровенный валун плоской стороной вверх. Молодцы, что тут скажешь. Процесс водружения саламандры на каменный трон прошел в благоговейном молчании, проняло до печёнок даже Фому Егорыча.
        - Работу комиссии по распределению и учёту полезной нечисти в домашнем хозяйстве объявляю открытой! - Арчи уселся наконец за стол и принялся добивать сельчан. - Председатель комиссии - Арчибальд Романович из рода Солнечных Эльфов, то есть я! Мой зам по работе с населением - ваш же колдун Фома Егорыч, прошу любить и жаловать! Заместитель председателя по организационным вопросам - штурман-навигатор дирижабля «Ласточка» Артем Сергеевич! В роли зерцала комиссии и представителя тех Великих Сил, что мы понять не в состоянии, и которые почему-то к нам сегодня благосклонны - Саламандра Лариса свет Ивановна!
        Девочка наша от таких славословий и всеобщего внимания тут же засмущалась и спряталась в свой домик, оставив, тем не менее, торчать над срезом тигля любопытный носик и чутко шевелящиеся во все стороны ушки. Потом робко выглянула одним глазком, потом другим, и на этом успокоилась, доверившись нам с Арчи.
        - Позвольте также вам представить кавалера медали «За Отвагу!» и дружинника в отставке, рядового запаса Кирентия Кузьмича Ласточкина! - опомнился маг, едва не забыв про Кирюшку. - В нашей комиссии он будет отвечать за вопросы со стороны соискателей вакансий и прочее, связанное с нечистой силой!
        Народ неслабо впечатлился, потому что мою вчерашнюю похвальбу насчёт Кирюшки многие пропустили мимо ушей, мол, чего только залётный гость спьяну не набрешет, но тут им было представлено явственное подтверждение. Потом прискакал взмыленный похмельный староста, вся семья которого уже была здесь, Арчи сходу кооптировал его в состав нашей выездной комиссии, как представителя местной власти, и началось.
        Пока я бегал за ещё одним стулом, а Кирюшка за еще одним стаканом для Семёныча, попутно захватив второй полный графин, Арчи вызвал перед свои ясные очи первого соискателя.
        - Ну-с, - с самым серьёзным видом, открыв перед собой непонятно откуда взявшуюся конторскую тетрадь в твёрдом переплёте, и уставившись на нерешительно остановившуюся за три метра перед нашим столом первую семью тяжелым оловянным взглядом матёрого бюрократа, начал он. - Представьтесь, пожалуйста. Мы занесём вас в реестр, а Лариса свет Ивановна посмотрит вас на предмет моральных качеств в разрезе возможного отношения к будущему сотруднику. Мы должны знать, кого к вам направлять, и не будете ли вы его обижать.
        - Да что ж мы, злодеи какие? - недовольно, хоть и немного растерянно, буркнул глава стоящей перед нами семьи. - За что на всё село славите?
        - Не так! - оживился Арчи, торжественно подняв указательный палец вверх. - Объясняю для всех! Вот у нас есть для вас два кандидата - один молоденький совсем и безответный, но очень хочет стать домовым, а второй постарше и работящий, но рожа наглая, отсюда вижу. Такого не враз обидишь! Так вам кого, ежели по совести?
        - Твоя правда, - подумав, кивнул мужик и немного оттаял. - Не понял спервоначалу. Так что, давай нам второго, наверное. Я иногда крутоват бываю, ежели по совести, даже и с домашними. Работы много, потому рассусоливать некогда.
        - И это учтено! - обрадовал его Арчи, принявшись что-то записывать в тетрадь с берестяной грамотки, которую держал перед ним Фома Егорыч. - Комиссия в курсе, не сомневайтесь. А потому предлагаем вам принять к себе обоих соискателей. Молодого домовым, потому что семья у вас, если судить по отзывам, хорошая. А второго во двор, овинником, он и будет первому защитой.
        - Согласен, - не сразу ответил мужик, а после недолгого совещания со своими домочадцами. - Я дома редко бываю, то во дворе, то на реке, то в тайге, там живу. А вот бабьё у меня сердобольное, так что в самый раз.
        - А если всех всё устраивает, - обрадовался Арчи быстроте решения, - тогда подойдите к Ларисе свет Ивановне. Там вам явятся оба претендента, вы с ними познакомитесь, дадите им имена, а Пресветлая Саламандра скрепит ваши отношения. Уговор там какой, или клятва, сами решайте, как у вас в селе принято. И, кстати, банник ваш просил передать, что в следующий раз он вам, гм... всю харю подковой разобьёт. Не знаю, что у вас с ним за отношения, но постарайтесь их исправить, хорошо?
        Мужика всё-таки пробрало, он покраснел и с досадой кивнул всем нам. На лужайке раздались смешки, жена его резко насторожилась, но Арчи не стал развивать дальше скользкую тему.
        - Идите, идите, - замахал маг на них руками, - не задерживайте народ. Нам бы до вечера управиться, такими-то темпами.
        Мужик резко рванул к саламандре, обрывая возможные расспросы, семья подтянулась за ним, и тут на Ларискин валун выскочили, как чёртики из табакерки, два нечистика. Один был чем-то похож на нашего Кирюху, и он сразу потянулся к жене и дочерям хозяина, чуть не плача от своего счастья. А вот второй был нарочито спокоен, и рожу имел себе действительно настолько наглую, что я не выдержал и захихикал.
        - Всё учтено, - торопливо зашептал Арчи для всей комиссии. - Банник просил так, а Фома Егорыч подтвердил и рассказал, что к чему.
        - И я поддержу, - закрыв рот стаканом с чаем, только для нас пояснил Семёныч. - Такой расклад правильный. Мужик этот, Борька, крутоват не по делу к своим домашним, всё хочет, чтобы его на селе Борисом звали. А только у нас и по-настоящему крутых хватает, сильных да спокойных. Тут же, в селе, люди друг друга насквозь с рождения видят! Какой же ты Борис, к примеру, ежели у тебя сети драные и на охоте ты у других харчишься, своё бережёшь? И тут, гляди-кось, первым выполз. Посмотрим ещё, что ваша Лариса свет Ивановна по этому поводу скажет, потому что я лично в сомнениях пребываю. Бандита этого ему одного оставить на хозяйстве, и хорош.
        Фома Егорыч согласно кивнул, Арчи неопределённо пожал плечами, а мне было всё равно, домовым виднее. Постановили двоих, значит именно этих двоих, и не нам вмешиваться, им виднее.
        Лариска высунулась из своего домика наполовину и с интересом рассматривала процесс знакомства Борькиной семьи с нечистью, пожелавшей быть полезной. Кирюха вертелся там же, что-то растолковывая ей, тыкая лапкой то в людей, то в домовых. Вела она себя спокойно, хоть и не испытывала никогда на себе столько внимания разом. Лариска внимательно посмотрела в глаза каждому из этой семьи, что-то там выискивая, потом она разглядела домовых и тоже осталась довольна, потом она выслушала, не понимая слов и ориентируясь лишь на чувства и на Кирюху, сбивчивую клятву и наречение именами, и пыхнула вверх огнём, закрепляя договор.
        Дети с лужайки восторженно заорали, радуясь нежданному фейерверку, и Лариска добавила еще, откровенно балуясь и радуясь жизни. Ей сегодня всё нравилось и к людям, глазеющим на неё, она отнеслась ровно, и это было хорошо. Это значило, что здесь не было ни откровенных злодеев, злоумышляющих против нашего экипажа, ни скрытых маньяков, ни кого-то ещё. Здесь нету, мелькнула у меня запоздалая мысль, а в селе?
        Я спрятал мамин оберег подальше, засунул руки в карманы брюк под удивлённым взглядом Семёныча, нащупал и прижал там посильнее к телу заговоренные накладки, снятые с моей «Секиры», и раскрутил магическое зрение на полную.
        Мир вокруг расцвел яркими красками, справа от меня забивала своим сильным светом радующаяся и балующаяся саламандра, а вот по левую руку, со стороны села, всё было не так радужно. Я рассмотрел и отбросил в сторону стариков на караульных вышках и их же на реке, с удочками. Пропустил мимо себя охранную бригаду на берегу и пьянствующих мужиков в кузне, не стал рассматривать и испуганную нечисть за моей спиной, всё никак не могущую понять, что Лариска для них безопасна, а стал просматривать редкие ауры в домах, один за другим, квадратно-гнездовым способом.
        Яркой злобы или других чувств по отношению к нам я не увидел, поэтому пришлось взяться за дело основательно. Точнее, кое-какие чувства в селе наблюдались, но это был наш Антоха с какой-то девчонкой, и было им вдвоём хорошо, соглядатай им не требовался, так что я от них сразу же отвернулся.
        Перебирая оставшихся в селе по одному, я откидывал в сторону людей, занимающихся своими делами. Кто-то лазил по своим ухоронкам и пересчитывал заначенные богатства, радуясь нежданному одиночеству, кто-то ухаживал за больной скотиной, не решившись бросить ее даже в такой момент, достаточно много женщин возились с совсем малыми детьми и по хозяйству, в общем, все были заняты. Все, кроме одного.
        В доме на дальнем пригорке, у самой реки, кто-то с холодным, отстранённым интересом нас разглядывал. Ему было удобно - окна высоко, между аэродромом и самим домом метров триста по прямой, не было ни дымки ни тумана, наблюдению не мешала даже молодая весенняя редкая зелень, да и солнце было с его стороны, и мы перед ним были как на ладони.
        Тем не менее, я напрягся и вдруг понял, что он рассматривает нас не просто так, а в бинокль или подзорную трубу, а потом ещё и что-то записывает на листок бумаги перед собой!
        - Не суетись, - ворвался в мою голову сосредоточенный и серьёзный голос Арчи, хотя в этот же момент он о чём-то хохмил с Семёнычем. - Мешаешь!
        Я только обрадовался, потому что не знал, что делать, в растерянности попытавшись уже достучаться до Лары, которой в селе как будто бы и не было.
        Под подозрительным взглядом старосты я очнулся и вытащил руки из карманов.
        - Прихватило чего-то, - попытался оправдаться я. - Может быть, даже и несварение. Со вчерашнего-то.
        - Очень может быть! - понятливо подхватил тот, успокоившись. - У нас же как? У нас же главное, чтобы было жирно да сытно, непривыкший человек с наших котлеток может и заболеть, да. У меня вот бабы в картоху масла коровьего кидают чуть ли не столько же, сколько и картохи, представляешь? Сколь с ними не бьюсь, не помогает.
        Тут Фома Егорыч шикнул на нас, потому что первые соискатели, усадив своих домовых на загодя припасённый веник, уже отчаливали по пути к селу, а на их место вышли новые.
        Обряд повторился, и начался магический конвейер без лишних разглагольствований, успеть хотелось всем. Колдун доставал очередную грамотку и выкликал целыми семьями, Кирюха толмачил, что в грамотке нарисовано и вызывал претендентов со стороны нечистой силы перед наши ясные очи. Комиссия коротко совещалась, всегда выступая на стороне нечистиков, потому они были лучше подготовлены и знали, чего хотели.
        Лариска то и дело плевалась вверх фейерверками под восторженные визги, скрепляя каждый новый договор и наречение именами, и всё шло как по маслу. Народ потихоньку убывал, унося по домам на вениках своих нечистиков, и Фома Егорыч даже попытался было задремать, успокоенный налаженной работой комиссии. А вот Семёныч наоборот, лез во все щели и высказывал по любому вопросу свое мнение. Этот до того ушлый мужик тут же сориентировался и начал знакомиться со всеми домовыми, налаживая контакты и обещая им молочные реки, кисельные берега. Сельская нечисть смотрела на него немного скептически, а вот новообращенные прямо-таки пылали энтузиазмом.
        - Если чего обещаешь маленьким, - сквозь зубы просвистел ему тихонько наш маг, - изволь выполнить. Проверю.
        - Да господи, Арчи! - приложил тот руку к сердцу жестом профессионального политика и задушевным голосом поклялся. - Гадом буду! Это же какие возможности для меня, ты что! Раньше мне в эти дела ходу не было, теперь шалишь! Наладим контакты, все будут довольны!
        - Про церковь не забывай, - на всякий случай напомнил ему я. - Заиграешься, огребёшь по полной.
        Староста осёкся и немного задумался над моими словами. С одной стороны, он был уверен в односельчанах. С другой стороны, он был уже в годах, много видел и поэтому не упускал из виду ничего.
        - Поп у нас нормальный, - вопросительно пробормотал вроде как про себя он, но так, чтобы мы с Арчи услышали. - Народ тоже.
        - Поп нормальный, - подтвердил я, решив его всерьёз предупредить. - Просто отличный поп, повезло вам. Ты его береги и с ним советуйся. А вот по второму вопросу есть разные мнения.
        Семёныч вроде бы потешно округлил глаза и придурковато открыл рот, ожидая, что я увлекусь его забавным видом и с разгону выдам имена и фамилии, но я и сам пока ничего не знал. Да даже если бы и знал, то вряд ли бы выдал ему, кто в его селе подрабатывает церковным сексотом, без прямого одобрения Лары. Тем более, что в забавно широко раскрытых глазах старосты мне почему-то привиделась тёмная холодная вода реки и несчастный случай на рыбалке для заблудшей овцы. И неважно, по зову сердца неизвестный это делает, или за деньги.
        Тут, слава богу, припёрся посыльный от Далина с запиской, в которой гном просил выдать подателю сего десять литров самогона, пачку капитанского табаку и ещё зачем-то банку варенья, и я оборвал разговор, направившись опустошать закрома. И по пути заметил, что Фома Егорыч напоказ дремал изо всех сил, затаив дыхание и стараясь не пропустить ни одного нашего слова. Ну да ладно, лишним точно не будет.
        - В случае чего всё валите на нас, - вернувшись, услышал я как Арчи втолковывал обоим собеседникам правильную линию поведения. И колдун, и староста подсели к нему поближе, внимая нашему магу. - На Лару, на экипаж, на алкогольные излишества. Говорите, что этот цирк они сами затеяли, с пьяных глаз да по скудоумию. Саламандру упоминайте постольку-поскольку, ясно вам? И Антоху тоже, на всякий пожарный. Мол, парень молодой, в их дела не вхож, кто его знает, как там обернётся.
        - Вот оно, значит, как, - пробормотал про себя Семёныч, что-то прикидывая и решая. - Но ты понимаешь, Арчи, что это дело просто так теперь оставить нельзя? Мне знать нужно точно, кто да что, без этого никак.
        - Узнаешь, - пообещал ему маг, он все понимал. - Наверное. Завтра или послезавтра узнаешь, перед нашим уходом. Не спеши. Лучший для тебя выход, если мы сами все сделаем, никого из вас не приплетая. И тогда, даже если за задницу возьмут, с вас будут взятки гладки. Не знаем, мол, ничего, и все тут. Церковники спрашивать умеют, дурачком прикинуться даже не мечтай.
        Но староста лишь отмахнулся, а в его холодных глазах я не увидел какого-нибудь пиетета перед церковью.
        - Не учи отца, - немного насмешливо протянул он, обращаясь к Арчи. - Не первый год живу на свете. А знать мне надо, и точка.
        - Хозяин-барин, - так же насмешливо буркнул Арчи, переводя глаза на очередных соискателей. - Работать давайте, господа комиссия.
        И вся эта бодяга затянулась по новой. Кирюха выдал нам по пирожку, вместо обеда, мы выхлебали третий графин чая, и начали подзывать людей уже целыми группами. Работа кипела, иногда её тормозили бабы, вдруг начинавшие ссориться между собой и пытаясь обменяться приглянувшейся нечистью. Но комиссия стояла на своём, постановив, что домовым виднее, кого куда, и всё тут. Мы понимали, что бабам только дай повод, и мы не разгребёмся с распределением до завтрашнего утра.
        Часы шли, солнце клонилось к западу, и уже в сумерках мы отпустили последних жителей села. Всё прошло как нельзя более удачно, и впечатление только портили безудержные рыдания трёх оставшихся без места бедолаг. Но и с ними удалось быстро разобраться. Семёныч через Арчи поговорил с ними, и определил одного на общественную пристань, пообещав выдать свою собственную фуражку речника, для обустройства гнезда, и самую настоящую пуговицу с якорем. Второго, повторив трюк с пуговицей, отправили к нему же помощником, на склад у пристани, и наказали жить им вместе и дружно, а хозяином считать старосту, или кого еще на его месте. Третьего же, самого молодого и застенчивого, Семёныч взял к себе на летнюю кухню, тут же договорившись со своим собственным домовым, и взяв с того торжественную клятву новичка не обижать.
        Мы свернулись меньше чем за пять минут, с помощью домовых и аэродромной команды. Воткнули на место валун, нечего ему делать посреди поля, тем более что он уже исполнился для нечистиков какой-то благостью от Лариски, и они начали выпрашивать его себе. Семёныч обещал им подумать, и рожа при этом у него была самая довольная.
        Убрали стол, отправили уставшую от общения саламандру спать, и присели перекурить на колоду, чтобы завершить этот трудный день.
        - Хорошо-то как! - наконец выдохнул Фома Егорыч, ни к кому конкретно не обращаясь. Все дела были сделаны, но он не спешил в свою постылую ему теперь землянку, и хотел просто потянуть время. В землянке хорошо, когда ты колдун в силе и традиции блюдешь, а когда ты просто старик, хорошо бы в доме поселиться, с баней и тёплым отхожим местом. В указательный палец на его безвольно опущенной руке вцепился Онисим, сухими и безжизненными глазами рассматривая хозяина и не рискуя беспокоить. - Молодость вспомнил!
        - Хорошо ему! - вдруг с неприкрытой злобой в голосе передразнил его староста. - Сука ты, Егорыч, самая настоящая! Больше всего бесит, что тебе похеру. И то, что мы без колдуна остались, и что ученик твой дебил конченый. Ведь предлагали тебе с соседних сел троих, и даже четверых, а ты! Традиции, мля, он соблюдает! Травник сраный! А нам что теперь делать, всем нам, ты об этом подумал?
        Староста постепенно перешел на крик, но какой-то безнадёжный и от этого не обидный.
        - Согласен, - повинился перед ним Фома Егорыч и похоже, что он даже обрадовался тому, что хоть кто-то наконец-то предъявил ему за всё. До этого, видно, из уважения и слова обидного не говорили, рассчитывая на авось и на то, что колдун сам извернется и решит проблему, хотя бы вот как сегодня. - Обосрался, по-другому и не скажешь. Да только что уж теперь-то.
        - Придётся у соседей молодого колдуна к себе выпрашивать, - поделился с нами своей горечью Семёныч. - А они хоть и соседи, но слупят с нас за него - мама не горюй! И покосами, и кедрачами, и ягодниками, и рыбными местами! А могли бы и мы с них, если бы этот старый пердун учеников к себе взял, ведь просили же его! И вот это, Егорыч, я тебе простить не смогу, ты пойми и не обижайся. Это ты против общества пошёл и жидко обделался, а не я.
        - Тоже согласен, - безучастно кивнул ему колдун, без ропота принимая свою судьбу. Вообще эти двое говорили сейчас просто по делу, без эмоций и прочего. Злорадства со стороны старосты я вообще не почувствовал, он просто предупреждал о чем-то нехорошем колдуна, а тот соглашался, потому что был кругом виноват и уже смирился со своей незавидной в дальнейшем участью.
        - Не люблю репрессии, терпеть ненавижу, - вдруг признался мне Семёныч, а я лишь пожал плечами. - Но придется, дальше тянуть нельзя. Колдун новый нужен безотлагательно, а старого вон из села, традиция у них такая, чёрт бы её побрал. Вон до чего дошло, чуть без домовых не остались, и защита, как я понял, на ладан дышит, на попа одна надежда. Это не дело, надо исправлять. Я, грешным делом, надеялся что ты, Фома Егорыч, тихонько во сне кони двинешь, да не срослось. Может, вы чего подскажете?
        - Обойдешься, - холодно отказал я ему. Это были их проблемы, решения я не видел, а потому и принимать их близко к сердцу не собирался, хотя было жаль даже не самого Егорыча, а его домового, Аниську. - Вечер чудес закончен. Вы нас в свои дела не впутывайте, самостоятельно давайте.
        - И то, - пригорюнился староста, который переживал за колдуна больше него самого. - А то, может, в монастырь, а, Егорыч? Там тебя с твоими травками у нас с руками оторвут, а мы все твоё добро им честь по чести передадим, навроде приданого будет. Многие тыщи пузырьков-то, это вам не кот начхал, а? Посидишь первое время на епитимье, ну так что ж, а потом, глядишь, житьё твоё и наладится. Опять же, в келью поселят, не в будку какую, баня по пятницам, блины со сметаной по праздникам, общество какое-никакое. Лечить будут, кормить, работу лёгкую дадут. Хорошо же! Ну чего ты кобенишься, плохо же тебе будет в землянке на острове глухом, загнёшься там в первую же зиму, старый ты дурак!
        - А его я куда дену? - показал глазами Егорыч на своего старого домового. - В монастырь с ним не пустят. Это вы свою нечисть не знаете, а мы друг без друга уже никуда. Нам вдвоём в землянке хорошо будет, ты не переживай. А традиции надо чтить, без этого никуда. Сам виноват, обмишурился.
        Староста лишь в раздражении передёрнул плечами, но ничего не сказал, хотя и мог бы. А я сейчас был целиком на его стороне, и сочувствовал только ему. Колдун кругом был виноват, а Семёнычу теперь грех на душу брать, что бы там Егорыч про традиции не говорил. Традиции традициями, но вывозить престарелого колдуна из села на глухой остров на верную смерть будет именно староста, не кто-нибудь.
        Фома Егорыч должен был, по канону, на склоне лет воспитать себе ученика и передать ему всю свою силу и знания. А то и двоих-троих, с запасом, жизнь-то штука непредсказуемая! Там была непонятная постороннему целая куча ритуалов, определяемая строгими традициями, но финал для любого нормального колдуна был один и тот же, хороший такой финал, как по мне.
        На склоне лет, почуяв близкое бессилие, призывал такой колдун своего ученика, и уходили они с ним на ближайшую лысую гору, на целую неделю, а то и дольше. Чем они там занимались, никто не знает, но без спецэффектов не обходилось. То молнии били в гору целый день из безоблачного ночного неба, то свечение странное наблюдалось, то еще чего, а в бинокль разглядеть не получалось никогда, хоть многие и пытались. Туман да марево, и более ничего, а близко подходить - себе дороже может выйти. Бывали, как говорится, прецеденты.
        И вот через неделю спускались с горы все те же люди, но в новом качестве. Один из них был молодым колдуном, при силе и знаниях, а второй иногда, на склоне лет или по желанию, становился обыкновенным стариком. В таком случае жили они далее в селе невозбранно, один при должности, второй на пенсии, и всем было хорошо. А если оба оставались колдунами, то уходил молодой, мир посмотреть и место себе поискать, что, в общем-то, тоже было неплохо.
        Но иногда не успевал колдун со сменой, от тупости ученика или по собственной чрезмерной самоуверенности, это уже было неважно. Сила его иссякала, и традиция предписывала в таких случаях один выход - потерявший силу должен был уйти всё равно куда, и освободить место другому. Чем-то мешал не до конца погасший колдун своему нечаянному преемнику, а безопасность села - дело слишком важное, чтобы оставлять это без внимания. Отшельником ли в землянку на глухой и как можно более дальний остров, на покаяние ли пожизненное в монастырь - каждый выбирал по себе, но иных путей не было.
        И судьба его была незавидна, а смерть и того хуже. Плохо помирал такой колдун, тяжело и маетно. Не отпускали за грань его остатки колдовской сущности, требовали передать себя хоть кому-нибудь. А что там передавать-то, разве что бессильную тоску по былому могуществу да незавидную судьбу. Неделями, бывало, мучился такой колдун в своей избе, всё просил хоть кого-нибудь руку ему, подать, отпустить, да только не подходил никто.
        - Ты пойми, - извинительно коснулся Егорыч руки замолчавшего старосты, - ты тут не при чём, не казни себя, один я кругом виноват перед вами. И ученика моего несбывшегося, Андрюшку, не дёргайте, хорошо? Хочет парень быть охотником да рыбаком - что уж теперь. Зато какой охотник будет, я тебе говорю, такого у нас ещё не бывало, всё село прокормить сможет в случае чего! В чёрный день такой человек полезней колдуна, голод штука страшная, а от нежити и отбиться можно.
        - Как Богатырёв у соседей? - не сильно-то и воодушевляясь, переспросил староста. - Его, вроде, тоже в колдуны прочили?
        -Ну да, - подтвердил Егорыч. - А в монастырь я не могу, пойми. Это мне всю жизнь свою перечеркнуть надо. И из села я сам уйду, подставлять никого не буду. Ты только лодочку получше мне выдай, да маякни когда, и все. Не твои заботы, а то ишь ты!
        - Надоели, - вдруг сильным и отчетливым голосом вмешался в этот печальный разговор Арчи. - Оба. Во-первых, с какого перепугу я тут ваши душевные терзания должен выслушивать, аппетит себе портить, совершенно непонятно. Жалеть друг друга идите вон в те кусты. А во-вторых, есть у меня одна идейка. Если сработает, будете должны.
        С этими словами он поднялся с колоды, раздраженно кинул под ноги старикам свой окурок, и пошёл на «Ласточку». Семёныч с Егорычем вопросительно уставились на меня, не сильно-то и вдохновившись речью Арчи, а вот Аниська напрягся и с нешуточной надеждой уставился вслед магу. Он явно видел, в отличие от этих двоих, всю силу, мощь и умение нашего мага.
        Арчи принялся греметь в коридоре, зачем-то открыл потолочный люк и полез на силовую ферму, в самую гущу тросов, замков и кристаллов. Я принял безразличный вид, стараясь не рассматривать, чем он там занимается, да и староста с колдуном тоже.
        - Ты же его как-то заряжал? - крикнул мне с высоты Арчи. - Развалину эту несчастную. Тебя, Егорыч, имею в виду, если что.
        Я лишь кивнул, стараясь понять, что происходит.
        - А вот у меня не получилось, - Арчи наконец спустился к нам, засунув за пазуху два кристалла-накопителя, один пустой, второй полный. - И у бабушки тоже. Она его подлечила, конечно, но больше сделать ничего не смогла. Ты, Егорыч, вчера оживился, я видел, но это было явление больше фантомного порядка, если ты понимаешь, о чём я.
        - Понимаю, - медленно кивнул ему престарелый колдун. - Это если ногу кому отрезать, а она дальше болеть будет. Бывает такое.
        - Держи, - сунул ему полный кристалл Арчи. - В обе руки. Как ощущения?
        - Никак, - буркнул нам колдун, бережно держа в ладонях сверкающий неярким белым светом кристалл. - И раньше никак, а сейчас и подавно. Но вещь дорогая, сразу видно.
        - Ты даже не представляешь, насколько, - бесцеремонно отобрал у него кристалл Арчи, и при этом он ни капли не шутил.
        - Ты как его взбодрил, можешь мне сказать? - повернулся ко мне эльф, и все трое с нешуточным интересом уставились на меня. Точнее, четверо, если считать и Аниську. - Давай, вспоминай во всех подробностях.
        - Ну, сначала поделился с ним, вот как с тобой на взлёте и посадке делюсь, и ничего не было, - события сегодняшнего утра ещё не успели забыться, я помнил всё до мелочей. - А потом он потянул на себя что-то вот такое, зелёное, не знаю как объяснить, и ожил прямо на глазах.
        - Понятия не имею, о чём это ты, - Арчи был полон самого настоящего исследовательского энтузиазма, - чушь какая-то. Но вот это зелёное давай пихай вот сюда вот отсюда. Сможешь?
        И он сначала постучал по пустому кристаллу, а затем по наполненному. Я пожал плечами, попробовать было нетрудно. Уселся на колоду поудобнее, повернувшись лицом к находившемуся ниже нас селу, и взял в обе руки кристаллы. Прислушался к ощущениям, и переменил их местами, полный в левую руку, пустой в правую. Потом уселся зачем-то в позу лотоса прямо на колоде, угнездил ладони с кристаллами на коленях и уставился перед собой, прислушиваясь к ощущениям.
        Арчи тихонько согнал всех с насиженного места, и они уселись дружной компанией передо мной на молодой травке. Аэродромная команда замерла, не дыша, в отдалении, оставшиеся домовые тоже попрятались, и стало очень тихо. В наступивших сумерках ярко засиял белым ласковым светом один из кристаллов, исчезли молодые, но уже надоедливые комарики и, я так понял это Арчи постарался, заткнулись даже птицы.
        - И что? - растерявшись, зачем-то шёпотом спросил я его, и белый кристалл замигал, постепенно тускнея, - что делать-то?
        - Мозги отключи, - так же шёпотом посоветовал мне Арчи, - и делай. Ты ведь почему-то сам так уселся и кристаллы руками поменял, я тебя ничему такому не учил. А значит, сам знаешь, что делать. Давай жги и помни, что не могу, не умею и не понимаю - за такие слова у нас в экипаже и побить могут.
        - Хорошо, - я не стал корчить из себя тупого капризного подростка, уговаривать меня было не нужно, я и так всё соображал. Моги, умей и понимай, - эти слова можно было бы нарисовать на борту «Ласточки» вместо девиза, с одного боку эльфийскими рунами, а с другого гномьими, потому что руководствовались в обычной жизни мы именно ими. И человеческими буквами впереди, для порядка и для Антохи.
        Я решительно закрыл глаза и ещё раз прислушался к себе, а заодно и ко всему вокруг. Ярко вспыхнул через закрытые веки белым светом полный кристалл, ласково наполняя меня своей силой. Жалобным голодным звоном отозвался ему пустой собрат в другой руке, прося как будто бы поделиться, чисто по-братски. Я невольно заулыбался, но спешить не стал, помня о том, что главная моя цель была зелёного цвета. Я задумался, вспомнил сегодняшние ощущения и тихонько потянул из одного кристалла в другой что-то, чему описания дать не смог бы даже под угрозой расстрела. Но было оно зеленоватое, доброе и лёгкое, весёлое и живое.
        Дело неожиданно пошло всё быстрее и легче, я будто просто перелил воду из одного стакана в другой, было бы о чём говорить. Только стаканы эти были литров по двести, судя по ощущениям.
        - Получилось! - ворвался в моё затуманенное сознание ликующий голос Арчи. - Получилось, Артём, смотри!
        Я очнулся и с изумлением уставился на кристаллы в руках. Один погас, но не совсем, а вот второй сиял в сумерках ярким изумрудным светом, отчего рожи у всех присутствующих стали самыми орчанскими, клыков только недоставало, но улыбающимися. Радовался Арчи, радовался Аниська, довольно щерился староста, и даже веселилась чему-то за компанию аэродромная команда. Лишь Егорыч боялся радоваться и рассчитывать на что-то раньше времени, но я подозвал его к себе.
        - Давай, не будем тянуть, - пришлось подбодрить мне старика, - садись рядом со мной, сразу и проверим.
        Арчи подскочил, чтобы прийти нам на помощь в случае чего, и я под его надзором всунул полный кристалл Егорычу в руки. Старик замер, прислушиваясь к себе, насторожились и мы с Арчи, немного ожидая самого плохого, чтобы не радоваться раньше времени, но первым отреагировал Аниська.
        - Хозяииин! - радостно заверещал он, заставив всех подпрыгнуть, - получииилось! Я знал, я знал, хозяин! Я верил!
        - А ну-ка цыц! - прикрикнул на него довольный, расправивший плечи Егорыч. - Сам вижу, хе-хе. Лет на пять хватит, ей-ей. Но это, конечно, если вы мне этот кристалл за так оставите. Платить за него у меня нечем, говорю сразу.
        - Кристалл жутко дорогой, - присел рядом с ним и с резко погрустневшим при этих словах старостой Арчи, - всё ваше село если распродать, то на парочку таких наберётся. Может быть. И то, если найдёте такого дурака. А у тебя таких кристаллов в хозяйстве что, нету? Поменьше подойдут, похуже, лишь бы были.
        - С каких шишей я должен был их покупать? - с острой и резкой застарелой неприязнью взглянул колдун на старосту. - Ты думаешь, мне тут деньги платили? Жратвой рассчитывались, работой, вещами, хорошим отношением. Всё.
        - Туговато у нас в селе с наличностью, - подтвердил и Семёныч. - Лавки у нас две, но и то там торговля больше на шкурки да под запись идёт, в долг. Раза два в год приплывает баржа с коробейниками, так и там обмен в основном. Шкуры, рыба, ягоды на порох, свинец, материю и прочую рухлядь. Иголки с нитками, опять же, где ты их здесь возьмешь. Так что без денег обходимся. Под заказ везут. А картошка наша с капустой нахер никому не нужна.
        Но Арчи лишь усмехнулся, его было таким не пронять. Да и я тоже не первый день на свете жил, насмотрелся на таких хитрованов.
        - Ты княжеским мытарям эти жалостливые сказки рассказывай, по осени, - посоветовал он оскорбившемуся было старосте. - Не мне. Видел я ваши ружья, и катер общинный тоже рассмотрел. И по домам походил, ничего так. И Древние вещи вы откуда-то таскаете, ага. Кристаллов среди них, кстати, нет? А то даже гномский граммофон ценою в дом прикупили, чтобы под Древние пластинки жирок растрясать, молодцы.
        Староста лишь горестно вздохнул и покачал головой, пытаясь изобразить оскорблённую невинность. Арчи не стал на него давить, он поступил умнее, изобразив в ответ на лице вселенскую скуку и всем своим видом показывая, что, раз такое дело, то пора бы уже и по домам.
        - Пойми, - наконец собрался с мыслями староста, на что-то решившись. - Не я такой, должность у меня такая. Без хитрости и жадности в ней никуда, они для всех на пользу. Для всего села, понимаешь? Мытари с торговцами уедут, а нам здесь жить. Вот и увлекся, простите великодушно.
        - Не с теми людьми ты увлекаешься, мы тебя насквозь видим, - мне он тоже надоел, и жалеть я его не стал. Добрые дела в массовых масштабах это, конечно, хорошо, но всегда находились вот такие жуки. - Предупреждаем первый и последний раз, понял? Крутить сейчас не смей, докрутишься.
        - Понял, - сокрушенно вздохнул староста, даже не пытаясь сделать себе честные глаза, что было хорошим признаком. - Говорю как на духу, кристалл этот нам жуть как нужен, вот и весь сказ. Потому что иначе выйдет, что мы перед Егорычем суками последними окажемся.
        Староста замолчал, а я решил его немного дожать, потому что время шло и этот разговор был мне уже в тягость.
        - Всю жизнь на нём экономили, - я посмотрел на вцепившегося в кристалл Егорыча, тоже не поднимавшего глаз, и повернулся к старосте. - И вот сейчас ты прикидываешь, что дешевле выйдет, нанять нового колдуна, откупившись кедрачами и ягодниками, а его в монастырь уговорить, потому что на остров даже для тебя будет слишком по людоедски. Или всё-таки на кристалл разориться?
        - Было маленько, - вдруг открыто улыбнулся мне Семёныч, - но прошло. Берём кристалл. Сколько стоит? А то, может, товарами какими возьмёте?
        - Значит, так, - Арчи встал с места и хлопнул старосту по плечу рукой. - Молодец! А кристалл я вам не продам, в долгосрочную аренду выдам, ясно? А насчёт оплаты и сроков завтра договоримся, когда ты поведёшь все вещи Древних, найденные вами, нам показывать. И только посмейте что-то утаить, я вас сразу нахер пошлю и сделки не будет. Я враньё за версту чую.
        - Слушай, - радостно оживился Семёныч, - дело! Там дерьма всякого много, может, и найдётся что ценное, не может не найтись! Только и вы не крутите, цену справедливую давайте! А чего вам не подойдёт, вы тому ценник, ценник скажите! Реестр составим, учтём все по совести, а то прям как дикари!
        - Договор! - Арчи торжественно пожал руку старосте, колдуну, потом тоже самое сделал и я, собираясь наконец-то расходиться по домам. Нас ждал ужин и последние новости, но тут Егорыч впал в ступор, и всё чего-то жался на месте, всё чего-то стеснялся и не верил до конца.
        - Забирай, - я показал на кристалл и уже мягче добавил, - договорились же.
        Глава 14, в которой герои попадают на таинственный остров
        На следующее утро я еле заставил себя встать, и то по будильнику. Два очень насыщенных событиями дня дали о себе знать, и организм откровенно бунтовал, призывая своего хозяина послать всех подальше и устроить ему воскресное утро. Но в коридоре уже кто-то деловито ходил туда-сюда, похмельный Далин гремел инструментами в машинном отсеке, и я устыдился.
        Пришлось прибегнуть к одному старому фокусу, которому меня научил Арчи в то время, когда мы работали на износ и спали по четыре-шесть часов в сутки, без выходных и праздников. Он готовил себе с вечера вкусняшку, всё равно какую - пирожное, стакан холодного сока или лимонада, горсть ягод, лишь бы это ему действительно нравилось, и засыпал с мыслью о том, как он завтра с утра первым делом побежит на кухню и всё это съест.
        Я сначала посмеялся, но потом стал готовить себе на утро кофе в маленьком заговорённом термосе, причем именно такое, какое люблю, и к нему кусочек пирожного или хотя бы пряник, для усиления эффекта. Засыпал и просыпался после тяжелого рабочего дня по режиму обычно со свинцовой головой и злобным нежеланием что-либо делать вообще, потом вспоминал про кофе и пирожное, на автопилоте брёл на кухню, где угощался сладким и выпивал половину термоса.
        Потом шёл в душ, если была такая возможность, где под ласковыми тёплыми струями воды, держась одной рукой за стенку, а во второй держа посудину с кофе и попивая из неё, просыпался окончательно, становясь бодрым и весёлым. Со временем я до того себя натренировал, что сознание у меня начинало включаться или за столом, с первым, самым вкусным глотком кофе, или вообще в душе, исключая мучительный процесс подъёма.
        Вот и теперь я не стал мучиться, вступать в заведомо проигрышную борьбу со сном, стараясь пересилить себя. Нафиг надо, сила воли это не ко мне, это к Далину. Я представил себе, что на корабельной кухне, у Кирюшки, мне тотчас выдадут неведомую вкусняшку, стоит только доползти, и уж она-то и будет мне наградой. «Киря!» - даже не пытаясь открыть глаза, в мутном полусне позвал я нашего трюмного: «Выручай!»
        Домовёнок тут же понял, чего от него хотят, и засуетился, послав мне в ответ образ чего-то воздушного и необыкновенно вкусного.
        Кряхтя и пытаясь что-то рассмотреть сквозь чуть приоткрытые глаза, я выбрался в коридор, и по стеночке, шатаясь и цепляясь руками за поручни, добрался до владений домового. Рубило меня не по-детски, сон вцепился в меня руками и ногами, не желая отпускать, и я даже мимоходом удивился этому, плюхаясь на кресло. Но тут же передо мной возникла вазочка с самым вкусным лакомством прямиком из детства - холодная деревенская сметана, пересыпанная ягодами с маленькой толикой сахара, и добавленной ложкой варенья, осталось только перемешать.
        Ягоды были замороженные, малина да ежевика, прошлогодние, но Кирюха успел их разморозить с утра, готовясь к завтраку, так что мне повезло.
        - Спасибо, друг, - облизав напоследок ложку и практически проснувшись, от всего сердца поблагодарил я его, - выручил! Вкуснотища такая, нет слов! А сколько времени?
        - Пожалуйста! - мимолётом улыбнулся мне домовёнок, убирая посуду. - Семь часов! Восьмой пошёл! А Лары всё нет! И Антоха спит, только маг встал! А Далин в шесть пришел откуда-то, похмельный! Мы с ним чаем отпивались, по три стакана! Он из больших, а я из стопочки!
        - Антоху будить! - подумав, выдал я ценное указание Кирюшке. - Вот такую же вазочку ему тащи! И морсу стакан. Сегодня можно, потому что иначе его, наверное, фиг поднимешь.
        Домовёнок умчался выполнять приказание, а я отправился в душ и вообще готовиться, день обещал быть трудным. Пришлось подойти к делу основательно, приводя в порядок всё, требующее внимания и накопившееся за эти дни, поэтому на кухню, она же кают-компания, я вышел только часа через два.
        Там меня уже ждал весь остальной экипаж, исключая так и не появившуюся Лару. Маг с механиком потихоньку пили чай, расспрашивая о чём-то Антоху и подтрунивая над ним. Но юнга держался молодцом, секретов прошедшей ночи не выдавал и вообще ни в чём не признавался, а уверенно валял дурака.
        - Молодец, Антоха! - подбодрил я его, усевшись рядом и подтянув блюдечко со свежими ватрушками поближе. - В нормальном мужском коллективе про свои подвиги не рассказывают, запомни, таких не уважают. Это первый прикол в дружине среди старослужащих. Вытянут молодого балбеса на откровенный разговор, и ржут над ним, заливаются. А тот старается, померзостней подробности придумывает, поцветистей, и думает, что это вместе с ним смеются. Отношение к человеку меняется, и подняться после такого трудно.
        - Зануда ты, Артём, - Арчи разочарованно откинулся на спинку стула, - скучная ты личность. Мы же должны знать, где он всю ночь пропадал, верно? Вдруг помощь нужна или добрый совет?
        - Обойдусь, - хрюкнул от смеха юнга, представив себе эту сцену.
        - Ладно, - прервал всех гном, которой был откровенно рад, что Антоха не повелся на их подначки и остался молодцом. - Что у нас по плану на сегодня? Жизнь без плана - жизнь впустую, как говорится. А мужиков спаивать я больше не пойду, и не просите. Баб жалко, и самогон тоже.
        Арчи переглянулся со мной, мол, кто начнет, но я был занят ватрушками и вкуснейшим Кирюшкиным чаем, поэтому он взял инициативу на себя и принялся просвещать гнома с помощником. Рассказал им подробно про вчерашний день, про домовых и Егорыча, про кристалл и склад магических вещей, на который мы сейчас и пойдем. Все вместе, потому что у каждого свой интерес, а Антоха за компанию.
        - Реестр, значит, с ценами просят составить, - зловеще протянул чрезвычайно оживившийся Далин, характерным жестом потирая руки. - Отчего бы и нет, пойдём навстречу, сделаем им такую милость. Но только ты мне скажи, чтобы я знал, на сколько наш кристалл вытянет, без скидок и прочего, без благодушества твоего. А я им туда еще стоимость работы оценщика приплюсую, чтобы жизнь мёдом не казалась. И уговор, экипаж, без меня не торговаться, это только моё.
        - Да ради бога, - я был только рад, Арчи тоже, Антоха не знаю. - Сам с этим Семёнычем собачься, вы друг друга стоите. Даже больше скажу, как бы он тебя не перехитрил, там мужик стреляный, смотри.
        - Посмотрим, - Далин не стал выдрючиваться, он просто принял мои слова к сведению и деловито хлопнул ладонью по столу. - Все готовы, выходим?
        Я кивнул, запивая чаем последнюю ватрушку, маг с юнгой тоже, и мы пошли на выход, оставив Кирюшку с Лариской на хозяйстве. Я успел заскочить в каюту за своей сумкой, гном посмотрел на меня и захватил на всякий случай пару крепких мешков, сунув их Антохе.
        Маг поставил саламандру на охрану, и теперь я видел, как он это делает. Арчи просто потянулся к Лариске, и показал ей, что мы уходим и что теперь только на неё вся надежда, а Кирюха разбудит в случае чего. Саламандра, позёвывая и утирая глазки лапками, согласилась спать вполглаза и напугать того, на кого трюмный укажет.
        - Шутки шутками, - воспользовался моментом и нашей с Арчи занятостью Далин, принявшись долбать Антоху. - А только не сильно увлекайся этим делом, понял? Ты же сам говорил, что у тебя кто-то там есть в родном аэропорту, девка какая-то тебя ждёт.
        - Не девка, - Антоха набычился и стало видно, что слова гнома хорошенько его царапнули, и настроение его испортилось. - Ждёт, да.
        - Да мне всё равно, пойми, - гном встряхнул юнгу вместо извинений за вмешательство в личную жизнь. - Мне все подвиги твои и терзания до одного места, пока нам за них предъявлять не начали. Я ж себя помню в твои годы, тоже бегал с дымящимся наперевес. Но голову при этом не отключал!
        Арчи наконец поставил дирижабль на охрану, и потянул всех за собой, выскочив немного вперёд, не желая принимать участие в душеспасительных разговорах увлекшегося Далина. Я пристроился с ним рядом, но гномскоенудение слышно было всё равно.
        - Ты пойми, - Далин вцепился в Антоху и отпускать не желал, - человек меняется незаметно для себя, но каждый день! Вот если тебя на год в дружину запереть, а второго тебя на тот же год на Торговый Остров отправить, а потом сравнить, то это будут два совершенно разных человека! И каждый из них будет считать, что уж он-то тот самый правильный Антоха и есть!
        Арчи страдальчески закатил глаза вверх, но вмешаться и не попытался, чтобы не вызывать огонь на себя.
        - Будешь вести себя как воробей, - и тут я на грани физического восприятия почувствовал, как гномский палец обличительно ткнул в спину магу, - будешь как он. Но только хватит ли у тебя прыткости той самой воробьиной и ума, чтобы быть как он, не знаю. Начнешь романтические сопли жевать и придумывать себе лишнего, станешь как наш штурман. Он у нас в основном по пьяни геройствует, ты же видел. А будешь молодец - то вот он я перед тобой. Думай, в первый и последний раз с тобой на эту тему говорю.
        Антоха кивнул, но не уныло или ещё каким образом давая понять, что гном ему надоел, а деловито, и уже более уверенно посмотрел на нас с Арчи.
        - Меня больше интересует, чего там на эту тему отец Георгий проповедует, - я не упустил случая подпустить ему шпильку, - не расскажешь? Позавчера ты был с ним во всем согласен.
        Антоха скривился, как будто лимон укусил, сплюнул и отвернулся, но было видно, что мне удалось наступить ему на мозоль. И правильно, подумал я, а ты как хотел?
        За этими разговорами мы и добрались до пристани, где староста вчера назначил нам рандеву. Общинный катер ещё вечером пришел с бандитского острова, и теперь груды награбленного, оскверненного кровью барахла мужики вывалили перед складом, да так и оставили на ночь, не зная, как к нему подступиться и чего с ним делать.
        Семёныч уже ждал нас, расслабленно усевшись на лавочке, покуривая и жмурясь на реку.
        - Бабы пускай разберут, что к чему, - поручкавшись с нами, в ответ на невысказанный вопрос показал он пальцем на кучи барахла. - Мне не с руки. Оружия там уже нет, магических вещей тоже, тряпьё в основном. Деньги и амулеты сразу отложили, поищем чье это. Может, хозяева найдутся, отдадим, по окрестным сёлам клич кинем, стражу тоже вызовем, покажем, пусть смотрят. Остальное сожжём, нам такое без надобности.
        Я лишь пожал плечами, Арчи тоже, нам было всё равно. Гном тоже это занимало мало, и лишь Антоха чему-то впечатлился, грустно и с небольшим отвращением уставившись на кучи тряпья.
        - Где? - без обиняков спросил у старосты гном, остановившись перед ним и засунув руки в карманы. - Реестр составлять дело такое, раньше сядешь - раньше выйдешь.
        - Прошу на корапь, - жестом радушного хозяина показал Семёныч на катер. - Сегодня у нас по плану рыбалка для дорогих гостей, с ухой, шашлыками, квасом и прочим. Но без дев и спиртного, хоть и просились тут некоторые, особо шалавистые, но мы же едем здоровье поправлять, правильно? Все так думают, во всяком случае. Поплывём на Пьяный остров, там всё и увидите. Я ж не дурак, такие вещи в селе хранить.
        - Разумный подход, - одобрил его гном, разворачиваясь к катеру. - От ухи я бы не отказался, кстати. И от квасу, прямо сейчас.
        Семёныч жестом ему показал, что все будет, и будет на высшем уровне, и мы зашагали по деревянному причалу по направлению к одиноко пришвартованному катеру. На борту нас уже ждал вчерашний мой знакомец Александр, с каким-то деловитым молодым парнем в помощниках, причем оба были вооружены до зубов. И вооружены серьёзно, не ружьями, а нарезным дальнобойным гномским оружием, даже и с оптикой.
        Далин только удивлённо крякнул, разглядывая разукрашенные резьбой и инкрустациями вещи работы соплеменников, потом прищурился, что-то подсчитывая, невольно одобрительно угукнул и повеселел. Теперь вижу, что деньги у вас есть, как бы говорил его оживившийся взгляд, поторгуемся.
        - Для реки самое то, - дал он понять, что заметил и оценил винтари, и тут же прицепился к мужикам, не упустив случая выставить их виноватыми, - подходит. А почему не предупредили, что из села пойдём, кстати? Это не дело, мы бы своё захватили, раз так.
        - Для реки да для лихих людей и держим, - подтвердил нимало не смутившийся Александр, - тайга у нас буреломная да захламлённая, вечная мерзлота же. Там с ружьями в основном бегаем. А не предупредили потому, что остров этот вот, в прямой видимости, идти недалеко. Безопасно тут, гноме. А в случае чего в кубрике еще три таких же есть, боезапас тоже, не переживай.
        Я присмотрелся к одинокому, поднимавшемуся над рекой метров на десять небольшому островку метрах в семиста от пристани и понял, что он находится в границах села, по большому счёту, а гном тут же умотал в кубрик, на инспекцию и оценку оружия, захватив с собой Антоху.
        - С той стороны пляж есть, - переключился на меня Александр, заметив мой взгляд, - там и отдохнём.
        - Пьяным поэтому назвали? - я решил блеснуть дедуктивными способностями, - говорящее название.
        - Почти, - коротко хохотнул Семёныч, решивший на правах хозяина вмешаться в наш разговор, до того ему не терпелось пообщаться. - Есть у нас мужик один, Коськой зовут. Так-то справный, но забулдыга, и ватага у него такая же. А дома ему баба пить не даёт, а на охоте или путине за такое справные мужики могут и в морду залезть. И вот повадились они на этот остров ходить и пьянствовать в своё удовольствие, а бабам своим говорят, что на рыбалку идут, на три дня. А сами за него заплывают и квасят там, расслабляются. А дома потом говорят, что не поймали ничего, неудачно сплавали, вот и весь сказ. Ну, или притащат мелочи какой или выпросят у нормальных мужиков. Да только не учел Коська того, что баба у него - чистый шпиён, ей-богу. Заподозрила она что-то, да и немудрено, и вот как-то раз проводила она их, а сама бегом на холм, где колдун живёт. И видит, что за остров-то они заплыли, а вот из-за него и не выплыли! Созвала она ещё женок, взяли они лодочку, да и поймали дураков на горячем! А только с тех пор на остров этот у нас и не ходит никто, потому что незачем. А мне то и надобно, всем хорошо.
        Мы с Арчи невольно заулыбались, представив себе эту сцену и несчастного Коську со товарищи, застигнутого врасплох.
        - А эльфийка ваша сильномогучая отчего ж не присутствует? - как бы мимоходом осведомился Семёныч, дождавшись, пока мы не наулыбаемся. - Ей интересно было бы посмотреть, я думаю.
        - Спит она, - легко и влёт соврал ему Арчи, не моргнув глазом. - Устала. Просила не беспокоить.
        - И то, - так же легко согласился с ним староста. - Благодарность ей нашу сердечную не забудьте передать, молодцы, а на словах скажите, что здесь ей завсегда рады и не выдадут в случае чего.
        - Никаких случаев, - отрезал Арчи. - Не придумывай. В случае чего она всё княжество раком поставит, не постесняется, вы не лезьте.
        - Ох ты, грехи наши тяжкие, - притворно изумился Семёныч, - сильна, значит. Но болезным помогает от чистого сердца, это радует. Хорошо, когда такие люди есть. Вот и поп наш со вчера умотал куда-то, грехи наши отмаливать, до того хороший у нас поп. Защиту, говорит, подновлю, да помолюсь за вас, грешных, в одиночестве.
        Стоявший рядом Александр почему-то погрустнел, как будто застыдился чего-то, а староста продолжал неспешно рассуждать о хороших людях, бескорыстно помогающих обществу и за него болеющих всей душой.
        - Вот и торговец наш один куда-то делся со вчера, - заговорщицки склонился Семёныч к нам с Арчи. - Не иначе, тоже доброе дело какое задумал, козья морда. Их у нас трое в селе, три семьи торговлишкой занимаются. Так-то все мужики здесь, постоянно на виду, а этим, видишь, какое дело, по роду деятельности постоянно приходится в города мотаться. За товаром или с товаром, я не вникаю, не моё это дело. Мне ведь что главное? Чтобы они чеки выдавали с каждой покупки, лет пять назад князь от щедрот своих снабдил всех такими аппаратами, да. Дивная механика, спасибо гномам, сукиным детям. Но это я раньше так думал, сейчас по-другому. У села ведь тоже бюджет теперь есть, и отчётность. Лучше стало, я вам так скажу.
        - Про лучше стало Егорычу расскажи, - так же задушевно посоветовал ему Арчи. - А за торговцами своими сам следи.
        - Так ведь на месте лодки-то его, - недоумённо развёл руками Семёныч. - Я-то догадался, с утра один его баркас велел тишком на острова оттащить, а всем сказать, что он в город отправился, вроде поверили, не до него всем сейчас, слава богу. И своих он приучил к тому, что может сорваться нежданно-негаданно, шебутной такой да самостоятельный, право слово. Я к чему говорю - если исчезнет с концами, шум в селе будет, не унять. Тоньше надо как-то работать, друзья, деликатней, что ли. Народ обязательно заинтересуется, народ хочет всё знать, особенно в селе, а так как вы делаете, не пойдет, нет.
        - Мы пока что ни при чём, - вынужденно признался ему Арчи. - Лара знает, да поп ваш, наверное. А мы ни сном ни духом.
        - Верю, - разочарованно посмотрел на него Семёныч. - Вы вроде на дураков не похожи. А вот эльфийка ваша от жизни немного оторвана, через могущество своё. Да и наш поп тоже немного не того, блаженненький. Наломают дров, боюсь.
        - Постараемся не допустить, - без видимого энтузиазма пообещал ему Арчи. - Лара с утра связывалась со мной, вечером будет, расскажет что к чему. А знаешь что? Я, наверное, вечером Антоху за тобой пришлю, очень уж ты ушлый, прямо оторопь берёт.
        - Спасибо на добром слове, - шутовски поклонился ему Семёныч. - А намерение правильное, надо быть к народу ближе, это полезно. Народ, он ведь и присоветовать чего может, в бесконечной мудрости своей, а потом сразу и сделать. Вы-то руки свои не марайте, не ваше это дело, предупреждаю сразу, а наше, потому как мы в селе власть, и ответственность за него несём. У вас, кстати, моральные принципы могут быть, или там душевные терзания, а нам проще, мы же деревенские, да и пацан у вас молодой совсем, не пачкайте его. А у нас торгаш этот вполне может не тех грибов на празднике съесть, кстати, и очень даже просто. Или ещё проще - выпьет лишка, да и заснет на свежем-то воздухе лицом вверх, а мы и не уследим, а он и захлебнётся в рвоте своей, такая беда. Или, если уж совсем он поганью окажется, то вполне может по пьяни в общественном нужнике провалиться, головой вниз. Доска подгниёт, а он споткнётся, допустим, и всё. Жизнь деревенская - она опасная.
        Семёныч говорил нарочито простодушно, доверчиво лупая добрыми голубыми глазами, и это пробирало сильнее всего. Александр-то хоть был по-честному мрачен, серьёзен и спокойно решителен, а этот...
        - А ты точно староста? - удивленно спросил его Арчи, ошеломлённый таким простецким напором не меньше моего. - Не ассасин какой на пенсии? И теперь точно вижу - без тебя не обойдемся.
        - Про лососину шутку не понял, - признался ему староста, успокоенный тем, что ему удалось достучаться до нашего мага. - Потом расскажешь. Приплыли, кстати, гости дорогие, прошу на берег.
        Глава 15, в которой герои попадают под очарование магических вещей
        Катер мягко ткнулся носом в песок небольшого пляжа, немного взревел двигателем, проталкивая себя чуть-чуть вперёд, и остановился. На берег первым выскочил Александр с помощником, и они споро прикрутили швартовыми концами свою посудину к двум столбам на берегу.
        - Поднимается маленько водичка-то, - словоохотливого старосту было ничем не унять, хоть мы объяснений и не просили. - Весна же, опаску надо иметь, как бы не унесло катер-то. В том году по глубокой осени случай был с тем же Коськой - унесло у него лодку-то ночью, чуть не погибли мужики, остров-то голый, да и холодно было, белые мухи уже полетели. Слава богу, они выше по течению тогда ушли, а лодку мимо села пронесло, мы и заметили, искать их стали. А так бы все...
        - Зубы не заговаривай, - уже открыто рявкнул на него Далин. - Я таких историй знаю не меньше твоего. Показывай давай, где тут у вас что.
        - Не спеши, - староста не смутился, а благодушно отмахнулся от всё-таки похмельного и поэтому раздражённого гнома. - Сейчас костерок разложим, удочки-закидушки забросим, провизию вытащим, шезлонги, стол походный. Мы же отдыхать сюда поехали, правильно? А потом господин маг посмотрит, не пялится ли на нас кто, а там и видно будет.
        - Шезлонги, - передразнил его Далин, - и где нахватался только.
        Но спорить гном не стал, а пошел помогать с выгрузкой, прихватив с собой Антоху.
        - А в том году по лету случай был, - победив гнома, староста вцепился нам уши, не торопясь приступать к делу. - Ох и случай, слушайте! Пришёл к нам торговец дурной, на самоходной барже. А дурной потому, что почти что ночью, в темноте пришёл, не терпелось вот ему. Но швартоваться не стал, решил до утра подождать, чтобы лишние сутки у нашего причала не оплачивать. Ткнулся вон к тому островку, видите, чуть торчит? Якоря выбросил ещё и спать лёг, дурачок. А вода за ночь возьми да и спади. Вот они с утра засуетились, я чуть живот не надорвал, от смеха-то. Подкопы рыли, раскачивали, дёргали, да куда там, если вода чуть ли не по часам убывает. Короче, через неделю от корабля до воды шагов двадцать было, не вру, ей-богу!
        Я лишь покрутил головой, не разделяя веселья Семёныча и от всей души сочувствуя неведомым речникам. И подумал, что такой ушлый жук, как наш хозяин, не мог не воспользоваться ситуацией, но ошибся, к своему стыду и облегчению.
        - Я и своим и ему сказал, правда, - с горечью признался староста, - скидок по такому случаю не давать и не выпрашивать. Да и скупить почти всё у него пришлось, по божеской цене, хоть оно нам было не шибко-то и надо. Но человек у нас полтора месяца сидел, на причале экономил. Мог бы ведь и обидеться, в другой раз не прийти, а нам это прямо как нож острый. Зато теперь как родной здесь, в этом году уже раз наведался, сразу после ледохода, радостный такой.
        Арчи пропустил его откровения мимо ушей, он залез на самый высокий холм на острове, и теперь внимательно разглядывал окрестности, потихоньку поворачиваясь по часовой стрелке. Но старосте хватало для общения и меня одного, и вскоре я пожалел, что из-за всё ещё заживающей руки не могу принять участие в выгрузке.
        Семёныч начал рассказывать уже менее интересные вещи, он принялся одним глазом следить за нашим магом, а я за мужиками. Они уже выкинули всё на берег, еще раз подтянув катер на песок, и теперь раскладывали свои пляжные мебеля. Стол, стулья, большой зонт, переносной, но очень солидный мангал и шарабан заняли свое место в тени густого тальника, и лишь беседку они начали собирать на ровном холме, чуть в стороне и намного выше от всего остального.
        Это была добротная конструкция из стальных тонкостенных труб с замками, складывающаяся в подобие небольшого дома, с плотной брезентовой двускатной крышей и матерчатыми полупрозрачными стенами.
        - Чтобы мушки не надоедали, - хитровато щурясь, пояснил мне Семёныч. - Да и солнышко на реке злое, а так в самый раз. Комфорт, опять же. Да и с реки не разглядеть, чем мы здесь занимаемся. И с дирижабля тоже.
        Меня это чудесное утро на реке настроило на благодушный лад, сюда же добавилось еще и ожидание близких чудес и мастерской ухи на обед, а то и рыбы в шарабане, да и сам Семёныч был очень интересным, хоть и постоянно валяющим ваньку человеком, поэтому я от всей души ему улыбнулся, нарвавшись на открытую улыбку в ответ.
        - Вот и хорошо, - отметил он как бы про себя, - а то выделывались тут, понимаешь, столичные штучки. Ну да ладно, пойдём в беседку-то, деловые вы мои, кваску ядрёного попьём. Господин маг, вас тоже приглашаю!
        Арчи как раз совершил один оборот вокруг своей оси, и остался доволен увиденным. Никого мы, как я понял, не интересовали.
        - Будем раз в час или полчаса осматриваться, - предложил он мне, когда мы поднялись к нему и домику на холм, заросший густым тальником. - И нормально.
        Но обещанного кваса мы там не получили, вместо этого Семёныч, вооружившись лопатой, принялся что-то откапывать прямо посередине палатки. Сняв здоровый кусок дёрна и оттащив его в сторону, он откопал деревянный люк с железным кольцом и обмёл с него грунт припасённым веником.
        - Схрон, - прокомментировал Арчи увиденное. - Классический. Не боитесь, что затопит?
        - Тут не затопит, - кряхтя, подёргал кольцо староста. - Вот обмелеть может, это да. Тот берег, смотри, там равнина и болота до самого горизонта. А здесь горушка. Чтобы до схрона вода поднялась, океан нужен, не меньше, так что глупостей не болтай. Наши предки тоже не дураки были, знали, где село ставить.
        - Повезло вам с предками, - Арчи оттеснил Семёныча в сторону и сам взялся за кольцо. Напрягшись изо всех сил, он всё же сумел откинуть разбухший люк на себя, открыв тёмный и узкий лаз, из которого пахнуло застоявшейся сыростью.
        - Не топит, - с укоризной оглянулся он на старосту. - Сгниёт же все к чёртовой матери.
        - Не сгниёт, - успокоил тот его. - Всё по уму упаковано. Давайте, ныряйте вниз, и подавайте мне, а я принимать и раскладывать буду. Заодно и просушим.
        Мы с Арчи переглянулись, молча удивляясь такой прожжённости старосты. Вот и схрон запретных вещей он умудрился оборудовать в прямой видимости из села, но при этом не в самом селе, не подкопаешься. И на виду, и нечисть не страшна, и церковники. Если попытаются взять на горячем, то можно успеть все в реку перекидать, а там ищи-свищи. А если не знать, то и фиг найдёшь. Кругом проточная вода же, всё экранирует наглухо.
        - Ладно, - Арчи перегнулся лицом вниз над узким лазом, запустив туда магический огонёк и пытаясь что-то рассмотреть. Потом привычно устроил магический ветродуй для смены воздуха, как это он делал в каждом подземелье, чтобы ненароком не задохнуться. - Полезли, Артём.
