Сохранить .
Манускрипт Анастасия Андрианова
        Мир уже не будет прежним - настало время настоящего колдовства, и могущественные существа из страшных сказок готовятся противостоять людям… Буря, разразившаяся в ночи, уничтожила все, что было дорого. Самый близкий человек, обернувшись птицей, улетел прочь, оставив лишь страницу древнего Манускрипта.
        Юной травнице Алиде предстоит долгий путь и тяжелый выбор, от которого зависит судьба всего королевства: отдать страницу волшебникам Магистрата или заключить союз с темными силами? На что она готова пойти, чтобы исполнить самое заветное желание?
        Анастасия Андрианова
        Манускрипт
        Серия «Ведьмин сад»
        
* * *
        Всем, кто верит в волшебство.
        Часть 1
        Глава 1,
        в которой мир рушится
        Если перед сном внимательно смотреть в ночное небо, можно непременно увидеть ведьму верхом на помеле. Алида это точно знала.
        По крайней мере, верила.
        Первый Волшебник собрал в горсть вышитые звезды со своей мантии и щедрой рукой рассыпал их по небу - Алида любила эту сказку. И в такие ночи, как эта, когда полог небес был сплошь унизан яркими огоньками звезд, ей особенно хотелось верить в доброго Первого Волшебника. И вообще в волшебство.
        Ведьм не было видно. Должно быть, погода нелетная. Алида вздохнула и соскользнула с узкого подоконника: из ветхого окна неприятно дуло в поясницу. Она осторожно, стараясь не разбудить бабушку, спустилась на кухню и плеснула в цветастую чашку подогретого молока, щедро сдобрив его корицей. В шкафчике, как нельзя кстати, отыскались маковые сушки, Алидины любимые. Она усмехнулась про себя: бабушка не одобряла ее ночные вылазки за едой, а Алида, в свою очередь, не упускала возможности перекусить. В такие моменты, как этот, пробираясь с верхнего этажа на кухню, она воображала себя рисковой нарушительницей запретов, героиней захватывающей истории. Сказочной истории.
        Думая о сказках, полных опасностей и приключений, Алида испытывала священный трепет. С того самого дня, как родители научили ее складывать буквы в слова, а слова в предложения, она все свободные минуты проводила в компании с книгой. Сказки уводили ее в неизведанные миры, манили в головокружительные дали и завлекали в непредсказуемые приключения. Она бесконечно восхищалась смекалкой, хитростью и смелостью сказочных героев. Но сама едва не дрожала от ужаса, стоило представить себя на месте какого-нибудь книжного храбреца, попавшего в крепкий переплет. Мудрый Ульхо, портнишка-Гренгот, Сирхи Дровосек - все они выходили из самых невообразимых передряг целыми и невредимыми, да еще и с сундуками добытого добра, но Алида, упаси Всевышний, жила в тихой деревушке и всерьез считала своим самым значимым приключением поездку верхом на корове, принадлежащей тетушке Макве.
        В свои шестнадцать лет она больше всего боялась быть втянутой во что-то новое, авантюрное, нарушающее привычный ход их с бабушкой жизни. Но тем не менее лелеяла мечту увидеть хоть что-то волшебное, чудесное и невероятное.
        Прихлебывая молоко, Алида снова посмотрела в окно, на этот раз выходящее в сад. Темные стволы деревьев закрывали черно-синее небо, но звезды, зависшие у самого горизонта, все равно мерцали сквозь них, будто заговорщически перемигивались. В кухне стоял аромат трав, связанных в пучки и подвешенных у потолка. У Алиды с бабушкой были травы почти от всех известных хворей. Захромала лошадь? Пожалуйста, страстогор в помощь. У дитяти режутся зубки? Золотомар облегчит боль. Голову сжимают стальные обручи? Попробуйте подкрылечник, обычно помогает. Девица желает добиться внимания заезжего городского парня? Извольте, делам сердечным обычные травницы не помогут. В этом сильна только Симониса - покровительница травниц - хитрая чаровница, принимавшая в сказках облик огненно-рыжей лисицы.
        Симониса была любимым сказочным героем Алиды. Она всей душой мечтала научиться так же внимательно искать и отбирать нужные травы, знать столько же древних и сильных заговоров, уметь лечить все, даже разбитые сердца, зачаровывать не только здоровье, но и ловить удачу в банки, как падающие звезды, и собирать по каплям любовь.
        Первый Волшебник сам расшил свою мантию серебряной ниткой, которую дала ему Царица Вода. Алида мечтала нанизывать бусины целительского мастерства на нить своей судьбы и стать такой же всезнающей и всесильной, как чаровница Симониса.
        Бабушка не одобряла ее тягу ко всему сказочному и волшебному. Заговоры и целебные зелья не считались никаким волшебством. Для этого нужен дар, передающийся через поколение от бабушки к внучке. Для Алиды лечить было так же естественно, как для сына стеклодува - выдувать бутылки, как для дочери ткачихи - выплетать узоры из овечьих ниток.
        Все занятия в мире испокон веков передавались от отца к сыну, от матери к дочери, от бабки к внуку, и редко какой наглец, а может, и простой бездельник, желавший потянуть время, шел обучаться к наставнику другой профессии.
        Однажды пекарша захотела переманить Алиду к себе в ученицы, уж больно ей понравились ватрушки с корицей, которые пекла девочка. Но Алида не пошла. Она хотела быть великой травницей, как Симониса из сказок, и никто не смог бы ее переубедить.
        «Заведут тебя твои сказочки, куда приличный человек и ступить не посмеет», - ворчала бабушка, когда Алида засиживалась с книгой допоздна, дождавшись, пока посетители, жаждущие получить целебные мази и отвары, покинут их избушку. «Набиваешь голову всякой ерундой, а потом заснуть не можешь. Сколько заговоров могла бы запомнить за это время».
        Но Алида читала, мечтала, высматривала ведьм в ночном небе, выискивала фей в садах, ловила нимф в ручьях, загадывала желания на падающие звезды и присматривалась к каждой лисице, которая забредала в деревню: не превратится ли она в красивую рыжеволосую девушку с ярко-зелеными глазами?
        Только участвовать во всех этих сказочных приключениях отчаянно не хотела. Попросту сказать, трусила. Алида разгрызла пятую по счету маковую сушку и с удовольствием слизнула крошки, прилипшие к губам. В ночной рубашке было прохладно, из кухонного окна тоже поддувало. Надо вызвать Нактиса, местного стекольщика, но для этого придется подкопить монет…
        Она вымыла чашку с нарисованными васильками, смахнула со скатерти крошки, скрывая следы своего ночного преступления, и, полная ощущения, что совершила что-то восхитительно дерзкое, бесшумно поднялась наверх и шмыгнула в свою комнату, в любимую кровать под теплое одеяло, набитое гусиным пухом.
        Алида немного поворочалась, прокручивая в голове приятные моменты размеренно прошедшего дня, и вскоре заснула.
        Ее разбудил поцелуй, нежный, но настойчивый. В сонных фантазиях живо возник образ Ханера, черноволосого смуглого конюха с неизменно ослепительной улыбкой на красивом лице. Он раз в месяц заходил к травницам за снадобьями для лошадей, и каждый его визит Алида ждала с особенным трепетом.
        - Прекрати, скоро бабушка зайдет, - сонно пробормотала Алида и открыла глаза.
        Это был отнюдь не конюх.
        Лицо Алиды старательно вылизывал толстяк Мурмяуз - ее верный кот, белый и пушистый, как майское облако. Или как порция сладкой ваты от городского ярмарочного торговца - такое сравнение Алиде нравилось больше.
        Смутившись, она столкнула с себя кота и наспех расчесала гнездо непослушных каштановых волос. Комнату заливал солнечный свет, и Алида переживала, что бабушка снова будет ворчать, что она столько спала.
        Она натянула темно-синее платье с вышитыми птицами и оправила складки на юбке. Обувь она почти не носила и не понимала, почему все деревенские девушки так мечтают о паре новых туфель.
        А вот птицы всегда были ее особенной страстью, и неважно - живые или просто вышитые на платье. Она не могла сказать, что любит больше: сказки или птиц. Все окрестные стаи знали Алиду и подолгу ждали в саду и на крыше, когда же она выйдет из дома, чтобы насыпать им зерна. Задиристые синицы, шумные воробьи, золотистые щеглы, зеленоватые овсянки, а зимой пухлые свиристели и робкие снегири брали угощение прямо из ладоней травницы, совсем не пугаясь. Алида искренне верила, что эта любовь была взаимной. Бабушка подшучивала над ученицей, говоря, что птицы принимают ее густые каштановые волосы за гнездо, и в доказательство рассказывала деревенскую байку об обезумевшей старухе Имзилир, на голове которой малиновки обустроили жилище. Алида не признавалась в этом бабушке, но она была бы совсем не против, если б в ее волосах поселилась симпатичная птичка. Желательно совенок.
        Она сбежала вниз по лестнице с Мурмяузом под мышкой. Бабушка, что-то бормоча, уже разливала самые ходовые настои в порционные бутыли.
        - Вот и солнышко запоздалое, - не оборачиваясь, произнесла женщина. - Пороть тебя, что ли? Для дисциплины.
        - Не надо, ба, - пискнула Алида, пододвигая табуретку к столешнице.
        - А как еще послушанию учить? Вот я помру, а ты будешь дрыхнуть до полудня. Кто народу поможет? Кто скотину вылечит?
        - Прости, ба, - ответила внучка. Она вскарабкалась на табуретку и достала с верхней полки банку муки, чтобы приготовить оладьи на завтрак.
        В отличие от бабушки Стриксии, статной полнотелой женщины, чью царственную осанку, однако, успел испортить возраст, Алида была маленькой и тщедушной. На скуластом лице выделялись большие, широко распахнутые глаза необычного серо-сиреневого цвета в обрамлении густых, темных, чуть сдвинутых к переносице бровей, которые придавали ей не то обиженное, не то угрюмое выражение.
        - Отец твой хотел, чтоб ты послушной стала да научилась всему, - продолжала ворчать бабушка, пока Алида бросала в тесто сочные ягоды голубики. Так вкуснее.
        - Ба, да ничего он не хотел, лишь бы я не мешала ему строить карьеру да новую семью, - бросила через плечо Алида. Она не любила разговоры о родителях.
        Мать сбежала от них, когда Алиде было пять: уехала с заезжим городским начальником королевской канцелярии. А отец, погоревав недолго, тоже отправился в город, где нашел работу при министерстве торговли и молодую жену, оставив дочь обучаться целительскому искусству в деревне. Иногда он приезжал за Алидой и брал ее в город, в гости, но она чувствовала себя неуютно в отцовском доме. У бабушки было лучше.
        Оладьи сочились маслом и голубичным соком, и Алида с наслаждением отправляла их в рот одну за другой, еще дымящиеся, обжигающие, но такие восхитительно вкусные. Дверной звонок пропел впервые за день, и она выглянула в коридор. Эх, ничего интересного, старик почтальон. Алида-то надеялась увидеть Ханера - пусть он заходил всего пару недель назад, но вдруг какая-то из его лошадей захворала, и он придет за лекарством. «Ну нет, пусть лошадки будут здоровы», - подумала Алида и, слегка разочарованная, вернулась за стол. Она привыкла заниматься чем угодно, пока бабушка принимает посетителей. Конечно, Алида помогала ей, но только по просьбам, иначе можно было огрести пучком трав по голове за то, что путаешься под ногами и лезешь с советами.
        Алиде нравилось так жить. Она знала всех в деревне, и каждый житель знал и любил добрую девушку. Здесь было спокойно. Черный лес, обнимающий деревню с трех сторон, как заботливая мама-ворона своих птенцов, надежно защищал от непрошеных гостей, которые могли внести сумятицу в размеренную жизнь деревни. Каждый день был похож на предыдущий, но Алида разбавляла будни сказочными книгами и, чего таить, свежими сплетнями, которые привозили редкие городские торговцы.
        С позволения бабушки Алида выскочила во двор, не забыв прихватить с собой мешочек подсолнечных семечек. Птицы уже расселись на ветках цветущих слив, будто налитые соком плоды, и радостно защебетали, едва увидав свою подругу.
        - Привет, пташечки, - поздоровалась травница. Она хорошо помнила каждую птицу, что ежедневно прилетали в сад и смотрели на нее черными жемчужинами глаз. Вот семейство овсянок, в прошлом году они даже приводили на кормушку своих птенцов. Это - стайка длиннохвостых синиц, которые белыми вспышками носятся меж ветвей. Деловитые поползни и пищухи забавно снуют вертикально по стволам, сверкая белыми брюшками. Сейчас, в середине весны, птиц стало особенно много, своим гомоном они наполняют звенящий воздух, летают с дерева на дерево, добывая корм для птенцов. Алида заливисто смеялась, наблюдая за своими друзьями, и радовалась, что трясогузки, скворцы, стрижи, ласточки и иволги благополучно вернулись в свои дома.
        Мурмяуз, наученный жизнью, не трогал птиц. Однажды, будучи несмышленым котенком, он получил хорошую взбучку от стаи сорок и теперь предпочитал наблюдать за пернатыми с почтительного расстояния.
        - Знать бы, о чем вы чирикаете, - вздохнула она, когда овсянка опустилась ей на макушку и принялась деловито копошиться в волосах. - Я читала сказку, в которой волшебница понимала язык птиц. Было бы здорово научиться так же.
        Весь день к бабушке ходили посетители, которые жаловались то на зубную боль, то на надоевшие мозоли, то на ломоту в суставах. Некоторые старушки просто забегали поболтать или передать гостинец в благодарность за оказанную ранее помощь. Алида без устали бегала на огород за свежими травами, помогала готовить отвары и мази, запекала пирог со щавелем на обед и заваривала бабушке ее любимый кофе с какао и свежими сливками. Без этого напитка старая травница работать не могла.
        Распрощавшись вечером с последним пациентом, которым, к досаде Алиды, оказался не белозубый конюх, а кашляющий старик Пхен, она наконец смогла перевести дух и уселась на скрипучем крыльце. Закат золотил небо над деревенскими шиферными крышами, а где-то на востоке набухала багровая туча, словно синяк на теле.
        «Ночью будет дождь», - подумала Алида. Она любила засыпать под перестук капель по старой крыше, и вид умытого влагой леса по утрам непременно дарил ей отличное настроение на весь день.
        - Хватит сидеть на ступенях, платье запачкаешь, - проворчала бабушка, выглянув из окна. - Шла бы ты в дом, девочка. Скоро грянет.
        Алида послушалась. Они с бабушкой выпили чаю с кусочком сыра и отправились спать, каждая в свою комнату. Звезд в окне видно не было: туча затянула все небо, и первые робкие капли застучались в стекло, как напуганные птицы.
        Страшный грохот разбудил Алиду среди ночи. Ветер выл в печной трубе с неистовой яростью, крыша хлопала листами шифера, будто раненый ворон, которому никак не удавалось взлететь. Снизу послышался крик бабушки, и Алида, быстро нацепив платье, сбежала по лестнице. Сонный Мурмяуз поковылял за хозяйкой.
        Ярчайшая молния вспорола небо, осветив все уголки дома и ослепляя привыкшие к темноте глаза. Алида зажмурилась.
        - Они вернулись! Собирай вещи, Алида! - кричала старая травница, лихорадочно копаясь в ящиках и шкафах.
        - Кто вернулся, бабушка? Что ты ищешь?
        - Собирайся, я сказала! Бери обувь, травы, флягу с водой. Шевелись!
        Алида, совершенно не понимая, что происходит, схватила свою гобеленовую сумочку на длинном ремешке и принялась складывать туда пучки лекарственных трав. Дом угрожающе трясся, словно ветер решил избушку подхватить, закружить в вихре и забросить куда подальше. «Как в той сказке про девочку и щенка, которые улетели в волшебную страну», - вспомнила Алида, когда особенно сильный порыв содрал часть кровли, и холодный воздух ворвался в дом. Ей было страшно, ведь настолько жестокая буря еще ни разу не накрывала их деревеньку. И куда страшнее было видеть, как нервничает и суетится обычно спокойная и мудрая бабушка, спешно роясь во всех ящиках комодов и тумб.
        Ночь сотрясали такие яростные раскаты грома, будто хотели до смерти перепугать всех жителей деревни. Снаружи доносились крики людей и треск несчастных домов, раздираемых на куски бурей. В лесу со стоном упало дерево, а молнии сверкали так часто, будто наверху кто-то чиркал отсыревшие спички, одну за другой.
        - Береги это, - прохрипела бабушка, схватив Алиду за плечо. Она сунула ей в руки деревянный футляр со странной резьбой, напоминающей руны. - Отнеси его в город, передай Главе Магистрата. Смотри, ничего не напутай.
        - Но что там, бабушка? Зачем мне в город? А ты разве не пойдешь? - воскликнула Алида, стараясь перекричать жуткий вой ветра. Стихия ревела, как лютый зверь. Дом мог рассыпаться на части в любой момент - ветхие перекрытия явно не были рассчитаны на такое сражение с ветром. Алида была готова расплакаться от страха и сжимала зубы, чтобы не выпустить рвущиеся из груди всхлипы. Она никогда еще не видела бабушку такой возбужденной и испуганной.
        - Я не могу, - судорожно втянув воздух, ответила старая женщина. Ее руки бессильно опустились, а в тусклых глазах горело настоящее отчаяние. - Прости меня, девочка. Никому не давай это, только Главе, и постарайся не потерять. Иначе…
        Бабушка не договорила. Новый порыв ветра подхватил крышу и с треском сорвал, будто осенний лист с дубовой ветви. Одна из стен не выдержала и со скорбным стоном рухнула, похоронив под собой платяной шкаф. Тело бабушки вдруг начало стремительно уменьшаться, съеживаться, усыхать, как яблоко в печи, ее глаза из серых сделались янтарными, круглыми, выпученными, веки исчезли, будто вросли в кожу. Седые волосы втянулись в голову, а вместо рук захлопали серые крылья с темными узорами.
        Не веря своим глазам, Алида завопила от ужаса. Происходящее было похоже на сон, один из тех, во время которых хочется скорее проснуться.
        Дымчато-серая сова, сидевшая на том месте, где только что стояла бабушка, взмахнула мощными крыльями и поднялась в воздух. С трудом справляясь с порывами обезумевшего ветра, птица вылетела сквозь отсутствующую крышу.
        Алида схватилась за голову и заметалась по дому, как загнанная Мурмяузом мышь, крича и всхлипывая. Этот кошмар ни в коем случае не может быть правдой, надо скорее проснуться. Дом еще сильнее накренился, и она сообразила, что оставаться здесь опасно, выскочила на улицу через отверстие в стене, прижимая к груди сумку, в которой теперь покоился странный деревянный футляр. Белый кот на ходу запрыгнул ей на плечо и больно вцепился когтями, не желая оставаться в разрушенном доме. Почти ничего не видя из-за ночной темноты и слез, застилающих глаза, Алида побежала к лесу, борясь с хрипящим ураганом, который грозил подхватить ее, как пушинку, закружить, поднять до уровня клокочущих туч и сбросить со страшной высоты. В лесу, под деревьями, нет такого сильного ветра. Там можно переждать бурю.
        Судя по испуганным крикам и треску, раздававшимся за ее спиной, остальные дома в деревне тоже рушились, не выдерживая натиска бури. Едва поравнявшись с первыми лесными деревьями, Алида споткнулась о сосновый корень, узловатый, словно палец старика. Падая, она неуклюже ударилась виском о ствол осины и, сдавленно охнув от боли, потеряла сознание.
        Глава 2,
        в которой Алида находит товарища по несчастью
        Давно ей не снились такие страшные сны. Этой ночью Алида видела настоящий кошмар о страшной буре, разрушившей их избушку, а ее старая и ворчливая, но добрая бабушка превратилась в сову и улетела в неизвестном направлении.
        Почему-то бок неприятно ныл, будто в него упиралось что-то твердое вместо привычного пухового матраса. Да и под головой было что-то явно жестче подушки. Алида открыла глаза и с ужасом поняла: ей ничего не приснилось. Все эти безумные вещи произошли на самом деле.
        Застонав, она села на земле, ощупывая свое тело. Синяки в боку отозвались болью, а голова гудела, словно кастрюля, по которой ударили металлическим черпаком. Но кости были целы, и она осторожно поднялась на ноги. Мурмяуз мяукнул и принялся тереться о щиколотки хозяйки, радуясь, что она проснулась. Алида с тоской посмотрела в сторону сада: на месте их домика бесформенной кучей лежали бревна и доски - все, что осталось от уютного жилища травниц. Со стороны деревни раздавался шум людских голосов, должно быть, ветер порушил и другие дома, оставив местных без крова.
        Алида вдруг вспомнила, что во время бури бабушка отдала ей какой-то футляр и велела беречь его… Пошарив в сумке, она нашла странный предмет и поднесла его ближе к глазам.
        Темное дерево с красивым природным рисунком явно стоило дорого. Футляр украшали неизвестные руны, похожие на следы птиц на снегу. С одного бока футляр закрывался крышкой из перламутра, и, подцепив ногтями, Алида не без труда ее открыла. Сначала ей показалось, что внутри ничего нет. Но спустя мгновение на ее ладонь выпала свернутая в трубочку страница, будто вырванная из книги.
        Пергамент пожелтел от времени, края рассыпались в пыль. Страница сплошь была исписана теми же непонятными рунами, что и футляр. Единственное, что смогла различить Алида, - это число 17 на боковом поле, должно быть, номер страницы.
        - Мяу, - сказал Мурмяуз и снова потерся о ногу хозяйки широким пушистым лбом. Явно выпрашивал завтрак.
        - Прости, мой хороший, - вздохнула Алида. - Твой корм остался в доме, а дома больше нет. Постарайся поймать себе мышку, ты же умеешь.
        Кот облизнулся и нырнул в ближайшие кусты, а Алида пожалела, что не питается мышами. В желудке уже начало посасывать от голода.
        «Что же говорила ба про эту страницу? Отнести в город, к какому-то дядьке… Министру? Библиотекарю? Казначею? - сосредоточенно думала она. - Наверное, сначала лучше отыскать в городе папу и все у него спросить, наверняка он лучше знает, что делать. А вообще, хорошо бы найти саму бабушку. Вдруг она в беде? В сов ведь просто так не превращаются».
        В голове тут же закружился рой сказок, в которых злые колдуньи превращали несчастных женщин в птиц или еще чего-нибудь похуже. Если бабушку настигло проклятие, то непременно должен быть способ его снять. «А еще в сказки не верила», - проворчала Алида про себя и, бросив последний взгляд на деревню, двинулась прямо в лес.
        - Простите, но придется вам научиться жить без травниц. Бабушку я не брошу, - сказала она уже вслух и, хрустя ветками под ногами, зашла за первые лесные деревья.
        Быстрее всего в город можно было попасть напрямик через лес. Широкая просека начиналась почти сразу за садиком травниц, не защищенным никаким забором. В детстве Алида до дрожи боялась лесорубов. Их грубые голоса резали утреннюю тишину на куски, а звук, с которым падали деревья, походил на раскаты грома. Маленькой Алиде казалось, что она слышит предсмертные стоны дубов и сосен, и она часто зарывалась в одеяло с головой, оплакивая убитых исполинов.
        А еще она никак не могла забыть сказку, давным-давно рассказанную мамой. Там дровосек-великан похищал сердца заблудших путников, вкладывая им в грудь холодные куски камней… Тогда мама еще жила с ними и убаюкивала Алиду, перебирая ее густые волосы, и на границе яви и сна девочке казалось, будто это птички вьют из прядей гнездо своими ловкими клювиками.
        - Мурмяуз, нам туда, - позвала девушка своего питомца и зашагала по вырубке, обрамленной с двух сторон высоченными елями, макушки которых словно подпирали небосвод.
        В ясном небе не было ни облачка, и ночной ураган сейчас казался бесконечно далеким, выдуманным, приснившимся. Кот трусил за хозяйкой, иногда отвлекаясь на кузнечиков и лягушек, по бедру Алиды стучала сумка, в которую помимо футляра с таинственной страницей она вчера отправила сменное платье, теплую накидку, фляжку с водой, свечу, пучок трав, походный котелок и свою любимую книгу, где была сказка о чаровнице Симонисе.
        Прошагав по лесной дороге около часа, Алида пожалела, что не догадалась надеть дорожные ботинки, когда в спешке выбегала из дома. Она вообще не жаловала обувь и почти всегда ходила босиком - ей нравилось ощущать стопами теплую, покрытую травой землю. Лишь выезжая в город раз в два месяца, чтобы пополнить запас свечей, мыла, бумаги и других вещей, она надевала грубые кожаные башмаки, чтобы «не позориться перед возчиком, с голыми-то ногами», как говорила бабушка. Сейчас опавшие хвоинки, мелкие сухие веточки и камешки больно кололи и натирали нежную кожу на ступнях, а раз или два по тропе даже шмыгнула темным телом змея, и Алида не на шутку перепугалась, что со сбитыми ногами она не сможет дойти до города.
        Алида присела на замшелый пень, чтобы передохнуть, глотнула воды из фляжки и прищурилась, глядя на огромные листья лопуха, который рос вдоль вырубки. Травница протянула руку и сорвала несколько крупных, покрытых мягким пушком листов. Она задумчиво повертела их в пальцах, а потом обернула листья вокруг кровоточащих стоп, перевязав их кусочками веревки, которые завалялись в карманах расшитого птицами платья.
        - Теперь порядок, - удовлетворенно вздохнула Алида, когда попробовала ступить на лесную дорогу и поняла, что больше не чувствует боли.
        - Мяу, - согласился Мурмяуз.
        - Знаешь, малыш, - решила она поговорить с котом, чтобы скоротать путь, - может быть, было бы проще дождаться почтальона и попроситься к нему на телегу. Но почту привезут только через четыре дня. А напрямик по вырубке мы дойдем к предместьям города еще до темноты. Поэтому, уж прости, придется потопать. Но тебе даже полезно, вон как ты разъелся.
        - Урр, - недовольно буркнул кот и шмыгнул в траву, заметив мышь.
        Алида редко ходила в эту часть леса, но сейчас ей постоянно казалось, будто что-то переменилось. Такое нельзя увидеть, но можно ощутить, даже воздух стал другим, слегка тягучим, а всё кругом казалось ярче, резче… Будто в очень правдивом сне. «Или в сказке», - подумала она.
        Вырубка скоро закончилась, превратившись в широкую лесную тропу. Алиду это не испугало, она точно знала, что все пути ведут из этого леса в город. Больше ведь некуда. И Алида решительно зашагала по тропе, прикидывая, на сколько может хватить ее самодельных башмаков.
        Дорогу ей перебежала красивая лисица с мехом цвета огня. На секунду Алиде показалось, что это чаровница Симониса странствует в своем зверином обличье, и она окликнула лису:
        - Погоди, пожалуйста! Я хочу стать такой же великой травницей, как ты! Научи меня, Симониса!
        Но лиса, конечно же, не оглянулась и не обратила на зов никакого внимания. Алида опустила плечи: она уже чуть было не поверила, что сказки начали оживать после страшной ночной грозы. Ей ведь не почудилось, что бабушка превратилась в сову.
        Откуда-то справа, из глубины чащи, до ушей Алиды донесся чуждый для этих мест звук - звон битого стекла. Следом за ним - поток отборной ругани.
        - Мурмяуз, слышишь? - спросила она, обращаясь к коту. - Там, должно быть, лесорубы. Давай спросим, правильно ли мы идем в город. Думаю, все-таки глупо их бояться, ничего они нам не сделают. А если повезет, у них отыщется и телега с лошадкой, - сказала Алида и свернула с тропы в лесную чащу, надеясь, что среди дровосеков ей не встретится великан, похищающий сердца.
        С ее стороны это было несколько неосмотрительно, ведь коварные леса готовы при первой же возможности заманить путника в самую непроглядную чащу, закружить, запутать, забросить туда, где лишь белеют сквозь осыпавшуюся хвою ведьмины круги, напугать шорохами, околдовать ароматами. Леса всегда были охочи до заплутавших душ, а сейчас, после страшной грозы, когда в воздухе действительно застыло ощущение каких-то необъяснимых волшебных перемен, для путников было особенно опасно углубляться даже в самую безобидную с виду рощу.
        Алида прекрасно знала, что почти во всех сказках приключения, а порой и злоключения, героев начинаются именно в лесу, под сенью разлапистых чернобородых елей. Но почему-то ее это не остановило. Кто знает, может, в эту минуту путь ей указывала сама Владычица Судьба, супруга Первого Волшебника.
        Алида пробралась через кусты, собрав в волосах ворох осыпавшихся листьев, нацепляла подолом платья приставучие лапки гравилата, расцарапала руки о плети дикой ежевики и вышла на светлую лесную поляну, окруженную стройными соснами.
        Посреди поляны высилась башня с куполом из прозрачнейшего стекла. Точнее, когда-то высилась. Теперь опушку усеяли стеклянные осколки, обломки деревянных стен и доски перекрытий. Несколько незнакомых Алиде приборов валялись тут же, искалеченные, измятые. Ветер гонял по поляне карты звездного неба и страницы книг, вырванные из кожаных переплетов.
        - И все равно я найду тебя! - с яростью в голосе воскликнул высокий рыжеволосый юноша и что было сил пнул ногой каменный фундамент того, что еще недавно было астрономической башней. Он завыл от боли и запрыгал на одной ноге, держась руками за вторую.
        Алида хихикнула, и на нее с угрюмым удивлением уставились глаза, такие же синие, как васильки на ее любимой чашке, которая осталась дома.
        - Птицы небесные, да у тебя же лишай! - воскликнула она, рассмотрев лицо незнакомца. - Здесь должен расти чистолик, нужно нарвать, растереть в кашицу и прикладывать на лицо каждые…
        - Это веснушки, - оборвал ее юноша, и Алида смущенно замолчала.
        - Прости, - выдавила она, а Мурмяуз утешительно потерся о ее ногу пушистым лбом. - Что ты здесь делаешь? - сгорая от любопытства, Алида предприняла вторую попытку завязать разговор.
        От ее внимания не ускользнуло, что одет юноша был довольно неряшливо: охристая рубашка застегнута не на те пуговицы, рукава подвернуты по-разному, а колени на темных штанах вытянулись и вытерлись.
        - Ищу труп учителя, - вздохнул незнакомец и принялся рыться в завалах. Судя по ссадинам на его веснушчатых руках, он занимался этим уже довольно давно.
        Алида прижала ладонь ко рту.
        - Твой учитель умер?! Это… Это случилось ночью, во время грозы?
        Незнакомец молча кивнул. Потом, устав копаться в обломках, сел на траву и устало прикрыл глаза ладонью.
        - Я думаю, что умер. Но мое сознание подсунуло мне ужасающую галлюцинацию… Так бывает во время сильного стресса. Я читал, - со вздохом произнес он.
        Огонек любопытства в груди Алиды раздулся уже в нешуточный костер, и она уселась рядом с незнакомцем на опушку, скрестив ноги. Робкая догадка зашевелилась в ее мыслях, и Алида твердо решила разузнать у него все, что случилось прошлой ночью.
        - Что за галлюцинация? - невинно спросила она, хлопая ресницами.
        Незнакомец пробуравил ее подозрительным взглядом, словно прикидывая, можно ли рассказывать о случившемся странной незнакомой девчонке, которая вышла прямо из леса, в ботинках из лопуха, с ветками в волосах… Но все же неуверенно произнес:
        - Мне показалось, что учитель превратился в козодоя и вылетел через дыру в куполе. Только не думай смеяться. Я знаю, звучит глупо.
        Алида едва не подпрыгнула от изумления и радости: она не одна такая! Ей не померещилось!
        - У меня все так же было! Моя бабушка превратилась в сову и тоже улетела! Тебе не показалось, не переживай. - Она захотела ободряюще дотронуться до его руки, но все желание подбадривать испарилось, когда он посмотрел на нее как на сумасшедшую и закатил глаза.
        - Человек не может превратиться в птицу. Это же очевидно. Перевоплощение одного существа в другое совершенно невозможно по целому ряду объективных причин, наукой доказано, что…
        - Слушай, а твой учитель, часом, ничего странного тебе не говорил? - перебила Алида, спохватившись. - Может, даже… Может, он оставил тебе какой-то предмет? - Она вспомнила о странице с таинственными письменами, которая лежала у нее в сумке.
        - Оставил, - недоверчиво буркнул он. - Ты-то откуда знаешь?
        - Да говорю же, с моей бабушкой то же самое произошло! Превратилась в сову и улетела, а перед этим дала мне кое-что. - Алида покопалась в сумке и выудила футляр со страницей. - Вот. Только она просила никому не отдавать, поэтому смотри из рук.
        Глаза юноши поползли на лоб. Он вскочил и, едва не споткнувшись об обломок балки, кинулся к куче каких-то непонятных вещей, видимо, спасенных при крушении башни. Спустя минуту он вернулся к сидящей на траве Алиде и сунул ей под нос точно такой же деревянный футляр с рунами, похожими на птичьи следы.
        - Не может быть! - закричала Алида. - А что внутри?
        Незнакомец осторожно откупорил футляр и вытряхнул свернутый в трубочку кусок древнего пергамента, тоже сплошь исписанного незнакомыми письменами. На поле значилось выведенное красными чернилами число 343.
        - Учитель просил отнести это в город, - сообщил он.
        Алида во все глаза смотрела то на юношу, то на страницу в его руках. Что все это значит? Что это за страницы? Из какой книги они вырваны и зачем их нужно нести в город? Голова от вопросов закружилась, и она встряхнулась, как Мурмяуз после дождя. На землю посыпались веточки и кленовые семена, застрявшие в волосах.
        Валяющиеся на земле книги натолкнули Алиду на мысль, и она спросила:
        - А ты не можешь прочитать, что там написано? Что это за наречие? Я такого не знаю.
        - В том-то и дело, - вздохнул юноша. - Никогда прежде мне не приходилось сталкиваться с подобными рунами. Должно быть, это язык какой-то далекой страны… Или безвозвратно ушедшего времени.
        Они немного посидели в тишине, думая каждый о своем. Мурмяуз растянулся на солнце, довольный, что пока не нужно никуда идти. Бабочка с крыльями цвета осенней листвы села на подол платья Алиды, и девушка осторожно потрогала хрупкие крылышки.
        - Я Алида, - сказала она.
        - Ричмольд, - глухо отозвался ученик астронома.
        - Что делать будем?
        Ричмольд пожал плечами. Весь его сутулый облик выражал крайнюю степень усталости и отчаяния. Было видно, как он утомился за прошедшую ночь, как был напуган и растерян. Алида прикинула, что на вид ему нельзя было дать больше восемнадцати лет.
        - Пойдем вместе в город, - предложила она. - Может, по дороге узнаем что-то об этих страницах. А в Биунуме поищем бабушку и твоего учителя. Не могли же они испариться, пусть даже и став птицами.
        - Но у меня здесь книги, приборы, - промямлил Ричмольд. - Нужно продолжать вести дневник наблюдения за звездами…
        - Превеликие травницы, какой дневник? - всплеснула руками Алида. - Ваша башня разрушена, учитель стал козодоем, у тебя на руках непонятная старинная вещь, а ты думаешь о каких-то скучных наблюдениях? Уж не зануда ли ты часом?
        - Никакие они не скучные! Это важно для науки! И вовсе я не зануда! - вспыхнул Ричмольд, залившись неровным, лихорадочным румянцем. - Хотя, признаю, кое в чем ты права, - добавил он, переведя дух. - Все равно придется идти в город. Так и быть, составлю тебе компанию.
        - Спасибо за одолжение, - фыркнула Алида и поднялась на ноги. - Мурмяуз, идем.
        - Погоди, - окликнул ее Ричмольд. - Ты серьезно хочешь идти в город, обмотав ступни листьями?
        - Я их отвяжу, когда мы дойдем, - сказала Алида.
        - Я не о том. - Он бросился к куче уцелевших вещей и, порыскав в ней, выудил на свет пару уродливых остроносых башмаков с золотыми звездами. - Возьми туфли учителя. Если потуже зашнуровать, будет нормально.
        Алиде не показалось, что это «нормально»: размер ноги учителя-астронома был явно больше, а острые носы грозились зацепиться за любой дорожный камень. Однако колодка башмаков была весьма удобной и могла защитить нежную кожу стоп от всех опасностей пути. Алида туго завязала шнурки, перебросила сумку через плечо, расправила подол платья и повернулась к новому знакомому, который старался запихнуть пятнадцать книг и телескоп в дорожный мешок:
        - Спасибо за башмаки, Рич. Пошли, постараемся быть в городе до темноты.
        И они побрели по тропе прочь из леса.
        Глава 3,
        в которой Алида и Ричмольд встречают странника в плаще
        - Ричмольд…
        - Что?
        - А ты веришь в сказки? - спросила Алида спустя четверть часа молчаливого пути.
        Ричмольд презрительно фыркнул.
        - Я верю в научный прогресс. А почему ты спрашиваешь?
        Алида вздохнула и не ответила. Не говорить же этому зануде о том, что ей кажется, будто все вокруг после грозы стало капельку волшебнее, словно еще чуть-чуть, и сказки начнут сбываться.
        Лес не спешил выпускать путников из своих объятий. Тропинка продолжала виться между стволов, которые в этой части леса становились все толще, чернее, замшелее. Если бы Алида была одна, она давно бы повернула обратно в деревню и потопала бы в город привычной дорогой, той, что ездит почтальон. Но с ней сейчас было двое мужчин: Мурмяуз и Ричмольд. Они защитят ее в случае чего. По крайней мере, ей хотелось в это верить. А еще ей отчаянно не хотелось показаться трусихой в глазах нового знакомого.
        - Ты уверена, что город находится там? - осторожно поинтересовался Ричмольд.
        - Если есть тропинка, значит, она куда-то ведет, - бодро отозвалась Алида. - Верно? Все тропы должны куда-то вести. А куда еще можно прийти из нашего леса? Только в город.
        - Сверху астрономической башни открывался обзор на весь лес. А вдалеке виднелись горы. Полагаю, можно было бы заметить, в какой стороне лес заканчивается, если залезть на высокое дерево…
        - Я никуда не полезу! - ужаснулась Алида.
        Ричмольд промолчал: видимо, его тоже не прельщала подобная перспектива.
        Рыжий мех промелькнул между деревьев - лиса шмыгнула в кусты и с любопытством вытаращила зеленые глаза на двоих путников и кота.
        - Симониса! Выведи нас из леса, пожалуйста! - обратилась Алида к лисице. Но зверь лишь взмахнул пушистым хвостом и скрылся в зарослях бересклета.
        - Ты сумасшедшая? - поинтересовался Ричмольд.
        - Ничего я не сумасшедшая. Просто я верю в волшебство, - надулась Алида.
        Они шли уже довольно долго, и Алида начала горько сожалеть, что не успела захватить из дома что-нибудь съестное. Например, вязанку маковых сушек. Ей до смерти хотелось отведать именно сушек, и непременно густо усыпанных маком.
        - Ты умеешь охотиться? - вдруг спросил Ричмольд.
        - Девушки не охотятся, - ответила Алида. - И вообще, я этого не одобряю. Можно найти дикие яблони или орешник, если ты голоден.
        - Ну, так найди, - буркнул Рич.
        Алида возмущенно фыркнула. Хорош попутчик! Заставляет ее то лезть на дерево, то охотиться, а сам ничего делать не собирается. «Не стоило нам его с собой брать, сидел бы у своей башни до ночи», - шепнула Алида Мурмяузу нарочно громко, чтобы Ричмольд тоже услышал.
        Внезапно в вышине испуганно загалдели вороны, поднялся ветер, пригибая макушки деревьев, а в следующий миг кругом стало так темно, будто на глаза Алиде набросили плотную повязку.
        - Что это? Ты что-нибудь видишь? - закричала она, вертясь как волчок, пытаясь заметить хоть малейший лучик света.
        - Ничего я не вижу, - отозвался Ричмольд совсем рядом, и в его голосе послышались испуганные нотки.
        - Рич, мне страшно, - всхлипнула Алида и нащупала в темноте теплую руку своего нового знакомого.
        Внезапно снова стало светло, ветер успокоился, вороны замолчали. Будто и не было этого минутного триумфа темноты и им все показалось.
        - Здесь точно замешана темная магия! А ты мне не верил! - воскликнула Алида, когда они немного оправились от потрясения.
        - Снова ты клонишь к сказкам, - вздохнул Ричмольд. - А я полагаю, что это всего лишь особенно плотная туча закрыла солнце. Магия ушла из нашего мира пятьсот лет назад, и это знает каждый младенец. Только ты никак не свыкнешься. Витаешь в облаках. И угораздило же меня связаться с маленькой девочкой!
        - Я не маленькая! Мне уже шестнадцать! - запротестовала Алида. - Тогда объясни, почему это вдруг стало так темно, будто наступила ночь!
        - Я же говорю, туча. Или какое-то особенно короткое непрогнозируемое солнечное затмение… Жаль, что нашей башни больше нет. Возможно, я пропустил знаменательное астрономическое событие.
        Ричмольд ссутулился еще сильнее и с несчастным видом зашагал дальше по лесной тропе. Алида схватила Мурмяуза под мышку и поспешила за ним.
        - Но ветер… крики птиц… как ты это объяснишь? - не унималась она.
        - Может быть, у нас галлюцинация на почве голода. Ты когда в последний раз ела?
        - Вчера… Неужели бывают одинаковые галлюцинации у двух разных людей?
        Ричмольд ничего не ответил, просто молча мерил длинными ногами тропу. А лес тем временем становился еще дремучей, и никаких просветов, говоривших о том, что скоро чаща оборвется, видно не было. Наоборот, еловые лапы будто обнимали тропу с боков и сверху, и даже солнечный свет теперь с трудом пробивался сквозь лесной полог.
        Тоненький лесной ручеек пересек тропинку, робкой змейкой взвившись по покрову изо мха и опавшей хвои. Алида с радостью бросилась к воде, наполнила пустую фляжку и освежила лицо. Мурмяуз тоже подошел к ручью и принялся лакать ледяную воду розовым языком.
        - Тут гнездо, - подал голос Ричмольд, разглядывая нижние ветки деревьев. - А в гнезде пять яиц. Если удастся развести костер, можно их запечь и пообедать.
        - Не смей трогать! - Алида яростной фурией вцепилась в руку парня, который уже потянулся к гнезду. - Птицы - наши друзья! Их нельзя обижать!
        Ричмольд округлил глаза.
        - Что же, ты и яичницу по утрам не ешь?
        - Ем, - стушевалась Алида. - Но только из куриных яиц, а из этих вот-вот вылупятся маленькие сойки!
        - Твоя доброта заставит тебя умереть с голоду, - проворчал Ричмольд, но послушался и не тронул гнездо.
        - Лучше все-таки залезь на дерево и посмотри, правильно ли мы идем, - попросила Алида извиняющимся тоном. - Пожалуйста.
        Ричмольд что-то проворчал и, поплевав на ладони, не без труда вскарабкался на нижнюю ветку вяза. Алида, затаив дыхание, смотрела, как он поднимается все выше и выше, как вдруг снова налетел чудовищный ветер, и уже знакомая непроглядная темнота окутала все вокруг. Алида закричала от страха и обхватила голову руками, когда услышала устрашающий треск. Спустя несколько долгих секунд рядом с ней с грохотом рухнуло что-то очень большое, сотрясая землю под ногами.
        Тьма резко рассеялась, будто кто-то включил фонарь, и Алида вновь издала вопль ужаса: дерево лежало на земле со сломанными ветвями. Рядом, у ручья, в странной позе лежал и Ричмольд, а на его виске алела кровь.
        - Рич! - всхлипнула Алида и бросилась к пострадавшему. - Рич, ты меня слышишь?! Ответь, пожалуйста! - Она затрясла юношу за плечи, но его глаза оставались плотно закрытыми.
        Сзади послышался ехидный смешок.
        - Мурмяуз, не до тебя сейчас! - крикнула Алида, но в следующий момент до нее дошло, что кот не мог так смеяться.
        Она обернулась и едва не потеряла сознание от ужаса.
        - Нет-нет, мне кажется, это сон, ты не можешь быть правдой! - воскликнула Алида, крепко зажимая ладонями глаза.
        - Почему это не могу? - с обидой в голосе произнесло странное существо. Его можно было бы принять за человека, если бы не изогнутые, как у козла, рога, длинные заостренные уши, огромные черные глаза без зрачков, растянутый в ухмылке рот со множеством мелких острых зубов и два белоснежных крыла за спиной. - Я что, настолько безобразный?
        Алида осторожно отняла ладони от глаз, но чудовище, вопреки ее надеждам, не растворилось в воздухе, а так же сидело на нижней ветке дуба, болтая худыми босыми ногами.
        - Сгинь! Ты мне просто кажешься! - зарыдала Алида.
        - Ну, незачем так кричать, малышка, - произнесло существо. - Я же тебя не съем. Только кусочек откушу. - Длинный рот снова растянулся в ехидной улыбке, обнажая острые сероватые зубы.
        - Что ты сделало с Ричмольдом? Ты его убило? - всхлипнула Алида, в ужасе от того, что ей приходится разговаривать с уродцем.
        - Не убило, а убил, - сморщил нос фантастический незнакомец. - И вообще, я просто пошутить хотел. Всегда любил пугать детишек. Кто ж знал, что твой дружок окажется таким слабеньким.
        Алида, не сводя глаз с рогатого существа, побрызгала ледяной водой в лицо Ричмольду. Мурмяуз сидел у нее на плече, ощетинив шерсть и шипя на чудовище.
        - Ты зверь? - спросила Алида. - Или птица? - добавила она, с недоумением разглядывая оперенные крылья.
        - Фу, какая невоспитанная девочка, - пошевелил ушами странный незнакомец. - Я не совью гнездо в твоей шевелюре, милочка. Это не входит в круг моих интересов. Я, можно сказать, просто другой. Не такой, как вы, людишки. Можешь считать меня лесным духом, если тебе нравится.
        - Быть этого не может! - воскликнула Алида. - Все такие существа встречаются только в сказках. Вас не существует! Сгинули давно. Так написано, - закончила она неуверенно, боясь взглянуть в страшные черные глаза.
        Алида не любила страшные сказки. А это существо определенно могло быть частью только какой-то зловещей истории, страницы которой она предпочитала перелистывать. Если ее подозрения оказались правдивы, и после грозы мир действительно стал немного волшебным, то почему не могли претвориться в жизнь только безобидные сказки о чудесах?
        Незнакомец спрыгнул с ветки, и Алида заметила, что ростом он совсем ненамного выше ее, костляв и узок в плечах, как подросток. Темно-серая рубашка расстегнулась сверху, обнажая острые и тонкие, как веточки бузины, ключицы.
        - Что значит сгинули? Мы были в заточении пятьсот долгих лет, - надулся крылатый. - Как хорошо, наконец, расправить крылья на воле! Но что-то ты скучная, деточка. Тебя даже запугать нормально не выходит. Полечу, пожалуй. До новых встреч.
        Рогатый насмешливо отсалютовал Алиде, взмахнул крыльями и исчез в вихре. Алида всхлипнула и с новой силой принялась трясти бесчувственного Ричмольда, причитая:
        - Бедный Рич! Очнись, пожалуйста! Ты такое пропустил!
        Наконец он застонал и приоткрыл глаза.
        - Жив! - радостно воскликнула Алида и принялась ощупывать его руки и ноги.
        - Кости вроде целы, - заключила она. - Жить будешь. Голова болит? Сейчас, найду нужную траву… - Алида принялась рыться в сумке. - Рич, ты представить себе не можешь! Я говорила, что сказки не врут! Сейчас здесь был демон, с рогами и крыльями, страшный такой! Это он дерево повалил!
        - Опять ты лезешь со своими сказками, - заворчал Ричмольд. - Если бы поела тех яиц, то не бредила бы от голода.
        - Ты невыносимый! - отчаянно крикнула Алида. - Да что ж это такое, где же мой подкрылечник?!
        Мурмяуз зашипел и вскарабкался хозяйке на голову. Из кустов выскочила огненная лисица и бросила к ногам Алиды пучок незнакомых трав с белыми ароматными цветами. Лисица пронеслась так быстро, что юная травница даже не успела испугаться и лишь удивленно воскликнула:
        - Это точно Симониса! Рич, смотри, она принесла тебе целебную траву!
        Алида растерла пальцами веточку и приложила кашицу к виску Ричмольда. Он тяжело вздохнул, но сопротивляться лечению не стал.
        - Взгляни, а эта трава растет здесь повсюду! Как интересно, я никогда такую не видела. Надо нарвать впрок, - заметила Алида, внимательнее оглядевшись по сторонам.
        - Точно, как же я раньше не мог догадаться! - Рич хлопнул себя ладонью по лбу. - Нам нужно в Библиотеку. - Он потер ушибленные бока и сел на земле.
        - Не очень-то подходящее время для чтения, - отозвалась Алида из цветочных зарослей.
        - Ты не поняла. Там мы найдем ответы на все вопросы. Узнаем, что за страницы оставили нам учителя. Узнаем, что это за язык, и, может, даже оставим заявку на перевод рун.
        - Но бабушка сказала, что страницу нужно отнести… Кому-то… Эх, не могу вспомнить.
        - Главе Магистрата. Ты что, совсем ничего не знаешь? - презрительно сморщился Рич.
        - А что я, по-твоему, должна знать? Я травница, и городские дела меня не волнуют, - насупилась Алида. - Вставай, пойдем дальше. Голова кружится?
        - Нет, совсем не кружится… - немного задумавшись, ответил Ричмольд. - Ладно, признаюсь, та лисица действительно кое-что смыслит в травах.
        Алида покрутила головой по сторонам, пытаясь понять, откуда они пришли и куда нужно двигаться. Должно быть, дело уже шло к вечеру, потому что с каждой минутой лес становился все темнее и неприветливее, а в воздухе веяло сыростью и прохладой. Удивительно, как незаметно прошел целый день пути, насыщенный странными событиями, от которых голова немного шла кругом.
        Она уже испугалась, что им придется ночевать прямо на земле, в лесу, соорудив неуклюжие шалаши из веток, как вдруг увидела между деревьев широкую дорогу, освещенную оранжевыми отблесками, будто где-то впереди горел костер.
        - Рич, смотри! Там дорога! Как мы могли ее не заметить? - едва сдерживая ликование, закричала она.
        Ричмольд подслеповато сощурился, вглядываясь в полумрак, и неуверенно произнес:
        - Надо же. Действительно, дорога. Ладно, давай посмотрим, все равно идти больше некуда.
        Неприятным холодом потянуло со стороны дороги, будто из подвала. Алида поежилась и порадовалась, что захватила из дома накидку. Ричмольд, видимо, тоже озяб и принялся шмыгать покрасневшим носом, но Алида ничем не могла ему помочь.
        Огненные всполохи становились все ярче, и путники наконец увидели впереди костер. Потянуло дымом и восхитительным ароматом жареного мяса.
        На бревне у костра сидел мужчина, закутавшись в длинный черный плащ. Услышав шаги, он обернулся и, чуть сощурившись, посмотрел на приятелей. Алиду будто пронзило взглядом его искристых бездонных глаз, и она вздрогнула.
        - Присаживайтесь, молодые люди, - произнес незнакомец и указал на бревно. - Странное у вас, однако, место для свидания.
        Его голос был глубоким и хриплым, теплым и пугающим одновременно.
        - Мы идем в город, - объяснила Алида. Присмотревшись к мужчине, она немного расслабилась: уэтого, по крайней мере, не было ни рогов, ни крыльев. Умопомрачительный аромат дичи плыл над дорогой, и Алида не сводила глаз с трех аппетитных куропаток, которые жарились на вертеле.
        - Какое совпадение, - отозвался незнакомец. - Я тоже держу путь в город. Не откажитесь разделить со мной мой скромный ужин. - Он услужливо указал на румяных птиц, и Алида услышала, как Ричмольд сглотнул слюну.
        - Да, пожалуй… - немного поколебавшись, согласилась она. - Вы очень добры.
        Мурмяуз был полностью солидарен с хозяйкой и принялся тереться о ноги мужчины, выпрашивая кусочек куропатки. Алида пыталась уговорить себя, что птицы не слишком на нее обидятся, если она отведает мяса куропатки.
        Мужчина раздал по птице Алиде и Ричмольду, и друзья принялись с наслаждением поглощать горячее угощение. Алида изо всех сил старалась не думать о том, что когда-то ужин был свободной лесной птицей: настолько сильно она захотела есть. «Целый день голодания точно не поспособствует поискам бабушки», - уговаривала она свою совесть.
        Здесь, у дороги, деревья росли не так плотно, и над головой виднелось небо красивого густо-фиалкового цвета. «Должно быть, город уже близко, и мы сможем устроиться на ночлег на постоялом дворе до восхода луны, - думала Алида, обсасывая куропаточьи косточки и отдавая хрящики коту. - Надо будет спросить у господина в плаще, сколько еще идти».
        Она украдкой разглядывала незнакомца и отметила, что ему, должно быть, около сорока лет. Нос его, возможно, был крупноват, но не сильно портил в общем-то благородное и мужественное лицо. Алида приметила, что одежда у путника дорогая, из черной кожи и бархата. На ногах у него красовались остроносые ботинки с искусной вышивкой серебряными нитями. «Наверное, городской богач», - подумалось ей. Почему-то от мужчины пахло можжевельником.
        Удивительно, но после сытного ужина Алиде еще сильнее захотелось сушек с маком, и она вздохнула. Ричмольд теперь выглядел куда более довольным и даже не ворчал.
        - Не желаете ли сушек с маком? - вдруг произнес мужчина, и Алида едва не закричала от радости, когда увидела у него в руке связку превосходных сушек, как раз таких, какие она любила: сзолотистыми, но не подгоревшими донышками и густо усыпанные крупными угольно-черными маковыми зернышками.
        - А молодой человек, может, хочет глотнуть вина? - продолжил незнакомец, пока Алида, с выражением абсолютного счастья на лице, вгрызалась в вожделенное лакомство.
        - Нет, спасибо, я не пью, - ответил Ричмольд.
        - Жаль, в моих погребах собрана поистине великолепная коллекция. Если захотите, я проведу для вас небольшую экскурсию. Может, леди желает согреться спиртным?
        - Ой, нет, спасибо, - пискнула Алида. Ей хватило того случая, когда она по ошибке глотнула бабушкиной спиртовой настойки от суставов, перепутав ее с лимонадом, и повторять этот опыт ей больше не хотелось.
        - А до города мы скоро дойдем? - Она решила переменить тему.
        - Скоро - понятие растяжимое, - отозвался путник. - Ну, скажу так, состариться по дороге ты не успеешь. Но мой дом недалеко, можете переночевать у меня.
        Алида расстроилась. По рассказам лесорубов выходило, что Биунум совсем недалеко от деревни, а на практике - даже целого дня недостаточно, чтобы дойти туда. «Это все из-за того, что Ричмольд вечно бурчал, а потом еще и решил отдохнуть, свалившись с дерева, - заключила она. - Вдвоем с Мурмяузом мы бы уже дошли».
        - Если вы тоже держите путь в город, то зачем вам возвращаться домой? - нахмурился Ричмольд.
        - Если бы я не встретил двух уставших, голодных путников, то и не подумал бы возвращаться. - Мужчина пожал плечами и улыбнулся. - Не бойтесь, вам у меня понравится. В моих подвалах есть не только вино, но и превосходнейший коньяк.
        - А как мы туда попадем? Пешком? - спросила Алида без особой надежды на другой ответ.
        - Зачем же пешком, малышка? Твои ножки и так прошли чересчур много. Присмотрись, вон там. - Мужчина указал длинным пальцем на дорогу, и Алида, приглядевшись, воскликнула от изумления.
        Три вороных коня были впряжены в настоящую карету, украшенную изящной резьбой. Кони щипали траву и били себя хвостами по бокам. Алида невольно залюбовалась красивыми ухоженными животными, однако слишком много вопросов к незнакомцу вилось в ее голове.
        - Странно, что раньше я не заметил карету, - недоуменно протянул Ричмольд. - Спасибо, но мы, пожалуй, пойдем пешком.
        - Как хотите, - ответил мужчина. - Не буду настаивать. Приятной ночи под звездами. Это очень романтично.
        Он погасил костер, запрыгнул на козлы кареты и пустил лошадей шагом, будто специально давая путникам шанс изменить решение.
        - Рич, ты идиот! - застонала Алида. - Он мог бы подвезти нас хотя бы немного! Почему ты все портишь?
        - Это я порчу? А теперь ответь-ка, любительница сказок, ты считаешь нормальным, что разодетый мужик с каретой появляется среди леса, угощает дичью, а потом, жертвуя собственными планами, соглашается везти тебя к себе домой? Какие-то наивные сказочки ты читала, не находишь?
        Алида покраснела и гневно сдвинула брови.
        - Тогда ночуй здесь один, зануда! А я собираюсь переночевать в нормальном доме, а утром выехать в город. Я боюсь, что снова появится то рогатое чудовище с его шуточками! Ты что, еще не понял, что оставаться здесь опасно? Мурмяуз, побежали догонять городского господина!
        Она подхватила кота и бросилась вслед за каретой, крича и размахивая руками, чтобы привлечь внимание мужчины. Ричмольд, вздохнув, поднялся и поплелся за ней следом.
        Глава 4,
        в которой Алида узнает о Договоре
        Путник любезно подождал, пока они усядутся на скамьях лицом друг к другу, и пустил лошадей дальше по дороге. Ричмольд выглядел напряженным и нервно покусывал бледные губы, а Алиду не покидало странное ощущение, что она упустила из виду что-то важное, что-то такое, что всегда знала, а сейчас почему-то забыла…
        Она достала из сумки книгу сказок и принялась задумчиво листать, чтобы перечитать любимую сказку про Симонису-травницу. А может, городской господин в черном плаще знает больше о том, что сейчас происходит?
        - Господин путник, а вы, случайно, не замечали сегодня ничего странного? - осторожно спросила Алида, особо не надеясь, что он услышит ее из кареты.
        Но путник услышал, и голос его прозвучал неожиданно громко, будто он не сидел на козлах, а устроился рядом с ними на каретной скамье.
        - То, что тебе кажется странным, может быть совершенно обычным для меня, деточка, - ответил он. - Одним странно одно, вторым - другое, а для третьих вообще весь мир донельзя странен. Что конкретно ты имеешь в виду?
        Алида раздумывала, стоит ли открыться ему и рассказать обо всех своих смутных догадках, поведать о том, что она ощущает волшебство в воздухе, сказать об исчезновении бабушки и наставника Рича, о страницах из ветхой книги, о существе с рогами и крыльями, о лисице с целебными травами, о всем том, что так тревожило ее сердце. «Что сказала бы бабушка, узнав, как неосторожна я стала? И где сейчас она сама?» В задумчивости Алида листала свой верный сборник сказок, пытаясь разобрать в полумраке напечатанный текст. Мурмяуз свернулся клубочком на коленях хозяйки и уютно засопел. Ричмольд прислонился головой к застекленному окну кареты и, кажется, тоже задремал, убаюканный мерной тряской.
        Внезапно карету сильно тряхнуло, Алида вцепилась в подлокотник скамьи, чтобы не свалиться на пол, а экипаж с лесной дороги взмыл прямо в воздух.
        Алида испуганно закричала и выглянула в окно. Под ними распростерся темный лес, и с каждым мгновением деревья становились все меньше, сделавшись похожими на игрушки из детского набора, которые отец однажды привез ей из города. А высоко в фиолетовом небе мерцали тысячи звезд, ярких, чистых, и едва ли не каждую секунду с небосвода срывалась одна, а то и две-три звезды, и падали, оставляя после себя тоненькие светящиеся черточки, будто серебристые нити, торчащие из мантии Первого Волшебника.
        - Рич, мы летим! Посмотри скорее вниз! - Алида затрясла Ричмольда за плечо, и он недоуменно уставился на нее.
        - Снова ты про свои… - Он округлил синие глаза и выглянул в окно, издав не то потрясенный, не то полный ужаса возглас.
        - Что за чертовщина творится?! У него же были кони, а не птицы! И почему звезды так часто падают?!
        - Раньше звездопады случались каждую ночь, и любой мог собрать себе целую баночку звезд, молодой человек, - усмехнулся странник. - То ли еще будет, сами увидите.
        - Набрать звезды в банку?! Но это же невозможно! Разве что подобрать упавший метеорит, но и это большая редкость! - не унимался Ричмольд.
        - Поверь, уж я-то знаю, о чем говорю, - рассмеялся мужчина в плаще. - Не все в жизни подчиняется формулам и расчетам. Открой глаза, парнишка, и увидишь мир во всей его первозданной, необъяснимой красоте.
        - Рич, мне страшно! - всхлипнула Алида и крепко ухватилась за плечо приятеля. - Хоть бы это был сон, ущипни меня, пожалуйста!
        - Можешь не причинять девушке боль, я ручаюсь, что это не сон, - произнес странник. - Держитесь крепче, скоро будем на месте.
        Карета, запряженная вороными лошадьми, сделала плавный крюк в воздухе, развернулась над острыми макушками елей и двинулась прямо на виднеющиеся впереди горы, к узкому просвету между двумя отвесными скалами. Алида готова была поклясться, что раньше здесь не было никаких гор и ущелий, лес вел напрямик в город, а пологие холмы высились лишь после Биунума, но решила, что сегодня не будет удивляться уже ничему.
        В приоткрытое окно кареты стремительно влетело что-то светящееся, и Алида закрыла руками голову, защищаясь. Послышался сухой треск, будто о дощатый пол ударился увесистый камень, вспышка света резанула по глазам, но потом сияние чуть угасло. Алида присмотрелась и с изумлением поняла, что на полу кареты лежала ярко сияющая пятиконечная звезда, совсем как на картинках в книжках, и бросала отблески на скамьи, озаряя все теплым светом, играя всполохами на веснушчатых руках Ричмольда и белоснежной шерсти Мурмяуза.
        - Ересь ненаучная, - пробормотал юноша, презрительно пиная звезду мыском ботинка. Звезда, словно живое существо, подкатилась к ногам Алиды, будто искала у нее защиты.
        Девушка бережно взяла странный предмет в руки, удивившись, что ладоням совсем не горячо и, завернув звезду в накидку, убрала в сумку. «Хочу найти бабушку и вернуться с ней домой», - подумала она. Алида всегда загадывала желание, если замечала расчерчивающую небосвод звезду. А эта, чудесным образом прилетевшая к ней в руки, просто обязана выполнить любое, даже самое невероятное желание. Едва звезда скрылась в сумке, карета снова погрузилась в полумрак.
        Странник в плаще, казалось, совсем не удивился влетевшей в окно звезде. Он направил коней прямо в ущелье, и карета заскользила по воздуху между двух скал, как по выложенному камнем коридору. Алида выглянула в окно. Вершины закрыли луну, погружая ущелье в густую темень, но зато впереди, на макушке самой высокой горы, залитый лунным светом возвышался величественный замок, подпирающий небо бесчисленными шпилями и башнями, украшенный целым полчищем горгулий, усеявших карнизы и фронтоны.
        Сердце Алиды сжало когтистой лапой страха: что-то жуткое, мрачное, давящее было и в очертаниях замка, и в открытых пастях его порталов, и в оскаленных гримасах горгулий. Она вдруг страстно возжелала повернуть время вспять и послушаться Ричмольда, когда он предупреждал ее о возможных опасностях путешествия в карете незнакомого странника, терпко пахнущего можжевельником.
        - Рич, давай сбежим, - прошептала она срывающимся от ужаса голосом. - Пожалуйста, пока не поздно. Мне так страшно.
        - Не хочу тебя разочаровывать, но уже поздно, - буркнул Ричмольд и красноречиво кивнул. Алида присмотрелась и увидела, что дно ущелья ощерилось острыми обломками скал, словно пасть мифического чудовища.
        - Но ведь лошади летают, вдруг и у нас получится? - отчаянно произнесла она.
        Ричмольд только устало закрыл глаза.
        Карету тряхнуло, кони заржали и встали на дыбы, недовольные мощным порывом ветра, который встретил их на выходе из ущелья. Мужчина успокоил их, и экипаж пошел на снижение, держа курс на мрачный замок.
        - Узнаем, как добраться до города, и сразу сбежим, правда? - взмолилась Алида.
        - Постараемся, - уклончиво ответил Ричмольд.
        Кони приземлились на вымощенную крупным булыжником площадку, карета с легким треском коснулась колесами земли и, слегка подпрыгивая, покатилась к могучим воротам замка. Сизоватый туман окутывал окрестности, а кусты белых роз, растущие в палисаднике, были будто подернуты инеем. Алида поежилась, глядя на жутковатые изваяния, украшающие палисад. Ей показалось, будто их белесые каменные глаза видят ее насквозь, заглядывают в мысли, в душу, в сердце, выстуживая тепло, обращая человеческое существо в такой же камень, из какого были вытесаны они сами.
        Обрюзгший пожилой слуга с заспанными глазами лениво открыл ворота, и створки разверзлись, словно звериная пасть, пропуская во внутренний двор хозяйский экипаж с гостями.
        Вблизи замок казался еще страшнее, нависал над каретой каменным исполином, отражая в стеклах высоких окон холодный лунный свет. Множество башен, одна выше другой, вырывались в небо, будто стремились обогнать друг друга. Самая западная башня отчего-то показалась Алиде похожей на гигантскую клетку для птиц. В некоторых окнах горел оранжевый свет, и Алида задумалась, кто же там живет…
        Путник передал лошадей и карету конюху, а сам повел гостей по широкой лестнице с отполированными черными ступенями. Он взмахнул рукой, и двери распахнулись сами собой, открывая длинный коридор, освещенный факелами в кованых держателях. Шаги трех пар ног гулким эхом отзывались от каменных стен. В замке оказалось тепло, откуда-то тянуло вишневым джемом и выпечкой. Мурмяуз устроился на шее у Алиды, напоминая меховой воротник, и с тревогой наблюдал за происходящим.
        Хозяин свернул по коридору налево, путники последовали за ним, и глазам Алиды предстал пышно обставленный зал с камином, несколькими диванами и массивным столом, вокруг которого было расставлено не меньше десяти изящных стульев с витиеватой резьбой на спинках. Стол был накрыт на троих, а в кресле у камина сидела смуглая пышнотелая женщина с книгой в руках. Завидев хозяина и гостей, она поднялась с места, и Алида невольно позавидовала ее роскошному парчовому платью, гладким черным волосам и красивой талии, затянутой в тугой корсет.
        - Опять началось? Только проснулся, а уже девок в дом тащишь, - возмутилась женщина грудным голосом. Но потом она заметила Ричмольда, и взгляд ее смягчился.
        - Это просто путники, - ответил хозяин. - Ребята заблудились в лесу. Прикажи Элли накрыть на два прибора больше. - Он наклонился, чтобы поцеловать жену, но Алиде показалось, что мужчина что-то шепнул ей на ухо, и женщина едва заметно кивнула, пытаясь скрыть удивление, мелькнувшее в черных оленьих глазах.
        - Я Алида, это Ричмольд и мой кот Мурмяуз, - вежливо представила всех Алида, когда они расселись за столом. Русоволосая служанка в белом фартуке расставляла блюда с выпечкой и десертами. - А как ваши имена?
        Хозяин замка сощурил хитрые глаза и усмехнулся, смотря Алиде в лицо.
        - Имена так просто не открывают, девочка. Для этого нужна веская причина. Но если для тебя это так важно, можешь называть меня Теодором.
        - А у нас все приличные люди первым делом представляются, - сказала Алида и почему-то покраснела. Она покрепче притянула к себе сумку со своими скромными пожитками: ей вдруг почудилось, что Теодор не отрывает от ее сумки хищный взгляд.
        - Вы угощайтесь, - промурлыкала жена Теодора. - Элли так старалась, когда готовила десерты.
        Алида помешкала, но все-таки положила себе на тарелку пышный бисквит с шапочкой из взбитых сливок, украшенный клубничным желе. Пирожное выглядело вполне безобидно, а после жареной куропатки у костра ей до смерти хотелось съесть чего-нибудь сладкого.
        Массивная люстра, напоминающая кованое металлическое кольцо с закрепленными на нем факелами, нависала прямо над столом, и на посуде и приборах играли оранжевые блики. «Должно быть, тарелки из чистого золота», - с восхищением подумала Алида. Настоящее золото она видела лишь изредка, когда пекарша Грензен заливалась хрипловатым смехом и золотые зубы сверкали у нее во рту.
        - А для кого еще один прибор? - поинтересовалась Алида, решив отведать вишневых пирожков, а заодно и домашний ирис с орехом, и шоколадные пряники с начинкой, и карамельное суфле. Ричмольд встревоженно наблюдал, как сладости стремительно исчезают во рту его знакомой, а сам лишь прихлебывал чай из фарфоровой чашки.
        - Наш сын чудовищно непунктуален, - вздохнул хозяин. - Снова опаздывает к ужину.
        Несмотря на роскошное убранство замка и восхитительно вкусные десерты, Алиде было здесь неуютно и даже жутко. Ей казалось, что незнакомые люди осуждающе смотрят на нее с гобеленов и картин, и она представляла, как по ночам сквозь каменные стены просачиваются завывающие беззубыми ртами призраки. Она вздрогнула и отправила в рот еще одно пирожное. Ей было спокойнее, когда она что-то жевала.
        - А тебе платье тесно не станет? - осторожно спросил Ричмольд. - Кажется, у тебя сильная зависимость от сладкого. Ничего, в городском лазарете и не такое лечат.
        - Сладкое помогает мне чувствовать себя комфортно, - ответила Алида. - А ты почему не ешь?
        - Я не настолько зависим от еды, - фыркнул Рич.
        Вдруг на мгновение все свечи погасли, погрузив зал в непроглядную тьму, а когда снова стало светло, Алида не смогла сдержать испуганный крик. На пустующем месте за столом появился уже знакомый рогатый паренек, назвавшийся «другим».
        - Оу, папа, у нас гости? - спросил он, подвигая к себе все тарелки с едой, до которых смог дотянуться.
        Ричмольд пролил на себя весь чай из чашки и ошарашенно уставился на рогатого.
        - Рич, это он был в лесу, это он выключал свет и повалил то дерево! Я же говорила, что видела лесного духа, а ты мне не верил! - горячо зашептала Алида на ухо приятелю, пока Мурмяуз шипел на крылатое существо.
        Хозяин замка вдруг от души рассмеялся.
        - Мелдиан, ты что, представился девушке духом? Это так ты хотел завоевать ее доверие?
        - Ну а что, не признаваться же в первую встречу, что я ожившая горгулья с восточного фасада, - пожал плечами альюд. - А, собственно, зачем мне ее доверие? - Он недоуменно воззрился на отца, и Алида заметила, как расширились его глаза. - Погоди-ка, пап, не намекаешь ли ты на то, что у нее есть… то, что нас интересует?
        Мелдиан впился в лицо Алиды взглядом черных глаз без зрачков, тогда как мысли в голове у девушки сплелись в клубок. Мелдиан… Рогатый демон с оперенными крыльями… Выросший из ниоткуда замок… Хозяин в черном плаще на карете, запряженной тройкой летающих лошадей… Фрагменты этих событий начали складываться в целую картину, как сюжет на витраже, напоминая какую-то историю, которую она читала очень давно. Она поднялась из-за стола и подергала Ричмольда за рукав.
        - Куда это вы собрались? - насторожился Мелдиан. - Папа еще не все вам рассказал.
        - Хорошие детишки моют руки после еды, - вальяжно развалившись на стуле, произнес хозяин. - Пускай посовещаются. Бежать им все равно некуда.
        Задыхаясь от волнения и нахлынувших догадок, Алида вытолкала Ричмольда в коридор и дрожащими руками достала из сумки книгу сказок.
        - Будем сказки читать? - спросил Ричмольд.
        - Погоди, где же это было… - Пальцы как назло не слушались, листая плотные, пожелтевшие от времени страницы. Наконец Алида нашла, что искала, и сунула книгу под нос Ричмольду.
        - Читай! Мы в замке Вольфзунда, величайшего темного мага всех времен, предводителя всех демонов преисподней! - всхлипнула Алида, не узнавая свой тонкий, срывающийся голос.
        - И с чего такие выводы? - нахмурился Ричмольд, бегая глазами по развороту книги, однако Алида заметила, что в его голосе больше нет прежнего скептицизма.
        - На высочайшей горе примостился Черный Замок, величественный, как беззвездная ночь, устрашающий, как небесный гром, - нараспев начала Алида. Она, сама того не подозревая, хорошо помнила текст этой жуткой сказки, но разве могла она предположить, что сама окажется втянутой в этот сюжет? - Господин в плаще - сам Вольфзунд, женщина в платье - его жена Перинера, а их сын Мелдиан - тот рогатый дух, - объяснила Алида, удивляясь, как странно и жутко звучат ее слова. Одно дело верить в добрых волшебников из сказок. Другое - неожиданно попасть в логово к демону.
        - Надеюсь, я всего лишь сплю в своей постели в астрономической башне, - мрачно произнес Ричмольд и устало потер пальцами переносицу.
        - Надо скорее бежать, Рич, - всхлипнула Алида, чувствуя, как к глазам подбираются коварные слезы.
        - Ты, наверное, не заметила, но с трех сторон от замка отвесные скалы. - Ричмольд выразительно посмотрел на нее. - А если на то пошло, то ворота, подозреваю, запираются чем-то посильнее обычного дверного замка. Для начала попробуем поговорить с этим Вольфзундом и выяснить, зачем мы ему нужны.
        Они вернулись в зал и снова сели на свои места. Алиде больше не хотелось набивать живот сладостями, какие бы соблазнительные ароматы они ни источали.
        - Вижу, вы ребята образованные, - ухмыльнулся Вольфзунд. - В былые времена далеко не все умели читать. Что ж, настало время кое-что вам рассказать. Мелдиан, чавкай, пожалуйста, потише, - раздраженно бросил он, и Рич закашлялся, пытаясь проглотить сразу все, что было у него во рту. - Итак, для начала проясню, что никакие мы не духи, как вы думаете. Мы всего-навсего альюды. Другие.
        - Что значит другие? - пискнула Алида. От всех этих новостей у нее начала кружиться голова, и она впилась пальцами в локоть Ричмольда, чтобы не упасть со стула.
        - Просто другие. Не такие, как вы. Не люди. Нас не так много, как вас, зато мы обладаем целым рядом преимуществ, - объяснил Вольфзунд.
        - Каких? - спросил Ричмольд.
        - Вечная жизнь и практически беспредельная магическая сила, - широко улыбнувшись, ответил хозяин мрачного замка. - Человеческие колдуны вряд ли когда-нибудь приблизятся к нашему уровню владения магией.
        - Вы хотите сказать, что и среди людей есть волшебники? - произнесла Алида, с трудом сдерживая радость в голосе. Она ведь говорила, а бабушка ей не верила! Как жаль, что бабушка этого сейчас не слышит.
        - Язык не поворачивается называть их волшебниками, - пренебрежительно отозвался Вольфзунд. - Кое-какую ворожбу они сотворить, конечно, могут, даже довольно ощутимую, но человеческая корысть непременно все портит. Они продают свои услуги, как торгаш на ярмарке продает засохший мармелад. Берут золотом за любую магическую услугу, тогда как у нас, альюдов, действуют совсем другие принципы.
        - А вы разве ни за что не брали деньги? На какие средства тогда отстроили такой замок? - нахмурился Ричмольд.
        - С нами расплачиваются услугой за услугу, малыш, - хмыкнул Альюд. - На крайний случай, всегда можно расплатиться собственной душой.
        Алида вздрогнула, представив, как Вольфзунд помещает человеческие души, похожие на завитки молочного тумана, в баночки и расставляет их на полках в подземелье замка. От фантазий ей стало еще дурнее.
        - Человеческие волшебники сбиваются в стада, как овцы. Альюды чаще действуют в одиночку. Ближайшее стадо магов-людей находится в Биунуме и гордо именует себя Магистратом. В Магистрат раньше входило тринадцать магов, уж не знаю, сколько их там сегодня. И сейчас я больше всего хочу поквитаться с Магистрами за обман.
        - Что вы с ними сделаете? - спросила Алида испуганным шепотом. - И чем они вам так насолили?
        - Всего лишь восстановлю справедливость, - ответил Вольфзунд. - И я очень надеюсь, что ты, маленькая Алида, мне в этом поможешь.
        Тишина, застывшая в воздухе, нарушалась только чавканьем Мелдиана, который продолжал пожирать все блюда со стола.
        - Но… как же я это сделаю? - тихо спросила Алида. - И зачем?.. И почему именно я?!
        - Пятьсот лет и один день назад Главе Магистрата удалось обмануть меня самым подлым образом, - сказал Альюд. - И это был первый и последний раз, когда я легкомысленно поверил людям. Тогда мы заключили Договор, согласно которому вся магия этого мира может принадлежать в равной степени людям и альюдам, сосредоточившись в одном предмете - колдовском Манускрипте. Но ушлый Магистр встроил в Договор заклятие, которое заперло нас в небытие. Срок Договора истек, наш народ свободен, но я больше не собираюсь зависеть от людей. Мне нужно собрать эту книгу, которая хранит в себе нашу магию, и стать ее единственным владельцем. Ее часть находится в твоей премиленькой сумочке, Алида. А еще одна часть - у твоего друга. Отдайте мне ваши страницы и идите на все четыре стороны.
        Алида еще крепче вцепилась в сумку. Бабушка просила отнести страницу Главе Магистрата и никому другому не отдавать… и она не собирается подводить наставницу. Но почему же Вольфзунд не отнимет футляр силой?
        - Только отданные добровольно, они способны воссоединиться в целое и вернуть нам то, что отняли. - Вольфзунд будто прочитал ее мысли. Мурашки пробежали по спине Алиды.
        - А если мы не отдадим? - набравшись смелости, спросила она. - Вы нас убьете?
        - Отдадите. Вам ничего другого не останется. Конечно, это может произойти не так скоро, но я готов ждать и искать остальных хранителей. В конце концов, у нас пока имеется кое-какая сила, и на первое время этого будет достаточно. - Вольфзунд бросил взгляд на напольные часы с непонятными символами вместо цифр и поднялся на ноги. - Время позднее, пора на покой. Элли подготовила вам комнаты на третьем этаже, хорошенько все обдумайте, а ответ дадите утром. Спокойных снов. - Он улыбнулся так хищно, что Алида поняла: никакие спокойные сны ей сегодня точно не приснятся.
        Служанка отвела их по лестнице наверх и показала две комнаты, расположенные друг напротив друга. Пожелав Ричмольду доброй ночи, Алида заперлась в спальне и с ногами забралась на большую старомодную кровать с резным деревянным изголовьем. От перины поднялось облако пыли, и она чихнула. Она раскрыла тканевый полог, чтобы не чувствовать себя запертой в клетке, и снова вытащила из сумки книгу сказок. Книга открылась на той странице, где описывался замок Вольфзунда. Алида облизнула палец и перелистнула дальше. Мурашки пробежали у нее по позвоночнику, когда она прочла:
        Чтобы часть вашего Естества не стала навеки собственностью верховного демона, придерживайтесь простых правил:
        Не принимай пищу из его рук.
        Не смотри ему в глаза.
        Не называй ему своего имени.
        Не танцуй с ним на балу.
        Алида сглотнула, чувствуя, как перед глазами становится темно. Три из четырех правил она уже нарушила.
        Глава 5,
        в которой замок остается позади
        Тусклый луч утреннего солнца осторожно заглянул в щель между тяжелыми оконными портьерами. Алида давно лежала без сна, разглядывая свои тонкие пальцы в рассветном полумраке. Мурмяуз храпел громко, бархатисто, уютно, и даже мрачная гостевая спальня в демоническом замке казалась от этого звука приветливее.
        Вольфзунду нужна та загадочная страница, которую бабушка не велела никому отдавать, кроме Главы Магистрата. Все эти годы, отрицая существование любого волшебства, бабушка хранила магическую вещь. Знала ли она, что это такое? Или выполняла еще чьи-то указания? Почему, не желая этого, именно они с Ричмольдом оказались втянуты в чью-то страшную, нереальную, даже сказочную игру? Утешало одно: Вольфзунд не хотел отнимать футляр со страницей. А значит, у них есть время подумать и решить, что делать дальше. Для начала неплохо выяснить, что это и какое отношение имеет к тому Договору… Может, это и есть страница документа?
        Алида лежала и думала. Одни и те же мысли крутились у нее в голове всю ночь, мешая заснуть, и к утру она порядком устала от этой круговерти вопросов. Вставать и спускаться в зал ей не хотелось. Точнее, делать это одной было до жути страшно, а будить Ричмольда она не решалась.
        - Эх, Мурмяуз, как мы с тобой докатились до того, что самым близким человеком для нас стал чудной неряшливый зануда, с которым мы знакомы меньше суток? Где наша мудрая бабушка? Жалко, что нашим попутчиком стал не Ханер. Он хотя бы красивый, - прошептала Алида, поглаживая мягкую шерсть на спине кота.
        Кот мяукнул и потянулся, выставив вперед лапы с розовыми подушечками. В дверь спальни робко постучали, и Алида, вздрогнув, спросила:
        - Кто там?
        - Ты не спишь? Можно поговорить? - послышался голос Ричмольда, приглушенный из-за разделяющей их двери.
        - Заходи, - с облегчением вздохнула Алида и провела пятерней по волосам, с досадой убедившись, что ее прическа, как всегда, напоминает птичье гнездо. «Зря не догадалась прихватить расческу», - подумала она.
        Ричмольд ввалился в комнату, бледный, взъерошенный, с фиолетовыми синяками под глазами. Должно быть, тоже провел бессонную ночь.
        - Я решил, что нас кто-то разыгрывает, - объявил он и уселся в кресло у туалетного столика с потемневшим от времени зеркалом. - Этот замок вполне мог принадлежать какому-нибудь феодалу, только почему-то его не было видно с астрономической башни. Должно быть, туманы укрывали его. Мужчина прикинулся этим демоном из старой страшилки, чтобы для чего-то разыграть нас. Может, хочет поставить эксперимент, как двое подростков противоположного пола будут вести себя в непредвиденной ситуации. За этим опытом должен стоять какой-то видный ученый, и я восхищаюсь им, потому что еще немного, и я бы поверил в то, что весь этот бред про волшебство - правда.
        Алида издала звук, похожий на тот, с каким сдувается каучуковый воздушный шарик, и упала лицом в подушку. У нее уже не было сил спорить с учеником астронома.
        - Ну что?! - возмутился Ричмольд.
        - Прошу прощения, хозяин ждет вас к завтраку, - пропела служанка Элли, заглянув в спальню.
        Алида и Ричмольд встревоженно переглянулись, но делать было нечего: не сидеть же в спальне допоздна. Они наспех оделись и с неохотой спустились в зал.
        Вольфзунд сидел в кресле, положив ногу на ногу, и попивал чай из золотой чашки. Почему-то от его напитка так же пахло можжевельником, как и от самого Альюда.
        - Подкрепитесь, друзья, - произнес он вместо приветствия и указал на стол, который сейчас был накрыт к завтраку. При виде тонких, будто кружевных, салфеток, золотистых блинов, пышных оладий, сдобных булочек, обжаренного бекона и нескольких сортов ароматного джема желудок Алиды тоскливо заурчал. Она решила, что уже поздно думать о тех правилах из книги, потому как вчера она приняла столько пищи из рук демона, сколько съела бы за неделю, оставаясь дома с бабушкой. «Ну а легкий завтрак никогда не повредит», - успокоила она себя и уселась за стол, не забыв подвинуть к Мурмяузу миску творога и вазочку густой сметаны.
        - Вы подумали над моим предложением? - спросил хозяин замка.
        - Для начала нам хотелось бы узнать обо всех сторонах вопроса подробнее, - ответил Ричмольд, пока Алида управлялась с блинами. - Что это за страницы и для чего они вам нужны?
        - Тебе достаточно знать то, что ты уже знаешь, - нахмурился Вольфзунд. - Мы вернем себе всю силу, когда соберем страницы воедино. А тех, кто нам поможет, я щедро награжу.
        - Но почему мы должны помогать вам? - не унимался Ричмольд. - Что вы с нами сделаете, если откажемся?
        - Может быть, ничего. А может быть, убью. Не знаю, я пока не определился. Но что-то мне подсказывает, что рано или поздно вы сами принесете мне их и будете умолять меня принять их быстрее, чем Магистрат отыщет остальные части.
        - А почему тогда бабушка велела нести страницу в город? - спросила Алида, проглотив первый блин.
        - Она не могла знать, что там затевает глава доморощенных людских магов и чем это обернется для остального мира, - сказал Вольфзунд. - Хранителям было приказано оберегать страницы, а спустя пять сотен лет, в день истечения срока Договора, нести их Магистрам, вот и все. Твоя драгоценная бабушка просто выполнила то, что ей сказали. Так же, как до нее поступали прошлые поколения хранителей.
        - И где сейчас наши наставники? - решилась спросить Алида. - Мы найдем их в городе?
        - Это зависит от того, насколько вы будете усердны в поисках, - хмыкнул Альюд. - Но иногда желаемое ближе, чем нам думается. Буквально в нескольких шагах. Вопрос в другом: что ты будешь делать с птицей, когда найдешь ее?
        Алида замерла с раскрытым для ответа ртом. В самом деле, если бабушка осталась в облике совы, то как вернуть ей человеческий вид? И как понять, которая из серых сов - бабушка? Судя по хмуро сдвинутым бровям, Ричмольд думал о том же самом. А может, искал научное объяснение превращения людей в птиц. Алида пока так и не научилась разгадывать его мысли по выражению веснушчатого лица.
        - Вот и я о том, - недобро улыбнулся Вольфзунд. - Но магическая сила, вернувшись ко мне, способна не то что просто расколдовать твою бабушку, а превратить всех людей мира в птиц, а птиц всех земель - в людей. Выбирать тебе, глазастая Алида, да твоему скучному дружку.
        Есть ей больше не хотелось, и она отодвинула чашку чая с молоком. Как они, обычные подростки, могут сопротивляться хитрости древнего демона? Как они могут с ним спорить или просить у него чего-то? Ему нужны те непонятные страницы, притом отдать их надо добровольно. Тогда он может помочь найти и расколдовать бабушку и астронома… Но что, если Магистрат сможет сделать то же самое? Не зря же он называет Магистров человеческими волшебниками. А вдруг демон врет? Вдруг просто завладеет тем, что ему нужно, не дав ничего взамен? Вдруг его магия поработит всех людей, и настанет конец привычному миру? Алида судорожно вспоминала все сказки и предания, в которых хоть что-то говорилось о том, что будет, если темный маг решится захватить власть над простыми людьми, но, как назло, не могла ничего вспомнить. «Потому что в сказках добро всегда побеждало зло, - с горечью подумала она. - А мне сейчас предлагают помочь победить злу».
        - Простите, господин Вольфзунд, но мы все-таки идем в город, - удивившись собственной смелости, тихо произнесла Алида.
        Брови Альюда поползли вверх, но он быстро взял себя в руки и придал своему лицу невозмутимое выражение.
        - Что ж, это отважно и благородно, милая девочка. Бабушка гордилась бы тобой, узнав, какая ты послушная. Но, увы, птицам не дано понимать человеческую речь и уж тем более знать о том, что происходит сейчас в мире людей, - он запрокинул голову и хрипло рассмеялся. - Пожалуй, вы вправе узнать, что думает по поводу Договора ничуть мною не уважаемый Магистрат. Ступайте в город, послушайте, о чем толкуют в переулках. Но не спешите отдавать Магистрам страницы. И поменьше распространяйтесь о том, что они у вас вообще есть. Это так, дружеский совет на дорожку. Зовите меня или Мелдиана, если что-то надумаете.
        Вольфзунд встал с кресла и распахнул дверь, ведущую в коридор, приглашая Алиду и Ричмольда к выходу. Приятели переглянулись, не веря своим глазам: демон беспрепятственно выпускает их из замка? И даже не попробует запереть в темной башне и морить голодом, чтобы они отдали страницы? Алида ждала подвоха, недоверчиво вглядываясь в непроницаемое лицо. Но Вольфзунд спокойно подождал, когда они выйдут в коридор, а затем открыл главные ворота, выпуская гостей в замковый палисад.
        - Вниз со скалы ведет лестница, спуститесь по ней, а затем держите путь на восток. Город уже близко, заблудиться не получится. Было приятно иметь с вами дела, молодые люди. Надеюсь на скорую встречу, - хитро улыбнулся Альюд и указал Алиде и Ричмольду на узкие ступени, выдолбленные прямо в скале.
        «Наверное, хочет, чтобы мы свернули шеи», - подумала Алида, но вслух сказала:
        - Спасибо за гостеприимство, господин Вольфзунд. Передавайте привет госпоже Перинере и Мелдиану. Мы подумаем и сообщим вам о нашем решении. - Она присела в реверансе, как учила бабушка, и демон расхохотался.
        - Счастливого пути, юные хранители.
        Алида и Ричмольд, не веря тому, что покидают замок Вольфзунда живые и невредимые, начали осторожно спускаться по ступеням, держась руками за выступы скалы. Мурмяуз примостился на шее хозяйки. Ветер дул с хриплым подвыванием, бросая спутанные пряди волос Алиде в лицо. Некоторые ступени так истерлись от времени и искрошились на ветру, что ноги грозили соскользнуть с них. Алида старалась не думать о том, что с ней случится, если она оступится и сорвется вниз. Клочья облаков и тумана застилали обзор, мешая рассмотреть, сколько еще им спускаться, и они даже не знали, продолжается лестница или обрывается, загоняя их в ловушку.
        Сумка била ее по бедру, мешая спускаться. Мурмяуз больно впился когтями в плечи и испуганно ворчал, глядя расширенными от ужаса глазами в мглистую бездну, расстилающуюся впереди. Ричмольд тащился позади, то и дело изрыгая тихие проклятия, и Алида не хотела представлять, что будет, если он запутается в своих длинных ногах и завалится ей на спину.
        - Надо отдохнуть, - крикнул Ричмольд спустя пару десятков минут, и его голос, подхваченный ветром, унесся куда-то в сторону.
        - Не очень-то удобное место для привала, - возразила Алида. - Как-нибудь уж постарайся не свалиться. Я чувствую, осталось немного.
        Она соврала, ведь и понятия не имела, сколько еще будет длиться эта лестница, и ноги ее уже тоже начало сводить, а руки озябли и покраснели от яростного ветра. «Кто знает, может, Вольфзунд заколдовал спуск, чтобы он никогда не кончался? Чтобы мы обессилели и разбились, и тогда он спокойно заберет страницы». Почему-то Алиде стало стыдно, когда она представила, как ругалась бы бабушка, узнав, что она так и не отдала страницу Главе Магистрата, и стыд придал ей сил. Она зашагала увереннее, вспоминая глупый детский стишок про птичку-синичку:
        - Чик-чирик, - сказал старик,
        Птичек подзывая.
        - Сколько лет, сколько зим
        Вы ко мне летали.
        Вот синичка из кустов
        Смотрит черным глазом.
        - Ну привет, мой друг старик,
        Угости нас салом…
        Сильный толчок обрушился на ее спину, и с отчаянным воплем Алида полетела вниз, выставив вперед ладони, обдирая кожу на руках и коленках о каменные щербатые ступени. Каким-то чудом ей удалось изловчиться и закрыть голову руками, и теперь она просто катилась кубарем, отсчитывая ребрами ступени, переставая понимать, где верх, а где низ, и предоставив Первому Волшебнику позаботиться о ее судьбе.
        Казалось, спуск длился целую вечность. Наконец Алида рухнула на землю, удивляясь, что еще может что-то чувствовать и о чем-то думать. В следующее мгновение на нее рухнуло что-то большое и тяжелое.
        - Я ужасно извиняюсь, - простонал Ричмольд и откатился в сторону.
        - Нас спасло мое природное везение, - отплевываясь от песка, забившегося в рот и ноздри, пробормотала Алида. - Мы знакомы совсем недолго, но ты меня, кажется, бесишь.
        Она поднялась на ноги, ощупывая свои ребра и руки. Тело отзывалось глухой болью от ушибов и ссадин, но серьезных повреждений Алида у себя не обнаружила. Мурмяуз, как и положено коту, благополучно приземлился на четыре лапы и вылизывал растрепавшуюся от падения шерсть.
        - Я же говорил, что надо отдохнуть, - оправдывался юноша и болезненно сморщился, пощупав свой правый бок. - Вот теперь, кажется, ребро сломано…
        - Ладно, сейчас посмотрю, - смягчилась Алида. - Расстегивай рубашку.
        Бледная веснушчатая кожа на боку Ричмольда начала покрываться орнаментом из синяков и кровоподтеков. Алида умело пробежалась пальцами по каждому ребру, как музыкант по клавишам странного черного ящика на ножках, который она видела на картинке в книжке.
        - Обычные ушибы. Жить будешь, - заключила она и достала веточку шабрета из сумки. - Протри листьями синяки, и болеть почти перестанет.
        Алида замолчала, вглядываясь вдаль, и ее сердце замерло в груди холодным булыжником. Теперь ей стало понятно, почему Вольфзунд так легко отпустил их. Если у них и был шанс добраться в город живыми, то самый ничтожный.
        Впереди раскинулась отнюдь не равнина, как ей сначала показалось. Огромное болото с чернеющими глазами топких луж и скелетами мертвых деревьев звало путников в свои смертоносные объятия, под покров ядовитой духоты смрадного тумана. То ли от пасмурной погоды, то ли от обволакивающего землю тумана на болоте царил мглистый сумрак, будто здесь не существовало дня и ночи, а постоянно царствовали унылые сумерки.
        - Рич, пойдем обратно и попросим у него пару летающих лошадей, - страдальчески произнесла Алида. - Я не пойду через болото!
        - Ну, даже не знаю, что лучше. - Ричмольд красноречиво взглянул на ступени, уходящие далеко ввысь.
        Он подошел к тоненькому сухому стволу осины и потянул на себя. Мертвые корни с легкостью вышли из земли, влажно чавкнув грязью. Ричмольд обломил верхнюю и нижнюю части ствола, и теперь у него в руках была длинная и крепкая палка.
        - Надо же прощупывать дорогу, - ответил он на вопросительный взгляд Алиды. - Я пойду впереди, а ты ступай за мной.
        - Заглаживаешь вину за падение? - спросила Алида, все еще отряхивая платье от грязи. - Что ж, это очень мило.
        Ричмольд слегка смутился, но уверенно пошел вперед, прощупывая болото палкой.
        - Хорошо бы найти моего папу, он всегда знает, как поступить, - сказала Алида. - Он такой добрый и большой… а твои родители тоже живут в городе?
        - Моим родителем был Герт, астроном, - сухо ответил Ричмольд. - Когда мне было два года, он выменял меня у цыганки на мешок фасоли. Сразу понял: не может быть у смуглой женщины такого бледного ребенка. А она и рада была, потому что остальные прохожие даже потертого медяка не подавали. Плохо ей было со мной побираться, я даже не ревел.
        - Ох, - сказала Алида, попытавшись вложить в этот вздох все свое сочувствие.
        Она и не задумывалась, что Ричмольду может быть хуже, чем ей самой. У нее были родители, хоть она и не жила с ними, а ученик астронома, получается, остался совсем один. К тому же, подумала Алида, с его патологическим неверием в чудеса ему должно было чрезвычайно трудно принять тот факт, что астроном все-таки превратился в козодоя. Может быть, Ричмольду было бы даже легче, если бы наставник прозаично погиб при крушении башни. Странно, но она не подозревала о существовании астрономической башни в их лесу. А может, просто редко смотрела вверх, когда собирала травы для бабушкиных снадобий?
        Нога Алиды со всплеском соскользнула в топь. Она поморщилась: башмак астронома теперь был покрыт толстым слоем темно-коричневой грязи.
        - Вы постоянно жили в башне? Как два затворника? - спросила она, стараясь успевать за быстрыми шагами Ричмольда. Мурмяуз посапывал в сумке, свернувшись клубком, и пойманная ночью звезда мягко подсвечивала его пушистые бока.
        - Иногда выбирались в Биунум по другой дороге. От нашей башни к главному тракту вела тропа, а там ловили попутную телегу. Герт сдавал в Библиотеку дневники с наблюдениями, а за это ему давали несколько монет. Он в основном книги на них покупал, ну и еду для нас. А кроме книг мне друзей и не надо было. Никогда не умел знакомства заводить. - Ричмольд глухо хмыкнул. - Однажды приехали в город, мне лет восемь было. Герт мне говорит: «Поиграй, Ричик, с детишками в мяч, пока я делами займусь». Ну, я встал в сторонке и смотрю, как ребятня мяч пинает. Задумался и не заметил, как мяч от стены отскочил и мне в лицо летит. Нос перебил, а я еще и упал на мостовую, синяк был огромный на всю… спину. Тогда и понял, что подвижные игры - не мое. Просто сидел на ступенях Библиотеки и читал. Или наблюдал за прохожими. Цыган, кстати, в городе давно нет. А моих настоящих родителей Герт не велел искать, уж не знаю почему.
        Алида улыбнулась. Она и сама любила засиживаться за книжками допоздна, но все же не упускала возможности поиграть с деревенскими девочками. Особенно ей нравилось сидеть под сенью дубов и мастерить кукол из цветков одуванчика и сухих веточек, а потом шить для них одежку из разноцветных лоскутов. Потом, повзрослев, они дружно увлеклись гаданиями на суженого, во время которых Алида воображала себя настоящей ведьмой, которая проводит древний магический обряд, загадочный, как черный лес за деревней. Только вот воск в ее блюдце почему-то никак не хотел напоминать портрет конюха Ханера, а уныло сжимался полупрозрачным комком на донышке.
        - А почему вы не шли жить в деревню? - спросила Алида, послушно ступая туда, куда направлял ее Ричмольд. - Никто из наших даже не знал, что в лесу живут еще двое людей.
        - Сам не знаю. Герт не хотел привлекать лишнее внимание, чтобы на него не повесили налог на незаконного ребенка. Деревенские бы точно растрепали, а городским до нас дела вроде бы не было. А уж звезды… Ты представить себе не можешь, какой обзор открывался каждую ночь с вершины башни! В деревне, в низине, такого не увидишь, это уж точно.
        Алида прекрасно могла себе представить и даже на секунду закрыла глаза, чтобы воображение нарисовало на ее сомкнутых веках волшебные яркие созвездия и всполохи пролетающих комет.
        - Я в детстве смотрела из окошка на лес и думала, что звезды - это дырочки в небе, которые проделали елки своими острыми макушками, - сказала Алида, и Ричмольд рассмеялся. - Будто солнце просвечивает через отверстия в ночном пологе.
        - А я-то думал, ты верила в сказку про мантию Первого Волшебника, расшитую звездами, - усмехнулся Ричмольд. - До сих пор, небось, веришь.
        - Уж сейчас глупо не верить во что-то, - заметила Алида. - Или ты и в Вольфзунда до сих пор не поверил?
        - Все спросим в Магистрате, узнаем, что на самом деле стряслось, - отмахнулся Ричмольд. - Не сотрясай воздух без дела, а то болотная муха в рот залетит.
        На болоте стоял отвратительный, удушающий запах, и Алида боялась, что ядовитые пары могут их отравить, закружить голову и увести куда-нибудь во владения болотника. Но вслух своих опасений не высказала, чтобы Ричмольд снова не поднял ее на смех.
        - Я думаю, это все электричество, - произнес Ричмольд спустя четверть часа молчания, нарушаемого лишь хлюпаньем ног, сосредоточенным сопением приятелей и мерным похрапыванием Мурмяуза.
        - Элек-что? - удивилась Алида. - Это какое-то новое научное течение?
        - Столичные ученые уже несколько лет экспериментируют с электромагнитными полями и импульсами. Я читал, - объяснил Ричмольд. - Предположительно, с помощью импульсов можно передавать различные изображения. Вот я сейчас подумал: кто знает, можно ли передавать ощущения? В таком случае, этот мужчина, которого ты приняла за демона Вольфзунда, видный ученый, которому удалось заморочить нам головы. Летающие кони, звездопад, замок - навязанные нам образы. Ну, вроде как бреда наяву. И наставники, превратившиеся в птиц, были частью эксперимента. А мы с тобой - что-то вроде подопытных крыс.
        Алида, в сотый раз вытаскивая ноги из топи, возмущенно фыркнула.
        - Значит, и ужин, и завтрак были галлюцинацией, да? И твою башню, и мой дом разрушил этот твой элек-лирический инпульс? И он же похитил бабушку с твоим астрономом, я правильно поняла?
        - Электрический импульс, - машинально поправил ее спутник. - Я еще не прорабатывал деталей своей гипотезы, но в общих чертах… - Он осекся, заметно смутившись, и Алида со злорадством поняла, что Ричмольд осознал всю неправдоподобность своего предположения.
        - Надо было захватить у Вольфзунда мешочек сушек, - сказала она. - Кто знает, сколько еще идти по этому болоту.
        - Ты вообще думаешь о чем-то, кроме еды? - раздраженно бросил Ричмольд. Он воткнул свою палку в грязь и присел на полусгнивший, густо обросший мхом ствол, вытирая лоб рукой.
        - Я думаю сразу о стольких вещах, сколько ты и представить себе не можешь, - надулась Алида, присаживаясь рядом. - Лучше скажи, господин ученый, в правильную ли сторону мы идем?
        Ричмольд задрал голову кверху, хмуро вглядываясь в затянутое тучами небо. Потом облизал палец и выставил его вверх, снова нахмурился, повертелся на месте, что-то пробубнил себе под нос и пожал плечами.
        - Я ученик астронома, а не географа. Может, в твоих сказочках описано это болото, раз уж ты уверена, что мы были в гостях у демона?
        - Вот и отлично! Сиди здесь и жди своих импульсов, которые выведут тебя. А мы с Мурмяузом позовем Симонису, и она нам поможет! - вспылила Алида. С каждым часом этот Ричмольд все сильнее раздражал ее.
        Но усталость не дала ей встать и сию же минуту выполнить свою угрозу. Они с Ричмольдом посидели еще несколько минут бок о бок, стряхивая грязь с одежды и обиженно сопя друг на друга. «Найду папу в городе и сразу же распрощаюсь с этим врединой, - думала Алида. - Пусть ищет своего Герта один, не станем ему помогать. Когда он заявит о том, что над ним ставили эксперимент с этими импульсами, его быстро заберут в Авенумский лазарет для умалишенных».
        Тем временем загустевший воздух болота окутывал их, словно заботливая мать, которая оборачивает дитя одеялом, мягко и вкрадчиво обнимал за плечи. Одежда и волосы пропитались едким запахом, и сам болотный воздух готов был навеять грезы о родном доме, о горячем угощении, о теплых кроватях, о былой жизни.
        Где-то вдалеке заухала сова, и Алида подскочила как ужаленная:
        - Бабушка! Она там!
        Алида подхватила с земли сумку, отяжелевшую из-за спящего в ней кота, и побежала по кочкам, напрочь забыв об опасностях трясины.
        - Стой, сумасшедшая! - окликнул ее Ричмольд. - Ты же провалишься! Возьми хотя бы палку, а я найду себе другую.
        - Но там бабушка! Она зовет меня на помощь! - воскликнула Алида.
        - С чего ты взяла? Я вообще ничего не слышал. Но если тебе так хочется, пошли к твоей бабушке. - Ричмольд вскочил и бросился за Алидой, не забывая наспех ощупывать осиновым стволом болото перед собой.
        Сова закричала снова, уже намного ближе, а ей ответили другие совы, и звуки множились, повторяемые эхом, разлетались по воздуху, кружа голову, окончательно запутывая, сбивая с толку.
        - Бабушка, где же ты?! - в отчаянии закричала Алида, когда голоса сов зазвучали со всех сторон, окружили ее, захохотали, будто глумясь над ее беспомощностью.
        Однажды она играла в жмурки на поле за деревней. Стоял знойный августовский полдень, и старшие девочки, крепко завязав Алиде глаза пестрым ситцевым лоскутом, закружили ее, словно детский волчок. Она просила их остановиться, но они смеялись, и кружили, кружили, кружили ее за острые локотки, и смеялись, смеялись… Солнце пекло в макушку, словно собиралось поджарить дюжину оладий на ее голове, сладкий аромат болиголова навязчиво заползал в ноздри, и Алида мечтала о глотке свежего воздуха, о том, чтобы эта круговерть закончилась, чтобы ей развязали глаза, чтобы смех прекратился, чтобы игра больше не продолжалась… в тот день Алида впервые потеряла сознание. Бабушка долго ругалась, когда нашла ее одну, лежащую в поле у дороги. Старшие девочки сбежали, когда поняли, что их маленькая подружка от жары и кружения лишилась чувств. Бабушка потом не разрешала Алиде играть с ними вплоть до наступления весны.
        - А по-моему, это кричит козодой, - задумчиво протянул Ричмольд. - Я же не бегу сломя голову и не зову Герта. Болота наверняка кишат птицами, так что это совершенно обычное явление для этого времени года.
        - Ты ученик астронома, а не орнитолога, поэтому не можешь знать, что на болотах живут лишь выпи, кулики да некоторые другие птицы, - в тон ему возразила Алида. Голос Ричмольда немного вернул ей чувство реальности, и она осознала, что едва не свалилась в трясину. Она сделала шаг назад, удерживая равновесие на крутой кочке. Струйки испарений тусклого серо-зеленоватого цвета поднимались от земли, то тут, то там воспламеняя слабые огненные всполохи, жуткие, страшные, похожие на свечи в доме покойника, которые зажигают обычно в день похорон. Алиду передернуло. Ей показалось теперь, что от болота веет могильным холодом, и она обхватила плечи руками, пытаясь унять внезапную дрожь.
        - Алида, ты не в себе, - сказал Ричмольд, подойдя к ней вплотную. - Бесконечных болот не бывает, тем более здесь, так близко от города. Я тысячу раз бывал с Гертом в Биунуме, и, поверь, ехать по дороге совсем недолго. Здесь просто нет места для бескрайних топей. Не думай о своих сказках, просто иди дальше, я уверен, что скоро мы выйдем в город.
        - Рич, это все Вольфзунд, - всхлипнула Алида. - Он морочит нас, чтобы мы сдались и отдали ему страницы. Он не просто так отпустил нас из замка.
        Низкий и не слишком выразительный голос Ричмольда действовал на нее отрезвляюще, и Алиде вдруг захотелось взять его за руку, чтобы убедиться, что он рядом, такой реальный и живой, что он поможет ей выбраться из болота и скажет, что уже скоро все станет хорошо.
        Ричмольд вздохнул и пошел дальше, махнув спутнице рукой, чтобы она следовала за ним. Алида немного постояла, потом тряхнула головой, прогоняя остатки туманного морока и мрачных мыслей, и поспешила догонять своего приятеля.
        - Рич, - снова позвала его Алида. - Рич, посмотри, пожалуйста, внимательно. Ты что-нибудь видишь впереди?
        - Я вижу мерзкие трясины и твердо намерен в самое ближайшее время оставить их позади, - отозвался он. - У тебя снова галлюцинации?
        Алида вглядывалась в однообразный пейзаж, стараясь убедиться, что ей просто померещилось. Но вот снова среди топей возникла странная бесформенная фигура без глаз, с плоской головы до коротких ног покрытая илом. Она закричала:
        - Вон там, Ричмольд! Смотри скорее туда!
        Но пока друг подслеповато щурился, фигура исчезла и появилась уже совсем в другом месте. Пусть у этого существа не было глаз, но Алида была уверена, что оно видит ее. Мурашки пробежали по позвоночнику, и Алиде стало еще страшнее. Надо выбираться отсюда как можно скорее, бежать во весь дух, пока демонические видения не сделали их вечными заложниками болота, не заманили на самое дно мутных вод, не заточили на грани между жизнью и небытием…
        В детстве бабушка пугала Алиду сказками про болотных духов, которые зажигали огни и заманивали путников в трясину. Человек, сгинувший на дне болота, не мог оттуда выбраться и застревал между сном и явью, беспомощный, страдающий, не чувствующий ничего, кроме липкого ужаса, пожирающего его сердце. Этот липкий страх начал преследовать Алиду, цеплялся за подол ее платья, как репейник, карабкался выше, грозя сжать ледяными пальцами горло, а потом заполнить собой все ее мысли и ощущения.
        Внезапно ее внимание привлекло странное теплое свечение, исходящее откуда-то снизу. Алида вздрогнула и заметила, что звезда на дне сумки разгорелась ярче и Мурмяуз таращит на нее заспанные глаза. Ну конечно! Путеводные звезды редко падают с небес, но верно служат тому, кого выбрали своим хозяином. Девушка осторожно взяла звезду в ладони и легонько подбросила ее в воздух, с замиранием сердца следя: упадет в болотную топь или нет?
        - Нашла время играть, - возмутился Ричмольд. - Что ты надумала?
        - Тсс. - Алида приложила палец к губам, и звезда, слегка покачнувшись, поплыла по воздуху, набирая скорость с каждой секундой. Очертания страшного болотника рассеялись во мгле, будто никого там и не было, а туман заискрился золотистым свечением, словно солнце наконец-то пробилось сквозь тучи и озарило дорогу.
        - Рич, это же дорога в город! - воскликнула Алида, изрядно напугав Мурмяуза. Кот выпрыгнул из сумки и снова устроился меховым воротником у нее на шее.
        Тонкой змейкой завилась перед ними тропа, вполне надежная и безопасная на вид. Звезда зависла в метре от земли, как бы приглашая идти за ней; авпереди темнела поросль кустов, за которой вполне могло скрываться что-то кроме болота.
        - Ладно, идем, - согласился Ричмольд и первый потрогал мыском тропу, убеждаясь в ее реальности. - Вроде всё чисто.
        Алида послушно пошла за ним и, прежде чем нырнуть за стену кустов, оглянулась назад. На высокой горе, окруженный покрывалом тумана, виднелся мрачный замок, протыкая шпилями хмурое небо. Нет, это не могло быть галлюцинацией или электрическим импульсом, что бы ни говорила наука. Пусть Ричмольд упирается сколько хочет и ищет ответы в своих умных книгах, а она будет слушать свое сердце и полагаться на то, что скрыто в любимых сказках.
        Глава 6,
        в которой происходит неожиданная встреча
        За кустами оказалась река, и откуда-то в обход болота к ней вела грунтовая дорога, переходящая в старый горбатый мосток. Алида разглядела серые шиферные крыши на другом берегу и радостно дернула Ричмольда за рукав.
        - Мы выбрались, Рич! Должно быть, это пригород! Если повезет, рыбаки нас накормят!
