Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Антонов Антон : " Великий Волшебник " - читать онлайн

Сохранить .
Великий Волшебник Антон Станиславович Антонов
        Это книга о том, как из людей получаются волшебники. Это не так уж сложно - надо только попасть в ловушку, оказаться в Лабиринте и последовательно пройти семь перевоплощений.
        Сначала надо стать Красной Девой, потом - Оранжевым Гномом, потом - кем-то жёлтым, а кем, я уже и не помню, так как читал эту книгу слишком давно. А вы можете прочитать ее прямо сейчас - во всяком случае, первую глобулу.
        Emmanuil Roy van Erve
        (перевод с Эдо Сандомира Хлодвига)
        Великий Волшебник
        эротический эпос с элементами мудрствования
        Эпос - длинное произведение, без излишнего мудрствования повествующее, кто куда пошел и что из этого вышло.
        Эспада
        Элемент мудрствования как таковой
        Материя - субстанция, которая стремится к саморасширению. Однако вплоть до возникновения разума она способна лишь к варьированию и самоусложнению при сохранении того количества, которое имелось в наличии в момент ее возникновения.
        Разум же способен достичь такого уровня, при котором становится возможным управляемое порождение материи из пространства. С этого момента материя через посредство такого сверхразума получает возможность полностью удовлетворить свою тягу к саморасширению.
        Происходит это просто и естественно. Сверхразум порождает новый сверхразум, а тот в свою очередь порождает новую материю - как среду обитания для себя, для своих преемников и потомков, для нового сверхразума, для эксперимента, а может быть - просто для того, чтобы увеличить количество осмысленной материи во Вселенной.
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ФЕЯ РАДУГИ
        I.КРАСНАЯ ДЕВА.I
        Если ты видишь нечто, похожее на пьяного бандерлога, то это и есть пьяный бандерлог.
        Ловушка первая
        Прогулка эта была не простая. Девчонки выбрались наконец из душного города - на природу, в деревню, надолго, на месяц - из города, где каждый должен следовать условностям и правилам приличия, которые горожане изобрели в бесчисленном множестве. Хотя в большом городе никто друг друга не знает.
        А в деревне все друг друга знают и условностей здесь не меньше - но горожанам необязательно следовать деревенским условностям. Они из города - что с них возьмешь.
        Лена повела свою младшую сестру Катю и ее подругу Валю гулять босиком по окрестностям.
        Лена и Катя последний раз ходили босиком по улице в прошлом году в этой же деревне. А Валя - закоренелая горожанка - уже забыла, когда делала это последний раз.
        В начале прогулки девушки спотыкались о каждый камешек, а в лесу хвоя, шишки и ежи, неизвестно почему в изобилии встречавшиеся именно на пути девушек, доставляли путешественницам невыносимые страдания.
        Но прошел от силы час, и все неприятности остались позади. Теперь Лена, Катя и Валя даже не смотрели под ноги и плевать хотели на все препятствия.
        Лене было двадцать лет, а спутницам ее - по пятнадцати. Было самое начало лета, теплый день и ясное небо. Веселая прогулка продолжалась много часов, но девушки не чувствовали усталости.
        На заброшенный домик посреди леса они набрели уже на обратном пути.
        Дверь была открыта, и любопытная Валя со словами: «Кто в теремочке живет?» сунулась туда первой.
        - Откуда он тут взялся? - спросила она, выглядывая наружу через окно и подзывая подруг.
        - Не знаю, - ответила Лена. - Спросим у бабушки. А что там есть?
        - Ничего, - ответила Валя. В доме явно давным давно никто не жил. Стекол в окнах не было. Валя опасалась, что они окажутся на полу, но и там не было ни осколочка.
        Посреди комнаты зияла дыра - открытый лаз в подпол. Валя легла на живот и просунула туда голову.
        - Лестница, - констатировала она, и вдруг ее голос стал взволнованным. - Эй, а там что-то светится!
        Лена опустилась на колени и тоже заглянула в подпол. - Чего там? - заинтересованно спросила Катя и попыталась протиснуться поближе к дыре. Валю разбирало любопытство, которое боролось со страхом и явно побеждало. - Я посмотрю, - сказала она и соскользнула по лестнице вниз. - Осторожно! - крикнула Лена ей вдогонку, но когда Валя скрылась в темноте подвала, она не усидела на месте и полезла следом. Катю таинственный свет в подвале напугал сильнее других, и она осталась наверху. Под полом слышались шаги босых ног, какие-то шорохи и голоса девушек, но потом вдруг все стихло - как будто выключили звук.
        - Эй! - позвала Катя. Никто не отозвался. - Девчонки, вы чего?! - уже испуганно крикнула Катя. Ни звука в ответ. Катя снова заглянула в подвал. Никакого света там не было. Там было темно и пусто. Катя позвала еще несколько раз, все еще надеясь, что ее разыгрывают. Но в подвале стояла полная тишина. И тогда у девочки сдали нервы. Она стала кричать и плакать так, что всякий розыгрыш превратился бы в ту же минуту. Но он не прекратился.
        В подвале никого не было. Катя вся в слезах вскочила на ноги и помчалась, не разбирая дороги. Дорога сама легла ей под ноги, и она не заблудилась.
        Нервно и бессвязно, давясь слезами, Катя выложила бабушке все об исчезновении сестры и подруги в заброшенном доме и встретила донельзя удивленный взгляд встревоженной бабушки:
        - Да нету там никакого такого дома! После этого Катины нервы сдали окончательно. Когда ее успокоили собравшиеся со всей деревни старушки, в избу уже набились мужики, прибежавшие по зову из соседнего села - своих мужчин в деревне не было. Дрожа и не переставая плакать, Катя повела их туда, где пропали Лена и Валя. Никакого дома там не было.

*
        Светилась в подвале свечка над низенькой дверцей. Валя попробовала дверцу открыть, и та подалась без труда. Но тут же что-то прошелестело сзади, и обернувшись, девушки не увидели светлого пятна на темном фоне - входа в подпол.
        - Эй! - крикнула Лена. Обе девушки бросились назад и уперлись в стену. Прежде этой стены здесь не существовало. Лена и Валя заколотили в стену кулаками и стали кричать, обращаясь неизвестно к кому:
        - Эй! Откройте!! Что такое?!! Катя! Ты слышишь?! Эй! - Катя не отзывалась и неизвестно кто, закрывший путь назад глухой стеной, тоже не отзывался. Тогда Валя попробовала закрыть дверцу, которую она так легкомысленно распахнула. Но стена не исчезла. Девушки еще немного покричали и постучали в стену, но никакого эффекта это не дало. Путь был один - в ту самую дверцу. Лена пошла первой.
        За дверцей обнаружился коридор, освещенный мерцающим светом факелов. Было страшно, но девушки двинулись в путь по коридору, дрожа и шарахаясь от собственной тени.
        Коридор оказался длинным. Он постепенно заворачивал вправо, и вскоре дверца, в которую вошли девушки, скрылась из виду.
        Пройдя еще чуть-чуть, девушки решили вернуться и убедиться, что дверца на месте. Вернулись, но не убедились, потому что дверцы на месте не было и конца коридора не было тоже. Теперь коридор бесконечно продолжался в обе стороны.
        - О Господи! - сказала Валя. - Пошли, - сказала Лена. Валя шла, шепотом проклиная свое любопытство. Лену гораздо больше беспокоила Катя. Что будет с нею, если она полезет в подвал? А если не полезет? Она же с ума сойдет. И все с ума сойдут. О черт! Коридор оказался вовсе не таким бесконечным, как подумалось вначале. Он вывел в небольшой круглый зал, освещенный электрическими лампами, которые, правда, светили неярко, из-за чего впечатление, навеянное факельным тоннелем, отчасти сохранилось.
        Напротив оказался точно такой же выход. По правую руку была глухая стена с обшарпанным барельефом, изображавшим толпу девушек - босоногих, полураздетых и раздетых совсем. При внимательном рассмотрении между ними можно было обнаружить и мужчин, но в количестве крайне незначительном.
        Валя залюбовалась барельефом, а Лену заинтересовал второй выход. Она заглянула туда и обнаружила еще один факельный коридор.
        - Валька, а ну пойдем, - предложила она. Валя в это время уже отошла от барельефа и изучала противоположную стену, в которую была вделана раздвижная дверь, похожая на фасад современного лифта. Дверь была закрыта, и Валя в новом припадке любопытства пыталась определить, как она открывается.
        Она обернулась на зов, оценила взглядом коридор и с сомнением сказала:
        - А может, не надо? - Тогда жди здесь, - ответила Лена и углубилась в тоннель. Перспектива остаться в одиночестве никак не улыбалась Вале, и она быстро догнала Лену. Коридор все время заворачивал вправо, и ничего страшного в нем не встретилось, а привел он все в тот же круглый зал. Только теперь автоматическая дверь была открыта, и за нею горели лампы дневного света.
        - Лифт, - сказала Валя. Это и правда был лифт. Только не такой, как в отечественных жилых домах, а такой, как в зарубежных небоскребах, какими их изображает Голливуд.
        Цифры на пульте были выстроены не так, как в обычном лифте, а как на увеличенном микрокалькуляторе. Индикаторы над цифрами тоже были похожи на индикаторы калькулятора - только их было два. Над одним стояло слово «местонахождение» и горела на нем цифра «0». Над другим было написано «нужный этаж» и на нем ничего не горело.
        Над цифрами имелась своя надпись: «Набирая номер этажа, не забудьте отметить знак „+“ или „-“. Начало движения - по сигналу „ПУСК“».
        Кнопка «ПУСК» обнаружилась справа от цифр. Слева располагалась кнопка «СТОП», но про нее в надписях ничего не говорилось.
        Валя зачитала все надписи вслух и спросила неуверенно:
        - Нажать?
        - А что еще делать? - пожала плечами Лена.
        - Какой?
        - Что?
        - Этаж.
        - Жми девятый, - в городе Лена жила на девятом этаже. Валя нажала цифру «9». На индикаторе загорелся знак вопроса. Валя надавила кнопку «ПУСК» - реакции не последовало.
        - Знак, - сказала Лена и сама набрала «+9». Двери мягко закрылись.
        По сигналу «ПУСК» лифт пришел в движение. Ускорение было едва ощутимым, но цифры на индикаторе местонахождения промелькнули, как десятые доли секунды на электронном секундомере.
        Двери распахнулись. Снаружи тоже горели лампы дневного света.
        Девушки выглянули и засомневались - стоит ли выходить.
        - Попробуем вниз, - предложила Лена. - Давай, - Валя нажала кнопку «0». Надпись
«+9» с индикатор нужного этажа исчезла, но ноль не появился. Валя нажала «+0» и
«-0» - никакого результата
        - О черт! - сказала Лена. - Что будем делать? Валя нажала на «+1», и лифт пошел вниз. На первом этаже оказался огромный зал с беломраморными колоннами и сверкающими люстрами.
        Выходить опять не стали и поднялись обратно на девятый. Там по прежнему горели неоновые лампы, освещающие покрытые пластиком коридоры.
        Валя опять попыталась вернуть лифт на «0», но снова безрезультатно.
        - Давай минус один, - предложила Лена. На минус первом этаже не было ничего похожего на круглый зал с барельефом. Там имел место какой-то жуткий застенок, и девушек охватило желание убраться оттуда побыстрее.
        - Лучше первый, - решила Валя, и Лена согласилась: - Там красиво.
        На первом действительно было красиво. Кроме беломраморных колонн там стояли еще и беломраморные статуи, а стены украшали фрески с преобладанием телесного цвета.
        - Здорово! - повторяла Валя, блуждая среди колонн. - Лучше скажи, где все это помещается? - воскликнула Лена. - В бабкином подвале?
        - А правда… - задумалась Валя и через полминуты родила идею, - Пятое измерение! Она любила фантастику. Лена тоже любила фантастику, а еще она любила «Мастера и Маргариту», а там, помнится, тоже имело место пятое измерение.
        - Да, - сказала Лена и добавила после паузы. - Но зачем? - Изучают, - решила Валя. Лена не стала спрашивать, кто. Между тем подумали девушки разное. Вале пришли на ум инопланетяне, а Лена больше склонялась к мысли о проделках Воланда - уж больно подходящей была обстановка в этом зале с колоннами, статуями и фресками.
        Ловушка вторая
        Гарри и Леша Полбуханки дотягивали косяк с жутким веществом, которое им подсунули под видом благородной анаши. Кир целовался с Женькой пролетом ниже.
        Красивая девушка с красивым именем Вероника пребывала в трансе. Несмелый Аркаша Циммерман пытался убедить Олю Девятьярову, больше известную под именем Лайка, хоть немного его полюбить. Но Лайка любила Сашу Храмова, который, во-первых, любил Веронику, а во-вторых, пребывал в трансе рядом с нею.
        Внизу хлопнула дверь. Некоторое время назад соседи обещали позвать милицию. Больше всего их возмутило лесбиянское поведение Вероники и четвертой девушки, известной среди народа под титулом Амиго, что в переводе с иностранного означает
«Друг Человека».
        Лесбийские экзерсисы скоро кончились, ибо Вероника впала в нирвану, а Амиго принялась заинтересованно рассматривать свои босые ноги, натруженные и запыленные долгой ходьбой по любимому городу.
        - Пипл, а ведь это менты, - задумчиво произнес Кир, отрываясь от Женькиных губ.
        - Крыша открыта, - сообщила Амиго. Менты приближались. - Сваливаем, - сказал Кир.
        Сваливать было трудно. Одно дело унести с места событий легонькую девушку с четырьмя именами - Вера, Вика, Рони и Ника. И совсем другое - эвакуировать Шуру Храмова, который не только много курил, но и много пил в этот жаркий день в самом начале лета. А курил он совсем не табак и пил отнюдь не воду.
        Веронику взвалил на себя свежий и бодрый Кир. Гарри и Полбуханки сами встали с большим трудом и поползли по стене наподобие клопов, издавая запах коньяка и жженой кошки.
        Главное, чтобы не свинтили девчонок. Право же, не место им в ментовке. А Саша бывал там не раз, побывает еще - невелика потеря.
        - Аминь, - сказал Кир, оглядываясь на Храма в последний раз. Амиго закрыла за собой дверь, ведущую на чердак и к шахте лифта, и тут судьба показала всей честной компании, что бросать друзей нехорошо.
        Выход на крышу оказался заперт. Пути к другим подъездам не было. Компания очутилась в ловушке. Оставалось лишь ждать, когда менты откроют дверь, войдут и возьмут добычу голыми руками.
        Лайку Амиго и Аркаша втащили на чердак силой, и теперь она порывалась вернуться к любимому Сане. Но ее держали крепко, напряженно прислушиваясь к звукам на лестнице.
        А звуков никаких и не было. За дверью стояла абсолютная тишина.

*
        Сержант потянул носом, учуял знакомый запах и констатировал:
        - Анаша. Старшина промолчал и поднялся выше. Он склонился над Саней Храмовым, повернул его лицо к свету и сказал: - Хорош.
        - Они на чердаке, - открыл Америку сержант.
        Старшина кивнул. Оба слышали топот ног вверх по лестнице. На чердаке было темно, но у старшины имелся большой фонарь, которым он молниеносно обвел все пропитанное пылью чердачное помещение.
        - Не понял, - произнес он Сержант потянул запертую дверь, ведущую на крышу. Навесной замок был повешен изнутри и не имел никаких повреждений. Старшина поискал глазами другие выходы, следуя взглядом за лучом фонаря. - Странно. Других выходов не было. Старшина снова и снова освещал каморку, по недоразумению именуемую чердаком, но в ней было пусто. - Может, почудилось? - предположил сержант. - Не может, - сказал старшина. - Были они тут… Да сплыли. В ментовке Храма быстро привели в чувство, и он тут же впал в затяжную истерику.
        - Да не были мы там никогда! - орал он на ни в чем не повинных ментов и брызгал на них самыми настоящими слезами. - Это у вас глюк! Откуда я знаю, куда они делись, если их и не было никогда?! Не знаю я никаких выходов! И входов не знаю, и вообще я больной. Меня мама в детстве уронила, - и так далее в том же духе, от чего ясности, конечно же, не прибавилось.
        Сержант еще раз ходил искать второй выход с чердака - теперь уже при свете дня. Не было его там. Даже окон не было. Только вентиляционное отверстие, через которое и кот не смог бы просочиться.
        А старшина, заступая через день на новое дежурство, прочитал в розыскной сводке об исчезновении при странных обстоятельствах Елены Васильевой двадцати лет и Валентины Колонковой пятнадцати лет.
        Старшина был не дурак. Он сопоставил факты и пошел к начальству.