        И мы полезли. В стены из изначально не гниющей, да еще и чем-то обработанной северной лиственницы были вделаны узкие ступеньки, переходящие в лестницу, по которым мы и спустились в эту сокровищницу, очутившись как будто на дне здоровенной колбы. Помещение было невысоким, круглая комната была вся отделана всё той же лиственницей, а потолок, в центре которого светилось отверстие лаза с выходящей из него лестницей, сложен из цельных, тонких брёвен. Вообще всё было устроено крепенько так и по уму, я оценил.
        Кроме небольшого пустого пространства в центре, всё остальное было уставлено вдоль стен, по кругу, полками и стеллажами. А на этих полках и стеллажах, плотно, так что яблоку было негде упасть, были расставлены разнокалиберные туески из бересты с плотными крышками. Присмотревшись, я понял, что каждый туесок, кроме того, был ещё и покрыт добрым слоем пчелиного воска, чтобы не дать воде ни единого шанса.
        - Основательно, - признался поражённый не меньше моего Арчи, ковыряя пальцем восковой слой на ближайшей посудине. - Лару бы сюда. Но давай работать, слишком много всего, до вечера бы управиться.
        Я был с ним полностью согласен, и мы принялись за дело. Маг, подумав немного, залез на лестницу, чтобы доставать до начавшего беспокоиться Семёныча, а я начал подносить к нему туески по одному, начав с самых маленьких и лёгких. Тяжелые пусть Далин ворочает, а у меня рука болит, в самом деле. Через полчаса гном и в самом деле сменил меня, начав без слов подтаскивать и передавать наверх самое тяжелое и, наверное, самое интересное.
        - Вылазь давай, - без малейшей деликатности потребовал он от меня спустя пять минут. - И мешаешь, и дышать тут уже нечем, душегубка чёртова. Тут делов мне одному на чуть-чуть осталось.
        Вытирая градом катившийся пот и хватая ртом влажный и спёртый воздух, я без слов подчинился Далину, с благодарностью хлопнув его по плечу.
        - Начнём? - с радостной готовностью встретил меня наверху Семёныч. Больше никого в беседке не было, Александр с весёлым и радостным Антохой без шуток занимались ловлей рыбы на уху и шашлыками. А вот помощник его сидел с винтарём на холме под кустом, без устали рассматривая округу в потрёпанную половинку бинокля. - Чего тянуть-то?
        - Если хочешь, чтобы у тебя вдруг рога на лбу выросли, - я как можно более безразлично пожал плечами, - то можно и не тянуть, отчего бы и нет? Тем более, что ты таким номером внимание от пропавшего торговца враз отвлечешь, с гарантией.
        Староста коротко хохотнул и настаивать не стал, представив себе перспективы. Вполне реальные, кстати, на моей памяти бывало и не такое.
        Я вышел и улегся на молодую траву в тени беседки, под прохладный речной ветерок, чтобы унять дыхание и хоть немного остыть и просохнуть от дурного пота. Тем более, что Семёныч не подпустил меня к раскладыванию берестяной тары, пробормотав что-то вроде - не лезь, напутаешь.
        Вытащив из карманов влажные сигареты и прочую мелочь и разложив её рядом с собой для просушки, я расстегнул пояс с револьвером, чтобы не давил, и расслабленно уставился в весеннее небо усталым взглядом. Подсунул для удобства обе ладони под затылок, немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, и тут на меня что-то нашло.
        Время как будто остановилось, затихли все посторонние звуки, и вдруг мне стало до того хорошо и легко, как не было уже много лет, с самого детства. Я смотрел в белые кучевые облака на синем небе, а они на меня, ласковое солнышко нам не мешало, спрятавшись за крышей беседки.
        Одно облако, поменьше и поплотней, вдруг превратилось в весёлого добермана, а второе, побольше и покучерявей, стало очень похоже на шаловливую симпатичную лошадку с густой белой облачной гривой до копыт. Небесный пёс, обрадовавшись компании и подскочив, как на пружинках, на всех четырех лапах, с маху перескочил через нее и принялся мелким бесом вертеться вокруг. Лошадка, повернув голову в мою сторону, весело пошла красивой походкой по кругу, высоко задирая передние ноги, а пес скакал вокруг неё, размазываясь в порывистых движениях. Делали они это вроде бы медленно, как во сне, но общее ощущение стремительности не покидало меня.
        Им было очень хорошо и весело, а мне вдруг до того захотелось к ним, в эту безмятежную и чистую радость, что они это почуяли и остановились, с сомнением глядя на меня. Наконец пёс, переглянувшись с лошадкой, принял какое-то решение, приглашающе дёрнув головой. Лошадка была не против, но вела себя поскромнее, в застенчивости окутавшись облачной гривой. Они ждали только меня, это чувствовалось, и я медленно поднялся с травы, на которой лежал. На автомате скинул мешавший мне расстегнутый ремень с тяжелой кобурой и сделал первый шаг в небо, поднявшись сразу над землёй сантиметров на двадцать, но больше сделать ничего не успел.
        - Лови его! - отчаянным голосом заорал кто-то в ужасе, и мне в живот с разбега тяжелым снарядом влепился помощник Александра, но не сумев даже сбить с ног. Он вцепился в меня руками и ногами, но я ласково и без усилий отстранил его в сторону, попытавшись при этом что-то даже успокоительно ему пояснить, что всё хорошо, что бояться не надо, и мимоходом пожалев, что не могу его взять с собой, в это радостное небо. Но лошадка одна, и нести двоих ей будет тяжело, так что в другой раз, может быть, завтра. Я сделал второй шаг, но тут налетели другие, не дав мне сделать третий шаг.
        Александр с помощником прыгнули мне в ноги и повисли на них, Антоха с Арчи вцепились в комбез, продрав от отчаяния и усердия в нем карманы, а Семёныч, сука такая, ловко накинул мне на шею верёвочную петлю и примотал свободный конец к невысокому деревцу, быстро выбрав слабину. Опытная сволочь, уже в отчаянии подумал я, отставной матрос же, застрелить бы тебя! Я начал шарить руками в поисках в который раз отсутствующего, когда он так нужен, револьвера, но лошадке мои намерения очень не понравились, и она строго и печально посмотрела на меня, взбрыкнув от возмущения ногами. Пёс тоже был не в восторге от этой идеи, я уступил, и общими усилиями меня стащили с небес на землю, придавив для надежности своими телами.
        Друзья что-то орали, Семёныч с Александром не отставали, и тут прибежал Далин с полуторалитровой бутылкой гномского самогона в руках. Выхватив из ножен свой здоровенный тесак, он быстро и ловко обухом отбил горлышко бутылки, и разом выплеснул всё её тошнотворное содержимое мне прямо в лицо.
        Я хватанул крепчайшей сивухи ртом и носом, на вдохе попало и в лёгкие, обожгло глаза и даже уши. Наваждение спало, как будто и не было его, и я забился у них под ногами в жестоком приступе рвоты, пытаясь разодрать огнём горевшую грудь пальцами.
        Арчи, слава богу, тут же принялся меня лечить, скомандовав подать воды, немедленно и много. Далин диким кабанчиком метнулся к берегу, как кегли расталкивая нерасторопных на своём пути, и с полным ведром кинулся обратно. Остальные, пропустив мимо себя гнома, вырывая друг у друга котелки и другую посуду, поскакали вслед за ним.
        Потом на меня долго лили струями воду, а я промывал глаза и остальное, потихоньку приходя в себя под руководством мага. Когда Арчи уверенно заявил присутствующим, что угроза миновала и всё теперь хорошо, меня усадили на задницу под деревом и осторожно прислонили к его стволу, а я с надеждой посмотрел в небо.
        Облачка, в которых явственно угадывались собака и лошадка, успели за это время упрыгать очень далеко, потеряв ко мне интерес, причем это уже были совсем не облака, а что-то живое и непонятное.
        - Ох и дела, - Семёныч трясущимися руками достал из своих безразмерных карманов трубку и с наслаждением закурил, лязгая и стуча зубами по чубуку. - Бабушку вашу за ногу и через колено, господа маги, вот что я вам скажу!
        Александр был поспокойнее, он просто уселся рядом со мной на траву, для начала показав своему помощнику на оброненную им винтовку и отослав его обратно на пост, не забыв поблагодарить за бдительность. Я тоже приложил ладонь к сердцу, виновато посмотрев на парня, но сказать спасибо не сумел из-за саднившего горла. Но тот всё равно понял меня, с немного смущенной и горделивой улыбкой поклонился в ответ и отправился подбирать и чистить от песка дорогое оружие. Он всё-таки запомнил, как я бережно отдирал его от себя, обещая взять с собой на небо в другой раз.
        - Ты дебил? - рядом со мной на корточки присел с одной стороны Арчи, а с другой Далин. - Отвечай!
        Голос его был мне незнаком, до того он был суров и строг, никогда раньше маг со мной так не говорил, и я невольно напрягся.
        - Что должно случиться, Артём, чтобы ты понял, - Арчи примерился и вдруг выписал мне такого леща, что свет померк, в ушах у меня раздался колокольный звон, а я замычал от боли в прикушенном языке и щеках и склонился на одну сторону. - Нельзя тебе спать рядом с магически нестабильными, неизвестными вещами.
        - В прошлый раз ему мало было, дураку, - поддержал его Далин, мощным ударом со своей стороны вернув меня в вертикальное положение. - Понравилось, видно.
        - Всё, всё, - и я прикрылся руками от целительных дружеских звездюлей. - Хватит.
        В голове гудело, горло саднило, в груди жгло, а на глазах, я не сомневался, созревали два внушительных синяка. Но сквозь немного спутанное сознание до меня дошло, что история со сном повторилась, и нам всем очень повезло, что это было что-то хорошее, а не как в прошлый раз.
        - Пока хватит, - легко согласился со мной Арчи, а гном промолчал, пребывая в сомнениях по этому вопросу. - А там видно будет.
        - Интересно у вас, господа маги, обучение проходит, - Семёныч не утерпел и влез в воспитательный процесс, отвлекая внимание на себя, за что я ему был очень благодарен. - Но я вам так скажу - бить детей руками нельзя, руки тяжелые и можно им там что-нибудь повредить внутрях ненароком, а уж тем более по лицу. Непедагогично это, по заднице надо. И использовать ремень или тапок, а ещё лучше - розги. Визгу, боли и пользы много, а вреда мало.
        - Тьфу на вас на всех, - я всё-таки смог открыть глаза и отдышаться, постепенно приходя в себя. - Что это было, Арчи?
        - Тебя надо спросить, что это было, - тот наконец поднялся на ноги и отошёл от меня, всматриваясь в ускакавших практически до горизонта лошадку с собачкой. - Я так понял, ты как-то сумел облака одушевить по своей воле, а потом и сам к ним собрался, поиграть, романтичный ты наш. Но это не точно. Вот так живёшь и не знаешь, что у вроде бы взрослого человека в голове сидит. Опасно это.
        - Хер с ней, с церковью, не того боимся, - Далин поднялся на ноги, наконец-то отойдя от меня, а я с облегчением проводил его взглядом. - Настоящая опасность, оказывается, рядом ходит и дурака валяет. Как хотите, но решать с ним вопрос надо как можно быстрее. А то ускачем все вместе ночью на небесных лошадках, будет номер.
        Я лишь закрыл глаза и с запоздалым облегчением выдохнул, только сейчас осознав весь масштаб этого звездеца. Там, в небе, случиться могло все, что угодно, а летать я не умел.
        - Да ладно вам, - примирительно высказался Семёныч, с удовольствием разглядывая с вершины острова высыпавший на улицы села народ. - Зато торгаша никто не хватится, это я вам точно говорю. Не до него всем. Вон, скачут, руками то в небо, то на остров показывают, обалдуи. Будет теперь разговоров лет на пять. И с каждым годом всё цветастее.
        В словах старосты был смысл, уж очень бедна жизнь на сказочные события в таких северных, удалённых от цивилизации селах. А мы за три дня умудрились устроить тут настоящий цирк с конями и экзотическими танцами, и не факт, что на этом остановимся. Но зато теперь я был уверен, что наш экипаж в Ромашкино будут ждать с нетерпением, и к следующему визиту созовут всё свободное население окрестных сёл. Тем более, что в фантазии местных сказочников я не сомневался.
        - Поступим так, - Арчи уже успокоился и был готов приступить к делу. - Антоха, идешь на помощь Александру. Семёныч, хватай гроссбух, будешь писарем. А мы с Далином на осмотр и оценку.
        Я вопросительно поглядел на него, потому что в этом стройном плане не нашлось для меня места.
        - А ты, морда, - маг повернулся ко мне и наставительно упёр в меня указательный палец, - сидишь здесь под надзором, подальше от магических вещей, и даже не пытаешься заснуть. Часовой, проследи за ним. А мы попытаемся найти, с чего именно это тебя так расколбасило. И попытайся до Лариски дотянуться, посмотреть, чего-то там не то, мне кажется, я не вижу отсюда. Давай.
        Я тяжело поднялся с места и, сначала пошатываясь, побрёл на самое высокое место острова. Шатало меня от двух пропущенных в голову и от последствий нечаянно принятых внутрь граммов ста мерзкого гномского пойла, но на магическом плане, на удивление, всё обстояло просто прекрасно. Сила просто распирала меня, мне было легко и хорошо, как давно не было, а негативные последствия в виде синяков, боли в голове и груди и противной отрыжки с невольным опьянением испарялись будто бы сами собой. Спать не хотелось, тело переполняла приятная легкость, и я чувствовал себя заново родившимся.
        - По земле иди! - стеганул меня в спину резкий и по-настоящему злой окрик Арчи, - ну задолбал ты уже, Артём!
        Я остановился, не успев завершить шаг, с одной поднятой ногой, и с удивлением понял, что иду сантиметрах в пяти над землёй. Потом оглянулся и заметил, что от дерева, под которым меня воспитывали и до того места, на котором я сейчас стою, на мягком грунте, поросшим редкой молодой травой, не наблюдается ни единого следа.
        - Полетит ещё куда, в жопу ему стреляй, - мрачно посоветовал Далин часовому, подчеркнуто не глядя на меня. - Мы на тебя надеемся, парень. А лучше ружье возьми и солью его снаряди, справишься? А лучше я сам, Арчи, посмотри пока за ним.
        Часовой без всяких шуток ему кивнул, и гном на полном серьезе отправился выковыривать из двух патронов двенадцатого калибра мелкую дробь и снаряжать их крупной серой солью. Я неверяще улыбнулся строго смотревшим на меня людям, но быстро сник, поверив их серьёзным лицам. Просто это мне было легко и хорошо, да и лошадка с собачкой всё еще весело скакали над горами за селом, вызывая у меня чистую незамутненную радость, а вот спутников своих я сумел не на шутку перепугать.
        - Держи, - наконец приперся Далин с короткоствольной вертикальной бескурковкой в руках. Тоже гномской работы, между прочим, одна инкрустация чего стоит. - Влёт его гаси, если полетит, прямо под хвост, только дуплетом не бей. И постарайся над островом сбить, чтобы в реку не упал.
        Часовой на полном серьезе кивнул, он вообще, как я понял, был очень ответственным и деловым парнем, и повесил свой винтарь на дерево, взяв ружьё наизготовку. Ну, хоть не на меня сразу направил, и то хлеб.
        Убедившись, что я всё осознал и более дурковать не намерен, все отправились по своим делам, отдав меня в руки очень дотошного конвоира. А я сплюнул и уселся на холме, бросив взгляд на горы, над которыми всё еще веселились лошадка с собачкой, чтоб им пусто было. Посмотрел на село, добрая половина которого сейчас находилось на пристани и разглядывало меня в ответ, и сплюнул ещё раз.
        Попытался успокоиться и вернуть себе недавнее хорошее состояние, чтобы дотянуться до Лариски, но не увлекаясь при этом, чтобы ненароком не потерять контроль и не получить соляной припаркой по филейным частям.
        Дотянулся и понял, что дела там обстояли не очень. Лариска что-то сумела рассмотреть и теперь пылала жгучей ревностью от неба до земли, но не переходила к активным действиям, потому что сама еще не поняла, что ей больше хочется - поплакать или позлиться.
        - Арчи! - я повернулся, чтобы дождаться его, но маг был тут как тут. - Видишь? Дотянуться сможешь или поедем?
        - Да нихрена! - скривился тот, внимательно вглядываясь вдаль. - Тут километра полтора до «Ласточки», я так далеко не умею. Надо попробовать дотянуться, плыть да бежать всё равно не меньше получаса, можем не успеть! Ты начни, а я помогу!
        - Ага, - согласился я, усаживаясь поудобнее. - Только не стреляйте, ради бога, привяжи меня лучше, что ли, у Семёныча вон верёвку возьми.
        Маг без шуток сгонял за верёвкой, а я потянулся к Лариске через реку и село, наплевав на теорию магии и все условности. Сил у меня было много, получалось всё легко и просто, и я просто не задумывался над тем, что делаю, боясь только одного - не успеть.
        Девочка наша сидела в топке нахмуренной растрёпкой и обижалась сейчас на весь мир напропалую, сдерживаемая только Кирюшкой. И правильно, Лара ушла по своим волшебным делам куда-то, а её не взяла с собой. Но это ладно, не очень-то и хотелось, так и эти, друзья называются, тоже её бросили, а сами там с весёлыми небесными лошадками и собачками дружатся, одни, без неё! Заперли и бросили, и даже не спросили, а она тоже поиграть хочет!
        А вдруг им, то есть нам, сейчас с этими облачными зверюгами так весело, что они про неё, бедную Лариску, совсем забыли и вспоминать не хотят? Как тогда быть? А ведь ей, бедной и несчастной, обидно до слёз и что делать, совершенно непонятно.
        Она сидела, нахмурившись и не обращая внимание на крутившегося рядом трюмного и уже совсем было собралась безутешно зарыдать, но я успел. Не знаю как, но я подхватил её на руки и прижал к себе, совершенно забыв про опасность ожогов и что так делать нельзя. Сейчас почему-то это было можно и нужно. Да и сидел я в это время на вершине острова, на привязи, под угрозой соляного залпа в задницу, и Арчи держал меня обеими руками за плечи. Но в тоже время сознание моё было здесь, с ней, и я мог держать её своими призрачными руками.
        Я подхватил её, взвизгнувшую и обрадовавшуюся, и с разгона начал ей говорить разные слова, какая она у нас красавица да умница, а на собачку с лошадкой плюнуть и растереть, не хотим мы с ними играть, потому что только её любим. Она с радостным визгом закувыркалась у меня на коленях, норовя прильнуть к груди и одновременно заглянуть в глаза, не веря своему счастью.
        А я всё одна и одна, как бы говорила она мне, полыхая во все стороны алым от радости, а теперь и ты со мной, вместе! Мы же настоящие друзья, правда-правда?
        Правда, мысленно отвечал я ей, не забывая гладить и утихомиривать, потому что топка уже раскалилась докрасна и до беды было недалеко. А какой у тебя хвостик огненно-пушистый, всем на загляденье, приговаривал я, да какие глазки красивые!
        Лариска наконец утихомирилась, хитрой лисичкой замерев у меня на руках, температура начала спадать, и выдохнул с облегчением, но затыкаться и не думал. Я говорил ей все ласковые слова, которые только знал, от всего сердца. Говорил, что Далин от неё без ума, а уж Арчи её любит просто как младшую сестрёнку, которой у него никогда и не было. И Кирюшка тоже, вот смотри, как он беспокоится там, за стеклом, и Лара, и Антошка.
        Саламандра вдруг застенчиво послала мне свой образ в виде девочки с невысказанным вопросом, и я тут же подхватил. Рассказал ей, что и сама она красавица, каких мало, и платьице красивое да по моде, а уж волосы-прическа просто огонь! Не зря гномы вокруг нее хороводы водили в тот раз, ох не зря!
        Через полчаса мы успокоились и уже просто молча сидели, любуясь друг другом. Потом я с тревогой подумал, что вроде бы уже все, и можно оставлять её одну, но тут в голову мне ворвался еле слышный голос Арчи.
        - Даже не думай! - прокричал он на грани восприятия. - Сиди, сколько сможешь, пока не заснёт! А мы тут тебя тряпочкой накроем, от солнца, и Антоха тебя постережёт! Вспомни, как я перед Огненными Островами сидел, и ты так же делай! Вечером, если не уложишь её, на катер тебя занесём и до села доедем, а там и разбудим! Тут важно понять, с чего это тебя так растащило-то сегодня, склад их магический осмотреть просто необходимо, понял? Так что сиди и не дёргайся!
        Голос его звучал все слабее и слабее, пока совсем не исчез и я понял, что Арчи выдохся. Ну и ладно, подумал я, посидим. Чёрт с ними, с ухой и шашлыками, нам же хорошо вдвоём, правда? Лариска весело кивнула, она что-то учуяла и забеспокоилась было, тем более что эти долбаные лошадка с собачкой всё прыгали у самого горизонта, всё прыгали, и всё никак дальше упрыгать не могли, чёрт бы их побрал.
        Глава 16, в которой герои выясняют, что же они всё-таки нашли
        Я было настроился на долгие посиделки, но где-то уже через полчаса почёсываний и поглаживаний Лариска отчаянно зевнула и смущённо посмотрела на меня. Всё-таки не высыпалась она в последнее время совсем, а это очень плохо для любого ребёнка. Для ребёнка очень важен режим и неважно, простой он или магический. А мы вчера затеяли концерт с ней в главной роли и сегодня тоже выспаться девочке не даём.
        Лариска протяжно зевнула ещё раз, а я ей в ответ, до того это было заразительно. Мы улыбнулись друг другу, и она просительно ткнула лапкой в сторону своего гнёздышка из огнеупорного кирпича. Мол, там у неё спаленка, не где-нибудь. И если я обещаю ей сегодня больше ни с кем не дружиться и не играть, то хорошо бы было, если бы я положил её туда. А то у неё глазки совсем уже слипаются и спать хочется, а на руках у меня ей хорошо, но она уже не маленькая, чтобы на руках спать. Она уже большая.
        - Не просто большая, - вслух подхватил я, укладывая её на место. - А ещё красивая всем на загляденье, умная и сильная. И яркая, и свет у тебя ласковый.
        Саламандра смущенно, но гордо улыбнулась мне в ответ, прижалась на прощанье, и я осторожно положил её в спаленку.
        - Я пойду? - шёпотом пришлось мне спросить, одновременно погрозив пальцем вертящемуся снаружи Кирюшке. - Ты спи спокойно и не переживай, никто нам, кроме тебя, не нужен.
        - Нет, нет, - почудилось мне в спокойных, уже закрывающихся глазах Лариски, - иди к ним. Я больше не буду, я вам верю, я спать хочу, не обижайтесь на меня, пожалуйста.
        Но я посидел ещё полчаса, на всякий случай, и не зря. Минут через десять саламандре приснилось что-то не то, она подкинулась на месте, переживая недавнюю обиду, полыхнув алым сквозь заспанные глаза, но тут же наткнулась на меня.
        - Ой, - в смущении прикрылась хвостиком она и хотела было мне что-то сказать, но сон рубил её нещадно, и Лариска в великом облегчении перевернулась на другой бочок и заснула снова, но теперь уже по-настоящему, глубоко и хорошо.
        - Уф, - машинально вытер я с лица воображаемый пот. - Пронесло.
        Вытер и напрягся, потому что что дальше мне делать, я не знал. До Арчи я, допустим, докричусь легко и просто, но вот он ответить мне уже не сможет, это я видел. И потому, что сил потратил на меня много, сначала ловя и приводя в чувство, а затем щедро делясь со мной своей силой и перекидывая к Лариске. И потому, что делом занят, и трогать его сейчас было нельзя. Я видел, что он был напряжён и внимателен к чему-то, с ним это редко бывает, и то только в по-настоящему серьёзных случаях.
        Да и разбудить можем девочку нашу, посмотрел я на прикрывшуюся хвостиком саламандру, тоже не вариант. Ладно, попробую вернуться сам, а если не получится, то здесь посижу. Тепло, светло, компания хорошая, чего ещё надо?
        И попробовал. Сначала рассмотрел себя, сидящего под охраной неусыпно бдящих Антохи и того парня, имя которого я, к стыду своему, так и не узнал. Я сидел на вершине острова в позе лотоса как истукан, накрытый от греха марлей в два слоя, и светился неярким зелёным светом. Антоха стоял рядышком с кустистой веткой в руке, отгоняя редких сейчас летающих насекомых, а тот парень всё-таки переломил ружье, на всякий случай, и повесил его на сгиб руки, по-охотничьи, но пялился при этом в мою спину без устали.
        И не он один. С того берега, на котором сейчас собралась большая половина села, на меня и моих охранников уже в открытую тыкали пальцами и оглашали самые фантастические версии происходящего. Бинокли и подзорные трубы шли по рукам, чтобы все успели насладиться зрелищем, а люди вслух сожалели о том, что небесные собачка с лошадкой всё-таки ускакали.
        Придётся попробовать вернуться самому, подумал про себя я, потому что это балаган следовало прекращать. Не дай бог, попрутся на помощь или ещё чего, будет всем сюрприз. Я сделал несколько решительных и злых вдохов, готовясь к чему-то непонятному, но вдруг понял, что дышу уже собственным носом. Попытался понять, как это может быть, и ощутил, что уже сижу на острове, с мокрой задницей от немного влажной земли, и прямо сейчас падаю набок, теряя чувства.
        Сзади сочно щелкнули ствольным замком, ружьё встало на боевой взвод, и чувства немедленно ко мне вернулись. Я успел выставить руку в бок и опереться на неё, после чего замер на месте, не дыша. Зелёный свет померк, заныли отсиженные, онемевшие ноги, ко мне вернулись запахи и звуки, а Антоха в величайшем сомнении потыкал в меня палочкой, переглянувшись перед этим с ружьеносцем.
        - Только не стреляйте, - как можно более задушевнее попросил я их. - Всё уже, всё. И верёвку с шеи снимите, пожалуйста.
        Антоха попытался заглянуть ко мне в глаза, но не преуспел, потому что петля веревки была накинута поверх марли, и всё-таки начал развязывать меня, перед этим на всякий случай крикнув Арчи.
        - Да нормально всё с ним, - оторвался на минуту от работы маг, чтобы взглянуть на меня. - Отвязывай, и идите кашеварить, а сюда не лезьте. Но ты, Антоха, на всякий случай посматривай за этим летуном, хорошо?
        И мы пошли. Я на всякий случай обошёл их беседку по широкой дуге, на ходу нацепив ремень и рассовав все свои вещи по карманам. А вот Александр на бережку с готовкой не спешил. Он здраво рассудил, что если начать все делать одновременно, то никуда не успеешь и начал с основного, с рыбалки, так что наша помощь пришлась как нельзя вовремя.
        Антоху мы поставили разгребать привезённые с берега готовые разносолы, целую кучу заранее приготовленных салатов, закусок и заедок и вообще за сервировку, а сами взялись за горячее. Он, как хозяин, за уху, я за шашлыки, хотя я предпочёл бы наоборот. Любил я свежую уху, от неё такая приятная легкость в животе образуется и пользы много, не то что мясо на углях.
        - Так ведь из осетрины шашлыки-то будут, - обрадовал меня Александр, с которым я поделился своими гастрономическими предпочтениями. - Какое мясо? И ты, кстати, с ними не спеши, их готовить полчаса делов. Ты их нанижи на шампуры, да в сторону пока, давай ухой займёмся.
        - Ух ты, осетрина? - моментом перенастроился на шашлыки я, такое мы любили не меньше ухи. - Свежая? Да быть того не может.
        - Откуда свежей-то взяться, третий день не просыхаем, - подтвердил мои опасения Александр. - Зимняя, на перемёты ловили по льду. Но ты не бойся, она не хуже, она магически сохранённая. И в уху её добавим, в самом конце, я сейчас только мелочь свежую выварю.
        Он занялся делом и в процессе я у него узнал, что в селе имеется амулет мгновенной магической заморозки и разморозки, и вообще с ледниками у них всё нормально.
        - У нас всё по уму, - рассказывал Александр, кидая потрошёную мелочь в медленно кипящий котел. - Ты пойми, это жизнь наша. Мало добыть, надо ещё и правильно сохранить. И не просто так, а чтобы и вкус и польза, всё осталось. Мясцом и рыбкой мы приторговываем, ягоды мороженые, опять же.
        Я кивнул, соглашаясь, потому что знал, что рыбка из вот таких вот, ещё не сильно загаженных людьми мест очень ценилась. Одно дело ловить ее в Каменке, где стоят большие города, да еще и ниже выхода канализации, где она имеется, и совсем другое дело здесь, на нетронутой природе, в чистых и безлюдных протоках и озёрах.
        И вот так прошло четыре очень хороших часа. Мы успели и приготовить, и немного похлебать ухи, порыбачить и позагорать в своё удовольствие. Рассказали последние байки и анекдоты, поговорили за жизнь с Александром, и я наконец-то познакомился с его помощником, которого звали попросту Лёхой.
        - С колдуном у нас нехорошо получилось, - рассказывал Александр, косясь на беседку, где гном и староста уже успели поорать друг на друга в голос и теперь подчеркнуто общались между собой, но только через Арчи голосами, полными яда. - Ученик сильный был, да только не надо ему ничего, кроме реки. Раздолбай, одно слово. Но добычливый, в край! Как будто в оморочке родился. Все на рыбалку, и он на рыбалку. У всех херня какая-нибудь, а у него полная лодка белорыбицы. И на охоте то же самое. Вот и думай, что для села лучше. Рыбу он раздает всем желающим, на общество, а икру себе оставляет, для продажи. Мясо тоже, только шкурки себе берёт, пушнину. Крепко живет, даже кучеряво. Родители на него не нарадуются, им на колдовство при таком раскладе наплевать и растереть, да и девки все уже из-за него передрались, видный парень, кровь с молоком, и погулять не прочь. А колдунам же нельзя, тешат себя всю жизнь на сухую руку по сырым землянкам, видишь, какая история.
        - Сублимация называется, - мне почему-то стало немного обидно за Егорыча. Вот так всю жизнь сидишь в землянке, людям помогаешь, а тебе в спину посмеиваются, хоть и по-доброму, а в случае неудачи с силой тебя пинком под сраку на остров или в монастырь, в награду за долгую службу. - Колдуны да монахи только на неё и уповают. Не надо оно им, вроде бы.
        - Ты не думай, я не смеюсь, - как-то уловил моё настроение Александр. - И поп и колдун у нас очень хорошие, все окрестные сёла завидуют, прямо говорю. И я их очень уважаю. Если бы Егорыча на дальний остров постановили выкинуть, мы бы с мужиками его на нашу самую лучшую заимку отвезли, и кормили бы и поили от пуза, до самой смерти. Не знаю, что он там себе напридумывал, но это уже было решено, тут нам их дурные порядки не указ. А вот у отца Саввы попадья была, да сплыла. В первый же год хвостом крутанула, не смогла жить в глуши, сбежала. Столичная штучка, видишь как. Я, её как первый раз увидел, помню, слюней напустил целое ведро, до того горячая была.
        - Понятно, но я к тому, - пришлось и мне немного извиниться перед Александром, - что понимаю, где промашка вышла. Это отцу Савве да Егорычу деваться некуда, а вот для молодого парня это же нож острый, зря вы так.
        - Зря, - поддержал он меня, - обмишурились с Егорычем вместе. Вообще в колдуны уже пожившие идут, от жизни уставшие. Да и настоящие монахи тоже только из них получаются. А вот молодого совать туда не след. И колдун дерьмо, и монах не тот.
        Мы немного помолчали, причем Александр вполглаза следил за мной, не растащило ли меня спать от сытости и довольства, были у него такие обоснованные опасения, уж очень мне стало хорошо и легко, но тут за спиной позвали Антоху на помощь. Сеанс оценки и торговли закончился, нужно было обратно всё спрятать.
        Мы с Александром переглянулись и принялись за дело, он за подогрев ухи и прочее, а я за шашлыки, и через полчаса у нас было всё готово.
        - Две новости у меня для тебя, - подошедший Арчи плюхнул мне на колени тяжеленькую коробку. - Плохая и хорошая.
        - Начни с плохой, - и я с опаской полез в коробку, обнаружив там, к своему восторгу и радости, древние музыкальные пластинки.
        - Патефона у нас нет, - пригорюнился Арчи. - Плохо.
        - Я вам дам патефон! - в ужасе подпрыгнул я, бережно перебирая пожухлые ламинированные конверты. Состояние у пластинок было откровенно дерьмовым, но это ничего не значило. - Патефон их убьёт за один прогон, ты что! Гномам отдадим, у меня есть знакомые в музыкальной лавке, восстановим, еще и заработаем, и на обмен получим, таких я еще не видал! А они нам копий наделают, для патефона-то! Вот удача так удача, слушай!
        - Показал? - требовательно спросил у Арчи Далин, который подошёл к нам чуть ли не в обнимку с Семёнычем, до того они теперь друг другу нравились.
        - Показываю, - вздохнул маг, вытаскивая из берестяного туеска что-то, полыхнувшее только для меня одного ласковым зелёным светом. Я ошалело присмотрелся и разглядел на руках у Арчи маленький нефритовый браслет в виде изящной ящерки. - Но только я тебе его не дам. Не сейчас, Артём, хорошо? Пойми, меня и самого от этой вещи потряхивает, а ты вообще с нарезки слетишь, собачка с лошадкой нам ягодками покажутся.
        - Понимаю, - я облизнул враз пересохшие губы и отставил коробку с пластинками в сторону. Ящерка с браслета, я был уверен, смотрела прямо на меня, только что не подмигивала. - Но посмотреть-то можно, из твоих рук? И что это вообще?
        - Это то, - гном скривился и злобно сплюнул, - что нам обошлось в один заряженный кристалл на три года и тысяча рублей серебром сверху, взаимозачетом! Вот что это! Всё остальное за свои деньги выкупали! Приценились, называется!
        - Оно того стоит, гноме, - маг устало и спокойно перебил Далина, хотя и было видно, что Далин с Семёнычем ему уже надоели хуже горькой редьки. - Не поверишь, но это не руками сделано. Перед нами пример так называемого магического симбиоза, вот что это. Оно даёт тебе силу, ты даёшь ему подобие жизни, я так думаю. Разума здесь нет и не предвидится, не бойся. Оно не умнее улитки, во всяком случае. Это явление энергетического порядка, и я могу предположить, что...
        - Тяжело с долбанутыми волшебниками в экипаже, - перебив Арчи без всякого почтения, пожаловался на него Далин старосте. - И термины полудурошные использует, и сам слишком умный. То ли дело у нас в горах. Соберутся вот такие же клоуны, бороды распушат, в бубны бьют, на одной ноге скачут. Глаза красные повытаращат, дым, чад и вой кошачий на всю округу. Алкоголь, опять же, рекой. Зато всем сразу видно - маги собрались, не кто-нибудь. От этого и уважение. А эти...
        Гном пренебрежительно махнул рукой в нашу сторону, и мы с Арчи заулыбались, а потом он даже засмеялся в голос, представив себя или Лару в обряде подгорной магии.
        Но я пожал плечами, потому что смех смехом, но его объяснение ничего не объясняло. Я хотел бы знать, с чего это меня так расколбасило, и чего мне ждать в будущем, а не умиляться работе неведомого древнего мага. Не руками сделано, ага. Рассказывай.
        Арчи увидел мой скепсис и неутолённое любопытство, поэтому без слов спрятал браслет в свою сумку, чего-то колданул туда, и как отрезало. Я почувствовал, как исчезла непонятная легкость и ясность, воздух стал плотнее, а мир обычнее.
        - Ни мне, ни Ларе эта хрень не подойдёт, - с некоторым сожалением сказал. - Что это за зелень, я не знаю. Может, бабуля скажет чего путного. Хорошо бы было вас с Егорычем поспрашивать, но это без толку, ежу понятно. Ясно одно, пока Лара из тебя мага не сделает, к магическим вещам мы с Далином тебе приближаться запрещаем. Оберег носишь, не снимая. Никуда не лезешь. Спать ложишься только под моим присмотром. Такие дела.
        Я лишь молча кивнул, со всем соглашаясь. Чёрт с ними, с чудесами, больше всего я боялся сейчас ненароком навредить друзьям и «Ласточке». Или, не дай бог, Лариске. Но в обоих случаях хоть в петлю лезь.
        - Вещица редкая, цены немалой, - Арчи снова заглянул в свою сумку, любуясь на браслет. - Почуяла именно тебя. Хотя ей без разницы, просто человек подходящий попался, вот она и среагировала. А был бы здесь Егорыч, был бы вам звездец. Это хорошо, что вы сюда его не таскали. Слышишь меня, староста?
        Донельзя довольный прошедшим торгом староста лишь кивнул магу, не особо-то и тревожась. Одной рукой он уже хлебал настоявшуюся горячую уху, а второй придерживал рядом с собой конторскую тетрадь с описью оценённых магических вещей, куда и смотрел сейчас одним глазом, подсчитывая будущие барыши.
        - Не дурнее парохода, - с серьёзным видом отмахнулся он от Арчи. - Соображаем. Потому и не таскали его сюда. У нас всё по уму, а вот вам поберечься бы стоило. Да садитесь вы уже, уха стынет!
        - Не гунди, - Гном доупаковывал в мешки какую-то заржавленную старую винтовку и ещё что-то железное, потом пришел черед моих пластинок ещё какой-то мелочи. В ход пошли несколько берестяных туесков, небольшой свёрток со старой книгой или книгами, я не разглядел, и древние карманные часы. Антоха молча удивлялся трофеям, помогая гному, но сопел с до того явственными вопросительными интонациями, что Далин снизошёл до объяснений.
        - Самое ценное для нас, - он ловко обматывал мешки верёвкой, сооружая ручки для переноски, - этовинтарь и часы. Я нормальных людей имею в виду, а не этих магов недоделанных. Ты не гляди, что он заржавлен насквозь, а хренометр сломан и не идёт. Оружия такой системы я в жизни не видел, это большая удача, часы тоже интересны. Даже не часы, а их конструкция, понял? Это главное. Отвезём под гору и слупим с моих соплеменников за них столько, что мама не горюй, уяснил? Даже с учётом тридцати процентов Семёнычу озолотимся просто, а всё остальное игрушки. Книжки для Лары, мелочь вот. Ну, кроме яшперицы этой.
        - Не мне! - поднял указующий перст староста с зажатым в кулаке куском хлеба. - Селу! Обществу!
        - Тем более, - немного скептически согласился с ним Далин. - А теперь полей мне на руки, юнга, и давайте жрать. И сразу предупреждаю, пока не отдохнём нормально, никуда я отсюда не поеду.
        Глава 17, в которой герои узнают о Ларе много нового
        И мы действительно поехали обратно в село только к вечеру. Арчи и Далин отказывались упускать возможность тихого отдыха и чувствовалось, что он им просто необходим. Они и порыбачили удочками с берега, наловив каких-то синявок и тут же их отпустив. И позагорали, а гном даже искупался в холодной воде, крякая от восторга на всю реку. К столу мы подсаживались несколько раз, пока не добили всю уху с половиной шашлыков и салатов, и несколько раз варили чай с дымком в котелке.
        И так бы мы сидели на острове дотемна, в охотку, но тут до нас достучалась Лара. Она заявилась откуда-то в село, даже не делая вид, что спала на борту «Ласточки», и потребовала прекращать веселье, что-то ей от нас понадобилось. Поп, кстати, тоже нарисовался.
        Не сильно торопясь, мы принялись собираться, просто вот лично мне хотелось продлить этот чудесный день ещё хоть на чуть-чуть. Но было понятно без слов, что отдых в этом селе кончился, а что начинается, ещё неизвестно, и это было немного неприятно.
        Но в любом случае через час мы уже швартовались к сельской пристани, на которой, кстати, было не так уж много народу. Без лишних слов мы выгрузились на берег, попрощались с довольным старостой и его командой, и направились по пути к «Ласточке», всё ускоряя и ускоряя шаг.
        - Для начала разберёмся с тобой, - Лара встретила нас в дверях и безошибочно угадала виновника переполоха с небесным зверинцем, ткнув в меня пальцем. - Рассказывай давай, что это такое было. И поверь, я оценила. Обоих к себе направила, пусть над моим домом теперь скачут, там их никто не обидит.
        Пока все разгружались и переодевались, мне пришлось подробно описать ей все произошедшее сегодня и вчера, в мельчайших деталях и ощущениях, как она любила. Единственное, требовалось говорить быстро и связно, но это я умел, в дружине научили.
        Лара одобрила и наш концерт с Егорычем, и сделку с Семёнычем, и без напряжения, а спокойно и с интересом выслушала историю про собачку с лошадкой, улыбнувшись на моменте моего неудавшегося вознесения на небо.
        - Браслет принеси, пожалуйста, - попросила она Арчи, когда я в своём рассказе дошёл до этого случая. Она молча, с большим интересом рассматривала его, а потом неожиданно и очень ловко застегнула мне его на левой руке. Наш маг аж подпрыгнул на месте, я тоже напрягся, но ничего не произошло.
        - Правильная вещь на правильном месте, - нарочито спокойным голосом сказала Лара, с улыбкой рассматривая нас. - Не бойтесь ничего, мальчики, я с вами. Браслет сработал и заснул. Теперь он только резерв Артему повышает, и ничего больше. А сейчас переодевайтесь, мойте руки, и жду вас на кухне. Есть хочется, сил нет.
        Мы развернулись, как примерные дети в гостях у доброй, но строгой родственницы, чтобы выполнить полуприказ-полупожелание, и лишь гном нашел в себе силы, пробурчав вслух, мол, на корабле камбуз, а не кухня, но Лара лишь улыбнулась ему.
        - Вот, - войдя на кух.. камбуз, я увидел, как Арчи выложил из свёртка перед бабушкой закрытую банку с ухой и железную миску с шашлыками. - От нашего стола - вашему. Попробуй, на свежем воздухе сделано. Киря, тащи свою посуду, угощать буду!
        Домовёнок тут же материализовался на соседней табуретке, цепко держа в лапках две совсем до того небольшие мисочки, что коту маловато будет, с интересом заглядывая на стол.
        - Уха из князь-рыбы осетра, - подлил масла в огонь и я. - Шашлыки из неё же, сам делал. Расскажешь потом своим.
        - А у меня сегодня для вас дары природы! - похвастался тот в свою очередь, не отрывая взгляда от Арчи, пытавшегося впихнуть побольше в мелкую посуду. - Сам делал, без Антоши! Картошка, грибочки сушеные, сметанка и компот! А Лариса спит, умаялась! Но хорошо спит, сны добрые видит!
        - Держите, господин трюмный, подношение, - маг наконец-то умудрился налить и ухи с горкой, и шашлыков запихнуть поболее. - Спасибо тебе за всё, Кирюша. За работу, за усердие, за весёлый нрав. Повезло нам с тобой, право слово. Как наш экипаж раньше без тебя обходился - совершенно не представляю.
        - Ой, - прижал лапки к щекам тот и отчаянно покраснел. Потом нашёл в себе силы ответно поклониться каждому отдельно, схватил миски и исчез, невероятно обрадовавшись и смутившись. Трюмный пошебуршал в ящике для хранения гномского самогона, где у него было оборудовано логово, потом даже немного, по-моему, всплакнул от чувств-с, и кинулся накрывать на стол, пряча от нас глаза и улыбаясь до ушей.
        Он выволок на стол, нисколько не напрягаясь, здоровое блюдо с печёной картошкой, одно на всех. Картошку он попросту нарезал на четвертинки, натёр сливочным маслом со специями и запёк, а к этому поставил перед каждым на стол всё то же масло и грибной соус на сметане в плошках. Вытащил хлеб, компот на ягодах в двух графинах, поклонился напоследок и исчез угощаться, пожелав нам приятного аппетита. Гном на полном серьёзе пожелал ему того же, Антоха тож, а я просто помахал вслед.
        Мне есть не хотелось, Арчи тоже, но остальные приступили к трапезе без дураков, особенно Лара, так что пришлось сидеть и ждать, попробовав картошку и попивая кисловатый компот. Блюдо у Кирюхи удалось на славу, получилось просто и вкусно, я оценил.
        - Ты почему не ешь? - минут через пять возник он около меня. - Я всё по рецепту делал, Антоша научил!
        И он протянул мне прямоугольный кусок хорошо выделанной бересты, на которой я с удивлением увидел выдавленный чертами и резами понятный даже неграмотному рецепт. В верхнем углу был нарисован картофельный клубень, от него шла стрелочка к нему же, но уже порезанному на четвертинки, и далее по списку. Масло отображалось квадратиком с коровьими рогами, соль незакрашенными звездочками, чёрный перец закрашенными, к прочему тоже подошли с выдумкой, но тем не менее, всё было ясно и понятно.
        - Ого! - я с уважением вернул ему грамотку, удивившись талантам нашего трюмного. - Молодец! А меня прости, всё вкусно, просто не лезет. Ночью сожру, если останется.
        Кирюха с сомнением покосился на таскавшего одну за другой, как на конвейере, из общего блюда картошку Далина, и молча кивнул головой, затем снова исчезнув к себе, угощаться. А мне ничего не оставалось, кроме как сверлить Лару сумрачным взором и надуваться всё тем же компотом.
        - Приступим, - эльфийка ела аккуратно и быстро, как на приёме, ловко управляясь со всеми своими многочисленными разнокалиберными ложками и вилками, и успела первой. - Кто не успел, ешьте спокойно, меня это не отвлекает. Начну с того, что у тебя, Артём, на руке, хоть оно и не очень важно. В сущности, безделица, хоть ты, Арчи, мне и не веришь. А я даже того мага знаю, что её сделал.
        И тут мы узнали, что давным-давно был у нашей Лары сердечный друг. Сблизились они на почве общих интересов, но так же легко и расстались, когда эти интересы разошлись. Вот так просто, потому что любви особой и не было, наверное. Я лишь хмыкнул, стараясь, чтобы эльфийка не увидела, потому что в таких случаях хорошо бы выслушать и вторую сторону, хоть и не моё это дело, бывает и так. Да и глаза у неё очень уж печальные были.
        И вот этот самый маг однажды впал в задумчивость, тогда как деятельная натура Лары требовала постоянных подвигов, и заявил ей, что она ошибается в главном, а за деревьями не видит леса, если говорить по-простому. Эльфийка наша тогда даже поистрепалась вся, как она выразилась, метаясь по миру в отчаянных попытках везде успеть и всем помочь. Сложное было время, не до умствований было тогда. Люди дохли с голоду и холоду, гномы и все остальные тоже от них не отставали, мир только-только успокоился и затих, но настоящие последствия ещё даже не наступили.
        - Я-то, глупая, думала, - Лара все же нахмурилась, что-то такое вспоминая, - вдвоём нам легче будет делать то, что я хочу. Точнее, не то, что я хочу, а то, что надо. Не мне, людям и прочим. Жалко было вас, не передать словами. Насмотрелась я тогда, да...
        А вот этот маг, узнали мы дальше, посмотрев на весь творившийся ужас, заимел себе другое мнение. Мол, не людям надо помогать, а миру. А метания отчаянные эти надо твёрдо отбросить, не поддаваясь чувствам. Поможешь десяткам, погибнут сотни.
        - Сейчас-то я понимаю, что он был прав, - Лара вываливала на нас дела давно минувших дней, о которых мы даже и не подозревали. - Но поделать с собой ничего не могла. Вот так мчишься в какую-нибудь деревню, жилы рвёшь, а там уже тихо, лишь ветер воет. Голод - страшная штука. А потом пришла нечисть с нежитью, и стало совсем плохо. Так что не метаться я не могла, хотя становилось всё хуже, и выхода я не видела. И стала бояться уже одного - как бы нам, таким красивым, с этим миром наедине не остаться, в ледяном безмолвии.
        А вот этот маг, Лара заговорила дальше уже ровней, но всё еще без улыбки, всё пытался её переубедить и чему-то там приспособить. Выслушала она его тогда и рванула дальше, оставив стоять одного на занесённом снегом поле. Некогда было ей проводить эксперименты, пытаясь подтвердить какую-то там теорию, когда огоньки жизни во всей Ойкумене гасли одни за другим.
        - Чувствую я так, - показала она пальцем на недалёкое Ромашкино. - И одного человека, и всех разом. Добрый свет у этого села, как ты его бросишь, хорошее такое, как допустишь, чтобы оно исчезло, если можешь не допустить?
        И вот тогда их дороги разошлись, но ненадолго, потому что через год всего лишь, когда вымерла ещё четверть населения, да и то лишь стараниями Лары и ей подобных, а могла бы и половина, заявил он о себе. Да как заявил-то - Зимними Садами, это ведь его рук дело! Встретились они в эльфийских землях, там тогда все маги и эльфы собрались, но как-то холодно и бестолково. Он был все еще обижен, да и гордый был, да. Думал, наверное, что Лара оценить сумеет его работу и поймёт, кто был прав. А она была потеряна, и пусто было у неё на душе, плохо и горько. Ещё один год бессмысленных метаний не прошёл впустую, и не сразу поняла она, что к чему. Да и крутилась там одна, как её..., прошматроска, в общем, не важно!
        - Я с лёту в карьер делом занялась, - отбросила от себя мысли о неведомой сопернице Лара. - Обрадовалась! Сады - это же еда, лечение и защита для всех, все проблемы разом снимались!
        Лет двадцать наша эльфийка спала вполглаза, по несколько часов в сутки, и бесилась больше всего, что даже магам надо спать вместо того, чтобы делом заниматься. А когда выдохнула наконец-то с облегчением, было уже поздно, да и незачем. А маг этот тогда то ли единомышленников искать начал, то ли просто учеников, то ли ещё кого, никто не понял. Но делал он эти браслеты и везде разбрасывал, чтобы душу родственную ему найти.
        - Но так никого и не нашёл, - тут Лара посмотрела прямо на меня. - За все эти годы никого, хотя искал плотно лет сто, потом еще сто лет просто надеялся, а потом и ушёл куда-то. Никто его понять не смог, хоть многие и пытались. Так что маячок это простой, хотя какое там простой. Но должны были тебя эти собачка с лошадкой к нему доставить. Лошадка бы тебя повезла на себе, а собачка бы путь искала. Но хорошо, что ты к ним не попал, потому что не знают они, где его искать, потеряли. Я и так спрашивала, и этак, но без толку. Так что пусть пока у меня над домом попрыгают, может, и изменится что.
        Лара замолчала и щёлкнула по носу Кирюшку, который подошёл к ней вплотную и с широко раскрытыми глазами слушал эту историю, позабыв про всё.
        - Хорошо, что не упустили Артёма сегодня, - гном деловито выслушал рассказ, пропустив мимо ушей все душевные терзания и вычленив главное. - А то катался бы сейчас, бестолочь. Орал бы.
        - Ужас, - содрогнулся и я, представив, чего смог избежать. Сейчас я был согласен даже на соляной залп в задницу, о чём всем сразу же и сказал, на будущее пусть знают. Гном успокоил меня, вытащив из нагрудного кармана ружейный патрон и сунув ещё по одному такому же Арчи с Антохой. Лара лишь пожала плечами, ей самой было интересно, подействует ли такой радикальный способ или нет.
        - Понятненько, - Арчи покрутился на месте, всё же больше успокоившись насчет меня. - Ожидаемо, в принципе. Всё у него не как у людей, у штурмана нашего. А вот как насчет всего остального? Где ты была? И не надо ли потом старосту позвать, чтобы действия скоординировать, скажем? Уж очень он прожжённый товарищ, да и за село переживает по-настоящему, лишним не будет.
        - Со старостой сейчас отец Савва разговаривает, - Лара кивнула внучку головой, одобрив все его поползновения. - Решают, что со вражеским лазутчиком делать, да и других вопросов много. Им есть чем заняться, не переживай. Я никогда не взваливала не себя то, что можно поручить другим, ты же знаешь. А у нас сейчас свои дела есть.
        - Слушаем, - Далин тяжело опёрся на выставленные вперед локти, приготовившись ко всему. - Давайте конкретнее. Уже поздно, а завтра рано вставать, да и готовиться надо.
        - Каждый солдат должен знать свой манёвр, - согласно кивнула Лара и жестом попросила налить ей ещё компота. Мы втроем рванулись было, но не наперегонки, а просто каждый посчитал, что это к нему обращение. Но победил четвёртый, маленький, шустрый и бородатый.
        - Спасибо, солнышко, - улыбнулась ему эльфийка. - Когда эти бестолочи дирижабль разобьют, я тебя к себе заберу, так и знай.
        Кирюша польщённо кивнул, но протестовать не стал, ума у него на это хватило.
        - Вчера, - Лара наконец добралась до главного, - много чего было. Да и сегодня тоже. Но всё очень серьёзно. Насчет новых еретиков вы уже в курсе. Их ещё так не объявляли, но всё к этому идёт. И похоже, что они тоже это осознают, поэтому решили пойти ва-банк, другого выбора у них нет. Дело буквально одной-двух недель, и нарыв лопнет. Начать они решили было с Новониколаевска, уж очень там всё удачно складывалось одно к одному. И независимость липовая, под крылом у другого княжества, и новая власть дышала бы с ними в унисон, и вы, в качестве сакральной жертвы, и куча единомышленников, собранных в одном месте, и много чего ещё. Ну, были варианты зацепиться и заявить о себе, а там и пересилить. А теперь три варианта - победа, поражение, или раскол и поражение.
        - Меня очень беспокоит то, - Арчи был мрачнее тучи, не забыл он ошейничек-то антимагический, поповский, сломанный нос и всё еще растущие новые зубы. - Что были они очень уверены в себе. С чего вдруг? Валет прямо говорил, что он тебя очень уважает, конечно, но средства против тебя у него есть. И все остальные были как будто в курсе, включая этих опогоненных, белорецких. Хотя, может, белорецкие и знали, а остальные просто ему верили.
        - Валет врал, - Далин со стуком поставил на стол пустой стакан, - что уважает. Когда ты орясина, поймёшь, что разговаривать с этой нечистью о уважении это всё равно что говорить с проститутками о любви? Или с профессиональными попрошайками о человеческом достоинстве? Антоха, понял меня? Столкнешься с ними в жизни, без нас, не вздумай выпрашивать у них уважение, подыгрывать им или пытаться быть на одной волне, типа свой. Ты другой, понял? Чтоб никакой мне общухи!
        Далин в раздражении постучал пальцем по столу, всё-таки прорвалось в нём Новониколаевское унижение. Неприятно, конечно, чувствовать себя обманутым, когда, поверив сладким и деловым речам профессионалов, ввязываешься в чужие игры и ожидаемо проигрываешь. Но ещё неприятнее лежать связанным на холодном бетоне лётного поля и ждать смерти друзей и своей, на закуску.
        Антохе хватило ума серьёзно кивнуть, хотя гном на него и не смотрел, давя вспышку раздражительности, ведь все всё понимали. Мне же было почему-то легче, в отличие от друзей. Я буквально со следующего дня заставил себя поверить, что по-другому и быть не могло, с кем угодно могло, а вот с нами нет. А сегодня ещё лошадка с собачкой проветрили мне душу, вернув в детство на пять минут. Так что я был спокоен и воспоминаниями не терзался. Помнил, но не переживал.
        - Успокоились? - Лара выждала немного, не постеснявшись чутка помагичить в сторону ничего не подозревающего гнома. - Если вам больше нечего добавить, то я начну, с вашего позволения.
        Мы замотали головами, показывая, что устыдились и поняли, и Лара начала.
        Глава 18, в которой Лаириэн знакомится с отцом Саввой
        Привычно отведя глаза похмельному экипажу, Лара легко выпрыгнула на лётное поле, так же привычно перенаправляя внимание собравшихся людей на красавицу «Ласточку», подогрев их интерес неявным обещанием великих чудес и прочего. Крутившая под ногами безместная нечисть в ужасе порскнула прятаться за широкую спинку обрадовавшегося ей Кирюшки, хотя эльфийка обижать никого и не собиралась, не до того ей было. Единственно, она ласково попросила всех нечистиков слушаться трюмного, а в первую очередь - Арчи с Артёмом, и всё будет хорошо. Причём просьба была именно ласковая, но пробрало всех до отсутствующих печёнок, даже и Кирюшку, а по-другому у эльфийки уже очень давно не получалось.
        Лара легко и быстро пошла вниз по утоптанной дороге, по направлению к селу, стараясь не наступать на мягкую землю, чтобы не оставлять ненужные сейчас следы. Люди в упор не видели ее и раздавались в стороны на пути как бы сами собой, но вот возникающие из ниоткуда отпечатки магических сапожек могли бы привлечь лишнее сейчас внимание. Это в городе ходи как хочешь, а здесь каждый второй долбаный следопыт, вон, вроде и разговаривают между собой о житейском мужики, просто болтая по дороге к дирижаблю, а глазами автоматически по земле да по деревьям шарят. Охотнички, чтоб их.
        Обрулив по пути к церкви кучку крикливых сварливых баб, причём чувствовалось, что это одна небольшая и спаянная давней любовью к сплетням команда, Лара лишь усмехнулась, невольно подслушав их завистливые разговоры. Речь шла о поварихах, да об их невероятной красоте, чтоб им, задрыгам, пусто было. А ведь и другим вертихвосткам морды подправили вчера, да ещё и спереди и сзади добавили, а за какие такие заслуги, интересно? Вон, у Александровой Маньки, главного охотника жены, сиськи теперь чуть ли не в подбородок упираются, а ведь были же до пупа! И почему о них никто не подумал, разве это справедливо? Надо сейчас же идти к старосте, а уже с ним к этим залётным фокусникам, требовать справедливости, пусть всех подмолаживают, иначе нечестно!
        Обойдётесь, фыркнула про себя эльфийка, протискиваясь между бабами и забором, потому что они раздаваться в стороны на её пути даже и не подумали, ничего их, окаянных, не брало. Вчера они все прошли через её руки, и теперь Лара знала их не хуже соседей, кто чего стоил. Так что нечего, по мощам и елей. Эльфийка даже не удивлялась, что собственное теперь богатырское здоровье волновало баб мало, они восприняли это как должное и уже забыли о своих недавних хворобах, потому что Манькина грудь застила им всё остальное, и это было всерьёз и надолго.
        Но вот не лежала у нее вчера душа поправлять красоту, например, вон той, самой крикливой да злобной, да и всем остальным. Не было красоты у них в душе уже давно, а у некоторых и с самого рождения. Не ляжет на них красота, опадёт быстро, и будет ещё хуже, чем раньше, но объяснять это Лара бабам не собиралась. Эльфийка по опыту знала, что такие объяснения сравнимы разве что с плевком в душу, так что лучше будет обойтись без них. Тем более, что зависть сильно преувеличивала наведённую красоту поварих и прочих, всё-таки это было очень серьёзным и затратным делом. Но что могли, они вчера с Арчи сделали, особенно он.
        Чуть было не выдали её собаки, когда она протискивалась слишком близко к забору. Здоровенные лохматые телята радостно бросились к ней, пытаясь перепрыгнуть невысокие изгороди, вертя при этом хвостами как пропеллерами и норовя лизнуть в лицо от всей собачьей души. Бабы даже затихли, с подозрением глядя на повизгивающих пёселей, но обиды были слишком яркими, и они сварливо загомонили снова.
        Лара лишь пожала плечами, решительно угомонила собак и баб, и пошла себе дальше, невольно вспоминая вчерашнее. Тогда на приёме она действовала по-кавалерийски быстро и решительно, не тратя на пациента больше одной минуты, а то и много быстрее. Зашёл-вышел, зашёл-вышел, а если кто разговаривать пытался, то и вылетел. Опыта хватало, домашние заготовки тоже имелись, нестандартных и тяжёлых случаев не наблюдалось, так что вчера она действовала больше на автомате. Сколько их, таких, через её руки прошло за все эти годы, и не сосчитать.
        Но иногда запускала Лара к себе в кабинет человека, и оставляла на лавочке посидеть рядом с собой, пока остальные шли потоком, чтобы темп не снижать. И занималась с ним параллельно остальным проходящим в две руки, уж это она умела.
        Паренёк какой, с открытой и честной душой, отчаянно лопоухий, но при этом ещё и субтильный да слабосильный, что в деревне с ее каждодневным тяжелым физически трудом было практически приговором. Или вот девчонка хорошая, страдающая от своей натуральной некрасоты да ещё, к тому же, как будто природе этого было мало, плоская как доска. В обоих случаях это было хуже самой плохой болезни, это портило жизнь навсегда, и Лара это исправляла.
        Или вот ещё одна, смертельно напуганная зреющей в ней нечаянной жизнью, которую эльфийка, подумав, всё-таки убрала, восстановив, до кучи, девичью, гм..., честь. Лара двумя словами тогда дала ей понять, что всё уже в порядке и бояться нечего. Ни людской молвы, ни матери с отцом, и на этом всё. Воспитывать её Лара не собиралась, не её это дело, да и что тут скажешь? Хорошо, конечно, мужикам рассуждать обо всяком таком, осуждать и умничать, и совсем другое дело, когда ты глупая девчонка с пузом.
        Эльфийка как будто видела это глазами той некрасивой дурочки, испуганно распахнутыми и отчаянно доверчивыми. Видела этот вечер в самом начале весны, эти яркие звёзды в безлунном небе, когда праздник пошёл на спад и закончились танцы, и на девчонку обратил внимание тот самый уже взрослый и опытный обалдуй, по которому она давно страдала, придумав себе невесть что.
        Сладкое ягодное вино кружило девчонке голову, подружки куда-то делись, а мамины слова были откинуты и забыты, потому что наконец-то началась та самая волшебная жизнь, когда рядом настоящая любовь и она сама - принцесса. Он ей что-то говорил, до жути приятное и девчонка ему верила как никому раньше, а потом они начали целоваться у них в сенях, куда он затащил её погреться, а потом он начал наглеть и вести себя непривычно грубо. Она попыталась было оттолкнуть его, всё еще не веря, что волшебство кончилось, и отчаянно не желая, чтобы всё произошло в этих затхлых вонючих сенях, ведь всё должно было случиться совсем-совсем по-другому, не так, не надо, но тут её опытной рукой ухватили за это самое, и невероятная дрожь электрическим разрядом пробила всё её тело, руки-ноги ослабели, голова была потеряна и всё случилось как будто бы само собой.
        А на другой день милый друг сделал вид, что пьяный был и ничего не помнит, да и вообще, с чего бы? И осталась она одна, потому что и не собирался он связываться с ней, дурой такой, на всю жизнь и вообще, с него взятки гладки, так и знай. Подружкам она признаться не смогла, матери с отцом тоже, потому что боялась их пуще всего остального и уже присматривала себе, действительно, дура такая, сучок покрепче и верёвочку помягче.
