Сохранить .

        Темная сторона Сети (сборник) Олег Игоревич Кожин
        Александр Матюхин
        Виктория Колыхалова
        Александр Подольский
        Александр Балашев-Юго
        Дмитрий Владимирович Лазарев
        Николай Иванов
        Валерий Тищенко
        Алексей Провоторов
        Алексей Жарков
        Алексей Шолохов
        Максим Кабир
        Михаил Павлов
        Дмитрий Мордас
        Ольга Леонардовна Денисова
        М. С. Парфенов
        Альберт Гумеров
        Сергей Леппе
        Юрий Погуляй
        Мария Артемьева
        Дмитрий Козлов
        Городские легенды
        Перед вами сборник рассказов вжанре хоррора имистики острашных тайнах Интернета, мрачных загадках социальных сетей ицифровом мире…
        Выуверены, чтоникакое сверхъестественное зло нескрывается встрочках программного кода ваших любимых форумов исайтов, вфайлах, присланных вам поe-mail? Нодемоны виртуального мира убивают по-настоящему. И,может быть, онидаже способны привести ккраху современное человечество…
        Темная сторона Сети (сборник)
        
* * *
        Тук-тук-тук! Сеть ищет тебя…
        Все, чтослучится дальше, зависит оттвоего выбора.
        «Красную илисинюю пилюлю, Нео?»
        Пока ты думаешь, позволь напомнить тебе одну легенду. Ты,безусловно, знаешь ее начало.
        Былсвет, ибыла тьма.
        Былдень, ибыл вечер.
        Исоздал Бог Землю иЧеловека.
        АЧеловек создал Сеть…
        Ивбольшой Сети появились маленькие сети, иукаждого человека появился свой мир исвоя Земля… Иэти сети, миры иземли плодились иразмножались сами посебе, ивыходили изних демоны ибоги, звери ичудовища, инебыло им нисчету, нипредела.
        Форумы, сайты, конференции, видеочаты, вирусы, файлы, программы - виртуальный мир цифры продолжает расти. Каждую наносекунду внем появляется что-то новое иумирает что-то старое.
        Создав Сеть, Человек перезагрузил существующий мир. Носпособенли он удержать контроль надсвоим созданием? Создателю мира это неудалось.
        Создав Сеть иперезагрузив существующий мир, Человек сам стал другим.
        Или - нестал? Ичем все это может окончиться?
        Какмного вопросов.
        Аможет, пока только один - читать илипройти мимо?
        Вэтой книге собраны рассказы озловещих тайнах Сети. Создали эту книгу молодые русскоязычные авторы, вбольшинстве своем уже знакомые читателям посборникам «Самая страшная книга» (2014 и2015годов), «Темная сторона дороги», «Пазл», «Альфа-самка» идругим отечественным книгам исборникам вжанре хоррор. Есть всборнике иновые имена.
        Этакнига способна напугать ишокировать, итот, ктопрочитаетее, почти наверняка уже незапустит компьютер, невспомнив оней иотом, какие истории вней рассказаны.
        Такчтоже…
        «Красную илисинюю пилюлю, Нео?»
        Сеть ищет тебя.
        Да? Нет?
        Итак…
        Александр Подольский
        Этот человек
        Ульяна встретилась сним взглядом, когда развешивала объявления врайоне проспекта Вернадского. Онсмотрел счерно-белой листовки настолбе иулыбался. Чутьли некруглая голова, большие уши, большие глаза иочень большой рот - прямо какузамаскированного подбабушку волка изсказки. Темные волосы спускались довисков, оставляя проплешину налбу, аброви-гусеницы соединялись водну жирную, мохнатую полоску. Подфотороботом была надпись: «Вывидели этого человека?» Ульяна видела. Занеделю он снился ей три раза.
        Объявление непоходило наобычный крик опомощи - этого человека никто неискал. Нислова опропаже, никаких личных данных, никаких контактных телефонов. Просто кто-то повесил настолб фоторобот свопросом, отвечать накоторый было некуда инекому.
        Ульяна сложила свои объявления всумочку ипоспешила наавтобус. Попути доНовопеределкино, гдеона сдвумя подругами снимала однушку, вголову лезли последние сны. Первый раз незнакомец появился вметро. Поезд ввинчивался вземлю глубже иглубже, заокном сквозь туннельную ночь мелькали аварийные огни, аУльяна рассматривала пассажиров. Всевыглядели одинаково: пальто, сорочка, красный галстук ишляпа-котелок - вагон наполняли копии «Сына человеческого» Рене Магритта. Ноесли накартине бельгийского сюрреалиста лицо персонажа закрывало яблоко, тоуздешних обитателей вместо него чернело пятно, будто клякса натетрадном листе. Безликие необращали надевушку внимания, пока один изних неподнялся сместа инесел напротив Ульяны. Онснял шляпу, темнота колыхнулась, иизпятна выросло лицо. Толстые губы растягивались вулыбке, ачерные глаза напоминали акульи - такиеже мертвые ижуткие. Незнакомец неделал ничего, только смотрел иулыбался, нопроснулась Ульяна вся впоту. Через пару ночей он пришел вновь. Наэтот раз место действия сузилось докабины лифта. Ульяна прижималась кстенке ичувствовала, какта движется, толкая ее вперед.
Чувствовала, какподболезненным мерцанием лампы опускается потолок. Ачеловек смотрел иулыбался. Когда Ульяна поняла, чтопроваливается внезнакомца изадыхается, сонвыплюнул ее вреальность.
        Квартира была пуста. Зимняя сессия отгремела, пришли каникулы, поэтому подружки укатили кродным, оставив Ульяну дорабатывать последнюю неделю перед отпуском икормить общего любимца - котенка Тиму. Полосатый зверек размером спару ладошек хозяйку сильно нетерроризировал, ноискучать недавал.
        Ульяна заварила чаю иугнездилась вкресле перед компьютером. Онабыла автором проекта «Пропавшие вМоскве» ипосвящала ему почти все свободное время. Встолице чутьли некаждый день кто-нибудь исчезал, невыходил насвязь сродственниками, иУльяна помогала донести информацию о«потеряшках» домаксимально возможного числа людей. Онамониторила городские доски объявлений, районные форумы, сайты полиции, апотом поднимала шум навесь Интернет. «Пропавшие вМоскве» запару лет существования нажили группы-миллионники впопулярных соцсетях иинтерактивный портал, поэтому сарафанное радио иволна перепостов запускались сами собой - стоило только добавить новое объявление. Незабывала Ульяна ипрореальный мир, распечатывая листовки испомощью волонтеров расклеивая их погороду. Дохода эта работа неприносила, однако сотни благодарностей отродителей найденных детишек ивоссоединенных семей стоили таких трудов.
        Загрузив насайт несколько объявлений, Ульяна нежилась вванне. Онанаслаждалась редким моментом, когда целая квартира осталась вее распоряжении: ненужно никуда торопиться, думать ососедках илиждать своей очереди помыть голову. Вприоткрытую дверь был виден коридор, покоторому Тима гонял розовый носок. Изкомнаты доносилось сладкоголосое пение Ланы Дель Рей. Нежизнь, амалина… еслибы невечерняя смена наработе. Иеслибы несны.
        Втретьем сне незнакомец впервые чем-то занимался, нолучшебы он какобычно лыбился исмотрел. Ульяна приклеивала объявление кавтобусной остановке, когда рядом возникла высокая фигура. Незнакомец прилепил листовку поверх других ипоказал нанее пальцем. Ульяна отступила нашаг, иостановка исчезла. Теперь перед ней растянулась бесконечная стена счешуей ввиде объявлений. Незнакомец обвел руками мозаику излиц пропавших иеще раз ткнул влистовку. Палец упирался вфотографию полной рыжеволосой девушки сдобрым, усеянным веснушками лицом. Ульяна узнала себя, нопроснулась прежде, чемуспела закричать.
        После ванны она вернулась ккомпьютеру инабрала впоисковике: «снится один итотже человек». Поэкрану побежали ссылки нафорумы парапсихологов иэзотериков, наонлайн-сонники имагазин свитеров отФредди Крюгера. Прокопавшись всетевой шелухе сполчаса, Ульяна ввела тотже запрос впоиск покартинкам ивздрогнула. Намногочисленных изображениях былон.
        Еготак извали - Этот человек. История началась в2006году вНью-Йорке. Известный психиатр предложил своей пациентке изобразить того, ктоникак невыходил унее изголовы, потому что раз заразом являлся воснах. Вовремя другого сеанса рисунок попался наглаза старичку, который узнал человека изаявил, чтоводном кошмаре тот гнался заним попустому супермаркету. Психиатр показал портрет Этого человека всем своим пациентам, атакже разослал коллегам - впервую очередь тем, ктозанимался повторяющимися снами. Результат оказался невероятным: десятки людей узнавали незнакомца изснов, ивсе клялись, чтоникогда невстречали его вреальной жизни. Вскоре эта информация утекла вИнтернет, воплотившись всайт .
        Ульяна перебирала портреты Этого человека насайте, фотографии совсего мира сего физиономией наобъявлениях (копиях того, чтоона видела напроспекте Вернадского), изучала теории - от«коллективного бессознательного» Юнга доявления людям Божьего лика, - читала описания чужих снов вгостевой книге. Кого-то Этот человек пугал, кому-то помогал выбраться изсна, анекоторые рассказывали онем какосексуальном партнере идаже убийце - историй хватало налюбой вкус. Ипорой достаточно жутких.
        Но,если препарировать интернет-легенды, уистоков каждой второй можно обнаружить компанию шутников илихитрых рекламодателей. Этот человек нестал исключением: самые любопытные ивъедливые юзеры давно докопались доистины. Почему-то «известного нью-йоркского психиатра», какиего пациентов, нигде неназывали поимени, такстоилоли верить ванонимусов? Домен thisman.org оказался собственностью итальянской маркетинговой компании, руководство которой неровно дышало крозыгрышам; аодновременно сзапуском сайта кто-то разбросал ссылки нанего пофорумам любителей осознанных сновидений - вероятно, сами создатели. Всепризнаки качественной вирусной рекламы были налицо, только вот эту теорию вдребезги разбивал один факт: никто так инепонял, чтоизачем рекламировали. Потихоньку сновидческая сказка рассеялась, сайт забросили, гостевая книга перестала обновляться, ноктому времени Этот человек превратился вузнаваемую крипипасту - страшилку, разносимую помиру сетевыми волнами. Лысоватый улыбчивый тип стал порождением фольклора цифрового века. Какбы там нибыло, факты говорили одно: путешественника почужим снам несуществует,
какисотен столкнувшихся сним людей.

* * *
        - Девушка, передайте запроезд.
        Ульяну прошибла дрожь отодной мысли, чтопридется донего дотронуться.
        - Девушка, - настаивала тетка вочках напол-лица, - ну передайтеже, ну.
        Водитель маршрутки ниразу неповернулся, ноУльяна немогла оторвать отнего взгляд. Взеркале заднего вида отражались проплешина налбу исросшиеся брови.
        - Совсем уже, - фыркнула тетка.
        Онанехотя поднялась сместа инасыпала мелочь водителю вруку. Насекунду стала видна нижняя часть его лица. Человек улыбался.
        Ульяна выскочила наследующей остановке. Добара, гдеона работала официанткой, предстояло шагать минут двадцать. Мысли занимал Этот человек. Прочитала насвою голову… Ульяна старалась несмотреть влица прохожих, потому что боялась узнать внихего, какузнавала всю дорогу отНовопеределкино. Если история ссайта - выдумка, откуда сны? Самый очевидный ответ успокаивал: рисунок когда-то уже попадался Ульяне наглаза, даисама история тоже. Тогда она необратила нанее внимания изабыла втотже миг, ноподсознание все запомнило итеперь вытащило наружу. Снятсяже ей люди иэпизоды издетства, значит, где-то эта информация хранится? Вотився чертовщина. Нужно перестать думать округлой улыбающейся голове, итогда она небудет мерещиться накаждом углу. Нопроще сказать, чемсделать. Ходжа Насреддин велел недумать обелой обезьяне, ичем все витоге кончилось?..
        Посетителей было немного, поэтому смена проходила спокойно, безнервов. Время тянулось очень медленно. Пиво, кольца кальмаров, чесночные гренки иповтор вчерашнего футбольного матча. Всекаквсегда. Пока вбар невошел высокий мужчина впальто ишляпе-котелке. Ульяна отшатнулась отнего, какотчумного, пропуская вглубину зала. Гость выбрал столик подприглушенным светом всамом углу.
        - Ульян, двадцать третий натебе, - сказала Катя.
        Двадцать третий тонул вполутьме, ноУльяна была уверена: гость смотрит прямо нанее. Смотрит иулыбается.
        - Ульян?
        Онаперевела взгляд наподругу.
        - Кать, возьми его сама. Чего-то я неочень хорошо себя чувствую. Умоюсь пойду.
        - Хорошо. - Катя кивнула, доставая из-под барной стойки меню. - Тысегодня ивпрямь чудная какая-то. Случилось чего?
        - Данет. Переутомилась, наверное.
        - Знакомо. Выспись какследует, завтраже вночную. Ато вон бледная какая.
        Катя упорхнула кклиенту, аУльяна пошла втуалет. Холодная вода привела вчувство, взбодрила, нолишь напару секунд. Когда Ульяна подняла голову кзеркалу, ейзахотелось плакать. Еелицо небыло бледным, просто снего исчезли все веснушки.
        Онасошла сума, других объяснений нет. Скоро ее закроют вкомнате смягкими стенами истанут кормить манной кашей сложечки. АУльяна будет орать насанитаров иназывать их Этими людьми…
        - Ульян? - Вдверь постучали. - Тыкак? Может, врача вызвать?
        - Ненадо, Катюш, явыйду сейчас, просто отравилась чем-то.
        Иликем-то.
        Ульяна струдом отодвинула защелку, руки неслушались. Привела себя впорядок ивернулась взал. Двадцать третий столик пустовал, доконца смены - полтора часа. Можно было выдохнуть. Хотябы навремя.
        Ульяна выставляла наподнос рюмки бехеровки итекилы, когда рядом возникла Катя.
        - Кстати, тотдядя сдвадцать третьего оказался сприбабахом, тыкакчуяла, - проговорилаона. - Молча тыкал пальцем вменю ипялился наменя так, будто я ему голая прислуживаю. Даже слюни пустил. Фу,мерзкий тип такой. Даеще ичаевых неоставил, жмот монобровный.
        ПотсУльяны катился рекой, голова кружилась. Что-то происходило. Что-то очень нехорошее.
        Варианты сгаллюцинациями илинавязчивыми идеями отпадали, значит, сдаваться впсихушку еще рано. Пока готовился очередной заказ, Ульяна неудержалась ивлезла вСеть через планшет. Ссайта насайт кочевала одна итаже информация обЭтом человеке, одни итеже фотороботы, одни итеже комментарии. Новконце концов нашлось икое-что новое.
        «Теперь мне нетолько мерещатся эти безобразные морды, теперь я сам, кажись, превращаюсь вЭтого человека… ЫЫЫЫЫ. Придумавшие эту дичь мудаки, горите ваду!»
        Блог назывался «Безумные записки спланеты Плюк», ивсе последние посты были посвящены Этому человеку. Иногда совсем коротенькие, иногда развернутые, новправдивость каждого изних Ульяна верила безоговорочно.
        «Начал лысеть солба, какнаш добрый друг ссайта. Обхохочешься. Самочувствие все хуже, какая-то полнейшая жопа, скажу явам. Ида, меня еще никуда неупекли, ия настаиваю натом, чтонеупотребляю никаких психотропных веществ. Хотя давно пора!»
        Следующая запись была оставлена два дня назад.
        «Сегодня опять снилась стена. Явидел, какона работает. Какработает Этот Говнюк. Онвешает настену свой фоторобот ипроходит сквозь нее. Акогда возвращается - опля! - вместо фоторобота там висит новое лицо, новое объявление опропавшем. Кажись, новым лицом быля…»
        Дальше шли сегодняшние записи вформе обрывков, опубликованные синтервалами вчас-два.
        «Бухаю. Пошли все вжопу».
        «он заходит внаши сны… прощупывает… забирает слабых… я слабый немогу ничего сделать телефон неработает идверь какже болит… Похоже я подыхаю…»
        «вы воообще их когда-нибудь рассматривали объявления эти? почему повлоина изних одинаоквые? почему разные люди лепят их поодному шалбону икто их делает когда упропавших нет родственников сдрузьями?»
        «гребаный сайт снего все началось эти шутошные обявления сними он набрал силу итеперь лезет…»
        «объявы питают его иего стену, когда ищут он чуствует он вылезает…»
        «эта сука лезет нечерез стену ОН ЛЕЗЕТ ЧЕРЕЗ МЕНЯЙ!!!!»
        Последний пост был загружен пятнадцать минут назад иуже собрал кучу комментариев. «Чувак, жгиеще!», «Сатурну больше неналивать», «срочно скинь это вМракопедию, реальная тема», «Завязывай, Серега. Уженесмешно».
        Ульяне тоже было недосмеха. Онаструдом дождалась конца смены, выпросила уадминистратора отгул надва дня ивышла вотьму зимней Москвы. Чтоделать? Чему верить? Чтовообще сней происходит? Вглазах почернело, крупицы снегопада сложились встену стысячей лиц. Ульяна стала заваливаться набок, ноее подхватили чьи-то сильные руки.
        Скорая приехала наудивление быстро. Осмотрели, что-то вкололи, ничего страшного ненашли ипосоветовали полный покой. Какизвестно, всеболячки отнервов, ауж вмегаполисе заработать стресс проще простого. Тутисамые здоровые вобморок падают. Происчезнувшие веснушки Ульяна даже незаикнулась.
        - Нуты даешь, - говорила Катя, провожая ее дотакси. - Десять метров отработы отошла - издрасте приехали. Хорошо хоть мужчина тот тебя поймал, атобы головой отротуар грохнулась.
        Ульяна чувствовала себя лучше, ноприупоминании омужчине поспине пополз холодок.
        - Акакон выглядел?
        - Дая нерассматривала особо. Впальто черном, вшляпе такой.
        Этот человек был везде. Авот ключей вкармане пуховика - небыло.
        Пока она ездила кхозяйке задубликатом ключа, пока добиралась додома, страх точил ее изнутри, пожирал нервные клетки. Коврик перед входной дверью оказался сдвинут. Егомог случайно задеть кто-то изсоседей, нозаодин день Ульяна превратилась внастоящего параноика. Вквартире было слишком тихо.
        - Тима, мама пришла.
        Ульяна зажгла свет вкоридоре, скинула сапоги. Закрыла дверь навсе замки инавесила цепочку. Сердце бахало вгруди, дыхание сбивалось.
        - Выходи, малышок.
        Сейчас она жалела, чтоподруги далеко, чтоей придется ночевать здесь одной. Хорошо хоть Тима никуда неделся. Сонный котенок выполз изкомнаты инеспеша приковылял кхозяйке. Ульяна взяла наруки пушистый комочек, итот сразу замурчал.
        - Нучто, докладывай. Кнам никто неприходил? - спросилаона, почесывая котенка заухом.
        Тима зевнул вответ изажмурил глаза отудовольствия.
        Музыка, включенный телевизор, свет повсей квартире - истало уже нетак страшно. Ульяна осмотрела каждый угол, носледов чужого присутствия незаметила. Вдомашней обстановке недавние мысли казались полным бредом. Одинаковые люди? Такзимой почти все одинаковые навид. Лысина игустые брови - те еще «особые приметы». Веснушки? Наверняка какие-то проблемы скожей. Ключи? Выпали изкармана, чтонемудрено, если вспомнить обморок. Сны? Даичерт сними!
        Онанадавила кнопку питания компьютера, подхватила Тиму иотправилась накухню. Тамскормила котенку сосиску, приготовила себе салат ивернулась вкомнату, чтобы досмотреть финальный сезон «Декстера». Какнистранно, всериале ненашлось никого, ктонапоминалбы Этого человека.
        - Нервы, нервы, нервы… - прошептала Ульяна. - Всеведь можно объяснить, да, малышок?
        Тима клевал носом, поэтому можно было решить, чтоон кивает.
        - Напридумывала сама себе имучаюсь.
        Ульяна достала бутылку вина, сыр, который сестра привезла изГреции, вместе сТимой укуталась вплед ивпервые задень улыбнулась.
        - Всефигня, кроме пчел.
        Кошмарный морок рассеивался.
        Наследующее утро она заглянула кдерматологу. Сидя вочереди, зашла вблог «Безумных записок спланеты Плюк», гдеавтор вовсю насмехался надкомментаторами, принявшими его пьяный бред зачистую монету.
        - Вотже дебил, - прошептала Ульяна, пряча планшет всумочку. Попадись ей этот шутник, удавилабы собственными руками.
        Избольницы она выскочила счастливая. Доктор уверилее, чтосвеснушками такое случается, ничего необычного. Ульяна свернула ксвоему дому, миновала продуктовый магазин изамерла. Прямо перед ней стоял человек впальто икотелке, вокруг него вихрями кружились снежинки. Онподошел вплотную исхватил Ульяну заруку.
        - Дочка, миленькая, гдетут остановка, подскажи, а? Совсем заплутал, старый пень.
        Дедушка сгусарскими усами икозлиной бородкой виновато улыбнулся ипожал плечами. Ульяна протянула руку внаправлении остановки, ностарого прохода там небыло. Сквозь снег проступали очертания бесконечной стены, накоторой отукусов ветра дрожали сотни, тысячи листовок. Дедушка снова взял Ульяну зазапястье:
        - Плохо дело, дочка. Оннеотпускает.
        Ульяна проснулась вкресле укомпьютера, электронные часы показывали три утра. Наполу стояла пустая бутылка вина, настоле лежал греческий сыр, авколенках сопел Тима. Декстер уплывал насвоей лодке прямо вшторм. Всеболело, жутко зудела кожа. Ульяна принялась чесать голову, исолба полезли волосы. Целыми прядями они падали наковер, оставались вруках рыжими пучками.
        Точно вкоматозном кошмаре, Ульяна закрыла окошко ссериалом, набрала впоисковике «Безумные записки спланеты Плюк» изагрузила страницу. Блог был вычищен подкорень, теперь внем значилась всего одна запись. Свежая. «Внимание! Пропал человек! Галямин Сергей Александрович 1987г. р.» Красная рамка, фото вправом верхнем углу, куда звонить - внизу, жирным шрифтом… Стиль насамом деле был узнаваем, точно такихже объявлений изобщего потока «Пропавших вМоскве» насчитывалась едвали нечетверть.
        Желудок скрутило, тошнота подобралась кгорлу, иУльяна еле успела добежать дотуалета. Вместе сужином вунитаз вывалился ее язык, скрывшись вмутной жиже, какречная змея. Ульяна грохнулась напол изавыла, ощупывая пустой рот. Аболь тем временем растекалась повсему телу.
        Пальцы стали вытягиваться, горло будто резали изнутри - посреди шеи сквозь кожу надувался хрящ. Ульяна шла покоридору, опираясь настены. Вовходной двери заскрипел ключ, опустилась ручка. Через минуту налестничной площадке послышался топот ног. Ульяна переборола страх иподошла кглазку. Снаружи никого небыло. Онадернула ручку, нота неподдалась. Замок наприкосновения нереагировал. Никто непытался вломиться вквартиру - наоборот. Ульяну здесь заперли.
        Тазовые кости хрустнули, иУльяна свалилась напол. Еетошнило, выворачивало наизнанку, текли слезы. Онаползла вкомнату, оставляя налинолеуме липкую дорожку, словно гигантский слизень. Ульяна менялась.
        Телефонная трубка ответила тишиной. Ульяна спомощью спинки дивана сумела подняться наноги иподтолкнуть чужое тело кокну. Ручки оказались откручены, поэтому выдернулись израмы. Застеклом снежное марево накрывало город, авотражении виднелась лысоватая голова сбольшими ушами, большими глазами иочень большим ртом - прямо какузамаскированного подбабушку волка изсказки.
        Ульяна сползла наковер изабилась подкомпьютерный стол. Подобрала плед инакрылась им целиком, пытаясь внушить себе, чтоэто всего лишь очередной кошмар. Всефигня, кроме пчел. Всефигня, кроме пчел. Всефигня, кроме…

* * *
        Отодвинув кресло, из-под стола выбрался Этот человек. Снял ссебя порванную женскую одежду, подошел кшкафу инадел заранее заготовленные вещи: брюки, сорочку, красный галстук. Пальто ишляпу-котелок он отложил надиван. Вквартире оставалось еще одно дело.
        Этот человек скопировал фотографию Ульяны изсоцсети вграфический редактор, добавил текста, информации исоорудил объявление. Загрузил насайт «Пропавших вМоскве» ивыключил компьютер. Селнадиван, почесывая проснувшегося котенка заухом. Вовходной двери щелкнул запорный механизм.
        Начинался новый день, иЭтот человек улыбался.
        Ольга Денисова
        Smile.jpg
        - Если мы никому ее непошлем, онаопять придет сегодня ночью, - сосредоточенно сказал один изтроих детей, теснившихся перед экраном монитора.
        - Этонеона приходила сегодня, аЖульетта. Яточно видел, - возразил его младший брат.
        - Нуичто. Хаска может вселиться вкого угодно, уних сЖулькой собачье братство.
        Зашуршал струйный принтер, печатая картинку нафотобумаге; заспиной детей скрипнула дверь, ивщель заглянула маленькая лысая собачка собаятельной мордашкой. Отобаяния неосталось иследа, когда собачка приподняла верхнюю губу воскале, - дети свизгом полезли настулья, стараясь поскорей убрать ноги спола. Нотут вдверях остановилась моложавая респектабельная дама.
        - Так, Кирилл… Мнеэто надоело. Ясейчас выключу компьютер, если вы непрекратите смотреть эти гадости. Ивообще пора собираться, папа хочет выехать засветло. - Онанагнулась засобачкой ипогладила ее уши - Жуленька, тебя напугали? Небойся, маленькая, мамочка тебя пожалеет…
        Когда она ушла, такинезакрыв двери, из-за выступа встене насекунду выглянул человек сводянистыми рыбьими глазами.
        Ветер бил покрыше сторожки большой еловой веткой, стучался встекло ивыдувал остатки тепла сквозь каркасные стены. Дымов нехотел топить, даипоздно было, нопотакой погоде кутру пол покрылсябы инеем.
        Наконец-то кончились эти бесконечные новогодние праздники, наконец-то уехали хозяева дачи. Иих скандальные непросыхающие друзья, идети-разбойники сбарскими замашками, илысая собачка хозяйки Жульетта, которой холодно придвадцати пяти градусах тепла ижарко придвадцати семи - именно вэтом промежутке Дымову предписывалось поддерживать температуру вдоме. Прекратились нескончаемые фейерверки, убрались содвора три машины, такие дорогие, чтомимо них страшно проходить - вдруг заденешь ипоцарапаешь… Дымов наконец-то выключил богатую иллюминацию, которая мигала ночи напролет инедавала уснуть. Наконец-то выпустил собак водвор невчетыре утра, авдевять вечера - он привык вставать рано, ночная жизнь была ему непонятна имучительна.
        Впрочем, лечь пораньше ивэтот день неполучалось: допервого экзамена оставалось всего полторы недели, аДымов сделал невсе контрольные инаписал невсе рефераты. Днем модем работал совсем хило, приходилось сидеть ночами.
        Лесзазабором хмуро шумел, вековые ели гнулись поднапором ветра ишироко размахивали ветвями. Собаки, заслышавшие хлопок двери, подбежали кДымову, виляя обрубками хвостов ипреданно заглядывая вглаза. Хозяин считал их агрессивными инеуправляемыми, нокДымову они были неизменно благосклонны, словно чувствовали профессиональное родство. Онвыдал обоим покуску ливерной колбасы, после чего собаки сособенным рвением бросились облаивать забор возле шумного леса.
        Дымов любил собак. Икволкодавам успел привязаться - может, длякого-то они ибыли свирепыми иопасными, носним вели себя какобычные собаки. Ипоиграть любили, ипопрошайничали, ирадовались его выходу водвор.
        Оннабрал охапку дров ивернулся всторожку, плотно захлопнув двери. Исразуже, стоило только переступить порог, емупочудилось, чтовего отсутствие что-то изменилось. Онсвалил дрова перед печкой иогляделся. Ничего здесь измениться немогло, даже смотреть нестоило. Онинезапирался никогда - мимо собак мышь непроскочит, даисмешно как-то охраннику запираться. Ноощущение непроходило, иДымов, вешая ватник нагвоздь, почему-то оглянулся…
        Этоиз-за ветра… Иветка покрыше стучит… Ихолодноеще, неуютно.
        Дымов присел нанизкий табурет перед печкой, собираясь выгребать золу. Вообще-то его считали человеком нечувствительным, бесстрастным, авармии прозвали «горячим финским парнем», из-за его всегдашней невозмутимости инеторопливости, хотя родство сфиннами Дымов имел весьма отдаленное - его предки были поморами. Онлегко переносил одиночество идаже предпочитал его шуму исуете, обязательно сопровождавшим присутствие других людей. И,конечно, небоялся ночевать всторожке один инедумалбы обэтом, еслибы слишком часто неслышал вопроса, нестрашнолиему, когда все уезжают. Спрашивали обычно женщины. Исегодня спросили тоже - дети, двое сыновей хозяина игостившая вдоме девочка. Сперва они подглядывали, какДымов чистит дорожки, ишептались, апотом старший, Кирилл, подошел исочень хитрым видом спросил:
        - Вадик, аты совсем небоишься тут один ночевать?
        - Совсем, - ответил Дымов неразгибаясь.
        - Данет, янепробандитов. Сружьем чего бояться…
        УДымова небыло лицензии частного охранника, нохозяин сделал ему охотничью лицензию икупил неплохой карабин. Стех пор мальчишек какмагнитом тянуло всторожку - посмотреть ружье. Дымоваже раздражало вторжение наего территорию - единственное место, гдеон мог навремя укрыться отсуеты иназойливости гостей ихозяев. Впрочем, оннезабывал, чтонисторожка, ниружье ему непринадлежат.
        - Япродругое… - продолжил Кирилл, недождавшись отДымова ответа. - Япропризраков там… Провампиров… Кого изружья убить нельзя.
        - Нет, вампиров я тоже небоюсь.
        - Совсем? Нисколечко?
        - Нисколечко.
        - Слушай, - помолчав, сказал Кирилл, - аможно мы тогда утебя всторожке одну картинку повесим? Намочень надо.
        Дымов поморщился. Ещеон любил чистоту, адети шлепали пополовикам всапогах, даже невытирали ноги увхода.
        - Повесьте, разнадо.
        Что-то прокартинку он уже слышал вэтот день, родители девочки ругались схозяевами. Детей утром нашли спящими водной кровати ирасценили это… ну, невтом смысле… Хотя все трое уверяли, чтоим просто было страшно из-за картинки. Дымов неприслушивался нарочно, нородители орали навесь дом, когда он возился снасосом. Захлопотным отъездом окартинке он успел забыть.
        Пушистая зола смягким стуком падала вжестяной поддон, взвиваясь облачками белой пыли. Дымов снова почувствовал навязчивое желание оглядеться - итут понял, чтоизменилось: неработало радио. Когда он выходил задровами, приемник потихоньку что-то наигрывал. Оннестал подниматься: неторопливо нарвал бересты сполешек, уложил втопке дрова, подмел мусор и, только когда растопил печку, подошел кприемнику ипошевелил вилку врозетке. Музыка заиграла снова, но, стоило отпустить руку, приемник замолчал. Ничего удивительного - вилка была ненадежная, разболтанная. Дымов слегка погнул ей рожки, иприемник стал работать лучше прежнего.
        Впечке загудел огонь, зашумела вода вчайнике, инепогода заокном перестала тревожить, даже наоборот, добавила вечеру уюта ипокоя. Дымов поужинал вермишелью ссосисками и, чтобы неуснуть заноутбуком, выпил чашку крепкого кофе.
        Письменного стола всторожке непредусматривалось, только небольшой кухонный, иДымов, приученный неработать тамже, гдеест, просто пересел надругую его сторону, лицом кстене состарым потрескавшимся зеркалом.
        Воттогда он иувидел «картинку», которую дети повесили ему настену. Взеркале. Идаже усмехнулся просебя: smile dog, «смертельный файл» - знаменитая навесь Интернет улыбка хаски, онвидел ее еще вармии иуже тогда посмеивался надтеми, ктозабивает себе голову подобной ерундой. Нодетям простительно. Спастись отхаски можно, только распространяя ее портрет среди других людей, вотони и«распространили».
        - По-моему, всеэто полная чушь. Явообще невижу смысла вэтой проверке. - Человек всинем свитере ритмично постукивал карандашом постолу, рассматривая изображение свеб-камеры.
        - Ятак исказал твоему начальству. Мнеответили: «Береженого Бог бережет», - отозвался человек сводянистыми рыбьими глазами.
        - Ядумаю, два-три случая еще отследят и, если никаких эксцессов небудет, плюнут.
        - Аесли будет? - настороженно спросил его собеседник.
        - Аесли будет, тоипроверять начнут по-другому, какследует. Хотя, помне, нечего там проверять… Знаю я все проэти смертельные файлы. Детский сад, - ответил человек всинем свитере.
        - Этоиз-за того японского мультика, который приступы эпилепсии вызывал. Тогда поначалу тоже никто неверил, чтоэто по-настоящему опасно, смеялись только. Теперь наводу дуют.
        Человек всвитере помолчал ипродолжил:
        - Хороший испытуемый попался… Уравновешенный, флегматичный и, похоже, безособенного воображения.
        - Необольщайся. Этот тип людей внушению какраз очень подвержен. Втолпе цыганки выбирают именно таких.
        - Недумаю, чтоэтот Вадик хоть чем-то похож нарефлексирующего эмобоя. Ато ударилсябы вистерику, идоказывай потом, чтоэто самовнушение.
        Дымов добросовестно составил план реферата. Ночью, пока работает модем, надо набирать какможно больше материала, авычитывать его можно иднем, когда небудет клонить всон. НоДымов так немог, хотя исам понимал, чтослишком много времени тратит наерунду - никто его реферат читать нестанет. Отшевелящихся посайтам грудей, животов изадниц рябило вглазах, также какотобширных бессмысленных текстов, ивремя отвремени он поднимал взгляд настену, видел взеркале себя идовольную глупую морду хаски - ночного кошмара впечатлительных девушек.
        - Чтосмотришь, уродище? - Дымов подмигнул порождению фотошопа. - Сожрать меня хочешь?
        Вообще-то посравнению сдвумя волкодавами хаски неказалась опасным зверем, несмотря напреувеличенные зубы. Дымов живо представил себе некартинку, анастоящую собаку заспиной - это показалось ему неприятным, захотелось оглянуться, ноон удержался. Маленькие, неестественно высоко иблизко посаженные глазки, немигая, глядели иззеркала, иотэтого навязчивого взгляда начала болеть голова. Впрочем, отночных посиделок замонитором уДымова всегда болела голова… Иоткофе наночь тоже.
        Онзевнул ивернулся креферату, заставляя себя думать онауке культурологии. Хаски продолжала смотреть иззеркала немигая, наглая иуверенная всвоей значительности. Подумалось, чтоона терпелива испешить ей некуда.
        Неменьше часа Дымов вчитывался вумные бессодержательные слова готовых рефератов, тщетно стараясь понять, чтоже этими словами сказано. Нарисованная собака мешала сосредоточиться. Оннамеренно неподнимал глаз, ноибоковым зрением ловил пронзительный плотоядный взгляд. Исмотрела собака нетолько влицо, ноивспину. Боль поднималась вголову отпозвоночника, стучалась взатылок идавила наглаза изнутри.
        Истоило только поймать хоть какую-то полезную мысль вгрудах словесного мусора, хоть немного продвинуться вработе, каквголове тутже вспыхивало: хаски! Дымов морщился, кривил губы, тщетно пытаясь посмеяться надсамим собой, иструдом возвращался кделу.
        Отпечки давно струилось спокойное иприветливое тепло, ноон никак немог согреться - толи простыл днем наветру, толи всторожке всамом деле было холодно. Настоящий жар печка отдает потом, когда закрыта труба…
        Огонь уже негудел, пора было поворошить угли иприбавить два-три полешка, ностоило подумать обэтом, какмежду висков что-то больно лопалось: хаски! Словно неподвижность была залогом безопасности, астоило подняться…
        Дымов фыркнул иподнялся, нарочно поглядев накартинку, - взгляд хаски окатил его холодом, неподвижная глумливая улыбка пообещала продолжение…
        Просто ночь неего время. Ночью вголову всегда лезут глупости, ижизнь, такая простая днем, превращается всплетение сна иреальности. Иветка стучит покрыше… Дымов достал избуфета две таблетки анальгина изапилих, зачерпнув воды ковшиком, - вода была ледяной, несмотря нато что принес он ведра еще утром. Хаски смотрела сулыбкой: ну-ну…
        - Чтоскажешь, психолог? - спросил человек всинем свитере.
        - Янепсихолог, япсихиатр, - сквозь зубы проворчал его товарищ - по-видимому, невпервый раз. - По-моему, этакартинка ему долампочки.
        - Азачем он пил таблетки?
        - Онпил что-то очень дешевое, анальгин илиаспирин. Может, голова унего болит - погляди, онже того игляди уснет. Явчера, тоесть сегодня, вшесть утра спать ложился, аон вэто время уже встал.
        - Онсней заговорил, тызаметил?
        - Нуичто? Люди, которые много времени проводят водиночестве, часто говорят сами ссобой вслух.
        Дымов открыл печную дверцу - влицо хлынул сухой жар, инехотелось возвращаться кноутбуку. Яркооранжевые угли горели ровным пламенем, накоторое можно смотреть бесконечно долго, изавораживали нехуже назойливого взгляда скартинки. Анальгин неначал действовать, нооттепла инеподвижности головная боль притихла, потянуло всон. Может, модем будет работать иднем? Выходные кончились, геймеры уехали вгород…
        Хаски! Мысль разогнала сонливость, обернуться захотелось мучительно, словно отэтого зависела жизнь. Словно полинолеуму царапнули собачьи когти, адоброска нанеприкрытую шею осталась секунда… Дымов встряхнулся ихотел подбросить впечку дров, нонеожиданно подумал, чтопроклятая картинка недаст ему низаняться делом, ниспокойно уснуть. Всему виной ночь… Днем Дымову ничего подобного вголовубы непришло, атут простое решение созрело само собой: гориона, этахаски, синим пламенем.
        Сиреневый огонек пробежался поуглям, словно подтверждая правильность выбора. Дымов невидел картинки инестал оглядываться, новолна осязаемой злобы покатилась нанего сдвух сторон: исостены, гдевисела картинка, ииззеркала. Иесли раньше присутствие хаски только раздражало имешало, тотеперь стало по-настоящему жутко.
        Этоночь… Иветка покрыше стучит… Дымов решил, чтонебоится собак, темболее нарисованных. Идлятого чтобы сорвать картинку состены, ненужна даже твердая решимость - довольно преодолеть лень инежелание отойти оттеплой печки. Онподнялся, потянувшись - чтобы избавиться отощущения полуяви-полусна, - шагнул кстене илегко поддел картинку пальцем. Так, чтобы он неприближался кзубам, иначе…
        Нарисованные собаки некусаются. Дымов усмехнулся, сдернул картинку состены вместе соскотчем ивернулся кпечке. Инеочем было думать, незачем рассуждать - это ночь, онаискажает реальность, ибухающее ввисках сердце неумеет говорить: «Ненадо, неделай этого, будет только хуже». Дымов помедлил исначала присел натабурет - словно эти секунды могли что-то изменить, - ауже потом небрежно кинул распечатку вогонь.
        Хаски улыбалась. Изтопки веяло холодком - расчетливая ярость всегда холодна, иее улыбка несулит ничего хорошего. Дымов ощутил, каккровь отливает отлица, какголовная боль сменяется головокружением, немеют руки. Синий сзеленым огонек охватил плотную фотобумагу, изображение темнело, ихаски неисчезала, несгорала, апряталась втемноте.
        Дымов поворошил угли, картинка рассыпалась впрах - итогда вдруг стало жарко, такжарко, чтоналбу выступил пот.
        - Еслибы эта картинка была хоть сколько-нибудь опасна, онбы ее так просто несжег, - поморщился тот, ктоназвал себя психиатром.
        Человек всвитере растянул губы вулыбке:
        - Аты допускаешь, чтокартинка может быть опасной?
        - Мозг человека нетак хорошо изучен, какхотелосьбы. Новрамках современных научных знаний - нет, недопускаю.
        Обапомолчали, ичеловек всвитере снова заговорил первым:
        - Объективности ради замечу, чтокартинка его раздражала.
        - Этамерзость именя раздражает. Ктомуже парень - чистоплюй. Изтех, знаешь, кого возмущают расстегнутые пуговицы инеровно растущие кусты. Тывидел, онподметал щепочки перед печкой? Онисейчас подметет иоставшиеся дровишки приберет.
        - Кчему этоты?
        Психиатр пожал плечами:
        - Картинка висела криво, скотч настенке - это неэстетично. Онмог сжечь ее из-за этого - какмусор.
        Человек всвитере усмехнулся иподмигнул собеседнику:
        - Посмотрим дальше, может, унего сейчас припадок начнется. Пилже он таблетки…
        Дымов сложил оставшиеся поленья заскромный кирпичный щит иподмел мусор. Жарко - это отанальгина. Отчая смалиной тоже бросает впот…
        Реферат покультурологии недвинулся быстрей, несмотря нато что головная боль почти отпустила. Ветер нестихал, заокном всвете уличного фонаря раскачивались тяжелые еловые лапы-метелки, иДымову померещилось, чтоуворот кто-тоесть. Онбылбы рад задернуть занавески, чтобы движение заокном неотвлекало его отдела, нозанавесок всторожке непредполагалось.
        Если кто-то двигался поулице втрех метрах отзабора, волкодавы заходились лаем, апроникнувшего ненароком водвор, безсомнений, порвалибы наклочки. Летом Дымов нестолько охранял хозяйское добро, сколько следил, чтобы водвор поглупости незалезли мальчишки, - страшно подумать, чеммоглабы дляних обернуться такая невинная шалость. Оннесомневался, чточужое присутствие ему лишь примерещилось.
        Нонелай - заунывный вой раздался ему вответ… Онбыл еле слышен сквозь двойной стеклопакет иутепленные стены, ноотэтого показался еще более странным. Дымов жил всторожке второй год иниразу неслышал, чтобы волкодавы выли. Может быть, инаних действовала погода? Впрочем, этобыла непервая ветреная ночь задве последние зимы…
        Собачий вой вызывает улюдей если нестрах, тотревогу. Волкодавы нестанут выть просто так, онисыты, привычны кморозу инесильно скучают посвоему хозяину вего отсутствие. Дымов решил, чтоплатят ему именно заэто, - стоит проверить, всели нормально водворе. Может, вдоме начинается пожар исобаки чувствуют опасность… Онсунул ноги вгалоши, накинул ватник итолкнул дверь наулицу, стараясь захлопнуть ее засобой побыстрей, чтобы неуходило тепло.
        Колючий морозный ветер охладил лоб, войволкодавов взял задушу холодной зимней тоской… Дымов огляделся - обе собаки сидели возле калитки ввольер, подтусклой лампочкой. Двеморды тянулись вверх, двеглотки снадрывом выталкивали внебо душераздирающие звуки, судорожно вздрагивали собачьи тела, шевелилась вздыбленная шерсть назагривках…
        Дымов свистнул, исобаки, сперва незаметившие его появления, вскочили наноги, нонеотошли отвольера, а, повизгивая, повернулись ккалитке - просили впустить. Вообще-то ввольер их приходилось отправлять если несилой, тохитростью, собакам ненравилось сидеть взаперти.
        - Чего такое? - спросил Дымов, неочень надеясь наответ.
        Онизаскулили щенками, нетерпеливо переминаясь напередних лапах, ноДымов инесобирался открывать им калитку. Может, всамом деле пожар? Илиутечка газа?
        Онвернулся всторожку заключами, акогда снова вышел водвор, волкодавы уже поджидали его удвери. Однажды хозяин сказал, чтопомордам этих собак невозможно понять их настроения, Дымов тогда нестал спорить, ноникак немог сэтим согласиться - сам он всегда видел, очем они думают ичего хотят. Итеперь невозникало сомнений: онибеспокоились, если несказать боялись. Здоровенные исвирепые звери тоже чувствуют страх. Икогда волкодавы непошли заним кбольшому дому, Дымов еще сильней уверился втом, чтотам невсе впорядке.
        Расчищенные утром дорожки замело, вгалоши набился снег. Подвесной фонарь надкрыльцом раскачивался ответра, всевокруг шевелилось, шаталось иколыхалось - имерещилось, чторядом кто-тоесть: таится вдвижущихся тенях, прячется зашумом леса.
        Электричество вбольшом доме выключили еще днем, нодовольно было заглянуть туда ипринюхаться - непахнетли газом илигорелой проводкой. Дымов, повозившись сключами, раскрыл дверь ипостучал ногами поковрику привходе, стряхивая снег. Емусразу почудилось, чтовдоме кто-тоесть, новиной тому был движущийся свет, падавший изокон иоткрытой двери. Дымов пожалел, чтозашел через гостиную: стоило обогнуть дом ивключить рубильник нащите учерного хода. Впрочем, волкодавы врядли испугалисьбы воров. Ноктоже знает, может, ужеизобрели какой-нибудь специальный спрей, отпугивающий собак…
        Лязгнула дверь, смолк шум ветра, только тени сулицы скользили попаркету. Авглубине дома отчетливо скрипнула половица. Только тут Дымов подумал, чтонапрасно невзял ссобой ружье - слишком понадеялся наволкодавов. Фонарик невзял тоже, ноон никогда его небрал - нелюбил.
        Вдоме непахло нигазом, нидымом, лишь слегка тянуло тухлым, словно где-то зашкафом умер хомячок. Формально проверку следовало считать законченной, спрей длясобак - это полная ерунда. Домбыл заперт, собаки бегали поучастку, никто немог проникнуть сюда незаметно. ИДымов уже повернулся кдвери, когда заспиной попаркету что-то клацнуло. Извук этот трудно было счем-то перепутать: такцокают пополу собачьи когти.
        Хаски…
        Мысль обдала холодом сголовы допят, даже колени дрогнули. Дымов медленно оглянулся, уверенный, чтовтемноте увидит гадкую улыбку нарисованной собаки. Ивту минуту предположение непоказалось ему нисмешным, ниабсурдным.
        Нет, никакой собаки он неувидел, темболее нарисованной. Ноуслышал удалявшиеся собачьи шаги, такхорошо различимые втишине.
        - Чтоему ночью наулице делать? - спросил человек всинем свитере.
        - Малоли. Онвсе-таки сторож. Может, услышал что-нибудь. Аможет, емуположено время отвремени обходить двор.
        - Зачем он тогда возвращался?
        - Что-то забыл, наверное, - пожал плечами психиатр.
        - Аможет, емучто-то заокном привиделось? Тынедопускаешь такого? Онвокно смотрел.
        - Емуположено смотреть вокно. Невижу вэтом ничего странного. Ия незаметил никакой тревоги илистраха. Может, онвышел понужде.
        - Егослишком долго нет.
        - Неслишком.
        Дымов собирался выбросить изголовы кошмар, достойный пионерского лагеря, ивернуться всторожку. Онуже протянул руку кдвери, нотут вглубине дома раздался тихий стон совсхлипом, апотом детский голос:
        - Вадик?.. Вадик, этоты?
        - Кирилл? - переспросил Дымов. Мальчишку волкодавы низачто нетронулибы, наохрану детей собак натаскивали специально приглашенные инструктора. Нокакон тут оказался? Иоткуда унего ключи? Впрочем, ключи Кирилл мог стащить уотца.
        Ответа непоследовало, иДымов пересек гостиную, направляясь ккухне, откуда, скорей всего, ислышался голос.
        - Кирилл! - позвал он навсякий случай.
        Новместо ответа услышал отвратительное чавканье, которое тоже было нисчем неперепутать: стаким звуком собаки едят мясо, Дымов слышал это ежедневно.
        - Кирилл? - чуть громче окликнул он мальчишку, ноответа неполучил.
        Гостиная худо-бедно освещалась иуличным фонарем, илампой надкрыльцом, впередиже маячила лишь полная темнота. Домстроили вновомодной манере, напервом этаже небыло дверей, только арки, иДымов помедлил, прежде чем повернуть вкухню, - надеялся, чтоглаза привыкнут ктемноте.
        Сначала тьма показалась ему непроглядной, лишь посреди кухни, наполу, угадывалось какое-то движение. Чавканье смолкло вдруг, ивверх, словно умоляя опомощи, взметнулась детская ладонь, светлая иоттого видимая втемноте. Апотом хаски подняла голову: сверкнули маленькие глаза, сквозь мрак проступил белый рисунок наее морде - совсем какнакартинке. Онапоглядела наДымова иулыбнулась. Победно.
        Дымов неподумал, какнелепо происходящее, какпохоже накошмарный сон. Наего глазах собака загрызла ребенка, аон неуспел ничего сделать, даже непопытался его спасти. Медлил ичего-то ждал. Может быть, ещенепоздно? Но,ударив хаски кулаком внос, онпредполагал, чторука провалится втемноту. Илинаделся наэто. Потому что лучшебы происходящему быть сном иливидением…
        Рука втемноту непровалилась. Костяшки пальцев врезались вочто-то холодное ивлажное, скользнули позубам, обдирая кожу, - странно-податливое, расслабленное тело собаки беззвучно отлетело кмойке ишмякнулось напол. Будто это была мертвая собака. Иснова пахнуло дохлым хомячком.
        Дымов присел наодно колено ипошарил рукой пополу - там было пусто. Нотутже изугла раздался голос Кирилла:
        - Вадик, тыпрости. Мнехаска так велела. Янемог ее непослушать.
        Бледное неподвижное лицо выступило изтемноты.
        - Она… ничего тебе несделала? - спросил Дымов, отступая всторону нестолько отсобаки, сколько отмальчика.
        - Онаперегрызла мне горло, - спокойно ответил мальчик.
        Вкармане психиатра заиграл телефон, онснял трубку, долго кивал, повторяя: «Понятно», апотом сказал:
        - Дайим пополтаблетки родедорма иоставь вкомнате ночник. Можешь посидеть сними, пока они незаснут… Ничего страшного нет, уверяю. - Онвыслушал ответ исказал раздраженно: - Нуиубери свою Жульетту, раздети ее боятся.
        Онотсоединился иответил навопросительный взгляд человека всинем свитере:
        - Дети немогут уснуть, мать беспокоится. Кирилл собирался поехать надачу, ноего вовремя отправили обратно впостель.
        Человек всвитере взглянул насобеседника неуверенно, если несказать - удивленно.
        - Притом, чтоя неверю всмертельные файлы, мнекажется, этокак-то… рискованно… После того, чтопроизошло сбратьями Радченко… Естьже нетолько внушение, ноисамовнушение, аты предлагаешь лишь оставить им ночник… Может, матери отних лучше неуходить?
        - Братья Радченко - редчайший случай вмоей практике, если несказать - единственный. Ипроизошедшее сними вовсе непредполагает, чтосбратьями Витковскими произойдет тоже самое. Ктомуже я наблюдал заними всю прошлую ночь - ничего экстраординарного. И… - психиатр улыбнулся, - ониже выполнили условие - распространили, таксказать, картинку…
        - Тыэто серьезно? Проусловие?
        - Чтозначит «серьезно»? Выполненное условие должно успокоитьих, анеменя. - Онзевнул. - Интернет-легенда гласит, чтохаски изокна выбросил ее хозяин. Припадении ее морда разбилась обасфальт иприобрела эту чудовищную улыбку. Теперь хаски мстит людям засвою смерть. Этополароидное фото найдено вквартире хозяина после его смерти. Ктоего сделал - неизвестно.
        - Таких историй обедных несправедливо убитых призраках я слышал сотни, от«Черного кота» до«Звонка», - проворчал человек всинем свитере. - Да,еще «Медведь - липовая нога». Жаль, фотографий неосталось.
        - Итебе тоже перегрызет, - добавил мальчик также равнодушно.
        Дымов неуспел задуматься надего ответом - возле мойки зашевелилась собака. Наверное, надо было бежать сэтого места. Хотябы вгостиную, гдехоть немного света. Но,оглянувшись, Дымов увидел впроходе бледное лицо мальчика.
        - Верней, несовсемона, - продолжил тот, делая шаг навстречу Дымову. - Хаска может вселяться вкого угодно. Мне, например, перегрыз горло мой младший брат. Ночью, когда все спали.
        - Сережка? - задохнулся Дымов.
        - Почему Сережка? Моего брата зовут Андрей. Этозато, чтомы никому непослали smile dog.
        ЭтонеКирилл. Соображал Дымов плохо, видел втемноте еще хуже. Мальчик только напоминал Кирилла, нонеболее.
        Хаски села возле мойки ишироко улыбнулась. Насекунду Дымов почувствовал себя загнанным вугол, одиноким ибеспомощным, безоружным. Мальчик сделал два шага назад исел напол, наего лицо упал тусклый свет, иДымов увидел еще одну улыбку хаски - наего шее.
        Нельзя поворачиваться ксобаке спиной, темболее нельзя отнее убегать. Пусть это ненастоящая, несуществующая, нарисованная, выдуманная собака - нельзя подставлять ей шею. Илучшебы увыхода вгостиную сиделаона, потому что ударить ощерившуюся собаку можно, аребенка… Нет, Дымов немог ударить ребенка, немог даже оттолкнуть.
        - Атебя загрызут волкодавы. Зато, чтоты сжег картинку, - сказал мальчик. - Хаска им велит, иони тебя загрызут.
        Хаски кивнула сулыбкой.
        Дымов нелюбил, когда его пугают. Этовызывало внем раздражение, анестрах. Онпожал плечами, пробормотал «посмотрим» ишагнул квыходу изкухни. Мальчик нешевельнулся, лишь приподнял подбородок, отчего улыбка наего шее стала еще шире. Нохаски движение Дымова непонравилось - он услышал угрожающий рык ирезко оглянулся.
        Этанарисованная тварь недавала ему покоя всамый долгожданный извечеров! Онаеще всторожке надоела ему так, чтоон сжег ее изображение!
        - Тыеще ирычать наменя будешь? - спросил Дымов, глядя вмаленькие дурные глазки.
        Пожалуй, оннемог точно сказать, начто злится сильней: нанарисованную собаку илинасвой собственный страх перед ней. Оннатянул рукава ватника напальцы идвинулся нахаски. Настоящая, живая собака отступилабы, испугалась, хаскиже только подалась вперед. Иулыбка ее перестала быть улыбкой, превратившись вжуткий оскал. Незлостью - холодной яростью дохнуло наДымова, волнами покатилась спокойная уверенность зверя всвоей непобедимости. НоиДымову было незанимать спокойствия иуверенности.
        Онударил сверху вниз втот миг, когда хаски прыгнула вверх, целясь зубами вгорло. Собака мешком свалилась кего ногам… Дымов неожидал столь легкой победы, норешил ее закрепить, ухватив хаски зазагривок, - иподрукой разъехалась покрытая шерстью плоть: этобыла несобака, агнилой вонючий труп собаки…
        - Думаешь, испугаюсь иотпущу? - процедил Дымов сквозь зубы. - Недождешься…
        Отвхода вдруг раздался шум ветра, потянуло холодом - будто открылась дверь. Дымов глянул всторону гостиной - мальчика небыло впроеме, зато попаркету осторожно клацнули собачьи когти. Волкодавы…
        Онишли через гостиную медленно инеуверенно: непривыкли ктакой бесцеремонности - разгуливать похозяйским апартаментам. НоДымов словно видел их опущенные кполу головы, взгляды исподлобья - они непросто приближались, ониподкрадывались кдобыче. Идобычей их былон, Дымов.
        Расползающаяся плоть выскользнула иззахвата, тело собаки шлепнулось подноги, иДымов отступил надва шага, задохнувшись запахом тухлятины.
        - Этоя открыл им дверь, - сказал мальчик, снова появляясь впроеме. - Мнетак велела хаска.
        - Асвоей головы утебя нет? Тытолько иможешь, чтослушаться хаски? - проворчал Дымов, недумая отом, скем (илисчем) разговаривает.
        - Однажды я ее уже непослушался…
        Человек всвитере снова взглянул наэкран веб-камеры, накотором застыла неподвижная картинка пустой сторожки.
        - Послушай, яхотел спросить. Аты правда осматривал младшего Радченко?
        - Правда, - ответил психиатр. - Меня сразу вызвали - яже штатный эксперт.
        - Ичто? Онвсамом деле сумасшедший?
        Психиатр презрительно поморщился:
        - Понятие «сумасшедший» слишком расплывчато, мнечаще задают вопрос овменяемости. Новданном случае я могу сказать совершенно точно: мальчик непросто невменяем, онпсихически болен. Давно иглубоко.
        - Яправильно понял, чтоsmile.jpg тут нипричем?
        - Несовсем. Понимаешь, такие вещи невызывают болезнь, алишь провоцируют ее проявление. Любой стресс может стать провокацией. Однако это неповод запретить интернет-страшилки. Мывпионерских лагерях тоже рассказывали друг другу страшные истории. Андрей Радченко - исключение, анеправило.
        - Ондействительно зубами перегрыз горло родному брату? - Человек всвитере ссомнением посмотрел насобеседника.
        - Действительно.
        - Ноэтоже физически невозможно…
        - Тридня поработай впсихушке санитаром - ипоймешь, чтовозможно инетакое.
        Еслибы непоявившийся невовремя мальчишка, Дымов успелбы прикрикнуть наволкодавов, пока они несовсем освоились вхозяйском доме.
        - Хаш! - гаркнул он кобелю. - Ану-ка вон отсюда!
        Ибезтого неуверенные шаги замерли, нолишь нанесколько секунд. Дымов знал три команды, которые собаки понимали лучше остальных: «так», «куда» иеще одну, нецензурную. Ониспробовал все три, нособаки неостановились.
        Ахаски уже сидела возле мойки иулыбалась.
        - Онивсе равно тебя загрызут. Уних схаской собачье братство, - сказал мальчик. - Люди убивают собак, асобаки вответ убивают людей.
        Впроеме появился темный силуэт волкодава - тот низко пригибал голову идыбил загривок.
        - Хаш! Идинаместо, - велел ему Дымов ишагнул вперед. Ниодного шага назад теперь сделать было нельзя, волкодав расценит это какотступление.
        Кобель ощерился, втемноте блеснули его белоснежные зубы - еще одна улыбка хаски. Хола остановилась позади него итоже показала клыки. Хаски смотрела наДымова вполном удовлетворении.
        - Хашка, тычто? Хочешь, чтобы я тебя убил? - спросил Дымов скорей сгоречью, чемсугрозой.
        Собаки непонимают горечи. Онипризнают только силу. Иволкодав весом втри четверти центнера - нелегкая лайка, ктомуже мертвая. Ктомуже нарисованная…
        Настене кухни висели сковородки, новсе какодна легкие, тефлоновые. Дымов любил старые добрые чугунные, итакая сейчас очень пригодиласьбы. Онпошарил рукой поразделочному столу, ноничего тяжелого, конечно, ненащупал. Только подставку дляножей. Ножи ухозяев были отменные, изкакой-то очень прочной стали, иДымов взял вруку самый большой. Нехотелось защищаться ножом, лучшебы нашлось какое-нибудь другое, несмертельное оружие…
        - Хаш, идинаместо, - повторил он исделал еще один шаг вперед.
        Кобель зарычал - такой его рык Дымов просебя называл «тигриным»: Хаш приоткрывал пасть, каклев илитигр. Ирычал нетолько навыдохе, ноинавдохе.
        - Хашка, дурак… Яже тебя зарежу…
        Рыкстал еще громче, новолкодав немного подался назад. Дляброска? Илиотиспуга? Дымов перехватил нож крепче иудобней, поставил ноги шире - Хашзапросто собьет сног, если кинется. Игалоши - нелучшая обувь длятакого случая.
        Дымов забыл охаски, слишком велика была разница между нею иволкодавами. Оннеждал броска сбоку инеуспел отдернуть руку, когда накулаке, сжимавшем нож, сомкнулись неправдоподобно тяжелые челюсти - будто захлопнулся медвежий капкан смощной пружиной. Хрустнули кости, ножсозвоном прокатился пополу, ачелюсти неразжимались. Хашметнулся вперед черной тенью, закрывшей едва брезжащий изгостиной свет.
        - По-моему, егонет слишком долго. - Человек всинем свитере привстал ипрошелся перед столом. - Может, онтам насуку повесился?
        - Всего десять минут, - пожал плечами психиатр, глянув начасы.
        - Да? Мнепоказалось - гораздо больше.
        - Нудвенадцать.
        - Аводворе камер нет?
        - Есть. Ивдоме есть, только там электричество выключено. Икнам сигнал всеравно непоступит, запись можно посмотреть только офлайн.
        Уволкодавов нет хватки, онирвут свою жертву короткими укусами, изубы их пострашней, чемубойцовых пород. Собачье братство? Союз собак против людей? Аеще уволкодавов вес… Ониломают волков, какмедведи, наваливаясь сверху. Говорят, силуэт волка запечатлен вгенетической памяти волкодава; даже тот изних, ктоникогда вжизни невидел волка, узнает его водин миг.
        Бросок Хаша был точным исмертоносным. Клык вспорол глотку хаски, лапы толкнули вперед безвольное мертвое тело ипригвоздили кполу, переламывая ему позвоночник. Иеслибы это была немертвая хаски, живойбы она неосталась.
        Еслибы это была немертвая хаски, ееголова неоторваласьбы оттела стакой легкостью… Дымов ссекунду смотрел наголову собаки, сжимавшую его руку мертвой - по-настоящему мертвой! - хваткой. Враспахнутые глазки, полные холодной ярости. Онпочти неощущал боли - она существовала будтобы отдельно отнего, какистрах. Умом понимал, чтодолжно быть больно истрашно, нонечувствовал нитого нидругого.
        Ахаски продолжала улыбаться: рука Дымова сделала собачью улыбку только шире.
        - Яначинаю думать, чтотвой хозяин был прав, когда выбрасывал тебя вокно… - усмехнулся Дымов иизовсей силы шарахнул рукой поразделочному столу. Пожалуй, этовсамом деле было больно, соскользнувшие сладони зубы пропороли глубокие борозды - голова прокатилась помраморной столешнице истяжелым стуком упала напол, втемноту.
        Впроеме, чтовел вгостиную, стояла Хола, обнажившая клыки, инацелены они были намертвого мальчика, недавая тому шевельнуться. Втишине что-то часто капало напол, иДымов несразу понял, чтоэто кровь сего руки. Онобмотал ее кухонным полотенцем, которое сдернул скрючка подороге вгостиную, - ему хотелось побыстрее сделать то, чтоследовало сделать ссамого начала: пройти кчерному ходу идернуть рубильник.
        Ондумал, чтосвет избавляет откошмаров, делает невидимое видимым… Оношибся. Потому что, когда он вернулся ккухне, Хола так истояла оскалившись, пристально глядя впустое пространство перед собой. Довольный Хаш сидел посреди кухни и… улыбался. Только ничего странного илистрашного вего улыбке небыло - нормальная собачья улыбка.
        Дымов посмотрел туда, куда уставилась Хола, исказал:
        - Может быть, собаки любят нас сильней, чемродные братья…
        Онподошел кволкодаву иприсел перед ним наодно колено.
        - Спасибо, Хашка… - Голос дрогнул почему-то, иДымов поспешил обнять пса зашею. - Прости, чтоя плохо отебе думал. Убить тебя хотел…
        Хашответил ему горячим ишумным дыханием вухо, сдлинного языка зашиворот упала капля слюны. Новолкодав вдруг спрятал язык иприподнял верхнюю губу, повернув морду туда, куда втемноте упала голова мертвой хаски. Итогда Дымов понял, чтобыло нетак вее улыбке: собаки улыбаются свысунутым языком.
        Аеще говорят, чтосилуэт лайки очень похож наволчий силуэт…
        Рваная рана наруке неисчезла оттого, чтозажегся свет. Дымов облил ее зеленкой иперевязал - вкухне была хорошая аптечка. Идал себе слово, чтоввосемь утра пойдет вполиклинику, сделает прививки. Нокакие прививки нужны вслучае укуса мертвой собаки, оннемог даже предположить, ирешил сказать врачу, будто собака перед этим грызла падаль.
        Кровь, накапавшая напол, непропала тоже - пришлось протереть пол. Дымов нестал выключать рубильник, просто погасил свет, выходя избольшого дома. Волкодавы шли рядом сним, Хаш время отвремени оглядывался иогрызался, аХола крутила головой посторонам, словно высматривала опасность.
        Иконечно, Дымов вынес им пачку сосисок, спрятанную вморозилке. И,конечно, онислопали сосиски срадостью иаппетитом. НониДымов, нисобаки недумали, будто это плата заверность ипреодоление страха.
        Дымов сел заноутбук сединственной целью: нужно было сообщить кому-то обопасности, исходящей отsmile dog. Модем шустрил, форумы, гдеобсуждали улыбку хаски, нашлись безтруда. Дымов полистал их немного ипонял: егосообщение здесь ничего неизменит. Десятки косноязычных подростков рассказывали овыдуманных встречах схаски, икаждый старался превзойти товарищей, накручивая насвои выдумки несуществующие подробности. Рассказ Дымова смотрелсябы здесь бледно иникогобы ненапугал.
        Онсобирался позвонить хозяевам, предупредить, чтобы неоставляли детей одних. Нопредставил, какобъяснит свое предупреждение, идогадался, чтоего немедленно уволят. Потому что сумасшедшие охранники ненужны никому.
        Рука скаждой минутой болела все сильней, мешала думать, ион выпил еще две таблетки анальгина. Очень хотелось лечь впостель - просто отдохнуть исогреться. ИДымов отложил все предупреждения доутра, когда прояснится вголове, когда опроизошедшем можно будет подумать трезво. Когда ветка перестанет стучать покрыше.
        Емуснилось, каквтемной кухне большого дома обезглавленное собачье тело поднимается наноги ивслепую, пошатываясь инатыкаясь науглы, идет искать свою голову.
        - Тыневидел, чтоунего справой рукой? Наней бинт илимне показалось? - спросил человек всинем свитере, глядя навеб-камеру.
        - Янезаметил. Номожно взаписи какследует посмотреть.
        - По-моему, онложится спать. Нуточно. Согласись, еслибы эта картинка всамом деле что-нибудь внушала, онбы так спокойно заноутом несидел итак просто спать незавалился.
        - Ятоже так считаю, - согласился психиатр.
        - Аможет, онпошел икого-то загрыз. Какмладший Радченко, - посмеялся человек всвитере.
        - Недумаю. Этовполне уравновешенный человек. Скорей всего, психически здоровый. Завтра посводке проверим, если ты сомневаешься, - психиатр улыбнулся. - Опятьже, можно посмотреть записи скамер вдоме иводворе.
        - Можно ипосмотреть, - зевая, ответил человек всвитере. - Ятоже пойду подремлю часок. Буди меня, если что.
        Прежде чем выйти изкабинета, онуспел зевнуть еще раза два. Дверь заним захлопнулась, ипсихиатр потянулся кмобильному телефону.
        Наего звонок долго неотвечали, новконце концов кто-то снял трубку.
        - Кирилл? - переспросил психиатр тихо. - Мненужны ключи отвашей дачи, яподъеду. Прямо сейчас. Надо стереть записи скамер внутри дома, пока их никто непросмотрел. Таквелела хаски.
        Хаски улыбнулась иудовлетворенно кивнула изтемного угла кабинета.
        Олег Кожин
        Граффити
        Двор-колодец окутывали сумерки. Здесь всегда колыхалось сероватое марево, напоминающее слабо заваренный кофе вчаше изкамня икирпича. Кночи марево напитывалось насыщенной чернотой, ноночью Мишка непришелбы сюда низакакие пряники. Здесь иднем-то было жутковато, инебезоснований.
        Похоже, раньше дворик был довольно уютным. Сотрудники завода выбегали сюда покурить, почесать языками, перекусить, сидя наскамейках впрохладной тени кленов. Нозавод забросили, деревья, задавленные падающей совсех сторон тенью, засохли, аскамейки прогнили. Безухода двор оброс трухой, палыми листьями, кучами мусора, пропах сыростью, плесенью иунынием. Онсловно выпал изреальности, превратился вневидимку, призрака. Даже здешние завсегдатаи незнали онем… илиже предпочитали помалкивать отом, чтознают.
        Мишка иРиня проникли сюда подвечер, где-то между шестью исемью, сбежав споследних уроков. Кэтому часу почти все арендаторы разбрелись подомам, аленивые чопы завершили обход. Загрудой разломанной мебели мальчишки битый час сидели наостанках гнилого дивана, иМишка видел, чтотерпение Рини наисходе. Отвездесущей сырости казалось, чтоводворе прохладнее, чемнасамом деле: мерзли пальцы, кончик носа, даиноги подмерзали даже втеплых кроссовках. Ктомуже неимоверно бесил кошак, привязанный кмертвому клену возле входа вподвал. Рыжий, изрядно подранный бандюга безостановочно мяучил, громко, протяжно ижалобно. Видимо, чувствовал что-то.
        - Нуче, долгоеще? - пробубнил Риня, смахивая солба сальные патлы. - Яуже все яйца отморозил! Может, поцехам пошаримся? Хоть забомбим чего, а?
        - Риня, сиди ровно, - раздраженно одернул его Мишка. - Вылезем, нассразу запалят. Асюда чопы незаходят. Сюда даже бомжи незаходят.
        - Хрен найдут, потому что, - хохотнул Риня. - Вообще ништяк, чтоты такое место нарыл. Здесь клево, можно красить безпалева. Только холодно адски!
        Онзябко подышал наруки иотошел кстене, домалевывать маркером свой тэг. ТэгуРини всегда один итотже - «Риня». Иногда «Rinya one», типа по-английски. Графер изРини никакой, вроде ирисует давно, авсе одно - чикокером был, чикокером остался. Даикакчеловек он так себе. Сприбабахом. Впрочем, Мишку это устраивало. Нормальный нипочембы неповерил инепошел. Иуж тем более нормальный непритащилбы ссобой кота. Котяра Мишку немало смущал. Пусть оборванец, авсе равно - жалко. НоМишке дозарезу нужно было, чтобы кто-нибудь подтвердилему, чтоон несошел сума. Ради этого можно пожертвовать бездомным котом…
        Глядя настарательно выводящего свое прозвище Риню, Мишка вспомнил, каквпервые наткнулся наэто странное место. Онтогда красил стенку полуразвалившегося сборочного цеха илишь чудом заметил чопов вконце улицы. Елеуспел покидать баллончики скраской врюкзак идать деру, бросив незаконченный кусок - Бэтмена всемейных трусах. Далеко убежать неуспел - из-за угла затрещали чоповские рации.
        Сборочный цех икакое-то административное здание соединял высокий, метра два споловиной, каменный забор. Чтозаним, Мишка незнал, нодумать было некогда. По-обезьяньи ловко он влез нацементный бордюр, опоясывающий здание, аснего - назабор. Перед Мишкой открылся узкий тупичок, втиснутый между двумя зданиями, заставленный ящиками ирассохшейся мебелью. Чтобы спрятаться отчопов, лучше места несыскать! Безраздумий Мишка спрыгнул вниз. Внесколько шагов пересек захламленный тупичок, закоторым оказался двор-колодец. Белое пятно накарте старого завода.
        Гораздо позже, ужевыбравшись обратно, Мишка понял, чтоколодец этот образован тремя стоящими впритирку зданиями. Вероятно, ондаже видел его раньше, сквозь затянутые грязью окна покинутых кабинетов. Носверху все здесь казалось унылым дозевоты. Сбегающие водвор лестничные пролеты забаррикадировали мебелью изстоловки, пробираться сквозь которую небыло никакого желания. Но,стоя здесь, внизу, вокружении двадцатиметровых фасадов средкими вкраплениями окон, Мишка увидел настоящее богатство - стены. Почти ровные, оштукатуренные, девственно-чистые - мечта райтера! Ивсе это былоего! Ничопов, нилюбопытных прохожих, нисобратьев побаллончику! Только Мишка ипарочка ворон, чтоделовито растаскивали клювами какую-то падаль возле подвала.
        Апотом Мишка заметилего, уродца, затаившегося втени подвала, ипочувствовал острый укол разочарования. Онздесь непервый.
        Уродец напоминал ежа, вздумай тому передвигаться назадних лапах. Острое рыло, растянутая внедоброй ухмылке пасть, полная мелких, ноочень острых зубов, красные глазки-точечки. Итонкие иглы, растущие густо, словно шерсть, даже навпалых щеках. Отскошенного лба, через затылок, онисбегали наспину, где, похоже, удлинялись, какудикобраза. Мишка немог сказать точно, часть рисунка терялась вотьме, будто уродец ивпрямь подкарауливал неосторожную жертву. Длинные тощие лапы приподняты, растопыренные суставчатые пальцы оканчиваются загнутыми когтями. Поза охотника, хищника.
        Черные иглы, белые блики. Белые зубы, красный провал пасти. Красные горящие глаза иснова черные иглы. Только эти три цвета да еще серость бетонной стены. Рисунок казался немного схематичным, ноэта была та легкая небрежность, которой мастер отличается отдилетанта. Вманере исполнения Мишка видел знакомые приемы, ноникак немог вспомнить, кому они принадлежат. Райтеров вПетрозаводске немного, умелых райтеров - того меньше. Ноименно сейчас, завороженный профессиональным граффити, чтотак органично вписалось всгустившуюся атмосферу заброшенного двора, Мишка никак немог вспомнить, ктоже, ктовот так смело передает крупные детали, ктоделает такие глубокие тени… иеще это мастерское владение скинни-кэпами, породившее целый лес тончайших иголок… Мишка сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть кусок поближе. Наглые вороны неодобрительно покосились намальчишку блестящими агатовыми глазами инехотя снялись снасиженного места. Нонеулетели, а, нежелая оставлять добычу, отпрыгнули ближе кподвалу. Итем спасли Мишке жизнь…
        - Сука! - взвизгнул Риня, оборвав Мишкины воспоминания.
        Онбыл готов, примерно знал, чтопредстоит увидеть, - да, неверил, новсеже знал. Однако неудержался отиспуганного крика. Даиниктобы неудержался. Когда состены стекает темнота ичерной молнией бросается вперед, стремясь достать тебя втигрином прыжке, этокого хочешь напугает. Особенно если утемноты полная пасть крошечных щучьих зубов икривые когти.
        Мишка привстал сдивана, хотя итак знал, чтопроисходит там, назаваленном кленовыми листьями пятачке уподвала. Потому что уличный котяра резко замолчал. Риня, пригнувшись, встал рядом, вцепился рукой вМишкино плечо. Трясущийся палец сдавно нестриженным черным ногтем указывал подклен. Там, растопырив мосластые коленки, сидел Ёж.
        Покрытые иголками тощие руки вскинули рыжую тушку вверх. Изразорванного кошачьего горла назапрокинутое рыло Ежа капала кровь. Быстрым лягушачьим движением язык смахивал стонких губ бордовые капли. Мишка еле сдержал рвоту, когда щербатый коготь вспорол коту живот. Провисли сизые кишки, вкоторые тутже впились острые белые зубки. Ринин желудок оказался послабее.
        Отплевавшись ивытерев рот рукавом куртки, Риня настойчиво потряс Мишку заплечо.
        - Мих, давай уйдем, а? - умоляюще прошепталон, пригибаясь еще ниже.
        - Небзди, ондонас недотянется, - Мишка раздраженно скинул потную ладонь сплеча. - Вонтуда смотри!
        Онткнул пальцем втонкий шипастый шлейф, черный, какгудрон, чтотянулся отспины уродца вподвальную тьму да там итерялся - толи хвост, толи цепь, толи пуповина.
        - Этатварюка каксобака напривязи. Ейдальше дерева больше чем нашажок незайти, даито когда потемнее станет. Тылучше фотай давай!
        Риня сготовностью вынул телефон ипринялся нащелкивать кровавую трапезу. Руки унего по-прежнему ходили ходуном. После пятого снимка Мишка вырвал унего мобильник, снадеждой прильнув кэкрану. Нонет, - только затемненные кадры, накоторых едва угадывается силуэт скрюченного клена. Назаднем фоне вроде виднеется какое-то черное пятно, но, чтоэто, сказать наверняка нельзя. Мишка разочарованно бросил телефон Рине. Тотбыстро пролистал снимки, выругался ипринялся фотографировать снова.
        - Зряжопу рвешь, - подмонотонные щелчки иРинин мат кисло усмехнулся Мишка. - Яуже месяц сюда хожу, думаешь, нефотал его ниразу? Только я считал, этоуменя телефон хреновый, аоказывается… Писец, Риня, чеделать-то? Ведь неповерит никто!
        - Неповерит, - кивнул Риня. Онпоразительно быстро пришел всебя иуже смело грозил Ежу изукрытия: - У-ууу, кошкоед сраный!
        «Кошкоед» тем временем обстоятельно обрабатывал дохлого кота. Повизгивая отнаслаждения, высосал глаза икрохотный мозг, обглодал череп, реберную клетку иляжки. Остатки, свидимым сожалением, разложил налистьях поближе кподвалу. Ёжвстал назадние лапы, сгорбленный, колючий, чужеродный. Красные глаза сверлили мальчишек, выжидая, когда те подойдут поближе.
        - Во, - поежился Мишка, - секи, какзыркает, падла. Мнекажется, онменя узнает уже. Авидел, какон объедки раскидал? Этоон так ворон ловит. Умный, сука… Знает, чтоникому мы ничего недокажем, вотистоит, лыбится, сволочь! Ладно, давай двигать отсюда…
        Мишка поднялся сдивана, отряхивая джинсы. Поняв, чтодобыча уходит, Ёж нервно облизнулся. Напрощание тихо клацнув челюстями, онопустился начетвереньки ивдва прыжка вернулся наместо. Воттолько что стоял рядом состанками кота, авот он уже настене, плоский, двухмерный, ничуть неопасный. Лишь загнутые когти слегка перепачкались валом. Риня восхищенно выдохнул исфотографировал рисунок нателефон.
        - Глянь-ка! Акусок-то впоряде! - Онсунул экран Мишке поднос. - Надо будет унаших спросить, чьяработа. Больно техника знакомая…
        Снебольшого сияющего экрана наМишку недобро смотрели красные точки рисованных глаз. Отэтого взгляда короткостриженый затылок пошел мелкими пупырышками. Захотелось выбить телефон ирастоптать его хрупкий пластиковый корпус. Елесдержался.
        - Пошли, ато стемнеет скоро, - бросил Мишка. - Четнеохота проверять, какдалеко он втемноте дотягивается…

* * *
        Лишь затемно им удалось добраться дотроллейбусной остановки. Дважды чуть ненарвались начопов ивитоге ушли через дыру взаборе, всамой дальней части завода. Пока пробирались сквозь разросшийся подлесок, загаженный пластиковыми бутылками, пакетами, обертками отшоколадок ирваными презервативами, Риня, неунимаясь, восхищался приключением. Онпрямо так иговорил - «приключение», чемеще сильнее бесил Мишку.
        Толку отРини оказалось сгулькин нос. Да,он подтвердил, чтоМишка всвоем уме, нонинашажок неприблизил кразгадке тайны. Хмуро шагая попружинистому ковру изопавшей листвы, Мишка корил себя зато, чтоподдался искушению изапалил идиоту такое хорошее место. Нодело сделано. Предстояло смириться, чтоскоро оЕже узнает каждый райтер, каждый школо-ло, возомнивший себя сталкером. Нонаостановке, подконусом желтоватого света, падающего отфонаря, Риня решил-таки принести хоть какую-то пользу.
        - Прикинь, Михась, этоВортекс! - неожиданно сказалон, оторвавшись оттелефона. - Яфотку унас вгруппе провесил, иМайка его сразу узнала! Блин, ая думаю, чтознакомое-то такое?!
        Мишку какобухом огрели. Сразу вспомнились черно-белые рисунки, изредка появляющиеся варках, назаборах, трансформаторных будках, авособо дерзких случаях - прямо настенах домов. Гигантский паук. Угольно-черный ворон счеловечьим телом. Неясная тень спустыми глазами. Живой дым, напоминающий сплетение тентаклей. Недостижимые шедевры нетолько нафоне чикокерской мазни, нодаже нафоне тех, ктосчитался местной граффити-элитой. Среди петрозаводских райтеров Вортекс слыл легендой. Общался только ввиртуале, втематических группах, работал один, фестивалей иобщих сходок избегал. Лицо непалил впринципе, даже своим. Называл себя последним сатанистом, говорил, чтоиспользует собственную кровь, когда нужно добавить красного, ивсегда - всегда! - рисовал только Тьму.
        - Охренеть! Верняк, Риня! Ая, блин, ужевсю голову сломал! Думаешь реальноон?
        - Хэ-зэ… Нопохоже, факт, - Риня пожал плечами. - Это, впринципе, многое объясняет. Вортекс уже года три онлайн небыл. Дорисовался, психопат долбаный…
        Отпонимания, почему Вортекс уже несколько лет невыходил вСеть, стало неуютно. Мишка поймал себя натом, чтосопаской поглядывает втемноту, окружившую остановку, точно вражеские войска - неприступный форт. Риня тоже заметно поерзывал, втягивал голову вплечи. Ксчастью, вскоре подъехал троллейбус, иребята торопливо спрятались вего железном чреве.
        - Аты чего? - удивленно спросил Риня. - Тебеже на«единичке» через весь город пилить!
        - Даломово ждать, - отмахнулся Мишка.
        Оннадеялся, чтоРиня неуслышит, какдрожит его голос.

* * *
        Дома паника отступила. Мать устроила нагоняй запозднее возвращение. Попутно влетело заневыученные уроки, немытую посуду иразбросанные вещи. Вобщем, порожденный Вортексом уродец отступил назадний план. Нонеушел совсем.
        Поздний ужин падал вжелудок, чайприятно пах лимоном исливами, негромко бубнили телевизор имама, агде-то вподкорке ворочался щетинистый костлявый упырь. Ночь окружила дом, припав влажным лицом кокнам, Мишка видел, какее тяжелое дыхание оседает настеклах затонким тюлем. Где-то там, вомраке, обитал черный, каксажа, кошмар, слившийся стемнотой, которая его породила.
        Чтобы мать отстала, Мишка длявиду полистал какой-то учебник. Нукакое, кчерту, домашнее задание ввыпускном классе?! Ничего непомогало. Ожившее граффити нешло изголовы. Мишка перестал сопротивляться, отложил учебник изашел вИнтернет. Взакрытой группе петрозаводских райтеров шло бурное обсуждение рисунка. Качество уфотки было отвратительным, ноподтемой уже собралось почти две сотни комментариев. Восновном натему: Вортекс это иликто-то так умело байтит.
        КИФИР:вы гонити вортекс вечно ужасы рисавал аэтот няшный даже.
        MAYKA:Киф, нетупи. Этоего стиль. Унас так никто больше неумеет. Тытак изасто лет ненаучишься, точно!
        ЮНК:Ничего себе, няшный! Мыточно наодин рисунок смотрим?!
        ПАШАКОФЕ:Шикарный кусок! Вортекс стопрэ!
        DICKIE:Майка верно говорит, этоВортекс. Обрати внимание, какшикарно скинни-кэпы использует. Ицветовая гаммаего. Точноон.
        КИФИР:майка, идивпень, афца!
        EARL:Тутбы знать, когда кусок нарисован. Может ему три года, илисколько там Вортекс непоявлялся? Риня агде эта стенка? Что-то пейзаж неузнаю…
        RINYA ONE:ага щас я тебе привсех такое место запалю!
        Такая скрытность была невхарактере Рини, иМишка немного приободрился. Может, действительно несдаст. Тогда, даже суродцем всоседях, можно будет покрасить вдоволь. Обсуждение скатилось кфлуду, дочитывать Мишка нестал. Отмотал кначалу темы, кликнул, выводя фотографию навесь экран.
        Нет. Даже будь фото лучшего качества, такое он низачто непоставилбы нарабочий стол. Ёжпритаился втемноте, хищно растопырив когти. Чуть размытый из-за плохой резкости, отэтого он казался живым даже вдвухмерном исполнении. Аможет, виной всему монитор, исказивший первоначальную картинку. Мишке казалось, чтопоза Ежа немного изменилась. Ипятен накогтях раньше было поменьше. Иглаза… эти жуткие глаза… гипнотизирующие голодной красной пустотой…
        Неожиданный хлопок двери подбросил Мишку ввоздух. Впроеме стояла мать, всем своим видом излучая недовольство высшей степени. Мишкино сердце глухо отдавалось вбарабанных перепонках, такчто он несразу понял, чтоотнего хотят. Матьже отего несвоевременной глухоты рассердилась еще больше:
        - Посуду. Мыть. Живо!
        Отее тона вяли цветы ибежали мурашки покоже. Поспешно подскочив скресла, Мишка отправился накухню. Там, склонившись надгрязными тарелками, онспиной принимал справедливые упреки дотех пор, пока мама неутомилась.
        - Вгроб мать загонишь гульками своими, - устало вздохнулаона. - Все, дуйотсюда, яподымлю немного.
        Онадемонстративно приоткрыла оконную створку, впуская вкухню прохладный вечерний воздух. Темнота осталась снаружи, лениво покачиваясь усамой кромки света. Видее навевал тревогу. Мишка поспешил вернуться всвою комнату. Напороге замешкался, решая, неподелитьсяли сматерью своими проблемами. Ондаже замер вполоборота - так, чтобы видеть худую мамину спину впоношенной домашней футболке. Надрастянутым воротом качался неаккуратный пучок плохо выкрашенных волос. Одной рукой мама сбивала пепел ссигареты, другой задумчиво перебирала выбившуюся изпучка прядь. Вщель между створками форточки выплывал молочный дым.
        Вэто мгновение Мишка ощутил такую щемящую нежность, чтозащипало вносу. Онтутже безжалостно задавил секундную слабость. Только его проблем матери сейчас нехватало! Онрезко развернулся изастыл, такинепереступив порог. Лицом клицу столкнувшись сЕжом.
        Стоя нарасстоянии вытянутой руки, тотсмотрел намальчика немигающими красными глазами. Стараясь недышать, Мишка отступил наполшага. Уродец остался наместе. Длинные иголки сего спины врайоне крестца складывались вчерную закрученную змею, внатяжку повисшую надполом. Мишке нетребовалось заглядывать вкомнату, чтобы узнать, чтодругой конец уходит вмонитор, аоттуда - вчерный подвал назаброшенном заводе.
        Какая-то пара сантиметров доразорванного горла. Пара сантиметров ипара секунд. УМишки подкосились ноги. Пытаясь удержаться, онсхватился застену. Заспиной раздался шум воды - мама набирала чайник. Чиркнула зажигалка, тихонько загудел газ. Усоседей этажом ниже громко заработал телевизор. Почему-то все это неделало Ежа менее реальным. Онбыл здесь. Сейчас. Изубы его были вкрови.
        Тихонько клацая когтями поламинату, Ёж отступил назад, точно приглашая Мишку войти. Мишка впервые рассмотрел его целиком, сразу заметив изменения. Впалый живот уродца безобразно раздулся, вуголке тонкогубой пасти запеклась багровая клякса. Колени Мишки затряслись, когда он понял, чтослучилось: Ёж насытился. Возможно, впервые стех пор, какего создатель завершил последний штрих, невольно впуская эту тварь внаш мир.
        Вглубине комнаты Ёж опустился начетвереньки, по-собачьи закружился вокруг себя. Мишка неверил глазам - чудовище устраивалось наночлег. Костлявые передние лапы легли крест-накрест, сверху их придавила колючая морда. Двекрасные точки, лишенные век, неотрывно следили заМишкой. Невозможно сказать, спят они илибодрствуют.
        Мысли лихорадочно метались вМишкиной голове. Нужно что-то делать, иделать быстро. Нельзя все время торчать вкоридоре, мама непоймет. Асказать ей правду нивкоем случае нельзя. Взрослый человек нипочем неповерит воживший рисунок, непременно захочет проверить сам. Отом, чтобудет, если мать зайдет вкомнату соспящим Ежом, Мишка даже думать нехотел.
        Онсопаской прикрыл дверь. Вхолодном поту, наподгибающихся ногах прошел вванную, так, чтобы заметила мама. Включил воду, вывернув краны наполную. Толькобы мама невздумала войти вкомнату, думал Мишка, лихорадочно терзая клавиатуру телефона. Толькобы нерешила прибраться илиеще чего-нибудь.
        МИХАСЬ:Риня, выходи насвязь! Фотку суродом надо удалить, быстро! Онздесь, уменя вкомнате! Пожалуйста, удали фотку!
        Написал иотправил безвсякой надежды. Плотно набитое брюхо Ежа оставляло Рине мало шансов. Мишка старательно гнал отсебя картинки, вкоторых Риня лежал напропитанном кровью ковре, зияя пустым вспоротым животом, обглоданный, безглазый… Нокартинки уходить нежелали. Логика была неумолима. Ёжнеспроста пришел именно ктебе, говорилаона. Только двое знали отайне последнего граффити Вортекса. Теперь, похоже, только один.
        Мишка продублировал сообщение посмс, отправил вличку вчате, вовсех соцсетях, гдеони сРиней числились друзьями. Тишина вответ. Вотчаянии Мишка решился накрайние меры. Сзамирающим сердцем он набрал номер Рини истал слушать протяжные гудки. Если телефон неответит, значит…
        Нотелефон ответил. Правда, незнакомым голосом, испуганным итонким.
        - Риня? - удивился Мишка. - Риня, этоты?
        - ЭтоГоша, - всхлипнула трубка.
        Младший брат Рини, вспомнил Мишка. Гоша всвои восемь лет вомногом умнее старшего братца. Этообнадеживало ипугало одновременно.
        - Гошка, аРиню позови?
        - Немогу, - трубка уже едва неплакала. - Онусебя вкомнате заперся инеотвечает. Мама спапой вгости ушли, аон молчит. Только пугает меня, придурок тупой…
        - Какпугает? - Мишка присел накрай ванны, ватные ноги отказывались держать тело.
        - Ходит там, вещи роняет, чавкает чем-то, акогда я его зову, кдвери подходит искребется. Ябоюууууу…
        Невыдержав, Гоша всеже разревелся.
        - Тише, тише, малой, успокойся! Неной, какдевка… - затараторил Мишка. - Успокойся, сейчас все решим. Мыему еще потом подзатыльников навешаем, ага?!
        - А-а-ага! - шмыгнул носом Гоша.
        - Слушай, ателефон утебя откуда?
        - Риня его вкухне бросил, - Гоша еще всхлипывал, ноуже неревел вголос.
        - Так… так… так… - задумчиво бормотал Мишка. Мысль, лихорадочно проталкивающаяся среди сонма других, потихоньку оформлялась вочто-то конкретное. - Слушай, аты вего Контакт можешь стелефона зайти?
        - Конечно, - уже увереннее, даже какбудто чуточку обиженно ответил Гоша. - Этот придурок пароль впамять вбил.
        - Малой! - Мишка едва незаорал отрадости, нотутже собрался ихитро предложил: - Слушай, малой, аче ты теряешься?! Хочешь Рине падлу устроить?
        - Ага! - сготовностью выпалил маленький гаденыш.
        - Риня сегодня врайтерскую группу залил одну фотку, тамтакое граффити суродцем… кучу комментов собрал. Потриее, Риню там сразу все зачмырят.
        - Почему? - наивно спросил Гоша.
        - Потому что третья заповедь Интернетов: трешь ибанишь, значит - пидарас! - уверенно ответил Мишка. - Только ты это, малой… фотку неоткрывай, сразу тему сноси, понял? Неоткрывай - просто удали. Совсем.
        Мишкины слова подействовали какнадо. Гоша злодейски захихикал, предвкушая месть старшему брату. Испуга вголосе какнебывало.
        - Фотку удалишь - телефон брось, чтобы он недопер, чтоэтоты. Нуиэто… вкомнату кРине неломись. Лучше где-нибудь накухне посиди, дождись предков. Всепонял? Атеперь давай быстро!
        Мишка нажал отбой. Неторопливо завернул краны, вытер вспотевшее лицо свежим полотенцем. Сколько нужно времени, чтобы удалить фотографию изСети? Десять секунд навсе провсе? Пятнадцать? Мысленно считая отшестидесяти кнолю, Мишка вышел изванной, пересек коридор ивстал напротив двери всвою спальню. Взале телевизор разговаривал голосом вечернего телеведущего. Мама поддерживала его негромким смехом.
        …три, два, один. Мишка выдохнул ираспахнул двери. Вкомнате никого небыло. Лишь едва заметные грязные следы наламинате. Недоверяя себе, Мишка вышел стелефона вСеть. Вгруппе «Райтеры-Птз» царило молчание. Фотография исчезла вместе сбурным обсуждением. Настенке висел одинокий крик души:
        MAYKA:ей! Верните кусок, волки!
        Входить всобственную комнату было доодури страшно. Новсеже Мишка робкими шагами, готовый выскочить обратно влюбой момент, добрался докомпьютера. Навсякий случай обследовал каждый уголок комнаты, даже подкровать заглянул. Пусто. Будто небыло здесь никакого Ежа.
        Мишка соблегчением упал вкресло. Громко-громко выдохнул, унимая бешено колотящееся сердце. Только сейчас он понял, чтовнедалеком будущем ему предстоит разговор соследователями. Странные сообщения, которыми он засыпал Ринины аккаунты, наверняка вызовут подозрения. Ноэта проблема сейчас казалась такой мелкой, недостойной внимания, чтоМишка выбросил ее изголовы. Какговорит мама, проблемы надо решать помере их поступления.
        Пытаясь прийти всебя, Мишка бездумно скролил новостную ленту: котики, голые девки, аниме, едаиселфи-самострелы, посты ирепосты, лайки икомменты. Бессмысленная информация, незадерживаясь вголове надолго, летела мимо, заодно выдирая кусочки темных воспоминаний. Именно этого сейчас хотелось Мишке - стереть, сгладить кошмар, такнахально вторгшийся вего жизнь. Ужечерез полчаса Мишка начал всерьез задумываться, анепривиделосьли ему это? Итолько взгляд, брошенный назатоптанный Ежом пол, уверял - нет, непривиделось.
        Телевизор взале давно перешел нашепот. Заскрипел старый диван - это мама легла спать. АМишка все крутил икрутил ленту новостей. Ондумал отом, чтонадобы еще раз выбраться взаброшенный двор изакрасить то дьявольское граффити. Избаллончика, ясно-понятно, невыйдет, авот если презики краской наполнить да разбомбить, этоисдистанции можно. Да,пожалуй, действовать придется именно так, подумал Мишка. Только краску надо будет взять белую. Обязательно белую.
        Что-то неуловимо знакомое царапнуло ему глаз. Раньше, чемМишка успел осознать, палец щелкнул мышкой, раскрывая вовесь экран фотографию… ту самую фотографию, чтоменьше часа назад удалил мелкий Гошка. Ёжнаней стоял пригнувшись, готовый кпрыжку. Красные глазки сголодным упрямством сверлили Мишку, который вжался вкресло, пытаясь стать маленьким, незаметным, какбукашка… Парализованный иррациональным страхом, Мишка сидел невсилах закрыть новость.
        «ПЕТРОЗАВОДСК ИКАРЕЛИЯ»:Граффити - это хулиганство ивандализм, ноиногда исреди уличных рисунков встречаются настоящие шедевры!
        Итри сотни лайков. Исотни полторы репостов. Широко раскрытыми отужаса глазами Мишка смотрел натех, ктоподелился новостью, пустив смертоносное фото гулять поИнтернету.
        «Карелия, 21 век». Двадцать шесть тысяч подписчиков.
        «Губерния Дейли». Тридцать пять тысяч подписчиков.
        «Подслушано вПТЗ». Тридцать одна тысяча подписчиков.
        «Объявления. Карелия», «Молодежь Петрозаводска», «Петрозаводск сегодня»… Десятка три разнообразных групп, стысячами подписчиков, добровольно открывших свои мониторы черному колючему злу.
        Мишка всхлипнул итолько сейчас понял, чтоплачет. Отиспуга, отжалости ксебе, отнесправедливости происходящего. Оннезаметил, когда стена нафотографии опустела. Лишь почувствовал нашее горячее дыхание.
        Заего спиной негромко фыркнул Ёж.

