Амулет. Подземелья украденных сердец Леонид Александрович Андронов
        Восьмилетняя Уна и её постоянно конфликтующие родители переезжают в Мидбург, чтобы начать новую жизнь. Однако ни им, ни жителям города неведомо, что Тёмный Мир под мегаполисом собирает силы, чтобы пойти войной против людей. Маленькой девочке предстоит отправиться в опасное путешествие, чтобы добыть магический Амулет кровожадного хозяина Тёмного Мира и спасти свою семью.
        Амулет
        Подземелья украденных сердец
        Леонид Андронов
        Редактор Наталья Кайгородова
        Корректор Татьяна Озёрская
        Корректор Александра Приданникова
        Иллюстратор Георгий Редреев
        Дизайнер обложки Денис Петровых
        
                
        От автора
        Невероятные эмоции охватывают тебя, когда ты понимаешь, что закончил большой труд. Я не самый скоростной автор на свете. Мне хотелось бы писать быстрее. И быть продуктивнее, плодовитее. Однако на этот момент я понимаю, что эта книга - лучшее, что я написал за всё то время, что занимаюсь литературным творчеством.
        Почему же так долго я работал над этой историей?
        Может быть, потому, что мне нравилось быть в этом мире, проходить бок о бок с героями все те испытания, что выпали им, смеяться и плакать вместе с ними. Все они - мои друзья. Очень близкие мне существа. Но всё когда-нибудь заканчивается. Я не имею права держать их, как узников, при себе всё время. Я должен дать им свободу, поделиться ими с другими.
        Вот они, перед вами!
        Я так надеюсь, что и вам они станут близкими. Что вы, как и я, будете переживать за них, глотать слёзы, плача вместе с ними, вскрикивать от неожиданности и испытывать страх или негодование - и на протяжении этого удивительного и невероятно опасного путешествия желать им от всего сердца победы.
        Пусть мир, в котором происходят события этой книги, примет вас, а вы - его. Он такой же несовершенный, как и наш. Но в нём тоже есть уютные уголки. Перевернув первую страницу, вы войдёте в него, как через открытую дверь. И я надеюсь, что вам захочется возвращаться в него время от времени даже после того, как вы прочитаете эту книгу. По крайней мере, лично меня туда тянет постоянно.
        Этот роман не получился бы таким, каким он стал сейчас, без помощи близких мне людей, друзей и профессионалов, чьи советы, критика, каверзные вопросы, искреннее участие, а также помощь в работе над историей, редактировании и корректировании материала помогли мне добиться довольно высокого уровня качества текста. Я очень благодарен всем вам, мои дорогие!
        Еве Гонзалес Зигрист, чей вклад в эту историю просто неоценим, иллюстратору и другу Георгию Редрееву за то, что показал мне, насколько мир, что я создал, прекрасен, Гилу Бензиви - моему первому менеджеру, человеку, который поверил в меня и этот проект, моему редактору Карен Кефире за её титанический труд над первым вариантом книги, на далеко ещё не совершенном английском языке, скрипт-докторам Энди Гуэрдату, Нилсу Тэйлору, Ларри Лихи за их помощь и ценные советы в работе над сценарием, Максу Катлеру и Мэриэнн Борг за их постоянную поддержку во всём, Бёрту Калверу за его магический голос в озвучке трейлера, Яне Горской, Лилии Далакишвили и Яну Рымше за обмен идеями и креативную атмосферу, дорогой подруге Ане Герман за её поддержку в трудные минуты, дизайнеру Денису Петровых, моему первому иллюстратору Дебби Хаммак, корректору Татьяне Озёрской, Ксении Вержбицкой, Нине Голиковой и Татьяне Кожиной за вдохновение, Карлу Шваберу, Ирине Андроновой, Ксении Елфимовой, Сергею Патко, Дмитрию Ширяеву, Эдуарду Теплякову, Василию Чуприне, Евгению Горенбургу, Сержу Петрову, всей команде Ridero и лично Алексею
Кулакову и многим, многим другим.
        11 февраля 2019 года
        Лос-Анджелес
        Пролог
        Мир в очередной раз преображается. Рождается вновь. Происходит обновление, а любое обновление всегда проходит мучительно и приносит много боли. Так уж устроен наш мир. Он не может существовать без изменений. А мы изменения ненавидим. Подчас мы хотим, чтобы всё оставалось так, как мы привыкли. Любой слом действительности мы воспринимаем как катастрофу.
        Героиня этой истории столкнётся с подобным изменением. И для неё оно будет страшнее самого разрушительного урагана. Она пройдёт через унижения и мучения, чтобы спасти то, что, казалось бы, невозможно спасти. Она будет страдать, испытывать чувство беспомощности и жуткого одиночества ради самого важного в её жизни.
        Эта история могла случиться в любом уголке земли. Точнее, она начнётся так, как это происходило и происходит со многими людьми. Но то, что сделает этот маленький человечек, столкнувшись с огромной опасностью и диким ужасом, удивит многих.
        Я не обещаю вам счастливый конец. Его может и не быть вовсе. Никто не знает ещё, что случится с героиней этой истории и всеми, кто её окружает. В городе, истинного названия которого я вам открыть не могу.
        Я появлюсь в этой истории только однажды, и, может быть, вы даже не поймёте, кто я. А может, я и вовсе не появлюсь. Ведь история эта ещё не случилась. Ещё слишком рано. И главная героиня пока даже не подозревает, через что ей предстоит пройти.
        Какие решения она будет принимать и окажется ли благодаря им у меня в гостях, мне пока неизвестно. Смогу ли я ей помочь? Или мне придётся избавить её от мучений, ведь её маленькое сердце может разорваться от невыносимой боли? При этом я буду чувствовать себя скверно, будто совершаю какое-то преступление. Будет ли у меня какое-то иное средство, чтобы помочь ей? Я не знаю. Ещё не знаю. Но вероятность, что мы встретимся, есть. Это я могу предвидеть.
        А большего я сказать вам не могу. Это и не нужно.
        Пока я расскажу вам о том, какие события привели к тому, что случилось, и что происходило задолго до того, как Уна прибыла в Мидбург.
        Глава 1
        1
        Когда-то давным-давно, много тысяч лет назад, мир был полон любви. Она была везде и всюду. И каждое существо на земле было преисполнено ей.
        Сколько длилось это благодатное время, даже мне неизвестно. Я только знаю, что жизнь на земле была истинным счастьем и оставалась такой очень, очень долго.
        Миром правили хэйды. Они были полны мудрости и чистоты. Это были высокие, тонкие создания, светящиеся изнутри. Их тела были совсем иной формы, не как у людей, можно даже сказать, что как таковых тел у них не было - хэйды были ближе к духам, чем к телесным существам.
        Они знали, что их время не будет длиться вечно, и перед тем, как раствориться в Океанах Мудрости, они породили нас, элуров, - тех, кого в древности люди называли богами. Но мы совсем не боги, и даже хэйды не были богами. Однако сейчас мы об этом говорить не должны.
        Итак, хэйды создали элуров, когда поняли, что пришло время покинуть землю.
        При рождении у каждого элура появился антипод - невероятной силы чёрный великан, обригант. В памяти людей, в легендах и сказках они остались под именем титанов.
        Обриганты не были порождением зла. Тогда зла не существовало ещё, ведь весь мир был наполнен любовью. Однако могучие обриганты, в отличие от нас, имели одну слабость - любовь не была их неизменной сущностью, им приходилось удерживать её внутри себя. Это было для них подлинной мукой, требовало огромных усилий, и обриганты быстро познали, что такое отсутствие любви.
        Так на земле появилось зло.
        И произошло то, что преобразило мир раз и навсегда. Он стал двойственным. У каждого явления появилась обратная сторона. А значит, любовь перестала быть постоянным элементом. Везде и всюду она подвергалась воздействию зла.
        Хэйды один за другим отправлялись к Океанам Мудрости. С печалью взирали они на покидаемую землю: не было на ней больше стабильности и гармонии. Самые последние из хэйдов, перед тем как оставить наш мир навсегда, должны были привести его в равновесие и назначить кого-то ответственным за него.
        Тогда-то и был создан Амулет Равновесия - магический инструмент, поддерживающий порядок вещей в мире. Энергия высших существ была помещена в уникальный кристалл - голубоватый камень, который был в тысячу раз твёрже алмаза. Золотая, покрытая древними письменами оправа, в которую был вставлен кристалл, позволяла поворачивать его и корректировать изменения в мире для достижения баланса.
        Никто, кроме хранителя Амулета, не должен был знать, как пользоваться магическим инструментом. Даже само существование могущественного артефакта и его назначение решили держать в тайне. Лишь очень немногие из элуров и ещё меньше обригантов знали о его создании.
        Молодому хэйду Белбогу выпала честь хранить Амулет, когда большая часть его сородичей отбыла к Океанам Мудрости.
        Началась новая эра. Эра зарождения жизни.
        Дети хэйдов - элуры и обриганты - с ужасом обнаружили, что они не могут производить на свет себе подобных, от них рождались только низшие существа.
        Дети элуров - чуди, или чудины, - имели тот же облик, что их прародители. Все они были красивы и статны, хотя и несколько ниже ростом. Их жизнь была ограничена парой сотен лет, и они могли производить своих потомков только по любви.
        Чуди были мало подвержены злу, жили в гармонии с природой и очень редко воевали, хотя и были хорошими воинами. Они также успешно пользовались магией, но не могли менять суть вещей и управлять природой, как элуры.
        Люди появились от браков элуров и чуди. Казалось бы, потомки таких прекрасных существ должны были также получиться благородными и красивыми, однако двойственность природы особенно сказалась на них. Люди, рождавшиеся невинными, взрослея, подвергались воздействию зла, становились лицемерными, алчными и мстительными, отчего элуры и чудины предпочитали не иметь с ними дел.
        Браки между чудинами и людьми были возможны, но потомства не приносили.
        Потерянный Амулет
        Обриганты - другая ветвь потомков хэйдов - породили мауров, верховных демонов, и асилков, доисторических животных.
        Мауров уродилось совсем немного, но они были очень агрессивны и весьма деятельны. Не настолько огромные, как титаны-обриганты, они тем не менее были гораздо крупнее чуди и людей.
        Мауры похищали женщин чуди и с помощью магии, в которой им было мало равных, умели влюблять их в себя. Эти странные союзы породили хелионов - разнообразнейших монстров: троллей, волотов, хобзедов, гличеров и многих, многих других отвратительных тварей. Злобных, жестоких и беспощадных.
        От мауров и людей произошли этворы - мелкие существа вроде гномов, гоблинов и злыдней. Этворами называли также потомков мауров и асилков - существ диковинной внешности. Не все они были устрашающего вида, некоторых можно назвать и вполне симпатичными, а многие даже обладали способностью говорить. Но этот вид этворов был гораздо менее сообразительный, чем те же гномы или злыдни.
        От асилков произошли все современные животные. Сами же асилки практически не дожили до наших дней. В Средние века исчезли последние единороги и драконы, и сейчас только цмоки, чёрные летающие ящерицы, да громадные птицы моголи, о которых мы поговорим позже, да несколько видов ужасных и чрезвычайно опасных существ остаются единственными представителями этого древнего рода.
        Многие тысячи лет прошли, прежде чем началась эпоха людей.
        Откровенно говоря, мало кто вообще ожидал, что она когда-то наступит. Кто-то из элуров, конечно, мог знать об этом. Наверняка кто-то из оставшихся хэйдов поделился с кем-то из нас предвидением будущего. Ведь элуры, в общем-то, видят будущее достаточно смутно, они больше чувствуют, что грядёт что-то важное, но не всегда могут точно сказать, что именно произойдёт.
        Да, да, не такие уж мы и всемогущие.
        Как же это произошло? Почему сменились эпохи?
        2
        Незадолго до этой трагичной перемены в ходе истории в Лесу Невинности, заповедном обиталище духов, родилась Морана, прекраснейшая из элуров, а значит, самая красивая девушка на земле.
        Морана была богиней цветов и проводила дни в общении с усыпанными бутонами кустами и деревьями, неизменно окружённая облаком разноцветных бабочек, порхающих вокруг неё. Почти всегда она пела. Её серебристый голос разливался в священных рощах, где она гуляла, расправляя лепестки цветов, поглаживая листья растений и помогая едва пробившимся росткам тянуться к солнцу.
        Благодаря Моране появились многие растения на земле. А некоторые из них стали такими, какими мы знаем их сейчас. Взять те же маки. Это из-за неё их сердцевинка стала чёрной. В детстве Морана, играя с углями у костра, увидела невиданный доселе цветок и поспешила поздороваться с ним. Её перемазанные углём пальчики оставили отметины на огненно-красных лепестках, и с тех пор маки приобрели эту окраску.
        Родители Мораны покинули этот мир, когда она была ещё совсем дитя. Девочку вырастила её дальняя родственница Ладо, повелительница радуги. Всё детство Морана провела в заповедном лесу и к восемнадцати годам превратилась в прекрасную девушку. Добрую и милую.
        Однажды, гуляя в своих благоухающих угодьях, Морана встретила молодого Витогора, сына того самого хэйда Белбога, которому когда-то доверили Амулет Равновесия. К этому времени прошла не одна сотня лет, Белбог оставался последним из хэйдов, пребывающих на земле, и наступал его черёд отправляться к Океанам Мудрости.
        Витогор должен был заменить отца в качестве хранителя Амулета и направлялся в Небесный Храм по вызову родителя. Но он даже подозревать не мог, какая честь будет ему оказана и какие обязанности будут возложены на него. Молодой бог, как и Морана, был юн и ещё не познал тягот жизни.
        И вот на опушке священного леса, у ручья, они встретились.
        Он вылетел из чащи на своём златогривом единороге, чтобы напоить его. Не заметив Морану, единорог могучим крылом сбил с ног юную богиню - девушка с криком свалилась в ручей. Осознав свою оплошность, Витогор нырнул следом и вытащил из воды прекрасную незнакомку.
        Рассерженная Морана тут же вырвала пучок попавшейся под руку крапивы и принялась колошматить ею Витогора. От её гнева у крапивы появились колючки, которые стали жалить молодого элура, и тот закричал от неожиданности и боли. Ему пришлось стать невидимым, чтобы избежать справедливого наказания, что ещё больше раззадорило Морану.
        Она гонялась за обидчиком по лугу, периодически его настигая. Но очень скоро её гнев сменился девичьей игривостью, и она уже не кричала, а смеялась, когда ухитрялась достать жгучей веткой молодого бога.
        В какой-то момент Витогору пришлось сдаться, он стал снова видимым и предложил покатать её на единороге, чтобы загладить свою вину.
        - Думаешь, меня так просто задобрить? - Она стрельнула в него глазами, снимая тину с волос.
        - Что же может вернуть твою милость? - Витогор провёл рукой вокруг Мораны, и её платье из тонкой кожи мгновенно высохло.
        - Твой единорог! - улыбнулась она озорной улыбкой.
        Витогору трудно было устоять.
        - Хорошо, я обещаю подарить тебе моего дорогого Зибура. Но только после того, как вернусь из поездки. На обратном пути я заеду сюда, и ты получишь его. А сейчас… - Он подхватил её и усадил на единорога. - Мы едем кататься!
        Это был волшебный день. Они всё время смеялись. Удивляли друг друга маленькими чудесами. Витогор, умевший видеть сквозь землю, вытаскивал из неё для девушки разноцветные камни - рубины, сапфиры, изумруды.
        Морана, в свою очередь, пыталась поразить Витогора своей способностью создавать новые виды цветов. Сколько удивительных растений появилось в этот день! Иван-чай, венерин башмачок, сирень…
        После дня, проведённого вместе, проводив Витогора в дорогу, Морана стала с нетерпением ждать новой встречи с ним. Все её мысли были только о нём. И сердце трепетало каждый раз, когда она представляла его лицо.
        Её воспитательница Ладо заметила перемену в девушке и только улыбалась, не говоря ни слова.
        Витогор в это время стоял в Небесном Храме перед сонмом избранных элуров, обсуждавших решение Белбога передать Амулет Равновесия своему сыну. Юноша пообещал хранить тайну Амулета и научиться его использовать, пока отец находится в этом мире. Совет утвердил Витогора в качестве преемника и оставил наедине с Белбогом.
        Восемьдесят восемь долгих дней прошло с момента встречи Витогора и Мораны. Сердце бедной девушки измучилось от ожидания.
        И вот однажды на рассвете Витогор постучал в её дверь. Всё перевернулось в душе Мораны, она была готова прижаться к своему возлюбленному и никогда не отпускать его.
        Витогор, за это время изменившийся - возмужавший и ставший мудрее на несколько веков, - предложил ей выйти за него замуж. В этот момент солнце осветило дом прекрасной богини и на всех стенах расцвели благоуханные лилии.
        Ладо, которой Витогор сразу понравился, благословила молодых, и они начали готовиться к свадьбе.
        Свадьба была весёлой, но скромной. Элуры, в отличие от людей, предпочитали тихое веселье и обмен радостью и счастьем. Им претили роскошные пиры. Морана была абсолютно счастлива. Её муж, увенчанный короной из цветов, с сияющим Амулетом на груди, казался ей лучшим мужчиной на свете.
        Но вместе с тем эта свадьба разбудила в ней гордыню.
        Ведь до этого момента Морана ничего не знала о своей красоте. И вот, оказавшись в обществе, ощутив на себе восхищённые взгляды окружающих, услышав возгласы восторгов и выслушав десятки комплиментов от других элуров, она впервые задумалась об этом.
        Что-то пошатнулось в её душе.
        Но ни она, ни Витогор, не могли заметить это сразу.
        Молодые переехали в чертоги Белбога в высокогорной местности, недоступной низшим существам. Это был небольшой замок под названием Эдельдон, стоящий на крутой скале, окружённой неприветливыми голыми вершинами.
        Поначалу суровый облик горной местности напугал Морану. Но она, окрылённая любовью и счастьем, решила не поддаваться унынию открывшегося ей пейзажа и задумала украсить окрестности их нового обиталища. За несколько дней она покрыла безжизненные склоны зелёными лугами и цветущими эдельвейсами, превратив мрачную долину в одно из самых прекрасных мест на земле.
        - Ты самое восхитительное чудо, что могла подарить мне жизнь, - сказал Витогор, поцеловав её в раскрытые губы.
        Здесь же семейная жизнь преподнесла им первое испытание.
        Ежедневно после заката Витогор должен был отправляться в горы и проводить там всю ночь, исполняя свои новые обязанности. Что он делал и почему должен был покидать её каждый вечер, объяснить он не мог - не имел права.
        Ночь за ночью Морана ложилась в холодную постель и до рассвета ждала, не сомкнув глаз, когда её возлюбленный вернётся.
        Эти ночи казались ей бесконечно длинными. Особенно тоскливо и страшно было зимой, когда ветер завывал за окном и бросался в хрустальные стёкла витражей хлопьями снега. Или когда гром грохотал над головой, сотрясая стены замка так, что подушки подпрыгивали вокруг неё. Молнии сверкали в тёмном небе, прорезали чёрные облака, освещая на секунды спальню и отбрасывая жуткие тени на стены. Морана вздрагивала от ужаса и впивалась в подушки длинными пальцами. А потом плакала от обиды и отчаяния, но к утру старалась выглядеть свежей и ещё более прекрасной, чем была.
        Витогор знал о её мучениях и ложился с ней до заката, ласково убаюкивая её в надежде, что Морана заснёт и он сможет тихо уйти и вернуться с первыми лучами восходящего солнца - так его отсутствие осталось бы для неё незаметным. Но Морана настолько сильно волновалась за него, что сон никак не шёл к ней. С тяжёлым сердцем уходил Витогор, повинуясь долгу, а она засыпала лишь под самое утро, измучившись от одиночества.
        Год проходил за годом, и у Мораны всё меньше и меньше оставалось терпения ждать своего мужа каждую ночь. Ей всё больше и больше его не хватало. Наконец однажды она не выдержала и стала пытать его, что он делает каждую ночь в горах. Витогор долго отнекивался, но слёзы молодой жены так ранили его сердце, что он не выдержал и рассказал ей о своей миссии.
        Казалось бы, это должно было успокоить Морану, однако это новое знание вызвало у неё волну возмущения. Оказывается, её муж обладает вещью, от которой зависит судьба всего мира! От него одного зависит порядок вещей, стабильность всего сущего. А он всего лишь предпоследний в иерархии богов! Разве ж это справедливо? Он тащит на себе такой груз, такую ответственность, а его заслуги никто не ценит!
        Она не хотела даже слышать о том, что свойства Амулета - это тайна и не все даже знают о его существовании, она отказывалась понимать, почему за хранение этой тайны Витогор не был наделён особым статусом и привилегиями. И в конце концов, она начинала думать, что он просто не ценит себя и не имеет смелости заставить себя уважать.
        Никакие увещевания Витогора не могли убедить её. Морана любила мужа и искренне желала ему и их семье счастья, но мысль о власти, однажды поселившаяся в её голове, начала постепенно убивать её чувства.
        - Что случится, если ты разок не сможешь выполнить свои обязанности? - как-то спросила она мужа.
        - Я даже не хочу об этом думать! - воскликнул он.
        - Ну и напрасно! Стоит тебе один раз показать, что все они находятся у тебя в кулаке, как они сразу изменят своё отношение к тебе. Ты можешь быть первым среди равных. Первым. А не последним! Ты заслуживаешь этого. Ты наследник Белбога.
        - Мы все чьи-то наследники.
        - Но ни у кого из них нет того, что есть у тебя! Ты в любую минуту можешь стать властителем мира.
        - А я не хочу им быть! - в первый раз в жизни прогремел Витогор. - Хватит!
        - Вот как! - фыркнула Морана. - Никак не ожидала, что мой муж окажется такой тряпкой.
        - Замолчи!
        В его голове никак не укладывалась мысль, что его молодая жена может так думать. Он закричал на неё впервые и сам испугался того, что произошло.
        Вскоре скандалы между ними стали обыденностью. Морана уже не встречала Витогора улыбкой, когда он возвращался к ней с первыми лучами солнца. Вместо обычного радостного поцелуя его ждал недовольный взгляд и скривлённые губы.
        - Мог бы и не торопиться. Тебе же нет большой разницы, что происходит со мной.
        Она стала ворчливой и холодной. Упрёк сыпался за упрёком.
        - Твоя жена - самая красивая женщина на земле, а ты даже не думаешь обеспечить ей соответствующий статус.
        Такие разговоры всегда начинались неожиданно и каждый раз ставили молодого бога в тупик. А укоры Мораны становились всё резче и обиднее.
        Как-то во время ужина она вновь попыталась убедить мужа в своей правоте.
        - Но ведь я люблю тебя! - искренне удивился он, прерывая трапезу.
        - Ха! Спасибо огромное!
        Её слова насмешливо прозвенели в хрустале бокалов. Витогор понял, что жена не отступит, мечта о власти будто сводила её с ума, но он не знал, как вернуть покой её душе.
        - Что ты хочешь? - не понимал он.
        - Видимо, тебе бесполезно объяснять, - вспыхнула она, поднимаясь.
        - Нет уж, потрудись!
        - Я не хочу быть женой второсортного элура! - закричала в ответ Морана, топнув ногой.
        Витогор резко поднялся из-за стола и вышел из залы, хлопнув дверью…
        Ах, если бы на этом всё закончилось!
        Морана всё чаще и чаще возвращалась к этому разговору. Лаской ли, лестью, но она пыталась расшатать его непоколебимость.
        - Ты любишь меня? - Её пальцы скользили по его груди, когда страсти улеглись и они снова были вместе. - Правда любишь? Я для тебя самая лучшая? Самая красивая? - Она смотрела ему в глаза, и от её медового взгляда блаженство растекалось по его телу. - А что ты готов сделать для меня?
        - Всё что хочешь, - отвечал он.
        - Или не всё? Я хочу видеть, что ты правда меня любишь, а не просто говоришь об этом.
        Тень пробежала по его лицу.
        - Любимая, - отвечал ей Витогор, - я готов сделать всё что угодно. Кроме одного. И ты это знаешь.
        - Даже убить себя? - И она звонко рассмеялась.
        Но её глаза в этот момент были особенно колючими. Какая-то перемена произошла в ней.
        - Ты действительно этого хочешь? - нахмурился он.
        - Я знаю, что мешает нашей любви. - Она провела рукой по Амулету и вдруг схватила его. - Вот возьму и выброшу его!
        Она дёрнула Амулет, но он не сдвинулся с места.
        - Он повинуется только владельцу, - спокойно объяснил Витогор.
        Она отвела руку, но муж перехватил её, притянул Морану к себе и посмотрел ей в глаза. Он увидел что-то незнакомое и пугающее в их глубине.
        - Что это? - забеспокоился он. - Ни один элур не стал бы так себя вести. Ты чувствуешь это?
        - Что? - Она рассмеялась, отнимая руку и поднимаясь с постели.
        - Ты запустила в свою душу зло.
        - Что за глупости! - Она повернулась к зеркалу и окинула себя оценивающим взглядом.
        - Ты сама открыла душу злу, - не мог поверить своему открытию Витогор.
        - Я просто измучилась. Я очень скучаю. Как ты не можешь понять?
        Она прильнула к мужу и ласково посмотрела ему в глаза. Никто не смог бы устоять перед взглядом этих глаз. И Витогор рассмеялся.
        Но Морана и не думала шутить. С этого момента Амулет стал ненавистен ей. Всякий раз, когда Витогор наклонялся к ней, чтобы поцеловать, она возмущалась и требовала снять его. Он вечно ей мешал.
        - Я не могу. Ты это знаешь, - опускал глаза он.
        - Тогда переверни! Пусть болтается на спине. Не хочу, чтобы он оцарапал мне лицо.
        Она постоянно была недовольна. От прежней нежности и ласки не осталось и следа. Они будто стали друг другу чужими.
        А через некоторое время Морана стала выспрашивать мужа о свойствах магического артефакта. Она захотела использовать его на пользу семье, о чём прямо ему заявила.
        - Мне нужно расширить долину. Ты можешь раздвинуть горы, чтобы в долине было больше света? Это ведь не нарушит мироустройство, не так ли?
        Витогор шёл и молча выполнял приказ.
        Морана выглядывала из окна и кривилась:
        - Мало. Подвинь ещё.
        Он двигал.
        - Мне нужно озеро с хорошим песчаным берегом. Я устала от этих гор.
        - Хорошо, любимая.
        Конечно же, размер озера её не удовлетворял.
        - Тебе жалко, что ли?
        - Я не могу перекраивать весь мир под твои нужды. Чтобы где-то добавить, я должен в другом месте убавить.
        - Ну так убавь, чего сложного?
        Он скрипел зубами, но выполнял все её капризы, которых становилось всё больше и больше, а радовалась она их исполнению всё меньше и меньше.
        - Ты совсем перестала заниматься цветами. Целыми днями сидишь у зеркала, - упрекал её он.
        - Я должна выглядеть безупречно. Или ты уже не рад, что твоя жена - самая красивая женщина на земле?
        - Я рад, но…
        - Раз тебе это уже неважно, найдётся уйма желающих заменить тебя.
        Она давно перестала беспокойно ждать его по ночам. Он уже забыл, когда в последний раз видел улыбку на её лице. При пробуждении или при встрече в залах Эдельдона он чувствовал холод и отчуждение.
        Что-то изменилось. Давно изменилось.
        Это любовь покинула их. И хоть вины Витогора в этом не было, одних его усилий было недостаточно. Он не понимал, что происходит, корил себя и свою судьбу и гадал, что можно сделать, чтобы всё исправить.
        3
        Морана стала отлучаться из дома. Она отправлялась в долгие путешествия, во время которых посещала разные страны.
        Её с почётом принимали в отдалённых поселениях чуди - монастырях и деревнях. Она первой из элуров побывала в городах людей, где встретила настоящее поклонение. Не гнушалась гостить у мауров, чтобы испытать, сможет ли она устоять перед чарами могущественных демонов. Она не только устояла - она стала другом для многих из них. Не побрезговала она и обществом хелионов, хоть запах гниения, столь любимый ими, и вызывал у неё тошноту.
        Когда же Морана возвращалась в замок, то по ночам устраивала роскошные пиры, на которые съезжались самые могущественные представители чуди, людей и тёмных сил - цари, короли, принцы, вожди и полководцы.
        Они были не только польщены вниманием элура - ведь до этого никто из высших обитателей мира не желал с ними общаться, - многие уже были наслышаны об ослепительной красоте Мораны и хотели удостовериться, что все слухи и легенды о ней - истинная правда.
        Ежедневно можно было видеть длинные процессии, которые двигались в Эдельдон по широкой дороге, протянувшейся через прекрасную долину, созданную Витогором.
        Владыки подносили ей богатые дары и не уставали восхищаться совершенством молодой богини. И гордыня Мораны росла день ото дня. Ей уже было недостаточно одного лишь почитания её неземной красоты.
        Она захотела большего.
        Видя каждый день могущественных повелителей у своих ног, она поняла, что на всём свете нет никого более достойного, чем она, чтобы быть владыкой этого мира.
        Хотела ли она изменить мироустройство? Сделать землю прекраснее, а отношения между её жителями справедливее? Нет. Ей нужна была власть. Поклонение и почитание. Во веки вечные. Ей претила мысль, что есть кто-то влиятельнее, сильнее, значительнее. Все эти старшие элуры с их нравоучениями и отсылками к предыдущим эрам раздражали её. Она хотела избавиться от всех них.
        И всё, что ей нужно сделать для этого, - это завладеть Амулетом её собственного мужа. И не беда, если он погибнет при этом.
        Да. Именно так она стала думать.
        Но умертвить его сама она не могла. Об этом мгновенно стало бы известно другим элурам. Это должен сделать кто-то другой. Кто-то, от кого она могла бы легко потом избавиться.
        Других элуров она использовать не могла.
        Обриганты же не стремились к общению со своими антиподами. Такое предложение, сделай она его, наоборот, могло выйти ей боком. Обриганты бы заподозрили угрозу для себя, и всё тут же стало бы известно совету старших элуров.
        Значит, нужно искать кого-то среди низших существ.
        Но кто бы это мог быть?
        После недолгих раздумий Морана решила выбрать самого храброго и сильного воина на земле. Она объявила турнир, победителю которого обещала невиданную награду - поцелуй прекраснейшей из богинь. Неудивительно, что вскоре весть об этом разлетелась по всем уголкам мира. И молодые воины из разных стран - чудины, люди и даже монстры - устремились к замку Мораны.
        О турнире узнали и элуры.
        Совет богов возмутила эта новость, и они направили к Моране Ладо, чтобы та образумила её. Однако юная богиня встретила Ладо вовсе не добрым словом и лишь разозлилась в ответ на её увещевания. Она прогнала свою бывшую воспитательницу.
        Тогда Ладо отправилась на поиски Витогора, который давно не появлялся дома и горевал в гроте, выдолбленном в одной из скал высоко в горах.
        - Будь с ней, - говорила ему Ладо. - Ты должен быть с ней.
        - Она не хочет видеть меня, - отвечал он. - Ей будет гораздо легче, если я просто умру.
        И Ладо не знала, что ответить ему, ведь ей было прекрасно известно, что, если любовь однажды умирает, её уже не вернёшь. Обманывать Витогора Ладо не хотела, а горькую правду он и сам знал.
        Но почему он не сказал Ладо о том, что зло поселилось в душе Мораны? Может быть, ему было стыдно, что он не уследил за своей женой? Или надеялся, что каким-то образом сможет избавить её от этого наваждения?
        Обеспокоенная душевным состоянием хранителя Амулета, Ладо направилась в совет элуров. Её слова обеспокоили мудрейших. Пожалуй, впервые они почувствовали неприятный холодок грядущих перемен.
        Тем временем Морана принимала участников турнира. Лучшие из лучших, сильнейшие воины сражались за её милость. Схватка шла не на жизнь, а на смерть. Морана сидела на своём троне и упивалась болью раненых воинов. Когда же некоторые из них умирали, проливая кровь на серый гравий внутреннего двора замка, удовлетворённая улыбка появлялась на её губах. В эти моменты Морана чувствовала прилив сил, приятная тёплая волна пробегала по её телу.
        С удивлением для себя она открыла, что чьё-то страдание может приносить ей наслаждение. С упоением она представляла, как сильнейший из воинов убивает её мужа и приносит ей желанную награду - Амулет Равновесия.
        В турнире победил принц из далёкой северной страны. Звали его Ратимир. Он был высок и могуч. Невероятно вынослив и ловок. Более того, он был ещё и красив. И Морана подумывала о том, что, вполне возможно, она наградит его больше чем одним поцелуем.
        Но в тот момент, когда Морана протянула руку, чтобы приветствовать победителя, между ними появился Витогор.
        - И я готов побиться за поцелуй собственной жены, - сказал он негромко, вынимая меч.
        Собравшиеся зрители ахнули. Искорки пробежали в глазах Мораны. Она никак не ожидала такого поворота событий, но, казалось, сама судьба потворствует ей. Конечно, человеку убить элура практически невозможно, но в жизни любому может выпасть удача, а Ратимир был сегодня более чем удачлив.
        - Что ж, если ты хочешь участвовать в турнире, я позволю тебе это, - холодно проговорила Морана. - Но при одном условии. Ты будешь сражаться без использования сверхъестественных сил. - И она указала на Амулет. - Я хочу, чтобы сражение было честным.
        Витогор снял Амулет с шеи и демонстративно повесил его на пояс.
        - Откажись от бессмертия на время боя, - потребовала Морана.
        Толпа замерла в напряжении. Никогда прежде они не слыхивали о подобном. Не говоря уж о том, чтобы увидеть такое. Откажется ли элур от того, что даровано только высшим созданиям? Или испугается?
        - Отказываюсь! - Витогор приложил клинок ко лбу.
        Морана коротким кивком поблагодарила мужа. И тут же взметнула руку, в которой держала белоснежный кружевной платок. Его колыхнул ветер, Морана разжала пальцы, и платок полетел с трибуны.
        Ратимир тут же бросился в атаку. Лязгнул металл. Раз, другой. Вдруг рука принца дрогнула, его глаза расширились, и он с недоумением посмотрел на свою грудь - из неё струилась кровь на пронзивший его блестящий клинок Витогора. Силы быстро покидали его молодое тело. Он даже не успел осознать, что произошло, - настолько быстро всё случилось.
        В глазах супруга Мораны не было ненависти. Он выдернул меч из груди соперника - мёртвое тело Ратимира тут же рухнуло наземь. Витогор медленно повернулся к трибуне, на которой сидела его жена, и с горькой усмешкой приложил клинок ко лбу.
        Разгневанная Морана вскочила со своего трона и удалилась в покои замка.
        - Расходитесь, - бросил ошарашенным зрителям Витогор, надевая на шею Амулет.
        4
        После турнира Морана перестала устраивать пиры и вообще стала очень редко появляться в Эдельдоне. Между ней и Витогором не было произнесено ни слова. Они всячески избегали друг друга. И если сердце Витогора заполнила беспросветная тоска, то Морана была преисполнена ненависти.
        Она находила утешение в посещении казней и пыток. Дни и ночи проводила в старинном сумрачном замке на краю мрачной болотистой чащобы, подаренном ей одним из поклонников.
        Теперь она редко возвращалась к своим занятиям, разве что создала несколько ядовитых растений, унизанных колючками. Придумала она и новый цветок - столь же смертельный, сколько прекрасный. Одурманенные его ароматом насекомые, едва прикоснувшись к сладкому нектару, намертво приклеивались к нему, чтобы тут же быть заключёнными в сладкую темницу бутона и быть медленно сожранными. Этот цветок Морана сотворила в порыве бессильной злобы, в очередной раз представляя, что ждёт её, когда она получит Амулет.
        Морану не отпускала мысль о том, как бы извести собственного мужа, одно воспоминание о котором приводило её в неописуемую ярость.
        Однажды ясной лунной ночью, когда Морана гуляла по испускающим миазмы топям недалеко от замка, мутные воды болот расступились и мерзкая туша Морока показалась над тухлой чёрной водой. Его гигантская голова была утыкана длинными иглами, две пары длинных и постоянно вертящихся щупалец служили ему вместо рук, а сами руки, короткие и хилые, криво свисали по бокам туловища.
        Этот уродливый исполин был когда-то обригантом. Морок, как и Морана, тяготел к злу и был известен тем, что мог заморочить или свести с ума кого угодно, за что был проклят собратьями-обригантами и изгнан, и проводил столетие за столетием в труднодоступных для всех местах, властвуя над болотами и топями.
        - Здравствуй, дорогая сестрица, - прогудел Морок.
        Так Морана встретила своего брата-антипода, появившегося на свет одновременно с ней. Поскольку элуры и обриганты старались друг с другом не встречаться, она никогда прежде его не видела. И даже не представляла, как он может выглядеть.
        За время, проведённое в изгнании, Морок деградировал до уровня маура, сильнейшего из демонов, но всё-таки низшего существа. Было ли проклятие собратьев тому причиной, или тоска и смрад болот привели к тому, что он постепенно уменьшался в размерах и терял силы, никто не знает. Некогда мощный и грозный обригант, Морок с каждым годом всё больше и больше превращался в болотного духа. И рано или поздно стал бы бестелесным.
        Родившись равным элурам, отвергнутый и презираемый всеми, он жаждал вернуть былое могущество и, узнав о том, что Морана пыталась извести своего мужа, быстро смекнул, что встреча с ней будет ему полезна. Он не ждал расположения сестры, он уже был наслышан о её гордыне и жестокости. Однако он единственный смог догадаться, что ей было нужно, и решил предложить ей сделку.
        - Я могу заморочить твоего мужа. Сделаю так, что Витогор по собственной воле избавится от Амулета, но убить его ты должна будешь сама, - сказал Морок. - Это навлечёт на тебя вселенское проклятие, однако, завладев Амулетом, ты сохранишь статус элура. Они ничего не смогут с тобой сделать.
        - В чём же твой интерес, дорогой братец? - спросила Морана.
        - Когда Амулет окажется у тебя, мир потеряет баланс и возможно будет изменить многие вещи.
        - Ты хочешь вернуть свою былую мощь, - рассмеялась Морана.
        - Я помогу тебе, и мы поделим мир пополам. Я стану правителем ночи, а ты - повелительницей дня.
        Это было не совсем то, о чём мечтала Морана, но она получала союзника, готового наплевать на законы и приличия и совершить злодеяние, которое дарует ей власть. Что делать с Мороком, она будет решать после, когда они исполнят задуманное.
        Морок как будто угадал её мысли.
        - Поклянись, что не обманешь меня, - прохрипел он.
        - Клянусь, дорогой братец, - не моргнув и глазом ответила богиня.
        - Сделай это по старинному обряду.
        И его чахлые ручонки, которые, казалось, уже совсем перестали двигаться, оставив все свои функции мощным щупальцам, протянули ей тонкий нож. При этом щупальцами Морок запалил костерок из гнилых веток. Его тусклое пламя заиграло на их лицах.
        Морана усмехнулась. Морок не был простачком. Он предлагал ей провести древний обряд. Такую клятву она никогда не сможет нарушить. Поколебавшись, Морана взяла нож и отрезала локон своих волос.
        - Поклянись, что сделаешь всё в точности так, как мы договорились, и не обманешь меня, - потребовал Морок.
        - Я клянусь вернуть тебе твою силу, как только получу Амулет, - с расстановкой проговорила Морана.
        - И сделаешь меня соправителем, - пробасил он.
        Она посмотрела ему в глаза. Он выдержал её взгляд.
        - Ну?
        Она помедлила.
        - Скажи это, - настаивал он.
        - И сделаю тебя своим соправителем, - повторила она и сжала губы так, что они побелели.
        Морок кивнул. Морана бросила пучок волос в огонь. Искры взвились в тёмное небо.
        5
        Обсудив с братом план действий, Морана поспешила вернуться в свой замок. А наутро отправилась в Эдельдон.
        Прибыв в знакомую долину, которая за время её отсутствия стала ещё краше, Морана приняла самый кроткий облик, на который только была способна. Подъехав к замку и выйдя из колесницы, она шепнула на ухо Зибуру, единорогу, когда-то подаренному ей будущим мужем, чтобы он пропел знакомое Витогору приветствие.
        Долину огласило пение Зибура, но никто не появился из замка. Витогор давно уже не жил здесь. Это не удивило Морану, она была готова к этому. Совсем немного передохнув с дороги, она оседлала Зибура и поехала в горы.
        Обнаружив грот, в котором жил Витогор, Морана спешилась и стала подниматься по крутому склону. Ветер завывал и набрасывался диким зверем. Разметавшиеся под его порывами волосы хлестали по щекам. Мелкий лёд летел в глаза.
        - Витогор! Милый! Это я!
        Никто не отзывался.
        В гроте Витогора также не оказалось.
        Морана вернулась к единорогу, оседлала его и наклонилась к его уху:
        - Ищи своего хозяина.
        Зибур расправил крылья, его ноздри затрепетали. Он издал громкий звук, похожий на рёв трубы, и взметнулся в небо.
        Верный конь обнаружил своего хозяина в далёкой малонаселённой стране. Витогор стоял в задумчивости на крутом обрыве над штормовым морем. Морана приказала единорогу снижаться, и, как только его копыта коснулись земли, она достала золотую шкатулку - подарок Морока, вынула из неё чёрного червя и запустила его единорогу в ухо.
        Конь заржал, но его голос, полный боли и страха, не мог быть услышан Витогором - Морана предусмотрительно приземлилась вдалеке от мужа, за заросшей низким кустарником скалой. Тело Зибура стало раздуваться, как будто что-то огромное начало расти внутри него. Послышалось страшное чавканье - тот червь, которого Морана запустила в ухо единорога, пожирал Зибура изнутри. И чем больше червь жрал, тем больше и бесформеннее становилось некогда прекрасное животное. В какой-то момент острые зубы прорвали шкуру единорога, длинные щупальца расширили отверстие, и туша Морока вывалилась наружу. Он ловко сгрёб остатки шкуры Зибура, и через мгновение останки животного исчезли в клыкастой пасти монстра. Морок удовлетворённо крякнул.
        - Жди здесь, - сказал он Моране и пополз в сторону Витогора. - Он сам тебя позовёт.
        Минуты тянулись для Мораны бесконечно, пока она ждала за скалой. Там, на обрыве, свистели и завывали ветры. Ей казалось, что она слышит чьи-то голоса, крики, звон мечей, но она боялась выглянуть из своего укрытия.
        В это время Витогор сражался с целой армией, жаждущей только одного - убить его и овладеть его женой. Он бился с ними насмерть, неистово размахивая мечом и отбивая атаку за атакой. Он и представить не мог, что это Морок овладел его разумом и заставил поверить в эту иллюзию.
        И вот Витогору почудилось, что меч противника полоснул по его горлу. Витогор стал задыхаться, он схватился за цепь, на которой висел Амулет, снял его и отбросил в сторону. Морок только этого и ждал. Он наслал ещё больше призраков на ослеплённого видениями элура. Тот стал отступать.
        - Морана! Морана! Я люблю тебя! - кричал он, теряя силы.
        Морана услышала своё имя и выскочила из-за скалы. Она увидела своего мужа, окутанного облаком шершней. Он едва держался на ногах и медленно отступал под напором тёмных сил. Амулет блестел на изумрудной траве в нескольких шагах от него. Морана подбежала к реликвии. Подняла с земли и с вожделением посмотрела на горящий голубым огнём кристалл.
        В этот момент буря стихла. Смертельно раненный Витогор обернулся и увидел свою жену. Улыбка озарила его лицо.
        - Я победил. Я не дал им забрать тебя, - с трудом проговорил он.
        Морана улыбнулась в ответ и двинулась ему навстречу с протянутым Амулетом в руке. Витогор с удивлением перевёл взгляд на Амулет, который крепко сжимали её тонкие пальцы, и улыбка дрогнула на его губах. Он посмотрел на Морану. Её глаза были полны любви и нежности. Медленно и грациозно она шла к нему.
        - Я так благодарен небесам, что ты всё ещё со мной, - проговорил Витогор неуверенно.
        - Я ведь твоя жена, - ответила мягко Морана.
        В этот момент она была ещё прекраснее, чем прежде.
        Он протянул руку, чтобы взять Амулет, но она дала знак, что сама наденет его ему на шею. Витогор наклонил голову, и в этот момент Морана выхватила кинжал из его же ножен и вонзила ему в грудь. Молодой бог упал на колени. В то же мгновение Амулет очутился на шее Мораны. Витогор с испугом глянул на жену. Он ещё не успел почувствовать боли, но ужас от поступка Мораны обуял его.
        - Ты не захотел править миром вместе со мной. Значит, я буду править им одна, - ледяным голосом проговорила Морана.
        Она повернула оправу Амулета, и скала под Витогором рухнула в море, унося его тело в тёмные пучины.
        - Проклинаю! - донёсся до неё возглас мужа, исчезающего в волнах.
        Дрогнули горы, пылающее солнце ушло за горизонт. Кровавое небо покрыли чёрные тучи. По всей земле пронёсся жуткий низкий гул.
        Морок выполз из-за камня.
        - Поверни оправу на две трети вправо и верни мне мою силу, - потребовал он.
        Откуда ему было известно, как пользоваться Амулетом, Морана не знала. У неё складывалось ощущение, что её брат знал гораздо больше о магическом инструменте, чем говорил.
        Она повиновалась. Морок тут же вырос в размерах, его тело налилось мощью, и он сам стал под стать утёсу, стоящему рядом. Морок взмахнул одним из своих щупалец и разбил скалу - только камни посыпались в море.
        - О, сколько лет я ждал этого дня, - с облегчением пророкотал он.
        Морана тут же повернула оправу Амулета назад, однако ничего не произошло. Морок засмеялся.
        - Не пытайся меня обмануть. У нас есть уговор. - Одно из щупальцев поползло в её сторону.
        Морана крутанула оправу Амулета ещё раз, и Морок уменьшился в размерах вдвое, при этом всё равно оставаясь намного выше любого человека.
        - Мы договаривались быть равными, - проговорила Морана.
        Морок взревел:
        - Ты обещала!
        - Даже так ты сильнее многих.
        - Я обригант! Верни мне мою мощь!
        Тут горы содрогнулись ещё раз. Морана снова повернула оправу Амулета.
        - Не будет больше обригантов, - холодно проговорила она. - Или ты хочешь исчезнуть вместе с ними?
        Мороку нечего было сказать.
        - Настало новое время. Ведь ты этого хотел, не так ли?
        Будущий правитель тёмных сил опустил голову.
        Морана продолжала менять мир.
        Вулканы разверзлись, выплёвывая огненную лаву в небеса. Моря вышли из берегов. Горели исполинские леса. Луна стала бурой и зловеще висела над землёй.
        6
        Вдруг вокруг них, стоящих на утёсе, единственном островке стабильности в бушующем мире, образовалось свечение. Четырнадцать старших элуров окружили Морану и Морока со всех сторон.
        - Что вы наделали?! - Святогор, самый старший из богов, обжёг Морану грозным взглядом.
        Морок выдохнул изо рта облако пара, мгновенно окутав себя туманом в надежде ускользнуть от возмездия. Но ему не дали. Туман разогнали, Морок был обездвижен. Морану окружили огненным кольцом.
        - Я хранитель Амулета. Мой муж завещал мне его! - прокричала Морана.
        - Неправда, - вмешалась Ладо. - Ты должна вернуть Амулет совету.
        - Не указывайте мне! - ощерилась Морана.
        - Ты не имеешь права использовать Амулет, не зная его свойств, - прогремел Святогор, направляясь к ней.
        В ответ на это Морана повернула оправу ещё раз, и ночь сменилась днём. Моря отступили, обнажая морское дно. Горы вздыбились на равнинах, а реки повернули течение вспять. Зима сменила лето, ледники спустились с гор и сковали льдом долины.
        Но ещё случилось то, чего Морана никак не ожидала. Она вдруг превратилась в дряхлую старуху. Ощутив необъяснимую ужасную слабость, она посмотрела на свои руки и, увидев вместо них обтянутые кожей кости, вскричала и поспешила повернуть оправу Амулета в обратную сторону.
        Снова день сменился ночью. Вернулось лето. Морана глянула на свои руки - её молодость вновь вернулась к ней.
        - Амулет был создан, чтобы уравновешивать противоречия этого мира, - сказал Святогор. - Именно поэтому хранитель Амулета познаёт эти противоречия на себе.
        Объединив свои энергии, элуры приподняли Амулет над головой Мораны. Повинуясь их силе, он медленно поплыл по воздуху к старшему элуру, поблёскивая золотом и голубыми гранями камня в лунном свете. Святогор взял Амулет в руки.
        - За своё преступление ты вечно будешь испытывать то, что испытывал твой муж, будучи хранителем Амулета.
        Святогор провёл пальцем по золотой оправе реликвии - и солнце поднялось над горизонтом. Морана тут же снова превратилась в древнюю старуху и взвыла от боли, словно раскалённый металл пронзил её тело.
        - Отныне и во веки веков в дневное время ты будешь выглядеть и чувствовать себя так, будто тебе сто двадцать лет, - сказал Святогор. - А за ту боль, которую ты своим поступком причинила всем живым существам, ты будешь наказана тем, что будешь каждый день чувствовать то, что чувствовали они, когда погибали. И только ночью ты будешь возвращаться к своему обычному состоянию. Пусть это будет тебе уроком.
        Ничего страшнее в своей жизни Морана не могла представить. Ей, вечно молодой богине, женщине, одержимой собственной красотой, вдруг узнать о том, что она каждый день будет превращаться в отвратительную старуху?! Это казалось невероятным. Несправедливым. Новость о том, что молодость и красота будут покидать её ежедневно, причинила Моране такое ужасное страдание, что она даже не услышала слова про физическую боль, ощущение которой станет для неё вечной пыткой.
        Она в отчаянии ощупывала своё лицо.
        - Вы непоправимо нарушили баланс мироустройства, - продолжал Святогор. - Вы будете наказаны оба. Ты, Морок, будешь лишён магических сил. Выбери место, где проведёшь остаток своих дней. Отныне ты не сможешь покидать его. - Он помолчал и добавил: - Но это не всё. Вы, сами того не зная, перенаправили силы земли низшим созданиям. Наступает эра людей. Элурам предстоит уйти либо погибнуть. А что будет дальше, неведомо никому.
        И они исчезли, оставив Морану и Морока на утёсе.
        7
        С этого момента элуры начали исход к Океанам Мудрости, отправляясь один за другим вслед за своими праотцами.
        Изменения, которые Морана произвела в мире, привели к тому, что менее чем за десять лет вымерли все обриганты, обратившись в одиноко стоящие скалы или провалившись глубоко под землю, а люди обрушились войной на других обитателей земли - чудинов, хелионов, этворов и асилков.
        И этой войне, казалось, не будет конца.
        Долгие годы длилась она, и не нашлось силы, способной противостоять людям. Они побеждали во всех битвах, выигрывали все сражения. Многие тысячи существ погибли, остальные в ужасе бежали - люди беспощадно их истребляли. Все поселения нелюдей сровняли с землёй. В чём уж человек оказался последовательным, так это в уничтожении своих соседей.
        Люди легко приспособливались к новому климату и очень быстро заселили планету. И где бы они ни жили, они изводили всех, кто не принадлежал к их племени. С этих пор хелионы, чуди, этворы и даже мауры вынуждены были скрываться от человека.
        Первыми исчезли асилки. Не прошло и нескольких сотен лет, как упоминания о диковинных существах и чудовищах стали встречаться только в сказках и легендах.
        Чудинам удалось заключить с людьми мир. Они переселились в труднодоступные горные районы, где построили свои монастыри и деревни.
        Под надзором последних элуров в одном из самых дальних монастырей чудины построили храм Витогора со статуей убитого бога в центре. Святогор, оставшийся для того, чтобы завершить постройку храма, пробил своим посохом отверстие до центра земли, которое тут же заполнили расплавленным золотом. Поверх водрузили мраморное изваяние Витогора, на его шею Святогор надел Амулет.
        - Оберегайте эту святыню от кого бы то ни было, - сказал он чудинам. - Это станет вашим предназначением на земле. Отныне вы все - хранители равновесия. И вам же предстоит следить за порядком в этом мире. Пресекайте зло и все его проявления. Храните честь и берегите добро и справедливость.
        Вожди чуди склонили свои головы перед Святогором и поклялись вечно исполнять его наказ.
        А Морана? Морана с того дня не знала покоя. Её мечты о мировом господстве развеялись, каждый день теперь был наполнен бесконечными муками - кости её ломало, кожа горела и ныла, от блеска в глазах не осталось и следа.
        Она скиталась по пустыням, вдали от всех, растрёпанная и растерянная. Даже ночью, когда возвращался её прежний облик, ей не становилось легче. Она настолько ослабевала от этих страданий, что возвращение красоты и молодости не приносило ей никакой радости. Люди, едва завидев, прогоняли её из своих селений. Животные в страхе разбегались. Нелюди старались не приближаться к ней.
        Так она узнала, что такое одиночество и презрение.
        Это было унизительно, но лучше было оставаться одной, чем показаться кому-то в таком виде. Ведь даже убивать нечаянных свидетелей её уродства - а иначе она не могла назвать свой новый облик - она не могла, сил на это у неё просто не было.
        Морок же, переживший все катаклизмы, связанные со сменой эпох, и выживший благодаря тому, что Морана не дала ему превратиться в обриганта, поселился в древнем подземном городе, где основал своё небольшое царство и потихоньку восстанавливал силы, утраченные после наказания. Со временем он стал собирать под своим началом оставшихся хелионов и этворов и думал, как быть дальше.
        Весть о том, что Морок даёт укрытие нелюдям, разнеслась по миру, и всё больше и больше всевозможных существ стало прибывать к Владыке Тёмного Мира - так теперь стали называть его подданные.
        Однажды в его чертогах объявилась и Морана.
        Волоты, сторожившие вход в подземелья, набросились на неё, приняв за человека, но богиня в один миг испепелила нападавших, а у выживших потребовала отвести её к Мороку.
        После двух сотен лет скитаний, исхудавшая, грязная и безобразная, она могла испугать даже собственного антипода. Он был удивлён, услышав её просьбу об убежище, однако согласился приютить сестру: её присутствие позволяло ему быстрее восстановиться.
        Для неё, стыдящейся своей внешности, отвели самые нижние этажи подземелий. Обитателям Тёмного Мира было запрещено спускаться на уровень Мораны, и через несколько сотен лет о ней благополучно забыли.
        8
        В своей новой обители богиня годами изнывала от горя и отвращения ко всему миру и самой себе. Её ненависть была особенно сильна в первые часы после рассвета, когда она бросала взгляд на своё отражение в зеркале и вновь находила в нём отвратительный старческий облик.
        Когда же Моране становилось совсем невыносимо сидеть в своих катакомбах, она дожидалась ночи и отлучалась в близлежащие поселения людей, где, всё такая же прекрасная, как прежде, но бесконечно одинокая, бродила по тёмным ночным улочкам, прислушиваясь к звукам жизни.
        И вот как-то глубокой ночью она натолкнулась на красивого юношу, крадущегося по тёмному переулку. Увидев её, он остановился как вкопанный. Это был обычный деревенский паренёк. Его открытое наивное лицо освещали звёзды. Он напомнил ей Витогора во время их первой встречи. Морана густо покраснела, хоть этого и не было видно в темноте. Она перевела дыхание и улыбнулась юноше. Он улыбнулся ей в ответ.
        Но тут из-за ограды раздался девичий шёпот:
        - Лель?
        И он тут же забыл о Моране.
        - Я здесь. Я иду!
        Он перелез через забор, оставив самую красивую женщину на земле растерянно стоять посреди улицы. А следом из-за ограды послышалось нежное воркование влюблённых.
        Лицо Мораны вспыхнуло пламенем гнева. Охваченная ярой ненавистью, без сожаления обратила она влюблённых в два кипариса, а деревню выжгла до основания. Так, что пепел разлетался на многие мили вокруг, а зола лежала на том месте сугробами.
        Однако это злодеяние не усмирило её гнева. Морана вернулась в подземелья, и начиная со следующей ночи в её владения стали привозить молодых девушек, которых выкрадывали для неё слуги Морока.
        Морана подвергала их изощрённым пыткам, после чего зверски убивала. Она вдруг осознала, что находит успокоение, упиваясь мучениями своих жертв. Даже боль от ежедневных перевоплощений немного отступала.
        Мороку же это было на руку, потому что страдания молодых женщин и ему прибавляли сил.
        Однажды Морана вырвала сердце из груди молодой красивой крестьянки, и кровь девушки залила её руку. Богиня с удивлением обнаружила, что её кожа, омытая свежей кровью, стала молодеть прямо на глазах.
        Спасение было найдено!
        Тут же она вызвала Морока и потребовала доставлять ей самых красивых девушек. И не одну, не две - ей требовались десятки молодых красавиц, в крови которых она могла бы купаться, возвращая себе божественную красоту.
        С этого дня убийства юных красавиц стали ежедневным ритуалом в подземельях Мораны и бесконечным кошмаром окрестных земель. Все ближайшие города и селения быстро опустели. Их обитатели покидали страну в ужасе, а оставшиеся жители уродовали своих дочерей, чтобы их не забрали тёмные силы. Вскоре слугам Морока пришлось отправляться за девушками во всё более далёкие путешествия. Каждую ночь гигантские птицы моголь разлетались в разные стороны, унося в темноту охотников за прекрасными девами.
        Однако омовения в крови девиц омолаживали Морану совсем ненадолго. На какое-то время ей становилось легче, боль утихала, и выглядела она прекрасно, но длилось это считаные минуты.
        Чего-то она не понимала, что-то делала не так.
        Но что она упустила из виду?
        И вот как-то раз одна из её пленниц взмолилась во время пытки:
        - Убейте меня быстрее. Я не хочу, чтобы мой возлюбленный увидел меня такой.
        И тут Морану пронзила догадка.
        Любовь! Вот что делает человека прекраснее, излечивает любые раны и даёт силу.
        Она тут же выпустила кровь из жертвы и наполнила ею кувшин. Скинув дорогое одеяние, Морана облила своё увядшее тело кровью влюблённой девушки, и её кожа тут же подтянулась, морщины разгладились, а выпирающие суставы приняли прежние формы. Морана бросилась к зеркалу. Её лицо было вновь восхитительно. Морана даже расхохоталась от удовольствия. Она нежно поглаживала свою кожу, ощущая вернувшуюся бархатистость и не веря такому чуду.
        После своего открытия она больше не могла ни о чём думать, и в конце концов у богини родилась идея, полностью захватившая её, - создать колдовское зелье на основе любви, извлечённой из человеческих сердец, волшебных трав и лечебных растений. Морана с энергией принялась за работу.
        Девушек перестали красть. Отныне цмоки - слуги Мораны, чёрные склизкие ящерицы с крыльями как у летучих мышей, - тысячами отправлялись по всему свету и крали сердца любящих людей, заменяя их кусочками льда или раскалёнными углями.
        А подданных Морока обязали собирать волшебные травы и доставлять их в подземелья, где на медленном огне в огромном бронзовом котле Морана варила своё жуткое зелье.
        В этом же самом котле, в кипящем вареве, Морана время от времени отдыхала.
        Однако действия волшебного отвара всё равно не хватало на целый день. Снова и снова Морана превращалась в старуху.
        - Отвар требует большей концентрации любви, - говорила она сама себе как-то ночью, сидя в своём молодом обличье перед зеркалом. - Нужны будут не сотни, а тысячи сердец. Тысячи.
        И она приказала расширить подземные гроты. Великан Шиш, день и ночь выжимавший в котёл любовь из сердец, работал без остановки. Запасы Мораны росли, концентрация любви в отваре повышалась, лучшие целебные травы со всего света отдавали свои волшебные свойства эликсиру, но желаемого результата всё равно не было.
        9
        «Мне не хватает ещё какого-то ингредиента, - раздумывала Морана. - Всего лишь одного. Но что это может быть?»
        И вдруг она вспомнила про Амулет - древнюю реликвию богов, предназначение которой было устанавливать и закреплять положение вещей в мире. Вот что могло удержать волшебные свойства отвара! Как бы горько ни было вспоминать, что именно Амулет принёс ей нескончаемые мучения, Морана поняла, что без него ей не обойтись.
        Она твёрдо решила заполучить его снова.
        Однако без помощи брата совершить это ей было не под силу. И вот, дождавшись ночи, Морана отправилась к Владыке Тёмного Мира.
        Морок принял её в своём тронном зале - просторном подземном гроте, своды которого ощетинились прозрачными сталактитами. Его слуги - монстры всевозможных видов - заблаговременно покинули резиденцию повелителя, чтобы никто не мог услышать их разговора.
        Морана рассказала брату о своей идее.
        Он внимательно выслушал её и после долгой паузы прогудел:
        - Ничего не выйдет.
        За годы правления нелюдями Морок стал совсем немногословным, и это выводило Морану из себя.
        - Мои цмоки летают по всему свету. Рано или поздно они отыщут этот проклятый Амулет. Но мне нужна твоя помощь, чтобы выкрасть его, - проговорила она сквозь зубы.
        Ей приходилось просить, в то время как она привыкла приказывать.
        - Чтобы разрушить заклятие старших элуров, одного Амулета мало, - меланхолично ответил Морок.
        Губы Мораны растянулись в змеиной улыбке.
        - Ты боишься, что, завладев Амулетом, я перестану нуждаться в тебе?
        - У нас уговор, - спокойно ответил ей брат.
        - Тогда тебе не о чем беспокоиться, - прошипела она.
        Морок снова замолчал. Лишь его длинные щупальца бесшумно скользили по полу.
        - Если одного Амулета мало, скажи, что нужно ещё? - настаивала она.
        Владыка Тёмного Мира молчал. Пламя потрескивало в светильниках, сделанных из человеческих черепов.
        - Благодаря мне ты остался в живых, - напомнила Морана. - Если бы не я, сейчас бы ты стоял каменным истуканом где-нибудь в поле.
        - Ты не могла знать. Не знаешь и сейчас, - безразлично ответил он.
        Лицо Мораны вдруг вспыхнуло багровыми огненными языками. Кожа растрескалась и задымилась. Голос её стал ужасен.
        - Мне всё равно, что будет с миром! - зарычала она. - Мне нужен Амулет! И ты мне поможешь его достать!
        От силы её голоса на голову Морока с потолка посыпались сталактиты - он едва успел прикрыться. Морана заметила секундную панику в глазах брата.
        - На самом деле он нужен и тебе, - продолжила она. - Или ты хочешь, сидя здесь, дождаться того, что люди окончательно завладеют нашим миром? Кем ты будешь править, когда они перебьют всех нелюдей?
        - Нужен новый уговор, - вымолвил наконец Морок, поняв, что остановить её невозможно.
        - Я готова, - быстро согласилась она.
        Огненные всполохи на её лице улеглись. Кожа разгладилась. Морана снова превратилась в прекрасную хрупкую девушку.
        Морок указал глазами на стоящий неподалёку горящий светильник. Морана подошла к нему, глядя на колеблющееся пламя и раздумывая, как ей провести брата. Она подняла один из осолков рассыпавшегося от удара сталактита и посмотрела на Морока.
        - Говори! - произнесла она и приготовилась отрезать локон своих шелковистых волос.
        - Я помогу. Но Амулет останется у меня, - прогудел он.
        Морана остановилась. Морок не сводил с неё глаз.
        - Мы договаривались править совместно, - медленно проговорила она.
        - Так и будет, - заверил он её.
        Морана попыталась прочитать мысли брата. Он их и не скрывал. Амулет давал ему гарантии, что её сила не обратится против него.
        - Я хочу знать, что нужно помимо Амулета, и тогда я сделаю это, - сказала она, подумав.
        - Сначала поклянись, - настаивал он.
        На этот раз мысли Морока были скрыты от неё плотной пеленой.
        Выхода у неё не было. Она со злостью отрезала локон:
        - Обещаю, что после того, как я избавлюсь от заклятья, Амулет достанется тебе.
        Морок едва заметно кивнул.
        - Если ты сам до этого не умрёшь! - И она бросила отрезанный локон в огонь.
        Искры с треском полетели к потолку.
        Морок молчал.
        - Теперь ты скажешь, что мне нужно помимо него? - не вытерпела она.
        - Время.
        И он напомнил ей про Великое полнолуние. Всего лишь раз в десять тысяч лет Луна и Земля сближаются настолько, что энергии двух светил начинают воздействовать друг на друга. Именно в этот момент, всего лишь на несколько минут, лунный свет приобретает магические свойства. В эти мгновения происходят удивительные вещи, преображающие природу.
        Такое явление случилось в тот самый год, когда Морана встретила Витогора. И она, конечно, помнила то множество магических обрядов, которые проводили элуры, чудины и люди в тот день.
        - Ты должна будешь пропустить луч лунного света через кристалл Амулета. Осветишь им свой отвар и, окунувшись в него, сможешь избавиться от заклятья. И снова станешь той, кем была, - проговорил Морок, раздумывая о том, что будет дальше.
        Глаза Мораны вспыхнули.
        - Осталось только дождаться Великого полнолуния?
        - До него чуть меньше чем десять тысяч лет, - ответил Морок. - Времени хватит, чтобы приготовиться.
        Глава 2
        1
        Мидбург был городом суровой романтики.
        За свою историю он испытал множество потрясений, но, что бы ни случалось - нападение вражеской армии, пожар или землетрясение, - город заново отстраивался. Однако всё это делалось как-то наспех и без определённого плана.
        То есть план-то изначально был, но после всех передряг новые здания, выросшие на месте старых, никак не вписывались в окружающий ансамбль. Как будто на месте вырванного зуба вырастал новый, но зуб этот был другого типа, размера и формы, отчего казалось, что он принадлежит кому-то другому, а совсем не хозяину.
        И таких «зубов» в каждом квартале Мидбурга была не одна дюжина. Поэтому районы города с их хаотичной застройкой разных эпох казались непропорциональными, неряшливыми, какими-то перекрученными. Словно какой-то сумасшедший архитектор дал здесь волю своему буйному воображению.
        Вы запросто могли увидеть на одной и той же улице здание с узким основанием, расширяющимся к крыше. И тут же - приземистый, словно утюг, дом, после третьего-четвёртого этажа почему-то сужающийся и увенчанный каким-то куцым куполом. Даже окна у большинства домов были не совсем ровные. Большие, средние, маленькие. Круглые, квадратные, овальные.
        В другом месте можно было обнаружить чернеющие монолиты зданий, у которых, казалось, вообще не было окон. И тут же, прямо между ними, могла торчать стеклянная башня, светящаяся, как новогодняя ёлка.
        Серые коробки? Сколько угодно!
        Лепнина на фасадах? Вот, пожалуйста.
        Барельефы и статуи? Да сколько хотите!
        Старинные узкие улочки и тут же широкие проспекты.
        Ажурные мосты с чугунными фонариками и при этом мрачные бетонные перекрытия, нависающие над головой.
        Но во всей этой архитектурной сумятице всё-таки была какая-то неуловимая гармония. И определённо своё очарование.
        Стены многих домов в городе были раскрашены. По-видимому, жители города старались придать сумрачным улицам более радостный вид. Но почему-то цвета эти были блёклые, словно покрытые серым налётом.
        Был ли город мрачным?
        И да и нет. Скорее суровым.
        Он не производил впечатления жизнерадостного места. Скорее наоборот, вид его городских кварталов обещал вам неизбежное опасное приключение. Так что расслабиться, гуляя по переулкам Мидбурга, у вас бы точно не получилось. И те немногочисленные туристы, что посещали город, предпочитали передвигаться строго на автобусах, а если они и выходили из них, то прогуливались недолго и обязательно большими группами.
        На улицах то тут, то там из-под асфальта или сохранившейся кое-где брусчатки периодически вырывались столбы серого пара. Казалось, будто под городом живёт огнедышащий дракон, который сейчас спит, а эти клубы пара, выскакивающие из-под земли, указывали на его исполинские размеры.
        Жители мегаполиса были под стать самому городу. Стиль одежды у них был определённо особый, странным образом гармонирующий с необычной архитектурой города, а совсем не тот, что рекламируют модные журналы. Серебристые высокие шляпы, яркие разноцветные жилеты, длинные рыжие пальто или зелёные ботинки, меховые шарфы с бомбошками, маленькие шапочки с длинными тонкими перьями, жёлтые перчатки - здесь можно было увидеть совершенно невообразимые сочетания.
        Никак невозможно было понять, то ли ты находишься на маскараде, то ли попал на съёмки какого-то сумасшедшего фильма.
        И лица - лица у прохожих были совершенно необычные. Каждый человек, которого ты мог увидеть на улице, чем-то обязательно выделялся. У кого-то странно отгибалось ухо. У кого-то были слишком выдающиеся брови. Кто-то отличался причудливой походкой, а кто-то просто укутывался в пальто так, будто боялся, что его узнают. Нет, жители Мидбурга не были уродливыми или смешными. Но что-то особенное чувствовалось в их облике. Без сомнений можно было сказать, что город оставил на них свой отпечаток.
        Даже машины здесь были какие-то необычные. Большая часть из них были довольно старыми и какими-то неухоженными. И это нисколько не смущало их владельцев. Удивительно, но на улицах города, где произойдёт наша история, сложно было встретить новый автомобиль. Почему? Может быть, жители города не гнались за новизной, прикипали к вещам, как это делают пожилые люди. Не знаю. Ничего не могу сказать по этому поводу.
        Одно могу точно сказать: это был удивительный город.
        Странный. Сумрачный. Пугающий.
        И он был невероятно таинственным. И другим быть не мог.
        2
        Был конец октября.
        Город окружали леса и невысокие горы, но дыхание природы здесь не чувствовалось. На улицах Мидбурга не увидишь деревьев, а парки и скверы терялись за высокими стенами построек. Солнце появлялось редко, часто над городом висели низкие серые тучи. Поэтому было трудно определить, какое сейчас время года.
        Мидбург был городом старинным, но, сколько ему точно лет, никто не мог сказать. Все исторические документы, которые были в распоряжении у историков, называли совершенно разные даты.
        Впрочем, за последние двести лет город потерял свой средневековый вид и стал одним из многих мегаполисов, которые разбросаны по всему свету.
        Городские власти предпринимали безуспешные попытки осовременить и оживить его, дать Мидбургу какой-то новый импульс, но горожане, казалось, уже потеряли надежду, что когда-нибудь их город снова расцветёт и им можно будет по праву гордиться.
        Солнце ещё не взошло.
        Небо было серым, а воздух - морозным.
        На крыше одного из домов сидели нахохлившиеся голуби. Вдруг раздалось хлопанье крыльев. Голуби замерли от страха. Три странных существа в островерхих красных шапочках верхом на воронах приземлились на крышу соседнего здания.
        Это были злыдни.
        Злыдни были похожи на безбородых гномов. Их обезьяньи лица были покрыты шрамами от частых схваток друг с другом. Глаза навыкате. Руки и ноги короткие и кривые. Зубы торчком.
        Злыдней сложно было назвать смышлёными существами. Они были очень суетливыми и шумными. Те трое, что приземлились на крышу, носили коричневые кожаные куртки с нашитыми на них, словно латы, металлическими пуговицами, крышками от консервов и полосками алюминия от пивных банок.
        Имена у них были тоже странные - Чурр, Бурр и Дурр.
        С гадким смехом все трое соскочили со своих ворон. Чурр первым достал рогатку.
        - Глядя! - крикнул он товарищам, доставая из кармана кусочек льда.
        Он быстро прицелился и выстрелил в голубя, сидящего напротив. Выстрел был удачным. Птица мгновенно окоченела и камнем полетела вниз, разбившись на мелкие кусочки, едва её оледеневшая тушка соприкоснулась с асфальтом. Злыдни захихикали.
        Чурр повернулся к Бурру:
        - Ты теперя.
        Бурр посмотрел вверх. Голуби, взметнувшиеся ввысь после выстрела Чурра, кружили над крышей. Бурр хорошенько прицелился.
        Выстрел! И ещё одна птица камнем устремилась вниз.
        Бурр с превосходством посмотрел на Чурра.
        Настала очередь третьего злыдня. Бестолковый Дурр воевал со своей рогаткой. Она никак не хотела поддаваться ему.
        - Эй-ай, - проворчал Чурр.
        Наконец Дурр с трудом сумел натянуть резинку. Она сорвалась, и его ледышка улетела в неизвестном направлении.
        - Чевоя?
        Вдалеке раздался звук разбитого стекла.
        - Дырка-Дурр! - фыркнул Чурр.
        Бурр засмеялся, Дурр стал чесать ухо от смущения.
        Тут к ним подлетел ещё один злыдень. На нём была синяя шапочка с золотой пуговицей на лбу, и вид у него был начальственный.
        - Кот-а! Большай. Пай-май!
        - У-у-у-у-у! - одобрительно прогудели злыдни.
        Злыдень в шапочке с золотой пуговицей указал куда-то позади себя:
        - Тама-только. Дерётся, гад.
        - Гдеся? - обрадовался Чурр.
        - Гдеся? - повторил за ним Бурр.
        - Тама! Достай. На-я кухня. Морока, - приказал начальник.
        Чурр и Бурр мигом вскочили на своих ворон и полетели за ним.
        - Чевоя? - Дурр повернулся и обнаружил, что остался один на крыше.
        Его ворона укоризненно покачала головой.
        - Молчай! Глупый птиц!
        Он взобрался на ворону и полетел за своими товарищами.
        3
        Проведя в полёте почти шесть часов, восьмилетняя Уна и её мама приземлились в аэропорту Мидбурга. Пройдя по длинным запутанным коридорам аэропорта, они наконец попали в зону прибытия.
        Уна вертелась по сторонам, не в силах сдержать возбуждение. Её непослушные чёрные волосы выбились из-под малинового берета. На ней было такого же цвета короткое пальтишко, за плечами болтался рюкзак. Она казалась вполне обычной маленькой девочкой. При этом довольно живой и непоседливой.
        Её большие карие глаза, раскрытые от удивления и любопытства, замечали миллионы важных деталей: белозубых людей на огромных рекламах, разноцветные наклейки и указатели на полу, вертлявого щенка, которого тащила на поводке шарообразная женщина в вязаной шапке с ушками, молодого человека, у которого были развязаны шнурки на ботинках, трещину на очках проходящего мимо уборщика.
        Ко всему добавлялся запах только что сваренного кофе, доносящийся из кофейни, которую они только что прошли, ароматы духов от пробегавших мимо женщин или от магазинчиков, которые торгуют всякой всячиной: джинсами, сумками, зонтиками - всем тем, что в самолёте тебе точно не пригодится.
        Вокруг говорили на незнакомых языках, где-то вдали звучали объявления, похожие на бормотание - ни одного слова нельзя было разобрать.
        Всё вокруг было интригующим, живым и невероятно интересным.
        Аэропорт был украшен перед Хэллоуином.
        Уна увидела плакат с изображённой на нём ведьмой и дёрнула руку Мэриэнн:
        - А можно я буду ведьмой?
        - Уна! Давай поспокойнее. Ты мне руку оторвёшь.