*
        За дверью стояла подозрительная тишина. А по идее все должно быть слышно. Если не разговор - допустим, менты молчаливые попались - так хотя бы шаги. Ведь даже босые Амиго и Лайка топотали по лестнице так, что на краю города было слышно - что уж говорить о ментовских ботинках.
        Однако как ни напрягались потенциальные жертвы закона и порядка, никаких шагов они услышать не могли. И разговоров тоже.
        Кир освободил руки, посадив Веронику на пол и прислонив ее к стене. Он долго слушал у двери, подозревая засаду. Но не сидеть же на этом чертовом чердаке вечно.
        Кир открыл дверь. Ничего похожего на лестницу двенадцатиэтажного жилого дома со сломанным лифтом за дверью не было. Лестница, правда, имела место, но не грязная, в окурках и плевках, а идеально чистая, из белого пластика, пологая и прямая. Она расширялась книзу, и ее нижний край был прикрыт козырьком, из-под которого выбивался оранжевый свет.
        - Глюк, - уверенно сказал частично протрезвевший Гарри. Кир задумался, а потом обратился к Аркаше:
        - Ты не пил?
        - Нет.
        - И не курил, - уже без тени вопроса добавил Кир. - Нет. - Что видишь?
        - Лестницу.
        - Какую?! - почти завопил Кир.
        - Белую. Длинную. Не нашу.
        - Массовый глюк, - продолжил свою мысль Гарри. - А ведь говорила мне мама: не кури траву, козленочком станешь.
        - Ша! - скомандовал Кир почему-то на одесском наречии и осторожно пошел вниз. Амиго двинулась за ним. Пластик под ногами был теплый. Мало того, он впитывал грязь и пыль, и очень скоро пятки Амиго, до того совершенно черные, стали розовыми, как у младенца.
        Внизу находилось помещение, напоминающее подземный переход нового образца с разноцветными лампами и довольно низким потолком. Пол его почему-то оказался покрыт водой - теплой и кристально чистой. Вода доставала до щиколоток.
        Пришедшая в себя Вероника шла по воде своими ногами - впрочем, не без помощи Амиго. Свои сандалии она бросила у лестницы.
        Женька единственная не захотела расстаться с обувью - ее туфельки, служившие предметом зависти даже для тех подруг, которые считали обувь ненужным излишеством, стоили того. Кир нес Женьку на руках, глядя на нее с немым укором. По-видимому, Женька должна была испытывать угрызения совести - ведь ее несли на руках, в то время как Рони, только что вышедшая из Нирваны, брела своими ногами.
        Но Женька никаких угрызений не испытывала. Поэтому Кир в конце концов поставил ее на пол прямо в туфлях. И она прямо в туфлях пошла по воде. Правда, такая ходьба очень быстро ей разонравилась, и она понесла туфельки в руках.
        - Дальше будет глубже, - сказала вдруг Амиго, и все увидели большой катер, запаркованный впереди - там, где стена «подземного перехода» кончалась. Катер состоял из двух поплавков с платформой для пассажиров между ними.
        Все погрузились на катер с кормы.
        - А как это заводится? - поинтересовалась Лайка.
        - А так, - сказал Кир, нажимая самую большую кнопку на пульте управления. Катер завелся. Штурвал его был похож на самолетный. Скорость - тоже. Катер вырвался на большую воду. Позади остались четыре «подземных перехода».
        Катер выплыл из правого крайнего. Новый проход был шире и глубже, а потолок над ним был выше. А следующий проход был еще глубже, шире и выше. И так далее, пока пространство не развернулось за пределы видимости. Дно перестало просматриваться сквозь толщу воды, а над головой оказался синий свод, очень похожий на ясное небо - только без солнца.
        Суша осталась за горизонтом, и никто почему-то не горел желанием к ней вернуться.
        Катер мчался вперед. Амиго надумала загорать. Она стащила с себя все до последней нитки - то есть джинсы и рубашку, поскольку белья она не носила из принципа.
        - Солнца же нет, - вяло пробормотала Вероника, которая все еще не вполне въезжала в происходящее.
        - Да и черт с ним, - парировала Амиго, и Вероника, пару минут подумав, тоже стала раздеваться.
        Ловушка третья
        Их было четверо, и они шли с купания мимо пещер, которые были излазаны вдоль и поперек. В этих пещерах не было тайных ходов и запутанных лабиринтов.
        Артуру Дунаеву зачем-то захотелось заглянуть в пещеры именно сегодня. Друг его Коля Ветров, разумеется, полез за ним. Братья Ковалевы в пещерах были тысячу раз, а потому остались греться на солнышке.
        Через полчаса Коля вылез наружу один. Он был сильно встревожен.
        - Арик пропал, - сказал он. - То есть как пропал? - не понял
        Серега, старший из братьев. - Полез в какую-то дырку и пропал. Я потом смотрел - там тупик, никаких ходов нет. Странное что-то. Полезли вместе, но и втроем не нашли никаких следов Артура. Потом его три дня искала спасательная команда. И не нашла, хотя обшарила все закоулки этих пещер, излазанных вдоль и поперек.

*
        Зал этот был очень странный. Ничего подобного Артур раньше в пещере не видел, и никто ни о чем подобном не рассказывал.
        Мало того, что он был громадный и покрытый гигантскими сталактитами и сталагмитами - тогда как во всей остальной пещере залы был не больше комнаты стандартной хрущобе, а сталактиты со сталагмитами размерами и формой напоминали подтаявшие сосульки.
        Этого мало. Зал был освещен неизвестно откуда льющимся мягким светом, а над его торцовой стеной явно потрудился человек. Там находились вытесанные из камня воротца чуть ниже человеческого роста, а над ними - каменная же статуэтка обнаженной женщины в полметра высотой.
        Артур залюбовался статуэткой. Он питал слабость к обнаженной женской натуре. Впрочем, мы все не лишены этой слабости - даже сами женщины. Но у Артура она была особого свойства. Ведь за восемнадцать лет - вернее за те четыре года, когда Артур стал в этом явно нуждаться - ни одна девушка не одарила стеснительного очкарика чуточку не от мира сего своим вниманием.
        Артур полюбовался статуэткой и даже потрогал ее зачем-то, а потом решил посмотреть, что там за воротами. Он раздвинул створки и оказался в проходе явно искусственного происхождения. Здесь горели люминесцентные лампы, а стены, пол и потолок были облицованы пластиком.
        В конце коридора была дверь, и Артур в нее вошел. Взгляду его предстало небольшое помещение, посреди которого располагался компьютер с мощной периферией. Там было несколько мониторов и клавиатур, графический экран во всю стену и масса других приборов. Один из них представлял собой прозрачный продолговатый колпак, под которым лежала палочка длиной сантиметров двадцать с искусно вырезанной фигуркой обнаженной девушки на торце.
        На одном из дисплеев горел текст под заголовком: «Инструкция по применению монопрограммного умклайдета „Женщина“».
        Артур много читал в своей жизни и знал, что умклайдет - это научно обоснованная волшебная палочка.
        Инструкция начиналась словами: «Монопрограммный умклайдет „Женщина“ предназначен для материального воплощения женщин с заранее заданными свойствами».
        Артур оторвал взгляд от умклайдета и решил позвать ребят, чтобы они тоже посмотрели на это чудо.
        Но ворота, через которые Артур вошел сюда, были теперь заперты.
        Как ни странно, это ничуть Артура не огорчило. Он торопился прочесть инструкцию до конца и почти бегом вернулся к компьютеру.

«Хотя умклайдет „Женщина“ ни при каких обстоятельствах не вызывает опасных явлений и не порождает опасных артефактов, он требует осторожного обращения во избежание нежелательных последствий. Неисполнение или неточное исполнение настоящей инструкции может повлечь за собой значительные отклонения от заданной программы в процессе материализации объекта воплощения, и кроме того, породить множественные побочные явления в форме фантомов.
        Процесс программирования умклайдета и описание действий, вызывающих желаемые отклонения от первоначально заданной программы, приводятся отдельно.
        По окончании процесса программирования умклайдет следует извлечь из футляра, держа его посередине, желательно нерабочей рукой. Во время переноса умклайдет не следует брать за рабочий край. Во избежание уничтожения материальных и фантомных объектов, находящихся в сфере (воплощенные женщины) и поле (12м) действия прибора, не следует брать его за фигурный край.
        По окончании переноса умклайдета следует принять устойчивое положение и обрести неподвижность. Рекомендуется следующая поза: нога нерабочей стороны тела впереди, носок направлен вперед, другая нога чуть сзади, носок отведен в сторону; туловище в полуобороте в направлении рабочей руки, которая слегка согнута в локте, кисть на уровне подбородка; кисть другой руки с умклайдетом несколько выше, а рука более выпрямлена [ позиция martihor ].
        Для совершения акта материализации следует рабочий рукой взять умклайдет за рабочий край, движение кисти описать круг и провести фигурный конец умклайдета через центр этого круга.
        По окончании акта материализации умклайдет в течение 13 секунд находится в неактивном состоянии, после чего акт может быть повторен».
        На соседнем экране высветился заголовок: «Краткое описание процесса программирования умклайдета». Далее следовал текст:

«Суть программирования умклайдета состоит в кратком или подробном описании внешних и внутренних черт и особенностей воплощаемого объекта путем ответа на вопросы системы или выбора из предлагаемых системой вариантов. Элементы, не внесенные в программу автором, задаются по умолчанию на основе перечня усредненных черт. Если вы желаете приступить к программированию, нажмите
„enter“».
        Артур нажал. Загорелись сразу все дисплеи и большой экран на стене, который заполнили ряды женских силуэтов. Та же самая картина отразилась на третьем мониторе, а на втором высветился вопрос:
        - Возраст объекта?
        Артур набрал «17»
        - Рост?
        - 170
        - Цвет кожи?
        - Белый.
        - Цвет волос?
        - Каштановый.
        - Цвет глаз?
        - Карий.
        - Выберите силуэт. На экране высветилось десять силуэтов под номерами от 0 до 9.
        Артур нажал 7 и седьмой силуэт - весьма соблазнительный на любой вкус, занял поле в левой части экрана. На стенном экране кое-что изменилось. Теперь все фигуры на нем напоминали седьмой силуэт.
        - Уточните форму тела на графическом мониторе. Дальше Артуру пришлось манипулировать электронным пером и мышью, снова и снова отвечать на вопросы, в том числе самого интимного свойства, прорисовывая тело и создавая душу будущей женщины.
        Сначала на большом экране родился фоторобот, который постепенно был доведен до совершенства и превратился в великолепную цветную фотографию. Потом изображение научилось двигаться и говорить, а стенной экран словно раздвинулся в глубину и стал трехмерным. Казалось, прелестная нагая девушка вот-вот выйдет из экрана прямо в компьютерный зал - и программа тут же предложила такую возможность, уточнив только, что это будет не девушка, а воздушный фантом, эфемер, к которому нельзя прикоснуться.
        Разумеется, Артур воспользовался этим предложением, и девушка выскользнула из экрана, протанцевала по комнате, попыталась обнять своего хозяина, на любовь к которому была запрограммирована, но просочилась сквозь него и с печальным возгласом «Сандра!» улетучилась из компьютерного зала.
        Стенной экран опустел и потемнел, однако остался трехмерным, и Артур обнаружил, что теперь в него можно войти, как в комнату, а в глубине этой комнаты на стене мерцают рубиновые буквы: «Начни воплощение! Умклайдет готов».
        Артур перечитал инструкцию по использованию умклайдета и постарался в точности следовать ей.
        С умклайдетом в левой руке он встал перед экраном-комнатой в предписанную позицию, но в стремлении «обрести неподвижность» он чуть не потерял равновесие и взмахнул обеими руками, чтобы удержаться на ногах.
        Прочертив воздух неверным курсом, умклайдет породил целый рой разноцветных фантомов, которые тут же упорхнули в темноту. Артур, однако, успел заметить, что ни одного некрасивого среди них не было. Фантомы хоть и были бестелесными, но выглядели они чрезвычайно соблазнительно и мило.
        Помимо фантомов на сцене появилась пышная нагая блондинка, которая тоже понравилась Артуру за те мгновения, пока он ее видел. Блондинка была очень даже материальной, но при этом страшно испуганной - как видно, из-за своего несоответствия программе. Она прикрыла наготу руками, но на ее груди не хватило бы и десятка рук, а потому блондинка смутилась окончательно и убежала в темноту вслед за фантомами. Очевидно, по ту сторону экрана имелся выход и для материальных существ.
        Артур решил догнать свое творение и ринулся в темноту. Темнота тут же расступилась. Артур оказался в круге света. Круг был довольно велик, но ни фантомов, ни блондинки в нем не было.
        Умклайдет Артур по прежнему держал в левой руке, и лишь теперь согласно инструкции переложил в правую. Но как раз в этот момент истекли тринадцать секунд с момента первого воплощения и новый взмах умклайдета вызвал к жизни еще один рой фантомов, а кроме них - невысокую смуглую девушку, которая молча опустилась на колени в круге света и склонила голову перед создателем.
        Артур ласково потрепал ее волосы, и она тут же подняла голову и несмело улыбнулась. Артур улыбнулся в ответ и этим привел девушку в безграничный восторг. Обнимая ее, Артур снова взмахнул умклайдетом, но не обратил внимания на новую россыпь фантомов и девушку, скромно присевшую на пол на границе света и тени в позе отдыхающей русалки.
        - Give me a name. - Айбиго, - Артур произнес первое пришедшее на ум сочетание звуков. Последовал новый поцелуй, после которого Айбиго захотелось раздеть хозяина, и ему пришлось разжать объятья. При этом он взмахнул умклайдетом, и на свет явился очередной отряд фантомов и девушка с повадками светской львицы, нагая, как и все творения. Она принялась склонять скромницу к лесбийской любви - и склонила. Обе скрылись во тьме.
        Надо сказать, что Айбиго вопреки программе, не очень любила миньет, и Артур не стал настаивать. А большая любительница орального секса с повадками светской львицы затерялась во тьме вместе со скромницей. В этой паре львица играла активную роль и то и дело касалась губам сосков партнерши. Но скромница вопреки программе отличалась низкой возбудимостью, и это не позволило ей завершить лесбийский акт так, как это часто случается в Лабиринте.
        А легковозбудимая блондинка, которая испытывала множественный оргазм от одних только мыслей, жутко боялась гнева создателя и к тому же, вопреки программе, стыдилась своей наготы - и не только перед мужчинами, но и перед женщинами, и перед фантомами. Поэтому она шарахалась от каждого шороха и блуждала в темноте в одиночестве.
        В силу этих причин все они не сразу узнали секрет дюймовочки.
        Ловушка вообще
        Информационное агентство ОБСиКП (Одна Баба Сказала и Кореш Подтвердил) с характерной для него оперативностью обнародовало термин «ловушка» уже на следующий день после первых исчезновений, уложившихся по времени в сутки. Термин появился еще раньше, чем старшина Семенов, заинтересовавшийся исчезновением лестничной компании, прочитал сообщение о девушках, пропавших в пригородной деревне. А когда до старшины дошло известие об исчезновении Артура Дунаева, он уже знал и сам термин.
        Грешили в основном на инопланетян. Версия насчет подземных городов КПСС и их обитателей или происков мафии, или того и другого вместе, широкого распространения не получила.
        Когда стало ясно, что дело темное, городской угрозыск отрядил для его расследования классного специалиста Олега Шумского. Газеты и телевидение срочно выделили на это дело своих репортеров, среди которых особенно заметен был вездесущий Валера Мезенцев, неизвестно чей корреспондент, способный без документов пройти куда угодно, в том числе на любой сверхсекретный объект. Уже через пару дней после начала эпопеи его единодушно признали наиболее осведомленным экспертом по проблеме ловушек.
        А тем временем Мезенцев искал свою ловушку, а Шумский то вместе с ним, то сам по себе - свою. Но ловушки проходили мимо них.
        Зеркало
        Сразу за колонным залом открылся зеркальный - он был покрыт зеркалами в золотых оправах от пола до потолка. В зеркалах отражались бесчисленные люстры светильники и от этого казалось, что света в зале чересчур много.
        Самым большим из множества зеркал было то, что занимало всю торцовую стену напротив входа. Весь зал целиком отражался в нем.
        Валя восторженно озиралась, гляделась во все доступные зеркала и произносила восхищенным шепотом:
        - Вот это да! Очень скоро обнаружилась странность. Валя подошла слишком близко к одному из больших зеркал, и зеркало начало тускнеть и гаснуть, и быстро превратилось в черную дыру. Валя отошла, и зеркало снова прояснилось.
        Валя принялась проверять все зеркала подряд Они вели себя точно так же.
        Тогда Валя решила погасить самое большое зеркало. Она подбежала к нему. Навстречу ей подлетело отражение.
        Зеркало не погасло. Валя подошла еще ближе. Зеркало даже не начало тускнеть. Валя подошла совсем близко. Отражение отошло в сторону. Валя ахнула и прошла сквозь зеркало. Теперь зеркало оказалось с другой стороны, а в зале перед собой Валя увидела Лену и еще одну Валю. Сказать, что эта Валя была точной копией первой, нельзя - она была ее зеркальным отражением. И Лена тоже.
        Первая Валя коснулась руки второй и обнаружила самую настоящую плоть. Вторая Валя с точно таким же изумлением ощупала первую.
        - А сердце у тебя справа? - слабым голосом спросила первая, увидев, что вторая манипулирует в основном левой рукой.
        - Почему справа? - не поняла вторая. - Слева, - уверенно сказала она и приложила левую руку к правой стороне груди.
        - Это же правая сторона, - сказала первая Валя.
        - Как правая?! - вскипела вторая Валя. Она подняла левую руку, - Вот правая! Я же не левша. - О боже, - вдруг воскликнула первая Валя, поняв наконец, что произошло. Она уставилась на вторую Валю, а потом перевела взгляд на Лену.
        Та уже была возле зеркала и с изумлением рассматривала отраженный в нем зал.
        В зеркале можно было увидеть две Вали и одну Лену, которые вели себя, как подобает честным отражениям, то есть с зеркальной точностью повторяли все жесты и телодвижения отражаемых.
        Но была там еще одна Лена, которая стояла за спиной у отражений, открыв рот и хлопая глазами.
        Лена по эту сторону зеркала резко оглянулась - ее отражение оглянулось тоже - и не увидела в своем зале никакой лишней Лены.
        Тогда отраженная Лена сделала шаг вперед и вошла в зеркало.