        Иногда к ним с бабушкой приезжал отец и возил Алиду в город за покупками. У него были знакомые среди рыбаков, и за разговором девочке часто перепадало угощение в виде связки сушеной корюшки. Но со временем отец приезжал все реже, а рыбаки стали видеть в ней не смешную лохматую девчушку с фиалковыми глазами, а потенциальную партию для их немытых, недалеких, пропахших рыбой сыновей. Алиду расстраивала эта перемена, но деревенские рыбаки запомнились ей как в общем-то приветливые и беззлобные люди. В любом случае, попросить немного еды не опаснее встречи с демоном.
        Звезда скользнула обратно в сумку, как послушный ручной зверек, и товарищи зашагали по мостику в сторону виднеющихся впереди домов. Алида заметила на берегу нескольких мужчин с удочками и помахала им рукой, а они заулыбались и замахали в ответ.
        - Они милые люди, и где-то здесь должен быть трактир, - сказала она. - Если повезет, нас накормят и расскажут, как найти этого Главу Магистрата. А может, они даже слышали, куда подевались наставники-птицы.
        - Бесплатно накормят? Ты серьезно? - скривил губы Ричмольд. - Что-то эти твои рыбаки не слишком похожи на благотворителей.
        - Ну а что такого? Можно даже попробовать постучаться в любой дом и попросить две тарелки супа, - пожала плечами Алида.
        - Просто поражаюсь. Тебя ничему не научила встреча с тем странным мужчиной, которого ты считаешь альюдом? Что насчет твоего инстинкта самосохранения? - шикнул Рич.
        - С таким настроем, конечно, рассчитывать не на что. Именно поэтому ты будешь молчать, - решила Алида. - И постарайся приветливо улыбаться. Если ты, конечно, это умеешь.
        Она откинула волосы назад и уверенно поднялась на крыльцо первой попавшейся хижины. Она трижды постучала в дверь, покрытую облезлой выцветшей краской.
        - Убирайтесь, попрошайки, - проскрипел прямо за дверью старческий женский голос. - Нечего прибедняться, у нас у самих амбары ветром разнесло.
        - Простите, пожалуйста, но мы всего лишь уставшие путники, которые хотели подкрепиться тарелочкой супа, - жалобно протянула Алида.
        - А у меня не трактир, - ответила старуха за дверью. - Убирайтесь, иначе я выпущу собак.
        - Простите за беспокойство, - пискнула Алида и поспешила ретироваться. Встреча с собаками ее и Мурмяуза совсем не прельщала. - Рич, у тебя есть деньги? - спросила она, сбежав по ступеням к ожидающему ее Ричмольду.
        Он так изумленно уставился на нее, что Алида поняла все без слов.
        - Ладно, ясно, зато телескопы с тобой, верно? Это, несомненно, очень важная вещь в пути.
        - А у тебя детская книжка и пучок вонючих трав, - огрызнулся Ричмольд.
        - Вонючих трав, которые моментально вылечили твои ушибы! - воскликнула Алида. - Мог бы и поблагодарить меня! Ты меня так бесишь! - Потом, подышав и немного успокоившись, она добавила: - Трактир должен быть на соседней улице, я помню, как отец пил там пиво. Найди его и посиди там, послушай разговоры, а я пока добуду нам денег.
        Не став дожидаться ответа попутчика, она бросилась вниз по деревенской улице, удивляясь своей замечательной идее.
        Кусты сирени, кое-где еще сохранившие гроздья ароматных соцветий, обступили неприметный домик, выкрашенный в темно-зеленый цвет. Спугнув стайку кур, Алида взбежала по ступеням и дернула колокольчик у двери с вывеской «Ломбард».
        Она уже была здесь однажды, лет шесть назад. Отец оставил ее во дворе, а сам шагнул внутрь, сказав, что ему нужно занять немного денег. Пока маленькая Алида играла со щенком у этого самого куста, отец договорился о деньгах и вернулся довольный, и в тот день он купил ей сверток ярких леденцов, а себе - большую кружку пива.
        - Здравствуйте, господин, - поздоровалась Алида, влетая в полутемное помещение, заваленное самым разным скарбом. Тусклый свет играл на медных поверхностях самоваров и чайников, отражался от позолоты фарфоровых чашек и подсвечников, множился в хрустальных подвесках светильников и переливался на боках стеклянной посуды. Мурмяуз зевнул во весь рот, не слезая с плеч хозяйки, и застыл, увлеченный играми солнечных зайчиков на полу. Пожилой господин с двумя пучками седых волос на затылке с интересом разглядывал потертое зеркало в резной оправе, которое и отбрасывало блики на пыльный деревянный пол. Он поднял взгляд на посетительницу и вопросительно уставился на нее поверх старомодных очков.
        - Слушаю вас, сударыня, - проговорил мужчина тонким надтреснутым голосом.
        - Мне нужны деньги, - объявила Алида. - Столько, чтобы хватило нам с товарищем покушать, ну и коту рыбы купить. Вы ведь дадите мне денег? - добавила она уже не так уверенно, глядя в непроницаемое лицо хозяина ломбарда.
        - Что закладываете?
        - Что?
        - Чем поделитесь со мной, девушка? - терпеливо повторил хозяин ломбарда. - Золото, серебро, другие металлы? Антикварные книги или предметы обихода? Предупреждаю, только в хорошем состоянии.
        Алида стушевалась. Золота, серебра и других металлов у нее отродясь не было, предметы обихода все остались в разрушенном ураганом домике, а старинные книги… Что он там сказал насчет старинных книг? Но нет, бабушка ведь совершенно точно сказала нести страницу Главе Магистрата, а не владельцу ломбарда. Хотя про футляр она вроде ничего не говорила…
        Алида расстегнула сумку, заметив, что господин с жадностью пытается туда заглянуть. Свет упавшей звезды вырвался наружу, но она сделала вид, что не замечает ничего странного, и извлекла деревянный футляр с рунами.
        - Не знаю, подойдет ли вам это, но, мне кажется, вещь очень и очень старая, - сказала она, пытаясь открыть крышку футляра, чтобы достать оттуда страницу. - Еще бабушкина, - пояснила она, сморщившись от боли, когда ноготь вывернулся в сторону от ее попыток снять крышку. - В общем, внутри кое-что личное, и я готова отдать вам только футляр. - Алида улыбнулась, извиняясь, и протянула его хозяину ломбарда, предлагая ему самостоятельно открыть и отдать ей страницу обратно.
        В эту секунду дверь ломбарда распахнулась, заставив колокольчик залиться визгливой трелью, и в помещение, спотыкаясь, ввалилась знакомая долговязая фигура.
        - Я так и знал, что ты сумасшедшая! - гневно воскликнул Ричмольд, вырывая из рук Алиды футляр. - Твой мозг вообще работает или только генерирует бредовые сказки?
        - Молодой человек, у нас принято вести себя прилично, - просипел господин, явно огорченный сорванной сделкой.
        - Простите, - бросил юноша и, больно схватив Алиду повыше локтя, выволок ее на улицу.
        - Отпусти меня! - зашипела Алида, выворачиваясь. - Если ты не понял, я пыталась выручить немного денег нам на обед! Нам обоим, а не только себе!
        - И решила заложить вещь, ради которой мы и потащились в город? Гениально! Ну почему мне попалась именно глупейшая из всех окрестных девчонок?!
        - Никакая я не глупейшая! - крикнула Алида. - Я собиралась заложить не страницу, а всего лишь футляр! Знаешь что, Ричмольд? Пошел ты к лешему!
        Она отцепила бледные пальцы, крепко сжимавшие ее плечо, и со всех ног бросилась прочь, размазывая по лицу слезы обиды. Мурмяуз спрыгнул на землю и потрусил за хозяйкой, приглядываясь к местным воробьям, купающимся в дорожной пыли.
        Алида пробежала мимо торговой лавки с вяленой рыбой и плетеными сетями, мимо покосившихся, отчасти пострадавших в ураган деревенских домов, через аллею плакучих ив и выскочила на широкую, вымощенную светлым песчаником дорогу. Впереди белели первые городские здания, сложенные из красивого камня, но от расстройства Алида даже не смотрела на них.
        Мысок башмака зацепился за дорожный камень, и Алида растянулась на земле, в кровь изодрав колени. Она зарыдала в голос от боли, обиды и усталости. Подниматься на ноги ей совершенно не хотелось.
        - Алида, что ты здесь делаешь? - раздался совсем рядом знакомый раскатистый голос, и крупный мужчина с пивным животом и копной седеющих каштановых волос поставил ее на ноги. - Почему ты здесь одна?
        - Папочка, я все-все тебе расскажу, - всхлипнула Алида и уткнулась в отцовскую грудь, пропахшую тушеной капустой и копченой свининой.
        - А еще мы, кажется, видели самого настоящего болотника, но звезда осветила нам путь, и мы вышли из болота, - вещала заметно повеселевшая Алида, доедая калач с кунжутом, когда они катили в телеге по городу. Отец поймал по пути повозку, и Алида, успокоившись, начала выкладывать ему все, что произошло после урагана. - Звезду я тебе тоже покажу, просто боюсь, как бы она не выскочила из сумки, тут так трясет на дороге. Эх, пап, а можно мы все-таки найдем Ричика и заберем его к себе? Он же такой неприспособленный, только о научных гипотезах думает. Ты, главное, не говори ему, что это я просила, а то я обиделась и не разговариваю с ним.
        - Как же я твоего Мичмольда отыщу? - расхохотался отец. - Он, наверное, уже на полпути в город, а там знаешь сколько людей?
        - Ричмольда! Папочка, ты его сразу узнаешь. Он высокий, как ты, очень рыжий и некрасивый, весь в веснушках, будто больной, - качнула головой Алида. - Ему тоже в Магистрат нужно, но один он не дойдет. Ты представляешь, я уже половину леса прошла, а он все сидел на обломках своей башни, ждал у моря погоды.
        Алида говорила и говорила, а между делом думала: верит ли ей отец? Не считает ли ее легкомысленной фантазеркой? Или, еще хуже, сумасшедшей…
        Отец с молодой женой жили в маленьком доме, сложенном из белого кирпича, стоящем на самой окраине города. Пестрые петунии и настурции оживляли сухую глинистую почву дворика, а пять пухлых несушек деловито клевали что-то у порога.
        Милли, розовощекая молодая женщина с круглым лицом, расставляла чашки и тарелки на грубом непокрытом столе, и Алида заметила ее округлившийся живот.
        - Ой, папа, вы ждете пополнения? - спросила Алида. - Поздравляю!
        - Спасибо, спасибо, - рассеянно проговорил отец. - Скажи еще раз, Алидушка, ты утверждаешь, что бабушка куда-то пропала?
        - Превратилась в сову и улетела, - уверенно повторила Алида, отхлебывая сладкий чай из большой кружки, по форме и размеру напоминающей среднее ведро.
        Милли едва не выронила кусок пастилы, который собиралась отправить рот, и вопросительно уставилась на дочь мужа.
        - Алидушка у меня фантазерка, - улыбнулся отец. - Но в городе действительно говорят об исчезновении некоторых людей. До крайности странная ситуация… Что ты говорила насчет какой-то бумажки?
        - Это страница из старой книги. Бабушка просила отнести ее Главе Магистрата, - объяснила Алида.
        - Ума не приложу, какие дела были у мамы с этим старым прохвостом, - задумался отец. - Но ты не торопись отдавать просто так, сначала выясни, сколько Магистр заплатит за эту вещицу. И с собой ее не таскай, оставь дома.
        - А Ричмольда мы поищем? - спросила Алида.
        - У него тоже есть непонятная страничка? - вопросом на вопрос ответил отец, оживившись.
        Алида кивнула.
        - Ладно. Сходи пока к Библиотеке Магистрата и постарайся выяснить, для чего им нужны страницы. А я вернусь в рыбацкую деревню и поищу твоего дружка… - Отец осекся и посмотрел на Алиду странно, будто начал о чем-то догадываться. - Кажется, я понял. Этот Ричхард - твой жених? И вы придумали легенду о ночевке в замке демона, чтобы я смягчился и позволил вам жить у меня? Хитро, доченька. Но ты же знаешь, какой штраф придется мне заплатить, если власти узнают, что я скрываю неженатую пару.
        - Папа! - Алида едва не вылила на себя чай из чашки-ведра. - Что ты такое говоришь? Никакой он мне не жених! И вообще, мне всегда нравились брюнеты! Если бы ты с ним поговорил, то понял бы, какой он невыносимый зануда, да ни одна девушка не захочет с ним помолвиться!
        - Разберемся с этим позже, - отмахнулся отец. - Сначала проясним насчет ценности страниц…
        Он надел шляпу и вышел за дверь. Алида сгрызла еще пару орешков в карамели, допила полуостывший чай и, забежав в свою комнату на втором этаже, чтобы забросить сумку, выскочила на улицу. Верный Мурмяуз пошел следом, видимо, боялся оставаться в незнакомом месте.
        Она примерно помнила, как идти до Библиотеки, по слухам, самой большой и древней в королевстве. Городские улицы расходились от нее кругами, перечеркнутые прямыми проспектами, и карта города напоминала изображение лучистого солнца. По городским окраинам ютились маленькие дома из белого камня, а ближе к центру здания и торговые лавки были побогаче: порой с украшенными цветными витражными окнами и с причудливо оформленными ящиками для писем. Алида пробежала по улице до широкой мощеной дороги, свернула налево и устремилась в сторону центральных улиц.
        Она видела Библиотеку лишь раз, когда отец отвозил ее к кварталу книготорговцев за недавно вышедшим справочником лекарственных трав. Алида издалека любовалась величественным зданием с круглым зеленым куполом, но образ прекрасного строения с высокими башнями, богато украшенными лепниной, долго потом занимал ее мысли. Она даже пыталась нарисовать Библиотеку Магистрата на клочке бумаги и показать бабушке, но, сделав несколько корявых набросков, поняла, что рисование не относится к числу ее талантов.
        Остроносые башмаки постоянно задевали камни, и она присела на первое попавшееся крыльцо, чтобы снять неудобную обувь. В городе не было шишек и иголок, которые кололи ноги, как в лесу, поэтому она решила, что дальше пойдет босиком. Алида связала шнурки вместе и забросила башмаки за плечо, чтобы потом вернуть Ричмольду.
        Алида обнаружила, что крыльцо вело в торговую лавку. На стеклянных витринах красовались такие восхитительные куклы, что она в восторге замерла, разглядывая чудесные игрушки. Где-то внутри проснулась маленькая девочка, игравшая в куклы из цветов и веток, мечтавшая о фарфоровой красавице с блестящими и мягкими кудрями, так похожими на настоящие.
        «Если отец прав и Магистр действительно согласится выкупить страницу, то я непременно куплю себе такую куклу, поставлю на полку и буду любоваться», - подумала Алида и, воодушевленная, побежала дальше.
        Она прошлепала босыми ногами по мраморным ступеням, полукругом расположившимися перед главными дверями, потянула на себя ручку и вбежала внутрь. Воздух в помещении казался золотым: свет, проникая сквозь высокие узкие окна, отражался в золоченых перилах широкой лестницы, играл на люстрах и канделябрах, бросал блики на пол из золотистого песчаника. Алида вдохнула волнующий, так любимый ею сладковато-пыльный аромат старых книг и прошла к столику, за которым сидел бледный парнишка в темно-синей мантии, похожий на взъерошенного вороненка.
        - Добрый день, - сказала Алида, размышляя, как к нему обращаться - на «ты» или на «вы». Он выглядел даже чуть младше нее, но, с другой стороны, занимал должность при главной Библиотеке королевства, значит, чего-то да стоит.
        - По какому вопросу? - скучающим голосом произнес мальчишка, раскрыв толстую книгу в темном кожаном переплете, и обмакнул перо в чернила. - Ваши имя и фамилия, пожалуйста.
        - Алида Фитцевт, - ответила Алида. - Мне нужно поговорить с Главным Магистром. Моя бабушка оставила для него одну вещь.
        - В самом деле? - оживился «вороненок». - И что это за вещь? Можно на нее взглянуть?
        - Это страница из старинной книги. К сожалению, она у меня не с собой. Сами понимаете, тащить ценную вещь через весь город… Вы запишете меня на прием?
        - Просто поразительно, но вы уже третья за последние два дня, кто обращается с подобным вопросом, - сказал служащий Библиотеки. - Я даже зафиксировал сообщения о неких галлюцинациях… Скажите, мисс Фитцевт, ваша бабушка, случайно, не претерпела некоторые… изменения?
        - Она превратилась в большую серую сову! - с готовностью сообщила Алида, радуясь, что кто-то помимо них с Ричмольдом видел превращение наставников в птиц. - Я не рассмотрела, было темно и страшно, но, кажется, это была неясыть.
        Служка заскрипел пером по пергаменту, и Алида заметила, как он выводит: «Требует встречи с Магистром… Тяжелые галлюцинации… Возможно, сумасшедшая…»
        - Я не сумасшедшая! - воскликнула Алида. - Как ты вообще можешь судить обо мне спустя какую-то минуту общения?!
        - Башмаки, мисс Фитцевт, принято носить на ногах, а не на плечах, - надменно произнес мальчишка. - Да и волосы порядочные девушки расчесывают. Глава Магистрата сейчас находится в отъезде, приходите через четыре дня. Желаю вам удачи в охоте на неясыть.
        Он захлопнул книгу записей и красноречиво указал Алиде на дверь. Она громко фыркнула, подхватила на руки Мурмяуза и выбежала на улицу.
        Бабушка рассказывала, как во времена ее юности одна девушка съела на спор целый лепесток белены, а потом пыталась поймать гнома в желудевой шапочке под крыльцом курятника. Когда что-то видит один человек, это может и не быть правдой, а вот если одно и то же видение посещает двоих, троих или целую группу людей, то, скорее всего, все случилось на самом деле. Алида точно помнила, что не ела никакой белены. Да и Ричмольд тоже. А теперь она узнала, что по крайней мере еще двое обращались в Библиотеку по поводу загадочных страниц… Жалко, что нельзя сейчас же поделиться своим открытием с Ричмольдом! Он, хоть и зануда, но все-таки видел все то же, что и она. Нельзя же считать совсем чужим человека, с которым ты провел время в сказочном замке Альюда.
        Глава 7,
        в которой кое-что проясняется
        Немного расстроенная и задумчивая, Алида вернулась в дом отца. Она оставила обувь во дворе, чтобы хорошенько отмыть ее потом от грязи, а сама вошла в столовую и едва сдержала радостный крик.
        За столом, рядом с отцом, сидел Ричмольд и угощался бутербродами с домашней куриной колбасой. Отец что-то рассказывал ему, а юноша согласно кивал рыжей головой. Алида быстро взяла себя в руки и нацепила маску обиженного безразличия. Нельзя, чтобы тот подумал, будто она рада его видеть.
        - Ну что, дочь, этот? - спросил отец.
        - Этот, - согласилась Алида и закусила губу, чтобы не улыбнуться.
        Ричмольд смущенно разглядывал свои руки. Отец, спохватившись, сказал:
        - Ладно, пойду немного поработаю с документами. Не ссорьтесь, ребята, - и, подмигнув Алиде, скрылся в примыкающей к столовой комнатке.
        Алида деловито наполнила свою чашку чаем и насыпала в вазочку шоколадных конфет. Ей не хотелось первой начинать разговор с Ричмольдом, ведь не она же начала истерить в ломбарде и не она назвала его сумасшедшим.
        - Привет, - пробормотал Ричмольд.
        Алида гордо молчала, жуя конфету с черносливом.
        - Прости, ты не сумасшедшая. Вроде бы, - сказал Ричмольд.
        - Ладно. А ты можешь не идти к лешему, - наконец-то смягчилась Алида и широко улыбнулась. - Я рада, что ты нашелся.
        Ричмольд скромно улыбнулся в ответ, и Алида невольно подметила, что улыбка ему к лицу.
        - Я уже побывала в Библиотеке Магистрата, - гордо сообщила она. - Главный Магистр в отъезде, но какой-то противный мальчишка сказал, что за последние два дня уже несколько человек приходили с похожей проблемой. Ты понимаешь, Рич? - Она заговорщически зашептала, приблизившись к нему: - Мы с тобой нормальные, не только мы видели, как люди превращаются птиц. Нам надо найти остальных пострадавших, может быть, они лучше знают, что делать. А папа вообще говорит, что страницы нужно не отдать, а продать, и я уже решила, что куплю себе куклу на вырученные деньги.
        - Я подумал, что было бы неплохо посетить квартал книготорговцев, - сказал Ричмольд. - Если внимательно слушать, там можно узнать много чего интересного…
        - Оставь вещи здесь, на всякий случай, - посоветовала Алида. - Надеюсь, папа не обидится, если мы поживем у него недельку-другую.
        - Что, и я… Могу пожить? - удивился Ричмольд.
        - Ну да, а что такого? Мы ведь друзья, - пожала плечами Алида.
        - Друзья, - улыбнулся Ричмольд, и в его глазах промелькнуло какое-то новое, незнакомое Алиде выражение.
        Они основательно подкрепились стряпней Милли и выбрались на улицу, держа курс на квартал книготорговцев.
        Чем дольше книга лежит в доме, тем дороже она стоит. Это было, по мнению Алиды, одним из главных отличий книги от, скажем, ее любимых сушек с маком. В королевстве ценили книги: справочники, энциклопедии, сказки, азбуки стояли на полках или теснились в сундуках почти в каждом, даже самом бедном доме. И если случалось так, что куры в курятнике переставали нестись, корова давала меньше молока, а со службой как-то не ладилось, всегда можно было разжиться монетами, продав пару старых книг. Конечно, жители расставались со своими сокровищами неохотно, но во многих семьях книги были единственной ценностью, которую можно выгодно обменять в случае наступления голодных времен. Их извлекали из сундуков, снимали с полок и, обмотав для сохранности в какую-нибудь тряпицу, несли туда, где книгам знали цену, - в квартал книготорговцев.
        Пропахшими пылью и кожаными переплетами книжными лавками заведовали истинные знатоки, готовые выложить за особо редкий том целый мешочек звенящего золота. Но чаще всего книги простого люда оценивались куда скромнее, в десяток-другой медяков, реже - в пару серебряных монет. В детстве Алида думала, что владельцы книжных лавок знают все-все сказки на свете, и жутко завидовала им, представляя, как тоже откроет такую лавочку, когда станет уважаемой и мудрой травницей. Книготорговцы считались кем-то сродни волшебникам: неприлично богатые и фантастично умные, они вызывали трепет и безмерное уважение у простых горожан.
        Алида с Ричмольдом прошли по арочному мосту, перекинутому через городскую реку с зеленоватой, мерзко пахнущей водой, и, миновав улицы с жилыми домами, оказались в узком мрачном переулке. Дома здесь были сложены из пыльно-серого кирпича, лозы плюща обвивали стены и заглядывали в окна, блестящие черными стеклами. Из-за постоянных сумерек керосиновые фонари на столбах и над входными дверями горели здесь и днем, и ночью, заливая отполированную ногами мостовую неровным светом.
        Книжные лавки здесь были в каждом доме, и торговцы интересовались только определенным видом книг. По вывескам нетрудно было понять, где можно найти кулинарные книги, где справочники и трактаты по демонологии, а где детские книги с картинками. Некоторые торговцы, не желая платить за аренду лавки, расположились прямо на улице, разложив книги на расстеленных на земле шалях.
        Алида с горящими глазами заглядывала в каждую витрину, радуясь, как ребенок, когда ей удавалось разглядеть особенно красивый книжный переплет или открытый разворот с иллюстрацией. Ричмольд же хладнокровно читал вывески и пробегал глазами по ассортименту и посетителям лавки, присматриваясь, какую лучше посетить.
        - Рич, пойдем сюда, в «Цитадель сказок», - предложила Алида. - Я думаю, торговец сказками точно что-то слышал о страницах с рунами.
        Парень фыркнул.
        - Если хочешь получить достоверные данные, спроси ученых, а не сказочников. Вот, «Колыбель истории» - подходящая лавка.
        Он скользнул за дверь, и Алида последовала за ним в полумрак душной, пропахшей пылью и свечами лавки.
        На полках теснились книги, свитки, отдельные страницы под стеклянными рамами, деревянные таблички и фрагменты переплетов, сохранившиеся, должно быть, со времен владычества магии. Алида не выдержала и громко чихнула несколько раз подряд, когда пыль настойчиво защекотала ее ноздри.
        Дряхлый старик, похожий на грифа, показался из-за стеллажей и укоризненно уставился на посетителей.
        - Древние книги любят тишину, девушка, - сказал он полушепотом. - Вы пожаловали продать или купить?
        - Нам нужна ваша консультация, господин, - ответил Ричмольд. - Насчет рун.
        - Увы, я всего лишь заведую вопросами купли-продажи, ну и немного занимаюсь реставрацией, - пожал плечами старик. - В рунах разбирается мой брат, но сегодня не его рабочий день. А лучше всего вам обратиться в Магистрат. Там вам точно помогут.
        - И ничего твоя наука не всесильная, - злорадно заявила Алида, когда они вышли из «Колыбели истории» ипошли дальше по кварталу. - Зайдем к сказочникам и сразу всё узнаем!
        - Тихо, - произнес Ричмольд, сосредоточенно вглядываясь в редких посетителей торговой улицы. Алида проследила за его взглядом и догадалась, что его внимание привлекли двое молодых ребят, которые о чем-то оживленно спорили.
        - Идем за ними, только осторожно. Кажется, я кое-что слышал, - шепнул Ричмольд, и они с Алидой, старательно притворяясь простыми зеваками, поспешили за незнакомцами.
        - Я говорю тебе, началась игра на скорость, - твердил низкий русоволосый парень блондину-верзиле. - Почти как лапта. Ударил - беги. Вот они и бегут наперегонки.
        - Что ж он тогда из города уехал, если им нужно спешить? - спросил верзила.
        - Искать других хранителей. В Манускрипте 344 страницы, а найдены, не считая наших, только тринадцать. Наверняка Вольфзунд будет соблазнять хранителей золотом. У него, говорят, весь замок набит сокровищами.
        Алида и Ричмольд встревоженно переглянулись и незаметно подошли еще ближе к ребятам, обратившись в слух.
        - Ну а что плохого в том, чтобы продать этому Вольфзунду странички, раз он так хочет? - пожал плечами блондин. - Может, и мы продадим? Хоть разбогатеем.
        - Тебе так не терпится сдохнуть? - вспылил щуплый парнишка. - Если альюды вернут власть, всем придет конец! Верховный альюд заберет наши души, а тела превратит в бесчувственных прислужников.
        Алиде пришлось зажать себе рот, чтобы не издать испуганный возглас. Непременно нужно их догнать и поговорить, ведь они, кажется, знают, из какой книги эти страницы и для чего нужны Магистрату и Вольфзунду одновременно.
        - Привет, - улыбнулась Алида, подскочив к незнакомцам. Те недоверчиво переглянулись, русоволосый недружелюбно нахмурился.
        - Чего тебе? Заблудилась в городе? - буркнул он.
        - Кажется, нам нужно с вами кое о чем поговорить, - произнес Ричмольд, и молодые люди посмотрели на него совсем уж недобро.
        - Магистратские? - спросил русый.
        - Это как? - удивилась Алида.
        - Возможно, вы нас недопоняли, - сказал Ричмольд. - Мы услышали кое-что о Вольфзунде и неких страницах и хотели бы узнать подробности, если вас не затруднит.
        - Ладно, если вы не подосланные Магистратом, приходите на собрание вольных хранителей, - сдался русый. - Сегодня в семь вечера, под Изумрудным мостом. Если заметим слежку - пожалеете.
        Проболтавшись до вечера на городских улицах, Алида с Ричмольдом порядком утомились, но время провели довольно-таки приятно. Алида с удовольствием глазела на магазинные витрины, особенно долго разглядывая платья и шляпки с нарисованными на ткани птицами, вдыхала ароматы печеных каштанов и яблок, сожалея, что не догадалась занять у отца хотя бы несколько монет. А еще она была рада, что Мурмяуз остался дома и ей не приходится больше переживать за него и бояться, что кот потеряется или его ненароком раздавят в толпе.
        Изумрудный мост был самым широким и старым в городе. Перекинутый через ту же дурно пахнущую реку, он гордо возвышался над ней, замшелый и давно не ремонтировавшийся.
        Под сенью плакучих ив алел костерок, а вокруг двигались тени десяти - двенадцати молодых людей. Алида издалека различила русоволосого и блондина: они стояли в центре, и, кажется, что-то доказывали остальным.
        - Кого это бесы приволокли? - громко спросила девушка с длинной черной косой. Алиду покоробило, что она была в брюках, а не в платье. - Кайл, Джер, нечего вам было в городе шляться. Нацепляли репьев.
        - Не бесись, Эмма. Они не подсыльные. Скорее всего, такие же вольные хранители, - угрюмо сказал Кайл, низкий русоволосый парень с резкими чертами лица. - Подходите ближе, - бросил он Алиде и Ричмольду, а сам принялся ковыряться длинной палкой в костре.
        Они подошли, игнорируя любопытные, а порой и откровенно недружелюбные взгляды вольных хранителей, и присели на сложенные горкой валуны, служащие здесь чем-то вроде кресел.
        Молодые люди напряженно замолчали, пытаясь понять, безопасно ли возвращаться к обсуждению в присутствии чужаков. Алида с интересом разглядывала их: здесь были и дети, не старше двенадцати лет, а были ребята и постарше, лет двадцати - двадцати трех. Почти все были одеты вполне прилично, явно не нищенствовали.
        - Твой учитель тоже стал птичкой? - спросил маленький мальчик с небесно-голубыми глазами и подсел к Алиде, доверчиво глядя ей в лицо.
        - Моя бабушка стала совой, - вздохнула она. - Меня зовут Алида, а это Ричмольд. Наши наставники передали нам непонятные страницы и исчезли. Мы хотели отнести их в Магистрат, но не нашли Главу, - сказала она громче, чтобы все собравшиеся ее услышали.
        По толпе прошелся ропот: кто-то облегченно вздохнул, кто-то скептически хмыкнул, кто-то принялся шептаться с товарищами.
        - Мы все здесь были учениками, - сказал Кайл. - Но теперь мы - вольные хранители. У некоторых из нас есть страницы из какой-то развалившейся книги, некоторые просто лишились наставников, у которых и страниц-то никаких вроде бы не было. И только мы можем решить, кому наши страницы достанутся: альюдам или Магистрату.
        - Прости, пожалуйста, но мы не совсем понимаем. Мы кое-что слышали о старом Договоре, но для чего нужны эти страницы? - спросила Алида как можно мягче. У нее по рукам побежали мурашки, когда она поняла, что большинство хранителей смотрит на нее с враждебным подозрением. Она инстинктивно прижалась поближе к Ричмольду, рассчитывая на его поддержку и защиту.
        Кайл немного пошептался со старшими хранителями, потом, еще сильнее нахмурив брови, скрестил руки на груди и сказал:
        - Нам удалось выяснить, что это части древнего Манускрипта, в котором заключена вся магия мира. Много веков назад Магистрат и альюды подписали Договор, чтобы разделить поровну между собой магические способности, и заключили их в Манускрипт. Не знаю, как Магистрам удалось обмануть демона, но только после подписания Договора альюды исчезли совсем. Вроде как их заточили в небытие, точно не знаю. А Вольфзунд, в свою очередь, проклял Манускрипт. Теперь, когда действие Договора закончилось, проклятие Верховного Альюда свершилось, и потомки первых хранителей превратились в птиц. Вот и все, что мы знаем.
        - Но почему тогда Манускрипт распался на страницы? И что будет, если отнести страницы Главе Магистрата? - спросила Алида, начиная подозревать, что встреча с вольными хранителями оставит им больше вопросов, чем ответов.
        - Магистрат разделил Манускрипт, чтобы его было труднее собрать демонам, и раздал страницы Хранителям - потомкам волшебников. Они не учли, что страницы могут затеряться с течением времени. Но сейчас Магистрату нужно снова собрать все страницы вместе. То же самое хочет и Вольфзунд. Ему нужно вернуть былое могущество, а Магистрату нужно снова отправить демонов в небытие, чтобы не делить с ними волшебство. Ну и есть такие предположения, что Вольфзунд устроит конец света людям, в отместку за обман, - сказал Кайл.
        Костер весело потрескивал, ветер приносил с реки прохладный, пахнущий водорослями воздух, который шептался с листьями ив, заплетая тонкие ветви в косы. Внезапно Алида вздрогнула от своей догадки: выходит, бабушка, а значит, и она сама - потомки волшебников? И учитель Ричмольда тоже… Если Магистрат восстановит Манускрипт, то среди людей опять появятся колдуны? А замок Вольфзунда снова сгинет вместе с его обитателями? Она посмотрела на Ричмольда, который сидел, обхватив голову руками и уперев локти в колени. «Бедный, как ему, должно быть, тяжело во все это поверить», - подумала Алида.
        - И откуда вы это узнали? - спросил Ричмольд. - Где доказательства твоих слов?
        - Ты, должно быть, не читал Демонодиум, - хмыкнул Кайл. - Ну, естественно, у тебя ведь не было доступа к древним секторам Библиотеки.
        Ричмольд стал белым как полотно, и веснушки на его лице проступили еще ярче.
        - Я прочитал все научные книги, авторитет которых непоколебим, - холодно ответил он. - С чего мне верить непроверенным источникам?
        - А девчонка-то поумнее будет, - заметила Эмма. - Вы уже решили, кому отдадите свои страницы?
        - Бабушка сказала, что только Главе Магистрата, - ответила Алида. - А вы случайно не знаете, он денег за них не дает?
        Среди хранителей послышались смешки.
        - Поэтому я и говорю, что надо нести Вольфзунду! - крикнул курносый парнишка лет тринадцати. - Я слышал, он может делать золото буквально из всего, даже из соломы! Ему ничего не стоит отдать за каждую страницу по мешочку монет!
        Эта тема явно была болезненной для общества вольных хранителей. Поднялся страшный гвалт, грозящий перерасти в настоящую потасовку. Уступать никто не хотел: ни те, кто решил продать свои страницы альюдам, ни желающие отнести их в Магистрат. Алида поняла, что не одна она думала нажиться на продаже страниц, и почувствовала, что краснеет от стыда. О чем они вообще могут спорить, если возвращение власти к Вольфзунду грозит опасностью для всех людей? Неужели их не пугает возможность скорой расправы? Как они могут думать о личной выгоде, когда от их решения зависит, каким будет завтрашний день?
        - Так может, отдадим страницы Магистрату просто так? Без награды? - сказала она, но ее голос потонул в шуме споров.
        - Замолчите, идиоты! Новая девчонка хочет сказать! - крикнул Кайл. Удивительно, но его послушались. Все спорящие уставились на Алиду, кто с недоверием, а кто с интересом.
        - Признаюсь честно, я тоже думала о том, чтобы получить вознаграждение от Магистрата, - робко произнесла Алида. - Но если Вольфзунд действительно так опасен, то, мне кажется, лучше отдать страницы Главе Магистрата безвозмездно… Чем скорее люди соберут Манускрипт, тем быстрее все станет как прежде. И наши наставники вернутся.
        - Отдать бесплатно?! Да они точно магистратские шпионы! - возмутился один из старших парней.
        - Сейчас побегут в Магистрат и расскажут, что у нас есть части Манускрипта! - захныкал курносый мальчик.
        - А потом нас отправят в тюрьму за предательство, - хмыкнула черноволосая Эмма. - Хватайте девчонку.
        Алида не успела понять, что происходит, как их с Ричмольдом окружила толпа вольных хранителей. Судя по взглядам, ни на что хорошее рассчитывать не приходилось. Алида судорожно сглотнула и вцепилась в руку Ричмольда. Что с ними хотят сделать? Связать и бросить в реку? Избить и оставить под мостом?
        Крупный блондин, Джер, грубо схватил Алиду за локоть и дернул на себя. Она не устояла и упала на колени возле костра, едва не обжегшись о горячие угли.
        - Не трогайте ее! - крикнул Ричмольд и схватил с земли толстую палку, готовясь защищаться. В толпе загоготали.
        - Ты хоть драться умеешь, задохлик?
        - Смотри, не выбей себе глаз!
        Ричмольд сунул конец палки в костер, и подсохшая древесина мигом загорелась. Он помог Алиде подняться на ноги и, угрожающе размахивая горящей палкой, уверенно двинулся на хранителей.
        Один из младших мальчиков завизжал, когда Ричмольд опалил его рукав, еще некоторые отступили добровольно, освобождая ему путь.
        - Испугались тощего юнца с веткой? - рявкнул высокий темноволосый парень с родимым пятном на шее. - Бей его по коленкам, не убегут!
        Старшие хранители бросились на приятелей, и Алида уткнулась лицом в рубашку Ричмольда, чтобы было не так страшно.
        - Бежим во весь дух, - шепнул он ей и сорвался с места, одной рукой прижимая к себе Алиду за плечи, а в другой держа факел. Алида побежала так быстро, как только могла, с трудом поспевая за длинноногим Ричмольдом, а крики хранителей за спиной придавали ей сил и скорости. Они взбежали на мост, пронеслись по нему до ближайшей улицы и свернули в переулок. Сердце стучало в ушах Алиды, как молот, дыхания не хватало, а голоса преследователей слышались все ближе. Им нужно где-то укрыться, иначе их непременно догонят. Что сделают с ними разозленные побегом хранители, она не знала, да и не хотела знать. Внезапно ей показалось, что она видит какую-то знакомую лавку слева. Если повезет, никто не заметит, как они шмыгнут за дверь…
        - Рич, сюда, - задыхаясь, указала она, и беглецы проскочили за дубовую дверь, украшенную цветной мозаикой, и забились в пространство между полом и витриной, дыша тяжело и часто, как загнанные в угол кролики.
        Глава 8,
        в которой все труднее понять, кому верить
        Алида лежала, прижавшись лицом к спине Ричмольда, и ей казалось, будто у нее сразу два сердца: так часто и гулко раздавались удары в груди. Под витриной было пыльно и тесно, но и относительно безопасно. Отсюда не слышно звуков с улицы, и никак нельзя было понять, где сейчас вольные хранители. Пробежали ли мимо? Или обыскивают каждый дорожный камень?
        Ричмольд завозился. Наверное, хотел посмотреть, что происходит. Алида шикнула на него, чтоб не толкался, но вдруг чьи-то цепкие руки схватили ее за плечи и выволокли из-под лавки.
        Алида крикнула от неожиданности и принялась было брыкаться, но вовремя сообразила: это не один из хранителей. Перед ней была незнакомая девушка с очень светлой кожей и почти белыми волосами.
        - Злые уходить, - произнесла та с сильным акцентом. - Другой одежда.
        Ричмольд выбрался самостоятельно, задев ногой ножку витрины и чуть не разбив ее. Он подозрительно посмотрел на незнакомку исподлобья и молча двинулся в сторону двери, но она схватила его за руку и оттащила.
        - Они вас помнить. Одежда и другой выход! Я помочь!
        Алида обвела лавку глазами. С полок и витрин на нее смотрели фарфоровые куклы в роскошных нарядах и с блестящими кудрями волос. К потолку были подвешены стеклянные фонарики, напоминающие по форме репу или брюкву, и разноцветные блики от них разбегались во все стороны. Ее осенило: это же та самая лавка, в которой она мечтала купить куклу!
        Светловолосая девушка выдвинула из-под витрины внушительных размеров сундук и принялась копаться в нем, извлекая наружу отрезы тканей и какие-то странные, вышедшие из моды наряды. Наконец она вытащила из сундука темно-бордовое платье, расшитое черным стеклярусом, широкую мантию цвета индиго с золотистыми алхимическими знаками и две маски, закрывающие почти все лицо, кроме подбородка.
        - Надевайте, - сказала спасительница, сдувая со лба прядь. - Вечером праздник в кабак. Я вас провести.
        Алида с сомнением повертела в руках платье, сшитое из настолько мягкой ткани, что хотелось уткнуться в него лицом. В конце концов, они ничего не потеряют, но что, если их новая знакомая тоже как-то связана с вольными хранителями или, что хуже, с альюдами? Подумав еще немного, Алида все-таки надела старинное платье поверх своего собственного, а Ричмольд облачился в мантию и вертел в руках маску.
        - Прятать лицо, - сказала светловолосая. - Хранители не узнать.
        Алида сдула пыль с маски, украшенной маленькими, искусно вылепленными из фарфора перышками. В центре маски, там, где у людей находится нос, красовался аккуратный позолоченный клювик, что придавало ей сходство с головой синицы. Она завязала ленты на затылке и взглянула на Ричмольда. Тот, в маске со скорбным лицом арлекина, не отводил взгляда от их помощницы. В окружении реалистичных, чуть жутковато глядящих стеклянными глазами кукол он смотрелся на удивление органично, будто сам когда-то был искусной игрушкой и сидел на полке, дожидаясь своего покупателя.
        - Кемара, - сказала спасительница и ткнула себя пальцем пониже ключиц. Алида поняла, что она только что назвала свое имя, но, наученная горьким опытом, решила пока не представляться в ответ.
        Кемара сняла с полки куклу, держащую в фарфоровой руке ключ, подошла к стеклянному стеллажу с натянутыми на деревянные манекены кукольными платьями и нажала на какой-то рычаг сбоку. Стеллаж отъехал в сторону, негромко позвякивая стеклянными дверцами, и глазам Алиды предстала низкая дверь, выкрашенная в тот же цвет, что и стена.
        На улице громыхнула повозка, грубый голос закричал что-то лошадям, и Алида вздрогнула от неожиданности. Но в лавку никто не входил, мозаичная дверь даже не открывалась, и она немного успокоилась.
        Кемара зашептала что-то кукле и поднесла ее к двери. Рука куклы зашевелилась, пристраивая ключ в узкую скважину неприметной двери. Алида подумала, что кукла, должно быть, заводная. Не могла же фарфоровая красавица самостоятельно двигаться? Даже для такой любительницы сказок, как Алида, это было слишком.
        В замке щелкнуло, и дверь слегка приотворилась.
        - Выход в другой часть, вас там не найти, - сказала Кемара и с силой, неожиданной для такой хрупкой девушки, толкнула сначала Ричмольда, а потом и Алиду за дверь.
        Какофония звуков обрушилась на Алиду, как снежная лавина. Дверь захлопнулась за ее спиной, почти слившись со стеной, отделанной под камень.
        Это действительно был самый настоящий кабак, с гремящей незамысловатой музыкой, смехом и спорами подвыпивших посетителей, с грохотом посуды, шкворчанием масла на сковородах и топотом ног о дощатый пол. Здесь было жарко, пахло потом, вином и жареным беконом. Алида с удивлением отметила, что почти каждый посетитель был в маске или расшитом плаще, а некоторые, например Ричмольд, - и в том, и в другом. Появившимся из незаметной двери новым гостям здесь никто не удивился. Алида даже не могла с уверенностью сказать, заметили ли их вообще.
        Фигуристая дама в красивой, украшенной перьями и стеклянными камнями маске, подскочила к Ричмольду и закружила его в быстром, каком-то диковатом танце под странную ритмичную музыку, которую играли притаившиеся в углу артисты с масками на лицах. Ричмольд, смущенно улыбнувшись Алиде, позволил незнакомке увлечь себя в глубь кабака, где кружили еще несколько пар в маскарадных костюмах.
        «Нашел время веселиться», - угрюмо подумала Алида и решила обидеться на приятеля. Она устала за день и проголодалась, в длинном бархатном платье было неудобно двигаться, маска с синичным клювиком неприятно давила на переносицу, вызывая тупую головную боль. Алида обвела глазами кабак, но все столы были заняты полупьяными парами и компаниями. Протиснувшись мимо танцующих и не без злорадства отметив, что Ричмольд уже несколько раз наступил на ноги своей партнерше, она наконец заметила то, что искала.
        В темном углу приютился небольшой столик на троих, за которым сидел мужчина в насыщенно-сливовом шелковом плаще и маске с длинным клювом. Она видела похожие в книжке о лечебных травах. Кажется, в старину лекари наполняли клювы таких масок дезинфицирующими сборами, чтобы не заразиться во время эпидемий… Интересно, этот господин использует свою маску по назначению или просто вырядился к вечеринке?
        - Вы не будете против, если я присяду? - спросила Алида и, дождавшись, когда мужчина согласно кивнет, устало развалилась на стуле. Металлические ножки противно скрипнули по каменному полу, заставив Алиду поежиться.
        Перед мужчиной стояла тарелка с картофельными чипсами и свиной отбивной, а в бокале плескалось вино, от которого пахло ежевикой. Алида сглотнула слюну. У нее не было с собой денег, и ей хотелось скорее вернуться домой, но сначала нужно подождать Ричмольда. Ох уж этот Рич! Алида наблюдала за ним, стараясь вложить во взгляд как можно больше осуждения, но он, как назло, не смотрел на нее, будто зачарованный диким мотивом и пластичной красавицей. Алида фыркнула.
        - Плохое настроение легко прогнать хорошим вином, - произнес мужчина, и Алида вздрогнула. Где-то она слышала этот голос с хрипотцой… - Угощайтесь, милая.
        Тут же перед ней появился бокал ежевичного вина, такого дурманяще ароматного, а следом за ним и тарелка печеной картошки с сыром и помидорами.
        - Нет, спасибо, - ответила Алида, с подозрением смотря на аппетитную пищу, которая возникла перед ней буквально из воздуха.
        - Очень зря, - усмехнулся незнакомец, снял свою маску и отпил из бокала.
        Алида ахнула и в ужасе вскочила - перед ней был Вольфзунд. Она отчаянно захотела сбежать из кабака, спрятаться от демона, но запуталась в полах платья и неуклюже завалилась на пол. Вольфзунд помог ей подняться и осторожно усадил обратно за стол.
        - Ну что вы, милая Алида, не бойтесь. Вы же гостили у меня, и я не причинил вам абсолютно никакого вреда. Может, потанцуем?
        Алида помнила четыре правила из книги сказок: не ешь, не смотри в глаза, не называй имени, не танцуй. Она отрицательно помотала головой. Надо скорее брать Ричмольда и бежать. Почему он так долго?
        - Я смотрю, моя жена увлекла твоего друга, - сказал Вольфзунд. - Надо ему быть осторожнее, а то я и приревновать могу.
        Алида снова едва не вскрикнула от страха. Ричмольд танцует с Перинерой! Почему-то она подумала, что лучше бы им быть избитыми вольными хранителями…
        - Кушайте, моя хорошая, - елейным голосом произнес Вольфзунд. - Вы ужинали и завтракали у меня, помните? Так что вам нечего терять. На голодный желудок вы явно плохо соображаете.
        Алида поколебалась еще немного, а потом подвинула к себе тарелку с картошкой и жадно набросилась на еду.
        Ричмольд, уже сняв маску, подсел к ним. Его лицо раскраснелось от танцев и жары, и он выглядел счастливым до тех пор, пока не взглянул на соседа Алиды по столику. Гримаса ужаса расползлась по веснушчатому лицу, и он подскочил, сжимая кулаки.
        - Снова вы! Вы специально нас выслеживаете?! Зачем?! Мы не отдадим вам ничего! - крикнул он.
        Вольфзунд рассмеялся, легонько взмахнул кистью руки, и на столе появилась еще одна тарелка, на этот раз с сочным говяжьим стейком и гарниром из запеченной лапши.
        - Я уже объяснил твоей подружке, что ничего с вами не сделаю, молодой человек. Ты только что отплясывал с моей драгоценной супругой, так почему бы не отужинать со мной? Тем более для нас троих это уже почти стало милой традицией.
        Ричмольд нахмурился, но присел на стул, вызывающе скрестив руки поверх мантии, выданной Кемарой.
        - Отлично играют мои музыканты, не находите? - спросил Вольфзунд, постукивая пальцами по столешнице в такт новому неистовому мотиву.
        Алида чуть не поперхнулась ежевичным вином.
        - Ваши музыканты? Так это…
        - Да, это мое заведение, - подтвердил Альюд. - Оно спало вместе с нами долгие пятьсот лет, но, как видите, ничуть не пострадало. Я счастлив снова устроить здесь маленький бал-маскарад для старых знакомых.
        Алида присмотрелась к посетителям кабака. Все они явно наряжались специально для этого вечера. Глаза сверкали сквозь прорези в масках как-то особенно ярко, то ли от выпивки, то ли…
        - Здесь все альюды? - с трепетом спросила она.
        - Здесь те, кто рад приятно провести время, - пожал плечами демон. - Называй их как хочешь, милашечка.
        Алиду передернуло от этих его словечек и пронзительного, видящего ее насквозь взгляда. Она уткнулась в свою тарелку, с удовольствием отметив, что готовят здесь превосходно.
        От духоты или терпкого вина в голове у Алиды шумело, но почему-то ей был приятен этот шум, успокаивающий и убаюкивающий, как посапывание Мурмяуза или шелест листвы на рассветном ветру. Удивительно, но она не чувствовала напряжения, сидя рядом с Вольфзундом. Не было и страха. Может, он заколдовал вино?
        - Мы можем задать вам вопросы? - осведомился Ричмольд.
        - Невероятно любопытная молодежь пошла. Что ж, это похвально, - пожал плечами Альюд. - Давай, астроном. Попробуй вытянуть из меня все, что пожелаешь.
        - Вы правда устроите конец света? - выпалила Алида прежде, чем Ричмольд набрал воздуха, чтобы спросить то, что хотел.
        Вольфзунд запрокинул голову и рассмеялся. Алида смутилась, но, по ее мнению, этот вопрос был едва ли не самым важным.
        - Ну уж нет, я планирую еще пожить в этом мире, и уничтожать его у меня нет ни желания, ни возможностей, - сказал Альюд, вытирая пальцем слезы, выступившие на глазах от хохота. - Это вам в Магистрате такое сказали?
        - Что тогда вы сделаете, заполучив Манускрипт? - сурово спросил Ричмольд.
        - Спрячу его хорошенько, - пожал плечами Вольфзунд. - Подальше от людишек. И стану, как прежде, жить-колдовать да добра, кхем, наживать.
        - Вы будете красть души невинных людей? - выдохнула Алида.
        Демон посмотрел на нее неожиданно серьезно и внимательно, без издевок и насмешек, задумчиво обвел длинным пальцем край бокала, на дне которого еще плескалось немного вина. От Вольфзунда дохнуло можжевеловым духом, горьким и пряным, будоражащим какие-то мрачные, неведомые Алиде ощущения.
        - Милая неравнодушная Алида, ты должна понять одну вещь. Когда ты ее поймешь, то многое в мире станет для тебя яснее, - вкрадчиво произнес он. - Ты знаешь лишь одну сторону истины, но она далеко не единственная. Представь себе такую ситуацию. Да что представлять, приведу в пример тебя саму. Ты девушка, честно скажу, небогатая. С твоей бабушкой приключилась досадная неприятность: она превратилась в сову. Допустим, это и не самое страшное, во что может превратиться беззащитный простолюдин, но, соглашусь, лучше оставаться в собственном теле. К кому ты обратишься за помощью? Полагаю, к кому-то могущественному и сведущему в магии. Например, ко мне, но что ты дашь мне взамен? Золото? У тебя его нет. Равно как и других ценностей. Но есть кое-что дороже всех богатств, сверкающее ярче, чем самое чистое золото. Маленькая птичка, что трепещет в твоей груди, отзывается на каждый стук юного сердечка. Твоя душа, Алида. Точнее, всего лишь ее часть.
        Вольфзунд протянулся рукой через стол и прикоснулся пальцем к груди Алиды, чуть ниже яремной впадины. Она сглотнула, чувствуя, как кожа под двумя платьями покрывается мурашками.
        - Но зачем они вам? Эти души? - прошептала она.
        - Ох, Алида, тебя потянуло на личные вопросы, - отмахнулся Вольфзунд. - Просто запомни, что у каждого есть что-то, за что он готов продать душу. И то, что я беру плату за свои услуги, вовсе не является злом. Зла вообще не существует, равно как не существует и добра. Мир многомерен, многолик, он переливается разными цветами в зависимости от того, под каким углом посмотреть. Прямо как стекляшки на твоей симпатичной маске. Подумай о моих словах на досуге.
        Алиде сделалось жутко. Душа для демона - все равно что разменная монета. То, что трепещет в груди и дарит ей чувства, волнения, всю радость жизни, может быть отдано, как мешок муки, в обмен на услугу. Но в чем-то Альюд был прав: весь вопрос в том, какая будет услуга.
        Вольфзунд повернул голову в сторону, с легкой улыбкой любуясь посетителями кабака. По его расслабленному виду ни за что нельзя было догадаться, что он только что говорил о жутких сделках.
        Аппетит у Алиды пропал, и она отодвинула тарелку с остатками картофеля. Усталость снова навалилась на нее, дикая музыка начала раздражать, босые ноги мерзли на каменном полу, а спина, наоборот, покрылась испариной под толстым платьем. Ричмольд тоже отставил тарелку и разглядывал свои ногти, погрузившись в мысли, ведомые только ему самому.
        - Пойдем домой, Рич, - устало вздохнула Алида. - Приятного вечера, господин Вольфзунд, - немного помешкав, добавила она.
        - Ну что вы, друзья, неужели вы думаете, что я выгоню вас просто так на улицу посреди ночи? Вы ведь опасаетесь шайки юных хулиганов, гордо именуемых себя вольными хранителями, я прав? - встрепенулся Вольфзунд.
        - Правы, - подтвердила Алида, уже не удивляясь, как он узнал об их злоключениях.
        - Тогда позвольте мне подвезти вас. - Демон схватил со стола свою длинноносую маску и двинулся по направлению к двери, которую Алида раньше почему-то не замечала. Они с Ричмольдом переглянулись, но деваться было некуда, и приятели поплелись за демоном.
        Воздух на улице был свежим, прохладным, напоенным ночными ароматами города, и Алида обрадовалась очутиться под открытым небом после душного кабака. Дверь заведения вывела на незнакомую городскую улицу, которая сейчас была безлюдна, если не считать подвыпившего мужчину, который обнимался со столбом. В свете фонаря кружили какие-то бесцветные мотыльки, глухо ударяясь тельцами о стекло.
        На дороге стояла уже знакомая друзьям карета, запряженная вороными лошадьми. Алида не на шутку испугалась: вдруг демон снова увезет их в замок и заставит отдать страницы Манускрипта, угрожая спустить их с каменной лестницы?
        - Не переживай, милашка, - улыбнулся Вольфзунд, почувствовав ее страх. - Клянусь своим именем, я просто отвезу вас к твоему папочке. Кстати, на вашем месте я бы не сводил с него глаз…
        - О чем вы? - спросила Алида, все-таки влезая в карету.
        - Сама узнаешь, - отмахнулся Альюд и, когда Ричмольд сел напротив Алиды, захлопнул каретную дверцу и запрыгнул на козлы.
        На этот раз кони пошли шагом по дороге, не поднимаясь в воздух, но городской пейзаж за окном проносился так быстро, что огни фонарей сливались в одну размазанную световую полосу. «Снова его черная магия», - подумала Алида и прислонилась головой к стенке. Спустя несколько минут карета остановилась, и она узнала отцовский домик. Внизу горел свет: наверное, отец с женой дожидались их.
        - Приятных снов, - произнес Вольфзунд, помогая Алиде спуститься на землю. - Все-таки я надеюсь, что мы с вами придем к соглашению. Заходите на бокал вина, милая. В любое время.
        Отец и Милли правда сидели на кухне, не ложась спать, и вскочили из-за стола, едва Алида и Ричмольд вошли в дом.
        - Всевышний, где ты была? И почему на вас такая странная одежда?! - воскликнул отец.
        - Всё в порядке, пап, - выдавив измученную улыбку, сказала Алида. - Мы были в городе и, если честно, очень устали. Не волнуйся, мы не связаны с бандитскими шайками, пиратами или чем-то таким. - «Просто едва удрали от хранителей других страниц и поужинали с верховным демоном, - подумала она. - А потом выпили с ним немного вина, такого черного и терпкого, как колдовская летняя ночь. Да и от самого демона пахло чем-то горьким, притягательным… Не нужно было пить вино, папочка, я и сама это поняла».
        Ей многое хотелось обсудить с Ричмольдом, но усталые ноги и гудящая голова молили об отдыхе. Алида скинула бархатное платье, решив завтра вернуть его Кемаре, вымылась в тесной душевой комнате и, обнявшись с Мурмяузом, устроилась на кровати. Кот уткнулся носом в плечо хозяйки и довольно замурчал. Ричмольд возился за стенкой и чем-то гремел, наверное, проверял сохранность своих телескопов.
        Из этой комнаты тоже виднелся кусочек звездного неба, но Алида не стала выслеживать ведьм верхом на помеле. Честно говоря, от всего этого непонятного волшебства она уже порядком устала. Все же некоторым вещам лучше оставаться в сказках и никогда не происходить в реальности.
        Глава 9,
        в которой предать может самый близкий
        Золотистое летнее утро врывалось в окна, стучалось в стекло, щебетало сотнями птичьих голосов, заливало все вокруг теплом и светом. Сквозь сомкнутые веки Алиды просачивались солнечные лучи, ласковые, нежно-персиковые. Она улыбнулась сквозь сон: сейчас бабушка позовет ее к завтраку, она выпьет на крыльце чашку горячего какао с шапочкой взбитых сливок, вдохнет полной грудью свежий летний воздух, а потом они с Мурмяузом пойдут угощать птичек семечками.
        Алида с наслаждением потянулась в постели, разлепила веки и с разочарованием поняла, что ничего этого не будет.
        Комната была знакомой, но не той, в которой она привыкла просыпаться. Алиде даже стало немножко обидно, что теперь по утрам ей приходится думать о куда более серьезных и неприятных вещах, чем общение со стаей синиц в заросшем бабушкином саду.
        Алида умылась, выудила из сумки изрядно помявшееся платье в цветочек и облачилась в него, подумав мимоходом, что неплохо бы попросить у Милли утюг. Дверь в спальню была приоткрыта, и Алида догадалась, что это Мурмяуз выходил ночью на кухню полакать воды. Она набросила сумку на плечо. Почему-то ей показалось, что лучше не оставлять вещи без присмотра, особенно сейчас, когда творится невесть что с этими страницами. Алида заплела волосы в косы и без стука ворвалась в комнату, где ночевал Ричмольд.
        - Ты все валяешься?! - возмутилась она, когда увидела, что друг до сих пор лежит в кровати. Ричмольд испуганно натянул одеяло до самого подбородка, сурово поглядывая на Алиду.
        - Сама небось только вскочила, - пробубнил он. - У тебя что-то срочное?
        - Конечно срочное! - возмутилась Алида такому глупому вопросу. - Вот скажи честно: ты хочешь, чтобы Магистрат опять заточил Вольфзунда и остальных в небытие? Не кажется тебе это чем-то… эгоистичным?
        - Мы не встречали других альюдов и понятия не имеем, чем они могут быть опасны. Мы всю жизнь жили без них, наши наставники жили без них, так почему бы и дальше не жить без них? - ответил Ричмольд.
        - Мне показалось, что Магистрат ведет себя агрессивно… Они хотят устранить конкурентов, правда? А альюды, насколько я поняла, просто хотят спокойной жизни.
        - Тебя заколдовал этот демон, - вздохнул Ричмольд. - Ты планируешь ослушаться наставников, не так ли? Ясно же сказано: несите страницы Главе Магистрата. Не верь Вольфзунду, от него всего можно ожидать. Он мне не нравится.
        - Потому что сам факт его существования бьет по твоей самооценке, - фыркнула Алида. - Признай уже, что ошибался.
        - Ну допустим, есть какие-то стороны жизни, еще не изученные наукой, - неохотно согласился Ричмольд. - Но нельзя безоговорочно доверяться неизведанному. Я понимаю, Алида, ты, должно быть, в восторге от оживших героев из твоей книжки, но включи здравый смысл.
        Алида действительно была в восторге, только признаваться в этом было страшно даже себе самой. А еще ее смущало, что Магистрат, судя по всему, жаждет без малого уничтожить альюдов. Конечно, Вольфзунд и его прислужники могут быть опасны для всех… Но что, если они действительно не желают зла простым людям? Что плохого в том, что в их мире будут жить ведьмы, колдуны и альюды? Она сможет встретиться с Симонисой и узнать кучу интереснейших вещей, стать великой травницей. Алиде было сложно разобраться в противоречивых чувствах, но она не хотела отдавать страницу Магистрату до тех пор, пока точно не уверится, что так будет лучше для всех.
        Дверь в комнату Ричмольда открылась, и вошел отец. Он был бледен, глаза как-то рассеянно смотрели на них.
        - Доброе утро, молодые люди. Не помешал?
        - Привет, пап, - улыбнулась Алида. - Как спалось?
        - Выйди на минуточку, Алидушка, - сказал он.
        Алида вышла в коридор, и доски пола под ее ногами заскрипели. Отец протянул ей позвякивающий мешочек из плотной ткани, и Алида догадалась, что там лежат монеты.
        - Возьми, пожалуйста, доченька, - сказал он. - Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
        - Спасибо, папочка, - улыбнулась она. - Но как же вы? Тебе тоже нужны деньги, у Милли скоро родится ребенок.
        - О, не переживай, Алида, - отмахнулся отец, почему-то не глядя ей в глаза. - Нам с Милли хватит… Вот, возьми еще.
        Следом за мешочком отец протянул дочке связку отличных маковых сушек, таких золотистых и ароматных, как теплый сентябрьский полдень.
        - Ух ты! Мои любимые! - засмеялась Алида, принимая угощение. - Большое спасибо!
        Она благодарно обняла отца, а он как-то порывисто прижал ее к своей широкой груди и почему-то сказал:
        - Прости меня, доченька.
        Внизу раздался тяжелый топот нескольких пар ног, и Алида насторожилась. Она вопросительно взглянула на отца, но он, опустив глаза, поспешил скрыться в кладовой комнате.
        Мурмяуз взбежал по лестнице и прыгнул на руки хозяйке, испуганно ворча. Алида прижала кота к себе и отступила обратно в комнату Ричмольда, который уже оделся и стоял напротив двери, тоже встревоженный шумом.
        - Что там такое? - спросил он.
        Не успела Алида ответить, как на второй этаж ворвались четверо мужчин в форме. Один из них заломил Алиде руки и грубо отвернул ее лицом к стене.
        - Где страницы? - рявкнул мужчина ей в ухо. Еще один держал Ричмольда, а двое перерывали комнату вверх дном.
        - Я не понимаю! - воскликнула Алида. И она правда не понимала, откуда они узнали о страницах и почему решили так грубо ворваться в дом, будто здесь прятались опасные преступники. Вдруг они обидят отца? Или Милли?
        - Врешь! - заорал мужчина и наотмашь ударил Алиду по щеке. Перед глазами у нее поплыло, но она увидела, как взбешенный Мурмяуз отважно бросился на служащего и вцепился когтями в его лицо. Мужчина завыл и отпустил Алиду, и этого оказалось достаточно, чтобы она успела отскочить в сторону и, подхватив с пола один из телескопов Ричмольда, обрушить его на затылок другого служащего.
        - Рич, бежим! - крикнула Алида.
        Ричмольд изловчился и пнул мужчину, который держал его за шиворот, ногой под дых. Пока последний нападающий соображал, что происходит, Алида подхватила сумку, Мурмяуза, взяла за руку Ричмольда и шагнула в открытое окно.
        Она знала, что окна верхних комнат выходят на козырек крыльца: ребенком она часто выбиралась туда ночью и сидела, болтая ногами и мечтая, лакомилась черешней со старого дерева.
        Козырек застонал, когда на него ступили сразу две пары ног, но Алида быстро перескочила на узкий карниз, лентой огибающий весь фасад отцовского домика. Если сейчас уцепиться за ветки черешни, то можно быстро спуститься и скрыться за углом… Козырек и карниз точно не выдержат веса преследователей, но они могут поджидать их внизу. Бежать надо как можно скорее.
        - Рич, постарайся ничего себе не сломать, - попросила Алида и, потянувшись на цыпочках, схватилась руками за ветки дерева. Она оттолкнулась ногами, черешня наклонилась вперед, но затем податливо спружинила, и Алида с Мурмяузом благополучно спрыгнули на землю.
        Следом и Ричмольд грузно упал на траву. Алида поднялась, отряхнулась и помчалась мимо кустов калины за угол улицы. Вопросы, словно назойливые мухи, кружили у нее в голове. Почему пришли именно в их дом? Кто рассказал про страницы? Что это за люди? Служители Магистрата? Вольфзунд явно действовал бы другим способом, более изящным и бескомпромиссным. Эти олухи даже не могли оказать достойное сопротивление двум подросткам и коту, наверное, думали, что приятели испугаются и сразу выложат им страницы. «Не на тех нарвались», - с мрачным удовольствием подумала Алида, подбегая к небольшому зеленому скверу.
        Она осмелилась обернуться и с облегчением заметила, что погони не видно, и подумала, что неплохо бы передохнуть и привести мысли в порядок. Алида замедлила шаг и присела на скамью, рядом с которой высился какой-то замшелый валун. Ричмольд, тяжело дыша, опустился рядом, а Мурмяуз запрыгнул на колени хозяйки и принялся вылизывать свои лапы.
        - Вещи взял? - переведя дух, спросила Алида.
        Ричмольд гордо продемонстрировал потертый мешок.
        - Отлично. Как думаешь, сколько нам тут отсиживаться?
        - Полагаю, сколько захотим, - пожал плечами Ричмольд. - Или ты думаешь вернуться?
        - Конечно! - горячо воскликнула Алида. - Вдруг они будут пытать папу и Милли? Рич, как ты считаешь, это люди Магистрата? Но откуда они о нас узнали? Или они решили обыскать каждый дом в городе?
        Ричмольд как-то странно на нее посмотрел. Бабушка так смотрела на безнадежных больных, которые, вопреки всему, верят в чудесное исцеление.
        Алида недоумевающе взглянула на него, и кусочки случайных деталей сегодняшнего утра начали выстраиваться в цельную картинку.
        Бледный отец с бегающим взглядом, мешочек монет и связка сушек. «Прости меня, доченька». Она ведь все рассказала ему о страницах еще при встрече. Неужели… Но нет, он не мог предать их! Зачем ему? Наверняка это вольные хранители рассказали Магистрату. Но откуда тогда люди в форме узнали адрес?
        В глазах защипало, а сердце забилось, как пойманная птица, и вовсе не отчаянный бег по городу был тому причиной. В голове вспыхивали молнии возмущения, злости, обиды, удивления, и Алида не понимала, какому из этих чувств уделить больше внимания. Ричмольд молчал, напряженно глядя перед собой. Алида, не выдержав, горько заплакала.
        Алида долго надрывно рыдала, как никогда раньше, переживая, между делом, как бы ее сердце не разорвалось от боли. Мурмяуз и Ричмольд молчали, за что она была им очень благодарна, ведь никакие утешения не помогли бы ей сейчас.
        «Ах, папочка, мой добрый и надежный папуля, что же они предложили тебе взамен меня? Сколько я стою, по твоим меркам? Уж не тридцать ли серебряных монет?»
        Слезы мешали ей дышать полной грудью, голова раскалывалась, легкие надрывно сжимались от частых вдохов, но она все рыдала и рыдала, просто не в силах остановиться. Ей не хотелось ничего. Плакать тоже не хотелось, но это выходило само собой.
        Рич робко и нерешительно обнял ее за плечи и прижал к костлявой груди. Она уткнулась ему в рубашку мокрым лицом, чувствуя, как он осторожно перебирает пальцами пряди ее волос. От запаха его одежды, пропитавшейся ароматами чего-то съедобного, ей стало самую малость спокойнее, и слезы из глаз потекли медленнее, а всхлипы скоро прекратились совсем.
        Алида с дрожью втягивала воздух, замерев на груди у друга. Отчаяние и боль переросли в тянущее, холодное ощущение горя, смешанного с обидой. Она потеряла бабушку. Теперь потеряла и отца.
        Ричмольд напевал какую-то успокаивающую мелодию, смутно похожую на колыбельную. Удивительно, но звук его низкого голоса подействовал на Алиду отрезвляюще, вселил в ее страдающее сердечко крошечный проблеск света. Может быть, у нее даже получится улыбнуться сегодня…
        - Что это за песня, Рич? - спросила она, утирая слезы тыльной стороной ладони.
        - Не знаю. Герт пел мне ее, когда я грустил.
        - А ты часто грустил?
        - Бывало, - выдохнул он.
        - Мне нравится, как ты поешь, - честно призналась Алида и посмотрела на друга.
        Щеки Ричмольда вспыхнули румянцем, и он отвел глаза.
        - Надо решить, что делать дальше, - сказал он.
        «Решить, что делать дальше». За последние дни она так часто слышала эту фразу, что ее начало тошнить от этих слов. Она так устала, ей теперь было все равно… Может, Рич сам решит? Он мужчина, он старше, ему не так больно от предательства отца. У него и нет отца.
        Внезапно замшелый валун, возвышающийся около скамейки, зашевелился, и Алида вскрикнула. Заросший седой бородой старик в пальто, напоминающем старый пень, выпрямился во весь рост, прокашлялся и присел к друзьям.
        - День добрый, молодые люди, - просипел он. - Простите великодушно, я, кажется, ненароком оказался свидетелем драматической сцены.
        - Что вам нужно? - недружелюбно спросил Ричмольд, все еще прижимая Алиду к себе.
        - Да ничего толком не нужно, - пожал плечами старик. Алида почувствовала кислый запах старости и несвежих носков, исходящий от него, и сморщила нос.
        - Рич, пойдем поищем гостиницу, - сказала она, и вдруг замерла, увидев такой знакомый футляр с рунами, выглядывающий из кармана старика.
        - Ах ты, вор! - зашипела Алида и бросилась к старику. Он опешил и вытаращил глаза.
        - Прошу прощения, девушка, но, боюсь, я ничего у вас не крал. Эта вещь моя.
        Алида остановилась, непонимающе хлопая глазами. Перед ней что, еще один хранитель? Только их сейчас не хватало! Она решала: снова ей расплакаться или убегать, но сил ни на то, ни на другое уже не осталось, и она расстроенно опустила плечи. Будь что будет.
        - Вы хранитель? - спросил Ричмольд. - Откуда у вас этот футляр?
        - Учитель отдал, - сказал старик. - Мы изучали некоторые науки, не очень-то жалуемые Магистратом. Недавно с моим Зильтиром приключилась беда, так я думаю, и Магистрат в этом повинен. Только им, говорят, под силу превратить человека в этого, как его, аиста.
        Алида оживилась, обратившись в слух. Так кто заколдовал наставников: Вольфзунд или Магистрат?
        - Сколько же вашему учителю лет? - удивилась она вслух.
        - Девяносто пять недавно отмечали, а потом хлоп, и вместо человека - птица, - грустно произнес старик. - Тут говаривают, что не у меня одного такая неприятность. Скучаю я без старика, а штуковину эту нипочем не понесу в Магистрат. Нехорошие там люди, ох, нехорошие.
        - Почему вы так считаете? - спросил Ричмольд.
        - Надо уметь слушать, - ответил старец. - Волшебство невиданной силы - обратить человека в птицу. Кто на это способен? Сами Магистры и способны, стало быть, хотя раньше от них такого не видели, только фокусы по мелочам. Ко мне тут подошли молодчики в синей форме, спрашивали, не видел ли я, где обычно собираются какие-то ребята, вроде бы что-то ценное есть у них. Я-то знаю, конечно, но ничего не сказал, больно подозрительные типы. Хотя они и обещали мне сто золотых монет. Но я не поверил.
        Алиду передернуло. Сто золотых монет дают за информацию о страницах Манускрипта. Что ж, отец и Милли вполне смогут купить себе на эти деньги домик побольше.
        Старик вытащил из кармана маленький ножичек и принялся обстругивать ветку, сорванную с куста. Стружка зеленой коры наполнила воздух горьким, но приятным ароматом.
        - Но кто-нибудь ищет наставников? - спросил Ричмольд. - Может, есть поисковые отряды или еще что-то. Эти люди ведь были важны для города. Они все добились чего-то в жизни. Были мастерами, учеными. Их нужно вернуть.
        - Магистрат скрывает от людей то, что случилось с учителями. Считает, такое сильное магическое происшествие напугает народ. Но, я слышал, в столице собираются плыть за Большую Воду, в Птичьи Земли. У одного богатого торговца антиквариатом тоже пропал учитель. Торговец снарядил корабль и набирает команду.
        - Птичьи Земли? - удивилась Алида. - Что это такое? Я никогда о них не слышала.
        - Малоизученный край, - пожал плечами Ричмольд. - Там в основном непроходимые леса, болота и туманные пустоши, никаких полезных ископаемых или пригодных для жилья земель. Не очень привлекательное место для жизни.
        - Людей там нет, только какие-то дикари, зато птиц пруд пруди, - ответил старик. - Почему этот торговец уверен в том, что заколдованные наставники полетели туда, я не знаю. Но, может, у него есть веские причины так считать.
        - А как попасть в столицу? - неожиданно для себя спросила Алида.
        Ричмольд вытаращил на нее глаза, а Мурмяуз даже прекратил умывать мордочку лапой.
        - Авенум в одном дне пути на восток, - прокряхтел старик. - Всегда можно нанять повозку, если есть чем платить. Дальше - на вокзал, садишься на поезд, который идет до Большой Воды. А там уж сама разберешься. - Будто прочитав ее мысли, старик подмигнул, а потом лег на лавку и как ни в чем не бывало захрапел.
        Алида даже не успела хорошенько обдумать эту идею, а странный старик уже подтолкнул ее к решению. Кто найдет их наставников, кроме них самих? Кому еще это нужно? Бабушке, должно быть, страшно быть совой. Она нуждается в помощи, а Алида сейчас так далеко…
        - Рич, я поеду в Птичьи Земли, - твердо сказала она, поднимаясь со скамейки. - Ты со мной?
        Ричмольд молчал, ковыряя мыском ботинка землю. Потом нагнулся и поднял какой-то камушек, сдувая с него пыль.
        - Ты только что узнала о существовании этих земель и сразу решила туда ехать? - спросил он.
        - Я не для своего удовольствия! А ради наших наставников! - возмутилась Алида.
        - Смотри. Как думаешь, как она погибла? - Он протянул ей то, что держал в руках. Это был вовсе не камень, а пустая раковина виноградной улитки.
        - Какая мне разница? Так ты едешь искать Герта или нет? - Алида не понимала, как он может думать о каких-то раковинах, когда она просит его принять решение.
        Ричмольд снова замолчал, вертя в длинных пальцах раковину. Летний ветер ерошил его огненные волосы, шевелил ворот рубашки, и Алиде вдруг очень захотелось, чтобы он не бросал ее одну, чтобы они продолжили путь вместе, защищая и поддерживая друг друга, как это было до сегодняшнего дня. «Я даже больше не назову тебя занудой и не скажу, что ты меня раздражаешь. Только поедем вместе, ну пожалуйста», - думала она, но не решалась произнести это вслух.
        - Прости, но нет, - покачал головой Ричмольд, и Алида опустила глаза, чтобы скрыть разочарование. - Твое решение - порыв души, а я предпочитаю выбирать головой. Я пойду в Библиотеку, найду Демонодиум, поговорю с Магистрами и сделаю то, о чем просил Герт. Верну страницу владельцам.
        - Будто бы ты не понял, что в Магистрате лжецы и трусы! - воскликнула Алида. Ей нужно во что бы то ни стало убедить Ричмольда в своей правоте. Они не могут сейчас разлучиться! Ей будет так страшно одной.
        - В Магистрате лжецы и трусы, альюды - пройдохи и собиратели душ. Никто не лучше, Алида. Мне кажется, Герт и твоя бабушка были правы, - сказал Ричмольд. - У наставников, должно быть, были веские причины просить нас именно об этом. Они наверняка знали больше, чем известно нам.
        - Значит, мы с Мурмяузом поплывем одни, - упрямо буркнула травница, никак не желая верить в это.
        - Ищите наставников и возвращайтесь, - пожал плечами Ричмольд. - Я буду ждать вас в Библиотеке. Надеюсь, мне удастся узнать что-то новое, а потом мы вместе решим, верить ли Магистрату. Я не отдам свою страницу, пока ты не вернешься, обещаю. Идет?
        Алида хотела обидеться, но понимала, что это глупо. Действительно, лучше будет раздобыть побольше информации, чтобы принять верное решение. Если, конечно, Магистрат силой не отнимет все страницы к тому времени… Кажется, им, в отличие от альюдов, совершенно неважно, отнята страница или отдана добровольно. По крайней мере, пока Алида будет путешествовать, никто не соберет Манускрипт: минимум одной страницы, с номером семнадцать, будет не хватать.
        - Рич, - сказала она.
        - М-м?
        - Я была не права. Ты меня больше не бесишь. - Алида обняла друга, уткнувшись лицом в его грудь. Ричмольд обнял ее в ответ, и они замерли, вдыхая сладко-печальный аромат увядающих кистей сирени, которыми были усыпаны кусты вокруг них.
        - Береги себя, Мурмяуза и страницу, - произнес юный астроном. - И купи новые ботинки.
        - И ты береги себя, телескопы и страницу, - улыбнулась Алида. - Я постараюсь быстро управиться. Если удастся, я отправлю тебе письмо на адрес Библиотеки Магистрата. Хорошо?
        - Хорошо, - выдохнул он. - Я провожу вас и прослежу, чтобы вы сели в повозку до Авенума. Никому не говори, что ты хранитель.
        - И ты будь хитрее. Скоро все наладится, правда?
        - Правда.
        Они пошли из сквера по узким улочкам к центру города, где можно нанять экипаж. Солнце играло в листьях, как котенок с клубком, птичий гомон не утихал ни на секунду, но у Алиды на душе лежал тяжелый камень. Было ли это дурным предчувствием, болью от предательства отца или просто нежеланием расставаться с другом, она не знала. Она не могла похвастаться особенно острой интуицией, чем частенько раздражала бабушку. «Травница чует беду, как чует и успех, - говорила ба. - Поэтому ее сложно обвести вокруг пальца. Не давай обманывать себя, Алида».
        Вот и сейчас она не чувствовала, обманывается или поступает правильно. Но сидеть здесь, в городе, когда бабушка, возможно, в чужих землях, ей было невыносимо. В конце концов, у нее остается верный помощник, который выяснит все до конца, пока она будет заниматься поисками наставников.
        Она верит Ричмольду. Он будет ее ждать и расскажет все, что ему удастся узнать.
        Глава 10,
        в которой пути расходятся
        Над Большой Водой гуляют злые ветра, Алида читала об этом. Они как шакалы: бродят по волнам и ищут, в чью бы глотку вцепиться ледяными зубами. Бабушка пела ей песню про Большую Воду, но Алиде куда приятнее было слушать про лес, птиц и поляны, красно-зеленые от сочных ягод, но не про бесконечную гладь соленой воды.
        Она купила у одного паренька шерстяное пальто с капюшоном, шарф и крепкие ботинки, чтобы хоть как-то защититься от холода. Мурмяузу, должно быть, хватит его пушистой шубки, но Алида специально взяла пальто попросторнее, чтобы коту хватило места за пазухой.
        Два дня назад они попрощались с Ричмольдом, а она уже скучала, хотя раньше как-то жила без него целых шестнадцать лет. Они тогда купили Алиде билет на общую повозку, которая едет в столицу, и спустя сутки бесконечной тряски, принесшей только тошноту и головную боль, Алида и Мурмяуз оказались в Авенуме.
        Во время пути ей постоянно хотелось повернуться, дернуть Ричмольда за рукав и сказать ему что-нибудь. Обратить его внимание на красивое дерево. Попросить рассказать про созвездия над столицей. Но, обернувшись, она находила только тучную женщину с бородавкой на лице и тощего старика, который постоянно жаловался на боли в суставах. Ричмольд так и не изменил своего решения и, несмотря на все уговоры Алиды, остался в городе.
        После тяжелой дороги на телеге предстояло путешествие на паровозе. Алида поначалу лишь немного испугалась огромного черно-бордового чудовища из металла, изрыгающего клубы пара, скрежещущего и свистящего, а потом пришла в настоящий ужас, когда забралась во чрево этого монстра. Она решила экономить отцовские деньги и взяла билет на нижнюю скамью. После нескольких часов тряски, грохота и выслушивания назойливых разговоров соседей у нее так разболелась голова, что даже Мурмяуз, свернувшийся на макушке вместо шапки, не смог помочь.
        Съежившись на жесткой скамейке, она кое-как пережила этот день, время от времени подкрепляясь пирожками с капустой, которые купила на одной из станций. Коту перепало вареное яйцо и куриные ножки.
        Алида увидела совсем маленький кусочек столицы, однако многоэтажные жилые дома с витиеватой лепниной на стенах и заостренными кверху блестящими крышами, чистые мостовые и стриженые живые изгороди произвели на нее неизгладимое впечатление, и она даже начала фантазировать, что непременно переедет с бабушкой сюда, как только они вновь встретятся. Особенно Алиду впечатлили широкополые шляпки столичных дам, украшенные цветами и искусственными фруктами. Она твердо решила прикупить себе похожую на обратном пути и прикрепить на нее парочку игрушечных птичек.
        После суток тряски в поезде Алида и Мурмяуз прибыли в порт. Здесь воздух отчетливо пах солью, водорослями и копчеными моллюсками, которых местные торговцы, разложив по деревянным ящикам, предлагали всем приезжим. Порывистые ветра, дети тех самых знаменитых ветров, что гуляют над Большой Водой, докучали тем, что запутывали волосы и трепали подол платья, как знамя. Алида обула новые ботинки, накинула пальто и потопала по деревянному настилу к пристани. Впереди до самого горизонта простиралась какая-то непонятная пустыня серо-стального цвета, и запах соли доносился именно с ее стороны.
        - С дороги, девочка! - заорал грязный мужик с телегой, полной сушеной рыбы. Алида отскочила в сторону, вляпавшись ботинком в липкую, размокшую от влаги черную землю.
        Торговцы сновали повсюду, наперебой расхваливая свой скарб. С новоприбывших поездов сходили и смешивались с портовой толпой приезжие самых разных мастей. Здесь были и аристократы в дорогих ботинках, как у Вольфзунда, и чистые, но скромно одетые студенты, и цыгане в многослойных нарядах и пестрых украшениях. Алида, забыв о приличиях, разглядывала абсолютно каждого прохожего, стараясь тем не менее сама держаться чуть в стороне. Где много народу, там велик шанс лишиться своих скромных пожитков. А ни с чем, что было в ее сумке, она расставаться не собиралась.
        - Билеты на суда! Лучшие путешествия за Большую Воду по выгодным ценам! - горлопанил лопоухий парнишка лет четырнадцати, размахивая пачкой бумажек. Алида прошмыгнула мимо орущего многодетного семейства и остановилась перед билетером.
        - Мне нужно на корабль, который плывет в Птичьи Земли, - сказала она.
        Парнишка недоверчиво осмотрел Алиду и Мурмяуза и цокнул языком.
        - Туда плывут классные ребята. У них отличная команда бойцов, оружейников, охотников. А ты им зачем?
        - Не твое дело! Просто продай мне билет, - заупрямилась Алида.
        Мальчишка хохотнул.
        - Так я не продаю билеты на шхуну Пристенсена, - ответил он. - Он не берет пассажиров. Тем более тебя. Они едут не развлекаться, а заниматься делом, понимаешь?
        - Чем это я хуже них?! - возмутилась юная путешественница. - У меня тоже, между прочим, важные дела в Птичьих Землях!
        - Женщина на борту - к беде, ясное дело. Хочешь путевку на круизный парусник? Посмотришь с моря на прибрежные города. Если повезет с погодой, даже загоришь немного. Больше ничего предложить не могу, - пожал худыми плечами торговец билетами и развернулся, всем своим видом давая понять, что больше не собирается тратить свое время на болтовню со странной незнакомой девчонкой.
        Алида молча развернулась и зашагала к краю пристани. В порту стояло около дюжины прекрасных величественных кораблей, Алида встречала что-то похожее на картинках, но увиденное вживую не шло ни в какое сравнение с иллюстрациями в книгах. От красоты, мощи и величия пришвартованных судов у Алиды захватило дух. Здесь были торговые фрегаты и бригантины, вальяжно покачивающиеся на волнах, шхуны и тендеры, хлопающие связанными парусами, будто нетерпеливые птицы крыльями, а рядом ютились небольшие лодки и парусники. Один из парусников, набрав пассажиров, отчаливал, и Алида помахала ему рукой, мысленно желая удачи путешественникам, куда бы они ни держали путь.
        - Ты потеряла родителей, девочка? - пробасил здоровенный незнакомец в моряцкой форме. - Проводить тебя до поезда?
        - Нет-нет, - пробормотала Алида. - Подскажите, пожалуйста, какой из кораблей отправляется в Птичьи Земли?
        - Да вон пришвартован, с багряными парусами. - Мужчина махнул могучей рукой, и Алида заметила средних размеров шхуну из темного дерева. На корме у нее были вырезаны старинные орнаменты с изображением подводных чудовищ, а нос украшала фигура оскалившегося волка.
        - Веселенький кораблик, - пробормотала Алида. - А это правда, что туда нельзя купить билет?
        - Им обуза не нужна, - ответил моряк, смерив Алиду оценивающим взглядом. - Тем более девчонка, еще и с кошкой. Только отвлекать будете. А тебе-то туда зачем?
        Алида даже немного обрадовалась: раз уж ничего не выйдет, то можно со спокойной совестью купить обратный билет и вернуться к Ричмольду. Но именно совесть успокаиваться не хотела и отчаянно вопила о бедственном положении бабушки. Нужно что-то срочно придумать… и идея пришла. Раз уж на борт не берут девушек, то Алида сделает так, чтобы никто не понял, что она - не мальчишка.
        Она отбежала в сторону, спрятала Мурмяуза под пальто, замотала лицо шарфом до самых глаз, убрала волосы в капюшон, спустила длинные рукава и, убедившись, что полы верхней одежды спускаются почти до щиколоток, скрывая юбку, уверенно пошла к шхуне с багряными парусами.
        Ее внимание привлек высокий широкоплечий мужчина в камзоле дорогого сукна, который задумчиво рассматривал судно, жуя толстую сигару. Почему-то Алида усмотрела в его облике и тяжелом взгляде черты опытного путешественника и уверенного мореплавателя.
        Она дернула его за полы камзола.
        - Чего тебе, попрошайка? Мелочь не дам, - рыкнул мужчина. - Проваливай!
        Алида не сдавалась. Она постучала кулаком себе в грудь, а потом махнула рукой на шхуну.
        - Тебя? В команду? Шутишь, - усмехнулся моряк. - Кем хоть хочешь быть? Поваренком? Или палубу драить?
        Алида помотала головой и полезла в сумку, молясь, чтобы мужчина не заметил ничего подозрительного. К счастью, то, что было ей сейчас нужно, лежало на самом верху. Она достала пучок лекарственных трав и показала незнакомцу. В воздухе тут же разлился успокаивающий аромат чабреца, такой чуждый для этого места, насквозь пропахшего солью и рыбой.
        - Так ты это, травник будешь? - удивился мужчина. - А морду чего замотал? Угревую сыпь сам себе вылечить не можешь? - Он рассмеялся над собственной шуткой и потянулся к шарфу Алиды, но она ловко увернулась и сердито замотала головой.
        - Заразный, поди? Ну извини, таких не берем. Инфекции нам на судне не нужны.
        Алида снова неистово замотала головой, соображая, как бы без слов уговорить этого болвана взять ее. Моряк внимательно оглядел ее с головы до ног, что-то обдумывая. Он почесал подбородок, а потом повернулся к шхуне и, сунув в рот два пальца, оглушительно свистнул.
        С борта шхуны свесилась голова краснощекого толстяка.
        - Фирдо, ну-ка спустись!
        Спустя минуту толстяк уже стоял перед «дорогим камзолом», как про себя его окрестила Алида.
        - Звал, капитан?
        «Ого, это я удачно подошла», - подумала Алида.
        - Тут немой пацан с пучком вонючей травы. Как думаешь, под силу ему вылечить язвы Корнитуса?
        - Бес его знает, - отмахнулся Фирдо. - Но травник в пути лишним правда не будет.
        Внезапно Мурмяузу показалось слишком душно за пазухой у Алиды, и кот начал вертеться, пытаясь высунуть морду между пуговиц пальто. Алида заметила, как округлились глаза капитана, и залилась краской, искренне надеясь, что шарф, скрывающий ее лицо, не запылает от стыдливо горящих щек.
        - Что там у тебя? - резко спросил капитан. - Снимай пальто.
        Алида отчаянно замотала головой. Если они увидят ее платье, это будет катастрофа! Не видать ей Птичьих Земель и бабушки… Она пыталась что-то сообразить за пару секунд, но у нее не было практики принятия настолько стремительных решений.
        Травница неуклюже расстегнула верхнюю пуговицу пальто: пальцы плохо слушались от волнения, к тому же мешались длинные рукава. Если расстегнуть всего одну пуговицу, там будет виден только шарф… Или нет?
        Белая кошачья физиономия вырвалась на свободу, оценивающе разглядывая двух мужчин. Капитан удивленно вскинул бровь, а потом расхохотался. У Алиды немного отлегло.
        - Лечебный кот? Я наслышан о том, что в некоторых землях верят в целительную силу кошек. Ладно, будет ловить корабельных крыс. Идем.
        Он махнул Алиде рукой, требуя следовать за ним, и решительно двинулся по наспех сколоченной лестнице, ведущей на борт шхуны. Алида, чуть подобрав полы пальто, поспешила за капитаном, сосредоточившись на том, чтобы не упасть с трапа. Ступени были довольно далеко друг от друга.
        Они поднялись на борт, и Алиде пришлось ухватиться за леерное ограждение, чтобы не потерять равновесие. Шхуну ощутимо качало на волнах, и палуба, казалось, хочет убежать из-под ног, сбросить с себя травницу, как норовистая лошадка. «Меня никогда не тянуло к кораблям, а их, видимо, не тянет ко мне. Что ж, ради бабушки мы постараемся наладить отношения», - подумала Алида.
        Трое мужчин играли в кости у надстройки, и смерили нового члена экипажа незаинтересованными взглядами. Моряцкую форму здесь никто не носил, вопреки ожиданиям Алиды, и от этого разношерстность команды бросалась в глаза. Один из играющих носил охотничью куртку из толстой коричневой кожи, замшевые штаны и высокие сапоги, нож в потертом чехле болтался у бедра. Другой матрос был одет в простую рубашку неопределенного цвета и старые, растянутые на коленках бриджи, тогда как третий щеголял в горчично-желтом камзоле и ботинках с вышивкой.
        - Порядок, ребята, мы нашли травника, - ухмыльнулся им капитан. - Только парнишка, похоже, немой. Не доставайте его особо, обращайтесь только по делу.
        Затем он развернулся на каблуках в сторону Алиды и, схватив ее за руку, отвел на дальний конец палубы, кивнув головой в сторону двух деревянных ящиков. Алида догадалась: он приглашает ее присесть.
        - Значит так. Моя фамилия - Пристенсен. Это мое судно. И порядки устанавливаю здесь я. Я не стану спрашивать, почему ты онемел или что случилось с твоей рожей. И не спрошу, почему ты вдвое меньше нормальных пацанов твоего возраста. Мне даже наплевать, для чего ты набиваешься в мою команду. Но имя свое все-таки напиши. Если умеешь, конечно.
        Пристенсен достал из кармана своего камзола кусок пергамента и грифельный карандаш. Алида осторожно взяла их и принялась аккуратно писать свое имя. Она уже начала выводить последнюю букву, как вдруг спохватилась и затерла ее пальцем, превратив в темное пятно. Получилось «Алид». «Почти как альюд», - подумала она и невольно содрогнулась.
        - Почерк как у девчонки, - хохотнул Пристенсен. - Ладно, Алид. Добро пожаловать в команду «Волчьей пасти». Твоя каюта - первая слева от камбуза. Учти: что-нибудь учудишь - выкину за борт. Но первым туда полетит твой кошак. Всего хорошего.
        Капитан потрепал Алиду за плечо, едва не сбросив ее с деревянного ящика, и быстрым шагом удалился.
        Сказки о морях и морских путешествиях, которые читала Алида, чаще всего были страшные: осуровых штормах, о гигантских осьминогах и кальмарах, которые поглощали суда, о болезнях и пьяных драках. В этих сказках не было принцесс, волшебниц или фей, потому что женщин морские путешествия не терпели. Единственными существами женского пола в тех сказках были русалки: беспощадные и алчные демоны глубин, жадные до человеческих душ, совсем как Вольфзунд. «Интересно, а русалки тоже теперь вернулись? Они не утащат нашу команду на дно? Если они нападут на „Волчью пасть“, то, может быть, не тронут меня из женской солидарности?» - подумала Алида, то съезжая к краю ящика, то откатываясь опять на его середину.
        Качало немилосердно. Облака затянули небо сплошным покрывалом, словно бельмо, разросшееся на глазу старика. Если бы на берегу не зеленели редкие деревья, можно было бы подумать, что внезапно наступил октябрь. Вот-вот норовил брызнуть промозглый дождь, и Алида плотнее закуталась в пальто. У нее порядком кружилась голова, а докучливый скрип мачт въедался в мозг, словно назойливый мотив ярмарочного шарманщика.
        Теперь ей нельзя говорить. Нельзя показывать свое лицо. Нельзя снимать пальто. Нельзя даже спросить, сколько дней плыть в Птичьи Земли. Ах, если бы только Ричмольд был с ней! Он-то умеет подобрать правильные слова. Он умный. Он даже храбрый, пусть и не отдает себе в этом отчета. Алида вспомнила, как он защитил ее от разгневанных вольных хранителей, как неожиданно яростно отбился от того магистратского служки. Ей снова стало больно от предательства отца. Сто золотых за них обоих или за каждого? Наверное, отец хотел совсем избавиться от прошлой жизни, о которой ему напоминала Алида своим существованием. Колебался ли он, когда продавал дочь Магистрату? Хотелось бы верить, что это решение далось ему тяжело. Хотелось бы верить, что он сейчас сожалеет. Интересно, у них просто отняли бы футляры со страницами Манускрипта или отправили их в тюрьму? Может быть, Магистрат решил казнить тех, кто укрывает страницы, по обвинению в пособничестве Вольфзунду?
        Как же просто ей жилось в деревне с бабушкой. Как сложно все стало сейчас!
        Алида поднялась и, держась за леера, поплелась искать свою каюту. Хорошо бы обустроиться заранее и продумать, как она будет обедать с замотанным лицом. Она вспомнила, что предусмотрительно надела себе на шею связку сушек. Травница запустила руку под пальто, нащупала сушки, сжала одну из них пальцами, и несчастное хлебное колечко с сухим треском раскололось на несколько частей. На палубу посыпались крошки и маковые зернышки. Алида осторожно продела руку под шарф и сунула кусочек сушки себе в рот. Получилось неплохо. «Интересно, смогу ли я продержаться весь путь на одних сушках? И хватит ли моей связки до Птичьих Земель?» - подумала она.
        По пути через палубу она встретила еще нескольких членов экипажа, которые смотрели на нее недоверчиво, но без удивления: весть о странном парнишке-травнике быстро разлетелась по судну. Мурмяуз трусил рядом, прижавшись к ноге Алиды. Кот был напуган, ведь он никогда не вдыхал такой насыщенно-соленый воздух, никогда земля под его ногами не шаталась. Алида заглянула в одну из деревянных бочек, выстроившихся вдоль надстройки, и обнаружила там сушеную сельдь. Она незаметно вытащила одну рыбешку и вручила Мурмяузу: пусть друг порадуется угощению. Кот схватил сельдь, благодарно мяукнул и прыгнул на соседнюю бочку, которая, к счастью для него, оказалась плотно закрыта крышкой.
        Алида отыскала нужную дверь и вошла в свою каюту. Низкий потолок нависал в полуметре над ее головой; света, из покрытого пылью иллюминатора, было явно недостаточно, чтобы осветить помещение, однако она разглядела небольшой стол с керосиновой лампой, табурет и две узкие кровати. Настроение, и без того не радужное, окончательно испортилось. Почему-то Алида надеялась, что здесь будет хотя бы крошечная душевая комната или, на худой конец, отдельное помещение, где можно переодеться. Ни того, ни другого не оказалось. И, судя по всему, у нее будет сосед по каюте.
        - Что же, мне теперь и спать в пальто и шарфе? - прошептала она.
        Алида забросила сумку на кровать и села рядом, болтая ногами в воздухе. Если она по-прежнему будет молчать, то, может быть, хотя бы не поссорится с соседом. Интересно, он очень вредный? А вдруг пьяница? Алида содрогнулась, представив, какое амбре может наполнить каюту, окажись ее сожителем какой-нибудь грязный неряха.
        Дверь со скрипом отворилась, впуская второго обитателя каюты, и Алида прижала к себе сумку со своими сокровищами. Из ее груди вырвался изумленный всхлип, который она поспешила замаскировать кашлем. Она узнала этого высокого, ладно сложенного юношу с черными как смоль волосами, густыми бровями и неизменной белозубой улыбкой на смуглом лице.
        Это был Ханер, конюх из их деревни.
        Глава 11,
        в которой Библиотека полна тайн
        Весь день Ричмольд обдумывал план действий, скрупулезно просчитывая каждую деталь. То, что он задумал, было довольно рискованно. Но за последние дни он совершил столько сомнительных поступков, сколько не совершал за всю свою жизнь. В конце концов, сейчас ему было что терять, и он просто не мог позволить себе ошибиться, поэтому действовать нужно с необычайной осторожностью.
        Магистрату нужны страницы Манускрипта. Альюдам нужны страницы Манускрипта. Магистрат ищет по городу тех, у кого хранятся страницы. Альюды пока, должно быть, готовятся к каким-то действиям, и это затишье пугало до ледяных мурашек. Им необходимо согласие хранителя, поэтому охотиться в темных углах и отнимать футляры альюды не станут. Но кто может знать, к каким уловкам они прибегнут, лишь бы настроить хранителей в свою пользу? В ход могут пойти и угрозы, и хитрые чары. От этой неопределенности было страшно.
        Ричмольд решил начать с самого очевидного. Нельзя понять намерения человека, пока не поговоришь с ним. А он пока и не предпринимал попыток пообщаться с Магистрами, только Алида ходила в Библиотеку, да и то не сильно преуспела. Получается, сам он почти ничего не знал о целях человеческих колдунов, во власти которых были почти все крупные города королевства с тех самых пор, как короля признали сумасшедшим.
        Он всего лишь спросит. Нет ничего плохого в том, чтобы осторожно спросить, ведь правда? Он будет предельно аккуратен. Они не могут знать каждого хранителя в лицо. Даже если это лицо довольно запоминающееся.
        Рич никогда не считал себя смелым человеком. Он рос скромным, тихим мальчиком, вечно уткнувшимся в научные книги. Герт даже посмеивался, что всегда находил Ричмольда там, где и оставил, в отличие от всех других городских детей, которые разбегались в разные стороны, стоило их родителям или опекунам отвернуться.
        Ричмольд боялся, что его голос предательски дрогнет, когда он будет лгать. До самого вечера он набирался решимости, гуляя по центру города. Заглянул еще раз в квартал книготорговцев и долго стоял, любуясь астрономическими картами, неизмеримо прекрасными и притягательными. Он решил, что когда-нибудь, когда у него будет собственный дом с комнатой-обсерваторией, он непременно увесит все стены самыми подробными картами звездного неба и будет смотреть на них, мечтая о путешествиях к далеким галактикам.
        Но все это будет нескоро. Сейчас ему нужно разобраться с тем хаосом, который поглотил его привычную жизнь, словно черная дыра какую-то незначительную звезду.
        Ричмольд потеребил уголки воротника рубашки - он всегда так делал, когда нервничал. Наспех пригладил непослушные рыжие вихры, надеясь, что это поможет ему выглядеть прилично, и шагнул в двери Библиотеки.
        В приемной сидел совсем молодой мальчишка, чем-то напомнивший Ричмольду вороненка. Он сосредоточенно разглядывал какие-то бумаги, с напускной важностью делая вид, что не замечает вошедшего.
        - Добрый вечер. - Ричмольд постарался придать своему голосу уверенности. - Я бы хотел поступить на службу при Библиотеке.
        - Вы обучены? - деловито осведомился «вороненок».
        - Я… я астроном, - запнулся Ричмольд.
        - Ваша бумага, пожалуйста, - служка протянул руку.
        Планы рушились с треском, еще не успев толком развернуться. Надо срочно что-то придумать, как-то заговорить ему зубы… Ведь никаких бумаг, подтверждающих хотя бы какую-то ученость, у него не было.
        - Я учился много лет, но… мой наставник скончался за день до моего экзамена, - произнес Ричмольд. - Я готов начать с самых простых поручений.
        - Астроном, значит… - Мальчишка испытующе взглянул на Ричмольда, и тот почувствовал себя нерадивым школьником, хотя был намного выше и на несколько лет старше библиотечного служки. - Скажи, астроном, в каком созвездии находится туманность, известная под названием Око Первого Волшебника?
        - В созвездии Водолея, конечно, - с готовностью выпалил Рич, радуясь, что знает ответ на этот вопрос.
        - Что ж, - кивнул «вороненок», - я выпишу вам рекомендацию, поднимитесь с ней к Магистру.
        - К Главе Магистрата? - не веря своему везению, спросил Ричмольд.
        - Конечно, нет, - фыркнул служка, обмакивая перо в чернильницу. - Глава в отъезде. Вас примет господин Дивидус. Вот, - он протянул бумагу с еще не высохшими чернилами. - Идите по правой лестнице на третий этаж, затем спуститесь на пол-этажа ниже и дальше по винтовой лестнице до самого верха. Свернете налево, стучите в первую дверь.
        - Спасибо, - улыбнулся Рич, взял бумагу и побежал искать Магистра.
        Удивительно, сколько коридоров, лестниц и залов было в Библиотеке Магистрата. Конечно, Рич был наслышан о несметном количестве хранящихся здесь книг, но он и представить себе не мог, как выглядит это богатство. Здесь не было полок и стеллажей. Книги хранились прямо в нишах, устроенных в массивных каменных стенах. Если бы служка не указал ему точный путь, он бы заблудился здесь, как в лабиринте и, наверное, умер бы от счастья, оказавшись наедине с таким количеством книг. Но сейчас у него было важное дело и отвлекаться было некогда.
        Почему-то у Ричмольда мелькнула мысль, что в Библиотеке было бы проще простого спрятать сколько угодно людей: живых или мертвых. Замуровать в стенные ниши, завалить тоннами книг. Вдруг их наставники где-то здесь? Вдруг Герта держат в заложниках среди фолиантов и свитков?
        Он отбросил эту идею, резонно сказав сам себе, что у Магистрата нет никаких причин удерживать бывших хранителей страниц Манускрипта. Ведь, если верить тому, что сказал вольный хранитель Кайл, их наставники были потомками первых магистров.
        Ричмольд взбежал по винтовой лестнице, свернул налево и осторожно постучал в дверь, украшенную резным орнаментом со звездами и книгами. Никто не пригласил его войти. Тишина в Библиотеке стояла такая, что Ричмольд отчетливо слышал собственное дыхание. Он поднял глаза к сводчатому потолку из зеленого стекла и увидел, как пылинки танцуют в льющемся сверху свете. А потом, потеряв терпение, толкнул дверь и вошел внутрь.
        Рич ожидал, что попадет сразу в кабинет, однако дверь открыла взгляду извилистый коридор, стены которого тоже были сплошь заняты нишами с книгами. Вероятно, его стук просто никто не услышал. Юный астроном прошел по коридору и наконец очутился в круглом помещении с вытянутыми окнами. Посередине комнаты размещался стол, заваленный свитками и ветхими книгами. Ричмольд задрал голову кверху и увидел, что синий потолок расписан золотыми звездами. Он улыбнулся.
        Раздался чей-то кашель, и юноша вздрогнул. За столом сидел древний старец с длинной белой бородой, и Рич просто не заметил его за стопками книг.
        - Как вы сюда попали, молодой человек? - просипел старик, протирая бордовым рукавом очки в странной шестиугольной оправе.
        - По лестнице, - растерявшись, пробормотал Ричмольд, но вовремя вспомнил, что держит в руках бумагу от служки-вороненка. - Вот, мастер Дивидус. Мне выписали это внизу.
        Старик взял бумагу и принялся скрупулезно ее изучать. Часы на стене громко тикали, и Ричмольду показалось, что они отмерили не меньше тысячи секунд, прежде чем Магистр, прокашлявшись, снова подал голос.
        - Так вы, значит, хотите поступить ко мне учеником? Что ж, это похвально. У меня не было ученика уже лет пятьдесят. С тех пор много работы накопилось.
        Ричмольд кивнул, не уверенный, нужно ли отвечать на вопрос старика.
        Магистр отодвинул стул, и ножки его противно заскрипели на каменном полу. Старик поднялся с места, низенький и горбатый, словно гном, и прошаркал к обитому фиолетовым бархатом креслу. Он тяжело опустился и махнул рукой на соседнее кресло. Ричмольд истолковал это как приглашение и тоже сел.
        - Вы юноша не безграмотный, но, полагаю, и не слишком ученый, - сказал старик, и у Ричмольда от возмущения запылали уши, но он решил пока ни с чем не спорить. Ему нужно завоевать доверие Магистра и зацепиться в Библиотеке, чтобы больше узнать про Манускрипт. - Я попрошу вас произвести перепись книг. Их тут тысячи, если не миллионы, как вы могли заметить. Полагаю, к тому времени, как вы закончите, багаж ваших знаний существенно пополнится, вместе с жизненной мудростью. Помнится, последний переписчик занимался этим семьдесят лет и умер, не дожив до девяноста, едва закончив перепись книг первого этажа.
        Ричмольд сглотнул, почувствовав, как его кадык скользнул вверх-вниз по длинной шее. Хотелось бы верить, что его не запрут в Библиотеке, чтобы он семьдесят лет переписывал книги. Магистр, заметив волнение нового ученика, посмотрел на него почти сочувствующе.
        - У нас всё на добровольной основе, не переживайте так. Я буду отпускать вас на танцы в пятницу вечером, не стоит бояться.
        - Что будет входить в мои обязанности, Магистр? - поинтересовался Рич.
        - О, ничего сложного. Я выдам вам учетный альбом, а вы перепишете туда сведения обо всех хранящихся книгах в таком порядке: имя автора, название книги, место издания, год, количество страниц. А потом отсортируете их в алфавитном порядке. Работа долгая, но можно начать сразу со второго этажа.
        - Угу, - произнес Ричмольд. Он размышлял, стоит ли прямо сейчас спросить что-то из того, что его интересует, или же нужно познакомиться с мастером Дивидусом поближе.
        - Приступайте, юноша. У меня сейчас нет времени с вами разговаривать. Все эти трудности…
        - Трудности с волшебством? - дерзнул Ричмольд, сам удивляясь, как этот прямой вопрос вырвался, словно выпущенная на волю птица.
        Магистр чуть прищурил свои выцветшие водянистые глаза.
        - Вы правы, - ответил он. - Но мы работаем над тем, чтобы снова взять ситуацию в свои руки.
        - Вы ищете способ превратить наставников обратно в людей? - выпалил Ричмольд, еще больше поражаясь собственной решительности, граничащей с безрассудством.
        - Наши задачи более глобальны. - Магистр поджал губы. - Вы поразительно осведомлены. Вы были близки с кем-то из хранителей?
        - Нет. Просто подслушал разговор на площади, - соврал Ричмольд.
        - Да уж, сведения разлетаются по свету со скоростью смертоносной эпидемии, - проворчал Магистр. - Ладно, мы займемся тем, чтобы сведения хранились в секрете и не пугали простых людей. За работу, молодой человек. Альбом и перо возьмите у Виро. Это служка в приемной, - пояснил он, заметив недоумение в глазах Ричмольда.
        Ричмольд спустился к «вороненку», несколько раз опасно споткнувшись на лестнице, забрал тяжеленный толстый альбом с обтрепанными по краям страницами и черный грифельный карандаш. Перо и чернильницу он брать не рискнул: если он обронит кляксу на какой-нибудь ценный фолиант, то ему придется продать себя в галерное рабство, чтобы расплатиться с Библиотекой.
        В Библиотеке сладковато пахло старой бумагой, Ричмольд всегда любил этот запах, такой уютный и спокойный. Он с упоением взялся за работу, трепетно и нежно раскрывая каждую книгу, чтобы списать сведения с титульного листа. Его руки тут же покрылись тонким слоем пыли, но ему нравилось это чуть скрипучее ощущение на кончиках пальцев.
        Он взял из ниши двадцатую по счету книгу и уже привычным осторожным движением откинул переплетную створку, готовясь внести в альбом имя автора. Но имени здесь не стояло. На титуле витиеватыми буквами было выведено одно-единственное слово:
        Демонодиум.
        Сердце Ричмольда забилось чаще. Что говорил Кайл насчет этой книги? Ведь из нее он узнал подробности Договора между Магистратом и альюдами? Наверняка здесь есть о том, как расколдовать наставников и где их искать. Ричмольд нетерпеливо раскрыл книгу на странице с оглавлением и принялся искать то, что его интересует. В наступивших сумерках залы Библиотеки освещались факелами, однако он не помнил, чтобы кто-то приходил зажечь свет. Может быть, в подобном и состояло несложное волшебство Магистров? Он нашел заголовок «Договор» ипринялся листать книгу в поисках нужной страницы.
        Сперва Ричмольд не поверил своим глазам: сразу после 122-й страницы шла 153-я. Он провел пальцами по развороту и нащупал бахромчатые края. У него в голове не укладывалось, что кто-то мог кощунственно выдрать тридцать страниц старой библиотечной книги. Однако факт был налицо. Кто-то очень не хотел, чтобы подробности Договора стали известны. Но произошло это после того, как книгу прочел Кайл. Или он наврал?
        Ричмольд вернул книгу в нишу, стараясь запомнить это место, чтобы при необходимости снова найти. Юноша подошел к высокому окну и выглянул на улицу. Город уже застилали мутно-серые сумерки, и фонарщики зажигали огни в придорожных фонарях. Из рыбного ресторана неслась задорная мелодия вперемежку с женским смехом. Ричмольд почему-то подумал, что в этом заведении подают купленную в рыбацкой деревне рыбу, приписав к ее стоимости парочку нулей. Мысль о еде напомнила ему о том, что он забыл спросить, каким теперь будет его быт. Полагается ли комната помощнику Магистра? Покормят ли его ужином? В королевстве ученики обычно жили при своих наставниках, деля с ними кров и пищу. Но соблюдают ли принятый распорядок в Библиотеке, Ричмольд не знал. Он собрался было снова заглянуть к мастеру Дивидусу, как вдруг его взгляд привлекла крытая телега, которая остановилась у входа в Библиотеку.