        Хватальщику этому, кстати, Лара в тот же день поуменьшила озабоченность его ровно вдвое, чтобы поскромнее был, внушив при этом быть довольным, радоваться жизни и думать, что вот такое падение интереса к противоположному полу и есть норма. Девчонке дали второй шанс, ни полсловом не выразив одобрения или неодобрения, да и всё на этом. Странно, конечно, было видеть такие самоубийственные страсти в этом довольно свободном на нравы селе, ведь ничего страшного на самом деле не произошло, дело-то житейское и довольно-таки обычное, не она первая, не она последняя, но девчонка была очень молодая и от этого глупая, да ещё и перепуганная насмерть и потому не понимающая слов, так что пусть её, пришлось взять эльфийке грех на душу, объяснениями тут было делу не помочь.
        Обойдётесь, еще раз подумала Лара, просквозив наконец мимо злобных баб и радостных, прямо-таки улыбающихся ей собак. Церковь была уже недалеко, буквально через два двора на третий, и следовало поторопиться. Люди шли потоками вверх по направлению к лётному полю уже целыми семьями, вездесущие пацаны носились по дворам, выкрикивая и торопя опаздывающих или не знающих о тех невероятных чудесах, что им сейчас устроят залётные ухари.
        Но кое-кто остался, и вот они-то и интересовали Лару сейчас больше всего. Но искать этих по-настоящему подлых людишек, шпионящих против родного села, было пока рановато, не все ещё собрались у «Ласточки», так что пока отложим, просто побережёмся. А уж в том, что Арчи с Артёмом удастся собрать всех на лётном поле, Лара ни секунды не сомневалась. В Артёме может быть, слишком уж он сомневается во всём, но вот Арчи, этот прирождённый клоун, своего не упустит. Да и на Далина можно было положиться не глядя.
        Легко уклоняясь и убирая со своего пути уже бегущих за чудесами людей, Лара вышла к церкви и остановилась, рассматривая старое, по северному тёмное и суровое обиталище Единого. Давно строили, невольно отметила она про себя, сейчас-то покрасочнее да полегче стараются делать, а вот от этой крепостицы на неё прямо-таки пахнуло незабытыми ощущениями тех давних и страшных лет.
        Двери в церковь были гостеприимно распахнуты, но эльфийка пошла не туда, а в небольшой домик за забором, который во всех деталях описал ей Артём, и где явственно угадывалась изнывающая от нетерпения и сомнений аура отца Саввы. Лара покрутилась туда-сюда в тени куста сирени, рассмотрев на всякий случай и сам домик, а также выискивая возможные лишние, сейчас совсем ненужные ей глаза. При всём своём могуществе она точно знала, что всегда легче уберечься от нечаянных неприятностей, даже если потом можешь их исправить просто щелчком пальцев. Можешь, но иногда от этой лёгкости и забываешь.
        Отец Савва что-то почувствовал, потому что не выдержал и вышел во двор, растворив настежь двери. Весь пребывающий в сомнениях, но при этом полный собственной внутренней выстраданной правоты, он походил по траве, выглянул за забор, посмотрев на последних бегущих к дирижаблю людей и, пожав плечами, вернулся в дом.
        Лара уже сидела на гостевом месте, закинув ногу на ногу и положив свою сумку на чистую тумбочку, с большим интересом разглядывая разложенные на столе шпионские амулеты и ключ-камень для маг-связи. Отец Савва, кряхтя, потянул на себя чуть было не захлопнутую сквозняком дверь в комнату, увидел Лару и застыл столбом. Потом тихонько затворил дверь перед собой, постоял за ней чуть-чуть, успокоился, и так же тихонько приоткрыл её ровно настолько, чтобы суметь посмотреть на улыбающуюся эльфийку одним глазом.
        - Знамение на себя наложите, святой отец, - посоветовала ему Лаириэн ровным голосом. - Говорят, помогает.
        - Ага, - немного ошалело согласился с ней отец Савва, потом размашисто совершил действительно чуть засветившееся на нём знамение, прокашлялся и виноватым голосом сказал, - да и какой я вам отец, называйте меня просто Савва, что ли.
        - Это вы сейчас на что намекаете? - привычно ухватилась она за этот привычный, в общении с ней, ляп, чтобы немного растормошить и расслабить собеседника. - Я всё-таки дама, святой отец!
        - Да Господи, - в отчаянии всплеснул руками тот и затараторил, спеша объясниться. - Дед мой мне про вас рассказывал, и часто! Как ехали они обозом, зимой, думали безопасно, а бабка на сносях, отцом моим, а к ним из лесу страховидла вышла! Думали, что всё, она уж кого убить сумела, кого подрать, а тут вы! Нечисть сожгли, людей вылечили, а уж деду моему руку оторванную к месту приставили, помагичили, кровь смахнули, а рука-то, правая, как новая! А ведь крестьянину без руки жизни нет, он потом до самой смерти хвастался, и всех на этой руке борол, никто его победить не мог! Бабка вам потом всю жизнь свечи ставила и в молитвах поминала! Дед потому что после этого не пил совсем, как отрезало!
        - Очень может быть, - легко согласилась с ним Лара. - Иногда я увлекаюсь, если вижу больную печень, и действую прямолинейно. Но сути дела это не меняет. Давайте соблюдём приличия, вы не намекаете мне о возрасте, а я не умаляю ваш сан. Тем более сан, подтверждённый свыше, а это видно, что впечатляет.
        - Охти ж мне, - смущенно признался ей отец Савва, - прямо не знаю, что с этим делать. Уже при посторонних знамение не совершаю, и благословляю с опаской. Пока бог миловал. Вот уж чего не хватало, право слово.
        - Скромность сейчас ваш единственный выход, - серьёзно согласилась с ним Лара. - Иначе ждите паломничества из всех окрестных деревень. На пороге будут жить и за руки хватать.
        - Эх, вот если бы мне такое лет двадцать назад, - мечтательно вздохнул поп. - Я тогда об этом только мечтать мог. А сейчас лишнее, право слово. Дали бы один раз понять, что услышан, да и все на этом.
        - Всегда так, - Лара пожала плечами, уж она-то знала, о чём говорит. - Закон жизни. Но вернемся к нашим делам. Ваш вчерашний разговор с Артёмом мне подробно передали. Есть ещё что-то, что мне надо знать?
        - Даже и не знаю, если всё передали, - пожал плечами отец Савва и показал руками на шпионский арсенал. - Вот, хотите глянуть?
        - Уже посмотрела, - Лара развернулась к столу, на котором всё и лежало. - Штучки немудрёные, но сильно удивило то, что это всё вещи подотчётные, с инвентарными номерами. Управление благочиния, надо же.
        - Не слыхал о таком, - удивился поп, схватив один амулет и внимательно рассматривая чуть видную мелкую надпись, ускользнувшую от него ранее. - Новое, наверное. Ишь ты.
        - Мне надо знать вот что и смотрите сейчас, пожалуйста, на меня, только на меня, не отрываясь, - вкрадчивым голосом, глядя прямо в глаза отцу Савве, поинтересовалась Лара. - насколько вы были искренни вчера в своих откровениях? И как далеко вы готовы осмысленно, я подчёркиваю это слово, зайти? И что это с вами вообще случилось - может, это обида, ревность, кризис, желание быть услышанным?
        Дрожащей рукой отец Савва сотворил ещё одно знамение и какое-то наваждение, наведённое Ларой, спало с него, но при этом ничего, по большому счёту, не изменилось, да и с чего бы? Перед ним сидела всё та же Великая, как её называли по праву, Магесса, холодные голубые глаза её спокойно рассматривали отца Савву, и видели его, пусть и без магии, всё же насквозь и даже глубже.
        - Духом я возмутился, - поп рванул на груди ворот потными руками, дышать ему было тяжело. - Хочу быть не услышанным, а понятым. Не хочу идти против совести. Не могу. И не буду!
        - Хорошо, - Лара наконец отвела от него взгляд, и отец Савва тут же закачался на табуретке, судорожно ловя ртом воздух, но ему полегчало на глазах. - Тогда поступим так. Именно вы мне сейчас скажете, что же нам делать. Я не хочу на вас давить, поймите. Если мне не понравится то, что я услышу, я просто уйду, и больше никогда вас не потревожу. Человек вы хороший, но, может, не стоит идти против своих? Сменятся иерархи, угаснет всё так или иначе, утрясётся, и всё будет хорошо, не может не быть, поймите. Бури пройдут мимо вас, в селе ничего не изменится. Кому вы нужны, по большому счёту, кроме жителей Ромашкино? Так зачем и что нам делать?
        - Угаснет, ага, - отец Савва криво усмехнулся, всё-то он уже обдумал бессонными ночами. - Я угасну. Не пойти против своих, да и какие они мне свои, морды уголовные, а пойти против совести, так, что ли? Против веры своей? Ради чего я тогда живу, ради чего всё это? Великомученики вот, старцы, ревнители древлего благочестия, мужи достойные и святые, разве они бы одобрили?
        - Скромнее будьте, - попросила его Лара, вновь внимательно разглядывая попа. - Советую второй раз. Скромность украшает, в конце-то концов. И слушаю вас.
        Отец Савва замялся, недоумённо глядя на спокойную эльфийку. Она его не торопила и не давила на него, просто ждала, один раз позволив себе украдкой глянуть на свои изящные древние часики на правой руке. Но хорошо было ему возмущаться духом одному, в темноте собственного дома, когда никто не видит. Можно было бить истовые поклоны, возносить горячие, наполненные великим смятением и духовным поиском молитвы, и даже получать на них ответ. Можно было спорить с воображаемыми отступниками, поражая их прямо в сердце будто бы сами собой ложащимися на язык строками из Писания и разбивая их жалкие оправдания вдребезги. Хорошо, кто бы спорил, но вот дальше-то что?
        Отец Савва перевёл отчаянный взгляд на шпионские амулеты от новоявленного ему управления благочиния, и вот они-то его и добили. Потому что понадейся он на слова Лары и доверься им, а ведь так всё и будет, сомнений нет, то все беды обойдут его стороной и всё решится само собой, без него. Но ведь эльфийка тогда уйдёт, а он останется здесь, вместе с этими богомерзкими амулетами, и даже выкинуть их не сможет, уже не посмеет. Не выкинул же он их до этого, не сумел, только по ночам жарко спорил сам с собой, по большому-то счёту, всё убеждал сам себя, повергая неведомых противников в пух и прах.
        Но только теперь, отец Савва откуда-то это знал, эти безликие неведомые супротивники будут иметь себе вполне конкретные уголовные рожи тех самых двух монахов-таинников, и рожи эти будут самыми насмешливыми, и не будут слушать они его слов, отмахнутся, как от взвешенного и найденного непростительно легким. И что тогда будет с ним, с верой его? Не отвернётся ли от него тот, служению которому и посвятил всю жизнь свою отец Савва?
        - Во-первых, - всё-таки принял решение поп, хриплым голосом начав излагать план действий и утверждаясь в своём выстраданном решении всё больше и больше, - надо бы выяснить, кто еще в селе шпионством занимается.
        - Уже, - обрадовала его Лара, ведь не сидела же она здесь просто так. Вся деревня собралась на лётном поле, туда же вытащили Лариску, а на нее можно было положиться. Да и до этого яркое, азартное и немного злобное чужое внимание она почуяла загодя, но просто хотелось удостовериться. - Двухэтажный дом на холме, с небольшой лавкой, вывеска «Бакалея и Галантерея», прости господи. Мужчина лет тридцати пяти лет, чёрные волосы, черные глаза, что у вас редкость. Усы-батоны, бороды нет, следы заживших переломов рёбер слева и справа, ко мне вчера не обращался. Кроме него, дома никого нет.
        - Ого, - уважительно поразился её способностям отец Савва. - Колька-пришлый, значит. Это хорошо, кстати, что он. Не удивлён и даже рад! Пришлый он, из речников, лет семь назад опутала его местная девка из богатой семьи, вот он и решил остаться, на денежки польстился, тогда же и рёбра сломали. Девка-то не сказать, чтобы красива или даже симпатична, не в этом дело. Просто семья там такая, из людей тяжелых, кондовых, не знаю, как и сказать. Но никто из села с ними родниться не хотел, жизнь себе портить, да и из соседних тоже. А вот он там ко двору пришёлся, в силу вошёл. По делам торговым часто в города мотается, кстати, удобно ему! А на исповеди чушь несёт всякую, вот не верю я ни единому его слову!
        - Какой хитрый человек! - с легким сарказмом в голосе перебила его Лара. - Вот приведёте его ко мне, сюда, посмотрю я ему в мутные глазоньки, поужасаюсь вместе с вами.
        - Кто, я? - невольно напрягся отец Савва, ведь ему хотелось подвигов во имя веры с отрытым забралом, а тут такое. - Прямо сейчас? Это ж хитрость такая будет, да?
        - А еще предательство доверившегося, - легко объяснила ему самую суть эльфийка. - Наверное. Но без этого никак. Нам надо знать точно, что нас ждет и к чему нам готовиться.
        - Не предательство, - решительно поднялся на ноги отец Савва. Теперь уже и он с лёгкой усмешкой посмотрел на Лару. - А выманивание подлой крысы. На справедливый суд. Будет ответ держать по делам своим.
        - Идите, святой отец, - поторопила его Лара. - Время не ждёт. И поймите, подстраиваться к вам и убеждать вас в собственной правоте я не собираюсь. Это будет ваше и только ваше решение, на чьей вы стороне. Про омлет с яйцами, про цель и средства потом поговорим, если хотите. И кстати, у вас будет время подумать и на пути туда, и на пути оттуда. Используйте его с умом.
        - Использую, - уверил ее отец Савва, деловито собираясь в путь. - Ох, использую!
        Он привычно отряхнул свою рясу, поправил и немного распушил бороду, а потом вышел в дверь, неожиданно на прощанье радостно и спокойно улыбнувшись ей.
        Глава 19, в которой Лаириэн и отец Савва действуют сообща
        Дождавшись, когда решительные и прямо-таки победные шаги отца Саввы утихнут в коридоре, Лара невольно расслабилась и попыталась собраться. Вчерашний день забрал у нее слишком много сил, да и сегодняшний обещал быть не лучше. К тому же не стоило упускать из вида попа, он был умён, этот отец Савва, и совестлив, но при этом не сильно хитёр, во всяком случае вряд ли он был хитрее этого пришлого Кольки. Контроль ослаблять не следовало.
        Надо же, Лара даже развеселилась, целые агентурные сети по сёлам, прелесть какая! И ведь на неё готовили, не для кого-нибудь. Маловероятно, кстати, что этого Кольку сюда засылали с уже поставленной целью, скорее всего, не так давно взяли его на горячем где-нибудь в городе, да и завербовали, почему бы и нет? Выбор простой - или тюрьма с великим штрафом, или записывайся в работники невидимого фронта. Вот поэтому и не любила эльфийка всех этих секретных сотрудников в тылу собственной страны, среди своих соотечественников, всё это были дрянь людишки, как на подбор. Идейных среди них было днём с огнём не сыскать, да и зачем их кураторам заморачиваться, привлекать для своих мутных целей правильных да совестливых? На чём их удерживать, если вдруг взбрыкнут и начнут умничать? А тут красота - попробуй рыпнуться только, вот ты у нас где, вся жизнь твоя в наших руках, не забывай об этом. Ну, и платят еще денежку малую, чтобы скрасить невеликие душевные терзания, если, конечно, они у тебя есть.
        Лара не очень любила интриги и вообще шпионские игры, но и не пренебрегала ими, хоть и слишком долго потом выветривалось из души чувство гадливости. Но как инструмент - вполне, вполне, и даже поэффективней многих. За долгую свою жизнь она напрочь избавилась и от чистоплюйства, и от розовеньких очков, но надевать коричневенькие не спешила. В том числе и потому, что было это слишком легко, и еще возникало чувство какого-то поражения только при одной мысли об этом. Да и вообще противно.
        Обойдутся, еще раз повторила Лара про себя, разворачиваясь к столу с шпионскими штучками, но не выпуская из виду решительного, слава его богу, отца Савву. Тот уже не ведал сомнений и шёл к цели с развевающейся по ветру, наподобие вымпела додревних рыцарей, козлиной бородой, без страха и упрёка. Дон Кихот, всё-таки улыбнулась она, определив наконец, кого же он ей напоминал. Любимая и очень редкая книга, из древних даже для самих древних времён, всегда поднимала ей настроение и возвращала веру непонятно во что.
        Ещё так на неё действовали эти трое, а теперь и четверо охламонов, со своим до жути милым трюмным и совсем несмышлёной еще Лариской. Очень повезло девочке, вот очень. Вырастет из неё не деловитая и рациональная саламандра, как это обычно случается в экипажах из одних только гномов, а что-то очень хорошее. Лара это просто видела и предвкушала свою с ней будущую дружбу.
        И пусть внук со своими друзьями думает, что ей они нужны только как практически собственный экипаж с комфортным до изумления и уютным, чего там греха таить, дирижаблем, пусть. И что она с трудом вырывает время, чтобы научить их чему-нибудь, подсказать или выручить по-родственному. Времени у неё действительно было мало, всегда в обрез, но только не для них. Лара отдыхала душой в обществе по-настоящему любимого внука и всех остальных. Ей было хорошо на борту «Ласточки» вот просто как дома, как в детстве, особенно когда отдыхала она на своем диванчике в своей личной теперь уже каюте, читая очередную книжку, а за тонкими стенами давала гари поршням весёлая, не осознающая своё счастье Лариска, и пыхтел за рабочими тисками надёжный Далин, и чего-то там высчитывал в уме мечтающий об арифмометре, но всё так и не собравшийся его купить Артём, и перебирал руны весёлый и умный Арчи, вот уж кто весь в неё, а за другой стеной с душой готовили обед для всех Антоша с Кирюшкой.
        Ладно, вовремя опомнилась Лара, чуть было не потерявшая поводок на отце Савве, уже подходившего к тому самому дому, посмотрим, кто кого. Помечтать всегда успею, надо собраться. Она была далека от поверхностного отношения многих её соплеменников к людям, потому что жила в основном среди них. Некоторые уже обжигались на таком настроении, что, мол, поучите эльфа интригам, поучите. Короткоживущие, дескать, куда вам. Настоящую интригу плетут десятилетиями, а не так, как у вас, одно название. И больно, а то и смертельно обжигались, потому что их действительно учили.
        Лара не была злопамятной до того, что часто забывала о некоторых обидах и не любила мстить. Это, кстати, было одним из особенностей долгой жизни, просто способом не накопить за века психологическую усталость. Лучше решать проблемы здесь и сейчас, да давить авторитетом, чем так.
        И один раз её месть превратилась в откровенный фарс, перевернувший отношение Лары к долгим интригам. Попала она тогда во что-то очень непонятное и пришлось уносить ноги из новоявленного княжества, чтобы не повредить тем, кого она ценила. Тридцать лет она не выпускала странные события из вида, а когда наконец разобралась и пришла мстить, выкроив для этого время в своём плотном графике среди по-настоящему важных дел, то встретили её вместо крепких мужиков трясущиеся развалины, да и то не все. Большая половина уже разными способами ушла в мир иной, а оставшиеся наводили только грусть-тоску вместо прежней злобы и ненависти.
        Лара тогда даже полечила одного, потому что мучился он страшно и колдуны уже не могли облегчить его страданий, да и маги средней руки тоже, привела в порядок голову второму, потому что невыносимо было ей видеть, как гордый, сильный, убеждённый в своей правоте и даже красивый когда-то враг превратился в мерзкого старикашку, замазывающего собственным дерьмом все щели в доме, да и успокоилась раз и навсегда.
        С тех пор с людьми Лара или решала все проблемы сразу, предпочитая рубить узлы безо всякой деликатности, или попросту забывала о них, если не было вреда кому-то еще, кроме неё. А какой смысл мстить, если через тридцать-сорок лет всё решится само собой в её пользу?
        Правда, совсем не так дело обстояло с организациями, церковь та же, княжества, разведки всякие разные, торговые дома у гномов и прочее, но и тут Лара предпочитала просто править жесткой рукой, отрываясь на их руководителях, потому что это сильно экономило ей время, которого и так отчаянно не хватало.
        Лучше заниматься без остатка тем, в чём она видела смысл своей жизни, тормошить молодых, тащить их вперёд и не давать закостенеть старым. Лечить, учить, помогать и надеяться, что когда-нибудь люди поднимутся до уровня древних, и смогут научить чему-нибудь и её.
        Грешно сказать, да Лара никому и никогда об этом и не говорила, но мечтала она с детства когда-нибудь полететь к звёздам, увидеть другие миры, и все надежды на это были. Найденные в развалинах старые картинки, где древние были запечатлены на далеких планетах, руины огромных космодромов, космических кораблей - всё это она видела своими глазами. А уж устроить второй Армагеддон она им не даст, хрен им, а не ядерная энергия, ещё бы только знать точно, что это такое. Но если доживёт - не пропустит.
        На улице тихо хлопнула калитка, раздался приглушённый голос отца Саввы, но его тут же перебил наглый, повелительный и в чём-то даже обвиняющий тенорок.
        - Гордыня всё ваша вам глаза застит, святой отец, - говоривший был полон самого неподдельного торжества. - А ведь одно дело делаем. Смирение где ваше, опять же?
        - Гордыня, - сокрушенно согласился с ним отец Савва, поднимаясь на крыльцо и останавливаясь. - Она самая. Ох, грехи наши тяжкие.
        Поп развернулся перед входной дверью, ожидая получить ещё порцию обличений и уже потом запустить соратника по невидимому фронту в дом, но Лара ждать не стала. Чуть дёрнувшись в испуге и успев ошалело прошептать едва слышно что-то вроде - «су-у-у-ка-а!», Колька-пришлый деревянными шагами и вытянув руки по швам, проковылял в комнату против своей воли.
        Проковылял и встал у стеночки, кося дикими глазами на Лару и на шпионские амулеты, враз всё поняв.
        - Только воздух портить мне тут не смей, - на полном серьёзе предупредила его эльфийка. - Не хватало мне и эти твои мышцы под контроль брать. Сам, всё сам, хорошо? Да и невежливо это, в конце-то концов, я ведь всё-таки дама. Иначе так возьму, что мало не покажется.
        Трясясь сразу же пробившей его мелкой дрожью, Колька-пришлый нашел в себе силы медленно мигнуть глазами, успокаивая Лару на этот счёт.
        - Вот и молодец, - приободрила его Лара, - а что это у тебя в руках? Разрешаю говорить, но шёпотом и правду.
        - Книга, - прошептал Колька, - тайная. Пронумерованная и прошнурованная, для нечувствительного письма. При оказии сдаю и получаю новую. Ну, это если срочных сообщений нет.
        - Интересно, - взяла Лара обычную на вид книгу по строительству домов и обустройству кровель. - Между строк пишешь, невидимыми чернилами? Какие страницы?
        - Пятая, одиннадцатая и далее все нечётные, - со вздохом признался ей Колька, пытаясь заглянуть в глаза и отцу Савве и всё ещё не веря в происходящее. Не ожидал он от святого отца такой подставы, но тот его привёл в ещё большее замешательство, грустно наложив на Кольку явственно засветившееся знамение.
        - Будем отделять козлищ от агнцев, хватит уже, - объяснился отец Савва перед мужиком. - По писанию положено так.
        Лара с интересом листала указанные страницы, где между строк под ее взглядом вспыхивали написанные Колькой строки и лишь иногда удивлённо покачивала головой.
        - Тут и про вас есть, святой отец, - оторвавшись наконец от чтения и захлопнув книгу, устало сказала она. - Но каков подлец! Вот сколько живу, столько и удивляюсь. С потрохами же сдал вас, мол, и в вере нетверды, и обязанности свои исправляете ненадлежащим образом, и в умствованиях сомнительных, прельстивых замечены. И знакомства водите не те, явным и неявным грешникам потакаете. И хорошо бы вас в монастырь, под неусыпный надзор, а на ваше место священника со рвением примерным и опытом миссионерским прислать. Для совместной работы на благо церкви. Ну, а остальное про экипаж да про меня писано, да как писано! Скотина ты, Колька.
        - Это хорошо, - успокоил её отец Савва. - Так мне легче будет. Явилась мне сейчас бездна сего падения, куда я мог бы угодить с такой совместной работой, прости господи. Коготок увяз - всей птичке пропасть.
        - Иных людей и обычной жизни избегать стоит, - кивнула ему Лара, думая о чём-то своём. - Чтобы не замараться. И очень хорошо, когда враги твои, все как один, сплошь подлецы и несимпатичные личности, тогда есть ощущение, что ты несёшь в этот мир свет. Уж вы мне, святой отец, поверьте.
        Эльфийка замолчала, всё ещё готовя себя к чему-то, отец Савва понятливо не стал задавать ей вертящиеся у него на языке вопросы, а Колька затрясся пуще прежнего, сообразив, что пришёл его час.
        - Вы бы вышли, отец Савва, - попросила Лара попа. - Я сейчас в душу буду ему заглядывать, как бы и вас не зацепило ненароком, отвратные это ощущения. На расспросы времени нет, он ведь сейчас и не соврёт, но утаить может, а для нас любая мелочь важна.
        - Нет, - впервые открыто не подчинился ей отец Савва. - Вместе, так вместе. Не желаю на вас что-то перекладывать, желаю познать душу сего вельзевула и превозмочь её. Хватит мне отсиживаться, пора за дела браться.
        - Спасибо, - немного удивлённо, но вместе с тем и с явным облегчением поблагодарила его Лара. - Тогда я вытягиваю информацию, а на вас скидываю эмоции и прочее. Я бы и сама, но как это мне это всё уже надоело, вы бы знали, сил никаких нет.
        Колька в отчаянии пустил робкую струйку из правой штанины на пол, и отец Савва сердито заворчал, отвлекаясь на поиски тряпки.
        - Вот всё у тебя не как у людей, раб божий Николай, - поп прикрыл постыдную лужицу дерюгой. - Все справные мужики на селе штаны в сапоги заправляют, один ты в ботиночках форсишь. Прудил бы сейчас себе в сапог спокойно, а так неудобно перед дамой получается.
        Но Колька-пришлый, так и не заработавший за всё это время на селе право называться Николаем, его совсем не слушал, да и не заботила его сейчас такая мелочь, как мокрая штанина. Он лишь тихо повизгивал, во все свои безумные от страха глаза поглядывая на Лару. Он хорошо знал, кто перед ним сидит на кривоногом самодельном стуле, и так же хорошо представлял, что его ждёт.
        Эльфийка сейчас в глазах Кольки была похожа на напружинившуюся диковинную кобру, которую он один раз видал в своих странствиях. Холодность и отстранённость Лары лишь добавляла ему жути, как тому крольчонку, которым он за деньги в тот раз эту самую змеюку и покормил. Тогда ему было потешно, чуть животик от смеха не надорвал, а вот сейчас от таких воспоминаний он неудержимо потихоньку лил в штаны, ну вот зачем он только об этом вспомнил?
        Лара поморщилась и взяла под контроль Колькин организм, прекращая ненужные, унижающие всех физические проявления, и поднялась с места. Пробрало даже отца Савву, она действительно сейчас была похожа в своих движениях, холодности и целеустремлённости на кобру. Но на милую кобру, как непременно бы добавил любой из экипажа «Ласточки».
        - Вашу руку, - попросила она поспешно зашевелившегося отца Савву. - И запомните, пожалуйста, отказа или просьбы прекратить я сейчас не приму. Придётся идти до конца.
        - Да сколько можно-то, - уже с обидой покосился на неё поп. - Хватит.
        Лара взяла его руку в свою, потом сунула туда же Колькину деревянную сейчас ладошку, вздохнула, попросила всех закрыть глаза, и началось. Воздух в комнате резко посвежел и кое-где мелькнули искорки мелких электрических разрядов, взвыл в неслышном отчаянном визге Колька, вслед за ним взвыли, но тут же заткнулись все собаки в округе, когда Лара, спохватившись, закрыла пологом молчания происходящее в тесной избе. Колька трясся на месте, ноги его, хлюпая в ботинках, выдавали барабанную дробь, а отец Савва, охнув во весь голос, ухватился свободной рукой за стол, только чтобы не упасть. Поп клонился всё ниже и ниже, пока наконец, зарычав от отвращения к чему-то во весь голос, не выпрямился победно и зло, сумев что-то превозмочь.
        - Всё уже, всё, - легонько встряхнула его Лара, заставив открыть глаза и схватиться за стол уже обеими руками. - Приходите в себя, святой отец.
        Она присела на стул, вытащила из своей сумки тетрадь и принялась в неё что-то очень быстро записывать, пока воспоминания были ещё свежи и ярки. Поп же, немного придя в себя, вдруг отцепился от стола и, подскочив к Кольке, неумело выписал ему по мордам, да раз, да другой, да третий.
        - Интересно у вас работа с населением поставлена, - ровным голосом, но слегка приподняв в легком недоумении одну бровь, произнесла Лара. - Хладнокровней будьте, святой отец, душевно вас прошу.
        - Это ему за девчушку одну, да за другу, да за паренька одного, - не отрываясь от обезумевшего Кольки, объяснил ей тяжёлым уверенным голосом поп, и взгляд его заметался по столу и лавкам в поисках ножа. - Да и вообще за грехи его, по совокупности, я его, козла душного, вот сейчас с божьей помощью и зарежу.
        - Воу-воу! - вскинула Лара ладони, каким-то древним заклинанием приводя в чувство и останавливая отца Савву. - Полегче! И вообще, привыкайте, святой отец, обходиться без рукоприкладства. Я же ведь - обхожусь!
        - Ох, грехи наши тяжкие, - присел поп на соседний с нею стул и обхватил в отчаянии голову руками. - Да какие грехи-то! Да как же ты жил с ними, скотина! Да как же плохо-то, господи, да как же так! Ох, душно мне с тобой одним воздухом дышать, Колька, ох и муторно. Ох, и обойдусь я с тобой как заповедано, без пролития крови, червь ты адский, злокозненный.
        - Привыкайте, - вновь посоветовала ему Лара, вновь что-то быстро записывая в тетрадку. - Кстати, я уж и не знаю, с чего это вас так разобрало. По сравнению с некоторыми экземплярами это вполне себе милый юноша. Не без недостатков, конечно, но ничего особенного. Всего одно убийство из хулиганских побуждений, изнасилования, предательства и воровство. Обычно бывает много хуже.
        Колька мелко затряс головой, показывая, как он согласен с Ларой, мол, со всеми бывает, чего уж тут, а отец Савва воздел перед ним палец.
        - В спину ведь ножом ударил-то, - обличающе загудел он. - Да на другого свалил. На дружка своего пьяного, ничего не помнящего, а ведь перед тем братом его называл, в братстве клялся! А уж что он с теми девчушками делал, вспомнить противно! А воровство? Сызмальства же воровал, никого не щадил, даже до тестя дорвался.
        - И тем не менее, - Лара наконец захлопнула тетрадь и поднялась. - Не ваше это дело, святой отец. Сейчас я его усыплю, а вы возьмите-ка эмоции под контроль. Следует избегать необратимых поступков, отец Савва, поверьте мне на слово, а это именно он и будет. А вдруг нам понадобится что-либо уточнить, как тогда быть?
        С этими словами эльфийка жестом показала Кольке, что ему следует залезть под хозяйскую кровать да там и затаиться от греха подальше. Тот с радостью подчинился, попытавшись по пути обслюнявить жаркими поцелуями руки Лары, но та была быстрее и Колька, повизгивая от облегчения и досадуя на себя за неудачу с благодарными лобзаниями, полез прятаться.
        - Встретимся у тропы в распадке, - убирая тетрадь в сумку и запуская какие-то невидимые проявления магии под кровать, предупредила попа Лара. - Той, из его воспоминаний. И вы сейчас придумаете вескую причину отлучиться из села на весь день и, может быть, на всю ночь. Зачем и куда пойдём понимаете? Обязательно предупредите кого-нибудь, искать нас не должны.
        - До конца пойдём! - решительно рубанул воздух рукой отец Савва. - К тем двоим в логово тайное! Рядом ведь сидят, а я-то и не знал! Всё терзался, а вот и выходит, что я с терзаниями своими как есть чистоплюй, никчёмный да бесполезный! Стыд-то какой, господи!
        - Обычно я пользуюсь словом блаженненький, - одобрительно кивнула ему Лара, и святой отец скривился в неподдельном раздражении, но ничего не сказал, ибо удалось эльфийке ткнуть пальцем прямо в свежую рану, но щадить его чувств она и не собиралась. - Идёмте.
        Отец Савва пометался по комнате, распихивая под рясу какие-то срочно понадобившиеся ему вещи, выскочил на кухню и решительно засунул за голенище сапога длинный и узкий нож, потом со злобой запинал дальше вглубь немного торчащие из-под кровати Колькины ноги, и выпрямился перед Ларой, прямо-таки пылая решительностью и энтузиазмом, как додревний рыцарь перед Прекрасной Дамой.
        - Во славу Господа! - отсалютовал он ей, готовый к подвигам и действиям.
        - Именем Его, - с незамеченным отцом Саввой легким сомнением и сарказмом в голосе произнесла правильный отзыв Лара, открывая дверь. - Идёмте уже.
        Глава 20, в которой Лаириэн проверяет отца Савву в бою
        Лара тихонько скользила по весеннему просыпающемуся лесу вслед за пыхтящим отцом Саввой шагах в десяти позади, привычно раскинув вокруг себя магическую поисковую и охранную сеть, и так же привычно её поддерживая. Злобной, да и любой другой нечисти не наблюдалось из-за веселящейся сейчас в отдалении Лариски. Все, пожелавшие быть полезными, сейчас крутились в жутком нетерпении у дирижабля, наплевав на свой страх, а все остальные убрались за леса да за горы подобру-поздорову, ибо саламандра шутить и разбираться не станет. Лариска и ей подобные имели предельно простые отношения со злом и нежитью. Злоумышляешь? - Получи!
        Вот бы и мне так, немного помечтала Лара, невольно ускоряя шаг вслед за торопившимся отцом Саввою. Тот же решительно шел, шепча себе под нос что-то подтверждающее сейчас его действия из Писания, иногда останавливаясь, чтобы отсалютовать небу торжествующим кулаком.
        Тропка, на удивление чистая и утоптанная, вела их куда-то между сопок вдаль от села, не заводя в болота, но и не заставляя идти по косогору. Лара, уже было настроившаяся на то, что придется шагать по буреломной тайге со скоростью километра два-три в час, не больше, обходя все вывернутые из земли комли деревьев и перепрыгивая упавшие сучковатые стволы, даже повеселела.
        Нет, она сама, дитя ласкового Леса, могла передвигаться в нём раза в два или три быстрее любого человека, пусть даже и бегущего. Могла идти незаметно, могла заметить оленя или рысь задолго до того, как они её почуют, могла переночевать в зимнем или, что ещё хуже, затянутым холодным обложным дождём лесу без вреда для здоровья и даже с комфортом. И пусть люди не думают, что все эльфы так могут, её городские изнеженные потомки точно нет, но все они могли легко при желании научиться, ведь чувствовать и понимать жизнь в любом её проявлении это и есть их главная расовая особенность, а не заострённые ушки или предрасположенность к магии. Ну, и красота ещё, конечно, тут без вопросов.
        - А вот правда ли, - отец Савва замедлил шаги и дождался ее, - что у древних были монахи воинствующие? Нам что-то такое вскользь в семинарии преподавали, но очень быстро и без проверки знаний. Я ещё сам хотел преданий поискать, о защитниках веры, но ничего не нашёл. Только смирение, ущемление тела и победы над бесами.
        - Еще бы вы нашли, - даже фыркнула Лара, удивлённо рассматривая чересчур воодушевившегося священника. - Дураком надо быть, чтобы такое практически детям преподавать. Причем детям половозрелым, но ушибленным на всю голову, вы уж меня простите за прямоту.
        Отец Савва и не подумал оскорбляться, он немного задумался над её словами и с пониманием утвердительно кивнул головой, но отводить вопрошающего взгляда не стал.
        - Не вздумайте, святой отец, - немного занервничав впервые за этот трудный день, жёстко сказала ему Лара. - Вот только крестоносцев да храмовников нам тут и не хватало. Я Древнюю историю знаю совсем немного, но поверьте, что войны Веры были самыми жестокими, и бога в них не было вообще. Примените мозг, отец Савва. Ну что будут делать фанатики, сублимирующие на веру и оружие? Мы вот как раз к таким и идём, кстати.
        - Ох, грехи наши тяжкие, - поп быстро соображал и сразу же понял, что ему хотят сказать. - А как же бороться тогда с ними? Как быть? Как вот раньше делалось?
        - Заповедано вам, что бог есть Любовь, вот и пользуйтесь, - Лара была непривычно сурова, потому что чуть дальше, километрах в двух, у берега протоки, почуяла две странных ауры, прикрытых мощнейшими амулетами незначительности и отвлечения внимания. - Хитрить не надо перед собой, отец Савва. Не надо обманом пытаться изменить себя, мол, вера в опасности, мир погибает во мраке безверия, а потому мечи в руки. Уж на что я вашему богу не верю, но и то знаю, что ему прежде всего нужны именно вы, ваша душа, а не та мерзость, что вы будете творить именем его. Подобные поползновения буду гасить в зародыше, предупреждаю. Любовь и добро, запомните, они и только они.
        - Этих вот не загасили, - кивнул отец Савва в сторону тех двух аур. Он их еще не видел, он просто знал из воспоминаний Кольки, где они прячутся и сумел привязать тайное логово к местности. - А если Бога знаете, отчего ж не верите в него? Как такое может быть?
        - А если я на сто лет старше вашего бога, как вам такое, отец Савва? - Лара даже улыбнулась. - И твёрдо знаю, что явился он из небытия отчаянной мольбой людей да по интересу этого Мира. Мир позволил ему быть, а не наоборот, я уж лучше буду ему поклоняться. А то вчера вы, сегодня на островах, а завтра в степи ещё кого из тьмы и хаоса призовут, как тогда быть? Или, например, есть у меня подружка Хельга, так у её соотечественников в головах такое, что волосы дыбом встают. И я их лучше всех сама покромсаю, но оформиться этому людоедству не дам.
        -Это да, - согласился с ней поп. - Язычество, она такое. Лучше хода ему не давать.
        - Вы не лучше, - тут же парировала Лара, давая ему понять, что не стоит считать эльфийку своей единомышленницей. - За вами тоже внимательно следят. Вы же в Писании сильны? Кто такой Люцифер, Вельзевул и прочие, знаете? Боятся, как бы они в этот мир не шмыгнули за Единым вашим. Нам такого лютого дерьма здесь не требуется, прямо говорю. И в случае чего наши действия будут самыми решительными, вплоть до. И это уже решено, предупреждение вашей верхушке выдано.
        - Спасибо, - непонятно за что поблагодарил её некисло призадумавшийся и даже огорошенный отец Савва. - Подходим уже. Что делать будем?
        - Вы - ничего, - прямо приказала ему Лара и испытующе посмотрела в глаза священнику, дошло ли до него, - держитесь в десяти шагах за мной и не вздумайте геройствовать, понятно? Не тот это случай. Но дальше не отходите, мало ли. Я и взяла-то вас с собой только потому, что вы можете им такие вопросы задать, о которых я и понятия не имею. А мне сейчас прежде всего важна информация, любая. Как я это управление благочиния могла мимо себя пропустить, стыд и срам, а они ведь хотели моего любимого внука в оборот взять.
        Отец Савва понятливо кивнул, подняв перед собой руки. Он прямо-таки летел в бой, но соображал, слава богу, что толку от него в прямом столкновении с этими волками будет немного.
        - Идём тихонько, на сухие веточки не наступаем, сапогами не хлюпаем, знамения на себя светящиеся не накладываем, не сопим и не отвлекаемся, - инструктировала Лара попа, не очень-то и надеясь на успех. - Хорошо, они у воды сидят, да и ветерок сегодня, а то бы могли и услышать.
        Отец Савва понятливо кивнул, вот и хорошо, а то бы у него хватило ума пойти на вы. Лара вновь посмотрела в сторону уже недалекой ухоронки злодеев, она понять не могла, что же такое её насторожило, и попыталась разобраться. Под слишком сильными и незнакомыми амулетами сидят, наконец сообразила она и насторожилась ещё больше. Ни чья это работа, ни принцип действия был ей неизвестен, и вот это было уже откровенно интересно.
        Она и видела-то их больше по непонятному отсутствию активности в привычной картине мира, по отражённым и ослабленным волнам жизни мелких живых существ и деревьев, и это было сильно. Арчи прошёл бы мимо и не заметил, скорее всего. Вот это да, ахнула Лара и тут же, прибавив в нетерпении шаг, постановила себе во что бы то ни стало раздобыть эти амулеты, разобраться в них и понять, как они устроены. Это давнее, идущее еще с древности соревнование брони и снаряда изрядно её увлекало, и она не уставала поражаться хитроумности некоторых мастеров. Но вот то, что она чувствовала перед собой сегодня, настолько выбивалось из ряда вон, что её охватил нешуточный азарт исследователя и она совершила ошибку, без излишней осторожности просто выйдя на небольшой, скрытый со всех сторон кустами, прибрежный распадок с потайной заводью.
        Перед ней спокойно сидели и занимались своим оружием два крепких бородатых горлохвата в самодельном камуфляже. На таком расстоянии Лара с чувствительным, неприятным ей самой усилием преодолела сопротивление их всё же очень мощных и непонятных амулетов и негромко кашлянула, привлекая внимание.
        Головорезы на мгновение замерли, а потом попытались с места рыбкой рвануться в разные стороны, один в кусты, а второй прямо в реку, выхватывая оружие, но тяжело осели в самом начале пути. Лара снова неприятно поразилась тому, с каким усилием и как тяжело это у неё получилось и подошла было поближе, но тут же резко отскочила в сторону, за дерево, привлечённая звуком удара сзади.
        Потерявшего сознание отца Савву поддерживал на весу сильными руками решительный, ловкий и уверенный в себе парень в таком же камуфляже, как и у тех двоих. Вот только амулетами он был увешан не в пример более сильными, Лара даже сейчас могла видеть его только глазами, а уж под контроль его брать пришлось бы со всем усердием, не в шутку.
        - Не успеешь, - предупредил он, весело улыбаясь, эльфийку, обхватив и прижав к себе при этом отца Савву одной рукой за шею, а другой прижав к его затылку короткое дуло револьвера. - Секунды хватит, а мозги даже ты лечить не умеешь. И не ври, что он тебе не важен.
        - Не успею, - не менее весело и ослепительно улыбнулась ему Лара в ответ. - Тут секунды три надо, не меньше. И врать не буду, ты уж его не обижай, пожалуйста, а то я огорчусь до невозможности. И чего ж ты мне в спину-то не стрелял, а? Раз и всё. Вдруг повезёт?
        - Нашла дурака, - не переставал во все зубы улыбаться парень. - Плавали, знаем, мы на везёт не полагаемся. Ты, ведьма, вот что. Раз у нас такой добрый разговор и взаимное согласие, ты вон туда, за холмик-то и отойди, пожалуйста. И людей моих освободи, хорошо? И все будет в порядке, слово чести даю.
        - Да ради бога, - легко согласилась с ним Лара, пожав плечами. - Я вижу, ты не врешь. А дальше как? Командуй, командир, твоя взяла.
        - Ты, главное, уйди, - парень кивком головы показал куда именно. - Мне нужно чтобы ты меня не видела, я это уже понял. А они пусть между нами станут, заслонят меня. А потом мы тихонько в лодочку погрузимся да и поплывём все вместе. Попа твоего в целости и сохранности его же начальству передадим, рамсуй дальше с ними, нам он без надобности. Если верить всему, что о тебе говорят, то получишь его на руки, и даже без повреждений. Ты только не высовывайся из-за холмика, хорошо? Не смотри на нас, мы стеснительные.
        - Заманчиво, - призналась Лара, внимательно разглядывая лихого монаха из управления благочиния, о чем свидетельствовала небольшая вышитая надпись над его левым нагрудным карманом. - А ещё варианты есть?
        - Ошейничек вон тот на себя надень, - предложил ей командир таинников, не очень-то и надеясь на успех. Ошейник был, кстати, копия того, Новониколаевского, если верить описаниям Арчи, и это тоже было очень интересно.
        - Щас, - лапидарно отказалась Лара. - Даже не мечтай. Я не дура, вы же сразу хватать меня начнёте за разные места, не удержитесь. Да и внук уже надевал и говорит, что не стоит этого делать. Лучше предложи ещё чего-нибудь.
        - Тогда я убиваю его и себя, - пожал плечами парень. - Смерти во имя господа могу себе только пожелать. Они как повезёт, но вряд ли ты их отпустишь. Ну, сможешь хоть этим утешиться.
        Лара медленно кивнула, не отводя своих глаз от спокойных и уверенных в своей правоте глаз парня и вдруг резко и пронзительно пожалела его. Погодите, пообещала она неизвестно кому, доберусь я до вас. Узнаете у меня, как это, совращать малых сих. Ведь мог бы из него получиться настоящий, каких мало, человек, мог бы, а теперь вот всё для него сегодня может и закончиться, рисковать она не будет в любом случае.
        Монах не шутил, он был предельно собран и на удивление деловит, а вот отец Савва заполошно завозился в его руках, приходя в себя, и поэтому Лара сделала несколько медленных шагов назад, одновременно высвобождая из своей власти тех двоих.
        - Ты б развернулась, красавица, - спокойно посоветовал ей старший, - упадёшь ведь, вон, коряга прямо за тобой. А форсить перед нами не надо, договорились же.
        Лара с благодарностью ему кивнула, сделав вид что немного поражена такой заботой, потом и вправду развернулась и пошла за невысокий крутой холмик, спиной ощущая все восемь глаз на себе. Четыре на спине и четыре на заднице, если быть точной. Легко скользя своими зачарованными сапожками по влажной земле, она спокойно зашла за холм и там уже рванула во всю прыть.
        Парень сделал огромную ошибку, выпустив её из поля зрения. Всё же фанатики слишком полагаются на себя, на свою веру и поэтому склонны недооценивать других. Точнее, переоценивать себя и того, кто даёт им силу, но тут по-другому никак. Лара с быстротой, недостижимой для обычного человека, кинулась в обход холма, отведя таинникам глаза и заставив не слышать себя. Через минуту она уже стояла в том самом распадке, шагах в пятнадцати от лихорадочно собирающихся людей и отчаянно ругала сама себя всеми плохими словами, какие только знала. Ну вот чего ей стоило, дурынде, не сделать так с самого начала, к чему эта беспечность?
        Монахи шустро собирались, их командир всё так же крепко прижимал к себе мычащего что-то негодующего отца Савву и отпускать его пока не собирался. Он чутко прислушивался и присматривался к холму, готовясь в случае чего или выполнить свою угрозу, или отступить вместе со всеми. Лара тоже ждала шевелений, раскручивая себя и готовясь перехватить всех троих сразу. Ей и надо-то две-три секунды, не больше, была бы возможность, а она точно будет, в этом Лара не сомневалась, не поползут же они к лодке в обнимку, в самом деле.
        Дело уже было почти на мази, двое монахов вышли вперёд, закрывая своими телами своего командира, а тот одним рывком развернулся и закинул себе на спину отца Савву, легко и быстро, как волк закидывает овечку, Лара выдохнула чуть слышно и начала было магичить, но тут полузадушенный и все ещё плохо соображающий поп пришёл в себя. Дико вращая глазами и что-то взмемекнув, он дотянулся до голенища, одним движением вытащил оттуда узкий нож и всё тем же движением воткнул его своему захватчику прямо в почку.
        Парень выгнулся, удивлённо развернулся к отцу Савве и тут же умер, получив второй удар от него снизу вверх под подбородок прямо в мозг, а взбешённая до самого предела Лара так приголубила двоих оставшихся, что они попадали на месте, даже не поняв, что происходит. Поп упал было вместе с ними, но тут же подскочил на месте, ошалело размахивая ножом во все стороны, а Лара устало вышла к нему из кустов.
        - Ну что же вы, отец Савва, - бесстрастным и ровным голосом, в котором только экипаж «Ласточки» мог бы распознать сильнейшее, смертельное разочарование, произнесла она. - Сказано же было, добро и любовь. Хотя спасибо, конечно, без вас бы я не управилась, уж очень хитрые попались злодеи, как они нас ловко. Мне глаза отвели, надо же, давно такого не было. Я уже думала всё, попалась. Вот так оно всё и бывает, святой отец, спасли вы нас, да и не только нас. Всё село, можно сказать, экипаж да меня.
        Она говорила и говорила, убеждая отца Савву в правильности его поступка, а сам присела на корточки перед убитым, с горечью посмотрев в его светлые, немного удивлённые глаза. Что ж ты мне раньше не встретился, попеняла она убитому, я бы тебе мозги прочистила, к делу бы пристроила, а теперь вот всё. Лара вздохнула и провела пальцами по его глазам, некуда им было теперь смотреть, и выпрямилась.
        Отца Савву начало понемногу колотить, но он еще не отошел и от удара, и от схватки, и эльфийка поспешила действовать. Первым делом она бросилась убирать мёртвое тело, с глаз долой из сердца вон, и повинуясь ей, все корни подземные на расстоянии двух шагов от убитого пришли в движение. Рыхлый песчаный грунт чуть раздался в стороны под телом, и через минуту на поверхности остался лишь разодранный в клочья камуфляж, оружие, амулеты и немногочисленные личные вещи.
        Поп размашисто наложил на себя знамение, выронив из рук окровавленный нож, и Лара заметила, что легкое свечение и не думало угасать, а даже немного усилилось. Это хорошо, успокоенно подумала эльфийка, значит, внутреннее убеждение осталось, не хватало мне ещё и ему тут мозги чистить.
        - Господи, прости, - выдохнул поп, тоже с удивлением разглядывая усилившееся свечение. - Господи, помилуй мя, грешного. Выхода не было, господи, ты же всё видишь, ты же не забрал от меня знаки внимания своего! Только за други своя, за село и за людей, от отчаяния ударил, господи! Зла много бы наделали вельзевулы сии, остановить их надобно было!
        - А ну-ка соберитесь, отец Савва, - тут же перебила его стенания, которые легко могли перейти в ненужную сейчас истерику, Лара. Причём самым деловым, строгим и язвительным голосом. - Вы знали, куда мы идём и зачем. Это вам не дома на кровати духом возмущаться. Или вы надеялись всю жизнь свою без врагов прожить?
        - Правда ваша, - глухим, надтреснутым голосом произнес поп, отстранённо рассматривая оставшиеся от убитого вещи. - Я понимаю. Я должен идти до конца, это моё решение. И я уже не отступлю, даже не думайте. Я поступил правильно, я поступил единственно верно, а чувства мои пусть при мне и останутся. Если жив останусь, в монастырь уйду для вечного покаяния. А про духом на кровати возмущаться это вы не в бровь, а в глаз.
        - Меч свой подберите, - указала ему Лара на брошенный нож и занялась делом, принявшись перебирать и складывать в свою безразмерную сумку найденные и снятые со всех троих амулеты. Она ловко укладывала их по как раз для этого и предназначенным кармашкам, стараясь учесть и нивелировать взаимное воздействие амулетов друг на друга. Оценивала, поражалась невиданному ранее уровню работы, но постепенно успокоилась и мысли её снова перепрыгнули на отца Савву.
        Чувства у него, видите ли, кто бы о моих чувствах подумал, хотя бы раз за сто лет, мысли под монотонную работу текли легко и ровно. Ещё одна смерть, чёрт бы их всех побрал, только и всего. Сколько их было и сколько их ещё будет, и ведь не самого человека жалко, а упущенных возможностей для него. Ну почему этот парень не оказался среди этих двоих выживших, дрянь ведь людишки, без вариантов, вот им жить незачем, слова бы отцу Савве не сказала. И вообще, чего это я на него взъелась-то так, он-то откуда знал, он молодец. Действовал решительно, смело, не растерялся, в другой ситуации спас бы всех, и положиться на него можно.
        - Спасибо вам, отец Савва, - вдруг неожиданно для самой себя сказала Лара. В конце-то концов, её тараканы в голове - это её личное дело, не хватало только сейчас смертно обидеть соратника и сбить его с пути своим непонятным отношением. - А война, она всегда такая. Потом привыкаешь. Мне-то полегче было, я своего первого с перепугу великого убила.
        - Так и я с перепугу, - криво ухмыльнулся в ответ поп. - Испугался очень, а что-то делать было надо. Не мог я допустить, чтобы они ушли отсюда, мной прикрываясь. И впредь прошу - не надо из-за меня на уступки злодеям идти, хорошо?
        - Ну, мне виднее, - Лара наконец уложила все амулеты по местам и поднялась на ноги. - А теперь давайте утвердимся в правильности дел своих тем, что вот этих двоих разговорим. Есть у меня ощущение, что расскажут они нам много нового и интересного. Да такого, отец Савва, что как бы нам потом друг дружку от них оттаскивать не пришлось, ножи отнимая. Выбирайте, просто разговорим, или как с Колькой-пришлым поступим?
        - Не надо, - содрогнулся отец Савва, уж слишком свежи и ярки были его воспоминания. - Если б не этот подлец, не смог бы я сегодня убить, точно говорю. Не надо.
        - За всё в этой жизни надо платить, если вы ещё не поняли, - наставительно сказала ему Лара. - А вот ушли бы утром в соседнюю комнату, и плыли бы сейчас в лодочке. Зато совесть чистенькая и руки. А я бы за вами по бережку бежала да переживала, как вы там?
        - Хватит, - наконец улыбнулся ей отец Савва. - Ежели предначертано бысть мне монахом воинствующим да взять меч в руки, то возьму его без радости и лишь на время малое. Но и прятаться, чтобы духом возмущаться в уединении уютном, уже не буду. Я свой путь выбрал, и что мне предстоит превозмочь и в чём запачкаться, понял.
        - Хорошо, - Лара повернулась наконец к лежащим на земле и лишенных оружия и амулетов телам. - Ну, двое из ларца, кто из вас больше знает? Кто прожил подольше и увидел побольше, тому и речь держать.
        Один из лежавших на земле кивнул ей головой, а второй показал на него же пальцем. Да и с виду этот головорез выглядел повнушительней и постарше, так что ошибки можно было не бояться. Лара попросила отца Савву сходить в лодку, забитую пожитками и поискать складные стулья и стол, ведь были же, и приготовилась записывать. Выложила на стол свою тетрадь, вечный магический карандаш и приободрила поднявшегося на ноги старшего злодея.
        - Можешь начинать. Рассказывай быстро, чётко и самое главное. Но рассказывай только про себя, как дошёл до жизни такой, постепенно, издалека и до этого времени, ничего не упускай. Что делал, какие приказы получал, что видел и что знаешь, вот чуть ли не по дням. А друг твой пусть тоже слушает и, если ты чего забудешь или постесняешься рассказать, нам глаза и раскроет.
        Лару дела давно минувших дней интересовали мало, она затеяла это лишь для отца Саввы, чтобы утвердить его в своих решениях, но постепенно перестала жалеть о том, что из-за попа не пошла по быстрому пути, вот как с Колькой-пришлым. Стоявший перед ними мужик оказался, слава богу, отъявленным уродом, и сейчас вываливал на них всю глубину своего нравственного падения, заставляя попа морщиться и вздыхать от отвращения. До того, как стать одним из сотрудников управления благочиния, он многое успел за свою недолгую жизнь. И пограбить на большой дороге, с неизбежными убийствами и насилием, и поторговать запретным зельем, совершить ещё кучу мерзких подвигов по мелочи, озлобиться на весь мир и в конце концов попасть на вечную каторгу, откуда его и вытащили неведомые монахи.
        Оказывается, получив в этой жизни по делам своим и загремев в заключение, многие злодеи обращаются там к богу, причём очень неистово и рьяно, ну кто бы мог подумать. Тюремщики же этому не мешали, тем самым не разглядев под самым носом своим практически тайное общество и отличный канал для вербовки готовых на всё бойцов, а может, и не хотели чего-либо замечать. Условия же для управления благочиния, которое и занималось этим богоугодным делом были - лучше не придумаешь. За каждой кандидатурой следили несколько лет минимум, а ведь в тюрьме не скроешь ничего, так что были рекруты для своих вербовщиков как на ладони. Да и выбор большой, есть из кого.
        Отец Савва сидел как пришибленный, поражаясь глубине падения своего начальства, и Ларе пришлось поторопить головореза. Скороговоркой наконец завершив перечисление всех своих мерзких подвигов, тот наконец добрался до главного.
        Оказывается, около десяти лет назад команда церковных охотников в погоне за одним слетевшим с нарезки колдуном нарвалась на интереснейшее место. Силён был устроивший кровавую баню колдун, и не хватало сил охотникам схватить его, но и со следа никто бы в этом мире сбить их не мог. Шли они по его следам, вызвав подмогу и надеясь одолеть колдуна чуть позже, когда усилятся, а колдун это соображал и бежал, надеявшись спрятаться и затеряться.
        Всё было просто и понятно до тех пор, пока этот колдун не почуял перед собой на пути место древнее, пропитанное непонятным злом и не рванул туда отчаявшейся крысой, ведь это был шанс, да какой. Рванули туда и охотники, попрощавшись перед этим друг с другом, но упускать цель они не захотели, уж больно много зла он принёс. Заскочили в тёмные подземные коридоры и выгнали постепенно колдуна в небольшой зал на большой глубине, оказавшийся к тому же ещё и тупиком. Произошло это неожиданно и для цели, и для загонщиков, и возрадовался колдун. В последней отчаянной попытке попытался он выложить все свои великие силы, чтобы одним страшным ударом убить неосторожных преследователей, и приготовились к смерти они, потому что вариантов не было.
        Воздел руки вверх колдун, взревел что-то страшным голосом, и кто-то из охотников зажмурился в страхе великом, кто-то молиться начал на пороге неминуемой смерти, по-разному, но ничего и не произошло. Успел только колдун удивиться безмерно отсутствию силы своей, перед тем как получить свинцовым грузиком по голове, да и лишился чувств. Упаковали его охотники, предварительно отпинав да зашив поганцу рот, чтобы не творил заклинаний богомерзких, и призадумались, а чего это, собственно, тут такое было. Силы-то у колдуна куда делись?
        Но тут прилетела подмога, а за ним, узнав подробности, и как в задницу ужаленное начальство из великих, облечённых доверием отцов церкви. Выгнали охотников и прочих из подземелья, предварительно повязав сверху донизу обетами и подписками о неразглашении, да и взяли дело в свои руки.
        Обустроили они около того подземелья тайный монастырь, да и стали изучать невероятное. И скоро поняли они, что в руки им попало нечто, до того невиданное по всей Ойкумене за все эти долгие годы. Был в том подземном зале стеллаж со множеством ящичков из непонятного, не разрушающегося под действием времени материала, и вот к нему-то и прижался, на свою беду, тот колдун спиной в последней попытке своей достать охотников. А в ящичках-то этих самых и лежали те самые амулеты да ошейнички, лишающие магов и колдунов их силы богомерзкой, да и много чего полезного ещё.
        И вот из этого монастыря постепенно и выросло то самое управление благочиния, к которому стоявший перед вами боевой монах и принадлежал. Много они уже успели сделать, да еще больше предстояло, потому что цели были великие, и оружие им подстать. Никогда раньше у церкви не было такого оружия, и следовало немедленно начать его использовать на благое дело да во славу божию.
        Амулеты эти выдавали им только на самые ответственные акции, вот как сегодня, да под коллективную ответственность, то есть за потерю одного казнили весь отряд, и такие случаи бывали. Лара даже поперхнулась, но быстро писать не переставала, успевая это делать сразу на нескольких страницах, вписывая в разные абзацы в изобилии сыпавшиеся имена, места и даты, а вот на отца Савву было больно смотреть.
        Наконец говоривший заткнулся, а с ним рядом встал другой головорез, рассказавший много чего ещё. Правда, Лара оборвала второго на его жизнеописании, потому что в мерзостях своих он стремился, наверное, превзойти первого, и велела говорить дело, следовало пожалеть отца Савву. Второй добавил несколько важных деталей, из которых стало понятно, что к активным действиям управление благочиния перешло только недавно, захватив в результате подковёрных интриг некоторую власть. Похищения нескольких слабосильных магов да колдунов, и последующие над ними эксперименты, больше смахивающие на изощрённые пытки, можно было не считать.
        И ещё, команды формировались на нижнем уровне из таких вот бывших разбойников, но руководили ими всегда люди идейные, себя злодейством не запятнавшие. Набирали их из воспитанных в этом же монастыре сирот да беспризорников, и за десять лет успели воспитать многих.
        - Мать моя женщина! - схватился за голову отец Савва, осознав весь масштаб происходящего.
        - К богу обращайтесь, - посоветовала ему повеселевшая Лара. Теперь, когда маски были сорваны, можно было уже что-то планировать и делать, её пугала только неизвестность. А так уже можно было работать, можно было что-то предпринимать. - Всё сказали?
        - То, что просила, всё, - прогудел старший, глядя сквозь неё безразличными глазами.
        - А чего не просила? - тут же уцепилась в него эльфийка. - Порадуй меня, дружочек.
        - Ждут тебя, ещё команда, не чета нашей, - даже вроде бы как похвастался ей головорез на церковной службе. - Есть у них и на тебя управа. Рядом с домом твоим ждут.
        - Спасибо, - поблагодарила его Лара. - ещё что-то?
        Но головорезы, переглянувшись, отрицательно помотали головами на что эльфийка, пожав плечами, повелела им улечься на землю, да и заснуть.
        - Ну, что делать будем, отец Савва? - спросила Лара, внося последние записи в свою тетрадь. - Есть идеи?
        - Есть, - утвердительно кивнул тот. - Нужно вытащить их из мрака на свет. Лишить тайного смысла, внезапности. Вывалить всё. Раскол уже пошёл, и нужно спешить с обвинениями. Ведь не знает же никто, а им того и надо!
        - Верно мыслите, - подумав, признала его правоту Лара. - Мы упустили стадию тайного противодействия, к сожалению. Выход один, пусть задергаются, пусть поймут, что раскрыты, и перейдут к активным действиям. Сторонников у них много, а вот противников еще нет, их надо создать и организовать. Справитесь? И возьмите у них в лодке ключ-камень для связи, он у них много мощнее вашего, до Белого Камня достучится. А я своих предупрежу. Великий Лес должен всё знать, это уже не ваше внутренне дело. Я церковь имею в виду, вы со мной согласны?
        Отец Савва энергично кивнул, он был со всем согласен и ему не терпелось приступить к делу. Он уже прикидывал, с кем первым свяжется и кого обрадует, а с кого и начнёт сурово спрашивать, если получится. Подобострастия перед вышестоящими у него не наблюдалось, церковного наказания он уже не боялся вплоть до анафемы. Что ему анафема от возомнивших себя святее всех остальных, при таких-то зримых проявлений благодати!
        Лара тоже задумалась о связи, следовало предупредить всех магов и остальную колдовскую братию в первую очередь, а потом поставить на уши власть светскую. Магов, чтобы избежать ненужных похищений и смертей, а власть для того, чтобы добиться от каждого ясного ответа, на чьей они стороне и потребовать немедленных действий. И предупредить, что расплывчатые ответы и невнятные действия будут однозначно рассматриваться как пособничество врагу и что отсидеться не получится. Ответы должны быть однозначно чёткие, а действия решительными.