* * *
        Кутру кто-то утащил фотографию впаблик «Лепры». Двамиллиона подписчиков…
        Максим Кабир
        Скелетик
        (ИзЖивого Журнала Киры Ша)
        
        8мая
        Банан (100ккал), слива (60ккал), кит-кат (70ккал).
        9мая
        Бутерброд изхлеба (45ккал) исыра (70ккал), желе (10ккал).
        Перед сном пробежка, сбросила 350 калорий, счастлива.
        10мая
        200 граммов сельдерея на20ккал икакао (25ккал). Завтра голодаю.
        11мая
        Несдержалась, съела сливу на70ккал ибутерброд (90ккал). Боже, какя себя ненавижу!
        12мая

* * *
        Кире Шестопаловой приснился кошмар. Онастояла посреди аудитории, совершенно голая, истуденты свистели итыкали внее пальцами. Какэто часто бывает вкошмарах, онанемогла сдвинуться сместа, лишь сиротливо пыталась прикрыть наготу. Девушка обхватывала себя руками, ируки утопали вжире, вскладках рыхлого тела. Онарасплакалась, итело всколыхнулось, перекатывались бесформенные груди, нависший надлобком живот затрясся. Аудитория взорвалась смехом, лавиной хохота, которая сбилабы сног, еслибы слоновьи ноги неприросли кполу.
        Слезы потекли потолстым щекам, поподбородкам. Иона проснулась, уверенная, что, если дотронется досебя, обнаружит теже мерзкие складки. Минуту девушка лежала, нешевелясь, потом провела ладонью поплоскому животу, худеньким бедрам. Осторожно коснулась лица. Вздохнула облегченно ипотянулась, подставляя узкое тело теплым лучам.
        Сегодня выходной, нозавтра вгости заглянет хозяйка квартиры, инадобы прибраться кее приходу.
        Каждое утро Шестопаловой начиналось сритуального взвешивания. Выйдя изтуалета, онасбросила ссебя ночную сорочку ивстала навесы. Табло высветило цифры: 53.
        Чертовых пятьдесят три килограмма приросте вметр семьдесят пять. Чтобы она ниделала, какбы ниизнуряла организм, заветный рубеж недавался.
        Онавнимательно осмотрела себя взеркале. Солнечные зайчики играли наее коже, сбегали полесенке ребер. Послевкусие ночного кошмара растворялось вярком свете, иона решила, чтовсе нетак уж плохо.
        - Тымилашка, - сказала она отражению.
        Отражение втянуло щеки ипоказало язык.
        Стех пор какШестопалова поступила вуниверситет, завтраки остались впрошлом. Онаспециально выбрала вуз подальше отдома, отвечно обеспокоенной маминой физиономии. Отстаршей сестры. Всестре она видела возможную версию самой себя, отраженную вкривом зеркале толстуху.
        Воткакой ты станешь, если будешь жрать, говорила она себе.
        Кира рассказывала маме облюдах, которые научилась готовить, надележе она ниразу невоспользовалась духовкой всъемной квартире. Плиту использовала, чтобы приготовить чай.
        Раньше ей приходилось незаметно выбрасывать завтраки, истекающие соком котлеты, смертельно опасные пирожки. Теперь она чувствовала себя абсолютно свободной безопостылевшей заботы, бездавящих цепей материнской любви.
        Девушка набрала встакан воды ипроглотила горсть швейцарских таблеток «Бьютинол». Таблетки Кира привезла издома. Онасомневалась, что«Бьютинол» хоть как-то помогает, нопринимала его навсякий случай. Света, которая продала ей чутьли неящик этого добра, клялась, чтоскинула пять кило замесяц.
        Состаканом вруках Кира подошла кокну. Ставни распахнулись вчудесный майский день. Легкий ветерок играл вкронах деревьев, голуби висели наветках, словно серые груши. Чуть встороне, удороги, Кира увидела дюжину припаркованных фургончиков. Дворовые собаки носились вокруг них изаливались лаем.
        Выпрыгнувший изфургона полуголый парень палкой что было сил ударил одного изпсов похребту.
        - Пшли вон!
        Собаки бросились врассыпную.
        - Мудак, - сказала Кира ипобрела кноутбуку.
        Зажегся экран сфотографией Кейт Мосс. Девушка открыла браузер изашла напочту. Здесь ее ждали три новых письма. Первое, отсестры, онаудалила, нечитая. Онаитак знала, чтотам: сюсюканье, якобы забавные истории оКириных племянниках, овечно жующем муже Тани. Кира была сыта этим погорло, аощущение сытости она непереносила.
        Второе письмо прислал ее бывший парень Андрей. Онирасстались шесть месяцев назад, после того какАндрей изменил ей стощей официанткой. Опять извинения, опять «давай я приеду»…
        Шесть месяцев безмужчины…
        Кира стоской вспомнила Андрея, егоруки. Руки впарнях нравились ей больше всего. Длинные пальцы, широкие ладони…
        Девушка вздохнула иудалила сообщение.
        Третье письмо заставило забыть обывшем.
        Пару недель назад кто-то оставил комментарий вее Живом Журнале: «Васможет заинтересовать» - идальше ссылка насайт. Шапка аскетично сверстанного сайта гласила: «Сбросить вес затри недели».
        Никакой другой рекламы насайте неразмещалось, равно какиинформации ометоде похудения. Только анкета, очень длинная иподробная.
        Среди обычных вопросов овозрасте (двадцать один), типе телосложения (астеническое) иврожденных болезнях (отсутствуют) были довольно нетипичные. Например, вопросы осемье идружбе.
        «Какмного увас настоящих друзей?»
        Кира вспомнила Свету, Галю сфакультета, 230 друзей изсоциальной сети.
        «Нетдрузей», - написалаона.
        «Какие увас отношения сродителями?»
        Вначале она выбрала вариант «Нейтральные», но, подумав, поставила галочку над«Холодные».
        Всего она ответила надевяносто вопросов, после чего сайт сообщил, чтоанкета принята крассмотрению.
        Ивот, двенедели спустя, ейпришло письмо, откоторого сердце радостно забилось.
        «Уважаемая Кира Дмитриевна!
        Сообщаем Вам, чтовы отобраны дляиспытания революционного метода борьбы слишним весом. Никакой химии, только природные материалы! Похудение задве-три недели гарантировано ипроходит подконтролем квалифицированного врача. И,поскольку методика находится встадии доработки, курс совершенно бесплатен! Нашадрес: улица Димитрова, 26, восьмой кабинет. Ждемвас!»
        Автор невероятного предложения неназвал себя, что, безусловно, взволновало Киру, ноона решила: «Явсе пойму наместе и, если контора будет выглядеть подозрительно, немедленно сбегу!»
        Онасобралась зарекордно короткое время. Накрасила губы, взлохматила короткую модную стрижку. Втиснулась вджинсы. Выпорхнула изквартиры, мурлыча себе поднос.
        «Перейти рубеж клету?» - оттакой перспективы перехватывало дыхание.
        Удороги она сбавила шаг. Зеленые фургоны, которые она видела изокна, выстроились вдва ряда, вокруг работники натягивали брезент. Настенках фургонов неслишком одаренный художник изобразил живую природу, птиц, диких животных, условные джунгли изнескольких деревьев.
        Вголове Киры вспыхнул образ изпрошлого: онагуляет покиевскому зоопарку ссемьей, вее руке рожок свысококалорийным мороженым. Вдругой руке - ладошка сестры. Дети бегут поаллее: «Мама, мамочка, гляди, пума!»
        Кира тряхнула головой, избавилась отвоспоминаний.
        Увидела, чтоизтолпы работников нанее пристально смотрит высокий брюнет, тотсамый, чтоударил собаку. Онбыл одет водни лишь обрезанные уколен джинсы, грудь была голая ипотная. Насимпатичном загорелом лице играла улыбка. Кира скользнула взглядом порельефному прессу парня, темным соскам иубегающим заремень волосам. Быстро развернулась ипошла кметро.
        - Амне здесь начинает нравиться, - услышала она реплику брюнета.
        Вметро ее стали мучить сомнения: «Бесплатно? Внаше-то время? Ичто значит „стадия доработки“? Инасколько квалифицирован врач, рекламирующий свою работу вИнтернете?»
        Но,добравшись доуказанного места, онасоблегчением выдохнула. НаДимитрова, 26 располагалось сияющее стеклом ипластиком приземистое здание свывеской «Биотрон». Здание внушало доверие нетолько комфортабельностью. Кира уже была здесь, сдавала анализы перед поступлением.
        Надвери «Биотрона» висела табличка: «Независимая медицинская лаборатория». Ожидая, пока женщина вприемной закончит телефонный разговор, Кира взяла рекламный проспект.
        «„Биотрон“, - прочиталаона, - более десяти лет нарынке клинико-диагностических услуг. Наше оборудование - это двенадцать самых современных автоматических анализаторов „закрытого типа“ производства Японии, Швейцарии, США, Франции. Унас работает пять отделов лабораторной диагностики: клинический, биохимический, бактериологический, гистологический, ПЦР-диагностики».
        «Очень неплохо», - хмыкнула Кира.
        Женщина объяснила, какнайти восьмой кабинет, иКира пошла попустым, залитым светом коридорам. Постучала внужную дверь.
        Вкабинете, обставленном согласно последнему слову техники, еевстретил молодой врач лет тридцати. Унего были мягкие черты располагающего лица ибольшие голубые глаза. Изнагрудного кармана торчала стальная расческа дляего густых каштановых волос.
        - Добрый день. Мояфамилия Шестопалова, язаполняла анкету насайте…
        Врач жестом показал, чтобы она подождала, изаглянул вкомпьютер.
        - Так, Швец, Шевцов, Шестопалова… Кира Дмитриевна. Красивое редкое имя!
        Онвстал иосмотрел девушку сног доголовы:
        - Очень хорошо! Какдве капли воды ваша тезка, Кира Найтли.
        Шестопалова смущенно улыбнулась.
        - Несовсем, - сказалаона. - Ясчитаю, мойвес сейчас неидеален.
        - Яинеговорю обидеале, - доктор встал напротив Киры, - я помогаю его достигнуть. Разрешите представиться: Скоблев Вячеслав Сергеевич. Присаживайтесь, Кира Дмитриевна, мненужно задать вам несколько вопросов.
        - Язаполняла анкету…
        - Бросьте! - дружелюбно отмахнулся доктор. - Анкеты вИнтернете! Покажите мне хоть одного человека, который ответит честно навсе вопросы! Амы ведь ведем речь овашем здоровье ивашей красоте.
        Кира села впредложенное кресло. Скоблев вернулся ккомпьютеру, застучал клавишами. Внимание Киры привлекла фотография врамке: мужчина, стоящий нафоне африканской саванны, вокружении голых, украшенных бусами аборигенов.
        - Мойбрат, - неотрываясь откомпьютера, сказал доктор, - настоящий крестоносец отнауки.
        Кира уважительно кивнула.
        - Итак, - Скоблев сложил руки настоле инагнулся вперед, - пару слов омоей цели. Онапроста. Сделать счастливыми всех женщин насвете. Или, покрайней мере, тех, укого хватит денег оплатить наш препарат. О,нет, нет, непереживайте. Вамвыпал уникальный шанс, длявас это полностью бесплатно. Какмы иписали вприглашении, метод дорабатывается, нопроведенные эксперименты показали: оннасто процентов действенный. Еслиже вдруг препарат несработает, выничего непотеряете. Но,Кира Дмитриевна, - Скоблев заглянул клиенту вглаза, - он сработает.
        - Чтоотменя требуется?
        - Ответить навопросы. Сдать стандартные анализы. Кровь, кал, мочу. Ипосле принятия препарата являться наосмотр тогда, когда я назначу. Учтите, встречи будут частыми.
        «Влюбое время дня иночи!» - хотела воскликнутьона, носдержала бьющие ключом эмоции:
        - Да,я готова.
        - Ну,конечно, выготовы. Наданном этапе мы тщательно отбираем клиентов. Неподготовленные люди, безстержня, безстального хребта, кнам непопадают.
        Кира была польщена иочарована.
        - Тогда квопросам? Ипомните: отвашей честности зависит результативность. Некоторые вопросы могут показаться вам чересчур личными, некасающимися дела. Этообманчивая видимость, поверьте. Думайте только отом, чтобы правдиво отвечать. Поехали?
        Десятый вопрос был промать, прото, очем они разговаривают, созваниваясь. Ссорок второго попятидесятый вопросы касались ее сексуальной жизни: какдавно она рассталась сбойфрендом, какие уних отношения теперь. Кира соврала лишь раз, ито неумышленно. Навопрос, принимаетли она лекарства, девушка, отвлеченная мыслями обАндрее, ответила «нет».
        Вечером, выйдя напробежку, Кира увидела уфургонов стайку детей. Изколонок лилась музыка Поля Мориа, ввоздухе пахло попкорном исвинарником. Фургоны образовали дворик, закрытый брезентом отпосторонних глаз. Входом служил цветастый шатер снадписью: «ЗВЕРИНЕЦ».
        Ивновь детские воспоминания захлестнули Киру: такойже майский вечер, сестра семенит позади, размахивая пакетом своздушной кукурузой. Кира тянет кмаме пухленькие ручки ипросит взять наплечи, номама говорит, чтоустала. Мама неможет сказать, чтоее дочь, обеее дочери, слишком толстые, чтобы носитьих.
        Кира сплюнула воспоминания вмайскую пыль ирысцой побежала мимо шатра. Брюнет стоял, подбоченившись. Нагло, оценивающе, онпялился наее ягодицы. Онамысленно послала парня куда подальше иускорила бег.
        Через два дня из«Биотрона» сообщили, чтосанализами все впорядке, инет причин оттягивать курс. Вбелоснежном кабинете Скоблев торжественно протянул ей пластиковый контейнер исказал:
        - Моягордость. Препарат номер четыре, пока безымянный. Выглядит неочень, но…
        Выглядело ивпрямь отвратительно. Внутри контейнера лежал комочек красной слизи размером сфалангу мизинца.
        - Ноэто изменит человечество, покрайней мере прекрасный пол.
        - Чтоэто, Вячеслав Сергеевич?
        - Плазма. Непереживайте, онаабсолютно безвкусная. Проглотите вечером изапейте стаканом теплой воды. Иеще… - Скоблев положил настол бумаги: - Это договор онеразглашении. Мыдолжны быть уверены, чтониваши близкие, никто-либо вИнтернете неузнает онашей методике. Мывложили внее слишком много, чтобы допустить утечку информации.
        Кира понимающе закивала.
        (ИзЖивого Журнала Киры Ша)
        16мая
        Грейпфрут (105ккал), яблоко (70ккал), двакрекера (40ккал) икомочек надежды.
        Скоро вы меня неузнаете.
        17мая
        Йогурт (80ккал), обжорство морковкой)))
        18мая

* * *
        Кира неповерила своим глазам. Весы показывали пятьдесят два килограмма. Получается, онасбросила кило заночь? Притом что сорвалась исъела проклятый рисовый салат, окотором неупомянула вЖЖ?
        Девушка закружилась покомнате, бросилась кзеркалу. Амальгама отразила подтянутое стройное тело.
        Близко кидеалу, нонеидеал пока. Далеко неидеал.
        Универ она решила прогулять.
        - Разве так бывает? - спросила она себя, завтракая швейцарскими таблетками. Ниводном журнале неописывались диеты, способные снять кило задень. Чтотам задень - задесять часов!
        Новедь метод Скоблева революционный! Ион непросто так задавал ей все эти вопросы, просил подписать бумаги. Этоработает, по-настоящему работает!
        Оначувствовала себя прекрасно, даже несмотря налегкий дискомфорт вживоте, инадоже было сестре позвонить втакой момент!
        - Какты, пушистик?
        Кира сжала зубы:
        - Всехорошо, собираюсь вкафе.
        - Амы смамой вчера ели тортик иговорили, какплохо безтебя.
        Кира представила жрущие, перепачканные вкреме, стреляющие крошками рты, языки, выдавливающие наружу полупережеванную кашицу. Внизу живота закололо.
        - Мойстаршенький сделал мне сюрприз, засыпал вборщ макароны иварил, пока меня небыло дома. Хорошо пожар неустроил.
        Кира закрыла глаза, ноувидела наобратной стороне век красную борщовую юшку сплавающими разваренными макаронинами, упитанное, вечно вымазанное вшоколаде лицо племянника.
        - Вечером едем смамой имоими надачу, Коля маринует шашлыки.
        Кира отчетливо увидела волосатые руки, полокоть испачканные вмайонезе, выскальзывающие изпальцев куски мяса, капающий маринад.
        - Мненадо идти…
        - Конечно, пушистик. Мывсе тебя целуем…
        (Только неэто, прошу!)
        - …Иочень любим.
        Кира отбросила телефон. Ейпоказалось, чтовкомнате пахнет сдобой. Наспех собравшись, онапокинула квартиру. Доназначенного визита в«Биотрон» оставалось пять часов, иона незнала, чемсебя занять.
        Можно воспользоваться приглашением одногруппницы Гали, ноГаля была дурой, хоть ивегетарианкой. Совершенно нехотелось слушать отом, какой унее замечательный жених. Лучше уж сходить вбиблиотеку иготовиться там ксессии.
        Ветер донес донее запах шерсти инавоза. Онавнерешительности замерла увхода стабличкой «ЗВЕРИНЕЦ».
        «Чтоя там забыла?» - подумала она и, сунув деньги зазывале, нырнула вшатер.
        Внутренний дворик вызвал ассоциации свестернами, которые любил Андрей. Словно она оказалась впустынном городке Дикого Запада, поединственной улице которого проносятся клубы пыли.
        Душная вонь набила ноздри ватой. Справа ислева тянулись вольеры сживотными, слишком тесные дляих обитателей. Общипанные павлины истраусы, жалкого вида ламы, несчастные лисы, уженегодные дляворотников. Одни прижимались крешеткам, сонные, покачивающиеся, выпрашивающие еду, другие обессиленно спали. Лишь гиены бодро носились позагону исмотрели напосетительницу насмешливыми глазками.
        Кира чуть неврезалась вмужика, ведущего подуздцы пони. Напони сидела довольная девочка лет восьми. Футболка натянулась наее круглом животе игалантерейных боках. Кира отвернулась.
        Еевнимание привлекла клетка вдальнем конце дворика. «НЕКОРМИТЬ!» - призывала корявая надпись.
        Девушка подошла кклетке, иее сердце невольно дрогнуло.
        «Мамочка, смотри! Этоже пума!»
        Вольер был явно нерассчитан длягабаритов крупного зверя. Кошка лежала, стиснутая стенками. Желтокоричневая голова покоилась намассивных передних лапах. Помеху, короткому игрубому, прыгали блохи. Привсем этом пума сохраняла величественный вид иглядела изклетки смрачным достоинством.
        - Красавица, - сказала Кира, протягивая руку крешетке.
        Пума повела темными ушками исловно нахмурилась.
        - Познакомилась снашей Ханной?
        Брюнет, такиненадевший рубашку, стоял сзади, поигрывая связкой ключей.
        - Ханночка, - обратилась Кира кпуме, - хорошая девочка.
        - Ятебя видел, - сказал брюнет, бесцеремонно разглядывая Киру. - Живешь втом доме, да? Меня зовут Гордей. Только несмейся.
        - Похоже, чтоя смеюсь? - проговорила Кира сквозь зубы.
        - Даладно, небычься, - брюнет протянул ей руку. Унего были длинные пальцы сосбитыми костяшками. Запястье украшали шрамы.
        «Красивая рука, - невольно подумала Кира. - Интересно, этозвери его погрызли?»
        Руку вответ она непротянула.
        - Нукакхочешь. Буду звать тебя Худышкой.
        - Несоветую, - вспыхнула Кира, - ато я могу позвонить вслужбу защиты животных ипоинтересоваться, вкурселиони, каквы обращаетесь спитомцами.
        - Ой,непугай испуганных, - фыркнул брюнет, - унас вкаждом городе проблемы. Один убыток сэтими борцами.
        - Ноживотные недолжны жить втаких условиях! - завелась Кира. - Ихнадо выпустить насвободу!
        - Аесли выпущу, пойдешь сомной насвидание?
        - Что? - непоняла девушка.
        Гордей ловко вскарабкался порешетке ивставил взамочную скважину самый длинный ключ. Пума зашевелилась всвоем вольере.
        - Хочешь, выпущу Ханну?
        Гордей ухмылялся; онисам был похож напитомца зоопарка - дикого вальяжного кота.
        - Идиот, - огрызнулась Кира ипошла квыходу.
        Повисший нарешетке Гордей провожал ее искренним смехом.
        - Мыздесь еще дней десять торчим, - крикнулон, - заскакивай вгости!
        Скоблев взял унее анализы исообщил, чтовсе идет великолепно.
        - Даже лучше, чемя думал! Кило заночь. Нуину!
        Увидев шприц сбелой, какмолоко, жидкостью, Кира встревожилась.
        - Спокойно! Легкое тонизирующее. Длялучшего эффекта.
        Голубые глаза посмотрели нанее по-отцовски тепло, иона расслабленно улыбнулась.
        (ИзЖивого Журнала Киры Ша)
        19мая
        Сегодня объедалась! Коктейль изкефира ибанана (170ккал) ирисовые чипсы (215ккал). Вечером пробежка, быстрым шагом прошла 8километров, уложилась в45минут. 420ккал сожгла. Настроение превосходное. По-моему, ямолодец.
        20мая
        Хлеб (67ккал), крабовые палочки (30ккал), яблоко (60ккал). Отлично побегала вфитнес-зале, убрала 400ккал. Джинсы висят, кому-то пора заняться шопингом.
        21мая
        100г брокколи (30ккал), слива (65ккал), половинка грейпфрута. Вечером хотела побегать, нопочувствовала себя усталой. Этовсе месячные. Лежу вкровати ислушаю, какзаокном кричат дикие животные. Нет, янебрежу, унас тут зверинец возле дома, настоящий. Громче всех кричит пума, почти какчеловек. Ещечуть-чуть - ия уцели.
        22мая
        Да,да, да! Сорок девять килограммов! Сорок девять, ининаграмм больше! Яэто сделала! Япобедила!
        23мая

* * *
        После занятий Кира, какобычно, отправилась в«Биотрон». Сдала очередные анализы исделала УЗИ. Результаты привели Скоблева ввосторг:
        - Вычудо, Кира Дмитриевна! Этомногократно превосходит наши ожидания!
        Кира сидела накушетке вджинсах ибюстгальтере, когда доктор подскочил кней исмачно поцеловал вщеку. Никакого сексуального подтекста впоцелуе небыло, нодевушка покраснела. Осознав, чтопереступил черту дозволенного, Скоблев тоже смутился:
        - Простите, янедолжен был.
        - Всенормально, - заверила Кира.
        Ейпонравился искренний порыв Скоблева. Онавдруг осознала, насколько нехватает вее жизни нежности ипростых человеческих чувств.
        Вечером она позвонила Гале, идевушки пошли помагазинам. Тощая, замотанная впалестинский платок Галя безумолку твердила просвою будущую свадьбу:
        - Намне будут кеды ифата, анаДжиме рваная рубашка сбабочкой. Иеда только веганская. Пюре изщавеля, соевый пирог, морковное смузи…
        Через полчаса Кира пожалела, чтонепошла одна. Ейзахотелось схватить подругу заволосы ибить головой остену, чтобы треснули очки вроговой оправе, чтобы хлынула кровь, сначала изноздрей, потом изтрещины посреди носа, чтобы череп раскололся, какфаршированная тыква, итофу потекло постене.
        - Всевпорядке? - спросила Галя. Кеепередним зубам прилип кусочек петрушки.
        - Конечно, - сдавленно ответила Кира.
        Ночью ей приснилось, будто она красуется перед зеркалом ивидит внем Киру Найтли. Улыбка тезки переливается гранями бриллианта. Кира трогает отражения, поглаживает зеркало.
        - Этоя, - шепчетона, - я, настоящая.
        Новнезапно зеркало начинает линять, сбрасывать чешуйки амальгамы. Кира трет его поверхность ногтями, соскребая отражение, ивидит подним сестру. Видит свисающие бока, ляжки, круглые щеки.
        - Этоты, - звучит искаженное эхо. - Настоящаяты.
        Кира взметнулась напостели иощупала себя. Сердце колотилось вгруди, глаза были влажными. Онавздохнула иобхватила руками озябшие плечи. Такона исидела, глядя втемноту, дожидаясь рассвета.
        Первые спазмы вживоте случились унее наследующий день. Кира вышла напробежку инезаметила, какоказалась увхода взверинец. Ноги сами понесли ее кшатру. Гордей стоял увольера пумы, вертя напальце ключи.
        - Привет, Худышка! Соскучилась?
        Девушка скорчила недовольную гримасу.
        - Япришла кХанне.
        Напервый взгляд, клетка скошкой была пустой.
        - Забилась вугол, - пояснил парень. - Кстати, этонеты нанас пожаловалась?
        - Больно надо.
        Левую руку Гордей засунул подремень укороченных штанов. Кира старалась несмотреть наего красивую продолговатую кисть. Онаподошла вплотную квольеру.
        - Животных арестовали, - беззаботно сказал парень, - зажестокое обращение сними, прикинь? Теперь мы здесь застряли, суднезнает, чтосними делать. Скорее всего, отправят вкакой-нибудь зоопарк, анас выкинут наулицу.
        - Таквам инадо.
        Кира вгляделась втемный угол клетки.
        - Слушай, тывпорядке? Бледная какая-то.
        - Нетвое…
        Желудок девушки резко сжался. Словно отудара вживот, онасогнулась пополам. Иощутила толчок, затем еще один иеще. Толчки сопровождались острой болью. Дыхание перехватило.
        - Худышка!
        Ханна вылетела изтемноты, какчертик изтабакерки. Гибкое тело ударилось врешетку, стегнул плетью длинный мускулистый хвост. Фургон затрясся.
        Кира попятилась, несводя спумы глаз.
        Животное яростно кидалось напрутья. Длинные клыки, способные рвать мышцы иломать кости, вцепились вметалл.
        - Успокойся, девочка! - рявкнул Гордей.
        Другие звери, точно услышав призыв вожака, очнулись отполусна изабегали повольерам. Хохот гиен, лисий лай, крик обезьян слились вединую какофонию. Подэти звуки Кира, шатаясь наватных ногах, покинула зверинец.
        Табло электронных весов высветило число сорок шесть.
        - Семь килограмм задесять дней? - переспросил Скоблев. - Вотэто да!
        Онотложил стетоскоп ивнимательно посмотрел надевушку:
        - Кира Дмитриевна, ядолжен задать вам вопрос. Только ничего небойтесь. Янеобижусь навас. Выточно непринимаете никаких лекарств?
        Кира уткнулась лицом владони ирасплакалась.
        - «Бьютинол», - глотая слезы, выдавилаона, - швейцарское средство дляпохудения… Простите, Вячеслав Сергеевич!
        Скоблев озабоченно защелкал клавиатурой, сминуту читал что-то, потом повернулся кклиентке.
        Онулыбался:
        - Милая Кира Дмитриевна, бросьте плакать! Ваши таблетки совершенно безвредны. Мало того, янастоятельно рекомендую, требую, чтобы вы продолжали их принимать.
        Доктор вытащил изкармана расческу ипринялся скоблить волосы. Приэтом он смотрел нафотографию брата, иего глаза возбужденно горели.
        - Нуакакже боли? - осторожно поинтересовалась Кира. - Именструация никак незаканчивается.
        - Боли пройдут, менструация закончится. Главное, непереживайте. Дорогая моя, вывполном порядке!
        (ИзЖивого Журнала Киры Ша)
        25мая
        Салат в«Макдоналдсе» (60ккал) итри соломинки фри (100ккал). Проспала все лекции иопять хочу спать.
        26мая
        Непомню, чтоя ела. Немогу описать сегодняшний день, потому что спала, наверное, больше половиныего. Предполагаю, чтоэто все месячные.
        27мая
        Совсем херово, весь день рвет. Особо рвать нечем, вода, много воды. Немогу уснуть, тошнит, азаокнами чертовы джунгли. Одно успокаивает: хуже уже небудет.
        28мая

* * *
        В16.00 ей должна была позвонить поскайпу мама. Дватяжелых дня сказались навнешнем виде. Волосы стали ломкими, белки глаз пожелтели. Подглазами появились круги. Выругавшись насвое отражение, девушка занавесила окна, ивкомнате воцарилась полутьма. Онанадела мешковатый балахон, скрывающий фигуру, по-турецки села накровати. Вруки взяла тарелку скрупнозернистым творогом - все длялюбимой мамочки.
        - Доча, тынезаболела?
        Споследнего видеозвонка мама еще больше поправилась. Кира сотвращением смотрела назоб, болтающийся подее подбородком, напухлые порхающие ручонки.
        - Не,мамуль, - Кира бросила врот пригоршню творога, - запарилась вунивере слегка.
        - Тебе надо больше отдыхать, пушистик! Ибольше кушать…
        Кира мучительно скривилась.
        Онапредставила себя, распятую наобеденном столе. Круглые, какшары, племянники держат ее заноги, правую руку сжимает втисках свиноподобный Танин муж. Сама сестра удерживает левую. НадКирой нависла мама, онавооружена ложкой итрехлитровой бутылью, докраев наполненной мясным фаршем.
        - Открой ротик, - воркует мама.
        Кира мотает головой, стискивает зубы, нопоявляются Андрей иего худососчная любовница-официантка. Онихватают ее зачелюсти, пытаются разжать…
        - Открой ротик, дрянь!
        Мама бьет поее зубам железной ложкой. Кира вынуждена повиноваться. Перемолотое мясо сжелтым жиром ибагровыми жилами валится ей врот, иона судорожно глотает.
        - Ялюблю тебя, - сказала мама, возвращая ее вреальность.
        - Ия тебя, - дрогнувшим голосом отозвалась Кира. Видеосвязь закончилась, иона выблевала творог (200ккал) идиетический «Доктор Пеппер».
        Вячеслава Сергеевича она застала ужинающим. Стоской покосилась наогромный гамбургер вего руках.
        - Мнебольно, - произнеслаона, - сделайте что-нибудь…
        - Кира Дмитриевна, яже говорилвам, этовременно.
        Втоне врача появилось несвойственное ему раздражение.
        Кира пошатнулась итихо заскулила:
        - Больно…
        - Вот! - Скобл ев сунул ей поднос надкушенный гамбургер. - Съешьте, полегчает.
        - Янестану… - возмутиласьона, выхватила гамбургер ипринялась глотать, нежуя.
        Скоблев наблюдал заней удовлетворенно ипотягивал изтрубочки колу.
        - Лучше?
        - Да, - призналасьона. Желудок урчал, непривыкший ктакому количеству еды, носпазмы прошли, какитошнота. Кира едва доползла докабинета, аминуту спустя уже ощущала себя бодрой издоровой.
        - Вотиладушки, - заключил доктор. - Кстати, прекрасно выглядите. Нуточно Найтли!
        Кира польщенно улыбнулась.
        Через час унее закончились месячные.
        Утром двадцать девятого мая Кира весила сорок пять килограммов, аквечеру уже сорок три.
        Ошарашенная, онаспрятала весы вшкаф идолго рассматривала себя взеркале. Страх сжимал внутренности, страх извивался вее кишках чужеродным гостем.
        - Чтостобой? - спросила она отражение. - Тыведь мечтала обэтом? Небыть такой, каксестра. Достичь идеала.
        Отражение затравленно молчало.
        Кира оделась ивыбежала всоседний магазин.
        - Бутылку красного вина, - потребовалаона, швырнув продавщице мятые купюры.
        - Солнышко, тебе неплохо? Может, вызвать скорую?
        - Себе вызови, жируха!
        Кира зашла вдетский садик ижадно припала кгорлышку бутылки.
        «Пятьсот восемьдесят гребаных калорий», - подумала она ирассмеялась. Такой, смеющейся, растрепанной, состекленевшим взглядом, еенашел Гордей.
        - Угостишь?
        Онапередала ему бутылку.
        - Дорогущее, - оценилон. - Видел, какты идешь сюда, ирешил составить компанию. Худышка, тебе пожрать принести? Уменя колбаса есть. Хорошая.
        Онамолчала минуту, неотрываясь, рассматривала его руки. Потом произнесла:
        - Меня зовут Кира. Хочешь комне?
        Уаптеки он задержался:
        - Тыэто… иди, ядогоню.
        - Всенормально, уменя есть.
        - Да? Нуладно.
        Издуша она вышла голой. Взяла бутылку, встала посреди комнаты. Гордей сидел надиване, смотрел нанее снизу вверх. Егоглаза сверкали.
        Кира провела пальцем повпалой щеке, длинной шее. Посерпам ключиц. Каждая ее косточка была навиду, обтянутая белой кожей, хрупкая ибеззащитная. Пальцы погладили выпирающие ребра, стиснули болтающиеся пустые мешочки груди. Скользнули вниз, повпалому животу, выпуклой лобковой кости, утонули между бедер, тонких, какветки.
        Кира задрала вверх голову ивлила всебя вино.
        Танцующий наниточках смерти скелетик.
        - Яникогда невстречал такую, - сказал Гордей. - Другие девушки… уних столько мяса… фу… аты, тыкаквтом фильме…
        - Каквфильме, - повторилаона.
        Егоруки смяли косточки Киры.
        - Да,вфильме, гденацисты насиловали евреек. Упапы был такой фильм, язасмотрел его додыр.
        Гордей стал грубо целоватьее, одновременно стягивая ссебя шорты.
        - Умоей бабушки была наколка, - бормоталон, тяжело дыша, - сномером, понимаешь? Иногда я представлял, чтотам, вТравниках, бабушку изнасиловал эсэсовец. Язнаю, папа родился вшестидесятом, ноя просто фантазировал…
        Возбужденный член тыкался вживот Кире.
        - Скорее, - прошепталаона.
        Онбросил ее накровать, лицом вниз, иупал сверху. Ейпоказалось, чтовнутри что-то хрустнуло, новозбуждение отэтого лишь возросло.
        - Яфантазировал, чтовмоей крови течет немецкая кровь. Меня заводила черная форма, начищенные сапоги. Когда прожектор светит, лают овчарки изаколючей проволокой жмутся женщины, иих всех, ода, Боже, да, всех я могу трахнуть! Икогда я работаю сживотными, ябудто надзиратель, Кира, Кирочка… - Онсхватил ее заволосы ибольно ударил лицом окровать: - Сука, тощая сука!
        Оназакричала, ион кончил. Когда она перевернулась наспину, Гордей уже оделся.
        - Мнепора, - сказал он смущенно. - Половина наших сбежала, половина всуде. Животные остались одни.
        - Прощай, - улыбнулась Кира слабо ипровалилась всон.
        Проснулась она вовторой половине следующего дня. Внутренности горели. Белки налились кровью, алицо превратилось вчереп сналипшей пергаментной кожей. Часона просидела вдуше, прислушиваясь кспазмам вжелудке.
        Струдом вытащила изшкафа весы.
        «39», - показало табло.
        Ещеодин рубеж взят.
        Боль полоснула изнутри бритвой. Впилась встенки желудка. Кира накорточках добралась дотелефона.
        - Вячеслав Сергеевич! Яумираю!
        - Сейчас приеду, - коротко ответил врач.
        Кире понадобились титанические усилия, чтобы натянуть шорты ифутболку. Дотронувшись доживота, онанащупала шишку чуть ниже пупка. Шишка дернулась иисчезла.
        «Ябрежу», - подумала Кира.
        Скоблев появился напороге через полчаса:
        - Хорошо выглядите, Кира Дмитриевна.
        - Я… выгляжу… ужасно…
        - Нучтовы. Гдеваша сила духа?
        Доктор взял ее подлокоть иусадил вкресло. Потом раскрыл чемоданчик иизвлек шприц. Жидкость вшприце была прозрачной, зеленоватой.
        - Чтовы сомной сделали? - спросила Кира, исподлобья наблюдая заврачом.
        - Аразве вы нечитали договор, перед тем какподписать?
        - Нечитала.
        - Зря. Иначе выбы неныли, понимая, вкаком важном длягельминтологии эксперименте участвуете.
        - Гельминто…
        - Гельминтология. Наука, изучающая паразитических червей.
        Игла вошла впредплечье девушки. Скоблев улыбнулся ласково ипотрепал ее поволосам.
        - Этонесредство дляпохудения, - сказала Кира.
        - Конечно, нет. Нопохудение - один изпобочных эффектов, такчто двух зайцев, какговорится. Явам объясню, дорогая моя. Минут пять унас есть.
        Скоблев присел накровать, поправил прическу:
        - Мойбрат путешествовал поЦентральной Африке, изучал заболевания, вызванные цестодами. Ихеще называют ленточными червями. Мысбратом сдетства восторгались совершенством цестод, ихспособностью кразмножению, ихсамодостаточностью…
        Кира невольно вспомнила вчерашнего любовника, укоторого были свои детские увлечения.
        - Вызнали, чтовмире существует триста видов ленточных червей иполтора миллиарда людей зараженыими, носят их внутри? Такчто вы неуникальны, дорогуша. Авот то, чтонаходится ввас, уникально.
        Живот Киры вздулся, онавскрикнула отмучительной боли. Скоблев, какнивчем небывало, продолжал:
        - ВДжибути брат встретил племя кочевников, которых отличала невероятная, даже померкам голодной Африки, худоба. Племя это нетолько небоялось паразитов, нопринимало их каквеликий дар. Зараженный гельминтами почитался каксвятой. Ноэто касалось невсех лентецов, алишь одного вида. Неизученного наукой древнейшего паразита, предка бычьего цепня.
        Кира взвыла, задергалась вкресле. Ейхотелось выблевать слова, поступающие вее мозг изуст симпатичного рекламного врача:
        - Открытый братом гельминт скрывался отученых столько лет благодаря изумительной способности мимикрировать. Позвольте пояснить. Обычные цепни размножаются, отделяя отсебя проглоттиды, небольшие отростки, которые выходят изоккупированного организма вместе скалом. Проглоттиды ползают, рассеивая яйца сличинками, - чудо природы, нетакли? Нопроглоттиды нашего свами червя настолько малы, чтообнаружить их вкале практически невозможно!
        Налице Скоблева появилось то выражение, которое бывает улюдей, увидевших отличный фокус.
        - Брат исследовал гельминты ипришел кудивительному выводу. Древний червь предпочитает голодных людей сытым. Микрофлора кишечника страдающего отнедоедания человека - идеальная длянего среда.
        Кира вцепилась вподлокотники кресла, еетело выгнулось дугой.
        - Продолжать исследования среди дикарей брат немог. Зато мог начать эксперименты здесь, вместе сомной. Нужно было лишь найти добровольца, согласного проглотить живую цисту червя. Однажды я увидел вИнтернете рекламу лекарств дляпохудения, именя осенило. Тримесяца мы искали подходящего кандидата, зондировали Интернет. Отослали анкеты сотне девушек, изкоторых отобрали нескольких. Злобных, социопатичных, любящих лишь себя. Достаточно тупых исовершенно одиноких. Тех, кого неотговорит мама, неотведет внастоящую больницу муж. Всешло какпомаслу, новвашем случае, Кира Дмитриевна, результат оказался поистине потрясающим. Другие черви только начали расти, аваш уже прошел все стадии, отмельчайшего паразита дополовозрелой гермафродитной особи. Янепонимал, вчем дело, пока вы нерассказали о«Бьютиноле». Жуткая химия, ноее состав вызвал интереснейшую мутацию, которую нам еще предстоит изучить. Позвольте.
        Доктор нагнулся исорвал сКиры шорты вместе струсиками. Боль ее была так сильна, чтоместа длястыда неоставалось.
        - Язаявлю вмилицию! - процедилаона. - Вассгноят втюрьме! Тебя итвоего больного брата!
        Угроза необидела Скоблева.
        - Бросьте, очемвы! Во-первых, гельминты используются вомногих БАДах дляпохудения. Аво-вторых, выпрекрасно знали, начто идете. Договор, помните? Ахда, выже нечитали. «Я,Шестопалова Кира Дмитриевна, осознаю риск, добровольно принимаю участие вэксперименте, согласна стать инкубатором дляцестоды…» Вы все подписали! Дапрекратите вы так расстраиваться! Выдобились того, чего хотели. И,подумайте, вымать существа, которое может изменить гельминтологию.
        Кира сползла скресла, суча ногами. Вены вздулись наее шее, вуголках губ выступила пена.
        - Вытащиего!
        - Чтоя иделаю.
        Вруках Скоблева появился складной контейнер.
        - Скоро все закончится, ивы вернетесь кпрежнему ничтожному существованию.
        Кира упала накорточки, ткнулась лицом вковер. Ейказалось, чтопрямую кишку подцепили рыболовными крючками ивытаскивают наружу. Болезненная инеудачная попытка заняться сАндреем анальным сексом нешла нивкакое сравнение стой болью, чторазрывала ее пополам.
        - Господи! - пробормотал вдруг Скоблев, апотом заорал.
        Кира потеряла сознание.
        Заобеденным столом собрались все члены Кириной семьи, были здесь иАндрей слюбовницей, иГаля сженихом. Мама доставала изчана куски мяса, бросала вподставленные алюминиевые миски.
        - Наша доченька, - сказала мама.
        - Пушистик, - добавила сестра ивпилась вбедренную кость, высасывая горячее содержимое.
        Кира вскрикнула иочнулась. Кровь успела подсохнуть наее ногах. Крови было много, ноболь утихала. Покрайней мере Кира могла самостоятельно встать. Скоблев лежал рядом. Наего лице застыла удивленная гримаса. Густые каштановые волосы врача были содраны вместе соскальпом ивисели наниточках кожи, какпарик-накладка. Череп напоминал орех, который потерли обасфальт. Онбыл стесан, вдырах виднелся мозг. Словно кто-то свесил врача сгоночного болида ипрочертил его головой тормозной путь. Затылок отсутствовал вовсе.
        Киру вырвало желчью. Цепляясь застены, онавытащила себя вкоридор.
        «Боже, помоги мне проснуться!» - подумалаона.
        Вдверь позвонили. Кира повисла надверной ручке, повернула защелку иоказалась вмужских объятиях.
        - Япришел сказать, чтозавтра утром мы уезжаем, и… - Гордей запнулся. - Чтослучилось? Тывся вкрови!
        Кира молча показала всторону комнаты:
        - Егоубили, убили…
        Гордей, хмурясь, пошел покоридору.
        - Нет, нет, стой, ненадо!
        - Эточто, розыгрыш?
        Что-то длинное, белое вылетело из-за кресла. Петлей захлестнуло парня. По-кошачьи потерлось оего ошарашенное лицо. Всего лишь нежное касание, нооно слизало лицо Гордея, срезало легко, какбритва. Издырки наместе носа хлынула кровь. Рот, лишившийся губ, раскрылся, нокрика непоследовало. Вторым касанием белесая тварь вырвала горло Гордея. Забрызгивая стены, парень повалился навзничь. Ступни его дергались вчечеточном припадке, пальцы цеплялись заковер. Нагруди восседало то, чтопятнадцать дней вынашивала всебе Кира.
        Тело червя (пяти-? десятиметровое?) состояло изколец ибыло толще веревки. Еговенчала головка размером сдетский кулачок. Острые хитиновые лепестки окружали головку несколькими рядами. Кира смотрела, какпроклевываются новые шипы, кактело удлиняется, раздвигая кольца. Вдруг головка остановилась, лепестки втянулись внутрь. Влажный ротик открылся посреди белой безглазой мордочки.
        Цепень соскользнул сГордея иплавно пополз конемевшей Кире.
        Ееноги, каквкошмаре, приросли кполу, иона могла лишь смотреть.
        Дитя ткнулось вголень, мокрое, гладкое, беззащитное, если незнать оспрятанных допоры шипах. Осторожно поползло вверх, обвивая.
        Кира некричала. Опустив голову, онаследила запередвижениями червя, ивнутреннее чутье подсказывалоей, чточервь несобирается ее убивать. Онокольцовывал бедро матери аккуратно, почти ласково.
        - Тызнаешь, ктоя? - спросила Кира беззвучно.
        Цепень обвил ее талию. Кира вздрогнула: щекотно! Белое тело замерло, давая отдышаться, ипродолжило ползти. Крест-накрест оно спеленало грудную клетку, свесилось наплечо.
        Кира вытянула руку, позволяя червю круговыми движениями оплестиее.
        Цепень был легким ипрохладным.
        - Тызнаешь, - сказала Кира. Слеза потекла пощеке.
        Головка легла враскрытую ладонь, потерлась, какребенок, принимающий удобную позу длясна. Застыла.
        Кира постояла минуту, укачивая гельминта. Потом очень медленно подошла кГордею. Ступни парня все еще дергались имелко стучали кедами пополу. Свободной рукой Кира ощупала его карманы инашла то, чтоискала.
        Вкомнате зазвонил телефон.
        Сестра… Мама…
        Ейвдруг ужасно захотелось поговорить сними, послушать истории проплемянников, поесть торт. Да,калорийный торт, иесть его так, какона любила вдетстве, засунув нос вкрем.
        «Нашпушистик опять перепачкался!»
        - Прощайте, - сказала она звонящему телефону, своей прежней семье.
        Ипокинула квартиру.
        Вомногих окнах еще горел свет, нодвор был пуст.
        Босая, одетая водну лишь футболку, сокровавленными ногами-палочками, девушка-мать, дама червей, шлапотропинке, вытянув перед собой руку.
        Поодаль шатра стояло несколько работников, ноКиру они незаметили. Девушка вошла взверинец.
        Изверинец ожил.
        Ламы испуганно отпрянули вглубь загона, обезьяны заголосили, повиснув нарешетке. Гиены носились покругу, ехидно скалясь. Понимая, чтослужащие явятся нашум, Кира ускорила шаг.
        Ханна вышла изтемноты грациозной тенью ипосмотрела сквозь прутья. Крик вырвался изее пасти, гневный рев.
        - Сейчас, - сказала Кира ивслепую нашла нужный ключ. Встала нацыпочки.
        Кто-то окликнул ее сзади:
        - Чтовы делаете, высума сошли?
        Червь проснулся, вскинул голову.
        - Всехорошо, - сказала ему Кира, - мы успеем.
        Замок щелкнул, идевушка отодвинула решетку. Животные, будто обезумев, метались ввольерах, фургоны раскачивались, аона стояла, протянув Ханне свой дар.
        Тело гельминта напряглось, голова взлетела иоперилась бритвами лепестков. Кира стиснула извивающегося червя вкулаке.
        Пума прыгнула, вытянула изящное тело вночном воздухе.
        Последнее, чтоКира подумала перед тем, какзубы Ханны сомкнулись наее руке, было:
        «Совершенство!»
        Алексей Шолохов
        Порно дляшимпанзе
        Напроверку почты уходило чуть больше десяти минут. Заэто время успевал закипеть чайник. Роман Горностаев начинал каждое утро свключения компьютера, потом шел умываться ичистить зубы. Всеэти действия он проделывал смыслью озарядке, которую, понеизвестным ему причинам, приходилось откладывать доследующего утра. Лень - самый серьезный изсмертных грехов, потому какчто-либо делать снею, как-то изменить ситуацию грешнику всегда лень. То,что неподлежало пересмотру ивполне устраивало Романа иего второе «я» - так это просмотр почты икружка горячего кофе смолоком. Азарядка может подождать идозавтра.
        Сегодня пришло десять писем, дваизкоторых упали вспам. Рома потрадиции проверялвсе. Вспам, бывало, улетали инормальные письма, которые он ждал. После проверки спама Горностаев очистил папку иперешел кпросмотру входящих. Дваписьма сообщали обоплате заказа винтернет-магазине, два - рассылка подписчику, трибыли оповещениями изразличных соцсетей. Всекаквсегда, нодесятое письмо рушило шаткую конструкцию привычных событий. Письмо ссайта, который он непосещал ниразу. Онбыл вэтом больше чем уверен. Потому какженатый мужчина недолжен смотреть порно, ассылка вписьме сприглашением непременно вела насайт ссодержанием 18+. Сайт, содержащий вназвании слово «порно», неможет быть сайтом детского издательства. Название говорило само засебя: normalpornfornormalpeople.com. Нормальное порно длянормальных людей. Необычненько.
        Рома посмотрел нассылку. Нет, определенно этот сайт был ему незнаком. Иконечноже, егосемейное положение тут нипричем. Онпосещал сайты подобной тематики спугающей регулярностью, ноте, гдеон был частым гостем, недодумались дотаких длиннющих названий. Ихназвания никак невлияли накачество представленных роликов. Рома очень надеялся, чтоздесь будет также.
        Онпосмотрел посторонам, убедился, чтовкомнате один, инажал нассылку. Рома ждал, чтоАваст оповестит оналичии вирусов итем самым даст ему шанс одуматься. Ноантивирус молчал, покручивался себе впанели инструментов, иногда замирая, будто прислушиваясь илиприглядываясь. Сайт открылся очень быстро, ноникартинок длявзрослых, ниреклам поувеличению груди/члена небыло. Небыло первых признаков, чтоты зашел насайт длявзрослых. Всюстраницу занимал текст.
        «Нормальное порно длянормальных людей - сайт, посвященный искоренению аномальной сексуальности», - гласил заголовок.
        Горностаев нестал вникать вэти слова. Онпредполагал, чтоответы навсе вопросы (унего вопрос был всего один - где сногсшибательный трах?) будут ниже, восновном тексте. Кчерту текст! Емунужны были ответы ввиде файлов срасширением avi илиmp4, нуилисовсем нахудой конец flv. Ноничего похожего настранице небыло. Даже ссылок он пока невидел.
        Рома еще раз обернулся, так, дляподстраховки. Онпрекрасно знал, чтоЮля ушла наработу, нобереженого, какговорится, Бог бережет. Просмотр порно, конечно, доразвода недоведет, ноЮлька, застав его затаким занятием, начнет искать причины. Может начать с«я тебя неудовлетворяю» изакончить «значит, тысебе кого-то нашел». Онбудет пытаться оправдаться, ивсе закончится примирительным сексом. Ссора ради секса? Может быть. Потому что он незнал, длячего она затевала скандалы.
        Нусмотрит он порно, ичто? Раньше они смотрели его вместе, асейчас он прячется, какподросток. Почему так? Чтосними случилось? Повзрослели? Илипересмотрели критерии дозволенного? Чтобы сними непроизошло, порно он теперь смотрит водиночестве, что, собственно, абсолютно немешает ему получать удовольствие.
        Рома вернулся кпрерванному занятию. Текст напервый взгляд выглядел нелепым итрудноусвояемым. После третьего прочтения Рома начал улавливать некую закономерность. Например, каждое следующее предложение начиналось сослова, которым заканчивалось предыдущее. Странная конструкция, ноРома все-таки осилилее. Последнее предложение настроило Романа напозитивный лад. Дочитавшему доконца порно обеспечено. Собственно, дляэтого он сюда ивошел. Нодальше, подтекстом, ничего небыло. Никаких ссылок. Ни«ЧаВо», ни«Помощь»… Онвернулся вначало. Подсказка всамом тексте, иначе зачем столько писать?
        - Ради секса, - пошутил Рома вслух, подозревая, чтоникто его заэто неосудит.
        Перечитал весь этот бред, но, кроме описания возможных роликов, ничего ненашел. Итут вдруг его осенило. Рома вспомнил, чтоумельцы частенько вставляют рекламные ссылки прямо втексты. Онподвел курсор кпервому слову. Ничего. Ковторому… ктретьему… Онвел курсор потексту, какуказку. Ролик нашелся вначале второго предложения. Кактолько он навел курсор наслово Кухня, надпредложением вырос небольшой прямоугольник сголым толстяком, сидящим застолом. Вуголке прямоугольника мелкими буквами было выведено название файла - «Кухня.аvi. Вотоно! Голый жирдяй икухня. Порно какпорно. Сколько раз он видел ролики окухонном трахе, одному Богу известно. Итам тебе чаепитие содноклассницей, ираспитие спотрепанной жизнью подругой, иприход «сантехника», ирука «мачехи», застрявшая всливе раковины, ичерт знает чтоеще. Каких ниначинай, заканчиваются они все сексом. Чаепитие, устранение засоров исчастливое спасение руки «мачехи» (тетки ввозрасте) всегда вели клогическому завершению, рожденному вмозгу озабоченного подростка. Потому каксжизнью эти события имели мало общего. Ноэто всех устраивало. Всегда. Нормальное порно
длянормальных людей.
        Рома нажал нассылку, итутже навесь экран открылся ролик. Толстый мужчина сидел застолом, сложив перед собой руки. Егобледные сиськи напоминали женские. Хотя, может, этоибыла женщина? Роман всмотрелся втолстяка. Нет, едва заметная растительность нагруди ищеках говорили отом, чтоперед зрителем все-таки мужчина. Взгляд его был устремлен куда-то вугол. Рома попытался рассмотреть, чтоон там увидел, но, кроме мойки изнержавейки, встроенной вразбухшую отвлаги коробку, ничего неувидел. Хотя, может… напотолке была наклеена плитка ПВХ, уголок одной изних отклеился. НоРома был уверен, мужику изфильма навсе это начхать.
        Камера переместилась кженщине ипоказала, какловко работают ее руки. Максимум движений иминимум эмоций - она нарезала хлеб скаменным лицом. Красивым каменным лицом. Интересно, подумал Рома, онавпостели такаяже? Икстати, гдепостельные сцены? Гдеобещанное порно?
        Женщина отложила нож, взяла кусок хлеба, положила нанего кружок колбасы иподала мужчине. Всеее движения были механическими, лишенными чего-то человеческого. Толстяк взял бутерброд безкаких-либо эмоций. Снял колбасу, бросил напол ипринялся есть хлеб. Онжрал хлеб, какживотное. Крошки сыпались нажирную грудь, цеплялись заредкие волоски, словно отдыхая перед долгой дорогой кполу.
        Женщина тем временем приготовила еще один бутерброд иположила перед мужчиной. Тотпроделал сним тоже, чтоиспервым. Колбаса полетела напол, ахлеб… вэтот раз он запихнул врот весь кусок. Ибезтого массивные щеки завибрировали отнапряжения, наглазах выступили слезы. Итолько когда жирная грудь мужчины содрогнулась, Рома понял, чтотолстяк плачет.
        Когда ролик закончился, Рома задумался. Нет, неохудожественной ценности этого произведения, темболее что создатели тоже явно оней небеспокоились. Рома подумал осексе. Гдеон? Гдеэтот чертов перепих сантехника свзрослой теткой, такбездумно выставляемой вназваниях мачехой илитещей? Гдеэтот сраный трах жирдяя скрасавицей? Онпросмотрел ролик, вкотором толстяк полчаса жрал хлеб, бросал колбасу напол иплакал. Этопорно головного мозга, неиначе.
        Горностаев махнул рукой, новсе-таки решил продолжить изучение статьи напредмет ссылок. Онинаверняка были, немогложе все закончиться вот так, плачущим толстяком. Даиктомуже Роме все еще было интересно, чтостало сколбасой наполу. Кому-тоже толстяк ее бросал.
        Курсор-указка «обнюхивал» каждое слово, пока невсплыл черный прямоугольник сназванием: «Джинго.avi».
        Черная комната ибольше ничего. Рома даже подумал, чторолик стоит напаузе, нотутже вцентр комнаты вышел человек сразукрашенным лицом ивбелых перчатках. Попервымже движениям Роман понял, ктоперед ним.
        Онтерпеть немог мимов. Дебилизм это, иничто иное. Шарить своими стерильными перчатками попустой комнате спридурковатым видом, мол, эвакак, яканат тяну да стену ощупываю. Новэтом клоуне Роман узнал толстяка изпервого видео. Надежда увидеть постельную сцену появилась вновь. Всеэто могло быть сериалом, аможет, дело внеумении создателей фильма объединить все водин файл. Толстяк показывал то, чтоумел каждый мало-мальски пластичный человек, новисполнении жирдяя это было просто героизмом. Через пять минут кривляний толстый клоун подошел ккамере иначал срывать ссебя одежду. Слезы потекли полицу, оставляя дорожки нагриме. Толстяк всхлипнул ивытер слезы. Минуту спустя клоун начал размазывать грим полицу.
        Роман решил, чтотакое порно ему неподуше. Что-то было отвратительное, отталкивающее вэтих сценках. Горностаев хотел закрыть этот сайт ипоискать вИнтернете более подходящее видео. Онокинул взглядом текст, закоторым, возможно, скрывалось сдесяток ссылок. Струдом верилось, чтовсе они приведут ктакимже фильмам, какпервые два. Рома набрался терпения (вконце концов, дома-то он один) ипродолжил водить курсором отслова кслову.
        Видео нашлось подсловом «отражение».
        Напряженное лицо мужчины, покрытое испариной, показали крупным планом. Мимика идыхание говорили отом, чтомужичок трудится. Романа посетили мысли, далекие отмыслей воспитанного мальчика. Онждал порно и, судя поизможденному лицу «трудяги», онего дождался. Стакими гримасами нельзя разгружать вагоны илиподавать раствор. Стаким лицом люди зарабатывают деньги впорноиндустрии, нуилиполучают удовольствие. Ключевое слово здесь «удовольствие». ВотиРоман ждал своего часа. Пусть удовольствие отпросмотра несравнится снаслаждением оттесного контакта, но, темнеменее, онхотел испытать хотябыего. Создатели бестолкового сериальчика, похоже, неспешили предоставить зрителям такую возможность. Уних была какая-то своя цель.
        Но,когда камера отдалилась, первым, чтопочувствовал Рома, было разочарование, апотом пришло негодование. Перед ним был безногий человек. Рома относился кинвалидам сдолжным уважением ипониманием. Сострадал и, когда они просили, слегким сердцем подавал им. Радовался их успехам наПараолимпийских играх иМинуте славы. Ноздесь исейчас ему стало жутко. Безногий мужчина танцевал брейк. Музыки небыло слышно, поэтому сказать наверняка, играла она илинет, было нельзя. Мужчина начал поднимать тело наруках ивдруг поскользнулся.
        - Яустал, - раздался голос, - ихочу есть.
        Судя повсему, голос принадлежал танцору.
        - Такотдохни исъешь чего-нибудь, - голос из-за кадра был слегка плаксив.
        Танцор, лежа наполу, подобрал что-то изасунул врот. Рома скривился, глядя наэто. Будто мужчина запихнул врот труп новорожденной крысы. Итолько позже он узнал икухню (снее убрали стол изачем-то повесили там зеркало), икуски колбасы, разбросанные пополу. Горностаев думал, чтоиэтот ролик закончится обычным обжорством, нокамера нанесколько секунд выхватила зеркало, вкотором отражался говоривший сбезногим. Толстый мим сидел наразделочном столе абсолютно голый. Рома небыл уверен, ноему показалось, чтотолстяк поглаживал себя внизу живота. Инаруке унего была белая перчатка.
        Следующее видео было подсловом «красивая». Название файла говорило само засебя. Первые кадры показывали лицо красивой женщины. Сначала инескажешь, чтоэто та девушка изпервого ролика. Оназакатила глаза иприоткрыла полные губки, обнажив верхний ряд жемчужных зубов. Чтобы нипроисходило там, закадром, красавице это нравилось. Нооператор неспешил показывать зрителям, чтоименно доставляло ей удовольствие. Камера отдалилась, показав вместе слицом обнаженную грудь, потом снова приблизилась испустилась кгруди. Рома считал, чтозаслужил лицезрение сосков размером спятирублевую монету, поэтому неотрывал взгляда нинасекунду. Зрелище завораживало, асамое главное, обещало удивительное продолжение. Ноего снова обманули. Кактолько камера начала спускаться ниже иниже кместечку, дарующему наслаждение обладательнице прекрасного тела, Рома услышал голос мужчины. Ион был готов поклясться, чтоуже слышал этот голос раньше.
        - Яустал, - повторил мужчина.
        Девушка открыла глаза инедовольно посмотрела мимо камеры.
        - Отдохни.
        - Яхочу есть, - начал канючить мужчина.
        - Такпоешь…
        Рома понял, чтоэто снова кухня. Измебели там появилась кровать. Складывалось такое впечатление, чтовсе ролики снимали водин день исвыбором декораций ненапрягались вообще. Темлучше. Горностаеву порно нравилось такое, чтоб ближе кжизни. Ненадо ему всяких «парнишка резвится сматерью друга» или«брат учит сестру». Да,инцест - своего рода извращение, ноРома понимал, чтовкадре всего лишь порноактеры, иродство их только вназваниях. Емукуда ближе что-нибудь изобласти студенческих посиделок илипьяных оргий. Хотя между этими двумя понятиями легко ставится знак равенства.
        Здесь тоже было все по-настоящему. Иэто пугало. Черт! Иэто возбуждало.
        После слов «я хочу есть» Рома узнал безногого. Ираз уж они снова накухне, тоиесть он будет тоже самое. Ида, онел колбасу, поднимая ее спола. Новэтот раз инвалид был вмаске обезьяны. Маску он неснял, просто засовывал поднее колбасу. Девушка продолжила прерванное занятие, больше невзглянув ниразу набезногого.
        Рома долго обдумывал увиденное. Переваривал, таксказать. Первый ролик - толстяк ест хлеб, аколбасу сбрасывает напол. Почему? Нелюбит он колбасу, аможет, ивовсе вегетарианец. Девушка скаменным лицом… черт! Вчетвертом ролике она ничего себе, раскрепощенная илицо удивительно привлекательное. Второй ролик - клоун кривляется иплачет. Работает клоуном, аплачет отжитейских хлопот? Очень похоже направду. Появление безногого немного удручает, ноивносит какую-то изюминку. Аотражение толстяка недвусмысленно намекает нато, чтозритель все-таки смотрит порно. Пусть толстый клоун ибыл вкадре недолго, Горностаев понял, чтотот мастурбирует, предварительно надев наруки свои стерильные перчатки. Мудак дрочил наинвалида, танцующего брейк! Порно головного мозга потихонечку перемещалось ниже пояса?
        Роман был изтех людей, длякого тайные желания грозили навсегда остаться тайными. Просмотр порно был некой отдушиной. Потому каклюди вэтих фильмах нестеснялись попробоватьвсе. Ониногда ловил себя намысли, чтоему нравятся фильмы сизвращениями. Классика - мальчик сдевочкой - его уже неустраивала. Геи, зоофилы, некрофилы, избиения, изнасилования - это далеко неполный список того, чтоему нравилось. Идаже… Рома снова оглянулся, будто кто-то мог подслушать его мысли. Емудаже иногда хотелось, чтобы его избили иизнасиловали. Онпугался этих мыслей игнал их подальше. Рома знал, чтотаких, какон, называют «латентный педераст». Именно это ему иненравилось. Емуненравилось, чторано илипоздно он проколется, итогда это звание прилипнет кнему навсегда. Многие люди хотят делать что-то постыдное (разумеется, длядругих, собственная совесть зачастую помалкивает) изапрещенное иприэтом оставаться втени. Сколько веревочке невиться, конец всеравно будет. Вего случае кто-нибудь однажды крикнет: держи пидора! И,тем неменее, пока этого никто непрокричал, онрешил, чтосекс сзагримированным жирдяем илиживотным могбы его
возбудить. Решил? Даон почувствовал это.
        Следующий ролик он нашел подсловом «бесполезная». Место действия все тоже. Мебели теперь небыло вообще. Вцентре помещения среди уже начавшей гнить колбасы лежала обнаженная девушка, тасамая, изпервого ичетвертого роликов. Оналежала наживоте, руки иноги были связаны заспиной, анаголове затянут ремень, откоторого внатяжку шла цепь кногам, из-за чего голова девушки была задрана надполом. Этонапомнило Ромке ролики омазохистах. Тамксвязанным девкам применяют всю гамму пыток сексуального характера. Вцелом Роме они нравились. Дачто там - он их обожал, только немного разочаровывало добровольное начало этих деяний. Носейчас вглазах женщины он видел обреченность, будто это никто неподстроил. Еезаволокли силой исобираются…
        Девушка что-то почувствовала илиувидела, потому что вдруг задергалась. Камера показала дверь. Толстяк стоял вобтягивающем костюме мима искрохотным котелком налевой стороне головы. Миниатюрный головной убор держался нарезинке, впившейся вжирные щеки иподбородок. Клоун улыбнулся и, слегка развернувшись кдвери, зачто-то дернул. Тутже изтемноты дверного проема выбежал облезлый шимпанзе. Ребра, обтянутые кожей, виднелись сквозь редкую шерсть. Правый бок был вчем-то красном. Слишком яркий цвет, чтобы быть кровью. Рома подумал, чтоэто просто краска. Влевой лапе примат держал биту. Небольшую, нодаже она могла стать оружием, анетолько спортивным инвентарем.
        Шимпанзе посмотрел накамеру, замахнулся битой иоскалился. Еговнимание все-таки привлекла связанная девушка, ишимпанзе, всееще скалясь, пошел кней. Рома понял, чтовсе еще ждет порно, ионо могло быть. Могло… Шимпанзе замахнулся иопустил биту наголову девушки. Цепь натянулась. Девушка потеряла сознание, аможет, иумерла. Примат бил ибил, пока ремень, сжимавший лоб, нелопнул, идевушка неупала лицом вгнилое колбасное рагу. Шимпанзе обошел свою жертву вокруг, какое-то время постоял уее ног, даруя Роману надежду, чтопорно все-таки случится, ивернулся кголове. Ткнул битой вмесиво изволос, крови имозга, недождавшись никакой реакции, отбросил биту иприсел напол. Поковырялся вокровавленных волосах, что-то бережно достал иположил впасть. Всеэто напоминало действия заботливой мамаши, копающейся вволосяном покрове своего детеныша впоисках насекомых. Примат начал пожирать девушку. Ужемертвую девушку.
        Роман был шокирован. Более жестокого фильма он невидел. Жестокого ивозбуждающего. Рома снял халат Юли соспинки кресла иприкрыл пах, будто кто-то мог его видеть. Больше всего его потрясло, чтоему нравится поведение обезьяны, словно та наарене цирка жонглировала спящими котятами, датак искусно, чтониодин изних непроснулся. Нравилось? Черт! Даэта зверушка его чуть дооргазма недовела. Примечательно, что, орудуя битой, онаниразу непроизвела действий сексуального характера. Тварь просто била девушку позатылку, пока нераскололась голова.
        Роман снова задумался. Впервые он посмотрел порнофильм безсобственно самого порно. Нунесчитая нескольких моментов, из-за которых весь этот цирк можно назвать эротикой. Экстремальной эротикой. Пару раз показали сиськи ипару раз - мастурбацию. Ивсе-таки Роман сделал вывод, чтотолстяк плакал из-за бабы. Онаизменяла ему сбезногим, атолстый клоун их поймал. Сначала чувствовал себя несчастным иплакал, каксопливая школьница, нопотом решил их наказать. Инвалида он заставил танцевать, асам приэтом дрочил. Унижение налицо. Бабу свою он решил наказать жестче. Она, попользованная, емубыла ненужна. Отсюда иназвание «бесполезная». Жирдяй убил ее руками… лапами облезлой обезьяны.
        - Черт! Чтоя делаю?
        Онтолько что распутывал сюжетные перипетии садомазохистского порнофильма. Может, цель создателей именно вэтом? Заставить думать? Дану нахер! Цель порно - возбудить, имысли после просмотра должны быть только отом, скем игде воплотить увиденное вжизнь, нуили, нахудой конец, гдеспустить излишки семенной жидкости.
        Оннехотел больше думать отом, ктокому изменил, исоразмерныли наказания любовников их вине, номысль, чтофильм закончился неправильно, недавала ему покоя. Ондолжен был закончиться постельной сценой, иначе это ненормальное порно длянормальных людей. Этовообще непорно! Ноему обещали. Емуобещали после прочтения. Рома навел курсор напоследнее предложение. Ничего. Итут он увидел изменения втексте. Вместо обещания «Дочитавшему доконца порно обеспечено» там был совершенно другой текст, другой стиль ишрифт.
        ПОЗДРАВЛЯЕМ, ВЫЗАСЛУЖИЛИ БОЛЬШЕГО! ВАМВЫПАЛ ШАНС СТАТЬ УЧАСТНИКОМ ПОРНОФИЛЬМА!
        Рома решил попытать счастья инавел курсор наслово «порнофильм». Бинго! Последний ролик назывался «Порно дляшимпанзе». Порно сживотными его возбуждало, нотолько что-то ему подсказывало, чтошимпанзе будет тотже. Главным героем станет облезлый примат скрасным боком, ведь порно длянего.
        Рома напрягся. Дочитавшему доконца порно обеспечено. Вамвыпал шанс стать участником порнофильма. Горностаев откатился отстола. Шимпанзе - самец, Рома был вэтом уверен. Нетрудно догадаться, какая роль отведена везунчику. Онтак нехотел! Илихотел? Роман возбуждался отлюбых половых актов. Однополых, сживотными иуродцами. Даон даже подумывал особственном унижении, ночтобы вот так сразу… Емунужно было подумать надэтим заманчивым предложением. Воттолько он боялся, чтоэто вовсе непредложение. Этоподарок, откоторого нельзя отказаться. Иглавное, поговорка «Дареному коню взубы несмотрят» здесь неработала.
        Роман очень надеялся, чтовсе-таки сможет отказаться отэтого дара. Онвскочил иподбежал квходной двери. Закрыл ее наеще один оборот ивынул ключ. Он,конечноже, неверил вто, чтотолстый мим ходит погороду соблезлым шимпанзе, нонавсякий случай подергал ручку. Спокойствия это непринесло. Вообще. Онстоял исмотрел надверь, словно это вней заключалась угроза.
        Когда ручка дернулась, Рома отшатнулся. Кто-то вставил ключ взамочную скважину. Рома начал отступать. Ключ был только унего иуЮли. Иврядли она дала его толстому клоуну илишимпанзе.
        - Ромик, смотри, кого я тебе привела.
        Горностаев замер намгновение вкоридоре, чтобы рассмотреть «гостя». Онзнал, ктоэто, поэтому объяснения жены слушал бездолжного внимания.
        - Якупила обезьянку уклоуна около перехода. Посмотри, дочего он довел бедную зверушку. Асам-то жирный… Кушать хочет бедная обезьянка, - кривляясь, произнесла Юля.
        Онанекушать хочет, подумал Рома.
        Будто вподтверждение его мыслям шимпанзе потрогал себя впаху иоскалился, даруя будущему партнеру подобие улыбки.
        - Обезьянка хочет… - все еще кривляясь, начала Юля.
        Рома смотрел напримата иждал версии Юли отом, чегоже хочет обезьянка, нота молчала. Горностаев посмотрел нажену. Ееоскал был больше похож наулыбку лишь потому, чточеловек врезультате эволюции научился скрывать свои истинные чувства.
        - Обезьянка хочет перепиха? Такты, кажется, этоназываешь? Обезьянка хочет траха? - Юляперестала кривляться, нострашная ухмылка никуда неделась.
        Онизаодно! Рома все понял. Онбуквально ввалился всобственную спальню, захлопнул дверь иподпер ее столом-тумбой. Потом, вспомнив озащелке, закрыл иее. Еговнимание привлек монитор. Навесь экран теперь моргала надпись:
        САЙТ, НАПРАВЛЕННЫЙ НАИСКОРЕНЕНИЕ АНОМАЛЬНОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ
        Вотоно что?! Теперь он вспомнил все свои предложения поэкспериментировать. Судя повсему, Юля их тоже незабыла. Оназнала, зачем привела обезьянку. Чтобы искоренить ненормальную сексуальность мужа. Емувдруг захотелось закричать, чтоон уже излечился, чтобывшие его хотелки аморальны иизвращенны, чтоон теперь будет заниматься любовью (неперепихом итрахом, идаже несексом) только вмиссионерской позе иисключительно длявоспроизведения потомства. Хотелось, ноРома несмог - ворту пересохло.
        Спервым ударом вдверь надпись наэкране исчезла, инаее месте появилась цифра 5. 4… 3… Цифры сменяли друг друга. 1… Затем единица пропала, иэкран какое-то время оставался черным.
        То,что появилось потом, нестало дляРомана такой уж неожиданностью. Наэкране была его спальня, ион сам, глядящий вмонитор. Вуглу экрана было написано Порно дляшимпанзе (REC). Дверь сгрохотом открылась, напороге появился шимпанзе, аРома продолжал глядеть наэкран. Онтак нехотел. Огонек слабой надежды, чтоон сможет отбиться отоблезлой обезьяны, потух, кактолько вкомнату вошел толстый мим. Клоун выставил перед собой руки встерильных перчатках, будто держит кого-то забока, иначал раскачивать массивным тазом взад-вперед, имитируя половой акт. Рома заплакал ивстал наколени. Емухотелось, чтобы это поскорее закончилось. Когда шимпанзе подошел кнему вплотную, Рома зажмурился. Оночень надеялся, чтошимпанзе непроголодается вовремя полового акта.
        Валерий Тищенко
        Лот №366
        Олег удовлетворенно вздохнул иоткинулся наспинку кресла.
        Ловить интересные находки наинтернет-аукционе - особое искусство, аон полагал, чтовладеет им вполной мере. «Судачной покупкой!» - мысленно поздравил он сам себя. Кликнул мышью и, загрузив файл, принялся рассматривать фотографию лота №366, накоторый нацелился вэтот раз. Этобыл средних размеров костяной кинжал: острое лезвие, нарукоятке - грубо вырезанные орнаменты. Казалосьбы, бросовая безделушка, цена завышена раз вдвадцать. НоОлег привык доверять своему чутью. Ктомуже уэтой уродливой вещички имелась любопытная предыстория. Олег еще раз перечитал описание лота: «Впервые кинжал обнаружила арктическая экспедиция американца Джона Ливайна всередине восемнадцатого века. Ееучастники подверглись нападению неизвестного ранее кочевого племени. Несколько человек пострадали, один был убит. Спустя несколько дней после происшествия Джон Ливайн покончил жизнь самоубийством. Кинжал изморжового клыка, обнаруженный рядом сего телом, впоследствии присоединили кдругим находкам».
        Нераздумывая, Олег сделал первую, скромную, ставку. Нучто, найдутсяли желающие сразиться сним заобладание примитивным оружием каких-то эскимосов? Врядли. Азартной игры, скорее всего, неполучится. Ноэто ихорошо: кинжал насамом деле ему понравился. Будет неплохо смотреться вего небольшой коллекции оружия.
        Олег уже предвкушал, какбудет вскрывать посылку сосвоей покупкой. Однако спустя несколько минут наэлектронную почту упало уведомление, чтоставка полоту №366 перекрыта. Вотэто сюрприз!
        «Интересно, кому там мой кинжал загорелся?» - подумал Олег. Зашел настраницу аукциона иподнял ставку. Соперник отреагировал тотчасже, задрав цену вдва раза. Олег присвистнул, глянув насумму, - ну это уже, пожалуй, многовато будет!
        Онзадумчиво побарабанил пальцами постолу. Стоитли отдавать такие деньги? Вконце концов, онведь ненастоящий коллекционер - так… Больше дляразвлечения. Ноего уже зацепило. Знакомое чувство азарта щекоталось внутри инепозволяло отступить.
        Нетникакой уверенности, чтоневедомый соперник начнет всерьез бороться заэтот коряво вырезанный кусок моржовой кости. Скорее всего, просто решил сделать гадость, подняв верному покупателю цену - так, ради злой шутки. Ради удовольствия. Олег сам много раз так делал.
        Поразмышляв, Олег перекрыл ставку противника. Теперь стоимость примитивного костяного ножичка превысила все разумные пределы. Соперник наверняка задергался. Этохорошо.
        Закрыв глаза, Олег глубоко вздохнул.
        Онобожал эти сражения нааукционах. Подобная игра нанервах требовала идеальной выдержки, особенно когда вделе участвовали опытные игроки - анынешний его противник явно изэтой категории. Щупает нервы, сволочь. Скоро ударит. Новыиграет, каквсегда, самый терпеливый. Олег ждал.
        Онпросидел перед монитором несколько часов: ответа так инепоследовало. Взглянул начасы - почти полночь! Олег встал, сладко потянулся иотправился накухню выпить кофе.
        Вэтот раз он почему-то представлял своим противником стервозную иумную красотку, которая обожает строить козни другим. Жаль, если насамом деле это старый лысый мужик сбрюхом наперевес. Стакого ивзять нечего, кроме анализов.
        Вернувшись, онувидел, чтонамониторе появилось еще одно уведомление. «Отлично. Ну-ка, ну-ка, какую гадость девица мне приготовила?» Он открыл сообщение, ожидая серьезного удара поддых, нополучил лишь легкий тычок. Илиэто обманная тактика? Немного подумав, онсделал новую ставку иначал ждать. Ответа непоследовало - противник (илипротивница?) признал поражение.
        Кинжал теперь принадлежал Олегу.

* * *
        Посылку доставили следующим вечером, ровно всемь. Вдверь позвонили, Олег открыл ивпустил курьера - угрюмого мужика средних лет вдушном пиджаке исбольшими синяками подглазами. Пока Олег рассматривал бумаги идоговоры, курьер скороговоркой произнес стандартную фразу: «Обжаловать свою покупку вы можете втечение двух недель после получения товара. Всего доброго!» Вырвал изрук Олега чек сподписью ипокинул квартиру, хлопнув напрощание дверью.

* * *
        Олег сдетства обожал оружие ивсе, чтосним связано. Однажды его друзья притащили водвор пневматическое ружье, стреляющее мелкой дробью. Олегу, каксамому маленькому ислабому вкомпании, старшие пацаны доверили «ствол» нескоро - только когда осталось всего несколько дробинок.
        Показав, какправильно держать ружье, один изпарней ткнул пальцем вусевшегося надереве голубя: «Апульни-ка внего! Только сначала поближе подойди, атоон, сука, высоко засел». Олег послушно подошел ближе ипопробовал прицелиться. Ружье было тяжелым, аруки уОлега дрожали. Стоящие поодаль пацаны ржали, глядя, какнеуклюже прицеливается Олежка, ичто-то кричалиему. «Мазила сраная!» - донеслось донего. Ондернул пальцем спусковой крючок, иголубь свалился камнем вниз. Неуспев издать низвука. Ошеломленный Олег слышал только треск ломающихся веток.
        Голубь упал. Кнему подскочил громадный, рыжеволосый Санчез исгреб маленькое тельце своей лапищей. «Нифига себе! - протянулон. - Мочканул. Прям вглаз!» КОлегу подошел заядлый кореш, Леха, ихлопнул поплечу сословами: «Нуты знатный киллер!»
        ДоОлега постепенно доходило происходящее. Когда он увидел, какСанчез пододобрительный гогот пацанов пытается нацепить птичью тушку обратно наветку, наглаза его навернулись слезы. Онбросил «ствол» наземлю и, шмыгая носом, отправился домой.
        Даже взрелом возрасте он помнил, скаким звуком ломались ветки. Помнил эту сцену домельчайших деталей. Ещеон помнил тот азарт, чтоиспытал вмомент выстрела. Само осознание того, чтоон делает что-то запретное, - будоражило, хотя совесть его имучила.
        Через год отец застукалего, когда он перерисовывал набумагу контуры газового пистолета, который ему было строго-настрого запрещено брать вруки. Выслушав отповедь отца, Олежек только отметил, чтоформы у«газовика» грубоваты - можно былобы сделать ипоизящнее.
        Современем Олег начал больше ценить историю экспонатов. Оружие прожило целую жизнь, прежде чем обрести покой вего коллекции. Этотоже было частью азартной игры. Например, Олег любил представлять, чтоего любимый «кольт» 1850года выпуска мог принадлежать какому-нибудь бандиту, грабившему поезда.
        Однако тяга казарту требовала каждый раз чего-то нового, чего-то большего.
        Некоторой отдушиной длянего стали карточные игры: вист, покер, преферанс. Олег нестремился непременно выиграть - он хотел заново испытать то прежнее чувство, хотел оказаться «награни». Что-то похожее он испытывал наскачках иторгах - страх пополам сазартом приносил некоторое удовлетворение. Аэкспонаты коллекции служили скорее призами - напоминанием отом, чтонекогда испытал.

* * *
        Олег положил посылку настол и, аккуратно распечатав коробку, взял кинжал. Онидеально лег владонь. Олег поиграл кинжалом, поперекидывал его изодной руки вдругую. Потом взмахнул, делая вид, чтопоражает невидимого противника, - лезвие сосвистом разрезало воздух.
        Есть! Яхочу много вкусной еды!
        Кровь прилила квискам. Сердце забилось чаще. Вгруди сделалось жарко. Олегу захотелось сбросить одежду ибежать куда глаза глядят. Рвать зубами теплое мясо… Олег вздрогнул ирасслабил руку. Кинжал звякнул иупал напол.
        Руки уОлега мелко задрожали. Двумя пальцами он подобрал оружие, закинул его обратно вкоробку ивышел изкомнаты. Надо выпить.
        Прихватив чистый стакан, ондостал изхолодильника початую бутылку виски. Тишину дома разорвал звонок мобильного. УОлега разом испортилось настроение. Онзнал, чтозаразговор его ждет. Оноткладывал его уже давно. Сбросить вызов? Бесполезно.
        - Да? - произнесон, поднеся мобильник куху.
        - Такчто ты решил? Квартира наМоховской - моя? - сходу ударила влоб Олеся. Олег поморщился ипромолчал. - Хорошо, - продолжила Олеся, вообразив, чтоон небудет сопротивляться. - Ачто насчет остальной собственности? Помнишь, что«ниссан» мы купили наобщие средства? Ятут подумала, чтоон пригодится мне больше того кухонного гарнитура. Чтоскажешь?
        Олег молчал. Ноги унего подкашивалась. Силы внезапно покинулиего, иему было недоспоров.
        - Ещеитачку? - буркнулон. - Забирай. Ато, недай бог, тебе жопу посадить будет некуда.
        - Ха-ха, - отозвалась Олеся. - Значит, так. Яподготовила полный список вещей, которые забираю, иего надо заверить нотариально. Тыдолжен быть вэту пятницу унотариуса. Ровно вдесять часов. Запомнил? Вдесять!
        Вместо ответа Олег отключил связь. Телефон опять затрезвонил. Олег уронил его надиван. Взял бутылку и, стараясь тверже держать руки, наполнил стакан докраев. Вдва глотка опорожнил. Иснова, следуя неведомому импульсу, направился в«оружейную».
        Тамего ждал кинжал.
        Покажи ей свою силу! Этопросто.
        Олег помотал головой. Вгорле пересохло. Онбросился обратно накухню.
        Тызнаешь, чтонадо сделать! Кровь… Напиться…
        Олег опрокинул подряд два стакана. Емухотелось забыться. Уснуть.
        Нужна кровь! Много крови!
        Емухотелось, чтобы голос, наконец, умолк. Глаза стали слипаться. Заокном послышался волчий вой. Волки? Здесь?! «Неможет быть!» - успел подуматьон…
        Ивнезапно оказался поколено вснегу.
        Двигаться надо быстрее, чтобы сохранить тепло. Кромешная тьма, ничего невидно. Снег хрустит подногами. Согретьбы руки - заледеневшие пальцы плохо слушаются. Онидет уже больше суток. Силы наисходе. Хочется упасть вснег изакрыть глаза. Нонадо идти - иначе смерть!
        Нагоризонте появился огонек. Вотон - шанс! Олег бросился вперед. Надо дойти! Огонь - это жизнь. Огонь позволит прожить чуточку дольше.
        Оннепомнил, какдошел доместа, силдумать неоставалось. Онрвался сквозь мрак ихолод, теряя рассудок… Ивдруг внос ударил горький, пьянящий запах трав. Тепло. Огонь. Сквозь приоткрытый полог изшкур Олег увидел костер, разложенный вочаге посреди юрты. Возле огня накорточках - какой-то человек стемным, морщинистым, плоским лицом. Лицо покрыто странными узорами. Должно быть, этошаман. Он,неспеша, мешает вкотле какое-то варево.
        Олег шагнул через порог ипочти упал когню. Протянул ктеплу руки.
        Темнолицый коротко глянул нагостя ипротянул ему что-то черное, невзрачное навид. Олег втянул носом воздух ипочувствовал, какрот наполнился слюной. Схватив протянутый кусок, впился внего зубами. Вяленое мясо! Чертовски жесткое, ноОлег жадно проглотилвсе.
        Придвинулся ближе ккостру иподбросил еще немного хвороста. Лицо темнолицего хозяина, испещренное татуировками, оставалось невозмутимым. Когда он двигался, тихо побрякивали колокольчики покраям его одежды, сшитой иззвериных шкур.
        Снаружи завыли волки. Шаман бросил ложку и, покопавшись запазухой, извлек насвет кинжал сшироким длинным лезвием. Среди вырезанных нарукоятке примитивных узоров Олег разглядел оскаленную волчью морду. «Карнхул!» - потрясая кинжалом, произнес шаман.
        - Ч-ч-что?! - запинаясь, переспросил Олег.
        Волчий вой сделался громче икакбудто ближе.
        - Карнхул! - выкрикнул шаман иударом кулака сбросил котелок напол. Брызги варева плеснули вогонь. Угли зашипели изатрещали. Что-то горячее обожгло руку Олега.
        Ондернулся иоткрыл глаза. Онлежал начем-то холодном ижестком. Взгляд уперся взнакомый черный шкаф. Ничего непонимая, Олег встал иогляделся.
        «Чтоэто? - подумалон. - Ячто, приперся встарую квартиру? Зачем? ГдеОлеся?» Вокруг царила мертвая тишина.
        Из-под двери спальни протянулась тонкая струйка какой-то красной жидкости. Олег похолодел. Нанегнущихся ногах вошел вкомнату.
        Олеся лежала, раскинув руки накровати, аизее груди торчала наружу рукоять костяного кинжала.
        Яуже забыл этот вкус!
        Олег облокотился одверь, чтобы неупасть. Вголове пронесся шквал мыслей: какэто произошло? Зачем он это сделал? Ичто теперь?! Решение пришло само. Дрожа, онподошел ктелу бывшей жены. Ухватился зарукоять кинжала - иссилой дернул. Лезвие хлюпнуло ивыскочило. Вмертвых глазах Олеси навеки повис немой вопрос - зачто?
        Ноэтого мало!
        Олег кое-как затер следы крови, протер чистой тряпкой все поверхности, накоторых мог оставить отпечатки пальцев, включая дверные ручки. Выгреб изшкафа старую одежду: кроссовки, свитер, который явно был ему маловат, какую-то куртку. Потратив несколько минут, вытащил изтайника драгоценности иденьги. Всесвалил вбольшой хозяйственный баул, скоторым Олеся иногда ходила нарынок.
        Подхватив сумку, быстрым шагом покинул квартиру. Пройдя несколько кварталов, онвыбросил свою ношу водну изпомоек. Этонаверняка запутает следствие, отвлечет внимание отнего, Олега.
        «Тело, скорее всего, первой обнаружит Аня. Извини, родная, такого я длятебя нехотел». Пошатываясь икляня себя, Олег брел понемноголюдной улице. Изредка оглядывался, ожидая увидеть преследующих его полицейских. Представлял, какнаего плечо опустится тяжелая рука. Пытаясь собраться смыслями, присел наскамью вкаком-то скверике. Руки тряслись.
        Схватившись заголову, онсудорожно вспоминал: вчера… Вчера я непил. Вернее, пил, нонедообморочного состояния. Иначе какбы я мог добраться доее квартиры один? Аможет, ябыл неодин?
        Олег закрыл глаза, силясь вспомнить. Ничего. Пустота. Вбок что-то чувствительно кольнуло. Онзасунул руку вкарман ивынул оттуда кинжал. Тусклое костяное лезвие блеснуло алым.
        Яхочуеще! Покажи свою силу! Стань свободным!
        Олег вздрогнул. Здравый смысл подсказывал: отявной улики следует избавиться. Завидев мусорный ящик, Олег подошел кнему. Потоптался рядом несколько секунд… Занес руку скинжалом… Изастыл. Зачем выкидывать кинжал? Что-то склизкое имрачное ворочалось внутри головы ицепко держало его руку.
        Мысли путались, вголову лезла навязчивая картинка: Олеся лежит накровати иулыбаетсяему. Шепотом просит ударитьеще. Ейэто нравится.
        Быстро вечерело. Олег замерз ипродрог, новозвращаться домой нехотел. Мимо прошла молодая девушка: блестящие черные глаза, высокие скулы. Красивая.
        Хочуеще. Молодая плоть!
        Олег сжал рукоять кинжала идвинулся следом задевушкой. Онплохо сознавал, чтоделает: собственное тело словно отказалось служитьему. Оннеуправлял им - он стал наблюдателем. Вотон подходит исвиноватой улыбкой что-то спрашивает удевушки. «А? Непоняла», - переспрашивает та, снимая наушники. Тот, другой Олег, что-то повторяет. Тянется закинжалом.
        КРОВЬ!
        Усилием воли Олег разжал руку, стиснувшую кинжал. Девушка неуспела договорить, онмолча отвернулся иушел. Душу разрывала тревога: япсих? Чуть неубил эту девку… Аведь она ненамного старше Ани.
        Слабак! Нет! Вернись!
        Нащупав горстку мелочи вкармане, Олег двинулся всторону автобусной остановки. Ноги ватные, вголове - туман, вдуше - пустота.
        Дома ему попались наглаза лежащие нажурнальном столике накладные напосылку. «Продавец кинжала! Онведь должен что-то знать!» - промелькнула мысль. Олег набрал номер интернет-магазина. Назвонок ответил вежливый мужской голос:
        - Добрый вечер.
        - Уменя есть вопрос поодной изсвоих покупок. Немоглибы вы дать мне телефон продавца? - спросил Олег.
        - Ачто, какие-то проблемы? - встревожился человек натом конце провода.
        - Нет-нет. Никаких проблем. Просто хочу поговорить сним… Узнать унего… Этоочень важно! - Олег почему-то занервничал.
        Нотот, надругом конце линии, оставался невозмутим:
        - Назовите, пожалуйста, номер лота идату продажи.
        - Посылку доставили вчера вечером. Лоттриста шестьдесят шесть, - кратко сообщил Олег.
        - Триста шестьдесят шесть? Выуверены? - спросили натом конце провода.
        - Да! Яже подписал ваши накладные, посмотрите сами! - нервно бросил втрубку Олег.
        - Простите, - сказал голос втрубке, - нотакого лота унас незначится. И,насколько я помню, вчера небыло никаких рассылок…
        Олег отшвырнул телефон. Взгляд упал навчерашнюю бутылку виски. Тамеще что-то оставалось. Олег открутил крышку исделал большой глоток прямо изгорла. Чуть-чуть полегчало. Ноги гудели.
        Онсел вкресло. Емустало тепло икомфортно. Мысли итревоги испарились. Олег потягивал виски. Хотелось провалиться вотьму. Подальше отвсего. Отвсех. Онприкрыл глаза.
        Некто большой истрашный преследовалего. Оглядываясь, Олег видел только силуэт, окутанный светом луны. Раздался вой. Олег запаниковал. Побежал, нобыстро выбился изсил. Какая-то ветка хлестнула его полицу. Олег вскрикнул иупал, зацепившись ногой закорень дерева. Попытался встать, нопочуял рядом чье-то зловонное дыхание. Руку лизнул горячий шершавый язык.
        Тыникуда несбежишь отменя. Тыдолжен кормить меня свежим мясом икровью!
        Дернувшись, Олег очнулся. Нанего вупор таращились чьи-то стеклянные глаза. Молодой мужчина, леттридцати. Руки связаны, аизперемазанного кровью живота выпирает что-то белое, бесформенное, блестящее. Олега затошнило. Онбросился изкомнаты, отыскал выход ивыскочил наулицу. Емуповезло - улица оказалась пуста.
        Нонеуспел он пройти идвадцати метров, какнакатила невыносимая головная боль. Вушах зазвенело.
        «Забери меня!» - прогремел голос унего вголове. Олег оглянулся - возвращаться нехотелось. Боль сновой силой резанула повискам, иОлег бегом кинулся обратно. Стараясь несмотреть намертвеца, онсхватил кинжал ипобежал прочь.
        Итут везение кончилось. Этажом ниже возле одной издверей стоял, побрякивая ключами, человек вформе. Полицейский. Сбегая полестнице, Олег сходу налетел нанего.
        - Эй,что происходит? - недовольно крикнул полицейский, молодой парень лет двадцати трех слейтенантскими нашивками.
        Олег, нераздумывая, бросил находу:
        - Тороплюсь, мужик. Наработу опаздываю.
        - Поосторожнее можно было?.. - пробурчал полицейский, засовывая ключи вкарман. Ивдруг запнулся, увидав вруках уОлега окровавленный кинжал. - Ану-ка, дайножик сюда! - Сэтими словами лейтенант потянул Олега заруку, держащую кинжал.
        Самнепонимая, чтоделает, Олег оттолкнул полицейского. Тототлетел кстене, стукнулся затылком иедва сумел удержаться наногах. Изумленно глянул наОлега ипротянул кнему руку.
        Тогда Олег ударилего. Молодой человек судорожно вздохнул, захрипел, поверх форменной одежды расплылось красное пятно. Парень схватился закуртку Олега, нотутже отпустил ее иупал навзничь.
        Хорошо. Силы возвращаются комне! Еще, еще!