        Пятеро мужчин в синей форме, точно такой же, в какой были те, что пришли тогда к ним с Алидой, помогли нескольким людям спуститься с телеги. В полумраке трудно было разобрать возраст и пол прибывших, но Ричмольду показалось, что они не очень-то рады оказаться здесь. Они жались друг к другу, беспокойно переминались с ноги на ногу и озирались по сторонам. Конвойные повели людей по ступеням, и Рич бросился к лестнице, чтобы послушать, о чем будут говорить внизу.
        Он облокотился на отполированные темные перила, блестящие в свете факелов. Внизу хлопнули тяжелые двери, и послышался топот многих пар ног.
        - Не разбредайтесь! - крикнул один из конвойных. - Подойти к столу!
        Ноги зашаркали по плитке. Ричмольд внимательно слушал, подумывая, не стоит ли ему спуститься вниз и посмотреть, что происходит, в открытую. Но почему-то ему не хотелось попадаться на глаза конвойным: вдруг они его узнают? Он машинально ощупал свой мешок, так и висевший на плече. Футляр со страницей был на месте, и Ричмольда это успокоило.
        - Виро, запиши их имена. Магистр распорядился на их счет.
        - Все верно, мастер Дивидус и мастер Волхвокс предупредили о прибытии гостей. Назовите ваши имена, господа, - важно произнес Виро.
        Наперебой послышалось несколько голосов, но потом они поняли, что лучше стоит говорить по очереди, и принялись называть свои имена. Ричмольд заметил, что все голоса были очень молодыми, некоторые даже почти детскими. Многие показались Ричмольду странно знакомыми, и он вспоминал, где мог их уже слышать, как вдруг одно из имен сразу многое прояснило:
        - Карло, Кайл.
        До Ричмольда наконец дошло, что это были за люди. Вольные хранители. Магистрат нашел их и для чего-то привел в Библиотеку. Интересно, а что стало с их страницами? Их отняли или нет?
        Он еще сильнее перегнулся через перила, и они опасно скрипнули.
        - Ученик, ты тоже спускайся. Хватит там скрипеть, - крикнул служка, и Ричмольду пришлось пройти вниз, молясь звездам, чтобы конвойные его не узнали.
        Но в зале Библиотеки были только Виро и общество вольных хранителей, похожие сейчас на стаю встревоженных растрепанных воробьев. Все они в напряжении прижимали к себе свои мешки и котомки, некоторые просто держали руки в карманах. Ричмольд догадался, что они, должно быть, переживают за сохранность страниц. Если конвойные не отобрали их, то это странно вдвойне.
        - Ученик, ты был в столовой? - спросил Виро.
        - Нет, - ответил Рич.
        - Тогда пойдем все вместе, - вздохнул Виро не без самодовольной полуулыбки. Он, должно быть, был счастлив почувствовать себя важным. Мальчишка встал с места, расправив полы своей темно-синей, почти черной мантии, и повел новичков за собой по коридорам первого этажа. Вольные хранители угрюмо молчали, и Ричмольд подумал, что пока не самое удачное время пытаться их разговорить.
        В Библиотеку был вхож всякий желающий, но только в специально отведенные дни. Герт каждый месяц возил дневники наблюдений и сдавал их сюда, получая несколько монет, а Рич сидел на ступеньках в обнимку с книжкой и ждал, когда учитель вернется. Вести его под нос к Магистрам Герт не хотел. Несколько дряхлых стариков, называющих себя волшебниками, заправляли, по сути, всеми городскими делами. Именно их инициативой было введение всех новых налогов, например на незаконных детей или незарегистрированное сожительство. Герт боялся, что его оштрафуют за сокрытие ребенка. Поэтому он позволял себе заговорить с Ричмольдом, только когда они покидали город и усаживались в телегу.
        Ричмольд и представить не мог, сколько длинных коридоров и непонятных залов насчитывает Библиотека Магистрата. Почему-то он думал, что кроме нескончаемых читален и келий Магистров там больше ничего нет, но сейчас обрадовался, узнав, что заблуждался.
        Виро провел вольных хранителей по всему первому этажу, потом - вниз по лестнице, в прохладные полуподвальные помещения. Ричмольд шел позади всей процессии, волнуясь о том, как бы хранители не подумали, что это он сдал место их собраний Магистрату.
        За следующим поворотом оказалось просторное помещение с небольшими окнами под потолком. По центру размещалось несколько печей и столешницы с необходимой кухонной утварью, а вокруг них выстроились длинные столы со скамьями. В помещении аппетитно пахло свежим хлебом и супом. В дальнем углу Ричмольд заметил трех стариков в богато украшенных мантиях, которые что-то тихо обсуждали за тарелками с дымящейся похлебкой.
        - В Библиотеке ученики и гости всегда могут взять столько еды, сколько им необходимо, - сообщил Виро, и его голос гулко отразился от каменных стен. - Уже много лет здесь живут только Магистры и служащие, поэтому повара готовят немного. Но если вы подождете, на вашу долю тоже приготовят ужин.
        Ричмольд присел за крайний стол и опустил голову, разглядывая свои пальцы, покрытые книжной пылью. Вольные хранители, недоверчиво шепчась, заняли ближний к печам стол. Рич кожей чувствовал на себе их недобрые взгляды и вздрогнул, когда Кайл решил подсесть к нему.
        - Продал нас, астроном? - спросил вольный хранитель.
        - Я здесь ни при чем, - начал оправдываться Ричмольд. - Я поступил на службу учеником и весь вечер разбирал книги. Я даже не думал о вас.
        - Все тут ясно, мы сразу поняли, что вы с подружкой магистратские шпионы, - хмыкнул Кайл. - Ты глупо выглядишь, когда оправдываешься. Кстати, где твоя красотка?
        - Она отправилась искать наставников, - ответил Ричмольд, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
        - И что ж ты ее не поддержал? Или твои хозяева не отпустили?
        - Нет у меня никаких хозяев! И мы не шпионы! - вспылил Ричмольд. - Я не виноват, что вас нашли! Нас и самих чуть не повязали те, в синей форме.
        - Ладно, ладно, астроном, не бесись так. С тобой мы еще разберемся. Веди себя хорошо, силы-то неравны, сам понимаешь.
        Кайл махнул на Ричмольда рукой, как-то многозначительно хмыкнул, а потом поднялся со скамейки и пошел к кухне, где двое поваров ставили чугунки с супом в печи.
        Магистры за дальним столом с улыбками посматривали на хранителей. Рич нахмурился. Очевидно, хранителей привели в Библиотеку по приказу Магистров. Очевидно, Магистрам необходимы страницы Манускрипта, чтобы собрать книгу и стать владельцами заключенной в ней магии. Нужно ли им так же, как альюдам, чтобы страницы были отданы добровольно? Выходит, они пытаются задобрить хранителей гостеприимством, чтобы переманить на свою сторону? Наверняка Магистрам, слывшим добрыми волшебниками, будет проще убедить хранителей в своей правоте, нежели альюдам во главе с Вольфзундом.
        Рич прямо сейчас поднялся бы к Дивидусу и отдал свою страницу. Людям он доверял больше, чем вернувшимся альюдам. Его сдерживало только обещание, данное Алиде. Ему до сих пор было не очень понятно, почему о Магистрах ходили неприятные слухи. Их простые фокусы давно не считали настоящим волшебством. За те пятьсот лет, которые прошли с момента заключения Договора, Магистрат сильно изменился и растерял былое доверие.
        Звон посуды вырвал Рича из раздумий, и он тоже подошел к кухне, чтобы взять свою порцию ароматного супа с ломтем горячего хрустящего хлеба.
        После ужина Виро расселил хранителей по четыре человека в ученические комнаты, а Ричмольда отвел в тесную, но уютную комнатушку, предназначенную для библиографа при Библиотеке.
        Он омылся неприятной прохладной водой из таза, переоделся в чистую пижаму, которая ждала его на кровати, лег, не накрываясь одеялом и глядя в узкое окно. Сейчас, в наступившей тишине, которая обычно сопровождает минуты до полуночи, он понял, чего ему так не хватало весь день: звонкого голоса Алиды с ее пустой, но милой болтовней. Ричмольд мысленно пожелал ей удачи в пути и уснул, представляя, где она сейчас может быть.
        Глава 12,
        в которой у Алиды возникают проблемы
        Алида с двенадцати лет была уверена, что влюблена в Ханера. Но ее раздражало, что половина соседских девушек тоже вздыхали при виде красавца-конюха.
        Все началось жарким июльским днем. Ромашка, любимая кобыла Ханера, красивой «яблочной» масти, сильно расцарапала шкуру на боку, напоровшись на гвоздь, торчащий из изгороди. Слепни и мухи тут же налетели на рану, которая в летнюю жару начала нехорошо гноиться. Юный конюх не сразу заметил, что с его любимицей приключилась неприятность, и повел животное к домику травниц только под вечер. Бабушка отлучилась собирать цветы полуночницы - редкого растения с соцветиями в форме полумесяцев, которое лучше всего срезать в сумерки, и Алиде пришлось принять позднего посетителя самой. Она хорошо запомнила, как взволнованно блестели черные глаза юноши в свете коридорной лампы и каким сочувствием она прониклась к бедной раненой лошадке. Ученица травницы наспех собрала необходимые снадобья в корзинку и побежала на конюшню, едва поспевая за конюхом.
        Она растолкла лепестки календулы, листья шалфея и тысячелистника в кашицу, капнула золотистой заживляющей настойки с горьким запахом из бабушкиного пузырька и нанесла смесь на бок Ромашке, шепча старый заговор, вычитанный в потрепанной книжке. Алида сама не очень-то верила в силу слов, но заклинание звучало так притягательно-волшебно, что она вдруг почувствовала себя великой травницей древности, умеющей исцелять одними лишь наговорами.
        Наутро Алида обнаружила букетик васильков на крыльце, и у нее не было никаких сомнений насчет того, кто мог его оставить. Пронзительно-синие васильки, подаренные в знак благодарности пятнадцатилетним конюхом с черными глазами, пробудили в сердечке Алиды такой сладкий восторг, что она потом попыталась изобразить эти цветы на чашке.
        Получилось на удивление неплохо, и эта чашка до сих пор оставалась у Алиды самой любимой, потому что напоминала о букете от Ханера.
        Но сейчас она почему-то все чаще ассоциировала этот рисунок с цветом глаз Ричмольда и искренне удивлялась такой перемене.
        Первая ночь на шхуне «Волчья пасть» далась Алиде тяжело. Она, не снимая пальто и шарфа, устроилась на узкой кровати, отвернувшись лицом к стене. На Ханера она старалась не смотреть, чтобы он ненароком не узнал ее. А ночью ей открылась жуткая правда о предмете воздыхания: конюх храпел так раскатисто, что стены каюты дрожали. И даже шарф, намотанный так высоко, что закрывал уши, не спасал от шума. Судно стремительно бороздило простор Большой Воды, раскачиваясь на волнах, то поднимаясь вверх, то ухая вниз. Алида содрогалась от страха каждый раз, когда особенно мощная волна сажала шхуну верхом на свою горбатую спину, а потом, выждав пару мгновений, спускала вниз.
        Кое-как Алида задремала в объятиях докучливой качки и храпа Ханера. Мурмяуз свернулся у нее в ногах. Кажется, конюх не узнал кота, и это, несомненно, было Алиде на руку. Она проснулась с первыми лучами солнца, пробивающимися через пыльный иллюминатор. Ханер еще спал на соседней койке, беззащитный и взъерошенный, и Алида постояла немного, любуясь им, стараясь не дышать, чтобы не разбудить. В любой другой день она многое отдала бы за возможность путешествовать с ним в одной каюте. Может, это и есть то, за что она могла бы отдать часть души Вольфзунду?.. Но сейчас им с Мурмяузом желательно как можно реже попадаться на глаза команде. Они доплывут до Птичьих Земель, а потом пойдут в одиночку искать бабушку. Правда, где именно ее искать, она еще не придумала. Да и с чего Пристенсен взял, что наставники там? Но это был лучший вариант из имеющихся. Не бездельничать же в городе!
        Алида осторожно вышла из каюты на напоенный сыростью воздух. Багряные паруса натянулись на ветру, как выпуклые лепестки шиповника. Во все стороны от шхуны растянулось серое полотно беспокойных волн с белыми гребешками пены. Алида никогда не видела, чтобы вода простиралась настолько далеко, и ей вдруг подумалось: ачто, если Большая Вода бесконечна? Что, если они, закружившись на волнах, сбились с пути и плывут куда-нибудь, где земная поверхность обрывается водопадом, который спускается прямо в бездну Вселенной?
        - Эй, парень, это ты травник? - Незнакомый голос разбил сонную утреннюю тишину, нарушаемую до этого лишь скрипом мачт да вздохами волн.
        Алида быстро проверила, на месте ли шарф и не выглядывают ли пряди длинных волос, и, убедившись, что всё в порядке, обернулась.
        Говорил бедно одетый матрос с невыразительным рябым лицом. Алида кивнула ему и, чуть расставив руки в стороны, чтобы держать равновесие на качающейся палубе, двинулась к нему.
        - Странный ты парень, Али, - сказал рябой, разглядывая ее с головы до ног. Алида удивилась, что за день пути ее имя приобрело загадочный иноземный колорит. - У Липучки глаз слезится, может, посмотришь? Я тебе кое-чем заплачу.
        Алида снова кивнула. В конце концов, ее взяли ради того, чтобы она исполняла обязанности лекаря на судне. Жаль, конечно, что она не может расспросить, кто такой Липучка и что приключилось с его глазом. Матрос улыбнулся и повлек Алиду куда-то в сторону носа шхуны, за кают-компанию. Команда потихоньку просыпалась, наполняя воздух над судном смешками и разговорами. С камбуза послышалось громыхание посуды.
        Алида не поверила своим глазам. Среди бочек с кислой капустой стояло животное, отдаленно напоминающее пони, с длинной коричневой шерстью и вытянутой шеей и неспешно пожевывало сено. Правый глаз животного действительно слезился.
        - Это Липучка. Он альпака, - пояснил матрос. - А я, кстати, Дрей. Я хочу подыскать ему невесту в Птичьих Землях. Мне тут по секрету сказали, что у древунов прекрасные поголовья альпак. А с таким глазом, боюсь, шансов сосватать Липучку немного.
        Алида приблизилась к альпаке и внимательно присмотрелась к его глазу. Оказалось, к ресницам животного пристала сухая травинка, царапая роговицу. Она ласково погладила животное и ловко убрала травинку своими тонкими пальцами. Липучка благодарно лизнул Алиду в переносицу - едва ли не единственный кусочек лица, не закрытый шарфом. Алида хихикнула и спохватилась, что смех может ее выдать.
        - Ох, какой ты ловкий! - присвистнул Дрей. - И Липучке нравишься. Слушай, Али, вы уморно смотритесь вместе. Жалко, сфотографировать нечем. Но могу зарисовать. Стой рядом с Липучкой.
        Алида слышала, что в столице появились чудесные аппараты, которые могут запечатлеть мгновение. Человек пролезал под шторку, прикрепленную к коробке, потом что-то колдовал внутри, и на специальной пленке оставалось изображение того, кто или что стояло напротив коробки. Кажется, это и называлось «сфотографировать».
        Дрей быстро водил угольком по бумаге, смотря то на Алиду с Липучкой, то на листок. Спустя пару минут он с широкой улыбкой протянул его девушке, и Алиде пришлось зажать ладонью рот, спрятанный шарфом, чтобы не рассмеяться в голос.
        На листке была изображена обаятельная альпака, а рядом с ней - смешное, замотанное в шарф и безразмерное пальто человеческое существо с большими глазами. Она и не задумывалась до этого момента, насколько уморительно выглядит. Не зная, как еще выразить свою благодарность, она обняла рябого. Дрей слегка смутился, а потом полез копаться в мешке, который стоял рядом с ногами Липучки.
        - Вот, Али, возьми за помощь. В знак нашей с Липучкой признательности. Это смородиновый сидр. Моя матушка готовила. - И Дрей протянул Алиде бутылку, завернутую в серую бумагу.
        Алида сначала поколебалась, но потом приняла подарок. Может быть, ей еще придется с помощью сидра налаживать с кем-нибудь отношения в Птичьих Землях. Ну, или сама выпьет, если совсем не останется надежды отыскать бабушку.
        Спрятавшись в дальнем углу судовой столовой, она подкрепилась гречневой кашей с кусочком масла. И очень вовремя: едва Алида вновь натянула шарф до глаз, как в кают-компанию вошли капитан Пристенсен, Ханер и еще трое незнакомых мужчин. Капитан, заметив Алиду, уверенным шагом подошел к ее столу и присел рядом.
        - Пора за работу, Алид. В третьей каюте мы разместили Корнитуса. Старик раньше водил дружбу с Магистрами и научился у них кое-каким фокусам, которые помогут нам в поисках. Но язвы на ногах сильно ему досаждают. Он не сотворит волшебство, если будет страдать от боли. Помоги ему, травник.
        Алида вгляделась в серые глаза капитана, которому было чуть больше сорока на вид, его каштановые волосы густо усеяла седина, отчего они стали похожи на сахар, смешанный с корицей, который Алида любила добавлять в теплое молоко. Интересно, он так же любит своего учителя, как она - бабушку? Так же жаждет найти его, расколдовать, успокоить? А если не удастся, то согреть птичку за пазухой, пригладить растрепавшиеся перышки, прошептать, что скоро все наладится. Наверное, каждый на «Волчьей пасти» мечтал об одном. Найти, разобраться, помочь. Жалко, что нельзя спросить Ханера, какими ветрами его занесло на судно. Жалко, что нельзя спросить капитана, достались ли им в тягостное наследство страницы книги.
        Она вошла в третью каюту, наступив на деревянный порог, и чуть не свалилась с ног от тяжелого запаха болезни, окутывающего комнату, словно ядовитый болотный туман. На единственной постели лежал старик, разметав длинные желтоватые волосы по подушке. Алида оставила дверь открытой, чтобы пустить хоть немного соленого воздуха внутрь, и подошла к больному, жалея, что не может ни о чем его расспросить, не выдав себя.
        Лоб старика был горяч, будто чайник, душный пот обволок его худое тело, но темные глаза смотрели ясно и проницательно. У Алиды по спине пробежало несколько мурашек, захотелось снять пальто, тяжелое и жаркое, мешающее свободно двигаться. Она многозначительно посмотрела на старика, прося разрешения взглянуть на его язвы, и он едва заметно кивнул головой.
        Алида откинула шерстяное одеяло и едва не задохнулась от смрада гниющей плоти, который поднимался от худых, синюшных, изъеденных багровыми язвами ног старика. Она с первого взгляда поняла, что тот несчастный пучок чабреца да тысячелистника, которые лежали у нее в сумке, будут здесь бессильны. Злоба на капитана волной залила ее душу: как можно было брать на борт больного старика, не подумав о необходимых снадобьях?
        Она нагрела над свечой воду с травами, и воздух в каюте зашевелился, расправил крылья, наполнился ароматами жизни, такими до слез горькими и резкими, но приятными. Судно сегодня качалось сильнее, чем вчера, перемешивая душный воздух. Осторожно, стараясь не расплескать, Алида поднесла отвар к старику и намочила им тряпицу, чтобы омыть его ноги. Она дышала через рот, чтобы не так чувствовать запах болезни. Бабушка учила ее, что для травницы важно научиться не впитывать в себя беду, не замечать смрада и уродства, не представлять, что чувствует больной, а лишь спокойно, с холодной головой подбирать нужные травы и выполнять необходимые действия. Для Алиды это было почти что волшебством, которое она пока до конца и не усвоила. Она всегда жалела больных. И всегда ее сердце сжималось при виде того, что недуг может сделать с таким хрупким человеческим телом.
        Вот и сейчас ее уже начало подташнивать, то ли от запаха, царившего в каюте, то ли от качки, ставшей причиной постоянной головной боли. Алида уже поняла, что ненавидит море. Ей было тоскливо без милых деревьев, и сердце сжимало тисками, когда вместо прекрасных лесов она видела только чужую, враждебную пустыню цвета стали. Большая Вода напоминала ей спину какого-то исполинского зверя, на хребте которого и раскачивалась их шхуна с надутыми парусами, готовая вот-вот наклониться так сильно, что борт зачерпнет воды. Узнать бы, сколько еще будет длиться это мучение.
        Старик застонал, когда она принялась омывать травяным отваром его багровые влажные язвы. Алиду затошнило сильнее, и она принялась глубже вдыхать ртом воздух, сдерживая подступающий спазм. «Что же я за травница такая, которая не может выдержать вида ран?» - злилась она на себя. Симониса, должно быть, даже не морщилась, исцеляя самых тяжелых больных.
        Судно тряхнуло, подбросило на волнах, как бумажный кораблик в весеннем ручье, голову Алиды сжало крепким обручем боли, тошнота вздыбилась к самому горлу, и она, не в силах больше сдерживаться, выбежала из каюты и бросилась к краю борта. Съеденный завтрак оказался в воде, чем вызвал восторг круживших над шхуной чаек. Алиде стало легче, она постояла еще немного, подставив лицо колючему ветру и тяжело дыша. Длинный шарф, который она держала в руке, волочился по палубе.
        Мурмяуз подошел к хозяйке и принялся тереться лбом о ее лодыжки.
        - Ты не голодный, малыш? Будешь бараночку? - заворковала травница и взяла кота на руки, прижимая любимца к груди. Мурмяуз в ответ прильнул к ней, мягкий и доверчивый. Алида развернулась лицом к палубе и с ужасом поняла, что приключилась настоящая катастрофа.
        Она стояла без шарфа на лице, в расстегнутом пальто, и ветер трепал полы платья с цветочным узором. Капюшон сполз, и ее длинные спутанные волосы рассыпались по плечам и спине, словно космы русалок с картинок в ее книжке. А напротив, у выхода из кают-компании, стояли семеро членов команды шхуны и, раскрыв рты, смотрели на Алиду. Кто-то гадко присвистнул.
        Один из матросов толкнул другого локтем в бок:
        - А ты взгляни, травник-то ничего! Вылечишь меня, малышка?
        Сердце Алиды ушло в пятки. Как она могла допустить такую оплошность? Наивная дурочка… Она крепче прижала к себе Мурмяуза и свою сумку, хватаясь за них, как утопающий за пробковый круг. Среди матросов был и Ханер: стоял и криво ухмылялся, как остальные. Ничего не говорил им. Не пытался ее спасти.
        Алида пискнула и бросилась бежать. Шарф предательски обвился вокруг ног, и она грузно повалилась на палубу, больно ударившись подбородком. Послышался мерзкий мужской гогот.
        - Давай я тебя подниму и согрею в своей каюте, - сказал моряк в охотничьей куртке, которого Алида видела играющим в кости в первый день прибытия на шхуну. - Да что мелочиться, мы все тебя согреем, мы парни добрые!
        Алиде было невыносимо противно слушать их хохот, особенно когда оглянулась и поняла, что Ханер веселится вместе со всеми. Охотник подбежал к ней и рывком поставил на ноги, нагло разглядывая ее с головы до ног. Алида зашипела и дернулась, но могучие руки держали слишком крепко.
        - Ну чего ты нас боишься, милашка? - оскалился матрос. - Пойдем к нам, тебе понравится.
        Мурмяуз отчаянно бросился на обидчика, вцепляясь когтями в его шею, но тот сбросил с себя кота, словно назойливое насекомое. Алида всхлипнула.
        - Это что ж выходит, Али - девчонка? - Алида узнала голос Дрея и вздохнула с облегчением. Может быть, он уговорит их не трогать ее.
        - Девчонка, к тому же и сносная на мордашку, - усмехнулся матрос, продолжая держать Алиду за обе руки. - Ты с нами, Дрей?
        - Ребята, вы что учудили-то? Капитан вас всех выкинет, если травницу обидите! - Дрей подошел вплотную к команде. - Отпустите ее, ну зачем она вам?
        - Тебе, может, и незачем, а от меня жена полгода назад ушла, - заявил крепкий матрос в холщовой рубашке и приблизился к охотнику, оценивающе разглядывая Алиду. - Ничего, пойдет. Годков пятнадцать есть небось.
        Охотник перехватил Алиду поперек талии и забросил себе на плечо, как тюфяк с зерном. Она пыталась брыкаться, колотила кулачками его широкую спину, тянулась укусить в шею, но тому все было нипочем. Под гогот своих дружков охотник потащил ее к надстройке.
        - Что затеяли, псы?! - прикрикнул Пристенсен, выходя из рулевой. - Это что, наш… Травник?
        - Паршивка тебя провела, старик, - засмеялся схвативший Алиду. - Но ты не переживай, сейчас мы научим ее себя вести.
        Пристенсен еще несколько секунд переводил недоумевающий взгляд с команды на травницу, а потом, пожав плечами, произнес:
        - Ладно, развлекайтесь, только не переусердствуйте. Она нам еще нужна, - и скрылся в рулевой.
        Слезы брызнули из глаз Алиды. Грубые мужские руки под омерзительный хохот и улюлюканье тащили ее, маленькую и легкую, в каюту, а она не могла даже дать отпор. Дрея, единственного ее защитника, отпихнули, разбив ему губу, а капитан Пристенсен даже не посчитал нужным вмешаться. Но обиднее всего было то, что Ханер смеялся вместе со всеми и даже виду не подал, что узнал свою соседку-травницу.
        Алида была уже готова покориться судьбе, когда произошло что-то необъяснимое. Шхуну вдруг закачало так сильно, что древесина палубы и мачт застонала, как раненый зверь. Паруса забились, словно бешеные птицы, стремясь сорваться с привязи и улететь на волю. Мужчина в охотничьей куртке покачнулся и едва не выронил Алиду, но ухватился за леер и удержал равновесие.
        Остальные члены команды перестали смеяться и принялись опасливо озираться по сторонам, будто испугались, что их нападение на девушку вызвало гнев морских божеств. Алида подняла голову и увидела тень, промелькнувшую в небе на фоне мутно-серых облаков.
        «Хоть бы не нападение», - зажмурившись, подумала Алида. Она читала о пиратах, орудующих в море, о сиренах и русалках, которые завлекали суда в свои владения, о страшных чудовищах, притаившихся на глубине, и горячо надеялась, что ничего подобного с их шхуной не случится.
        Корабль наклонился так сильно, что «охотник» все-таки упал, выронив Алиду, и девушка кубарем покатилась по палубе к дальнему борту. Ее обидчики держались кто за леера, кто за мачты, Дрей с Липучкой тоже скользили вниз по наклонной палубе, а Мурмяуз обхватил Алиду лапами за шею, как ребенок, и испуганно дрожал. Пристенсен кричал и ругался, призывая команду занять свои места и выровнять судно, пока «Волчья пасть» не захлебнулась солеными волнами, вгрызающимися в ее бока.
        На секунду Алида подумала, что она могла бы отвязать один из пробковых кругов и спрыгнуть с ним в воду, чтобы отделиться от экипажа и доплыть до Птичьих Земель самостоятельно, но тут же поняла, что не знает, сколько еще придется плыть. Проще попытаться уговорить матросов больше не трогать ее… Пригрозить каким-нибудь несуществующим заклятием… Придумать сказку о моряках, которых поглотило чудовище пучин, когда они пытались обидеть травницу…
        Алида не успела додумать мысль. Чьи-то руки подхватили ее под мышки и подняли так высоко в воздух, что шхуна, оставшаяся внизу, казалась размером с ботинок. Вопль ужаса вырвался из ее груди, и Мурмяуз визжал вместе с ней, отчаянно цепляясь когтями за ее платье.
        «Это не их поглотит неведомое чудовище. А меня», - едва не теряя сознание от страха, подумала Алида.
        Глава 13,
        в которой объявляется еще один хранитель
        Ричмольд старался избегать мест скопления людей, среди малознакомых он чувствовал себя неуютно, замыкался и стеснялся. Но сейчас ему было просто необходимо оказаться в кругу таких же, как он, потому что голоса книг в голове за целый день слились в такую навязчивую какофонию, что ему мучительно хотелось заглушить их человеческими голосами.
        Он отыскал вольных хранителей в одном из залов верхнего этажа, сидевших полукругом прямо на полу и негромко разговаривавших. Младшие жались к старшим, как охочие до ласки щенки. Помещение освещалось одной-единственной лампой, которую хранители поставили на подоконник, и в теплом полумраке их лица казались бледными, а глаза - сияющими. Сквозь черноту высоких окон выглядывали жемчужинки звезд, и вид знакомых созвездий заставил Ричмольда улыбнуться, едва он вошел в зал.
        С его появлением разговоры затихли, и он залился краской, поняв, что все взгляды обращены в его сторону. Рич поколебался, раздумывая, стоит ли подсесть к хранителям или отправиться в свою комнату, чтобы провести вечер в одиночестве.
        - Иди к нам, - произнесла девушка с черной косой, Эмма. - Садись.
        Ее голос прозвучал вполне дружелюбно, и Ричмольд, ссутулившись, прошмыгнул вглубь помещения и уселся на пол чуть в стороне от вольных хранителей, скрестив длинные ноги.
        Здесь книжные голоса были почти неразличимы, зато отчетливо слышался другой звук: биение сердец в футлярах. Ричмольд потряс головой, желая выгнать из своего сознания эти чужеродные звуки. Если будет время, он поищет медицинские книги, которые помогут ему разобраться с этим странным явлением.
        - Голова идет кругом? - улыбнулась Эмма. Ричмольд недоверчиво взглянул на нее, но знакомая, видимо, была действительно в хорошем настроении.
        - Немного, - признался он. - Устал.
        - Тут вполне неплохо, - сказала Эмма. - Мне кажется, Кайл тоже рад тому, что нас сюда привезли. - Немного помолчав, она добавила: - Спасибо.
        Рич возмущенно фыркнул и машинально сжал кулаки.
        - Я никому не рассказывал о вас! Сама спроси Дивидуса! Мы об этом не говорили! Хватит винить меня в том, чего я не совершал!
        Вольные хранители замолчали и повернулись к Ричу. Он прикусил язык, чувствуя, как все лицо заливает краска.
        Кайл вытянул шею, чтобы посмотреть на Ричмольда, и громко хмыкнул.
        - Да, здесь лучше, чем под мостом. Горячая жратва, с крыши не капает, сносная постель. Жалко, что нас выкинут обратно на улицу, когда мы отдадим страницы.
        - Поэтому вы всегда держите их при себе? - спросил Ричмольд.
        - Откуда ты узнал? - прищурился Кайл.
        Рич сглотнул. Значит, он один слышит сердца страниц. Значит, это только с ним что-то не так.
        - Ну… у вас сумки, - промямлил юный астроном. Он не собирался рассказывать об этой своей недавно обнаруженной странности.
        - Да ты наблюдательный, - скривился Кайл.
        Кто-то хихикнул. Белобрысый Джереми громко расхохотался.
        - Нет, не поэтому, - ответила Эмма. - Мастер Дивидус сказал нам, что мы остаемся хранителями страниц до возвращения Главы. Кроме него никто не имеет власти собирать страницы. Так что мы пока ждем.
        Она слегка улыбнулась, и Ричмольд уставился в пол, смутившись.
        Дождь шел уже третий день, не переставая, и Ричмольд откровенно скучал, переписывая книгу за книгой в бесконечной Библиотеке. Ему начало даже казаться, будто он сходит с ума. Как иначе можно объяснить ту странную перемену, которая начала с ним происходить?
        Он мог поклясться, что слышит книги. Различает сотни тысяч, если не миллионы, разных книжных голосов, и они звучат в его голове то как нежные колокольчики, то гремят натужными басами. Он усмехнулся, представив себе, что сказал бы Герт, если бы он заявил ему об этом. «Такое лечат, и весьма успешно. Но только в домах, чьи стены окрашены в желтый цвет», - сказал бы учитель и ободряюще похлопал бы Рича по плечу.
        Это не было галлюцинацией или наваждением. Наверное, не было. Сейчас, узнав Алиду, так искренне верящую в сказки и волшебство, встретив Вольфзунда и, наконец, услышав от самого Магистра, что магия теперь все-таки занимает какое-то место в мире, Ричмольд почти не удивился, когда впервые услышал эти голоса. Сначала тихие и робкие, они пробивались, как подснежники сквозь корку льда, с каждым часом становясь все крепче и сильнее. И теперь, на пятый день своей службы при Библиотеке, Ричмольд уже мог отличить голос старинного фолианта от писка какого-нибудь садоводческого календаря. Он даже почти не обращал на них внимания, как не обращают внимания на тиканье часов или шелест ветра в листве. Голоса стали его привычными спутниками, иногда даже помогающими работать.
        Но странно было другое.
        Помимо голосов, Ричмольд слышал и даже чувствовал глухое, влажное биение сердец. И эти сердца не принадлежали людям. Одно из них билось совсем рядом - в его собственной сумке.
        Не надо быть умником, чтобы догадаться, что это оживают страницы, исписанные «птичьими» рунами. Что Манускрипт набирает силу, напитывается магией, словно хлебный мякиш, опущенный в бульон. Ричмольд не знал, слышат ли вольные хранители это сердцебиение, но трое старых Магистров, с которыми он пересекался в трапезной, явно были чем-то встревожены и постоянно переговаривались шепотом.
        Сегодня он шел не переписывать книги, а убираться в конуре дряхлого Дивидуса. Старик отбыл по делам, и Ричмольд почему-то подозревал, что эти дела как-то связаны с отсутствием Главы Магистрата. Очевидно, Глава выехал куда-то и пропал, оставив своих коллег-Магистров ломать головы и над поисками страниц, и над его исчезновением.
        Ричмольд вошел в кабинет Дивидуса и со вздохом осмотрел комнату, оценивая масштаб работ. Магистр просил прибраться на его столе и навести порядок на книжных полках, однако Ричмольд решил, что этого будет явно недостаточно: чтобы кабинет принял более-менее опрятный вид, придется попотеть.
        Рич не был ярым блюстителем чистоты, напротив, нередко именно он устраивал жуткий бардак в астрономической башне, за что получал от Герта нагоняй. Но сейчас ему хотелось отличиться, завоевать доверие старика. Пора бы ближе подобраться к истинной цели его пребывания в Библиотеке. Выяснить, наконец, для себя и Алиды, что Магистрат собирается делать с Манускриптом и чем это может обернуться.
        Ричмольд распахнул окна, впустив в кабинет свежий воздух. Перестук капель по каменному подоконнику немного заглушил голоса книг в его голове, и он довольно улыбнулся. С улицы тянуло влажной землей, мокрым камнем мостовых, островатым ароматом напоенной коры, листьями и свежестью. Интересно, там, где сейчас Алида, тоже идет дождь?
        Он принялся раскладывать книги и бумаги на столе Дивидуса, предусмотрительно убрав чернильницу на полку, чтобы не залить ничего важного. Ворох пыли заставил Ричмольда расчихаться, и он пожалел, что не догадался захватить ведро с водой и тряпку, чтобы протереть стол и полки.
        Вольные хранители все эти дни слонялись по Библиотеке без дела, как тени, задумчивые и несмелые. Ричмольд тихо ухмылялся, радуясь, что их спесь мигом опала, как осенняя листва. Им не запрещали выходить, но они все равно постоянно торчали в Библиотеке, частенько на том же этаже, где переписывал книги Рич, и отвлекали его своими разговорами. Он не сомневался, что они в открытую наблюдают за ним, чтобы подловить его на чем-то. Ричмольд не собирался ничего им доказывать и просто молча переписывал книги в альбом.
        Он перебрал стопку ветхих изданий на столе, смахнул пыль с канделябра и выдвинул ящик. Там были сложены птичьи перья для письма, запасные баночки чернил, стопки чистого пергамента и какие-то страницы, вырванные из книги. Ричмольд бросил на них беглый взгляд и похолодел, различив слова «Договор», «альюды», «Магистрат». Он выхватил страницы из ящика и быстро пробежался по ним глазами. Так и есть. Недостающие страницы Демонодиума! Ричмольд опустился в кресло Магистра и погрузился в чтение.
        …силы. Споры длились долгие годы, но в конце концов решение разделить магию поровну, заключив ее в книге, устроило обе стороны.
        Фатальным же для обеих сторон стало желание перехитрить противника.
        Магистрат вложил всю свою мощь, чтобы встроить в Договор заклятие, которое сразу после подписания бумаги заточило альюдов в небытие. Но силы магов-людей хватило лишь на заключение сроком в пять сотен лет. В свою очередь Вольфзунд, правитель альюдов, тоже вложил в Договор свое заклятие, но какое, ведомо ему одному.
        Договор не выдержал сразу двух сильных заклятий, и после его подписания и заточения альюдов магия исчезла совсем, ушла из нашего мира, оставив о себе только воспоминания. Магистры утратили способность наколдовать что-то серьезнее праздничного фейерверка, но старательно скрывали свою немощь, по-прежнему обещая людям оказание магических услуг.
        Наши Магистры, однако, оправдывают звание мудрейших представителей человеческого рода. После заключения Договора они разделили Манускрипт на страницы и отдали их на хранение своим поверенным.
        Дело в том, что по-прежнему остается вероятность, что по истечении срока Договора альюды сумеют вернуться в наш мир и, скорее всего, захотят отомстить за обман. Но они не смогут в полной мере пользоваться своей силой, пока Манускрипт разделен на страницы. Поэтому в случае возвращения демонов Магистрату следует придерживаться простых инструкций:
        - вернуть страницы, забрав их у хранителей;
        - собрать их строго по порядку, восстановив первоначальный облик Манускрипта; заниматься этим должен Глава самолично;
        - убить хранителей, закрепив магические связи их жертвенной кровью;
        - уничтожить Манускрипт, высвободив заключенную в нем магию, и тем самым окончательно повергнуть альюдов.
        Для выполнения последнего пункта необходимо, чтобы действующий Глава Магистрата раздобыл Священный Всполох - всеуничтожающий огонь с Могильных Пустошей. Тела Хранителей и Манускрипт необходимо сжечь в огне Священного Всполоха с прочтением всех необходимых заклинаний. Если страницы не отданы хранителями добровольно или если кому-то из хранителей удастся избежать смерти, ритуал может выйти из-под контроля и обернуться самым неожиданным образом.
        Помните, Магистры будущего, только от вас зависит, кому в этом мире будут подвластны колдовские силы.
        Ричмольду стало холодно, то ли оттого, что он сейчас прочел, то ли оттого, что окно за его спиной до сих пор было открыто.
        Убить хранителей. Уничтожить Манускрипт. Так вот что на самом деле нужно Магистрату! Вот за чем уехал Глава: за Священным Всполохом, который сожрет хранителей вместе с их страницами.
        Он еще раз перечитал страницы из Демонодиума и задумался: все выглядело так, будто Дивидус хотел, чтобы Ричмольд их прочитал. Иначе зачем Магистру вырывать листы и класть их в верхний ящик собственного стола? Спрятал бы целую книгу, да понадежнее, если боялся, что кто-то узнает подробности сделки.
        Или это не Дивидус подложил их в стол?
        Ричмольд заложил руки за спину и принялся мерить кабинет Магистра шагами, напрочь забыв об уборке. Нужно все рассказать Кайлу. Нужно бежать отсюда вместе с вольными хранителями. Или они вынуждены принести себя в жертву, чтобы не дать темной магии восторжествовать?
        Он не чувствовал в себе подобной самоотверженности. Он вообще смутно представлял себе, что такого должно произойти, чтобы он добровольно согласился положить ради этого собственную жизнь. Разве что-то, грозящее Герту… Но разве сейчас наставник не в опасности?
        Ричмольд снова сел в кресло и перечитал все по третьему кругу. О том, что хранители превратятся в птиц, ни слова. И как им помочь, конечно, тоже не написано. Должно быть, это и есть проклятие, встроенное в договор Вольфзундом. И Ричмольд понял: чтобы разобраться с наставниками-птицами, нужно просить помощи самого Альюда.
        Дверь в кабинет приоткрылась, и Ричмольд судорожно засунул страницы обратно в ящик, изо всех сил стараясь придать своему лицу беззаботное выражение. Но вошел не Магистр. Это был Кайл.
        - Мастер Дивидус отлучился? - удивился Кайл, но тут же ехидно скривился, рассматривая Ричмольда. - А ты что, его замещаешь? Советую для начала отрастить бороду.
        Ричмольд нервно дернул головой, а потом коротко кивнул.
        - Так да или нет? Что ты тут торчишь? Мне нужен Магистр, - фыркнул Кайл нетерпеливо.
        - Мастер в отъезде, - наконец выдавил из себя Ричмольд и втянул носом воздух. - Кайл, я должен тебе кое-что сказать.
        - Захотел признаться в том, что сдал нас? Ну, валяй.
        - Я не о том, - фыркнул Ричмольд. - Мне удалось кое-что узнать… некоторые детали…
        - Да что ты мямлишь, астроном? Сюда бы твою девчонку, она хотя бы умеет понятно разъясняться. Но так-то я не спешу, заикайся дальше.
        Щеки Ричмольда вспыхнули багровым румянцем, но он решил постараться держать себя в руках и не хамить в ответ.
        - Магистрат убьет хранителей, а Манускрипт уничтожат, - сказал он.
        Кайл развалился на соседнем кресле и уставился на Ричмольда так, будто у него за спиной выросли стрекозиные крылья.
        - Что ты такое несешь, астроном? Тебе метеор по башке настучал?
        - Магистрат убьет хранителей, как только заполучит наши страницы. Причем мы должны отдать их добровольно, - упрямо повторил Рич. - Так надо. Таков ритуал. После всего этого альюды снова сгинут, и высвободившаяся магия будет принадлежать только Магистрам.
        - А Вольфзунд? Что сделает он, если заполучит эти чертовы страницы? - спросил Кайл, на этот раз без издевки в голосе.
        - Не знаю, - честно ответил Ричмольд.
        Молодые люди замолкли, думая примерно об одном и том же. Что, если им в любом случае придется положить свои жизни только из-за того, что они случайно оказались связаны с этими ничтожными клочками пергамента? Нельзя ли просто сбросить футляры в сточную канаву, да гори оно все синим пламенем? Но что-то подсказывало, что теперь они связаны с этими страницами, какие-то невидимые паутинки протянулись от сердец хранителей к тем сердцам, чье колдовское биение слышал Ричмольд.
        - Ладно, что-нибудь придумаем, - махнул рукой Кайл. - Может, Магистры уже передумали. Они же нормально к нам относятся. Вроде бы.
        Рич так и не закончил уборку, а вечером получил выговор от Дивидуса, который вернулся из города с мешком каких-то трав и связкой пахнущих медом желтых свечей. Ученик астронома поднялся на третий этаж и уселся скрестив ноги на полу напротив панорамного окна. Дождь по-прежнему застилал улицу, превращая фонари за стеклом в растекшиеся кляксы света. Но город все равно жил привычной жизнью.
        Экипажи разъезжали по мостовым, доставляя пассажиров по домам или отвозя на развлечения. Прохожие прятались под большими зонтами, осторожно перебегая дорогу, стараясь не замочить ботинки в лужах. Из рыбного ресторана, расположенного напротив Библиотеки, доносилась музыка, едва слышная за стеклами.
        Ричмольду не хватало звезд. Пуховое покрывало туч всегда было ему ненавистно, оно прятало от его глаз единственную, величайшую страсть в его жизни - звезды. У него изрядно портилось настроение, если несколько ночей подряд нельзя было любоваться на созвездия.
        Звон битого стекла и женские крики разрезали напоенный влагой уличный воздух, и Ричмольд встрепенулся, вглядываясь в окно.
        Большие витрины рыбного ресторана лежали осколками на тротуаре, как расколотый лед. Музыка оборвалась, посетители с криками высыпали на улицу, а внутри ресторана одна за другой гасли люстры, будто какой-то великан тушил свечи пальцами. Одна из женщин упала, запутавшись ногами в подоле собственного платья, но официант в черно-белой форме поспешил поднять ее и помог бежать, опираясь на себя. Вслед за людьми из распахнутых дверей медленно выползла черная тень, бесформенная и непроницаемая, словно воплощение самой тьмы.
        Ричмольд сглотнул. Что-то нехорошее происходило сейчас в самом центре города, под носом у Магистрата. Тень перевалилась через порог модного магазина и теперь бесчинствовала там, выгоняя под дождь новые стайки испуганно вопящих людей.
        Люди бросались под экипажи, ловили попутные телеги, лишь бы скорее покинуть эти места, в которых происходило что-то необъяснимое, что так напугало их. Но одна фигурка, одетая не по погоде легко, отчаянно мчалась в противоположную сторону, прямиком к ступеням Библиотеки. Рич напрягся, вглядываясь и гадая, кто это мог быть. Ему показалось, что он уже где-то видел эти бесцветные волосы… Он бросился вниз по лестнице, чтобы постараться первым узнать, кого сюда пригнал этот странный вечер.
        В двери колотили так безумно и отчаянно, словно от этого зависела жизнь половины мира. Ричмольд бегом преодолел последний лестничный пролет и бросился к дверям, перегоняя что-то ворчащего себе под нос Виро.
        - Приемный день послезавтра, книги сегодня не выдаем, - раздраженно сказал «вороненок», приоткрывая дверь, но какой-то светлый и мокрый до нитки вихрь едва не сшиб его с ног, врываясь в приемную Библиотеки.
        Беловолосая девушка, тоненькая и гибкая, как ивовый прут, стояла в центре приемной, судорожно дыша и прижимая к себе цветастый мешочек. Ричмольд узнал ее. Это была Кемара, та самая девушка из кукольной лавки, которая спасла их с Алидой от озлобившихся хранителей.
        - Они прийти за я! Отобрать, - всхлипывала она сквозь слезы, и ее непонятный иноземный акцент слышался еще сильнее. Кроме того, Ричмольд заметил, что Кемара картавит, плохо выговаривая звук «р».
        - Девушка, у нас тут не странноприимный дом, - высокопарно прервал ее Виро. - Поищите более подходящее заведение, которое может вас принять.
        - Я ее знаю, - вступился за Кемару Ричмольд. - Она торгует куклами на окраине. Наверное, что-то случилось с ее магазином… Да, Кемара?
        - Прийти и хотеть отобрать, - всхлипнула она, смахивая со светлых ресниц не то слезы, не то капли дождя. Ее белые, почти прозрачные волосы намокли и свисали с плеч, как сосульки. - Нужно Магистр.
        - Ради Первого Волшебника, говорите нормально! - возмутился Виро. - Ничего не понятно из вашей косноязычной болтовни. Давайте по порядку. - Он уселся за свой рабочий стол и приготовился записывать.
        - Она не может говорить по-другому! Она из каких-то далеких земель, ты что, не понимаешь? - осадил его Ричмольд. - Кто-то напал на лавку Кемары и хотел что-то отобрать. Наверное, грабители. И сейчас ей нужно поговорить с кем-то из Магистров.
        - Да ты не только астроном, а еще и переводчик, - съязвил служка. - Если бы я тревожил Мастеров по всем тем пустякам, с которыми приходят недалекие горожане…
        - Вот, - прошептала Кемара, вытаскивая из своего мешка такой знакомый деревянный футляр с рунами. Теперь Ричмольд все понял: альюды пришли за ней, за ее страницей. И скорее всего, это демоны учинили те беспорядки в ресторане, чтобы запугать людей. Кемаре больше негде искать укрытия, кроме как в Библиотеке.
        - Проводи ее в трапезную, Рич, - сказал Виро, не сводя глаз с футляра. - Я схожу за Магистрами.
        Из сбивчивого рассказа Кемары, сопровождающегося всхлипами и нервной икотой, стало ясно, что Вольфзунд наколдовал какие-то тени и послал их запугивать людей в городе, а сам явился в кукольную лавку и предложил Кемаре отдать ему футляр. Она так перепугалась, увидев демона, что схватила только футляр и бросилась бежать, не успев даже удивиться, что он не бросился за ней в погоню.
        Магистры внимательно ее выслушали, накормили пшеничной кашей и позволили остаться в Библиотеке столько, сколько необходимо. От внимания Ричмольда не укрылось, что на морщинистых лицах стариков проступало плохо скрываемое торжество. Еще бы, очередной хранитель пришел прямо в их руки, не став даже слушать Вольфзунда.
        Кемара обсохла, согрелась, вытерла слезы и ощутимо повеселела. Вольные хранители, так и продолжающие держаться кучкой, недоверчиво поглядывали на девушку, шепотом обсуждая ее белые волосы и ресницы, акцент и странные украшения, свисавшие с бледной шеи на узкую грудь. Ричмольд подсел к ней, чтобы она не чувствовала себя одинокой.
        - Ты теперь здесь прятаться, - улыбнулась Кемара.
        - Я не прячусь, просто пытаюсь докопаться до истины, - ответил Рич. - Прости, твоя одежда осталась в доме у отца Алиды.
        - О, ничего страшно, - отмахнулась Кемара. - То были тряпки старый, не нужно мне. А где девочка?
        - Алида отправилась в Птичьи Земли. Прошел слух, будто наставники могут быть там.
        При упоминании о Птичьих Землях глаза Кемары словно заволокло дымкой тоски, и она грустно вздохнула.
        - Ты была в Птичьих Землях? - спросил Ричмольд.
        - Я там рождаться. Красивый край, - ответила она, теребя уголок скатерти. - Скажи, Магистры нас защищать?
        Ричмольд открыл было рот, чтобы рассказать о том, что, по его догадкам, Магистрат убьет хранителей, едва заполучит все страницы и Священный Всполох, но в серых прозрачных глазах Кемары плескалась такая наивная, почти детская надежда, что он произнес:
        - Да, они должны нас защитить.
        «Пусть поспит несколько ночей без страха, а потом что-нибудь решим», - подумал он.
        Глава 14,
        в которой нас встречают Птичьи Земли
        - Ну почему ты постоянно визжишь, когда со мной сталкиваешься? Не такой уж я и страшный, - обиженно произнес смутно знакомый голос прямо над ухом Алиды.
        Она удивлялась, почему ее сердце до сих пор бьется, не разорвавшись от страха. Пересилив себя, она оглянулась через плечо и увидела два сильных белых крыла, которые размеренно поднимались и опускались у нее за спиной.
        «Все-таки умерла и лечу к Первому Волшебнику, - обреченно подумала Алида. - Мурмяуза жалко. Остался совсем один».
        Но ветер так рьяно путал ее волосы, таким влажным холодом обдавал голые лодыжки, что Алида засомневалась: ачувствуют ли всё это мертвецы? Она осмотрелась внимательнее и увидела, что ее держат чьи-то костлявые руки, обтянутые сероватой кожей. И тут ее осенило.
        - Отпусти меня, проклятый демон! - завопила Алида, перекрикивая шум ветра в ушах.
        - Что, прямо здесь? - поинтересовался Мелдиан, кивнув на сизую морскую рябь.
        - Ну… Нет, конечно, - немного подумав, возразила Алида. - Но как только под нами будет суша, сразу отпусти, хорошо?
        - Естественно, не тащить же мне ваши туши пожизненно, - фыркнул рогатый.
        Белые барашки морской пены рябили внизу, но Алида старалась не смотреть на них, чтобы голова не закружилась еще сильнее. С одной стороны, она была даже рада покинуть судно, но, с другой, она пыталась понять, куда и зачем несет ее Мелдиан.
        - Мы летим к Вольфзунду? - обреченно спросила Алида.
        - Папин замок в противоположной стороне. География не твой конек, верно?
        - Тогда куда ты нас тащишь? И зачем?
        - Не зря отец говорил, что люди туповаты, - вздохнул альюд. - Ты намылилась в Птичьи Земли, так? Ну, вот я тебя туда и примчу. Или ты предпочитаешь быть растерзанной той матросней? Приличная девушка поблагодарила бы своего доброго спасителя.
        - Спасибо, - спохватилась Алида. - Если ты, конечно, меня потом не убьешь.
        Через несколько минут полета она настолько осмелела, что отважилась взглянуть вниз. Алида увидела собственные ноги в ботинках, которые болтались на фоне все той же бесконечной водной глади. Она снова испугалась, подумав, что, возможно, придется лететь несколько дней, если не недель. Интересно, Мелдиан позаботится об их с Мурмяузом пропитании?
        - А когда мы прилетим? - осторожно поинтересовалась Алида.
        - Скоро, а может и не скоро. Смотря как считать, - ответил демон. - Папа бы прочитал тебе целую лекцию на тему быстротечности времени и относительности всего сущего, но я, слава Первому Волшебнику и Преисподней, не такой нудный. Может, с возрастом стану. Кстати, о занудах. Где твой огненноголовый лев?
        - Ричик в Библиотеке, - вздохнула Алида.
        - Вот как. Он читает, а девчонка бороздит просторы морей в компании каких-то раздолбаев. Хорош защитничек. Как тебя на корабль-то занесло?
        - Я услышала, что один торговец собирает команду, чтобы плыть в Птичьи Земли и искать наставников. Наверное, бабушка тоже улетела туда после… Ну-у, после превращения. Вот и поехала искать корабль… Птичьи Земли ведь правда притягивают птиц?
        - Если бы я не хотел тебя расстраивать, то сказал бы, что да. Но я люблю, когда людишки плачут, - усмехнулся альюд. - Но почему-то видеть слезы на твоих прелестных глазках мне не хочется. Поэтому я, пожалуй, лучше промолчу. Скоро сама все увидишь.
        Мелдиан сложил крылья и вошел в такой головокружительный вираж, что Алида в очередной раз попрощалась с жизнью и представила, что увидит вместо себя седоголовую старушку, когда в следующий раз взглянет в зеркало. Ни морские путешествия, ни воздушные ей совершенно не нравились. Была бы ее воля, она бы вообще ни за что не покинула свою деревенскую избушку.
        Впереди под ними замаячило что-то буро-зеленое, похожее на заплатку на шелковом покрывале воды. Пятно стремительно росло, и Алида, наконец, поняла, что они снижаются и летят к суше.
        - Добро пожаловать в Птичьи Земли, - сказал Мелдиан и мягко опустился на покрытую травой пустошь. Ватные ноги не держали Алиду, и она присела на траву, прижав к себе испуганного Мурмяуза. Мелдиан сложил крылья за спиной, точь-в-точь как голубь, и сощурил черные глаза без зрачков.
        - Тебя укачало, что ли?
        Алида кивнула. Спазмы действительно скручивали ее желудок, и, если бы она открыла рот, чтобы ответить, ее бы наверняка стошнило.
        Трава здесь росла какая-то особенная, не зеленая, а сизоватая, будто покрытая тоненькой корочкой сахара. Вокруг было так тихо, что воздух казался спящим, застывшим. Крикнешь - и расколется на миллионы прозрачных частиц.
        - А где птицы? - спросила Алида. Ей думалось, что, раз это место зовут Птичьими Землями, то ее непременно встретят целые стаи галдящих пернатых друзей. Но пока не то что птиц, даже комаров не было видно.
        Мелдиан рассмеялся.
        - Птиц тут предостаточно, можешь не сомневаться. Но не все такие, как ты думаешь.
        - А птицы-Наставники тоже здесь? - затаив надежду, спросила травница.
        - Пойдем-ка лучше подкрепимся, - сменил тему рогатый. - У отца здесь есть небольшой домик, за лесом. Приготовься, снова будем лететь.
        Он распахнул руки навстречу Алиде, словно приглашая его обнять. Алида рассудила, что в одиночку, да еще и пешком, без карты она вряд ли найдет бабушку, уж скорее заблудится. Переборов отвращение, она шагнула к этому странному существу и обняла его костлявое, но крепкое и жилистое тело. Мурмяуз оказался зажат между ними, но принял свою участь безропотно. Мелдиан с мягким шелестом расправил свои крылья, и Алида невольно залюбовалась ими: белые, большие, с длинными маховыми перьями, плотно прилегающими друг к другу, будто черепицы на крыше. Альюд сделал ими первый взмах, и путешественники оторвались от земли, снова отдавшись во власть прохладного, но не такого яростного, как над морем, ветра.
        Воздух здесь пах так, как любила Алида: землей и деревьями, свежей травой, камнями и корой. Она немного расслабилась, убедившись, что Мелдиан не собирается делать ей ничего плохого.
        - Не завидую я твоим матросам, - произнес на лету альюд. - Несладко им придется.
        - Почему? - спросила Алида. - Мы же благополучно долетели.
        - А ты видела береговую линию перед пустошами? Сплошные обломки камней. Тут причалить можно только с одной стороны. Но там Поле Птиц.
        - И что с того?
        - Эх ты, наивная душа, небось синичек представляешь? Не-е, эти птички не так просты. Посмотри направо. Видишь?
        Алида повернула голову, до боли в пальцах вцепившись в куртку Мелдиана, чтобы не упасть, и увидела песчаный пляж, а после него - поле, сплошь усеянное какими-то растениями с жирными листьями и огромными раздутыми бутонами в форме бочонков.
        - Если хозяйки не хотели вторжения чужаков, они выпускали пташек. По крайней мере, так было раньше. Стоит задеть кустик, и из каждого такого бутона вылетает разъяренная птица. Они стаей набрасываются на чужаков и выклевывают им глаза. Крики, кровь - словом, не самое приятное зрелище.
        - И ты не боишься за свои глаза? - с ужасом воскликнула Алида, в красках представляя картину, описанную демоном.
        - Мне нечего бояться, я свой, с хозяйками почти дружу. Ты тоже не бойся. Я скажу, что ты со мной для одного дела. Только не спрашивай пока, для какого, договорились?
        - Договорились, - вздохнула Алида, понимая, что снова альюды ее перехитрили. Хоть бы «дело» этого рогатого типа не стоило ей жизни…
        За пустошью виднелся лес, дремучий и страшный, деревья в нем показались Алиде гораздо выше обычных, и она заволновалась. В сказках в таких лесах непременно водилась нечисть, а героя подстерегали опасные испытания. Она так устала, что хотела просто лечь на мягкий мох и подремать, предварительно подкрепившись несколькими маковыми сушками из связки. Хотя, зачем ей бояться лесной нечисти, когда герой из страшных сказок и так несет ее в своих когтистых лапах? Алида представила, как Мелдиан бросит ее в гигантское гнездо на растерзание таким же, как он сам.
        - Не цепляйся ты так, я же держу, - проворчал альюд, морщась. Наверное, цепкие пальцы Алиды больно щипали его. - Лучше достань свирель из левого кармана.
        - Что? - ошарашенно спросила Алида.
        - Ну свирель, дудочка такая. Давай, доставай.
        - Зачем? - Алида не понимала, снова он шутит или говорит всерьез.
        - Да что ж вы, женщины, за существа такие? Сказал: достань свирель! Быстро!
        Алида послушно скользнула пальцами в карман куртки альюда и действительно нащупала там тонкую деревянную дудочку с отверстиями и показала Мелдиану.
        - Да, она. Молодец. Играть умеешь?
        Алида неуверенно поднесла свирель ко рту и дунула. Получилось что-то среднее между скрипом старого ботинка и хрипом умирающего. Мелдиан прижал свои подвижные заостренные уши и спикировал на толстую ветку дерева. Круглые темно-зеленые листья всколыхнулись от веса альюда и пассажиров.
        - Все сам, все сам, - вздохнул он. - Ну ладно. Не привыкать.
        Алида отпустила Мелдиана и аккуратно присела на ветку, поглаживая Мурмяуза. Она затаила дух, наблюдая, как демон осторожно выдувает из свирели изящную и витиеватую мелодию. Сначала робко и несмело, мелодия словно птенец расправляла крылья, потом, постепенно усложняясь и разрастаясь, она окрепла и потекла над деревьями плавно, как дым от костра в первую майскую ночь. Алида заслушалась. Она и представить не могла, что Мелдиан такой искусный музыкант.
        - Красиво, - выдохнула путешественница.
        Мелдиан махнул ей рукой, прося не мешать, и продолжил выводить свою колдовскую трель. Алиде почудилось, будто откуда-то дохнуло полынью и черемуховой пыльцой. Этот мрачный и неприветливый лес как будто зазвенел тысячей крохотных колокольчиков, ожил, задышал, расправил плечи. Он был живой, это сразу стало заметно. Алида, затаив дыхание, любовалась наступившими переменами. Она стала замечать, как красиво сверкает паутина, притаившись в ветках, как дрожат на кончиках листьев капельки росы, похожие на осколки волшебных зеркал.
        Откуда-то издалека донеслась ответная мелодия, и, казалось, ее выводил целый хор прекрасных, неземных женских голосов. Мелдиан удовлетворенно выдохнул и отнял свирель от своих узких губ. Но музыка не прервалась. Дудочка пела теперь сама собой, продолжая самозабвенно выводить переливчатую мелодию. Рогатый бережно опустил свирель в карман и повернулся к Алиде с Мурмяузом.
        - Хозяйки ответили. Можем лететь дальше. Хватайся.
        - А кто такие хозяйки? - зачарованно произнесла Алида. Этот лес, несмотря на свою мрачность, казался ей теперь самым волшебным местом на свете. Мурмяуз тоже успокоился и притих, свернувшись клубком у нее за пазухой.
        - Папины подружки. Сирины. Ты когда их увидишь, постарайся о своем думать. А то с непривычки так голову заморочат, мама не горюй, - живо откликнулся Мелдиан.
        Сирины, или сирены, Алида помнила этих волшебных существ по сказкам. Полуженщины-полуптицы, завлекающие путников в смертельные объятия. Она сейчас очень надеялась, что Мелдиан не поведет ее на верную смерть. Но больше полагаться было не на кого, и Алида доверчиво обняла рогатого, а он снова взмыл в воздух, осторожно поднимаясь над древесными кронами.
        Сначала Алиде показалось, что макушки впереди растущих деревьев унизаны большими пушистыми соцветиями, похожими на те, что распускаются на вербе по весне, только гораздо больше. Женское пение становилось все громче, сплетаясь с волшебной музыкой свирели Мелдиана. Но, когда одно из «соцветий» перепорхнуло с одной ветки на другую, Алида поняла, что это живые существа.
        Крупные, гораздо больше коршуна или филина птицы усеяли лесные деревья. Но птицами их можно было назвать лишь отчасти. Голова, шея и грудь у них были точь-в-точь как у обычных женщин. Лица светились какой-то потусторонней красотой, пестрые перья сверкали множеством оттенков в неярком свете пасмурного дня. У многих женщин-птиц головы и груди были украшены тиарами и тяжелыми ожерельями из деревянных бусин, перьев и необработанных кристаллов.
        - День добрый, девушки, - поздоровался с сиринами Мелдиан, отчего те лучезарно заулыбались, а некоторые, самые молодые, смущенно захихикали, томно поглядывая на крылатого парнишку.
        - Что это за девушка с тобой, Мел? - спросила женщина-птица с красивым густо-синим оперением и тиарой, украшенной еловыми шишками. - Она вроде бы не чужая… Но и не из таких, как ты.
        - Это знакомая моего отца, - ответил Мелдиан. - Она хранительница.
        Сирины заохали и важно закивали Алиде, словно одобряя ее присутствие в своих землях. Она хотела спросить, не видели ли они птиц-наставников, но пение сиринов, которое продолжало литься откуда-то, словно сотканное из воздуха, даже когда они говорили, убаюкивало ее. Алида будто видела сон об уютном доме, о чашке с васильками, о пучках трав под потолком, о бабушке… Почему-то в этом сне был и Ричмольд, не угрюмый и задумчивый, как обычно, а со счастливой улыбкой на лице. Очертания женщин-птиц то расплывались перед глазами, подергиваясь непонятным туманом, то снова приобретали ясность.
        - Усыпили вы бедняжку, девчата, - услышала она голос Мелдиана, доносящийся будто из-под слоя ваты. - Полетим мы в папин домик, а потом к древунам, по делам. Я к вам еще загляну, милашки.
        Сирины снова захихикали и стали посылать альюду воздушные поцелуи, элегантно взмахивая цветными крыльями. Алида изо всех сил старалась не провалиться в сон, ведь нельзя оставлять Мурмяуза одного в компании демона. Еще и страница в ее сумке… Ну конечно! Мелдиан специально протащил ее мимо усыпляющих сиринов, чтобы уговорить отдать страницу! И как она сразу не догадалась?
        Алида с усилием разлепила глаза и угрюмо сдвинула брови. Она будет начеку. Он ее не проведет. Она сжала ремешок сумки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Как все-таки жалко, что Ричмольд с ней не поехал! А может, просто струсил? Может, давно отдал свою страницу Магистрату, да и в ус не дует? А она здесь рискует жизнью, разыскивая их учителей…
        Под ними расстилался дремучий лес, как бескрайний ковер, сотканный из лохматой шерстяной пряжи зеленых оттенков. Душистый лесной воздух приятно обдувал лицо, и Алида поймала себя на мысли, что теперь ей вовсе не страшно лететь. Наоборот, полет начал доставлять ей удовольствие, и, если бы не желание казаться серьезной и бдительной, она давно бы рассмеялась.
        Между темными макушками деревьев показался просвет, и Мелдиан спикировал вниз. На поляне высился небольшой каменный дом, больше похожий на кладбищенскую часовню с острым шпилем и окном-розеткой. Дом был обнесен забором из длинных неотесанных кольев, на которых были надеты какие-то серо-бурые кругляши. Альюд приземлился на ноги перед домом, и Алида отцепилась от него, по-прежнему крепко сжимая рукой ремешок сумки.
        - Внутри, может, немного пыльно, но ты не стесняйся, проходи. Ноги можешь не вытирать, - напутствовал Мелдиан. Он еще раз дунул в свирель, и мелодия замерла, оставив лишь густую тишину, типичную для любого другого леса.
        Алида повернулась ко входу, намереваясь войти внутрь, но ее взгляд споткнулся, остановившись на ограде. Ее прошиб холодный пот. То, что она сначала приняла за каменные кругляши, оказалось черепами, подозрительно похожими на человеческие.
        - Ну да, а что? - пожал плечами Мелдиан, проследив за взглядом травницы. - Должен же кто-то присматривать за домом. В замке - горгульи, а здесь - вот эти ребята.
        Осознание того, что он так спокойно говорит о несчастных погибших, заполнило разум Алиды, как ядовитый болотный газ. Все веселье и радость полета куда-то делись, рассеялись, как утренний туман. Скорее всего, они и были просто мороком, насланным сиринами.
        - Я никуда с тобой не пойду! - вдруг заявила Алида. - Вы - чудовища! Человеческая жизнь для вас ничего не значит! И вы на самом деле надеетесь, что мы отдадим страницы сами? Да я лучше брошу ее в огонь, чем отдам тебе и твоему папаше! - Страх, усталость и обида за тех, кому принадлежали эти черепа, навалились на Алиду, сдавили грудь, мешая дышать. Она больше не хотела встречаться ни с чем волшебным, нет, никогда в жизни, ни за что на свете! Пусть эти альюды останутся в сказках, пусть отправляются в небытие, жестокие и беспринципные, такие чуждые привычному миру. Уж лучше отдать страницу Магистрату, пусть Магистров и называют отчего-то лжецами, всё же они люди, а не воплощения каких-то неведомых сил.
        - И куда же ты пойдешь? - резонно заметил Мелдиан. - Сирины не тронули тебя только потому, что ты была со мной. Ну, и моя свирель помогла. Ступишь в чащу - и твоя бабуля точно не дождется внучку.
        - Мерзкие шантажисты, - возмутилась Алида, для успокоения поглаживая мягкий мех Мурмяуза. - Скажи хотя бы, для чего я тебе нужна?
        - Вот поэтому мы и идем в дом, - сказал альюд. - Лес, понимаешь ли, может подслушать. А я не люблю, когда меня слушают те, для чьих ушей этот разговор не предназначен.
        Он поднялся по крыльцу и отворил тяжелую дверь. Та издала жалобный скрип, и Алиде пришлось войти вслед за ним. Ей и правда не хотелось оставаться одной в этом неправильно тихом лесу, но снова гостить у демонов, да еще и без Ричмольда, тоже представлялось сомнительным удовольствием.
        Внутри дом оказался очень похож на Черный замок Вольфзунда: такие же каменные стены, украшенные гобеленами, темная мебель с витиеватой резьбой, но вот пол был выстлан массивными красноватыми досками, а не камнем. Мелдиан зажег несколько светильников, потому что скудного света, льющегося через окна, явно было недостаточно. Алида присела к столу, а Мурмяуз устроился в кресле. Рогатый покопался в кухонных ящиках и извлек оттуда сдобные булочки, варенье, пироги с капустой и домашнюю колбасу.
        - Да не пугайся ты, все свежее, - усмехнулся он. - Я уже бывал тут на днях. Пополнил запасы. Чай черный или зеленый?
        - Черный. Если есть смородиновый лист, то с ним, - ответила Алида.
        - Все есть, - сказал альюд и потряс стеклянной банкой с душистыми травами к чаю.
        Травница вздохнула, стараясь взять себя в руки. Волею судеб она вынуждена проводить время в компании альюда, но это, пожалуй, лучше, чем прятаться от матросов на «Волчьей пасти». По крайней мере, она уже в Птичьих Землях, и, судя по всему, у нее есть приличные шансы узнать здесь что-то о наставниках и проклятии, настигшем их. Она попробует договориться с Мелдианом. В конце концов, пока здесь не так уж и страшно, если не считать жуткую ограду. И даже есть, чем перекусить.
        - Можно называть тебя Мелом? - спросила Алида, когда перед ней появилась большая чашка горячего ароматного напитка. Ее настроение немного улучшилось после первой съеденной булочки с вишневым джемом.
        - Называй, - согласился альюд, отправляя в рот пироги и толстые куски колбасы. - В общем, если ты больше не собираешься истерить, расскажу тебе, зачем мы здесь. Ты слышала про древунов?
        Алида покачала головой. Ей не очень хотелось выслушивать сложные объяснения о еще каких-то волшебных расах, но кто знает, вдруг это поможет ей в поисках?
        - Древуны - племя природных магов. Их нельзя отнести ни к альюдам, ни к людям - скорее, они промежуточное звено между теми и другими. Они обладают магией, но не такой всесильной, какой обладали мы в былые времена. Их силам подчиняется природа. Древуны варят прекрасные зелья, знают заговоры на погоду, выращивают редкие растения, разводят животных. Они не бессмертны, но живут значительно дольше людей. Здесь, в этом лесу, находится одно из крупнейших поселений древунов. И на одной из их девушек - Лиссе - я собираюсь жениться.
        Алида открыла рот. Она-то тут при чем?
        - И как я тебе помогу? Украду ее и притащу под венец?
        - Мы с Лиссой виделись всего один раз, и пока она не очень-то мне доверяет, - прижал уши Мел. - Ну да, внешность у меня не самая привлекательная, понимаю. Женщины так устроены, что охотнее верят себе подобным, не находишь?
        - Может быть, - нахмурилась Алида.
        - Ну так вот, ты постучишь в дом к Лиссе, прикинешься заблудившейся бедняжкой. А еще лучше будет, если ты скажешь, что твоя мама тоже из древунов. Напросишься погостить. А между делом расскажешь, какой я душка и очаровашка. Идет?
        - Мел, - промямлила Алида, соображая, как бы помягче намекнуть ему, что план никуда не годится. - Мел, как я объясню, каким образом я попала в Птичьи Земли?
        Мелдиан махнул рукой:
        - Ой, ну придумай что-нибудь. На метле прилетела, скажи. Разве сложно соврать?
        - Ну, допустим, у меня получится, - предположила Алида, болтая ногами. - Ты обещаешь взамен рассказать мне, где искать наставников?
        Мелдиан сощурил страшные черные глаза, бездонные и пустые, как пропасти. Алиде сделалось жутко под этим взглядом, но она его выдержала. Если имеешь дела с демонами, учись играть по их правилам.
        - Ладно. Если Лисса согласится пойти со мной на бал, я расскажу тебе все, что знаю о наставниках. Идет?
        - Погоди, погоди! Какой еще бал? Мы на такое не договаривались! - возмутилась гостья. - Так что мне ей говорить?
        - Ну подумаешь, забыл уточнить, что кричать-то сразу? - проворчал Мелдиан, облизывая варенье с пальцев. - В сущности это ничего не меняет. Ты все равно расскажешь, какой я отличный кавалер. А она сама поймет, что лучшего партнера по танцам найти невозможно. Не волнуйся, у древунов сейчас на уме только предстоящий бал. Особенно у девушек.
        - По рукам, - немного поколебавшись, важно согласилась Алида, слабо представляя, как уговорит эту Лиссу провести время с таким чудищем. Мелдиан рассмеялся:
        - Я смотрю, ты осваиваешь искусство сделок. В будущем тебе это пригодится. - Альюд подмигнул ей и пожал протянутую руку Алиды.
        - Так ты что, выходит, правда влюблен в эту Лиссу? - спросила Алида у Мелдиана, когда они шли лесной тропой в сторону поселения древунов. - А зачем тогда флиртовал с сиринами?
        - Умей различать флирт и стратегическую хитрость, - отмахнулся Мелдиан. - А вообще, не твоего ума дело, маленькая смертная. У нас уговор, не забыла? Будешь совать нос в мои дела - передумаю и ничего тебе не скажу про твою драгоценную бабулю.
        Алида то и дело поглядывала, идет ли Мурмяуз за ними. Белый кот послушно трусил по тропе, не решаясь исследовать окрестности. Алида и сама не решилась бы. Уж больно мрачным был этот лес, особенно без музыки свирели Мелдиана. Ветки деревьев свисали над тропой так низко, что иногда даже касались макушки Алиды, и она вздрагивала, каждый раз воображая, будто ее трогают щупальца какого-то чудовища. «В моем положении глупо бояться чудовищ, ведь я иду за одним из них», - обреченно подумала она, шагая за Мелом.
        - Я покажу тебе дом, а ты постучишься в дверь и напросишься на чай. Если чая не будет, придумай что-нибудь, любой предлог, чтобы завести разговор. Ты Лиссу сразу узнаешь. Она красивая, - наставлял ее альюд.
        - А что, разве ты сам не пойдешь? - спросила Алида.
        - Я бы пошел, если бы не встретил тебя. И тогда у меня созрел план получше. Сама посуди, я бы выглядел последним ослом, если бы сам принялся уговаривать ее пойти со мной на бал. А тут приходишь ты, вся такая милашечка с котиком, и между делом с восторгом описываешь, какой я молодец. Женщина всегда верит женщине, ну, согласись.
        - Вот и не всегда, - упрямо возразила Алида. Она предпочитала не верить женщинам. По крайней мере, не всем. Особенно после одного случая.
        В любой деревне королевства традиции оставались сильнее, чем в городах. И в безымянной деревеньке, где выросла Алида, несколько раз в году с размахом отмечали традиционные крестьянские праздники. Это произошло всего год назад, когда жители отмечали Летнее Солнцестояние. Алида вместе с другими деревенскими девушками старательно плела венки, рассчитывая произвести фурор во время вечерних танцев у костра. Конечно, Алида мечтала впечатлить Ханера и предвкушала, каким восторженным взглядом одарит ее конюх, едва заметит ее восхитительный головной убор.
        - Вплети подсолнечник, - посоветовала ей Каина, которую Алида на тот момент считала своей лучшей подругой. - Желтый хорошо подчеркнет твой необычный цвет глаз.
        Алида так и поступила, вплела в венок несколько соцветий с темными семечками внутри, совсем позабыв, что утром угощала такими же подсолнечниками садовых птиц.
        Заметив свою покровительницу в аппетитном венке, стая шумных синиц вылетела из кустов, плотно облепив прическу Алиды. Они путали ее волосы своими коготками, клевали венок, вытаскивая из него цветы в поисках семечек, оставляли белые пятнышки на отглаженном платье. Стоит ли говорить, как громко хохотали деревенские девушки? Но громче всех - Каина. Остаток вечера Алида провела, отстирывая платье и расчесывая волосы, проклиная подругу за совет.
        Потанцевать с Ханером в тот вечер она так и не смогла. А сейчас, наверное, и не захотела бы. Алида вздрогнула, вспомнив, как безучастно рыцарь ее мечты наблюдал за галдящей толпой мерзких моряков, которые тащили ее, беспомощную и вырывающуюся, в каюту.
        Надо спросить у Мела: аон защитил бы свою Лиссу в случае опасности?
        И следом другая мысль пришла в голову Алиде: аРичмольд умеет танцевать? С Перинерой тогда в кабаке получалось вроде бы неплохо. Когда бабушка вернется, надо бы пригласить его в гости на какой-нибудь праздник.
        Деревья внезапно расступились, и Алида с Мелдианом оказались на окраине деревни. Дома здесь стояли не рядами, а выстраивались по окружностям, образуя большой внешний круг и внутренний, поменьше. Алиде это напомнило то, как растут поганки в темных чащах, образуя ведьмины круги. Домики были хоть и старые, но довольно ухоженные. Вокруг некоторых росли цветы, в основном наперстянки и аконит. В огороженных плетеными ивовыми заборчиками дворах паслись толстые несушки.
        - Тебе нужен третий дом слева от дороги. По малому кругу, - весело сообщил Мелдиан и довольно пошевелил ушами. - А я пойду подкреплюсь ватрушками у знакомой старушки. Удачи. Встретимся через два часа у главной деревенской жаровни. - Он похлопал Алиду по плечу и засеменил к одной из избушек. Из-за тяжелых крыльев, сложенных за спиной, Мелдиан двигался немного вразвалочку, как голубь.
        Алида рассеянно взяла Мурмяуза на ручки, разгрызла очередную сушку из изрядно поредевшей связки и пошла отсчитывать третий дом слева от тропы. Древуны, должно быть, были ужасными домоседами, ведь на улице она не увидела ни души.
        Дойдя до нужной избушки, Алида робко постучала в дверь.
        - Если это снова ты, то я за себя не отвечаю! - грозно произнес женский голос, и дверь отворилась. На Алиду уставилась высокая стройная девушка со светлыми пепельно-русыми волосами. - Извините, мы знакомы?
        «Должно быть, это и есть Лисса, - подумала Алида. - Вроде бы красивая».
        - Простите, пожалуйста, но не будет ли у вас чая для меня и моего котика? - жалобно спросила Алида, приподняв Мурмяуза повыше.
        - Котик тоже не прочь почаевничать? - с подозрением спросила хозяйка.
        - Он очень любит чай. Особенно с молоком, - заверила ее Алида и, не теряя времени, просочилась внутрь дома. Хозяйка, должно быть, опешила от наглости непрошеных гостей, но ничем не выразила своего недовольства.
        - Ладно, вскипячу чайник. Меня зовут Лисса, - произнесла хозяйка и Алида едва сдержалась от победного клича. Первую часть задания она выполнила - попала в нужный дом.
        - Я Алида, а это Мурмяуз, - сообщила она. - Мы немножко заплутали. Мы приехали на бал, - брякнула она первое, что пришло в голову из того, что говорил Мел.
        Лисса посмотрела на нее подозрительно, разливая чай по глиняным кружкам, но, видимо, упоминание бала убедило ее в том, что незнакомка не из врагов.
        - Так ты ведьма? - спросила наконец Лисса, усаживаясь за стол напротив Алиды.
        - Я увлекаюсь травами, - уклончиво ответила Алида. - У вас просто роскошная наперстянка во дворе.
        - О, я рада, что ты оценила, - польщенно улыбнулась та. - И с кем ты хочешь танцевать на балу?
        - Мой друг скоро приедет. Он астроном, - соврала Алида. - А вы?
        - Я вообще не хочу туда идти, но этот приставучий альюд… Даже не знаю, безопасно ли ему отказать. Уж больно морда страшная, - пожаловалась Лисса.
        Алида поняла, что настало время действовать.
        - Так вы - та самая Лисса? - притворно удивилась она. - Ну надо же! Мелдиан только о вас и говорит. Вам очень повезло, он просто замечательный… парень… точнее, альюд.
        - В самом деле говорит? - недоверчиво спросила Лисса, заправляя прядь светлых волос за ухо. - Я-то думала, он смеется надо мной…
        - В самом-самом деле, - горячо заверила ее гостья, попивая травяной чай. Она постучала кончиком ложки по соцветию мяты, чтобы оно опустилось на донышко кружки. - Он в вас так влюблен, что пылает до кончиков рогов.
        Лисса смущенно улыбнулась и встала из-за стола. Она постояла у окна, а потом снова заговорила с Алидой, чуть более взволнованно, чем прежде.
        - А как тебе кажется, он не слишком… ну… страшный? Не посмотрят ли на меня косо на балу?
        Алида не знала, как обычно выглядят остальные древуны и альюды, которые соберутся на этот их праздник. Может быть, рога и глаза без зрачков вкупе с острыми зубами считаются у них верхом красоты и элегантности?
        - Он мил и галантен, - ответила травница, предоставляя Лиссе самой решить, имеет она в виду внешние или душевные качества рогатого кавалера.
        Лисса заметно оживилась, и мечтательная улыбка с легким румянцем сделали ее лицо еще красивее. Алида с удовольствием рассматривала простое серо-зеленое платье хозяйки с красивыми вышитыми деревьями и птицами. Она решила, что девушка в таком прекрасном платье просто не может быть опасной, и облегченно выдохнула. Что ж, гостить у древунов в Птичьих Землях пока не так уж страшно.
        - А где твое помело? - внезапно спросила Лисса.
        Алида от растерянности едва не выронила чашку и вопросительно уставилась на новую знакомую.
        - Что?
        - Ну, помело, метла. Ты же ведьма, правильно? Раньше они всегда прилетали на бал верхом на метлах. Хотя, это будет первый бал за последние пятьсот лет, так что многое могло поменяться.
        - Ммм, - промычала Алида, судорожно соображая, что бы ответить. Действительно, как она объяснит свое появление в Землях? Про шхуну, наверное, лучше молчать: мало ли, что подумают древуны и сирины. Прослыть шпионкой ей совсем не хотелось.
        От ответа ее освободил требовательный стук в дверь.
        - Лисса, открой!
        - Ой, мама пришла, - сказала хозяйка и бросилась к двери.
        Едва дверь приотворилась, Мурмяуз мяукнул и устремился на волю, к щебечущим птицам. Алиде не оставалось ничего, кроме как броситься ловить кота. Она прошмыгнула мимо Лиссы и ее матери, высокой стройной женщины в расшитом платье и с накинутым на плечи цветастым платком. Алида понимала, что стыдно сбегать вот так, не попрощавшись и не поблагодарив за чай, однако она отчаянно боялась, что ее неведьминская сущность скоро будет разоблачена.
        Алида догнала Мурмяуза, подхватила его на руки и бросилась бежать по деревенской улице. Помимо ядовитых растений, древуны выращивали овощи и фруктовые деревья, и юная травница невольно залюбовалась безупречно ровными грядками без единого сорняка и аккуратными кронами яблонь и слив. В деревне было удивительно тихо, и ей это нравилось куда больше шумного и суматошного города. «Почти как в нашей деревеньке», - подумалось Алиде.
        Мелдиан сидел на лавке, сооруженной из толстого бревна, и наигрывал на свирели незамысловатую мелодию. Алида сразу поняла, что на этот раз музыка не была волшебной. Никакой таинственной атмосферы мелодия не создавала, но все равно была приятной. Похожую картинку она когда-то видела в книжке: человекоподобное существо с заостренными рогами сидит, сгорбившись, и сосредоточенно дует в изящную дудочку.
        - Это мы, - сообщила Алида и присела на лавку. Мурмяуз устроился рядом с ней и принялся умывать мордочку лапой.
        - Ну что, согласна она выйти за меня? - нетерпеливо засовывая свирель в карман куртки, спросил альюд.
        Алида опешила. Ее заданием было уговорить Лиссу пойти на бал с Мелдианом, ни о какой женитьбе речи не шло!
        - На бал пойдет, - неопределенно тряхнула головой Алида. - Наверное.
        - Отлично, - выдохнул демон. - Согласиться танцевать вместе на нашем балу - это все равно что вступить в серьезные отношения, - пояснил он. - Напомни, что я там тебе обещал?
        Сердце Алиды гулко забилось. Вот ради чего она проделала опасный путь! Сейчас она точно узнает, где искать бабушку и Герта! И ее затея с плаванием в Птичьи Земли не будет напрасной.
        - Ты обещал сказать, где найти заколдованных наставников, - с надеждой произнесла она и во все глаза уставилась на Мелдиана. Сейчас, готовясь услышать заветные знания, она больше не считала его уродливым чудовищем. Вполне милый парнишка, только странный.
        - Ах, вот оно что… я обещал рассказать то, что знаю. Так вот, - Мел пошевелил заостренными ушами, - я ничего о них не знаю. Извини. - Альюд пожал плечами и снова достал из кармана свирель.
        Алиде показалось, будто весь воздух из ее легких выпустили, оставив только удушающее, горькое разочарование. Ее снова обманули. Она старалась, расхваливала этого рогатого плута перед девушкой-древуном, а он берет и говорит, что ничего не знает про наставников?! В горле у Алиды запершило, а глаза застлала пелена слез.
        - Но у нас был уговор! У вас не принято срывать сделки! - в отчаянии крикнула Алида, чувствуя, что еще чуть-чуть и разрыдается, как маленькая заблудившаяся девочка. «А я и есть маленькая заблудившаяся девочка, - подумала она. - Так чего мне стесняться?» И Алида завыла в голос, позволяя слезам умывать лицо, уносить в своем потоке всю боль, всю обиду, всю растерянность и всю безысходность, что разрывали ее сердце.
        Мягкое крыло опустилось ей на плечо, но Алида сбросила его. Если бы не остатки самообладания и не страх за свою жизнь, она бы с удовольствием повыдирала все перья Мелдиану и отдала бы их Мурмяузу для игр.
        - Я ведь не нарушил условия сделки. Я и правда ничего не знаю о ваших птицах, это дела отца. Лучше тебе поговорить с ним, - произнес рогатый, и в его голосе Алида различила нотки сострадания. Но ей не нужно было сочувствие этого уродца. Ей нужна была бабушка и дом.
        - Я сейчас же пойду и расскажу все про тебя Лиссе! - зашипела Алида, вытирая слезы со щек. - И плевать, что она узнает, что я простой человек. Главное, чтобы поняла, какая мерзкая у тебя душонка!
        - Ну, это если ты убедишь ее, что хоть какая-то душонка у меня имеется, - усмехнулся Мелдиан, но выражение его лица быстро сменилось, когда он увидел, что Алида действительно встала и решительно двинулась обратно, к дому Лиссы. - Эй-эй, постой! Мы так не договаривались!
        - Не тебе учить меня честности, - заявила Алида и ускорила шаг. Надо предупредить Лиссу, чтобы искала себе другого партнера по танцам.
        - Алида! - отчаянно крикнул Мелдиан, и травница со злорадством отметила истерические нотки у него в голосе.
        Алида решила сократить путь и бросилась напрямик через дворы, перепрыгивая низенькие ограды и стараясь не потоптать аккуратные огороды древунов.
        На бегу она оглянулась: не бежит ли Мелдиан за ней? Не горит ли желанием убить ее, чтобы ничего не рассказала? Но погони не было. Должно быть, демон посчитал, что Алиде не хватит духу его сдать.
        Алида врезалась во что-то мягкое и навзничь упала в сено, которым был устлан один из деревенских дворов. Мохнатая голова с уморительной мордочкой недоумевающе уставилась на Алиду, а Алида уставилась на нее. «Это же Липучка», - подумала она и поднялась на ноги, отряхивая платье от налипших сухих травинок.
        Во дворе топтались, сбившись в кучку, не меньше дюжины разномастных пушистых альпак. Животные настороженно поглядывали на незваную гостью, помахивая короткими хвостами.
        - Скоро к вам приедет ваш друг по имени Липучка, - сказала Алида альпакам. - Жалко, я не могу сообщить Дрею, что вы здесь действительно живете. Хотя он скоро приедет и сам все увидит.
        Алида осторожно погладила альпаку, в бок которой она неуклюже врезалась, и пошла дальше уже спокойным шагом. Мелдиан за ней не гнался. Алида не понимала, значит ли это, что альюд посчитал ее неспособной рассказать обо всем Лиссе или, может, задумал новую хитрость.
        Между оградами садов и уличными дорогами встречались выложенные из камней кострища с горками золы внутри. По пути Алиде встретилось несколько местных, и она заметила, что все древуны - и мужчины, и женщины - были высоки и красивы, носили длинные волосы, сплетенные в жгуты и косы, а одежду предпочитали свободную, скроенную из плотных тканей, украшенную богатой вышивкой по рукавам и подолам. На Алиду здесь смотрели с любопытством, но без враждебности. Со своим маленьким ростом она чувствовала себя ребенком, заблудившимся среди незнакомых взрослых людей.
        Наконец она узнала дом Лиссы, украшенный наличниками с вырезанным чертополохом. Шустро взлетела по ступеням крыльца и вбежала в дверь.
        В комнате за столом сидели Лисса, ее статная мать и Мелдиан, распивая чай с плюшками и над чем-то весело хохоча. Если уж Лисса с матерью так благосклонны к Мелдиану, то, конечно, ее слова ничего не изменят, а узнав, что она никакая не ведьма, а обычный человек, волею судеб заброшенный в чужие земли, древуны запросто могут ее выгнать. Наверное, расстройство так явно отразилось на ее лице, что Лисса заметила это и подошла к новой знакомой, оставив мать и рогатого альюда чаевничать вдвоем.
        - Что случилось, Алида? Почему ты чуть не плачешь? Пойдем к нам, садись, - мягко сказала древун, по-дружески приобнимая ее за плечи и подталкивая к столу.
        - Не танцуйте с Мелдианом, - насупившись, попросила Алида. - Он обманщик.
        - И как же он тебя обманул? Пойдем за стол, расскажешь все как есть.
        Лисса взяла Алиду за руку и повела к столу, Мурмяуз с готовностью потрусил впереди них, запрыгнул на стул, проверяя, что же там имеется вкусного.
        Мелдиан хитро сощурился, глядя на Алиду, и ее щеки вспыхнули. Поливать грязью альюда в его присутствии ей было стыдно, к тому же она прекрасно понимала, что стоит ему рассказать, кто она на самом деле, ее тут же выдворят из деревни.
        - Алида хотела изучить местные травы. Она совсем не опытная ведьма, к тому же большую часть жизни провела в забытьи. Ты ведь поможешь ей, Лиссушка? - сказал Мелдиан и с хлюпаньем сделал глоток горячего чая.
        - Возрождение старых традиций - это замечательно, - кивнула мать Лиссы. - Твой отец будет присылать нам на обучение молодых чаровниц?
        - На балу сами все у него спросите, - отмахнулся рогатый и едва заметно подмигнул Алиде.
        Алида открыла рот от удивления, но тут же поняла, что Мелдиан снова ее перехитрил. Конечно, он знал, что она не посмеет сказать о нем ничего плохого, если он первый выгородит ее саму. Алида потупила взгляд и принялась рассеянно качать ногой. Лисса поставила перед ней чашку чая, в котором плавали лепестки васильков и ягоды бузины, и ободряющее сжала ее руку.
        - Пойдем, расскажешь, - шепнула хозяйка. - Если уж он набивается ко мне в мужья, то я хочу знать о нем все, в особенности неприятные вещи.
        Она повлекла Алиду за собой в комнату, и та, захватив чашку, послушно пошла за ней.
        В комнате было две кровати с изголовьями из кривых коряг, деревянный стол с потемневшим зеркалом в рамке-подставке, несколько полок с книгами и сундук для одежды. Деревянные стены украшали домотканые ковры с изображениями животных и птиц, а по бокам двух окон висели занавески с вышитыми маками. Лисса села на кровать, заправленную лоскутным покрывалом, и постучала ладонью рядом с собой, приглашая Алиду сесть.
        Кровать оказалась настолько мягкой и удобной, что Алида не удержалась и довольно охнула. Когда-то у нее была почти такая же…
        - Давай выкладывай, что у вас стряслось, - нетерпеливо сказала Лисса. - Как он тебя обманул?
        Алида поерзала, соображая, что можно говорить, а что нельзя. Она вдруг почувствовала, насколько устала что-то скрывать, юлить, недоговаривать. Она скучала по Ричмольду и по тем дням, что они провели вместе, ведь ему она могла говорить абсолютно все, что тревожило ее душу и волновало сердце. Ей не хватало друга, перед которым можно стать, наконец, честной, который выслушает, посочувствует и даст совет. Она понимала, насколько неосмотрительно будет рассказать всю правду почти незнакомой девушке, да еще и находясь в чужих, полных темной магии и непонятных существ землях. Алида даже легонько усмехнулась тому, сколько раз ее настроение сегодня менялось, заставляя принимать множество разных, порой противоположных решений. Но желание выговориться пересилило и, понимая, что, возможно, копает яму сама себе, гостья сказала:
        - Лисса, я не ведьма. Я ученица травницы из деревни близ Биунума. И все, чего я хочу, - это найти мою бабушку и других учителей, которые несколько дней назад превратились в птиц. Мелдиан обещал мне помочь, если я помогу ему. Но он не сказал мне ничего про то, как их можно вернуть. Я… я не знаю, что мне делать, - Алида сглотнула ком в горле, - и не знаю, куда идти. Мне страшно. И грустно, очень грустно, - всхлипнула травница.
        Лисса обняла Алиду за плечи и прижала к своей груди. Алида с готовностью уткнулась лицом в мягкое платье своей новой знакомой и расплакалась, чувствуя себя потерянной и глубоко несчастной.
        - Твоя бабушка была хранителем? - спросила Лисса.
        Алида кивнула.
        - У нас нет заколдованных людей, - продолжила она. - Мы бы чувствовали это. Клянусь, это так. Спрашивать нужно у того, кто их проклял. У Вольфзунда. Он будет здесь на балу, через три дня. Дождись и поговори с ним. Во время праздника он должен быть в хорошем настроении. - Лисса задумчиво помолчала, перебирая пряди волос Алиды, а потом выпалила с плохо скрываемым любопытством в голосе: - А эта… вещь… Она сейчас у тебя?
        Алида мигом поняла, что она имеет в виду страницу Манускрипта, и нехотя кивнула.
        - Покажи, - жадно попросила Лисса.
        Алида вздохнула, не чувствуя в себе сил сопротивляться, и, порывшись в сумке, достала футляр. Глаза Лиссы вспыхнули интересом, но она не стала брать вещь в руки, лишь полюбовалась на расстоянии и улыбнулась.
        - Точно, настоящая хранительница, - сказала она. - Теперь моя очередь. Иди сюда, - она поманила Алиду к сундуку и отбросила крышку.
        В деревянном сундуке с обитыми металлом уголками таилось настоящее сокровище. Алида, затаив дыхание, насчитала не меньше тридцати темных футляров, украшенных рунами. Тридцать страниц Манускрипта, за каждую из которых Магистрат и альюды готовы перегрызть друг другу глотки.
        - Моя много раз прабабушка была одной из ключевых хранителей, - отвечая на немой вопрос гостьи, сказала хозяйка. - Теперь ты понимаешь, почему Мел так настойчиво желает танцевать со мной? - с грустным вздохом добавила она.
        - А разве древуны не приближенные альюдов? - спросила Алида. - Разве вы не должны отдать это все Вольфзунду?
        - Мы - свободный народ. Мы никому ничего не должны, - гордо сказала Лисса. - Захочу - отдам. А может, захочу, чтобы Магистрат стал могущественным. Как решу, так и будет. Как ты решишь, так и будет. Пока еще все в наших руках.
        - А если половина хранителей решит так, а остальные - по-другому?
        - Значит, будет война, - вздохнула Лисса. - Но я думаю, до этого не дойдет. С большой вероятностью я отдам свои страницы Вольфзунду. Раньше ведь у альюдов была сила, и все жили неплохо, а полной власти у людей-волшебников не было никогда. Мы не можем знать, будет с ними лучше или хуже. Поэтому разумнее повторить то, что уже было. А ты как решила?
        - Я не знаю, - честно ответила Алида. - Мой друг остался в Биунуме. Он хотел познакомиться с Магистрами поближе, а я поплыла искать наших наставников, чтобы они нам все рассказали. Я думала, они здесь, в Птичьих Землях, а теперь и не знаю, куда идти дальше и что делать…
        - Ну-ну, хватит плакать. - Лисса взяла ее за руку и погладила теплым пальцем по тыльной стороне ладони. - С чего ты взяла, что они здесь? И как добралась через Большую Воду?
        Алида замерла, думая, стоит ли рассказывать про шхуну «Волчья пасть» сполутора дюжинами решительно настроенных мужчин, которая на всех парусах мчится к заколдованной земле.
        - Лисса, невежливо так надолго запираться, Мелдиан уже скучает, - послышался у двери голос матери Лиссы, и девушка крикнула в ответ:
        - Уже иду, мам!
        Она снова повернулась к Алиде и сказала:
        - Вот что, Алида. Поживи до бала у меня, в моей комнате. Маму я уговорю, не переживай. Потом потолкуешь с Вольфзундом и узнаешь, где искать ваших заколдованных наставников. Я помогу тебе всем, чем смогу.
        - Спасибо, - улыбнулась Алида.
        Лисса вышла в общую комнату и принялась о чем-то беседовать с рогатым и матерью, звеня чашками. Через приоткрытую дверь в спальню вошел Мурмяуз, довольно облизываясь, - чем-то уже поживился. Алида сгребла кота в охапку и завалилась на кровать, утопая в мягкой перине. «Интересно, а Мелдиан хочет жениться на Лиссе только из-за тридцати страниц Манускрипта, чтобы выслужиться перед отцом, или она правда ему небезразлична?» - подумала Алида. Ей понравилась эта девушка с холодными серыми глазами и благородным точеным лицом. Надо будет отблагодарить ее пирогами за гостеприимство. Алида зарылась лицом в мех Мурмяуза, представляя, что может сейчас делать Ричмольд. «Три дня, - сказала она себе. - Я узнаю, где бабушка, всего через три дня».
        Глава 15,
        в которой хранители разоблачают шпиона
        Кемара сидела чуть в стороне и наблюдала, как он переписывает книги. Не то чтобы Ричмольду это мешало. Просто он не привык, когда кто-то смотрит, что он делает. Он смущался и пару раз допустил ошибки в записях. Голоса книг в его голове при этом возмущенно восклицали.
        Сегодня было солнечно. Свет заливал Библиотеку, заставляя пылинки красиво танцевать в его лучах. Ричмольд почти привык жить здесь и каждый день с головой уходил в свое занятие. Вольные хранители его не донимали, если он уходил в дальние коридоры. Там было тихо и спокойно. Конечно, если не брать во внимание голоса книг, которые он теперь слышал все громче и отчетливее.
        - Ты красивый, - вдруг сказала Кемара. - Золотой.
        Ричмольд заметил, что солнце как раз заглянуло в окно и заливает светом всю его фигуру. Он усмехнулся и мотнул головой.
        - Ты, наверное, выбрала неправильное слово. Про меня нельзя так сказать. - Он снова уткнулся в книги, с недовольством замечая, как румянец смущения заливает его лицо.
        Ричмольд всегда знал, что он некрасив, хотя Герт частенько пытался убедить его в обратном. Он был слишком худым, слишком долговязым, слишком нескладным. Его чуть вздернутый нос отличался какой-то изломанной горбинкой, а за широкий рот с бледными губами его в детстве дразнили жабой. Хуже всего были веснушки: они покрывали каждый сантиметр светлой кожи. Ричмольд их ненавидел. Он носил волосы чуть длиннее, чем остальные мальчишки его возраста, чтоб спрятать торчащие уши и немного сгладить острые скулы. Но каждый, кто хоть раз его видел, первым делом обращал внимание на глаза. Они были большие и печальные, такого насыщенного синего оттенка, что казались неподходящими этому резкому и неправильному лицу. Ричмольду не нравился собственный взгляд, когда он смотрел на себя в зеркало. Ему казалось, что ученый-астроном должен смотреть решительно и целеустремленно, а не обладать взглядом побитой собаки. Поэтому он старался не смотреть людям в лицо, предпочитая разглядывать из-под рыжих ресниц дорожные камни и обувь прохожих.
        - Все правильно, - после минутного молчания произнесла Кемара. - Красивый. И добрый.
        Ричмольд смущенно улыбнулся и поспешил отделаться от общества Кемары, выйдя на свежий воздух. Он не мог сосредоточенно заниматься делом, когда она сидела рядом и молча смотрела, как карандаш в его пальцах скользит по шершавой бумаге, записывая строчку за строчкой.
        Магистры до сих пор были доброжелательны и щедры к хранителям, но Ричмольд усматривал в их поведении елейность, искусственность. Он не мог понять, кажется ли ему так из-за прочитанного в Демонодиуме или Магистры и правда усыпляют бдительность гостей, а сами готовят их к страшной участи. «Как поросят на убой», - промелькнуло у него в мыслях.
        Когда Ричмольду было шесть, они с Гертом отправились на ярмарку прикупить свежих яиц и копченого мяса. Учитель отвлекся на разговор со знакомым ученым, которого случайно встретил в толпе, а Ричмольд, привыкший держаться на почтительном расстоянии, чтобы не навлечь на астронома гнев властей, остановился у загона с потешными розовыми свинками, которых фермер привез на ярмарку. Поросята принялись деловито обнюхивать мягкими пятачками веснушчатые пальцы мальчика, и Рич робко рассмеялся, поглаживая щетинистые лбы своих новых приятелей.
        - Кого из них ты выбираешь, мальчик? - спросил полный, пропахший сеном и навозом фермер.
        Ричмольд вопросительно взглянул на торговца. Он что, предлагает ему забрать поросенка домой? Рич слышал, что в богатых семьях детям позволяли заводить щенков и котят, чтобы вместе играть и даже брать их промозглыми осенними вечерами с собой в постель. Но Герт был строг и не позволял Ричмольду тащить в башню даже светляков, которых мальчик ловил и сажал в стеклянную банку. Он на минуту представил лицо Герта при виде ручного домашнего поросенка и чуть не прыснул от смеха.
        - Ручаюсь, из этого парня получатся отличные отбивные. В меру жирные, нежные и сочные. Где твоя матушка? Давай я расскажу ей, какими приправами натереть мясо, чтобы его вкус стал особенно изысканным.
        Фермер поймал одного из поросят, некрупного и пухлого, который понравился Ричмольду больше всех остальных своим золотистым чубчиком над упрямым лбом, и поднял его за ноги. Поросенок завизжал, брыкаясь в воздухе, и Рич побледнел. До него, наконец, дошло, что имел в виду фермер. Он предлагал мальчику не завести поросенка в качестве домашнего любимца. Он предлагал приготовить из милого друга сытный обед.
        Мальчик бросился искать Герта. Народу на ярмарке стало больше, и ему приходилось протискиваться через лабиринты ног, ища глазами знакомые остроносые башмаки с вышитыми звездами. В тот день он едва не затерялся в толпе, а Герт ругал себя за то, что оставил Ричмольда одного.
        Рич потом долго грустил, переживая, что его друг-поросенок отправится на отбивные или в рагу. Все-таки свинки были упитанные и ухоженные, о них явно хорошо заботились. В его детской голове с трудом укладывалось понимание, что можно сначала заботиться о живом существе, а потом убить, пусть и для поддержания собственных сил. Но голод быстро взял верх, и уже на следующий день Ричмольд уплетал копченое мясо с овощами и хлебом.
        Почему-то он именно сейчас вспомнил этот эпизод из своей жизни. Сейчас, когда Магистры так добры и щедры к хранителям. Как фермер к поросятам…
        Три раза на дню в трапезной накрывались столы, и повара, которым приходилось теперь работать несравненно больше, чем когда-либо, выставляли тарелки с дымящимися супами, печеным мясом и картофелем, тушеной капустой, пирогами и свежим хлебом. Гостей Библиотеки кормили сытно и вкусно, и постепенно хранители расслаблялись, растрачивали свое недоверие, становились ленивыми и вальяжными, как раскормленные коты. Ричмольд поражался такой скорой перемене и начал подумывать, а не подсыпают ли Магистры какое-то зелье в еду?
        «Уже думаю, как Алида», - усмехнулся он.
        Вчера вечером в городе снова происходило что-то странное. Даже страшное. Вокруг Библиотеки сгустилась тьма, плотная и осязаемая, и даже огни уличных фонарей были не в силах пробиться сквозь нее. Вольные хранители и Ричмольд с Кемарой замерли перед башенными окнами, и каждому в сердце закрадывался страх, приправленный тоской.
        А потом тьма закричала. Завопила десятками голосов, истошно, неистово, и голоса эти делались то громче, то тише, метались по сторонам, сплетались, сталкивались друг с другом, разбивались на острые осколки, которые вгрызались в душу, многократно усиливая парализующий ужас.
        - Почему Магистры ничто не делать? - чуть слышно всхлипнула Кемара, и гости Библиотеки словно очнулись от морока. Кто-то неуютно передернулся, Эмма обняла себя за плечи, будто хотела согреться, Кайл зажал уши и затряс головой, силясь избавиться от назойливого крика.
        - Вероятно, не могут, - ответил Ричмольд.
        Они так и не смогли сойтись во мнении, кричали это реальные люди, попавшие в плен тьмы, или же чернота сама издавала эти звуки, порожденные колдовством.
        Очевидно, происшествие с необъяснимой тьмой заметили не только обитатели Библиотеки. Утром все городские газеты трубили о возвращении магии в королевство: об этом вещали мальчишки-рассыльные, которые вопили на площади, стараясь перекричать друг друга.
        Ричмольд встретил старика Дивидуса стоящим у окна в коридоре на третьем этаже. Магистр, сложив руки за спиной, неотрывно смотрел на площадь перед Библиотекой, где наперебой выкрикивали заголовки ежедневных газет. В каждом из них поднималась тема магии, и по нахмуренным бровям старика было ясно, что Магистрат это крайне не устраивает.
        - Люди испугались вчера, господин, - произнес Ричмольд, вставая рядом с учителем. Он помолчал немного, дожидаясь хоть какой-то реакции Магистра, но ее так и не последовало. Ричмольд отважился продолжить разговор: - Вы считаете, это была магия? Она действительно вернулась в королевство? Или все происходящее имеет научное объяснение?
        Дивидус вздрогнул, повернул голову к парню, и тяжелый взгляд его бледно-зеленых глаз заставил Ричмольда нервно сглотнуть.
        - Запомни, мальчик, - сурово проскрипел старик. - Нет никакой магии помимо той, которую могут сотворить Магистры. Нет и не будет никогда. И не смей выходить на улицу и говорить людям всякую чушь, которая уже роится в твоей голове. Я чувствую, как смердят твои мысли, мальчик. - Старик зловеще погрозил Ричмольду узловатым пальцем, покрытым сетью морщин, и астроном потупил взгляд.
        - Простите, мастер Дивидус, я не имел в виду ничего такого… Ничего… Странного. Но… позвольте предположить. - В горле у него пересохло, а в висках глухо стучало, отнюдь не придавая смелости. - Народ всегда найдет свое объяснение. Люди не слепцы. Они видели и погром ресторана, и вчерашнюю темень. И то, что они додумают, будет в сотни раз хуже правды, которую вы пытаетесь скрыть. Народ верит Магистрату. Особенно с тех пор, как короля признали сумасшедшим.
        Магистр хмуро молчал, сдвинув брови к переносице, и Ричмольд расценил его молчание как разрешение продолжать. Он набрал побольше воздуха, растерянно блуждая взглядом по площади. Почти все газеты уже раскупили, и взбудораженные горожане обсуждали новости, собравшись в группы.
        - Выступите перед людьми. Вы же должны понимать, что сейчас им нужно ваше ободрение. Расскажите, что скоро все станет по-прежнему. Успокойте их, пока их воображение не нарисовало жуткие картины происходящего.
        Магистр чуть приоткрыл рот, будто собираясь возразить, а потом шумно вздохнул и всем телом повернулся к Ричмольду. Рич почему-то почувствовал стеснение от того, то старик едва достает ему до подбородка, и втянул шею в плечи, пытаясь казаться чуть меньше ростом. Он не смотрел в глаза учителю, боясь увидеть там гнев. Он уже смирился с тем, что сейчас его выгонят из Библиотеки и он больше ничего не узнает, ничем не поможет Алиде и так и не выяснит, можно ли доверить Магистрам страницы.
        - А в чем-то ты прав, мальчик, - неожиданно произнес старик, и Ричмольд изумленно уставился на него. - Мы выступим перед городом. Вдолбим этим невеждам, что нет никакой магии. Точно. Так и поступим. Приступай к работе, мальчик, книги ждут.
        Книги и правда ждали. Их голоса манили, они по нему скучали. Рич прижал к груди свой альбом для переписи и, широко шагая, пошел по коридору, ссутулившись и смотря на свои разношенные ботинки. Он боялся, что Магистр передумает и накажет его за дерзость, и поэтому старался скрыться из поля зрения старика как можно быстрее.
        Выступать пришлось Виро. Магистры снабдили его длинным свитком с крайне напыщенной речью о невозможности иной магии, кроме магии Магистрата, и отправили служку на площадь. Ричмольд сначала разволновался, представив, как щуплый и совсем еще мальчишка в темной мантии и со взлохмаченными волосами будет выступать перед толпой, но, услышав его уверенный звонкий голос, успокоился. Если кто-то и был способен обнадежить перепуганных горожан, так это самоуверенный и слегка надменный Виро.
        Ричмольд слушал его выступление с башни, приоткрыв окно и обложившись фолиантами. Он понемногу учился контролировать голоса книг, и при желании мог отодвинуть их на задний план своего сознания, чтобы не мешали слушать главное. Он и не заметил, как Кайл и Джереми, рослый блондин, которого они с Алидой видели вместе с Кайлом в квартале книготорговцев, подошли к нему и встали у окна, тоже вслушиваясь в звуки с улицы.
        - Магия Магистрата всесильна и беспредельна, но держится под жесточайшим контролем, - бойко вещал Виро, и его голос взлетал до самых высоких башен Библиотеки, вспугивая голубей с карнизов. - Не верьте глупым сплетням, которые распространяет пресса. Не позволяйте мракобесию туманить ваш светлый разум. Все чудовища существуют лишь в сказках и вашем воображении. Но Магистрат защищал, защищает и будет защищать город и всех его жителей, уверяю вас, весь ваш страх…
        - Ты веришь ему, астроном? - бросил Кайл, поворачиваясь к Ричмольду. От неожиданности Рич вздрогнул, и кончик карандаша, хрустнув, переломился, оставив на бумаге некрасивое серое пятно.
        - Виро или Магистрату? - уточнил Ричмольд.
        - Старикам. Вроде складно балакает, да только больно у тебя рожа напряженная, астроном. Что тебя не устраивает? - Кайл недружелюбно скрестил руки на груди. - Иногда я думаю, что было бы, если бы они не позволили нам жить в Библиотеке. Вот та кричащая темень сожрала бы нас вместе с потрохами. Заметь, те, другие, колдуют рядом с Библиотекой. Они знают, что мы здесь. Кто-то им рассказал.