*
        Как только Валя вошла в зеркало, отражения в нем с точки зрения Лены, оставшейся в одиночестве в первом зале, стали вести себя совершенно неподобающим для отражений образом. Валя и ее отражение завели между собой какой-то неслышный сквозь зеркало разговор, а ее собственное отражение раздвоилось, и один из двойников стал жить самостоятельной жизнью. Он подбежал к зеркалу и уставился в него, совершая руками странные несмелые жесты.
        Второе отражение Лены - единственное из всех - вело себя как положено. Оно подошло к зеркалу только тогда, когда к нему приблизилась сама Лена.
        Лена замерла в нерешительности, не зная, пройти ли ей сквозь зеркало или остаться здесь, но самостоятельно живущее отражение решилось на переход раньше. Проходя через зеркальную грань, оно опять раздвоилось, причем новоявленная Лена вела себя, как человек, который хочет избежать столкновения. Она начала проявляться со спины, а окончательно материализовалась уже отойдя в сторону, чтобы пропустить вышедшее из зеркала отражение.
        Теперь в зеркале имелось три отражения Лены и две самостоятельных Вали.
        Первая Лена некоторое время обдумывала ситуацию, а потом прислушалась. Две другие Лены спорили, какая из них настоящая.
        - Стоп, - говорила одна. - Ты мое отражение, и я прошла через зеркало к тебе.
        - Ничего подобного, - отвечала другая. - Это ты мое отражение, и ты вышла из зеркала ко мне.
        - Подожди. Так мы ничего не добьемся. Ты была в этом зале, а я в том зале. Я вышла оттуда сюда, а ты осталась на месте. И была еще одна…
        Они вдвоем обернулись к третьей, и та сказала: - В этом зале никого не было. Только я. - Как не было? - они уставились на третью Лену, а потом на зеркало, и как раз в этот момент двум Валям вздумалось присоединиться ко всей компании, и они наглядно продемонстрировали, как пришельцы из-за зеркала раздваиваются, проходя через грань.
        Теперь в зале было три Лены и четыре Вали, а в зеркале - ровно столько же нормальных отражений.
        Три Лены наперебой объяснили ситуацию четырем Валям. Те половины не поняли, и одна из них сказала:
        - Надо проверить. - Она вбежала в зеркало, и их там сразу же стало две. Та, которая вбежала, тут же поманила рукой остальных, и три оставшиеся аи тоже вошли в зеркало, а три Лены остались. Впрочем, за зеркалом их было уже шесть - три отраженных и три самостоятельных, а Вали присутствовали там в восьми экземплярах.
        Умножившиеся Вали очень скоро вернулись обратно и довели свою численность до шестнадцати. Лены решили не отставать и тоже совершили поход в Зазеркалье и обратно.
        Это так понравилось девушкам, что они всей гурьбой перекочевали в Зазеркалье еще раз, после чего в зале стало тесновато. Но тут одна из Валь ткнулась в обычное зеркало, которое потемнело и пропустило ее сквозь себя. Тут же она выглянула обратно и сообщила:
        - Эй! Тут выход.
        И толпа начала разбредаться по зеркалам, разбиваясь на небольшие группы. Последними остались в большом зале трое - одна Лена и две Вали. Настоящие или отраженные, сказать затруднительно, ибо все пятьдесят девушек свято верили в собственную подлинность и отраженность остальных. Вали были зеркальными копиями друг друга, и у каждой из них было свое «право» и «лево».
        Они решили проверить свою подлинность по надписям в лифте и прошли к нему через колонный зал.
        Для Лены и оной Вали надписи оказались зеркальными, а для другой Вали - нормальными.
        Объективно это ничего не доказывало, потому что никто не мог сказать, в какой половине девушки находятся - зазеркальной или предзеркальной. У каждой было свое Предзеркалье и Зазеркалье.
        Большинством голосов все-таки решили перебраться в ту половину, где надписи будут нормальными для двоих. Зеркальная Валя согласилась с мнением большинства, а равно и с тем, что для удобства общения именно ей следует сменить имя. Она сама предложила именовать себя Анти, во-первых, потому что похожее сочетание звуков есть в имени Валентина, а во-вторых, потому что это сочетание звуков означает противоположность.
        После очередного раздвоения восстановилось равновесие и усугубилась путаница. В конце концов шестерка разбилась на тройки но уже в другом порядке. Теперь в одну тройку входила посюсторонняя Лена и две посюсторонних Вали, а во вторую соответственно - Лена и Вали потусторонние.
        Тройка, для которой эта сторона была нормальной, отправилась к лифту. Вторая тройка принялась экспериментировать дальше, заранее зная, что удовлетворить всех не удастся. Ибо пройдя в Зазеркалье, которое будет для этой тройки своим, она встретит свое материализованное отражение, для которого эта сторона будет чужой.
        В промежутке между раздвоениями Вали пытались справиться с головокружением, а Лены раздумывали над коллизиями, возникающими из того факта, что отражение не существует в зазеркальной реальности до тех пор, пока оригинал не пройдет сквозь зеркало. Но после этого отражение помнит то же самое, что и оригинал, хотя далее они живут самостоятельной жизнью.
        Простейшую коллизию одна из Лен решила проверить. Она вышла в колонный зал, в ту его часть, которая из зеркального не видна, развязала поясок своего платья и бросила его на пол. Потом она вернулась в зеркальный зал, прошла через зеркало и вместе с возникшим двойником отправилась туда, где бросила поясок. Никакого пояска там не было. Тогда обе Лены прошли через зеркало снова и уже вчетвером вернулись в колонный зал, где преспокойно лежал поясок. Затем все четверо ударились в спор, кому же он должен принадлежать, ибо все четыре Лены доподлинно знали и помнили, как бросали здесь этот предмет - хотя трое из них в то время еще не существовали в реальности.
        Спор этот быстро зашел в тупик, и четыре Лены договорились путешествовать дальше вместе, а поясок сделать переходящим символом.
        А вывод был таков. Предзеркалье и Зазеркалье могут повторять друг друга с идеальной точностью, но лишь до тех пор, пока в Зазеркалье н окажутся люди. Ибо хотя люди в Предзеркалье и Зазеркалье будут одни и те же, жить и действовать они станут по разному, и принцип отражения нарушится.
        А люди в Зазеркалье уже проникли.
        Берег
        Лену притягивал девятый этаж. Но прежде Валя попробовала вернуться на нулевой. Безрезультатно.
        - Теперь точно не выпустят, - уверенно сказала Лена.
        - Почему? - спросила Анти, хотя сама прекрасно знала, почему.
        Что будет? Валя и Анти представили, а Лена тем временем нажала «+9». Лифт взмыл вверх. На девятом был пластик и неоновые лампы в длинном коридоре. По одной стороне через каждые десять метров располагались двери лифтов, а по другой через каждые три метра имелись другие двери. За этими дверьми находились совершенно одинаковые купе с четырьмя полками и столиком. Вместо окна в каждом купе было зеркало. От приближения оно не темнело и ничего сквозь себя не пропускало.
        Зато двери лифтов гостеприимно распахивались, стоило к ним приблизиться. Девушки ради эксперимента несколько раз съездили на первый этаж в заведомо разных лифтах и обнаружили, что лифт один и тот же, то есть ведет он в одну и ту же точку - колонный зал.
        При движении по коридору на девятом этаже чувствовался какой-то неуловимый изгиб, и Лена заподозрила, что этот коридор тоже кольцевой, как и тот, что был на нулевом этаже - так что неизвестно было, сколько нужно идти, чтобы найти выход из этого кольца. Чувствовалось влияние факельного тоннеля на нулевом этаже - тот был построен наподобие перстня: кольцо и зал с барельефом и лифтом вместо камня. Но тут все оказалось иначе. Минут через десять ходьбы на месте очередного лифта девушки увидели эскалатор, ведущий вверх.
        - Туда? - спросила Анти. Это была уже не та Анти, которая изобрела себе такое имя. Это было ее очередное отражение, и было оно не зеркальной, а точной копией Вали. Но различить их было можно без труда - Валины волосы с утра были заплетены в косу а Анти по настоянию Лены их распустила.
        - Туда? - спросила Анти, показывая на эскалатор. - Погоди, сказала Лена и повела подруг дальше. Теперь она шла, считая лифты. Валя и Анти все время удивлялись, почему они совсем не устали, хотя целый день бродили сначала по лесу, а потом по лабиринтам и залам, и почему они совсем не хотят есть, хотя последний раз ели много часов назад - это были бутерброды, вернее, один бутерброд, который съела одна Валя, да и то неизвестно, которая из присутствующих, или вернее, которая из тех нескольких десятков, существующих теперь в Предзеркалье и Зазеркалье. И еще почему-то совсем не хочется спать - а может, уже пора.
        - Время? - спросила Валя. Единственные часы были у Лены. - Полчетвертого, - автоматически сказала она и удивилась. Потом подняла часы к уху и констатировала, - Стоят. Никто не мог с уверенностью сказать, когда они встали. Валя и Анти склонялись к тому, что встали часы, когда открылась дверь в этот мир. Но Лена смутно помнила, что смотрела на часы еще до того, как они встретили таинственный брошенный дом, и уже тогда стрелки подбирались к половине четвертого.
        - А не один ли черт, - вдруг сказала она и завела часы, не переводя стрелок. Часы пошли.
        Из-за подсчета часов Лена сбилась в подсчете лифтов, но не очень сильно. От одного эскалатора до другого насчитывалось что-то около ста лифтов.
        Эскалатор вел куда-то очень далеко, но оказался быстрым. То есть в начале пути его лента ползла даже медленнее, чем в городском метро, но потом свет в конце тоннеля приближался весьма стремительно.
        Эскалатор вынес пассажирок на круглую площадку. Туда же вели еще 99 эскалаторов, а между ними имелись десятиметровые промежутки, в каждом из которых открывалось три прохода.
        Лена мимоходом определила длину нижнего кольца - километров сто, если все эти эскалаторы идут оттуда. А значит, чтобы обойти все это кольцо, понадобилось бы черт знает сколько времени - да и вообще Лена была не уверена, что она и обе Вали смогли бы преодолеть такое расстояние. Даже если бы они не устали и не захотели спать - однообразие этого коридора их бы доконало.
        Впрочем, если бы они все-таки захотели спать, то к их услугам имелись вполне комфортабельные купе - правда, без признаков подушек, матрасов и постельного белья.
        Однако все эскалаторы работали только на подъем, и спуститься теперь обратно на нижнее кольцо ц девушек не было не только желания, но и возможности.
        Из трехсот проходов они выбрали один по принципу «как Бог на душу положит».
        Этот проход очень скоро вывел в просторны светлый зал, где пахло озоном и невидимо струился ультрафиолет. Под ногами вместо пластика оказался тончайший песок, и четыре бассейна манили прохладой чистой как слеза воды. А дальше виднелось открытое море, прорезанное у берега длинным молом. Над морем нависала крыша пляжного зала, а за нею угадывалось небо.
        - Ой, а я без купальника, - пробормотала Валя.
        - Так ведь нет же никого, - рассмеялась Лена и стянула через голову платье. На ней-то как раз было пляжное бикини, но она не задумываясь сбросила и его на песок. Валя и Анти сняли свои платья и трусики и с визгом обрушились в бассейн.
        А Лена побежала к открытому морю и прыгнула в воду с мола. Когда Валя и Анти соскучились по Лене, они вылезли из бассейна и побежали ее искать. Не нашли и испугались. Она вынырнула через десять минут и ошарашила подруг сообщением: - Девчонки, под водой можно плавать сколько хочешь. Хоть совсем не выныривай! - Как это? - не поняли Валя и Анти.
        - Дышать не хочется. - Тут ей пришла в голову мысль: «А вообще дышать хочется?» Она прислушалась к себе, вдохнула и выдохнула, но оценить свое дыхание объективно не смогла и пригляделась к Вале и Анти.
        Та и другая дышали как обычно. Тогда Лена внезапно схватила за руку Валю и стащила ее в воду. Та не успела опомниться, как очутилась на порядочной глубине. При этом она продолжила вскрик, начатый еще в полете, и воздух быстро покинул ее легкие.
        Новый вдох ей не понадобился. Дышать не хотелось. Это было интересно, а более ничего интересного на глубине не было - ни рыб, ни медуз, ни растений, только чистая вода и белое пластиковое дно, разбитое черными линиями на квадраты.
        Тут рядом объявилась Анти, которая бросилась в воду спасать двойника и сама смогла оценить прелесть подводного плавания.
        Все трое поплыли под водой вдоль мола в открытое море и вскоре наткнулись на дюжину ошвартованных водных мотоциклов. Тут же выбрались на поверхность и оседлали три из них - желтый, красный и голубой. На голубом восседала Лена, на желтом - Валя, а на красном - Анти.
        Мотоциклы прорезали ровное зеркало воды и ринулись в открытое море.
        Козырек крыши остался позади. Теперь над головой было синее небо, высокое и ясное, только без солнца.
        И чем дальше мотоциклы уходили от берега, тем больше можно было увидеть одинаковых пляжных отсеков, каждый из которых имел свой мол и свою дюжину водных мотоциклов - даже две дюжины, по обе стороны мола.
        Отсеки эти выстроились в бесконечную цепочку и имели общую крышу. И чем дальше мотоциклы уходили от берега, тем больше ступенчатых ярусов, уходящих назад и вверх, можно было увидеть со стороны моря.
        А потом эта стена, сливающаяся с куполом небосвода, исчезла из виду, затерявшись в воздушной дымке. Водные мотоциклистки не обратили на это никакого внимания. Они выделывали на своих машинах фигуры высшего пилотажа, носились наперегонки и не задумывались о будущем.
        Затеяв гонку наперегонки до берега, они не видели этого берега и не знали, в какой он стороне, но Лена успела привыкнуть к кольцевой структуре здешних мест и уверовала, что берег везде. Так это или нет, выяснить не удалось, но до берега после довольно долгой гонки с постоянной сменой лидера девушки добрались.
        Победила Анти. Ее мотоцикл первым достиг мола. Правда, у этого мола стояли двадцать четыре нетронутых мотоцикла. И у следующего тоже, и у того, что за ним.
        Девушки понеслись вдоль берега, но не нашли в этой стороне места, где они были раньше. И конца этого берега тоже не нашли.
        Помчались в другую сторону, но и там все оказалось нетронутым и девственно чистым.
        Лена заподозрила, что это берег, противоположный тому, откуда они стартовали, а само море похоже на очень широкий канал.
        Мотоциклы снова рванули в открытое море, Лена старалась держать курс прямо, но ручаться за его точность не могла, а компаса у нее не было, и солнца не было тоже. И когда берег появился из-за горизонта, никто не мог поручиться, что это именно тот берег, где остались одежда и часы.
        Хоть тут и не было никого, ходить совсем голыми девушкам не улыбалось.
        Валя подала идею вернуться в эскалаторную и проверить каждый из трехсот проходов - друг повезет.
        - Это на неделю работы, - сказала Лена. - А то и больше. Но скоростное плавание вдоль берега опять ничего не дало. Идея Вали давала единственный шанс. Девушки бросили мотоциклы в море, доплыли до берега и двинулись к выходу из пляжного зала.
        И только тут обнаружили, что выходов этих семь. Лена помнила, вошли они в зал где-то посередине. Посередине - через четвертую с обеих сторон дверь - они и вышли. Ни в какую эскалаторную эта дверь не вела. Она вела к лифту. Этаж был десятый. Если спуститься на девятый, то можно по эскалатору подняться наверх и обыскать все пляжные отсеки, куда ведут проходы из эскалаторной. Время все равно некуда девать, есть не хочется, спать тоже. Лифт спустился на один этаж. Никакого кольца с купе и эскалаторами там не было. Был коридор и бесконечные шеренги велосипедов вдоль его стен. Девушки оседлали велосипеды. Кожа сидений в движении возбуждала. Коридор через десять минут пути раздвоился. Был выбор - разделиться или предпочесть что-нибудь одно. Разделиться не рискнул Поехали влево. Через десять минут коридор снова раздвоился. Велосипеды в неисчислимом количестве по-прежнему стояли у стен.
        У третьей развилки Лена сказала «бесполезно» и повернула обратно. Лифт поднял их на десятый этаж.
        То ли это был не тот лифт, то ли не тот десятый этаж. Посреди бескрайнего моря уходила в небо колонна лифта. Она имела четыре входа, но все они каким-то образом вели в одну ту же кабину, которая, надо думать, поворачивалась за закрытыми дверьми к лесу задом, а к клиентам передом, поскольку вход имела только один - напротив него было зеркало, а слева - пульт управления. И так оно оставалось, в какую бы из внешних дверей ни вошли девушки.
        Валя рискнула даже пожертвовать последним оставшимся у нее предметом - ленточкой из косы. Она оставила ленточку в кабине. Когда вошли в другую дверь, ленточка была на месте.
        Когда Валя нагнулась за ней, возбуждение, вызванное еще поездкой на велосипеде и усугубленное пребыванием в замкнутом пространстве лифта, прорывало ограничители в сознании у Лены.
        Раньше она не замечала за собой склонности к лесбиянству. Но где-то глубоко в подсознании что-то такое, как видно, было - как, впрочем, и у большинства женщин.
        Лена погладила Валю по бедру и добралась до ее сокровенного места, но тут Валя выпрямилась и повернулась к ней лицом. Взгляд у нее был удивленный.
        Лена улыбнулась и попыталась обнять подругу. Валя выскользнула у нее из рук и побежала по одному из мостиков к внешнему кольцу радиусом метров сорок.
        Мостик был железный и громыхал в такт шагам. Горячий металл обжигал подошвы.
        За внешним кольцом открывалось море. Никаких плавсредств у железного острова не было.
        Валя прыгнула в воду внутри кольца. Лена прыгнула за ней, и Валя не стала убегать. Она тоже была возбуждена.
        Остров
        - А куда мы плывем? - спросила Вероника. До этого она долго и безуспешно пыталась отогнать от себя Аркашу, дабы он не мешал ей загорать. Аркаша огрызался односложными фразами типа «я не мумия». Он намекал на то, что раздевшись догола перед посторонними, Вероника не вправе протестовать против скромных проявлений любви.
        У Вероники не было сил для решительных действий, и ей приходилось терпеть оные проявления, которые выражались в форме осторожных поцелуев тела.
        Кир был занят судовождением. Прочие мужчины - то есть Гарри и Полбуханки - страдали временной импотенцией и к красоте обнаженной Вероники оставались равнодушны, не говоря уже о мальчишеской фигуре Амиго.
        Впрочем, бодрость потихоньку возвращалась в их тела и души. По крайней мере вопль «Земля!», который издал Гарри, увидев что-то твердое на горизонте, вызвал вокруг катера некое подобие цунами.
        Это и правда была земля, а именно - коралловый остров и одновременно ответ на вопрос Вероники.
        Что может быть круче отдыха на коралловом острове! Катер ткнулся носом в песок. Женька выбросила на берег свои туфельки и первой покинула катер. На берегу росли кокосовые пальмы, летали бабочки кокосовые орехи валялись на земле. Кир изыскал в бесчисленных карманах своих штанов перочинный нож, взрезал орех и угостил всех кокосовым молоком.
        - Классика, - оценил эту пищу Аркаша.
        - Купаться хочу, - объявила Амиго полезла в воду. Когда она нырнула и не вынырнула, Кир испугался поплыл ее искать. После его взволновался очень и очень, ибо не нашел. Но волнение его потихоньку улетучилось, когда он обнаружил, что может находиться под водой неограниченно долгое время
        Он позвал с собой Женьку. Женька застеснялась, и тогда он стащил ее в воду в платье, утянул на глубину и там раздел догола, а одежду выкинул на берег. То есть ему так показалось. На самом деле до берега долетела только юбка, а блузка и нижнее белье по легкости своей упали в воду и начали тихий дрейф в открытое море.
        Но Женька об этом и не подозревала. Она любовалась красотами кораллового рифа.
        Кир тем временем любовался ее собственной красотой. И любование это не прошло для него бесследно.
        Пришлось оставить плавки на произвол судьбы и отвлечь подружку от созерцания рыб и медуз.
        Можно поручиться, что такого полового акта до них никто не совершал. На протяжении всей любовной игры - между прочим, достаточно долгой, они не показывались на поверхность.
        Во время оргазма Женька любила кричать. Но на этот раз все было сложнее. Для крика в ее легких не было воздуха, и оттого оргазм показался ей особенно восхитительным - был пик блаженства и не было для него выхода, и все блаженство осталось в ней.
        Но как говаривала Женька в минуты откровенности, «из всех видов любви для нас важнейшей является французская» И едва порождающий орган Кира восстановил работоспособность, Женька приступила к делу со свойственным ей умением, не знающим границ.
        Семя обильной волной выплеснулось за пределы кирова организма, и Женька с наслаждением употребила его в пищу - она не раз называла этот продукт жизнедеятельности мужчины своим любимым напитком.
        Очень скоро она почувствовала что-то не то. Что-то непривычное и странное шевелилось у нее во чреве, напоминая о беременности, про которую Женька знала лишь понаслышке. Она стремительно вынырнула на поверхность. Кир вынырнул следом.
        - Что такое? - спросил он.
        - Кажется, я рожаю, - ответила Женька.
        - Ты смеешься или умом рехнулась? - вежливо поинтересовался Кир.
        - Сам смотри, - сказала Женька, показывая, куда именно надо смотреть.
        Кир посмотрел и свистнул.
        - Ой, - произнесла Женька.
        Из той части женского тела, которая в Дао Любви именуется нефритовыми воротами, выплыл новый персонаж. Это была живая фигурка ростом сантиметра в полтора, но с пропорциями взрослой девушки. Движения ее были вполне целеустремленными - она плыла брассом в направлении левой Женькиной груди.
        Грудь эта находилась под водой, равно как и другая. И из обеих грудей вдруг тончайшей струйкой потекла белая жидкость.
        - Ой, - повторила Женька. Она поняла конечную цель путешествия рожденной ею дюймовочки и приблизила к ней свою грудь. Дюймовочка пришвартовалась к соску и поймала ртом бьющую из него струйку молока.
        - Гляди, растет, - сказал вдруг Кир, который до этого молча наблюдал за странной сценой и поддерживал Женьку рукой, чтобы та совершала поменьше движений.
        Дюймовочка прибавляла по миллиметру в секунду, и Кир мгновенно подсчитал в уме, что через полчаса она достигнет человеческого роста. Но новорожденная обманула его ожидания. Через шестнадцать секунд она оторвалась от соска, потому что поток молока иссяк. В другой груди о иссяк еще раньше. Теперь дюймовочка была ростом чуть больше трех сантиметров, и можно было разглядеть, что фигурой она напоминает Женьку, а лицом больше смахивает на Кира и вообще имеет довольно приятную внешность.
        - Езус Мария, - воскликнул Кир. - Рулим к берегу. Женька поплыла к берегу на спине, уложив дюймовочку в ложбинке меж грудей и придерживая ее руками. Сбоку Женьку поддерживал Кир, а ногами они работали оба.
        - Приколитесь, - издали крикнул Кир всем остальным, - Женька дочку родила!
        - Глюк, - сказал Гарри, еще не зная, в чем собственно, дело.
        - А что, хорошее имя, - произнес Полбуханки.
        Лайка сунула взгляд в ладони Женьки, где с комфортом разместилась дюймовочка, только что получившая имя Глюк или в полной форме - Галлюцинация.
        - Ой, - сказала Лайка, и лицо ее стало умильным и сладким, - Какая хорошенькая!
        Галлюцинация что-то ответила, но голос ее был тоньше комариного писка.
        - Откуда, - спросила Лайка.
        - Отсюда, - Кир похлопал Женьку чуть ниже Венерина холма, и Женька тут же устыдилась своей наготы. Рубашку ей пришлось одолжить у Вероники, которой та была ни к чему не нужна.
        На время одевания Женька передоверила дюймовочку Лайке. Галлюцинация, похоже, унаследовала от Женьки стыдливость. Она решила спрятаться от чужих глаз в кармане Лайкиной рубашки, и когда Женька вернулась, дюймовочка оглядывала окрестности, стоя на пачке сигарет и высунув наружу только голову.
        Женька вытащила Глюк из кармана и понесла показывать остальным.
        - А если тебя голую напоказ выставить, - сказала Лайка ей вслед.
        Женька задумалась, прониклась и отдала рубашку Веронике, а сама осталась полуобнаженной.
        Кир тем временем объяснял всем, откуда берутся дети. Лайка с надеждой посмотрела на него, но Кир покачал головой и показал глазами на Женьку. Женька была ревнива. Лайка оглядела окрестности. Гарри был наг и бледен. При виде двух нагих девушек и одной полуобнаженной, а также и никогда не знавшей одежды дюймовочки, его детородный орган оставался вял и неподвижен.
        Полбуханки был в семейных трусах. Лайка заглянула внутрь и сокрушенно покачала головой.
        Оставался Аркаша, который вроде бы задался целью оставить невидимые отпечатки своих губ на каждом квадратном сантиметре тела Вероники. Более никаких действий он не производил. Веронике, судя по выражению ее лица, эти проявления любви были приятны, но лишь чуть-чуть. Они не приводили ее в экстаз и не требовали ответных действий.
        Лайка сбросила с себя рубашку и со словами: «Искусство требует жертв», - опустилась рядом с Аркашей, перевернула его на спину и извлекла на свет его знак отличия. С этим все было в порядке - калибром предмет не выделялся, но службу нес исправно.
        Лайка хотела получить результат как можно быстрее. Миньет она не любила - однако искусство требует жертв. Закончив дело, Лайка пошутила:
        - Циммерман, а где твое обрезание?
        Аркаша был еврей с ног и до мозга костей, но его родители были совершенно нерелигиозны и даже не знали, где находится синагога, и остался их сын без главного признака еврейства. К тому же сам он был тайным поклонником дао, а таковым обрезание и вовсе несвойственно.
        - Ой, - сказала Лайка, не дождавшись ответа и второпях стягивая трусики.
        Она все еще стояла, когда ее дюймовочка выкарабкалась на свет и повисла на волосах, растущих у нефритовых ворот.
        Лайка подхватила ее на ладонь и подняла к груди. Эпопея повторилась в точности. Дюймовочка пила молоко четверть минуты и выросла за это время вдвое. Она оказалась чуть пониже Галлюцинации - точно в такой же пропорции, в какой Лайка была ниже Женьки.
        - Вылитый Аркаша, - заявил Кир, взглянув на подросшую Лайкину дюймовочку.
        - Красивые еврейки с возрастом становятся некрасивыми, - пробормотал Полбуханки с претензией на глубокомыслие и получил от Лайки пощечину левой пяткой.
        - Глюк, - отозвался Гарри. Больше всего появлению новой дюймовочки обрадовалась Галлюцинация. Теперь ей было с кем поговорить Новую дюймовочку назвали Евой и вместе с Галлюцинацией пустили путешествовать по телу Вероники. Лайка подсчитала, что общая длина Веры от пяток до макушки составляет 85 дюймовочкиных метров.
        Но эта идиллия продолжалась недолго. Амиго вдруг вздумала привести Нику в чувство и потащила ее купаться. Дюймовочек засунули в карман к Лайке, которая снова надела трусики и рубашку.
        Освежив Веронику, Амиго вытащила ее на отмель и принялась за эротический массаж.
        Больше всего Амиго любила Вероникины груди - не большие и не маленькие, а в самый раз. Наверное, это потому, что у самой Амиго таких не было. Про нее шутили: «Друг Человека грудей не носит».
        Груди Вероники Амиго ласкала много раз и всегда приходила в восторг, когда набухали и напрягались ее горячие соски. Но на этот раз случилось нечто, чего никогда раньше не было.
        В минуту экстаза сосок Вероники произвел каплю полупрозрачной жидкости. Амиго слизнула ее, и тогда из соска полился целый поток этой жидкости. Она густела и белела на глазах и была она сладкой, жирной, вкусной и возбуждающей.