        Как гласила древняя непонятная поговорка, колхоз - дело добровольное, и Лара немного понимала её смысл. Выбора для князей на самом деле не было, и эльфийка уже собиралась сурово спрашивать с них не за то, что ими будет сделано по предъявлении ультиматума, а за то, что могло бы быть сделано, но при этом почему-то не сделано.
        Конечно, самые упоротые в своём властолюбии князья и остальные власть предержащие свободно могли выбрать свой собственный путь, да ради вашего бога, пожалуйста! Но и лечитесь тогда сами, примочками да припарками, а Лару и прочих магов не зовите. Молитесь поусерднее, глядишь, и поможет. Пусть это был прямой шантаж, но это было справедливо по сути своей, и это всегда срабатывало.
        Было это уже в истории, и заканчивались такие случаи всегда одинаково. Самые упоротые быстро дохли в течении нескольких лет, а то и быстрее от неведомых болезней, и Лара никогда не могла понять такого резкого повышения заболеваемости, пока её не просветили. Оказывается, не все в окружении таких самостоятельных князей и прочих были согласны болеть да безвременно помирать в муках и судорогах, вот и помогали своим сюзеренам по мере сил и возможностей. Тем более, что простой народ да купечество врачебной помощи напоказ не лишались, это всегда пожалуйста, только лечиться приходилось за пределами мятежного княжества.
        Вот и сейчас Лара намеревалась предупредить Великий Лес, и пусть они с каждого поимённо потребуют обозначить свою позицию, а потом и сравнят эту позицию с конкретными действиями, а ей сейчас недосуг, других дел невпроворот.
        - Собирайтесь, отец Савва, - эльфийка засунула многострадальную тетрадь в сумку и поднялась на ноги. Дело было к вечеру и слишком много времени занял дотошный допрос. - Вещами этих злодеев да лодочкой старосту озадачьте. Пусть к вам перевезут, найдёте им применение, я думаю. Если что интересное обнаружите, мне оставьте, а остальное это ваша доля, я свою уже забрала.
        Поп лишь грустно усмехнулся, он не думал ещё над этим, но послушно поднялся и перенес в лодку лежащее на берегу оружие и кое-какие вещи. Взгляд его в растерянности блуждал по стоявшим по стойке смирно злодеям, но что-либо просить Лару отец Савва остерегался. Он всё понимал, так к чему впустую сотрясать воздух? Потом всё же не выдержал, подскочил к ним вплотную и быстро отпустил им грехи.
        - Идите первым, святой отец, - попросила его эльфийка самым деловым, не терпящим возражений голосом. - Я за вами. У нас ещё много дел, до завтра бы управиться. Защиту на селе необходимо обновить до серьёзной, а это не быстрое дело.
        Она дождалась, пока поп не скрылся за кустами, где и остановился, поджидая её, а потом подошла к безучастно стоявшим мужикам.
        - Ну, амулетов у вас нет, за это сами знаете что, задание провалено и старшего потеряли, - как бы убеждая их и себя, в раздумьях произнесла Лара. - Да к тому же злодейств на вас висит немеряно. Вы мне не нужны, а отцу Савве я вас не отдам. Он человек неопытный, увлекающийся, и на тропу войны вышел недавно. Нечестно будет ставить его перед выбором, тем более что и выбора-то нет. А потому. Ложитесь-ка вы спать, ребятки, во-он в ту ямку, где песочек.
        Мужики нехотя подчинились, и Лара прошла вместе с ними шагов двадцать до открытого места на песчаной отмели, где имелся небольшой закуток. Там они деловито улеглись на песок, прижавшись к друг другу и сразу же крепко заснули, подчиняясь полученной команде. Лара сняла с пальца небольшой перстенёк и, подумав, кинула его между мужиками.
        - Просыпаться и что-либо чувствовать запрещаю, - вслух проговорила она свою магию, накладывая на них заклинание. Резко развернувшись на каблуках, отошла шагов на тридцать, к границе леса, и только там прищёлкнула пальцами, активируя перстень. В небо ударил столб злого и сильного огня, раздался глухой удар, и эльфийке даже пришлось отвернуться от беспощадного жара. Она постояла немного на месте, чтобы не допустить ненужного сейчас пожара и, лишь убедившись в том, что лесу ничего не грозит, лёгкими шагами отправилась догонять отца Савву.
        Глава 21, в которой герои перебирают трофейные амулеты и решают, что им делать дальше
        Я сидел и разглядывал выложенные перед нами на столе амулеты и малость обалдевал от увиденного. С одной стороны, ничего в их работе я не понимал, но ведь и с поделками от нашего мага дело у меня обстояло не лучше. Но, с другой стороны, я чётко видел их непохожесть и даже чужеродность по сравнению со всем тем, что мне попадало в руки ранее. Арчи вертел в руках широкий и плоский серебряный браслет, одновременно умудряясь совать его мне под нос, не в силах сдержать эмоции и приглашая поудивляться вместе с ним.
        Если амулеты его работы всегда выглядели солидно, там были чётко различимые руны и прочее, мелко он не умел и не любил, да и все остальные маги тоже, то здесь всё было с точностью до наоборот. Широкий, в ладонь, серебряный лист просто свернули в виде браслета, только чтобы на руку надевался да снабдили застёжками, уж очень он был здоровый. И вот вся эта ровная поверхность была усеяна ровными рядами из мелких, не больше зёрнышка мака, ювелирно выгравированных рун. Мало того, с той и с этой стороны тянулись тысячи связей, реле и переключателей, они то группировались в ровные ряды, то ветвились в разные стороны, ныряя в глубину браслета, чтобы избежать, как я понял, ненужных пересечений.
        Когда я сказал об этом Ларе, она отобрала у меня мою штатную лупу, у Арчи браслет, и лицо её впервые посетила тень нешуточной тревоги.
        - Остаётся только надеяться, что они такие же дебилы, как и все мы, - маг начал тереть руками уставшие от напряжения глаза. - Иначе всё очень плохо. Если разгадали секрет, нам конец, и это я ещё оптимистично вам заявляю. Сделают гостинец в виде пули, будет нам сюрприз.
        - Это не секрет, - Лара не впечатлилась страданиями внука. - Таких секретов я тебе сама могу вывалить сколько хочешь. Это способ. То есть ещё сложнее. И смотри, новодельных амулетов нет, только древние. Так печатать руны и прочее не умеет никто.
        - Способ изготовления? То есть технология? - тут же бросил грустить Арчи и принялся лихорадочно что-то соображать. - Ага, но ведь это не просто так! Это же просто так не скопируешь, это же надо понять и разгадать, это же надо всё посчитать!
        Тут их взгляды уставились на меня, и мне пришлось задуматься.
        - Ну, если мне дадут тысячу расчётчиков с тысячей арифмометров, можно попробовать, - я прикинул фронт работ и сам поразился. - Еще бумаги телегу, бочку чернил и лет десять для начала. Если ещё дадут консультантов соображающих, помощников, время на эксперименты, то может быть математическую модель и получится сделать. И хотя бы в общих чертах понять, как этот амулет работает. Но это не точно, скорее всего я просто не осознаю масштаб.
        - Тогда не выйдет, - авторитетно припечатал наши мечты Далин. - И по деньгам не выйдет, и так. Хотеть мало, надо уметь и понимать. Система нужна, уровень, знания, а их и нет. Помните, лет пять назад на южные острова ходили, в Архипелаг? Там еще местные голозадые товарищи гномский броненосец делали, из тростника? Пушки из пальмовых брёвен, камин с трубой вместо машины? Здесь та же история, и даже хуже, потому что все видные маги в Эльфийском Лесу сидят и выходить не собираются. Я не знаю, кто им там считать и принципы разгадывать будет, церковники сами только денежки считать любят. В конце концов, преодолеть такой браслет выйдет дороже, чем весь княжеский флот заново построить.
        - Фу-х, - облегчённо выдохнула Лара. Если мои аргументы её не успокоили, то вот словам гнома она поверила сразу и безоговорочно. - Действительно. Мало того, что всё это слишком сложно даже для меня, так ещё и в деньги и грамотные кадры упирается. Эльфы такое точно не осилят, чего уж говорить про церковь. Фу-х.
        - Мыкросхэма, - с важным видом, но немного неуверенно произнёс что-то на тарабарском языке Далин, положив свой амулет на стол, но мы его не поняли. В конце концов, у гномов могут быть и свои тайны.
        Кирюха улучил момент и ввинтился перед Ларой на соседний свободный стул, тихонько поставив перед эльфийкой стакан чая с жимолостью и вкусную ватрушку. Лара улыбнулась ему, приняла гостинцы, а потом, не меняя выражения лица, протянула руку в сторону Арчи и вцепилась ему в ухо прямо когтями, подтянув к себе и принявшись нещадно его выкручивать. Наш маг до того обалдел от такого приёма, никогда ещё любящая бабушка так с ним не обходилась, что даже не сообразил протестующе запищать.
        - Ты чем думал, образина, - Лара второй рукой ткнула ему прямо в нос антимагический ошейник, точную копию Новониколаевского, причём ощутимо сильнее, чем надо было. - Когда вот его Николаю отдавал? Ты ведь ощутил на себе, что это, ты почему его не рассмотрел, почему мне не показал?
        - Бабушка!!! - всё же не выдержал Арчи, - ну больно же!!! Непедагогично так, Артём, скажи ей! Откуда я мог знать, что он такой, на потом отложил, а потом Николай попросил, я и отдал!
        Лара с силой оттолкнула его от себя, выпустив ухо, и наставила на Арчи указательный палец.
        - Николай попросил! - от её пальца можно было прикуривать, - А Николая кто попросил? Охотники, как ты говоришь, или из управления благочиния кто? Такие амулеты, мог бы сообразить, охотникам не выдают, это не по их ведомству! Отдать такую вещь по первой просьбе, ну что же это такое! Мало того, если бы ты дал себе труд просто посмотреть на этот ошейник, тебе бы всё стало понятно, можно его отдавать или нет!
        - Согласен, - хмуро кивнул ей Арчи, уже успевший поправить себе ухо. - Виноват. Да только он у меня такое омерзение вызывал, хуже змеи, ей-богу, что отложил я его на потом, а там и врасплох застали. Суки, никому верить нельзя.
        - Сейчас второе оборву, - снова не на шутку разозлилась Лара. - Циник недоделанный. Если ты сам дурак и раздолбай, причём тут все остальные? Чтобы больше я от тебя такого не слышала, бывалый ты мой. Я вот просто обманывать себя не даю, но людям верю. И в людей верю, ясно тебе?
        - Коля-Коля, - Арчи примирительно кивнул бабушке, мол, всё понял и согласен. - Николай, блин. Но вряд ли он был в курсе. Говорил, его начальничек тамошний, Владыка Сергий, погнал. Даже машину свою выделил. И шофёра-сопровождающего, больше на конвоира похожего. Ведь видел я его штатного водилу - обычный мужичок, механик отличный, но в тот день его не было!
        Я лишь пожал плечами, потому что в высшие круги был не вхож, и с кучерами и садовниками сильных мира сего знаком не был и не стремился. Недолюбливал я их почему-то.
        - А что с ними делать будем? - я показал рукой на выложенные неровными рядами по столу древние вещи. - И что вообще нам делать?
        - Сначала ко мне домой, завтра прямо с утра, как только солнце выйдет, - Лара начала аккуратно укладывать амулеты в свою сумку. - И на группу захвата надо посмотреть, некрасиво заставлять людей так долго ждать. И мои, я подчеркиваю, мои трофеи спрятать надо. Отдавать их кому-либо в руки я не собираюсь.
        - Бабушка! - натурально взвыл в голос Арчи. - Ну ты чего!
        - Много лет назад ты так же выл, когда у меня на пятилетие револьвер выпрашивал. - Лара была непреклонна. - Могу напомнить, что я тебе тогда ответила. Вот. А потом рванём в тот самый монастырь. Делаю вам маленькое пророчество - три дня всё будет бурлить, княжества будут выяснять отношения, определяться, церковь будет гасить раскол или к нему присоединяться, а потом все кинутся на его штурм, кто первый успеет, тот и молодец. Не протолкнуться будет.
        - Антоха, пошли машину готовить, - Далин поднялся с места, больше его ничего не интересовало. - Но ожидаемо, да. Такой амулет втихушку уволочь, это же мечта. Даже не так, проследить, чтобы его кто другой не уволок. И я тоже пророчества делать могу - вот увидите, в конце этот монастырь из благих побуждений так уничтожат, что мокрого места не останется. И всё равно лет через пять какие-нибудь дебилы там раскопки начнут. Но это не наше дело, Антоха, а мы пока с тобой давай Лариске окно в машинном отсеке сделаем напротив топки, а? Скучно ведь девочке, а запасной иллюминатор в сборе у меня есть, врежем в обшивку, на полчаса дело-то!
        - Так всё и будет, - вздохнула Лара, проводив взглядом механика с воодушевившимся юнгой. - Но это лишь часть проблемы. То, что в монастыре лежит, в монастыре и останется, это без вопросов. А вот то, что сейчас по рукам ходит, надо найти. Я связалась с эльфами, скинула им координаты монастыря, они высылают поисковые команды, потом подтянутся основные силы, но день-два у управления благочиния есть, к сожалению.
        - Эти найдут, - Арчи со спокойной душой принялся пить чай с ватрушками, на радостьКирюшке, он знал, о чём говорил. - Нам можно даже и не участвовать. А, бабушка? К чему нам это веселье, и так примелькались. Я, правду сказать, вообще приключения недолюбливаю.
        Я кивнул головой, так мне понравилось предложение мага. Ловить в этом монастыре нам было нечего, а влезать по собственной воле в такие масштабные дела очень опасно.
        - Так и сделаем, - подытожила Лара очень довольным голосом. - Я-то думала, вас отговаривать придётся. Растёте, мальчики! Но отвезти меня туда, кроме вас, некому. И, Артем, с инициацией твоей придётся немного погодить. Надеюсь, ты всё понимаешь. А сейчас идём к отцу Савве, последние известия узнаем. Тем более, я уже отсюда какое-то шевеление там ощущаю.
        И мы пошли втроём, без Далина и без Антохи. По дороге Лара с Арчи затеяли высокоумный разговор о рунах и способах взаимодействия между ними, о логических переключателях и алгоритмах, о вводе и выводе, было вроде бы интересно, но я усилием воли заставил себя не слушать и не вникать. Терпеть не могу хватать знания по верхушкам, толку от этого ноль, а вред вполне может быть.
        Вот начнётся учёба, подойду к делу системно, как в училище. Конспекты, справочники, словари и прочее составлять буду сам, на Арчи надежды практически нет. Мало того, буду без стеснения и без оглядки на чувства друга бегать к его бабушке с тетрадями на проверку. Пусть посмотрит, не увлекся ли где Арчи, не пропустил ли чего важное из азов, посчитав это чего-нибудь само собой разумеющимся и всем известным.
        Я чинно раскланивался во всеми встречными и поперечными, сельчанам не было дела до наших проблем, и слава богу. Ну, кроме разве что вездесущего Семёныча со товарищи, которые и тёрлись сейчас за оградой у отца Саввы с крайне деловым видом.
        - Здравствуйте, гости дорогие! - пропел он, едва мы прошли в калитку. - А мы уже хотели и сами к вам направиться! Отец Савва страшные вещи рассказывает, не приведи господи, разброд и шатание в большом миру предрекает. Правда ли? А из дома выгнал, с кем-то там морзянкой переругивается, только треск стоит. Бородёнка дыбом, в очах сияние, дорвался до трибуны, я так понимаю.
        - Здравствуйте и вы! - Пресветлая Лаириэн сегодня была сама приветливость и обаяние, а уж проста, ну как девчонка с соседней улицы. - Прямо-таки и выгнал? А если мы всё-таки войдём? Ну чего нам во дворе торчать, в самом деле?
        - Да заходите уже, - высунулся из окна взбудораженный отец Савва. - Восемь - три - четырнадцать? Ах так? Ну, я тебе!
        И исчез в комнате, откуда сразу же раздался вдохновенный треск ключ-камня.
        - Два - двадцать пять - восемнадцать! - вдогонку посоветовала ему Лара, и отец Савва услышал. Треск на мгновение прервался, поп простонал что-то вроде, - Точно! - и затем раздался с новой силой.
        - Переругиваются, - авторитетно пояснил Арчи опешившим мужикам и мне. - Крепенько так, цитатами из Писания друг друга кроют, можете мне поверить. Но просто по номерам, чтобы время сэкономить. Наизусть же знают.
        Староста лишь покрутил головой, и уважительного в этом жесте было мало, а остальные мужики захихикали, не таясь, да и я тоже.
        - Прекратите, святой отец, - Лара простым взглядом заморозила руку попа на ключ-камне, едва войдя в комнату. - Вы слишком увлеклись полемикой, как по мне.
        - Но ведь они же неправы! - отец Савва даже подпрыгнул на стуле, пытаясь убедить и нас. - Надо же им объяснить!
        - Не сейчас, - Лара была непреклонна и немного разочарована. - Ваша задача на сегодня просто распространять информацию как можно дальше и шире. И требовать подтверждения приёма. Текст мы с вами написали вместе, вот и расскажите мне, до кого удалось достучаться и кто подтвердил.
        - Вот! - отец Савва сумел освободить руку и протянул эльфийке измятый, но аккуратно разграфленный на строки и столбцы листок. - Шесть городов! Из них два города столичных! Восемь монастырей и четыре архиерейских приёмных. Гномы подтвердили и эльфы, все аэродромы вёрст на четыреста в округе, штаб дружины из Белого Камня, но много кто и не подтвердил! Приём начали, а потом как в рот воды набрали, племя трусливое и подлое!
        - Таких отмечайте особо. - Лара с интересом просмотрела ей самой разграфленный и заполненный списком целей листок, я узнал её руку. - И сделайте несколько копий. Одну мне, одну завтра эльфийской команде, они к вечеру сюда прибудут точно. И вообще держите отчётность в порядке, очень вас прошу.
        - Эльфы? - влез в разговор Семёныч, удивившийся такому повороту. - Всамделишные? Опять праздник, да что ж такое! Конечно, встретим как полагается, будьте уверены. Я же всей душой за развитие этих, как его, межрасовых отношений, ага. А только что ж они тут делать будут, и по чину ли отцу Савве их принимать? Опасаюсь, как бы не было этих, как его, эксцессов разных.
        - Эксцессов не будет, - сурово отрезала Лара, взглядом ставя старосту на место. Тот вытянулся в струнку, но вопросительно лупать глазами не перестал. - Эльфы там в основном из приверженцев веры в Единого. Их мало, но они есть. Ты мне лучше скажи, милый староста, куда это мой друг Коленька исчез? Уходила - под кроватью оставляла, точно помню, и обещался ждать.
        - Не могу знать, - Семёныч был само простодушие, он открыто смотрел на эльфийку в некотором искреннем недоумении. - Пьёт, наверное, собака алчущая, с позавчера остановиться не может. И, беда такая, так-то сильно пьёт, с ним это бывает, не удивлён-с! Семья-то строгая, не даёт разгуляться, так он прячется от них и пьёт. Опасаюсь я, опять же, как бы не было вреды!
        Семёныч деловито не опускал глаз, в отличие от остальных мужиков, которых немного покоробило это прямое обещание старосты.
        - Только как мы уйдём, - попросил его Арчи, - потом. Чтобы не связывали одно с другим, не надо.
        Но Семёныч остановил его жестом руки, показывая, что не стоит говорить вслух очевидные вещи. Уж очень бывалым был этот староста, и это чувствовалось.
        - Вы уже поняли, что происходит, не так ли? - оценила его Лара и даже осталась довольна, любила она деловых да понятливых людей. - Что думаете делать? Но знайте, я от вас ничего не требую и даже больше скажу, требовать не в праве. Это не ваша война, поймите. Мой вам совет - не высовываться.
        Староста помялся, собираясь с мыслями, оглянулся на мужиков, встретив там полную поддержку с пониманием, и тяжко вздохнул, не спеша начинать. Но Лара тоже не спешила, она с легкой улыбкой ждала не очень нужного ей, на самом деле, решения.
        - Мы - село далёкое, вверх по течению последнее. - наконец выдал ценную мысль староста. - И от этого самостоятельное донельзя. Помощи, в случае чего, можем и не дождаться, не раз так уже было. Далеко до князя, видишь, в чём дело. Да и патрули здесь проходят раз месяц, не чаще. А церкви, ты уж не обижайся, отец Савва, до нас вообще дела мало. Я о помощи говорю, а не про дела ваши тайные. Поп есть, и слава богу. Хотя охотники, те молодцы, да.
        - Ближе к делу, - попросила Лара, ей немного надоело выслушивать эти хитроумные мужицкие выкладки.
        - Можно и ближе, - понятливо согласился Семёныч. - Прямо тебе скажу, в эти ваши войны нам влезать резону нет. И непонятно, и боязно, и не нужно. Флаг мы поднимать не будем, селу это ни к чему, да и неизвестно ещё, кто победит, ты уж прости. Но вот вам, лично вам, мы помочь очень хотим, и даже просим. Тебе, вот им, уж очень люди они душевные, попу нашему. Надо же дать тебе понять, что вы для нас теперь свои в доску. Ты не улыбайся, волшебница, жизнь штука непредсказуемая, сама знаешь. У нас - охотники, следопыты, рыбаки, они же тайгу и реку как свои пять пальцев знают. Пригодимся однозначно, не сейчас, так потом. Но - тайно!
        - Всё может быть, - Лара устало присела на стул и, устало подперев голову руками, посмотрела на мужиков, все ли согласны. Сейчас она магичила во всю силу, не стесняясь никого, ей было нужно заглянуть хотя бы по верхам людям в душу, все ли согласны, и нет ли затаённой злобы или ещё чего. Через минуту она отмерла и вроде бы осталась довольна увиденным. Перед ней стояли люди взрослые, опытные и битые жизнью со всех сторон, и решение их было спокойным и осознанным до конца. Никто не порол горячку, прельстившись её красотой, никто не придумывал себе лишнего. Не ждали тут и выгоды, хотя она была, чего уж тут, но в селе и раньше, без нас, привыкли рассчитывать только на собственные силы, а наш прилёт был только приятным случаем.
        - Спасибо, если так, - наконец заговорила Лара. - Защиту я вам подновила до серьёзно уровня, на всякий случай. Поп у вас благодатью отмечен, вижу, уже знаете. Колдун тоже в силу вошёл, не угомонится никак, отсюда чую, обрадовался. Так что пока вам бояться нечего. Но не нравится мне, что последнее село на пути к моему дому в какой-то проходной двор превращается.
        Староста с мужиками молча закивали головами, им такое положение дел нравилось ещё меньше, чем нам. Знать, что по твоей земле шарятся все кому не лень, лежбища тайные себе устраивают, и всё равно кто, хоть монахи, хоть бандиты, а ты ничего и сделать не можешь, конечно, в этом приятного мало.
        - Выдам я вам парочку амулетов, - наконец решилась Лара. - Будете видеть от ваших глаз сокрытое. Прочешите местность, поищите непонятного. Пост ниже по течению выставьте, на острове, чтобы никто мимо проплыть не мог. В общем, не мне вас учить. О найденном отцу Савве сообщайте, а уж он найдёт, как мне передать.
        - А можно три? - тут же вылез Семёныч и быстро объяснился, спеша успокоить нахмурившуюся Лару. - Такое дело, не взыщи, но один, как водится, потеряем, второй поломаем, а вот третий-то и останется! Военное дело такое, уж я-то знаю.
        - Эти амулеты таково редки и дороги, - медленно сказала ему Лара, вместе с тем смиряясь с очевидным, - что лучше бы тому и не родиться, кто их потерять или сломать посмеет. С другой стороны, и врагу в руки попасть они не должны. В случае чего или выбрасывайте в реку, или разбивайте выстрелом. В реку, конечно, лучше, но это только если не видят. Ругать не буду, если по необходимости.
        - Нам бы пуль еще зачаровать, - ковал железо, не отходя от кассы, Семёныч. - Колдовские есть, но и от магических не откажемся, раз такое дело. Ты прости меня, волшебница, и не хмурься. Сейчас постесняюсь, потом локти себе буду грызть, сама понимаешь. А если, не дай бог, и погибнет кто от недостатку магического боевого припасу, не прощу себе.
        - Хорошо, - согласилась с ним Лара, всё же она не очень была довольна таким хитро-простодушным натиском, притом что видела старосту насквозь. - Понимаю. Ты молодец. Так, ты и еще трое, поумнее, идите сюда, буду вас учить с амулетами обращаться. Остальные идите за патронами, их Арчи зачаровывать будет. И вы, святой отец, не стесняйтесь, ключ-камень простаивать не должен, вы же видите, сколько вызовов? Давайте, несите слово божие, но в пререкания не вступайте. А ты, Артём, следи за Арчи и помогай ему силой. Всем ли всё понятно?
        Всем было всё понятно, и дальше наш вечер закрутился по слову её.
        Глава 22, в которой Артём ведет с Кирюшкой интересный разговор
        Помахав ещё на прощанье всем жителям села, собравшимся этим ранним утром на лётном поле, мы с Арчи занялись прямыми обязанностями - взлётом и выводом «Ласточки» на курс. Погода стояла как по заказу, без ветра и облаков, поэтому обошлись без троса.
        Прощались мы долго, под конец вызвав уже прямое неудовольствие Лары, но не сильно-то её и испугались. Пришлось пообниматься со всеми желающими, пожать всем руку и пообещать не забывать, а прийти в гости по мере возможности. Нам-то с Далином ещё повезло, а вот Арчи попал. Ему насовали целую кучу гостинцев и подарков, которые у него принимал и таскал на корабль Антоха, целовали и благодарили, и так бы продолжалось ещё долго, но положение спасли официальные лица села.
        На взлётку заявился Семёныч со своими подкулачниками, в компании радостного Фомы Егорыча с кристаллом в сумке и донельзя серьёзного отца Саввы. Староста прочёл краткую благодарную речь, и колдун выдал сначала удивлённой, а затем и по-настоящему обрадовавшейся подарку Ларе целый ворох особо убийственных и редких зелий из своих запасов. Было там, судя по её благодарной реакции, что-то очень ей нужное и даже уникальное. Точно было, потому что Лара тут же договорилась с довольным колдуном насчет прийти в гости как-нибудь по случаю. Не откажет же он даме в дружеском визите?
        Потом к нам вышел поп, подталкиваемый сзади хитрым до ужаса Семёнычем, и прочёл перед ничего не понимающими односельчанами небольшую проповедь о правильной вере, которая, конечно, есть любовь и добро, но должна быть с кулаками и деятельна в основе своей. Люди его не поняли и даже начали откровенно недовольно коситься, мол, нашёл время, пока отец Савва, замолкнув, не осенил себя знамением.
        В свете утренней зари засветившийся след знамения на священнике был виден особенно ярко, и люди замолчали, вот как отрезало. Поп в тишине укоризненно посмотрел на довольного старосту, которые его на это и подбил, прикрываясь необходимостью и суровыми временами, а все остальные смотрели только на него, и ошеломление было полным. Народ, как говорится, безмолвствовал.
        - Сподобились, - наконец прошептал кто-то, люди зашевелились, и к попу, растолкав клюкой нерасторопных, молодецким скоком выскочила первой самая резвая и религиозная старуха.
        - Благослови, отче! - восторженно заголосив во всё горло, цепко припала она к его руке и начался настоящий балаган.
        Отец Савва в неподдельном страдании и даже ужасе закатил глаза, но отказать не посмел, подскочили ещё люди, а вот нас наконец оставили в покое.
        - Я тут некоторым заранее намекнул, - пробился к нам Семёныч, - что будет что-то эдакое. И, если ваш визит с этим свечением свяжут, то пусть думают что хотят, правильно?
        - Ох, староста, - вздохнула Лара, но сердиться не стала, в конце-то концов, это его село и ему видней. - Только не заигрывайся, прошу. И до свидания, дорогое Ромашкино, а нам пора.
        Мы воспользовались моментом и попрыгали на корабль, с ходу начав готовиться к взлёту, пока отец Савва страдал за всех нас. Последней заскочила Лара, успев на ходу принять у старосты и его приближённых ещё один зачёт по пользованию амулетами и напомнить им о каких-то договорённостях. Антоха споро задраил за ней дверь, поулыбавшись какой-то девчонке на прощание, и отрапортовал нам о полной готовности.
        Захлопал над нашими головами раскладывающийся силовой каркас, потянул из меня, как из собственного кармана, силу Арчи, и радостно взвизгнула обрадовавшаяся взлёту Лариска. Движок уже был заранее раскочегарен и потому стартовали мы довольно лихо, прыгнув в небо как воздушный шарик, загудев на прощание и разворачиваясь по курсу на ходу.
        Поднявшись на полторы тысячи и завершив ходовую проверку, Арчи запросился у меня на выход, уж очень ему было интересно, чем же таким редким и ценным одарил Фома Егорыч его бабушку. Я мысленно хлопнул себя по лбу, ведь совсем упустил из вида, хотя и намечал отвести их обоих в гости к колдуну. Быстро рассказал магу об огромных запасах редких зелий и трав в землянке у колдуна и принял управление, сделав вид, что ужасно занят.
        - Вот..., блин, - Арчи меня внимательно выслушал и сокрушенно вздохнул, поражаясь моей бестолковости. - Ну ты даёшь, Тёма. Ты пойми уже раз и навсегда, что... Да что уж теперь.
        Маг махнул рукой и вышел, на прощанье вслух раздражённо назвав какого-то неизвестного мне человека бакланом тупоголовым. Я даже зажмурился от досады, но действительно, что уж теперь. Арчи с Ларой не преминули бы попользоваться запасами Фомы Егорыча по полной, и даже, очень может быть, кристалл для села вышел бы дешевле. Остаётся только надеяться, что престарелый Ромашкинский колдун был нормальным человеком и отсыпал Ларе действительно стоящих вещей. Лучше б не приносил ничего, ей-богу.
        Я знал, что Лара и Арчи, да и все остальные из их магической братии иногда отчаянно нуждались во всяких травках-муравках и прочих корнях с побегами. Платили бешеные деньги за редкие экземпляры, организовывали экспедиции с переменным успехом и вообще добывали растительное сырье как только могли. Но все их потуги не шли ни в какое сравнение с уверенным знанием родных мест живших на земле колдунов. Да и мало было просто добыть, нужно было добыть какую-нибудь травку именно в тот день, когда она имела наибольшую силу, а потом ещё и правильно сохранить её, чтобы не потеряла она силу свою на многие месяцы вперёд. Да и не любили колдуны делиться со своими конкурентами запасами, даже и на продажу. Промышленно заготавливать можно только зверобой с подорожником, а по-настоящему редкое попробуй ещё найди.
        Далин, кстати, тоже уважал лечение травками. При этом, правда, только в виде настоек и чтобы не меньше сорока градусов, а иначе какое же это лечение?
        Ладно, я ещё раз вздохнул, обмишурился. Надо будет пойти к Ларе, рассказать про Фому Егорыча, да и извиниться перед ними обоими заодно. И это не мелочь и не пустяк, это серьёзно. Хорошо, Арчи не мстителен в обычной жизни, но в следующий раз, когда он найдёт что-то очень нужное для меня по штурманской части, нужно быть готовым выслушать нудную лекцию о взаимовыручке.
        Занятый этими мыслями, я вёл «Ласточку» на северо-восток, срезая изгибы узкого русла реки. Можно было бы ещё больше срезать, но лучше пусть нас видят все заинтересованные лица, если только они есть. Пусть они будут спокойны. Идём-то ведь не просто к Ларе домой, а прямо в засаду, можно сказать. И вот очень жаль, что мы сорвались в поход, не заходя в Новониколаевск. Пусть потеряли бы неделю или две, но зато гномы установили бы нам подфюзеляжную турель с крупнокалиберными скорострелками. В свете последних событий я чего-то не доверял обычным пулеметам, не то пальто, как говорится.
        Ещё в дружине я увидел и запомнил на всю жизнь что, когда стреляет скорострельный крупняк, то бросаются искать укрытие даже самые смелые. Падают там, где стояли, лихорадочно втискиваются в землю поглубже, даже не помышляя поднять голову чтобы что-то там рассмотреть и молятся только об одном - чтобы эта гадина наконец-то уже заткнулась и дала бы им отползти.
        И это при том, что попали мы под неприцельный автоматический огонь двенадцать и семь с борта условно вражеского монитора (наш взвод тогда просто пуганули, чтобы в чувство привести, чтобы не наглели и пожалели, по большому счёту), но у нас-то теперь будет двадцать три! А условно вражеский он был потому, что сегодня наши князья ссорятся, а завтра вместе водку будут пить, так какой смысл в серьёзном бою?
        Тем более, я же недавно узнал доподлинно от Лары, как на самом деле обстоят дела с войнами в наших княжествах. Нет, в случае набега с юга и там нечисть попрёт с Дурных Болот, мы воевали всерьёз, но между соседями крупных стычек никогда не было. Гадили князья друг другу по-мелкому и по-крупному, но всегда тайно или чужими руками, вот как в Новониколаевске.
        Ну да и чёрт с ними, зато теперь Арчи зачарует снаряды к неустановленному ещё орудию и вот тогда берегись, враг неведомый. Ну, или меня научит, уж я постараюсь.
        Но Кирюха сбил меня с восторженных мыслей, приволочив стакан всё того же чая с жимолостью и уселся рядом, желая о чём-то пообщаться.
        - Чего тебе? - я и правда обрадовался этому мелкому, да и чай он принёс вовремя. До того приятно было ощущать, что о тебе заботятся просто так, без задних мыслей и просто от души, нет слов.
        - Лариска вот, - смущённо выдохнул тот, ненадолго замолчав, отвлекшись и во все глаза рассматривая одно особо кучерявое облако, а потом вдруг и выдал. - Красивая она!
        Я поперхнулся было горячим чаем, но смешки и улыбки задавил в себе сразу же и безо всякой жалости, не тот это был случай.
        - Очень! - с самым серьёзным видом и даже немного беспокойно подтвердил я. - А еще сильная, яркая и весёлая.
        - Не то, - покачал головой трюмный. - Красивая! Знаешь, как она на меня смотрит, когда я песенки пою! Лара говорит - дама сердца.
        - Ты Лару слушай, - посоветовал я ему, лихорадочно соображая, чего в таких случаях следует говорить. А вообще, отъехать на Лару для меня сейчас - лучший вариант. У неё опыта больше, да и вообще она сама дама и есть, ей виднее.
        - Спросить хотел, - доверчиво глядя на меня, как на родного, продолжил Кирюшка, - Чего это со мной? Мы ведь, домовые, все сплошь мужики. И банники, и овинники. Кикиморы вот только дамы, но они же злые все. Я их боюсь. А семей у нас нет.
        - Совсем нет? - я даже удивился. - А как же вы появляетесь?
        - Как это где? - ответно удивился Кирюшка. - Меня вот в капусте нашли. В ящике с капустой, в лётной столовке. А у вас что, по-другому?
        - Немного по-другому, - сказать, что я был поражён, это было ничего не сказать. - Симпатия у тебя к ней, Кирентий Кузьмич. Такие дела. Это бывает, и это нормально. У всех так бывает.
        Я тщательно выбирал слова, избегая очень уж громких.
        - Симпатия? - попробовал на вкус незнакомое слово наш трюмный. - А Лара сказала платон.., платоничесс..., не могу вспомнить, чуйство! У нас, мол, только так и бывает!
        - Платоническое, наверное, - даже немного успокоился я. - Хорошо, если так. Хотя чёрт вас, домовых, знает. А делать тебе вот что.
        Я немного собрался с мыслями и даже про себя произнес эту небольшую речь, чтобы не ляпнуть чего лишнего, ведь цена ошибки будет очень велика. Кирюха доверчиво ждал, скромно посматривая то на меня, то на облака за лобовым стеклом.
        - Объяви её своей дамой сердца, - наконец выдал я и жестом руки заткнул домовёнка, кинувшегося было мне объяснять что, мол, уже. - А это значит вот что. Ты должен всегда и везде утверждать, что Лариска у нас самая красивая и умная, и совершать в её честь различные подвиги. Но в основном по хозяйству, хорошо? Пусть она выдаст тебе мелкий камешек из своей топки, а ты носи его у сердца и всегда о ней помни, это придаст тебе сил. Я серьёзно. Пой ей песни, дружи с ней, помогай ей. Но не будь назойлив, это очень плохо.
        - Про назойливого понял, - кивнул тот. - Есть у нас такие. Их никто не любит. Помнишь, Варфоломеюшкин сродственник? Его побили тогда ещё?
        - Помню, - против воли развеселился. - Это ты в точку. Будь настоящим другом, не будь таким как он. Помни, если дурак что-то делает от чистого сердца, то и получается у него всё по-дурацки. В общем, пока так, а потом посмотрим. Не спеши. И всегда, я тебя прошу как друга, прежде чем что-то делать, мне скажи, хорошо? А то наломаешь дров по неопытности. Мне или Арчи, кто рядом окажется. Ларе, да даже и Далину. Антохе вот пока не стоит.
        - Хорошо, - снова понятливо кивнул Кирюшка. - А что может быть такого? Ну, что я не знаю?
        - Ну, вдруг другие домовые припрутся, - прикинул я возможные неприятности, - песни ей петь восторженные да хороводы водить. Что делать будешь?
        - Стражнёмся! - храбро пообещал мне трюмный и даже лихо сверкнул глазёнками. - Ишь ты! Ловкие какие!
        Я даже заулыбался от этого не слышанного с самого детства слова.
        - Ну, издалека-то ты смотреть на неё и восхищаться им не запретишь, верно? Лишних драк не устраивай, вот это как раз Лариске может и не понравиться.
        - Издалека пусть, - согласился Кирюшка. - Красивая она. Издалека можно. Это даже хорошо, пусть смотрят. Пусть любуются. Тебе ещё чего-нибудь принести? Может, сметанки с ягодами, как тогда?
        - Спасибо, - отказался я, - пока не надо.
        - Бутерброд? - продолжал соблазнять от чистого сердца трюмный, так ему хотелось хоть чем-нибудь меня угостить. - С котлеткой? Или ватрушку? Так-то вкусно, так-то сытно!
        Но я был непоколебим, решив не наедаться перед обедом.
        - Хороший у нас дом, - вздохнул Кирюшка. - Другого такого нет, повезло мне! И кухня богатая! Аэропортовская столовка и рядом не стояла. У них там только картошки да лука много, а у нас всё сплошь деликатесы. Но едят мало! Один Далин молодец! А как ты думаешь, Лариска будет со мной дружить?
        - Так ведь уже дружит, - я недоумённо посмотрел на него.
        - Не сейчас! - поспешил объясниться трюмный. - А лет через пять. Она же вон какая становится!
        - Так и ты лет через пять ещё неизвестно, каким будешь, - пришлось успокоить мне его. - Я вот прямо сейчас вижу, как наяву - стоит передо мной сержант княжеского спецназа в отставке Кирентий Ласточкин, и на груди у него - две медали и орден! А на боку - сабелька! Ну, как с таким не дружить?
        - Точно! - прошептал домовёнок, - подвиги же! В её честь! По мере сил!
        -Ой-ёй-ёй, - спохватился я в нешуточной тревоге, - мы же договорились! Сначала мне говоришь или ещё кому, а потом уже действуешь! Мы ведь тебе объясним, как лучше подвиги совершать, чтобы уж наверняка. Хорошо? Или вместе будем геройствовать, ты не против? Я тоже хочу, в честь Лариски-то!
        - Хорошо! - улыбнулся Кирюшка. - Вместе лучше! Ты же маг почти, я вижу! И сильный! Ты сейчас на танкер речной похож, я видел такие на пристани. Я раньше часто на них смотрел, с крыши ангара.
        - Вот это сравнение, - я даже удивился, - а почему?
        - Топлива много, - довольно понятно объяснил он. - Но на этом всё пока.
        Тут я узнал, что если я танкер, то Арчи прямо княжеский монитор с кучей пушек, а вот Лара, она такая, что даже корабля такого во всём мире нет. Оказывается, тяготел наш трюмный к речной романтике в прежней жизни, как и его незадачливые Ромашкинские соплеменники.
        - Но обществом всегда лучше, - закончил Кирюшка, у которого мысли вновь съехали на подвиги в честь прекрасной саламандры Лариски. - Вместе!
        - Конечно, лучше, - подтвердил я, немного успокаиваясь. - А знаешь, давай сделаем так, как древности делали. В той древности, что была стариной даже для самих древних. Я знаю, я читал.
        Кирюхины глаза вновь загорелись нешуточным интересом, а я принялся лихорадочно вспоминать всё то, что знал, читал и слышал в юности о рыцарях и их Прекрасных Дамах, на ходу переиначивая и додумывая детали.
        - Значит, так. Мы сейчас с тобой оснуём тайное общество - Орден называется. Один из нас будет его начальник, то есть командор, есть такое слово. А второй будет его верный заместитель. А смысл и тайна наша будет в том, что мы признаем Лариску нашей Прекрасной Дамой. И все подвиги, что мы будем совершать - это, например, борьба со злом, помощь слабым, содержание дирижабля в порядке, кухня там, кладовая и прочее, всё это будет в её честь. Теперь каждый раз, когда делаешь что-то хорошее, говоришь про себя - всё это в твою честь, Прекрасная Лариска! Но про себя, никто другой знать не должен, понятно? Только друг другу будем рассказывать, потому что тайна!
        - Как хорошо! - прошептал ошеломлённый Кирюшка. - Раньше я был хороший просто так, а теперь в её честь буду! Теперь мне плохим быть совсем нельзя! Только давай ты командор будешь, ладно? А то я боюсь!
        - Ладно, - позволил я себя уговорить. - Но ты теперь мой первый заместитель, это не просто так, это серьёзно! И ещё - надо нам свой тайный отличительный знак сделать, чтобы только нам двоим было понятно.
        Я подумал и, оттянув и вывернув воротник, показал его Кирюшке.
        - Вот здесь, изнутри, давай вышьем красными нитками нашу саламандру, чтобы никто не видел. Или огня язычок, что получится. И будем в трудные моменты друг другу показывать. Или когда подвиг совершим. А вместо здрасьте, с утра, при встрече будем глаза рукой прикрывать, как будто нас свет Лариски ослепил.
        - Я вышью! - подскочил Кирюха. - И тебе, и себе! Сегодня, сейчас! А ещё кого-нибудь будем принимать? Вдруг Микеша захочет? Или Арчи с Антохой? Далину нельзя, он воспитатель!
        - Пока не будем, общество-то тайное, - мне совсем не улыбалось устраивать балаган со всеми домовыми аэропорта, да и неизвестно, как к этому Лариска отнесётся, следовало быть осторожнее. Или Далин, что ещё хуже. Я и затеял-то это только для того, чтобы друг мой мохнатый не попал невзначай впросак со своими платоническими чувствами, чтобы не наломал он по восторженности и по неопытности дров, чтобы не обидели его. А теперь если кто и попытается высмеять его или ещё как плюнуть в душу неосторожно, то иметь будет дело со мной. Да и легче вдвоём, это точно. - И первый наш подвиг будет - хранить всё это в тайне! И орден наш, и чувства! Это очень трудно, это только для настоящих героев! Понял меня, заместитель?
        Кирюха молча восторженно кивал, заворожённый предстоящими перспективами.
        - Я потом вспомню, какие ещё обычаи в ходу были, - но вспоминать ничего я не собирался, а собирался подойти к делу серьёзно и по прилёту в Белый Камень придётся зарыться мне в библиотеку. - Обеты там, знаки тайные, традиции. Устав вот вроде должен быть. Ну, чтобы всё было по-настоящему. Но потом, хорошо?
        Кирюха уже приплясывал на месте, так ему не терпелось умчаться в свой закуток и вышить на изнанке воротника своего комбеза наш тайный знак.
        - Ладно, - я опустил пустой стакан в захват Кирюшкиного коромысла. - Дуй уже, заместитель командора. Подходим.
        Трюмный ловко подхватил свою переноску, прикрыл глаза ладонью в тайном приветствии, дождался моего ответного жеста и умчался на кухню, а я всё своё внимание перевел на маршрут, хватит уже пудрить мозги малым мира сего. Как бы не вышло мне это потом боком, ну да ладно. Зато вместе!
        Местность под нами постепенно менялась, поднимаясь всё выше и переходя в плоскогорье, на горизонте вставали невысокие, но острые и изломанные горы, и цель наша была всё ближе и ближе. С полутора километров высоты я мог мониторить поверхность прямо перед собой и немножко вбок, топлива, как метко заметил наш трюмный, мне хватало. Помогало ещё то, что весна в эти края приходить не спешила, здесь явно чувствовалось влияние севера - на склонах небольших холмов, между деревьями и в распадках кое-где даже сохранился снег.
        Вообще ландшафт для обычного человека выглядел довольно уныло - ещё день пути на север, и будет самая настоящая горная тундра, но мне нравилось. И цвета у неба здесь такие - на юге никогда не увидишь, и воздух такой - даже не знаю, как о нём рассказать.
        Краем глаза я рассматривал непуганую нечисть по берегам всё более мелеющей реки, увидел волчью стаю, загоняющую одинокого, отбившегося от стада старого оленя - всё это были хорошие признаки. Всё более редеющая тайга жила своей жизнью, и даже злобная нежить, сидевшая в одиноком распадке прямо по центру болота, сидела тихо и никуда не стремилась. То есть людей здесь не было. Или были, но давно.
        Маленькие маячки жизни рассыпались под нами и сверкали довольно равномерно, и беспокоиться я начну, как объяснила мне Лара, если увижу свободную от них проплешину. Именно в ней и могут сидеть неведомые засадчики, отгоняя от себя ненужное внимание магией и амулетами.
        Ещё мне хотелось не пропустить следы их пути по реке вверх, хотя я и понимал, что надежды на это мало. Но река уже скоро, не более часа пути, разобьётся на сотни маленьких ручьев и проток, и вот где-то там у них и будет лагерь. И ставлю рубль за сто, будет он на острове, потому что только совсем упоротые параноики могут наплевать на собственную безопасность в угоду эффективности засады. Хотя от идейно обработанных во главе с фанатиком всего можно ждать, один шанс оставлю и на это.
        Я вытащил из футляра мощный морской бинокль, снял с шеи мамин амулет и вообще приготовился наблюдать. Через полчаса вызову в рубку Лару с Арчи, и вот тогда будем смотреть в шесть глаз, а пока хватит и меня одного.
        Вообще плана на засаду, как я понял, у неё не было, было лишь желание завершить дело как можно быстрее и с высоты, чтобы не попасть под действие неизвестных эльфам амулетов. Рисковать она не собиралась, это при её-то мощи и умении, а собиралась примерно наказать сначала тех, кто осмелился сделать на неё засаду у дома, а затем и тех, кто их послал.
        Эльфийка вышла на тропу войны, мы следом за ней, так что главное сейчас - не пропустить, а там посмотрим.
        Глава 23, в которой герои везут Лару домой
        Через тридцать минут, тютелька в тютельку, Лара и Арчи заявились в ходовую рубку сами, даже вызывать не пришлось. Маг с ходу полез мне в ноги, на смотровое кресло, на ходу раскладывая свою чудовищную подзорную трубу, что он там с ней собрался делать, не представляю. Лара же аккуратно, испросив у меня разрешения, уселась на место Арчи и пристегнулась.
        Я, чтобы не терять время, виноватой скороговоркой извинился перед ними за свой промах с Фомой Егорычем, с его царской аптекой. Помогло ещё то, что я усиленно изображал впередсмотрящего, озабоченного удержанием корабля на курсе, и смотреть эльфийке в глаза мне не пришлось.
        - Не переживай, - улыбнулась мне Лара, почувствовав моё раскаяние. - Этот твой колдун настоящим человеком оказался, выгреб из своих запасов всё самое ценное. Таких редкостей мне принёс, годами можно в лесу искать и не найдёшь. У нас, в Эльфийском Лесу, такое не растёт, слишком тепло там для некоторых растений.
        - Кристалл подарить придётся, наверное, - поддакнул из-под наших ног Арчи. - По совести ежели, как у них там в Ромашкино говорят. Надо будет узнать, чего ему потребоваться может, на всякий пожарный случай, вдруг зайдём в ближайшее время.
        - Это, пузырьков ему не хватает! - тут же вспомнил я. - С притёртыми крышечками!
        - Вот... куркуль! - удивлённо ругнулся Арчи. - Ну не понимаю я таких людей. Сидит на золотой жиле буквально, а самому на пузырьки не хватает. Хватило бы ума один раз смотаться в город - обратно бы на своём катере вернулся, ей-богу. Водяра, девки, патефон, тёплая компания. Погулял бы хоть на старости лет.
        - Один раз, - не согласилась с ним Лара, жестом потребовав у меня бинокль. - Он же свою аптеку всю жизнь собирал. А потом что? Для него село важнее. Да и не ездят колдуны со своей земли никуда, если уж осели. Традиция такая.
        - Чёрт с ним, - согласился Арчи. - Но в гости мы к нему ещё зайдём обязательно. Вообще это Ромашкино теперь из виду выпускать нельзя. Хоть запасную штаб-квартиру там устраивай.
        - Неплохая идея, мальчики, - поддержала его Лара. - По сути, это готовый форпост у моих владений. Почему я раньше на него внимания не обращала - ума не приложу. Боялась, наверное, что просители одолеют. Теперь придётся у князя объявить их зоной своих исключительных интересов и дать защиту, без шуток. Чужих я там уже не потерплю. Артём, а мы не слишком ли высоко идём?
        Я лишь недоумённо покосился на неё и пожал плечами. Шли мы на полутора тысячах, и вообще, дальше я хотел подняться за облака, тем более что они становились всё более густыми и на подходе к цели обещали стать сплошными. В свете последних событий это было нам только на руку. А жизнь я и так чувствовал, не глядя. Да и она тоже, без сомнений, хотя вот насчёт Арчи не знаю, уж очень он выглядел недовольным.
        - Вижу лагерь, - вдруг напряглась Лара, указывая куда-то далеко вперёд. - Остров, вперёд и слева по курсу.
        Я тут же тиснул тревожную кнопку, объявляя общекорабельную тревогу, и отдельно ещё одну, вызывая Далина в рубку. Всё-таки главным по вооружению был у нас он, да и боевого опыта у гнома хватало.
        - Может, охотники какие? - на всякий случай уточнил я у Лары. - Как понять, что это те, кто нам нужен?
        - Подойдём поближе и посмотрим, - эльфийка внимательно смотрела вперёд, на далёкий остров, до которого было еще точно километра три, не меньше. Сильна, однако.
        В рубку вошёл Далин, оставивший Антоху на своём машинном хозяйстве, и я в двух словах объяснил ему, что происходит.
        - Что делать будем? - озабоченно спросил из-под наших ног Арчи, умудрившийся в тесном штурманском закутке разложить свою здоровенную трубу и сейчас во все глаза рассматривающий лагерь неведомых противников. - Вижу три не самых мелких посудины, что-то вроде катеров, под маскировочными сетями. Сети обычные, но если бы не бабуленька, фиг заметил бы. Надо бы их того, уничтожить. Лишить противника мобильности. Можно отбомбиться, можно пулемётами. А лучше и так и этак.
        - Вот мажор ты всё-таки, - неодобрительно посмотрел на него Далин. - Ты хоть знаешь, сколько они стоят? Ну ладно, нам их брать не с руки, но ведь Ромашкинские до усрачки благодарны будут. Да и зачем портить хорошие, ладные вещи? Этого я никогда не пойму. Гномы делали, старались, да даже если и люди. А ты их расстрелять. Да и процент наш законный за наводку никто не отменял.
        - Значит, так, - хлопнула в ладони Лара, привлекая к себе внимание, и мы дружно заткнулись. - Это именно те, кто нам нужен. Разит церковной магией и чужими амулетами. Немного, но есть. Сидит там один человек, больше нет никого. План такой - подлетаем, я ещё раз всё проверяю. Вы тоже. Если без изменений, то Артём под моим наблюдением усыпляет человека, ты это теперь можешь, а я посмотрю и помогу в случае чего. Потом аккуратно, готовые в любой момент взлететь, приземляемся. Собираем амулеты, документы и прочее, забираем на борт языка. Ты, Далин, вытаскиваешь из двигателей какие-нибудь важные части, без которых катерам ходу нет, и где-нибудь аккуратно закапываешь, на всякий случай. Потом взлёт и допрос пленного. Потом из дома связываюсь с отцом Саввой по ключ-камню, чтобы староста смог отправить сюда экспедицию за катерами, и объясняю ему, где важные детали закопаны. Пока так, есть вопросы?
        - Хороший план, - подумав, одобрил Далин. - Пойду, пулемёты подготовлю на всякий случай. И пяток гранат.
        - Эх, вот если бы те зенитки у нас уже стояли, - шёпотом помечтал себе я, но гном услышал и наставительно поднял вверх палец, как бы подтверждая мои слова, он был полностью со мной согласен.
        Я совсем сбросил скорость, и теперь пропеллеры работали на реверс, преодолевая инерцию движения, потому что до острова оставалось не более пятисот метров дистанции. Ну, плюс метров семьсот высоты. Напрягая все свои силы, я отчётливо видел одинокий маячок разумной жизни, сидевшей сейчас тихо, как мышь под веником.
        - Бьёшь вниз, со всей дури, - предупредила меня Лара. - Не сдерживаясь. Вспоминаешь свои ощущения в Новониколаевске, понял? И я ведь слышала, как ты перед рейсом говорил, что можешь какого-то там мужика усыпить, вот и действуй, никто тебя за язык не тянул. А ты, Арчи, выползи уже оттуда, а то зацепит ненароком.
        Маг пулей выскочил из смотровой кабинки, оставив там от греха подальше свою трубу, а я глубоко вздохнул, готовясь действовать. Левая рука заныла в месте недавнего перелома, но именно там моя сила становилась тем, чем я мог управлять. Пусть пока только погружая цели в практически смертный сон, но лиха беда начало. Лара очень здорово помогла мне, убрав сомнения и нерешительность, она держала меня под контролем.
        Я вспомнил себя на Новониколаевской взлётке, когда я стал единым целым с амулетом, и так же, как тогда, изо всей силы и с внезапно прорвавшейся лютой злобой к одинокому злодею я ударил вниз, давя и ломая сопротивление всего живого.
        Мир зазвенел, всполошилась Лариска, на которую тут же отвлеклась Лара и туда же кинулся Кирюшка, а вот внизу всё, что могло спать, сразу же заснуло. Я чувствовал всех в радиусе километров двух, не меньше, и очень жалко мне стало одинокую лисичку, заснувшую на половине переправы через неширокую речку.
        - Зайцы спасибо скажут, - пришлось мне шёпотом оправдаться перед самим собой. - Ладно, проехали.
        Я решил, что посадка на остров возможна, но приземляться будем с якорем, вода же кругом. Не хватало еще только «Ласточку» утопить. Арчи уселся в свое кресло, без церемоний выгнав оттуда Лару, и она без звука подчинилась. Хотя я в такой ситуации был бы всё же повежливей.
        В четыре руки мы притирали наш кораблик против ветра, полностью переключившись на работу. Пришлось пройти чуть вперёд, сбросив якорь на удачно растущие деревья на оконечности острова, и отыграть двигателями назад. В крепости этих деревьев я был, кстати, не очень уверен, поэтому придётся показать класс, постаравшись не натягивать трос при посадке. Вся надежда на Лариску да на Арчи.
        Якорь удачно зацепился, попав в мешанину торчащих на поверхности подмытых корней, так что тонну-другую тяги он, может быть, и выдержит. Арчи одной рукой откинул предохранительную скобу на кнопке отстрела замка посадочного троса, готовый немедленно нажать её в случае чего, а я, отыгрывая двигателями, очень медленно и осторожно подвёл корабль к посадочной полянке и завис метрах на трёх высоты.
        Мы примерились, переглянулись, маг одобряюще кивнул мне, и я резко, но мягко нырнул на эти три метра вниз, успев дать команду в момент касания убирать силовой каркас. Арчи стремительно, как никогда раньше, сложил набор тросов, да так быстро, что «Ласточка» присела на амортизаторах опор, над головой оглушительно хлопнуло и раздались несколько мощных ударов. Удары были такой силы, что я непроизвольно поморщился, удивлённо поглядев на Арчи. Сложил каркас он, конечно, быстро, но никакого смысла в такой спешке не было. А вот поберечь кораблик следовало бы.
        - Бабуля, - почтительным, но при этом явно раздражённым голосом и не поворачивая головы, обратился к Ларе маг. - Спасибо, конечно, но только никогда больше так не делай, хорошо?
        - Должна же я была хотя бы раз в жизни попробовать. - не смутилась та. - Вдруг у меня свой дирижабль будет? Для первого раза нормально. И давайте уже на выход, время дорого.
        Я выжал стояночный тормоз, дождался полной остановки зафлюгированных пропеллеров, и выскочил вслед за экипажем за борт. Порядок действий при таких посадках был у нас уже отработан и единственным изменением теперь было то, что именно я раньше сидел на пулемётах, охраняя "Ласточку«со всех сторон, а теперь вот Антоха.
        Далин галопом, придерживая закинутую за спину винтовку, кинулся к якорю, дождавшись от Арчи подтверждения, что ветер слабый и поэтому взлетать будем без троса, а я бросился к нему на помощь. Сначала корабль, потом всё остальное. А вот маг и Лара не спешили. Явно осторожничая, они медленно подходили к лагерю под маскировочными сетями, внимательно глядя по сторонам и себе под ноги. Маг даже не погнушался вытащить из кобуры револьвер и теперь держал в одной руке его, а во второй ГПМ-1. После Новониколаевска он явно стал умнее, в отличие от меня.
        Но за те пять-семь минут, что мы возились с тросом, они успели осмотреть всё на предмет неожиданных неприятностей, и теперь Арчи, сопя и пыхтя от натуги, вытаскивал из-под коряги спрятавшегося туда бугая.
        - Знакомые всё лица, - сказал он Далину, когда гном пришёл к нему на помощь и одним движением выдернул зацепившегося ремнём за сучок противника. Ремень лопнул, бугай легко вылетел на песок, где гном перевернул его на спину, связав сначала руки в локтях и запястьях за спиной.
        - Новониколаевская харя, - подтвердил Далин, мельком взглянув в лицо мужику. - Видел его. На поселении он был, всё в церковь бегал, к отцу Александру. Ишь, морду-то какую напил!
        Лара жестом прервала их, и они волоком потащили бугая на корабль.
        - Ищи непонятное, - тут же дёрнула она меня, упаковывая в свою сумку снятые с мужика амулеты, - устроим полевую практику. Не для тебя, а для меня. Посмотрю, как ты чужеродное чувствуешь.
        Я пожал плечами и подчинился. Остановился на месте, унял немного дыхание и начал поворачиваться по часовой стрелке, отчаянно напрягая свои силы в попытке что-нибудь рассмотреть. Но не преуспел и, завершив круг, остановился, вопросительно поглядев на Лару.
        - Молодец, - почему-то похвалила она меня. - Сил много, отторжения и боязни нет. Ты, наверное, уже привык к своему новому положению помаленьку. А вообще удивительно, обычно люди идут вразнос, и довольно быстро. А тебе, такое ощущение, всё равно. У меня даже соблазн появился потянуть с тобой немного, посмотреть, что будет. Не был бы ты в экипаже - так бы и сделала. Как ты думаешь, а точнее, как ты чувствуешь, почему с тобой так?
        - Не знаю, - я пожал плечами, - Арчи рядом, ты вот тоже. Чего мне бояться? Сказали не спешить и подождать - я не спешу и жду. Вот и всё.
        - Может быть, - с сомнение в голосе протянула Лара. - А еще этот амулет твой. Как всё закончится, я очень хотела бы на него посмотреть. Разобраться в нём надо. Ты не против?
        - Да ради бога, - я согласно кивнул. - Если надо, бери.
        - Спасибо, солнышко, - заулыбалась мне эльфийка. - Вот все бы такими были. А то вцепятся в своё старьё, а ведь мне всего лишь посмотреть! Ты, кстати, больше ничего не видишь?
        Я неуверенно кивнул, прислушиваясь к себе и ко всему острову, но вроде бы ничего такого не увидел. Попробовал посмотреть шире, раньше я невольно себя ограничил только этой полянкой и деревьями, и невольно увлёкся.
        Северное солнце пыталось хоть чуть-чуть нагреть кристально-прозрачный воздух да набухшую водой землю, и от этого до самых недалёких уже гор по всей равнине стояло сильное марево, придавая округе самый волшебный вид. Тени от плотных облаков скользили по поверхности, добавляя красоты. Где-то далеко по нашему маршруту что-то еле ощутимо, на грани восприятия, глухо бумкало, вроде как гроза. А так ничего такого. Лисички там, пара песцов и один лось-сохатый. Даже нечисти нет, распугали, наверное, амулетами своими.
        - Что-о-о? - протянула недоумённым и настороженным тоном Лара, которая, оказывается, не постеснялась сейчас залезть мне в голову, - какая ещё гроза? Где?
        Я, спохватившись, ткнул пальцем прямо по курсу предполагаемого дома Лары и тоже обалдел. Гроза по весне не редкость, но вот гроза именно там, куда мы сейчас летим, это уже не гроза. Это что-то другое!
        - Срочный взлёт! - резким голосом, слышным на всю округу, скомандовала эльфийка, свистнув при этом так, что гном, выдиравший какие-то детали из катеров, от испуга подскочил и стукнулся головой о низкий подволок машинного отсека.
        - Есть срочный взлёт! - придурошным голосом отрепетовал ей Арчи, вместе со снятым с пулемётов Антохой сейчас галопом носившийся от лагеря к дирижаблю. Мало того, к ним присоединился ещё и Кирюха, серой тенью переправляя на корабль какие-то пакеты. Что-то они таскали такое, очень ценное, стремясь перебить мой Новониколаевский подвиг. - Артём, помогай! Бабуля, пять минут! Далин, да брось ты эти железяки, ну чего ты копаешься?
        Лара, пересилив себя, кивнула внучку, да и Далин, внимательно посмотрев на неё, тщательно завернул запчасти в мешковину, залил маслом, засунул в ящик и принялся быстро закапывать его в сухой песок под приметным кустом. Потом вытащил и спрятал вёсла, присыпав их всё тем же песком, и присоединился к нам.
        Как кони, мы носились по острову от лагеря к «Ласточке», перетаскивая мешки, ящики, пакеты и связки. Антоха паковал, радуясь добыче и уже что-то там в уме себе высчитывая. И не зря, как по мне. Через две недели, первого числа каждого месяца, у нас делёжка и зарплата, а такими темпами обломится парню, да и всем нам, довольно-таки неплохо. Снабжались такие экспедиции только на отлично, и эта была не исключением. И пусть оружия было мало, зато боезапасу много, да хорошего качества, да продукты, да прочая амуниция - всё это было не лишним. А лишнее, кстати, и продать можно. И тут уже флаг Далину в руки, как говорится.