        Ричмольд растерялся, не понимая, куда клонит Кайл, и какого ответа ждет от него. Рич поднялся с пола, отряхнул штаны от книжной пыли и сделал вид, что ему срочно нужно взять стопку новых книг из глубокой каменной ниши.
        - Куда побежал? - окликнул его Кайл. - Ты не ответил. На чьей ты стороне, астроном?
        Рич оглянулся и, встретившись с колким взглядом хранителя, пустился бегом по коридору. Прочь от вопроса, прочь от самого себя, от насквозь лживой речи Виро, льющейся с площади, от своих сомнений. «На чьей ты стороне, астроном?» И правда, на чьей?
        Сердце страницы стучало в сумке, на уровне бедра, напоминая о неотвратимости принятия решения. Резкий, холодный Кайл был слишком категоричным во всех своих суждениях, и Ричмольда это пугало. Он не понимал этого невысокого хранителя с недобрым прищуром глаз. Кайл так яростно стал защищать стариков-Магистров, что даже забыл о намерении продать страницы.
        Сомнений быть не могло. Во всем мире только Вольфзунд способен напустить морок на город. Откуда-то он узнал, что хранители прячутся в Библиотеке, и поэтому колдовал именно здесь. Под носом у Магистров. Хотел он показать свою силу или пытался запугать хранителей, Ричмольд не знал.
        Ученик астронома сбежал на этаж ниже и забился в самый дальний коридор, где его и обнаружила Кемара.
        От безысходности Ричмольду хотелось выть. Знал ли Герт, что Магистрат уничтожит и книгу, и хранителей каждой страницы? Или он выполнял поручение своего учителя, а тот - своего, и страшные подробности затерялись в веках, рассыпались прахом, будто их никогда и не существовало?
        Он чувствовал себя как пшеничное зернышко, оказавшееся между жерновами. С одной стороны - победа демонов и торжество черной магии, с другой - собственная смерть. И, что еще хуже, смерть Алиды. Смерть Кемары. Рич не знал, что ему сейчас делать. Бежать из Библиотеки, сдаваться Вольфзунду или оставить страницу здесь? А может, подбросить футляр первому встречному незнакомцу, а самому бежать? Хотя бы в те же Птичьи Земли, за Большую Воду. Найти там Алиду и спрятаться вместе от Священного Всполоха. Умирать Ричмольду не хотелось.
        Первым воспоминанием в его жизни были звезды. Яркие сияющие звезды смотрели прямо ему в глаза с темно-синего небесного полотна, а он во все глаза смотрел на них, мерцающие в обрамлении черных верхушек сосен. Почему-то именно этот эпизод врезался ему в память, и Ричмольд часто думал о том, как младенец мог очутиться посреди ночного леса. Герт никогда не отвечал. Может, и сам не знал.
        С тех пор каждую ночь, на той хрупкой грани между бодрствованием и сном, он снова видел те же самые звезды, словно в первый раз. Они звали, манили, пели ему колыбельные, посылали таинственные, но прекрасные сновидения, убаюкивали уставший за день разум, а иногда, как ему казалось, даже перебирали холодными лучами пряди его густых волос, как делала бы мать, будь она у него.
        Герт говорил: не осталось в мире ничего, что не могла бы объяснить наука. Нужно просто найти правильную книгу, отыскать ее в развалах блошиного рынка или выманить из рукава старого библиомана в квартале книготорговцев, что начинается в паре улиц к северу от здания Библиотеки. Отыскать и прочитать, высвободить великое знание, заключенное в безликих чернильных силуэтах букв.
        Пусть Герт заменил ему отца и мать, друзей и подруг, братьев и сестер, но он всегда называл его только по имени. Герт, астроном. Высокий жилистый мужчина с седеющими каштановыми волосами до плеч. Порой Герт так увлекался новыми книгами, привезенными из города, что забывал об обеде и ужине, и тогда Ричмольд, подгоняемый голодом, сам готовил себе и наставнику незамысловатые блюда. Получалось хуже, чем у Герта, намного хуже, а его природная неуклюжесть и даже неряшливость всегда норовили еще сильнее испортить стряпню: то яйца отправятся на сковороду вместе со скорлупой, то фасоль безнадежно обуглится в казане, то соль отправится в кофе вместо сахара… Ричмольд злился на себя, но ничего поделать не мог. С его уникальным талантом притягивать досадные неприятности ему оставалось только благодарить Всевышнего каждый раз, когда ему удавалось спуститься по винтовой лестнице башни, не запутавшись в собственных длинных ногах.
        Все уже записано в книгах, все можно объяснить. Но скажи мне, Герт, как объяснить твое исчезновение? Где искать тебя, Герт? В какой книге найти ответ?
        Ричмольд сидел на ступенях у входа в Библиотеку, спрятав лицо в ладонях. Он ясно понял, что совершенно не знает, что теперь делать. Он не понимает, что происходит и какая книга может ему это объяснить. Прошла уже целая неделя, а он не продвинулся ни на шаг к разрешению загадки. Лишь узнал, что Магистры, возможно, убьют их всех. Прошла почти целая неделя, как от Алиды нет никаких вестей.
        Алида. «Зачем Всевышний сделал так, чтобы мы встретились?» Ричмольд не верил в судьбу и предназначение, не верил в сказки и легенды. Он верил в науку, верил в то, что рассказывал ему Герт, верил в то, что завтрашний день будет похож на вчерашний. Но все оказалось гораздо сложнее, стоило ему спуститься с башни и окунуться в мир без мудрого совета наставника. Эта маленькая девочка с гнездом спутанных волос на голове безоговорочно верила в любую сказочную ересь, в любой ненаучный бред, и сейчас выходило, что в ее детских убеждениях было больше правды, чем в истертых от времени учебниках. Как же так вышло? Какая сила заставила мир перевернуться, изменить свои законы и порядки? И как вернуть все обратно?
        Ричмольд больше всего на свете желал, чтобы все оказалось лишь сном. Чтобы в его дорожном мешке не было страницы, исписанной незнакомыми рунами. Чтобы Герт спустился к нему в комнату и позвал выпить чаю с овсяным печеньем. Чтобы Алида была здесь, рядом…
        Он был терпелив. Он умел ждать, пропуская сквозь себя мгновения и минуты, как ночная темень пропускает звездный свет. Когда наблюдаешь за небесными светилами, терпение особенно важно. Но сейчас он чувствовал, что его внутренние струны готовы вот-вот лопнуть.
        Надо что-то делать, прямо сейчас. Магистрат просто тянет время, разыскивает остальных хранителей, собирает осколки древней магии, ищет Священный Всполох, что уничтожит Манускрипт, а вольные хранители сидят за стенами Библиотеки, сбившись стайками, как встревоженные птенцы, и переливают из пустого в порожнее городские слухи. Может, стоит бежать? Уносить отсюда ноги, пока не поздно. Оставить страницы здесь, как велел Герт… Или Магистрат все равно отыщет хранителей, где бы они ни были, и убьет ради возвращения былого могущества? Хоть бы Алиде удалось что-нибудь выяснить…
        Когда он в детстве падал и расшибал в кровь колени или ладони, Герт обнимал за плечи и говорил, что все в порядке, ерошил копну его отливающих на солнце золотом волос. Ему очень не хватало этого. Как бы он хотел, чтобы кто-нибудь сейчас тоже обнял его худые плечи и прошептал на ухо, что все непременно будет хорошо.
        - Ричмольд, смотри, это ты. - Он вздрогнул, услышав совсем рядом голос Кемары, и повернулся к девушке, которая присела на ступени рядом с ним. В руках она держала тканевую куклу, изображающую паренька с рыжими волосами. - Я ее сделать и вот, хочу подарить, - улыбнулась Кемара, и Ричмольд не смог не ответить на ее робкую улыбку.
        Она протянула куклу Ричу, а потом осторожно вырвала у себя с головы белый волосок и тоже отдала ему.
        - Ты повязать кукле на шею волос, он защищать тебя. Знаешь, есть особые поверья, очень старые. Куклы могут спасать, дарить удачу, любовь… а могут убить. Эта защищать тебя, если ты сам повязать волос. Попробуй. - Она вложила волосок в ладонь Рича и сжала ее мягкими девичьими пальцами. Ричмольд снова почувствовал, как предательский румянец заливает его лицо до корней волос.
        Конечно, он не верил, что тряпичная игрушка может как-то повлиять на судьбу. Но подарок принял и спрятал куклу в сумку. Кемара продолжала сжимать пальцами его ладонь, и Ричмольд попытался освободиться от ее крепкой хватки. Не то чтобы прикосновения этой странной чужеземки были ему неприятны, но что-то казалось ему странным, противоестественным…
        Он окинул задумчивым взглядом хрупкую, полупрозрачную фигурку Кемары, облаченную в воздушное белое платье. Замешательство лишь усилилось, когда он увидел ремешок сумки на ее костлявом плече. Значит, футляр со страницей у нее с собой. Но что-то было не так, а что, Ричмольд пока не мог понять.
        Было слишком… Тихо, несмотря на городской шум и гомон на площади. Непривычно и неестественно тихо, будто в комнате с покойником.
        - Спасибо, Кемара, - сказал он. - Ты не возражаешь, если я пойду поработаю?
        - Работай, - улыбнулась она, и в ее глазах заплясали теплые искорки. - Только не забыть повязать волосок. Тебе скоро понадобится.
        - Ладно. Только ты, пожалуйста, не приходи ко мне, - произнес осторожно Рич. - Я люблю работать один. Ты хорошая, с тобой интересно говорить, но погуляй пока по Библиотеке или поболтай с другими, с хранителями. Хорошо?
        - Хорошо, - согласилась Кемара, и Ричмольд облегченно вздохнул, поняв, что она не обиделась. Ему не хотелось ее расстраивать, было в ее облике и странном выговоре что-то трогательное, почти детское, вызывающее сочувствие и теплоту.
        Размышляя о том, что надо бы получше узнать Кемару, расспросить о ее прошлой жизни в Птичьих Землях, Рич снова вернулся в Библиотеку. Виро уже сидел за своим столом, по-прежнему гордый и надменный.
        - Как прошло твое выступление? - спросил Рич.
        - Прекрасно, - ответил служка. - Магистры составили безукоризненную речь, люди разошлись успокоенные и довольные. Магистрат делает все для города, а эти болваны придумали что-то про темную магию. - Виро хохотнул и покачал головой.
        - А сам-то ты веришь в то, что Магистры желают нам добра? - спросил Ричмольд.
        В глазах Виро мелькнуло замешательство, но отвечать он не стал, только пробормотал что-то про занятость и принялся копаться в бумагах. Рич покачал головой и пошел навстречу книжным голосам, которые звали его из стенных ниш.
        Лишь когда дневной свет померк, предоставив настенным канделябрам единоличное право освещать коридоры и залы Библиотеки Магистрата, Ричмольд оторвался от переписи книг. Альбом уже подходил к концу, чистыми оставались лишь три страницы. Рич наловчился разбирать полустертые надписи на обложках и титульных листах, и теперь переписывал книги гораздо быстрее, чем в первый день своей службы. Это занятие помогало ему приводить мысли в порядок, да и руки были заняты. Зато уши Ричмольда ловили любой обрывок разговора, любой уличный звук, любое слово, сорвавшееся с губ Магистров. Голоса книг, конечно, отвлекали, но одно он уяснил точно, особенно после выступления Виро на площади: Магистрат лжет. Может, для простых людей действительно лучше не знать о возвращении альюдов, но эти напыщенные речи о том, что Магистрат заботится о горожанах, были Ричмольду противны.
        Он поужинал овощным рагу с копченостями, отнес пустую тарелку на кухню и отправился искать Кемару. Ему хотелось поговорить с кем-то, кто смотрит на него без подозрения и злобы в глазах. С кем-то, кто был бы к нему так же участлив, как Алида.
        Кемары не было видно в трапезной, и Рич пошел к спальным комнатам, прислушиваясь к звукам полусонной вечерней Библиотеки.
        - Завтра вздернут ведьму, - произнес голос Кайла за углом, в башенном зале. Рич и не заметил, как поднялся на верхний этаж Библиотеки: за эти дни он так привык к бесконечной беготне по лестницам вверх-вниз, что перестал считать лестничные пролеты и этажи. Юноша притаился у стены, слушая продолжение разговора.
        - Она завалила троих на рынке, - пробасил Джереми. - За убийства надо казнить, это верно.
        - Поэтому завтра мы отдадим свои страницы Дивидусу или Волхвоксу. Чем быстрее вернется Глава и уничтожит книгу, тем скорее будет покончено с этими темными мразями, - с неприязнью в голосе сказал Кайл. - Пусть страницы дожидаются Главу в его кабинете.
        Ричмольд затаил дыхание. Вольные хранители знают о возвращении альюдов и об уничтожении Манускрипта. Нужно попробовать уговорить их повременить с решением. Неужели они не верят, что вместе с Манускриптом Магистрат убьет и хранителей? Неужели им мало того, что написано в Демонодиуме?
        - Может, дождемся Главу? - спросила какая-то девушка-хранитель.
        - Не торопитесь. - Ричмольд вошел в зал, освещенный факелами. На полу сидели все, кого они с Алидой видели в тот день под мостом. Дюжина пар угрюмых глаз уставилась на него, и Рич смутился, принявшись нервно теребить ворот рубашки.
        - Что значит не торопитесь? - сощурился Кайл и спрыгнул с подоконника, на котором до этого сидел. - Расскажешь нам про то, что нужно подружиться с демонами? А, астроном? Хочешь, чтобы мы предали тех, кто нас кормит и дарит кров?
        Кайл подошел к Ричмольду, невысокий, но дерзкий и недружелюбный, и Рич попятился назад, не зная, куда девать глаза. Он уже жалел о том, что вышел из своего укрытия.
        - Пожалуйста, подумайте лучше. Магистры - они ведь лгут всему городу. Не исключено, что лгут и нам. Кайл, ты же видел Демонодиум. Читал, что там написано. Они убьют нас всех, получив страницы, - неуверенно произнес Ричмольд. Хранители продолжали смотреть на него с недоверием.
        - А альюды? Хочешь, чтобы мы попали в вечное услужение демонам? Это лучше, чем власть Магистрата? Расскажи нам, раз ты такой умный. Рассуди нас, астроном. - Кайл подошел вплотную, заглядывая Ричу в глаза, цепляясь за него своими колкими черными зрачками.
        - Я не знаю, - прошептал Рич.
        - Это он сдал нас альюдам. Это из-за него они колдуют около Библиотеки. Хотят нас запугать. Это он шпион Вольфзунда, - заявил Кайл, и холодный пот пополз по спине Ричмольда, когда он увидел, какая откровенная вражда загорелась в глазах молодых людей. Многие вскочили с мест и двинулись к ним с Кайлом. Рич отошел спиной к окну, и через рубашку его кожу неприятно обдувал прохладный вечерний воздух, просачиваясь сквозь щели между стеклами и рамой.
        - Я предлагаю избавиться от крысы, - рыкнул Кайл. - Мы ведь почти приняли решение, а этот вечно пытается сбить нас с пути. Он засланный, и как мы раньше не догадались, а, ребята?
        Рич будто врос ногами в пол, застыл, не в силах пошевелиться. Он откровенно не понимал, откуда столько злости и ненависти взялось у вольных хранителей и почему они решили выместить свои чувства именно на нем, скромном ученике, который, в общем-то, никогда им и не досаждал со своими советами.
        - Послушайте, - пролепетал он сипло и нервно облизнул пересохшие губы. Он должен придумать что-то, что убедит их. Придумать прямо сейчас, сию минуту. Нельзя отдавать страницы Магистрату. Не сейчас. Опасно вкладывать такую мощную силу, как магия, в руки тех, кто постоянно врет и пользуется своей властью. Даже альюды виделись сейчас куда менее корыстными. Они просто хотели вернуть себе то, что принадлежало им когда-то. А Магистрат может устроить настоящий переворот в королевстве, получив волшебство.
        Всем известно, что король уже много лет считается безумным. Это была старая история, как-то связанная с королевой и придворным лекарем. Никто не может занять дворец в Авенуме, пока действующий правитель жив, но, Ричмольд был уверен, Магистрат с радостью возьмет управление королевством в свои руки, как только завладеет магической силой.
        Не дав ему додумать, Кайл схватил растерявшегося Ричмольда за ворот рубашки и ударил спиной об оконное стекло. Послышался звон, но стекло осталось на месте, удерживаемое переплетением рам. Кайл притянул парня к себе и со всей силы толкнул его коленом в солнечное сплетение, сбив дыхание.
        Рич почувствовал, как стекло башенного окна не выдерживает напора его тела и лопается, рассыпаясь на тысячи острых осколков, впивающихся через рубашку в кожу. На лице Кайла промелькнуло недоумение, будто он не ожидал, что все выйдет именно так.
        Звон битого стекла заполнил помещение. Эмма истошно закричала. Некоторые из младших хранителей заплакали.
        Ночной воздух, прохладный и влажный, принял его в свои объятия, и Ричмольду почудилось, что мгновение застыло, замерло. Он с восторгом смотрел на звезды, огромные и ясные, как блюдца, а они смотрели на него с высоты бескрайнего неба, улыбались, пели ему. Обиды на хранителей больше не было. Остался только он сам и звезды, яркие звезды.
        Ослепительная, как вспышка молнии, мысль осенила его. Кемара. Ее футляр пуст. Там не бьется сердце.
        А спустя мгновения, растянувшиеся в целую вечность, последовал удар, такой внезапный и жестокий, что Рич даже удивился.
        И больше он не чувствовал ничего.
        Часть 2
        Глава 1,
        в которой Алида принимает решение
        Алида проснулась от такого мощного толчка в спину, что на глазах выступили слезы боли. Сон был настолько правдоподобный, что она не сразу поняла, где сейчас находится. Вот Ричмольд спорит с хранителями. Тот парень, кажется, Кайл, грубо схватил Рича за воротник. Они стояли прямо напротив окна, а через стекло было видно только небо. Значит, они где-то высоко, может, даже в башне. Кайл что-то кричит, а потом с силой отталкивает Рича. Стекло со зловещим звоном разбивается, и ее друг падает спиной вперед, со страшной высоты библиотечной башни…
        Алида не могла себе представить, что случится с человеком после падения на каменную мостовую с такой высоты. Она почувствовала, что горячие слезы начинают заливать лицо. «Ричик, бедный мой Ричик!» - стучало в висках, и кровь шумела в голове так сильно и громко, что заглушала внезапную тянущую боль в позвоночнике, пришедшую из сна в реальность.
        Она села на постели, обхватив плечи руками, пытаясь согреться, собраться, успокоиться. Это был не сон. Точнее, не просто сон. Неизвестно, какие неведомые силы послали ей это видение, как она почувствовала все произошедшее. Ричмольд, ее милый друг с глазами цвета васильков, тот, по кому она так отчаянно тосковала все эти дни, не решаясь признаться самой себе, попал в беду. Страшное, непоправимое, фатальное произошло сейчас с ним, и ее не было рядом, она не могла его защитить.
        Худенькие плечи Алиды тряслись от холода, от страха, от плача, всхлипами рвавшегося из груди. Могла ли она уговорить хранителей оставить его в покое? Могла ли она предотвратить то, что произошло, если была бы рядом? А сейчас? Что с ним сейчас? Ему должно быть больно, холодно, обидно, одиноко… В лучшем случае Ричмольд мог все это ощущать. О том, что может быть в худшем случае, Алида не позволяла себе думать. Он не мог погибнуть. Не мог не дождаться ее. Они договорились идти до конца вместе, разбираться во всем вдвоем.
        - Первый Волшебник, помоги Ричмольду, пусть его найдут доктора, или Магистры, или просто добрые люди. Пусть его найдут и помогут, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо, - горячо шептала травница в сложенные перед лицом ладошки.
        Нужно возвращаться в город. Скорее найти его и помочь, поддержать, сказать, что она здесь, рядом. Если бы они были вместе, ничего бы не случилось. Она должна немедленно вернуться, просто обязана.
        Но как?
        Алида встала с кровати, натянула платье, наспех перевязала волосы лентой. Проверила сумку, потрясла сонного Мурмяуза. Вязкие тусклые сумерки занимающегося утра заползали в комнату через квадратные окна, очерчивая силуэты мебели. Надо спросить у Лиссы, когда снова придет Мелдиан. Он сможет быстро доставить их с Мурмяузом в Биунум.
        Или все-таки остаться до бала и выяснить у Вольфзунда про наставников? Алида тряхнула головой, стараясь собраться с мыслями.
        Соседки в комнате уже не было, ее постель была смята. Серебристые лучи мягко подсвечивали одеяло с набойкой в виде тюльпанов. Должно быть, Лисса пошла собирать травы на рассвете. Алида провела в доме древунов всего одну ночь, но судя по тому, что ее до сих пор никто не схватил, к чужеземцам здесь относились довольно спокойно. Или же Лисса никому не сказала, что их гостья - не ведьма. Про шхуну Алида так и не рассказала, а Лисса больше не спрашивала, за что гостья была ей благодарна.
        Внезапно Алида остановилась посреди комнаты, пораженная малодушной мыслью, невесть как озарившей ее голову. Чем она, девочка с котом и пучком чабреца, поможет другу? Падение с башни, скорее всего, повлекло за собой травмы, которые не удастся вылечить обычными отварами. Даже если попросить у древунов их снадобий, этого может быть недостаточно…
        Когда один из дровосеков сломал ногу, упав с дерева, бабушка обложила ногу крепкими прутьями, чтобы ее зафиксировать, а потом обмазала ветки толстым слоем глины. Мужчина долго бредил, метался, страдая от жара, и бабушка отпаивала его успокаивающими отварами, чтобы он спокойно поспал хотя бы пару часов. Но это - сломанная нога. У Ричмольда, скорее всего, переломан позвоночник, может быть, разбита голова. Если он еще жив, то помочь ему может…
        Магия.
        Алида едва не подпрыгнула, обрадовавшись новой догадке.
        Ему нужен другой лекарь, более умелый и опытный, чем сама Алида. Умелая, мудрая и искусная травница Симониса, которая в сказках помогала даже самым безнадежным больным. Если вернулись альюды, если звезды начали падать с небес, то и сказки о чаровнице могут оказаться правдой. Она точно сможет его вылечить, если Рич, конечно, дотянет до прибытия помощи. Алида в спешке зашнуровала ботинки, нацепила сумку на плечо, набросила пальто и выбежала на улицу, навстречу свежему ветру и пению соловьев.
        Алида почему-то нисколько не сомневалась, куда нужно бежать. Ее будто тянуло за деревню, в чащу, под черную сень дубов. Она чувствовала себя так, словно в сердце впился железный крюк и кто-то могучий, может, даже сам Первый Волшебник, тянет ее на веревке, как рыбак тянет рыбу из реки. Она найдет Симонису, расскажет ей, как она в ней нуждается. Как Ричмольд в ней нуждается. И чаровница, конечно, придет, в облике лисицы или прекрасной женщины с копной огненных волос.
        На деревенской площади и на улицах у садов еще тлели костры, и огненные всполохи, робко затаившись между углей, мерцали, как живые сердца, заключенные в пепел злым колдуном. Накануне вечером Алида наблюдала из окна, как древуны собираются вокруг костров, обсуждая произошедшее за день, а потом опаливают в огне пучки незнакомых Алиде трав. Лисса объяснила, что это давний обычай: горький травяной дым нравится сиринам, покровителям Птичьих Земель. Алида хотела тогда спросить, как обычный дым может задобрить полуженщин-полуптиц, но древуны затянули такую красивую песню на своем языке, что юная травница замерла у окна, будто заколдованная, слушая прекрасный диковатый напев.
        Сырой и прохладный воздух, пропитанный горькими запахами земли и древесной коры, заволакивал деревню душной пеленой. Птицы просыпались в черемухе, и их несмелые голоса резали сонную тишину на ломти, как сочный яблочный пирог.
        «Не ешь незрелый крыжовник с ветки, Алидушка. Не гуляй у кромки леса поздно вечером, когда царица-Ночь готовится набросить свое бархатное покрывало на мир. Не купайся в холодной речке, пока полуденное солнце не прогреет воду. Лучше выпей теплого молока с корицей да поужинай вареным яйцом. И слушайся бабушку: она плохого не посоветует», - вспоминала она детство.
        Алиде жгуче, нестерпимо, до боли в груди хотелось, чтобы кто-нибудь сказал ей, что хорошо, а что плохо, расставил все чувства и мысли по полочкам, подсказал, что нужно делать. Легко найти неверный путь, ведь он темный, холодный, страшный, ведет в пустоту. Гораздо сложнее понять, какой из оставшихся путей - правильный.
        Ботинки зачавкали по влажной земле, и Алида словно очнулась, встала как вкопанная, изумленно разглядывая русло ручья, к которому, сама не желая, вышла. Она обернулась и увидела отделявший ее от деревни плотный строй деревьев с почти черными листьями. В ветках, поблескивая в мутном утреннем солнце, сверкала серебром паутина. Из неплотно закрытой сумки Алиды что-то блеснуло.
        Она и думать забыла о том, что где-то в глубине ее тяжелой сумки, забитой самыми разными вещами, все еще продолжает светиться путеводная звезда! Травница осторожно развернула тряпицу, через которую пробивался свет, и звезда засияла ярче, будто откликаясь на прикосновения холодных пальцев.
        - Лети, моя милая, покажи мне, где найти Симонису, - прошептала Алида и выпустила звезду.
        «Ты должна знать эти земли, они ведь пропитаны волшебством, как и ты», - думала Алида. Если звезда вывела их из болот, то и чаровницу найти ей будет несложно. О том, что Симониса могла и не прибыть в Птичьи Земли к балу, Алида думать не хотела.
        Звезда зависла в воздухе, переливаясь золотистым светом. Потом мягко качнулась, будто решая, куда лететь, и медленно устремилась через ручей, с каждым мигом набирая скорость, словно камень, пущенный по наклонной поверхности.
        Подобрав полы одежды, Алида без раздумий бросилась за звездой прямо по ледяной ряби ручья. Ботинки сразу же завязли в иле, и она, недолго думая, сбросила их. Отчего-то чувство свободы наполнило ее грудь, будто это тяжелые ботинки все время мешали дышать. Она перешла ручей вброд и устремилась дальше, шлепая босыми ногами по напоенной водой земле, и Алида была рада ощущать каждый камешек, каждую травинку, словно общаясь с ними, как со старыми друзьями.
        Она не боялась заблудиться в незнакомом лесу, находясь так далеко от родных мест. Звезда ее не подведет, Алида горячо в это верила, как верила и в то, что вместе с Симонисой они найдут способ помочь Ричмольду.
        В спине по-прежнему гудело, как гудит металлическое ведро, если по нему хорошенько ударить. Это неприятное ощущение воодушевляло Алиду, ведь если она сейчас чувствует отголоски того, что чувствует Ричмольд, то это значит, что друг еще жив. Оно же и подстегивало путешественницу, заставляя бежать изо всех сил, поспевая за ускорившейся звездой. Нельзя мешкать, некогда раздумывать, непозволительно опоздать.
        Звезда вывела ее в рощу лиственниц, с могучих веток которых свисали лоскуты сине-зеленого мха, будто наброшенные на ветви шали. Под ногами пружинил мох, сухой и теплый, такой приятный и успокаивающий. Здесь не было докучливых кустов, которые так любили стегать путников хлесткими ветками по глазам, и Алида бежала, не чувствуя усталости, по просыпающемуся лесу.
        Путеводная помощница Алиды остановилась на приличном расстоянии от нее и принялась расти, затапливая всю рощу золотым светом. Мурмяуз, который все это время сидел у хозяйки на шее, испуганно зашипел и спрыгнул на мох, прячась за ногами девушки.
        Алиде хотелось закрыть глаза рукой, защищаясь от света, который становился все ослепительнее, но вместо этого она стояла, замерев и затаив дыхание, и наблюдала, как звезда разгорается до размеров деревенской избы. Свет стал невыносимо ярким, Алида все-таки зажмурилась, а в следующий миг поняла, что в роще снова стало пасмурно.
        Юная травница открыла глаза, и из ее груди вырвался возглас, полный изумления и радости: перед Алидой стояла невысокая молодая женщина с заплетенными в косу рыжими волосами. Ее чуть раскосые зеленые глаза смотрели немного хитро, но приветливо. В руках она держала камень причудливой формы - уже погасшую пятиконечную звезду.
        Мурмяуз осторожно подкрался к незнакомке и принялся обнюхивать подол ее длинного темно-синего платья, переливающегося в утреннем свете. Женщина рассмеялась и подняла кота на руки. К удивлению Алиды, Мурмяуз не зашипел и не испугался.
        - У такого кота просто не может быть плохой хозяйки, - произнесла женщина, почесывая Мурмяуза за ухом, и посмотрела на Алиду так пронзительно, что ей показалось, будто она читает все ее мысли и чувства, как незатейливую сказку. - Ну, что ты стоишь? Ты же меня звала, правильно? Подойди, обниму, - улыбнулась она, и Алида с готовностью бросилась в ее объятия. Внутри будто прорвало плотину, сдерживающую чувства, и она горько заплакала.
        Тонкие пальцы заскользили по ее спутанным волосам, перебирая пряди, так нежно и ласково, будто это мама вернулась из Авенума и утешает расстроенную дочь.
        - Давай присядем, и ты мне все-все расскажешь, хорошо? - предложила женщина и мягко усадила Алиду на пушистую моховую кочку. Где-то в кроне дерева иволга вывела свою жизнеутверждающую трель, и Алида, шмыгая носом, принялась утирать слезы.
        - Вы ведь правда Симониса? - со всхлипом спросила Алида. - Могущественная чаровница и величайшая травница мира?
        Женщина переливчато рассмеялась и тряхнула рыжей косой.
        - Имя мое ты назвала правильно. А вот насколько я великая - посмотрим. Столько лет в небытии не прошли даром. - Симониса помрачнела и посмотрела на свои белые руки с изящными пальцами. - Я знала, что из всех живущих ты больше всего веришь в меня, Алида. И я благодарна тебе, ведь любого альюда лучше всего питает и ободряет людская вера в его силу.
        - Так вы - тоже альюд? - удивилась Алида. - Но я-то думала, вы просто травница из сказок…
        Симониса улыбнулась и чуть склонила голову.
        - О нашем народе сложено немало сказок. Стали бы люди помнить предания о тех, чья жизнь мимолетна? Многие из тех, кого ты помнишь по сказкам, на самом деле альюды. И я в том числе. Так что за беда у тебя стряслась? Что-то с твоим другом?
        - Я точно не знаю, но что-то с ним случилось… ужасное, - ответила Алида. - Это был не сон, я будто сама почувствовала. Был такой сильный удар, и мне стало очень и очень больно. Бедный Ричик… Вы ведь поможете? Я знаю, если он… если он еще жив, то магия сможет ему помочь. Ведь так? - Юная хранительница с надеждой заглянула в зеленые глаза травницы, стараясь найти в них ответ на свой вопрос. Ей сейчас до дрожи хотелось услышать, что небольшое колдовство с легкостью решит все ее проблемы. Как в сказках.
        Но Симониса вдруг замолчала, и улыбка на ее губах перестала играть, рот сжался в прямую линию. Чаровница сорвала травинку и в задумчивости скрутила из нее тонкое колечко.
        - Ты слышала историю о Договоре? - спросила она.
        - Между Магистратом и альюдами? Конечно! Когда магию заключили в Манускрипт, да? - ответила Алида. Она пока не понимала, к чему клонит Симониса и как Договор может быть связан со спасением Ричмольда.
        - Тогда ты должна знать, как жестоко Магистрат обманул Владыку альюдов. И всех нас. Боюсь, Алида, я сейчас ненамного сильнее тебя. Моего волшебства хватает только на то, чтобы превращаться в лисицу да летать на своем старом помеле, в котором сохранилась магия былых времен. Я не всесильна, девочка, а лечить простыми травами ты умеешь не хуже меня.
        Алида почувствовала, как где-то в центре ее груди зарождается дрожь и расходится волнами по телу, добираясь до самых кончиков пальцев. Она все поняла. Точнее, знала и слышала раньше, но сегодня почему-то не приняла во внимание, когда решила просить магической помощи. Из-за этого проклятого Договора их сила исчезла, остались лишь крохи. Никто из тех, кто соберется скоро на бал, не сможет помочь Ричмольду, что бы с ним ни случилось. И она, Алида, тоже не в силах ничего изменить. Есть, правда, одна робкая, несмелая надежда, в осуществление которой ей самой не очень-то верилось… Подавив новый всхлип, она осторожно спросила:
        - А что, если Манускрипт восстановят? Магия к вам вернется?
        Симониса печально вздохнула, и сердце Алиды покрылось тонкой корочкой льда. Слишком много отчаяния было в этом вздохе. Слишком мало надежды.
        - Столько страниц потеряно, что мы даже не знаем, целы они или уничтожены временем, - сказала чаровница. - Наши, конечно, не признаются, но мало кто верит в то, что сила вернется к нам. Владыка верит. Он делает все, чтобы мы вновь зажили прежней жизнью, веселые, полные магии, как молодые деревья - свежим соком. Если бы ты слышала, как мы пели и плясали в былые времена на своих балах! Как кутили молодые альюды: земля дрожала под их босыми ногами, а в небо взлетали тысячи искр волшебных костров. Тогда и мир был моложе, и мы могли жить так, как нравится нам самим. Альюды могли бы стать сильнее, будь нас больше… Каждый смертный или присягнувший, закладывая часть своего естества, помогает нам стать могущественнее. Его Аутем питает нас, дарит силу и власть. Чем больше ручьев впадает в реку, тем она полноводнее.
        Алида ковыряла мох большим пальцем ноги. Мурмяуз беззаботно мурчал, свернувшись клубком на коленях у Симонисы. Она не будет сейчас плакать. Она сейчас соберется и хорошо все обдумает, найдет выход. Нашла ведь она Симонису, которая поможет ей принять решение, даст мудрый совет. Симониса ведь такая добрая и умная. По крайней мере, такой она описывалась в сказках.
        Внезапно Алида вспомнила. Сказки. В ее потрепанной книжке было что-то… что-то важное. Она порылась в сумке и достала книгу, нежно погладив пальцами корешок. В суете дней она и забыла о своей верной спутнице, которая столько раз составляла ей компанию в часы мечтаний. Тогда Алиде хотелось совсем немногого: чтобы оладьи и молоко всегда были теплыми да увидеть бы ведьму верхом на помеле. Чаровница сидит сейчас рядом, живая, настоящая, хоть и без помела, а оладьи - не главное.
        Она пролистала ветхие страницы с пятнами какао и нашла то, что искала:
        Не принимай пищу из его рук.
        Не смотри ему в глаза.
        Не называй ему своего имени.
        Не танцуй с ним на балу.
        - Что просит Вольфзунд в обмен на силу? - сглотнув ком в горле, спросила Алида, поражаясь собственной смелости.
        Симониса выронила кольцо из травинки, которое крутила в тонких пальцах, и непонимающе уставилась на новую знакомую.
        - Что ты такое говоришь, девочка?
        - Вы говорили, вам нужны присягнувшие. Для усиления всего племени. Вольфзунд ведь может обратить… человека в альюда? Что для этого нужно? Неужели… продать душу целиком?
        Симониса нахмурилась и поджала губы, явно недовольная словами Алиды. Но в следующую минуту морщинка, залегшая между бровями, разгладилась, и она легонько улыбнулась.
        - А что там дальше, в твоей книжке? - Симониса мягко дотронулась до руки девушки, побуждая перелистнуть страницу. - Ты ведь читала дальше?
        Алида посмотрела на нее из-под сдвинутых к переносице бровей. Чаровница будто догадалась, что эту главу она частенько пролистывала, не удостаивая даже беглым взглядом. Там ведь не было ничего интересного, никаких чудесных приключений, просто какие-то скучные описания. Алиде не нравилось читать это, и она сразу пролистывала туда, где в книге начинается следующая волшебная сказка с иллюстрациями.
        - Нет, - вымолвила Алида. Почему-то ей стало стыдно перед травницей, но та ободряюще улыбнулась.
        - Тогда давай я сама тебе прочитаю. Или расскажу, если в книге описано неточно.
        Чаровница взяла томик сказок из рук Алиды и, пробежавшись глазами по странице, начала читать вслух:
        - Сущность человеческая, или же Естество, воспринимается людьми как нечто неделимое и цельное, однако древние учения выделяют несколько ее составляющих. Воля, разум и чувства подчиняются душе, главнейшему компоненту Естества. Все вместе объединяет тело - оболочка. Воля, разум и чувства у каждого человека развиты по-своему, и чем сильнее эти составляющие, тем сильнее сам человек.
        Симониса взглянула на Алиду, будто желая удостовериться, что собеседнице все понятно. Алида кивнула и сказала:
        - Продолжайте, пожалуйста.
        Симониса стала читать дальше:
        - Воля, называемая также Аутем, нередко являлась предметом сделки между людьми и альюдами. С помощью определенных действий возможно отделить Аутем от Естества и передать его в пользование предводителю альюдов.
        - Постойте, - сказала Алида. - Отделить этот Аутем… То есть волю… Но для чего?
        - Вольфзунд всегда высоко ценил человеческий Аутем, столь тонкую и сильную субстанцию. В былые времена он совершал множество сделок, ценой которых была воля человека. А взамен давал все, что просил смертный: богатство, власть, исполнение любых желаний - людям обычно несложно угодить.
        - И те четыре действия, ну, там, где не ешь, не смотри в глаза и все такое, - они служат для отделения Аутема? - догадалась Алида.
        - Верно, - согласилась Симониса.
        - А желание может быть любым? - осторожно поинтересовалась Алида.
        - Кроме воскрешения мертвых и убийства живых - любое, - ответила Симониса с легкой улыбкой.
        В голове у Алиды кипели мысли. А что, если попросить у Вольфзунда вернуть наставников и помочь Ричмольду? Он сможет? И что становится с человеком…
        - А что бывает с человеком, который передал Аутем? - спросила она, предчувствуя, что ничего хорошего с этими бедолагами не происходит.
        - Он впадает в зависимость от главы альюдов, - сказала Симониса. - Обычно Вольфзунд давал им задания, которые они обязаны были выполнить в оговоренный срок. Если человек не справлялся, то в услужение Вольфзунду попадали сначала разум, потом чувства - и так вся душа оказывалась во владении Вольфзунда. Естественно, и тело уже принадлежало Владыке - так человек превращался в его раба.
        Дрожь прошибла Алиду, но она решила выяснить все до конца. Неизвестно ведь, когда еще представится возможность вот так запросто поговорить с Симонисой. А что, если эта сделка, при которой закладывают волю, - единственный способ найти бабушку и вернуть ей человеческий облик? Что, если это поможет и Ричмольду?
        - Для чего Вольфзунду нужна человеческая воля? - спросила Алида. - И не многовато ли - воля и выполнение заданий ради исполнения одного желания?
        - Девочка моя, порой люди просят такое, за что не жалко отдать и остальные части Естества, - грустно улыбнулась Симониса, теребя кончик косы. - Жадность и безрассудство - вот в чем люди не знают границ. А Вольфзунд, заключая такие сделки, получает услужливых подручных, готовых выполнять любые поручения, за которые сам он не взялся бы по разным причинам. К тому же, чем больше людей отдадут ему свою волю, тем сильнее он сам и все наше сообщество.
        - И как себя ощущает человек без воли? - спросила Алида. Ей представлялось, что лишение какой-либо части Естества должно походить на, скажем, отсечение руки. Ну, или пальца, на худой конец.
        - Я никогда не закладывала Аутем, поэтому сказать не могу, - ответила Симониса. - Но, говорят, приятного мало. Человек становился крепко связанным с Вольфзундом, и перехитрить нашего главу, нарушив условия соглашения, не получится. Остается один путь - идти вперед, выполняя поручения. А в конце ждет обещанная награда.
        - А Вольфзунд может обмануть?
        Чаровница мягко рассмеялась и накрыла своей ладонью руку Алиды.
        - Ну что ты! Для него нет ничего незыблемее этих сделок. Он чтит силу уговора и всегда держит свое слово.
        - Значит, если я попрошу его помочь мне найти бабушку, то он поможет? И вылечит Рича, если с ним действительно случилось непоправимое? - с трепетом спросила Алида, чувствуя, что набрела наконец на верный путь.
        Симониса чуть нахмурилась, и между ее бровями вновь залегла тонкая морщинка.
        - Это похвально, что ты боишься принять неверное решение, - сказала она. - Но подумай, стоит ли игра свеч? Я чувствую, что ты - хранительница. Если ты отдашь свою страницу Вольфзунду, это поможет нам скорее вернуть силу. Признаюсь, я мечтаю скорее обрести все свои былые умения, и если ты нам поможешь, - Симониса вдруг жадно улыбнулась, словно лисица, почуявшая дичь, - то я готова сделать все возможное, чтобы излечить твоего друга. Тебе не придется даже закладывать Аутем, просто отдай Вольфзунду футляр и уговори остальных сделать то же самое.
        - Но как же бабушка? Ты вернешь мне ее? Ты вообще знаешь, где наши наставники и как превратить их обратно в людей? - всхлипнула Алида, глядя в лицо чаровнице. - Хоть кто-нибудь знает это? Кто-нибудь расскажет мне, где ее искать?
        Ей стало обидно от того, что Симониса, по всей видимости, просто хотела уговорить ее принять сторону альюдов и отдать страницу Манускрипта именно им, а не Магистрату. Слезы снова заволокли глаза Алиды, и она спрятала лицо в ладонях, шмыгая носом.
        - Прости, - прошелестела чаровница. - Понимаю, это бестактно. Но мы слишком долго были лишены своей силы и даже жизни в привычном ее понимании. И сейчас, когда наконец вновь появилась надежда вернуть могущество, терпение начинает мне изменять. Я не знаю, где ваши наставники. И вряд ли кто-то, кроме Вольфзунда, знает. И снять это заклятие, превратившее людей в птиц, подвластно, конечно, только ему.
        Тяжесть этих слов обрушилась на Алиду ледяной глыбой, раздавив ростки надежды, которые проклюнулись в ее душе при встрече с Симонисой. Она бессильно сложила руки на коленях, а Мурмяуз прыгнул к хозяйке и принялся ободряюще вылизывать ее нос шершавым розовым языком.
        - Значит, если заложить Аутем и выполнить какое-то задание, то можно выторговать у Вольфзунда информацию? Попросить снять заклятие? - произнесла она, чувствуя, как тяжело дается каждое слово. - А если еще попросить излечить Рича? Он согласится?
        Алида не хотела представлять, что за задание может дать ей Вольфзунд и как она будет выполнять его одна, без помощи бабушки и поддержки Ричмольда. Но, по всей видимости, другого способа расколдовать наставницу не было. Придется пойти на сделку и отдать свою волю Вольфзунду. Хотелось бы верить, что она справится быстро и часть ее Естества не слишком долго протомится в плену.
        - Если твой друг будет жив к тому времени, как мы получим власть, то я сама ему помогу, - заверила ее Симониса. - Вольфзунд вернет твою бабушку. Я уверена, он будет благодарен первому, кто решит заложить свой Аутем после долгого перерыва. Все мы изголодались по чарам, которые таит в себе частица Естества. Ты храбрая девушка, Алида, раз решилась на это. Бабушка бы гордилась тобой.
        Алида сглотнула ком в горле и молча кивнула. Она настолько отчаялась за последние суматошные, полные страхов дни, что пошла бы на любую сделку, только бы вернуть бабушку. Ей было невыносимо жить без мудрых советов наставницы, без ее доброго ворчания, без уроков и подсказок. На душе вдруг стало легче. Симониса поможет Ричмольду, он выздоровеет, и они вместе будут смеяться над тем, что так долго не могли решить, кому же стоит отдать страницы. Они вернут своих наставников и за чашкой чая с чабрецом будут вспоминать, как шли сквозь лес, как гостили у демона, как спасались от городских стражей. Все будет хорошо.
        - Выходит, можно даже как-то стать альюдом? - неожиданно для себя спросила Алида, вспомнив, как Симониса сказала о том, что хорошо бы пополнить ряды новобранцами. - Человек может получить магическую силу?
        - Ты не понимаешь, о чем спрашиваешь, - покачала головой Симониса. - Обращенных из людей очень мало. Никогда нельзя угадать, как это отразится на человеке. Были и те, кто не выдерживал магии. Умирали, так и не обретя ни крупицы желаемой силы. Умерев, ты поможешь своему другу и бабушке?
        - Нет, - прошептала Алида, мысленно соглашаясь с ней. Сейчас она поняла еще кое-что: даже отдав свою страницу Манускрипта, она вряд ли приблизит альюдов к победе и возвращению могущества. Она одна. Маленькая девочка, которую вместе с котом занесло так далеко от дома. Но то страшное ощущение беды, которое прочно поселилось в ее душе после того сна о Ричмольде, не отпускало, пульсировало, требуя действий. Алида поднялась с земли и оправила платье.
        - Скажу тебе по секрету, - вдруг произнесла Симониса. - На свете есть вещи сильнее магии. И одна из них и движет тобой сейчас. В тебе чувствуется сила, хоть ты и совсем юна. Поговори с Владыкой, если он будет в хорошем настроении. Иногда он не гнушается давать советы людям.
        - Вольфзунд точно будет на балу? - спросила Алида.
        - Конечно, - улыбнулась чаровница. - Хозяин не пропустит Весенний бал в Птичьих Землях после стольких лет в небытие. Мы все будем веселиться так, что Птичьи Земли надолго запомнят нашу радость от пробуждения.
        - Спасибо вам, что пришли на мой зов, - искренне поблагодарила Алида и обняла чаровницу. Аромат трав и горькой хвои защекотал ее ноздри. Симониса сочувственно погладила ее по спине.
        - Ты верь, что все наладится. Жаль, что мы с тобой не встретились в другое время. Тогда я могла бы тебе помочь. Но сейчас ты сама должна ковать свою судьбу, юная травница. Если я тебе еще понадоблюсь, шепни мое имя вот сюда. - Симониса протянула Алиде колечко из травяного стебелька, которое недавно смастерила. Алида убрала колечко в сумку и с благодарностью улыбнулась.
        На ее глазах женщина превратилась в стройную лисицу с огненным мехом и скрылась в чаще, чем вызвала недоумение Мурмяуза. Алида подхватила питомца на руки и улыбнулась, спрятав лицо в его белую шерсть.
        - Я все решила, Мурмяуз, - сказала она коту. - У нас все получится. Надо только дождаться бала. Надо только, чтобы Ричик нас дождался.
        Она пойдет обратно в деревню древунов и останется у Лиссы до праздника. А потом…
        Потом она станцует с Вольфзундом. И четвертое из сказочных предостережений будет исполнено.
        Глава 2,
        в которой капитан Пристенсен берется за дело
        Петер Пристенсен был пятым и самым удачливым ребенком в семье. Двое старших, мальчики-близнецы, умерли в младенчестве от воспаления легких. Родившаяся через два года сестра утонула в омуте, когда ей было четыре года. Милайя, единственная выжившая сестра Петера, заработала проклятье от отца, умудрившись сбежать с сыном разорившегося фермера.
        Поэтому на Петера возлагались все надежды. Он и сам отчаянно хотел стать опорой и надежным помощником для отца, старого Брента Пристенсена. Шхуна «Волчья пасть» досталась Бренту по наследству, а тот когда-то то ли выиграл ее в карты, то ли забрал за другие заслуги у прежнего владельца.
        Отец называл себя странствующим торговцем, и Петер повторял за ним, готовый порвать любого, кто назовет отца пиратом. Хотя в глубине души мальчик соглашался с тем, что деятельность отца вряд ли можно было назвать законной. А слово «пират» унего ассоциировалось с загадочными берегами далеких островов, кровопролитными сражениями, бесконечными странствиями по бескрайним морям, пестрыми попугаями на плечах товарищей по команде и, конечно, с бочонками рома. В «пиратстве» отца он не видел ничего плохого. Велика ли разница, чем он занимается, если их семья живет в достатке и ни в чем не нуждается?
        Пристенсен-старший с командой соратников - старых друзей - отплывал на шхуне «Волчья пасть» навстречу бушующим морским волнам, а возвращался через месяц, три, а то и через полгода, груженный самым разным добром, начиная от специй и круп и заканчивая мехами, винами и украшениями из полудрагоценных камней. Петер с матерью потом долго разбирал добычу, пристраивая товар по знакомым лавочникам. Благодаря пиратству они не знали нужды. Приобрели новый дом с садом, где мать выращивала розы, благоухающие сандалом и белым вином. Ездили по столице в собственном конном экипаже, одевались у лучших портных.
        Но каждую ночь, когда отца не было дома, мать плакала. Петер слушал ее всхлипы, стоя у двери родительской спальни и не решаясь войти. Мальчику так хотелось рассказать матери, что с отцом все будет хорошо, что с ним не может случиться ничего плохого, и он стоял порой долгими часами, разрываясь между обещанием не раскрывать отцовский секрет и желанием успокоить маму.
        Брент давно связался с Магистратом. Именно поэтому его до сих пор не заточили в темницу и не казнили на площади под крики толпы. Петер знал, что отец относит старым Магистрам значительную часть добычи после каждой вылазки. Спустя время отцу удалось настолько сдружиться с дряхлым Дивидусом и Главой, что старики даже выдавали какие-то колдовские обереги, в силу которых юный Петер не слишком-то верил.
        Петер боялся, что милость Магистров будет не бесконечной. Когда-то колдуны-шарлатаны, что будут заседать в Библиотеке, перестанут впечатляться камнями и золотом. Но годы шли, отец по-прежнему бороздил Большую Воду на «Волчьей пасти», уплывая порой так надолго, что черты его лица начинали стираться из памяти мальчика.
        В восемнадцать лет отец впервые позволил Петеру присоединиться к команде и отправиться в плавание. Петер с восторгом ждал того дня, когда поднимется на борт шхуны, и даже решил отрастить бороду, чтобы не выглядеть совсем уж зеленым юнцом на фоне матерых моряков, помощников отца.
        Когда Брент убедился, что из сына получился надежный преемник, он передал Петеру шхуну вместе с капитанским званием и целым набором пиратских тайн. И теперь мать плакала по ночам, молясь за сына. Единственная женщина, с которой Петер был готов связать жизнь, отказалась становиться вечно ждущей женой моряка. Так семьей Пристенсена-младшего стала команда проверенных людей, с которыми он выходил на дела. Они неизменно возвращались с богатой добычей, грабя торговые суда и приморские городки. И настала очередь Петера являться в Библиотеку после каждой пиратской вылазки. Ему совсем не нравилось делиться добычей со стариками, но и стоять на помосте у виселицы и, что хуже, видеть при этом материнские глаза, полные слез, Петеру понравилось бы еще меньше.
        Из всех сундуков в их доме отец больше всего заботился об одном-единственном. Он не был набит золотом или самоцветами. В сундуке одиноко лежал небольшой футляр темного дерева, и Брент никому не позволял даже сдувать с него пыль.
        Мать не дождалась Петера из одного из самых долгих его плаваний. Чахотка испепелила пожилую женщину всего за несколько месяцев, и как ни гнал Петер шхуну, как ни раздувались по ветру багряные паруса, застать мать живой у него не вышло.
        Теперь Петера ничто не тянуло к берегу. Отец старел, становился брюзжащим, занудным, даже невыносимым. Пристенсен не признавался себе, но в душе почти не испытывал теплых чувств к нему. Плавания его стали дольше, ограбления жестче, добыча богаче. Магистрат по-прежнему покрывал деятельность пиратов, называя их путешественниками, торговцами, как угодно, лишь бы скрыть их низкий промысел. Но взамен они брали все больше, запросы Магистров росли, и Пристенсену с командой стало хватать лишь на собственные повседневные нужды и обслуживание шхуны.
        Петеру в последние годы стало казаться, что жизнь больше ничем не способна его удивить. Он столько повидал в плаваниях, столько раз был в опасной близости от гибели, столько терял и обретал, что все дни сливались в сплошное пестрое покрывало, которые так любила шить из лоскутков его мать, когда была жива.
        Но тот день он запомнит надолго. Если не на всю жизнь.
        Петер только вернулся из не очень удачного плавания. Всего-то добыли мешок шафрана да пару мешков кукурузы. Негусто для всей команды. Отец, совсем одряхлевший, сидел в любимом кресле перед камином и с тревогой смотрел в окно. На небе бурчала туча, и Петер запер ставни, ожидая грозу. Отец бормотал что-то неразборчивое, какой-то бред о чьем-то возвращении. Петер лишь прикрикнул на старика и отправился на кухню.
        Но туча разразилась далеко не обычной грозой. Гремело так, будто все морские черти собрались на шабаш, готовые обрушить на Авенум вековые проклятия. Ветер просачивался в самые узкие щели, заставляя огонь в лампах нервно плясать, бросая на стены дрожащие тени. Отец заметался по дому, что-то непрестанно повторяя, и Петер подумал, что это очередная старческая причуда. Но Брент дрожащими от волнения пальцами открыл свой заветный ларец, пошарил внутри и принялся совать в руки сына тот самый деревянный футляр, который так оберегал всю жизнь.
        А потом небо над городом сотряс мощнейший раскат грома, ветер все-таки сорвал деревянные ставни с петель, а старик вдруг превратился в поморника, расправил серые крылья и со скрежещущим криком вылетел в окно.
        Петер сразу решил, что это фокусы Магистрата. Старикам не нравилось, что их доля в добыче в последнее время стала меньше, и, видимо, так они проучили пирата-торговца, провернув эту штуку с отцом. Пристенсен видел достаточно дьявольщины, которую при желании можно было объяснить какими-то заумными физическими и природными явлениями. Но для обращения старика в поморника явно требовалось колдовство.
        Дом чудом уцелел в бурю, только крыша кое-где не выдержала. Едва гроза утихла, Петер оседлал коня и погнал его в Биунум, к Магистрам, не забыв прихватить чертов футляр, с которым так носился отец.
        - Господин Пристенсен, Глава ожидает вас, - заволновался мальчишка-служка и повел Петера к старому Колдовуксу по пыльным коридорам. Магистры сидели на сундуках с золотом, а нанять в Библиотеку уборщицу отчего-то не хотели.
        С тонкой желтушной кожей, покрытой сетью морщин, с длинными седыми волосами Колдовукс был похож на какую-то немощную мартышку, и даже расписная богатая мантия не спасала положения. Служка учтиво поклонился и поспешил убраться на свой пост, а Петер решительно прошел к Главному Магистру и уперся кулаками в лакированный стол.
        - Я отдаю вам то, о чем мы договаривались! Пятая часть - разве этого мало?! Я не укрываю от вас ничего! За что вы сделали это с отцом? Что вам еще от нас нужно?!
        - Я терпеливо жду, когда вы успокоитесь, - проскрипел Главный Магистр и внимательно взглянул на Петера своими прозрачными зелеными глазами.
        Пристенсена вдруг ожег стыд, будто он был малолетним пацаном, которого застукали за разграблением чужого сливового сада. Он замолчал, глубоко вздохнул, усмиряя бушующий в сердце гнев.
        - Вы заколдовали отца из-за того, что недовольны моей последней добычей? - произнес он уже спокойнее.
        В глазах Главы промелькнуло что-то очень похожее на изумление. Будто он понятия не имел о том, что произошло с Брентом…
        - Что, вы говорите, произошло с вашим родителем? - спросил волшебник.
        - Обратился в поморника и слинял в окно, - буркнул Петер. Он без разрешения устало опустился в обитое бархатом кресло и сжал пальцами переносицу. Он устал. Устал зависеть от Магистров. Устал грабить и слышать проклятия в спину. Устал от городских пересудов. Устал даже от моря.
        - Интересно, - протянул Колдовукс и встал со своего места, задумчиво поглаживая жидкую бороду. - Оч-чень интересно…
        Главный Магистр принялся копаться в свитках и книгах, что-то выискивая. Петер вдруг вспомнил об отцовском футляре и протянул его старику.
        - Взгляните. Перед тем как стать поморником, отец что-то говорил об этой вещи.
        Колдовукс уставился на футляр так, будто Пристенсен предлагал ему ядовитую змею или самого морского черта, но все-таки протянул свои узловатые пальцы и сомкнул их на древесине, изрезанной рунами.
        - Поразительно… - выдохнул Колдовукс, рассматривая пожелтевшую страницу, которая, оказывается, все это время скрывалась внутри футляра.
        - Может, вы уже объясните мне, что происходит? - снова теряя терпение, воскликнул Петер. Его всегда раздражали эти Магистры, скользкие типы, жаждущие отхапать последнее у честных горожан. Каждые полгода - новые налоги, новые законы, новые сборы.
        - Это чудесно, что вы пришли, господин Пристенсен, - сказал Главный Магистр. - Вы сослужите мне службу? В последний раз. И потом можете плавать и грабить, сколько ваша пиратская душонка пожелает.
        Петер с подозрением посмотрел на него. Странно, очень странно, что Главный Магистр сам предлагает ему освобождение от уговора, заключенного еще с отцом. Либо случилось что-то очень серьезное, либо его просто пытаются обмануть.
        - Я буду свободен? И вы не повесите меня и мою команду на площади? - спросил он.
        - Вы будете абсолютно свободны от налогов, и никто в королевстве не скажет о вас ни единого дурного слова. Но это лишь в том случае, если вы сделаете то, о чем я вас попрошу, Петер.
        - А если не сделаю?
        - Вот тогда я с удовольствием вас повешу, предварительно рассказав о ваших отнюдь не благородных «подвигах». Может быть, вы сами умрете от стыда, когда ваш дом начнут штурмовать обезумевшие от ярости вдовы тех несчастных, чьи корабли вы загубили. Выбор всегда есть, Петер. - Волшебник улыбнулся так мерзко, обнажив полусгнившие зубы, что пирата передернуло.
        - Я у вас на крючке, правильно? - сглотнув, спросил он.
        - Вы давно у меня на крючке, так же, как и ваш отец, - пожал плечами Главный Магистр. - Ну, так что?
        - Выкладывайте, что там за дело, - махнул рукой Пристенсен, размышляя, как он расскажет команде о том, что стало с отцом. Не перестанут ли они его уважать после этой бредовой истории?
        - Послушайте меня внимательно, Петер, - серьезно сказал Колдовукс. - Не перебивайте и не спорьте. И отбросьте ваш скептицизм. Я уверен, что вы меня правильно поймете. Много лет назад мы, Магистры, заключили Договор с нашими соперниками. Нам нужно было, чтобы магия разошлась поровну между нами - людьми-колдунами - и… другими.
        - Вы будете рассказывать мне басни про демонов? - усмехнулся Петер. - Даже если вы когда-то владели магией, в чем лично я сомневаюсь, то чем же вас не устраивало положение дел?
        - Это не басни, а реальность давно ушедших дней, - вздохнул волшебник. - Сейчас мы сильно сдали, а когда-то Магистрат считался действительно мощнейшим орденом колдунов. Магия людей и магия альюдов всегда была разной, приспособленной для различного колдовства. Примерно как мясо и овощи, - ухмыльнулся Главный Магистр. - Всё вместе даст прекрасное рагу, вы согласны? Так же и здесь. Соединение двух сторон магии могло бы дать больше сил и нам, и тем, альюдам. Поэтому создание Манускрипта, величайшей магической книги времен, и заключение Договора интересовало и тогдашнего Главу Магистрата, и Вольфзунда, верховного Альюда. Но Магистрат преследовал немного другую цель.
        Мы хотели устранить альюдов, если не навсегда, то хотя бы на несколько сотен лет. Они растлевали людей доступностью магии. Понимаешь, Петер, тогда каждый мог прийти к альюдам и попросить сотворить любое волшебство, будь то чудесное исцеление от болезни или горшочек с золотом. А взамен они брали что-то несущественное, но нужное им самим для составления их темных зелий и плетения самых страшных заклятий: прядь волос, первый молочный зуб, слезы ребенка, капельку крови. В исключительных случаях брали плату человеческой волей. Тогда как мы, Магистры, оказывали магические услуги просто за золото. Но колдунам-людям было не под силу сохранять жизнь, прогонять болезнь или даровать богатство. Мы торговали амулетами, оберегами, зельями, свитками с заговорами, а альюды исполняли желаемое моментально, используя свою особенную, древнюю и черную магию. Конечно, дремучий народ тянулся к ним, а не к нам.
        Силы Магистров хватило, чтобы вставить в Договор проклятие, запечатывающее альюдов в небытие на пять сотен лет. Как только Вольфзунд поставил на бумаге свою подпись, все их племя захватил вихрь и унес из нашего мира. Но магия отчего-то не подчинилась нам, оказавшись заключенной в Манускрипте. Это нас, разумеется, расстроило, но главная цель была достигнута: конкурентов больше не было, а значит, за любой магической помощью люди пойдут к нам. И неважно, владеем мы магией в полной мере или нет. Мы можем продавать им сущую ерунду, и доверчивые горожане будут надеяться, что им это поможет.
        Вероятно, объединенная магия как стихия признавала именно двух владельцев, и в отсутствие одной из сторон работать не желала. Вольфзунд, скорее всего, подозревал, что мы можем пойти на хитрость, и тоже заколдовал Договор. Видимо, поэтому с твоим отцом и произошло превращение.
        Дорогой мой Петер, Магистры старины отнюдь не были глупцами и быстро поняли, что если Манускрипт останется в первозданном виде, то альюды, заполучив его после своего возвращения, станут обладателями могущественной силы. Это было недопустимо, Магистры ведь должны были остаться единственными, кто может творить волшебство. Поэтому мы разделили Манускрипт по страницам, чтобы выиграть время, когда альюды вернутся.
        Мы не учли одного.
        За прошедшие столетия некоторые страницы затерялись в поколениях. Да что там юлить, почти все страницы сегодня утеряны. Пятьсот лет назад их отдали Хранителям, приближенным к Магистрату волшебникам, с просьбой сохранить их для потомков. Одним из таких хранителей, как видишь, спустя время стал твой отец. И я благодарен тебе, Петер, что ты принес мне бесценную страницу Манускрипта. Собрав и уничтожив книгу, мы не дадим альюдам шанса вернуть свою мощь, и все будет как прежде.
        Петер слушал, обхватив голову руками. Он слышал что-то об альюдах, колдовавших вместе с ведьмами на шабашах. Слышал и о том, что они давно вымерли, то ли выродившись, то ли погибнув из-за какой-то магической катастрофы. Оказывается, катастрофой для них оказалось заключение Договора с Магистратом.
        - И что вы от меня хотите, Магистр? - спросил Пристенсен.
        - Нам нужно собрать все страницы вместе и уничтожить книгу. Высвободить заключенную в ней магию скорее, чем ею завладеют альюды. Ты знаешь путь к Птичьим Землям, Петер?
        Пристенсен кивнул. Конечно, он знал о дикой земле за морем, но пиратам там было нечего делать: сПтичьими Землями не велось торговли, и груженные товаром суда не ходили в ту сторону.
        - Так вот, - продолжил Колдовукс. - Как мне известно, в деревне древунов, диких аборигенов, живет одна девушка, которой чисто случайно досталось богатство в виде более чем тридцати страниц Манускрипта. Кто-то из ее предков был хранителем, одним из немногих ключевых Хранителей, которым доверили сразу несколько страниц. Но затем кто-то из ее рода спутался с древунами, и спустя сотни лет бесценный сундук со страницами оказался в диких землях, в руках тех, кто понятия не имеет, каким чудесным даром обладает.
        - Если вы все это время знали о страницах, то почему не собирали их заранее? - спросил Пристенсен.
        - Потому что до сегодняшнего дня они не имели ни малейшей силы. Нам нужно уничтожить книгу, когда она заживет и задышит, когда каждая страница встанет на свое место. Да, мы могли бы заранее собрать все футляры в одном месте. Возможно, мы допустили некоторое легкомыслие. Мы не были уверены, сколько лет продержится наше заклинание и когда именно вернутся альюды. Мы питали надежду, что наше заклятие настолько сильно, что альюды не сумеют выбраться из небытия даже после того, как срок Договора истечет. Но сейчас настала пора действовать, и чем быстрее мы закончим, тем лучше.
        Ты соберешь команду надежных людей, и вы отправитесь в Птичьи Земли. Подгадаете к первому летнему балу нечисти. В это время стражи земель, полуженщины-полуптицы, покинут свои посты, и вы сможете проникнуть в деревню. Я дам вам оружие на тот случай, если там будет кто-то из сильных альюдов. Неплохо будет захватить в плен нескольких древунов или альюдов, чтобы разузнать, где искать другие страницы.
        - В этих землях… безопасно? - спросил Петер, заранее подозревая, каким будет ответ. Он не хотел вести свою команду на смерть, в лапы к врагам.
        - О нет, - вздохнул Главный Магистр. - Но вы справитесь. Вы войдете в пустую деревню, обшарите все дома, отыщете страницы. Альюды сейчас почти лишены сил, в них сохраняется только остаточная магия, которая вряд ли сможет вам навредить. У вас будут арбалеты с серебряными болтами. Ворвитесь на бал. Напугайте их. Берите пленных. Наша победа и уничтожение Манускрипта вернет твоего отца и остальных проклятых хранителей, помни это.
        - А если главный альюд тоже будет на этом… балу? - нахмурился Петер.
        - Вольфзунд пока слаб, и серебряные болты смогут выбить его из строя. Не убьют, конечно, но время выиграть помогут. Серебро, Петер, опасно для альюдов не тем, что это какой-то особенный металл, а тем, что оно более восприимчиво к заговорам, чем другие материалы. Когда Магистрат еще обладал полной магической силой, он заговорил несколько сотен арбалетных болтов. И сейчас я передам их тебе.
        Колдовукс поднялся с кресла и прошаркал к шкафу со стеклянными дверцами. Петер внимательно следил за каждым движением Главного Магистра и чувствовал, как голова начинает пульсировать болью. Сражение с демонами или виселица. Выбор у него небольшой. Интересно, сколько человек из команды отвернутся от него, когда он заявит, что они плывут в дикие земли за какими-то чертовыми бумажками? Пираты-сообщники решат, что он перебрал гранатовой настойки. Ничего, он соберет другую команду. Лишь бы не совать голову в петлю.
        Старый Магистр поднес Пристенсену потемневший от времени сундучок, полный изящных и сверкающих болтов с рунами на оперении. Петер поднес один из них поближе к глазам. В другой день он был бы счастлив заполучить несколько таких в личное пользование - за них можно было бы выручить приличный мешок монет. Серебро даже не почернело, а наконечники были остры, будто их выковали совсем недавно.
        - Неплохо, - произнес Петер, убирая болт обратно в сундук. - Сколько вы дадите мне времени?
        Глава Магистрата взглянул на часы, висящие у него за спиной. Петер никогда не понимал, как старик умудряется что-то по ним определять: там были изображены созвездия, символы и руны, нарисованы какие-то чудовища и странные схемы, но ни единой цифры на циферблате не было.
        - Отчалите через четыре дня. Тебе должно хватить этого времени, чтобы собрать команду и провиант. Еще четыре дня займет путь по морю, если ветер будет попутным. Вам понадобится помощник, чтобы преодолеть Поле Птиц. Следите за лесом: едва сирины улетят со своих мест, можете выдвигаться к деревне.
        - Что за помощник? - устало спросил Петер.
        - Возьми с собой Корнитуса. Когда-то он учился у Кудесатиса и знает кое-что, что может вам помочь. Он стар и болен, поэтому постарайся найти в Авенуме травника, который приглядел бы за стариком в пути. И еще: Вольфзунд - верховный Альюд - опасен и хитер. У него остались жалкие крупицы силы, но, поверь мне, он очень искусен в темном колдовстве. Будь осторожен, Петер.
        Трое из команды, как и предполагал Пристенсен, пожелали ему удачи и отправились по домам. Еще четверым пришлось пообещать золота за помощь. Пятеро самых верных его товарищей согласились плыть за своим капитаном даже в проклятые земли древунов.
        Пристенсен старался держать в тайне свои приготовления, но слух о том, что «Волчья пасть» плывет в Птичьи Земли, расползся по порту, подобно заразе, и каждая собака пыталась выведать, что за лихо тянет капитана туда.
        Петер нервничал. Он храбрился перед пиратами, заливая гранатовой настойкой ужас, что рос у него в душе. Демоны или виселица. Смерть или смерть. Он чувствовал себя как карась, которого вытащили из воды и держат висящим на леске. Дергайся сколько угодно, да только крючок крепко засел в твоих внутренностях и, даже сорвавшись с него, ты обречен на гибель, с дырявыми-то кишками.
        В порту к нему подошел незнакомый чернявый парень, представившись не то Ханером, не то Хельмером, бес его знает. Просился на борт. Какого-то лешего ему вдруг понадобилось в Птичьи Земли, будто Петер был каким-то, пес его дери, экскурсоводом. Пристенсен поначалу резко отказал парню, сославшись на то, что не отвечает за сохранность его жизни. Но тот не отставал, скулил что-то про больную мать, которая лежит в столичном лазарете. Лекарство, мол, только в Птичьих Землях можно отыскать. Петер усмехнулся. Крепко паренек отчаялся, раз считает, что дикари помогут мамаше быстрее, чем городские лекари. Но с виду он был ладный и смекалистый, и Пристенсен все-таки взял его в команду.
        Потом к нему пристал рябой мальчишка с животиной, похожей на мохнатого верблюда без горба. В Птичьих Землях, дескать, таких полно, возьмите меня, господин капитан, я так давно искал корабль, плывущий туда. Возьмите, умоляю. Отплачу ягодным пуншем, у меня даже бутылочка рома запрятана. Чертыхаясь, Пристенсен взял на борт и этого, проклиная свое мягкосердечие. Чертов цирк, а не команда.
        Отчего-то капитан даже не удивился, когда очередной клоун подошел к нему с той же просьбой. Этот даже говорить не мог: морда замотана, одни глаза торчат. Чудные, фиолетовые. Клоун тряс перед Петером пучком чабреца, и капитан хлопнул себя по лбу: отравнике-то он и забыл! Пришлось взять и этого мелкого недоноска. Прощай, репутация команды.
        Шхуна отчалила в срок. Пристенсен раз за разом перебирал в уме все, что они должны сделать. Причалить к Птичьим Землям. Корнитус заговорит какое-то поле. Следить за чудовищами на деревьях. Перед балом они улетят. Идти через лес. Обыскать деревню. Взять страницы. Ворваться на бал. Перебить несколько проклятых ведьм. Парочку взять в плен. Вернуться на корабль. Выжить.
        Перед рассветом чудовища-стражи, эти демонические полуженщины-полуптицы, о которых вещали ветхие книги, снова вернутся на свои посты. Значит, с полуночи и до рассвета им нужно отыскать то, что просил старик Главный Магистр.
        Колдовукс напоследок сказал имя девчонки, которая сидит на ворохе страниц Манускрипта, как несушка на яйцах. Лисса. Будто название какой-то травы. Пристенсен не знал, на что способны эти древуны и насколько сильна остаточная магия альюдов. Но что-то ему подсказывало, что арбалеты и ножи надежнее их заклятий. На что, в конце концов, способны альюды и древуны? Плясать голышом у костра да петь песни на давно ушедшем языке? Им не тягаться с командой вооруженных мужчин. Если только с ними не будет главаря…
        Встреча с Вольфзундом пугала Пристенсена. Кто знает, сколько сил осталось в этом Альюде, насквозь пропитанном тьмой, буквально состоящем из нее. Что, если серебряные болты против него не помогут? Петер успокаивал себя тем, что, по словам Главного Магистра, мощь Вольфзунда отнюдь не так сильна, как до подписания Договора. Сейчас демон мало чем отличается от обычного человека. Но никогда нельзя недооценивать врага. Лучше, если бы они успели сделать все до того, как он явится на свой чертов шабаш.
        Тот идиот-травник оказался девчонкой. Пристенсена раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, команде полезно выпустить пар перед опасным заданием. Пусть развлекаются с бабенкой, легче будет идти на дело. С другой стороны, это очень походило на дурной знак, посланный Царицей Водой. Женщин не следует брать в море, чтобы не навлечь гнев морских покровителей. Лучше бы сбросить девку за борт, пока не накликала беду…
        Петер вздохнул с облегчением, когда ее унесло крылатое нечто с рогами. Он почти не удивился появлению чудовища: сейчас можно ожидать какой угодно чертовщины. Может, сирины уже взяли свою жертву и позволят им благополучно добраться до деревни в Птичьих Землях? Правда, теперь Корнитус остался один на один со своими язвами, без травника. Ничего, потерпит. Плыть осталось не так уж много.
        Пристенсен затянулся сигарой. Интересно, а если он сможет убить главного демона, старик Магистр освободит его от необходимости отдавать часть добычи в Магистрат? Петер представил, что, став полноправным владельцем награбленного добра, сможет отстроить себе новый дом, да и дышать без гнета Магистрата будет намного легче… Что ж, он попытается всадить Вольфзунду в затылок самый длинный арбалетный болт, какой только найдется. Он докажет сам себе, что он, Петер Пристенсен, не трусливый грабитель, а отважный покоритель диких земель, который не побрезгует залезть в саму Преисподнюю, чтобы обелить свое имя и заработать уважение старых властителей Авенума и Биунума.
        Глава 3,
        в которой праздник идет не по плану
        Алида плохо помнила оставшиеся до праздника дни. Она ела пищу древунов, спала в комнате Лиссы, гладила Мурмяуза, что-то отвечала, когда у нее спрашивали, но мыслями она была не здесь. Мысли ее тянулись за Большую Воду, в Биунум, к Ричмольду. «Быть может, он еще жив. Но что, если нет?» Мрачные думы кружили в голове назойливыми мухами, и Алида уже не гнала их прочь.
        Лисса пыталась отвлечь ее разговорами, что-то щебетала о нарядах для праздника, и Алида понимала, что ей нужно собраться, сосредоточиться, чтобы сделать то, что она решила.
        Уже очень скоро она получит ответы на все вопросы. Ей нужно быть внимательной и собранной, чтобы выведать все у Вольфзунда и заключить с ним сделку.
        - А еще нужна маска или головной убор. Что из этого ты предпочитаешь? - Голос Лиссы наконец вырвал ее из цепких лап задумчивости, и Алида словно вынырнула на воздух после плавания в холодной и темной реке.
        - Что, прости? - переспросила она.
        - Ну наконец-то! - всплеснула руками Лисса. - Я уж думала, ты умом повредилась. Я говорю, если ты хочешь влиться в наше общество на балу, то самое время подготовить твой наряд. Ты выбираешь маску или головной убор?
        - А что, помимо этого, нельзя ничего надеть? - с легкой паникой поинтересовалась Алида. Лисса рассмеялась.
        - Можно и нужно, конечно. Подберу тебе платье из своих, укорочу подол и рукава, а затем мы украсим его цветами.
        Лисса выволокла из-под кровати большой сундук. Откинув тяжелую крышку, она принялась выуживать наряды один за другим. Алида завороженно наблюдала, как она сначала отметает в сторону повседневные платья, сотканные изо льна или крапивных стеблей, потом, цокнув языком, сминает старую и поношенную одежду, которую пора было уже пустить на тряпки. Три платья Лисса отложила на кровать: они были красивые, из плотных дорогих тканей, щедро расшитые яркими рисунками и орнаментами.
        А потом Алида увидела то, что снова в полной мере вернуло ей ясность мыслей.
        Длинное бархатное платье цвета ночного неба, расшитое летящими совами и серебряными звездами. Оно было словно иллюстрация к последним неделям ее жизни: неясыти, напоминающие о том, что случилось с бабушкой, и ясные серебряные звезды, которыми так восторгался Ричмольд. Платье мягко опустилось на кровать к тем, что Лисса не забраковала. Алида тут же сгребла тонкими пальцами его длинный рукав, такой приятный на ощупь и теплый, как лапка Мурмяуза.
        - Можно, я надену это? - с придыханием спросила она. Платье было таким красивым, что Алида могла бы хорошо понять Лиссу, если бы та не позволила гостье надеть его. Но кроме этого одеяния она ничего не хотела. Лучше уж действительно идти на бал в одной-единственной маске, скрывающей лицо.
        - Бери, - согласилась Лисса, и Алида облегченно вздохнула. - Это бабушка приволокла откуда-то много лет назад. Ни я, ни мама его не носили: нам маловато. Уж не знаю, зачем бабушке оно понадобилось. Говорит, какая-то знакомая женщина отдала. - Лисса захлопнула крышку сундука и заправила за уши выбившиеся из косы светлые пряди. - Ну-ка, примерь.
        Алида, не веря своему счастью, скинула свое привычное платье в цветочек и спешно натянула одеяние. Мягкий бархат приятно лег на кожу, платье село как влитое. Даже рукава были по длине в самый раз, а подол как раз доходил до пола, идеально к маленькому росту Алиды.
        Лисса присвистнула.
        - Ну надо же, будто для тебя шили. Покружись.
        Алида послушно покружилась, и бархатная юбка зашелестела, будто что-то шепча, а серебристые звезды засверкали, переливаясь в лучах дневного света.
        - Тебе очень идет! - сказала Лисса. - Знаешь, я, пожалуй, подарю тебе его. Забирай после бала.
        - Спасибо, - улыбнулась Алида и благодарно обняла подругу. На душе у нее стало легче, будто чудесное платье с совами приняло на себя часть ее тяжелых дум.
        - Теперь пойдем за цветами, - поднимаясь с кровати, сказала Лисса. - Уже, наверное, гости слетаются. Заодно посмотрим, остановился ли кто-то в нашей деревне.
        Девушки вышли на улицу в объятия душистого ветра, который сегодня пах черемухой, бузиной, ландышами и влажной землей. Воздух был как-то особенно прян, и Алиде даже захотелось пожертвовать для праздника бутылочку пунша, которую подарил ей Дрей в благодарность за помощь Липучке.
        - Смотри, вот она - точно альюд, - шепнула Лисса Алиде на ухо, когда они шли по деревенской улице в сторону леса. Травница едва не свернула шею, разглядывая молодую женщину с гладкими черными волосами, которая прошла мимо них.
        - С чего ты взяла?
        - У нее заколдованная лягушка, присмотрись.
        Следом за женщиной и правда ковыляла крупная зеленая лягушка, бросая страдальческие взгляды на насекомых, которые кружили у цветов.
        - Думаешь, прилетела на бал? На помеле? - с придыханием прошептала Алида. Если бы бабушка и Ричмольд были рядом, она была бы на седьмом небе от счастья. Она будто оказалась в одной из сказок, что были в ее потрепанной книжке с картинками, и это придавало Алиде сил. Волшебство вернулось и, наверное, уже скоро кто-то из альюдов сможет сварить зелье, способное превратить сову обратно в человека. И даже зелье, которое поможет, если тебя сбросили с библиотечной башни.
        - Никогда не видела альюдов, кроме Мела, - заявила вдруг Лисса. И Алида поняла, что ее новая подруга так же удивляется всему происходящему, как и она сама. Хоть древуны и жили в Птичьих Землях, вдали от остальных жителей королевства, хоть они и варили одним им ведомые зелья из странных трав, хоть и поклонялись лесным духам, настоящего волшебства они тоже не видели с тех далеких пор, как был заключен Договор.
        - Постой. - Алида дернула Лиссу за рукав. - А сирины? А Поле Птиц? Все это было? Или они тоже спали?
        - Сирины были, - ответила Лисса. - Только они не пели. Сидели себе на ветках да на заезжих моряков нападали и рвали когтями. Ты видела их когти? Не хотела бы я быть заезжим моряком. А после истечения срока Договора распелись. Только Мелдиан со своей свирелью может заставить их петь более мелодично. А то так противно раскричались в первую ночь, когда была гроза. А Поле было просто полем со странными цветами, которые никогда не раскрывались.
        - А гостям бала сирины не помешают? - спросила Алида.
        - Это бал Вольфзунда. А они все равно что его ручные птички. Никто, кроме людей-колдунов, не может ему перечить. Даже мы, древуны.
        Алида представила, как Вольфзунд кормит сиринов зерном и они послушно берут его из ладоней демона, а полы его черного плаща трепещут на свежем утреннем ветерке.
        Лисса свернула в лес, и юная травница последовала за ней. Под сенью деревьев было влажно и прохладно, будто жаркое лето здесь никогда не наступало, а тоскливая зима вечно сменялась лишь ранней весной с ее робким теплом. Под ногами белели россыпи звездчатки, а чуть дальше, на опушке, разрослась целая поляна желто-фиолетовых цветов, которые в каждом городе королевства назывались по-разному: «Аскольд-и-Генриетта», «брат-да-сестрица», «колдун-и-чаровница», но Алида упорно звала их «филин-да-сплюшка».
        Лисса нарвала цветов, мха и веток, а потом принялась ловко сплетать их воедино, придавая какую-то необычную, одной ей ведомую форму. Алида завороженно следила, как пальцы древуна перебирают растения и те становятся послушными и податливыми. Она напоминала ей птицу, вьющую гнездо и перебирающую ветки клювом и лапками.
        - Ну-ка, - сказала Лисса и поднесла к лицу Алиды маску, сплетенную из веточек и цветов. Украшение село идеально, точно повторяя форму переносицы и не мешая обзору. Лисса захлопала в ладоши.
        - Как красиво! Алида, ты выглядишь как настоящая ведьма! Ты уже решила, с кем хочешь танцевать на балу?
        - Решила, - твердо ответила она. - Но пока не скажу, пусть это будет сюрпризом.
        - Надеюсь, не с Мелдианом? - напряглась девушка-древун.
        - Конечно, нет! - заверила ее Алида. - Большое спасибо за маску. Цветы не завянут к вечеру?
        - Не должны. Это и есть магия древунов: от наших прикосновений растения наполняются новой жизнью. К тому же сегодняшняя ночь будет колдовской, а значит, возможны и другие чудеса.
        Немного чудес Алиде бы не помешало. Она скрестила за спиной пальцы, как в детстве, и загадала желание, чтобы Вольфзунд был благосклонен и помог решить все ее проблемы. Пусть и не задаром.
        Казалось, она еще ничего не ждала с таким нетерпением, как бала. Едва начали сгущаться сумерки, тягучие, как кислое молоко, Алида облачилась в платье с совами и звездами, завязала на затылке ленточки маски, быстро переплела в тонкие косички несколько особо непослушных прядей и выбежала на крыльцо - ждать.
        Время тянулось томительно медленно. Но вот на небосклоне, почти полностью скрытом макушками деревьев, которые со всех сторон окружали поселок, зажглись первые серебристые звезды. Местные жители зашевелились в своих домах, завершая последние приготовления к празднику, и огоньки в деревенских окнах гасли.
        Дверь жалобно всхлипнула, и на порог вышли Лисса и ее мать, обе в длинных платьях с объемной вышивкой и с венками из бузины на головах.
        - Уже пора? - взволнованно спросила Алида. Ее ладони стали липкими от холодного пота, когда она поняла, что, наконец, наступило это долгожданное мгновение.
        - Пойдем потихоньку. Да, мам? - ответила Лисса, и ее мать мягко улыбнулась.
        - Пойдем. Соседи почти все уже ушли, хотя еще и рановато. Эти земли соскучились по балам Вольфзунда. Да и нам самим хочется развлечься.
        Лисса постоянно оправляла платье и венок, озираясь по сторонам и нервно покусывая губы. Алида поняла, что она волнуется перед балом, ведь для нее танец с Мелдианом будет иметь очень личное значение. Алида снова задумалась, есть ли у странного рогатого чувства к ее новой подруге или он просто жаждет заполучить сразу несколько десятков страниц Манускрипта? Следом за этой мыслью пришла другая: аесть ли у альюдов вообще чувства?
        Древуны шли на бал целыми семьями: веселые, красивые, наполненные какой-то необычайной жизненной силой. Алиде подумалось, что сама земля питает этот народ и по венам у них течет свежая родниковая вода, а в сердцах трепещут листья бересклета. Алида приметила черноволосую чаровницу, которая сейчас надела платье из темно-болотной парчи. Лягушка гордо восседала в прическе женщины и оглядывала прохожих надменным взглядом.
        - Вы позволите вас проводить? - К Алиде подскочил стройный высокий парень-древун с кудрявыми волосами медового цвета. В его глазах цвета свежей травы плескались озорные искорки.
        - Позволю, - кивнула Алида, и тот, галантно взяв ее под руку, повел по тропе, уходящей глубоко в лес. Над тропой вились светляки, и дети-древуны с радостным писком ловили их ладонями.
        - Меня зовут Льед, - представился юноша. - А ты - ведьма из Биунума?
        - Травница, - ответила Алида. Она гадала, где будет проходить бал: под открытым небом, на какой-нибудь лесной поляне или же в чаще прячется еще один замок с просторными залами?
        Со всех сторон по лесным тропам двигались гости, прибывшие на бал. Алида только сейчас поняла, сколько чужестранцев приняли Птичьи Земли. Интересно, где они все остановились? Какие еще деревни, а может, и целые города скрываются за лесами? Когда-нибудь, когда все снова станет хорошо, она непременно найдет способ вернуться сюда и погостить в других поселениях волшебных земель.
        Алида без стеснения разглядывала прибывших через прорези для глаз в цветочной маске. Она сразу почувствовала, что, кроме нее, людей среди гостей нет. От каждого из них исходили незримые, но ощутимые волны магической силы. Ей нравилось здесь, хоть сердце и трепетало в беспокойстве.
        Как бы красиво и таинственно здесь ни было, она чужая. И она чувствовала это. Хотя, может, это просто волнение разжигало в груди юной травницы противоречивые чувства.
        Деревья расступились, будто по волшебству, и процессия древунов ахнула. Огромная, почти идеально круглая лесная поляна слабо поблескивала в сумерках, словно присыпанная серебряной пылью. Несколько десятков длинных столов расчертили поляну на части, оставляя нетронутой большую площадку в центре. На пригорке, покрытом сизым мхом, высилось величественное кресло, похожее на трон какого-нибудь злого короля из сказок. Алида невольно вздрогнула, осознав, кому принадлежит это место.
        Древуны столпились на краю поляны, шепчась и не решаясь продвинуться дальше. Зато другие гости земель с радостными криками бросились к столам. Алида сперва не поняла: зачем бежать к столу, на котором пока нет ничего вкусного? Но едва те приблизились, на столах тотчас появились блестящие блюда с различными яствами и кубки с темным вином. Над поляной тут же разнеслись терпкие ароматы.
        Алида не сразу заметила щуплую фигуру в тени деревьев, которая возилась с какими-то палками. Точнее, если бы не возглас Лиссы, не заметила бы вообще.
        - Мелдиан! Давай я тебе помогу! - крикнула Лисса и бросилась к альюду. Алида присмотрелась и с ужасом поняла, что он что-то делает с насаженными на колья человеческими черепами, теми самыми, которые охраняли его дом в чаще.
        - Ну же, ребята, неужели вы разучились? Ни за что не поверю, - бормотал он, щелкая пальцами по мертвым челюстям. Его крылья напряженно топорщились из прорезей в бархатном камзоле цвета спелой ежевики.
        Один из черепов скрипнул, потрещал челюстным суставом, крякнул, покряхтел и принялся выстукивать зубами что-то, напоминающее барабанную дробь.
        - Живы, голубчики! - воскликнул Мел, едва не плача от счастья. Потом, заметив Лиссу с Алидой, которые все это время наблюдали за ним, пояснил:
        - Папин любимый ансамбль. Других музыкантов почти не признает. Эстет он у меня.
        Алида не отрываясь наблюдала, как один за другим черепа оживают и начинают кто стучать, кто скрипеть зубами, а кто даже петь. Целая стая мурашек пробежала у нее по спине, когда все звуки, издаваемые черепами, слились в один потусторонний, жутковатый, но в общем-то красивый мотив.
        - Ох, Мел, это прекрасно! - заворковала Лисса. - Ты отлично с ними ладишь, это истинный талант.
        - А то. - Рогатый улыбнулся, обнажив мелкие острые зубы, и взъерошил и без того торчащие во все стороны темные волосы. - Шикарно выглядишь. Да и ты, Алида, ничего. С кем танцевать будешь?
        Алида что-то промычала в ответ и сделала вид, что закашлялась.
        - Я еще улажу парочку организационных моментов, а вы пока отведайте вин, - сказал Мелдиан.
        Подруги отошли к столам, за которыми уже расселись многие гости. Алида восторженно разглядывала наряды присутствующих, смущаясь и краснея, когда взгляд натыкался на тех, кто все-таки решил обойтись одним-единственным венком на голове. А таких эксцентричных особ здесь собралось немало.
        - Подумать только, я могу выйти замуж за сына самого Вольфзунда и жить, где душа пожелает, - мечтательно сказала Лисса и плеснула вина в свой бокал. - Как удачно, что они вернулись именно сейчас. А то была бы старухой. Или еще не родилась бы. И другая девушка могла бы занять мое место.
        - А тебя только его положение в обществе интересует? - осторожно спросила Алида, поглядывая на мясной рулет. Пока никто не ел, скрашивая ожидание хозяина лишь напитками.
        - Ну нет, конечно, - смутилась Лисса. - Хотя и это тоже. Мел хороший мальчик, я это чувствую, хоть и знаю его недолго.
        Желтая луна, похожая на масляный блин, выплыла из-за леса и набросила золотистую шаль на собравшихся. Томительное ожидание повисло в воздухе, и Алиде казалось, будто она даже различает его аромат, тонкий, сладковатый… Но, может быть, этот запах всего-навсего принадлежал цветам, из которых была сплетена ее маска.
        Бледный, болезненного вида мужчина-альюд что-то шептал на ухо одной из чаровниц, и та, зашелестев платьем, обернулась на Алиду. Она неуютно поежилась: наверняка все поняли, что она здесь чужая. Она подумала, что альюды точно так же чувствуют, что в ней нет ни капли волшебства, как она сама чувствует магический флер вокруг них. «Я как скорлупка от яйца, - пронеслось у нее в голове. - С виду такая же, как все они, только внутри ничего нет…»
        - Ну, почему ничего нет? - Ехидно скалясь, к ней подсел остроносый альюд. Алида вздрогнула от неожиданности и брезгливо сморщила нос, увидев его длинные ногти с полосками грязи. - У тебя есть то, чего лишено большинство из нас. Душа, милочка, у тебя есть душа. А это, поверь, дорогого стоит.
        «Пока еще есть», - грустно подумала Алида и отсела от непрошеного собеседника. Ей не хотелось, чтобы кто-то читал ее мысли.
        Разговоры за столом стали громче, альюды уже переговаривались, не стесняясь, заливисто хохотали, вспоминая дела давно минувших лет, и отчаянно радовались встрече со старыми приятелями. Лисса ворковала с Мелдианом, который, устало расправив крылья, отдыхал в стороне, и Алида с любопытством разглядывала гостей бала. Всего лишь несколько недель назад она и мечтать не могла о том, что будет вот так запросто сидеть среди ночи, окруженная волшебными существами, а сейчас у нее даже не получалось радоваться своей удаче: так тревожно и тяжело было на душе.
        Ожидание явно затягивалось. Алида беспокойно поерзала на стуле, волнуясь, не сорвется ли бал, а заодно и все ее грандиозные планы? Но тут откуда-то сверху послышалось лошадиное ржание, и все гости, как по команде, замолчали и задрали головы к небу.
        Алиде всегда казалось, что подобное происшествие непременно должно сопровождаться какими-то эффектными магическими атрибутами: громом и молнией, волшебным пламенем, торжественной музыкой, на худой конец. Но Вольфзунд явился абсолютно буднично, если не считать летающего экипажа, конечно. Едва копыта лошадей коснулись земли, он вышел из кареты, высокий и властный, в остроносых ботинках, черных кожаных штанах, дорогом камзоле фиолетового бархата и с неизменным черным плащом на плечах. Он немного постоял, окидывая собравшихся довольным взглядом. Так вожак волчьей стаи смотрит на своих подопечных, когда они отдыхают после удачной охоты и шумного пиршества. Так гордый полководец смотрит на армию, поклявшуюся ему служить до последней капли крови.
        Гости бала благоговейно замерли, глядя на своего предводителя снизу вверх. Смех и разговоры затихли, сменившись осторожным шепотом, который сливался с шелестом ветра в листве. Алида сглотнула, как ей показалось, слишком шумно. Лоб покрылся испариной. Она судорожно думала: подойти ей к Вольфзунду прямо сейчас или подождать, когда он, довольный собственным праздником и охмеленный вином, станет мягче и сговорчивее?
        Черепа на кольях принялись исполнять какой-то мрачный гимн, а Мелдиан уселся на нижнюю ветку дерева и стал подыгрывать им на свирели. Перинера, блистающая в роскошном бордовом платье, заняла место во главе стола, равнодушно принимая комплименты от альюдов и древунов.
        Яств на столах стало еще больше, и Алида, не в силах сдерживаться, схватила кусок ягодного пирога. Альюды встали со своих мест и выстроились в длинную очередь, чтобы лично поприветствовать своего Владыку и поведать о своих делах. Алида поняла, что ей придется подождать, когда все присутствующие отметятся перед верховным, и только тогда подходить со своими проблемами.
        Мурмяуз прыгнул ей на колени и принялся деловито обнюхивать тарелку, ища, чем бы поживиться. Алида протянула ему кусочек окорока:
        - Кушай, малыш, все равно нам с тобой уже нечего терять.
        А потом задумалась: аотносятся ли к котам предостережения из книжки?
        Луна висела прямо над головами, такая огромная и ярко-желтая, что казалось, будто ее вырезали из цветного картона и подвесили на небесном полотне. Музыка звучала громче, некоторые из гостей, закончив аудиенцию, принялись отплясывать в такт черепам и мелодии Мелдиана. Свирель уже выводила трели сама, а ее хозяин как раз приблизился к Лиссе, чтобы пригласить на танец. Алида ободряюще улыбнулась подруге, но в душе у нее будто застыла холодная, тяжелая глыба льда, которая мешала наслаждаться блюдами и музыкой. Ей здесь было не место. Это не ее мир и не ее праздник. Здесь жутко, а от блеска глаз альюдов неприятные мурашки то и дело пробегали по рукам, заставляя волоски вставать дыбом. В сказках все выглядело куда милее.
        Сирины, поблескивая камнями в ожерельях, бесшумно опустились на деревья, приветствуя хозяина бала поклонами. Алида испугалась, что полуженщины-полуптицы затянут свои колдовские колыбельные, но те молчали, видимо, не желая усыплять гостей и портить праздник.
        Алида почесала Мурмяуза за ухом и вновь подняла глаза на празднующих. С другого края стола на нее смотрела Симониса. Она сегодня была в струящемся изумрудном платье, которое ей очень шло. Симониса улыбнулась Алиде и едва заметно кивнула головой, будто подталкивая к действиям. Травница улыбнулась в ответ, искренне надеясь, что от волнения ее улыбка не получилась похожей на оскал.
        - Пойдем, хороший, - шепнула она Мурмяузу и, опустошив для храбрости бокал вина, решительно поднялась из-за стола и направилась к трону, на котором вальяжно развалился Вольфзунд.
        Эти несколько десятков шагов, которые она делала на ватных ногах, стараясь не столкнуться с танцующими парами, показались ей самыми долгими в жизни. Сумка, в которой так и лежал футляр со страницей, привычно била Алиду по бедру, и это земное, не слишком приятное ощущение придавало ей немного уверенности, отрезвляло, напоминало о том, для чего она здесь.
        Алиду бросило в жар, когда она поняла, что благополучно миновала поляну с танцующими и теперь стоит прямо напротив Вольфзунда, а он в упор смотрит на нее, насмешливо ухмыляясь. Ладони девушки вспотели, и она вытерла их о бархат платья.
        - Я знал, что ты придешь, - осклабился Владыка, и Алиде понадобилось все мужество, чтобы не броситься наутек от пронизывающего взгляда этих черных, похожих на холодные омуты глаз. Он чуть подался вперед и поманил девушку пальцем, на котором красовался сверкающий перстень с фигуркой летучей мыши. - Подойди поближе, я на тебя посмотрю.
        Алида сглотнула и сделала еще один шаг. От волнения ноги почти не слушались ее, будто она стала одной из тех кукол, что видела в лавке Кемары.
        Вольфзунд с довольным видом щелкнул языком.
        - Ты сейчас очень похожа на настоящую ведьму, - сказал он, растягивая слова. Алида не могла понять, насмехается он над ней или говорит правду. - За исключением одной маленькой детали. Но сейчас мы постараемся это исправить.
        - Простите… Что вы имеете в виду? - выдохнула Алида, стараясь, чтобы голос не дрожал.
        - Будто сама не знаешь, - оскалился Альюд. - Ты ведь об этом мечтала.
        Если бы он продолжал сверлить ее страшным, нечеловеческим взглядом, сверкающим особенно жутко в свете желтой луны, Алида не выдержала бы и бросилась прочь отсюда, из этого леса, из Птичьих Земель. Она бы с радостью спряталась на «Волчьей пасти», не особо заботясь о том, что с ней будет на судне. Там люди. Они не так страшны, как этот демон, властный, насмешливый, пахнущий можжевельником и вином. Но Вольфзунд встал с трона, выпрямившись во весь свой немалый рост, и неожиданно ободряюще улыбнулся Алиде, без привычного холода и насмешек.
        - Позвольте пригласить вас на танец, милая леди, - произнес он и протянул ей длинную ладонь, на каждом пальце которой сверкали перстни с самоцветами.
        Алида поколебалась несколько мгновений, таких долгих и томительных, прислушиваясь к ударам сердца. Оно колотилось как сумасшедшее, словно птица, чувствующая скорую погибель. Судорожно втянув в себя ночной воздух, она расправила плечи и вложила свою маленькую ладошку в руку Альюда.
        Пути назад не было.
        Она будто только сейчас услышала музыку, наполняющую лес и все вокруг. Точнее, Алида слышала звуки, производимые заколдованными черепами и свирелью Мелдиана, но именно в то мгновение, когда сильные пальцы крепко сжали ее руку, сквозь шум она различила мелодию. Странную, необычную, от которой кровь быстрее побежала по венам, а в сердце вместо ледяного страха разливались уверенность, смелость и отчаянное желание пуститься в пляс, диковатый и полный потусторонней силы.
        Вольфзунд положил вторую руку на талию Алиды, а она дотянулась пальцами до его плеча. Предводитель Альюдов был очень высок, но не выглядел нескладным и долговязым, как Ричмольд. Он уверенно повлек спутницу в центр поляны, неспешно кружа в такт музыке. Алида чувствовала его тело и дыхание настолько близко, будто бы он стал ее собственным продолжением, тенью, но отодвинуться подальше она не могла, даже если бы очень этого захотела. К Владыке притягивало, как магнитом, можжевеловый аромат кружил голову, сердце забилось часто-часто, трепеща, как серебристый осиновый листок. Во рту отчего-то пересохло, то ли от волнения, то ли оттого, что ее бросало в жар.
        - Вы скажете мне, где бабушка? - решилась спросить Алида. Ее вопрос прошелестел совсем тихо в общем праздничном шуме, однако Вольфзунд прекрасно ее расслышал.
        - Скажу, - шепнул он, и его прохладное дыхание коснулось уха Алиды. Это единственное слово заставило ее затрепетать.
        - А вы можете… сказать это прямо сейчас? - Алида заискивающе заглянула в глаза партнеру по танцу, надеясь обнаружить в черных омутах хоть искорку тепла и сочувствия. Следуя музыкальному пассажу, Вольфзунд закружил Алиду так, что у нее все поплыло перед глазами. Она сдавленно охнула.
        - Всему свое время, милая. Ты слишком суетишься. Давай сперва закончим танец, и, когда ты всецело станешь моей, я расскажу тебе кое-что в благодарность за твой щедрый подарок. - Он улыбнулся уголком рта, и эта улыбка вышла вовсе не дружелюбной, а хищной и пугающей.
        Алиде было жутко, ей хотелось выть и рвать на себе волосы от отчаяния. Одна ее половина наслаждалась танцем под завораживающую музыку, а другая страстно желала вырваться.
        Она ужинала с Вольфзундом. Она назвала ему собственное имя. Она множество раз встречалась с ним взглядом. И сейчас она танцует с ним на балу, на этом шабаше, где она, совсем юная девочка, - единственный человек. А остаются ли люди людьми, продав частичку самого ценного, что у них есть?
        Алида встретилась взглядом с Перинерой и прочла в глазах жены Владыки выражение какого-то мрачного торжества. «Чем больше ручьев впадает в реку, тем она полноводнее», - вспомнила она слова Симонисы.
        - Я стану… другой? - спросила она у Вольфзунда, который продолжал уверенно кружить ее по поляне. Остальные пары почтительно расступались, освобождая место своему господину. - После того, как мой Аутем достанется вам.
        Она представила, как Вольфзунд вырвет у нее из груди сгусток серебристого света и заложит себе за пазуху - почему-то передача воли виделась Алиде именно так. Но умом она понимала, что, скорее всего, увидеть Аутем невозможно и все будет как-то иначе.
        - Ты бы стала другой, будь Манускрипт у нас, - ответил Вольфзунд. - А так после свершения сделки ты просто получишь некоторые возможности, которые будут всецело зависеть от тебя самой, от того, какими силами полнится твоя душа. - Он покружил Алиду под своей рукой и ловко перехватил за талию. - Но если книгу уничтожат, то и твоя воля умрет вместе со всеми нами, - прошептал он, и новая порция мурашек пробежала вдоль по хребту Алиды.
        - Вы поможете спасти Ричмольда?
        Пара альюдов, одетых только в черемуховые венки, с хохотом проскочила мимо, разматывая за собой шлейф цветочных ароматов. Длинные золотистые волосы мелькнули прямо перед лицом Алиды, и танцующие закружили дальше по поляне.
        - Ты сама его спасешь. Но сначала сделаешь кое-что для меня. - Голос Вольфзунда слегка дрогнул, будто его сжигало предчувствие исполнения давнего желания, он улыбнулся холодно и совсем недобро.
        «Как странно, - подумала Алида. - Люди улыбаются, когда им хорошо и весело. Или когда хотят кого-то поддержать. А этот улыбается будто для того, чтобы испугать меня еще сильнее. Разве ему недостаточно слышать, как неистово колотится мое сердце?»
        - Разве того, что я делаю сейчас, недостаточно? - спросила Алида вслух. - Разве я не вправе просить всего, что захочу, в обмен на мой Аутем? Он ведь нужен вам. Нужна людская воля, чтобы питать ваши силы.
        Лицо Вольфзунда было столь близко, что она могла разглядеть каждую морщинку в уголках его глаз, каждый волосок, падающий на бледный лоб. И глаза. Ближе всего были пугающие, околдовывающие глаза.
        - Ты переоцениваешь себя, малышка, - ответил Альюд. - Да и слухи о моей всесильности завышены. Не стоит думать, что, продав волю, человек обретает неограниченную власть, или ошеломляющий успех, или какие-то сверхъестественные возможности. Сколько таких заносчивых глупцов у меня было, и не сосчитать. Сотни, тысячи. Наша с тобой сделка - всего лишь ключ, который приведет тебя к главному. Откроет некоторые двери. Только помни, милашка, что отныне ты - в моем услужении. Каждое твое желание будет исполнено, но и тебе придется постараться. Меня надо радовать, иначе я могу и обидеться. Опасно обижать того, в чьих руках находится часть твоей души, такая нежная и хрупкая, как ростки первых весенних цветов, которые проклевываются из-под слоя снега. Не находишь?
        Он снова закружил Алиду, и ее сердце забилось так часто, будто неистово рвалось на свободу, боясь тоже стать собственностью демона. От выпитого вина и танцев голова девушки кружилась, и теперь она хотела только, чтобы этот бал закончился, чтобы наступило утро, разогнав с первыми лучами ночной мрак.
        Мимо них в танце пронеслись Лисса и Мелдиан. Девушка-древун заливисто смеялась, запрокинув голову. Алида заметила, что Мел на полголовы ниже своей невесты и рядом с высокой и ладной Лиссой смотрится хилым и угловатым, словно подросток. Но в глазах обоих плескалось такое беззаботное веселье и искреннее тепло, что Алида, даже будучи в таком незавидном положении, порадовалась за них. В конце концов, никто не заставлял ее делать последний шаг и идти на этот бал. Это было ее решение, и она научится жить с ним. Она научится жить по-новому, даже если ее воля отныне в цепких пальцах Верховного Альюда. Не ради себя. Ради бабушки и Ричмольда.
        - Что мне нужно будет сделать? - спросила она. - Что вы хотите за спасение бабушки и Рича?
        Вольфзунд будто ждал этого вопроса. Он растянул губы в хищной, жадной ухмылке и прошептал ей в самое ухо:
        - Ты соберешь Манускрипт. Для меня.
        Алида в ужасе отстранилась, но руки партнера крепко держали ее. Танец утомлял, она запыхалась, руки и шея устали тянуться к высокому демону, ноги, и без того дрожавшие от волнения, сделались совсем ватными. Алида не знала, какими симптомами должна сопровождаться передача Аутема, но сейчас ее охватила слабость и начало заметно подташнивать. Наконец Вольфзунд выпустил Алиду и слегка поклонился ей, насмешливо улыбаясь одним уголком рта.
        Алида попятилась, тяжело дыша, и опустилась на ближайший стул. Ей хотелось пить, но кроме вина поблизости ничего не было, и она, морщась, опрокинула в себя еще один бокал. Мурмяуз, встревоженно мурча, запрыгнул ей на руки и принялся тереться лбом о подбородок хозяйки. Она сняла маску и утерла рукой вспотевший лоб. Ладони машинально начали перебирать кошачью шерсть, теплую и мягкую, такую родную. Музыка стала быстрее, жестче, неистовее, и альюды кружились в исступленном танце, смеясь и перебрасываясь шутками, будто желая выплеснуть все свои силы в этот темный предрассветный час.
        - А в былые времена мы воровали луну с неба для господина, - произнесла Симониса, присаживаясь рядом с Алидой. - Славный все-таки у тебя кот. Просил у меня кусочек печеной рыбы. - Она бархатисто рассмеялась, а потом вновь посерьезнела. - Ты молодец, хорошо держалась. Я помню, некоторые люди теряли сознание во время танца. - Симониса ободряюще улыбнулась Алиде, и девушка слабо улыбнулась в ответ.
        Она пока не ощущала в себе каких-то разительных перемен, и это вселяло в нее пусть слабую, но светлую надежду на то, что все будет хорошо. Вольфзунд сейчас танцевал с женой, темное ночное небо начало чуть заметно сереть, предвещая недалекий рассвет. Скоро бал закончится, и Алида наконец-то найдет ответы на все вопросы. Скоро Вольфзунд разъяснит ей все нюансы сделки.
        - А вы тоже с ним танцевали? - спросила Алида Симонису.
        - Я никогда не была человеком, - ответила она. - Мои родители были альюдами. Их сожгли на костре по приказу Магистрата, - добавила Симониса, помрачнев.
        Алида хотела утешить чаровницу, но тут музыка резко оборвалась, а спустя мгновение повисшую тишину прорезали женские крики. Алида вскочила, пытаясь понять, что происходит. Древуны и альюды бросились врассыпную, словно испугавшись чего-то, расталкивая друг друга и спотыкаясь о подолы собственных платьев. Дети плакали. Один из столов оказался опрокинут, и посуда побилась с громким звоном.
        Вдруг со стороны тропы, что вела в деревню, послышался неприятный свист. Совсем рядом в ствол дерева воткнулся серебряный арбалетный болт. Алида в ужасе обернулась к Вольфзунду, но там, где только что стоял Владыка, лишь рассеивалась мглистая дымка.
        Глава 4,
        в которой бегство через Поле Птиц кажется плохой идеей
        Чьи-то грубые ладони зажали рот Алиды, а на голову ей накинули плотный, не пропускающий свет мешок. Она хотела закричать, но получился только приглушенный стон. Ноги оторвались от земли, и она почувствовала, как ее тащат куда-то. Запястья и лодыжки больно стянули жесткие веревки. Мерзкая смесь запахов пота и табака, исходящая от нападавшего, душила Алиду, и слезы навернулись ей на глаза.
        Крики почти стихли, превратившись в редкие всхлипы, вместо музыки теперь слышался топот ног в тяжелых сапогах и чертыханье. Алиде было страшно, она не понимала, что происходит. Должно быть, с древунами случилось что-то плохое. Она попыталась изловчиться и пнуть ногой схватившего ее, но ничего не вышло. Тяжелый кулак ударил ее под ребра, выбив воздух из груди.
        - Не дергайся, отродье. Эй, капитан, я держу одну! - крикнул резкий низкий голос куда-то в сторону, едва не оглушив Алиду.
        - У меня тоже есть, - ответил другой голос справа. Послышался треск ломающихся ветвей, топот нескольких пар ног, чье-то отрывистое дыхание.
        - Дьявол меня подери, да это же наша травница! - воскликнул знакомый голос совсем рядом. Алида поняла: команда «Волчьей пасти» все-таки добралась до Птичьих Земель и обнаружила место проведения бала. Но для чего им это нужно? Почему ее до сих пор держат? Она ведь не враг!
        - И как я сразу не понял, что она якшается с древунами, - презрительно бросил Пристенсен. - Тем лучше. Тащите девку на борт.
        Алиду взвалили на плечо, как тюфяк с сеном. Она еще раз дернулась, пытаясь вырваться, но сильные руки так крепко сжимали ее лодыжки и локти, что шансов отбиться не оставалось.
        «Где же Мурмяуз?» - вдруг подумала она. За плотным мешком, наброшенным на голову, совсем ничего нельзя было разглядеть. Алида вдруг поняла, что ее рот больше не зажимает чужая ладонь, и принялась звать кота.
        - Заткнись, если не хочешь, чтобы я вырубил тебя на денек, - просипел похититель, и Алиде пришлось замолчать. Она мысленно взмолилась Первому Волшебнику, чтобы древуны позаботились о ее питомце, если он зайдет в их деревню. «Если кто-нибудь из древунов остался в живых», - мрачно добавила она про себя.
        - Проваливаем, пока не рассвело! - закричал Пристенсен.
        Со всех сторон послышался топот и выкрики, и тот, кто держал Алиду, тоже побежал, тяжело шлепая ботинками по земле. Алида напряглась, чтобы голова не так сильно стучала по спине потного моряка, но получилось не очень хорошо, и спустя несколько минут бегства ее сильно замутило, совсем как на качающейся шхуне.
        Внезапно похититель, тащивший Алиду, грузно упал, словно что-то с силой толкнуло его в спину. Юная травница неуклюже завалилась набок, на влажную от росы землю. Тут же воздух изрешетили глухие, громкие выстрелы вперемежку с крепкой бранью.
        - Дикари подбили Флоксела! У них оружие! - завопил какой-то мужчина.