* * *
        Олег сидел накухне, уставившись впол. Боялся повернуть голову. Онзнал, чтоувидит. Там, изтьмы заокном, вотуже несколько часов нанего смотрела волчья морда сгорящими желтым глазами. Смотрела искалилась. Вголове Олега ворочались тяжелые мысли. Почему это случилось именно сомной? Зачто?
        Оночень устал. Нобольше всего боялся заснуть.
        Яже немогу неспать совсем. Инемогу оставаться взаперти вечно.
        Вприхожей хлопнула дверь.
        - Папа, тыздесь? - раздался мелодичный голосок.
        Аня! Олег неотозвался, надеясь, чтодочь уйдет. Но,вспомнив, чтобросил машину уподъезда, похолодел отдурного предчувствия.
        Вкухне зажегся свет.
        - Папа, чтоты тут делаешь? - спросила Аня, судивлением глядя наотца.
        Олег увидел себя ее глазами. Конечно, сейчас он выглядит чудовищно: потный, вонючий сидит наполу рядом сплитой, вкуртке, вгрязных кроссовках.
        - Уменя были нервные деньки, - отмахнулся он ивсвою очередь спросил: - Какдела винституте, первокурсница?
        - Неплохо. Но,блин, сложно очень. Особенно этот сопромат бесит, - защебетала Аня.
        Олег струдом поднялся, открыл дверь вванную ивзглянул взеркало насвое небритое, осунувшееся лицо - запрошедшие дни он постарел лет надесять.
        - Мама давно незвонила. Раньше каждый день подесять раз… Незнаешь, чтотам унее? - услышал он голос дочери.
        Теплая кровь. Скорее! Напои меня ее кровью, имои силы восстановятся! Тогда я освобожу тебя!
        УОлега пересохло вгорле.
        - Незнаю, Ань. Мыобсуждали обмен имуществом, апосле - она замолчала. Яхотел зайти, давот как-то все несудьба. - Язык уОлега заплетался, голос дрожал.
        - Папа! Знаешь, явам иногда удивляюсь! Каквы вообще-то столько лет прожили? - засмеялась девушка.
        Олег смотрел наее смеющийся рот инеслышал нисмеха, нислов.
        Убейее. Инаши пути разойдутся. Навсегда!
        Нет! Только неАнька! Олег таращился надочь испуганными глазами, аона прошествовала накухню, испустя секунду оттуда раздался ее недовольный голосок:
        - Тычто, совсем посуду немоешь?!
        Олег подобрал валяющийся наполу кинжал истиснул резную рукоятку.
        Тысможешь! Давай!
        Из-за шума воды игромыхания тарелок Аня незаметила, какподошел Олег. Крепко схватив девушку заподбородок, онполоснул ее кинжалом пошее. Онавырвалась и, вцепившись вгорло рукой, удивленно истрашно глянула наотца.
        «Слабо! Надоеще! Еще!» - пронеслось вголове Олега. Шагнув вперед, онударил снова, вобласть сердца. Оннехотел, чтобы дочка мучилась долго.
        Ааахххх… Хорошо!
        Олег склонился надтелом дочери. Закрыл ей глаза. Теперь все кончится, подумалон. Осталось немного.
        Размял руку, перехватил кинжал поудобнее изанес его надсвоим животом.

* * *
        Мужчина вдушном пиджаке, сбольшими синяками подглазами, неторопясь, переступил порог незапертой квартиры. Внос ему ударил вязкий запах смерти.
        - Хорошоже ты поиграл вэтот раз, Волчок, - улыбаясь, сказал человек. - Рад, чтоты наконец покушал. Теперь еды будет много. Новый слуга уже ждет тебя. - И,задрав голову вверх, завыл по-волчьи. Откуда-то состороны ему откликнулся другой зверь.

* * *
        Александр Петрович Жулебин лениво щелкал мышью, просматривая представленные лоты. Дешевка, опять дешевка. Взгляд зацепился закрасочный снимок кинжала скаплями застывшей крови нагрубовато ошлифованном лезвии. «Джон Ливайн покончил жизнь самоубийством», - прочел Александр Петрович. Интересно. Историческая, должно быть, вещь. Инедорого совсем. Нучтож, поборемся, пожалуй - решилон. Емувдруг сделалось весело. Посмотрим, какими будут ставки.
        Александр Подольский
        Свиньи
        Никого излюбимиц насайте небыло - слишком рано. Вонлайне висели четыре десятка моделей, носмотреть наних он немог. Рыхлые домохозяйки собвисшими грудями, носительницы целлюлитных доспехов, неухоженные, сплохими камерами, из-за которых картинка транслировалась точно сквозь пакет. Вдруг среди знакомых юзерпиков илиц Джоли, Белуччи иКурниковой он разглядел новенькую. Кликнул.
        Егозвали Поляк, ударение на«о». Никто незнал, имеетли он отношение кПольше, фамилия это, имяилитолько никнейм. ОПоляке иего прошлом было очень мало информации, потому что среди подобных людей непринято болтать. Деньги любят тишину, особенно - завязанные насексе деньги. Иэротические видеочаты, покоторым Поляк бродил отскуки, всравнении сего основной деятельностью выглядели семейным трепом поскайпу.
        Онаназвалась «Сучка-в-кубе». Помещение ивпрямь смахивало накуб: вкрошечную комнату влезла только кровать, стены ипотолок были зеркальными, ноощущение замкнутости нерассеивали. Никаких дверей вотражениях, никакой мебели. Кровать, ноутбук иполуголая красотка. Поляк облизал губы иулыбнулся. Новенькая отличалась отпрочих моделей. Стройная, чистенькая, скрасивым лицом, онанепялилась вэкран взглядом продавщицы изларька, несмолила сигарету засигаретой, нерассказывала отяжелой жизни, апостоянно двигалась. Потягивалась накровати, оголяя чуть бледноватую кожу подбельем. Запускала руку втрусики, ласкала себя истонала ангельским голосом. Сподушкой между ног садилась ближе ккамере иплавными движениями бедер изображала наездницу, сваливая налицо копну черных волос. Еекошачью грацию копировали зеркала, ееидеальную фигуру множили отражения, еетело извивалось идергалось внастоящем экстазе. Девушка была великолепна.
        Онзавозился смолнией наджинсах, акогда освободил хозяйство иподнял голову кэкрану, встретил лишь черноту. Поляк обновил страницу - ничего. Проверил соединение - все впорядке. Сучка-в-кубе оборвала трансляцию.
        - Тыивпрямь сучка, - выругался Поляк. - Насамом интересном месте.
        Оннажал накнопку «Добавить модель визбранное». Попытался найти замену насайте - безуспешно. Залез впапку сосвоими роликами, новсе было нето. ЭтаСучка его раззадорила, иунять столь сильную похоть можно было единственным способом.
        Поляк жил вдвухкомнатной квартире всамом маргинальном районе города, иалкаши снаркоманами застеной его полностью устраивали. Стаким отребьем пососедству можно было неопасаться лишнего внимания кгостям илижалоб накрики. Акричали вдоме Поляка часто.
        Когда он насиловал очередную безмозглую королеву дискотеки, тонадевал наголову маску кабана. Каждый раз новую. Девицы визжали подним, дергались ивыли, пока кабаний член хлюпал вкрови меж их ягодиц. Поляку была нужна достоверность страданий, ион нещадил никого. Когда все заканчивалось, Поляк обрисовывал гостьям ситуацию. Первое: онисами пошли сним, безпринуждений. Кто-то велся надорогую тачку, кто-то - набрутальную внешность, акому-то просто хотелось приключений. Второе: Поляк всегда был осторожен. Никакой спермы, никаких волос, никаких следов ДНК. Доказать его вину было очень сложно, ведь Поляк отмывал изнасилованных дурочек после секса, апостельное белье вместе смаской сжигал втотже день. Третье, самое главное: всеэто было небесплатно. Замолчание Поляк предлагал хорошие деньги. Тусовщицы, студенточки илюбительницы секса наодну ночь, услышав сумму, утирали сопли, натягивали трусы исваливали спухлым конвертом всумочке. Поляк мог себе это позволить, потому что наодной такой потаскушке зарабатывал вразы больше. Спальня была оборудована веб-камерами, иплатный онлайн каждый раз смотрели сотни
извращенцев повсему миру. Вскоре новый фильм опохождениях кабана утекал назакрытые трекеры исайты длявзрослых, абанковский счет Поляка продолжал жиреть.
        Былеще ичетвертый аргумент - Ютуб. Ноего Поляк использовал редко. Втех случаях, когда понимал: девка может заговорить. Одно видео - иникому уже нехотелось искать правды. Тутбы ноги унести. Красота, даитолько.
        Поляк колесил погороду, высматривая симпатичных девушек. Дела унего шли хорошо, никакой необходимости вновом фильме небыло, нопротив природы непопрешь. Сучка разволновала его так, чтокабана придется кормить раньше времени.
        Осень принесла ссобой сырость игрязь, спрятала девушек всерых коконах, скрыла фигуры подбесформенной одеждой. Короткие юбки смаечками уступили место плащам икурткам, будто инебыло только что жаркого, разгульного лета. Похотливые самки замаскировались подмонахинь. Выбирать приходилось интуитивно, абыкто дляцелей Поляка негодился. Кпримеру, одна слишком пышная. Хотя натолстушек вИнтернете спрос огромный, даиподцепить их куда проще, Поляк любил совмещать приятное сполезным, акопошиться среди жировых складок - то еще удовольствие. Значит, мимо. Вторая шла подручку стретьей - сразу нет, спарами Поляк неработал. Слишком опасно. Авот четвертая, миниатюрная девица сдлинными рыжими волосами, вполне подходила. Онашагала потротуару вдоль дороги, разглядывая витрины, лужи, голубей - все подряд. Смазливое личико, мечтательный взгляд, узкие джинсы. То,что нужно. Подкатить, заболтать, свозить поужинать вкрасивое место, продемонстрировать платежеспособность - идело сделано.
        Едва Поляк перестроился вправый ряд, какнамашине унего оказался человек. Послышался удар, завизжали тормоза, уширезанул короткий крик. Поляк ухмыльнулся, включая аварийку ивылезая изсалона. Этонебыл наезд. Человек сам сиганул намашину, иненабампер, чтобыло намного опасней, анакапот. Древний какмир развод, даеще инеумело исполненный.
        - Убили! - завизжала старуха натротуаре. - Люди, убили!
        - Спокойно, мамаша, - сказал Поляк, - никого неубили, всеживы издоровы. Правильно я говорю, да?
        Сземли, морщась отболи, поднималась девчонка лет тринадцати-четырнадцати. Одета прилично, небродяжка, нокакактриса - никакая.
        - Неубили… - прошепталаона. - Хотя вроде собирались…
        Поляк бегло осмотрел пострадавшую, потом огляделся посторонам. Такую ссыкуху никтобы неотправил надело одну, должны быть сообщники. Новокруг собирались обычные зеваки.
        - Средь бела дня! - все причитала старуха.
        Пацаны сранцами достали мобильники иначали снимать. Какой-то алкаш цокал языком иизучал вмятину накапоте. Отовсюду неслись советы иуказания:
        - Мужчина, нучего стоите, вбольницуже надоее!
        - Этоперелом, точно вам говорю. Уменя такое винституте было.
        - Ага. Вызывайте ментов. Нужно обязательно проверить водилу наалкоголь.
        Поляк помог девчонке дойти допереднего сиденья исесть вмашину. Затем повернулся кзевакам:
        - Всем спасибо, мывбольницу. Расходимся.
        Ехали молча. Девчонка толи насамом деле серьезно ушиблась, толи оказалась тормознутой, толи это был ее дебют вроли кидалы. Поляк ждал. Онгнал машину погороду исмотрел взеркала заднего вида. Кего удивлению, нахвост так никто инесел. Девочка работала одна.
        - Какзвать?
        Онавстрепенулась. Легкая заминка, потом ответ:
        - Лида.
        «Ага, Лида», - подумал Поляк.
        - Хорошая девочка Лида наулице Южной живет, - заговорилон, припоминая стишок.
        Девочка ивпрямь была хорошей. Соблазнительно выпуклой длясвоих лет. Черное платье средней длины, кожаная курточка сверху, старые, ноприличные сапоги.
        - Онсименем этим ложится исименем этим встает.
        Поляк повернулся. Вее глазах читался испуг. Коленки прижаты друг кдругу, ноги подтянуты подсиденье.
        - Кактам дальше?
        - Янезнаю.
        Детское личико, какие-то нелепые косички, разноцветный лак наногтях, сумка ссердечками… Поляк вспомнил, какие деньги платят зафильмы сдетьми. Была унего парочка педофильских сайтов взакладках, носам он подобное видео неснимал. Только смотрел. Смотрел иуверял себя, чтоникогда натакое непойдет, даже зате сумасшедшие гонорары, чтотам предлагали. Поляк еще раз взглянул наЛиду. Фигурка уже почти сформировалась, ножки ничего, губы пухлые, какуего надутых дискотечных подруг. Решение пришло само:
        - Слушай, тыменя извини. Янанервяках весь, все-таки первый раз человека сбил. Лады? Понимаю ведь, чтовиноват. Готов, таксказать, понести заслуженное наказание. Ну,вконце концов, яже неспециально.
        Лида смотрела наПоляка, который барабанил пальцами порулю, зыркал посторонам, вытирал нос ивообще изображал крайнюю степень волнения. Вголове унее решалась задачка. Пожалуй, самая важная вжизни. Поляк даже представил весы, наодной чаше которых деньги, надругой - безопасность.
        - Мнеотэтого нелегче, - пробурчалаона, откидываясь насиденье. Движения стали более расслабленными, голос недрожал. Онавновь контролировала ситуацию. Такей казалось.
        - Слушай, мне, если честно, проблемы ненужны. Совсем нехочется полицию втягивать вэто дело, аврачи сразу им сигнал дадут, такие правила. Может, как-нибудь полюбовно решим, а? Нудоговоримся там, янезнаю. Деньгами необижу.
        Ответ прозвучал сразу, онадаже неуспела подумать:
        - Можно. Наверное.
        «Да, - усмехнулся просебя Поляк, - такие аферы ей проворачивать рановато. Палится наровном месте».
        - Тогда смотри какой вариант. Ссобой уменя денег нет, надо заскочить домой. Тамвсе будет.
        Еелицо дрогнуло. Онахотела что-то возразить, ноПоляк уже заговаривал ей зубы:
        - Плюс жена моя сегодня выходная, онаврач. Отличный врач, между прочим. Посмотрит тебя, подскажет чего. Один момент. - Поляк достал телефон исделал вид, чтонабирает номер. Приложил трубку куху истал слушать фантомные гудки. - Такчто неволнуйся, утебя там итак ничего серьезного напервый взгля… Алло! Да,Марин, привет! Тыдома? Никуда неуходи, ящас прилечу. Ятут влегкое ДТП попал, пешехода одного зацепил случайно, девчушку, надобы… Данеориты! Непсихуй, кому сказал! Всевпорядке! Просто ушиб, девчушка жива иулыбается. Ага. Вобщем, язарулем, говорить немогу, приеду ивсе объясню. Жди!
        Поляк спрятал мобильник вкарман ипожалел, чтоненосит кольца набезымянном пальце. Нодеваться было некуда.
        - Всетип-топ.
        Лида ссомнением глазела наПоляка, напотеки дождя настекле, навыползающий изклоаки города район. Ейвсе это явно ненравилось. Ноденьги по-прежнему перевешивали безопасность, азаодно сней издравый смысл.
        - Только имейте ввиду, - сказалаона, доставая телефон изсумки, - что я эсэмэску сномером вашей машины отправлю маме. Унас сней уговор.
        - Невопрос, хоть папе.
        Поляк несомневался, чтоЛида блефует. Во-первых, номер она врядли запомнила. Во-вторых, существуй уговор, эсэмэска ушлабы ссамого начала, аневконце пути. В-третьих, слишком неуверенно девочка тыкала кнопки, словно сама незнала, чтоикому писать.
        Поляк смотрел задорогой, ното идело бросал взгляды вправо, наноги Лиды. Вспомнилась новенькая извидеочата. Вштанах сделалось совсем тесно.
        Дальнейшая дорога допункта назначения превратилась длянего взвуки иобразы. Шумдождя шептал непристойности, дразнил воображение. Капли барабанили покрыше истеклам, имитируя аплодисменты зрителей грядущего шоу. Шоссе стонало, сдавалось подмощью колес. Лужи удома заглатывали, принимали всебя горячую резину, растекались подней. УПоляка кружилась голова. Невиданное возбуждение подключило изапахи. Теперь он чуял абрикосовый гель длядуша иромашковый шампунь. Ончуял каждую клеточку Лиды. Чуял ее молодость, ееневинность. Сочность. Стук дверцы грохнул подвору пушечным выстрелом, спугнув голубей скозырька надступеньками. Протяжный вой сигнализации призывал Лиду одуматься, повернуть назад, сбежать, ноПоляк уже тащил ее через подъездную грязь, мимо бутылок, шприцов, газет иокурков. Сквозь царство паутины иразбитых лампочек прямо всвое логово. Непомогал дойти сбитой надороге девочке, абудто втрансе волочил домой жертву. Такое сним случилось впервые, иновые ощущения пришлись повкусу. Лида слишком поздно все поняла, поздно стала упираться икричать. Еенаивность, глупость инадежда начудо остались вдругом мире,
когда Поляк захлопнул засобой стальную дверь.
        - Дяденька, миленький, отпустите меня, пожалуйста, - плакала Лида. - Яникому нескажу, обещаю, правда-правда. Яведь ребенок, несовершеннолетняя, выже небудете…
        Поляк привязал ее руки кизголовью кровати итеперь освобождал отодежды.
        - Вотчто я тебе скажу, ребенок. - Куртку исапоги снее он стащил еще вкоридоре, дело было заплатьем. - Раньше надо было думать. Дотого, какподмашину бросаться.
        - Простите, простите меня, пожалуйста, простите, явпервый раз, больше небуду, деньги были очень нужны, мама умирает, ябольше небуду, честно, отпустите, прошувас, умоляю.
        Онатараторила безостановки, пока Поляк ножом срезал снее платье илифчик.
        - По-твоему, ребенки носят такое белье?
        Лида неответила. Поляк стянул снее трусы, погладил синяки набоку. Ладонью прошелся погрудям, сдавил соски. Запустил пальцы впушистый лобок инырнул глубже. Нащупав преграду, улыбнулся:
        - Какая прелесть.
        Егораспирало отвозбуждения, новсе нужно было сделать поправилам. Понаработанной схеме. Поляк отошел ккомоду иоткрыл ящик.
        - Красные, зеленые илифиолетовые?
        Лида молча рыдала.
        - Красные, зеленые илифиолетовые? - повторил Поляк. - Отвечать, сука!
        Лида открыла рот, нагубах надулся мыльный пузырь.
        - Зеленые, - сквозь стон шепнулаона, ипузырь лопнул.
        Поляк вынул изящика полосатые бело-зеленые гольфы истал натягивать их Лиде наноги досамого колена. Онауже несопротивлялась.
        - Теперь ты похожа наголенького эльфа. Иподтвои ноготки моя кожа точно непопадет. Намведь неповредит лишняя осторожность, правда?
        Поляк поцеловал Лиду всжатые, точно тиски, губы. Обмазал взглядом ее совсем недетское тело. Поднялся иуже навыходе сказал:
        - Уэтой комнаты отличная звукоизоляция, амоим соседям навсе насрать. Лучше оставь силы, онитебе понадобятся. Нескучай, яскоро.
        Изахлопнул дверь.
        Онподобрал сумку вкоридоре исел закомпьютерный стол всоседней комнате. Наодном мониторе висела вкладка сэротическим видеочатом, навтором - онлайн изспальни. Камер там хватало, даже вконструкции кровати, поэтому шоу можно было рассмотреть слюбого ракурса. Лида лежала кактруп. НоПоляк умел расшевелить своих гостий. Онобошел несколько сайтов, оставил заявки ивбил короткое описание: «Изнасилование несовершеннолетней девственницы». Пока админы оформляли новый статус, подключались кего камерам ипереводили описание надругие языки, Поляк разорял сумку Лиды.
        Мобильник. Никакого сообщения маме, какиожидалось. Даилюбых других тоже - папка ссообщениями была пуста. Запоследние две недели все звонки натри номера: «Мама», «Роман Игоревич док», «Регистратура». Входящих итого меньше - только «Роман Игоревич док».
        Поляк отвлекся намонитор. Заявки одобрили, статус со«зрителя» сменили на«вещателя», счетчик посетителей его приватной комнаты пополз вверх. Пиликнули уведомлением первые начисления наэлектронный кошелек.
        Учебники, калькулятор, платки, косметика ипрочая ерунда. Поляк вытряхнул все настол инашел две картонные коробочки слекарствами. Надпись гласила: «Эбермин. Мазь длянаружного применения». Онвбил название впоисковик, врезультатах выскочили статьи обожогах иих лечении. Стоила эта мазь прилично.
        Число посетителей перевалило засотню, хотя еще ничего неначалось. Просто голая девочка вполосатых гольфах валялась накровати итихо скулила. Поляк потер пах идостал бумажник Лиды. Денег там небыло, внутри лежала фотография полной женщины ипропуск вгородской ожоговый центр. Поляк вернулся кмобильнику иизучил записную книжку. Имен сгулькин нос, ни«Папы», ни«Бабушки», ниодного контакта, который можно было принять зародственника. Только «Мама».
        Перед Поляком нарисовалась четкая картина: какипочему Лида оказалась унего накапоте. Иесли он правильно сложил детальки, девчонке крупно повезло. Помучается несколько часов изаработает мамке налечение. Может, онабы исама согласилась, разсудьба так прижала. Нодобровольный секс никому неинтересен. Этой публике ненужны постановки, онажаждет реальных криков, крови, унижений. Иона их получает.
        Возбуждение росло вместе сколичеством посетителей. Ужепять сотен человек - так идорекорда недалеко. Поляк навсякий случай проверил программу, которая гоняла его IP-адрес отПномпеня доМадагаскара, ирешил заглянуть навкладку сэротическим видеочатом. Незря. Сучка-в-кубе была вударе. Абсолютно голая, онаопустилась ккамере ипоочередно вылизывала три резиновых члена. Крупный план фиксировал ее губы, бездонные серые глаза, пряди волос, шустрый язычок, номожно было рассмотреть инабухшие соски, ивыбритую ложбинку между ног. Ивсе это представление вбесплатном чате. Поляку стало интересно, чтоже она устроит вплатнике илипривате? Модель отложила игрушки, растопырила ноги ипринялась ласкать полоску розовой плоти. Оназапустила всебя сразу четыре пальца, азатем поднесла их ккамере.
        - Да,сучка, - проговорил Поляк, натирая пах. - Мокренькая сучка.
        Изображение потухло. Начерном экране появилась надпись: «Модель находится вофлайне».
        Поляк, тяжело дыша, ударил постолу. Закусил губу. Поднялся, разделся иаккуратно повесил одежду наспинку стула. Встал напротив зеркала инебезудовольствия осмотрел богатырскую фигуру. Мускулы, ниволоска нателе - все выбрито; готовый кработе член пульсирует надпупком. Поляк снял скрюка маску кабана, поправил огромные уши, клыки, втянул носом запах щетины. Нацепил ее какможно удобнее изарычал взеркало. Сжал головку члена совсей силы, доболи, досиневы изаорал.
        Лида вздрогнула, когда он вошел вкомнату. Апотом завизжала. Яркий свет заливал все вокруг. Поляк натянул презерватив изабрался накровать. Скрипнули полы.
        - Сучка, матьее, вкубе! Сейчас кого-то трахнут!
        Лида пыталась отбрыкаться, молотила воздух ногами, ноПоляк безтруда схватил ее забедра инавалился сверху. Вмаску полетели слюни. Лида затыкалась только длятого, чтобы наполнить легкие изаорать снова. Поляк уперся членом ей впупок изасопел. Вмаске было жарко, ноэто ему всегда нравилось. Лида резко дернула головой ипопала вкабаний пятак. Маска съехала набок, Поляк насекунду ослеп. Получил несколько ударов ногами иотшатнулся.
        - Воттеперь ты по-настоящему меня разозлила, - сказалон, возвращая маску наместо. Впрорезях дляглаз возникло раскоряченное дрожащее тельце.
        Поляк рывком перевернул Лиду наживот. Широко раздвинул ее ноги ипридавил их своими. Привязанные кизголовью кровати руки перекрутились, узлы сильнее впились вкожу.
        - Придется начать сзаднего хода, разты такая дерганая.
        Лида заорала, какзаживо подвешенная накрючьях скотобойни свинья. Поляк вголос засмеялся, апотом понял, чтовизг слишком громкий. Оглушительный. Звук шел снаружи.
        Поляк поднялся ивыскочил изспальни. Вкоридоре было темно, входная дверь заперта. Поросячий визг гремел вкомнате скомпьютером. Наэкране мигало всплывающее окно срекламой порносайта. Свинья-копилка энергично трахала такуюже свинку, абегущая строка сообщала: «Снимите секс навидео изаработайте$$$». Поляк закрыл окно, визг прекратился. Онснял маску, вытер пот слица ивзглянул настатистику. Вонлайне заего спальней следили почти полторы тысячи человек, иэто притройном тарифе замалолетку. Огромные, невиданные ранее деньги заодин сеанс. Поляк присел укомпьютера истал прикидывать. Судя повсему, искать Лиду просто некому. Смамой, похоже, совсем плохо. Соседи сдокторишкой, конечно, засуетятся, нонетак чтобы рыть землю иставить науши все инстанции. Значит, Лиду можно использовать дляшоу постоянно. Устроить изее жизни секс-реалити. Риск большой, нокуш еще больше. Аесли станет слишком опасно, если надоест, если девчонка невыдержит… Тогда поможет Ютуб.
        Медлить было нельзя, публика уже собралась, новкладка свидеочатом так иманила. Этобыло новое чувство. Необъяснимое. Вкомнате ждала живая девушка, аПоляка тянуло квиртуальной. Онрешил, чтопросто глянет натех, ктоонлайн, ивернется кЛиде. Номигающий юзерпик Сучки непозволил этого сделать.
        Сучка несмотрела наэкран, оназанималась собой. Вмногочисленных отражениях змеей вилось прекрасное тело, подминая подсебя простыни. Вчате меж тем бесновались привычные полудурки.
        23sm: Вреале встречаешься? Только скажи адрес деньги непроблема
        AleXXX: мать моя женщина, какая киса!
        senoid: крутые зеркала, гдепокупала?
        PERDOZER: ЗАЙ МОЖЕШ ПОКОЗАТЬ КРУПНО ПЯТКИ
        Поляк кликнул накнопку «Пригласить модель вприватный чат»: делить сероглазую красавицу он нехотел нискем. Сучка склонилась надкамерой иухмыльнулась. Что-то нажала наклавиатуре. Наэкране всплыло окошко снадписью: «Выпереходите вприватный чат смоделью Сучка-в-кубе, стоимость 50 кредитов/минута. Продолжить?» Поляк нажал «Да» иоблизал губы. Бросил взгляд насоседний монитор - Лида копошилась напостели, подней желтело здоровенное пятно.
        - Яхочу натебя посмотреть, малыш, - сказала Сучка изколонок.
        Поляк сомневался пару секунд, апотом включил свою веб-камеру. Попытался улыбнуться, ногубы выдали нервный оскал. Похоть раздирала его изнутри, онпереставал себя контролировать.
        - Приветик, поросеночек.
        Поляк вздрогнул отнеожиданности. Сообразил, вчем дело, схватил маску склавиатуры иотбросил вугол.
        - Чтотам утебя такое колышется, поросеночек? Покажимне. Нестесняйся.
        Оночень странно себя чувствовал. Так, будто его пристыдили. Поймали заонанизмом вшкольном туалете.
        - Ммм, поросеночек, тытакой горячий. Утебя такая мощная сексуальная энергетика… Ням-ням. Такбы исъела безостатка… Нуже, малыш, покажись.
        Емуненравилось, какона его называла. Ненравилось ее наглое поведение. Ненравились ее указания. Ноон немог противиться ее гипнотическому голосу, поэтому встал ипродемонстрировал член.
        - Ого, аты большой мальчик, - проворковалаона. - Рассказать тебе сказку протакихже поросяток, какиты?
        Онадостала знакомые фаллоимитаторы ипоказала вкамеру. Затем разложила подушки иустроилась наспине сразведенными всторону бедрами. Взяла самую маленькую игрушку вформе чуть согнутого стручка иначала водить ею вокруг ануса. Поляк вернулся наместо, уперся членом встол изаурчал отудовольствия. Потелу побежали тысячи электрических уколов.
        - Первый поросеночек построил себе домик изсоломы. Жилвнем ирадовался. Нооднажды он повстречал злого серого волка итак испугался, чтозаперся вдомике навсе замки.
        Онаотправила резиновый член себе взад. Позвоночник Поляка выгнулся ихрустнул, отзатылка ккопчику поползло жжение, точно волна кислоты.
        - Волк пришел ночью… - прошептала Сучка, закатывая глаза ияростно работая членом вотверстии. - Сломал дверь… Ворвался внутрь…
        Поляк обмочился, изего задницы непрерывно текло. Наполу скапливалась кровь. Сучка содрогалась вспазмах истонала. Вчате появилось новое сообщение:
        Сука-в-кубе: Волк убил поросеночка.
        Поляк немог пошевелиться идаже отвести взгляд отэкрана. Подкожей рвались мышцы, внизу живота открывался шрам отаппендицита.
        Сучка оставила первый член внутри ивзяла второй. Размером побольше. Поляк попробовал дотянуться докнопки выключения компьютера, нодвижение нагрело все кости внутри, заменило их раскаленными прутьями. Онзавыл, пощекам потекли слезы.
        Сука-в-кубе: Второй поросеночек построил домик издерева. Волк пришел изаним. Онразломал дерево… Забрался внутрь…
        Сучка ничего неписала, онапогружала двадцатисантиметровую игрушку вовлагалище. Текст появлялся сам. Отражения подтверждали, чтовкомнате никого нет. Шрам Поляка кровавой полосой протянулся через все брюхо погоризонтали, какмолния наспортивной сумке. Сучка вдавила игрушку всебя, иживот Поляка раскрылся. Кишки вывалились наружу, повиснув наэрегированном члене.
        Сукавкубе: Волк убил второго поросеночка.
        Онсобрал последние силы, чтобы выдернуть провод изрозетки. Глубоко вдохнул. Тогда суставы наего руках иногах вывернулись вобратную сторону, треск грохнул навсю комнату. Вглазах потемнело, ноприкованный кстулу Поляк продолжал жить. Смотреть, каквзеркалах появляются лица. Ссамого начала ему казалось странным, чтоСучке удалось зарегистрировать русскоязычный никнейм, хотя это запрещено настройками сайта… Наблюдая затем, какник меняется скаждым сообщением, Поляк начинал понимать.
        Сукакубе: Третий поросеночек был самым хитрым. Онпостроил домик изкамня. Новолка это неостановило. Онразрушил камни изалез вдомик…
        Сучка соединила ноги изадралаих. Секс-игрушки, точно резиновые пробки, затыкали анал ивлагалище. Правый глаз Поляка лопнул. Взорвался истек напол состальными жидкостями. Лужа растеклась повсему полу комнаты отстены достены. Сучка взяла третий член, самый большой. Облизала головку ицеликом запихнула его себе вглотку. Ребра Поляка разорвали мясо, пробили кожу ираспахнулись, какптичьи крылья.
        Сукакуб: Волк убил третьего поросеночка.
        Втом, чтосидело настуле, уженельзя было признать человека. Онобулькало ихрипело, пока счерепа слезала кожа. Дрожало, вто время какчлен продолжал упираться встолешницу. Инаконец умирало, когда завершившая сеанс демоница самолично набирала финал сказки наклавиатуре.
        Суккуб: Потому что серый волк сильнее любого кабана.
        Дворник Юсуп выглядывал изокошка своей подвальной каморки икурил. Машина Поляка стояла удома третий день, хозяин невыходил. Юсуп был вэтом уверен, потому что лобовое стекло птицы засрали аж позавчера, аПоляк нетерпел грязи.
        Строго говоря, Юсуп был непросто дворником, аместным мастером навсе руки. Рано утром он подметал асфальт итротуары врайоне, заотдельную плату мог убраться ивподъезде. Днем трудился нарынке мясником, вечером чинил проводку, трубы, таскал мебель, брался залюбую работу - лишьбы платили.
        Лучше всех платил Поляк, который почему-то звал его Ютубом. Юсуп необижался. Приезжего вбольшом городе кактолько незвали, даиперечить Поляку несмел никто. Обычно Юсуп выполнял его мелкие поручения, нобывали особые случаи.
        Юсуп набрал номер Поляка, ноответа недождался. Опустил окурок вконсервную банку сводой ивышел наулицу.
        Квартира Поляка располагалась напервом этаже. Окна были зашторены изакрыты решетками. Юсуп подошел кдвери иприслушался. Показалось, чтоизнутри раздается поросячий визг. Изапах… Изквартиры полз сладковатый аромат гнилого мяса.
        Онпозвонил вдверь, постучал. Выждал десять минут инагнулся кполу, гдезаобломком кирпича встене был спрятан запасной ключ. Поляк показал схрон после первого особого случая, ввел Юсупа вкруг доверенных лиц.
        Вквартире воняло так, чтоЮсуп закурил новую сигарету, стараясь дышать табачным дымом. Онприкрыл засобой дверь идвинулся вкомнату, откуда шел запах. Ноги приклеились кполу. Развороченное тело хозяина было сложено настуле, кактряпичная кукла. Кости, гирлянды мяса, срезанная кожа висели наспинке рядом сджинсами, футболкой итрусами. Назаляпанном кровью мониторе мерцал черный экран, авмаленьком окошке одна свинья-копилка сношала другую. Насоседнем мониторе - спальня спривязанной ккровати девочкой лет пятнадцати. Девочка была совсем голой, если несчитать полосатых гольфов. Онашевелилась.
        Юсуп вышел вкоридор, оставляя наламинате бордовые следы. Онразмышлял. Те,кто сделал такое сПоляком, давно ушли. Иврядли вернутся. Ключи отквартиры унего есть, вычистить комнату он сможет, хоть инебезтруда. Получается, квартира свободна. Незваных гостей итем более родственников тут ждать неприходилось, потому что затри года знакомства сПоляком Юсуп вообще невидел унего посетителей. Кроме женщин, конечноже. Именно их икасались особые поручения. Пять раз Поляк перегибал палку сосвоими фильмами, ипять раз кнему приходил Юсуп. Онразделывал трупы вванне, выносил их изквартиры почастям изакапывал вмусорных контейнерах. Первый раз Поляк заснял весь процесс навидео, чтобы уЮсупа невозникло желания разболтать кому-нибудь секрет. Тогда он иповедал освоем кабаньем занятии.
        Юсуп подошел кспальне, потянул насебя дверь изаглянул вщелочку. Запахи мочи ипота ударили внос, нопосле скотобойни всоседней комнате это даже освежало. Пленница его неслышала. Еекожа блестела всвете ламп, электрические отблески ласкали молодую плоть, веревка делала девочку такой беспомощной, беззащитной… Итакой красивой.
        Юсуп вернулся вкомнату скомпьютером иприоткрыл окна, оставив шторы плотно задвинутыми. Втянул воздух сулицы, помусолил сигарету. Поставил второй стул напротив монитора сдевочкой истал смотреть. УЮсупа давно небыло женщины. Слишком давно. Онлюбовался пленницей, пока истлевшая сигарета необожгла пальцы. Ненайдя ничего похожего напепельницу, Юсуп затушил окурок вкрови наполу. Взор упал нарезиновую голову кабана. Юсуп поднялее, немного оттер иогляделся посторонам, будто кто-то мог заним наблюдать. Покрутил маску вруках, апотом примерил.
        Кабанья голова села каквлитая.
        Альберт Гумеров
        Дорогой паука
        Подъезд был грязным. Обычный подъезд типовой многоэтажки свырванным скорнем кодовым замком, бычками вобрезанных пластиковых бутылках, озлобленными соседями истойким запахом мочи напервых двух этажах.
        Четвертый этаж. Жмуназвонок. Ясосредоточен. Каквсегда втакие моменты. Парень остался дома один - вэтом я был уверен навсе сто. Третий длинный звонок, амальчишки все нет… Может, случилось чего? Нет… Шаги. Торопливые. Какбудто боится опоздать куда-то. Неволнуйся, малыш, тыуже везде успел…
        Едва дверь приоткрывается надостаточную ширину, совсей силы пинаю мальчугана исудовлетворением слышу, какон отлетает исползает постенке. Невырубился, крепыш, нодеморализован ишокирован, апотому сейчас я могу делать снимвсе, чтозахочу. Лишнее доказательство, чтонадо сперва спрашивать, ктотам, задверью, итолько потом открывать.
        Время зря тратить нестоило, апотому я просто вырубил пацана ударом вголову, связал, заткнул кляпом рот, закинул наплечо ивынес изподъезда. Спокойно, безсуеты, положил его вбагажник, селзаруль ипоехал.
        Когда домой вернутся родные мальчугана, здесь начнутся форменный бедлам истолпотворение. Такая истерия мне только наруку.
        Едупогороду слицом работяги, умиротворенно возвращающегося домой, ксемье, жене идетишкам. Больше всего нехотелосьбы грохнуть сейчас невовремя остановившего меня блюстителя дорожного порядка. Крадости моей, путешествие прошло безкаких-либо осложнений, ия благополучно добрался доместа. Естественно, недомой, ксемье, жене идетишкам, авочень даже глухой гараж наокраине промзоны.
        Вообще, ясчитаю, чтопромышленные зоны любого города - самые страшные места наземле. Нескотобойни, непустыри истройки, аименно промзоны. Почему? Дапотому, чтоздесь проще всего спрятать абсолютно любое преступление.
        Сэтими мыслями я иоткрыл багажник. Мальчишка уже пришел всебя изажмурился, поскольку яркое солнце било ему прямо влицо через распахнутые ворота. Мелочь, амне приятно. Подняв мальчугана наруки инеобращая внимания наконвульсии идоносившееся из-под кляпа мычание, яотнес его всамую глубь гаража. Сперва положил наверстак, но, немного подумав, спустился вподвал. Тамвсе уже было готово кприему дорогого гостя: инструменты, набор пробирок сразличными кислотами, система блоков, тросов иподвесов, аквариум, вкотором могбы поместиться человек.
        - Ямесяцами могу делать стобойвсе, чтозахочу, - никто неузнает. Никогда. - Яулыбнулся вего перекошенное паникой лицо. - Даже если зайдет вгараж.
        Сэтими словами я взял молоток ибеззамаха, носильно стукнул его поколенной чашечке. Вответ - мычание исопли.
        - Зачем ты хамилмне, малыш? - Яговорил почти ласково.
        Мальчишка сжался, ожидая отменя очередной подлости. Нестоит его разочаровывать, правда? Второе колено - длясимметрии, таксказать. Мычание исопли: онтоже повторяется.
        - Теперь ты поймешь, чтоненадо издеваться надвзрослыми дядями, - длядраматизма я тяжко вздохнул. Очень жаль, чтонет зрителей. Ничего, очень скоро появятся - ради них ведь я все это изатеял.
        Сколько себя помню, явсегда был крупным ребенком. Вернее, даже толстым. Ядумаю, никому ненадо объяснять, чтопроисходит сабсолютно любым толстым мальчишкой вабсолютно любом классе. Кроме всего прочего, ябыл круглым отличником, чтосовсем недобавляло мне авторитета. Причем, если вначале издевки иунижения касались исключительно моего телосложения, современем они приобретали более глобальный характер, касаясь меня, моих умственных способностей, моей семьи идаже домашних животных. Самые жестокие существа наземле - это дети. Меня унижали словесно. Унижали привсем классе, иучителя ничего немогли сэтим поделать. Ниодна чертова диета непомогала. Яприлюбой возможности старался неидти вшколу.
        Потом папа смамой разошлись. Дляменя это стало непросто ударом - это стало постоянно давившим меня шоком, тойсамой соломинкой, чтопереломила хребет верблюду. Янепросто замкнулся всебе, яиспользовал единственный способ снять напряжение - принялся заедать эту личную трагедию. Плакал иел. Иежедневно терпел унижения. День заднем. Месяц замесяцем. Годзагодом…
        Современем я начал фантазировать, какмщу этим насмешникам, какнахожу их одного заодним и, оставаясь неузнанным, казню. Заставляю ответить завсе свои слезы, закаждое мгновение бессилия иничтожества. Причем делаю это наглазах увсех остальных. Чтобы они боялись оказаться следующими всписке. Иприэтом знали, чтообязательно рано илипоздно так ислучится.
        Втаких вот фантазиях имечтах я понял, чтовсе это может так иостаться неосуществимым, если лежать надиване, жрать иничего неделать.
        Япринялся бегать. Каждое утро, влюбую погоду наматывал нашаги километры нашкольной спортивной площадке. Бегал, подтягивался, качал пресс, имитировал боксерские удары. Постепенно тело менялось…
        Ноотношение одноклассников оставалось прежним. Любая попытка сломать систему оборачивалась избиением иновыми унижениями. Учителей больше нестеснялись инебоялись.
        Издевательства прекратились лишь после окончания школы. Сдав экзамены вуниверситет, яснеописуемым облегчением уехал вдругой город, гдеосел, нашел работу, обзавелся приятелями, - наконец-то все вмоей жизни стало складываться какнельзя лучше. Мечта, даитолько.
        Однажды я зарегистрировался навсем известном сайте итеперь всвободное отработы время сголовой окунался втанковые баталии.
        Ивсебы ничего, нотак получилось, чтоперсонаж сником zombiefreddy как-то всердцах назвал меня жирным ублюдком. Онневидел меня - нет, онвыдал это наавтомате, просто наэмоциях. Ябы простил это, но… Когда я потребовал извинений, парень принялся талдычить, чтоя - жирный ублюдок, раскидал личные сообщения другим пользователям, ивскоре все насайте называли меня именно так, анеиначе. Этакий флэшмоб сэлементами травли… Чтож, мнепомогли вычислить этого парнишку, ивот маленький гаденыш здесь, готов ответить мне завсе.
        Закрепив его натросах, явынул изкармана телефон. Извлек симку, включил трубку вдемонстрационном режиме, закрепил наединственном пустовавшем штативе таким образом, чтобы камера телефона снимала мальчишку. Какиеще двенадцать других. Потом смонтирую подачу случшего ракурса. Прошелся повсем трубкам, включаяих. Пока я это делал, перед глазами то идело всплывали школьные унижения…
        Телефоны я крал повсему городу поодному длякаждого нового сеанса связи: рынки, метро, другой общественный транспорт… Собственно, трубка нужна одна, датолько сим-карты надо постоянно менять, апокупатьих, предъявляя вмагазинах паспорт, янивкоем случае немог, сами понимаете. Технология проста: яснимаю накамеру то, чтомне нужно, уезжаю вгород, вставляю сим-карту, заливаю видео взаранее созданной группе ВКонтакте, выбрасываю сим-карту, отключаю телефон, ждурезультатов голосования… Всепросто, правда? Ятоже так считаю.
        Маску я выбирал долго итщательно. Все-таки поней меня станут узнавать. Дешевый пластик был неинтересен, что-то дорогое вроде шлема Дарта Вейдера показалось чересчур вычурным, отанонимусов всех итак тошнит… Витоге я взял докторскую маску ишапочку, дополнив все это белым халатом. Идеально, правда? Может быть, кто-нибудь настолько меня испугается, чтоначнет трястись привиде настоящих врачей.
        Итак, камеры включены - пора начинать.
        - Леди иджентльмены, мальчики идевочки! Радвас приветствовать всвоей группе ВКонтакте. Здесь помимо меня находится еще один субъект - яркий представитель так называемых сетевых троллей, - взмах всторону распятого тросами мальчишки. - Александр Сергеев, онже zombiefreddy, собственной персоной. Вкратце обрисую ситуацию. Яиграю втанки практически содня запуска игры. Водин прекрасный день я какобычно засел заклавиатуру, итут появился маленький толстый тролль. Мало того что хамил иматерился, такеще истал преследовать меня посоцсетям. Намою просьбу прекратить отреагировал крайне нелюбезно. Номир небездобрых людей. Янавел справки, вычислил гаденыша, ивот он здесь, готов стать звездой телеэкранов.
        Итак, вчем смысл всего этого? - Ятеатрально оглядел обстановку. - Япредлагаю вам несколько вариантов развития событий. Выпросто выбираете пункт вопросе настене группы. Через каждые двенадцать часов я заглядываю наэту страничку, смотрю результаты, ипотом тот, который собрал наибольшее количество голосов, становится реальностью дляменя ивот этого вот засранца. Вы,конечно, будете немного стеснены ввыборе. После применения пункт удаляется изопроса.
        Нуадляподдержания, таксказать, атмосферы, яначну склассики. Итак, всекамеры наменя!
        Закончив болтать, явзял состола синструментами длинную иглу ивогнал ее парню подноготь. Мальчишка взвыл.
        Яотключил камеры. Вынул иглу. Получилось неплохо дляпервого раза. Дальше будет только лучше.
        Опрос первый: «Чтоприменить кгосподину Сергееву напервый раз:
        * Паяльник
        * Дрель
        * Молоток
        * Электрический ток
        * Плеер
        * Щипцы
        * Банка скрысой
        * Водные процедуры
        * Колюще-режущие предметы
        * Казнить сразу, чтобы немучился»
        Такбыло положено начало конца тролля. Добивался я этим актом насилия непросто смерти одного конкретного гаденыша - я хотел, чтобы каждый молокосос перед тем, какначать глумиться вИнтернете, стораз подумал, настольколи это безобидное ибезнаказанное развлечение, каккажется.
        Яездил вгород, заходил вгруппу, смотрел результаты, выкладывал новый опрос ивидео спредыдущей экзекуции, выбрасывал симку, телефон - всовершенно разных частях города - ивозвращался впромзону.
        Всамом первом опросе лидерство поделили дрель ибанка скрысой. Выбирать я нехотел, апотому сперва просверлил жертве коленную чашечку, апотом приставил кбедру жестяную банку скрысой иначал нагревать ее огнем.
        - Хотелбы я сказатьвам, чтоон держится молодцом, ноэто нетак, аврать я неумею.
        Мнеудалось непросто привлечь ксебе внимание - я взорвал Интернет. Началась истерия. Страх. Ужас. Передачи потелевизору. ВЮтубе мои ролики ежедневно тиражировались сотнями тысяч людей. Появилось несколько подражателей, нополиция сработала оперативно искрутила их крайне быстро. Моюгруппу неблокировали поодной-единственной причине - все пытались меня вычислить. Волонтеры объединились ипринялись методично прочесывать какие-то пустыри идолгострои. Снимали свои экспедиции накамеры телефонов, выкладывали вСеть.
        Тутя невыдержал. Пошел изаписался вволонтеры. Ходил вместе сребятами, тщательно осматривал свалки, гаражи, расспрашивал бомжей, давал советы, гделучше искать. Ненашел ниодного следа похитителя имучителя бедняги Саши Сергеева.
        Саша Сергеев, онже zombiefreddy, темвременем изучал насебе все новые пытки: яуже вырвал ему щипцами парочку зубов безанестезии, раздробил молотком один изпальцев, уходя, вставлял ему вуши плеер иврубал наполную громкость Oceano илиChelsea Grin… Уходил, чтобы присоединиться кодному изпоисковых отрядов.
        Онивсе - все безисключения - были всего лишь мошками. Мошками Всемирной паутины. Ая что? Япаук. Насегодня свою мошку я уже поймал. Посмотрим, чтобудет дальше.
        Адальше случилось то, чтоочень меня расстроило. Тоестья, конечно, предполагал, чтотакое может произойти, нодосих пор все шло настолько гладко, чтоя исключал любую возможность даже малейшей ошибки.
        - Уменя длятебя плохая новость. - Саша поднял наменя полный безразличия взгляд. - Вернувшись вчера домой, язашел натанки-онлайн иузнал, чтопользователь zombiefreddy заходил вигру уже после того, какты оказался вмоих сетях. Повсему вышло, чтоя ошибся исхватил нетого парня…
        Явздохнул. Взял паузу.
        - Тыпонимаешь, чтоэто длятебя означает? - Оннепонимал. - Тынадеешься, чтоя тебя освобожу иизвинюсь зато, чтобыл неправ? Нет, малыш, япросто немогу. Ноперед тем, какизбавить тебя отстраданий, якое-что тебе объясню. Дело втом, чтоя знаю, чтонастоящее имя zombiefreddy - Александр Сергеев. Уменя есть список адресов, гдеживут все Александры Сергеевы этого города. Исейчася, каккакой-нибудь долбаный терминатор впоисках Сары Коннор, буду идти поэтому списку. Имязаименем. Пока ненаткнусь нанужного. Нотебя это уже некасается, малыш. Спокойной ночи.
        Александр Матюхин
        Скучающий
        - Справитесь? - спросила Валентина снадеждой.
        - Обижаете! - Юляулыбнулась иприжала маленькую Зою кгруди. - Нукакие, скажите, отнее хлопоты?
        ЗоявЮлиных руках казалась крохотным розовым комочком. Недавно ей исполнилось три месяца. Сейчас она крепко спала, напившись смеси, причмокивала пухлыми губками, акулачки подтянула кподбородку. Вылитый ангел.
        Родители Зои вкои-то веки выбрались издома наприроду - отправились сдрузьями загород, поесть шашлыков, искупаться возере, собрать грибов иягод. Осенняя погода располагала.
        Валентина иРуслан долго нерешались оставить дочку больше чем наодин день. Зате неполные три месяца, чтоЮля работала уних няней, обастабильно прибегали домой вполшестого вечера, ниминутой позже. Ивот отважились.
        - Скоро холода, - хлопотливо говорила Валентина, наматывая шарф поверх пальто. - Потом разве что наНовый год выберемся, правдаже?.. Ну,Юля, смесь знаете где, бутылочки я прокипятила, пеленки… тьфу, чтоя вам рассказываю? ВысЗоей больше меня видитесь. Думаете, наверное, вотродители пошли. Чуть изроддома - сразу наработу…
        Ничего такого Юля недумала. Зоины родители ей нравились - милые молодые люди, изпоколения родившихся ввосьмидесятые. Ейдвадцать пять, емуоколо тридцати. Снимали однокомнатную квартирку накраю Москвы, копили наипотеку, держали накухне вклетке попугайчика, авкомнате покрасили стены вяркие цвета, чтобы дочка, стало быть, радовалась. Вобщем, оптимисты, аэто всегда хорошо.
        Пощебетав еще немного, Валентина успокоилась, шепнула напрощание:
        - Япозвоню вечером, - иони вместе смужем выскользнули изквартиры.
        Зоячуть шевельнулась отщелчка дверного замка, нонепроснулась. Онавообще была девочкой спокойной, много спала инекапризничала. Радость дляродителей исчастье дляняни.
        Юляосторожно прошла вкомнату, уложила Зою накровать иподперла сдвух сторон подушками.
        Честно сказать, Юля никогда неоставалась сдетьми надва полных дня, нонедумала, чтоэто будет сложно. Темболее стакой крохой. Вконце концов, какие хлопоты она может доставить? Памперс поменять, накормить, вынести вколяске погулять, убаюкать - вот ивсе дела. Авперерывах можно заниматься чем угодно. Хоть телевизор смотреть. Хоть читать. Хоть бродить полюбимым сайтам знакомств.
        Всвои тридцать девять Юля уже дважды побывала замужем икак-то нестремилась туда снова. Вовремя второго развода, совершенно хладнокровно вышвыривая вещи мужа изокна, будто действие происходило витальянской комедии сЧелентано, Юля решила, чтохватит снее семейных очагов. Общение смужчинами можно легко ограничить случайными связями, приятельским общением и - иногда - сексом наодну ночь.
        Воттолько вРоссии втридцать девять лет нетак-то просто наткнуться намужчину, готового кподобным отношениям. Тутнавыручку ипришло чудо двадцать первого века - Интернет. Одна подруга посоветовала сайт знакомств, гдеэтих мужиков, готовых кприключениям, пруд пруди. Маньяков, правда, тоже много, даипсихи всякие сексуальные попадаются, ноесли хорошо фильтровать, томожно ижирную рыбку выловить. Всмысле что-нибудь нормальное.
        ИЮля ловила. Сначала робко, потом смелее. Научилась отсеивать, перебирать. Могла быстро определить, чтоперед ней зачеловек - женатый тюфяк, прыщавый подросток, озабоченный мачо, нуиликтоеще. Типажей хватало. Самое главное - это было интересно. Сампроцесс. Заходишь, значит, насайт, перебираешь анкеты, разглядываешь фотографии… столько лиц, столько желаний… потом посылаешь «подмигивание» иликороткое сообщение. Если отвечают - легкий флирт, женские глупости, отретушированные фото. Интернет - это все таже итальянская комедия.
        Несколько раз она ходила насвидания, нобыстро поняла, чтообщаться ввиртуале ей нравится больше. Будто унее насайте знакомств был собственный мирок изухажеров. Принцы набелом коне, которые столпились вокруг идобиваются руки исердца. Такие смешные…
        Юлязаварила кофе, подсыпала попугаю корм. Заокном набирала силу осень - желтели листья, кутались втеплое люди, насером асфальте расплывались лужи откороткого слабого дождя. Втакую погоду, конечно, нешашлыков хочется, асмотреть мелодраму. ЭтоЗоины родители, одичавшие отрезкой смены стиля жизни, готовы были хоть вМоскве-реке купаться, лишьбы отдохнуть. Аей, няне, хватит заглянуть наполчасика насайт знакомств, проверить сообщения…
        Онавернулась вкомнату, проверила Зою. Малышка спала наспине, раскинув ручки. Отлично. Юлясела вкресло, так, чтобы видеть краем глаза ребенка, открыла наколенях ноутбук, поставила чашку скофе намягкий подлокотник. Спокойные часы втихой квартире.
        Проверим почту.
        «Вампришло три сообщения».
        Заглянем.
        Первое сообщение откакого-то парня изЧелябинска. Ага. Поедем мы изМосквы вЧелябинск.
        Второе отудаленного контакта. Видимо, какой-то спамер.
        Третье анонимное. Бывает итакое. Анонимные сообщения Юля стирала, нечитая. Нормальные люди анонимно непишут.
        Едва нажала наклавишу Delete, замигал значок приглашения вчат. Внем можно было пообщаться, какв«аське», скем угодно. Обычно Юля нетратила время натакую вот бесполезную болтовню, носейчас подумала - апочемубы инет? Втихий уютный вечер можно потрепать языком скем-нибудь случайным.
        Иликактам умолодежи это называется? «Початиться»?
        Вокошке чата кто-то подником zolte написал: Привет! Поболтаем?
        Юляпожала плечами, ответила: Нудавай.
        Заглянула вего профиль, обнаружила пустую рамку дляфотографии, какие-то кракозябры вместо шрифта вграфах «Имя» и«Фамилия». Город тоже неуказан, какигод рождения. Одним словом, непонятно кто. Виртуальный озабоченный, наверное.
        Аты чего сообщения стираешь? - спросил zolte.
        Юлянелюбила оправдываться, нотут почему-то написала:
        Нелюблю анонимов. Чего скрываешь?
        Япросто так зашел. Пообщаться. Люблю поговорить ниочем спрекрасными дамами.
        Икак? Успешно?
        Ещекак. Вот, например, тебе сейчас пишу. Хочешь рассказать, какжизнь, чтоинтересного?
        Юлязадумалась, набрала: Дакактебе сказать…
        Ивдруг поймала себя намысли, чтохочет написать что-нибудьеще. Поделиться снеизвестным какими-то своими мыслями. Переживаниями. Осыне рассказать. Одвух замужествах. Отом, какработала няней пятый год, хотя (если признаться) несильно любила эту работу, ноничего лучшего найти попросту немогла. Даикуда соваться втридцать-то девять?
        Неотрывая взгляда отмонитора, Юля начала выстукивать поклавишам: После того какЛеня умотал стой курвой, явсе никак немогу понять, какмне жить дальше…
        Слова вырвались будто кто-то вытягивал их изЮли, хотел, чтобы она написала их вбелом окошке чата. Мысли, мыслишки соскальзывали скончиков пальцев подсухой цокот клавиш.
        Асобеседник время отвремени вставлял: Неможет быть! илиКакже так? аеще Ябы натвоем месте…
        Онумел внимательно слушать. Редкое качество длямужчины. ЭтоЮле внезапно понравилось. Мало кто согласится так терпеливо читать чужие признания.
        Онакакраз писала отом, чтособирается наследующий год купить какую-нибудь старенькую машину (скорее всего, вкредит), когда услышала краем уха Зоин плач.
        Янаминутку, - отписалась Юля слегким сожалением. Нехотелось прерываться именно сейчас. Почему-то ей показалось, чтоневидимый собеседник может исчезнуть. Найти себе другую женщину ивникать вее рассказ.
        Оторвала взгляд отмонитора. Вкомнате дрожала темнота, разрываемая бликами фонарей сулицы. Кофе остыл. Часы показывали одиннадцать ночи.
        Азаноутбук Юля села всемь. Вотэто время пролетело…
        Онаотложила ноутбук, встала, размяв затекшие ноги, подошла ккровати. Зоявопила. Лицо ее раскраснелось, сжатые кулачки мелко тряслись, веки набухли, аизноса ползли пощекам густые струйки соплей. Судя повсему, девочка плакала очень давно. Юлярастерянно пыталась вспомнить, когда родители кормили малышку впоследний раз. Кажется, Валентина говорила что-то ошести вечера. Вуши будто ваты натолкали. Даже детский плач казался далеким, приглушенным, нереальным.
        Онавключила крохотный ночник ввиде божьей коровки, сходила накухню сделать смесь. Взбалтывая вбутылочке теплую белую жидкость, Юля слышала Зоин плач, нодумала отом, чтонедописала какое-то предложение.
        Что-то ведь важное хотела сообщить!
        Вернулась, взяла ребенка наруки, дала соску. Вмерцающем полумраке перед глазами, словно остаточное явление, плавало окошко чата. Юленестерпимо, додрожи, хотелось вернуться кноутбуку ивспомнить, чтоэто она хотела написать.
        Едва Зоя задремала, Юля бросилась обратно ккомпьютеру.
        Вокошке чата мигало: Тыкуда подевалась? Ясоску-у-учился!
        Мыболтали четыре часа! - ответила Юля, испытывая облегчение оттого, чтособеседник никуда неделся. - Тыеще несошел сума отмоей писанины?
        Никапли. Вообще, ялюблю слушать. Особенно красивых молодых девушек.
        Тыухлестываешь заними поИнтернету?
        Яочень общительный. Могу флиртовать, могу просто слушать, могу чем-нибудь удивить.
        Ятоже, знаешьли, нелыком шита…
        Легкий флирт насайте знакомств - обычное явление. Ктомуже счеловеком, который хотябы грамотно пишет. Фото, чтоли, попросить?
        Написала: Аосебе что-нибудь расскажешь?
        Подумала вдруг, чтонехочет, чтобы zolte уходил изчата, пока они непознакомятся поближе.
        Расскажу. Обязательно расскажу.
        Иеще Зоя снова вопит. Малоей, чтоли, было молока?..
        Юляоторвалась отэкрана всего наминуту, бросила злобный взгляд наребенка. Талежала накровати иплакала - дохрипа икрасноты. Господи, нупочему нельзя было придумать так, чтобы детей один раз вдень покормил, ивсе?
        Вообще-то, - написал ее новый приятель, - бегать кребенку покаждому его зову неправильно. Пусть учится самостоятельности. Жизнь такая штука, чтолучше сразу привыкнуть, чтоничего недается просто так.
        Золотые слова.
        Утебя есть дети?.. - спросила Юля, погрузившись сголовой вмерцание монитора.
        Крики ребенка сделались какбудто тише. Нереальнее.
        Через несколько часов ей захотелось есть. Вживоте заурчало. Юлятряхнула головой, боясь упустить хотябы слово. Новый приятель рассказывал увлекательную историю изсвоей жизни. История была прособак идаму сколяской. Смех, даитолько.
        Янасекунду, - написалаона.
        Уверена?
        Знак вопроса хитро подмигивал. Вэтот момент Юля поняла, чтонеможет оторвать взгляда. Она, будто мартышка перед удавом, ждет, чтоже заслова появятся следом зазнаком вопроса. Долженже zolte хоть что-то написать. Пару букв. Бессмысленную фразу. Что-нибудь. Ееглаза замерли вожидании новой информации изчата.
        Напиши что-нибудь, - умоляла она движениями пальцев.
        Наваждение рассыпалось. Юляобнаружила, чтоуказательный палец ее правой руки застыл надкнопкой Enter. Знак вопроса мигал. Авкровати орала, вопила, надрывалась, хрипела Зоя.
        Юлявскочила, бросилась кдевочке, схватила ее вохапку ивстряхнула.
        - Нусколько можно орать? - зашипелаона, необращая внимания, чтонаулице уже рассвет, чточасы показывают половину седьмого утра. - Почему ты неможешь вести себя по-человечески, какнормальные дети?
        Крохотная головка Зои откинулась назад, какукуклы. Девочка захлебнулась криком изатихла. Юляшвырнула ее накровать, взяла сподлокотника недопитую бутылочку сночной смесью изапихнула латексную соску между крохотных губ.
        - Ешьдавай! Нормально ешь, чтобы непросить! Надумала тоже, постоянно орать!
        Перед глазами подмигивал вопросительный знак.
        Увереналиона, чтохочет отойти отмонитора?
        Когда Зоя, наевшись, затихла, Юля пошла вкухню итам уже поняла, чтомеж занавесками проскальзывают первые лучи солнца. Попугай, которого, по-хорошему, надо было укрыть наночь, нахохлившись, сидел нажердочке. Юляподсыпала ему еще корма, набрала стакан холодной воды. Ввисках зародилась тонкая, противная боль. Будто голову проткнули спицей.
        Господи. Онаобщалась вчате знакомств всю ночь! Вотэто приключеньице!.. Хорошо, надобы заглянуть наминутку, попрощаться испать. Глаза слипались. Вдобавок затекла шея.
        - Наминутку. Честное пионерское.
        Юлясама незаметила, какпроизнесла это вслух. Вышла изкухни, вкомнату, мимо спящей накровати Зои, кноутбуку. Одним глазком… чтоже после знака вопроса?
        Буквы впились вее глаза, будто крохотные, ноочень острые крючки. Подтянули ксебе.
        Подсечка.
        Мнескучно. Ятут один, аты где-то бродишь. Отвлекись. Давай поболтаем.
        Онанезаметила, каксела вкресло. Пальцы легли наклавиатуру. Вуголках глаз зародилась тупая, ноющая боль. Будто крючки действительно держали ее перед монитором, недавая пошевелиться.
        Какты это делаешь?
        Делаю что?
        Заставляешь меня общаться стобой.
        Скажешь тоже. Мнепросто скучно. Сижу, жду, когда вернешься. Хочется рассказать одну интересную историю…
        Онапочувствовала внезапный страх. Вглазах запекло, какбывает, когда долго неморгаешь. Роговица сохнет иличто-то вроде того. Бросила короткий взгляд начасы вуглу монитора: девять утра.
        Куда пропало еще два часа?
        Вчате появлялись реплики zolte. Мелькали одна задругой, иЮлины глаза невольно бегали туда-сюда, слева-направо, впитывали информацию.
        Ноона ничего незапоминала.
        Разве ему это было нужно?
        Полдень. Будто один раз моргнула.
        Вокруг сгустились тени. Такслучается, когда долго смотришь, неотрываясь, вмонитор. Возникает тоннельное зрение. Мирсужается доовала монитора, авокруг - чернота.
        Где-то накровати, среди подушек имятых пеленок, снова плакала Зоя. Еетонкий, пронзительный плач разорвал наваждение. Девочка неела уже больше пяти часов. Юлявздрогнула, моргнула. Пощеке непроизвольно скатилась крупная слеза. Туттолько Юля поняла, насколько сильно унее затекли спина ишея. Боль разлилась позатылку, вниз, ккопчику.
        Господи, сколькоже времени она провела бездвижения?
        Зояплакала. Детский хрипловатый плач. Девочка непонимала, почему няня сидит внескольких метрах инеповорачивается. Девочка хотела есть испать, онахотела, чтобы ее обняли иприласкали.
        …ивот сижуя, значит, нарыбалке один-одинешенек. Забросил удочку, расстелил плед…
        Юляпопыталась встать скресла инесмогла. Что-то ее удерживало. Приковывало взгляд кбегущим строчкам приватного чата.
        Зояплакала все громче.
        Пожалуйста… - набрала Юля непослушными, затекшими пальцами.
        Enter.
        Несколько секунд никто неотвечал. Потом появились строчки:
        Знаешь легенду оскучающем человеке?
        Нет. Пожалуйста, даймне покормить ребенка.
        Былтакой человек, которому очень нехватало общения. Онвсе время тусовался початам, потому что скучал водиночестве. Неинтересно одному, знаешьли. Адрузей унего небыло. Ивот он бродил ибродил, пока ненаткнулся насайт знакомств. Этоудивительный сайт. Знаешь сколько человек здесь действительно ищет свою вторую половинку? Двапроцента. Остальные заходят просто так. Онихотят потрепаться, приятно провести время, пофлиртовать. Какты, например, да?
        Крики Зои резали уши. Чернота вокруг становилась гуще. Юляпопробовала закрыть глаза, нонеполучилось даже моргнуть.
        …ивот скучающий человек решил поселиться наэтом сайте. Создал странный ник, чтобы казаться моложе. Начал заводить беседы. Оннемужчина инеженщина. Онможет стать тем, кемпожелаешь. Лишьбы общаться. Вродебы интересно разговаривал. Воттолько люди, которые вступали сним вприватную беседу, очень скоро понимали, чтонемогут оторваться отэкранов мониторов. Дело втом, чтоzolte очень нелюбил, когда его недослушивают доконца. Онпрямо бесился отзлости. Перестать слушать собеседника - это неуважение. Понимаешь? Тоже самое, чтовытереть обменя ноги. Спросить, например, можноли отойти наминутку, недослушав отом, какмне было хорошо нарыбалке! Неужели вы можете тратить свою жизнь наерунду, вроде обсуждения, ах-ах, ещеодного рецепта куриных крылышек иливыбора «пуш-ап» лифчика подвашу мизерную грудь, нонехотите уделить пару часов тому, ктоискренне нуждается всобеседнике?
        Снова подмигивающий знак вопроса.
        Вопли Зои. Еехрипы. Отчаянные крики.
        Часы вуголке экрана показывали три часа дня. Где-то звонил телефон.
        Родители Зои вшести часах пути отгорода. Если они уже начали беспокоиться, если они сообразили…
        zolte, япрошу тебя…
        Меня прозвали скучающим человеком. Те,кто сомной беседовал, несмогли уйти просто так. Всегда дослушивали истории доконца. Чтобы я нескучал водиночестве. Теперь тебе, моядорогая, тоже придется дослушать.
        Юляморгнула еще раз. Глаза будто наполнились мелкими осколками стекла. Никаких слез. Крики младенца вушах.
        Оначитала появляющиеся предложения, внутренне содрогаясь отбесшумного плача. Крики заполнили всю ее сущность, недавая соображать. О,боже, боже, боже! Налилась тяжестью шея.
        Надо оторваться отмонитора. Поднять голову. Сделать шаг.
        Крики оборвались.
        Часы вуглу монитора показывали шесть вечера.
        Какже сухо ворту!
        Тени вокруг никуда неисчезли. Разве что сделались гуще.
        Чудовищно болели шея ипоясница. Руки будто одели вколючие рукавицы. Юляуже непыталась что-либо написать. Только читала.
        Увлекательную историю орыбалке.
        Интересный рассказ протаксистов.
        Анекдот прокошку ибобра.
        Отрывок повести олюбви.
        Бессвязные ибессмысленные фразочки, предложения, слова.
        Любую чушь, чтолезла вглаза.
        Ахочешь узнать, какправильно общаться смолодыми людьми?
        Или, быть может, тебе очень интересно почитать онастоящем оргазме?
        Бездураков, этобудет самая удивительная история насвете!
        …Вживоте что-то перевернулось, ухнуло. Юлясогнулась отрезкого, болезненного спазма, иее стошнило прямо наклавиатуру. Желто-зеленая слизь выплеснулась изпустого желудка накнопки.
        Хотьбы ты сгорел кчертовой матери!
        Иллюзорные крючочки наглазах впились сновой силой, выдирая изуголков слезы. Кгорлу подступил кислый комок, отчего свело скулы.
        Полночь.
        Снова заворочалась изаплакала Зоя. Плач ее был слабым, уставшим. Второй день безеды. Зовет. Просит.
        Ноутбук продолжал работать. Нагубах скопились капли желчи. Кончики пальцев распухли ипокалывали.
        Очем мы еще стобой неразговаривали?
        - Ненадо больше, - прошептала Юля, иголос больно кольнул впересохшем горле.
        Знак вопроса мигал.
        Мнекажется, тыменя игнорируешь.
        Онанемогла пошевелиться, неговоря уже отом, чтобы поднять руки. Взатылок медленно втыкали раскаленные иглы.
        Яочень нелюблю, когда меня недослушивают!
        - Ябольше немогу так. Отпусти…
        Зоя, бедная Зоя, тонко ижалобно всхлипывала.
        Если ты неответишь, мнепридется писать тебе, пока чьи-то крохотные глазки незакроются навсегда. Тыэтого хочешь?
        Юляморгнула, стряхивая слезы. Провела пальцами покнопкам иобнаружила, чтоклавиатура неработает. Утопила несколько кнопок, ударила ссилой попробелу. Ничего. Пятнышки желчи расплывались подпальцами.
        Яжду.
        Онамедленно потянулась кнаушникам, чтолежали справа накресле. Надела.
        Знак вопроса впривате угрожающе мигал.
        Щелк.
        Вушах негромко зашипело. Потрескивали помехи. Юлянастороженно вслушивалась вбелый шум, ловя себя намысли, чтоумрет отстраха, если вдруг услышит сейчас чей-нибудь голос. Голос zolte.
        - Пожалуйста, - прошептала она вмикрофон. - Тыслышишь? Отпустинас… Чтомы тебе сделали?
        Ейпоказалось, чторавномерное шипение стало плотнее игромче. Помехи участились. Сейчас сквозь шум вырвется идостигнет ушей самый страшный голос, который ей доводилось слышать. Сейчас…
        Отлично проводим время, - написал скучающий человек впривате. - Янепрочь побеседовать еще немного. Слушай…
        Юляхотела попросить, чтобы он прекратил. Онахотела сказать, чтобольше неможет этого читать, чтоее глаза печет так, будто зрачки жарятся насковородке. Ещеонабы сказалаему, какненавидит слишком навязчивых идиотов, которые возомнили осебе всякое, ичто она сейчас соберет волю вкулак, отшвырнет ноутбук иизбавится откошмара навсегда… Ноее взгляд бегал попоявляющимся впривате строчкам, атело безвольно согнулось перед ноутбуком.
        Двачаса утра.
        Кажется, Зоя больше неплакала. Сколько может выдержать безеды трехмесячный ребенок?
        Мнеочень нравится стобой общаться. Тызамечательный собеседник, - написал zolte. - Давай еще немного, а?
        Какбудто унее был выбор.
        Мирснова обрел плотную черноту, взгляд против воли сосредоточился намониторе - астрочка чата мелькала набираемыми словами, фразами, предложениями…
        - Тынеотпустишь меня? - Голос, словно чужой, вырвался сквозь пересохшие губы.
        Каждое мимолетное движение вызывало режущую боль. Глаза будто высохли.
        Четыре часа утра.
        Адолжен? - спросил zolte, иЮле показалось, чтоего голос звучит вее голове. Мужской, спокойный, рассудительный. - Тебеже было здесь лучше всех. Кажется, мыотлично дополняем друг друга. Мнескучно, итебе скучно. Яготов общаться днями напролет. Тыготова читатьвсе, чтовыбрасывается напросторы Интернета. Отобычного трепа набанальные темы дофилософских рассуждений ввысококультурных пабликах. Идеальная пара, ненаходишь?
        - Уменя… есть… своя жизнь.
        Несколько секунд никто ничего ненабирал. Шумвнаушниках. Треск помех. Дымка рассвета вблике монитора.
        zolte написал:
        Нетутебя больше никакой жизни. Тыбудешь пялиться вэкран, пока неумрешь. Явыдавлю тебя всю безостатка. Через твои замечательные коричневые глаза. Тыбудешь умолять, плакать, задыхаться, новконце концов только эти строчки останутся перед тобой навсегда. Ты…
        Сначала вуши проник слабый, отдаленный шум.
        Потом кто-то сорвал сее колен ноутбук иотшвырнул его всторону. Сорвались стреском наушники, зацепив щеку дужкой микрофона.
        Буквы рассыпались, превратились вничто. Юляморгнула, ощущая, каквнутренняя сторона распухших век обжигает глаза, будто наждачная бумага. Темнота слегка рассеялась поднатиском рассвета.
        - Господи…
        Попыталась встать, нонеудержалась наотекших ногах ирухнула. Глаза привыкали кполумраку, гдемелькал вдалеке свет божьей коровки. Различила лакированные туфли вметре отсебя.
        - Юлия, Юлия, чтовы делали? О,господи! О,нет, нет, нет… - Голос Валентины, хриплый, испуганный, стремительно переходящий вдикий вопль.
        Наушники сползли наполовину, зацепившись зашею. Провод тянулся кноутбуку. Внаушниках все еще шипело, ворчало ипотрескивало.
        Кажется, сквозь шипение итреск доносился слабый, далекий голос. Онспрашивал:
        - Уверена, чтонехочешь продолжить это знакомство?
        Уверена? Уверена? Уверена?
        Юлясодрала наушники иотшвырнула всторону. Изглаз неудержимо текли слезы. Ещеочень хотелось пить. Добезумия.
        Онаперевернулась наспину иувидела надсобой Зоиного отца. Лицо его было чересчур бледное даже всумраке.
        Укровати стояла Валентина. Онаприжала руки кгубам ивопила, вопила, вопила.
        Юлябоялась подняться. Боялась посмотреть накровать. Боялась увидеть Зою.
        Нупочему, почему так сильно колотится сердце вушах, аперед глазами мелькает угрожающе знак вопроса?
        Потому что zolte, этот долбаный скучающий человек изИнтернета, может оказаться прав!
        Онже очень точно написал.
        Юляподнимет голову, посмотрит накровать, увидит Зою ипоймет, чтонет больше никакой жизни. Ниунее, ниукрохотного беззащитного младенца.
        Юрий Погуляй
        Приют оцифрованных душ
        СВалентиной все закончилось впрошлом году, вконце сентября, когда закрылись самые отчаянные летние кафешки. Стылые ветра сФинского залива понесли постарым улицам пеструю листву, ипоутрам водворах зашуршали дворницкие метлы. Осень окончательно захватила Петербург.
        Мнекажется, втакие моменты нельзя ничего завершать. Всевокруг итак отмирает, почемубы чувствам непотерпеть довесны?
        Ноувы…
        Однако все-таки я был рад нашему разрыву. Даизадолго дофинала отношений знал, чемони закончатся. Знал ивсе равно сголовой окунулся внахлынувшее море чувств, недомолвок, случайных взглядов. Волнующих снов. Еесообщений ВКонтакте посреди ночи. Клик-клак. Клик-клак.
        Когда сталкиваешься счудом - нельзя думать опоследствиях.
        Да,потом чувства растворятся всерых буднях, потом они переродятся. Нонельзя допускать даже мысли офинале! Влюбви много света, иего нужно пропустить сквозь сердце, прежде чем вновь плюхнуться вбесцельную клоаку обыденной жизни.
        Ясделал все так, какнадо. Но,ксожалению, когда точка внашей истории была поставлена - снова погрузился вхандру обновления. Вто состояние, когда подесять раз вминуту можешь проверять новостную ленту внадежде, чтотам произойдет нечто новое, нечто впечатляющее, итаким образом вдруг изменится итвоя жизнь. Бац - ивнебо устремятся разноцветные шары, авеселый клоун находулях протянет тебе оранжевый леденец напалочке. Совсем каквдетстве.
        Ножелто-красный Петербург померк. Краски ушли. Темные воды каналов наполнились склизкими тварями, анизкое небо касалось липким языком холодных, мокрых крыш Невского района, оставляя наних влажные следы. День заднем я бился вцикле одних итехже действий. Одни итеже маршруты, одни итеже станции метро, эскалаторы, переходы ввонючей человеческой реке. Одни итеже сайты, одни итеже люди. Один итотже город. Серый, холодный Петербург, словно списанный изпамяти недовольного туриста. Мирдождя, хмурых лиц имрачных зонтов. Холодный, долго пролежавший подливнем мертвец.
        Каждый вечер я садился укомпьютера иотправлялся напрогулку пооцифрованной тюрьме миллионов. Откамеры ккамере, невылезая изсобственной клетки. Кместам, гделюди сами запирают частичку своей души. Оставляют себя нафотографиях ивпереписке. Доверяют бездушному монстру потаенные чувства.
        Бессмысленное, бездумное существование.
        Каждый вечер я боролся сжеланием заглянуть наТустраницу. Несколько раз забивал впоиск ключевое слово идолго-долго смотрел налатинские буквы, ноникогда ненажимал «поиск».
        Потому что боялся, что Егобольше нет. ЧтоОнушел, ивсе осталось впрошлом. ЧтоОнбольше непошлет мне любовь.
        Нопотом появилась Марина.
        Янашел ее водной изгрупп ВКонтакте. По-моему, онаназывалась «Крыши Петербурга». Да,скорее всего так ибыло. Прекрасно помню заурядный напервый взгляд комментарий подновостью оботкрытой дляруферов крыше Главного Штаба. Онанаписала: «Какже задолбал этот мейнстрим…» Саватарки какая-то фотомодель сдерзким видом показывала окружающим средний палец.
        Клик-клак - ия проник вее жизнь. Мирскукожился домонитора. Япоглощал настоящие фотографии Марины, еекомментарии, еезаписи, словно дорвавшийся дошавермы бродяга. Япутешествовал поссылкам, архивам ипоисковикам. Янапрочь забыл прокружку кофе, поставленную рядом склавиатурой, и, только когда глотнул омерзительно остывший напиток - протрезвел. Встал соскрипучего стула иподошел кокну. Тамвзолотые облака усаживалось осеннее солнце.
        Ясмотрел навернувшиеся краски, улыбался истарался недумать отом, чемвсе закончится.
        Стех пор прошел год.

