Сохранить .
Миры Отверженных. Метаморфоза
Кирилл Андреев
        Это вторая книга из саги «Миры Отверженных». Несколько цивилизаций продолжают борьбу за своё право жить там, где они хотят. Группа землян, родом из пятого века н. э., и один подросток народа талан с Таураана, в результате вооружённого вторжения на Землю, оказывается на девственно нетронутой планете пространства Запретных Территорий. Оказавшись там, они предпринимают попытки вернуться домой. Но они ещё не знают, что весь этот конфликт это не просто столкновение между цивилизациями, которые давно отверг Создатель, поместив их на краю вселенных. Кому-то очень надо, чтобы этот конфликт стал гораздо большим, и тем самым привлечь к нему внимание обитателей Небесных Чертогов. Пятеро подростков, оказавшихся среди этой группы, чьи родители враждуют, сталкиваются с совершенно неведомым для них доселе явлением.

        Кирилл Андреев
        Миры Отверженных. Метаморфоза

        ГЛАВА 1. НОВАЯ НАДЕЖДА.


        Запретные территории.
        Ночь после странного явления детям их собственных отражений прошла неспокойно. Ко всему прочему прошла сильная гроза с рассекающими небо ослепительными молниями, отчего в лагере никто не спал. Юные поселенцы думали о встрече с двойниками, а взрослых тревожила мысль о находящемся неподалёку Трире.
        Лидия, пользуясь бессонницей, умудрилась достать Леонтия разговорами о строительстве алтаря, на котором так настаивал священник, и в течение первой половины наступившего дня возвели подобие алтаря, отдалённо напоминающее кафедру, откуда Дарион мог вещать проповеди.
        К обеду возле импровизированной кафедры собрались все поселенцы, включая вандалов и степняков.
        За кафедрой встал святой отец. Неподалёку от него стоял Леонтий.
        — Надеюсь, нас не будут здесь насильно обращать в другую веру, — насмешливо и нарочито громко, произнёс Хильдебальд.
        — Вот-вот, и я такого же мнения, хозяин! — воскликнул Лисипп. — Мне уже поздно изменять греческим богам. Да и не нравится это мне. Они меня всю жизнь охраняли, вот и мне не стоит предавать их.
        Цэрэн, которой всё старательно переводила внучка, громко рассмеялась.
        Леонтий перебил священника. — Никого здесь к чему не принуждают. Воспринимайте это как трибуну, с которой вы хотите обратиться с обращением.
        — Никак ты хочешь сделать подобие римского сената? Не так ли, римлянин? — сдвинул брови Хильдебальд.
        Начинавшийся вскипать градус обсуждений решил повысить и сам священнослужитель. — Какое публичное место? Какая трибуна? Это моя кафедра, её строили для меня, — еле сдерживаясь, чтобы не перейти на откровенный крик, чуть не завопил Дарион.
        Леонид бросил быстрый взгляд на вандала. — Откуда такие выводы, Хильдебальд? Как я говорил, решения принимаем только мы вместе. Я тебе дал слово лично, а теперь повторяю при всех. Никто не покушается на твоё право верить в своих богов. Хочешь, можем сесть у костра и обсуждать наши дела.
        — Ну смотри, римлянин — смягчился вандал. — Только запомни, если я почувствую, что ты начнёшь нарушать соглашения, даже через такие вот мелочи, считай, что я отзываю своё слово назад. И да, ты будешь мне должен. Потому что я тоже хочу внести сюда свои обычаи. Позже скажу какие.
        — Ладно, — махнул рукой римлянин. — Договорились. А вы, Дарион, тоже успокойтесь. Сначала со своей паствой разберитесь. А не то останетесь один на один со своей кафедрой в пустующем зале.
        Леонтий усмехнулся. — Господь же призывает нас к смирению. Вот и вы смиритесь. Условия здесь другие, вот и приспосабливайтесь к ним.
        Дарион почувствовал, что опять дал волю эмоциям, и постарался взять себя в руки, превратив всё в шутку. — Да я пошутил, Леонтий. Ведь это и алтарём, по существу, назвать сложно. Здесь даже ризницы нет, где я бы мог переодеться. Да и во что мне переодеваться? Я и так, как все, хожу в одном и том же.
        Священник смиренно улыбнулся, стараясь превратить все в самоиронию.
        Присутствующие заулыбались.