«Это не молоко», - подумала Амиго, когда поток иссяк.
        - Что это было? - спросила Вероника, облизывая вымазанный в таинственной жидкости палец.
        - Ой, - ответила Амиго и по прошествии очень короткого времени разразилась непечатной тирадой, означающей крайнюю степень удивления.
        Дюймовочка как таковая
        Лена раньше не испытывала склонности к лесбийской любви, но почему-то девушка в платье без пояса выглядит до странности соблазнительно, и это платье ужасно хочется с нее снять.
        Да к тому же есть повод - круглый бассейн с фонтаном посередине.
        Сюда привел лабиринт, который начинался от седьмого малого зеркала справа от входа в Зеркальный зал с зазеркальной стороны. Четыре Лены - Алена, Алька, Эл и Хелен - сняли платья и бикини, спрыгнули в бассейн и бросились к сердцу фонтана. Фонтанов вокруг было много, но этот - самый большой. Девичьи шалости даже в голом виде далеко не всегда приводят к лесбиянству. Но случается, что и приводят. Женское тело - сплошная эрогенная зона, и если долго тормошить его - все равно, мужскими или женскими руками - рано или поздно захочется чего-то большего.
        - Ну что ты делаешь, - шептала Хелен Альке сквозь шум воды, когда та терлась щеками о ее груди.
        - Какой разврат! - восклицала Эл, когда Алена изображала грудного ребенка. - Это же онанизм, любить саму себя.
        Лактоид брызнул почти одновременно, и две дюймовочки явились на свет с промежутком в несколько секунд.
        Каждая из них ровно семнадцать мгновений кушала мамино молоко и по окончании этого процесса имела рост 34 миллиметра.
        Каждая из них была как две капли воды похожа на Лену Васильеву, уменьшенную ровно в пятьдесят раз.
        - Клонинги, - констатировала Алена.
        - Я тоже хочу, - сказала Хелен.
        Через четверть часа дюймовочек стало четыре. Две из них были правосторонними, одна - левосторонней и еще одна вроде бы двусторонней, ибо она с одинаковой энергией жестикулировала обеими руками.
        В остальном трое из них были одинаковы. Четвертую Хелен из научного интереса отстранила от груди раньше срока, чтобы посмотреть, что будет.
        Молоко из белого стало прозрачным, а потом перестало течь и больше не появилось. Через некоторое время кормление начала Эл, и Хелен поднесла свою дюймовочку к ее свободной груди. Молочко оттуда текло, дюймовочка его пила, но не выросла больше ни на миллиметр и осталась на полсантиметра меньше сводных сестер.
        Дюймовочки Элли, Хелли, Алли и Ли очень скоро проявили неподдельный интерес к эротической стороне жизни. Эл, Алена, Алька и Хелен смотрели это кино с восторженными комментариями - в конце концов не каждый день трехсантиметровые девушки занимаются лесбийской любовью у тебя на ладони.
        А картина повторялась с уменьшением в пятьдесят раз - в пространстве, но не во времени. И похоже, у дюймовочек тоже стали рождаться дети. Только их было трудно разглядеть - ведь при рождении они имели рост в три миллиметра, а после кормления вырастали максимум вдвое.
        - Это становится опасным, - сказала Алена. - Интересно, а если внуки родят правнуков, они смогут душить микробов голыми руками? - поинтересовалась Алька. - А здесь есть микробы? - усомнилась Алена. - Микробы есть везде, - ответила Эл - Так не бывает, сказала Хелен. Она имела в виду не микробов, а бесконечное уменьшение дюймовочек. - Здесь все бывает, - заметила Эл, имя в виду вообще все. Лена сама по себе была девушка умная и как раз в этом году в очередной раз собиралась поступать в медицинский институт, так что она кое-что понимала и в химии, и в биологии. Так что Хелен могла с полным основанием сказать, что так не бывает. Не может быть человек ростом с микроба, потому что микроб - существо одноклеточное, а человек при всех своих недостатках - очень даже многоклеточный.
        Но и Эл тоже была права.
        - Смотри. Они ведь разумные, да? - она показала на занятых своими делами дюймовочек на парапете фонтана.
        - Ну, - сказала Хелен.
        - А бывают разумные существа ростом в три сантиметра? У них же на разум никаких клеток не хватит.
        Но Лена сама по себе помимо науки любила также научную фантастику.
        - Может, нейтринные системы? - задумчиво произнесла Алька.
        - Нейтринные системы, - повторила за ней Эл. - «Солярис». Хари.
        Она схватила свое платье и, порывшись в его складках, извлекла на свет божий иголку с ниткой. Этой иголкой она безжалостно пробороздила себе палец. Чего не сделаешь ради научного эксперимента.
        Брызнула кровь из разорванных капилляров. Потекла немного и свернулась, как и положено крови всякого, кто не страдает гемофилией. Эл некоторое время пристально вглядывалась в ранку, а потом сказала:
        - Не получается.
        - Микроскоп бы, - сказала Алька.
        Микроскопа не было. Поэтому Лены принялись наблюдать за жизнью своих дюймовочек невооруженным глазом. Дюймовочки жестами показали мамам, что намерены спрыгнуть в воду, но вряд ли смогут сами выбраться обратно.
        - Поможем, - сказала Алена, и дюймовочки обрадованно замахали руками и попрыгали в воду - похоже, вместе со своими детьми. Выбраться на внешний мраморный парапет они действительно без посторонней помощи не могли. Зато фонтан в виде громадного букета цветов и плодов, предоставлял неограниченные возможности. Его нижняя часть полностью уходила под воду, а по резным стеблям листикам и лепесткам даже дюймовочки могли добраться хоть до самой вершины. К тому же эти листья и букеты могли служить дюймовочкам чем-то вроде навесов и пещер, где можно скрыться и от струй фонтана, и от любых опасностей.
        Дюймовочки опять-таки жестам показали, что хотят здесь остаться и заняться самым откровенным разгулом и развратом, а материнских взглядов стесняются просят своих горячо любимых мам заняться аналогичным делом где-нибудь в другом месте.
        Мамы послушно отошли в сторону и приступили к новым экспериментам.
        Из-за экспериментального характера новых любовных упражнений они долго не могли достигнуть нужного результата, однако в конце концов стихия возбуждения пересилила разум и молочко забило фонтаном.
        Эл вовсе не допустила новорожденную дюймовочек к груди. Та ничуть не обиделась и не испугалась за свое будущее. Молочко немного потекло и перестало, а дюймовочка сохранила рост в семнадцать миллиметров. Эл отмерила этот рост на нитке и завязала два узелка. Она, впрочем, не могла точно знать, что это именно 17 миллиметров, но заподозрила, что это именно так, поскольку ее собственный рост составлял метр семьдесят.
        Теперь Эл ждала, когда Хелен родит свою дюймовочку и выкормит ее до максимума, чтобы точно узнать, насколько та вырастет.
        Во время кормления она считала секунды. Семнадцать секунд прошли, но молоко у Хелен не иссякло. Родник высох лишь на 51-й секунде.
        Лена давно научилась точно отмерять секунды в уме, считая собственный пульс. Эл измерила ниткой дюймовочку Хелен и обнаружила, что та ровно в четыре раза больше ее собственной.
        - Интересно, - сказала она. Эта выросла вдвое больше первых. - Вторая потому что. - ответила на это Хелен и была права. Полуторасантиметровая малышка тут же потянулась к семисантиметровой и принялась о чем-то разговаривать с ней. Слова Хелли Большой можно было расслышать и разобрать. Похоже, они тоже собрались ставить опыт.
        И верно - маленькая принялась ласкать большую и играть с ее грудями, а потом прильнула к ее соску. После этого она, похоже, родила свою дюймовочку и стала ее кормить, но увидеть это потомство невооруженным глазом так и не удалось.
        Вскоре большая принялась ласкать маленькую. Лены сгрудились над ними, созерцая это увлекательное действо.
        Грудь маленькой помещалась в рот большой чуть ли не целиком, и это явно приводило их обеих в неописуемый восторг, который в свою очередь приблизил оргазм.
        Увидеть микродюймовочку Хелли тоже было непросто - она родилась ростом меньше миллиметра. Но потребив 17-секундную порцию молочка, эта дюймовочка выросла вдвое, доросла до полутора миллиметров и стала хорошо видна невооруженным глазом.
        - А ну проверим, - скомандовала Эл и поцеловала в губы Хелен, одновременно касаясь рукой ее гениталий. Это был лучший способ возбудить Хелен, как, впрочем, и Эл, и Лену, как таковую.
        К груди Хелен Эл перешла немного погодя, когда соски ее стали обжигающе горячими и набухшими.
        Элли Третья родилась 17-миллиметровой, как и ее сестры, но молочко пила целых две минуты и увеличилась за это время в восемь раз.
        - Отлично, - сказала Эл, передоверила дюймовочку Хелен и обернулась к Алене.
        Та несколько минут назад кончила выкармливать свою семисантиметровую дюймовочку, и теперь могла послужить оплодотворительницей.
        Следующая дюймовочка кормилась 255 секунд и вытянулась на 27 сантиметров.