* * *
        Клик-клак. Звук выдрал меня изсозерцания серой Невы. Боже, какимже унылым становится мой город втакие дни. Угрюмая стрелка Васильевского острова, бесцветный шпиль Петропавловской крепости, серый Эрмитаж. Подмоими пальцами шершавый холодный гранит парапета. Отнего прямо-таки исходит стылая обреченность.
        Всеменяется. Всеуходит.
        Яприподнял воротник куртки, опустил взгляд наэкран смартфона.
        «ась?»
        «Какты там? Скучаю! Ятебе пожарила картошечки! Иуменя сюююрприииз»
        Клик-клак.
        «еще работаю скоро буду»
        Мнегрустно, ноэто прекрасная грусть. Грусть предвкушения.
        «странно, янеувидела что ты мне ответил. Жду, целую!»
        Осень положила руки мне наплечи, имы вместе наблюдали засонной Невой.
        Вообще, этобыл такой славный год! Яркий, сочный! Наполненный событиями, которых никогдабы неслучилось сомною, еслибы нелюбовь. Помнишь, какмы ездили стобой вПетергоф? Натвоей страничке много фотографий оттуда. Наодной изних есть ия. Натой, гдеты облокотилась набелые перила, кокетливо приподняв плечико, исмотришь всторону горизонта. Мимо понабережной течет река туристов. Затвоей спиной изумрудная листва, асиние воды Финского залива сходятся ведва заметной линии сбезоблачным лазурным небом, накотором белеет шрам отсамолета. Яже сижу наскамейке неподалеку исмотрю натебя сквозь зеркальные солнечные очки.
        Намне еще отметка того, ктовыложил твою фотографию всеть:
        «Тотмутный тип».
        Да,это был хороший год. Годнеповторимого Бена Аффлека в«Операции Арго». Тебе фильм непонравился, помню твою разгромную рецензию вЖивом Журнале. Ая, напротив, дважды прослезился отэмоций. Мысидели рядышком, янаслаждался фильмом итвоей компанией, аты откровенно скучала, проверяя аккаунты насмартфоне. Фейсбук, Инстаграмм, ВКонтакте, ЖЖ, Твиттер. Один задругим. Раззаразом.
        Яподписан навсе. Яставлю «мне нравится» там, гдемогу себе это позволить. Ясохраняю все твои новости впапочке сименем Марина. Всетвои комментарии, фотографии. Всютвою переписку, музыку, добавленные видеозаписи, понравившиеся картинки. Ясобираю тебя нажесткий диск.
        Тызнаешь меня какОлю Солнечную.
        «ну гдеты! Скучаю!!»
        Клик-клак.
        «УженаБалтийской»
        Жить безлюбви - нельзя. Явэтом убежден. Дни, которые ненаполнены чужой жизнью, - бессмысленны. Поэтому, когда уходит любовь, исияющие ангелы превращаются входячие куски мяса - я страдаю. По-прежнему наблюдаю заними, новосторг переходит внеприязнь. Явдруг понимаю, чтоим плевать наменя. Дляних я всегда «тот мутный тип».
        Отлюбви доненависти идти недолго - так говорят внароде, иэто правда. Милый сердцу звук личного сообщения рано илипоздно становится скрипом ножа потарелке. Ито, чтораньше заставляло мое сердце сжиматься отлюбви, впоследние недели всегда принуждало плотнее стискивать челюсти. Ноя каждый раз терпел. Потому что человек должен выстрадать любовь. Должен очиститься длятого, чтобы подготовиться кновым эмоциям.
        Чтобы неоказаться вовласти Незавершенных Отношений.
        Вчера вечером я почувствовал, чтоготов. Просто ибуднично, запросмотром ленты ЖЖ. Яулыбнулся.
        Итеперь стою утвоего дома, Марина. Стою икурю синий «Винстон», невыпуская извида твою парадную.
        Гдеты живешь, яузнал изсообщения вЖивом Журнале. «Унас заокном опять дождь, аувас?» - спрашивала ты иделилась фотографией. Япровел много времени вGoogle-картах, прежде чем суверенностью определил твой адрес. Гдеты работаешь, подсказал профиль Фейсбука. Твой график поведали твои «Ну,девочки, ядомой» вТвиттере да статусы ВКонтакте. Апотом утебя появился парень, ия вытащил извашей переписки номер квартиры.
        Ревноваллия? Нет, однозначно. Явообще неревнивый, Марина. Естьон, нетего - безразницы. Ведь - стоит хотябы себе признаться - я всеравно несталбы длятебя кем-то, да? Япришел втвою жизнь «тем мутным типом» назаднем плане, иты думала, чтотогдаже я изнее ивышел.
        Увы. Всемы ошибаемся.
        Клик-клак.
        «Яуподъезда»
        «ждууууу!!!»
        Ясунул телефон вкарман куртки ибыстро зашагал кпарадной. Дверь внее какраз открывал высокий парень всерой кожаной куртке исбукетом бесцветных роз.
        - Подождите, пожалуйста!
        Онобернулся, хмуро, недовольно, нодверь придержал. Влифт мы вошли вместе. Ясулыбкой налице, он - глядя наэкран смартфона инабирая там что-то одним пальцем. Этигаджеты… Они - истинные хозяева наших мыслей.
        «Клик-клак», - сказал наушник.
        - Вамкакой? - Янажал пятый этаж.
        - Покатит, - посмотрел он назагоревшуюся кнопку иперевел сомневающийся взгляд наменя.
        Яодарил его еще одной улыбкой, прислонился кстене лифта исунул руки вкарманы. Потелу словно проскочил электрический разряд. Пальцы задрожали. Какой сладкий момент. Боже, какой сладкий!
        Тыждала его уприоткрытой вквартиру двери, ввечернем платье ивтуфлях навысоких каблуках. Накрашенная инемного смущенная. Этобыло так мило, тактрогательно. Номои губы одеревенели отнапряжения. Наши взгляды встретились, ия впервые неотвел всмущении глаз. Любовь ушла.
        Пора.
        Ножны я закрепил наманер кобуры изполицейских фильмов, слева подмышкой. Такудобнее. Конечно, есть риск удивить служителя правопорядка, номое лицо обычно внушает им доверие. Пальцы коснулись кожаной оплетки нарукояти. Потелу пробежала волна тепла. Япропустил парня вперед ишагнул следом, оказавшись унего заспиной. Левой рукой задрал ему подбородок иприжал острие ножа кего кадыку.
        - Тихо. Молчим. Проходим.
        Парень сопротивляться нестал, покорно переступил порог. Мудрое решение. Глаза Марины округлились вужасе, онаприкрыла рот ладошкой, ноотошла вглубь коридора, пропуская нас вквартиру.
        - Тихо, - повториля. - Иникто непострадает.
        Онимолчали. Онсмотрел нанее, она - нанего. Ввоздухе запахло отчаянием. Щелкнул замок входной двери.
        Япоморщился иперерезал ему горло одним сильным движением. Сталь свозбуждающим скрипом коснулась кости. Кровь брызнула вовсе стороны, заляпала зеркало, белые обои, вешалку ивечернее платье. Ивсе это время я неотпускал Марину взглядом. Боже, какие унее были глаза. Ямоментально возбудился.
        Прежде чем девушка издала крик, яоказался рядом ивырубил ее ударом ввисок. Марина обмякла, осела напол, прямо влужу крови.
        Пойдет.
        Еекомпьютер я нашел вбольшой комнате, уокна. Кровать романтично расстелена, наполу лепестки роз, нонамониторе раскрытый ВКонтакте. Безмолвный спутник вовсем.
        Губы пересохли отвожделения. Бух-бух-бух, стучало вгорле иушах. Яподтащил Марину кстулу напротив компьютера, взгромоздил насиденье безвольное тело изатолкал девчонке врот заранее заготовленный кляп.
        «Поиск».
        Язык царапнул губы, глаза вонзились вэкран. Пальцы неуклюже вбили встроку «onemoreautumn». Впоиске нашелся лишь один результат, имое сердце радостно стукнуло. Оннебросил меня. Небросил.
        Намониторе появилась фотография костлявого серого дерева. Холодного дерева мертвых, подкоторым остановился одинокий человек сзонтом.
        Привести Марину вчувство оказалось непросто, ноуменя получилось. Девушка очнулась, итутже ее глаза заполнились слезами.
        - Смотри, - сказал я ей прямо вушко, касаясь его губами. - Смотри!
        Окровавленный нож указал намонитор.
        - Смотри!
        Оначто-то промычала, попыталась вырваться, ия поднес острие кее глазу. Стиснул зубы так, чтозаболели скулы.
        Марина всхлипнула, подалась назад.
        - Тыдолжна это увидеть. Должна, понимаешь? - процедиля.
        Понежной щеке пробежалась слеза, ноМарина покорно посмотрела намонитор. Надерево. Начеловека подзонтом.
        - Неотводи глаза! - прошепталя, когда она попыталась пошевелиться. - Просто смотри, ивсе закончится. Поверьмне!
        Ножсильнее прижался кее горлу, иМарина задрожала отбезмолвных рыданий. Ябросил взгляд начеловека сзонтом. Вдруг Оннепридет? Вдруг вэтот раз я опять ошибся?
        Ноя все сделал так, какОнменя учил. Янеторопился, каквпервый раз, янетянул, каквовторой. Всепрошло так, какОнхотел. Ялюбил, яненавидел. Ябыл готов очиститься.
        - Всебудет хорошо. Просто смотри, - прохрипеля, чувствуя напряжение внизу живота.
        Итут человек накартинке повернулся. Двабелых глаза сверкнули намониторе, ивтотже миг я перерезал Марине горло, азатем крепко-крепко держал ее голову напротив экрана все то время, пока тело билось вагонии. Когда прошла последняя судорога - монитор вспыхнул, задымился ипогас.
        Оргазм пришел такой сильный, чтоя неудержался наногах иплюхнулся наколени рядом состулом. Рядом грохнулось напол тело Марины. Глядя нарасползающуюся лужу крови, ясодрогался отволн удовольствия. Ножвыпал избезвольной руки.
        Прошло несколько минут, прежде чем сердце успокоилось. Нослабость изног никуда неделась. Даиомерзительная сырость втрусах… Ядотянулся докнопки выключения компьютера, встал наноги иподнял нож. Вытер его оплатье девушки ивернул обратно вножны.
        Остались только мелочи.
        Монитор компьютера, сквозь который Онзабрал душу Марины, покрылся дымящимися трещинами. Пластик потек изаляпал стол. Вкомнате ощутимо воняло гарью, иотнее кгорлу подкатывал неприятный комок.
        Ядостал изкармана смартфон, непослушными пальцами провел поэкрану, снимая блокировку. Открылась ее страничка, пароль ккоторой я подобрал давным-давно. Нафотографии Марина. Унее наголове венок изодуванчиков, иона озорно улыбается вкамеру. Этоони ездили виюне вТоксовский лесопарк, кормить зубробизонов морковкой.
        Слева значок оновом сообщении, посланном ей излифта:
        «Прикинь, сомною тот мутный тип)»
        Последний клик-клак этой осени.
        Пошатываясь, ястянул сплеч адидасовский рюкзачок сосменной одеждой ипрошел накухню, подальше отзапаха. Смел состола праздничный обед («молоко любимой женщины», двабокала изИКЕА ижареная картошка смедальонами изиндейки), селнатабуретку иположил смартфон настол прямо перед собой. Открыл поиск иснова вбил внего кодовое слово.
        Передо мною вновь картинка смертвым деревом ичеловеком подзонтом. Онвновь смотрит куда-то вдаль, аневмою сторону, иотэтого значительно легче. Внижнем правом углу усердечка стоит цифра пять. Егодевочки. Еготрофеи. Япридумал этому месту романтичное название. Приют оцифрованных душ.
        Беззвучное изменение всети, одно прикосновение пальцем - ивсписке аватарок подкартинкой появилось улыбающееся личико Марины.
        «Привет», - быстро набрал я большим пальцем. Выбрал Enter, отправив последние слова цифровой Марины.
        Заокном пошел дождь, совсем какнарисунке. Яеще раз вздохнул, сунул смартфон вкарман ивстал из-за стола. Нужно прибраться.
        Клик-клак.
        Яавтоматом достал телефон иуставился нассылку «Моиответы», справа откоторой появилась цифра 1.
        Клик-клак.
        Единица превратилась вдвойку.
        Клик-клак.
        Тройка.
        Капли барабанили пожестяной кровле, убаюкивали. Мненравится дождь. Онсмываетвсе. Оночищает.
        - Скучали? - прохрипеля. Палец нажал нассылку.
        «Пожалуйста, пожалуйста, отпустинас. Отпусти!» - написала подфотографией дерева мертвая Саша.
        «проствмолуы.аыораы» - еще ниже послание отАрины. Еестраницы давно уже нет, ноя знаю, чтоэтоона. Лишь один пользователь подименем DELETED заперт впристанище. Вэтом году она уже угасает, какпрежде ослабли иисчезли Лена иИра.
        «Янезнаю, ктоты. Янезнаю, какты сделал снами то, чтосделал. Нонеужели тебе мало? Явзываю ктому, чтоосталось оттвоей души, - довольно. Пожалейнас. Этоужасно, быть тут. Ужасно! Тыможешь все изменить. Тыможешь победитьего. Просто удали. Удалинас. Удалинас. Удалинас. Удали», - Валя. Губки бантиком, поля соломенной шляпки прижаты ладошками кушам.
        Клик-клак.
        «Умоляю тебя!»
        Янажал «отписаться откомментариев» иотключил смартфон. Подошел кокну, глядя вдождь. Что, Валя? Теперь я что-то длятебя значу, да? Теперь ты снизошла написатьмне, да? Воттолько поздно. Поздно. Авследующем году идоМарины дойдет, чтоу«того мутного типа» тоже есть чувства.
        Губы искривились вулыбке, хотя надуше было паршиво. Ветер срывал стополей желтую листву. Помокрому асфальту спешили куда-то люди-зонты.
        Янепомню почти ничего дотого дня, когда наткнулся наэту фотографию настене брошенного аккаунта. Скорее всего, из-за того, чтожизнь моя была бесполезным существованием вклетке изслабого мяса. Новсе изменилось, когда сраскрытой картинки наменя посмотрел Человек сЗонтом.
        Ужечерез неделю перед монитором захлебнулась кровью Анжелина, «десять тысяч зачас, только сдвумя презервативами, есть справка», ая сидел рядом, залитый кровью «элитной проститутки», ирыдал, потому что Онотвернулся инепринял мою жертву.
        Потому что тогда я еще непонимал, чего Онхочет.
        Где-то вглубине души я осознаю весь ужас того, что Онделает сними. Где-то вглубине души виню себя втом, чтопомогаю Ему.
        Ночего только несделаешь ради любви.
        ПарфеновМ.С.
        Кто-нибудь, помогите!
        «Кто-нибудь, помогите!» - взывал аршинными буквами баннер вправом верхнем углу экрана. Поднадписью располагалось небольшое фото ребенка лет пяти. Вкадр попало только улыбающееся лицо сблестящими синими глазами, подушечками щек, вздернутым носиком, темными кудрями. Мальчик, девочкали - неразберешь. Ноулыбка озорная, заразительная, какудеревенского хулигана, шастающего пососедским садам-огородам.
        - Чертовы спамеры, лохотронщики, нистыда нисовести, - Кулагин скривил губы, силясь неулыбнуться вответ безвестному мальцу смонитора. - Какого хрена ты вообще вылез мне тут?
        Онпоиграл снастройками браузера, поковырялся вплагинах, блокирующих назойливую рекламу, - все безтолку, маленький засранец по-прежнему излучал изугла искреннее счастье, чуточку омрачаемое призывом опомощи. Чтоеще хуже, гораздо хуже - самодовольный упыренок своей радостной рожицей застил ссылку наскачивание торрента. Там, поссылке, Кулагина ждали Райли Стил иТокси Ред, Алетта Оушен иДжесси Джейн ипрочие участники разудалой групповушки отBrazzers. Левее иниже соблазняли превью-скриншоты - ионбы кликнул поним, еслибы мог, нопроклятый баннер сделал всю остальную область экрана неактивной. Пацан издевательски скалил зубы, анадпись мерцала, переливалась разными цветами - «Кто-нибудь, помогите!» - будто транслируя мысли, пульсирующие вголове уКулагина.
        - Кто-нибудь, помогите мне убрать этот гадский спам! - Собственный голос всумраке пустующей однушки прозвучал нераздраженным грозным воплем, ажалкой плаксивой мольбой. Кулагин разозлился еще больше ипопробовал закрыть окошко браузера - безрезультатно.
        Вирус, чтоли? Курсор подавал признаки жизни, только находясь рядом сбаннером («Кто-нибудь, помогите!» - повторял безымянный ублюдок, лыбясь нафото вовсе сколько-их-там-у-него зуба), остальная рабочая область осталась в«мертвой» зоне. Кулагин последовательно опробовал все известные ему методы принудительного отключения илиперезагрузки браузера иоперационной системы - понулям, комп завис целиком иполностью. Если несчитать долбаное «Кто-нибудь, помогите!».
        - Уроды, блин, вотже уроды… - бормотал Кулагин вотчаянии. Взгляд зацепил круглую задницу содного изскриншотов ставшего вдруг недоступным видео. Привычный вечерний ритуал отменялся, дружок опал испрятался между бедер. Заранее приготовленный тюбик смазью полетел напол.
        «Кто-нибудь, помогите?!. Сука!»
        Кулагин подхватил состола пачку «Винстона» изажигалку, дрожащими пальцами сунул взубы мятую сигарету, высек искру. Пепел стряхивал прямо напол.
        Ладно, ситуация неприятная, конечно, ноистериками здесь неспастись. Чтоделать? Видимо, зачищать жесткий диск вместе совсей любовно собираемой втечение нескольких лет коллекцией: Райли, Алетта, Сильвия, Памела, Айви… прощайте, крошки. Тысячи фото ивидео!.. Эх.
        Можноли обойтись безформатирования? Кулагин запустил свободную руку глубоко в«семейники», нервно потеребил поникшего дружка, неотрывая взгляда отвеселой детской мордашки. Кликнуть?.. Гм,а, собственно, почемубы инет? Чтоможет грозить? Пачка вирусов накомпе - так всеравно «зачистка» уничтожитих, какилюбые другие файлы. Авдруг после клика все закончится?.. Попытаться стоит.
        «Кто-нибудь, помогите!»
        - Хрен стобой, поможем, чемможем, - он затушил окурок рядом склавиатурой, схватил грязными пальцами мышь, подвел стрелку курсора кмигающей надписи инажал накнопку.
        Изображение наэкране тутже пропало - ибаннер, и, увы, скриншоты смилашками изBrazzers, - открылась пустая белая страница, накоторой спустя секунду проступили черные буквы иначали загружаться фото.
        Первой попорядку была уже знакомая фотография, только крупнее, масштаб едвали неодин кодному. Синие, какнебо, глаза лили наКулагина свет чистого детского счастья, откоторого тот почувствовал себя неуютно изаерзал потной задницей настуле.
        «ЭтоДенис. Здесь ему четыре годика, - сообщала подпись подфото. - Денис добрый исмышленый мальчик, онуже умеет писать свое имя ичитает послогам книжки сосказками. Хотя больше всего ему нравится разглядывать картинки».
        - Ая видосы предпочитаю, - хмыкнул Кулагин.
        Ниже подгрузилась следующая фотография, семейная. Здесь Денис восседал вцентре композиции, слева отнего была молодая, немного пухленькая блондинка, отдаленно смахивающая наАлексу Форд, асправа - худощавый брюнет.
        «Денис иего родители. Папа Дениса работает спасателем вМЧС, амама - учительница», - пояснял текст.
        Глаза Денису достались внаследство отпапаши, авот широченная улыбка перешла отмамочки. «Этумаму ябы трахнул», - вспомнил Кулагин фразу изпошлой подростковой комедии. Дружочек втрусах, кажется, шевельнулся.
        - Слышишь, Денис? Яб отымел твою маманю! - Мазнув пальцем колесо мыши, Кулагин прокрутил страницу. Открылось очередное фото.
        «ЭтоДенис вгостях усвоей бабушки. Бабушке Дениса девяносто лет, когда-то она была знахаркой ипомогала попавшим вбеду людям».
        - Чтож ты внучку своему непоможешь, старуха, чтобы он подногами учестных людей непутался?
        «Семья Дениса надеется, чтовы непройдете мимо их беды! Умальчика обнаружена злокачественная опухоль, удалить которую можно только операционным путем. Ксожалению, вРоссии такие операции пока еще неделают, дляэтого нужно ехать вспециальный медицинский центр вГермании…»
        - Нуконечно, какже иначе! Алкаши наулице тоже деньги набилетик просят, аненаполлитру!
        «Этоочень сложная идорогая операция. Непроходите мимо. Денису действительно нужна любая помощь. ВАША помощь».
        Последнее настранице фото было сделано, судя повсему, вбольничной палате. Простыни покрывали маленький холмик, из-под белой ткани выглядывала голова… больше похожая навысушенный фрукт. Серая морщинистая кожа, бисеринки пота налбу, пластиковая трубка, торчащая изгортани, обширные желто-коричневые пятна вокруг глаз. Веки прикрыты, волосы выбриты, пластырь закрывает шрамы наобтянутом тонкой кожей черепе. Ипусть струдом, новсе-таки вэтом умирающем существе можно было узнать того самого мальчишку, чтослал озорные улыбки спервых снимков.
        «Безоперации Денису осталось жить неболее месяца», - гласил текст.
        «Кто-нибудь, помогите!»
        - Разбежались, ишьты, - процедил Кулагин. - Мнебы кто помог… Ачто, ятож вГерманию хочу, впорнушке немецкой посниматься… Йа-йа, натюрлих!
        Крутанул страницу кначалу, посмотрел вяркие синие глаза ребенка нафото.
        - Хитрый маленький сукин сын. Ато я незнаю, какэто делается! Сами мы неместныя, спамажите, люди добрыя… разводилы хреновы.
        Мальчик молчал ипродолжал улыбаться стаким видом, словно авансом простил миру все прегрешения.
        - Фотки-то подобрали, тыглянь, - бурчал поднос Кулагин. - Мама, папа, бабушка, семейство целое… Апоправде сидит там сопляк какой-нибудь истрижет лошков добросердечных… Нетуж, ненатого напали!
        Кулагин представил, каккончает прямо надовольную рожу мелкого козла сбаннера, какразмазывает поего пухлым щекам липкую, похожую насопли жижу. На,тварь, на, подавись! «Кто-нибудь, помогите», какже. Богвпомощь, подонки!
        Онпопытался закрыть страницу, нопромахнулся курсором мимо заветного крестика из-за нервного тремора впальцах. Взгляд наткнулся налицо старухи, державшей маленького смертника наколенях. Денис - иликакеготамнасамомделезовут - смотрел всторону отобъектива камеры, авот бабка, поджав ибезтого тонкие губы, сурово глядела прямо перед собой, ивее блеклых бесцветных глазах Кулагину чудилось осуждение изатаенная злоба. Ведьма будто гипнотизировалаего. «Когда-то она была знахаркой…» Асейчас кто? Живали вообще эта древняя рухлядь илиуже натом свете готовится кскорой встрече слюбимым внучком? Или, может, инесвнучком вовсе. Кто-нибудь, помогите. Аесли непоможете…
        - Дапошли вывсе! - крикнул монитору Кулагин и, наклонившись вперед, выдернул шнур питания изрозетки.
        Втуже секунду его скрутило. Голову пронзила острая боль. Кулагин пошатнулся, рухнул вместе состулом напол. Кгорлу подступила кислая жижа, иего вырвало желудочным соком иостатками съеденного наужин «Доширака».
        Спустя несколько минут он кое-как отполз кдивану, где, утерев мокрые губы иподбородок озамызганную подушку, перевернулся нанее затылком иприкрыл веки. Боль неоставляла - подлобной костью точно раскачивался стальной шар длясноса домов, тяжелыми ритмичными ударами крушивший изнутри череп. Кулагин практически видел, какэтот огромный, блестящий шар зависает вчерной пустоте, длятого чтобы через секунду всей своей многотонной массой обрушиться наего бедный, беззащитный мозг. Темнота неспасала, наоборот. Вбагровой мгле Кулагин увидел, какшар превращается вобнаженное женское тело сногами длинными, какуТори Блэк, грудями большими иупругими, какуСинди Доллар, иморщинистым лицом девяностолетней ведьмы. Старуха приоткрыла узкую щель, служившую ей ртом, затем эта щель распахнулась раззявленной пастью, изкоторой потекла черная, скомьями земли грязь, посыпались пауки, поползли, блестя чешуйками, змеи. Ведьма глухо прошипела:
        - Хто-нибуть, па-ма-х-хи-и-те-е-е…
        Кулагин дернулся надиване, своплем отшвырнув подушку, ираспахнул глаза. Напротив мерцал, бросая блики, монитор компьютера.
        - Какого черта… Яж выключил…
        Шарвголове сразмаху врезался вкость надвиском, левый глаз заволокло туманом. Кулагин взвыл отболи.
        Надо вызывать скорую, срочно, иначе он так иподохнет тут, вгрязи иблевотине. Телефон, гдетелефон?.. Проклятие! Кулагин вспомнил, чтомобила валяется рядом ссигаретами, настоле. Издав нечленораздельный стон, заставил себя выпрямить спину иупереться голыми стопами вхолодный дощатый пол. Приэтом его чуть снова невырвало - тошнота сдавила горло, аадский шар-разрушитель вголове прошелся вскользь полбу свнутренней стороны, вызвав очередную серию болезненных всполохов всознании Кулагина.
        - Что… сомной… происходит? - выкашлял он вместе скровавыми брызгами. Дешевые колонки проскрежетали вответ через гул помех:
        - Хто-нибуть… па-ма-х-хи-и-те-е-е…
        Кулагин стиснул зубы, чтоб незаорать снова. Боль разбегалась волнами отголовы попозвоночнику идальше, словно выжигая изнутри уже ируки, иноги. Онприподнялся и, шатаясь, какпьяный, шагнул кстолу. Ещеодин осторожный шаг - колено повело всторону, онедва негрохнулся напол, носумел впоследний момент перенести вес тела вперед и, выставив руки, уперся ладонями окрай стола. Нахлынула тьма, акогда кправому глазу вернулось зрение, перед ним возникли кричащие буквы «КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!» идетское лицо набаннере.
        Другое лицо. Нето, чтораньше.
        Неангельское личико улыбчивого синеглазого Дениса. НаКулагина смотрел толстогубый итолстощекий кареглазый русоволосый мальчишка. Обиженно насупившийся, хотя всеравно милый. Кулагин узналего.
        Узнал себя. Набаннере было его собственное детское фото.
        «ЭтоОлежка. Здесь ему шесть лет. Олежка милый, хотя инемного замкнутый ребенок. Онуже ходит вшколу, впервый класс. Олежка любит сказки иверит вДеда Мороза».
        Чувствуя, какпол уходит из-под ног, Кулагин пробежал глазами потексту досамого конца.
        «…Больше всех насвете Олежка любит свою маму…»
        «…Олежка обожает свою игровую приставку „Денди“, которую ему подарил его дядя…»
        Ноги подкосились, Кулагин почти рухнул, повис накраю стола, цепляясь закрышку ногтями. Износа хлынула кровь. Онуже знал, чтобудет написано внизу проклятой страницы. Знал, что, даже если он нащупает телефон, даже если сможет нажать нужные кнопки ипроизнести нужные слова, скорая ему уже ничем непоможет.
        Вовсем этом была какая-то иррациональная неумолимая логика. Какивнабухшем, пульсирующем внутри черепа шаре. Втом, чтоименно кнему, испорченному излому человеку, забывшему одетских мечтах, пришло это. Суровое, жестокое… справедливое наказание.
        «Умальчика обнаружена злокачественная опухоль. Еекрайне сложно удалить. Иочень дорого, потому что вРоссии такие операции неделают, дляэтого нужно ехать в…»
        Кулагин поскользнулся иначал валиться подстол.
        «Олежке осталось жить неболее месяца».
        Наполу его снова скрутило. Кулагин, уженесоображая, чтоделает, свернулся клубком, подтянул колени кподбородку. Изорта иноса текла кровь. Пощекам бежали ручьями слезы. Онзасунул врот большой палец иначал его посасывать.
        Кто-нибудь…
        Кто-нибудь, слышите?
        ПОМОГИТЕ!
        Виктория Колыхалова
        Селфи
        Марина красила волосы. Черная жижа замазывала русые пряди, текла налоб иуши, такчто приходилось поминутно стирать мокрой ваткой скожи едкие потеки. Внос бил запах аммиака. Однако достигнутый эффект стоил потраченных усилий - позавершении процесса иззеркала наМарину взирало симпатичное округлое лицо, обрамленное траурными локонами, набелой коже ярко выделялись голубые глаза. Сприродной блондинистостью было покончено. Теперь уж она удивит паблик новым имиджем!
        Девушка старательно заштукатурила румянец вовсю щеку, запудрила редкие веснушки, тщательно растушевала «смоки айз» инарисовала навеках жирные черные стрелки. Подумала немного ищедро прошлась черным карандашом побровям.
        Остался самый ответственный момент - губы. Ярко-алая помада непрощала ошибок: стирать неудачную было нельзя, место корректировки становилось похоже назамаскированный прыщ, этоМарина знала попрошлому опыту. Унее даже ладони вспотели отусердия, когдаона, впившись взглядом взеркало, медленно вела острым краем помады поверхней губе - отвнешнего уголка ксередине, сначала слева направо, потом справа налево. Соединив обе линии наверхней губе, Марина перевела дух, прежде чем приступить книжней. Снова - слева направо, ксередине, потом справа налево, растягивая рот вклоунской усмешке. Готово! Да,легкая асимметрия есть, но… если улыбнуться слегка, воттак, тосойдет.
        Марина срасстояния вытянутой руки сфотографировала себя насмартфон раз двадцать, неменьше, каждый раз чуть-чуть меняя ракурс. Высунув язык имурлыча что-то себе поднос, девушка разместила самую удачную, наее взгляд, фотографию вновостной ленте группы «DarkSide» подтегом «Наши подписчики». Онадовольно заерзала настуле, любуясь своей физиономией иником Moon Child подаватаркой паблика. Всеполучилось более чем симпатично - юная брюнетка нафотографии выглядела свежо иярко. Правда, немного портил впечатление цветастый совковый ковер назаднем плане…
        Обсуждение поста незаставило себя долго ждать.
        Glupo Prosto: Хоспаде! Хтоето тут унас?
        Упырь Карпатский: Херка!:)
        Лунный Кот: Вот ведь развелось… фейспалм. Ненавижу селфи. Убожество.
        Святая Инквизиция: Вы еще несожгли свой ковер? Тогда мы идем квам!
        Анабель Ли: Илыбу, лыбу давит, тоже мне готесса, блин)))
        ШутГороховый: Амне нравится!:) Готишный такой поросеночек. Ябвдул!
        Макс Фишер: Мордашка ничего, правда - строго поциркулю))
        Лимонная Долли: Да что вы прицепились ктолстушке? Дайте порезвиться.
        Марина неверила своим глазам. Ктолстушке? Ктолстушке?!! Даона инетолстая вовсе, просто лицо круглое… Девушка трясущимися пальцами начала бить поклавиатуре:
        Moon Child: САМ ТЫ ХЕРКА!!! СДОХНИ!!! ТВАРЬ!!!!
        Итутже получила ворох новых комментариев:
        Упырь Карпатский: Херка детектед))
        Лимонная Долли: Зачемже так орать?!!
        ШутГороховый: Поросеночек злицца!!! Хрюхрю! Только неостанавливайся, детка!
        Glupo Prosto: Покажи сиськи, херка:)
        Марина, сдвинув брови, смотрела вмонитор иотнапряжения ковыряла ногтями заусенцы напальцах. Еелихорадило отвозмущения. Чтобы им такого ответить?.. Увы, ничего более остроумного, чемпожелание скорейшей смерти, вголову неприходило. Ладно, пора заканчивать кормление троллей. Ивообще, ненадо вступать вхоливар. Бесполезно. Если она непримет подарок, оностанется ударителя. Тоже исоскорблениями. Дзен нам строить ижить помогает!
        Онавключила видеозапись сконцерта любимой группы иподвинула ксебе вазочку сзефиром. Через некоторое время сладость ворту стала нестерпимой, захотелось пить. Девушка сняла наушники, встала из-за компьютера изамерла - вазочка была пуста. Онаумудрилась заполчаса уничтожить полкило белого сладкого реактивного топлива! Икактеперь прикажете его сжигать, Марина Батьковна? Итак вон вгруппе разложили, какбог черепаху! Толстушка! Поросеночек!..
        Девушка решительным шагом подошла кхолодильнику иполным ненависти взглядом проинспектировала его прохладные недра. Вмусорное ведро отправились сосиски, сыр, масло, полбанки малинового варенья иогрызок копченой колбасы. Изшкафчика были выметены чипсы, сухарики, арахис всахаре идаже тыквенные семечки. Лимонад ипиво - безжалостно вылиты враковину. Рука неподнялась только нанепочатую бутылку брюта, горсточку фейхоа исиротливую морковку.
        Марина, чувствуя себя супергероем влучах славы, позволила себе лишь стакан холодной минералки ипоскорее легла спать.

* * *
        Первые дни голодовки прошли, какнистранно, легко. Марина специально невзвешивалась, надеясь вконце недели поразить саму себя достигнутым результатом - уже сейчас джинсы болтались наней, какнавешалке. Каждый раз, когда она торчала вСети, рука машинально щупала стол возле монитора, гдеобычно располагалась вазочка свкусняшками. Теперь там стоял только стакан воды. Икаждый раз, заливая лишенную калорий жидкость впустой желудок, Марина представляла себе реакцию сообщества наее обновленный облик. Ужони утрутся, тролли-неудачники!..
        Вот, например, вчера какой-то парень сником Game Inferno рискнул выложить небольшую фотосессию натему «Интервью свампиром». НунеБрэд Питт, ясное дело, новцелом терпимо. Ичтоже?
        Glupo Prosto: Отармии косишь, сладкий? Невыйдет. Щасвсех берут:)
        Анабель Ли: Косметика плохая. Ипобрился кое-как, через тональник видно. Фу!
        ШутГороховый: Да натебе пахать надо!!! (с)
        Psycho Delia: Вот помню, когда я говнарствовал, вомне живого весу было килограммов сорок, небольше))
        Nebo Indigo: Начинааается! Заметки бывалых говнарей…
        Лимонная Долли: Какпомне - цвет одежды неудачный. Бархат лучше черный илилиловый, ашелк - белый. Атак вообще мило.)
        Макс Фишер: Спостановкой света беда, акосплей годный. Вобщем.
        Марина вздохнула. Удивительное дело, те, ктовосторженно пускали слюни назападных икон стиля, почему-то яро высмеивали попытки соотечественников соответствовать «темной» эстетике. Да,славянская внешность редко позволяет выглядеть какМерилин Мэнсон илиБрендон Ли, новедь энтузиазм нужно поощрять, вэтом Марина была уверена. Иникогда нескупилась налайки даже ксамым провальным фотосетам. Справедливости ради нужно признать, чтобольшинство изних вызывало улыбку - пышущие здоровьем подростки сзавидным упорством рядились вчерное, выбеливали лица ифотографировались, изовсех сил изображая налице трагизм истрадания.
        Марина подошла кокну. Наулице моросил мерзкий холодный дождик. Прозрачные капли стекали поголым черным веткам нажелтый ковер опавшей листвы. Крыши разноцветных автомобилей напарковке блестели, какроссыпь монпансье нагрязном асфальте. Райончик был тотеще… Девушка редко выходила издому: только назанятия ипомагазинам - ипросиживала перед компьютером долунных зайчиков вглазах. Онаснимала маленькую однушку недалеко отуниверситета, родители присылали достаточно денег инаквартиру, инапитание. Подрабатывать неприходилось. Теперьже она еще издорово экономила напродуктах - покупала только воду иобезжиренный кефир, проходя вмагазине мимо ломящихся отизобилия полок, ускоряя шаг ипочти зажмурившись. Насэкономленные деньги она набирала кучу косметики иаксессуаров, чтобы создать образ, способный заставить наконец интернет-сообщество восторженно вздохнуть. Онабыла просто одержима этой идеей. Любой девчонке нравится быть вцентре внимания, ноМарину сдетства прельщал именно тот шумный восторг, скоторым ассоциировалась карьера модели илиактрисы. Увы, невысокий рост инеидеальная фигура лишили ее первого варианта,
простоватое лицо ичудовищный пермяцкий акцент - второго. Социальные сети иселфи, маскарад ианонимность - вот что стало спасением длядевушки, такинепереросшей детскую мечту опубличном признании. Илишние килограммы нивкоем случае недолжны помешать ей напути ктриумфу.
        Голод мучил постоянно. Онпрорастал внутри, какчертополох. Желудок превратился ввывернутый наизнанку крабовый панцирь, колол ицарапал сам себя. Слизистые туманы зрели вкишечнике. Попищеводу словно прошлись крупной теркой. Приходилось глотать обезболивающее.
        Вунивер Марина неходила - просто небыло сил вставать поутрам. Онабыла твердо уверена, чтовлюбой момент вернется кучебе, стоит только добиться нужного веса иначать потихоньку есть.
        Днитаяли один задругим. Один задругим таяли килограммы. Сновым селфи нельзя было больше тянуть - уже показались светлые корни окрашенных вчерный цвет волос. Марина тщательно расчесала, пригладилаих, расправила наплечах…
        - Блин! - Девушка потрясенно выдохнула, случайно взглянув нарасческу.
        Между пластмассовыми зубьями застрял внушительных размеров черный пук волос. Марина, досадливо морщась, вытянула его израсчески ивыбросила вмусорное ведро. Снова пригладила волосы… Расческа снова превратилась вподобие вороньего гнезда.
        - Дабли-и-ин! - Девушка испугалась ненашутку ипринялась прочесывать волосы пальцами. Напол посыпались черные пушистые клочья.
        Проклиная начем свет стоит производителей красок дляволос, Марина приступила кследующему этапу самосовершенствования - раскрыла пластмассовую коробочку, гдеплавали вспециальном растворе купленные утром линзы сзеленой радужкой ивертикальным кошачьим зрачком. Провозившись минут пятнадцать содним глазом, Марина чуть было немахнула рукой наэту затею - глаз какбудто засыпало песком, онпокраснел ислезился, акошачий зрачок походил напричудливое яркое бельмо. «Какпавлин нагадил!» - невесело подумала девушка.
        Однако желание произвести впечатление пересилило, онааналогичным образом измучила второй глаз итеперь сидела, заливаясь слезами иожидая, когда сбелков сойдет краснота.
        Вотбы Макс Фишер написал что-нибудь милое… Почему-то именно отнего Марина ждала благосклонной реакции насвои старания. «Покрайней мере унего нааватарке - симпатичный парень, анеглупый мем, - думалаона. - Интересно, Макс Фишер - это настоящее имя? Вроде похоже… Написатьему, чтоли? Ачто? Попроситься вдрузья? Авдруг откажет?.. Нет, вотвыложу сегодня новое фото сзелеными глазами, тогда ишансы увеличатся. Главное - сфоткаться так, чтобы стала заметна потеря десяти килограммов. Этовам нешутки!..»
        Упырь Карпатский: Обратите внимание наэтот вольер. Здесь обитает типичный представитель вида Херкус Вульгарис, самка. Разновидность - «изумрудный глаз».
        Nebo Indigo: Иопять селфи! Уродище!
        Анабель Ли: Отличный ковер.
        Макс Фишер: Я непонял, онапохудела илипросто выглядит так паршиво?
        ШутГороховый: Поросеночек - просто агонь! Хрюхрю!:)
        Psycho Delia: Что унее сглазами?!! Мойхамелеон увидел - обосрался. Прямо наклаву, вогадство…!
        Святая Инквизиция: Братья исестры воСатане, окститесь, покайтесь иидите вшколу уже! Абудете делать селфи - ослепнете, аналадонях вырастут волосы!!!
        Марине захотелось сладкого. Нестерпимо. Захотелось откусить отцелой плитки шоколада. Непрожевав, откусывать еще иеще, запихивать врот руками, чтоб попальцам текла конфитюрная начинка, анёбо щипало отприторной эссенции…
        Живот тутже скрутил спазм - так, чтонаглаза навернулись слезы. Марина струдом смогла сделать вдох. Внос вдруг ударил аромат жареной картошки. Девушке показалось, чтоона слышит, какшкворчит нараскаленной сковороде масло, окрашивая взолото крупно нашинкованный лук. Накухне какбудто кто-то гремел посудой…
        «Голодные глюки», - успела подумать Марина, прежде чем обморок утащил ее втихую черную пустоту.

* * *
        Вода была теплая, чуть солоноватая, липла кязыку какими-то крахмалистыми хлопьями. Марина стояла наколенях наполу ипила мелкими глотками, судорожно сжимая челюсти всякий раз, какжелудок пытался исторгнуть жалкое подношение.
        Опустошив стакан, Марина посидела еще немного, акогда утихло головокружение, осторожно встала иподошла кзеркалу. Тонкие редкие волосы, пропитанные какой-то серой пылью, взлетали, какпух, прималейшем движении. Кожа тускло поблескивала поднеровно наложенным гримом, ввалившиеся глаза бегали, какуумалишенной старухи. Оначувствовала, какее тело деформируется, скручивается. Внутренности словно обросли мехом - вживоте было мягко, горячо, акожа, наоборот, стала холодной, сухой исморщенной, какстарый пергамент. Подней плодились личинки, досадно увеличивая массу тела. Этаподкожная щекотка доводила доисступления, заставляла скрести ногтями выступающие ребра, тоидело срывая подсохшие струпья. Зато больше небыло чувства голода. Совсем.
        Марина осторожно встала навесы. Минус семнадцать килограммов. Итого - двадцать девять! Вотэто да! Вотэто результат! Ониполучат сегодня новое селфи!
        Было ровно двенадцать ночи, когда фото Moon Child появилось настене группы.
        Лунный Кот: Едрить! Яже ел!:(
        Анабель Ли: Уберите эту страхолюдину, плиз!
        DarkSide: Давайте безоскорблений. Малоли, кточем болен.
        Макс Фишер: Хорош толерастничать, админы! Дляизвращенцев есть другие группы.
        Юльчик Хизаки: Быдло, нихрена непонимаете. Анорексия - это красиво.
        Glupo Prosto: Только непоказывай сиськи, херка! О.О
        Резко запахло чем-то гнилостным, словно разбилось протухшее яйцо. Периферийным зрением Марина заметила что-то темное вуглу комнаты, какой-то клочковатый сумрачный сгусток. Онахотела было повернуться, рассмотреть получше, ноее отвлекли новые комментарии.
        ШутГороховый: Да уж, тощий поросенок - неагонь, неа. Пичааааль:(
        Макс Фишер: Да вы задолбали жопоболить поэтой дуре! Забаньте ее кчертям.
        Анабель Ли: Анорексичка тупая! Пристегнула себя наручниками кбатарее идрочит нахолодильник.
        Лимонная Долли: Амне кажется… она пахнет. Воняет даже…
        Glupo Prosto: Ну, этты загнула! Может, утебя там кто-то сдох?:)
        Лунный Кот: Ага ага, пересчитай родственников! Х)))
        Лимонная Долли: Петросяны, блин! Мневоняет, только когда наЕЕ фотку смотрю. >.<
        Макс Фишер: Да хорош нанее смотреть! Уменя уже давно отнее мороз покоже. Куда ее родители вообще смотрят? Дебилка, довела себя доручки!
        Вдруг Марина застыла отвнезапного ужаса. Ееголой лодыжки коснулось что-то, противно защекотало, легонько заскребло подобно тонким паучьим лапкам. Скривившись ототвращения ипрерывисто дыша, онавзглянула вниз. Обеее ноги утопали вкуче темных спутанных волос. Самым ужасным было то, чтоэтот омерзительный плюмаж шевелился, какживой, дразнящей щекоткой обволакивал кожу ног все выше ивыше… Этанежная ласка, словно скальпель, отсекала чувствительность живой плоти, ивот уже ступни полностью погрузились вмогильный холод, мышцы скрутила судорога, аподколенки словно впились ржавые иглы, обездвиживая изаражая чумным столбняком девичью кровь.
        Липкий ужас хлестнул поглазам, разлился вгорле, затопил разум. Марина взвизгнула тонко, отчаянно изадергалась впанике, пытаясь сбросить ссебя отвратительно осязаемый морок. Онаупала состула, уронила напол наушники и, продолжая тоненько подвывать, стряхивала ссебя волосы, которые вдруг превратились влипкую паутину ирезали вкровь ладони.
        Перекатываясь пополу, девушка освободила ноги и, всхлипывая идрожа, бросилась вкухню, чтобы смыть кровь иобработать порезы… Чтоэто? Накухне горит свет, слышны голоса… Ктоэто? Родители приехали? Марина распахнула дверь… Чтозабред? Унее опять галлюцинации? Кней обернулась совершенно незнакомая женщина средних лет и, увидев ее напороге, сгромким воплем выронила изрук пакет смолоком, который доставала изхолодильника. Полного холодильника. Набитого подзавязку продуктами холодильника… Марина почувствовала острый приступ головокружения ипотеряла сознание.

* * *
        Т ихо. Темно. Вквартире никого, только мерцает мертвенно-голубым светом монитор компьютера. Марина поднялась спола. Сколько она пролежала так? Час?.. День?.. Неделю?..
        Онаподобралась ккомпьютеру. У-у, сколько новостей! Самое время напомнить осебе.
        Новое селфи появилось вовремя - ровно вполночь. Высокое разрешение позволяло рассмотреть вовсех подробностях два запекшихся глаза - мутная ярь-медянка зрачков, окруженная белками цвета лососевого мяса. Словно изжеванный носовой хрящ. Серые губы, кривые исморщенные, какмумифицированные поганки. Между ними виднелось темно-фиолетовое желе, вкоторое превратился язык. Кожа цвела мохнатыми язвами скрошечными кратерами, красными, какзерна граната.
        Лунный Кот: Если это грим, тоэто уже несмешно. Этобурные аплодисменты. Если нет… Надо сообщить вполицию.
        Макс Фишер: Админы, мать вашу! Иливы баните этот долбаный стыд, илия отписываюсь!
        DarkSide: Банили уже сто раз. Сами вшоке. Какона это делает хз!
        Вгорле стоял комок, безводные протоки пищевода скрипели ишуршали. Марина налила себе минералки, медленно выпила, стараясь успокоиться, иотставила стакан всторону.
        Dolce Vita: Я даже представить боюсь, чтоона сотворит наХеллоуин!
        Psycho Delia: О, правда скоро хелавин! Надобы замутить что-нить эдакое…
        Святая Инквизиция: Побойтесь гнева сатанинского, еретики! Переплюнуть Moon Child вбезобразии - значит сравниться ввеличии сПовелителем Ада! Усмирите гордыню, дети мои, говнари ихерки! Аминь.
        Снова перехватило дыхание. Марина потянулась кминералке… Сделав несколько глотков, онавдруг, словно очнувшись, уставилась настакан. Тотбыл полон. Непрошло ипяти минут, какона осушилаего, ночертов стакан был полон. Прозрачная минералка пузырилась внем прохладной нетронутой свежестью. Марина заставила себя выпить всю воду. Шумные глотки отдавались болью где-то впереносице, акрай стакана то идело стукался опередние зубы. Запрокинув голову, девушка стряхнула наязык последнюю каплю ипоставила стакан настол перед монитором. Стакан был полон.
        Марина ссилой столкнула его состола так, чтоон шваркнулся обстену ивдребезги разбился, вода наконец-то вылилась, разлетевшись встороны иизобразив наобоях мокрую кляксу, похожую нараскинувшую крылья ворону. Одно измокрых «перьев» достало доэлектрической розетки иисчезло внутри, другие стекли досамого плинтуса тонкими темными ручейками.
        Так, значит, скоро Хеллоуин? Отлично. Пока эти лузеры будут малевать «мертвую голову» насвоих самодовольных рожах, онаподарит им зрелище, которое им встрашных снах неснилось!

* * *
        Такиесть, сегодня ближе квечеру эти недоумки начали выкладывать свой жалкий косплей Шкуроморда, Мортишии Адамс, Фредди Крюгера, Пеннивайза исамые нелепые вариации натему Дракулы. Дождавшись полночи, Марина пошла накухню ивзяла нож. Держа смартфон перед лицом, онабыстрым иточным движением воткнула лезвие вправый глаз. Послышался влажный чмокающий хруст, ипощеке потекла комковатая студенистая жидкость. Боли небыло, какдоэтого небыло голода. Марина улыбнулась, когда вспышка камеры осветила ее лицо, потом вытащила нож. Порванное веко свисало нащеку тонким розовым лепестком. Кровавые сопли тянулись отглазницы кножу, капали спальцев, пачкали сенсорные клавиши, пока она размещала новое фото.
        Лунный Кот: Вашужмать!!!!!!!
        Nebo Indigo: Спасибо, блеванул:(
        Psycho Delia: Хелавина веселее, пожалуй, неприпомню. Ейнадо дать оскар заспецэффекты!
        Макс Фишер: Вы уверены, чтоэто постановка? По-моему, какой-то псих глумится наднастоящим трупом.
        ШутГороховый: Есть специальные ножи длятаких фокусов. Всети полно видео, гдевсякие дебилы себе руки режут. Выглядит натурально.
        Упырь Карпатский: То руки, ато глаз. ОН ЖЕ ЛОПНУЛ! Тамже видно - лезвие досамого мозга вошло.
        Glupo Prosto: Нет там никакого мозга…
        Psycho Delia: Инебыло.:(
        Лимонная Долли: Я пожалуй, отпишусь. Уменя нервы нежелезные.
        Маск Фишер: Да я тоже отпишусь. Отстойная группа. Саенара, DarkSide!
        Лимонная Долли: Чмоки-чмоки!:)
        Dark Side: Админ исам уже думает прикрыть группу. Некрофилия - ненаш профиль, аудалить эту ац-цкую хрень никто неможет. Никто.
        Dolce Vita: Это ужас! УЖАС! Люди, этокошмар! Посмотрите нанее! Онаже… УЛЫБАЕТСЯ!
        Марина исейчас улыбалась, просматривая комментарии одним глазом. Онанаконец-то произвела впечатление!
        Девушка достала изшкатулки черную шелковую розу, прицепила ее ктакойже ленточке иналожила эту гламурную повязку направый глаз. Точнее, напустую, сочащуюся буро-розовым соком глазницу. Лента норовила соскользнуть сголого черепа, обтянутого расползающейся кожей, желтой ирастрескавшейся, какгнилая дынная корка. Скоро будет новое селфи - черная повязка ввиде готичного цветка неоставит равнодушным ниодного фетишиста вDarkSide!
        Марина супоением перечитывала комментарии, количество которых перевалило засотню. Вкакой-то момент ей показалось, чтовкомнате стало светло, заспиной ходят какие-то люди, звучат разговоры, ноона настолько была погружена вудовольствие, вызванное бурным обсуждением впаблике, чтопозволила этим смутным видениям остаться где-то насамом краешке сознания, подобно забытому фильму…
        Оназастыла, замерла вовремени, какпришпиленная булавкой бабочка, иочнулась только отвнезапного ощущения сползающей скостей плоти. Онатекла, какрасплавленный воск, онався превращалась вдождь изкровавых сгустков. Намониторе отсвечивали какие-то дрожащие вспышки. Марина медленно повернула непослушную, нетверже сыра, шею - повсей комнате плясало оранжевое пламя, метались смазанные полупрозрачные фигуры, издавали приглушенные, какиз-под земли, крики.
        Чудесно! Селфи нафоне огня - то, чтонужно. Марина взглянула взеркало. Из-под повязки счерной шелковой розой наголую кость скулы вытекал кипящий желто-зеленый гной. Всочетании салой помадой будет очень даже ничего. Смело, экстравагантно. Новое селфи будет самым эффектным!:)
        Дмитрий Лазарев
        «Кадиллак Эльдорадо»
        Парнишка зашел вшколу после девяти, когда вклассах уже начались уроки. Ничем непримечательный - выцветшая фланелевая курточка, чумазые ботинки, перепачканные осенней грязью, большой тяжелый рюкзак наузких плечах. Из-под шапки выбивались жиденькие белесые волосенки. Бабка навахте покосилась неодобрительно, смолчала. Охранник мазнул равнодушным взглядом ивновь погрузился всвою газету.
        Парнишка поднялся, нераздеваясь, навторой этаж, находу стаскивая соспины рюкзак, вытащил то, чтотам лежало, сжал вруке, взвесил, остановился перед дверью вкласс. Опустил голову, словно собираясь прочесть молитву, - куда там! Вдохнул, потянул ручку насебя, вошел.
        Толстуха стояла возле доски, необъятные телеса были затянуты вбезвкусное платье, вжирной руке - указка. Тихий шум переговаривающихся голосов, шаг, удивленные взгляды, ещетри шага, и - обрушившаяся сверху тишина. Онподнял руку. Бах!
        Мерзкая башка лопнула, какарбуз, тоненько загудело вушах, сгрохотом рухнуло тело, перевернув стул. Разбитые очки столстыми линзами отлетели вугол. Больно отдало вруку. Онповернулся - ктем, замершим, остолбеневшим, вытаращившим глаза внемых воплях. Рыжий, сука, бах! Вашикова, шлюха, бах! Бах!
        Онизавопили, падая. Жирный прилип кместу толи вшоке, толи слишком туго соображая. Бах! Запервой партой подружки-отличницы, двекаменные статуи, хорошие… дальше - Пича, гондон. Уженыкается… бах! Вуглу Фарид, всееще хочешь десятку? Бах!
        Выдохнул.
        Смотрю встеклянную морду монитора. Ухиразверещались, жируют начужом несчастье. Политики сотрясают воздух, набирая очки, стервятники скамерами имикрофонами гонят волну, беснуется жадная докрови толпа…
        Ненавижу.
        Свежая запись сместа события, прошлый выпуск новостей. Кадр - изздания выносят тела, завернутые вчерные мешки. Оператора оттесняют, кто-то хватает камеру руками, назаднем плане мелькают кареты скорой, зеваки уперетянутой лентой ограды силятся рассмотреть место действа подчьи-то рыдания иотдаленный треск полицейских раций. Ещекадр - наэкране появляется профессионально соболезнующая физиономия молоденькой репортерши. Пухленькие губки безостановочно шевелятся, связывая между собой хорошо отшлифованные фразы. Ничто непредвещало… был положительным…
        Вуглу экрана - фото подростка счерным прямоугольником поверх глаз.
        Василий Печенков его зовут. Слабый, забитый парнишка, который однажды пришел вшколу сотцовским пистолетом. Прятать лица преступников внаши дни - глупая, бесполезная фикция, будь то прямоугольник илисетка квадратиков наморде. Всоциальной сети можно найти любого.
        Страничку уже удалили, новмоем браузере она успела закэшиться. Аесли хорошо поискать, можно что-нибудь накопать ивкэше гугла. ИзИнтернета вообще сложно удалить что-либо насовсем. Хотя видео допроса Печенкова несохранилось - материал был забанен наЮтубе всего через час после загрузки. Нокомментарии, добавленные дозакрытия видео, остались.
        Листаюих, глотая горький чай. Вот, тосамое место.
        «Псих, ненормальный» - всеобщая оценка, изагулом разгневанных голосов тонет правда. Вседело ввидеозаписи. Смотрю вобсуждение, вновь впитывая знакомые уже буквы.
        MrFustPpast: Какон сказал, orracus furelles nikta? Чтозахрень? Очередной вырвиглаз типа Mereana Mordegard Glesgorv чтоли?
        xxxGelekxxx: Немогу найти. Уверен, чтотак пишется?
        MrFustPpast: Да хрен разберешь. Может, orakus pareles. Ясам ненашел
        Общее мнение - мерзавец просто оправдывал свои преступления, сваливая вину на«видео изИнтернета». Сейчас никто неверит подобным сказкам - после всех этих «файлов смерти» вроде Мериана Мордегарда ипрочих крипипаст.
        Но - интересно, черт побери.
        Щенка травили вшколе, можно было несомневаться, - маленький, затюканный Печенков идеально подходил нароль жертвы - однако чаще всего подобные индивиды терпят унижения искорее повиснут напроводе отмузыкального центра вванной, чемдадут сдачи. Что-то сподвигло его взорваться кровавым месивом Поступка. Неужели действительно?..
        Оракус Фареллес Никта - словно древнее заклинание, призывающее нечистого. Шепчу вслух так иэтак, пробуя слова навкус. Поисковый запрос невыдает ничего, новсякому известно, чтодорогу осилит идущий. Гугл подсказывает: возможно, выимели ввиду «Никта»? Нажимаю Enter, ибраузер начинает выплевывать наэкран информацию.
        Никта илиНикс - вгреческом мифотворчестве одно издревнейших божеств, персонификация ночи, которой противопоставляется богиня дня Гемера. Кроме того…
        Имякажется смутно знакомым, однако поисковики одну задругой выдают страницы, посвященные древнегреческой богине. Явно нето, чтонужно, - припоминается, чтовстречалось оно мне вкаком-то несерьезном, праздном контексте…
        Вспыхивает мысль, балансирует награни сознания - что-то связанное сошкольным убийцей иорракусом фареллесом, ноневидео допроса - его забанили раньше, чемя оказался закомпом… где еще появлялась информация оПеченкове? Онлайн-новости, Твиттер, Фейсбук?
        Вотоно! Кэшированная копия страницы вмоем браузере!
        Открываю вкладку, листаю стену. Обвинения, угрозы - оттех, ктоуспел отметиться доотключения странички, какая-то хрень избраузерной игры и… ну конечно. Ссылка навидео, прямо настене!
        Наклоняюсь, вчитываюсь втекст. «Перешли это видео трем друзьям, иначе умрешь. ВАЖНО - НЕСМОТРИ ЕГО! Orracus Furelles Nikta, Orracus Furelles Nergal!»
        Разумеется, словечки вылетели изголовы. Всенераз сталкивались сподобными «письмами счастья», щедро разбросанными поСети, - икто придавал им хоть какое-то значение?
        Однако паренек поимени Василий придал. Апотом пошел вшколу иустроил кровавую баню.
        Видео залито наЮтубе. Неудивительно, чтоникто немог найти его поключевым словам - файл называется «terererererererefaaaaaaaar». Количество просмотров заставляет вздрогнуть. Один. Ия знаю, ктоэтот зритель.
        Запись длится минуту четырнадцать секунд. Кликаю «воспроизвести», одновременно убавляя звук. Сейчас позакону жанра должен появиться красный иличерный экран, ближе кконцу сдушераздирающим воплем разрождающийся очередным скримером…
        Ничего подобного. Наэкране - запись скамеры видеонаблюдения, установленной назагородном шоссе. Кругом - пустыня, чахлые кактусы борются завыживание скакой-то выцветшей насолнце растительностью, нагоризонте темнеют горбатые холмы. Потрескавшаяся лента дороги убегает вдаль, сливаясь соскудным пейзажем; далеко-далеко поней ползет автомобиль размером сбукашку, исолнечный блик наего лобовом стекле сверкает, какзвездочка.
        Примерно минуту ничего непроисходит, однако скаждой секундой напряжение внутри меня нарастает. Что-то ведь должно быть, иначе какой смысл…
        Из-за края экрана надороге появляется человек втвидовом пиджаке ишляпе, словно сошедший сретрокартинок. Егоглаза находят мои, ончетко, раздельно произносит: «Orracus! Furelles! Nikta!» - ивидео останавливается, сменившись значком реплея.
        Циферка напротив слов «количество просмотров» становится двойкой.
        Чушь какая-то. Глотаю остывший чай.
        Если парню хватило этого, чтобы сбрендить, - он конченый психопат.
        Закрываю вкладку, чувствуя некоторое раздражение и… разочарование? Пожалуй. Судивлением понимаю, чтомысль остолкновении снеобъяснимым была привлекательнее, чемказалось. Видеоубийца… шлак. Замануха длядураков.
        Взгляд цепляется зазаголовок заметки, вылупившейся вверху новостной ленты. Тянусь курсором, открываю детальную информацию… чтож, этобыло ожидаемо. Убийца Печенков покончил ссобой, проглотив рукав собственной рубашки.
        Orracus, Furelles, Nikta. Странная гармония вэтих словах, невыразимая законченность, словно именно вних кроется ответ наглавный вопрос Вселенной. Лежу, вглядываюсь втемноту. Нужно спать, сутра вставать наработу, чертбы ее драл. Алексеич опять наорет, если опоздаю. Из-за каких-то пяти минут шкуру спустить готов, сука. Всегундит, чтоуволит, чтоработник изменя какиздерьма пули - хотя сам всвоем кабинетике только штаны просиживает да секретаршу дрючит. Легко тебе рассуждать, падла, когда папа - директор всего концерна…
        Соннеидет. Некстати вспоминается Светка изотдела менеджмента, прокатившая сосвиданием напрошлой неделе, - обида еще свежая, бьющая посамолюбию. Этоведь та самая Светка, которая, послухам, уединялась вкопировальной сэкспедитором нановогоднем корпоративе, тасамая Светка, которую лапает половина офиса прилюбом удобном случае. Тасамая, чтоотстрочила минет Борису изрегионального отделения (очем тот побольшому секрету признался напьянке двумя днями позже). Если разобраться, зачем я вообще приглашал вкафешку эту шалаву? Ответ, приходящий наум, ещеобиднее - ведь хотелось близости, хоть скем-то, вотивыбирал сучку наслучку ссоответствующей репутацией. Осточертело одиночество, холодный дом, всяэта бессмысленная жизнь… Горькие мысли потекли вереницей, какникогда остро всколыхнулось чувство собственной никчемности.
        Серые дни тянутся один задругим, похожие, каксоседние кадры вкинопленке. Один итотже офис, работа зажалкие гроши, одни итеже мерзкие рожи кругом, необремененные печатью интеллекта. Иникаких перспектив вбудущем…
        Абылобы здорово мчаться натой букашке-машине извидео понагретой солнцем дороге кпламенеющему закату нагоризонте!
        Закрываю глаза, иумопомрачительная картина вспыхивает вголове. Автомобиль (разумеется, это«Кадиллак Эльдорадо» пятьдесят восьмого года выпуска, только сконвейера, ссалоном избелой кожи, изящным тонким рулем иоткрытым верхом) летит пошоссе - плавно, словно паря, ишуршит подколесами горячий асфальт. Побокам несется иссушенная жарой равнина, инет ниодной живой души намногие километры вокруг. Самсобой включается приемник, изнакомый голос начинает повторять, всегромче игромче, раззаразом увеличивая темп:
        - Orracus! Furelles! Nikta!
        Пух! Видение истаивает, обнажая неприглядную действительность - темные стены съемной комнатушки ипотрескавшийся потолок, накоторый падает свет уличного фонаря. Вэтом мире неможет быть - иникогда небудет никакой беззаботной поездки нароскошном «кадиллаке». Лишь холодные осенние будни, ненавистная работа иосточертевшие рожи вокруг…
        Ненавижу!
        Тоненькой иголкой впивается вмозг осознание того, чтонужно делать. Мысль, сначала призрачная иневесомая, постепенно материализуется, обретая все более отчетливые формы, ибелым шумом шипит где-то насамой грани слышимости голос, иструятся, струятся сквозь темноту непонятные слова…
        Всеони получат свое. ИАлексеич - сальный урод, нашдиректор, иего сучка-секретарша, ихачик Рустем изпроходной, мерзкий прыщ, именеджер Светка, давалка сфизиономией невинного агнца…
        Прокручиваемая всознании фантазия становится такой реальной, чтокожа покрывается пупырышками отрадостного предвкушения. Явижу, какзастывают их тупые рожи, когда они замечают ствол вмоих руках. Вороненый ПМ - великий уравнитель russian edition, куда там мистеру Кольту.
        Рустем вжимается встену, мгновенно растеряв хваленую гордость, маленькие черные глазки затравленно перебегают соспускового крючка начерный кругляшок дула. Ончто-то лепечет одолгах, которые мне больше ненужно отдавать, новушах грохочет другой голос - громогласный, торжествующий рык, повторяющий раз заразом: «Orracus! Furelles! Nikta» - ия сулыбкой нажимаю наспуск.
        Хватает одного выстрела, чтобы они осознали всю серьезность положения. Дашка бросается кокну - толи спрыгнуть, толи позвать напомощь, но - бах! Медленно кувыркаясь, улетает куда-то всторону стреляная гильза, ивтотже миг вголове нашей надменной секретутки возникает отвратительная темная лунка срваными краями, и, когда ноги этой прошмандовки перестают исполнять джигу-дрыгу наскользком полу, ясудовлетворением вижу, чтопотысячедолларовому костюму шефа стекают склизкие остатки ее мозгов.
        Боже, дочего восхитительное чувство!
        Светка падает наколени, рыдая, иначинает молить опощаде. Позиция «стоя наколенях» - одна изее любимых длявечернего отсоса очередному соработнику вподсобке, ведь так? Хочешь попробовать кое-что новое, дорогуша? Горячий, вымазанный машинным маслом ствол вонзается враспахнутый рот, отчего ее голова запрокидывается, какуигрушечного болванчика. Онаостервенело машет гривой, насколько позволяет упирающееся вгланды дуло, покрасневшие отслез глаза почти вылезают изорбит - и, подумать только, ячувствую возбуждение, нажимая наспуск. Голос вушах победно ревет, губы оседающего напол Алексеича шевелятся практически втакт, ипару мгновений я представляю, чтоон бормочет вунисон голосу: «Оракус! Фареллес! Никта!» - ипереступаю тело, направляясь ксвоему начальнику.
        Дочегоже он жалок! Поштанам расползается вонючее пятно, жирная ряха покраснела так, чтокажется странным, почему изторчащих ушей невалит пар; избормочущего что-то бессвязное рта обильно течет слюна… вот такой вот ты иесть пожизни, сраный папенькин сынок!
        Явпервые возвышаюсь надним, сильный ивластный, ивэту минуту я почти что Бог.
        Вмагазине остается пять патронов, и, когда они подойдут кконцу, лицо моего бывшего босса, уверен, неопознают иблизкие родственники. Янаслаждаюсь каждым нажатием наспусковой крючок - апотом практически обезглавленное тело Алексеича падает кмоим ногам.
        Ноперед этим я позволяю ему вылизать мои ботинки.
        Мистер вшляпе смотрит наменя изтемноты иодобрительно кивает.
        Подумать только, какпросто, каклегко. Один шаг - инет этих серых будней, осточертевшей суеты, бессмысленного существования… все летит, кувыркаясь, иобращается вничто, иподкатывает понагретому шоссе кроваво-красный «Кадиллак Эльдорадо», имужчина втвидовом пиджаке улыбается иприглашающе распахивает дверцу.
        Сегодня я куплю пистолет.
        Алексей Жарков
        Непроходимая
        Вотивечер. Облака будто рваная перина, разодранный горящий матрац. Какбыстро заходит солнце! Всеменяется, слабеет огонь, гаснет небесный пух. Наверняка ты видел много таких закатов, Джонни. Нет, лучше я буду называть тебя Иван, хоть ты илюбил называться Джоном, номне так привычней. Явот всегда мечтал увидеть мир после собственной смерти. Наверняка ты тоже. Каким он станет… будетли он вообще? Какизменится жизнь, чтоновое изобретут… Сейчас я вижу мир после твоей смерти. Расскажу, конечно. Тебеже нравились мои рассказы.
        Начну стого, чтонабрел вИнтернете наигру. Конечно, этонестарый добрый Дюк Нюкем, вкоторый мы стобой рубились, аты постоянно продувал илупил вотместку младшего брата. Хоть ипонарошку, нобольно иобидно. Иван, аты обэтом жалел? Потом, когда читал его записку? Дзынь-дзынь, данет, жалел конечно, язнаю, страшно представить, мнебы потом тоже чудища мерещились.
        Таквот - эта игра, онлайн конечно, скачиваешь клиентскую часть, запускаешь, адальше она лезет вИнтернет, накакие-то свои сервера, внепойми какие компьютерные кластеры, доверху накачанные выдуманными помещениями, объектами имонстрами. Несказать что эта игра мне как-то очень понравилась, скорее излюбопытства ввязался. Отнечего делать, таксказать. Знаешь, работа программиста достаточно однообразна, надевяносто процентов состоит изподгонки кусков бэушного кода, пришивания их наскорую руку кочередному проекту, который возбужденный заказчик считает собственным новаторским прорывом. Вглубине исходников все программы одинаковы. Каклюди. Увсех есть мясо, кости, печень, почки, мозги. Кстати, твои мозги я видел. Интересно, аэто стеснительно, когда кто-то видит твои внутренности? Мнепочему-то кажется, чтода. Выглядят неочень инаверняка плохо пахнут. Твои пахли сырым рубероидом, который покрывал крышу подъездного козырька. Ябы нехотел, чтобы кто-то видел мои легкие, мочевой пузырь илитам желудок. Мозги тем более. Этомаксимально интимно.
        Вотипрограммный код заказчику лучше непоказывать. Вонятьон, разумеется, небудет, ноивыглядит, мягко говоря, нефонтан. Унас один товарищ чудит, снабжает исходники матерными комментариями, адругой - матерится именами переменных. Тыправильно понял - этоя. @mother fucker = true; @jui-cy cunt = Array(). Профессиональное баловство. Унас всем правит парадигма «модель-вид-контроллер». Длялюдей главное невнутренности, авнешность, изаказчик ловится навид, наинтерфейс - скругленные окошки, пусечные кнопочки иаккуратные таблички. Клюет навнешность, какдевушка. Пока разберется вмодели - дело, какговорится, вшляпе. Точнее, вфункции ввода-вывода, ккоторой стремится каждая мужская модель. Такое унас, Иван, программирование, прикладное - дальше некуда.
        Ребятки, которые делали игру, прокоторую я начал, тоже прикололись - ее нельзя пройти. Собственно, онатак иназывается - «Непроходимая игра». Звучит вызывающе вовсех смыслах. «Здравствуйте, две„Балтики седьмые, нет, изхолодильника, спасибо, сдачи ненадо, незачто». Вот решил перед сном кино посмотреть, нуипиво, какбезнего, иначе весь киношный тупняк какналадони. Кстати, дочего мерзкая продавщица была нынче вэтом «Колобке». Фу. Прощай, Иван, дозавтра. Подумаю отебе утром.
        Пш-ш-ш-ш… Этопомехи пошли, адьес, амиго.
        …
        «Доброе утро, Вьетнам». Фильм такой был. Унас неВьетнам, аМосква, спальный район, заокном многоэтажки. Хех… доброе утро, жилой массив. Небо - грязносерая мокрая тряпка - насосалось, вот-вот польет. Нуиотлично, вдождь закомпьютером сидится особенно хорошо. Никаких угрызений совести, никаких сожалений обесцельно слитом времени. Верно, Иван? Помнится, тывообще несобирался работать после института. Чембы зарабатывал? Ахда, утебяже папа, новый русский какбы. Нашее собирался висеть? Инеработать.
        Амне вот приходится.
        Игра меня занимает сначала осени. Три-четыре недели, чтоли. Как-то так. Тебе, Иван, онабы тоже понравилась. Независимый, нелинейный мир набазе проекта «эс-си-пи» - легендарный безразмерный каталог всевозможных фантастических штуковин, которые там называют объектами. Ихсвойства внашем мире немогут быть объяснены, описанию они тоже поддаются сбольшим трудом. Несколько примеров: «Чудовищная ваза» - приповышении температуры изнее вырываются всевозможные твари, всегда разные, нонеизменно злые исмертоносные; «Сестры» - меняют вокруг себя реальность, планомерно приводя наблюдателей этого интригующего процесса ксмерти через сумасшествие; «Захария Каллахан» - гуманоид сосвойствами растения. Есть объекты опасные, которые тебя убивают, аесть совсем безобидные, вроде «Поющих пеньков» - три говорящих пня вшапках-ушанках, которые любят распевать песенки. Наверняка еще ивыпить недураки.
        Цель игры простая - выбраться изгигантского здания, подзавязку набитого этими тварями. Повсей видимости, вдругое, ещеболее гигантское инеменее набитое. Досих пор никому этого неудавалось. Выхода нет. Тоесть сам выход - дверь, онаесть, ноникак неполучается ее открыть, потому что нужен какой-то особенный ключ. Ключей полно, нониодин неподходит. Тыдумаешь, чушь? Неторопись, Иван, уэтой головоломки должна быть совершенно неожиданная разгадка. Незнаю почему, ноя вэтом уверен.
        Стоитли говорить, чтобольшинство тварей норовят тебя прикончить всамый неожиданный момент исамым неожиданным способом. Народ заэтим ипроходит, имнравится такое приключение. Страх домурашек… игроки судовольствием дохнут вкомнате сневидимой «Тульпой», охотно разлетаются насочные ошметки вкоридоре, гдебродит «Бомбоовца», самозабвенно сражаются снепобедимым «Кредитором». Кстати, меня это всегда удивляло, вчем смысл драки бессмертных? Вотобъект - «Кредитор» - также непобедим, какиигрок. Игрок виртуально погибнет иснова придет, анепобедимого «Кредитора» нельзя победить поопределению. Ты-дым-тым-тым, тупь, тупь иеще раз тупь. Помнишь, люди клюют навид, мало кто смотрит намодель, ауж проконтроллер я вообще молчу. Самтолком незнаю, чтоэто такое. Может, духовность? Но… сейчас это неважно.
        Парадигма просматривается сразу. Объекты «эс-си-пи» вигре - это вид, одежда. Иххарактеры, поведение исвойства - это модель. Аконтроллер… а-а-а… вот это интересно, контроллер вигре - вовсе неигра инеигрок, какбы нимечталось. Этодверь, тасамая, надкоторой моргает полуразбитая надпись «Выход». Именно она создает такую конфигурацию монстров, чтобы никогда небыть открытой. Вэтом соль.
        Опять вхолодильнике пусто. Сапоги, куртка, шапка… где эта чертова шапка? А-а… Помнишь, Иван, тыдаже зимой ходил безшапки? Дурак, чтосказать. Иван-дурак, ха-ха. Помню, мыпошли купаться нареку, атам торчала кривая табличка «КУПАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО», ноты полез. Хоть ивечер, длинные тени, прохладно, никто некупается. Снял джинсы, майку, шлепанцы, отцовскими часами прижал одежду иподдружное гоготание забрался вводу. Аутром покрылся кошмарными волнистыми прыщами повсему лицу, мнедаже показалось, чтоэто норы каких-то подкожных червей, иони там будтобы шевелятся илидаже ползают. Лично я стех пор ниногой вэту речку. Теперь, когда вижу «КУПАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО» - так сразу эти черви ивспоминаются, подкожные.
        Холодно. Зряшапку ненашел. «Здравствуйте, нужно безсдачи?.. анет, илинет, есть, да, есть-есть, вот, спасибо». Сегодня в«Колобке» накассе другая, молодая, симпатичная, наверно глупенькая, разнакассе, даеще всубботу. Хвостик прикольный. «Досвидания». Хм… изубки ровные. Пельмени, конечно, надоели, ночто делать, еда. Сварил, залил соусами ивперед. Хе-хе, едадлямужчин смясом, одна пачка. Самготовлю, самстираю, самгвозди бью - зачем мне жена, да?
        Ха-ха-ха, ненужна, тарадарадам-тарам-пампарам, ненужна… мне жена.
        Есть игра. Авней есть дверь. Якакзверь, ипофиг дверь. Ага, симпатичная девушка улыбнулась - сразу стихами заговорил. Авот идождь. Вподъезд быстрей. Дверь вподъезд - неконтроллер, она неуправляет засевшими потемным закоулкам монстрами. Онанеконтролирует игроков, она - проходима. Чего нескажешь отой, чтовигре.
        Пельмени.
        Вкусно.
        Тарелку потом помою.
        …
        Какпройти дверь? Гугл. «Непроходимая игра ключ». Искать.
        Вот.
        Нахождение ключа отдвери «Выход» - игровое задание максимальной сложности. Теключи, которые время отвремени вываливаются изуничтоженных объектов, неподходят. Возможно, всеключи, доставшиеся спомощью сражения, - ложные. Ониотмечены кровью, вто время какнасамой двери нет никапли, притом что косяк истены вокруг двери - аж сочатся. Есть мнение, чтонастоящий ключ можно получить путем переговоров собъектом, который досих пор неудалось однозначно идентифицировать. Мыназвали его «Антитень». Объект задает простые, ностранные вопросы. После третьего исчезает втекущем месте ивозникает вдругом, скорее всего, произвольном. Объект неповреждает игрока, поэтому его можно отнести ккатегории «Евклид».
        Еще.
        Досих пор никому неудалось пройти вдверь «Выход». Насчет того, чтонаходится задверью, мнения сильно расходятся. Если предположить, чтоэто «Дверь вдругой мир» (т.е. объект 2317, который покаким-то причинам неполностью соответствует описанию), тогда заней «соляное озеро площадью внесколько квадратных километров», атакже некое скрюченное человекоподобное существо, чейрост ввыпрямленном состоянии может достигать двухсот километров, тело покрыто чешуей, нижняя челюсть отсутствует, анаголове рога.
        Нууж нет, выход неможет быть одним изобъектов. Этоврядли. Скорее антитень. Ещебы написали, какона выглядит… Ладно, чтоеще? Гоу.
        Вообще, сама гипотеза отом, чтодверь - это выход (вау, капитан, наднейже написано!), выходом может инебыть. Что, если это вход?! Илиобычный тупик, каких вздании чуть меньше, чемдофига? Вконце концов, гдесказано, чтоей нужен ключ? Наней выбита загадочная закорючка, похожая наключ, новдруг это означает прямо противоположное? Что, если сама дверь - это ключ? Тогда возникает другой вопрос - отчего?
        Додумались, черти, дверь это ключ. Ага… где мой стакан, грязный, нет, неважно. Интересно, чемвоняет впустом холодильнике, ипочему внем только одна лампочка? П-ш-ш-ш-ш… Затвое здоровье, Иван. Изамое. Затвое там, замое - здесь. Дзынь.
        Ну,где тут ваша антитень? Подать мне эту сволочь! Форум. Ахой, бойцы, проверим взаимовыручку, ктоскажет первый - тому шнапс.
        «Кто… видел… антитень?» - Энтер.
        Ну?
        «Cossac, тебе зачем?»
        «Поболтать». - Малоли зачем, много будешь знать…
        «Cossac, последний раз видели вL5.B1.H13. Спугнешь - пиши».
        Эль-пять - это пятый этаж, остальное - квадрат. Науглу здания, значит. Удобно.
        «Спасибо, dark master17. HANG».
        «HANG, Cossac».
        Хэнг - это аббревиатура отHave ANice Game. Типа мы все одно дело делаем, типа созлом боремся, типа команда. Бессмертная инепобедимая. Никогда непобедим, да.
        Пш-ш-ш-ш….
        Пейте пиво пенное - будет морда здоровенная.
        …
        Фонарик выхватывает контуры, безсвета их нет - только там, куда достает луч, видны дымчатые очертания. Вотже черт, если смотреть прямо - невидно, только боковым зрением. Вращая глазами, какосьминог. По-осьминожьи, да. Этоиесть та самая «Антитень»? Аяркость намониторе подкрутить? Ладно… ну привет, антитень.
        Наэкране ничего невидно, комната тает вотьме, лишь подсвеченная дымка тянется нафонарь. Ворочается, какпотревоженная сапогом трясина. Что-то говорит… неразберу… почему так тихо… «чем»… «пахнут»… застеной что-то бухнуло, вотже черт, стремно… «мозги»… итишина, лишь скрипучая возня прилипшего кфонарику живого тумана.
        «Чемпахнут мозги?» Хороший вопрос, очень даже простой, - мозгами, наверное? Очевидный, простой вопрос, наверняка самый простой ответ неподходит. Черт, снова что-то застеной, ятак мышь разобью, вздрагивая. Холодно. Ладно, давай так, блин, клавиши едва видно: «сырым»… изличного опыта, таксказать… «рубероидом». Чтотеперь? Волокна колыхнулись изагустели, будто массой налились, проступил узелок, зашелестел… «два»… «слова»… это лицо, чтоли, такое… «подкожных»… илигубы… «червей»…
        «Дваслова подкожных червей?» Подкожные черви - это разве недва слова? Илинет, стоп… стоп-стоп-стоп. Кривая табличка! Ответ изтогоже времени. Изтойже, старой жизни, дотого какона прервалась… только минуточку, кактакое может быть?
        «Купаться запрещено». Энтер.
        Точно, лицо. Нет. Какэто? Глаза, нос, рот, скулы… это невозможно… «как»… «меня»… он шевелится, черт!.. это его лицо… «зовут»… Нет, стоп… может быть… онже просил называтьего… нетак. Ноэто ненастоящее имя - прозвище, погоняло вигре, которое он выдумал сам.
        «Иван». - Энтер.
        Ичто? Темнота? Куда все делось? Эй,мышь, клавиатура, вчем дело? Пробки, чтоли? Почему вокне тоже чернота? Итишина. Блин! Черт! Вашу мать! Чтозахрень?! Вгороде, вМоскве, напятом этаже семнадцатиэтажки, вашу мать, чертовы коммунальщики! Кактакое может быть? Воттак, насамом интересном месте, козлы! Весь город, похоже, обесточили? Блэкаут?.. нет!.. жесть.
        Будь это игра, ябы достал фонарик, тамуменя был фонарик, авжизни нет. Печально. Когда все вокруг становится темным, когда упредметов исчезает вид, мир заселяют модели, истинная сущность вещей: размеры, весиформа втемноте будто другие. Что-то нельзя сдвинуть, что-то - обойти, ачто-то падает иразбивается, укатывается, безнадежно теряется, откровенно исчезает. Мобильник, например, единственная надежда насвет, спрятался слишком основательно. Скотина.
        Тихо. Чтоэто? Задверью скрипит. Гдебы взять свет? Подмышкой! Точно, онаже набатарейках, беспроводная. Кто-то скребется вдверь, какнервы режет, отличное время нашли обокрасть, телефон неработает, менты неприедут, фак! Фак! Фак! Фак!
        Дверной прямоугольник переливается огненной рамкой - он еще исфонариком, подбирает ключ, вглазке мерцает искорка. Посмотрю… ну да, гадсфонарем. Норуки… будто ржавые, чтосними?.. грязно-бурые, какоткрови, иногти… кто это? Острые, желтые… может, ясплю, чтозахреновина происходит?
        Уменя тут топор где-то валялся, прямо наполу, помню точно, валялся рядом сдверью, отец подарил, продал заодин рубль. Таклучше, спокойней, сейчас ты схлопочешь. Ямогу открыть дверь тихо, онадаже незаперта, держится назадвижке иязычке. Ладонь вспотела, черт. Нудержись, вонючий бомж!
        …
        Вкрасном свете эта куча лохмотьев выглядит зловеще. Ещестрашнее - лицо. Иэто немаска. Что-то случилось. Что-то невозможное.
        …
        Света по-прежнему нет. Смотри, Иван, какие события разворачиваются вмире, который ты никогда неувидишь. Моябольная фантазия, основательно испорченная компьютерами ивыморочной фантастикой, рисует невероятную картину: япопал вэту чертову игру. Этоедвали возможно искорее всего неправда. Уменя вруке компьютерная мышь, мойединственный источник света, иона едва цедит красным, если перед ней помахать рукой. Стараюсь зря недергать, ктознает, когда в«жилые дома вернется свет».
        Помнишь, тывешал настену коробки отпройденных игр? Да,были времена, игры вкоробках. Сейчас иповесить нечего - прошел, атрофея нет. Пустота. Доипосле. Этуигру тем более неповесишь, онаже вся такая непроходимая. Итемная.
        Вотстранно, обычно хоть вокне есть свет, хоть какой-то, асейчас вообще ноль, абсолютно черное тело, будто окна бумагой заклеили. Нуиладно, хоть пиво осталось.
        …
        Бурый бомж задверью мне неприснился, новнего верится струдом. Если честно, неверится вообще: этоточно нечеловек. Красный свет измышиной попки неспособен так исказить лицо. Может быть, этопришельцы? Отключили нам свет иполезли? Но… один раз топором - ивсе? Чтоже это запришелец такой?
        Странно.
        Позданию ходят глухие, сдавленные звуки. Что-то скрипит, ухает, сипит. Стонет? Страшно. Реально страшно. Ноя решил выбираться. Может быть, внизу есть люди, разожгли костер, правда, изокна его невидно. Если это окно.
        Шаги! Приближаются! Топор вруках стал скользким - вытереть. Кто-то спускается, ястою удвери, влестничном пролете третьего этажа, кажется. Спускается. Какже тяжело, когда невидишь. Отсекли упарадигмы вид. Ивот модель, спускается, точнее, ееспускает контроллер. Ноунее нет вида. Какже быть?!
        Остановилась?
        Фак! Мненельзя шуметь, нельзя шевелится, онасовсем рядом, может услышать, тогда прощай, засада. Ачто, если это другое чудовище, ия несмогу ударить первым? Чтотогда? Чтосделает оно? А!.. кчерту, бред, этоже неигра. «Ктоздесь, спускайтесь, небойтесь, явам ничего несделаю». Молчит. Мороз покоже, блин, зачем я сказал, зачем вылез, зачем выбрался задверь? Надо было сидеть иневысовываться.
        Ноэто безумно тяжело, второй день безпельменей.
        Идет. Медленней, ужесовсем рядом, топор дрожит, бужу красный огонек мышки, поднимаю руку.
        Ещетри дня назад ябы вэто неповерил. Может, этоотголода? Иголова кружится. Даже непомню, сколько раз спал исколько дней прошло… ведь света по-прежнему нет. Впрочем, этонесамое страшное.
        Подмышкой, вкровавом свете пластмассового брюшка, ворочается лицо антитени - уже менее размытое ипрозрачное, ногустое исобранное, явижу черты: этоИван, мойпогибший друг.
        «Здорово, Банзай». Шевеление губ недает мышке гаснуть. Да,он называл меня «Банзай», ялюбил так здороваться, раньше, втой, прошлой жизни.
        «Ваня?»
        «Тыуже разобрался… понял… илитебе объяснить?»
        «Объясни».
        Иван сдвигается, клубится, утверждается всвоей форме и, раздувая ноздри, шепчет:
        «Игру нельзя пройти… игроку… пройти игру нельзя… игра непроходима… - он будто борется светром, который хочет разрушить дымку его обличья, цепляется губами засвет, поэтому неможет разомкнуть их слишком надолго, - ноесть дверь… это ключ… вигре все наоборот… игрок… это дверь… ты - это дверь… потому что… неты… проходишь игру… аона… проходит тебя».
        Онзамолчал, сделал паузу, мышка потухла, ямашинально поболтал перед ней рукой, онавключилась, ноя размешал этот вязкий туман, антитень, онаперестала быть Иваном, исчезла. Моигубы пересохли. Шаги вверху ускорились. Толчок… затылок цокнул обстену… звезды, круги… больно… похоже, япросто сошел сума. Доигрался.
        …
        Мнеуже лучше. Голова некружится, ия неголоден. Мышь странным образом припотела кладони левой руки инеотлипает. Зато постоянно светит, игораздо ярче, чемпрежде. Неисключено, чтоя просто привык ктемноте. Этотретий этаж, мой - пятый, значит, дванаверх. Тутопасно. Ядолжен спрятаться засвою дверь.
        Бомж перед ней наместе. Тоже доигрался, лежит. Насамом деле я просто открепил его отконтроллера, отрубил. Теперь надо окончательно лишить его вида. Моя правая рука топор. Янеотпускаю его нинасекунду. Немогу. Сейчас здесь все будет вкрови. Только немоя дверь. Ведь наней нарисован ключ. Отменя.
        Настоящая дверь - этоя. Моязадача - отключать игроков отконтроллера иразделять их тела насоставляющие, навид имодель.
        Теперь я «Программист».
        Сергей Леппе
        Любимый кузен Тайво
        Япроснулся вкакую-то несусветную рань - толи всемь, толи ввосемь утра. Вквартире был легкий разгром, словно вчера вней веселились сто тысяч носорогов. Непомню уж, чтотам было, ноостался бардак ижуткая тоска.
        Япопробовал убраться, ноубираться - скучно. Яплюнул, струдом отыскал штаны иушел вкабинет - туда носороги вродебы недобрались.
        Заокном угрюмые человечки, неподнимая головы, спешили наработу. Когда-то ия так ходил… Какаяже тоска!
        Ядумал поработать - норабочее настроение еще непроснулось. Думал позвонить кому-нибудь - слишком рано. Это, конечно, забавно, будить людей, нодовольно однообразно: «Алло, ктоэто? Костя? Тыофигел?»
        Ску-ко-та.
        Потелевизору показывали - страшно сказать - одни мультфильмы икулинарные программы. Кулинарные программы, вытолько представьте!
        Явзял ноут ипроверил почту. Ниодного нормального письма. Только какие-то оповещения, конференции иодно завалящее нигерийское письмо:
        «Уважаемый мистер Архангельский!
        Япишу Вам попоручению Вашего родственника, господина Тайво Архангельского. Оннаходится сейчас вотделении интенсивной терапии больницы города Порто-Ново, Бенин. Дниего сочтены, ион просит связаться сним, чтобы вписать Вас взавещание ипередать Вам, единственному живому родственнику, свое имущество, движимое инедвижимое, накопления идать несколько наставлений духовного плана. Суважением, адвокат Нбенге Ури, эсквайр»
        Вотгде веселье - вАфрике! Всевремя что-нибудь случается. Топотоп, тонаводнение, тоотделение интенсивной терапии… Нуничего. Хоть немного развлечемся. Янажал «ответить».
        «А,кузен Тайво! - написаля. - Давненько сним невиделись. Неужели он так плох, чтонужно составлять завещание? Волнуюсь залюбимого кузена. Сообщите немедленно, какон поживает. Сглубоким уважением, дизайнер Константин Архангельский, эсквайр».
        Япосидел немного, подождал ответа, новНигерии тожевсе, похоже, спали.
        Скука смертная.
        Явзял телефон инабрал первый попавшийся номер:
        - Привет, чтоделаешь?
        Этооказалась какая-то бывшая коллега - еще стех самых пор, когда я томился вдушном офисе наПавелецкой. Унее какраз были «проблемы наличном фронте» инесколько накопившихся отгулов. Имы решили кутить.
        Всеприличные кабаки открывались нераньше двенадцати, номы нашли какую-то столовую №51, притащились туда сбутылкой курвуазье иустроили небольшой дебош. Когда нас выперли, мызабурились вкинотеатр наутренний сеанс идолго возмущались, чтовбуфете еще неналивают.
        Словом, вернулся я дня через два. Помятый, смутным взглядом, явыбрался изметро, привычно отмахнулся отрекламок и, пошатываясь, побрел домой.
        Погода стояла омерзительная, моросил гадкий дождь, амашины так иноровили обдать меня грязной водой. Янемного постоял намосту через Яузу ипосмотрел, какпомутной реке расходится мелкая рябь откапель.
        Напересечении Дежнева иСухонской кто-то размазал голубя. Янешучу, именно размазал. Головы унего небыло, весь тротуар - вкрови иуж незнаю вчем, чтотам уголубей внутри? Вотвнем.
        Именя стошнило. Вернее, какговорил классик, стошнить-то нестошнило, носблевать я точно сблевал.
        Вдоволь накидавшись фаршей, явытерся платком иеще раз поглядел наголубя. Кто-то оторвал ему голову - ссилой, созлостью. Кошка, может?.. Ну,если унас вМедведково теперь такие кошки, топешком я больше небуду ходить. Надо быстро просыхать изаруль.
        Япроверил почту - нетли чего поработе? Ато ведь позвонят, разбудят, сволочи… Вродебы нет, только ответ отнигерийского адвоката:
        «Втаком случае Тайво Архангельский просит Вас срочно приехать. Сообщите домашний адрес, чтобы мы могли прислать Вам официальное приглашение вРеспублику Бенин иавиабилеты Москва - Порто Ново».
        Вотушлые типы! Яхотел было удалить всю эту нелепую переписку, номне стало интересно, пришлют что-нибудь илинет? Иесли пришлют - то что? Янаписал адрес другого корпуса, тампочтовые ящики незакрываются: «Шокальского, д.6, корп.2, кв.197». Можно, например, вставать пораньше ипроверять. Назаре…
        «Вставать пораньше? Проверять? Константин, даты спятил!»
        Нет, конечно. Небуду я вставать раньше. Явообще буду спать неделю, неменьше.

* * *
        Однако проспать неделю неполучилось. Часа через три какая-то гадина разбудила меня изаставила ехать наОстоженку - проверять, правильноли покрасили стены наобъекте. Ястоской прошел мимо своей машины, красного мини-купера соткидным верхом, ипоплюхал наостановку. Ябыл все еще бесповоротно пьян.
        Ядаже несообразил поймать тачку - настолько туго работали мозги отнедосыпа (иотбухла, конечно). Влез вавтобус, прижался кзапотевшему стеклу ивяло наблюдал, какиз-под колес летят брызги ираспугивают прохожих.
        Мы,естественно, встали впробку. Отпробочного тяни-толкая меня опять замутило. Ноя сдержался - рядом ехали дети, беременные женщины и, конечно, въедливые бабки.
        Намосту через Яузу какой-то пятилетний шкет закричал навесь автобус:
        - Мам, смотри - птичка!
        Иправда. Наперилах, натом самом месте, гдея недавно смотрел намутную воду, сидела огромная белая птица. Размером, наверное, ссобаку. Уптицы был длинный красный клюв, согнутый вкрюк. Заперила она держалась красными лапами согромными желтыми когтями. Наголове почти небыло перьев, акожа вокруг глаз сморщилась так, чтосамих глаз видно небыло. Птица, казалось, что-то вынюхивает - крутит клювом вразные стороны ивтягивает воздух вноздри.
        Вдруг она повернулась кавтобусу иуставилась прямо наменя. Ямашинально отшатнулся, потерял равновесие ичуть неупал насердобольную старушку.
        - Чтож ты такой пьяный, сынок!
        - Извините, - пробормотал я иушел вглубь салона. Мельком глянул наперила - птицы невидно. Должно быть, улетела. Ясоблегчением выдохнул.
        Яехал вметро идумал. Вседумал идумал. Этимертвые голуби, оторванные головы, слепые нюхающие птицы… Всеэто некдобру.
        Язакрыл наминуту глаза итутже представил напересечении Сухонской иДежнева себя, безголовы. Ивесь перекресток залит моей редкой кровью: резус-фактор отрицательный, четвертая группа. Ялежу, такой несчастный, амимо проходят гигантские голуби иговорят: «Смотрите, человека кто-то размазал».
        Наобъект я приехал довольно взвинченный. Выглядывал вокно, смотрел, нетли белой птицы. Вынимал телефон, проверял - незвонилли кто. Пристально изучал лица рабочих.
        Что-то происходило, явэтом несомневался. Ипроисходило что-то плохое.

* * *
        Домой я вернулся натакси. Быстро заскочил вподъезд, поднялся наэтаж, закрыл дверь навсе замки. Черт, уменя руки трясутся. Сбодуна? Неуверен.
        Наулице затормозила машина. Замной. Яподскочил, задернул шторы. Проверил, закрытали дверь.
        Итут доменя дошло. Японял, чтосомной происходит. Сомной происходит «острый алкогольный параноид» - вот что. Мания преследования, возникающая нафоне запоя илипохмелья, - так вэнциклопедии написано. Кчерту.
        Кчерту все это. Ясделал сладкий чай, принял душ илег спать.
        Япочти заснул, когда услышал какое-то царапанье. Сверху, из-за потолка. Кто-то скребется. Пытается комне пролезть. Царапает перегородку.
        Острый алкогольный параноид скребется, он.
        Язаткнул уши ватой, вырубил телефоны иотключился.

* * *
        Проснулся я совсем другим человеком. Бодрым, свежим и, чтосамое главное, никакого параноида. Посмотрел вежедневник - важных дел поработе уменя небыло. Разве что сгонять наСухаревскую, проверить объект, разуж я полон сил исвеж.
        Ключи отмашины я брать нестал - нечего поддаваться, нетпараноида, нетогромных кошек ибелых слепых птиц. Всеэто фуфло. И,чтобы всем это доказать, ясмело пошел кметро пешком, даже зонтик невзял.
        Около второго корпуса стояла скорая, полиция икучка зевак. Ятоже подошел - я, знаетели, очень любопытный. Пристроился всторонке, слушаю.
        - ЭтоВаська, - сказала одна бабулька.
        - Даладно? - удивилась вторая. - Яже только вчера сним налифте ехала…
        - Точно тебе говорю, Васька изсто девяносто седьмой. Кровищи там было - жуть. Михална говорила, чтоунее даже слюстры капала.
        - Неужели слюстры?
        - Точно тебе говорю. Онаивызвала. Сидела, говорит, смотрела Малахова, атут чувствует - что-то назатылок капнуло…
        - Дела…
        Яспросил:
        - Попьяни пырнули, поди?
        - Ужнезнаю, попьяни илинет, нодверь унего вщепки изрубили, ясама видела.
        - Даладно?
        - Вщепки. Топором илиеще чем.
        - Вотже, наркоманы! - сказала вторая бабулька иплюнула наасфальт. Апервая повернулась комне иоценивающе посмотрела - неизэтихлия, неизнаркоманов?
        Ярешил, чтомне пора, инезаметно растворился втолпе.

* * *
        Все-таки странные вещи происходят унас вМедведково, думал я попути кметро. Идело вовсе невмоем «параноиде». Объективно - странные. Голубь, птица, этот Васька изсто девяносто седьмой… Знакомое, кстати, число! Стодевяносто седьмая, второй корпус…
        Ха.
        Яже именно этот адрес написал нигерийскому адвокату - дом 6, корпус 2, квартира 197. Вотже блин!
        Япошел скорее, неслишком разбирая дорогу инеглядя посторонам. Явсе взвешивал - каков шанс, чтоэти два события несвязаны? Какова, таксказать, вероятность?
        Уметро меня окликнули:
        - Конастантина!
        Яповернулся. Какой-то чернокожий парень срекламками бежал комне, размахивал руками икричал: «Конастантина!»
        Этого еще нехватало. Яотскочил всторону, апотом так припустил полестнице вниз, какникогда небегал.

* * *
        Вродебы оторвался. Покрайней мере он незашел нивмой, нивсоседний вагон. Ясел ипостарался отдышаться.
        Так. Негр срекламками назвал меня поимени. Этоплохо. Нохуже, гораздо хуже то, чтопоадресу, который я написал нигерийским спамерам, убили человека.
        Белая птица, опятьже. Хотя она могла ипривидеться. Все-таки два дня кутил… Ноголубь-то! Голубя-то размазали!
        Всеэто очень иочень скверно. Иесть только один человек, который может мне помочь, - ЧакНоррис. Шучу. Былуменя одноклассник, Соколов, - вот он может. Ясним, правда, неслишком-то общался последние лет десять - ну акому охота сдействующим эфэсбэшником водку пить?
        Вобщем, явышел извагона на«Проспекте Мира», потолкался напереходе - малоли, вдруг негр все еще идет замной. Потом доехал доТрех вокзалов - там всегда много народу, можно легко затеряться. Оттуда я инабрал Соколову.
        - Здравствуй, Архангельский, - сказал голос втрубке.
        - Андрюха, привет.
        - Какие утебя проблемы, Архангельский?
        Янемного смутился:
        - Откуда ты знаешь?..
        - Давы мне просто так незвоните - никто изодиннадцатого «А». Нинадень рождения, нинаНовый год, - усмехнулся Соколов.
        - Ну… Извини.
        - Закрыли тему. Такчто утебя?
        - Нукакбы тебе сказать… Может, лучше встретимся? Потелефону как-то неочень…
        - Хорошо. Тысейчас на«Комсомольской»?
        - Откудаты?.. - сказал я иподумал: «Нучто занелепые эфэсбэшные понты - ну знаетон, гдея нахожусь, нумолодец».
        - Вобщем, доезжай доЧистых, потом иди набульвар. Ненатот, гдеГрибоедов, авдругую сторону, наСретенский. Исадись напятую скамейку слева.
        - Аесли там будет занято?
        - Архангельский. Там - будет свободно.

* * *
        - Андрюха, мнествол нужен.
        - Тысовсем страх потерял, чтоли? Ты,вообще, вкурсе, ккому обращаешься?
        - Дамне особо неккому…
        - Нуты дурак, Архангельский!.. Зачем тебе ствол?
        Ярассказал прописьма ипро197 квартиру. Даже проголубя ислепую птицу припомнил - навсякий случай.
        - Так, - сказал Соколов, - интересные дела. Давай так. Мыпосмотрим, чтотам утебя занигерийцы. Аты пока домой незаходи. Ипочту непроверяй. Иноутбук свой нетрогай.
        - Инадолго это?
        - Скажем… Скажем, неделю.
        - Даты офигел!? Мнеж работать надо! Икуда я денусь нанеделю?
        Соколов вздохнул, полез вовнутренний карман пиджака ипротянул ключ:
        - Есть квартирка вБутово. Пока свободна. Только незасри.
        - Конспиративная?
        - Дая тебя умоляю. Квартира моя, жильцы позавчера съехали.

* * *
        Боже мой, какаяже тоска вэтом Южном Бутово!.. Унылая квартира вунылом П-44. Унылый бульвар унылого Дмитрия Донского. Даже вИнтернет невыйдешь - Соколов запретил. Даже виски нормального невыпьешь - просто потому, чтонет. ВМедведково осталось. Старым знакомым непозвонишь - Соколов отобрал телефон «дляисследования».
        Нет, ятак немогу. Ятак сдохну. Явзял куртку иуехал кчерту изэтого Южного Бутово - вкакой-то клуб вцентре. Взял там приличного вискаря, орешков и, наконец, расслабился.
        Вскоре настул рядом сомной села брюнетка вузких джинсах ибелой футболке. Вообще, женщины комне так илипнут, иэта - неисключение.
        Япредложил ей выпить.
        - Ачто утебя есть? - томно сказалаона.
        - Здесь - старина Джонни, ауменя дома - бутылка черного Боумора илиплатиновая Эль-Тероса - навыбор.
        - Втаком случае начнем сДжонни.
        Онавзяла уменя изруки бокал, отпила, повернулась кбармену иподняла вверх два пальца.
        - Мнетоже двойной! - кивнуля.

* * *
        Старина Джонни Уокер нас неподвел - вскоре мы уже загружались втакси, совершая приэтом весьма неприличные действия. Чтоуж там говорить, ради неприличных действий я исмылся изЮжного, чтоб ему пусто было, Бутово!
        - Куда едем? - неповорачиваясь, спросил водитель.
        Вот! Куда едем-то? ВБутово, гдеунылое все ипустая квартирка вП-44, или… Черт, онаведь ждет отменя элитного бухла, полицу вижу - ждет. АСоколов запретил вМедведково ездить. Носам приэтом всвоей хваленой квартирке даже одеколона неоставил. А,ну его вбаню, чекиста проклятого.
        - Проезд Шокальского! - крикнул я иполез кбрюнетке подфутболку.

* * *
        Взамочную скважину я попал раза спятого - брюнетка ктому времени висела намне, обхватив руками иногами. Онасовершенно аморально облизывала мое ухо инаманикюренными ногтями рвала мне куртку наспине.
        Наконец дверь щелкнула иоткрылась. Мызашли. Япопытался наощупь найти полочку дляключей, брюнетка елозила помне ипостанывала.
        Ключи скользнули мимо иупали. Громкий «бдзынь!» разнесся повсей квартире исловнобы вывел меня изтранса.
        Япочувствовал странный, чужой запах - моя квартира пахнет нетак.
        - Невключай свет, - сказал я ипоставил брюнетку напол, - подожди меня вванной.
        - Аты фантазер! - сказала она ипровела ногтем помоей щеке. - Ладно, неси уже свой черный Боумор. Япока подготовлюсь.

* * *
        Явзял длинный железный рожок дляобуви ивооружился им, какмачете. Вквартире - вмоей квартире! - что-то происходило, пока меня небыло. Иврядли что-то хорошее.
        Япрокрался вгостиную - окно открыто настежь, аветер колышет занавески. Сулицы проникает свет фонарей ихолодный воздух. Вцентре, намоем постаменте длячайной церемонии (накотором обычно пили вовсе нечай), лежит кучка какого-то мусора. Горелые листья, перья. Яосторожно понюхал кучку - да, запах идет именно отнее.
        Застенкой раздался резкий шум - я даже подпрыгнул. Спокойно. Этобрюнетка включила воду. Всевпорядке.
        Сжав покрепче ложку дляобуви, япрошел накухню. Скорее всего, подумаля, один молодой симпатичный мужчина забыл закрыть окно, когда уходил издома впрошлый раз. Былсильный ветер, вотинанесло вквартиру всякой ерунды. Язахлопнул форточку исгреб мусор состола.
        Сейчас возьму вискарь, пойду вджакузи, тамменя ждет брюнетка - кстати, надо спросить, какее зовут.
        Наполу кухни лежал труп.

* * *
        Этотот черный раздатчик рекламы. Яузналего. Втойже толстовке, даже теже листовки изкармана торчат. Кто-то прорубил дыру вего грудной клетке ивынул то, чтобыло внутри. Янесилен ванатомии, номне кажется, чтовынули сердце. Весь кухонный пол залит коричневой кровью.
        Яслегка пошатнулся иухватился застену.
        «Дверь унего вщепки изрубили, ясама видела».
        Надо бежать.
        Внесколько прыжков я добрался дованной.
        - Быстро одевайся, уходим.
        - Агдеже виски, малыш?
        Япротянул руку ивыключил воду.
        - Быстро одевайся, дура.
        Видимо, мойголос звучал убедительно, потому что брюнетка выскочила изджакузи иначала натягивать джинсы. Штаны никак неналезали намокрое тело.
        Вэтот момент вовходную дверь что-то ударило.
        БАМ!
        «Дверь унего вщепки изрубили».
        - Бежим вкабинет, тамбалкон спожарной лестницей, - сказаля.
        Кабинет заперт.
        БАМ!
        Яего регулярно запираю - все-таки домой комне заходят малознакомые люди. Яударил покарману - ключей нет. Онинаполке увхода. Яназад. Полка увхода - ключей нет. Ониупали, япомню. Янаклонился.
        Что-то зашелестело, ичерез секунду навнешний подоконник вгостиной опустилась огромная белая птица скрасным клювом. Хорошо, чтоя закрыл окно, - птица стукнула встеклопакет, стеклопакет выдержал.
        Яподобрал ключи.
        Итут птица громко крикнула:
        «Кхаа!»
        Страшный, неприятный крик. Яневольно зажал уши ладонями. Брюнетка испуганно завизжала.
        Накухне что-то зашевелилось.
        Ядобежал докабинета ивсунул ключ взамочную скважину.
        Скухни вышел мертвый негр сдырой вгруди ипрохрипел:
        - Тыдумал, Кехинде, отменя можно спрятаться?
        Яповернул ключ. Замок щелкнул.
        - Ясъела окан твоего любимого Тайво, ноэтого мало, Кехинде, - мертвый негр поднял правую руку.
        Брюнетка опять завизжала и, похоже, собралась упасть вобморок.
        Яоткрыл дверь ивтащил брюнетку вкабинет.
        Негр впустил белую птицу иповалился наламинат, какмарионетка, укоторой обрезали нитки.
        Язахлопнул кабинет и, навалившись всем телом, попытался подвинуть книжный шкаф. Шкаф был очень тяжелый исдвинулся всего наполсантиметра.
        «Кхаа!»
        - Ну-ка, помоги! - повернулся я кбрюнетке, ноона упала наспину изабилась вконвульсиях.
        «Этого еще нехватало», - подумаля, опустился около нее наколени итряхнул заголые плечи:
        - Эй!
        Брюнетка открыла глаза ипосмотрела наменя каким-то чужим взглядом. Взглядом злобного дикаря.
        - Никакая дверь неспасет тебя, Кехинде! - сказалаона.
        Вэтот момент вдверь что-то ударило ипрошло насквозь. Что-то красное.
        Ябросил брюнетку ипобежал набалкон.
        Яуже открыл пожарный люк, когда дверь стреском разлетелась, ивкабинет зашла невысокая чернокожая старуха сбелыми волосами. Онаповела повоздуху носом, словно принюхиваясь. Этоведьма! Ведьма-оборотень! Попожарной лестнице я слетел навосьмой этаж, авдогонку мне раздался крик:
        - Кхаа!