        Мы на бегу обруливали демонстративно медленно идущую к дирижаблю эльфийку, выдававшую своё нетерпение только лёгким постукиванием подобранного прутика по своему же щегольскому сапожку и старались успеть.
        Наконец, одновременно с подошедшей к кораблю и готовой взорваться Ларой, Далин закинул в коридор последний, самый тяжёлый мешок. Бегом, прямо по ящикам и свёрткам, мы с Арчи ворвались в штурманскую рубку и приготовились стартовать с ходу. Лара, чтобы не мешать нам и не подгонять нас своим нетерпением, уселась за мой стол, лишь коротко вздохнув.
        - Готов! - проревел в переговорную трубу Далин, и «Ласточка» прыгнула с места в небо, стремительно набирая высоту. Стартовали так резво, что в коридоре Антоху явственно замутило, да и мне стало не очень хорошо от такого резкого падения давления. Лара удивлённо посмотрела на меня, потом ещё более удивлённо на покрасневшего, готового пустить кровь из носа Арчи и в одно движение подлечила нас всех.
        - Спасибо! - благодарно икнул ей в ответ маг, - ты у меня самая лучшая бабушка на свете!
        Мы очень быстро поднялись выше облаков, одновременно выходя из разворота по ветру, что дул сейчас как никогда кстати, по направлению к нашей цели. Я вывел двигатели на полные обороты, разгоняя «Ласточку» и поднимая её ещё выше.
        - Арчи, со мной, - негромко скомандовала эльфийка, отстёгиваясь и поднимаясь со своего места. - Допросим болезного. Посмотрю, как ты это делаешь. Артём, как что увидишь или почувствуешь, вызывай меня, не стесняйся.
        - Есть! - коротко отрапортовал я, занятый удержанием «Ласточки» на курсе, и они вышли. Непонятная гроза стала мне чуть слышнее, с такой-то высоты, и я направил корабль прямо на неё. Летели мы сейчас километров сто в час верных, но могли бы и еще быстрее, но это Арчи стоило подумать и разложить скоростную форму каркаса. Ну да ладно, и так неплохо, быстро подойдём.
        За моей спиной в коридор из машинного отсека выскочили Далин с Антохой, и принялись споро перекидывать добычу в грузовой отсек, чтобы не мешала в случае активных действий. Работа у них шла споро, но гном нашёл в себе силы отвлечься, чтобы прогудеть на весь корабль, демонстративно ни к кому конкретно при этом не обращаясь.
        - Три пулемёта ручных! - гремел он там чем-то. - Ну правильно же, три катера - три пулемёта! Самые новые, из Белорецких арсеналов! С дисками, гляди ты, и запасные есть! Ну и вещь, ох и вещь!
        Чувствовалось, что в разговоре он пропускает имя Артём, но имеет при этом в виду именно меня.
        - И знаешь что? - повернулся он уже прямо в мою сторону, наплевав на условности. - Хер я их кому отдам! Понял? Нету их, и всё! Спрячу, и выдавать буду только под роспись и инструктаж! Да я их лучше Кирюхе доверю, чем вам, обалдуям! Уж он-то, молодец такой, понимает, что можно отдавать, а что нет!
        - Да успокойся ты! - не выдержал уже я. - Мешаешь ведь! И я, ей-богу, Виктор Михалычу скажу, как ты тут извелся на это самое от жадности. Пусть прочувствует, как это, у тебя пулемётами одалживаться. Пусть порадуется, вместе с Игорем.
        - Не надо, - подумав, попросил тот. - Ладно, проехали.
        Но я лишь отмахнулся от него, разглядывая близкую уже цель. Я видел торчащие из плотной пелены острые пики гор, и рассчитывал подойти к месту, прячась за облаками. Можно было исхитриться и, применив всё своё мастерство, построить глиссаду так, чтобы подойти к цели прямо над центром плотного облака. Надо прикинуть ветер, тщательно выбрать, какое из облаков подойдёт на роль защитного экрана, и следовать за ним, а пока можно подняться ещё выше.
        Тут бумкнуло прямо по курсу, озарив половину небосклона, и я в некотором обалдении увидел километрах в десяти впереди до того странную картину, что не сразу сообразил вызвать в рубку Лару.
        Над облаками весело скакали те самые недавние лошадка с собачкой, реагируя на кого-то внизу. И если лошадка вела себя довольно скромно и просто веселилась, то в собачку словно чёрт вселился. Пёс то азартно прыгал до самой земли, гулко гавкая на кого-то, разевая огромную пасть и показывая грозные зубы, а уже через секунду молнией удирал за облака, ловко уворачиваясь от медленно, по сравнению с ним, летевших с земли огоньков.
        Лошадка била по этим, даже отсюда выглядевшими опасными, огонькам копытцами, разбивая их в мелкие, тут же гаснущие искры, а пёс разворачивался на километрах пяти высоты и зигзагом шёл в новую атаку. Им было очень весело, а вот мне почему-то нет. Хотя, тут же сообразил я, спасибо им. Мимо засады теперь при всём желании не пройдём, пусть хоть все амулетами обвешаются.
        - Лара! - опомнившись, во весь голос крикнул я, - в рубку! Приехали!
        Эльфийка выскочила из каюты Арчи, маг вслед за ней, и я сунул её в руку бинокль, хоть и так всё было прекрасно видно.
        - Подойдём над облаком, - пользуясь их ошеломлённым молчанием, предложил я. - Спустимся на верхнюю границу облачности, а то и ниже. И жахнем, как вот сейчас жахнули.
        - Делай, - внимательно выслушав, деловито кинула мне Лара, решительно усаживаясь в кресло пилота перед не осмелившимся протестовать Арчи. Эльфийка, я почувствовал, начала разговор с лошадкой и собачкой, и о чём-то их попросила. Пёс тут же усилил натиск, уже не убегая далеко за облака и азартно обгавкивая кого-то, а лошадка кинулась к нему на помощь, отбивая полетевшие гуще огоньки.
        Арчи всё же сумел собачьим взглядом попросить бабушку из своего кресла, и теперь мы в четыре руки медленно подводили корабль к цели, прячась за облаком.
        - Только вместе, - попросила меня Лара, и я понял, что она говорит о сонном ударе. - Я подкину силы, вместе сделаем, тебе полезно будет. Площадь поражения больше будет, нам сейчас ничего упускать нельзя.
        Я молча кивнул, не отрываясь от управления, потому что оно требовало всего моего внимания. Мы шли над центром огромного облака, пытаясь удержать в его центре наземной проекции начала траекторий магических выстрелов внизу, ведь маячков жизни я совсем не чувствовал и не видел. Амулеты работали, чтоб их. Получалось неплохо, но я даже вспотел от напряжения, и Арчи тоже. Медленно, издевательски медленно облако ползло в сторону дома Лары, а мы так же медленно шли над ним, выбирая высоту буквально по метрам и сопротивляясь нисходящему потоку воздуха.
        - Пора, - наконец шепнула мне эльфийка, обхватив мою голову обеими руками. - Давай!
        Я немедленно почувствовал себя маленькой лампочкой, которую пытаются запитать от целой электростанции, и тут же ударил вниз, стремясь дать цель всей силе Лары и ни в коем случае не пропустить её через себя. Да она бы и не допустила, тут же сообразил я, поражаясь мощи удара.
        Огоньки перестали взлетать, как отрезало, а внизу заснуло всё, что только может спать, и даже, вроде бы, деревья.
        - Хух, - выдохнул сбоку в восхищении Арчи, пытаясь пригладить вставшие дыбом наэлектризованные волосы. - Бабуленька, ну ты даёшь! А облако можешь убрать?
        Сверху и во все стороны от нас ударил мощный порыв ветра, «Ласточка» просела на добрую сотню метров, а я мысленно взмолился всем богам, потому что под нами были горы. Арчи лихорадочно добавил мощи в силовой щит, и мы вновь, как на гигантских качелях, выскочили на прежний эшелон. В коридоре стошнило упавшего на колени Антоху, а из машинного отсека донеслись отчётливые забористые маты в чей-то эльфийский адрес.
        Но Лара, надо отдать ей должное, даже ухом не повела, а вот распадок под нами очистился от мутной туманной пелены, и я наконец-то увидел знаменитый дом нашей эльфийки.
        - Посадка! - скомандовал я Арчи, указав рукой на подходящий пятачок. - Туда! С якорем!
        Я никогда раньше не видел таких гор и такого распадка между ними, но вот оценил сразу, что приземлиться нам будет очень просто, а вот взлёт может быть самый сложный из всех в моей жизни. Ну да ладно, пока главное сесть.
        Выкинув якорь и борясь со своей невольной дрожью, мы сумели притереть кораблик у отвесных каменных стен, а я пообещал себе, что для взлёта мы уедем отсюда по-автомобильному на ровное место, пусть даже придётся строить дорогу, и никто не убедит меня сделать обратное.
        За несколько секунд Лара самостоятельно сложила нам каркас, и вот сейчас Арчи был ей благодарен, да и я тоже. Уж лучше подтянуть расшатанную силовую ферму, чем разбить дирижабль.
        Остановив двигатели и заблокировав колёса, я вытер пот с лица и закрыл глаза, пытаясь прийти в себя.
        - Ну-ну, мальчики, - ласково пропела нам Лара, погладив обоих по голове. - Всё уже, всё. Приглашаю в гости. Давайте, приходите в себя и на выход.
        Глава 24, в которой Лара наводит дома порядок
        "Мы умудрились притереть нашу «Ласточку» на берегу Медвежьего озера, в опасной близости от дома Лары. Но рассматривать красоты было некогда, а потому, вновь усадив Антоху за пулемёты, мы вслед за эльфийкой выскочили наружу.
        Хабаровский край, озеро Медвежье,
        Собачка с лошадкой потешно высовывались из-за скал, пытаясь протиснуть свои изумлённые и немного испуганные морды в расщелины, но нам было не до них. Лишь Лара отвлеклась на них немного, попытавшись успокоить и сказать им обоим что-то ласковое. Да и Лариска наша вдруг увлеклась рассматриванием неведомых зверей в свое новосделанное оконце, те обратили своё внимание на неё и тут же начали дружиться.
        Далин на бегу горестно ухватился за голову и что-то промычал, но ничего не сказал. Да и ладно, подумал я, а вдруг и правда подружатся? Хорошо же!
        Но тут мне стало не до мыслей о Лариске и её новых друзьях, потому что я, охнув от огорчения, кинулся вытаскивать за ноги мужика из озера, в котором он лежал головой. Хоть он и враг, но смерть глупая до ужаса, и не хватило ведь ему меня дождаться всего ничего, да что ж такое! И озеро ещё загадил, сволочь такая.
        Лара ловко скакала по камням и кустам, выискивая засадчиков и обозначая их для меня и Арчи ясно видимыми магическими маячками. Всего я насчитал десять человек вместе с этим, безвременно утопшим, и дал себе зарок не вести никогда боевые действия на берегу рек или озёр. Ну, глупо же помер! Хотя, когда прижмут, там некогда разбирать особенности ландшафта.
        Восемь человек из найденных были облачены во всё тот же камуфляж, о котором рассказывала эльфийка, а вот двое не изменили себе, и не заменили свои чёрные рясы на что-нибудь более удобное. Самые упоротые, наверное, и идейные. Или начальство.
        Лара жестом запретила нам к ним приближаться, так же жестом приказав собирать и относить к "Ласточке" людей в камуфляже, а сама принялась осторожно, издалека, рассматривать фонивших в магическом зрении всеми цветами радуги людей в рясах.
        У меня волосы невольно вставали дыбом и пробирал нервный озноб только при взгляде на этих чернорясцев, до того чужеродными для этого мира выглядели их ауры с амулетами. Ей-богу, насекомые какие-то.
        - Давай-ка будем действовать по Новониколаевской методе, - Далин довольно бесцеремонно отодвинул Арчи, который уже начал было связывать пленников. - Теперь по ней, и только по ней.
        - Как это? - удивился маг и тут же замолк, увидев, как гном ножом распорол одежду на лежавшем перед ним человеке. Далин ловко вытряхнул его из тряпья, сорвал с него обувь и все амулеты, благоразумно пользуясь при этом палкой. Затем он стянул голому пленнику руки в локтях и запястьях за спиной, притянув узел к таким же образом связанным ногам. А потом уложил человека на травку у дирижабля на живот, прикрыв ему срам наброшенной тряпкой.
        - Если бы в тот кон один обдолбанный дебил не поленился и отобрал бы у него всё, - гном указал на меня рукой с зажатым в ней тесаком, - не стояли бы мы здесь, понимаешь? Один же девачковый браслет пропустил, всего лишь, а что в итоге?
        - Делай, - тут же согласился с ним маг. - А мы подтаскивать будем. Пойдём, Артём. И надо этого не забыть, на борту который.
        Я согласно кивнул, и мы пошли за следующим, хоть и не понравилась мне эта новая мода. С другой стороны, гном целиком прав, и я не собирался рисковать всем из-за одного пропущенного или, что ещё хуже, вшитого в одежду амулета. Потерпят, немного им осталось, как нам тогда, на Новониколаевском лётном поле. С одеждой, без одежды, не это меня тогда волновало, вот и им не до этого будет, зуб даю.
        Никто их сюда не звал, это были настоящие враги и жалеть я никого не собирался, тем более что Лара нечувствительно дала всему экипажу понять, что дальнейшая судьба засадчиков нас не касается. Ребята занялись самым поганым делом - принялись бить по домам и по членам семей своих противников, и на снисхождение могли уже не рассчитывать. Как ни странно, для Лары Арчи всё ещё был маленьким и непутёвым, хоть и самым любимым, как она говорила, внуком, вот иногда прорывалось в ней это. Да и весь остальной экипаж выглядел перед ней не лучше, хоть и дирижабль у нас, и саламандра, и куча разных подвигов.
        - Дохлого куда? - прервал мои мысли Арчи, показывая рукой на утопленника, вытащенного мной из воды. - Молодец какой, сам подох, помогать не надо. Всем бы так.
        - Ага, самостоятельный, - согласился я, и мы с натугой перевалили мёртвое тело на нашу лесенку, которую предусмотрительный маг захватил с собой.
        Примерно за час мы перетаскали всех к нашей «Ласточке», где гном без сантиментов раздел и связал спящих злым, тяжёлым сном злодеев, не пропустив и мёртвого.
        - А чем он лучше других? - буркнул он нам в ответ на мой вопросительный взгляд, но я лишь пожал плечами. Действительно, судьба у них теперь одна на всех.
        Антоха сидел на пулемётах, разглядывая перемигивающихся с Лариской небесных лошадку с собачкой, и на дела наши скорбные не обращал большого внимания, вот и хорошо.
        - Так, этих двоих ко мне в дом, на крыльцо, потом отдельно в подвале уложим, - показала подошедшая Лара рукой на молодых парней без наколок и других партаков. - Защиту я сняла. С ними можно будет поработать, а вот на остальных клейма негде ставить. А если негде, то и не будем.
        - Безнадёжны? - зачем-то влез я, наблюдая за тем, как гном, отстранив Арчи с его лесенкой, с натугой взвалил себе на плечи обоих парней.
        - Нет, - покачала головой Лара. - Вот эти, что на гноме сейчас едут, те могут быть безнадёжны, тут от промытости мозгов зависит. А остальные просто шваль. Убийцы, насильники, грабители. Причем думают, что бывшие, что грехи замолены и отпущены, но это не так. Раскаяния в них ни на грош. Жалеют, может быть, только о том, что попались в своё время. Ну и два властолюбца, вот эти, самые пузатые. Не знаю, что и хуже.
        Я пригляделся, но ничего такого не увидел. Люди спали, эмоций не было, только два чернорясца действительно выделялись среди своих подтянутых и мускулистых подельников свисающим по бокам салом и обширными животами. Даже какое-то время на свежем воздухе не пошло поганцам впрок.
        Лара прищёлкнула пальцами, и лежавшие лицами вниз у наших ног люди резко очнулись. Кто-то заорал, всё ещё отбиваясь от небесной собачки, кто-то принялся судорожно рваться из пут, ломая себе руки и сдирая кожу в кровь, не соображая и не понимая ничего. Но постепенно крики и ор прекратились, начались ошалелые переглядывания между собой, раздались маты и проклятия, и наконец все всё поняли.
        - Здравствуйте, мальчики, - Лара не стала наклоняться или приседать перед ними на корточки, чтобы они могли её рассмотреть. Захотят - изловчатся, а нет, так пусть на сапоги смотрят. - Чем обязана столь внезапному визиту?
        - Радуйся, ведьма, - с ненавистью прохрипел один из пузанов, - твоя взяла. Ну да ничего, братие, за нас отомстят! Не сможешь ты вечно от нас уворачиваться!
        - Месть - это же вроде один из грехов? - картинно удивилась эльфийка. - И, если я ничего не путаю, вам заповедано смирение, терпение да любовь к ближнему своему? Ну, и где же это всё?
        - Молчите, братие! - повернулся к остальным второй пузан. - Пусть поиздевается напоследок, ведьма! Пусть душу свою чёрную потешит! А мы, истинно говорю вам, по делам нашим уже сегодня будем в раю! Ждут нас райские сады, братие, и горе будет великое тому, кто в этом усомнится!
        - Да я не против, - милостиво кивнула ему эльфийка. - Хотите сегодня, будете сегодня, не возражаю. Да только и правда этот разговор меня не красит, ни к чему он.
        Кто-то тоненько и безнадёжно завыл, затрясшись в мелком ознобе, кто-то злобно и грязно выматерился от души и во весь голос, проклиная судьбу и всех нас, пузаны затянули псалом, приглашая присоединиться всех желающих, и Лара снова щёлкнула пальцами, прекращая балаган.
        - Ты! - Лара жестом выделила одного пузана и принялась на него давить, ломая чужую волю, но не сильно-то в этом и преуспев. Она не усыпляла его, не магичила, она просто пыталась его сломать и подчинить, причём настолько топорно, что даже я оторопел.
        - Зубы у него амулетные, что ли? - удивился Арчи, присоединяясь к бабушке и давя с другой стороны. - Или благодати набрался?
        Я нерешительно взял Лару за левую руку, попробовав поделиться с ней своей зеленью, и дело рывком сдвинулось с точки. Пузан, до этого с лютой ненавистью вызверившийся своим взглядом прямо Ларе в глаза, вдруг моргнул раз, сдаваясь, потом другой, а потом и посмотрел на эльфийку как старый пёс на давно не виденную хозяйку.
        - Спасибо, Тёма, - Лара, пошатнувшись, прижалась ко мне и даже положила голову на плечо, пережидая минутную слабость. - Искренняя ненависть была, сильная. Такую силу воли, да на добрые бы дела...
        Я молчал, аккуратно придерживая её под бочок, а вот Арчи жаждал объяснений.
        - Могла, конечно, - наконец со вздохом объяснила ему Лара, - и в душу заглянуть могла, и себе подчинить, со всем мыслями и чувствами, всё могла. Да только, если б вы знали, мальчики, как мне уже надоели и души их мерзкие, и мысли подлые, и чувства грязные. Сил никаких нет. Через себя же приходится всё пропускать, а потом ночами не спишь, кошмары мучают. Так проще. Не хочу его душу знать.
        Мы оба понятливо закивали, Арчи кинулся придерживать Лару с другой стороны, и даже всё слышавший пузан попытался было подползти к нам, чтобы принять участие в утешении.
        - На ночь Кирюшку заберу себе, - вдруг сказала нам эльфийка. - Пусть просто посидит рядом со мной, он хороший.
        - Домовые добрые сны ещё насылать могут, - раздался снизу голос пузана. - Лишним не будет.
        - Спасибо, - усмехнулась Лара и высвободилась из наших рук, - добрый человек. Рассказывай. Что готовили мне и чего хотели, всё рассказывай.
        - Хотели тебя в ловушку поймать! - обрадованно затараторил он, перейдя с церковного языка, со всякими "братие" да "воистину", на нормальный человеческий. - Антимагическую, проверенную! На тропинке около озера, вон там, мимо не пройдёшь! Под камнями целую сеть укрыли из амулетов, всё по науке! На других магах тренировались, и осечки не было!
        - Про магов этих несчастных потом мне расскажешь, - успокоила его немного Лара. - А сейчас давай про амулеты эти. Удалось ли секрет раскрыть, да много ли их?
        - Не! - радостно заверил ее пузан. - Куда там! Хоть и бились столько лет, да всё без толку! А вот амулетов хватает, хоть мощных мало было с самого начала. И почти все они вон под теми камнями лежат, говорю же тебе!
        - А остальные мощные у кого? - Лара прицепилась к этим мощным амулетам, как клещ.
        - У владыки Иннокентия! - продолжал радовать её пузан. - Точно тебе говорю, у него!
        - Подожди, - опешила Лара, - он-то здесь каким боком, к управлению вашему? Он же по возрасту в монастырь уходит, на дожитие и молитвы.
        - Это ты подожди! - даже рявкнул на неё пузан, - спрашиваешь от конца к началу! Это же владыка Иннокентий управление и организовал, хоть и не знает об этом никто, а в монастырь он не хочет, а хочет он на святой престол! Я деталей не знаю, но должны мы были тебя сегодня живьём взять. И не улыбайся, взяли бы! А потом ты вроде бы должна была магией своей богомерзкой при всём честном народе верховного иерарха убить, а потом и сама погибнуть, в пламени очищающем. А владыка Иннокентий на престол, а престол в Белорецк, а всех колеблющихся объявили бы еретиками. Вроде так. Магов к ногтю, еретиков туда же. Но я всех деталей не знаю, не моё это дело, видишь как.
        - Лихо, - даже вздрогнула Лара. - Вот что у вас в головах, интересно? Зачем всё это?
        - Не можно святой церкви жить и постоянно на вас оглядываться, - наставительно объяснил ей пузан. - Мыслимое ли это дело? Да получать ограничения и поучения от магов богомерзких, договоры с ними заключать. Надобно нам паству нашу вести за собой, а вы мешаете. Нечисть привечаете, вот народишко и разбаловался, одним глазом на святую церковь смотрит, а вторым на вас косит. Князья тоже воли не дают, крылья нам подрезают, прямо говорю. Церковный суд запрещают, обязательной десятины для кормления ввести не дают. А земли для монастырей нарезают мало, вот кому ты эти лоскутки в аренду сдашь?
        - Вы там долбанутые все, что ли? - Лара не была удивлена, но, когда тебе спокойно объясняют суть вещей, тут поневоле обалдеешь. - Какой суд, какая десятина? Это и с меня, что ли, десятина? Это каким таким образом, интересно, вы с меня её брать собираетесь? Мытаря, какого не жалко будет, зашлёте?
        - Разлакомились, ага, - поддержал её и гном. - Хер вам, а не десятина. Истинно говорю тебе, уже через неделю никого из вашей братии на три дня пути во все стороны от гор не будет.
        Мы с Арчи лишь переглянулись, пряча усмешки. Большей ошибки, чем объявить гномам о планируемых поборах, совершить было невозможно. Это фатальный провал, и потом его не исправить никак, у гномов память долгая. А уж Лара своего не упустит, привлечёт Далина в свидетели, и высунется из подземных городов в сторону церкви огромная, издевательская дуля.
        - А вот и не знаю, - вдруг признался ей пузан. - Про долбанутых-то. Но последний сеанс связи странный был, чего-то там не то. Потребовали тебя и сопровождающих, если такие будут, на месте кончить со всем тщанием и без сомнений. Богоугодное, мол, дело. Но ты не бойся, мы посовещались и решили тебя если и убить, то только в крайнем случае. Связали бы, все пять ошейников накинули бы на шею-руки-ноги, ребята побаловались бы немножко, да и домой. Сопровождающих бы кончили, конечно, но с молитвами и отпущением грехов. Мы с отцом Василием так решили - им хорошо оттудова приказывать, да только пусть они сами это делают. А то ведь убей мы тебя, а они потом нас, и все концы в воду, тишина да благодать. Не, не пойдёт.
        - Все, что ли, баловаться собирались? - уточнила Лара самым медовым голосом.
        - Не-е-е, - протянул пузан, оскорблённый в лучших чувствах. - Нам с отцом Василием никак не можно, мы же при сане, ты что! И те двое, что в дом уволокли, тоже не хотели, и вот он ещё не хотел, умер который, Петькой звали, и Фёдор вот ещё против был, он с краю лежит, с правого!. А остальные алкали тела твоего и говорили, что для коллекции оно самое то будет.
        - Далин, - обернулась Лара к гному, - Фёдора в дом отнеси, пожалуйста, к тем двоим, посмотрю на него, может и не безнадёжен.
        - Не, Федька нормальный, - подтвердил и пузан. - Тяготился он немного обществом, видно было, морщился иногда, чистоплюй. Как будто и не из крестьян. А остальных сволочей мы в ежовых рукавицах держали, с ними иначе нельзя, такой народ...
        - Ещё что-нибудь есть? - спросила у него Лара, - ну, о чём я не спросила, а мне это знать надо?
        - С амулетной сетью на тропинке поосторожней будь, - помедлив, сообщил ей пузан. - На магах похищенных тренировались когда, два из четырех не выжили. Причём один очень сильный был, из эльфов. Удивительно даже. Мы место для засады долго искали, к дому твоему подойти не могли. Уж очень защита сильная!
        - Значит, так, - хлопнула в ладони Лара. - Время не ждёт. Далин, развяжи этого, и пусть он всё, что знает, вот в эту тетрадочку запишет. Как тебя, кстати, зовут, святой отец?
        - Отец Никодим, - представился ей пузан. - В миру Анатолий Геннадьевич Котов.
        - Берите, Анатоль, тетрадку с карандашом и пишите туда всё самое важное. - Лара выдала гному требуемое. - И отдельно запишите туда всё, чего вы не знаете, но что могут знать ваши подельники. И выдайте ему уже трусы какие-нибудь, в конце-то концов!
        Далин, усмехнувшись, развязал отца Никодима и прикрыл ему срам его же рубашкой, накинув её на манер фартука и связав разрезанные рукава сзади.
        - Всё напишу! - уверил её пузан. - Ох и напишу! А про злоупотребления некоторых, облачённых саном, можно? А то ведь пропадут сведения-то ценные!
        - Пишите, - милостиво разрешила ему Лари, чуть заметно поморщившись, - но о деле не забывайте и постарайтесь управиться к вечеру, хорошо?
        Отец Никодим, он же Анатоль, с энтузиазмом закивал, энергично растирая руки, и вцепился в тетрадку, как в родную. Гном повёл его в беседку на берегу озера, за стол, а Лара обратилась к нам.
        - Ты, Арчи, с Далином вместе перетащите остальных в подвал, - выдала она поручение магу. - Ты знаешь, куда, но отдельно от этих трёх. Защиту я сняла. Там их в сон под амулет замедления времени положишь, только напои сначала и дай в туалет сходить, хорошо?
        Арчи понятливо кивнул, это он умел.
        - А ты, Артём, выгуляй Лариску, пожалуйста, - огорошил она меня. - Пусть она с моими Зорькой и Трезоркой подружится, и ей и им полезно будет. Только проследи, чтобы она не увлекалась и скакала бы только по скалам, хорошо? Далина не бери, он пока там лишний, что бы он себе не думал, я его предупрежу. А я амулетной сетью займусь, и подходить ко мне не вздумайте!
        Я лишь удивлённо кивнул, но вопросов задавать не стал, не маленький. И хорошо, что лошадка с собачкой стали Зорькой и Трезоркой, лучшего хозяина, чем Лара, в жизни бы они себе не нашли. Из всех магов, что я знаю или видел, лишь она одна могла бы управиться с таким небесным зверинцем. Да ведь она, пожалуй, соображал я, поворачиваясь к «Ласточке», ещё и на этой Зорьке ездить будет, вот увидите! А Трезорка вместо боевого охранения, зубищи-то у него вон какие! Не зубищи, а прямо сабли!
        Я невольно заулыбался, представив себе эту сцену, Лара удивлённо посмотрела на меня и вдруг прыснула, как девчонка, прочитав мои мысли.
        - А ведь действительно, Артём, - утверждаясь в идее, задумчиво произнесла она. - Я смогу. Не сразу, но смогу. Вот чёрт, столько всего открывается, а мы тут с этими идиотами возимся. Ладно, иди уже и постарайся совсем уж безудержного баловства не допустить, хорошо?
        Глава 25, в которой Лариска находит новых друзей и веселит старых
        Я заскочил в машинное отделение, в тайном приветствии приложив руку к глазам. Кирюха ответил мне тем же, заодно ещё и гордо продемонстрировав вышитую огненную саламандру на отогнутой изнанке воротника. Сделано было здорово, чего уж там, и где он только нитки такие нашёл.
        - Я и тебе вышил, - обрадовал он меня, - на куртке! На остальном не успел, работа зело тонкая!
        - Молодец, товарищ заместитель командора! - официальным голосом поблагодарил я его. - А как тут наша прекрасная Дама Сердца? Не скучает ли?
        - Нет, - немного сварливым голосом ответил Кирентий. - Лезут тут в окошко всякие разные, скучать не дают. Вот я их ужо тапком!
        Мне пришлось нагнуться и отодвинуть решительного, вооруженного гномским тапком, трюмного, чтобы в жаропрочное стекло, обращённое к окну, рассмотреть Лариску. Девочка наша пребывала в великом смущении и смятении, ей очень хотелось рассмотреть и познакомиться с небесными сородичами, а в том, что это были воздушные элементали, я уже не сомневался, но уж очень она стеснялась.
        Она робко выглядывала из своей спаленки, прикрывшись пушистым огненным хвостиком, и очень обрадовалась, увидев меня. Нет, она не боялась неведомых зверей, силой своей она превосходила их на голову и даже больше. А боялась она того, что они не захотят с ней дружиться и играть. Они-то вон уже большие какие, а она же ещё маленькая! Вдруг не примут в игру, убегут, что тогда? А как весело было бы побегать с ними хоть самую чуточку, поиграть да подружиться!
        - Солнышко, - я принялся откручивать поворотные анкера на иллюминаторе, в полном намерении его открыть и выпустить Лариску через него, чтобы не мучиться с переноской. - Хочешь погулять?
        Саламандра спряталась в спаленке от неожиданности, а Кирюха до того возмущённо засопел, что я влепил ему лёгкий подзатыльник. Мне пришлось разговаривать с Лариской при помощи магии, передавая ей образы, эмоции и ощущения, дублируя лишь для трюмного их словами, и его сопение мешало.
        - Но гулять пойдём, если ты пообещаешь мне слушаться во всём и далеко не отходить, - уточнил я условия. - Так и только так. Кирюху вот ещё возьмём, для компании. Вместе-то не так страшно, правда?
        Лариска выглянула из спаленки и мелко закивала головой, во всём со мной соглашаясь. Она то вытягивалась в струнку, то пряталась обратно, отчаянно смущаясь. Странное дело, подумал я, когда нечисть на борту гоняли и на Торговом Острове воевали, совсем другой ребёнок был. Резкий, не знающий пощады, смертельный и стремительный, а вот теперь смотри ты, как подменили. Хотя кто её знает, какая она настоящая?
        - Я вот твоё окошко открою, сможешь выпрыгнуть, чтобы ничего не повредить? - уточнить было необходимо, потому что ни Лара, ни Далин подпалин в своих владениях мне не простят. - А на улице только по камушкам прыгай, пожалуйста, они гранитные, им ничего не будет. Сможешь?
        Лариска кивнула несколько раз, зачарованно глядя в открытое окно, но выпрыгивать жутко стеснялась.
        - Хорошо, давай так, - зашёл я с другого боку. - Я сейчас на улицу выйду, около камушка встану, а ты ко мне и выпрыгнешь, как будто мы с тобой только вдвоём гуляем и других не сильно-то и стесняемся. Захотят, так пусть сами к нам знакомиться подходят.
        Лариска с надеждой посмотрела на меня и ещё раз кивнула, уж очень её хотелось погулять.
        Я галопом, наказав Кирюхе дождаться прыжка саламандры в окошко и сначала проверить всё на предмет самовозгорания, а уж потом бежать за нами, выскочил в дверь. Оббежал «Ласточку», на ходу приложив руку к сердцу в сторону погрозившего мне не в шутку своим здоровенным кулаком гному, и принялся искать камушек посолиднее, и при этом чтобы напротив окна. Как может прыгать Лариска я помнил по Торговому Острову, поэтому простор для поисков у меня был.
        Нашёл здоровенный гранитный валун с сухой верхушкой, безо всякого мха, мусора и прочего на поверхности, встал рядом, примерился и обернулся в сторону дирижабля.
        - Нашёл! - вслух для Кирюхи и Далина крикнул я ей. - Прыгай, не бойся!
        Лариска вытянулась в мою сторону, в отчаянии посмотрела на Кирюху, который тоже что-то там такое ей говорил, и вдруг одним прыжком, как огненный метеор, рванулась вперёд и оказалась рядом со мной. Волосы мои затрещали от жара, я попятился и уже не для этикета или тайных приветствий приложил ладонь к лицу, а только для того, чтобы не остаться без бровей.
        - Ой! - мелодичным и очень красивым голоском впервые на моей памяти виновато выдала саламандра, ведь до этого я слышал только её визг, и сбавила накал до терпимого. Камень уже не плавился под ней, и она посмотрела на меня, попытавшись лишь одним взглядом извиниться.
        Я тут же ободряюще улыбнулся и показал ей, что всё просто отлично, чего только не бывает на прогулках. Сзади тяжело бухали сапоги приближающегося Далина, и саламандра облегчённо улыбнулась мне в ответ.
        Вся компания собралась в тесный кружок, включая и Кирюху с гномскимтапком наперевес. Я посмотрел вверх, на край отвесной скалы, из-за которой выглядывали небесные лошадка с собачкой. Ради такого дела они уплотнились и стали намного меньше в размерах, не больше хилого слона, как тут же выразился Далин.
        Я махнул им рукой, приглашая вниз, к нам, и вышел вперёд, заслоняя собой Лариску. Звери переглянулись, и принялись спускаться, ещё немного уменьшившись ради такого дела, примерно до здоровых бегемотов. Причём лошадка вела себя очень чинно и даже немного стеснительно, а вот пёс быстро спустился и остановился передо мной, почему-то немного укоризненно глядя мне в глаза сверху вниз.
        Ну и чего ты испугался, как бы спрашивал он меня, передавая образы и ощущения быстрого и захватывающего полёта над облаками.
        - А куда бы ты меня завез? - строго спросил я его, не поддаваясь на нечувствительные для остальных обещания покатать. - На деревню дедушке?
        Этот небесный доберман, цвет которого сейчас напоминал самую тёмную и чёрную, практически апокалиптическую грозовую тучу, по поверхности которой пробегали мелкие вспышки грозовых разрядов, умудрился пожать плечами и состроить невинную рожу. Светлые и строгие, как у сокола, глаза его сейчас с интересом заглядывали за моё плечо, где сидела прикрывшаяся хвостиком саламандра.
        - Это наша девочка, - ещё более строгим голосом сказал я ему на всякий случай. - Мы её очень любим. Понятно?
        Пёс с интересом посмотрел на остальных, и тут к нам наконец-то легко и плавно спустилась лошадка, с которой я тоже переглянулся, а потом спохватился и принялся их представлять друг другу и всем остальным.
        - Лариса, Далин и Кирентий Кузьмич, - обратился я к своим, - позвольте представить вам Трезора и Зорьку. А хозяйку их, пресветлую Лаириэн, вы и так знаете.
        На всякий случай я напомнил элементалям в образе зверей о близком присутствии Лары, чтобы не баловались лишнего, пёс лихо кивнул и подмигнул нам всем, а лошадка, стеснявшаяся не меньше саламандры, застенчиво поклонилась, окутавшись облачной гривой.
        - Трезор и Зорька, это саламандра Лариса, кавалер Кирюша и гном Далин, он наставник Ларисы, - махнул я рукой в другую сторону, и поименованные чинно поклонились. - А меня вы все знаете, я Артём. Во что играть будем?
        Пёс встрепенулся и на полном серьёзе предложил побегать над облаками в догонялки, на что Кирюха ещё более серьёзно пригрозил ему тапком, и я озвучил это пожелание вслух.
        - Можно в салочки по камушкам поскакать, - решился вмешаться и Далин. - Артём, переводи! На две команды, в одной Кирюха с Лариской, а в другой вы. Но можно и всем вместе. А кто на скалы забежит или в небо прыгнет, тот и проиграл. Тут ведь главное вертеться ловко и далеко не убегать, иначе будет нечестно. Кирюха-то быстро не может. Вот, допустим, от тех камней до этих, и от корабля до скалы.
        Зорька с Трезором переглянулись и согласились, причём пёс с усмешкой покосился на домового, и оскорбившийся Кирюшка выскочил вперёд.
        - Да вы знаете, как я бегать могу! - заявил он обиженно, - молнией! Серой! Еще посмотрим, кто кого! Держи сливу, зубастый, ты водишь!
        И тут Кирюха действительно серой молнией метнулся вперёд, в ловком прыжке звонко щёлкнув по носу опешившему Трезору и рванул вверх по камням, свистнув Лариске и махнув Зорьке. Пёс уселся на задницу и чихнул несколько раз, дав время остальным убежать. Но убежали они не вразнобой, а все вместе, и это было очень хорошо, это был самый лучший признак.
        Трезор подскочил, азартно прыгнул вперёд, ловко передвигаясь на своих лапах, как на пружинках, и несколько раз гулко гавкнул в небо от избытка чувств. Мне заложило уши, но я увидел, как отвлекшаяся Лара установила защиту на наш дирижабль и свой дом, на всякий случай.
        Пёс с пробуксовкой рванул вперёд и вверх, не отрываясь от земли, как и договаривались, вслед за остальными. Началась кутерьма, но очень хорошая и дружная. Лариска, Кирюха и Зорька уворачивались от небесного добермана не поодиночке, а все вместе. Пока пёс картинно медленно загонял одного, совсем не страшно и весело скаля свои белоснежные зубы и всем своим видом показывая, что вот-вот догонит и схватит, другие дразнили его, отвлекая на себя.
        Лариска юлой вертелась на камнях, заливаясь счастливым смехом, уворачиваясь от нарочито медленных атак Трезора, а раздухарившийся Кирюха умудрился даже несколько раз шлёпнуть его по плотному заду. Это и подвело нашего трюмного, его осалили, и теперь он всё той же серой молнией мелькал по камням, догоняя то одного, то другую, то третью.
        Пёс весело гавкал и совсем не страшно щёлкал зубами, Зорька заливисто ржала, а уж Лариска просто упивалась восторгом и ликованием. Воздух посвежел, тут и там мелькали мелкие искры электрических разрядов, и борода гнома распушилась, встав дыбом.
        - Очень хорошо, что они так играют, но только... - начал было Далин, но я удивлённо посмотрел на него, и гном исправился. - Да хорошо, чего это я? А то сидит бедная девочка в топке целыми днями, слава богу ума нам хватило окошко ей сделать. Ну, хоть так.
        Игра продолжалась уже минут пятнадцать, и поводить успели все, а некоторые, особо бородатые, даже и не по одному разу. Ребята собрались в центре выделенной им для игр площадки, и Лариска решила воспользоваться приглашением покататься на лошадке. Пёс же, не слушая возражений, зубами ловко подхватил Кирюху за шиворот и закинул к себе на спину.
        И сначала всё было чинно и степенно, как на прогулке, но потом, не успели мы ахнуть, Зорька одним прыжком выскочила на вершину низкой скалы и красивым странным аллюром, высоко выбрасывая передние ноги, пошла по кругу над скалами, окаймляющими Медвежье озеро. Пёс скакнул следом за ней, до того ему было весело, скалясь и удерживая Кирюху на себе.
        Открыв рты, в полном ошеломлении мы смотрели на прекрасное зрелище, ведь ни я, ни гном, ни Антоха, ни даже Арчи, не знаю только про Лару, никогда ничего подобного не видели.
        Небесная лошадка, выгнув шею, шла по кругу, а на её спине, откинувшись назад и выбросив руки вверх, сидела перекинувшаяся в человеческий облик Лариска. Она ловко уцепилась длинными стройными ногами в бока лошадки, запрокинула к небу лицо и представлялась мне сейчас просто олицетворением счастья. Огненные сполохи летели под облаками вслед за ней, их ловко огибал Трезор со вцепившимся ему в холку обеими руками Кирюшкой.
        Лариска счастливо смеялась, но её смеха было не слышно за сердитым ором нашего трюмного, у которого вдруг прорезался низкий, как у пароходного ревуна, протестующий бас. Но, слава богу, не было в этом Кирюхином рёве страха или ужаса, а только возмущение, призыв не баловаться и ещё не так уж мало тщательно скрываемого удовольствия.
        Я переглянулся с Ларой, с выскочившим на крыльцо дома Арчи, и совместно мы решили дать им побегать в своё удовольствие, чего уж там.
        - Вот пробежались бы они так над святым престолом, - помечтал я вслух, - паствы кое у кого и поубавилось бы.
        - А если над нашими горами побегают так, - срезал меня Далин, - так вообще новая церковь возникнет. Как ты думаешь, можно будет устроить?
        - Почему бы и нет, - засмеялся я, - устроим при случае, запросто устроим. Только оно тебе надо? Или хочешь верховным жрецом стать?
        - Надо, - серьёзно кивнул Далин. - И хочу. Ловлю на слове, в общем. Обожаю жизни проявления, ненавижу тухлые традиции, ты же знаешь. И нам с Лариской лет через сто предстоит в горы вернуться, и лучше это сделать на коне, чтобы никто морду свою бородатую поднять не смел.
        Мы снова замолчали, рассматривая во все глаза огненную девушку на облачной лошадке, и серенького, приземлённого Кирюху на грозовом добермане, вот уж кому повезло так повезло. Трюмный теперь не басил, а что-то азартно покрикивал, уже не заглушая ликующий голос Лариски.
        Пробрало всех, и даже сидевший в беседке за столом отец Анатоль, или как его там, отвлёкся от своей вдохновенной писанины, чтобы немного полюбоваться.
        Так они скакали час, другой, то лошадка обгоняла собачку, то наоборот, когда Лариска принялась соревноваться в скачках с Кирюхой, а мы смотрели на них и нам всё никак не надоедало.
        Уже Лара закончила собирать спрятанные на тропинке амулеты, уже Арчи управился с пленниками и теперь проверял писанину отца Анатоля, или как его всё-таки там, а ребята ещё веселились, хотя Кирентия уже, вроде бы, подташнивало, но он не и не думал сдаваться. Но в скором времени разыгравшиеся элементали и домовой начали посматривать за пределы скального круга, и Лара решила, что хорошего понемножку.
        Подойдя к «Ласточке», она хлопнула в ладони, привлекая всеобщее внимание, и этот негромкий, в общем-то, звук, услышали все до самого горизонта. Седоки со своими скакунами умоляюще попытались было посмотреть на неё, но этот номер у них не прошёл, до того она выглядела строгой и непередаваемо взрослой. Честно слово, я сам постарался выпрямиться и заодно проверил одежду с причёской, всё ли там хорошо. Далин тоже расправил складки за ремнём и расчёской поправил бороду, приняв стойку смирно, как в дружине на построении.
        Зорька и Трезор как можно медленнее, растягивая удовольствие, спустились к нам, высадив на камни снова перекинувшуюся в саламандру Лариску. Кирюха соскочил ещё на подходе и теперь всё той же серой молнией метался по скалам, чего-то разыскивая, но вскоре подскочил к нам с тапком в подмышке.
        - Как же здорово-то было! - подскочил он ко мне, насквозь пропахший свежим ветром, приключениями и удовольствием. - А ты чего кататься не пошёл? Они же облачные! Сидишь, как на перине! А уж скорость, а вид, а ветер! Я даже Трезором рулил, ты видел, видел?
        - Успею ещё, - я невольно заулыбался вместе с ним, до того он был заразителен в своем отличном настроении и счастье. - Видел, конечно. Ты молодец.
        Лариска оторвалась от прощания с лошадкой и собачкой и тут же вывалила на всех ворох своих впечатлений. Голова моя немедленно распухла от кучи восторженных образов и эмоций и, если бы не Лара, цепко ухватившая меня за руку, сел бы я на задницу.
        Саламандра взахлёб рассказывала всем нам, кроме, к сожалению, Далина и Антохи, как ей было хорошо. И что у неё теперь есть самая настоящая подруга и она тоже девочка! А то всё мальчики да мальчики, хотя она всех нас любит! И что у них теперь с Зорькой есть даже один общий секрет, про который они никому не будут рассказывать! Никогда-никогда! И что ловкий и сильный Трезор тоже подружился с ней и с Кирюшкой, но с Кирюшкой сильнее, они же мальчишки, и что догнать они их, девочек, почти и не сумели! И как ей теперь хорошо, и что завтра они снова пойдут гулять! Ну, если Лара разрешит, конечно, им ещё поиграть. Но ведь разрешит же, да? Ну пожалуйста-пожалуйста!
        И тут Лариска так сильно зевнула, что даже сама удивилась. Я невольно улыбнулся, а вот Лара выглядела до того строго и неприступно, что саламандра немедленно прижала ушки. Эльфийка не собиралась потакать ни Лариске, ни своим зверятам, и все это немедленно прочувствовали.
        - Спать, - ткнула рукой Лара в сторону всё еще открытого окна, и Лариска, успев кивнуть на прощанье друзьям, с испуганным писком рванула в свою спаленку и спряталась там от строгой эльфийки, немедленно заснув. А Зорька с Трезором прижались друг к другу, невольно отводя глаза от суровой хозяйки.
        - Далин, на тебя вся надежда, - Лара наконец отпустила мою руку и повернулась к нему. - Баловаться не давай. Ты её не чувствуешь, но вот она тебя очень хорошо, запомни.
        Гном медленно и серьёзно ей кивнул, многообещающе погрозив мне кулаком и строго посмотрев на Кирюшку.
        - Антоха там ужин готовит, - сказал он ему, - один. Ты почему ещё здесь, товарищ трюмный?
        Кирюха пискнул не хуже Лариски и немедленно испарился, а Зорька с Трезором рассматривали нас во все глаза, пытаясь понять, шутим мы, или всё-таки нет. Но Лара строго посмотрела на них, что-то сказала, и небесные звери дружно рванули вверх, устраивать из какого-то облака себе перины на ночь, хотя до неё ещё было далеко.
        - Еда готова, - высунулся во открытое окно Антоха. - Накрывать?
        - Спасибо, - поблагодарила его Лара с самой ласковой улыбкой. - Накрывай. Вы ешьте, только мне чая с пирожком оставьте, я пока к себе пойду. Надо последние известия узнать, ключ-камень разрывается, наверное. А после приглашаю всех вас к себе домой, совет держать будем.
        Глава 26, в которой герои держат совет и узнают последние известия
        Я плюхнулся на стул рядом с возбуждённым Арчи, восторг которого не смог унять даже самый настоящий, умопомрачительно пахнущий рассольник с расстегаями. Кирюха, скромно стараясь не попадаться на глаза напоказ насупившемуся Далину, шуршал по кухне, уговорив Антоху сесть уже и есть спокойно, а он тут сам и чай нальёт и всё остальное сделает.
        - Ох и зрелище было, - по второму разу подступил ко мне Арчи. - Лошадка из облаков, а на ней девчонка огненная! А уж как Кирюха-то вопил, куда там пароходу! С тапком наперевес!
        Домовёнок что-то буркнул в свой оправдание, весело улыбаясь и показав всем, как он ловко махал гномской обувью в полёте под облаками, не каждая сабля так может.
        - Лариска спит без задних ног, - немного недовольно заявил нам Далин. - Умаялась. Слишком много впечатлений за один день. Друзья - это, конечно, хорошо, но вдруг срочный взлёт? Соляры нам надолго не хватит, придётся тонны три взять на борт при случае. Плохая идея, конечно, таскать горючее рядом с саламандрой, но ничего не поделаешь. Да и взрослая она уже вроде бы, должна понять, что можно, а что нельзя.
        Все молча согласились, занятые рассольником, который сумел успокоить даже Арчи. А насчёт соляры гном правду сказал, придётся наполнить основные баки на всякий случай. Сейчас-то у нас полны только резервные, дальние от машинного отделения баки, ведь тянуло несмышлёную саламандру к горючке, как ребёнка ко вкусному мороженому, и риск пожара был слишком велик. Но теперь-то с ней можно договориться, можно что-то ей объяснить, и она должна понять, умная ведь девочка.
        - До Белорецких соляры хватит? - вдруг спросил у меня Арчи.
        - В обрез при штиле, - наскоро прикинул я курс. Должно было хватить, и даже с небольшим запасом, но перестраховаться никогда не помешает. Арчи понял это и язвительно хмыкнул, но я не стал с ним связываться.
        - Думаешь, Белорецкие? - ухватился за вопрос гном. - Туда завтра рванём?
        - Белорецкие, - утвердительно кивнул головой Арчи. - Кто же ещё? Я с пузаном переговорил, монастырь тот на их территории находится. Причём здорово перестроили его, укрепили и усилили. Судя по описаниям, самая настоящая крепость. И нихрена они там не боятся, вот что самое плохое.
        Гном только неопределённо кивнул головой и поморщился, как всякий всерьёз повоевавший он не очень любил такие масштабные события, и совсем не любил людей, что норовили такое устроить.
        - Наши там будут, конечно, - задумчиво сказал он. - Но только бы лучше без них. Лучше бы эльфами обошлись. А церковь мы у себя и сами выкинем, десятина - это очень серьёзно. Хотя старейшины могут и оставить, да. Но в любом случае ходить долгогривым придётся по струночке.
        - Никого ваши не выкинут, - отмахнулся от него Арчи. - Там раскол самый настоящий. Заявят, что вот мы хорошие, и к этим плохим с их десятиной никакого отношения не имеем, давайте их вместе бить, и всё.
        - Посмотрим, - не стал спорить Далин, что было на него не очень похоже. - Все поели? Тогда ходу, не стоит заставлять Лару ждать. Лучше в случае чего на крылечке посидим, не растаем.
        Все снова молча с ним согласились, я быстро запихнул в себя последний кусок мяса со дна тарелки и схватился за остывший ровно так, как я люблю, чай всё с той же жимолостью. Антоха, слышавший слова Лары про пирожок, отнёсся к делу основательно. Он налил горячего супа в небольшой походный термос, от души нагрёб расстегаев в большой пакет, набросал в сумку ещё каких-то разносолов из холодильника, нарезал хлеба, а чай он собрался тащить просто в нашем огромном чайнике.
        Уже на улице я перехватил у него этот чайник, заработав благодарность в личное дело. Кирюху мы оставили на хозяйстве, хотя он, деловой такой, намылился было с нами. Далин напомнил ему про обязанности трюмного, про спящую Лариску и домовой, пристыженно пискнув, рванул оберегать корабль.
        В странных вечерних сумерках мы гуськом пошли по тропинке, заодно вытащив из беседки закончившего писать отца Анатоля, вот чёрт, как же его всё-таки там? По времени судить, солнышко ещё стояло над горизонтом, но здесь, у берегов Медвежьего озера, скалы обрубали солнечный свет. Красиво тут, конечно, и от ветра защита есть, но слишком уж нарочито-уединённо. А зимой так вообще тоска, хотя душу израненную лечить, наверное, самое то. Маленький и очень уютный мирок получается, отгороженный от бед и ураганов большого мира надёжными скалами.
        Я во все глаза рассматривал приближающийся дом Лары, да и не я один. Сквозь кустистые, густые деревья уже можно было разглядеть очень красивое, но строгое строение в северных традициях. Странное дело, ведь подспудно я ожидал увидеть пряничный домик, не меньше.
        В истинном же зрении всё сквозило самой разнообразной магией, и я понял, почему воинствующие монахи, если этих упырей можно так назвать, не смогли к нему подобраться. Хватило им ума не лезть на рожон, да и любой другой нормальный человек поступил бы так же. Честное слово, на минном поле я чувствовал бы себя в большей безопасности, чем здесь.
        Охранные и сторожевые амулеты, заклинания и проклятия висели тут и там, и даже Далин с Антохой сбились с шага, недоумённо на нас поглядывая, кожей чувствуя вновь включенную кое-где защиту.
        - На тропинке безопасно, - успокоил их Арчи. - Но будьте осторожны, прошу вас. Ты, Далин, держись за моей спиной, а ты, Антоха, за Артёмом. Целее будем. Штурман, не зевай, на тебе еще и отец Никодим!
        Движением руки он зажёг все магические фонарики в волшебном, не могу подобрать другого слова, саду, чтобы никто не навернулся, разглядывая все эти чудеса. Не обращая никакого внимания на то, что на дворе стояла северная поздняя весна, здесь уверенно царило жаркое южное лето. Ровному густому газону я бы смело дал лет двести, до того он был ухожен. Невиданные мной раньше деревья уверенно тянулись к небу, не боясь ничего.
        И с ещё большим удивлением я заметил за домом самую настоящую осень. Одинокую каменную дорожку с коваными черными скамейками окружали яркие жёлто-красные клёны, в глаза бросались гроздья рябины и прочее осеннее великолепие.
        - У бабули тут много чего, - путано объяснил нам Арчи. - Я и сам не того. Не всё понимаю, в общем! А вон там, за поворотом, моё любимое место с самого детства, если бы не эти долбаные пчёлы. Там у неё круглый год вишня цветёт и липы тоже. Запах - лучше не бывает! И, если бы не эти полосатые мрази, не вылезал бы оттуда, честное слово!
        Антоха невольно захихикал, а я всё смотрел и смотрел, пытаясь запомнить свои чувства и ощущения. Наверное, так и выглядит неведомый рай. Здесь скромно журчал ручеёк в каменных берегах, а над ним красовался ажурный мостик с фонариками на столбах. Несколько гамаков, качели под небольшим, но очень крепким и развесистым дубом, цветы и кусты, рыбки и птички - всё это имелось, и всего было в меру.
        - Павлинов нету? - спросил Антоша, и теперь уже захихикал Арчи. - А чего, я слышал, очень красивые. Посмотреть бы!
        - Привезём тебе павлина, - хлопнул юнгу по плечу Далин. - Порадуешь мамку. Та ещё птичка, к слову.
        Мы поднялись на крыльцо дома и в нерешительности остановились. Притормозил даже Арчи, чего уж говорить о нас.
        - Перекурим, - предложил он. - Только вон туда спустимся, не дай бог дым в открытое окно попадёт.
        Развернувшись, мы тем же порядком в некотором облегчении спустились к не самой ближней лавочке у дома. Мне пришлось так и держать чайник в руках, потому что ставить его на землю или тротуарные камни я не захотел, остынет быстро да и в песке запачкается, а если на лавочку - так он её и сам сажей уделает.
        Во все глаза я рассматривал дом, да и не я один. Впервые увиденные мной зеркальные широкие окна отражали ясное северное небо, и сумели пронять даже Далина.
        - Вроде бы скромно, - показал он на дом Антохе, - правда? На первый взгляд?
        Тот согласно и одновременно как-то несогласно кивнул. Почувствовал что-то наш Антоха в этой строгой красоте, но вот выразить не смог. Да и я, кстати, тоже.
        - А между тем, - объяснял Далин уже и для меня, потому что я подошёл к ним, заинтересованный разговором. - Знающий человек враз челюсть уронит. Стёкла такие только эльфы делают, и даже моя семисотка пробить их не сможет, это я знаю точно, пробовал по молодости. А уж сколько они стоят - это даже говорить нескромно получается, нет у нас таких денег. Посеребрённые рамы из броневой стали на их фоне просто мелочь, их как раз каждый богатей может себе позволить. Вот только зачем они ему без этих стёкол?
        Антоха подпрыгнул на месте, чтобы рассмотреть своё отражение в окнах высокого первого этажа, но гном его поймал и остановил, не любил он, когда отвлекаются.
        - Идём дальше, - ткнул он рукой в стену. - Кирпич. Вроде бы мелочь, если не знать, что их у нас в горах вручную делают, и каждый из них даже для неё рублей в пять серебром обошёлся. Не меньше, потому что для всех остальных он по семь идёт. Сверхпрочная керамика с серебряным порошком, обжиг саламандрами, а красивая поверхность просто бонусом.
        Я, как был, с чайником в руках, подошёл к крыльцу и начал рассматривать работу гномских мастеров. Идеально ровные и одинаковые на вид кирпичи были немного пористыми, а вот на ощупь абсолютно гладкими и напомнили мне дорогущие древние вазы, которые мы как-то раз нашли. Да и цвет они имели себе самый настоящий кирпичный, ровно такой, какой надо. Я попытался пальцем поковырять светлый раствор между ними и не преуспел в этом, потому что не было в нем пор и трещин, и не поддавался он разрушению.
        - Раствор, опять же, - заметил Далин мои действия. - Ничего общего с обычным раствором, пусть даже на павлиньих яйцах вы его замешивайте, не имеет. Магическая херня, и копают его только в одном месте в горах, совсем немного и только для своих. И даже эти самые свои платят серебром по весу и радуются. Потому что избирательно проводит магию и позволяет из отдельных кирпичей делать простейшие амулеты и сети. А если ломать начнём, пусть даже это и невозможно, но представим себе, то трещины пойдут по кирпичам, а не по раствору.
        - А если из пушки по окнам вдарить? - задал Антоха мучающий и меня вопрос. - Что тогда?
        - Не поможет, - ответила ему вышедшая на крыльцо Лара. - Стёкла амулетные.
        - Перераспределяют ударную нагрузку на дом и фундамент целиком, - поправил её Арчи. - Это не просто дом, это единое целое, понимаешь? Крыша, кстати, тоже вещь в себе.
        - Заходите, мальчики, - приглашающе махнула нам Лара. - И вот Артём молодец, а тебя, Арчи, ещё раз с этой соской во рту увижу, пожалеешь. А пока Никодима этого внизу устрой.
        Я лишь порадовался, что не успел присоединиться к магу, увлечённый разговором, а вот Арчи даже побледнел. Но Лара не стала вымещать на нём своё плохое настроение и, ободряюще улыбнувшись нам, ещё раз пригласила внутрь.
        - А домовых нету? - на всякий случай уточнил у эльфийки Антоха, выкладывая на стол провизию. - Не обидится ли, что со своим?
        - Нету у меня домовых, - развела руками в неподдельном огорчении Лара. - Опасно для них здесь. Кругом же и серебро, и заклятия с проклятиями, и всё остальное прочее. А жаль. В саду вот живут четверо, но это не то. Побаиваются они меня и на глаза стараются не лезть. Да и редко я тут бываю, к сожалению.
        - А четверо почему? - уточнил успокоившийся Антоха.
        - Весенний сад, Летний сад, Осенний, да ещё один за ручеёк и озеро отвечает, - загнула Лара по очереди четыре пальца. - Им там хорошо, не переживай.
        Антоха наконец выставил и разложил на столе угощение, и Лара с удовольствием принялась за еду. Ела она красиво, быстро и аккуратно, а я налил всем чая из подогретого чайника и выставил пирожки.
        - Ночевать к вам пойду, - закончила с рассольником Лара. - Справа Лариска, слева Кирюшка, вы сопите, опять же. Хорошо. Да и «Ласточка» у вас чем-то таким успела пропитаться, спишь без задних ног, как в детстве. А наутро уже трюмный у дверей приплясывает, с вазочкой в руках. А в вазочке - сметана да ягоды с сахаром. Не эльфийская кухня, конечно, но вкусно необъяснимо.
        - Сервис на уровне, - хмыкнул Арчи и опять не угадал.
        - Сам ты сервис, дурашка, - Лара была настроена довольно благодушно. - Какой же это сервис, если угощение от настолько чистого сердца, что слов нет?
        - Кирюха у нас молодец, он даже за мной с этой сметаной бегает, - улыбнулся гном вместе с нами. Но понял он наши улыбки, видимо, неправильно, потому что с вызовом уточнил, - А я ем! Втихушку, но ем, понятно вам? Ел, ем, и буду есть! И теперь уже не втихушку!
        - Молодец, - хлопнула Лара в ладони, обрывая его. - Убирайте со стола лишнее, совет держать будем.
        Антоха кинулся убирать наш термос с нашими же тарелками, приправы и хлеб, а я долил всем ещё чаю и не дал спрятать пирожки.
        - Ключ-камень у меня тут хороший в землю вкопан, тонн на пять, - кивнула Лара куда-то в сторону подвала. - Далеко бьёт, и очень жаль, что на дирижабль его не поставишь. А потому новостей много, и все разные.
        И тут мы узнали, что события в большом мире завертелись вскачь. Официальная церковь уняла гордыню и заявила эльфам и магам о своей лояльности, но так, чтобы никто, кроме них, об этом не знал. Церкви пошли навстречу и сделали вид, что это просто цели и желания у всех добрых людей совпадают, да и не могут не совпасть. Одно ведь дело делаем!
        А вот к остальным подошли более жёстко, и потребовали объявить свою позицию во всеуслышание и без обиняков, строго предупредив, что недосказанности или недостаточное рвение тут же будут истолкованы как выступление на стороне врага. Только так и никак иначе.
        Княжества один за другим, торопясь не успеть и не навлечь на себя лишнее внимание, рапортовали о неприятии раскола на своей территории, и о готовности делать то, что им укажет официальная церковь и господа маги.
        Белорецкий князь заболел и на связь не выходит, но там, на наше счастье, в горло местной сигуранце вцепилась дружина и уж она-то, в случае нашей победы, своего не упустит. Уж очень хорошо помнят военные свои недавние обиды. А пока там затишье, и дружина не спешит переходить к активным действиям, устроив для начала в своих рядах грандиозную чистку.
        И это правильно, это единственно верное решение в сложных условиях, без этого никак. Но уж очень не ко времени, всех блох они ещё недели две вылавливать будут. А маги на дирижаблях ушли, нет у них теперь авиации.
        Белорецким объявили полную блокаду, реку перекрыли выше и ниже по течению, но берега ещё не очистили, ждут флот из дальних княжеств, чтобы действовать совместно и всей силой сразу, чтобы подавить возможное сопротивление наверняка и с гарантией. Белорецкие это понимают, жителей прибрежных сёл и городков уже эвакуируют вглубь княжества.
        Дружины соседей перекрывают все дороги по границам, но это медленно. А вот что быстро получилось - так это осада монастыря на севере княжества. Уже и гномы там со своим воздушным флотом и воздушной пехотой, и эльфы, и князья, все отметились. Даже и с Торгового Острова Василий Никифорович кораблик выслал, лично Ларе в помощь.
        Взбудоражили всех эти амулеты и новоявленное управление благочиния, это ещё мягко сказано. Монастырь осадили так, что мышь не проскочит, приволокли пушки и дружинников, и с каждым днём будут таскать их туда всё больше и больше. Местность в радиусе двух десятков вёрст патрулируют около пятидесяти дирижаблей, причём делают это и днём, и ночью.
        Заинтересовались этим делом даже саламандры, и гномы приволокли к монастырю одну из них, особо умную и мощную.