«Получится или нет?» - подумала Эл, лизнув живое и вместе с тем какое-то кукольное тельце языком. Дюймовочка зажмурилась от удовольствия.
        Получилось - 27-сантиметровая Элли Четвертая пришла в бурный экстаз от интимного общения с родительницей и подарила ей драгоценные капли оплодотворяющего лактоида.
        Элли Пятая родилась 17-миллиметровой. Рост оплодотворителя явно не влиял на размер потомства. Все дюймовочки при рождении были ровно в сто раз меньше матерей. А на что влиял оплодотворитель, сказать было вообще трудно из-за генетического тождества его с матерью.
        Хотя - от оплодотворителя вроде бы зависело, лево - или правосторонней будет дюймовочка. То есть иногда зависело, а иногда нет.
        Тут у Эл возникла еще одна догадка, и она тотчас же ее проверила. Эл не давала вслух имени Элли Четвертой, и теперь спросила ее:
        - Как тебя зовут? - Эл, - пискнула в ответ дюймовочка, но тут же осеклась и уже менее уверенно добавила, - Алена, Лена. Вот почему они с рождения имеют полноценный разум. Они соединяют в себе половинки разума обоих родителей. А поскольку в данном случае родители идентичны между собой, но имеют разные имена, именно с именами и возникает путаница.
        Эл с трудом дождалась, пока кончит кормиться Элли Пятая. Та доросла до 54 сантиметров и была ростом с новорожденного ребенка, при всех пропорциях и формах двадцатилетней девушки.
        - Тебя как зовут? - спросила у нее Эл. - А как назовешь, - ответила дюймовочка. Захохотали все - и большие, и маленькие, и сама Элли Пятая тоже рассмеялась своим словам. Эл решила довести эксперимент до конца.
        Она родила Элли Шестую, но выкармливать ее не стала, а сразу занялась Элли Седьмой - именно седьмую можно было дорастить до нормального роста и даже более того.
        Но более того Эл до поры до времени делать не решилась. Вернее, ее остановила Алена, сказав:
        - Только не надо гигантов. Это опасно Чтобы выкормить Элли Седьмую до нормального человеческого роста, понадобилось чуть больше двадцати восьми минут. Эл даже утомилась и вздохнула с облегчением, когда, сравнив ладонь дочери со своей, обнаружила, что они одинаковы.
        - Ну хватит, хватит, - Эл отстранила Элли от своей груди и поцеловала ее в губы.
        - Мама! - сказала Элли и обняла родившую ее. Теперь Лен нормального роста стало пять. Дюймовочки в это время плодились и размножались вовсю, и Алька подала идею, что отсюда лучше поскорее уйти, а то придется наступать на собственное потомство.
        Ушли они впятером. Четверо были в платьях, а пятой пришлось довольствоваться переходящим поясом. Уходя, Эл вспомнила о своем порезанном пальце. Оказалось, что он зажил, не оставив ни малейшего следа пореза. Зажил всего за пару часов.
        Матрешка
        Под синим небом среди синего моря на железном острове с лифтом посередине Лена создавала матрешку из дюймовочек. Валя и Анти проявляли абсолютную покорность, когда Лена раз за разом получала от них необходимый генетически материал. Они изнемогали от любви.
        Секрет роста Лена узнала случайно, когда после первой дюймовочки, рожденной от Вали, родила еще одну - от Анти. А узнав этот секрет, она с размахом пустила его в дело. Готовые дюймовочки разного калибра чинно сидели на внешнем кольце и беседовали друг с другом. Было их уже восемь штук. Восьмую пришлось выкармливать почти час, и она вымахала до 432 сантиметров. Для дюймовочки это было, пожалуй, многовато, но слово не воробей.
        Выкармливать следующих Лена уже не могла, а увидеть их хотела, и потому поручила процесс Дюймовочке Восьмой и Седьмой соответственно. Седьмая (216 сантиметров) оплодотворяла, а Восьмая рождала и выкармливала. Ей пришлось сделать семь черновых фигур, которые тоже были живыми, красивыми, разумными и любвеобильными и тут же подружились с соразмерными себе дочерьми Лены.
        Все они были похожи одновременно на Лену с Валей и имели сдвоенный разум. При этом все они были разными, как бывают разными родные сестры. Впрочем, к родным теперь добавились еще и двоюродные.
        Родные и двоюродные сестры принялись знакомиться, беседовать и любить друг друга, и стройность матрешки сразу нарушилась. Впрочем, Лена уже не думала о матрешке. У нее созрел новый план - вырастить фигуру, для которой это море будет даже не по колено, а еще мельче, и с ее помощью добраться до берега.
        Валю и Анти эти действия привели в окончательный транс, но Лена уверенно руководила великаншами, и те старательно порождали и выкармливали гигантов. Но для этого приходилось сначала рождать по несколько разнокалиберных побочных экземпляров. Их, как правило, не выкармливали, чтобы не слишком загромождать железный остров, на котором и так уже стало тесновато.
        Для гигантов сам остров был маловат, и им приходилось тусоваться в открытом море. Впрочем, большой проблемы в этом не было
        - ведь великанши (как и дюймовочки, и прародительницы тех и других) не испытывали потребности в воздухе, еде и сне.
        Потребность в сне стали вдруг испытывать Валя и Анти, но не от усталости, а потому что после появления на свет 65-метровой красавицы им очень захотелось закрыть глаза.
        Девушка ростом 550 метров смогла встать на дно, подняв голову над водой. Голова эта имела в высоту метров 80. По идее ее дыхание должно было создавать некое подобие бури для существ размером с Лену, но ничего подобного не происходило, хотя голова делала вдохи и выдохи.
        Обратив на это внимание, Лена мимоходом провела эксперимент. Она дохнула на какую-то полусантиметровую дюймовочку, оказавшуюся поблизости. По идее это должно было сдуть малютку с насиженного места, но на самом деле не колыхнулись даже волосы на ее голове. Тогда Лена дунула посильнее. Это дуновение должно было показаться малютке ураганом, но оказалось лишь ветерком, слегка растрепавшим пряди волос.
        Именно такой полусантиметровой малюткой должна была казаться сама Лена пятисотметровой великанше, стоявшей на дне моря по шею в воде. Но Лена была ее первопредком, и сознание великанши было наполовину, а то и больше сознанием Лены, ибо цепочка промежуточных родителей состояла из экземпляров, которые жили самостоятельно слишком мало, чтобы внести в это сознание что-то свое. А потому великанша слушалась Лену беспрекословно.
        Общались они так. На плече у великанши сидела 69-метровая девушка, а у этой соответственно - девушка в 864 сантиметра ростом. А уже с нею напрямую общалась Лена.
        Рядом плавала великанша в 276 метров длиной, и полукилометровая по команде Лены занялась любовью с нею и вскоре породила первую пятиметровую дочь. Кормить ее великанша не стала. Ей пришлось подождать, пока 276-метровая восстановит форму, и лесбийский акт, потрясающий своей грандиозностью, повторился.
        Только седьмую новорожденную великанша стала кормить и выкормила до своего роста, после чего стала любить уже ее.
        Восьмая достигла роста 1106 метров, а девятая - 2212. Дальше действовала уже она.
        Когда Валя и Анти проснулись, они обнаружили рядом с железным островом какую-то обширную сушу, уходящую к горизонту и к небу.
        Но это была не суша. Это был их отдаленный потомок - девушка ростом 71 километр.
        Дальше расти было некуда. Небо оказалось твердым и располагалось в ста километрах от поверхности океана.
        Зато море для этой великанши было пленкой воды толщиной не больше сантиметра.
        То, что спросонья показалось Вале и Анти сушей, на самом деле было десятикилометровой ступней.
        А дальше было просто. Семнадцатиметровая девушка посадила Лену, Валю и Анти к себе на голову, где они прочно привязались волосами. То же самое сделала
17-метровая, когда оказалась на голове 270-метровой. Эту взяла на себя
5-километровая, а ее заплела в свою прическу семидесятикилометровая. И путешествие началось.
        Закончилось оно через сорок минут. Пройдя сто тысяч километров, великанша достигла большой суши, наступив по дороге на несколько участков суши малой, которых пассажиры великанши не заметили с умопомрачительной высоты.
        Большая суша представляла собой стену до самого неба, проколотую множеством разномерных арок. Самые большие шли от пола. Самые маленькие - в 1 сантиметр высотой - располагались у небосвода. Перед арками проходили галереи, которые соединялись лестницами.
        В самую большую арку могла пройти даже 70-километровая великанша. Но прежде чем пройти туда, она сняла с головы пятикилометровую, а та - 270-метровую и так далее. Разнокалиберных девушек общими усилиями рассортировали по росту и приземлили на нужных галереях.
        Только после этого 70-километровая вошла в свою арку и через пару минут вышла к лифту. Его кабина имела габариты 70 на 70 на 150 километров, а один его этаж составлял 40 тысяч обычных.
        В это время Валя и Анти вдвоем ласкали Лену на своей галерее. Через час две новорожденные трехсантиметровые дюймовочки отправились в долгий путь наверх. Они шли по лестнице, рассчитанной на их рост - по нескольку лестниц разного калибра вели вверх и вниз параллельно друг другу, и чем ниже, тем больше становилось этих лестниц и тем крупнее становился масштаб.
        А Лена, Валя и Анти через арку вошли в тоннель. Он вел к лифту. На индикаторе значился 10-й этаж. - Странно, - сказала Лена.