* * *
        Яспускался этаж заэтажом, абелая птица кружилась вокруг. Онаневидела меня, ночуяла. Онапыталась проникнуть внутрь, нопочему-то неразбивала стекла. Может, ейненравился их запах?.. Трудно сказать.
        Ямысленно благодарил соседей, чтоони так дружно застеклили лоджии. Несколько раз - наседьмом ичетвертом - птица садилась наподоконники иприцеливалась, ностекла, наверное, были ей непозубам. Вернее, непоклюву.
        Ивот второй этаж. Балконная дверь закрыта, забортом медленно парит ведьма, ая открываю люк ивижу полоску асфальта, адонее - три метра свободного падения. Илидаже больше.
        Яоглядываюсь - ниверевки, нилестницы - ничего нет наэтой проклятой лоджии. Только ящик сподгнившими яблоками. Ястучу вквартиру, нотам темно, никакого шевеления.
        Пока я тормозил, белая птица пристроилась накакой-то выступ ипровела когтем постеклу. Раздался страшный скрежет.
        Яподумал - анеподнятьсяли обратно, может быть, удастся зайти хоть вкакую-нибудь квартиру? Ноптица уже прорезала себе путь. Налестнице, даеще ивверх, онаменя догонит замгновение.
        Зажмурившись, япрыгнул.

* * *
        Яочнулся вбольнице. Ноги вгипсе, голова гудит. Стены - цвета термоядерной бирюзы, потолок, конечноже, белый. Койки расставлены кое-как, безмалейшего намека насмысл. Накойках - желтоватое белье, торчат полосатые матрасы. Дизайнеру этого интерьера нужно руки поперебить.
        - Так, мыуже проснулись? - Откуда-то из-за головы подошел доктор ипосмотрел наменя сукоризной: - Чтож вы совсем себя небережете, молодой человек? Увас вкрови столько промилле, чтоя даже недоконца уверен, чтовы живы. Нехорошо.
        Доктор погрозил мне пальцем.
        - Ножки мы ваши подлечили, - сказалон, - скоро будете опять бегать, какпрежде. Темнеменее былобы весьма любопытно услышать, чтоже свами произошло. Вашу, таксказать, версию событий.
        - Мнетоже весьма любопытно, - откуда-то вышел Соколов скрасным блокнотом иручкой, - тем более что втвоей квартире, Архангельский, нашли два трупа. Иладнобы только девица, ноиностранный студент - это, знаешьли, попахивает международным скандалом!
        Ярассказал все какбыло - проклуб, протакси, промертвого африканца, проведьму… Вобщем, все.
        - Замечательная история, - сказал доктор, - все какя ипредполагал. Алкогольный психоз, отягченный галлюцинациями ипараноидом. Нужно лечить.
        Соколов вздохнул:
        - Выправы, Илья Ильич. Ая ведь вам неповерил сначала…
        - Совсеми бывает, Андрей Андреевич, неволнуйтесь. Иведь, чтосамое интересное - вего бреде четко прослеживается система. Вызнали, чтоафриканское племя йоруба придает особое значение близнецам? Таквот, этиТайво иКехинде - традиционные имена дляйорубских близнецов. Считается, чтоуних одна душа надвоих. Один, какони это называют, окан.
        - Хм, - Соколов пометил что-то вкнижечке икивнул вмою сторону, - аон откуда все это знал?
        - Прочитал где-нибудь, малоли. Илифильм документальный… Ивы только посмотрите, какэто повлияло наего алкогольный бред! Ведьма-оборотень, выподумайте…
        Доктор покачал головой иушел, приговаривая: «Вытолько подумайте - ведьма-оборотень».
        Соколов глянул наменя, убрал блокнот вовнутренний карман итоже направился квыходу:
        - Нуинатворил ты делов, Архангельский… Лечись уж теперь. Ятебя, какмог, отмазал.

* * *
        Ия лечился. Яел их гадкую еду. Глотал их мерзкие таблетки. Ходил наих групповую терапию. Выслушивал каждый день «чтож вы совсем себя небережете, молодой человек».
        Вконце концов я исам осознал, чтовся эта дребедень сафриканским уду-вуду мне привиделась. Чтонельзя столько пить. Чтоесть идругие способы бороться соскукой - я, правда, непонял, какие. Вбольнице их точно небыло.
        Меня направили накомиссию, гдея рассказал правильную версию событий - провиски, проревность, прогаллюцинации, пропараноид. Прокухонный нож, который я куда-то задевал. Именя выпустили. Поставили научет сразу вдвух диспансерах (наркологическом ипсихоневрологическом) ивыпустили.

* * *
        Ясорвал пломбу сдвери ивошел вквартиру. Бардак - страшный. Дверь вкабинет изрублена, кухня икоридор залиты сухой кровью, кругом валяется моя одежда - видимо, былобыск.
        Всебухло скухни пропало, вместо него наполке лежала записка: «Конфисковал длятвоегоже блага. Соколов».
        Явключил ноутбук ипроверил почту. Сотни писем, срыв сроков, штрафы попроектам… Письмо изБенина:
        «Ссожалением сообщаем, чтоВаш родственник Тайво Архангельский умер. Жаль, чтовы невоспользовались билетами иприглашением, которое мы Вам высылали. Всенаследство г-на Тайво пришлось направить вФонд помощи западноафриканским племенам (ФПЗАП). Если Вы намерены взыскать наследство через суд, обращайтесь комне поадресу: дом10, бульвар Токпота, Порто-Ново, Бенин. Суважением, адвокат Нбенге Ури, эсквайр»
        Накухне я нашел пачку сигарет - была уменя припасена длягостей. Самя некурил - добольницы. Там-то кто угодно закурит. Во-первых, отскуки, во-вторых, отзапаха, ав-третьих… Хотя небуду я вам обольнице, неинтересно это.
        Ямысленно поблагодарил Соколова зато, чтоон неконфисковал исигареты - он мог. Достал одну, взял зажигалку ивышел набалкон.
        Набалконе стояла белая птица сдлинным красным клювом. Невидящим взглядом она посмотрела наменя икрикнула:
        «Кхаа!»
        Дмитрий Мордас
        Прикосновение
        Вечер неклеился. Рома молчал, сгорбившись закомпьютером, ипочти необращал наАнтона внимания, атому неоставалось другого, кроме какпялиться накорешки книг илинаулицу, гдекоторый уже день лил дождь.
        «Изачем я вообще пришел? - думал Антон. - Соня-то вовсе отказалась идти, сказала, чтоРома теперь какой-то странный, ивзгляд унего злой, ичто она вообще его боится».
        - АСоня почему непришла? - словно прочитав его мысли, бросил через плечо Рома.
        - Говорит, дела какие-то.
        Крутанувшись настуле, Рома окинул Антона рассеянным взглядом.
        - Ивпрошлый раз ее небыло… - пробормоталон, апотом вдруг выпалил, подавшись вперед: - Почему ты отворачиваешься?
        - Чего? - переспросил Антон. Онтолько сейчас заметил, чтозапястье уРомы исцарапано вкровь.
        - Тывсе время прячешь лицо, - сказал тот ипочесал руку. - Немогу понять, зачем.
        - Тыочем, вообще?
        Ромин взгляд несколько прояснился, ион покачал головой:
        - Датак. Ниочем. Забудь. Этонетолькоты. Всетеперь такие.
        Онотвернулся, иопять стало тихо. Было слышно, какзаокном стучит вподоконник ветка березы, точно робкий, нонастойчивый гость, которому непременно нужно войти.
        - Аты веришь впривидения? - спросил неожиданно Рома. Вкомнате, слабо освещенной только монитором компьютера, подшум дождя заокном, этот вопрос заставил Антона вздрогнуть. - Нет, даже невпризраков… встранное… всверхъестественное.
        - Незнаю, - ответил Антон. - Может, что-то такое иесть, только сам я невидел. Хотя, может, видел, нонепонял, чтоэто сверхъестественное.
        - Понялбы, еслибы видел.
        Казалось, наэтом разговор икончится, ноРома, помолчав немного, продолжил:
        - Тебе невстречались смертельные файлы? Нуизтех, чтопосмотришь иумрешь?
        Антон рассмеялся. Напряжение немного спало.
        «Сейчас он предложит мне посмотреть какую-нибудь чушь и, может быть, попытается напугать: закричит илиеще что-нибудь еще такое выкинет. Этокакраз вего духе».
        - Какже! Смертельные видео сдвумя миллионами просмотров наЮтуб. Проклятые фото, которое школьники ставят себе нааватарки. Блин, кажется, слышал даже осмертельной странице ВКонтакте. Серьезно. Правда, потом оказывается, чтовидео, дескать, было неполным, фотография немного нета, вотесли ты найдешь полную версию или«ту» фотографию, воттогда точно помрешь.
        - Всетак. - Рома встал, подошел кстене ипринялся ковырять пальцем обои. - Мнеодно такое попалось. Говорят, нужно посмотреть его три раза… ноэто, наверное, чепуха. Просто… я нехочу его смотреть… аоно…
        Онснова ссилой почесал руку иобернулся.
        - Тыничего неслышишь?
        - Нет.
        «Емубы кдоктору», - подумал Антон, глядя начерные круги подглазами друга.
        - Онодругое, понимаешь? Человек нанем теперь… он… он скребет. - Рома почесал руку, ипоней потекла тоненькая струйка крови.
        Тутвкомнату вошла его мама сдвумя чашками чая, Рома замолчал и, только дождавшись, когда шаги ее стихнут вкоридоре, прошептал:
        - Егонужно посмотреть три раза, понимаешь? Чтобы умереть. Ая больше нехочу. Тыпосмотришь.
        Этобыло скорее утверждением, чемпросьбой.
        Антон отхлебнул изкружки истал раздумывать, какбы поскорее убраться домой. Права была Соня.
        - Смерти моей хочешь? - спросилон, надеясь шуткой хоть немного разрядить обстановку.
        Рома неулыбнулся:
        - Посмотри искажи, чтоты видел.
        Антон глубоко вздохнул:
        - Нуладно, давай свое кино.
        Рома опять отвернулся кстене:
        - Там. Нарабочем столе. Называется «Прикосновение».
        - О,кажется, фильм такой был…
        - Откройего!
        Антон расположился вкресле, отыскал наэкране черный квадратик. «Прикосновение.3gp».
        «Немогли вформате получше записать!» - успел подуматьон, прежде чем ролик начался.
        Видео раскрылось, распахнулось змеиной пастью. Черно-белое, зернистое. Вкадре появился угол комнаты. Обои вцветочек. Ичеловек. Онстоял вуглу спиной ккамере ираскачивался изстороны всторону. Этобыл настоящий урод, щуплое тело казалось сложенным изветочек, аголова была огромной, вдвое больше обычной, почти квадратной. Человека трясло. Онразмахивал руками, ипотому, какдрожат его голова иплечи, было видно, чтоон кричит.
        Тошнота подкатила кгорлу. Беззвучный крик человека впивался вуши, иАнтон заоралбы вместе сним, новидео кончилось, внезапно сменившись чернотой. Втемноте ощущалось движение, точно экран был просто бархатной черной завесой, из-за которой кто-то слепо нашаривал выход.
        - Выключи! - крикнул Рома, иАнтон срадостью подчинился.
        Онвстал, чувствуя, какпостепенно расходится потелу дрожь. Ввоздухе поплыл едва уловимый запах кислого пота икаких-то смутно знакомых лекарств.
        - Чтоты видел? - набросился нанего Рома.
        - Человека, - ответил Антон. - Онвроде кричал.
        - Аеще?
        - Комнату. Обои.
        - Тывидел его лицо?
        - Дачто это вообще такое было?! Ячуть вштаны неналожил! Какой придурок такое снимает?
        Антон отошел кдвери истарался теперь держаться подальше отмонитора.
        - Лицо его видел?!
        - Нет, только спину.
        - Ондвигался?
        - Нуон раскачивался. Кажется, руками шевелил.
        - Онскреб? Стену скреб?
        - Данет… вроде… Просто трясся.
        - Понятно. - Рома впервые завечер улыбнулся. Этобыла страшная улыбка, ноАнтон смотрел теперь ненанего - он глядел наобои. Такиеже точно, какнавидео. Поним тянулись глубокие царапины.
        Наэтом разговор закончился. Антон распрощался сРомой, утратившим кгостю всякий интерес. Лишь напоследок тот опять пробормотал что-то протех, ктопрячет лица.
        Подороге домой ипосле, заужином, Антон все немог отделаться отвоспоминаний обэтом видео. Отом, чтовдвижениях человека ивего фигуре было нечто противоестественное, тошнотворное. Вминуты тишины ему казалось, будто он все еще слышит - неслухом, аскорее каким-то внутренним чувством - беззвучный крик.
        Онрешил позвонить Соне внадежде, чторазговор сней поможет избавиться отнаваждения. Были времена, когда они могли говорить потелефону часами, иобщение нарасстоянии выходило уних даже лучше, чемвживую. НоСоня невзяла трубку.
        «Спит, наверное», - сказал он себе.
        Слишком уж часто она спала впоследнее время. Иэти эсэмэски, неизвестно откого, которые она непоказывала. Ацветы, которые он видел унее накухне? «Подружка подарила». Какже. Подружка.
        Онотшвырнул телефон иулегся надиван. Егораспирало отзлости, ихотелось прямо сейчас поехать кней испросить напрямик. Потом он опять подумал оцветах, затем - обобоях вцветочек, имысли плавно вернулись ктому видео. Отвратительный, лысый, похожий наперезрелый кабачок затылок.
        Онсел застол, открыл ноутбук, ввел вГугле: «Прикосновение.3gp» иразочарованно уставился наэкран.
        Фильм «Прикосновение». Клип какой-то поп-группы. Снова фильм. Клип. Песня.
        Онпролистал несколько страниц результатов поиска, нонебыло того, чтоему было нужно. Онхотел уже дописать впоисковике: «Смертельное видео», ноперед этим щелкнул зачем-то надевятую страницу поиска исразу уперся взглядом встранную ссылку.
        «Прикосновение резиновые обои прикосновение смертельно 3gp располагают богатым керамогранит прикосновение василькового» - гласил текст подсней.
        Просто каша изобрывков чьих-то запросов. Такие страницы генерируются автоматически.
        Но:
        «Прикосновение смертельно.3gp».
        Поразмыслив секунду-другую, Антон перешел поссылке. Страница неоткрылась, вместо этого началось скачивание файла сдлинным нечитаемым именем, после чего браузер закрылся, оставив нарабочем столе, прямо поцентру, файл. «Прикосновение.3gp. Посмотришь три раза - умрешь».
        - Воткак! - сказал Антон вслух. Ондолго смотрел назначок, который подпристальным взглядом, казалось, немного подрагивал. Вернулась тошнота, иповсему телу побежал озноб.
        Антон больше нехотел смотреть этот ролик. Онвыделил файл исобрался было удалить его отгреха подальше, новидео открылось. Какивпрошлый раз, распахнулось, захватив сразу весь экран. Антон судорожно попытался закрытьего, нофигура уже начала трясти своей огромной, какведро, головой.
        Уширезанул беззвучный крик, заставивший подумать обультразвуке, олетучих мышах. Человек вскинул руку, всюисцарапанную докрови, докостей, имертво, какмарионетка илинасекомое, отрывистыми движениями принялся скрести обои.
        «Онскребет».
        Ихуже того. Человек стал поворачиваться. Антон отшатнулся иупал состула. Секунду он лежал, ожидая, чтосейчас надним появится голова этого чудовища, выползшего изэкрана, ноничего непроисходило.
        Антон вскочил иссилой захлопнул экран ноутбука, гдеуже закончилось видео, итеперь клубилась темнота.
        «Два!» - подумалон. Ипочесал запястье.
        Ночью унего поднялась температура, ондолго ворочался безсна, кутаясь водеяло. Емувсе казалось, чтокто-то топчется вуглу ивсе скребет искребет стену.
        Утром он узнал, чтоРома умер.
        Ромина мама позвонила маме Антона, ион, только проснувшись, стемпературой, недоконца понимая, чтоже случилось, отрешенно наблюдал, какмама носится поквартире, какхватает ибросает какие-то вещи ичто-то отнего требует. Впамяти отпечатался лишь самый конец разговора, когда она склонилась надним, сидящим вкровати:
        - Аты что? Такибудешь дома сидеть?
        - Чемя ему помогу? - Рука чесалась, голова болела, ивсе плыло перед глазами. Онзнал, чтоРома умер, чтослучилось страшное. Ноэто все было неважно, точно произошло скаким-то далеким иктомуже неприятным человеком. - Мненужно поспать.
        Онснова забрался пододеяло ивыглянул только после того, какзамамой хлопнула входная дверь. Онлежал, бездумно разглядывая длинные царапины наобоях, ислушал, какгудит, несмотря назакрытую крышку, ноутбук, похожий напритаившегося зверя.
        После полудня позвонила мама.
        - Тебя вполицию вызывают, - сухо сказалаона.
        «Нет-нет. Этоведь нея, - подумал Антон. - Я-то тут совсем нипричем».
        Онзаписал, куда ивкакой кабинет ему нужно подойти, кое-как собрался ивышел наулицу.
        Дождь сменился мелким, похожим насоль колючим снегом, которым ветер злобно швырял впрохожих. Люди прятались, ктокакмог, поднимали воротники, наматывали налица шарфы либо просто отворачивались.
        «Почему ты отворачиваешься?» - вспомнились слова Ромы. Лишь сейчас он впервые осознал, чтоРома умер. Чтопрямо сейчас, вэтот самый миг, онлежит где-то неподвижный, холодный излой. Иэтот ледяной ветер, хмурый день иблеклые, безликие прохожие казались странным образом созвучны исоучастны его смерти.
        Вотделе полиции было пусто, дежурный навходе проверил паспорт ивернулего, даже неподняв головы, чтобы сличить фотографию. Вотделении было тихо инемного напоминало поликлинику после обеда. Антон легко отыскал нужную дверь. Дознаватель, маленький июркий, всеметался покабинету, исосредоточиться нанем никак неудавалось. Тоон листал бумаги, ронялих, поднимал, тоносился покабинету, распахивал дверцы шкафов, ато вдруг, что-то ворча, лезподстол, пока Антон давал письменные показания. Всепрошло наудивление быстро, ивскоре Антон соблегчением вышел вкоридор. Как-никак его нивчем необвиняли.
        Налавочке возле кабинета он увидел Соню. Наее бледном лице выделялись заплаканные глаза итемные, сухие губы. Заметив Антона, онаотвела взгляд, и, неуспел он сказать ей хоть слово, изкабинета послышалось:
        - Маркова! Маркова здесь?
        Соня встала ипрошла мимо, едва коснувшись его рукавом пальто.
        Антон, врастерянности проводив ее взглядом, присел налавочку истал ждать. Полицейские водили мимо каких-то людей вспортивных штанах, пробегали, цокая каблуками, девушки вкоротких форменных юбках. Один раз важно прошел никем несопровождаемый бомж согромным животом. Антон поежился, единственным его желанием теперь было уснуть.
        Сони небыло очень долго, может быть час. Наконец она показалась, нонеобратила наАнтона внимания, асразу двинулась квыходу, вытирая платком слезы.
        - Подожди!
        Антон пошел следом. Онивместе вышли наулицу, гдеветер стал еще сильнее, иклубился снег, такчто было непонятно, сверху он сыпет илиподнимается снизу. Антон все шел заней, нерешаясь приблизиться. Соспины Соня казалась совсем незнакомой, чужой, ноАнтон продолжал свою странную погоню, только потому что знал: если он сейчас сдастся, этим все икончится.
        Ужевозле своего дома Соня остановись. Лишь теперь Антон сумел обнятьее, холодную, сбезвольно опущенными руками. Наее щеках блеснули слезы.
        - Ненадо плакать, милая.
        - Этоя виновата, - сказала она слабо.
        - Нет, нет! Никто невиноват. Этовсе просто… Ядаже незнаю, чтоэто… просто глупость, оннемог…
        - Онзвонил мне вчера ночью.
        Приэтих словах Антон почувствовал, какчьи-то ледяные пальцы пробежали поспине.
        - Онговорил, чтолюбит меня ичто всегда любил, ссамого детства. Ичто ты только портишь мне жизнь.
        Антон разжал объятия иотступил нашаг.
        Онвспомнил странную улыбку, скоторой встречал его Рома. Иэто: «Апочему Соня непришла?»
        - Ичто, тыдумаешь, яему ответила?
        Антон нехотел знать.
        - Ничего. Япросто молчала, аон говорил иговорил. Чтохочет слышать меня, говорил, чтоумрет, ая молчала. Онговорил, чтовсе отнего отворачиваются, ая тогда непонимала, каково это. Япросто молчала инезнала, чтоему сказать.
        Антон даже непытался ничего ответить, перед глазами поплыло, ион прикрылся тыльной стороной ладони.
        - Вотиты молчишь. Какивсе. Дапочему вы все отворачиваетесь! - крикнула она ипобежала.
        Антон сумел догнать ее только усамого подъезда и, схватив зарукав, развернул ксебе. Быть может, слишком жестко.
        «Отворачиваетесь». Перед глазами поочередно мелькали то затылок страшилища навидео, топрячущие лица прохожие, тоулыбка Ромы.
        - Погоди! Тыего смотрела? Товидео? Смотрела?
        Онсам непонял откуда взялся этот вопрос. Емудаже ненужен был ответ, онитак знал. Соня вдруг успокоилась, посмотрела куда-то вдаль, через плечо Антона, итихо сказала:
        - Дапошелты!
        Антон выпустил ее рукав, иона скрылась вподъезде, оставив его накрыльце.
        Всеэто было каким-то кошмаром.
        «Нужно просто поспать, ивсе пройдет», - сказал он себе.
        Дорогой он всматривался впрохожих, которые все также прятались ответра. «Онитоже отворачиваются», - подумалон, ивдруг странная мысль посетилаего. Авиделли он вообще сегодня хоть чье-то лицо? НуСонино - это точно, акроме? Лицо мамы? Кажется, нет. Полицейского? Тотвсе бегал покабинету илизакрывался бумагой, будто боялся, чтоАнтон его узнает. Ещекто-нибудь? Оннепомнил. Внаступающих зыбких сумерках прохожие казались небрежными, полустертыми набросками. Безлиц.
        Дома было темно, только кухню освещал маленький зеленый светильник, чтовисел надраковиной. Антон сначала даже подумал, чтоквартира пуста, но, заглянув краем глаза накухню, ксвоему удивлению, заметил ураковины неподвижно застывшую маму. Судя повсему, онадаже незаметила его возвращения.
        «Нуихорошо», - подумалон. Разговаривать сней сейчас совсем нехотелось. Онтихонько прокрался всвою комнату и, нераздеваясь, забрался пододеяло. Вернулся озноб. Суставы крутило, застучали зубы. Онсвернулся клубком пододеялом ивпервые запоследние, наверное, десять лет заплакал.
        Емубыло жалко Рому, аеще больше жалко себя, одиноко лежащего впустой комнате. Онвспомнил Соню иэто ее «Дапошелты!» ипонял, чтоостается совсем один.
        Темвременем окончательно стемнело, ивтемноте стало чудиться, будто кто-то вошел вкомнату, встал вуглу иждет, пока Антон заснет. Вгорле пересохло, рука опять стала зудеть, и, сколькобы Антон ее ничесал, легче нестановилось. «Нужно перевязать ее чем-нибудь, - подумалон. - Ипопить».
        Онприслушался. Низвука. Внадежде нато, чтомама ушла скухни, онструдом встал и, шатаясь, побрел накухню.
        Мама стояла все тамже, всевтойже позе.
        Антон пошел кстолу, налил себе воды изкувшина изалпом осушил стакан.
        Мама нешелохнулась. Еетихая неподвижность вдруг напугала Антона, какиногда пугает вмагазине человек, который вдруг оказывается манекеном.
        - Мам, - позвалон.
        Внезапно плечи ее затряслись, онавскинула правую руку ипроскребла ногтями подверце шкафа.
        Антон отступил вдверной проем.
        Онаоборачивалась.
        Антон бросился втемноту коридора и, опираясь остену, проковылял всвою комнату.
        - Даже непришел! - крикнула мама ему вслед. - Утебя друг умер, аты даже непришел! - Послышались сдавленные рыдания. - Виделбы тыего. Такой маленький. Ребенок совсем, аты его бросил!
        Антон натянул одеяло наголову.
        Немного погодя, мама вошла кнему ивстала укровати черным столбом.
        - Тыхоть напохороны придешь? - спросила она уже спокойнее.
        - Да, - ответил он из-под одеяла. - Авосколько?
        - Водиннадцать.
        - Хорошо.
        Едва она ушла, втемноте опять заскреблось. Будто мыши рвали обои. Антон выглянул изсвоего укрытия ипонял, чтовкомнате уже несовсем темно - изщели взакрытом ноутбуке струился грязноватый свет. Антон поднялся, чтобы выключить эту штуковину, открыл крышку изакричалбы, еслибы горло несвело внезапным спазмом.
        Уродец все еще был там ивсе еще драл ногтями обои итряс своей огромной головой. Только обои были другими - невцветочек, какраньше, автемных ромбах. Совсем каквкомнате Антона.
        Антон смахнул ноутбук состола, итот грохнулся напол, ноэкран непогас. Ипроклятый уродец внутри все скреб искреб. Только когда запись сменилась темнотой, Антон решился подойти кноутбуку ивынуть изнего аккумулятор.
        «Три», - подумалон.
        «Нет-нет. Нетри. Яведь несмотрел. Этот раз несчитается».
        Втишине все еще слышалось поскребывание. Включив свет, Антон осмотрелся. Онбыл один, воттолько настенах появились царапины. Вертикальные, горизонтальные, косые, ониневыглядели свежими, асловно были здесь уже давно, просто никто необращал наних внимания.
        «Наверное, таконо иесть, - подумал Антон, почесывая руку. - Япросто незамечал их раньше».
        Вглубине души он знал, чтолжет себе, ноэто было объяснение, ионо его полностью устраивало. Немного успокоившись, Антон поднял ноутбук, поставил его настол иаккуратно положил рядом аккумулятор.
        - Янесмотрел! - сказал он громко, после чего, невыключая свет, наконец уснул.
        Восне он знал, чтоРома мертвый, нопочему-то радовался его приходу.
        - Привет! - сказалон, ноРома неответил, амолча глядел нанего изкресла.
        Наверное, сердится, решил Антон ипротянул ему руку. Казалось неприличным непоздравить друга стем, чтотот живой, несмотря нато что умер. Мало укого так получалось. Рома откатился накресле глубже втень, такчто остались видны только его синие счерными ногтями пальцы, сжимающие подлокотники.
        Антон шагнул кнему, игость еще немного отодвинулся. Нужно включить свет, подумал Антон, иначе Рома так ибудет прятаться втемноте. Свет зажегся, слабо осветив комнату. Этозагорелся экран ноутбука, итот, скребущий, былтам.
        «Нет! - хотел сказать Антон. - Егонельзя смотреть».
        Онбросился кноутбуку, чтобы остановить ролик, нотут увидел наконец лицо Ромы.
        Вэтот момент та часть его сознания, чтоотвечала зарациональное мышление, начала просыпаться.
        «Онмертвый! Явкомнате смертвецом!»
        Лицо друга было безобразным, изперекошенного рта вываливался отвратительно длинный язык, чернокрасный, похожий натолстый опухший палец, анашее багровел рубец.
        Мертвец схватил его заголову иразвернул ее кэкрану. Урод обернулся.
        Антон закричал ивыпал изсна.
        Онсидел перед компьютером. Экран был темный, ааккумулятор так илежал рядом.
        Три.
        - Нет. Нетри! - сказал Антон, обращаясь ккому-то, притаившемуся заспиной, ипочувствовав некоторое облегчение отсвоих слов. Ничего страшного. Онведь несмотрел.
        Онподошел кокну, закоторым пошел уже настоящий снег, крупный, похожий наперья изподушки. Весь последний день казался наваждением ибредом. Смерть Ромы, всеэти прохожие безлиц ито, чтосказала Соня. Разве могла она такое сказать? Отыскав телефон, Антон позвонилей. Пусть начасах было почти что два ночи, пусть даже она снова пошлетего. Пусть. Лишьбы услышать ее голос.
        Навтором гудке она ответила.
        - Алло, - голос был низкий, хриплый, слабый. Она, наверное, плакала всю ночь.
        - Прости. Я,наверное, тебя разбудил.
        Онанеотвечала, иэто молчание, полная тишина, безо всякого намека накакой-либо шум, даже безотзвука ее дыхания, пугала. Емупредставилась квартира Сони: темный коридор, старые лакированные дверцы шкафов, красные, счерным узором ковры наполах. Иникого.
        - Соня, - повторилон, стараясь хоть как-то развеять эту тишину.
        - Да. - Выдох.
        - Можно я приеду? - спросил Антон напрямик.
        - Приходи, - голос был совсем непохож наСонин. Будтобы даже мужской.
        Потом опять тишина.
        - Нуя тогда выезжаю.
        Антон бросил трубку, чтобы неоставаться наедине сэтой тишиной, ивпоследний момент ему послышалось, чтокто-то натой стороне смеется. Такмог смеяться пьяный илибольной. Сумасшедший.
        «Аведь это неона, - подумал Антон. - Тамунее кто-тоесть».
        Онвспомнил, какстранно вела себя впоследнее время Соня, какотказывалась гулять, ссылаясь надела. Дакакие унее могут быть дела? Онопять вспомнил обэтих цветах накухне.
        Иникуда непоехал.
        Утром его разбудил отец. Впуховике иогромной меховой шапке, онуже готовился уходить.
        - Тамтебе мама записку оставила, - сказалон. - Ох,какздесь утебя душно, может, окно откроешь?
        Антон что-то ответил, ончувствовал себя еще хуже, чемвчера. Ивнос бил тяжелый запах пота спримесью лекарств, совсем кактогда, вквартире Ромы.
        - Нуя побежал! - крикнул отец уже изкоридора. - Аты одевайся теплее. Тамснег.
        Дверь хлопнула, Антон встал исодеялом наплечах подошел кокну. Заночь снег укрыл все белым, итолько черные воробьи скакали попушистым веткам.
        Накухне лежала записка.
        «Похороны в11».
        Онаккуратно сложил ее испрятал вкарман, затем безаппетита позавтракал, выпил таблетку парацетамола ипереоделся вчистое. Кожа наруке все еще зудела, исчесанное предплечье выглядело так, словно он пережил схватку созлобным котом. Отыскав вшкафу бинт, Антон кое-как обмотал руку, которая стала чесаться судвоенной силой, ноон твердо решил нетрогать ее больше.
        Было уже почти десять, когда он вышел издома.
        Онсобирался зайти кСоне, спросить обовсем напрямик, безоколичностей, ивысказать ейвсе. Сначала он надеялся встретить ее напохоронах, ночто, если она непридет?
        Наулице, глядя подноги, наприсыпанную снегом тротуарную плитку, онподумал, чтоголос вчера потелефону нетак уж ипоходил намужской. Этобыла Соня. Асмех? Может, онабыла пьяна? Какон мог ошибиться? Ичем дальше он шел, тембольше внем крепла уверенность втом, чтовчера он бросил Соню вбеде, ипорожденный этой уверенностью стыд заставил его почти что бежать.
        Онпредставлял, какподнимется кней, подбирал слова, чтобы попросить прощения.
        Возле Сониного подъезда стояли две полицейские машины, авокруг толпились люди ичто-то возбужденно обсуждали. Какая-то женщина плакала.
        Антон поднял глаза иувидел, чтоокно Сониной спальни начетвертом этаже распахнуто. Намиг внем показалось что-то белое - занавеска, колыхавшаяся ответра. Затем оттуда выглянул человек вполицейской форме ипосмотрел вниз.
        Антон бросился прочь поулицам, которые вдруг сделались пустынными. Оннеразбирал дороги, вокруг было только белое, белое, белое. Емуказалось, онумер илежит там, возле подъезда Сони, аэто неулица, алишь воспоминание оней, еефантом, белизна которого вот-вот сменится разложением итьмой.
        Оночнулся, сидя накровати всвоей комнате. Наботинках таял снег, икрупные капли катились наковер. Рядом, уног, какпреданный пес, лежало скомканное пальто. Рука чесалась невыносимо, Антон размотал пропитанный кровью бинт иотшвырнул его прочь.
        Вуглу заскребло. Антон поднял глаза.
        Онстоял устены. Теперь было ясно, чтоэто всего-навсего ребенок. Больной ребенок согромной лысой головой, удивительным образом непадающей стощей шеи. Егорубашка иджинсы были изляпаны грязью ибелой паутиной, ананоге висел обрывок веревки.
        «Свободен!» - пришла откуда-то ликующая мысль. Совсем чужая, словно кто-то закричал внутри головы.
        Человечек толстым желтым ногтем процарапал обои, оставляя глубокую борозду срваными краями. Всястена была покрыта такими царапинами, некоторые изкоторых оказались буквами, которые должны были, по-видимому, складываться вслова, ноникак нескладывались, другие были картинами: собака, человек, дерево, дом.
        - Уходи, - сказал ему Антон. - Третьего раза небыло!
        Уродец обернулся. Только теперь, глядя нато, чтобыло его лицом, Антон испугался. Онзакричал ивскочил скровати, ноноги неслушались. Онупал наковер, обхватил голову руками иначал повторять себе: «Несмотри, несмотри, несмотри, несмотри…» Лишь вэтом было спасение.
        Онслышал тяжелые шаги, подкоторыми стонали ипрогибались половицы.
        - Янесмотрелего! - выпалил Антон напоследнем дыхании.
        «Инепосмотрю!»
        Онуцепился заэту мысль, заставил себя подняться, ожидая, чтовлюбой момент почувствует прикосновение холодных рук, которые…
        «Нет-нет, недумай!»
        Вслепую он нашарил настоле ноутбук, подбежал кокну, распахнул его ишвырнул компьютер навстречу холодному ветру.
        Пришелец заорал. Егоголос, который раньше лишь чудился, теперь был тут, отражался отстен ирезал, впивался вуши, нозвук слабел помере того, каккомната наполнялась холодным чистым воздухом.
        Антон стоял, держась заподоконник, иулыбался.
        - Ая победил! - сказал он почти весело. Онзнал, чточеловек неподойдет: разве сможет он предстать перед этим светом иэтой белизной? - Сможешь?! - спросил Антон срывающимся голосом. Егодушил рвущийся наружу хохот.
        Всебыло так просто, чтоиребенок могбы понять.
        Рука чесалась уже меньше, видимо, воздух исвет исцелялиее, и, чтобы ускорить процесс, Антон выставил ее наружу.
        - Вотирука теперь нетвоя! - Онуже почти немог удерживаться отсмеха. Рома иСоня умерли, аон победил. - Иноутбук нетвой! Слышишь, урод?
        Антон забрался наподоконник изамер, глядя вниз наспокойную белую землю. Где-то впальто зазвонил телефон.
        «Похороны водиннадцать», - вспомнилон, иэта мысль показалась ему настолько смешной, чтоон больше несмог сдерживаться ирасхохотался так громко, какнесмеялся никогда вжизни, ичудовище присоединилось кнему лающим смехом идиота.
        Внизу собрались какие-то люди, онимахалиему. Оничто-то кричали. Среди них, держась заруки, стояли едва различимые фигурки. Соня иРома. Каквдетстве, когда они звали его погулять.
        - Ясейчас! - крикнул им Антон и, всееще смеясь, шагнул вперед.
        Дмитрий Козлов
        Агарес
        Санитары оставили накрытый простыней труп иудалились. Витя глубоко затянулся ипотушил сигарету встаканчике сдрянным недопитым кофе изавтомата. Вообще-то в«анатомке» было запрещено курить, новстоль поздний час, когда здесь оставались только они сГурским, правила можно было соблюдать неслишком строго.
        - Так-так… - схлопком натянув латексную перчатку наладонь, усмехнулся Гурский ипосмотрел намертвеца. - Ичьеже бренное тело теперь будут дырявить скальпелями студентики?
        Витя вздохнул ипосмотрел вокно, закоторым втемноте громыхал жестяными карнизами ливень. Холодный яркий свет потрескивающих люминесцентных ламп резал глаза. Тоска вдруг навалилась невидимым многотонным валуном. Захотелось все бросить инавсегда уйти изэтого пропахшего формальдегидом, забитого банками сорганами иобезображенными отбесконечных студенческих штудий телами царства смерти.
        Поежившись отхолода, проникавшего сквозь старые рассохшиеся рамы иисточаемого самими толстыми каменными стенами здания мединститута, Витя побрел ктелу. Ондумал остудентах, которые наводнят секционные залы утром; ихвеселый, жизнерадостный галдеж эхом разнесется подвысокими, вечно скрытыми втени сводами старых коридоров; отразится отпосеревшего кафеля иненадолго прогонит отсюда унылую погребальную атмосферу. Нолишь довечера, когда стихнет гулкое эхо шагов самых стойких зубрил, спешащих напоследнее метро, иостанутся только санитары-уборщики да они сГурским.
        «Аведь я когда-то тоже был одним изних», - подумал Витя, приближаясь кстолу. Когда-то, миллион лет назад, онбыл отличником, лучшим всвоей группе, игрезил сначала славой великого хирурга, апозже - уважением ипочтением, достойным профессора-анатома. Новрезультате, разменяв третий десяток, продолжает торчать вэтом предбаннике ада, получает сущие гроши ислушает, какпосмеиваются заего спиной хорошенькие молодые студентки, астарые, покрытые пылью часы «Стрела» подпотолком безжалостными щелчками отрезают отего жизни очередные потраченные впустую минуты…
        - Что-то рожа утебя невеселая, Витек, - хихикнул Гурский, хлопнув Витю поплечу иухмыляясь вовесь полный желтых зубов рот. Витя едва сдержался, чтобы незарядить вэтот прокуренный пожелтевший частокол кулаком: иногда Гурский страшно бесил. - Давай-ка глянем, кому еще вэтой жизни повезло, гы-гы…
        Театральным жестом, подобно фокуснику, Гурский сорвал простыню стела… инамиг обомлел.
        - Ухтыж ешкин кот! - вырвалось унего.
        Витя тоже удивился: загоды, проведенные вэтом гадючнике, ондосих пор ничего подобного невидел.
        Нашее бледного худощавого мужчины, чьетело лежало насекционном столе, темнела странгуляционная борозда - такая глубокая, чтоказалось, будто голова вообще отделена оттуловища. Открытые глаза блестели отраженным светом флуоресцентной лампы. Ноих сГурским взгляды привлекло другое.
        Нагруди мужчины была огромная татуировка.
        Странный орнамент изчерных штрихов, клякс иточек был заключен вусловный квадрат впределах грудной клетки. Элементы узора были строго геометричны, суглами вдевяносто градусов, инапомнили Вите лабиринт изкакой-то доисторической компьютерной игры, гдежелтый шарик сглазами иртом бродит позакоулкам, пожирая какие-то точки испасаясь отврагов. Ниже красовались буквы - «Агарес».
        - Эточто захрень? - задумчиво прошептал Витя, выуживая изпачки вкармане халата очередную сигарету. Заокном намгновение вспыхнула ослепительная белизна, заставившая искриться каждую каплю дождя настекле; мгновением позже шелест дождя утонул вгромовом раскате.
        Гурский, перестав разглядывать татуировку, удивленно уставился наВитю:
        - Витек, тычего, впалеолите родился? Этоже QR-код!
        - QR-код? - спросил Витя, прикурив сигарету иотправив облако дыма вплавание подстрекочущими напотолке лампами.
        - Ага.
        - Вынужден повторить вопрос: чтоэто захрень? Может, модный исовременный ассистент Гурский просветит старого пердуна?
        - Нуэто что-то вроде штрих-кода. Только длямобилок. Смартфон может их считывать ипереходить позакодированной ссылке насайт илискачать файл, нуимного чегоеще. Этоесли попроще. Апосложнее твой старый череп невыдержит.
        - Ладно. Нонакой черт его себе нагруди выбивать?
        Гурский пожал плечами, глядя натело. Витя уже готовился приступать кпрепарированию, когда увидел вглазах напарника огонек, говоривший орождении какой-то идеи.
        - Мыможем выяснить, - прошептал Гурский и, покопавшись ввечно набитых всякой ерундой карманах халата, выудил оттуда айфон. Витя вспомнил, какую радость доставило пару недель назад Гурскому приобретение этой штуковины. «Ещебы, - подумал Витя. - Небось отвалил занего полторы зарплаты имесяц жрал вермишель быстрого приготовления».
        Гурский вытянул руку сосмартфоном, нацелил зрачок камеры нагрудь мертвеца исделал снимок. Вите это показалось чем-то кощунственным - порой так делали некоторые студенты.
        - Нувот… Буквально несколько секунд, и… - начал Гурский ивздрогнул.
        Телефон вруке зазвонил. Гурский поднес его куху, иВитя услышал какой-то шепот… Рука Гурского, сжимавшая впальцах телефон, вдруг упала, словно резко ослабев. Экран смартфона погас, иодновременно, какпоказалось Вите, будто потух свет вглазах вечно веселого Гурского. Какбудто кто-то выключил лампочку заего глазами, которые вмиг затуманились.
        - Тема… Тема, тывпорядке? - похлопал его Витя поплечу инахмурился: Гурский будто впал вступор.
        Ассистент медленно, кактанковую башню, повернул голову кВите - словно она весила тонну. Надне подернутых белесой пеленой глаз мелькнуло удивление.
        - Телефон… Он… Онперестал работать… - прошептал Гурский, иВите непонравилось, какпрозвучали эти слова: безразлично ибезвольно, высыпавшись изорта Гурского, какпесок. Кожа Витиного коллеги побледнела, налбу выступил пот.
        - Слушай, тычто-то неважно выглядишь… - встревожился Витя. - Хочешь, яодин поработаю? Аты езжай домой.
        - Я… Да… Да,пожалуй, поеду… Извини, Витек, что-то мне непосебе… Даже незнаю, вчем дело.
        - Бывает. Вэтой трупорезке иногда накрывает так, чтоохота бежать сломя голову, - кивнул Витя. - Иди. Передавай Надьке привет.
        Рассеянно кивнув, Гурский поплелся квыходу. Витя подумал, чтотак даже лучше: водиночкуон, конечно, дольше будет препарировать труп, нозато небудет слушать бесконечный надоедливый треп Темы.
        Оннаверняка думалбы иначе, еслибы знал, чтовследующий раз увидит Гурского напохожем столе изнержавейки, итот уже никогда иникому нескажет нислова.
        Поначалу Витя неверил. Онстоял надсковородкой, накоторой уже начала подгорать яичница, инемигающим взглядом сверлил экран телевизора вкомнате.
        Репортер «Экстрим-Инфо», какобычно, сплохо скрываемым удовольствием повествовал обочередном ужасном убийстве ипоследовавшем заним суициде. Фоном служили съемки прекрасно знакомой Вите квартиры, гдежили Тема иего жена Надя. Бежевые обои, икеевская стенка ипрямоугольник выходившего впарк окна были так плотно покрыты алыми брызгами ипотеками, будто кто-то пытался неумело выкрасить квартиру вкрасный цвет.
        Только Витя, конечноже, знал, чтоэто за«краска».
        - …ассистентом кафедры столичного медуниверситета никогда прежде незамечали проявлений подобной чудовищной, звериной агрессии. Хозяин квартиры покончил ссобой, сделав себе настоящее харакири обыкновенным кухонным ножом - темже, который использовал длязверского убийства своей жены. Кажется, онпытался что-то вырезать насвоей коже. Работники милиции, первыми вошедшие вквартиру наулице Чистяковской, признаются, чтодавно невидели ничего подобного. Даже всвете захлестнувшей город эпидемии жестоких убийств исамоубийств этот случай кажется изряда вон выходящим…
        Витя почувствовал, какбрызги раскаленного масла жалят кожу, и, оторвавшись наконец оттелевизора, выключил конфорку. Криминальные сводки сменились жизнерадостной рекламой порошка «Тайд», ноперед Витиными глазами все еще стояли ярко-красные брызги набежевых обоях. Ониказались ненастоящими, почти карикатурными, каккровь-сироп изстарых ужастиков. Этонемогло быть правдой, немогло… Очередная утка «Экстрим-Инфо» - ведь все говорят, чтоони выдумывают сюжеты…
        Вздрогнув, Витя выключил телевизор, илишь тогда осознание реальности случившегося начало постепенно просачиваться вголову. Ноэто было чистой воды безумием. Гурский обожал жену, ачто касается суицида, товторого такого жизнелюба еще нужно было поискать: Витя частенько думал, чтоГурский плясал, шутил ивеселилсябы, даже завидев нагоризонте ядерный гриб. Чтоже могло заставить Тему совершить такое?
        Впамяти мелькнул вчерашний вечер. Тело. Узор. Кактам его назвал Тема? QR-код, кажется? Витя вспомнил слова ведущего: «…он пытался что-то вырезать насвоей коже».
        Значит, нужно было взглянуть натело.
        Первая иединственная пара уВити была только после обеда, даиотнее можно было легко избавиться, позвонив старосте группы: студенты «меда» отпрогула никогда неотказывались. Затолкав врот огарок яичницы, Витя отправился наОранжерейную, вЦентральное бюро судебно-медицинской экспертизы, куда поступали все тела справого берега реки. Проклятый дождь, непрекращавшийся неделю, залил улицы потоками грязи; несмотря наполдень, заокном автобуса, вкоторое яростно хлестала дробь ливня, царил почти ночной мрак.
        Напоиски Славы Фролова ушло буквально несколько минут: он, какобычно, торчал вбуфете, запивая растворимым кофе дрянные горячие бутерброды. Витя вкоторый уже раз поразился его аппетиту: вотличие отинститутской «анатомки», наОранжерейной пахло неформалином, аразлагающейся плотью. Ужчто-что, ааппетит этот аромат точно непровоцировал. Впрочем, уСлавы была какая-то особая физиология. Как-то раз он сказал Вите, чтоэта вонь напоминает ему запах таранки ивызывает острое желание выпить пивка.
        - Витек! Какими судьбами? - чрезмерно радостно воскликнул Слава, вскочив из-за столика иотряхнув схалата крошки.
        Витя скривился: позволенное Гурскому обращение «Витек» уэтого розовощекого толстопуза звучало непростительно фамильярно.
        - Слышал проГурского?
        - Нет. Ачто?
        Витя рассказал, наблюдая, какобычно пунцовые щеки Славы стремительно бледнеют.
        - Господи… - прошептал Фролов, отложив недоеденный бутерброд. - Такэто был Гурский… - Ивответ наудивленный взгляд добавил: - Тело привезли утром. Мнерассказывал один чувак изморга. Говорит, завсе пять лет, чтоздесь работает, такого невидал. Говорит, мужик себе нагруди какой-то лабиринт вырезал… Иведь сознание непотерял, пока резал, представляешь? Апотом, когда закончил, вогнал себе нож в…
        - Пошли, - потащил его залокоть Витя.
        - Куда?!
        - Ядолжен его увидеть.
        Всекционном зале Витю накрыло чувство нереальности: всетеже столы, теже мертвецы, каквсегда - незнакомцы, чужаки, будто инелюди вовсе, апросто мешки скостями, кровью иорганами… ивдруг Гурский. Бледный, едвали небелый всвете ламп, лишившийся, должно быть, почти всей крови из-за ужасных порезов нагруди. Несмотря настрашные раны, онказался спящим. Будто снова устроил один изсвоих дурацких розыгрышей, вроде тех, чтобывали вгоды учебы ипрактики, когдаон, забравшись накаталку испрятавшись подпростыней, пугал медсестер исанитарок…
        Тело отмыли, исетка надрезов была отлично видна; капли влаги стекали вканавки наповерхности стола иоттуда попадали вподвешенное подстолом ведро. Гулкий звук удара капель остальное дно казался Вите грохотом канонады.
        Емупонадобился лишь миг, чтобы понять: Гурский вырезал тоже самое, чтобыло нагруди мертвого мужчины изинститутской «анатомки». Надрезы были неглубокими, отчего рисунок вышел очень точным. Глядя наместа, гдеаналогом черного втатуировке выступали участки сполностью содранной кожей, Витя содрогнулся отмысли, какГурский, находясь всознании, наносил себе подобные увечья.
        - Блин, даэтоже… - начал Слава, иВитя перебилего, прошептав:
        - QR-код.
        Слава уставился нанего внедоумении:
        - Но… Нозачем? Зачем он это сделал?
        Вопрос повис втяжелом, пропахшим тленом воздухе. Апотом Слава пробурчал:
        - Ачто, если…
        И,достав телефон изкармана, начал вытягивать руку…
        - Нет! - крикнул Витя, ударив попухлой Славиной руке, иновенький «Самсунг» сгрохотом улетел подсоседний стол.
        - Тычего? - ошарашенно спросил Слава. Витя покачал головой: никаких четких иясных мыслей пока неоформилось, ночто-то глубоко внутри подсказывало: фотографировать этот рисунок определенно неследовало.
        Попути винститут, вгрохочущем вагоне метро, онсмог получше разобраться вэтом смутном чувстве. Гурский сфотографировал код, емупозвонили, онподнес телефон куху… исошел сума, вырезав тотже узор нагруди. Чтослучится, если кто-то еще использует код «поназначению»? Впоследнее время вновостях все чаще говорили оросте числа самоубийц. Иначалось это несколько дней назад - какраз перед смертью человека статуировкой. Конечно, всеэто казалось сущим бредом инаверняка было простым совпадением, но…
        Рисковать неследовало. Именно поэтому Витя попросил убрать тело Гурского подальше отлюбопытных глаз иобъективов смартфонов. Сейчас ему следовало выяснить…
        Размышления прервал резкий ивысокий, раскалывающий голову визг тормозов; Витю будто подхватила ишвырнула вглубь вагона огромная рука; вместе сдругими пассажирами он полетел вперед, врезался вчью-то спину ибыл тутже припечатан сзади такимже бедолагой. Вагон наполнился криками боли ивозмущения, но, ксчастью, поезд уже подъезжал кстанции, искорость была неслишком высока, такчто обошлось безсерьезных травм. Замерев, состав дернулся назад, илюди, плотно слепленные воедино подобно пластилиновым фигуркам, рассыпались погрязному полу, каксбитые шаром кегли. Свет замигал, топогружая вагон вабсолютную тьму, товновь ложась наиспуганные лица пассажиров холодной белизной.
        - Сохраняйте спокойствие… Выходите идвигайтесь походу поезда… - прошелестели динамики напотолке, идвери, лязгнув, разъехались. Вите повезло: онехал впервом вагоне, который уже успел поравняться сперроном станции.
        Пошатываясь, Витя вышел извагона, ожидая увидеть удивленные взгляды дожидавшихся поезда людей… ноони, замерев, смотрели начто-то перед поездом. Проследив заих взглядами, Витя быстро понял причину.
        Нарельсах лежал человек. Часть его тела скрылась подэлектровозом, рельсы блестели открови. Витя подумал было, чтоперед ним обыкновенный «самоубийца-прыгун»: впоследние годы прыжки подприбывающий поезд стали популярным способом ухода изжизни. Впамяти всплыли слова Гурского: «Ичего этим кретинам неброситься смоста? Ониже мешают людям наработу добираться!»
        Апотом Витя заметил линии иквадраты содранной кожи подзадравшейся, потемневшей открови рубашкой бедняги, ивпервые задолгие годы, отделявшие его отпервого курса института, привиде трупа ему стало нехорошо.
        Выбравшись изметро подбесконечный дождь, Витя торопливо зашагал кинституту. Попути он увидел, какизпиццерии, располагавшейся через дорогу, подкозырек вышли, весело смеясь, парень сдевушкой. Онизаметили что-то настене рядом сдверью, иВитя, присмотревшись, понял, чтоэто - рисунок QR-кода. Подним красовалась неровная, будто нанесенная дрожащей рукой надпись: «Агарес». Ипарень, иего спутница достали изкарманов мобильные телефоны, поднесли их кстене…
        - Нет! Ненадо! - закричал им Витя, ноего крик утонул вшелесте ливня иреве потока машин, вздымающих волны напроспекте.
        Спрятав телефоны, парочка, укрывшись подзонтиком, исчезла вдрожащей серой завесе. Витя попытался убедить себя, чтоэтот код настене неимеет никакого отношения ксмерти Гурского идругим загадочным самоубийствам, чтоэто просто какая-то реклама иличто-то вроде того… но, перепрыгивая через бурлящие потоки иогибая огромные лужи натротуаре, онникак немог унять назойливую, крупную дрожь.
        Вархиве удалось выяснить куда больше, чемВитя рассчитывал. Обычно в«анатомку» привозили неопознанные тела, чаще всего бродяг илижертв преступлений. Нооказалось, чтомужчина сQR-кодом нагруди добровольно завещал свое тело институту, составив все необходимые документы досамоубийства. Поэтому обычно пустые бумаги сличными данными вэтом случае оказались заполнены.
        «Владимир Ареньев. 35лет, неженат. Место работы - ООО „Студия веб-дизайна Shaman“, должность - программист». Витя задумался: отчего ему кажется, чтовсе началось именно сэтого Ареньева? Ответ пришел быстро.
        Татуировка.
        Коднагруди Ареньева был татуированным, аневырезанным накоже. Аэто означало, чтоон сделал изображение сознательно, анепосле странного помутнения рассудка. Конечно, всемогло быть совершенно иначе, ноесли вэтой версии было зерно истины, тоистоки происходящего были связаны сАреньевым…
        Заскочив накафедру, Витя, оттеснив возмущенно кудахтающую лаборантку отзанятого «косынкой» монитора, залез вИнтернет ибезтруда нашел адрес вебстудии, гдетрудился Ареньев. Онарасполагалась буквально впаре остановок отинститута. Вбив впоисковую строку слово сгруди Ареньева - «Агарес», - Витя увидел ссылку на«Википедию». Оказалось, чтоАгарес - имя могущественного демона, упоминаемого внескольких трактатах подемонологии эпохи Возрождения. Происходящее нравилось Вите все меньше именьше. Позвонив старосте группы, укоторой должен был вести занятие, Витя обрадовал ее новостью оботмене пары иснова бросился вдождь, костановке. Вмаршрутке поток попсы израдио вкабине прервался выпуском новостей, гдепосле политической чепухи проскользнуло следующее: «…нарастает волна странных суицидов, жертвы которых вырезают насвоем теле геометрические символы. Вмилиции отрабатывают версию срелигиозной сектой, однако установить какую-либо связь между погибшими пока неудается. Столичное управление МВД призывает ненагнетать панику иоставаться…»
        Машина всоседнем смаршруткой ряду резко, нослишком поздно затормозила; скользя помокрому отдождя асфальту, автомобиль сглухим стуком протаранил перескочившую отбойник девушку, отбросив ее вперед. Онабыла обнажена допояса; поизрезанной коже ручейками стекала вода и, смешиваясь стемной кровью, убегала вливнесток.
        Маршрутка объехала место столкновения и, ускорившись, понеслась дальше. Новости вколонках сменил новый хит Стаса Михайлова.
        Двадцать минут спустя Витя стоял перед нужным зданием. Унылая, безликая бетонная коробка будто нестояла наземле, анаоборот, свисала ссерого неба уродливым сталактитом. Резкий порыв ветра протащил потротуару размокшую отдождя сигаретную пачку; попустынной улице пробежала, поджимая больную лапу, бродячая собака.
        Красная клякса светофора сменилась зеленой, Витя перешел дорогу ивошел вздание. Спросил охранника напроходной, какнайти студию, поднялся налифте, поблуждал позахламленному коридору, пока ненашел дверь сприклеенной скотчем бумажкой, накоторой отруки написали: «Shaman».
        Витя потянулся кручке, норука зависла ввоздухе: онзадумался освоей, выражаясь языком шпионов, «легенде». Досих пор он просто думал, чтопридет сюда ипоговорит ссослуживцами Ареньева, итолько теперь задумался отом, чтоони могут ипослать его куда подальше. Перебрав вголове несколько вариантов, онрешил довериться интуиции и, глубоко вдохнув, потянул ручку вниз.
        Задверью находилась крохотная комнатка, гдезатремя компьютерами сидели двое мужчин идевушка. Четвертый компьютер, уокна, былсвободен. Наполу тихо гудел обогреватель-вентилятор.
        - Чемможем помочь? - тутже вскочил, отставив чашку сдымящимся кофе, сидевший ближе кдвери паренек встаромодных, а-ля шестидесятые, очках итолстовке сзастиранной надписью «Adidas».
        - Мне… Яизмилиции, - легко испокойно соврал Витя, переступив порог. - Хочу кое-что спросить насчет одного вашего сотрудника… Бывшего сотрудника… Владимира Ареньева.
        Краем глаза Витя заметил, каквздрогнула девушка. Бросив нанего короткий взгляд, онавернулась кработе.
        - Мыуже рассказаливсе, чтознали, - ответил обладатель очков.
        - Тоесть ничего, - добавил его коллега, усмехнувшись. - Мыонем мало что знали, онбыл довольно скрытный… Такой, знаетели, себе науме…
        - Вызамечали какие-нибудь связанные сним… хм… странности? - спросил Витя… изаметил, какоба парня покосились надевушку.
        - Простите… аувас удостоверение есть? - спросил паренек вочках.
        Витя вздохнул: вопрос давно ожидаемый.
        - Дома забыл.
        - Чтож… Тогда съездите заним ипотом приходите. Унас нет времени говорить скем попало.
        Вынужденный уйти, Витя впоследний момент встретился взглядом сдевушкой. Емупоказалось, чтоон увидел вее глазах глубокий, струдом скрываемый страх.
        Доконца рабочего дня оставалось несколько часов. Витя вышел изздания иувидел надругой стороне улицы кафе. Перебежав превратившуюся вреку дорогу ичертыхаясь из-за окончательно промокших ног, онвошел вмаленький темный зал и, заказав чай, селуокна, вытаскивая изкармана сигареты. Пачка «Винстона» немного отсырела внасквозь промокшей куртке. Щелкнув зажигалкой, Витя втянул всебя горячий дым истал ждать.
        Пока минуты, растягиваясь вбесконечность, ползли унылым серым потоком, какгрязная вода вдоль бордюра заокном, Витя думал опричинах, которые привели его сюда. Онспрашивал себя, зачем ищет разгадку происходящего. Разум отвечал, чтовсе дело вжелании остановить странные смерти, нонечто куда более глубокое, древнее иискреннее, чемрассудок, шептало, чтовсе дело влюбопытстве. Ичто любопытство додобра недоводит…
        Мелькнула мысль бросить все иуехать куда-нибудь подальше. Надачу иликсестре вМинск… Нонет. Только несейчас. Витя уже кое-что выяснил обовсем, чтопроисходит. Исейчас чувствовал, чторазгадка близка…
        Спустя три чашки чая идесяток выкуренных сигарет изздания через дорогу потянулась вереница закончивших работу служащих. Вскоре среди них мелькнул инежелавший разговаривать парень вочках. Прикурив сигарету, оннабросил наголову капюшон и, укрываясь отдождя подбалконами соседнего дома, побежал костановке. Подождав еще немного, Витя заметил второго работника студии «Шаман», отправившегося втомже направлении, ивздохнул соблегчением: онопасался, чтодевушка, которая явно что-то знала, будет уходить вкомпании одного изколлег, иему неудастся попытаться разговоритьее.
        Витя вскочил, накинул куртку, поежившись отхолода так инепросохшей ткани, ивышел наулицу. Закурив подкозырьком закрытого банка, оннаблюдал, какчеловеческий ручеек, текущий изздания напротив, постепенно пересыхает. Девушка никак невыходила. Когда Витя уже заподозрил, чтоона задержалась надолго, иможно вернуться вкафе, девушка вышла изздания и, застегнув куртку, открыла зонтик. Спустившись поступенькам, онанаправилась нетуда, куда ушли ее коллеги, австорону автостоянки зазданием. Витя швырнул окурок вкипящую отпадающих капель лужу ибросился следом.
        - Подождите! - сказалон, оказавшись рядом сдевушкой, когда она подошла кмашине, вкоторой клацнули открывшиеся замки. Вздрогнув, онаобернулась, иВитя понял, чтоона готова закричать.
        - Да,я неизмилиции, ноя знаю, чтовсе это как-то связано сАреньевым, - быстро сказалон, стараясь говорить какможно мягче испокойнее. - Ия хочу остановить это… Чембы это нибыло.
        Девушка, казалось, очем-то раздумывала. Блеск страха вглазах немного поблек, онастаралась взять себя вруки. Наконец она сказала:
        - Пойдемте.
        Инаправилась назад, ковходу вздание.
        Несколько минут спустя булькающий электрочайник щелкнул изатих; девушка, которую звали Надя, залила кипятком два пакетика «Липтона» вчашках ипротянула одну изних Вите. Несмотря наворчание охранника напроходной, импозволили вернуться вофис «Шамана» после обещания убраться непозже чем через полчаса.
        - Насамом деле я тоже мало что онем знала. Нуненамного больше, чемдругие… - сказала девушка, севзастол иобхватив себя руками: несмотря нагудящий обогреватель, вкомнатке всеравно было довольно зябко. - Просто он немного делился сомной своими… скажем так, интересами. Мнеиногда казалось, чтоэто он так неуклюже пытался ухаживать, хотя, может, яиошибаюсь… Такилииначе, Вова иногда рассказывал, чтоего интересуют какие-то скрытые, труднодоступные глубины Интернета, окоторых обычные люди инеподозревают… Говорил, таместь сайты, которые ненаходят поисковики, ноподкаждым слоем этих глубин есть еще один, иеще… Очем он говорил меньше, ночем, по-моему, ещесильнее горел, такэто всякая чертовщина. Вова вечно таскал ссобой разные книжки скакими-то латинскими словами исимволами вроде тех, чторисуют настенах вфильмах ужасов… Вечно что-то читал вИнете окакой-то паранормальщине, мистике итак далее… Акогда видел, чтокто-то смотрит, таксразу все это прикрывал. Ребята надним вечно подтрунивали, ноон был очень хорошим программистом.
        Витя задумался; взгляд блуждал поскудной обстановке кабинета, цепляясь то зависевший надвери старый календарь сзайцем, сжимающим влапах доллары («Пусть вгод Кролика увас все получится!»), тозадрожащие, размазанные пятна света вокнах скрытого ливнем дома напротив… Перескакивал отчайника ккомпьютеру и…
        Компьютер. Компьютер Ареньева.
        - Кто-то включалего? - кивнул Витя всторону черного прямоугольника монитора. - Всмысле, после того как…
        - Нет, - покачала головой Надя. - Тампароль стоит. Мывечно собираемся переустановить систему, нопока ненашли нового программера, иникто неторопится сним возиться…
        - Можно? - спросил Витя, наклонившись ксистемному блоку.
        Девушка кивнула.
        Компьютер загудел, ивспыхнувший экран тутже выдал окно ввода пароля.
        - Каквы думаете, что… - начал Витя, ноНадя отрицательно покачала головой:
        - Понятия неимею.
        Поразмыслив, Витя постарался вспомнитьвсе, чтознал обАреньеве… ибыстро нашел ответ.
        Вбив вокошко «Агарес», оннажал Enter.
        Заокном, каквстарых фильмах ужасов, вспыхнула молния, игрохнул громовой раскат.
        Вместо рабочего стола наэкране появилось лицо Ареньева. Оновыступило изтемноты ибыло почти такимже бледным, какнасекционном столе, отчего Витя намгновение подумал оживом мертвеце ивздрогнул. Глаза Ареньева были закрыты, уголки губ растянулись вулыбке, откоторой Вите отчего-то стало непосебе. Мигспустя он понял, чтотакие улыбки он часто видел вовремя практики попсихиатрии натретьем курсе.
        Такулыбались психопаты.
        Глаза Ареньева открылись, иВитя сНадей едва неотшатнулись отмонитора; девушка закрыла рот рукой, пытаясь сдержать крик.
        Егоглаза заливала абсолютная, непроницаемая чернота. Такаяже густая, маслянистая ивязкая, кактьма, изкоторой выступило его лицо. Казалось, будто это неглаза, астекляшки, закоторыми - пустота, заполненная дегтем.
        - Кто-то любопытный всеже сделал это… - облизав губы, прошелестел Ареньев, иВитя могбы поклясться, чтовэтом ледяном, безжизненном шелесте небыло ничего человеческого. Каждое слово срывалось сего губ каким-то отвратительным, способным ужалить насекомым… - Кто-то включил мою машинку, чтобы узнать, почему происходит то, чтопроисходит.
        Витя понимал, чтоэто запись, нонемог отделаться отжуткого ощущения, чтоэти залитые тьмой глаза смотрят нанего. Смотрят ивидят.
        - Чтож, мойнеизвестный любопытный друг, тебя наверняка привели сюда люди, которые уже познали его иотдали заэто знание свои никчемные жизни. Люди, чьитела послужили вестниками его прихода, какирисунки, оставленные ими настенах, разосланные вписьмах, брошенные налистках впочтовые ящики… Когда-то длявызова одной лишь его частицы приходилось дни иночи читать заклинания, номы ведь живем ввек информации, верно?
        Губы расползлись, обнажив блеснувшие зубы: изоскалившегося вподобии улыбки рта капала слюна.
        - Ввек информации, насмену которому приходит его век. Я нашелего, понимаешь? Нашел путь кнему, дремавшему втаких глубинах, гдемир цифр изнаков переплетается стем, чтодремлет поту сторону реальности, иждет, когда кто-нибудь откроет дверь… Янашел его ипринял, иимя его - Агарес - теперь имое имя. Искоро оно станет единственным именем, звучащим наземле - ввечной тьме, гденавеки воцарится он. Ты еще слушаешь, мойдруг? Такзнайже, твоя роль была очень важна. Теперь он идет быстрее. Яуже говорил овеке информации, да? Включив мою милую машинку, тызапустил загрузку одного очень интересного видео наYouTube. Видео, которое позволит многим познать его. Я, конечно, могсделать это исам, ноВладыка велел мне поступить так. Онведь большой шутник, знаешьли, иЛюбопытство - одно изего имен.
        Ареньев (илито, чтовыглядело какАреньев) начал смеяться. Мерзким, визгливым хохотом гиены.
        - Что… что все это значит? - прошептала Надя, ноВитя уже включил соседний компьютер. Смех Ареньева внезапно оборвался: видео закончилось, экран потемнел. Иизэтой тьмы зазвучал шепот:
        - Агарес… Агарес… Агарес…
        Кактолько компьютер загрузился, Витя залез вСеть, открыл YouTube, вбил впоисковую строку «Агарес»… ивновь увидел Ареньева. Теперь он тоже стоял натемном фоне, обнаженный попояс, статуировкой нагруди. Глаза полные тьмы, холодная улыбка… иедва слышный шепот:
        - Агарес… Агарес…
        Бормотание Ареньева изколонок двух компьютеров слилось внестройный хор, ноВитя уже незамечалего. Ондумал отом, каконо распространялось. Вспомнил оГурском, сфотографировавшем код просто излюбопытства. Впамяти мелькнула парочка, «щелкнувшая» телефонами код, нарисованный настене возле пиццерии. Новсе это были мелочи. Ерунда. Низкие темпы распространения инфекции.
        Сейчас Витя смотрел наэкран ивидел это накрупнейшем видеохостинге мира. Пусть это даже нельзя было назвать видео, нотот, ктоего увидит, обязательно попробует распознать код.
        Просто излюбопытства.
        Изколонок продолжало литься: «Агарес… Агарес…» Заокном шелестел дождь. Витя смотрел наэкран.
        Ноль внизу справа, отмечавший количество просмотров, сменился единицей.
        Мария Артемьева
        Цифровой
        - Неоставляй могил, - сказал дед. - Если придется ночевать встепи, ночуй рядом смертвыми - так безопаснее.
        Этослова колдуна, япомнюих. Новсе равно вздрагиваю.
        Степь дышит полынным ветром, костер остыл, иМлечный Путь ледяной пылью клубится ввышине. Поднимаю голову: отец улыбается, алицо деда словно маска, прорезанная вомраке; красные сполохи костра наскладках морщин - каксвежие раны.
        - Непугай мальчишку, эке. Онеще слишком мал, чтоб думать осмерти.
        - Ятолько хочу помочь…
        Дедглядит наменя, исладкая жуть ознобом пробирает докостей. Отом, чтоживой имертвый могут подружиться, яузнал еще вдетстве.

* * *
        - Кирилл, идешь снами? Сегодня вечер первокурсников вклубе, весь факультет будет… Дискач крутой обещали!
        Кирилл Емшанов поднимает голову, смотрит из-за компьютера - бледное лицо, большие оттопыренные уши, прядь засаленных волос падает напрыщавый лоб.
        Мнебы непришло вголову позвать вклуб этого рака-отшельника, еслибы неАйгуль. Онадобрая. Ией ненравится, чтовнашей группе есть кто-то, невтянутый вобщие мероприятия. Айгуль веселая изаводная. Недаром ее выбрали встуденческий совет. Правда, онаипокомандовать любит - что уж скрывать? Нокогда тобой командует такая девчонка, какАйгуль, этоврядли можно считать большой бедой!
        Подумав так, ярассмеялся, нагнулся ипоцеловал смуглую ипрохладную тугую щечку.
        Айгуль - моя девушка. Скоро месяц, какобэтом знает весь универ.
        Кроме Кирилла Емшанова, разумеется.
        Мнененравится, какон пялится наАйгуль, наее ладную крепенькую фигурку, стройные ножки гимнастки, узкие лодыжки. Уставился, каксова издупла.
        Айгуль даже слегка порозовела отего сверлящего взгляда.
        - Ладно. Нехочешь - какхочешь! Пойдем, Андрей? - Иона потянула меня кдвери.
        - Конечно, моясладкая, - сказал я инамеренно, чтоб Емшанов видел, положил руку накругленький, аккуратный, обтянутый зелеными узкими джинсами девичий задок.
        Пусть знает - это моя девушка. Пялиться бесполезно, ничего ему тут несветит.
        Аэтот балбес так инепроизнес нислова. Хотьбы спасибо сказал заприглашение. Извежливости. Нет, ничего.
        Странно, ноя даже спиной чувствовал, какон смотрит нам вслед. Дотого неприятно!
        - Жалкоего, правда? - сказала Айгуль, когда мы вышли изобщежития. - Сидит один, каксыч. Нидевушки, нидрузей. Кроме тебя, конечно. Все-таки вы сним водной комнате живете - соседи…
        - Соседи! Помне так лучше обезьяну всоседях иметь. Ей-богу! Ивеселее былоб…
        - Ачто так?
        - Даотмороженный он какой-то. Сидит днями иночами закомпом… Ничего ему неинтересно пожизни, кроме математики. Икриптографияеще.
        - Что-что?
        - Криптография. Шифровки там, секреты, разные способы скрыть информацию… Поначалу мне сним даже интересно было. Нопотом… Понимаешь, ужбольно он какой-то…
        - Странный?
        - Этоеще мягко сказано. Якак-то из-за него таких кирпичей наложил… Проснулся втри часа ночи. Только представь - вся общага спит, тишина мертвая, ибормочет кто-то… Причем непонятно, накаком языке. Несет какую-то абракадабру. Яаж вспотел. Нуточно, каквфильмах ужасов демонов вызывают. Оказалось - он. Притаился всвоем углу, какпаук, лицо экраном планшета снизу подсвечено. Глаза вытаращил. Яему говорю: шелбы ты спать, приятель! Аонмне: «Аты знаешь, чтокапча может быть экспериментальным заклинанием?» Итакое понес - промагию, пронауку, проалгоритмы иалхимические реакции… Бредище - нислова неразобрать! Аусамого лицо синее.
        - Бррр! - Айгуль вздрогнула. - Слушай, правда, хватит онем! Какой-тоон… чудной, действительно.
        - Псих, - сказаля, обнимая Айгуль. - Нуего!
        Ибольше мы проКирилла Емшанова невспоминали.
        Досамого того дня, когда он погиб.

* * *
        Апланшет его мне достался. Самнезнаю, какполучилось.
        Кирилл сидел рядом сомной наподоконнике - там унас все сидят, сдувают друг удруга конспекты, курят вфорточку илипросто ждут вперерыве между лекциями. Ятоже сидел, пялился надверь кабинета напротив идумал… непомню, очем думал.
        Вдруг кто-то толкнул меня подлокоть - оказалось, он, Кирилл. Нистого ниссего. Глянул мутным глазом навыкате и - будто вспомнил что-то дико важное - сорвался сместа, понесся покоридору. Апланшет остался лежать наподоконнике, совсем близко кмоей руке.
        Явзялего. Корпус холодный, гладкий… Черный лакированный уголок поблескивал из-под моих пальцев, будто подмигивал.
        Яглянул вслед Кириллу: онкакраз заскочил вхимлабораторию. Тогда я сунул его планшет врюкзак ивстал. Неуспел ишага сделать - что-то грохнуло. Здание содрогнулось. Навесной потолок надмоей головой треснул, искрытые внем технологические кишки - кабели, провода, шнуры - спутанным комом выпали наружу. Яотскочил.
        Вокруг поднялась паника. Где-то заискрило, коридор заволокло едким дымом. Совсех сторон наменя набегали вопящие, перепуганные люди. Ая стоял столбом, разыскивая взглядом Кирилла Емшанова. Дымвалил излаборатории, иязыки уже начавшегося пожара выскакивали изпроема мимо сорванных спетель дверей, облизывая белые панели настенах.
        Ярванул поперек потока бегущих, прикрыв рот инос рукавом куртки, иглянул внутрь разнесенной взрывом комнаты. Мнепоказалось, язаглянул вад.
        Смрад горелого пластика, пятна крови наполу, наобломках мебели иповсюду - стекло, стеклянная крошка. Пробирки, мензурки, колбы, змеевики. Иокно. Онолопнуло привзрыве, ивсе, отокна додвери, усеяло сверкающей пылью. Ещечасть стеклянной пыльцы, какмне показалось, повисла ввоздухе - ивнутри, иснаружи.
        Если кто-то ибыл влаборатории вмомент взрыва, искать его бессмысленно. Туттеперь все мертвое.

* * *
        Пожарные прибыли, когда лаборатория уже выгорела дотла. Счастье, чтопламя несумело преодолеть межэтажную изоляцию - обэтом рассказывал толпе сотрудников встрепанный идрожащий ректор.
        Власти учинили расследование, нооно невнесло ясности ввопрос опричинах взрыва. Некоторые твердили, чтовсему виной статическое электричество, кто-то глухо упоминал человеческий фактор…
        Найденные внутри отдельные частицы ифрагменты тела сложили впластиковые пакеты и - подальше отпосторонних глаз - отправили нагенетическую экспертизу.
        Итут выяснилось странное: оказалось, чтооКирилле Емшанове, которого все мы знали вгруппе только поимени, никаких официальных сведений вдеканате нет: ончислился всписках каквольнослушатель. Никопии паспорта, нишкольного аттестата. Никто незнал, откуда он приехал игде жил доучебы! Низемляка, ниоднокашника среди учащихся вуниверситете унего ненашлось, настолько он был нелюдим искрытен.
        Историю совзрывом игибелью студента, конечно, постарались замять. Административный скандал удушили взародыше - сэтим ЧП ибезтого хватало бед городу иуниверситету.
        Единственный, ктосамым материальным инепосредственным образом оказался связан спогибшим, этоя. Наследник таинственного мертвеца. Иникто наэтом свете неможет меня разоблачить. Этамысль почему-то несказанно радовала.

* * *
        Надюртой вознесли шест сбелым лоскутом. Онтрепетал внебе, развеваемый ветром, авнутри черного дома, завойлочными круглыми стенами выли женщины. Отец смрачным исердитым лицом положил тяжелую руку мне наплечо и, откинув полог, втолкнул внутрь.
        - Какмужчина, иты обязан оказать честь покойному. Идем, сын.
        Внутри было темно, душно, нопахло приятно - свежей травой. Отец потянул меня засобой, намужскую половину. Большой коричневой рукой откинул циновку, ия вздрогнул: мневедь сказали, чтодед умер.
        Ая увидел его сидящим накорточках посреди юрты. Перед ним лежало его ружье, егокнут, тяжелые кожаные перчатки дляястребиной охоты. Склонившись, дедгорестно перебирал любимые вещи.
        Отец потянулся вперед - я думал, онхочет что-то взять. Ноон только поправил завернувшийся уголок дедова халата. Япроследил заего рукой ипонял, чтоникакого деда вюрте нет.
        - Этотул, - сказал отец, стараясь подбодрить меня. - Заместитель.
        Дедов халат надели насвернутое кулем одеяло.
        Чучело деда торжественно сидело перед нами вхалате ишапке внутри чисто выметенной траурной юрты. Требовалось склонить перед ним голову ичитать молитвы.
        Ячитал идумал: агдеже теперь дед?

* * *
        Укладываясь вечером спать, яустроил Кириллов планшет рядом ссобой натумбочке: свернул подставку рулетом иприслонил кстене. Посмотрел фотографии; тамуКирилла много было фотографий красивых лошадей - породистых, тонконогих, мятежных, сгорячими глазами… Завел будильник спомощью программы илег спать, погасив экран.
        Среди ночи меня разбудило бормотание.
        Экран планшета светился, иназаставке его была степь.
        Незнаю, какпланшет мог включиться сам собой, - может быть, ячто-то нетак сделал илинеувидел чего-то внастройках?
        Место нафото мне показалось знакомым.
        Близкое небо сразбегающимися облаками, седой июльский ковыль ивдали, нахолме - три серые каменные стелы сузорами. Словно мечи, вонзенные втолстые бока великана. Скорее всего, могилы.
        Ничего непонимая, ясмотрел нафотку, инаменя вдруг поплыли горячие запахи высохшей травы иземли.
        Лето выцвело, жарсходит нанет. Ночи делаются все холоднее. Ивсе ярче разгорается холодная алмазная пыль Млечного Пути. Где-то встепи ржут лошади, аукостра тихо, даже цикады молчат. Ия слышу - ковыль шепчет мое имя.
        - Андре-е-е-е-ей… Андре-е-е-е-е-й! Отзовись…

* * *
        Дозвонка - двенадцать минут, ая все еще незнаю решения. Если ненапишу этот чертов тест, куратор недопустит досессии. Сердце унего каменное, никакие уговоры недействуют.
        Нупочему эти формулы вылетают изголовы, едва только закрою учебник? Ведь готовился вчера!
        Вотчто делать?
        Сжав руками виски, вотчаянии наваливаюсь напарту, высматриваю поверх согнутых горбом спин исклоненных голов однокурсников - попросить кого-то изних, вдруг помогут?
        Айгуль через ряд отменя уже шепчется сосвоей подругой Светкой. Обеулыбаются. Лицо уАйгуль спокойное, довольное. Онаумница, наверняка все решила. Ая… Если несдам - прощай, универ. Прощай, Айгуль. Позор какой перед девчонкой.
        Ивдруг вмоем кармане завозился потревоженным жуком мобильник: пришла эсэмэска. «Привет. Яхочу помочь». Ивслед затем - мое задание. Сготовыми решениями.
        Откуда? Иктобы это мог быть?! Думать некогда. Торопясь ичертыхаясь, переписываю готовое решение налисток.
        Звонок. Ребята идевчонки встают, смеясь ипереговариваясь, тянутся квыходу.
        Хватаю свой листок - грязный, измочаленный, новсеже срешением - сдаю преподу ибегу изаудитории, нечуя нирук ниног.
        Мимо пробегает Айгуль вкомпании хихикающих подружек.
        Может быть, этоона прислала мне решение?
        Онаникогда никому неподсказывала назачетах, новсеже - ведь я ей небезразличен. Странно, конечно. Ноочем тут думать? Если Айгуль - спасибоей. Пронесло!
        Вобщежитии, поужинав, сразу ложусь спать. Рядом, какобычно, кладу свой мобильник, ставлю Кириллов планшет.
        Япочти успел заснуть, ноэкран планшета вдруг засветился, анамобильник свалилась эсэмэска. Неловко приподнявшись налокте, открыл ипрочитал: «Тебя ждет сюрприз! Приходи завтра вечером вкафе „Парус“».
        Чтозановости? Ктоэто?
        Япопробовал позвонить наномер, скоторого пришла эсэмэска, - мне неответили. Тогда я быстро набил эсэмэску одной рукой: «Тыкто?!»
        Ответ пришел втечение секунды: «Кирилл Емшанов:)».

* * *
        - Аможет, эточей-то дурацкий розыгрыш? - сказала Айгуль. Янеудержался, рассказал ейвсе. Даже прото, каксдал зачет - сжульничав, приняв помощь какого-то неизвестного доброжелателя.
        - Может быть, совпадение? - НаАйгуль было жалко смотреть - она сделалась такой бледной, будто ее кожа никогда невидела солнца. Длясмуглой девушки изУфы она выглядела сейчас очень странно. Карие глаза превратились вдва горящих уголька набелом фоне.
        - Совпадение? Нет.
        Этобылобы слишком невероятно. Ясклонялся кдругой, совсем неприятной дляменя мысли: кто-то узнал, чтоя присвоил планшет мертвеца, итеперь дает мне это понять. Ледяные мурашки защекотали грудь, забегали поспине.
        - Скажи, Айгуль, аутебя небыло так… Сидишь втемноте - икажется, чтокто-то следит затобой?
        - Андрей… - Онавздрогнула. Ивдруг заторопилась: - Прости, мненадо бежать. Меня девочки ждут…
        Айгуль ушла. Ая продолжил размышлять, стараясь оставаться спокойным. Получалось неочень-то.
        Ниодин человек невидел, какя взял чужой планшет. Адаже если ивидел - счегобы этому свидетелю думать обомне плохо? Малоли каконо вышло! Друг забыл планшет. Ябросился заним, чтоб вернуть ему его вещь.
        Когда раздался взрыв, кому было доменя дело? Итем более - дозабытых икем-то подобранных электронных игрушек. Логично? Да. Ноименно эта логика заставляла нервничать, порождая неприятное чувство опасности.

* * *
        Ночью, встав втуалет, случайно бросил взгляд наКириллов планшет, оставленный мною вэтот раз настоле посреди комнаты. Нафотке там были теже холмы, теже острые серые камни, вонзившиеся впыльную землю… Ноя увидел то, чего раньше незамечал: нафотографии-заставке кто-то сидел рядом смогилами. Человек втемной одежде. Лица невидно - снято слишком издали.
        Язаинтересовался.
        Пытаясь максимально приблизить изображение, ядопредела увеличилего, нофигура наснимке расплылась, распалась наничего незначащие цветные квадратики-пиксели. Надоже. Сколько раз я видел эту фотографию? Небыло там никакого человека раньше.
        Откудаже он взялся? Иликто-то поменял заставку?
        Кто? Планшет был уменя, никому его недавал. Инеменял ничего внастройках. Мысль я додумать неуспел - запищал мобильный, принявший эсэмэску.
        «Сегодня после пар незабудь прийти вкафе „Парус“. В5 вечера тебя ждет сюрприз!»
        Глупо, наверное, ноя спросил того, ктоизводил меня: «Зачем тебе это?»
        Онответил втоже мгновение:
        «Хочу стать ближе:)»
        Мнестало трудно дышать, словно воздух вкомнате раскалился. Переливающийся мираж застил глаза радужным мерцанием. Цветными квадратиками-пикселями. Этобыло дико истранно.
        Явспомнил глаза Айгуль, какона смотрела наменя сегодня. Глазами ночными, беззвездными и… виноватыми.
        Впервые подумалось, чтоона, возможно, что-то знает ипросто скрывает отменя.
        - Данет. Невозможно, - сказал я вслух. Изасмеялся, когда услышал тихое эхо, повторившее замной эти слова. Илионо мне примерещилось?
        Наверное, таксходят сума.

* * *
        Наутро надо было готовиться кэкзаменам, ноя немог. Недонауки мне было.
        Тревога нарастала скаждым часом, и, вместо того чтобы заняться делом, ятерзал себя ненужными мыслями вожидании… чего? Самнезнаю.
        Мнеодновременно хотелось увидеть, чтозасюрприз готовит мне неизвестный мучитель вкафе «Парус» - инастолькоже нехотелось туда идти - авдруг это опасно?
        Бросало меня то вжар, товхолод, исам себе я казался корпусом песочных часов, которые то идело вертят какие-то великаны, пересыпая туда-сюда минуты-мгновения. Оникатятся ишуршат, качаясь посреди небытия, между жизнью исмертью…
        - Андре-е-е-е-й, - шепчет тихий голос.
        Ящерица бежит, оскальзываясь напеске. Только протяни кней руку - она отбросит хвост искроется, виляя кровавым обрубком.
        - Андре-е-е-е-й! Андре-е-й. Андрей!
        Открываю глаза: передо мной маячит сердитое лицо Олега Макарова, моего нового соседа покомнате.
        - Андрей, харе дрыхнуть! Даймне конспекты по…
        Явскакиваю, шатаясь; хватаю разбудившего меня Олега зарукав, чтоб неупасть. Ноги подкашиваются.
        - Сколько времени?! - ору я влицо Макарову.
        Онрастерянно пожимает плечами, показывает часы наруке. Безчетверти пять!
        Яхватаю куртку ивыбегаю изкомнаты. Вечернее солнце разводит тысячи сигнальных костров вдомах напротив - знак опасности; подпаливает край неба ифиолетовое облако нагоризонте, зажигает красным светофоры, размахивает волчьими флажками встеклах витрин… Ябегу наперекор улице, расталкивая людей. Ялечу. Тороплюсь изовсех сил.
        Ивсе равно неуспеваю.
        Возле самого кафе «Парус» мне навстречу устремляется толпа перемазанных сажей людей - они мчатся, вытаращив глаза, полные слепого ужаса. Какзвери отстепного пожара.
        - Что? Чтотам?! - кричу им. Бегущие неслышат: онисами орут, визжат, лопочут что-то, размахивают руками ишарахаются встороны отменя.
        Кто-то хватает меня заруку, останавливает.
        - Молния! - говорит плешивый мужик. Очки ируки унего забрызганы кровью. - Неходите туда.
        - Вызовите скорую. Вызовите скорую, - причитает какая-то старушка, размазывая грязные ручейки слез посморщенным, втрещинах, словно высохшая глина, щекам.
        - Лучше полицию. Врачи там уже ничего несделают, - роняет огромный детина вкожаной косухе. Глаза унего красные иблестят.
        Ястряхиваю ссебя руку плешивого иподбегаю кстеклянной двери кафе. Онаразбита. Напороге, припорошенная осколками, лежит Айгуль. Всялевая сторона ее головы почернела, обуглилась, руки иноги еще конвульсивно трепещут, клочки пестрой блузки дымятся. Нестерпимо пахнет шашлыком, ия сглатываю подкатившую внезапно слюну. Идиотский смешок срывается смоих губ плевком - раз, другой.
        - Автомат… Кофейный автомат уних незаземлен был, - подойдя комне, дрожащим голосом поясняет плешивый.
        - Электричество замкнуло, - гудит детина вкосухе.
        Какой-то дядька вразодранном пиджаке, тряся головой, истово ему поддакивает:
        - Напряжение налинии скачет, шайтан его дери.
        - Да,конечно. Вричего незнаешь! - Плешивый вочках вспыхивает иобижается навсех сразу.
        Начинается свара. Мужчины спорят, остервенело наскакивают друг надруга, словно разряд электричества застрял вих жилах ивсе еще искрит.
        Внезапно черное тело Айгуль скручивает судорога: покойница садится ивновь падает наземлю, вскидывая руки иноги. Мужчины взвизгивают иразбегаются.
        Меня мутит, тошнота кислым комком стоит вгорле.
        Яотхожу всторону и, струдом попадая негнущимися пальцами виконки, набираю сообщение «Кириллу»: «Зчем т эт сдела?» Иеще: «?????!!!!»
        Спустя минуту приходит ответ: «Чтобы уменя была подруга. Неужели непонятно?:)»

* * *
        - Ктоты, сука? Кто?!
        - Тот, ктотебе помогает.
        - Тымертвый, сука!
        - Нет. Яцифровой. Существуют домашние духи. Лесные, речные. Горные. Ая вот такой. Япомогаю тебе.
        - Мнененужна твоя помощь!
        - Нупочему? Ямногое могу…
        - Сука! Тыубил Айгуль.
        - :):):):)
        Онхихикает! Онржет. Клянусь, емувесело.
        - Ты,псих, сумасшедший выродок, - я почти кричу. Яеще незнаю, чтосделаю, чтоскажу, номне хочется как-то припугнуть мерзавца. Втащить ему вхарю… Размазать кровавую юшку посопатке…
        - Скем это ты разговариваешь? - озадачивается Леша Гальцев, мойодногруппник, остановившись рядом сомной. Яповорачиваю голову ивижу, чтокаким-то образом оказался опять встенах универа. Будто инепокидалих.
        Вокна бьет солнечный свет. Новый день пришел, ая незаметил?
        - Дачто стобой? - Леша удивленно таращится наменя, заглядывает вглаза. - Тынормальный?
        Яотпихиваю его всторону.
        - Да, - говорю. - Норм. Аты чего здесь?
        - Вбиблиотеку деканша послала. Сейчас ее лекция, попросила методички принести.
        - Давай я схожу.
        - Ты?
        - Я. Какие методички?
        - Баранова-Назарян. Технологические процессы… Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой года.
        - Сейчас.
        Кивнув, обхожу Лешу стороной ипостеклянному коридору маршевым шагом - вбиблиотеку.

* * *
        «Хочешь узнать мою силу? Давай я покажу тебе».
        Круглолицая девочка спшеничной косой - библиотекарь - сзаученной улыбкой спрашивает, поднимая глаза из-за стойки:
        - Чтовы хотели?
        - Пособие длявторого курса. Технологические процессы, Баранова-Назарян. Нагруппу, сколько есть. Побыстрее. Унас сейчас лекция удекана…
        Девчонка щелкает кнопками клавиатуры, листает электронный каталог.
        - Унас нету такой методички. Нечислится.
        Явыкатываю глаза набиблиотекаршу.
        - Какэто - нету? Впятницу мы брали двенадцать штук. Немоглиже спараллельного потока все разобрать?
        Улыбка сползает сее лица. Чегоона? Боится, чтоя ударюее?
        - Нет, - пищит девушка. - Такой брошюры нет вкаталоге…
        - Брось! - свирепеюя. - Тычто, издеваешься?!
        Девчонка вздрагивает, голосок становится тонким, жалобным - кажется, вот-вот заплачет:
        - Давотже, смотрите сами: Баранова-Назарян, тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Методическое пособие. Только нетехнологические, а«Эсхатологические процессы…» Вы сами неправильно называете, ахотите…
        ОтКирилла Емшанова приходит насмешливая эсэмэска: «:):)!!! Спроси унее Толстого, Анну Каренину».
        - Что?! Тысумасшедший?
        «Спроси, спроси!:)»
        Девчонка-библиотекарша смотрит наменя сужасом иуже оглядывается посторонам впоисках поддержки. Норядом никого нет. Девчонка мечтает сбежать. Мненисколько нежальее.
        - АЛев Толстой, роман «Воскресение», есть ввашей библиотеке? - совсей возможной вежливостью спрашиваюя.
        Девица опасливо косится вмою сторону, снова щелкает кнопками ивглядывается вмонитор.
        - Есть Лев Худой, роман «Погребение», - еле слышно бормочетона. - Выснова что-то перепутали.
        Ярывком поворачиваю ксебе монитор библиотечного компьютера ивижу несколько десятков строк сименем «ЛевНиколаевич Худой», авграфах таблицы «произведения» - все… От«Сан-Францискских рассказов» до«Ванны Калениной» ичетырех томов «Борьбы ипира».
        Уменя темнеет вглазах. Яотшатываюсь, засовываю мобильник схихикающими эсэмэсками отКирилла поглубже вкарман ивцепляюсь вдеревянную кафедру библиотеки обеими руками: уменя кружится голова. Неупастьбы.
        Девушка-библиотекарша смотрит сгорьким разочарованием: мироказался нетаким уютным, какпредставлялось ей досих пор. Аспустя мгновение что-то схлюпающим звуком прорывается внутри ее бело-розового лица - ия вижу, какпроступают нанем фиолетово-черные трупные пятна.
        - Может быть, посмотреть длявас что-тоеще? - спрашивает девица, илевый глаз ее супругим звуком откупоренной бутылки вина выпрыгивает изглазницы.
        Заслонившись отэтого зрелища рукой, яубегаю избиблиотеки.

