Любовник Наталья Анискова
Майк Гелприн
Если вы ко мне на прием, то в регистратуру вам не надо. Лезьте себе на второй этаж и шуруйте по коридору налево. Там сначала будет здоровенная очередь к терапевту, за ней поменьше к хирургу, а потом и совсем маленькая. Думаете, раз маленькая, то ко мне? Ошибаетесь, это к проктологу. У меня очередей не бывает. Не оттого, что коновал такой, а потому, что специальность у меня новая и люди еще не привыкли.
В общем, дуйте себе мимо проктолога и сворачивайте направо, в закуток. Раньше там уборщицы швабры хранили. А сейчас швабры сократили, и вместо них в закутке мой кабинет. На двери табличка с надписью «СТОРГОЛОГ», но вы ее не читайте. Во-первых, потому что кто такой сторголог, все равно не знаете. А во-вторых, табличка гипсом заляпана. Это Любка ее гипсом, медсестра, чтобы людей не путать. А под табличкой она же надпись намалевала - масляной краской наискось во всю дверь, для доходчивости. Вот ее и читайте, тогда ни за что не ошибетесь, если вам ко мне. Русским по белому написано «ДОКТОР-ЛЮБОВНИК». Это я и есть.
Девице навскидку лет двадцать. Красивая. И тряпки соответствуют.
- Присаживайтесь. На что жалуетесь?
- У меня проблема, доктор, - вздыхает девица. - Я люблю сразу двоих.
За спиной саркастически хмыкает Любка. Полиаморию она не одобряет.
- Подробней, пожалуйста. Кто такие? Как давно любите? Почему обратились к врачу?
- Давно, доктор. Со школы, мы учились в одном классе, все трое. Вчера Петя сделал мне предложение, когда узнал, что я беременна. А Игорь - неделю назад, и я согласилась. А теперь не могу отказать Пете.
- От кого вы беременны?
- Не знаю, доктор. Я думаю, что от Игоря. Но от Пети тоже может быть. Или даже от Альбертика.
Хмыканье за моей спиной превращается в возмущенное фырканье.
- Кто такой Альбертик? - обреченно спрашиваю я. - Тоже одноклассник?
- Нет, это парикмахер. Так что мне делать, доктор?
- Аборт, - отзывается из-за спины Любка.
- Прежде всего, сторгограмму, - игнорирую я неквалифицированную помощь. - Вон туда проходите, к сестре.
Сторгограмму чертит хитрый прибор, называемый сторгоскопом. Это от греческого слова «сторге» - любовь. Как ни странно - к родственникам, и не обязательно противоположного пола. Впрочем, грекам было виднее. Так или иначе, прибор сканирует ауру пациента и в результате выдает затейливый рисунок, который для профана выглядит примерно как «Композиция X» Кандинского. Ну а для специалиста - как анамнез.
- Так-с… - говорю я пациентке, ознакомившись с творением сторгоскопа. - У меня для вас хорошие новости. Вы абсолютно здоровы, никакой любви у вас нет. Ни к Игорю, ни к Пете, ни к кому там еще, к…
- К Альбертику, - подсказывает Любка.
- Ни к Альбертику. Идите себе спокойно домой.
- А как же я?! - ахает пациентка. - Как же я тогда замуж?
- Это не в моей компетенции. Я занимаюсь только больными. Симулянтам и ипохондрикам, извините, рекомендаций не даем. Лекарств не выписываем, на процедуры не отправляем. Всего хорошего.
Мужику лет тридцать. Среднего роста, плечистый, основательный. На спортсмена похож.
- На что жалуемся?
- Любовь без взаимности. За спиной вздыхает Любка.
- Ясно, рассказывайте. Срок? Симптомы? Объект?
- Она не объект, - хмуро глядит «спортсмен».
- Хорошо, рассказывайте про «не объект».
- Красивая такая… - Пациент рисует в воздухе что-то вроде восьмерки. - Сразу видно, что добрая. И такая вся, эдакая…
- Одухотворенная, - подсказывает Любка.