        — И то верно, — воскликнул Ольдих. — Здесь планета вся неправильная, а мы хотим этот мир под себя переделать. Это нам скорее самим приспосабливаться надо.
        Хильдебальд повернулся к толстяку и громко хлопнул того по плечу. — Да ты мудреешь, мой друг. Эта планета просто положительно влияет на тебя. Если ты только не ешь слоновьи фрукты, вот тут из тебя философ никакой.
        Тут уже рассмеялись все. Священник, почувствовав, что атмосфера раскрепостилась, решил взять всё в свои руки. — Ну что ж, позвольте мне тогда начать. Хотелось бы выработать некий свод правил, которого все будут придерживаться. Нет-нет, — быстро заговорил Дарион, увидев опять нахмуренные брови вандалов, — мы это примем только после общего обсуждения. Скорее всего, как ни страшно нам это признавать, мы здесь, наверное, навсегда. И домой мы уже никогда не вернёмся.
        Священник увидел, как быстро погрустнели лица у поселенцев.
        — Вот это ты зря разбередил раны, святоша, — буркнул Хильдебальд. — Я и так каждое утро просыпаюсь с этой мыслью, и от неё прямо выть хочется.
        — Не ты один, — горько вздохнул Лисипп.
        — Да вы хоть при детях это не говорите! — воскликнула Лидия, увидев лица детей, готовых вот-вот расплакаться.
        — Ничего Лидия, — обречённо махнул рукой Леонтий. — Они уже взрослые, пусть привыкают. Нечего мечтать о том, чему невозможно сбыться.
        — Так, талан, вроде бы так твоё племя называется, — Леонтий повернулся в сторону, где, поодаль от всех, сидел Ид. — А скажи-ка нам, у нас что, действительно нет шансов отсюда выбраться? Только говори честно, без утайки. Нам это важно понимать.
        Ид понял, что в данной ситуации ему придётся быть максимально правдивым, но при этом не злить и не сильно расстраивать этого большого человека, которого он искренне боялся.
        Мальчик нерешительно кивнул. — Думаю, что да, просто у нас нет достаточно топлива для нашего модуля, чтобы отправить его назад, туда, откуда мы прибыли. А где его здесь найти, и есть ли оно на этой планете, я не знаю. Наш шанс только в том, чтобы нас кто-то искал.
        Ид грустно вздохнул. — Но ведь никто не знает, где мы. Хотя вот вчера видение мне сказало, что меня ищут папа и мама. — Лицо маленького талана озарила робкая улыбка.
        Леонтий горько усмехнулся. — Видение, видение. Как вы, дети, меня уже достали с этими видениями. С ними идите прямо к старухе-жрице. Она вам их лучше растолкует. А как по мне, это вам со страху всё кажется.
        — Ну и что, что застряли, зато мы живы, и еды здесь просто вдоволь, — неожиданно произнёс среди повисшей тишины, Ольдих.
        — Ну вот, кто о чём, а твой толстяк только о еде, — насмешливо произнёс Леонтий, обращаясь к Хильдебальду. — Ему точно здесь рай.
        Все заулыбались. Ольдих был рад, что поднял всем настроение, и тоже заулыбался во всю ширь и потрепал за вихры сидевшего рядом Промиуса.
        — Ладно, продолжайте, святой отец, что вы там хотели сказать, — кивнул римлянин Дариону.
        Священник благодарно кивнул. — Да просто хотелось бы сначала понять, как нам называть это место, где мы сейчас. Раз мы уж тут живём, неплохо бы дать этому название. Я до сих пор в смятении, как воспринимать всё происходящее. С одной стороны, здесь есть всё, чтобы нам прожить, не нуждаясь в плотской пище, а с другой, все эти видения, которые преследуют детей, и это странное существо, передавшее послание, что нам здесь не рады. Не говоря уже о странном поведении животных, которое вызывает у меня тревогу. Вот это всё точно не похоже на рай, о котором некоторые тут говорят. Но всё равно, нам надо как-то всё это назвать.
        Хильдебальд расплылся в улыбке. — Так, Леонтий, ты же обещал мне уступить? Вот я и хочу быстро возвернуть долг. Значит, назовём это место Новый Карфаген.
        — Ну, ты это хватил через край, вандал, — возмутился Леонтий. — Не слишком ли высокая цена за свою уступку? Тогда я снимаю свою поддержку этого места как места собраний.