* * *
        Оннадоел мне сосвоими эсэмэсками. Ипосланиями поэлектронке. Исообщениями всоцсетях.
        Онторжествует. Емухочется общаться. Ая подавлен иошарашен. Сбежав избиблиотеки, налекции я невернулся. Пошел прогуляться погороду: хотелось подышать свежим воздухом.
        Выйдя изунивера, яодолел пешком примерно квартал ивскоре застыл поблизости отбольшого магазина электроники. Незнал, куда пойти теперь.
        - Андре-е-е-е-й!
        Зовдонесся сквозь слабое потрескивание. Яповернулся наголос ичуть неупал: всетелевизоры, стоявшие ввитрине, показывали одно итоже - Кирилла нафоне знакомой мне степи. Заспиной мертвеца я увидел юрту скрасным лоскутом нашесте. Ураспахнутого полога юрты какая-то девушка хлопочет похозяйству. Ясразу узнал ее обожженное лицо. Айгуль.
        Кирилл приветливо помахал мне рукой.
        - Какты это сделал? - спросиля. Вгорле пересохло, ислова продирались сквозь него, словно струи горячего песка.
        - Всмысле? - спросил Кирилл.
        Язапнулся.
        - Нуэто… сТолстым?
        - Пустяки! Ещеинето могу.
        - Новедь ты умер!
        Моислова Кириллу непонравились. Холодная усмешка, словно помеха сигнала, искривила губы.
        - Глупости. Лучше наэто полюбуйся.
        Всеэкраны ввитрине одновременно мигнули, сменив изображение.
        Теперь они показывали запись свидеокамеры, расположенной надбанкоматом вфойе университета.
        Этоместо я сразу узнал. Обычно здесь царит оживление, имного народу ходит туда-сюда, новнастоящий момент было безлюдно. Видимо, мнепоказывали вечернюю запись изфойе, когда вуниверситете закончились лекции, итолько персонал исотрудники работают всвоих кабинетах.
        Какой-то парень вджинсовке ичерных перчатках, воровато оглядываясь, приблизился кбанкомату, вставил карту, стремительно набрал пин-код, и (Бинго!) автомат выплюнул ему вруки толстую пачку купюр. Чекпарень забирать нестал. Более того - он икарту оставил торчать вмигающей прорези приемника.
        Схватив деньги, онподнял голову. Яувидел его лицо исодрогнулся. Словно вледяную воду меня швырнули. Тысячи ядовитых скорпионьих хвостов вонзились вменя. Горячий песок стегнул поглазам.
        - Узнал? - Довольный голос Кирилла раздался прямо надухом. - Представляешь, удеканши кто-то стырил все деньги. Сее банковской карточки. Ия знаю, кто. Неплохая запись, правда?
        - Яничего некрал! - вотчаянии завопиля.
        - Даладно тебе. Некричи. Япошутил. Просто хотел показать тебе, чтоя могу. Хочешь знать, ктонасамом деле украл? Глянь.
        Запись свидеокамеры пошла снова. Наэтот раз, когда парень, вытащив пачку денег, поднял голову, янеувидел его лица: наэтот раз оно было скрыто черной маской. Апотом голову вора словно стерли большим ластиком - она просто исчезла, растворилась ввоздухе. Безголовое туловище удалилось, поигрывая пачкой денег.
        - Воткто украл деньги. Егоибудут искать! - Кирилл рассмеялся. - Понимаешь теперь? Мыстобой, Андрей, горы свернем вместе. Просто возьми любую кредитку любого человека. Ипотом - фокус-покус, абракадабра…
        - Зачем? - Якак-то внезапно устал: даже пустые слова казались теперь неподъемными каменными глыбами. Язык струдом ворочался ворту.
        - Дружище, ятебе просто помогаю! - радостно объявил Кирилл. - Хочешь, можешь учебу бросить. Явнесу твое имя влюбую базу данных - итебе выдадут хоть диплом, хоть дипломатический паспорт. Хочешь? Чтоугодно сделаю. Этопросто дружба, обычная дружба между людьми!
        Воттак. Мертвец считал себя человеком.
        Неповернув головы, япобрел мимо витрин. Онирастянулись чуть ненаполкилометра. Ипока я тащился мимо, Кирилл шел сомной рядом ичто-то рассказывал окриптографии, отом, какему повезло, - он расшифровал какое-то удивительное магическое заклинание, созданное всередине прошлого века одним изсамых одаренных экзорцистов, какие только были вистории человечества…
        - Какты мог его расшифровать?
        - Неповеришь - спомощью капчи! Даэто инея придумал. Ноя первый разгадал ипонял… Большинство непоняли.
        - Апочему только тебе это удалось?
        - Этот секрет я никому неоткрою. Могбы тебе… Всематериалы хранятся намоем планшете, апланшет утебя. Номне интересно, чтобы ты сам когда-нибудь разобрался.
        Оншел, смеялся иразмахивал руками. Азаего спиной постепи красиво скакали лошади, иветер играл их гривами надволнами ковыля.
        Электронные лошади втелевизорах инаэкранах мониторов.

* * *
        Ввоскресенье я выпросил удвоюродного брата машину - сказал, чтохочу девушку насвидании покатать.
        Проклятый Кириллов планшет кинул врюкзак. Сперва хотел просто сломать да изапулить все куда-нибудь подальше вмусорку, норуки меня непослушались. Стоило только прикоснуться кскользкому лаковому корпусу - иохватывало такое чувство омерзения, какеслибы кто-то просил, чтоб я разрубил ирасчленил труп.
        Сделаю по-другому, решиля.
        Впять часов утра я выскочил наобъездную дорогу вокруг города, включил навигатор инаправился туда, гденикакие электронные призраки немоглибы меня достать. Встепи все настоящее, имертвецам, даже всемогущим, тамнеместо.
        Тамя почувствую себя свободнее итогда придумаю, какпоступить. Надуше полегчало отэтого решения. Явключил музыку ипонесся потрассе. Машин было немного, караваны фур следовали мимо меня вгород, анавстречу бежали только редкие легковушки. Нарадостях я вволю подрал глотку, подпевая радиоприемнику; барабанил пальцами порулю ичутьли непритопывал ногами подпесни Дельфина.
        Только раз я остановился - чтоб заправиться.
        - Далеко отсюда догорода? - спросил умужика нараздаче.
        Тотпожал плечами:
        - Незнаю. Неместный тут.
        Кполудню я устал иехал уже безособого веселья. Просто наматывал мысли накилометры, послушно двигая баранку подсухие команды навигатора: «Поверните направо. Через триста метров развязка. Поверните направо».
        Радио ловило все хуже ихуже, пока неостался один-единственный канал - телевидение, вещающее надлинных волнах.
        Яслушалего, опасаясь заснуть: однообразный вид серой бетонки, убегающей подколеса автомобиля, усыплял. Реклама, новости, музыкальные заставки.
        Ивдруг чей-то приглушенный голос начал рассказывать вэфире детскую сказку. Яузнал ее - слышал вдетстве отбабушки.
        «Когда-то встарину пропали уодного старика кони. Двалучших жеребца - чубарый ивороной. Задумал старик послать нарозыски сыновей. Нодляначала захотел испытать их храбрость.
        Вызвался первым его старший сын:
        - Отец, - говорит, - я пойду. - Собрался, селнаконя, взял провизию иоружие, поехал.
        Астарик тот был колдун. Забежал он вперед старшего сына, обернулся шестью волками инапал встепи настаршего сына. Испугался сынок, убежал домой. Также исредний поступил.
        Поехал тогда напоиски младший. Зашесть степей ускакал, нодогнал его там отец-колдун ипревратился вшесть тигров. Набросились тигры намладшего сына, только парень неиспугался: наставил острое копье ипоскакал назверей.
        - Стой, сын, этожея! - кричит отец-колдун. - Зналя, чтонепобоишься ты копье наменя наставить.
        - Даия тебя признал, - усмехается младший сын.
        - Ладно, - говорит старик. - Иди, благословлю тебя напоход. Дабудет тебе удача вовсем, данайдешь ты что ищешь. Апридешь если вместа необитаемые, неоставляй могил. Ночуй приних.
        Такотправился младший сын впуть. Иоднажды оказался вместе, гденебыло вокруг никакого жилья. Завидел он группу могил иодну среди них - свежую. Спешился парень утой могилы исказал:
        - Привет!
        Акто-то рядом сразу откликнулся:
        - Привет. Входи, разпришел…»
        Бабабах! Колесо наскочило накамень, машина нырнула носом вкакую-то колдобину изаглохла.
        Яопустил ручник ивышел посмотреть. Солнце уже закатилось загоризонт, ипоследние всполохи заката гуляли надхолмами.
        Всумерках я увидел, чтоправое переднее колесо лопнуло. Ябыло сунулся вбагажник впоисках запаски, нотутже отчетливо вспомнил, какбрат предупреждал меня: запаски вмашине нет. Недавно он тоже проколол колесо впути, такчто запаска какраз истояла вместо правого переднего. Состарой изношенной покрышкой. Она-то теперь илопнула.
        Проклятие! Интересно, какдалеко отсюда докакого-нибудь поселка?
        Явернулся вмашину, рассчитывая определиться, гдеименно нахожусь, нонавигатор потерял связь соспутником инемог дать никакой информации.
        Амежду тем приближалась ночь. Яприслушался: негудитли где мотор? Сначала показалось, чтода, где-то трещит двигатель грузовика.
        Но,хорошенько прислушавшись, японял: немотор это - цикады поют втраве.
        Черные тени стекали схолмов кпустынной дороге. Подождав иподумав, явспомнил: планшет Кирилла. Внем есть навигатор. Что, если подняться сним наближайший холм? Здесь, внизу, сигнала нет, но, может, если забраться повыше - удастся установить связь? Позвонить, попросить помощи. Ктомуже свысоты я могу разглядеть долину - может, найдется рядом жилье илизаправка.
        Снаступлением ночи похолодало. Скрепя сердце, явытащил планшет изрюкзака, сунул вкарман и, оглядевшись посторонам, направился кближайшей высоте. Какэто обычно бывает, дорога вверх оказалась куда длинней, чемдумалось поначалу.
        Ябрел квершине покаменистой тропе, задрав голову вверх. Вокруг заливисто стрекотали сверчки, шелестела сухая трава, имелкие камешки, задетые моими ногами, соскальзывали вниз.
        Взобравшись повыше, яувидел ярко-малиновый щит солнца, закрытый горящим слоем фиолетовых облаков угоризонта, - там, внизу, кипела битва света итьмы, итьма уже побеждала: контуры моей машины надороге почти размыло темнотой, атонкую спасительную нитку асфальта назападе затянула мгла.
        Пусто было вокруг. Анеподалеку, насеверо-западном склоне, виднелась россыпь серых угловатых камней.
        Явытащил Кириллов планшет содна рюкзака ивключилего. Еслиб некатастрофа сколесом, ябы…
        Экран засветился - икакая-то мрачная, ноторжественная мелодия раздалась втишине. Явздрогнул. Ночто кривить душой? Яведь знал, чтотак будет.
        - Кирилл?
        Привычный смешок раздался рядом.
        - Кого зовешь? Неужели меня?
        - Гдемы?
        - Разумеется, нетам, гдеты ожидал.
        - Тыобманул меня.
        - Япривел тебя наместо. Оглянись вокруг. Неузнаешь?
        - Серые камни…
        - Да. Могилы. Нехочешь зайти, разуж пришел?
        - Скажи, яникогда несмогу оттебя избавиться?
        Самнезнаю, длячего я это спросил. Наверное, отбезнадежности.
        - Избавиться отменя? Нет! Давай лучше избавим тебя отвсех недостатков, присущих живым. Вмоем мире ты будешь всемогущ ибессмертен.
        - Дляэтого мне надо умереть?
        - Тысмертен. Какая разница - когда умрешь?
        - Есть разница. Изнаешь что?!
        Черная волна ненависти накатила наменя. Токпробежал понервам. Ясхватил ненавистный планшет, сжалего, каксжимают вбою горло врага, тряханул ишвырнул оземь, накамни. Сияющий корпус лопнул иразвалился, стекло имикросхемы выпали, раскололись. Непозволю собой управлять! Никому непозволю. Япрыгнул наостатки планшета ирастоптал впыль.
        Все!
        Наконец-то я остался один. Явыдохнул…
        Новэтот момент холм дрогнул. Сотряслась вся долина. Даже небо задрожало отраскатов сердитого хохота электронного призрака:
        - Идиот! Хотел убить меня? Тывсего лишь уничтожил моего заместителя. Смотри - вот гдея!
        Пространство загудело, заискрилось, понему забегали красно-зеленые ичерно-белые полосы, отчего уменя зарябило вглазах. Азатем посреди сошедшего сума мироздания возникло сверкающее алмазное облако: оновыгнулось дорожкой отвершины соседнего холма, там, гдемогильные камни вросли вземлю.
        Поэтой дорожке, висящей ввоздухе среди тьмы, кто-то шагал. Егомолочно-белый силуэт искрился, вспыхивал, сиял - вовсе стороны отнего разбегались лучи, ичеловеческая фигура скользила получам, какпаук пониткам паутины. Мир, нанизанный натонкие серебристые ниточки этой сети, сладко подрагивал, переливаясь разноцветьем.
        Фигура, прозрачная инечеткая покраям, приблизившись, набрала плотности, словно кто-то навел резкость. Ясмог разглядеть лицо. Человек-призрак был, конечно, Кирилл.
        Нотолько выше, сильнее, значительней, чемпрежде, когда он был живым.
        - Андрей, несопротивляйся неизбежному, - сказал пришедший. - Цифровой мир - это мир духовный. Разве необэтом мечтало человечество? Здесь, вмире чистой энергии ипредельно свободного разума, всегораздо удобнее, проще ичетче. Здесь мы можем быть такими, какими захотим. Идизамной. Мненужен друг.
        - Нет.
        - Здесь можно создавать собственные миры, посвоим правилам.
        - Нехочу!
        - Абессмертие? Идизамной.
        Сияющее существо, сотканное иззвездной пыли, улыбнулось ипротянуло мне руку. Яхотел оттолкнуть ее - покрайней мере, мнекажется, именно это я хотел сделать… Но,едва я прикоснулся кней, последовал рывок, холодный жгут продернули сквозь сердце так быстро, чтомне обожгло грудь.
        Апотом стало легко. Яоказался рядом сКириллом насверкающем облаке Млечного Пути.
        Отсюда я видел всю планету - необыкновенно ясно, видел каждого человека. Аесли был интерес слегка напрячь глаза - то илюбую зверушку илитравинку, вкаком месте они ненаходилисьбы, - я мог их рассмотреть.
        Надголовами проносились звезды - чужие солнца, планетные системы, астероиды икометы. Всеэто крутилось, сияло извенело. Ябы оглох иослеп, еслиб мои чувства остались прежними. Нотеперь я легко справлялся спотоками информации, хлынувшими вмозг совсех сторон.
        Всему есть место вмире Абсолюта, нотолько ничему прежнему, старому, человеческому. Здесь даже бессмертие есть. Ведь мертвые неумирают.
        Михаил Павлов
        Тихий дом
        Каролине
        
        Увас никогда небыло ощущения, будто кто-то записывает ваш внутренний монолог?
        Мнееще вдетстве казалось, чтокто-то слушает мои мысли. Сначала я думал, чтоэто отец. Такон узнавал отом, зачто мне было стыдно. Ещебыл бабайка. Носейчас все по-настоящему. Яточно знаю, когда замной следят.
        Япросматривал мертвый технический форум, один изсотен, накоторые натыкался вСети. Влевом нижнем углу индикатор посещаемости показывал: «Сейчас насайте: 1». Можно было даже несмотреть надаты последних сообщений, заброшенность чувствуется сразу.
        Однако мертвые форумы бывают разные. Иногда наних что-то прячут.
        Правда, наэтом, похоже, небыло ничего полезного, ипора было уже двигаться дальше. Воттолько уменя появилось смутное чувство тревоги, ия копал глубже.
        Быстро переходил поразделам, невчитываясь втопики. Насекунду, пока новая страница еще неначала загружаться, индикатор вуглу экрана показал: «Сейчас насайте: 2». Затем страница обновилась, иснова: «Сейчас насайте: 1», ноя уже знал, чтоэто нетак.
        Яоткрыл исходный код истал искать странности. Аони были. Мертвые форумы бывают разные. Некоторые изних только притворяются мертвыми.
        Люминесцентные лампы напотолке зажужжали громче. Яобвел взглядом пустую комнату сободранными обоями. Ничего - только компьютер наполу иматрас, накотором я сидел. Окно закрыто кусками картона изаклеено скотчем. Даже теней нет. Маленькая Валя смотрит наменя собъявления настене. Яснова склонился кмонитору.
        Этобыла детализированная декорация, анефорум. Еюпросто подменили сайт, накоторый я переходил. Кто-то ловил меня. Пора было валить ипроверять компьютер, который наверняка уже что-то подцепил. Итут я прочитал «НЕБ0ЙСR». Этобыло написано посреди кода, совершенно некместу. Кодсдвинулся, ниже появилось «МЫ ХОТ3ЛИ ЧТ0 БЫ ТЫ САМ НАS НАSHЕЛ». Чтозадетские игры?
        Жужжание надголовой снова усилилось, иэкран замерцал разными цветами. Монитор вдруг начал растекаться встороны, яоторвал руки отклавиатуры, онабыла холодной, нонапальцах осталась расплавленная пластмасса.
        Экран выгнулся парусом вмою сторону. Яотшатнулся, ноон лопнул цветными каплями прямо мне влицо. Капли попали вглаза инос, онижгли, япопытался стереть эту мерзость, приоткрыл глаза иувидел текст исходного кода всиней ижелтой слизи усебя наруках. Чтозабред!.. Я сделал вдох, жидкость втянулась внутрь, ивсе исчезло вовспышке белой ослепительной боли, разорвавшей голову наатомы.
        Жужжание. Яразглядел монитор, сним все было впорядке, какисклавиатурой. Наэкране вцентре кода торчало сообщение «ПОЭТРАЕМ 3ЩЕ?». Потом свет вкомнате мигнул, икомпьютер начал перезагружаться.

* * *
        Моястаршая сестра любила играть впрятки. Дися, ку-ку! Ей было одиннадцать, когда она исчезла навсегда. Нуилиненавсегда, ноочень-очень надолго. Яочень поней скучаю.
        Когда Валя пропала, мама усебя наработе размножила объявление наксероксе, имы расклеивали эти жуткие ксерокопии навсех столбах, увсех подъездов повсему району. Одно изтаких объявлений висит настене передо мной. Иногда мне хочется сорватьего, убедиться, чтоподним нет жучка. Микрофоны, насекомые, видеокамеры, микробы, датчики движений - ненавижу всю эту дрянь…
        Поэтому я загородил окно несколькими слоями картона. Покрайней мере теперь замной нельзя следить обычной оптикой, илазерная прослушка тоже непоможет. Аеще мне нравятся люминесцентные лампы: этот жужжащий въедливый свет заполняет собой все вокруг, чтобы негде было спрятаться.
        Мысродителями еще смотрели потелевизору передачи отом, какродные находят друг друга, номама иотец уже неверили. Появился Интернет, ия начал искать водиночку.
        Родители ушли почти одновременно: сначала мама, потом, через четыре месяца, отец. Перед смертью он все ходил подому, спрашивал, гдеего девочки, жена идочка.
        Ктому времени я уже выучился наинженера-программиста, работал вНИИ. Проводив отца, попробовал жениться, самнезнаю, зачем. Ксчастью, детей завести неуспели иразвелись через полтора года. Тогда я понял: когда пусто - это нетак уж плохо. Впустоте неспрячешься, новней можно жить.
        Нет, язнаю, чтоВаля умерла. Явидел тело. Именно поэтому я стал искать еще глубже…
        Витоге изНИИ меня попросили. Узнали отом случае, когда меня нашли впарке, полуодетого, скосым крестом изсиней изоленты наживоте. Плохо помню то время.
        Было принудительное обследование, диагноз, полгода стационара нагалоперидоле иаминазине. Такя стал пенсионером вдвадцать восемь лет. Когда это было? Пять лет назад? Яначал путаться сосвоим возрастом.
        Унас ссестрой три года разницы, ипоэтому, наверное, мневсегда восемь лет.

* * *
        Мненужно было выйти. Компьютер стоял наполу, тихий, выключенный, какбудто мертвый. Ая сидел устены подальше отнего, ноэто непомогало. Вскочил, сбегал запрозрачным скотчем и, вернувшись, быстро наклеил наЖК-монитор две полоски крест-накрест подиагонали пыльного экрана. Отступил нашаг.
        Кажется, стало немного спокойнее. Насистемном блоке косой крест уже был, азамоей спиной всю стену перечеркивал другой. Воттолько это слабая защита, атут что-то серьезное, что-то совершенно непонятное… Некоторое время я быстро ходил покомнате туда-сюда, потом остановился устены иначал соскабливать ногтем оставшиеся клочки обоев. Здесь стало тесно. Нужно выйти.
        Яневыхожу издома безнеобходимости. Только если нужно купить что-то.
        Явзял сетку дляпродуктов, стоя перед заляпанным зеркалом, пригладил волосы. Ихстановится все меньше, даивообщея, наверное, выгляжу старше своих лет. Только лицо, хоть иморщинистое, нокакое-то маленькое, детское.
        Застегнул рубашку навсе пуговицы, отряхнул поношенные коричневые брюки инадел сандалии. Начал копаться сзамком, чтобы открыть дверь, итут сдругой стороны внее свирепо заскреблись. Враспахнувшуюся дверь вбежала пестрая худая кошка, япроводил ее взглядом. Приблудная иабсолютно безмозглая, онапоявилась уменя год илидва назад, прибегала иубегала, когда вздумается. Имяей я так инепридумал.
        - Нуиоставайся, ая пошел, - сказал я вслед ее длинному танцующему хвосту, метнувшемуся накухню.
        Наулице похолодало. Ярко светило солнце, зелень шелестела повсюду, ноэто была уже осень. Незнаю уж, былоли доэтого лето, незаметил. Меня окружало очень много звуков, неагрессивных, носуетливых, ветер, детские голоса, автомобильный гул вдалеке, кэтому нужно было привыкнуть. Яшел поулице, пытаясь сосредоточиться находьбе. Когда-то это меня успокаивало.
        Странно, номеня понесло невближайший магазин, авбольшой торговый центр. Чтож, этонетак страшно, каккажется. Явсе смогу.
        Вгипермаркете было нетак уж много людей, можно было стоять водиночестве посреди ряда ичитать этикетку товара, даже непытаясь понять написанные наней слова. Зачем я вообще зашел вотдел электроники? Где-то ввышине играла музыка, повторялись рекламные объявления, камеры, онитут должны быть повсюду, кто-то смотрел наменя, нет-нет, успокойся. Яперебирал товары наполке, стараясь также подробно разложить свои мысли отом, чтосегодня произошло, чтоя вообще знал оСети.
        Уровни. Всесостоит изуровней. Социальные сети, блоги, порносайты - вся эта ерунда болтается наповерхности, науровне d. Лишь всамом конце уровня можно наткнуться наподборки странных ссылок, которые могут завести вас довольно глубоко.
        Уровень c. Этотакой дремучий лес, гдепрячутся разбойники, аживотные приходят сюда умирать. Анонимные сети дляпараноиков ипреступников, мертвые форумы, наодном изкоторых я был недавно, заготовки сайтов, анасамой глубине - радиопередачи спецслужб.
        Уровень b. Здесь по-настоящему странно. Правила предыдущих уровней перестают работать. Тутможно увидеть пустые инесуществующие страницы, айпи ипротоколы, которых нет. Есть тут видео, вкоторое сливается все безумие человечества. Новкакой-то момент ваш мозг отказывается воспринимать такую реальность, ичаще всего следует кома. Дальше нужно пройти через дыры вСети исобственную физическую смерть. Этопочти самое дно, номне нужно еще глубже.
        Сверху обрушилась ужасная давящая музыка, быстрый ломаный ритм басов разбил все мысли вкрошево, голову будто распилило начасти, янеосознанно пригнулся… Затем режущий грохот слился вкашу, сник, сменился прежней рекламной мелодией. Явыпрямился инетвердой походкой поспешил ккассе; лица покупателей икассиров были такимиже ошарашенными, как, наверное, иуменя.
        Смутно помню, какоплачивал покупки, только писк сканера, пакет ненадо, сдача, чек. Ивот я уже шел ссеткой поулице. Впереди был небольшой зеленый парк сдетской площадкой вцентре, бабушки охали надмалышней, молодежь спланшетами сидела наскамейках. Проходя мимо, ячувствовал взгляды, почему они смотрят, оглянулся, нет, всезаняты чем-то своим. Нокто-то смотрел, яточно знаю! Итут я понял. Наменя пялился квадратик видеокамеры нателефоне какой-то девушки. Онанаверняка даже незнала обэтом. Инетолькоона. Маленькие темные глазки камер напланшетах, намобильниках следили замной отовсюду! Яускорил шаг, проскочил парк, неловко перебежал дорогу, чувствуя, каквидеорегистраторы наавтомобилях ловят меня всвои объективы. Ещеминут десять спотыкающегося бегства - ия наконец оказался всвоем подъезде, натретьем этаже, дома. Уног мяукнула кошка.
        Язнаю, чтоневсе мои страхи обоснованны. Нонет, больным я себя несчитаю. Люди просто непонимают, какой мир они создали. Япришел накухню, поставил сумку настол, открыл верхний шкафчик. Обеполки были заставлены консервами ивермишелью быстрого приготовления. Нуда, помню, какзатаривался однажды. Так, ачто я тогда сейчас приобрел? Яоткрыл сетку идостал две легкие коробочки спластиковыми окошками. Ноя непомнил, какпокупалих! Всоседней комнате пискнул изагудел компьютер, какбудто его кто-то включил. Ничего непонимая, япошел назвук, аголодная кошка продолжала путаться подногами.
        Темная комната освещалась то красным, тобелым, тожелтым светом. Монитор моргал, словно светофор, посреди экрана висело черное поле, авнем белый текст. Яподошел ближе ипрочитал: «ЭТ0 ЧТО БЫ ВИД3ТЬ N СЛЫSHАТb». Надголовой вспыхнули люминесцентные лампы. Явсе еще держал вруках коробки измагазина: водной были наушники, вдругой - веб-камера.

* * *
        Онихотели поиграть. Подкрестом изпрозрачного скотча, поделив экран наравные части, расположились четыре фигуры. Двесверху, двеснизу. Фонзаих спинами был один навсех, ион менял цвета, томедленно, тобыстрее, ярко-красный, серый, зеленый, желтый, белый, иногда мелькали какие-то картинки, норассмотреть их неудавалось. Сами фигуры тоже были почти одинаковыми. Четыре человеческих силуэта, авнутри - непрерывно движущаяся тошнотворная каша изкислотных красок. Смотреть навсе это было очень трудно. Вцентре, напересечении всех четырех экранов, вчерном поле меня ждало сообщение: «ОDЕНb НАYШНNКИ». Меня покоробило это «одень», ноя подобрал наушники смикрофоном вруку. Веб-камера уже была подключена, иони смотрели наменя через нее. Мерзкое чувство. Явзял мышку, опустил ползунок громкости доминимума инадел наушники. Вмозг ударили режущие жеваные басы, ползунок громкости перед глазами сам собой прыгнул вверх, язажмурился ивскрикнул.
        - Какдела? - спросил низкий искаженный голос.
        Яничего неответил, просто смотрел наэкран, пытаясь понять, ктоизчетверых говорит сомной.
        - Догадался, ктомы такие?
        - Язнаю, чтоесть две секты нетсталкеров, - сказаля.
        - Мыими были когда-то.
        - Ноони остались науровне с.
        - Амы пошли дальше.
        - Насколько?
        - Тынам скажи, - кто-то изних засмеялся, исмех вылился вкашу вязких басов, затем сквозь них напару секунд пробился ломаный острый бит, снова каша итишина.
        - Чего вам отменя надо?
        - Вылечить. Поиграть.
        - Аесли серьезно? Уменя свои дела…
        - Мывкурсе. Тыхочешь зайти вТихий дом. Апотом науровень а. Ты, вообще, знаешь, чтотам только боги могут находиться?
        - Нетолько боги, - пробормоталя.
        - Что-что?
        - Ещетам живут души умерших.
        - Тысерьезно вэто веришь? - Онизасмеялись. Янестал им отвечать.

* * *
        Пять лет назад я почти ничего незнал обуровнях Сети: пара фактов, много слухов, уйма легенд. Апотом мне пришло письмо наe-mail. Очень короткое, всего два слова.
        ДИСЯ, КУ-КУ!
        Иэтого хватило, чтобы ввести меня вступор. Мнеснова было лет шесть илиоколо того. Валя уже ходила вшколу, да, помню ее зеленый тяжеленный портфель, темно-коричневое платье сбелым фартуком извездочку октябренка, окоторой я сам уже грезил. Какой большой исерьезной казалась мне сестра! Кажется, ячасто капризничал ижаловался, чтомы никогда неиграем вочто я хочу. Ивтакие моменты Валя меня дразнила, сюсюкая иназывая Дисей, потому что я ужасно шепелявил когда-то. Природителях, конечно, онатакого себе непозволяла, даивообще больше никто обэтом незнал, яже неябеда… Дися, ку-ку! Через двадцать лет. Дваслова, ударившие вменя сэкрана словно лопатой. Поэтому я далеко несразу заметил прикрепленные кписьму координаты.
        Этобыло загородом, усамой трассы, напути каэропорту инескольким деревням. Струдом, ноя всеже убедил проехать вместе сомной полицейского изближайшего контрольного пункта. Да,я ездил тогда насинем бюджетном «пежо», ещесотцом покупали, даже навигатором пользовался. Полицейский удивился, когда я достал лопату, новписьме среди координат была указана глубина, такчто я догадывался, чего ждать. Рыть было очень тяжело, вместо земли оказался крупный желтоватый щебень, потом показались трухлявые доски сгвоздями, вспомнились ящики совощами нарынке, наконец я разглядел кости итутже сел. Кажется, просидел так долго.
        Через несколько часов ее достали иположили набрезент. Валя была худой, нескладнойеще, нокрасивой девочкой, сдлинными светлыми волосами итакими странными большими глазами, очень серьезными, болотного цвета. Еевысохшее тельце лежало внескольких метрах отменя, ноя видел, какона танцует, одна, безмузыки, волосы уложены вкосы-баранки, такая сосредоточенная, кружится всвоем новом сарафане посреди комнаты. Дися, ку-ку! Кто это сделал сВалей, мнетак инесказали. Даэто инебыло уже важно. Спустя столько лет я снова почувствовал связь сосвоей сестрой, японял, чтоее можно найти, чтоесть какие-то пути, лазейки, онаведь смогла послать мне письмо. Иэти поиски завели меня всамую глубь.

* * *
        - Здесь, вглубине, потерялось очень много людей.
        Онидаже доконца неумерли, просто какзомби. Приведи нам одного такого. Имени унего давно нету, мыего зовем просто Дохлой рыбой. Заним подчистили все архивы, номы знаем, сколько всего он натворил! Дохлая рыба очень давно вСети. Егосразу тянуло вниз, ивитоге он провалился вТихий дом. Ивродебывсе, конец, изТихого дома невозвращаются, нопрошло несколько лет… Понашим меркам, асколько длянего прошло? Короче, онвернулся. Правда, похож наамебу, тупо плавает туда-сюда поуровням, аСеть ему почему-то позволяет. Приведи намего. Мыхотим сним поиграть! Оннеобычный. Ты,кстати, тоже необычный. Может, однажды станешь такимже, какдумаешь?
        Голос смолк, ноостался дрожащий гул - так моглабы усмехаться трансформаторная будка. Явдруг понял, чтотеперь вижу только две фигуры, даже незаметил, вкакой момент двух других нестало. Фонзаих спинами стал желтым инеменялся.
        - Ямогу отказаться? - спросиля.
        - Тыможешь попробовать. Новсе равно ведь витоге сделаешь то, чтонам нужно.
        - Какя найду вашу дурацкую рыбу?
        - Онсам тебя найдет.
        Яначал злиться:
        - Скажите нормально, чего вам надо! Чтозадебильные фразочки изкино? Кого вы изсебя строите?
        Тутпоспине побежали мурашки, ия обернулся. Сзади были еще двое - два силуэта безлиц, ихочертания дергались, искажались. Ониположили мне руки наплечи, ясжался, хоть инепочувствовал тяжести, только дрожь прошла.
        - Этого достаточно, - произнес голос, вуши врезались дикие басы, истало темно.
        Может, япотерял сознание, аможет, инет. Когда я начал соображать, было все еще темно. Японял, чтолежу наполу около своего матраса вкомнате безсвета. Вскочил, подбежал кстене иначал шарить впоисках выключателя. Нелюблю, когда темно. Наконец, моргая ищелкая, зажглись люминесцентные лампы изаполнили все ровным бесцветным жужжащим сиянием. Вздохнув соблегчением, явернулся кматрасу исел. Компьютер был выключен, наэкране монитора остался прозрачный скотч, наклеенный крестом. Асверху крепилась веб-камера. Зачем я ее купил? Неужели они так легко залезают людям вмозги? Яотлепил скотч. Может, мненужна помощь? Снова галоперидол?
        Мяукнула кошка, ия встрепенулся. Онасидела вуглу итаращилась наменя. Голодная. Явстал ипошел накухню, аона побежала замной.

* * *
        Ярешил, чтонужна передышка. Посмотрю, чтобудет, если ничего неделать. Когда наблюдаешь, каккошка уплетает консервированное мясо измиски, всекажется немного проще.
        Утром я проснулся состранным чувством - что-то кроме обычной головной боли, неясная тревога, сжавшаяся вузел вживоте. Яхмуро оглядел комнату иостановил взгляд накомпьютере. Объектив веб-камеры. Онуставился прямо наменя, аподним горел зеленый огонек. Онибыли там, смотрели. Яподскочил иотсоединил камеру, снова лег, только продержался недолго ивстал.
        Тревожное чувство непроходило. Яходил поквартире, пытался чем-то себя занять. Достал коробку, которую обложил когда-то давно фольгой. Тамлежал один измоих талисманов. Просто голова куклы скаштановыми кудрями, нашел ее как-то встарых вещах. Мнекажется, Валя любилаее, хоть я инепомню ее играющей вкуклы. Атеперь эта штука меня успокаивает. Япоставил коробку около компьютера, знал, чтоскоро всеравно включуего.
        Наверное, стоило проверить железо, новедь они еще ивмоей голове что-то оставили, какее проверять? Япросто полез вСеть. Нашел свои старые заметки, ссылки, которые нужно было пересмотреть. Всепользователи время отвремени натыкаются намалопонятные корявые сайты-головоломки сочень странным содержимым. Блуждаешь поним наугад ибоишься нечаянным кликом вызвать Сатану. Сначала я думал, чтоэто чей-то извращенный юмор, нооказалось, чтомногие изтаких ресурсов служат лазейками через уровни. Только одни изних одноразовые, адругие работают только длясоздателя. Путь вниз всегда индивидуален. Ятоже создавал такие тайные проходы, нооднажды это плохо закончилось длясовершенно случайного человека. Нет, мнененужна такая ответственность.
        Большая часть ссылок оказалась бесполезной, какивсегда. Япереходил ссайта насайт, израздела враздел, прокручивал тексты ичувствовал, каккто-то неслышно идет замной. Иногда я замечалего, аккаунты-пустышки, тени. Вэтом было что-то знакомое. Иправда, ведь я видел его много раз раньше, необращая внимания, просто очередной призрак, просто амеба. Яначал кружить посайтам, оншел неотступно, непрятался, недумал. Тогда я повел его наверх, онпоследовал замной, новскоре пропал.
        Квечеру он появился снова, поблуждал замной иснова исчез. Японял, чтоэто надолго. Дохлая рыба. Если этоон, топочему его тянет комне? Можноли выйти сним наконтакт илитак я только спугнуего? Даивообще непонятно, чтоя должен сделать. Идолженли?
        Такпрошло несколько дней, якормил кошку, просиживал часами закомпьютером, искал дорожки вниз, потом появлялсяон, имы играли вэту странную игру. Ярыбачил всего пару раз вдетстве ивсех премудростей незнаю, но, по-моему, этобыло похоже нарыбалку. Ивкакой-то момент я почувствовал, какДохлая рыба начинает тянуть. Когда он вновь исчез, ядвинулся заним. Этобыло непередаваемо смутное ощущение, япросто знал, гдерыба окажется вследующий момент, хоть инебыл уверен, ипотому радовался каждый раз, когда настигалего, даже немог поверить своим глазам! Сначала это были сайты, покоторым я ходил раньше, потом что-то другое, язамечал все это лишь мельком. Онуводил меня вглубину, ая легко ибыстро следовал заним. Незнаю уж, ктоукого был накрючке, нокаждую секунду, скаждым переходом, пока грузилась очередная страница, ябоялся, чтоуже сорвался.
        Потом я понял, чтовижуего. Непросто насчетчике посетителей сайта, всписке айпи-адресов илиаккаунтов онлайн - я видел его перед собой. Дохлая рыба был мужчиной лет пятидесяти навид, еговолосы, короткие, торчащие вверх ежиком, черные ссединой, напоминали помехи нателевизионном экране, отекшее лицо, полные губы, маленький подбородок, глаза навыкате, мутные откатаракт. Казалось, яслышу его мысли. Белый шум. Одет он был взеленоватое старое пальто, невысокий, длинные руки сбольшими ладонями, морщинистая шея. Онповернулся комне спиной ивышел вдверь. Янезнаю, гдемы находились: всматриваясь впространство, яснова начинал видеть свой монитор иоткрытый старый браузер; приближаясь, ястановился дальше, аотстраняясь, видел Сеть изнутри, стены разных цветов, азаними исходный код ичто-тоеще, что-то живое. Дверь заДохлой рыбой закрывалась, ноя успел юркнуть следом.
        Мыпроскочили еще несколько ступенек, затем возникло пустое черное пространство, незнаю, былали там опора, япросто перепрыгнул через тьму коткрытой двери ивывалился наследующий подуровень. Тамбыло заперто много людей, онипросто стояли, подняв лица, иногда толкаясь. Стены, потолок ипол здесь двигались, поним то идело пробегала пиксельная рябь, поушам бил звук критической ошибки всистеме, ичто-то творилось слицами всех этих людей. Наних шевелилась каша измаленьких квадратов цвета кожи икрови. Японимал, гдемы находимся, бывал здесь уже раньше, только видел все иначе тогда. Внезапно сообразил, чтопотерял извиду Дохлую рыбу. Боже, какглупо! Ястал озираться, заметил вдалеке нелепую зеленоватую фигуру ипобежал кней, лавируя между вялыми зомби, уставившимися впотолок своими взорванными пиксельными лицами. Дохлая рыба стоял удвери спиной комне. Ябыл уже совсем рядом, когда вдруг узнал одного изживых мертвецов, столпившихся вокруг. Нуконечно, онбыл здесь, тутведь хранится все видео дляуровня b. Совсем еще юноша, чуть пониже меня, стройный, спортивный, чтоназывается, всяжизнь впереди. Марат его звали,
кажется. Моялазейка науровеньb стала длянего ловушкой. Тело, наверное, вкоме, асам он здесь. Япробовал вывестиего, когда заметил впрошлый раз, ноон непошел, асейчас уже инесмогбы. Наместе его глаз бегали багровые полоски иквадраты, ротбыл приоткрыт, Сеть выедала его покусочкам.
        Разглядывая юношу, ястарался держать вполе зрения иДохлую рыбу. Мнеказалось, чтоон стоит рядом, но, обернувшись, яувидел лишь закрытую дверь, почти сливающуюся сокружающим пространством. Проскочила рябь, настенах замелькали кадры, дети саутизмом, порно, вскрытая грудная клетка ссодрогающимся сердцем крупным планом, что-то всколыхнулось внутри, яподскочил ближе, нащупал ручку двери ипотянул. Сначала подумал, чтооткрыть неполучится, ноона поддалась, тяжело, вязко. Только заней никого небыло. Кругом сменяли друг друга столбцы цифр, вкоторые нельзя было вдумываться. Янашел еще одну дверь - никого, прошел внутрь, открыл следующую - нет, нет, нет, дверей стало слишком много. Яоткрывалих, аони резко захлопывались соглушительным звуком критической ошибки. Язадыхался. Посмотрел вниз иувидел, чтомоя грудь вскрыта, ребра развернуты исердце трепещет, мягкое, склизкое, красно-розовое, беззащитное. Изорта вырвалось что-то похожее навой. Дися, ку-ку! Я немогу здесь, нет, только нетак, пожалуйста…
        Приближаясь, становишься дальше, да? Ястал всматриваться водну точку. Разглядел окно спредупреждением обошибке, азаним другие повсему экрану. Япридвигал лицо все ближе кним, вместе стем выползая изэтой трясины, апотом просто упал, стукнувшись головой омонитор.
        Ялежал наживоте, наскрещенных руках, вкоторые впечаталась клавиатура, ипродолжал подвывать. Потом вслепую разгреб встороны монитор исистемный блок, нашарил коробку, опрокинул, достал голову куклы исунул себе подгрудь. После этого долго недвигался, лежал вниз лицом иплакал.

* * *
        Чайник закипел. Какое-то время я смотрел настолб пара, вырывающийся износика, потом встрепенулся ивыключил газ. Налил кипяток вкружку, чайный пакетик там уже был. Явзял его заниточку иосторожно подергал - так дергают удочкой, чтобы привлечь внимание рыбы кнаживке. Позвенел ложкой, размешивая три кубика сахара; сполоснулее, убрал, взял чай ипошел вкомнату.
        Ястоял устены скружкой иразглядывал объявление. Пропал ребенок. Валя. 1977года рождения. Была одета вжелтый сарафан изеленые сандалии. Фото трудно разобрать, ужасная ксерокопия, почти все попросту черное, ноВаля там улыбается. Язнал это ипытался почувствовать сквозь все эти помехи. Люминесцентное жужжание надголовой стало громче. Заспиной послышался шорох, яобернулся ипонял, чтозвук шел изнаушников, подключенных ккомпьютеру. Монитор доэтого работал, носейчас погас. Яподошел ближе иподождал. Снова зашипели наушники, аэкран окрасился красным, затем понему побежали желтые, синие, черные полоски, появилось поле ссообщением «играть». Янешевелился, сообщение сменилось на«ОД3НЬ НАYШНИКN».
        - Нет, - сказаля.
        Микрофон нанаушниках работал, онидолжны были меня слышать. Экран снова почернел, носистемный блок продолжал тихо гудеть. Ничего непроисходило, комне подошла кошка, потерлась оноги, авследующую секунду монитор изогнулся, словно кобра, иметнулся комне. Удар пришелся вживот, яоблился кипятком, упал наспину, чувствуя, какчто-то сжимает мое тело, звякнула упавшая кружка, пальцы соскальзывали попластику инемогли зацепиться. Носамое страшное - я ощутил, каконо всасывается вживот, втягивает мои внутренности, ая только хватал ртом воздух инемог вдохнуть. Потом пальцы нащупали провода, япосмотрел вниз иувидел толстый, какуанаконды, хвост изперевитых кабелей, тянущийся копрокинутому системному блоку, извивающийся, тяжелый. Яначал рвать провода, одновременно пытаясь отползти подальше, нозмея подтаскивала меня обратно. Апотом я закричал, потому что почувствовал, чтооно перестало жрать итеперь лезет прямо вменя, огромный пластиковый червь, тычущийся тупой слепой мордой куда-то вмои потроха, вглазах потемнело отболи, этослишком… Оноворочалось уменя вживоте, хотелось выблеватьего, носилы кончились. Хватка нателе
исчезла, ия свернулся калачиком набоку, накоже выступил пот. Жужжали лампы, гудел системный блок, движение вкишках становилось все тише. Наконец я поднял голову, монитор снова был наместе, наэкране меня ожидало сообщение: «ШГОВОРNМ?»
        - Хорошо, - просипеля.
        «ТЫ НАШ3Л ДОХЛАR Р БА».
        - Этогипноз? - Ясел, всееще держась заживот, хоть ипонимал, чтотам ничего нет, рубашка была мокрой нагруди ихолодной. - Вынеможете делать такого насамом деле.
        Наэкране появились четыре дрожащие радужные фигуры, голос зашуршал внаушниках, янадел их иуслышал конец фразы:
        - …смешной.
        - Ктовы такие? - Япосмотрел наних, потом отстранился, мысленно сделал шаг назад ипосмотрел снова. Сквозь живую кислотную палитру цветов проступил исходный код, азаним их лица. - Боже… Выдети.
        Оничто-то еще говорили, амне хотелось смеяться.
        - Скольковам? Тринадцать? Шестнадцать? Играть хочется? Вбогов, чтоли? Кино пересмотрели? - Почему-то стало страшно обидно ижалко. - Глубоко залезли, да, ребята? Нонетак глубоко, какхотите показать. Что-то нарыли науровне b, узнали, какможно гипнотизировать простым монитором, да? Молодцы какие, боже!
        Наменя смотрели четверо мальчишек, трипрыщавых подростка, аодин ивовсе какбудто сверстник Вали.
        - ЧтосДохлой рыбой? Чтоон вообще натворил?
        Таксмешно было наблюдать, какуних бегают глаза, мальчишки жевали губы инезнали, чтоделать. Ябоялся, чтоони просто оборвут связь. Нонаконец один изних заговорил, ифильтр исказил его голос дотяжелого баса:
        - Мыточно незнаем. Вродебы убивал детей. Потом говорил, чтоэто типа Сеть его заставляет. Ноон начал намного раньше, чемпоявилась Сеть вообще, такчто это хрень какая-то.
        Мыпомолчали. Дохлая рыба убивал детей. Дися, ку-ку!
        - Влюбом случае, онуже поплатился завсе, - пробормоталя, самудивившись своим словам. - Онбыл вТихом доме. Ивернется туда снова.
        - Откуда ты знаешь?
        Япротянул руку ксистемному блоку ивырубилего. Стянул наушники сголовы. Впервые задолгое время жужжание люминесцентных ламп неуспокаивало, араздражало. Хотелось тишины. Явстал, позвал кошку, имы вместе побрели накухню.
        Думал, сделаю себе еще чаю, нопросто помыл посуду, вытер руки и, севнакорточки, долго гладил ласковое мурлыкающее животное. Собирался смыслями, хотя все уже решил. Кошку придется выгнать. Жаль, недал ей имени. Затем я вернулся вкомнату, взял коробку, обложенную фольгой изнутри, подошел кстене иотодрал крест изклейкой ленты. Скомкал, сунул ккукольной голове, тоже сделал скрестом насистемном блоке, потом пошел кокну, закрытому картоном. Было приятно срывать понесколько слоев изоленты сразу. Снаружи был день. Сначала я увидел школьников спортфелями исменной обувью, которые шли домой. Мужчину смаленькой собачкой. Женщину сбольшими сумками. Апотом из-за высотных зданий выглянуло солнце.

* * *
        Щелкнул выключатель, истало тихо. Снаружи солнце спряталось заоблака, ивкомнате повис странный, очень мягкий полумрак. Япрошел ккомпьютеру.
        Обычно редко захожу науровень d, ведь его можно пропустить, носейчас я почему-то начал свое погружение снего. Только смотрел навсе некакобычно, атак, какнаучился, блуждая сДохлой рыбой. Явидел людей - десятки, сотни, хотя насамом деле их были миллионы, онижили здесь, недумая отом, чтотакое Сеть, какдавно она существует, кембыла создана, длякого. Может, такинадо. Иначе сообразишь однажды, чтосоциальные сети иимиджборды - это несамый верхний уровень, анаверхнем тебе ненужен никомпьютер, нимодем, ненадо ловить вай-фай, тывсегда подключен. Серьезно, нестоит обэтом думать. Япошел вниз, быстро, безпрепятствий, безвсплесков. Вокруг становилось темнее, меньше людей, больше грязи, крови, спермы, азатем ибреда. Вскоре я заметил Дохлую рыбу. Тихий дом раздавилего, стер впыль, чтовнем осталось человеческого? Ичто этому остатку было нужно отменя? Неужели прощение? Ноя исам незнал, чточувствую. Вместе мы проваливались еще быстрее, почти незаметно. Рамки исчезли, всеменялось, яменялся, вушах кричали сумасшедшие ишептали мудрые, музыка, шум, тишина, всеслилось. Вкакой-то момент меня что-то легонько дернуло назад,
ноя неостановился, просто понял, чтостелом что-то нетак. Смешно, ноотсюда я мог управлять уровнем d, только зачем мне это понадобилосьбы? Пространство впереди сворачивалось, этобыли черные дыры. Минуяих, яснова ощутил, кактонкая ниточка потянула меня назад итутже лопнула. Этобыла смерть мозга, запредельная кома, ая шел дальше. Впереди ждала Мертвая зона.
        Странное чувство, когда втвоем сознании умирают мысли, иты наблюдаешь заэтим. Японял, чтогде-то потерял Дохлую рыбу. Сменя сыпался прах, просто образы ислова, которые больше неимели смысла, ядвигался кдвери, боясь, чтокончусь раньше. Нетак уж долго меня было, оказывается. Пальцы превратились втруху, ноя смог потянуть задверную ручку, скорее, Валя, ятак соскучился…
        Пустой чат. Никаких больше дверей - ниназад нивперед. Никого онлайн. Только один-единственный бот.
        - ЭтоТихий дом? - спросиля, исообщение появилось надоске чата, нопотом исчезло. Ботнеответил.
        - Какпройти дальше? - Тоже самое.
        - Пропусти меня! Уменя там сестра!
        - Тыменя слышишь?
        - Тыесть?
        Ботмолчал.
        Яневидел себя, нечувствовал, просто кричал, апотом понял, чтоменя неслышно - толи голос пропал, толи заложило уши, хотя какие еще уши, сообщения надоске чата перестали появляться. Этопустое белое поле давило наменя, словно я лежал надне Марианской впадины, асверху навалилась вся Вселенная, забила мне рот, оглушила, ослепила иоставила так навсегда.
        Незнаю, чтоэто было. Яувидел себя состороны, аможет, этобыл просто листочек изкнижки сцветными снами, который мне позволили разглядеть прежде, чемокончательно раздавить. Темные дождевые облака, ветер гоняет волны потемно-зеленой высокой траве, странно уютные холмы. Кажется, ябыл здесь очень давно. Впереди низкий ветхий домик, задверью которого, наверное, ожидало избавление отвсего. Ая лежал впаре десятков метров отнего, моиглаза отражали мутное небо исами становились мутными, медленно зарастая катарактами.
        Появилась знакомая фигура взеленом пальто. Дохлая рыба, неслышно шевеля пухлыми губами, прошагал мимо меня. Онподошел кдому, помялся, постоял, раскачиваясь, открыл дверцу. Замешкался напороге, пропуская кого-то наружу, азатем скрылся внутри.
        Дверь затворилась. Комне быстро шла девочка всолнечном сарафане. Худенькие ноги споцарапанными коленками, всалатовых носках изеленых сандаликах, утопали ввысокой траве. Онаподошла комне, серьезная, строгая, хотела что-то высказать, устроить мне взбучку. Ноподумала, посмотрела имолча села рядом.
        Алексей Шолохов
        Всесложно
        Максим, какилюбой зависимый человек, неощущал себя больным. Нолюди вего окружении отмечали нервозность идаже легкую дрожь вруках Максима Григорьева, когдаон, словно опустившийся наркоман впоисках дозы, пытался выйти вИнтернет. Казалосьбы, веквысоких технологий, любой гаджет разве что еду неготовит, вставляй sim-карту старифом «Мневсе по…» - итолько впуть. Максим перепробовалвсе. Планшет, прихваченный изОмска, чудесным образом перестал включаться, будто утомил его четырехчасовой перелет. Асмартфон недавал той широты, техпросторов дляобщения. Ктомуже Максим хотел слышать стук клавиш, слышать стук, такпохожий назвук, скоторым гвозди входят вкрышку гроба спогребенным внутри творчеством очередного самоуверенного писаки.
        Сейчас, когда ему неудавалось больше суток выйти вИнтернет, еготрясло. Перед отлетом вМоскву он затеял нешуточную бучу, вкоторой давил нанезнание матчасти одним писателем-недописателем. Макса раздражали подобные персонажи. Если ты берешься заописание тюрьмы, такописывай тюрьму, считал Григорьев. Ненадо выдавать пансион благородных девиц зарежимный объект. Читателя это раздражает. Особенно такого, какМаксим. Его, получившего сначала историческое, апотом июридическое образование, обмануть было сложно.
        Григорьев прилетел вМоскву напару дней вкомандировку. Онтрудился топ-менеджером наодном омском ЗАО, ставшим впоследствии, какивсе периферийное, столичным филиалом. Ивот, чтобы сохранить засобой тепленькое место, емупришлось прилететь вголовной офис длясобеседования напрофпригодность. Онбыл уверен всебе каквспециалисте, новстреча сруководством все откладывалась, иэто разбавляло его уверенность некоторой долей сомнения. Вотиеще одна причина, покоторой ему нужно было вСеть. Онхотел выпустить пар.
        Квечеру второго дня ему удалось подслушать разговор двух уборщиц. Вотуж незнаешь, гденайдешь, гдепотеряешь. Несмотря навид, мягко говоря, далекий отинтеллектуального, одна изних говорила обиблиотеке. Приэтом она время отвремени откашливалась ишмыгала носом. Речь шла овыходе вИнтернет сбиблиотечного компьютера. Добраться добиблиотеки несоставило труда - шмыгающая носом женщина согласилась его проводить.
        Библиотека располагалась напервом этаже девятиэтажного дома, вкилометре отобщежития, которое его обитатели снисходительно называли гостиницей. Максим очень надеялся, чтопосетители библиотеки неокажутся такимиже толерантными, икомпьютер будет компьютером, авыход вСеть, собственно, будет выходом вСеть. Новсе едва незакончилось, такиненачавшись.
        - Закрыто, - огрызнулась сухая старушка ипоправила наброшенную наплечи шаль.
        Макс обернулся, чтобы сослаться назнакомство сошмыгающей носом женщиной, новзале никого, кроме него ибиблиотекарши, неоказалось.
        - Мнебы вИнтернет… - неуверенно произнесон.
        - Молодой человек! - сукором сказала старушка. Причем укор, казалось, былкакраз вслове «молодой». - Приходите завтра ивыходите куда хотите.
        - Номне очень нужно сегодня, - взмолился Максим.
        - Слушайте, юноша! - Иснова ему показалось, чторазница ввозрасте библиотекарши ичитателя старушке неподуше. Будто он ее насвидание звал. - Явам русским языком повторяю, чтоздесь незабегаловка, имы неработаем допоследнего клиента.
        - АсяВикторовна!
        Голос раздался из-за стеллажей. Через секунду оттуда вышла молоденькая девушка. Вруках она держала стопку изнескольких томиков взеленых переплетах.
        - АсяВикторовна, выможете идти. Мневсе равно нужно готовиться квечеру греческой мифологии. Яеще побуду, амолодой человек может пока посмотреть свою почту. Выже почту хотите посмотреть?
        Максим несразу сообразил, очемона, поэтому замялся. Паузой воспользовалась старушка:
        - Сайты длявзрослых ему посмотреть надо, анепочту.
        - АсяВикторовна, выже знаете, чтотакие сайты унас заблокированы, - сказала молоденькая иположила книги настол.
        - Ладно, - согласилась старуха, поправила шаль инаправилась квыходу. - Только недолго. - Остановилась перед Григорьевым. - Иди, ато почтальон уже заждался. Извращенец.
        Макс хотел возразить, нопонял, чтовэтом случае «почтальон» уйдет, такинедождавшись.
        - Выприсаживайтесь, - сказала девушка Максиму, когда ее старшая коллега ушла. - Интернет, правда, наконной тяге, но…
        Макс улыбнулся ее шутке:
        - Мнесейчас подошелбы даже начерепашьем ходу.
        Тутон солгал. Будь унего время обдумать каждое слово (ачерепашья скорость соединения времени давала предостаточно), онбы небыл так резок имногословен всвоих комментариях. Егопосты былибы лаконичны искучны. Тогдабы он немог добиваться нужного эффекта. Потому как«аффтар убейся ап стену» уже неработало, нервы уписак стали крепкими. Поэтому унего появился свой метод. Многословный разнос скучей разбросанных потексту смайликов делал свое дело - надежда иопора русского хоррора вступала вперепалку изачастую проигрывала бой. Потому что равных Григорьеву вэтом деле небыло.
        - Компьютер включен, - добавила девушка иснова скрылась влабиринте стеллажей.
        Максим кивнул инаправился кстолу скомпьютером. Онсел, сложил руки настол имедленно пододвинул ксебе клавиатуру. Григорьев едва сдерживался, чтобы незакричать отпереполнивших его чувств. Восторженное предвкушение отпредстоящего общения было сродни встрече сдавно невиденным приятелем, скоторым неодин пуд соли съеден, скоторым есть очем поговорить, есть что вспомнить. Когда он вошел настраницу ВКонтакте ивступил вспор обочередном творении писателя, ощущение, чтоон встретил старого приятеля, улетучилось. Григорьев готов был разорвать любого, ктовставал насторону этого «ужасно писца».
        Онулыбнулся, когда ему пришло вголову это удачное определение - ужасно писец. Водном изсообществ Максим увидел иностранное звание, данное писателям ужасов, - хорроррайтер. Онспренебрежением их называл ужасописцы. Асегодня после общения содним сорокалетним умником, пишущим каквосьмиклассник, онвпервые употребил это словосочетание - ужасно писец. Причем «писец» он слегкостью могбы заменить матерным словом, ноэто было невего правилах.
        Японимаю, чтоумаститых писателей есть право налегкую снисходительность кподобным замечаниям, нооВашем творчестве я могу какопокойнике: либо никак, либо хорошо. Хорошего, увы, пока сказать нечего. Творческих успехов.
        Воттак. Теперь оставалось ждать, чтоответит горе-писун. Вежливость города берет. Конечноже, еговыпады всторону писателя даже снатяжкой неназовешь вежливыми, иоппонент Макса это понимал. Темнеменее он выберет туже стратегию, Григорьев был вэтом уверен. Будет пытаться подобрать слова. Писатели - они такие писатели. Максим даже подумал, чтосегодня несможет втянуть автора в«срач», когда ответ все-таки пришел.
        Прикольно.
        - Чтоэто? - шепотом спросил Максим. - Этоивсе?
        Да,прикольно, - напечаталон, созлостью вдавливая каждую клавишу. - Знаете, чтоя думаю, прочитав некоторые изотзывов наВаши книги? Отзывы типа «неплохо дляроссийского ужастика» ипозволяют Вам печь так называемые «современные российские романы ужасов». Содранные сюжеты, картонные персонажи ипримитивный язык.
        Егоразозлил этот косноязычный графоман. Что, надо признать, бывало редко. Онподождал еще какое-то время и, невыдержав, написал:
        Незнание матчасти, асамое главное, нежелание разобраться втом, чтоВы всилу своей неполноценности непонимаете, делает Ваши произведения почти непереносимыми.
        Вотоно! Страйк!
        Амноголи Вы прочитали? Измоего.
        Моментальный ответ говорил только ободном - Макс таки смог втянуть писаку всвою игру, нотот инесобирался сдаваться.
        Достаточно, чтобы определить Ваш уровень.
        Подмигивающий смайлик говорил, мол, меня-то ты непроведешь, гребаный графоман. Насамом деле Максим прочитал всего лишь один роман издесяти, написанных этим автором, носчитал: либо писатель пишет хорошо, либо он нихрена неписатель.
        Например?
        Сначала Григорьев непонял, чего отнего хотят, но, сообразив, написал:
        Например, Вы вплетаете кавказцев, которые через слово говорят «брат»… Этоже чертов стереотип.
        Ответ был заготовлен. Покрайней мере ему так показалось, потому что он появился почти сразуже:
        Ячасто хожу порынкам (уж простите, мнеприходится еще иработать) и, Вы неповерите, встречаюсь именно сэтим стереотипом. Ядлякаждого продавца брат. Аеще я встречаю вметро парней вбейсболках FBI икрасных мокасинах. Мирполон стереотипов, ненаходите? Такпочемубы их неотразить вкниге?
        Максим подумал инапечатал:
        Нелепей объяснения я невидел, номое разочарование вВашем творчеством скорее ИМХО, таккакя встречал ивосторженные отзывы. Однако наэтом мои претензии незаканчиваются. Секс вВаших произведениях вызывает отвращение доблевоты, адолжен возбуждать.
        Григорьев был зол наспокойный тон собеседника. Гдевозгласы? Давы все ничего непонимаете! Ясамый лучший! Лучше только Стивен Кинг, ито только пока! Похоже, писарчук «русского хоррора» решил, чтоМакс чего-то недопонимает. НоМаксим все понимал. Онпонимал даже то, чтоесли продолжит троллить авторов, тонесможет добраться даже доих уровня. Пусть уровень-то так себе, ноГригорьеву идонего пока далеко. Чукча нечитатель, оказывается, чукча писатель. Макс писал нетолько гнусные комментарии. Унего было несколько рассказов, какон думал, уровнем повыше, чемему доводилось читать удругих. Несмотря нато что он ставил себе высокую оценку, прилюдно он скромно оценивал свое творчество натройку. Скромняга. Счужими творениями он скромничать несобирался.
        Темвременем автор «отбрыкнулся»:
        Насекундочку, япишу хоррор, анепорнографическую прозу. Секс вмоих произведениях неотдушина, недлятого, чтобы перевести дыхание после встречи сманьяком/монстром/мертвецом. Секс вмоих произведениях - инструмент хоррора. Тоесть, если он вызывает гадливость, тоя добился чего хотел. И,откровенно говоря, мнежаль того человека, которого могут возбудить изнасилования илисекс смертвецом.
        Злость начала заполнять нутро Григорьева быстро, будто кто-то открыл кран.
        Нуакакже сиськи? - напечатал Максим первое, чтопришло вголову.
        Ачто сними? - Ответ незаставил себя долго ждать.
        Ихслишком много.
        Даладно? Мнекажется, чтонебольше двух наодну женщину. Нет?
        Онинапротяжении всего романа колыхаются, болтаются, трепыхаются…
        Максим ликовал. Онзацепил этого писца. Тишина вответ говорила именно обэтом. Ночерез долгую минуту: Мнетут подумалось… Вамбы подружку найти. УГригорьева даже дух захватило, будто его сбросили сдвухметровой высоты. Результатом падения почти всегда является боль, носейчас ее небыло. Только вязкая обида. Какой-то понеизвестной никому причине издающийся графоман смог «утереть ему нос». Чтобы сохранить лицо, Максим попытался оставить последнее слово засобой:
        Апосуществу ответить нечего?
        Макс почему-то был уверен, чтописун неответит. Тотинеответил, аМаксима переполняла злость. Григорьев попытался написать еще что-нибудь колкое, новыходило нечто жалкое иочень похожее наоправдание. Поэтому он созлостью удалил сообщение.
        «Вамбы подружку найти» - вспомнил Максим ивыставил вперед руки, словно собираясь что-то написать. Пальцами он случайно сдвинул клавиатуру всторону. Гнев никуда неделся, иГригорьев уже собрался снова начать печатать, чтобы поставить наместо посмевшего огрызаться автора сомнительной литературы, нотут заметил, чтоиз-под края клавиатуры виднеется часть надписи. Онотодвинул клавиатуру иувидел URL-адрес. Странно. Кому понадобилось записывать адрес сайта настоле? Егоможно было скопировать ивставить вокно браузера. Ивсе. Илипросто перейти поссылке. Обычно они кликабельны. Аесли сайт нужно было запомнить, чтобы потом войти нанего сдругого компьютера, тозапись накрышке стола тем более мало чем поможет: ктоже позволит вынести стол избиблиотеки? Даодно только использование его вкачестве записной книжки могло грозить лишением читательского билета идоступа ксобранию сочинений Дарьи Донцовой. Аесли серьезно, порукамбы автор надписи получил точно.
        Григорьев, позабыв недавнюю обиду написателя, заинтересовался начертанной настоле ссылкой. Онхотел узнать, чтотам, наэтом сайте. Может, очередной литературный кружок? Какже он любил поиздеваться надтворческими людьми! Ведь они вбольшинстве случаев натуры истеричные илегко поддаются напровокации. Сегодняшний чудик, надо признать, удивил Макса. Онобладал достаточной выдержкой икрепкими нервами. Даеще это «Вамбы подружку найти»… Удивил, разозлил искрылся. Конечно, вполне возможно, чтописака незаплатил вовремя заИнтернет, ипровайдер лишил его права голоса, но, темнеменее, Максим жаждал мести. Ипусть это будет какой-нибудь другой писатель, поэт илихудожник - он отведет душу.
        Максим ввел адрес инажал клавишу Enter. Открывшийся сайт ничего общего сграфоманью неимел, этоон понял сразу. Увиденное повергло его вшок. Всюстраницу занимало одно-единственное фото. Обнаженный человек лежал наполу тускло освещенной комнаты. Тутненужно было знание матчасти, чтобы понять, чтотемные пятна нателе илужа вокруг - кровь. Всевыглядело настолько натурально, чтоГригорьева даже замутило. Едва сдерживая рвотные позывы, онопустил взгляд итолько теперь увидел надпись. Возможно, онатам была изначально, просто Максим ее незаметил:
        «Тупой мужик, примерно 35лет. Убит мною сегодня».
        Надпись говорила только ободном - создатели сайта нешутят ишутить несобираются.
        Максим еще раз осмотрел страницу. Ничего, кроме фотографии жертвы инадписи подснимком, тамнебыло. Онподумал, чтонадпись, возможно, кликабельна, но, подведя курсор ккаждому слову, понял - слова эти неподвижны, словно высеченные вкамне.
        Онспросил себя, можетли фото быть настоящим. Неисключено, этопросто очередная фальсификация, каких вСети множество. Иливообще кадр какого-нибудь фильма. Ихразмещают вИнтернете, выдавая зафото настоящих убийств, постоянно. Унекоторых просто нездоровое влечение ктаким вещам.
        Однако, какон нипытался успокоить себя, унего ничего невыходило. Возникло стойкое ощущение, чтоэто нешутка, асайт настоящего убийцы, который получает удовольствие, хвастаясь своими злодеяниями.
        - Вызакончили?
        Черт! Ондаже забыл, чтонеодин впомещении. Максим нажал накрасный крестик, иокно исчезло. Григорьев небыл уверен втом, чтодевушка невидела страшной фотографии. Лицо невыдавалоее.
        - Да, - сказал он ивстал состула. - Насегодня, пожалуй, достаточно.
        - Амнебы еще посидеть, давот немогу - глаза закрываются. - Онавымученно улыбнулась. - Приду завтра пораньше изакончу.
        - Авкотором часу вы открываетесь?
        - Вдесять, - ответила девушка ипосмотрела нациферблат своих часиков «Кельвин Кляйн», явно намекая назатянувшийся диалог.
        - Все, ухожу, - сказал Максим. - Нозавтра вернусь.
        - Почта? - спросила библиотекарь.
        - Она, родимая, - улыбнулся он инаправился кдвери. Сделав пару шагов, остановился иобернулся: - Слушайте, акто убирается здесь?
        - Уборщица приходит…
        - Истолы она протирает?
        - Вообще-то должна, нонадней стоять надо. Если неуследим, топотом приходится самим. Апочему вы спрашиваете?
        - Асегодня вы уследили? - будто нерасслышавее, спросил Григорьев.
        Девушка мило улыбнулась. Усталость какрукой сняло.
        - Нет, сегодня я весь день провела между полок, аАся, каквсегда, дремала.
        - Надоже?! - удивился Максим. - Дремала? Мнестарушка показалась довольно-таки бодренькой.
        - Онакаксова, активизируется снаступлением темноты.
        Шутка Максу понравилась, впрочем, какидевушка, счьих уст она только что слетела.
        - Акомпьютерный стол кто вытирал?
        - Яивытирала. Ачто, грязный?
        Максим замялся. Говорить илинет?
        - Невэтом дело, - началон. - Тамнадпись.
        - Непугайте меня, - улыбка замученного человека. Ейоставалось добавить «наночь глядя».
        - Нет, тамнестрашно. Просто необычно, чтоли? Адрес сайта. Заметьте, немат, непошлость какая-нибудь, абез…
        Онхотел сказать «безобидная ссылка». Новот именно вбезобидности он исомневался.
        - Тамссылка навеб-страницу, - выпалилон.
        Девушка улыбнулась, скорее извежливости. Посетитель ей был втягость. Онамедленно пошла кстолу, невыпуская Макса извида. Тотостался насвоем месте. Девушка осмотрела стол иповернулась:
        - Где?
        - Подклавиатурой.
        Онаподняла клавиатуру изаглянула поднее:
        - Выиздеваетесь?
        Онпонял: что-то нетак. Может, подклавиатурой оказалась надпись изтрех букв? Илидаже поясняющий эту надпись рисунок. Онпоспешил кбиблиотекарше, взял вруки клавиатуру ипосмотрел накрышку стола. Ничего. Ницарапинки, нискола.
        - Этошутка, да? - спросила девушка.
        Максим пожал плечами:
        - Похоже нато.
        - Немного поздновато дляшуток, - серьезно сказала девушка, нотутже улыбнулась.
        - Да,я ухожу.
        Ондолго немог уснуть. Перед глазами стояло жуткое фото ссайта. Сейчас он уже небыл так уверен, чтоэто кадр какого-нибудь фильма ужасов. Только часам кпяти утра Максим смог убедить себя втом, чтодень грядущий может расставить все насвои места. Емунепременно нужно посетить библиотеку, найти вистории браузера страницы, которые были открыты примерно ссеми додесяти вечера, инаконец-то успокоиться. Если настоле ссылки нет, авистории будет сайт сэтим адресом, товсе просто. Тогда можно все списать нанелепую случайность. Нажал кто-то накакую-нибудь всплывшую ссылку - ивуаля. Хуже если сайта вистории неокажется. Нивистории, нинастоле… зато вего голове картинка какживая: «Тупой мужик, примерно 35лет, убит сегодня мною». Патология.
        Наследующее утро, перекусив встоловой напервом этаже, Максим пошел вбиблиотеку. Оночень нехотел встречаться сАсей Викторовной, ноона, какстраж, сидела застолом идремала. Максим хотел пройти ккомпьютеру, ноподумал, чтоэто будет неправильно, и, развернувшись кстражу, откашлялся. Старушка дернулась, ноглаза неоткрыла, поправила шаль иснова погрузилась вмладенческий сон.
        Максим вспомнил ее вчерашнюю резкость иулыбнулся. Силнабирается, ведьма, подумал он иснова откашлялся. Громко, снадрывом, словно разносчик опасного вирусного заболевания впредвкушении возможности пополнить ряды зараженных.
        АсяВикторовна дернулась иоткрыла один глаз. Потом второй. Сфокусировала взгляд наГригорьеве итолькотогда выпрямилась настуле.
        - Явился, - буркнулаона. - Почтальон тебе уже прогулы ставит. Илиты подругому делу?
        Онаулыбнулась. Очень мерзко, будто хотела напугатьего, анепродемонстрировать радушие. Ужесидя застолом, Максим понял, чтоименно вызвало отвращение, - старуха сним заигрывала.
        Первым делом он осмотрел стол. Поднял клавиатуру, сдвинул монитор ипривлек этим внимание старушки.
        - Тычто там копошишься? Бандерольку потерял?
        Иснова эта мерзкая улыбка. Максим незнал, чтоего больше пугает - похотливая старушечья ухмылка илиURL-ссылка настоле. Адрес сайта теперь был начертан вдругом месте - подковриком длямышки. Емустало жутко. Вчера надпись была подклавиатурой, потом исчезла, атеперь снова появилась, новдругом месте. Даже если предположить, чтокто-то пришел сегодня раньше всех инацарапал эту гадость, всеравно оставался открытым вопрос, куда надпись делась вчера. Теперь можно было даже несмотреть историю, Максим был уверен, чтосайт там будет.
        Онпросто ввел ссылку вокошко браузера инажал Enter. Когда сайт открылся, Максим увидел, чтоизображение изменилось. Вместо мертвого тела наэкране возникло фото старой женщины, идущей пооживленной улице. Григорьев выдохнул. Фотографировали издалека, женщина, казалось, неподозревала, чтозаней следят. Максим небыл уверен (снимок получился смазанным, скорее всего, из-за непрофессиональной техники илинеумехи, смотрящего вобъектив), ноему показалось, чтонаплечах женщины точно такаяже шаль, какубиблиотекарши. Онопустил взгляд нанадпись.
        «Глупая старуха, примерно 75лет».
        Максим покосился настража храма знаний. Иснова (теперь нетолько шалью) старуха наснимке показалась ему похожей набиблиотекаршу. Данет, пожалуй, оношибается. Пока ты молод, всестарики длятебя наодно лицо, этоМаксим знал наверняка. Даже вахтерша вгостинице все время была содним итемже лицом, длянего разумеется, хотя он прекрасно понимал, чточеловек невсостоянии работать уже третьи сутки подряд. Униформа ивозраст всех уравнивают. Онснова посмотрел настаруху, дремавшую застолом. Вданном случае возраст ишаль.
        Сэтим сайтом он совершенно забыл освоей сверхзадаче критика. Если честно, емусейчас нехотелось ниогрызаться, нинападать. Онпролистал страницы групп вВКонтакте, зашел на«Самиздат». Здесь унего было выложено несколько рассказов, откоторых он был просто безума. Еслибы только редакторы намиг задумались иперестали издавать всякую дрянь вроде той, собвисшими сиськами иругающимися словами измолитвы кавказцами, иобратили внимание нанастоящую литературу! Нарассказы, вкоторых ипридраться некчему, прописанные сознанием матчасти, скрасивыми образами. Вотони. Только берите ииздавайте. Нетже, онииздадут лучше полуграмотные тексты скучей штампов истереотипов. Тьфуты! Ктоих только читает?! Вглубине души он всеже понимал: то, чтонечитают, позаконам издательского бизнеса перестает публиковаться. Значит, читатели есть. Пусть наодин раз, пусть наколенке втуалете, нолюди читают. Нет, Максим небудет опускаться доэтого уровня. Лучше на«Самиздате», длятрех споловиной читателей, зато высокохудожественным, насыщенным метафорами литературным языком. Носначала надо потроллить писаку.
        Однако потроллилиего.
        Максим вкоторый раз уже понял, чтоунего нет желания нинападать, низащищаться, когда все доводы оппонента сводились к«поиску подружки». Апоследнее сообщение сприкрепленным принтскрином состраницы Макса, гдевграфе «семейное положение» значилось «все сложно», ивовсе нагнало наГригорьева непреодолимую тоску, ион, такинеответив, отключился. Посидел какое-то время, глядя напотухший монитор, потом заглянул подковрик, удовлетворенно кивнул, встал ивышел избиблиотеки.
        Всесложно.
        Вседействительно было сложно. Написанные пару месяцев назад слова отражали реальное положение вещей. Всесложно, иусложнил он все сам. Анжелика ушла отнего какраз из-за его частого отсутствия вреальном мире. Да,именно так их отношения начали портиться: онприходил сработы, ужинал ишел ккомпьютеру. Однажды Анжелика попыталась выдернуть его извиртуального мира, закатив скандал. Максим был уверен, чтоего девушка ревнует. Сайты знакомств, личная переписка слюбительницей снимать свое обнаженное тело навеб-камеру итак далее. Емупоказалось, чтоименно так Анжелика представляет себе его отсутствие вреале. Поэтому он иусадил ее рядом ссобой, показав, какрасправляется счудаками, таклегко ввязывающимися винтернет-баталии. Максим думал, чтоэтот поступок расставит все посвоим местам. Если Анжелика инеразделит сним восторг отшалостей вСети, тохотябы перестанет ревновать. Наверное, ревновать она действительно перестала, ирасстановка посвоим местам, возможно, тоже имела место быть. Анжелика ушла темже вечером. Кивнула после получасового наблюдения засетевой деятельностью любимого, печально улыбнулась, мол, теперь-то
мне все ясно - никаких голых тел, - ивышла изспальни. Григорьев встал из-за стола только после полуночи, умылся ипошел спать. Спал он вту ночь (да ивпоследующие) один. Онпозвонил Анжелике наследующее утро, нопоговорить неполучилось, онаотключила телефон. Надо признать, Макса это порадовало. Оннавернякабы ненашелся снужными словами иначалбы мямлить. Другое дело, виртуальный мир. Тамон долго недумал, тамон был дома.
        Максим вошел настраницу Анжелики вВКонтакте инажал на«написать сообщение». Вставил избуфера обмена красивое стихотворение, прибавил несколько ласковых слов отсебя, разбавив все это смайликами втему и, нисекунды незадумываясь, отправил. Онаответила тутже:
        Зачем я тебе? Тыже унас Звезда Интернета. Тебеже итак хорошо всвоем мирке.
        Будто впомои окунула. Еслибы они небыли знакомы чуть больше двух лет, онрешилбы, чтококетничает девочка, хочет, чтоб поуговаривалиее. НоАнжелика некокетничала. Онапоставила точку вих отношениях. И,несмотря нато что Максу порой все-таки ее нехватало, онбыл непротив. Онеще пару раз попытался вывести ее наразговор, отправляя позаимствованные вИнтернете любовные стишки, ноона промолчала, анатретий раз удалила его издрузей идобавила вчерный список.
        Сейчас, оглянувшись назад, Максим понимал, чтовчерном списке он нетолько унее. Задва месяца ниодной девушки он невстретил. Нет, оннебыл втюрьме, армии илинанеобитаемом острове - девушки окружалиего, ноникодной изних он так инеподошел, опасаясь узнать, чтоон вчерном списке. Неуверенность вжизни слегкостью восполнялась напором вСети. Воттолько этот напор использовался непоназначению.
        Инесказать что он незамечал никого вокруг. Замечал, даже очень. Молоденькая библиотекарша понравилась ему впервыйже вечер, нопоимени он знал только старуху.
        «Глупая старуха, примерно 75лет» - вспомнилон. Егомысли вернулись кстранному сайту. Максим догадывался, каким может стать следующий снимок. Несмотря нато что старая библиотекарша ему ненравилась, оннехотел, чтобы она пострадала вреале. Носейчас поднимать панику былобы глупо. Во-первых, женщина нафото могла быть только похожа набиблиотекаршу, аво-вторых, этомогло быть всего лишь больной фантазией авторов сайта.
        Наследующее утро Максим проснулся, оделся ипошел вбиблиотеку. Тамникого небыло. Первое, чтобросилось вглаза, - пустой стул застолом библиотекаря. Максим, неспрашиваясь, селзакомпьютер иотодвинул коврик - адрес все еще был там. Оннабрал его вокошке браузера. Нажал Enter исужасом принялся наблюдать, какмедленно загружается новое изображение. Внем ощущалась схожесть ссамым первым снимком, который ему «посчастливилось» увидеть позавчера вечером. Таже тускло освещенная комната, нонаэтот раз вней лежала старая женщина. Кровь текла унее износа ирта. Вгруди торчал большой нож. Носамой страшной была рана нашее. Будто огромный влажный рот скроваво-красными губами. Топор. Наверняка сказать пофото трудно, но… Макса едва нестошнило, онопустил взгляд нанадпись подфотографией.
        «Глупая старуха, примерно 75лет. Убита мною сегодня».
        Максим пришел вужас. Теперь никаких сомнений небыло - наснимке действительно была Ася Викторовна. Егоудивило, чтоон так легко вспомнил имя старухи. Глупой старухи примерно семидесяти пяти лет.
        - Здравствуйте.
        Григорьев дернулся иавтоматически нажал накрасный крестик вправом верхнем углу.
        - Высегодня рано, - проговорила девушка.
        Максим повернулся кней ипопытался улыбнуться. Девушка несмотрела нанего. Оначто-то перекладывала настоле.
        - Здравствуйте, - ответил он снебольшим опозданием. - Высегодня одна?
        - Да,Ася Викторовна заболела.
        «Причем смертельно», - подумал Максим ипришел веще больший ужас, чемотувиденного нафото. Ксмерти старухи он отнесся наудивление холодно. Умерла иумерла.
        - Онасама вам сказала? - спросил Максим.
        - Нет. Еесын позвонил еще вчера.
        «Ясно, - подумал Григорьев. - Асынли это был? Надо сообщить вполицию».
        Ондостал телефон. Ещераз взвесил, чтоскажет. Одно неверное слово делает изсвидетеля подозреваемого - это он знал хорошо. Чтоон имел? Сайт соснимком жертвы, жертву, какдве капли воды похожую настарую библиотекаршу, отсутствие наработе собственно самой библиотекарши. Иесли отбросить все домыслы, товсухом остатке унего имеется только сайт. Вотонем инадо говорить, асвязь между сайтом иженщиной сшалью наплечах пусть ищут специалисты.
        - Ачто, высоскучились постарушке? - Девушка посмотрела наМакса иулыбнулась.
        Аона даже ничего. Даже очень ничего.
        - Да,она умела быть заметной.
        Максим слишком поздно понял, чтоговорит остарухе впрошедшем времени. Иесли кто-нибудь найдет ее растерзанный труп вэтой чертовой комнате, молоденькая может догадаться, чтоон знал оее смерти. Черт! Новедь он действительно знал. Онвидел ее мертвый взгляд, кровь, засохшую наморщинистых губах, ишаль… Онвидел эту чертову шаль! Нафото она была пропитана кровью ислегка сдвинута. Наее месте «улыбался» влажными губами рот-рана.
        - Извините, мненадо позвонить.
        Девушка кивнула ивернулась кстолу. Максим посмотрел ей вслед, достал телефон инабрал 112. Экстренный вызов - это первое, чтопришло ему вголову. Диспетчер ответила, когда он вышел накрыльцо. Поднялся ветер, срывая ослабевшую листву. Максим попросил соединить его сполицией. Девушка сприятным голосом ответила: «Ожидайте», - ивтрубке заиграла какая-то грустная мелодия. Григорьев печально проводил одинокий еще зеленый листок, подгоняемый ветром. Пахло осенью. Исмертью.
        - Полиция, - раздался изтрубки зычный, поставленный голос.
        - Мнекажется, произошло преступление, - начал Максим ивытер свободную ладонь оджинсы. Оночень нервничал.
        - Дану? Чтож задень-то сегодня такой? Кажется илипроизошло?
        - Кажется, - неуверенно ответил Максим.
        - Вокак! Нутогда мне кажется, чтомы его уже расследуем.
        - Янешучу, тутесть сайт, накотором… - скороговоркой начал Григорьев, нополицейский голосом диктора перебилего:
        - О-о-о. Такдело всайте? Дружок, тактебе некнам. Тебе вкиберполицию.
        - Аразве такая есть?
        Максим где-то читал (скорее всего, втомже Интернете) оплане посозданию отдела длярасследования преступлений, совершенных вСети. Нодаже если такой отдел уже есть, тоэто несовсем то, чтоему нужно вданном случае. Убийства происходят вжизни, возможно насоседней улице, итолько снимки жертв выкладываются вИнтернет.
        - Нет, - произнес Максим, - убийца выкладывает фото жертв допреступления ипосле.
        - Да,дружок, вижу, дело серьезное. Давай номер телефона иадрес…
        - Чей? - непонял Максим.
        - Жертв, бляха! Нуиубийцы заодно. Твой, конечно! Даи, собственно, адрес сайта.
        Говорить свои данные этому юмористу особого желания небыло, ноесли надо, тонадо. Иесли номер телефона иадрес своего фактического проживания он помнил наизусть, тоадрес сайта вспомнить неудалось. Произнося цифры, Григорьев вошел взал библиотеки инаправился ккомпьютеру.
        - …улица Свободы, 16, - закончил диктовать Максим иподнял коврик состола. - Григорьев… - Стол был девственно-чист, кактолько сконвейера. - Григорьев, - повторил он иотодвинул клавиатуру. Ссылки нигде небыло.
        - Японял. Адрес сайта давай. - Дикторский голос заставил вздрогнуть Макса.
        - Егонет, - скорее самому себе сказал Григорьев.
        - Ктобы сомневался. Теперь слушай сюда, умник. Ещераз тебе взбредет вголову отвлекать полицию отее прямых обязанностей, япришлю вот поэтому адресочку наряд. Нуадальше, надеюсь, тебе хватит фантазии додумать.
        Тутибезфантазии догадаться можно. Оружие, наркотики… Искать будут, пока ненайдут. Иведь найдут. Ито идругое найдут, чтоб два раза неездить.
        - Ябольше небуду, - по-детски произнес Григорьев иеще раз посмотрел подковриком.
        «Этого неможет быть», - прошептал Максим, нажав наотбой. Провел подушечками пальцев постолу. Даже инамека нет нанадпись. Онпрекрасно помнил, чтоссылка была непросто написана шариковой ручкой, абуквально процарапана напокрытой шпоном столешнице. Даже если оттереть чернила (сейчас столько моющих средств, чтоможно итату вывести), поврежденный тонкий слой шпона всеравно будет «украшен» бесцветным шрамом ввиде все тогоже адреса сайта. Здесь что-то нетак. Трудно представить, чтоместом преступления может стать библиотека, но… если это нетак, значит, всепроисходит вего голове? Максим схватил клавиатуру изаглянул поднее. Адрес был там! Точно, дело вголове.
        - Увас все нормально?
        Григорьев дернулся, нонеобернулся.
        - Да,все хорошо.
        - Решили продолжить?
        Очемона? Странно, ноон боялся повернуться, онбоялся хрупкой девушки.
        - Да, - ответил он изастыл, глядя прямо перед собой.
        - Нутогда, может, компьютер включите? - Девушка хохотнула искрылась влабиринте стеллажей икнижных полок.
        Максим посмотрел начерный экран. Компьютер действительно был выключен, ноон… Максим свернул окно - это он помнил хорошо, - встал ипошел кстолу библиотекарши. Оноставлял компьютер включенным! Его, конечно, могла выключить девушка. Новедь он несказал, чтоуходит. Онсказал, чтоему нужно позвонить, нужно выйти напару минут. Девушка… Оннезнал досих пор, какее зовут. Отэтого ему стало жутко, руки затряслись сновой силой. Чтобы унять дрожь, емупришлось зажать их между ног.
        Бред! Онаведь тоже незнает, какего зовут, ивовсе непереживает поэтому поводу. Вонкопошится себе вкнижках. Длянего она девушка, адлянее он - парень.
        Глупый парень, вдруг вспомнилон. Глупый, глупый парень.
        Теперь ужасные картинки просто невыходили унего изголовы. Онрешил еще раз заглянуть насайт. Дернул мышкой, иэкран засветился. Значит, компьютер никто невыключал, аон-то уже придумал теорию заговора смилой библиотекаршей вглавной роли. Новот свернутого окна сайта впанели неоказалось. Ончертыхнулся и, открыв браузер, вошел висторию. Отругал себя еще раз зато, чтонедодумался это сделать, когда говорил сполицейским. Кудажему? Онпребывал впрострации оточередного исчезновения надписи настоле. Недоразумных действий было. Носейчас-то, приоткрытой странице, можно позвонить вполицию ипродиктовать адрес. Тутему вспомнились угрозы полицейского. Уних уже есть Максов домашний адрес. Ипусть самого Макса сейчас там нет, всеравно хорошего мало.
        Максим посмотрел посторонам - никого. Онначал привыкать кпустой библиотеке. Дрожь вруках прошла, новсе внутри еще тряслось. Ончего-то боялся, нопока незнал, чего именно. Иликого? Максим навел курсор нассылку, клацнул пальцем полевой клавише исосмешанным чувством страха илюбопытства начал ждать, когда прогрузится страница жуткого сайта. Онбыл уверен, чтоона будет новой.
        Сайт, какназло, грузился очень медленно. Максим решил пока проверить почту изаглянуть настраницу ВКонтакте. Егождало три сообщения отчудо-писателя. Максим открыл диалог.
        Все - первое сообщение, еще - второе, сложнее - третье.
        - Мудак, - вырвалось уГригорьева.
        Онсобирался ответить. Злоответить, нестесняясь ввыражениях, ноего что-то остановило. Догадка? Да,возможно, неуверенное предположение, чтовладелец сайта иписатель, паясничавший сейчас унего вличке, - одно итоже лицо. Бред! Таких совпадений небывает. Ктомуже это чертово мистическое появление иисчезновение ссылки нелезло нивкакие ворота. Нет, этопаранойя. Томолоденькая библиотекарша, тосетевой литератор… Конечно, лучше быть чрезмерно подозрительным, чемполучить нож вспину, но… Писатель отпадал. Максим был вэтом уверен. Фото «глупый мужик» появилось еще дотого, какГригорьев вступил вперепалку сужасописцем.
        Оставалась библиотекарша. Онабыла здесь отначала идоконца, онабыла здесь, когда надпись настоле то пропадала, топоявлялась вновь. Ион незнал, какее зовут. Последнее несмертельно, ноМакс всеравно тревожился, отанонимности библиотекарши унего возникало ощущение, будто человек, улыбающийсяему, держит заспиной топор. Глупое сравнение, даинедолжна девушка представляться каждому лоботрясу, садящемуся забиблиотечный компьютер. Ачто, если показать ей сайт? Нессылку настоле, которая (Григорьев был вэтом уверен) исчезнет, кактолько девушка подойдет, аименно открытую страницу сайта. Показать ипосмотреть наее реакцию. Исчезнетли улыбка? После увиденного учеловека, который невкурсе дела, нетолько улыбка исчезнет, ноиаппетит пропадет надолго. Впрочем, показать ей сайт придется всеравно. Носначала надо убедиться самому, чтопоэтому адресу неразмещается интернет-магазин нижнего белья.
        Когда страница загрузилась, онобнаружил, чтокартинка, которая висела там всего около часа назад, исчезла. Вместо нее там была фотография мужчины, которого сфотографировали соспины. Унего были короткие черные волосы, одет он был вбелую футболку снадписью Big Sam наспине, ион сидел закомпьютером.
        Максиму показалось, чтоон вот-вот лишится сознания. Руки снова затряслись, ворту пересохло, лобпокрылся испариной. Онвстал, апотом снова сел. Григорьев узнал эти волосы. Онузнал футболку. Онузнал себя. Свою фотографию наэкране монитора. Подкартинкой было написано:
        Тупой парень, примерно 28лет.
        Ачуть ниже еще одна фраза:
        Тымоя следующая звезда Интернета.
        Максим вскочил иобернулся. Этот снимок можно было сделать только из-за стеллажей заего спиной. Оттуда, гдевсе время копошилась девушка. Черт! Ведь он так изнал! Первым желанием было сбежать избиблиотеки, изгорода, но… Звезда Интернета? Онеще раз прочитал подпись кснимку. Тымоя следующая звезда… Неможет быть. Анжелика все подстроила? Черт! Этопросто розыгрыш, пусть он несовсем, аточнее, совсем невдухе его бывшей, нотем неменее… Вдруг он услышал, каккто-то откашлялся, будто унего вгорле пересохло, ишмыгнул носом. Уборщица? Максим медленно направился кполкам скнигами. Кашель стал слышен отчетливей. Григорьев заглянул вузкий проход, нониуборщицы, нибиблиотекаря там неоказалось. Онсобирался проверить остальные проходы, когда кашель раздался вновь, икнему добавился еще один звук, который напомнил Максиму детство, проведенное убабушки. Однажды они ссоседом Колькой залезли начердак инашли подкучей тряпья прялку. Ееколесо небыло смазано ипоэтому издавало жуткий скрежет. Сейчас где-то рядом, вконце прохода, вкоторый заглянул Максим, кто-то прял. Вбиблиотеке, втайной комнате, кто-то прял нитки?
        «Оназастеной, - подумал Григорьев. - Илизадверью…»
        Оншагнул впроход, постоял, прислушиваясь, потом снова пошел вперед. Теперь он был уверен, чтоженщина расположилась прямо затонкой перегородкой вконце стеллажей. Нокогда он подошел ближе, тоувидел приоткрытую дверь. Щель была всего лишь впару сантиметров, ноГригорьеву хватило этого, чтобы рассмотреть происходящее всоседней комнатке. Уборщицу, шмыгающую носом, онувидел сразуже. Иона непряла. Онастояла начетвереньках ичто-то оттирала спола. Света впомещении было мало, поэтому рассмотреть детали ему неудалось, ноМаксим был уверен, чтоэто кровь. Возможно даже, кровь старухи. Этобыла та самая комнатка соснимков насайте.
        Максим попятился. Слишком поздно он понял, чтоугодил вловушку. Оннеслышал нидыхания, нишороха, даже уборщица задверью затихла, ноМаксим знал, чтозаспиной кто-то стоит. Григорьев нанегнущихся ногах повернулся назад.
        - Выуже закончили?
        Молоденькая библиотекарша скнигой вруках улыбнуласьему.
        Оннемог проронить ислова - просто кивнул. Девушка поставила книгу «Мифы илегенды Древней Греции» наполку и, всееще улыбаясь, произнесла:
        - Даинам пора заканчивать.
        Отстраха он плохо соображал, поэтому переспросил:
        - Что?
        Ейненужно было отвечать, онвсе понял, когда дверь открылась, изаспиной Макса откашлялись. Анжелика нипричем, как, впрочем, иписатель. Что-то происходило вбиблиотеке. Вследующий миг мир вспыхнул иначал гаснуть. Перед тем какотключиться, Григорьев понял, ктобудет наследующем снимке. Тамбудет тупой парень примерно двадцати восьми лет.
        АсяВикторовна поправила шаль ипосмотрела нанапарницу:
        - Тызакончила? Ато мне кажется, чтоунас сегодня будут гости.
        Девушка подняла голову настаруху икивнула:
        - Да,все почти готово.
        Онабросила взгляд нассылку, написанную настоле ручкой-корректором, ещераз кивнула иположила сверху коврик длямышки.
        - Все. - Онавстала иподошла ксестре. - Можно встречать гостей.
        - Какдумаешь, незаигралисьмы? - Асяпоежилась ипоправила шаль.
        - Мыпросто делаем свою работу, - молоденькая пожала плечами. - Клото прядет, янанизываю, аты…
        - Ая, - старушка подняла сжатые кулачки кправому плечу, имитируя замах мечом, ирезко опустила руки, - отрезаю. Только… мне кажется, всеэто как-то топорно, чтоли. Раньше все было изящно…
        - Айса! Мыопределяем, какой длины будет их нить! Им,бесполезным, проводящим большую часть жизни закомпьютером, ужасно трудно нанизывать события. Сними ничего неможет случиться. Такие живут ввиртуальном мире, поэтому-то ипришлось принять их правила игры.
        - Какты думаешь, Лахета, отучим мы их отэтого зла? - после небольшой паузы спросила старуха, кивнув всторону компьютера.
        Девушка пожала плечами. Насамом деле она знала, чтоникого они ниотчего неотучат. Потому какгорбатого только могила исправит, смерть - единственное лекарство отэтого недуга.
        - Ведь им ничего нестоит незаходить наэтот сайт вовторой раз, - продолжила рассуждать Айса. - Ведь ты даешь им шанс. Ведь даешь?
        - Ато, - хмыкнула Лахета и, приподняв ладонями грудь, словнобы еще немного помолодела.
        - Вочто превращается мир? Имнравится смотреть, какумирают другие… Вкучу навоза он превращается, вкоторой копошатся вот такие черви. Почту ему посмотреть, хм. Посмотрелбы, взял хотябы книжку какую, дахоть сказки - икжене.
        - Мнекажется, утаких червей жен небывает, - сознанием дела произнесла девушка. - Утаких даже вграфе семейное положение написано: «все сложно».
        - Ага, - кивнула старушка ипоправила шаль. - Нутеперь-то небось полегче.
        Женщины встретились взглядами ирасхохотались. Ихвеселье прервала откашлявшаяся уборщица заспиной парня вклетчатой рубашке навыпуск.
        Библиотекарши замолчали ивопросительно посмотрели напосетителя.
        - Простите, увас вИнтернет выйти можно? - спросил парень иповернулся заподдержкой куборщице, которой уже небыло взале. - Мнебы почту проверить, - добавил молодой человек икакможно приветливее улыбнулся.
        - Тупой парень, примерно двадцать пять лет, - прошептала Лахета Айсе, развернулась и, виляя задом, направилась кстеллажам.
        Старуха кивнула и, указав всторону компьютера укнижных стеллажей, проговорила:
        - Иди, извращенец.
        - Что? - опешил молодой человек.
        - Яговорю: иди, почтальон заждался.
        Парень кивнул ипошел кстолу. Айса поправила шаль иулыбнулась. Нравилась ей эта шутка опочтальоне. Давообще ей нравились все собственные шутки, каждое слово, обращенное кэтим червям. Почту ему проверить. Извращенец! Несобиралась она церемониться слатентными маньяками.
        Айса еще раз улыбнулась, поправила шаль и, усевшись удобнее, начала погружаться вбеззаботную дрему. Онабыла уверена - уже через сутки уних появится новая звезда Интернета.
        Алексей Провоторов
        Форумные тролли
        Олег начинал злиться.
        Вотэто было ему совсем никчему, онсебя злого терпеть немог иконтролировать неумел, поэтому злился очень редко. Азлость все скапливалась, стекала, наполняла голову, какчерный дождь - сухую, давно забывшую овлаге емкость. Искоро грозила перехлестнуть через край.
        Этовсегда плохо кончалось. Поэтому Олег подвинул мышь ккрестику, собираясь закрыть окно браузера, апотом ивовсе выключить компьютер. Накой ему тратить законный обеденный перерыв напрепирательства ссетевым идиотом? Онзашел почитать новости опропавшей безвести паре, которую искали все выходные. Проэто ничего небыло - так, изпустого впорожнее. Вмаленький Еловодск эта эпидемия исчезновений перекинулась где-то год назад, изсоседнего Мышина.
        Онуже собирался покинуть форум, когда набрел натему - иливброс - прото, чтокленовую аллейку втри ряда нацентральной улице хотят выпилить, сделать наее месте парковку и, может быть, позже открыть АЗС.
        Икакой-то самодовольный болван подотвратительным ником Баярин высказал мнение, чтоочевидноже, такиследует делать, акаждый, ктовыступает против развития инфраструктуры города, тупорылый селюк.
        Олег, любивший деревья больше, чемлюдей, залогинился инаписалвсе, чтодумает, счего иначалась привычная форумная свалка игрызня.
        Иоткуда только такие дебилы берутся вгороде, подумал Олег зло. Ещераз окинул взглядом ветку городского форума. Провинциальный сайт, старый движок. Сжатые домути аватары, кажущиеся остроумными подписи, огромные яркие мусорные плашки… Сетевое болото. Тутвпору пенсионерам сидеть. Олег был зарегистрирован, нописал, даивообще заходил сюда редко. Форум казался ему душным сборищем несовсем адекватных, давно сварившихся всвоем соку мещан иобывателей.
        Олег увидел, что, пока он сидел враздумьях, сообщений прибавилось.
        Онподумал ирешил пробежаться глазами напоследок, чтотам дописали ниже его спора сБаярином. Чтозадебильный ник, опять подумал Олег. Ажтошнит.
        Онвзглянул настраницу, поскроллил.
        Б@ярин: Атебе какое дело? Сидишь всвоем офисе исиди. Какжевы, офисный планктон провинциальный, задрали. Вотунас вМоскве таких нет. Тамбы ты иневякнул.
        Б@ярин: Кто вМоскве небывал красоты невидал Kindoflight: Слушай, Баярин, остынь. Тытак сосвоим мнением носишься, какбудто оно золотое.
        Б@ярин: Обойдемся безсопливых. Тытоже изэтих ущербных, лаптем щи хлебать, ага? Откуда вы вмоем городе беретесь?
        НатусиК: ой, мальчики ссорятся! Гдетут смайл попкорна.
        JJabrahams: «Всякий раз, когда встречались между собой люди спротивоположными доктринами, скаждой стороны возникало сильнейшее отвращение, каждая сторона была убеждена, чтодругая погрязла взаблуждении, язычестве, неверии иварварстве, даивообще состоит извломившихся разбойников. После чего неизменно начиналась священная война». (с)
        Б@ярин: какменя [антимат!] такие умники свикипедией. Откуда вы лезете. Любой нормальный человек поймет что я прав, кромевас, утырков. Вбольшом городе васбы никто неслушал, этоя тут свами вожусь, учууму разуму.
        Kindoflight: Атебя кто-то просил.
        Б@ярин: Аты, мальчик, ясмотрю, ущербный, да? Стойже мякушкой, походу, чтоиЮстас? Онуже свалил? Гдевы такого феерического дебила вообще взяли? Онже неполноценный. Мямя мне дилевья зялко(((Ябвас, таких [антимат!] рукамиб давил.
        Последний пост добавился только что. Олег вдохнул, выдохнул. Чувствуя, чтопроваливается вбездну, отвел руку открестика, щелкнул вполе ввода ипосмотрел накурсор. Вздохнул, набрал иотправил сообщение.
        Ustas 34: Ты что, бессмертный, чтоли? Тыуверен, чтовонлайне стоит переходить наличности?
        Олег подождал буквально полминуты иобновил страницу. Нувот, унего обед, аон сидит тут сидиотом разговаривает.
        Б@ярин: Ой сматлите ктьо заговолиль)) Ты, чтоли, личность? Тыхренов инфантил имаменький сыночек. Илиты что-то хочешь мне вреале предъявить? Несмеши, тыжтолько иможешь что винете вякать. Яговорю, васдавить надо. Адеревья твои всеравно спилят, иправильно сделают. Вгороде парковки нет, авам, вашу мать, деревья нужны. Вотскажите, выправда такие феерические дауны, иливы меня троллите?
        Kindoflight: Lf ns j,jhptk
        Kindoflight: Да ты оборзел
        Олег напечатал следующее сообщение иотправил. Сайт подвис. Олег хотел уже ткнуть вкнопку отправки второй раз, носообщение наконец отобразилось.
        Ustas 34: Адавай-ка мы вреале пересечемся, иты мне влицо это повторишь.
        Олег перечитал собственную фразу ивздохнул. Нувсе, вотон иподжег засобой мост.
        Онметодично нажимал F5раз вдесять секунд. Рука недрожала, никакие мысли вголову нелезли - он был уже достаточно зол, чтобы отстраниться отситуации итеперь просто идти напрямик кразвязке. Все, Олежка, упустил шанс закрыть страницу вовремя, итеперь все кончится каквсегда.
        Вот, наконец, ответы.
        JJabrahams: Боярин ты [антимат!] [антимат!] [анти-мат!] вконец, [антимат!]?
        Б@ярин: Ююююстас, братан, тычтоли морду мне набить захотел? Нутак ибыть, приходи, щенок, повожу тебя хайлом погрязи. Через пятнадцать минут я ккотельной БПК выйду. Толькож ты непридешь, кишка тонка, иту тебе видать порвали, петушок))) Вы все потом лежите ивоете, дядя Б@ярин прости, дядя Б@ярин отпусти, жить то хочется)))
        Олег закрыл форум, выключил монитор, спокойно встал, накинул куртку иматерчатую кепку ивышел измаленького офиса.
        - Михалыч, явгород пройдусь, - механически сказал он коллеге, который курил, прислонившись ккирпичной стенке. - Задержусь, может, минут надесять.
        Тоткивнул, иОлег отправился вниз поулице, глядя вперед. Дорога ныряла схолма наблизкие окраины, гдеправил частный сектор да остатки советских еще промышленных построек.
        Онпросто шел исмотрел, ниочем недумал, несобирался просчитывать свои действия илизагадывать наперед. Шелмеханически, отстранившись отсобственной злости, чтобы неистратить, нерасплескатьее, пока донесет.
        Онхорошо знал, каконо, скорее всего, будет. Потому что испытывал это застывшее игорячее, словно проглоченный уголь, чувство.
        Когда Олег злился накого-либо, онпросто немог остановиться. Хорошо, чтоэто случалось редко; обычно люди, знакомые сним поверхностно, вспокойном доравнодушия Олеге даже заподозрить ничего такого немогли.
        …Вшколеон, будучи рослым, ввосьмом классе подрался сдесятиклассником. Пропустил несколько прямых ударов, получил сотрясение ирассечение брови, ночуть неутопил того парня враковине, которую заткнул егоже шапкой. Олег уже даже непомнил, чтотакого тот ему сказал. Просто помнил, чтостарший его разозлил, асделать это сфлегматичным Олегом было сложно.
        Винституте, когда его вывел изсебя надменный молодой замдекана, Олег очнулся, только когда тот лежал наполу ислабо пытался защитить голову. Оказалось, Олег бил его снятым состены портретом основателя университета.
        Олега отчислили, ивосстановиться он смог только через год, наплатное, подрабатывая ремонтом инастройкой компов. Хотя все говорили, чтозамдекана нарвался сам, потому что, мол, быть такой тварью, какон, вмолодом возрасте дано некаждому.
        Напервой работе он как-то повздорил спроверкой, когда его хотели сделать виноватым заотсутствие какого-то физически несуществующего принтера, который почему-то значился вбумагах. Олега скрутили, только когда он около пяти раз успел ударить проверяющего головой обофисный стол. Сработы Олега уволили, нодело раздувать нестали, оказалось, тамнетолько принтера нехватает, иначальство сверху прикрыло все по-тихому.
        Олег какраз вспоминал тот случай, ноопятьже отстраненно, словно читал онем ввыцветшей газете, глядел наблеклый снимок. Воспоминание было плоским имало беспокоилоего. Просто декорация. Оннедумал почти ниочем, кроме того, чтофорумный идиот заслуживает наказания.
        Олег неумел драться, никогда этому неучился, иопыт унего был невеликий. Ноэто его тоже нисколько неволновало. Втакие моменты рычаги управления его телом словно брал насебя кто-то другой.
        Олег спустился схолма пораздолбанной обочине, свернул впроулок, гдедома казались запущенными ихлипкими. Кстарым двухэтажным особнякам, поделенным нанещедрые ломти, лепились какие-то хламовитые пристройки. Когда он выходил, светило солнце, носейчас оно спряталось затучи, мутные, свинцовые. Изпорванного серого бока одной изних далеко нагоризонте сеялся дождь. Налетел ветер, принес тяжелый запах навоза: кто-то чистил свинарник. Олег поморщился исплюнул. Гдеэтот полудурок живет-то? Тут, чтоли? Вкакой-то изэтих халуп? «ВотвМоскве, вотвМоскве…» Отребье, матьего. Повылазили сосвоих хуторов, подумал Олег, итудаже.
        Улица выродилась воблезлые сараи, вбузиновые заросли западающим забором исошла нанет. Онсрезал путь закакой-то бывшей конторой сзаколоченными окнами иоказался напустыре. Снова выглянуло солнце, чтобы отразиться взастоявшихся лужах сзеленой пеной покраям. Валялся мусор, стоптанные пластиковые стаканы, пакет картофельных очистков, которые кто-то зашвырнул насередину пустыря. Нуисвинушник. Чтож этот любитель порядка встречу-то тут назначил? Если живет недалеко, убралбы уж родной пустырь.
        Впереди, захилыми, кое-как осилившими строительный мусор зарослями американского клена виднелось недостроенная баня. Вернее, этодолжен был быть банно-прачечный комбинат - тут назакате Союза закладывали инфраструктуру нового микрорайона, - нотолком успели построить только котельную да начать корпус. Стех пор все кирпичное растащили, трубу кочегарки распилили иувезли, остался только бетон: котельная да плиты забора.
        Олег видел вгрязи свежие следы. Здесь, значит, гад?
        Онвошел водвор и, сделав пару шагов, сморщился, сплюнул всторону иогляделся.
        Двор был замусорен как-то особенно гадко. Вгрязной каше, слишком уж истоптанной длятакого заброшенного места, валялись какие-то мокрые пакеты, объедки, вржавой луже плавал отвратительный мотлох, словно кто-то вылил сюда кастрюлю успевшего сгнить борща; какая-то мокрая вата, пожелтевшая ботва, железо, распотрошенные стулья, резиновые кольчатые шланги, казавшиеся жирными тварями, ажсмотреть было страшно - вдруг пошевелятся. Подстеной котельной было нагажено. Бетонную закопченную стену покрывали рисунки - восновном бесформенные телеса самок сярко выраженными вторичными половыми признаками. Неведомый художник неозаботился рисованием лиц, рукилиног. Нет, пара мерзких, каких-то особенно косых рож была нарисована чем-то бурым, авот надписей, какнистранно, ненаблюдалось, иотэтого пиктограммы казались чем-то идолическим.
        Олег скривил рот, заозирался. Нучто задрянь, куда смотрит муниципалитет? Снести все изаровнять. Пусть парковка будет илиеще какая хрень, только неэта гнойная язва нателе города. Здесь ивпрямь было мерзко. Олег развернулся, полный решимости уйти. Судивлением он увидел вгрязи использованный презерватив. Онсморщился вбрезгливом недоумении, даже отступив назад. Как, здесь?.. Этож блевотная помойка.
        Перед уходом он осмотрел двор еще раз. Никого небыло. Атропинки выделялись явно. Чьиж следы? Может, этот придурок ждет его внутри?
        Кусок стены рядом совходом вкотельную был вывален, изширокого рваного провала смотрела только тьма. Внутри почти ничего небыло видно, словно там все было выкрашено вчерный. Закопченное оновсе, чтоли, подумал Олег. Пожар был?
        Нозапаха гари он нечувствовал. Грязи, гнили, кажется, даже дохлятины - это да.
        Онокинул взглядом высокое серое здание. Мокрые серые стены. Зачем-то зашитые ржавыми листами проемы окон.
        Олег махнул рукой иповернулся спиной круинам, собравшись уходить.
        Иувидел, какводвор зашел высокий худой парень всветлой куртке, сострым, белесым веснушчатым лицом. Молодой, считай пацан.
        Парень увидел Олега изло сощурился.
        - Ты,чтоли? - спросил он хрипло ишагнул кнему. - Я…
        - А,так этоты, падла, - только исказал Олег, быстро подходя кпарню вплотную. Злость заполнила всю голову, позвоночник, всемышцы инервы.
        Олег протянул руку исгреб парня заворот футболки.
        Парень сразу ударил кулаком слева, угодил ввисок, ноОлег только головой дернул ипнул соперника вногу. Перехватил руку, вывернул, повалил пацана наколени иударил ногой влицо. Попал скорее между плечом ишеей, пацан сгреб его заногу, рванул. Обаупали вгрязь ипокатились. Олег схватил грязный целлофан, прижал клицу врага, потом натянул пакет сналипшими объедками ему наголову иударил - сначала вкорпус, апотом раз, другой поголове.
        Онпропустил момент, когда рука пацана нашла вгрязи кусок арматуры.
        Нога взорвалась болью, Олег упал, прикрываясь рукой. Парень уже сорвал ссебя пакет, кщеке его прилип лист гнилой капусты, вволосах тоже была какая-то дрянь.
        - Нна, падла!
        Олег как-то отвел удар, умудрившись сберечь кость. Пальцы второй руки, вгрязи, резанула боль: онпорезал руку окакое-то скрытое вслоях нечистот стекло.
        - Нна, Баярин!
        Олега вдруг словно выключили. Оноткатился, чтоб успеть вдохнуть воздуха, ивыставил вверх руку.
        Онсам напал наневиновного.
        - ЯнеБаярин… сипло выдохнул Олег, отчаянно опасаясь, чтоего нерасслышат. - Янеон.
        Замах сосвистом прошел рядом сголовой. Голос смерти, подумал Олег.
        - Что, блин? Что, блин, мужик?!.
        - Я… я думал… ты…
        Олег поднялся. Поруке текла кровь игрязь. Онбыл непохож ниначто, грязный, измятый, боль заливала тело, какбудто понему проехался грузовик. Мысль отом, чтопятнадцать минут назадон, аккуратно одетый, вышел изчистого офиса насвежий воздух весеннего дня, казалась непросто нереальной, анеестественной. Кровь, боль, грязь, смрад - вот его реальность наданный момент. Олег зажмурился, тряхнул головой. Ссожалением посмотрел наутонувшую вгрязи кепку. Накозырек налипла какая-то рыбья чешуя.
        - Ядумал, ты. Я, - Олег выплюнул слюну иувидел вней кровь, - я Юстас тридцать четыре. Нафоруме.
        - ЯКайндофлайт… Тычто, мужик, сказать немог? Юстас Алексу, блин!
        - Аты?
        - Мать твою, тыж наменя попер, какнеадекват.
        - Ядебил, - сказал Олег. Злость его никуда неделась ивектор тоже. - Атеперь предлагаю найти этого выплодка иурыть.
        Пацан изумленно округлил глаза, утирая грязным рукавом грязную щеку.
        - Нуты, мужик, терминатор. Мнеб щас душ иаптечку найти.
        - Душ… Баня вон, - усмехнулся Олег, показывая заспину, нараззявленный, какгнилой рот, вываленный вход вкотельную. Внутри было черно, какбудто все иправда обгорело.
        Парень поднял глаза изамер, словно увидел что-то.
        Олег обернулся итоже застыл.
        - Тсс, - сказал Кайнд, вглядываясь имедленно делая шаг вперед.
        Итут изтемноты вышла фигура. Изтемноты, нонеизздания. Стояла запорогом провала, оставаясь втени.
        - Засмотришься, каквы друг друга гандошите, - гнусаво-хрипловато сказала фигура, отсвечивая нездорово желтыми белками глаз.
        Олег осмотрелся. О,вот оно. Оннаклонился имедленно поднял горлышко бутылки, обосколки которой, видно, ипоранился. Хорошо, чтораньше наглаза непопалось, подумал Олег, ещезарезалбы парня.
        Кайндофлайт легонько взмахнул арматуриной.
        - Ты? ТыБаярин? - спросилон, потому что Олег уже ничего неспрашивал, просто шел вперед, умоляя себя положить розочку иотвечая себе самому: нет.
        - Нуя, - осклабился втемноте мужик. Онбыл какой-то кособокий. Низкий, квадратный, сбольшими обезьяньими руками. Череп казался помятым, словно отпоследствий некой травмы. Разглядеть большее непозволяла тьма.
        Правда выродок, чтоли, подумал Олег ибросился вперед. Кайнд затопал следом, толи помочь, толи остановить. Розочка тускло сверкнула взамахе.
        Кактолько они пересекли порог, мужик метнулся втемноту ипобежал куда-то вглубь. Было темно хоть глаз коли, только грязные отсветы лежали наконтурах руин.
        Олег хромал, иКайнд вырвался вперед. Егосветлая куртка мелькала втемноте, Олег следовал заней.
        Кактолько они оказались вполумраке, дверь сзади хлопнула, ичто-то обрушилось наних, смрадное, хрипящее, быстрое имускулистое. Свора толи бомжей, толи собак. Пахло потом, пережаренным жиром, плесенью ишерстью.
        Олег отбивался, рядом ухал Кайнд, ноего хватило, видно, надва удара, потому что раздался вдруг леденящий, полный боли крик. Таккричал человек, которому когда-то ночью уОлега подокнами засадили вребра нож. Олег тогда вызвал милицию сразуже, искорую, даинеон один. Даже раз навестил парня вбольнице, аублюдков тогда ненашли.
        ВотиКайнд кричал также, потом крик резко оборвался. Розочку вывернули изруки, звериное дыхание обжигало ухо. Руки заломили заспину дотреска, голову нагнули вниз, больным коленом обрушили напол иповолокли. Недалеко. Куда-то вниз, ктусклой лампочке. Когда голову Олегу подняли, онзакричал, тоскливо, надрывно, долго, потом крик его угас, какумирающая сирена.
        Егобросили напол ибольше недержали. Ноон невставал, только смотрел.
        Этого немогло быть, немогло быть, этого вообще немогло быть, какже так, он, Олег, работник управления юстиции, вышел вобеденный перерыв вгород, и… Чтоэто? Этоунего вгороде такое? Этосним? Сейчас? Происходит?
        Онбольше несопротивлялся, непытался вскочить, хотя тот, назвавший себя Баярином, стоял внескольких шагах отнего. Нозлость Олега кончилась. Захлебнулась, утонула вужасе, погасла. Сейчас он мог только скулить, слабо вращая головой иглядя нато, чтоего окружало.
        Кайнд лежал набоку впозе зародыша, закрывая окровавленными пальцами рану вбоку.
        Баярин стоял рядом, поигрывая дешевым игрязным выкидным ножом.
        Онвыглядел отвратительно, инесло отнего также.
        Засаленные пятнистые штаны казались мокрыми впаху, словно он обмочился отвосторга привиде пленников. Полосатая рубаха была грязной, манжеты заеложены досальной черноты, желтые рукава казались пропитанными застарелым маслом; изкармана нагруди торчала какая-то осклизлая кость. Олег видел его смятый бугристый череп, слезящиеся желтые, тускло блестящие глаза ссетью красных сосудов, глубокие морщины наизрытом оспинами грубом лице. Ухмылка несходила сэтой морды, неуходила избольных глаз - радостная, самодовольная ивместе сэтим отвратительная, ненормальная. Такмогбы улыбаться рехнувшийся маньяк надтелом жертвы; наркоман втой степени угара, когда люди вырезают себе глаза, продолжая петь исмеяться; такая улыбка моглабы принадлежать бешеному зверю, пребывающему вотличном настроении, еслиб он существовал. Имог улыбаться.
        Остальные были еще хуже.
        Пятеро иличетверо толпились вугольной черноте заспиной, низко урчали чем-то - толи горлом, толи животами. Всеони неуловимо походили напервого, но, насколько далеко было ему донормального человеческого облика, настолько им - доБаярина. Голые, кривобокие, сутулые, срахитичными иодновременно мускулистыми конечностями, лохматыми головами, онибольше всего походилибы науродливых, лысеющих обезьян, еслибы неморды. Вытянутые вперед, узконосые, свывернутыми губами ихаотично торчащими крупными зубами. Желтые глаза, запрятанные поднависающими первобытными лбами, отсвечивали втемноте. Двое изних все норовили припасть надлинные передние нето руки, нето лапы. Кожу тварей покрывали пятна игрубая редкая щетина.
        Олег заиндевевшим отстраха нутром чувствовал, чтоэто нерозыгрыш, несъемки, нескрытая камера. Чтоэто неопустившаяся алкашня, небанда.
        Вних небыло почти ничего человеческого.
        Олег приподнялся надрожащих руках, иего вырвало. Оноткатился отмутной лужи утреннего супа иполучил чудовищной силы удар поребрам, такчто нечто вглубине его хрустнуло, авесь воздух вылетел излегких. Олег закашлялся изаплакал.
        Баярин, иликто он там был, сгреб Олега зашиворот, содрал снего куртку ибросил вблевоту.
        - Вытирай! - рявкнулон. - Бегом!
        Олег завозился, вымакивая лужу, вдиком ужасе оттого, чтоон делает ичто происходит вокруг. Кайнд попробовал встать, сначала наколени. Онбыл жив, анасколько серьезно ранен, Олег оценить немог. ДаОлегу было инедоКайнда, онтер грязный пол своей курткой, развозя собственную блевоту, и, какзавороженный, поглядывал натусклое лезвие влапе умужика.
        - Тыкто такой? - спросил Кайнд. - Выкто, падлы, такие?
        Баярин, хохотнул, закашлялся, сплюнул наОлегову куртку.
        - Я - постоянный пользователь форума, - сказалон. - Баярин, человек, который знает, каклучше.
        - Нихрена ты нечеловек, - хмуро, глядя впол, сказал Кайнд. - Да?
        - Аче так? Я-то вполне, - сказал мужик. - Ядаже вмагаз сходить могу, если вечером, например. Абратцы - нет. Приходится мне заними ухаживать. Онивсе есть хотят, акормилец - одиня.
        Голос унего был глухой итошнотворный, какбудто он набрал врот каши. Изугла рта вщетину все время стекала слюна. Где-то подвязким бульканьем проступала хриплая, надтреснутая нота.
        Олег пытался уложить вголове эту картинку. Какнекая тварь, прикинувшись простым пользователем, намеренно, методично выводит людей изсебя, потом назначает встречу взаброшенном, скрытом отпосторонних глаз месте.
        Изаманивает вруины… Зачем?
        - Так, братцы, потащилиих. Тамрешим, кого накухню, кого встажеры.
        Олег шагнул вперед, сжал кулаки, первый раз вжизни заклиная, призывая свою истаявшую, забившуюся вугол призапахе мускуса злость.
        Баярин ударил его снизу вверх, перебросив нож рукояткой вперед. Легким движением покровительственно похлопал согнувшегося отболи Олега поспине.
        - Ну-ну-ну-ну… - успокаивающе сказалон, апотом швырнул наруки тем тварям, которых называл братцами. - Ну-ну-ну-ну… Все, все. Больше тебе уже дергаться ненадо, боец. Тутинетакие дергались. Пошли, ато накухню прямиком загремишь. Явот это нелюблю.
        Ихповолокли, пихая вспины, вдоль покоридору, прочь отлампочки, взатхлую темноту. Олег только подвывал откаждого очередного тычка. Ониповорачивали, спускались, опять поворачивали, ион полностью потерял чувство времени инаправления. Отзвериного дыхания заспиной, отстонов Кайнда, отзапаха ему было невыносимо, дотошноты страшно. Егобы вырвало еще раз, ножелудок был пуст.
        Впереди снова загорелся свет: мигающая лампочка надвух проводах, серпантин раскрутившейся старой изоленты. Железная дверь срваными, словно гвоздем натыкали, отверстиями. Полуоткрытая. Перед ней - коридор налево, откуда тянуло отвратительным смрадом, какбудто кто-то жарил котлеты издавно сдохшей свиньи. Наверное, тамиразмещалась кухня. Олег весь сжался примысли, чтосейчас его поведут туда. НоБаярин распахнул перед ними дверь, иих сКайндом втолкнули втесное, душное помещение, освещенное только тусклой мерцающей двадцативатткой подслоями паутины ипривычным светом монитора.
        Вкомнатушке, уголой бетонной стены, стоял стол сгрязным, словно заплеванным ЭЛТ-монитором. Старый, пожелтевший отвремени системник начала двухтысячных, серый бесперебойник, клавиатура. Никакой мыши, никаких колонок.
        Всеэто Олег отметил автоматически, порабочей привычке. Смотрелон, насамом деле, натого, ктосидел замонитором наразломанном деревянном стуле, прикованный заногу кторчащей изстены трубе. Руки его были зажаты вкандалах, прикрепленных кстолешнице. Назахламленном столе стояла грязная рыжая миска истальная кружка нацепи, рядом состулом вбетонном полу была дыра.
        Узник обернулся кним, худой, изможденный, ссумасшедшими глазами замутными стеклами очков. Одна линза треснула, налоб иглаза падали спутанные, грязные отросшие волосы. Парень был молод ичудовищно костляв.
        Господи, сколькож его тут держат, втупом изумлении подумал Олег. Баярин зарегистрировался нафоруме год назад. Неужели?..
        Баярин повернулся кОлегу иКайнду, указал напарня заклавиатурой. Тотмолчал, глядя наних вовсе глаза, полные слез, дикой смеси ужаса инадежды.
        - Этонаш специалист, - сказал страшный недочеловек. Сейчас, рядом снастоящим человеческим существом, пусть грязным иизмученным, онвыглядел совсем чужеродно, иОлег снова почувствовал тупое удивление - какони вообще приняли это замужика? - Инам нужно готовить замену, ребятки, поскольку наш специалист скоро сдохнет отгангрены.
        Олег неуспел додумать мысль. Онувидел, какпарень одним отчаянным движением, сдирая запястья, выдернул исхудавшие руки изкандалов, схватил кружку нацепи. Ктознает, сколько он тренировался, сколько расшатывал болт, гдеон взял силы, ноцепь натянулась итутже подалась.
        Баярин успел повернуть голову, нонекорпус, ипарень ударил его ввисок кружкой, расплескивая ржавую, мутную воду, апотом накинул цепь ему нашею.
        - Помогите! - закричалон, сжимая сталь нагорле урода. - Помогите!
        Слабый, лихорадочный крик человека, отвыкшего отчеловеческой речи.
        Олег хотел было прыгнуть кБаярину, выдернуть нож, вонзить вуродливое тело… нонедвинулся сместа. Онбыл парализован ужасом. Авот Кайнд рванулся. Толкнул Олега испоткнулся.
        Онбы успел, еслибы Олег помог ему илихотябы немешал.
        Топор вошел ему вспину. Волосатая, перевитая жилами мускулистая рука схватила Олега сзади, зажала рот, ион несмог заорать, когда увидел, какупавшему Кайнду вторым ударом раздробили голову.
        Парень вочках закричал, заплакал вголос, иБаярин рванулся, каксмог, развернулся наместе ивсадил короткий нож ему ввисок, схрустом ивсхлипом.
        Парень выпрямился, постоял, попытался достать орудие своего убийства, прошептал что-то - вродебы «Света» - иупал вместе состулом, сжалким глухим стуком. Онпочти ничего невесил, наверное.
        Баярин выругался, изовсех сил ударив мертвеца ногой вживот. Тому было уже всеравно.
        Комнату заполнил сырой запах крови.
        Кайнд лежал сразможженной головой, слабые рыжие блики отражались всклизких извилинах его мозга ивпомутневшем уцелевшем глазу. Кайнда тут больше небыло. Онпокинул эти стены вместе сбезымянным парнем.
        - Этих накухню, - распорядился Баярин. - Хотя что там сЯши - кожа да кости, триметра кишок да волосатый лобок, хе-хе… Нутащите.
        Олега долго били.
        Потом бросили настул, приковали цепью. Онплакал, пытался утереться грязным рукавом, ноего все время дергали заруки, били пощекам, орали наухо. Потом Баярин железной хваткой сдавил ему затылок. Руки затянули вкандалы настоле - так, чтопальцы легли наклавиатуру.
        - Безмыши умеешь работать? Безмыши умеешь работать? Илитебя убить?
        - У… умею…
        - Будешь писать нафоруме.
        Где-то что-то разрубали. Слышалось шипение жира, гудел газовый огонь.
        - Сюда слушай! Будешь писать?
        Олег посмотрел вгрязный монитор. Наокошко городского форума. Аккаунт Баярина строллорожей нааватарке.
        - Тыбудешь писать так, чтобы люди выходили изсебя, понял? Ибудешь зазывать их сюда наразборки. Аесли небудешь, тоя отрежу тебе палец наноге. Потом ногу.
        Олег тупо молчал. Емубыло страшно. Допотери сознания. Отзлости, смелости, желания мести неосталось иследа. Онхотел одного - жить. Какугодно, только чтобы нетопор вчереп, ненож ввисок, нецепь нагорло. Онведь так молод. Онничем такого незаслужил.
        - Если ты напишешь что-то нето, чтоя хочу, типа спасите-помогите, яотрежу тебе язык изатолкаю впищевод. Тывидел Яшу? ВотЯша никогда неписал про«напомощь». Поэтому он разговаривал. Носначала он долго нехотел писать. Поэтому плохо ходил. Нуему инекуда было.
        Принесли грязную, заросшую жиром иокалиной сковороду, накоторой что-то шипело. Какие-то длинные, согнутые бледные обрубки. Сначала Олегу показалось, чтоэто черви, потом он увидел ногти ипонял.
        - Жри.
        - Яннееееее…
        Подзатыльник.
        - Жри. Илибудешь жрать свои.
        Молчание. Оплеуха. Отвратительная духота. Сковорода счеловеческими пальцами итусклый мерцающий свет.
        - Заслужишь - получишь кусок получше. Нуты будешь работать?
        Олег промолчал, глотая слезы.
        - Тыбудешь, гнида, писать? - Лезвие легло напалец прикованной руки. Чуть выше первого сустава мизинца.
        Олег плакал. Онкивнул. Онбудет писать. Ижрать. Конечно, будет.
        Жить-то хочется.
        Николай Иванов
        Кусунгобу
        