- Вот, точно!
- Хорошо. Почему без взаимности?
Посетитель явственно смущается, мнется.
- Она из этих, - выдает он наконец. - Из крутых. Вы бы ее машину видели! Куда я со своей любовью. Подступиться к такой, и то боязно.
- Ладно, посмотрим на сторгограмму. Проходите туда, к сестре.
Случай, действительно, серьезный. Любовь страстная, безответная, вторая стадия.
- Сторгогон трижды в день, - выписываю я рецепт. - Если через неделю не поможет, будем работать дальше.
В отличие от утренней симулянтки новая посетительница одета неброско. И моделью не выглядит, хотя и вполне миловидна. К тому же приходит она уже четвертый раз за месяц - очевидный рецидив.
- Здравствуйте, доктор, - говорит рецидивистка. - Можно? Валя я, помните меня?
- Здравствуйте, Валя. На что жалуетесь?
- Все то же самое, доктор…
«Все то же самое» - это патологическая влюбленность в неизвестного мне индивида, который ее в грош не ставит. Сторгограмму можно не делать: две предыдущие были идентичны и показывали любовь настоящую, платоническую, в третьей стадии - предпоследней.
- Сторгогон принимали? - спрашиваю.
- Дважды в день, как прописано.
- Разлюбинку глотали?
- Столовую ложку с чаем. Не помогает мне, доктор. Ночами не сплю, из рук все валится, уже на стены начала натыкаться.
- А этот?
- А что этот? - пожимает плечами посетительница. - Смотрит на меня, как на пустое место.
- Вот скотина! - подает голос Любка.
- Ладно. Дозу разлюбинки удвоите. Вот рецепт на сторгоцид, он посильнее сторгогона будет. Трижды в день. Через неделю придете на прием.
Очередной пациентке явно за двадцать, а точнее - кто их разберет, этих маленьких и тощеньких блондинок. Запросто может оказаться и за тридцать.
- Здравствуйте. - Улыбка хорошая, располагающая. И родинка над верхней губой пикантная.
- Здравствуйте. На что жалуемся?
- Безответная любовь.
- Эпидемия сегодня, что ли? - бурчит Любка.
- Что? - не понимает пациентка.
- Ничего-ничего. У сестры своеобразный юмор. Медицинский. Рассказывайте.
- Каждый день его вижу. Я улыбаюсь, глазами стреляю, ну и вообще. А он - ноль внимания, только о погоде говорит.
- Мини-юбку с ботфортами не пробовали? - подает голос Любка.
- Мне нельзя, я на работе.
- Понятно, - говорю я, - служебный роман. Опишите объект.
- Объект… - Пациентка явно волнуется. - Ну, такой… Строгий, правильный, честный. И вообще…
- И вообще дурак, - помогает Любка.
Сторгограмма фиксирует любовь настоящую, платоническую, второй пока степени. Прописываю сторгогон и стоп-сторг.
Антон стоял на своем обычном посту - на площади Труда. Смотрел во все глаза, махал жезлом, штрафы выписывал - все как положено. И ждал трех пополудни. Как всегда. Без пяти три он уже едва не приплясывал от нетерпения.
Без минуты три, как обычно, с улицы Кирова вырулил красный «майбах». Надуше у Антона потеплело. Он вгляделся: так и есть, девушка за рулем опять не пристегнута, и окно открыто.
Антон привычно махнул жезлом, останавливая машину, и, счастливый, подошел к ней, склонился к окошку.
- Здравствуйте, - улыбнулся он нарушительнице.
- Здравствуйте.
- Ну что же вы, девушка? Опять нарушаете? Ремешок не пристегнут!
- Опять, - смущенно улыбнулась та в ответ.
- Проезжайте. Только не нарушайте больше, ладно?
- Я попробую, - серьезно кивнула девушка, поправляя светлую прядь.