        Мэриэнн, мама Уны, миловидная и ухоженная женщина, беспокойно осматривалась по сторонам. Ей постоянно мешали её светлые длинные волосы, и она то и дело их поправляла. Мэриэнн не очень уверенно себя чувствовала в незнакомом городе, но не хотела, чтобы её дочь это заметила.
        Полёт для Мэриэнн оказался не слишком лёгким и приятным. Можно даже сказать, совсем наоборот. Они чуть не опоздали на посадку. В самолёте Уна пролила на неё сок. Сама она где-то оставила очки. И похоже, у неё начиналась аллергия. В общем, всё шло не так, как хотелось бы.
        - Тебе, наверное, не терпится увидеть свою новую комнату. Школу… - Мэриэнн искала глазами выход.
        - Конечно!
        Возбуждение Уны, однако, было вызвано не столько первым в её жизни перелётом, не тем, что она впервые покинула свой родной город и оказалась в совершенно новом, завораживающем мире. Настоящей причиной было то, что она вот-вот должна была увидеться со своим отцом - конечно, если ему удалось вырваться с работы, чтобы встретить их.
        Папа Уны почти всегда был занят. Он, казалось, работал почти круглосуточно. Поэтому Уна была не уверена, будет он их встречать сегодня или нет.
        - А где папа?
        - Надеюсь, где-то тут… - Мэриэнн достала сотовый телефон, чтобы набрать Стивена.
        - Вон он! Вон он! - закричала Уна, увидев его в толпе, и побежала навстречу. - Папа!
        Стивен, в тёмном костюме, со съехавшим набок галстуком, говорил по телефону.
        - Я думала, ты не сможешь прийти! - Уна запрыгала вокруг него, чуть не сбивая его с ног, а потом сильно прижалась к нему.
        - Как видишь, я здесь, - он наклонился к ней и поцеловал её в щёку, спешно засовывая телефон в карман.
        - Верится с трудом, - глухо отозвалась подошедшая к ним Мэриэнн. - Доброе утро.
        - Доброе утро! Доброе утро всем! Как полёт? - Он глянул на Мэриэнн, ожидая увидеть радость в её глазах.
        Она натянуто улыбнулась.
        Он повернулся к Уне:
        - Ну, а ты-то довольна?
        - На сто пятьдесят процентов!
        - Что? - засмеялся он и, поднявшись, попытался поцеловать Мэриэнн.
        Но вместо этого жена вручила ему чемодан.
        - Вещи прибудут завтра. Я заказала машину, - сказала она.
        - Отлично!
        Стивен взял чемодан одной рукой, Уну взял другой и направился к выходу. Мэриэнн последовала за ними.
        - Рада, что ты сумел нас встретить, - сказала она Стивену мягче.
        - Как я мог иначе? - Он посмотрел на неё с улыбкой. - Вы же здесь никогда не были. А вдруг вы потеряетесь и вас с собаками придётся искать.
        Уна посмотрела на обоих. Они не виделись три месяца. Им пока что трудно было настроиться на одну волну. Но Мэриэнн улыбнулась в ответ. И Уна заметно расслабилась.
        Она прищурилась от яркого солнца, когда они вышли из здания аэропорта.
        Телефон Стивена зазвонил, он остановился и со вздохом посмотрел на экран телефона.
        - Мне нужно ответить. - Он мельком взглянул на Мэриэнн.
        Она ничего не сказала, просто взяла Уну за руку.
        Чей-то разъярённый голос в трубке стал что-то выговаривать Стивену. Отец Уны покраснел, нахмурился и стал растирать шею, выслушивая эту тираду. Наконец он смог вставить слово.
        - Но погодите, я же ведь чётко сказал… О господи! Да, правильно. Хорошо, я сделаю. Я сказал, сделаю. Сто пятьдесят процентов! - И он положил трубку.
        И посмотрел на Мэриэнн снова.
        - Даже не думай мне это сказать! - Её глаза в один момент стали холодными, как это часто бывало раньше.
        Уна почувствовала себя неловко.
        Раньше. Да, до его отъезда они довольно часто ругались.
        Уна это хорошо знала, поэтому смену настроения родителей уловила сразу же. Она посмотрела на отца, который, казалось, даже немного съёжился. Он и раньше так делал. Раньше. Опять это дурацкое слово.
        Раньше, до того как он уехал от них. До того как отправился в этот далёкий и неизвестный ей город.
        Это случилось три месяца назад. Три долгих месяца. Всё это время Уна ждала момента, когда они снова будут вместе. И вот они здесь. Вся семья в сборе. Но Уна снова почувствовала холодок, пробежавший между родителями. Даже не просто холодок. Это был холодный ветер. Тот же самый ветер, который она много раз ощущала раньше.
        - Я не могу. Я правда не могу. Я вызову вам такси.
        4
        Он взмахнул рукой, и автомобиль неизвестной Уне старинной модели подъехал к ним. Такси было не обычного жёлтого цвета, как это принято во всех городах мира, а тёмно-зелёного, даже изумрудного. Уна внимательно осмотрела машину и решила, что она ей нравится.
        Пожилой водитель в ярко-оранжевом кожаном пиджаке и жилете в полоску вышел им навстречу. Он попытался взять чемодан у Стивена.
        - Минуточку, - остановила его Мэриэнн, схватившись за ручку чемодана.
        Стивен забрал у неё багаж и отдал водителю.
        - Пожалуйста, не начинай. Я знаю, что ты скажешь, - приглушённо заговорил он. - И ты, возможно, будешь права. Но пойми, это всё совсем не просто. Эта работа…
        - Стивен, ты обещал.
        - Да, я обещал. Но как бы это ни было неприятно, ты должна…
        - Я должна? Я ничего не должна. Ничего, Стивен. Совершенно! - Она остановилась. - Я ведь стараюсь. Разве ты не видишь?
        - Давай не будем, - ответил он. - Не сейчас. И не перед ней. Давай поговорим позже. Дома. Тебе нужно успокоиться сейчас, если ты хочешь, чтобы…
        Уна стояла рядом и трогала носком ботинка раздавленный окурок, лежащий на дороге, стараясь делать вид, что не обращает внимания на разговор родителей. Она посмотрела на таксиста, который, пыхтя, запихивал чемодан в багажник, и подошла к нему.
        - И что, они всегда так? - спросил тот, кивая в сторону родителей Уны.
        - Всё время, - ответила девочка.
        Мэриэнн увидела, что Уна разговаривает с водителем, и направилась к ним.
        - Вы закончили?
        - Уже да. - Таксист захлопнул багажник, пнул по заднему колесу, проверяя, не спускает ли шина, и направился к передней двери, чтобы занять место за рулём.
        Мэриэнн взяла Уну за плечо и наклонилась к ней.
        - Нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, - негромко проговорила она. - Сколько раз мы об этом говорили?
        Уна терпеть не могла, когда её мать превращалась вот в такую холодную и ворчливую женщину. Ведь на самом деле Мэриэнн была совсем другой.
        - Попрощайся с папой.
        Уна посмотрела на отца. Он уже снова разговаривал по телефону. Заметив, что она смотрит на него, он улыбнулся и помахал ей рукой.
        - Он не поедет с нами?
        - Ему нужно возвращаться на работу, - ответила мама, открывая ей заднюю дверь и помогая сесть в машину.
        В такси Уна сразу же кинулась к окну, стала его открывать, чтобы помахать отцу.
        - Вот адрес. - Мэриэнн протянула водителю свой телефон.
        Мужчина мельком глянул на экран и завёл мотор.
        - Уна, сядь, пожалуйста. Не скачи!
        Мэриэнн закрыла окно.
        - Увидимся дома, - прокричал дочери Стивен и подмигнул ей, в то время как такси проезжало мимо него.
        - Вы не хотите вбить адрес в навигатор? - спросила Мэриэнн водителя, когда они отъехали от терминала.
        - А вы его здесь видите? - ответил таксист с усмешкой.
        Он казался жизнерадостным добряком и вовсе не собирался разделять настроение Мэриэнн.
        Он был из той породы людей, которые предпочитают долгие разговоры в машине. Однако Мэриэнн была совершенно не настроена разговаривать с ним. И это казалось Уне неправильным. Это ведь не вина водителя, что её родители опять разругались друг с другом.
        - Ну и как вы собираетесь везти нас туда? - спросила Мэриэнн, нахмурившись.
        - Вы же показали мне адрес? А что мне ещё нужно? - рассмеялся тот.
        - То есть вы знаете, куда ехать?
        Он рассмеялся ещё больше, показывая свои крупные белые зубы.
        - Милая моя, я работаю в такси больше сорока лет. Я знаю этот город как свои пять пальцев.
        Мэриэнн бросила недовольный взгляд в его сторону. С ним она была ещё строже, чем с собственным мужем.
        - Почему вы разговаривали с моей дочерью?
        - А что, это незаконно? Да, разговариваю с людьми. Всё время. Днём, ночью, вечером. Это ж, как ни крути, часть моей работы. У них может быть плохой день. Накричал начальник, что-то сломалось. Или просто пуговица оторвалась. Мало ли что! Ты их разговоришь, расскажешь что-нибудь. Глядь - они уже улыбаются. Верно говорю? - И он подмигнул Уне в зеркало заднего вида.
        Этот человек определённо нравился Уне.
        Он помахал проезжающей мимо машине, что-то показал водителю руками и расхохотался.
        - Я Лу, если что, - глянул он на Мэриэнн. - Старина Лу. Или просто Лу. Как вам больше нравится.
        - Ну хорошо, Лу. Однако она ребёнок.
        - Я совсем не ребёнок. Мне почти девять.
        - Ничего себе! - уважительно прогудел тот.
        Мэриэнн перестала отвечать ему, она достала телефон и начала писать сообщение. Уна сразу догадалась, что, скорее всего, мама пишет своей сестре, Авроре. Кому ещё она станет жаловаться?
        Тётя Аврора, точнее просто Аврора - она не любила, когда её называли тётей, - была уникальным человеком. Она была старше мамы Уны на шесть лет, но вела себя так, будто ей восемнадцать. Она писала стихи, красила волосы в синий цвет, носила рваные джинсы и по три серёжки в каждом ухе. Каждый раз, когда она появлялась у них дома, Уна получала от неё горсть конфет. При этом Аврора заговорщически шептала: «Быстро прячь!»
        Когда же родители Уны уезжали куда-то на выходные, они оставляли Уну у Авроры. И Уна вместе с тётей смотрела взрослые фильмы до позднего вечера, трескала чипсы, которые были запрещены у них дома. А по утрам они пили кофе - а кофе ведь детям тоже нельзя. Иногда они гуляли на свалке автомобилей или ездили за город смотреть на приземляющиеся самолёты.
        Иногда Аврора читала своей племяннице странные, страшные книги, которые, как Уна могла понять, были совсем не для детей, но нравились девочке безумно. В общем, Аврора была мировой женщиной, и очень жаль, что она не переехала с ними в Мидбург.
        Лу включил радио. Несовременная, но энергичная музыка ещё больше подняла настроение Уне. И она была искренне рада, что Мэриэнн была занята своими делами и перестала одёргивать её.
        Уна подалась вперёд, чтобы быть ближе к Лу, и посмотрела на дорогу. Мэриэнн была так занята перепиской с Авророй, что даже не заметила, как Уна отстегнула ремень.
        - А я Уна.
        Лу протянул ей свою широкую тёплую руку:
        - Будем знакомы.
        - Это город? - Уна показала на массивы зданий, виднеющиеся впереди.
        - Ага. Была здесь когда-нибудь раньше?
        - Не. Мы только переехали. Мой папа строит дома. Он… - Она пыталась вспомнить слово.
        - Строитель? - помог Лу.
        - Архитектор, - отвлеклась Мэриэнн от телефона.
        - Точно! - воскликнула Уна.
        Тут Мэриэнн заметила, что Уна стоит, держась за сиденье Лу.
        - Уна!
        Девочка насупилась и села на своё место. Но потом продолжила:
        - Папа очень много работает, - сказала она, пристёгиваясь. - Работа хорошая. Всё постепенно налаживается. Он пытается…
        - Уна! - Мэриэнн оборвала её, услышав свои собственные слова из её уст.
        - Ясно. - Лу, казалось, всё понимал без дополнительных разъяснений.
        Они остановились на перекрёстке.
        Столб белого пара с шумом вырвался из-под земли, заставив Уну и её маму вздрогнуть. Пар пошипел несколько секунд, вибрируя в воздухе, и так же неожиданно, как появился, исчез. Пешеходы, проходящие мимо, даже не обратили внимания на это странное явление.
        Уна снова подскочила на месте, увидев маленького человека на цирковом одноколёсном велосипеде, продающего мороженое.
        Он постучал им в окно и улыбнулся:
        - Мороженое!
        Уна разглядывала эскимо в его руках. Грим у продавца на лице был очень необычным - какие-то дети, наверное, даже могли испугаться. Но Уну ничего не могло смутить, она была увлечена мороженым.
        Она глянула на маму:
        - Может, купим?
        Но Мэриэнн покачала головой, давая понять продавцу, что ничего на улице они покупать не собираются. Он сделал вид, что не понимает её, и широко улыбнулся.
        - Спасибо! Нам ничего не нужно, - отчеканила Мэриэнн.
        «Конечно! - подумала Уна. - Детям нельзя мороженое. Особенно тогда, когда его очень хочется. Это несправедливо!»
        Она посмотрела на продавца, балансирующего на одном колесе.
        «Мы покупаем мороженое, только когда этого хотят родители!»
        Продавец мороженого закивал, будто сумел прочитать её мысли. Уна ещё раз посмотрела на мать, но, раз уж Мэриэнн приняла решение, переубеждать её не было никакого смысла.
        Они двинулись дальше. Лу вёз их через Старый город.
        Уна разглядывала людей на улице. Она заметила, что мама тоже разглядывает прохожих и явно чувствует себя здесь очень неуютно.
        Люди на улицах сильно шумели. Они постоянно сталкивались друг с другом. Кто-то выкрикивал какие-то обрывочные фразы, и было непонятно, то ли он злится на кого-то, то ли сообщает о чём-то.
        Другие люди торговали старыми вещами, их лотки стояли прямо на улице.
        Кто-то тут же танцевал. Кто-то пел.
        Кто-то разговаривал сам с собой. Или просто кривлялся.
        - Странно, - вырвалось у Уны.
        Лу смотрел за реакцией пассажиров через зеркало заднего вида.
        - Мидбург с первого взгляда всегда пугает, - сказал он. - Город у нас необычный, чего уж. Но если прижиться, то ни за что не захочешь уезжать. Вот так.
        Мэриэнн, по-видимому, не доверяла его словам. Она даже немного съёжилась, наблюдая, что происходит за окном.
        - Посмотри вокруг, - вдруг сказал Лу Уне. - Что ты видишь?
        - Я не знаю. - Ей трудно было сразу ответить. - Людей.
        - Посмотри внимательнее.
        Уна стала смотреть по сторонам. Здания вокруг были старыми и какими-то обшарпанными. Вид у них был очень неказистый. Казалось, что люди, которые в них живут, должны быть столетнего возраста, никак не меньше. Но представить, как они могли бы выглядеть, Уна не могла.
        - Ну что? Видишь?
        Уна попыталась приглядеться, но так и не понимала, что он имеет в виду. Ничего не приходило ей в голову.
        Лу недовольно покачал головой:
        - Ну как же так можно?!
        - Но я правда не понимаю, - обиженно проговорила девочка.
        - Волшебство, - наконец ответил он.
        - Волшебство?
        Лу рассмеялся и снова покачал головой. Она никак не понимала, почему это кажется ему смешным.
        - Ты, я гляжу, такая же, как все. Если этого нет в интернете, то этого не существует. Да? - Он посмотрел на неё, чем ещё больше смутил.
        - Я не знаю.
        - Вот именно.
        Эта фраза озадачила её ещё больше.
        Какое волшебство? Она ничего не могла здесь увидеть.
        - Все они тут. Все. Сидят, притаились. Даже старушка Баба-яга живёт здесь, представляешь?
        - Кто?
        - Я же говорю! Вы ничего сейчас не способны видеть. Да и не знаете ничего! Чему вас только учат! А она более чем реальна. Её даже по телевизору показывают.
        - В кино?
        - Какое кино! Нет конечно!
        Уна посмотрела в окно. Среди прохожих никого и близко похожего на Бабу-ягу не было.
        - А я буду ведьмой на Хэллоуин, - вдруг сказала она.
        Мэриэнн подняла голову.
        - Уна! Не приставай.
        - Я слышал, как вы разговаривали с вашим мужем, - вдруг переключился Лу на неё.
        Мэриэнн вздёрнула брови:
        - Что, простите?
        Он будто и не заметил её нежелания обсуждать эту тему.
        - Упрёками ситуацию не поправишь, - проговорил он загадочно.
        - Давать подобные советы - тоже часть вашей работы? Это бесплатно? Или по отдельному прейскуранту?
        Уна замерла. Она не знала, как реагировать, потому что впервые видела свою маму в подобной ситуации.
        Улыбка исчезла с лица таксиста, он стал серьёзным.
        - Послушайте. Любовь ведь штука такая, очень нежная. Она мало кому подчиняется. Но если за ней не ухаживать, не поддерживать, не поливать её, как цветок, она зачахнет. Все вроде это знают, не правда ли?
        Мэриэнн стала смотреть в окно. Такой реакции от неё Уна тоже не ожидала. Что пытался сказать Лу, она не могла понять. Но поскольку разговор стал серьёзным, она решила не перебивать и слушать внимательно. Тем более раз это касалось её родителей.
        - В наших краях существует легенда. Или сказка. Как вам больше нравится.
        - Сказка? - не удержалась Уна.
        - Неважно, как это называется, - продолжал он, обращаясь к Мэриэнн. - Вы слышали когда-нибудь о Моране?
        Морана. Нет, Уна никогда не слышала подобного имени.
        Она посмотрела на свою мать. Та всё так же смотрела в окно, но было видно, что она слушает его. И похоже, она тоже не знала, кто такая Морана.
        - Ну так вот, легенда гласит, что Морана крадёт сердца у тех людей, которые не дорожат своей любовью. У тех, кто по-настоящему любит, она сердце украсть не сможет. Это невозможно. Даже её волшебство неспособно победить настоящую любовь. Поэтому к тем, кто по-настоящему любит, она не суётся. А вот те, к кому она пожалует, потом уже не смогут вернуть свои сердца никогда. Никогда! - И он поднял указательный палец.
        Уна нахмурилась. От рассказа таксиста мороз пробежал у неё по коже.
        Лу снова глянул на Мэриэнн в зеркало заднего вида.
        Морана
        - Вот я и говорю, если вы не измените своё отношение, однажды Морана может навестить и вас.
        Глаза Уны расширились от ужаса. Ещё этого не хватало!
        - Рассказывайте свои сказки кому-нибудь другому, - устало ответила Мэриэнн и посмотрела на свой телефон.
        - Моё дело - сказать, - пожал плечами Лу. - Ну разведётесь вы, дело нехитрое. Найдёте счастье в новых отношениях. Может, и брак новый будет. А каково будет ей? - Он показал на Уну. - Эта ноша останется с ней на всю жизнь. С ней. Не с вами.
        Эта часть рассказа относилась к Уне, но девочка ничего не поняла из его слов. Всё, что она уразумела, - это то, что существует какая-то женщина по имени Морана, которая крадёт сердца людей.
        Но кто она? Волшебница? Ведьма?
        Уна чётко поняла только, что живёт Морана где-то здесь, неподалёку, может быть, и в самом городе. И она, если захочет, может прийти к ним домой. Знать об этом было невероятно страшно.
        Лу остановил такси у входа в высокий многоквартирный дом.
        - Сдачи не нужно, - протянула ему деньги Мэриэнн и поспешила выйти из машины.
        Её телефон тут же зазвонил.
        - Да, мы тут. Только приехали.
        Уна глянула на разговаривавшую по телефону Мэриэнн и потянулась к Лу.
        - А что нужно делать, если Морана придёт? - с тревогой спросила она.
        Лу повернул свою большую голову и посмотрел на неё.
        - А что ты сможешь сделать? Тем более ты ребёнок. Это вообще не твоя забота.
        Мэриэнн заглянула в салон.
        - Что я тебе сказала по поводу разговоров с незнакомыми людьми?
        - Это же Лу!
        - Поговори с отцом. - Она протянула Уне сотовый.
        Уна тут же забыла про Морану и страшную легенду, схватила телефон и выскочила из такси.
        Лу вышел из машины, достал из багажника чемодан, отдал его Мэриэнн и неопределённо хмыкнул, когда она укоризненно посмотрела на него.
        - Я просто… - пробормотал он смущённо, но Мэриэнн уже отвернулась и поспешила за Уной.
        Он проводил их взглядом. Постоял, раздумывая о чём-то, потом вздохнул, сел в машину и уехал.
        5
        Это был долгий день. Они были так заняты, что у Уны не было времени как следует осмотреть квартиру. Она успела изучить только свою комнату. И эта комната ей очень понравилась.
        Стивен постарался сделать её уютной, насколько это было возможно.
        Над кроватью Уны он повесил гирлянду из маленьких китайских фонариков. У окна стоял большой стол, а на стуле сидел большой белый мишка, чуть ли не в половину её роста.
        Уна с радостью помогла маме распаковать чемодан. Оказавшись на месте, Мэриэнн, казалось, стала чувствовать себя спокойнее, настроение её улучшилось. Она даже улыбнулась Уне несколько раз. Но они практически не разговаривали. Мэриэнн была занята своими мыслями, а Уна, видя это, старалась её не донимать.
        Что-то определённо изменилось.
        Что конкретно, Уна сказать не могла. Она была слишком маленькой для того, чтобы это понимать. Но она как могла старалась веселить Мэриэнн, хоть это у неё и не всегда получалось.
        Разобрав чемодан и развесив вещи в шкафу, они прилегли ненадолго отдохнуть, после чего отправились в центр города - Мэриэнн надеялась найти работу в Мидбурге, и ей нужно было переговорить с людьми, чтобы назначить несколько встреч.
        Хаос на улицах города, гудение машин, сутолока, постоянная суета, которой она никогда не видела в своём родном городе, ошеломили Уну. У неё даже заболела голова от всего этого. Поездка в город показалась ей невероятно долгой и выматывающей.
        Вернулись домой они уже после заката.
        Даже после половины дня, проведённого в центре, Уна не могла бы сказать, что хоть чуточку узнала город.
        Уна чистила зубы, рассматривая потолок через отражение в зеркале. Краска на потолке облупилась и пошла серыми пятнами плесени. Она вспомнила, что так толком и не изучила свой новый дом. И хоть она была уже в пижаме и должна была ложиться спать, ничего не мешало ей сделать это перед сном.
        Мама была занята на кухне, отец, который вернулся домой даже позже их, всё ещё расхаживал по квартире, разговаривая по телефону. Им некогда было обращать внимание на дочь.
        Уна вышла из ванной комнаты со щёткой во рту.
        Квартира была обставлена довольно дёшево. Стопки нераспакованных коробок с вещами Стивена всё ещё стояли в гостиной. Книжные полки были только наполовину заполнены. Зато в центре комнаты на кофейном столике обитал большой архитектурный макет из картона и пластика, сделанный отцом Уны. А в углу вместо телевизора стояла большая клетка, где жил Вася, её краснобровый амазонский попугай.
        Уна открыла клетку.
        - Здравствуй, Васенька. Ты по мне хоть скучал?
        Попугай чинно прошагал по её руке на плечо, чтобы потрепать её за ухо. Она засмеялась от щекотки. Вася издал радостный звук. Она осторожно взяла его в руки и погладила по голове.
        - Конечно, ты скучал. Ну, давай поцелуемся!
        Уна вытянула губы и поцеловала его клюв, как часто делала это дома. Он снова издал довольный клокочущий звук. Уна счастливо рассмеялась.
        - Теперь покажи мне своё королевство!
        Вася взобрался на плечо Уны, и они подошли к макету, который выглядел как большая дорогая игрушка. Отец Уны часто конструировал такие макеты дома. Но этот был очень большим, гораздо больше всех тех, что она видела прежде.
        Она протянула руку к макету.
        - Только осторожно, - раздался голос Стивена позади.
        Уна повернулась и увидела его с телефоном у уха, в ожидании продолжения разговора.
        - Что это?
        - Нравится? Это проект реконструкции Старого города. Над этой штукой я работал три последних месяца, - он поскрёб переносицу. - Пусть это и не относится к моей непосредственной работе, это только идея, но… Вот смотри. - Он указал на центр макета, где несколько мостов соединяли разные районы друг с другом. - Это решение позволит соединить Старый город с жилыми зонами.
        - Мостики красивые, - улыбнулась Уна.
        Вдруг в его трубке кто-то забубнил. Он тут же вернулся к беседе.
        - Да, я здесь.
        Он сделал ей знак, что продолжит рассказ после телефонного разговора, и направился в кухню, где Мэриэнн готовила сэндвичи для Уны на завтра.
        Уна пошла было за ним, но решила остаться за дверью и наблюдала за родителями через полуоткрытую дверь.
        Кухня казалась пустой. Краска на стенах местами отваливалась. Ящики кухонного гарнитура были сломаны. Кухонные принадлежности были покрыты застывшим жиром и заросли пылью.
        Стивен продолжал разговор, расхаживая по кухне.
        - Да. Конечно. Предельно ясно. Я только что им отправил. Джону тоже? Хорошо. Сделаю прямо сейчас. Спасибо. Всего хорошего.
        Он положил трубку.
        - Одиннадцать часов, - заметила Мэриэнн.
        Он помассировал глаза.
        - Мы готовим презентацию для мэрии на этой неделе, - сказал он. - Проект модернизации Старого города… - Он устало улыбнулся жене. - Уже говорил, да? Я с ума схожу от этого проекта.
        - Ты будешь вести презентацию? - спросила она.
        Он не ответил, это был не самый приятный вопрос для него, и он не знал, как правильно на него отвечать.
        Мэриэнн положила очередной сэндвич в коробочку для Уны.
        - Я буду завтра весь день занята. Привезут вещи с самого утра, надо будет всё распаковать, разобрать. Может быть, ты отвезёшь Уну в школу?
        - Конечно, - кивнул он.
        - Только, пожалуйста, проведи с ней хотя бы пять минут там. Это новый город. Большая школа. Это всё может её напугать.
        Стивен пожал плечами:
        - Чего там бояться? Наоборот, должно быть интересно.
        Он попытался взять один из бутербродов. Мэриэнн легонько ударила его по руке.
        - Эй. Это для Уны.
        - А как же я? - Он открыл холодильник. - У нас ничего нет?
        - Мы были заняты весь день, - ответила она и подала ему несколько кусочков хлеба и мяса. - Сделай себе бутерброд сам. - И тут же продолжила: - Конечно, это страшно. Она идёт туда в первый раз. Здесь, дома, она может быть самым храбрым ребёнком на земле, но кто его знает, что будет там? Мы же не знаем, что там за дети.
        Уна расковыривала ногтем дырку в стене и внимательно слушала.
        Стивен наклонился к жене.
        - Ну, может, есть всё-таки крошечный шанс, что я получу такой же красивый сэндвич, как у Уны? - Он кивнул в сторону обеда дочери.
        Мэриэнн посмотрела на него. Он улыбнулся и сделал смешное лицо. Она не смогла сдержать улыбки.
        - Попрошайка.
        - Ну пожалуйста.
        Впервые за весь день лицо Мэриэнн разгладилось, она стала делать бутерброд для него. Он подошёл ближе к ней.
        - Я знаю, что ты устала, - сказал он. - Давай обо всём забудем. Я ведь люблю тебя, ты помнишь?
        - Ну… Отдалённо, - усмехнулась она.
        - Да ладно тебе. Ты же видишь, я стараюсь. Всё изменилось. Мы оба это знаем. Я изменился. И ты, я надеюсь, тоже. Для этого эти три месяца нам и понадобились. Раз уж мы так решили. Так?
        Мэриэнн отвернулась, чтобы скрыть свои эмоции.
        - У меня послезавтра первое собеседование, - сказала она.
        - Классно! Вот видишь! Я ж говорил, что здесь будет лучше нам обоим. А ты до сих пор дуешься.
        Мэриэнн тут же выпрямилась. Её лицо снова стало суровым. Одна неосторожная фраза вмиг смела то тепло, которое только-только образовалось между ними.
        - Если я не скачу от радости каждую минуту… - процедила она сквозь зубы.
        - Да кто тебя просит скакать от радости! - взревел он.
        - Вы снова ругаетесь?
        Они оба остановились и повернулись ко входу. Уна укоризненно смотрела на них из дверного проёма. На её плечо сел Вася и что-то недовольно проворчал.
        Родители переглянулись, пристыжённые.
        - Мы? Нет. С чего ты решила? - Стивен тут же поцеловал Мэриэнн в щёку и широко улыбнулся.
        Уна зашла в кухню. Мэриэнн взяла дочь на руки и стёрла зубную пасту с её подбородка.
        - Ты собираешься идти спать? - мягко спросила она.
        Уна кивнула, но тут же спросила отца:
        - Ты расскажешь мне сказку?
        Это был их ежедневный ритуал перед сном.
        Мэриэнн запротестовала:
        - Нет, нет. Уже поздно.
        Стивен глянул на жену, давая понять, что сейчас не лучшее время для возражений, взял Уну на руки и нежно поцеловал.
        - Но только одну, хорошо? Мне ещё работать сегодня.
        Уна согласилась. Это было лучше, чем ничего.
        Взрослые иногда ведут себя так странно. Понять их очень сложно. Они постоянно заняты, либо устали, либо хотят побыть сами с собою или только друг с другом, поэтому, когда кто-то из них готов был проводить время с ней, Уна всегда с готовностью и благодарностью принимала эту возможность, боясь, что они могут в любой момент передумать.
        6
        Отец и дочь стояли на тёмном балконе.
        Их дом находился почти за городом и был окружён высокими пышными соснами. С их седьмого этажа открывался красивый вид на город, сияющий огнями за рекой. Где-то внизу размеренно квакали лягушки, вдали проносился поезд. Тёплый ветер покачивал верхушки сосен.
        Уна была укутана в плед. Стивен посадил её на широкий подоконник и держал в своих объятьях, чтобы она не упала.
        Они не разговаривали.
        Просто любовались ночным видом.
        В воздухе порхали летучие мыши. Небо переливалось звёздами, а город со всеми его огнями отражался в неспешной воде.
        Уна чувствовала тепло отцовских рук, слышала его дыхание. Эти недолгие моменты, проведённые с ним, значили для неё очень много. Они позволяли забывать о неприятностях и проблемах. Как сейчас: она совершенно забыла о том, что оставила в родном городе друзей, что находится в другом, незнакомом ей месте, а завтра ей придётся идти в совсем неизвестную ей школу, где все дети будут ей чужими.
        Уна очень хотела увидеть падающую звезду. Если бы это случилось, она бы загадала желание, чтобы её родители никогда больше не ругались. Но в то же время, даже несмотря на свой возраст, она понимала, что её мать и отец - слишком разные люди и им подчас очень тяжело понять друг друга.
        Сколько раз она замечала, что они могли говорить об одном и том же, но из-за своих темпераментов думали, что имеют противоположные взгляды. Иногда они просто не слышали друг друга. И она, восьмилетняя девочка, в такие минуты казалась себе мудрее их.
        Иногда ребёнок может понимать больше, чем взрослый.
        - Почему вы всё время ругаетесь?
        - Мы не ругаемся. Разве это ругань? - удивился он. - Мы просто так разговариваем.
        Она посмотрела на него. Ему тут же пришлось согласиться.
        - Это такой громкий разговор, скажем так. Это же не значит, что мы ссоримся, правильно? У нас всё в порядке. Просто иногда бывает обмен мнениями. Но в пределах разумного.
        - Вы любите друг друга?
        - Конечно любим! - Он посмотрел на неё и сильнее прижал к себе. Потом понял, что она спрашивает серьёзно, и искренне добавил: - Обещаю тебе, ты больше никогда не увидишь нас такими. Хорошо? Отцы не врут. - И он рассмеялся.
        Уна обняла его.
        - Мне нравится здесь. Это место похоже на наш дом.
        - Всё будет хорошо, - пообещал Стивен. - Вот увидишь.
        Уна вспомнила слова старого таксиста. То, что он говорил о Моране. Она представила, как злая горбатая колдунья ходит вокруг их дома, дожидаясь момента, когда можно будет похитить сердца её родителей. Стивен заметил её напряжение.
        - Что такое? - спросил он. - Что случилось?
        Уна не была уверена, стоит ли ей говорить о том, что сказал Лу. Но она всё-таки решилась.
        - Это правда, что кто-то может украсть ваши сердца? И вы перестанете любить друг друга.
        - Кто? - засмеялся Стивен.
        - Ну… какие-нибудь ведьмы.
        Отец улыбнулся и обнял её крепче.
        - Ведьмы существуют только в фильмах, - сказал он. - Ну, может, ещё в книгах. В нашем городе ведьм точно нет. Разве только пара штук у меня на работе.
        - Правда? - Девочка была совершенно серьёзна.
        - Конечно. Сто пятьдесят процентов!
        - А волшебство?
        - Волшебство?
        И в этот момент десятки жёлтых глаз раскрылись в темноте зарослей, окружающих дом. Но Стивен и Уна не могли их видеть с высоты своего седьмого этажа. Фары машины, проезжающей к соседнему дому, осветили дорогу. Жёлтые глаза одновременно захлопнулись.
        Шум машины стих.
        - Волшебство, конечно же, есть. Вот оно, находится со мной сейчас. На этом самом балконе. - Он прижал её к себе.
        - А Морана?
        - Какая Морана? Это твоя новая подруга?
        - Нет. Это она крадёт сердца людей.
        Стивен посмотрел дочери в глаза. Она была по-настоящему встревожена.
        Он погасил улыбку на своих губах и ответил:
        - Это просто выдумка. Но я… могу выдумать тысячу историй получше этой. Как тебе такой вариант?
        Он снова покрепче обхватил дочь руками и уже было собрался рассказывать свою очередную сказку, как на балконе появилась Мэриэнн.
        - Время вышло, - объявила она. - Детям пора в кровать. Завтра у кого-то важный день.
        С мамой спорить бесполезно. Пусть папа ещё и не успел рассказать свою сказку, её не убедишь. Поэтому нужно было смириться и идти спать.
        7
        Спустя некоторое время, когда Уна уже была в кровати, Мэриэнн зашла пожелать ей спокойной ночи. Она поправила одеяло и поцеловала дочь в лоб.
        - Мам, а ты веришь, что волшебство вокруг нас? - спросила Уна.
        - Ну, для твоего папы, может, и так, но для людей, живущих в реальном мире…
        - Нет, - перебила её Уна. - Ты помнишь, что Лу сказал?
        - Лу? Какой Лу?
        - Дяденька из такси.
        - Ах, этот… Он какой-то с приветом. Не обращай внимания. - Мэриэнн провела рукой по её волосам. - Давай, уже пора спать. Поздно уже.
        - Я очень переживаю из-за этого.
        - Из-за чего?
        - Из-за Мораны.
        - Какой ещё Мораны? - не поняла Мэриэнн.
        - Она же может украсть ваши сердца.
        - Не говори глупостей.
        - Но Лу…
        - Я даже не хочу про него слышать! Надо позвонить его начальству и сказать, что его дурацкие истории пугают детей. Наговорил тебе невесть чего!
        - Не надо звонить! - испугалась Уна. Она совсем не хотела, чтобы из-за неё кого-то наказывали, особенно такого добродушного человека, как их новый знакомый. - Просто мне страшно за вас.
        - С нами ничего не случится. Вот увидишь. А на эти глупые бредни не обращай внимания. Это всё выдумки.
        - Правда?
        - Ну конечно. Это просто страшная сказка. Глупая, правда. Он просто хотел тебя напугать. Не надо переживать. - Она ещё раз поцеловала девочку в лоб. - Всё будет хорошо. А теперь спи.
        И она вышла из комнаты.
        Уна лежала какое-то время с открытыми глазами, думая о том, что сказал ей таксист. У неё почему-то совсем не было ощущения, что добродушный старик - человек ненормальный. Или что он желал Уне или её матери зла.
        Мог ли он всё это придумать? Но для чего? Она не понимала. Но, в конце концов, она всего лишь ребёнок и действительно может чего-то не понимать.
        Может, и правда не так всё и страшно. Ей захотелось поверить, что это всего лишь выдумка. Но мысли о Моране не отпускали девочку.
        Уна попыталась представить, как она могла бы выглядеть. Её воображение рисовало старуху с кривым носом, в широкополой чёрной шляпе и развевающемся чёрном плаще. В руках Морана держала пылесос и высасывала им сердца из людей.
        Девочке представлялось, что она сражается со злобной ведьмой верхом на своём попугае Васе, который в её фантазии стал огромным, как орёл.
        Её воображение рисовало ещё много разных картин. Во всех сюжетах, что привиделись ей, Уна спасала своих родителей, то захваченных пиратами, то заблудившихся в лесу. Наконец её веки стали тяжёлыми, она повернулась набок и сладко заснула.
        Глава 3
        1
        Ночь подходила к концу. Но небо было ещё чёрным. Луна томилась за высокой горой, а проблески звёзд терялись за тонкой пеленой облаков.
        Босые мальчишеские ноги осторожно ступали по гладким плитам внутреннего дворика горного монастыря чудинов, построенного на вершине огромной скалы. Худощавый мальчик с длинными, спутанными в дреды седыми волосами, в простой накидке, сделанной из обычного картофельного мешка, остановился перед едва видной в темноте серебристой нитью, протянутой над полом.
        На вид мальчику было лет десять. Но в его серых глазах отражались долгие годы страданий, а глубокие шрамы, которыми было исполосовано его лицо, придавали ему совсем не детскую суровость.
        Его звали Греем.
        Грей был рабом Морока всю свою жизнь.
        Этой ночью первый раз за долгие годы его вывели из катакомб Тёмного Мира и унесли за многие сотни миль в эту таинственную страну.
        Группа из шести волотов под предводительством Грогга, одного из лучших и опытнейших командиров Морока, отправилась на задание, о котором Грею не сказали ни слова. Они летели на исполинских птицах - моголях, чьи крылья по размаху достигали нескольких метров. На каждом моголе сидело по волоту. Эти широкоплечие чернокожие монстры с мордами как у летучих мышей и двумя короткими рогами на голове были двухметрового роста каждый. Их жёсткие длинные волосы трепал ветер.
        Волоты, произошедшие от мауров и чуди, были очень злобными и сильными существами. Они составляли костяк армии Морока.
        Грогг, командир отряда, летел во главе группы на огромном синеклювом моголе, самом крупном из всех. Грей летел с ним и крепко держался за широкий ремень, опоясывающий волота. За всю дорогу Грогг не проронил ни слова, и только когда заснеженные вершины земли чудинов окружили их со всех сторон, командор коротко рассказал Грею, что ему предстояло сделать.
        Волоты высадили мальчика на небольшом уступе горы, на которой стоял монастырь, и растворились во тьме.
        Грей ловко взобрался по отвесной скале, перепрыгнул через стену, пробежал по узкой улочке и притаился в густой тени под сторожевой башней. Переждав некоторое время, он юркнул во внутренний двор храма, незаметно миновал все посты охраны и пробрался на квадратную площадку с трёхметровой статуей Витогора посередине.
        После затхлого смрада подземелий Морока чистый горный воздух пьянил его. Мальчик даже предположить не мог, что он может быть таким сладким.
        Было так тихо, что Грей отчётливо слышал своё дыхание. Он ещё раз глянул на серебристую нить, протянутую над полом, и мгновенно нырнул в толщу гранитного пола. Он тут же очутился по другую сторону нити, нисколько не поколебав её.
        Четыре воина охраняли святилище. Рослые и сильные, в коротких меховых куртках поверх серебристых кольчуг, с луками наготове, они зорко смотрели по сторонам, прикрывая собой священную статую.
        Грей достал глиняный сосуд, который дал ему Грогг, и опрокинул на себя волшебную жидкость, вмиг став невидимым. Затаив дыхание, он двинулся по направлению к статуе. Воины, будто почуяв его, стали напряжённо всматриваться в темноту.
        - Ты слышишь? - прошептал самый молодой из них. - Шаги!
        - Шагов не слышу, - тихо отозвался другой, постарше, с длинными, опущенными вниз усами. - Но я чувствую, что кто-то рядом.
        - Людек! Объявляй тревогу, - повернулся третий к молодому охраннику.
        Людек потянулся к горну.
        - Подождите, - остановил его четвёртый.
        Над их головами промелькнула тень. Огромная птица пролетела над храмом.
        - Волоты? - встревожились часовые и тут же запустили стрелу вслед моголю.
        Стрела загорелась во тьме, ярко осветив всё вокруг. Воины бросились к стенам, нацеливая луки на возможного противника и оглядываясь по сторонам.
        Грей воспользовался замешательством чудинов и юркнул к золотому постаменту. Стрела погасла. Снова тьма опустилась на внутренний двор храма. Мрамор изваяния белел в беззвёздной ночи. Витогор, древний бог равновесия, стоял перед ним как живой, расправив четыре своих серебристых крыла и раскрыв ладони перед Греем.
        Не теряя ни минуты, мальчик залез на постамент, вскочил на колено изваяния и, перепрыгнув на руку статуи, потянулся к Амулету, блистающему у неё на шее.
        - Тихо! - вскричал Людек. - Слышите?
        Грей замер. Его сердце бешено стучало. Ещё чуть-чуть, и воздействие заговорённой воды из сосуда Грогга закончится, и он снова станет видимым.
        На голоса охраны сбежались другие воины.
        - Почему не объявили тревогу? - строго спросил старший из них.
        - Нам могло показаться, - ответил чудин с длинными усами.
        - Проверить всё! - приказал командир.
        - Если бы здесь были нелюди, мы бы сразу их учуяли, - стал оправдываться Людек и глянул на усатого чудина, ища поддержки.
        - Да и людей мы чувствуем за версту, - прогудел тот.
        Грей глянул на свою руку. Её контур стал проступать в воздухе. Нужно было действовать.
        - Будьте начеку, - бросил им командир и удалился.
        Его сопровождающие последовали за ним, оставив четырёх воинов стеречь изваяние.
        Людек достал из кармана холщовый мешочек и посыпал вокруг статуи серебристый песок.
        - На всякий случай, - сказал он своим товарищам.
        Никто из них не смотрел на статую. А следовало. Потому что Грей становился видимым всё больше и больше. Мальчик запаниковал. Схватился за золотую цепь, на которой висел Амулет, и с силой сдёрнул его с изваяния.
        Послышался рокот и треск, словно скала, на которой был построен храм, раскололась до основания.
        - Тревога! - закричали чудины.
        Несколько стрел взметнулось ввысь, освещая окрестные вершины оранжевым светом.
        Грей, крепко сжав в руке сокровище, словно кошка, соскочил с монумента и побежал по направлению к внешней стене храма.
        - Вон он! - раздалось за спиной.
        Ступни Грея загорелись, только он коснулся песка, рассыпанного Людеком. Он едва успел уйти в землю. Сноп стрел вонзился в каменную плиту.
        Грей выпрыгнул из гранита в метре от стены, взбежал на неё и, не останавливаясь, прыгнул в пропасть.
        Сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Чёрная бездна стремительно приближалась. Но на полпути его подхватил Друз, заместитель Грогга, и усадил на моголя, прямо за собой. Грей судорожно схватился за него и стал бить ногами о бока птицы, стараясь потушить огонь на пятках.
        Тут же подлетел Грогг и выхватил Амулет из его рук. Он уже собирался положить артефакт в специально подготовленную сумку, но её выбил из его рук прозрачный шар размером с яблоко, который метнул в него один из стражников-чудинов. Шар разбился, и брызги священной воды обожгли тело Грогга. Она закипела на чёрной коже монстра, и он взревел так, что спавшие на деревьях птицы взметнулись в ночное небо.
        Отряд волотов спикировал в пропасть, оставляя за спиной озарившийся огнями храм. Чудины бросились за ними в погоню. Они преследовали похитителей на своих длинных щитах, на которых скользили по воздуху, как на досках для сёрфинга. Моголи взмахнули исполинскими крыльями и подняли волотов и Грея выше гор. Чудины последовали за ними, без передышки запуская им вслед град стрел и прозрачных шаров со священной водой.
        Грей оглянулся. Их преследовали десятки воинов.
        - Внимание! - Грогг поднял руку, и все шесть птиц поднялись ещё выше.
        Грей прижался к Друзу.
        - Сброс!
        Моголи дёрнули крыльями, и сотни острых перьев вылетели из них, обрушиваясь на преследователей, многие из которых тут же были повержены.
        - Ещё!
        Друз посмотрел через плечо:
        - Отстают.
        Но чудины ни за что не дали бы им уйти. Они были готовы как один погибнуть за свою реликвию. Снизу со всех сторон поднимались на щитах десятки воинов, стреляя в них из луков и пращей.
        Грогг направил отряд выше облаков в надежде оторваться от погони. Грей зажмурился, он никогда не поднимался так высоко в небо.
        Моголи снова сбросили острые, как ножи, перья и снова отсекли часть преследователей. Но чудины только прибывали. Более того, они нагоняли отряд Грогга.
        Грей видел их, летящих на щитах в своих коротких меховых куртках, даже различал их напряжённые лица, когда они целились в него. И вдруг он чётко осознал, что волоты должны были убить его, как только он выполнит задание, и только вмешательство чуди не позволило слугам Морока расправиться с ним.
        Это открытие его ошеломило.
        «Почему я не открылся им сразу и не остался в храме? - подумал мальчик, оглядываясь назад. - Они бы избавили меня от заклятья Морока. Они могут знать, как это сделать. Может, позволили бы мне остаться. И закончилось бы моё рабство. А теперь я погибну вместе с волотами или Морок задушит меня».
        Погоня длилась остаток ночи. Чудины не отставали, но всё никак не могли их настигнуть. Волоты отстреливались перьями моголей, причём довольно успешно. Они смогли избавиться от большей части преследователей. При этом Грогг тоже потерял половину отряда.
        Синеклювый моголь командора летел впереди. Одной рукой Грогг держался за роговой выступ на шее птицы, другой сжимал золотую цепь, на которой висел Амулет.
        Небо окрасилось пурпуром. Оставались считаные минуты до рассвета. Они уже долетели до города. Чудины стали стрелять ещё чаще. Друз отбивал подлетающие снаряды своим кривым мечом. Некоторые из них отскакивали, а некоторые разбивались о сталь, разлетаясь брызгами в разные стороны. Священная вода закипала на коже волота, вызывая у него страшную боль, но Друз терпел и только громко сопел.
        Грей утирал капли священной воды с лица. В отличие от нелюдей, она не причиняла ему ни вреда, ни боли.
        Вдруг один из шаров поразил Друза в шею. Волот мгновенно превратился в маслянистую чёрную жижу и стёк по перьям моголя. Грей тут же схватился за роговые наросты на шее птицы и придвинулся ближе к её голове.
        - Не подведи меня, мой хороший, - прошептал он.
        Птица тут же накренилась, пропуская лавину стрел и прозрачных шаров, пущенных в них.
        Грей снова оглянулся. Из шестерых волотов оставались только Грогг и замыкающий их Ыр, который ловко отбивал мечом снаряды чуди. Дюжина преследующих их чудинов стала растягиваться в цепь, пытаясь окружить похитителей Амулета. Грей узнал среди них Людека, молодого стражника, охранявшего статую. Тот с ненавистью смотрел на мальчика.
        Вдруг Грогг довольно ухнул.
        Впереди на них надвигалось чёрное облако. Грей не сразу разглядел, что это была огромная стая ворон со злыднями, летящими на их спинах им навстречу. Целое войско из сотен злыдней, вооружённых неизменными рогатками и смертоносными кусочками заколдованного льда.
        Людек тоже заметил злыдней.
        - Осторожно! - крикнул он своим товарищам, когда сотни рогаток выпустили рой ледышек в сторону преследователей.
        Чудины затормозили в воздухе, прикрываясь щитами, которые служили им средством передвижения. Куски льда, как горох, ударились о них и отскочили. Но некоторые из воинов всё же были задеты. Их тела сразу же обледенели, и они рухнули вниз, крутясь в штопоре и распадаясь в воздухе на части.
        Далеко внизу, на земле, немногочисленные прохожие, которые в это время были уже на улицах, стали искать убежище от этого внезапного града, обрушившегося на них.
        Атака злыдней позволила волотам оторваться. Но чудины не собирались сдаваться.
        - Не закрывайтесь, иначе мы их упустим! - крикнул Людек.
        Новый выстрел. Град льдин полетел в их сторону.
        - Уворачивайтесь! - Людек пригнулся, разгоняя свой щит.
        На этот раз чудины потеряли ещё четверых воинов. Оставшиеся пять продолжали преследование.
        Людек скинул меховую куртку и кольчугу, чтобы снизить вес, избавился от оружия и почти лёг на щит, уменьшая сопротивление воздуха. Так он постепенно стал нагонять Ыра.
        Злыдни снова выстрелили. Выжили только трое преследователей.
        Грей видел, что Людек их настигает. Он был бы рад воспользоваться суматохой боя, улететь на своём моголе и спрятаться в городе, но заклятье Морока убило бы его, попробуй он это сделать. Поэтому он следовал за Гроггом, мучаясь угрызениями совести, и наблюдал, как чудины погибают один за другим.
        Ыр попытался сбить клювом своего моголя Людека, сравнявшегося с ним, но чудин мастерски увернулся.
        Со стороны злыдней в Людека целился Чурр, один из лучших стрелков среди воинов Морока. Но чудин постоянно маневрировал, и Чурр всё никак не мог поймать его в прицел своей рогатки.
        Вот Людек поравнялся с Греем. Они посмотрели друг на друга. Молодой воин оглядел мальчика, но не стал отвлекаться на него. Его целью был Амулет.
        Злыдни выстрелили снова. Ещё двое преследователей были сбиты. Людек остался один.
        Вот он уже совсем близко подлетел к Гроггу.
        Прыгнул на него. Соскользнул со спины птицы, но в последний момент сумел ухватиться за её хвост.
        Моголь закрутился в штопоре.
        Грогг вынул меч из ножен и попытался достать им Людека.
        Злыдни окружили падающую птицу со всех сторон, стреляя без остановки в молодого чудина.
        Людек полз по телу моголя.
        Земля и небо бешено вертелись вокруг него.
        Наконец он смог ухватиться за ногу Грогга. Тот попытался его скинуть. Но чудин крепко вцепился в его голень. Он достал короткий нож и воткнул его в бедро волота. Грогг взвыл от боли. Схватился за рукоятку ножа. В руке - Амулет. Людек тут же дёрнул за цепь и вырвал Амулет из рук командора, быстро оттолкнулся от моголя и полетел вниз.
        И тут Чурр сделал меткий выстрел.
        Чудин вскрикнул. Его пальцы сильнее сжали Амулет.
        Тело Людека стало быстро превращаться в лёд и камнем полетело вниз.
        Грогг сумел выровнять моголя, поднёс руку к глазам и с ужасом посмотрел на обрывок золотой цепи в своём кулаке. В голове его пронеслись картины жутких пыток, которые устроит ему Морок, когда узнает, что он потерял Амулет. Он взревел и направил птицу вслед за падающим чудином.
        Мир крутился вокруг Людека.
        Его оледенелое тело распадалось на части. От ног уже ничего не осталось. Боли он не чувствовал, им двигал долг. Понимая, что себя ему уже не спасти, он лихорадочно искал выход.
        В его руке концы разорванной цепи Амулета магически притянулись друг к другу и переплелись между собой.
        Людек бросил горький взгляд на самое дорогое для чудинов сокровище на свете и выпустил Амулет из рук. В тот же миг тело воина рассыпалось на части.
        Драгоценный артефакт полетел вниз и быстро исчез из вида.
        Грогг, мчавшийся на сумасшедшей скорости вслед за Людеком, вскричал:
        - Вниз все! Амулет!
        Но тут солнце пронзило облака своими янтарными лучами.
        Злыдни замерли в воздухе и с криками и уханьем устремились назад.
        - Стоять! - взревел Грогг. - Вниз! Ещё темно там!
        Тучи ворон, неистово голося, ринулись с небес на землю. Горожане, что в этот момент спешили по своим делам, в ужасе разбегались и прятались.
        Грогг пролетал над городскими кварталами и скрипел зубами. Он понимал, что прочесать район падения реликвии они уже не успеют. А позже это будет сделать ещё труднее. Солнечные лучи вовсю карабкались по облакам, светило вот-вот должно было показаться из-за горизонта. Делать было нечего.
        - Уходим! - скомандовал помрачневший командор и направил своего моголя к серому зданию элеватора, возвышающемуся над окрестностями, словно средневековая крепость.
        Грей полетел вслед за ним.
        Там их ожидал Морок.
        2
        Этот заброшенный элеватор и вправду напоминал средневековый замок. Он стоял на берегу небольшой реки. Его заросшие плющом и тёмным мхом стены были наполовину скрыты густым туманом. Зловещая тишина нарушалась только негромким журчанием реки, текущей прочь от Мидбурга.
        Два странных человека ковыляли по кочкам в сторону элеватора. Первый, по прозвищу Костыль, мужчина неопределённого возраста, со спутанными волосами и пощипанной бородой, был типом нервным. Его глаза постоянно бегали, он как будто всё время ожидал какого-то подвоха, шёл крадучись, будто вот-вот что-то выпрыгнет на них из кустов. Его сутулого товарища звали Бивнем. Лицо он прятал под капюшоном - виден был только острый нос и потухшая папироса, торчавшая изо рта. Руки Бивень привычно держал в карманах.
        - Ты уверен, что нас оттуда не выпнут? - спрашивал, озираясь, Костыль.
        Бивень лишь неопределённо мотнул головой.
        - Что за чёрт! Чем это несёт? - Костыль стал шмыгать носом, вертя головой по сторонам.
        - Никто здесь не ходит, - глухо отвечал его напарник.
        - Нет. Что за запах?
        Глаза Костыля ещё больше забегали, тело стало подрагивать от напряжения.
        - Это река, - словно эхо отвечал компаньон.
        - Смотри! - Костыль указал на крышу элеватора.
        Три огромные птицы, несущие каких-то невиданных рогатых существ на своих спинах, на их глазах приземлились на башне. Бивень поднял голову и беззвучно зашевелил губами.
        - Ты говорил, там никого нет! - затрясся Костыль.
        Бивень не успел ничего ответить. Позади них зашуршали ветви. Бродяги обернулись.
        Здоровенный волот с длинным кривым мечом вышел из зарослей.
        Мужчины попятились назад. Но ещё один волот, также вооружённый мечом, блокировал их отступление.
        - Да кто вы такие, чёрт бы вас побрал! - вскричал Костыль.
        Два взмаха мечами. И две головы покатились по тропинке. Обезглавленные тела бродяг с гулким стуком упали на землю. Какая-то птичка испуганно чирикнула в ветвях зарослей ивняка. Над журчащей водой реки подпрыгнула рыбка. И снова зловещая тишина опустилась на окрестности элеватора.
        Один из волотов достал маленькую керамическую бутылочку и облил трупы несчастных бродяг искрящейся волшебной жидкостью. Тут же трава и корни опутали их, и буквально через минуту на их месте образовались два зелёных холмика, на которых зацвели мелкие белые цветочки.
        Теперь не осталось и намёка на то, что здесь спрятаны тела убитых людей. Волот убрал бутылочку назад в поясную сумку и исчез в камышах. Второй монстр также бесшумно растворился в тумане.
        3
        Грогг приземлился на крышу элеватора и быстро спешился. Ыр уже ждал здесь. Грей посадил своего моголя сразу вслед за Гроггом.
        - Идёшь с нами, - бросил Грею командор.
        Как и все волоты, он экономил слова и редко произносил длинные фразы. Будучи настоящим воином, он считал, что болтовня - признак слабости, и его всегда коробило, когда генералы Морока и другие приближённые Владыки тратили время в бесполезных разговорах.
        Командор стал спускаться по полуразрушенной лестнице. Грей поспешил за ним. Хоть Грогг и был ранен, шёл он довольно быстро. Семеня за волотом по бетонным коридорам и лестничным пролётам, мальчик не знал, ведут ли его на казнь, или у командора возник какой-то план насчёт него.
        Грогг же в это время думал, что сама судьба предохранила его от умерщвления мальчишки - после того, что случилось, маленький раб мог пригодиться Мороку.
        И хоть приносить плохие вести хозяину Тёмного Мира Грогг совсем не хотел - это могло окончиться плачевно для всех выживших участников экспедиции, - он всё равно должен был доложить о том, что случилось.
        Корни и стебли растений оплели коридоры заброшенного элеватора, спутанными гирляндами свешиваясь с высоких потолков, из-за чего в здании царил приятный зеленоватый полумрак. Стены были заляпаны блёклым мхом, трава проросла сквозь растрескавшиеся полы.
        По бесконечным коридорам двигались толпы всевозможных существ. Некоторые из них напоминали диковинных животных, другие были причудливыми человечками. Были тут и гномы, и лепреконы. Злыдни сновали тут и там, создавая гвалт и суматоху.
        Большинство существ тащили на себе связки целебных трав.
        Один из них, безобразный гоблин - кривоногий карлик со свёрнутым в сторону носом, пристал к Гроггу. Командор никогда его прежде не видел, и с первого же взгляда тот вызвал у него отвращение.
        - Да здравствует Морок! Наш добрый повелитель, защищающий нас от ненавистных человеков! - подобострастно прокричал гоблин.
        Грей с удивлением смотрел на эту сцену. Грогг проигнорировал этвора, но тот и не собирался отставать. Причём уродец сильно рисковал - командующему волотами ничего не стоило разрубить надоедливого прилипалу на части.
        Грей пытался понять, чего тот хочет от Грогга.
        Мелкий и противный. Одетый в замызганный вонючий комбинезон, в какой облачают младенцев, с розовой шапочкой на голове - розовой она была когда-то, сейчас цвет её был скорее серо-чёрным. Из ушей гоблина торчали седые длинные волосы. Мелкие злобные глазки блестели из-под кустистых бровей. И даже веки у него были волосатыми. Весь он был покрыт бордовыми бородавками и смердел нестерпимо. Его корявые пальцы с длинными коричневыми когтями сжимали грязный холщовый мешок, в котором что-то шевелилось.
        - Командор Грогг, - лебезил гоблин, - не могли бы вы напомнить Владыке обо мне? Меня зовут Пуст. Пуст. Я доставляю котят на кухню его величества. - Он встряхнул мешок, в котором жалобно замяукали котята.
        Теперь Грей вспомнил его. Он видел этого гоблина в подземельях Тёмного Мира несколько лет назад. Пуст продавал жареных крыс злыдням, и те нещадно его били за то, что он обманывал их.
        «Когда это он стал поставщиком кухни Морока?» - подумал Грей. Мальчик постоянно сервировал стол Владыки Тёмного Мира и никогда даже не слышал о Пусте.
        - Мне не платили уже довольно долгое время, - причитал гоблин.
        - Убирайся! - проревел Грогг.
        Ыр и два других волота, присоединившиеся к ним, попытались отогнать Пуста, но тот увернулся и словно присосался к Гроггу.
        Командор прибыл к покоям Морока. Волоты, охранявшие вход в зал Владыки, пропустили процессию, но захлопнули двери прямо перед носом Пуста. Неутомимый гоблин попытался протиснуться в щель между створками, но его без всякого почтения отшвырнули прочь.
        - Что же вы? - пробормотал он обиженно.
        Однако эта обида была наигранной. Его маленькие глазки сузились и забегали по сторонам. Пуст был не из тех, кто просто так сдаётся. Тут же что-то придумав, он юркнул в тёмный угол и исчез из виду.
        Пуст служил Владыке Тёмного Мира почти две сотни лет, но его никогда не удовлетворяла его должность. Он был полон амбиций и считал, что достоин лучшего статуса при дворе Морока. Пусту нужна была власть, и ради неё он был готов предавать, убивать и пытать.
        Сегодня он решил попасть к Мороку во что бы то ни стало. И дело было совсем не в том, что ему не платили, это он мог пережить. А вот свои мытарства в Тёмном Мире, однообразное тупое существование он терпеть больше не собирался. Сегодня он предстанет перед Мороком, найдёт возможность показать ему свой ум и рвение. И никакие стражники и преграды не смогут его остановить.
        Он отыскал дырку в перекрытиях элеватора и пробрался в покои властелина Тёмного Мира.
        4
        Морок был поистине огромен. Под три метра ростом. Его громадная голова была покрыта длинными толстыми иглами. И хотя у него были две крохотные ручки, он предпочитал манипулировать четырьмя мощными щупальцами, одно из которых обвивало сейчас шею Грогга. Другое щупальце хлестнуло Грея и сбило его с ног.
        - Как?!
        Морок приподнял Грогга над полом и поднёс ближе к себе, чтобы посмотреть ему в глаза.
        - Говори!
        Грей замер. Он боялся пошевелиться, чтобы ненароком не навлечь ещё больший гнев правителя Тёмного Мира. Ыр и два других волота, сопровождавших Грогга, сделали шаг назад и с трудом сдерживали дрожь.
        Пуст, с таким трудом пролезший между дряхлых перекрытий, юркнул за колонну и, переведя дух, осторожно выглянул. Увидев Морока в гневе, он оторопел и замер, боясь выдать своё присутствие.
        - Я сожалею, - прохрипел Грогг.
        Волот разжал кулак, демонстрируя Владыке кусочек золотой цепи, на которой совсем недавно висел Амулет. Морок взял его одним из своих щупалец.
        - Где? - взревел он, приподнимая Грогга.
        - В… восточной… части.
        - Индрик!
        Морок тут же повернулся к своему первому министру - высокому сухопарому хелиону, облачённому в сиреневый балахон, расшитый золотом. Индрик, услышав своё имя, тут же склонил в знак внимания коровью голову с длинной бородой.
        - Должен ли я приказать всем подданным Тёмного Мира искать Амулет в восточной части города? - уточнил он.
        - Нет! - пророкотал Владыка и встряхнул Грогга так, что тот закряхтел. - Везде! Вы будете искать его везде! Ясно?
        Индрик, не медля, направился к выходу.
        - Индрик!
        Министр остановился.
        - Да, мой господин?
        - Я обещаю награду тому, кто найдёт пропажу.
        Индрик склонился в почтительном поклоне.
        - Твоя награда - жизнь! - Морок швырнул Грогга в стену.
        Комната задрожала. Грогг упал на пол, тяжело дыша.
        - Виноват… - просипел он. - Всё осмотрели. Было светло уже.
        - Он был у тебя в руках!
        - Моя вина, Владыка.
        Мимо Морока пролетела чёрная бабочка. Повелитель Тёмного Мира вздрогнул.
        Деревянные ворота зала отворились, и Морана во всей красе появилась в тронном зале. В тонком бирюзовом платье, украшенном живыми цветами, она словно спустилась из другого мира. Стайка чёрных бабочек порхала вокруг неё.
        Морок
        Богиня окинула властным взглядом всех, кто находился в зале.
        Присутствующие боялись пошевелиться.
        Индрик постарался слиться со стеной.
        - И что же он потерял? - осведомилась Морана. - Не мой ли Амулет?
        Она грозно посмотрела на Грогга. Тот опустил глаза.
        Тотчас же лицо и всё тело Мораны объяло пламя. Она направила струю огня в Грогга, и в один момент он превратился в жалкую кучку пепла.
        - Морана! - Морок встряхнул своей пышной гривой. - Он был одним из моих лучших командоров!
        - Вот именно! - Она тут же обратила в прах двух других волотов. - На кого я могу полагаться тогда?
        Грей в ужасе спрятался за колонной. Он уже был наслышан о Моране, хоть её имя и было запрещено упоминать при дворе Морока. Обитатели катакомб перешёптывались иногда о ней. Говорили, что она настоящая правительница Тёмного Мира, а Морок лишь исполняет её приказания.
        Он также слышал, что Морана - элур, древняя богиня, коих уже не осталось на земле, и что её власть не знает границ. Раньше Грей думал, что история Мораны - всего лишь легенда, но, встретившись с ней вживую, увидев силу её гнева, страх в глазах Индрика и беспомощность своего господина, он понял, что эта легенда была абсолютной правдой.
        А ещё он явно ощутил, что он не единственный в комнате, кто сомневается в том, что Морок - настоящий Владыка Тёмного Мира.
        - Что ты творишь? - оскалился Морок на сестру.
        Морана, до сих пор объятая пламенем, приподняла Морока одним лишь взглядом.
        - Ты думаешь, я собираюсь ждать ещё десять тысяч лет?!
        Она прижала его своим мощным взглядом к потолку. Морок едва дышал.
        Пуст, который до сих пор прятался в дальнем углу зала, вышел из тени, не отдавая себе в этом отчёта. Он был настолько поражён красотой и мощью Мораны, что не мог совладать с собой. Его подбородок задрожал от вожделения, ноздри напряглись, он жадно вдыхал прохладный воздух, пропитанный ароматом цветов на её бирюзовом платье.
        - Мне нужен Амулет. И мне он нужен сейчас! - отчеканила богиня. - Я понятно выражаюсь, мой дорогой братец?
        «Брат?» - Грей нахмурился, ничего не понимая.
        - Да, - выдохнул Морок.
        Грей с удивлением посмотрел на Морока. Его господин выглядел жалко и беспомощно.
        - Нет, похоже, ты совсем не понимаешь меня, - проговорила Морана. - «Сейчас» означает «прямо сейчас»! Где он? Где он находится прямо сейчас?
        Цветы на её платье почернели и скукожились.
        - Если у тебя его нет, - прошипела она, - если ты его потерял, почему ты смеешь говорить мне «да»?
        Морок задыхался.
        - Мы достанем его к нужному сроку. Время ещё есть.
        Он до сих пор висел под потолком и беспомощно дёргал конечностями.
        Глаза Пуста сверкнули в темноте. Он смеялся про себя. Могущественный властитель, кровожадный монстр, от одного имени которого трепещут все жители Тёмного Мира, висит под потолком, словно какое-то пугало, и подёргивает ножками перед хрупкой девушкой, которая может сделать с ним всё что хочет.
        И это происходит на его глазах!
        - Вот это удача! Вот это открытие! - бормотал гоблин, потирая волосатые руки. - Как это я удачно зашёл.
        Его глаза блестели от возбуждения. Вот кому должен служить Пуст!
        Ей, и только ей. Настоящей владычице!
        Он пожирал глазами её хрупкую фигуру, любовался роскошными волосами, ниспадающими на плечи, её точёными руками. Она выглядела так невинно, но в ней было столько мощи! Ничего подобного за три столетия своей жизни он не видел. И никого прекраснее он ещё не встречал.
        Пуст ощутил непреодолимое желание быть рядом с ней.
        Громадная сила объяла его, вздымаясь в его груди, словно огромная морская волна. Презренный гоблин вдруг понял, что эта сила, его страстное желание, проснувшиеся в нём, не позволят ему больше влачить жалкое существование в подземельях Тёмного Мира.
        В эту секунду он понял, что достоин большего. Лучшего.
        И он добьётся этого! Чего бы это ему ни стоило.
        Появление Мораны изменило его раз и навсегда. Другим он уже никогда не будет.
        - Так найди его! - прогремела богиня, встряхивая могучую фигуру Морока под потолком. - У тебя есть два дня и одна ночь!
        - Я помню! - сдавленно ответил тот.
        Луч утреннего солнца прострелил комнату и упал на Морану. Она истошно закричала и в один миг обратилась в страшную, сгорбленную старуху. В одну секунду вся её красота и величие исчезли. Она скукожилась и выбежала из тронного зала в ужасе и смятении. Стая чёрных бабочек, сопровождающая её, устремилась за ней.
        Морок, освобождённый от её хватки, с грохотом рухнул на пол.
        - Это будет последняя ночь для тебя, сестрица, - зло прохрипел он, когда осела пыль. Затем с трудом поднялся на ноги.
        5
        Пуст подался назад, чтобы незаметно покинуть помещение, но случайно наступил на какой-то металлический предмет, гулко звякнувший в тишине. Морок метнул в него своё щупальце, но Пуст был быстрее - Морок промахнулся. После недолгой погони Владыка всё-таки настиг гоблина и, обмотав его щупальцем с ног до головы, приблизил к себе.
        - Кто такой?! - проревел он.
        - Я Пуст. Ваш скромный слуга, - пролепетал тот. - Я доставляю котят на кухню вашего величества.
        Морок стал его душить.
        - Мои нижайшие извинения, сир! Я ничего не слышал. На одно ухо я совсем глух. Да и второе ухо совсем худо, если быть откровенным. Моей маме приходилось кричать, чтобы я что-то услышал. А? Что? Вот видите! Ничего толком не слышу. И братья мои, и сёстры - все были глухи как тетерева. Я, можно сказать, ещё счастливчик.
        - Заглохни! - Морок встряхнул его.
        Пуст стрельнул своими хитрыми глазками.
        - Я понимаю, вы, должно быть, очень расстроены, но я могу в некотором роде пригодиться вашему величеству. - Он тут же расплылся в подобострастной улыбке. - Я могу найти для вас то, что утеряно.
        - Что? - взревел Морок.
        - Амулет. Я правильно запомнил? Раз уж подчинённые вашего величества столь нерасторопны.
        Морок ослабил хватку.
        - Продолжай.
        - Я могу пойти в город и немедленно начать поиски. Вы можете довериться мне. Я прекрасно прячусь среди людей. Они принимают меня за своего.
        Морок отпустил его. Пуст свалился на пыльный пол и поднялся, растирая бок.
        - Вам совершенно не о чем беспокоиться.
        - Индрик!
        - Да, мой господин.
        Остававшийся всё это время здесь, но за годы служения научившийся быть незаметным, Индрик выступил из тени колонны.
        - Назначьте гоблину бригаду злыдней.
        Индрик прищурился, разглядывая Пуста. Министр не любил выскочек. Тем не менее он ничего не сказал и подчинился приказу Владыки.
        Морок повернулся к Пусту.
        - Даю срок до вечера завтрашнего дня, - сказал он. - Принесёшь, и я сделаю тебя начальником злыдней.
        Индрик расплылся в понимающей улыбке. Кому, как не ему, знать ценность такой награды?
        Пуст просиял и ещё несколько раз поклонился.
        Грей вышел из своего убежища и приблизился к Мороку.
        - Мой господин, - молвил он. - Я облетал с командором Гроггом район, где упал Амулет. Я могу пойти туда. Вам хорошо известно, насколько трудно тёмным созданиям при свете дня. А я человек. Для меня разницы нет никакой. Отпустите и меня на поиски.
        - Мы не можем доверять людям, - процедил Пуст, стрельнув злобным взглядом в сторону конкурента.
        - Мне не нужно прятаться, я могу разговаривать с кем угодно, не вызывая подозрений, - настаивал Грей.
        Морок посмотрел на мальчика и так же, как Грогг какой-то час назад, подумал, что, возможно, сама судьба уберегла Грея, чтобы назначить ему эту миссию. Конечно, он должен был убить Грогга за то, что тот оставил мальчишку в живых, но о Грогге уже позаботилась Морана. А живой Грей вполне может сослужить ему службу. Тем более Амулет уже побывал в его руках. Значит, есть шанс, что побывает снова. Интересно, как порой всё переворачивает судьба.
        Хоть Морок и не мог точно сказать, как долго мальчишка пробыл в Тёмном Мире - пятьдесят или восемьдесят лет, - зато он прекрасно помнил, что забрал его воспоминания. Вот что он может пообещать мальчугану в награду! Пусть работает. Если принесёт Амулет, он, может быть, и вернёт ему их. Если будет в хорошем настроении.
        - Хорошо, - прогудел Владыка. - Принесёшь Амулет, и я верну тебе то, что забрал.
        - И свободу? - с надеждой спросил Грей.
        Морок тряхнул гривой.
        - Принеси Амулет для начала.
        Глаза ребёнка осветились надеждой.
        - Не принесёшь - сгною в болоте! - Владыка перевёл взгляд на Пуста: - Тебя это тоже касается.
        Пуст ещё раз подобострастно поклонился.
        «Этот пройдоха думает, что умнее всех», - подумал Морок.
        Он, как никто другой, знал, что непомерные амбиции - это источник всех проблем, поэтому решил избавиться от карлика, как только тот выполнит задание.
        - Даю каждому кусочек цепи от Амулета. - Морок раскрыл свою ладонь, на которой лежала часть цепочки.
        В воздухе над его рукой проявился образ Амулета, чтобы мальчик и гоблин могли запомнить, как он выглядит. Затем Морок разорвал обрывок цепи на две части и передал их Грею и Пусту.
        - Они укажут вам направление, где его искать.
        Кусочки цепи в руках Грея и Пуста стали тянуться друг к другу так, что даже их руки соприкоснулись.
        - Отправляйтесь! - скомандовал Морок.
        Пуст сразу же покинул залу. Грей остался.
        - Я снимаю заклятье. - Морок дунул на него. - Иди.
        Мальчик поклонился и вышел вслед за Пустом.
        Оставшись наедине с Индриком, Морок будто застыл. Поразмышляв некоторое время, он повернулся к своему министру:
        - Возвращаемся в Тёмный Мир.
        Индрик с готовностью поклонился.
        6
        - Это только начало, дорогой Пуст, - шептал гоблин сам себе, улыбка не сходила с его губ. - Только начало.
        Пуст всегда разговаривал с собой, когда был один.
        Он шёл по коридорам элеватора. Приблизившись к волотам, охранявшим двери, он презрительно гоготнул и прошествовал мимо них с гордо поднятой головой.
        - Никогда больше, мой дорогой, ты не будешь никого бояться.
        Он сумел. Добился.
        Получил новую должность и значимый статус в Тёмном Мире.
        Теперь у него есть важная миссия. Он получил крупицу власти, из которой сможет слепить громаду собственного могущества. Отныне он может начинать самостоятельную игру. Да, очень скоро он добьётся настоящей власти, славы и богатства.
        Гоблин даже прикрыл глаза от наслаждения, воображая своё лучезарное будущее. Вдруг он представил Морану в её тонком, полупрозрачном платье. Кровь ударила ему в голову. Язык моментально высох, а его чёрное сердце забилось чаще. Пуст поклялся себе, что найдёт способ быть ближе к ней.
        Он знал, что Амулет - это ключ к её милости.
        Ему только нужно понять, каким образом сделать так, чтобы он оказался у него в руках раньше других.
        Пуст очнулся от своих мыслей, услышав какой-то шум поблизости. Он повернул за угол и обнаружил там трёх злыдней - Чурра, Бурра и Дурра, жующих сушёных тараканов из банки и препирающихся из-за них.
        - Злыдни! Стройся! - заорал Пуст.
        Чурр с готовностью вытянулся перед ним:
        - Естя!
        Бурр, который вечно всё повторял за Чурром, выронил банку из рук и тоже вытянулся.
        - Естя! - с той же готовностью отчеканил он.
        Дурр, до которого всегда всё долго доходило, с удивлением посмотрел на товарищей, на банку с тараканами, валяющуюся на полу, потом на горсть сушёных тараканов в своей руке. Он быстро запихнул оставшееся лакомство себе в рот и начал быстро-быстро его пережёвывать. Бурр дёрнул его за рукав, указывая на Пуста.