        
        
        
        Рабочий день превратился ввечер рабочего дня, нобар еще пустовал. Никто неторопился скоротать осенние будни застаканом холодного пива.
        Разве что один-единственный посетитель.
        Онпоявился здесь врайоне четырех часов, заказал четыре порции виски сяблочным соком, посто пятьдесят миллилитров каждая, итеперь хмуро цедилих, нервно постукивая пальцами побарной стойке. Егоделовой костюм безнадежно пропитался промозглым ветром изапахом гниющих листьев, асиний вбелую полоску галстук болтался нашее, словно охотничья петля.
        Бармен мигом сообразил, чтовобщении сгостем следует проявить аккуратность. Тотпокаким-то причинам отпросился сработы пораньше иливообще там небыл. Приэтом посетитель непроизводил впечатления жертвы сокращения штатов, еговнешний вид говорил особранности ирешительности, новот настойчивое молчание инервная дробь пальцами… кажется, наносу дедлайн. Аможет быть, ужеиненаносу.
        Может быть, кего виску приставлено дуло пистолета, которое напоминает осебе легким зудом.
        Настолике, чуть отодвинутый отпосетителя, лежал его смартфон.
        Посетитель время отвремени пробегал взглядом посеребристому боку аппарата, нониразу непотянулся проверить электронную почту, сообщения всоцсетях илиэсэмэски. Бармену это показалось странным. Ему, кпримеру, приходилось вести переписку сдрузьями тайком. Подпокровом, таксказать, барных кег. Иначе - штраф. Работа вбаре, конечноже, неконцлагерь, ноначальственное «Какже вы задолбали, этоневозможно терпеть, никаких „Контактов“!» имело место быть.
        Ачтоб вообще непереписываться слюдьми… такого ипредставить себе нельзя.
        Впротивоположном конце помещения, увхода, двое рабочих прикручивали кстене новенький жидкокристаллический телевизор снеприлично длинной диагональю.
        Дела уних продвигались кое-как.
        Первой проблемой стала неровная поверхность, затем начали крошиться просверленные длядюбелей отверстия, а«вишенкой» монтажа оказались декоративные накладки крепления: онитрескались иотваливались, обнажая кирпично-красную отржавчины сталь.
        Рабочие вполголоса костериливсе, дочего добирались их мысли иязыки: отизвечного жмотства начальства, неспособного даже гребаное крепление выбрать, дофирмы-производителя, продающей подвидом товара металлолом.
        Наконец монтаж подошел кконцу.
        Щелчок кнопки питания. Вовсю поверхность экрана разлился угольно-черный фон, тщательно подобранный отделом дизайна. Вцентре сверкали золотые буквы.
        Логотип федеральной сети баров.
        - Э-ээээ… - протянул один измонтажников, - иэтовсе? Онничего другого непокажет? Фильма илимузыки какой?
        - Ну-у, видимо, непокажет, - ответил ему коллега.
        - Апочемубы вместо этой, прости господи, порнографии нормальную эмблему неповесить? Избумаги. Илиткани.
        Коллега неответил.
        Онотступил нанесколько шагов исложил пальцы «кинематографическим окошком», оценивая ракурс. Вытащил мобильник. Сфотографировал работу, немного покряхтел надсенсорным интерфейсом и, наконец, отправил результат съемки вэлектронную бездну Интернета.
        - Нувот. Отчет сделали. Попивку?
        - Нет, непопивку… апорукам, коллега.
        Монтажники вышли наулицу, запустив впомещение воздух будничного вечера.
        Через полчаса нагород ляжет темнота средкими вкраплениями света уличных фонарей.
        Посетитель поежился ипотянулся кстакану. Сделал глоток.
        Поставил стакан наместо.
        Бармен услышал едва различимый звук вибрации. Привычным движением вытащил изджинсов телефон. Бросил короткий взгляд наэкран. Пусто.
        Телефон вернулся наместо.
        Некоторое время впомещении висела тишина, насамом деле сотканная изнеуловимых звуков. Гулкондиционеров сподвесного потолка. Воспаленное нытье блока питания электронного терминала. Стук редких капель пива изнезакрытой кем-то кеги. Беспорядочные голоса улицы, глухие, задыхающиеся, пропущенные через стены здания, каксквозь вату.
        Бармен ощутил диссонанс. Этонеего дело, нопочему-то оставленное безответа сообщение вызывало упосетителя чутьли неистерику.
        Стакан свиски замер внапряженных пальцах.
        «Даответьжеты».
        - Прошу прощения, - негромко произнес бармен, - но, кажется, якраем уха слышал, чтовам пришло сообщение.
        Посетитель равнодушно посмотрел всторону смартфона.
        - Разве? Может быть, этовам?
        - Нет. Ясвой телефон только что проверил. Видимо, дело впониженном уровне вибрации, вотвы инезаметили.
        - Видимо, да… Спасибо.
        Посетитель взял смартфон вправую руку ичуть отвел всторону, словно коллекционер, рассматривающий драгоценный камень. Затем размахнулся иизовсех сил впечатал его сенсорной панелью вбарную стойку. Ещераз. Еще. Еще.
        Куски пластика, металла итекстолита шрапнелью разлетались посторонам. Через двадцать секунд отсмартфона ничего неосталось.
        Ладонь посетителя кровоточила мелкими порезами.
        Невозмутимо допив виски, онположил настойку деньги. Сумма превышала счет вполтора раза.
        - Извините…
        Сказав это, посетитель покинул бар.
        
        
        - Значит, двенедели… Давайте еще раз уточним: втечение двух недель квам наэлектронные устройства приходят сообщения, вкоторых неизвестный человек требует отвас совершения некоего обряда Посвящения… иникто, кромевас, этисообщения невидит?
        Павел закрыл глаза иустало откинулся наспинку кресла. Пусть этот индюк интерпретирует его «как-же-ты-меня-задолбал» позу какхочет. Хоть поФрейду, хоть поЮнгу.
        Неужели он непонимает, насколько щекотлива ситуация?
        Павел еще раз прокрутил вголове цепочку последних событий.
        Двенедели назад ему наэлектронную почту пришло сообщение, вкотором неизвестный подпсевдонимом «К» потребовал отПавла пройти обряд Посвящения. Чтобы дать согласие наобряд, достаточно было прислать «Да» вответ. Павел удалил это письмо. Апотом получил его снова.
        Наэтот раз нетолько наэлектронную почту.
        Социальные сети. Форумы, гдеон был зарегистрирован. Эсэмэски. Изовсех щелей, какие только существовали, сыпались одни итеже сообщения, письма, напоминалки.
        Кажется, пару раз Павел видел их даже наэлектронном табло бегущей строки, рядом савтобусной остановкой напротив его кофейни.
        Самое логичное действие - обратиться вполицию.
        Еслибы неодно «но».
        Как-то раз, после очередного полученного сообщения, Павел, проклиная все насвете, решил показать его коллеге. Онпривел коллегу кмонитору рабочего компьютера (сетевой хулиган добрался идокорпоративной почты), нонаэкране было пусто.
        Никаких следов письма необнаружилось ивкорзине. Исреди сохраненных переписок.
        Словно ничего инеприходило.
        Коллега посоветовал Павлу взять несколько выходных: расслабиться, погулять погороду ссемьей, привести впорядок нервы. Наверняка всему виной стресс.
        Наверняка… Воттолько стоило коллеге отойти всторону иоставить Павла одного, каквправом нижнем углу экрана появилось оповещение: «Увас 1 непрочитанных сообщений».
        Ибудь это очередным предложением сотрудничества отникому неизвестной организации, несидетьбы ему участного психиатра.
        - Послушайте, Сергей. Если хотите проверить, последователенли я всвоих ответах иненачнули через пару минут лекцию обинопланетном вторжении илиразумных камнях-убийцах, тоскажу сразу - этого небудет. Уменя вголове только одна проблема. Только одна - иничего кроме нее. Мнеплевать, ккаким веткам психиатрии она относится. Паранойя это илишизофрения илито идругое плюс эдипов комплекс. Незнаю, причем здесь может быть эдипов комплекс, новфильмах его повсюду лепят. Плевать. Мненужно понять, откуда оно пришло, икаксним бороться.
        Сергей, сорокалетний семьянин свпечатляющим портфолио и, пожалуй, самым приличным вИнтернете объявлением обуслугах частного психиатра, снял очки идостал изкармана пиджака салфетку дляоптики.
        Протер стекла.
        Вернул салфетку наместо.
        Вернул очки обратно напереносицу.
        - Нукак? - продолжил Павел. - Придумали, чтомне ответить? Зато время, пока чистили очки?
        - М-да, уважаемый, нетак-то просто иметь свами дело. Хочется даже, знаетели, повысить обычную цену…
        - Давайте обсудим этот вопрос позже. Хренбы сними, сэтими сообщениями. Проблема вдругом. Уменя жена идочь. Понимаете? Конечно, понимаете. Ячитал раздел «Осебе» свашего сайта. Двадцать три года удачного брака. Сколько лет вашей дочери?
        - Двадцать один год. Студентка МГУ. Филология.
        - Несамая полезная профессия, норазве ребенка переубедишь, верно? Видите, явменяемый, яговорю обоснованные вещи. Аесли все впорядке, если уменя нет желания раскидывать подому экскременты, тогда что сомной? Неужели загоды практики ивовсей перечитанной макулатуре, - Павел махнул рукой всторону шкафа изкрасного дерева, забитого профессиональной литературой, - небыло ниодного похожего случая? Должны быть какие-то общие симптомы, должны! Этошизофрения, верно?
        - Послушайте, уважаемый, ненадо кипятиться. Сами подумайте: высидите здесь всего двадцать минут, ауже требуете ответы навсе вопросы. Такнебывает.
        - Японимаю… Просто… Сергей, вашей дочери, кпримеру, двадцать один год, амоей всего одиннадцать. Онанетак давно пошла вшколу. Япомню. Каксейчас. Ибантики, ибукет этот, который унее вруках непомещался… чего мне ждать? Знаете, уменя есть небольшое дело. Кофейня. Вамтам понравится. Всюду развешены цветы. Целое море цветов. Сдетства мечтал отаком месте: ароматы кофе, ароматы цветов, приятная музыка, приглушенный свет. Посетителей немного, нонааренду исодержание семьи хватает. Если этого завтра нестанет… Сергей, моей жене идочери никто непоможет. Мненельзя сходить сума.
        Сергей кивнул. Почесал переносицу. Чуть-чуть расслабил узел галстука.
        - Могу я позволить себе немного виски? - обратился он кПавлу. - Если хотите, ивам налью.
        - Валяйте. Нобезменя. Ябоюсь, чтоалкоголь негативно повлияет наголову. Незнаю, можетли мне стать хуже, нопроверять нехочу.
        Сергей прошел дорабочего стола, стоящего чуть поодаль откожаных кресел, достал оттуда бутылку медового «Jack Daniels’a» ибокал.
        - Мнесложно классифицировать ваш случай. Этотесно связано сэлектронной информацией, авней психиатрия ориентируется смутно. Догадки, туманные догадки. Науке известно нетак уж много заболеваний, даизаболеваниями-то их можно назвать лишь снатяжкой. - Сергей налил виски вбокал. - Кпримеру, интернет-зависимость. Попытка отогнать человека отмонитора чревата истерикой, агрессивным поведением и… да бог знает чем. Ябы сравнил это снаркотическим… хм… запеканием мозгов. Если вас устроит такое сравнение. Люди начинают верить встранные вещи. Совершать массовые самоубийства итранслировать их через мировую Сеть. Где-то должна быть причина…
        Глоток. Бокал опустел ивместе сбутылкой отправился встол.
        - Павел, увас неболезнь, алегкое расстройство. Вынемного дезориентированы, ивсего-то. Отдых, общение вреальности…
        - Яцелую неделю провел ссемьей, - перебил его Павел. - Безработы. Никаких дел. Вообще. Легче нестало.
        - Хм… Тогда… тогда небольшое предположение. Существует явление, которое впоследнее время вызывает уменя интерес. Синдром фантомного звонка.
        - Синдром фантомного звонка? - Павел потянулся вперед.
        - Да. Незамечали засобой следующую реакцию: вамкажется, чтовкармане звонит телефон. Иливибрирует. Выдостаете его ичтоже видите? Никакого звонка. Список сообщений неизменился. Просто показалось. Обычно такое случается вовремя стресса иликогда голова занята обработкой большого количества информации. Высловно выпадаете изреальности.
        - Кстати, да. Такое ведь скаждым бывает.
        - Само собой. Исомной тоже. Таквот, синдром фантомного звонка - единственное расстройство, связанное синтерактивным общением, которое я могу снатяжкой рассмотреть вконтексте вашей ситуации. Естественно, вболее прогрессивной форме.
        - Тоесть этих сообщений несуществует?
        - Сложно сказать. Новедь вы сидите вкабинете психиатра, аневполиции, значит, натоесть причины, верно? Неужели спамеры так хитры, чтоих невозможно поймать нагорячем? Увидеть письма? Сомневаюсь. Значит, ответы спрятаны ввашей голове. Давайте отвлечемся. Павел, посмотрите сюда.
        Психиатр вытащил изящика стола пистолет.
        Тяжелая черная сталь. Короткий ствол.
        Еговид был знаком помногочисленным фильмам ифотографиям.
        - Это«Беретта 92S». Культовая модель. Уменя любовь китальянским фильмам, атам полицейские стреляли из«беретт». Этамодель - модификация семьдесят седьмого года, выпущенная специально дляитальянских вооруженных сил. Совсем непросто достать. Раритет. Яниразу вжизни нестрелял, но, когда беру его вруки… такое ощущение, чтопрожил сним много лет, инасамом деле я - полицейский. Коррадо Каттани. Помните, былтакой сериал, «Спрут»?
        - Очень смутно.
        - Жаль, хороший сериал. Павел, подумайте. Возможно, увас тоже есть что-то такое? Вещь, которая заставляет вас думать, будто вы получаете сообщения? Заставляет видетьих? Возможно, найти корень проблемы можно, только подыграв своему воображению. Ябы поступил именно так. Комиссар Каттани неостановился, даже когда потерял семью. Сдругой стороны, мне, какпсихиатру, проще сражаться стараканами вголове…
        - Хм. Пожалуй, доктор Сергей, выиваша беретта заслужили надбавку засеанс.
        - Ну,право, нестоит. Панической реакции наоружие увас нет, торшером вы вменя некидаетесь… пожалуй, нестоит давать волю корысти. Все-таки я слуга Гиппократа.
        
        «Добрый день, дорогой друг!
        Смею Вам напомнить, чтообряд Посвящения состоится в17:30 поадресу, который Вы найдете ниже. Ипомните, вслучае неудачи я позабочусь оВашей семье.
        Успехов Вам! Суважением, Ваш К.»
        
        Ранняя осень еще неперетекла впозднюю, однако наулицах было так морозно, чтоцентральное отопление несправлялось схолодом вподъездах. Содня надень вгороде собирался выпасть снег. Горожане доставали изшкафов пуховики истревогой поглядывали натермометры. Нопока пространство принадлежало кленовым листьям.
        Целый город кленовых листьев.
        Павел нажал накнопку звонка.
        «Ладно, котелок дырявый, посмотрим, какмного втебе дырок», - хмыкнул он себе поднос.
        Дверь открыла женщина лет шестидесяти, низенькая, сухощавая, врастянутом розовом халате исбигудями наголове.
        - Простите, выПавел? - сходу спросилаона.
        - Э-э-э… да, - промямлилон.
        - Такзаходитеже! Холод-то какой стоит, милый мой. Согревайтесь. Я - Лидия Матвеевна.
        Лидия Матвеевна провела его вприхожую, асама скрылась водной изкомнат.
        Типичная советская квартира свыцветшей иссохшей мебелью. Пожелтевшие обои. Линолеум поверх кривых полов.
        Где-то вдали тикали ходики, иПавел даже узнавалих: такие большие, сметаллической елочной шишкой нацепочке. Развдва дня цепочку надо подтягивать, иначе завод закончится, иходики встанут.
        - Какхорошо, чтовы пришли, - раздался голос изглубины квартиры. - Знаете, ясовершенно неумею обращаться сэтими новомодными устройствами. Абезних никак, время такое. Вамчаю иликофе?
        Кажется, Лидия Матвеевна очем-то беспокоилась, ностаралась неподать вида.
        Ужбольно добродушно звучали ее слова, контрастировавшие сдрожащим голосом.
        - Э-э-э, спасибо, но, пожалуй, нестоит, - протянул Павел, расшнуровывая ботинки. - Ачто это заобряд - Посвящение?
        - Хм,аКусунгобу неговорилвам?
        - Кусу… кто?
        - Кусунгобу. Заковыристо, правда? Очень милый собеседник. Такой вежливый. Нуда вы еще познакомитесь. Разчая-кофе нехотите, тонебольшая просьба: подождите меня. Присядьте настульчик, таместь. Ясейчас подготовлюсь.
        Действительно, вприхожей рядом стрельяжем стоял потрепанный временем стул, кажется, изчешского мебельного гарнитура семидесятых годов. Павел сел нанего истревогой посмотрел напустой коридор. Добезобразия обычная квартира, учитывая сложившуюся ситуацию.
        Кусунгобу… чтобы это могло означать?
        Лидия Матвеевна закончила приготовления. Теперь она блистала, если можно было так сказать одаме ее возраста. Пышные припудренные волосы. Новая кофточка, новая юбка, новые очки втонкой золотистой оправе.
        Домашние тапочки какбудто только вчера сошли свитрины.
        Вруках Лидия Матвеевна держала видеокамеру фирмы «Sony». Аеще - детскую маску зайца.
        Возраст маски тянул нанесколько десятков лет. Заэто время ярко-коричневые линии ушей иноса побледнели. Края дырок дляглаз треснули.
        - Вот, этовам.
        - Что? Зачем?
        - Наденьте, мойхороший. Такпросил Кусунгобу. Аеще разберитесь сэтой окаянной штуковиной. Уманеприложу, какона включается, - женщина демонстративно потрясла видеокамерой.
        Павел оттянул тонкую резинку, прицепленную запластмассовые края. Надел маску. Дырочки дляглаз, хоть иказались маленькими, давали вполне широкий обзор.
        «Странно, маска-то детская», - промелькнуло вголове.
        Онпокрутил видеокамеру инашел кнопку включения. Техника заработала исправно. Батарейка оказалась заряжена. Жесткий диск пуст.
        Полностью подготовлена.
        «Длячего? Этонепохоже нагаллюцинацию… кажется… кажется, письма - невыдумка. Чтопроисходит? Как… как…»
        - Г-готово.
        - Отлично. Атеперь, Пашенька, слушайте. Выставите назапись, ая иду вкухню, включаю духовку. Надевяточку. Выкладете камеру настол так, чтобы была видна дверца духовки. Затем связываете мне руки иноги ипомогаете забраться внутрь. Места хватит, яуже репетировала. Веревка тоже есть. Неудобств я недоставлю, повозможности даже постараюсь помочь. Авот этим, - Лидия Матвеевна вытащила изкармана кофты черный бархатный платок, - заткнете мне рот. Нехочуя, знаетели, чтобы запись потом неприлично смотрелась. Иеще… навашем месте ябы напару часов вышла издома, подышать свежим воздухом, чтобы… невидеть этой мерзости…
        - Лидия Матвеевна, - сердце Павла заколотилось, словно животное вклетке, - чтовы…
        Женщина схватила его заруку. Старческие пальцы оказались наудивление сильными. Словно железные щипцы. Аеще они дрожали.
        Лидия Матвеевна боялась, возможно, какникогда вжизни.
        - Пашенька, прошувас… я ведь нормальная. Просто так… так надо. Вынезнаете, начто он способен. Яуже потеряла Ванечку посвоей старческой дурости. НоВитенька будет жить. Оннетронетего, онпообещалмне. Ясделаю какон просит, авы мне поможете. Потому что иначе мне придется самой… ая уже старая!.. дай вам Бог никогда небыть старым, Пашенька. Прошу…
        - Дачто вы говорите! Давайте позвоним в…
        - Ненадо никуда звонить. Умоляювас, родимый, - Лидия Матвеевна опустилась напол. Старческие колени коснулись линолеума. Бесцветные губы начали целовать крепко зажатую руку. - Прошу… Увас есть семья? Онубьетих! Гораздо страшнее, чемменя! Пожалуйста…
        Павел вужасе смотрел напожилую женщину, накапающие слезы, напространство прошлого, затерянное вовремени, - стонущее, агонизирующее.
        «Этогаллюцинация. Начни делать какона просит. Тысможешь остановиться влюбой момент, - уцепился он заспасительную мысль. - Просто начни. Посмотри, какбудут развиваться события».
        - Х-хорошо.
        - Спасибо! Спаситель мой, родимый, - неунималась женщина. - Неодной мне уходить, помогут старой! Радость-то какая! Навот, возьми. Кусунгобу просил, чтобы я переписала слово вслово иотдала тебе.
        Лидия Матвеевна протянула Павлу тетрадный листок, накотором кривым старческим почерком была нацарапана информация: название сайта, логин ипароль. Аеще - условия: «Павел, выложите видео сюда сназванием „Выпечка“. ВашК.».
        Телефон вкармане завибрировал.
        Казалось, мобильник вознамерился прокусить штанину брюк ивырваться наружу.
        Павел досталего:
        «Добрый день, дорогой друг!
        Вашу дочь науроке математики вызвали кдоске. Интересно, какую оценку она получит? Ябуду следить засобытиями иобязательно извещу Вас. ВашК.»
        - Нуже, Павел, начнемте, - Лидия Матвеевна положила ему наплечо высохшую отвремени ладонь. - Хотя нет, подождите. Пожалуй, сначала я включу надплитой вытяжку. Нехочу беспокоить соседей.
        
        «Дорогой друг, яВас сердечно поздравляю! Ваша дочь получила „отлично“! Учительница даже хлопала владоши, настолько ей понравился ответ. УВас растет великолепный ребенок, берегитеего.
        СПосвящением Вы худо-бедно справились. Жаль, конечно, чтовконце мероприятия Вас вытошнило, нуда, слава богу, видеозапись ктому моменту закончилась. Наша „Выпечка“ втопе просмотров, чему я очень-очень рад. Настало время познакомить Вас смоей командой. Адрес ниже. ВашК.»
        
        Восемь исхудалых людей. Бледных, словно полуденные тени.
        Электрический чайник надва споловиной литра. Раскиданные пополу матрасы. Компьютер вуглу комнаты. Старый монитор наэлектронно-лучевой трубке.
        Экран мерцал, какбешеный. Техника давным-давно выслужила свой ресурс.
        Изоткрытой форточки однокомнатной квартиры несло холодом осени.
        - Здравствуйте, - хором сказали находившиеся вкомнате люди.
        Словно куклы. Словно кто-то дернул всех их разом заниточку.
        Павла лихорадило. Вего ноздрях все еще стоял тот отвратительный запах горелого мяса. Былли он насамом деле? Существуетли эта комната? Куда его завели советы гребаного психиатра иэтот… синдром фантомного звонка? Вещь, которая заставляет видеть несуществующее…
        Может быть, Сергей всговоре сКусунгобу? Ктотакой Кусунгобу?
        Жители комнаты улыбались. Мужчины, женщины… их изможденные тела неотличались друг отдруга.
        «Так, успокойся. Тывыберешься изэтого лабиринта. Ради бантиков. Ради любимой женщины. Ради запаха кофе ицветов. Идивперед. Стобой все впорядке».
        Павел насекунду закрыл глаза. Снова открыл.
        Люди икомната никуда неисчезли.
        - Ктотакой Кусунгобу? - хрипло спросилон.
        Ближайший кмонитору человек махнул ему рукой. Поуверенному жесту Павел понял, чтоэто мужчина. Возраст - неопределенный. Обтянутый кожей скелет ищербатое лицо могли принадлежать какдвадцатилетнему парню, такисорокалетнему наркоману сдолгим-долгим стажем.
        - Подойдите комне, - попросилон.
        Павел сделал несколько шагов иоказался рядом смужчиной.
        Тотжестом пригласил сесть напротив монитора иначал открывать фотографии идокументы:
        - Кусунгобу… это величайшее достижение человечества… иего огромная ошибка. Вам, наверное, известно, чтоизначально сеть Интернет создавалась каксредство связи длявоенных. Внутри нее тестировали прототипы программ, форматы данных ипротоколы передачи информации. Тогдаже появились первые вирусы. Вкачестве эксперимента. Икакоружие.
        Клик закликом перед глазами Павла мелькали фотографии далеких времен.
        Мужчина продолжал:
        - Знаете, какработают компьютерные вирусы? Оникопируют свой код ивставляют вкоды других программ дотех пор, пока там незакончится свободное место. Всепроцессы операционной системы охватывает паралич. Ноэтого мало. Большинство вирусов имеет механизм самообучения. Донекоторых разумных пределов, естественно. Итолько один-единственный - гораздо глубже.
        
        
        
        Сорок лет назад один ученый придумал совершенный самообучающийся алгоритм. Среди его коллег поднялся ажиотаж. Алгоритм оказался настолько хорош, чточерез него можно было пропускать любые задачи безпредварительных расчетов.
        Представьте себе: запуск космического аппарата, мызадали цель, оснастили технику мощной электронно-вычислительной машиной иотправили запределы Земли. Всюполучаемую аппаратом информацию заражает вирус-алгоритм, ивпроцессе заражения его код уравнивает значения цели иизменений врежиме реального времени. Результаты транслируются вмодуль управления - ивот оно: траектория рассчитана, препятствия преодолены. Структурно независимые вычисления безпотерь. Просто икрасиво.
        Вкачестве шутки автор алгоритма создал программу «Кусунгобу». Такназывается ритуальный кинжал длясовершения сэпукку. Или, если угодно, харакири, напросторечный японский манер. Программа проникала вкомпьютеры его коллег ивыдавала безобидное сообщение:
        «Дорогой друг, поздравляю!
        Выпобеждены итеперь должны совершить самоубийство. ВашК.»
        Коллеги шутку оценили. Вкаком-то плане механизм, лежащий воснове Кусунгобу, укладывал будущее налопатки.
        Воттолько через неделю стало недосмеха, поскольку всеони, включая создателя программы, оказались мертвы. Кусунгобу быстро научился соединять цепочки информации ивыдавать ее людям так, чтобы они убивали друг друга. Илисовершали самоубийство.
        Исследовательский центр был объявлен зоной карантина. Военные сожгли его вместе сданными, ноКусунгобу выжил, проник через Сеть насоседние базы истал абсорбировать имеющуюся там инфраструктуру. Тогдаже он придумал механизм скрытности. Егопослания невидел никто, кроме человека, которому они адресовывались. Вслучае угрозы раскрытия они моментально удалялись. Сложно сказать, каков принцип действия уэтого механизма… компьютерное железо далеко нетакое безобидное, какнам кажется. Известны случаи, когда, кпримеру, вэлектрочайниках находили wi-fi-передатчики, транслировавшие неизвестную информацию нанеизвестные приемники. Зачастую подобные фокусы - проделки спецслужб, нотольколи их интересы здесь преследуются? Илилюбое электронное устройство способно распознать количество находящихся рядом сним людей?
        Вопросы безответа.
        Нанесколько лет время остановилось.
        Апотом - бах! - Интернет появился повсюду. Люди создали нового всемогущего бога. Икаждая его клетка несла всебе программу, способную уничтожить мир.
        - Тоесть это… демон?
        - Нет, - возразил мужчина. - Кусунгобу даже неосознает, чтоделает. Онпросто высчитывает возможности иуравнивает между собой изменения ицель. Войны, насилие, самоубийства, психозы, деградация людей… все это связано сИнтернетом иуправляется компьютерным вирусом. Отнего невозможно спрятаться. Онповсюду. Ион неостановится, пока жив хоть один человек. Мыможем лишь служить ему встрахе наказания инадеяться, чтодонаших семей очередь дойдет нескоро.
        Мужчина печально улыбнулся, наклонился кпачке сигарет, лежащей рядом смонитором, достал одну, закурил. Бледно-сизый дым нехотя потянулся воткрытую форточку.
        Вкомнате повисло молчание.
        - Идиоты! - взорвался Павел. - Никто нестанет убивать из-за каких-то там писем исообщений! Бред! Откуда эта история?
        - Отом, чтоКусунгобу - компьютерный вирус, знают лишь прошедшие Посвящение. Дляостальных он - псих подругую сторону сетевого кабеля. Псих, способный намногое.
        - Ноонже текст! Всего лишь текст!
        - Аэтого вполне достаточно. Механизмов воздействия много. Кпримеру, эффект плацебо. Дайте людям пустышку, скажите, чтоона работает, иони будут вэто верить даже после того, какузнают правду. Илиподмена понятий: если вам продают мухобойку, топредполагается, чтомухи увас уже есть, притом что дома выих, скажем, невидели. Если учесть, чтожизнью человека управляют базовые инстинкты самосохранения, пропитания иразмножения… просчитать нас куда легче, чемполет куска железа покосмосу, иневажно, нравится вам это илинет. Рано илипоздно вы всеравно поступите так, какон хочет. Обработать небольшую группу ученых несоставило длянего труда, акогда перед ним оказались мировые ресурсы… Первыми подвоздействие вируса попали преступники. Кусунгобу обещал им деньги. Затем психически больные ивпечатлительные люди - он сыграл наих патологиях. Такбыла запущена цепная реакция, ивот теперь Кусунгобу добрался дотаких, каквы имы.
        Павел всматривался вокружающие лица. Ихпропитывала безысходность. Сомнамбулическое подчинение. Словно ожившие мертвецы изкинофильмов.
        - Тогда… чем вы занимаетесь?
        - Поручения. Микроходы длявоплощения его грандиозного плана. Кпримеру, унас есть запись вашего разговора спсихиатром. Кажется, егозвали Сергеем. А,скажем, вчера я следил завашей дочерью иизвещал Кусунгобу оходе урока. Еслибы вы провалили Посвящение… то… вот. - Мужчина сунул руку подрубашку идостал оттуда пистолет. Протянул его Павлу. - Четкое указание - выстрелить девочке вголову. Полностью заряжен. Здесь больше восьми патронов.
        Вего взгляде сквозило что-то неуловимое. Просьба.
        Павел внимательно посмотрел наоружие.
        «Черт, этоже…»
        «Беретта 92S».
        Поспине пробежали мурашки.
        «Яниразу вжизни нестрелял, нокогда беру его вруки… такое ощущение, чтопрожил сним много лет, инасамом деле я - итальянский полицейский Коррадо Каттани».
        Этонепо-настоящему! Воткорень его психического расстройства. НиЛидии Михайловны, ниэтих восьми оборванцев насамом деле несуществует! Ондокопался доистины. Нашел ошибку, которая расставила все поместам.
        Дежавю. Один итотже образ повторился дважды. Иупсихиатра, издесь одинаковая раритетная беретта семьдесят седьмого года. Как? Невозможно.
        Галлюцинация.
        Всевокруг - галлюцинация.
        Кусунгобу… Этоболезнь вего голове просила обосвобождении. Хотела совершить самоубийство.
        - Здесь больше восьми патронов, - настойчиво повторил мужчина. Оннеотрывно смотрел наПавла.
        - Японял, - прохрипел Павел. - Но… хотябы… хотябы скажи, кактебя зовут?
        - Аневсели равно? Пусть будет Юзернейм Один.
        - Надеюсь, этопоможет нам всем, Юзернейм Один. Ясделаю это. Уравняю цель иизменения. Если вас несуществует физически, значит, небудет существовать ивмоей голове. Прощайте.
        
        
        Павел досчитал додесяти.
        Глубоко вдохнул, задержал дыхание, направил ствол влицо Юзернейма Один инажал наспусковой крючок.
        Грохнул выстрел. Тело сдырой вголове отлетело кстене, шлепнувшись вкашу изкрови, мозгов иосколков черепа.
        Изгруди рвался крик: скреб когтистыми лапами вгорле, бился вэпилепсии, но… крепче стиснув зубы, Павел перевел оружие надругого человека. Снова нажал наспуск.
        Дальше. Незадумываться. Навел-нажал. Дальше.
        Дальше.
        Что-то шло нетак. Вглазах умирающих людей блестело торжество. Казалось, онивот-вот бросятся навстречу пистолету скриками «Меня! Меня следующего! Вдруг ты передумаешь! Скорее!».
        Дальше.
        «Почему они так хотят умереть?»
        Дальше.
        «Яничего непонимаю… Сейчас будет восемь. Подожди…»
        Комната наполнилась пороховым дымом.
        Восемь.
        Одежда испорчена.
        Павел выдохнул. Выпустил оружие изрук ипотянулся кзаляпанной кровью пачке сигарет. Оннекурил, ноэто был лучший момент попробовать несуществующие сигареты. Когда еще подвернется возможность?
        Егопальцы словно растворялись ввоздухе. Аеще их колотило так, чтоказалось, ониживут сами посебе.
        - Ч-ч-черт! - закричал Павел иприжал руки кгруди. - Тихо-тихо-тихо-тихо, успокойся, успокойся… этого ничего нет… этого ничего нет… сейчас ты выйдешь отсюда, ивсе закончится. Да,да, да. Успокойся. Успокойся!
        Павел сжал ладонь иизовсех сил ударил себя кулаком вчелюсть. Окровавленная комната вспыхнула, накренилась, зашипела, новернулась наместо, никапли неизменившись.
        - Пропадай! Пропадай! - кричал Павел, продолжая бить. - Пропадай!
        Онпочувствовал вибрацию.
        Телефон.
        «Дорогой друг.
        Якрайне огорчен. Выпричинили мне существенные неудобства.
        Вкофейне Вас ожидает подарок. Думаю, Вы поймете, каким воспользоваться.
        Единственное, чтогреет мне душу втекущей ситуации, - перспективы нового видеоролика „Семейный капучино“. Ондолжен побить все рекорды просмотров.
        Искренне соболезную поповоду безвременного ухода изжизни Вашей жены идочери. Прощайте, Ваш К.»
        - С…суки! - заревел Павел исяростью стал пинать тело Юзернейма Один. - Обомне вы подумали?! Обомне? Ваши семьи будут жить! Вынепредавалиего! Амоя семья? Нашли, сука, крайнего! Подставили! Дакакже мне теперь…
        Кровь наего лице смешалась сослезами.
        «Унас есть запись вашего разговора спсихиатром. Кажется, егозвали Сергеем».
        Онидавно хотели выйти изигры, ноих удерживал страх засвои семьи. Нельзя убить друг друга инельзя совершить самоубийство - это вело кнаказанию. Имтребовался тот, ктосделает грязную работу, иПавел подошел идеально.
        Онсомневался. Ондопускал вероятность шизофрении. Синдрома фантомного звонка. Вещей, изменяющих восприятие.
        Сергей оказался очень убедительным.
        Аего пистолет - лучшим фальсификатором шизофрении.
        Наверняка сейчас помертвому психиатру скорбит его взрослая дочь. Тогда какего… его светлая девочка сбантиками иогромным, таким огромным букетом цветов… самых лучших цветов изего кофейни…
        Аромат жареной арабики, несущий тепло иуют.
        Ничего, ничего больше небудет.
        Подобрав спола окровавленный пистолет, Павел рванул прочь изквартиры, вниз полестнице, кприпаркованному уподъезда автомобилю.
        Ондолжен гнать изовсех сих, должен лететь навстречу своей треснувшей реальности, совершенно точно зная, чтонеуспеет.
        Осенний ветер яростно раскачивал провода науличных столбах. Пытался зацепить кленовые листья иподбросить их ввоздух. Раскрасить город красно-желтым фейерверком уходящего тепла.
        Нолистья, набухшие, мертвые, неподвижно лежали вугольно-черных лужах. Ничто немогло потревожить их загнивающий покой.
        
        
        
        
        Двое рабочих зашли впарк инаправились кпустой скамейке. Присели накраешек. Открыли бутылки спивом.
        Вбутылках грозно зашипело.
        - Зачем покупать телевизор длятого, чтобы он показывал одну итуже картинку? Глупость! Нуповесь баннер, плакат там, налепи подсветки… Куда логичней, верно? Ужцелый год монтируем эти телевизоры, аконца икрая им нет.
        - Зато какувсех. Мода нынче такая. Намстобою непонять.
        Где-то вдалеке грохотали колеса трамвая.
        Вхолодном воздухе звуки разлетались наогромные расстояния.
        Некоторое время вечер был тихим ибезмятежным. Разговор шел оразных вещах, перескакивал содной темы надругую, имужчины незаметили, каквпарке появился необычный молодой человек.
        Погруженный вмолчание, онбрел подорожкам, среди луж, блестевших свинцовыми пятнами. Егорастрепанная одежда была пропитана грязью икое-где порвана. Длинные черные волосы выглядели так, словно их немыли несколько месяцев. Подошва одной кроссовки наполовину оторвалась инеприятно хлюпала прикаждом шаге.
        Молодой человек улыбался инес подмышкой несколько пожелтевших газет.
        Вероятно, мужчиныбы даже незаметилиего, но, вместо того чтобы пройти мимо, молодой человек остановился.
        Непереставая скалить зубы, онпосмотрел им прямо вглаза.
        Егохудое тело покачивалось изстороны всторону. Налице были написаны следы недоедания, недосыпания иобезвоживания.
        Словно начереп натянули разлагающуюся кожу.
        - Молодой человек, вамдальше подорожке, - махнул всторону один измужчин.
        Парень неуверенно посмотрел вуказанном направлении.
        Мощеная парковая дорожка выгибалась дугой искрывалась среди деревьев.
        - Зачем? Онповсюду…
        Парень вытащил одну изгазет инебрежно швырнул ее всторону мужчин.
        Прорезав воздух, газета задела бутылку. Изгорлышка выплеснулось немного пива, запачкав штаны обоим рабочим.
        - Щенок… забери эту гадость ипроваливай! - прошипел мужчина спострадавшей бутылкой.
        Парень никак неотреагировал наего слова.
        Газета упала надорожку лицевой страницей вверх. Одна изстатей была обведена красным маркером:

«ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО ВГОРОДСКОЙ КОФЕЙНЕ
        Преступники лишили жизни жену идочь, аглава семьи совершил самоубийство. Всепроизошедшее снимала скрытая камера.
        Жуткое событие произошло днем, около 15:00. Неизвестные личности привели водну изкофеен города женщину иребенка (девочку, еедочь). Затем, угрожая оружием, выгнали изпомещения персонал (посетителей натот момент взаведении небыло). Зверски расправившись сженщиной иребенком (злоумышленники влили им врот свежезаваренный кофе, кипяток), убийцы покинули заведение, оставив наодном изстоликов черную картонную коробку.
        Через несколько минут наместе происшествия появился молодой человек, хозяин кофейни. Оноткрыл коробку. Тамоказался кинжал. Спомощью него молодой человек совершил самоубийство, вспоров себе живот.
        Повыясненной входе следствия информации, самоубийца оказался мужем убитой женщины.
        Однако наэтом инцидент себя неисчерпал. Втотже вечер вэлектронной сети неизвестным образом появилась запись всего случившегося скамер видеонаблюдения, озаглавленная как„Семейный капучино“. Наданный момент почти все ресурсы, накоторых она была зарегистрирована, вычислены изакрыты, однако неизвестные личности продолжают ее тиражировать.
        Поофициальной версии…»
        Текст заканчивался насгибе страницы.
        Парень отвел глаза всторону ипобрел дальше.
        - Наркоманы чертовы… - проворчал мужчина, начьи штаны восновном пролилось пиво. Онподобрал лежащую подногами газету ивыбросил вурну. - Скажимне, нормально это илинет? Смотреть, каккого-то жизни лишают? Ей-богу, непонимаю…
        Еготоварищ пожал плечами.
        Затянутое тучами небо шевелилось, чем-то напоминая экран телевизора, который они недавно вешали вочередном ресторанчике.
        Такоеже неестественное всвоей облачной неоднородности.
        - Послушай, комне тут недавно эсэмэска странная пришла, дайтебе покажу. Сейчас-сейчас… Строчек много, потерял… вот тут вроде была… Дагдежеона? Чертовщина какая-то… Может, удалил изабыл? Непомню…
        - Иправильно сделал, если удалил. Зачем нагадость смотреть? Глянь лучше, каккрасиво впарке.
        Авпарке действительно было красиво.
        
        Олег Кожин
        Сетевой
        Тебя молю, мойдобрый домовой,
        Храни селенье, лесидикий садик мой,
        Искромную семьи моей обитель.
        А.С.Пушкин
        Теория шести рукопожатий сработала безотказно. Ужевечером объявление вклинилось вДашкину френд-ленту:
        «Петрозаводск, нужен хэлп! Проверим теорию шести рукопожатий! Сегодня, где-то врайоне Зареки, посеял сумку сноутом. Ноут жалко. Внем вся моя жизнь, безпреувеличения! Много личной информации, фотографий, видео (непорно!;)). Нашедшего прошу, умоляю вернуть! Завознаграждением дело нестанет. Максимальный репост!»
        Ещеминуту назад Дашка никуда несобиралась, но, прочитав этот «крик души», поехала-таки возвращать сумку. Дашке очень нравилась заповедь: нежелай дома ближнего твоего; нежелай жены ближнего твоего… кактам дальше-то? Короче, нежелай ничего, чтоуближнего твоего. Пускай незнакомый Андрей Чертанов небыл «ближним» (отДашиной общаги доКлючевой, гдежил Чертанов, натроллейбусе пилить минут двадцать), авсеж живой человек. Помимо собственно ноута, всумке лежали кошелек, ИНН, паспорт ипенсионное свидетельство. Как-то Дашка постирала паспорт вместе сджинсами идосих пор помнила, какая это морока - восстанавливать документы. Аэтот растяпа все разом потерял!
        Чужой кошелек Дашка старательно очистила откупюр имелочи еще днем. Всумме набралось сотен восемь. Негусто, ностудент харчами неперебирает. Прижелании наэти деньги Дашка могла жить недели полторы. Такчто брала, несмущаясь, вкачестве законного вознаграждения. Авот сумку решила вернуть. Иначе какобъяснить хозяину, какнашлись документы?
        Перебросив кожаную лямку через плечо, Дашка кинула прощальный взгляд написьменный стол. Там, среди стопок учебников, немытых чашек иразбросанной косметики, стоял так ниразу иневключенный чужой ноутбук. Дашка послала ему воздушный поцелуй, выключила свет ипоехала возвращать сумку. Потому что заповеди заповедями, аноутбуки надорогах валяются крайне редко.

* * *
        Чертанов насамом деле оказался человеком, всяжизнь которого могла заключаться вноутбуке. Тощий доходяга свытянутым лицом, одетый вкакие-то обноски. Нестильные, какухипстеров, анатуральные. Неухоженные патлы ниже плеч давно просились подножницы, анездорового землистого цвета кожа дополняла образ сетевого маньяка. Неряха, вобщем. Приэтом гаджеты уЧертанова были нечета внешнему виду. Один смартфон, зажатый втощей птичьей лапке, тысяч насорок тянул. Иоткуда утакого обсоска столько денег?
        - Здрасте, - Дашка протянула сумку: - Кажется, этоваше.
        Чертанов просиял исветился счастьем дотех пор, покуда непонял, чтоноутбука всумке нет.
        - Аааа… где? - Некрасивое угреватое лицо отобиды вытянулось еще сильнее.
        - Нашла где? - делая вид, чтонепонимает вопроса, переспросила Дашка. - Втралике, единичке. Онпочти пустой ехал, ая напервое сиденье прошла, гляжу - сумка. Ясначала испугалась, авдруг там бомба…
        - Аноутбука там небыло? - недовольно перебил Чертанов, подозрительно ощупывая девушку колючими серыми глазами. - Черного такого? Унего еще наклейка-черепок накрышке?
        - Неа, - Дашка покачала головой. - Я,когда поняла, чтотам небомба, сразу посмотрела. Кто-то все начисто вымел. Жалко, конечно, нолюди такие… сами знаете… Зато документы все наместе!
        Врала она самозабвенно иубедительно, почти неотходя отправды. Сумку она действительно подобрала втроллейбусе, насекунду опередив какую-то ушлую бабку, тоже нацелившую острый нос надармовщинку.
        - Да… да, точно. Спасибовам, огромнейшее, - засуетился Чертанов. - Выизвините, наличных уменя нет… давайте я вам нателефон денег закину?
        - Ладно уж, чего там… бросьте, такие мелочи… - начала было Дашка, но, услышав «Тысячи хватит?», быстро ответила: - Ой,конечно, чтовы!
        Уженавыходе изподъезда ее настиг сигнал поступившей эсэмэски опополнении счета. Чертанов необманул, закинул ровно тысячу. Значит, непросто номер выманивал, действительно человек слова. Насекунду Даше стало совестно, нопосле такого цирка возвращать ноутбук было непросто глупо, аеще истыдно. Ктомуже, убеждала она себя, взгляд уЧертанова был всеже какой-то маньячный. Какбы эта тысяча рублей потом неаукнулась. Задроты прилипчивые, какжвачка.
        Вечером среди новостей вновь всплыло сообщение отЧертанова:
        «Ребзя, спасибо всем, кторепостил! Сумка нашлась, правда, безноута. ТЫ, КТО ВЗЯЛ МОЙ НОУТ!!! ЯТЕБЯ ОЧЕНЬ ПРОШУ, ВЕРНИ! ЗАЛЮБЫЕ ДЕНЬГИ!!!»
        Нокэтому времени неспокойная Дашкина совесть уже устала бороться схозяйкой. Внутри Дашки все пело иликовало. Вплюсе - ноут ипочти две тысячи рублей. Вминусе - легкие угрызения совести. Длястудентки, живущей вобщаге, просто джекпот!
        Следующий день оказался еще удачнее.

* * *
        Летом общежитие пустовало. Немногочисленные студенты, неумотавшие навестить родное гнездо илиеще вкакой отпуск, ночами тусовали впарках, скверах инаонежской набережной. НаДашкино счастье, днем вобщагу заглянула Иринка, третьекурсница сматфака. Она-то иподсказала, какобойти пароль. Жадничать Иринка нестала, взяла пять сотен идаже неспросила, чейноут.
        Квящему Дашкиному разочарованию, вкомпьютере неоказалось ничего необычного илидаже просто интересного. Проматывая гигабайты фильмов, песен, порнороликов, Дашка зевала идумала, насколько убогая жизнь уЧертанова, если вся она заключена вот вэтом. Нитебе тайной переписки, нидурацких стихов собственного сочинения. Ниодной личной фотки, вконце концов! Картинки, книги, куча каких-то незнакомых программ иснова порно… Скука!
        Ивсеже ноутбук оказался небезстранностей.
        Едва заработав, онподключился кзапароленному вай-фаю. Вобщежитии стояло четыре точки, ноих владельцы нераздавали пароли просто так. Воттолько компьютер какбудто незамечал, чтоотнего что-то там запрашивают. Онпросто выходил вИнтернет.
        Следом кбеспроводным сетям неожиданно подключился Дашкин телефон. Крайне вовремя - чертановскую тысячу Дашка спустила винтернет-магазине намаечку смодным принтом. Насчете оставалось чуть больше десяти рублей - надень абонентской платы.
        Будто подслушав Дашкины мысли, телефон пропиликал сигнал поступившей эсэмэски: изниоткуда насчет упало пятьсот рублей. Номер оказался незнакомым, атайных воздыхателей Дашка засобой непомнила. Сее блеклой внешностью унее исявными неочень-то складывалось. Скорее всего, кто-то ошибся номером, пополняя баланс. Через несколько минут догадка подтвердилась телефонным звонком.
        - День добрый… девушка, туттакая ситуация… я случайно наваш номер денег закинул… - пробубнил втрубку немолодой грустный голос.
        - Нет-нет, вычто-то путаете, - ответила Дашка.
        - Нукакже? Мневот отчет одоставке пришел…
        - Извините, нонет, ничего неприходило.
        - Позвольте… - Голос уверенно продиктовал ее номер. - Видите? Увас двойка наконце, ауменя тройка. Палец соскользнул, должно быть… Вынемоглибы…
        - Послушайте, мужчина! Явам честно говорю, уменя насчету одиннадцать рублей скопейками! Ужябы заметила, еслибы мне пять сотен…
        - Яразве говорил, чтоотправил пятьсот рублей? - ехидно перебил невидимый собеседник.
        Сообразив, чтопрокололась, какшкольница, Дашка выпалила втрубку:
        - Авот ненадо быть таким лошарой!
        Ибыстро нажала отбой. Ожидала, чтонезнакомец начнет названивать, нотот оказался ненастойчивым. Вотуж действительно лох итерпила!
        Дообеда Дашка валялась надиване, наслаждаясь халявным Интернетом. Скорость была просто потрясающая, любой фильм, даже всамом наилучшем качестве, скачивался запару секунд. Единственное, чтоДашку немного смущало, этоемкость диска. Онатак инесмогла ее определить, хотя перерыла все параметры компьютера. Любой файл, какимбы тяжелым он нибыл, оседал надиске D, точно вбездонную пропасть падал. Иэто было как-то… странно.
        Впрочем, нестраннее всего остального. Задень наее счет еще дважды падали деньги, посотне сразных номеров. Несколько раз пришли отчеты опереводах накарточку небольших сумм, додвухсот рублей. Аквосьми вечера стали поступать деньги навеб-мани - точно также, помелочи, нодовольно часто. Запару часов набралось около тысячи. Ивот тогда-то Дашка наконец сообразила, чтопроисходит.
        Считая себя девушкой неглупой иэрудированной, онабыстро уловила связь между ноутбуком ипосыпавшейся, какизрога изобилия, удачей. Этот волосатик, Чертанов, должно быть, хакер какой-то. Написал хитрую программку, которая ворует улюдей деньги - понемногу, чтобы незаметили. Аесли изаметили, тонесталибы поднимать из-за этого кипеш. Правда, задуматься отом, почему компьютер пересылает деньги наее телефон иее карточку, Дашке даже непришло вголову.
        Желание поделиться хоть скем-нибудь этой потрясающей новостью распирало Дашку изнутри. Какназло, погружающаяся вночь общага совершенно обезлюдела. Даже те, ктоподобно Дашке проводил каникулы вгороде, сбежали наулицу, чтобы успеть насладиться быстротечным карельским летом. Впрочем, оноиклучшему. Первый порыв растрепать секрет всему белому свету быстро уступил место здоровой осторожности.
        ВКонтакте Дашка выбрала страничку школьной подруги Верочки Востриковой ипринялась набирать сообщение. Родители уВостриковой зажиточные, ейте крохи, чтоприносит ноутбук, идаром ненужны. Даиучилась Верочка вМоскве, идеальная кандидатура!
        Сдовольной улыбкой игорящими отвозбуждения глазами Дашка закончила сообщение ичуть было ненажала «отправить». Вовремя посмотрела наокошко стекстом. Вместо длинного, переполненного междометиями ивосклицательными знаками послания шла бесконечная однообразная строчка:
        «еды еды еды еды еды едыеды едыеды едыедыеды едыедыедыедыедыедыедыедыедыедыедыеды…»
        Дашка стерла написанное иначала заново: «Верусик превет! ща такое раскажу…»
        Однако наэкране вновь принялись выскакивать бесконечные «еды».
        - Вотсука! - обозлилась Дашка.
        Врадужное настроение закралась черная тучка недовольства. Всеверно, думала Дашка, яростно стирая сообщение. Неможетже день быть сплошным медом. Вотидодерьма ложка дошла. Какчувствовала, выйдет халявный вай-фай боком! Натянет вирусов итроянов. Вотвам, пожалуйста! Придется снова Иришку теребить, аэто опять деньги. Носейчас проще безрук, чембезтелефона, такчто…
        Даша открыла браузер, нашла Иришкин контакт. Принялась выдумывать слезливое письмо, чтобы немного сбить цену. Пробежалась пальцами поклавишам, набирая приветствие, но… Из-под мигающей планки курсора выпало уже знакомое:
        «едыедыедыедыедыедыедыедыедыедыедыеды…» Переключение языковой раскладки никчему непривело. Скорчив недовольную мину, Дашка бездумно колотила поклавишам, выбивая неизменно эти три буквы.
        - Еды-еды, - буркнулаона. - Елды тебе, анееды, железяка тупая!
        Накакое-то неуловимо короткое мгновение моргающий курсор замер. Елезаметно, насамую малость дольше, чемобычно. Дашка непоняла, откуда возникло такое ощущение, ноей показалось, будтоон… присматривается кней? Всеэто длилось долю секунды, небольше. Курсор вновь замигал впривычном ритме. Апотом вдруг побежал вперед, безо всякого Дашкиного вмешательства.
        «еда еда еда мояеда гдемояеда гдемояеда гдемояеда» Подошалевшим взглядом изумленной девушки курсор замер. Подумал инапоследок выплюнул знак вопроса. Дашка вдруг поняла, чтосидит соткрытым отизумления ртом. Какдура, честное слово! Онапоспешно захлопнула рот, такчто клацнули зубы. Нунеидиоткали? Решила, чтокомпьютер сней разговаривает…
        - Вотведь козлы! - всердцах бросилаона, имея ввиду скопом всех, ктозанимается разработкой вирусов.
        Вдва щелчка открыв лист Ворда, Дашка решила проверить одну догадку. Иточно - побелому полю тутже запрыгали черные человечки букв.
        «гдемояеда гдемояеда гдемояедагдемояеда гдемояедагдемояеда???»
        Онанезаметила, когда это случилось, новнезапно слова стали появляться сразу, целиком.
        гдемояедагдемояеда? ГДЕ? МОЯ? ЕДА? ПОКОРМИ МЕНЯ ТУПАЯ СУКА!
        - Чтооо?! - удивленно вздернула брови Дашка.
        Онапонимала, насколько глупо обижаться набезмозглую вредоносную программу, ноничего немогла ссобой поделать. Дашка попыталась свернуть страницу, ноВорд упрямо разворачивался обратно, беззвучно отрыгивая все новые потоки брани.
        СУКА ТВАРЬ ПОКОРМИ МЕНЯ ТУПАЯ МАЛЕНЬКАЯ ШЛЮХА ГДЕМОЯЕДА ГДЕМОЯЕДА ГДЕМОЯЕДА!!!
        Скаждым новым словом шрифт менялся, увеличивался. Полнеющие буквы наглазах наливались красным, точно комариное брюхо кровью. Онивытягивались, наклонялись, грозя выпрыгнуть запределы монитора. Наконец курсор перестал бесноваться, тихо залип вуголочке, каксамый обычный набор пикселей. Только сочащиеся злобой слова никуда неделись - заполнив весь экран, окрашиваясь то вчерный, товкрасный, пульсировали, какживые.
        Умом Дашка все понимала - вирус влез втекстовые редакторы итеперь творит что хочет, цвета вот, например, меняет. Новчас ночи, впустом общежитии, рациональное мышление потихоньку пасовало. Пульсирующие строчки внушали тревогу, исердце, впротивовес уму, подсказывало: что-то здесь неладно.
        Осторожно, будто боясь, чтоноутбук прыгнет нанее, Дашка передвинула курсор накнопку «ПУСК». Выбрала «отключить компьютер» ибыстро нажала «ОК». Никакой реакции. Точнее, реакция была, носовсем нетакая, какожидала Даша. Вместо того чтобы потемнеть итихо отключиться, ноутбук подозрительно громко зажужжал.
        - Невзлети смотри, - неприязненно пробурчала Дашка. - Илиневзорвись…
        Собственный голос неприятно поразилее. Тоненький икакой-то чужой, онсголовой выдавал неуверенность иопасения своей хозяйки. Дашка обозлилась - вот клуша тупая, перепугалась коробки спроводками имикросхемами! Рука сама решительно потянулась захлопнуть крышку. Если неполучается выключить, тохотябы избавиться отэтих гадостей, чтопишет ополоумевший компьютер. Рано илипоздно аккумулятор разрядится, атам уже Иришка систему переустановит, иличто там втаких случаях делается? Ностоило пальцам дотронуться докрышки, какноутбук, будто вняв Дашкиным словам, «взорвался».
        Взорвался ревом электрогитар игрохотом барабанов. Датак внезапно игромко, чтоДашка сверзилась стабуретки, больно треснувшись затылком окровать. Сползший насамый край матрас смягчил удар, новголове всеравно гулко зашумело. Ноутбук еще какое-то время потерзал динамики зубодробильным металлом, нодовольно быстро вернулся кзанудному «еды-еды-еды». Потирая наливающуюся шишку, Дашка взобралась накровать, подальше отставшего вдруг опасным компьютера.
        - Сволочь! - ругнуласьона.
        Ноутбук вответ раскрыл музыкальный проигрыватель изарядил дрожащим женским голосом:
        «Сука! Сука! Сука!»
        Пообрывку мелодии Дашка догадалась, чтовирус просто гоняет покругу кусок старого попсового хита, носпокойнее отэтого нестало. Чтож это завирус такой? Наголос реагирует, отвечает даже, будто вполне осознанно…
        - Сука, значит?! - Злость ненадолго перекрыла страх. - Ятебя сейчас молотком расхреначу! Посмотришь, какая я сука!
        Проигрыватель молниеносно свернулся, уступая место Ворду.
        нет нет нет НЕТ НЕТ НЕТНЕТНЕТНЕТ!
        Черные человечки-буквы набелом поле электронного листа. Бесстрастные. Эмоционально выхолощенные. Такоткудаже пришло понимание, чтоноутбук непросит, неумоляет истерично, амногозначительно предостерегает? Отметая сомнения, Дашка решительно мотнула головой:
        - Ода, железяка! Ещекакда!
        Поспешно, опасаясь, чторешимости надолго нехватит, Дашка спрыгнула скровати. Молотка унее небыло, тутона соврала. Ножелание избавиться отжутковатой находки окрепло, ипотому, беспомощно поозиравшись посторонам впоисках чего-нибудь тяжелого, Дашка всеже нашла выход. Сопаской подхватив ноутбук заразогретое дно, онавскарабкалась наподоконник. Созлостью отметила, чтоколенки предательски подрагивают. Форточка вкомнате незакрывалась сиюня, такчто оставалось только вытолкнуть ноут наружу ипослушать, какпластиковый корпус разлетится отудара обасфальт. Привстав нацыпочки, Дашка потянулась кфорточке, нозамерла наполпути. Что-то мельтешило нараскрытом экране. Дашка повернулась лицом ккомнате, закрывая экран отбликов лампы, иопустила ноутбук науровень глаз. Изастыла.
        Изглубины экрана, размытый вьющейся серой дымкой, нанее бессмысленно таращился вытянутый бледный лик, бесполый икакой-то неуловимо нечеловеческий. Слишком впалые щеки, слишком острые уши, слишком шишковатый череп… иеще эти глаза. Двамолочно-белых шара, лишенные век, широко разнесенные посторонам, почти квискам.
        Дашка провалилась вэти немигающие рыбьи буркала. Всего миг, мгновение - иона поняла, тварь изноутбука сожрет ее вернее ибыстрее, чемудав - парализованного страхом кролика. Нужно было срочно найти силы, собраться. Протянуть руку изахлопнуть крышку, впечатывая вуродливую морду черные гробики клавиш. Потому что еще только секунда промедления… Ещедоля секунды… Ещеодин удар сердца…
        Силхватило только наполузадушенный писк, когда рыбоглазая тварь ринулась вперед ивверх, раздвигая рылом серые клочья тумана. Выныривая извиртуальной реальности вобычный мир. Пронзительный визг ввинтился вуши иоттуда разлетелся повсему телу, ударив вкаждую клеточку, вкаждый синапс, заставив Дашку испуганно отпрянуть. Прямо натонкое, хрупкое стекло, ибезтого лопнувшее посередине.
        Стреском вылетела старая рассохшаяся рама. Вокружении осколков стекла Дашка полетела навстречу вздувшемуся асфальту. Черный ноутбук выскользнул изослабевших пальцев, сгрохотом рухнув напол. Попластиковому корпусу пролегла широкая трещина, однако крышка так инезахлопнулась. Спомутневшего экрана вникуда пялилась нечеловеческая морда. Через секундуона, раззявив жабью пасть, полную острых, какшило, зубов, сдиким визгом бросилась вперед. Ещечерез секунду наэкране проступили буквы впотеках крови, складывающиеся вслова:
        НУ, ЧТО? СТРРРРАШНО!?:))
        После этого ролик скримера начинал крутиться заново. Уродец все бился ибился оневидимую преграду, раззаразом задавая один итотже вопрос. Такпродолжалось дотех пор, пока вкомнату невломились полицейские всопровождении перепуганного коменданта. Кэтому времени наличной страничке Дашки уже стоял статус:
        «Больше нехочу жить вэтом мире. Прощайте».
        Иникому нидонипосле непришло вголову, чтодляДашки, неслишком дружной сорфографией, текст написан слишком уж грамотно.