*
        В это время шедшая совсем в другую сторону 35-километровая великанша обнаружила на своем пути большой коралловый архипелаг. Даже для нее этот архипелаг казался достаточно большим, ибо не через каждый остров она могла перешагнуть, а было их великое множество.
        Великанша прошла вдоль архипелага, стараясь не наступать на острова.
        Она не могла увидеть людей нормального роста на одном из островов. Но те увидели ее отлично и в диком испуге умчались на катере к берегу, не сумев собрать всех своих дюймовочек и взяв на катер только тех, что были поблизости.
        До берега от этого острова, крайнего в архипелаге, было всего триста километров. Великанша давно уже не обращала внимания на острова - она видела берег и шла к нему.
        Но берег был явно неподходящим для нее, и она повернула обратно - тем более, что вдалеке раздался зов 70-километровой, созывавшей больших и малых к открытой ею стене. Она брела по океану и кричала, и большие и малые слышали этот зов, и как ни странно, даже самых маленьких ее голос не оглушал.
        Через три часа тусовочный катер ворвался в тоннель и углубился в лабиринт.
        Одна из ветвей лабиринта уткнулась в дверь лифта. Тусовка в темпе загрузилась туда.
        На индикаторе горел девятый этаж. Кир нажал первый. Лена в другом лифте нажала минус первый. Так две группы попавших в ловушку не встретились в первый раз.
        Умклайдет ремесленный
        Силы окончательно покинули Артура Дунаева и он уснул в круге света.
        Проснувшись, он обнаружил, что находится уже не в круге, а в бесконечном световом луче. Айбиго спала рядом. Больше никого поблизости не было.
        С удивлением Артур понял, что стал отлично видеть без очков - а ведь с очками он не расставался с раннего детства.
        Одевшись, Артур все же положил очки в нагрудный карман. Туда же он сунул и умклайдет «Женщина», попутно опять сотворив рой фантомов и девушку, которую он так и не увидел - она возникла в темноте и в темноте осталась.
        А Артур поднял Айбиго, полуобнял ее и пошел вместе с ней вдоль светового луча.
        Луч привел к двери, а дверь вела в большой, светлый и совершенно пустой зал. Только в центре зала имел место столик, а на нем палочка и лист бумаги.
        Палочка была похожа на умклайдет «Женщина», только вместо женской фигурки на конце его были вырезаны четыре шарика.
        Текст на бумаге гласил:
«УМКЛАЙДЕТ РЕМЕСЛЕННЫЙ
        Предназначен для сотворения простых и несложных составных предметов обихода. Чрезвычайно прост в обращении и не требует специальных навыков.
        Для сотворения предмета, название которого само по себе дает полное представление о нем, достаточно назвать этот предмет и взмахом умклайдета указать точку, в которой он должен появиться.
        Если название не дает точного и однозначного представления о форме и функциях предмета, то этот предмет следует описать вслух или мысленно, либо четко представить себе, после чего совершить вышеописанный взмах умклайдетом.
        Ремесленный умклайдет непригоден для сотворения живых существ, пищевых продуктов, самодвижущихся механизмов и электроприборов. Книги могут быть созданы с помощью данного умклайдета только в том случае, если их текст дословно известен создателю.
        Обычной продукцией ремесленного умклайдета является одежда, мебель, посуда и предметы личного обихода.
        Успехов вам!»
        Артур дочитал текст до конца и очень осторожно взял в руки ремесленный умклайдет. К счастью, эта палочка никаких побочных эффектов не произвела.
        - Стул! - скомандовал Артур и направил умклайдет на пространство перед столиком.
        Тут же на этом месте возник обыкновенный конторский стул. - Кресло. Мягкое, удобное и красивое, - потребовал Артур. В кресло он усадил Айбиго, а сам сел на стул и стал мысленно описывать будущее одеяние девушки - юбку из нитей, привязанных к поясу.
        Эту юбку он взмахом умклайдета бросил подруге на колени. Она тотчас же надела ее. Разноцветные нити закрыли ее ноги до щиколоток, но при каждом движении они разлетались и обнажали то бедро, то точеные икры, то всю ногу сверху донизу. Из-за этого Айбиго теперь выглядела даже более соблазнительно, чем тогда, когда была совсем нагой - ведь известно, что полуобнажение куда более пикантно, чем голая нагота.
        Артур просто не мог не залюбоваться ею. А залюбовавшись, просто не мог ее не поцеловать. А поцеловав, конечно же, не мог не обнять. А уж после этого ему не оставалось ничего, кроме как сбросить к чертовой матери с нее юбку и снова надолго погрузиться в любовь. Для этого он мимоходом сотворил кровать -
«большую, мягкую и сексодромную», но этот акт опять-таки сопровождался ошибкой, ибо творя кровать, Артур одновременно целовал Айбиго, а потому запутался в умклайдетах и несколько секунд махал не тем, каким нужно, удивляясь, почему вместо столь необходимого сексодрома возникают толпы девушек, тут же за малым исключением исчезающих неизвестно куда. Наконец Артур разобрался в проблеме и кровать все-таки появилась. Падая на нее вместе с Айбиго, Артур не обратил внимания на девушку, появившуюся в зале в результате путаницы с волшебными палочками. Высокая и тонкая, с волосами ниже пояса, она неподвижно стояла в затемненном углу зала и горящими глазами смотрела на любовную игру. Светлые волосы ее были переброшены на грудь и скрывали все то, на что так любят смотреть мужчины.
        Когда Артур и Айбиго в изнеможении оторвались друг от друга, девушка в углу сделала несколько шагов назад и исчезла из зала.
        Артур и Айбиго ушли немного погодя. Сначала Артур подумывал, не сделать ли этот зал своим постоянным пристанищем, но у зала оказалось слишком много входов и выходов и за каждым из них были нехоженые коридоры и неизведанные места, а это как раз то, что манило Артура больше всего на свете.
        Труднее всего оказалось выбрать, в какую сторону идти. Но Артур нашел выход из положения. Он сотворил черную повязку и завязал ею глаза Айбиго, потом покружил ее на месте и приказал идти вперед. Ноги принесли незрячую девушку к одному из выходов, и путь был определен.
        Артур не стал снимать повязку с глаз Айбиго. Ему нравилось вести ее, слепую и беспомощную, по бесконечной анфиладе пустых комнат и залов и иногда обращаться к ней за советом - в какую сторону идти дальше.
        Едва Артур и Айбиго покинули зал через выбранный вслепую выход, в нем снова появилась длинноволосая красавица. Она легко перебежала через зал и последовала за ушедшими.
        Ей не нужно было видеть преследуемых. Достаточно было одного слуха. Артур был в сандалиях, и их подошвы отчетливо постукивали по паркету, в то время как все сотворенные им девушки были босы, и их шаги производили едва слышный шорох.
        Шаги самой преследовательницы не производили даже шороха.
        Фея
        Если умклайдетом «Женщина» провести в воздухе замкнутый круг, то этот круг начинает светиться, а сам умклайдет перестает действовать за пределами круга. Теперь им можно махать, сколько вздумается - ничего не произойдет, пока кончик умклайдета не войдет внутрь очерченного кольца. А когда войдет - появится женщина. Если умклайдет пройдет точно через середину круга - появится та самая женщина, на создание которой он запрограммирован. Если промах - появится другая женщина, более или менее похожая на нее.
        Если же круга не сделать, то каждый взмах умклайдета будет порождать фантомов, причем от начала взмаха к концу они будут становиться все менее призрачными и более реальными. В конце взмаха на свет появляется полностью материальная девушка, совсем непохожая на ту, что описана в программе.
        Но так бывает не всегда. Чем длиннее взмах, тем больше появляется фантомов и тем больше субстанции реальности тратится на них. В результате на полностью материальную девушку этой субстанции может и не хватить.
        И тогда появляется фея. Воздушный фантом не может производить звуков. Он не пахнет, его нельзя осязать. Сквозь него можно пройти. Его даже не всегда можно увидеть.
        Воздушный фантом не оставляет следов, он не отражается в зеркале и не отображается на фотопленке. Только глаз в минуту наибольшего сгущения фантома может заметить его.
        Но зато воздушный фантом может мгновенно перемещаться на любые расстояния и преодолевать любые препятствия, появляться и исчезать по собственному усмотрению и менять свой вид и размеры, как ему вздумается.
        Чем реальнее фантом, тем более доступен он органам чувств и тем менее он мобилен и способен к трансформациям метаморфозам.
        Но любой, даже самый плотный фантом остается фантомом. Даже если его можно пощупать - его нельзя схватить. Рука, пусть с трудом, но пройдет сквозь тело фантома.
        И сам фантом тоже не в состоянии взять в руки или надеть на себя что-либо материальное. Он не может сесть на стул и лечь на кровать, он не может даже идти по полу, ибо рискует просочиться сквозь него.
        Спасает фантомов только то, что они умеют контролировать свое положение в пространстве. Это позволяет им сидеть и лежать на воображаемой плоскости и идти по ней, не вступая в контакт с материей.
        Фея - тоже фантом, но она стоит на грани реальности, и она может перейти через эту грань.
        Фея - это сотый фантом из ста. Фея должна держать в руках умклайдет. Она должна родить ребенка от материального мужчины. Но чтобы обрести такую возможность, она должна прикоснуться к каждому из девяноста девяти фантомов, созданных тем же взмахом умклайдета, что и она.
        И она не должна терять из поля зрения своего создателя, ибо только у него она может взять бывший в работе умклайдет, который необходим фее, чтобы родить волшебника.
        Волшебники рождаются от поцелуя. Волшебники рождаются маленькими, как дюймовочки. Матери дают им маленькие умклайдеты, которые могут порождать маленьких фей, а те - рождать новых волшебников.
        А где-то есть ключи, которые позволяют маленькому волшебнику стать большим волшебником.
        А где-то еще есть ключи, которые позволяют большому Волшебнику стать Великим Волшебником.
        И есть пути и двери, которые выпустят Великого Волшебника из одной бесконечности в другую.
        И тогда Великий Волшебник откроет семь новых ловушек, и новый Лабиринт наполнится людьми, магами, феями, фантомами и волшебниками.
        Кто знает, зачем?
        Бегство
        - Пипл, что это было? - глухим шепотом спросила Лайка примерно через шесть часов после того, когда это было.
        - Глюк, - сказал Гарри.
        - Вот именно, - сказал Полбуханки.
        Женька захохотала. Ее рассмешило построение этого двойного ответа, где слова Полбуханки можно было отнести как к вопросу Альки, так и к неизменному ответу Гарри на все вопросы.
        Все, однако, решили, что это истерика, и бросились приводить Женьку в чувство. Тем более, что это и правда была истерика.
        - Так, конкретно, - произнес Кир, не дожидаясь окончания этого процесса, - Аркаша, что ты вдел?
        До этого они в течение шести часов обсуждали, кто что видел, но никто из этого обсуждения ни слова не запомнил.
        Только теперь все успокоились - кроме Женьки, у которой была истерика.
        - Женщину, - ответил Аркадий на вопрос Кира.
        - Размеры?
        - У мня глазомер плохой.
        - Плевать мне на твой глазомер. Ногу ты видел?
        - Кир, она была в километре от нас.
        - А говоришь, глазомер плохой.
        - Ты сам все видел.
        - А если глюк?
        - Тогда у всех глюк.
        - Ладно, пойдем с другой стороны. Друг человека!
        Амиго обернулась.
        - Ты шаталась по всему острову. Оцени размеры.
        - Острова? Километра четыре.
        - Так, она его перешагнула. Круто.
        - Круто, - согласилась Амиго.
        - А толку? - спросил Полбуханки.
        - Никакого, - сказал Кир и надолго задумался.
        Потом он сказал:
        - А все-таки по ноге можно определить рост.
        - Как? - спросила Лайка.
        - Посмотри на свою ногу.
        - Лайка уставилась на свою босую ногу, словно надеясь увидеть в ней разгадку тайны.
        - На какую глубину тебе надо зайти, чтобы пальцы накрыло водой?
        - Сантиметра два, - предположила Лайка.
        - Черта с два! Сантиметра хватит.
        - И?
        - Все ее пальцы торчали из воды почти целиком. Я точно помню.
        Даже мизинец.
        - Ну?
        - Гну. Большая антилопа. Живет в Африке. Для нее на этом месте было максимум полсантиметра глубины. А скорее - миллиметра три.
        - А какая там глубина?
        - От десяти до ста. Больше рядом с островами не бывает.
        - Здесь все бывает, - произнесла Вероника.
        - Один черт. От чего-то танцевать надо.
        - А зачем?
        - Хочется мне! Короче, если взять пятьдесят метров за три миллиметра, то получится, что ростом она пятьсот раз по пятьдесят метров.
        - Почему? - спросила Лайка.
        - Потому что ты ростом пятьсот раз по три миллиметра. Или чуть больше.
        - Двадцать пять километров, - сказал Полбуханки.
        - Глюк, - сказал Гарри. - И никогда больше не пейте «Рояль» с пивом по утрам. От этого бывает белая горячка. А крэк вообще не советую. От него бывают глюки.
        - А если десять метров глубины? - спросила Лайка.
        - Тогда бы она не перешагнула через остров.
        - А откуда она взялась? - задала, наконец, Вероника мучивший всех вопрос.
        - Родилась и выросла, - сказал Полбуханки.
        Кир молча достал из Лайкиного нагрудного кармана ее семисантиметровую вторую дочь и показал всем. Потом сказал:
        - Если бы до нас раньше дошло, мы бы сами таких наделали.
        - Только не это! - воскликнула Женька.
        Самыми большими на острове были Адама и Ева - дочери Амиго от Вероники, ушедшие в лес незадолго до прихода великанши. Ева была ростом в 13 сантиметров, Адама чуть выше - но Амиго намеренно не стала ее перекармливать.
        Удивительно, до чего велика оказалась материнская страсть в лесбиянке с мальчишеской фигурой и прозвищем, смахивающим на средний род.
        Впрочем, и отцовством она не пренебрегала. Вторую свою дочь Лайка родила именно от нее.
        Лайка единственная сохранила обеих своих дочерей. Амиго растеряла всех рожденных ею, ибо материнская страсть не сочеталась в ней с материнской любовью и ревностью, и она с легкостью отпускала свое потомство в свободную жизнь.
        Амиго родила двух дочерей сама и подарила двух соответственно Лайке и Веронике. Из них в тусовке осталась только Лайкина дюймовочка. Дочь Вероники утащили на прогулку ее сводные сестры - первые отпрыски Амиго, и с этой прогулки она к маме не вернулась.
        Самой многодетной оказалась Женька. Во-первых, она обожала французскую любовь, а во-вторых, она во что бы то ни стало хотела родить мальчика. Ему даже придумали имя Дюймович, однако случился облом.
        Если бы Женька не стремилась родить мальчика, то принцип роста дюймовочек был бы обнаружен гораздо раньше. Ведь к тому времени, когда у Амиго родилась вторая дочь, у Женьки их было уже пять. Но Женька ни одну из них не кормила, поскольку еще на пример второй убедилась, что от бескормицы с дюймовочками ничего плохого не делается.
        К тому же эти дети появились на свет далеко друг от друга, ибо как раз в это время Амиго с Вероникой совершали свадебное путешествие вокруг острова в одну сторону, а Женька с Киром - в другую. Они встретились вновь лишь за час до появления великанши.
        Восьмую дочь Женька решила выкормить, ибо отчаялась родить сына. Но едва дюймовочка прильнула к соску, Женька услышала монотонный голос Гарри:
        - Когда в следующий раз будете пить, думайте о последствиях.
        Женька обернулась к нему, чтобы узнать, к чему эта фраза относится, и увидела расширенные до крайних пределов глаза Полбуханки.
        - Ни хрена себе, - сказал он, глядя на горизонт.
        Все проследили за его взглядом и увидели на горизонте фигуру женщины, возвышающуюся над морем.
        Она могла бы показаться обыкновенной женщиной, идущей по морю, яко посуху. Так выглядит человек с расстояния в сотню метров. Несуразность же заключалась в том, что как раз в той стороне, где объявилась женщина, отчетливо виднелся остров с вулканом посередине, и расстояние до него было заведомо больше ста метров. Женщина находилась позади этого острова, и вулкан не закрывал даже ступни ее ног.
        Чтобы пройти сто метров, человеку надо полторы минуты.
        И этой женщине понадобилось полторы минуты, чтобы дойти до обитаемого острова.
        Лучше бы она этого не делала.
        Когда нога женщины обрушилась в воду в километре от острова, она подняла цунами, но волна почему-то перелетела через остров, не задев людей.
        - Сваливаем, - скомандовал Кир.
        Безумием было выходить в открытое море, когда по нему бродят такие фигуры. Но еще безумнее ждать, пока на тебя наступят.
        Кир наглядно видел, как великанша ткнулась головой в небосвод, опустилась на корточки и заглянула куда-то вниз.
        Его ум в это время работал особенно остро. В открытом море он вряд ли определил бы верный курс, но по этим манипуляциям великанши угадал, что берег именно там.
        Правда, потом великанша ушла в другую сторону, а над головой раздался громовой голос. Но по наитию Кир гнал катер в нужную сторону.
        Когда смотрели за манипуляциями великанши, показалось, что берег близко.
        Но ведь когда плыли сюда - плыли долго.
        Когда плыли обратно, плыли столько же, но показалось - в сто раз быстрее.
        Ведь в первый раз плыли просто так - лишь бы плыть А во второй раз спасались бегством.
        И на часы не глядели, глядели на горизонт - не гонятся ли великаны.
        А теперь, сидя на первом этаже рядом с лифтом, прислушивались, не ходит ли кто по потолку.
        Сидели уже больше часа - восемь больших и три маленьких - две Алькиных дюймовочки и последняя Женькина, которую Женька отняла от груди и спрятала в карман, едва началась паника.
        - Если бы до нас раньше дошло, мы бы сами таких наделали, сказал Кир.
        - Только не это! - воскликнула Женька, у которой совсем недавно прекратилась истерика.
        - Могли бы, но не наделали, - сказала Вероника.
        - Значит, тут есть еще кто-то, - протянула Лайка.
        - А что кричали? - спросил вдруг Кир.
        - Кто? - не поняла Лайка.
        - Ну, голос с неба.
        - Эй, идите сюда все, тащите маленьких, тут выход, - монотонно продекламировал Полбуханки.
        - И у тебя тоже глюк, - заботливо сказал Гарри, погладил друга по голове и уточнил, - Слуховой.
        - По-русски кричали? - спросил Кир.
        - Я похож на полиглота?
        - Чего нет, того нет, но чего не бывает на белом свете, - Кир задумался. - Маленьких, говоришь. Если бы найти этих маленьких, можно бы было побазарить конкретно.
        - Я туда не вернусь, - заявила Женька. - Я домой хочу.
        - Все хотят, - сказал Кир.
        - Я не хочу, - сказал Полбуханки.
        - Надо покончить с вредными привычками, - сказал Гарри.
        - Надо, - согласился Кир. - Надо найти выход.
        - Выход на десятом, - сказала Лайка.
        - Там лабиринт, - ответил Кир.
        - И монстры, - добавила Женька, содрогнувшись.
        - Пипл! - сказал Кир, - Если память мне не отшибло, нас занесло сюда с чердака, так?
        - Так
        - С чердака двенадцатиэтажного дома.
        - Ну.
        - Мы спустились по лестнице.
        - Ну.
        - Потом в лифте горел десятый этаж. То есть с двенадцатого этажа мы спустились на десятый.
        - И?
        - Сейчас мы на первом. И где-то тут должен быть выход на уровне первого этажа.
        - Логично.
        - Пошли искать.
        - Я боюсь, - сказала Женька.
        - Не бойся, я с тобой, - процитировал Кир и поставил подругу на ноги.
        Амиго в это время впала в раздумье. Когда ее потащили искать выход, она родила мысль:
        - Дети не должны обижать своих родителей.
        - И у тебя тоже шиза, - сочувственно сказал Гарри и погладил ее по голове. - Но ничего. Тебя вылечат.
        - Если я рожу монстра, - продолжала Амиго, - он не будет обижать меня и моих друзей. Наоборот, он будет нас защищать.
        - Она, - уточнил Полбуханки.
        - А кстати, почему рождаются только девочки? - поинтересовалась Лайка.
        - Потому что потребность в мужчинах отпала, - заявила Вероника и обняла Амиго за плечи.
        - Молчи, женщина! - сказал Полбуханки.
        - Сам дурак, - ответила на это Амиго.
        - А правда, почему? - задал риторический вопрос Кир В голове его возникло несколько версий. Верной среди них не было.
        Подземелье
        - Нет, а все-таки если родить монстра…
        - Монстр не пролезет в эту дверь, - сказал Кир.
        Дверь была высотой от силы метра полтора. Такие двери обычно ведут в подземелья с кладами.
        Идти все равно было больше некуда. Эта дверь украшала собой тупик.
        - Я боюсь, - сказала Женька, когда дверь усилиями Кира и Полбуханки со скрипом отворилась.
        Кир молча протиснулся в проем.
        - Темно, - сказал он.
        - Темно, - с большим опозданием согласилось эхо.
        Тут же в проеме появился источник света. Лучше бы он этого не делал. Обнаженная девушка, висящая в воздухе и горящая рубиновым огнем - не лучший осветительный прибор для людей, совсем недавно убежавших от монстров. Даже если эта девушка приветливо улыбается и зовет за собой.
        Женька завизжала и кинулась бежать. Пока Кир ее ловил, а Лайка пыталась последовать ее примеру, остальные вели себя более спокойно.
        Гарри глубокомысленно созерцал видение, по собачьи склоняя голову то в одну, то в другую сторону. Эти телодвижения он сопровождал словами:
        - Да. Все симптомы налицо. Бэлый, сафсэм бэлый и очэн гарячий. - Последнюю фразу он произнес с сильным кавказским акцентом.
        Полбуханки раздумывал, кусается оно или нет, а Амиго бросила в уме жребий и вышло, что не кусается. Тогда она вошла в проем и попыталась к этому притронуться.
        Оно и вправду не кусалась, и Амиго даже усомнилась, существует ли оно вообще.
        - Оно не опасное, - крикнула она и чуть не сверзилась с крутой лестницы, ведущей вниз.
        Лестница была железная и напоминала корабельный трап. Ее холодные ребристые ступеньки не вызвали восторга у девушек, которые теперь все были босиком. Женька бежала с острова быстрее всех и про свои роскошные туфельки вспомнила только теперь.
        - А может, вернуться, - с сомнением сказала Лайка. - Поднимемся на другой этаж…
        - Ждите здесь, - скомандовал Кир.
        - Н уходи, - со слезой в голосе попросила Женька.
        - А где Друг Человека? - спросила вдруг Вероника. И не дожидаясь ответа закричала, - Амиго!
        - Пипл, а тут сокровища, - раздался голос Амиго откуда-то снизу. - И еще кое-что для настоящих мужчин.
        Кир скатился вниз по лестнице.
        - Знакомься, это Кир, - услышал он голос Амиго.
        Сначала Кир удивился, но потом разглядел в полутьме миловидную пышную блондинку, задрапированную в темный плащ. Рядом мерцали фантомы.
        - А это Сандра, - сообщила Амиго Киру. - А это все ее сестры.
        Фантомы поклонились, а рубиновая помахала сверху рукой.
        - Сандре нужен хозяин, - сказала Амиго. - Обязательно мужчина. Она боится своего создателя, а других мужчин тут нет. Ее создателя зовут Артур, а она - плод ошибки.
        - Чьей? - спросил Кир.
        - Чьей? - спросила Амиго у Сандры.
        - Все равно я виновата, - не отвечая по существу, тихо промолвила блондинка.
        - Все мы - плод чьих-то ошибок, - философски заметил Кир.
        - Она прячется от создателя, чтобы тот ее не уничтожил. У него есть волшебная палочка, которая может создавать женщин из воздуха и разлагать их обратно.
        Сверху спустился Гарри. Он оцени Сандру взглядом. Та съежилась и приготовилась бежать.
        - Чего это она? - спросил Гарри.
        - Ей нужен парень, - сказал Кир, - чтобы защищать ее от таких как ты.
        Гарри еще раз посмотрел на Сандру, если бы не одобряющий шепот Амиго, та вне всякого сомнения убежала бы без оглядки от этого страшного человека.
        - Парень, говоришь, - Гарри поднял голову и зычно прокричал. - Аркадий! Требуется твое присутствие. И остальные тоже спускайтесь. Тут только мирные глюки.
        Последнее замечание фантомы приняли на свой счет и начали оживленно жестикулировать и тихо - но хором, вразнобой и только те, которые могли издавать звуки - стали подтверждать эту точку зрения.
        Амиго в это время продолжала свою речь:
        - Она спустилась сюда по другой лестнице Она была голая и очень стеснялась. А там дальше есть сундуки с одеждой. А в этих сундуках золото и камни.
        - Объясни мне одно, - прерал ее Кир, - Когда ты успела все это узнать?! При мне она сказала не больше трех слов.
        Вопрос был риторический.
        Взглянув на полуобнаженную Веронику, только что прихромавшую сверху, Амиго повторила еще раз:
        - Там дальше есть гардероб. А тут золото.
        Она достала з кармана горст монет показала всем.
        Полбуханки попробовал металл на зуб и попытался прочесть надписи на монетах.
        - Даблъю, - констатировал он.
        Надпись состояла из одной буквы «W» или скорее, из двух перекрещивающихся букв
«V».
        - Воланд, - сказала Вероника.
        - Необязательно, - сказал Кир.
        На обратной стороне монеты был изображен трезубец.
        Народ принялся рыться в сундуках и извлекать оттуда монеты, жемчуг, самоцветы и бриллианты без оправы. Только Аркаша набрел на сундук с ювелирными украшениями и добыл оттуда золотой перстень с темно-красным камнем.
        Этот перстень он надел на руку Сандры и поцеловал ее в губы. Тотчас же фантомы окружили их плотной стеной, и Сандра позволила снять с себя плащ.
        Даже в тусклом свете, исходящем от фантомов, было видно, как Сандра покраснела. Она потянулась к уху Аркаши и что-то шепнула ему.
        Аркадий кивнул и шепнул что-то в ответ. Сандра явно обрадовалась и опустилась на колени, чтобы совершить акт французской любви.
        Через некоторое время фантомы расступились, и все услышали голос Аркадия:
        - Кто там волновался насчет мальчиков? Смотрите сюда!
        И он протянул на ладони новорожденного дюймовича размером чуть больше трех сантиметров. Его мужская сущность была хорошо видна.
        - Похож на тебя, - сказал Аркаше Полбуханки.
        - И на Джезуса Крайста Суперстара, - добавил Кир.
        - Его зовут Сандомир, - сказал Артур.
        Замок
        Женька оделась, как подобает девушке, которая бродит по средневековым подземельям в обществе привидений. Остальным здешняя одежда показалась неудобной. Они, конечно, потусовались немного в средневековых костюмах и признали, что в них неплохо было бы пройтись по городу, пугая старушек и стражей порядка. Но в подземельях лучше носить свое.
        К Веронике вернулась ее рубашка, которую до этого то снимала, то одевала Женька.
        Все карманы, имеющиеся в наличии, были набиты золотом и бриллиантами. Все, кроме Женьки и Сандры вдобавок увешали себя холодным оружием.
        Сандра вела тусовку к тому ходу, по которому забралась сюда.
        Искать дорогу ей помогали фантомы, и они же все запутали.
        Вместо выхода перед путниками оказались какие-то жуткие казематы, в которых у Женьки началась новая истерика, а Веронику одолел приступ мазохизма. Она нашептала что-то Другу Человека и та, ничуть не удивившись, принялась за дело.
        На это кино все остальные смотрел с открытыми ртами. У Женьки даже кончилась истерика.
        Вероника разделась донага и просунула руки в наручники, соединенные цепью с блоком где-то под потолком.
        Амиго защелкнула эти наручники и покрутила ворот, к которому крепился другой конец цепи.
        Веронику вытянуло в струнку. Теперь она касалась пола лишь пальцами ног.
        Амиго взяла в руки многохвостую плеть. На кончике каждого хвоста она заметила металлические шарики с шипами и показала их Нике. Та кивнула головой и улыбнулась.
        Тогда Амиго стала хлестать Нику этой плетью. Каждый удар оставлял на ее спине кровавый след. Ника кричала. Никто не вмешивался, следуя правилу: «каждый сходит с ума по своему».
        Кончив экзекуцию, Амиго бросилась целовать подругу и обнимать ее, пачкая руки в крови. Она слизывала эту кровь со спины Вероники и целовала оставшиеся рубцы. Потом отстегнула наручники. Вероника без сил повалилась на пол.
        Амиго привела ее в чувство, опустила цепь и продела в наручники свои руки. Экзекуция повторилась с обратным знаком, с тем исключением, что Амиго в роли мученицы не вызывала того щемящего чувства жалости и странного возбуждения, которое возникало при созерцании истязаемой красавицы Вероники. Да и удары ослабленной Нитки были не столь сильны - поэтому Кир решил ей помочь.
        Гарри в это время читал публичную лекцию по общей психиатрии и частным случаям психосексуальных отклонений на фоне хронического алкоголизма и злоупотребления наркотиками.
        Дальше Киру пришлось нести Амиго на руках, а Гарри был вынужден тащить ее одежду.
        Вероника надела джинсы, а свою многострадальную рубашку бросила на полу в камере пыток.
        Шла она дальше своими ногами, но сочувствовали ей больше, чем Другу Человека. На красивой спине страшные шрамы кажутся особенно страшными.
        - Лестница, - сказала Лайка.
        Лестница была каменная.
        Где-то наверху были часы.
        Полбуханки поднялся первым и толкнул дверь, в которую упиралась лестница.
        Дверь оказалась книжным шкафом. Когда все прошли и закрыли ее за собой, обнаружилось, что найти ее снова будет трудновато
        Длинный узкий зал был от пола до потолка уставлен книгами на разных языках.
        Книги были настоящие.
        Аркаша - большой любитель энциклопедий - тут же увидел образец именно этого типа изданий. Это был длинный строй ненумерованных черных томов с золотым тиснением. Сверху на корешках сияла буква «W», а внизу стояли пары слов, как это обычно бывает в энциклопедиях.
        Одна из надписей тотчас же приковала Аркашин взгляд. Он подозвал к себе Сандру, и они вдвоем прочли пограничные слова одного из томов «Перстень Сандомира - Пиратское зелье»
        Аркаша снял том с полки, открыл его на первой странице и прочитал вслух:

«Перстень Сандомира - перстень-хамелеон, способный менять размер, цвет, металл оправы и характер камня. Непременный атрибут Великого Волшебника. Необходим при изготовлении умклайдета любого рода.
        Перстень Сандомира порождается перстнями отца и матери Сандомира в миг возжигания огня в Храме Огненных Чаш.
        Феи способны раздваивать Перстень Сандомира переносом с руки на руку. Волшебники могут множить Перстни Сандомира переносом с пальца на палец. Однако абсолютную силу сохраняет только истинный первоявленный перстень только он служит символом и основой силы Великого Волшебника.
        Отличительным признаком истинного первоявленного Перстня является его способность загораться белым светом на руке Сандомира перед алтарем Храма Огненных Чаш».
        Аркаша стал читать дальше, но споткнулся на незнакомых терминах. Слово
«умклайдет» он еще смутно помнил, равно как и слово «бандерлог», но «восьмое следствие закона пьяного бандерлога» его доконало. Он отложил том и полез в другой - искать это восьмое следствие.
        Оно гласило: «Идеальное подобие может иметь бесконечное множество отклонений от оригинала, оставаясь идеальным подобием».
        Тогда Аркаша полез искать «идеальное подобие», но тут Сандра протянула ему другой том, раскрытый на слове «Сандомир».
        Полбуханки заглянул через плечо Аркаши и громогласно прочел:
        - Сандомир. Потомок рожденного иудея-отступника и сотворенной женщины по имени Сандра в первом поколении. Основатель, носитель и даритель Перстня Сандомира, владетель титула «Отец Волшебства».
        Сандра перевернула несколько страниц и показала Аркаше статью «Сандра».