        - Чевоя? - Дурр почесал ухо и недоумённо посмотрел на Пуста.
        Новый начальник окинул их устрашающим взглядом.
        - Грей. Мальчишка. Я хочу, чтобы вы следили за ним всё время. Вы сейчас же отправитесь в город. Не выпускайте его из виду ни на минуту. Понятно?
        - Но-а… - заикнулся Чурр.
        - Но-а… - повторил за ним Бурр.
        Дурр продолжал чесать ухо. Он совершенно не понимал, что здесь происходит.
        Чурр наконец справился с робостью и кое-как выдавил из себя:
        - Тама. Сонца. Ведь.
        - Да-и, - повторил за ним Бурр. - Свет.
        Пуст налился краской.
        - А что, по мне видно, что меня это сильно заботит? - заорал он так, что его слюни забрызгали Чурра. - Как только мальчишка найдёт Амулет, убейте его и принесите эту штуку мне. Ясно?
        Дурр дожевал тараканов и зевнул.
        - А-и кто-я. Вы-я? Такоя? - спросил он без задней мысли. С мыслями у него вообще было не очень.
        - Я?.. - зловеще переспросил Пуст.
        Это был момент, когда он должен был установить свой авторитет перед пустоголовыми существами раз и навсегда.
        - Я покажу тебе, кто я, - проговорил он многообещающе.
        Пуст полез в карман и достал три хлебных комочка.
        Он начал ловко жонглировать ими перед раскрывшими рты злыднями, что-то бормоча. Наконец можно было различить, что он читает какое-то заклинание.
        - Я хлебные мякиши мазал золой. Я их пропитал ядовитой слюной. Комочки с болячкой, с трясучкой, с чумой. Какой же комочек…
        Злыдни заворожённо смотрели на него.
        - …окажется… твой?! - В этот момент Пуст запустил одним из них в лоб Дурру.
        Тот тут же опрокинулся на пол, и его начало лихорадочно трясти. Два других злыдня с ужасом посмотрели на своего товарища.
        - А теперь с глаз моих долой! Выполнять, что я сказал! - процедил Пуст.
        Чурр и Бурр утащили Дурра подальше от греха.
        7
        Грей, в старомодном твидовом костюме - пиджачке и шортах, которые носили в тридцатых годах прошлого века, - вышел из ворот заброшенного элеватора на мост, переброшенный через реку. Свою одежду он получил у Индрика перед выходом и был очень доволен, что наконец-то сменил свою робу на человеческий костюм. Он достал из кармана кепку, надел её на голову, убрав длинные седые волосы назад, покрепче завязал шнурки на высоких коричневых ботинках и зашагал по мосту, перепрыгивая через прорехи в старых досках.
        На середине моста он остановился и оглянулся по сторонам.
        Было тихо, не по-осеннему тепло, и птицы радостно голосили вокруг.
        Грей жадно вдохнул свежий утренний воздух. На этот раз он показался ему ещё слаще.
        Это был первый день его свободы.
        Ему никогда не позволяли покидать Тёмный Мир одному, а сейчас он мог идти куда угодно. Никто не указывал ему, в какую сторону двигаться и что нужно делать, чтобы найти потерянный Амулет. Он всё решал сам.
        Амулет был ключом к его свободе И даже сейчас, ещё не найдя заветного артефакта, он уже мог наслаждаться ею. Когда же он отыщет нужную Владыке вещь, вся его жизнь раз и навсегда изменится.
        Грей мечтал разыскать свою семью, с которой был разлучён много лет назад. Он был совсем маленьким, когда слуги Морока похитили его и утащили в Тёмный Мир. Мальчик провёл в подземельях долгие годы, сосчитать которые было невозможно, ведь там даже не всегда можно было определить, день сейчас или ночь.
        Грей совершенно не помнил своих родителей. Все воспоминания о его семье и о том, откуда он, забрал Морок, и даже в дальних закоулках памяти практически ничего не осталось. Он не мог представить, как выглядят его отец и мать. Не помнил, были ли у него братья и сёстры. Он часто напрягал все силы, стараясь оживить хотя бы одну чёрточку родных лиц, но ни единого образа не всплывало перед ним.
        Единственное, что осталось в его воспоминаниях, - это тепло материнских рук и её далёкий голос, напевающий ему колыбельную.
        И не было на свете ничего более прекрасного, чем память об этом.
        А ещё каким-то чудесным образом он сумел сохранить кольцо своей матери. Он вынул его из кармана, чтобы проверить, там ли оно ещё.
        Кольцо было серебряным. С большим овальным камнем зелёного цвета. Ему было несколько сотен лет, не меньше. Но как оно досталось его маме и как он сумел сохранить его, а главное, почему из всех вещей его семьи сохранилось именно оно, он даже представить не мог.
        Он поцеловал кольцо и положил его обратно в карман.
        На душе было тепло.
        «Стоит мне найти Амулет, - думал он, - Морок исполнит своё обещание, возвратит мне воспоминания. И я отправлюсь туда, где когда-то жил. И найду родных. Только и всего!»
        Вдруг моголь показался над рекой. Грей инстинктивно нырнул и исчез в деревянном настиле моста, прежде чем его могли заметить.
        На моголе летели Чурр, Бурр и Дурр, сидя друг за дружкой. Чурр сосредоточенно смотрел вперёд, Бурр опасливо поглядывал на солнце, а Дурра всё ещё трясло.
        - Да-и. Мне-и. Мою-я. Ворону, - бормотал он. - Ворона. Моя-я. Мне-я. Нужна-я.
        - Цыц, - флегматично ответил ему Чурр.
        - Да-и. Цыц! - повернулся к нему Бурр. - Дырка-Дурр!
        И они полетели в сторону города.
        Когда они исчезли из виду, Грей вновь выскочил на поверхность моста и зашагал по направлению к городским кварталам, виднеющимся вдали.
        Глава 4
        1
        Застенчивое солнце показалось из-за верхушек деревьев. Его тёплые, дружелюбные лучи раскрасили оранжевыми и золотыми оттенками заросший, неухоженный дворик перед домом, где теперь жила Уна.
        Высокие заросли сухой травы с разноцветными вкраплениями ещё не увядших цветов покачивались от нежных прикосновений ветра. На скамейках, почти исчезнувших за ветвями разросшихся кустов и деревьев, и на выложенных камнями дорожках быстро высыхала роса.
        День обещал быть хорошим.
        Какому-нибудь одержимому порядком садовнику этот заросший дворик мог показаться примером безответственности и упадка, но для любого ребёнка он бы стал целым миром, пригодным для игр и приключений.
        Заросли кустов и деревьев с длинными ветвями, почти касающимися земли, - идеальное место для постройки укрытия. Поросшая репейником свалка доисторического мусора у покосившегося забора - целый полигон для поиска древних сокровищ. На толстых ветках деревьев можно было оборудовать отличный наблюдательный пункт.
        Уне бы понравилось здесь, будь у неё время, чтобы обнаружить это место, полное маленьких чудес.
        Что-то ярко блеснуло среди сосновых лап.
        Это Амулет, зацепившийся цепочкой за одну из ветвей, неспешно покручивался, подставляя солнцу то одну сторону магического кристалла, то другую. И когда солнечный луч пронзал его, яркая россыпь света разлеталась по пушистой хвое.
        Птицы радостно щебетали. Улицы ещё не успели наполниться шумом машин и гомоном людей - было слишком рано.
        Здание, в котором находилась квартира Уны, стояло на отшибе, вдали от дорог и густонаселённых кварталов. Поэтому обычно здесь даже днём было тихо, а в этот час особенно.
        И именно в таких укромных местах бурлила невидимая, скрытая от человеческого глаза жизнь. Среди всех этих буйных зарослей десятки этворов - крошечных диковинных существ - начинали свой день.
        Малюсенький человечек с щёткой густых травянистых волос на голове и в коротких моховых штанишках только что обнаружил пластиковую вилку под одной из скамеек. Это был травничек - безобиднейшее и весёлое существо, совершенно безопасное для людей и окружающих этворов. Он поднял вилку, осмотрел со всех сторон, поскрёб ею, словно граблями, землю и явно остался доволен. Закинув находку на плечо, он отправился дальше, по одному ему ведомому маршруту.
        По пути он поприветствовал симпатичную травничку в юбочке из сухой травы, выгуливавшую под кустом крыжовника сороконожку на поводке.
        Под одним из подоконников на первом этаже здания сидело другое странное существо - длиннорук. Он чем-то напоминал синекожего осьминога, только вместо щупалец у него было двенадцать гладких тонких рук. Длиннорук попеременно протягивал их вниз к земле, где его ожидала беспокойная мышка в чёрном платье и белом чепчике. Тревожно озираясь по сторонам, мышка подала длинноруку огрызок яблока, и его рука немедленно утянула его вверх. Вслед за первой рукой вниз опустилась другая - мышка вложила в неё сморщенную гнилую грушу.
        Тут же из трещины в асфальте выскочило пятнистое грибовидное существо с бегающими глазками - глотт. Существо огляделось по сторонам и, заметив неподалёку в траве потерянный кем-то теннисный шарик, стремительно атаковало его, вытянув в струну своё тело, и заглотило шарик целиком. Тело глотта изменило свои пропорции, существо икнуло и юркнуло обратно в трещину.
        Ещё один маленький этвор, ростом не выше кошки, в грубой куртке, сотканной из кокосового волокна, в таких же кокосовых штанах, опоясанный собачьим ошейником и в сапогах из мягкой кожи, шёл в густых зарослях травы. На его щеках росли длинные бакенбарды, на голове сидела шапочка, сделанная из половинки резинового мяча.
        Таких существ называли побрякушечниками.
        Через плечо у него был перекинут заштопанный человеческий носок, в котором позвякивала всякая всячина, найденная им на свалках и помойках. Побрякушечники любили собирать ключи, гвозди, часы, порванные цепочки, всевозможные стёклышки и пробки от бутылок.
        На природе они жили под землёй, в корнях деревьев, а в городе - в трубах или перекрытиях между этажами. Иногда они прорывали ходы под зданиями, совсем как гномы.
        Звали этого побрякушечника Минка.
        Минка мурлыкал себе под нос развесёлую песенку, которую сам только что и придумал. Он был в прекрасном настроении, потому что с самого утра нашёл много интересных вещиц, которые можно было выгодно продать на ярмарке, куда он собирался отправиться вскоре.
        Вдруг он перестал петь и поднял голову.
        Высоко на дереве среди ветвей что-то блеснуло. Этвор пригляделся. На сосновой ветке висела красивая блестящая штука - тот самый Амулет, что потеряли слуги Морока.
        Минка моргнул, раздумывая над тем, как достать красивую вещь. Он поглядел на ствол сосны и улыбнулся, обнажив редкие мелкие зубки.
        Побрякушечник спрятал свой мешок под корягу и спешно направился к дереву. Нужно было достать эту симпатичную штуку как можно быстрее, пока никто её не заметил. Тот же совятник, живший в хатке, сооружённой из лапника на вершине соседней сосны, мог бы быстрее него до неё добраться. Он сейчас, должно быть, спит, иначе давно бы уже утащил эту блестяшку к себе. Да, за такую вещь Минка много чего мог бы прикупить.
        Он миновал двух молодых лопоухов, мелких мохнатых существ с огромными ушами, стрелявших спорами высохших дождевиков в нос бродячей рыжей собаки. Собака стала чихать, лопоухи радостно захихикали и убежали под соседний куст.
        Минка прошёл мимо. Ему было некогда обращать на окружающих внимание. Он добрался до сосны и, пыхтя, стал карабкаться по стволу, периодически поглядывая вверх.
        Амулет оказался больше, чем он ожидал. Но он так красиво переливался на солнце, что Минка всё больше и больше укреплялся в мысли, что вещь эта дорогая и за неё можно получить как минимум большой мешок лесных орехов. А может быть, даже два.
        Хорошая находка!
        Погружённый в приятные мысли, он не заметил, как попал в паутину, которая моментально обволокла всё его тело. Он зафыркал, стряхивая с себя гирлянды высушенных мух, и продолжил ползти по ветке по направлению к Амулету. Ветка становилась всё тоньше и тоньше и сильно раскачивалась под весом его маленького тела. Минка действовал осторожно. Он совсем не хотел свалиться с такой высоты.
        Вдруг ветка хрустнула.
        Минка вытянул руку, пытаясь достать Амулет с того места, на котором он остановился, но дотянуться не смог.
        Входная дверь здания отворилась. Этот звук был прекрасно знаком обитателям двора. Все этворы мгновенно попрятались, и никто и никогда не подумал бы, какое множество существ только что сновало среди травы и кустов.
        Минка застыл на ветке, боясь пошевелиться.
        Из здания вышла Уна в сопровождении своего отца. В школьной форме, с рюкзаком за плечами, она выглядела очень мило. Девочка стала прыгать по ступеням. Стивен держал её за руку.
        - Давай, прыгай со мной! - прокричала Уна.
        Стивен рассмеялся и замотал головой:
        - Я же большой и неуклюжий. Упаду и разорву штаны на попе. И все на работе будут надо мной смеяться.
        Уна залилась звонким смехом.
        - Рада, что пойдёшь в новую школу? - спросил отец.
        Уна остановилась. Она и думать забыла о том, что ей предстоит увидеть новых детей и учителей - всё то, что так пугало её до этого. Только-только она начала радоваться хорошему ясному дню.
        - Не знаю… - Она с кислым видом посмотрела на Стивена.
        Комар, возможно самый последний комар во всём городе, непонятно каким образом доживший до глубокой осени, стал кружить вокруг носа побрякушечника. Маленькая назойливая бестия вызвала такую сильную щекотку в его носу, что у Минки заслезились глаза. И именно в тот момент, когда он должен быть невидим для всего мира.
        Минка мотнул головой. Но комар отчаянно жаждал его крови и никуда не собирался улетать, пока не получит своего.
        Едва удерживаясь на трясущейся ветке, Минка попытался отогнать надоедливое насекомое.
        - Ты им понравишься, я уверен, - попытался успокоить дочку Стивен.
        Им навстречу вышла рыжая дворняга.
        - Смотри! Собачка! Ты голодная? - Уна погладила её по голове.
        - Уна! Уна! - попытался остановить её отец. - Мы опоздаем.
        Девочка быстро сняла свой рюкзак и достала из него коробку с сэндвичами, которую собрала ей мама. Вытащила из одного из них кусок ветчины и поделилась с собакой. Дворняга с жадностью стала уплетать угощение.
        - Умничка! Пап, давай возьмём её себе. Я назову её Рыжуня.
        - Теперь у тебя руки грязные.
        Рыжуня стала облизывать её пальцы.
        - Уже чистые. Видишь? - Девочка продемонстрировала ему свои ладошки. - Давай возьмём её.
        Стивен достал свой сотовый.
        - Наш Вася не вынесет такой конкуренции.
        - Они подружатся.
        Вдруг небо нахмурилось, порыв ледяного ветра ударил в лицо. Снежинки закружили вокруг. Уна поймала одну на рукав.
        - Ничего себе! - поёжился Стивен.
        - Смотри! Снежинка! - Она показала её отцу.
        - А ведь ещё даже не ноябрь. - Он посмотрел на небо и тут же глянул на свои часы. - Так, Уна. Мы опаздываем. Быстро в машину. Не хватало ещё прийти позже всех в первый день.
        Они впрыгнули в его машину, припаркованную здесь же, у подъезда, и умчались в сторону выезда на шоссе.
        2
        Стоило им отъехать, как комар беспощадно вонзил своё жало в нос Минки.
        - Ай! - закричал тот, ветка под ним хрустнула, и побрякушечник вместе с Амулетом грохнулся на землю.
        Минка, словно мячик, пропрыгал по усыпанной сосновыми иголками земле и нырнул в заросли травы. Там он поднялся, растирая ушибленный бок и костеря про себя кровопийцу, который чуть не угробил его. Но, вспомнив про Амулет, тут же забыл о боли и бросился обратно в заросли травы, чтобы отыскать драгоценную находку.
        Пара камешков, пивная пробка, обёртка от конфеты.
        Ничего больше!
        Он стал отчаянно шуршать в траве, разгребая стебли и листья. Кружил по одному и тому же месту, топал и ворчал, выискивая своё сокровище.
        Наконец он нашёл его.
        Его лицо с широкой, счастливой улыбкой до ушей появилось в переплетении стеблей. Он вышел из зарослей, прижимая Амулет к груди, и наконец смог рассмотреть его.
        - Вещь! - Он провёл по кристаллу рукой и стал разглядывать хитрое плетение золотой цепочки.
        Вдруг он обнаружил, что оправа Амулета не цельная, её можно было вращать, держась за крохотную ручку, увенчанную бриллиантом.
        Побрякушечник почесал затылок в раздумьях и решил покрутить оправу туда-сюда. Это у него не очень получилось - Амулет был для Минки слишком большим.
        Он поставил его на землю и, взявшись за ручку, сделал один большой оборот оправы.
        Тут же большой чёрный джип, припаркованный у здания, подпрыгнул, перевернулся в воздухе и, приземлившись на асфальт, превратился в отделанную золотом колесницу с парой гнедых лошадей в упряжке. Лошади зафыркали и стали щипать траву на газоне.
        Глаза побрякушечника округлились. Он вернул оправу в прежнее положение.
        Колесница снова подпрыгнула и, перевернувшись в воздухе, превратилась в бульдозер, который бухнулся на дорогу с тяжёлым металлическим лязгом.
        Минка нахмурился. Он крутанул оправу ещё один раз. Бульдозер подлетел в воздух и превратился на этот раз в пожарную машину. Мигалки на ней заработали, и начала гудеть сирена. Это был самый ужасный звук на свете, он приводил всех этворов в животный ужас. Минка съёжился от страха и быстро крутанул оправу Амулета назад.
        Пожарная машина тут же превратилась в гоночный болид.
        Минка потряс головой. Схватился за ручку - поворот.
        Гоночная машина обернулась в танк.
        Танк - в машину для сбора мусора, настоящую сокровищницу: столько полезных и нужных вещей можно было найти в ней!
        Но Минка хотел вернуть джип на своё место, чтобы не вызвать ни проблем, ни подозрений. Поэтому он крутанул оправу Амулета снова.
        Грянул гром. Молния пронзила мусорную машину и превратила её в кучу пепла. Пот выступил у этвора на лбу. Минка посмотрел по сторонам. Никто не видел, что это сделал именно он.
        Но оставлять дело так было никак нельзя. Он взялся за ручку оправы Амулета и с силой повернул её против часовой стрелки. И вот кучка пепла превратилась в джип. Тот самый, что стоял перед зданием всего минуту назад. Правда, на этот раз он стал розовым и был раскрашен со всех сторон крупными красными яблоками.
        Минка облегчённо выдохнул. Опасность миновала.
        Он нашёл свой мешок, сделанный из носка, положил в него Амулет и, довольно бормоча, удалился восвояси.
        В эту же секунду из здания вышел владелец машины. Увидев новый дизайн своего драгоценного автомобиля, он замер от ужаса. А оправившись от первого шока, стал бегать вокруг машины кругами. Изо рта мужчины вылетали нечленораздельные, беспомощные звуки. Он чуть не плакал.
        Но Минка не мог этого видеть. Он был уже далеко отсюда.
        3
        Школа Уны была украшена перед Хэллоуином. Это было старинное красивое здание, построенное из бурого кирпича.
        Сотни школьников со всех сторон направлялись к парадному входу, приветствуя друг друга.
        Уна и Стивен припарковались напротив. Отец помог Уне выйти из машины и повёл её за руку ко входу. Мэриэнн оказалась права. Вся храбрость Уны улетучилась, как только она покинула дом, и сейчас она чувствовала себя очень неуверенно.
        - Ты мне помашешь? - спросила она отца так, будто они расстаются навечно.
        - Конечно. - Он ответил автоматически, даже не глядя на неё.
        Девочка видела, что отец нервничает не меньше её. Но почему?
        Стивен заметил директора школы, который стоял у дверей, приветствуя школьников. Это был невысокий лысый господин с короткими чёрными усами и острыми глазами. Мисс Батори, худая высокая женщина в длинном платье, с седыми волосами, собранными в тугой узел, стояла позади него и критически оглядывала каждого ребёнка, как будто это был не школьник, а террорист.
        - Уна, - сказал Стивен дочери, когда они поднялись на крыльцо, - поздоровайся с господином Фурнье.
        Директор школы был совершенно неулыбчивым типом. По крайней мере, для Стивена и его дочери.
        - Доброе утро, господин Пьяр, - поздоровался он сухо.
        - Как ваши дела? - Стивен обращался к нему с таким благоговением, будто сам учился здесь.
        Директор осмотрел его с головы до ног и только потом ответил:
        - Должен ли я напоминать вам, господин Пьяр, что делаю вам большое одолжение? Обычно мы не зачисляем детей в середине учебного года. Я делаю это только потому, что ваш начальник очень помогает нашей школе. В противном случае мы бы даже не стали это обсуждать с вами. Прошу вас помнить об этом.
        Он проговорил это так, будто Стивен был самым последним двоечником в его школе.
        И отец Уны кивал ему в ответ так, словно признавал все свои провинности и глубоко раскаивался в содеянном.
        - Как я уже упоминал ранее, - продолжил Фурнье, - наша школа сильно отличается от остальных. Мы не сюсюкаемся с учениками. Никаких глупостей вроде наклеек и звёздочек. Мы ожидаем от учеников старания и превосходной успеваемости. Предельной концентрации внимания и послушания.
        Директор строго посмотрел на Уну. Ей сразу же захотелось убежать. Слова «концентрация внимания» и «послушание» звенели холодным металлом в её ушах.
        - Мы очень серьёзно относимся к нашим правилам, господин Пьяр, - вновь заговорил директор. - Именно поэтому мы входим в тройку лучших школ страны.
        Уна взглянула на мисс Батори, губы которой были плотно сомкнуты, даже когда она приветственно кивала ученикам.
        «Наверное, в этой школе вообще нельзя улыбаться?» - подумала Уна.
        - Здесь учатся лучшие из лучших. Если ваша дочь не будет успевать, если наши правила будут чересчур строгими для неё, то вам нужно будет подумать о поиске нового учебного заведения. И чем раньше, тем лучше.
        Уна сжала руку Стивена.
        - Да, да, - пробормотал тот. - Я всё понимаю. Не думаю, что с нашей дочерью у вас будут какие-то проблемы. Она у нас умница, да? - Он с натужной улыбкой посмотрел на дочь.
        - Посмотрим. - Директор школы бросил в сторону Уны короткий взгляд, от которого она аж съёжилась.
        Отец подвёл Уну к дверям и присел перед ней:
        - Не обращай внимания. Он так, скорее всего, говорит каждому новичку. Всё будет хорошо.
        Уна попыталась улыбнуться, но у неё это плохо получилось. Директор школы сумел её порядочно напугать, а голос отца звучал совсем неубедительно.
        - Ну что, ты готова?
        - Я не знаю.
        Она не хотела, чтобы он уходил.
        Мисс Батори повернула к ним свой острый нос:
        - Не загораживайте проход.
        - Ладно. Мне надо бежать. Мама заберёт тебя после школы.
        Уна обняла его и пошла к двери. Она остановилась прямо перед тем, как зайти внутрь, и обернулась. Она посмотрела на отца, ожидая, что он помашет ей. Но он уже снова говорил по телефону. Явно нервничал и жестикулировал.
        «Опять что-то случилось», - вздохнула Уна и зашла в школу.
        4
        Грей шёл по улице города, думая о своём задании. Его брови были сдвинуты, лицо серьёзно. Он пытался найти решение проблемы, с которой столкнулся, как только достиг оживлённых кварталов Мидбурга.
        Ни одна из улиц не была ему знакома, хотя он родился в этом городе. По крайней мере, он думал, что это было так.
        Он никак не ожидал, что город окажется настолько громадным. Его размеры просто потрясли мальчика.
        И всё вокруг было другим. Непривычным и странным.
        В памяти Грея всплывали размытые картинки с массивными домами, мощёными улочками и неспешно прогуливающимися по ним нарядными людьми, но то, что он видел сейчас, совершенно не походило на эти крошечные обрывки воспоминаний.
        Здания были намного выше, автомобилей на улицах было больше, чем пешеходов, и выглядели эти машины совершенно по-разному, но в большинстве своём очень и очень пугающе. От них было столько шума, что можно было оглохнуть.
        Магазины стали огромными, в них даже страшно было заходить.
        Люди, их чудная одежда и причёски вызывали оторопь. Мужчины по большей части не носили головных уборов, а женщины либо ходили полуголыми, либо одевались как мужчины.
        - Никакой солидности, - пробормотал Грей, поправляя на своей голове кепку.
        Но что было особенно интересно, все вокруг - и мужчины, и женщины, и даже дети - производили какие-то бессмысленные манипуляции. Часто они разговаривали сами с собой. При этом делали это или отрешённо посматривая по сторонам, или приложив к уху какую-то плоскую дощечку. А иногда они смотрели на такие дощечки, будто те им что-то показывали.
        Многие люди были обмотаны проводами. Кто-то прикрывал уши заглушками с проводами и без, хотя на улице не было холодно.
        Иногда люди передвигались по улице на каких-то странных приспособлениях. У кого-то ботинки были с колёсами, и они катились на них по улице, как на коньках, а кто-то перемещался на коротких досках с колёсиками. Причём так быстро, что Грей вряд ли смог бы угнаться за ними.
        Мальчик проходил мимо окон ресторанов и кофеен и с удивлением смотрел на женщин и даже мужчин, которые сосредоточенно барабанили пальцами по серебристым подставкам на столах, словно были машинистками. Грей специально понаблюдал за такими людьми и решил, что, возможно, серебристые подставки - это такие пишущие машинки, хоть и очень необычные. Но если это пишущие машинки, то почему все эти люди печатают в ресторанах, а не в конторах? Это никак не укладывалось в его голове.
        Многие из этих необъяснимых вещей, которыми пользовались люди, встречались ему в Тёмном Мире, но обитатели подземелий применяли их совсем по другому назначению. Потому что знать не знали, для чего они нужны.
        Только гномы, единственные из всех этворов, не говоря уж про хелионов, хорошо разбирались, как действует большинство человеческих приспособлений. И стоило только появиться в Тёмном Мире той или иной диковине из города, как тут же объявлялся какой-нибудь важный гном, внимательно её осматривал и, если она ему нравилась, покупал, изрядно поторговавшись перед этим.
        Гномы испокон веков селились отдельно, прорубая штольни в породе и обустраивая там свои городки. Большинство из них жили в дальних краях, а те гномы, что обитали неподалёку от Мидбурга, платили Мороку дань.
        Вообще, гномы были самыми независимыми из всех нелюдей.
        Говорят, они даже не боялись выходить в город и контактировать с людьми. Чаще всего те принимали их за своих. Поэтому гномы переняли и некоторые обычаи людей.
        Другими словами, будь Грей представителем этого уважаемого племени, он бы, возможно, не так удивлялся всему, что увидел сегодня, и чувствовал бы себя гораздо увереннее.
        Мальчик продолжил свои наблюдения за людьми.
        Кое-кто из них ходил в рваной одежде - настолько рваной, что коленки вываливались из штанин. Особенно странно было видеть таких персонажей, когда они, вместо того чтобы купить себе новые брюки, покупали одежду для своих собак и одевали их, словно те были детьми.
        А ещё мужчины носили украшения, как женщины, а некоторые женщины были очень коротко острижены, но не потому, что у них были вши или они перенесли какую-то болезнь, - похоже, они специально избавлялись от волос.
        «Может быть, им жаль денег на мыло? Для чего иначе человек может быть обрит налысо?» - недоумевал мальчик.
        Ещё одна загадка, которую Грей никак не мог себе объяснить: очень многие люди, имея прекрасное зрение, носили чёрные очки, словно слепые. Но ходили без тросточек. Зачем они это делали, он совершенно не понимал.
        И вообще, большинство людей в городе вели себя так, как будто не имели никакого понятия о приличиях. Кричали, размахивали руками, громко смеялись.
        Ничего подобного Грей прежде не видел.
        Прожив много лет в Тёмном Мире, населённом всевозможными тварями, многие из которых очень жестоки и опасны, Грей тем не менее в подземельях чувствовал себя гораздо комфортнее.
        И надо сказать, мальчик считал себя гораздо нормальнее всех тех людей, что окружали его на улице, но прохожие, в особенности дети, наоборот, с удивлением разглядывали его, будто это он был странным, а не они.
        Грей старался делать вид, что не замечает этого внимания, и просто проходил мимо.
        Над улицей с шумом пролетела невиданная машина, над крышей которой свирепствовал вихрь. Грохотало так, что загудели стены домов. Пешеходы же не обратили на это никакого внимания, только Грей вздрогнул и присел от неожиданности. Кто-то из прохожих засмеялся, увидев его реакцию. В него тыкали пальцами. Он покраснел и поспешил свернуть с улицы, скрываясь во дворах от насмешливых взглядов.
        Он видел прежде воздушные шары, дирижабли и даже самолёты, но с такой штуковиной столкнулся впервые.
        «Они смотрят на меня как на сумасшедшего», - думал он, сворачивая в очередной безлюдный проулок.
        Когда Грей обещал Мороку, что поможет найти Амулет, он рассчитывал, что они с Пустом поделят город на две части и каждый будет заниматься поисками в отведённом ему районе. Грей был уверен, что эти поиски займут не более одного дня. Как же он ошибался! Уже после первых часов, проведённых в разведке, он понял, что ему даже месяца не хватит на то, чтобы отыскать Амулет в бесчисленных городских кварталах.
        Он мог надеяться только на удачу. Может быть, кто-то видел Амулет или хотя бы слышал о нём.
        Грей исследовал переулок за зданием, где когда-то размещался маленький ресторан. Мальчик бегло осмотрел его, быстро определил, что никто из подданных Морока здесь не живёт, и уже было собрался возвращаться на улицу, как вдруг позади него поднялся ветер.
        Грей оглянулся. Небольшой вихрь закрутил пыль и мусор, сформировав голову Индрика, главного министра Морока.
        Грей тотчас же поклонился:
        - Ваше сиятельство.
        - Есть какие-нибудь новости? - недовольно спросил Индрик.
        - Пока нет, - честно ответил Грей.
        - Торопись!
        - Слушаюсь, ваше сиятельство.
        Вихрь исчез, мусор разлетелся по проулку, пыль быстро осела. Грей подумал, что, несмотря на то что он получил некоторую свободу, он постоянно находится под наблюдением и, если будет нужно, Морок его найдёт в любую минуту.
        Он продолжил поиски.
        У мусорного контейнера за магазинчиком он разговорился с одной вороной. Все вороны - птицы умные, некоторые из них даже знают человеческий язык, хоть и скрывают это. Таких ворон можно определить по насмешливому взгляду и отсутствию страха перед человеком. Эта ворона была именно такой.
        Грей знал определённые слова, после которых любая птица вступала с ним в разговор. Но эта ворона заговорила сама.
        - Ш-што смотр-ришь? - Она стукнула клювом по крышке мусорного контейнера и оглядела его с головы до ног.
        - Я Грей, слуга Морока, - поклонился Грей.
        - Многих лет Владыке. Я Сильва. Ш-што ты делаешь в гор-роде?
        - Я ищу золотой медальон с большим голубым кристаллом на золотой цепочке, - сказал Грей. - Это невероятно ценная вещь. Морок обещал щедрую награду тому, кто его найдёт.
        - Ценн-ная, говор-ришь? - Сильва задумалась.
        Вороны, сороки и галки любили собирать блестящие вещи. Но ещё больше они любили хвастаться своими находками друг перед другом. Грей рассудил, что если кто-то из пернатых раздобудет такую красивую штукенцию, то каждая ворона в городе будет об этом знать.
        - А ш-што даёт Мор-рок в нагр-раду?
        - Золотые монеты, бусы и копчёных крыс, - тут же соврал Грей.
        - Много?
        - Очень. Амулет ему подарила бабушка, ради него он не пожалеет ни бус, ни монет.
        - Кар-рашо. Спрош-шу, - кивнула ворона.
        Возвратившись на улицу, Грей вдруг попал под ураганный порыв ветра, опрокинувший нескольких прохожих и сорвавший крышу с одного из зданий. Жестяная кровля стала биться на ветру, издавая демонические звуки. Припаркованные у обочин автомобили истошно заверещали, задвигались и, казалось, вот-вот должны были перевернуться.
        Порыв ветра сорвал его кепку. Она поскакала по улице и быстро исчезла среди туч мусора и пыли, которые поднял этот внезапный ураган. Грей погнался было за ней, но поймать её было уже совершенно невозможно.
        Ветер стал яростно плеваться дождём и снегом. Он мгновенно пронизывал до нитки и сбивал с ног. Грей схватился за ближайший фонарь, чтобы его не унесло. Улица посерела от поднявшейся пыли. Казалось, тучи опустились до самого асфальта. Ветер выл, словно обезумел от ярости. В глаза летел песок и колкий снег. Грей зажмурился.
        Ураган продолжался буквально несколько секунд. Вдруг ветер стих, небо посветлело, и снова засияло солнце.
        Грей открыл глаза и огляделся по сторонам. Облака над головой быстро расступались. Он поёжился, застегнул пиджак и, не надеясь уже отыскать свою кепку, отправился на обследование очередного проулка.
        Здесь он решил проверить, как работает кусочек цепочки от Амулета. Он достал его из кармана и положил на ладонь. Ничего не произошло. Обрывок золотой цепи лежал не шелохнувшись.
        - Хорошо, - сам себе сказал Грей и продолжил своё путешествие.
        5
        Первый день Уны в школе не был простым.
        Господин Фурнье обещал, что будет тяжело, но она не предполагала, что это будет настолько трудно. Она сидела в классе одна, когда все уже вышли на очередную перемену, и смотрела на свою первую оценку, полученную от мисс Батори.
        Учительница, казалось, вырезала на странице двойку кровью:
        «УЖАСНО! СРОЧНО ПОДТЯНУТЬ МАТЕРИАЛ!!!!!»
        Красные чернила расплывались в её глазах от слёз обиды. Но даже не двойка так огорчала Уну - пять восклицательных знаков были обиднее всего.
        Уна положила тетрадку в свой рюкзак и вышла из класса.
        Она шла по коридорам школы среди сотен детей, которые хорошо знали друг друга. Они разговаривали, кричали, смеялись. Никто из них не обращал на неё внимания. В её ушах звенели обещания отца директору школы, что с ней не будет никаких проблем, и к горлу подступали слёзы.
        Ей казалось, что её завтра же с позором выгонят отсюда.
        Уна представляла, как мисс Батори выстроит всех учеников на площади перед входом в школу и под грозным взглядом директора её проведут перед всеми. Она прямо видела, как, рыдая, проходит перед ними, чтобы никогда больше не вернуться сюда. И все без исключения дети смеются над ней.
        - У нас учатся только лучшие из лучших! - Голос Фурнье, усиленный микрофонами, установленными на трибуне, с которой он выступал в её воображении, разносился по округе. - Уна Пьяр недостойна учиться здесь!
        Улюлюканье сотен голосов и аплодисменты завершали его речь…
        Остаток дня был не лучше.
        На уроке физкультуры во время игры в волейбол ей попали в голову мячом. Причём дважды. Оба раза она падала на площадку, больно ударившись об пол.
        - Ну и что ты расселась? - недовольно прикрикивал тренер. - Может, тебе скорую вызвать? Подъём, подъём. Работаем!
        Она была готова расплакаться, но не хотела показывать свою слабость, боясь стать объектом насмешек. Только после урока, дождавшись, когда все уйдут из раздевалки, Уна немного всплакнула.
        В столовой она обедала одна. Никто не хотел садиться с ней рядом. Да она и сама не хотела, чтобы к ней кто-то сейчас подходил.
        Было ужасно одиноко и грустно.
        После физкультуры у неё весь день болела голова. Она ещё хуже стала соображать и практически не понимала новый материал. Однако ей повезло, проверочных работ больше не было.
        Сколько раз до этого, узнав, что они переезжают в другой город, она представляла свою новую школу. Она мечтала, что дети будут ей рады, что им будет интересно узнать про её родной город, о её друзьях, которых она оставила дома. Она была уверена, что они захотят с ней дружить.
        Уна совершенно не была готова к тому равнодушию, что встретила здесь. Никто даже не спросил, как её зовут. Одноклассники как будто не замечали её. А ведь когда она вернётся домой, мама и папа будут спрашивать, как прошёл день, всё ли было хорошо. И ей придётся врать, что всё замечательно, потому что правду она говорить не хотела. У них и так полно забот без её проблем.
        6
        Уна не могла знать, что этот день не задался у всех членов её семьи.
        Фердинанд, эксцентричный архитектор с крутым нравом, владелец компании, где теперь работал отец Уны, орал на Стивена в течение тридцати минут перед всеми его коллегами, выстроенными в ряд и выслушивающими его тирады с опущенными головами.
        Каждый раз, когда Фердинанд устраивал взбучку кому-либо из сотрудников, его лицо наливалось помидорным соком, а курчавые волосы вздымались от напряжения, что придавало ему очень комичный вид. Однако никто в компании Стивена даже не думал смеяться.
        Опять что-то случилось.
        И совсем даже не по вине Стивена.
        Что случилось, было уже неважно. Давно неважно. Но Фердинанд нашёл того, на ком мог сорвать свой гнев, чем сейчас с удовольствием занимался. Из пространной тирады, перемешанной с криком, можно было понять, что отец Уны поставил репутацию компании под угрозу. Его проступок был сравним разве что со сбросом ядерной бомбы на Хиросиму или с эпидемией бубонной чумы. И именно он был тем злодеем, который был ответственен за непоправимый ущерб, нанесённый компании.
        - Люди ждут такую работу годами! Я по триста резюме в день отправляю в помойку! - кричал Фердинанд. - А они идут и идут. Просят! Умоляют! Ползают на коленях, чтобы их взяли! Лучшие из лучших! Не абы кто! Они готовы целовать стены, приходя в офис. - Он картинно воздел руки к небу. - Вы же! Вы! - И его лицо наливалось краской ещё больше. - С таким отношением к работе, господин Пьяр, вы недостойны работать здесь!
        Стоит заметить, что неприятная ситуация была предотвращена задолго до того, как могло случиться что-то непоправимое, но это не спасло Стивена от разноса его начальника.
        И вот, стоя перед ним и всей компанией, взрослый и далеко не глупый человек выслушивал обвинения в свой адрес и думал о том, что он очень хотел бы сейчас стать маленьким мальчиком и провести этот день с Уной в школе.
        «Было бы так классно», - думал он.
        А Фердинанд всё больше и больше распалялся. Он бросался в своих подчинённых дыроколами и степлерами, всем тем, что мог найти на столе. И все беспрекословно слушали.
        - Вы все клопы! Дешёвые тараканы! Только знаете, что пьёте мою кровь! - не унимался Фердинанд. - Я вас кормлю. Я плачу вам бешеные деньги. И чем? Чем вы отплачиваете мне?
        И он снова принимался за Стивена.
        Отцу Уны особенно обидно было видеть в глазах его коллег облегчение оттого, что сегодня именно он стал козлом отпущения. Даже после трёх месяцев работы в компании он до сих пор считался новичком, и многие его недолюбливали, о чём он прекрасно знал.
        Он также знал, что никто и никогда не заступится за него.
        Да это и не имело смысла, ведь он был взрослым человеком, а это значит, что он должен был уметь сам постоять за себя.
        А как раз этого он сделать и не мог.
        И поэтому стоял и покорно выслушивал гневные тирады шефа, даже если это было оскорбительно для него и очень, очень неприятно.
        И если раньше он бы просто высказал ему всё, что он думает, и с высоко поднятой головой ушёл бы с работы, как делал не раз в своей жизни, сегодня он не мог себе этого позволить.
        Он не мог подвести свою семью.
        - Я приношу свои извинения, - склонив голову, проговорил он. - Я виноват. Больше такого не повторится.
        После того как глава компании успокоился, Стивен вернулся на своё рабочее место и обнаружил там записку:
        «Я НЕДОСТОИН РАБОТАТЬ ЗДЕСЬ».
        Стивен скомкал её и посмотрел по сторонам. Его коллеги тихонько хихикали по углам. Среди них был и Стенли, высокий статный менеджер, правая рука Фердинанда, который больше всех недолюбливал Стивена. Скорее всего, именно он и был автором записки.
        Это не было школой, и Стенли с его друзьями не были местечковыми хулиганами, которые донимали его. Это была взрослая жизнь, с её ежедневными вызовами. В ней практически не бывает ситуаций, когда ты идёшь и разукрашиваешь физиономию своему обидчику. Чаще ты просто проглатываешь обиду и живёшь дальше.
        И именно это Стивен ненавидел во взрослой жизни.
        А потому и ненавидел себя в такие моменты.
        Потому что считал, что ничего не может изменить.
        7
        В то время как Уна пыталась справиться с трудностями в школе, а Стивен смирялся с превратностями взрослой жизни у себя на работе, Мэриэнн руководила переездом.
        Машина с их вещами приехала поздно, и у неё было только полдня, чтобы сделать всё то, что она запланировала на сегодня.
        Грузчики вынесли старые засаленные диваны и кресла, которыми пользовался Стивен до их приезда. На пол лёг пушистый белый ковёр. В угол встал модный светильник, которым она так гордилась. Клетку с попугаем перенесли, и на её место встал телевизор. Мебель потихоньку заполняла комнаты в новой квартире, и наконец-то здесь появилось ощущение уюта.
        Следом в квартиру внесли её любимый диван, Мэриэнн указала, куда его поставить, но тут их ждал неприятный сюрприз. Диван оказался слишком большим для их скромной квартиры. Это стало неожиданностью как для грузчиков, так и для самой хозяйки.
        Работники пыхтели, обливались потом и старались втиснуть диван в указанное Мэриэнн место, но диван упорно отказывался туда вставать.
        Небольшая неувязка превращалась в большую проблему.
        Дивану стали искать место. Его переносили из угла в угол. Но он никуда не влезал. Грузчики кряхтели и спорили между собой, предлагали Мэриэнн разобрать его на две отдельные части и рассовать по разным углам гостиной.
        Мэриэнн уже готова была поддаться на их уговоры и согласиться, но тут один из работников оступился и уронил коробку с её любимым сервизом, подаренным им со Стивеном на свадьбу. Сервиз разбился на мелкие кусочки.
        Настроение Мэриэнн, и так далёкое от идеального, вконец испортилось.
        Грузчики наконец отыскали место для дивана. И хоть оно не было идеальным, она уже хотела как можно быстрее закончить со всем этим переездом и остаться наедине с самой собой.
        Грузчики, казалось, хотели того же.
        Когда всё закончилось, Мэриэнн обнаружила, что вся квартира заставлена коробками. И конечно же, малюсенькая кладовка не могла вместить то обилие вещей, которое они перевезли сюда.
        Она даже представить себе не могла, что у них так много вещей. В какой-то момент её охватило отчаяние.
        Но Мэриэнн была волевой женщиной. После нескольких минут полного замешательства она взяла себя в руки. До того как она заберёт Уну из школы, хотя бы часть коробок должна быть разобрана. Чем больше, тем лучше.
        Параллельно нужно постирать и прибраться на кухне.
        Мэриэнн работала быстро. За какие-то пару часов она успела сделать очень много. Она разобрала большую часть коробок, развесила одежду по шкафам, расставила по полкам книги и аксессуары, разложила на диване и креслах подушки и вынесла мусор.
        Их квартира совершенно преобразилась.
        Из неприхотливого обиталища человеческих существ она превратилась в настоящий дом - милое и уютное гнёздышко. Осталось только повесить шторы в гостиной, чтобы потом сразу поехать за Уной.
        И вот когда шторы были на окнах, Мэриэнн с удовлетворением оглядела гостиную и наконец смогла порадоваться за себя. Улыбка осветила её лицо. Она сделала шаг назад, но вдруг оступилась и упала на макет.
        Макет, который Стивен клеил ночами после работы в течение трёх месяцев.
        Она обернулась, чтобы с ужасом увидеть, во что превратился результат его работы, и прикусила губу до крови.
        8
        На последней перемене Уна отправилась вместе со всеми на игровую площадку на заднем дворе школы. Она шла позади всех.
        Площадка была довольно большая, обильно залитая солнцем. Уна уже было собиралась сесть на скамейку в сторонке, как увидела, что несколько мальчишек гоняют по площадке маленькое существо с голубой шерстью. Создание было размером с небольшую собачку, только тело у него было более вытянутым, к тому же иногда голубой зверёк вставал на задние лапы, отмахиваясь от докучливых хулиганов, и отчаянно шипел.
        Мальчишки радостно кричали и тыкали несчастное животное палками. Зверёк не поддавался им, изворачивался, а иногда и бросался на ребят, издавая щёлкающие звуки, отчего те со смехом бросались врассыпную. Но тут же возвращались назад, продолжая донимать животное.
        Остальные дети равнодушно наблюдали за происходящим, не испытывая никакой жалости к бедному зверьку.
        - Прекратите! - закричала Уна и бросилась к ним. - Оставьте его в покое!
        Видя, что кто-то готов его защищать, зверёк прыгнул к ней на руки. Дети попытались отобрать у неё животное, но Уна отвернулась, прикрывая его собой.
        - Ты чего такая дура? - засмеялся один из мальчиков. - Это котокрыс. Он вообще ядовитый!
        - Его надо прибить, - сказал второй.
        - Убейте! Убейте его! - заголосила рыжеволосая девочка с брекетами на зубах.
        Уна, не сказав им ни слова, отнесла необычное существо к прорехе в заборе и выпустила на волю. Зверёк в три прыжка пересёк дорожку, отделяющую ограду от парка, и тут же исчез среди кустов.
        - Это грызун, - проговорила за спиной одноклассница Уны, дородная девочка в криво застёгнутой розовой кофте. - Их надо травить химикатами. Потому что от них инфекции и блохи.
        - Отвали от меня, - огрызнулась Уна и пошла назад в здание школы.
        Девочка в розовой кофте стала хныкать.
        А где-то вдалеке ухнул гром.
        Случай с голубым зверьком, в результате которого Уна довела ученицу до слёз, привёл к ещё одной грозной записи в её дневнике.
        9
        Грей шёл по бульвару навстречу заходящему солнцу. Асфальт окрасился в оранжево-красные тона. Нагретый воздух трепетал на горизонте. Шум транспорта поутих. Мрачные здания квартала заблестели стёклами окон и стали казаться более дружелюбными.
        Грей остановился, чтобы полюбоваться на закат. Его волосы теребил тёплый ветер. Он смотрел не мигая на ползущее за крыши домов светило и думал о том, что он никогда не видел такой красоты.
        Он вдруг чётко ощутил, что не хочет больше возвращаться в Тёмный Мир. Он понял, насколько он ему опротивел. Здесь, на поверхности, было не просто теплее. Воздух был свеж, лучше, чем в душных катакомбах. Не было стен и границ, он мог здесь идти куда угодно, в любую сторону. И здесь было небо. Прекрасное, бесконечное небо.
        И солнце.
        Он стоял неподвижно, пока солнечный диск не спрятался за горизонт.
        Грей
        Стало немного грустно. Всегда немного грустно, когда смотришь на уходящее солнце. Но для Грея его уход был сравним с возвращением в катакомбы. И он понял ещё одну вещь для себя. Теперь он знал, что ненавидит тьму.
        Он присел и потрогал руками жухлую траву. Она была тёплой и мягкой. Грей непроизвольно улыбнулся. Ничто на свете не заставит его вернуться назад. Он отыщет Амулет и отправится на поиски родителей.
        Вдруг земля под ним содрогнулась.
        Ветер засвистел и стал метаться, разбрызгивая ледяные капли дождя в разные стороны. Грей пригляделся. Дождь шёл параллельно земле. Но он быстро прекратился. А через секунду железная ограда, у которой стоял Грей, в один момент ощерилась длинными иглами инея. Но и иней продержался на металле всего лишь несколько секунд. Тут же стало нестерпимо жарко и душно. Иней растаял и пролился на асфальт быстрой капелью.
        И снова стало тихо.
        Грей не мог объяснить себе подобных изменений погоды. Проведя всю свою жизнь под землёй, он не имел возможности наблюдать атмосферные осадки. А видел ли он их раньше, до того, как слуги Морока похитили его, он не помнил.
        А вот жители Мидбурга не переставали удивляться тому, что происходило сегодня с погодой.
        - Она словно взбесилась, - говорили они друг другу.
        - Это не к добру, - качали головами другие.
        Они даже не могли представить, какие сюрпризы преподнесёт им погода, да и не только погода, в ближайшее время.
        Не знал об этом и Грей. Он со вздохом глянул на располосованное алыми облаками небо и продолжил свой путь. Ему предстояло найти Амулет.
        Но где его искать и как, он не понимал.
        10
        В гостиной был накрыт стол для их первого совместного ужина в новой квартире. Комната сверкала чистотой и благоухала после приборки.
        Однако сидевшие за столом будто не заметили этого преображения. Во время ужина радости не чувствовалось совсем.
        В воздухе искрило напряжение.
        Уна молчала, потому что не хотела рассказывать о школе. Слава всевышнему, никто её и не спрашивал. Стивен, сдвинув брови, проверял электронную почту на своём планшете. Мэриэнн переписывалась с тётей Авророй.
        Если бы кто-то из них догадался хотя бы включить музыку, стало бы немного легче, сидеть же в полной тишине было просто невыносимо. Тягостную атмосферу разряжали лишь редкие удары вилок о тарелки да стук коготков Васи о клетку.
        Уна посмотрела на своих родителей. Она уже знала о сломанном макете отца и хотела хоть немного смягчить ситуацию. Девочка решила заговорить о себе, чтобы родители могли хоть как-то отвлечься.
        - А у нас сегодня был тест, - сказала она, рисуя вилкой на картофельном пюре крестики.
        Они как будто её не услышали.
        - Слышите? - Она глянула на обоих.
        - Что? - словно эхо, отозвалась мама.
        - Тест.
        У Стивена зазвонил телефон. Он извинился и поднял трубку.
        - Алло. Стенли? Рад, что ты набрал. Да, конечно! - Он поднялся и покинул комнату.
        Мэриэнн стала прислушиваться к его разговору. Она даже не услышала, что сказала её дочь. Уна осторожно глянула не неё. Девочка не смогла понять, что происходит на душе у матери. Та была явно обеспокоена. Если бы Уна была постарше, она бы не придавала этому большого значения. Это их дела - сами разберутся. Но поскольку Уне было всего восемь, она ощущала острое чувство вины. Ей казалось, что именно она ответственна за все неурядицы в их семье.
        - Мы пойдём на парад завтра? - решилась спросить Уна.
        Мэриэнн очнулась от своих мыслей и посмотрела на дочь. Вдруг в её глазах отразился ужас. Она сообразила, что совсем забыла о том, что завтра Хэллоуин.
        - О господи! Твой костюм! - всполошилась она. - Я такая растяпа. Я завтра обязательно тебе его куплю. Пока ты в школе. Ты не беспокойся, ладно? - Она взяла дочь за руку.
        - Ничего страшного, - ответила Уна. - Я могу и без костюма. Я просто хочу, чтобы мы пошли вместе.
        Мэриэнн похлопала руку Уны и улыбнулась. Но эта улыбка была какой-то вымученной. Мать явно думала о чём-то другом.
        - Я завтра всё устрою. Не переживай, - пообещала она.
        - Хорошо, мам, не буду, - успокоила её Уна.
        11
        Позже, прежде чем Уна отправилась спать, они с мамой зашли на кухню, где Стивен переклеивал свой макет. Уна уже почистила зубы и была в пижаме. На плече у неё сидел Вася.
        - Почему это Вася ещё не спит? - спросил Стивен, не отрываясь от работы.
        Уна подошла к нему.
        - Он пришёл пожелать тебе спокойной ночи. Да, Васенька?
        Уна погладила клюв попугая. Вася благосклонно заклекотал в ответ.
        Стивен наконец посмотрел на неё.
        - Извини, котёнок, я не смогу тебе сегодня рассказать сказку.
        - Мы будем завтра праздновать Хэллоуин? - спросила Уна.
        - Сто пятьдесят процентов, - ответил он и поцеловал её в нос. - Это будет самый здоровский Хэллоуин на свете.
        - Правда?
        - Конечно. Отцы никогда не врут. Разве ты забыла? - Он подмигнул ей. - А теперь беги. Спокойной ночи!
        Мэриэнн с улыбкой глянула на дочь. Уна кивнула, хотя уходить ей совсем не хотелось.
        - Давай, давай. - Мамина рука легонько подтолкнула её к отцу.
        - Спокойной ночи, пап. - Она чмокнула Стивена в щёку. - Пойдём, Вася. Тебе уже давно пора спать.
        - Вот-вот. - Отец тут же вернулся к своим мыслям и продолжил работать.
        Уна вышла, но, как обычно, остановилась на секунду за дверью, чтобы подслушать, о чём будут говорить родители.
        Мэриэнн подошла ближе к мужу и опустила на его плечо руку.
        - Всё нормально. Не переживай. - Он положил свою руку поверх её и продолжил работать.
        - Я уложу Уну и помогу тебе, - сказала Мэриэнн.
        - Ты и так устала после сегодняшнего.
        - Ничего.
        Мэриэнн повернула голову и увидела, что Уна их подслушивает.
        - Уна!
        - Я уже сплю! - Уна побежала в гостиную, быстро посадила Васю в клетку и юркнула к себе в комнату.
        Когда мама зашла в комнату, она была уже под одеялом и притворялась, что спит. Мэриэнн присела на краешек её кровати и поправила одеяло.
        - Он на тебя сильно обижен? - спросила Уна, открыв глаза.
        - Засыпай. Завтра будет новый день. Хороший день.
        Уна вздохнула и задала ей вопрос, который собиралась задать весь вечер.
        - Мам?
        - Да, моя хорошая?
        - Вы с папой любите друг друга?
        - Почему ты спрашиваешь?
        - Просто скажи.
        Мэриэнн погладила её по плечу.
        - Конечно любим.
        - Просто… Я подумала…
        Мэриэнн ответила не сразу. Она посмотрела перед собой, но тут же перевела взгляд на дочь и улыбнулась.
        - Всё хорошо. Папа и я… Просто у нас сейчас такой период. - Она поджала губы. - Всё навалилось. Новая работа, переезд. Но тебе не нужно переживать. Увидишь, всё будет хорошо.
        - Правда?
        - Конечно. Я обещаю. - Мэриэнн поцеловала Уну в лоб. - А теперь спи.
        И Уна с улыбкой закрыла глаза.
        12
        Шум на улицах города стихал. Машин становилось с каждой минутой всё меньше и меньше. Людей же вообще не было заметно.
        Грей сидел на краю плоской крыши старинного пятиэтажного здания и любовался огнями лежащего перед ним города. В руке он держал кольцо матери. Оно нагрелось от тепла его ладони.
        Ноги Грея болели от усталости. На глаза наваливалась дремота, но он ни за что не хотел сегодня спать.
        Он решил передохнуть немного и снова отправиться на поиски Амулета.
        Стоило солнцу скрыться за горизонтом, как десятки тысяч этворов и хелионов, прятавшихся весь день, вылезли из своих убежищ и начали нехитрую охоту за результатами жизнедеятельности людей - собирали объедки, копались в мусоре, охотились друг на друга. Именно сейчас Грею нужно было активизироваться. А он устал. Он ничего не ел весь день, продрог от холода и ветра. Если бы не кольцо матери, он бы совсем сник и потерял надежду.
        После заката его снова отыскал Индрик и отчитал за отсутствие результатов. Грей попытался было объяснить ему, что город оказался гораздо больше, чем он ожидал, но министр ничего не хотел слушать.
        Встреченные им позже несколько ворон также не порадовали новостями. Оказалось, что они тоже получили приказ Морока искать Амулет, но пока что, так же как и он, ничего не нашли.
        - Надо идти, - сказал он сам себе.
        Позади раздалось чьё-то шипение. Грей обернулся. Из прорехи, образовавшейся в воздухе прямо позади него, вываливалось косматое тело Лешего. Грей сглотнул, оторопев от ужаса. Ведь с Лешим даже волоты предпочитали не встречаться - он на раз перекусывал их пополам.
        Грей попятился, ища место, где бы он мог спрятаться. Монстр учуял его запах и задышал чаще.
        - Чща-а-до-о-о! - Длинная когтистая лапа потянулась в сторону Грея.
        Мальчик рванул к углу здания и, не медля ни секунды, стал быстро спускаться по водосточной трубе, тут же застонавшей под его весом.
        Леший метнулся за ним к краю крыши.
        Грей ослабил хватку и заскользил вниз по трубе. Кожа на ладонях сдиралась от ржавчины и зазубрин в металле. Ему было дико больно. Пролетев несколько этажей, он сжал водосточную трубу коленями, так как руки уже не выдерживали боль. От этой резкой остановки его перевернуло, он повис вниз головой. И тут же труба, промявшаяся от той силы, с которой он её сжал, выскочила из крепления. Грей полетел вниз вместе с погнутым куском трубы.
        Он кувыркнулся в воздухе, отчаянно замахал руками и умудрился схватиться за карниз ближайшего окна, на секунду повиснув на нём. Внизу металл загрохотал по асфальту.
        Пальцы соскользнули с карниза, и Грей устремился дальше вниз.
        На лету он сбил установленную на одном из карнизов куклу-привидение, отскочил от неё и успел схватиться за гирлянду с тусклыми фонариками, растянутую между домами. Под его весом провод порвался, и Грей со всего размаха влетел в рекламную тумбу, разбив на ней стекло.
        Он грохнулся на асфальт, и осколки посыпались на него.
        Лицо ощутило холод влажного тротуара.
        «Главное, ушёл от Лешего», - пронеслось в его голове.
        Ему даже было почти не больно. Тело мальчика привыкло к постоянным побоям и мучениям, поэтому он даже не обратил внимания на удар.
        Он открыл глаза. И перед самым своим носом увидел кривую ногу с острыми загнутыми когтями, торчащими в разные стороны, и брючину грязного детского комбинезона.
        Грей поднял голову. Пуст возвышался над ним, уставившись на Грея недобрым колючим взглядом. Сопровождавшие его злыдни нацелили на мальчика зубья своих рогатин.
        - Ну?
        - Что «ну»? - ответил Грей, отряхиваясь от стекла и пытаясь подняться.
        Злыдни обступили его со всех сторон и уткнули свои рогатины ему в шею.
        - Давай его сюда, - потребовал гоблин.
        - Кого?
        - Свой кусок цепи, болван!
        - Зачем?
        - Обыщите его, - приказал гоблин злыдням.
        - У тебя есть своя половина! - Грей съёжился, невольно прикрываясь руками.
        Злыдни набросились на него. Мальчик попытался смахнуть их с себя, но тут же получил несколько электрических ударов из рогатин злыдней.
        - Чем больше цепь, тем сильнее она тянется к Амулету. Где она?
        - Морок дал её мне!
        - Мороку нужен результат, а ты ни на что не способен, - окрысился Пуст. - Пошевеливайся, у меня не так много времени, чтобы рассусоливать тут с тобой.
        Грей получил ещё несколько ударов током и сморщился от боли.
        - Нравится? - с улыбкой осведомился гоблин. - Давай цепь, иначе мы так будем резвиться, пока у тебя мозги из ноздрей не потекут.
        - Хорошо, хорошо. - Мальчик поднял руки вверх. - Я сам. - Он потянулся к карману.
        - Только не вздумай меня…
        Тут Грей напряг всё тело и подпрыгнул над землёй, стряхивая с себя злыдней. Как только он коснулся земли снова, его тело провалилось сквозь асфальт, и он тут же очутился по другую сторону рекламной будки, у которой растянулся при падении. Он сразу же вскочил на ноги и что есть мочи побежал прочь от них.
        - Стреляйте! - закричал Пуст. - Ах ты, мерзкая крыса! Стреляйте, что вы стоите!
        Вслед Грею полетели смертоносные кусочки льда. Но ни один из них не попал в мальчика. Грей быстро достиг ближайшего угла и скрылся за ним.
        Пуст повернулся к злыдням. Они виновато поглядели на своего командира.
        - Что встали? Кто за вас работать будет? Вперёд!
        13
        Почти полная луна сияла на чистом тёмном небе. Вершины сосен были недвижимы, огоньки на той стороне реки ритмично перемигивались со звёздами в небе. В камышах умолкли последние лягушки. Вдалеке перестукивал колёсами убегающий поезд. Вот и этот звук утих.
        Уна проснулась внезапно, будто от толчка. Она посмотрела на часы. Обе стрелки указывали на двойку на циферблате. Она откинулась на подушку, соображая, почему вдруг проснулась. Подобного с ней прежде никогда не случалось. Сон пропал, будто она совсем не спала.
        В какой-то момент она различила в другой комнате голоса родителей.
        - Я тебя не понимаю! - кричал отец.
        - И неудивительно. Всё кончено! - Голос матери был холоден и колюч.
        Уна вскочила с кровати. Побежала в гостиную и остановилась у входа как вкопанная.
        Морана!
        Её родители застыли один напротив другого. Глаза обоих горели гневом. Оба не двигались, словно лёд сковал их в середине размолвки. Даже Вася, порхавший между ними, завис в воздухе.
        Морана стояла между Стивеном и Мэриэнн спиной к Уне, раскинув руки, и, словно на весах, взвешивала два кровоточащих сердца. Стайка бабочек образовала вибрирующее чёрное облако вокруг неё. Две крылатые ящерицы кружили возле родителей Уны.
        Богиня не видела девочку.
        - Да, не много же любви осталось в этих сердцах, - проговорила она. - Что происходит с людьми? С каждым столетием всё хуже и хуже. Скоро будет совсем трудно найти любящие сердца. Ладно, возьмём. Благо скоро не придётся беспокоиться об этом.
        Она было уже отдала сердца цмокам, но что-то остановило её.
        - Совсем забыла! - засмеялась она и посмотрела на застывших в разгаре ссоры Мэриэнн и Стивена. - Кто из них вместо сердца получит лёд, а кто - пламя?
        Уна, объятая ужасом, боялась пошевелиться.
        Морана размышляла недолго.
        - Пусть ей достанется лёд. А ему отдайте огонь, вон как он надрывается.
        Только сейчас Уна смогла различить, что одна из ящериц, носящаяся вокруг её родителей, держит в своих когтистых лапах кусочек льда, а другая - кусок дымящегося угля.
        Ящерицы одновременно пронзили своими клювами грудь Мэриэнн и Стивена и вложили в них замену сердцам.
        - Ну а теперь, - Морана встряхнула шелковистыми волосами, - отнесите сердца в кладовые.
        Цмоки выхватили сердца из её рук и вылетели через открытую балконную дверь. И только в этот момент Уна смогла выйти из ступора.
        - Нет, Морана! Нет!
        Богиня обернулась и глянула на девочку.
        - Пожалуйста, не забирай их сердца! - взмолилась Уна.
        - И с какой это стати? - Морана окинула её взглядом.
        - Прошу тебя! Ну пожалуйста! Я сделаю всё, что ты хочешь. Только скажи!
        - Какая наивность! - хохотнула Морана. - Ох уж эти мне детишки! Что ты можешь для меня сделать?
        Уна растерялась. Она и вправду не знала, что может понадобиться Моране. И что она, маленький ребёнок, может сделать для неё? Сколько раз она твердила окружающим, что она взрослая, и сама искренне верила в это! Конечно, для своих лет она много что понимала, в отличие от большинства сверстников, но сейчас она чётко увидела, что не может сделать ровным счётом ничего для того, чтобы вернуть сердца своих родителей.
        Морана была права. Она была просто наивным ребёнком. Испуганной маленькой девочкой. Совершенно беспомощной перед ней.
        Богиня же в этот момент размышляла, откуда эта девчонка могла знать про неё. Её позабавила невинная беспомощность ребёнка, но в то же время она решила, что эта плаксивая мерзавка должна быть наказана за свою наглость.
        - Ладно, - вдруг сказала она. - Тогда немного повеселимся.
        По интонации Мораны было понятно, что она не собирается играть с Уной в догонялки или устраивать викторины.
        - Милочка, - сказала она, наклонившись к Уне. - Если бы твои родители по-настоящему любили друг друга, я бы никогда-никогда не смогла забрать их сердца. Правда. Им не нужна их любовь, они устали друг от друга. А посему и сердца им не нужны. А мне они пригодятся для… - Она закатила глаза. - Доброго дела. Вот!
        - Но ведь… - попыталась возразить Уна.
        - Не перебивай старших!
        Морана вошла в раж. Она видела, какую боль приносят девочке её слова, и получала от этого изрядное удовольствие. Видя невинное лицо Уны, ребёнка явно неизбалованного и чистого сердцем, Морана захотела навсегда исковеркать ей жизнь.
        Она приблизилась вплотную к Уне и почти шёпотом проговорила:
        - Если бы ты хорошо себя вела, была хорошей девочкой, может быть, может быть, я бы и не стала забирать их сердца. Но видя тебя…
        Она выпрямилась, презрительно окинула Уну взглядом и, поморщившись, продолжила:
        - Видя такую противную, мерзкую девчонку, не сделать этого я просто не смогла. Не имела права. Вот такое тебе наказание, моя хорошая. Подумай над своим поведением.
        - Так это я виновата в том, что они ругаются?
        Слёзы волной подступили к глазам Уны. Она была просто раздавлена. Морана прямо сказала то, о чём Уна думала не один раз, но боялась с кем-либо поделиться.
        - Ну а кто ж ещё? Посмотри на них. Такие хорошие родители… - Морана с трудом сдержала смешок, глядя на их перекошенные от крика лица. - И такая никчёмная, противная дочь. Ты, и только ты виновата в этом.
        Безжалостная богиня наслаждалась своей работой. Теперь всю свою жизнь девочка будет мучиться от этой мысли. И даже когда она вырастет и умом будет понимать, что никак не могла повлиять на то, что произошло, всё равно ужасное чувство вины будет сидеть внутри неё острым ядовитым шипом и отравлять её жизнь до самой смерти.
        Уна с ужасом смотрела на своих родителей.
        - Я?
        - Ты, ты! Конечно ты!
        Слёзы лились из глаз девочки.
        - Ой! Что-то я совсем заболталась с тобой, - всплеснула руками Морана. - Мне пора. - И она, обворожительно улыбнувшись, превратилась в облако чёрных бабочек, которые выпорхнули из комнаты через раскрытую балконную дверь.
        От ужаса и беспомощности Уна закрыла глаза обеими руками.
        Глава 5
        1
        Когда Уна отняла руки от лица, то обнаружила себя в собственной кровати в своей новой спальне, освещённой утренним светом. Птицы радостно щебетали за окном.
        Неужели это был всего лишь сон? Кошмар, настолько ужасный, что от него цепенело всё тело. Но всё-таки сон. Неправда!
        Она вскочила с кровати и побежала в гостиную. Стивен спал за столом рядом с переделанным макетом Старого города. Вася сидел в своей клетке и точил клюв о металлическую решётку.
        Уна с облегчением вздохнула. Слёзы навернулись на её глазах.
        Внезапно всё вокруг ей полюбилось и показалось таким прекрасным! Всё было отлично: её школа, их новая квартира, этот странный город и даже новая отцовская работа. Теперь её устраивало абсолютно всё.
        Уна вернулась в свою комнату, умылась и неспешно стала собираться в школу. Её школьная форма, которая выводила её из себя весь вчерашний день, сегодня сидела идеально и выглядела великолепно.
        Уна улыбнулась своему отражению в зеркале.
        Вдруг хлопнула входная дверь. Уна вышла из комнаты, чтобы проверить, кто пришёл.
        В прихожей она увидела чемодан матери.
        Мэриэнн, уже полностью одетая, вышла из спальни. Выглядела она иначе. Она скорее напоминала мисс Батори, чем её собственную маму. Мэриэнн окинула Уну холодным взглядом.
        - Кто ты? - строго спросила она.
        - Мам, я…
        - Как ты сюда попала? - Мэриэнн сдвинула брови и проверила входную дверь. Та была закрыта. - Отвечай.
        На их голоса вышел заспанный Стивен.
        - Что случилось? - спросил он и, увидев Уну, пришёл в ярость. - Господи Иисусе! Тупая женщина! Какого ляда ты вечно оставляешь дверь раскрытой?
        Уна испуганно посмотрела на него.
        - Папа?
        - Нет у нас ничего! - крикнул он Уне. - Иди отсюда!
        - Не смей так со мной разговаривать! - огрызнулась Мэриэнн.
        - Только не надо говорить, что мне делать, ладно? - ответил он ей. - Ты собиралась уходить? Ну так и катись!
        Мэриэнн от злости пнула груду пустых коробок, стоящих у выхода:
        - Мне всё это дерьмо надоело!
        В прихожую влетел Вася и стал кружить над ними, обеспокоенно покрикивая. Уна подбежала к Мэриэнн.
        - Мама!
        - И чьё же это дерьмо? - Стивен смахнул одну из верхних коробок, и она полетела в жену. - Нет, мне просто интересно!
        Мэриэнн со злостью отбросила коробку в сторону. Уна, увидев, что мама даже не обратила на неё внимания, бросилась к отцу.
        - Папа!
        Мэриэнн вскинула брови и зло засмеялась.
        - Ты называешь наши вещи дерьмом?
        - Да ты сама только что это сказала! - огрызнулся он.
        - Я поверить не могу, какой же слепой я была все эти годы!
        - Ой-ёй-ёй!
        Они кричали друг на друга, совершенно не замечая собственной дочери. С каждым словом они всё больше и больше распалялись. Они уже готовы были броситься друг на друга.
        Ничего подобного в своей жизни Уна не видела. Все предыдущие конфликты между её родителями проходили совсем иначе.
        И тут Уну осенило. Вчерашний сон не был сном!
        Эта мысль словно током пронзила её.
        - Она забрала ваши сердца! - закричала девочка.
        Но её никто не слушал.
        - Ты жалок!
        - Оставь меня в покое, - поморщился Стивен. - Собралась идти - иди!
        Мэриэнн засмеялась:
        - О! Ты думаешь, я не смогу?
        Теперь рассмеялся Стивен:
        - Ты в зеркало-то смотрела вообще? Дорогая! Глянь разок! Оно поубавит твой гонор.
        Уна закричала что есть мочи:
        - Почему вы не слушаете меня?! Это Морана!
        Мэриэнн повернулась к ней:
        - Ты ещё здесь?
        - Она забрала ваши сердца! Я сама видела это!
        Стивен открыл входную дверь.
        - Так. Пошли отсюда. Обе! - Он вытолкнул их в коридор.
        - Папа! Нет!
        Мэриэнн схватилась за дверь, отпихнула Стивена и зашла обратно в квартиру.
        - Дай мне забрать мои вещи, идиот!
        Дверь захлопнулась прямо перед носом Уны. За дверью они продолжили ругаться. Уна стала колотить кулаками в дверь.
        - Прекратите! Послушайте меня! Это Морана! Я видела её ночью! Она забрала ваши сердца! Откройте!
        Дверь снова открылась. Мэриэнн вылетела из квартиры со своим чемоданом и отпихнула Уну в сторону. Стивен вышел следом.
        - Мама! Папа!
        - Что ты ходишь за мной по пятам?
        - Да кому ты сдалась? - фыркнул он. - Я иду на работу, в отличие от тебя.
        Он стал колотить по кнопке лифта. Мэриэнн, едва сдерживающая свой гнев, решила не дожидаться лифта и направилась к лестничному пролёту.
        Уна кинулась к отцу:
        - Папа!
        - Девочка, иди отсюда, пока я не дал тебе подзатыльник.
        Уна смотрела на него полными ужаса глазами.
        - Это же я…
        Двери лифта открылись. Стивен зашёл внутрь. Она кинулась за ним. Он вытолкнул её и нажал на кнопку.
        - Папа! Нет! - Она бросилась к двери, но лифт уже закрылся.
        Уна кинулась вслед за матерью вниз по лестнице:
        - Мама!
        Стук её каблуков раздавался далеко внизу. Уна бежала, перепрыгивая через несколько ступенек зараз.
        - Мама! Подожди! - Она споткнулась и покатилась по лестнице.
        Мэриэнн выскочила из здания и села в такси, которое уже дожидалось её. Уна выбежала из парадной двери, когда машина уже отъехала.
        - Мамочка! - Она пробежала какое-то расстояние за такси, но, поняв, что не сможет его догнать, побежала обратно.
        Машина отца чуть не сбила её. Уна едва отскочила в сторону. Стивен что-то злобно бросил ей на ходу, отчаянно сигналя.
        Она кинулась за ним вдогонку:
        - Папа!
        Но он не мог слышать её.
        Она долго бежала за отцовской машиной, которая ехала в противоположную от Мэриэнн сторону, пока не споткнулась и не упала, разодрав коленку. Она села в дорожной пыли и стала беспомощно озираться по сторонам.
        Она осталась без мамы, без папы и даже без крыши над головой.
        Морана вместе с сердцами родителей отобрала у неё всё. А в этом городе у маленькой восьмилетней девочки не было никого, ни одного друга или родственника, кто бы мог помочь в её беде. У неё даже не было телефона, чтобы позвонить куда-то и рассказать о том, что случилось. Да и куда бы она позвонила?
        Одна. И никого вокруг. Не нужная никому маленькая девочка.
        Слёзы потекли по её щекам. Уна была в таком сильном шоке, что даже не ощущала их. Она сидела на дороге и смотрела в одну точку.
        Вдруг на её плечо сел попугай.
        - Вася! - Уна взяла его в руки, прижала к груди и разрыдалась ещё больше.
        2
        Уна стояла на мосту, перекинутом через реку невдалеке от её дома, и плакала. Рядом с ней по перилам моста расхаживал Вася, с любопытством поглядывая на плывущую по поверхности воды ряску.
        Морана обожала сюрпризы. Её выходки приносили людям много горя. Но то, что она сделала с Уной, было не просто жестоко. Бесчеловечно! Куда могла пойти маленькая девочка, оставшись без родителей и дома? Одна в незнакомом городе.
        Если бы только это. В груди Уны жгло от осознания того, что это именно она виновата в произошедшем. Она словно оцепенела, не могла даже пошевелиться.
        Слёзы девочки падали в воду, разгоняя круги по водной глади. Внизу, в глубине, плавали рыбы и какие-то необычные существа, которых легко можно было бы принять за водоросли. Они поднимали свои вытянутые лица к поверхности воды, будто чувствовали, что в воду попали слёзы.
        Но Уна не могла их видеть. Её глаза застилала пелена горя.
        Солнце скрылось за мохнатыми серыми облаками, всё вокруг стало блёклым. Дул резкий ветер, и листва на деревьях неприятно шелестела. Разбитая коленка нестерпимо ныла.
        Она не имела представления, куда поехала её мама, у неё не было адреса офиса, где работал её отец. Она хотела вернуться домой и ждать, словно брошенная собака, у двери квартиры в надежде, что её родители вернутся и вдруг вспомнят её. Но, даже будучи всего восьми лет от роду, она понимала, что это бессмысленно.