        А вот сам Единый ничем своего интереса не проявил, а внимание Мира к этой мышиной возне привлекать боятся все участники, и наши и не наши. Ума пока хватает. Но неизвестно что у мятежных попов в голове и что они могут отчебучить в случае поражения, этого опасаются.
        Сами же попы сидят в осаде уверенно, и это тоже настораживает. Может, блефуют, а может, и есть у них козырь в рукаве. Точно неизвестно, а значит, будем думать, что есть. Владыка Иннокентий сидит там же, грозит всем карами земными и небесными, но выглядит уверенно, истерик не устраивает.
        По всей территории княжества раскольники имеют перевес, их пока не трогают, просто пытаются блокировать главные дороги, но не сильно-то и получается. И уже были стычки охотников и инквизиторов официальной церкви с отрядами из монастыря, и наши понесли жестокие потери. Чужие амулеты рулят.
        И потому осадная союзная армия вынуждена держать два кольца обороны, внешнее и внутреннее. Идёт лихорадочный сбор данных, лезть нахрапом опасаются, пробовали уже, не вышло. Наскоро получили по зубам, умылись кровью и отошли. Защита у монастыря сильная, магия против неё не работает, оружия много, голодающими осаждённые тоже не выглядят.
        А потому придётся завтра с утра идти туда. До утра есть время на подготовку и прочее, а с первыми лучами солнца выходим.
        Мы не были против, да даже если бы и были, всё равно идти надо.
        - На рожон лезть не будем, - вслух как бы уточнил у Лары очевидное Арчи. - Как будто и нет нас. Тебя высадим, найдём местечко поукромнее, да и подождём немного.
        - Хорошо бы, - немного недоверчиво посмотрела на него эльфийка. - А то ведь знаю я тебя, не утерпишь. На Далина одна надежда. Ладно, мальчики, идите на «Ласточку», я буду чуть позже. Надо мне и этих упырей разговорить, и со всеми желающими пообщаться. С тем же Ромашкиным, к слову. Узнаю, как там дела у отца Саввы да предложу им протекторат, в самом деле.
        Мы дисциплинированно поднялись на ноги и отправились на выход. Дел у Лары действительно много, и я даже не уверен, что придёт она ночевать к нам на корабль, как обещала, а не просидит всю ночь у ключ-камня, переговариваясь со всеми желающими.
        - Надо трофеи разобрать, - без обиняков объявил мне на улице Далин. - Не успели мы. Да и сегодня с них сняли достаточно. А я двигателем займусь. Арчи заставим все защитные руны на обшивке обновить, да и силовой каркас проверить тоже не мешало бы.
        - Заставит он, - негромко хмыкнул маг. - Без сопливых скользко. А я ещё днём хотел этим заняться.
        - Тем более, - не стал спорить с ним гном. - Все при деле. Но только ненавижу я идти на дело с бардаком на борту. Да и мало ли, вдруг найдёте чего ценного.
        - Без проблем, - успокоил его я. - Ты чего? Надо - значит сделаю. А пулемёты ты уволок, мне же работы меньше.
        Подойдя к «Ласточке», мы переглянулись и, даже не став перекуривать, отправились заниматься каждый своим делом. Далин принялся чем-то тихонько греметь у себя в машинном отсеке, Арчи схватил лестницу и полез ползать по внешней обшивке фюзеляжа, так же тихонько и очень осторожно применяя магию на защитных рунах. А мы с Антохой так же тихо, на носочках, прокрались в грузовой отсек и вызвали туда же Кирюшку.
        Все подспудно боялись разбудить Лариску и вели себя очень осторожно, я даже улыбнулся.
        - Начнём? - шёпотом спросил у меня Антоха, и я согласно кивнул. Дело у них завертелось не менее лихо, чем в прошлый раз, и я успокоенно уселся в открытом проёме грузового отсека, свесив ноги наружу и наконец-то закурив. Кирюха серой молнией носился от мешков к сидящему с тетрадкой в руках на табуретке Антохе, что-то ему показывал, и так же молнией раскидывал добычу по многочисленным ящикам. Пока в ход пошла только захваченная провизия и прочее хозяйственное добро, так что я не лез, им виднее.
        Чай, кофе, сахар, карамельки, орехи и вяленое мясо, специи и соль, одеяла и спальные мешки, походные кружки-ложки-котелки, Кирюха радовался им как ребёнок. Деньги, письма, карты и личные вещи откидывали в отдельный ящик, чтобы не мешали, потом посмотрю.
        Потом в ход пошло захваченное оружие, трюмный подтаскивал его мне, я разряжал, если было надо, прицеплял к нему бумажку с инвентарным номером, и отдавал обратно. Мельком лишь удивился тому, до чего же Антоха у Далина складскому делу насобачился, смотри ты, номера хранения смело выписывает, а для меня эти циферки до сих пор тёмный лес.
        - А вот этот револьвер, к примеру, можно мне взять в личное пользование? - отвлёк меня от ничегонеделания Антоха. - Под зарплату? На сколько он потянет?
        Я без интереса посмотрел на действительно очень хороший и дорогой гномский револьвер, снабжало управление благочиния своих работников по высшему разряду.
        - Бери, - безразлично отмахнулся от парня я, зачарованно смотря на замершее волшебное озеро, в котором начали отражаться яркие звёзды. Никогда такого не видел, честное слово. - Рублей в двести-триста, у Далина уточнишь.
        - Триста рублей? - задумался Антоха. - Три моих зарплаты в аэропорту. Ладно, потом. Не по Сеньке шапка.
        - В смысле потом? - удивился я. - Бери, если надо. С получки вычтем, ещё и останется, не переживай.
        - А сколько примерно мне светит? - вертел Антоха в руках ладный револьвер, не в силах отложить его в сторону. - Ну, за месяц?
        - Трёшка где-то, - прикинул я в уме самый минимум. - У Далина уточни, говорю же тебе!
        - Триста рублей? - обрадовался Антоха. - Как раз на револьвер, беру!
        - Три тысячи, - немного досадливо сказал я, снова прикидывая в уме цифру, не многовато ли ляпнул. Но по опыту прошлых лет можно было с уверенностью сказать, что не много, а и даже как бы не маловато. Уж очень дофига мы успели хапнуть за эти два рейса.
        - Ого! - округлились глаза у Антохи, а ко мне тут же подскочил Кирюшка.
        - А мне можно? - с надеждой пропищал он. - Баночку вот эту, коробочку вон ту, ремешок вон тот и походный наборчик? Там ножнички маленькие, нитки с иголками, зеркальце и много еще чего. Можно?
        - Бери, конечно, - я даже не стал смотреть не его трофеи. - Тебе можно. И давайте уже закругляться, друзья, спать охота, сил нет.
        Подельники зашуршали в усиленном темпе, там оставалось действительно немного, а я с удивлением уставился на дорожку, ведущую от дома Лары к выходу из скальных стен. По ней деревянно ковыляли четверо диверсантов, сверкая в сумерках голыми задницами. Двое, с лопатами в руках, тащили на себе своего мёртвого товарища, а ещё двое с совками и вёдрами направились куда-то в сторону кустов, где они и сидели в засаде.
        Двое на уборку, двое на похороны, дошло до меня. Лара в некоторых случаях была довольно брезглива, что немного странно для небрезгливой целительницы, ну да понятно, ведь это её дом.
        Присмотревшись, я увидел на крыльце дома и её саму, зорко наблюдавшую за пленниками.
        - Поубивала бы, - заметила она меня и поделилась эмоциями. - Грязные свиньи, прикопать за собой лень! За это мне их хозяева ответят отдельно.
        Я с сочувствием развёл руками, попытавшись послать ей волну понимания и согласия, и вроде бы получилось. В ответ Лара, улыбнувшись, пожелала мне спокойной ночи попросила не ждать, придёт она поздно, а может быть, и вообще не придёт.
        Глава 27, в которой герои попадают в круговорот событий
        Стартовали мы ни свет ни заря, едва только солнышко выглянуло из-за горизонта. Я было заикнулся про ветер и что надо бы попытаться выехать на открытое место, но уставшая и не выспавшаяся Лара с большим напряжением простым жестом утихомирила все воздушные потоки между скал, и Кирюшка с немым укором на меня посмотрел.
        Заметившая это эльфийка улыбнулась, а потом сгребла его в охапку, плюшевого такого, и на руках потащила в сторону своей каюты, отсыпаться.
        - Со мной посидишь, - попросила она его. - Ладно? Ты же умеешь сны хорошие нагонять?
        - Хорошо! - полузадушенно и смущённо пискнул тот. - Только сперва на кухню заедем! Пироженку возьмём и сок малиновый! Вкусный! Вдруг ты пить захочешь?
        И они заехали сначала на кухню, потом в машинное отделение, посмотреть на Лариску, а уже потом, с успокоившимся Кирюхой на руках, который цепко держал в лапках высокий стакан и блюдечко, отправились в каюту Лары.
        - Взлёт! - скомандовал я, выждав несколько минут и удостоверившись, что эльфийка спит без задних ног. - Потихонечку!
        Арчи медленно, без рывков и рекордов по времени, разложил силовой каркас, стараясь не очень сильно магичить, и мы медленно поднялись в небо. Очень медленно, я бы сказал, как никогда раньше. Мне не хотелось будить Лару резкими изменениями давления, да и Арчи спасибо скажет.
        На километре высоты мы попали под небольшой встречно-боковой ветер, но Лариска не спала и давала градус нормально так, в полноценном рабочем режиме. Она сидела у окошка, во все глаза разглядывая проплывающие внизу горы, а потом переключилась на своих новых друзей.
        Зорька с Трезоркой отправились с нами, а чего, не дома же им сидеть? Но вот если лошадка чинно скакала красивым и плавным галопом по левому борту «Ласточки», переглядываясь и неслышно переговариваясь с Лариской, то облачный пёс баловался вовсю.
        Он то перепрыгивал дирижабль справа и слева, то пытался напугать Зорьку с Лариской своими страшными зубами, неожиданно выпрыгивая на них снизу и сверху, то мчался вперёд и разгонял облака на нашем пути, а потом не выдержал и от избытка чувств гулко гавкнул на всё небо.
        Арчи резко повернулся к нему и осадил пса так, что я немедленно вспомнил, что мой друг умелый и сильно могучий маг, а не тот раздолбай, каким он пытается выглядеть. Трезор от греха подальше тут же спрятался за облако, виновато из-за него выглядывая.
        - Разбудит ещё, морда собачья, - с неудовольствием сказал он мне. - Только уснула же. Ты посмотри, кстати, на её каюту, ничего не видишь?
        Арчи просто так говорить не будет, и я тут же попробовал дотянуться до каюты Лары, прислушиваясь ко всему необычному. Эльфийка спала так, как может спать только молодая девчонка ранним весенним утром, радостно, легко и безмятежно. Даже удивительно, хотел было я сказать Арчи, но он ещё раз ткнул пальцем в сторону каюты, и я повернулся снова. Прислушался сильнее, и с удивлением заметил какую-то странную и не виданную мной до этого магию.
        Что-то бесконечно уютное и доброе пело волшебную песенку у головы Лары, отгоняя злые сны и воспоминания.
        - Кирюха, что ли? - недоверчиво спросил я Арчи. - Ничего себе! Он и так может?
        - Сам ошалел, - деловито сообщил мне тот, улыбаясь. - А мы хихикали, когда он Лариске песенки пел! А оно вот чего!
        Я лишь покрутил головой, молча с ним согласившись.
        - Остров! - Арчи показал пальцем вниз на место нашего вчерашнего набега. - Давай посмотрим, нет ли кого.
        Но внизу никого не было, и мелкие маячки жизни от мышек и прочего зверья довольно равномерно бегали по округе, не боясь близкого человеческого присутствия. Со вчерашнего дня ничего на этой стоянке не изменилось, и я с чистым сердцем поднял дирижабль ещё выше, ложась на курс до Ромашкино. Приземляться там не будем, просто посмотрим с высоты, всё ли у них хорошо, да и рванём дальше.
        Мы шли по реке вниз, сопровождаемые невиданным эскортом, лишь один раз, у самого Ромашкино, спустились вниз до трёхсот метров, чтобы рассмотреть непонятные лодки, идущие полным ходом нам навстречу. В бинокль я узнал Александра, главу охотников села, плюс остальные все тоже были мне знакомы, хоть и не по именам, и успокоился.
        - Лара вчера через отца Савву сдала бесхозное имущество мужикам, - объяснил мне Арчи. - Далин через меня настоял. Чего, говорит, добру пропадать? Катера не церковные и даже не частные, а ничьи. Ну, чтобы палева меньше было, наверное. Ни порта приписки, ни документов, ни номеров на двигателях, ничего. Так что никаких вопросов не предвидится.
        - Им же хуже, - кивнул я, порадовавшись за мужиков. - Тем более, у благочинных это теперь самая меньшая из проблем.
        Вскоре мы уже проходили над самим Ромашкино и заметили стоявший на общественном взлётном поле одинокий эльфийский дирижабль. Снизились на всякий случай, и дежуривший на поле эльф просемафорил нам флажками, что проблем и срочных сообщений нет, ну и слава богу, можно идти дальше. Единственно, на длинной и широкой пристани кто-то выводил ярко-жёлтой краской аршинными буквами слова: «Село Ромашкино - Личный Протекторат Пресветлой Лаириэн», чтобы видели все желающие.
        - Оперативно подсуетились, Лара им только вчера это предложила, - кивнул мне Арчи вниз. - Но староста жучара тот еще. Понимает, что это не протекторат, а полная самостоятельность при всех сохранённых плюшках. Может княжеских мытарей к чёрту посылать теперь смело. А бабуле от них ничего и не надо. А если и надо, то они её этой жимолостью засыпят.
        - Сплошная выгода, - пожал плечами я. - Если только серьёзные злодеи не объявятся и за жопу их не возьмут. Хотя кому и зачем они нужны, не представляю. Если только Лару разозлить. Да и злодеям сюда ещё дойти надо, через все сёла и реки.
        Арчи пожал плечами, не наша это была уже проблема. Люди в селе жили взрослые, со своей головой на плечах, и в опёке, тем более с нашей стороны, не нуждались. Но народ снизу нас узнал, многие приветственно махали руками, и я невольно потянулся к корабельному ревуну, но тут же опомнился, тем более что Зорька с Трезоркой быстро перетянули на себя всё внимание.
        От Ромашкина мы медленно поднялись на крейсерскую высоту, хорошо так за облака, и дунули по указанным координатам напрямую, через реки, леса, болота и горы. Ветер сильно не мешал, «Ласточка» разогналась километров до девяноста в час верных, и я рассчитывал успеть к цели ещё до вечера, с запасом.
        Мы пили чай, который приносил нам Антоха, ели пирожки, трепались о своём, Арчи несколько раз было попытался начать со мной разговор о магии, но тут же затыкался - готовились по мере сил к серьёзным и активным действиям, в общем.
        А потому, когда мы беззаботно перевалили очередной горный хребет и вывалились на ровное, кем-то очищенное от облаков плоскогорье, то немного обалдели. И от неожиданности, и от масштабов.
        Несколько десятков самых разномастных дирижаблей низко висели в небе на ста или ста пятидесяти метров высоты, составив из себя несколько кругов разного диаметра, навскидку от трёх до пяти километров, но с общим центром. Круги эти медленно вращались по часовой и против, дирижабли медленно шли друг за другом гуськом, внимательно сканируя землю. А в самом центре этого кругового движения красовался целый укрепрайон за крепостной стеной и скалами.
        Выскочивший в рубку со своей подзорной трубой в руках Далин даже присвистнул, оценив уровень защиты. Подъездная дорога с подъёмным мостом имелась всего одна, а больше никак к этому монастырю было и не подобраться. В бинокль я хорошо рассмотрел и мощное болото со стороны равнины, и густо усыпанные острыми гранитными валунами подходы со стороны скал. В рост человека, а то и больше, валуны эти натыканы были один к одному, и проходов между ними не наблюдалось.
        Тем более что вершинами своими эти ломаные гранитные каменюги смотрели именно в сторону монастыря, так что идею незаметно по ним проскочить можно было считать заранее провальной. Разведку ещё можно было запустить, но вот дружина только ноги себе попереломает.
        - Как будто гномы строили, - удивлённо сказал я помрачневшему Далину. - Ей-богу!
        - Они и строили, - желчно согласился со мной гном, - то есть мы. Но это херня, ты на зенитные башни погляди! Ну, суки... Один наш клан, конечно, своё получит, но нам от этого будет не легче. И, Тёма, когда начнётся, ближе пяти-шести километров даже не подходи, не бери пример с этих смертников!
        Я нервно сунулся вперед, чтобы рассмотреть упущенное, и сумел разглядеть четыре приземистые, круглые и наверняка толстостенные башни внутри крепостной стены, выложенные из того же гранита.
        - На каждой по трёхдюймовке на поворотном лафете, - обрадовал нас ещё больше Далин. - Жопа.
        Я не мог рассмотреть ни калибр пушек, ни вид лафетов, но поверил гному на слово. Подзорная труба у него была мощнее моего бинокля.
        - В случае вспышки с башен всем орать «Падай!» - предупредил я своих друзей. - А ещё лучше Антоху поставить, чтобы неотрывно глядел. По команде я или вверх или вниз прыгну, в зависимости от. Несколько-то секунд у нас будет. Главное - не упустить вспышку.
        - Ладно, - стукнул рукой по подлокотнику Арчи. - Я пошёл бабулю будить, а вы всё-таки, пока не поставили Антоху в дозор, кормой к этому долбаному монастырю не поворачивайтесь, хорошо? Мало ли.
        Я согласно кивнул, Далин тоже, и они отправились из рубки в коридор. «Ласточка» медленно дрейфовала по небу под острым углом к зенитным башням, поворачиваться строго в анфас или профиль я не рискнул.
        - Бегаешь по кораблю и каютам так, - гном выволок в коридор из машинного отсека Антоху, - чтобы постоянно видеть монастырь. Бинокль возьмёшь у Артема, а вообще пора бы уже иметь свой, в трофеях же есть, и выкупать его не надо, это для дела. Увидел вспышку, тут же ори, понял? Если показалось, что вспышка, не сомневайся и не думай, тоже ори во весь голос. Лучше десять раз перестраховаться и прыгнуть, чем один раз пропустить.
        Антоха полностью проникся и галопом проскакал в грузовой отсек, откуда вернулся радостным, с новеньким биноклем в жестком кожаном футляре. Оптика была для него в самый раз, с большим углом обзора и не очень высокой кратностью. Так, одну проблему решили.
        Нежно и тихо скребущийся в дверь каюты своей бабушки Арчи наконец добился своего, и с облегчением плюхнулся в кресло рядом со мной.
        - Сейчас выйдет, - успокоил он меня и себя. - Там Кирюха её будит, особой песенкой.
        И точно, вскоре по-домашнему одетая Лара, от которой вкусно пахло самодельным кремом и малиной, лёгкими шагами весело заскочила в рубку. Её настроение не смогли испортить ни разворачивающиеся виды, ни угроза обстрела из монастыря.
        - Как хорошо, - с удовольствием потянулась она. - Здравствуйте, мальчики! Что тут у вас?
        Перегнувшись к лобовому стеклу между наших кресел, она с улыбкой осмотрела ряды дирижаблей в небе, попрятавшиеся в оврагах и низинах повозки и полевые лагеря с кострами, ряды лодок и лёгких катеров на узкой речке, больше похожей на ручей.
        - Туда! - твёрдой рукой указала она нам за ближайший лес, за которым с высоты просматривалась огромная поляна. - Все наша верхушка там. И не наша тоже. Идите туда, а я дотянусь и предупрежу, что это именно я с визитом. Быстро дойдём?
        - Пятнадцать минут с учётом манёвров, - прикинул в уме Арчи, и я был с ним полностью согласен.
        - Вот и хорошо, - снова с удовольствием потянулась Лара. - Переманю я к себе Кирюшку вашего, так и знайте. А зверята мои где?
        Мы спохватились, так как не видели их с того самого момента, когда перевалили горный хребет.
        - За облаками прячутся, - углядел их Арчи где-то высоко и далеко сзади. - Стесняются.
        - И правильно, - успокоилась Лара. - Вот я им сейчас скажу, чтобы на глаза вообще не показывались. Не ко времени пока. И заходите на посадку уже, а я пойду себя в порядок приведу.
        Она отправилась в нашу люксовую ванную комнату, и туда же шмыгнул за ней Кирюха с грудой полотенец и банным халатом в руках, открывать необходимые вентили. Лара поблагодарила его, ещё раз погладив по шёрстке, и закрыла за собой дверь, выставив домового.
        Где-то в каютах звонко чихнул Антоха, сердце моё замерло и пропустило один удар, но крика не последовало, и я тихонько выругался себе под нос. «Ласточка» дёрнулась было, но уверенно пошла дальше, заходя на посадку.
        Вскоре мы уже увидели импровизированное лётное поле за деревьями, с несколькими дирижаблями на нём. Тут были эльфы, люди, гномы на своих «Молотах», не хватало только нас. Я трижды выжал рычаг ревуна, предупреждая о заходе на посадку, и всё пошло по регламенту. Аэродром хоть и был импровизированный, но наземную службу на нём уже успели наладить вровень со столичной.
        Пока мы канителились, Лара успела и помыться, и принарядиться в своей каюте, и к тому моменту, когда «Ласточка» медленно катилась по земле к месту стоянки, в рубку вышла настоящая валькирия.
        Я невольно оробел, Арчи тоже, потому что во все стороны от неё просто разило немилосердной и решительной магией, готовой к быстрым и решительным действиям. Лара была затянута с ног до головы в чёрную кожу, но это был не просто модный костюм, в которых прели и потели некоторые наши модницы, это было серьёзно. Я пригляделся и понял, что в такой одежде можно и в костре посидеть, без вреда для себя, и в болоте, и на льду, причём сколько угодно времени, и даже пережить небольшой обстрел из зенитных пулеметов. Хотя насчёт зенитных это я, конечно, немного загнул, но уж из обычных-то точно.
        Образ дополнял щегольской и дорогущий, получше моей «Секиры», револьвер эльфийской работы на правом бедре. И даже я почувствовал всю мощь и силу амулетных пуль в нём, не чета нашим. Каждое попадание, наверное, могло устроить локальный конец света в достаточно большой области, и горе тем, у кого хватит невезения попасть под такой обстрел.
        - Арчи, со мной пойдёшь, - прямо приказала она внуку. - И иди уже себя в порядок приведи, пока время есть. Там встречают по одёжке, сам же знаешь.
        Маг горестно вздохнул, досадливо поморщился, но согласился с бабушкой и отправился переодеваться и вообще готовиться. А когда мы уже заехали на предназначенную нам стоянку и остановились, в коридор из своей каюты вышел настоящий, без дураков, денди, тросточки вот только не хватало, о чём я ему с удовольствием и сообщил.
        - Ты тоже озаботься своим гардеробом, - тут же наставила на меня палец Лара. - Хватит уже Далина копировать. Ты теперь почти маг, и надо соответствовать. Мало ли, куда я или Арчи тебя с собой потащим. В некоторых кругах появиться в неправильной одежде значит нанести оскорбление, понятно?
        - Купим тебе тросточку, - хихикнул Арчи, легко выпрыгивая на траву стоянки. - Цилиндр и пенсне на цепочке. Я лично куплю. Все магини твои будут.
        - Веди себя прилично, - переключилась на него Лара, выпрыгивая следом, и маг снова страдальчески закатил глаза вверх, но возражать не посмел. Далин гулко заржал в коридоре, он всё слышал, и очень ему нравилось, как бабушка строила внука.
        - Есть, конечно, от Лары некоторые неудобства, - он не поленился даже зайти в рубку, чтобы поделиться со мной своей радостью. - Но плюсов больше. Арчи, опять же, всю дорогу на себя не похож. Скромник и миляга. Прямо второй Антоша.
        - Ты сильно не радуйся, - осадил я его. - Сначала Арчи, а потом и за нас примется. Будет у нас Антошка и его команда, скромные да работящие, и вина не пьют. Не экипаж, а услада для эльфийских бабушек, всем ребятам пример. Будем вместе делать по утрам зарядку и кушать вкусную и полезную овсяную кашку.
        - Ну, это вряд ли, - глухо буркнул он, выходя, но я по его спине увидел, что гном крепенько так призадумался. На что я лишь пожал плечами и принялся убирать рубку в стояночное положение.
        Глава 28, в которой Артём размышляет о духовных делах
        Когда мы управились и привели «Ласточку» в стояночное положение, нас уже ждали. Не официальные лица, конечно, кому мы интересны после Лары, а хорошие знакомые и коллеги по лётному цеху. Я ещё возился, в сомнениях оббегая глазами рубку, всё ли убрал и всё ли хорошо, а Далин уже радостно хлопал кого-то по плечу и во весь голос желал кому-то здоровья. В ответ ему раздавалось дружелюбное громогласное ржание, и у меня появилось ощущение, что я снова очутился в дружине.
        - О, Тёма нарисовался! - стоило мне высунуться наружу и спрыгнуть на молодую траву, поприветствовал меня Вовка, штурман «Морского Котика», дирижабля из Семишахтинского аэропорта, который все называли просто котиком, да и всех из этого экипажа тоже, чем они, кстати, втайне гордились. - Колись, чего учудили?
        - Здорово всем, - я начал пожимать протянутые руки людей и гномов, - кого не видел.
        А собрались здесь, у «Ласточки», механики да штурмана соседних по стоянке дирижаблей. Магов же видно не было, видимо, угнали на совещание. Почти всех присутствующих я знал, с некоторыми почти дружил, и почти со всеми выпивал, так что сразу почувствовал себя как дома.
        - Да это же церковь воду мутит, - удивился я, - а не мы. Чего мы можем такое эпохальное-то учудить?
        - Да не это, - весело отмахнулся Вовка. - Неделю назад, в нашем аэропорту!
        Я сначала даже не понял, про что это он, но тот повернулся к остальным и принялся рассказывать.
        - Сплю я это, значит, без задних ног, - Вовка умел очень хорошо рассказывать, особенно анекдоты, немного бессвязно, но зато интересно, весело и в лицах. - В своей коечке на корабле. О бабе, может быть, мечтаю. Рядом ребята сопят. Да и любимый город спит спокойно, а чего? Хорошо так всё, уютно, весна же. И тут вдруг чувствую - обосрусь прям щас. Зубы ломит, в ушах такой злобный визг, как будто нас всех сейчас убивать начнут, механик орёт спросонья, руками машет, маг с испугу под койку упал и уже оттуда заклинания творит, причём сам не соображает какие. Я в двери выскочил, а в соседних экипажах такой же бардак, и город весь проснулся!
        Серёга и Глоин, парни из другого экипажа, покрутили головами, вспоминая недавнее, тоже попали, наверное, а вот для остальных история была в диковинку.
        - Переполох жуткий! - размахивал руками Вовка. - Вохра носится по полю, как угорелые, чего-то орут, друг друга пугаются, в городе бабы визжат так, что даже на поле слышно! Я под дирижабль залез, из-под колеса выглядываю, смотрю - вроде только на «Ласточке» всё спокойно, никто ничего. Все же повылазили, а от вас ни слуху, ни духу. Вохра полчаса смелости набиралась, чтобы к вам в двери постучаться, всех магов выдернули в делегацию. А это, оказывается, ихней саламандре сон плохой приснился!
        - Штраф полтыщи серебром, - подтвердил Далин. - Как с куста. И ничего не поделаешь - растёт девочка, вот и увидела кошмар.
        - С Торгового Острова говорят, она у вас в силу вошла, - уважительно протянул Вовка. - Даже если поделить на десять все россказни, сильна девчонка! А пятьсот рублей не деньги, мы на соляру больше тратим. Островные, кстати, вон на том конце поля тихарятся, о вас спрашивали, приветы передавали.
        - Подойдут, если надо будет, - содрогнулся я в ожидании приветов, невольно протирая отсутствующие синяки под глазами. - А у вас тут чего?
        - А у нас тут кавардак, - повернулся Вовка ко мне. - Только на лётном поле какое-то отвратительное подобие порядка и сохраняется. Мятежные попы в осаду сели, владыка Иннокентий с ними. А с нашей стороны каждой твари по паре, и пока дела было мало, выясняют кто главней, носами меряются. Но вроде бы у эльфов с гномами оказалось всех длинней, маги с ними, так что к вечеру, я думаю, всё устаканится. Да и пора бы уже.
        - А вообще обстановка как? - Далин рукой показал на невидимые нам сейчас дирижабли, нарезающие круги около монастыря. - Чегой-то они?
        - А-а-а, ты ж не знаешь, - погрустневший Вовка помял руками лицо. - «Стремительный» погиб, со всем экипажем.
        - Как? - только и смог выдавить из себя я, - почему?
        Ребят из экипажа «Стремительного» я знал очень хорошо, соседями были в Новониколаевском аэропорту, жён их знал, детей, родителей. Это уже было настоящее горе.
        - Первыми они здесь оказались, - начал рассказывать Вовка. - Ну, почти, из вашего княжества первыми. Ну, и подбили их на разведывательный полёт. Мы-то позже пришли, но всё видели. Поднялись они на четыре с половиной, и километра на два подошли. Сначала всё нормально было, они осмелели, снизились и почти над монастырем зависли, пушек-то ещё не было, не вытащили их. А потом чёрт его знает что случилось, но говорят, что магия отказала. Каркас сложился, они утюгом и рухнули. Там, кроме них, много народу было, никто не выжил. Такие дела.
        - А остальные тогда чего там вертятся? - Далин вновь ткнул рукой в сторону барражирующих дирижаблей. - Бессмертные, что ли, или здесь соляру бесплатно раздают?
        - Раздают, - кивнул ему Вовка. - Мы затарились, нахаляву-то. А только магия километров до двух по прямой от монастыря ещё работает, сбоить уже ближе начинает. И разозлились ребята крепко на этих сволочей, блокаду устроили. Несколько команд из монастыря уже из пулемётов расстреляли. И туда лезут, и оттуда, как будто пригорает у них. И странное дело, одних таких только по теням да по следам вычислили, даже маги их не видели, штурман заметил. Долбанули бомбами по пустому месту - кишки во все стороны.
        - А ночью? - спросил его я, ведь я понимал, в чём дело.
        - А нету тут ночи, - объяснил Вовка. - Маги светят, мышь не проскочит. Вы, кстати, в арсенал подойдите, на учёт возьмут и бомбами снабдят. И солярой. И патронами. И на довольствие поставят, тут у нас столовая есть со вчерашнего дня. И рембат развернули, на всякий случай, и полевой госпиталь. Всё очень серьёзно.
        - Вижу, - прищурился Далин, рассматривая огромный грузовой дирижабль гномов, заходящий сейчас над нашими головами на посадку. - Пойду на учёт становиться. Только сначала в штаб дружины заскочу, надо точно знать, чем снабжают и какие нормы. А то, может, на складах не всё выдают. Кто со мной?
        Все гномы, и все они, кстати, были механиками, изъявили желание сходить с Далином в штаб, а то, может, нормы снабжения действительно за эти несколько часов изменились, а они и не знают. Я же остался стоять со своей штурманской братией.
        - Про Торговый Остров рассказывай давай, - пристал ко мне Вовка. - А потом про Новониколаевск. И про саламандру, про саламандру расскажи! Слухи ходят, она у вас первая за пятьдесят лет в человеческом обличье куролесила. И вообще, пошли в столовку пожрём, по пути и расскажешь.
        - Момент, - согласился я, - «Ласточку» на охрану только сдам.
        Подошедшая четвёрка охраны во главе с разводящим показалась мне смутно знакомой, а уж насчёт разводящего и ошибки быть не могло - улыбающегося мне Дениса из нашего аэропорта я узнал сразу.
        - Саныча здесь нет? - по-дружески поздоровался я с ним. - Антоха на борту сидит, если что. Спасибо вам за него, кстати.
        - Саныча дома оставили, он сейчас в аэропорту свои порядки наводит, дорвался наконец, - Денису было искренне приятно моё спасибо за Антоху. - А парень наш, значит, вам ко двору пришёлся.
        - Юнга наш кругом молодец, - подтвердил я. - Ты крикни, он к тебе выйдет.
        - Чуть позже, служба, - отказался Денис, оставляя на дежурстве одного бойца. - Список лиц, допущенных на «Ласточку», у него есть, вместе с эльфийкой, в лицо всех знает. А вообще поосторожней будьте, по лесам сейчас кто только не шарится, а вы тут как на ладони. Порядок только наводить начинаем.
        Я понятливо кивнул, предупредил часового, что я в столовую и в случае чего искать меня там, а Далина на складе, и отправился перекусить и поговорить, благо идти было недалеко, шагов сто всего.
        С одной стороны, бардак, конечно. Только прилетели и сразу же расползлись кто куда. С другой стороны, я надеялся, что Лара и, тем более, Арчи, догадаются отгавкаться от занесения «Ласточки» в план обязательных полётов. И сидеть сиднем на борту я не собирался, по опыту зная, что именно находящимся в полной боевой готовности экипажам в первую очередь находились неотложные задачи.
        А так пока Далина искать будут, потом меня, а когда очередь дойдёт до Арчи, то скорее всего плюнут и или откажутся от очередной дурацкой идеи, или вообще найдут другого дурака. А если что серьёзное, то Лара найдёт способ до нас достучаться.
        Поэтому с лёгким сердцем я зашагал в столовку, по пути прикидывая, что именно рассказать про Торговый Остров и про Лариску. Слухи расползлись, ничего не поделаешь, и надо было не множить нелепицы, а выдать приглаженную официальную версию. Хотя как можно пригладить сгоревший рынок и половину приморского города, я не знал. Новониколаевск тоже постараюсь обойти стороной, там надо будет выдать акцент на нехороших мятежных попах, спевшихся с урками, и пошедших против магов. Да не просто магов, а против всей нашей лётной братии!
        Убеждать в нашей правильности тут никого не требовалось, попов авиация и так не любила, а уж ещё одна попытка поставить нас в стойло ничем хорошим изначально окончиться не могла. Вообще, двойственное было среди экипажей отношение к церкви. Со многими командами охотников и инквизиторов мы даже дружили, а с кем не дружили, тех просто уважали, признавая за ними право на это за недюжинную личную храбрость и лихие дела.
        Но как быть, если все чувствовали, что не любит верхушка церкви магов? А ведь маг это и есть дирижабль, как ни крути. Понятное дело, что этот внезапный раскол спутал церковникам все карты. Я не обманывал себя, я мог понять, что за неимением лучшего затеяна была игра вдолгую, на многие десятилетия, а то и больше, церковь могла себе это позволить.
        Они потихоньку приманивали к себе всех с мало-мальски пробуженным даром, помаленьку, практически незаметно, вводили слабые и не обременительные ограничения для магов, очень хорошо подкрепляя свои действия серьёзными доказательствами. Кусочек свободы там, обязанность регистрироваться по прилёту здесь, а как иначе, вдруг кто заболеет резко, куда же ему бежать?
        Вот только от регистрации один раз попытались перейти к прямой разнарядке, и дело вышло громкое. Прискакали они к одному свежезарегистрировавшемуся по случаю прилёта магу, и приказали ему срочно отправиться к больному, который и ждёт сейчас их всех на монастырском подворье, уже и при смерти. А вообще лучше будет, если этот самый маг и все прочие остальные такие же впредь должны будут сидеть у них в епархии, ожидая больных, а не шарахаться по городу в своё удовольствие. Люди ведь болеют, так что неча прохлаждаться, надо впрягаться и помогать. Вместе надо работать! С церкви - организация и распределение, а с магов помощь.
        Слова вроде бы правильные, но этот маг огнём и пинками выгнал чернорясную делегацию сначала из ангара, потом с аэродрома, вдоволь при этом поиздевавшись над ними, несдержанный был. Заявил напоследок судорожно тушившим свои обугленные и обгоревшие до трусов рясы попам, что никакие посредники между больными ему не нужны в принципе и пригрозил ещё приехать на подворье. И не дай ваш бог, если пациент не при смерти, он это дело быстро исправит.
        Попы испуганно отказались от квалифицированной медицинской помощи и быстро уехали, и вскоре Арчи попытались было предъявить посрамление сана, но примчалась Лара, впряглись остальные маги, и поначалу громкое было дело заглохло. Хихикали, правда, над попами в обгоревших до трусов рясах ещё долго. В других аэропортах, кстати, тоже было что-то такое. И регистрироваться у попов все перестали. У князя - пожалуйста, а вот у вас нет.
        Плохо было другое, ведь для того, чтобы вести такую политику, рассчитанную на долгое противодействие, церкви было необходимо постоянно поддерживать определённый градус накала недоверия и нелюбви к магам среди своих. Без этого никак. Да ещё и проверять постоянно, не проникся ли кто симпатией к богомерзким колдунам и волшебникам, не водит ли кто с ними дружбу?
        Из этого же корня выросло и неприятие гномов с их саламандрами, эльфов с их лесами, а уж про нечисть и говорить нечего. И если много лет удавалось поддерживать это неприятие в равновесии, не показывая его остальным, то после обнаружения подземелья с чужими амулетами нарыв резко созрел и лопнул, ведь все условия для него были созданы. И официальная церковь, что бы они сейчас не говорили и как бы не открещивались от раскольников, виновата в сложившейся ситуации не меньше других.
        Я понимал, что Лара и остальные эльфы, гномы и маги, после уничтожения раскола, вполне могут сцепиться с официальной церковью, и эта схватка может быть даже посильнее взятия этого монастыря с фанатиками. Иерархам предложат сменить отношение к миру и его проявлениям, не вписывающимся в церковную картину, на нормальное. Что будет, не знаю, но вряд ли попы пойдут на обострение. Им бы ещё лет сто, а то и двести, я практически видел, как проклинают иерархи церкви мерзких торопыг вообще и Иннокентия этого самого, чересчур властолюбивого и усердного не по разуму, в частности.
        Я невольно представил себе, как лет через двести, все маги находятся на службе у церкви и не чирикают. Воздушный флот приведён к порядку, летать могут только церковники и дружина, да подконтрольные им компании, для обслуживания грузопассажирского потока. Лечат тоже только на монастырских подворьях, для пущего порядку, а эльфам и гномам их любопытные носы поприжали, выставив их из людских княжеств. И всё вокруг так хорошо и благолепно! И никто не советует им, что делать, не лезет и не учит свысока.
        Меня передёрнуло, но если я сумел представить себе такое, то и попы могли. И не просто могли, а должны были это сделать. А уж если сделали, то и план действий у них есть, в этом я не сомневаюсь. Один минус, такой план должен быть основан на неприятии, а это не скроешь, что-нибудь пролезет там, кто-нибудь вякнет здесь, вот и привет.
        И плохо, что были у меня друзья среди этой публики, которых я очень сильно уважал, и теперь мне за них было очень неприятно. Как будто дорогой тебе человек где-то ходит с расстегнутой ширинкой, или с плевком на спине, и не замечает этого. Охотники ещё эти, инквизиторы, мы ведь с ними дружили. Ребята всё лихие, хорошие.
        Но ведь и не дают им ходу наверх, максимум, на что может рассчитывать инквизитор, так это на должность командира сводного отряда, управления-то своего у них нет, отдельные команды по монастырям обретаются, у каждого свой. А когда в возраст преклонный войдёшь, то милости просим в этот же монастырь рядовым иноком, грехи замаливать, на или в мир иди, живи сам, но только под неусыпным негласным надзором.
        Ещё мне не нравилось их отношение к нечисти. Под предлогом того, что нечисть в большинстве своём опасна, пытались ущемить не только домовых и прочих банников с овинниками, замахивались даже и на саламандр. Но гномы им быстро фары протёрли, да и обычные прихожане не поддержали, причём очень сильно, и в этом столкновении исподволь победила нечисть, а вот авторитет попов сильно упал.
        А как иначе, вот рассказывает поп какой-нибудь молодухе про природную мерзость и подлость нечисти, а потом она приходит домой, где всё выглажено и убрано, где уют и тепло. Просыпается она потом с расчёсанными волосами, после добрых и волшебных снов, насланных домовым, и идёт к скотине, а там ещё лучше, чистота и порядок, и даже навозом не пахнет. Ну, кто же от такого по своей воле откажется? Свистите вы что-то, святые отцы.
        - Не упади, - дёрнул меня за рукав Вовка уже у самого входа в огромную многосекционную палатку с надписью «Столовая». - Прикидываешь небось, что врать сейчас будешь?
        - Не, - я решил не таить свои мысли, тема-то горячая, глядишь и увлекутся и про Лариску забудут. - Про попов думал, чего это они? Мухоморов все вместе наелись, что ли?
        - Это для них было бы лучше всего, - заржал тот. - Многое бы объяснило. И даже соскочить позволило бы кое-кому. Заходи давай, вон к тому столику. Маша, привет!
        Мы зашли и чинно уселись за длинным столом у широкого марлевого окна. Пожрать, конечно, лучше дома, но ведь я всех на борт не потащу, не принято это. Да и ходят экипажи в столовую не за тем, а больше пообщаться, в столовой во все времена было что-то вроде клуба. Пили чай, иногда пиво, иногда самогон, по ситуации, делились последними новостями и вообще опытом, ели пирожки и играли в карты.
        - Кое-кто в церкви охамел в конец, - Вовка жестами что-то показывал знакомой подавальщице. - Так-то я верующий, но на голову ведь садятся! И не поповское это дело, небо. Было бы их, так дал бы им Единый сил, а то ведь ни летать, ни лечить не могут, вот и бесятся. Нечисть вот гоняют, это да. Ну, страхолюдин с колдунами ещё ладно, а чего мелочь-то гонять, обижать маленьких, заняться больше нечем?
        - Под себя гребут, - махнул кто-то рукой, - вот и увлеклись. Не понимают, ироды, что мы люди взрослые и их насквозь видим. Мне вот лично Писанием глаза не замылишь. Загробной жизни, конечно, охота, но ведь правды не знает никто. Может, и брешут, как проверишь?
        - Единственный пряник, - согласился я с незнакомым мне штурманом в годах. - Но очень сильный. Если б точно знать, без штанов бы к ним побежал.
        - Чёрт его знает, что там на самом деле, - поддакнул мне Вовка. - Единый-то знаки попам являет, но ведь ни разу же с ними не поговорил! Такое ощущение, не сильно-то они ему и нужны. Вот маг наш корабельный, Серёга, тоже светиться умеет не хуже ихнего, особенно когда выпьет, но поклоняться и руки целовать ему при этом не требует. Нормальный чувак. Но и загробной жизни при этом не обещает, правда.
        - Наш тоже не обещает, - подтвердил и я. - Зато лечить и летать умеет. И тоже ни от кого ничего не требует. Только чтоб веселиться без него не ходили, и всё.
        - Да и Единый, по большому счёту, ничего такого не просит, - снова влез немолодой штурман, немало, как видно, передумавший по этому вопросу и решивший поделиться наболевшим. - Просто верь, не делай другим того, чего себе не желаешь, и воздастся тебе. А вот так, чтобы из всего мира монастырь сделать, это извините, это ваши личные придумки. И святого в них нет ничего, я властолюбие за версту чую. А уж других утеснять под таким предлогом, этого Единый точно не просил. Люди помнят, кто их в Лютую Зиму от смерти спас!
        Последние слова он проговорил с явным вызовом и всё громче с каждым словом, прямо в глаза кому-то, подошедшему и остановившемуся за моей спиной. Разговоры вокруг смолкли, и я нехотя развернулся, чтобы поглядеть на этого кого-то.
        - Здравствуйте, - просто сказал нам всем отец Николай, тот самый друг Арчи и мой знакомец по награждению Кирюхи в аэропорту Белого Камня. Он не стал никому протягивать руки для благословления и выполнять прочие приличествующие случаю обряды. Возникло ощущение, что к нам подошёл просто знакомый парень в странной одежде, вот и всё. Все невольно прониклись, оценив подход.
        - Здоровей видали, - улыбнулся я ему. - Чаю хочешь?
        Вовка удивлённо покрутил головой но пододвинулся, освобождаю отцу Николаю место рядом со мной.
        - Полностью с вами согласен, - тихо сказал отец Николай немолодому штурману. - И чаю бы с вами с удовольствием выпил, но времени нет совсем. Артём, поговорить бы.
        Я поднялся, но сильно-то и скрывая своё неудовольствие.
        - Опять личная инициатива? - я в упор посмотрел на него. - И снова по чужой наводке? Ты для кого ошейничек-то у нас в тот раз выпросил, можешь мне сказать?
        - Тот, для кого просил, - отец Николай виновато посмотрел на меня. - В том монастыре сейчас сидит. С остальными идиотами вместе. Так что да, личная инициатива.
        - А смысл тогда нам разговаривать? - удивился я. - Полномочия у тебя какие? Никакие? Да и не буду я с тобой без Арчи и Лары разговоры вести, у меня от них секретов нет. Не хочу и всё.
        - Вот полномочий как раз хватает, - уверил меня он. - У нас в последнее время много мест освободилось, анафему сутками поют. Повысили в сане и обязанностях. И я как раз через тебя хочу до Лары достучаться, не допускает она меня к себе, а дело зело срочное. И Арчи с ней, закрыт для общения наглухо.
        Я молча смотрел на него, одновременно пытаясь дотянуться до эльфийки, всё больше удивляясь странностям сегодняшнего дня.
        - Чего тебе? - раздался в моей голове незнакомо суровый голос Лары вместе с нешуточной головной болью. - Некогда, Артём!
        Я, как мог, одними образами передал ей просьбу отца Николая.
        - Вечером! - отмахнулась она. - Пусть на корабль часов в восемь приходит, попробую вырваться. А лучше будет, если ты сейчас с ним на «Ласточку» пойдёшь и будете вместе там меня ждать. Закройтесь там, и если кто чего от вас вдруг будет требовать или пытаться на борт попасть, поступайте с ним как с врагом, ясно? Сомневаться даже не смей!
        - Куда уж яснее, - пробормотал я вслух и кивнул отцу Николаю. - Пойдём.
        Глава 29, в которой герои строят планы
        Я попрощался с мужиками, пообещав недоверчиво хмыкнувшему Вовке завтра всё рассказать, как на духу, и мы с отцом Николаем вышли из столовой. Половину пути мы проделали молча, говорить с ним я не хотел, и он чувствовал это. Отец Николай вздыхал, поглядывал на меня, и вскоре всё же не выдержал.
        - Осуждаешь нас? - наконец спросил он меня. - Я, кстати, со вчерашнего дня всё знаю. По должности положено.
        - А ты как думаешь? - я даже остановился, с удивлением глядя на него. - Зарвались вы здорово, это ни в какие ворота не лезет. Мир вам, понимаешь, не тот попался. Ну извините!
        - Очень здорово, - на удивление спокойно согласился он со мной. - Но теперь так не будет. Теперь всё будет по-другому. Нам бы только преодолеть да превозмочь беду сегодняшнюю, и всё изменится.
        - Свежо предание, - хмыкнул я. - Но верится с трудом. С чегой-то вдруг?
        Отец Николай, невольно вздохнув и понизив голос, начал спокойным голосом вываливать на меня такие новости, что я невольно ошалел и потерялся, да и он сам был всё ещё под впечатлением от пережитого.
        Оказывается, вчера под вечер прилетели гномы. Да не просто так, а всем своим великим флотом. На кораблях у них сидели все самые старые и авторитетные из старейшин, не хрен собачий. Охраняли их самые боевые отряды из гномской воздушной пехоты, и вид они имели решительный и злобный, на переговоры не настроенный.
        Мало того, вверх по реке отправилась в путь практически вся их броненосная флотилия. Гномские мониторы, канонерки и прочие суда блокировали реку, зажав в портах боевые корабли всех княжеств, без разбора. И на крики, что мы же союзники, вы чего творите, не реагировали.
        Гномы стремительно наращивали свою группировку здесь, в Белорецком уделе, без стеснений и оглядки на других, оттеснив на второй план разрозненные дружины остальных княжеств. Их дирижабли разгружались день и ночь на отдельном поле, выбрасывая из своих отсеков всё новые боевые отряды и тяжелое вооружение, боезапас, провизию и всё остальное.
        Эльфы сразу были с ними в союзе, а человеческие маги из великих поглядели на такое дело, да и пошли жить в гномско-эльфийский лагерь, выразив этим самым свое отношение к церкви. Наша же летающая братия базировалась на основном аэродроме, просто потому что места на гномском не хватало. Да и так уж явно себя определять многие опасались, свои же.
        И вот вечером того же дня, когда уселась первая неразбериха и поставили шатры, то есть вчера, люди не выдержали. К гномам и эльфам отправилась объединённая делегация из отцов церкви и княжьих людей. Их приняли, и попы по скудоумию своему поспешили и наговорили гномам много хороших слов, выражая опасливую благодарность за поддержку, и что саламандры у церкви на хорошем счету, так что опасаться вам нечего.
        Но в ответ им сурово заявили, что это именно саламандры из великой и непонятной милости своей изволят терпеть в этом прекрасном мире такую паскудную организацию, как ваша церковь, а не наоборот. Не много ли вы на себя берёте, спросили у вконец обалдевших попов седобородые гномы, определяете тут, кто есть добро, а кто зло. Голова у вас не кружится ли, от излишней самоуверенности? Поправить не надо ли? А то ведь мы можем!
        Пока попы, внезапно слетевшие с небес на землю, судорожно разевали рты и искали слова, переглядываясь друг с другом, приволоклись эльфы со своим войском и прочие маги, да и повторили им гномьи претензии на новый лад. И приятного в этом, добавил отец Николай, было мало.
        Переговоры зашли было в тупик, да и как не зайти, попам было просто нечего сказать, а уж княжьи люди тупо боялись отсвечивать. Им бы хоть немного времени, на осмысление, на выработку общей позиции, но никто их отпускать не собирался.
        В середину шатра вышел самый седой и уважаемый гном и пригласил всех присутствующих в соседнее помещение, где желала посмотреть на делегацию самая мощная гномская саламандра. Отказа мы не примем, гостеприимно добавил старейшина, будем решать всё здесь и сейчас.
        Дальнейшее отец Николай запомнил плохо, как и все остальные. Но выглядели они перед саламандрой очень бледно, примерно как описавшиеся пудели. И сожгла она там двоих сразу, без разговоров, заместо здрасьте. А потому решили, что с этого самого дня церковь принимает этот мир таким, какой он есть. И решает возникшую проблему самостоятельно, в течении недели. Причём без большой крови, это главное условие. Иначе саламандры решат её сами, им несложно. Они же духи огня, мир даже не почешется, они плоть от плоти его. А эльфы помогут. Да, и амулеты эти, миру нашему неугодные, просьба все собрать и сдать саламандрам на уничтожение, иначе они сами их искать начнут, и тогда мало никому не покажется.
        И вот сейчас люди стоят в первом кольце оцепления, а гномы с эльфами во втором. И не совсем ясно, кто кого охраняет и блокирует. И что теперь им, то есть нам, делать, совершенно непонятно. А эти идиоты в монастыре закусили удила и на контакт не идут, хоть и обещают им всё на свете, только покоритесь. Такие дела.
        - Дааа, - только и смог протянуть я. - А Единый наш что? Ну хоть что-то было?
        - Не понять, - пожал плечами отец Николай. - Но недоволен, и это явно видно. Понять бы ещё, кем.
        - А вы как хотели? - наставительно упёр в него палец я. - Сидите тут, в людских княжествах, жирком обрастаете. И этот жирок за силу принимаете. А Мир, он огромен, понимаешь? Я в таких местах был, где не то что про Единого, там даже про людей-то не слыхивали! Меня там по всему стеклянному городу водили, по стеклянным дорогам, напоказ, а молятся там предкам, и они им отвечают, представляешь? А в другом месте с Великим Морем контакт налаживают, и оно им жить помогает, хоть и не явно, в третьем звёзды считают и делают так, как они им говорят. А в четвёртом такое творится, что я даже вспоминать не буду, и не проси, до сих пор стыдно, хотя ещё разочек я бы туда слетал пока холостой. Но ты представь, что они все сюда припрутся свои порядки устанавливать, по вашему образу и подобию, ты только представь себе! Ты понимаешь, что это будет?
        - Теперь понимаю, - отец Николай, вдохновившийся моей речью, кинул на себя засветившийся знак Единого, а я повторил, хоть и обошлось без спецэффектов. - И наши понимают. Но что делать, не знают.
        - Тогда чего припёрся? - неласково поинтересовался у него я, вновь разворачиваясь к «Ласточке». - Вот тоже, видишь, дирижабль, и церковного в нём нет ничего! А я себе без него уже жизни не представляю! И как мне быть? Кто я для вас?
        - Есть одна идейка, - признался мне отец Николай, пристроившийся шагать со мной в ногу. - Потому и поговорить пришёл. С Ларой, с Арчи, со всеми.
        - Я, когда пацаном был и на хуторе сидел, - всё пытался что-то объяснить ему я, - думал что этот Мир прост и прекрасен. Есть люди, есть где-то далеко эльфы с гномами, и остальные такие же, но совсем чуть-чуть, а люди главные. И Единый наш сверху сидит.
        Отец Николай меня не перебивал, но внимательно слушал, причём так, что хотелось говорить. Насобачился, наверное, на исповедях.
        - А потом я попал в лётное училище, и увидел, что Мир не так прост, как мне казалось, хоть и по-прежнему прекрасен. И Единый наш был по-прежнему силён, но уже не так, понимаешь? А потом я побывал в таких местах, что ты даже представить себе не можешь, и мысли о простоте Мира я отбросил далеко и навсегда. И уже насчёт Единого засомневался, ведь не слышали о нём нигде, кроме наших земель. И как мне быть?
        Но он лишь молча пожал плечами, не став вести душеспасительные речи, до которых все попы были большие охотники. Я не сомневался, отцу Николаю было что сказать, ведь в церкви навострились побивать такие детские аргументы одной левой, не я первый, не я последний. Но вот именно сегодня мой собеседник молчал, и это был хороший признак. Ну, то есть признаков сомнения в вере я не видел ни одного, но он хотя бы задумался. Может быть, о Мире в целом, или ещё о чём, лишним не будет. Или вообще о своём думал, пропустив мои слова между ушей, чёрт его знает.
        - Заходи, - кивнув вытянувшемуся перед отцом Николаем охраннику, я открыл дверь. - Пообедаем хоть. Но разговаривать я с тобой не буду, запомни. Ну, то есть о погоде и о бабах можно, а о деле нет. И скажи мне, чего это они перед тобой все так тянутся?
        - А как же, - он поднялся на борт и с интересом огляделся. - Как же им перед Белорецким владыкой-то не тянуться? Пусть и новоявленным. Субординация такое дело, понимать должен.
        - Ого, - заценил я. - Так ты у нас теперь ваше преосвященство или как-то ещё? Не крутоват ли взлёт?
        - Не юродствуй, - махнул рукой уже Владыка Белорецкий Николай. - Тебе не идёт.
        - А ты руками не маши, - предупредил я его. - Домашешься. И благословить тут по привычке не вздумай ничего. А то Кирюха наш просто выметет потом пепел с горелыми подмётками, а вам нового владыку искать. Но мощно, конечно, самого Владыку Белорецкого на борту принимаем, слышишь, Киря? Чаю там нам сделай, пожалуйста.
        Затаившийся было в великом испуге под топкой у спящей Лариски Кирентий дёрнулся, подумал, да и смело вылез. Не на глаза, конечно, а вообще. Потоптался на месте, чего-то решил про себя, да и дунул на кухню, поддерживать традиции гостеприимства.
        - Правильно, - в голос поддержал я его, - ты же тут хозяин, не кто-нибудь. И проходите уже на кухню, Владыка Николай.
        Я отчего-то решил, что хватит хамить и панибратствовать, в самом деле. Узнал бы дед, за уши меня оттаскал бы, честное слово.
        - Спасибо, - поблагодарил меня Николай, осторожно проходя вслед за мной на кухню. Руки он спрятал за спину, на всякий случай, и сцепил в замок. Насупленный, но гордый Кирюшка и не думал скрываться, молодец. А стол он накрыл по первому разряду, с учётом гостя, сообразил же. То есть всё было постное, но вкусное. А я сел так, чтобы быть между ними, на всякий случай.
        - Ты, Кирюша, не уходи, - попросил я его. - Посиди с нами. Тут Владыка Николай мировоззрение меняет, лишним не будет.
        И на всякий случай приложил руку к глазам в нашем тайном приветствии, чтобы подбодрить трюмного и напомнить, что он не один, а со своим командором.
        - Спасибо вам, Кирюша, - поблагодарил Владыка Николай со всем должным приличием выпавшего от этого в осадок домового. - За хлеб и соль. И за монастырскую кухню, уважили сан.
        Покрасневший от небывалого доселе почёта домовой только и смог, что прижать лапки к груди и ответно поклониться.
        - Ты бы видел, - усмехнулся я, вспомнив недавнее, - как они твою речь на награждении слушали. Рты от усердия пооткрывали и друг дружку руками подпихивали. Я аэропортовских домовых имею в виду.
        - Это очень хорошо, - кивнул мне Владыка Николай. - Я ведь чувствовал что-то такое, но обращать внимание при Ларе и Ларисе не стал. Опасался, единственно, не смеются ли?
        - Ты что? - я показал рукой на резко замотавшего головой домовёнка. - Со всем усердием слушали, говорю же. Каждому слову внимали.
        - Вот как? - серьёзно задумался о чём-то Владыка Николай. - А вообще как они к церкви относятся?
        - Со всем уважением! - наконец нашел в себе силы пискнуть Кирюха. - И боимся ещё!
        - Опасаться надо, - кивнул ему священник. - И бояться пока тоже, наверное. Отношение-то мы менять будем, но это же всё не сразу. И вот ещё что, подождите!
        Владыка Николай полез куда-то под рясу, за ворот, и вытащил оттуда несколько карамелек.
        - Люблю, грешным делом, сладкое, - признался он и протянул их мне. - Возьмите, для Кирюши, в знак примирения и уважения. Я знаю, что надо бы молочко, но нету.
        - Ого, - хмыкнул я, взяв карамельки и передавая их усевшемуся на задницу от потрясения домовому. - Вкусный кракен ушёл в прошлое? Микентий теперь, небось, от зависти облезет а потом неровно обрастёт.
        - Не облезет! - с поклоном принял у меня подношение Владыки Кирюшка. - Он хороший! Я их сам есть не буду, я их Микентию Митрофановичу и Фролу Нилычу передам! Мы их в хрустальном судочке хранить будем, рядом с медалью и погонами!
        - Вам виднее, - улыбнулся упорно именовавший на вы Кирюху Владыка Николай. - Пусть так.
        - Ладно, - я тоже улыбнулся Кирентию, - беги прячь, не приплясывай тут, а мы пообедаем.
        И поклонившийся со всем вежеством Владыке Николаю домовёнок побежал прятать своё очень почётное и нежданное подношение. И я даже представить себе не мог, как отреагируют на такое Микешка с Нилычем, но было это, наверное, событие вровень с медалью. Карамельки от самого настоящего Владыки, не хрен собачий.
        Мы переглянулись, а потом Николай развернулся к еде и ощутимо дёрнулся, чуть по привычке не благословив картошку перед ним и всех нас до кучи. Но вовремя опомнился, слава богу, сработало моё предупреждение.
        Я картинно утёр воображаемый пот, укоризненно глядя на него, и мы приступили. Вроде просто, жареная картошка с сушёными и размоченными Ромашкинскими грибами, но до чего же вкусно у Кирюхи нашего выходит! Или у Антохи? Надо бы узнать да спасибо сказать, а то уже неприлично получается, жрёшь всякую вкуснятину и даже не знаешь, кто её сделал. Как будто так и надо. Но вот эти печёные на волшебном огне Лариски пирожки с ягодами к чаю - это уже Кирюхина работа, тут без сомнений. Уж больно поджаристы да вкусны.
        - А ты чего один, Владыка Николай, - затеял я разговор с молчавшим священником, не утерпел. - По сану вроде не положено.
        - А я теперь везде один, - сделал вид, что не помнит мою просьбу о молчании тот. - Пока. Вся Белорецкая епархия под подозрением. Решено поменять всех, от греха подальше, хоть они и не хотят. А пока ещё с дальних, доверенных монастырей людей в помощь мне вышлют, тут не один день пройдёт. Есть проверенные люди, но мало их, и всем работа нашлась. Да и дело у меня тайное, а тут кто только не ходит, я их всех и не знаю. Да и рулит кто, тоже неизвестно. Сбежались, как на пожар, а что делать, не знают, кивают друг на друга.
        - Это да, - невольно посочувствовал я ему. - Неразбериха полная. И доверия ни к кому нет. Чёрт его знает, что у них у всех в головах, тут полная чистка нужна.
        - Чистка идёт, - уверил меня Владыка Николай, - но не быстрое это дело. Давим очень осторожно и потихоньку, нам прямой бунт не нужен. Так что пока лучше поостеречься. Я вот точно знаю, что есть тут у Иннокентия глаза и уши, но руки до них пока не доходят, право слово. Да и с каждого нового дирижабля кто только не вываливается, проверки-то ещё нет, вот и получается, что милости просим всех желающих.
        - Бардак, - с чувством протянул я. - Сам не люблю. Лучше бы мы, честное слово, Лару высадили да и в Новониколаевск рванули, артиллерию на борт устанавливать. По нынешним временам лишним точно не будет.
        - Пути Господни неисповедимы, - вздохнул в ответ Владыка Николай. - А вот я, как вас увидел, сразу о Божьем промысле подумал. Так что кому как.
        Тут за окнами затарахтела аэродромная грузовая тележка, что-то вроде телеги с присобаченным к нему движком, и я в окне увидел Далина с Антохой.
        - В свободной каюте посидите, Владыка? - ребятам надо было помочь, да и узнать последние известия хотелось. - А то у нас аврал на погрузке.
        - Да, - тут же поднялся на ноги он. - Хоть посплю немного.
        Я проводил его в свободную каюту, а Кирюха метнулся и поставил ему на столик графин с холодным чаем да тарелочку с пирожками.
        - Если надо чего, - храбро пропищал он, - так я завсегда тут!
        - Спасибо, - улыбнулся ему Владыка, а я выставил из каюты сначала Кирентия, а уже потом закрыл за собой дверь.
        - Не лезь, - мне пришлось пригрозить домовёнку пальцем. - Не шутки.
        Кирюха что-то согласно пискнул и немедленно испарился, а я выскочил за борт, надо было предупредить друзей о нежданных гостях.
        Далин, к моему изумлению, молча выслушал меня, внимательно уставившись по армейской привычке мне прямо в переносицу, но ничего не сказал, лишь недовольно шмыгнул носом, а вот Антоха неслабо впечатлился.
        - Владыка? - почему-то шёпотом переспросил он у меня, - настоящий?
        - Документов у него не спрашивал, - я развёл руками. - Надо было?
        - Нее, - тут же открестился он. - Это же..., не бывает так! Мамка не поверит!