- Вот и договорились. Нехорошо в такую погоду правила нарушать, верно?
- Верно, - снова улыбнулась нарушительница. - Погода прекрасная.
- До свидания.
«Майбах» затерялся в потоке машин, а Антон долго еще смотрел вслед.
Сентябрь. За окном льет на всю катушку, в лужах скоро можно будет купаться.
- Здравствуйте, доктор. Валя я, вы меня помните? Еще бы не помнить: Валя-рецидивистка, приходит
пунктуально, еженедельно.
- Здравствуйте. Помню. На что жалуетесь?
- То же самое, доктор, - смущенно вздыхает рецидивистка.
На сторгограмме ничего нового: любовь настоящая, платоническая. Третьей степени. Меняю сторгоцит на антилюбвин - некоторым пациентам лучше помогает отечественное. Выпроваживаю рецидивистку.
- Больше не болейте, - говорю на прощание. Любка саркастически хмыкает за спиной. Я согласен.
Уверен, через неделю эта Валя появится вновь.
Маленькая блондинка с родинкой над губой. Любовь безответная, платоническая. Что у нас, день рецидивиста сегодня?
- Здравствуйте, доктор.
- Здравствуйте. На что жалуетесь?
- Как и раньше, - вздыхает девушка.
- Лекарства принимали?
- Конечно, все как выписывали, - таблетки, микстуру. Бесполезно. Я каждый день туда езжу, к нему, чтобы парой слов о погоде обменяться.
- А ботфорты? - интересуется Любка.
- Нельзя мне. Я за рулем, а на каблуках неудобно. Да и не в них дело. Ему что? В ботфортах я или в лунном скафандре - без разницы. Стоит себе истуканом.
- [де стоит-то?
- На площади Труда. Каждый божий день, кроме выходных. А я через нее езжу. Тоже каждый день.
- Что ж, давайте сторгограмму сделаем.
- Здравствуйте. Я к доктору.
- Проходите, присаживайтесь. На что жалуетесь?
- Да я, собственно, ни на что.
Поднимаю от бумаг глаза. Даме лет сорок. Плюс-минус десять. Точнее не позволяет определить обильно наложенная на лицо штукатурка.
- Вообще ни на что?
- Ну, собственно… Мне раздеваться?
- Нет-нет, раздеваться не надо. Я, извините, не вполне понимаю. Если вы ни на что не жалуетесь, зачем тогда ко мне пришли?
- Да я вообще-то не к вам, - объясняет пациентка. - Я к проктологу.
- Э-э…
- К нему сейчас очередь. Ну и я подумала, что успею.
- Простите, что именно успеете?
- Ну как… Это. Что у вас на дверях написано. Или вы не доктор-любовник?
За спиной истерически гогочет Любка.
- Так что же мне, не раздеваться?
- Не надо, - говорю я твердо. - Посидите пока здесь. Пойду договорюсь с проктологом, чтобы он вас принял вне очереди.
- Здравствуйте, доктор.
А вот и очередной рецидивист! «Спортсмен» с безответной любовью к владелице крутой машины.
- Здравствуйте. Как ваши успехи?
- Никак, - хмурится «спортсмен».
- Лекарства принимаете?
- Принимаю.
- И что?
- А ничего: она подъезжает, я стою и смотрю, как пацан на карусель.
- Тяжелый случай. Кстати, где вы стоите?
- На посту стою, на площади Труда. Я в ГИБДД работаю. А она мимо ездит каждый день, в три часа пополудни…
Без минуты три красный «майбах» вырулил на площадь Труда. Антон привычно вгляделся: окно, как всегда, нараспашку, девушка за рулем не пристегнута. Антон махнул жезлом и шагнул к машине.
- Здравствуйте, - улыбнулся он.
- Здравствуйте, - отозвалась нарушительница.