        - Я должна всё исправить, - шептала она.
        Но она не знала, куда ей идти.
        Не знала, что делать.
        Мимо неё проходили редкие прохожие, но никто из них не подошёл к ней. Никто не спросил, нужна ли ей помощь. Да и что бы она сказала им? Рассказала бы про Морану и украденные сердца своих родителей?
        Пожалуй, только пожилой таксист по имени Лу мог бы понять её несчастье. Но где он был сейчас?
        Даже если бы кто-то отвёл её в полицию, это бы никак не помогло в её беде. Возможно, полицейские разыскали бы её родителей и она бы ещё раз попыталась объяснить всем, что с ней случилось, но, скорее всего, самые близкие для неё люди, её мама и папа, не приняли бы её, они ведь ничего не помнили. И тогда полиция решила бы, что она бродяга или сумасшедшая, и её немедленно отдали бы в приют.
        Уна всхлипнула. В приют она бы не пошла и под страхом смертной казни.
        Вдруг Вася вскрикнул и вспорхнул с перил, полетев куда-то в сторону города. Его крик оторвал её от горестных мыслей.
        - Вася! Стой! Куда ты? - Она побежала за ним.
        Но он быстро пропал из виду. Она взбежала на холм, на котором громоздились ветхие, полуразрушенные строения. Между их обшарпанных стен жались кривые чахлые деревца, уже почти сбросившие листву. С холма открывался вид на город. Впереди виднелась оживлённая дорога. Порывы холодного ветра то и дело доносили тяжёлый гул, идущий от неё.
        Васи нигде не было видно.
        Уна пробежала вниз по склону холма, остановилась и почувствовала, как огромная тяжесть опустилась на её грудь и плечи. Она уже больше никуда не хотела бежать. В этом не было никакого смысла.
        Ей захотелось лечь прямо на дорогу и умереть.
        Едва передвигая отяжелевшие ноги, Уна доплелась до ближайшей постройки - покосившейся теплицы с разбитыми серыми стёклами и облупившейся краской. Она села на ступеньки у заколоченной двери и стала плакать пуще прежнего.
        Она хотела всё исправить, но не могла.
        Этот мир был больше и сильнее её. Ей было страшно, горько и одиноко.
        Очередной порыв ветра ударил в лицо морозом. Уна поёжилась. Ветер не унимался. Девочка легла на ступеньки и обхватила руками подрагивающие от всхлипываний плечи. Сверху посыпался мелкий противный дождь. От его капель невозможно было вымокнуть, но стало неимоверно холодно.
        От озноба Уна стала поскуливать.
        Ветер с каждой минутой становился всё злее. Очередной его порыв ударил в дверь теплицы так сильно, что она, скрипнув, приоткрылась. Уна тут же ощутила спиной идущее изнутри тепло. Она шмыгнула носом и обернулась. Её лицо обдало тёплой волной, идущей из образовавшегося проёма. Но он был таким узким, что её голова вряд ли бы пролезла в него.
        Уна встала на колени и с силой толкнула дверь, пытаясь приоткрыть её, но та упёрлась в пол и не хотела идти дальше. Уна осмотрела доски, которыми был заколочен вход. Обе деревяшки были насажены кривыми гвоздями на косяки, не задевая створок. Это давало надежду.
        Уна попыталась просунуть голову в узкий проём, давя плечами на приоткрытую створку двери. Та не поддавалась. Уна усилила нажим. Никак. Тогда она стала ударять створку плечом. Это помогло. Дверь сдвинулась на пару сантиметров. Теперь Уна смогла просунуть голову и развернула плечи так, чтобы протиснуться внутрь. Отталкиваясь ногами и изгибаясь, словно гусеница, Уна стала продираться вперёд.
        - Давай! Давай же!
        С трудом, но ей удалось это сделать. Правда, несколько пуговиц на пиджачке её униформы оторвались и отскочили, но Уне так хотелось согреться, что она не обратила на это никакого внимания. Она ещё сильнее ободрала коленки, в ладони впились занозы, но она всё-таки пролезла внутрь и упала на пыльный шероховатый пол.
        Девочка поднялась и с опаской шагнула в полутьму, откуда шло мягкое и опьяняющее тепло.
        Дверь громко хлопнула за ней.
        Уна вздрогнула и окинула взглядом помещение. Внутри теплица оказалась гораздо больше, чем снаружи. И совсем не была разрушена. Поэтому здесь было сухо и тихо. Стёкла от пола до потолка плотно застилали заросли пожухшего плюща, отчего дневной свет почти не проникал сюда.
        Перед собой Уна увидела ажурную дверцу, также увитую безжизненными растениями. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились чьи-то голоса. Уна на цыпочках подошла и заглянула внутрь.
        Её изумлённому взгляду открылась большая квадратная комната со сводчатым потолком, увитым, как и все стены, живыми растениями с изумрудными широкими листьями и небольшими нежно-розовыми цветами. Сверху струился приятный желтоватый свет.
        Посередине комнаты возвышался круглый дубовый стол, ножки которого утопали в шелковистой траве. Вокруг него стояли тяжёлые стулья с высокими спинками, вырезанные целиком из дуба. Рядом, под покровом растений, блестел стёклами массивный шкаф, на его полках рядами были выставлены фарфоровые чашки на блюдцах. В углу голубел кафелем старинный камин, внутри которого потрескивал огонь.
        За столом сидела пожилая красивая женщина в белом платье, волнами спускающемся по её пышной фигуре. Белые как снег волосы женщины были аккуратно уложены в изысканную причёску с помощью нефритового гребня. В ушах блестели серьги в виде колокольчиков. Они издавали едва слышный, но невероятно приятный звон. Полные руки женщины были унизаны браслетами в виде листьев берёзы, также вырезанными из нефрита.
        Напротив неё на спинке стула сидел большой белый филин. Такой большой, что, наверное, был в половину роста Уны.
        Стоявшее в центре стола круглое золотое блюдо было наполнено прозрачной жидкостью. Эта жидкость вращалась, образуя над блюдом голову старика в венке из лебединых перьев. У него было благородное лицо, густая длинная борода и мудрые проницательные глаза.
        Это был Фрегор, правитель чудинов, но этого Уна, конечно, не могла знать.
        - Ладо, - обращался старик к женщине. - О мудрейшая из мудрейших! Весь наш род просит совет о помощи. У нас мало времени. Если не произойдёт вмешательства свыше, весь мир будет обречён. Призови их! Мы умоляем тебя!
        - Нет больше совета, Фрегор, - перебила его Ладо. - Кому, как не тебе, это знать. Оттуда, куда мы уходим, не возвращаются. Боюсь, что даже в прошлый раз мы не должны были этого делать. Если миру суждено измениться, препятствовать этому мы не имеем права.
        - Но это безумие! Мы же все погибнем! - вскричал Фрегор.
        - Мы не можем противиться судьбе, - спокойно ответила Ладо.
        - Значит, и ты уходишь? - Чудин испытующе посмотрел на неё.
        Уне их разговор был совершенно непонятен. Единственное, что было ясно, - разговор этот секретный, и о его содержании никто не должен знать.
        - Но ведь ты бы могла стать новым Хранителем Равновесия, - настаивал чудин. - Такое изменение пошло бы только на пользу миру!
        - Если бы совет счёл меня достойной, он бы сделал это в прошлый раз, - покачала головой Ладо.
        - Тогда нам придётся объединяться с Мороком. Другого выхода я не вижу.
        - Ты бы стал доверять Мороку? - подняла брови его собеседница.
        - Я не знаю, что делать, - признался старик. - Одно уж точно: не в его интересах, чтобы Морана заполучила Амулет.
        Уна услышала имя Мораны, и её сердце учащённо забилось.
        - Мы можем попытаться выкупить Амулет, пока он не передал его ей. Морок не Морана. Это она бы всё на свете отдала за него. Морок же может обменять его на золото и нашу поддержку.
        - Морок коварен не меньше Мораны, - заметила Ладо.
        - Но что нам остаётся делать?!
        Вдруг филин резко повернул голову, прислушиваясь.
        - Здесь кто-то есть, - ухнул он.
        Голова Фрегора мгновенно схлынула, расходясь волнами по блюду.
        Дверь, за которой стояла Уна, раскрылась, и невидимая сила втолкнула её в комнату. Девочка оказалась прямо напротив Ладо и филина, не успев даже испугаться. Уна окинула взглядом комнату и посмотрела себе под ноги - её туфли наполовину скрылись в пушистом травяном ковре.
        Ладо оглядела её с ног до головы и покачала головой:
        - Ох ты, боль, больнее нет…
        Она подошла к Уне и протянула ей руку. Нефритовые браслеты на ней негромко загремели. Рука Ладо была мягкой и очень тёплой, даже горячей.
        Уна утёрла рукавом слёзы с раскрасневшихся щёк и вымолвила:
        - Извините. Я… Там было очень холодно… Я никому не скажу, правда.
        Филин недовольно затрепетал крыльями и уставился на девочку.
        - Ничего, - улыбнулась Ладо.
        В её глазах Уна увидела какую-то бесконечную доброту и мудрость.
        Женщина легонько махнула рукой, и ближайший к девочке стул, словно сказочный конь, отступил от стола всеми четырьмя ножками и развернулся к ней так, словно приглашал сесть на него.
        Уна поколебалась, но села.
        - Вы волшебница? - только и сумела вымолвить она.
        Ладо не ответила. Она подошла к шкафу с чашками и блюдцами, открыла дверцу и достала одну маленькую фарфоровую чашечку и небольшой чайничек.
        - Я… - Уна было хотела выпалить всё, что было у неё на душе. Рассказать о Моране, о сердцах родителей и том ужасе, что она испытала, но Ладо остановила её взглядом.
        Уна сразу поняла, что каким-то образом этой женщине уже всё известно. И Уна не решилась продолжать.
        Затаив дыхание, она стала наблюдать за неторопливыми движениями хозяйки этого странного дома.
        Ладо налила в чашку прозрачный ароматный напиток и поставила её перед Уной. Ноздри девочки расширились, она втянула в себя бодрящий запах, исходящий от напитка.
        - Иногда лучше руку потерять, чем чувствовать это, - сказала Ладо. - У тебя боль такой силы, что я боюсь, твоё сердце не выдержит. А ведь тебе ещё жить. И жить долго.
        Уна совсем не понимала её.
        - Твоей вины нет в том, что случилось, - продолжила женщина в белом платье. - Запомни это.
        - Да, но Морана…
        - Послушай, - остановила её Ладо. - Не в силах ребёнка изменить то, что порой и взрослые изменить не могут. Но вины твоей здесь нет. Ты понимаешь меня?
        - Я хочу всё исправить, - выпалила Уна.
        Фарфоровая чашечка приподнялась над столом и приблизилась к девочке.
        - Это чай забвения. Выпей его, и боль твоя уйдёт, - сказала ей Ладо.
        Уна взяла чашечку в руки. Теплый фарфор согрел ей руки.
        - Я хочу вернуть всё назад. Как было.
        Ладо вздохнула:
        - Так не бывает, милая.
        - Но… ведь вы сделаете так, чтобы мои родители вспомнили меня?
        - Если сделаешь хотя бы три глотка, то они вспомнят тебя, - пообещала Ладо.
        Улыбка осветила испачканное лицо Уны, но тотчас же угасла.
        - А их сердца? - встревожилась девочка.
        - Не нужно будет никуда идти. Встречаться снова с Мораной. Ты забудешь обо всём, что случилось этой ночью. Вернёшься домой и будешь жить обычной жизнью обычного ребёнка, - заверила её Ладо.
        Уна ещё больше обрадовалась. Она поднесла чашку к губам, но вдруг остановилась. Ей захотелось сделать ещё одно маленькое уточнение.
        - А мои родители? Они снова будут вместе, да?
        Лицо Ладо помрачнело.
        - Нет, Уна. Это единственное, чего я не могу тебе обещать.
        - Но почему?
        - Потому что ты можешь изменить только свою судьбу, но не чужую.
        Уна остановилась.
        - Я так не хочу! - Она поставила чашку на стол и снова готова была расплакаться. - Что плохого в том, что я хочу, чтобы мои родители снова были вместе?
        - Жизнь даёт тебе испытания, чтобы сделать тебя лучше. Чтобы ты могла увидеть её с другой стороны. Чтобы ты стала мудрее.
        Лицо Уны искривилось от гнева.
        - Я не буду пить этот дурацкий чай! Мои мама и папа снова будут вместе!
        Ладо склонила голову:
        - Каким образом?
        - Я… Я не знаю. Я что-нибудь придумаю.
        Вдруг в голове девочки прозвучали отпечатавшиеся в памяти слова Фрегора: «Она бы всё на свете отдала за него». Глаза Уны расширились от возбуждения.
        - Амулет! Он сказал, что Морана всё на свете готова… - Уна захлёбывалась от волнения. - Если я принесу ей этот Амулет… Она ведь отдаст сердца, правда? Тогда я смогу всё вернуть назад!
        - Амулет у Морока, - ухнул филин.
        Уна боязливо поглядела на него. Необычная птица внимательно изучала её своими большими жёлтыми глазами. Но спасительная мысль уже завладела Уной.
        Она затараторила, боясь, что её снова перебьют:
        - А если я найду этого Морока? Я попрошу у него Амулет и принесу его Моране. Ведь так можно?
        Уна с надеждой посмотрела на Ладо.
        Та покачала головой:
        - Ты не понимаешь, о чём говоришь.
        Лицо Уны запылало от волнения.
        - Но ведь если она всё на свете готова отдать за эту вещь, она ведь вернёт им сердца? Правда? Ну правда ведь?
        Ладо не отвечала.
        - Почему вы молчите?!
        - Это иллюзия, дитя моё.
        - Я не понимаю, - нахмурилась девочка.
        - Ничего этого не будет, - спокойно ответила Ладо. - Морок так или иначе передаст Амулет Моране. И ничто его не остановит.
        - Но я… я попрошу. Я всё сделаю!
        Ладо усмехнулась. Очень мягко - наивность девочки её умиляла, но она чувствовала, что её маленькое сердечко разрывается от боли, и ей было её искренне жаль.
        - Милое дитя!
        - Я не ребёнок!
        - Уна, есть вещи, которые изменить невозможно. Даже если очень хочется.
        - Но почему?
        - Даже если ты отправишься в Тёмный Мир, к Мороку, попытаешься найти Амулет, поверь мне, тебе будет только больнее. Ты потеряешь больше. Потеряешь то, что потом никогда не сможешь вернуть.
        Уна сдвинула брови.
        - Всё равно!
        - Не упрямься.
        - Я просто хочу всё вернуть назад, - настаивала девочка.
        - Это невозможно. К сожалению, - терпеливо отвечала Ладо.
        - Возможно! Возможно! Ясно вам?! - Уна сжала кулаки и с вызовом посмотрела на неё. - Я сделаю это!
        - Ты не понимаешь, какой выбор ты делаешь, - чуть громче, с нотками раздражения произнесла Ладо. - Я пытаюсь помочь тебе, - чуть мягче добавила она. - Не ты первая, кто проходит через это. И не последняя… Я помогу тебе унять боль. Пройдёт время, всем станет легче. Твои родители снова смогут обрести счастье. И ты можешь быть счастлива в новой семье.
        - Нет! - твёрдо сказала Уна. - Я не хочу так. Я пойду к Мороку и попрошу у него Амулет!
        Ладо заглянула ей в глаза. Казалось, в них она увидела будущее ребёнка. Её лицо помрачнело.
        - Тебе лучше послушать меня, девочка.
        - Всё равно, - твёрдо сказала Уна, поднимаясь из-за стола. - Я попытаюсь.
        - Я хочу тебе помочь.
        - Нет!
        - Как знаешь.
        Чайничек вместе с чашкой растворился в воздухе.
        - Обратного пути не будет. - В голосе Ладо послышался холодок.
        От этих слов Уне стало страшно. Но в то же время внутри неё окрепла решимость найти волшебный Амулет и обменять его на сердца родителей.
        - Спасибо вам, - как можно вежливее сказала Уна, - что хотели помочь. Не обижайтесь, пожалуйста. Я не могу иначе.
        Ладо молчала.
        - Я пойду.
        - Иди.
        Дверь раскрылась, и не успела Уна моргнуть, как очутилась на шумной городской улице. Она обернулась, но никакой двери позади неё не было. Вокруг неё было множество людей, спешащих по своим делам.
        Кто-то грубо отпихнул её в сторону:
        - С дороги!
        И Уну снова обуял страх.
        3
        Уна совсем не знала города. Она была в его центре только однажды, с мамой, и, конечно же, ничего не запомнила.
        Всё вокруг казалось ей пугающим и враждебным.
        Она потеряла Васю. Она забрела настолько далеко, что не понимала, как вернуться назад. Ей было жутко. Страшно.
        Настолько страшно, что она даже не могла плакать.
        Уна не понимала, куда идёт, не знала, где может найти Морока. Она не знала, как он выглядит. Не знала, где он живёт. Всё, что она запомнила, что он живёт в каком-то Тёмном Мире. Но где это?
        Ей представлялась тёмная горная пещера. Сгорбленный седовласый старик с орлиным носом, похожий на Фрегора, читает древнюю книгу перед свечой. В руках он держит магический медальон. Вот как она представляла Морока. Причём ей почему-то казалось, что Морок - добрый волшебник. И стоит ей рассказать ему о своей беде, как он немедленно отдаст ей Амулет и, может быть, даже проводит к Моране.
        Однако здесь, в центре города, ни пещер, ни добрых волшебников не было.
        А подходить к людям и спрашивать, что такое Тёмный Мир, Уна боялась. Она вообще боялась незнакомых людей. Тем более таких угрюмых, которые окружали её со всех сторон.
        Чем дольше она шла, тем больше убеждалась, что идёт не туда. В конце концов она остановилась посередине улицы и горько заплакала. Но снова никто не подошёл к ней и не спросил, что случилось. Такое ощущение, что этот город населяли бездушные люди.
        Она стояла на оживлённом проспекте. Спешащие по своим делам прохожие, недружелюбные и мрачные, постоянно наталкивались на неё, наступали ей на ноги, грубо отодвигали со своего пути или просто пихали то влево, то вправо.
        Какой-то сильно избитый и, скорее всего, пьяный мужчина в лохмотьях, увидев её, истошно закричал, указывая на неё пальцем. Уна перепугалась до смерти, побежала от него и заскочила в вестибюль станции метро, находившейся неподалёку. Она пролетела все лестницы и переходы, пронырнула под турникетом и сама не заметила, как очутилась глубоко под землёй, спускаясь вниз на длинном эскалаторе.
        Может быть, этот страшный человек кричал вовсе не на неё, может быть, он увидел что-то или кого-то за её спиной, но Уна, прожившая все свои восемь лет в небольшом городе и очень редко уезжавшая куда-то далеко от дома, никогда в жизни таких людей не встречала и, конечно же, испугалась.
        В метро она перевела дух, вытерла слёзы и посмотрела по сторонам. Внутри было намного тише. Гораздо спокойнее, чем наверху. Здесь она наконец смогла хоть немного расслабиться. Уна стала разглядывать движущихся ей навстречу людей, пока эскалатор вёз её вниз.
        В это время Грей поднимался на соседнем эскалаторе вверх.
        Два одиноких ребёнка среди тысяч людей.
        Конечно же, они заметили друг друга.
        Уна на минуту забыла о своём горе. Она с любопытством разглядывала мальчика. Странная одежда, длинные седые волосы, не чёсанные годами и спутавшиеся в комковатые дреды. Но его глаза! Серые, глубокие и немного ледяные. Они не могли не привлечь её.
        Грей также рассматривал её.
        Одна. Без родителей и друзей. С торчащим из-под школьной формы белым воротничком. С распухшими от слёз карими, почти чёрными глазами. Она смотрела на него без тени страха и смущения.
        Вот они поравнялись друг с другом.
        Уна улыбнулась. Грей покраснел.
        Они не могли оторвать взгляда друг от друга, но эскалатор уносил её вниз, а его вверх. Этот мимолётный взгляд, искра, стрельнувшая между ними, дал Уне надежду, что этот мальчик может помочь ей. Она доехала до самого низа, перебежала на эскалатор, ведущий вверх, и, протискиваясь между людей, помчалась за ним.
        Грей был уже наверху. Рядом с ним стоял полицейский - грузный мужчина в серо-чёрной униформе и чуть съехавшей набок фуражке. Он заметил странного мальчика и тут же остановил его.
        - Почему ты один? - строго спросил представитель закона, дёрнув усами, в которых застряли хлебные крошки.
        Грей не знал, что ответить, и молчал.
        - Где твои родители?
        Грей сжал губы.
        - Что молчишь? - Полицейский нахмурился.
        Уна, не теряя ни минуты, подбежала к ним.
        - Ну где же ты, Бенни! - Она укоризненно посмотрела на Грея и улыбнулась полицейскому: - Большое спасибо, что нашли его, господин полицейский.
        Она не верила самой себе. Неужели она способна так легко придумывать на ходу, да ещё так ловко врать?
        Она взяла Грея за руку.
        - Это мой кузен из деревни.
        Полицейский ещё раз окинул взглядом Грея.
        - Я могу его отвести к маме?
        - Вы бы его помыли, что ли, - буркнул полицейский. - Идите. Это вам не детская площадка.
        И он неспешно пошёл по своим делам.
        Уна потянула Грея за собой:
        - Пойдём, не хочу, чтобы он нас видел.
        Она отвела его в сторону.
        Грей глянул на неё:
        - Бенни?
        - Ну а что я должна была сказать? Моего кузена действительно так зовут.
        Они одновременно улыбнулись.
        - Ты тоже потерялся? - спросила она.
        Вдруг мальчик вздрогнул, тревога пробежала по его лицу. Что-то зашевелилось в его кармане. Он полез в него и достал оттуда что-то, что сильно вибрировало у него в кулаке. Мальчик попытался унять вибрацию, но она только усиливалась.
        Грей выдавил улыбку, стараясь скрыть своё возбуждение, и спешно проговорил:
        - Мне нужно идти. Спасибо…
        Не дожидаясь её реакции, он быстро зашагал к выходу. Не успела Уна произнести и слова, как новая волна людей, хлынувшая сверху, увлекла её назад, в сторону эскалатора, ведущего вниз.
        Уна, борясь с людским потоком, пыталась разглядеть Грея в толпе, и вот на секунду в людской массе образовалась брешь. Она увидела его, быстро идущего к турникету по направлению к выходу.
        Грей был сосредоточен. Он ни разу не оглянулся, будто тут же забыл про неё. Он дошёл до турникета, мгновенно нырнул в пол, чтобы тут же очутиться по другую сторону от препятствия.
        Никто, кроме Уны, этого не заметил, все были заняты своими делами.
        Охваченная благоговением и восхищённая способностями странного мальчика, она перестала сопротивляться толпе и вместе с людским потоком была вынесена эскалатором на платформу, где была буквально втолкнута в вагон подошедшего поезда.
        Прежде чем она смогла понять, что произошло, двери закрылись, и поезд унёс её в тоннель.
        Куда она едет, она понятия не имела.
        4
        Поезд проскочил старую, давно заброшенную станцию метро с грудами мусора и щебня на платформах и, грохоча, занырнул в тоннель, унося Уну в сторону Старого города.
        Уна не видела, да и не могла догадываться, что это был вход в Тёмный Мир - царство Морока. Точнее, один из многочисленных путей, ведущих туда.
        Здесь, в полной темноте, что-то тихо скрежетало, гулко капала вода и чем-то шебуршали крысы. Их красные глазки то и дело появлялись тут и там. Вездесущие грызуны проверяли, всё ли в порядке, не подкрадывается ли к ним враг или какой опасный хищник. Всё было спокойно, это ветер, созданный пронёсшимся поездом, гонял по платформе старые газеты.
        Однако крысы предпочли бесшумно исчезнуть.
        Через какое-то время на платформу вышли несколько клыкастых монстров. Их силуэты были едва различимы в темноте. Они бесшумно двигались по платформе, аккуратно обходя груды щебня и переступая через металлические балки и бутылки. Ростом каждый из них был под полметра, морды вытянутые, руки длинные. В руках у каждого был короткий топор.
        Это отряд гличеров пробирался к Мороку.
        Вдали от них из-под старой газеты вылезла ещё одна крыса. Довольно большая, размером с целую морскую свинку. Но двигалась она быстро и бесшумно.
        Крыса нашла дыру в полу и окунулась в леденящую тьму подземелий. Оказавшись под платформой, зверёк шустро побежал по перекрытиям. Он оказался гораздо проворнее, чем можно было ожидать от обычной крысы.
        Отыскав дыру в стене, зверёк ловко пополз вниз, отыскивая в кромешной тьме только одному ему известный путь.
        Вот он вынырнул из проёма, прыгнул на замшелую трубу, идущую вдоль полузатопленного тоннеля, и остановился, принюхиваясь. Теперь можно было различить, что это совсем не крыса, а ещё один представитель подземного мира.
        Звали его Перешмыг.
        Выглядел он как человечек, только с телом ящерицы. На спину Перешмыга была накинута шкура крысы, голова которой служила ему капюшоном. Поэтому, когда он полз, его так легко было перепутать с крупным грызуном.
        У Перешмыга был очень длинный и чувствительный нос, который он скатывал при передвижении. Но стоило ему остановиться, как он расправлял этот свой хоботок и тщательно принюхивался.
        Этот этвор, хоть и казался неуклюжим, бегал по подземельям быстрее любой крысы и благодаря своим тонким и цепким пальцам мог лазать по стенам и потолкам.
        Перешмыг был довольно древним существом. Его предки с незапамятных времён жили в пещерах, а сам он обосновался в катакомбах Мидбурга задолго до того, как тёмные существа под предводительством Морока переселились сюда.
        Он знал здесь каждый закоулок и предпочитал передвигаться там, где не бывали даже самые смелые и ловкие обитатели Тёмного Мира. Поэтому до сих пор ни единой душе не то что не удалось поймать его - никто даже не подозревал о его существовании.
        Перешмыг побежал вдоль трубы и вскоре оказался в тоннеле, заваленном покорёженными рельсами, колёсными парами от поездов и проржавевшими скелетами вагонов.
        Он легко протиснулся через завал и сквозь прореху в стене перелез в затопленные подземные склады, заставленные трухлявыми винными бочками. В бочках урчали и почавкивали какие-то даже ему неизвестные твари.
        Он пробежал между бочек, прыгнул в соседний проход, загромождённый полусгнившими останками старинной мебели, пролез по джунглям ржавой арматуры и, юркнув в узкую щель приоткрытых дверей, попал в заброшенное помещение, где всё ещё горели тусклые лампочки.
        Здесь он нашёл ещё одну пробоину в полу и спустился в канализацию, где было гораздо безопаснее и теплее.
        Он быстро проскочил грязные проходы с покрытыми коростами, вечно капающими трубами. Пролез под длинными бородами корней, которые проросли сквозь трещины в потолке и покачивались от малейшего движения воздуха.
        Пробежал вдоль сырых грубых стен, по которым путешествовали армии прозрачных жуков.
        Вдоль подземных рек, несущих нечистоты во тьму.
        Мимо луж, в которых копошились длинные жирные черви.
        У топких каналов, заполненных серовато-коричневой жижей, он полакомился сочной сороконожкой. После чего юркнул в жерло трубы, прополз по ней несколько сотен метров и выскочил к подземным водопадам, бурлящим жёлтой вонючей водой.
        Перешмыг направлялся в средневековую часть катакомб, которая располагалась под современным, индустриальным, уровнем. Там было гораздо суше и ещё теплее.
        Дальше его путь лежал вдоль старинного тоннеля с красивой каменной кладкой, по песчаному ложу которого протекал мелкий прозрачный ручей. Тоннель вывел его к древней замурованной штольне.
        Он проскользнул в узкое вентиляционное отверстие под потолком, выскочил на другой стороне, перебежал через каменистую насыпь и оказался в проходе, пробитом когда-то давно прямо в камне. В одном из его ответвлений он нашёл лестницу с полустёртыми ступенями, ведущую глубоко вниз, и стал спускаться по ней.
        Лестница вывела его к галереям, высеченным в камне. Эти галереи связывали между собой небольшие пещеры, в которых гроздья сталактитов свисали с потолка. И снова галереи и переходы.
        В выдолбленных нишах коридоров были выложены целые стены из человеческих черепов, глазницы которых горели неярким оранжевым светом.
        Перешмыг проскользнул между черепами и продолжил свой путь. Здесь ему нужно было быть гораздо осторожнее, так как он пересекал наиболее населённую часть Тёмного Мира.
        Протиснувшись сквозь узкое отверстие в стене, он попал в большой зал, где сновали сотни хелионов и этворов. Волоты, верные солдаты Морока, шагали в шеренгах, звеня мечами и сотрясая металлические перекрытия и мостки.
        Суетливые злыдни командовали разношёрстной публикой, толкавшейся внизу. Своими криками и рогатинами, между зубьями которых проскакивал электрический ток, они старались поддерживать порядок. Как и в заброшенном элеваторе, большинство этворов тащили на себе связки волшебных трав и целебных растений.
        Тут же торговали жареными крысами, сушёными жуками и разнообразнейшей мелочёвкой: нарезанным тряпьём, бутылочными горлышками, жестяными банками и прочими товарами, которые для людей были самым обыкновенным мусором.
        Перешмыг нашёл ещё один потайной ход и спустился ниже. На этом этаже подземелий волоты изготавливали оружие из металлических изделий, собранных на верхних уровнях. Бесконечные удары молотов о металл разлетались по пещерам и отдавались в его ушах.
        Этвор стал спускаться ещё ниже.
        Следующий уровень был влажным и пустынным, здесь он никогда не задерживался, потому что в свистящей темноте этого уровня водилось что-то настолько мерзкое, что даже на его крысиной шубе шерсть вставала дыбом от ужаса.
        Ниже находился самый древний уровень катакомб. Его широкие коридоры с высокими потолками были выложены костями древних гигантов. Здесь обитатели Тёмного Мира бывали редко, поэтому Перешмыг мог немного расслабиться.
        5
        Наконец он достиг берегов Кровавой реки. Она не зря так называлась. В воздухе даже чувствовался привкус железа, так много крови содержали её воды. Здесь было тихо до дрожи в конечностях. Даже журчания или всплеска не было слышно.
        Перешмыг побежал по каменистому берегу.
        Река соединяла гроты, в которые он не рисковал соваться, хотя и жил неподалёку.
        Его гнездо, свитое из костей и кусочков шкур, находилось в едва заметной и недоступной расщелине под самым потолком одним уровнем ниже. Там, где никто из обитателей Тёмного Мира вообще никогда не бывал.
        Вот он достиг каменного моста через Кровавую реку. Прямо за ним находился лаз, ведущий домой. Однако внезапный звук, раздавшийся откуда-то извне, заставил его замереть на долю секунды, только на долю. Перешмыг мгновенно нырнул за ближайший камень и слился с поверхностью земли, затаив дыхание.
        Пуст вышел из темноты и, тяжело дыша, поднялся на мост.
        - Да… - Гоблин огляделся по сторонам. - Однако.
        Он с любопытством глянул вниз, в багровые воды Кровавой реки.
        - И правда кровь. - Он удовлетворённо крякнул и бросил в воду камешек.
        Мимо него пролетел цмок с сердцем в когтях и исчез в тёмном проходе. Пуст проводил его взглядом и, почесавшись, последовал за ним.
        Цмок влетел в просторный грот, который назывался Кладовой льда. В центре его возвышалась целая гора, сложенная из небольших ледышек. Сотни цмоков кружили над ней, подбирая с её поверхности кусочки льда и унося их в своих когтях.
        Пуст поёжился, окинул взглядом эту гору, пробормотал что-то себе под нос и проследовал дальше, в темноту подземелий, по каменной дорожке, огибающей гору.
        За Кладовой льда располагался ещё один грот. Он назывался Кладовой огня. Мрачные своды грота были покрыты сажей, а посредине него возвышалась гора каменного угля. Раскалённого и чадящего. И здесь носились в воздухе цмоки, оглашая помещение мерзкими криками, похожими на звук, который получается, когда проводят пенопластом по стеклу.
        Грот был задымлён, Пуст стал кашлять.
        - Чтоб вас всех! - Ему стало трудно дышать, и он поторопился покинуть эту кладовую.
        Следующий грот был гораздо больше предыдущих. Здесь хранились многие тысячи человеческих сердец, принесённых цмоками со всего света. Эти сердца образовывали огромную гору. Именно из-под этой горы брала своё начало Кровавая река.
        Цмок, за которым шёл Пуст, разжал когти и, бросив сердце в кровавую груду под собой, улетел назад. Сердце покатилось по склону и запрыгнуло на каменный жёлоб, по которому катились другие сердца, отправляясь в следующий грот - обиталище Мораны.
        Пуст направлялся именно туда.
        6
        В этом гроте пахло как в аптеке.
        Бесчисленные связки волшебных трав и растений были свалены у стен в гигантские кучи. Куда ни глянь, мясистые полупрозрачные личинки жевали листья целебных трав, коконы гирляндами свисали с потолка.
        На возвышении стоял трон Мораны, изготовленный из человеческих черепов. Стена из чёрного кварца, отполированная до блеска, сверкала за ним, словно зеркало. Грот освещался массивными белыми кристаллами горного хрусталя, из которых исходило мягкое матовое свечение.
        Шиш, громадный тролль, покрытый длинной серой шерстью, стоял около огромного бронзового котла, позеленевшего от времени. В этом котле на медленном огне кипело зелье Мораны. Сотни чёрных бабочек порхали вокруг приплюснутой головы тролля. Он то и дело морщился, моргал своими маленькими неподвижными глазками и, похрюкивая, мотал головой, отгоняя бабочек от себя.
        Руки у него были заняты.
        Шиш ловко подхватывал сердца, скатывающиеся по жёлобу из Кладовой сердец, одновременно сжимал их обоими кулачищами и выдавливал любовь в кипящее варево. После чего отбрасывал сморщенные комочки в деревянную тачку, стоящую рядом, и ловил новую пару сердец, катящихся из жёлоба.
        Важный пузатый жваб, этвор с лоснящейся лягушачьей кожей и рыбьими глазами, облачённый в синий шёлковый халат, добавлял в раствор толчёные травы из пузырьков и бутылочек.
        Другой жваб, в длинной куртке, сшитой из разноцветных лоскутков материи, подпоясанный старым перекрученным проводом, катил к котлу пустую скрипучую тачку. Он поставил её рядом с Шишем и забрал ту, что была уже переполнена загубленными сердцами.
        В этот момент из варева вынырнула Морана. Она была прекрасна, как никогда прежде. К ней тут же подбежали два жваба в чёрных шёлковых халатах и помогли спуститься, пока все остальные слуги замерли, низко склонив свои головы.
        Пуст наблюдал за этим действом, спрятавшись в тени за ворохом трав. Он пожирал Морану взглядом. Когда жвабы накинули на её обнажённое тело белую шёлковую накидку, на которой тут же распустились белоснежные лилии, он не смог сдержать себя, и громкий сладострастный стон вырвался из его влажного рта.
        - Совершенство! - заголосил Пуст, подбегая к ней. - Вы самое прекрасное создание во всём Тёмном Мире!
        Морана резко повернулась к нему.
        - Во всей Вселенной! - быстро поправился он и склонился в почтительном поклоне.
        Морана оглядела его и про себя удивилась, что не смогла прочитать мысли этвора.
        - Как ты нашёл меня, гоблин? - холодно спросила она.
        - Меня зовут Пуст, ваше совершенство!
        Он явно чего-то хотел, но Морана не могла определить, что именно. Она снова попыталась прочитать его мысли, но опять безуспешно: их будто обволакивала чёрная непроницаемая туча.
        Это показалось ей одновременно странным и любопытным. Она решила разгадать эту загадку и только после этого умертвить наглеца.
        Однако она быстро потеряла к нему интерес, поскольку эликсир перестал действовать и вспышка боли вновь пронзила её тело. Морана стала стремительно стареть, её лицо сморщилось, кожа покрылась пятнами и обвисла. Буквально за несколько секунд она приняла тот вид, который ненавидела больше всего на свете.
        Морана повернулась к зеркальной стене, взглянула на своё отражение, и возглас отвращения вырвался из её уст.
        Пуст тоже оторопел от такой резкой перемены. И хоть он уже был свидетелем подобного превращения, однако с близкого расстояния увидеть такое было намного пугающе. Он даже нервно сглотнул, наблюдая эту картину.
        Стая чёрных бабочек тут же облепила зеркальную стену. Верные спутницы богини своими крылышками скрыли от повелительницы ненавистный ей образ.
        Светящиеся кристаллы погасли. Грот погрузился в полумрак, подсвеченный лишь пламенем огня, полыхающего под котлом, и горящими красным светом глазницами черепов на троне богини.
        Каждый день на протяжении многих тысяч лет Морана смотрела на своё ужасное превращение и никак не могла к нему привыкнуть.
        В эти моменты она ненавидела себя.
        Она могла часами лежать в своём котле, ощущая, как волшебное варево пропитывает кожу, как подтягиваются щёки и наливается грудь. Она испытывала блаженство в эти моменты.
        Счастье многих тысяч семей было разрушено ради её совершенства, но больше одного часа оставаться молодой и прекрасной она не могла. Вот и сейчас повторное окунание в волшебное варево принесло ей только несколько мгновений облегчения.
        Она не могла дождаться момента, когда наконец заполучит Амулет, завершит с его помощью приготовление чудодейственного зелья и навсегда вернёт свою вечную молодость и красоту.
        Навечно!
        Ей осталось ждать всего лишь сутки.
        В ночь на Хэллоуин её мучения закончатся.
        Тут она снова вспомнила про Пуста. Она отступила в густую тень и прикрыла лицо. Ей даже убивать его расхотелось.
        - Поди прочь, - приказала она.
        Но Пуст не собирался уходить.
        - Я могу пригодиться, - торопливо проговорил он. - Если вы позволите мне.
        Её глаза сверкнули из темноты.
        «Нет, нет, нет. Он не хочет помочь, - думала она. - Этот гоблин не способен помогать. Предавать, убивать, пытать… продавать или покупать. В крайнем случае меняться. Это максимум, на что он способен. У него есть какой-то интерес».
        Она вышла на свет. Ей уже не было никакой нужды скрываться. Он всё равно видел её беспомощность, к тому же ему в любом случае предстоит умереть.
        - Помощь? О какой помощи ты говоришь, мой дорогой гоблин? - Она улыбнулась, разглядывая его так, будто ощупывала взглядом. - У меня достаточно слуг. Или ты предлагаешь, чтобы я испытала на тебе какую-нибудь новую пытку?
        Пуст решил идти до конца. Он прекрасно понимал, что Морана с ним церемониться не будет и, если захочет, испепелит в один момент. Но он видел, что заинтриговал её, и поэтому решил продолжать свою игру.
        - У меня может быть то, что сделает ваше совершенство счастливой навечно.
        Морана, словно пантера, опасающаяся спугнуть добычу, стала медленно приближаться к нему.
        - Кто ты, гоблин? - спросила она, заглядывая ему в глаза.
        - Я Пуст, ваше совершенство. Пуст.
        - Пуст?
        - Совершенно верно.
        - И ты говоришь, что у тебя может быть что-то, что мне может пригодиться? - Она приблизилась к нему вплотную.
        - Да, ваше совершенство, - сглотнув, ответил он. - Я хочу сделать вас счастливой.
        - Что же сделает меня счастливой, глупый гоблин? И с чего ты вообще решил, что я несчастна, - усмехнулась богиня.
        - Вы знаете что. - Он едва справлялся со своим страхом, но говорил твёрдо.
        - Неужели?
        Вдруг благодушие Мораны исчезло, лицо её вмиг воспламенилось, она резко вонзила свою руку Пусту в живот и приподняла его над полом. Глаза гоблина вылезли из орбит.
        Он дико закричал:
        - Не вырывайте мне сердце!
        - ГДЕ ОН?! - Её голос был ужасающим.
        Пуст дёргался даже не столько от боли, сколько от ужаса. Кожа Мораны покрылась тлеющими трещинами, изо рта вырывалось пламя, опалившее Пусту брови.
        - Не убивайте меня! Дайте сказать! - Он задыхался от жара. - Морок назначил меня. Я должен принести его ему.
        Пламя на её лице угасло.
        - Морок? - Она резко отдёрнула руку, и Пуст полетел на пол.
        Приземлившись, он стал испуганно ощупывать свой живот.
        Морана отвернулась, ей нужно было подумать.
        Быстро осознав, что остался цел и даже невридим, Пуст тут же вскочил на ноги.
        - Вы даровали мне жизнь, ваше совершенство. Я вечно буду благодарен вам за этот бесценный дар. Но что есть жизнь, когда ты не можешь насладиться её радостями?
        Морана замерла.
        Пуст
        «Так вот в чём состоит твоя игра, гоблин! - подумала она. - Давай посмотрим, кто кого переиграет».
        Морана медленно повернулась к нему.
        - Вот оно что…
        - Простите меня за мою дерзость, - поклонился он, но тут же поднял на неё глаза, - но я должен был сказать вам это.
        - И ты посмел заявиться ко мне, даже не найдя его?
        Голос её изменился. Он стал мягким и мелодичным, как у молодой девушки. Многие сотни мужчин теряли голову от звука этого голоса.
        Пуст не побоялся посмотреть ей в глаза.
        - Я не мог не прийти. Я должен был увидеть…
        - Что же? - Её голос наигранно дрогнул.
        Она играла с ним, как кошка с мышкой. И он, похоже, поддался.
        - Самое прекрасное создание на свете, - прошептал он.
        Её полусгнившие губы расплылись в улыбке. Глаза Пуста стали медленно закрываться. Перед собой он видел молодую и прекрасную Морану. Её волосы почти касались его лица. Полуоткрытые губы были так близко.
        - А с чего же ты, мелкий, никчёмный гоблин, решил, что достоин меня? - проговорила она томно.
        Пуст сглотнул от волнения. Глаза его были закрыты, но он видел её перед собой, в соблазнительном полупрозрачном платье, ощущал прекраснейший из запахов, который источало её тело.
        - Я докажу вам, чего я стою.
        - Ты будешь храбрым, как лев?
        - Я сокрушу ради вас любого! Ради вас я готов на всё.
        - Значит, ты правда готов сделать меня счастливой? - спросила она тише, притворяясь, что искренне удивлена.
        - Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, - хрипло проговорил он. - Я смогу. Ради тебя я горы сверну. Бетон прогрызу. Но достану…
        - Правда? - Она улыбнулась зловещей улыбкой, но при этом её голос был таким манящим и желанным.
        Пуст задыхался от вожделения. В его груди полыхал огонь страсти.
        - Да, моя госпожа.
        - И сделаешь всё, о чём я попрошу тебя?
        Он покрылся потом.
        - Да, ваше совершенство.
        - И принесёшь мне Амулет? - Морана провела по его щеке своим тонким пальчиком. - Без всяких условий?
        - Не медля ни минуты, - прошептал он.
        - А если Морок заполучит его первым? - едва слышно спросила она и замолчала, ожидая его реакцию.
        - Тогда я убью его, - твёрдо проговорил он.
        - Вот это было бы настоящим наслаждением.
        Глава 6
        1
        В одном из многочисленных залов обширных подземелий города Владыка Тёмного Мира инспектировал пополнение своей армии. Отряды вооружённых хелионов были выстроены в шеренги. Морок неспешно ступал вдоль рядов, внимательно осматривая каждого солдата.
        - Пуффины, ваше величество. - Индрик с поклоном вручил ему квадратную деревянную шкатулку, покрытую тёмным лаком.
        Морок сдвинул крышку.
        В ячейках на чёрном бархате спали четыре милых мохнатых зверька. Их светло-коричневый пушистый мех торчал во все стороны. Крохотные розовые лапки с длинными коготками покоились на круглых животиках. Стоило Мороку открыть шкатулку, как все они стали зевать и потягиваться.
        Морок тут же захлопнул крышку и повернулся к Индрику и Зоготу, командиру волотов, заменившему испепелённого Мораной Грогга. Другие генералы Морока стояли поодаль.
        - Мне нужно больше. Дюжину, - пророкотал он, возвращая шкатулку.
        - Непременно. - Индрик склонился перед ним и через плечо посмотрел на Зогота.
        Тот коротко кивнул и негромко отдал распоряжение стоящим рядом с ним подчинённым.
        Морок продолжил осмотр пополнений.
        Он остановился около одного из гличеров. Приземистый монстр был едва выше колена Владыки. Короткая крокодилья пасть с изогнутыми клыками была защищена жестяным намордником, на голове блестел шлем, изготовленный из неглубокой кастрюли. Вытянутое тело защищала короткая кольчуга. Гличер был вооружён зазубренным топором.
        - Только прибыли, - пояснил Зогот, подходя ближе к повелителю. - Две сотни. Не говорят. Но понимают команды.
        Щупальце Морока потянулось к жестяному наморднику гличера. Он проверил, насколько хорошо тот держится на морде монстра.
        - Не слишком ли много амуниции? - засомневался монарх.
        - Гличеры могут плевать кислотой на большие расстояния, Владыка, - вкрадчиво заметил не отступающий ни на шаг Индрик. - Пусть они недостаточно проворны, но это свойство делает их весьма ценным активом при неожиданных атаках.
        Морок строго глянул на своего министра и обернулся, выискивая взглядом что-то позади себя.
        - Видишь фонарь? - спросил он гличера, указывая на подвешенное под потолком на длинной цепи ведро, в котором был разведён огонь.
        До ведра было как минимум десять метров.
        - Попадёшь в него?
        Гличер сделал шаг вперёд, высунул длинный алый язык, облизнул им свои многочисленные клыки и присел, чтобы лучше прицелиться. Морок и его сопровождающие с интересом наблюдали за процессом.
        Вдруг тело монстра напряглось, он резко рванул вперёд и плюнул зелёной клейкой жидкостью в сторону ведра. Сгусток кислоты пролетел над головами снующих в той части галереи этворов и попал точно в цепь, на которой было подвешено ведро. Кислота моментально пережгла металл, и ведро с грохотом обрушилось вниз, придавив собой какого-то незадачливого злыдня.
        Индрик и командоры уважительно захлопали. Гличер поклонился и вернулся в строй.
        Морок тряхнул своей гривой:
        - Недурно. Запускайте их малыми группами. Применяйте только против наиболее опасных людей.
        Они двинулись дальше. Увидев человекоподобного монстра с шакальей мордой, с ног до головы покрытого тёмно-синей шерстью, Морок обрадовался:
        - У нас есть хобзеды?
        - Семь сотен, - подтвердил Зогот.
        - Не кормить их. Хочу, чтобы они были злее, - приказал Морок.
        Хобзед радостно булькнул и заскрежетал длинными острыми когтями.
        Они продолжили осмотр. Здесь шестеро здоровенных волотов с трудом удерживали на цепях безглазого шестиногого монстра с бесформенным мешковатым телом. Чудовище бесновалось, размахивая когтистыми лапами и разевая круглую пасть с десятью рядами острых зубов внутри.
        - Что это? - спросил Морок, невольно делая шаг назад.
        - Зелвог, - ответил командующий. - Отловили десяток у Кровавого озера.
        Он подал знак, и к чудовищу подбежали злыдни. Они стали тыкать в чудовище своими электрическими пиками, отчего монстр взревел так, что у всех застыла кровь в жилах.
        - Он хоть что-нибудь понимает? - спросил Морок, восхищаясь ужасающим видом зелвога.
        - Не знаем, - ответил Зогот.
        - Посылайте их сразу после пуффинов. Только сами будьте осторожны.
        Морок проследовал дальше и остановился напротив небольшого отряда волотов.
        - Оружие человеков. - Голос Зогота был переполнен гордостью.
        Вперёд вышли пятеро волотов, вооружённых автоматами Томпсона. Несколько ящиков с отлично сохранившимися автоматами начала тысяча девятьсот тридцатых годов были найдены в одном из подземных складов несколькими днями ранее, и Зогот спешил обрадовать Морока демонстрацией того, что его воины разобрались, как с ними обращаться.
        Командор поднял руку и дал сигнал стрелкам. Они стали поливать свинцом пять здоровенных тыкв, выставленных в ряд перед ними. Тыквы разлетались на куски под градом пуль.
        Когда дым рассеялся, начальственная троица осмотрела результат. Зогот был явно доволен демонстрацией, однако Морок остался равнодушен к этой затее.
        - Думаешь победить людей их же оружием?
        Улыбка моментально исчезла с морды Зогота. Он не знал, что сказать, только что-то неопределённо промычал в ответ.
        Индрик недоумённо посмотрел на Владыку, но предпочёл пока не вмешиваться в разговор.
        - Можешь играть их игрушками сколько влезет, - сказал Морок. - Я чётко сказал что?
        - Мечи против пушек? - попробовал возразить Зогот.
        - Стену не пробьёшь пером, ваше величество, - поддержал его Индрик, потряхивая бородой.
        Морок испытующе посмотрел на них.
        - Что, если я скажу, что люди не смогут воспользоваться своим оружием?
        Зогот и Индрик переглянулись.
        - Без своих игрушек они беспомощны, как скот. Мы готовимся не к войне. - Он вытащил меч из ножен Зогота. - А к бойне!
        И он метнул меч в лежавшую в стороне и оставшуюся целой тыкву. Меч разрубил её пополам. Все присутствующие благоговейно молчали.
        Морок развернулся и зашагал по галерее прочь.
        Индрик поспешно засеменил за ним.
        - Темнейший Владыка! Не гневайтесь на них. Ведь в целом подготовка к нападению проходит по плану.
        - Есть ли новости от нашего любезного гоблина? - перебил его Морок.
        - Пуст и три сотни лучших злыдней рыщут по городу, - с готовностью ответил Индрик.
        Он совсем недавно проверял, как дела у Пуста, и видел, как тот нагоняет страху на своих нерасторопных подчинённых, чтобы те работали живее. Пуст оказался лютым начальником. Многие из его подчинённых уже расстались с жизнью. Конечно, это вряд ли могло удовлетворить Морока. Ему ведь нужен был Амулет, а не бравые отчёты.
        - Он справляется, - спешно заверил его министр. - Я только что говорил с ним. С ними обоими…
        Морок остановился.
        - И что? Где Амулет?
        Индрик мельком глянул на него, сжавшись в обязательном поклоне. Он служил Владыке Тёмного Мира довольно долгое время, хорошо знал своего господина и поэтому всегда был предусмотрительным и думал на два хода вперёд. За это Морок и ценил его.
        Индрик не стал полагаться ни на Пуста, ни на Грея и послал отдельную сотню злыдней со своим заданием.
        На чердаках заброшенных зданий его подчинённые перетряхивали вороньи заначки, где птицы прятали блестяшки, найденные на улицах. В подвалах домов, в укромных переулках и норах проводились обыски в жилищах этворов.
        Другие помощники Индрика, переодевшись людьми, обследовали уличные распродажи подержанных вещей и сновали на блошиных рынках. Мыши разнюхивали на полках и под прилавками ломбардов. Во всех местах, где была вероятность найти Амулет, велись поиски.
        - Ищут, - как можно учтивее проговорил министр. И вкрадчиво добавил: - Им нужно немножко больше времени.
        Щупальце Морока обвилось вокруг шеи Индрика.
        - То же самое ты говорил мне вчера.
        Щупальце начало сдавливать Индрику горло.
        - После заката мы утроим усилия, - прохрипел тот.
        - До заката! Не после! - рявкнул Морок. - Или ты хочешь, чтобы я оторвал твою пустую голову c твоей дурацкой бородой и запустил её кататься по улицам города, пока она не найдёт мне его?
        Индрик молчал.
        - Тогда действуй! У нас мало времени!
        2
        Проехав несколько остановок, Уна решилась выйти на поверхность. Возвращаться назад уже не было смысла, седовласый мальчик наверняка уже далеко ушёл от той станции, где они встретились.
        Она окончательно успокоилась и решила про себя, что обратится к первому же полицейскому, которого увидит. Скажет ему, что потерялась, и попросит отвезти её к своему дяде, которого зовут Морок. Ну вдруг они знают про него хоть что-то? В фильмах и по телевизору она много раз видела, как полицейские помогают найти потерявшихся детей. Значит, помогут и ей.
        Но на станции, на которой она вышла, полицейских не было. Она подождала немного в надежде, что кто-нибудь появится. Мимо неё проходили люди, совершенно равнодушные к ней, поезда приходили и уходили, а полицейских всё не было. Что делать дальше, было непонятно. Тогда она решила выйти на поверхность, чтобы хотя бы посмотреть, куда попала.
        Очутившись в самом центре Старого города, Уна оказалась в ещё большей суматохе. Столько людей она никогда в жизни не видела. Она растерялась и мгновенно забыла про свою идею разыскать полицейских. Девочка отошла в сторону, к автобусной остановке, где толкучки было меньше, и стала осматриваться по сторонам.
        Куда пойти? Налево или направо? Может быть, спросить прохожих?
        Она хотела найти хоть кого-нибудь, чьё лицо не было бы таким напряжённым и нахмуренным, как у тех людей, что окружали её. Никто вокруг не нравился ей. И вот в толпе она разглядела пожилого мужчину в синем берете. Единственного человека в городе, на лице которого можно было увидеть улыбку. У неё на душе потеплело, и она поспешила к нему.
        Однако мужчина быстро пропал из виду, и Уне пришлось бежать, чтобы догнать его. Она не могла понять, куда он мог запропаститься. Когда она пробежала чуть ли не квартал, ей показалось, что мужчина свернул на другую улицу, и она направилась туда.
        Вдруг позади неё кто-то радостно закричал:
        - Дорогуша! Наконец-то я тебя нашла!
        Уна обернулась. Какая-то рыжеволосая женщина в красном пиджаке быстро шла к ней. Она широко улыбалась, блестя золотыми зубами и радостно раскрывая руки для объятий. Уна оглянулась. Не было сомнений, что женщина обращается к ней.
        - Ну наконец-то!
        Её улыбка была явно фальшивой. Глаза у женщины совсем не улыбались.
        Женщина с золотыми зубами крепко обняла Уну.
        - Кто вы? - испугалась девочка.
        - Неужели ты не узнаёшь меня? Хо-хо-хо! Ну и чудачка! Я же твоя тётя. Тётя Флора.
        Прохожие обходили их.
        Невдалеке на небольшой площади была установлена сцена, на которой детский оркестр играл весёлую мелодию. Вокалистка в зелёном платье, чуть старше Уны, пела неуверенным голосом.
        - У меня нет такой тёти. - Уна попыталась освободить руку, но фальшивая тётя Флора крепко её держала.
        - Я отведу тебя к маме. Она очень переживает. - Женщина потянула её в сторону.
        - Я тебя не знаю! Отпусти! - закричала Уна, пытаясь отцепить сильные пальцы женщины с длинными накладными ногтями, впившимися ей в руку.
        - Мама ждёт тебя! Не надо капризничать!
        У дороги остановился небольшой фургон с выцветшей надписью «Цветы» на боку. Из машины вышел мужчина со шрамом через всё лицо и неподвижными бесцветными глазами. Он открыл заднюю дверь фургона, достал из него толстую верёвку и стал накручивать её на руку.
        Весёлая музыка неслась со сцены.
        Женщина с золотыми зубами тащила Уну к машине.
        - Мама уже купила мороженое. Она ждёт тебя.
        - Отпусти! - Уна стала кричать и пинать женщину по ногам.
        - Мороженое!
        Мужчина со шрамом направился к ним.
        Вдруг сноп пара с жутким шипением вырвался из-под земли прямо между Уной и мнимой тётей с цветочным именем. Женщина вскрикнула от неожиданности. Уна впилась ей в руку зубами и, как только та отпустила её, быстро побежала прочь.
        - Держи её! - услышала Уна за спиной.
        Мужчина со шрамом кинулся за девочкой.
        Уна бежала что есть мочи. Она увидела, как на остановке рядом со станцией метро открыл двери длинный автобус. Несколько пассажиров зашли внутрь. Уна кинулась вслед за ними и заскочила на подножку прямо перед тем, как двери закрылись. Она буквально протиснулась между ногами людей, на коленях проползая по холодному полу, и оказалась в салоне.
        Это произошло так быстро, что даже водитель, в этот момент принимавший оплату за проезд, не заметил её. А пассажиры проводили её равнодушными взглядами и снова занялись своими делами.
        Уна убежала в конец салона и спряталась под сиденьем.
        Её преследователь подбежал к дверям, когда автобус отъезжал от остановки. Он с силой ударил кулаком по борту, но водитель уже выруливал на дорогу.
        3
        Автобус был практически пустым. И от этого было ещё страшнее.
        Будь он наполнен людьми, шансов найти её было бы меньше. Уна проехала несколько остановок, трясясь от ужаса. Её колотило, зубы стучали друг о друга. Прошло немало времени, прежде чем она вылезла из-под сиденья и осторожно посмотрела в окно, чтобы убедиться, что её никто не преследует.
        Постепенно автобус стал заполняться пассажирами. Девочке стало намного спокойнее, хотя её сердце всё ещё бешено колотилось. Через какое-то время она успокоилась, перебралась на сиденье и стала смотреть в окно. Она разглядывала дома, улицы незнакомого города. И конечно, обращала внимание на машины, опасаясь вновь увидеть фургон с надписью «Цветы».
        Из-за облаков вышло солнце, и на душе стало чуть легче.
        Под потолком автобуса был прикреплён телевизор, по которому показывали новости, и, немного забывшись, Уна стала поглядывать время от времени на него. Она была ещё слишком мала для того, чтобы следить за тем, какие на планете идут войны, пугаться из-за взрыва в каком-то неизвестном ей городе или интересоваться тем, что решили главы государств на очередной эпохальной встрече. Она слишком мало знала о жизни, чтобы понимать, насколько ей повезло, что все эти события проходят вдалеке от неё.
        С самого рождения она находилась в уютном мире, который создали для неё родители. Ещё каких-то несколько часов назад её вселенная была наполнена теплом и радостью. Но этот мир был разрушен, и Уна не понимала, что она должна сделать, чтобы вернуть его назад.
        С ней произошло столько всего, что её маленькая головка не могла вместить все эти события и осмыслить их. Даже разговор с Мораной и идея о походе к Мороку утонули в потоке мыслей и чувств маленькой восьмилетней девочки.
        Причудливые здания Старого города проносились за окном мимо неё. Она смотрела на них, размышляя, кто бы мог там жить. Что это за люди? Наверное, все они счастливы и никогда не знали того горя, что обрушилось на неё.
        Только сейчас она обратила внимание, что город украшен перед праздником. Тут и там были развешаны скелеты и криво улыбающиеся тыквы. Она ведь совсем забыла о том, что сегодня праздник. Сегодня она собиралась идти на парад вместе с родителями.
        Как было бы здорово идти вместе с ними в наряде ведьмы, который она много раз представляла! Или даже без него. Главное - быть с ними.
        Вдруг она что-то увидела. Что-то очень странное. Она прижалась к стеклу, чтобы рассмотреть необычный объект получше. Но автобус слишком быстро ехал. Ей показалось, что она отчётливо видела два горящих глаза, уставившихся на неё из узкой щели между двух зданий. Она стала всматриваться в пробегавшие мимо фасады домов.
        - Вот! Ещё одни! - прошептала она.
        Автобус ехал дальше.
        За вывеской над закрытой булочной она вдруг ясно разглядела маленьких, прямо крошечных человечков, которые, словно муравьи, тащили тушку мёртвого голубя.
        Только теперь Уна смогла понять, что имел в виду водитель такси, когда говорил про магию этого города. Эти человечки, Морана, маленький седовласый волшебник, странная женщина с говорящим филином - все они жили здесь.
        Он был прав. Этот город просто наполнен волшебством!
        Автобус повернул и проехал мимо телевизионного фургона с тарелкой на крыше, припаркованного у одного из зданий. Этот же самый фургон Уна увидела на экране телевизора в салоне автобуса.
        - Наш постоянный корреспондент Валентин Неон расскажет о главной проблеме, с которой сталкивается наш город и его жители в многолетних попытках улучшить облик Мидбурга, - объявила ведущая новостей.
        - Мы ведём нашу трансляцию из сердца Старого города, - бодрым голосом сообщил репортёр.
        Как любой представитель этой замечательной профессии, Валентин Неон, или просто Неон, как он любил себя называть, говорил чётко, громко и очень позитивно. Неважно, о чём он сообщал: о спасении котёнка или о конце света, - зрителю должно было быть приятно слышать его голос.
        Даже на фоне ядерного взрыва он готов был улыбаться.
        4
        Откровенно говоря, Валентин ненавидел быть репортёром. Для него это был давно пройденный этап, и даже в начале своей карьеры на телевидении он не любил выезжать в город и делать репортажи о каких-то банальных, в его понимании, вещах.
        До вчерашнего дня он много лет был ведущим популярной телепрограммы о моде. Но из-за своего характера вынужден был снова вернуться туда, где когда-то начинал.
        Всего лишь одно неосторожное слово об умственных способностях президента телекомпании, попавшее в эфир, - и вот он, персона с сияющей фамилией, вместо того чтобы делать обзор новой коллекции дизайнерской обуви, вновь работает на улице, под солнцем, дождём и ветром.
        И это было ещё хорошо. Он мог вообще остаться без работы.
        А всё потому, что он считал себя умнее и лучше окружающих. Неон был не очень-то дружелюбным человеком - даже в его родной телекомпании не было людей, которые могли бы назвать его хорошим приятелем.
        Стремительно рухнув на нижние ступени телевизионной карьеры, Неон и теперь не растерял снобизма и высокомерия.
        Вместе с небольшой съёмочной группой он спускался в грязный подвал старинного здания. Он морщился, то и дело поглядывал на свои дорогие туфли, которые могли не только запачкаться, а просто погибнуть в этом отвратительном месте, полном разнообразного мусора.
        Его группу сопровождал Роб, представитель городской службы водопровода. Он протянул Валентину шлем.
        - Валентин, наденьте, пожалуйста, - попросил он.
        - Прошу прощения? - Неон посмотрел на него так, как только мог посмотреть сиятельный граф на простолюдина, осмелившегося подойти к нему на улице.
        - Шлем. - Роб вежливо улыбался. Он ещё не был в курсе того, кто перед ним.
        - Я не ношу шлемы перед камерой, - презрительно бросил Неон и тряхнул превосходно уложенными волосами.
        - Нет, вам необходимо его надеть, - настаивал Роб. - Это правила безопасности.
        - У моего шоу свои правила, - ответил тот не глядя.
        Он проверял подошву своей дорогой туфли - не изрезало ли её битое стекло или какая-нибудь железяка.
        - Шоу? - Роб был озадачен. Он был уверен, что они делают рутинный репортаж для местной службы новостей.
        - Забудь, - сказал ему Мэнни, крупный добродушный звукооператор, который знал Неона давным-давно. Он взял шлем и подмигнул Робу: - Я прослежу за ним. Всё будет в порядке.
        - Это вопрос безопасности, - не сдавался Роб.
        - Пять секунд до эфира, - провозгласила помощница Валентина, которая была на связи со студией.
        - Потеряйся, - процедил Неон, быстро проводя гигиенической помадой по губам и выходя на освещённое для репортажа место. - Я готов.
        Вдруг на его макушку шмякнулось что-то мягкое, мокрое и холодное. Репортёр выругался про себя, снял с волос жирного полупрозрачного червяка, взвизгнул и с отвращением отбросил в сторону.
        - Дай мне этот шлем!
        Оператор поднял руку вверх.
        - Три, два… - И указал пальцем на Валентина, давая ему знак, что они в эфире.
        И вот он снова на экране телевизора в автобусе Уны. Бодрый, энергичный и позитивный. В красивом защитном шлеме.
        - Городские власти приняли волевое решение заняться серьёзным переформатированием Старого города в этом году, - начал он свой репортаж, двигаясь перед камерой. - Но как мэрия собирается решать ключевую проблему городского центра - проблему катакомб? - Неон остановился в просторном подземном холле со сводчатым потолком. - Реставрация или реконструкция? Или город вообще должен избавиться от этой обузы, доставшейся нам от предыдущих веков? Многие годы жители города не могут прийти к единому мнению по этому поводу.
        Камера осветила ступени старинной лестницы, ведущие вниз. Валентин начал спускаться первым.
        - Как мы все хорошо знаем, катакомбы Мидбурга - это рассадник нечистот и болезней. - Он быстрым движением выхватил из кармана надушенный носовой платок и драматично прикрыл им нос. - Невозможный запах! Кругом кучи мусора! Везде навален какой-то хлам! - комментировал он, оглядываясь по сторонам. Потом продолжил заготовленную речь: - Часть жителей уверены, что катакомбы являются историческим объектом, подлежащим охране. В городе ходят легенды, что катакомбы существовали задолго до основания Мидбурга.
        Камера выхватила из темноты тёмные тоннели с древней кладкой.
        - Однако другая часть жителей испытывает дискомфорт и мучения от последствий негативного влияния катакомб на экологию и чистоту городской среды, справедливо считая, что они должны быть засыпаны, а все входы в них - забетонированы. Ведь некоторые молодые люди, привлечённые романтикой этого тёмного мира, ежегодно десятками, если не сотнями проникают под землю, где исчезают без следа вследствие криминала, неосторожности или просто собственной глупости.
        Он остановился и посмотрел в камеру.
        - Господин мэр! От лица жителей этого города я обращаюсь к вам. Вы неоднократно обещали нам решить проблему Старого города, повысить привлекательность Мидбурга для туристов. Но как это сделать, не удалив эту раковую опухоль? Что конкретно вы собираетесь предпринять? Сколько ещё мы должны страдать?
        5
        Глаза Уны расширились: «Тёмный Мир! Кактакомбы!»
        В её голове всплыли слова Ладо: «Даже если ты отправишься в Тёмный Мир, к Мороку, попытаешься найти Амулет…»
        - Он здесь! В кактакомбах!
        Уна была ошарашена. Теперь она точно знала, куда ей нужно идти. И это странное слово, прежде незнакомое ей, заворожило её.
        - Кактакомбы, - повторила она, и глаза её расширились от возбуждения.
        Теперь она знала, что делать. Нужно идти туда!
        Неон кивнул в сторону камеры, дожидаясь сигнала от оператора.
        Наконец тот сказал:
        - Снято!
        - Слава богу! - выдохнул журналист. - Давайте убираться отсюда!
        Он передёрнул плечами и брезгливо посмотрел вокруг:
        - Какое всё-таки мерзопакостное место. Как и весь этот ваш город.
        - А где Роб и Мэнни? - спросила его ассистентка, оглядываясь по сторонам.
        - Кто?
        А заблудившиеся в подземельях Роб и Мэнни, которые отстали от группы буквально на минутку и тут же потерялись, в это время бежали по тёмному коридору, натянув вороты своих рубашек и свитеров на носы, чтобы спастись от зловонного запаха.
        - Не могу дышать! - прохрипел, задыхаясь, Мэнни.
        Он отпустил ворот, глубоко вздохнул и снова спрятал нос под рубашку.
        - Ты шлем потерял, - заметил Роб. - Давай быстрее!
        - Я всё потерял! Рекордер! Микрофон! Где мы, чёрт возьми?
        Роб плутал среди тоннелей, совершенно не понимая, куда они бегут и как можно было оторваться от съёмочной группы, находясь в двух метрах от них всё время.
        Свет его фонарика выхватывал бесконечные ответвления от основного коридора, и он ни на одном из них не видел ни указателей, ни опознавательных знаков, которые работники водоканала ставили для ориентации в катакомбах.
        Мэнни вытащил из кармана свой телефон.
        - Нет сигнала! - закричал он в панике.
        - Откуда ему тут быть? - процедил Роб, всматриваясь в темноту. - Они где-то рядом.
        - Эй! Ау! Вы где? - голосил Мэнни.
        - Сюда! - Роб свернул направо в очередной боковой проход. - Где твой фонарь?
        Вдруг Мэнни закричал. Роб мгновенно остановился и резко повернулся назад. Мэнни нигде не было.
        - Мэнни? Ты где? - встревоженно позвал он.
        - Я тут! - Голос Мэнни дрожал.
        Роб стал шарить лучом фонарика по тоннелю и наконец обнаружил звукооператора, застрявшего в дыре в полу. Он подбежал к нему и попытался вытащить, но тот был слишком тяжёлым.
        - Помогай мне! - кряхтел Роб.
        - Я стараюсь!
        - Подтягивайся!
        - Я не могу, меня тянет вниз.
        Ничего не получилось. Роб сел на землю, чтобы перевести дух.
        - Я так долго не продержусь, - запричитал Мэнни.
        - Дай мне секунду.
        Позади Роба что-то застучало и зашевелилось. Странное эхо расползлось по темноте.
        Роб поднялся.
        - Похоже, они. Погоди секунду.
        - Кто? Наши?
        - Сейчас.
        Роб оставил свой фонарик лежащим на земле рядом с Мэнни, а сам на полусогнутых ногах стал двигаться в сторону звука.
        - Не оставляй меня здесь, - взмолился несчастный звукооператор.
        - Сейчас, сейчас, - переходя на шёпот, ответил Роб. - Я только посмотрю.
        Он осторожно глянул за угол.
        - Меня кто-то потрогал за ногу, - сглотнув, просипел Мэнни, покрываясь потом.
        - Тебе показалось, - ответил Роб и растворился в темноте.
        - Ты что-то видишь? - крикнул Мэнни.
        - Не кричи. Тихо! - раздалось из тоннеля. - Я сейчас.
        Робу показалось, что по мере продвижения по тоннелю становилось светлее. Он стал различать проёмы проходов, крупные валуны и груды мусора на земле. Вот он подошёл к одному из подземных перекрёстков и осторожно глянул за угол.
        Метрах в тридцати от него группа странных людей в мехах и доспехах, окружённая диковинными монстрами, двигалась по тоннелю.
        Двадцать чудинов, полностью вооружённых, одетых в парадную форму - белые брюки, короткие сапоги и наброшенные поверх кольчуг соболиные бурки, - шли под охраной волотов и злыдней.
        Двенадцать воинов несли на шестах три больших, инкрустированных драгоценными камнями и обитых золотом ларя, остальные - с оголёнными мечами наперевес - были готовы отразить любое нападение в Тёмном Мире. Чудины не доверяли охранному конвою из монстров, предоставленному им Мороком, и настороженно переглядывались между собой.
        Во главе процессии в венке из лебединых перьев шёл принц Любомир, высокий статный воин в длинной меховой накидке.
        - Как долго ещё? - нетерпеливо спросил он Ыра, возглавлявшего конвой.
        Стоило ему это только сказать, как один из шестов у последнего ларца треснул, воины уронили сундук наземь, крышка его раскрылась, и из него посыпались золотые монеты, украшения и бесценные самоцветы, которые чудины спешно стали складывать обратно.
        Злыдни, увидев сокровища, тут же закричали:
        - Золото! Золото!
        Волоты же насупились и переглядывались между собой и командиром. Но Ыр пока никак не реагировал.
        Чудины обступили со всех сторон опрокинувшийся сундук с сокровищами и, прикрыв его длинными щитами и выставив мечи вперёд, охраняли, пока их товарищи собирали драгоценности.
        Роб, стоявший неподалёку, раскрыл рот от удивления. Он почувствовал, будто оказался в какой-то сказке. Ослеплённый видом драгоценностей, он совершенно забыл, что Мэнни остался в дыре в полу. Вдруг кто-то сзади похлопал его по плечу. Роб повернулся, ожидая увидеть там Мэнни.
        - Золото! - с трудом справляясь с возбуждением, прохрипел Роб.
        Но вместо Мэнни увидел прямо перед собой чудовищного монстра. От неожиданности и ужаса Роб словно прирос к месту, глядя расширившимися глазами на шагнувшего к нему огромного волота…
        Чудины заменили шест на толстую палку, которую им принесли откуда-то из темноты злыдни. Они подняли ларь на плечи и продолжили свой путь под раскатистые крики Роба, отражающиеся от многочисленных стен подземных тоннелей.
        Чудины и сопровождавшие их волоты исчезли в кромешном мраке. Точно так же исчезли Роб и Мэнни, которых никто и никогда больше не видел.
        6
        Уна выскочила из автобуса и побежала по улице назад, выискивая глазами то здание, рядом с которым только что видела телевизионный фургон.
        - Только бы не потеряться! Только бы не потеряться опять, - твердила она сама себе.
        Она была так возбуждена своим открытием, что не обращала внимания на толкающих её людей. Она должна была попасть в Тёмный Мир и найти там доброго Морока, который отдаст ей Амулет - избавление от всех её бед.
        Она так торопилась и настолько была объята эмоциями, что совсем не задумывалась о том, что, даже если и найдёт Амулет, ей предстоит ещё найти и Морану, чтобы обменять его на сердца своих родителей. Но сейчас ей было явно не до этого. Главное, что Тёмный Мир близко и Морок с Амулетом ждут её там.
        Уна пробежала несколько кварталов, но всё никак не могла найти то зелёное здание и телевизионный фургон, которые видела несколько минут назад.
        - Зря я не посчитала, сколько остановок проехала после этого, - ругала она себя, продолжая бежать по улице.
        Уна не чувствовала усталости, она забыла про голод, который сверлил её желудок вот уже несколько часов. Она бежала, задыхаясь, временами сбавляла ход, чтобы перевести дух, иногда вообще останавливалась, чтобы успокоить отчаянно колотившееся сердце, но всё-таки продолжала бежать дальше.
        Вдруг она остановилась как вкопанная. Её коленки подкосились.
        С главной улицы в её сторону поворачивал синий фургон с надписью «Цветы» на боку. Мужчина со шрамом через всё лицо увидел её. Он тут же повернулся к женщине с золотыми зубами, сидевшей с ним рядом, что-то ей коротко проговорил. Та тоже увидела Уну. На её лице появилась хищная улыбка.
        Мужчина стал парковать фургон у обочины.
        Увидев это, Уна рванула в сторону.
        Она проскользнула в калитку, ведущую во внутренний двор между зданиями, пробежала его и выскочила на параллельную улицу. Там она чуть не угодила под колёса велосипеда. Парень, ехавший на нём, едва не свалился, дёрнув от неожиданности руль.
        - Ты что?! - крикнул он ей вслед.
        Она даже не обернулась.
        На перекрёстке она свернула направо, пробежала по закоулку, перепрыгивая через пузатые мешки с мусором, выставленные у обочины. Пересекла ещё один переулок и нырнула в узкий проезд, который вывел её на другую, совсем узкую улицу.
        Потом был другой переулок, какой-то внутренний двор, снова улочка, тупик - ей пришлось бежать назад. Она окончательно запуталась в этом лабиринте, но ни на секунду не останавливалась. Где-то она перелезала через закрытые калитки, где-то проползала под воротами, проносилась сквозь полумрак грязных проездов и бежала, бежала…
        Уна всё больше и больше углублялась в дебри Старого города, туда, куда туристы и даже обычные горожане старались не соваться.
        В висках у неё стучало, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ноги постоянно запинались обо что-то, но она старалась удерживать равновесие. На неё лаяли собаки, из окон лениво посматривали коты. От звука её шагов разлетались в разные стороны голуби.