        Но тут нас прервал Далин, в приказном порядке направив на разгрузку, мототелега ведь не ждёт. А разгружать тут было чего, я даже мысленно застонал от излишней запасливости гнома. Четыре бомбы-сотки с вывинченными взрывателями в отдельных коробках, и куча пятикилограммовых бомб в деревянных ящиках. Упаковки с тушёнкой и сгущёнкой и вообще сухпай, роту прокормить можно. Патроны в тоже стандартных деревянных ящиках на несколько цинков, самого разного калибра, но в основном пулемётные, и к ним же запасные стволы, а вот они лишними совсем не будут.
        Ремкомплекты для нашей тросовой системы, для двигателя и для радиаторов охлаждения, мотки проводов и прочая электрика, одежда и расходники, чего здесь только не было.
        - Каптёр там мой молодой попался, из бывших, - с удовольствием ответил мне Далин на мой молчаливый вопрос. - А я его дед был. Вот и уважил, по старой памяти. Надо будет ещё по автомобильному съездить на склад ГСМ, солярой заправиться.
        Я лишь молча кивнул, поражаясь тому, как гном везде становится своим, и везде находит своих бывших сослуживцев, да и принялся за дело. Мы споро перекидали всё с телеги на подстеленный на грунт брезент, и обрадованный водитель затарахтел дальше.
        Подвесили для начала четыре сотки в держатели, и «Ласточка» сразу приняла очень воинственный вид. Взрыватели перед вылетом на дело вкрутим, не впервой. А прочую мелочь пришлось долго и нудно таскать в грузовой отсек, причём больше всего времени заняло не перетаскивание, а именно учёт и раскладка, но тут я этим двоим не мешал.
        Наконец, со звонко храпящим в своей каюте Владыкой Белорецким и окрестностей мы отправились заполнять баки халявной солярой, надеясь успеть до прихода Лары и Арчи, чтобы «Ласточка» наша была в полной боевой готовности.
        Глава 30, в которой герои собираются и выходят на дело
        Ну и уже под вечер все звёзды сошлись - «Ласточка» была полностью готова к бою и походу, Владыка Николай проснулся и теперь степенно попивал чай на кухне, беседуя о чём-то мирском и духовном с Кирюхой, да подошли Лара с Арчи.
        Маг наш так неподдельно обрадовался за своего друга юности, достигшего нехилых таких высот в церковной иерархии, что даже бросил называть его Колюней, перейдя на нейтральное Николай. Лара тоже поздравила новоявленного Владыку, пусть и епархию свою ему придётся на щит собирать.
        - С чем пожаловали? - отвалившись наконец от быстрого ужина, не очень-то ласково спросила его она. - На гномов с эльфами пожаловаться, или серьёзное что?
        Далин, до которого уже успели довести все последние известия, лишь довольно хмыкнул.
        - А вы бы что предложили в такой ситуации? - ровным голосом поинтересовался в ответ Владыка Николай. - А то ведь я легко со всеми вашими предложениями соглашусь, учительница вы первая моя. Есть идеи? Выкладывайте, не стесняйтесь, тут все свои.
        - Нет. - Лара откинулась на табурете и устало прислонилась к стенке отсека. - И у других нет. Сейчас все заняты поиском виноватых, как будто истреби их - и всё изменится. А вот к делу приступать боятся, друг на друга кивают.
        - Вот именно, - кивнул ей священник. - Да и как тут серьёзное дело затевать, мне лично совершенно непонятно. Единоначалия всё ещё нет, по лагерям шарятся все кому не лень, веры нет никому. Не ошибусь, если скажу, что каждый второй Белорецкий священнослужитель есть последователь опального Иннокентия, а среди других - так каждый пятый. Начни затевать мы что-нибудь глобальное, об этом тут же станет известно в монастыре. Какими путями - не ведаю, но станет.
        - И? - Лара вопросительно изогнула бровь, прямо как на картинке. - С чем-то конкретным пожаловали, Владыка?
        - Это вот Владыка, - и Николай страдальчески поморщился, - как-то в ваших устах издевательски звучит. Тем более, как я понял, это именно вы тогда показали мне весь ужас этого Мира и подтолкнули на духовную стезю. Так что нечего теперь. Или вы на учительницу обиделись?
        - Бабушка! - Арчи неподдельно возмутился, - Нихрена себе! А я-то думал, кто это его так!
        Но Лара лишь ослепительно улыбнулась им обоим и почувствовалось, что в своих действиях, пусть даже кому-то они и кажутся ошибочными, раскаиваться она не привыкла.
        - Чтобы что-то предпринимать, - наконец начал говорить дело Владыка Николай, - нужна информация. А без неё мы можем лишь топтаться тут да изображать перед эльфами с гномами лишь иллюзию бурной деятельности. День-два ещё они нам дадут, без вопросов, а вот потом потребуют отчёта. И совсем плохо будет, если проблему с монастырем они решат собственными силами. Во-первых, это смерть всех осаждённых, без вариантов. Во-вторых, погибшие тут же предстанут великомучениками, принявшими лютую смерть за веру. Я понимаю, саламандрам всё равно, но вы только представьте себе, что потом будет. Последователей и сочувствующих у них хватает. И совсем плохо, если вмешается Единый. Да любая иллюминация над монастырём будет истолкована не в нашу пользу, поймите вы это! Хотите первую войну Веры в этом мире? Будет, фанатиков хватает, и даже в нашем стане немало сочувствующих и колеблющихся.
        - Плохо дело, - Лара без особого сочувствия поглядела на него. - И где же эту самую информацию брать предлагаете?
        - В монастыре и брать, - развёл Владыка Николай руками. - Где же ещё? Есть у меня там есть один человек, друг, брат и практически родственник. Только выйти он оттуда не может, но посыльного ждёт.
        - Очень интересно, - Лара в нетерпении побарабанила пальцами по столу. - Очень. Продолжайте, Николай.
        - Маги туда не подойдут, - начал он с очевидного. - Сумели эти еретики из оставшихся амулетов какую-то сеть состряпать и церковной силой запитать. Или не церковной, нам сейчас разницы нет. Купол метров пятьсот в диаметре, с выплесками до километра или более. Переговоры-то постоянно идут, вот и замерили потихоньку. А вот мне, например, подойти можно.
        - Ух ты, - тут же подобралась Лара. - А вот с этого момента поподробней, пожалуйста!
        - Можно было бы и поподробней, - кивнул ей Николай. - Только нету их, этих подробностей. Некому их, кроме меня, приносить. Вся наша команда на «Стремительном» погибла, если вы в курсе. Один я остался, с даром. Остальные на помощь идут, но будут нескоро, в лучшем случае послезавтра. Оставлять без защиты людей в княжествах тоже нельзя.
        - Чем тебе помочь? - уже в лоб спросила его Лара. - Коля, проси всё, что хочешь. И быстро.
        - Вот его, - вдруг ткнул в меня пальцем Владыка Николай. - Неинициированный маг мне нужен. Силы мне не хватает, чтобы к монастырю скрытно подойти, а вот с такой батарейкой можно попробовать. Ему ведь сейчас всё равно, что мы, что вы, сырая сила в нём, и немало, вот что самое главное.
        Я поперхнулся чаем, до того это было неожиданно. А в герои я не стремился, вышел уже из этого возраста, мне и на «Ласточке» было хорошо.
        - И что, прямо больше нет никого у вас на примете? - я сумел поставить горячий стакан на стол. - Запомните, Владыка, я в авантюры не лезу и на слабо не ведусь. Да и трусоват я, честно говоря. Это я молодым во все дыры лез, сейчас поспокойней стал. О лаврах и не мечтаю.
        - А уж я-то как смел! - лишь усмехнулся он. - Но никаких подвигов, по большому счёту, от нас и не требуется. Подойдём в место тайное, к окошечку заветному, поговорим, да и уйдём. И если бы я мог один это сделать, уже сделал бы. Пойми, просто не хватает меня. А накопитель с собой тащить - так уж лучше с факелом пойти.
        Я посмотрел на друзей, но никто из них не собирался облегчать мне жизнь. Далин пошёл бы не раздумывая, предварительно выев застрельщику все мозги и выторговав все возможные плюшки, лёгкий он был на такое и въедливый, но сейчас гном прятал глаза. Арчи тоже сделал вид, что ему не до меня, до того вкусный пирожок попался, интересно ему вот стало, с чем это он? И лишь Лара смотрела мне прямо в глаза, но до того невозмутимо и равнодушно, что я сразу понял, чего она хочет.
        - Вот так просто пойдём? - и я сделал неопределённый жест рукой в воздухе, - на авось?
        - Детали обговорим, - немного оживился Владыка Николай. - Я вот что думаю...
        И тут мы узнали, что идти требуется тайно, чтобы никто посторонний нас не видел. Глаз-то любопытных вокруг много. А для этого хорошо бы вообще «Ласточке» выйти в рейс, оставив меня на земле. А чтобы облегчить нам старт, лучше вылететь вон из того места, рядом с дирижаблем с Торгового Острова. Там такая полоса леса удобная, наособицу стоит, по ней километров на пять к монастырю можно выйти, а вот дальше по открытому месту, конечно.
        Гном вылетать наотрез отказался, вспомнив про маскировочную сеть. Мол, на монастырь-то свет направлен по кругу, а здесь сумерки имеются, можно заныкаться без проблем. Мол, к тому дирижаблю подъедем, за него спрячемся, да по темени-то и замаскируемся. И всех, кто «Ласточкой» интересоваться начнёт, будем имать, паковать, да расспрашивать. А в случае чего подымемся километров на шесть-семь, по максимуму, только б дышать можно было, да и вдарим сотками, мало не покажется, и плевал он на зенитки, лишь бы облачко нашлось.
        - Облачка не будет, - срезал его Владыка Николай. - Пробовали уже, за «Стремительный» отомстить пытались. И зенитки там настоящие, высоко бьют, не вариант.
        - Надо постараться, чтобы случая не было, - Лара всё же с сомнением поглядела на нас. - Тем более, что тогда эльфы с гномами возьмутся за дело. А это плохо. Великомучеников новоявленных мне только не хватало, ага.
        - Вы вперёд-то не забегайте, - Далин наконец понял, что я в принципе согласен, хоть и очень, до зубовного скрежета, этого не хочу, - Артём-то молчит пока. Попробуйте его уговорить, Владыка, пообещайте что-нибудь, к чувству долга воззовите хотя бы.
        - Не надо, - мне пришлось отставить в сторону уже пустой стакан, ведь дело шло к темноте, и нужно было собраться с вещами и мыслями. - Далину пообещайте, раз такое дело. Я в своей каюте, если что. И надеюсь на тебя, гноме.
        Я встал из-за стола, бросив взгляд на подельников и остановив рванувшегося было за мной Кирюху. Далин ободряюще кивнул мне и быстро пересел на моё место, поближе к невольно опешившему Владыке Николаю, чтобы всем вместе обсудить детали операции и отдельно будущие привилегии. Арчи тоже отсалютовал мне кулаком, а вот Лара выглядела до того деловой и резкой, что нежности и женственности в ней сейчас было не больше, чем в степном варане. Кобра красивая в юбке, действительно.
        Она что-то почувствовала, поглядела мне в глаза, потом как будто в себя и невольно усмехнулась, взмахом руки отправив меня готовиться.
        Я вышел в коридор и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь унять невольный мандраж. Бойся не бойся, а идти надо. Я попытался представить себя в дружине, когда меня несколько раз назначали добровольцем на что-то подобное. В первый раз я пошёл даже с любопытством и напускной лихостью, ведь не верил я, что со мной может случиться что-то плохое. А вот во второй раз мне пришлось даже выпить из отдельной фляжки, чтобы унять стучащие зубы. В третий раз было уже легче.
        Я по опыту знал, что душевная маета мне обеспечена до момента взлёта на боевой вылет или на выход, потом отпустит, и невольно разозлился. На себя, на свои мысли, и на Арчи с Ларой, вот чего тянули с инициацией, спрашивается? Батарейка, блин, магическая.
        - Амулеты все оставь, - ворвался в моё сознание голос Лары. - И с одеждой придумай что-нибудь, пожалуйста.
        - Хорошо, - вслух ответил я ей уже из своей каюты. Подготовиться действительно следовало. Про амулеты я сразу понял, а вот насчёт одежды моей, прошитой серебром и наговорами Арчи, как-то не подумал. Да и «Секира» эта фонит не по-детски, с рунными пулями вместе, придётся оставить.
        Подумав, я поснимал всё с себя, рассовал по ящикам в каюте, разделся и в одних кальсонах и тапочках вышел в коридор, в грузовой отсек, превращающийся стараниями Далина в полноценную каптёрку.
        Догадливый гном на мгновение оторвался от делового разговора с Владыкой Николаем и выскочил в коридор, открыв передо мной две самые крайние каюты. Я с удивлением понял, что одна из них превращена в настоящий арсенал, а вторая в склад боезапаса. Молодец, чего уж там. Пассажиров у нас в ближайшее время не намечается, а добро хранить где-то надо.
        Потом я долго ковырялся в грузовом отсеке, подыскивая робу по размеру себе и Владыке Николаю, и ковырялся бы еще дольше, если бы не Кирюха. Тот опасливо просочился мне на помощь, и нужная одежда, чистая и добротная, вползла мне в руки как бы сама собой с ботинками вместе.
        Подумав, я на всякий случай прихватил два самых обычных револьвера из Новониколаевского урожая, да по паре подсумков с простыми патронами к ним. Два ремня, две кобуры, и один небольшой егерский ранец для себя. Таскать фляжку с водой на бедре я не любил, мешает, да и рулон туалетной бумаги на ремень не повесишь.
        Сердцу, как известно, не прикажешь, и потому следовало подготовиться ко всему. Таскаться на выходах, изнывая от жажды или с грязной задницей было последним делом. Закинул в ранец пару индивидуальных медпакетов на всякий случай, магия магией, конечно, но резиновый жгут в некоторых случаях бывает просто незаменим.
        Удивился я, когда Кирюха притащил мне две толстых плитки шоколада из аварийного рациона, ведь не видел я его с дружины. Несладкого, невкусного, но ужасно калорийного и полезного. Подумав, я снял хрустящие бумажные обёртки и завернул плитки в чистые носовые платки. Взял два простых ножа в кожаных ножнах, не приглядываясь к ним особо, просто проверив на присутствие магических следов. Зная Далина, из арсенала можно смело брать всё, на чём остановился глаз и при этом быть уверенным в качестве.
        Взял ещё две бухточки прочного шнура, два поджопных коврика, небольшую обрезиненную кошку, да и всё на этом. Шли мы не в тайгу, а практически на диверсию, так что набивать сидоры в точном соответствии с граммовкой, так мы называли утверждённый в верхах список необходимого на полевых выходах, смысла не было.
        Обулся, оделся, затянул ремень, накинул ранец, попрыгал на месте да и остался доволен. Одежда крепкая и удобная, хоть и необмятая, берцы прямо по ноге, спасибо Кирюхе, можно смело выходить.
        Владыка Николай неслабо удивился, когда я сунул ему в руки свёрток из одежды, носков и обуви, но сразу же всё понял. Он лишь вопросительно посмотрел на меня и остальных, но я опередил всех.
        - В свою каюту идите, - махнул я ему рукой. - Вещи оставляйте смело, у нас не воруют.
        - Хорошо, - поднялся тот с места и вышел в коридор. - Только вы, Кирюша, в мою каюту больше не ходите. Мало ли что. Опасно может быть.
        - Своя каюта? - недовольно хмыкнул Далин ему вслед. - Быстро он.
        - А чего? - тут же подхватился Арчи, - я даже табличку повешу - «Личная Каюта Владыки Белорецкого Николая». И возить можно будет всё, что угодно, пусть хоть одна церковная морда туда посмеет свою гм, морду сунуть.
        - Увижу что-либо подобное на своей каюте, - и Лара чётко выделила слово «своей», - уши надеру.
        - Увижу ещё одну такую коробочку на борту в тайне от нас, - и я прямо намекнул эльфийке на ту чёрную нечисть, чуть было меня не съевшую, - любить больше не буду. Совсем.
        Далин мне одобрительно кивнул, демонстративно показав большой палец на зажатом кулаке, а Лара томно улыбнулась нам всем, не исключая Антоху, с небольшим показным раскаянием, и в которое ни один из нас не поверил, но и то хлеб.
        - Ну что, пойдём готовиться? - гном хлопнул юнгу по плечу, поднял Арчи с места, и они вышли, а мы остались с эльфийкой наедине.
        И правильно, чего мне сейчас суетиться? Экипаж сам сделает всё, что нужно, это уже не моё дело. А моё дело сейчас - сидеть и ждать команды на выход, а потом идти куда поведут, как бычку на верёвочке. И слава богу, если этим всё и ограничится, подвигов мне не надо.
        - Не переживай, - и Лара невольно схватилась за моё плечо, когда наша «Ласточка» тронулась с места, набирая по автомобильному ход. - Я пригляжу за вами.
        - А вот и не надо, кстати, - я понимал, что в случае чего никто нам не поможет, просто не успеет. - Ты лучше шухер наведи где-нибудь в противоположном конце, чтобы все шпионы туда сбежались. Вот как мы в Ромашкино.
        - Вариант, - задумалась Лара. - Хороший вариант, так и сделаем. Устрою я им цыганочку с выходом, внучок обзавидуется.
        - И ещё, - выдавал я на-гора ценные мысли, пришедшие мне в голову в грузовом отсеке. - Когда спрячемся за этих, с Торгового Острова, можно будет наблюдателей повычислять. Я могу.
        - И я могу, - улыбнулась эльфийка. - Вот видишь, Тёма, как у нас с тобой мысли сходятся. Я уже со своими связалась, на опушке несколько боевых звёзд эльфов ждут всех желающих. Посмотрим, кто лучше в лесу прячется, мы или они. Выловим всех, остальным глаза замылим, да под сетью нашу «Ласточку» и спрячем.
        Я лишь молча кивнул, не реагируя на слово «нашу», в окно наблюдая как раз за одним таким неуклюжим соглядатаем, засуетившимся у самой столовой. Среди всех остальных он ярко выделялся жгучим интересом к внезапному выезду дирижабля непонятно куда, да ещё и с такими гостями на борту. И слава богу, что у Арчи хватило ума перед стартом громко уведомить часового, что идём мы в гости, вон к этим, с Торгового Острова.
        Тяжело переваливаясь на неровностях этого импровизированного лётного поля, наша «Ласточка» медленно ехала мимо пустых стоянок и редко стоящих на приколе дирижаблей. Злые на раскольников экипажи плотно висели в небе, обычно в таких случаях в боевом расписании выделяют на работу по восемнадцать часов в сутки. Дня через три, конечно, энтузиазм поубавится, как это всегда бывает, но пока злобы у ребят хватало.
        Я вот раньше не обратил внимания, но сейчас, если прислушаться, можно было услышать и частые пулемётные очереди с неба, и серии разрывов бомб. Звонкие, когда попадали по скалам и земле, и глухие, когда сыпали в болото. Экипажи не экономили и не стеснялись расходовать халявный боезапас, наслышанные о мощной амулетной защите, имевшихся у осаждённых. Показалось, не показалось, просто взбодрить других и себя - всё равно. Били без раздумий куда попало, лишь бы не пропустить неведомого врага.
        - Кстати, - невольно переполошился я, всерьёз напуганный боевым настроем коллег больше, чем гипотетической опасностью быть замеченными у стен монастыря. - А как пойдём-то? Накроют же, к гадалке не ходи.
        - Не накроют, - уверила меня Лара. - эльфы со всеми, кто над вами будет и рядом, свяжутся и предупредят. А если не поймут, с неба ссадят без всякой жалости, силы хватит. Всё уже договорено и обдумано, не переживай.
        Я лишь поёжился, не завидуя непонятливым или упорным в своих заблуждениях экипажам. «Ласточка» тем временем заехала на новую стоянку, спрятавшись за теми самыми ребятам, что Василий Никифорович прислал Ларе в помощь. Смолк гул электромоторов, зевнула и перевернулась на другой бочок Лариска, и на кухню наконец-то вышел Владыка Николай, причём от священника там мало чего осталось, только борода.
        Сейчас это был просто крепкий мужик, без часто у них встречающихся жирка и пуза, в ладно сидевшей на нём горке. Револьвер в кобуре на одном боку, нож в ножнах на другом, головорез, да и только. То, что он нацепил оружие, было очень хорошим признаком, как по мне. Это значило, что непротивленчеством он не страдает, и в случае чего пойдёт до конца. Хотя, чего я ждал от бывшего инквизитора, эти ухари ещё дружинных спецов могли поучить. Владыка Николай и стреляет, наверное, получше меня, и с ножом управиться сможет не хуже. Насмотрелся я на них. А борода, кстати, только добавляла жути в его разбойный вид, благолепности в ней не было вообще.
        - Готовы? - спросила у нас обоих Лара. Мы дружно кивнули, переглянувшись, и она встала, чтобы выйти в коридор. - Ну вот и сидите тут, раз готовы. А мы делом займёмся.
        Глава 31, в которой события развиваются дальше
        Прятали «Ласточку», вылавливали любопытных и вообще готовились довольно долго, не меньше шести часов. Я успел и поговорить с Владыкой Николаем, и покемарить сначала в своей каюте, а потом на травке под деревьями и вообще помаяться. Лара ушла часа за три до выхода, готовить жаркий южный скандал с пощёчинами в объединённом княжеском лагере. Как она сказала, потребует немедленных действий, заставит шевелиться и вообще взбодрит. А если попадётся неосторожный лазутчик, и вовсе хорошо, показательно сожжёт его и заставит себя бояться, переключит внимание, в общем, идите спокойно.
        Я лишь поёжился, но ничего не стал говорить, ей виднее. Лишь бы нам на пользу пошло. Да и Владыка Николай не стал проводить среди неё воспитательную работу, он был больше озабочен рассматриванием мятежного монастыря в большую подзорную трубу, которую выпросил по старой дружбе у Арчи. Он всё высматривал там какие-то понятные лишь ему тайные знаки, и вроде бы остался доволен.
        То ли факел горел именно там, где надо, то ли ещё что, я не стал спрашивать. Заботило меня другое - я явственно видел в свою оптику, как один гномский дирижабль лихо отбомбился по пустому месту. Точно по пустому, это мне было хорошо видно. Но вот откуда взялась взлетевшая метров на пятнадцать одинокая нога в сапоге, этого я уже не понял.
        Подлетели еще два корабля, и устроили в радиусе двухсот метров от первых воронок просто огненный ад. Прострочили пулемётами, густо усыпали мелкими бомбами, а под конец, разошедшись, быстро поднялись на километр и уже оттуда ударили сотками ковровым методом.
        Ударили умно, тремя рядами, метров по сто друг от друга, и с шагом метров в пятьдесят, по четыре бомбы каждый. Если и оставались выжившие, то шансов уцелеть после такого у них практически не было. У меня чего-то мгновенно скрутило живот, да и Владыка Николай выглядел не лучше.
        - По дороге попёрлись, идиоты, - попытался утешить он в первую очередь себя. - След где-то оставили. Но мы-то по камням пойдём, нам к той стене надо. Пусть дольше, но для здоровья полезней будет.
        - Скорее, их пыль с ветром обозначила, - выдал я свою версию. - По полю не пройдёшь, трава приминается, по болоту тем более. По скальным заграждениям безопасней будет.
        Но не одного меня, видимо, посетила эта ценная мысль, потому что минут через пять один из дирижаблей превентивно отбомбился густой серией мелких бомб как раз по тому маршруту, что я и предлагал. Отбомбился, снизился, чего-то там порассматривал, да и ушёл, спокойный, восвояси. Показалось, наверное.
        Кроме нас, на этой лесной полосе, вытянутой в сторону монастыря, сейчас сидело довольно много народу. Глазами их всех было не углядеть, но я чувствовал. Были здесь и эльфы, ауры которых здорово походили на ауры деревьев. Но не обычных, а тех, что мы называем лесными великанами. Дубы, ясени, клён один вот был.
        Арчи и Далин с Антохой уже сидели как мыши под веником в «Ласточке», укутанной той самой маскировочной сетью. Кораблик наш на всякий случай стоял впритык к «Мурене», дирижаблю с Торгового Острова. Лара с внуком и прочими эльфами устроили целую операцию по отведению пытливых глаз и поимке излишне любопытных товарищей, старательно изображавших из себя простых зевак.
        Высадив нас, «Ласточка» по автомобильному, с помощью эльфов, сумевших как-то договориться с деревьями и кустами, уехала вглубь леса. Недалеко, но с поля разглядеть не получится, чем вызвала жгучий интерес у соглядатаев. Там экипаж укутал корабль сетью, да и тихонько вернулся к «Мурене», чтобы ненароком не пострадать от бесшумных боевых действий, тут же развернувшихся на том месте, где она только что стояла.
        Эльфы отстреливали любопытных из луков стрелами с тяжелыми тупыми набалдашниками практически без шума. Залпом, распределив цели, без промаха и прямо в лоб, поэтому до огнестрела, слава богу, не дошло.
        За несколько часов поймали около десятка человек и одного гнома, которому удивлённый Далин сразу же выбил несколько зубов одним приветственным ударом и попросил злодея никому не отдавать, это, мол, их личное гномское дело. Эльфы, подтаскивающие оглушённых невезучих лазутчиков к нам на «Ласточку», лишь пожали плечами и не стали отказывать. Но попросили вести себя тихо и не увлекаться, конспирация же.
        Глубоко за полночь вся эта беготня по лесу наконец закончилась, и к нам подошла делегация из трёх эльфов. На вид крепкие харизматичные мужики средних лет в простой лесной одежде, но это как раз значило, что нас почтили своим присутствием кое кто из высших. Остальные-то выглядели молодо, даже Ларе больше тридцатника не дашь при всём желании. Это учитывая и выражение глаз, и манеру держаться, и всё остальное. А при первом знакомстве она вообще лет на двадцать выглядела, в джинсовых-то шортах да в коротком топике.
        - Выходим? - я вытер мгновенно вспотевшие руки о штаны и поднялся на ноги. Владыка Николай отсалютовал им подзорной трубой, и мы поручкались, не называя имён.
        - Пора, - кивнул мне самый старший из них. - Давайте-ка мы на вас посмотрим, лишним не будет. Трубу с собой потащите?
        - Не, - и священник, больше похожий сейчас на лесного разбойника, отдал бандуру. - Только верните её на «Ласточку», пожалуйста.
        Старший принял инструмент, не глядя сунул его куда-то вверх, прямо в ветви дерева, и они ловко подхватили и оплели трубу, соорудив что-то вроде зелёного футляра. Я обалдело задрал голову, а когда опустил, спохватившись, эльфы уже стояли полукругом, не сводя с нас внимательных глаз.
        - Ну, - поторопил растерявшегося Владыку старший. - Показывай свои фокусы.
        - Ага, - деловито выдохнул тот, собираясь с силами. - Смотрите.
        Он взял меня за руку, и теперь мы стояли парой, как два школьника перед учителями. Владыка Николай поднял голову к небу, спокойно вознося молитву Единому про себя. Неслышно, лишь немного шевеля губами и не отвлекаясь ни на кого. Лицо его стало по-настоящему просветлённым, и я почувствовал, что он молится от всей души, без сомнений и оглядки на посторонних.
        Николай не просто верил, сейчас я понял, что это и был единственный смысл его жизни. Он отдал служению всего себя и, честно говоря, отцу Савве было до него далековато. Уж слишком Ромашкинский поп сомневался во всём, слишком он нуждался в каких-то подтверждениях и оценках, слишком хотел делом подкрепить свою веру. А вот у Владыки критерием веры были лишь свыше данные заповеди да собственная совесть. И ни на какие сделки с ней он никогда, это я сейчас ясно увидел, не шёл. И никакие сиюминутные или далеко идущие выгоды, никакие политические цели не могли переломить его стойкую убеждённость в стремлении сохранять чистоту собственной веры.
        Владыка Николай верил, что Единому нужны не его дела, а прежде всего он сам в своих делах. Как-то так.
        Обмануть его можно было, доверял он всем без оглядки, но только один раз. И использовать в неприглядных церковных делах можно было только один раз, а потом он требовал отчета, если эти дела и вправду оказывались неприглядными. Требовал без стеснения и без оглядки на субординацию, и вот сейчас один такой иерарх, заполучивший через него магический ошейник, скрывался от греха подальше в мятежном монастыре. Потому что наказывал за обманутое доверие не кто-нибудь, наказывал инквизитор.
        Владыка Николай сейчас открылся всей душой не только для меня, но и для сначала удивлённо, а потом очень уважительно и серьёзно посмотревших на него эльфов. Моя сила, изумрудно-зеленого цвета, потянулась через наши сцеплённые руки то ли куда-то вверх, то ли к сердцу этого Мира, и что-то нам ответило. Воздух стал гуще и плотнее, но я не почувствовал благодати, как это иногда бывало у меня в детстве после посещения выселковской церкви, я вдруг почувствовал что-то своё. Может, это Мир чуть одобрительно посмотрел в мою сторону, может, ещё чего, не знаю.
        - Очень хорошо, - вдруг нарушил нашу практически нирвану старший из эльфов. - Я вас вижу, но очень большим усилием воли и сил. Вы сейчас часть этого Мира, и он не хочет для вас вреда, он вас укроет. И Единый не оставит без внимания, спасёт и сохранит на этом пути. Можете выходить. Но помните, слишком мы мелки и незначительны для них обоих. На слишком долгое внимание не рассчитывайте, тут гарантий нет.
        Владыка Николай поклонился в ответ, я вдруг тоже, а эльфы ответили на поклон, как равным.
        - Проводим вас до опушки, - деловито сообщил один из них. - И там останемся. Приглядим за экипажами, а в случае чего постараемся прийти на помощь. Но вы должны понять, что лучше всё проделать тихо и быстро, трёхдюймовые зенитки - это серьёзно. Даже не по вам, начнут садить по дирижаблям, и может начаться полномасштабная война. А это как раз то, чего вы хотите своим походом избежать, как я понял.
        - Даже если нас заметят, - не менее деловито попросил его Владыка, - я вас попрошу обойтись без подвигов. Нам вы не поможете, но вот навредить всем остальным сумеете легко. А мы знаем, на что идём.
        Я лишь судорожно кивнул, подтверждая его слова. Боялся я сильно, но подставлять экипажи дирижаблей под зенитный огонь совсем не хотел, это уже была бы подлость. Тем более, что добрую половину из них я знал лично.
        - Хорошо, - ответно кивнул старший эльф и вдруг хлопнул меня по ранцу.
        - Чего? - удивился я такой фамильярности.
        - Лишним не будет, - загадочно ответил тот и подмигнул.
        Я не ответил, потому что мы уже подошли к краю леса, за которым просматривалось поле с монастырем и скалами за ним, а Николай вдруг принялся судорожно выкручивать свою руку из моей. Я сначала не понял, а потом со смешком отпустил, ведь вцепился я в него, как в родного.
        - Ну, - потряс склеенными от долгого и сильного сжатия пальцами тот, - с Богом!
        И мы осторожно пошли вперёд, оставив эльфов за спиной и потихоньку выбираясь на открытое пространство.
        - Давай-ка сначала по дороге пойдём, - одёрнул я его преосвященство, который было намылился скакать до искусственных скальных заграждений прямо по полям. - И моли бога, чтобы нас до неё никто не углядел.
        - Блин, - затормозился тот. - Слишком сильно благодать в голову ударила. Кажется, сейчас горы сверну. Это не дело, иди впереди, я за тобой. А лучше рядом, чтобы силу тянуть сподручнее было.
        Пришлось мне его догонять, потому что приплясывал он на месте, как норовистый жеребец, и всё рвался вперёд. Для верности я ещё ухватил его за ремень, чтобы не убежал, и мы строевым шагом, в ногу, отправились к дороге.
        Вдали опять какая-то бдительная скотина густо отбомбилась по неведомой цели, и мы невольно припустили быстрее.
        - Три километра страха, - невольно выдал я, - а потом ещё два километра ужаса. И это по прямой. Хорошо бы часа за два дойти.
        - Дойдём, с божьей помощью дойдём, - уверил меня Владыка Николай, но уверенности в его голосе было мало.
        - А не дойдём, составишь мне там протекцию, - вдруг нервно хихикнул я, потихоньку успокаиваясь. - Перед Единым, имею в виду.
        Поп согласно кивнул без всяких шуточек, он воспринял это всерьёз, да и я, подумав, тоже. Мало ли, лишним не будет.
        Сначала мы пошли по самому центру укатанной грунтовой дороги гномской работы. Хорошо сделали, сукины дети, как и скальные заграждения, как и приземистые зенитные башни. Следов мы не оставляли, чего я так опасался, и даже в свете сильнейших магических прожекторов я своей тени не разглядел.
        Над нами мерно гудели движками дирижабли, заставляя прижимать голову и невольно замирать, когда эти небесные киты проплывали прямо у нас над головами. Эльфы эльфами, но дружеский огонь никто не отменял. Вот так сыпанёт бомбами какой-нибудь Глоин или Сашка, с которыми мы не один рубль вместе пропили в приаэропортовых кабаках, и будет считать, что прав.
        А дальше, то замирая на месте, то перебежками, мы постепенно дошли до того места, где ретивые бомберы разворотили дорогу до такой степени, что идти по ней стало прямо невозможно. Несколько здоровенных воронок от стокилограммовых бомб уже успели наполовину заполниться водой, а скакать по мелким - только ноги ломать да выдавать своё местоположение.
        Мы, не сговариваясь, взяли правее, к полю искусственных заграждений из здоровенных, больше роста человека, скальных глыб. Тоже гномская работа, черти бы их подрали. Все глыбы были уложены плотно, все они смотрели вершинами на монастырь, и в случае чего искать здесь укрытие было гиблое дело. Радовало одно, что до стен оставалось не более пятисот метров, но и эти метры дорого нам дались.
        В общем, когда мы устало уселись на задницы, прислонившись к этим самым стенам, Владыка Николай дышал очень тяжело, и никуда бежать уже не порывался.
        - Чего ждём? - тихим шёпотом на ухо осведомился у него я, ведь прямо над нами, метрах в двух, была расположена пулемётная бойница, простреливающая кинжальным огнем всё это скальное поле.
        - Попить дай, - так же шёпотом ответил мне Владыка, ткнув рукой в эту самую бойницу. - Тут на посту мой человек в это время должен быть. Сигнал, что всё нормально, - раз в час он громко чихает и говорит, господи, прости мя, грешного, или что-то такое в этом роде. Но главное не меня, а мя, понял? Если меня, то тихо уходим.
        - Понял, - прошелестел я, снимая со спины ранец, чтобы добраться до фляжки водой, и впал в ступор, когда эта самая фляжка услужливо впрыгнула мне в руки сама собой.
        - Ты что здесь делаешь, с-с-скотина серая? - в диком бешенстве прошипел я, не хуже разъярённого щитомордника. - Ты как посмел корабль оставить, долбаный ты трюмный!
        Но Кирюха зашкерился в ранце и выходить не рисковал.
        - А я думал, ты сам его понёс, - удивился Владыка Николай. - Эльфы тоже были не против, сказали же, лишним не будет. А ты не понял?
        И тут я понял, что даже как недомаг я ещё полный придурок, иногда смотрю на мир магически, конечно, но всегда совмещаю это с глазами. И на то, что у меня за спиной, не обращаю внимания.
        - Командор! - тихонько выглянул из ранца на меня Кирюха. - Орден же! Подвиги! Вместе! Я - твой верный заместитель! Как же иначе?
        Я в отчаянии и злобе закрыл глаза, откинувшись назад и несколько раз тихо ударившись головой о стену.
        - Сукин ты кот, а не заместитель, - наконец успокоился я, чего уж теперь, но злоба осталась. - А «Ласточка» как же, Лариска? Ты на кого их оставил?
        - Там тихо! - Кирюха уже смелее высунулся из ранца. - Там безопасно сейчас! А здесь подвиги! Вместе! Договаривались же! Устав!
        - Не знаю, про что это вы, - шёпотом забубнил Владыка Николай, - но лишним не будет. В случае чего до наших добежит, да расскажет, что тут и как. Я думал, ты его для этого и взял.
        Но я лишь вздохнул, не зная, что и делать. Аукнулись мне мои фантазии, не углядел под самым носом рвущегося к подвигам кавалера.
        - Чёрт с тобой, - махнул я на перепуганного нечистика рукой. - Добежишь до наших, в случае чего? Под бомбами-то?
        - Добегу! - обрадованно зачастил Кирюха. - Молнией! Серой!
        - Посмотрим, - я видел, как он может бегать, и был по большому счёту за это спокоен. - Но плохой ты солдат, товарищ рядовой запаса Ласточкин. Кавалер и трюмный, может быть, хороший, а вот солдат плохой. Правильный солдат ничего не делает один и без приказа, понял? Сами по себе только бандиты, потому что у них жизнь волчья. А заместитель обманывать своего командора не должен. Это было не геройство, это был обман.
        - Виноват, - повесил голову домовёнок. - товарищ ефрейтор запаса.
        Рядом неожиданно громко хрюкнул от смеха Владыка Николай, реагируя на моё невеликое звание, но тут же испуганно зажал рот ладонью.
        Вверху кто-то громко завозился, высунув любопытную рожу прямо в широкую и невысокую бойницу и попытался посмотреть вниз, но ничего не увидел, хоть и смотрел прямо на нас, а затем громко, с зубовным лязгом, чихнул.
        - Хосспади! - раздалось на весь внутристенный каземат, - прости мя, раба твоего грешного!
        - Ныряй обратно! - одними губами скомандовал я насторожившемуся Кирюхе. - Погнали!
        Вытащил из ранца моток веревки с густо навязанными узлами и обрезиненную кошку, прежде чем в него спрятался трюмный, и плотно закрыл, на всякий случай.
        - Дай! - нетерпеливо протянул мне руку Владыка Николай, довольно громко прошипев какой-то условный знак. Видимо, наведённое ощущение, что он может свернуть горы, так и не покинуло его. Плохо, конечно, но бывает и хуже. Не став размахивать кошкой и не стремясь попасть ей в бойницу, он просто навесом подкинул её чуть вверх рядом со стеной. Мелькнула чья-то проворная пятерня, ловко схватила разбойничий инструмент и втащила его внутрь, потянув ещё за собой метра три верёвки.
        Секунд через тридцать эта же пятерня снова высунулась и поманила нас к себе. Идти ужасно не хотелось, тем более что этого человека я не чувствовал вообще, я даже не мог сказать, сколько их там. То ли был он увешан штатными амулетами, то ли благодати напитался, то ли стены этого долбаного монастыря на меня так подействовали, не знаю.
        Но вот Владыка Николай был полон решимости и ловко полез первым, не обращая внимания на мою задумчивость. Он успел несколько раз перехватить узлы на веревке, поднявшись до уровня бойницы, а потом чьи-то четыре сильные руки высунулись и рыбкой втащили его внутрь, только подошвы сверкнули.
        - Не один, - подумал я, не спеша подниматься.
        Внутри раздался негромки быстрый разговор, и над срезом бойницы уже свесился сам поп, выставив черную разбойничью бороду.
        - Давай! - шёпотом приказал он мне. - Быстро! Нас не видят, верёвку увидят!
        Подпрыгнув, я вцепился в узлы у самого верха верёвки и с лёту подтянулся, а там трюк с исчезновением человека повторился, единственно, не так гладко и быстро, потому что мешал ранец.
        Попав внутрь, я сначала проморгался, а потом с удивлением обнаружил здесь аж четырех человек. С ещё большим удивлением я понял, что не чувствую их на магическом плане, вот совсем. Попытался раскрутить истинное зрение на полную, но Владыка Николай тут же шикнул на меня, оборвав все попытки на корню.
        Один из монахов понял, в чем дело, и показал пальцем себе и остальным на грудь, где на серебряных цепочках висели знаки Единого.
        - Есть кто ещё? - деловито осведомился соглядатай Николая, самый пожилой и улыбчивый мужик. Получив ответ, что нет никого, они не стали переглядываться, но рожи их стали до того решительными и холодными, что я не удивился, увидев, как стоявший за спиной у Владыки монах без замаха ударил его в затылок вылетевшим из рукава свинцовым грузиком на веревке. Не успев даже осознать это, моя голова взорвалась в вспышке дикой боли, но кто-то милосердный тут же выключил свет.
        Глава 32, в которой находится место теологическим спорам
        - Ну-ну, - выплывая из забытья, я почувствовал, как кто-то несильно влепил мне несколько пощёчин, а потом сунул под нос что-то с невыносимо резким и мерзким запахом. Этот запах тут же прочистил мне мозги и всё остальное, а глаза невольно заслезились. Я попытался дёрнуться и оттолкнуть услужливую руку, но не смог, потому что сидел, крепко-накрепко привязанный к стулу.
        - Очухался, ваше святейшество, - радостным голосом сообщил кто-то кому-то, но ватку из-под носа убрали, предоставив мне самому приходить в себя дальше. - Ничего с ним страшного не случилось. Здоров, упитан - чего с ним будет?
        - Это хорошо, - густым раскатистым басом порадовался за меня кто-то. - А этого вот унесите пока, пусть подождёт, наедине поговорить оно завсегда лучше.
        Я сумел разлепить глаза и увидел, как какого-то человека, издалека похожего по фигуре и одежде на Владыку Николая, потащили волоком на таком же стуле, как и у меня, в коридор и дальше. Лицо его было разбито в хлам, превратившись в месиво, сломанный и забитый кровавыми сгустками нос смотрел в сторону, и поэтому человек со стонами хватал воздух судорожными глотками через открытый рот, сквозь острые осколки зубов.
        Спохватившись, я суматошно потянулся к своей магической силе, но с отчаянием почувствовал непреодолимую стену между собой и миром. Стену на шее.
        - Такое дело, раб божий, - обладатель густого баса негромко заговорил, и стоявший рядом со мной монах ухватил меня за волосы, заставив повернуться прямо. - Мы с теперь уже Владыкой Николаем старые знакомые, в отличие от тебя. Тебя я не знаю и в гости к себе не звал. Но, если с ним мы поговорили со всем вежеством, то с тобой стесняться не будем. Ты вор и подсыл, вот ты кто. Понимаешь, что это значит?
        Я сумел кивнуть головой, и державший меня монах ослабил хватку.
        - Ничего, по большому счёту, он мне не сказал, - грустно поделился со мной сидевший за столом человек, в котором я без труда угадал того самого Владыку Иннокентия. Или уже не Владыку, а полноценное его святейшество, судя по облачению. - Не тот это человек, и глупо было бы на это надеяться. Сильный, гордый, убеждённый. Так, поспорили мы с ним малость о Священном Писании, да агитацию он тут небольшую среди нас провёл.
        Его святейшество помолчал, думая о чём-то своём, и не обращая на меня большого внимания. Всё усиливающаяся тошнота и боль в затылке не дала мне проникнуться его картинно задумчивым видом, я попытался пошевелиться, но монах лишь усилил хватку.
        - Рассказывай, чадо, - Владыка Иннокентий наконец отмер и обратил на меня прямо-таки отеческое внимание. - Облегчи себе участь и без того горькую. Не заставляй нас испытывать гнев, ведь этот грех на тебя и падёт.
        До меня только сейчас начало доходить, куда я попал и что всё это значит. Сердце бешено застучало, мысли метались суматошно и без толку, а руки жили своей жизнью, дрожа как осиновый лист и всё пытались безуспешно вырваться из пут, выкручивая суставы и обдирая кожу.
        Но бессильной и яростной злобы было больше, уж слишком много душевных сил я накопил за эти годы, живя в одном экипаже с друзьями и занимаясь любимым делом. Слишком хорошо я их помнил, чтобы вот так сразу начать отвечать на его вопросы. Пока я ещё готов был хитрить и сопротивляться, орать и верещать от боли матерную ругань и бессвязные слова, но сломан я ещё не был, и стоявший рядом со мной монах хорошо это почувствовал.
        - Ваше святейшество! - проникновенно приложил он руку к груди. - Не так! Не будет пока толку! Вы уж мне поверьте, это же целая наука, как с пытуемыми обходиться! Это искусство, не меньше! Сейчас с ним будет как с Николаем, вобьем в беспамятство только, да себя распалим.
        - Старый друг! - слишком картинным басом, намного более густым, чем был у него от природы, ответил ему Иннокентий. - Тебе я верю и тебя ценю! Да и не престало мне все эти жалкие вопли выслушивать, это верно. Когда сможешь вора представить, уже готового к употреблению?
        - Хорошо бы завтра, - внимательно оглядел меня монах. - Но я всё понимаю и готов показать своё умение. Часов через пять - шесть, чтобы наверняка, его же и подлечить надо будет. Потороплюсь ради такого дела.
        - Хорошо, - поднялся на ноги Иннокентий, - мастерам своего дела следует доверять. Но ты уж, чадо, и предводителя его вниманием не оставь. Знает-то он всяко больше. Ему и внимание в первую очередь, еретику. Благословляю тебя на сии труды тяжкие во благо церкви.
        - Слушаюсь, - склонился в низком поклоне монах, поцеловав руку проходившему к двери Иннокентию. - Не извольте сомневаться. Осечки не будет, покажу своё умение.
        Его самозваное святейшество вышел, а монах повернулся ко мне. Его лицо не выражало ничего, кроме деятельного внимания, и это пугало больше всего, я действительно почувствовал себя просто подопытным. Хорошо, когда враги тебя ненавидят до зубовной дрожи, а если вот так, чисто из исследовательского интереса?
        - Часика на два-три я тебя оставлю, - доверительно сказал мне монах, подойдя ко мне с правой стороны. - Посидишь пока в темнице, а я твоим другом займусь. Полечу немного да посмотрим, у кого вера сильнее. Но не просто так посидишь, а с пользой для души, не для тела. Тело следует уязвлять. Сейчас всё поймёшь, ты просто помни, что я скоро к тебе приду и боль твою сниму, хорошо? Ты жди меня. Я тебя утешу.
        С этими словами он отошёл в сторону, тщательно примерился и с небольшого разбега ударил мне в правый бок своим сапогом. Ударил точно по печени, как по футбольному мячу, с гхэканьем и оттяжкой.
        Такие сапоги гномской работы носили сами гномы и прочий мастеровой люд на самых тяжелых и опасных для здоровья работах. А уж сталевары ходили только в них, да и прочие работяги в горячих цехах не отставали. Секрет был прост - колодка этих сапогов была сделана из довольно толстого металла, она облегала ногу навроде калоши.
        В таких сапогах и по горячему шлаку можно было пробежаться, и пережить тяжелый удар. Да что там, мне самому когда-то при погрузке поставили на ногу в таком сапоге двадцатитонный контейнер, и ничего. Ну, как ничего, железный носок немного загнулся и придавил пальцы, снимать было неудобно.
        Защиту такие сапоги давали по-настоящему мощную, но вот сейчас этот монашек умудрился, по-моему, ушибить об мой хребет мизинчик, такой силы был удар. Его нога, не замечая ничего на своём пути, прошла сквозь мой живот как сквозь худую подушку, размозжив печень в мелкую кашу, а на остальной ущерб я уже не смог обратить внимание.
        Дикая, изумляющая и сводящая с ума боль заполнила меня всего без остатка, выгнала из головы все мысли и желания, и даже меня самого.
        - А-а-а, - беззвучно разевая рот, только и смог подумать я пустой головой, - а-а-а!!!
        - Давайте, братие, в отдельную темницу его, и не отвлекать, - распорядился монах. - Потемнее и без шума. Пусть прочувствует, и чтобы время не мог засечь. Но волоките с оглядкой, нечего остальных смущать. И вот я его поддержу чутка, чтобы сознание не потерял, а то ж всё без толку будет.
        Два монаха с наколками на кистях рук с усмешкой подхватили мой стул за спинку и поволокли его куда-то. А я в судорогах пытался наклониться к своим коленям, и то ли спрятать своё кривящееся в беззвучном крике лицо, то ли разбить его до беспамятства. Магии не было, да и не смог бы я сейчас обратиться к ней. Легко медитировать ранним тихим утром на борту «Ласточки», и совсем другое дело делать это с воткнутым в бок докрасна раскалённым железным прутом.
        Я ничего не соображал, что-то хрипел, крутился на стуле, пытаясь прижаться к своим ногам, а меня все волокли и волокли куда-то. Потом я очутился в полной тишине, глухо хлопнула дверь, и боль даже усилилась. Я судорожно раскачался на стуле, чтобы только упасть на бок, чтобы хоть что-то к нему прижать, чтобы разбить себе свою тупую голову о пол в кровь и мелкие обломки, но не смог этого сделать, потому что предусмотрительные тюремщики воткнули стул в какие-то захваты на полу. Не я первый, видимо, и дай бог, чтобы я последний.
        Я сидел на стуле и соображал сейчас не больше перепуганной мышки, а боль сидела рядом со мной, обнимая меня за плечи и не давая вырваться. Кто я, где я, всё это было неважно, важна была сейчас только эта моя новая подружка, да ещё где-то краешком сознания я помнил, что через два или три часа придёт тот самый монах, да уберёт боль, не может не убрать, он же обещал, ведь нам же надо поговорить!
        - Сахарок, сахарок, сейчас! - я видел перед собой Кирюху и не понимал, что его вижу, мне было всё равно, - Сейчас, Артём! Потерпи!
        Его слова проходили через меня, не отвлекая от боли и не давая надежды. Домовёнок куда-то метнулся, выложил перед собой обгрызенный кусочек очень плотного и редкого здесь сахара, и завертелся над ним, чего-то приговаривая. Не иначе, упёр у кого-то, на выдохе подумал я, а на вдохе мысли кончились, потому что боль усилилась и огненным ветром выдула все мысли из моей головы.
        Кирюха нашёптывал какие-то слова этому кусочку, о чём-то просил его, грозил и уговаривал. Он натурально магичил, но как-то по-своему, и то, что он делал это в самом сердце мятежного монастыря, нисколько ему не мешало. Наконец что-то щёлкнуло, кусочек сахара засветился бледно-зелёным светом, и трюмный одним прыжком взвился ко мне на колени и ловко всунул лекарство в мою судорожно прижатую к груди голову.
        Я чуть было не проглотил его на вздохе, потом он едва не выпал из моего открытого рта, но Кирюха придерживал его и лапками, и своей магией, и постепенно лекарство начало действовать. Жуткая горечь, которую я только сейчас начал замечать, ушла в сторону, заменившись запредельной сладостью, и я вцепился в кусок плотного и гладкого сахара зубами как собака в кость. Я судорожно заелозил по нему языком, пытался его разгрызть, пыхтел и причмокивал, с бесконечным облегчением чувствуя, как боль не то чтобы уходит, а просто становится терпимой.
        Домовёнок с отчаянием и страхом смотрел на меня, что-то приговаривая и колдуя по-своему, а я начал уже осознанно дышать и смог хоть немного прийти в себя. Сглотнув сладкую и приносящую облегчение слюну, наконец осмысленно огляделся по сторонам и кивнул Кирюхе на свои связанные руки и ноги.
        - Сейчас, сейчас! - засуетился домовой, дёргая узлы и потихоньку ослабляя верёвки. Потом, сдирая кожу на кистях, я вырвал руки из петель и, свободно согнувшись, со стоном наконец-то прижал их к своему правому боку.
        - Магией, магией! - суетился вокруг моих ног Кирюха, снимая путы. - Тут можно, тут подвал! Он древний!
        - Какой еще магией, - прохрипел я с досадой на него, отвлекал же, с невиданным облегчением прикрывая глаза. Боль стала похожа на сильную зубную, и я радовался ей. - Ошейник же.
        - Так сними! - на мгновение замер передо мной Кирюха, удивлённо и с усиливающейся тревогой заглядывая мне в лицо. - Там застёжка! Простая! Щёлк - и готово! Ты что? Я не могу - ты можешь!
        Мысленно плюнув на себя за недогадливость, дрожащей рукой я полез к ошейнику, попытавшись найти, где он там расстёгивается, и не смог. И пальцы были деревянными, и шея, и боль от движения усилилась, заставив замереть на полдороге.
        - Левее, левее! - кинулся командовать трюмный, - ещё чуть, ещё, вот-вот-вот! Держи там! Пимпочку, пимпочку нажимай! Сбоку она!
        Не ощущая никакой пимпочки, я нажал всеми пальцами по очереди, и вот на большом неведомый механизм сработал. Звонко щёлкнул замок, и ошейник повис на моей шее холодной дохлой змеёй. Я сумел зажать один его конец в кулаке, рука бессильно упала к моим ногам и сдёрнула его за собой, уронив на пол.
        Подскочивший к нему Кирюха отважно отбросил его подальше в угол мотком веревки, которую он снял с моих ног и уже хозяйственно смотал в небольшую бухточку.
        Дышать сразу стало легче, я закрыл глаза и на вдохе со всей силой, с какой только мог, потянулся к своей родной зелёной магии. Мир замер, почувствовав мою боль, а потом как будто кинулся забирать её у меня, вытягивая вовне и куда-то вниз. Сверху надо мной словно бы висела туманная сеть-заглушка из тех самых амулетов, да новопостроенные церковные стены давили магию, а вот подвал этот и всё, что находилось ниже его, всё это мне откликалось, было родным и до ужаса знакомым.
        Я смотрел закрытыми глазами куда-то себе под ноги, в глубь этих древних и добрых, в общем-то, стен и дышал в одном ритме с ними, отдавая свою боль. Уходила изо рта хинная горечь, перебитая непонятной запредельной сладостью этого обычного куска плотного сахара, и я до того отвлекся, что даже не сразу понял слова Кирюхи.
        - Ты умрёшь! - в диком ужасе схватился он за щёки, с огромной тревогой заглядывая мне в лицо. - Что делать, Артём? Скажи, что делать?
        - Все умрём, - радостно улыбнулся ему я, попытавшись вдохнуть полной грудью и не сумев этого сделать. Боль никуда не уходила, он просто отошла на второй план, и не подумав исчезать совсем, на что я очень сильно надеялся. Настороженно выплыв из эйфории, я с усталостью посмотрел на Кирюху. Больше всего я сейчас хотел немного полежать и отдохнуть от новых впечатлений, и чтобы меня оставили в покое, но не получится, видимо.
        - У тебя печени нету! - обеими лапками дёргал меня за штанину Кирюха, заливаясь слезами. - Как будто есть и тут же нету! Делай что-нибудь, Артём! Ну пожалуйста-а-а!
        Я замер, мелкими глотками хватая горький воздух, и судорожно смотрел внутрь себя, попытавшись что-то там увидеть. Тот фокус, которым я убрал у себя синяки от Хельги, просто расправив свою ауру, не прокатил. В правом боку вместо печени я увидел словно бы огромный сгусток мёртвой крови, а поддерживающее силы церковное заклинание, которым наградил меня монах, слетело. Дела мои действительно были плохи, и я это понял отчётливо.
        Понять-то понял, но всё ещё улыбался, против воли наслаждаясь тупой, ноющей болью в правом боку. Я просто дышал, без сил сидя на этом проклятом стуле, не помышляя о спасении и не строя никаких планов. Так бы и дальше сидел, все отпущенные мне два или три часа, если бы не Кирюха. Он тормошил меня, дёргал то за штанины, то за волосы, и наконец добился своего.
        - Ну чего тебе? - выдохнул я, открыв глаза. - И вообще, почему ты ещё здесь? Дуй на «Ласточку», расскажешь экипажу, что мы попались. А там и Лара прилетит, она меня враз вылечит.
        - Не прилетят! - в отчаянии замотал головой тот. - Не смогут! Сила здесь великая, не пустит! Стены вверху чёрные, равнодушные! Пушки грозные! Люди злые, запутавшиеся! Неправда здесь лютая гнездо себе свила, я вижу! Домовых нету, в подвалы спрятались и плачут, в самом низу! Помогать мне боятся!
        - Тогда приплыли, - я погладил его по головёнке, попытавшись ещё и вытереть ему слёзы. - Тогда тебе тем более надо бежать. Надо рассказать нашим, что ты здесь увидел, это им поможет. А ты дверь изнутри запрёшь, ты ведь можешь замок сломать, я знаю. Может, и успеете. Вещи мои где, кстати? Принести можешь? И револьвер чтоб, отстреливаться буду, время тянуть.
        - Нет! - ещё сильнее замотал головой Кирюха и даже топнул ногой от злого бессилия. - Не успеем! Тут маг нужен! Сильный! Сейчас!
        - Да где же я тебе его возьму? - уже рассердился на него я. Боль по-прежнему высасывала из меня все телесные и душевные силы, а уж тем более сейчас, когда я понял, что выпрыгнуть не получится. Револьвер бы...
        - Ты маг! - отскочив, направил палец на меня он. - Ты-ты-ты! Ты, дурак! А ещё ефрейтор самый настоящий! И навигатор! Лечи себя, быстро!
        - Кирюша, - я и так был согнут, но ради такого дела пришлось вжаться в колени ещё сильнее, лишь бы только заглянуть ему в глаза. - Я не маг. Не успел. Ты уж беги, пожалуйста, к нашим. Расскажи им. А я тут подожду.
        - Вечно ты тянешь! - по нарастающей сердился на меня тот. - Вечно! А вот Далин сразу всё делает! А ты даже этот, арихмомер себе купить не можешь, всё сомневаешься! Делать надо всё сразу или не делать вообще, сам говорил!
        - Ты сам пойдёшь или тебя выкинуть? - снова закрыв глаза, со вздохом спросил я. Плохо, конечно, провести последние часы в одиночестве, но ещё хуже вот так, когда единственный близкий твой практически бьётся в истерике, не давая тебе такой желанной передышки.
        - А как магом стать, ты знаешь? - начал щипать меня Кирюха, потому что на дёрганья я уже не реагировал. - Ну говори, Артём!
        - Не знаю, - со вздохом признался я. - Вроде как Лара или на худой конец Арчи должны мне показать что-то, к чему-то приобщить. Да так, чтобы я с нарезки не слетел, не перегорел, в общем.
        - А что, что показать-то? - уже не в шутку щипался трюмный. - Ну говори ты, дубина!
        - Не знаю, - потихоньку уплывал куда-то я. - Мир этот, вроде бы, только по-настоящему. Таким, какой он есть на самом деле. И место в нём мне найти, вроде бы. Не знаю.
        - И всё? - удивился Кирюха. - Дай мне палец! Руку то есть! Сейчас же! Я тебе так покажу, не зарадуешься!
        Я удивлённо и одновременно очень устало вытащил левую руку из-под своего живота, прижатого к коленям, и протянул ему. Он схватил меня за указательный палец, внимательно его осмотрел, а потом вдруг ловко и быстро тяпнул до крови. Я даже не дёрнулся и не удивился, история повторялась, а вот удивился я его словам.
        - Мы на одной волне, - внимательно глядя мне в глаза, непонятно, но уверенно и с облегчением сказал он. - Щас всё будет.
        Глава 33, в которой многое становится ясно
        Боли в прокушенном пальце я не чувствовал, как и в разбитом затылке, не до них было, но сумел удивиться, когда увидел, что Кирюха прокусил кисть и себе. Он приложил свою рану к моей, смешав кровь, и стал необычайно торжественным.
        - Артём, мой друг и командор моего ордена! - медленно, чтобы я смог всё понять и прочувствовать даже сквозь боль в боку, важно и очень серьёзно проговорил тот. - Хочешь ли ты стать моим побратимом? А меня возьмёшь ли?
        - Очень хочу, заместитель и друг, - так же медленно ответил я ему. - А ты, Кирентий Ласточкин, возьмёшь ли ты меня в побратимы? И станешь ли моим?
        - Возьму и стану! - церемонно поклонился мне Кирюха. - Почту за честь! Во имя Прекрасной Дамы Лариски!
        Между моим прокушенным пальцем и его кистью внезапно что-то потеплело, и через открытую рану в меня начало вливаться что-то странное. Не сила, не тепло, не благодать, а что-то такое, что наполнило меня ясностью, а этом мир - смыслом.
        - На коленочки меня возьми! - весело скомандовал Кирюха. - Показывать тебе буду! А ты глаза закрой!
        Дождавшись, пока эта странная волна не заполнит меня целиком, я сумел разогнуться, даже без удивления отметив уменьшение боли, и затащил его наверх. Мой побратим удобно угнездился у меня на коленях, довольно улыбнулся мне, дождался, пока я закрою глаза и начал.
        Откинувшись на спинку стула и держа его в руках крепко, я снова без удивления почувствовал, что тьма уходит, а я начинаю видеть с закрытыми глазами, да не просто видеть, а понимать! Я понял, что всё вокруг меня дышит, всё вокруг меня живёт. И стены, и камни в них, и речка, и вон то болото, и даже ветер.
        Внутри всего в этом мире сидела где маленькая живая искорка, а где и мощный живой дух, вон как в той горе, к примеру. С разумом у них тоже было по-разному, но поговорить я теперь мог со всеми. И не только я с ними, но и они со мной! Могли пожаловаться мне на что-то, могли подсказать и рассказать, могли показать. Тот самый дух горы давно мечтал избавиться от проклятого клада, в незапамятные времена бесчестно спрятанного в эту гору, с кровью и смертью. Мешал он ему, зудел и не давал мечтать спокойно, наслаждаться солнцем и ветром.
        Я увидел не только их, я увидел души умерших в этом монастыре людей, потерянных и неприкаянных. Увидел и почувствовал маленький народец, в отчаянии и тоске попрятавшихся по самым тёмным и дальним закоулкам этого подземелья. Увидел и понял, что могу говорить с ними, могу защитить и дать им цель.
        А ещё я увидел, что всё в этом прекрасном, волшебном и живом мире рождается добрым и хорошим, и что зло - это просто болезнь. И что жить надо в чистоте, жить надо в гармонии с миром и людьми, и что зло пачкает и нарушает гармонию. Легко сказать, да.
        И ещё я понял, что если постараюсь, то займу своё место в этом мире, стану для него своим, начну понимать его желания. Быть с ним на одной волне, как сказал Кирюха.
        А потом я увидел, что эти самые волшебные искорки внутри всего, они не просто так, они правильные. Вот лежит сейчас на столе в соседней караулке кривая усохшая груша, и немного, по мере своих невеликих сил, страдает от этого. А ведь она должна была вырасти не такой, а сочной да ровной, правильной, как все остальные груши. И не виновата она, что, когда она была маленькой, надкусил её тупой бурундук да не съел, чтобы искра её жизни перешла в него, вот и выросла она такой.
        Приглядываясь дальше, уже к людям, я заметил что у всех было несоответствие этого правильного внутреннего и неправильного внешнего. Где больше, где меньше, но у всех без исключения.
        - На себя посмотри! - снова подергал меня Кирюха, мысли-то мои для него были сейчас открыты.
        Я посмотрел и ахнул. Каждая часть, каждая клеточка моего тела кричала мне о том, что в правом моём боку сейчас неправильно, нету там гармонии! Каждая частичка моего тела откуда-то знала точно, каким я должен быть и хотела действовать. Надо срочно-срочно-срочно исправлять! И тело само знает, как сделать правильно, пусть голова даст команду! И сил!
        - Ну, ладно, - только и смог сказать я, - давайте сделаем.