        Новая череда выстрелов прошила лес, кто-то закричал от боли, на крик ответил истошный женский вопль. Алида поползла по земле, не видя ничего. Кто-то схватил ее за шиворот и дернул вверх, поднимая на ноги.
        - Куда собралась? Ты нам еще понадобишься, - прорычал голос Пристенсена прямо над ухом. - Гортон, бери девку, отступаем в обход деревни!
        Алида похоронила свои надежды отползти к кустам и затеряться. Мужские руки снова забросили ее за спину, словно куклу.
        - Быстрей, быстрей! Шевелитесь, тюлени! - кричал Пристенсен, подгоняя свою команду и время от времени стреляя из револьвера, не то для острастки, не то разгоняя оставшихся древунов.
        - Давайте скорее, в обход! - надрывался капитан, и Алида почувствовала, как державший ее понесся быстрее, громко пыхтя. Ветки кустов хлестали по лицу, и если бы не мешок, надетый на голову, кожа давно была бы покрыта ссадинами.
        Алида лихорадочно соображала, что же происходит. Для чего люди капитана Пристенсена сорвали бал? Куда подевались все альюды? Многие ли древуны убиты? Жива ли Лисса? Где ее дорогой Мурмяуз? Почему сирины не вступятся за обитателей своих земель? Зачем ее схватили?
        Топот мужских ног слышался совсем близко со всех сторон, наверное, вся команда теперь собралась и бежала в одном направлении.
        - Идиоты, лучше отдайте сундук мне! - рявкнул Пристенсен. Послышался грохот. - К шхуне, быстрее, быстрее! Нас уже ждут.
        Алида больно ударялась подбородком о спину мужчины и боялась, как бы не прикусить кончик собственного языка. Выпитое вино и тряска не прошли даром: она чувствовала, что еще немного, и ее стошнит всем, что она съела на балу. Мозолистые ладони больно сжимали ее голые щиколотки, кровь стучала в голове, гудящей от тупой боли, грозящей перерасти в настоящую мигрень.
        «Как жалко, что я сейчас ничего не вижу, - посетовала она. - Вот бы увидеть хоть краем глаза, куда они бегут. И для чего вообще они надели этот мешок? Я ведь уже видела всю команду и знаю, как выглядит шхуна».
        Тут с Алидой произошло что-то странное. Она прекрасно понимала, что по-прежнему продолжает безвольно болтаться на плече моряка, связанная по рукам и ногам, с мешком на голове. Но в следующий момент она отчетливо увидела себя откуда-то сверху. На востоке небо заволокло предрассветной дымкой, и команда Пристенсена бежала сквозь лес, отстреливаясь от невидимых врагов из револьверов. Капитан волочил что-то тяжелое, и Алида узнала сундук из комнаты Лиссы, в котором хранились страницы.
        В первые мгновения этого видения Алиду сковал ужас: что, если она умерла? Она никогда не слышала, чтобы человек просто так видел себя со стороны. Но все остальные ощущения, кроме зрения, работали как обычно. Она чувствовала, как тело отзывается на тряску, чуяла противный запах моряцкого тела, слышала грузные шаги, шум ломаемых веток и грубые окрики, перемежающиеся выстрелами. В толпе Алида разглядела Ханера, который также бежал и стрелял куда-то вверх. Причем она так и не выяснила, был это радостный трепет или вновь поднявшаяся горечь обиды.
        - Не тратьте болты! Только пули! Только по делу! - командовал капитан.
        Дрея и Липучки среди убегающих не было. На плече у другого моряка, того самого, что носил охотничий костюм, висела еще одна девушка с мешком на голове. Алида узнала ее по платью с орнаментом из петушков - видела в деревне. Девушка-древун не двигалась: то ли была оглушена, то ли растерялась настолько, что прекратила любые попытки сопротивления.
        Лес превратился в редкую рощу из молодых осин, испещренную тонкими лентами ручьев. Ботинки матросов захлюпали по грязи, увязая и брызгаясь. Алида увидела, как несколько капель холодной жижи плеснулись на ее связанные руки, матрос побежал медленнее, неуклюже переставляя мощные ноги. Остальные мужчины тоже замедлились, чертыхаясь и поскальзываясь. Со злорадством юная травница подметила, как Ханер едва не упал лицом в грязь, но ухватился за осиновый ствол, чуть не поломав тонкое деревце.
        Небо впереди окрасилось в зеленоватый оттенок: явный признак того, что солнце уже готово выглянуть из-под своего одеяла и бросить первые лучи на макушки лесных деревьев. Алида, используя свою странную, открывшуюся вдруг способность, окинула взглядом местность.
        Сразу после рощи виднелось широкое поле, простиравшееся до самой глади Большой Воды, темно-стальной и зловещей в рассветных сумерках. На поле росли какие-то странные растения с опущенными листьями и большими, распухшими бутонами на жирных, никнущих к земле стеблях. «Поле Птиц» - всплыло название в голове у Алиды. А вместе с названием пришли и воспоминания: Мел рассказывал ей о стаях агрессивных птиц, которые скрывались в бутонах.
        - Подавай сигнал! - скомандовал Пристенсен. - Атконс, сигнал!
        Пожилой мужчина с посеребренной сединой бородой зажег пороховую шашку и кинул ее в сторону поля. Едкий дым расползся у земли, и в ноздрях у Алиды защипало.
        - Останавливаемся! Дальше идти опасно! Ждем ответа со шхуны.
        Моряки замедлили шаг, тяжело дыша и смахивая пот со лбов. Коренастый перехватил Алиду поудобнее, но опустить пленницу на землю не решился. Пристенсен хмурил брови и шлепал по вязкой земле взад-вперед, поминутно сверяясь с карманными часами. Что-то шло не по его плану, и Алида не удержалась от злорадной усмешки. Голова ее по-прежнему раскалывалась от боли, ее тошнило, руки и ноги затекли, но наблюдать за злобой капитана, пусть и используя эту неизведанную пока способность видеть со стороны, было невыразимо занятно.
        - Почему так долго? - проворчал один из команды, молодой полноватый блондин.
        - Черт бы побрал этого старика, - согласился с ним охотник и с кряхтением переложил девушку-древуна на другое плечо.
        - Заткнитесь! - рявкнул Пристенсен и еще сильнее сдвинул брови, прислушиваясь.
        Наступила звонкая, неестественная тишина. Будто эти дикие земли замерли, не то испугавшись, не то готовясь дать отпор чужестранцам, которые бесцеремонно нарушили привычное течение жизни.
        Мужчины начали недовольно переговариваться. В голосах некоторых сквозил неприкрытый страх. Алида смотрела на собственное тело, поддерживаемое руками моряка, и чувствовала, как начинают гудеть ребра и ныть легкие от долгого нахождения в одной неудобной позе. Дышать ей было тяжело, отчасти из-за мешка на голове, отчасти из-за согнутого положения. Вдалеке, у скалистых берегов, качалась пришвартованная шхуна с опущенными багряными парусами.
        - Знака нет, ты же видишь, капитан, - сказал матрос в охотничьей куртке и подошел к своему командиру. - Черт бы побрал этого Корнитуса, я сразу сказал, что он вырубится в самый ответственный момент.
        Охотник сплюнул себе под ноги. Пристенсен ничего ему не ответил, вперив взгляд в циферблат карманных часов.
        - Капитан, нам страшно, - подал голос один из младших матросов. - Ты и сам видел всю дьявольщину, которая здесь творится. Что, если эти демоны вернутся за нами? Вдруг они захотят вернуть пленных девок?
        - Еще три минуты, - упрямо буркнул Пристенсен.
        - Тяжело волочить-то, - взбунтовался державший Алиду, и девушка возмущенно брыкнулась.
        - Не смейте отпускать пленных! - злобно крикнул капитан и присел на сундук со страницами, будто боялся, что кто-то из команды, а может, и из других обитателей Земель могут покуситься на добычу.
        - Капитан, знака не будет. - Ханер с мрачным видом приблизился к Пристенсену. - Он не поможет нам перейти поле…
        Пристенсен нервно дернулся, поднялся с сундука, сделал несколько шагов в сторону Поля Птиц, развернулся, пошарил по карманам и, найдя сигару и огниво, закурил.
        - К черту! Вы что, испугались старой легенды? Где доказательства, что это поле таит какую-то опасность? Это простые цветы. Мои моряки что, боятся цветов?
        Мужчины неуверенно покачали головами.
        - Значит, хватит прятаться в этих проклятых кустах. - Пристенсен с силой дернул на себя хилое деревце, и тонкий ствол переломился в его руке. В воздухе запахло свежей древесной корой. - Я иду на «Волчью пасть». Тащите девок. Конюх, помоги с сундуком.
        Алида запаниковала. Все, что говорил Мелдиан, до этого мгновения оказывалось сущей правдой, как бы причудливо и дико это ни звучало. Перспектива оказаться посреди Поля Птиц и разбудить стражников Земель, спящих в бутонах странных цветов, ее совсем не прельщала. «Хорошо, что мое лицо скрыто, - подумала Алида. - Может быть, мои глаза останутся целыми».
        Матрос обреченно двинулся за своим капитаном, и Алида уткнулась лицом в его пропахшую солью и потом рубашку, на всякий случай пряча глаза. Она вдруг подумала, исчезнет ли эта новая способность видеть со стороны, если птицы вдруг действительно лишат ее зрения? И следующий вопрос возник вслед за первым: если мешок снимут с ее головы, она снова будет видеть как прежде? А вдруг так и придется смотреть на все сверху вниз? Алида всхлипнула от безысходности, за что тут же получила ощутимый шлепок по пояснице.
        - Молчи, ведьма, - рыкнул коренастый. - Отплясала свое.
        - Прибавим ходу. - Пристенсен взмахнул рукой, призывая идти за ним. - Тут надежная почва. Старайтесь не топтать эти чертовы цветы.
        Моряки потрусили за своим капитаном, пытаясь шагать спешно, но осторожно. Запах на поле стоял странный и необычный, напоминающий смесь запахов сырой земли, лесных цветов и гниющего мяса.
        Алида по-прежнему наблюдала со стороны, как отряд, выстроившись в шеренгу, движется через поле. Капли росы застыли на ворсистых листьях цвета золы. Утренний туман серебристой шалью окутал землю. В висках билась боль, тупая и тяжелая, как чугунок с похлебкой. Она сглотнула, борясь с подступающим спазмом.
        Тут тягучую тишину нарушил звук, похожий на шелест чьих-то огромных крыльев. Алида машинально приподняла голову, вглядываясь в темноту мешка, пока ее другое, открывшееся совсем недавно второе зрение не могло понять, откуда доносится звук.
        - Закрывайте уши! - завопил Пристенсен. - Если заняты руки, кричите! Пойте! Шумите вовсю, дьявол бы вас побрал! Только не давайте им заморочить вам головы! Преисподняя вас побери!
        Из-за леса вылетели три полуженщины-полуптицы, и их воинственные кличи разнеслись над полем, оглушая и гипнотизируя, отзываясь резкой болью в ушах.
        Алида повернула голову набок, вжимаясь одним ухом в спину моряка, чтобы заглушить крики сиринов. Барабанные перепонки задрожали, готовые вот-вот лопнуть под натиском высокого, вибрирующего вопля.
        Моряки закричали, кто-то запел, некоторые просто зажали уши и помчались к шхуне во весь дух. Охотник вскинул свободную руку с револьвером и выстрелил в сторону одной из сиринов. Женщина-птица хрипло вскрикнула и камнем рухнула вниз, взметнув в воздух несколько бурых перьев. Блондин выстрелил из арбалета в другую птицу, но промахнулся, и сирин принялась рвать его спину острыми когтями. Моряк истошно завопил от боли.
        - Не тратьте болты! Только пули! Только пули! - кричал Пристенсен. Они с Ханером тащили за противоположные ручки сундук и бежали изо всех сил. Третья женщина-птица с жемчужно-белым оперением подлетела на помощь соратнице, и они вдвоем подняли в воздух блондина, а затем, набрав высоту, сбросили мужчину вниз. Тело с неприятным хрустом рухнуло на землю, заставив Алиду вскрикнуть от страха и отвращения. Моряки стреляли, метили в женщин-птиц, но большинство пуль пролетали мимо цели.
        - Бегите! Шевелитесь, идиоты! Не бросайте арбалеты! - надрывался Пристенсен. - Кричите громче, если эти твари начнут петь!
        Сиринам было не до пения. Две разъяренные птицы рвали когтями спины и плечи матросов, горя желанием отомстить за убитую подругу. Одна из сиринов впилась когтями в плечо похитителя Алиды, и тот закричал. Теплая кровь мигом промочила платье Алиды, девушка теперь вблизи увидела, какие страшные раны оставляют когти сиринов. Полуженщина-полуптица схватилась когтями за рукав травницы, разрывая ткань платья. Она закричала. Коренастый уронил ее, отбиваясь от сирина, и Алида повалилась на землю, раздавив своим телом несколько сизых цветков.
        Сирины переключились на коренастого, но ремешок сумки Алиды зацепился за крючковатый коготь и, не выдержав, лопнул. Сумка вместе со всем содержимым взмыла в воздух вслед за сирином. Алида закричала, но ничего поделать уже не могла. Футляр со страницей, целебные травы, кольцо Симонисы, запасное платье, книга сказок, деньги - все было потеряно. Женщина-птица, словно понимая, что именно находится в сумке, перехватила ремень понадежнее, чтобы не уронить.
        Внешним зрением Алида увидела, как бутоны серых цветов вокруг нее начали лопаться, будто перезревшие ягоды в жару. Из бутонов брызнул зловонный бурый сок. Она поняла, что, возможно, из-за ее падения проснулись стражи. Крики моряков звучали все дальше, а Алида продолжала лежать, вжавшись лицом во влажную землю. Кажется, о ней и не думали в суматохе. Коренастый упал рядом: бездыханный, с изодранной спиной. Темное пятно разлилось под ним, впитываясь в землю.
        Из лопнувших бутонов с чавканьем вывалились крылатые существа, похожие на птиц, с огромными черными глазами и перьями, больше похожими на заостренные листья ив. Птицы поднялись в воздух, отряхиваясь, будто коты после дождя, и, сбившись в стаю, с щебетом бросились на команду шхуны, метя острыми клювами и цепкими когтями прямо в глаза.
        Сердце Алиды стучало где-то в районе горла. Она старалась сильнее вжаться в землю, сделаться как можно менее заметной. Сирины почему-то скрылись, то ли довольные проделанной работой, то ли за подмогой, то ли предоставили странным птицам из бутонов разбираться с непрошеными гостями самим.
        Птицы рвали когтями кожу на лицах моряков, и те, захлебываясь криками ужаса и боли, пытались отбиться от них. Что-то вязкое и мутное зарождалось в душе Алиды, какое-то очередное новое чувство, которых за сегодняшний день она и так испытала слишком много. Она видела, как три птицы впились когтями в шею и скулы Ханера, оставляя кровоточащие царапины на красивом лице. Конюх кричал, одна из птиц метила клювом прямо в его глаза.
        - Нет! - воскликнула Алида. - Убирайтесь! Не трогайте его!
        Удивительно, но птицы будто услышали ее. Зависнув в воздухе, часто взмахивая крыльями, они словно прощебетали что-то друг другу и переключились с конюха на охотника. Пристенсен, весь в крови, пытался отбиваться от птиц, но все равно по его лицу текли струи свежей крови. Кто-то стрелял.
        - Идиоты! Поднажмите и не тратьте пули! Шхуна уже близко! - кричал капитан.
        Алида попыталась высвободить руку, но веревки крепко впились в кожу. Она потерлась лицом о землю, стараясь хотя бы снять мешок. Но ничего не выходило, и она лишь елозила по земле, словно гигантская личинка майского жука, тормоша и пробуждая к жизни все новые и новые цветы, бутоны которых исторгали новые порции воинственных птиц.
        «Помогите хоть кто-нибудь, - взмолилась она мысленно, не особо рассчитывая на успех. - Птицы, помогите мне! Я ваш друг. Я не хотела… Не хотела…» Вместо того чтобы продолжить мысль, она заплакала, и жгучие слезы потекли по разгоряченным щекам. Нечто мутное и вязкое снова зашевелилось в груди, растекаясь по всему телу до макушки и кончиков пальцев. Алида увидела, как несколько птиц развернулись и бросились к ней.
        - Нет! Пожалуйста, нет! - завизжала она, вжимая лицо в землю.
        Но птицы и не подумали выклевывать ей глаза. Напротив, они принялись рвать путы, мешающие Алиде двигаться. Она совсем не понимала, что происходит и почему они ее слушаются, тогда как другим стараются разорвать лица. Вязкое чувство, возникавшее перед общением с этими птицами, заполнило почти все ее существо, тяжкое и горячее.
        Алида с облегчением почувствовала, что руки вновь свободны. Она сорвала мешок с головы, с упоением вдохнув воздух, и с радостью поняла, что зрение со стороны уступило место привычному. Она лежала посреди поля, в окружении странных цветов с жирными стеблями, совсем рядом - коренастый мужчина, невидящим взглядом вперившийся в подернутое дымкой серое небо. Птицы продолжали рвать веревки на ее лодыжках.
        - Спасибо, - прошептала юная травница.
        Мутная хмарь липким теплом вновь затопила ее грудь, и Алида ощутила, как проваливается в объятия мрака, совершенно обессиленная, с гудящей головой и тупой болью во всем теле.
        Глава 5,
        в которой Вольфзунд злится
        Алида лежала с закрытыми глазами, не понимая, ночь сейчас или день. Голову вело, и земля раскачивалась. Странно, но Алида совсем не ощущала дуновения ветра. Будто находилась в помещении.
        Она давно очнулась, но не спешила открывать глаза. Ни к чему хорошему бодрствование привести не могло, особенно после всех ужасов прошлой ночи. Ей было страшно. Страшно, если сирины вдруг вернутся и снова нападут. Страшно, если птицы из бутонов все-таки решат выклевать ей глаза. Страшно, что еще может произойти в этих чужих и опасных землях.
        События прошедшей ночи походили на кошмарный сон. Один из тех, из-за которых она вскакивала на кровати среди ночи, крича от страха. Но раньше ее всегда успокаивала бабушка и приносила стакан теплого молока с корицей. Вкрадчивый, чуть хрипловатый голос старой женщины, неизменно пахнущей горьковатыми отварами, действовал на Алиду получше любого успокоительного, и очень скоро она засыпала вновь, ощущая бабушкины теплые пальцы, перебирающие ее волосы.
        Но сейчас некому было ее успокоить, и даже Мурмяуз куда-то подевался, оставив Алиду совсем одну на всем белом свете.
        Бабушка, Ричмольд, Мурмяуз. Больше ее никто не покинет, ведь уже просто больше некому.
        Пальцы привычным движением скользнули к плечу, нащупывая ремешок сумки. Но и ее не было. Как не было и страницы Манускрипта. Не было того, ради чего она и затеяла все это рискованное путешествие.
        Алида всхлипнула. Кажется, ей никогда не было так плохо. Она даже не знала, удалось ли ей заключить сделку с Вольфзундом и заложить ему свой… Что за слово говорила Симониса? Антем? Ауме? Аутем… Свою волю.
        Голова кружилась невыносимо сильно, и тошнота подкатывала к горлу. Алида полежала еще немного, жалея себя. Она слишком устала, чтобы задавать себе новые вопросы. Но валяться без дела глупо и опасно. Она должна встать, отряхнуться и пойти в деревню древунов. Найти Лиссу, если с ней все в порядке, помочь раненым, отыскать Мурмяуза. Потом выяснить, действенна ли сделка и, если все в силе, приступить к выполнению задания. Внутри у Алиды все похолодело. Как она соберет Манускрипт? Почему Верховный Альюд выбрал для этой цели именно ее, не слишком храбрую шестнадцатилетнюю девочку?
        Ради возвращения бабушки она была готова отдать свою страницу. Если бы не команда Пристенсена, напавшая во время бала, она наверняка отдала бы футляр прямо в руки Вольфзунду, лишь бы он решил эти проблемы. Так что, наверное, можно считать страницу отданной добровольно, даже если ее похитила полуженщина-полуптица.
        Алида открыла глаза. Вместо неба над головой был деревянный потолок. Она издала изумленный возглас и села на кровати, вызвав новый приступ головокружения. Комната казалась подозрительно знакомой, особенно столик с бортами и круглое окно.
        - Доброе утро, - услышала она мужской голос и едва не подпрыгнула от неожиданности. Она совсем не заметила, что Ханер сидит на соседней койке и смотрит на нее. Лицо конюха было испещрено царапинами, но глаза были целы.
        - Не бойся, скоро доплывем, - добавил он. - Осталось всего полтора-два дня.
        - Где мы? Это…
        - Шхуна «Волчья пасть». Да-да, снова, - усмехнулся старый приятель. - Пристенсен приказал вернуться за тобой. Ты спала больше суток.
        Алида провела пятерней по волосам, приглаживая свое «птичье гнездо», и украдкой оглядела себя. Платье с совами и звездами по-прежнему было на ней, пусть и изрядно потрепанное. Она мрачно посмотрела на Ханера. В любой другой день она была бы счастлива его видеть, но сейчас в ней заговорили обида и возмущение.
        - Убирайся из моей комнаты, - гордо заявила юная травница, высоко вскинув подбородок.
        На лице конюха проступило удивление, но он быстро взял себя в руки.
        - Алида, я все понимаю…
        - Убирайся, я сказала! Пошел вон! - зашипела Алида, совсем как Мурмяуз на гончую.
        - Ты многое пережила, ты устала, у тебя стресс, - заговорил конюх. - Я знаю, как все исправить. Не уходи никуда.
        Он шмыгнул за дверь, и, оставшись в каюте одна, Алида пробормотала:
        - Ничего ты не знаешь. Ничего уже не исправить.
        Алида опустила босые ноги на дощатый пол. На щиколотках темнели полосы от веревок. Она встала и оперлась рукой о стенку каюты. Голова кружилась, во всем теле чувствовалась странная болезненная слабость. Шхуну качало, но не так сильно, как в прошлый раз.
        Алида добралась до стола и взглянула на свое отражение в блестящей лампе. На скуле сиял синяк, а лоб и переносица покрылись мелкими царапинами. Она вытащила из грязных волос несколько травинок и обреченно вздохнула.
        Глаза в отражении блестели как-то лихорадочно, словно у нее был жар. Она потрогала свой лоб, но не ощутила высокой температуры. Списав странный блеск на особенности освещения, травница вернулась к койке и уселась на жесткий матрас, машинально ища рукой теплый бок Мурмяуза.
        Алида вдруг поняла, что у нее вряд ли скоро появится возможность найти своего друга. Кот остался в Птичьих Землях, а она уже на полпути в Авенум, столицу королевства. Алида уткнулась носом в подушку и зарыдала, всхлипывая и трясясь всем телом.
        - Эй, ну не плачь. Вот, я еды принес, - услышала она Ханера. Каюту наполнил аромат вареной картошки. - Поешь, станет легче.
        Конюх осторожно погладил Алиду по плечам, и она с неохотой оторвалась от подушки, вытирая слезы и пряча покрасневшие глаза. Миска с картошкой, политой подливкой из лука и моркови, выглядела весьма аппетитно, и уставшая путница взяла ее из рук конюха.
        - И хлеб. - Ханер протянул ей ароматную золотистую горбушку.
        - Спасибо, - сказала Алида и вгрызлась в ломоть.
        Несколько минут было тихо, и Алида надеялась, что чавкает не слишком громко. Ханер сидел в напряженной позе и хмурил черные брови, будто обдумывал что-то не слишком приятное. Наконец он произнес:
        - Прости.
        Алида едва не подавилась и вытаращила глаза на старого знакомого. Конюх залился краской.
        - За прошлый раз. Ну, что не заступился. Я знаю, я повел себя…
        - Как последняя свинья, - закончила за него Алида.
        - Ну… можно и так сказать, - согласился юноша. Он немного помолчал, а потом добавил: - Я боялся испортить отношения с командой. Пойми меня. Мне очень нужно было попасть в эти Земли.
        Алида презрительно фыркнула. «Отношения с командой», которую он знает пару дней, оказались ему дороже их давнего знакомства. Дороже помощи, которую она оказывала Ромашке и остальным лошадям. Дороже их дружбы. Но любопытство оказалось слишком велико, поэтому она спросила:
        - Зачем?
        Ханер опустил глаза, и Алиде показалось, что он тяжело вздыхает.
        - Ради мамы.
        Алида никогда не слышала ничего о матери Ханера. Конюх жил с дядей и тетей, а о родителях мальчика поговаривали в деревне так, словно они были не совсем достойными людьми. В особенности отец, который слишком пристрастился к самопальной яблочной наливке.
        - И что с твоей мамой? - поинтересовалась Алида, ставя пустую миску на стол. Шхуну качнуло на волне, и миска со скрежетом сползла к краю деревянной столешницы, остановившись у задерживающего борта.
        - Она лежит в госпитале. В Авенуме, - выдохнул Ханер. - Врачи говорят, что не знают лекарств, которые могли бы ее спасти. Поэтому я подумал… я читал, что лучше всех в целительстве сведущи древуны. Нет трав, которые они бы не знали. Нет зелий, которые они не могли бы приготовить. Они могут выжать целебный сок даже из ядовитых цветов. Я давно понял, что мне непременно нужно попасть в Птичьи Земли, где живут древуны, и вот, наконец, мне выпал шанс. Я еле уговорил капитана взять меня в команду. Он набирал охотников, военных в отставке, словом, тех, кто умел обращаться с оружием и драться. Я не служил в армии, а лошади всегда были мне ближе, чем ружья. Понимаешь теперь, Алида, каких усилий мне стоило попасть на борт шхуны?!
        - Да уж, просто неимоверных, - процедила она. Но рассказ об умирающей матери смягчил ее сердце, и травница призвала все свое самообладание, чтобы не броситься утешать конюха.
        - Я хотел остаться в деревне. Выведать все про травы у дикарей, попросить приготовить лекарство для мамы. Но я не подумал о том, как вернусь обратно. - Юноша покачал головой, и несколько прядей смоляных волос упали ему на лоб, закрывая глаза. - Я был так глуп. Самонадеянный идиот. Пристенсен не говорил нам о цели путешествия и сколько дней мы пробудем в Птичьих Землях. Сказал только, что мы плывем туда по приказу Магистрата. Я думал, он будет искать своего наставника. Думал, у нас есть хотя бы неделя. Но все ограничилось разграблением деревни и убийством невинных древунов. Этот Корнитус, ну, старик, который должен был заговорить поле, - слишком крепко заснул или потерял сознание. Поэтому никто не защитил нас от тех тварей из цветков. Туда мы прошли без затруднений, его колдовство действовало, а на обратный путь сил старика не хватило.
        - Скольких вы убили? - боясь получить ответ, прошептала Алида.
        - Шестерых, - глухо ответил он.
        Алида замолчала. Интересно, есть ли среди убитых Лисса или ее мать?
        - И зачем? - спросила путешественница.
        Ханер молчал. Он сидел, спрятав лицо, удрученный, несчастный, опустошенный. Алида не выдержала и пересела к нему, осторожно положив ладошку ему на плечо. Ханер вздрогнул, как от удара, но, увидев, что она больше не злится, расслабился.
        - Пристенсен приказал брать пленных альюдов и древунов, - сказал конюх. - Вот они и схватили тебя. Подумали, что раз ты развлекаешься на балу, значит, ты близка к ним и знаешь их планы. Знаешь, где искать такие же предметы, которые лежали в том сундуке. Все путешествие ведь затевалось именно из-за того, что было в сундуке.
        - Хотела бы я знать, - вздохнула Алида, вспоминая поручение Вольфзунда. - А та, вторая девушка? Что с ней?
        - Спит. С ней все в порядке. Она, похоже, из древунов.
        Алида хмыкнула. Тот, кто приказал Пристенсену брать пленных, будет явно недоволен. Потому что в плен попали те, кто совсем не располагал сведениями о планах Владыки. Как и о том, где искать другие части Манускрипта.
        - Они были твоими друзьями? - спросил Ханер.
        - Почти… Наверное, - замялась Алида. - Ох, Ханер, что же будет со всеми нами дальше?
        Алиду снова придавило тяжестью потерь, и она отвернулась, пряча от конюха расстроенное лицо.
        - Дрей с Липучкой остались там, - сказал Ханер после нескольких минут молчания. - Надеюсь, эти древуны их не убьют.
        - Они хорошие, - кивнула головой Алида, сама точно не понимая, имеет она в виду Дрея и Липучку или же древунов, которые, должно быть, не набросятся на дружелюбного парня с альпакой.
        - Выйдем на воздух? - предложил Ханер. Алида немного помялась, но потом согласно кивнула. Подышать свежим воздухом ей сейчас было необходимо. Серая морская гладь должна помочь привести в порядок мысли и чувства.
        Уже знакомая палуба темного дерева качалась и скрипела под ногами. Соленый ветер трепал багряные паруса, и мачты отзывались на его объятия натужным скрипом. Из кают доносились стоны, и Алида вопросительно взглянула на конюха.
        - Многие пострадали вчера от птиц, - сказал он. - От обоих видов птиц. Особенно Галборт. Он лишился глаз. Хотя некоторым пришлось еще хуже: Тресьер и Вауглез погибли.
        Алида поежилась, вспомнив стеклянные глаза своего похитителя, когда тот лежал на спине и невидящим взглядом смотрел в свинцовое небо. Но ей не было его жаль. Люди сами виноваты в своих бедах, так было всегда и так вышло этой ночью.
        - Капитан не в духе. Не будем его пока трогать, - сказал Ханер. - Но, думаю, скоро он захочет с тобой поговорить. Лучше сказать ему честно все, что тебе известно о тех предметах. Кстати, что именно было в сундуке? Пристенсен говорит только, что это что-то очень нужное Магистрату. И он будет страшно зол, если ты попытаешься его обмануть.
        Алида сглотнула, заметив, как ожесточился вдруг его взгляд.
        - Но я правда ничего не знаю, - прошептала она. - Честно.
        - Я предупредил. Это в твоих интересах, Алида.
        Она отвела взгляд и обняла себя за плечи. Серое небо выглядело безоблачным, но откуда-то подул неприятный ветер. Наверху заворчал гром.
        Страшная молния с чудовищным треском рассекла небо и раскроила наконечник мачты. Алида инстинктивно закрыла голову руками и бросилась вниз, спрятавшись за бочки. Мачта грузно завалилась поперек палубы, хлопая парусами.
        - Спустить паруса! - закричал Пристенсен, высовываясь из рулевой. Внезапно поднявшийся ветер уносил его голос в сторону, но члены команды все равно выбежали из кают посмотреть, что происходит снаружи.
        Алида никак не могла понять, с чего вдруг буря разыгралась среди ясного вечера. Но тут звук, раздавшийся высоко над головой, сразу расставил все по местам. Она зажала уши и посмотрела на небо: на фоне серых сумерек над шхуной кружили несколько сиринов, словно предвестники новых несчастий.
        Гроза не была естественной. Это все колдовство! От предчувствия новых магических событий у Алиды заныли зубы. Как ей хотелось сейчас вернуться в прошлое, когда необузданная магическая стихия существовала лишь на страницах книг!
        Мужчины изо всех сил тянули снасти, стараясь убрать паруса, но багряная ткань рвалась в небо, готовая улететь. Полуженщины-полуптицы как по команде спикировали вниз, метясь когтистыми лапами в спины матросов. Алида зажмурилась, когда двое мужчин истошно закричали. Сирины не пели, а издавали звуки, похожие на карканье разъяренных воронов. Ханер рухнул на палубу рядом с Алидой, поджав ноги и вжимаясь спиной в бочки. В черных глазах застыло выражение ужаса.
        Алида выглянула из-за бочки, чтобы лучше рассмотреть, что происходит на палубе. Сирины отрывали членов команды от пола одного за другим и, набрав высоту, сбрасывали несчастных в воду. Пристенсен выбежал из рулевой с арбалетом в руках, но сирины так стремительно мельтешили в воздухе, что капитан не рисковал тратить болты, боясь промахнуться и рассердить женщин-птиц еще больше.
        - Прячьтесь по каютам! Пес с ними, с парусами! Вы нужны мне живые! - кричал он оставшимся морякам. Лютый ветер, отдающий промозглым холодом, продолжал гнать шхуну с бешеной скоростью, и даже оставшихся поднятыми парусов хватало, чтобы судно неслось по волнам, как убегающий от охотников зверь.
        Моряки бросились к надстройке, но, едва они достигли дверей, сирины вновь спикировали вниз и, схватив сзади за одежду, потащили ввысь. Крики моряков, скрежетание сиринов, вой ветра, треск рвущихся парусов, шум бьющихся о борта волн сливались в сумасшедшую и жуткую музыку хаоса.
        Алида сидела, боясь пошевелиться, и тяжело дышала, продолжая прижимать ладони к ушам. Не из-за того, что боялась быть заколдованной голосами сиринов, а из-за того, что слышать предсмертные крики команды было невыносимо. Судя по бледному лицу Ханера, он думал примерно то же самое.
        Последний мужской крик оборвался всплеском воды, и волны сошлись над головой сброшенного сиринами матроса. Женщины-птицы разлетелись, не тронув почему-то капитана Пристенсена, который сейчас стоял посреди палубы, опустив арбалет и держась рукой за уцелевшую мачту.
        Ханер сглотнул и высунулся из укрытия. Алида нехотя поднялась на ноги. Смотреть на капитана было страшно: настолько безумным и опустошенным казался сейчас его взгляд.
        Конюх встал и пошел к капитану. Алида дернулась вперед, чтобы удержать его, ведь Пристенсен с арбалетом казался ей опасным и непредсказуемым, но тут за их спинами раздалось чье-то многозначительное покашливание. Путешественница резко обернулась и увидела высокого мужчину в черном плаще, облокотившегося о дальнюю мачту. Его лицо было скрыто капюшоном, но из-под полов плаща выглядывали остроносые ботинки с вышивкой. Вне всякого сомнения, это был Вольфзунд.
        - Добрый вечер, - спокойно произнес Альюд и шагнул в сторону капитана. - Как хорошо, что нашему разговору никто не помешает. Мои птички позаботились о том, чтобы устранить лишних.
        Пристенсен вскинул арбалет и направил его в сторону Альюда. Вольфзунд притворно поднял руки вверх и растянул губы в ухмылке.
        - Осторожно, капитан, это все-таки оружие. Не боишься попасть в парнишку? Или в девочку? Алида, здравствуй. - Он приложил ладонь к груди и слегка поклонился.
        Алида была в смятении. Ей было трудно признаться, но она была даже в какой-то степени рада видеть предводителя альюдов. Кто, как не он, расскажет, состоялась ли их сделка? Кто еще объяснит, что осталось сделать, чтобы найти и расколдовать бабушку? Но, с другой стороны, она понимала, что верить этому насмешливому взгляду ни в коем случае нельзя, какие бы заманчивые речи ни произносил статный мужчина в плаще.
        - Пришел забрать меня, демон? - прохрипел Пристенсен. - Учти, серебряные болты заговорены. Я редко промахиваюсь. Еще шаг, и будешь выковыривать серебро из своего гнилого сердца. Если оно вообще у тебя есть.
        Вольфзунд с издевкой рассмеялся.
        - Что вы, что вы, отважнейший капитан. Я ни в коем случае не хочу причинять вам вреда. Но, согласитесь, вы должны понести наказание за содеянное. Вы и ваши головорезы испортили мой праздник. А я не люблю, когда мои планы расстраивают такие низкие существа, как… - Он презрительно фыркнул, отвернувшись в сторону: - …люди.
        Болт просвистел чуть выше плеча Вольфзунда. Очевидно, нервы Пристенсена сдавали, и капитан промахнулся. Альюд яростно сверкнул глазами, и Алиде почудилось, будто она видит настоящие молнии в его ледяном взгляде. Пристенсен отбросил арбалет: болтов больше не было. Он прислонился спиной к мачте и тяжело осел на палубу. Его лицо как-то разом постарело и осунулось, будто последние минуты пролетели для него, как десятилетия.
        - Теперь, когда ты остыл, мы можем, наконец, поговорить, - произнес Вольфзунд и присел на перевернутый ящик, закинув ногу на ногу. - Молодые люди, вы тоже присоединяйтесь. Будет интересно. - Он махнул рукой, призывая Алиду и Ханера сесть рядом. Алида помотала головой: она не хотела приближаться. Но вдруг что-то неприятно шевельнулось у нее в груди, и, словно повинуясь невидимому крюку, она все-таки сделала несколько шагов по направлению к Альюду. Вольфзунд улыбнулся.
        - Замечательная девочка. Предчувствую, как приятно будет с тобой сотрудничать.
        Несмотря на изорванные паруса, шхуна неслась по волнам с неестественной и пугающей скоростью, будто какая-то невидимая сила подгоняла ее. Удивительно, но судно почти не качалось, рассекая носом волны легко и стремительно.
        - Итак, капитан, - продолжил Вольфзунд, сверля хищным взглядом Пристенсена. - Мне сказали, ты кое-что украл у моих друзей. Что-то, что должно принадлежать мне. Есть какие-нибудь догадки относительно того, что это может быть?
        - Ты ничего не получишь, - презрительно скривив губы, выплюнул Пристенсен.
        - Да неужели? - вскинул бровь Альюд. - Твоя шхуна не такая уж и большая, чтобы надежно спрятать от меня целый сундук. Решил поиграть со мной? Прости, мне некогда. Я и так потерял достаточно времени, восстанавливая силы. Мне пришлось использовать магию, чтобы покинуть бал раньше времени. И все по твоей вине.
        Но тут Пристенсен рассмеялся, сначала тихо, неразборчиво, а потом захлебываясь лающим хохотом. Алида заметила, как в глазах Вольфзунда промелькнуло недоумение.
        - Твой сундук с футлярами, должно быть, уже в Библиотеке. На шхуне его нет, можешь перерыть все вверх дном, демон.
        - Лжешь! - яростно прошипел Вольфзунд и подался вперед, будто желая хорошенько встряхнуть капитана. - Это невозможно!
        - Ты проспал все самое интересное, смирись, - хмыкнул Пристенсен. - Слышал что-нибудь о лодках на керосиновом моторе? Одну такую нам любезно одолжил Магистрат. Двое моих самых верных матросов вызвались отвезти сундук в Биунум. Лодка с мотором намного быстрее парусной шхуны, приятель.
        Вольфзунд в один прыжок преодолел расстояние, отделяющее его от Пристенсена, и схватил капитана за грудки. Алида еще не видела предводителя альюдов в такой неистовой ярости, и ей сделалось страшно.
        - Где мои страницы? - зарычал он в лицо капитану. - Где они? Только попробуй еще раз соврать! - Он с силой тряхнул мужчину, так, что затылок Пристенсена с глухим стуком ударился о мачту. - Где?!
        - Наверняка уже у Магистрата, - усмехнулся тот.
        Вольфзунд швырнул Пристенсена на палубу, а сам принялся мерить шагами шхуну. Плащ, не поспевая за хозяином, бился за спиной, словно крылья птицы.
        - Что же ты меня не убиваешь? - спросил капитан. - Давай, прикончи меня так же, как всю команду. Или ты чего-то боишься?
        Вольфзунд остановился и замер, приглядываясь к Пристенсену, словно задумался над чем-то. Потом потер подбородок пальцами и неожиданно ухмыльнулся.
        - Нет-нет, пират. Ты не заслужил смерти. Тем более милосердной смерти от моей руки. Ты еще будешь просить меня об этом одолжении, но не так, как сейчас. Будешь ползать у меня в ногах, как полураздавленный червь. Ведь мое милосердие нужно еще заслужить. Но сначала я немного развлекусь. Ты же развлекся на моем празднике, не так ли?
        - Оставь свое милосердие для тех, кто в нем больше нуждается, - презрительно бросил Пристенсен.
        - Уверен? - хмыкнул Вольфзунд.
        Капитан ничего не ответил, только плюнул в сторону Альюда и оскалил зубы.
        Алида ожидала, что Владыка схватит капитана, изобьет, выбросит за борт, как сирины выбрасывали искалеченных матросов, но вместо этого… Вольфзунд закружился, будто в танце, полы плаща захлопали, закручиваясь вихрем, и Алиде показалось, что Альюд вот-вот упадет, запутавшись в собственной одежде. Но этого не произошло. От ботинок Вольфзунда по палубе разбежались пламенные язычки, будто кто-то зажег сразу тысячу свечек. Пламя поднялось на стены надстройки, забралось на борта, взбежало до самого верха мачт и заполыхало, освещая сумеречную мглу.
        - Постойте! - опомнилась Алида. - А как же наш уговор? Вы мне поможете? Господин Вольфзунд, не уходите!
        Альюд недобро сверкнул глазами и, закутавшись в плащ, исчез.
        Шхуна полыхала, и лишь небольшие участки палубы не были охвачены огнем. Судно продолжало лететь по волнам с умопомрачительной скоростью, как объятая пламенем стрела. Алида запаниковала: она уже ощущала безжалостный жар, надвигающийся на них со всех сторон.
        - Ханер, а как же та девушка? - вспомнила вдруг она. - Надо ее спасти!
        - А сама ты как спасаться планируешь? - откликнулся конюх, лихорадочно высматривая пути отхода.
        Алида взглянула на Пристенсена, ища помощи и совета у опытного моряка, но капитан продолжал стоять у мачты и молча наблюдал, как огонь сжирает его судно, поднимая в вечернее небо клубы черного дыма, едкого от запаха горелого корабельного лака.
        - Кругом же вода! - воскликнула Алида. - Мы как-нибудь справимся!
        Она сорвалась с места, игнорируя оклики Ханера, и понеслась к кают-компании, открывая двери всех кают и вглядываясь внутрь. Комнаты были пусты, во многих вещи были разбросаны: моряки покидали свои уголки в спешке. Рывком распахнув очередную дверь, Алида нос к носу столкнулась с девушкой-древуном, высокой и бледной, в ее блестящих темных глазах читался ужас. Алида издала возглас радости и вытянула ее на палубу.
        - Что происходит? - Пленница отдернула руку и с испугом уставилась на Алиду. - Как я сюда попала? Ты кто?
        - Неважно, как ты попала, важно, как мы будем убираться отсюда, - сказал Ханер, подбегая к ним. С каждой секундой жар возрастал, и огненные языки, бешено пляшущие по шхуне, поднимались все выше и выше. Алида задрала подол платья, завязала его узлом, чтобы ткань не задымилась, и подбежала к Пристенсену.
        - Капитан, нужно прыгать! Скорее! У вас есть пробковые круги?
        Пристенсен перевел на нее странный, безучастный взгляд и равнодушно пожал плечами.
        - Не помню. Наверное, были.
        Алида фыркнула и понеслась к борту, но пламя взвилось прямо перед ней, бросая в лицо сноп искр, словно не хотело, чтобы она подходила ближе. Алида взвизгнула, когда жаром обдало ее руки, и попятилась назад.
        Впереди, за кормой, заблестели слабые огоньки, будто глаза неведомых существ, и по тому, как холодно и отстраненно они мерцали, можно было понять, что они не имеют ничего общего с магическим пламенем, объявшим шхуну «Волчья пасть». Алида закричала:
        - Ханер, капитан, идите сюда! Смотрите! Порт уже близко! Нам нужны круги, чтобы прыгнуть в воду и доплыть до берега!
        - К дьяволу круги, прыгнем так, - сказал Ханер, отчаявшись дожидаться ответа от капитана.
        Огни порта все приближались. Пламя взвивалось все выше, и несколько досок палубы, прожженные насквозь, обвалились в трюм. Жар обжигал лицо, дым заползал в легкие, мешая сделать вдох. Вольфзунд не оставил им выбора, и сейчас путь был только один: вчерную, неизведанную пучину Большой Воды. Алида содрогалась при мысли о том, что придется туда прыгать. А вдруг там русалки? Или другие морские чудовища? Схватят за лодыжку и утащат на самое дно, закопают в ил, и никто уже не найдет бабушку, и никто не вылечит Ричмольда.
        Морская гладь с громким бултыханием вспенилась, подняв кучу брызг, а через секунду на поверхность вынырнула голова пленной девушки-древуна. Она выплюнула воду и оглянулась на шхуну. Отблески огня играли на ее мокрых черных волосах и отражались в глазах.
        - Давайте, не бойтесь, - позвала она. - Берег недалеко, доплывем.
        Алида судорожно вздохнула, пытаясь примириться с необходимостью прыгать, как вдруг Ханер с силой толкнул ее в спину, и она, неуклюже перевалившись через борт, с визгом упала вниз.
        Ледяная вода сомкнулась над ее головой, бархатное платье мигом намокло, отяжелев и потащив на дно. Алида отчаянно задергалась, хотела крикнуть, но только наглоталась воды, которая тут же принялась разрывать легкие холодными когтями. Со всех сторон стояла такая страшная и беспросветная темнота, что Алиде подумалось, каким же бесславным и глупым окажется ее конец.
        Рядом вода снова вспенилась, и кто-то вытянул Алиду за шиворот на поверхность. Она судорожно глотнула воздух и закашлялась, протирая глаза. Ханер держал ее за платье, и она вцепилась руками в его плечи, не желая больше тонуть.
        - Я забыла сказать, что не умею плавать, - пролепетала Алида.
        Минуту спустя прыгнул, наконец, и Пристенсен. Шхуна, уже похожая на костер, мчалась дальше, держа курс прямо на порт.
        - Корнитус, - хрипло крикнул капитан. - Он остался на борту.
        Алида прижала руку ко рту. Как они могли бросить старика? Но шхуну было уже не догнать, да и вряд ли можно было выжить в таком пламени. Алида всхлипнула и уткнулась в плечо конюха.
        - Плывем к берегу, - мрачно произнес Ханер.
        Глава 6,
        в которой Алиде кажется, что все пропало
        Колдовское пламя, которое принесла шхуна «Волчья пасть», за считаные минуты охватило и остальные суда, и пирсы, и портовые постройки. На опустившемся покрывале ночи порт выделялся кровавым пятном, одновременно страшным и прекрасным в своей огненной агонии.
        Ханер помог Алиде выбраться на берег. От холодной воды у нее зуб на зуб не попадал, но она старалась не показывать, как сильно испугалась и продрогла.
        Вокруг носились люди, зачерпывая морскую воду и пытаясь потушить суда. Крики, треск горящей древесины, грохот обваливающихся балок, топот ног по деревянным настилам смешивались с тяжелым, смрадным воздухом, насквозь просоленным и густым от черного едкого дыма. Пассажиры судов с воплями бежали в сторону вокзала, где, гудя и присвистывая, их зазывал ночной паровоз, обещая увезти в столицу.
        Пристенсен стоял по колено в воде и неотрывно смотрел, как то, что еще недавно было его фамильной шхуной, тлеет последними всполохами, поглощаемое водной простыней.
        - Капитан, пойдемте, - взмолилась Алида, теребя его за рукав камзола, почерневшего от грязи и гари. - Ничего уже не вернуть. Но вы можете уехать в город. У вас ведь есть дом, семья? Возвращайтесь к ним.
        Он посмотрел на нее так, будто видел впервые, и Алида всхлипнула от сочувствия к нему. Должно быть, потерять свою шхуну для капитана было так же тяжело, как и ей потерять дом и бабушку. Сейчас она почти забыла, как он обошелся с ней и что именно его люди сорвали праздник альюдов и убили нескольких древунов. Это ведь был приказ Магистрата, а не личное решение капитана.
        - Езжайте, - глухо отозвался Пристенсен. - Я должен остаться и объяснить семьям моих людей, почему они не вернулись из плавания. Это ведь я позвал их с собой. И я отвечаю за их смерти.
        - Оставь его, - сказал Ханер и потянул Алиду в сторону вокзала. - Он взрослый мужчина, справится и без твоих советов. Надо убираться отсюда, пока вокзал не сгорел. Поедем в Авенум.
        Алида покрутила головой, выискивая девушку-древуна. Та стояла чуть в стороне и выжимала платье и волосы. Ее брови были решительно сдвинуты.
        - Ты с нами? - спросила Алида, подбегая к ней.
        Девушка-древун сжала губы.
        - Что, этот ваш капитан не станет снова скручивать мне руки и вести к своим хозяевам?
        Алида покосилась на Пристенсена. Кажется, он и забыл о том, что обещал Магистрату привести пленных.
        - Если мы быстро уедем, он и не вспомнит. Пошли с нами!
        Освободившаяся пленница немного поколебалась, но потом все-таки согласно кивнула.
        - Пошли.
        Черно-бордовый паровоз призывно загудел, оповещая, что до отбытия осталось не так много времени. Ханер схватил спутниц за руки и помчался к вокзалу. Алида бежала изо всех сил, но все-таки отставала от конюха. То и дело натыкаясь на суетящихся людей, они пробирались к вокзальному навесу, не всегда понимая из-за густого дыма, в правильном ли направлении движутся.
        - Что там такое? - закричала девушка-древун, когда из облаков гари выступил силуэт блестящего паровоза, до отказа набитого людьми.
        - Это поезд, он отвезет нас в город! Там безопасно, - уверила ее Алида, но та продолжала смотреть с ужасом.
        - Нет-нет, - выдавила девушка-древун. - Это машина! Чудовище! Оно нас убьет!
        Девушка задергалась, пытаясь высвободить руку из ладони Ханера.
        - Не бойся, все будет хорошо, - сказала Алида, но вдруг паровоз издал протяжный и резкий сигнал, напоминающий о скором отъезде. Девушка-древун взвизгнула от страха, вырвалась и побежала в противоположную сторону, расталкивая толпу. Вслед ей посыпались возмущенные возгласы, Алида дернулась было за ней, но беглянка быстро скрылась из виду. Ханер встряхнул Алиду за плечи.
        - С ума сошла? Тоже хочешь остаться в порту? Среди всего этого безумия, да? Тебя затопчут! Прыгай в поезд, нам надо спешить.
        Конюх потащил Алиду дальше, столкнул с дороги тучного мужчину со связкой сушеной рыбы на плече и подсадил ее в вагон, запрыгнув следом. В тамбуре было людно и шумно, едко пахло пропитавшейся дымом одеждой и потом. Плакали дети, женщины причитали, дожидаясь своих мужчин, которые по-прежнему пытались спасти горящие суда и постройки. Ханер протиснулся в глубь вагона, уверенно таща за собой Алиду. Она доверчиво семенила за конюхом, не сводя глаз с его широкой спины, обтянутой серой рубашкой.
        Алиде подумалось, что, если бы он сейчас повел ее на верную гибель, она пошла бы за ним, не раздумывая. Все прежние обиды казались теперь такими далекими и несущественными, будто все это происходило не с ней и не в этой жизни.
        Ханер спихнул чей-то мешок, усадил Алиду на скамью, а сам опустился рядом. На скамье напротив испуганная женщина прижимала к себе троих перепачканных сажей детей, сбоку устроился крепкий мужчина с моржовыми усами, который встревоженно вглядывался в лица всем, кто входил в вагон.
        Только сев, Алида поняла, как устала. Босые ступни горели огнем, все ноги покрыты ожогами, царапинами и мозолями. Она вздохнула и, забывшись, опустила голову на плечо конюха. Ханер не стал противиться.
        - Ничего, скоро будем в Авенуме, - сказал он. - Останешься со мной в госпитале? У меня там знакомые, они пустят нас пожить.
        Алида посмотрела ему в лицо.
        - Жить в Авенуме? Прости, но мне нужно не туда…
        - Мне нужно помочь маме, - с нажимом произнес он. - Я ей обещал.
        - Ханер, - вздохнула Алида. - Я не могу…
        Она прислонила голову к окну, отвернувшись от конюха. Лучше поговорить позже, а сейчас ей надо немного отдохнуть. Пока она не в состоянии принимать новые решения.
        Поезд издал последний, какой-то особенно жалостливый гудок, подгоняя тех, кто все-таки хотел уехать отсюда в столицу. Ропот голосов усилился. Паровоз с шипением выпустил новое облако пара, и окно заволокло чем-то мутно-белым, закрывая вид на горящий порт. Поезд плавно подался вперед и покатил по рельсам, сначала медленно, потом все скорее, мерно покачиваясь и постукивая. Женщина напротив обняла детей крепче и беззвучно заплакала. Алида поняла: она не дождалась мужа.
        Сколько еще семей не воссоединятся? Раньше королевство часто ввязывалось в кровопролитные и жестокие войны, и многие отцы не возвращались к детям, многие женщины оставались вдовами, но на то были вполне земные причины: охрана своих земель, борьба за новые территории и урожаи. А сейчас погибают за истрепанные страницы волшебной книги, за желание Магистрата овладеть магией, за то, чтобы альюды вернули силу и продолжили жить.
        «Как это все нелепо. Как глупо и противоестественно», - подумала Алида. Она попыталась представить, что может сделать с городами и людьми Вольфзунд, разозленный пропажей целого сундука вожделенных страниц. Она предчувствовала, что альюды не смогут проникнуть в Библиотеку, потому что это древнее здание надежно защищено заклинаниями Магистрата. Тем более что древуны, скорее всего, с радостью отдали бы альюдам свое сокровище сразу после бала. Но Магистрату удалось провести соперников.
        Поезд набирал скорость, уходя все дальше от порта, от которого виднелось только оранжевое зарево. Пассажиры затихли, погрузившись в собственные мысли, слишком уставшие и потрясенные.
        - Так что насчет Авенума? Ты подумала?
        Голос Ханера вырвал Алиду из пучины невеселых мыслей, и она слегка вздрогнула. Она даже не рассматривала вариант остаться в столице, пусть и искренне сочувствовала конюху и его больной матери. Ее звали дела.
        Она покачала головой.
        - Прости меня, Ханер, но я не могу. Я еду дальше, в Биунум.
        - Но ты можешь мне помочь. Мне и маме. Неужели ты не хочешь отблагодарить меня?
        Алида недоуменно сдвинула брови и посмотрела на конюха. Он озабоченно покусывал сухие губы и стрелял глазами по сторонам.
        - За что мне тебя благодарить? - спросила Алида.
        - Ты считаешь, что спасти твою жизнь было недостаточно? Ты сама ни за что бы не прыгнула с судна!
        - Так значит ты спас мне жизнь? - возмутилась Алида. - А я-то думала, что ты исправлял прошлые ошибки. Ничего, прыгнула бы и без твоих толчков в спину.
        Она скрестила руки на груди и отвернулась, не желая больше продолжать этот ни к чему не ведущий разговор.
        Монотонный перестук колес убаюкивал, и, покачиваясь словно на волнах, Алида едва не задремала. Ей показалось, что прошло уже несколько часов, хотя на самом деле они провели в тишине лишь пару минут.
        - Извини, - подал голос конюх. Алида не ответила.
        - Поедем вместе, Алида, - порывисто произнес Ханер. - Я знаю, я всегда тебе нравился. Я давно это заметил. Мы сможем жить вместе, мы снимем домик в Авенуме, а потом поженимся. Только помоги маме. Вылечи ее. Ну что тебе стоит?
        Он попытался взять Алиду за руку, но она отстранилась.
        - Не трогай меня, - прошипела Алида. - Я никогда не поеду с тобой. Никогда! Проси помощи у городских врачей, а не у меня. Я обычная ученица травницы, чем я могу тебе помочь?! Остался бы да просил помощи у древунов - они куда лучше меня варят зелья!
        - Обычная ученица, говоришь? - Ханер сощурился. - Сдается мне, не так уж ты и проста. Алида, прости меня, серьезно. Ты определенно умеешь кое-что большее, чем остальные травницы. Ты нужна мне сейчас.
        Он взъерошил свои волосы, задумчиво провел ладонью по лицу, а потом схватил Алиду за плечо, притянул к себе и уверенно поцеловал.
        Алида удивленно выдохнула, когда его горячие сухие губы прижались к ее… Колкая щетина неприятно царапнула кожу, и волна отвращения вырвалась наружу, она оттолкнула Ханера, удивляясь тому, что делает. Жар бросился в лицо, и она сердито отвела взгляд, когда поняла, что покраснела до корней волос. То чувство защищенности и доверия, которое она успела испытать, следуя за Ханером по переполненному вагону, мигом разбилось на осколки, словно хрустальная чаша, сброшенная с высоты.
        Ханер крепче сжал ее ладонь, и Алида всхлипнула от боли. Ей вдруг стал противен этот красивый юноша, о котором она вздыхала с двенадцати лет. Она не хотела ехать с ним в город, не хотела даже сидеть с ним на одной скамье. Он думал, она согласится на все, лишь бы быть с ним. Самоуверенный болван! Как бы не так. Ему не удастся вскружить ей голову пустыми обещаниями. Ему не удастся сбить ее с пути.
        - Но ты же танцевала на балу с демонами! Ты не обычная травница, Алида! - закричал конюх и встряхнул ее, взбешенный, что поцелуй не возымел должного действия. - Ты близка к ним! Близка к магии! Туда не берут простых людей!
        - Отстань от меня! - взвизгнула Алида, вырываясь. К ним обернулись сразу несколько пассажиров поезда. Мужчина с моржовыми усами мерзко хмыкнул. - Ни к кому я не близка! Я искала там бабушку, вот и все!
        - Нашла? - презрительно скривился Ханер.
        - Теперь мне нужно вернуться обратно. Ваши люди не дали мне поговорить с Вольфзундом. Едва не сорвали сделку. Он не успел рассказать мне, где бабушка. - Алида попыталась втолковать этому глупцу, что она вовсе не веселилась на празднике, а пыталась помочь наставнице. Но тот, кажется, по-прежнему ей не верил.
        Поезд замедлял ход, неспешно подъезжая к первой остановке. Скоро уставшие, осунувшиеся люди выберутся к закусочным и лавкам, чтобы купить пироги, вафли и напитки в дешевых берестяных стаканах. Значит, и Авенум уже близко. А оттуда до Биунума рукой подать. Она найдет Ричмольда, а потом отыщет Вольфзунда… Сколько еще дел предстоит! Алида устало вздохнула. Этот упрямый Ханер со своими проблемами совсем сбил ее с толку. Конечно, ей было жаль юношу и его мать, но уж слишком настойчиво и беспринципно он пытается добиться ее согласия помочь. Будто она, как последняя дурочка, бросит все ради возможности жить с ним.
        - Почему ты не хочешь помочь мне? Почему ты оставляешь мою мать умирать? - закричал Ханер, еще сильнее тряся Алиду, как беспомощную куклу. - Неужели так сложно признаться? Ты одна из них! Я сразу понял, что ты ведьма!
        Поезд остановился, и последние слова конюха прозвучали непривычно громко. На Алиду уставились десятки глаз, и каждый взгляд, даже детский, был полон удивления и неприкрытой злобы.
        Алида резко укусила Ханера за запястье, и конюх, вскрикнув, наконец отпустил ее. Алида вскочила со скамьи и, перепрыгнув через мешок усатого мужчины, бросилась к дверям, расталкивая тех, кому не досталось места на скамьях.
        - Она ведьма!
        - Из-за нее загорелся порт!
        - Это она подожгла!
        - Ловите!
        - Сожжем ее саму! Отправим в Преисподнюю! - завопили люди со всех сторон. Кто-то схватил ее, но Алида ловко брыкнула его пяткой, и тот, охнув, отпустил ее. Вагон наполнился криками и плачем напуганных детей. Ее хватали за руки, за волосы, за платье, и Алида изо всех сил старалась не поддаваться панике в этой толпе искаженных яростным безумием лиц. Она лягалась, кусалась, извивалась, протискиваясь к выходу, а вслед ей летели страшные и обидные проклятия.
        Двери со стеклянными прямоугольными окошками были уже совсем близко, и Алида рванула вперед со всей силой, на которую были способны ее натертые и обожженные ноги.
        Она в несколько прыжков оказалась у дверей и с силой толкнула их, впуская в тускло освещенный тамбур лиловые предрассветные сумерки. «Получилось», - радостно подумала Алида.
        Чьи-то цепкие пальцы схватили ее за подол платья, оттягивая назад. Она оглянулась и увидела лицо Ханера. Конюх криво ухмылялся, как безумный, обрадованный своей поимкой. Алида рухнула на колени, и на секунду ее ослепила острая боль от удара о металлический пол. Двери тамбура распахнулись, и несколько мужчин ввалились в крохотное помещение, готовые броситься на Алиду и растерзать ее, не дожидаясь суда.
        Она отчаянно рванула ткань, обламывая ногти до мяса, и старое полотно нехотя поддалось. Юбка с треском оторвалась, обнажая худые белые ноги, и пальцы Ханера теперь сжимали только кусок расшитой ткани. Алида спрыгнула с поезда и бросилась напрямик через станцию, врезаясь в лоточников, переворачивая нехитрые витрины с калачами и морсом и собирая еще более длинный шлейф из проклятий в свой адрес.
        Она бежала, не чувствуя ног, не чувствуя ничего, кроме страха и отчаянного желания спастись. В мглистой темноте чернел лес с острыми пиками еловых макушек, и беглянка припустила к нему в надежде, что чаща защитит, скроет от злобных глаз, обнимет ветвями, как родное дитя, и пригреет на своей хвойной груди.
        Настил станции сменился влажным от росы мхом, который приятно охладил стопы. Алида бросилась в кусты, и на нее посыпались холодные капли росы, упав с потревоженных веток. Крики за ее спиной раздавались уже не так часто и громко, но она продолжала бежать, пока оставались силы.
        Впереди сквозь ветви забрезжил тусклый рассвет, будто лучи проходили через мутное стекло. В роще запели иволги, то выводя причудливую трель, то взвизгивая. Алида обхватила руками черный липовый ствол и остановилась, с трудом переводя дыхание. Сердце никак не желало успокаиваться и стучало как сумасшедшее. В боку кололо от быстрого бега, оголенные ноги покрылись новыми ссадинами от хлестких веток кустов. Алида тяжело осела на землю, на влажный мох и обхватила плечи руками, стараясь согреться и успокоиться. Дыхание вырывалось у нее серебристыми облачками: вроще ранним утром было прохладно.
        Голову наполнили звенящая пустота и острый холод одиночества. Даже Мурмяуза не было рядом, чтобы поддержать ее. Алида прикрыла глаза и устало вздохнула.
        «Как я могла умудриться потерять все, просто выйдя из дома? - спрашивала она себя. - Почему мне так не везет?»
        Ветер зловеще зашелестел в кронах деревьев, в вышине каркнул ворон. Алида продрогла до костей, пальцы и кончик носа немели от холода и влажности. Ей вспомнилось, как по вечерам они с бабушкой пили крепкий чай с мятой, а яркий месяц насмешливо заглядывал к ним в окно, и его острые края напоминали не то кошачьи ушки, не то козлиные рога.
        Но теперь эти беззаботные дни ушли безвозвратно, растаяв в мглистом тумане настоящего. Она так и не добилась от Вольфзунда ничего, что помогло бы вернуть бабушку, зато связала себя новым обещанием. Алида не представляла, как она сможет собрать Манускрипт для Альюда, тем более что и свою страницу она упустила. Неужели демон специально дал ей невыполнимое задание? Забрал ее волю в вечное услужение, а выполнять свою часть сделки и не собирается: вряд ли ей под силу собрать книгу, а если она не справится, то и Вольфзунду незачем будет превращать наставников.
        Алида свернулась калачиком у корней липы и подышала на пальцы, согревая их. Ее уже не заботило, что ее могут тут найти и казнить, приняв за ведьму. Ведь если все, что с ней произошло за последнее время, было ее личной битвой, то она ее уже проиграла.
        Глава 7,
        в которой Кемара хочет выслужиться
        Кемаре казалось, что она бежит уже целую вечность, а лестница все не заканчивается и вьется под ногами, словно гадюка. От нескончаемого полчища ступенек, мелькающих перед глазами, у нее кружилась голова, но она не сбавляла шаг. Ей надо спешить, иначе Хозяин будет злиться. А его гнев опасен.
        Она специально бросилась к запасной лестнице, чтобы не привлекать лишнее внимание. Она благодарила Первого Волшебника за свой талант обнаруживать тайные ходы и запасные выходы, поскольку это уже не раз выручало ее.
        Шаги громко отзывались в тишине, но громче их, казалось, звучит стук ее сердца. Кемара была так взволнована, что не сразу заметила, как по щекам катятся слезы. Бусы на груди постукивали друг о друга, и она вспомнила, как зловеще стучали зубами музыкальные черепа во время праздников в Птичьих Землях в те времена, когда силы альюдов били ключом. Ей никогда не нравилась та музыка, но сейчас, вдали от дома, она даже скучала по этим грубоватым ритмам.
        Кемара мечтала о том, чтобы принять на минуту свой настоящий, родной облик и слететь по лестнице за считаные секунды вместо того, чтобы неуклюже бежать, рискуя в любой момент оступиться и пересчитать оставшиеся ступени собственным затылком.
        Но она была не властна над перевоплощениями. Изменять ее вид, проявляя человеческую или другую, истинную, сущность мог только Окэлло - Хозяин, так называли его на ее родном языке.
        В этой части Библиотеки было сыро и холодно: запасные лестницы и тайные коридоры, которых Кемара обнаружила здесь предостаточно, не отапливались, и кожа на руках и ключицах покрылась неприятными мурашками. Кемара вздрогнула, вновь взглянув на свои бледные и худые руки. Она никак не могла привыкнуть к тому, как выглядит. Раньше ее быстрые крылья взрезали воздух, а зоркие глаза различали внизу каждую травинку… Но теперь родное тело возвращалось к ней только по велению Хозяина, а все остальное время она вынуждена проводить в неуютном человеческом облике.
        Впереди наконец замаячил тусклый свет факелов, освещающих коридор. Она облегченно вздохнула и прибавила шаг. Кемара боялась опоздать. Если ее кто-то опередит, Окэлло будет в ярости. А гнев Хозяина не просто страшен. Он смертельно опасен и для нее, и для ее сестер. А ведь именно ради них Кемара пошла на это. Когда голос совести громко кричал в ее голове, она могла немного успокоить его, только вспомнив облик милых сестер Креаты и Рикиты.
        Кемара перепрыгнула последние ступени лестницы, пересекла короткий, освещенный факелами коридор и выбежала к двери. Озябшие пальцы впились в холодный металл засова, и через несколько мгновений борьбы дверь с легким скрипом подалась вперед. Кемара нетерпеливо толкнула ее рукой, желая скорее оказаться на улице и завершить поручение Хозяина.
        Холодный ветер обхватил цепкими пальцами ее голые плечи, и Кемара вздрогнула. Стоило захватить из лавки верхнюю одежду на вечер… Она остановилась у выхода и принялась всматриваться в вечерний мрак улицы, пытаясь понять, в какую сторону выходят окна той самой башни.
        Слева по улице катили конные экипажи, и до ушей Кемары донесся беззаботный смех. Несмотря на странные происшествия последних вечеров, горожане еще не утратили способность веселиться. Похоже, некоторых людей не так просто запугать. Или речь Магистрата успокоила народ? Определенно, человеческий род ей не понять. Ветер качнул уличный фонарь, и оранжевый отблеск мазнул по мостовой, выхватив из темноты дальний участок тротуара.
        Кемара охнула, увидев то, что искала.
        На темных камнях светлело пятно, которое издалека можно было принять за груду тряпья. Но она знала, что это на самом деле. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что сюда никто не идет, она бросилась по улице, шлепая босыми ногами по камням.
        Видит Первый Волшебник, она не хотела этого делать. Но разве ей приходилось выбирать? Разве она была в том положении, чтобы делать только то, что ей хочется? Хозяин отдал ей очередной приказ, и, глотая слезы, она выполнила его. Ради сестер…
        Кемара спряталась за углом перед коридором, ведущим в зал, и достала из сумки две наспех сделанные куклы. Одна из них изображала русоволосого юношу, другая - рыжего. У каждой куклы на шее был намотан волос того, кого изображали эти колдовские игрушки. Добыть волоски было несложно. Сложнее разыграть сценку, как в детском кукольном театре. По сюжету одна игрушка должна толкнуть другую - на первый взгляд, нехитрый ход. Только, в отличие от театра, все это происходило в действительности, и живые люди повторяли каждое движение кукол, как в зеркале.
        Кемара взяла в правую руку фигурку русого парнишки и ударила ею другую куклу, которую специально слабо держала пальцами левой руки. В зале послышался тревожный звон, будто тело ударилось о стекло. Кто-то заохал, но больше ничего не произошло. С первого раза не получилось. Кемара стиснула зубы. Значит, недостаточно сильно хотела. Впрочем, она вообще не хотела. Она перевела дыхание, желая успокоить бешено колотящееся сердце. Хозяин все видит. Он накажет, если заметит недостаточное рвение. Накажет не только ее, но и сестер, а они здесь ни при чем. Кемара крепче сжала куклу русоволосого и, поколебавшись пару мгновений, со всей силы ударила вторую куклу. Игрушка выпала из разжавшихся пальцев. В зале послышались крики и оглушительный звон. У нее получилось.
        Осталась вторая, самая важная часть задания.
        Кемара подбежала к телу и присела рядом, не решаясь взглянуть в лицо. Она боялась увидеть пустые, остановившиеся глаза, в которых отражались огни фонарей.
        Но глаза юноши были плотно закрыты, из ноздрей и рта стекали струйки темной крови. Кемара судорожно выдохнула. Быть может, у него еще есть шанс.
        - Прости, - шепнула она и запустила руку в сумку, которая валялась чуть в стороне.
        Пальцы наткнулись на осколки стекла, и Кемара, порезавшись, отдернула руку. Симпатичные карманные телескопы разбились. Жаль. Ей нравилось украдкой их разглядывать, когда юноша вечерами наблюдал за небом. На другой стороне улицы послышался шум, и воровка обернулась. Если это городские патрульные, ее запросто могут обвинить в ограблении. Но это были всего лишь подвыпившие гуляки, и Кемара немного расслабилась. Нужно скорее найти то, что необходимо Хозяину, и вернуться в Библиотеку, чтобы хранители и Магистры ничего не заметили.
        Наконец, она нащупала деревянный футляр. По пальцам будто пробежал ток. Такого никогда не было, когда она трогала собственный футляр, и это говорило лишь об одном: футляр Ричмольда не пуст. Там таится, набирая силу, живое существо. Страница. Выходцы из Птичьих Земель, а особенно те, кто провел в забытьи долгие годы, чувствовали волшебство точно так же, как чувствовали тепло или холод. От футляра парня буквально разило магией, и Кемару это обнадежило. Окэлло похвалит ее.
        Она вытянула футляр и воровато сунула его в свою сумку, поборов внезапное желание извлечь страницу и полюбоваться на часть Манускрипта. Снова прислушалась. Эта часть улицы с одной стороны была защищена Библиотечным крылом, а с другой раскинулся розовый сад, пряча ее от взглядов прохожих. За спиной протекала река, и сырой ветер то и дело шевелил тонкую ткань платья, заставляя мурашки пробегать по спине.
        Кемара еще раз посмотрела на юношу, который лежал перед ней. Его лицо было настолько бледным, что, казалось, светится в темноте. Сердце ее сжалось. Это из-за нее Ричмольд лежит сейчас, беззащитный, изломанный, обреченный. Если ему удастся выжить, то он скорее всего останется калекой и будет страдать до самой смерти. Кемара всхлипнула и осторожно провела пальцем по бескровному лбу, убирая пряди отливающих золотом волос.
        - Прости меня, - повторила она, понимая, что он ее не слышит. А если и слышит, то ее жалкое извинение не в силах ничего изменить, пусть даже она и раскаивается от всей души.
        Ричмольд ей нравился. Умный, тихий и скромный. На ее взгляд, даже привлекательный в своей особенной, угловатой и неправильной красоте. Она хотела бы познакомиться с ним поближе, узнать его лучше. Может, даже… Но нет. Ничему этому уже не суждено сбыться.
        Кемара прижалась губами к его веснушчатой скуле, совсем холодной. Если он останется здесь, то привлечет ненужное внимание к Библиотеке. Набегут патрульные и следователи, начнут допрашивать хранителей. А их нельзя отвлекать. Они сейчас почти готовы перейти черту, почти готовы встать на верную сторону. На их сторону. Нужно сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
        Она схватила Ричмольда за ноги и, еще раз воровато обернувшись, потянула бесчувственного юношу в сторону реки. Он оказался неожиданно тяжелым, и Кемаре пришлось напрячься, чтобы сдвинуть его с места. Девушка, кряхтя от усилий, отволокла юношу к краю мостовой и подтолкнула к реке. Тело Ричмольда грузно скатилось по пологому берегу и остановилось в зарослях болиголова. С легким всплеском ноги погрузились в воду. Кемара отошла назад, убеждаясь, что в неясном светлом пятне среди травы едва ли можно узнать человеческое тело.
        Не давая незваным мыслям заполнить ее голову, она бросилась назад, в Библиотеку.
        Звезды укоризненно мигнули над ее головой, но Кемара не поднимала глаза к небу.
        Она не всегда понимала, чего добивается Хозяин. Впрочем, ей и не нужно было понимать. Надо просто выполнять все, что он попросит, и выполнять как можно лучше. Иначе жизнь ее и сестер рискует измениться отнюдь не в лучшую сторону.
        Кемара вбежала обратно в открытую дверь и захлопнула ее за собой. Огни факелов мигнули от порыва воздуха и снова продолжили ровно и ярко гореть. Кемара подышала на озябшие руки, стараясь унять биение сердца. Она наспех вытерла дорожки от слез и похлопала себя по щекам. Никто не должен заподозрить, что она как-то повлияла на события.
        - Я не хотел! Неужели ты думаешь… - донесся голос из коридора верхнего этажа, гулко отражаясь от каменных стен и разносясь по лестничному пролету. Кемара замерла на ступенях.
        - Не хотел, но сделал! Ты убил его! - послышался второй голос, женский. Кемара узнала его, это говорила Эмма, красивая девушка с черными волосами.
        - С чего ты взяла, что он умер? Это надо еще проверить, - вступился за Кайла, судя по угрюмому голосу, Джереми. - Давай прямо сейчас спустимся и посмотрим.
        - Интересно мне посмотреть, сколько ты проживешь, упав с такой… - выкрикнула Эмма и запнулась. - Тихо! Кто-то идет.
        Кемара услышала шаги нескольких пар ног, удаляющихся по коридору. Наступила тишина, и теперь она тоже различила, как кто-то приближается с противоположной стороны коридора. Наверное, Магистр.
        Кемара подождала немного, потом, услышав, как хлопнула дверь, поднялась на пролет выше и, подобно призраку, скользнула за угол. Здесь было пустынно и тихо, свет факелов играл в стенных нишах, заполненных книгами. В коридорах тоже хранились книги, как и в залах, но Кемара не могла понять, по каким признакам их помещают в то или иное место. Она даже не могла прочитать названия на изношенных корешках - так и не научилась читать. Отчасти поэтому ей так нравилось смотреть, как Ричмольд переписывает книги. Было что-то притягательное и почти магическое в том, как карандаш в пальцах юноши танцует по бумаге, оставляя странные, но красивые знаки на страницах альбома.
        Кемара немного постояла, раздумывая, куда бы податься. Ей хотелось есть, но ужин в трапезной давно закончился. Встречаться с хранителями было страшно: она боялась, что Кайл что-то прочтет по ее глазам, хотя понимала, что вряд ли он обладает такой способностью. Идти к себе в комнату, которую делила с Эммой и другой девушкой, Манисой, Кемара тоже не желала. Вряд ли она сможет быстро заснуть после всего, что случилось. А разговаривать с соседками было бы и вовсе невыносимо, ведь они наверняка захотят поговорить о Ричмольде.
        Безусловно, Хозяин уже знает о том, что она все сделала, как было велено. Кемара перебрала пальцами камни бус и нащупала среди них гладкий продолговатый амулет с изображением глаза. Глаза настолько темного, что радужка сливалась по цвету со зрачком. Совсем как у Окэлло.
        Такие же амулеты были у Креаты и Рикиты. И с их помощью Хозяин следит за каждым их шагом. От его взора точно ничто не скроется. Кемара хорошо усвоила урок, который он преподал ей давно, еще до Небытия. Он тогда только подыскивал себе новых служительниц, которые выполняли бы самые сложные его поручения. Ему были нужны легкие, любознательные, быстрые и изобретательные. И он нашел их семью - быстрокрылых любознательных сорок.
        Предложенная цена оказалась настолько высокой, что они не раздумывая согласились - нет награды выше, чем возможность стать человеком. Окэлло дал им эту возможность авансом, поработив семью навсегда в уплату этого долга.
        Только больше всех работать пришлось Кемаре.
        Это было одно из первых поручений, какое-то пустяковое. Вроде того, чтобы сходить на базар и купить какую-то безделушку или кусок копченого окорока для хозяина. Простая дрессировка, чтобы Хозяин понял, насколько точно и беспрекословно она выполняет команды. Но Кемара не справилась. Она засмотрелась на сверкающие стеклянные украшения в одной из лавок и не вернулась вовремя.
        Хозяин не стал наказывать их телесно, как она ожидала. Банальные жестокость и насилие были для него слишком грубым инструментом, он предпочитал магию. А магия, как вскоре поняла Кемара, ранит глубже и опаснее любого ножа.
        После того проступка на внутренней стороне предплечья, совсем близко к сгибу локтя, появилась первая метка - заключенное в круг изображение замка, венчающего гору, подобно короне. Метку нанес Хозяин, всего лишь прикоснувшись двумя пальцами к нежной белой коже девушки. Боль ослепила ее на пару мгновений. Тонкие красные линии прочертили кожу, вспыхнув алым, и тут же погасли, приняв вид старого, но глубокого рубца. Точно такие же метки он нанес и остальным членам ее семьи. За проступок одной карались все. Спустя несколько месяцев к первой магической метке присоединилась и вторая. На этот раз провинилась младшая, Рикита.
        Третья станет последней, и после нее они больше не смогут принять человеческий облик, навеки вернувшись к первоначальному образу.
        Человеческое тело было Кемаре чужим, она никогда не смогла бы привыкнуть к нему, но сестры и родители жаждали стать людьми, и Кемаре приходилось выполнять любую прихоть Хозяина.
        Кемара редко вспоминала прошлое, предпочитая беспокоиться о настоящем, но сейчас почему-то воспоминания нахлынули, как июльский ливень, увлекая ее с головой.
        - Что-то случилось? - Эмма подошла незаметно, и Кемара вздрогнула.
        - Нет, все порядок. - Она мотнула светлой головой. Кемара прекрасно понимала язык людей королевства, но никак не могла научиться говорить на нем без ошибок. Ее это злило.
        - Ты слышала, что произошло в башне? - спросила Эмма, подходя ближе. Ее лицо было совсем белым, а глаза, напротив, покраснели, будто она плакала.
        Кемара сглотнула и почувствовала, как руки начинают предательски дрожать.
        - Так жалко его, - продолжила черноволосая. - Я вижу, ты тоже расстроена. Мне показалось, вы дружили. Да?
        - Да, - шепнула Кемара.
        - Кайл совсем не злой. Просто… Вся эта суета со страницами его измотала. Мы все нервничаем, и… вышло как вышло. Мне очень, очень жаль. И Кайлу тоже. И всем остальным. - Она помолчала немного, а потом добавила: - Джереми пошел искать тело. Мы с ним подумали, что нужно рассказать обо всем Магистрам.
        - Они вас выгнать? - стараясь не выказывать свой страх, спросила Кемара.
        Эмма нахмурила темные брови.
        - Может быть. Но им нужны страницы. Мы им пока нужны.
        - Но вы же хотеть присягнуть Магистрат. Почему до сих пор не отдать?
        - Не все хотели сотрудничать с Магистратом, - покачала головой Эмма. - Это Кайл настаивал. Но теперь многие отвернутся от него. Не каждый готов пойти за убийцей, верно? К тому же Магистры хотят дождаться Главу. Страницы нужно отдать именно ему. И он привезет тот огонь, как же он называется…
        - Священный Всполох, - напомнила Кемара. - Он вас убить.
        Эмма посмотрела на нее с подозрением.
        - Это тебе Ричмольд рассказал? И почему ты сказала «вас выгнать», а не «нас»? Разве ты не хранитель?
        Кемара поняла, что допустила оплошность, но быстро придумала, как это исправить.
        - О, прости. Я всегда путать. Вас, нас. - Она слегка улыбнулась. - Священный Всполох убить страницы и хранители. Библиотека нас кормить и давать кров, но лучше отсюда бежать.
        Окэлло умел не только наказывать. Его вознаграждения тоже были щедры. Он дарил самое главное, о чем только можно мечтать. Силу. Он тонко чувствовал каждого, кто присягнул ему, подмечая все таланты и способности, а потом одаривал тем, что, по его мнению, наилучшим образом подойдет каждому служителю.
        Как-то раз он увидел, как Кемара шьет куклу из лоскутков старого платья. И после удачно выполненного задания он ее наградил. Теперь она могла не только играть куклами, но и управлять ими, как Первый Волшебник управляет судьбами всего сущего. Конечно, любая сила нуждается в тренировках, ее нужно взращивать, как нежный цветок. И Кемара растила и лелеяла свою новую способность, оттачивала ее, как воин оттачивает свои клинки.
        Если сейчас она уговорит всех хранителей принять сторону Хозяина, то он наградит ее еще щедрее. А может, даже освободит от службы одну из сестер. Им это было так нужно. Рикита готовилась поступать в академию, а Креата хотела обручиться с одним смертным парнем, с которым познакомилась совсем недавно, сразу после окончания Сна. И Кемара мечтала помочь хоть кому-то из них закрепиться в человеческом облике и построить счастливую жизнь, в которой не будет прислужничества и магических меток.
        - Бежать? - спросила Эмма. Девушки шли по коридору, направляясь к одному из залов. Их длинные тени то вышагивали впереди них, то отскакивали им за спины, отгоняемые светом настенных факелов. - Куда мы денемся? Наши дома разрушил ураган. Наши наставники пропали. Чтобы разъехаться по домам, нужны деньги. Я не хочу снова жить под мостом. Уж лучше здесь.
        - Ты не понимать, - возразила Кемара. Многочисленные бусы на ее шее позвякивали при каждом шаге. - Все серьезно. Чтобы вернуть магия, Магистрат должен уничтожить и книга, и всех нас. Таково правило. Иначе ничего не выйдет.
        Эмма посмотрела на нее с подозрением. В ее глазах мелькнуло затравленное выражение, словно она и сама прекрасно понимала, что нужно скорее спасаться, бежать из Библиотеки, только никак не могла принять это решение.
        - И что ты предлагаешь делать со страницами?
        Сердце Кемары забилось еще сильнее. Надо справиться с волнением и постараться, чтобы это прозвучало как можно более убедительно. Она на секунду задумалась, вспоминая, под каким именем знают Хозяина люди, и произнесла:
        - Отнести их Вольфзунду.
        С верхнего этажа донесся шум драки и крики. Не сговариваясь, они помчались по главной лестнице на третий этаж.
        - Идите, если хотите сдохнуть! Валите! Я вас не держу! - яростно кричал Кайл. Маниса обнимала за плечи двух младших девочек-учениц, желая успокоить и защитить их. На полу зала вокруг Кайла были разбросаны книги. Хранители стояли чуть в стороне, и их лица выражали крайнее неодобрение. Даже Джереми хмурился, явно недовольный поведением своего приятеля. Под носом блондина темнела кровь.
        - Что вы делаете? Кайл, что происходит? - крикнула Эмма. Все взгляды обратились к вбежавшим.
        - Мы больше не хотим здесь оставаться, - ответил парень с каштановыми волосами. Кемара вспомнила его имя: Рескот. - Мы здесь словно в мышеловке.
        - Но снаружи еще страшнее! - всхлипнула Маниса. - Мы не знаем, что ждет нас там. Вдруг тени вернутся? Вдруг вместо них придет что-то еще более жуткое?
        - Альюды нас не убивать, - уверенно сказала Кемара. - Им не нужно смерть. Им нужен Манускрипт.
        - Откуда ты знаешь? - оскалился Джереми.
        Кайл с грохотом опрокинул обитый бархатом стул.
        - Проваливайте! Все проваливайте! Мне плевать, что будет со всеми вами! - Он перевернул еще один стул. - Плевать, что будет с городом! Только знайте, что война развяжется из-за вашей тупости! - На пол полетела очередная стопка книг, лежащая на столе.
        - С чего ты вообще решил, что можешь что-то нам запрещать и разрешать? Ты нам никто. Просто заносчивый парень, который почему-то возомнил себя лидером, - презрительно скривился Рескот. - А теперь еще и убийца. Мы ведь не будем слушаться какого-то психа, правда, ребята?
        Хранители загудели. Некоторые нахмурились, некоторые одобрительно закивали. Кемаре стало ясно одно: Кайл явно потерял свой авторитет. Хранители столпились в зале, как испуганные барашки, растерянные и озабоченные. Кемара прекрасно понимала, как сложно им сделать выбор и решить, оставаться в Библиотеке и обречь себя на возможную гибель или пойти к альюдам, навстречу пугающей неизвестности. Лично она выбрала бы второе. С Окэлло иногда удается договориться. Если он в хорошем настроении.
        - Рескот… - выдавила Эмма. - Кайл… Что же нам делать?
        С улицы послышался низкий мелодичный звон. Так звонили в кракелы - отлитые из металла полые сферы с отверстием в нижней части. В Биунуме кракелы висели на зданиях ратуши, на почте, в храмах и Библиотеке. Обычно их звон оповещал о чем-то важном. Хранители плотнее сбились в кучу, с опаской озираясь по сторонам. С первого этажа послышался шум.
        Кемара выскользнула из зала и выбежала на лестничный пролет, оперлась на ограждающие перила. Внизу Виро распахивал главные двери, причем не одну створку, как в приемные дни, а сразу обе. Библиотека разинула пасть, будто морское чудище, готовое поглотить целый корабль.
        С улицы послышалось ржание коней и грохот подъезжающего экипажа.
        - Глава Магистрата вернулся, - пояснил Виро, когда посмотрел наверх и наткнулся на вопросительный взгляд Кемары. - Он привез Священный Всполох.
        Глава 8,
        в которой к Алиде приходит помощь
        Утром начал накрапывать дождик. Мелкий, но довольно частый и холодный, он попадал за шиворот, и по коже пробегали мерзкие мурашки. Было довольно темно, то ли от затянувших небо туч, то ли оттого, что утро только-только занималось. Со стороны порта тянуло дымной горечью.
        Весь остаток ночи Алида то забывалась тревожным полусном, то просыпалась и дрожала от холода, желая поскорее снова заснуть. Во сне проблемы отступали, и ей казалось, что она, как и раньше, спит в своей постели под крышей деревенского домика, а все страшные, опасные, рискованные приключения ей просто пригрезились. Во сне она почти не боялась.
        Алида окончательно проснулась, когда поняла, что кто-то настойчиво трясет ее за плечо. И, едва не вскрикнув от неожиданности, вздрогнула, ударившись затылком о ствол дерева.
        - Слава Всевышнему, проснулась, - сказал совсем маленький незнакомый парнишка и улыбнулся.
        - Кто ты такой? - заикнувшись, спросила Алида и попыталась натянуть то, что осталось от платья, на замерзшие коленки. Получилось неважно.
        - Я Фес. Мы тут мимо проезжали, я отошел в лес… Ну-у… По нужде. А тут ты. Я уж подумал было, совсем замерзла девчонка, а ты нет, живая. - Внимательно осмотрев Алиду, он предположил: - Ты что, прячешься от кого-то? Ты воровка?
        - Ничего подобного! - Алида залилась краской до кончиков ушей. Конечно, она прекрасно понимала, насколько плохо выглядит в оборванном платье, без обуви, со спутанными немытыми волосами и сажей на коже, но этот Фес и сам не выглядел аристократом. Одежда его видала виды, а лицо и руки были отнюдь не чистыми.
        Мальчик неопределенно хмыкнул и отступил на шаг назад.
        - Короче, поехали с нами. Шутка ли, целую ночь на холоде, еще и под дождем. Заболеешь и помрешь тут в лесу.
        Немного поразмыслив, Алида решила, что мальчик, похоже, прав. Ее действительно знобило, а в носу неприятно хлюпало. Если она останется здесь, даже ненадолго, то и правда рискует серьезно простудиться. А идти одной вдоль железнодорожных путей до Биунума было слишком долго и рискованно.
        Если она будет осторожна, эти люди, кем бы они ни были, ничего не заподозрят и не набросятся на нее, как пассажиры поезда. Горькие воспоминания о событиях прошедшего вечера заставили Алиду содрогнуться. Мальчишка растолковал ее дрожь по-своему.
        - Ну вот, замерзла же, - сказал он с довольными нотками в голосе. - Идем, наша телега тут, на дороге. Совсем недалеко.
        - Так и быть, - согласилась она. - Меня Алида зовут.
        Алида с кряхтением поднялась на ноги. От сна в неудобной позе все тело затекло, а мышцы ныли после вчерашних приключений. Она по привычке обернулась, ища глазами Мурмяуза. Кота, естественно, не было. Она чуть слышно всхлипнула и поплелась за немытым мальчишкой.
        То, что вечером показалось Алиде бескрайним лесом, на деле было всего лишь небольшой рощицей, разделяющей железнодорожные пути и грунтовую дорогу. Роща находилась в низине, и земля здесь была черной и влажной, вязко расплывающейся под ногами.
        Алида и Фес вышли к дороге, и юная травница увидела широкую телегу, запряженную гнедой лошадью. В телеге сидели полная девушка лет двадцати и двое мальчишек помладше Феса. На облучке разместился мужчина средних лет в поношенном шерстяном пальто. У всех четверых были очень темные волосы, а одежда выглядела добротной, но порядком истрепавшейся.
        - Где тебя носит, Фес? - возмутилась полная девушка, скрещивая руки на груди, но заметила Алиду и замерла с раскрытым ртом.
        - Кого это ты ведешь? - недружелюбно воскликнул мужчина, перекатывая толстую папиросу из одного угла рта в другой. - Ты же знаешь, лишние рты Лэцнэ не нужны. Нас ей хватит сполна.
        - Она не задержится у матушки Лэцнэ, Гестес, - бойко ответил Фес. - Это Алида, и она едет с нами. А потом пойдет по своим делам.
        Гестес хмыкнул и недоверчиво уставился на Алиду. Она почувствовала себя неуютно, но Фес настойчиво тянул ее за руку, и ей пришлось подойти вплотную к повозке.
        - Святые покровители! - воскликнула черноволосая девушка. - Да она, никак, продажница!
        Алида побагровела от стыда и выпалила:
        - Я не падшая женщина! Просто с моим платьем случилась беда!
        По повисшей в воздухе тишине и недоуменным взглядам она поняла, что сказала что-то не то, и засмущалась еще сильнее.
        - Я не это имела в виду, - сказала черноволосая после минуты тягостного молчания. - Садись уж, коли несчастья на нас не накличешь. Ты в Биунум?
        Алида кивнула, не поднимая глаз. Она чуть сгорбила спину, чтобы обрывки платья казались хотя бы немного длиннее.
        Фес помог ей взобраться на телегу, младшие мальчишки молча подвинулись. Они не сводили с Алиды настороженных взглядов и жались друг к другу, как озябшие воробьи. Алида постаралась улыбнуться, но они почему-то не оценили ее приветливости и отодвинулись еще дальше.
        Гестес пустил лошадь шагом, и телега, слегка скрипнув, покатилась по проселочной дороге. Справа тянулась роща, подарившая Алиде укрытие на ночь, а слева простирались поля, засеянные рожью. В вышине звонко запел жаворонок.
        - Держи уж, - сказала полная девушка и сняла пеструю шерстяную шаль со своих плеч. - Хоть ноги накрой. Замерзла, вижу ведь. Губы все синие.
        Алида с благодарностью взяла шаль и укрыла свои покрытые гусиной кожей ноги. Она чувствовала, как жар начинает разгораться внутри нее, отдаваясь тяжелыми молотками в голове. Она устало опустила голову на ладонь, опершись локтем о борт телеги. Ее соседка не сводила с нее глаз.
        - Я Шантия, - представилась она. - С Фесом ты вроде бы знакома. Эти двое - Гожо и Лоло.
        Алида кивнула. Ей не очень хотелось разговаривать сейчас, пусть она и была благодарна этим людям, любезно предложившим подвезти в город. Тяжесть в висках наливалась все сильнее, мешая соображать.
        - Так ты правда продажница? - с плохо скрываемым любопытством спросила Шантия.
        - Простите, я вас не понимаю, - ответила Алида. Если та не имела в виду недостойных женщин, то кого же она называла продажницами?
        - Так ты что ж, сказок не читала? - всплеснула мягкими смуглыми руками Шантия.
        Алида немного оживилась. Ее уже тошнило от сказок, но, похоже, что-то она действительно упустила.
        - Я не помню сказок про продажниц, - сказала она. - Что это означает?
        - Продажники плохие, - подал голос Лоло с дальнего конца телеги.
        - Это те, кто продал злому демону часть своей души, - с видом знатока добавил Гожо.
        - Верно, это те, кто душу свою продал или хотя бы кусочек ее, неважно, - пояснила Шантия. - С тех пор они и не люди, и не те, другие. Мечутся меж двух сторон, да покоя найти не могут. Многие так и погибают, не в силах справиться с заданием демона. А без задания ведь не вернешь то, что заложил.
        «Ясно», - тревожно подумала Алида. Продажница. Вот как ее теперь можно называть. Таким низким, неприятным словом, будто она совершила что-то постыдное. Словно она опустилась на самое дно, смешалась с грязью.
        - Как ты догадалась? - тихо спросила она.
        - Так значит, правда? - встрепенулась Шантия.
        - А ну, прекращайте эти пустые разговоры, - буркнул Гестес. - Взрослые девки, а во всякую чушь верите. Нельзя взять и продать часть души, это все страшилки для детей. Стыдно верить в ваши-то годы. Ты, Шантия, всегда была дурочкой, а этой девочке мозги уж не пудри.
        - Ничего я не дурочка! - возмутилась та. - Дядя, да посмотри в ее глаза! Продажница, как пить дать.
        - А что не так с моими глазами? - разволновалась Алида.
        - Да они же… - начала Шантия, но Гестес ее перебил:
        - Ну, блестят малек, как в лихорадке, ну и что? Она ж дрожит вся. Поди, простудилась в лесу, под дождем. Ничего, Лэцнэ ее на ноги поставит.
        Алида вспомнила, как странно блестели ее глаза, когда она видела свое отражение в каюте «Волчьей пасти». Значит, ей тогда не показалось…
        - Мы не повезем ее матушке Лэцнэ! - завопил Гожо, но Фес ткнул его локтем в бок.
        - У тебя есть родственники в городе? К кому ты пойдешь? - спросил Фес Алиду.
        - Я бы пошла в Библиотеку. Там мой друг, - ответила она, прекрасно понимая, что, скорее всего, не найдет Ричмольда в Библиотеке. Но признаться вслух, что ей совсем некуда идти, было бы невыносимо.
        Дорога разделилась надвое, один путь повел правее, а второй, плавно изгибаясь, продолжил виться через ржаное поле. Гестес направил лошадь по прямой, не сворачивая.
        Алида вспомнила, как она добиралась из Биунума в столицу целый день, а потом ехала на поезде в порт, и задумалась: сколько часов им еще придется провести в дороге?
        - Ну так что, ты правда с демонами связалась? - нетерпеливо спросила Шантия, вырывая Алиду из марева раздумий.
        Алида потрогала свой лоб: кожа была горячей, как только что снятый со сковороды блин.
        - Я не знаю, что со мной произошло, - ответила Алида и опустила отяжелевшую голову на грудь. Несмотря на то что кожа ее была горячей, она вдруг почувствовала холод и поежилась, еще плотнее закутываясь в шаль Шантии.
        - Да отстань ты от нее, не видишь, захворала девка, - проворчал вновь Гестес. - Везем к Лэцнэ, а дальше уж сами разберутся.
        - Спасибо, - пробормотала Алида, чувствуя, как веки наливаются свинцом. После ночи тревожного забытья ей хотелось выспаться как следует, но в трясущейся повозке это было сложно сделать.
        Солнце вышло из-под серого покрывала туч, и воздух с каждой минутой становился теплее, на радость полевым куропаткам, которые то и дело сновали поперек дороги, норовя попасть под ноги лошади.
        - Ты шаль себе оставь, - произнесла Шантия. Похоже, она вообще не умела долго молчать. - Уж не знаю, что там у тебя такое произошло, но и допытываться не буду, если сама не хочешь рассказать. Она тебе нужнее, чем мне. Обвяжи, вместо юбки носить будешь. А там посмотришь.
        Алида с трудом разлепила веки и сощурилась от солнечного света. Она задремала всего на минутку, не в силах сражаться с жаром и усталостью, а ее смуглая попутчица, кажется, извелась без разговоров. Лоло и Гожо тихо играли с деревянными лошадками на круглых колесах, а Фес задумчиво жевал травинку, глядя на дорогу.
        - Спасибо, - снова сказала она.
        Алида давно приметила, что отсутствие аппетита является первым признаком болезни. Она представила себе целый противень хрустящих и ароматных сушек с блестящими румяными боками и черными крапинками мака. Нет, рот не наполнился слюной, а видение растворилось, не успев даже налиться яркими красками. Алида вздохнула. Судя по всему, она действительно сильно простудилась за ночь, ведь даже мысли о маковых сушках не вызывали обычного восторга.
        - Хочешь яблоко? - вдруг предложил Фес и протянул Алиде красивый зеленый плод. - Ты не переживай, мы заночуем у знакомого фермера, а завтра днем уже будем в Биунуме, - добавил он, заметив безрадостный взгляд пассажирки.
        Алида взяла яблоко и вяло поблагодарила мальчишку. Хорошо все-таки, что он ее нашел.
        Вязкая дремота окончательно сморила Алиду, когда солнце разогрело ее настолько, что волосы прилипли к взмокшему лбу. Телега убаюкивающе покачивалась, кузнечики в поле затянули монотонную трель, и Алида устроилась полулежа.
        Уставшая путешественница проснулась от того, что кто-то настойчиво тыкал ее в бок. Она открыла глаза и увидела, что небо по цвету стало похоже на недозревшую сливу, кое-где проглядывали робкие капельки звезд. Шантия стояла над ней, скрестив руки на груди.
        - Так и будешь здесь спать? Вылезай, мы на ферму приехали.
        Алида уже поняла это по сладковато-терпкому запаху навоза, смешанному с ароматами скошенной травы и влажной вспаханной земли. Она нехотя поднялась, справляясь с головокружением, и поплелась вслед за Шантией в сторону уютного деревенского домика. Гестес и мальчики, судя по всему, уже были внутри.
        Жизнерадостная хозяйка и ее молчаливый супруг приняли путников как старых друзей, хотя, скорее, только Гестес действительно приходился им старым другом. Их накормили простым, но сытным ужином, Алиде вручили миску противопростудного отвара и даже уложили спать в отдельной крохотной комнатке, напоминающей бывший чулан. Алида умылась, через силу расчесала волосы, скинула то, что осталось от роскошного бархатного платья, опустилась на мягкую кровать, укрытую пуховым одеялом, и тут же крепко заснула.
        Алиде снился огонь, тревожный, красный, злой. Она ворочалась на взмокших простынях, не в силах понять, снится ли ей огонь из-за жара, или наоборот, это жар поднимается из-за огненных снов. А может, у сновидений были свои, ведомые лишь им самим причины.
        Утром Алиде выдали пачку носовых платков, и как она ни старалась чихать бесшумно, все равно производила звуки, от которых куры в курятнике, примыкающем к дому, заходились истеричным квохтаньем. После нехитрого завтрака, состоявшего из вареных яиц, свежего хлеба, яблочного повидла и горячего молока, юная травница почувствовала себя бодрее. Шаль Шантии она обвязала вокруг пояса, превратив ее в теплую юбку. Гестес беседовал с хозяином на каком-то незнакомом Алиде наречии, Шантия помогала хозяйке мыть посуду, а Гожо, Лоло и Фес возились на полу со смешным лопоухим щенком. Алида прислушалась к своим ощущениям: здесь, с этими людьми, ей было спокойно.
        - Спасибо за прием, госпожа Игали, - сказала Шантия, поклонившись жене фермера. - Если случай занесет вас в Биунум, мы будем рады отплатить вам за гостеприимство.
        - Ну что ты, девочка, - отмахнулась женщина, вытирая пухлые руки о передник. - После всего, что матушка Лэцнэ сделала для моего мужа, ни о какой плате не может быть и речи. Приезжайте, сколько хотите, и гостите, сколько надо.
        Алида тоже поблагодарила хозяйку, и уже спустя четверть часа небольшая компания сидела в телеге, а Гестес - на козлах. Лошадь выглядела весьма довольной и нетерпеливо била себя хвостом по бокам.
        Они снова покатили по грунтовой дороге, а золотистое солнце постепенно разгоралось в фиалковом утреннем небе.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросил Фес.
        Алида потрогала лоб.
        - Вроде получше, - ответила она.
        Шантия хмыкнула.
        - Говоришь получше, а глаза-то все равно горят. Как пить дать, продажница, если это не из-за жара.
        Щеки Алиды залились румянцем, и она поспешила отвести взгляд. Робкая радость шевельнулась в ее груди: ведь если Шантия не ошибается, то это означает, что сделка с Вольфзундом состоялась. Так что уже скоро Алида воссоединится со своей бабушкой, и все будет как прежде.
        Но обидная горечь поспешила заглушить радость. Алида вспомнила, что для начала ей придется каким-то чудом выполнить свою часть уговора, а сделать это одной ей казалось абсолютно невозможным. Вот если бы Ричмольд был с ней… Он бы что-то придумал. Обязательно.
        К вечеру стали попадаться одинокие приземистые дома, стоявшие вдоль дороги и выгоревшие на солнце. Алида сосредоточенно размышляла, пожевывая губу, о том, куда ей первым делом податься и как помочь Ричмольду, не имея при себе ничего, что могло бы пригодиться.
        Гестес пустил лошадь правее, вдоль аллеи из кустов бузины. Дорога стала настолько узкой, что ветки кустов цеплялись за борта телеги.
        - Мы скоро приедем? - захныкал Лоло. - Я устал.
        - Потерпи, Гожо ведь не ноет, - ответила ему Шантия. - Ничего, уже скоро.
        Фес с видом опытного странника жевал травинку, снисходительно поглядывая на младших мальчиков. Алида вдруг поняла, что за все время пути так и не спросила, откуда едет эта компания и что за дело зовет их в город.
        Заросли бузины расступились, и дорога повела через улицу, состоящую из малоэтажных пригородных домов. Впереди, на пологом холме, возвышались городские постройки Биунума. Алида радостно воскликнула:
        - Почти приехали!
        В окошках призывно мерцал свет, рассеивая вечерний сумрак, но на улицах никого не было видно, даже дети не играли во дворах. Шантия сдвинула брови и пробормотала:
        - Что-то подозрительно тихо… Как бы не случилось чего.
        - Да спят уже, поди, - подал голос Гестес.
        - В девять вечера? - спросил Фес. - Да местные ребята до полуночи жгут костры и бегают к реке. Непонятно, чего затаились.
        Справа что-то хлопнуло. Алида резко обернулась и увидела, что жители окрестных домов спешно запирают ставни и двери, едва заслышав звуки катящейся по дороге телеги.
        - Ничего не понимаю… - протянула Шантия.
        - Ну а приедем-то скоро? - насупился Лоло.
        Гестес направил лошадь по дороге, которая тянулась вдоль реки, и уже скоро они въехали в город. С виду здесь все было как обычно: уличные фонари роняли на мостовые оранжевые отблески, ветер колыхал ветви кленов и тополей, но улицы были пусты. Не доносилось привычных звуков музыки из трактиров и кафе, не смеялись случайные прохожие, не слышалось пьяных выкриков из темных подворотен. Биунум застыл в странной тишине, заставляя мурашки бегать по спине, отвечая на зловещее предчувствие.
        Лошадиные копыта сухо цокали по горбатой брусчатке, и телега с пассажирами остановилась у неприметного серого дома с тремя узкими окнами и крошечным каменным крыльцом. Гестес спрыгнул с козел и принялся распрягать лошадь. Шантия потянулась и, оправив одежду, слезла с телеги. Лоло, Гожо и Фес резво спустились на землю и, расталкивая друг друга, бросились к крыльцу.
        - Давай, подруга, - сказала Шантия, повернувшись к Алиде. - Спускайся. Матушка Лэцнэ живо разберется, продажница ты или нет. Хотя, даже если и продажница, ей все равно. Она всем помогает.
        Алида неуклюже вывалилась на мостовую, поправила импровизированную юбку и поплелась за остальными к дверям дома. Гестес постучал три раза, потом два, а потом еще три. Через несколько минут дверь отворилась, и на пороге показалась маленькая пожилая женщина с огромными и печальными глазами цвета крепко заваренного чая. Седые волосы укрывал платок с вышитыми алыми цветами шиповника.
        Гожо и Лоло с визгом бросились к женщине и обняли ее. Та заулыбалась и сперва поцеловала мальчиков в макушки, а лишь потом перевела взгляд на остальных.
        - Здравствуйте, матушка Лэцнэ, - сказала Шантия, чуть поклонившись.
        - Добрый вечер, Шани, добрый вечер, брат, - сказала женщина. - Как добрались? Все спокойно?
        - Даже чересчур, - проворчал Фес. Он, видимо, считал себя слишком взрослым, чтобы радоваться, как младшие, и важно стоял чуть в стороне.
        - Все хорошо, Лэцнэ, - сказал Гестес. - Приютишь на пару дней девочку? - Мужчина кивнул в сторону Алиды. - Кажется, она потерялась и простыла.
        Алида скромно сделала шаг вперед и оглушительно чихнула. Лэцнэ долго смотрела на нее, особенно пристально вглядываясь в глаза. Алиде стало не по себе, она собралась уже развернуться и поискать пристанища в другом месте, но тут женщина произнесла:
        - Конечно, пусть остается. Идем в дом.
        Алида облегченно вздохнула. Они поднялись по крыльцу и после тесного коридорчика оказались в полутемной комнате, которая, по всей видимости, служила сразу и гостиной, и столовой. Небольшой кухонный закуток был отделен от комнаты перегородкой, а ровно посередине стены виднелся проем, завешенный шторкой.
        Гожо и Лоло с радостным писком бросились занимать места за столом, но Лэцнэ шикнула на них.
        - Потише, пожалуйста, уже поздно.
        - У тебя сейчас кто-то есть? - спросил Гестес, усаживаясь за стол.
        - Тяжелый мальчик, - вздохнула женщина и скрылась в кухонном закутке.
        Алида различила знакомые ароматы снадобий, примешивающиеся к запахам еды. Она опустилась на скамейку и сложила руки на коленках, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, чтобы ее снова не уличили в связи с альюдами. Неизвестно, как Лэцнэ относится к альюдам и тем смертным, которые заключают с ними сделки. Алида уже решила, что не станет задерживаться здесь. Только переночует, может, попросит каких-нибудь трав и пойдет своей дорогой. Надо бы разузнать, как добраться до городского лазарета… Быть может, Ричмольд там.
        Лэцнэ вышла с кухни с подносом, уставленным дымящимися мисками. Пахло так аппетитно, что у Алиды заурчало в животе. В тарелках оказалась кукурузная крупа с овощами и кусочками томленой курицы. Несколько минут все молчали, слишком занятые пищей.
        - Как мальчики? - спросила Лэцнэ.
        - Ничего, - осторожно произнесла Шантия, поглядывая на Гожо и Лоло, которые сосредоточенно стучали ложками по мискам. - Они… Пока не знают.
        - И не нужно, - едва слышно выдохнула хозяйка.
        - А что в городе? Почему стало так тихо? - поинтересовался Гестес, отставляя в сторону пустую тарелку.
        - Неспокойно, - вздохнула Лэцнэ. - Старики, право, сходят с ума. Ищут кого-то. Постоянно. Забирают молодых, всех без разбора. А за теми, кто старше, следят. Знаешь, Гест, на что это похоже? На охоту на ведьм, вот на что.
        - Тетю Сиану тоже за это… - начал Фес, но Шантия грозно шикнула, и он замолчал.
        - Хорошо, что вы приехали, - сказала Лэцнэ, унося пустые тарелки. - Одной боязно. От каждого шороха вздрагиваю: вдруг придут за мной или за мальчиком. Хотя и не знает никто, что у меня больной.
        Алида задумалась. Интересно, осталось ли в королевстве хоть одно безопасное место? Сколько будет продолжаться все это? И кто тревожит городских жителей: Вольфзунд или Магистры?
        - Не беспокойся, сестра. - Гестес поднялся и приобнял Лэцнэ за плечи. - Лекарям никогда не мешали. Ты делаешь доброе дело.
        - Да только сейчас всех лекарей винят в ведьмовстве, - покачала головой хозяйка. - Особенно нашего племени.
        Гожо, Лоло и Фес побрели в одну из комнат, видимо, они всегда ночевали там, когда гостили у Лэцнэ. Гестес расстелил одеяло прямо на обеденной скамье, Шантия понесла свои вещи в каморку за кухней. Алида тихо сидела, изредка сморкаясь и раздумывая, будет ей удобнее на полу или на двух стульях, составленных рядом. Она и не заметила, как пожилая женщина подошла к ней и тронула за плечо.
        - Как твое имя, девочка?
        - Алида, - шмыгнув носом, сказала она.
        - Вот что, Алида, - произнесла Лэцнэ. - В моем доме каждый получает помощь. И так будет до тех пор, пока я жива. Будешь жить в комнате для больных. Там, правда, уже лежит один бедолага, но он тебя не тронет, не бойся. Не может и пальцем пошевелить.
        Алида кивнула, не поднимая на лекаршу глаз.
        - Вот и славно. Пойдем, я покажу твою кровать и дам тебе снадобий против жара.
        Хозяйка скрылась за занавеской, прошла через небольшой коридор, Алида следовала за ней. Лэцнэ свернула направо и открыла дверь довольно просторной комнаты. Оттуда пахнуло горьким травяным запахом, но не так, как пахло в их с бабушкой домике, а как-то безнадежно и печально. Алида подавила вдох, когда душный воздух окутал ее.
        В комнате стояло четыре неширокие кровати, однако Лэцнэ не стала укладывать своих родственников сюда, да те и не просились. Алида робко вошла внутрь. На кровати, стоящей ближе всего к окну, кто-то лежал, укрытый лоскутным одеялом. В полумраке комнаты Алида не смогла разглядеть своего соседа, но ей и не хотелось. В том, насколько слабо, почти незаметно вздымалось одеяло на груди у больного, было что-то жуткое, не предвещающее ничего хорошего.
        - Постель свежая, на ней еще никто не спал, - сказала Лэцнэ вполголоса, чтобы не будить больного, и указала на кровать. Алида присела на ее краешек.