        Вот она выскочила на широкий переулок.
        Визг тормозов.
        Её сердце сорвалось вниз и скакануло в груди. Она с ужасом обернулась. Нет, это была совсем другая машина. Водитель выскочил из неё и стал кричать ей вслед, потрясая кулаком. Не помня себя от ужаса, она снова нырнула в какой-то переулок, лишь бы быть подальше от дорог и широких улиц.
        7
        Несколько звеньев золотой цепи неподвижно лежали на ладони Пуста. Он сжал руку в кулак, поводил губами и недовольно посмотрел на трёх злыдней, приземляющихся на своих воронах неподалёку от него.
        Пуст чувствовал себя неудачником. Что бы он ни предпринимал, с кем бы ни разговаривал, никто в городе даже не слышал об Амулете.
        - Я тебя всё равно достану, - сквозь зубы проговорил он, пытаясь удержать ускользающую надежду. - Из бетона выгрызу.
        Сдаваться он не собирался.
        Гоблин раскрыл ладонь и с ненавистью посмотрел на кусочек цепи.
        - Ты же двигался каких-то две минуты назад!
        Чурр крутил головой, шмыгая длинным носом.
        - Ну-и? Где-и?
        Бурр тут же поддакнул:
        - Да-и! Где-и? Здеся?
        - Не похоже на то, - пробурчал Пуст, убирая обрывок цепи в карман. - Всё равно ищите! Переверните всё. Чтоб ни один закоулок не остался неосмотренным.
        - Что-и? Где-и? - затараторил Дурр, неуклюже спешиваясь со своей вороны. - Надо искати?
        Он не рассчитал и шлёпнулся прямо на асфальт.
        - Ты х-хоть што-нить помн-нишь? - укоризненно спросила Дурра его собственная ворона.
        - Заткни-а! Клюв-а! - заголосил он обиженно и тут же вскочил на ноги. - Глупый птиц! Ну-и? - Он поглядел на своих товарищей.
        - Не орите! - прикрикнул на них Пуст. - Ищите!
        С самого начала Пуст хотел их всех прибить. Бестолковость злыдней выводила его из себя, да так, что он едва сдерживался, чтобы не перебить их всех разом. И он мог бы легко это сделать, но один он точно не смог бы справиться с заданием. Город был слишком большим. Ему нужны были помощники. У него в распоряжении были сотни злыдней, но все они были ещё хуже, чем эти трое.
        Он прекрасно помнил, как в язвительной улыбке растянулось лицо Индрика, когда Морок назначил Пуста командиром злыдней. Старый пройдоха знал, что предстоит Пусту, и откровенно насмехался над ним.
        «Ну ничего, - думал Пуст. - Смейтесь, смейтесь. Я пока потерплю. - Он недобро усмехнулся про себя. - Как бы вам потом не пришлось рыдать… кровавыми слезами».
        Гоблин со злостью пнул Дурра, который полетел, как мячик, по направлению к своим товарищам и бухнулся на дорогу, сбив с ног Бурра.
        Чурр, шедший первым, увидел впереди машину.
        - Таися!
        Злыдни тут же выхватили из карманчиков своих курток шапки-невидимки, быстро надели их на головы и исчезли.
        Пуст даже не думал прятаться, он просто отступил в сторону, чтобы не быть сбитым машиной, - люди часто принимали его за человека очень маленького роста и просто проходили мимо. Они даже старались лишний раз на него не смотреть, чтобы не показаться невежливыми.
        Но на этот раз мужчина со шрамом поперёк лица, который сидел за рулём синего фургона с надписью «Цветы», даже сбавил скорость, чтобы рассмотреть Пуста.
        Мужчина явно принял его за ребёнка, но, увидев недобрый взгляд из-под косматых бровей гоблина, вздрогнул и нажал на газ.
        Пуст ощерился.
        Когда машина скрылась из вида, злыдни сняли шапки-невидимки и, зыркнув по сторонам, снова упрятали их в карманы. Чурр и Бурр сразу принялись за поиски. Дурр зевнул и вяло поплёлся за ними.
        Чурр пнул лежащий у дороги продолговатый покатый камень.
        - Эй-ай! - обратился он к нему. - Видел? Здеся? Кто-коголя?
        Булыжник остался безмолвным.
        Чурр разозлился и пнул его сильнее:
        - Оглох? Чтоля?
        Он достал из-за спины свою рогатину с заострёнными концами и ткнул ею в камень. Между концами рогатины образовалась голубая искра тока, которая ударила в боковину булыжника. Но тот так и не отреагировал.
        Камень поменьше, лежащий рядом, вдруг открыл свои узкие глазки и тоненьким голосом ответил ему:
        - Он спит. Мы никого не видели.
        - Чтоля? Совсема?
        - Здесь были только люди, - заверил его маленький камень.
        Внезапно Чурр резко повернулся. Его уши были чувствительнее, чем у остальных, и он первым заметил бегущую прямо на них Уну.
        - Берегися! - крикнул он и, быстро зарядив рогатку ледышкой из кармана, выстрелил в девочку.
        Ледышка со свистом пролетела по переулку и ударила Уну в ногу. Девочка закричала и упала на асфальт.
        8
        Грей шёл по параллельной улочке с кусочком цепи, который, так же как и у Пуста, шевелился на его ладони несколько минут назад, указывая, что Амулет находится где-то поблизости.
        Грей тоже расстраивался из-за того, что обрывок цепи вёл себя непредсказуемо. Он то давал надежду, трепыхнувшись у него в ладони, то замирал на долгое время, и было совершенно непонятно, куда двигаться дальше.
        Время шло, и Грею становилось всё тревожнее и тревожнее. Надежда найти Амулет таяла прямо на глазах. Он плутал по лабиринтам Старого города и напряжённо думал, что делать дальше.
        Вдруг мальчик услышал детский крик. Он остановился, но тут же, не теряя ни секунды, побежал на голос.
        - Прикончи её, - приказал Чурру Пуст, посмотрев в сторону Уны. - Она не должна была нас видеть.
        Злыдни бросились к девочке, выставив вперёд свои рогатины, чтобы расправиться с ней. Пуст ковылял за ними и шарил в кармане, разыскивая отравленный хлебный мякиш.
        И тут появился Грей.
        - Эй!
        С помощью своей магии он мгновенно ушёл в землю и выскочил между Уной и приближающимися к ней нелюдями. Мальчик выставил руку вперёд и обездвижил их.
        Пуст вытаращил глаза. Это единственное, что он мог сделать. Ни пошевелиться, ни заговорить у него не получалось. Ненависть, которую он с первого момента испытывал к Грею, ещё больше усилилась.
        Грей же подбежал к Уне и посмотрел на неё.
        - Мне холодно… - пожаловалась девочка. Её глаза были полны слёз от боли и обиды.
        Грей посмотрел на её ногу. Она уже полностью покрылась ледяной коркой и при малейшем прикосновении могла рассыпаться на кусочки. Лёд продолжал ползти вверх, покрывая собой её тело.
        - Ты только не двигайся. Умоляю тебя, - сказал Грей, стараясь не выдать свой страх.
        Уне оставалось жить несколько минут, если он не придумает что-то прямо сейчас.
        - Больно… - прошептала Уна.
        - Я знаю. Я постараюсь что-нибудь придумать. Только, пожалуйста, не шевелись. Ни в коем случае!
        Он вскочил и побежал по проулку, разговаривая сам с собой:
        - Мне нужна живая и мёртвая вода. Но где её взять? Только бы она не двигалась. Ну! Думай! Думай!
        Уна боялась даже дышать, но ей стало ещё страшнее оттого, что он оставил её.
        - Холодно! - чуть не плача, пожаловалась она. Больше даже не из-за того, что ей было действительно холодно, а для того, чтобы услышать голос маленького волшебника снова.
        Грей резко остановился.
        - Не шевелись, я сказал! - И он побежал дальше.
        У него совсем не было времени на то, чтобы успокаивать её сейчас.
        Уна подчинилась приказу. В его голосе было что-то такое, что дало ей уверенность, что решение будет найдено и он обязательно спасёт её. Грей бежал по переулку, внимательно разглядывая стены заброшенных домов с заколоченными окнами. Он старался найти признаки скрытой жизни. В таком тихом и малопосещаемом людьми месте должны были жить этворы.
        Но пока он ничего не видел.
        Под крышами курлыкали голуби. Вокруг были разбросаны старые колёса от машин, на дороге валялись завитки рыжей проволоки, в лужах радугой расползались бензиновые капли. Но никого из живых и хоть немного разумных существ здесь не было и в помине.
        Грей заглянул в каждый уголок. Ничего.
        Он ещё раз огляделся. В конце проулка он заметил погнутую почерневшую бочку, в которой когда-то жгли мусор. Он подбежал к ней и оттащил её от стены. И вот удача! Прямо у основания здания он увидел крошечную дверь с миниатюрной чугунной ручкой.
        Видимо, в этом проулке так редко появлялись люди, что хозяин не беспокоился о том, чтобы прикупить специальное волшебное средство, делающее дверь невидимой, или даже просто рассыпать специальный порошок, отпугивающий своим запахом людей.
        - А может, здесь живёт какой-нибудь скупердяй побрякушечник? - пробормотал Грей.
        Если так, это давало надежду, что здесь он сможет найти средство для спасения Уны.
        Грей постучал. Никто не ответил. Он постучал ещё раз. Более настойчиво. Опять никакого ответа. Тогда Грей стал колотить в дверь кулаком.
        - Ну чего уже? Уже чего надо? - раздалось чьё-то брюзжание из-за двери.
        Дверка открылась, и из неё показалось лицо Гоба, побрякушечника в бордовом сюртуке, на длинном носу которого сидело крохотное пенсне. Его недовольное лицо чем-то напоминало крысиную мордочку.
        - Как я рад, что вы дома! Прошу вас. Это очень срочно! Мне нужна живая и мёртвая вода.
        Гоб поморщился, складки, словно волны, пробежали по его лицу, а длинные бакенбарды затряслись от негодования. Гоб не то что не любил, когда его о чём-то просили, - любая просьба вызывала у него ужасное раздражение. Настроение его тут же портилось на неделю как минимум.
        - Я вам уже что, аптека, что ли? Все стучат. Всем уже что-то постоянно нужно. Гоб, мне нужно то! Гоб, мне нужно это! Нет у меня этого уже ничего! Ничего, и давным-подавно! Вы обобрали Гоба все! Всё! Гоб ложится в гроб! И даже не думайте меня вызывать с того света!
        Он уже начал разворачиваться, чтобы захлопнуть дверь, и краем глаза заметил Уну.
        Он вздрогнул и раздражился ещё больше:
        - О! Нет, нет, нет! Ещё раз нет. И ничегошеньки! Гобу даже не думайте предлагать иметь дело с людьми! Что за ужасы этакие!
        Грей упал на колени и стал молить побрякушечника:
        - Уважаемый Гоб! Её подстрелили злыдни. Она ведь сейчас умрёт!
        - Что? Как? Гоб уже и подавно не имеет никаких дел со злыднями! Вот ещё! Уже прощайте! - И он стал закрывать дверь, но Грей не дал ему это сделать.
        - Что? Как? Что такое? - стал возмущаться побрякушечник.
        - Многоуважаемый Гоб! У неё осталось совсем немного времени. Я очень вас прошу. Она умирает.
        Но Гоб был не из тех существ, кого могут растрогать чьи-то слёзы. Он никогда и ничего не готов был делать, если не получает чего-то взамен.
        - А что седовласый мальчик может предложить Гобу за это? - хитро прищурился он.
        Грей задумался на секунду.
        - Магические палочки! - обрадовался он. - Они создают огонь.
        Гоб укоризненно посмотрел на него из-под пенсне:
        - Какая невероятная радость! Спички? Мальчик думает про Гоба тако-всяко так себе, да? Или что? Или даже, может быть, да?
        - Нет, конечно! - опешил Грей.
        - Уже прощайте однозначно. - Гоб захлопнул дверь.
        Грей был в отчаянии.
        «Что я могу ему предложить?»
        Он стал шарить по карманам, и его пальцы нащупали кольцо матери. Он замер. Посмотрел в сторону Уны. Ему стало очень больно от одной мысли, что единственное, что он может отдать, - это самое драгоценное, что он имел в своей жизни. Он закрыл глаза и, сжав кольцо в руке, вновь постучал в дверь.
        - У меня есть вещь очень большой ценности, - прокричал он, чтобы Гоб наверняка его услышал.
        Тут же створка смотрового окошечка вверху двери отодвинулась, и глаз Гоба уставился наружу.
        - Уже любопытственно. Что такое? - Его глаз заходил из стороны в сторону, побрякушечник пытался рассмотреть, что ему предлагают.
        Грей протянул кольцо к окошечку:
        - Это принадлежало моей матери.
        Рука Гоба мгновенно высунулась из окошечка и схватила кольцо. Так быстро, что Грей даже не успел моргнуть.
        - Хм, серебро. - Гоб причмокнул, разглядывая кольцо.
        - Что вы можете сказать, уважаемый Гоб?
        Оконце с шумом закрылось.
        Грей услышал какие-то торопливые шорохи за дверью. Гоб что-то искал, копошился, как мышь, и ворчал беспрестанно. Что-то бухнулось на пол, послышался звук отодвигаемой мебели, шуршание. Наконец Гоб открыл дверь и протянул Грею крохотную стеклянную бутылочку, заткнутую пробкой. В бутылочке плескалась какая-то дымящаяся жидкость.
        - Мёртвая вода! - объявил Гоб и тут же исчез за дверью.
        - А живая вода? - спросил Грей.
        - Если седовласый мальчик добавит в мёртвую воду крови, то живая вода и не нужна уже вовсе, - ответил Гоб через дверь.
        Грей прижал бутылочку к груди и побежал обратно к Уне, но вдруг остановился на полпути, вернулся и снова постучал в дверь побрякушечника.
        - А сколько крови нужно добавлять? - спросил он.
        Окошечко снова раскрылось.
        - Чем больше, тем лучше, - ответил Гоб и, прежде чем закрыть окно, добавил: - Бочку на место поставь. Это уже что за визитёры пошли! Гоб им это. Гоб им то…
        Грей быстро задвинул бочку на место и побежал к Уне.
        Её тело было почти полностью захвачено льдом, ледяная корка подбиралась к подбородку. Грей вытащил пробку из бутылочки и осмотрелся, выискивая что-то рядом с собой. Он увидел пустую пивную бутылку, лежащую у забора, разбил её и полоснул осколком по своей ладони.
        - Что ты делаешь? - изумилась Уна.
        Грей не ответил. Он сжал кулак, и кровь из порезанной руки полилась тонкой струйкой в бутылочку с мёртвой водой. Он перекрыл горлышко большим пальцем и хорошенько взболтнул порозовевшую жидкость. Когда он убрал палец, маленькая радуга выпрыгнула из горлышка, а мёртвая вода стала сиреневого цвета.
        Грей стал поливать ледяную корку, покрывшую Уну, из бутылочки. Лёд зашипел и заискрился, расступаясь и освобождая тело девочки.
        - Чувствуешь что-нибудь? - спросил мальчик.
        - Не знаю.
        - Пошевели пальцами.
        Она попробовала.
        - Вроде чувствую.
        - Ты молодец…
        - Уна.
        - Уна, - повторил он, и широкая лучезарная улыбка осветила его лицо.
        Многие годы Грей не улыбался, но сейчас он так обрадовался, что сумел спасти вот эту девочку со странным именем.
        Он сделал что-то действительно хорошее в своей жизни. Поэтому был невероятно счастлив.
        Уна загляделась на его улыбку. Он заметил это и покраснел.
        - Нам нужно торопиться! - Он подал ей руку и помог встать.
        Пуст, увидев, что девочка осталась жива, зарычал.
        - Бегом! У них заканчивается действие заклинания! - Грей потянул её за руку.
        Они отбежали в конец проулка, Грей взмахнул рукой, и кирпичная стена с грохотом сдвинулась вбок, открывая другой переулок по ту сторону. Уна забежала в него и тут же обернулась, так как поняла, что мальчик не следует за ней.
        Грей смотрел назад, проверяя, что происходит с Пустом и злыднями.
        - Я сейчас. Жди меня здесь, - сказал он ей. - Я буду через минуту.
        Он уже было собрался задвинуть стену обратно, но она остановила его:
        - Подожди! Как тебя зовут?
        - Меня? - Он опешил от неожиданности.
        - Да. Тебя.
        - Грей, - ответил он с неохотой и исчез за кирпичной кладкой, оставляя Уну ждать его в тупике.
        Он побежал назад, миновал Пуста с его подопечными и выбежал на залитый солнцем тротуар.
        - Эй вы, придурки! - закричал он. - А я-то нашёл Амулет!
        И побежал прочь.
        Пусть это и была ложь, но Грей знал, что гоблин вмиг забудет о девочке. Так и получилось.
        - Поймать его! - закричал освободившийся от оцепенения Пуст.
        - Поймати! - заголосил Чурр, над которым чары Грея тоже перестали действовать, и прыгнул на свою ворону, тотчас же подлетевшую к нему.
        - Поймати! - повторил за ним Бурр, вскакивая на свою ворону.
        Дурр, как обычно, замешкался. Он запутался в собственных ногах и кое-как запрыгнул на спину вороны. И естественно, при взлёте с неё свалился. Он побежал за птицей, неуклюже подпрыгивая, ругаясь и охая.
        Глаза Пуста налились кровью.
        - Убью-ю-ю-ю-ю! - прохрипел он, вонзая когти в ладони.
        Глава 7
        1
        Уна ждала Грея по другую сторону кирпичной стены.
        «Он сказал, всего минуту, - думала она, гоняя носком туфли кусочек битого кирпича. - Где же он?»
        В первый раз за весь день она думала о чём-то другом помимо её горя.
        Она была очарована магическими способностями мальчика, его спокойствием, немногословностью и пронзительным, глубоким взглядом серых глаз. Грей так сильно отличался от всех тех ребят, которых она видела в своей жизни, - шумных, дурашливых, совершенно несерьёзных. Он казался ей значительно старше всех их. Он даже двигался иначе. Как взрослый. А если он улыбался, то казалось, что весь мир освещён этой улыбкой.
        А то, что он сделал, чтобы спасти её! Как спокойно, даже не поморщившись, он разрезал себе руку ради того, чтобы освободить её из ледяного плена! От одной мысли об этом её сердце начинало биться чаще.
        Если бы она могла слышать разговор мальчика с Гобом и знать о том, что ради её спасения Грей отдал побрякушечнику кольцо своей матери, она была бы ещё больше покорена его поступком. Но даже того, что она видела, было для неё достаточно, чтобы начать думать о седовласом мальчике не переставая.
        И конечно же, она ни минуты не сомневалась, что Грей - это именно тот человек, который может привести её к Мороку и Амулету. Маленький волшебник, от которого зависела её судьба и судьба её семьи.
        «Куда он пропал? - Она стала посматривать на улицу. - Может быть, что-то случилось?»
        Грей не стал бы обманывать. Даже в шутку. Было не похоже, что он способен на глупые розыгрыши. Значит, действительно что-то случилось.
        Она направилась к выходу из тупика и, выглянув из-за угла, стала осматривать улицу. На обочинах были припаркованы запылённые машины, которые, по всей видимости, стояли здесь годами. Редкие, едва различимые фигуры людей двигались вдалеке.
        Шум улиц едва доносился сюда, поэтому шорох от любого движения был легко различим и даже казался оглушительным.
        Уна посмотрела в другую сторону. И там не было никого. Только далеко-далеко пробежала через улицу чёрная кошка и быстро исчезла между зданий.
        Фургона с похитителями детей не было видно. Уна надеялась, что больше никогда в жизни не увидит его.
        Она ещё немножко подождала и, убедившись, что опасности нет, решила пойти осмотреть ближайшие переулки - на тот случай, если Грей зашёл в один из них по ошибке.
        - Может, он и правда ошибся и ищет меня там, - прошептала она, не решаясь говорить громко.
        Она дошла до следующего поворота. Узкий проход между двумя слепыми зданиями без дверей и окон зарос крапивой. Переулок напротив был перегорожен покосившимся металлическим забором, за которым был свален мусор. Среди мусора кто-то шуршал полиэтиленовыми пакетами. Уна затаила дыхание и осторожно отступила назад, чтобы ненароком не привлечь к себе внимания. Стоило ей отойти на безопасное расстояние, как она тут же развернулась и побежала вниз по улице.
        Свернув налево, она оказалась в другом проулке. И здесь её встретили заплесневелые лужи, грязь и гнетущая тишина. Нет, здесь Грей не мог ждать её.
        Она пошла дальше, раздумывая о необычных явлениях, с которыми ей пришлось столкнуться в этом городе. Она видела волшебников, диковинных существ, очень много странных людей. Ей казалось, что жители Мидбурга совсем не замечали того, что видела она. Почему? Неужели им было неинтересно? Или они привыкли?
        Но как можно было привыкнуть к такому?
        А может быть, только она видит всё это?
        Как жаль, что Грей куда-то запропастился, с ним бы ей было гораздо проще, но, раз его нет, она должна действовать сама. Искать вход в катакомбы и идти туда, чтобы встретиться с Мороком.
        Маленькая девочка была так зациклена на этой идее, что совершенно не помнила, точнее, не обратила внимания на другие важные детали, проскользнувшие в разговоре, подслушанном у Ладо.
        Она не могла или не хотела понимать, что Амулет мог быть нужен не только Моране, Мороку, чудинам, той же Ладо или ещё бог весть кому. Она не поняла, что Амулет - вещь настолько ценная, что совершенно разные обитатели этого города и Тёмного Мира под ним, зачастую чрезвычайно опасные, вероятно, хотели обладать им и готовы были ради него не только обманывать, бить, но и убивать тоже. Однако Уной двигала боль такой силы, что ничто не могло заставить её отступить.
        Если бы её снова остановил кто-то, даже такой мудрый, как Ладо, и попытался бы ей объяснить всё это, она бы просто не стала слушать.
        Ею двигала судьба.
        В одном из двориков позади покосившегося строения она увидела дырку в деревянном заборе. Детское любопытство взяло верх, и Уна заглянула в неё. За забором оказался пустырь. Утоптанная тропинка уходила вдаль.
        Уна решила перелезть на ту сторону и исследовать, что находится там.
        И тут случилось что-то странное. Она впрыгнула в дыру в заборе в Мидбурге, а выпрыгнула совсем в другом месте - на другой стороне она приземлилась прямо на раскалённый склон невысокой дюны. Не удержавшись на ногах, она упала на руки, и её ладони и пальцы погрузились в толщу песка. Она тотчас же ощутила нестерпимый жар и чуть не закричала от неожиданности и боли.
        Уна подскочила на ноги.
        Огляделась.
        Вокруг неё на многие километры простирались барханы жёлтого песка. Ослепительно синее небо без единого облачка застыло над ними. Беспощадное солнце моментально нагрело макушку.
        У неё даже не было слов, чтобы выразить своё удивление. Она смотрела по сторонам в надежде увидеть хотя бы одного человека поблизости. Но вокруг не было ни единой живой души. Только кривое, давно засохшее дерево чернело в нескольких метрах от неё.
        Уна
        Горячий ветер трепал её волосы. Губы быстро обсохли и стали трескаться.
        Уна обернулась к тому месту, где должна была быть дырка, через которую она попала сюда. Её очертания были едва видны в воздухе. Уна подошла к ней и осторожно просунула голову в неё.
        Тут же из дырки засвистел рассерженный ветер. Она отпрянула назад. На голове её образовалась шапка из снега. Она стряхнула его и поёжилась.
        - Как странно.
        Нет, обратно идти не хотелось. Но и здесь оставаться было нельзя. У неё не было ни еды, ни воды.
        Позади раздался шорох. Уна обернулась. Прямо на неё бежал варан. Огромный, толстый. Его раздвоенный чёрный язык недружелюбно высовывался наружу.
        - Мама! - закричала девочка и прыгнула обратно в дырку.
        На той стороне была ночь. Туман обволакивал всё вокруг. Стоило Уне только поднять голову, как её ослепил свет фар стремительно приближающегося грузовика, который начал гудеть что есть силы. Мимо неё пронеслась ещё какая-то машина.
        Уна поняла, что оказалась прямо посередине шоссе, и закричала от страха.
        Грузовик приближался и ревел всё сильнее.
        Она зажмурилась и нырнула обратно в дырку.
        И плюхнулась в лужу на другой стороне.
        - Ну вот! - Она поднялась с колен и стала осматриваться, стряхивая с промокших ног ледяную воду. - Где я теперь?
        В здании было темно. Тусклый дневной свет пробивался сквозь прорехи высокого сводчатого потолка. Стены здесь были чёрными, закопчёнными. Уна не сразу догадалась, что находится в заброшенной церкви. Только приблизившись к одной из колонн, она смогла различить старинную фреску, изображающую бородатого человека в длинном одеянии, вокруг головы которого был изображён нимб.
        Святой стоял на коленях и держал в руках свиток. Он смотрел вверх, на облако, а что было на облаке, Уне не было видно - выше фреска была разбита.
        Уна прошла дальше. Никого.
        Она тихонько крикнула. Эхо разлетелось по церкви.
        Всполошившиеся голуби под крышей захлопали крыльями.
        Уна вздрогнула. Но скорее от неожиданности, чем от страха. Почему-то здесь ей было спокойно.
        Но не тут-то было.
        Низкий, едва слышный удар колокола раздался над головой.
        Где-то сзади стало скрежетать железо.
        По стенам поползли шёпоты:
        - Даль-ш-ше бу-у-де-ет только ху-уже…
        Спину Уны лизнул морозным языком ужас. Она не стала ждать неприятностей и пулей полетела к луже, над которой должна была быть волшебная дырка.
        Она запрыгнула в неё и оказалась…
        2
        …в том же самом тупике, где ждала Грея.
        Она радостно перевела дух, оперевшись на шероховатую кирпичную стену. Её ладошки почувствовали тепло кирпичей, и как-то сразу стало легче. Страх отступил.
        Уна осмотрелась по сторонам.
        - Грей!
        Никто не отзывался.
        - Грей! - позвала она громче и шагнула в сторону выхода из этого непредсказуемого закоулка.
        «Всё-таки быть среди людей гораздо лучше», - подумала она, потеряв надежду дождаться Грея.
        Она вышла на улицу.
        Странный мужчина с лихорадочным блеском в глазах за толстыми стёклами очков, в длинном коричневом плаще, коротких брюках и сандалиях на босу ногу шёл по направлению к ней. Она встретилась с ним глазами.
        Увидев, что девочка его заметила, мужчина оскалил рот, обнажив ряд кривых жёлтых зубов. Он держал руки в карманах плаща. И его мелко трясло. Может быть, его знобило оттого, что плащ был надет на голое тело - из-под широкого ворота можно было видеть его порозовевшую шерстистую грудь.
        А может быть, он смеялся…
        А может быть…
        Уна машинально сделала шаг назад. Она ещё не успела испугаться, но это движение только сильнее разожгло болезненный огонь в глазах мужчины. Он прибавил ходу.
        Хоть этот мужчина и улыбался, однако Уну обуял тот же животный страх, который она испытала, когда увидела водителя цветочного фургона. Её ноги, не дожидаясь команды от мозга, сами понесли её вниз по улице. И мужчина в коричневом плаще тоже перешёл на бег.
        Она чётко слышала, как шлёпали его сандалии по асфальту.
        Его свистящее дыхание за своей спиной.
        И сдавленный, прерывистый смех.
        - Только не смотри назад, только не смотри назад, - шептала она себе, всё более и более ускоряя бег.
        Она надеялась, что странный мужчина вышел на пробежку или вообще гнался за кем-то другим. Не могло же быть так, что ей вечно придётся убегать от кого-то в этом лабиринте улиц.
        Уна заскочила в проулок. Мужчина повернул за ней. Ещё один отворот. Узкая дорожка между двумя стенами. Уна бежала, перепрыгивая через коробки и мешки с протухшим мусором. Неслась так, что жирные крысы, сидящие на крышках мусорных контейнеров, не успевали отреагировать и спрятаться.
        Кровь стучала в висках.
        Сердце бешено колотилось.
        Ещё поворот.
        Тупик.
        Уна остановилась и повернулась назад. Она в каменной западне. Этот квадратный каменный дворик, в который она забежала, казался настоящим колодцем. Стены были бесконечно высокими и без окон. Они очерчивали серый квадрат неба вверху. Свет оттуда почти не доходил до земли, здесь было настолько сумрачно, что она не сразу заметила в углу двора чернеющую дверь с небольшим приступком перед ней.
        Дверь!
        Она бросилась к ней.
        Но дверь была наглухо закрыта, у неё не было даже ручки.
        Звук шлёпающих шагов приближался. Уна просунула пальцы в щель и, превозмогая боль, потянула дверь на себя. Шаги мужчины приближались, гулко отдаваясь эхом в проулке. Уна отцепилась от двери и стала лихорадочно осматриваться по сторонам. Бежать назад уже не было смысла.
        Может быть, нужно было просто быть вежливой с мужчиной в плаще? Может быть, ничего не случится?
        Рядом с дверью, ниже уровня асфальта, в углублениях темнели два окна. Их закопчённые, покрытые многолетней пылью и грязью стёкла давно перестали блестеть.
        Мужчина в плаще зашёл во двор.
        - Ну вот, - сипло проговорил он. - Санта прибыл.
        Он стал медленно приближаться к ней.
        3
        Волна неописуемого ужаса прокатилась по её телу. От ног до самой макушки. Зубы стучали от испуга. Она не могла отвести взгляда от горящих жутким огнём глаз мужчины, надвигающегося на неё.
        Бежать! Но куда?
        - А ты прыткая, - оскалился мужчина. Его руки зашуршали в карманах. - Сейчас мы поиграем в игру. Любишь играть? - Он нетерпеливо облизнул влажные губы.
        Уна рванула в сторону окошка и с размаху прыгнула в него, пробивая ногами стекло и одновременно прикрывая руками лицо.
        - Эй! - услышала она позади.
        Она упала на спину. Ей повезло - она грохнулась на связки старых газет, которыми был завален подвал. Она тут же скатилась на пол и больно ударилась затылком обо что-то твёрдое, но плакать ей было некогда. Она побежала в темноту вдоль стеллажей, заваленных истрёпанными газетами и журналами.
        Она слышала кряхтение мужчины за спиной. Он пытался пролезть в узкое для него окно.
        Уна искала, где бы можно было спрятаться, рыская среди стеллажей. И вот она нашла самый тёмный угол в дальнем конце помещения и забилась в него.
        «Уходи, уходи, пожалуйста», - стучало у неё в висках.
        Мужчина чертыхался, с трудом пролезая в оконный проём. Вот она услышала, как он спрыгнул на пачки газет и остановился, прислушиваясь.
        Она вжалась в стену своего тёмного убежища, стараясь не дышать.
        Вот он сделал первый шаг. Осколки стекла зазвенели под его сандалиями. Он осторожно двинулся вперёд.
        Полы его плаща задевали газетные стопки, и Уна ясно различала этот шорох в тишине подвала. Ей казалось, что стук её собственного сердца так же явно слышен, как любой из тех звуков, которые издавал этот страшный человек.
        Вот он снова остановился, громко втянул ноздрями воздух и удовлетворённо причмокнул.
        - Да-а! Мне нравится, - прокряхтел он. - Хорошая игра. Санта любит игры.
        Звали этого человека Клавдием. Это был один из тех людей, с которыми детям лучше никогда не встречаться. Он с детства любил странные игры. Будучи ребёнком, играл в них исключительно один. У него никогда не было друзей. Он не любил других детей. И другие дети не любили его и часто били.
        Мальчишкой он обожал мучить животных - кошек и собак, лягушек, насекомых. Особенно нравилось ему топить котят, их муки доставляли ему невероятное наслаждение. Охота на голубей его забавляла. Он с удовольствием сворачивал птицам шеи. Быстро, в одно движение. Вжик - и птица переставала биться в его руках. И приятное, тёплое чувство разливалось по его телу.
        Но когда Клавдий вырос, он понял, что его тянет на большее. И он стал готовить для себя настоящий праздник. Однако его пристрастия и результаты его безумных игр стали известны окружающим, и ему пришлось срочно покинуть тот маленький городок, в котором он провёл своё детство и юность.
        В огромном Мидбурге было проще оставаться незамеченным. В мегаполисе люди настолько заняты собой и своими заботами, что никому и никогда не было дел до его садистских увлечений. В больших городах люди даже не знают имён своих соседей, что уж говорить об их личной жизни.
        Это Клавдия более чем устраивало.
        Мужчина медленно двигался в темноте и прислушивался к звукам в подвале. Его потрескавшиеся губы растягивались в улыбке. Он облизнул их, чувствуя привкус собственной крови. Сегодняшнее приключение доставит ему столько удовольствия!
        Он шумно дышал. Его нос был вечно заложен, из-за чего ему приходилось дышать ртом, а после бега он немного запыхался, и из его горла раздавались короткие свисты. Он даже не пытался их скрывать, он был так возбуждён и взволнован. Клавдий никак не ожидал, поднимаясь после липкого, мучительного сна, принёсшего очередные головные боли, что сегодняшний день подарит ему такой шанс.
        - Ты будешь зайчик… - сипел он. - А я охотник…
        Он достал из кармана длинные портновские ножницы и протёр полой плаща их лезвия.
        - Да. Охотник и зайчик! - Он двинулся вперёд. - Охотник… и зайчик…
        Сквозь просветы в стеллажах Уна видела его силуэт, движущийся в её сторону. Она даже видела, как он выставил вперёд руку с ножницами.
        - Где ты прячешься, зайчик? Где твоя норка?
        Ей вдруг стало холодно, её начало ещё больше трясти. Уна пыталась унять дрожь, но ей никак не удавалось это сделать.
        Клавдий осторожно двигался вперёд, прислушиваясь к тишине.
        Вжик!
        Звук лезвий с лёгким металлическим ударом в конце рассёк воздух.
        Вжик! Вжик! Вжик!
        Мужчина снова остановился. Он наслаждался игрой.
        - За-а-айчик? - с наслаждением протянул он.
        Вжик!
        - Ты где?
        Вжик! Ещё два шага вперёд.
        - Где ты прячешься от меня?
        ВЖИК! ВЖИК! ВЖИК!
        Уна прикрыла обеими руками рот, чтобы не закричать. Её тело колотили судороги. Зубы стучали.
        Вот кончики ножниц показались из-за стеллажа, за которым она пряталась. Свистящее дыхание холодило уши.
        - Где ты?
        ВЖИК!
        Уна что есть силы впилась зубами в костяшки пальцев, стараясь не выдавать себя. Но предательская икота, громкий звонкий звук, выскочивший из её рта, как выстрел, прозвучала в темноте.
        Клавдий подпрыгнул от неожиданности.
        - Попалась!
        ВЖИК!
        ВЖИК! ВЖИК! ВЖИК! Его пальцы заходили от возбуждения.
        Он сильным рывком отодвинул в сторону стеллаж, отделявший её от стены. Стеллаж повалился на соседний, и старые журналы и газеты с шумом посыпались на пол. Уна вздрогнула от этого шума и съёжилась ещё больше.
        И в этот самый момент прямо позади неё что-то ЗАРЫЧАЛО.
        Какой-то опасный зверь жил или прятался здесь.
        Холодный пот прошиб Уну.
        А вот Клавдия этот звук порадовал.
        - У-у-у! - Ему явно понравилась эта игра. - Так ты теперь не зайчик? Это очень… Очень волнительно…
        ВЖИК! Он сделал шаг по направлению к ней.
        Рычание усилилось.
        - Хо-хо-хо! Продолжай! - оскалился Клавдий.
        Ещё шаг.
        ВЖИК!
        Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-РА!
        Тут Уна, не сумев совладать с ужасом, закричала.
        Что-то огромное и мощное с рычанием перепрыгнуло через неё и сбило мужчину с ног. Тот от неожиданности заверещал.
        Ножницы бряцнули, ударяясь о дощатые половицы.
        Клавдий повалился на спину, но сразу же вскочил на ноги и глянул на свою руку. Рукав плаща был разодран, из руки сочилась кровь. Таинственный зверь, бухнувшийся вместе с ним на пол, копошился где-то рядом и явно готовился к новому прыжку.
        Мужчина решил не искушать судьбу и метнулся к окну. Он с трудом вскарабкался по стене, подтянулся и, изрезав себе все руки о раму, из которой, как зубья, торчали осколки стекла, кое-как выбрался из подвала.
        Не оглядываясь, он зашлёпал босыми ногами по дороге, оставляя на асфальте позади себя кляксы крови. Он сломя голову бежал от злополучного подвала, где не только потерял свои сандалии и фамильные ножницы - там на долгое время осталось его желание играть в опасные игры с маленькими девочками.
        4
        Уна перестала икать. И хоть дрожь ещё не унялась, она нашла в себе силы податься вперёд, чтобы рассмотреть своего спасителя.
        Существо, атаковавшее её преследователя, было полностью опутано сетью, из-за которой его было сложно рассмотреть. Именно сеть не позволила спасителю Уны продолжить атаку. Таинственный зверь повалился на пол, сдерживаемый верёвкой, тянувшейся за Уну и зацепившейся за что-то позади неё.
        Существо рычало и хрипело, пытаясь выпутаться.
        Превозмогая страх и слабость в ногах, Уна поднялась и стала приближаться к зверю.
        - Можно я подойду? - спросила она дрожащим голосом.
        Существо заворчало.
        - Я могу помочь. Но я боюсь, ты меня укусишь.
        Всё стихло. Это продолжалось три томительные секунды.
        - Не стану, - вдруг ответил её спаситель густым, но в то же время миролюбивым голосом.
        Уна наклонилась и подняла с пола ножницы, обронённые мужчиной.
        - Только не двигайся, - предупредила она. - Я не хочу тебя поранить.
        Она начала осторожно перерезать толстые нити сетки, помогая себе обеими руками. Они очень туго поддавались. Но всё-таки она потихоньку стала освобождать своего спасителя от пут.
        Странное дело: помимо самой сетки, она ничего не видела. Как будто того страшного человека атаковал моток верёвок.
        - Ты невидимый? - спросила она.
        Зверь засопел.
        - Ой! - Уна посмотрела на свои пальцы, окрасившиеся кровью, и ахнула: - Я порезала тебя!
        В этот миг существо напрягло свои мышцы - и верёвки лопнули. Оно подскочило в воздух, освобождаясь от пут. И вот, оказавшись на освещённом тусклым светом участке пола, невидимый спаситель Уны преобразился в грациозного рыся с серебристой, как у снежного барса, шкурой, покрытой тёмно-синими пятнами.
        Размером он был с хорошего пони. Уна едва доставала ему до носа.
        У зверя было очень доброе лицо - никак нельзя было называть его мордой. Такие умные, скорее даже мудрые глаза редко встретишь и у людей.
        Зверь помахивал длинным хвостом с пучком белых перьев на кончике. Его уши с длинными кисточками ходили из стороны в сторону, улавливая всевозможные звуки, доносившиеся с улицы. Пронзительные глаза изучали девочку.
        - Я не хотела. Прости меня. - Она положила ножницы на пол.
        - Это не ты. - Он слизнул кровь с пораненной лапы. - Проклятые злыдни!
        Уна молча наблюдала за ним. Он заметил это, глянул на неё и подошёл ближе.
        - Ты потерялась? Что ты делаешь здесь?
        И тут напряжение и ужас этого бесконечного дня, отчуждение родителей, потеря дома, бесконечные поиски, голод, преследования, постоянные попытки её украсть и, может, даже убить, боль, не отпускавшая ни на минуту, - всё это хлынуло из её глаз жгучим потоком слёз.
        Она опустилась на большую связку газет, закрыла лицо руками и зарыдала. Рысь подошёл ближе, и его длинный хвост с пёрышками на конце погладил её по голове.
        - Я могу отвезти тебя домой, - сказал он и сел прямо перед ней.
        Уна вытерла глаза рукавом, глубоко вздохнула, чтобы справиться с приступами рыданий, и посмотрела на него.
        - Нет. - Она шмыгнула носом и покачала головой.
        - Нет? - удивился он.
        - Я не могу. Не могу идти туда. Мне нужно в другое место.
        Зверь добродушно хмыкнул.
        - Ну, значит, в другое место, - мягко проговорил он. - Скажи куда. Я с удовольствием доставлю тебя.
        - Это место называется… Тёмный Мир. - Она с надеждой посмотрела на него. - Так, кажется.
        Рысь нахмурился.
        - Это… какта… Кактакомбы, где-то под землёй.
        - Катакомбы?
        Он не мог поверить своим ушам.
        - С чего вдруг тебе понадобилось идти туда?
        - Мне нужно найти доброго Морока. Он отдаст мне Амулет, который я принесу Моране, - начала сбивчиво объяснять девочка. - Мы поменяемся. Я ей отдам Амулет, а она мне - сердца моих родителей.
        Рысь склонил голову и внимательно посмотрел на Уну.
        - Ты сказала «Морок»? Откуда ты вообще услышала это имя?
        - Морана мне отдаст их…
        - Морана… Погоди-ка, ты когда-то видела Морану?
        Это известие удивило его ещё больше. Откуда человеческий ребёнок вообще мог узнать о ней?
        - Сегодня ночью. Она приходила к нам домой, - ответила девочка.
        Когти зверя впились в пол. Он даже привстал от негодования.
        - Ничем хорошим, полагаю, это не закончилось, - прорычал он.
        - Она забрала сердца у моих мамы и папы. - Уна едва сдержала себя, чтобы не заплакать снова.
        Рысь недовольно хмыкнул.
        - И она сказала, что обменяет их на то, что тебе даст Морок, так?
        - Нет. Я просто знаю, что она всё на свете отдаст за Амулет. А у него как раз он есть. Он мне отдаст его, и мы с ней поменяемся. - Уна вытерла нос рукавом.
        Рысь вздохнул:
        - Бедное дитя.
        - Давай поедем сейчас туда. Вдруг он рано ложится спать?
        - Куда? - не понял Рысь.
        - Туда, в кактакомбы.
        Рысь покачал головой.
        - Нет, в Тёмный Мир мы не поедем. Нет, нет, нет. - Он усмехнулся. - Это уж точно.
        - Но почему? - не понимала она.
        - Да потому, девочка, что всё, что ты говоришь, не имеет никакого смысла.
        Лицо Уны вытянулось.
        - Почему?
        - Потому.
        - Разве Тёмного Мира не существует? - спросила Уна с ужасом.
        - Нет. Тёмный Мир существует. И даже Морок…
        - Ну вот.
        - Только это не добрый старичок, у которого в сундучке лежит подарок для Мораны. Это огромный злобный монстр, который правит другими монстрами. И он с удовольствием сожрёт тебя, как только увидит. Или его подданные, которые ничем не лучше его. - Он приблизился к ней. - Тебе нельзя идти туда. Ты понимаешь это?
        - Но Амулет…
        Рысь начал раздражаться от этой детской наивности.
        - Да как ты его добудешь?! Ты собираешься его украсть, что ли?
        - Я попрошу его, - невинно ответила она. - Мне очень, очень нужно.
        - Послушай, девочка…
        - Уна. Меня зовут Уна.
        - Хорошо, Уна. Послушай меня. Ты только что встретилась со злом. - Он брезгливо отодвинул в сторону окровавленные ножницы.
        Уна с тревогой глянула на них.
        - Так вот зло, которое ты встретишь в Тёмном Мире, - продолжил он, - во сто, в тысячу крат страшнее и ужаснее этого зла. - Он замолчал, чтобы девочка могла осознать его слова. - Я не могу тебя отвезти туда.
        - Но как же… Но как я? - Слёзы снова подступили к её глазам. - Как я смогу вернуть сердца?
        Рысь тяжело вздохнул.
        После долгой паузы он ответил:
        - Морана никому ничего не возвращает. И никогда этого не делала. Она только поглумится над тобой.
        Уна долго размышляла над его словами.
        - Но зачем? - наконец спросила она.
        Рысь отвёл взгляд. На этот вопрос у него ответа не было. Он сам ещё во многом не разобрался, для самого себя.
        - Тебе нужно вернуться домой. Твои родители наверняка уже сходят с ума, - сказал он, и ему стало немного стыдно за свои слова. Как будто он старается от неё отвязаться.
        - Как ты не понимаешь! - закричала Уна. - Они даже не помнят, кто я такая! Они прогнали меня!
        Она сжала кулаки от отчаяния.
        - Что же делать? - опешил он.
        Он даже не ей, а скорее себе задавал этот вопрос. Она ведь помогла ему, и у него теперь была обязанность помочь ей. Да он и не мог взять и попросту бросить её здесь. Он должен был позаботиться о ней.
        - Отведи меня к Мороку. Я… я постараюсь объяснить ему, - настаивала Уна.
        Она поднялась и прямо сейчас была готова туда идти.
        Рысь покачал головой.
        - Ты не поможешь мне? - Она умоляюще посмотрела на него.
        Он молчал. Пообещать и не выполнить обещание он не мог.
        - Но ведь я помогла тебе. Мне ведь тоже было страшно.
        Он засопел.
        - Мы не пройдём там и метра, - сказал он. - Там тысячи существ. Разных. Большинство из них кровожадны. И даже очень. Нужно быть невидимым, чтобы идти туда. Знать ходы. Нужен проводник. К тому же… ты человек, тебя вообще учуют в первую же минуту.
        - Пожалуйста. У меня ведь, кроме тебя, больше никого нет, - взмолилась она.
        Рысь глянул на неё. На её грязную, порванную одежду, на разбитые и поцарапанные коленки. На чёрные от грязи пальцы. На спутанные волосы. Испачканное лицо. И её полные слёз тёмно-карие глубокие глаза.
        Как он мог её бросить и дать ей одной отправиться в Тёмный Мир, где ничего, кроме смерти, её не ждёт? Позволить ей встретиться с Мороком или, чего хуже, дать возможность Моране снова мучить её?
        Эта маленькая девочка столько всего всколыхнула в его душе. Скрытого и никому не высказанного за долгие годы скитаний по этому миру. Да, он сам шёл к Мороку, но знать об этом ей было не нужно. Может быть, наступит время, когда он сам ей об этом расскажет.
        Но точно не сейчас.
        Да, он знал, что ему предстоит эта встреча, это было предсказано ему. Много, много лет назад он узнал, что у него будет союзник. Но он никак не мог предположить, что это будет такая малютка.
        И всё же сколько раз история доказывала нам, что дети могут быть гораздо сильнее духом, чем взрослые. Их наивная вера в идеалы, в которые взрослые перестают верить со временем, способна творить чудеса.
        Значит, его ждут чудеса. Их ждут чудеса.
        Выходит, так.
        Но идти с ней прямо сейчас в Тёмный Мир? Нет. Это было бы неосмотрительно. Нужна подготовка. Однако насколько это непростая задача! И что нужно делать сейчас, Рысь не совсем понимал.
        Точнее, совсем не понимал.
        - Хорошо, я помогу тебе, - сказал он наконец.
        Девочка тут же бросилась его обнимать.
        Она уткнулась ему в шею и шептала:
        - Спасибо! Спасибо, мой дорогой котик!
        - Э-э! - Он даже попятился назад. - Только не надо меня так называть.
        - А как? Как тебя называть?
        Он даже немного растерялся.
        - Н… никак.
        По правде сказать, он и сам не знал своего имени. А так как он всё время был один, то и никакой надобности в имени не было.
        - Но ведь у всех должно быть имя. - Девочка хлопнула ресницами.
        - Это необязательно. - Ему совсем не нравился этот разговор.
        - У тебя нет имени?
        «Ох! Как бы мне не пожалеть потом!» - подумал он про себя и ответил:
        - Вроде того.
        - Давай я придумаю тебе имя! - оживилась Уна. - Я очень хорошо придумываю имена. Тебе понравится.
        - Мне уже не нравится, - насупился он. - Не надо.
        - Нет, нет! Надо! И даже очень! Тебе никак нельзя быть без имени. Вот, например, ты пойдёшь в магазин…
        - Я в магазины не хожу.
        - Ну не в магазин. На почту… - Она глянула на него и осеклась. - Но… Но имя всё равно нужно. Если тебе придумать хорошее имя, ты ещё больше будешь всем нравиться.
        - Я не хочу никому нравиться! Это необязательно! - От негодования его хвост стал ходить из стороны в сторону.
        - Хвостик! - Уна аж запрыгала от радости, придумав такое замечательное имя. - Точно! Хвостик! Как тебе?
        Он прикрыл глаза и сомкнул челюсти, чтобы не выдать свои эмоции. Она наклонила голову.
        - Не нравится?
        - Нет, - сквозь зубы процедил он.
        Она задумалась.
        - Ну тогда…
        - Зови меня просто Рысь, - перебил он её. - Так тебя устроит?
        Она надула губки.
        - Рысь? Просто Рысь?
        - Этого вполне достаточно.
        Уна пожала плечами.
        - Ладно… - Она явно расстроилась. - Можно было бы что-то интереснее придумать.
        - Не надо. - Он сделался невидимым. - Пойдём.
        5
        Грей наконец сумел вернуться в то место, где он оставил Уну.
        Оторваться от злыдней, преследовавших его на воронах, было непросто. Но эти существа были настолько глупыми, что обмануть их не составило большого труда. Только заняло время. Он вынужден был убежать довольно далеко от того места, где встретил Уну.
        Мальчик спешно возвращался назад, проходя сквозь стены и заборы, чтобы сократить путь. Он был рад, что позлил Пуста. Это даже раззадорило его. Всё-таки он был ещё мальчишка, и ему нравилось иногда хулиганить.
        От радости и возбуждения он стал насвистывать и пинать расплющенную жестяную банку, словно та была футбольным мячом.
        Проходя мимо жилища Гоба, он с удивлением обнаружил, что бочка, которая прикрывала маленькую дверь, отброшена в сторону. Самой двери не было. Вместо неё зияла чёрная дыра, и стена поверх неё почернела от копоти. Видимо, разбушевавшийся Пуст решил, что мальчик купил у Гоба Амулет, и жестоко наказал побрякушечника.
        Беспокоясь за Уну, Грей побежал к тому месту, где её оставил. Поскольку он не носил часов, он не мог представить, сколько времени у него ушло на то, чтобы оторваться от злыдней и вернуться обратно. И поэтому он сильно удивился, когда отодвинул кирпичную стену и увидел, что Уны за ней нет.
        Он внимательно осмотрел тупик и вышел на улицу. Осмотрелся.
        - Уна! - позвал он.
        Ему никто не ответил.
        Позади него, в тупике, начал собираться в кучу сор. Песок и пыль завертелись в небольшом урагане и вмиг превратились в бородатую морду Индрика. Грей поспешил назад.
        - Ваше превосходительство, - поклонился он.
        - Мне доложили, ты нашёл его, - сурово проговорил министр.
        Грей не сразу понял, о чём тот говорит, но, догадавшись, опустил голову и смиренно ответил:
        - Нет, ваше превосходительство. Я просто дразнил Пуста.
        - Посмотрим, как весело тебе будет, когда ты не найдёшь его вовремя, - недовольно проворчал Индрик, и его голова рассыпалась, оставив на асфальте кучку мусора.
        Из всех обитателей Тёмного Мира Индрик обращался с Греем пусть не хорошо, но не настолько скверно, как это делали другие. Он относился к мальчику скорее нейтрально. И почти никогда его не бил. Именно поэтому Грей испытывал к министру уважение и даже симпатию.
        Но сейчас Индрик разговаривал с ним иначе. Совсем не так, как обычно. Конечно, такое изменение поведения имело на то какую-то причину - Индрик вообще никогда просто так ничего не делал.
        Однако, видимо, что-то изменилось. В его голосе Грей услышал новые, угрожающие нотки. И всё говорило ему о том, что сейчас, если понадобится, тот уничтожит его, ни на секунду не задумываясь.
        6
        Министр поднимался по стёртым ступеням потайной лестницы, соединяющей разные уровни катакомб, размышляя о событиях последних дней.
        За те века, что Индрик служил Мороку, он был свидетелем различных событий. Каких только неприятностей не случалось за это время, но последний год был, пожалуй, самым напряжённым для него.
        Вот уже десять месяцев Морок собирал армии хелионов в Тёмном Мире, готовясь к нападению на город в ночь на Хэллоуин. Уровень ненависти к людям и жажда крови, которую испытывали томящиеся под землёй монстры, зашкаливали, и Индрику стоило многих трудов, чтобы сдерживать этот напор, оттягивая его всплеск до положенного часа.
        Ещё больше усилий Индрик затрачивал на то, чтобы эта активность не была заметна остальному миру. Но очень сложно утаить подготовку к большой войне. И ещё сложнее притвориться, что ничего не происходит, когда твой обман раскрыт.
        В одной из резиденций Морока, подземном зале заброшенной обсерватории, возвышающейся на заросшей горке в самом старом и, соответственно, самом захолустном районе города, властелин Тёмного Мира принимал сегодня послов чуди, прибывших к нему с богатыми дарами.
        Взволнованные перешёптывания о сундуках, наполненных золотом и драгоценными камнями, быстро расползлись по подземельям. Придворные были возбуждены.
        Однако ничего хорошего от этой встречи Индрик не ждал. Все участники аудиенции знали причины появления в городе чудинов, и министр прекрасно понимал, чем эта встреча должна закончиться.
        Но это беспокоило его сейчас меньше всего. Он размышлял о другом.
        Всё изменилось в Тёмном Мире.
        Морана, про которую жители катакомб раньше слышали лишь в древних легендах, стала чаще появляться у Владыки. Её крутой нрав, который она никогда не сдерживала, приводил к постоянным жертвам в окружении Морока. Это раздражало и самого Индрика, и его господина.
        Но если бы только это. Хуже было другое.
        Если до этого Индрик только предполагал, что нелюбовь брата и сестры друг к другу может привести к ненависти и открытой вражде, то теперь он не сомневался в том, что добром это не закончится.
        Морана каждый день твердила про Амулет Равновесия. Одержимая своей красотой богиня пыталась избавиться от своего проклятья, и Амулет был единственным средством, способным помочь ей в этом. Ради него она готова была разнести в труху полмира. Именно она настаивала на краже древней реликвии, и, когда в результате неудачного похищения Амулет был потерян, министр понял, что столкновения между ней и Мороком не избежать.
        А это неразумно с точки зрения политики.
        Сейчас, перед самым нападением на город, силы в Тёмном Мире должны быть как никогда едины. Сейчас с чудинами им нужен мир, а не война.
        Но, по-видимому, это мало беспокоило обоих. Морану особенно.
        Ещё каких-то тридцать-сорок лет назад никто в подземельях Мидбурга, включая его самого, не подозревал о существовании Амулета, теперь же министр слышал о нём почти каждый день.
        Индрик отдавал себе отчёт, что в Амулете таится ключ к власти.
        Не только здесь, в Тёмном Мире, а может быть, и во всём мире вообще.
        Он часто видел Морока, удаляющегося в свои покои и изучающего там древние книги, написанные задолго до того, как хелионы и этворы появились на свет. Будучи правой рукой Владыки, он не мог не догадываться, что, оставаясь в одиночестве, Морок читает о свойствах Амулета. Но сам Индрик в глаза не видел ни одну из этих книг, Морок искусно их прятал. Настолько хорошо, что даже вездесущие соглядатаи министра не смогли доложить ему, где они хранятся.
        Это говорило о том, что Морок серьёзно готовится к поединку. И в том, что этот поединок состоится совсем скоро, Индрик был уверен.
        Что знала Морана об Амулете, ему было неведомо. Сам он имел весьма отдалённое представление о том, что из себя представляет эта древняя реликвия и на что она способна. Однако было совершенно очевидно, что именно Амулет будет яблоком раздора между Владыкой Тёмного Мира и его всемогущей сестрой.
        Но кто победит в схватке? Вот в чём вопрос.
        Индрик прошёл по подземному ходу, в котором через каждые десять метров стояли в карауле волоты. Коридор освещался мерцающими светильниками, заправленными болотным газом. Отблески синеватого пламени, горящего в них, играли на его лице.
        Будучи опытным политиком, Индрик осознавал, что должен хорошо просчитать шансы на победу обеих сторон и заблаговременно решить для себя, как действовать в той или иной ситуации. Он должен поступать так, чтобы при любом возможном раскладе не остаться в проигрыше. На то он и политик.
        Министр остановился у решётчатой двери. За ней его ждал Зогот, новый командующий войсками Морока.
        - Прибыли? - коротко спросил министр волота, ожидая, когда стражник откроет перед ним дверь.
        Зогот кивнул:
        - Ждём Владыку.
        Индрик проследовал за ним.
        Министр узнал о секретной миссии в храм, где чудины на протяжении тысячелетий хранили Амулет, за день до отправки Грогга и его лучших воинов в земли чуди. Только тогда Индрик понял, почему им пришлось столько лет держать в подземельях Грея, ведь никто, кроме чуди, не мог проникнуть в храм. Значит, для этого его и похищал Морок.
        Владыка был предельно осторожен, это было понятно.
        Но почему он не посвятил в детали его, своего первого министра?
        Неужели он потерял доверие своего повелителя?
        Кража древней реликвии - это прямой повод для войны с чудинами. И это чудо, что она до сих пор не началась и вместо ведения боевых действий они сегодня принимают их посольство.
        Морок ведь прекрасно понимал, на какой риск он идёт. Только ради Мораны он бы не стал этого делать. Значит, у него были свои мысли на этот счёт.
        Но вот зачем Владыке Амулет? Это оставалось загадкой.
        Какие свойства он имеет? Вещь, принадлежавшая некогда элурам, древняя реликвия, окутанная тайной, - как она могла пригодиться им здесь, в Тёмном Мире?
        У Индрика всё больше и больше росло подозрение, что все эти игры в войну - лишь ширма, за которой происходит то, что по-настоящему изменит положение вещей в мире. А он об этих планах ничего не знает.
        И его это невообразимо раздражало.
        Он привык быть в курсе происходящего. Он всегда был в курсе всего. Но сейчас он чувствовал себя в какой-то мере даже беспомощно. Именно поэтому прикладывал все усилия для того, чтобы его помощники первыми нашли потерянный Амулет.
        И если он сперва попадёт в руки мальчишки или Пуста, который проявляет слишком много усердия, чтобы понравиться Мороку, то им обоим несдобровать. Они не успеют даже сообразить, что происходит, как встретят заслуженную смерть.
        Тем не менее, несмотря на все усилия, помощники Индрика - впрочем, как и подчинённые того же Пуста - никак не могли найти пропажу. Амулет как сквозь землю провалился.
        Куда он запропастился?
        Где его искать?
        Эти мысли не успокаивались в голове министра до того момента, как он бесшумно прошёл в тронный зал, где собрались придворные Морока, ожидая посольство чудинов.
        7
        Морок сидел на своём троне безмолвно.
        Длинные иглы его пышной гривы почти касались пола. Четыре длинных, мощных, никогда не останавливающихся щупальца извивались по бетону. Лицо его было непроницаемо. Ни один мускул не двигался. Короткие ручки были сложены на груди.
        В зале было неестественно тихо.
        Многочисленные придворные, собравшиеся по поводу приёма, по большей части разнообразные высокопоставленные хелионы, и охрана из сорока наиболее сильных и статных волотов, вооружённых мечами и копьями, почтительно ожидали начала переговоров.
        В зал вошли послы чудинов. Первым шестовал принц Любомир, в короне из белоснежных лебединых перьев, в серебристой кольчуге и дорогой соболиной накидке. За ним следовали его воины. Сундуки с сокровищами гулко опустились на пол. Любомир сел на низкий стул, который поставили для него его сопровождающие.
        После непродолжительной паузы, во время которой Владыка Тёмного Мира и принц чудинов изучали друг друга, Любомир коротко кивнул своим воинам, и сундуки открыли на обозрение нелюдей.
        Придворные ахнули.
        Индрик, которому было поручено вести церемонию, подошёл к сундуку, запустил руку в сокровища и улыбнулся Любомиру.
        - Впервые за многие столетия чудины признали нашу силу, - сказал он негромко. - Мы ценим это.
        Министр следил за реакцией молодого принца.
        «Из трёх сыновей Фрегор прислал старшего, - подумал Индрик. - Сам не поехал».
        Тем не менее тот факт, что к Мороку прибыл наследник, говорил о важности его миссии. Индрик посмотрел на точёное лицо принца, на твёрдый взгляд, устремлённый на правителя тёмных сил. Любомир не стал отвечать на намеренно грубое замечание Индрика, его было сложно вывести из себя.
        «Что ж, посмотрим, что будет дальше», - ухмыльнулся про себя министр.
        Все ожидали ответа принца, но он молчал. Воздух в зале был словно наэлектризован. Морок не стал бы говорить первым, по статусу он был выше Любомира. Молодой принц это знал. Должен был знать.
        - Ваше высочество? - Индрик наклонил голову, прищурившись.
        - Я буду говорить только с Владыкой, - ответил Любомир твёрдо.
        Нет, он знал традиции, ему было важно подчеркнуть свой статус. Индрик посмотрел через плечо на своего господина. Морок оставался безмолвен.
        Министр повернулся к принцу:
        - Мой повелитель желал бы знать, отчего светлые потомки элуров проявляют такую щедрость.
        Любомир смотрел прямо в глаза Мороку, отказываясь замечать Индрика. Придворные с любопытством следили за происходящим.
        Пауза затянулась.
        Наконец низкий утробный голос Морока прогремел в тишине:
        - Говори.
        - Мой отец и твой сиятельный брат шлёт привет и желает здравия Владыке Тёмного Мира, - тут же ответил принц.
        Лицо Морока осталось неподвижным. За него ответил Индрик.
        - Мой повелитель благосклонно принимает приветствие брата Фрегора, вашего сиятельного отца, старшего сына наследников элуров. - Индрик почтительно поклонился.
        - Твои слуги, Владыка, похитили Амулет из Храма Равновесия, - продолжил Любомир. - Мы оба знаем почему. Мы знаем для кого. Это, - едва заметно качнул принц подбородком в сторону сокровищ, - лишь малая толика того, что ты можешь получить в обмен на реликвию.
        И он замолчал в ожидании ответа.
        Но ответа не последовало.
        Индрик подавил улыбку и, поклонившись ниже, ответил за Морока:
        - Боюсь, ваше высочество ошибается…
        Любомир не отреагировал на ремарку Индрика.
        Он твёрдо проговорил, обращаясь к правителю Тёмного Мира:
        - Владыка, ты гораздо старше всех нас. Ты видел, что становится с миром, когда Амулет попадает не в те руки…
        Принц стал осторожнее подбирать слова, чтобы оставаться в рамках протокола, но голос выдал его волнение.
        - Что произойдёт на этот раз, никто не может предвидеть. Даже ты. У всех нас есть только день до того, как мир снова начнёт меняться.
        Морок молчал. Любомир настаивал.
        - Этот дар - знак того, что мы поддержим Владыку, если ему нужна будет помощь в защите от любой силы… - Он не мог назвать имя Мораны, но Мороку и Индрику было совершенно ясно, о ком говорит принц. - Ты можешь рассчитывать на нас.
        Однако повелитель тёмных сил продолжал молчать. Лицо Любомира порозовело от гнева.
        - Никто не знает, как использовать силы Амулета. - В его голосе зазвучали нотки угрозы. - Согласно заветам предков, наш народ является хранителем святыни. Никто иной не имеет права пользоваться ею. Мы предлагаем мир, Владыка. Но если ты хочешь войны…
        Внезапно гору, на которой стояла заброшенная обсерватория, сильно тряхнуло. Пол и стены тронного зала изрезали длинные глубокие трещины. С потолка посыпалась штукатурка. Подданные Морока стали хвататься за стены и друг друга, чтобы устоять на ногах. Среди них прошёл обеспокоенный ропот.
        - Ты видишь! - прокричал принц. - Это уже начинается!
        Индрик посмотрел на Морока. Тот едва заметно кивнул ему.
        - Мой повелитель принимает дар, - объявил министр и дал знак стоящим за ним слугам.
        Тут же двенадцать волотов подняли сундуки на плечи и отнесли сокровища в комнату, расположенную за тронным залом.
        - Это мудрое решение, Владыка. - Любомир склонил голову в почтении. - Мой отец и весь наш народ будет тебе верным другом.
        Морок поднялся с трона.
        Все вокруг замерли. Любомир поднялся также, чтобы не оставаться сидеть, когда король стоит. Иглы гривы Морока расправились и повернулись в сторону послов.
        - Убить их! - Морок молниеносно выпустил в чудинов сноп длинных игл.
        Послы схватились за щиты. Шестеро из них упали, пронзённые иглами Морока. Уцелевшие бросились прикрывать принца. Другие выхватили из-за пазух пращи. Одна из игл пронзила бок Любомира. Он упал на руки товарищей.
        Хелионы всех мастей накинулись на послов со всех сторон. Двери позади них открылись, в тронный зал влетели десятки злыдней. Предусмотрительный Индрик юркнул за трон.
        Мечи ударили друг о друга. Воины чуди, используя магию, то исчезали, то появлялись между нападавшими, нанося им смертельные удары, но тёмных сил было слишком много. К тому же Морок метко хлестал своими щупальцами, разрубая тела воинов чуди пополам, при этом он не переставал стрелять иглами из гривы.
        Трое чудинов, прикрывая Любомира щитами, отступали в глубину зала.
        - Стойте! - скомандовал им принц.
        Он снял с головы венок и подбросил его вверх.
        Венок подлетел к потолку и завис в воздухе.
        Время остановилось.
        ПУФ-Ф!
        Перья разлетелись в стороны от мощной воздушной волны, которая смяла воздух и, раскатившись по тронному залу, ухнула в его стены. Зал вздрогнул от удара.
        Вторая волна, через секунду последовавшая за первой, обрушилась на придворных Морока и его охрану, обращая их в липкую чёрную слизь. Оставшиеся в живых нелюди заголосили и в ужасе разбегались кто куда, в панике затаптывая друг друга.
        Индрик выглянул из-за перевёрнутого трона. Его лицо выражало озабоченность. Морок смахнул щупальцем чёрную слизь с лица, злобным взглядом окинул тронный зал. Стены и пол вокруг были изуродованы слизью, дорогая старинная мебель разлетелась на куски. А сундуки с сокровищами исчезли вместе с чудинами.
        Морок зарычал.
        - Я прикажу декорировать новый зал для вашего величества, - вкрадчиво проговорил Индрик, приподнимая полы своего шёлкового одеяния, чтобы не заляпать их чёрной жижей.
        Песок, сметённый с большого серебряного блюда, отброшенного с низкого столика, стоявшего у трона, стал собираться в небольшую горку. Песчинки закрутились вихрем, медленно превращавшимся в голову Мораны.
        - Я занят! - зарычал Морок и щупальцем разметал песок.
        Затем повернулся к Индрику.
        - Всех чудинов, что посмеют появиться в городе, вырезать без жалости, - приказал он.
        - Да, Владыка, - поклонился Индрик, понимая, что на этот раз им следует ждать целую армию чуди.
        Однако свои мысли он решил оставить при себе.
        Глава 8
        1
        Грей вышел в узкий проулок. Затхлый воздух здесь был пропитан сладковатым запахом гниения, так как от начала до конца проход был заставлен мусорными контейнерами, изукрашенными беспорядочными граффити. Привыкший к вони подземелий, Грей даже не обратил на него внимания.
        На ладони у мальчика неподвижной волной лежал кусочек цепочки от Амулета, который ещё несколько минут назад бесновался так, словно драгоценная реликвия находилась чуть ли не в метре от него.
        Но здесь всё было тихо. Даже крыс не было видно.
        Грей стал оглядываться по сторонам.
        Прожив долгое время в Тёмном Мире среди самых разнообразных существ, он мог за один коротко брошенный взгляд определить, прячется ли здесь кто-либо из нелюдей или нет. Он даже мог сказать, был ли в этом месте кто-то из них и как давно.
        Он шёл мимо контейнеров, внимательно осматриваясь и принюхиваясь. Здесь явно давно никого не было. И это было очень странно. Ведь цепочка от Амулета лгать не могла.
        «Как так может быть?» - удивлялся он про себя.
        Единственный вариант, который приходил ему в голову, был малоутешительным. Похоже, существо, которое разыскало Амулет, передвигалось преимущественно под землёй. Другого объяснения просто не было.
        И если это был какой-то лепрекон или побрякушечник, то Грей, да даже Пуст со всеми своими злыднями, мог вести поиски годами и так ничего и не найти. Эти мелкие существа передвигаются по только им известным ходам, слишком узким для других нелюдей, и редко выходят на поверхность.
        Под ногами звякнула бутылка. Мальчик остановился, посмотрел на свою порезанную ладонь, обмотанную тряпкой, которую он носил в кармане вместо носового платка, и снова подумал об Уне.
        Какое у неё странное имя. Он никогда не слышал такого.
        И сама она странная, необычная.
        Что она могла делать здесь одна? Как она умудрилась столкнуться с Пустом и его злыднями? Ведь встреча человека и нелюдей практически невозможна.
        Как и после первой встречи в метро, мысли о девочке с чёрными глазами отвлекли его от поисков.
        Он всё более рассеянно смотрел по сторонам, вспоминая, как испугался за неё, увидев, что злыдни выстрелили ей в ногу волшебной ледышкой. Улыбка проскользнула на его губах, когда он вспомнил, что на минуту оказался её «кузеном из деревни». Как здорово она придумала! И конечно, он не мог не заметить, с каким восхищением девочка смотрела на него, когда ему удалось спасти её от Пуста.
        Но, пожалуй, самым удивительным было то, что с ней ему было очень легко. Он чувствовал себя совершенно раскованно. Он мог быть самим собой, говорить и поступать так, как хотел, не опасаясь вызвать насмешку или осуждение с её стороны.
        Поначалу он боялся, что будет её стесняться, думал, что станет неуклюжим и зажатым, как будто его связали от плеч и до пят. Но ничего такого он не чувствовал. И это было просто замечательно.
        Грей хотел бы снова увидеть её и убедиться, что с ней всё в порядке.
        Но девочки нигде не было. Возможно, её отыскали родители. Или полиция. Или кто-то другой пришёл к ней на помощь и вывел из Старого города. Как бы то ни было, сейчас она была в безопасности, и эта мысль согревала его сердце. Ведь он знал, как могут быть опасны подданные Морока, проживающие на этой территории. И маленькой девочке нечего было делать здесь, в опасной близости Тёмного Мира.
        Он совсем забыл, насколько опасными бывают люди.
        2
        Уна и Рысь выбрались из страшного подвала, где произошла схватка с Клавдием. Рысь повёл девочку безлюдными тёмными переулками, такими узкими, что местами даже её плечи задевали стены домов. Она послушно следовала за ним, ни капли не сомневаясь в том, что он отведёт её туда, куда нужно. После того как новый друг спас её, она доверяла ему полностью.
        В одном из безжизненных дворов Рысь посадил её на спину и помчал, перепрыгивая через лужи и выбоины в асфальте.
        Прыжок на забор. Ещё прыжок.
        И вот они на крыше низкого строения.
        Прогремев по коричневым от ржавчины листам крыши, Рысь перемахнул на другое здание, потом на следующее, взбираясь всё выше и выше, и вот они уже неслись над городом, перепрыгивая с крыши на крышу. Уна только успевала зажмуриваться.
        - Мамочка! - Она прижималась к невидимому телу Рыся, пролетая над очередной бездной.
        - Держись!
        Вскоре они добрались до пустыря, раскинувшегося вдалеке от городских кварталов. Вся эта местность поросла репейником. Чёрные палки редких корявых деревьев торчали тут и там. На холмах между болотцами темнели полуразвалившиеся хибары. Рысь обходил стороной эти кажущиеся необитаемыми строения - никто не знал, кого они там могли встретить. Только когда они оставили их позади, Рысь спустил Уну на землю и снова стал видимым, чтобы девочке было комфортнее.
        Они двинулись по ухабистой недружелюбной местности.
        Вокруг никого не было, только вороны каркали где-то вдалеке.
        Уна бойко шагала по грязным тропинкам, карабкалась на пригорки, перепрыгивала канавы, держась за длинный хвост Рыся, который тот время от времени подавал ей. Когда уставала, он снова усаживал её на спину, и она дремала на его загривке, обняв его шею обеими руками.
        - Я так рада, что ты согласился пойти со мной, - шептала она сквозь сон.
        А Рысь чувствовал, как булькает в её животе от голода, и размышлял о том, что ребёнка нужно будет накормить. И раз он взял ответственность за девочку, ему придётся заботиться о ней - кормить, поить, следить за тем, чтобы она не промочила ноги, была в тепле и так далее.
        - Рысь?
        - Что?
        - В этом городе столько волшебства, а люди совсем не обращают на него внимания. Они что, не знают, что вы все здесь живёте?
        - Я здесь не живу, - буркнул он в ответ. - Но… Да… Они не знают.
        - А почему?
        - Потому, - отрезал он.
        Уна наклонила голову, смутившись.
        - Потом поймёшь, - заключил он, давая понять, что разговор окончен.
        Скоро пустырь закончился.
        Они шли по заброшенному парку развлечений, освещённому янтарём заходящего солнца.
        Силуэты городских кварталов терялись в дымке на горизонте.
        Ветерок едва шевелил листву на деревьях, проросших среди аттракционов. Бесшумно покачивалась высокая трава. Где-то в зарослях деловито покрякивали утки.
        Парк был заброшен долгие годы. Металлические головы динозавров, которыми были увенчаны скинутые с рельсов и перевёрнутые вагончики, бессильно скалились в небо. Краска на порыжевших от ржавчины мордах потрескалась и отслаивалась. Карусели были изуродованы, качели погнуты, будки аттракционов заляпаны граффити.
        Сухая трава доставала Уне почти до груди. Она шла, раздвигая её руками, но постоянно спотыкалась о камни и ветки. Рысь, напротив, двигался плавно, словно плыл среди зарослей.
        Всю дорогу он размышлял, как может помочь девочке в её беде, но пока не находил решения.
        Уна же думала о своих родителях. Где они? Вспомнили ли о ней? Ей так хотелось верить, что мама с папой мечутся, звонят в полицию, дают объявления в газеты. Но потом в её памяти всплыли их бесчувственные лица, их ругань друг с другом, и она остро ощутила, что это она виновата в том, что Морана появилась в их доме. И хоть она никак не могла понять, в чём именно состоит её вина, но, как это бывало в моменты ссор её родителей, ещё до того, как они переехали в Мидбург, причину всех этих несчастий она видела в себе.
        Они проходили мимо обмелевшего пруда с мутной бурой водой. У заросших берегов в камышах прятались ветхие лодочки в виде чёрных лебедей. Впереди из-за кустов выглядывала потемневшая от времени беседка. Бетонные плиты дорожки затянула трава.
        Уна и не заметила, что с Рысем ей стало гораздо спокойнее. Сердце перестало бешено колотиться, она больше не ждала угрозы из-за каждого угла. Она шагала рядом с ним, ощущая прикосновение его мягкого меха, не задумываясь о том, куда он ведёт её, и даже не спрашивая об этом.
        - А ты бывал в других местах… городах? - вдруг спросила она.
        - Стараюсь не соваться к людям, - нехотя ответил он.