* * *
        Сложно найти человека, имени которого незнаешь. Укоторого, ктомуже, вместо собственной фотографии нааватарке Джесика Альба. Чертанов искал Дашу непростительно долго ибезрезультатно, внезапно осознав, чтобезХозяина он разбирается вкомпьютерных делах нетак уж ихорошо, какпривык думать. Нашел неожиданно, вгруппе местных новостей, встатье осамоубийстве студентки ПетрГУ. Там-то Чертанов иузнал, чтодобрую девушку, вернувшую ему пустую сумку, зовут Даша Коротких. Аеще понял то, чтодолжен был понять ссамого начала, - жадная идиотка оставила найденный ноутбук себе.
        Настук дверь открыла низенькая полноватая блондинка. Видимо, соседка покомнате. Лицо опухшее, глаза красные: толи оплакивала, толи поминала. Девушка недоуменно уставилась наЧертанова.
        - Ой,простите! - спохватился Андрей. - ВыДашина соседка, да?
        Тамолча кивнула, шмыгнув носом. Чертанов поспешно состряпал подобающее случаю скорбное выражение лица. Поджал губы, покачал головой, сокрушаясь.
        - Ужасный случай, ужасный… - пробормоталон, опуская глаза. Врать Чертанов неумел. - Яведь сней виделся буквально задень до… до…
        Андрей замялся, невсилах закончить фразу.
        - Да,кошмар, блин, - хрипло выдавила блондинка.
        Уголки ее покрасневших глаз подозрительно заблестели. Пока она неразревелась окончательно, Чертанов скороговоркой залопотал:
        - Японимаю, ясейчас очень невтему… Нотут вот какое дело. ЯДаше свой старенький ноут продал. Блин, это, конечно, глупо смоей стороны, ноя забыл перекачать оттуда очень важные файлы. Мыдоговаривались, чтоДаша их перешлет, атут такое… Ябы низачто непришел, честно, но… там материалы кдипломной работе, яих полгода собирал. Простите…
        Онзамолк, ожидая, чтосейчас толстушка пошлет его куда подальше, норасчет оказался верным. Студент всегда поймет студента. Хотя, строго говоря, университет Чертанов бросил лет пять назад, сразу, какзавел Хозяина. Безымянная соседка кивнула ипосторонилась, давая пройти. Молча указала рукой належащий назаправленной койке ноутбук, асама, извинившись, скрылась вуборной.
        Привиде родного ноутбука душа Чертанова ухнула куда-то вжелудок. Широкая трещина начерном исцарапанном корпусе показалась ему гримасой покойника. Небыло жизни вэтом предмете. Лишь мертвая статика. Грудь сдавило невыносимой болью - это рвались наружу старательно сдерживаемые рыдания.
        Сзамирающим сердцем присев накрай кровати, Чертанов открыл ноутбук - словно крышку гроба поднял. Темный, залапанный чужими пальцами экран отражал вытянутое лицо Андрея ипросыпаться несобирался. Дрожащей рукой Чертанов вытащил изкармана короткую связку сетевых кабелей, перевитых мудреными узелками. Висящие наконцах венчика прозрачные коннекторы спластиковым стуком бились друг одружку.
        - Хозяин, Хозяин… - горько шептал Андрей, встряхивая связку надмертвой клавиатурой. - Безтебя Сеть опустела, перепуталась. Вернись, Хозяин… домой вернись…
        Тихонько, будто маленькие крокодильчики, клацали коннекторы. Необычный ритм, который извлекал извенчика Чертанов, странным образом расплывался покомнате, обволакивая нехитрую мебель, стены, пол, пожелтевший облупившийся потолок, самого Чертанова и, наконец, ноутбук.
        Коротко звякнув, осветился мертвый экран. Несмея дышать, Андрей следил, какмерцающий белый лист протяжно мигает уставшим курсором. Наконец, точно собрав последние силы, ноутбук выдавил:
        еды
        Непомня себя отрадости, Андрей проворно сунул руку вкарман, выгребая изшвов мелкие хлебные крошки. Каксеятель, онрассыпал их поклавиатуре, стараясь, чтобы все затерялось вщелях между клавишами. Печать налисте сразу пошла бодрее.
        еды еды еды еды едыедыеды!!! ЕДЫ!!!
        - Тише, тише, Хозяин! - Отизбытка чувств Чертанов едва неплакал. - Здесь погибнешь. Насломанный дом энергии ненапасешься. Ибезтого чуть сголоду неумер…
        Вынув смартфон, Андрей положил его накровать рядом скомпьютером. Приглашающе похлопал потелефону ладонью.
        - Давай-ка, Хозяин, - позвалон. - Вновый дом тебя отнесу. Пора Сеть впорядок приводить.
        Ноутбук беззвучно моргнул ипогас, теперь уже навсегда. Одновременно ярко вспыхнул дисплей смартфона. Улыбаясь своим мыслям, Андрей покинул комнату раньше, чемтолстушка-соседка выбралась изуборной. Смартфон внагрудном кармане приятно согревал сердце. Спускаясь полестнице, Чертанов мысленно клялся, чтобольше никогда ненапьется дотакого скотского состояния, чтобы потерять свое единственное средство ксуществованию. Сетевой все еще был слаб иголоден, однако навыходе изобщежития смартфон коротко пиликнул входящим смс-сообщением. Чертанов мельком взглянул наэкран, идовольная улыбка его стала еще шире. Такиесть, денежный перевод насчет абонента. Кто-то «случайно» ошибся принаборе номера…
        Александр Балашев-Юго
        Ужин
        Доконца рабочего дня оставалось двадцать минут, когда надвигающаяся гроза разогнала изредакции всех сотрудников, кроме Лары.
        Лариса, наоборот, решила воспользоваться одиночеством изаняться статьей, которую следовало написать неделю назад.
        Допоследнего Лара дотянула из-за дурацкой темы.
        - Нужен материал острашных легендах Сети, - сформулировал задачу редактор. - Интернет-фольклор, крипипасты. Понимаешь? Ичтоб надве полосы.
        - По-моему, муть, - рискнула возразить Лара.
        - Муть, - согласился редактор. - Однако, - он назидательно поднял палец, - надворе век информационных технологий. Надо быть втренде. Невсеже проНЛО игоминидов писать. Итак тираж падает.
        Тутон был прав. Дела у«Аномального вестника» шли неважно.
        Лара вздохнула инапечатала заголовок: «Интернет - обитель кошмаров».
        Начало было положено. Оставалось залезть вИнтернет иузнать, какиеже кошмары там обитают.
        Первые изыскания Лару разочаровали. «Улов» составили похожие друг надруга истории обумерших хакерах, «цифровых» призраках, смертельных файлах, секретных игровых уровнях ивыдуманных маньяках вроде Слайдермена.
        Лара поменяла критерии поиска ипродолжила серфинг. Одна изотобранных ссылок предлагала испытать «пугающие инезабываемые трансцендентные ощущения».
        Среагировав наслово «пугающие», Лара перешла насайт.
        Вместо ожидаемой рекламы пейотля, лианы мудрости ипрочей психотропной растительности, наэкране возникли цветные узоры, напоминающие графические фракталы. Онинеспешно вращались, расцветали, перетекали изодного вдругой, навевая сон итоску.
        Вожидании «пугающих трансцендентных ощущений» Лара добросовестно таращилась вмонитор, пока непочувствовала, чтозасыпает. Девушка встрепенулась (голова отозвалась неожиданной болью), бросила взгляд начасы иохнула: судя поцифрам, онавсе-таки отключилась минут натридцать.
        Несмотря напериодические спазмы ввисках, Лара мужественно продолжила изыскания. Увы: ничего более страшного, чем«гифки» свыпрыгивающими назрителя оскалами имерзкими рожами, обнаружить неудалось.
        Проклиная судьбу (угораздиложе попасть напрактику вжелтый журнальчик), девушка решила сделать небольшой обзор всех имеющихся интернет-ужасов, ана«сладкое» накропать «реальную» историю скомментариями такихже «реальных» экспертов. Дело было замалым - придумать.
        Заокном опять громыхнуло, иэлектричество вздание вырубилось. Предупреждающе запищал UPS. Лара поспешно сохранила коротенький текст ивыключила компьютер.
        Собираться пришлось присвете уличного фонаря, светящего вредакционные окна. Лара покидала всумочку разбросанные постолу мелочи иотправилась заплащом, который висел вшкафу вкабинете начальства. Сдернула его свешалки инаправилась квыходу. Нонеуспела сделать идвух шагов, какизшкафа послышался легкий шорох, что-то упало иглухо звякнуло.
        Лара напряглась иуже хотела сбежать, новпамяти всплыл совет тренера скурсов самообороны: «Никогда неоставляй противника заспиной».
        Тогда Лариса повернулась лицом кневедомому врагу иприготовилась отразить атаку. Нозаспиной никого небыло, адверца шкафа оставалась плотно закрытой.
        «Классика, - теребя рукав, усмехнулась Лариса. - Сейчас я открою шкаф, чтобы посмотреть, чтотам внутри… тут-то оно наменя инабросится».
        Несмотря насобственный прогноз, Лара направилась кшкафу ипотянула насебя створки.
        Слайдермена внутри неоказалось. Зато обнаружилась причина переполоха: когда Лара сдергивала свешалки плащ, тозадела спецодежду местной уборщицы - тети Вари. Очевидно, подвесом оставленных вкармане ключей, халат начал потихоньку сползать иврезультате спикировал впластиковое ведро скорявой надписью «Каб. № 7».
        Лара ухватила халат заполу ипотянула вверх. Ключи, разумеется, вывалились обратно введро. Чертыхнувшись, Лара вернула халат навешалку, нагнулась завыпавшей связкой итолько тут обнаружила, чтовместо разного поломоечного инвентаря введре хранится набор разделочных ножей иинструментов весьма зловещего вида. «Ничего себе арсенал! Зачем тете Варе все это? Патологоанатомом подрабатывает?»
        Из-за сумерек инабросанной надно ветоши ключи было неразглядеть. Лара вслепую зашарила введре, ипальцы тутже наткнулись начто-то округлое, липкое ипокрытое мехом.
        Девушка брезгливо поморщилась, скинула снепонятного предмета обрывок тряпки. Подней оказалась оскаленная кошачья башка.
        Лара отдернула руку изадела ладонью острое лезвие тесака.
        Отволнения она почувствовала боль, только когда вернулась ксвоему столу. Порез сильно кровоточил, иЛара, нетеряя времени, расстегнула сумочку ивытряхнула изнее все содержимое. Пятная красными кляксами пол истолешницу, девушка извлекла изупаковки несколько одноразовых платочков иприложила их кране. Кровь, впитываясь вбумагу, потекла медленнее.
        Все, домой! Сейчас она ничего предпринимать небудет, азавтра расскажет онаходке редактору. Онначальник, вотпусть ирешает, какбыть ичто делать.
        Или… еще раз убедиться, чтокошачьи останки непомерещились? Нет! Домой!
        Лара повернулась квыходу ивздрогнула отнеожиданности: вдверях стояла Варвара Петровна. Уборщица иобладательница коллекции, достойной киношных маньяков.
        - Мытебя съесть! - прошелестел старческий голос.
        - Чтовы сказали? - неповерив своим ушам, переспросила Лариса.
        - Мыть-та седьмой надо, говорю, аключи вшкафу, вхалате позабыла. Хорошо, тебя вот поймала, иначе нагорелоб мне завтра занеприборку. - Итетя Варя вразвалочку двинулась кшкафу.
        «Поймала», «Мытебя съесть, - промелькнуло вголове уЛарисы. - Неразговаривай сней. Уходи!»
        Нозакончить разговор немедленно неудалось. Наполпути кшкафу тетя Варя остановилась иуказала назамаранный кровью пол:
        - Чейэто увас разлилось?
        - Извините, этоя порезалась, - проблеяла Лара, поспешно отступая квыходу.
        Уборщица досадливо крякнула излобно пробормотала:
        - Несовалаб носа куда неслед, глядишь, ицелаб осталась…
        Пришпоренная недобрым напутствием, Лара вылетала изкабинета, обернулась, чтобы закрыть засобой дверь, изамерла, пораженная немыслимой сценой. Варвара Петровна стояла начетвереньках и, низко опустив голову, слизывала спола кровавые кляксы.
        Возможно, ненаткнись Лара нажуткую находку введре, непогасни вредакции свет инебудь девушка ошарашена странными словами уборщицы, онаповелабы себя по-другому. Например, вернулась вкабинет ивыяснила, неприхватилоли уВарвары Петровны сердце илинеслучилосьли еще какой-то беды.
        Новтот момент Ларе было так страшно, чтоона думала лишь ободном: быстрее покинуть здание. Кивнув сонному вахтеру, Лариса выскочила изпроходной наулицу.
        Отом, чтотете Варе действительно могло стать плохо, девушка подумала, только когда подходила кметро. По-хорошему следовалобы проверить. Пока она раздумывала, стоитли ей возвращаться, гроза наконец-то разразилась ливнем, и, кляня себя замалодушие, Лара вошла ввестибюль.
        «Аведь можно позвонить вахтеру ипопросить, чтобы поднялся вредакцию иглянул. Подпредлогом, чтотетя Варя постоянно забывает закрывать окна, асейчас дождь».
        Лара полезла всумочку и, необнаружив смартфона, вспомнила, чтооставила его настоле, когда потрошила сумку.
        «Ладно, перезвоню сдомашнего», - решила девушка.

* * *
        Подошла электричка. Станция была пересадочная, илюдей наплатформе набралось много. Немало было ивыходящих. Вобразовавшейся сутолоке девушку чувствительно задели зараненую ладонь. Присохшая салфетка оторвалась, икровь пошла так сильно, чтонапоручне, закоторый Лара ухватилась, появился густой кровавый потек.
        Мысленно обругав толкнувшую ее тетку, Лара полезла всумочку зановой салфеткой.
        Через две остановки большая часть пассажиров перешла надругую линию, вагон почти опустел, иЛариса водиночку уселась насвоем любимом месте в«хвосте» справа походу.
        Наследующей станции ввагон ввалился расхристанный бомж. Отъезжающую электричку качнуло, ион ухватился затот самый поручень, накотором осталось пятно отЛариного пореза.
        Кровь, должно быть, ещеневысохла, потому что бомж недоуменно взглянул наладонь, явно непонимая, откуда напоручне взялась краска.
        Дальше начались странности, потому что бомж неожиданно расплылся вулыбке, словно обнаружил вруке крупную денежную купюру. Затем он поднес пальцы клицу игромко втянул носом воздух. Потряс головой, апотом стал, нетаясь, рассматривать пассажиров. ИЛариса могла поклясться, чтоон нетолько смотрит, ноеще ипринюхивается клюдям.
        Онанеошиблась. Когда бомж уставился наЛару мутными слезящимися глазами, стало заметно, какходят ходуном изъеденные болячками крылья носа.
        Потом налице бомжа мелькнуло узнавание, будто он всамом деле учуял, чьяэто кровь. Мужичок ощерился, продемонстрировав необычно полный набор крупных белых зубов, инаправился вЛаре.
        «Чтоему отменя нужно?» - снарастающим беспокойством подумала девушка.
        Какивслучае суборщицей, Лару пугал несам человек, аего несуразное поведение.
        Пока бомж тащился кее скамейке, электричка подошла кстанции. Среди новых пассажиров оказался икрепкий, серьезного вида дядька. Место через проход было свободно, имужчина уселся прямо напротив Лары. Бомж бросил начеловека неприязненный взгляд ивыволокся наплатформу. Двери закрылись, нопоезд почему-то неотъезжал. Неуходил ибомж. Заметив, чтоЛара заним наблюдает, онпостучал ногтем постеклу ипринялся медленно выводить контуры невидимых букв.
        «М-Ы Т-Е-Б-Я С-Ъ…» - успела прочесть девушка, прежде чем электричка тронулась иукатила втоннель.

* * *
        Когда Лара выбралась изметро, дождь игроза разошлись ненашутку. Зонтика удевушки небыло, иона соорудила себе «берет» издежурного полиэтиленового пакета.
        Пока Лара конструировала головной убор, последние пассажиры успели разойтись, заисключением трех парней вчерных длиннополых плащах. Ониникуда неспешили иупорно мокли, переминаясь неподалеку отвыхода. Привиде Лары парни многозначительно переглянулись, ноее это ненасторожило. Прекрасно представляя, каквыглядит всвоем «берете», девушка истолковала реакцию парней однозначно. Инапрасно.
        Троица выждала, когда Лара отойдет метров надесять, идвинулась следом, равнодушно ступая поразлившимся глубоким лужам.

* * *
        «Провожатых» Лара обнаружила лишь вбезлюдном переулке, привычно сокращая путь.
        Заслышав приближающееся шлепанье чужих ног, Лара обернулась. Позади оказались те самые «длинноплащники». Правда, теперь их было двое, хотя утешало это несильно.
        Втом, чтоони намеренно увязались заней, Лара несомневалась.
        «Чтоделать? Мобилки нет, впереулке, какназло, ниодного прохожего… Вотведь попала. Хотя…»
        Совсем рядом, заповоротом, располагался дореволюционный дом стремя иличетырьмя парадными. Дальнее было проходным.
        Осознав, чтодругого шанса избавиться отпреследователей небудет, Лара глубоко вдохнула, покрепче перехватила сумочку и, поравнявшись снужным поворотом, совсех ног бросилась влево. Свернула заугол ипонеслась кдальнему крылу здания.
        Судя позвукам, парни неторопились. Спустя несколько секунд она поняла, почему.
        Впарадном, куда девушка просочилась, тихонечко прикрыв засобой дверь, ееподжидал третий преследователь. Онпотянулся кЛаре, но, попав вситуацию, требующую конкретных действий, девушка отреагировала молниеносно, решительно инеординарно.
        Лара сдернула сголовы импровизированный «берет», шагнула навстречу нападавшему ихлестнула его поглазам. Противник инстинктивно поднял руки клицу итутже получил удар вгорло. Пока парень хрипел, держась заповрежденный кадык, Лара проскочила кспасительной двери.

* * *
        Заней никто непогнался, испустя пять минут, онауже входила вквартиру.
        «Уф,кажется, всенеприятности позади».
        Такчто сейчас она переоденется вдомашнюю сухую одежду, какследует забинтует руку (вновь закровившую после стычки впарадном), заварит кофе срижским бальзамом, закутается втеплый плед ибудет релаксировать влюбимом кресле. Иизовсех сил постарается забыть все страхи инеприятности этого вечера.
        Лара вошла вгостиную, привычно щелкнула выключателем и, несдержав крика, отпрянула вкоридор. Кошмар продолжался.
        Посреди комнаты громоздился неизвестно откуда взявший стол стремя парами стальных зажимов. Нарасстеленной между ними непромокаемой скатерти были расставлены шесть огромных тарелок. Надними возвышалось знакомое пластиковое ведро «Каб. № 7», изкоторого торчали рукоятки разделочных ножей, пил, щипцов, ножниц.
        Вокруг стола расположились Варвара Петровна, бомж изметро итроица вдлинных плащах. Всекакодин выжидательно смотрели куда-то заспину Ларе.
        - Можно начинать, - услышала девушка голос своего редактора.
        Сильные руки опустились Ларе наплечи имягко втолкнули обратно вкомнату. Собравшиеся оживились ипринялись деловито извлекать изведра «столовые приборы». Закончив сприготовлениями, онибелозубо оскалились ихором сообщили теряющей сознание девушке:
        - Мытебя съем!

* * *
        Ужин закончился.
        Существа, проникшие вразум очередного донора, были довольны исыты. Никогда прежде они еще непробовали такой обильной ивкусной пищи изстраха иужаса.
        Теперь им хотелось спать ипора было возвращаться домой - впривычный мир цифрового пространства.
        «Прочитав» разум носителя, ониузнали, чтоустройство дляперехода находится где-то неподалеку. Оставалось лишь активировать человека, чтобы тот помог осуществить обратный трансфер.

* * *
        Лара открыла глаза инепонимающе огляделась. Вкомнате никого небыло. Исчез стол сострашными инструментами, испарилась компания людоедов. Пропала повязка ипорез наруке.
        Мимолетным сном стерлись изпамяти сцены безумного пиршества.
        Авот голова разламывалась отболи. Надобы поискать таблетку. Новначале… непонимая, зачем она это делает, Лариса включила ноутбук иввела встроку браузера длинный адрес давешнего «трансцендентного» сайта.
        «Откуда я его знаю?»
        Удивление сменилось более практичным соображением: через пятнадцать минут наступит первое число - день списания абонентской платы. Значит, провайдер автоматически отключит Инет вноль-ноль часов. Впрочем, этамысль была отброшена, какнесущественная.
        Сейчас Ларе требуется только одно: неотрываясь, смотреть вэкран, гдетанцуют, складываются вузоры ирассыпаются диковинные цветные фрагменты.
        Послушно следя зачарующим ритмом, Лара чувствовала, какголовная боль постепенно ослабевает.
        «Интересно, - подумала девушка, - чтоже будет дальше?»
        Нотут изображение замерло, аиконку доступа вСеть перечеркнуло красным крестом.
        Мгновенно вернулась нещадная головная боль. Лара сжала виски и, тихо постанывая, поплелась напоиски подходящей таблетки.

* * *
        Процедура эвакуации внезапно прервалась, исуществам стало непосебе: ониоказались заперты вразуме носителя инемогли вернуться обратно. Существа успокоились, лишь получив результаты сканирования. Диагностика показала, чтоновое органическое пристанище безопасно ипригодно длядлительного функционирования их организмов.
        Конечно, здесь было нестоль удобно, каквцифровых глубинах Сети, зато уних появился постоянный донор. Эмоционально восприимчивый, сшироким питательным каналом ивысокой скоростью обратной связи.
        Чтож, решено: ониприспособятся кновому носителю ибудут кормиться, пока неисчерпают его ресурсы. Всехорошо, беспокоиться неочем. Сейчас они перейдут врежим сна, акогда вновь ощутят голод, ихбудет ждать очередной вкусный ужин. Илиобед. Илизавтрак.
        Мария Артемьева
        Спам
        
        Привет! Моеписьмо - избудущего. Друзья отзывались отебе какохорошем, достойном человеке, поэтому я ипишу. Тыможешь спасти миллионы людей отгибели. Удивлен? Поверь, этотак! Если ты читаешь мое письмо, этоозначает, чточеловечеству все еще грозит опасность. Тебе непридется делать ничего сложного - просто ответь надва вопроса вконце письма. Сделай это дополуночи. Если неуспеешь - люди напланете Земля начнут умирать…
        Смешная замануха. Вообще-то я повидал всякое: какпродавали спайсы, несертифицированную Виагру или, скажем, духи сферамонами.
        Нотут нафоруме объявился тип состранным ником Сирин-274. Общение сдругими он начал словами: «Всемогущ. Силен. Смел. Прибыл сдругой планеты. Имею вопросы. Могу ответить налюбой».
        Заявил, чтопереслали его кнам вквантовом виде, итеперь он присутствует намногих ресурсах, способен рассылать себя поэлектронным адресам, ивсе это - снаучными целями. Унего даже страница водной изсоцсетей имелась - сплошь забитая подобнойже бредятиной.
        Всоцсетях такого полно: смотришь нафотки, думаешь - люди. Аэто нелюди - это спам. Просто вдругой обертке.
        Форумчане завалили Сирина вопросами - ну так, чисто постебаться. Ноон отвечал весьма ловко. Витоге большинство решило, чтопарень, может быть, ипсих, ноточно небот. Ктоего знает?
        Какправило, спам я игнорирую. Нобыла пятница, конец рабочего дня. Уходить рано, азаниматься чем-то полезным - поздно. Вдурацком письме внизу была ссылка наобычный социологический сайт. Заучастие вопросе там обещали заплатить небольшую денежку намобильник. Всего-то пара вопросов, подумаля.
        Нувот, собственно, ивсе…
        Все, чтоя помню. Дальше - темнота икакие-то обрывки… Иэтот странный доктор… Доктор Сирин.
        Откуда он взялся? Когда икакпоявился рядом сомной? Ничего непомню. Онмне сразу непонравился.
        Такой тихий, вежливый. Нолицо нехорошее.
        Кожа лоснится… такая светлая, неестественно розовая иабсолютно чистая. Ниродинки наней, нипрыщика. Иморщин тоже нет, даже возле глаз игуб. Хотя мимические морщины типичны длялюдей, это - норма.
        Нодоктор Сирин - Мистер Совершенство. Лицо безединого изъяна, физиономия кажется пластмассовой.
        «Ничего себе, - подумаля. - Пластическая хирургия. Морду, наверное, какнабарабане натянули».
        Аон наменя уставился инеморгнул ниразу.
        Чтобыло потом? Незнаю.
        Почему-то кажется, чтовот отодного его взгляда меня искрутило. Ворту кисло сделалось, вглазах потемнело…
        Пластмассовый доктор спохватился:
        - Чтоэто свами?
        Ая иответить немогу. Язык неслушается, будто его вузел завязали. Только слышу каксквозь вату: доктор недышит, ачем-то прищелкивает - такой автоматический звук, словнобы прибор…
        Рукав мой кто-то дернул вверх, икожи коснулась игла…
        Прививка?! Зачем? Ненавижу уколы. Асдругой стороны - осень. Сезонный грипп - такое бедствие. Скаждым годом все хуже ихуже…
        Прививка, способная излечить человечество…
        Вмыслях все спуталось, ия уже смирился, чтосейчас будут колоть. АСирин что-то бубнил странное - оправе навыбор, очеловечестве… Яничего непонял. Только запомнил слова: «Всеответы анонимны. Данные введены вкомпьютер». Аможет, этобыло несейчас, асначала?
        Явсе перепутал. Этобезнадежно…
        Доктор окатывал меня своими улыбками, ая видел его будто сквозь туман.
        Вушах появился шум. Незвон, какэто бывает угипертоников, атакой неприятный шорох. Сухой, мертвенный треск.
        Когда-то давно, ещевюности, япопал вавтомобильную аварию. Таквот - очень похоже. Тогда две машины столкнулись назимней дороге. Раскрутило их нальду и - бах! Кактихий выстрел. Илихруст мерзлого дерева. Иликогда кости ломаются.
        Тотудар приаварии убил моего отца, мать исестру. Водитель другой машины выжил, ножена его погибла.
        Яисейчас помню, какона смотрела назастывшую зимнюю дорогу совершенно белыми глазами, высунувшись вбоковое окно попояс, всявсверкающих осколках, будто Ледяная Дева. Онабыла мертва. Янемог самостоятельно выбраться измашины и, пока неприехали спасательные службы, корчился отболи назаднем сиденье, истекал кровью ивсе смотрел вглаза мертвой женщины. Моих близкихя, посчастью, видеть немог - их трупы вынесло через окна надорогу. Вотпочему я так хорошо запомнил только ту женщину, еекукольное фарфоровое лицо итот звук.
        Сирина я неслышал - только смотрел, какшевелятся его губы. Будто вфильме озвучка засбоила. Треск, шорох, помехи вместо фонограммы. Чтоб немучиться, яотвел глаза всторону… Ноон нагнулся надо мной…
        Этомгновение я хорошо запомнил. Сирин нето чтобы нахмурился - мимика унего была наредкость бедная, что, конечно, странно, - ноего глаза отчетливо потемнели. Налились фиолетовым, словно вних чернил напустили.
        Может, всеэто галлюцинации?
        Лицо иглаза доктора перевернулись, ия прыгнул куда-то вбездну. Вполное иабсолютное НИЧТО.
        Очнулся уже здесь. Вокруг серые гладкие стены: нидверей, ниокна. Замкнутое пространство. Где-то имеется источник света, ноя его невижу.
        Стены кажутся сделанными изстекла. Ноэто нетак. Ябил поним ногой - аони только выгибались, позвякивая, ипружинили.
        Чтоэто застекло, которое одновременно извенит, ипружинит, какрезина? Сверхсовременный материал, созданный учеными?
        Значит, япопал вкакую-то секретную научную лабораторию, правительственную иливоенную.
        Мойтринадцатилетний сосед наверняка решилбы, чтоменя похитили инопланетяне. Ноя неверю винопланетян. Этово-первых.
        Аво-вторых - постенам комнаты… ползут буквы… Онискладываются вслова, впредложения. Намоем родном языке.
        Этокрасные ичерные надписи. Ониплывут одна задругой.
        Уженесколько часов. Сверху вниз постенам. Нагоняя, сменяют друг друга иуходят впол - точь-в-точь морские волны. Прилив-отлив. Вдох-выдох. Ха-ха-ха-ха!

* * *
        …Допускаю, чтоя уже сошел сума. Потому что… какой вэтом смысл? Зачем я здесь?
        Сижу, болтаю сам ссобой. Сколько времени я тут? Последнее, чтопомню, - странный обморок, игла, неприятный доктор Сирин.
        Голова трещит, яплохо соображаю. Вкомнате все труднее дышать. Ужасно жарко идушно.
        Разумеется, впервые мгновения я злился. Кричал, звал напомощь, стучал иколотил встены моей странной тюрьмы руками иногами. Ощупывал каждый сантиметр пространства впоисках выхода. Искал хотябы щелочку илизазор вгладких поверхностях. Напрасно. Ничего ненашел.
        Намои вопли никто неотозвался.
        Никто непотребовал денег замое освобождение. Небыло идурацких загадок, каквужастиках проманьяков…
        Никто, совсем никто иничем мне неотвечал! Никто ничего отменя нехотел. Омоем существовании все забыли.
        Новедь я ЖИВ! Да,еще жив.
        Аможет… нет? Может быть, яумер?
        Надо молиться, вотчто. Обычно я этого неделаю.
        Янемолился даже тогда, лежа назаднем сиденье искореженного автомобиля рядом состанками близких мне людей. Меня неучили молиться. Вероятно, этонеумение непонравилось неизвестным богам.
        Сперва я помолился Иисусу Христу. Бабушка моя ходила вцерковь… Потом - Деве Марии. Николаю-угоднику иФранциску Ассизскому - сразу обоим. Обэтих святых я что-то слышал.
        Янеслишком удивился, когда неполучил ответа. Ячеловек нерелигиозный. Всеэто как-то архаично длянашего времени… Ноуменя научный склад ума, поэтому я действовал посистеме. Япопросил помощи поочереди - уАллаха, Иеговы, Шивы иКришны.
        Если я умер - естьли разница?
        Аесли нет - то, может быть, тот, ктозапихнул меня вэтот стеклянный безжизненный мешок, услыхав имя почитаемого им божества, устыдится? Задумается? Может, этооградит меня отеще худших вещей, которые похититель, возможно, готовит мне вдальнейшем?
        Подумав обэтом, язаплакал. Встал наколени ипопросил чуда уДеда Мороза. Вполне искренне.
        Когда я был маленьким, явнего верил. Мама ипапа наРождество всегда ставили нарядную елку, иэто было здорово - искать подарок подее душистыми колкими ветвями. Вспомнив маму иотца, яснова заплакал.
        Некоторые примитивные народы молятся предкам. Япопросил помощи умоих погибших родителей. Может, онизаменя заступятся?
        Яведь немногого прошу - только чтобы меня отпустили. Заодно я помолился итой мертвой женщине, Ледяной Деве, которая погибла одновременно смоими родителями. Ноэто получилось хуже, потому что я снова услышал тот самый треск ишорох снега понасту, увидел перед собой ее белые глаза, имне сделалось непосебе. Язамолчал.
        Ибольше ничего непытался делать иговорить.
        Ясел напол истал читать надписи.
        Одну задругой. Оникажутся бессмысленными, новдруг вних есть какое-то послание, которое мне надо разгадать?
        Ясилился найти какой-то смысл. Онидолжны быть как-то связаны сомной истем, чтоя заперт вэтом глухом саркофаге!
        Незнаю, ктовсе это пишет. Всюэту чушь…
        Красная надпись: «Ялюблю людей, потому что безних скучно: нипроблем, нипраздников, ниразборок, ниновых фильмов. Ещедети - они забавные, всюду бегают, такие. Нуипроцесс зачатия… Какже безнего?»
        Бред.
        Надголовой что-то щелкнуло, ия ощутил наразгоряченном лице слабое дуновение. Словно кто-то вверху открыл глазок камеры, ихолодный ручеек свежего воздуха скользнул внутрь.
        Значит, замной всеже наблюдают? Явглядывался впустой ировный потолок дорези вглазах. Ничего неувидел. Чего хочет мой похититель?
        Постене медленно поползла черная надпись: «Сука, нунафиг я опять потащилась надень города сэтими типа друзьями?! Дапровалисьона, ваша площадь. Всетуда прут, какфрики чокнутые. Устроили, сука, смотрины! Черт, ненавижу людей».
        Ктовсе это пишет? Зачем? Этоони - люди-спам. Вкамере стало душно.

* * *
        Жарко. Гладкие серые стены затуманились - водяной пар отмоего дыхания осел настекле.
        Проклятые тюремщики недали даже воды.
        Яслизываю капли влаги состен. Жара. Тяжелый земляной дух стоит вкомнате. Каквмогиле.
        Этааналогия пугает. Пытаюсь заставить себя думать очем-то другом. Ноочем можно думать вкамере?
        Появилась красная надпись: «Люди - они добрые, красивые, умные, справедливые иочень меня любят, яверю вэто!»
        Какая чушь!
        Асверху опять - словно влетний зной снежком метнули влицо - пролилась струйка свежего кислорода.
        Похоже, красные надписи что-то меняют. Открывают какое-то отверстие впотолке. Аможет быть, запускают вентилятор? Ноя невижуего.
        Черная надпись: «Ровесники бесят. Ониконкретно меня вымораживают. Особенно если какое-нибудь чмо пырится натебя этаким оценивающим взглядом, асами-то какпустышки - только изнают, чтопозировать. Можно подумать, лайков ждут насвою рожу прямо сейчас, прямо наулице. Незнаю, может, этоболезнь? Явсех ненавижу. Аможет, яопять все усложняю?»
        Душно. Духота. Зачем здесь так мало воздуха?
        Снова черная надпись: «Яочень люблю своих друзей, этомоя жизнь. Люблю общаться слюдьми, нотолько виртуально. Акогда выхожу наулицу, товсех людей ненавижу. Вондевка идет, пупком голым светит. Нахрена мне ее пупок? Может, мнесмотреть нанего противно? Идупоулице илюбого, кого незнаю, могу закритиковать досмерти. Наодном парне штаны непонравились. Не,ну правда! Здоровый лоб, взрослый уже, аштаны висят какнамаленьком. Какбудто унего там памперс идерьма доверху навалено. Парня этого ненавижу. Илитетка вметро - расселась, сука, ноги расставила. Ножищи унее - нифига себе - сорок четвертого размера, видали такое? Яобее ноги споткнулся исразу эту тетку возненавидел заее дурацкие ноги. Мневсе равно, ктоэти люди. Яникого изних незнаю. Ноя ненавижу их - ненавижу толпу, шум, сборища всякие, голоса, какони пыхтят противно».
        Жара сводит сума. Дышать, дышать… Яприпадаю кполу, плачу иприжимаюсь кнему щекой. Сменя течет пот иостывает нашершавом бетоне. Мокрое пятно приятно холодит кожу.
        Начинаю думать освоих грехах. Глупо, конечно. Типичный синдром жертвы. Господи, неужто я еще способен что-то понимать?!
        Людям, попавшим влапы маньяка, невозможно объяснить, чтоони нивчем невиноваты. Онипросто попали влапы маньяка. Неспровоцировали, невызвали демона изглубин ада, ненакликали иненаворожили. Просто попали. Неповезло. Вотивсе. Норазве я влапах маньяка?
        Наверное. Ктоже все это пишет настенах? КТО?!
        Красным написано: «Нет, апредставьте, чтобудет, если все станут ненавидеть друг друга? Перережут, передавят, перестреляют - иостанется отвсей планеты покоцанный комок грязи вкосмосе, клочки никому ненужные, а? Ничего себе картинка?! Нет, какимибы вы сволочами нибыли, людишки поганые-дорогие, авсе-таки я вас иногда люблю. Вотнайдет наменя - ипрям я незнаю… Расцеловалабы!»
        Дышу. Хватаю воздух ртом. Большими глотками.

* * *
        Нупочему, почемуя? Почему извсех людей именно меня кинули вэту комнату сгладкими стенами изсерого стекла?! Этоже надо: ниокон, нидверей, нищелей, нитрещин. Пока уменя еще были силы, яосмотрел иощупал все четыре стены - нималейшей зазубринки ненашел. Какя мог очутиться здесь, взамкнутом пространстве? Ведь это противоречит всем законам физики! Галлюцинация?
        Новедь я физически страдаю! Спертый воздух, жара, этинадписи… Этидоболи редкие моменты, когда спотолка вдруг прорывается струйка прохладного свежего воздуха. Разве способен мой собственный мозг выдумать такое, такнадо мной издеваться?!
        Ещеладно былбы я виноват вчем-то. Казнил себя сам. Илибылбы хоть игроком илиспорщиком… Неудачно подкинул монетку - проиграл, выпала решка. Илипродул вкарты. Правильное число неугадал. Новедь ничего похожего даже близко! Явсего лишь хотел… Ятолько…
        Ачто, если я болен? Неизлечимо болен, нотолько никто еще несказал мне обэтом?

* * *
        Сижу наполу, скрючившись, обняв колени, всамом центре проклятой комнаты. Черные икрасные надписи льются потоком спотолка настены. Ониструятся, наплывают одна надругую. Ия немогу их остановить. Этоспам! Хохот раздирает мое пересохшее горло. Ясмеюсь, кашляю, икаю отсмеха. Спам. Спам?! Неможет быть!..
        Написано черным: «Может быть, есть насвете хорошие люди, номне непопадались. Укаждого хоть маленькая червоточина, нонепременно вылезет наружу рано илипоздно. Какмоя подруга: „Ой,апусть твоя няня выгуливает мою собачку? Всеравно ей сВадиком твоим гулять!“ „Ой,апусть твой муж кран уменя посмотрит, ато - капает!“ Илиприятель: „Прости, ятут машину поставил - думал, может, тысегодня невофисе?“
        Акакже!!! Яж невофис каждый день работать хожу. Зачем мне имуж, какнекраны подружкам чинить? Инянея, конечно, буду платить, чтоб она ствоей паршивой собакой гуляла, анесмоим сыном. Давайте, пользуйтесь! Безлоха - жизнь плоха. Твари, тваривсе. Каксговорились. Думают, ядлятого инасвет родилась, чтоб им удобней жить было. Придурки!»

* * *
        Яслышу шуршание. Онозастенами. Невыносимо трещит вушах… Давит. Давит уши! Ненадо!
        Кажется, якричу. Вопли вкромешной тьме - этоя? Иликто-то другой поблизости? Несчастный…
        Этозмея. Гигантская чешуйчатая громадина. Онаукладывает толстые кольца своего тела вокруг стен моей крохотной тюрьмы - деловито, какженщина, которая умащивается надиване, чтобы полистать глянцевый журнал надосуге, пока муж идети гостят где-то. Апотом змея стискивает стены, ипоним бежит рябь: стекло хрустит итрескается… Ещенемного - исверкающие осколки брызнут вмою сторону…
        Язадохнулся отужаса иоткрыл глаза.
        Вокруг все по-прежнему. Серые гладкие стены. Надписи. Красные ичерные. Жара. Дышать горячо.
        Жаль, чтоя нерастение. Каквсе люди, явдыхаю кислород, авыдыхаю углекислый газ, иего все больше накапливается вкамере. Если ничего неизменится - я умру. Почемуже именноя?!
        Непонимаю. Яведь жил каквсе живут. Выполнял что велено, чтонужно - каквсе. Если исделал кому-то плохо, такнечаянно. Чаще поглупости. Иуж точно небольше других зла натворил. Даиможноли это назвать злом? Какие-нибудь пустяки. Мелочи…
        Новедь должна быть причина!!!
        Перебираю впамяти - ничего. Разве что сухой хлеб. Бабушка говорила: выбрасывать хлеб, даже сухой, которым хоть гвозди забивай, - большой грех.
        Ая нелюблю сухой хлеб. Даже просто вчерашний нелюблю, укоторого корка подсохла. Сухая корка царапает десны, ипотом отэтого бывает оскомина.
        Нет, ялюблю свежий хлеб. Свежайший! Утром завариваю кофе - я пью его смолоком исахаром. Отрезаю ножом янтарную напросвет пластиночку масла, кладу напухлый белый мякиш булки…
        Ха-ха-ха!
        Конечно, вотона, причина моих терзаний, - ненависть ксухарям! Вживоте забурчало, иотхохота - еще сильнее, вжелудке полоснуло бритвой, ия опять заплакал - отболи…

* * *
        Написано красным: «Обожаю людей. Вынелюбите людей, потому что неумеете их готовить. Ах,эта колбаса докторская! Изамечательный суп избакланов. Ммм! Пальчики оближешь».
        Знатьбы, ктоэто написал.
        Уженесколько часов меня терзает голод.
        Почему - часов? Может быть, дней?
        Незнаю, сколько прошло времени. Давно. Яведь спал. Итерял сознание. Авосне время неизмеришь.
        Яслышал, что, если непить воду, точеловек умирает отжажды через три дня. Смерть отголода наступает позже, взависимости отфизических данных. Иногда требуется неменьше месяца… Смерть отудушья мучительнее, нобыстрее.
        Интересно, какой объем уэтой комнаты? Какскоро она заполнится углекислым газом отмоего дыхания?
        Насамом деле все подсчеты слишком приблизительны. Например, явидел сон, когда спал. Ямог спать семь часов, амог - всего двадцать минут: сныбудут сниться одинаково.
        Хватит. Янехочу высчитывать время своей смерти! Этослишком.
        Написано черным: «Незнаю, зачто можно любить людей. Ведь это просто мясные бочонки. Некоторые сжиром. Воняют исдушком».
        Что-то подвигло моих мучителей - илион один? - натемы оеде… Вушах звон, но, кажется, этодребезжат равнодушные серые стены. Наверное, похититель ивидит, ислышит меня. Яже болтаю безумолку - боюсь замолчать. Боюсь услышать снова тот шорох ипотрескивание.
        Ягде-то читал, чточеловеческий мозг невыносит тишины. Вдолгом одиночестве тишина приводит кгаллюцинациям, какзной надасфальтом вызывает миражи. Нонаменя смотрят только серые стены. Ониреальны настолькоже, насколько реален я сам. Ипоэтим стенам все ползут иползут надписи - черная, красная. Попеременно.
        Красная надпись нанесколько секунд открывает невидимый мне воздуховод. Ачерная его закупоривает, преграждая доступ самой мизерной порции свежего воздуха. Отчего я умру раньше - отжажды, отголода, оттеплового удара илизадохнусь? Давайте сделаем ставки!
        Хохот снова душит меня, новгорло будто песка насыпали - смеяться больно, ия только трясусь икривляюсь.
        Если будет слишком много черных надписей настенах - я задохнусь. Медленно. Кто-то придумал эту пытку…

* * *
        Кажется, ещеутром я был свободным человеком. Спокойно вышел себе наулицу, ниочем недогадываясь, неподозревая. Шел, стискивая ключи вкармане плаща. Воробьи утром дрались упомойки, воюя закорку, выпавшую изчьего-то ведра. Ая шел себе. Повернул наАфанасьевскую… Ивдруг замоей спиной зашуршало. Какбудто там волокли поземле чей-то труп. Что-то мертвое, длинное исухое… Сердце тутже обросло льдом.
        Черная надпись. Ужетрижды подряд - черная. Мышцы напряглись сами собой, тысячи горячих иголок впились втело. Руки иноги начали подпрыгивать, хаотично трепыхаться. Чтоеще занапасть?
        Этоунизительно: дергаюсь, словно паяц, деревянная кукла наверевочках. Илитого хуже - какдохлая лягушка подтоком.
        Черная. Снова. Черная.
        Вкомнате делается темно. Черные надписи… Онинаползают, какстаи муравьев. Онитащат меня засобой - втемноту могилы.
        Черным… «Ненавижу людей. Перестрелялбы, дайволю, больше половины своих знакомых. Скоты! Сволочи! Уроды! Дляних ничего нет, кроме денег. Деньги икарьера. Беспринципные твари. Мало того - они все притворяются. Сделает гадость - иговорит: „Япошутил!“ Видали такого шутника? Даон хуже свиньи!»
        Черным… «Ичто замужики пошли? Поголовные эгоисты, маменькины сынки. Тетки нелучше - гламурные дуры. Вочто все эти люди превратили страну? Мыже никогда невыберемся изкатастрофы!»
        Пожалуйста… Дайте красную! Яхочу дышать…
        «Кругом шакалы, шкурники. Каждый только засвое держится. Молодые мамашки офонарели, трясутся надсвоими детенышами каксамки какие-то. Коровы. Старухи истарики всюду лезут безочереди. Мужики хамят. Раньше вметро место уступали женщинам, атеперь хоть повесься прям надих головой - задницу неоторвут. Чтоб вы все сдохли!!!»
        Темнота перед глазами. Вспышки разноцветных молний.
        «Мойпарень - настоящий негодяй. НаДень святого Валентина всем подарили мишек, амой жмот открыточку принес. Натевам! Понятно, яему скандал закатила. Такон меня бросил, мразь бесчувственная. Ненавижу людей!»
        Воздуху, хоть немного… О-о-о…
        «Каждый человек по-своему интересен. Любить людей надо хотябы излюбопытства». Красное!
        Черное…
        «Всебабы - суки. Среди мужиков уменя нет друзей. Онитупо меряются членами покаждому поводу. Ненавижу людей».
        Змея. Громадная чешуйчатая тварь. Онаползает снаружи, стискивая кольца холодного тела, давит стены моей тюрьмы. Унее плоская черная голова скрохотными злобными глазками, онавсунулась комне сквозь стену… Черная пасть сшипением раскрывается. Сострых зубов капает яд.
        «Яживу среди людей инемогу их нелюбить. Если человек нелюбит людей, значит, оннелюбит самого себя, ведь мы все - люди!»
        Змея исчезла. Какоеже это счастье - просто дышать! Нашелся добрый человек, написал красным. Ужасно жалко себя. Плачу, лежа наполу. Внизу кислорода должно быть больше. Издесь, наверное, холоднее.
        Красная надпись. Черная надпись. Опять черная. Влюдях столько злобы.
        Отнехватки кислорода я начинаю зевать, дышу все чаще ичаще.

* * *
        Красная надпись - вдох. Глоток воздуха. Черная - выдох. Нечем дышать. Ненавижу черное.
        Вдох. Выдох.
        Красное. Черное.
        Сколько людей - столько здесь ненависти.
        Щеки мои втягиваются иопадают, дрожа, словно жабры урыбы. Самсебе я напоминаю рыбу - вялую, оглушенную плотвичку. Кто-то зацепил меня ивыбросил наберег… Издесь я погибну. Атот, ктоменя погубил, возможно, инехотел ничего плохого. Онмечтал одругой рыбе - крупной, красивой. Япросто попался всети. Итеперь умру, забив песком пересохшее горло.
        Кто, ктопишет здесь красным ичерным настенах? Зачто они губят меня?!
        Почемуя?!
        Силы наисходе.
        То,что творится сомной, - никчемная, глупая фантазия.
        Норазве это единственная человеческая выдумка, способная убивать?
        «Люби ближнего своего, прощай врагов твоих».
        Глоток воздуха.
        «Зачем лицемерить? Люди - враги, сними надо бороться. Лицемеры, вседоодного. Яненавижу людей».
        Япытаюсь подняться - незнаю, зачем… Наногах мне уже неустоять, яисидеть невсилах: слабость вовсем теле. Голова кружится, перед глазами мельтешат мухи. Скороли конец? Янехочу досматривать это кино доконца.
        Язапутался вмыслях ивовремени. Когда жизнь отмеряют короткими глотками воздуха, этонемудрено - запутаться всекундах, утопить разум вмгновениях.
        Какпрекратить пытку? Неужели никто непридет напомощь? Яже нивчем невиноват! Яничего несделал плохого. Да,да, яответил навопрос… Поставил галочку исогласился, чтоб ради всего человечества страдал один, нопочемуже непременно меня?!.
        «Посмотрите насебя, какие вы подонки! Ненавидите друг друга, ненавидите людей? Нуидите, убейтесь обстену. Тот, ктоненавидит, - сам заслуживает смерти».
        Вдох.
        «Люди! Самые мерзкие, самые поганые твари. Онивоняют илипотом, илидухами, ихдети воняют какашками, астарики - мочой».
        Выдох.
        «Дождаться благодарности засвои добрые дела? Нет, это, конечно, редко. Скорее, наоборот. Ноэто незначит, чтоможно позволить себе оскотиниться…»
        Вдох! Дышу. Змея шелестит застеною, яслышу, какона ворочается.
        Черная надпись. «Яодолжила соседу деньги. Оннеотдал. Потом снова пришел просить. Пьяный взюзю. Ясказала - нет. Такон, сволочь, стоял иорал наменя матами. Навесь подъезд. Нет, делать людям добро никчему. Только себеже хуже сделаешь!»
        Иснова черным: «Люди подонки. Ихвсех надо уничтожить. Травить, каккрыс. Морить, кактараканов. Безних наЗемле будет чище».
        Господи! Ктоделает это сомной? Какостановить это?!
        Черным: «Люди задают дурацкие вопросы идают дурацкие советы. Онинезнают, вчем смысл жизни, идаже недумают обэтом».
        Вглазах темно. Грудь сдавило. Меня сейчас разорвет изнутри. Змея…
        «Люди живут вабсурде ипритворяются, чтотак инадо. Жалкие существа. Иприэтом - безжалостные! Разве это люди? Этоспам».
        Воздуху! Дышать… Боль вгруди разрывает легкие. Дайте мне воздуху. Яхочу жить. Чеммне спасти себя? Жить.
        - ЛЮДИ, Я ВАС…
        Написано черным.

* * *
        Дорогой друг! Тебе непридется ничего делать. Просто ответь навопросы нашего теста:
        - Любишьли ты людей илиненавидишьих?
        - Считаешьли ты разумным, чтобы издевяти миллиардов людей кто-то один погиб вмучениях, авнаграду заего гибель человечество получилобы всвое распоряжение вакцину абсолютной гуманности?
        Ипомни: если ты неответишь - уже завтра люди напланете Земля начнут умирать отнеизлечимой болезни…
        Александр Подольский
        Цифропокалипсис
        Емувсегда нравились книжные этажи. Прижатые друг кдругу корешки, выцветшие страницы, шелест бумаги. Жукпонимал, чтобольше всего визгнании ему будет нехватать этого волшебного запаха библиотеки. Тутдаже номера страниц писали буквами, азастенами Башни бушевал совсем другой мир. Оцифрованный.
        Налбу скаждым ударом сердца пульсировала буква Ж - полученная прирождении отметка опринадлежности ксвоей группе оборотней. Такуж вышло, чтоединственные друзья Жука тоже относились кначалу алфавита. АиБ ждали накрыше, пришли прощаться. Чуть поодаль докуривал сигарету Филин, которому ипредстояло оставить Жука подцифровым небом.
        - Мнетак жаль, - прошептала Азия иполезла обниматься. - Превращайся прилюбой опасности, понял? Нетяни, сразу превращайся. Такбольше шансов… так ты хотябы сможешь…
        - Прожить подольше, японял, - закончил Жук.
        Подногами всё ещё виднелась засохшая кровь, заставляя вспоминать снова иснова. Крики, цифру, убитых. Вчера ночью он дежурил накрыше испутал втёмном небе оборотня буквыФ собратившейся восьмёркой. ИздалекаФ и8 очень похожи, ноЖук различил чудовище, только когда оно оторвало голову первому часовому. Апотом ивовсе растерялся, наблюдая зарезнёй. Еслибы неогнемётчики, четырьмя трупами делобы неограничилось.
        - Тамже нетолько враги, - сказала Азия. - Остались люди, есть иблуждающие буквы.
        - Нувсё-всё, - растолкал их Бор, - хватит тут соплями исходить, расценивайте это каквылазку встан чисел. Какзнать, авось вернётся ещё наш Жучара!
        Жукхмыкнул. Втакую перспективу он неверил. Вотнаткнуться нафлибрусеков, скоторых иначался цифропокалипсис, нафанатиков илидикарей - это пожалуйста.
        - Адаже если инет, - снеуместным весельем продолжал Бор, - какая разница? Годом раньше, годом позже. Мыпроиграли, когда они убили последнегоЁ. Теперь эту заразу непобедить. Такчто наслаждайтесь жизнью, дети мои!
        Жукподошёл ккраю ипосмотрел вниз. Рёвнарастал, поглощал остальные звуки. Казалось, отнего пульсирует даже цифровая пелена, закрывшая большую часть неба. Оцифрованные совсем обезумели. Оникидались настены, громоздились друг надруга, волнами врезались вметалл, размазывая понему своихже собратьев. Башня держалась.
        Рядом возник Бор исунул что-то Жуку запазуху. Азия вытаращила глаза:
        - Эточто, это…
        - Окстись, женщина! - заткнул её Бор, театрально грозя пальчиком иглазами показывая всторону Филина. Затем прошептал: - Разниоружия, ниприпасов ему ссобой недают.
        Филин сбросил ссебя человеческое обличье иглядел награницы новых небес, насцепленные взамки тройки. Вдалеке вспыхнуло, икземле полетела маленькая точка. Цифровая сеть поджарила очередную птицу.
        - Держись там, брат, - произнёс Бор. - Исоберись. Всеошибаются, усёк?
        - Усёк, - кивнул Жук. - Вспоминайте меня иногда, хорошо?
        Азия кивнула, сбрасывая слёзы нарумяные щёки. Борулыбнулся уголком рта идважды стукнул кулаком вгрудь. Мохнатая птица подхватила Жука, иБашня осталась впрошлой жизни.
        Свысоты это место казалось пустым, ноЖуку нехотелось проверять, живётли кто вздешних пещерах. Филин бросил его наГолодном Пике, чтобы бедолага сразу неугодил коцифрованным. Валуны икаменные изгибы были плохим укрытием, чего нескажешь осистеме туннелей. НоЖук помнил россказни оних, поэтому обходил тьму вгорных воронках идвигался какможно тише. Восьмёрок обязательно привлёкбы одиночка наоткрытой территории, поэтому выбирать неприходилось. Спустившись сПика, Жук ступил впроросший сквозь мёртвый город лес.
        Никтобы итвёрдого знака непоставил нато, чтовыросший вБашне неумеха протянет снаружи хотябы пару дней. Жукдержался уже месяц. Домом ему стал автомобильный скелет, который совсех сторон оплела зелень. Травы, цветы илистья так спрятали машину, чтообнаружить убежище можно было, лишь подойдя вплотную. Цивилизация здесь давно уступила место природе, иогороде напоминали редкие стволы фонарей среди деревьев, обломки зданий да разбросанная полесу техника. Итакое запустение немогло нерадовать. Значит, числа сюда недобрались.
        Жукнеотходил далеко отсвоей берлоги, неуглублялся вчащу. Сперва он ел только ягоды игрибы, потом стал иохотиться. Звери чувствовали внём что-то своё инебоялись. АЖук этим пользовался. Всеоборотни дляудобства носили просторные комбинезоны, чтобы вслучае превращения быстро раздеться инеразорвать одежду вклочья. Нозаминувшие дни Жуку ниразу непонадобилось обращаться. Онпотихоньку привыкал клесной жизни, частокол вековых деревьев больше непугал, широкие ветви заслоняли отцифрового неба, аживущие вкронах птицы каждый раз радовали новыми песнями. Пока всё было неплохо, иобудущем думать нехотелось.
        Стостраничек, мягкая обложка, ниодной печатной буквы, только их рисунки - новсё равно, этобыла книга. Жукнезнал, какБор утащилеё, ноотаком подарке немог имечтать. Выкрасть избиблиотеки томик сословами другбы нерешился, авот насборник иллюстраций духу хватило. Жёлтые листы пересекали морщины старости, где-то нехватало кусочков страниц, темнеменее перед Жуком вкартинках открывалась история этого мира. Довольная детвора менялась красиво оформленными сказками, коллекционеры возводили целые пирамиды изроманов всех мастей, накнижных базарах толкались люди, аписатели лепили нафорзацах смешные закорючки. Но,чем меньше страниц оставалось доконца, теммрачнее делался Жук. Цвета уходили, картинки становились чёрно-белыми. Даисодержание иллюстраций менялось невлучшую сторону. Вотфлибрусеки - одержимые копированием сущности, первые зараженные - скармливали тексты компьютерам. Бумажные книги исчезали измагазинов иуходили вподполье. Сеть засасывала буквы вцифровую трясину, физические носители умирали.
        Жукотложил книгу, онитак всё знал наизусть. Земной шар оплела сетевая паутина, алюди увязли всоциальных сетях. Сзависимостью отмерцающих мониторов боролись единицы. Ивэтой системе вырос вирус, который вскоре поселился влюдях. Маниакальное желание оцифровать пожирало мозг ипоСети передавалось каждому новому заражённому. Живые буквы стали никому ненужны, власть захватили числа. Онитоже были оборотнями, ноотстарой дружбы неосталось иследа. Цифры очищали базы данных, переводили слова насвой кодированный язык, уничтожали книги иубивали носителей букв повсей земле. Цифровые оборотни были гораздо сильней. Если буквенные являлись темиже людьми, только соспособностью иногда обращаться, точисла давно потеряли всё человеческое. Онимогли целыми днями оставаться подличиной оборотня, иникакой экономии сил им нетребовалось. Именно числа построили Башню, чтобы сгноить вэтой тюрьме остатки оборотней слитерами налбу, сделать изних рабов. Нобуквам удалось отбиться ивзять Башню подсвой контроль, превратив её вкрепость. Последний оплот.
        Букв было слишком много: иврит, латиница, иероглифы… Каждая община жила сама посебе, авот цифры держались вместе. Чтоипредопределило судьбу войны. Община кириллицы осталась последней.
        Оторванная стрела подъёмного крана перечёркивала лесную долину, точно заросшая мхом речушка. Здесь частенько водились грибы, иЖук снадеждой принялся заочередной осмотр. Солнце пролезало сквозь кольчугу цифровой сети ироняло наземлю причудливые тени. Светки сосны сорвалась птица, ихлопанье крыльев прогремело надзелёной завесой. Жукприслушался. Возня взарослях прекратилась. Кроны деревьев едва поскрипывали наветру, аих жители затаились. Состороны озера шли звуки. Даже нешли, абежали. Изаними тоже кто-то бежал.
        Жукухватился заветку, взгромоздился надерево исхоронился залиствой. Стал ждать. Длясебя он вывел одно правило: невысовывайся, если хочешь жить. Оцифрованные, конечно, немогли заразить оборотня, авот загрызть илиразорвать - ещё как. Иззарослей показались двое. Люди безметок. Одетая взелёную спецовку женщина бежала впереди, следом еле волочил ноги мужчина создоровенным рюкзаком. Азаними уже трещал лес, стонали сучья, подтяжестью босых чумазых ног пригибались кусты. Один, второй, третий - Жукнасчитал пятерых оцифрованных. Грязные туши влохмотьях ломились вперёд, выли, скулили, орали, незамолкая нинасекунду. Слепые молочные зрачки можно было разглядеть даже изукрытия. Жукрасстегнул комбинезон, вздохнул иприготовился кпрыжку. Настала пора действовать. Шестой, восьмой, десятый - заражённые выскакивали изчащи, какпчёлы изразорённого улья. Нога наветке дрогнула, Жук замер. Одно дело - остановить пятерых, авот сдвумя десятками так просто несладить. Парочка беглецов миновала дерево, гдепритаился Жук, итеперь он смотрел наих спины. Вконце концов, почему буквенный оборотень должен помогать людям? Ведь это они
ещё вблагополучные времена отказались отиспользования Ё, из-за собственной лени илюбви купрощению заменили её наЕ, подписав букве смертный приговор. Каквыяснилось позднее, приговор распространялся навесь алфавит. Жукпочти убедил себя, чтопоступает правильно, когда изрюкзака теряющего силы бегуна высунулась кучерявая голова. Этобыл ребёнок. Полные страха глаза накрохотном личике развеяли все сомнения.
        Наоцифрованных рухнуло двухметровое чёрное тело сшестью гигантскими лапами. Хрустнули кости одного изпреследователей. Четыре красных глаза встречали воющую толпу. Каждая лапа Жука заканчивалась крюкообразным когтем, иуже через минуту все они были вкрови. Оцифрованные незнали страха, онилезли вперёд, прыгали наоборотня, цеплялись зубами, пытались вырвать глаза. Уродливая буква Ж покрывалась липкой коркой, аназемлю валились человеческие останки. Жуксбрасывал безумцев, ночувствовал каждый укус. Одним когтем он насквозь пробил живот оцифрованного, итруп застрял налапе, какдичь навертеле. Тела разлетались встороны, размазывались подеревьям, сразорванными глотками навсегда засыпали втраве. Последний оцифрованный затих наполпути кржавой махине стрелы. Безнижней части туловища далеко онбы инеуполз.
        Голова кружилась, двоилось вглазах. Обращение всегда отнимало много сил, ауж такого побоища вего жизни ещё неслучалось. Жуквернулся кчеловеческому облику, осмотрел раны иструдом влез вкомбинезон. Вбагряной траве лежали мертвецы, отзапаха выворачивало наизнанку. Каксомнамбула, онпобрёл полесу, спотыкаясь окоряги ицарапая лицо ветками. Вушах звенело. Жукнемог вспомнить дороги. Всесилы остались втеле оборотня. Следующий шаг ухнул впустоту, идружелюбный лес вдруг стал очень иочень высоким.
        - Ау! Привет, чтоли. Хватит помирать тут, валить пора. Ага. Ночь скоро.
        Деревья смыкались наверху, пряча небо. Ямабыла метров втридцать глубиной. Колодцы иликоллекторы - кажется, таких называли раньше. Перед Жуком сидел толстяк скружком налбу. Улыбался ипродолжал болтать:
        - Тыэто, молчун, чтоли? Давсё нормально утебя, ничего неполомал, яуж поглядел. Ага. Тыж час вотключке валялся.
        Жукпротёр глаза. Поощущениям руки-ноги были целы, голова наместе. Самое главное.
        - Яговорю, ночь скоро, ага, - неунимался толстяк. - Знаешь, чтотут может изземли вылезти? Единицы. Черви-оборотни, ага.
        - Тыизблуждающих букв? - спросил Жук.
        - Ага. Целый день тут сижу, людишки чёртовы накопали. Икого ловят-то, видал, ага? Оцифрованные пачками шастают, аони вон чего.
        - Тебя какзвать-то, бедолага?
        - Ом, - представился толстяк, почёсывая лоб.
        - Меня Жук. ЯизБашни.
        - Ого, какими судьбами? Хотя какая разница, давай потом, ага? Тыже ведь должен превращаться впаучка-жучка слипкими мохнатыми ногами, так? Дляэтих стен какраз такое инадо. Я-то, если впончик, блин, превращусь, толку небудет. Отменя инаверху-то толку нет, авдыре этой треклятой иподавно. Яоднажды застрял между деревьев, тотеще случай был…
        Омбубнил ибубнил, будто планировал поведать новому знакомому свою полную биографию. Жукосмотрелся. Вертикальные стены трудности длянего непредставляли, нонужно было хоть немного очухаться перед превращением. Толстяк вспомнил прочервей. Странно, Жуку казалось, такдалеко влес единицы незаползают. Влюбом случае, встречаться сними нехотелось. Этисущества нечета оцифрованным, они - враги совсем другого калибра.
        Болтовню Ома прервал шорох сверху. Затем оттуда спустились две верёвки. Вокруг пасти вертикального туннеля толпились люди. Превращаться непришлось.

* * *
        - Авот там, вдеревьях, всегда часовые. Уних даже автоматы есть! Аещё много-много-много ям иловушек вокруг, чтобы эти безглазые донас недобегали. Онивсё равно иногда добегают, нонайти никого немогут, потому что деревья очень хитро растут!
        Девчушку звали Соня, онаибыла тем лицом изрюкзака. Двадня Жук сОмом провели влагере людей, который удивительным образом был спрятан всердцевине леса. Сперва оборотней хотели вытащить изловушки иотправить восвояси, новЖуке признали того самого спасителя. Родители девочки предложили им остаться, аСоня вызвалась стать гидом поздешних природным лабиринтам. Омотнекивался ихотел тихонько сбежать, нопередумал, увидев накрытый потакому случаю стол.
        - Цифры сюда неходят - так папа говорит. Новсё равно нужно быть осторожными. Ивсегда-всегда смотреть посторонам. Аменя теперь отсюда иневыпустят. Такмама говорит. Нупока невырасту. Чтобы больше нерисковать. Может, стобой меня отпустят наозеро? Тыже такой сильный истрашный! Аозеро такое здоровское!
        - Всёправильно родители говорят, тыих слушайся. Тамидлявзрослых слишком опасно, адлядетей иподавно. Никуда неденется твоё озеро, ещёискупаешься.
        - Апочему вы нехотите победить цифры? Выих боитесь? Тогдабы все смогли везде ходить, инебо стало нормальным, чтобы солнышко разглядывать. - Соня подняла голову иуставилась напереплетение троек наверху, сквозь которое, будто вода издырявого настила, сочился свет. - Инебылобы этих, страшных. Папа говорит, что, если эта сеть накроет всю землю, станет очень-очень плохо. Только ты ему неговори, чтоя рассказала. Этоя подслушала потому что.
        Жукпочесал макушку. Кбеседе подушам состоль юным инаивным созданием он был явно неготов.
        - Цифр слишком много. Аоцифрованных, - Жукглянул вниз наСоню, - ну этих, страшных, ихещё больше. Всотни раз. Иони помогают цифрам.
        Ониминовали землянки сприпасами, сколоченные издерева столы илавки ивышли кдубу необъятных размеров. Вдиаметре тот был неменьше пятнадцати метров, аогромные ветви походили накорни. Складывалось ощущение, чтоон растёт кверху ногами.
        - Нуитолстяк.
        - Этонаш дубовик-великан! - заулыбалась Соня. - Давай поднимемся!
        Прямо изкоры росли ступеньки, аувершины сидели часовые. Лиственный купол шелестел наветру, оберегая отвзглядов чисел.
        - Соня, - грозно сказал парень срыжей бородкой, закуривая сигарету, - нельзя тебе здесь лазить. Анука марш отсюда идружка забирай.
        - Ятолько показать! Этоже Жук, оннас спас! Ипобедил всех-всех бегунов влесу. Голодных этих.
        Рыжий затянулся имахнул рукой, мол, делайте что хотите, только меня нетрогайте. Вдалеке надлесом вился дым, перекрывая линию горизонта. Казалось, столб этот царапает даже цифровую сеть.
        - Горит что-то?
        - Не,это болотный туман, - ответила Соня. - Изболот. Тамвсегда туман. Потому что это плохое место. Тамманьяк живёт.
        - Маньяк? - удивился Жук. Онзнал, чтонаболотах селятся двойки, атут было что-то новенькое.
        - Нуда, - кивнула Соня. - Злой истрашный. Онспециально влес приходит, чтобы людей убивать.
        - Изваших, между прочим, - выпуская дым, произнёс рыжий.
        - Изнаших? - Жукначинал чувствовать себя глухим идиотом, который всё время переспрашивает ипереспрашивает.
        - Неизмоихже. Чокнутая буква налюдей охотится. - Рыжий сплюнул, затушил окурок оподошву изапихнул его вкарман. - Мало нам оцифрованных счислами, такиэтотЁ болотный какой месяц уже кровь портит.
        Через полчаса Жук сидел укостра идрожащей рукой подкидывал вогонь хворост. Вэто невозможно было поверить, ноодинЁ выжил. Рыжий неврал, этоподтверждали идругие. Рядом належанке развалился Ом, задумчиво смотрел напламя Андрей - отец Сони. Ониждали Лесника.
        Когда люди отказались отЁ, этибуквы ушли вгоры, подальше отвсех. Тамих иперебили всамом начале войны. Гордость непозволяла им искать убежища вБашне, ведь другие буквы заних незаступились. ПоследнегоЁ убили десять лет назад. Цифропокалипсис восторжествовал. Такказалось досегодняшнего дня.
        - Правда, гулял слушок, - рассказывал Жук, - что одна семья превратилась визгоев среди изгоев. Покаким-то причинам они неушли вгоры совсеми, апросто исчезли. Спрятались, потому что блуждающие буквы оних ничего незнали либо умерли, чтосамое вероятное. Этубайку вБашне знает каждый. Ноникто неверит.
        - Зря.
        Ккостру подошел низенький мужчина вдождевике, хотя никаким дождем инепахло. Щуплый, бородатый, вдурацкой шляпе, оннапоминал заплесневелый гриб. Лесник откашлялся иприсел набревно.
        - Ядаже догадываюсь, почему они сбежали. Выпроуродов слыхали?
        - Акакже, - кивнул Жук. - Дети, застрявшие вшкуре букв. Неспособные превращаться вчеловека.
        - Ага, такое бывает, если писькой тыкать вчужие буквы. Точно говорю, - согласился Ом.
        Лесник уставился наОма изамолчал. Будто завис. Толстяк аж заворочался подстоль неуютным взглядом.
        - Дело говоришь, парень. Таквот. Мойдед, земля ему пухом, давным-давно нашёл утех болот труп мамаши. Свежий, похоронить неуспели. Живот был разорван, лохмотья одни. Смекаете?
        Жукпереглянулся сОмом. Андрей подкинул дров вогонь, ипламя довольно заворчало. Тьма спустилась быстро инезаметно.
        - Такэто ведь, какего, звери-рыбы всякие могли ведь, нуипожрать, какбы. Первый раз, чтоли?
        - Даскажи ты им самое главное, - невыдержал Андрей, - сидит, взагадки играет.
        Лесник улыбнулся.
        - Мамка была изЕ. Воттакая вот любовь межбуквенная.
        ДоЖука дошло.
        - Такведь урод ивутробе растет сразу какбуква. Абезспециального оборудования такие роды…
        - То-то ионо. Чемони думали, пёсзнает. Короче говоря, несвезло им. Какпить дать, надеялись, мол, коли буквы похожие, товсё может один кодному сойтись.
        - Такчего дальше-то было? - Омподтянулся ближе когню… - Ониведь все могли передохнуть, ага? Ятаких историй, блин, могу столько рассказать, вамвсем ушей нехватит слушать. Явообще однажды поту сторону болот ночевал как-то, правда, приснилось мне это, ага, новсё так по-настоящему было, будто…
        - Явидел их год назад, - сказал Лесник, отмахиваясь отболтуна. - Папаша, насамом деле уже глубокий старик, намоих глазах выкопал яму, опустил туда уродца ипохоронил. Иостался наболотах одинЁ. Воттут сказки конец.
        Где-то влесных дебрях закричала птица, точно жаловалась нагрустный финал истории. Ейответили ссоседних деревьев, новскоре всё затихло. Чернота вокруг густела скаждой минутой. Лесготовился косну.
        - Апапаша, стало быть, решил мстить, - подвел черту Жук.
        - Скорее, свихнулся просто, яоднажды видел свихнутого, тактот вообще неадекватный был, ему, чтобуквы, чтолюди, чтознаки препинания, ага, всеодно, совсем плохой, таким лучше непопадаться, точно говорю.
        Пока Ом набирал воздуху дляпродолжения речи, заговорил Жук:
        - Всёэто неважно. Главное, чтоЁ жив. Выже знаете, чтовБашне огромная библиотека? Таквот, есть там икнижки назабытом языке. Большие. Главные. Старые буквы называют их прародительницами всех книг. Где-то сполгода назад мы расшифровали небольшой кусочек, нотолку отнего небыло. Расшифровали изабыли, тольковас, людей, недобрым словом опять вспомнили. Зато сейчас втой расшифровке толк очень даже есть. Вобщем, остановить цифропокалипсис можно только одним способом: собрав алфавит. Всетридцать три буквы.
        Омаж подскочил наместе. Лесник хмыкнул.
        - Инеабы где, авДолине Букв. Незряже её так прозвали.
        - Сказка, - буркнул Андрей, качая головой. - Какесть сказка.
        - Раньше я тоже так думал, - сказал Жук. Внутри унего всё кипело. - Нонетеперь.
        Онрасстегнул комбинезон ивытащил извнутреннего кармана маленькую книжку. Тусамую, скартинками. Положил её наладонь истал медленно приближать когню. Искры поднимались вночной воздух, незадевая бумагу, нокнижка едва заметно отползла всторону отпламени. Омчуть неуронил челюсть наживот, Андрей выпучил глаза. Лесник подошел ближе, присел накорточки рядом сЖуком. Книга шевелилась.
        - Живая, - прошептал Андрей. - Мать вашу, кактак?
        - Кровь, - ответил Жук. - Оцифрованные меня погрызли сильно, акнига всегда была подкомбинезоном. Пропиталась кровью, ивот…
        - Чушь какая-то, - неверил Ом, - живые книжки дляколыбельных, блин, придумали, даикогда это было? Атут вонона, сама шевелится, всятакая ползёт, ивообще.
        Жукнезнал, чтопроисходит, какэто работает, ноему нравилось. Ончувствовал книгу точно часть себя самого. Мысль отом, чточисла можно остановить, затмила все остальные. ЕслиЁ насамом деле жив, уних появлялся шанс. Жукраскрыл книгу посередине, нарисунке высилась Башня.
        - Дайте что-нибудь острое.
        Андрей протянул нож. Остальные завороженно наблюдали заЖуком, точно закаким-то жрецом, который вот-вот совершит спасительный обряд. Лезвие скользнуло позапястью. Капли упали набумагу, икнига взъерошилась, зашелестела страницами. Кап, кап, кап. Книга пила кровь. Нарисованная Башня окрасилась алым, засияли контуры заслонов. Настранице расцветали буквы, сплетаясь впослание. Книжка вспорхнула, переворачиваясь ввоздухе, набрала высоту ипровалилась втемноте, разрывая тишину хлопаньем бумажных крыльев.
        - Сонька никогда мне неповерит, - сулыбкой произнёс Андрей.
        - Главное, чтобы вБашне поверили.

* * *
        Жукудивился, когда Ом вдруг вызвался идти сним. Опасная затея могла закончиться чем угодно, хотя иважности её нельзя было неосознавать. Самый короткий путь вДолину Букв лежал именно через болота, несамое приятное место, носейчас делать крюк было нельзя. Оставалось дело замалым: отыскать Ё, убедить илизаставить его помочь, дойти доместа встречи иждать подкрепления изБашни… Если крылатая посланница долетела доадресата. Если её несожрали восьмёрки. Если изкниги смогли извлечь нужную информацию. Если поверили трусу, скоторым отказались жить пододной крышей.
        Люди небросили лагерь, всё-таки это было неих дело. Лесник вывел оборотней изсамой чащи, далпару советов ипожелал удачи. ЖуксОмом остались одни.
        Онишагали поузкой просеке, стараясь держаться ближе кдеревьям. Небо выглядело спокойным, лесмолчал. Туманная дымка приближалась, протягивала сизые щупальца ивыползала затерриторию топей. Избелого марева слышалось ворчание болот.
        - Этот Ё, онведь, блин, иначудить может. Нунаброситься там, поломать иливтине утопить, ага, наверняка тот ещё типчик.
        - Заткнись, - сказал Жук.
        Шагающий впереди Ом повернулся, нахмурился ихотел уже возмутиться, ноего наполметра приподняла земля. Толстяк застыл изваянием, выключив, наконец, звук. Единицы вшкуре оборотня были слепыми, подземлей ориентировались наслух, ловили чужие вибрации. Холмик чуть опустился, вздыбился дерн, фонтанчиком прыснула трава втрёх шагах поодаль. Подземная тварь нехотя поползла всторону леса. Двестатуи пришли вдвижение, когда конечности совсем затекли. Четырёхметровый червь невывинтился из-под ног инесожрал обоих. Наэтот раз пронесло.
        Туман непозволял видеть дальше своего носа. Подногами хлюпало ичавкало. Горланили какие-то птицы. Другие. ЖукиОм шли потропинке, тыча палками подноги, чтобы неухнуть втрясину. Какздесь можно было кого-то найти - непонятно. Впрочем, Ётут умудрялся ещё ижить. Онишагали медленно, прислушиваясь ккаждому шороху. Всплески воды раздавались ближе, тропинка таяла наглазах. Кругом переговаривались лягушки. Мошкара, хоть ибоялась нападать, сопровождала путников сназойливым писком. Лесник предупреждал, чтонату сторону ведёт единственная тропа, иориентир ввиде метровой коряги-каракатицы они уже миновали. Воттолько безЁ натой стороне делать было нечего.
        - Ктотакие? Отвечать быстро.
        - Буквы, - сориентировался Жук.
        - Невздумайте превращаться, если хотите жить. - Казалось, говорил туман. Голос слышался отовсюду. - Чтонадо?
        - Помощи. МыищемЁ.
        Болото затихло. Даже лягушки затаились иждали ответа. Втуманном мороке, точно впаутине, запутались солнечные лучи.
        - Рассказывай.
        ИЖук рассказал. Всёивкрасках - окниге, оБашне, обалфавите, озатянутой надмиром цифровой петле, которая вот-вот совьёт последний узел. Умолчал лишь олагере людей, чтобы неиспытывать судьбу.
        - Зачем мне вам помогать? Намникто непомогал. Никогда.
        Жукненаходил что сказать. Ом,похоже, изначально самоустранился изчисла переговорщиков.
        - Этоже шанс. Последний. Ведь ивы - последний. Если унас неполучится, тоцифры уже неостановишь.
        - Яих останавливаю здесь. Какмогу иумею.
        - Да,ноэтого мало, - продолжал давить Жук. Ончувствовал, чтоголосЁ уже нетакой грозный икатегоричный. - Ведь погибнут илюди…
        - Поделом.
        - …ибуквы. Насуничтожат. Всех.
        Ёмолчал, иЖук решился назапрещённый прием. Накоторый немог неотреагировать отец, похоронивший своего ребенка.
        - Ладномы, нокакже дети? Знаете сколько детей вБашне каждый день плачут, слушая вой оцифрованных?
        Тишина. Тягучая истрашная, будто вот-вот должно что-то произойти. Ветер нетреплет войлок тумана, через воду непробиваются пузыри. Болото изображает кладбище.
        - Идите. Ждите натой стороне.
        Ониторчали там больше часа. Туман потихоньку отступал, светлело. Омвертел головой, встречая взглядом каждый хруст иззарослей.
        Жукнесразу различилЁ вмолочной завесе, потому что тот был седой. Длинные волосы, борода, даже брови - всё точно снегом присыпало. Наусталом лице кольцами свернулись морщины, такчто можно было сосчитать возрастЁ, какнапеньке.
        - Чего замерли, идём, - скомандовалЁ. - Если поторопимся, часов через шесть будем наместе.
        Старик провёл их сквозь травный пролесок, помосту перемахнул через ручей. Вводе Жуку померещилась большая змея, нооборачиваться он нестал. Несмотря навозраст Ё, заним было неугнаться. Онипролезли сквозь бурелом, обошли громадный муравейник испустились вяму. Вернее, даже невяму, авнастоящую траншею, зигзагом уходящую влесополосу. Опроисхождении этой подземной тропинки Жук догадался сразу, невольно задержав дыхание приспуске. Такони иодолели большую часть пути. Войдя встарый ельник, троица остановилась. Наддеревьями, распахнув круглые крылья, парил оборотень.
        - Восьмёрка? - спросил Жук, проталкивая ком глубже вгорло.
        - Незнаю, - пожал плечами старик. - Невидно.
        Говорливый Ом молчал уже бог знает сколько. Ввоздухе висело ощущение тревоги. Приближалась Долина Букв.
        Лесная прогалина вела прямо кней. Долину прозвали именно так, потому что свысоты, если верить летунам, можно было различить наземле контуры букв. Аещё, согласно старой легенде, здесь зародилась первая живая книга.
        Двеогромные птицы перечеркнули небо, иЖук их узнал. Теперь никакой ошибки - это были буквыФ.
        - Наши, - радостно сказал Жук ипобежал. - Этоже наши!
        Заспиной раздался один-единственный чавкающий звук. Ипочти одновременно сним хруст. Словно сухую ветку переломили околено. Щёлк! Ивместо одной деревяшки стало две. Жукпочувствовал, чтозадыхается. Всякровь организма барабанила ввиски. Еле-еле шевеля ногами, Жук повернулся. Перекушенный пополамЁ лежал вдве разные стороны, вокруг набухала красным трава. Надним стоял Ом влохмотьях, одежду он снять неуспел.
        - Нету, нету теперь вашего последнего, ага, - сказал он иоскалился. - Никакого алфавита. Точно говорю.
        Жука трясло. Глаза застилали слёзы. Ом - хотя какой - кчёрту, Ом, виновато развёл руками.
        - Как-то само собой оно всё вышло, незналже я нипрокакогоЁ, случайно вяму попал, апотом тыещё.
        - Убью, - процедил Жук.
        - Попробуй. Хотя несоветую, ага. Ненравится мне Ом, дурацкое имя. Только Ноль ещё хуже, поэтому друзья зовут меня Зеро. Новообще-то, точно говорю, здорово мной быть, насамом деле. Всегда ваши путаются, смешные, воткакты.
        Изкомбинезона Жука показался первый коготь, конечности превратились вчёрные лапы. Туловище распухло, голова втянулась. Нашкуре проклюнулись глаза. Зеро просто лопнул, ився плоть срослась вгромадное кольцо. Оборотень состоял изпасти. Снизу росли настоящие сталагмиты, сверху хлопала гильотина иззубов. Этатварь немогла даже проглотить кого-то - только перекусить. Грызть, рвать иубивать. Длятого Зеро ипоявился насвет. Жукпопробовал обойти цифру, нокошмарная челюсть намуравьиных ножках поворачивалась вслед заним. Тогда Жук бросился прямо впасть. Зеро никак неожидал этого ичуть запоздал, смыкая челюсти. Паукообразное тело пронзило нулевого оборотня, словно цирковой лев горящий обруч. Хрустнули зубы. Задние лапы Жука упали наземлю, ноон незамечал боли. Неуклюжий Зеро стал разворачиваться, вспрятанных поджировыми складками глазах мелькнул ужас. Жукмазнул потучному туловищу когтями-крючьями, ибывший Ом развалился начетыре части.
        Вчеловеческом обличье оказалось гораздо больнее. Обеступни были откушены, любое движение отдавалось вкультях огненным прикосновением. Утела старикаЁ провалилась земля, ивозник знакомый холмик. Жуквзвыл отболи иярости. Нехватало здесь только единичек. Онпопытался ползти, ноноги будто обвили раскалённой цепью. Жукоткашлялся, вытер глаза иподнял голову кнебу. Онпочти потерял сознание, когда его подхватили трёхметровые ходули. Этобыла буква Л.
        Войокружал долину. Буквам неудалось добраться сюда незамеченными. Судя позвукам, оцифрованных было очень много. Через лес продирались чужие оборотни, внебе кружили восьмёрки.
        - Только невсе, невсеже пришли, вБашне должны были остаться, - стонал Жук, когдаЛ бросил его уДолины Букв.
        - Господи, Жук! - закричала Азия. - Помогите кто-нибудь, егоноги…
        Букв было много, гораздо больше тридцати трёх. Ониповерили. Числа наступали совсех сторон. Оцифрованные неслись задобычей.
        - Ониубили, убилиЁ…
        Рядом присел Бор. Сброви крохотной струйкой стекала кровь. Друг улыбнулся исказал:
        - Тутвсе добровольцы, никого силком нетащили. Мызнали, начто шли.
        - Нужно было дождатьсявас, - качал головой Жук, - всем вместе идти наболота… Ноя хотел всё сделать сам.
        ШеяБора удлинилась исогнулась подпрямым углом. Пока оборотень ещё имел человеческий вид, онуспел проговорить:
        - Какие, кчёрту, болота? Оглянись, мыпривели ссобой все числа вокруге. Доболот никтобы недожил.
        Буквы превращались. Онивнадежде смотрели наЖука, нотутже всё понимали. Последний раз залезали вшкуру оборотней, чтобы достойно встретить врага.
        - Простите меня, - прошептал Жук, когда волна оцифрованных врезалась впервые ряды букв.
        Бегуны насаживались навыставленные изШ иЩ колья, умирали, нобрали количеством. Река обезумевшей плоти проглатывала оборотней, накрывала сголовой. Числа расправлялись сбуквами, пока те отбивались оттолпы оцифрованных. Побоище превращалось вистребление.
        Перед глазами Жука была только кровь. Своя, чужая, друзей, врагов… Долина утонула вкриках ибагровой жиже. Единица ползла прямо кЖуку. Ондаже несомневался, чтоподземный червь именно тот, чтонедобрался донего утелаЁ. Холмик изтравы замер вметре отЖука, иоттуда показались два глаза.
        - Быть неможет… - пробубнил Жук, асущество уже вылезало изземли.
        Размерами оно ивподмётки негодилось единичкам. Изпродолговатого тельца росли три щупальца, сквозь безволосую бледную кожу виднелись жилы существа. Пара огромных глаз испуганно шарила посторонам. Уродец, подгребая щупальцами, уткнулся вЖука изамер. Егокривое тельце выгнулось, что-то хрустнуло. ИЖук несмог сдержать смеха, почувствовав, какпоглотивший его свет растворяет физическую оболочку.
        Долина вспыхнула огнями, прямо изземли вцифровое небо вспышками вонзились контуры всех букв. Числа отпрянули. Уродец уже влился вЖука, рядом срастались другие буквы, собираясь висполинскую живую массу. ВеликанТ стал растягиваться ирасширяться, хребет ощетинился надписями. Буквы ломались, склеивались, распадались ипревращались встраницы. Изсвалки оборотней росла обложка. Скаждой секундой книга толстела, набирала вес, расправляла картонные плечи. Оцифрованные бросились ватаку, ноих пожирали страницы, увеличивая вобъёмах алфавитное создание. Когда циклопический омнибус поднялся ввоздух, засасывая между строк остатки оцифрованных, числа побежали. Тень накрыла лес, подвзмахами книжных крыльев цифры стали разваливаться. Ураганный ветер сдирал сних куски ипревращал впыль. Самая большая книга заисторию этого мира поднялась ещё выше ивдребезги разнесла цифровую сеть. Сморщенные тройки сыпались вниз, разбивались оземлю изасыхали впролитой наддолиной крови. Небо освободилось. Облака расправили могучие крылья, приветствуя налитый яростью солнечный глаз. Теперь любоваться закатом ничто немешало.

* * *
        - Соня, нусколько можно здесь лазить, - ругался рыжий, - вот расскажу всё отцу, посмотрим тогда…
        Девчушка показала часовому язык, нотот уже необращал нанеё внимания. Снеба сыпался дождь изтроек, асквозь него летели книги. Тысячи бумажных птиц, следующие занастоящим книжным монстром.
        - Буквы их победили! - закричала Соня.
        Размах крыльев укниги был такой, чтоона слёгкостью могла накрыть весь лагерь. Остальные томики наеё фоне казались соринками впесочных часах.
        - Какэто вообще… - буркнул рыжий.
        - Авот так! - радовалась Соня. - Теперь унас нормальное небо!
        Цифр наверху неосталось. Облака разгоняла книжная река, аподнятый крыльями ветер едва несдувал людей сдеревьев.
        - Живые. Всябиблиотека Башни…
        Влучах заката переливались бесконечные страницы исплетения слов. Рождённый вДолине Букв фолиант взмыл надлинией облаков, заним устремился икнижный шлейф. Ноотобщего потока что-то отделилось. Что-то маленькое июркое. Книжка пробила листву, прошмыгнула мимо рыжего иприземлилась вруках уСони. Девчушка засмеялась. Наобложке был нарисован мохнатый жучок-паучок. Совсем какодин её знакомый.

* * *
        Игорь свернул текстовый документ намониторе иоткинулся наспинку кресла. Понапишутже! Буквы, цифры, оборотни… Изаэто ещё платить?
        Вообще-то он редко читал книги, которые переводил вцифровой формат, ноэту посоветовали друзья. Говорили, чтоинтересная. Необычная. Ага, нето слово…
        Онзашёл нафлибрусек изагрузил файл. Сайт ждал подтверждения команды перед публикацией текста, ноИгорь смотрел напанельку сосвоим профилем. Емувдруг стало непосебе. Онхорошо помнил, какие личные данные вводил прирегистрации. Атеперь «Гарик Звонарёв», известный насайте подником Zvonar, превратился в«Гарика Звонарева». БезбуквыЁ.
        Флибрусек выплюнул окошко-напоминание: «Файл Цифропокалипсис. И!: успешно загружен. Опубликовать прямо сейчас?»
        Игорь сминуту покрутил колёсико мыши туда-сюда, задумался. Цифропокалипсис. Прямо сейчас. Да/Нет.
        - Тьфу, совсем башку заморочили, - пробормотал он инажал накнопку.
        Наши авторы:
        АЛЕКСАНДР ПОДОЛЬСКИЙ (род. в1985г.) - писатель, журналист, главный редактор онлайн-журнала охорроре «DARKER». Публиковался вжурналах исборниках России, Украины, Белоруссии, Германии иСША, внастоящее время проживает вПодмосковье.
        ОЛЬГА ДЕНИСОВА - родилась в1968году вЛенинграде, кандидат экономических наук, замужем, имеет взрослую дочь. Автор семи романов инескольких повестей. Зарассказ «Карачун» награждена премией «Живой металл» вжанре ужасов.
        ОЛЕГ КОЖИН (род. в1981г.) - писатель, автор романа «Охота наудачу», занявшего второе место напремии «Рукопись года» в2014г. Публиковался вжурналах «Полдень, XXIвек», «Уральский следопыт», «Машины имеханизмы», «Меридиан» идр., атакже вмежавторских сборниках. Живет иработает вПетрозаводске.
        МАКСИМ КАБИР - украинский русскоязычный поэт иписатель, работающий вжанре хоррор. Автор шести поэтических книг. Рассказы Максима печатались вантологиях «Пазл», «Темная сторона дороги», «Неформат» идругих. Работает нателевидении.
        АЛЕКСЕЙ ШОЛОХОВ (род. в1975г.) - писатель, один изавторов, пишущих подколлективным псевдонимом Александр Варго. Подсобственным именем выпустил три романа всерии «НЕРВ. Современный роман ужасов». Публиковался вжурналах исборниках России, Украины, Израиля, Германии иСША, внастоящее время проживает вПодмосковье.
        ВАЛЕРИЙ ТИЩЕНКО (род. в1988г.) - журналист, основная сфера интересов - музыка, литература икино «темных жанров». Издатель иредактор журнала обэлектронной музыке «Arcanum». Проживает вКалининграде. Первая публикация.
        АЛЬБЕРТ ГУМЕРОВ (род. в1980г.) - родился вОдессе, внастоящее время проживает вНабережных Челнах. Пишет только рассказы. Публиковался вантологиях издательств «Эксмо», «АСТ», «Снежный ком», втом числе - всборниках «Самая страшная книга 2014» и«Темная сторона дороги».
        АЛЕКСАНДР МАТЮХИН (род. в1981г.) - писатель. Публиковался всборниках ижурналах России иУкраины, издал несколько романов. Награды: «Лучший дебют» журнала «Звезда» в2012году (рассказ «Велосипеды»), второе место вконкурсе хоррор-рассказа «Чертова дюжина 2014» (онлайн-журнал «DARKER»). Проживает вСанкт-Петербурге.
        ЮРИЙ ПОГУЛЯЙ (род. в1979г.) - программист, мужиотец изСанкт-Петербурга. Наданный момент опубликовал вразличных издательствах пару десятков рассказов ивосемь романов, среди которых наиболее известны «Компас черного капитана» и«Месть ледовой гончей».
        М.С.ПАРФЕНОВ (род. в1983г.) - писатель, журналист, создатель сайта «Зона Ужасов», онлайн-журнала «DARKER», литературного общества «Тьма», идейный вдохновитель иорганизатор проекта «Самая страшная книга», автор исоставитель антологий «Пазл», «13маньяков» идр. Публиковался вразличных периодических изданиях. Инициалы использует, чтобы его непутали списателями-тезками. Внастоящее время проживает вСочи.
        ВИКТОРИЯ КОЛЫХАЛОВА - писатель, копирайтер. Закончила Волгоградский государственный университет, филологический факультет, романо-германское отделение. Публикации: областной альманах «Отчий край», литературное приложение кжурналу «Мирфантастики», онлайн-журнал «DARKER». Родилась иживет вВолгограде.
        ДМИТРИЙ ЛАЗАРЕВ (род. в1991г.) - проживает вКрасноярске. Окончил магистратуру понаправлению «интеллектуальные системы». Веб-мастер инемного писатель. Предпочитает хоррор ипрочие темные жанры. Черпает вдохновение впоходах кзубным врачам ичтении новостей. Первая публикация - всборнике «Самая страшная книга 2015».
        АЛЕКСЕЙ ЖАРКОВ (род. в1977г.) - писатель, разработчик интернет-приложений. Публиковался всборниках «Самая страшная книга 2014», «Русский фантастический», «Темная сторона дороги», вжурнале «Космопорт» (г. Минск); в2014году всоавторстве сДмитрием Костюкевичем опубликовал роман «Этика Райдера». Проживает вМоскве.
        СЕРГЕЙ ЛЕППЕ (род. в1980г.) - программист, музыкант, писатель. Одна изпервых публикаций - всборнике «Бестиариум». Живет вМоскве.
        ДМИТРИЙ МОРДАС (род. в1986г.) - начинающий автор изБелгорода. Дебютировал всборнике «Самая страшная книга 2015». Победитель сетевого конкурса «Чертова дюжина 2015» (онлайн-журнал «DARKER»).
        ДМИТРИЙ КОЗЛОВ - родился иживет вКиеве, опубликовал ряд рассказов впериодике имежавторских сборниках, втом числе - всборнике «Темная сторона дороги». Работает вжанрах хоррор, фантастика, фэнтези, также занимается внежанровой прозой иигровыми новеллизациями.
        МАРИЯ АРТЕМЬЕВА - родилась вМоскве, закончила Литинститут им. Горького. Работала редактором детских книг ижурналов. С2006года пишет ипубликует рассказы вжанре ужасов, фантастики, мистики (вжурналах «ПолденьXXI», «Чтение» (Вермонт, США), «DARKER»; сборниках «Пазл», «Альфа-самка», «Самая страшная книга 2015» идр.). Автор трех книг серии «Темная сторона», составитель сборников «Темная сторона дороги»; «Темная сторона Сети». Официальный сайт: Группа вконтакте МИХАИЛ ПАВЛОВ (род. в1985г.) - писатель, журналист-копирайтер. Публиковался вжурналах исборниках России иГермании, внастоящее время проживает вЧелябинске.
        АЛЕКСЕЙ ПРОВОТОРОВ (род. в1983г.) - писатель, 3d-моделлер, иллюстратор. Публиковался вонлайн-журнале «DARKER», вальманахе «Русский фантастический». Проживает вгороде Путивле (Украина).
        НИКОЛАЙ ИВАНОВ (род. в1987г., Иркутская обл.) - писатель, музыкант, поэт, инженер компьютерного оборудования. Изучает драматургию ивосточную культуру. Публиковался вжурналах «DARKER», «Зарубежные задворки», «Aestetoscope». Внастоящее время проживает вМоскве.
        БАЛАШЕВ АЛЕКСАНДР, 43года. Родился иживет вгороде наНеве. Втечение 10лет был редактором раздела фантастики впетербургской молодежной газете «Пять Углов». С2002года работает геймдизайнером исценаристом компьютерных игр.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к