- Что же вы, девушка? Снова нару… Договорить Антон не успел. Мимо промчался лиловый
«фордик» с заляпанными номерами. Вильнул и смачно въехал левыми колесами в здоровенную лужу. Грязевой поток обрушился на Антона, прошелся по «майбаху» и через открытое водительское окно окатил девушку. «Фордик», надрывно взвизгнув тормозами, свернул в ближайший переулок и скрылся.
- Япона мать! - сквозь зубы выругался Антон.
- Ох, да! - Нарушительница окинула взглядом заляпанный грязью салон, посмотрелась в зеркало и всхлипнула: - Что же я теперь хозяйке скажу… Мне через двадцать минут ее из фитнес-клуба забирать.
- Здравствуйте, доктор. Можно?
А такое редко бывает - парами сюда не приходят. Всего один раз было: два старшеклассника, влюбленные в учительницу химии…
Посетители, правда, хорошо знакомые, прежние - «спортсмен» из ГИБДД и мелкая блондинка, которую Любка все пыталась вырядить в ботфорты.
- Проходите, присаживайтесь. На что жалуемся?
- А мы не жалуемся, - отвечает «спортсмен».
- У нас теперь все хорошо, - подхватывает блондинка и краснеет.
- Лекарства, выходит, не помогли? - спрашиваю.
- Хам один помог, на древнем лиловом «форде», - радостно докладывает «спортсмен».
- Интересная терапия! Рассказывайте уж.
- Я Веронику остановил, как обычно, а этот «форд» мимо пронесся и нас обоих - грязью из лужи.
- И я расплакалась, потому что машину только-только вымыла и торопилась.
- Оказывается, Вероника на этой машине работает…
- Ну да, водителем. У меня хозяйка - бизнес-леди. Антон поэтому и знакомиться не хотел.
- Думал, она и смотреть на меня не станет, раз на такой ездит, - разводит руками «спортсмен».
- Вот. А я каждый день нарочно не пристегивалась, чтобы он меня остановил. А он знай свое - о погоде.
- В общем, так мы и познакомились, - улыбается Антон. - Если бы я сейчас того типа на «форде» встретил, спасибо сказал бы. А сначала хотел - в морду.
- Древний лиловый «форд», - с подозрением говорит Любка, едва пара скрывается за дверью. - Что-то это смутно мне напоминает.
- Мало ли у кого лиловый! - игнорирую я догадки неквалифицированного персонала. - Не говоря о древнем.
Ну да, «фордик» пора менять, он уже лет пять, как на ладан дышит. А мне жалко - привык. Да и на приличной машине не очень-то погоняешь по лужам, даже в интересах пациентов.
- Здравствуйте, доктор. Можно? Валя я, помните меня?
- Разумеется, разумеется, проходите. Валя-рецидивистка. Все правильно, давно не была.
Ровно неделю.
- На что жалуемся?
- То же самое, доктор. Я для него как пустое место.
- Редкостная скотина! - сочувствует рецидивистке Любка.
Выписываю сторгокилл, его только начали производить. Если верить рекламе, исцеляет не то что влюбленных, а даже мертвых. Прощаемся.
- Хотя сдается мне, этой и сторгокилл не поможет, - жалуюсь я медсестре.
- Ясное дело, не поможет, - бурчит Любка, - особенно если спускать его в горшок.
- Куда спускать? - переспрашиваю я ошалело.
- В унитаз, - поясняет неквалифицированный персонал. - Он у нас позавчера от ваших снадобий уже засорился.
- Как засорился? У кого это «у нас»?
- У нас с Валюшкой.
- А? - До меня не доходит. - У вас с Валюшкой?
- Ну да. В кои-то веки решила сестре приличного мужика сосватать. А тот и в стетоскоп не дует. Я бы на ее месте давно плюнула. А Валька ходит. Раз в неделю. К нему, к скотине. Надеется на что-то, дура.
- Куда ходит? - спрашиваю я обалдело. - К какой скотине?
Неквалифицированный персонал вздыхает и убирается прочь за дверь.
|