        - Там так же, как и тут?
        - Так же? Это как?
        - Все злые. И люди, и… эти…
        - Где как.
        - Почему так?
        Он только усмехнулся. Дети умеют задавать такие вопросы, на которые быстро не найдёшь ответа.
        - А волшебники? Они и в других местах тоже есть?
        Рысь посмотрел на Уну. Что он может ей рассказать об этом мире?
        Он помнил себя разве что последние три, может быть, четыре года - всё то время, что шёл в Мидбург, куда его тянуло словно магнитом.
        Что-то он, конечно, знал. Изначально знал. Это было естественное знание, которому ему не пришлось учиться. Вроде понимания, кто есть кто в мире нелюдей и каковы хитросплетения их взаимоотношений друг с другом. Но при этом он замечал много нового, не виденного им ранее. По ходу своего путешествия ему пришлось многому учиться. Уна была права: люди, и прежде бывшие недобрыми существами, ещё больше обозлились. Стали ещё более мелочными, глупыми и жестокими. Они и раньше были опасны, но сейчас особенно.
        Нелюди и обычные животные избегали встречи с человеком. И даже там, где люди подолгу не появлялись, хелионы и этворы предпочитали оставаться незаметными для окружающих. И только в Мидбурге было иначе. Здесь он видел, что нелюди чувствовали себя достаточно комфортно.
        - Волшебники? Мало. Их вообще мало, - только и ответил он, снова погружаясь в раздумья.
        Как? Каким образом эта маленькая девочка способна помочь ему понять, кто он и каково его предназначение на земле? Как она поможет ему вернуть воспоминания, которые, как ему сказали, были украдены Мороком? И что он будет делать, когда окажется в Тёмном Мире?
        Мстить? Кому? Мороку? Но за что? Ответа не было.
        Загадки. Сплошные загадки.
        Как бы то ни было, сейчас он должен сделать всё, чтобы защитить Уну от мира людей и от Тёмного Мира.
        3
        - Помогите! Помогите! - закричал кто-то.
        Уна и Рысь остановились.
        Навстречу им, подпрыгивая на задних лапах, довольно резво бежал огромный таракан, сантиметров десять ростом. В лапах он тащил куриную косточку. За ним неслась группа разъярённых ежей.
        Длинные усы таракана развевались во время бега. Огромные глаза были вытаращены. Это был какой-то особенный таракан. Его узкую талию опоясывал широкий красный пояс с золотой пряжкой. И он громко верещал, уворачиваясь от ударов преследователей:
        - Они покушаются на мою жизнь!
        Таракан проскользнул между туфелек Уны и спрятался за её ногой.
        - Верни косточку, злодей! - махали кулаками ежи, окружив Уну со всех сторон.
        Таракан стал размахивать костью, как дубиной.
        - Думаете, я вам так просто дамся? Ещё никто из моего рода не был съеден ежами! - Он сделал очередной выпад. - Ха! Дрожи и бойся, троглодит! Ты разбудил во мне зверя!
        - Эта наша собственность! - ревел самый крупный из ежей.
        - Что за манеры?! Я позаимствовал её на время! Читайте внимательней контракт!
        - Отдавай!
        Таракан обкусал оставшиеся кусочки мяса с косточки и запустил ею в ежей.
        - Подавитесь, жмоты!
        Рассвирепевшие ежи схватили косточку и начали гонять таракана вокруг ног Уны. Девочка боялась пошевелиться, чтобы не наступить на кого-то из них.
        - Постойте! - крикнула она. - Простите его. Вот! - Она достала из кармана своего пиджачка кусочек печенья, от которого отламывала по крошке весь день, и протянула его им.
        Предводитель ежей выхватил лакомство из её пальцев, и вся ватага, недовольно ворча, удалилась восвояси.
        - Где ваше спасибо? - прокричал им вслед таракан. - Деревенщина!
        Уна с улыбкой смотрела, как он брезгливыми движениями смахивает пыль со своего пояса и крылышек.
        - Чудовищная невоспитанность!
        Таракан ей явно нравился. Рысь же не обращал на него никакого внимания, он смотрел куда-то в сторону, занятый собственными размышлениями. Уна наклонилась к новому знакомому.
        - А ты симпатичный, - с улыбкой проговорила она.
        - Что значит «симпатичный»? Я нечеловечески красив! - Он глянул на неё. - Ну и ты, в общем-то, ничего так.
        Рысь покосился на него и многозначительно хмыкнул.
        - А ты кто такой? - спросила Уна.
        - Я? - Таракан критически осматривал кончики своих лап. - Я принц. Моя смерть могла привести к серьёзным геополитическим последствиям. Хвала небесам, всё обошлось. Так что можете спать спокойно, граждане.
        - О! - Уна впервые встречала кого-то королевских кровей.
        - Если ты принц, чего ж крадёшь куриные кости? - заметил Рысь, не поворачивая головы.
        Таракан сделал вид, что поправляет свой шёлковый пояс, и проигнорировал этот выпад. Он закончил приводить себя в порядок и, вскарабкавшись по ноге Уны, быстро очутился на её плече.
        - И как мы должны к тебе обращаться? - спросила Уна, повернув к нему голову. - Ваше Высочество?
        - М-м… - задумался Таракан.
        - Скорей уж «ваше прохиндейство», - махнул хвостом Рысь.
        Таракан бросил короткий взгляд в сторону Рыся и как ни в чём не бывало ответил Уне:
        - С должным почтением. Если добьёшься моего благоволения, я подумаю о том, чтобы даровать тебе титул, когда унаследую трон.
        - А когда это случится? - обрадовалась Уна.
        - Когда на Луне бананы зацветут, - хмыкнул Рысь.
        Наследник тараканьего трона вытянулся и важно приподнял подбородок.
        - Это дела политические, знаете ли. Всё не так просто, как может показаться простолюдину, - сделав акцент на последнем слове, он с вызовом посмотрел в сторону Рыся. - Есть определённые обстоятельства, условия… - продолжил он мягче. - Но скоро. Весьма скоро. Будет коронация. Всё чин по чину. Вам вышлют приглашения по электронной почте.
        Рысь повернул голову и оглядел его с головы до ног.
        Таракан зарделся:
        - А пока… путешествую вот, осматриваю будущие владения, провожу рекогносцировку местности.
        - Что проводишь? - не поняла Уна.
        - Разведку.
        - Так ты разведчик! Рысь! - повернулась она к своему другу. - Он может быть нашим проводником!
        Рысь замотал головой:
        - Очень сомневаюсь.
        - Но почему? Ты ведь сам сказал, что нам нужен проводник.
        - Проводник? - оживился Таракан, усики на его голове вытянулись. - А что, у вас тут какой-то квест? Приключение? Поиски сокровищ? Всё! Не надо никого искать! Уже нашли! Я лучший проводник!
        - Класс! - Уна захлопала в ладоши. - Я Уна. Это - Рысь. Мы идём к Мороку, правителю Тёмного Мира.
        - Уна! - одёрнул её Рысь. - Ты не должна рассказывать об этом каждому бродяге.
        - Как ты смеешь так говорить о члене королевской семьи, мужлан! - прикрикнул Таракан и тут же повернулся к Уне: - А что, это хорошо оплачивается? Есть какие-нибудь бонусы? Процент от прибыли?
        - Никакой оплаты! Никаких бонусов! Ты никуда с нами не идёшь. Точка! - проревел Рысь, которого достал вызывающий тон будущего монарха.
        - Но почему? - Уна никак не могла понять, почему ему не нравится их новый знакомый.
        Таракан пренебрежительно махнул рукой:
        - Волнения прочь! Никаких более рассуждений! Ты избавила меня от некоторой головной боли, теперь я обязан помочь тебе. Вам неслыханно повезло! У меня такие связи!..
        - Где? На помойке?
        - Вез-де! - Таракан развёл свои крошечные ручки и вновь затараторил на ухо Уне: - Мы привлечём секретные службы, «Моссад», папу римского…
        - Клопов! - Рысь подтянул Уну своим хвостом ближе к себе. - Мы в твоих услугах не нуждаемся. Всё. Иди гуляй! Исследуй урны!
        Уна отодвинула его хвост.
        - Подожди!
        - Вот-вот, - поддержал её Таракан. - Не зарывайся, киска. А то посадим тебя на поводок.
        Рысь гневно рыкнул и попытался смахнуть его лапой с плеча Уны. Но Таракан ловко увернулся, подпрыгнул и в один миг оказался у него на голове. Он взял свой ус, просунул его в ухо Рысю и пошерудил им внутри. Рысь взревел от щекотки и стал чесаться.
        Таракан в это время преспокойно спрыгнул на землю, подошёл к Уне и деловито бросил:
        - Следуй за мной, красавица.
        Рысь хотел было его нагнать, но Уна встала у него на пути и посмотрела на него щенячьим взором.
        - Он такой хорошенький. - Она надула губки.
        - Кто? Это? - Рысь даже не сразу понял, о чём она говорит. - Уна…
        - Ну пожалуйста.
        Рысь посмотрел на бодро шагающего Таракана, который даже не заметил, что Уна от него отстала.
        - Тёмный Мир, - бормотал Таракан. - Какие проблемы? Подумаешь! Всё решим! Он засияет так, что все ослепнут. Пара звонков - и всё будет устроено.
        Рысь глянул на Уну. Она умоляюще закивала, как будто выпрашивала котёнка. Пришлось сдаться. Он посмотрел снова на представителя королевских кровей и громко кашлянул.
        Таракан тут же остановился:
        - Что ещё?
        - Катакомбы в другой стороне.
        - Естественно! - Ничуть не смутившись, Таракан развернулся и вальяжно прошествовал мимо Рыся и Уны. - Я вас просто проверял. А вы что думали?
        Вдруг над ним промелькнула тень птицы. Таракан мгновенно спрятался за ногу девочки.
        - Вася! - закричала Уна. - Ты нашёл меня!
        Попугай сел на её плечо и стал нежно ворковать с ней и ласкаться. Таракан несмело выглянул из-за ноги своей защитницы.
        - Не бойся, Вася не съест тебя, - сказала ему Уна. - Он у нас вегетарианец.
        - Какая жалость, - фыркнул Рысь.
        - Очень прогрессивно, - похвалил будущий монарх и стал карабкаться по ноге Уны наверх. - Хорошая птичка!
        Он осторожно глянул на Васю с другого плеча Уны.
        - А я думала, что уже не увижу тебя снова, - говорила попугаю Уна и гладила его по головке. - Какой ты молодец, что нашёл меня. Рысь, глянь на него! Он ведь красавец, правда?
        - Не надо мне его показывать, - проворчал Рысь. - Я-то ведь совсем не вегетарианец.
        - Какая дикость! О чём можно говорить с этим деревенщиной! - Таракан переполз ближе к Васе. - Не бойся его, птичка! Я тебя в обиду не дам.
        Вася склонил голову, и Таракан погладил его.
        - Ой! Смотри! Я ему, кажется, нравлюсь!
        Он вскарабкался на спину попугаю, Вася тут же взмыл в воздух и описал два круга вокруг Уны и Рыся.
        Таракан довольно закричал:
        - У-у-ху! Посмотрите на меня! Где вы ещё найдёте такого разведчика? Мы с Васей вам целый разведбатальон заменим! За мно-о-ой!
        Рысь оборвал его:
        - Ну-ка, стоп! Мы ещё туда не идём.
        - Не идём? - переспросила Уна.
        - Нам нужны мухоморы.
        - Мухоморы? - переспросила Уна.
        - Много.
        Таракан подлетел к ним.
        - Что? Что нам нужно? Зачем?
        - Для многих этворов нет лучше лакомства, чем мухоморы, - пояснил Рысь. - На них мы купим тебе шапку-невидимку.
        - Шапку-невидимку! Мне? - удивилась и одновременно обрадовалась Уна.
        Про шапки-невидимки она читала только в сказках.
        - Ты достойна только лучшего, - важно добавил Таракан. - Я прослежу, чтобы тебе подобрали лучшую шапку.
        - Цыц! - рявкнул Рысь так, что Таракан слетел со спины Васи. - Если идти в катакомбы, мало быть просто невидимой, - продолжил он. - Любая тварь учует тебя там за минуту. И разорвёт на кусочки. Поэтому надо купить специальное средство, которое замаскирует твой человеческий запах. Сегодня ночью на кладбище будет ярмарка. Там мы и закупимся.
        - На кладбище? - Голос девочки дрогнул, она даже сделала шаг назад.
        - На кладбище? - с тревогой переспросил Таракан, вновь забравшись ей на плечо.
        - Да, Уна. В самом его центре. После полуночи. И поверь мне, на кладбище будет гораздо безопаснее, чем там, куда мы отправляемся. - Рысь был более чем серьёзен. - Ты точно уверена, что хочешь спуститься в Тёмный Мир?
        Девочка замерла. Рысь внимательно посмотрел ей в глаза. Таракан притих, ожидая ответа. Уна сомкнула губы так, что они побелели. По её лицу пробежала тень. Она раздумывала над словами Рыся. Но совсем недолго.
        - Да. Пойдём! - сказала она твёрдо. - Я не испугаюсь. А если испугаюсь, то всё равно не остановлюсь.
        - Ура! - подпрыгнул Таракан. - Вся в меня!
        Рысь задумчиво кивнул.
        - Ладно. Только слушайся меня, пожалуйста, - сказал он ей. - Хорошо?
        - Хорошо, мой дорогой котик! Ой!
        4
        Уна была права. Её родители были слишком заняты, чтобы помнить о ней.
        Мэриэнн сидела в огромной переговорной комнате, у бесконечно длинного стеклянного стола с совершенно гладкой поверхностью. Стол был пуст, ни одного предмета на нём не было. На этом столе можно было бы легко устраивать состязания по конькобежному спорту.
        Через затемнённые стёкла гигантских окон едва проникал свет.
        С бетонного потолка свисали железные плафоны с тусклыми лампочками. Их свет холодно отражался на поверхности стола.
        Стены тоже были бетонные. Серые, мрачные. Вдоль одной из них на дисплеях из хромированного металла под стеклянными крышками, словно в саркофагах, были выставлены образцы продукции компании, в которую пришла устраиваться Мэриэнн, - хромированные роботы в виде кошечек и собачек с зелёными и жёлтыми стеклянными глазами, такими неестественно большими, словно их взяли из японских мультфильмов.
        Между дисплеями на стенах были развешаны экраны, бесшумно демонстрирующие счастливых современных людей с их роботизированными питомцами, не требующими хлопот по уходу. Реклама доходчиво объясняла, что если хозяевам нужно куда-то поехать или вдруг они просто устали от питомца, то им не составит никакого труда выключить роботизированную собачку и убрать её в угол на какое-то время, пока она не понадобится снова.
        Такие же холодные, как и всё вокруг, роботы бесстрастно взирали из своих стеклянных капсул в пустоту комнаты переговоров.
        Каждый из них подсвечивался жёлтым мёртвым светом, отчего они казались древними статуями, выставленными в музее.
        Во главе стола наискосок от Мэриэнн сидела неулыбчивая женщина в сером брючном костюме, её короткие чёрные с проседью волосы падали на лицо и почти закрывали его. Женщину звали Мартина, она держала тягучую паузу, пробегая глазами по распечатанному резюме Мэриэнн.
        Мэриэнн сидела перед Мартиной на жёстком, неудобном стуле, но держала спину прямо, её подбородок был слегка приподнят.
        Она была уверена в себе. Знала, что победит. Поэтому спокойно ожидала начала разговора. Но Мартина не торопилась его начинать.
        - Ну что ж, Мэриэнн, - наконец проговорила Мартина скрипучим голосом. - Ежедневно мне приходит до трёхсот резюме. Наша компания, как вы, должно быть, знаете, вот уже почти десять лет является лидером рынка. Мы лучшие из лучших.
        - Я очень польщена, что вы согласились встретиться со мной, - проговорила Мэриэнн ледяным голосом. - Я прекрасно знаю ваш продукт, стиль вашей работы. И офис у вас просто замечательный. Я прямо чувствую себя здесь как дома. Для меня было бы честью работать в вашей компании. - Она рассмеялась колючим смехом. - Хотя, я уверена, каждый соискатель говорит вам это.
        - Действительно так, - вежливо улыбнулась Мартина. - Но всё равно приятно это слышать. - Она пододвинула резюме Мэриэнн ближе к себе. - У вас блестящее образование. Прекрасный опыт. Но вы несколько лет не работали, не так ли? Для этого, вероятно, была веская причина…
        - Что верно, то верно. Я в некоторой степени помогала мужу с его бизнесом. Но я не стала включать это в резюме. По личным причинам.
        - Да, я со своими детьми… - начала было Мартина заготовленную фразу, но Мэриэнн её прервала.
        - Нет, нет. У нас нет детей. И если я могу быть откровенна с вами, сейчас, в данный момент, у меня даже мысли не может возникнуть о том, чтобы тратить лучшие годы своей жизни на всякие глупости.
        - Вот как? - Мартина приподняла бровь, и тонкая улыбка отобразилась на её лице.
        Мэриэнн придвинулась к ней.
        - Видите ли, когда ты много времени отдаёшь кому-то, вкладываешься годами, хотя и понимаешь, что во многом лучше этого человека… По многим параметрам. Рано или поздно настаёт момент, когда нужно восполнить образовавшуюся прореху.
        - Понимаю вас… - кивнула Мартина, настороженно изучая её своими проницательными глазами.
        - Поэтому для меня сейчас самое время сосредоточиться на карьере. Другого времени у меня нет, - добавила Мэриэнн.
        - То есть в ближайшее время никаких…
        - Никаких детей! И не предвидится! - отчеканила Мэриэнн. - Даже мысли об этом нет.
        - Это замечательно, - расплылась в холодной улыбке Мартина.
        - Нет, давайте начистоту, - настаивала мама Уны. - Как много соискателей готовы посвятить вашей компании двадцать четыре часа в сутки? Полететь, если понадобится, в Антарктиду или провести месяц в Сахаре? Жить интересами компании? Ночей не спать ради неё? Не жаловаться, что нужно куда-то бежать, кого-то кормить, встречать? - Она даже поморщилась, проговорив это.
        - Понимаю вас, - кивнула её собеседница. - Очень понимаю.
        - А у меня даже собаки нет, - добавила Мэриэнн.
        - Ну, с этим мы вам можем помочь, - рассмеялась Мартина.
        - Много ли сейчас можно встретить людей с настоящей преданностью делу компании? Её продукту? - продолжила Мэриэнн и многозначительно глянула в сторону застывших за стеклом механических животных.
        - Что ж, вы совершенно правы, - согласилась Мартина. Она свернула резюме Мэриэнн в трубочку и довольно похлопывала им по своей ладони. - Мне нравится ваша искренность. Я думаю, вы тот человек, которого мы ищем. Я назначу вам встречу с владельцем компании. Окончательное решение будет принимать он. Однако больше чем уверена, ему также понравится ваш подход.
        - Превосходно! - Мэриэнн поднялась и крепко пожала руку Мартины.
        5
        Немногим раньше Стивен, которому тоже сейчас было не до Уны, и его начальник Фердинанд шипели друг на друга в коридоре, пока их коллеги, оставшиеся в комнате переговоров, завершали презентацию для делегации из мэрии.
        - Ты, мелкий гнилой червяк! - Cлюни Фердинанда летели в лицо отца Уны. - Что ты позволяешь себе в моей компании! Во время моей презентации, мерзавец!
        Но отец Уны был не менее разъярён.
        - А ты думаешь, ты можешь и дальше продавать свои залежалые идеи, не купленные другими клиентами?
        Дверь переговорной открылась. Представители мэрии прошли мимо них к выходу.
        Фердинанд расплылся в услужливой улыбке:
        - Господа. Прошу прощения. Мы не успели договорить.
        Диккенс, глава делегации, бросил любопытный взгляд на Стивена, который несколько минут назад чуть было не сорвал презентацию, во весь голос заявив, что снос Старого города - абсурд. Фердинанд не упустил возможности воспользоваться этим шансом.
        - Мы обсуждаем альтернативный план! - крикнул он Диккенсу.
        - Очень хорошо. - Глава делегации вежливо улыбнулся им обоим и вышел.
        - Что ты делаешь, придурок?! - зашипел Фердинанд на Стивена. - Я тебя вышвырну на улицу!
        - Ты убьёшь последнее, что осталось хорошего в этом городе. Я просто не дам тебе этого сделать. Ясно?
        И без того красное лицо Фердинанда раскраснелось ещё больше, остатки седых кудрей вздыбились на голове.
        - Ах ты, мерзкий паразит. Жалкий кровосос! Ты… Ты… - Он стал задыхаться от ненависти. - Ты уволен! Собирай свои манатки, и чтобы духу твоего не было здесь больше. Ясно тебе, гадёныш? Поторопись, пока я не поддал тебе под зад.
        - Ты свою ногу о мой зад сломаешь, - оскалился Стивен. - Так что, если захочешь попробовать, закажи себе сначала костыли.
        Фердинанд схватил Стивена за грудки, и тут его телефон зазвонил. Они оба остановились.
        - Алло? Да, господин Диккенс? Невероятно рад слышать вас снова. - Кустистые брови Фердинанда на секунду сдвинулись. - Конечно! Конечно, у нас есть альтернативный план, - не моргнув и глазом отрапортовал он. - У нас всегда есть альтернативный план. Вы же прекрасно нас знаете!
        Стивен с усмешкой посмотрел на начальника.
        - У нас идеи бьют фонтаном из всех мест! - с энтузиазмом проговорил тот, но тут же осёкся. - То есть я не то имел в виду, конечно же. Почему мы их не показали? Ну… Ну потому что… Потому что мы всегда сперва показываем лучшее. - Фердинанд с превосходством посмотрел на Стивена.
        Стивен хмыкнул и засунул руки в карманы.
        - Конечно, покажем. Обязательно покажем! - продолжал Фердинанд заискивающим голосом. - Я и не говорил, что этот вариант хуже. Ну что вы? Я совсем не имел это в виду. Он не менее хорош. А в чём-то даже намного интереснее.
        Тут уже Стивен с превосходством посмотрел на своего шефа.
        - Он совершенно замечательный! Как всё, что делает наша фирма. Вы же знаете!
        Стивен покачал головой. Его всегда поражала способность начальника врать не краснея.
        - Что? Как его зовут? - Фердинанд посмотрел на Стивена с нескрываемой злобой. Ему очень не хотелось представлять клиентам этого смутьяна, но он всё-таки выдавил из себя его имя: - Стивен Пьяр. Он недавно у нас. Да, у него своё особое мнение. Нет, я не против, чтобы он сделал презентацию. Конечно, нет. Он один из наших лучших работников. Люблю его как родного.
        Фердинанд широко улыбнулся, как будто клиент мог его увидеть. Он даже положил руку на плечо Стивена, чтобы показать своё расположение, но тот тут же смахнул её.
        - Мы в любое время готовы будем показать вам наши разработки. Модель?..
        Фердинанд глянул на подчинённого. Стивен утвердительно кивнул.
        - Конечно, у нас есть модель. У нас есть всё. Всегда. Как всегда! И наилучшего качества. Вы же знаете нас, господин Диккенс. - Он почти пританцовывал на месте. - Спасибо! И вам всего наилучшего! - Фердинанд даже поклонился, завершая разговор.
        Нажав на отбой, он хмуро посмотрел на Стивена:
        - Ну. Покажи мне, что там у тебя такое.
        - В машине. Сейчас принесу! - обрадованно прокричал Стивен и кинулся к выходу.
        Фердинанд проводил его злобным взглядом. Он подумал, что уволит Стивена немедленно, как только воспользуется его разработкой. Такие, как Стивен, в фирме ему были не нужны.
        6
        Гоб вертелся на крюке, подвешенный над костром, разведённым злыднями в глухом тупике, куда, кроме бродячих котов, уже миллион лет никто не заглядывал. Побрякушечник отчаянно голосил, дрыгая короткими ножками. Подошвы его башмаков начинали дымиться.
        - Что? Что вам сделал несчастный Гоб? Зачем вы жжёте мне бакенбарды?
        Пуст беспристрастно наблюдал за его мучениями.
        - Говори, где Амулет, собака ты облезлая! - злобно цедил он.
        - Что? Кого? Ничего такого! И уж тем более этакого! Гоб отродясь не видывал вашего амулета!
        Злыдни уже несколько раз перевернули вверх дном нору Гоба и, конечно же, ничего не нашли. Пуст прекрасно знал об этом, но ещё он знал, что побрякушечники никогда не держат свои находки в одном месте. У каждого уважающего себя побрякушечника есть десятки тайников, если не больше. И конечно же, Гоб, как любой побрякушечник, будет до конца скрывать, где он прячет своё добро. И только хорошая пытка может развязать ему язык.
        - Пацан сказал, что Амулет у него, но я уже знаю, что он врал, - ещё пуще злился Пуст. - Признавайся, гнойный червяк! Он у тебя?
        - Экономьте дрова! Не надо уже сжигать меня, как какую-то ведьму! - верещал Гоб. - Я ничего не знаю!
        - Может, по тебе ещё плетьми пройтись, чтобы ты вспоминал живее? - свирепел Пуст.
        - Что вы хотите от бедного Гоба?
        - Амулет. Золотой амулет с голубым камнем посередине, - спокойно отвечал Пуст. - На длинной золотой цепи. Скажи мне, где он, и я, может быть, не стану резать тебя на кусочки.
        - Ну что? Какое такое золото? - закряхтел побрякушечник. - Что я вам, гном какой-то, что ли? У Гоба аллергия на золото уже давно и подавно!
        - Кто хочет сожрать его печень? - через плечо бросил Пуст, обращаясь к своим злыдням.
        - Ясь! - вытянулся Чурр.
        - Ясь! - повторил за ним Бурр.
        - Ась? - переспросил Дурр, как всегда ничего не услышав.
        - Нет! Что? Зачем? - задёргал ногами Гоб. - Кто вообще вам сказал, что у Гоба есть печень? Отпустите меня сию секунду!
        - Что хотел от тебя мальчишка?
        - Ой, как горячо!
        - Будет ещё горячее. Поддайте жару, чтобы шевелил языком быстрее, - приказал Пуст злыдням.
        Чурр подкинул в огонь щепок. Гоб закашлялся.
        - Ну? Или тебе прочистить кочергой глотку?
        Гоб давился от кашля.
        - Я дал ему мёртвой воды, - едва выдавил он. - Ничего такого больше!
        - Он спрашивал тебя об Амулете?
        - Ой, как горячо! - просипел побрякушечник. - Пустите меня! Я дам вам всё, что у меня есть.
        - Амулет? - Пуст приблизился к нему.
        - Гоб не знает ни о каком амулете! Правда. Мальчишка дал мне кольцо.
        - Кольцо?
        - Кольцо! Всего-то!
        - Что за кольцо? - нахмурился Пуст. - Где оно?
        - Гоб не знает ничего! Он… Он… Он сказал, что это его матери кольцо.
        Пуст поднял брови. Уже интереснее. Не зря он жарил старикашку.
        - Ну-ка, поддайте ещё огоньку! - скомандовал он злыдням.
        - Нет, нет! Прошу вас! Гоб больше ничего не знает. Точно!
        - Где кольцо?
        - Отпустите! Отпустите, и Гоб всё покажет.
        - Скажи, где кольцо, и я подумаю. - Пуст наслаждался своей властью и мучениями бедного этвора, который на глазах сжимался в размерах от беспощадного жара пламени.
        - Прошу вас! Вы сами не найдёте! Оно в тайнике.
        - Где тайник?
        - Только… Только Гоб может туда попасть. Пожалуйста… - Побрякушечник задыхался.
        - В этом тайнике лежит Амулет?
        - Кольцо. Только кольцо. Отпустите, я умираю!
        Гоб сделался совсем маленьким. Ещё чуть-чуть, и он и правда бы исчез.
        - Умрёшь, когда я тебе разрешу. Туши огонь! - скомандовал Пуст злыдням.
        Этворы замахали на костёр руками, и пламя разгорелось ещё больше. Гоб засипел от боли и удушения.
        - Тушите, а не разжигайте! - оскалился Пуст. - Снимайте его быстрее, а то он сейчас гикнется.
        Злыдни скинули Гоба с крюка. Он упал на землю и какое-то время лежал неподвижно.
        - Подох, что ли? - Пуст тронул его ногой.
        Побрякушечник застонал.
        - Хорош кривляться. Давай кольцо!
        Гоб тяжело дышал и, казалось, ничего не соображал.
        - Встряхните его, - приказал Пуст.
        Злыдни потыкали в него своими пиками. Гоб зашевелился и встал на колени.
        - Живее! Живее! Что ты копошишься, как дохлая улитка!
        - Ох! - застонал Гоб.
        - Смотрите, чтобы не слинял. Знаю я этих тварей, - пробормотал Пуст.
        Злыдни окружили Гоба.
        - Гоб не убежит, - выдохнул побрякушечник.
        - Правильно, - усмехнулся Пуст. - Если попытаешься, я тебя вырою из-под земли и…
        Он не договорил. Гоб нагнулся к ближайшему камню, ловко сдвинул его с места и юркнул в потайной ход под ним.
        Глаза Пуста округлились от неожиданности и налились кровью. Он заскрежетал своими поломанными зубами. Длинные когти впились в ладони.
        - Что вы стоите, дурни! - заорал он на растерявшихся подчинённых.
        Но тут же услышал голос Гоба позади себя:
        - Вот! Гоб выполнил обещание.
        Пуст обернулся и увидел побрякушечника, стоящего на расколотом кирпиче, который валялся у самой стены здания. Рядом с Гобом лежало серебряное кольцо матери Грея, его металл тускло поблёскивал на свету.
        Стоило только Пусту пошевельнуться, как побрякушечник юркнул куда-то под землю, и больше его не было видно.
        Пуст проковылял к кирпичу и подобрал кольцо.
        - Ладно, - сказал он сам себе и положил его в карман куртки.
        7
        Лапы Рыся мягко ступали по красно-жёлтому ковру опавших листьев. Воздух, нагретый за день солнцем, стремительно остывал. Запахло осенью. Рысь с удовольствием вдыхал этот аромат.
        Просветы между деревьев рощи ещё купались в лучах солнца, но в низинах уже стала собираться промозглая синь.
        Рысь
        «Ночью будет холодно», - подумал он.
        Голоса Уны и Таракана раздавались неподалёку. Каждый раз, когда они обнаруживали что-то напоминающее им мухомор или поганку, он слышал их звонкие восклицания. Однако сразу же после этого доносилось их разочарованное мычание. Пока они не нашли ни одного гриба. Но девочка и её неунывающий друг не сдавались. Поиски продолжались.
        Сам же Рысь не искал ничего. Он специально отстал от них.
        Ему нужно было побыть одному.
        Он оглянулся по сторонам. Его никто не мог видеть. Высокие кусты, ещё не скинувшие листву, надёжно закрывали его от посторонних глаз.
        Ему было нехорошо. Он тяжело дышал и двигался всё медленнее.
        Перья на конце хвоста недовольно шлёпали по земле. Его сильное тело обмякло. Глаза стали закатываться.
        Он начал задыхаться, прислонился к стволу старой сосны и по-старчески закашлял.
        Его лицо осунулось, будто ему было триста лет, не меньше. Длинные уши прижались к голове. Кончики усов опустились вниз.
        Он стал кашлять сильнее, с натугой.
        - Будь ты проклят… - устало пробормотал он.
        Резкий толчок в грудь заставил его подняться на задние лапы. Он захрипел и вытолкнул очередную порцию воздуха из лёгких.
        - Кха!
        Влага брызнула из его глаз.
        Тело сотрясалось и напрягалось попеременно.
        - Ну что же ты?!
        Он застонал. Его вроде бы отпустило на минуту, но через какое-то мгновение он снова весь напрягся. Шерсть встала дыбом.
        - Кха! - Его спина выгнулась дугой, и изо рта, словно снаряд, вылетел небольшой чёрный комок.
        Рысь повалился на землю без сил.
        Глаза его закрылись. Он учащённо дышал.
        Ветер пробежал по верхушкам сосен. Они обиженно зашумели.
        Чёрный комок, что вылетел изо рта Рыся, развернулся. Длинный чёрный змей о двадцати двух ногах тихонько хохотнул и быстро протопал по лиственному покрову.
        Рысь сипел.
        - Хо-хо-хо-ш-ш! - раздался над его ухом шипящий смешок.
        Веки Рыся приоткрылись.
        - Что тебе надо? - измученно простонал он.
        Из-за ствола дерева показалась рогатая головка змея. Его рубиновые глаза поблёскивали от удовольствия. Он наслаждался слабостью Рыся.
        Змей говорил негромко, растягивая слова:
        - Неужели-ш-ш ты не знаеш-ш-шь?
        - Ты не остановишь меня!
        Рысь попытался приподняться, но бессильно упал на землю.
        - Не-е-ет-ш-ш. Я же-ш желаю-ш только добра-ш-ш-ш. - Змей прополз по стволу сосны ближе к Рысю. Его короткие лапки гулко протопали по коре дерева. - Тебе-ш-ш.
        - Я найду способ избавиться от тебя, тварь! - заскрипел зубами Рысь.
        Змей хохотнул.
        - Не понимаеш-ш-шь! - вкрадчиво прошептал он, вплотную подползая к Рысю. - Ты же-ш без меня-ш ничего не можеш-ш-шь. Посмотришь на себя-ш-ш-ш. Все твои-ш способности-ш из-за меня-ш. Вся твоя мощ-щь - это моя мощ-щ-щь. Я-ш твой друг-ш-ш.
        - Врёшь!
        - Нет-нет-ш-ш. Зря-ш ты не слушаеш-шь. Не иди в Тёмный Мир-ш. Нельзя-ш-ш-ш.
        - Убирайся!
        - Нет-ш. Видишь? Я и ты-ш одно-ш. С каждым шагом ты теряешь силы-ш-ш. Чем ближе-ш ты к Тёмному Миру-ш, тем хуже тебе-ш будет-ш. Много горя-ш ты себе-ш и другим принесёш-ш-шь.
        Он подполз к уху Рыся и сладко прошептал:
        - Не надо делать ничего-ш-ш. Услышь меня-ш-ш.
        - Отстань!
        - Там ты умрёшь! Умрёш-ш-шь!
        - Посмотрим, - огрызнулся Рысь.
        Однако даже пошевелиться он уже не мог.
        - А ты-ш не видишь? Ты всё слабеешь и слабееш-ш-шь. Ещё чуть-чуть-ш, и любой злыдень тебя-ш сможет раздавить как вош-ш-шь.
        - Сгинь! Бестия! - захрипел Рысь. - Это всё из-за тебя.
        - Да-а-ш. Ты не оставляешь мне выбора-ш-ш. Слушай меня-ш-ш.
        Рысь замотал головой:
        - Мне предсказано. Я должен. Я дойду и верну свои воспоминания.
        - Иногда-ш лучше не знать-ш-ш.
        - Убирайся!
        - Всё образуется само-ш. Жди-ш. И будет всё-ш. Не пожалееш-ш-шь.
        - Да, конечно! Ещё прибегу благодарить! Убирайся!
        - Я предупредил-ш. Иди-ш назад-ш, пока не поздно-ш-ш. Иначе-ш… умрёшь!
        И он вполз в ухо Рысю.
        Тот застонал от боли. Слеза скатилась по его щеке.
        - Я доползу. И избавлюсь от тебя, тварь! - прошептал он в лесной тишине.
        - Рысь! - раздался из-за кустов голос Уны. - Ты где?
        Он собрался с силами и поднялся.
        - Иду!
        Глава 9
        1
        Яркая, почти полная луна поднялась над горизонтом. Она отбрасывала на землю длинные чёрные тени.
        На одной из городских окраин между бесчисленными пустырями, заваленными скелетами угнанных когда-то машин, и островками заброшенных парков как попало были разбросаны разномастные домики и сараи. Большинство из них были безжизненны, но в некоторых теплились огоньки - ещё не все люди покинули это недружелюбное место.
        Это был, пожалуй, наиболее зловещий из всех пригородов Мидбурга. Он и назывался соответственно - Серые Топи.
        Прежде здесь расстилалось болото, которое давно высохло, но даже сейчас в этих местах то и дело пропадали люди, случайно забредавшие сюда. Будто их засасывала несуществующая трясина.
        А может быть, эти бедолаги нарывались на бандитов, которые облюбовали эти места и вершили здесь свои тёмные делишки? А может быть, здесь был ещё один вход в Тёмный Мир, который охраняли волоты, вот поэтому случайно забредавшие сюда прохожие исчезали навсегда?
        Всё может быть. Одно не исключало другого.
        Этим вечером в Серых Топях было особенно тихо и очень спокойно. Вдалеке слышался шум никогда не спящего города. Неспешный ветер время от времени доносил обрывки чьих-то голосов. Где-то лениво перетявкивались собаки.
        Земля ещё хранила тепло дня.
        В кустах попискивали ночные птицы. Вовсю голосили лягушки.
        Издали донёсся звук убегавшего поезда, точь-в-точь как в тот раз, когда Уна стояла с отцом дома на балконе. Этот звук быстро утих. Замолчали и лягушки - их, видимо, кто-то вспугнул. Стало совсем тихо.
        Луна прикрылась тучкой, словно вуалью.
        Стало темнее, и как-то сразу похолодало.
        За пустырями тянулась длинная линия частных гаражей, отделяющая город от мрачно темнеющего за ними леса. В глубине этого леса находилось кладбище, где в этот день после полуночи должна будет проходить ярмарка, на которой диковинные жители города будут торговать всевозможным товаром.
        Уна и Рысь вышли из зарослей осинника и направились по едва различимой среди камышей тропинке прямо к гаражам. Таракан верхом на Васе вылетел вслед за ними.
        - Эй, эй! Не так быстро! Мой конь уже устал.
        Уна несла в руке полиэтиленовый мешок, полный мухоморов. Они набрали их в близлежащем лесочке.
        Почти до самого вечера они рыскали в поисках ядовитых грибов по пустырям и полянам заброшенных парков, но только перед самой темнотой им удалось отыскать место, где среди чахлых берёз и жухлой травы из земли торчали весёлые красно-рыжие шапки, облепленные белыми пупырышками. На этом небольшом пятачке Уна и Таракан нашли несколько семеек мухоморов и быстро заполнили найденный тут же пластиковый пакет, который сейчас казался Уне невероятно тяжёлым.
        - Мы дошли? - спросила она Рыся.
        Для неё это был очень длинный и трудный день, и она так устала, что едва волочила ноги.
        Тот без слов подставил ей свой длинный хвост. Девочка ступила на него как на ступеньку и вскарабкалась на спину Рыся. Затем бережно поставила на загривок друга мешок с грибами и обняла его двумя руками, чтобы не упал.
        Таракан спикировал на плечо Уны.
        - Чертовски устал! - выдохнул он. - Мне нужна срочная квалифицированная помощь, иначе я загнусь. Пары эскимо будет достаточно. Да и Васе нужно отдохнуть.
        - Ему уже нужно спать, - устало ответила Уна. - Рысь, долго ещё?
        Рысь не ответил.
        - Мне кажется, он сам не знает, куда нас везёт, - сказал ей на ухо Таракан.
        - Уже скоро. - Рысь прекрасно слышал реплику Таракана, но предпочёл на неё никак не реагировать.
        2
        Они шли по дороге, тянущейся между двух рядов гаражей. Луна выглянула из-за облаков и осветила им путь. Стало как-то уютнее.
        Рысь ступал мягко. Его шагов было совсем не слышно, хоть он и двигался быстро. От его размеренного хода Уна стала клевать носом. Вдруг он остановился. Уна открыла глаза.
        - Что такое? - всполошился Таракан.
        Двери одного из гаражей впереди них были раскрыты. Прямоугольник жёлтого света падал на дорогу.
        - Таракан, - тихо скомандовал Рысь, становясь невидимым. - Ну-ка, сползай, посмотри, что там.
        - Момент! - Таракан спрыгнул с плеча Уны и засеменил по дорожке.
        - Только осторожно, - предупредил его Рысь.
        Таракан аж остановился от негодования.
        - Я вообще-то не какая-то там божья коровка, а профессиональный разведчик. Всё будет сделано как надо. Ждите!
        Он быстро добежал до жёлтого квадрата света и осторожно выглянул из темноты.
        В гараже было устроено жилище.
        Внутри стояла железная кровать, покрытая стёганым одеялом. В углу стоял старый шкаф. У стены примостился грубый деревянный стол, покрытый белоснежной скатертью. На тумбочке у двери стояла маленькая двухконфорочная плита, на которой пыхтел чайник, а рядом в небольшой кастрюльке закипал суп.
        За столом сидел старичок в старомодном потёртом пиджаке поверх толстой фланелевой рубашки. В зубах он держал погасшую сигарету, и, видимо, он часто так делал, поскольку его белые усы пожелтели от табака.
        У мужчины на носу, почти на самом кончике, сидели очки с соединёнными верёвочкой дужками. Старичок чинил древний металлический будильник и мурлыкал себе под нос незатейливый мотив.
        Таракан втянул запах, доносящийся из кастрюльки.
        - Вкусно! - Он приподнялся на задних лапах.
        Дедушка как раз в этот момент вспомнил про суп и поднялся его поперчить. Он приподнял крышку, бросил щепотку перца в варево и помешал его длинной алюминиевой ложкой. Облачко из кастрюльки полетело наружу, и Таракан с ещё большим наслаждением втянул аппетитный запах. Но перец защекотал его тараканьи ноздри, и он оглушительно чихнул.
        Пожилой мужчина вздрогнул.
        - Кто там? - Он вышел из гаража и пригляделся.
        Таракан замер на месте. Уна не успела спрятаться и стояла посреди дороги, обхватив обеими руками мешок с мухоморами. Рысь спрятался в тени, готовый в любой момент броситься на обитателя гаража, если понадобится.
        Дедушка различил в темноте маленькую девочку.
        - Ты что тут делаешь? Да ещё так поздно?
        - Я? - пролепетала Уна. - Я… Уна. Добрый вечер.
        - Ну, добрый вечер, Уна. - Старик подошёл ближе. - Так что ты делаешь здесь?
        Уна не знала, что придумать. Не станет же она говорить, что идёт на кладбище на ярмарку. Таракан выполз на освещённую часть дороги.
        - Что-что. С собакой она гуляет. Непонятно, что ли? - Он свистнул. - Вася, ко мне!
        Попугай сорвался с плеча девочки и подлетел к нему. Таракан прыгнул ему на спину и влетел в гараж.
        - С собакой? - опешил дедушка.
        - Ну не с кенгуру же! - Таракан вылетел обратно. - Я всё проверил. Опасности нет, - доложил он Уне. - Зато есть еда. Моя рекомендация - остановиться на отдых здесь.
        Он посадил попугая на макушку дедушки. Тот поднял удивлённые глаза вверх.
        - Возражений нет? Возражений нет! - Таракан махнул рукой, призывая Уну следовать за ним.
        - А собачка-то ваша где? - спросил дедушка, не совсем понимая, что происходит.
        - Собачка пусть на свежем воздухе остаётся. Еды всё равно на всех не хватит. - Таракан направил Васю к столу.
        Дедушка окинул взглядом грязную школьную форму Уны.
        - Всех накормим, - сказал он, почесав затылок. - Пойдём, милая.
        Уна и дедушка зашли в гараж.
        Таракан уже инспектировал стол, засовывая в рот всё, что попадалось под руку, и громко чавкал. Под салфеткой он разыскал хлеб, из раскрытой банки с килькой выхватил кусочек.
        Вася при этом скромно сидел на краешке стола и осматривался по сторонам.
        - Мы на пару минут буквально, - уведомил Таракан хозяина, засовывая в рот очередной кусок.
        Рысь проявился рядом с Уной.
        - Судя по твоим скоростям, тут и минуты будет много, - проворчал он.
        Брови дедушки поползли вверх.
        - Ого! Ну и огромный же ты, братец!
        - Вам не страшно? - спросила Уна, разглядывая изрезанное морщинами лицо старика.
        - Ну а чего мне бояться? - добродушно ответил тот. - Живя здесь, я много разных странностей вижу. Таким меня не удивишь.
        Таракан чуть ли не с головой залез в банку с консервами.
        - Таракан! - прикрикнул Рысь.
        - Что? - Таракан тряхнул усами, с которых слетели капельки масла. Взгляд его был абсолютно невинен.
        - У вас какое-нибудь средство от насекомых есть? - спросил дедушку Рысь.
        - У меня для всех что-нибудь найдётся, - ответил дедушка. - Идите пока мойте руки.
        Уна подошла к пластмассовому рукомойнику, повешенному на стене у входа.
        - Вы живёте прямо тут? В гараже? - спросила она, оглядывая его жилище.
        Мужчина снял прихваткой крышку с кастрюли.
        - Много чего бывает в жизни. - Он стал накладывать густой наваристый суп в облупленную эмалированную тарелку. - Не всё в жизни получается так, как ты этого хочешь. Но оставаться счастливым человеку вполне по силам. Даже если он и живёт в проржавленном гараже.
        Он рассадил их за столом.
        Таракан глянул в тарелку Уны, ожидая своей порции.
        - У меня особая диета, - заявил он. - А тут холестерин…
        Дедушка поставил перед ним блюдечко с молоком и накрошенным в него батоном. Таракан тут же накинулся на еду и стал жадно причмокивать.
        - Диета, - многозначительно заметил Рысь.
        - Проголодался, - кивнул дедушка.
        - Вы даже не можете предствить как! - Таракан оторвался от своей похлёбки. - А какие моральные издержки!
        - Ты ешь, не отвлекайся, - посоветовал ему Рысь.
        Дедушка поставил перед зверем тарелку с сосисками.
        - Благодарю, - кивнул тот, насаживая на коготь угощение.
        Перед Васей дедушка поставил миску с семечками подсолнуха, крупой и кусочками сушёных фруктов. В пластиковую крышку от бутылки он налил ему чистой воды, а сам сел на кровать и сложил руки на коленях.
        - Ешьте, дети мои.
        - Спасибо! - поблагодарила его Уна. - Вы такой добрый. А вы сами-то будете?
        - Ты кушай, милая, кушай. Я успею.
        Он с улыбкой наблюдал, с какой жадностью девочка уплетает его простенькую похлёбку.
        3
        Морана стояла у большого кварцевого зеркала, прибирая свои пышные волосы. В эту ночь она была прекрасна как никогда. Её глаза блестели от радости. Ни одной морщинки не было на её лице. Кожа по всему телу разгладилась и стала мягкой и нежной. И боль, крутящая кости, казалось, навсегда покинула её.
        От радости она даже стала напевать всё тот же игривый мотивчик, который когда-то давно распевала, гуляя по священным рощам среди цветов и диковинных животных.
        Даже тревожные мысли о неповиновении Морока не могли её расстроить сегодня. А про Амулет она вовсе не думала. Боги, в отличие от смертных, могут предвидеть то, что произойдёт в будущем. И Морана прекрасно знала, что Амулет в нужный час объявится в её подземелье.
        Она улыбнулась себе. Её братец мог тешить себя иллюзиями, но судьба есть судьба. И судьбе угодно, чтобы Амулет достался ей, а не кому-либо другому.
        Её вечные спутницы - бабочки-могильницы подносили ей платья на выбор. Этой ночью она должна выглядеть особенно эффектно, поэтому Морана позволила себе немного попривередничать в выборе гардероба.
        Серебристый песок на блюде у её трона закрутился в вихре. Морана подняла руки, и белоснежное платье, украшенное живыми ландышами, опустилось на её плечи. Бабочки поднесли ей широкую шёлковую ленту, которой она быстро подпоясалась.
        На блюде образовалась голова Индрика. Уголки губ Мораны поднялись вверх. Она сразу поняла, о чём будет говорить первый министр её брата.
        - Прошу нижайше простить за беспокойство, о лучезарная дочь великих хэйдов! - Он склонил свою коровью голову.
        - Говори, - коротко ответила она.
        - Ваш сиятельный брат сегодня отверг гнусное предложение чудинов, суливших ему большую награду за то, чтобы пойти против вашей воли, - начал Индрик.
        - Меня не интересуют прошлогодние новости, - ответила богиня. - Ещё меньше мне интересно выслушивать пустопорожние разглагольствования. Говори прямо, чего ты хотел.
        Министр помедлил.
        - Сегодняшняя ночь может быть полна сюрпризов. - Он тщательно подбирал слова. - И я хотел бы знать: если вдруг мне станет известно что-то настолько важное, что незамедлительно должно быть доложено вам, как я могу известить вас?
        - Мне не нужны извещения. Ты знаешь, что мне нужно. И это должно быть здесь в означенный час. Это всё, - резко ответила она.
        - Но если вдруг некая сила вопреки вашей воле удержит то, что нужно дочери великих хэйдов, неужели она не примет благосклонно известие об этом?
        - Ты сотни лет служишь министром, - ответила богиня. - Неужели тебе неведомо, что гонцов, приносящих дурные вести, казнят?
        - Я всего лишь хотел выразить свою готовность указать путь, если вдруг туман опустится на землю и вашим ясным очам будет тяжело разглядеть то, что происходит в ночи.
        Морана повременила с ответом. Ей хотелось посмотреть на реакцию Индрика. Но хитрый министр послушно ожидал её решения, не выказывая ни волнения, ни раболепства. Морана усмехнулась про себя. Такие, как Индрик, будут полезны любой власти. Такие, как он, переживут всех.
        - Я благосклонно принимаю твою готовность помочь, - ответила она. - Мой краснокрылый цмок отыщет тебя, когда ты будешь нужен.
        - Что, если он не сможет отыскать меня? - парировал министр.
        Ей показалось, что намёк на ядовитую улыбку проскользнул на его губах.
        Морана нахмурилась. Теперь она поняла, что он имел в виду.
        - Я пришлю тебе цмока сейчас, чтобы ты мог послать с ним весточку тогда, когда это будет нужно.
        Индрик склонил голову.
        - Это мудрое решение. Благодарю тебя за доверие, о проницательная дочь великомудрых хэйдов.
        Серебристый песок упал на блюдо.
        Морана задумалась и через некоторое время коротко свистнула. В грот тут же влетел цмок, крылья которого были украшены широкими бордовыми полосами.
        Морана протянула руку, он послушно сел на неё.
        - Лети к Индрику, - распорядилась богиня. - Будь с ним, пока он не пошлёт тебя ко мне. Если он попытается убить тебя, ты знаешь, что делать.
        Цмок пискнул, вытаскивая длинный ядовитый язык. Затем расправил крылья и вспорхнул с её ладони.
        4
        После сытного ужина дедушка и Уна пили чай.
        Рысь сидел в сторонке, наблюдая через раскрытую дверь, как лунный свет заливает дорогу. Он был задумчив и почти не участвовал в застольной беседе. Вася сидел на спинке кровати и дремал. Уна размачивала сухарь в чае и слушала Таракана. Тот вёл беседу с дедушкой.
        - Мы жертвы предубеждения, - жаловался Таракан. - Тараканы самые миролюбивые существа на земле. Нам что нужно? Пару крошек, чуть-чуть водички. Спокойные, тихие. Идеальные соседи. А что мы получаем? Только ненависть и злобу!
        Дедушка не мог не согласиться.
        - Вот сами посмотрите, - продолжал Таракан. - Комары пьют кровь. Муравьи агрессивны. Моль портит одежду. А мухи? Мухи! Бе-е-е! - Он скривился и быстро заглотнул очередной кусок батона. - Ну и кто, кто, я спрошу вас, хуже всех? Ответ очевиден!
        Дедушка посмотрел на Уну. Она отчаянно боролась со сном, но глаза её то и дело закрывались. Он отодвинул чашку из-под её носа, и она опустила голову на руки.
        А Таракан не унимался:
        - Это совершенно несправедливо! И знаете, что я намерен сделать? Как только стану королём, буду использовать все медиаресурсы, чтобы изменить это неправильное представление о нас.
        На улице что-то загудело.
        Поднялся сильный ветер. Листья, ветки и мусор закружились по земле. Мимо раскрытых дверей гаража пронёсся небольшой торнадо. Вслед за ним на дорогу посыпались хлопья снега.
        - Погоди, родной.
        Дедушка поднялся, чтобы прикрыть двери. Он посмотрел на улицу и поёжился от холода. Колючий мелкий снег ударил ему в лицо. Он вытер с раскрасневшихся щёк капли от растаявших снежинок и покачал головой.
        - Что происходит с природой? Весь день сегодня землю трясёт. То дождь, то ураган. - Он посмотрел на небо. - Вот, опять всё стихло. Странно.
        Рысь посмотрел на засыпающую Уну и негромко спросил хозяина гаража:
        - Кладбище далеко отсюда?
        - Где-то с милю, может чуть больше, - ответил тот.
        - Вы не будете против, если она останется здесь, пока мы…
        Уна, услышав его слова, приподняла голову:
        - Я иду с вами.
        - Засыпай, тебе нужно отдохнуть.
        Уна стала с силой растирать глаза.
        - Я не буду спать. Я иду с вами.
        - Ты человек. Они учуют тебя, - пытался возразить Рысь.
        - Я готова. - Она поднялась из-за стола. - Спасибо вам, дедушка!
        В этот момент два цмока влетели в гараж и стали кружить под потолком.
        - Это они! - закричала Уна.
        Сон тут же покинул её.
        - Ах вы, негодные твари! - Дедушка схватил полотенце и стал прогонять их из гаража. - Ну-ка, убирайтесь отсюда!
        Рысь зарычал.
        Цмоки вылетели и растворились в ночи.
        - Что-то они стали чаще прилетать, чем прежде, - покачал головой старик.
        - Вы знаете, где они живут? - спросила Уна.
        - Нет, милая. Не знаю. Откуда?
        Рысь поднялся.
        - Здесь становится небезопасно, - сказал он. - Нам нужно идти.
        - Может, всё-таки тебе остаться? - спросил дедушка Уну. - Негоже детям ходить на кладбище ночью.
        Девочка обняла его.
        - Спасибо вам за всё!
        - Я прикажу слугам подготовить вам подарки от меня, - важно проговорил Таракан, проверяя своё блюдце, которое после него блестело, как только что вымытое. - И приглашение на коронацию, конечно. Следите за анонсами в социальных сетях и прессе.
        - Благодарю вас, ваше высочество, но у меня и компьютера-то нет, - ответил старик.
        - Значит, будет. Купим вам ноутбук. Или этот… как его… планшет. Главное, чтобы мне напомнили. - Он махнул лапкой в сторону Рыся.
        - Напомним, - пообещал тот. - Можешь не беспокоиться.
        Дедушка погладил по голове Уну, и они все вместе вышли на залитую лунным светом дорогу.
        - Будьте осторожнее! - Старичок помахал им на прощание.
        - Обязательно! - отозвалась Уна, усаживаясь на спину Рыся.
        Дедушка немного постоял на дороге, глядя им вслед, после чего пошёл к себе ставить чайник. Он сильно продрог после внезапно поднявшейся метели.
        5
        Пока они шли, у Рыся было время подумать.
        Уна быстро задремала от его размеренного шага. Таракан захрапел на её плече даже раньше. Попугай спал у Уны за пазухой. Теперь ему никто не мешал.
        И он снова погрузился в свои мысли.
        Змей не шутил. Чем ближе Рысь подбирался к царству Морока, тем слабее он становился. Именно поэтому у него было столько сомнений, когда он соглашался помочь Уне. Это путешествие было невероятно опасным для него самого. В любой момент с ним может произойти что-нибудь ужасное. Либо и того хуже - его могут оставить силы в тот самый момент, когда девочке будет угрожать опасность.
        Он не понимал, что ему делать. Они шли на кладбище, где будет полно слуг Морока, и если их заметят, то, даже если змей не заберёт остаток его сил, справиться с нападавшими ему будет очень трудно.
        Однако больше его беспокоил даже не недостаток сил, он осознавал, что у него всё чаще и чаще появляются сомнения, намного больше времени требуется на раздумья. Неуверенность в себе росла, страх точил его душу.
        Змей. Откуда он взялся? Казалось, он был всегда с ним. Сколько он помнил себя, столько же он помнил и змея. Не зря же тот постоянно говорил Рысю, что является частью его самого.
        - Вздор! - он фыркнул и осёкся.
        Прислушался. Уна спала. Он никого не разбудил.
        Он двинулся дальше, продолжая размышлять.
        Присутствие змея всегда было мучительным для него. Он появлялся тогда, когда хотел. И с каждым появлением становился больше и мощнее. А Рысь чувствовал, как разрастается пустота внутри него. Будто змей изъедал его изнутри.
        Сколько Рысь себя помнил, он был в пути. Как будто у него не было ни момента рождения, ни детства. Он просто шёл и шёл. У него внутри томилась какая-то сила, которая направляла его куда-то. Эта сила была гораздо мощнее змея. Рысь знал, что именно с этой силой и борется змей. Потому что она несёт ему смерть. Но что это такое - то, что таится внутри него, - Рысь не знал.
        Больше всего его смущало, что иногда ему казалось, что змей прав. Что ему не нужно никуда бежать, стремиться в неизвестный ему город. Слова змея о том, что всё само образуется, казались такими логичными. Но Рысь не хотел верить им. Он чувствовал, что в них кроется какой-то подвох.
        Но какой? Этого он не знал.
        Когда-то очень давно - когда точно, он уже не помнил - он отыскал в затерянном среди гор селении древнего колдуна по имени Палангар. У колдуна была только одна рука и только одна нога, на которых он и передвигался. В том месте, где у людей располагаются глаза, у Палангара росли уши. И хоть глаз у него не было, колдун видел прекрасно, и зачастую гораздо лучше своих зрячих соседей.
        Рысь пришёл к нему ночью, когда тот сидел на дереве, окружённый филинами, и слушал звёзды. Его длинные волосы и тонкие длинные усы свисали с ветви и покачивались на ветру.
        Палангар выслушал Рыся и сказал тогда:
        - Ты больше, чем ты есть.
        - Но кто я? - спросил Рысь.
        - Никто не знает. И не узнает, пока ты сам не поймёшь.
        - Даже ты?
        - Всему своё время.
        - А змей?
        - Умрёт Морок, и ты освободишься, - ответил колдун.
        Рысь задумался. Кто мог вообще помышлять о смерти Морока - того, кто правил Тёмным Миром испокон веков?
        - Должен ли я убить Морока? - спросил тогда Рысь.
        Палангар отвернулся и больше ничего не сказал.
        Рысь решил идти к Мороку, чего бы ему это ни стоило. Даже если ему понадобится вступить с властелином Тёмного Мира в схватку, он сделает это.
        И с тех самых пор змей стал ещё упорнее препятствовать ему. Он стал расти быстрее, отнимая всё больше и больше сил у Рыся. И появлялся гораздо чаще, что причиняло Рысю боль и мучения. Так змей хотел остановить его. Но Рысь не хотел ему подчиняться.
        - Я-ш-ш - это ты-ш-ш, - раз за разом повторял змей. - Ты-ш мешаешь себе-ш-ш.
        Но Рысь не желал этому верить. Однако и противостоять змею не мог. И вообще, от одной мысли о схватке с Мороком ему становилось страшно. Он часто думал над словами Палангара, но мудрецы любят выражаться так, что мало кто их понимает, и Рысь никак не мог понять, что тот имел в виду. А тем временем змей становился всё сильнее.
        Много раз Рысь сворачивал с дороги к Тёмному Миру, надеясь, что змей перестанет набирать силу. И правда, стоило ему отдалиться от царства Морока, как тот успокаивался и появлялся реже. Но слабее от этого не становился. И его влияние на Рыся только возрастало.
        Рысь хотел уже было сдаться и идти назад, но однажды Палангар явился ему во сне.
        - Настанет день, и ты встретишь союзника, который спасёт тебя и которого спасёшь ты сам, - сказал он. - Только с ним ты дойдёшь до цели.
        Эти слова намертво впечатались в его сознание.
        И Рысь продолжил свой путь.
        Он побывал во многих городах, видел много чудесных вещей. Много раз он был на краю гибели, но каждый раз выкарабкивался, потому что невидимая сила двигала его вперёд.
        Всё это время змей не оставлял его. Он твердил ему о том, что он избран и что судьба сама найдёт его, что он только делает хуже, пытаясь всё изменить. Иногда его речи были такими сладкими, что любой бы на месте Рыся сдался.
        Однако Рысь помнил слова Палангара.
        И вот он встретил Уну.
        С ней его надежда укрепилась. И казалось, даже прибавилось сил.
        Он действительно за последнее время растерял множество своих волшебных способностей. Можно сказать, что он чах на глазах. Но пока он может идти, он будет идти. А дальше будь что будет.
        6
        Луна поднялась высоко над лесом. Чёрные тени деревьев падали на серебристую поверхность бетонного забора, окружающего кладбище, и рисовали на нём жуткие, пугающие образы.
        Уна и Рысь прятались в кустарнике поблизости.
        Девочка с благоговейным ужасом рассматривала тени на плитах забора, и её воображение рисовало ей леденящие душу картины происходящего вокруг могил. В переплетении теней ей виделись мертвецы и чудища, поджидающие её там, во мраке за кладбищенской оградой.
        С той стороны, где-то в глубине кладбища, заухала сова.
        Мурашки пробежали по спине Уны. Она прижалась к Рысю, который всё это время безмолвно вглядывался в темноту.
        Его глаза скользили по пропущенной по верху забора колючей проволоке. Он искал участок, свободный от неё, и никак не находил.
        Сова ухнула снова.
        - Что-то долго их нет, - тихо проговорил Рысь. - Пойдём-ка.
        - Погоди! - Уна достала из мешка с мухоморами большой пластиковый пакет для мусора чёрного цвета.
        - Что это? - спросил Рысь.
        - Мы с Тараканом нашли неподалёку. Смотри!
        Она разорвала его по шву, встряхнула, чтобы избавиться от оставшихся в нём сосновых иголок, и, как дождевик, надела себе на голову.
        - Как тебе маскировка?
        - Сойдёт. - Он мотнул головой, призывая её следовать за собой.
        И они на цыпочках вышли из кустов.
        Рысь подвёл её к сломанной скамейке, стоявшей у заросшей тропинки, ведущей в лес. Рядом со скамейкой примостилась урна. Вокруг неё были разбросаны окурки - всё-таки люди изредка бывали здесь.
        Рысь указал на окурки:
        - Выбери парочку, что посуше.
        - Зачем? - не поняла Уна.
        - Обсыпь себя табаком, - пояснил он. - Он перебьёт твой человеческий запах. Хотя б на время.
        Уна послушно выполнила указание - подняла несколько окурков, раскрошила их в руках и обсыпала себя табаком с головы до пят.
        - Ещё?
        Рысь принюхался.
        - Мало.
        Уна подняла ещё несколько окурков, старательно растёрла их между ладошками и покрыла себя пахучими частичками.
        - Лучше?
        - Йу-у-у-ху! - тут же раздалось над их головами. - Уна! Мне определённо нравится этот попугай!
        Таракан лихо спикировал на скамейку и соскочил с Васи.
        - Ну-ка, тихо! - зашипел на него Рысь. - Что там?
        Таракан звонко чихнул.
        - Что вы тут такое делаете? Что это за запах?
        - Достаточно, - сказал Рысь Уне и повернулся к Таракану: - Рассказывай.
        - Там полно злыдней, - гораздо тише, но с тем же азартом и возбуждением ответил Таракан. Казалось, опасность его только раззадоривала. Он возбуждённо заходил туда-сюда по скамейке. - Мы сделали пару кругов. Потом за нами погналась сова. Еле ушли от неё. - Он довольно засмеялся.
        - Ближе к делу. Волоты есть?
        - Не, не видел, - замотал головой Таракан. - Зато я нашёл вход! - объявил он с гордостью.
        - Отлично! Веди нас туда!
        - Все за мной! - Таракан снова вскочил на Васю.
        Уна подхватила мешок с мухоморами и засеменила за Рысем, который быстро шагал за летевшим на Васе Тараканом.
        Шли они недолго. За чахлым кустиком, проросшим между пролётами забора, Таракан указал им на проём в два кулака шириной.
        - Вот! - Гордости его не было предела.
        Рысь обречённо вздохнул.
        - Как мы туда пролезем? - спросила Уна, пытаясь просунуть голову в проём. - Даже я не могу. А Рысь больше меня.
        - Да? - озадачился Таракан и стал сличать их размеры с размером проёма. - Он же вроде…
        - Вроде, - передразнил его Рысь и стал разглядывать верх ограждения.
        На некотором отдалении он увидел небольшое скрюченное дерево с одной ветвью, простирающейся над забором.
        - Вот как мы туда попадём, - сказал он, указывая на дерево хвостом.
        Уне вдруг снова стало страшно. Она аж прижала к груди мешок с мухоморами. Рысь посмотрел на неё.
        - Я готова, - тут же отозвалась она.
        Он опустился на землю, приглашая её садиться на его спину.
        - На той стороне от меня ни на шаг, - сказал он девочке, когда та взобралась на него.
        Она испуганно закивала.
        - Тогда в путь!
        Рысь в пару прыжков оказался на ветви дерева, ловко пробежал по ней и перепрыгнул забор, растворившись в густой темноте кладбища.
        Глава 10
        1
        Центр кладбища, самая древняя его часть, где замшелые обелиски и заросшие склепы теснились друг к другу под сенью лохматых сосен, был освещён свечами и фонарями, расставленными среди могил и памятников. Этот тёплый свет превращал погост в милое и по-своему домашнее местечко, вызвавшее у Уны воспоминания о Рождестве.
        Всё, что открылось перед ней, никак не было похоже на то, что рисовало её воображение. Стволы деревьев не скрежетали во тьме, не ухали неведомые птицы. Никаких скелетов и привидений в синеватом тумане, никаких исполинских чудовищ и вурдалаков здесь не было.
        По узким дорожкам между захоронениями сновали разнообразные существа, преимущественно этворы. Совершенно не страшные, а скорее милые и довольно смешные. Как это и должно было быть на настоящей ярмарке, покупатели внимательно рассматривали разложенные прямо на могилах товары, выслушивали хвалебные речи продавцов, приценивались и шли дальше.
        Какого добра здесь только не было! Сломанные чайники, пережжённые провода, всевозможные вилки и ложки, одни - почерневшие и погнутые, будто их жевал крокодил, другие - совсем новенькие, блестящие, словно их купили только вчера; рядами стояли пластиковые бутылки, банки; на холщовых тряпицах лежали бусы, пуговицы, крышки всех мастей, перегоревшие лампочки, пепельницы, прищепки и гнутые гвозди. Здесь можно было купить практически всё - будь то шнурки от ботинок, старая одежда, монеты или другая ненужная мелочь, выброшенная человеком или украденная у него.
        Здесь и там можно было увидеть между могил неудачно изрезанные тыквы. Купленные перед Хэллоуином и испорченные неумелыми руками людей, одни из них теперь служили светильниками, другие раскупались посетителями ярмарки и тут же с удовольствием съедались.
        Толпа гудела, этворы торговались, обменивались новостями, жаловались на соседей или просто глазели друг на друга или на непонятные штуковины, попавшие сюда из мира людей.
        Среди покупателей и продавцов можно было увидеть вооружённых злыдней, посланников Пуста, шнырявших в толпе и внимательно разглядывающих товары. Другие злыдни, охранники, стояли на перекрёстках дорожек и крышах склепов и следили за порядком. Иногда им приходилось тыкать своими пиками особенно увлёкшихся торгами этворов, которые в азарте переговоров начинали браниться или вообще драться.
        Но в целом атмосфера на ярмарке была довольно дружелюбная. Хоть и шумно было, но этого и следовало ожидать при такой толкучке.
        Уна шла рядом с Рысем, плотно прижимаясь к нему. Его сильный хвост прикрывал её, отгораживая веером перьев от любопытных зевак. Рысь зорко смотрел по сторонам, стараясь выбирать наиболее безопасный для них путь, при этом не забывал спрашивать у торговцев, нет ли у них в продаже шапок-невидимок.
        Уна плотно укуталась в свой мусорный пакет, накинутый на неё как плащ с капюшоном, и осторожно рассматривала через небольшое отверстие в нём происходящее вокруг.
        Ей было жутко интересно, хотя и немного страшно.
        Она впервые в жизни видела столько диковинных, скорее даже сказочных существ, каких и не в каждом фильме-то можно было увидеть. Некоторые из них выглядели отталкивающе, зато другие были такими милашками, что Уне трудно было удержаться, чтобы не подбежать к ним и не начать сюсюкать.
        Но воздух здесь был просто ужасным!
        Все эти существа отвратительно пахли, и Уне приходилось одной рукой придерживать свой плащ, а другой плотно закрывать нос, чтобы не задохнуться. При этом ещё нужно было нести тяжёлый пакет с грибами на согнутой руке, отчего та быстро затекала.
        - Что же здесь так воняет? - жаловалась она Рысю.
        - Вонь отгоняет людей, - отвечал тот. - И это хорошо. Никто не будет ожидать тебя здесь.
        Он остановился у одной из могил.
        - Шапки-невидимки? Есть? Нет?
        Слюнявый этвор, больше напоминавший сиреневый пень с глазами, недовольно фыркнул:
        - Т-т-ты не вись, чем-ма тогуюсь я-сь?
        Уна осторожно глянула на «прилавок» и поморщилась. На могиле были расставлены банки с пиявками и червяками, копошившимися в них.
        - А скажите, пожалуйста-препожалуйста, - поинтересовался у продавца ушастый пупырчатый этвор с крупными квадратными зубами. - Что вы такого хотите за ваших чудесных пиявочек?
        - А чавось у т-т-тебясь ес-сь? - прошипел слюнявый.
        Уна не расслышала ответа пупырчатого. Рысь отвлёкся на другого продавца и увлёк её за собой. Они прошли мимо синеносого этвора, машущего над собой газетным обрывком, скрученным в трубочку.
        - Газекты! Газекты! Свенжие газекты! - кричал он.
        Перед ним покрытая шерстью зубастая бестия раздавала трём своим отпрыскам только что купленные ею газеты, которые те уплетали, похрюкивая от удовольствия.
        Следующий продавец был рослым, выше Уны на голову. Всё его тело было покрыто длинными шевелящимися отростками. Это был носочечник - существо, ворующее носки у людей.
        Носочечник разложил на могиле десятки разноцветных носков, ни один из которых не был парным, и зычно кричал:
        - Нофки, нофотьки! Для тебя и дофьки. Финие, феёные! Белые и тённые.
        - А шапки-невидимки? - спросил Рысь.
        Носочечник покачал головой:
        - Тока нофки. И нофотьки.
        У другой могилы крупная дама в платье, скроенном из занавесок для ванной, с пухлыми, жилистыми губами до ушей и узкими, глубоко посаженными глазками, примеряла абажур с висюльками, который никак не садился на её голову с роговидными выступами.
        Вокруг неё скакал пучеглазый продавец, поднося к её лицу обломок компакт-диска. Уна видела в его отражении расплывающуюся физиономию покупательницы. Та щурилась и никак не могла рассмотреть себя. Она неуверенно поворачивала голову то в одну сторону, то в другую.
        - Пр-р-р-р-ек-р-р-р-ася. Пр-р-р-р-оса чудадеся! - Глаза продавца вращались в разные стороны от возбуждения.
        Покупательница повернулась к подошедшему к прилавку Рысю.
        - А? Како? - Она тряхнула головой, и висюльки на абажуре задёргались.
        - Сногсшибательно, - ответил Рысь, не задерживая свой взгляд на ней. - Нужны шапки-невидимки, - сказал он продавцу.
        - Неся, - замотал головой тот. - Никогдася не бывася. - И продавец вернулся к разговору со своей покупательницей: - Эт-та шляп-па пр-р-р-р-оса для вас-са!
        - А где их взять? - не совсем вежливо спросил продавца Рысь.
        - А я-ся окудася знася? - недовольно отозвался продавец, рассерженный тем, что его так бесцеремонно прервали во время важного дела.
        Он тут же отвернулся к покупательнице.
        Уна и Рысь двинулись дальше.
        На другой могиле длинноносый этвор с восьмью короткими руками по бокам вытянутого тела торговал травами и настойками. Он разговаривал с покупателем, шерстистым приземистым человечком с бородой из веток.
        - Ента есть трава-слепота. Есля отвар из ентой травы ты брызнешь вокруг своейной норы, никто нору твоюйную не увидит. А ента, - показал он на другой пучок, - есть трава-мразота. Брызни ей - и человеки за двадцать шагов к твоейной норе не подойдут. Воняет сильно мерзко для них! Мы её тута мно-о-о-ога брызгаем.
        Продавец достал склянку и поднёс к носу покупателя:
        - Понюхни!
        Шерстистый человечек поднёс нос к склянке.
        - У-у-у-у! - Его лицо расплылось в улыбке, обнажая кривые клыкастые зубы.
        - Вкусна? Хе-хе! - Носатый продавец сунул длинный палец в склянку и нанёс зелье себе на шею. - И я люблю.
        Уна сильнее зажала нос и рот и пробежала вперёд.
        Рысь же подошёл поближе к восьмирукому продавцу и негромко спросил:
        - А есть такая трава, которая может изгнать чужака из тебя?
        - А ента как? - Продавец заинтересованно посмотрел на него.
        Рысь засмущался.
        - Ну… Чтобы очиститься.
        - А-а, - протянул продавец. - Ента тебе горицвет нужон. Из священных рощ чудинов. Он у нас не рос никогдась.
        - А где его взять? - спросил Рысь.
        - Через год приходи, - ответил продавец, почёсываясь.
        Хорёк с холщовым мешком на плече, проходивший мимо них, сунул Рысю под нос побуревшую морковь.
        - Гнилые морковки?
        Рысь неодобрительно глянул на корнеплод.
        - Как хотите, - пожал плечами хорёк и двинулся дальше. - Кому морковки? Прекрасные гнилые морковки!
        Рысь стал выискивать глазами Уну. Она стояла на дорожке среди могил, зажав нос, и наблюдала, как два упитанных этвора с удовольствием уплетают только что купленные ими кеды.
        Рысь поравнялся с ней и отодвинул её в сторону.
        - Будь всегда рядом.
        - Угу, - кивнула она, всё ещё прижимая ладошки к носу.
        Вдруг что-то привлекло внимание Рыся в толпе.
        Он прикрыл собой девочку и прошептал:
        - Быстро прячься!
        Уна юркнула за ближайший могильный камень.
        Два злыдня накинулись на длинноносого продавца волшебных трав, от которого они только что отошли.
        - Где-и? А-и? Твои трава продавати? Право? - кричал один.
        - Все-и! Травы! Мороку! Посылати! Ты-и должен! - кричал другой.
        Уна насторожилась. Она впервые услышала имя Морока здесь. Девочка осторожно высунулась из-за камня и стала разглядывать толпу, пытаясь найти его среди посетителей ярмарки.
        - Уна! Быстро! - скомандовал Рысь, и, пока злыдни были заняты несчастным продавцом, они быстро смешались с толпой.
        2
        Волот Ворг стёр кровь со своего кривого меча скатертью, покрывавшей стол, за которым Уна со своими друзьями ужинала всего пару часов назад. Тарелки на столе были перевёрнуты. Самовар повалился набок.