        - Здесь есть небольшая ванная комната. Сейчас я согрею воды, а пока выпей противопростудного чаю.
        Лекарша протянула Алиде чашку с душистым отваром, а сама скрылась за узкой дверью. Чай оказался горьким и противным на вкус, но она, морщась, все-таки выпила его без остатка.
        В маленькой комнатке действительно оказалась самая настоящая ванна из чугуна, а на крючке Алиду поджидали чистая ночная рубашка и простое, но крепкое льняное платье. С наслаждением искупавшись, она набросила рубашку, вычесала волосы и шмыгнула в постель, до подбородка натягивая мягкое одеяло.
        «А все не так уж и плохо», - подумала Алида и неожиданно чихнула. Получилось слишком громко, и гостья забеспокоилась, что могла кого-нибудь ненароком разбудить.
        Так и вышло. Больной на соседней кровати сдавленно застонал, но не пошевелился. «Позвать Лэцнэ или нет? - думала Алида. - Может, ему нужна помощь? А если хозяйка уже спит?»
        Алида решила сама проверить больного. Все-таки она - ученица травницы и наверняка сможет помочь, если тому нужно оказать какую-то срочную помощь. Судя по запахам, эта комната была набита травами, как кукурузный початок - зернышками. Алида встала с кровати и подошла к соседней койке.
        Луна робко заглянула в окно, бледная и измученная. Серебристый свет мягко залил комнату, и Алида, тихонько подкравшись, заглянула в лицо больному.
        Ей пришлось прижать ладони ко рту, чтобы не закричать и не заплакать. В бледном, осунувшемся и изможденном юноше она узнала Ричмольда.
        - Ричик, это правда ты? - зашептала она, нащупывая под одеялом руку друга. Ей во что бы то ни стало захотелось дотронуться до него, ощутить тепло его кожи, дабы убедиться, что он настоящий и, самое главное, живой.
        Рука Ричмольда была сухой и горячей, как нагретый на солнце камень. Алида вцепилась в нее, как тонущий котенок, изо всех сил желая поверить, что это не сон.
        Живой. Правда живой. Алида горячо взмолилась Первому Волшебнику, благодаря его за то, что послал ей встречу с родственниками Лэцнэ. Юная травница нащупала какую-то доску, которая лежала между Ричмольдом и матрасом. От доски тянулись завязки, фиксирующие его в горизонтальном положении.
        - Что же с тобой, милый? Тебе очень больно? Ты спишь или…
        Алида поцеловала его лоб, чтобы понять, есть ли температура. Он был таким же горячим, как и рука. Она почувствовала на губах привкус соли, и поняла, что по щекам ее катятся крупные слезы. Она и сама не знала, от чего плачет: от радости, облегчения или жалости к другу.
        С сухих, потрескавшихся губ Ричмольда снова сорвался тихий стон, будто ему снилось что-то не слишком приятное. Алида прижалась губами к острой скуле парня. Если бы он не лежал, привязанный к доске, она бы задушила его в объятиях.
        - Кемара… - вдруг прошептал Ричмольд, и это имя отчетливо прозвучало в тягучей ночной тишине.
        Алида замерла, не веря своим ушам. Она столько дней переживала о нем, была готова пойти на все, лишь бы найти его и помочь, а он зовет какую-то торговку куклами, которую они видели всего один раз?! Ярость вспыхнула у нее в груди. Она сжала кулаки и отступила от кровати. Если бы он не выглядел настолько слабым, она бы с удовольствием ударила его чем покрепче.
        Алиде не удалось сполна испытать весь спектр чувств, сопровождающих злость и обиду. Со стороны главного входа послышался грохот, будто кто-то ломился в дверь. Вслед за этим раздались мужские крики и топот. В комнату ворвался Гестес в спальной рубахе и, в два прыжка подскочив к окну, разбил его табуреткой.
        - Уходи, быстро! - сказал он. - Бери детей и бегите. Раненого оставьте здесь.
        - Но он мой друг! - воскликнула Алида, не совсем понимая, что происходит.
        - Быстро же ты сходишься с людьми, - фыркнул мужчина. - Времени нет. Бегите!
        В комнату вбежал Фес, таща за руки заспанных братьев.
        - А как же Шантия и Лэцнэ? - спросила Алида. Она быстро надела новое платье поверх ночной рубашки.
        - Я о них позабочусь, - бросил Гестес и, решительным движением откинув крышку с сундука, достал оттуда охотничье ружье.
        Из коридора послышался душераздирающий треск. Деревянная дверь сдавалась под натиском непрошеных гостей. Гожо и Лоло уже выбрались на улицу через разбитое Гестесом окно, и тут Алиду осенило.
        - Фес! - крикнула она. - Помоги!
        Мальчик удивленно посмотрел на нее. Он уже занес ногу на подоконник, чтобы покинуть дом, но остановился.
        - Бери доску у ног, - уверенно приказала Алида, откидывая одеяло с Ричмольда. Он по-прежнему не то спал, не то находился без сознания. Алида ухватилась руками за часть доски, выглядывающую из-под головы, попыталась приподнять и охнула. Она и не думала, что худощавый Рич окажется настолько тяжелым. Фес все-таки послушался и ухватился за доску с противоположной стороны. Вместе они кое-как затащили ношу на подоконник. Фес выбрался на улицу и помог Алиде осторожно спустить ее из окна.
        В коридоре закричала Шантия, послышались страшные глухие выстрелы, и Алида, с трудом заставив себя не броситься на помощь, тоже выпрыгнула на мостовую.
        Глава 9,
        в которой снова надо бежать
        Быть свободным лекарем, не связанным с лазаретами, опасно. Особенно здесь, в Биунуме, под самым носом у Магистрата. И это естественно: лазареты отдают часть вырученных денег в Библиотеку, а с лекарей-одиночек взять нечего. Они редко берут плату, скорее, позволяют себе принимать благодарности от вылеченных пациентов, и далеко не всегда им несут деньги. Лэцнэ с большим удовольствием принимала мед, яйца и муку, а блестящих золотом кругляшей боялась. От них одни беды.
        Но более остальных Магистры ненавидели цыган. Лэцнэ догадывалась, что стариков просто пугает то, что часто называют цыганской магией. Конечно, никакой магией этот свободный народ не владел. Просто традиции ее предков, окутанные для непосвященных ореолом загадочности, заставляли людей думать, что цыганские лекари не просто лечат, а именно колдуют. Со временем им отчего-то приписали и способность угадывать будущее и изменять настоящее, что тоже, конечно же, было преувеличением.
        Лэцнэ давно пообещала себе и брату, что станет осторожнее. Она уже гораздо реже принимала пациентов, и то только тех, в чьем молчании была уверена. Пару дней назад ее хорошую знакомую арестовали по обвинению в ведьмовстве, хотя та всего лишь продавала мазь от боли в спине.
        Но пройти мимо юноши, неподвижно лежащего у самого берега реки, она не смогла. Лэцнэ показалось, что сам Первый Волшебник направил ее по этому пути. Она ведь не собиралась выходить из дома раньше полудня, однако лекарше не спалось, и она встала еще до рассвета. Лэцнэ решила собрать на пустыре за городом несколько пучков свежих трав, а на обратном пути зайти к торговке за яйцами. Но ноги сами повернули к реке, окутанной густым утренним туманом, словно шалью из мягкого козьего пуха.
        Отчего-то цыганка совсем не удивилась, когда заметила у берега юношу, почти мальчика, замершего в странной позе. Опрокинутый навзничь, он лежал, разметав в стороны руки. Листья болиголова, влажные от росы, легли ему на лицо и волосы.
        Лэцнэ спустилась к реке, подошла ближе и поднесла к бледным губам юноши осколок зеркала, который всегда носила в кармане платья. Спустя два долгих мгновения зеркало едва заметно помутнело, и Лэцнэ облегченно вздохнула. Она осторожно погладила рыжие волосы парня и поспешила за помощью.
        Однажды у нее уже был такой мальчик, поцелованный солнцем. Она так же неожиданно нашла его посреди лесной чащи, посиневшего от холода и хрипло плачущего. Лэцнэ до сих пор гадала, кто и зачем оставил младенца в лесу, но так и не выяснила, как это произошло.
        Тот малыш прожил у нее три года, но рос слабым и тихим, несмотря на все старания лекарши вырастить его здоровым и активным ребенком. Он, казалось, и не привык ни к кому из их семьи, даже не играл с цыганскими детьми. Выходить с ним в город было неосмотрительно, ведь любой городской патрульный пристанет с расспросами, едва увидит рыжего синеглазого мальчишку с цыганской лекаршей.
        - Почто он тебе? - спрашивала у Лэцнэ старая Миата, жена пекаря. - В лесу нашла, в лес и отведи. Ест, поди, как все, а сам такой дохленький, ничего путного из него не вырастет. Еще и штраф навесят, если увидят.
        Лэцнэ, конечно, не бросила бы Тего, как она называла мальчика, на произвол судьбы. Если Всевышний направил ее к нему, значит, так было суждено. Но в душе она понимала, что мальчик отчего-то не чувствует себя родным с ней, Гестесом и их младшей сестрой. И Лэцнэ, признаться, обрадовалась, когда один ученый господин пожелал забрать мальчика себе. Женщина была спокойна. Она чувствовала, что у этого молодого мужчины Тего не будет ни в чем нуждаться.
        Лэцнэ подумала, что, наверное, Тего сейчас был бы похож на этого несчастного мальчика, оставленного у реки. Она аккуратно убрала влажные пряди с его горячего лба и нахмурилась. Одной ей не справиться. Нужна помощь. Лекарша подобрала длинную юбку и поспешила в город.
        Разбудить Андуре-мясника, крупного лысеющего мужчину средних лет, оказалось непросто. Вместе они переложили парня на носилки, которые Лэцнэ наспех сделала из веток и ивовых прутьев. Кракелы на библиотечной башне пробили шесть раз. Туман начал расползаться по сторонам, как швы на ветхой ткани. Лэцнэ с мясником устроили больного в ее домашней лечебнице, и женщина принялась готовить травяные отвары.
        В последние дни в городе было неспокойно. Поговаривали о каких-то сверхъестественных явлениях: отенях, что сгущаются среди дня, о голосах в ночи, о страхе, что закрадывается в сердца с наступлением темноты. Некоторые даже предполагали, что виной всему черная магия.
        Если бы в городе было больше цыган, все происходящее непременно списали бы на них. Лэцнэ и самой было бы легче поверить, что кто-то из ее племени какими-то неведомыми путями смог пробудить к жизни древнюю, давно забытую энергию, прозванную магией.
        Но списать появление теней было не на кого, и горожане запирались в своих домах, напуганные и растерянные. Из столицы стали доходить новости о нападениях на свободных лекарей. Патрульные приходили ночью, а по утрам жители находили пустые дома с распахнутыми дверями. Под подозрения попадали все, кого городская молва считала хоть как-то замешанным в ведьмовстве. Лекари, уличные предсказатели, составители гороскопов, торговцы амулетами и даже собиратели редких книг - Магистрат винил их всех.
        Под арест попала и Сиана, сестра Лэцнэ и Гестеса, которая владела небольшой лавочкой в поселке у Большой Воды. Гестес решил, что детей Сианы нужно забрать к ним в Биунум, но Лэцнэ не была уверена, что следующей ночью не придут за ними самими.
        Когда брат уехал, стало только страшнее. Магистрат будто сошел с ума. Каждую ночь проверяли по несколько городских домов. Горожане шептались, что стражи обыскивают каждый угол, проверяют даже комоды с бельем, а охотнее всего арестовывают молодежь, особенно тех, кто поступал на обучение, но по разным причинам остался без наставника.
        Лэцнэ давно перестала уважать Магистров. Она не могла заставить себя уважать тех, кто каждый год изобретает все новые способы отнимать у бедных честно нажитое. Тех, кто продает отчаявшимся пустые обещания, кто хочет власти больше всего на свете.
        Король Гиорт сошел с ума восемнадцать лет назад. Дворец в Авенуме, сверкающий позолоченными башнями и красными стенами, лишился своей души. По законам королевства новый правитель не может вступить во власть, пока жив другой. А королевская стража была настолько предана своему правителю, что не подпускала к дворцу никого, кто мог представлять даже малейшую опасность. Хвори тоже обходили стороной, и, может быть, дворец и правда охранялся волшебством, как говорили легенды.
        Наследников у короля не было. Именно по его приказу восемнадцать лет назад королева была повешена, а ее новорожденный сын сброшен в реку. И с тех пор власть старых Магистров не сдерживал никто, чем они с наслаждением пользовались.
        Лэцнэ казалось, что со временем столицу перенесут в Биунум и новым дворцом станет Библиотека, это паучье гнездо. Королю, очевидно, осталось недолго. Нельзя жить вечно, особенно если высушенный разум давно мертв. Скрыть его смерть не удастся, а лучшим способом унять людские волнения будет скорое объявление нового правителя. Или правителей. И, конечно, здесь-то Магистры выступят во всей красе. Люди их не любят, но боятся. Никто не будет противиться переменам, ведь, по сути, они и так заправляют всем в двух городах. А то, что происходит в более отдаленных землях, никого не волнует.
        Лэцнэ осмотрела больного и обнаружила, что его позвоночник сломан, будто неведомый гигант взял хворостинку и переломил ее пополам. Она покачала головой: травы здесь не помогут. В ящике оставалось несколько монет, но чтобы определить его в лазарет, этого не хватит. Лоб мальчика был горяч, как раскаленный на солнце камень. Можно было подумать, что он просто спит, но Лэцнэ знала, что такое тихое забытье намного опаснее любого сна. Из него будет не так легко выйти. Оставалось только ждать и надеяться, что Первый Волшебник будет милостив к этому мальчику.
        Набеги жандармов продолжались ночь за ночью, и в городе почти не осталось детей и молодых людей. Всех их забирали куда-то, но далеко не всех возвращали домой. Биунум утопал в страхе и слезах. Лэцнэ одновременно ждала и боялась возвращения брата. Будет ли здесь безопасно для племянников? Она решила, что они уедут из города и поселятся в какой-нибудь Всевышним забытой деревеньке, куда не дотянется лапа Магистрата. Она покосилась на кровать. Больного мальчишку нужно забирать с собой.
        Ричмольду все время казалось, будто он вот-вот проснется, но глаза отчего-то не хотели открываться. Он должен доказать Кайлу, что он не шпион Вольфзунда. В Библиотеке действительно есть тот, кто всецело на стороне альюдов, - Кемара.
        Ричмольд не мог понять, как долго длилось забытье, пустое и страшное, без мыслей и чувств, сравнимое, должно быть, лишь с вечным сном. И когда плотное марево начало рассеиваться, он обрадовался, несмотря на то, что первой пришла боль.
        Она заполнила все его существо, от макушки и до кончиков пальцев ног. Пробиралась под кожу, разливалась по венам, терзала плоть миллионами острых лезвий, мешая даже дышать. Он бы закричал, но не мог приоткрыть рта. Все, что ему оставалось, - раскачиваться на волнах беспомощности, то погружаясь в черную пучину, то выныривая за новым мучительным глотком.
        Время от времени он чувствовал, как чьи-то мягкие руки трогают его лоб и смачивают губы чем-то терпким и горьким. Ричмольд не мог открыть глаза, он не мог сосредоточиться на своих ощущениях, отделить прикосновения от боли, но ему отчаянно хотелось, чтобы руки принадлежали Алиде.
        Если бы он мог, он бы позвал ее, даже зная, что это не поможет.
        Иногда в черноту его сознания врывались сны, яркие, как падающие звезды. Ему снилось усеянное серебряными каплями полотно ежевичного неба; Герт, словно приросший к своему телескопу; макушки черных елей, колышущиеся у окон астрономической башни. Иногда во снах Ричмольд видел Алиду и Мурмяуза, только их облики были размыты, словно объятые туманом.
        Время от времени он почти приходил в себя и вновь обретал способность думать. Но глаза отчего-то все равно не желали раскрываться.
        «Все кончено, - думал тогда Ричмольд. - Моя страница теперь у Магистров. Они сожгут всех. И Алиду, когда она вернется». Мысли о том, что он, возможно, подставил подругу, была невыносима. Она ведь не видела Демонодиум и не знает, что ждет хранителей, когда Глава вернется со Священным Всполохом.
        В ту ночь ему приснилось, что Кайл, Джереми и остальные держат за локти Алиду, готовые сбросить ее с башни, если Ричмольд не признается, кто на самом деле подослан Вольфзундом. Алида кричала и плакала, ее волосы растрепались сильнее, чем обычно, а руки парней крепко сжимали ее худые предплечья, оставляя красные отпечатки. Ричмольд застонал, но даже во сне губы его не слушались. Когда Кайл распахнул окно и подтолкнул Алиду к самому подоконнику, Ричмольд наконец-то неимоверным усилием вытолкнул из себя одно-единственное слово:
        - Кемара.
        Лэцнэ беспокоилась. Брат привез племянников, а вместе с ними и Шантию, бойкую соседскую девчушку, которая давно мечтала уехать в Биунум и помогать Лэцнэ. Еще одной гостьей стала простуженная девушка в изорванном платье. Все бы ничего, если бы не дурное предчувствие. Травница доверяла своей интуиции, и та редко ее подводила.
        Вечером стояла необычайная, даже пугающая тишина. Так ветер успокаивается перед грозой, и деревья стоят неподвижные. Лэцнэ никак не могла выбросить из головы глаза этой больной девочки: яркие, сверкающие, как две звезды. Она перевидала множество лихорадочных глаз, блестящих от слез или жара, но такие видела впервые. В старых преданиях говорилось, что глаза загораются неистовым светом у тех, кто заложил что-то дорогое злым колдунам. Лэцнэ усмехнулась про себя: надо же, дожила до преклонных лет, многое в жизни повидала, а в голову лезут глупые сказки.
        Она даже не удивилась, когда в дверь требовательно постучали. Лэцнэ хотела сама открыть дверь, но от следующего удара старое дерево разлетелось на щепки, и в дом ворвалось семеро мужчин в синей форме. У каждого в руках был револьвер.
        - Гестес, дети! - успела крикнуть лекарша, а через секунду мужчина в форме больно заломил ей руки, и она вскрикнула.
        Жандармы принялись обшаривать каждый угол коридора и столовой, и Лэцнэ молила Первого Волшебника, чтобы он подарил Гестесу время и все успели сбежать.
        Шантия выбежала из комнаты и дико закричала, увидев чужих в доме. Один из мужчин грубо схватил ее за косу и дернул на себя.
        - Ты ученица колдуньи? - спросил он.
        - Нет! Отпустите нас! - всхлипнула Шантия.
        - Врет, - бросил старший жандарм. - У нас была наводка, что в этом доме занимаются запрещенными вещами. Бери девчонку, нам сказали приводить всех учеников.
        - Да ее наставница-то не пропала, - удивился совсем молодой жандарм, отвлекшись от обшаривания ящиков. Он потряс перед носом у Лэцнэ оплавленной свечой и пучком лаванды. - Это что? Не колдуешь, говоришь?
        - Я просто лечу, - ответила цыганка, но старший жандарм ударил ее по щеке. Шантия снова закричала.
        - Расскажешь свои сказки, когда будешь гореть на площади, - усмехнулся он. - Грузите в повозку.
        Трое в форме подхватили брыкающуюся Шантию и потащили к двери. Шантия плакала и цеплялась руками за стены, а когда один из жандармов решил заткнуть ей рот, укусила его за пальцы. Тот выругался, а старший вскинул револьвер и выстрелил в потолок.
        - Заткнитесь! Ненавижу вопящих баб!
        Лэцнэ надеялась, что Гестес успел увести мальчиков. А они с Шантией обязательно что-нибудь придумают. Докажут, что ничем незаконным не занимались. Если Магистры так же мудры, как они говорят народу, то максимум, что им грозит за домашний лазарет, - это штраф, а никак не заключение и уж тем более не публичная казнь.
        - Помогите! - взмолилась Алида, увидев, что Гестес спрыгнул на землю рядом с ними. - Мы без вас не справимся!
        Фес пыхтел, держа край доски, на которой лежал Ричмольд, а Алида, вцепившись с противоположной стороны, мужественно делала вид, что ей совсем не тяжело, хотя ее руки сводило от напряжения.
        - У нас нет времени, - шикнул Гестес, нервно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из дома. Гожо и Лоло вцепились в полы его пальто, и, судя по лицам, были готовы вот-вот разреветься.
        В городе больше не было тихо. С разных концов улицы раздавались крики, топот, грохот и звон бьющегося стекла. На заднем дворе не было видно, что происходит на улицах, но все равно было страшно.
        - Пожалуйста, - всхлипнула Алида и заглянула Гестесу в глаза.
        - А, черт с вами, - махнул рукой цыган. - Но только до вон того поворота.
        Гестес подхватил доску с одной стороны, Алида и Фес вдвоем ухватились с другой, и беглецы, спотыкаясь, двинулись по темному переулку. Близнецы послушно не разжимали кулаков, держась за пальто Гестеса.
        Фонари не горели, и в тусклом свете, падающем из квадратов окон, Алида старалась разглядеть лицо Ричмольда. Его глаза были плотно закрыты, и она волновалась, не повредит ли другу это незапланированное путешествие. Но отступать было поздно, к тому же на улице все чаще слышались выстрелы и испуганное ржание лошадей.
        Гестес поминутно оглядывался, хмуря брови. Задворки улицы пока были пусты, но кто знает, не выбегут ли сюда жандармы через запасные выходы. К счастью, они сейчас были слишком заняты обысками домов и не замечали беглецов, спешащих в сумраке. Ноги цеплялись за неровные булыжники мостовой, на пути то и дело мешались мусорные баки или строительный хлам, сваленный во дворах, но Гестес шел довольно быстро, и Алида с Фесом, кряхтя, семенили за ним.
        Где-то рядом завизжала женщина, и Алида, обернувшись, увидела огненные всполохи, вырывающиеся из окна. Кричали со всех сторон, и все страшные звуки этой ночи сливались в один отчаянный плач.
        Ричмольд застонал и приоткрыл глаза. Они влажно блестели, отражая неяркий свет. Алида хотела пригладить его волосы, но не могла отпустить доску, служившую им носилками.
        - Тихо, тихо, - произнесла она. - Ты только держись, и все будет хорошо.
        Ричмольд едва заметно улыбнулся, наверное, узнав ее. «Только попробуй еще раз сказать что-нибудь про Кемару, - подумала Алида. - В жизни с тобой больше не заговорю».
        Теперь стреляли, кричали и плакали со всех сторон. Перед самым лицом Гестеса разбили стекло, и из окна, держась за руки, выпрыгнули юноша и девушка. Девушка завизжала, увидев во дворе Гестеса, и бросилась вниз по улице. Шторы в их доме вспыхнули, и оранжевые блики заплясали на осколках оконного стекла.
        Гестес цокнул языком.
        - Мало им в столице пожара, они и Биунум за ночь спалят. Черт знает что.
        Гожо и Лоло уже в голос ревели, но старались не отставать. Алида в который раз едва не выронила свой край доски и, сморщившись от боли в руках, спросила:
        - А в столице что? Разве там пожары?
        - Говорят, с порта огонь принесло. Да такой неистовый, что никто его погасить не может. Уж не знают, сколько будет бушевать. Скоро и до нас дойдет, - ответил Гестес.
        Впереди замаячил проспект, и в неясном свете Алида разглядела людей, беспорядочно разбегающихся в разные стороны. Стоит им сейчас покинуть тихие дворы, и они окажутся в центре погрома. Наверняка всех схватят. Алида вдруг поняла, что совершенно не знает, куда им податься, и в растерянности взглянула на Феса. Судя по его нахмуренным бровям, у него тоже не было никаких идей.
        - Дальше мы не идем, - отрезал Гестес. - Переждете здесь, во дворе. Когда облава закончится, поищете другое укрытие.
        Цыган остановился и оглянулся на Алиду. Та закусила губу. Если бы она была одна, то давно бы спряталась в одну из пустых бочек, что были свалены на задворках, и подождала бы, пока все закончится. Но Ричмольда в бочку не спрячешь. А что, если…
        - Даже не думай, - сказал Гестес, проследив за ее взглядом. - Я знаю, когда Лэцнэ кладет на эти доски. У мальчишки сломан хребет, а это дело серьезное.
        - А куда пойдете вы? - спросила Алида. Из ближайшего дома донесся выстрел, а затем последовал такой душераздирающий вопль, что кровь застыла в жилах.
        - Здесь недалеко живут мои родственники. - Гестес говорил быстро; было ясно, что он хочет скорее увести близнецов и Феса. Алида уставилась на него самым жалобным взглядом, на какой только была способна. Примерно так Мурмяуз смотрел на колбасу…
        - Возьмите нас с собой. Пожалуйста.
        Гестес нахмурился, но ответить не успел. Сзади оглушительно завизжал свисток, и через заднюю дверь во двор выскочил молодой парень, а вслед за ним бросились пятеро в синей форме.
        Алида и Гестес быстро переглянулись и бросились вперед. Младшие мальчики, не отставая, припустились за ними.
        На широком переулке, в который стекались дворы, творилось настоящее безумие. Казалось, все население города разделилось на тех, кто заперся в своих домах, и тех, кто с криками метался по улицам. Совсем рядом жандармы протащили рыдающую пленницу, заломив ей руки. В крытые повозки грубо заталкивали подростков и детей. На мостовой лежало несколько человек, и Алида вздрогнула, заметив под ними темные лужи крови. Некоторые дома полыхали, впряженные в повозки кони испуганно ржали и вставали на дыбы.
        Примерно так в ее представлениях выглядела Преисподняя.
        Какой-то горожанин попытался проскочить мимо них, но налетел на Феса, выбив из его рук угол доски, а Алида, не справившись с тяжестью, отпустила и свой. «Носилки» глухо ударились о камни мостовой, и Алида зажмурилась, чтобы не видеть, ударился Рич головой или нет. Гестес громко выругался.
        - Ни шагу дальше! Профилактический обыск! - крикнул один из служащих и зачем-то выстрелил в воздух. Лоло зажал уши руками и испуганно закричал.
        - Черта с два, - рыкнул Гестес. Он отпустил свой край доски, и теперь ноги Рича ударились о дорогу. Больной застонал, и Алида бросилась успокаивать его.
        Гестес подхватил самую большую пустую бочку из кучи, сваленной в углу крайнего дома, и запустил ее в сторону приближающихся жандармов. Бочка покатилась по узкому проходу, и Гестес, убедившись, что это отвлечет служащих хотя бы на несколько секунд, подхватил на руки Гожо и Лоло и бросился в уличную толпу.
        - Фес! Не бросай нас! - В отчаянии крикнула Алида, глядя вслед цыгану.
        Мальчишка закусил губу, бросил растерянный взгляд на Алиду и припустил за дядей.
        - Предатель! - зашипела Алида. Но в душе она понимала, что Фес поступил правильно. Они с Гестесом и так сделали для нее больше того, на что она могла рассчитывать.
        Алида быстро взглянула на Ричмольда. Его глаза были снова плотно закрыты, а на лбу выступили блестящие капельки холодного пота. Шаги и ругань сзади приближались, а впереди стреляли все чаще. «Вот и все, - сокрушенно подумала Алида. - Деваться некуда. Нас тоже запрячут в повозку, а потом… Что они будут делать со всеми потом?»
        - Они убьют хранителей, - прохрипел вдруг Ричмольд, и Алида во все глаза уставилась на него, желая убедиться, что ей не послышалось.
        - Кто? За что? Ричик, пожалуйста, не отключайся, - взмолилась она, но шаги тяжелых ног в грубых ботинках уже гремели практически над ухом, вторя бешеным ударам сердца. Нужно уходить отсюда как можно скорее или хотя бы спрятаться…
        На брусчатке бесформенной кучей темнело чье-то пальто, сброшенное в спешке. Алида молниеносно рванулась вперед и схватила его. Впереди по-прежнему бесновалась толпа, и испуганные горожане метались по проулку, словно загнанные в угол звери.
        Быстрым движением Алида набросила пальто на Ричмольда, а торчащие ноги парня прикрыла куском шифера, который как нельзя кстати оказался прислонен к стене дома.
        - Я вернусь за тобой, - прошептала она. - Обещаю.
        Алида выпрямилась и, убедившись, что жандармы видят ее, призывно взмахнула руками. Сработало: такая дерзость возмутила служащих и все пятеро ринулись прямо к ней. Она подобрала подол платья и побежала в самую гущу толпы так быстро, как только могла.
        Глава 10,
        в которой все дороги ведут в одну сторону
        «Когда все это закончится, - думала Алида на бегу, едва справляясь с дыханием, - когда бабушка будет со мной и мы заживем как прежде, я больше никогда не буду бегать. Даже если на нашу улицу приедет лавочка с бесплатными яблочными слойками, я пойду к ней медленно-медленно».
        Алида неслась, едва касаясь ступнями булыжников, и тяжелые волосы бились о спину, а некоторые пряди лезли в глаза, мешая рассмотреть дорогу. К удивлению, она пока не столкнулась ни с кем, несмотря на то, что улицы города были до отказа забиты мечущимися людьми. Кто-то бежал к центру, кто-то, напротив, к окраинам. Горожане отбивались от жандармов всем, что смогли захватить из своих домов: кухонными ножами и отбойниками для мяса, охотничьими ружьями и даже простыми строительными досками. Но получалось не слишком успешно: магистратские служащие умели стрелять и драться гораздо лучше, чем мирные жители.
        Алида увидела, как в окно одного из каменных домов служащий в форме забросил горящий факел. Занавески мигом вспыхнули, а потом огонь перекинулся на деревянные панели стен. Всё новые крики с каждой секундой вплетались в городской вой, и из горящих домов высыпались семьи, попадая прямиком в лапы жандармов.
        Алиде было очень страшно, и кровь стучала в ушах, заглушая мысли. Она неслась куда глаза глядят по переплетениям улиц. Несколько раз Алиду едва не схватили, но каким-то чудом ей каждый раз удавалось вывернуться. «Не иначе Первый Волшебник оберегает меня», - решила она, задыхаясь и судорожно втягивая в себя воздух.
        Несясь по улицам, она видела, как стражники волокли целую семью, включая взрослых.
        - Дорогу! У нас колдуны! - кричали их провожатые. Женщина - мать семейства - что-то громко запричитала, но ее ударили револьвером по затылку, и она обмякла в руках жандарма.
        - Колдунов на площадь, - скомандовал старший по званию. - Закладываем костры!
        Город слился в общем безумии, горел в агонии, и не было ей конца. Ужас парализовывал, но остановиться Алида просто не могла и неслась дальше в поисках хоть какого-то укрытия… Она вспомнила старую сказку про заколдованные башмаки, заставляющие плясать до упаду любого, кто их наденет, и подумала, что сейчас с ней происходит что-то очень похожее.
        Не чувствуя стоптанных ног, она перепрыгнула через тело убитого мужчины. Алида подняла глаза и почувствовала, как между лопаток расползается неприятный холодок. Ей ухмылялись трое жандармов.
        Алида дернулась в сторону, но ее уже крепко держали за локти. Завизжав, она попыталась лягнуть служащего, но тот лишь усмехнулся.
        - На кого ты учишься, девочка? - спросил он. - Где твой наставник?
        Алида вцепилась зубами в запястье захватчика, сморщившись от отвращения, когда в нос ударили запахи пота и табака. Он зашипел и наотмашь ударил ее по лицу. На секунду Алида перестала слышать, но скоро вся лавина звуков вновь обрушилась на нее.
        - Тащим в телегу, - сказал тот, кто держал ее.
        - Постой-ка, Албер, - перебил его второй. - Что у нее на шее? На вороте какой-то рисунок…
        Он схватил платье Алиды сзади за воротник и потянул кверху. Ворот надавил на горло, и она закашлялась.
        - Знак цыган, - презрительно бросил тот, кого назвали Албером. - Ведьма. Ведите на площадь.
        - Что?! - Алида задыхалась. - Нет-нет! Подождите! Я… я не колдунья! Я ученица… - Она замялась. - Ученица швеи! Вышивальщица! Я нашла этот узор в книжке и решила…
        Широкая ладонь зажала ей рот. Видимо, жандармам надоело ее выслушивать. Алиду схватили под мышки и поволокли к повозке, где уже было несколько девушек и два парня, испуганно и обреченно разглядывающих ее.
        - Сбавьте обороты, орлы, - сказал вдруг кто-то, и Алиду нехотя опустили на землю.
        Жандармы стушевались, глядя на сгорбленную фигуру верхом на темном коне. Алида нахмурилась: она не могла разглядеть лица всадника, оно было скрыто капюшоном, зато в глаза бросался уродливый горб на спине. Юная травница удивилась, как горбуну удается держаться в седле.
        - Добрый вечер, господин Колдовукс, - сказал Албер и вытянулся в струну перед всадником. Остальные жандармы тоже выпрямились и отдали всаднику честь. Алиде показалось, что она слышала, как горбун фыркнул. Она дернулась, но ее слишком крепко держали за руки.
        - Я знаю эту девушку, - сказал горбун, и Алида перестала вырываться, разглядывая всадника. Колдовукс? Кто это такой? И откуда он ее знает? Она не могла припомнить, что была знакома с каким-то горбуном. Может, к ним с бабушкой кто-то приходил лечить проблемы со спиной? В таком случае, лечение прошло не слишком удачно…
        - Прошу прощения, господин, - произнес Албер. - Мои люди приняли вашу знакомую за колдунью. Мы сейчас же отпустим ее.
        Горбун вскинул вверх руку в кожаной перчатке и вздохнул. Жандармы переглянулись: наверное, этот жест что-то значил для них.
        - Нет-нет, только не отпускайте. Передайте ее мне.
        Конь горбуна нервно всхрапывал: ему явно было неуютно посреди мельтешащей, кричащей толпы. Жандармы подвели Алиду ближе. Она вскинула голову, но все равно не смогла разглядеть лица всадника. Жандармы подхватили ее и усадили на коня позади горбуна. Она даже не успела опомниться и машинально ухватилась руками за спину мужчины. Ей показалось, что горб на ощупь какой-то странный, но она не успела хорошо обдумать эту мысль, - конь сорвался с места, будто только и ждал команды. Алида взвизгнула и крепче вцепилась в спину всадника. Сильное животное мчало по переплетениям улиц, и люди в испуге бросались врассыпную.
        - Будь добра, не щипайся так сильно, - произнес незнакомец совсем не тем голосом, которым разговаривал с жандармами.
        Алида, недоумевая, чуть ослабила хватку и на всякий случай зажмурилась, чтобы не так страшно было падать.
        Внезапно Алиду осенило: она оставила Рича там, посреди пылающего города. Беспомощного и обездвиженного. Желая отвести преследователей от друга, она создала и себе, и ему новые неприятности. Алида осторожно открыла глаза: конь скакал по мосту, впереди виднелась одна из пригородных деревенек. Биунум остался почти позади.
        - Фух, тут хотя бы дышать можно, - проворчал всадник и скинул капюшон. Перед лицом Алиды появились заостренные рога, а в следующий миг Колдовукс обернулся и подмигнул ей обсидианово-черным глазом.
        - Привет, узнала?
        - Мелдиан! - воскликнула Алида. Она испытала такое облегчение, что ей даже стало неловко, что она так радуется обществу альюда.
        Он расправил два крыла, и ткань плаща мягкими складками сложилась между ними на спине. Алида наконец поняла, что это крылья создавали видимость горба.
        - Думаю, уже можно, - сказал Мелдиан, и Алида почувствовала, как ее желудок ухнул куда-то в область пяток. Конь взбежал по воздуху так же легко, как скакал по земле, и прохладный свежий ветер приятно зашевелил волосы. Алида ухватилась за пояс альюда, чтобы случайно не выдернуть перья.
        Небо над ними было черным, сотни ярко-голубых звезд испещряли его, а внизу пылал город, выбрасывая вверх снопы алых искр и клубы серого дыма. Крики, слившись в сплошной вой, взлетали к небесам, словно это сам город стонал в агонии.
        - Мел! - спохватилась Алида. - Мел, нам нужно назад! Там Рич! Я спрятала его на перекрестке улиц Моховой и Изумрудной… Или Платиновой и Каштановой? Нам нужно его забрать!
        - Слушай, какая потрясающая забота, - съязвил альюд. - Говорил мне папа, что люди редко бывают верными друзьями.
        - Ну, Мел! - крикнула Алида. - Это ни капельки не смешно! Я спрятала его от этих мерзавцев в синих рубашках, а сама побежала, отвлекая их. Я честно хотела вернуться за ним, но…
        - Но забыла, это я понял. Это вполне в духе человеческих женщин, если я успел их достаточно изучить.
        - Мел!
        Алида изо всех сил дернула его за крыло и вырвала парочку белых перьев. Мелдиан вскрикнул от боли и пустил коня почти вертикально вверх. Алида закричала, чувствуя, что соскальзывает со спины лошади.
        - Веди себя хорошо, иначе превратишься в симпатичную лепешечку, - хмыкнул Мел, выровняв поводья. - Ладно-ладно, так и быть. Скажу.
        - Скажешь что? - спросила Алида, пытаясь унять дрожь в руках. Ее потряхивало от испуга, а еще она подумала, что с ней случится форменная истерика, если Мел немедленно не повернет в город за Ричмольдом.
        - Скажу, что наш веснушчатый друг сейчас чувствует себя куда вольготнее, чем мы с тобой.
        - Мел!
        - Ладно-ладно. Он уже в замке. Я забрал его и отправил домой вместе с любимым конем отца. Аргус скачет куда плавнее, чем наш Кест. Уверен, слуги уже успели позаботиться о нем.
        - Это правда? - не веря своим ушам, спросила Алида. Все это очень походило на счастливый поворот волшебной сказки, когда неожиданно приходит подмога и герои выпутываются из всех трудностей.
        - Стану я растрачивать свой пытливый ум на сочинение небылиц для маленькой девочки, - обиделся альюд. - Правда. Скоро сама проверишь.
        Синяя черточка прошмыгнула по небу, как мышь по деревянному полу избы, и, вспыхнув, светящаяся звезда приземлилась между шеей вороного коня и телом Мелдиана. Качнувшись, звезда устроилась на спине коня, словно половину своей звездной жизни проездила верхом.
        - Ух ты, синяя, - завистливо протянула Алида, выглядывая из-за плеча альюда. - А моя была желтая. Почему так?
        - Звезды бывают разные, - ответил Мел, нежно погладив голубой лучик пальцем. Конь, похрапывая от удовольствия, уверенно мчал по небу. Узнав дорогу домой, он больше не нуждался в управляющем. Мел отпустил поводья и взял звезду в ладони. - Голубые исполняют три простых желания. Ну, из области «хочу мороженое, хочу пирожное». Да, кстати, хочу.
        Звезда мигнула, и над головой у альюда зависли эклер и эскимо. Алида едва не захлопала в ладоши от восторга, но вовремя вспомнила, что ей нельзя отпускать руки.
        - Ну вот. - Мел выхватил эклер из воздуха и целиком запихнул в рот. - Такие жвежды можно ишпольжовать три ража, как я и говорил. - Он шумно проглотил пирожное и принялся обсасывать сахарную пудру с пальцев. - Желтые - путеводные звезды. Они работают дважды. Выводят туда, куда тебе нужно. У тебя была такая?
        - Ага. Однажды она вывела нас с Ричем из болота, а потом привела меня к Симонисе.
        - Успела подружиться с Симонисой? Ну и как она тебе?
        - Она очень хорошая! - С жаром заверила его Алида. - Лучшая в мире травница! Умная, мудрая, красивая, очень талантливая и добрая…
        - Ты уверена, что это твое собственное мнение, а не описание из книжки? - хихикнул альюд.
        Алида покраснела и прикусила язык. Мел продолжил свой рассказ.
        - Есть еще серебряные и красные звезды. Они падают реже. Серебряные дарят удачу. Угадаешь, что помогают обрести красные?
        Алида задумалась и принялась перебирать в уме все, с чем у нее ассоциировался красный цвет. Кровь? Война? Пожар? Неужели они могут наколдовать… томатный суп?
        - Помогают спалить того, кто тебя бесит? - предположила она.
        - Вообще-то, красные звезды дарят любовь, - ответил Мелдиан. - Как видишь, спалить пару улиц можно и без помощи падучих звезд. Серебряные и красные можно использовать всего однажды.
        - Отдай мне свою звезду, - вдруг попросила Алида.
        - Это еще зачем?
        - Хочу попросить вернуть бабушку, - вздохнула она.
        Мелдиан поцокал языком.
        - Я же сказал: три простых желания. Пирожные-мороженое, ничего серьезного. К тому же папа не любит ветреных людей.
        - Эх, - расстроилась Алида. - Ну, тогда я хочу торт со взбитыми сливками и земляникой.
        - Не прокатит. Звезда работает только на того, кто ее поймал. А тебе лучше найти свою. Только звездопад сегодня не особенно сильный. - Он протянул руку и схватил эскимо, кружащее над головой.
        На небе действительно вспыхивали голубые росчерки, но вовсе не так часто, как в ту ночь, когда Алида поймала свою первую звезду. Юная травница оглянулась: город по-прежнему пылал, но уже напоминал не бушующий костер, а скорее тлеющие угли. На черном фоне мерцали багровые зарева пожарищ. Внутри нее все похолодело, когда она подумала о том, сколько людей пало жертвами этой ночи. Сколько семей разделилось? Сколько лишилось крова? А папа с Милли? Что стало с ними?
        - Мел, почему ты не забрал других? - спросила Алида.
        - А зачем мне другие? - удивился он.
        - Зачем тогда я?
        - Отец бережет своих… Прости, если тебя обидит это слово. Бережет своих продажников. Один продажник дороже сотни простых людей, потому что с отцом его соединяет невидимая, но прочная связь. Как прозрачная шелковая нить, которую нельзя порвать просто так.
        Опять это неприятное слово. Продажница. Алида проговорила его себе под нос по слогам, будто пробуя на вкус. Почему-то ей представилась ярмарочная торговка у лавочки с цветастыми платками. Как-то так должна выглядеть продажница, на ее взгляд.
        - Спасибо, - сказала Алида.
        - Да я не ради тебя, а ради отца. Чтобы ему помочь. У него немного изменились планы. А Магистры пусть беснуются и крушат собственный город. Себе же хуже сделают, старые дураки.
        - И зачем они все это устроили? - спросила Алида и крепче вцепилась в Мелдиана, потому что конь стал подниматься выше. Впереди показалась гора, еще темнее ночного неба. Алида знала, что там, на самой вершине, притаился замок, ощетинившийся шпилями.
        - Почему они не могут попросить нормально? Рассказать людям, чего хотят. И никто бы не пострадал.
        - Наивная ты душа, - усмехнулся Мел. - Во-первых, они действительно думают, что город полон альюдов, поэтому обвиняют в колдовстве несчастных серых людей. Во-вторых, после таких запугиваний хранители сами побегут в Библиотеку. Слухи, знаешь ли, быстро расползаются, особенно когда происходят вот такие волнения. А в-третьих, боюсь, Магистры сами не до конца понимают, зачем ворошат собственное гнездо. Им страшно, они боятся нас, поэтому идут на такие безумства, надеясь, что это приблизит их к обретению всех страниц Манускрипта.
        Алида вспомнила, что Рич упоминал, что Магистры убьют хранителей. Может, это был просто горячечный бред? Но все эти повозки с решетками… Публичные казни… Вполне вероятно, что эти таинственные Магистры, которых Алида ни разу в глаза не видела, способны и на такое. Но опять же: зачем? Она помотала головой, желая вытрясти из нее тяжелые мысли. Она еще спросит обо всем у Рича. У Мела. И даже у Вольфзунда.
        Ветер приятно холодил лицо, с лугов тянуло особой ночной сладостью, которой благоухают неприметные цветы именно в ночные часы. Отражения звезд в окнах замка подмигивали ей, и Алида вдруг почувствовала, как душа трепещет от странной смеси ужаса и радости. Замок был страшен, как и его хозяин, но там к ней относились хорошо. Там можно было переночевать и вкусно поесть. Там, если верить Мелу, ее ждет Ричмольд. А больше ей пока ничего и не нужно было.
        Алида зевнула во весь рот. Она очень устала за ночь и едва держалась на покатой спине коня. Синие звезды продолжали изредка падать, но ни одна так и не скользнула Алиде в руки. Ну и пусть. Значит, повезет в другой раз.
        - На всякий случай держись крепче, - посоветовал Мелдиан, и Алида послушно уцепилась за его пояс. Ткань плаща и мягкие крылья щекотали лицо, и она сдавленно чихнула.
        Особенно ярко сияла, отражая лунный свет, башня с куполом, так похожая на птичью клетку. Конь поскакал со всей скоростью, которую могли развить его сильные мускулистые ноги. Ветер засвистел в ушах, и спустя несколько минут копыта Кеста уже коснулись каменной площадки за оградой замка. Черные горы по-прежнему обступали замок, как неприступные стражи, но Алиде показалось, что они сейчас находятся чуть дальше от замка, будто сделали шаг назад. Сад наполнял тонкий аромат роз.
        Мелдиан спешился и помог Алиде. Она покряхтела, разминая затекшую поясницу, и едва не завизжала от страха: прямо на нее смотрело невиданное чудовище с оскаленной пастью. Лишь спустя мгновение Алида поняла, что это была всего лишь каменная горгулья, и облегченно выдохнула. «Как хорошо, что мне понадобилась целая секунда, чтобы набрать побольше воздуха для крика. Иначе Мел поднял бы меня на смех», - подумала она.
        - Ну да, понимаю, мои братишки могут испугать с непривычки, - хмыкнул Мел. - Мне надо отвести Кеста в конюшню. Пойдешь со мной, а потом я передам тебя Элли.
        - Твои братишки? - не поняла Алида. - В каком смысле? - Она засеменила за Мелом.
        - Не бери в голову, - отмахнулся он. - Подожди меня здесь, только никуда не уходи. Лошади не любят чужаков в конюшне.
        Алида кивнула и скромно встала у розового куста с кремовыми цветками. Летучая мышь спикировала с одной из замковых башен и пролетела в каком-то сантиметре от ее лица, но на этот раз она не испугалась. В таком странном и мрачном месте нужно быть готовой ко всему и не терять бдительности, даже если тебе пообещали еду, кров и встречу с другом.
        Путешественница обняла себя за озябшие плечи. Алида прислонилась спиной к углу конюшни и вдохнула ночной воздух. Небо на востоке начало становиться серо-зеленым. Уже скоро рассвет, а она все еще не сомкнула глаз. «А некоторые и вовсе никогда больше не лягут в теплую постель… - с горечью подумала она. - Так что мне не на что жаловаться». Одно из окон в замковой башне зажглось оранжевым огоньком.
        Дверь конюшни открылась, и вышел Мелдиан, держа свой плащ свернутым в руке. От него пахло соломой и совсем чуть-чуть - конским навозом. Алида поежилась: так же пахло от Ханера.
        - Неважно выглядишь, - заметил Мел, скептически ее осмотрев. - Какие вы все-таки хрупкие существа. Ладно, идем.
        В замке было тепло. Пахло чем-то пряно-ягодным, приятным. В коридорах дули сквозняки, но комната, куда ее привела служанка, была хорошо натопленной. Элли, совсем молодая служанка с милым круглым лицом, приготовила для Алиды горячую ванну, мягкую постель и несколько бутербродов с домашней ветчиной. Алида не без удовольствия отметила, что в замке стало гораздо чище, вековая пыль и паутина исчезли, и теперь спальню можно было назвать даже уютной, несмотря на темную мебель и вычурные, заостренные кверху окна.
        - Элли, - позвала Алида, надевая ночную рубашку за ширмой.
        - Да? - отозвалась служанка.
        - А Ричмольд правда здесь?
        Элли немного помолчала, и Алида успела испугаться. Вдруг Мелдиан снова ее обманул? Вдруг Рич все-таки погиб при пожаре?
        - Правда, - ответила наконец служанка.
        Алида едва не застонала от облегчения. Даже усталость частично ушла.
        - Где он? Ты проведешь меня к нему?
        - Хозяин велел вам сначала выспаться, - ответила Элли. - А господина Ричмольда лучше пока не тревожить. Он отдыхает. Я отведу вас в его комнату завтра утром.
        - Ладно, - нехотя согласилась Алида. Она присела на краешек кровати. Перина оказалась настолько мягкой, что ей потребовалась вся сила воли, чтобы тут же не завалиться в эти воздушные пуховые облака.
        - Тихой ночи, - сказала служанка. - Пожелаете что-нибудь еще?
        - М-м, пожалуй, да. Противопростудный чай и… а есть торт со взбитыми сливками?
        Элли улыбнулась и скрылась за дверью. Алида с наслаждением растянулась под одеялом и сама не заметила, как моментально заснула крепким сном. Тихо проскользнув в комнату, Элли оставила чашку с чаем и блюдце с кусочком торта на тумбочке, потушила все свечи, кроме одной, и вышла с еле слышным скрипом затворив дверь.
        Глава 11,
        в которой Алида чувствует себя почти как дома
        Оказывается, Алида почти забыла, какое это наслаждение: просыпаться в мягкой теплой постели и не думать о том, как мучительно ноет каждая мышца, каждая косточка измотанного тела. Она потянулась и разлепила глаза. Солнце рисовало причудливые узоры на полу, проникая через окно, составленное из множества стеклышек самой разной формы. На тумбочке стояли чашка травяного чая, как ни странно, горячего и - Алида расплылась в улыбке - кусочек торта с пышной шапочкой белоснежных сливок и ягодами земляники.
        Жар совсем отступил, и дышалось теперь намного легче, но Алида все равно выпила горячий травяной чай и, конечно же, расправилась с тортом. На вешалке у шкафа висело платье - розовое, старомодное, с рюшами и оборками. Алида посмотрела на него и закусила губу: она не очень любила розовый цвет, но именно этот оттенок выглядел вполне достойно. Льняное платье, подаренное цыганкой, наверное, забрали в стирку. Оно и немудрено: после беготни по горящему городу ткань покрылась пятнами сажи и пота, и появляться в таком виде перед Вольфзундом было просто неприлично.
        Алида поежилась, когда подумала о встрече с хозяином замка. При воспоминании о его взгляде внутри у нее все застывало, словно она проглотила слишком большую порцию мороженого. «Мороженое хотя бы сладкое», - хмуро подумала она. А после того танца на балу ей было даже немного стыдно.
        Солнце так бойко заливало комнату, что Алида задумалась, который час. Сидеть дальше в комнате было бессмысленно. К тому же ей не терпелось убедиться, что с Ричмольдом все в порядке.
        Гостья переоделась, причесалась и выскочила в коридор, тут же наткнувшись на какое-то препятствие.
        - Ой, - сказала Алида и подняла глаза.
        - Доброе утро. - Вольфзунд галантно улыбнулся и взял Алиду за локоть. - Я решил лично проверить, хорошо ли ты устроилась. Как спалось?
        - Х-хорошо, - запнулась Алида и почувствовала, как румянец заливает щеки. «Ну вот. Теперь мое лицо сливается по цвету с платьем», - подумала она.
        Вольфзунд достал из кармана часы на серебряной цепочке и, элегантно откинув крышку, воззрился на циферблат. Мужчина сдвинул тонкие брови и строго посмотрел на Алиду. Она смутилась.
        - Завтрак давно окончен, до обеда еще далеко. Ты выбрала не слишком удачное время, чтобы проснуться. Но ты как раз можешь навестить своего друга и убедиться, что я - не бесчестный похититель человеческих душ, как пишут в книгах. Пойдем?
        Он сделал приглашающий жест и улыбнулся лишь уголками губ. Алида кивнула головой.
        - Пойдемте.
        В дневном свете замок выглядел великолепно, и мрачные тона придавали интерьеру особую роскошь. В коридоре висели картины в золоченых рамах: черно-белые пейзажи Биунума и окрестностей. Алида семенила за Вольфзундом, подгоняемая нетерпением, однако на минутку она остановилась перед карандашным рисунком леса, который был так похож на тот, что окружал ее родную деревню. Она вздохнула и поспешила дальше, ступая по мягкому ковру, укрывавшему пол в коридоре.
        Вольфзунд прошел коридор насквозь и стал подниматься по винтовой лестнице, тускло освещавшейся сквозь вытянутые узкие окна, и Алиде приходилось держаться за перила, чтобы не споткнуться в полумраке. Должно быть, именно здесь начинался переход в другую башню. На лестнице висели другие картины - на них были какие-то чертежи и непонятные схемы. Наконец, Вольфзунд вышел в следующий коридор и толкнул первую дверь. Алида осторожно заглянула в комнату, а потом, радостно вскрикнув, вбежала внутрь.
        - Ричик! Ты здесь! - Она бросилась к кровати, на которой, утопая в подушках и одеялах, лежал Ричмольд. Он был бледен и худ, но в сознании. Юноша улыбнулся потрескавшимися губами и обнял Алиду за плечи.
        - Алида… - хрипло произнес он. - Как я рад!
        - Ричик, милый, а я-то как, - запричитала Алида, чувствуя, как в глазах начинает щипать. Она громко шмыгнула носом.
        Ричмольд погладил ее по волосам.
        - Безумно трогательная сцена, - подал голос Вольфзунд, который стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Вышивка на его жилете поблескивала в солнечных лучах. - Я лично осмотрел твоего друга, Алида. Ну и дикие же у этих цыган методы. - Он презрительно сморщил нос. - Какие-то доски… Это мало того что не изящно, так еще и не слишком эффективно. Мы поставили ему корсет. Придется подождать некоторое время, пока кости не срастутся. Элли будет за ним ухаживать.
        - Элли? - нахмурилась Алида. - Я и сама справлюсь.
        - Слуги для того и нужны, - заверил ее Вольфзунд. - Это не обсуждается. Ты моя гостья. И можешь чувствовать себя здесь как дома.
        Он снова посмотрел на карманные часы и прищурился.
        - У нас еще будет время поговорить. Обед в два часа пополудни. Ждем в столовой на первом этаже. А пока можете пообщаться наедине.
        Он слегка склонил голову и вышел из комнаты, заперев за собой дверь. Алида снова повернулась к Ричмольду, во все глаза разглядывая его, словно не верила, что это действительно ее друг.
        - Ну, ты как? - спросила она.
        - Уже более-менее, - хмыкнул Рич. - Только вот не чувствую ничего ниже груди.
        - Пройдет, - ответила Алида. - Давай рассказывай, что с тобой случилось.
        - Упал. - Он нахмурил брови и поджал губы. - Точнее, меня столкнули. Кайл.
        Алида сжала кулаки.
        - Этот тип мне сразу не понравился! Что вы с ним не поделили? И как он оказался в Библиотеке?
        - Магистрат приманивал хранителей на свою сторону, но не забирал страницы до возвращения Главы. Мы немного поспорили… Алида! - Он округлил глаза, и они влажно сверкнули. - Алида, я прочитал, что для обретения силы Магистрат должен сжечь Манускрипт вместе с хранителями каждой страницы! Они всех убьют, Алида!
        - Тише, тише, Рич. Не нервничай. У Манускрипта сотни страниц, ведь так? Они не смогут убить стольких людей! Сам подумай, это же глупость!
        Но Алида вдруг поняла, что если Магистры решили за одну ночь выжечь половину города, то и вполне смогут пойти на то, о чем толковал Ричмольд. Она всхлипнула, и ладонь Рича снова легла ей на плечо.
        - Это глупость. Настоящая глупость. Но жажда власти всегда толкала людей на безумства. Я пытался их предупредить. Но мне не поверили.
        - Идиоты, - вздохнула Алида. Она запрыгнула на край кровати, и Ричмольд болезненно сморщился. - Ой, прости, - она вскочила и подвинула стул. - Посижу здесь.
        - Все в порядке. Расскажи лучше, тебе удалось узнать что-то о наших наставниках? Ты побывала в Птичьих Землях?
        - Ой, побывала! - оживилась Алида и замолчала на полуслове, думая, с чего же начать свой рассказ. Она сомневалась, стоит ли посвящать Ричмольда в ее сделку с альюдами?
        - Расскажи мне все, - попросил Рич и скромно улыбнулся. - Я скучал… Точнее, мне давно хотелось с тобой поговорить. - Он смутился и потеребил пальцами воротник рубашки.
        Алида набрала побольше воздуха в легкие и начала рассказ. Она решила не утаивать ничего, ведь если они договорились разбираться вместе, то и тайн у них быть не должно. Единственное, о чем она умолчит, так это о поцелуе с Ханером.
        Ричмольд слушал внимательно, почти не перебивая, только хмурясь и улыбаясь в нужных местах. Алида тараторила, потому что боялась что-то упустить или забыть какую-нибудь важную деталь.
        - Да ну? Ты летала в обнимку с этим Мелдианом? - удивился Рич. - И не побоялась?
        - Не-а, мне совсем не было страшно, - мотнула головой Алида. - Ну, если только самую капельку.
        - А я, наверное, теперь буду недолюбливать высоту, - пожаловался больной.
        Когда Алида дошла до места, где проснулась от ощущения толчка в спину, Ричмольд поджал губы и посмотрел на нее как-то по-особенному, но ничего не сказал. Алида почувствовала, как румянец начинает заливать щеки. Она замолчала и отошла к окну, делая вид, что разглядывает виднеющийся отсюда кусочек сада. Ей хотелось немного перевести дух прежде, чем начать рассказывать о том, что произошло на балу.
        - Алида, - позвал Ричмольд тихо. - Сядь ко мне.
        Она послушалась и вернулась на прежнее место. Под глазами у Рича залегли глубокие тени: должно быть, он уже устал.
        - Ой, Ричик, может, поспишь? - забеспокоилась Алида. - Хочешь, я найду Элли, и она принесет тебе чаю…
        - Нет, не нужно. Скажи, как такое возможно? Ты почувствовала, что со мной что-то случилось… Но как? Мы ведь не родственники, даже знакомы недавно… Я имею в виду, есть некоторые теории, что между близкими людьми со временем возникает какая-то особенная связь… Конечно, это все научно не доказано, но что-то такое я слышал.
        - Я не знаю, - пожала плечами Алида. - Может быть, для некоторых вещей необязательно знать человека много лет.
        - Это для каких? - серьезно спросил Рич.
        Но Алида покачала головой и продолжила рассказывать, как нашла Симонису и решила пойти на бал.
        У нее перехватило дыхание, когда воспоминания той колдовской ночи вспыхнули в голове ярко, как полуночные звезды. Она будто вновь почувствовала запах вина и можжевельника, ощутила дуновение ветра и прикосновение холодных пальцев Вольфзунда. Алида говорила и говорила, совсем забыв, что рассказывает историю другу, а не перебирает собственные воспоминания и чувства, как бусины на четках. Она замолчала на том моменте, когда люди со шхуны ворвались на бал. Колдовство воспоминаний рассеялось, и Алида поняла, что в комнате повисла звенящая тишина. Она взглянула на Ричмольда. Ей показалось, что он заснул под ее рассказ, но он внимательно смотрел на нее, покусывая бледные губы.
        - Ты сама веришь в это? - спросил Ричмольд.
        - Во что?
        - В то, что можно заключить такую сделку. Продать часть себя. Человек неделим, нельзя отколоть что-то и передать другому. Мы не глиняные горшки.
        - Конечно, Рич! - вспыхнула Алида. - Ты что, снова взялся занудствовать?!
        - Посуди сама. Этот Вольфзунд неплохо разбирается в людях. Он понял, чем можно тебя подкупить, и придумал эту сказку про продажу воли, чтобы заполучить тебя в свое служение. Это же элементарно, Алида!
        - Между прочим, Рич, я делала это отчасти ради тебя, - насупилась Алида. Она отвернулась от друга и принялась кусать от досады ноготь на большом пальце. Обида застыла в сердце, холодная, как кусок желе. Не успел он прийти в себя, как снова начал ставить под сомнение все, чего ей удалось добиться таким трудом. Она ведь старалась помочь ему! Помочь им обоим найти наставников. Ей было страшно, одиноко, а он лежит тут и фыркает, как попавший под дождь кот.
        Кот. Алида сразу вспомнила своего верного друга Мурмяуза и тоскливо вздохнула. Ричмольд дотянулся и накрыл ее руку своей ладонью. Алида вздрогнула.
        - Прости, - сказал он. - Я не хотел тебя обижать.
        - Рич, Мурмяуз остался там, - всхлипнула она и осторожно опустила голову другу на грудь. Ричмольд приобнял ее за плечи и неуклюже погладил по спине.
        - Мне так жаль. Я с ним почти подружился.
        Алида вытерла слезы и попыталась улыбнуться.
        - Я потерял футляр, - сказал Ричмольд. - Теперь из-за меня ничего не получится.
        Они немного помолчали. Солнце то освещало комнату, то скрывалось за облаками, и на бордово-золотом ковре, устилавшем пол, мелькали разноцветные блики оконного витража.
        - Ох, Рич… - только и сказала Алида. - Моя страница тоже пропала. Но это ничего, ведь правда?
        - Это плохо, Алида, - вздохнул Ричмольд. - Так что мы решим? Мы на стороне Вольфзунда?
        Алида мигом вспылила:
        - Он помог тебе! И обещал помочь найти наставников! А еще Симониса непременно вылечит тебя, когда силы вернутся к альюдам. И ты еще можешь сомневаться? А Магистры только устроили погром в городе!
        - Нет, я не против, - ответил Ричмольд. - Наверное, ты права. Я и сам так думал, перед тем, как… - Он закрыл глаза ладонью и тяжело вздохнул. - Я так устал. Может, поговорим позже?
        - Господин Лаграсс, ваш обед. - Элли вкатила в комнату тележку, на которой громоздились тарелки с супом, отбивными, картофелем и десертом. - Госпожа Фитцевт, вас ждут в главной столовой.
        - Э-э-э, здесь нет никакого… Постой, это что, твоя фамилия? - Алида уставилась на Ричмольда. Ее потрясло осознание, что они действительно до сих пор знали друг друга только по именам, а в суматохе Алида даже не задумывалась об этом.
        - Ну да, а что такого? - насупился Ричмольд.
        - Нет-нет, я не говорю, что она плохая. Ричмольд Лаграсс. Красиво. - Алида улыбнулась. - Это фамилия Герта?
        Рич кивнул.
        - Да. Гертарт Лаграсс. - Он вздохнул и посмотрел куда-то в сторону. - Наверное, я должен был называть его отцом…
        - Господин Ричмольд! - возмутилась служанка. - Обед стынет. Давайте я вам помогу. - Она взяла в руки тарелку с супом и поднесла ложку ко рту больного.
        - Может, я? - спросила Алида.
        - Вообще-то я и сам могу! - вспыхнул Ричмольд. - Помогите сесть.
        - Еще чего! - воскликнула Элли. - Вам пока нельзя. Так что болтайте поменьше и кушайте. А вас, Алида, уже ждут. Хозяин не любит опаздывающих.
        Алида посмотрела на Элли и Ричмольда, желая убедиться, что друг в надежных руках и, взметнув копной волос, выбежала из комнаты.
        Лишь спустившись по лестнице и перейдя в свою башню, она поняла, что не знает, как дойти отсюда в общую столовую. Аромат обеда, который прикатила Элли, вскружил ей голову. Алида в последнее время страдала много от чего, однако отсутствие аппетита в этот список не входило.
        Коридор уводил влево, и она, неслышно ступая по ковру, двинулась дальше. Разглядывать картины на стенах ей больше не хотелось. Сердце заколотилось чаще, стоило ей подумать о том, что совсем скоро она будет разговаривать с Вольфзундом. Уж сейчас-то он точно скажет, что ей нужно делать!
        За поворотом оказалась широкая лестница с черными резными перилами, и Алида побежала вниз. С каждым шагом все сильнее пахло съестным, и она поняла, что выбрала правильный путь.
        - Ну наконец-то! Ждем тебя уже семь минут! У меня желудок к спине прилип! - возмущенно воскликнул Мелдиан, когда Алида, запыхавшись, вбежала в просторную, роскошно обставленную столовую.
        В центре овальной комнаты располагался огромный стол, накрытый на четверых. Умопомрачительные ароматы кружили голову, и Алида присела рядом с Мелом.
        - Простите, - пискнула она.
        Перинера вскинула бровь и покачала головой.
        - Всем приятного аппетита, - смущенно пробормотала Алида и принялась за еду.
        Она не знала, кто готовит в замке: Элли или кто-то другой, а может, еда появляется сама собой, по волшебству, но все блюда были настолько прекрасны, что она молча жевала и жевала, подкладывая себе добавку из всех тарелок. Суп с белыми грибами, запеченные утиные грудки с гранатовым соусом и овощами, пышный пирог с красной капустой, салат из яиц и молодой зелени, булочки с румяной хрустящей корочкой - Алида просто не могла остановиться. Даже Мелдиан иногда смотрел на нее с некоторым подозрением.
        - Ты что, продала еще и чувство насыщения? - ехидно спросил он, прищурившись.
        - Кто бы говорил, сынок, - осадила его Перинера.
        Мелдиан смахнул крошки от пирога на пол и смущенно пошевелил ушами.
        - Мам, а десерт будет?
        Вольфзунд потягивал вино из бокала и поглядывал на собравшихся за столом немного отстраненным, но цепким взглядом, от которого не могла укрыться ни одна деталь. Его тарелка была почти пуста, зато бокал наполнялся и опустошался чаще, чем Алида думала о бабушке и Мурмяузе, вместе взятых.
        Расправившись с тортом, который подали на десерт, Алида откинулась на спинку стула и постаралась незаметно расслабить шнуровку на поясе платья.
        - Что в городе, дорогой? - прервала молчание Перинера, устремив серьезный взгляд на мужа.
        - Огонь почти потушили, - пожал плечами Вольфзунд. - Они объявили, что город подожгла некая секта, увлекшаяся псевдоколдовством. Народ возмущен и жаждет покарать виновных. План недурной, даже я признаю.
        - Наши разведчицы в порядке?
        - О да, им ведь проще спрятаться, чем кому бы то ни было. Взмыли пташки. - Вольфзунд помахал рукой над своей головой. - И какой безумец заподозрит птиц? - Он хохотнул и отпил еще вина. Хозяин замка явно был в хорошем настроении.
        - Мел, - шепнула Алида. - Как Лисса?
        - Хорошо, - ответил рогатый, сощурив глаза. - А что?
        - Просто я волновалась, - вздохнула она. - Было так страшно… А ты куда пропал? Почему не помог древунам?
        - Я не пропадал, - огрызнулся Мелдиан. - Между прочим, я потом полдня провалялся. Почти все силы истратил.
        - Почему провалялся? - не поняла Алида.
        - Я навел морок. Спрятал тех, кто был ближе ко мне, от людей. У отца получилось бы лучше, но он экономит силы. У нас осталось всего ничего. - Мел помрачнел и принялся искать утешения во втором большом куске шоколадного торта.
        - А потом что? Вы станете… обычными?
        - Нас вообще не станет, девочка, - сказала Перинера.
        Алида смутилась и принялась разглядывать интерьер столовой. В свете дня замок не выглядел зловещим, скорее, просто роскошным и очень торжественным. Глянцевым лоском сверкали люстры и канделябры, на деревянных поверхностях мебели не было ни пылинки. Алида задумалась, как красиво было здесь в давние времена, когда в залах, освещенных сотнями свечей, проводили сказочные балы и приемы, когда волшебство питало каждый камень, пылало в каждом факеле.
        - Кстати, пап, - сказал Мел, - Лисса с матерью будут на днях в столице. Я за ними заеду, ладно?
        - Конечно, - лениво ответил Вольфзунд. - Жалко только, что эта девочка нам больше не нужна. Ничего, подыщем тебе другую невесту.
        - Папа! - Мелдиан яростно сверкнул черными глазами. - Мы уже говорили об этом! Я все равно женюсь на Лиссе и ни на ком другом!
        - Юношеское упрямство, прекрасно понимаю. Но ты хотя бы не спеши так. Подумай хорошо: зачем тебе простая девушка, пусть и из древунов? Страниц у нее нет, статуса нет, никаких выдающихся способностей тоже. Когда мы вернем то, что нам полагается, ты сможешь выбрать себе в жены любую женщину мира, и никто не посмеет тебе отказать.
        - Но я женюсь на Лиссе. - Мел упрямо мотнул головой и бросил вилку на стол. - Всем хорошего дня. - Он с шумом отодвинул свой стул и решительно вышел из столовой.
        - Я тоже, наверное, пойду. Если можно, - сказала Алида, смущенная сценой семейной размолвки. Мелдиан в ее глазах вырос: кажется, он действительно любил Лиссу, а не пытался выжать из всего собственную выгоду.
        - Подожди, Алида, - сказал Вольфзунд и поднялся из-за стола. - Пойдем вместе. В мой кабинет. Я хочу показать тебе кое-что.
        Алида растерянно взглянула на Перинеру, сама не понимая, чего ожидает услышать от нее. Та лишь сдержанно кивнула. Алида немного поколебалась, но все-таки пошла за Вольфзундом. Выбирать ей не приходилось. «По крайней мере, он не должен меня убить, - подумала она. - Мы же заключили сделку. Я ему нужна».
        Эта мысль немного ободрила ее, и она прибавила шаг.
        Алида сразу поняла, что пытаться запомнить дорогу до кабинета Вольфзунда бесполезно. Казалось, они тысячу раз свернули по множеству коридоров, поднялись и спустились на сотни этажей и полуэтажей, перешли по мостикам через десятки башен и прошли бесчисленное количество дверей, ведущих в неизведанные глубины замка.
        Наконец Альюд приложил ладонь к черной двери с резьбой. Спустя пару мгновений дверь отворилась, и он сделал приглашающий жест. Алида, немного поколебавшись, шагнула за порог комнаты.
        Кабинет Вольфзунда был просторной, овальной комнатой с четырьмя окнами. В верхней части окон переливались витражи сине-фиолетовых оттенков, отчего по дубовому полу, выложенному темными досками, сверкали причудливые блики, как пенные гребни на морской глади.
        Вдоль стен растянулись стеллажи с книгами, статуэтками и неизвестного назначения приборами, кое-где висели картины в массивных рамах и оружие в богато украшенных ножнах. Справа от двери зиял портал камина, как разверстая пасть чудовища, а рядом с ним стояли напольные часы с богатой позолотой. Напротив самого широкого окна расположился стол с ножками, вырезанными в форме когтистых лап, не то птичьих, не то звериных.
        - Присаживайся. - Вольфзунд кивнул в сторону стола, а сам открыл шкафчик над каминной полкой. В стенной нише сверкнул стройный ряд винных бутылок, покрытых пленкой пыли.
        Алида прошла по холодному полу и устроилась на первом же стуле. Белая подушка оказалась неожиданно мягкой. Алида не успела ничего понять, как подушка встрепенулась и спрыгнула на пол.
        - Мурмяуз! - воскликнула Алида, не веря своим глазам.
        Кот, узнав ее, с радостным мяуканьем бросился в объятия хозяйки. Алида прижала кота к себе и зарылась лицом в белоснежный мех. Он пах по-родному уютно, и она зажмурила глаза. На минуту ей показалось, что она вернулась домой. Мурмяуз уткнул мокрый нос в ее шею и замер, довольно тарахтя.
        - Собственно, это я и хотел тебе показать, - сказал Вольфзунд и поставил темно-зеленую бутылку и два бокала на стол. - В замке завелись крысы, и этот джентльмен неплохо с ними расправлялся, пока тебя не было.
        - Спасибо вам, - сказала Алида, растроганно улыбнувшись. Вольфзунд отмахнулся и плеснул в бокалы черного вина.
        - Я не буду пить, - добавила гостья. - И вам пора остановиться. Разве Перинера не злится? У нас в деревне дядюшка Сартус пристрастился к выпивке, но у него, конечно, было не такое ароматное вино, а всякая дрянь… Так вот, его жена сильно ругалась, иногда и веником его гоняла.
        Вольфзунд рассмеялся.
        - Нет, девочка, Перинера совсем не злится. Ну, если только самую капельку. Это вино видело лучшие времена. Оно настаивалось, когда замок был полон магии, так же как твое тело полно горячей молодой крови. Я верю, что это вино поможет мне поддержать силы. Тем более что они мне ох как нужны.
        Он отпил глоток. На лице Альюда заиграла блаженная улыбка.
        - Роскошный напиток. В этом вкусе чувствуется пышность моих балов, звучат отголоски искусной музыки и сверкают звездопады, исполняющие желания. Попробуй сама.
        Он подвинул Алиде бокал, но она упрямо замотала головой.
        - Нет-нет, спасибо. Мне достаточно. Я раньше никогда не пробовала вино, если бабушка узнает, что я пила на балу, то…
        - То есть сам факт твоего присутствия на Весеннем Балу альюдов и все произошедшее там ее нисколько не смутит? - хмыкнул Вольфзунд. - Занятно.
        Алида покраснела и крепче прижала к себе Мурмяуза. Она боялась Вольфзунда, но с верным другом все казалось пустяком.
        - Вы ведь осмотрели Ричмольда? Что с ним? - она решила переменить тему.
        - Осмотрел, - согласился Вольфзунд. - Если бы у нас была сила, любая чаровница поставила бы его на ноги в прямом смысле, даже не такая искусная, как Симониса. Но, увы, сейчас перевес не в нашу сторону. Магистрат нашел еще двух ключевых хранителей. Одним из них оказался сумасшедший король Гиорт. Догадываешься, кому достались целые ворохи страниц?
        Алида сглотнула. Она понимала, куда клонит Вольфзунд. Когда вдруг Альюд едва заметно пошевелил пальцами, словно умелый кукловод, слова сами сорвались у нее с языка:
        - Я соберу Манускрипт для вас, господин. Клянусь.
        Алида слышала свой голос будто со стороны. Она и не думала говорить ничего подобного и судорожно втянула в себя воздух, будто эти слова заставили ее задохнуться, как от быстрого бега. Мурмяуз взволнованно мяукнул и потерся о щеку хозяйки.
        - Твой Аутем у меня, милая. - Вольфзунд елейно улыбнулся. - И ты видишь, насколько легко мне контролировать твою волю. Твои слова. Твои действия. Даже мысли и чувства. Ты для меня раскрытая книга, Алида. И, признаюсь, не слишком интересная. Однако ты мне нужна.
        - Почему именно я? - спросила она. - Почему не Мелдиан? Не кто-то из древунов или других альюдов? Они сильнее, они умнее…
        - Они ценнее, - ответил Вольфзунд. - Кем, ты думаешь, я охотнее рискну: собственным сыном или наивной дурочкой, которая сама предложила мне свою волю?
        Алида потрясенно округлила глаза. Так вот, оказывается, для чего она ему!
        - Наверное, я слишком резок с тобой. Но я не утаиваю правды, - сказал Альюд. - Ну что ты. Не волнуйся. Пока ты все делаешь правильно, тебе ничего не грозит. Я не стану убивать тебя или твоего друга. Он тоже сослужит мне службу, если все пойдет как надо. Успокойся и забудь о том, что я сказал.
        Он приобнял Алиду за плечи, и этот простой жест, пусть даже от Вольфзунда, от того, кто в открытую пользовался ее доверчивостью, вселил в нее полузабытое ощущение защищенности. В самом деле, в этом замке и до тех пор, пока она нужна альюдам, ей нечего бояться. А потом она вернет бабушку, и они заживут лучше, чем жили до этого.
        Надо только потерпеть. Надо только сделать все так, как он просит.
        Глава 12,
        в которой любопытство порождает новые тревоги
        Поколебавшись, Алида все-таки сделала маленький глоток вина, и тягучее тепло разлилось по венам. Сейчас ей стало гораздо спокойнее. Мурмяуз по-прежнему не слезал с ее коленей и деловито вылизывал длинный мех. Алида поглаживала кончики его треугольных ушек.
        - Если бы у тебя не было шансов, я бы не стал принимать твою волю, - произнес Вольфзунд. Он стоял лицом к окну, сложив руки за спиной, и любовался своим садом. Алиде показалось, что горы отступили еще дальше от замка. Наверняка Ричмольд мог бы объяснить это каким-нибудь мудреным физическим явлением, но Алида предпочитала думать, что всему виной волшебство этого места.
        - Ты права, - сказал хозяин замка, будто подслушав ее мысли. - Это волшебство продолжает набирать силу. После подписания Договора замок с предместьями сровнялся с горой, будто ничего и не было. Сейчас, когда мы проснулись, волшебство, оставшееся здесь, продолжает работать. Ты когда-нибудь наблюдала, как раскрывается бутон розы?
        Алида кивнула. Тогда мужчина продолжил:
        - Бутон размером с горошину питается соками растения, набирает цвет, растет, медленно раскрывается, показывая нежные лепестки. Час от часу он становится больше, и вот уже перед нами прекрасный цветок, благоухающий и бархатистый. Так же и это место, питаемое остаточной магией, распускается, чтобы предстать во всей былой красе. Плохо одно. Напомни, что происходит, если сорвать цветок?
        - Он вянет, - ответила Алида, не совсем понимая, куда он клонит.
        - Вот именно. Без Манускрипта источник магии иссякнет уже очень скоро. Поэтому я так экономлю ту каплю сил, которая еще осталась в моей крови. Если не собрать книгу, начнется обратный процесс. Замок разрушится, мы все отправимся в Преисподнюю. И тогда магия исчезнет навсегда, и Магистрат не сможет ею воспользоваться. Поэтому старики так спешат собрать и уничтожить Манускрипт. Поэтому нам нужно спешить. Точнее, - он повернулся и многозначительно взглянул на собеседницу, - тебе нужно спешить.
        Алида посмотрела ему в глаза и увидела собственное бледное лицо, отраженное в непроницаемых черных зрачках. Он слегка улыбнулся, и от уголков глаз к вискам Вольфзунда разбежались тонкие морщинки.
        - Не бойся так. Я расскажу, что тебе делать.
        Алида выдохнула. Она так давно хотела, чтобы кто-нибудь подсказал, как быть!
        Альюд подошел к одному из шкафов и отпер ящик изящным ключом. Алида ахнула, когда он положил на стол два знакомых футляра с рунами.
        - Один из них - твой. А второй - твоего друга. Пока это все, что у нас есть. Но, как ты уже знаешь, даже без одной страницы у Магистрата ничего не получится. Значит, у нас есть шанс.
        - Но их всего две! - воскликнула Алида. - Откуда мы возьмем остальные? А еще… Разве вы не украли их у нас? Разве не нужно, чтобы мы сами отдали страницы?
        - Еще миг - и ты сама отдала бы мне страницу тогда, на балу, - усмехнулся Вольфзунд. - Я раньше тебя понял, что ты приняла решение. То же касается и Ричмольда. Он сделал свой выбор за мгновение до того, как выпал из башни. Так что обе ваши страницы в моей власти. Я рад, что вы все-таки встали на мою сторону, пусть и из собственных побуждений.
        Алида призналась себе, что ее это радует. Две страницы - совсем немного, но даже этого может быть достаточно, чтобы вернуть бабушку.
        - Так что насчет всех остальных страниц? - снова спросила она. - Что вы будете делать?
        - Терпеливо подождем, когда Магистрат соберет все остальное за нас, - пояснил Вольфзунд. - А дальше - твой выход. Ты такая маленькая и милая, что никто не заподозрит, что ты работаешь на кровожадных демонов. - Он широко ухмыльнулся. - Ты возьмешь эти две страницы и присоединишь к тому, что есть у Магистрата.
        Алида охнула. Пока что этот план представлялся ей неосуществимым.
        - Ты сможешь. У тебя получится. Ты храбрая и сообразительная.
        Вольфзунд взял ее руку и поднес к своим губам. Мурашки пробежали по коже Алиды, когда холодные губы коснулись тыльной стороны ладони.
        Мурмяуз испуганно соскочил на пол и выгнул спину. Алида вырвала руку из пальцев Альюда и побежала ловить кота. Хозяин замка нахмурился, а когда Алида поймала Мурмяуза и прижала к себе, холодно произнес:
        - Анс поможет тебе не заблудиться в замке. Потом запомнишь путь в свою башню и будешь ориентироваться без помощника. Надеюсь, у тебя это получится.
        Вольфзунд открыл дверь кабинета, и Алида увидела светловолосого мальчика лет семи, который скромно стоял в коридоре, потупив взгляд. У него на поясе она заметила массивную связку ключей.
        - Анс, проводи гостью, куда она захочет, - сказал Вольфзунд и заперся в кабинете.
        - Привет. - Алида улыбнулась мальчику. - Я Алида, а это мой котик, его зовут Мурмяуз. Ты Анс?
        Мальчик молча кивнул и продолжил стоять, как мраморное изваяние. Алида замялась.
        - Отведи нас, пожалуйста, в комнату Ричмольда Ла… Лараса… Лагара… в общем, ты знаешь, тут в одной башне лежит больной юноша. Отведешь?
        Мальчик снова кивнул и засеменил по коридору. Алида пошла за ним. Откуда-то дохнуло промозглой прохладой. Шаги Анса гулко отдавались от каменного пола и звучали в тишине так громко, что Алида невольно вздрагивала. Чтобы как-то занять дорогу, она пыталась разговорить Анса, но мальчик по-прежнему молчал.
        Алида пребывала в раздумьях. Кажется, Вольфзунд немного рассердился на нее… Но неужели он правда думает, что она сможет присоединить его страницы к книге, которую соберет Магистрат? Молчаливый мальчик раздражал ее. Почему он ничего не говорит? Почему не ведет себя, как обычные дети? Да и вообще, что он здесь делает? С каждым днем загадок только больше.
        Наконец, Алида узнала лестницу, по которой они с Вольфзундом поднимались в башню к Ричмольду. Они прошли по коридору, но перед самой дверью Анс подергал ее за рукав. Алида обернулась.
        - Что?
        Мальчик принялся водить тупым концом ключа по своей руке. Алида пришла в замешательство. Что такое он задумал? Она фыркнула и хотела войти в комнату Ричмольда, но мальчик снова дернул ее за рукав. Алида скрестила руки на груди и привалилась спиной к стене. Что ж, если ему приспичило поиграть, она подождет. Но только одну минутку.
        Совсем скоро Анс закончил и показал ей руку.
        - Что за… - возмутилась Алида, но в следующий миг заметила, как на коже мальчика выступают белые буквы. Она присмотрелась и ахнула. Буквы постепенно проявились ярче и сложились в одно короткое слово: «БЕГИ».
        Она непонимающе посмотрела на него, но Анс только мотнул головой, развернулся и припустился по коридору, позвякивая связкой ключей. Холодок пробежал у Алиды между лопаток. Куда бежать? Зачем? От чего? Что-то ей подсказывало, что Вольфзунд отыщет своих продажников даже под землей. Да и здесь было явно безопаснее, чем в Биунуме, где готовы схватить любого, кто может оказаться хранителем. Алида пожала плечами и вошла в комнату к Ричмольду.
        Он дремал, усыпленный, должно быть, каким-то отваром. Алида постояла немного у его кровати, поправила уголок одеяла, но будить друга не решилась. Она вздохнула и бесшумно вышла в коридор. Мурмяуз, как приклеенный, терся у ее ног.
        Ей не хотелось сейчас говорить ни с кем, кроме Ричмольда и Мурмяуза. И, если судить по царящей в замке тишине, говорить было и не с кем. Алида не стала выяснять, где сейчас хозяева и чем они занимаются, а решила немного прогуляться по коридорам. Она вроде бы запомнила, как попасть в свою башню из столовой, и этого показалось достаточно, чтобы решиться на путешествие по замку.
        Кот запрыгнул ей на плечи, привычно свернувшись вокруг шеи, и блаженно заурчал. Алида рассеянно почесала его за ухом и зашагала по каменному полу.
        В некоторых коридорах окон не было, и стылый полумрак дышал холодом. В ее родной комнатке под самой крышей всегда было светло и сухо, а приветливое солнце заглядывало в широкое окно с рассвета и до самого вечера, заставляя пылинки танцевать в золотых лучах. Поэтому сейчас холод некоторых замковых помещений угнетал ее. Алида спустилась по лестнице и свернула в боковой коридор, приютившийся между этажами. Здесь было еще темнее, только чертежи на стенах белели призрачными пятнами в черных оковах рам.
        Алиде здесь не понравилось, и она вернулась к лестнице, чтобы спуститься чуть ниже. На этот раз перед ней открылся широкий длинный проход, по которому, должно быть, можно перейти в другое крыло замка. На левой стене было сразу несколько сводчатых окон с витражами, и Алида затаила дыхание, разглядев, что цветные кусочки стекла здесь выложены в целые картины. Витраж на первом окне изображал ночное небо, где в свете полной луны кружила стая сов. Дневной свет проходил сквозь цветное стекло, окрашивая пол в синие оттенки. Алида вздохнула. В последнее время совы вызывали в ней исключительно тоскливые чувства.
        Следующие два витража тоже были посвящены сценам ночной жизни: на втором была ведьма, летящая верхом на метле, а на третьем - замок на фоне огромного полумесяца.
        - Как ты думаешь, Мурмяуз, - шепнула Алида, потому что подозревала, что в гулких пустых помещениях, где из мебели были лишь подставки для факелов, ее голос прозвучит слишком громко. - В той необычной башне, похожей на клетку, кто-то живет? Интересно, там красивые комнаты? Может, поищем, как туда пройти?
        - Мяу, - согласился Мурмяуз и лизнул ее в ухо. Алида засмеялась.
        Чем больше они гуляли по замку, тем больше она убеждалась, что не хотела бы в будущем жить в каменных стенах, от которых так и веет неуютным холодом. Она скучала по их с бабушкой домику, который, нагреваясь летом на солнце, отдавал ночами душистое тепло, пахнущее деревом и целебными травами. Алида закрыла глаза и попыталась вспомнить их кухню во всех деталях, но почему-то у нее не вышло. Какие-то неуловимые мелочи ускользали, растворялись из памяти, будто она вышла из дома лет десять назад. Алида вздохнула.
        - Ничего, Мурмяуз, мы еще построим новый дом. И он будет самым уютным в мире. Светлым и просторным, из ароматных сосновых бревен, с большими окнами. А печку мы выложим красивыми изразцами и каждый вечер будем печь плюшки с повидлом. А потом пригласим художника, и он раскрасит наш дом снаружи и внутри. Но только не сказочными сюжетами. Кажется, теперь я не очень-то люблю сказки… Лучше нарисовать что-то более приятное. Например, пирожные.
        Мурмяуз потерся розовым носом о щеку хозяйки. Кто-кто, а он точно всегда понимал ее лучше всех.
        Алида уже сбилась со счету, в который раз поднимается и спускается по самым разным лестницам: узким и широким, простым и изящно украшенным, винтовым и прямым. Казалось, они сами собой вырастают посреди коридора или прячутся в укромном полумраке за углами. За все время ей не встретилось ни души, и она начала подумывать, что пора бы вернуться в свое крыло. Ричмольд, должно быть, уже проснулся, и можно с ним поболтать.
        Она выглянула в запыленное окно, пытаясь оценить, на каком она этаже. Отсюда был виден кусочек сада с каменными фигурами, кованый забор и синеватый лес, плавно переползающий на гору, как вязаное покрывало. Алиде показалось, что ее комната должна находиться чуть ниже, поэтому она дошла до конца коридора и принялась спускаться по крутой винтовой лестнице. С каждым шагом становилось все темнее, а лестница не думала заканчиваться или выводить на пролеты. Алида чертыхнулась про себя.
        Через несколько минут спуска она поняла, что выбрала неудачный путь. Ноги гудели, и подниматься обратно ей совсем не хотелось. Девушка не то фыркнула, не то зашипела от злости на саму себя. Мурмяуз недовольно стегнул ее хвостом по щеке.
        - Знаю-знаю, тебе не нравится темнота, - сказала она и тут же перешла на шепот, испугавшись того, как громко прозвучал ее голос. - Потерпи чуть-чуть, должна же эта лестница когда-то закончиться. Спустимся до конца, а там разберемся.
        Она прошагала еще несколько ступеней, как вдруг впереди показалось тусклое серебристое свечение, похожее на лунный свет. Алида обрадовалась и поспешила на свет. Лестница изогнулась и оборвалась, выведя в узкий каменный коридор. Стены здесь не были украшены картинами, не было даже окон, только редкие факелы, горящие почему-то не оранжевым, а серебристым, холодным огнем. Алида поежилась. Тут было как-то совсем уж неуютно. Мурмяуз спрыгнул с ее плеч и засеменил рядом с хозяйкой, ощетинив шерсть на холке.
        Алида внимательно осмотрела лестницу. Ниже ступеней точно не было, а подниматься обратно ей совсем не хотелось. Пожав плечами, она пошла по странному коридору. Если его тут выстроили, значит, он должен куда-то вести. Иначе зачем надо было его возводить?
        Какое-то странное чувство начало овладевать Алидой, будто вырастая из глубины груди и растекаясь по всему телу. Она с тоской обернулась на лестницу. Ноги будто сами вели ее вперед по коридору, и сопротивляться этому новому ощущению было невозможно.
        «Наверное, так чувствовали себя мотыльки, которые каждый вечер обжигали крылышки о фонарь над нашим крыльцом», - подумала Алида. Мурмяуз обеспокоенно терся о ее ноги, но послушно шел за хозяйкой.
        Серебристые факелы неровно мерцали, волнуясь при каждом ее движении. Откуда-то потянуло тонким ароматом ландышей, сначала едва уловимым, но крепнущим с каждым мгновением.
        Алида вспомнила, как любила убегать по вечерам в лес и ложиться на поляну, где в майских сумерках белели жемчужные россыпи ландышей. Она ложилась на спину, запрокинув руки за голову, и любовалась крупными звездами в сиреневом небе, а нежный аромат укутывал ее незримой шалью, и от земли шло такое душистое тепло, словно от нагретой печки. Она с горечью подумала, что вряд ли когда-нибудь вернется в те места, чтобы вот так запросто поваляться на поляне, глядя в сумеречное небо, и помечтать о всяких пустяках.
        Она подошла к двери, почти незаметной на фоне каменной стены. Здесь запах ландышей чувствовался сильнее. Заходить в ведущую неизвестно куда дверь было страшно, но противиться любопытству и странному тянущему чувству она просто не могла.
        Она взялась за круглую ручку и потянула ее на себя. Несмотря на то, что дверь была вытесана из камня, она легко и бесшумно отворилась. Алида на всякий случай взяла Мурмяуза на руки и шагнула в комнату.
        В помещении тотчас зажглись такие же серебристые факелы, что и в коридоре, а ландышевый аромат едва не сбил с ног. Алида на миг задержала дыхание. Глаза постепенно привыкли к призрачному освещению, она осмотрелась по сторонам.
        Здесь не было окон, а каменные стены простирались на много метров во все стороны. В неровном свете факелов бледнело множество человеческих фигур, сделанных не то из воска, не то из мрамора. Дальняя стена помещения тонула в глубоком сумраке, и ряды фигур уходили вглубь, словно армия, выстроившаяся в ожидании битвы.
        Ужас захлестнул Алиду, и ей захотелось поскорее уйти отсюда. Но ноги будто против ее воли шли дальше, мимо застывших фигур. Она вглядывалась в неподвижные лица и не хотела думать о том, что стало с этими людьми и почему их поместили в эту комнату. А может, это и не люди вовсе, а всего-навсего скульптуры? Кто знает, может, Вольфзунд увлекается созданием мраморных манекенов?
        Но что-то ей подсказывало, что когда-то они были живыми. Невозможно вытесать из камня настолько совершенное подобие человека. Складки одежды, волосы, тоненькие морщинки у глаз - все было настолько правдоподобным, что страх от увиденного ледяными пальцами сдавил горло.
        Алида остановилась у фигуры мальчишки лет двенадцати-тринадцати, не больше. Вздернутый нос, решительно сжатые губы, непослушный вихор волос. Белые ресницы. Белые глаза. Бесцветная кожа. Мурмяуз встревоженно мяукнул, и Алида вздрогнула от неожиданности.
        - Конечно, малыш, уже уходим. Мне самой не нравится эта жуткая комната…
        Но по-прежнему ноги не желали идти в сторону выхода. Аромат ландышей всколыхнулся новой волной. Она сделала еще несколько шагов и остановилась напротив фигуры молодой низенькой девушки. Копна длинных густых волос, маленький рот, крупные глаза, чуть нахмуренные брови, перевязанное на талии платье длиной до щиколоток. Алида посмотрела на ноги фигуры. Обуви не было. Она еще раз внимательно вгляделась в белое лицо и едва не закричала.
        Перед ней стояла она сама.
        Бесцветная, неподвижная скульптура в точности копировала ее внешность, даже тоненькую морщинку на переносице от дурной привычки хмуриться и маленькую родинку на правом виске. Она заставила себя оторвать взгляд от собственного двойника и шагнула к следующей фигуре.
        Высокий стройный молодой человек невидящими глазами грустно смотрел в пустоту. Тоже бесцветный, как и остальные. Но спустя несколько секунд она все-таки узнала его…
        Восковая статуя была двойником Ричмольда.
        Мурмяуз снова мяукнул, на этот раз громче. Алида не успела обернуться, когда почувствовала, как кто-то бесцеремонно схватил ее за шиворот и поволок к двери. Она попыталась закричать, но ворот платья врезался в горло, и у нее получился только сдавленный хрип.
        Странно, как она могла не услышать чужие шаги в этой гробовой тишине?
        Глава 13,
        в которой Алида ненавидит сор?к
        - Как же я не люблю людишек, вечно сующих свои носы куда не нужно, - прорычал Вольфзунд и рывком поставил Алиду на ноги.
        Они стояли у подножия той самой винтовой лестницы, которая завела гостью в коридор, пахнущий ландышами. Мурмяуз не решился нападать на Альюда, но на всякий случай зашипел.
        - Простите, - выдавила Алида.
        - Как ты нашла Зал Аутемов? Какие злые духи тебя сюда приволокли?
        Казалось, еще немного, и от Вольфзунда полетят искры.
        - Я искала путь в свою башню! - всхлипнула Алида. - Я не хотела!
        - Анс ведь отвел тебя! Разве нет?
        - Отвел, но я захотела погулять по замку. Рич спал, а мне стало так скучно, вот я и решила…
        - Хватит оправдывать свою глупость! Еще одно слово, и я разорву наш контракт. Найду кого-нибудь посообразительнее. Замолчи и иди за мной.
        Алида тяжко вздохнула, взяла Мурмяуза на руки и послушно поплелась за Вольфзундом. Ей не терпелось задать ему множество вопросов, но она разумно решила подождать, когда гнев Альюда немного уляжется. В самом деле, что он так злится? Она ведь не разбила и не испортила ни одну фигуру. Даже не потрогала ни разу, пусть и очень хотелось. Она ощупала свою переносицу: неужели действительно видна морщинка? Права была бабушка, когда просила ее не хмуриться так часто.
        Подниматься обратно было намного тяжелее, чем спускаться, к тому же Вольфзунд взбегал по ступеням так быстро, что Алиде приходилось прикладывать все силы, чтобы не отстать и не разозлить его еще сильнее.
        К удивлению травницы, ее комната оказалась не так уж далеко от зала со скульптурами, только шли они такими запутанными коридорами, что она даже не пыталась запомнить дорогу. Вольфзунд рывком распахнул перед ней дверь комнаты и смерил Алиду презрительным взглядом.
        - Может, запереть тебя? Чтобы не лезла в чужие дела. Ты выберешь темницу в подвале или под крышей башни?
        - И как, сидя взаперти, я соберу Манускрипт? - спросила Алида и тут же прикусила язык.
        Вольфзунд закатил глаза.
        - Ты помнишь, что делают в сказках с дерзкими детишками? Не боишься, что я запеку тебя в пироге? Вместе с твоим котом. Поэтому, если не хочешь растерять мое доверие, которое и без того подорвано, сиди до ужина здесь и думай над своим поведением. До встречи.
        Вольфзунд ушел, хлопнув дверью, и Алида с Мурмяузом забрались в кресло. И почему он так злится? Для чего ему эти фигуры? Алида вздрогнула, когда в памяти всплыла скульптура Ричмольда. Если Альюд назвал комнату Залом Аутемов, то не значит ли это, что бесцветные копии людей и есть их проданные воли? Тогда почему и Ричмольд там? Он-то ничего не продавал Вольфзунду.
        Интересно, если тихонечко выйти из комнаты и бесшумно проскользнуть к Ричмольду, Вольфзунд заметит? Ей не терпелось рассказать ему о своей находке, а заодно спросить, не слышал ли он чего-нибудь об этом зале. Алида задумчиво покусала ноготь. Нет, лучше не рисковать.
        Часы на полке показывали не то пять, не то шесть часов после полудня - Алида с трудом разбиралась во множестве фигурных стрелок и замудренных обозначениях. За пятьсот лет конструкция часовых механизмов заметно упростилась, но замка Вольфзунда прогресс, конечно же, не коснулся.
        Она уселась на подоконник, обхватив руками колени. Розоватый солнечный свет нежно золотил розы в саду, и Алиде захотелось прогуляться между ухоженных кустов, вдохнуть цветочный аромат, погладить сочные листья, а может, даже подружиться с семьей малиновок, которые деловито сновали в живой изгороди.
        Но без разрешения хозяина выходить, конечно, не стоило, и ей не оставалось ничего другого, кроме как, вздыхая, ожидать его прощения. Она попробовала открыть окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, но щеколда не пожелала ее слушаться, то ли заржавев от старости, то ли сопротивляясь незнакомым рукам. Алида вздохнула еще более горестно. Теперь ей стало казаться, что она - пленница в этом огромном, неизведанном замке. Крошечная куколка, которую берегут для опасной игры.
        «Вот бы птички ко мне прилетели, - подумала Алида. - Тогда я могла бы представлять, что я принцесса, запертая в башне, и мне было бы не так обидно».
        К ее удивлению, пара малиновок взвилась вверх и вскоре очутилась на оконном отливе, с любопытством разглядывая девушку через стекло. Алида расплылась в улыбке и помахала птицам рукой.
        Мурмяуз тут же вспрыгнул на подоконник, и малиновки, как серо-рыжие молнии, устремились обратно в сад.
        - Ну вот, ты испугал моих новых друзей, - посетовала Алида. - А они ведь, кажется, меня поняли.
        - Мррш, - фыркнул кот и принялся умываться лапкой.
        - Ты такой же скептик, как и Рич, - надулась Алида. - Думай что хочешь, а я, кажется, научилась общаться с птицами.
        Это прозвучало довольно нелепо, и Алида хихикнула, удивляясь собственным причудливым мыслям.
        - Ну, помечтать-то можно, - произнесла она вслух. - Вот видишь, Мурмяуз, пока тебя не было, я научилась болтать с птицами и спорить сама с собой. Не оставляй меня больше, иначе я совсем с катушек слечу.
        Кот поставил передние лапы ей на грудь и облизал лицо. Алида тихо рассмеялась.
        В ящике тумбочки она обнаружила баночку монпансье. Даже если конфеты пролежали здесь пять сотен лет, то на их внешнем виде и аромате это никак не отразилось, и Алида решила скоротать в их компании время, оставшееся до ужина.
        Диковинные стрелки старинных часов не успели пробежать и двух кругов, как в комнату постучали.
        - Войдите, - сказала Алида и вытерла липкие руки о платье, впрочем, тут же пожалев об этом решении. На ткани забелели полосы от сахарной пудры.
        Дверь открылась, и в комнату вошла Элли в белоснежном переднике.
        - Госпожа Фитцевт, хозяин приглашает вас на ужин. - Служанка присела в полупоклоне.
        - Наконец-то! - обрадовалась Алида, но тут же смутилась. - То есть, я хотела сказать, спасибо. А Ричика вы покормите?
        - Я уже отнесла господину Лаграссу его ужин. Он чувствует себя лучше и отказался от помощи.
        - Понятно, - сказала Алида. - А можно, я зайду к нему сейчас?
        - Лучше не перечить хозяину. - В глазах Элли мелькнул страх, будто Алида собиралась сделать что-то запрещенное. - Проведайте вашего друга после ужина. Пойдемте.
        Алида с тоской посмотрела на коридор, который вел в соседнюю башню, и двинулась за служанкой. Мурмяуз, распушив хвост, засеменил следом.
        «Интересно, как быстро она запомнила все коридоры замка? - думала Алида, шагая за Элли и вспоминая свою бесславную прогулку. - Должно быть, она здесь с раннего детства. Хорошо бы узнать, за какие провинности Вольфзунд сделал ее своей служанкой. А может, наоборот, за заслуги?»
        Шторы в столовой были наполовину задернуты, и летний ветерок, проникая через приоткрытые окна, шелестел в складках ткани. За столом, сервированном серебряной посудой и освещенном свечами в канделябрах, собралась уже привычная компания: Вольфзунд, Перинера и Мелдиан терпеливо ждали, когда Алида усядется на приготовленное для нее место.
        - Простите, что заставила вас ждать, - сказала Алида.
        - Ты не виновата, что Элли долго за тобой ходила, - пожал плечами Мел.
        - Ничего, пусть извиняется, - ухмыльнулся Вольфзунд и прожег Алиду таким взглядом, что ей стало не по себе.
        Элли разложила по тарелкам печеный картофель и мясное рагу, и столовая наполнилась мелодичным звоном посуды. Алида в который раз удивилась, насколько вкусно готовят в замке. Мурмяуз, пристроившись у нее на коленях, исподтишка воровал кусочки говядины с тарелки.
        Внезапный порыв ветра распахнул одно из окон настежь, и в комнату со стрекотом влетела сорока. Алида никогда не видела, чтобы голова у сороки была полностью белой, и с удивлением уставилась на птицу.
        - Бедняжка, иди на ручки, я тебя выпущу на волю! - воскликнула она, отложив вилку и протянув навстречу птице руки.
        - Что еще за новости… - нахмурился Вольфзунд.
        - В городе что-то случилось, не иначе, - произнесла Перинера.
        Мелдиан только шевельнул заостренными ушами, но от еды не оторвался.
        Птица сделала круг над столом и приземлилась на пол, нетерпеливо подергивая крыльями. Прозрачные глаза сороки влажно блестели, и Алиде показалось, что она хочет что-то рассказать.
        Вольфзунд небрежно взмахнул рукой, и сорока, к удивлению Алиды, начала вытягиваться, расти, изменяя форму и строение своего тела, почти как бабушка, когда превращалась в сову, только наоборот. Через минуту на месте птицы стояла Кемара. Кажется, никого, кроме Алиды, это волшебное превращение не смутило. Мурмяуз зашипел, изогнув спину дугой, а его хозяйка замерла, глупо хлопая глазами и раскрыв рот.
        - Позвольте, Окэлло, - хрипло произнесла Кемара. Ее голос, видимо, не успел до конца перестроиться после трансформации и все еще напоминал сорочий стрекот.
        - Говори, - напрягся Вольфзунд. - Твои вести дурные или хорошие?
        - Много весть, - ответила Кемара, теребя бусы на шее. Она растерянно обвела взглядом столовую и ахнула, заметив Алиду.
        Вольфзунд указал ей на свободный стул, и Кемара, благодарно кивнув, села. Алида подметила, что она выглядит потрепанной и усталой, и волна злорадства поднялась в ее душе. Она не забыла, как Ричмольд в бреду произнес ее имя.
        - Сегодня после закат казнят несколько женщина, - сказала Кемара. - Магистрат говорить, они ведьмы. Чтобы остальным было неповадно заниматься колдовство. Темницы Библиотеки переполнены. Арестовали всех, кто им не по нраву. Кто лечить, гадать, показывать фокусы. Они думать, кругом альюд. Житель напуганы.
        - Мышиная возня меня не волнует, - фыркнул Вольфзунд. - Говори по делу. Что с книгой? Сколько у них страниц?
        - Не гневайтесь, Окэлло, - опустила глаза Кемара. - Но книга почти собрать. Не хватает две страница.
        Свечи зловеще мигнули от дуновения ветра. Повисла звенящая тишина. Алида переводила взгляд с напряженных лиц альюдов на расстроенную Кемару, пытаясь понять, какие чувства разбудила в них эта новость. Алида решила слегка разрядить обстановку и с громким бульканьем плеснула себе сока в стакан. Несколько капель попали на платье. Будь здесь бабушка, она непременно разразилась бы гневной тирадой.
        - И что они будут делать? Ты слышала что-то об их планах? - спросил наконец Вольфзунд.
        - Они согнать всех учеников в темницы. У кого не было страниц, уже отпустить, - сказала Кемара. - Люди Магистрат находить страницы по всему королевство. Ученики сами нести их в ратуши в первые же дни, так что у вас все равно было мало шанс…
        - Говори мне об их планах! - рявкнул Вольфзунд, теряя терпение. - Или хочешь получить третью метку?
        Кемара испуганно всхлипнула, и Алиде даже стало ее жалко. Интересно, что за метку грозился поставить Альюд?
        - Я не знать план, - сказала Кемара. - Они искать две страницы. Огонь уже готов, чтобы уничтожить Манускрипт. И всех, кто принес страницы.
        - Но почему же народ не поднимет восстание? - спросила Перинера, гневно сверкнув глазами. - Их детей арестовали и держат в темницах, а они не требуют их вернуть? Что изменилось в людях за пятьсот лет?
        - Люди не знать про огонь и Манускрипт, - ответила девушка-сорока. - Магистрат говорить, что молодежь подвержена новой лихорадке, а в Библиотека их лечить. Люди поверили. Они так доверчивы.
        - Идиоты, - заключил Вольфзунд и устало прикрыл глаза рукой. - Всегда были идиотами и всегда останутся. Вот почему я с такой охотой пользуюсь услугами их племени. Говори любую ерунду, и ведь поверят же.
        - Что вы хотите этим сказать? - возмутилась было Алида, но Мелдиан наступил ей на ногу под столом, и она замолчала.
        - Кажется, грядет буря, - заключил Вольфзунд и поднялся из-за стола. - Ничего, мы встретим ее достойно. Я не хотел прибегать к этому методу, но раз другого не остается… Спасибо, Кемара. Можешь остаться пока в замке.
        Кемара поблагодарила Хозяина и шмыгнула по лестнице наверх. Алида, поблагодарив альюдов и Элли, поднялась на третий этаж по широкой лестнице и осторожно позвала:
        - Анс?
        Ответа не последовало, и гостья решила, что странный молчаливый мальчик не услышал ее. Она вздохнула и приготовилась искать комнату Ричмольда самостоятельно, по памяти, но тут за спиной послышались робкие шаги. Алида обернулась и увидела бледного мальчика в светлой рубашке, зеленом жилете и темно-коричневых штанах. На ремне у него позвякивала связка ключей. Анс остановился напротив Алиды и вопросительно посмотрел на нее.
        - Привет, - улыбнулась она. - Проводишь меня к Ричу? Пожалуйста.
        Анс кивнул и пошел по коридору. Алида, обрадовавшись, подобрала подол юбки и пошла за ним.
        На этот раз она попыталась запомнить дорогу, чтобы больше не зависеть от Анса и, как ей самой показалось, весьма преуспела. Мальчик привел их к комнате Ричмольда, и Алида поблагодарила его. Кивнув, слуга убежал по коридору, звеня ключами. Алида собралась было войти, как вдруг услышала за дверью девичий смех.
        Недоумевая, она потянула ручку на себя и открыла дверь. В комнате, на краешке кровати сидела Кемара и счастливо смеялась, о чем-то болтая с Ричмольдом. Больной тоже широко улыбался и выглядел таким оживленным, что в груди у Алиды что-то больно кольнуло, будто пчелиное жало засело у нее где-то под ребрами.
        Алида нарочно громко кашлянула и, задрав голову, прошла в комнату. Смех сразу стих, и Кемара с Ричмольдом перевели взгляды на нее.
        - Не беспокойтесь, я не с пустыми руками, - заявила Алида и картинно положила кусок пирога, стащенный из столовой, на тумбочку. - Можете веселиться дальше. Надеюсь, я не слишком вам помешала.
        Алида развернулась и со всех ног бросилась прочь. Ричмольд что-то кричал ей, но она не слышала. Вспыхнувшая обида заглушала все остальные чувства.
        «Я-то думала, он скучает и грустит. А он веселится с этой дикаркой. Да она ведь даже не человек! Ух, кажется, теперь я ненавижу сорок». - Сбивчивые мысли роились в голове Алиды, пока она сбегала по лестнице вниз. Она пробежала через столовую, встретив удивленный взгляд Мелдиана, который по-прежнему сидел за столом перед тарелкой, полной персиковых косточек, а затем в коридор, и скоро поняла, что именно этот коридор должен вести к главному входу. Алида яростно толкнула тяжелые двери, будто они были виноваты во всех ее бедах, и выскочила в вечерний сад.
        Аромат роз, разливающийся в сумеречном воздухе, как туман над рекой, обнял ее и даже немного успокоил. Алида вдохнула душистый воздух полной грудью и сбавила шаг. Мглисто-голубоватое небо с редкими золотистыми облаками было так красиво, что захватило дух. Алида прошла по мощеной дорожке через аллею из высоких кустов и уселась на лавку перед небольшим фонтаном. Из-за лавки выглядывала оскаленная морда каменной горгульи, и Алида машинально погладила ее. Мурмяуз вспрыгнул на скамейку и уселся рядом.
        - Вот и будем мы дружить только вдвоем. Как раньше. И никто нам больше не нужен. Правда? - Алида погладила кота под подбородком, и тот утробно заурчал.
        Вода в фонтане умиротворяюще плескалась, и садовые малиновки, синицы и ласточки прилетали сюда попить. Алида невольно улыбнулась, глядя на птиц, но тут же закусила губу, вспомнив кормушку в саду родного дома. Прилетают ли туда ее пернатые друзья? О чем они думают, не обнаружив угощения? Волнуются или обижаются?
        Алида вздохнула и поболтала в воздухе ногами. Начало холодать, и она подумала, что нужно будет скоро возвращаться в замок.
        Толстый майский жук, прожужжав, спикировал ей прямо на руку. Она осторожно погладила гостя пальцем и пересадила на ветку розового куста. От движения несколько белых лепестков сорвались и, покачиваясь, опустились на землю. Алида снова вздохнула. Отчего-то на сердце было так тяжело, будто случилось что-то недоброе, хотя умом она понимала, что новых поводов для тоски у нее нет.
        Зашуршал гравий, и на садовой дорожке показалась Кемара. Она остановилась, осматриваясь по сторонам, и, увидев Алиду, тотчас заспешила к ней. Алида демонстративно отвернулась и сделала вид, что наблюдает за бронзовкой на розовом бутоне.
        - Привет, - сказала Кемара.
        Алида промолчала.
        - Ты расстроиться, я знаю, - продолжила Кемара. - Просто мне нужно было увидеть, что он жив, вот и все. Это ведь я виновата.
        Алида в недоумении сдвинула брови. Она заметила, как нервно Кемара перебирает бледные пальцы.