        Мёртвая кровь внутри меня стала просачиваться в желудок, а на месте её стала расти новая печень, вытягивая из меня все соки и жирок. Спохватившись, я отменил стремление тела подрасти ещё на пять-семь сантиметров, не ко времени это сейчас, да и незачем, хоть я и понимал, что так будет правильно, таким я должен был вырасти. Отменил все прочие переделки, не стал убирать следы переломов костей, а два новых зуба, которые отчаянно желали вырасти прямо сейчас, тоже оставил на потом.
        Печень немного подросла и остановилась, не было у меня запаса строительных материалов для неё, а всё, что можно вытянуть из мёртвой крови, организм уже вытянул. Да и небыстрое это дело, вот что я вам скажу. Но шевелиться и двигаться по чуть-чуть и потихоньку уже было можно.
        Но я всё ещё не ощущал себя магом, не так я себе всё это представлял. Мне не нужно было кидать заклинания, рисовать руны, мне нужно было просто спросить, попросить или даже написать, чего я хочу. Поговорить, в общем. Но так, чтобы это никому не мешало, чтобы гармония не нарушалась. А ещё лучше, чтобы росла.
        Тут меня как пыльным мешком по голове ударили, когда я сообразил, что вот эта рунная надпись на двери, символы и сочетания которых маги искали многие сотни лет, на языке этого мира и его настоящих обитателей значит просто-напросто - «Крепк!» Не «Крепко!», как надо было написать, но миру хватило и этого, он всё понял. А я знал, какую руну следовало добавить, и почему.
        - Ого! - невольно выдохнул я. С такой стороны, как я понял, никто из магов на руны не смотрел, да и сами руны были у них корявыми, еле понятными. Как курица лапой, ей-богу. Лара ещё, блин, мозги запудрила своей электротехникой, да и Арчи со своими расчётами. А всё на самом деле немного не так. Оно и понятно, сколько людей - столько и мнений.
        - Ага! - поддакивал всем моим мыслям Кирюха. - В грамоте сила! А вот нам она не даётся! И слава богу, а то что же это было бы!
        Но чувствовал не только он меня, но и я его, а потому я даже истерически захихикал, когда понял, что могу теперь, например, убраться в своей грязной камере за пятнадцать секунд, и вообще беспорядок не переношу. Что смогу вымыть посуду за всем экипажем меньше, чем за минуту, а собственные мятые и грязные штаны вызывают у меня просто физическое страдание, до того мне захотелось их вычистить да выгладить.
        - Ты нашу магию себе взял! - улыбнулся мне трюмный, но как-то немного тревожно. - Ты теперь один из нас!
        - Почту за честь, - успокоил я его. И вот теперь следовало самому успокоиться и понять, что делать дальше. Печень у меня не отросла до прежней, глупо на это было надеяться, небыстрое это было дело. Да и сейчас она была не больше детского кулачка, просто неубитые ударом остатки её смогли заново организоваться, а расти она будет позже, когда я начну жрать. И не просто так, а в три горла. И не полезную кашку, идите вместе с ней к чёрту, а мясо с кровью, свежую зелень, сырую, гм, печень и запивать всё это буду эльфийским вином - для крови полезно.
        Арчи расстарается, найдёт для меня всё самое лучшее, я не сомневался. Кое-как поднявшись со стула, я подошёл к двери и просто собственным обслюнявленным пальцем написал на ней рунами - «Хер откроешь!!!». Но ничего не произошло.
        - Стоп! - попытался я успокоить своё ухнувшее в пятки сердце. - Что не так?
        Потом хлопнул себя по лбу и щедро добавил силы в тут же засиявшие изумрудной зеленью руны. Вот так, мстительно подумал я, а вы как хотели?
        Дверь постояла чуть-чуть в сомнениях, а потом, как мне показалось, пустила железные корни в каменный косяк, став с ним единым целым. И до меня дошло, что надо быть точнее в формулировках. «Крепкая стена!» подумав, на всякий случай накорябал я ещё и на косяке, и тот тоже с радостью изменился. Угадал я его потаённые желания, стало быть. И вообще, следовало от вещей и явлений просить только то, что они могут хотеть сами, это надо запомнить.
        Обезопасив себя, я со стоном упал на стул, потому что силы кончились. Но зато теперь можно было спокойно думать. Стало светлее и уютнее, неоновое зелёное и синее сияние рун успокаивало и прибавляло уверенности.
        - Я сейчас! - пулей метнулся к двери Кирюха и принялся выискивать там исчезнувшую щель, но не нашёл, - пожрать принесу!
        Пришлось снова вставать и на четвереньках писать внизу «Тайный проход» и рисовать калиточку, чтобы он смог выскочить. Трюмный умудрился притащить по частям мне весь мой ранец, с вожделенными плитками шоколада вместе. Рыча и охая, я жрал лётный рацион и не мог остановиться, а шоколад хрустел и рассыпался на моих клыках, и осколки летели по всей камере. Сразу стало легче, но до полного выздоровления ещё было очень далеко. Мяса бы...
        Но до мяса следовало ещё добраться, хоть организм требовал его прямо сейчас, да озаботиться своим положением. А ещё лучше - прикинуть, что я могу сделать. Время у меня есть, а вот у Николая его нет.
        - Придётся тебе, заместитель, подвиг совершить, - всё ещё жуя, посмотрел я на насторожившегося Кирюху, приложив для верности к глазам руку в нашем тайном приветствии. - Во имя прекрасной дамы. Надо добежать до наших, и рассказать им всё, что здесь творится, успокоить их. А потом, наверное, обратно. Сможешь?
        - Теперь да! - шустро собрался Кирюха. - Я мигом! Гонец - золотые пятки!
        - Расскажи, что видел, про меня обязательно объясни, и передай, что пусть не спешат и горячку не порят. - Я ещё не знал, что буду делать, но уже предвкушал это. - Потом, наверное, придётся ещё сбегать. И не раз, если всё пойдёт так, как надо. Беги давай, время дорого. Не дай бог, полезут сейчас.
        - Хорошо, старший! - поклонился он мне и рванул в тайный проход. Это было уже что-то новенькое, так он меня ещё не называл. Ну да и правильно, наверное, ведь я теперь себя чувствовал намного ближе к нему, чем к остальным магам или, тем более, к церковникам. А раз так, то и будем плясать от этой печки.
        Я вновь посмотрел вверх, на холодные, равнодушные и унылые стены и помещения этого монастыря, уже уставшие от своего холода и равнодушия. Посмотрел и понял, что с ними сейчас каши не сваришь, уж слишком они закостенели в своей неправоте, а ещё больше разочарованы в этих злобных и мелких людях, что построили их и поселились между ними, да в тех делах, что творились здесь именем Его.
        Разбуженные древними амулетами, они уж и не знали, кому верить, а потому сплотились в тесный кружок, откинули магию и этого мира и магию Единого, потому что она лишь усиливала злобу, копящуюся внутри, да нарушала гармонию. А эти идиоты, с раздражением подумал я, радуются, мол как удачно получилось с амулетами и стенами, никто подлететь не может!
        Потом я посмотрел на живущий своей сонной жизнью древний подвал и катакомбы под скалами, и на несчастных домовых, несмело вылезающих сейчас из своих нор и к чему-то с робкой надеждой прислушивающихся. Меня почуяли, дошло наконец до дурака.
        - Все сюда! - как можно более уверенно и требовательно приказал им я. - Общий сбор!
        - Старший? - донесся до меня вначале неуверенный, а потом всё более усиливающийся гомон множества тоненьких голосков. - Старший пришёл? Старший зовёт? Где-где-где? Где он? Бежим, братия, дождалися!!! Старший зовёт!!!
        - Только осторожно! - не в шутку прикрикнул я на них, чтобы сбить опасное сейчас воодушевление. - Сбор тайный! Никто чужой ждать не должен!
        - Понятно-понятно-понятно! - услышал я в ответ хор множества голосков. - Тайно-тихо-осторожно! Чужих обманем-закрутим-заворожим! Включай стелс-режим, братия, на дело идём!
        Я невольно хрюкнул от этих слов, и тут же охнул от своего неосторожного смеха, вызвавшего боль в правом боку. Она меня чуть отрезвила и заставила задуматься об отце Николае, да где же он сейчас, почему не вижу?
        Ещё раз я, закрыв глаза, со всей своей силой потянулся в стороны и вверх, чтобы почувствовать и найти его. Я давил и давил, я свободно зачёрпывал силу у этого древнего подземелья, как из собственного кармана, чёрт, да я вообще не ощущал никаких ограничений, весь мир был со мной заодно! Вернее, одно ограничение было, но только во мне самом. Далин назвал бы это пропускной способностью и правильно бы сделал.
        Потихоньку туман отчаяния и неверия, скрывавший магию, вызванный к жизни древними амулетами и который эти чернорясные идиоты принимали за результат собственного хитроумия и ещё как свидетельство собственной правоты, рассеивался. Стены неприветливо смотрели на меня, но лезть выше и в стороны не мешали. Смотри, если хочешь, мы поможем тебе увидеть, как бы говорили они, да только приятного здесь мало, да и было бы на что смотреть. Вон, видишь, человека мучают. И говорят, что так и надо. А мы уж и не знаем, кому верить.
        Снова охнув, я узнал в пытуемом Владыку Николая, и дела его были откровенно плохи. Висел он на дыбе, вытянувшись в струну, уже с вывернутыми руками над головой, с тяжёлой дубовой колодкой на ногах, хрипло крича на одной ноте и пытаясь подтянуть эти самые ноги к себе, чтобы хоть чуть-чуть повыше, чтобы хоть чуть-чуть подальше от этих дышащих злым жаром углей, что деловито подсыпал ему под самые пятки тот самый монах. Подсыпал и хозяйственно ровнял совком и кочергой, без злобы и ненависти, а лишь из желания выполнить поручение его самозваного святейшества, который отчаянно нуждался в информации из большого мира.
        Я дёрнулся в лютой злобе, я попросил стены чуть пошевелиться, чтобы балки перекрытия в этой камере пыток треснули и упали бы на головы этих деловитых и уверенных в своей правоте сволочей. Чтобы завалили бы их, и чтобы Владыка Николай остался бы цел, это можно было сделать, я видел, но мне равнодушно отказали.
        Убивать не будем, холодно сказали мне. Надоели вы со своими убийствами. Идите вы к чёрту со своими убийствами. Еле-еле удалось договориться с крюком в потолке, на котором и висела дыба. Искра в нём почти погасла от непонимания и отвращения, но у меня получилось разбудить его, соблазнить мгновенно пришедшей на ум перспективой отдать этот крюк самому настоящему гному да выковать из него самую настоящую подкову, и подковать ею самого настоящего коня. Нехорошо обманывать, но если будет такая возможность, обязательно подберу его да и отдам Далину.
        Почти не веря мне, со вздохом усталости крюк выскользнул из своего гнезда в потолке, и Владыка Николай рухнул на каменный пол, прямо ногами в угли, но при этом удачно ударился головой и вырубился, прекратив наконец кричать. В камере засуетились, раздались несколько звонких оплеух да разнеслась на всё помещение громкая матерная ругань, не приличествующая сану.
        Николая развязали, сняли колодки и вправили вывихнутые в плечах руки, да положили на лавку, где тот самый монах, так профессионально пробивший мне печень, принялся его лечить. Был у него небольшой дар, не смешавшийся с церковным, но принявший странные, извращённые очертания. Вот он им и пользовался и думал при этом, что это свидетельство правильности выбранного им пути.
        Дар был небольшим, а потому тут же вылечить Владыку Николая у них не получилось, уж очень сильно он ударился. Но вот в порядок привели, выправив вмятину на лбу, а приводить в чувство не стали - без толку, это было понятно даже мне, сидевшему скрючившись на три этажа ниже. Черепно-мозговая травма, сильнейшее сотрясение - экспресс-методы тут не помогут, и пытуемого с раздражением оставили в покое.
        Но был у них план Б, то есть я, и мне следовало приготовиться. Примерно пятнадцать минут у меня было, но что я мог? Я мог тихо сидеть на стуле и даже, может быть, вставать с него, и больше ничего. Кряхтя, я ещё раз подтащился к двери вместе со стулом, чтобы написать на ней ещё что-нибудь, но только в этот раз по уму.
        Прислушавшись к потаённым, но простым и незамысловатым желаниям этой двери, я снова облизал палец и рунами вывел на ней «Монолит!» и «Броневая Сталь!», и она с удовольствием изменилась. Слюнявые следы впечатались в поверхность, как выгравированные и засветились. Исчез замок вместе с замочной скважиной, исчез глазок и засов с петлями, исчезла щель по периметру. Подумав, я встал и полукругом вывел над дверным проёмом: «Церковной магии не боимся!», на всякий пожарный случай. Разошёлся и добавил на другой стене: «Домовые тут хозяева!», ведь следовало приготовиться к тайном сбору.
        Потом без сил упал на стул и горечью подумал, что всё-таки я туповат, если ничего, кроме этих беспомощных надписей, на ум мне сейчас не приходит. Нет плана, нет понимания, нет решимости, одни сомнения. Вот Арчи, тот в таких условиях да с такими силами, так разошёлся бы, так разрезвился, что мало бы никому не показалось, в этом я был уверен.
        Прикинул, что мог бы делать мой друг на моём месте, и растерянный взгляд удачно упал на револьвер, который всё-таки притащил мне Кирюха.
        - Точно! - вслух подумал я. - Будет вам карманная артиллерия, не хуже, чем у Лары!
        Револьвер очень хотел быть быстрым, точным и смертельным, и я ему в этом помог от всей души, тут наши желания совпадали, и намазюкал руны на стволе и рамке подобранным с пола кусочком шоколада. Пули не отставали, но желания у них были немного разными, поэтому пришлось повозиться. Одна мечтала бить как паровой молот, чтобы сшибать слона с копыт, другая пронзать всё на своём пути, чтобы добраться до сути, третья жечь напалмом неправедных, а четвёртая подруливать в полёте, чтобы выискивать этих самых неправедных и случайно не попасть в ребёнка. Пятая и шестая немного обалдели от яркости желаний своих товарок, и присоединились к первой и второй.
        Я им помог всё тем же шоколадным стилусом, а потом пришлось заняться патронами в двух подсумках. Зачаровывал пули я очень быстро и вдруг с усмешкой подумал, что теперь точно не пропаду, на хлеб с маслом всегда заработаю и, скорее всего, даже на икорку с коньяком. А вот правильное написание рун и смысл слов, да и вообще смысл всего этого буду держать в тайне. Ну, кроме Арчи и Лары. Не надо лишать людей и всех остальных разумных, то есть магов из их числа, смысла существования, пусть работают. Пусть ищут удачные сочетания и правильное начертание, пусть занимаются делом, да и зависти поменьше будет. Зависти следует избегать, уж очень это лютое и неугомонное чувство, я знаю. Следует быть потише и посуровей, понесговорчивей. Чтобы ни у какой гниды в погонах, особенно если она по службе постоянно ходит в штатском, не возникло мысли использовать тебя в своих мерзких делишках.
        Единственно, кое-какие базовые охранные слова и рунные сочетания я им покажу, для амулетов и прочего, жадничать не стоит, народу нужна простая и дешёвая защита. Придумаем какую-нибудь сказку про найденные в мятежном монастыре и тут же уничтоженные древние тетради, в которые довелось заглянуть одним глазком, сойдёт. Дурные попы во всём виноваты, ага.
        Я наконец управился с оружием и патронами, и лихо щёлкнул барабаном, вернув его на место. Сквозь металл мне было ясно видно, в каком гнезде какая пуля сидит, и можно было выбирать тип боеприпаса, просто вращая барабан. Вроде бы очень удобно, но я по опыту знал, что иногда выбирать не приходится, и тогда палишь в белый свет, как в копеечку, но лишним не будет, это точно, что-нибудь да попадёт в строку.
        В коридоре раздался глухой, уверенный топот множества ног, и я невольно встревожился. Конечно, умом я понимал, что здесь меня никто уже не достанет, но ещё не верил в это, уж очень непрекращающаяся боль в правом боку предостерегала от самонадеянности, не давала впасть в головокружение от успехов. Да и чёрт его знает, какие у них козыри на руках, в самом деле, нужно быть готовым ко всему.
        Держа в руках невольно придававший уверенности револьвер, я ещё раз осмотрелся по сторонам, не пропустил ли чего. И с некоторым удивлением обнаружил, что я здесь уже не один, а нахожусь под прицелом множества маленьких глаз. На меня смотрели с огромной надеждой и верой, с желанием помочь и услужить, но в основном как на пришедшего непонятно откуда старшего брата, которому можно поплакаться и пожаловаться на свою печальную участь, и который поможет и защитит.
        - Точно! - очень уверенно и деловито заявил я всем собравшимся в моей камере домовым. - Друзья! Братья мои по разуму! Объявляю тайный сбор открытым!
        Глава 34, в которой находится место решительным действиям
        Но мне не дали спокойно открыть сходняк, за дверью раздались сначала неуверенные, а потом и прибавившие в злобности и растерянности голоса. Сначала недоумённо пошептались, потом раздались несколько гулких ударов в даже и подумавшую дрогнуть дверь, а потом и заорали.
        - Эточегой-то тут? - сладким злобным тенорком вопрошал своих сопровождающих тот самый монах, пыточных дел мастер. - Это как понимать? Ну-ка, покажите мне тех двоих, что вора в камеру совали, чтобы я знал, с кого мне отчёту потребовать, да с пристрастием!
        В дверь ударили несколько раз, сначала кулаками, потом каблуками тяжелых сапог, но она даже и не шелохнулась.
        - Тащите таран! - распорядился какой-то лопух, но его тут же оборвал мой знакомый монах.
        - Какой таран, дурья твоя башка? - он даже взвыл от бестолковости подчинённого. - Где ты тут с ним развернёшься? Кувалду тащите, да самую великую, на самой длинной ручке! Все кувалды тащите, что найдёте, идиоты!
        Я невольно похолодел и тревожно посмотрел на дверь, прикидывая, как скоро меня отсюда выкурят. Ещё раз попытался дотянуться до них, но эти долбаные амулеты закрывали своих владельцев наглухо, я их почти не видел, а уж заставить их уснуть сейчас мог бы только с помощью Лары. Сила их покровителя превышала мою, да и убеждённость в собственных силах, практически фанатизм, повышала её в разы. Плюс был минимум у одного магический дар, точно был, и довольно сильный.
        Но вот с миром я мог взаимодействовать свободно, а значит, берём этот флаг в руки.
        - Ты устоишь? - вслух спросил я дверь, - а то давай ещё что-нибудь нарисуем.
        Дверь, конечно, думать не могла, но одно её затаённое желание я угадать смог. Угадал и улыбнулся, вот уж что точно мне в голову сейчас бы никак не пришло. Я снова встал со стула и с удивлением обнаружил в своих руках заточенный плотницкий карандаш с широким плоским грифелем.
        - Спасибо, - поклонился я неведомому бородатому помощнику, и вывел на дверном полотне надпись: «Абсолютная упругость».
        Рисовал долго, несколько тревожных минут, боясь опоздать, но потом отошёл вглубь камеры и невольно залюбовался делом рук своих. Руны это вам не буквы, получилось очень красиво и сложно, такого я ещё не видел. Выдал на них как можно больше силы, руны вспыхнули и продолжили мерцать в темноте красивым неоновым светом.
        Дверь неожиданно чуть надулась и изменилась в самой структуре своей, такого я тоже ещё не видел.
        Мои действия не остались незамеченными, и в коридоре тревожно завозились, а потом знакомый голос вкрадчиво попросил меня: - Тёма, ну отзовись, отзовись, ну что ты как маленький!
        Я молчал, и тогда тенорок усилил напор.
        - Ты что, ты что, в прятки решил со мной поиграть, да? - пыточных дел мастер злился и усиливал напор, - Тёма, я ведь тебя зубами загрызу, слышишь?
        И вот это мне уже совсем не понравилось. Сидеть в осаде и надеяться только на крепость двери было тухлым занятием. Чёрт его знает, что они могут там придумать после кувалд, надо было или как-то нападать, или отвадить их от моей двери самым решительным способом.
        Но на ум ничего не приходило, а домовые замерли в ужасе вдоль стен, ожидая от меня чуда. Опозориться перед ними был самым последним делом, и я принялся судорожно думать с самым важным и самоуверенным видом.
        Думай, голова, думай, шапку тебе куплю. Вот что там Лара говорила про квалификацию и технику? Ага, а что, если так...
        Я начертил на полу вдоль стены с дверью ровную линию на всю камеру, и заштриховал её с нашей стороны знаком диэлектрика. А с другой стороны написал - «Проводник», и на стене тоже. Потом справа и слева от дверного проёма начертил два знака фазы, и между ними рунами, как сумел, цифры двести двадцать и слово вольт. Подумал, переправил на триста восемьдесят, вернее будет. А на стене, справа и слева от двери, знаки ноля. Хреновый из меня электрик, но будем надеяться, что им хватит. Но чего-то в схеме не хватало, чего-то миру здесь было непонятно и я, хлопнув себя по лбу, дописал в условия пятьдесят Герц и двести Ампер. Подумал немного и стёр один нолик у силы тока, борясь с трусливым желанием стереть и второй. Но зато теперь миру всё было понятно.
        Отполз подальше, с сомнением поглядел на дело рук своих, а вот уверенности мне прибавил чей-то восхищённый голосок.
        - Сильное колдунство, братия! - какой-то смышлёный домовёнок, не чуждый технике, смог оценить мои усилия. - Техномагия как есть! Давайте-ка все к стеночке напротив прижмёмся, заденет ненароком!
        Я кивком одобрил его предложения, и мы все вместе переместились подальше от опасных рун. За дверью уже серьёзно заколготились, вынимать меня с кичи сбежалось немало народу, и раздались первые удары кувалдой. Прозвучало два-три удара, послышался мат и крик, когда отскочившие с ускорением кувалды кого-то задели, а потом принялись разбивать стены.
        Медлить уже не стоило, и я потихоньку влил силу в рунную электросхему, опасливо прислушиваясь к своим ощущениям. Не трясёт ли, не щиплет ли нигде меня самого да моих младших?
        Но у нас в камере все выглядели молодцами, а вот за стеной замолкли в непонимании и тревоге, и тогда я выдал такую порцию силы, что волосы у меня встали дыбом. В коридоре раздался злобнейший электрический гул короткого замыкания, а потом ударило так, что я в страхе обрезал подпитку. Боюсь я электричества, чего уж там.
        Сквозь монолитную дверь непонятно каким образом пробилась сильнейшая вонь горелого мяса, раздались полные мук крики поражённых током людей и панический топот тех, кто стоял далеко.
        Я не стал снова вливать силу в руны, пусть вытащат тела, хотя бы и баграми, да выползут те, кто ещё может двигаться. Хрен с ними, пусть живут.
        - Так, друзья, - обратился я к домовым, смотревшим на меня сейчас, как на полубога. - Рассказывайте. С самого начала, но кратко и самое важное. А уж я вас теперь в обиду не дам. Не теряйтесь только и не вздумайте впасть в застенчивость, не то время. От меня не отходить!
        - Старший! - поклонился мне сначала тот смышлёный домовой, а потом и все остальные. - Ты всё видишь! Ты не такой, как все остальные, которые только ломать могут! Ты как мы, только человек!
        Закончив с приветствием, он перешёл к делу, и тут я во всех подробностях узнал то, про что не спрашивал. Мне дали полный расклад, где что лежит, сколько запасено провианта и амуниции, сколько воды и медикаментов, оружия и боезапаса. И что теперь не получается навести порядок и уют на верхних этажах, так как теперь туда ходу нет. Да и неохота, честно говоря. И боязно.
        - Ну да, - подбодрил я опустившего гриву домового. - Нечего кланяться тому богу, что на тебя не глядит.
        - Не то! - возразил и пожаловался мне он. - Если б просто не глядел, это ладно, это уюту не помеха. А то ведь гоняют нас! В пещерах ютимся, как предки наши!
        Те сведения, которыми меня снабдил Ёрш Потапыч, так звали местного предводителя домовых, были мне нахрен не нужны. Точнее, так я подумал сгоряча. Но иного у них добиться я не сумел, не тот это был народ. А потому подождём Кирюху да будем работать с тем, что есть.
        А есть, кстати, не так уж и мало. Есть силы, которыми я могу управлять, есть послушные исполнители, которых, тем не менее, не следует подвергать опасности, есть способность видеть и понимать.
        - А что, братия, - невольно прищурился я. - А ломать-то можете? Где снаряды к пушкам лежат, знаете?
        - Есть среди нас и такие, - Ёрш Потапыч призадумался. - А как снаряд сломать можно? Уронить разве? А пушку как?
        - Стоп! - я даже похолодел. - Ничего ронять не нужно, слышите меня?
        Мне пришлось вновь лихорадочно думать, как можно вывернуться из этой ситуации. Допустим, на пушках можно открутить всё, что откручивается да попрятать. Насыпать мелкого песка во все движущиеся части, разбить все стёклышки да попрятать мелкий инструмент. Но делать это следует сразу на всех четырёх башнях, одновременным набегом, и неизвестно, удастся ли серьёзно их повредить, прежде чем диверсию заметят и примут меры.
        А значит, следует заняться снарядами, оставив порчу пушек как финальный аккорд. Я знал, как устроен зенитный снаряд, как работает его взрыватель, вся эта связка трубка-ключ, но одновременно понимал, что домовых подпускать к взрывателям не следует, даже из лучших побуждений, слишком опасно для них и слишком подло с моей стороны. И не решал испорченный взрыватель ничего, по большому счёту.
        Да и в таком случае я уже буду не старший, а идиот, который не смог вывернуться из ситуации, используя магию. И пусть я в ней ещё ничего не понимал, но ведь силы-то были!
        Стоп, а в чём моя сила? А в том, что я вижу этот мир и всё в нём живым, понимаю его и могу договориться. Значит, будем договариваться. Не получится - в ход пойдёт шантаж, подкуп и угрозы, что-нибудь да придумаю. Руны, опять же, никто не отменял.
        Не откладывая дела в долгий ящик, тут же потянулся к одной из башен и сходу нашёл несколько ящиков со снарядами. Но эти хищные скоты лениво дремали в ожидании дела и в высокомерии своём даже не сочли нужным на меня отреагировать. Ну, им же хуже.
        - Значит, так, - я на стене нарисовал слово «Нет» и посмотрел на домовых. - Сможете повторить?
        - Прости, старший, - повинился передо мной Ёрш Потапыч. - Мы маленькие, нам такое сложно. Нам бы попроще чего. Может, всё-таки уронить?
        - Ронять прямо запрещаю, - я был категоричен донельзя. - А если вот так? Такое сможете?
        На ум мне пришла руна Эйваз, которую я помнил по поделкам Арчи и по моим для него расчётам. Заменить слово нет она вполне могла, просто в таком случае следовало в неё залить раз в десять больше силы, чтобы сработала, но это как раз не проблема. Да и рисовалась она проще некуда, вертикальная чёрточка с двумя разнонаправленными хвостами.
        - Такое сможем, - радостно загалдели вокруг, даже не дождавшись вердикта своего атамана. - Чего тут уметь-то?
        Но я заставил всех по очереди подойти ко мне и нарисовать требуемое на стене. Не у всех получалось, прямо скажем, но я выбрал самых смышлёных, у которых это получалось без проблем, и составил из них четыре диверсионных команды. На робкий вопрос, а где им взять ещё карандашей, сначала ответил было что, мол, добудете оружие в бою, но потом спохватился.
        Ножом разделил плотницкий карандаш на пять частей, одну оставил себе, а остальные аккуратно заточил с двух сторон, на всякий случай. Потом долго объяснял им, что такое капсюль, и как на нем рисовать эту руну, и по итогам экзамена отбраковал ещё половину домовых.
        Но зато в оставшихся уже был уверен на все сто, до того они выглядели смышлёными и деятельными. Договорился со стенами наверху, пробив для своих младших безопасные и тайные проходы на зенитные башни и в арсенал, к ящикам со снарядами и с большим сомнением в душе отправил диверсантов на дело.
        Оставшиеся возмущенно загомонили, кое-кто даже пустил слезу, до того им хотелось помочь мне. Нашлось дело и для них, пушки ведь тоже должен был кто-то портить. Инструктаж слушали, затаив дыхание, дело для них было новым и интересным. Рассказывал, рисовал и показывал, что можно разбить, что открутить, а куда песку добавить, несколько раз. Особенно я упирал на то, что у них есть всего лишь пять секунд, не больше, и со мной горячо согласились. На всякий случай спросил, что такое секунда, даже не удивляясь выслушал кучу интересных версий и заменил их на три удара сердца, так было понятней.
        Тем временем основная диверсионная операция шла как по маслу, я запитывал силой руны одну за другой, и вскоре все снаряды были помечены. Недовольства среди них было, конечно, много, но мне было наплевать. И очень хорошо, что пушки стояли с пустыми казённиками, по уставу. Накинуть ключ на трубку взрывателя и выставить дистанцию было всё же плёвым делом, а загнать снаряд в ствол ненамного медленнее.
        Невольно задумался о том, стоило ли портить пушки, и решил, что всё же стоит. Лишним точно не будет. Но предупредил своих подопечных, что три удара сердца ждать всё же не стоит. Накинулись разом, побили стёклышки, сыпанули песку, покрали ключи для трубок, да и ходу. А ещё лучше валить сразу, как только заметите что рука у пушкаря в знамении поднимается, не ждать.
        Знамения домовые очень боялись, поэтому согласились не геройствовать.
        - Ну, - выдохнул я в сомнении, - пора на дело, братия. Запомните, начинаем все разом, по моей команде. Подлетел, рванул-сыпанул-ударил-схватил и сразу же убежал. Быстрота и натиск, понятно вам?
        Следовало поторопиться, потому что я видел, что мои защитные действия ожидаемо навели большой переполох в монастыре, ответные действия были не за горами. Его самозваное святейшество орал где-то там во всё горло, срываясь с благообразного баса на смешной фальцет, то и дело давая петуха. Голос был смешной, да, а вот слова смешными не были. Вызывались командиры групп, собирались последние амулеты, возносились горячие молитвы и строились очень деловые планы.
        Кое-кто даже предложил пустить воду на нижние уровни, чтобы радикально решить проблему. На него сначала наорали, а потом, чуть остыв и подумав, приняли его план к действию как последнее средство.
        Вот и мне следовало прекратить заниматься хернёй, и выложиться во всю силу. Чего я стесняюсь, в самом деле? Чего тут сижу? Ну хорошо, вот испортим пушки, и сразу же займусь делом, во всю свою силу. Ещё б только знать, что делать.
        - Начали! - подал я команду диверсантам, дождавшись рапортов о готовности. Пушкарей я не видел, мешали амулеты и церковная магия, а потому с трудом выждал три уговорённых удара сердца. Потом с тревогой четвёртое, потом пятое и седьмое. На восьмом, когда я уже был готов заорать матом, все домовые наконец отвалились от пушек и серыми молниями порскнули прятаться, волоча за собой открученное да уворованное.
        Судя по всё же раздавшимся матам пушкарей с зенитных башен, добыча была богатой. Через минуту бородатые диверсанты собрались в моей камере, хвастаясь друг перед другом трофеями. Маховички, рукоятки, болты и гайки, верёвки и ключи, личные вещи и прочее добро я приказал свалить в кучу в углу, потом разберёмся, если до этого дойдёт.
        Воодушевившийся маленький народец устроил радостный балаган, напропалую хвастаясь друг перед другом. Кто-то показывал пустые карманы со следами песка и рассказывал, как он ловко пробежался по всем подшипникам, кто-то, перекрикивая его, гордо демонстрировал осколки стёклышек, в которых я без труда узнал бывшую оптику прицелов.
        Вынырнувший из тёмного угла Кирюха даже настолько обалдел от криков и похвальбы, что не сразу подошёл ко мне.
        - Держи, - сунул мне он в руки прессованный плотный брикет из какого-то сложного травяного сбора, не на шутку фонивший магией. - Лара передала. Сильно ругалась и даже плакала, а мне ухо выкрутила.
        Кирюха гордо продемонстрировал огромный вареник, красовавшийся на месте его аккуратного ушка.
        - А чего не вылечила? - я без сомнений отгрыз кусочек от брикета и принялся жевать.
        - Не до того было, - со вздохом объяснил мне Кирентий. - Лариску ловили, всем табором. Окно проплавила, в лесу пожар. Её эльфы ругали. Сильно! Потом большая саламандра пришла, тоже за ухи таскала.
        - Тебя? - удивился я до такой степени, что даже прекратил разгрызать лекарство. - Как же ты выжил-то?
        - Её! - поправил меня Кирюха. - И Далину досталось! А тебе сказали лечиться и никуда не лезть! Скоро они на помощь придут, с саламандрами вместе! Подготовятся только, и сразу же придут. Меня обратно дождутся и начнут!
        - Значит, так, - я движением руки привёл ухо нашего трюмного в соответствие с его внутренней искрой, и Кирюха благодарно мне поклонился. - Сейчас беги обратно, и захвати с собой всю эту банду.
        Я рукой показал на замолкших и прислушивающихся к нашему разговору домовых.
        - Сможешь провести тайно да на месте устроить, чтобы не обижали их, да не потерялся никто? - Смогу! - лихо кивнул Кирюха. - и прослежу и устрою!
        - Молодец! - потрепал я его по холке. - А на словах передай, что пушки я испортил, опасаться нечего. Но и спешить нельзя ни в коем случае. Я в безопасности. Владыка Николай плох, но потерпит, про него пока забыли. Детали уточнишь по пути, вот у Ерша Потапыча спросишь. Понял? Потом по возможности обратно, но приглядись сначала, без оглядки не лезь. Если будет опасно, дуй к нашим, пусть начинают.
        - Будет исполнено! - отсалютовал мне нашим тайным приветствием Кирюха. - Командор!
        - Командор, командор, - зашептались по углам домовые, до того им понравилось это слово и этот лихой жест. - Командор!
        - Это только я могу его так называть! - по-детски обиженно насупился на них наш трюмный. - Для вас - Старший!
        - Потом разберёмся, дуйте уже! - я решительно зарубил на корню пререкания и обиды, а потом и рявкнул на них во всё горло, добавив магии, чтобы пришпорить колеблющихся и не желавших покидать родные казематы. - ВЫ-ПАЛ- НЯТЬ!!!
        Глава 35, в которой виден свет истины
        В камере остался я один. Нежным светом сияли руны, и стало даже уютно, и не хотелось ничего делать. Хотелось грызть прессованный брикет из трав с медовым вкусом и дышать через раз, чтобы не тревожить правый бок. За дверью кто-то начал глухо стонать, всё сильнее и сильнее с каждой минутой, по нарастающей, и я с раздражением влил изрядно силы на электрорунную схему.
        Снова бахнуло, и какой-то бедолага, уже начавший надрывно и истошно кричать во весь голос, замолк. Затихли последние шевеления, и жизнью из коридора больше не тянуло.
        Я поморщился, но так было лучше, в самом деле. Монах прожарился до такой степени, что вытащить его могли бы, наверное, только мы с Ларой, в тандеме. Но непонятным образом, то ли за счёт собственного невезения, то ли за счёт мощных амулетов, он пришёл в сознание и начал мучиться. Не жилец, вздохнул я, не сильно-то и переживая по этому поводу. Не повезло мужику, что тут скажешь.
        Но кое-какую пользу он мне всё-таки принёс. Немного осмелевшие люди, собравшиеся кучкой в конце коридора, враз потеряли решительность. И планы по моему выкуриванию строить тоже перестали.
        - Правильно, - вслух согласился я с ними. - Ждите начальства.
        А вообще, как-то очень странно у меня получалось, не так я себе это представлял. Сила вроде есть, но что с ней делать, я не понимал. Не боевая была она какая-то. Вот Арчи на моём месте уже по-молодецки бы вышиб дверь вместе с куском стены, и отправился вершить справедливость. Весело, грубо, и очень немилосердно. И на пути его впереди всё бы горело или разбегалось в животном ужасе, а позади рыдало или корчилось в муках и судорогах.
        Я даже представил себе друга на моём месте, вот как бы он делал, может, и мне так? Вот вышибаю я дверь, но уже на этом месте мечты дали сбой. Не вышибаю, а вежливо прошу. Кстати, а как он вышибает двери? Точно магией, но как? Так, ладно, пропустим этот пункт. Лихо выскакиваю в коридор, держась одной рукой за правый бок и стараюсь не морщиться, открываю огонь из револьвера и на этом всё, пожалуй.
        Кого-то я точно завалю той самой четвёртой самонаводящейся пулей, тем более что она пообещала выбрать самого опасного, а дальше что? А дальше получу такой же ответ, а то ведь могут и гранатку кинуть. Люди там собрались опытные, без рубашки её кинут, но мне хватит.
        Усыпить их может и смогу, если перед глазами будут, но всё равно, под чужими амулетами небыстрое это дело. Схлопочу ответку, к гадалке ходи, и не стоит думать, что у них только огнестрел в наличии. Ведь было же сказано, что заточены эти сволочи именно на магов, так что есть у них козыри в рукаве, точно есть. Не я у них первый, и готовы они, и злы они, и ждут именно меня. Пули заговаривать не один я умею, в конце-то концов.
        Я даже скривился от собственного бессилия при такой-то силе. Прав был Кирюха, когда меня танкером называл. А вот друзья назвали бы меня по-другому, да так, что уши бы от стыда у меня горели, и были бы тоже правы.
        Допустим, я знал, что Арчи пули не берут. А вот как он это сделал? Амулетом вряд ли, иначе они были бы и у нас с Далином и Антохой, точно были бы. Значит, как-то иначе. Я лихорадочно перебирал в уме варианты, но на ум ничего не приходило.
        С горечью пришлось признаться самому себе, что путь лихого воина - не мой путь. А так хотелось бы. Но я и в дружине всегда был в коллективе, и без коллектива войны себе не представлял. Один в поле не воин, да. Особенно, если ты не Арчи и не его бабушка.
        Зря домовых отпустил, подумалось мне. Вот оно, головокружение от успехов.
        Мысли потекли медленно и лениво, но травяной сбор Лары, который я уже практически сжевал, понемногу действовал на меня. Прибавилось сил, появилась какая-то ясность в мозгу, и я только сейчас понял, что до этого действовал как во сне, немного не осознавая себя. Тело защищалось от боли всеми доступными ему методами.
        Пришлось достать фляжку и потратить немного воды на умывание, чтобы добавить ясности в мысли. Умылся, протёр глаза, убрал фляжку снова зачем-то полез в ранец. И так бы я копошился ещё очень долго, робко откладывая неизбежное, но тут меня словно кто-то мягко потрепал по плечу, подбадривая и успокаивая.
        - В самом деле, - согласился я. - Пора. Будем знакомиться.
        Сел поудобнее, да и с непонятной для меня самого тревогой закрыл глаза. Хотя чего тут непонятного, все мои приключения в последнее время начинались именно с того, что я закрывал глаза.
        Легко и просто ноги сами собой подтянулись на сиденье и сложились в позу лотоса, а я раскрутил магическое зрение на полную и уставился через себя на этот мир. Меня ударило буйством красок и ощущений, от свежести и чьей-то безмерной радости, до надоедливой холодной замкнутости церковных стен над головой. Всё-таки слишком много мощных амулетов добавили в крепостную кладку, и этим разбудили и одушевили непонятно что.
        - Достали, - вслух сказал я им. - Надо же, какие зайки разочарованные мне сегодня попались.
        Наверху досадливо поморщились, но мне было наплевать на их страдания, уж очень они ими увлеклись. Прямо наслаждались, о чём я им тут же и сообщил. Там сначала обиделись, а потом очень туго, как-то по каменному основательно задумались и замолчали.
        А я, тут же забыв про них, во все закрытые глаза смотрел и радостно удивлялся, до чего же ярким и сложным стал этот мир. Искры жизни пронизывали его сверху донизу, живым было всё, и это всё обладало если не душой, то каким-то духом, что ли.
        - Ками, - мягко поправил меня чей-то голос. - Это называется ками.
        Ладно, покладисто согласился я. Ками так ками. Синтоизм, выплыло откуда-то ещё одно непонятное слово. А потом в голову само собой пришло странное видение странных косоглазых и низкорослых людей с не таких уж и далёких, но уже утонувших островов. Когда-то этот огромный архипелаг из четырех больших и множества маленьких кусочков суши, составлявших страну этих самых людей находился на полпути от нас в сторону Торгового Острова.
        Находился, но во время пробуждения мира пострадал одним из первых, уйдя под воду в один страшный день. Да и до того этот архипелаг постоянно лихорадило, что-то было там не так, но люди, населявшие его, до последнего надеялись на лучшее, потому что любили свои острова. Ну, и разделили с ними их страшную судьбу.
        Я смотрел дальше и видел странное дело - верховных ками, буду их так называть, здесь не было. Не в смысле именно здесь не было, а не было вообще. Кто-то был сильнее, кто-то слабее, но все они жили и радовались, пребывая в гармонии с мирозданием, как бы пафосно это не звучало. Ну, такая у них была цель и смысл, наверное.
        - А ты кто? - вслух спросил я своего незримо присутствующего собеседника.
        - Как кто? - удивился он. - Ками. Я же сказал. Ками ветра. Я всегда первым приветствую новых ками. Таких, как ты.
        - Здравствуйте, - не нашёл ничего лучше сказать я. - Очень приятно.
        Собеседник не ответил, но воздух в камере закружился в лёгком вихре, взлохматив мне волосы. Смотри, как бы сказал он мне. Смотри дальше.
        И я стал смотреть. Меня тоже заметили, но большого внимания не обратили. Наверное, чтобы не смущать, хотя я бы и не смутился, но в большей степени из-за того, что этой непонятной гармонии во мне было мало. А ещё больше из-за того, что я от этого не страдал и не собирался этого делать. Стремления этого во мне не было, да и ещё сказывалась долбанутая привычка принимать себя таким, каким есть. Помогает смириться и не утонуть в комплексах, да, но и расти не даёт.
        - Не ты один такой, - шепнул мне голос грустно. - Вот он тоже, посмотри.
        Где-то высоко и далеко я увидел очень сильного и яркого, но мающегося от собственного несовершенства ками. Раздрай в монастыре и вокруг него доставлял ему просто физическое страдание, но что делать, он не понимал. Точнее, он так мелко не понимал, и боялся навредить себе и всем вокруг ещё больше. Вообще, сравнить это можно было разве что с тягучей болезнью, напавшей на здорового, сильного мужика.
        Что-то гнусное внутри - это был диагноз, который он сам себе поставил. И лечения не предвиделось, ему оставалось только надеяться, что хвороба пройдёт сама собой.
        - Надо ему сказать! - подпрыгнул я на месте. - Объяснить!
        - Кому? - удивился ками ветра. - Единому? Да ты даже тени его внимания не переживёшь! Я-то улечу, а вот ты как?
        Я присмотрелся ещё раз и со вздохом признался самому себе, что мой собеседник прав. Единый - это тебе не дух мелкой речки или там болотца. Это очень серьёзно. Слабоват я против него и разговора просто не выдержу. Для него что я, что домовые, один хрен. И вот таким образом, наверное, церковники мелкую нечисть да магов из слабых да неопытных и прижучивают. Стрелки переводят, сволочи, пришло мне в голову насмешливое понимание процесса. Это всё равно что на разборку в детском саду старшего брата приволочь. Понятное дело, у остальных сирот шансов при таком раскладе не будет.
        - Что же делать, - вслух в большом сомнении пробормотал я.
        - Не знаю, - беспечно признался мне собеседник, хотя именно у него никто и не спрашивал. - Спроси у кого-нибудь. Кто-нибудь да поможет, у нас так заведено.
        - Понятно, - с благодарностью кивнул ему я. И начал думать. Единого просить просто опасно, а мелкие да и крупные ками мне не помощники. Надо лечить этого заложника собственной слишком деятельной паствы, но вот как? Поубивать бы их всех, да и дело с концом. А ещё лучше усыпить, а то ведь такое лечение будет не лучше ампутации без наркоза. Больной, может, и выздоровеет, но уж спасибо от него я точно не дождусь, и это при большой удаче.
        Амулеты, пришло мне на ум. Чужие амулеты. С них всё началось, и ими же должно и кончиться. Как-то так, наверное.
        И я потянулся к всё ещё основательно думавшим над моими словами стенам. Сначала они не хотели со мной разговаривать, по-детски надувшись на меня, но потом мне удалось их растолкать. Растолкать и объяснить что к чему, да попросить показать мне эти самые амулеты, лежавшие сейчас в цементном растворе между каменными блоками.
        Прошло долгих пять минут, прежде чем мои слова приняли к сведению и тяжело над ними задумались. А ты точно сможешь, наконец с большим сомнением спросили у меня. А мы потом заснём, как раньше, или будем дальше мучиться?
        Точно-точно, уверил я их с напускной уверенностью, которой на самом деле не ощущал. Стены ещё раз задумались минут на пятнадцать, в течении которых я чуть не извёлся на это самое от нетерпения. Пришлось отвлечься на возобновившиеся шорохи в коридоре и добавить изрядную порцию силы на свою электрорунную схему. Кто-то там заорал, кто-то затрясся, но враги были уже учёные, смогли и убежать, и вытащить попавших под удар.
        - Хорошо, - наконец вслух сказали мне. - Смотри. Но помни, ты обещал.
        Приложив руку к сердцу, я нечувствительно подтвердил своё обещание, и потянулся туда, где и лежали эти самые амулеты, теперь я видел их все. И замурованные в стенах, и спрятанные в одной тайной кладовой, и находящиеся на руках.
        Позабывший про благообразный бас и закатывающий сейчас истерику неподобающим сану фальцетом Его самозваное святейшество Иннокентий вообще был ими увешан, как ёлка. Увешан, но без особого смысла, ничего-то он в них не понимал, и напомнил мне тех самых дикарей с южных островов, про которых недавно рассказывал Ларе Далин. Ну, тех самых, что броненосец из тростника строили. Уровень понимания у них был сейчас один.
        Были они и у людей в коридоре, и у выжившего мастера заплечных дел. Вот кого я убью точно. Первой в барабане, противослоновой пулей. Посмотрим, кстати, как действует. С-с-скотина такая. Но не до него пока.
        Я дотянулся до ближайшего амулета и начал его рассматривать со всё возраставшим удивлением, потому что теперь-то я всё понимал! Был он устроен как сложнейшая блок-схема, и в основе его лежал сложнейший алгоритм. Я видел сейчас знаки и символы процессов, решений и формул, соединителей и логических переключателей, комментариев и документов, сенсоры ввода и много чего ещё. Чёрт побери, да у этих амулетов были даже вшитые базы непонятных мне данных и внутренняя память!
        Я сидел, раскрыв рот, и сидел бы ещё долго, изумляясь уровню и сложности мастерства, но в себя меня привело быстро пришедшее осознание того, что этот амулет был военным. Был он оружием, и как раз против таких магов, как Арчи и Лара, и в чуть меньшей степени, чем я. Моя странная магия неведомыми создателями амулетов в расчёт не принималась.
        Ну а раз не принималась, то я вздохнул от огорчения, да и принялся их портить один за другим, уж на это мне ума хватило. Я перерезал линии питания амулетов силой из окружающего мира, убирал возможность запитываться от носителей, размыкал без возможности включения переключатели и сенсоры, затирал базы данных и обнулял память.
        Набил руку сначала на амулетах в кладовой, благо там никого не было, потом ускорился и перешёл на людей, оставив стены на закуску. Никто в царившей там суматохе не заметил моей диверсии, но вот теперь все они были передо мной как на ладони.
        Не удержался, пошевелил монаху-мучителю камни в почках и внушил им стремление к свободе, к побегу, к солнцу и ветру, мстительно поулыбался громкому удивлённому оханью и крикам боли в коридоре. Здесь он пасся, скотина, не отходил от мой камеры, уклоняясь от чести быть вызванным на ковер к начальству.
        И сразу забыл про него, некогда мне было отвлекаться, были у меня дела и поважнее. Я усыплял стены одну за другой, выслушивая их тяжёлое и сбивчивое спасибо, и вот уже в монастыре не осталось ни одного чужого амулета.
        - Молодец, - шепнул мне мой собеседник, с удовольствием рассматривающий монастырь. - А с этим как?
        И он мне показал на уже ясно видимые линии, идущие от монастыря к Единому и обратно. Туда - следы горячих молитв и вообще фанатичной веры, назад - благодать и сила. И было ясно видно, что Единый тяготился настырной намоленностью этого монастыря, но не ответить не мог. Так потирают ушиб на руке, надеясь, что он вскоре прекратить ныть.
        Я потянул на себя одну из линий, послабже да потускнее, готовый в любую минуту отбросить её, как отбрасывают ядовитую змею. Шла она из небольшой отдельной часовенки, в которой как раз людей и не было. Линия подалась, а я по неожиданному наитию воткнул её в гору рядом с монастырем.
        Дух горы, или ками, как его теперь правильно было бы называть, всхрапнул во сне, замер да прислушался было, но тут же опять провалился в тяжелый каменный сон. Эта порция веры была ему как слону дробинка. Уже смелее я потянулся за остальными, и с радостью заметил, что Единый с огромным облегчением и даже радостью урезает в ответ свою благодать, да и вообще выздоравливает на глазах.
        - Однако! - вслух подумал я. - Заставь, как говорится, дураков богу молиться, и даже он не рад будет.
        Но дело было сделано. Теперь церковные амулеты, защищавшие от меня своих хозяев, силы не имели совсем. Духу горы на новоявленную паству было наплевать, и всё что он мог им посоветовать - это не суетиться. Да лечь поспать, вот как он спит.
        - Да будет так! - вслух, во всем возможным злорадным торжеством, сказал я и ударил по этому надоедливому монастырю и его окрестностям сонной волной, этим единственным выученным мной в совершенстве фокусом.
        Зелёная волна пронеслась по помещениям и дворам, по кельям и зенитным башням, вырубая бодрствующих кого где застала. Заснули пушкари на зенитных башнях, заснули повара и группы захвата, заснул с улыбкой облегчения и всё ещё орущий монах. А его самозваное святейшество так вообще свернулся клубочком на его ворсейшестве у себя в кабинете, засопел в две дырочки и пустил пузыри изо рта, до того он обрадовался возможности снять с себя ответственность, да успокоить пошедшие вразнос нервы.
        Успокоился и я, успокоился и удалился куда-то Единый, повеселели и все окрестные ками. Я ещё раз тщательно огляделся, сначала по часовой, а потом против неё, но ничего не заметил. Можно было выходить.
        Глава 36, в которой это приключение и заканчивается
        И вот теперь остался я в этом монастыре совсем один. Из бодрствующих, имею в виду. Остальные так крепко спали, что было даже завидно. Мне, конечно, далеко до Кирюхи по части насылания добрых снов, но и так получилось очень даже неплохо.
        Спали монахи с удовольствием, отдыхая после тяжёлых неправедных трудов. Спали крепостные стены, открыв дорогу магии внутрь монастыря, спал Владыка Николай, заснули и несколько бедолаг в камерах, на которых я всё это время не обращал внимания.
        Кряхтя, как старый дед, я встал со своего боевого стула и решительно направился в угол, подобрать оставленный в рабочем состоянии антимагический ошейник, сидеть здесь мне было уже незачем. Закинул на плечи походный ранец, хоть и мелькнула малодушная мысль бросить его здесь, но не хотелось отчитываться перед Далином, пусть он даже всё поймёт и одобрит. Потому что если ничего не потеряю, одобрения будет ещё больше.
        Засунул в кобуру неожиданно ставший слишком убойным и опасным револьвер, который был очень даже доволен таким положением дел. Сделаю его своим запасным, а по приходу на «Ласточку» займусь-ка я со всем усердием «Секирой». Да и вообще оружием следует озаботиться, револьверы-винтовки-пулемёты, патроны и бомбы, всё это лишним не будет. Главное тут не увлечься и не сотворить по неопытности что-то слишком кровожадное в самой сути своей. Пусть вещи мнят себя защитниками, вот как моя четвёртая по счёту в барабане пуля. Сидит себе смирно в гнезде и ждёт не кого-нибудь, а именно злодея.
        С опаской, так как работать пришлось практически в трансформаторной будке, стёр свою электрорунную схему и подступил к двери. Надо будет Далину рассказать, кстати, да магических слаботочных розеток по дирижаблю наставить. Это ж и генераторы можно будет запитывать из кристаллов, тут и Арчи справится.
        Хотя, стоп! Это же самая плохая идея из всех, что только могла бы прийти мне в голову. А Лариска тогда зачем? Это что же, я своими руками заберу у девочки весь смысл её работы на нашем корабле? Не, не пойдёт. А вообще теперь мне следует быть очень осторожным в делах и поступках. Теперь надо на любой вопрос семь раз подумать, и ответ давать минимум через неделю. А лучше вообще через месяц.
        Ладно Лариска, а вот обрушить рынок амулетов или генераторов мне совсем не улыбалось. Заиметь врагов среди гномов или человеческих торговых домов легче лёгкого, так что пусть всё идёт так, как идёт. Жизнь свою я определил семь лет назад, когда с этими оглоедами связался, и менять её не буду. Не хочу, и всё. Двигайте прогресс вперёд сами, набивая свои собственные шишки, больше ценить будете.
        Сонная дверь светила мне прямо в лицо рунами, но открываться не собиралась. Не было у неё, видите ли, такого желания. Пришлось снова собраться с мыслями и вежливо попросить её выпустить меня. Нарисовал две петли, на всякий случай подписал, что это именно петли, красивую изогнутую ручку, да и поддал силы.
        Дверь без скрипа отворилась, а я наконец-то вышел в коридор, широко открыв глаза, чтобы хоть что-нибудь увидеть в этой темени. И на свою голову сразу же увидел валявшиеся скрюченные жареные трупы, а потом в нос с силой ударил застоявшийся, невыносимый запах горелой человечины.
        Зажав нос, и борясь с желанием тут же мощно наблевать, я рванул направо по коридору, скользя берцами по чему-то мягкому, и запрещая себе думать, что же это такое было. В полной панике, позабыв про больную печень, я выскочил на обширную лестничную клетку, где и повалился в кучу спящих но, слава богу, целых тел.
        Вот всё-таки хреновый из меня маг, будем говорить честно. Медленный. Случись что, я ведь пока разберусь, что к чему, пока соображу, что делать, пока посомневаюсь, десять раз пристрелят.
        Отдышался немного, жадно хватая идущий откуда-то сверху свежий воздух, потом через силу поднялся, чтобы захлопнуть дверь в тюремный коридор и отсечь мерзкую вонь. Стало полегче, и я с каким-то остервенением вытер берцы об лежащего чуть отдельно, начальство же, того самого пыточных дел мастера. Хорошая у него ряса, плотная, не хуже полотенца.
        Сидя в камере, мечтал я его застрелить, но тут передумал. Слишком легко ему будет уйти вот так, беззаботно спящему, слишком просто. Пусть с ним Владыка Николай да собственные камни в почках разбираются. Всё равно конец ему один - анафема и петля, а то и костёр. Пусть попробует сам, как это вкусно. Инквизиторы зло наказывали жёстко, а это было именно зло. Накинул ему антимагический ошейник, попросил металл, из которого он был сделан, сомкнуться на шее наглухо и не сниматься ни в коем случае, только если вместе с головой. Не доверял я теперь застёжкам, пусть даже самым хитрым.
        Руки связывать не стал, только пнул его на прощание по самому дорогому, чтобы даже сквозь сон пробирало, да и побрёл наверх.
        Следовало не развлекаться, а срочно найти Владыку Николая, дела у него были плохи, даже отсюда чувствовалось. И ещё подобрать тот самый крюк, что поддался на мои уговоры. Отдам Далину, пусть подкову делает, как обещал.
        Я тяжело поднимался по лестницам, брёл какими-то тёмными коридорами, ударяясь об углы и спотыкаясь, и лишь уже в самом конце, выругав себя последними словами, догадался сотворить магический светляк. Хорошо, хоть ветер не видел, сразу после излечения Единого он радостно усвистел к своим, хвастаться и рассказывать. А то бы за дурака принял, ей-богу.
        Странное дело, пытошная была устроена у них хоть и в отдельном толстостенном крыле, но наверху, среди других помещений. Не стеснялись тут ничего, видимо. Владыка Николай лежал на деревянной замызганной лавке, и постанывал во сне. А я тут же захотел вернуться к спящему монаху и да отрубить ему руки, которыми он всё это творил, да ноги, что носили его по земле.
        Из одежды на моём подельнике была лишь набедренная повязка из какой-то грубой ткани, поэтому я сумел разглядеть всё. И сломанные голени, и обуглившиеся пятки, и выглядывавшие из-под спины следы ударов бичом. Но самой опасной всё же была выправленная вмятина в черепе, след от удара головой по каменному полу. А внутри головы разливалась мёртвая кровь, вот как у меня недавно, и я невольно запаниковал.
        Остановить кровь внутри головы получилось сразу же, с этим проблем не было. А проблема была в том, что тело хоть и знало, как там и что должно быть в соответствии с внутренней искрой, но приступать к делу не спешило и мне не советовало. Мелькнул образ чистого листа, в лучшем случае, а то и такого листа, на котором уже ничего не напишешь.
        Ладно, подождём Лару. Как хорошо, когда есть, на кого спихнуть проблему. Я подзаживил Владыке Николаю ноги и руки, спину и следы ударов на лице, но сильно подстёгивать процесс не стал. Убрал боль, прикрыл его чьей-то рясой, и остановился.
        Кстати, пора бы уже мне дать знать своим, что здесь творится. Подобрав с пола неслабо удивившийся такому повороту событий крюк, вышел в коридор, чтобы отыскать путь на крепостную стену.
        Дотянуться до Лары или тем более, до Арчи, у меня не получилось. А экипажи дирижаблей, напуганные иллюминацией над монастырём, в опаске отошли километров на шесть, если не больше, зависнув над нашими позициями. Но я знал, что эти стены сейчас в тревоге рассматривают множество вооруженных и невооруженных глаз, так что не заметить меня не смогут.
        Всё так же кряхтя и пошатываясь, я наконец-то выперся на крепостную стену, по лестнице забрался на возвышающуюся зенитную башню, и остановился. Пушка была испорчена мастерски, и развернуть её стволом во двор не получится. Всё, что могло быть испорчено, и было испорчено. Отвинчено, разбито, заклинено, щедро просыпано мелким песочком.
        Тогда я залез на самый здоровый ящик и принялся просто махать руками, как последний дурак. Ведь не догадался прихватить какую-нибудь простыню из жилых комнат, хоть и проходил мимо.
        Но меня заметили и так. Ударил по глазам усилившийся свет амулетов-прожекторов, резко набрали высоту несколько низко висевших дирижаблей, а я всё махал и махал. Осторожно начали приближаться патрульные корабли, не торопясь и с опаской, а с земли стартовали всё новые и новые дирижабли, из всех участвующих сторон.
        Но один из них рванул ко мне так резко, что я даже не стал сомневаться, кто бы это мог быть. Вскоре «Ласточку» можно было узнать и глазами, и я прекратил придуриваться, обессиленно усевшись на тот самый ящик. А наш экипаж сначала резко разогнался, опередив всех остальных, а потом и лихо пошёл на посадку, прямо на единственный посадочный пятачок внутри монастырских стен. Остальным придётся садиться снаружи. Ну, или десант на стены высыпать.
        Лёгким взглядом я проводил наш кораблик, когда он прошёл над моей головой и лихо сел, в секунды сложив силовой каркас. Снова проплавив окно, огненной пулей выскочила на камни двора решительная, ничего не боящаяся саламандра, и огненным зигзагом пронеслась по всем крышам и стенам, выискивая зло и меня заодно.
        Удивлённо замерла, не обнаружив ничего плохого, и одним прыжком радостно подскочила сначала ко мне, а потом и за мной, потому что я рванул с начавшего обугливаться снарядного ящика, вновь позабыв про боли в боку.
        Мы выскочили на стену, где она принялась радостно скакать вокруг меня, плавя на каждом прыжке камни, и что-то радостно и не очень понятно мне рассказывать. Она и сердилась на меня, и хотела обнять, и кому-то грозила, так что еле удалось её немного успокоить.
        Хлопнул люк корабельной двери, и вслед за Лариской наконец-то выскочили все остальные. Первой неслась Лара, по пути разом прочувствовав весь этот долбаный монастырь и всё сразу же поняв, но хода не сбавила. За ней Арчи, следом тяжело нёсся и матерился на гномьем Далин, что-то там про во второй раз проплавленное окно, а за ним, соблюдая субординацию, Антоха с Кирюхой. А за ними деловито выбрались во двор и несколько эльфов, среди которых затесались те самые трое, что провожали нас на дело не так давно.
        - А корабль на кого оставили? - весело крикнул я своим, но они даже не сбились с шага. Теперь я, кстати, мог ощутить и саму нашу «Ласточку», которая тоже обрадовалась мне. Разума там не было, были лишь искренние чувства и ощущения.
        - Ты как? - подскочившая Лара схватила меня обеими руками за правый бок так плотно, словно собиралась меня забороть. - Коля где?
        Но мне немедленно полегчало. Как мог, я в двух объяснил ей и подбежавшему экипажу, что же здесь произошло, и что опасаться теперь нечего. Что делать, я им не говорил, теперь это были не мои проблемы. Лишь подробно рассказал про Владыку Николая, про рану на его голове.
        - Так, этого на «Ласточку», выпоить ему мой травяной сбор номер пять, накормить и усыпить. - распорядилась Лара, на мгновение прижав меня к себе, а потом тут же влепив звонкий подзатыльник. - Арчи, делай! Потом сразу ко мне, я у Коли буду, понятно?
        И, не слушая моих возражений, меня потащили на «Ласточку». Кирюха понёсся впереди всех, готовить каюту и еду, Лариска сначала радостно завертелась вокруг нас, но дождалась злого, воспитательного рыка Далина, и испуганно рванула прятаться к себе в домик.
        - Двери ей сделай, огнеупорные, - с улыбкой посоветовал я гному. - А то так и будешь окна менять.
        - Поучи меня, поучи, - раздражённо просопел тот. - А ещё Кирюху - щи варить. Я в твои дела, между прочим, не лезу.
        И тут мне стало до того легко и уютно и от его ворчания, и от весёлой и радостной помощи Арчи, и от искренней заботы Антохи, что я без уговоров позволил затащить себя на «Ласточку», выпоить мне полную литровую кружку травяного сбора, даже не почувствовав её вкуса.
        Потом я торопливо жевал жареное мясо и хлеб, жрал ложками жимолость с сахаром, и даже не заметил, как подошедший ко мне Арчи дождался, пока я всё проглочу, а потом и начал грузить меня в сон каким-то своим амулетом.
        Я засопротивлялся было сначала, ведь мне так много нужно было им рассказать да показать, но Арчи был неумолим. Завтра, всё завтра, как бы говорили его весёлые глаза. И расскажешь, и покажешь, и звездюлей получишь. Всё завтра.
        - Хорошо, - наконец вслух согласился с ним я и закрыл глаза, уплывая в темноту. - Завтра так завтра.
        Хабаровск, 2021.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к