        — А не слишком ли ты быстро отказываешься от своих слов? — насмешливо и обидно бросил вандал.
        — Но это же явно неравноценно, — набычился Леонтий.
        — Мне кажется, кое-кто здесь не умеет держать своё слово, — продолжал напирать Хильдебальд.
        Римлянин и вандал стояли напротив и готовы были схватиться в драке.
        — А давайте назовём эту планету Новая Надежда, — подала голос Эрдэнэ. Все обернулись к ней.
        — Это ты сама, что ли, придумала? — удивлённо спросил грек.
        — Не, это бабушка так говорит. Хоть и надежды мало, но она должна быть. Без неё нельзя. Всегда должна быть надежда. То, что хочет вандал, как понимает Цэрэн, это видеть всё это, как своё старое место. Да и вы, наверное, тоже. Так что пусть останется слово Новый. И пусть будет Надежда. У каждого она будет своя.
        — Леонтий, а ведь жрица права, — вступила Лидия. — Простите, Дарион, но жрица правильно говорит, и я поддержу это название. Пока живёт надежда, всё легче жить.
        Хильдебальд, уже сильно смягчаясь после размолвки с Леонтием, произнёс — Соглашусь с твоей женой, римлянин. Ни тебе, ни мне. Но ты всё ещё должен мне.
        Леонтий кивнул. — Согласен и я, вандал. Хорошо. А старуха в который раз нас выручает.
        — Девчонка, — сказал римлянин, обращаясь к девочке, — а скажи…
        — Эрдэнэ, меня зовут Эрдэнэ, вы что, забыли? — с ехидцей парировала девочка.
        Леонтий недовольно замотал головой, — Хорошо, Эрдэнэ, скажи тогда своей бабке…
        — Цэрэн, её зовут Цэрэн, пора уже запомнить того, кто вас постоянно спасает, — продолжала насмешничать девочка.
        Римлянин заиграл желваками под хохот окружающих. — Вот же дрянная девчонка, весь настрой сбила. — Леонтий выдохнул, — Ладно, передай Цэрэн, что мы очень благодарим её за помощь.
        Довольная девочка перевела всё бабушке. Шаманка слегка улыбнулась и кивнула.
        Дарион, понимая, что опять теряет свою аудиторию, постарался направить разговор в нужное ему русло. — Ну вот, и славно. Новая Надежда так Новая Надежда. Теперь хотелось бы обговорить, скажем, один деликатный вопрос. Отношения между женщинами и мужчинами. Как я вижу, между ними у нас происходят греховные отношения до заключения брака. Мало того что это страшный грех, так и просто хотелось бы избежать в дальнейшем столкновения между мужчинами, поэтому может нам сразу обозначить пары между мужчинами и женщинами и совершить обряд бракосочетания. Тем самым мы избежим грехопадения и исключим в дальнейшем конфликтных ситуаций, ибо сами понимаете…
        — Так, римлянин, — резко вскочил Хильдебальд, отряхиваясь от песка. — Я же говорил, что не буду присутствовать на ваших проповедях. Тем более, когда тут за меня будут решать, где и с кем мне удовлетворять свои инстинкты. Давайте предоставим самой природе решать этот вопрос за нас. И вообще, я жутко проголодался на этом вашем Совете, плюс у нас нерешённые проблемы с Триром, а вы предлагаете обсуждать какую-то ерунду. Не, всё это точно без меня. Так, парни, нам здесь точно не место.
        Хильдебальд махнул своим людям, чтоб те тоже поднимались и уходили с ним.
        Леонтий повернулся к Лидии — Это быстро не решить, да и прав вандал, нечего нам соваться в дела естественные. Так что прости, я помочь ничем не могу.
        Женщина взглянула на священника и развела руками с сожалением.
        Дарион никак не хотел, чтобы его первое обращение к соплеменникам было похоже на поражение, поэтому быстро заговорил в спины всем расходившимся поселенцам. — А ещё я хотел бы обсудить вопрос со временем, как нам здесь его отмечать.
        Но его уже никто слушал. Люди разбредались по своим делам.
        Священнослужитель быстро проговорил. — Ну что ж, не всё должно у нас получаться гладко, но уже хорошо, что мы вместе собрались и выслушали друг друга. А с временем я сам позабочусь.
        На пляже остались только дети.