«Сандра - 1. Название средней арки Моста Неприкаянных Призраков [ см. ]. 2. Одно из заклинаний, используемых фантомами для перемещения в пределах одного горизонтального уровня. Действует по принципу зова [ см. ]. 3. Временное имя случайных творений. Дается фантомами и сохраняется до получения настоящего имени от реального человека, феи или волшебника. [ см. „именование“ ]. 4. Вечное имя первой из женщин, сотворенных при посредстве умклайдета „Женщина“. 5. Мать Сандомира. Первое творение умклайдета „Женщина“. Отличается безотчетным страхом перед своим создателем и сотворившим ее умклайдетом. Единственная из всех творений не требует дачи имени и использует вместо него заклинание фантомов.»
        Аркаша заглянул в один из первых томов и нашел там свое имя:

«Аркадий - 1. Одно из вероятных имен отца Сандомира. Другие вероятные имена - Артур и Арон. 2. Одно из вероятных имен создателя матери Сандомира в случае, если отец Сандомира носит другое имя. Иные вероятные имена - Артур, Армен, Аристотель».
        Ради интереса Аркаша заглянул в статью «Артур», ожидая увидеть там повторение своей статьи. Однако там оказалось больше пунктов:

«Артур - 1. Имя трижды великое, заклинающее и порождающее заклинания, прославленное в Великой Книге, скрытой и сокровенной.

2.Имя первоосновы здесь и сейчас. 3. Наиболее вероятное имя создателя матери Сандомира. Другие вероятные имена - Аркадий, Армен и Аристотель. 4. Одно из вероятных имен отца Сандомира. Другие вероятные имена - Аркадий и Арон. 5. Легендарный король Англии [ см. „Король Артур“ ].»
        Далее шло еще несколько пунктов, но Аркаша не стал их читать.
        Его заинтересовал Храм Огненных Чаш.
        Этому Храму в энциклопедии было уделено два десятка страниц. Подробнейшим образом описывалось внутреннее и внешнее устройство и убранство Храма, суть и смысл культа, подробности о возжигании огня и о связи Храма с множеством разных предметов и явлений, в том числе и с Перстнем Сандомира - но во всей статье не было ни одного намека на то, где этот Храм находится и как его искать.
        - Фантомы знают, - сказала Сандра. - Только молчат.
        Тут откуда-то прибежала Амиго. Только теперь Аркаша и Сандра обнаружили, что уже долго находятся в библиотек в одиночестве. Остальные разбрелись по коридорам и нашли там много нового и интересного.
        Во-первых, имели место крепостные стены, с которых открывался вид на очень красивую местность среднеевропейского образца с зелеными лугами, рощами и дубравами
        Во-вторых, имелась конюшня с превосходными лошадьми и псарня с не менее превосходными собаками.
        В-третьих, к услугам гостей - а вернее, хозяев - был арсенал средневекового оружия и доспехов с рыцарскими гербами. Вернее, гербов сначала не было, но они появились прямо на глазах потрясенной публики Особенно поразил всех новоявленный герб Полбуханки, который изображал полбуханки черного хлеба с воткнутым в нее ножом.
        И наконец, за дверьми, на которых сами собой появились все те же гербы, девочки и мальчики обнаружили жилые комнаты. Обстановка в них была точно такой, какую их хозяева хотели бы иметь у себя дома. Полбуханки выразился о своей комнате так:
        - Там такой охуительный бардак!
        Комнаты эти не вполне вязались с атмосферой рыцарского замка, ибо в них стояли телевизоры, проигрыватели, магнитофоны, компьютеры и тому подобные достижения индустриальной цивилизации. Телевизоры, правда, не принимали ни одного телеканала - зато они подсоединялись к видео, а видеотека в замке оказалась отменной в качественном и количественном смысле - ничуть не хуже библиотеки.
        Помимо персональных комнат имелись в наличии комнаты п(рные
        - именные и на предъявителя, и масса общих помещений, как вполне современных, так и проникнутых духом средневековья. Была к примеру, церковь, разделенная на отсеки, в которых можно было молиться любым богам и по любому обряду. В центре этого храма располагался алтарь Бога вообще.
        Были у замка, кроме всего прочего, и свои застенки, причем сразу несколько - в подземелье и в башнях.
        По этому поводу вспомнили о спине Вероники и удивились. Сначала казалось, что страшные шрамы на ее спине останутся навсегда. Однако они уже начали затягиваться, а про боль Вероника вообще забыла.
        Амиго этому обстоятельству очень обрадовалась. Показывая Аркаше и Сандре башенный каземат, она в присутствии Вероники дала обет сидеть в этой башне в цепях до тех пор, пока шрамы, нанесенные ее рукой на коже нежно любимой подруги, не затянутся совсем. Тут же она была общими усилиями закована в ручные и ножные кандалы и прикована за шею к стене.
        В каземате отсутствовало отхожее место. Более того - во всем замке такое место имелось в одном экземпляре, тогда как ванн было раза в четыре больше, чем обитателей.

«С чего бы это?» - могли бы подумать обитатели, но вспомнили, что не ходили в туалет ни по какому делу с тех самых пор, как забрались на чердак двенадцатиэтажного дома, спасаясь от ментов. Или даже еще дольше - с тех пор, как Гарри и Полбуханки помочились в лифте того самого дома, когда ехали наверх, в то время как остальные поднимались по лестнице пешим ходом.
        Вспомнили они и о том, что все это время питались только тропическими фруктами, да и тор не от голода, а просто потому, что никогда не ели ничего подобного раньше.
        И теперь никто из тусовки не испытывал голода - но накрытый в обеденном зале стол вызывал желание поесть и съесть все, что на нем стояло, как то дичь, запеченная в перьях, кабаны, зажаренные целиком, окорока, осетры и прочие чудные вещи. Все это перемежалось винами.
        Вина, имевшие бесподобный вкус, пригубил даже трезвенник Аркаша. Зато от них категорически отказался бывший пьяница Гарри. Держа в руке кубок с медовой водой, он произнес тост о вреде пьянства и курения, в конце которого сам себе пожелал счастья и крепко поцеловал Лайку. К концу поцелуя за столом стали кричать «Горько!»
        Храм Огненных Чаш
        Ключ висел на ржавом гвозде у двери, обитой ржавым железом.
        Сам ключ не был ржавым, потому что был золотым.
        Лена сняла ключ и открыла дверь.
        Лестница вела из полутемного подземелья в совершенно темный зал.
        Лена сняла со стены факел и пошла вверх по лестнице.
        Валя и Анти шли следом.
        Войдя в зал, они наткнулись на огромную каменную чашу. Едва факел оказался рядом с нею, язык его пламени превратился в подобие длинного горящего шнура. И тотчас же в чаше вспыхнул огонь. И три свечи - одна большая и две маленьких на одном подсвечнике - вспыхнули тоже.
        Лена без подсказок поняла, что нужно делать. Она взяла большую свечу. Валя и Анти взяли маленькие.
        Лена пошла по середине зала, зажигая огонь в больших и малых чашах по обе стороны от своего пути.
        Валя и Анти зажигали свечи, рожки и лампады вдоль стен. Аромат воска, ладана и сандала распространился по залу. В зале становилось все больше света. Со стен на чаши с огнем
        смотрели лица пророков. Свечи освещали свитки со священными текстами.
        Светильники, тремя рядами окружавшие по периметру каменную плиту, вспыхнули одновременно.
        Текст был написан по-русски. Лена прочитала его почему-то полушепотом, и этот полушепот гулким эхом разнесся под сводами Храма Огненных Чаш.
        - Женщина, идущая впереди, зажжет два факела для огня Великой Чаши. И две нагие девственницы, похожие друг на друга, как две капли воды, войдут с факелами в алтарь и зажгут Великий Огонь, возгласив священные имена Волшебного Заклинания:
«Артур. Аркадий. Сандра. Сандомир».
        Тут же лежали оба факела - тригон и квадригон. Горелки тригона выстраивались в трезубец, а квадригона - в две пересеченные буквы «V».
        Лена одновременно окунула их в чашу с огнем и протянула подругам. И тут же замелькали в воздухе фосфоресцирующие разноцветные тени и зазвучали под сводом разбивающиеся на осколки эха крики:
        - Сандра! Сандра! Сандра! - и веселый заливистый смех.
        К этим крикам добавились и другие. Чаще всего звали Артура, но упоминались и Аркадий, и Сандомир.
        Вдруг чистый девичий голос откуда-то из-под самого свода прокричал нараспев, протяжно и торжественно:
        - Алиллуия Адонаи Шебаот!
        И другой голос, тоже девичий, затянул с другой стороны:
        - Pater noster, qui est in coelis! Sanctificetur nomen tuum, adveniat regnum tuum, fiat voluntas tua, qui in coelo, etiam in terra…
        Этот голос утонул в новом возгласе, который повторился четыре раза, прежде чем угас.
        - Ом мани падме хум! Ооом мани падме хуум!
        С каждым разом этот крик становился все протяжнее и все тише, и наконец затерялся в звоне колокольчиков и стуке индийского барабана, на фоне которого набирал силу голос, поющий Маха-мантру:
        - Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна, Кришна, Харе, Харе! Харе Рама, Харе Рама, Рама, Рама, Харе, Харе!
        И долго голоса, похожие на эхо продолжали славить божественные имена во множестве мелодий на множестве языков.
        А когда нагие девственницы поднимались в алтарь по ступенькам, ведущим с двух сторон к Великой Чаше, ангельский хор запел «Кюриэ Элейсон», и откуда-то пробился старославянский глас, который подобает произносить лишь священникам - но и его пропела звонкоголосая девушка:
        - …Яко твое есть царство, и сила, и слава, Отца и Сына, и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков.
        Хор пел на разные голоса и с разными акцентами «Аминь», «Амен» и «Оумин», когда два факела с разных сторон коснулись краев Чаши и, выбросив сноп искр, поднялся из Чаши Великий Огонь.
        Голоса Вали и Анти перекрыли хор.
        - Артур! Аркадий! Сандра! Сандомир!
        И тотчас же вспыхнули тысячами огней люстры под сводами, и в зале стало светло, как при свете дня. Цветные фантомы исчезли, разбросав в воздухе негаснущие искры, хор смолк, оставив после себя только угасающее эхо.
        На мгновение наступила тишина.
        Но эту тишину прорезал тот голос, который начал пение под сводами. Голос этот искрился безграничной радостью, когда, растягивая до бесконечности первую гласную и гортанное придыхание следом за нею, пропевал имя Бога, которое никогда не произносят в церквах и синагогах и безбожно перевирают в каббалистических заклинаниях:
        - Алиллуия Яхве Шебаот! Алилуия Я-а-ахве Элоха-а-а!
        Перстень Сандомира
        Странным образом вслед за днем в местности вокруг замка наступил вечер, который плавно перешел в ночь. Солнца на небе не было, но горизонт старательно изобразил закат, а небеса устроили вечерние сумерки вкупе с налетом туч.
        Наступила ночь, а с нею пришла гроза и ливень.
        Крыша башенного каземата оказалась дырявой. Амиго часа полтора покорно принимала нашествие стихии в виде холодной воды, капающей с потолка, и кинжальных молний, норовящих прорваться сквозь зарешеченное, но незастекленное окошко.
        Потом пришла Вероника и на коленях упросила подругу спуститься вниз. Шрамы Вероники еще не затянулись окончательно, однако к этому шло, и очень быстро.
        Амиго согласилась.
        В каминном зале ее укутали в плед и посадили у самого огня. Остальные расположились на коврах и в креслах вокруг столика, где стояли бутыли и бокалы, а между ними - игрушечный трон. На троне восседал Сандомир в бархатной мантии и с трезубцем в руке.
        Все присутствующие предавались своему излюбленному занятию - они ничего не делали. Все свечи в зале были погашены. Аркадий взялся было штудировать энциклопедию по порядку следования томов, но Сандра задула семисвечие, возле которого он пристроился.
        Фантомы куда-то исчезли, едва началась гроза.
        Единственным источником света оставался камин. Его пламя отбрасывало на стены причудливые тени.
        Аркадий вертел в руке свой перстень с изумрудом. Он долго разглядывал камень на свет - на фоне багрового пламени изумруд казался почти черным и точно таким же был рубин Сандры.
        Потом они с Сандрой поменялись кольцами. Но золотой перстенек с рубином с трудом налезал Аркадию на мизинец, а платиновое кольцо с изумрудом не держалось даже на большом пальце Сандры.
        Почему-то Аркадий не захотел брать свое кольцо назад, и Сандра положила его слева от трона Сандомира.
        - Ты похож на Нептуна, - шепнул Сандомиру Аркадий и положил второй перстень справа от него.
        Сандомир не был похож на Нептуна. Для этого у него была слишком маленькая бородка и слишком молодое лицо.
        Скорее прав был Кир - Сандомир походил на главного героя рок-оперы «Jesus Christ Superstar».
        Часы ударили полночь.
        Заблестели в воздухе цветные искры и стали проявляться то тут то там нагие девичьи тела. Слышался тихий смех. Это возвращались фантомы.
        Черный рубин и черный изумруд вдруг осветились изнутри своим природным цветом. Сначала появились точки - красная и зеленая, а потом камни словно вспыхнули, выбросив из себя по лучу.
        Лучи эти, широкие - в размер камней - у основания, сужались постепенно, как клинки шпаг, и скрещивались остриями том месте, где на длинной рукояти трезубца покоилась рука Сандомира.
        Его средний палец можно было различить разве что в лупу даже с самого близкого расстояния. Но мерцающую точку в этом месте увидели все, даже те, кто сидел далеко.
        Сандомир отложил посох, соединил руки, и мерцающая точка пришла в движение. Он снял новоявленный перстень и положил его на стол перед собой.
        Средоточие света, до того напоминавшее геометрическую точку, не имеющую размера, стало расти, и вскоре все смогли невооруженным глазом различить, что это именно перстень.
        Сандра взяла его в руки. Кольцо продолжало расти, пока не подошло по размеру для среднего пальца Сандры.
        Она надела его. Рубин ее собственного кольца погас, а Перстень Сандомира осветился рубиновым цветом.
        Сандра сняла кольцо, и камень снова замерцал всеми цветами радуги и опять стал расти.
        Вскоре Аркадий тоже смог надеть его на средний палец правой руки. Погас изумруд, и Перстень Сандомира вспыхнул изумрудным светом.
        Аркадий снял Перстень и положил его перед троном.
        Сандомир дотронулся до него рукой, и Перстень стал стремительно уменьшаться. Через несколько мгновений Сандомир смог взять его на ладонь, а затем надеть на палец.
        Теперь его камень сверкал всеми цветами одновременно, как мельчайшая крупинка алмаза, каким-то чудом ограненная в самую сложную форму.
        Гроза прошла, дождь кончился и тучи развеялись.
        Солнца не было и никто не ждал восхода, но чувствовалось приближение утра.
        И в преддверии утра по одной стали гаснуть грани волшебного алмаза в Перстне Сандомира. Но их было много, этих граней, а гасли они по одной.
        Утро идет не спеша.
        Волшебный алмаз погаснет, когда взойдет солнце.
        Солнце, которого нет.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
        КОНЕЦ ПЕРВОЙ ГЛОБУЛЫ

«КРАСНАЯ ДЕВА»
        Следующая глобула - «ОРАНЖЕВЫЙ ГНОМ»
        К ЧИТАТЕЛЮ

* * * * * * *
        Вашему вниманию предлагается первая глобула (начальная половина первой части) романа некоего Эрве «Великий Волшебник».
        Категорически не советуем читать этот опус в состоянии алкогольного или наркотического опьянения - от этого бывают глюки.
        Также не рекомендуем зачитывать части данного произведения или все произведение в целом детям на сон грядущий.
        Просим не обращать внимания на многочисленные опечатки - это не от неграмотности, а исключительно по техническим причинам.
        Строго соблюдайте порядок чтения во избежание повреждения в уме. Начинать его следует сначала, а заканчивать - концом, а отнюдь не наоборот.

&
        Антон С. АНТОНОВ. 1994
        copyleft @ Академия Полной Луны. 1998

@ разрешено свободное распространение в электронной форме

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к