        - Что значит: ты виновата? Виновата в чем?
        - Из-за меня он упасть, - тихо ответила Кемара.
        - Но Рич сказал, его толкнул Кайл! - воскликнула Алида. - При чем здесь ты?
        Кемара отчаянно замотала головой. Несколько белых прядей выбились из прически и повисли по бокам от лица. В сумерках она казалась не просто бледной, а почти прозрачной, только бусы блестели на шее и позвякивали, сталкиваясь друг с другом.
        - Нет, не так. Куклы. - Она запустила руки в глубокие карманы своего платья и, пошарив там, вытащила помятую тряпичную куклу. - Это Кайл, - пояснила она. - Я могу управлять кукла, и это управлять им. Понимаешь?
        - Магия кукольников? - недоверчиво уточнила Алида. Она слышала, что раньше были колдуны, способные причинять вред человеку, воздействуя на куклу, изображающую его. Но это искусство казалось ей не более чем красивой выдумкой. Гораздо охотнее она верила в ведьм-лекарей, садовых фей и оборотней.
        - Да, - кивнула Кемара. - Я сделать так, чтобы они повздорить, и Рич упасть.
        - Но зачем? - горько прошептала Алида. Она всматривалась в лицо Кемары, стараясь разгадать ответ по ее глазам, но не видела там ничего, что могло бы объяснить такой поступок.
        - Я не сама, - сказала та. - Хозяин мне приказать. Прости меня. Но я помочь ему остаться живым. На кукле был оберег.
        - Проси прощения у Ричмольда. Ты ведь ему испортила жизнь. - Алида не знала, презирать ее или наброситься и расцарапать ей лицо.
        - А может, и тебе тоже, - тихо сказала Кемара. Алида отчего-то поежилась.
        - Но ты ведь не сказала ему? Иначе он выгнал бы тебя.
        - Он не выгнать. Рич великодушный. Но я правда не сказать. Не смогла. Поверь, так надо. Хозяин не ошибаться. Так будет лучше. Потом ты все поймешь.
        - Лучше?! - вспылила Алида. - Кому от этого станет лучше? Твоему хозяину? Так он самоутверждается, ломая судьбы, да? Неважный способ показать могущество, знаешь ли. Уходи, Кемара. Я не хочу тебя видеть.
        - Я не хотеть этого, - всхлипнула девушка-сорока. - Мне так жаль. Он поправится. Обязательно! Я все время думать о том, жив он или нет. Когда я увидела, что ты здесь, сразу поняла, что он, должно быть, живой. По глазам твоим поняла. Я встретить Анс, и он меня провести. Я так обрадовалась. - Кемара моргнула, и по ее лицу покатилась прозрачная слеза. - И он тоже, кажется, быть рад меня видеть. Мы стали друзья. Ричмольд такой хороший, и я никогда не желать ему зла…
        - Уходи! - взвизгнула Алида.
        Кемара взглянула на нее светлыми, полными слез глазами. Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но внезапно обернулась сорокой и улетела, растворившись в вечернем небе. На гравий упало несколько темных перьев.
        Глава 14,
        в которой душа похожа на чашку с чаем
        Алида быстро пробежала насквозь сад и требовательно позвала Анса. Сейчас она выпытает все у Вольфзунда и потребует рассказать, для чего он подстроил это несчастье с Ричмольдом.
        Мальчик-ключник привел ее к кабинету, и Алида решительно распахнула черную дверь. Вольфзунд, казалось, ничуть не удивился и лишь презрительно сощурил глаза, а Мелдиан, который с унылым видом сидел рядом с отцом, оживился и улыбнулся Алиде.
        - Чем обязаны таким бесцеремонным вторжением, юная Фитцевт? - протянул Владыка.
        В другой ситуации Алиду бы смутил его насмешливый тон, но сейчас возмущение кипело в ней сильнее страха.
        - Вы должны объяснить мне всё! - крикнула она как можно более грозно и на всякий случай сдвинула брови.
        - Объяснить что? - ухмыльнулся Вольфзунд. - Не слишком ли ты разволновалась, девочка? Присядь, выпей вина. Успокойся. А потом можешь выложить все, что обо мне думаешь, в самых неприглядных выражениях.
        - Не прикидывайтесь! - еще сильнее разозлилась Алида, чувствуя, как щеки становятся алыми от гнева. - Кемара мне все рассказала! Вы подстроили то, что случилось с Ричмольдом! Для чего? Вы сломали ему жизнь!
        Вольфзунд взмахнул рукой, и поток слов, готовый вырваться изо рта Алиды, словно пересох. Горло перехватило, и она закашлялась, не в силах произнести ни звука.
        - Благостная тишина, - вздохнул Альюд. - Учись, сынок: не стоит давать людям слово, когда не уверен, что они могут произнести что-то кроме лютых глупостей.
        Мелдиан хмыкнул и почесал рог.
        Алида почувствовала, что ее тянет к креслу, словно магнитом. Она против воли сделала несколько шагов и опустилась на обитые бархатом подушки. Вольфзунд недвусмысленно указал Мелдиану на дверь, и тот, вздохнув, удалился из кабинета.
        - Гости порой бывают очень невежливы, - произнес Вольфзунд. - Впускаешь их в дом, кормишь, поишь, помогаешь чем можешь, а они при первой же возможности выливают ушат грязи тебе на голову. Я не прав, Алида?
        - П-правы, - заикнувшись, сказала она. Точнее, слово само слетело с губ. Вольфзунд злорадно улыбнулся.
        - Вот видишь. А я когда-нибудь и разозлиться могу. Или ты думаешь, на свете найдется мало желающих на твое место?
        Алида молчала, насупившись. То, что у них теперь общее дело, вовсе не дает ему права так с ней обращаться!
        - Поспешные выводы загружают твою голову мрачными мыслями. Часто то, что кажется чернейшим из зол, на деле оборачивается благом. Просто тот, кто это запланировал, дальновиднее и мудрее маленькой девочки, которая дует губки и топает ножками. Ты не стесняйся, выпей вина. В моих погребах еще тысячи отличных бутылок.
        - Не буду, - заупрямилась Алида. Способность говорить то, что она сама хотела сказать, вернулась к ней.
        - Жаль, - ответил Вольфзунд. - Глоток доброго вина помогает успокоиться…
        - Вы хотите сделать меня пьяницей, чтобы помимо воли я заложила вам все, вплоть до последнего кусочка души! - воскликнула Алида. - Ничего у вас не выйдет! Бабушка учила меня, что нужно делать с теми, кто попытается меня споить!
        - И чему же она тебя научила? - удивился Вольфзунд, потягивая вино.
        - А вот чему. - Алида вскочила с кресла, подошла к Альюду и продекламировала:
        Как-то грязный старикан
        Предложил вина стакан.
        Я в харчевню не пойду
        И вина не пригублю.
        Коль плеснешь мне джина в сок,
        Я тебя по носу - чпок!
        На последнем слове она звонко щелкнула Альюда по кончику носа.
        Вольфзунд опешил, но в следующую секунду рассмеялся.
        - Что же это, старинный человеческий заговор?
        - Не знаю, - смутилась Алида. - Просто бабушка говорила, что в городе мне будут предлагать всякие гадости, а я не должна поддаваться. Травнице не пристало дурманить себя и свой дар.
        Вольфзунд заметно развеселился, а Алиду, напротив, его приподнятое настроение только раздражало. Еще и дурацкая привычка говорить так заумно и расплывчато, что ничего не понятно!
        - Так вы объясните мне, для чего подстроили это происшествие в Библиотеке? Почему вы заставили Кемару разыграть спектакль с куклами?
        Вольфзунд подошел к стеллажу с книгами, внимательно разглядывая корешки, будто искал какое-то определенное издание. Он молчал, как показалось Алиде, довольно долго, и она уже было решила, что Альюд снова уходит от ответа, но тут мужчина обернулся к ней и сощурил глаза.
        - Я-то объясню, - ответил наконец он. - Но вопрос в том, поймешь ли ты?
        - Между прочим, в деревенской школе я читала быстрее всех! - возмутилась Алида и тут же поняла, насколько нелепо прозвучала ее фраза. Румянец залил ее лицо, и она досадливо закусила губу.
        - Если бы ты не была такой забавной, я бы давно заскучал и выгнал тебя из замка, - криво улыбнулся Альюд. - Я сейчас говорил не об уровне твоего интеллекта, который, надеюсь, не ниже, чем у большинства смертных людей. Я имел в виду вещи, людям незнакомые и трудные для восприятия. Скажи, если бы ты никогда не видела, допустим, мотылька, то смогла бы представить, как трепещут его тончайшие крылышки при полете, только прочитав сухое описание в научной книге?
        - Если эта книга написана так же непонятно, как порой говорит Ричмольд, то, наверное, нет, - ответила Алида. - А при чем тут вообще мотыльки?
        - Мотыльки ни при чем, - согласился Вольфзунд. - Я постарался привести наглядный пример, который ты бы точно поняла. Я долго наблюдал за людьми, и с ними дело обстоит примерно так же.
        Вдруг в дверь постучали.
        - Входи, Элли, - сказал Вольфзунд.
        Служанка толкнула дверь ногой и внесла в кабинет поднос с двумя чашками, чайником и сахарницей. На отдельном блюдце пристроились аппетитные пухлые пряники, от которых сладко пахло медом.
        - Спасибо, Элли, - поблагодарил хозяин и помог ей поставить поднос на стол. - На сегодня ты можешь быть свободна. Проверь постели наших гостей и иди отдыхать.
        Служанка поклонилась и вышла из комнаты. Алида покосилась на пряники. Интересно, можно попробовать кусочек?
        - Так о чем мы говорили? Ах, точно. - Он взял чайник и наполнил две чашки горячим крепким чаем. Алида внимательно следила за его действиями и выражением лица, стараясь понять, можно ли ей взять чашку и пряничек.
        - Бери, - кивнул Вольфзунд, и гостья тут же потянулась за угощением.
        - Представь, что это - люди. - Хозяин замка указал на чашки. - Чай внутри них - душа. Кипящая, терпкая, ароматная. А я могу добавить к ней еще кое-что. Как кубик сахара в чай. Только у всех эти кубики будут разными, отличными от остальных. Например, нашей общей знакомой Кемаре я великодушно подарил способность разыгрывать милые кукольные спектакли. Магию кукольников. - Вольфзунд подцепил щипцами кубик сахара и бросил в свою чашку, а потом то же самое проделал с чаем Алиды. - Но кто-то уже рождается со своими особенностями, а я могу лишь помочь им развиться. В былые времена такие способные люди неплохо мне помогали. Чернокнижники, волхвы, смертные ведуньи. Чтобы развить то, что дремлет внутри, нужны действия.
        Альюд размешал чай в своей чашке ложкой, и кубик рафинада немедленно растворился в горячем напитке. Чай в чашке Алиды он мешать не стал.
        - Отпей из обеих чашек. Где чай будет слаще?
        - В той, где вы размешали сахар, - ответила Алида, слегка обижаясь на то, что он считает ее такой дурочкой. - Тут и пробовать не надо. У меня весь сахар просто лежит на дне.
        - Умница, - просиял Альюд. - Такое простое движение руки помогло моему чаю стать вкуснее. И чтобы у человека полностью проявился его слегка нечеловеческий талант, тоже нужно совершить определенное усилие. Подтолкнуть его. Создать ситуацию, которая обострит чувства и поможет пробудить то, что спит где-то в глубинах его души. На дне чашки с чаем.
        Алида нахмурилась. Вольфзунд принялся преспокойно лакомиться пряниками. Она решила, что одному ему не управиться с такой порцией, и тоже взяла себе кусочек. Рыхлое тесто разломилось в руках, ударив в нос ароматами имбиря, меда и гвоздики. Сахарная глазурь липла к пальцам, но это недоразумение нисколько не омрачало удовольствие. Алида управилась с первым пряником, глотнула чаю и внезапно все поняла.
        - Вы размешали Ричмольда? - спросила она.
        Вольфзунд посмотрел на нее с замешательством, а потом рассмеялся так громко, что Алида снова залилась краской.
        - Говоря твоим языком, да, - перестав смеяться, сказал мужчина. - Падение было нужно, чтобы подхлестнуть развитие спящего дара. Темного дара. Колдовского дара. Того, о каком ты наверняка читала в книжках, но который невозможно преподнести на блюде так, как я преподнес Кемаре.
        - И что же это за дар? - затаив дыхание, спросила Алида. Отчего-то она боялась услышать ответ. Несомненно, способность, которая может проявиться лишь таким чудовищным способом, должна быть поистине ужасающей. Ей не хотелось, чтобы ее друг превратился во что-то страшное. В существо, которым пугают детей в старых сказках.
        Она помнила множество жутких историй, несмотря на то, что отчаянно хотела их забыть. Про Тарвина-кровососа, который пил кровь младенцев, чтобы обрести вечную жизнь. Про слепую Манеэре с белесыми, как туман, глазами, которая так расплачивалась за свой дар видеть будущее. Про близнецов из Гартхерма, которые принимали силу от водных духов, а взамен зазывали путников в их омуты… Страшных историй было больше, чем добрых, но Алида верила только в те, где справедливость и светлое волшебство торжествуют над тьмой. Иначе сказкам и верить не нужно. Хотя, кажется, именно те жуткие истории оказываются ближе к правде.
        - Пока я ничего тебе не скажу, - покачал головой Вольфзунд. - Во-первых, я не обязан посвящать в свои дела маленькую смертную девочку. А во-вторых, его пробуждение только началось и пока невозможно предугадать, чем оно закончится. Может быть, мне придется искать другую подходящую кандидатуру на это место. А может, и из Ричмольда выйдет толк. Время покажет.
        Алида кивнула, стараясь ничем не выдать своего разочарования. Чай в чашке почти остыл, да и осталось его совсем немного. Она повертела ее в руках, еще теплую, и вдруг вспомнила кое о чем еще.
        - Тогда, в том зале, - начала она осторожно, всматриваясь в лицо Вольфзунда, готовая при малейшем проблеске недовольства сменить тему, - там были фигуры людей. И моя. И Ричмольда. Что это такое?
        - То, что пока принадлежит мне. Ваши Аутемы. Людская воля, - ответил Альюд и снова наполнил бокал вином. - Ты же сама заложила мне свою волю в обмен на помощь. Забыла?
        - Нет, конечно. Но почему там фигура Ричмольда? Он ведь не закладывал свою волю.
        - Уверена? - оскалился Вольфзунд.
        Сердце Алиды ухнуло в пятки.
        - Не может быть… - только и прошептала она.
        - Все может, - ответил Альюд. - И такое бывает в жизни: продаешь частицу души и даже не подозреваешь об этом. Человеческая безответственность всегда меня забавляла.
        - Но как же… Но когда же… - Алида сбивчиво, от растерянности, пыталась все разузнать. Такого просто не может быть! Ричмольд не мог заложить свою волю, он наверняка даже не верит в то, что такое возможно!
        - Чтобы заключить со мной сделку, вовсе не обязательно в меня верить, - вздохнул Вольфзунд. - Если тебя так интересуют формальности, то смотри сама. Имя он мне назвал в тот же день, что и ты. И тогда же посмотрел, к слову, не раз, мне в глаза и отведал моих угощений. А насчет танца… Ты помнишь веселый вечер в кабаке за кукольной лавкой Кемары?
        Алида непонимающе покосилась на Альюда. Рич не танцевал с Вольфзундом! Уж она бы это заметила!
        - Правильно, твой друг отплясывал с Перинерой. А Перинера - моя жена. Вы, люди, сами ведь любите повторять: муж и жена - одна… Не помню, что за слово в конце? Сторона? Седина? В общем, суть понятна: супруги в некоторых случаях взаимозаменяемы. Брачные узы, особенно у альюдов, крепче, чем самые упрямые человеческие лбы. А тот случай был как раз тем самым, когда разница не принципиальна. Так что видишь, твой милый друг продал мне свою волю еще раньше, чем это сделала ты. Стал моим первым продажником после пробуждения, за что я ему, конечно же, очень признателен. Чем больше Аутемов в моем зале, тем сильнее мы. И даже сейчас мне это неплохо помогает поддерживать тающий запас остаточной магии. Не смотри на меня так, Алида. Я никого не обманывал и не принуждал. А господин Ричмольд Лаграсс, между прочим, и сам не подозревает о том, что его бесценная воля теперь в моей коллекции.
        - Как это не подозревает? - Алида глупо захлопала глазами. Голова кружилась от всего того, что Предводитель Альюдов вот так запросто выложил ей за чашкой чая, будто бы речь шла о покупке масла на весенней ярмарке.
        - А вот так. Это ты, моя пташечка, читаешь сказки и веришь в них. А такой унылый прагматик, как Ричмольд, ни сном ни духом не ведает о таких тонких магических сделках. Одно неверное движение - и человеческая воля у меня, крепко заточена в восковой фигуре в Зале Аутемов, среди сотен предшественников. Очень, скажу я, удобно.
        - Но это же нечестно! Сделка должна быть справедливой, вы же сами это говорили! - воскликнула Алида.
        - Все предельно честно, дорогая Алида, - ответил Вольфзунд. - Сделка еще не скреплена. Я не дал Ричмольду задания, а Ричмольд не загадал желание. Я же не последний подлец, поэтому пока никак не пользовался его волей, ну, разве что в пассивном режиме, вытягивая из нее тоненькие ниточки магических сил. Если твой друг откажется от сделки, которую я ему предложу, после восстановления Манускрипта его Аутем вернется к нему. Я успокоил твою наивную душу, милая?
        Алида нехотя кивнула. Нужно как можно скорее рассказать обо всем Ричмольду. Пусть готовится к худшему. Кажется, они оба теперь крепко засели на крючке у Вольфзунда.
        Все прежние мысли о том, что замок альюдов может заменить ей на какое-то время дом, выветрились. Это место и эти существа никогда не станут означать для нее ничего, кроме опасности и страха. Она завтра же пойдет в город и узнает все, что сможет, о Манускрипте. Поломает голову над своим заданием. С этой сделкой нужно заканчивать как можно быстрее, вытаскивать Рича и себя саму из этого жуткого места, пока паук Вольфзунд не оплел их своими ядовитыми сетями настолько, что выбраться будет уже невозможно.
        Алида закрыла лицо руками и отвернулась. Вольфзунд вопросительно посмотрел на нее.
        - Ты снова плачешь, пташка? Чем я тебя расстроил? Я рассказал все как есть. Так сложилось. И никто не в силах изменить случившегося, потому что нет никого, кто властвует над временем. Даже Первый Волшебник бессилен. Вы с другом теперь мои подданные, уж не обессудьте. И я, в отличие от того, что ты, наверное, читала в сказках, не стану отягощать ваше положение. В моем доме, повторюсь, вам ничто не грозит. Вы будете получать все, в чем нуждаетесь. Ты можешь даже попробовать бежать, но этого делать я не советую. Потому что выхода у тебя отсюда, извини, нет.
        Последние слова он прошептал, склонившись над ее ухом, точь-в-точь как шептал тогда, на балу. Кожа Алиды покрылась мурашками, на нее дохнуло можжевельником, и она отстранилась.
        Небо за окном совсем потемнело, и крупные острые осколки звезд усеяли его. Алида встала с кресла и почувствовала, что ее ноги предательски дрожат от волнения и страха.
        - Проводить тебя? - услужливо предложил Вольфзунд. Он тоже поднялся и галантно поддержал Алиду под локоть.
        - Нет-нет, - отмахнулась она. - Я сама дойду. Или позову Анса, на крайний случай. Кстати… Почему он постоянно молчит?
        - Ты решила за один вечер выпытать все мои секреты? - ухмыльнулся Альюд. - Правильно, пока я благосклонен, нужно действовать. Анс - тоже продажник. Только он провалил задание и остался служить мне на вечность и дольше. Я отнял у него способность говорить, и это, пожалуй, все, что тебе следует о нем знать. Кстати, хорошо, что ты спросила. Теперь ты видишь, что может произойти с тем, кто посмеет нарушить наш уговор или попытается перехитрить меня. Как видишь, человеку не дано обвести меня вокруг пальца. Не скрою, я испытываю от этого некоторую гордость.
        Вольфзунд, шелестя бархатом камзола, вывел Алиду из своего кабинета в коридор. Факелы на стенах уже горели, по полу гулял сквозняк: где-то были открыты окна.
        - Если ты уверена, что справишься сама, то мне остается лишь пожелать тебе спокойной ночи, - произнес Вольфзунд и заправил Алиде за ухо выбившуюся из хвоста волнистую прядь. - Если Элли принесла тебе чай с медом и ромашкой, то выпей его до последнего глотка. Люди плохо спят после того, как узнают что-то новое. Вы слабые и уязвимые существа. За это я мог бы вас полюбить, но ваши недостатки перекрывают малочисленные достоинства.
        - Спокойной ночи, господин Вольфзунд, - тихо сказала Алида. - И спасибо вам за то, что рассказали.
        Стараясь не думать о том, что, возможно, кое-что могло быть неправдой, Алида припустилась по коридору, громко шлепая босыми ногами. В полутемных коридорах было страшно, а сквозняк выл в окнах будто зверь, который вот-вот бросится за ней вдогонку.
        Сама не зная как, она все-таки выбежала к нужному коридору, словно кто-то вел ее по замку, как кукловод. Алида вбежала в свою спальню, запыхавшись, и захлопнула за собой тяжелую дверь.
        На тумбочке действительно дымилась чашка янтарного ромашкового чая, и Алида залпом выпила все, обжигаясь и фыркая. Она быстро скинула платье и с головой забралась под одеяло, поджав ноги. Она всегда так делала в детстве, когда боялась, что злые лесные духи придут к ней ночью и начнут щекотать пятки.
        Сон действительно очень быстро обрушился на нее, плотный и непроницаемый, и в его удушающе черных сетях не запуталось ни единого сновидения.
        Глава 15,
        в которой старец и служанка идут на ярмарку
        - Ну, давай, еще ложечку. - Алида поднесла к лицу Ричмольда ложку овсянки, но он сморщил нос и засмеялся.
        - Алида, ну сколько можно? Я никогда столько не ел, тем более с утра! Прекрати.
        - Для выздоровления нужны силы. Я так и знала, что эта Элли слишком легко сдается! Со мной этот трюк не пройдет. Ты обязан съесть все.
        Вчерашняя обида на друга растворилась с первыми солнечными лучами. Алида просто не могла больше злиться на Ричмольда из-за веселых разговоров с Кемарой, узнав о нем столько неожиданных вещей. Ранним утром Алида привела себя в порядок и, позвав Анса, отправилась искать замковую кухню.
        Оказалось, что кухня и подсобные помещения занимают огромные площади в полуподвале замка. Свет сюда проникал через зарешеченные оконца, приютившиеся у самого потолка. На кухне заправляла Элли и еще две кухарки: Лина и Анна. Быстро, словно тени, они сновали от глубоких промозглых погребов, где хранились продукты, к длинным рабочим столам и ненасытным пастям печей.
        Алиду здесь поразило все: ипросторные помещения, и количество продуктовых запасов, и огромные печи, и множество прекрасной посуды, и скорость, с которой служанки готовили завтрак. Ароматы свежих булочек, варенья и поджаренных ломтиков бекона взвивались ввысь, под потолок, чтобы просочиться в щелку приоткрытого окна и вырваться на улицу.
        Элли почти не противилась, когда Алида вызвалась самостоятельно отнести завтрак Ричмольду. У служанки, должно быть, и без гостей было достаточно хлопот. Лина нагрузила ей полную тележку еды, и Алида, сияя от восторга в предвкушении восхитительного завтрака, покатила обратно в башню. Служанки показали ей специальный пологий подъем, по которому без труда можно было катить тележку на верхние этажи. Выслушав указания Анны, она даже не заблудилась.
        С булочками с повидлом Ричмольд расправился быстро и без вопросов, а вот с поглощением овсянки возникли трудности.
        - И вообще, что ты меня кормишь? Я и сам могу! Отдай ложку! - капризничал больной.
        Он протянул руку к Алиде, не двигаясь при этом телом, но она лишь засмеялась и спрятала миску за спину.
        - А вот и не отдам! Ты испачкаешь все вокруг. Поэтому не дерись и ешь. Пока не съешь все, я отсюда не выйду и не оставлю тебя в покое.
        Ричмольд изловчился, все-таки выхватил ложку из ее руки, и комок овсянки шлепнулся на одеяло. Алида скривилась.
        - Ну и что ты наделал? Элли нас убьет, а потом расскажет Вольфзунду, и он нас выгонит.
        Среди ночи Алида проснулась и лежала до рассвета, страдая от противоречивых раздумий. Рассказать ли Ричмольду все, о чем ей поведал Вольфзунд? Он же должен знать о себе правду. А что, если та непонятная способность так и не проявится? Получается, она только зря побеспокоит друга. А он снова назовет ее сумасшедшей девчонкой. Нет, наверное, лучше пока ничего не говорить. Подождем, когда произойдет что-нибудь такое, после чего молчать станет совсем невозможно. Ну, или надеяться, что он сам как-то обо всем узнает.
        - Как тебе в общем, получше? - спросила она, наспех стерев с одеяла пятно и усевшись на кровать. - Ой, какая слойка вкусная, правда?
        - Вроде получше, - задумавшись на минуту, ответил Ричмольд. - Но правильнее, наверное, было бы лечь в госпиталь. Почему я еще не там?
        - Может быть, потому что тебя сразу арестовали бы? - ощетинилась Алида. - Ты забыл, что в Библиотеке тебя отлично запомнили? И того, что у тебя отобрали страницу, Магистры не знают.
        - Тогда почему бы не пригласить врача сюда? - упрямился Ричмольд. - Что, если мое улучшение - временное? Я читал, такое состояние бывает перед смертью. Нужно провести осмотр и убедиться…
        Алида громко фыркнула и закатила глаза.
        - Вот скажи, ты ненормальный? Пока ты валялся без сознания и звал эту белобрысую сороку, жандармы чистили город ото всех, кто хоть как-то мог быть связан с альюдами, а еще хватали молодых людей только потому, что у них могут быть страницы. Ты предлагаешь пригласить врача в замок? Да он тут же помрет со страху. Или натравит на нас стражников. Ой, Рич, а как ты думаешь, простые люди видят замок? И что они о нем думают?
        - Мы же с тобой простые люди, Алида, - вздохнул Ричмольд. - И мы видим замок. Следовательно, его видно из окрестностей Биунума и в ближайших деревнях. Когда ты была в Птичьих Землях, Магистрат выступил с заявлением, что на свете не существует магии, кроме той, которой обладают Магистры. Значит, появление замка в горах они объясняют чем-то другим. Например, новейшими строительными технологиями, которые позволили возвести такое величественное здание в кратчайшие сроки. Наверное, большинство горожан удовлетворились таким объяснением.
        - Ой… Сложно как-то они придумали, - тряхнула косой Алида. - Знаешь, мне кажется, они зря решили так врать. Правда рано или поздно всплывет, и что скажут люди? Захотят ли подчиняться таким градоправителям? Мне бабушка говорила, что даже маленькая ложь рождает большие проблемы. Я однажды своровала абрикосы у соседки в саду, а потом свалила все на Бартиса, одного деревенского мальчика. Его выпороли, а мне было так стыдно, я всю ночь потом ворочалась и не спала. Так ложь впервые принесла мне проблемы. Бессонница - неприятная штука, правда? Я тогда обманула пару людей, а Магистры хотят провести сразу весь край. Они, наверное, не отделаются бессонницей, когда все узнают правду.
        Ричмольд улыбнулся, и Алида смутилась, поняв, что ему становится смешно от ее глупой болтовни. Но в то же время в груди стало тепло и уютно, словно в ненастный день вдруг выглянуло солнце. Он здесь, живой, и улыбается именно ей. А вместе они справятся со всеми неприятностями.
        - Вольфзунд обещал, что скоро сюда приедут лекари-альюды, - сказала Алида. - Вроде как их методы лечения куда быстрее и эффективнее обычных. Ух, как бы я хотела посмотреть, как они работают! Может быть, даже сама Симониса осмотрит тебя. Ты вообще чувствуешь, Рич?
        - Чувствую что?
        - Энергию этого замка. Атмосферу. Раньше здесь было столько магии, что она и за пятьсот лет не выветрилась. Мел сказал мне по секрету, что даже твой перелом должен срастись всего за пару недель. И все из-за магии! Ты только представь, что будет, когда мы восстановим Манускрипт и волшебство вернется в полной силе!
        - Алида, - вздохнул Ричмольд. - Еще рано делать какие-либо прогнозы. Может быть, Магистрат окажется быстрее. Не обольщайся.
        - Ой, Рич, не начинай, - отмахнулась Алида. - Все будет хорошо, и к тому времени, как ты выздоровеешь, магия уже вернется к альюдам и Вольфзунд найдет и расколдует бабушку с Гертом. Будет здорово!
        Она вдруг замолчала и закусила губу. За утренней суматохой Алида забыла, что хотела посвятить сегодняшний день заданию Вольфзунда. Пусть ей, конечно, и не удастся выкрасть все страницы у Магистрата, но можно хотя бы сходить в город и подслушать какие-то разговоры… Правда, после той ночной облавы ей было страшновато отправляться в Биунум, но придется все-таки переступить через свои страхи и заняться делом. Не все же отсиживаться в замке и жевать слойки с джемом.
        - Элли просила помочь ей сегодня по хозяйству, - соврала она. - Я зайду к тебе вечерком, ладно?
        - Ладно, - без энтузиазма ответил Ричмольд.
        Алида взъерошила ему волосы и, смущенно улыбнувшись, выскочила за дверь.
        - О, а вот и ты. - Алида вздрогнула от неожиданности, когда откуда ни возьмись на нее налетел Мелдиан, сверкая улыбкой. - Как делишки?
        - Всевышний, ну и напугал же ты меня! - укоризненно воскликнула Алида. - Вроде все хорошо, а ты как?
        - Видимо, не поняла, - вздохнул альюд. - Я имею в виду, как те самые делишки? Отец просил передать, что времени у нас, в сущности, не так уж много. Особенно пересчитывая на ваш человеческий век. Или ты начнешь действовать лишь после того, как торжественно отметишь восьмидесятилетие? Чур, мне самый большой кусок торта.
        - Ой, - сказала Алида. - В общем-то, я как раз собиралась куда-нибудь пойти и что-нибудь спросить… я не бездействую!
        - Ага, и по бабке больше, кажется, не скучаешь. Рыжий тут, и ладно, да?
        Алида густо покраснела и крикнула:
        - Неправда! Бабушка мне дороже всех! И я прямо сейчас пойду в город и заберу Манускрипт из Библиотеки!
        Мелдиан, судя по выражению лица, закатил глаза, но это было трудно разглядеть из-за того, что радужка и роговица у него были сплошь черные. Он шумно выдохнул и вкрадчиво произнес:
        - Бедная глупая девочка.
        Алида хотела возмутиться, но про себя подумала, что он, в общем-то, прав. Мел, прищурившись, осмотрел ее с головы до ног, а потом сказал:
        - Ладно, так и быть. Сегодня я тебе помогу. Пойдем вместе на ярмарку. Но сначала тебя нужно привести в порядок: втаком виде на людях лучше не появляться.
        - На себя посмотри! - вспыхнула Алида. - Чем это тебе мой вид не нравится?
        - Когда мы встретились впервые, ты тоже была босая и с ужасным колтуном на голове. Стало быть, это твой повседневный образ, так? Значит, если там будет кто-то из вашего захолустья, тебя узнают. Начнут задавать вопросы. А нам оно надо? Нам оно не надо. Так что молчи и иди за мной.
        Алида насупилась, но все-таки направилась вслед за Мелдианом. Белые крылья маячили перед ее лицом, и она едва удержалась, чтобы не запустить руки в мягкие перья.
        Откуда-то из-за угла выбежал Мурмяуз и присоединился к хозяйке.
        К удивлению, Мел повел ее вниз, тем же путем, по которому Алида добиралась утром до кухни. Только пройдя по широкому подвальному коридору, альюд свернул направо, в коридорчик поуже, с тремя факелами на стене и двумя невысокими дверями.
        - Сейчас подыщем тебе платье попроще и какую-нибудь обувь, - сказал Мелдиан и толкнул одну из дверей.
        Алида вошла внутрь и очутилась в маленькой уютной комнате, где, по всей видимости, жил кто-то из слуг. Мел прошел через всю комнату и открыл еще одну дверь за комодом, которую Алида не сразу заметила.
        Вдоль стен были развешаны платья в полупрозрачных тканевых чехлах, а на полу громоздились коробки с женской обувью.
        - Чье это? - спросила Алида, изумленно разглядывая не то кладовую, не то гардеробную.
        - Мое, - оскалился Мел. - Развлекаюсь на досуге.
        Алида вытаращила глаза, и Мел рассмеялся.
        - Шучу, конечно. Это гардеробная слуг. Иногда им тоже нужно переодеваться, знаешь ли.
        - И зачем мы здесь? - спросила Алида, разглядывая старомодную, но опрятную одежду. Ей понравились фасоны платьев: прямые, с длинными рукавами, сшитые из плотных тканей приглушенных тонов. Должно быть, в них очень удобно заниматься повседневными делами.
        - Прикинешься бедной служаночкой, - ответил Мелдиан, снимая чехол с первого платья. - Нет, это длинновато…
        - А чем тебя не устраивает то, которое на мне сейчас? - поинтересовалась Алида.
        - Слишком розовое, - откликнулся Мел, продолжая деловито перебирать наряды. - А остальные причины я уже назвал. Вот, посмотри. - Он бросил Алиде платье с бежевым подолом и сиреневым лифом из крепа. Она подхватила платье и приложила к себе. Подол доходил до щиколоток, и Алида улыбнулась.
        - Должно подойти. Я пойду прямо в нем?
        - Вместе пойдем, - ответил Мелдиан. - Торжище открывается у реки, дамы всех окрестных поселений наверняка постараются вырядиться поярче, так что это платье отлично подойдет.
        - Ясно, - отозвалась Алида, спряталась за небольшой ширмой и принялась переодеваться. - А что мы будем там покупать?
        - В наше время это было сборище деревенских торгашей с не слишком интересными товарами, - пояснил Мел. Его голос звучал глухо, будто он засунул голову в какой-то ящик или шкаф. - Может, теперь что-то изменилось, но зато там всегда можно было урвать отличную порцию свежайших слухов. Тебе ведь нужно с чего-то начинать, правда? Прекрасная возможность. О, примерь-ка эти туфли.
        Мелдиан поставил перед Алидой пару фиолетовых туфелек с круглыми носами и на низких, изогнутых, как ножка бокала, каблучках. Алида с презрением фыркнула.
        - В обуви неудобно. Травница впитывает энергию земли через стопы.
        - Это кто тебе такую чушь сказал? - вытаращил глаза альюд.
        - Никто, - призналась Алида. - Просто мне нужно оправдание, чтобы не носить это. Ну они же на самом деле жесткие!
        - Ты не в том возрасте и не в том положении, чтобы капризничать, - тряхнул ушами Мел. Алида насупилась, но туфли все-таки надела.
        - Господин Мелдиан, какая честь, что вы к нам заглянули! - В комнату влетела Анна в переднике, перепачканном мукой. - Мы как раз готовили обед, не желаете что-нибудь перекусить?
        - Желаю, - мигом отозвался Мел. - Неси сюда, только что-нибудь легкое, мы с леди Фитцевт отправляемся на важное дело.
        Анна широко улыбнулась, и на полных щеках кухарки заиграли ямочки. Она развернулась и выбежала из комнаты.
        - Так, а вот эту штуку я возьму для себя, - сказал Мел, выуживая из сундука странного вида плащ с капюшоном.
        - Выглядит не очень, - сморщилась Алида.
        - Зато безумно полезная вещь, - бодро отозвался Мел. Он накинул плащ себе на плечи, а капюшон надел на голову, пряча рога. Крылья аккуратно спрятались под тканью, напоминая горб. Алида вспомнила, что именно за горбуна приняла его в ту ночь, когда Магистрат отправил городских служащих на разгром Биунума.
        - А если еще найти крепкую палку, то будет вообще замечательно, - сказал Мел. - Обычный странствующий старец, что здесь такого?
        - Старец и служанка, - кивнула Алида и покружилась в новом платье. - Как тебе?
        - Отлично. - Мел улыбнулся. - Кстати, я заметил одну приятную деталь.
        - Какую? - спросила Алида, поправляя пятку у туфли.
        - Ты больше не визжишь, когда меня видишь.
        Алида рассмеялась.
        - Ну, ты даже весьма милый, если привыкнуть. Просто… своеобразный.
        Дверь вновь открылась, и Анна с Линой внесли в комнату подносы с чаем и свежими булочками. Алида, не дожидаясь приглашения, потянулась к выпечке.
        - Девушки, сделайте что-нибудь приличное с ее волосами, ради Первого Волшебника и Преисподней, - прожамкал Мел с набитым ртом.
        Анна и Лина заговорщически переглянулись, схватили с комода расчески, шпильки и обступили Алиду с двух сторон.
        - Это ты что, про меня? - растерялась Алида. Она искренне не понимала, чего Мелдиан так взъелся на ее прическу. Разве она виновата, что у нее непослушные волнистые волосы? Мурмяуз потерся о ногу хозяйки, подбадривая ее.
        - Тогда хоть косички заплетите, - попросила она служанок.
        К ее разочарованию, Анна и Лина всего лишь гладко расчесали густые пряди и перехватили волосы у лба широкой льняной лентой. Зато Мелдиан, судя по всему, остался доволен.
        - Ну вот, совсем по-другому выглядишь, - сказал рогатый. - Можем идти. Возьми вот корзину, купишь мне фиников.
        Он вручил Алиде круглую плетеную корзинку. Юная травница вскинула бровь.
        - Почему это я должна покупать? А сам ты что будешь делать?
        - Я буду внимательно наблюдать со стороны, как ты ходишь по ярмарке и прислушиваешься к людским разговорам. Вдруг тебе понадобится помощь?
        Алида фыркнула, но корзинку взяла. Было бы странно отправляться на ярмарку безо всего. Мел вложил ей в ладонь несколько серебряных монет.
        - А ты, друг, останешься в замке, - обратился альюд к Мурмяузу. - Тебя тоже могут узнать, но для тебя маскировку мы не придумали.
        - Мяу! - возмутился кот и спрятался за Алиду.
        - Ладно, - сдался Мелдиан. - Раз уж вы такие неразлучные, можешь пойти с нами. Только держись чуть в стороне и не привлекай лишнего внимания. Хорошо?
        - Ур, - ответил Мурмяуз и облизнулся.
        Брать карету и летающих лошадей они не стали. Вместо этого Мелдиан помог Алиде и Мурмяузу спуститься по страшной каменной лестнице. Выйдя к дороге, они поймали попутную телегу. Бородатый возничий спросил было, почему горбатый господин скрывает лицо, но тактично замолчал, когда ему в руку вложили блестящую монетку. До реки ехали молча. Алида сосредоточилась на том, что ей нужно сделать: подслушать разговоры, чтобы понять, какие новости занимают людские умы, а если удастся, то и ненавязчиво разузнать, что затевает Магистрат. Ну и купить фиников Мелдиану, если он сам стесняется.
        Вдоль берегов реки раскинулись ярмарочные шатры, пестрые и нелепые, похожие издали на овощной салат или не слишком искусно составленный букет. Аттракционы тоже привезли: огромное уродливое колесо обозрения уже заканчивали устанавливать, и Алида презрительно хмыкнула, проходя мимо толпы восторженных юнцов. Она-то знала, что ничего интересного с этого колеса не увидишь. Еще и заклинит механизм, и сиди себе в хлипкой кабинке на самом верху. Нет уж, у нее есть дела поважнее.
        Мелдиан, как и договаривались, пошел в другую сторону. Наверное, он и сам хотел что-то присмотреть на ярмарке, да только не рассказал Алиде что. Мурмяуз трусил чуть вдалеке, но, унюхав лоток с копченой рыбой, побежал туда. Алиде не оставалось ничего, кроме как, влившись в поток пока немногочисленных посетителей, прогуливаться между шатрами, держа ухо востро.
        Пару лет назад Алида с большой охотой посетила бы «Шатер Волшебника» - так называлась палаточка на самой окраине рядов. Внутри сидел бородатый старик или пожилая женщина с длинными волосами и давно не стриженными ногтями и предлагали погадать по ладони или на кофейной гуще, а потом - загадать желание и выпить магический чай, который по вкусу, признаться, был очень похож на обычный подогретый компот.
        В этом году ярмарка была скромнее. Не было торговцев леденцами в виде звезд и полумесяцев, не было гадалок и продавцов карманных фейерверков - словом, не было ничего, что хотя бы косвенно напоминало сказки и волшебные предания.
        Но ароматы печеных каштанов, конфет и пирогов, как всегда, стояли невообразимые, и она подумала, что в этих умопомрачительных запахах кроется больше волшебства, чем во всех аттракционах и ряженых волшебниках-шарлатанах вместе взятых.
        Она крепче сжала ручку корзины, когда мимо прошмыгнули немытые мальчишки из рыбацкой деревни. Ее тревожило, что знакомые из родной деревни все-таки смогут узнать ее, но от всей души надеялась, что в отглаженном креповом платье, с расчесанными гладкими волосами и в аккуратных туфлях ее вряд ли примут за прежнюю Алиду, ученицу травницы Стриксии.
        Алида заметила палатку торговца сухофруктами, подошла ближе и принялась деловито осматривать товар, особенно придирчиво разглядывая к финикам, которые ей наказал купить Мел. Осы кружили над корзинами, привлеченные сладкими ароматами. Смуглый торговец лениво отгонял насекомых свернутой в трубку газетой, бросая недоверчивые взгляды на покупательницу. Она поспешно вернула в корзину сочащийся медом сушеный персик, обиженно сдвинув брови.
        - Я что, по-вашему, похожа на воровку? Да я…
        - Алида, девочка! - послышался оклик сзади. Она обернулась и увидела спешащую к ней пухлую розовощекую Тинию, жену продавца рыбы Мавиро из ее родной деревни.
        - Алидушка, батюшки, мы-то думали, вы с бабушкой погибли. От дома-то вашего совсем ничего не осталось! Мавиро мой все сокрушался, говорил, надо было давно подсобить им, домик выправить, укрепить. А то от ветра повалится. Так и вышло. Ох, Алидушка, как я рада, что ты в порядке! А бабушка как? Где вы теперь живете? Почему к нам не захаживаете?
        - Здравствуйте, тетушка Тиния, - не слишком радостно произнесла Алида. - Бабушка… Нормально, только ноги разболелись, она редко из дома выходит. Мы… Живем у папы, в Биунуме. - Ее голос дрогнул, и она отвела глаза. Лгать старым знакомым, оказывается, не очень-то приятно, особенно когда эта ложь касалась того, о чем даже думать было невыносимо больно.
        - Понятно, - протянула Тиния, поправляя цветастый платок на голове. В ее небольших блестящих глазах промелькнуло разочарование. - А нам без травниц плохо. Вы бы хоть зашли. А знаешь что, Алидушка? Может, зайдешь к нам прямо сейчас? Поглядишь суставы Мавиро, они так распухли и болят, просто жуть. И дочка кашляет. А мы тебя чаем напоим с конфетами, да и старший сынок ко мне недавно приехал, познакомишься. - Тиния лукаво улыбнулась. - Сирао у меня красавец, добрый, работящий. Глядишь, понравится тебе, а там и свадьбу сыграем. Ну что, пойдем?
        - Ой, - только и смогла произнести Алида. Она огляделась по сторонам, стараясь придумать весомый предлог, чтобы отказать Тинии. Как назло, ничего на ум не шло.
        - Ах, какая красивая горожанка! Какое платье! Видать, из самой столицы к нам? Иди сюда, я тебе погадаю! - Полная цыганка схватила Алиду за руку и поволокла в сторону своей лавки. Кажется, она была единственной, кто не боялся гадать на сегодняшней ярмарке.
        - Э-э… А-а, ну-у м-м-м… Ага, - промямлила Алида и, виновато улыбнувшись Тинии, поплелась за цыганкой. «Что угодно, лишь бы не разговаривать с Тинией. Я ведь и проболтаться могу», - думала она.
        Цыганский ларек был сплошь увешан дешевыми амулетами из дерева, камней и перьев, которые, если верить вывескам, просто обязаны защитить владельца от сглаза, порчи, неудач и арестов. Последний пункт был наспех приписан угольком, видимо, незадолго перед открытием ярмарки.
        - Красавица, гадать на кофе, на птичьих костях или по ладошке? А? - Цыганка выпустила руку Алиды и деловито встала за прилавок, разложив перед гостьей всевозможные приспособления для предсказания будущего.
        - М-м-м… а по картам нельзя? - робко спросила Алида.
        - Ах, нет, нет! Последнюю колоду криворукий сынок уронил в реку вчера вечером, - всплеснула руками женщина. - Уж я ему уши надрала, можешь мне поверить. Ну, так что ты выбрала? Кости?
        Цыганка рассыпала на платок горстку мелких косточек, и у Алиды волосы зашевелились от отвращения.
        - Ой, нет! Давайте тогда кофе…
        Алида обернулась по сторонам, желая убедиться, что Тиния потеряла ее из виду и больше никаких встреч со старыми знакомыми не предвидится.
        - Кофе так кофе, - согласилась цыганка и принялась возиться с видавшей виды туркой. - Нездешняя ты ведь, а?
        - Здешняя, - вздохнула Алида. Она уже пожалела, что не догадалась сбежать, как только цыганка расцепила пальцы. Хотя, с другой стороны, ее любопытство уже настолько разыгралось, что уходить не особенно-то хотелось. Разве что Мел пожурит ее за задержку… Но она ведь совсем недолго, погадает и тут же назад, к делам.
        Цыганка прочитала над горячим кофе какое-то короткое, не очень складное стихотворение, подозрительно напоминающее детскую считалочку, и налила напиток в эмалевую кружку с отколотым краешком.
        - Пей, красавица.
        Алида понюхала кофе, отметив, что по запаху он больше похож на цикорий, и быстро выпила, обжигаясь и громко фыркая. Какая-то дама в широкополой шляпе укоризненно покачала головой, видимо, задетая манерами незнакомки.
        - Глазки-то какие блестящие, - заметила цыганка. - Чай, заболела? Ну, давай сюда чашку, все будущее тебе расскажу, все дела сердечные рассужу.
        Она улыбнулась так, будто у Алиды не могло быть других вопросов к будущему, кроме касающихся «сердечных дел». Алида укоризненно посмотрела на цыганку. Знала бы эта предсказательница, что на самом деле ее тревожит!
        Цыганка перевернула чашку на блюдце, подождала немного, пока гуща подсохнет, и заглянула внутрь, рассматривая получившийся кофейный узор. Алида тоже заглянула.
        - А, красавица, башня какая-то у тебя, - неуверенно протянула гадалка, крутя в ладонях чашку. - Посмотри сама. Высокая башня. Может, тебя в темницу посадят, а?
        - По-моему, это гроб, - с сомнением произнесла Алида. - Ну, или надгробие. Я видела такие на кладбище в деревне.
        Цыганка уставилась на нее, открыв рот.
        - Ты что такое говоришь? Какой гроб? Какое надгробие? Это будущее твое! Ты не можешь себе такое предсказать! Ты же молодая красивая девушка! Башня же, ну посмотри внимательно.
        - А что такого? - пожала плечами Алида. - Все там будем.
        Несколько прохожих посетителей ярмарки замедлили шаг и уставились на них с цыганкой. Ветерок раскачивал амулеты, отчего они, сталкиваясь, гремели и позвякивали, почти как черепа в Птичьих Землях, только этот звук никак не желал выстраиваться в мелодию.
        Бабушка всегда учила ее относиться к смерти с уважением, но без излишнего ужаса, которым порой так грешат простые люди. Каждый день кто-то рождается и умирает, и когда-то наступит и твой черед. Нужно быть готовой встречать смерть, как старого друга, особенно если хочешь вступить с ней в поединок, как это делают травники и лекари, изо дня в день выцарапывая человеческие души из ее лап.
        - Знаешь что? Иди подобру, красавица, пока я не закричала, что ты ведьма. - Цыганка отложила чашку в сторону, вытерла руки о собственное платье и сердито посмотрела на Алиду. - Нечего мне клиентов распугивать. Даже плату с тебя не возьму, иди только! Иди!
        Гадалка вытолкала клиентку подальше от палатки, и Алида, задрав подбородок, зашагала прочь. Не очень-то и хотелось! Разберется как-нибудь без советов этой незадачливой предсказательницы.
        Народу заметно прибыло, и теперь приходилось внимательнее смотреть по сторонам, чтобы не столкнуться ни с кем из праздношатающихся посетителей ярмарки. Встреча с шарлатанкой значительно испортила настроение Алиды, и теперь она просто шла без цели, не обращая внимания на товары и совершенно забыв о финиках.
        Мимо прокатил мужчина на странном кресле с большими колесами, которое толкала вперед женщина, должно быть, его жена. Алида отскочила в сторону, чтобы не мешать, и с интересом посмотрела вслед диковинному транспорту. Она никогда не видела ничего похожего.
        Продавцы осмелели и стали громче расхваливать свои товары; торговля пошла бойчее. Алида забрала чуть правее, обходя компанию крепких веселых ребят, громко свистящих вслед трем длинноволосым девушкам, и чуть не задела лоток, уставленный стеклянными флаконами и берестяными коробочками с пучками трав.
        - Осторожнее, девочка! - прикрикнул на нее торговец с седыми усами. - Не попорть мой товар. Кстати, не желаешь чего-нибудь приобрести? - Он крепко схватил Алиду за запястье и развернул лицом к себе. - У меня есть отличное средство от женских лунных дней. Почти волшебное, - добавил он полушепотом. - Очень облегчает жизнь.
        - Правда? - недоверчиво спросила Алида. - И сколько оно…
        - Прошу прощения, моя служанка, кажется, заблудилась, - прозвучал у нее над ухом голос Мелдиана, и рука обхватила ее второе запястье. - Алида, пойдем.
        - Но этот господин продаст мне средство от лунных дней! - воскликнула Алида.
        Мелдиан рывком оттащил ее от прилавка.
        - Ну почему из всех глупых смертных девочек нам досталась самая наивная? - вздохнул он.
        Алида хотела ответить ему что-нибудь язвительное, но передумала. И как она, ученица травницы, могла поверить в такую ерунду? Наверняка усач собирался втридорога продать ей флакон родниковой воды.
        - Ну и где мои финики? - требовательно спросил Мел, глядя в пустую корзинку.
        - О, - ответила Алида.
        - Ясно, - сказал он.
        - Ты, кстати, теперь хромаешь на левую ногу, а когда мы только приехали, припадал на правую. Хотя я считаю, что горба вполне достаточно, - желая задеть своего попутчика, заявила Алида.
        - Правда? - Мелдиан пошевелил длинными ушами, и это было заметно даже под капюшоном. - Вот ведь.
        Он поудобнее перехватил палку, которую подобрал по пути, и пошел дальше, уже не притворяясь хромым. Алида хихикнула.
        - Пойдем к площади, там соорудили что-то вроде деревянной сцены, и вокруг нее толпится уйма народу. Наверняка перемывают кости друг другу и своим седобородым правителям. Настоящий кладезь для тех, кому нужны первоклассные слухи, не находишь? - сказал Мел. - Думаю, без меня ты бы так и промоталась без дела да тратила отцовские деньги на всякую ерунду. Идем.
        - Если ты всегда такой ворчливый, то при следующей встрече я отговорю Лиссу от замужества, - сказала Алида.
        Палатки и лотки неровными рядами расходились от моста, перекинутого через реку, чтобы вновь продолжиться уже на другом берегу. Алида заметила, что там, со стороны рыбацкой деревни и предместий Биунума, людей гораздо больше, и они с Мелдианом направились к мосту.
        Вдоль реки растянулись ряды со съестным. Вкусно пахло пирожками с мясом, печеными каштанами, свежими леденцами и кашей, которую посетители ярмарки ели тут же, накладывая в тонкие берестяные мисочки. Алида проглотила слюну, но не стала ничего покупать. Мел был прав, ей нужно сейчас сосредоточиться, ведь только от нее зависит, как скоро бабушка к ней вернется.
        Она прислушивалась изо всех сил, стараясь вырвать из гула и гомона хоть что-то полезное. Журчала река, люди смеялись и громко переговаривались, кричали торговцы, визжали от восторга дети на аттракционах, собаки с громким лаем выпрашивали мясные пирожки, стрекотали кузнечики в траве, громыхали телеги и повозки, позвякивали украшения и безделушки, трепались на ветру флажки и полотняные стены палаток, но о городских делах никто говорить не спешил.
        - Свежие лепешки!
        - …помолвились уже, свадьба в конце лета…
        - А ну, брысь отсюда!
        - …вчера мешок пшена стоил дешевле! Форменный грабеж!
        - Горнес, не отставай, мы не будем тебя ждать!
        Алида потрясла головой. Наверное, зря она послушалась Мелдиана и пришла сюда. Надо было отправляться прямо на площадь перед Библиотекой. А еще лучше - в саму Библиотеку и придумать что-нибудь на ходу. Здесь она вряд ли услышит что-то полезное.
        Они ступили на первые доски моста и остановились, едва не врезавшись в спины тех, кто шел впереди. Почему-то люди замерли, так и не перебравшись на другой берег. Алида вытянула шею, стараясь рассмотреть, что там происходит.
        Женщина перед ней заворчала и притянула своих детей поближе. Кто-то развернулся и пошел обратно, но большинство так и осталось толпиться на мосту.
        - Минутку внимания, - услышала она уверенный мужской голос откуда-то спереди. Алида встала на цыпочки, пытаясь хоть что-то рассмотреть. В центре моста стоял незнакомый рослый мужчина в синей форме, очень похожей на ту, которую носят городские жандармы Биунума. Она боязливо поежилась.
        - Не стоит беспокоиться, - продолжил незнакомец, обращаясь сразу ко всем собравшимся. По толпе прокатился недоверчивый ропот. Алида рассмотрела рядом с говорящими еще пятерых в синей форме. Но крой их мундиров слегка отличался от жандармских.
        - Сначала сложите оружие, - выкрикнул кто-то из толпы.
        - У нас ничего нет, - ответил высокий и демонстративно поднял руки ладонями вверх. - Мы здесь по поручению Магистрата. Нет-нет, повторюсь, не стоит беспокоиться. - Он немного подождал, пока крики стихнут, и снова заговорил: - Господа Магистры, наши мудрые правители, хотят загладить свою вину. Многим из вас показалось, что Магистры несправедливо обошлись с некоторыми гражданами. Недопустимо, чтобы вы думали о правителях в негативном ключе…
        - С каких это пор они объявили себя правителями? - прошипел Мел сквозь зубы. - Король еще жив.
        - Несправедливо обошлись? Вы сожгли четверых! - крикнула из толпы женщина. Несколько человек ее поддержали.
        - Осужденные были повинны в попытках возродить темное колдовство! - парировал мужчина в синем мундире. - Магистрат служит во благо народа! Нельзя допустить, чтобы кто-то пытался подорвать могущество градоправителей. Игры с малоизученными энергиями смертельно опасны, и по-настоящему управлять магией могут только Магистры, что бы вам ни говорили. Город заботится о вас, обезвреживая тех, кто представляет собой опасность. Но вообще-то мы сейчас здесь для того, чтобы доложить о готовящемся событии. Ровно через десять дней в северо-восточных предместьях, у поселка Риззун, состоится празднование первого дня лета. Магистрат приглашает всех, - здесь в его голосе послышались стальные нотки, будто это было не приглашение, а приказ, - абсолютно всех жителей. - Мужчина попытался улыбнуться. - Вы увидите, насколько щедры и добры к вам градоправители.
        - А фейерверки будут? - спросил мальчик рядом с Алидой.
        - Конечно, будут, - заверил его магистратский глашатай. - И не только. Мы готовим грандиозную программу, каждый найдет себе развлечение по душе. Глава будет рад лично приветствовать каждого пришедшего.
        Люди снова стали шептаться, но на этот раз в голосах слышалось больше радости, чем недоверия. Алида нахмурилась. Отчего-то весть о празднике не показалась ей радостной.
        - Так и знал, - тихо сказал Мелдиан. - Ничего хорошего из этого не выйдет. Снова что-то замышляют. Идем, нужно сказать отцу.
        Он развернулся и потащил Алиду прочь.
        - А как же задание? Я же не узнала ничего нового про Манускрипт! - запротестовала она.
        - Ты узнала кое-что другое, - ответил Мел. Капюшон немного сполз с его головы, открывая лицо. Алида заметила, что он сильно помрачнел.
        Они пересекли ярмарку быстрым шагом, не отвлекаясь на окрики торговцев и не смотря по сторонам. Мурмяуз снова семенил рядом, довольный, что нашел хозяйку в толпе.
        - Я не понимаю! - воскликнула Алида. - Что это значит?
        - Риззун находится в противоположной от нашего замка стороне, - сказал Мел на ходу. - Если они так настойчиво зазывают всех именно туда, значит, им нужно отвлечь людей от того, что будет происходить где-то здесь. Теперь понимаешь? Магистрат готовит что-то против нас. Скорее всего, замышляет сражение. Что-то такое, после чего оставшиеся две страницы окажутся у них в руках.
        Мелдиан в задумчивости почесал нос, и кусочек кожи, подозрительно похожий на раскрошенную штукатурку или гипс, остался у него на ногте. Алида вытаращила глаза, но Мел лизнул серый осколок и приклеил его на место.
        - Ну вот, началось, - поморщился рогатый. - Возвращаются времена, когда я сидел на фасаде Дома, Который Нельзя Найти. Не смотри на меня с таким ужасом, ты сама говорила, что я довольно милый.
        - Если привыкнуть, - закончила за него Алида, и они направились к дороге ловить попутную повозку.
        Глава 16,
        в которой Ричмольд близок к отчаянию
        Говорят, дома тоже живые. Все радости, печали, потери и сокровенные мечты питают жилище, наполняя его живительным светом, невидимым, но теплым и ощущаемым.
        Конечно, Ричмольд в это не верил. Но в ту ночь, попав в полузабытьи в Черный Замок, он сразу ощутил перемены. Его будто укутали в мягкую шаль, теплую и уютную, и убаюкали песней, тихой и неуловимой. Он смутно помнил, как оказался в замке и что было до этого, но точно знал лишь одно: Алида вернулась. Она нашла его.
        Замок объял его сном, темным, плотным, спокойным. И в эту же ночь боль, так долго терзавшая тело, начала отступать, словно стены вбирали ее в себя и выдыхали через витражные окна.
        Наутро Ричмольд проснулся со смутным ощущением, что падение с башни ему только приснилось. В самом деле, не мог же он почувствовать себя лучше только из-за того, что его перевезли в замок? А может, он просто-напросто умер? Но нет, тогда бы не было вообще ничего. Людские души ведь не улетают к звездам, сливаясь с бархатом ночного неба. Хотя Ричмольд не отказался бы после смерти очутиться в сонме звезд, прекрасных и манящих.
        Чувство реальности вернулось к нему, когда в комнату влетела, шелестя розовым платьем, Алида. И на душе сразу стало легче.
        Удивительно, но боль в конце концов ушла, оставив только усталость. Ричмольд даже пытался сесть на кровати, но у него ничего не вышло: движение вернулось только к рукам, а все, что ниже груди, было будто не его телом вовсе. Он щипал себя за ноги, но не чувствовал ничего. «Должно быть, все будет позже, - думал он. - Если замок, Всевышний или что-то еще помогло мне, то, наверное, поможет и дальше».
        Но дни тянулись медленно, как ирис, сваренный из сгущенного молока в эмалевой кастрюле, а ноги так и не желали двигаться или ощущать его щипки, которые становились все настойчивее и оставляли фиолетовые следы на бледной коже.
        Из этого угла комнаты нельзя было заглянуть в окно, и Ричмольд изнывал от скуки, в бесчисленный раз рассматривая нехитрую обстановку. Шкаф с резными дверцами, стол, укрытый скатертью, два стула, кресло с зеленой обивкой, тумба со старомодной лампой… Иногда к нему заходили служанки и приносили еду, иногда заскакивала Алида, ненадолго занимая его разговорами, пару раз заходила Кемара, но все остальное время скука и тоска стягивали его голову обручем, от которого начинали ныть зубы.
        Алида принесла ему книг, но в его позе читать было не очень удобно, и Рич занимал себя этим занятием до тех пор, пока руки и шею не начинало сводить.
        Он немного злился на Алиду, ведь она может ходить везде, где только хочет. Может подойти к окну и взглянуть на небо. Может даже выйти в сад. А если разрешит Вольфзунд, то и в город. А он лежит здесь, не способный даже переменить позу, и страдает от скуки, ожидая, когда она удостоит его своим посещением.
        В голову лезло разное, не всегда доброе, и Рич незаметно для себя хмурился, размышляя обо всем, что случилось за последний месяц.
        Кемара сообщила ему, что вернулся Глава и привез Священный Всполох, лютый огонь из далеких земель, и Рич сперва разволновался, но потом сообразил, что в замке им с Алидой вряд ли что-то угрожает. Без их страниц, к тому же, Магистрат не навредит другим хранителям. С другой стороны, что мешает старикам собрать армию и двинуться на штурм замка? Они ведь знают, что сейчас альюды не представляют особой опасности. Отнять две страницы, войной или обманом, не так-то сложно. И Ричмольд каждый час ждал чего-то страшного, но время тянулось, и ничего не происходило.
        Хозяин замка тоже заходил к нему несколько раз, но Ричмольд смущался, опускал глаза и на вопросы отвечал односложно. Хотя, кажется, Вольфзунд был настроен весьма участливо.
        В один из вечеров он задремал, убаюканный мерным завыванием ветра за окном. Из-за туч, затянувших небо, рано стемнело, хотя до ужина еще оставалось время. Ричмольд не понял, проспал он несколько минут или часов, но разбудили его голоса. Где-то в коридоре, недалеко от его двери, разговаривали Вольфзунд и незнакомая женщина. Юноша недовольно поморщился, но вскоре различил слова и напрягся, стараясь ничего не пропустить.
        - Не требуйте от меня невозможного, - мягко говорила женщина. - Вы сами знаете, может ничего не получиться.
        - Используй все, что у тебя осталось, - вкрадчиво прозвучал голос Вольфзунда. - Задействуй свои глубинные силы, а не только то, что давала тебе магия. Ты - больше, чем сосуд для волшебства. Ты сильна сама по себе.
        - Но что, если мои силы пригодятся для чего-то более важного? - слышался женский голос. - Я не могу их так просто растратить.
        - Что может быть важнее будущего? От него зависит, получим мы свое или нет, - нетерпеливо бросил Альюд. - Я не намерен больше ждать. Пошли.
        - Важнее будущего только настоящее, Владыка, - тихо произнесла незнакомка. - Но если вы так решили, то я не смею вам перечить.
        Шаги раздались ближе, и, к удивлению Ричмольда, Вольфзунд с женщиной зашли именно в его комнату. Ричмольд прикинулся спящим.
        - Это он? - Рич услышал, как она подошла к кровати, и воздух всколыхнулся от ее быстрых движений. - Совсем мальчик…
        - Он, - ответил Вольфзунд. - Все, что нам осталось, Сим. Понимаешь? Все, что осталось. Великий Первый Волшебник, мог ли я когда-нибудь предположить, что буду зависеть от хилого подростка?
        - Не могу обещать, - выдохнула Сим. - Но я попытаюсь. Ради вас.
        Ричмольд почувствовал, как прохладная ладонь опустилась ему на лоб, и вздрогнул. От ладони пахло мхом, землей и чем-то пряным, словно она работала в лавке специй.
        - Тогда остается уповать на удачу. Я вас оставлю, - произнес Вольфзунд и вышел из комнаты.
        Ричмольд приоткрыл глаза.
        Стройная женщина с красивым точеным лицом, облаченная в зеленое платье с широкими рукавами, сосредоточенно раскладывала на столе травы, вынимая их из сумки, висевшей у бедра. Она зажгла лампу и несколько свечей, и огненные блики заплясали, отражаясь в ее глазах. Ричмольд невольно залюбовался, как ее тонкие руки перебирают какие-то неведомые травы, отчего комната наполнилась пьянящими ароматами.
        Сим обернулась на него и тепло улыбнулась.
        - Не бойся. Я тебе помогу. Скажи, сильно болит?
        - Н-нет, - запнулся Ричмольд. От ее улыбки вдруг бросило в жар, а во рту пересохло. - Совсем не болит. Только… Только лучше бы болело.
        - Понимаю, - кивнула она, налила воды в блюдце и подожгла над ним пучок разных трав. Пепел посыпался в воду, и травница принялась что-то шептать, склонившись к блюдцу. Мурашки пробежали у Ричмольда по затылку. Он не разбирал слов, но звучало все довольно пугающее. Словно заклятие.
        Закончив с наговором, травница подошла к его кровати и сбросила с парня одеяло. Ричмольд удивился, а Сим тем временем начала расстегивать пуговицы на его длинной полотняной ночной рубашке. Рич отчаянно покраснел и попытался прикрыться, но она легонько ударила его по рукам.
        - Лежи смирно! Так надо. Одежда мешает. Ткань отвлекает силу.
        Продолжая заливаться багрянцем, Ричмольд послушно убрал руки и вытянул их вдоль тела. Он снова закрыл глаза, так было не настолько стыдно.
        Сим раздела его догола, взяла со стола блюдце с заговоренной водой и начала обрызгивать тело зельем. Травяной дух в комнате стал еще гуще, и сквозь закрытые веки Ричмольду вдруг показалось, что он до сих пор лежит в домашней лечебнице цыганки.
        Травница зашептала что-то, сначала медленно и тихо, с придыханием. Постепенно ее шепот ускорялся и становился громче. Ричмольд различал отдельные слова, но не мог понять, что они означают. Этот странный, гортанный и отрывистый язык был ему незнаком.
        Когда пахнущая травами вода закончилась, Сим приложила ладони к груди юноши. Ричмольд вздрогнул от ее прикосновения, но руки прижимали его так сильно, будто принадлежали не хрупкой травнице, а кому-то куда более сильному. Кожу кольнуло, и Ричмольд все-таки решился открыть глаза.
        Чаровница замерла, прижав ладони к его груди и опустив к рукам лицо. Она шептала колдовские слова, то медленно и вкрадчиво, то срываясь на почти звериный хрип. Ричмольду стало так жутко, что вместо стыдливой дрожи по его телу пробежали мурашки. От ладоней Сим разливался жар, но не мягкий и уютный, а острый, колкий, болезненный, словно кожу прокалывали десятки раскаленных ножей. Проникая сквозь кожу и мышцы, тепло разливалось внутри, прожигая тело насквозь, еще сильнее приковывая к постели. Лоб Ричмольда покрылся испариной, и он застонал от боли, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.
        - Тише, тише, - сказала альюд, перестав шептать заклинание. - Скоро все пройдет. Тише. Потерпи.
        Ловко и быстро она перевернула Ричмольда на бок и приложила ладони к его спине, ровно напротив того места, к которому притрагивалась раньше. Невидимые раскаленные ножи будто снова вонзились под кожу, протыкая насквозь, и Ричмольд, не сдерживаясь, закричал, спрятав лицо в подушку.
        Вспыхнул свет, неестественно яркий, и боль вновь резко пронзила все его тело. Ричмольд едва не потерял сознание, и вдруг все закончилось.
        Альюд убрала ладони со спины, вновь перевернула Ричмольда и укрыла его одеялом, заботливо подоткнув края. Больной тяжело дышал, волосы прилипли ко лбу, во рту пересохло. Травница налила стакан воды и дала ему в руки.
        - Выпей, мой мальчик. Тебе все еще больно?
        - Да, - хрипло ответил Рич, сделав глоток. Прохладная вода приятно освежила горло, боль осталась лишь воспоминанием.
        - Значит, я еще на что-то способна, - улыбнулась она и села на его кровать. - Прости, я забыла представиться. Я Симониса.
        - Величайшая из травниц? - повторил Ричмольд слова Алиды.
        Чаровница рассмеялась, звонко, как колокольчик, и Рич снова невольно залюбовался ею.
        - Может, когда-то ею была. Но точно не сейчас. Ну, ты как? Чувствуешь что-нибудь необычное?
        Ричмольд прислушался к своим ощущениям. После боли и вспышки магического света в каждой клеточке пульсировала усталость, словно он несколько часов напряженно работал. Он попробовал пошевелить ногой. Отчего-то ему показалось, что сейчас-то точно все должно стать по-прежнему. Но нога не сдвинулась ни на миллиметр. Рич напряг все силы, но ничего не произошло. Ноги по-прежнему не желали его слушаться, словно существовали отдельно от остального тела и уже давно не принадлежали ему.
        Ричмольд беспомощно взглянул на Симонису.
        - Не получается? - сочувственно спросила она. - Ничего, не расстраивайся. Не у всех получается с первого раза. К тому же я не уверена, что моих сил хватит на полное исцеление. Если бы у Хозяина не было новых продажников, я не смогла бы вообще ничего. По крайней мере, мне удалось главное: твои кости теперь целы. Ты рад?
        Она ободряюще сжала ладонь Ричмольда, и тот быстро облизнул пересохшие губы.
        - Да… Рад, наверное…
        Он украдкой ткнул себя пальцем в бедро. Ничего не почувствовав, ткнул сильнее, вжимая ноготь в кожу. Палец вдавился в податливую плоть, но больше он ничего не ощутил. Ричмольд тяжело выдохнул и без сил опустил голову на подушку.
        - Все будет хорошо, - заверила его Симониса. - Ты почти здоров. Если все сложится удачно, я излечу тебя до конца.
        - Зачем вам это? - спросил Рич.
        - Это нужно не мне, а Господину, - покачала головой травница. - А он никогда не раскрывает нам своих истинных планов. Ты нужен ему, и это все, что мне положено знать. Он чувствует в тебе силу. Значит, сделает все, чтобы ты встал на ноги.
        - Тогда… Зачем ему именно я?
        Симониса встала и отошла к столу, сосредоточенно перебирая травы в сумочке. Вопрос Ричмольда остался без ответа.
        - Но я не чувствую ног! - выкрикнул он. - Я так и останусь бесполезным!
        Симониса обернулась и смерила его долгим взглядом.
        - Это все, что я смогла сделать. Больше от меня ничего не зависит, пойми. Но мы что-нибудь придумаем. Если Манускрипт будет восстановлен и магия, заключенная в нем, вернется к нам, я помогу тебе, огненное дитя двух мертвецов. Но сейчас тебе лучше поспать.
        Она собрала свои вещи, ободряюще улыбнулась и поспешила выйти из комнаты.
        - Огненное дитя?.. - спросил он, но Симонисы уже не было.
        Рич без сил откинул голову на подушку. Все, что она смогла сделать… Выходит, он теперь всю жизнь вынужден провести здесь, в душной комнате, из которой даже не видно неба? А был ли тогда смысл сращивать его кости? Был ли смысл оставаться живым?
        Неужели они правда верят в то, что старую книгу еще можно собрать?
        Алида и не подозревала, как сильно ее утомил поход на ярмарку. Она хотела всего лишь переодеться и тут же бежать к Ричмольду, но не удержалась, присела на кровать, а в себя пришла через пару часов, лежа в обнимку с подушкой. Мурмяуз спал у нее под боком, безмятежно посапывая.
        Когда под вечер она, наконец, вбежала в комнату Ричмольда, в нос ей сразу ударил сладковато-горький травяной аромат. Юноша повернул голову в ее сторону и слабо улыбнулся, увидев подругу.
        - Ух, как я замоталась! - с порога заявила Алида и устало опустилась в кресло. - Прости, что не могла раньше прийти. Мы ходили на ярмарку, а потом я просто присела отдохнуть и… Ты как?
        - Нормально. - По лицу Ричмольда пробежала тень, и Алида это заметила. - Лежу, иногда что-то ем, снова лежу. Я не могу похвастаться такой же насыщенной жизнью, как у тебя.
        - Рич! - укоризненно воскликнула Алида. - Когда ты выздоровеешь, мы с тобой тоже сходим на ярмарку, может даже, прокатимся на колесе обозрения. Будь терпеливее, ты же астроном! Вряд ли торчать у телескопа интереснее, чем лежать и отдыхать! Кстати, чем у тебя пахнет? Какими-то травами…
        - Чаровница приходила, - ответил он. - Симониса.
        Алида вскочила, будто ее ужалила оса, и вытаращила глаза.
        - Симониса здесь?! Она тебя лечила?! Ричик, это же чудесно!
        - Только вот чуда не произошло, - прервал ее друг, не без злорадного удовольствия отметив, как восторг на лице Алиды сменяется недоумением. - Пока Манускрипт не собран, я не смогу даже встать с кровати.
        - Ну, так это же ничего, - улыбнулась Алида. - Совсем скоро все образуется. Все будет хорошо, вот увидишь. И, вообще-то, ты должен радоваться и благодарить Первого Волшебника за то, что ты жив. Так что давай, взбодрись и поболтай со мной. - Она поерзала, оглядывая комнату. - У тебя мило. Мне нравятся витражи в верхней части окна, они красивые.
        - Одно здесь плохо, - вздохнул Ричмольд. - Звезд не видно. Вроде бы и окно рядом, но отсюда, с кровати, не видно ничего… Наверняка она тяжеленная, но Вольфзунд мог бы как-нибудь ее переставить, если попросить, как думаешь?
        - Думаю, мог бы. А пока давай я тебе расскажу, что отсюда видно. - Алида встала с кресла, забралась на подоконник и высунулась в окно. - Так… Вижу Млечный Путь, он сегодня чуть розоватый, как цветок яблони, но не очень яркий. А там, - она махнула рукой куда-то в сторону гор, - висит ковш. Ну, знаешь, похож на тот, которым бабушка воду из бочки черпает. Вот он ярко светится.
        - Это Большая Медведица, - устало улыбнулся Рич. - Посмотри, Тубан сегодня мерцает красным?
        - Какой такой тюрбан? - переспросила Алида. - Нет здесь такого.
        Она еще сильнее высунулась наружу, крепко вцепившись пальцами в отлив, и присмотрелась к небу. Мимо пролетела крупная сова, и девушка вздрогнула от неожиданности.
        - Смотри не свались, - предостерег Ричмольд. - Тогда я от скуки совсем ужмусь.
        - Что сделаешь? - Алида пересела на внутренний подоконник и стряхнула с ладоней пыль.
        - Ну, сожмусь, как чернослив, - пояснил Рич. - Ссохнусь.
        - Ага, ты уже стал использовать метафоры? Растешь, господин звездочет, - ехидно сощурилась она. - Так какой там Тюрбан должен быть красным?
        - Тубан. Третья звезда в созвездии Дракона. Его красноватый оттенок в последний месяц весны поможет определить, ждут ли нас холодные ночи летом. Жаль, что у меня нет сейчас звездного дневника. Я мог бы продолжить вести записи Герта, пока его нет…
        - Не знаю я, где там твое созвездие Дракона, - посмотрев с минуту в окно, ответила Алида. - Тут нет ничего похожего на драконов. Ковши, треугольники, всякие уголочки. Хотя вот это, возможно, и похоже на зубастую пасть… - Она вытянула руку с оттопыренным большим пальцем и прищурила один глаз, отмеряя расстояние между звездами. - На пасть с кривыми зубами.
        - Созвездия называются так не потому, что они точь-в-точь похожи на медведиц или драконов, - вздохнул Ричмольд. - Просто так принято. Древние так решили.
        - С фантазией у этих древних был порядок, - заметила Алида. - Здорово, если каждый астроном был бы хоть капельку таким же изобретательным и поэтичным.
        Ричмольд пробормотал что-то неразборчивое.
        - Кстати, как спина? Болит? Я бы, наверное, умерла, если бы мне пришлось вот так лежать… Ой, прости, снова я что-то не то говорю.
        Рич побледнел и повернул лицо к стене. Повисло напряженное молчание.
        - Как я уже говорил, здесь была Симониса, - поколебавшись, сказал он. - Твоя хваленая травница. Она со мной что-то сделала, провела какой-то обряд, и теперь мои кости целы. Но я по-прежнему ничего не чувствую.
        Алида покачала головой. Симониса была здесь, пыталась ему помочь! И как он может лежать с кислой миной? Ему ведь помогала самая сильная травница королевства! Даже если сейчас что-то не так, значит, скоро наладится. Этот дурень просто пока еще не понимает, насколько ему повезло.
        - Рич, это же замечательно! - сказала она. - Сильнее Симонисы никого нет. Кроме нее, тебя никто бы не вылечил. Она придет снова и проведет новый обряд, а если нужно, то вернется еще раз. Все будет хорошо, теперь уж точно!
        - Нет, - глухо отозвался Ричмольд. - Она сказала, что больше ничего не сможет сделать. Перелом сросся, но все, что мне осталось - это лежать здесь до самой смерти. И я даже не смогу выпрыгнуть в окно, чтобы закончить все это.
        Алида не поверила своим ушам. Что он несет? Как такие глупости могут вообще прийти в голову?
        - Рич! - возмутилась она. - Вот ты корчишь из себя умника, а на самом деле говоришь такую чушь! Осталось совсем немного. Мы восстановим Манускрипт, и Симониса снова станет могущественной! Да она в два счета поставит тебя на ноги! Если ты к тому времени не решишь умереть, допустим, от голода. Хотя, по-моему, решительно невозможно отказываться от того, чем здесь кормят.
        - Нет, Алида! - Ричмольд гневно сверкнул глазами, и сейчас они заблестели так, как никогда не блестят у обычного человека. - Это ты не понимаешь! Почти все страницы сейчас принадлежат Магистрату, у альюдов нет практически никаких шансов! Ты врываешься ко мне в комнату, довольная, и рассказываешь о том, как веселилась на свободе, а как я себя чувствую, тебе нет никакого дела! Ярмарки, обеды, конные прогулки - кажется, ты уже даже не пытаешься отыскать свою бабку и Герта, да?
        Алида едва не зашипела от ярости и сжала кулаки.
        - Рич, ты полный идиот! Больше всего на свете я хочу вернуть бабушку! А еще… - Она перевела дух. - А еще я очень хочу, чтобы с тобой все было в порядке! Потому что ты стал дорог мне, Рич! И я не прохлаждаюсь без дела, как тебе могло показаться. Я делаю все, что в моих силах! Но подумай сам, много ли я могу сделать одна?
        Ричмольд ничего не ответил, он тоже тяжело дышал, словно вспышка ярости высосала из него все силы. Алида собиралась основательно обидеться на него, но бледный, уставший, с растрепанными волосами он вызывал острую жалость. Она подошла и накрыла его ладонь своей.
        - Не волнуйся, Ричик, я правда стараюсь. Мелдиан даже немного помогает мне. Мы с тобой больше не одни. Я обязательно что-нибудь придумаю, и мы будем гулять с тобой по саду, и слушать птиц, и нюхать цветы. Ты вообще когда-нибудь обращал внимание на то, как пахнет яблоневый цвет?
        Ричмольд поднял на нее округлившиеся глаза.
        - А разве он вообще как-нибудь пахнет?
        - Пахнет, и еще как! Так тонко и нежно, как, должно быть, самое светлое волшебство. Если бы я умела рисовать, я бы написала этот аромат акварелью.
        - Я предпочитаю обращать внимание на то, что появляется на яблонях уже после того, как они отцветут, - ответил он. - От плодов куда больше практической пользы.
        - Вот если бы ты хотя бы иногда отрывался от книг и дневников и думал бы о чем-нибудь высоком, то заметил бы множество интересных вещей, - улыбнулась Алида.
        - К твоему сведению, я и так постоянно думаю о высоком, - оскорбился Ричмольд. - Ведь нет ничего выше звезд.
        - А вот и есть! Там, еще выше, живет Первый Волшебник! - Она сложила руки на груди с видом победителя.
        Ричмольд скептически фыркнул. Алида улыбнулась. Она обязательно придумает что-нибудь, чтобы помочь ему. В лепешку разобьется, но сделает так, чтобы он смог выйти из этой комнаты. Иначе и быть не может.
        Глава 17,
        в которой неосторожное слово может стоить жизни
        Алида полночи ворочалась, пытаясь придумать, как облегчить другу жизнь. Она не представляла, что делала бы сама, окажись в такой ситуации. День и ночь лежать на кровати и смотреть в потолок - что может быть страшнее? Узник тюрьмы хотя бы может пройтись по камере или выбраться на прогулку. Ричмольд же не может ничего. Томится в обиде и жалости к себе, как яблоко в компоте. Так и с ума сойти недолго.
        Она перебирала в уме всевозможные варианты, вспоминала даже случаи из сказок, в которых герои по каким-либо причинам не могли двигаться. Идей было много, но ни одна из них не подходила, и Алида злилась, ворочалась, комкая простыни.
        Наконец, когда комнату уже заливал призрачный серо-зеленоватый сумрак приближающегося рассвета, она кое-что вспомнила. Одно из самых недавних впечатлений всплыло в памяти, озарив тяжелые думы спасительным светом. Это точно поможет. И как она раньше не догадалась?
        Довольно улыбнувшись, Алида уткнулась лицом в подушку и тут же заснула.
        Позавтракав, она спустилась к дороге и, дождавшись попутную телегу, отправилась в город. Она рассчитывала обернуться за час-полтора. Хозяин замка не отпускал ее и вообще не упоминал, можно ли ей самовольно отлучаться, но Алида решила, что ничего страшного не произойдет, если она быстренько съездит к ремесленникам. Это поможет Ричмольду, а значит, поможет их общему делу.
        Порывистый ветер трепал одежду и волосы, и Алиде пришлось повязать на голову платок, чтобы волосы не лезли в лицо. Неопрятного вида извозчик насвистывал какой-то веселый мотив, а высоко в небе собирались дождевые облака.
        Алида сжимала в ладошке несколько монет: пяток медяков, три серебряные и одну золотую. Анна, Лина и Элли одолжили ей немного денег, когда узнали, что она задумала. Правда, Алида пока не могла придумать, каким образом вернет долг отзывчивым служанкам, но обещала себе подумать об этом чуть позже.
        По пути в телегу запрыгнул деревенский парень в шерстяном дорожном плаще, угрюмо сел в угол и не предпринимал никаких попыток заговорить с попутчицей. Ее это устраивало. Небо становилось все темнее, наливалось грозной синевой и иногда даже принималось ворчать, как сердитый кот. Гнедая лошадь, запряженная в телегу, то и дело раздраженно всхрапывала, отгоняя хвостом назойливых слепней.
        Алида переживала, что дождь разразится раньше, чем они успеют приехать в Биунум. Однако настроения возчика погода не портила: он продолжал насвистывать что-то навязчиво-жизнерадостное. Впереди показались выцветшие крыши палаток и уродливое колесо обозрения.
        - Ярмарка какая-то не очень, - перестав свистеть, сказал возчик. - В прошлые годы лучше была. Или я постарел?
        - Угу, - отозвалась Алида.
        - А про праздник слышали? - продолжил возчик. - Ходили повсюду молодчики в форме да заливались соловьями. Приходите, дескать, на салют смотреть.
        - Да, было дело, - оживился вдруг сосед. Алида с любопытством взглянула на него. Штопаные штаны, рваные ботинки, заплаты на плаще - он явно жил небогато. - Странно, конечно, праздник без повода… Но посмотреть страсть как интересно. Правда?
        - Правда, правда, - протянул возчик. - Вы пойдете?
        - Как получится, - отмахнулся попутчик. - Но хоть одним глазком взглянуть было бы неплохо.
        - А ты, деваха, что скажешь? - Возчик обернулся на Алиду и подмигнул ей.
        Алида нахмурилась, вспоминая все опасения, которые высказал ей Мелдиан. Праздник на другом конце города, далеко от замка альюдов. Веселье после погромов. Нет, ей это решительно не нравилось…
        - Не знаю, - ответила она. - Может, схожу, если хозяин отпустит.
        Попутчик смерил ее заинтересованным взглядом, задержавшись на руке, в которой поблескивали монеты. Алида крепче сжала кулак, и он опустил глаза.
        - Хозяин, говоришь? Это кому же ты прислуживаешь в том краю, где деревни одни? - недоверчиво спросил возчик. Алида поняла, что оплошала, но быстро собралась с мыслями:
        - Я устроилась подрабатывать на лето. Помогаю мельнику на мельнице. Он послал меня в город купить колесо для телеги.
        - И как же ты это колесо обратно потащишь? - хмыкнул возчик.
        - Покачу, - насупилась Алида.
        Возчик отказался везти Алиду к Кварталу Ремесленников, потому что сам он направлялся в противоположную сторону, и Алиде пришлось расплатиться с ним одним медяком и продолжать путь пешком. На всякий случай она намотала платок так, чтобы он немного прикрывал лицо. Может, кто-то ее узнает и вспомнит, что она когда-то была хранительницей страницы Манускрипта.
        Отовсюду доносились удары молотков, ругань рабочих, громыхание стропил. Биунум восстанавливался после ночи погромов, зализывал свои раны, словно огромный зверь. Алида с горечью отметила, что не осталось почти ни одного дома, чьи стены не были бы покрыты сажей, а окна уцелели. Просто удивительно, как люди не подняли восстание против Магистров. Должно быть, страх все-таки оставался сильнее возмущения.
        Алида прошла по мосту, горбато выгнувшемуся над мутно-зеленой рекой, и очутилась на запруженной людьми улице. Она вдохнула полной грудью: несмотря на все недавние происшествия, это все-таки был Биунум, такой знакомый город, в котором она бывала множество раз.
        Из окон доносились ароматы домашней еды, во дворах резвились дети и прохаживались куры, на подоконниках и нагретых солнцем крылечках вальяжно растянулись кошки. Несколько мужчин очищали гарь с фасадов домов, кто-то перекрывал обвалившуюся после пожара крышу. Общее дело сплотило жителей, и сейчас город походил на улей, полный деловитых пчел.
        Алида умышленно не стала заходить на улицу, где жил ее отец. Она старалась как можно реже думать о нем, чтобы не расстраиваться лишний раз. Несмотря на его предательство, ей все же хотелось убедиться, что отцовский дом не пострадал от пожара.
        Чем ближе она подходила к центру, тем больше людей попадалось на улицах. Извозчики и пешеходы то и дело прикрикивали друг на друга, сталкиваясь, и Алиде приходилось держаться поближе к стенам зданий, чтобы не попасть под колеса или не врезаться в кого-нибудь.
        Прямо перед ней на мостовую выплеснулось зловонное месиво помоев, и Алида показала кулак женщине, которая высунулась из окна, вытрясая из ведра последние капли жижи и кусочки луковой шелухи. Горожанка ехидно усмехнулась и скрылась в окне.
        Наконец Алида свернула на узкую улочку и через нее вышла в Квартал Ремесленников. Здесь было гораздо тише, чем на основных улицах, и она не спеша двинулась вдоль ряда мастерских и лавок. Богатые ремесленники арендовали под магазин первые этажи домов, мастера поскромнее держали разборные шатры и палатки, а самые находчивые торговали добром прямо с рук. Плетеные корзины, пугающе острые ножи и топоры, украшения с самоцветами, глиняная посуда, меховые шапки - Алида скользила взглядом по разномастным товарам и лицам лавочников. Но она искала совсем не горшок и отнюдь не шапку. Ей нужно было что-то куда более основательное…
        - Эй, красотка, никак за туфельками пришла? - окликнул ее сапожник с лихо закрученными кверху усами. - Ну, так подходи, не стесняйся. Подберем что-нибудь на твою изящную ножку.
        Алида состроила презрительную гримасу и украдкой взглянула на собственные стопы. От прогулки по городу ноги, конечно, покрылись слоем пыли и дорожной грязи, но, на ее взгляд, этого было недостаточно, чтобы заставить себя надеть неудобную жесткую обувь.
        Сапожник хмыкнул и подкрутил пальцем ус. Алиде совсем не понравилась его самодовольная физиономия, и она двинулась дальше. Мужчина, пожав плечами, взялся за нож с длинным тонким лезвием, скошенным на конце, и принялся кроить кожу.
        - Дай-ка пройти, плетешься, как хромая овца, - проворчал какой-то прохожий и грубо толкнул Алиду в бок. Она оступилась и уже хотела возмутиться, как ее взгляд упал на то, что она искала. Оправив платье, Алида поспешила к лавочке.
        Торговец, худощавый стареющий мужчина, выкатил из мастерской колесо и пристроил его у прилавка. Выпрямившись, он отряхнул ладони и оглядел свою лавку довольным взглядом. Колеса разных размеров, кресла-качалки, даже небольшие телеги с цветочными горшками внутри - весь товар не умещался под навесом, и некоторые предметы пришлось выставить наружу. Торговец вернулся за прилавок и устало вздохнул.
        - Добрый день! - Алида подскочила к лавке, вспугнув стайку копошащихся в дорожном песке воробьев.
        - Чем могу помочь? - спросил мастер, немного недоверчиво глядя на нее.
        Алида заозиралась по сторонам, собираясь с мыслями, и встретилась взглядом с усатым сапожником. Тот криво улыбнулся, и Алида поспешила отвернуться.
        - Вы можете сделать… Такое… Кресло с колесами? - сбиваясь, начала объяснять Алида. Она пыталась в деталях вспомнить, как выглядело то странное транспортное средство, которое она видела недавно на ярмарке.
        Мужчина непонимающе склонил голову набок.
        - Кресло, - с мольбой произнесла Алида. - Но вместо ножек - два здоровенных колеса. Вот, похожи на это. - Она махнула рукой на колесо, которое мастер совсем недавно выкатил за прилавок. - А сзади еще такие ручки. Я видела на ярмарке, как женщина везла мужчину, который сидел в таком кресле.
        Ремесленник чуть сдвинул светлые брови, потом вытащил из кармана кусок пергамента и огрызок карандаша и быстро что-то набросал.
        - Вот такое? - спросил он через пару минут и протянул рисунок Алиде.
        - Да-да! - вне себя от радости закивала она. - Очень похожее! Это ведь вы делали то кресло?
        - Я, - согласился мужчина. - У вас в доме неходячий больной?
        Эти слова отчего-то задели Алиду. Она ни за что не хотела называть Ричмольда «неходячим больным», в этих словах было что-то безнадежное и пропахшее горькими лекарствами. Ричик обязательно пойдет, просто нужно подождать совсем недолго, а пока он не поправится, она будет вывозить его на кресле в сад. Без свежего воздуха его выздоровление затянется, а так она поможет ему, чем сможет.
        - Ричику уже лучше, - ответила она. - Так вы сделаете такое кресло?
        Торговец оценивающе оглядел Алиду с головы до ног, и она поняла, что он пытается прикинуть, сколько можно взять за работу. Она показала ему горстку монет. Золотой кругляш ярко блеснул, несмотря на то, что небо уже было затянуто плотным покрывалом туч.
        - Восемь дней, - сказал мастер. - По какому адресу доставить? От этого будет зависеть стоимость работы. Чем дальше, тем дороже.
        - О! - обрадовалась Алида. - Это за городом, но не очень далеко. Вон там. - Она махнула рукой в ту сторону, где высились серые горы с Черным Замком, венчавшим вершину, словно корона.
        По вытянувшемуся лицу ремесленника Алида поняла, что допустила промах. Она обернулась и увидела, как напряженно на нее смотрят остальные ремесленники квартала, которые наверняка все слышали. Сапожник бросил раскраивать кожу и медленно пошел в сторону лавки с колесами.
        - Ой, - сказала Алида.
        - Туда? В замок, неведомо как выросший из горы? В замок, из-за обитателей которого в городе творится невесть что? - строго спросил ремесленник, наклоняясь к заказчице.
        - На самом деле замок был там всегда… Просто несколько деревьев упало в грозу, и его стало видно… Там никто не живет, а наш с папой домик стоит у подножья горы, - краснея, начала оправдываться Алида. Ну почему, почему она сморозила глупость, не подумав?
        - Да-да, только вот по вечерам там горит свет в окнах, - недружелюбно произнес сапожник и схватил Алиду за локоть. Она вскрикнула от неожиданности. - Странно для заброшенного замка, не находишь?
        - М-может, туда проникли бездомные… Отпустите!
        - За таких Магистрат дорого платит, - задумчиво протянул ремесленник. - Ты ведь одна из них, так?
        - Одна из кого? - возмутилась Алида и дернулась, но сапожник держал ее крепко. - Пустите, я сказала! Я ничего вам не сделала! Я просто хочу заказать кресло для друга!
        Алида едва не зашипела от досады. Почему она снова нарвалась на неприятности?
        - Ведьма, - презрительно выплюнул мастер. - Зовите жандармов!
        Остальные ремесленники начали настороженно выглядывать из-за своих прилавков, привлеченные шумом. Алида отчаянно дернулась, но сапожник крепко вцепился в ее руку.
        - Интересно послушать, как ты будешь визжать, когда под тобой разведут костер, - оскалился сапожник. - Награду от города делим пополам, Шерт, идет?
        - Почему это пополам? - нахмурился Шерт. - Она пришла ко мне!
        - Но ведь это я ее держу. - В свободной руке сапожника зловеще блеснул нож, тот самый, со скошенным лезвием. У Алиды защемило в груди от страха. Ну как, как она смогла допустить такую оплошность?! Если ей каким-то чудом удастся сейчас вырваться и сбежать, то Вольфзунд точно убьет ее за то, что она лишний раз напомнила людям о существовании замка.
        Гончар из соседней лавки сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. Зеваки и покупатели, коих в Квартале Ремесленников становилось все больше, с любопытством поглядывали на происходящее.
        - Если все услышат, что она ведьма, то отобьют ее у нас и сами отведут в лапы патрульным, - шепнул сапожник мастеру-колеснику. - Нам самим нужны эти деньги, так что держим мерзавку крепко, а свои языки - за зубами.
        Мастер кивнул и взял Алиду за другой локоть. Она с мольбой заглянула ему в глаза: неужели он настолько алчный и жестокий? Чем она так насолила ему? Она просто хотела заказать кресло, и все!
        - Всевышний, Алида, неужели это ты?! - до боли знакомый голос прозвучал громко и неожиданно.
        - Эрнест, рад тебя видеть, - притворно улыбнулся сапожник. - У нас небольшая проблемка, но если ты подождешь, я верну тебе твои ботинки чуть позже.
        - Что здесь происходит? - возмутился Эрнест. - Почему вы ее держите? Алида, дочка, что случилось?
        Лица сапожника и колесника вытянулись, но разжимать пальцы они не спешили. Алида беспомощно всхлипнула, исподлобья глядя на отца. Она не простила ему предательства, но сейчас поняла, что свыклась с тем, что деньги, которые, возможно, Магистрат заплатил отцу, были действительно нужны его новой семье.
        Алида призналась себе, что несмотря ни на что рада его видеть. Он жив и цел, выглядит немного похудевшим и уставшим, но вполне здоровым.
        - Мы задержали ведьму, Эрнест, но награду делим только между собой, уж извини, - сказал сапожник и дернул Алиду за руку, притягивая к себе. Она вскрикнула от боли.
        - Что за чушь? - возмутился отец. - Это моя дочь! Ее зовут Алида Фитцевт, она порядочная девочка. Алида, милая, тебя наконец-то выпустили из Библиотеки? С тобой хорошо обращались? Пойдем домой, доченька.
        - Все… хорошо, папочка, - выдавила она.
        - Что-то непонятно, - нахмурился колесник. - Она сама сказала, что живет там. - Он махнул в сторону замка на горе. - Девка повязана с демонами, а за поимку таких Магистры хорошо платят, ты сам знаешь, Эрнест.
        - Это вы не понимаете, что несете! - взревел Эрнест. - Отпустите мою дочь, иначе я позову полицию!
        - Жандармы уже бегут, - ответил сапожник.
        Глаза отца загорелись от ярости, которую Алиде никогда не доводилось у него видеть. Эрнест с силой толкнул сапожника в грудь, тот грузно повалился на мостовую, выпустив руку Алиды. Шерт кинулся к нему, но отец свалил его с ног мощным ударом в челюсть. Алида, освободившись, бросилась в сторону, как птичка, выпущенная из клетки, и спряталась за спину отца.
        Эрнест повернулся к дочери и крепко сжал ее в объятиях. Алида с готовностью уткнулась лицом в его рубашку, пахнущую пылью, солнцем и потом. Ей столько хотелось ему рассказать! Но она вспомнила, что любое неосторожное слово может навредить ей.
        - Куда же ты пропала, Алидушка? Я так переживал… - Отец встревоженно посмотрел ей в глаза. - Мне обещали, что вас просто досмотрят и отпустят через день-два, но ты так долго не приходила…
        - Потом я все тебе расскажу, папа. - Голос Алиды дрожал. - Потом я приду, и мы будем долго болтать. Но сейчас просто знай, что я в порядке.
        - Ох, доченька, - вздохнул Эрнест и прижал ее к себе.
        Алида обняла его в ответ, но отец вдруг как-то сдавленно захрипел и обмяк, оседая на землю. Она во все глаза уставилась на него. На боку по рубашке расползалось темное пятно. Она непонимающе подняла взгляд выше и увидела сапожника, который уже успел встать с земли. Он сумасшедшим взглядом смотрел на ее отца, сжимая в руке свой узкий нож. Со скошенного лезвия капала кровь, растекаясь на песке мертвыми мотыльками.
        Алида закричала и протянула руки к отцу. Эрнест побледнел, на его губах пузырилась кровавая пена.
        - Папа! Папочка! - Она попыталась сдвинуть отца с мостовой, но он был слишком тяжел для нее.
        - Прости меня, дочка, - прошептал Эрнест.
        - Хватай ее, не то наши деньги уплывут, - зарычал сапожник и бросился к Алиде. Она с трудом заставила себя оторваться от отца и, оглянувшись на него в последний раз, сломя голову побежала по кварталу.
        - Ведьма сбежала! Ведьма! Это я поймал ведьму! - вопил сапожник, но Алида почти не слышала его слов из-за стука в висках. Краем глаза она заметила людей в синем, которые бросились за ней, выскочив из боковой улицы, но она бежала, едва касаясь ступнями дорожных камней, расталкивая прохожих, сбивая с ног детей, едва не попадая под колеса повозок.
        Ее отец мертв. Какой-то мужлан убил его только потому, что он пытался защитить ее. Все из-за неосторожно оброненного слова! А она даже не могла ничем ему помочь… Но если ее сейчас поймают, то никто уже не поможет бабушке. А папа наверняка хотел бы этого так же сильно, как и она сама.
        Бежать больше не было сил, слезы мешали смотреть по сторонам. Не вполне отдавая отчет своим действиям, Алида на бегу распахнула дверцу первой попавшейся кареты, которая со скоростью улитки двигалась по улице, и вскарабкалась внутрь. В следующий миг свисток жандармов прозвучал совсем близко, но у нее не осталось сил, чтобы разобраться, заметили они ее маневр или нет.
        В карете испуганно вскрикнула женщина. Алида подняла голову и растерянно осмотрелась. Она испугалась, что ее прямо сейчас могут передать патрульным. На скамье сидела невысокая стройная женщина. Даже несмотря на скудное освещение, Алида с замиранием сердца узнала Азалию, собственную мать.
        Глава 18,
        в которой реальность кажется сном
        Алида не понимала, оказалась она в карете матери случайно или чья-то незримая рука теперь будет направлять ее до тех пор, пока воля ее находится запертой в Зале Аутемов. Вряд ли это было простым совпадением: по дорогам Биунума разъезжало множество экипажей, однако она каким-то чудом оказалась именно в том, где ехала ее родная мать.
        - Всевышний, Алида, это ты? - воскликнула Азалия, узнав в перепуганной заплаканной пассажирке свою дочь. - Но… как? Как ты здесь оказалась?!
        Кучер остановил экипаж.
        - Мне показалось, или к вам проник посторонний? Госпожа Азалия?
        - Все в порядке, едем дальше, - крикнула мать кучеру.
        Азалия помогла Алиде взобраться на скамью и обняла дочь. Алида порывисто обхватила мать руками и захлебнулась рыданиями.
        - Папу убили, - безжизненным голосом выдавила Алида, уткнувшись в мягкую ткань материнского платья. Губы дрожали, ее всю трясло, в голове бухали молоты, мешая облекать мысли в слова.
        - Тише, тише, - прошептала мама, поглаживая ее по спине. - Что случилось? Ты была у Эрнеста?
        За окном мелькали городские виды и прохожие, торопящиеся по своим делам.
        - Папу убили, - повторила Алида, не веря, что произносит эти слова. Такие немыслимые, холодные и тяжелые, как обтесанные водой булыжники.
        Азалия чуть отстранилась от дочери и испуганно посмотрела ей в глаза.
        - Эрнест… мертв? - спросила она. - Ты уверена?
        Алида кивнула, не в силах больше ничего говорить. Лицо матери стало восково-бледным, как пергаментная страница.
        - Как это произошло? Ты… ты видела, кто это сделал? О Всевышний… - Женщина закрыла лицо руками. Тонкие пальцы с холеными ногтями мелко дрожали.
        - Дейан, поворачиваем домой! - крикнула она кучеру.
        Экипаж замедлил ход, свернул на соседнюю улицу и, сделав по двору круг, выехал на широкую дорогу и двинулся в обратном направлении.
        Алида бессильно сложила руки на коленях и апатично уставилась в пол кареты. Из-за нее убили отца. Он мертв, и никому не под силу ничего исправить. Если бы она промолчала, если бы не указала в сторону замка, если бы думала прежде, чем говорить… Она злилась на себя безумной, сокрушительной яростью, она бы ударила себя по лицу от злости, била бы снова и снова, если бы боль не лишила ее последних сил.
        - От кого ты бежала? Почему не позвала жандармов и врачей? Алида, ты меня слышишь? - Голос Азалии вырвал ее из горестных раздумий. Алида подняла на мать красные, опухшие от слез глаза и выдавила:
        - От жандармов и бежала. Они подумали, что я ведьма.
        Азалия глухо застонала и снова спрятала лицо в ладонях.
        - Алида, милая, я не знаю, что там у вас произошло. Всевышний, сколько может продолжаться это безумие? Все как помешались с этими ведьмами… Что же теперь будет с женой Эрнеста? Нужно ей сообщить… - Азалия вздохнула и взяла Алиду за руку. Хладнокровность матери немного успокоила ее, мысли начали проясняться. Действительно, Милли и ее нерожденный ребенок остались одни. Если бы она спокойно дождалась жандармов и объяснила им, что сапожник ударил ножом отца, то стражи порядка наверняка сразу же арестовали бы убийцу. Их не волновало, что она якобы ведьма. Или волновало бы?
        - Город назначил награду в двести золотых монет за каждого пойманного колдуна, - сказала Азалия. - Все будто с ума сошли. Каждый спешит донести на соседа, лишь бы получить легкие деньги. Кошмар, просто кошмар… Но Алида, ты-то не занимаешься ничем запрещенным? Правда? Дочка, скажи: увас с бабушкой все хорошо? Может, вам лучше официально оформиться в штат лазарета?
        Алида посмотрела на бледное лицо матери замутненными глазами. Ей хотелось, как в детстве, крепко обнять ее и пожаловаться на все беды, рассказать про бабушку-сову, про замок на горе, про Вольфзунда с его холодным взглядом, про путешествие на шхуне, про сделку, про больного Ричмольда, про невыполнимое задание, но все слова застревали в горле. «Оно и к лучшему, - безучастно подумала Алида. - Чем меньше я расскажу, тем меньше вреда причиню маме. Последнему моему близкому человеку, который еще не попал в беду».
        Алида глухо заплакала, дрожа всем телом, и Азалия прижала ее к себе, тоже плача. Дождь тихо забарабанил по крыше кареты.
        Дом Азалии и ее нового мужа был обставлен со вкусом и изяществом, но Алида ничего этого не замечала. Ее по-прежнему трясло, и она практически не помнила, как прошла в зал и села на обложенный подушками диван. Кухарка вручила ей чашку крепкого сладкого чая, и Алида изо всех сил вцепилась в нее дрожащими руками, будто та чем-то могла ей помочь.
        Азалия беспокойно ходила по гостиной, заламывая руки. К своему чаю она даже не притронулась.
        - Он меня убьет, - спохватилась вдруг Алида, некстати вспомнив, что ушла из замка без разрешения Вольфзунда.
        Мать остановилась и внимательно посмотрела на нее.
        - Кто тебя убьет? Ради Всевышнего, объясни, наконец, во что тебя втянули?! Я-то, наивная, была уверена, что со Стриксией ты окружена заботой и вниманием.
        - Он… Тот, с кем я… Ой, неважно.
        - Алида, ты что, живешь с мужчиной? - Азалия побледнела еще сильнее. - В шестнадцать лет? Не обручившись?!
        Дочь опустила глаза, не зная, что ответить. Азалия сокрушенно покачала головой.
        - Всевышний, Алида, если бы я знала, что у тебя такие трудности, я бы договорилась с Леартом. Мы бы забрали тебя. И Стриксию, если бы Эрнест не был готов вывезти из глуши родную мать. - Азалия села на диван и погладила дочь. - Я не знаю, что тебе довелось пережить, но одно то, что Эрнест мертв, просто ужасно. Ты уверена, что не хочешь поговорить с городской полицией, доченька?
        Алида упрямо покачала головой. Она почти не понимала, о чем говорит мать. В висках стучала кровь, все остальные звуки доносились будто через слой ваты. Она машинально допила чай, не чувствуя вкуса, и бессильно легла на подушки. Азалия поднялась и вышла в коридор, на ходу отдавая новые распоряжения кухарке. Глаза Алиды закрылись сами собой, слез больше не осталось.
        Вольфзунд решит, что она сбежала, и разорвет их сделку. Бабушке будет неоткуда ждать помощи. А выйти на улицу и попытаться вернуться в замок Алида пока не может: наверняка мерзкий сапожник подробно описал ее жандармам. Даже если того арестуют за убийство, «ведьму» из Черного Замка вряд ли оставят в покое. Перед глазами снова всплыло лицо отца. «Прости, дочка». Она так и не успела сказать, что уже простила его. Сбежала, не успев проститься. Алида хотела разрыдаться снова, но, видимо, в ее чай было подмешано какое-то сильное успокоительное, и она провалилась в тягучий омут сна.
        - Тебе может это… кроссвордов принести? - Мелдиан с притворным беспокойством заглянул в глаза Ричмольду. Он отвернулся: от взгляда непроницаемых черных глаз ему было жутко.
        - Спасибо, не стоит.
        - А мне кажется, я бы помер со скуки на твоем месте, - пожал плечами рогатый. - Или ты и так уже помер? Хотя нет, призраки обычно не такие плотные.
        Он захихикал над собственной шуткой, а Ричмольд раздраженно фыркнул. Ему и так было тошно, без насмешек этого уродца.
        Кусок штукатурки отвалился от потолка и с хрустом обрушился на пол. Где-то в коридоре что-то треснуло.
        - Ай-ай-ай, - покачал головой Мелдиан. - Если твоя подружка не поторопится, мы рискуем снова врасти в гору. Вместе с тобой, между прочим. Давай, сообщи ей по какой-нибудь ментальной связи, что пора бы пошевелиться и принести папе книжонку. Кстати, ты не в курсе, куда это она с утра умотала?
        - Нет, - буркнул Рич. - Но почему бы Магистрату тогда просто не подождать, пока остатки магии не выветрятся и вы не… кхм… «врастете в гору»?
        - Да брось, - махнул рукой Мел. - Ты ж у нас умник, вроде бы. Человечишки знают, что две страницы у нас. Страницы исчезнут с нами. И тю-тю, никакого волшебства им не видать, как своей молодости. Мы все сейчас спешим, - добавил он уже куда более серьезным тоном.
        - Понятно, - кивнул Ричмольд и во все глаза уставился на альюда. - Звезды и кометы, что с твоей рукой?!
        Один из пальцев Мелдиана хрустнул и отвалился, будто откололся от гипсовой фигуры. Но рогатого это происшествие, кажется, ничуть не смутило. Он лизнул палец и приставил на место. Рука приняла прежний вид.
        - А я тоже не вечный, пусть частички ваших душонок и немного подпитывают нас, - ответил он. - Скоро превращусь обратно в тыкву. Точнее, в горгулью.
        - Ты пришел в мою комнату, чтобы доводить меня несмешными шутками? - процедил сквозь зубы Рич. По правде, его забавляла болтовня странного сына Вольфзунда, отвлекала от мрачных мыслей, но он злился, что Алида до сих пор не навестила его сегодня, потому и ворчал.
        - Ты, зануда, уж точно ничего не смыслишь в шутках, - надулся Мел. - И даже не можешь понять, что сейчас я говорю со всей серьезностью. Вот скажи мне, ты правда думаешь, что я мог родиться таким? Разве мои родители - обладатели роскошных крыльев и прекрасных рогов?
        Не дождавшись от Ричмольда ответа, Мелдиан продолжил, со вздохом поглядев в окно.
        - Когда-то я был как все. Ну, как обычный мальчишка-альюд. Потом у отца произошла кое-какая мутная история с другим сильным альюдом, и тот дядька превратил меня в горгулью. Чтобы насолить отцу, ну, ты понял. Он решил, что будет очень остроумно снабдить меня такими вот атрибутами. Хотя, признаться, крылья действительно очень пригодились. Пару недель я украшал собой фасад одного здания, и противные капли фонтана вечно брызгали мне в лицо. Отец был вне себя, но все-таки нашел способ выкрутиться. Он меня оживил, но обычным мальчишкой-альюдом я так и не стал. Тот, кто меня превратил, наложил заклятие, которое снимается настолько пошлым и безвкусным способом, что даже у меня зубы от этого сводит. Твоей подружке бы понравилась эта история, - он улыбнулся, сверкнув острыми зубами.
        Ричмольд недоверчиво нахмурился.
        - Какое еще заклятие?
        - Все-то тебе расскажи, - скривил губы Мел. - Но так и быть, пока я настроен поностальгировать, признаюсь тебе кое в чем. В общем, у вас в сказках часто упоминается именно этот вид проклятий, но как по мне, он самый скучный из всех. Чтобы избавиться от рогов, крыльев, серой кожи и опасности рассыпаться гипсовым прахом, я должен жениться по любви на смертной девушке. Кошмар, правда?
        Ричмольд округлил глаза.
        - Действительно… Но разве ты хочешь избавиться от этих… крыльев? Ты же говорил, они тебе нравятся.
        - Да ты и сам, небось, не прочь бы полетать. А мягкие какие! На, потрогай. - Мел расправил крыло, сунув махровые перья прямо в лицо лежащему на кровати Ричу, но тот брезгливо отвернулся.