        Бездыханное тело дедушки лежало на бетонном полу гаража среди осколков побитой посуды. Пожилой мужчина пытался сопротивляться волоту, но ему было сложно тягаться с опытным и беспощадным воином, прошедшим не одну битву с чудинами и троллями.
        Воргу понравилось, что старик, в отличие от других людей, которых ему приходилось убивать, не испугался и достойно принял смерть. Боязнь смерти была страшным позором для волотов, поэтому храбрость человека вызвала уважение хелиона. Другие люди, с которыми ему приходилось встречаться, были значительно трусливее. Даже будучи физически сильными, они не имели стержня внутри. У них не было воли и благородства.
        Ворг готов был согласиться с распространившимися по подземельям в последнее время слухами, что люди с каждым годом становятся всё изнеженнее и трусливее. Этот старик был куда более сильным по сравнению с молодыми человеками. Его приятно было убивать.
        Ворг заткнул меч за пояс и достал из навесной кожаной сумки крохотную глиняную бутылочку. Он откупорил её и облил волшебным раствором тело своей жертвы. Волшебная жидкость зашипела, соприкоснувшись с одеждой убитого.
        Тут же из всех углов и щелей гаража выползли полчища чёрных пауков и в считаные секунды покрыли собой тело дедушки.
        Раздалось жуткое чавканье.
        Пауков было так много, что на месте, где лежал убитый, образовался шевелящийся чёрный холм.
        Ворг убрал бутылочку в сумку и посмотрел на улицу. Перед входом в гараж Пуст отчитывал злыдней, столпившихся перед ним.
        - Он здесь. Он где-то здесь. Эта вещь не может обманывать, - суетился гоблин. - Смотрите хорошенько, болваны!
        Пуст сжимал в кулаке обрывок золотой цепи от Амулета, который опять проделал с ним свою гнусную шутку. Всего несколько минут назад он бесновался в его руке, обжигая ладонь, но стоило Пусту и его провожатым появиться в гараже, как он предательски перестал вибрировать.
        Это злило Пуста как никогда.
        Время шло, а он всё бегал по городу, охотясь за Амулетом без всякого результата. Так может получиться, что вместо наград и почестей от Мораны Пуст получит такое наказание, о котором ему даже думать было противно.
        Он посмотрел на почёсывающихся злыдней, которым было сложно стоять на месте.
        - Вы всё осмотрели, остолопы? - Пуст сжал зубы, едва сдерживая себя.
        - А-и? Да-и, - наперебой отвечали те.
        - Идите и смотрите в оба! Он должен быть здесь!
        Ворг вышел из гаража и приблизился к нему.
        - Кладбище, - сказал он гоблину и мотнул головой в сторону леса.
        - Кладбище… - протянул Пуст, раздумывая. - Хм! Ну конечно. Любой, кто найдёт чудесную штуковину, пойдёт на ярмарку, чтобы продать её. Значит… Значит, тот, кто его нашёл, туда и идёт. Он просто проходил мимо этого места… Вот оно что!
        Пуст забегал глазами, соображая, как можно быстро найти Амулет на кладбище, переполненном нелюдями и всевозможной утварью.
        - Мы-и. Послали. Туда-и. Своих, - виновато проговорил Орр, командир отряда злыдней с медной пуговицей на алой островерхой шапочке.
        - Послали, - ворчливо передразнил Пуст. - Ведите меня туда. Сами вы всё равно ни на что не способны. Бестолочи! Далеко это? - спросил он волота.
        - Рядом.
        - Нам нужно больше волотов, - размышлял вслух Пуст. - Они хоть что-то соображают! Вызови подмогу, - приказал он Воргу. - Да побольше! Пусть поторопятся и сразу идут на кладбище. А мы двинемся туда прямо сейчас. Сейчас же! - заорал он на злыдней. - Пока я не наварил себе из ваших кривых носов варенья! Бегом!
        Испуганные злыдни вскочили на своих ворон и полетели в сторону кладбища, а волот заковылял в сторону леса. Пуст проводил его взглядом.
        - Этот хорош, - сказал он сам себе. - Верный. И не дурак.
        Пуст подумал, что ему нужно подобрать самых сообразительных из волотов в свою гвардию. Собрать самых надёжных, чтобы в момент, когда его положение окажется под угрозой, он мог выставить в защиту преданных ему нелюдей и отбиться от любого нападения. С такими, как Ворг, он мог бы потягаться даже с самим Индриком.
        Но никакие волоты не смогли бы уберечь его от гнева Мораны. Поэтому Пуст решил не терять ни секунды и устремился в сторону кладбища.
        3
        Минка, тот самый незадачливый побрякушечник, что нашёл Амулет у дома Уны, прибыл на кладбище в надежде сбыть безделушки, найденные им в путешествиях по обиталищам людей.
        Весь день он пробирался сюда по подземным ходам и тайным тропам, известным только его народу. Торопиться он не мог. Побрякушечники привыкли быть очень осторожными и лишний раз старались не попадаться на глаза существам крупнее их.
        Только к ночи он смог дойти до кладбища.
        Он совсем выбился из сил. Для его размеров путь, который он проделал, был невероятно долгим.
        Минка был молод, и это был его первый поход на ярмарку.
        Перед зимней спячкой он хотел запастись сытным провиантом, какими-нибудь тёплыми вещами и, конечно, целебными травками, которые можно заваривать и пить холодными вечерами, ожидая, когда выпадет первый снег и придёт время укладываться спать.
        Добравшись до кладбища, он поразился несметному количеству существ, собравшихся здесь для обмена товарами и новостями.
        Боясь быть затоптанным толпой, Минка остановился в стороне, там, где было меньше народу, и начал раскладывать свои нехитрые находки на заросшей и наполовину ушедшей в землю могилке.
        Он поочерёдно выкладывал из своего мешочка, точнее носка, который служил ему мешком, связку ключей, гвоздики, кнопки, очки, сломанную зажигалку, дюжину винных пробок и… Амулет - красивую сияющую вещицу, которая ему очень нравилась.
        Он даже догадаться не мог, что тот, кто обладает этой штуковиной, может с лёгкостью вершить судьбы мира. А если бы он знал, что тысячи тёмных существ разыскивают её сейчас по всему городу, и если бы он хотя бы на секунду представил, чем обладание подобной находкой может грозить ему и его семье, он бы ни за что и никогда не притронулся бы к Амулету.
        Но Минка всего этого не знал.
        Он сел на могилку рядом со своим товаром и стал терпеливо ждать первых покупателей.
        4
        Грей зашёл на кладбище с дальнего входа, со стороны леса, там, где сейчас было совсем темно. Он не хотел, чтобы его заметили злыдни, охранявшие ярмарку. Он быстро шагал по узким дорожкам среди погребений, пригибаясь под ветками разросшихся деревьев.
        В отличие от Уны, впервые в жизни попавшей на кладбище, Грей не боялся здесь ничего. Ни страшные тени, ни когтистые ветки давно погибших деревьев, цепляющиеся за одежду, ни холод склепов и лежавший в просевших в землю могилах туман не пугали его.
        Больше всего он опасался, что опоздает и Пуст первым доберётся до Амулета. Ничего страшнее в жизни Грея не могло произойти.
        У Пуста было больше помощников, он был неглуп и вполне мог догадаться, что нашедший Амулет этвор или хелион рано или поздно принесёт его на ярмарку. А точно такой же кусочек золотой цепи, который Пуст, как и Грей, получил от Морока, докажет ему, что Амулет где-то здесь.
        Наверняка Пуст уже на пути сюда.
        От осознания этого на лбу Грея выступал пот.
        Кусочек золотой цепи в его руке дрожал так, что обжигал кожу на ладони. Мальчик шагал быстрее, почти бежал, не всегда успевал отвести ветки рукой, и они больно хлестали его по лицу.
        Он кусал сухие губы.
        «Ещё чуть-чуть. Ещё чуть-чуть».
        Впереди, среди стволов деревьев, забрезжил мягкий желтоватый свет. Стал слышен гомон посетителей ярмарки.
        До свободы оставались считаные метры.
        Приблизившись к первым фонарям, Грей замедлил шаг. Он стал осторожно озираться по сторонам, выискивая взглядом злыдней, которые могли сообщить Пусту о его появлении здесь.
        Один из стражников стоял на крыше высокого склепа и отчаянно зевал. Другие два, дежурившие на перекрёстке тропинок чуть поодаль, болтали друг с другом.
        Грей быстро смешался с толпой и, пригнувшись, зашагал в направлении, которое указывал ему обрывок цепи.
        - Гнилые морковки? - раздалось над его ухом.
        Грей обернулся. Хорёк удерживал полу его пиджака и совал ему в лицо дряблый корнеплод.
        - Что? - не понял Грей.
        - Вкуснейшие гнилые морковки. Лучшие в городе! - Хорёк расплылся в улыбке.
        Вдруг протяжный глухой стон пролетел над лесом. Грей поднял голову. Над верхушками деревьев пронёсся моголь с волотом на загривке. Хорёк в испуге отпустил пиджак Грея. Разинув рот, он смотрел на тёмное небо. Ещё пара огромных птиц промелькнула над лесом.
        Грей нырнул в толпу и, уворачиваясь от снующих тут и там существ, продолжил свой путь.
        5
        - У каждого злыдня, что я встречал, есть шапка-невидимка, - ворчал Рысь, блуждая с Уной по узким тропинкам кладбища и разглядывая товары на могилах.
        - Так давай тогда купим её у злыдней, - оживилась Уна.
        Рысь зловеще усмехнулся.
        - Ещё пара минут, и я точно загрызу кого-нибудь из них. И будет тебе шапка-невидимка.
        - Ой, только не надо никого грызть, пожалуйста, - испугалась Уна.
        - Я бы уже давно так сделал, - ответил Рысь. - Только, боюсь, маловата она будет для тебя. Ладно. Подожди меня в сторонке. Я вон там ещё спрошу. - Он показал на пригорок, освещённый лунным светом.
        Уна спряталась за могильным камнем, увенчанным мраморными ангелочками, и стала наблюдать за тем, что происходит вокруг.
        У соседней могилы два солидных гнома, Борриг и Трорриг, чуть ниже Уны ростом, с аккуратно причёсанными бородами и волосами, заплетёнными в косички, копались в развале проводов и радиодеталей, которыми торговал мешковатый кутырь - этвор с продолговатой головой и выпуклыми мешками под малюсенькими глазами.
        Гномы были облачены в детские джинсовые комбинезоны. На Борриге, том, что моложе, была надета кожаная куртка, отчего он напоминал уменьшенную копию байкера. Трорриг был значительно старше, с белой бородой до колен. Он был одет в детскую розовую дублёнку с белыми каракулевыми отворотами. Он напомнил Уне Санта-Клауса. Она даже улыбнулась, увидев его.
        Оба гнома были подпоясаны широкими кожаными ремнями, у каждого за поясом был заткнут молоток.
        Они раздражённо ворчали, потому что никак не могли найти нужную им деталь среди груды проводов и запчастей. Мешковатый продавец, видя, что покупатели недовольны, широко раскрыл рот и глубоко засунул в него свою руку. Он пошарил внутри себя и извлёк наружу ещё один пучок проводов.
        - Чоом! - Он протянул его гномам.
        Борриг взял провода и стал их внимательно рассматривать. Наконец он покачал головой и полез в карман. Он извлёк из него сотовый телефон давно устаревшей модели, пролистал в нём изображения, нашёл нужное и показал продавцу.
        - Мне нужен именно такой коннектор. Понимаешь меня?
        Кутырь поморгал. Его отвислые щёки затряслись.
        - Чоом, - прогудел он.
        Борриг повернулся к своему товарищу и раздражённо вздохнул:
        - Не понимает.
        - Многоуважаемый Борриг. Слово «коннектор» его только пугает, - ответил ему седовласый Трорриг. - Он понятия не имеет, о чём вы говорите.
        Борриг приблизился к кутырю и прокричал:
        - Нам нужна вот такая штука! Слышишь? На картинку посмотри, пузырь ты этакий!
        - Чоом, - обиженно прогудел кутырь.
        - Дайте мне попробовать, многоуважаемый брат. - Трорриг оправил бороду и показал на экран телефона в руках своего товарища: - Вот здесь! Гляньте сюда, дорогое чудище.
        - Чоом!
        - Да чтоб тебя! - плюнул в сердцах Борриг.
        - Не волнуйтесь, многоуважаемый Борриг, - успокаивал его старик. - У вас слабое сердце. А кутырь не виноват. У него же совсем мозга нет.
        - Каменный век! - возмутился Борриг.
        Он вдруг ощутил на себе взгляд Уны и посмотрел в её сторону. Её тут же притянул к себе Рысь.
        - Не глазей. Ты привлекаешь к себе внимание, - отчитал он её. - Пойдём отсюда. Мне посоветовали спросить ещё в одном месте.
        Уна была потрясена способностью гномов обращаться с современной техникой.
        - Они… они… - Она пыталась поделиться своими ощущениями с Рысем, показывая пальцем в направлении гномов. - У них телефон есть!
        - Не привлекай внимания, говорю. Держись ближе.
        - Но они… - не унималась она.
        - И что? - хмыкнул Рысь. - Это ж гномы. У них сейчас под землёй всё есть. Только они в городе не живут.
        - А где?
        - В горах, где им и положено, - ответил Рысь. - Это приезжие, сразу видно.
        Вдруг земля вокруг них содрогнулась. Все товары, разложенные на могилах, враз подпрыгнули. Звон, дребезжание и бренчание сотен, если не тысяч предметов рассыпалось в воздухе. Уна от неожиданности вцепилась в Рыся.
        Дремавшие на ветвях птицы с криком взметнулись в небо.
        Этворы вокруг дружно загомонили. Кто-то кинулся собирать свои пожитки, кто-то урвал момент и стянул понравившуюся вещицу, пока хозяин соображал, что делать.
        Хлынул дождь.
        Сильные, тяжёлые струи пробили редкую осеннюю листву и стали хлестать по могилам. Но это был какой-то очень странный дождь. В одном месте он лил как из ведра, а в паре метров было совершенно сухо. А ещё через пару метров - снова ливень. Будто огромный дуршлаг держали над кладбищем и лили через него воду.
        Яркая молния на секунду осветила всё вокруг. Грянул гром.
        - Поторопимся, - сказал Рысь.
        Они протиснулись через скученную группу этворов и свернули на более широкую дорожку.
        Внезапно дождь прекратился.
        - Это всё? - удивилась Уна.
        Рысь стряхнул воду и быстро обмахнул себя со всех сторон хвостом.
        - Что-то Таракана давно не видать, - заметил он и смахнул капли с дождевика Уны.
        - Вдруг он что-то уже нашёл? - Уна с удовольствием втянула свежий воздух, прибивший смрадный запах, которым было окутано кладбище.
        - Если бы нашёл, все вокруг давно бы уже знали, - ответил Рысь. - Здесь.
        Он подошёл к могиле, отделанной серым мрамором. На ограде сидел этвор с бульдожьей мордой и длинными ушами, ниспадающими на плечи. Всё его тело было покрыто бордовыми пятнами.
        Дождь не задел его, поэтому этвор лениво наблюдал за суетой других продавцов, перебирающих свои намокшие товары.
        - Это вы Бордопят? - спросил Рысь.
        - Ну я. И? - ответил равнодушно Бордопят, болтая длинными лапами. - Какая разница кому? А?
        - Говорят, у вас могут быть шапки-невидимки, - сказал Рысь.
        Бордопят прищурился. Он внимательно оглядел Рыся, перевёл взгляд на прячущуюся под своим плащом Уну и нехотя ответил:
        - Нету. И?
        Рысь загородил собой Уну на всякий случай.
        - А где есть?
        - Нигде. О?
        Бордопят продолжал разглядывать Уну и при этом стал принюхиваться к воздуху. Бордовые пятна задвигались по его серой коже.
        - Что значит нигде? - Рысь заторопился, он боялся, что этвор учует человека и поднимет тревогу.
        - Запрещено. Да? - без эмоций ответил Бордопят. - Злыдни могут. Да. Но не все. И?
        - Ну а если нам очень нужно? - Уна сделала шаг вперёд и высунула из-под плаща руку с мухомором.
        Бордопят зашевелил ноздрями. Бордовые пятна ещё больше задвигались по телу. Его нога метнулась в сторону мухомора, и когтистые пальцы попытались выхватить гриб из руки Уны. Но девочка отвела руку в сторону.
        - Ты знаешь, где мы можем их достать? - спросила она.
        - Ну, э-э? - протянул Бордопят.
        - Говори! - Рысь ударил своим хвостом по вытянутой лапе этвора.
        - За один говорить. Да? - обиделся Бордопят.
        - А за два? - спросила Уна.
        - И за два. Ха! - ответил тот и отвернулся.
        - Не будь таким жадным!
        - Пойдём отсюда, Уна, - сказал Рысь. - Ничего он не знает.
        - Не знает? А? И даже знает. И! Три! Нет, пять! У вас много! - Он вытянул ноздри и принюхался. - Знаю. Да?
        - Ничего ты не получишь! - оборвал его Рысь. - Лучше сами их съедим.
        Рысь сделал вид, что собирается уходить.
        - Говорящая рыба. Да? - быстро проговорил Бордопят. - Должна знать. Да? Там. У?
        - Точно? - прищурился Рысь.
        - Да, да. О! О-о-о-о-о!
        - Или врёшь?
        - Наверное, он всё-таки обманывает, - поддержала игру Рыся Уна.
        Тело Бордопята стало полностью бордовым от возмущения. Он недовольно засопел.
        - Клянусь пяткой. Да?
        - Тогда веди нас туда, и получишь свою награду, - сказал Рысь.
        Бордопят тут же спрыгнул с ограды могилы и, как лягушка, поскакал по тропинке.
        - Иди. А?
        Уна и Рысь поспешили за ним.
        6
        Бордопят привёл их к полуразрушенной часовенке, рядом с которой стояла ротонда с глубоким колодцем посредине. Здесь было тихо и сумрачно. Ярмарка гудела далеко за их спинами.
        - Вот. А? - указал на колодец этвор.
        Рысь посмотрел в чёрную воду. Ничего, кроме ряски и нескольких жёлтых листьев, плавающих на поверхности, в колодце не было.
        - Давай. А? - Бордопят протянул свою ногу Уне. - Давай. И?
        - Ау? - позвал Рысь. - Есть там кто?
        Никто не отозвался.
        - Ы! Заветное слово. Да? - закивал головой этвор. - Скажи: «Шушара-мушара!»
        Рысь скептически посмотрел на него, но всё-таки проговорил, наклонившись к воде:
        - Шушара-мушара.
        - А что это значит? - спросила Уна.
        Где-то в глубине колодца послышалось движение. Большие пузыри стали всплывать на поверхность.
        - Пять. А? - Бордопят тряхнул протянутой ногой.
        - Мы ещё никого не увидели, - возразил Рысь.
        - Давай. А! - затрясся Бордопят.
        - Пусть берёт, - сказала Уна. - Он выполнил своё обещание.
        Она достала из мешка пять мухоморов и отдала их этвору. Тот схватил их руками, прижал к груди и ускакал по дорожке в сторону ярмарки.
        - Зря дала, - покачал головой Рысь.
        - А разве рыбы могут говорить? - Уна наклонилась и тоже посмотрела в воду.
        Небольшой камешек упал с борта колодца и громко булькнул.
        - Эй! - Рысь резко повернулся к ней. - Что за манеры?
        - Извини, пожалуйста. Я нечаянно.
        Сноп крупных пузырей всколыхнул тёмную воду. Что-то массивное всплывало к поверхности. Наконец из воды показалась серо-зелёная картофелевидная голова с водорослями вместо волос. Существо раскрыло рыбий рот и два круглых заспанных глаза.
        - Вы говорящая рыба? - спросил Рысь.
        - Ву-се вут-пу-ску, - сонно пробормотала голова, растягивая слоги.
        - Нам нужна шапка-невидимка, - проговорил быстро Рысь, боясь, что голова нырнёт обратно в воду.
        - Прий-ому не-ту. - Глаза существа стали медленно закрываться, и оно начало погружаться в тёмную глубину колодца.
        - Где нам найти её? - крикнул вслед существу Рысь.
        - Подождите! - закричала Уна. - Эй!
        «Картофельная голова» плеснула хвостом, отправляя к поверхности крупные прозрачные пузыри. Рысь зарычал и ударил по воде лапой. Впервые Уна увидела его в гневе.
        Таракан
        - Что теперь? - кротко спросила она.
        - Будем делать то, что надо было делать с самого начала, - пробурчал он и направился в сторону ярмарки.
        - А что? Что делать?
        - Охотиться на злыдней. Вот чего.
        - Йо-ху-у-у-у! - раздался над ними радостный вопль Таракана. - А я вас везде ищу!
        Он приземлил Васю на край колодца и лихо с него спрыгнул.
        - Куда вы подевались? У меня три ведра новостей! Вы в обморок попадаете от радости!
        Уна запрыгала и захлопала в ладоши. Чего-чего, а хороших новостей она уже давно не слышала.
        - Не надо благодарностей! - Таракан бравурно тряхнул усами. - Я просто блестяще выполняю свою работу.
        - Ну, что там? - нетерпеливо перебил Рысь.
        - Вы вряд ли поверите. Нашему предприятию сопутствует небывалая удача. Да какая там удача! Это всё мой непревзойдённый талант!
        - Покороче можно? - Рысь стал терять терпение.
        - Дай ему рассказать, - вступилась за друга Уна.
        - Опять какая-нибудь ерунда.
        - Ваш скептицизм не знает границ, - усмехнулся Таракан и окинул Рыся победным взглядом. - Я только что договорился выменять половину наших мухоморов на «Ролекс»! - Он развёл лапками, ожидая услышать возгласы восторга.
        Однако реакция его друзей была весьма скромной.
        - Ясно, - хмыкнул Рысь и вышел из ротонды.
        Уна перестала хлопать. Улыбка пропала с её лица.
        - А как же шапка-невидимка? - спросила она.
        На этот вопрос у Таракана не было ответа. Возможность получить золотые часы за полмешка мухоморов начисто стёрла в его голове всё, что не относилось к этому. Он на секунду растерялся.
        Уна шмыгнула носом и побрела за Рысем.
        - Эй-эй! Да вы что?! Это же «Ролекс»! - закричал он ей вслед. - Ну ладно наш мохнатый друг не понимает ничего, но ты-то…
        Уна даже не обернулась.
        - Нет, ну вы даёте, дамы и господа! Пока вы тут ходите туда-сюда, я приношу нашему предприятию прибыль. Это же сделка века! Эй!
        Таракан посмотрел на золотую булавку для галстука с большим рубином на конце, которую только что стащил у одного торговца на ярмарке и так хотел похвастаться ею перед друзьями. От былой радости не осталось и следа. Его усы грустно опустились вниз.
        - Никто не ценит мои таланты, - вздохнул он.
        Рысь остановился и обернулся. Таракан тут же умолк и приготовился слушать.
        - План изменился, - сказал ему Рысь. - Ты найдёшь мне двух злыдней поглупее…
        Усики Таракана вытянулись: его снова воспринимают серьёзно!
        - Долго искать не придётся, - хмыкнул он.
        - Мы должны их заманить… - Рысь посмотрел по сторонам, отыскивая подходящее место.
        Вдруг Уна сорвалась с места.
        - Грей! - закричала она и побежала в сторону ярмарки.
        Рысь и Таракан удивлённо посмотрели друг на друга.
        - Что это было? - не понял Таракан.
        Рысь рванул за девочкой.
        - О мои бедные усы! - закатил глаза Таракан. - С кем мне приходится иметь дело! Вася! Ко мне! Нам с тобой опять всех придётся спасать.
        Он прыгнул на спину попугая и полетел вслед за друзьями.
        7
        Грей смотрел на Амулет.
        Он не мог поверить своим глазам. Перед ним на куске белой материи, разложенной поверх могилы, лежал ключ к его свободе.
        Тот самый! Он держал его в руках всего лишь позапрошлой ночью. Столько всего произошло с того момента! Вся его жизнь навсегда изменилась. И вот он снова видит его.
        Магический кристалл поблёскивал в лунном свете, золотая цепь медленно сползала в сторону, чувствуя приближение кусочка, зажатого в кулаке Грея.
        Сердце билось так сильно, что его удары отдавались у мальчика в кулаке, когда он осторожно приближался к могиле, на которой со скучающим видом сидел Минка.
        - Этот медальон… - Грей говорил как можно мягче, подходя к побрякушечнику маленькими шажками, чтобы не напугать робкое существо. - Что ты хочешь за него?
        Минка, не избалованный вниманием покупателей, с удивлением посмотрел на мальчика. Грей улыбнулся, чтобы расположить к себе продавца.
        Вдруг кто-то сильный и большой грубо отпихнул Грея в сторону. Тот едва удержался на ногах.
        Озим, широкоплечий хелион в чёрном длинном пальто и цилиндре на круглой безволосой голове, угрожающе сверкнул глазами. Два ряда острых зубов громко клацнули, когда он наклонился к Минке.
        - Я беру-у-у его!
        Холодное дыхание обдало перепуганного насмерть продавца. Голос Озима был сухим и свистящим. Минка в ужасе обхватил обеими руками свои колени и весь сжался. Грей опомнился и толкнул хелиона в бок так сильно, что тому пришлось переступить ногами, чтобы не потерять равновесие.
        - Я нашёл его первым! - крикнул мальчик.
        Он стрелой ушёл под землю и в одно мгновение очутился рядом с Амулетом.
        Зубы Озима лязгнули. Грозный рык разнёсся над кладбищем. Озим взметнул свою руку, и невидимая волна отбросила Грея на несколько метров. Мальчик больно ударился спиной об ограду соседней могилы и скорчился от боли.
        Кусочек золотой цепи вылетел из руки Грея и, как червяк, пополз по направлению к Амулету.
        Посетители ярмарки вокруг них замолкли и с интересом стали наблюдать за происходящим.
        - Ты не имеешь права брать его! - крикнул Грей, превозмогая боль.
        Любопытные зеваки стали подтягиваться к месту конфликта со всех сторон. Это напугало бедного Минку ещё больше.
        - Я беру-у-у всио, что ну-у-ужно мне! - Озим наклонился к могиле.
        Амулет сам прыгнул в его руку, притянутый магической силой.
        Уна протиснулась сквозь скопление разномастных существ и увидела Грея.
        - Грей!
        Мальчик не обратил на неё внимания, он вскочил на ноги, нырнул под землю, мгновенно очутился перед Озимом и вцепился в Амулет.
        - Это вещь Морока! Он мне приказал доставить её!
        - Ставлю две морковки, что мальчишка проиграет, - хохотнул стоявший в толпе хорёк.
        Озим распахнул полы своего плаща, и они тотчас же превратились в перепончатые крылья. Он высоко подпрыгнул и обернулся в ящера, унося за собой Грея.
        Уна в ужасе прикрыла рот.
        - Отдай мне Амулет! - закричал Грей.
        «Амулет!» - пронеслось в голове Уны.
        Рысь, расталкивая глазеющих этворов, стрелой метнулся к ним, высоко подпрыгнул вверх, атакуя Озима, но успел только схватить Грея за ноги. Ящер плюнул в Рыся струёй огня и расцепил когти.
        Рысь и Грей рухнули вниз и упали на крышу затянутого плющом склепа, прокатились по ней и грохнулись наземь.
        Этворы захихикали.
        - Что я говорил? - Хорёк откусил кусочек моркови.
        Уна подбежала к своим друзьям. Они оба охали от боли.
        - Как вы?
        - Где Амулет? - зарычал Рысь, набросившись на Грея.
        Шерсть его дымилась после огненного удара ящера, глаза горели гневом.
        - Это Грей, он друг, - остановила его Уна. - Он спас меня.
        Грей тяжело поднялся на ноги и грозно посмотрел на обоих.
        - Зачем вам Амулет? - спросил он.
        8
        Пуст в сопровождении дюжины злыдней и нескольких волотов прибыл на кладбище в страшной спешке. Он был слишком близок к триумфу, и ничто не должно было помешать этому триумфу свершиться.
        - Быстрее! Быстрее! - подгонял он своих подчинённых.
        Его горло пересохло от бега. На кустистых седых бровях блестели капельки пота. Он задыхался, но не замечал этого.
        Кусочек золотой цепи в его кулаке трепыхался, как пойманный птенец. В этот момент Пуст чувствовал, что судьбы всего мира сосредоточены в его руке Колесо Фортуны наконец завертелось в его пользу. Удача попала ему в руки, и он уже никогда её не отпустит.
        Не для этого он столько ждал.
        Гоблин безжалостно отпихивал нерасторопных посетителей ярмарки, отделяющих его от вожделенной награды за долгие годы пребывания в нищете и унижении.
        - С дороги! - кричал он, толкая очередного бедолагу, попавшего под его горячую руку. - Идиоты!
        Злыдни, бежавшие перед ним, жалили испуганных их внезапным появлением этворов электрическими разрядами рогатин. Несчастные покупатели вскрикивали и стонали, отброшенные в сторону.
        Никто даже не думал возмущаться. Позади гоблина шествовали волоты, а с ними тем более никто не хотел связываться. Да и злыдней этворы боялись.
        - Что вы толпитесь! - зычно орал Пуст. - Дорогу! Дайте дорогу, безмозглые твари!
        В этот момент он даже не думал о Грее. Мальчишка не мог быть ему соперником. Он легкоустранимое препятствие. Даже если бы сопляку повезло и он бы заполучил Амулет раньше Пуста, с ним бы всё равно расправились. Иного и быть не могло.
        Так должно быть. Такова его судьба.
        Никаких сожалений! Ни минуты промедления.
        Только движение вперёд!
        Побеждает тот, кому благоволит судьба!
        Обрывок цепочки бесновался в руке гоблина, рвался на волю, ощущая приближение Амулета.
        - Уже совсем близко! - Пуст с трудом сдерживал его. - Никого не выпускать! - приказал он злыдням. - Обыскивайте каждого! Расставляйте сети! Ловите всех! Чтобы даже мышь не просочилась!
        Его подручные бросились врассыпную исполнять приказание.
        - Где твоя подмога? - спросил Пуст шедшего позади Ворга.
        - Все тут, - отозвался волот.
        - Пусть оцепят кладбище! Чтобы ни один из этих прохиндеев не ушёл!
        - Будет сделано, - прогудел Ворг.
        9
        Уна не успела ответить Грею.
        К ним подлетел Таракан на Васе и крикнул:
        - Облава! Надо уходить!
        Грей с удивлением оглядел компанию Уны. Он никак не ожидал, что девочка найдёт себе друзей среди нелюдей.
        Позади них послышались крики. По толпе пробежал ропот, среди посетителей ярмарки началось шевеление.
        - Злыдни! - раздались возгласы.
        - Бежим! - кричали испуганно одни.
        - Спасайтесь! - голосили другие.
        - Волоты идут! - вопили третьи.
        Продавцы спешно собирали свои товары, покупатели бежали кто куда, сталкиваясь друг с другом и роняя драгоценные покупки себе под ноги.
        Рысь схватил Уну за шиворот и забросил её себе на спину.
        Описав в воздухе дугу, она даже не успела вскрикнуть, как оказалась у него на загривке. Девочка зажмурилась на доли секунды, и, только её пальцы ощутили под собой мягкий мех Рыся, она тут же вцепилась в него что есть силы.
        Когда же она открыла глаза, Рысь уже мчался по лесу, перепрыгивая могильные камни и незадачливых этворов.
        Таракан летел на Васе рядом, не переставая комментировать происходящее вокруг.
        - Сдавай вправо! Там волоты! - словно штурман, командовал он Рысем. - Осторожно! Сеть!
        С длинным протяжным стоном над деревьями пронеслись моголи, несущие волотов на своих спинах.
        - Не туда! Там тоже сеть! О мои усы!
        - Что ты зудишь? - оскалился Рысь. - Я что, без глаз, по-твоему?!
        Он пробежал вдоль растянутой между деревьями сети и высоко подпрыгнул, минуя ещё одну, которую распускали с летящих ворон злыдни.
        - Держись! - крикнул Рысь Уне.
        Он высоко подпрыгнул и, оттолкнувшись от ствола сосны, прыгнул на толстую ветку соседнего дерева. Раздался хруст. Ветка под ними обломилась, и они полетели вниз.
        - Мамочка! - закричала Уна.
        - Держись, говорю!
        Рысь приземлился на лапы и тут же перепрыгнул бегущих на них волотов. В прыжке он стал невидимым. Теперь Уне казалось, что она летит по воздуху, и от этого ей стало ещё страшнее.
        - Ого! - воскликнул Таракан, мчавшийся позади. - Что ж ты не делал этого раньше?
        Рысь не ответил. Он прыгнул на голову бегущего на них волота, сшиб его с ног и запрыгнул на крышу небольшого склепа.
        - Впереди ловушка! - указал Таракан, подлетевший к ним.
        - Вижу!
        Между деревьями, статуями и склепами были натянуты едва видные в темноте сетки. Рысь не стал долго думать - спрыгнул с крыши склепа и помчался в чащу, где деревья были выше и толще, надеясь вскарабкаться на вершину сосны и уйти от облавы по верхам. Но и там везде были растянуты ловушки, на которых гроздьями висели и беспомощно трепыхались, словно мухи в паутине, незадачливые посетители ярмарки.
        - Они везде! - кричал Таракан, паникуя.
        По лесу цепочкой шли волоты, словно невод, держа в руках сети. Сверху летели злыдни и растягивали сети между ветвями деревьев.
        Рысь впрыгнул в тёмные заросли орешника, спасаясь от них. Они пронеслись через густые сплетения ветвей и кустарников. Рысь резко затормозил, увидев перед собой натянутую ловушку. Они метнулись вправо, влево - со всех сторон орешник был замотан сетями.
        - Рысь! - Уна чуть не плакала.
        - Спокойно! - Он снова стал видимым и побежал назад.
        10
        Минка, пережидавший в основании густого куста шиповника окончание схватки Грея и Озима, высунулся из ветвей и посмотрел на творившийся вокруг хаос.
        Над могилами на истошно кричащих воронах летали злыдни и сбрасывали сети на головы этворов, в которых те отчаянно бились, только сильнее запутываясь.
        На тропинках толкались посетители ярмарки, кто-то перепрыгивал через ограды и бежал поверх могил, спасаясь от подручных Пуста, кто-то, причитая, собирал рассыпанный по земле товар.
        Возвышающаяся над бурлящей толпой дама в только что купленном абажуре растерянно озиралась по сторонам и беспомощно мычала. Кутырь спешно запихивал себе в рот связки проводов. Два гнома, которых Уна видела вместе с ним, мелькали в толпе.
        - Я плохо вас слышу! - кричал в телефон Борриг. - Нападение! Передайте нашим!
        Через него перемахнул Бордопят и дал стрекача, ловко перескакивая через могилы и памятники. Но его настигли сети злыдней. Он споткнулся, упал и покатился кубарем вниз по холму, где его встречали другие помощники Пуста.
        Гоб, который тоже оказался среди покупателей, причитал:
        - Ну что за день у Гоба! Что за день!
        Этворы сшибали с ног и затаптывали друг друга, сбивали в суматохе свечи и фонари, которыми было освещено кладбище.
        Минка здраво рассудил, что ему лучше забыть про свой товар и нужно спасаться, пока не поздно. Он нырнул обратно вглубь куста, и больше его никто не видел.
        Грей, осознав, что потерял свою часть цепочки от Амулета, не на шутку перепугался, мигом забыл об Уне и Рысе и кинулся к тому месту, куда его отбросил Озим. Он стал ползать на коленях и ощупывать в темноте землю. Мальчик чуть не плакал от обиды, ругая себя на чём свет стоит.
        По его рукам топтались этворы, через него перепрыгивали, его пихали, пинали или ударяли, но он даже не замечал боли.
        - Дурачина! - ругал он себя. - Как ты мог его потерять!
        Зверёк с голубой шерстью, тот самый котокрыс, которого Уна спасла в школе, внимательно следил за происходящим, затаившись в стороне. Потом осторожно отступил в тень близстоящего могильного камня и, слившись с темнотой, поскакал по лесу вслед за Уной и её друзьями.
        Грей обшарил всё вокруг, но так ничего и не смог найти. Это было просто невозможно. В отчаянии он сел на землю. Всё пропало. Теперь он никогда не сможет вернуть себе свободу.
        Он сжал кулаки в бессилии. Слёзы подступали к горлу.
        Он едва сдерживал себя, чтобы не расплакаться.
        Сзади его толкнули. Об него споткнулся Трорриг. Оба гнома бежали назад, спасаясь от облавы.
        - Что ты тут расселся! - проворчал Борриг, помогая старшему товарищу подняться.
        - Вы должны тоже бежать, уважаемый мальчик. - Трорриг положил ему на плечо руку. - Здесь опасно.
        - Я не могу. Я потерял одну важную вещь.
        - Многоуважаемый Трорриг! Нам надо идти, - торопил второй гном.
        Вдруг Грея озарила идея.
        - Уважаемый гном, вы же всё знаете о золоте, - обратился он к Трорригу. - Как мне отыскать здесь кусочек золотой цепи?
        - Тебе нужно спасаться, а не думать о золоте, - проворчал Борриг.
        - Погодите, многоуважаемый Борриг. Мальчик в беде. - Трорриг расстегнул кожаный кармашек на своём поясе и достал оттуда плоский, идеально огранённый кристалл горного хрусталя. - Где вы, говорите, его потеряли? - Гном вставил кристалл в правую глазницу, словно это был монокль, и посмотрел по сторонам.
        - Вот здесь! Где-то здесь, - указал ему место Грей.
        - Хм! Хм! - Трорриг зашевелил бородой, осматривая землю вокруг. - Да вот же он. Этот? - Гном поднял обрывок цепочки, лежащий за поросшей травой кочкой у могильной ограды.
        Он протянул его Грею.
        - Благодарю вас, многоуважаемый Трорриг, - поклонился Грей, прижимая зажатый в кулаке кусочек золотой цепи к груди.
        - Пусть он принесёт вам счастье, уважаемый мальчик, - улыбнулся гном и скрылся в толпе, следуя за своим товарищем.
        11
        Пуст уверенно пробивал себе путь в суматохе, раздавая тумаки направо и налево, пихая локтями и пиная очумевших от испуга этворов. Он чувствовал, как полученная им от Морока крупинка власти разрастается и превращается в настоящую силу, придающую ему уверенность, мощь. И он с удовольствием пользовался этой силой.
        Он упивался ею.
        Ему нравилось видеть животный страх в глазах существ, что попадались ему на пути.
        Пуст схватил пробегающего мимо пучеглазого продавца абажуров. Его тонкое тельце вздрогнуло, когда гоблин дёрнул его, перехватив своей клешнёй его пояс. Пучеглазый продавец был выше гоблина на две головы, но он затрясся в ужасе и стал что-то невнятно лепетать.
        - Неся! Ничегося не делася я!
        - Ах ты, дрянная сопля! - прорычал Пуст, встряхивая его хорошенько. - Безмозглый ленивец! Что ты делаешь здесь? Ты должен сейчас быть под землёй и ковать мечи для Морока!
        - Яся? - Выпуклые глаза продавца затряслись и заходили в разные стороны.
        - Тыся! - Пуст бросил его злыдням. - Задержать его!
        В тело пучеглазого тут же ткнули пиками и рогатинами со всех сторон.
        - Давно надо было навести здесь порядок, - процедил Пуст. - Совсем все от рук отбились.
        Слыша его голос, посетители кладбища улепётывали ещё быстрее.
        - Это займёт время, - говорил он сам себе. - Ничего! Перетрясём здесь всё, но эту штуку отыщем.
        Однако тут случилось нечто, что заставило его рассвирепеть. Обрывок золотой цепи в его руке вдруг перестал двигаться, замерев на ладони обычным, мёртвым куском металла.
        Глаза Пуста налились кровью.
        - Что? - взревел он. - Ты только что шевелился, поганец!
        Мимо него пробегал носочечник. Рассвирепевший Пуст полоснул его своими когтями. Этвор вскричал и пал навзничь без сознания.
        - Он должен быть здесь! Он здесь! - Глаза Пуста остекленели от ненависти.
        Он забрался на ближайшее надгробие и вскарабкался на поваленный крест, чтобы его было лучше видно. Окинул взглядом бурлящее кладбище.
        - Слушать меня всем! - Его трубный голос раскатился по лесу. Он сам поразился, сколько силы и мощи было в нём.
        Он злобно ухмыльнулся, увидев, как сотни этворов остановились и повернулись к нему.
        - Все остаются на своих местах, пока мы не досмотрим каждого.
        Лёгкий ропот пробежал по толпе.
        - Мы ищем золотой медальон с голубым кристаллом внутри. Если кто-то из вас нашёл или купил его… Или хотя бы видел его. Сделайте шаг вперёд. - Пуст помолчал, обводя притихших этворов злобным взглядом, но из толпы так никто и не вышел. - Если вы прячете его и надеетесь по-тихому отсюда слинять… - Он сделал угрожающую паузу. - Тогда пощады не ждите. Даже не думайте, что я буду терять на вас своё время. Ясно?
        Этворы невольно сжались под его ледяным взором.
        - Всем выстроиться в линию для досмотра.
        Высокий чудин, неизвестно каким образом появившийся в толпе, вышел вперёд. Он был в серебристой кольчуге, поверх которой была накинута волчья шкура.
        - Что здесь происходит? - громко вскричал он. - Кладбище - нейтральная территория. Немедленно прекратите этот произвол!
        Со всех сторон из темноты вышли вооружённые чудины.
        - Да что вы говорите! - Губы Пуста растянулись в змеиной улыбке.
        Он повернулся к Воргу, стоявшему позади, и коротко кивнул ему.
        Волоты кинулись в атаку. Началась битва.
        Ошалевшие этворы в ужасе стали разбегаться. Но часть из них, напуганная до смерти, осталась. Существа покорно выстроились в очередь, и подручные Пуста начали досмотр, пока другие бились с чудинами.
        12
        Уна и Рысь прятались в обтянутых со всех сторон сетями зарослях орешника. Их надёжно укрывал мощный куст у почерневшей от времени скамейки. Лязг мечей, воинственные крики чудинов и визг пойманных этворов, которых злыдни тащили на допрос, раздавались со всех сторон.
        Уна сидела на скамейке, обхватив колени руками, и едва заметно дрожала от испуга и холода. От былого любопытства не осталось и следа, когда она увидела ужасных волотов, грубо хватающих миловидных зверюшек и пронзающих мечами могучих чудинов. Чем дольше продолжалось её путешествие, тем страшнее ей становилось.
        Что будет дальше, она не представляла.
        Даже в самых жутких историях из книг, которые ей читала тётя Аврора по вечерам, не было столько ужасающих существ и жутких мест. Всё, что описывалось в тех книгах, сейчас казалось ей глупыми выдумками, сказками для впечатлительных детей и взрослых.
        Вокруг орешника, в котором они прятались, гуляла смерть. Не какая-то странная фигура в балахоне и с косой. Здесь самые настоящие чудовища убивали людей и этих необычных безобидных существ, которыми было переполнено кладбище. Рысь был прав, когда говорил, что там, куда они пойдут, будет ещё страшнее. Теперь Уна понимала его слова.
        Она посмотрела на своего друга.
        Рысь то появлялся, то исчезал, будто играл в какую-то неведомую игру. Он недовольно фыркал и крутил головой.
        - Только не это!
        - Что? - спросила его Уна.
        - Сейчас. - Его тело замерцало, и он снова стал видимым. - Проклятье. Ничего не могу поделать. Эх!
        - С тобой точно ничего не случится? - испуганно спросила девочка.
        - Cо временем пройдёт. Надеюсь. - Он старался придать своему голосу как можно больше спокойствия, хотя сам был в панике. - Не беспокойся.
        Он выглянул из-за кустов в надежде найти путь для отступления, но помощники Пуста были повсюду, и их становилось всё больше с каждой минутой.
        - Всё небо затянуло, - посетовал он. - А сегодня ведь полнолуние.
        Раздалось хлопанье крыльев. Таракан, летавший на разведку, возвращался. Он приземлил Васю на спинку скамейки.
        - А, что такое? - спросил он, услышав слова Рыся. И тут же без остановки затараторил: - Они расставили сети везде. Никто не может выбраться. В одном месте чудины попытались прорваться, но их перебили.
        - Нас тоже убьют? - с ужасом спросила Уна.
        Таракан выхватил из-за пояса украденную заколку для галстука и стал размахивать ею как шпагой:
        - Мы будем драться как львы! Удача на стороне смелых!
        - Угу, - проворчал Рысь, провожая взглядом волота, настигшего раненого чудина и добивающего его.
        - А что, у нашей киски есть план получше?
        Рысь не ответил, только снова посмотрел на облачное небо, темнеющее между ветвей.
        Уна упёрлась подбородком в колени и стала горестно смотреть перед собой.
        «Ничего у нас не получится», - думала девочка.
        Вдруг она что-то заметила в траве и вскочила со своего места.
        - Смотрите! - Она раздвинула пожухлую траву и указала на канализационный люк, укрытый покрывалом опавших листьев.
        Уна стала энергично расчищать его.
        - Прямо в логово волотов? - неодобрительно усмехнулся Рысь.
        - Ну а разве мы не туда направлялись? - Она стала откапывать землю от края люка.
        - Мы шли за Амулетом, - напомнил ей Рысь.
        Уна остановилась и непонимающе посмотрела на него.
        - А где он теперь? - Рысь наклонил голову.
        - Где? - растерянно спросила она.
        - Где-то в городе. Точно не под землёй, - ответил он.
        - Тогда надо идти в город и искать похитителя! - поддержал Уну Таракан.
        - Только вот как - большой вопрос, - вздохнул Рысь.
        Он как-то сник. От былой уверенности не осталось и следа.
        - Если не можем пройти лесом, пойдём под землей, - сказала Уна, снова схватившись за край люка.
        - Точно! - поддержал её Таракан. - Постойте, миледи. Это работа для мужчин! - Он резво спрыгнул со скамейки и ухватился своими тоненькими лапками за край люка. - Все расступились!
        Таракан поднатужился и резко рванул люк на себя. Тяжёлая даже для человека крышка люка не сдвинулась и на миллиметр, а вот будущий монарх отлетел назад и бухнулся на спину, беспомощно задрыгав ножками в воздухе.
        Над их головами со стоном, больше похожим на вой, пронёсся моголь.
        Рысь сумрачно глянул на небо, пробормотал что-то себе под нос и присоединился к Уне. Он вцепился когтями в край крышки люка и начал тянуть её на себя. Уна стала помогать ему. Даже Таракан снова схватился за крышку. Они усиленно кряхтели, пытаясь её приподнять, но люк не поддавался.
        Вдруг Рысь как-то сжался и, заскулив, отпрыгнул от люка.
        - Киска испугалась трудностей? - хмыкнул Таракан.
        - Не смейся над ним. Он же ранен. - Уна подбежала к Рысю.
        Он лежал на боку, постанывая.
        - Что с тобой? - забеспокоилась Уна.
        - Я в порядке, - ответил тот, тяжело поднимаясь.
        Он дышал со свистом. С губы свисала слюна. Он резко утёр её лапой и прислонился к стволу дерева, собираясь с силами.
        - Я сейчас. Минутку, - пробормотал он.
        Звуки битвы приближались. Уна посмотрела на люк.
        - Что же мы будем делать?
        - Я могу помочь, - раздался голос позади.
        Все трое обернулись. Перед ними стоял котокрыс - зверёк с голубым мехом.
        - Это ты! - Уна сразу же узнала его и невольно подалась вперёд.
        - Это ещё что за мохнатое недоразумение? - Таракан осмотрел незнакомца с головы до ног.
        - Я Кликс, - ответил тот, приложив лапу к груди и наклонив голову. - Ты спасла меня. Была добра и смела. Я обязан помочь тебе.
        - Ты можешь говорить! - обрадовалась Уна.
        - Вы дрались с Озимом. Почему? - спросил зверёк.
        - С кем? - насторожился Рысь.
        - Он слуга Бабы-яги. Опасен. Весьма и очень.
        - Да и с нами шутки плохи, - заметил Таракан.
        - Ты знаешь его? - оживилась Уна. - Ты можешь отвести нас к нему? Он забрал Амулет. Я должна…
        - Уна! - прервал её Рысь.
        Она стушевалась.
        - Скажи нам, где найти этого Озима? - спросил зверька Рысь.
        - Я не знаю, где он живёт и обитает, - ответил Кликс. - Но я могу вывести вас отсюда.
        - Но там же везде сети, - неуверенно проговорила Уна.
        - Везде, да не всюду, - улыбнулся котокрыс.
        - Вот это уже разговор! - Таракан поправил свою «шпагу» за поясом. - Веди нас, крестьянин!
        Над самыми вершинами деревьев со стоном пронёсся ещё один моголь. Таракан вздрогнул.
        - Следуйте за мной. - Кликс повернулся и махнул им лапой.
        13
        Небольшие группы чудинов, окружённые со всех сторон волотами, отчаянно отбивались от монстров, но перевес был явно на стороне тёмных сил, которые всё прибывали и прибывали.
        Грей крепко сжал обрывок золотой цепи в кулаке и поспешил к выходу.
        Он бежал, ловко уклоняясь от ударов злыдней и брошенных в его сторону сетей, ускользал от разъярённых волотов, перепрыгивал связанных и стонущих посетителей ярмарки, лежащих на дорожках, и сбавил ход, только когда оказался в том месте кладбища, где Пуст проводил допрос этворов, покорно выстроившихся в очередь перед ним.
        Два злыдня прижали продавца гнилых морковок к могильной плите, уперев рогатины в его горло.
        Хорёк мотал головой и отчаянно голосил:
        - Я не видел ничего!
        - Напряги мозги! - шипел Пуст. - Золотой медальон. В середине камень. Дорогая красивая вещь. Ты бы её запомнил.
        - Я ничего не помню! Я ничего не знаю! Только не надо меня убивать! - Всё тело хорька дрожало.
        - Ну-ка, пожальте его хорошенько! - приказал Пуст злыдням. - Чтобы начал соображать получше.
        Рогатины злыдней упёрлись хорьку в рёбра, и яркие искры ударили в его мех.
        - Ой! Ай! Нет, не помню!
        - Жальте! Не скупитесь.
        Грей с сожалением посмотрел на бедного хорька, но он не мог остановиться и помочь ему, поэтому продолжил красться через толпу.
        - Ой-ёй-ёй! - голосил хорёк. - Ай! Стойте! Помню! Девчонка взяла его!
        - Девчонка? - насторожился Пуст. - Человек?
        - Да. Да, да! Только не жальте меня больше! - умолял хорёк.
        Грей остановился и стал слушать дальше.
        - Ты смеёшься надо мной, тухлый червяк? Как человек может появиться здесь среди ночи? Ты в своём уме?
        - Я клянусь. Она была… была… Ой!
        - Ну, говори быстрее! - Пуст не хотел терять с ним время. - Прижгите его получше!
        - О-ой! Она была с каким-то котом. Большим таким. Ай! - Хорёк округлил глаза от боли. - И с ним! - Он указал на Грея.
        Пуст резко повернул голову и увидел мальчика в толпе. Они встретились глазами.
        - Взять! - заверещал Пуст. - Взять его!
        Злыдни кинулись в сторону Грея. Мальчик тут же ушёл в землю. Рогатины злобных этворов ткнули лишь кучки пожухлой травы, которая тут же загорелась.
        - Не зевайте! Он сейчас выпрыгнет! - Пуст быстро заковылял к ним. - Вон он! Вон он!
        Грей выскочил из земли у входа в помпезную усыпальницу, рядом с которой волоты оставили моголей. Он прыгнул на спину одной из птиц и взлетел над кладбищем.
        - Ах ты! - Пуст воздел кулаки к небу, но сразу опустил их, чтобы никто не заметил его минутной слабости. Он оглядел своих помощников свирепым взглядом и прорычал: - Его! Девчонку! Кота! Схватить и доставить живыми! Бегом! Что вы стоите? Чего вы ждёте, идиоты?
        Злыдни забегали в разные стороны.
        - Быстрее! Быстрее! Остолопы!
        Сотни ворон взметнулись в заляпанное серыми тучами небо, унося во все концы города злыдней.
        - Ворг?
        - Тут я, - отозвался волот.
        - Посылай своих! На этих надежды нет.
        Несколько волотов прыгнули на моголей и вслед за злыднями отправились в погоню за мальчиком.
        Пуст вспомнил про хорька. Он медленно повернул голову и посмотрел на него. Тот был прижат к могильному камню и от страха боялся пошевелиться. Рядом с ним стоял Дурр. В одной руке у него была рогатина - её он уткнул под рёбра зверьку, а в другой - коричневая морковка, которую он с удовольствием глодал.
        Пуст зарычал.
        Дурр почувствовал на себе разъярённый взгляд гоблина, быстро перестал жевать и попятился назад. Пуст полез в карман за заколдованными хлебными комочками. Завидев это, Дурр пустился наутёк.
        - Попадись мне ещё! - процедил гоблин.
        14
        Чёрная тень моголя со стоном пронеслась над лесом, унося Грея в сторону города. Листва зашелестела ему вслед, но после этого всё снова стихло. Только вдалеке разок ухнула сова и где-то очень далеко застучали колёса пробегающего поезда.
        Три пары глаз выглянули из густых кустов, разросшихся неподалёку от готического склепа, раззявившего в ночь чёрную пасть своего входа.
        - Этот лаз тайный, и весьма, - прошептал Кликс, осматривая склеп. - О нём не знают. Ни слуги Морока, ни кто ещё.
        - Ну что там? Что там? - раздался голос Таракана.
        - Тише ты! - шикнул на него Рысь.
        - А что, мы идём прямо туда? - не унимался Таракан.
        - Ни души. - Кликс отогнул колючую ветку вместе с сетью, накинутой на неё, и на цыпочках вышел на лужайку перед склепом. - Ступайте за мной без шума, без единого звука.
        Рысь и Уна последовали за ним. Таракан сидел на плече Уны, попугай дремал в её ладошках.
        - Давайте быстрее. Пока нас не заметили, - прошептал Таракан, оглядываясь по сторонам.
        Не успели они выйти из кустов, как на дорожке показалась четвёрка злыдней. Они катили большую тыкву и, как обычно, препирались друг с другом.
        - Даи! Мне-и!
        - А-и! Что-и!
        На их голоса из склепа вышел волот с мечом наперевес и тут же заметил Уну и её друзей. Он злобно хрюкнул и направился в их сторону.
        Уна даже не успела вздохнуть, как Рысь пулей помчался к хелиону и сшиб его с ног. Они покатились по траве.
        Уна вскрикнула. Вася выпорхнул из её рук.
        - А-и! Хватаи! - закричали злыдни, доставая сети и рогатки.
        - Сюда-и! Сюда-и!
        - Бежим! - крикнул Кликс.
        Уна бросилась за ним. Таракана сшибла ветка, он полетел вниз, но в последнюю секунду успел вцепиться в юбку Уны.
        Со стороны ярмарки послышался шум и вороний галдёж. Стали слышны голоса приближающихся злыдней, идущих на подмогу.
        Пока Рысь терзал волота, Уна и её друзья забежали в тёмный склеп.
        - Закрывайте дверь! - закричал Таракан, карабкаясь по спине Уны.
        - Нет тут двери. И не было, - ответил Кликс, подбегая к стене, у которой стояла статуя плачущего ангела.
        Он быстро нажал на крохотную педаль, спрятанную за изваянием. Тут же стена сдвинулась, и на её месте появился проём с истёртыми ступенями, ведущими вниз.
        - Туда!
        Уна забежала первой. Земля дрогнула. Сильный толчок подкинул всех вверх.
        Таракан снова свалился с плеча Уны и закричал ей вслед:
        - Меня! Меня!
        Его тут же подхватил Вася, и они влетели в чернеющее жерло подземного хода вслед за Уной.
        Рысь, разделавшись с волотом и разметав мощной лапой напавших на него злыдней, впрыгнул в склеп.
        - Чего ты ждёшь? Я прикрою! - крикнул он Кликсу.
        - Я останусь и закрою дверь. Иди, о храбрый кот.
        Рысь посмотрел назад. Злыдни с криками приближались к склепу.
        - Я придержу дверь, - сказал он зверьку.
        - Я успею и проскользну. Иди!
        Рысь поколебался ещё секунду, он не хотел бросать их нового друга одного, но, увидев спокойствие в его глазах, кивнул и поспешил за Уной.
        - Торопись! - крикнул ему Рысь.
        Кликс снова нажал педаль. Проём стал закрываться. Зверёк метнулся в него, но кусочек льда, который запустил в него Чурр из своей рогатки, поразил его, и котокрыс стал медленно превращаться в лёд.
        Двигаться он не мог, кричать ему не позволяла гордость.
        Надвигающаяся стена раздавила зверька.
        От Кликса осталась только горка ледяной крошки, которая прямо на глазах превратилась в небольшую лужицу.
        - А-и! Е-и! - воскликнул довольный Чурр и бросился к педали. - Сюда-и!
        Он нажал на потайную педаль и вновь раскрыл проём. Орава галдящих от возбуждения злыдней залетела вслед за ним в потайной ход.
        Глава 11
        1
        Тем временем в городе уже вовсю шло празднование Хэллоуина.
        Люди в карнавальных костюмах заполонили улицы, украшенные оранжевыми и жёлтыми гирляндами. Нити огоньков и светящихся фонариков подмигивали с фасадов домов и радостными мерцающими паутинками тянулись от одного здания к другому над головами празднующих.
        Пластиковые скелеты танцевали на крышах ресторанов и кафе. Куклы ведьм и злых волшебников сверкали красными глазами у дверей заведений. Фонарные столбы были украшены праздничными тыквами, светящими мягким электрическим светом из прорезанных глазниц и ртов. Весёлая музыка раздавалась из динамиков.
        На огромной круглой Центральной площади в сердце Старого города была установлена сцена, с подмостков которой гремел оркестр. Люди перед сценой беззаботно пели и танцевали. В другом конце площади торговали всевозможными угощениями, приготовленными к празднику. Воздух был наполнен аппетитными ароматами. Душистый пар поднимался вверх и растворялся в холодном ночном небе.
        Люди были настолько увлечены весельем, что не замечали изменений погоды, а они происходили всё чаще и чаще.
        Толчки земли люди принимали за вибрацию от многочисленных колонок и громкоговорителей. Внезапные порывы ветра терялись между зданиями, да и в толпе, среди пританцовывающих людей, ветер совсем не чувствовался. А дождь… В это время года дождь никого не удивлял. А задумываться над тем, что дождь в этот раз какой-то слишком необычный, жителям города было совершенно некогда.
        Конечно, среди горожан находились те, кто озадачивался, почему на одной улице кружили снежинки, а на соседней стеной стоял туман. Где-то сыпал град, а совсем рядом хлестал дождь. И не просто дождь, а дождь цвета крови.
        Из водосточных труб вермишелью сползали дождевые черви и плюхались в бордовые лужи. Увидев это, несколько чувствительных прохожих упали в обморок. А прибывшие им на помощь полицейские озадаченно переступали через потоки расползающихся червей и не понимали, что нужно с этим делать.
        Неподалёку кое-кто из водителей в недоумении скрёб затылок, обнаружив, что градина размером с кирпич пробила крышу его машины. В других кварталах случилась иная напасть - у некоторых домов от очередного толчка треснули стены, и внутрь квартир холодный ветер задувал снег. Зато всего в квартале от этого места, словно летом, беззаботно порхали бабочки.
        Всё это было не просто странно. Видеть это было жутко.
        Грей гнал своего моголя высоко над землёй, стараясь оказаться в Старом городе быстрее Пуста. Он хотел разыскать похитителя Амулета как можно скорее. Мальчик не хотел информировать Индрика о случившемся, хоть и был обязан. Новость о том, что он потерял Амулет, могла стоить ему жизни. В то же время он не желал, чтобы кто-либо узнал, куда он направляется.
        - Быстрее! Быстрее! - торопил он моголя, ударяя по задубевшей шишке между роговидными выступами, за которые держался во время полёта.
        Грей направлялся к Мормониксу, древнему мудрому ворону, жившему в подвале давно закрытой фабрики по производству роялей. Считалось, что ворон знал всех существ, обитающих или когда-либо обитавших в городе.
        Грей когда-то слышал, что из-за старости Мормоникс последние тридцать лет никуда не выходит из своего убежища и практически всё время спит в коробке от телевизора, которую охраняют два вооружённых хелиона.
        Мальчик рассчитывал убедить охранников пустить его к ворону под предлогом, что его послал к нему сам Морок, и расспросить Мормоникса о существе в цилиндре, способном превращаться в ящера.
        А уж стоит ему узнать хотя бы примерно, где его искать, обрывок золотой цепи сам приведёт его к Амулету.
        2
        Грей направил моголя к крыше старинного кирпичного здания, в котором располагалась фабрика. Они плавно приземлились на площадку за небольшой башенкой. Грей спрыгнул на позеленевшие листы кровли, тут же просевшие у него под ногами, и повернулся к птице.
        - Жди меня здесь, - сказал он моголю, перед тем как спуститься вниз.
        Однако, решив, что полагаться на верность птицы, на которой летел впервые, не стоит, он взмахнул рукой и провёл ладонью перед его глазами.
        - Теперь спи, - сказал он мягко.
        Моголь наклонил голову и закрыл глаза, в ту же секунду приняв окраску башенки и буквально слившись с ней. Никто бы не различил его даже с небольшого расстояния. Тем более в темноте.
        Грей поспешил к пожарной лестнице и быстро спустился вниз.
        Лестница заканчивалась в четырёх метрах от земли, но Грей, ни секунды не раздумывая, спрыгнул с неё, отбив пятки о растрескавшийся бетон, но даже не обратив на это внимания. Он подбежал к чугунным металлическим воротам с большим чёрным замком, висящим на толстой цепи, нырнул в землю, выскочил прямо за ними и побежал вдоль здания с зарешёченными окнами, разыскивая вход в подвал.
        Однако вместо него он нашёл ещё одни ворота. Не теряя времени, он нырнул под них и оказался в большом, длинном цехе, где, как скелеты вымерших животных, застыли в пыли недоделанные рояли и пианино. В воздухе приятно пахло деревом.
        Его шаги эхом разносились по помещению. Он остановился.
        Стал осматриваться по сторонам.
        - Ты кто таковский? - раздался голос позади него.
        Грей обернулся. Прямо перед ним стоял этвор ростом чуть выше кошки. Всё его тело покрывал короткий мех, однако человечек был одет в рубашку и короткие штанишки. На его ногах красовались высокие кожаные ботинки без шнурков. На щеках этвора росли пучки торчащих, как у кота, длинных седых усов. Проницательные глаза за стёклами крошечных зелёных очков поблёскивали в темноте.
        - Я ищу Мормоникса, - сказал Грей.
        Этвора звали Кодя-Метельщик. В руках у него была охапка щепок, которые он собрал для маленькой печурки, стоящей в его каморке. Кодя прожил здесь всю свою жизнь и давно уже не видел людей в этом здании. И вот после стольких лет вдруг появляется человек, которому понадобился сам Мормоникс.
        - А на кой? - подозрительно спросил Кодя.
        - Мне нужно спросить его кое о чём, - честно сказал Грей.
        - А чевой вдруг? - прищурился этвор.
        - Я посланник Морока, - ответил Грей. - Где он?
        - Околел он. Ноня. С утра. - Кодя тряхнул охапкой щепок и, отвернувшись от мальчика, пошёл дальше.
        - Умер? Как умер? - Грей засеменил за ним.
        - Ему ж три сотни летов было, небось. Чёй ты хошь?
        - Так почему ж ты сразу не сказал? - чуть не закричал мальчик.
        - А ты не спрашивал, - равнодушно ответил этвор.
        Грей вплеснул руками в отчаянии. Что делать теперь, было совершенно непонятно. Он достал из кармана обрывок цепи и с надеждой посмотрел на него. Но тот лежал неподвижно на его ладони и даже не собирался шевелиться.
        - Кто же ещё может знать? - спросил Грей сам себя.
        Кодя, подбиравший очередную щепку с пола, проворчал:
        - Чевой таки?
        - Да я не тебя спрашиваю, - разозлился Грей.
        - А когось тогда? Тут никогось, кроме меня, и нету совсем.
        Гнев снова сменился отчаянием. Грей попытался успокоиться. Он задумчиво посмотрел на этвора и решил попытать судьбу.
        - Мне нужно узнать, где я могу отыскать особенного нелюдя, - сказал он с расстановкой. - Такого, который может превращаться в ящера.
        Кодя глянул на него с укоризной из-под своих очков.
        - Откудась мне знать, где ты могёшь кого сыскать?
        - А-а-а-а-а! - Грей сжал кулаки. - Если Мормоникс знал, то, может быть, кто-то ещё знает?
        - А-а, - протянул этвор. - Может, и знает.
        Он достал одну ногу из ботинка и почесал ею свою другую ногу.
        - А может, и нет. - Кодя зевнул и продолжил свой путь.
        Слабая надежда проснулась у Грея.
        - А может, ты просто обманываешь меня? - мальчик повысил голос. - И Мормоникс жив-здоров? Просто ты не хочешь, чтобы я с ним встречался.
        Кодя остановился и засопел от негодования:
        - Да како же жив-здоров, есля помёр он!
        - Докажи!
        - Не могу я.
        - Значит, врёшь!
        - Гличеры, Кодд и Бодд, какие стерегли его, так расстроились, чтой сожрали его до косточки. Даже клюва не осталося. Вона, токмо перо одно. - Этвор выставил вперёд свой зад, демонстрируя Грею белое перо ворона, торчащее из заднего кармана. - Для памяти взял.
        Слова Коди звучали убедительно. Грей опустил голову и чуть не до крови прикусил нижнюю губу от обиды и бессилия. Но плакать он не собирался. Хоть его глаза и увлажнились, он выпрямился и решил про себя, что всё равно найдёт какой-нибудь выход.
        Кодя с любопытством наблюдал за ним.
        - А на кой тебе этось? - спросил он мальчика.
        - Надо, - ответил Грей.
        - А зачем? - не унимался этвор.
        - Я же говорил… Я слуга Морока…
        - Не-не-не. Ты правду самую мне скажи. Неправду-то мне жевать старымися зубами не очень. Тебе самому-то этось-то на кой? - И Кодя испытующе посмотрел на Грея.
        Мальчик задумался. Он внимательно рассматривал собеседника. Кодя не выглядел злобным или коварным. Как и все этворы, он был жутко любопытным, но что-то подсказывало Грею, что за этим любопытством скрывается что-то ещё. Он не мог разобрать, что именно, но всё-таки решил ответить.
        - Мне нужно вернуть свою свободу. И воспоминания, - твёрдо сказал он. - Тогда я смогу найти свою семью.
        - Угумса, - прогудел Кодя, изучая его седые пряди.
        - Этот хелион, которого я ищу, украл вещь, которую я должен принести Мороку. И тогда он вернёт мне воспоминания. И я найду родных.
        - Эвона шо!
        Когда-то давным-давно Кодя сам провёл долгие годы в рабстве, просидев на цепи в тухлом сыром подвале у морских гоблинов. По глазам мальчика он сразу понял, что тот нуждается в помощи, но Кодя уже давно ни с кем не разговаривал, поэтому для удовольствия растягивал разговор.
        Однако бесконечно они говорить тоже не могли. Кодя видел, что Грей спешит.
        Он поманил мальчика пальцем:
        - Ходись ближе.
        Грей приблизился и присел перед ним на корточки.
        - Я-то ведь служил у Мормоникса, - негромко сказал этвор. - Следил за ихней картотекою.
        - У него была картотека? - Глаза Грея округлились от удивления. Он никак не мог представить, что такое возможно.
        - А то нет? - хохотнул Кодя. - Былась и есть. Он жа старый совсем был. Где клюв евойный, не помнил ни разу уже. Пойдём поищем, чевой тебе надось. Гличеры ушли. Плакали долго. Любили они дедушку Мормоникса. Теперься я один. На, понеси-ка мои щепочки.
        И Кодя повёл Грея в глубину помещения.
        3
        Рысь двигался в кромешной тьме по заполненному нечистотами широкому подземному проходу канализации, вода в котором доходила ему до груди. Уна сидела на его спине, закрывая обеими руками нос и рот от невыносимой вони, которой были наполнены подземелья.
        - Терпи, - шептал он ей. - Это лучше, чем напороться на ледышку злыдня.
        Он старался не шуметь, передвигая лапы под водой так, чтобы они не издавали всплесков. Но из-за этого двигался он совсем медленно.
        Он шёл, превозмогая ужасную тяжесть, навалившуюся на него в тот момент, когда он оказался в подземелье. Он чувствовал, что с каждым шагом силы его покидают.
        Таракан улетел на Васе вперёд, высматривая для них дорогу в темноте. Голоса злыдней приближались. Глупые этворы потеряли их на предыдущей развилке, но, сообразив, что выбрали неверное направление, вернулись и теперь быстро нагоняли беглецов. Их возбуждённые крики, гиканье, мерзкое хихиканье, удары крыльев ворон о воду становились всё ближе и ближе.
        Вдруг по подземельям пронёсся страшный низкий гул. Тухлые воды пришли в движение, разгоняя волны по тоннелям. На головы друзей посыпался песок. В воду плюхнулись мелкие камешки.
        - Что это? - шёпотом спросила Уна.
        - Точно ничего хорошего. - Рысь прибавил ходу.
        - Поворот! - Уна указала вперёд.
        Рысь остановился. Прислушался. Его уши с длинными кисточками на концах поворачивались, ловя каждый едва различимый звук, раздававшийся впереди. Наконец он свернул вправо.
        Не прошли они и нескольких метров, как вонючие воды подземелья снова пришли в движение. Большая волна катилась прямо на них. Уна почувствовала, как напряглось тело её друга.
        - Рысь! Я боюсь, - прошептала она.
        - Тише!
        Вдруг кто-то снизу схватил его и буквально утянул под воду. Девочка плюхнулась с его спины и с головой ушла в тёмную жижу. Когда она вынырнула на поверхность, то увидела, как бурлящий водоворот подводной схватки быстро удаляется от неё.
        - Рысь! - Она кинулась за ним.
        Вода доходила ей до подбородка, двигаться было сложно.
        - А-и! Е-и! Держи-и! - раздались возгласы злыдней позади.
        Пытаясь спрятаться от взглядов преследователей, Уна снова резко погрузилась в воду. Она прижала колени к груди, чтобы не выскочить назад, но её упрямо выталкивало на поверхность. Она вынырнула, и тут же крыло вороны ударило ей по макушке.
        - А-и! Е-и! - разносились по тоннелю голоса злыдней.
        Уна тут же занырнула обратно. Что-то шлёпнулось рядом. Девочка раскрыла глаза под водой и увидела барахтающегося поблизости Дурра. Он с удивлением посмотрел на неё, но ничего не успел сделать - клюв его собственной вороны вытащил его из воды.
        Уна опустилась глубже, чтобы как можно дольше оставаться невидимой, проплыла, сколько могла, в сторону от того места, где её видел Дурр, а потом осторожно поднялась наверх и увидела, как ворона уносит бестолкового злыдня вдаль.
        И вот погоня исчезла в темноте. Уна осталась одна.
        Её стало колотить от холода. Она уже совсем забыла про канализационную вонь. Ей стало настолько страшно и одиноко, что голова совсем перестала думать. Она даже плакать не могла. Невозможно было понять, куда теперь двигаться и что делать. Зубы отчаянно колотились друг о друга, пальцы коченели.
        Как она раньше могла думать, что сможет пойти сюда одна?
        Она покрутилась на месте. Глаза едва различали очертания тоннеля в темноте. Зловонная жижа, которая доходила ей до подбородка, смачно чавкала, соприкасаясь с каменными стенами прохода. Вдалеке раздавались жуткие, леденящие душу звуки.
        Уну стало трясти ещё сильнее.
        4
        Рысь был прижат к стене мощной узловатой рукой огромного рогатого чудовища, покрытого отвратительной прозрачной слизью. Рысь рычал, вонзившись когтями и зубами в плоть демона. Но силы были неравны.
        - Я клянусь! Мы случайно здесь оказались, - задыхался друг Уны. - Мы идём в город.
        Голос змея, раньше вкрадчивый и тихий, на этот раз был скрежещущим, клокочущим, продирающим ознобом до костей.
        - Что-ж я-ж повелел-ж-ж?
        Ужасное существо, в которое превратился змей, поднималось из смрадных вод на своём могучем хвосте. Многочисленные короткие ножки превратились в исполинские шипы с острыми захватами на концах. Они шевелились в темноте, поблёскивая сталью. Огромные мясистые руки, облепленные, словно латами, уродливыми наростами, легко удерживали совсем немаленького Рыся в воздухе.
        - Это правда… - хрипел Рысь. - Мы идём в город.
        Силы покидали его всё быстрее. Его тело обвисло. Он чувствовал себя какой-то выпотрошенной мягкой игрушкой, болтающейся на гвозде. Он не мог пошевелиться. Всеобъемлющий, цепенящий ужас овладел им. И этот ужас нарастал, забирая у него силы и передавая их змею.
        - Дай мне вывести девочку отсюда, - выдавил из себя Рысь. - А потом, если хочешь, можешь убить меня.
        Раскрытая пасть змея приблизилась к нему. Гнилое дыхание обдало Рыся.
        - Поздно-ж. Уже-ж. Слишком поздно-ж-ж.
        - Я только прошу тебя дать мне вывести девочку отсюда, - молил его Рысь.
        - Не понимаеж-жь! Не понимаеж-жь? Не только ты умрёж-жь. Весь мир из-за тебя-ж рухнет-ж-ж!
        - Отпусти! - дёрнулся Рысь, но стальная хватка змея не пускала его.
        - Хочеж-жь, чтобы всем было хуже-ж-ж?
        Рысь застонал.
        - Я же-ж забочусь о тебе-ж-ж!
        - Я всё равно найду способ избавиться от тебя!
        Змей рассвирепел. В одну секунду он окунул Рыся в воду и прижал к илистому дну тоннеля. Тот забился в панике. Сноп пузырей воздуха поднялся к поверхности вместе со взбаламученными нечистотами.
        Хватка Рыся ослабла. Глаза закатились.
        Но змей не дал ему умереть. Он резко поднял его из воды и снова подвесил в воздухе. Вода потоками стекала с Рыся. Он стонал от боли.
        - Слушай-ж меня-ж! - Змей приблизил свою уродливую морду к нему. - Я желаю добра-ж. Тебе-ж! Упрямство твоё-ж вредит всему миру-ж-ж.
        - Что ты хочешь?
        - Ты убьёж-жь её-ж. Пока не поздно-ж-ж.
        Эти слова вползли в череп Рыся и холодной плесенью расплылись по его мозгу.
        - Что? Никогда! - пробормотал он, ужасаясь неотвратной воле змея, захватившей его тело.
        - Вскроеж-жь горло-ж и выпьеж-жь всю кровь её-ж. И тогда-ж-ж…
        Змей снова приблизил свою отвратительную пасть вплотную к нему.
        - Что тогда? - испуганно спросил Рысь.
        - Амулет возьмёж-жь. Наш мир спасёж-ж-жь. Останови-ж безумие-ж-ж.
        Рысь отвёл взгляд.
        - Ты-ж избран-ж. Ты должен-ж. Иначе-ж. Всем будет только хуже-ж.
        Он дал Рысю обдумать его слова.
        - Ясно-ж?
        - Да, - едва слышно пробормотал Рысь.
        - Теперь-ж. Раскрой рот-ж.
        Рысь повиновался, и тут же огромное тело змея втянулось внутрь него.
        Друг и защитник Уны плюхнулся в воду и сразу же вынырнул, жадно хватая ртом воздух. Глаза его были выпучены от ужаса. Слова змея, словно яд, расползались по его телу. Конечности сводило, будто их сжали огромные клещи. Его тянуло ко дну, и чем больше он сопротивлялся, тем меньше сил у него оставалось.
        - Я не сдамся! Не сдамся! - хрипел он.
        Собрав волю в кулак, он буквально дотолкал себя до ближайшего выступа, с трудом взгромоздился на него и рухнул на холодный бетон.
        Дышать было тяжело. По его телу пробегали судороги. Через какое-то время он смог открыть глаза и отрешённо посмотрел в воду.
        - Будь ты проклят, - едва слышно прошептал он.
        Здесь было так темно, что он не мог видеть своего отражения. Но если бы он видел себя сейчас, ему бы стало ещё больнее. Он замотал головой, как будто это могло ему помочь избавиться от зловещего желания змея, засевшего в голове.
        - Этого не будет!
        Его тело обмякло и словно растеклось по бетонной плите.
        - Ни за что, - прошептал он снова, и его глаза закрылись.
        5
        - Пс-с-ст! - раздалось над головой Уны.
        Она дрожала, стуча зубами от холода.
        - Эй! - Голос Таракана вернул её к реальности.
        Она подняла голову и посмотрела наверх. Но в темноте ничего не было видно.
        - Я тут, на потолке.
        Уна не могла унять дробь, которую отбивали её челюсти. Зубы колотили друг о друга, издавая звук пишущей машинки.
        - Ты не видишь меня? Ну да ладно. Я тебя буду направлять. Слышишь?
        - Где Рысь? - едва справившись с дрожью, спросила Уна.
        - Надо выбираться отсюда, - ответил Таракан. - Просто делай, что я тебе буду говорить. Я, кажется, нашёл выход.
        - А как же Рысь?
        - Нам надо идти.
        - А Вася где?
        - Уна! Делай, что я тебе говорю.
        - Где он?
        - Не знаю. Улетел. Иди назад, слышишь меня?
        Пожалуй, впервые с тех пор, как они встретились, Таракан был серьёзен. Он чувствовал ответственность за девочку. И понимал, что Рысь на его месте поступал бы точно так же.
        - Нам надо найти этого Озима, - напомнил Таракан. - У него Амулет. Ты помнишь?
        - Да. - Уна повиновалась и пошла за ним.
        Таракан бежал по потолку, тревожно вглядываясь вперёд. После того как он свалился с попугая, когда их атаковала какая-то бестия, притаившаяся в тёмном углу под потолком одного из тоннелей, он стал ещё осторожнее. Он не хотел, чтобы Уна в темноте подземелий попала в неожиданную ловушку.
        Он совершенно случайно отыскал тот проход, к которому вёл девочку сейчас. Там не было воды, и он точно вёл вверх.
        - Сюда. Вон, видишь щель в стене?
        - Где?
        - Присмотрись. Вы её не увидели, когда шли здесь.
        Уна стала шарить в темноте. Её рука нащупала проём.
        - Давай! - скомандовал Таракан. - Ты должна там пролезть.
        Уна засунула голову в проход и попыталась выбраться из воды, но безрезультатно. Её пальцы соскальзывали, каждый раз она срывалась вниз.
        - Не могу.
        - Можешь!
        Она стала подпрыгивать, хватаясь руками за воздух в надежде уцепиться за какой-нибудь выступ. Но у неё никак не получалось. Руки скользили по покрытому жижей камню.
        - Не сдавайся! - подбадривал Таракан.
        Уна собралась с силами и прыгнула, выбрасывая руки вперёд. Она смогла ухватиться за выемку в бетоне и подтянулась. Выпирающий обломок плиты врезался в живот, острые края выемки ранили пальцы. Наконец она смогла протиснуться в проём.
        - Молодец! - обрадовался Таракан. - Ползи за мной!
        Здесь было очень тесно. Уна едва могла дышать. Резко выдохнув, она протолкнула своё тело в узкий лаз.
        - Ну как? - спрашивал Таракан сверху.
        - Стараюсь, - прокряхтела Уна в ответ.
        Она застряла в проходе, но поддержка Таракана придала ей сил. Она сделала ещё один рывок. Её юбка за что-то зацепилась, и послышался треск разрывающейся ткани. Но она не обратила на это внимания.
        Она ползла, ничего не видя перед собой. Наконец проход расширился.
        И вот она оказалась на другой стороне. Здесь она смогла встать на колени и пошарила рукой перед собой.
        - Тут ступенька? - спросила она. - Точно ступенька.
        Она нащупала покатые, стёртые плиты, уходящие вверх. Они были явно суше. Уна стала карабкаться по ним, не в силах встать на ноги. Очень быстро она выбралась на площадку, где воды не было совсем. С её одежды струями стекала зловонная жижа, холодный воздух обдал её тело, и она снова начала дрожать. Даже пуще прежнего.
        - Иди вперёд, - командовал Таракан. - Не останавливайся. На ходу согреешься.
        Уна двигалась в кромешной тьме, осторожно ступая по неровному полу.
        - Я ничего не вижу, - прошептала она.
        Вдруг сотни пар зелёных глаз раскрылись вокруг них.
        Вся комната, в которой они оказались, была заполнена существами, похожими на грибы.
        Все они враз завопили тоненькими голосами:
        - Человек! Человек!
        - Бежим! - скомандовал Таракан.
        Уна рванула вперёд. В полумраке, освещённом горящими глазами грибов, проступила широкая лестница. Уна побежала по ней.
        - Я догоню, - услышала она голос Таракана за собой.
        Ступени пролетели мигом. Страх подгонял её.
        Уна выскочила в широкий подземный тоннель, уходивший вверх под небольшим наклоном. Впереди неясно мерцал свет. Она решила дождаться Таракана и немного перевести дух.
        - Ты идёшь? - позвала она друга.
        Таракан не отзывался. Уна ощутила, что земля под ней подрагивает. Ей стало страшно.
        - Ты где? - снова позвала она Таракана.
        Мерный лязг и звук множественных шагов приближался к ней, но было сложно определить, с какой стороны. Звук рикошетил от стен и эхом проносился по тоннелю. Уна колебалась. Инстинкт самосохранения говорил ей, что нужно вернуться и спрятаться в проёме лестницы, но крики грибов могли привлечь кого-нибудь снизу. Тогда она точно окажется в ловушке.
        - Что ты стоишь? - услышала она над собой голос Таракана.
        - Я не знаю, куда идти. Слышишь?
        - Беги быстрее.
        - Куда? В какую сторону?
        - В любую!
        Топот приближался.
        Таракан посмотрел по сторонам. Ему тоже было неясно, куда нужно двигаться дальше.
        - Не успеем, - пробормотал он.
        Из тьмы показалась колонна вооружённых мечами и пиками волотов. Первые два хелиона несли в руках факелы, изготовленные из человеческих черепов, посаженных на палки. Все монстры шагали в ногу, на каждом шагу издавая ноздрями противный короткий свист. Грохот доспехов, оружия и топот мощных ног усиливались гулким эхом.
        Уна что есть силы побежала от них прочь.
        Таракан чертыхнулся про себя и последовал за ней по потолку. Колонна волотов быстро нагнала его, он глянул на бесконечные ряды голов монстров, мгновенно заполонивших тоннель.
        Уна задыхалась от бега. В боку у неё кололо, но она ни на секунду не останавливалась. Вот тоннель изогнулся - она выбежала за поворот, чтобы обнаружить ещё одну колонну волотов, двигающуюся ей навстречу. Ужасающие существа, вооружённые мечами, чеканили шаг и издавали всё тот же жуткий свист при ходьбе.
        Девочка остановилась как вкопанная.
        Вдруг кто-то схватил её и утянул в темноту узкого хода, который она не успела заметить. Она вскрикнула, но её рот перекрыла тёплая мягкая лапа.
        - Тихо! Это я, - услышала Уна голос Рыся.
        6
        Индрик зашёл в тесную каморку глубоко под землёй, в которой отдыхал Морок перед нападением на город.
        Две толстые горячие трубы тянулись вдоль одной из стен этого помещения. Морок развалился на них всей своей огромной тушей и дремал - только кончики щупалец тревожно подрагивали во сне.
        В комнате было приятно душно от жары. Под потолком горела засиженная мотыльками лампочка, свет которой колебался время от времени, издавая цокающий и немного раздражающий звук. Но это потрескивание нисколько не беспокоило Морока.
        Стоило Индрику войти, Владыка немедленно раскрыл глаза.
        - Говори!
        - Амулет видели на ярмарке на заброшенном кладбище, - как обычно, вкрадчиво доложил министр. - Все посетители схвачены. Пуст проводит обыски. Мы узнаем о результате в ближайший час.
        Морок прикрыл глаза. Индрик удалился.
        Впервые он откровенно соврал своему господину. Министр прекрасно знал, что Пуст упустил Амулет, но рассчитывал выиграть время, к тому же он хорошо понимал, что гоблин постарается исправить свою ошибку. Для всех сейчас было гораздо выгоднее дать Пусту хотя бы час-два в запас.
        Информаторы Индрика уже донесли ему о схватке между Греем и неизвестным существом, которое похитило Амулет и унесло его в сторону города. Подчинённые министру злыдни получили приказ искать мальчика и выяснить, кем являлся похититель. Индрик пытался связаться с Греем, как это обычно делал, но не мог обнаружить, где тот сейчас находится.
        У Индрика были очень нехорошие предчувствия. Даже спокойствие Морока его пугало. Министру казалось, что он полностью потерял контроль над ситуацией. Он злился на самого себя, ему казалось, что его чутьё стало ему отказывать, что он потерял инициативу.
        Даже его уговор с Мораной был вызван не серьёзно продуманной стратегией, а лишь боязнью не упустить момент. Это было опасное решение, но он не видел другого выхода.
        Он вернулся в свой кабинет, устроенный в овальной камере, выдолбленной в песчанике. Здесь было сухо и прохладно. В нём ему всегда хорошо думалось.
        На столе, сложенном из гранитных плит, чадил масляный светильник. Индрик опустился в старинное кресло с позолоченными подлокотниками и стал размышлять.
        Что случится, если Амулет не будет найден? Чего нужно ожидать?
        Морщины взгромоздились на его покатом лбу. Он жевал сухие губы и отрешённо глядел в сторону.
        Что будет?
        И его вдруг осенило.
        А что, если Морок и не хочет, чтобы Амулет был найден? Скромные познания Индрика о древней реликвии позволяли ему предположить, что после того, как Амулет покинет Храм Равновесия, весь мир изменится. Преобразится, но никто не знает как. Но уж наверняка это изменение не будет лёгким и коснётся всех и каждого. Именно об этом сегодня твердил принц чудинов.
        Мир изменится… Нет. Правила игры изменятся!
        - Вот оно что, - пробормотал Индрик, оторопевший от этого открытия.
        Мороку нужен хаос.
        Если Амулет не будет найден, то неизбежно начнутся катастрофы, которые обрушатся на людей. Что случится с человечеством в это время, не знает никто, но определённо власть людей будет поколеблена.
        Чудины, возможно, вообще не переживут перемен. Морана, не заполучив Амулет, продолжит мучиться, борясь со своим проклятием, и перестанет мешать Мороку следующие десять тысяч лет.
        Пока будет суматоха, связанная с переломом эпох, Морок просто захватит власть. Ведь хаос - идеальная ситуация для установления нового порядка. Мороку нужна власть. Власть над всем миром. А будет у него в этот момент Амулет или нет, его не так беспокоит. Вот почему он спокойно дремлет у себя в берлоге.
        Ноздри министра затрепетали, Индрик чётко ощутил наступление новых времён. Мурашки забегали по его коже от этой мысли.
        Если его выводы правильны, значит, Морана потеряет власть. Точнее, не восстановит её. Может быть, даже будет вынуждена покинуть землю, как остальные элуры.
        - Не поторопился ли я? - пробормотал министр, открыв ящик стола.
        Внутри него дремал краснокрылый цмок, который тут же проснулся и с готовностью посмотрел на министра.
        «Такие ошибки не прощаются», - подумал Индрик. Он это прекрасно знал.
        Но с другой стороны, он может отправить Моране цмока, а может и забыть. Как уж получится. А пока он в относительной безопасности.
        Министр задвинул ящик стола.
        Эта мысль обрадовала его. И всё-таки от Амулета зависело очень многое. Поэтому нужно было во что бы то ни стало разузнать, где он и что сейчас происходит.
        Индрик поднялся из-за стола и направился к выходу.
        7
        Уна и её друзья даже не подозревали, что тысячи подчинённых Пуста разыскивают их по всему городу.
        Их побег с кладбища только утроил энергию Пуста. Седые колючие волоски взъерошились по всему его телу. Он чувствовал необычайное возбуждение. Инстинкт охотника проснулся в старом гоблине. Он решил для себя, что на этот раз ни за что не упустит Амулет из своих рук.
        Многочисленные отряды злыдней отправились на поиски в разные концы Мидбурга. Но Пуст не остановился на этом. Он приказал отправить на поиски летучих мышей, и они разлетелись стаями по городу, выслеживая беглецов.
        Гоблин неустанно отдавал приказы, и в его голосе было столько силы и уверенности, что даже волоты, которых никто не давал ему в подчинение, боялись ослушаться его. За годы тягот и унижений в нём накопилось столько ненависти и эта ненависть, умноженная на власть, приобрела такую мощь, что мало кто решился бы противиться ему.
        Пуст летел на моголе, обозревая город под собой и наблюдая кипучую деятельность, которую развернули его подчинённые. Тут и там он различал группы злыдней, десантирующихся с ворон на крыши домов. Весь Старый город был уже заполнен ими.
        Впервые за свою долгую и никчёмную жизнь Пуст чувствовал себя значимым. Впереди и позади гоблина летели волоты на моголях, готовые кинуться в бой по первому его слову. Его слушались, его приказы исполнялись. То, что он делал, было важным. От него, и только от него сейчас зависела судьба всего мира.
        Это было превосходное чувство.
        Он довольно оскалился. Его маленькие глазки сверкнули от удовольствия.
        - Ещё немножко, - говорил он себе. - Терпение, мой дорогой Пуст. Терпение. Всё у тебя будет. И слава, и почёт, и уважение. - Его обломанные жёлтые зубы заскрежетали друг о друга. - Будет власть и богатство. И будет она…
        Он даже прикрыл глаза, представляя, как обладает самым прекрасным для него созданием на свете - Мораной.
        Празднующие горожане продолжали веселиться и в шуме праздника не заметили, что город подвергся настоящему нашествию тёмных сил. Из-за ярких огней, которыми были освещены улицы, небо было практически неразличимо.
        А оно в этот момент было мрачным и пугающим.
        Злыдни кружили над крышами домов Старого города на воронах и моголях, высматривая девочку, большую кошку и седовласого мальчика - раба Морока, предавшего своего хозяина.
        На улицах громко играла музыка, люди пели и танцевали, перекрикивались и смеялись, а совсем рядом с ними, тут и там, на ветках деревьев и дорожных ограждениях, сидели никого не боящиеся вороны и внимательно рассматривали проходящих мимо горожан.
        Почти над каждой дверью поблёскивали глаза неведомых существ, наблюдающих за всяким, кто входил или выходил из зданий. Крысы пробегали по проводам над головами прохожих и пристально вглядывались в лица детей.
        А в тёмных закоулках, скрытых от людских глаз, нелюди - разнообразные этворы и хелионы - были до смерти напуганы начавшимися обысками. Слуги Пуста врывались в их жилища - дома и норы - переворачивали всё вверх дном, допрашивали перепуганных существ, стращая их всевозможными карами.
        Шёпоты и шепоточки перекатывались по городу, заглушаемые грохотом музыки. Информация стекалась в Тёмный Мир к Индрику, Пусту и самому Мороку. Но пока никаких новостей не было. Индрик беспокоился, Пуст свирепел, а властелин Тёмного Мира отмалчивался, он был занят приготовлениями к великой битве.
        - Мы найдём их, обязательно найдём, - бормотал Пуст себе под нос и в очередной раз поглядывал на обрывок золотой цепи, неподвижно лежащий на его ладони. - Никуда они от нас не денутся.
        Он стоял на декоративной башенке на углу старинного здания, обозревая улицу, простирающуюся под ним, как вдруг позади послышалось шуршание. Он обернулся и увидел голову Индрика, сформировавшуюся из пыли. Пуст почтительно поклонился.
        - Ваше сиятельство, Амулет вот-вот будет в наших руках, - затараторил он, не давая Индрику сказать и слова. - Мы знаем, кто завладел им!
        - Если к полуночи Амулет не будет найден, Морок лично сдерёт с тебя шкуру, - процедил Индрик. - Но прежде ты встретишься со мной.
        И пыль, образовывавшая голову министра, осела.
        Пуст ощерился.
        - Мы ещё посмотрим, кто с кем встретится, - злобно прошипел он.
        8
        В это же самое время в Старом городе объявились небольшие группы чудинов. Они незаметно сливались с толпой - люди легко принимали их за своих, не обращая внимания на то, что лица их были серьёзны и праздничные забавы их не интересовали.
        Их необычные одеяния горожане принимали за маскарадные костюмы, а оружие казалось им бутафорским.
        Некоторые из прохожих всё-таки замечали их, даже пытались фотографировать странных людей в меховых куртках и кольчугах. Однако ни у кого из них не получалось сделать ни кадра: или заклинивало камеру, или вдруг садилась батарейка у телефона. Но во время праздника было столько всего интересного, что на такие мелочи никто не обращал внимания.
        А разведчики чудинов появились в городе неспроста.
        После того как была получена весть о нападении Морока на посольство, старейшины во главе с правителем чудинов Фрегором, двумя оставшимися братьями погибшего от ран Любомира, Пересветом и Герионом, собрались на экстренный совет. В ходе недолгих переговоров чудины решились на то, что их предки наверняка осудили бы.
        Однако старейшины не видели другого выхода.
        Лучшие воины чуди были выстроены во дворе храма бога равновесия Витогора. В гробовой тишине раздались удары молота. Величественная статуя бога была разбита на множество мелких кусочков. И каждый из присутствующих взял один обломок себе. После церемонии все они, разбившись на группы из четырёх-пяти воинов, отправились в Мидбург.
        Как и обрывки золотой цепи, обломки статуи могли указать им, где находится Амулет. И каждый из обладателей кусочка изваяния с тревогой поглядывал на свой камень в надежде, что он шевельнётся и укажет ему направление, где нужно искать бесценную реликвию.
        Отправляя сыновей в Мидбург, Фрегор увенчал каждого венком, сплетённым из перьев серебристого лебедя - чудесной древней птицы, известной тем, что её практически никто не мог подстрелить.
        Отец провёл рукой над глазами каждого из сыновей и прошептал особое заклинание, которое должно было уберечь их от ран.
        - Не беспокойся за нас, отец, - сказал Пересвет, средний брат, который после смерти Любомира стал наследником Фрегора.
        - Мы вернёмся с победой, - пообещал юный Герион, его младший сын.
        - Я отправляю вас не за этим, - возразил старый чудин. - Верните Амулет, и война сама закончится.
        - Морок просто так Амулет не отдаст, - ответил Пересвет. - Армия собрана, старейшины дали добро. Ты сам слышал это.
        - Слышал, - качнул головой старый правитель. - Только зла и грязи в мире скопилось столько, что Мороку собрать против нас десять армий не составит никакого труда. Верните Амулет, и равновесие в мире восстановится.
        Братья переглянулись.
        - Но помните: если в момент, когда свет луны из молочного превратится в ярко-бирюзовый, а Амулета в ваших руках ещё не будет, вы должны будете поднять всех воинов в небо и заслонить собой луну.
        В словах отца братья услышали глубокую печаль. Фрегор был необычайно серьёзен.
        - Умрите все до единого, но не дайте Моране в эту ночь пропустить лунный свет через кристалл Амулета, - продолжил он. - Если ей удастся это сделать, всему миру, каким мы его знали, придёт конец.
        Он посмотрел на них так, будто никогда больше их не увидит.
        - Поклянитесь сделать это.
        Его сыновья низко поклонились ему и отправились в путь.
        Сердце старого отца сжалось. Только чудо могло спасти их сегодня. Силы были слишком неравны.
        - А я помогу, чем смогу, - сказал старый чудин сам себе.
        Он вынул из-за голенища сапога нож и срезал им свою длинную белоснежную бороду. Взял свой старый щит, бросил отрезанную бороду на него и поднёс к ней свечу.
        Седины вспыхнули.
        Фрегор присел и стал дуть на огонь. Пламя утихло, вместо него образовался плотный серый дым, который потянулся за окно и превратился в густую пелену облаков. И чем больше Фрегор дул на горящую бороду, тем шире и непрогляднее становилась завеса облаков, ползущая в сторону города.
        Сотни разведчиков-чудинов бродили по городским улицам в поисках Амулета. Однако часы шли за часами, чудины исходили не один квартал, а частицы статуи Витогора были всё неподвижны.
        Конечно, долго незамеченными они оставаться не могли.
        Слуги Морока и подчинённые Пуста и Индрика обнаружили их, и в разных частях города, скрытых от глаз людей, незамедлительно начались схватки - чудины и нелюди бились в глухих безлюдных двориках и переулках, на заброшенных заводах и в пустующих зданиях, на крышах домов, в темноте ночных кладбищ и одичавших парков.
        9
        Толстая чугунная крышка канализационного люка на одной из улиц Старого города неуверенно заёрзала. Кто-то пытался открыть люк изнутри. Вот крышка немного приподнялась над мостовой, и в образовавшейся тёмной щели показались белки глаз восьмилетней девочки.
        - Ну что там? - прохрипел Рысь, удерживающий крышку люка своей головой.
        - Ноги! Ноги! Ноги! - испуганно запричитал Таракан и заметался на плече Уны.
        На люк неизбежно наступили, и он с громким стуком захлопнулся. Многочисленные каблуки пробарабанили по металлу. Троица, пытавшаяся выбраться наверх, невольно пригнулась.
        - Они что, это нарочно? - насупился Таракан. - У меня сейчас будет нервный срыв.
        - Попробуем в другом месте, - пробормотал Рысь и стал спускаться вниз.
        Через некоторое время точно так же задвигалась крышка другого люка в проулке неподалёку от улицы, по которой проходило праздничное шествие. Спящий на картонной коробке бездомный приподнял голову и увидел, как из-под земли сначала вылезла маленькая девочка, а следом за ней - большой кот. Причём кот почему-то мерцал.
        - Ты ничего не видел, ясно?
        Бездомный перевёл взгляд и прямо перед собой увидел огромного таракана. Таракан разговаривал с ним.
        - Если не хочешь проблем, притворись, что спишь, - добавило насекомое. - Можно храпеть. Но негромко.
        Мужчина растерялся. Он стал лихорадочно вспоминать, какую гадость он вчера пил, что ему привиделось такое. Девочка и кот прошли мимо него. Причём девочка вежливо поздоровалась.
        Бездомный помотал головой.
        - Спи, тебе говорят, - шикнул на него Таракан и последовал за странной парой, оставляя бездомного мужчину в полном смятении и тяжёлых думах о смысле своего существования.
        - Не могу исчезнуть. Ну что за напасть! - сокрушался Рысь, недовольно помахивая хвостом.
        - Сегодня Хэллоуин, всё можно, - ответил ему Таракан, заползая на ладошку Уны, которую девочка подставила ему. - Мой бедный Вася, - вздохнул Таракан, очутившись у неё на плече. - Где же ты, мой верный конь?
        Таракан ещё пару раз вздохнул, но тут же скривил мордочку и потёр её лапкой:
        - Ну и запах от вас, селяне.
        Уна и Рысь переглянулись и одновременно поморщились.
        Таракан потряс крылышками:
        - Да и я соскучился по джакузи. У кого-нибудь есть дезодорант?
        Рысь обмахнул хвостом сначала себя, потом Уну.
        - Лучше?
        Она понюхала свой рукав и радостно улыбнулась.
        - А меня? - возмутился Таракан.
        Рысь то же самое проделал и с ним.
        Наследный принц оглушительно чихнул.
        - Как такое мелкое создание может издавать столько звуков?! - поразился Рысь.
        - Во мне много молодецких сил, - просиял Таракан.
        Но Рысь его уже не слушал.
        - Пойдём. Обсохнем в дороге, - скомандовал он.
        Уна оторвала болтающийся лоскут на своей юбке, и они вышли на ярко освещённый проспект и присоединились к параду.
        Чумазая, растрёпанная девочка в грязной одежде с тараканом на плече и огромный кот сразу же привлекли внимание окружающих. Люди улыбались и фотографировали их. Причём, несмотря на размеры Рыся, его никто не боялся. Таракан был прав: в ночь на Хэллоуин люди готовы были увидеть на улице всё что угодно.
        - А ты кем хотела нарядиться на парад? - спросил Уну Таракан.
        Уна не успела ответить. Какая-то женщина в розовом переднике и рваных колготках подлетела к Рысю. Она была явно навеселе. Женщина схватила Рыся за морду обеими руками и притянула к себе.
        - Ка-а-а-акой ты красавец! - Она вытянула губы, чтобы поцеловать его. - Давай будем дружить!
        Рысь попятился назад, но женщина крепко его держала. Двое пошатывающихся мужчин, сопровождавших даму в драных колготках, ослепили животное вспышками камер своих телефонов.
        - Что за порода? - спросила женщина Уну.
        - Пудель, - не задумываясь ответил Таракан.
        - Здоровячок такой! - Женщина чмокнула Рыся в нос и продолжила свой путь, махнув им рукой. - С праздничком!
        - Здоровячок! - гоготнул Таракан.
        Рысь недовольно покосился на него и облизнул нос.
        - Надо идти по крышам, - сказал он. - Ещё бы понять, где искать эту Бабу-ягу.
        - Мы же ищем того страшного дядьку. С крыльями, - не поняла Уна.
        - Он слуга Бабы-яги, ты помнишь? А значит, Амулет рано или поздно окажется у неё.
        - Какая ещё Баба-яга? - не понял Таракан, но тут же истошно заверещал: - Вася!
        Он запрыгал на плече Уны.
        - Вася!
        - Где? - Уна стала вглядываться вперёд.
        Попугай сидел на проводе, перекинутом через улицу. Услышав возглас Таракана, который не так-то просто было различить из-за шума толпы, он сорвался вниз и подлетел к ним.
        - Мой хороший! Как ты выбрался? - Уна погладила его по головке.
        - Мой Вася круче всех! - хмыкнул Таракан. - Он победил всех и отыскал нас. Птичка моя дорогая!
        - Ну раз так, то у нас для тебя задание, - сказал ему Рысь.
        - Так. Что такое? - Усики Таракана взметнулись вверх.
        - Баба-яга, - напомнила Уна.
        - Пора тебе использовать свои крутые связи, - многозначительно посмотрел на него Рысь.
        - Тут дело совсем не в связях. Это работа для блестящего ума! - Таракан выкатил грудь вперёд.
        - Да, да. - Рысь закатил глаза.
        - Ну! Ну! - запрыгал от нетерпения будущий король. - Что нужно делать? Пароли? Явки? Какова первичная информация? Говорите срочно уже!
        - Если бы ты меньше тараторил и больше слушал, то, может быть, отразил бы, что задание - найти Бабу-ягу, - сказал ему Рысь.
        - Она ведьма, - добавила Уна.
        - Даже так? - наклонил голову Таракан.
        - Милая старушка. Пенсионерка. Иногда ест маленьких детей, - добавил Рысь. - И с ногой у неё что-то не в порядке, насколько я помню из классики.
        - …маленьких детей. - Таракан кончиком своего длинного уса, словно ручкой, корябал записку на своей лапке. - Это всё?
        Они остановились у витрины с выставленными стеной телевизорами внутри. Телевизоры транслировали парад.
        - Он сказал, что видел её по телевизору, - задумчиво проговорила Уна.
        - Что? Кого? Чего? - не понял Таракан.
        - Лу. Таксист. Он сказал, что видел Бабу-ягу по телевизору.
        - Ну вот. Отлично! У нас как раз есть специалист по знаменитостям. Это работа для его блестящего ума, - съехидничал Рысь.
        - Вы обалдеете от результатов! Вася, деточка. Иди ко мне. - Таракан взобрался на загривок попугая. - Я буду скоро. Выписывайте премию.
        И он улетел в неизвестном направлении.
        - Ну и славно. - Рысь наконец справился со своей способностью становиться невидимым и тут же исчез.
        Буквально через минуту перед Уной завис кусок дымящейся пиццы, балансирующий в воздухе.
        А в квартале от них молодой человек в костюме крокодила, только что купивший этот кусок в пиццерии, ошарашенно хлопал глазами, соображая, каким образом пицца могла выпорхнуть из его пальцев и унестись от него вдоль по улице со скоростью ветра.
        Увидев пиццу, Уна чуть не расплакалась.
        - Спасибо, дорогой мой! - Она обняла невидимого Рыся за шею.
        - Возьми её быстрее, - процедил Рысь. - Она ж горячая.
        Уна взяла из его пасти лакомый кусок и разломила его пополам.
        - Кушай! Ты ведь тоже голодный.
        Но Рыся рядом уже не было.
        10
        Невидимый Рысь бежал по улице, расталкивая попадающихся навстречу прохожих. Он настороженно вглядывался вперёд, отыскивая глазами странную фигуру, которую увидел минуту назад.
        Люди вскрикивали от внезапных толчков, оборачивались в недоумении, ругались друг с другом А кто-то, наоборот, совсем не придавал случившемуся значения и продолжал веселиться.
        Рысь нёсся по улице, переживая, что мог ошибиться. Однако он не хотел верить, что ему показалось. И вот в толпе он различил сгорбленную фигуру человека, передвигающегося на одной руке и одной ноге.
        Рысь ускорил бег.
        Странный человек завернул в проулок. Рысь бросился за ним.
        - Палангар! - закричал он, оказавшись во внутреннем дворике, похожем на колодец.
        Колдун, уже начавший карабкаться по пожарной лестнице, остановился и повернул к нему голову. Заострённые уши, выросшие поверх глазниц, затрепетали.
        - Что ты делаешь здесь? - Рысь задыхался от бега.
        Он стал снова видимым, хотя старик увидел бы его и так.
        - Я там, где мне место, - ответил колдун. - У меня нет ответа на твой вопрос.
        Рысь опешил. Он ведь даже не успел ни о чём его спросить.
        - Я тебе уже всё сказал. Ещё тогда. - Палангар продолжил взбираться по лестнице.
        - Но он хочет крови, - растерянно проговорил Рысь.
        Колдун остановился.
        - Спроси себя, почему ты не можешь избавиться от него.
        - Он сильнее меня.
        Палангар покачал головой.
        - Страх всегда сильнее. Но он не всесилен.
        - Я не понимаю.
        - Спроси себя, что это.
        Рысь нахмурился:
        - Кто он такой? Я не… Не понимаю, правда.
        - А впрочем… - продолжил колдун, - мир, каким он был, сегодня прекратит существование. Стоит ли беспокоиться? - Он грустно усмехнулся. - Дай мне насладиться последними минутами.
        Головы филинов, вечных спутников Палангара, свесились с крыши. Их жёлтые глаза осуждающе посмотрели на Рыся. Рысь не посмел продолжить. Он провожал взглядом старика, уже почти поднявшегося на крышу.
        - Постой! - крикнул Рысь, прежде чем Палангар исчез из вида. - Ты сказал, что я освобожусь, когда умрёт Морок. Скажи, как убить его.
        Палангар рассмеялся сухим смехом.
        - Уже слишком поздно.
        - Ты же сам сказал, что страх не всесилен.
        - Ты не сможешь убить его, - ответил колдун после некоторого раздумья. - Убить его может только тот, кто обретёт меч Тура.
        - Меч Тура? - В голове Рыся пронеслись обрывки слышанных когда-то разговоров о легендарном воине. - Разве он не похоронен вместе с Туром?
        - Именно так, - отозвался эхом Палангар. - Вот уж тысячу лет лежит под алтарём церкви святого Георгия. Тот, кто добудет меч, тот может убить Морока. Но это не ты.
        Палангар взобрался на крышу.
        - Меч? - пробормотал Рысь и посмотрел на свои лапы.
        Нет, он точно не смог бы удержать его.
        Слова колдуна будто оглушили его.
        Вдруг какая-то мысль пришла ему в голову. Он запрыгнул на пожарную лестницу, быстро вскарабкался по ней и оказался на крыше.
        - О мудрый! - закричал он, догоняя колдуна.
        Тот остановился и обернулся. Сопровождающие его филины уставились на Рыся.
        - Так что, получается, моё предназначение в этом мире состоит только в том, чтобы умереть? - горестно прошептал он.
        Палангар ответил не сразу.
        - Не в том, чтобы умереть, а в том, как умереть, - сказал он и, обратившись в огромного белого филина, улетел прочь.
        Вслед за ним взметнулась в небо и его свита.
        Рысь проводил их глазами. Слабая надежда, проснувшаяся у него, едва он увидел в толпе колдуна, была растоптана. Ему вдруг стало тоскливо, ужасно тоскливо.
        - Как это глупо, - пробормотал он. - Ужасно глупо.
        А в это время Таракан приземлился на одну из крыш в той части Старого города, до которой ещё не добрались злыдни Пуста. Здесь даже небо не было таким мрачным. На крыше мирно дремала стайка воробьёв. Шум праздника доносился сюда урывками и был приглушён. Ветра не было, поэтому взмах крыльев Васи немедленно разбудил птиц.
        - Йу-у-ху! - Таракан по-молодецки спрыгнул с попугая.
        Воробьи взметнулась в воздух незамедлительно, только один, самый нерасторопный, остался. Он хлопал глазами, с удивлением смотрел то на Васю, то на надвигающееся на него насекомое и пытался сообразить, что происходит.
        - Так, ты! Да, ты, пернатый! - рявкнул Таракан, тыча в воробья лапой.
        Воробей ошалел от такой наглости. Он даже неуверенно поглядел по сторонам, проверяя, точно ли странное животное обращается к нему.
        - Стой сюда! Спокойно. Что вы все такие нежные? Никто тебя не укусит. У меня к тебе всего лишь несколько вопросов.
        11
        Морок сидел в новом тронном зале, расчищенном и украшенном для него слугами глубоко под землёй. Он размышлял над тем, что ему предстоит сделать в ближайшие часы. Его толстые, никогда не знающие покоя щупальца медленно скользили по полу.
        Властелину Тёмного Мира предстояло сделать многое.
        Даже его доверенные лица ничего не знали о его планах. У него никогда не было друзей, он никому не доверял и всегда полагался только на самого себя. В своём окружении он не видел никого, кого можно было бы считать равным себе, а с Мораной он никогда ничем не делился. Зная свою сестру, он старался как можно лучше скрывать от неё то, что происходит в его жизни.
        Этой ночи он ждал многие столетия. Тысячелетия, если быть точным.
        Именно Морок был той силой, что вызвала перемены в мире. Он, и только он творил историю, приближал новую эпоху.
        Индрик ошибался. Министр думал, что Мороку достаточно выждать - и, независимо от того, будет у него Амулет или нет, он будет способен захватить власть над миром.
        На самом деле Амулет был очень нужен для того, что задумал Владыка Тёмного Мира. Морок прекрасно знал, что будет делать с Амулетом, как только тот попадёт к нему в руки.
        Чудины были уверены, что им единственным ведомо, как пользоваться древним артефактом, но они тоже глубоко ошибались.
        Морок усмехнулся. Глупые, наивные дураки!
        Ни одна тайна не может храниться вечно, если о ней знает больше одного живого существа. За долгие тысячелетия Морок собрал всю известную о священной реликвии информацию и сумел неплохо разобраться, как работает этот уникальный инструмент.
        С Амулетом Морок мог творить невероятные вещи. Утраченные им когда-то способности к волшебству были ничем по сравнению с той силой, которой он будет обладать, завладев Амулетом.
        Но главное, к чему стремился повелитель Тёмного Мира и о чём не догадывалась ни одна живая душа, - он мечтал вновь стать обригантом и тем самым вернуть к жизни великий род существ, равных богам, погибший в ходе катастрофических перемен, вызванных убийством Витогора и переходом Амулета, пусть и ненадолго, к Моране.
        Именно для этого перевоплощения Морок собрал под своим началом бесчисленные армии монстров. Им сегодня предстоит устроить бойню, во время которой выплеснутся бескрайние, бездонные реки боли, страха и ненависти, которые с помощью Амулета он преобразует в чёрную энергию и перекроит мир по своему разумению.
        Морана не учитывала одного. Согласно их уговору, у него не было обязанности доставить ей Амулет к определённому часу. Он обещал ей помочь его достать и был не против того, что она его использует, а уж сможет она его применить, как ей нужно, или нет - это уже не его забота.
        Он ей не препятствовал и не собирался этого делать. Что будет, то будет. Главное, что потом Амулет останется у него. И это уже обязанность Мораны - уступить его Владыке Тёмного Мира.
        Но до того, как Морана заполучит Амулет, Морок хотел произвести некоторые необратимые действия, чтобы не получилось так, как было в прошлый раз, когда Амулет оказался в руках его сестрицы. Он больше не хотел сюрпризов. Поэтому ему важно было заполучить его первым, трансформировать себя, потом передать Амулет Моране по их уговору и снова забрать его себе, чтобы завершить задуманное. К тому моменту он планировал набрать столько силы, что, вздумай Морана пойти против него, он с лёгкостью бы этому воспрепятствовал.
        Однако Амулет как в воду канул.
        Исчезновение реликвии беспокоило его, но в то же время он был уверен, что Амулет в некоторой мере обладает собственной волей и так или иначе объявится в нужный момент. Необходимо просто запастись терпением. И когда это случится, Морок будет действовать быстро и чётко.
        Серебристый песок на подносе, стоявшем на возвышении возле него, пришёл в движение, закрутился в небольшом вихре и превратился в голову Мораны.
        - Даже не думай прерывать разговор со мной! - процедила она. - Где Амулет?
        - Ещё есть время, - невозмутимо отвечал он.
        - Не заставляй меня приходить к тебе.
        Песочная голова Мораны рассыпалась, Морок только хмыкнул. Её время ушло. Она, должно быть, сама это чувствует, просто не хочет себе в этом признаться.
        Внезапно песок задвигался снова. На этот раз над подносом сформировалась голова Индрика.
        - Армии чудинов движутся по направлению к городу, - доложил министр.
        - Сколько их?
        - Тысячи. Похоже, они собрали всех, способных держать мечи.
        Морок разметал голову Индрика щупальцем. Но он не был раздражён. Он прекрасно знал, что это должно было случиться. Он так и планировал. Если в результате задуманного он избавится ещё и от чуди, будет совсем хорошо.
        В зал вошёл Зогот, командор волотов.
        - Всё готово.
        Морок тряхнул гривой и поднялся с трона.
        Глава 12
        1
        Рысь нёс Уну на своей спине, взмывая в длинных, затяжных прыжках и мягко приземляясь на жестяную кровлю домов.
        Он ловко перепрыгивал с крыши на крышу под низкими свинцовыми облаками, затянувшими небо над городом. Таракан верхом на Васе летел за ними следом.
        Рысь то и дело посматривал на небо.
        - Похоже, не распогодится сегодня.
        - И что? - недоумевал Таракан. - Лишь бы дождя не было. Ох, не люблю я дождь, скажу я вам. У нас на помой… - Он демонстративно закашлялся. - В Монако… В Монако зимой дожди идут часто. А от них у меня насморк. И тут прохладно что-то стало.
        - Долго ещё? - спросила его Уна.
        - Нет, нет. - Таракан обрадовался, что никто не заметил его оговорки. - Совсем близко.
        Рысь остановился на краю крыши. Широкий проспект под ними был заполнен людской толпой.
        - Ты что, собираешься?.. - испугалась Уна.
        В этот момент луна выглянула из прорехи между облаками. Рысь на секунду задумался. Уна с недоумением посмотрела на лунный диск, потом на своего друга. Он отступил на несколько шагов, готовясь разбежаться и прыгнуть.
        - Рысь! Рысь! Пожалуйста… - Уна вцепилась в его шерсть.
        Он будто и не слышал. Его тело напряглось, и он бросился к краю крыши, словно выстрелил собой. Сильно оттолкнувшись от бортика, он, как стрела, вознёсся над бездной.
        Уна пронзительно закричала.
        Расстояние между зданиями было слишком большим. Они пролетели почти половину улицы и неизбежно начали падать.
        - Давай, давай, давай! - закричал Рысь.
        Головы ничего не подозревающих людей стремительно приближались. Когда Уна уже собиралась распрощаться с жизнью, облака вдруг полностью расступились. Лунный свет упал на город.
        Только его лучи коснулись Рыся, четыре величественных крыла с шумом расправились за его спиной. Он расхохотался и, словно Пегас, воспарил над крышами домов.
        Это случилось в одно мгновение.
        Празднующие горожане, на которых чуть было не свалилось громадное животное с маленькой девочкой на спине, даже не заметили произошедшего.
        Ветер ударил в лицо Уне. Она даже взвизгнула от удивления. Рысь прибавил скорости и сделал петлю, вызвав восторженный крик у девочки.
        - Ха-ха! Наконец-то! - совершенно неподдельно радовался он. - Держись крепче, набираем высоту!
        Таракан на Васе нагнал их.
        - А вот так с кладбища нельзя было улететь? Обязательно было шастать по канализации?
        - Да, и правда! - поддержала Уна, которая уже справилась со своим страхом и наслаждалась полётом.
        - Нужен был лунный свет, - с улыбкой ответил Рысь.
        - Надо было сказать мне! - воскликнул Таракан. - Пара звонков - и алилуйя!
        Все трое засмеялись.
        - Кто бы мог подумать, что ты способен веселиться, - в голосе Таракана чувствовались нотки уважения и даже зависти.
        Рысь только улыбнулся в ответ. И правда, он выглядел очень довольным, будто вырвался из долгого плена.
        - Нужно поторопиться, пока небо не затянулось снова! - прокричал он.
        - Летите за мной, - махнул лапкой Таракан. - Воробьи сказали, это недалеко отсюда.
        Они нырнули между двух высоток и полетели вдоль светящейся огнями улицы.
        2
        Грей сидел в подвале фабрики роялей у подножия огромной кучи грецких орехов. Это была даже не куча, а целый холм. Мальчик попеременно брал то один, то другой орех, с лёгким усилием раскрывал его, и каждый раз из сердцевины плода в воздух выстреливал клуб дыма, который тут же приобретал форму того или иного представителя Тёмного Мира.
        - Мы здесь можем так проторчать до скончания веков, - пожаловался Грей Коде, соединяя половинки ореха, которые, словно магнит, притягивались друг к другу.
        Он отложил орех в сторону.
        - Ну а чёй? - потянулся Кодя. - Оставайся здеся.
        От пламени почти догоревшего огарка свечи он зажёг новую свечку.
        - Зачем? - Мальчик взял следующий орех.
        - Будешь вместо Мормоникса. Ты уж всё равно вона скокось их тута прощупал. Вдыхай дым-то. Ты так запомнишь, шо орех тебе говорит.
        Грей вдохнул сладковатый дымок, что образовал в воздухе фигурку надменного пузатого этвора с набором подбородков, спускающихся до самого живота. Нос мальчика тут же распух, на глазах выступили слёзы. Дым пробрался в лёгкие. Грей закашлялся, а отдышавшись, вдруг осознал, что знает, что этого этвора зовут Мироуз. Что живёт он в дупле старого дерева, вросшего в стену полуразрушенной церкви в одном из парков Старого города. Что у него есть жена Жужейла и три бестолковых отпрыска - Кукожа, Бобожа и Хохотуз.
        Грей вытер слёзы и рассмеялся.
        - Ничего себе!
        - Оставайся, - продолжал Кодя. - И мней-то будет не скушна, а? Всё лучша, чем-то Мороку служить. Тута он тебяй-то и не отыщет никак.
        - Не могу я, - покачал головой Грей.
        - А ты подумай. Тута хорошо. Спокойна. Тепло. Я тебе крыс носить буду. Они здесь ой какие нажористые. Я из ихних хвостиков вкусную похлёбку варю. А Кодд и Бодд, как узнают, сразу вернутся. И сторожить тебя будут с радостью. А ты с ними в загадки играться бушь. Оне загадки ой как любят.
        Грей с ужасом посмотрел на гору орехов за своей спиной.
        - Мне нужно найти этого хелиона.
        - Все оне тут. Найдёшь, - рассмеялся Кодя. - Пойду принесу тебе что-нить пожевать.
        - Не нужно, - остановил его Грей. - Я быстро.
        - Чевой? - Кодя с обидой посмотрел на него. - Жаркое из ремня. Из настоящей кожи сыромятной. Ты такого отродясь не едал, поди.
        Грей улыбнулся с благодарностью. В Тёмном Мире что только ему не приходилось есть. А тут жаркое, да ещё из сыромятного ремня.
        - То-то. - Кодя поковылял к себе в каморку.
        Грей взял очередной орех и покачал головой.
        - Что делать? - пробормотал он, когда этвор ушёл.
        Мальчик тяжело вздохнул, но ему вдруг в голову пришла мысль. Он полез в карман и достал обрывок золотой цепи.
        Грей положил его на ладонь и тихо проговорил:
        - Помоги мне. Найди того, кто украл Амулет.
        И вдруг обрывок спрыгнул с его ладони и, словно червяк, зарылся в гору орехов. Грей ахнул от неожиданности и в панике начал раскапывать ореховую гору.
        3
        Рысь и Таракан сидели на краю крыши высотного здания с огромным постером на стене. Гигантские буквы кричали: «ЛЕДИ ЯГА! Щастья до фига!»
        Женщину в голубом платье, с микрофоном в руке, изображённую на плакате, технически можно было бы назвать молодой, но даже ребёнку было понятно, что певица прошла через череду пластических операций, чтобы добиться этой пугающей моложавости.
        Лицо Яги было каким-то пластмассовым, лиловые мясистые губы превращали её в жутковатое подобие какой-то безобразной рыбы, а взрыв соломенных волос на голове делал её похожей на деревенское пугало.
        Внизу, на улице, у входа в дорогой клуб, за металлическим ограждением толпились фанаты и папарацци, встречающие длинный лиловый лимузин, подъезжающий к красной дорожке. Охрана в чёрных смокингах бросилась к задней двери длиннющего автомобиля.
        В динамиках раздались оглушительные аккорды вступления нового хита Яги. И вот женщина с плаката вышла из лимузина под радостные вопли публики. Автоматная очередь фотовспышек осветила улицу.
        - Леди Яга! - кричали поклонники.
        - Мы любим тебя! - исступлённо голосили фанаты и фанатки.
        Рысь провожал глазами крошечную фигурку Уны, протискивающуюся к знаменитости сквозь плотную толпу.
        - Правильно ли мы сделали, что отпустили её одну? - пробормотал он.
        - Ну а что бы ты там делал? - хмыкнул Таракан.
        - Всё-таки ведьма. Хотя, честно говоря, на ведьму-то она не очень похожа.
        - А ты думал, она на метле сюда прилетит? - хохотнул Таракан. - Это ж шоу-бизнес, родной! Был бы ты в обойме, так и из тебя бы что-то приличное сделали.
        Суперзвезда тем временем раздавала воздушные поцелуи направо и налево.
        - Баба-яга! - кричала Уна, пробираясь через толпу ошалелых поклонников.
        Певица не слышала её.
        - Я здесь! Баба-яга! - Уна взобралась на ограждение, пытаясь привлечь её внимание.
        Но вокруг было ужасно шумно: люди галдели, музыка гремела. Над ухом Уны пронзительно заголосила какая-то девица с причёской, отдалённо напоминающей причёску Леди Яги, так, что у Уны аж заложило уши. Ведьма всё ближе и ближе подходила ко входу в здание, отдаляясь от Уны. Ещё чуть-чуть, и она исчезнет в полумраке клуба, откуда на улицу выползал синеватый дым.
        Уна поглядела по сторонам - охраны поблизости не было. Она быстро перелезла через ограждение и побежала к знаменитости.
        - Баба-яга!
        Телохранители звезды кинулись останавливать девочку. Певица заметила суматоху и дала знак отпустить ребёнка.
        - Какая симпатяга! - наклонилась она к Уне с деланым радушием. - Ну, давай сделаем селфи вместе. Где твой телефон?
        Она присела и стала позировать, приобняв Уну.
        - Я знаю, что он у тебя. Он принёс его тебе! - прокричала ей в ухо Уна.
        - Помаши им! - Баба-яга её не слушала.
        - Озим! Твой слуга!
        Женщина нахмурилась, но, вспомнив, что она под прицелом камер, тут же расплылась в фальшивой улыбке.
        - О чём ты, милая?
        - Он забрал Амулет и принёс его тебе. Амулет!
        Не сказав ни слова, Баба-яга поднялась и направилась к выходу. Охранники тут же оттеснили Уну в сторону.
        - Я должна отнести его Моране! - закричала Уна что есть мочи.
        Но музыка и крики поклонников поглотили её возглас. Громадный телохранитель поднял девочку и понёс к ограждению. Уна пыталась вырваться, но безрезультатно.
        Она вновь оказалась за решёткой забора. Но это не остановило её, девочка вновь стала пробираться сквозь толпу ближе к звезде.
        Яга повернулась, чтобы помахать поклонникам в последний раз, перед тем как исчезнуть в дверях клуба. Музыка на секунду стихла.
        - Если я не принесу ей Амулет, мои родители никогда больше не смогут любить друг друга! - прокричала Уна.
        - Жизнь - горькая конфетка. Учись улыбаться, пока жуёшь её, - ответила Баба-яга и зашла в здание.
        4
        Утирая слёзы, Уна вернулась к своим друзьям, ожидающим её в тёмном переулке напротив клуба.
        - У меня никогда ничего не получится. - Она уткнулась в шею Рыся, обхватив её обеими руками.
        Он стал гладить её кончиком хвоста по голове, глядя на мрачное небо.
        - Она ведь не вечно будет там, - успокаивал он её. - Дождёмся.
        - Поверь мне, - поддержал его Таракан. - Час-другой. Отобьёт официальную часть и поедет домой кормить рыбок. Там мы её и накроем тёпленькой.
        Уна улыбнулась и кивнула, вытирая слёзы:
        - Тогда подождём. А мы её не упустим?
        - Не уйдёт, - спокойно сказал Рысь.
        - От тараканов ещё никто не уходил! - гордо добавил маленький принц.
        И тут, как назло, хлынул проливной дождь.
        Два часа Рысь и Уна с Тараканом и Васей за пазухой пережидали дождь, спрятавшись под козырьком на крыше одного из зданий напротив клуба. Уна прижалась к Рысю, чтобы согреться, но всё равно её зубы стучали от холода. Рысь обернул её хвостом и крепко держал, чтобы она не упала со скользкой крыши.
        - А бабушка сейчас на Багамах, - жалобно протянул трясущийся в ознобе Таракан. - Ну почему всегда, когда надо совершить какой-нибудь подвиг, на улице отвратительная погода?!
        Но сколько бы Таракан ни жаловался, он оказался прав: ждать стоило. Баба-яга решила не оставаться в клубе до утра. Очень скоро она вышла из здания с какой-то долговязой подругой и села в лимузин.
        Рысь помчал Уну по мокрым крышам, следуя за автомобилем певицы. Благо к этому моменту дождь уже закончился, но друзья так замёрзли, что почти не говорили во время этого преследования. Одно хорошо: во время бега тело Рыся стало горячим, и постепенно Уна согрелась.
        Лимузин остановился у роскошного французского ресторана. Но и там перехватить Бабу-ягу не получилось - они прибыли на несколько секунд позже. Певица уже исчезла в здании, и друзьям пришлось укрыться от глаз её телохранителей на заднем дворе заведения.
        Они стали размышлять, что делать дальше.
        Уна сидела на пустом пластиковом ящике у кирпичной стены, уткнув подбородок в ладони. Её снова охватила печаль.
        - Неужели туда никак не пробраться? - Она глянула на пожарную лестницу высоко над головой.
        С лестницы размеренно падали крупные капли.
        Рысь показал на дверь:
        - Сейчас кто-нибудь из персонала выйдет. Две секунды, я вытащу её оттуда, и вытрясем из неё всю информацию.
        - Ага! - хохотнул Таракан. - За эти две секунды она превратит тебя в хомячка, и официанты будут знакомить тебя с веником.
        Рысь хмыкнул, но не нашёл аргументов, чтобы возразить.
        - Здесь нужен интеллигентный подход, - задумчиво проговорил Таракан, оглядывая дверь. - Ладно. Я буду скоро. Не скучайте.
        Он картинно взмахнул лапкой и проворно юркнул в щель под дверью.
        5
        В ресторане играла приглушённая музыка.
        Баба-яга сидела со своей подругой Кикиморой, дамой не менее пугающей наружности, чем сама суперзвезда. По лицу и телу Кикиморы можно было легко изучать современные тенденции в пластической хирургии. Сама она считала себя иконой стиля, натурой утончённой и говорила исключительно с придыханием. Кикимора лениво ковыряла вилкой куцый островок салата на огромной белоснежной тарелке.
        - Столько любви! - жаловалась ей Баба-яга. - Все тебя любят, все тебя хотят. Им всем что-то вечно от тебя надо. Это так утомляет, ты просто не представляешь, дорогуша.
        - Как я тебя понимаю, - вздохнула Кикимора. - Но за те миллионы, что ты получаешь, можно и помучиться.
        Официант предложил им шампанского.
        - О, нет, нет! Мне только воду! - Кикимора улыбнулась ему своей обворожительной пластмассовой улыбкой.
        - Сию минуту. - Официант учтиво кивнул и заскользил по полу прочь от их столика.
        - Идиот! - негромко бросила ему вслед Кикимора.
        - Ты знаешь, - сказала Баба-яга, понизив голос, - если быть абсолютно откровенной, иногда я даже скучаю по старым добрым временам. Когда никому до тебя и дела-то не было. Жили в тишине, на природе… Я - в лесу, ты - в болоте. Вот когда мы были по-настоящему свободны! Да?
        - А я знаешь чего хочу? - проговорила Кикимора, с отвращением глядя на свой салат. - Здоровенный кусок мяса. С кровью!
        Баба-яга вскинула брови:
        - Ты же не ешь мясо… Ну… последние сколько-то там лет.
        - Вот честно. Если бы меня сейчас никто не видел… - Кикимора оглянулась по сторонам. - Я бы сожрала целую корову.
        Баба-яга тоже оглянулась. Они сидели в отдалении от других столиков.
        Певица подалась вперёд и заговорщически прошептала подруге:
        - А давай правда… закажем. Ну хоть не корову, так… кролика.
        - С кровью! - оживилась Кикимора.
        - С кровью! Я его заколдую, и никто не увидит, что мы едим.
        - Давай! - Глаза Кикиморы загорелись. - Почавкаем!
        Баба-яга злодейски захихикала.
        Через несколько минут официант поставил перед ними на белоснежную скатерть заказанное ими блюдо.
        Баба-яга потянула носом:
        - Пахнет хорошо!
        - Ну! Давай! Колдуй! - стала потирать руки Кикимора, только официант отошёл от стола.
        - Секунду. - Баба-яга осторожно посмотрела по сторонам, проверяя, не видит ли их кто.
        В это время из-под пучка зелени рядом с дымящимся мясом выполз Таракан и, облокотившись на кусок побольше, кашлянул, привлекая к себе внимание женщин:
        - Дамы?
        Звонкий вопль Кикиморы оглушил сидящих в ресторане.
        6
        Уна подкралась к одному из окон со стороны улицы и глянула внутрь. Ставший невидимым Рысь присоединился к ней.
        В ресторане бегали перепуганные официанты. Один из них обмахивал салфеткой тяжело дышавшую Кикимору. Другой спешно уносил тарелку с горячим обратно на кухню.
        Телохранители певицы тревожно озирались по сторонам, выискивая угрозу.
        - Интеллигентный подход, - удовлетворённо крякнул невидимый Рысь.
        - Где он? - спросила Уна, беспокоясь за друга.
        - В одной из соседских тарелок, уверен.
        Метрдотель трясся перед Бабой-ягой.
        - Миллион извинений, - заикаясь, оправдывался он. - Я… Мы. Неслыханное происшествие! За всю историю ресторана ничего подобного… Поверьте!
        Знаменитость сверлила его холодным, как Антарктида, взглядом.
        - Неужели?
        - Мы всё исправим, - затараторил он. - Пренепременно. Позвольте предложить вам другой столик. Для нас такая честь… Такая честь…
        - Я вижу, - процедила Баба-яга, перемещаясь на новое место.
        Телохранители Бабы-яги помогли едва живой Кикиморе опуститься на мягкий стул. Та охала и стонала, жеманно прикрывая рукой глаза.
        - Буквально несколько минут. Всё будет в лучшем виде. - Метрдотель попятился, раскланиваясь.
        Официанты глядели друг на друга выпученными глазами и тоже кланялись.
        - Благодарю вас, - ответила звезда таким тоном, что тот мигом исчез с её глаз, забрав с собой всех официантов.
        - Ещё секунда, и я бы его придушила. - Баба-яга махнула рукой охранникам, и те тоже предпочли испариться.
        - Какой стресс! Какой стресс! - причитала Кикимора. - Мне нужно срочно пройти курс медитаций.
        - Они уже ушли, расслабься, - бросила Баба-яга.
        Кикимора моментально выпрямилась.
        - Пиявок и тины им на именины! - выругалась она. - Завтра же получат от меня дюжину сюрпризов.
        Заметив на себе чей-то взгляд, Кикимора снова вошла в образ утончённой дамы и стала массировать виски кончиками пальцев.
        - У меня шумы в сердце. Мне совсем нельзя волноваться.
        - У тебя же жаба вместо сердца, - хохотнула Баба-яга. - Какие ещё шумы? Разве что кваканье!
        Кикимора одарила подругу обиженным взглядом:
        - Ты никогда не отличалась деликатностью, дорогуша. Они хоть тут побрызгали чем-нибудь?
        Она снова откинулась на спинку стула.
        - Когда они уже принесут нам поесть? - Баба-яга стала нетерпеливо стучать ногтями по хрусталю, поглядывая по сторонам. - Что-то и я проголодалась от стресса.
        Когда же она вновь повернулась к Кикиморе, её взгляд упал на её декольте.
        Там барахтался Таракан, застрявший между силиконовых грудей молодящейся дамы.
        - Что это, резина? - пыхтел он.
        Кикимора открыла глаза.
        - Кто это? - испуганно спросила она, прислушиваясь к незнакомому голосу.
        Баба-яга медленно направила палец на незваного гостя. Кикимора опустила глаза.
        Таракан посмотрел наверх и солнечно улыбнулся ей:
        - Здрасте!
        Кикимора подпрыгнула на месте, заверещав, как сирена.
        Снова забегали официанты, загремела разбитая посуда. Метрдотель и шеф-повар в ужасе выскочили из кухни. Телохранители окружили стол, нащупывая под одеждой пистолеты. Таракан сиганул из декольте Кикиморы прямо на лицо самого крупного из них.
        Тот закричал от неожиданности:
        - А-а! Убейте его!
        Другой телохранитель с размаху зарядил кулаком первому в нос, но Таракан уже перепрыгнул на третьего. Тот, увидев страшное животное, упал в обморок. Таракан тем временем залез четвёртому за шиворот. Тот закричал и запрыгал на месте. А потом и вовсе выбежал из ресторана.
        - За три секунды нейтрализовал половину охраны, - прокомментировал Рысь, наблюдая с улицы за тем, что происходит внутри.
        - Я всегда знала, что он лучший, - гордо ответила Уна.
        Рысь покосился на неё.
        Из-за угла раздался свист. Они повернули головы. Таракан стоял на краю переполненной урны, опёршись лапкой о стену, и поглаживал живот.
        - Ты живой! - обрадовалась Уна.
        - Недурственный ресторан, кстати, - заметил Таракан. - Рекомендую. Кролик у них мне очень понравился. - Он подавил отрыжку и неопределённо махнул лапкой. - Да. Лимузин ждёт их на парковке. Подходите минут через пять. Я скоро буду.
        И он скрылся за углом.
        - Интеллигентный подход, - с гордостью сказала Уна Рысю.
        - Однако, - ошеломлённо ответил тот.
        7
        Лимузин тронулся с места. Баба-яга и Кикимора сидели друг против друга: певица была вполне спокойна, а вот её подруга до сих пор тряслась от перенесённых страданий.
        - Это невыносимо! - Она обмахивала себя руками.
        - Я знаю хозяина. Их всех завтра уволят, - невозмутимо проговорила Баба-яга. - А я разгоню своих дуболомов.
        - Да, хороша охрана, - согласилась Кикимора.
        Баба-яга глянула на неё:
        - У тебя помада размазалась.
        - Что? А?
        Кикимора полезла в сумочку. Трясущимися руками она достала помаду и зеркальце.
        - Я чудовищно выгляжу, - проговорила она, посмотрев на себя, и поднесла помаду к губам.
        На помаде сидел Таракан.
        - Дамы! А мы всё никак не можем начать наш разговор, - посетовал он.
        Душераздирающий визг Кикиморы разнёсся по улице. Лимузин резко затормозил, дверь его раскрылась, и взъерошенная Кикимора выскочила и побежала по парковке, вереща, будто её режут. А Рысь и Уна тут же запрыгнули в машину.
        - Снова ты! - удивилась Баба-яга, увидев Уну.
        - Отдавай Амулет! - прорычал Рысь.
        - Какой Амулет? Ты ошибся адресом, усатый.
        - Вы всё врёте! - закричала Уна. - Ваш слуга забрал его! Мы видели!
        - Чего забрал? Я ничего не понимаю!
        - Едем! - скомандовал Таракан. - Скажи водителю, чтобы вёз тебя домой!
        - А ну-ка! - Баба-яга шевельнула пальцем, и невидимая сила прижала всех троих друг к другу.
        Дверь лимузина раскрылась, и Баба-яга уже была готова вышвырнуть их из машины, но тут Уна закричала:
        - Это вещь Мораны!
        Баба-яга остановилась.
        - Продолжай, - настороженно проговорила она.
        Все трое всё так же болтались в воздухе.
        - Прикажи водителю ехать, поговорим в дороге, - сказал Рысь.
        Певица постучала в стекло, разделявшее салон.
        - Едем!
        Дверь захлопнулась. Лимузин тронулся с места. Уна, Рысь и Таракан плюхнулись на сиденья. Баба-яга достала сигарету из сумочки и прикурила.
        - Что ты делаешь? Тут дети! - возмутился Рысь.
        Баба-яга даже бровью не повела, только пустила дым ему в морду.
        - Говори, - бросила она Уне. - Только всё по порядку.
        Таракан закашлялся и прыгнул на кнопку на двери, чтобы приоткрыть окно и впустить в салон свежего воздуха. Баба-яга сверкнула глазами - опустившееся было стекло со стуком вернулось на место. Ведьма и Таракан обменялись недружелюбными взглядами.
        - Если я принесу его ей, она отдаст сердца моих… - начала было Уна.
        Баба-яга поморщилась и брезгливо замахала рукой:
        - Я сказала, по порядку.
        Рысь дал знак Уне, что он сам объяснится с ведьмой.
        - Хорошо. По порядку так по порядку, - сказал он. - Сегодня твой слуга Озим ограбил на ярмарке одного побрякушечника.
        - Какой ужас! - хмыкнула Баба-яга.
        - Он забрал маленькую безделицу, которая зачем-то понадобилась Моране.
        Баба-яга стряхнула пепел с сигареты и глянула на него.
        - Та-а-ак? - медленно протянула она.
        - Вы ведь знакомы, не так ли? - осторожно спросил Рысь.
        - Ближе к делу.
        - Морана будет очень неприятно удивлена, узнав, что кто-то попытался умыкнуть эту вещь. Было бы лучше вернуть ей её, пока она не узнала об этом.
        - Отличный совет. Я так и сделаю, - тут же среагировала ведьма.
        - Нет! - закричала Уна. - Я должна принести ей его. Я! Иначе она не отдаст сердца!
        Слёзы брызнули из глаз девочки, но Уна сдержалась, чтобы не показаться плаксой. Баба-яга поморщилась.
        - Иди домой, девочка. Морана ничего никому не отдаёт, и лучше тебе с ней не встречаться снова. Будет только хуже.
        - Я не боюсь! - закричала Уна.
        - О, да-да! Конечно! - усмехнулась ведьма.
        В салоне автомобиля повисла пауза. Едва слышно шуршали шины по асфальту. Баба-яга смотрела в окно, раздумывая.
        Ей, безусловно, было известно, кто такая Морана. Она прекрасно знала, что та ворует сердца людей, но это её не касалось. Баба-яга предпочла бы никогда не пересекаться со злобной богиней. Слухи о её вздорном характере и непредсказуемости не могли не достигнуть ушей ведьмы.
        Конечно, она могла бы отправить Озима с украденной вещью к ней и пожертвовать своим слугой, так как не было никаких сомнений, что живым он от неё не вернётся. Но ведь таким образом она бы поставила под удар и себя. Вот уж чего Баба-яга не хотела, так это того, чтобы Морана в один прекрасный день объявилась в её особняке.
        Ведьма посмотрела на девочку. Уна глядела на ведьму полными слёз глазами, прижимая своего попугая к груди. Такая маленькая и беззащитная. Но в то же время в этих глазах читалась какая-то обречённая решимость.
        «Как она смогла пережить встречу с Мораной?» - подумала ведьма.
        - Пожалуйста! Помогите мне! - умоляла её Уна.
        - Ты ещё ребёнок, - проговорила Баба-яга. - Была бы взрослой, давно бы уже всё поняла и сдалась. Иди домой. Тебе этого не понять… Да и не нужно тебе это понимать… - добавила она.
        - Нужно! - совсем по-детски ответила Уна.
        Баба-яга удивилась своему внезапно появившемуся чувству жалости к ребёнку. Для ведьмы, которая когда-то пожирала маленьких детей, чем и славилась из века в век, такое чувство было в новинку.
        Времена изменились. Даже ведьмы стали другими, более цивилизованными. Баба-яга уже давненько не занималась такими глупостями, как воровство детей. Только когда становилось уж совсем худо.
        Ведьма видела, что Уна - хорошая девочка. А даже в самые тяжёлые для неё времена она хороших девочек не ела. Но чувство жалости… Такого она никогда не испытывала. Что в этой девочке было такого, что могло вызвать такие чувства?
        Какой-то холодок судьбы веял от неё.
        Что-то большое и сильное вибрировало в воздухе, когда этот ребёнок говорил с ней.
        «Девчонка-то самая обычная», - подумала Баба-яга и затушила сигарету.
        8
        Лимузин въехал на территорию владений певицы.
        Огромный парк с фонтанами и аллеями окружал белоснежный дворец Бабы-яги, возвышающийся на холме. В глубине рощ журчали искусственные водопады. Кругом благоухали розы. Аккуратно подстриженные кусты обрамляли вымощенную мелким камнем дорогу, ведущую к дворцу.
        Машина остановилась у парадного входа. Дверь открыл чопорный слуга во фраке.
        Баба-яга глянула на девочку и приняла решение.
        - Если ты этого так сильно хочешь, я отдам тебе эту вещь. Хоть это и не в моих правилах, - сказала она, прежде чем выйти из машины. - Передашь её Моране и скажешь, что это знак моего уважения к ней. Идёт?
        Уна кивнула.
        - Иди за мной. Кот и таракан пусть ждут снаружи, - бросила Баба-яга, выходя из машины.
        - Ага, сейчас! - Таракан перепрыгнул на голову Рыся.
        - Мы будем с ней. Это даже не обсуждается, - добавил Рысь, поднимаясь по мраморным ступеням вслед за Уной.
        Высокие резные двери раскрылись перед ними, и они оказались внутри. С расписного потолка свисали тяжёлые золотые люстры. С огромных тёмных полотен в золотых рамах равнодушно взирали суровые античные лики. Паркет блестел. Слуги поклонились хозяйке и замерли, словно статуи.
        - Ждите здесь, - бросила Баба-яга, исчезая в одном из залов дворца и голося на ходу: - Озим!
        Никто в Тёмном Мире не знал, как Баба-яга сумела нажить всё это богатство. Поговаривали, что много лет назад, только сменив свой облик на нынешний, она вышла замуж за Кощея, который больше всего на свете любил золото и драгоценные камни и умножал своё состояние, торгуя нефтью и металлами.
        Однажды, случайно встретив помолодевшую ведьму, он без ума влюбился в неё и поспешил жениться. Но после нескольких лет, проведённых с молодой женой, здоровье Кощея так подорвалось, что злой колдун, которого в Тёмном Мире называли Бессмертным, скоропостижно скончался. А все его капиталы перешли к жене.
        Но это, конечно, были только слухи, а как оно было на самом деле - никто не знает. Так что остаётся думать, что именно талант певицы принёс Бабе-яге все эти богатства.
        Уна с нетерпением ждала ведьму. Красота средневековых полотен и статуй не привлекала её. Она боялась, что ведьма передумает, и переминалась с ноги на ногу, изучая рисунок на паркете и прислушиваясь к отдалённому перестуку каблуков Бабы-яги и её голосу в пугающей тишине дворца.
        - Что ты там украл, бестолковый хелион? - бранила она слугу. - Я тебя туда для этого, что ли, посылала?
        Обиженное бурчание Озима было сложно разобрать.
        Рысь и стоящий на его макушке Таракан будто забыли о цели их визита. Они задрали головы вверх и, раскрыв рты, с удивлением и восхищением рассматривали старинные фрески на потолке.
        - Только не говори мне, что твой дворец лучше, - хмыкнул Рысь.
        - Ты просто завидуешь, - парировал Таракан. - Между прочим, мои родственники жили в Ватикане. А что, нам здесь даже чаю не предложат? - как можно громче осведомился он, однако слуги Бабы-яги, так и не сдвинувшиеся с места за всё то время, что они находились здесь, ответили ему молчанием.
        Баба-яга возвратилась с Амулетом в руках.
        - Я рада, что ты нашла меня, - проговорила она, подходя к девочке. - Это не какая-то глупая безделица.
        Уна бросилась к ней.
        - А что это тогда?
        Девочка широко улыбалась и рассматривала Амулет. Он показался ей таким красивым.
        Баба-яга не ответила. Она вдруг остановилась и стала смотреть на что-то позади девочки.
        Уна обернулась и вскрикнула:
        - Рысь?
        Рысь ощерился, вся его шерсть вздыбилась и как будто стала мокрой. Он хрипел, из пасти капала слюна. Он в ужасе пятился назад.
        Таракан вскарабкался на плечо Уны.
        - Я не знаю, что с ним случилось, - пытаясь восстановить дыхание, прошептал он на ухо Уны.
        - Откройте ему дверь! - приказала Баба-яга.
        Слуги повиновались. Рысь пулей выскочил наружу.
        Вася вспорхнул с плеча Уны и полетел за ним.
        - Что с ним? - спросила Уна, сама не зная, от кого ждёт ответа.
        Ведьма подошла к девочке и надела Амулет ей на шею. Уна провела по нему рукой, ощущая приятный холодок рекликвии и счастливо улыбаясь.
        - Теперь нет никого на свете более обречённого, чем ты, моя милая девочка, - сказала Баба-яга серьёзно.
        Уголки губ Уны опустились. Она нахмурилась, не понимая, что та имела в виду.
        - Даже не думай упоминать Моране, что эту вещь дала тебе я, - грозно проговорила знаменитость. - Ты меня никогда не видела. И я тебя тоже. Понятно?
        - Спасибо вам, - тихо проговорила Уна и почувствовала, как потяжелел Амулет на её шее.
        - Где нам найти Морану? - спросил Таракан, который уже опомнился и отошёл от испуга.
        Он понимал, что он единственный, кто способен трезво мыслить в этой ситуации, и испытующе смотрел на ведьму.
        - Не стоит беспокоиться, - недобро усмехнулась Баба-яга. - Она сама вас найдёт. А теперь, будьте любезны, оставьте меня в покое. И чем быстрее, тем лучше.
        - Спасибо, - ещё раз поблагодарила Уна и направилась к выходу.
        Таракан угрюмо поглядел на Бабу-ягу. Ведьма хмыкнула. Таракан жестом дал ей понять, что будет следить за ней.
        - Всего наилучшего, - знаменитость коротко кивнула им вслед.
        - И вам, - упавшим голосом отозвалась Уна и вновь повернулась к выходу.
        В дверях стоял Грей.
        - Грей? - Уна покраснела до кончиков волос.
        - Уна?
        Амулет приподнялся на её груди, будто его тянуло магнитом к мальчику. Грей раскрыл ладонь, и кусочек цепи мгновенно выпрыгнул и, пролетев по воздуху, соединился с золотом цепи на шее девочки. Она даже пошатнулась от этого неожиданного удара.
        - Ничего себе! - с восхищением проговорила Уна сама себе, снимая Амулет с шеи, чтобы лучше разглядеть его.
        Она провела рукой по таинственным символам, которыми была покрыта золотая оправа кристалла. Обрывок цепи к этому моменту окончательно слился с Амулетом.
        - Вот это да!
        Всего лишь сутки назад в её жизни не было ни Амулета, ни сказочных существ, ни монстров, ни ведьм. И совсем никакой магии.
        Но и Грея тоже не было.
        Она с радостью посмотрела на Грея и побежала к нему.
        Однако не успели они и слова сказать друг другу, как откуда-то сверху на их головы упала сеть и опутала их с головы до ног. Над ухом раздалось злобное хихиканье злыдней.
        Руку Уны ударило электрическим разрядом. В глазах её потемнело, и она выпустила Амулет из рук.
        Злобный рык опутанного сетью Рыся был слышен где-то рядом. Вася истошно кричал, хлопая крыльями. И где-то далеко-далеко голосил Таракан:
        - Уна! Амулет!
        Конец первой книги
        Об авторе
        Сценарист, драматург, режиссёр, продюсер, музыкант, копирайтер, издатель журнала, художник-постановщик, арт-директор, декоратор, звукооператор, актёр, помощник режиссёра, раскадровщик, монтажёр, менеджер по продажам, пионервожатый, грузчик и даже управдом - вот неполный перечень профессий и видов деятельности, которые освоил уроженец Екатеринбурга, а теперь житель Лос-Анджелеса Леонид Андронов. Первую книгу он написал в 14 лет, потом были фантастические рассказы, роман, стихи, пьесы, сценарии, и вот - снова проза. На работу над своим новым романом «Амулет. Подземелья украденных сердец» автор потратил восемь неполных лет.