        - Нет у меня вшей, чего ты ворочаешься. Ну да, я бы не прочь всю жизнь таким быть. Но папа бесится. Говорит, его сын должен быть самым сильным, самым красивым и все такое, чтобы достойно перенять его власть, но, согласись, я и без своих особенностей не обернусь статным красавчиком. А мама до сих пор грустит так, будто я по-прежнему ловлю фонтанные брызги в саду. Для них мой вид - удар по самолюбию и напоминание о старом промахе. Вот и приходится выбирать: полеты или родители. Лично я выбираю второе. А ты?
        Ричмольд не знал, что ответить, потому что ни ощущение полета (кроме падения с башни, конечно), ни родные отец с матерью не были ему знакомы. Он посмотрел на Мела, который сосредоточенно рассматривал свои ногти.
        - И ты будешь снимать заклятие? Ну… Станешь искать девушку, которая согласится выйти за тебя? - Рич смутился, когда понял, что, возможно, задал слишком личный вопрос.
        - Уже нашел, - просиял Мелдиан. - Она живет в Птичьих Землях. Мне кажется, я ей нравлюсь. По крайней мере, она танцевала со мной на балу, а у нас это считается вроде бы подтверждением серьезных намерений. Скоро они со своей матерью приедут к нам погостить, и тогда мы обсудим все детали свадьбы, если она, конечно, вообще состоится…
        - А если ей нравятся твои крылья? - спросил Ричмольд и сам себе удивился.
        По лицу Мелдиана было ясно, что он растерялся. Он почесал длинное ухо серым пальцем и беспечно махнул рукой, стараясь снова обратить все в шутку.
        - Тогда я надергаю перьев у сиринов и обошью ими все рубашки по спине. Придешь ко мне на свадьбу, рыжий?
        - Приду, - кивнул Ричмольд и тут же досадливо закусил губу. Все, что было связано с ходьбой, вызывало у него не самые приятные чувства.
        Тоска, отступившая было от беспечной болтовни Мелдиана, снова нахлынула. За последние дни Ричмольд настолько привык к удушающему чувству безысходности, что почти сроднился с ним. Та часть его темперамента, которую раньше можно было назвать склонностью к меланхолии, разрослась до невероятных размеров, грозя поглотить все остальные мысли и чувства. Когда Ричмольд просыпался, ему казалось, что страшный и назойливый сон все еще продолжается, никак не желая покидать его.
        Даже мысли о Герте и судьбе хранителей почти не занимали его. Просыпаясь утром, он первым делом щипал и царапал свои ноги, силясь почувствовать хоть какой-то незначительный отголосок боли. Кожа уже была сплошь покрыта синяками и кровоподтеками, но он никак не мог смириться с тем, что никаких перемен ему не дождаться, пока Манускрипт не собран.
        Если бы у Ричмольда была возможность загадать желание, такая, какая порой выпадала на долю героев легенд, он без раздумий загадал бы вновь обрести способность ходить.
        - Алида, - голос Азалии вырвал ее из объятий сна. - Алида, прости, что бужу тебя, но мне нужно кое-что тебе сказать.
        Мать осторожно трясла ее за плечо, и Алида, с неохотой открыв глаза, привстала. В голове гудело, будто все мысли разом вынули и заменили звенящей пустотой.
        - Алида, Леарт скоро вернется домой, и ты знаешь, он… Он не любит, когда в доме находятся посторонние… - Она осеклась и потерла пальцами переносицу. - То есть я хотела сказать, когда в доме кроме нас и слуг есть кто-то еще.
        - Я поняла, - сказала Алида. - Я уже ухожу. Спасибо за чай, мама.
        - Нет-нет, ты не так меня поняла, - воскликнула Азалия и взяла дочь за руку. - Я поговорю с Леартом и он, конечно, разрешит тебе остаться на сколько нужно. Он войдет в твое положение и не выгонит мою дочь на улицу.
        - Не нужно, мама. Мне уже пора быть в другом месте.
        Алида осмотрелась в поисках часов. Интересно, сколько времени прошло после того, как она покинула замок? И заметили ли ее отсутствие?
        - Дочка. - Азалия крепче сжала ладонь Алиды. - Скажи, у тебя какие-то проблемы? Ты… состоишь в секте? У тебя проблемы с законом? Расскажи мне, и я все решу. Леарт весьма влиятельный человек, конечно, у него нет власти над Магистратом, но в определенных кругах…
        - Мама! - прервала ее Алида. - У меня все нормально. Я правда спешу. Спасибо, что вовремя разбудила. Меня ждут.
        - Всевышний, пару часов назад у тебя на глазах убили твоего отца, а ты боишься куда-то опоздать? Тебе что-то угрожает?
        - Нет, - заупрямилась Алида. - Мама, я не могу сейчас всего тебе рассказать, но я правда должна идти. - Алида замолчала, до боли закусив губу, чтобы слезы снова не полились из глаз. С Азалией она виделась еще реже, чем с Эрнестом, и чувствовала, что доверие между ними давно потерялось, несмотря на то, что Азалия сейчас пыталась показать себя заботливой матерью.
        - Ладно, если ты не хочешь рассказывать, я не настаиваю. Того сапожника арестовали, я ездила в Квартал. Тело Эрнеста увезли в лазарет, мы с Леартом договоримся о… о погребении. С его женой поговорят жандармы, надеюсь, они проявят должный такт. Если хочешь, я попрошу нашего извозчика отвезти тебя куда нужно. - Азалия сделала паузу, всматриваясь в лицо дочери. Алида продолжала молчать и кусать губу, разглядывая узор на ковре под ногами.
        - Доченька, пожалуйста, будь благоразумна. Ты помнишь, что ты не можешь жить с мужчиной без официального обручения? Это чревато штрафами и…
        - Да не живу я с мужчиной! - вспылила Алида. - Точнее, живу, даже не с одним, а с тремя, двое из которых - отец и сын, но так необходимо! Это вовсе не то, о чем ты думаешь! Просто сейчас не может быть иначе, пойми!
        Она выкрикнула это с таким отчаянием, что Азалия, шумно вздохнув, обняла ее. В комнату вошла служанка, подававшая чай, и взволнованно сказала:
        - Госпожа Азалия, там в коридоре незнакомый господин. Он назвался Теодором и… и он хочет видеть вашу дочь.
        Алида растерялась, а Азалия, напрягшись, произнесла:
        - Что ж, если хочет, пусть заходит. Позови господина Теодора.
        Служанка кивнула и убежала в коридор. Через несколько мгновений, как Алида того и ожидала, в гостиную вошел Вольфзунд. Он с насмешкой осмотрел обстановку и наряд Азалии и остановил взгляд на лице Алиды.
        Мужчина в черном камзоле, расшитом серебряной нитью, и темно-сером плаще выглядел в светлом бежевом интерьере как инородное пятно, словно его вырезали из одной картинки и вклеили в другую, не слишком позаботившись о достоверности. Алида нахмурилась, но Вольфзунд, напротив, расплылся в улыбке.
        - Как хорошо, что я быстро тебя нашел, моя милая. Госпожа Азалия, извините за вторжение. - Он галантно поклонился, положив ладонь себе на грудь. - Признаюсь, я был немало обеспокоен твоим внезапным исчезновением, Алида. Обещай, что больше не заставишь меня беспокоиться.
        - Господин Теодор, - прервала его Азалия. - Я не знаю, какие отношения связывают вас с моей дочерью, но я не хочу, чтобы вы ввязывали ее во что-то опасное и противозаконное. Мой муж - видный человек, и у вас могут быть неприятности, если…
        - Нет-нет, ваши опасения совершенно беспочвенны. - Вольфзунд взмахнул рукой и подошел ближе к дивану, не переставая улыбаться Азалии. Алида подумала, что матери он, наверное, кажется весьма привлекательным: дорогая изысканная одежда, хорошая обувь, элегантная прическа и пронзительный взгляд всегда были тем набором, который действовал на Азалию примерно так же, как на ее дочь - хороший кусок шоколадного торта.
        - Просто у нас с Алидой есть кое-какие общие дела. Никаких заговоров, запрещенной торговли, ограблений и - упаси Первый Волшебник - конечно, мы не сожительствуем как мужчина и женщина.
        Азалия закусила губу точно так же, как до этого делала Алида, и недоверчиво посмотрела на гостя. Алида сидела, затаив дыхание, и не решалась произнести ни звука. Весь этот день казался сущим безумием: смерть отца, встреча с матерью в уличной карете, появление в этом доме Вольфзунда… Руки снова начали мелко дрожать, и от цепкого взгляда Альюда это не скрылось. Он подсел к ней и накрыл ее пальцы свой прохладной ладонью.
        - Что же ты снова наделала, Алида? - спросил он почти сочувствующе. - Нет, не говори ничего. Мы побеседуем чуть позже, если ты этого захочешь. Поехали домой. Твой друг заждался.
        Алида подняла на него покрасневшие глаза, боясь увидеть на лице Альюда насмешливую улыбку. Но Вольфзунд выглядел вполне доброжелательным, конечно, настолько, насколько это возможно при его резких чертах лица и холодном взгляде.
        - Хорошо, - прошептала Алида. Вольфзунд улыбнулся и помог ей встать с дивана.
        - Будь осторожна! И пиши мне, если что-то случится! - крикнула им вслед Азалия.
        - Хорошо, - так же шепотом повторила Алида, и они вместе с Вольфзундом вышли на улицу. В свете фонарей она разглядела уже знакомую карету, запряженную тройкой вороных лошадей.
        Глава 19,
        в которой Вольфзунд раскрывает планы
        Целых два дня Алиду старались поменьше беспокоить, уважая ее горе. Она лежала на кровати в обнимку с Мурмяузом и безучастно взирала на птиц, которые стайками кружили у окна. Их щебет был едва слышен через стекло, но отчего-то ей казалось, будто пернатые жители сада утешают ее. Иногда она готова была поклясться, что понимает, о чем они говорят.
        Еду приносили в комнату, но на третий день она решила спуститься в столовую и отобедать вместе со всеми. Алида рассудила, что чем больше она будет грустить в одиночестве, тем сильнее тоска завладеет ею. Нужно постепенно входить в привычный ритм жизни, ведь даже гибель отца не является достаточной причиной для того, чтобы отказаться от сделки с альюдами.
        Едва она вышла из своей комнаты, как сразу заметила перемены, произошедшие с замком. Когда замок вновь появился в мире, он казался мрачным, полузаброшенным, необжитым и холодным. Потом, впитав остатки силы, он стал величественным и прекрасным. Сейчас же, когда волшебство утекало, здание снова становилось обветшалым, будто готовилось вот-вот рассыпаться в руины.
        С потолка свешивались толстые хлопья штукатурки, похожие на уснувших вниз головой летучих мышей, на стенах кое-где выступили пятна непонятного происхождения, обои и настенные панели начали отслаиваться, а в углах башен поселилась белесая плесень.
        Кошки, которые в последние дни не прекращали скрести на душе Алиды, с новой силой заработали когтями. Конечно, даже Вольфзунд понимал, что смерть отца - уважительная причина для бездействия, но теперь Алида с затаенным ужасом осознала, как быстро утекает время. Медлить больше нельзя, иначе скоро Магистрат дождется, когда остатки магии покинут альюдов, замок превратится в руины, и старики без особого труда завладеют оставшимися страницами. Кто тогда расколдует наставников? Можно ли будет их вообще расколдовать? Что-то ей подсказывало, что Магистры, которые ненавидят альюдов и их колдовство, вряд ли помогут превратить птиц обратно в людей. Но, с другой стороны, хранители страниц - потомки семей, в прошлом приближенных к Магистрату. Значит ли это для стариков хоть что-то?
        Вольфзунд связан с ней непреложным обещанием, и их сделка казалась ей куда более прочной и доверительной, нежели зыбкие надежды на помощь от людей, которые несколько раз хотели поймать ее и казнить.
        За обедом и ужином жители замка тактично не задавали Алиде никаких личных вопросов и лишь вели отвлеченные разговоры. Кемара часто появлялась в замке и сидела за столом наравне со всеми. Вольфзунд и Перинера были вежливы с девушкой-сорокой, но Алида старалась не смотреть в ее сторону.
        Ричмольд позволял Алиде заваливаться в его комнату в любое время суток и плакать, сколько ей заблагорассудится. Он ничего не спрашивал и не требовал никаких объяснений, просто молча гладил ее по волосам, если она тому не противилась, или же смотрел сочувствующим взглядом, если она молча сидела в кресле и думала о своем.
        А на четвертый день к ней вошел Вольфзунд и настойчиво пригласил на прогулку по саду. Ослушаться Алида не посмела.
        - Для молодой смертной девушки, пережившей столько невзгод, ты держишься довольно стойко: по крайней мере, не пытаешься сбежать и перекинуть ответственность на кого-то другого, - заметил хозяин замка, галантно подавая Алиде руку.
        - Мне не остается ничего другого, - сухо ответила она и взяла Альюда под руку. Пальцы мягко опустились на бархат его камзола, отливающий темно-сливовым в свете ламп.
        - Я буду польщен, если ты, Алида Фитцевт, храбрая маленькая травница, погуляешь со мной еще немного. - Демон улыбнулся, слегка сощурив глаза. - К тому же у меня есть кое-что для тебя.
        - Даже у храброй, как вы говорите, девушки, не достанет смелости вам отказать, - ответила Алида, вторя его чуть напыщенному тону. - Мне нравится ваш сад, и я с удовольствием полюбуюсь на розы.
        В закатных сумерках сад был прекрасен. Высокая гора, за которую закатывалось солнце, окрасилась в синий цвет, а из-за ее вершины растекались, словно золотые ручьи, последние лучи уходящего дня. Розовые кусты, каменные дорожки, беседки, фонтаны и изваяния оказались подсвечены мягким лиловым светом, а оглянувшись, Алида с восторгом заметила, что витражи замковых окон переливаются оттенками вишневого, золотого и изумрудного.
        Гора действительно отодвинулась дальше, сад разросся, превратившись из скромного палисадника в настоящее царство цветов и рай для птиц. Но исчезновение скромных запасов магии все же не проходило бесследно. Некоторые ветки кустов пожухли и скорчились, будто опаленные огнем, основания фонтанов и подножия статуй покрылись мхом, за скамейками разросся бурьян. Алида присмотрелась к замку: фасад покрылся паутиной трещин, некоторые черепицы на крышах башен отвалились, оставив неприглядные щербины.
        Вольфзунд отвел ее поближе к горе, под сень акаций и вишневых деревьев. Они присели на кованую скамью, вокруг которой кружила пара светлячков. Алида вопросительно взглянула на хозяина замка и судорожно вздохнула, в золотистом закатном свете заметив седые пряди в его темных волосах.
        - Да, и на меня это тоже влияет, - невесело улыбнулся он, проследив за ее взглядом. - Я искренне надеюсь, что Магистры все верно рассчитали и не станут слишком тянуть со своим нападением, или что они там против нас замышляют. А может, хотят, чтобы мы сами вышли на контакт.
        - И что вы решили? - спросила Алида. - Может, вам стоит поговорить с Главой?
        - Я пока не настолько безрассуден, - покачал головой Вольфзунд и присел на скамейку. - Вы с Мелдианом принесли весть о празднике. Думаю, мой сын прав: веселье задумано для отвлечения народа, чтобы скрыть нечто большее. Мы подождем еще несколько дней, и, если мои догадки верны, все произойдет уже совсем скоро.
        Рядом, в кусте ежевики, запела пеночка, чисто и звонко. Ей-то точно не было никакого дела до распрей между людьми и альюдами. Алида невольно ей позавидовала.
        - Мои верные птахи, Кемара и ее милые сестрицы, всегда настороже, - продолжил Вольфзунд. - Они мне доложат, когда произойдет что-то значительное. Но я хочу, чтобы ты поняла одну вещь, Алида. Когда армия Магистрата подступит к нашим стенам или когда случится что-то другое, направленное против нас, придет твой черед действовать.
        Алида сглотнула.
        - Армия? Я… я пойду на войну? Но я совсем ничего не умею! Я только хлеб ножом режу! Может, лучше я первая схожу в Библиотеку?
        - И выкрадешь Манускрипт из кабинета Колдовукса? - рассмеялся мужчина. - Не зря я считал тебя храброй, но храбрость и безрассудность - разные вещи. Не позволяй себе принимать второе за первое, иначе не доживешь и до тридцати лет. Скажи, на месте Главы ты бы оставила Манускрипт в Библиотеке, отправляясь за недостающими страницами?
        - Оставила бы, но только под стражей. Как же иначе? - пожала плечами Алида.
        - А если бы на обратном пути на тебя напали и отняли то, что ты таким трудом добыла? Что, если бы промедление вызвало новые трудности? Ты можешь так рисковать, когда на кону - вожделенная власть?
        - Не знаю. Вы думаете, Магистрат поступит иначе?
        - Полагаю, они будут всюду возить книгу с собой. - Вольфзунд резко поднялся и начал беспокойно ходить перед скамьей. - Чтобы завладеть нашими страницами и тут же присоединить их к остальным, не теряя времени на транспортировку. Значит, и проклятый огонь, этот Священный Всполох, как они его называют, тоже потащат с собой, чтобы собрать и уничтожить ее на месте. Нам остается одно: опередить их.
        Алида никогда не видела Вольфзунда таким взволнованным, и на нее беспокойство Альюда произвело сильнейшее впечатление. Она понимала, к чему он клонит, понимала, кто должен опередить Магистров и их армию.
        - Что я должна буду сделать? Подкрасться к ним и взять Манускрипт? - тихо произнесла она.
        Вольфзунд перестал ходить, как дикий зверь в клетке, и присел напротив Алиды, глядя ей в глаза. Он взял ее дрожащие руки в свои ладони и легонько сжал.
        - Да, Алида. Ты возьмешь две наши страницы и, когда враг подберется вплотную к нам, проскользнешь туда, где они хранят книгу. Я верю в тебя.
        - А потом? Я возьму Манускрипт и принесу его вам? Но… Послушайте, господин Вольфзунд. - Алида осеклась, подбирая слова. Она вдруг вспомнила кое-что, мешающее выполнению этого плана. - Ведь Манускрипт должен быть собран вами, альюдами. Или уничтожен Магистратом. К тому же страницы должны быть отданы вам добровольно. Так сказано в Договоре, верно?
        - Верно, - согласился Вольфзунд. - Поэтому я выбрал тебя для этого дела. Ты продажница, Алида, а значит, пока не можешь считаться обычным человеком. Уж прости, если это тебя заденет. Продажники всегда были кем-то средним, принадлежащим одновременно и к людям, и к альюдам. Ты - наше связующее звено с Магистратом, и мы сделаем кое-что, чего старики от нас никак не ожидают. Да, мы соберем Манускрипт. И уничтожим.
        - Что? - выдохнула Алида. Она ожидала, что Вольфзунд сейчас рассмеется над ее наивностью, но Альюд оставался серьезен. Последний луч солнца скользнул по его лицу, озарив черные глаза огненным блеском, и скрылся за горой, погрузив сад в полумрак. Огоньки светляков засияли еще ярче, потусторонние и холодные.
        - Мы уничтожим Манускрипт, - повторил Вольфзунд. - Но не Священным Всполохом. Другим оружием. Моим.
        - Но вы же погибнете! - воскликнула Алида. - Вам нужен Манускрипт для возвращения силы!
        - Было бы прекрасно, если бы твой ужас был вызван страхом за меня и мою семью, - усмехнулся Альюд. - Но что-то мне подсказывает, что ты беспокоишься исключительно о своем благополучии. Ты снова права. Манускрипт нам нужен, и я бы собрал его и вернул в замок впитывать заключенную в нем силу, будь у меня уверенность в победе. Но приходится действовать иначе. В моем кабинете хранится могущественный заговоренный клинок, выкованный тысячи лет назад величайшим кузнецом среди альюдов. Это - вторая в мире вещь, которая может уничтожить магический Манускрипт, только Магистры о нем ничего не знают. Если мы пронзим книгу этим клинком, то мы не погибнем. И в этом случае не обязательно, чтобы хранители сами согласились отдать страницы - мы ведь уничтожаем книгу, а не собираем ее. Магия, заключенная в Манускрипте, высвободится, и наверняка это будет дикая, необузданная стихия, которую нам придется заново приручать. Я не знаю точно, чем это обернется, но совершенно ясно, что это лучше, чем отправиться в Преисподнюю и отдать силу старикам. Ты понимаешь меня, Алида?
        Она кивнула. Голова кружилась то ли от новых знаний, то ли оттого, что она уже долго не сводила глаз с хаотичного танца мотыльков. Алида шмыгнула носом и посмотрела в глаза Вольфзунду.
        - Я понимаю. И я сделаю это. Для вас. И для бабушки. Для всех.
        Альюд снова пересел к ней на скамейку. Алида всмотрелась в его сосредоточенное, спокойное лицо, и у нее вдруг возникло ощущение правильности всего происходящего. Да, она рискует, сильно рискует, но эта игра стоит свеч. Герои самых красивых сказок без раздумий рисковали жизнями и шли на опасные дела ради благополучия своих близких, и она решилась на все это только ради того, чтобы вернуть бабушку и прежнюю, счастливую, беспечную жизнь.
        Вольфзунд ободряюще погладил ее по спине и по-отечески поцеловал в лоб.
        - Я верю в тебя, девочка. Верю, как не верил сам в себя. И я хочу дать тебе кое-что, что должно тебе помочь.
        Он мягко отстранил от себя Алиду и, порывшись в кармане своего плаща, вытащил небольшой сверток. Вольфзунд разорвал бумагу и извлек наружу бархатную накидку с капюшоном. Цвет ткани было очень сложно определить: она казалась то серой, то темно-синей, то почти болотной.
        - Это тебе, - сказал Альюд.
        Алида дотронулась до плаща: ткань на ощупь оказалась невероятно мягкой и легкой.
        - Он заговорен особым образом. Да, сейчас его силы тоже тают, но их остатков хватит на то, чтобы отвлечь внимание Магистров от тебя. Наденешь его, когда настанет тот самый день. Это ничтожно мало, но пока я не могу сделать для тебя больше, как бы я ни хотел.
        - Спасибо, - выдохнула Алида и без прежней робости сжала Альюда в объятиях. Вольфзунд, казалось, немного опешил от ее дерзости, но спустя миг замешательства тоже крепко обнял ее.
        Сумерки плавно перетекали в поздний вечер, и рогатый месяц всплыл над замком, безмолвно взирая на свои владения. Кого-кого, а его точно не волновали дела никого из существующих на этой земле.
        - Пойдем, - шепнул ей Вольфзунд. - Согласись, даже самая серьезная беседа - не повод отказываться от ужина.
        - Вы что, пытаетесь шутить? - удивилась Алида.
        Альюд улыбнулся и повел ее по дорожке в сторону замка.
        К изумлению Алиды, сегодня замковыми традициями решили пренебречь и накрыли стол прямо в саду. Анна и Лина заканчивали подвешивать фонарики на низкие ветви бука, а Элли зажигала свечи в канделябрах.
        - Как здорово! - Алида повернулась к Перинере, которая как всегда невозмутимо восседала во главе стола. - Это вы придумали поужинать на воздухе? Просто замечательная мысль!
        - В этом месте все замечательные мысли генерируются исключительно мною, - заметила Перинера. - Я посчитала, что было бы кощунством не воспользоваться настолько погожим вечером. Неясно, как скоро нам удастся повторить это и удастся ли вообще…
        Перинера помрачнела, а Алида в сотый раз поклялась себе сделать все, что от нее зависит, чтобы как можно скорее положить конец этой истории с проклятой книгой. Ей не хотелось, чтобы альюды вновь канули в небытие, ведь она уже успела к ним привязаться.
        - Что за кислые рожи? - К столу подскочил Мелдиан и с размаху шлепнулся на стул. Кованые ножки стула вдавились в землю. - Сыграть вам на свирели?
        - Давай! - обрадовалась Алида.
        - Не стоит, - отрезала Перинера.
        Мелдиан скорчил матери недовольную физиономию и оглянулся по сторонам, смешно шевеля ушами.
        - Ну, и где наша еда? Или мы сами скоро послужим ужином для комаров? Точнее, вы. Как хорошо, что кровь горгулий им не по вкусу.
        - Сынок, гостье вовсе не обязательно знать подробности твоей физиологии. Это может негативно сказаться на ее аппетите.
        - Ой, мам, ее аппетиту ничто на свете не повредит, - отмахнулся рогатый.
        - Ты что, горгулья? - спросила Алида.
        - Когда-то был и скоро снова ею стану, - скривился Мелдиан. - Если ты потерпишь фиаско.
        Алида слегка покраснела. В эту же минуту служанки вынесли подносы с едой, и взоры всех присутствующих обратились к блюдам.
        «Жалко, что Ричик не может к нам присоединиться, - печально подумала Алида. - Наверняка ему снова грустно, нужно непременно навестить его после ужина…»
        - Куда подевался твой отец? - с легким раздражением спросила Перинера у Мелдиана.
        Алида посмотрела по сторонам. Действительно, Вольфзунда нигде не было, хотя всего пятнадцать минут назад именно он привел ее к столу. Странно, куда он мог исчезнуть?
        - Полагаю, он там же, где и твой муж, - съехидничал Мелдиан.
        Перинера сурово посмотрела на сына и собралась уже что-то ответить, как со стороны дорожки, ведущей к парадному входу в замок, послышался голос Вольфзунда.
        - Прошу прощения за опоздание, но не мог же я допустить, чтобы наш гость оставался в стороне! Не представляю, что чувствовал бы я, если был бы заперт в душной комнате, пока остальные наслаждаются ужином на свежем воздухе.
        Алида резко обернулась и издала удивленно-восторженный возглас. Вольфзунд был не один: перед собой он катил кресло на больших колесах, точь-в-точь такое, какое она пыталась заказать в городе. А в кресле, смущенно улыбаясь, сидел Ричмольд, бледный и взъерошенный.
        - Ричик! - закричала она и бросилась навстречу. Она обняла Ричмольда за шею, и он не то крякнул, не то закряхтел.
        - Ну-ну, полегче, юная Фитцевт, - ухмыльнулся Вольфзунд. - Господин Лаграсс и так испытал целую бурю эмоций, пока я помогал ему усесться в это приспособление. А потом мы с ним оба поняли, насколько неудобны замковые лестницы для спуска на колесах, но разве это омрачит наш вечер?
        - Спасибо вам, господин, - с чувством произнес Рич. - Огромное спасибо.
        В вечернем свете его глаза мерцали, как синие звезды исполнения желаний, а робкая улыбка смягчала неправильные черты лица. Алида невольно подумала, что он, в общем-то, выглядит достаточно приятно, хотя брюнеты по-прежнему нравились ей куда больше.
        - Вы все-таки достали это кресло, - восхитилась Алида и подняла глаза на довольно ухмыляющегося Вольфзунда. - Спасибо вам. Вы вовсе не такой, как вас описывают в сказках. Вы… вы очень хороший.
        Алида думала, как еще выразить свою благодарность, но Мелдиан, то ли из чувства такта, то ли обуреваемый голодом, громко застучал вилкой по тарелке. Вольфзунд подкатил кресло Ричмольда к столу и сел на свое место.
        - На твоем месте я бы не обольщался, девочка моя, - медленно сказал он, глядя Алиде в глаза и разливая вино по бокалам. - Если я что-то делаю, то лишь потому, что мне самому это нужно. Впрочем, в этом плане я очень похож на всех остальных. Ваше здоровье, господин Лаграсс. - Он отсалютовал бокалом в сторону Ричмольда и отпил вино.
        Алида нахмурилась, но не стала затевать спор. Она добьется у Вольфзунда признания, что за сила должна пробудиться у ее друга и для чего это нужно Альюду. Она взглянула на Ричмольда: тот неуклюже нанизывал картофель на вилку. Алида улыбнулась себе под нос, радуясь, что Рич может отвлечься от мрачных дум хотя бы этим вечером.
        - А вот и моя маленькая помощница! - весело воскликнул Вольфзунд. Алида обернулась, и настроение мигом испортилось: по дорожке к ним шла Кемара. Стеклянные бусы на ее шее переливались, отражая свет фонариков, а легкое платье цвета мотыльковых крылышек делало похожей на фею-хранительницу сада.
        Кемара села рядом с Ричмольдом, улыбнувшись ему, а когда тот улыбнулся ей в ответ, Алида едва не вспыхнула от злости, без спроса потянулась за бутылкой из темного стекла и плеснула в бокал щедрую порцию вина. Вольфзунд удивленно приподнял брови:
        - А как же твои стишки про вред пьянства?
        - Иногда они теряют актуальность, - буркнула Алида и сделала большой глоток.
        Теперь порция печеной картошки показалась ей куда более интересной, чем сахарные взгляды Ричмольда и Кемары. Интересно, какое лицо будет у этой сороки, если прямо сейчас сказать Ричу, что это Кемара подстроила его падение?
        Но вино подействовало на Алиду умиротворяюще, и она решила подождать с разоблачениями еще немного. К свечам и фонарикам налетели мотыльки и светляки, затейливо кружа в подрагивающем свете. Месяц ронял призрачный свет на замковые башни, отражаясь в окнах и играя на черепице, но особенно загадочно светилась башня, похожая на клетку. Алиде показалось, что за окнами башни мелькают чьи-то тени, но потом она решила, что это всего-навсего облака, проплывающие по небу и то и дело затмевающие месяц.
        После ужина Вольфзунд приказал служанкам приготовить для Ричмольда комнату на первом этаже и отвезти его в замок. Алида вызвалась было помочь, но Альюд остановил ее.
        - Несмотря на довольно поздний час, я бы хотел, чтобы ты, Перинера и Мелдиан прошли в мой кабинет. Нужно продолжить разговор.
        Алида устала и мечтала поскорее очутиться в мягкой постели, но ослушаться хозяина замка не посмела. Она кивнула и, бросив на Ричмольда заключительный обиженный взгляд за этот вечер, пошла за Вольфзундом.
        В кабинете уже горели лампы, и Алида удивилась: как это Элли все успевает? А может, у Вольфзунда в закромах припрятан еще десяток-другой служанок? В конце концов, про Анса она бы тоже не знала, если бы мальчику не дали задание ее провожать.
        Алида не слишком грациозно уселась в одно из кресел. Перинера цокнула языком и села на диване. По ее презрительному взгляду Алида поняла, что случайно заняла место жены Вольфзунда.
        - Прошу прощения, я пересяду…
        - Не утруждайтесь, я наслышана о том, что манеры смертных оставляют желать лучшего, - процедила Перинера.
        Мелдиан нахально расположился в кресле Вольфзунда и широко улыбнулся Алиде.
        Перинера закатила глаза.
        - Какая милая благовоспитанная компания, - заметил Вольфзунд, захлопывая дверь. - Интересно, как скоро вы бы начали драться, не явись я? В общем, не стоит тратить время на такие мелочи. Перинера, я все решил. Мы уничтожим Манускрипт.
        Повисла тишина, нарушаемая лишь редким чавканьем. Это Мел выковыривал из зубов остатки ужина.
        - Уничтожим? О… - выдавила Перинера. Судя по лихорадочному блеску в глазах, ей было очень трудно сохранять самообладание.
        - Не волнуйся, дорогая, - успокаивал ее муж. - Мы уничтожим только книгу, материальную оболочку, высвободив то, что под ней заключено.
        - Неужели ты возьмешь Импиор? - воскликнула Перинера. - Но это же опасно! Никто не знает, какими будут последствия, к тому же ты не сможешь сделать это сам…
        - Я и не буду, - ухмыльнулся Альюд. - Для этого у нас есть Алида.
        Перинера прищурилась, оценивающе смотря на травницу. Алида вжалась в кресло: судя по взгляду, жена Вольфзунда по-прежнему оставалась невысокого мнения о ней.
        - Но почему она? Почему не собрать проверенных альюдов посильнее и не отправить их за книгой?
        - Да, кстати, был бы неплохой вариант, - произнесла Алида.
        - Рисковать своими? Боюсь, я не готов на это пойти, - покачал головой Вольфзунд, и поседевшая прядь упала ему на лицо.
        Мелдиан постарался обворожительно улыбнуться Алиде и развел руками:
        - Прости, но он прав. Тебя не так жалко.
        - Доверять… простой смертной, к тому же не слишком находчивой и ловкой, такое дело! Ты же понимаешь, чем грозит крах? Вольфзунд, я не узнаю тебя! - Перинера резко поднялась со своего места и подошла к мужу. - Неужели у нас нет другого выхода?
        - Мы слабы и не можем больше тратить силы, - ответил Альюд. - Поверь, эта девочка имеет куда больше шансов подобраться к Манускрипту, чем любой из нас. Книга заколдована так, что магия обязана подчиниться первому, кто присоединит последние страницы. Если это будет Магистрат - волшебство подчинится им, а мы сгинем, как только книга окажется в огне Священного Всполоха. Если это буду я или Мел - силы вернутся к нам, но что-то мне подсказывает, что именно нашего нападения - или вылазки, как угодно - и ждут старики. Они ждут меня, или нашего сына, или Симонису - кого-то достаточно сильного, чтобы нанести удар. Когда готовишься к нападению волка, разве заметишь прошмыгнувшую мимо мышь?
        Перинера дышала тяжело, ее грудь часто поднималась и опускалась. Она снова прожгла Алиду презрительным взглядом, и та еще сильнее вжалась в подушки кресла. Алиде и так не нравилось выслушивать, что ею не страшно и пожертвовать ради общего дела.
        «Не видать мне бабушки, - горько подумала Алида. - Он знал, что я не выживу после того, как выполню свою часть сделки. Поэтому и согласился исполнить желание, потому что всегда знал, что ему-то ничего исполнять и не придется».
        - Неужели ты правда решишься доверить ей наши жизни? - спросила Перинера. - Я-то думала, она нужна тебе просто для пополнения сил. Прости, Вольфзунд, но столетия забытья сделали тебя безумцем.
        - Я дал ей все, что ей поможет, - мягко сказал Владыка, приобнимая Перинеру за плечи. - Плащ ненадолго скроет ее от чужих глаз. Импиор поможет расколоть книгу. А я буду вести ее, высчитывая каждый шаг, как мать ведет дитя по безопасной тропе. Все, что ей нужно, - несколько мгновений. Пройти туда, где хранится книга. Вложить две последние страницы на место. Вонзить клинок в переплет.
        - Но за эти несколько мгновений может произойти что угодно, - прошептала Перинера, и Алида четко расслышала в ее голосе страх.
        - Я этого не допущу, - твердо ответил Вольфзунд. - Верь мне, милая, как верила до этого дня. Разве я часто ошибался на твоей памяти?
        Перинера покачала головой.
        - Ты всегда оказывался прав, хоть мне и трудно было понять многое из того, что ты делаешь.
        - Эй-эй, вы же не думаете здесь целоваться? - всполошился Мел. - Я немного не понял: она потащит наши страницы в Библиотеку? В этот клоповник?!
        - В этом нет нужды, - заверил его Вольфзунд. - Они тоже боятся, что мы нападем на них на обратном пути, даже если отдадим свои страницы. Поэтому постараются все сделать как можно быстрее. Я достаточно хорошо знаю людей, чтобы предугадать их намерения. Вот увидите, эти глупцы принесут книгу прямо к замковым стенам. Прямо нам в руки.
        Алида хмурилась. Она не понимала, почему Вольфзунд так уверен в успехе, и все мероприятие казалось ей странным, опасным и слишком рискованным. На месте альюдов она бы морально готовилась к новому, на этот раз вечному, путешествию в Преисподнюю. «Хотя мне и самой пора на это настраиваться», - невесело подумала она.
        - Вот увидите, - повторил Вольфзунд, слегка рассеянно глядя в окно.
        Он встряхнулся, словно сбрасывая с себя сомнения, и размашистым шагом подошел к противоположной стене кабинета, той, на которой висели мечи, кинжалы и ножи самых разных размеров и мастей. Он осторожно снял с гвоздя небольшой узкий клинок и бережно сдул с него пыль. В свете ламп ножны переливались оттенками серо-синего, будто были покрыты перламутром.
        - Импиор, заговоренный клинок, - с любовью в голосе произнес Альюд. - Я доверяю его тебе, Алида.
        Он протянул меч продажнице, и та ошарашенно посмотрела на оружие.
        - Но… Но я… Уже сейчас должна его взять?
        - Чем быстрее, тем лучше, - пояснил Альюд. - Привыкни к нему, а он привыкнет к тебе. Поверь, этот клинок настолько совершенен, что работать им не сложнее, чем хлебным ножом. Если хочешь, мы можем потренироваться завтра в саду.
        - Ага, вот это здорово, привести вам пару людишек для тренировок? - оскалился Мелдиан.
        - Мы не будем никого убивать, Мел, - холодно отрезал Вольфзунд.
        Напольные часы пропели замысловатую мелодию, а потом принялись глухо отбивать удары. Алида насчитала одиннадцать.
        - Уже довольно поздно. Обсуждение можно продолжить утром, хотя основное я уже сообщил, - сказал Вольфзунд. - Мелдиан, будь добр, запиши, что у меня все под контролем и разошли письма главам наших общин. Конечно, используй Кемару и ее сестер. У тебя еще есть наши чернила?
        - Ага, - отозвался Мел. - Человечишкам нипочем не разгадать. - Он подмигнул Алиде. - Представляешь, смертные олухи в таком письме увидят только кляксы, даже если наших посланниц перехватят. Великолепно придумано, да?
        Алида хмыкнула и попыталась встать, но мягкие подушки не хотели так просто отпускать ее. Вольфзунд подал ей руку.
        - Помни, за что ты борешься, - шепнул он ей на ухо. - И не опускай руки раньше времени. Ты справишься и поможешь и нам, и себе. Спокойной ночи.
        Алида, попрощавшись с хозяевами замка, устало прошла к двери. Ей определенно нужно хорошо выспаться, чтобы привести мысли в порядок.
        - Погодите! - вдруг встрепенулась Алида, вспомнив кое-что. - Что, если у нас все-таки не получится? Магистры ведь сожгут хранителей! Может, как-то предупредить их? Надо уговорить их покинуть Библиотеку!
        Перинера удивленно вскинула брови, а Вольфзунд улыбнулся, поглаживая подбородок.
        - Прелестно. Думаю, это тоже не стоит утаивать. Они давно отпустили всех, у кого были футляры со страницами. Магистрат не будет никого сжигать. То, что прочитал Ричмольд, было небольшим штрихом, который помог ему встать на нашу сторону. К сожалению, он не убедил остальных упрямцев, но благодаря этому у нас есть хотя бы две страницы.
        - О чем это вы? - не поняла Алида.
        - Страницы Демонодиума - фальшивка. Я их изготовил, а Кемара подкинула в кабинет старику. Так что хранителей задерживали в Библиотеке не затем, чтобы сжечь. Наверняка Магистрат пытался уличить их в связи с нами. А может, старики боялись, что ученики могут доносить нам на них, поэтому решили никого не выпускать. Тем не менее подделка страниц сработала именно так, как я того и хотел.
        Жена Вольфзунда покачала головой, а Алида, покрепче прижав к себе заговоренные плащ и клинок, пошла по коридору. Их обманывали, ими играли, их использовали в своих целях, но где-то в глубине души Алида уже привязалась и к замку, и к его хозяевам и отчаянно надеялась, что они тоже испытывают к ней хоть капельку неподдельных, по-настоящему теплых чувств.
        С этой надеждой и на смерть идти не так страшно.
        Глава 20,
        в которой нет права на ошибку
        Как Алида успела убедиться, Импиор действительно очень удобно лежал в руке и управляться с ним было несложно. К тому же клинок был небольшим и легким и без труда помещался во внутренний карман того самого плаща с капюшоном, который недавно подарил ей Вольфзунд.
        С каждым днем на нее все сильнее давило ощущение приближения чего-то страшного, неизбежного, неотвратимого. Но в то же время ей сильно, до дрожи в коленках хотелось, чтобы все поскорей разрешилось.
        Небо затянулось белесыми облаками, и казалось, будто над замком сгущаются тучи. Алида проснулась среди ночи и лежала, глядя в окно, заволоченное мглистым предрассветным сумраком. Мурмяуз крепко спал на подушке хозяйки, похрапывая, но даже это зрелище не приносило ей умиротворения. Сегодня ее предчувствие беды обострилось до бессонницы. Все, что ей оставалось, это лежать и разглядывать странные часы на комоде.
        Алида уже немного поняла принцип их работы. Начало дня в этой комнате отсчитывалось с момента, когда солнце выплывало из-за горы и освещало лучами восточное крыло замка. Длинная тонкая стрелка показывала день от новолуния; короткая и широкая, ползающая по верхней части циферблата, указывала месяц, а три блестящих стрелки, изогнутые полумесяцами, отсчитывали часы, минуты и секунды до рассвета, полудня, заката и полуночи.
        Семь секунд до рассвета. Алида нетерпеливо поерзала, комкая одеяло. Шесть секунд. Пять. Она тяжело вздохнула, сама толком не понимая, чего ждет. Четыре. Три. Две. Одна.
        По комнате разлился мутно-розовый свет, похожий на разбавленный гранатовый сок. В этот же миг в дверь постучали.
        - Входите! - удивленно сказала Алида. Кого это принесло в такую рань?
        Это был Вольфзунд. Он выглядел таким уставшим и осунувшимся, что казалось, будто тоже не спал всю ночь. Седых волос и морщинок прибавилось, словно последние дни высосали из него остатки сил. Он прикрыл за собой дверь, и петли душераздирающе скрипнули. Одна из половых досок с хрустом треснула под его ногами, и Алида сглотнула комок в горле. Замок кряхтел, как столетний старик, и совершенно ясно, что это не продлится долго.
        - Что случилось? - спросила Алида, натягивая одеяло повыше.
        Вместо ответа Вольфзунд подошел к окну и распахнул шторы. Блеклый розовый свет стал чище и ярче. Алида непонимающе нахмурилась, но догадалась встать, накинуть тяжелый махровый халат и тоже подойти к окну.
        Алида выглянула в окно и замерла. Внизу, чуть в стороне от болот, был разбит настоящий военный лагерь. Несколько сотен человек с лошадьми и палатками чего-то выжидали. Алида различила даже несколько осадных орудий. Тени мелькали между кострами, которые люди развели, чтобы не замерзнуть до рассвета. Одна из палаток выделялась размерами и цветом ткани - ярко-пурпурным. Над палаткой развевался флаг, но Алида не смогла разглядеть, что на нем изображено.
        Она обреченно посмотрела на Вольфзунда. Мужчина медленно кивнул с самым мрачным видом.
        - Все, как я и говорил.
        - Значит… Мне пора?
        Слова едва не застряли в горле. Оказывается, когда то, чего сильнее всего ждешь, подкрадывается вот так вплотную, становится очень страшно. Но тут же другая мысль озарила думы Алиды: может быть, уже сегодня она вновь будет с бабушкой. Это придало ей немного сил.
        Вольфзунд сжал ее локоть, и даже через халат и ночную сорочку она почувствовала холод его пальцев.
        - Да, нужно подобраться к ним раньше, чем они нападут. Лучше подойти со стороны дороги. Плащ не сделает тебя невидимой, но людские взгляды будут скользить мимо, как скользят вдоль придорожных камней и безликих домов. Если вдруг кто-то с тобой заговорит - молчи и иди дальше. В крайнем случае скажи, что пошла в армию кухаркой или лекаршей. Но не говори ни с кем и ничего им не рассказывай о себе. И не называй никому своего имени - от этого чары плаща рассеются. Для тех, кто знает твое имя, ты не защищена.
        - А вы уверены, что книга там? - спросила Алида, с тоской разглядывая множество человеческих фигур, которые отсюда казались не больше муравьев.
        - Ни в чем нельзя быть уверенным, даже в самом себе, Алида. Но я предполагаю, что Манускрипт сейчас там, в той пурпурной палатке вместе со Священным Всполохом. Я отвлеку тех, кто сторожит вход в палатку и постараюсь выманить Магистров, если они там есть.
        - А если не выйдет? Если я войду, и меня схватят там вместе с нашими страницами? - с ужасом прошептала Алида.
        - Не снимай плащ ни на минуту, тогда его чар хватит на то, чтобы тебя не сразу заметили, - ответил Вольфзунд. - Чтобы вставить две страницы, тебе хватит минуты. Потом постарайся как можно скорее пронзить книгу Импиором. Я уже отправил послания всем, у кого еще остались силы. Скоро они будут здесь, и мы сможем отвлечь внимание людей.
        - А что потом? Что будет, когда я проткну книгу вашим ножом? Меня… схватят?
        Вольфзунд едва заметно улыбнулся.
        - Боюсь, девочка моя, произойдет кое-что, после чего на тебя всем будет наплевать. Нет-нет, не стоит так волноваться, ты не погибнешь. Не должна, по крайней мере.
        «Не должна. - Алиде подумалось, что это слабое утешение, и она закусила губу. - В конце концов, это все так похоже на сказку. А в сказках героям всегда благоволит удача. Только вот я совсем не чувствую себя героем».
        Крошечные фигуры на поле стали двигаться активнее, засуетились вокруг палаток и лошадей. Замок оттуда, должно быть, представал во всем великолепии, сверкающий черными стенами и витражами в золотисто-розовых лучах.
        - Давно они здесь? - спросила Алида, не сводя глаз с лагеря.
        - Ночью ко мне прилетели сороки, сестрицы Кемары. Они видели, как Магистрат собирал служащих и добровольцев за городской чертой. Незадолго до рассвета они уже разбили здесь лагерь. Думаю, они рассчитывают на легкую победу. Сегодня вечером горожане будут гулять на празднике, но я не ручаюсь, что ночь наступит для всех.
        Вольфзунд усмехнулся.
        - Я советую тебе позавтракать. Тебе понадобятся силы, девочка. Я приду за тобой, когда настанет время.
        Алида кивнула. Когда Вольфзунд вышел, она умылась, заплела волосы и сменила сорочку и халат на удобное платье из темно-синей ткани с набивными зарянками, подвязав его на талии тонким коричневым пояском. Эти будничные приготовления помогли ей успокоиться и отвлечься. Алида взглянула на себя в зеркало: бледное лицо с решительно сжатыми губами выглядело сурово, и она ободряюще улыбнулась своему отражению. Так-то лучше.
        Она выбежала из комнаты, но уже в дверях поняла, что кое-что забыла. Алида вернулась, накинула заговоренный плащ и сунула Импиор во внутренний карман. Мурмяуз поднял голову с подушки и вопросительно посмотрел на нее сонными глазами, Алида погладила кота.
        - Будь здесь, малыш. Я скоро приду. А если… а если что, беги отсюда куда-нибудь. Найди заботливых людей.
        Кот уткнулся широким лбом ей в лицо и громко заурчал. Алида налила ему в миску свежей воды, положила несколько кусочков вяленого мяса, еще раз погладила Мурмяуза на прощание и вылетела из комнаты.
        Ричмольд проснулся от звуков, доносящихся с кухни. С тех пор как его поселили на первом этаже, он всегда узнавал о наступлении утра по грохоту посуды снизу. Но сейчас, открыв глаза, он с удивлением обнаружил, что за окном только занялся рассвет. Рич вздохнул. Кому приспичило трапезничать в такую рань?
        Он уже по привычке сильно ущипнул себя за бедро. Конечно же, ничего не почувствовал, хотя каждый раз за сотую долю мига до того, как дотронуться до себя, ему казалось, что в этот раз обязательно что-то изменится.
        Но ничего не менялось.
        Рич дотянулся до рубашки, которая лежала на стуле у кровати, и натянул ее поверх нижнего белья. Надевать штаны было сложнее, но он твердо решил, что будет стараться делать все самостоятельно. Он провозился достаточно долго, но все же справился и откинул голову на подушку, переводя дух. В эту же минуту в дверь заколотили, и еще до того, как Ричмольд успел что-то ответить, в комнату вбежала Алида. Ему показалось, что она чем-то расстроена.
        Подруга подбежала к кровати и порывисто обняла его за шею.
        - Скажи мне, Рич, что все будет хорошо. Не спрашивай ни о чем, просто скажи.
        Ричмольд замешкался. Что? Что может быть хорошо? Зачем она просит его врать? Он не может сказать того, в чем сам не уверен. Только не Алиде.
        Она настороженно заглянула ему в глаза.
        - Почему ты молчишь? Неужели так сложно просто утешить меня?
        - Я… - Он сглотнул. - Но… Алида, как ты не понимаешь? Мы застряли здесь навсегда, и уже ничто никогда не будет хорошо. Прости.
        - Нет, Рич, это ты не понимаешь, - упрямо покачала головой Алида. - Мы будем бороться. За то, что пока у нас есть.
        В ее дрожащем голосе было столько уверенности, что Ричмольд скептически фыркнул. Что же у них есть? У него-то и так почти ничего не было, а сейчас и подавно. Только душная комната да нелепое кресло.
        - А что есть у тебя, Алида? - вздохнув, спросил Рич.
        Она серьезно посмотрела на него блестящими сиреневыми глазами и тихо сказала:
        - У меня есть ты. И этого достаточно, чтобы справиться со всем, что выпало на нашу долю.
        Рич закрыл глаза. Если бы он мог, он бы отвернулся к стене, чтобы не видеть отчаянную, наивную надежду в ее не по-человечески сверкающих глазах.
        Как ей удалось сохранить эту детскую надежду на то, что все еще может быть хорошо? Ричмольд этого не понимал. Весь мир вокруг него давно летел в пропасть, раскалываясь по пути на куски, и он сам летел вместе с ним. Вернее, он закончил свое падение еще в последнюю ночь в Библиотеке.
        - Я докажу тебе, - Алида сурово на него посмотрела. - Докажу, что ты не прав. Добро должно победить зло, понимаешь? Так заведено. Всегда так было и всегда так будет.
        - Но где добро и где зло? Их нет, как нет и счастливых концов. Но… но почему ты говоришь об этом? - Смутное предчувствие вдруг зашевелилось у него в груди. Он внимательно посмотрел на подругу и понял: Вольфзунд отправил ее на смерть.
        - Ричик, раз ты не хочешь верить в успех, то просто пожелай мне удачи, - сказала она слегка обиженно.
        В душе у Ричмольда словно разбился пузырек с горьким отваром. Он порывисто обхватил Алиду за плечи, притянул к себе и неуклюже поцеловал ее. Алида сперва замерла, как напуганная птичка, но в следующую секунду ответила на поцелуй, поспешно и сбивчиво, словно что-то страшное гналось за ней по пятам.
        Через миг Алида вырвалась из его объятий и бросилась к двери.
        - Алида! - крикнул Ричмольд, но она уже убежала, хлопнув дверью.
        Вольфзунд так и не сказал ей, как именно он будет помогать, управляя Аутемом. Но даже если бы он не обещал этого, Алида все равно бы придумала, что кто-то помогает ей, высчитывая каждый шаг. Даже не стала бы возражать, если б Кемара сделала ее куклу.
        Кажется, плащ действительно работал. Она уже пересекла часть поля и подошла совсем близко к лагерю, но никто до сих пор даже не взглянул на нее. Сердце стучало так громко, что она боялась, как бы этот звук не привлек внимания людей. Сделав еще несколько шагов, она поравнялась с первыми палатками. Солдаты начищали оружие, проверяли свое снаряжение и снаряжение лошадей, то и дело бросая встревоженные взгляды на замок. Алида остановилась за одной из палаток, переводя дух. Ей было очень страшно.
        Солнце давно скрылось за плотной пеленой облаков, будто решило, что сегодняшний день недостоин того, чтобы показываться людям на глаза. Алида нащупала пальцами рукоять Импиора и крепко сжала. Теплая шершавая кожа отделки приятно согревала руку и действовала на Алиду успокаивающе. На поясе висел деревянный футляр. Она сложила страницы вместе, чтобы не возиться слишком долго, когда подберется к книге.
        Немного собравшись с мыслями, Алида глубоко вздохнула и, опустив голову, быстро зашагала дальше. Вольфзунд выдал ей пару сапог, и подошвы немного увязли в грязи: около болот почва была сырой и маслянистой, как плохо вымешенное тесто.
        Лошади беспокойно ржали, одолеваемые комарами. До ушей Алиды долетали обрывки разговоров солдат, но ничего интересно она не услышала. На нее по-прежнему никто не смотрел, словно она была дымом от костров, стелющимся над землей. Пройдя еще несколько десятков метров, она осмелела настолько, что стала без страха поглядывать по сторонам. Она заметила, что часть собравшихся явно состояла на службе - они носили синие мундиры жандармов и другую, неизвестную Алиде форму, - а другие явно были добровольцами. Она встретилась взглядом с рослым широкоплечим мужчиной со светлыми забранными в хвост волосами. Он прищурился, и Алида поспешила отвести взгляд. Солдат хмыкнул и продолжил чистить устрашающего вида меч и разговаривать с товарищами, одетыми в простые коричневые куртки и холщовые штаны.
        Алида подметила, что оружие тоже было разным. Кто-то довольствовался обычным ножом, у иных были револьверы и ружья. При ближайшем рассмотрении лагерь больше напоминал сборище случайных вооруженных людей, чем хорошо организованную армию.
        Удивительно, но на Алиду действительно не обращали внимания. Она не знала, на сколько хватит ее везения и чар плаща, поэтому хотела скорее добраться до пурпурной палатки. Алида осмотрелась. Среди солдатских палаток, телег с провиантом, лошадей и снующих мужчин она почти потеряла из виду центр лагеря.
        Над полем с карканьем кружила стая воронов. Должно быть, птицы предчувствовали скорое пиршество, которое сулит им любое скопление людей, будь то ярмарка с непременными остатками угощения или кровопролитная война.
        «Интересно, - подумала Алида. - Если я все-таки хоть немного умею общаться с птицами, то смогут ли они мне помочь?»
        - Что стоишь, юнга? Пойдем, поможешь ребятам выгрузить мешки с порохом. Конечно, я не уверен, что они нам пригодятся, но если мастер Колдовукс приказал, значит, мы подчинимся.
        Алида обернулась. Перед ней стоял капитан Пристенсен, постаревший и осунувшийся. Синий мундир шел ему гораздо меньше, чем привычный камзол с богатой вышивкой. Алида сделала вид, что не услышала его, и поспешила скрыться.
        Чем дальше она шла, тем больше солдат встречалось ей на пути, и сердце колотилось все отчаянней от страха оказаться замеченной. Слева кони вздыбились и заржали, кто-то грозно прикрикнул на них.
        - Опять эта паршивая лисица! Снует тут, с-скотина, коней пугает!
        - Не приведи Всевышний, бешеная, - цокнул языком коренастый рыжий мужчина. - Неспроста коняги беснуются.
        Лисица! Алиде стало радостнее. Может быть, она здесь вовсе не одна?
        Воодушевившись этой мыслью, Алида пустилась почти бегом, пробираясь к центру лагеря. Пурпурная палатка наконец показалась метрах в пятидесяти перед ней. Алида встрепенулась, как лань, почуявшая собак, и хотела прибавить шаг, но зацепилась ногой за корень, торчащий из земли, и, вскрикнув, упала ничком. Плащ сполз с плеч, и на Алиду разом обернулось несколько солдат.
        - Что она здесь делает? - нахмурился высокий широкоплечий патрульный. - Кто пропустил ее в лагерь?
        - Ничего себе, это же девка! - воскликнул прыщавый юнец из добровольцев. - Ты тоже будешь сражаться с ворами, которые засели в замке?
        Алида одновременно пыталась подняться и натянуть плащ, но лодыжка сильно разболелась, мешая встать. Наверное, вывихнула.
        - Все в порядке, это сестра из лазарета, - уверенно сказал кто-то с цепким взглядом темных глаз. Он подошел к Алиде, поставил ее на ноги и помог набросить плащ на плечи. Благодарно кивнув, она накинула капюшон.
        Взоры солдат, так недоверчиво изучавшие ее, мигом затуманились. Они отвернулись и принялись обсуждать что-то отвлеченное, сразу потеряв интерес. Спаситель внимательно заглянул ей в глаза, и Алиде показалось, будто он хочет ей что-то сказать. Она юркнула ему за спину и пошла к пурпурной палатке так быстро, как только позволяла вывихнутая лодыжка. Потом, она обо всем расспросит потом.
        Флаг, судорожно треплющийся на ветру, выглядел неуместно вычурно на фоне серого, затянутого облаками неба. Теперь Алида видела, что на нем изображено: раскрытая книга, а над ней, словно взошедшее солнце, - широко раскрытый глаз. Символ Библиотеки Биунума.
        До палатки оставалось совсем немного, и Алида снова положила пальцы на рукоять клинка, который прятала во внутреннем кармане плаща. Она сделала глубокий вдох, надеясь, что это прибавит ей храбрости, и решительно двинулась вперед.
        Порывистый ветер налетел на лагерь, и ткань палаток забилась, как паруса корабля. Откуда-то сверху донеслись резкие нечеловеческие крики, и Алида вскинула голову.
        Темные точки в небе, которые сначала были похожи на еще одну стаю воронов, стремительно приближались, увеличиваясь в размерах. Разговоры в лагере затихли, а взгляды обратились ввысь.
        Первая из сиринов, войдя в вираж, вцепилась в лицо добровольцу, который пытался заговорить с Алидой. Он завизжал и нелепо замахал руками, пытаясь отбиться, но сирин дернула могучими когтистыми лапами, послышался мерзкий хруст, и голова его повисла на лоскуте кожи. Кровь брызнула во все стороны, и Алида в ужасе зажмурилась. Лагерь взорвался воплями, скрежещущими криками сиринов, хлопаньем огромных крыльев и перепуганным ржанием лошадей. Послышались первые выстрелы.
        Алида бросилась к палатке Магистрата, не обращая внимания на боль в ноге. Вокруг нее разверзалась настоящая Преисподняя: втакой ярости сирины не были, даже когда команда шхуны бежала из Птичьих Земель. Солдаты бросались врассыпную, врезаясь друг в друга, падая навзничь, отстреливаясь невпопад и частенько раня своих.
        Жандармы и командующие выкрикивали приказы, но добровольцы, присоединившиеся к армии за обещанное вознаграждение, метались по лагерю как безумные, становясь легкой добычей для разъяренных сиринов.
        Отовсюду летели брызги крови, пули, стрелы и арбалетные болты, воздух пропах порохом и тяжелым запахом страха и смерти. Несколько сиринов уже лежали на земле, поверженные выстрелами солдат.
        Вороны глумливо раскаркались, кружа все ниже над полем. Алида поняла, что они боятся сиринов, потому и не спускаются на землю. Она вдруг вспомнила, как бежала через Поле Птиц, и одна идея вспыхнула в ее голове ярко, как молния. Она кинулась в сторону пурпурной палатки. Если что-то не заладится, она попросит воронов прийти на помощь.
        - Туда нельзя! - взревел немолодой лысеющий жандарм и схватил Алиду. Должно быть, плащ снова немного сполз, нарушив чары, и солдат смог ее увидеть. Она отчаянно дернулась, но он встряхнул ее и снова закричал: - Командир! Сюда! У нас враг!
        «Птицы, помогите мне», - взмолилась Алида, глядя на воронов в небе. Сирины так увлеклись сражением, что, кажется, и не думали помогать ей. Но вороны, к радости девушки, раскаркались неистовее и черной тучей ринулись вниз, метя клювами и когтями в глаза жандарма.
        Алида едва успела спрятать лицо, как пернатая стая накрыла и ее, и обидчика, ударяя крыльями по голове, по плечам, по спине, вовлекая в свой неукротимый вихрь. Жандарм закричал, срываясь на пронзительный визг, и выпустил Алиду. Она села на землю, закрыв голову руками, и до боли закусила губу, чтобы не поддаться всеобъемлющему ужасу. Ей нужно, смертельно нужно оставаться в своем уме, как бы страшно ни было и что бы ни творилось вокруг.
        Вороны разлетелись в стороны, помогая сиринам сражаться с людьми, и Алида, пошатываясь, поднялась на ноги. Ее затошнило от вида останков поймавшего ее жандарма. Быстро отвернувшись, Алида побежала дальше, уворачиваясь от носящихся в исступлении, заходящихся криком солдат. Несколько палаток и телег загорелись - перекинулся огонь от костров, и воздух наполнился гарью.
        Вопли людей, воинственные крики сиринов, карканье воронов, ржание лошадей, звуки стрельбы, завывания ветра сливались в один истошный, звенящий звук, который заполнял собой все, вытесняя все мысли из головы, наводя леденящий кровь ужас. Алиде хотелось зажать ладонями уши, бросить все и убежать отсюда, сломя голову, но знакомое ощущение чего-то вонзившегося в грудь тащило ее вперед, под полог пурпурной ткани.
        У входа в палатку лежало два бездыханных тела, и Алида тихонько прошмыгнула внутрь. Она на секунду замерла, привыкая к приглушенному освещению и оценивающе осматриваясь.
        На подушках сидел дряхлый старик, и Алида удивилась, как жизнь еще теплится в этом немощном теле. Его прозрачные глаза были направлены на нее, на иссохших губах играла жуткая полуулыбка. По бокам от него стояли двое крепких жандармов с револьверами в руках и шпагами на поясах. Они тоже смотрели на девушку, но, казалось, не замечали ее или не видели в ней опасности. Алида поплотнее запахнула плащ. Перед стариком, на низком деревянном столе лежала книга в кожаном переплете, такая же ветхая, как Магистр. Без всяких сомнений, это был Манускрипт. Алида поискала глазами и наткнулась взглядом на чашу с маслом, в которой горел малиновый огонь. Ну конечно. Священный Всполох.
        Алида сделала осторожный шаг вперед. Старик едва заметно шевельнулся и проскрипел:
        - У тебя письмо, мальчик? Что ты мне принес?
        Алида застыла. Кажется, плащ действительно исказил его восприятие, но надолго ли хватит чар? И что ей делать дальше? Она-то думала, что рядом с книгой никого не будет, что Вольфзунд выманит всех из палатки… Сейчас эта мысль показалась ей совершено абсурдной, и Алида судорожно зажала себе рот, чтобы не издать ни звука.
        Она осторожно шагнула дальше, боясь посмотреть в глаза старику. Стражи не шелохнулись и стояли, как изваяния, по обе стороны от Главного Магистра.
        - Давай быстрее, что ты медлишь? - раздраженно бросил старец. - Не отвлекай меня.
        Алида замешкалась, лихорадочно соображая, как лучше выкрутиться. Если стражи ее не видят, может, попробовать взять Манускрипт и дать деру? Но тогда старик прикажет ее схватить, и тут даже плащ не защитит.
        - Я… Господин… - прошептала она, желая потянуть время, чтобы что-нибудь придумать.
        - Что ты мямлишь? Отдавай письмо и проваливай. - Старик нетерпеливо махнул иссохшей рукой.
        Алида беспокойно заломила пальцы, но вдруг полог палатки всколыхнулся, и внутрь ворвался капитан Пристенсен. Его мундир был изорван, по плечу текла кровь.
        - Господин! - выкрикнул он. - Господин, я узнал ее! Она прислужница демонов! Не верьте ей!
        Алида опрометью бросилась в дальний угол палатки, как загнанный заяц, будто это могло ее спасти. Магистр тяжело поднялся и, шаркая, пошел к капитану. Стражи двинулись за господином, а на Алиду, сжавшуюся в углу, никто не обращал внимания. Она быстро осмотрелась: книга продолжала лежать на столе, малиновый огонь полыхал в чаше, а Магистр выслушивал капитана, который, морщась от боли, что-то говорил. Его слова заглушали жуткие звуки, доносящиеся снаружи.
        Алида попробовала медленно продвинуться поближе к столу с Манускриптом. Старик обернулся в ее сторону, и по недобро сощурившимся старческим глазам Алида поняла, что он сейчас же прикажет схватить ее…
        С воинственными криками в палатку ворвались несколько солдат во главе с тем светловолосым здоровяком, который уже встречался Алиде. Пристенсену не дали договорить: клинок вонзился ему в спину. Потемневшее от крови острие вышло из груди. Капитан охнул и бессильно осел на землю, как марионетка, которой вдруг перерезали все нити. Трое других воинов сцепились со стражниками Магистра. Старик развернулся и поспешил обратно к столу, но Алида не растерялась и бросилась к Манускрипту. Стражи и солдаты бились отчаянно и умело, звон оружия наполнил палатку. Один из жандармов изловчился и вынул револьвер из кобуры. Загремели выстрелы, но его противники были не по-человечески стремительны, и пули не настигали их.
        Алида на ходу сорвала крышку с футляра и вытащила ветхие страницы. Манускрипт лежал прямо перед ней, кожаный переплет поблескивал в свете Священного Всполоха. Она успела заметить, что книга не такая уж толстая и большая, как она себе представляла.
        Семнадцать и триста сорок три. Алида давно запомнила эти два числа. Она стремительно раскрыла книгу и стала судорожно пролистывать страницы, древние и сухие, пахнущие пылью и грозящие вот-вот рассыпаться под пальцами, как иссохшие осенние листья.
        Тринадцать. Пятнадцать. Сзади кто-то вскрикнул, но она не стала оглядываться. Она решила подумать позже о том, кем мог быть светловолосый мужчина и его помощники и какие счеты у него с Пристенсеном и Магистратом. Алида наспех всунула семнадцатую страницу на место и позволила себе оглянуться всего на долю мгновения.
        Магистр схватил из подставки факел и опустил его в чашу со Священным Всполохом. Алида принялась с еще большим рвением листать Манускрипт в поисках нужного места. Кончиками пальцев она ощущала едва заметную дрожь, исходящую от книги, и содрогнулась сама. Триста двадцать. Триста двадцать семь. Факел наконец разгорелся, и малиновый свет засиял ярче. Звуки драки не умолкали, на подмогу стражам пришли еще двое служащих, и их противникам приходилось все труднее.
        Триста сорок вторая. Дрожащими руками Алида взяла вторую страницу, но тут кто-то изо всех сил дернул ее, и она едва не выронила пергамент. Старик с искаженным от ярости лицом тянул к ней свои сморщенные руки, похожие на лапы огромной птицы. Малиновый огонь полыхал совсем близко, и Магистр, казалось, вот-вот опустит факел, сжигая и книгу, и надежду вернуться к спокойной жизни.
        - Уйдите! - взвизгнула Алида и обнажила лезвие Импиора. Клинок полоснул по руке Магистра, и на коже выступила полоска крови. Старик выпустил ее руку и отступил на полшага назад.
        Манускрипт закрылся, пока она вырывалась из рук врага, и Алиде пришлось заново искать нужное место. Страницу она прижимала к себе, изо всех сил закрывая ее от Магистра, чтобы он не вырвал из ее рук главное сокровище.
        Сзади кто-то закричал, недалеко упало чье-то тело. Снаружи доносились вопли сиринов и людей, ржание лошадей и выстрелы. Пурпурная палатка, освещенная изнутри малиновым огнем, казалась залитой кровью или горящей в самом сердце Преисподней. Ужас с каждой секундой захватывал Алиду все больше и больше, мешая дышать.
        Наконец она нашла нужное место и, едва понимая, что делает, вложила последнюю страницу в книгу. Манускрипт задрожал, как живое существо, и волна горячего воздуха разлилась от книги.
        Морщинистая рука Главного Магистра накрыла книгу, и первые искры Священного Всполоха почти коснулись обложки. Алида стремительно занесла Импиор над книгой и со всей силой обрушила острие клинка. Старик завопил, когда лезвие прошло сквозь кисть его руки, а Алида почувствовала, как меч входит в книгу, разрезая страницу за страницей.
        Палатку сорвало резким порывом ветра, пурпурный полумрак рассеялся, и Алида увидела, как рука Магистра, пронзенная клинком, чернеет и рассыпается прахом. Внезапно одна из сиринов с воинственным криком спикировала сверху и вцепилась когтями в плечи старика. Магистр истошно закричал, одновременно поднимаясь вверх и рассыпаясь на сотни черных угольков.
        Поднялся жуткий ветер, и его вой перекрывал звуки битвы, снося с ног тех, кто еще на них держался. Алида почувствовала, как рукоять Импиора раскаляется, и разжала ладони, не в силах больше выносить жар. Ветер трепал ее волосы и одежду, стонал и завывал в вышине. Где-то вдали с ревом падали леса и откалывались куски гор, обрушиваясь вниз. Тучи закружились в вышине, словно ведьмы, собирающиеся на шабаш.
        Манускрипт вспыхнул. Черное пламя с фиолетовыми искрами объяло книгу, через минуту воздух вокруг сплотился, будто загустел, а в следующий миг разорвался с чудовищным грохотом. Взрывная волна отбросила Алиду на несколько метров, и она упала на спину, охнув от боли.
        В небе проносились алые вспышки, сменяющиеся беспросветными матово-черными тучами, то освещая поле красным светом, то обращая в непроглядную тьму, будто дни и ночи завертелись в сумасшедшем хороводе.
        Вокруг все кричало, стонало, корчилось, уносилось порывами ветра, и мир закружился в безумном, демоническом танце…
        Алида закричала, закрыла лицо руками, захлебываясь в этом крике, чтобы не видеть кровавые рассветы и алые закаты, неистовствующие в обезумевшем небе, и даже с облегчением отдалась тьме, теряя сознание.
        Глава 21,
        в которой мир не будет прежним
        Сквозь сон Алида чувствовала, как ее кто-то целует. Воображение живо нарисовало облик Ханера, но скоро его красивое лицо стало заостряться, глаза сделались синими, кожа покрылась веснушками, а волосы порыжели. Алида потянулась навстречу новому видению и приоткрыла веки, готовясь увидеть Ричмольда наяву. Но и этот образ растворился, и, открыв глаза, она увидела перед собой усатую морду Мурмяуза.
        Алида заморгала, припоминая события накануне. Воспоминания не заставили себя ждать: ужасы недавнего сражения обрушились на нее, словно ушат с ледяной водой. Голова заболела, тело заломило, и сейчас она почувствовала себя хуже, чем в пурпурной палатке. Тогда ей надо было оставаться сосредоточенной и собранной, чтобы не ошибиться, а теперь…
        Перед глазами возник Магистр, рассыпающийся пеплом из-за того, что она проткнула его руку проклятым клинком. Алиду замутило, она свесилась с кровати, и ее стошнило прямо на пестрый ковер.
        В голове по-прежнему гудело, но теперь стало чуть легче. Мурмяуз ободряюще лизнул ее в лоб и свернулся калачиком под боком. Алида машинально запустила пальцы в его густую шерсть и обвела взглядом комнату.
        Она была жива. Более того, лежала не в груде трупов на поле, а на мягкой кровати. На стенах висели красочные гобелены с изображениями сцен охоты и застолий. Стрельчатое окно уходило под самый потолок, а солнечные лучи, проходя сквозь витраж, играли на одеяле и ее бледных руках разноцветными бликами. Это было очень похоже на одну из комнат в замке Вольфзунда, но здесь было так чисто и светло, как никогда раньше.
        Алида задумалась. Что произошло после того, как она потеряла сознание? У нее получилось или нет? Она помнила, как горел Манускрипт, но что случилось с магией, заключенной в книге? И где альюды? Она села на кровати, но ее вновь замутило, и встать на ноги сил не хватило. Взгляд упал на руку. Алида невольно ахнула, когда заметила какое-то странное красное пятно чуть ниже локтя. Она поднесла руку к глазам и рассмотрела его, похожее на свежее клеймо или порез. Внутри аккуратного небольшого круга была изображена сова. Она осторожно потрогала метку кончиками пальцев: кожа вокруг немного горела. Она нахмурилась и бросила взгляд на вторую руку. Там тоже горела отметина, но другая, изображающая замок на горе. Тут в животе громко заурчало, и Алида поняла, как сильно она голодна.
        Дверь скрипнула, и в комнату заглянула рогатая голова Мела.
        - Оп-па, проснулась, красотка. Я уж думал, придется искать принца, который разбудил бы тебя каким-нибудь банальным человеческим способом. - Мел вошел и сел в кресло напротив кровати, внимательно смотря на Алиду и ухмыляясь. - Ну, ты как?
        - Мел! - обрадовалась Алида. - Что произошло? Вы… Вы все живы?
        - А то, - улыбнулся он. - Я мог бы произнести высокопарную речь о том, как мы тебе благодарны, но не буду. В конце концов, если бы тебя не было, папа нашел бы кого-нибудь еще. Так что не задирай нос. И не думай, что праздничный ужин готовится исключительно в твою честь!
        - Так значит… у меня получилось? Силы вернулись к вам?
        Алида свесила ноги с кровати и нетерпеливо болтала ими. Ей очень хотелось поскорее все разузнать, но Мел, как назло, только хитро ухмылялся и тянул время.
        - Ты собрала книжонку, это правда, - ответил Мелдиан. - А потом - ух, как всех разнесло! Я подумал, замок не выдержит и обрушится прямо в болото. Но нет. А про силу пусть лучше папа расскажет, думаю, у него получится понятнее. Ладно, умывайся, одевайся. Что там еще людишки по утрам делают? А я пойду скажу отцу, что ты проснулась.
        Мел поднялся и вышел из комнаты. Волнение Алиды усилилось от предвкушения встречи с Вольфзундом. Она аккуратно опустила ноги на ковер и, держась за кровать, кое-как встала. Пол покачнулся, и ей на секунду показалось, что она снова находится на борту шхуны.
        Дверь опять отворилась, но на этот раз вошла Элли.
        - Доброе утро! - просияла служанка, одной рукой вкатывая в комнату тележку с завтраком, а в другой держа вешалку с новым платьем. - Как вам спалось, госпожа Алида?
        - Утро? - тупо повторила Алида.
        - Вы три дня не приходили в себя, - сочувственно сказала служанка. - Все за вас очень волновались. Господин Ричмольд места себе не находил, все хотел созвать к вам докторов, но хозяин не разрешал, и они даже повздорили. Но все мы, - она заговорщически понизила голос, - очень вам признательны. Вы храбрейшая из смертных девушек, госпожа Фитцевт.
        Элли поставила на столик поднос с овсянкой, вазочку с абрикосовым джемом, тарелку свежих глазированных булочек и кофейник. Аппетита у Алиды не было, но она заставила себя отщипнуть кусочек булки и сделать глоток кофе.
        - Здесь есть ванная комната, дверь вон за тем шкафом, - говорила Элли. - Воду теперь не нужно греть, она уже из крана течет горячая, представляете? Наденете это платье? Оно вам очень подойдет.
        Проглотив завтрак, который показался ей едва ли не самым вкусным в жизни, Алида приняла горячий душ в отделанной сверкающей плиткой ванной комнате и надела бледно-лиловое платье с вышитыми желто-сиреневыми фиалками. Усталость ушла как по волшебству, будто ее смыло струями теплой воды. Алида посмотрела на свое отражение в зеркале и улыбнулась. Выглядела она далеко не худшим образом, только глаза по-прежнему сверкали не свойственным человеку блеском.
        «Надо скорее вернуть свой Аутем, - подумала она. - Только сначала попрошу Вольфзунда исполнить мое желание».
        Она выбежала из комнаты, подхватив на руки Мурмяуза, и поразилась. Коридор сверкал, словно камень на дне ручья, омываемый стремительными потоками. Настенные канделябры переливались в неярком свете, падающем из узких окон, напольная плитка блестела, как начищенный фарфоровый сервиз. Замок дышал дивными ароматами еды и цветов, как живой, полнился мягким золотистым светом, совсем не зловещий, но прекрасный и волшебный. Плесень и паутина исчезли, стены и потолки выглядели так, будто их отремонтировали совсем недавно. У Алиды защипало в глазах, но она быстро сморгнула подступающие слезы. Она и сама не знала, почему ей хотелось плакать: от облегчения или радости, а может, и от какого-то другого невыразимого чувства, наполняющего сердце.
        Алида прошла по коридору, ощущая стопами гладкий прохладный пол, и услышала приглушенные голоса, доносящиеся откуда-то справа. Через несколько шагов она увидела приоткрытую дверь, покрытую богатой резьбой. Алида заглянула внутрь, и голоса сразу стихли.
        За дверью оказался просторный зал с камином и несколькими мягкими диванами. На одном из диванов расположился Вольфзунд, напротив развалился Мел, чуть в стороне Ричмольд в своем кресле катался взад-вперед, сосредоточенно крутя руками ободки деревянных колес. В другом кресле сидел незнакомый высокий мужчина со светлыми волосами, забранными в хвост. Алида узнала того самого воина, напавшего на капитана Пристенсена во время сражения. Все взгляды мигом обратились к ней, и она слегка смутилась.
        - Алида! - воскликнул Ричмольд и покатился к ней. Он выглядел растерянным и счастливым одновременно, и Алида, задыхаясь от радости, бросилась ему навстречу.
        - Ричик, - вымолвила она, крепко обнимая друга. Теперь, когда Ричмольд сидел в кресле, а она стояла, он не был таким высоким, и Алида смотрела ему в глаза сверху вниз. Она уткнулась лицом в его рубашку, пахнущую чем-то свежим и теплым, и замерла, чувствуя, как он гладит ее волосы.
        - Я рад, что ты очнулась, моя милая помощница, - произнес Вольфзунд. Алида отошла от Ричмольда и смущенно потупила взгляд.
        - Добрый день, - выдавила она, не зная, с чего начать разговор.
        Вольфзунд подошел к ней и усадил на диван. Седые пряди исчезли из его прически, мелкие морщинки разгладились, и сейчас он, такой высокий и статный, выглядел молодым и полным сил. Алида даже невольно залюбовалась им, глядя на точеное лицо и грациозные движения.
        - Вижу, ты почти в полном порядке, - сказал он, внимательно осмотрев Алиду. - Что ж. Ты оказалась даже удачливее, чем я предполагал. Блестяще, Фитцевт. Просто блестяще. И я благодарен тебе за все.
        Вольфзунд положил руку себе на грудь и чуть поклонился, не сводя взгляда с лица Алиды. Она почувствовала, как щеки заливает горячий румянец.
        - Что все-таки произошло? - спросила Алида. - Магия теперь с вами?
        - Не совсем, - поколебавшись, ответил Вольфзунд. - Я говорил, что последствия уничтожения Манускрипта могут быть непредсказуемыми. Но все пошло, как я и предвидел. Магия освободилась, но она теперь не подвластна ни нам, ни людям. По крайней мере, не так покладиста, как в былые времена. Да, мы уже впитали кое-что, да и замок, как видишь, напился ею, словно волк из лесного ручья. Но нам предстоит еще много дел…
        Алида кивнула и посмотрела на Ричмольда. Он хмурил брови, и она вдруг осознала, что друг все еще в кресле. Значит…
        - Симониса за три дня не помогла Ричику? Она не обрела свою силу? Но почему?
        - Сим досталось в тот день, - вздохнул Вольфзунд. - Она сражалась с людьми, храбро и неистово, как настоящая дикая лисица, и сейчас набирается сил. Ей потребуется еще некоторое время, но обретет ли она прежнее могущество, нам неизвестно.
        Ричмольд на этих словах помрачнел еще больше и закусил губу. Алида ободряюще кивнула ему. Осталось подождать совсем немного, все основное и самое страшное уже позади.
        - Это Хьёльд, - сказал хозяин замка, указывая на светловолосого мужчину. - Ему и еще некоторым сильным альюдам удалось одурачить стариков и вступить в их армию под видом добровольцев. Без него, полагаю, нам пришлось бы худо.
        - О, - выдохнула Алида, с благодарностью взглянув на Хьёльда. - Без вас у меня совсем ничего не вышло бы. Спасибо!
        Она и подумать не могла, что альюды тоже были там и сражались на поле, хотя это было разумно.
        - Вечером мы устраиваем праздничный ужин, - продолжил Вольфзунд, поднявшись с дивана и прохаживаясь по залу. Его жилет, расшитый серебристыми нитями, сверкал в лучах солнца. Блики танцевали на ковре и обивке диванов, и свет, проходя через ветви раскидистого дерева грецкого ореха, окрашивал комнату в зеленоватые оттенки. Алиде показалось, будто они находятся среди леса, в каком-то сказочном дворце.
        Но кое-что мешало ей радоваться победе и предвкушать праздничный пир. Она не могла сполна наслаждаться жизнью, пока не завершила еще одно важное дело. Набравшись храбрости, Алида спросила:
        - Господин Вольфзунд, так что с нашей сделкой?
        Альюд стоял у окна, любуясь садом, но тут же обернулся, вскинув бровь. Он медленно подошел к буфету, достал оттуда бутылку вина и поставил ее на стол, жестом приглашая собравшихся угоститься напитком.
        Затем Вольфзунд медленно подошел к Алиде и присел на корточки. Их глаза оказались на одном уровне, и от непроницаемого черного взгляда по спине Алиды пробежала дрожь, уже ставшая для нее привычной. Губы Альюда растянулись в улыбке, но какой-то недоброй. Алида поежилась, будто от сквозняка.
        - Конечно. Наша милая сделка. Что ж, Алида Фитцевт, ты собрала для меня Манускрипт, а я готов исполнить свое обещание. Я всегда держу свое слово, ты же знаешь.
        Алида взволнованно посмотрела на Ричмольда и улыбнулась ему.
        - Так вы знаете, где они? Вы поможете найти мою бабушку?
        - Знаю, - согласился Вольфзунд. - Помнишь, я говорил тебе, что порой искомое находится так близко, что даже представить трудно?
        Алида взволнованно кивнула.
        - Твоя бабушка все это время была близко, а ты ни о чем не подозревала. Или подозревала? Ты же догадливая девочка, Алида. Как ты думаешь, где бы я мог запереть целую стаю птиц?
        Алида нахмурилась. Стаю птиц? Значит, Вольфзунд действительно заточил наставников в каком-то страшном месте? Вряд ли это замок…
        Тут ей стало по-настоящему холодно, потому что догадка, словно ледяной клинок, пронзила ее мысли. Она столько раз обращала внимание на странную башню, похожую на клетку, но никогда всерьез не задумывалась о ее предназначении.
        Увидев, как эмоции сменяются на ее лице, а может, заглянув в ее мысли, Вольфзунд усмехнулся.
        - Ну вот. Ты и сама все знала, Алида. Ты права. Башня Птиц всегда была моим излюбленным местом заключения провинившихся. И в этот раз я не стал изобретать что-то оригинальное.
        - Бабушка в башне? - задыхаясь от волнения, спросила Алида.
        Вольфзунд согласно кивнул, ухмыляясь.
        - Тогда как… Как мне туда попасть? Скажите скорее! - Она заломила руки, не в силах справиться с охватившим ее возбуждением.
        Совсем скоро! Как долго она мечтала об этом мгновении, когда томящее сердце желание обернется реальностью. Неужели уже сегодня она вновь обнимет свою милую бабушку?
        - О, давно хотел тебе рассказать, да только папка не разрешал, - подал голос Мел. - Выходишь, значит, из этой комнаты. Идешь прямо до конца коридора, потом сворачиваешь направо и выбираешь левую арку. Там будет лестница, вот по ней и… Эй, я еще не договорил!
        Но Алида уже не слушала его. Она сломя голову бросилась из комнаты, а Мурмяуз с громким мяуканьем побежал за ней. Ей больше не было дела до их болтовни, до высоких целей и интриг, до противостояния Магистрата и альюдов, до возвращения магии, до сражений и праздников. Ее роль в этой истории подошла к концу, и теперь ей не терпелось скорее покинуть сцену.
        Откуда-то сверху доносились голоса и звон посуды. Она добежала до конца коридора, свернула, куда сказал Мелдиан, вбежала под широкую арку и кинулась вверх по пологому винтовому подъему. Подниматься было тяжело и непривычно, но она не сбавляла шаг. Ей казалось, что если она помедлит, то кто-то сверху, тот, кто неусыпно наблюдает за судьбами всего живого, вдруг передумает и отнимет у нее последнюю надежду, когда желаемое стало так близко.
        Лестница вывела на галерею, и Алида остановилась перед витражной дверью, переводя дух. Галерея была залита золотистым светом, проникающим через узкие окна с маленькими ромбовидными стеклышками в переплетении металлических рам. Отдышавшись, она потянулась к круглой ручке из прозрачного зеленого стекла и распахнула дверь.
        Яркий свет на миг ослепил Алиду, и она замерла, щурясь. Стены и сводчатый потолок, уходящий на немыслимую высоту, были сделаны из толстого матового стекла, которое держали каменные и металлические переплетения. Алида поняла, что находится внутри той самой башни.
        Птицы здесь тоже были. Десятки, а то и сотни самых разных летали под куполом, наполняя башню шелестом крыльев. Жаворонки, соловьи, пеночки, малиновки, синицы, кречеты, дрозды, сплюшки, сычи, вяхири, вороны и многие другие кружили в вышине, купаясь в солнечных лучах, или сидели на выступах переплетений, чистя перья и щурясь на солнце.
        Алида лихорадочно выискивала среди птиц серую неясыть, вглядываясь в каждого пернатого пленника. Неужели они все когда-то были людьми? Значит, и Герт должен быть здесь.
        Птиц было так много, а солнце светило так ярко, что у Алиды заслезились глаза. «Где же… Где же?» - стучало ее утомившееся сердце. Она и не заметила, как по щекам потекли слезы.
        - Бабушка! Я здесь! - в отчаянии крикнула она и нервно закусила губу, чтобы не разрыдаться от избытка чувств.
        Крупная серая сова, взмахивая грузными крыльями, спикировала на пол перед девушкой, внимательно смотря на нее проницательными желтыми глазами. Алида громко всхлипнула, не веря в то, что видит.
        - Бабушка, милая, это правда ты?
        Сова расправила крылья, словно желая обнять ее, и Алида, все-таки расплакавшись, кинулась обнимать птицу. Перья ее были мягкими и теплыми, почти как бабушкины шали, которые та так любила носить. Всхлипывая и причитая что-то бессвязное, Алида уткнулась лицом в совиное крыло.
        - Какая прелестная сцена воссоединения семьи, - услышала Алида хриплый голос со стороны двери.
        Вольфзунд неспешно прошел вперед и остановился рядом с Алидой, насмешливо глядя на нее. Вслед за Вольфзундом появился Ричмольд, самостоятельно крутя руками колеса кресла. Он был очень бледен и встревожен.
        - Что ж, милая Алида, вижу, твое желание исполнено, - произнес Альюд. - Ты собрала Манускрипт для меня, а я показал, где находится твоя дорогая прародительница. Полагаю, теперь мы квиты? Не буду скрывать, мне немного жаль. Твоя воля сослужила мне хорошую службу.
        - Что вы такое говорите? - нахмурилась Алида, продолжая обнимать сову. - Вы должны еще расколдовать ее! И Герта тоже! Да, Рич?
        Ричмольд рассеянно кивнул, глядя ввысь.
        Вольфзунд мягко рассмеялся, и звук его голоса взлетел к куполу башни. Несколько птиц, шелестя крыльями, слетели с насестов, обронив пару перьев, которые, кружа, опустились на пол.
        - Напомни-ка, моя храбрая девочка, как звучало твое желание? Что ты просила у меня на балу?
        - Вы шутите? - разозлилась Алида. - Конечно же, я просила вас помочь мне найти бабушку! Как я могла это забыть?
        - Вот именно. Найти. И я сдержал обещание, ты ведь сейчас обнимаешь Стриксию Фитцевт, пусть и в облике неясыти. Разве не так?
        Конечно, он прав. Прав как всегда. А она снова ошиблась так непоправимо, так страшно, позволив альюдам втянуть себя в опасную игру, которая могла закончиться, так и не принеся ей желаемого результата.
        - Про то, что бабушка должна быть расколдована, речи не шло, - вкрадчиво объяснил Альюд.
        Она и сама уже все поняла…
        - Но это нечестно! - выкрикнула Алида, понимая, как по-детски звучит ее возглас. - Вы меня обманули! Вы знали, чего я на самом деле хочу, но не поправили меня! Господин Вольфзунд, пожалуйста, - взмолилась она, подняв на Альюда полные слез глаза. - Я ведь честно служила вам. Неужели для вас это ничего не значит?
        Вольфзунд прошелся мимо нее, заложив руки за спину и размышляя о чем-то. Наконец он смерил ее непроницаемым взглядом, продолжая кривить губы в легкой усмешке.
        - Признаюсь, за время нашего сотрудничества я привязался к тебе даже больше, чем того требовало дело, - сказал Владыка. - Думаю, это столетия в небытие непозволительно размягчили мое черствое сердце. Но я всегда держу свое слово и все, сказанное при заключении сделок, для меня незыблемо. Я выполняю только то, что было оговорено при заключении сделки, ни больше, ни меньше. Ты просила помочь найти бабушку, и я устроил вашу встречу. Все честно, Алида, а твои обманутые ожидания - только твой промах. Чем меньше мы желаем, тем меньше разочарований нас ожидает. Так что прошу меня извинить, - он поклонился, то ли всерьез, то ли насмехаясь над ней, - но мы с тобой действительно расквитались.
        Алида понимала, что ей остается только злиться на себя. Сова прижалась к ней крепче, словно утешая, и Алида закусила кулак, подавляя рвущие душу рыдания. Тут ее взгляд упал на Ричмольда. Ну конечно! Рич ведь тоже продажник, и у него осталось неиспользованное желание!
        - Ричик! - воскликнула она, и друг вздрогнул. - Ричик, ты же можешь! Попроси у Вольфзунда расколдовать бабушку и Герта! Умоляю, Ричик!
        Он в изумлении приоткрыл рот и растерянно посмотрел на Вольфзунда.
        - Что ты имеешь в виду? Почему я могу? Я не заключал никаких сделок…
        - Здесь я бы поспорил, - улыбнулся Вольфзунд. - Я все время хотел тебе рассказать, да только не представлялось удобного случая. Стало быть, тот самый случай наконец подвернулся. Ты стал моим первым продажником после пробуждения, Ричмольд Лаграсс, - как можно мягче сказал он. - Сам того не ведая, ты нарушил все запреты, и твоя воля, твой драгоценный Аутем, перешел в мое пользование, поджидая только подходящего момента для обсуждения подробностей сделки. У тебя есть одно неиспользованное желание, которое ты можешь загадать мне, а я, в свою очередь, могу попросить что-нибудь у тебя. Договоримся, господин Лаграсс?
        Вольфзунд шагнул к Ричмольду, протягивая руку, но тот не шелохнулся, ошалело глядя то на Алиду, то на хозяина замка. Его кадык нервно скользнул вверх-вниз.
        - Понимаю, иногда некоторые вещи бывает трудно осознать, - сдался Вольфзунд, когда понял, что Рич не спешит пожимать его руку. - Можешь не торопиться. Обдумай все хорошенько, чтобы не совершить такую досадную оплошность, какую допустила юная Фитцевт.
        - Постойте, - хрипло сказал Ричмольд и облизал пересохшие губы. - У меня правда есть… Одно желание? Одно неиспользованное желание? Любое?
        - Кроме воскрешения мертвых и убийства живых - любое, - кивнул Вольфзунд. - Я надеюсь на твое благоразумие.
        Алида во все глаза смотрела на друга и Альюда, готовых вот-вот заключить сделку, и боялась дышать, чтобы не вспугнуть робкую удачу. Еще есть надежда. Есть шанс. Сейчас Рич все исправит, исправит ее глупую ошибку, и все будет хорошо.
        - Тогда… - Ричмольд замялся и бросил на Алиду взгляд, полный немой мольбы. - Я хочу ходить.
        Шелест птичьих перьев, как тихий шепот, разбавлял наступившую вдруг тишину.
        Вольфзунд рассмеялся.
        Алида ошарашенно уставилась на друга. Что он сейчас сказал? Он пошутил? Он должен был загадать совсем другое, почему же тогда…
        - Я хочу снова ходить, - упрямо повторил Ричмольд. - Вы выполните это желание?
        Вольфзунд промокнул пальцем глаза, словно ответ Рича рассмешил его до слез, и покачал головой.
        - Ох, люди… Какие вы забавные, - произнес он. - Конечно, я выполню это твое желание. Но ты и так будешь ходить, для этого не нужно заключать сделку и тратить драгоценное желание, принося в жертву собственный Аутем. Симониса вылечит тебя, она же обещала. Магия постепенно наполняет мир, пусть она пока необузданная и дикая, но со временем мы ее укротим. Ты пойдешь, мой мальчик, притом очень скоро. Конечно, скоро с точки зрения вечности, а не человеческой жизни.
        Алида, справившись с потрясением, стремительно подскочила к Ричмольду и отвесила ему такую звонкую пощечину, что от удара загорелась ладонь. Рич охнул и прижал руку к щеке. Взглянуть Алиде в глаза он не решился.
        - Ты трус, Ричмольд Лаграсс! - гневно зашипела она. - Трус и эгоист! И знаешь что? Ты меня ужасно бесишь!
        Сова гулко ухнула, а Мурмяуз замахал хвостом, показывая свое раздражение. Алида была так зла на Ричмольда, что вовсе не расстроилась, если бы все птицы в башне набросились на него и стали рвать когтями. Она подумала, что у нее как-то получилось натравить воронов на солдат Магистрата, так что может…
        - На твоем месте я бы этого не делал, - предостерег ее Вольфзунд. - Этот юноша пригодится нам всем теперь, когда магия высвободилась в виде непредсказуемой стихии. Но ты права, я подарил тебе способность управлять птицами, и с уничтожением Манускрипта она будет все сильнее.
        Алида посмотрела на метку на своей руке и нахмурилась. Она не была готова обсуждать сейчас сторонние темы, когда все ее помыслы заняты лишь бабушкой. Безоблачное будущее казалось так близко, а сейчас этот хитрый Альюд заманивает ее новыми обещаниями, соблазняет волшебными способностями. Но ей не нужно это. Ей нужна бабушка, живая и здоровая, в человеческом облике.
        - Вы просто не хотите отдавать мне мою волю, - заявила она. - Вы бесчестны и бессердечны, что бы ни говорили. Ну и пусть. Теперь будет несложно найти волшебника, который вернет бабушке человеческий облик. И без тебя, предатель, мы справимся.
        Последние слова были адресованы Ричмольду, которого она смерила самым презрительным взглядом, на который только была способна.
        - Боюсь, - сказал Вольфзунд, - снять это проклятие может лишь тот, кто его наложил. Но не волнуйся. У меня есть к тебе новое предложение. Сейчас мне нужно уладить кое-какие дела, но я готов поговорить с тобой за ужином. У нас будет много гостей, и Элли придется потрудиться, чтобы угодить всем. - Он мечтательно возвел глаза к своду башни, видимо, представляя роскошное празднество.
        Птицы успокоились и бесшумно расселись на своих насестах, изредка вскрикивая на разные голоса. Алида посадила сову на плечо, взяла на руки Мурмяуза и гордо вышла из башни.
        - Алида, постой! - окликнул ее Ричмольд, но она не обернулась. Она больше не знает его. И не хочет иметь с ним никаких общих дел.
        Сзади зашелестели крылья, и бурый козодой спикировал ей на свободное плечо.
        - Здравствуйте, господин Герт, - поздоровалась с птицей Алида. - Не волнуйтесь. Уж я-то вас не брошу.
        До вечера она просидела в своей комнате в обществе кота, совы и козодоя, то плача от обиды и бессилия, то злясь на весь мир и кусая ногти. Иногда в дверь стучали, но Алида никому не открывала. Снизу доносились веселые голоса: должно быть, к Вольфзунду прибыли гости, и теперь все в замке с нетерпением ожидали начала торжественного приема.
        Алиду восхищал вид из окна. Она немного успокоилась, разглядывая прекрасный сад, ведь теперь он был поистине роскошен с его огромными разросшимися розовыми кустами и белоснежными изваяниями. Плодовые деревья склоняли ветви под тяжестью множества только завязывающихся зеленых яблок, слив и груш. Целые стаи лесных и садовых птиц сновали между веток и пели на разные голоса так сладко и счастливо, что Алиде отчасти передалось их безмятежное настроение.
        Сова перелетела ей на плечо, и Алида потерлась щекой о мягкие перья. Птица принялась деловито перебирать клювом ее волосы. Алида вздохнула, пытаясь смириться со своим нынешним положением. Итак, Вольфзунд все-таки обвел ее вокруг пальца. Ричмольд отнял у нее последний шанс, показав себя с самой неприглядной стороны. По правде, именно разочарование в друге задело Алиду больнее всего. Она поняла, что совсем его не знает. Они были знакомы недолго, потом она уплыла в Птичьи Земли, а когда вернулась, Ричмольд лежал без сознания. Алида злилась, что воображала друга благородным и храбрым, тогда как на самом деле просто-напросто не успела узнать его истинный характер.
        Когда день начал клониться к закату, в дверь снова постучали, и Алида наконец-то соблаговолила открыть. Это была Элли, так настойчиво приглашавшая Алиду присоединиться к праздничному ужину в большом зале, что гостья решила: пора наконец-то выйти из комнаты и попытаться что-то выяснить насчет ее дальнейшей жизни.
        Конечно, Мурмяуза, бабушку и Герта она взяла с собой.
        Уже спускаясь по главной лестнице, Алида услышала громкие веселые голоса и звон посуды, доносящиеся снизу. Она заглянула через перила и увидела, что сегодня стол накрыли в большом приемном зале, а не в уютной столовой, как обычно.
        - А вот и наша маленькая спасительница! - воскликнул Вольфзунд, заметив Алиду на лестнице. Он поднялся ей навстречу и галантно подал руку, помогая спуститься. Алида поморщилась, учуяв винные пары, примешивающиеся к знакомому аромату можжевельника. Глаза хозяина замка весело сверкали.
        Длинный стол на массивных ножках ломился от прекрасных блюд, источающих умопомрачительные запахи. В камине потрескивал огонь, пламя свечей играло на золотой посуде. Элли, Анна и Лина бегали с подносами и расставляли новые тарелки с угощениями так быстро, что у Алиды закружилась голова, хотя она понаблюдала за ними всего четверть минуты. Вольфзунд усадил Алиду рядом с собой, и Мел, которого посадили на противоположной стороне стола, показал ей язык.
        За столом собрались все обитатели замка, включая подавленного и несчастного Ричмольда, который постоянно пытался поймать взгляд Алиды; Кемару с двумя ее сестрами, такими же стройными и светловолосыми; уже знакомого Алиде воина-альюда Хьёльда; Лиссу с ее матерью; бледную Симонису и нескольких незнакомых альюдов.
        Алида искренне улыбнулась Лиссе, а та звонко рассмеялась, когда Мурмяуз запрыгнул на колени хозяйке и принялся деловито обнюхивать ее пока что пустую тарелку.
        - Последние три дня были для нас непростыми, - громко сказал Вольфзунд, разливая душистое вино по бокалам гостей. - Нам всем понадобилось время, чтобы понять, какие последствия несет для нас высвобождение магических сил, так долго находившихся в заточении. Магия сейчас как птица, выпущенная из клетки, - опьяненная свободой и мечущаяся без четкой цели. Но, к счастью, никакой прямой опасности она нам пока не несет. Я очень польщен, что вы все смогли присутствовать сегодня на ужине, несмотря на разделявшее нас расстояние и полные волнений времена.
        Алида хмыкнула и принялась за сочный бифштекс с ягодным соусом, который Элли положила ей на тарелку. Мурмяуз радостно мяукнул и обвил лапы хвостом, ожидая своего кусочка. Ненадолго разговоры стихли, уступив перезвону посуды. Гости бросали на Алиду оценивающие взгляды, словно пытаясь понять, действительно ли она оказалась способна собрать и уничтожить Манускрипт. Гостья гордо выпрямилась. Пусть Вольфзунд видит, с каким уважением на нее смотрят! Пусть вспомнит, что без нее они все исчезли бы навсегда. Может, до него, наконец, дойдет, что можно и выполнить всего одно ее желание и расколдовать бабушку. Разве она многого просит у того, кто слывет самым могущественным альюдом?
        - Скажи, - произнес мужчина-альюд с расчесанными на прямой пробор каштановыми с проседью волосами, - правда ли, что магия теперь опасна для всех? Что же нам, не пользоваться ею и жить, как людям?
        Альюды рассмеялись. Видимо, перспектива жизни без волшебства казалась им нелепой и несбыточной, как чья-то сумасбродная прихоть.
        - Именно для нас - не опасна, - ответил Вольфзунд, делая глоток из золотого бокала. - Но в чем-то ты прав, мой проницательный Ленард. Высвободившись, магия стала неуправляемой стихией, а не той упорядоченной системой, которой мы пользовались раньше. Сейчас темные материи и источники светлых сил перемешаны, как течения в реке. И наша проблема в том, что стихия может подчиняться не только нам.
        - Ничего, ведь как-то мы сосуществовали с человеческими колдунами, - брезгливо сморщила нос темноволосая женщина-альюд. - Смиримся и в этот раз. Главное - жизнь.
        - Конечно, конечно, Магрет, - согласился Вольфзунд. - Мы смиримся, но темные материи в неумелых руках могут натворить немало бед. К тому же все мы знаем о могущественных врагах, которые могут этим воспользоваться. Но у меня, конечно, уже готово решение. - Вольфзунд обвел собравшихся многозначительным взглядом.
        Хьёльд недоверчиво сдвинул брови.
        - Неужели ты позаботился о Чернокнижнике? Что, и кандидат уже есть?
        - Есть, - хитро улыбнулся Вольфзунд.
        - Огненное дитя двух мертвецов? Вольфзунд, ты снова сумел меня поразить, - восхищенно цокнула языком темноволосая Магрет.
        Вольфзунд молча кивнул и осушил свой бокал.
        - И когда же ты нам его представишь? Мы все так заинтригованы, правда, Перинера?
        Перинера, одетая в прекрасное фиолетовое платье, расшитое стеклянными каплями, степенно кивнула и многозначительно посмотрела на мужа.
        - Сегодня мы имеем честь ужинать вместе с ним, - ответил Вольфзунд и хитро сощурился.
        На некоторое время повисла тишина, а потом все взгляды, как по команде, обратились в сторону Ричмольда. Магрет и две другие женщины удивленно ахнули. Алида выронила вилку. Что? Рич - Чернокнижник? Это кто-то вроде колдуна? Кажется, Вольфзунд все же ошибся. Этот рыжий малодушный эгоист - самая неподходящая кандидатура для такой должности. Он и в магию-то еле поверил только тогда, когда прокатился на летающих лошадях!
        Ричмольд, ничего не замечая, вяло ковырялся вилкой в картофельном пюре. Кемара толкнула его локтем в бок, и он поднял глаза, с недоумением смотря по сторонам.
        - Невероятно, - выдохнула Магрет, пожирая его глазами. - Но он же не ходящий! Как он будет справляться со своими обязанностями?
        - А меня, милая Маг, ты уже списала со счетов? - мягко произнесла Симониса, впервые заговорив за этот вечер. - Дай мне немного времени. Вольфзунд прав, нам нужно свыкнуться с необузданной стихией. Она мало похожа на ту магию, какой мы пользовались раньше, и я острее других чувствую эти перемены, потому что таково мое мастерство. Но, надеюсь, что уже относительно скоро обрету былые возможности.
        Магрет сконфуженно опустила взгляд, а Симониса улыбнулась уголками губ, встретившись глазами с Алидой.
        Алида наблюдала за Ричмольдом. Как он отнесется к этой новости? Рич потрясенно разглядывал альюдов, будто надеялся, что кто-то сейчас скажет ему, что это была просто шутка. Но альюды по-прежнему с интересом смотрели на него, и Рич повернул голову к Вольфзунду.
        - Вы… Вы хорошо подумали? Вы уверены?
        - Более чем. - Владыка кивнул. - Ты справишься. У тебя будет надежный проводник.
        Рич неуверенно покосился на Алиду, и она быстро отвернулась, чтобы он не подумал, будто она за ним наблюдает.
        - Впрочем, позже мы с тобой обсудим все подробности, - сказал Вольфзунд. - Предлагаю сейчас просто насладиться десертом.
        Служанки принесли новые блюда, но Алида уже не могла их попробовать и жалела, что по привычке объелась за первые двадцать минут ужина.
        Альюды много спрашивали, как ей удалось собрать Манускрипт, спрашивали о Главе Магистрата и удивлялись ее храбрости. Лисса и Мелдиан о чем-то мило хихикали, Кемара разговаривала с сестрами на каком-то гортанном наречии, а тонкий аромат восковых свечей невесомым облаком плыл над залом, обволакивая особым уютом просторную комнату.
        Сова и козодой, выбрав себе угощение по вкусу, примостились на каминной полке. Алида не без удовольствия отметила тоску в глазах Ричмольда, с которой он смотрел на бурую птицу.
        «А мог бы уже обниматься со своим учителем, - злорадно подумала она. - Но нет, теперь будешь мучиться от своей глупости».
        Альюды расслабились от вкусных блюд и хорошего вина и сыто жмурились на пламя свечей, как вальяжные коты. Кемара с сестрами куда-то ушла, спросив перед этим разрешение Хозяина, Мел с Лиссой перебрались на диван с миской карамельных яблочных ломтиков, и рассказывали друг другу что-то увлекательное, и периодически заливались громким хохотом, чем вызывали возмущенные взгляды Перинеры.
        - А что было в городе? - спохватилась Алида, обращаясь к хозяину замка. - Они провели праздник у поселка Риззун?
        - О да, - протянул Вольфзунд. - Смертные веселились весь вечер и всю ночь и ничего не заподозрили. Им не сказали про смерть Колдовукса, а новым Главой назначили Дивидуса. Но кому какое дело, кто из стариков считает себя важнее всех? Для людей это не играет никакой роли. Магистры, полагаю, будут так же, как мы, прощупывать новые возможности, но не знаю, расскажут ли что-то простолюдинам.
        Вольфзунд лениво потянулся и как бы между делом добавил:
        - Кстати, Алида, я хочу кое-что сказать тебе. Наедине.
        Он провел гостью на балкон, выходящий в сад. Вечерние запахи витали в прохладном воздухе, среди кустов кружили огоньки светляков, а над горой загорелись яркие крупные звезды. Алида вздохнула. Как жаль, что она не может ни с кем полюбоваться этим чудесным вечером.
        - В конце концов, бабушка с тобой, - справедливо заметил Вольфзунд. - Она жива и цела. Разве ты не рада этому?
        - Рада, - печально ответила Алида. - Но мне не хватает разговоров с ней.
        - Ты можешь говорить с совой. - Он легким движением пальца приподнял рукав ее платья, многозначительно рассматривая отметину на коже. - Это тебе поможет. Хотя я хочу предложить тебе кое-что, что поможет тебе осуществить желаемое.
        Алида подняла глаза на Альюда. Тот стоял, опершись о кованое ограждение балкона, и смотрел на нее без тени насмешки.
        - Новую сделку? - выдохнула она.
        Вольфзунд кивнул, и надежда разгорелась у Алиды в душе.
        - Твоя воля по-прежнему у меня, в Зале Аутемов, - сказал он. - Я не спешил тебе ее возвращать, несмотря на то, что условия прошлой сделки выполнены. Ты слышала, что Ричмольду предстоит сделать для меня. Отделить черную магию и обезвредить. Это задание трудно и опасно, труднее даже, чем выпавшее на твою долю. И он не справится один. Ему будет нужен кто-то, кто поможет с тяжестью доли, кто будет напоминать ему о том, что он человек. Кто будет возвращать его к человеческим чувствам, когда тьма начнет поглощать его мысли. Ему нужен кто-то чистый душой, светлый и наивный. И я рад, что знаю подходящую кандидатуру. Рад, что ты после всех испытаний сохранила свет в своем сердце.
        - Я должна буду сопровождать Ричмольда? - спросила Алида. - Боюсь, это невозможно. Я больше не хочу его знать.
        Вольфзунд рассмеялся, и Алида залилась краской.
        - Ты можешь не разговаривать с ним. Это вовсе не обязательно. Но ты же хочешь, чтобы я расколдовал бабушку?
        - Очень хочу! - горячо заверила она. - Но почему бы вам не сделать это безвозмездно?
        - Потому что Владыка никогда ничего не делает без собственной выгоды. - Он пожал плечами. - Без тебя Рич не справится. А он пока единственный Чернокнижник. Так что предлагаю равноценный обмен: ты помогаешь ему, а я возвращаю вашим наставникам человеческий облик. Идет?
        Алида задумалась, закусив губу. В самом деле, она ничего не потеряет. Бабушка с ней, живая и здоровая. Перед ней открывается новый мир, загадочный и неизведанный, в котором расправляет могучие крылья Волшебство. Раньше она мечтала увидеть хоть немного магии, но сейчас поняла, что даже приключения и трудности не так уж страшны, если рядом друг. Сказки претворяются в жизнь, и ей предоставляется шанс очутиться прямо в них. Очутиться вместе с Ричмольдом. Конечно, она очень злилась на него, но что-то ей подсказывало, что без помощи он и правда пропадет. Он не сможет один, как бы ни старался показаться независимым и взрослым.
        Звезда сорвалась с неба и упала куда-то за гору. Бархатистая, душистая ночь обволакивала Алиду, словно мягкая шаль, а из зала доносилась чарующая музыка свирели Мелдиана. Алида посмотрела на Вольфзунда. Он не сводил с нее внимательного взгляда, терпеливо дожидаясь решения.
        Пусть он играл ею, как милой безделушкой, но всегда был довольно участлив и добр. Что было бы с ней и Ричмольдом, если бы Вольфзунд не выручал их несколько раз? Что было бы, получи Магистрат неограниченную власть? Возможно, сам Первый Волшебник направил их по нужному пути в ту ночь?
        И Алида решила, что попробует еще раз.
        Благодарности
        Когда-то эта история просто возникла у меня в голове, не спрашивая моего разрешения. Тогда я и подумать не могла, что ей будет суждено воплотиться в виде бумажной книги. На этих страницах я хочу поблагодарить всех, кто помог нам с Алидой пройти этот путь.
        Прежде всего, спасибо за все моим родителям.
        Спасибо Нине Семеновой - без нее эти герои не заговорили бы.
        Спасибо Наиле Бутусовой за готовность читать синопсисы, выслушивать мои странные идеи и консультировать по самым разным вопросам.
        Спасибо Марине Козинаки и Вере Голосовой за самую волшебную обложку в мире. Это оформление - лучшее, что могло произойти с моей книгой.
        Спасибо редактору серии Алёне Щербаковой за то, что поверила в мою историю и помогла героям попасть на полки книжных магазинов. Ты творишь настоящие чудеса, и пусть чудо всегда будет с тобой.
        Конечно, спасибо редакторам Софье Боярской и Марианне Прангишвили, которые чутко выправили текст и сделали рукопись настоящей книгой.
        А еще не могу не поблагодарить всех людей, которые следили (и продолжают следить) за моим творчеством в Интернете. Все, кто читал «Манускрипт» на Wattpad, все, кто подписан на меня в Instagram - знайте, вы замечательные, я очень ценю ваше внимание! Если бы мне предоставили сто страниц для благодарностей, я бы перечислила вас всех по именам. Пусть волшебство всегда живет в вас.
        Чудес и света всем моим читателям!
        Анастасия

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к