        Тэсия, ни на секунду не расстававшаяся с Виолой, увидела приближающуюся к ним Эрдэнэ и нарочито громко крикнула. — Ты там одна или со своей злобной птицей? Может, в следующий раз, он нападёт на Бруно или на кого-то из нас? Когда нам ждать его злобной выходки? А он слушается только приказов твоей бабки или это ты его наслала на мою Виолу?
        Эрдэнэ побледнела, и у неё заметно задрожали губы. — Зачем ты так говоришь? Разве я похожа на ту, которая способна на такое? Я ведь и сама не понимаю, почему Октай бросился на неё.
        — Откуда мне это знать — говоришь ли ты правду? Ты, возможно, такая же, как и твоя бабка. Никогда не знаешь, на что она способна, — не унималась Тэсия.
        Эрдэнэ, еле сдерживая слёзы, резко развернулась и ушла прочь от компании.
        Среди детей повисла неловкая пауза.
        — Тэсия, наверное, ты зря обидела Эрдэнэ, — робко заметил Неро.
        — Ты что, за неё? — резко обернулась в его сторону беловолосая девочка. — А я думала, что ты мой друг! А вы что молчите? Вы тоже так считаете? — Тэсия с вызовом посмотрела на Ида и Промиуса. Мальчики отвели глаза.
        Девочка хмыкнула. — Ага, ну раз так, тогда чтоб больше не просили у меня поиграть с моей Виолой. Она единственная, кто здесь меня понимает. Пошли, моя кошечка, отсюда. О тебе здесь никто не позаботится, кроме меня. — Тэсия встала, взяла котёнка в руки и быстро пошла в сторону своего навеса.
        — А, эти девчонки, они всегда такие. Вечно ссорятся, — махнув рукой, сказал Промиус. — Может, лучше пойдём купаться?
        — Пошли, — горестно кивнул Неро, который явно был расстроен тем, что обидел Тэсию.
        — А я и сам давно хотел это предложить, — сказал радостный Ид, — а то мне жару тяжелей переносить, чем вам, землянам.
        Эрдэнэ подошла к своей палатке. Бабушки здесь уже не было, зато сидел Тургэн, издалека наблюдавший всю размолвку друзей.
        — Они что, обидели тебя? — участливо спросил мужчина.
        — Отстань, не до тебя, — отрезала, вся в расстроенных чувствах, девочка.
        Тургэн покачал головой. — А я давно твоей бабушке говорил, что они другие, и нам не нужно с ними общаться. Неискренние они какие-то.
        Эрдэнэ бросила на него презрительный взгляд. — Ой, я смотрю, ты прям такой весь правильный. Молчал бы уже, а то и без тебя тошно.
        Тургэн изобразил на лице сожаление и обиду. — Зря ты так, Эрдэнэ. Я уже другой. Я лучший помощник для твоей бабушки. Я её во всём слушаюсь. Мы же одной крови, ты с бабушкой и я. Вот зря ты мне не веришь. Может, конечно, я не стал ещё вашим другом, но очень хочу им стать. Я хочу искупить свою великую вину перед вами. Можешь даже проверить меня. Ради тебя и Цэрэн всё сделаю. И я никогда не буду унижать тебя, как эта белокожая светловолосая девочка.
        — Это не твоё дело, и вообще, ты многого не понимаешь. — Эрдэнэ уже не смогла сдержаться и разревелась навзрыд, уткнувшись в колени.
        Тургэн подсел поближе к девочке и осторожно провёл по волосам. Девочка недовольно повела плечом, но мужчина продолжил утешительно гладить её по волосам. — Поверь, я теперь совсем другой. Мы все потеряли свой дом, и я такой же сирота, как и ты. Мы одни на этой планете, и у тебя не будет лучшего защитника, чем я.
        — Октай мой лучший защитник, — шмыгнула носом девочка, уже готовая перестать плакать.
        — Ну да, и Октай тоже. — Тут Тургэн внезапно коснулся цепочки на шее девочки.
        Девочка тут же отпрянула от Тургэна. — Ааа, я знаю, чего ты хочешь. Я же не слепая. Я ведь вижу, как ты всё время смотришь на мой кулон. Чего он тебе так дался? Это мой камень, мой оберег. И нечего тебе на него пялиться. Не достанется он тебе.
        Мужчина неожиданно побелел и отстранился. — Ну что ты, что ты. Это твой оберег. И в мыслях даже не было. Зачем он мне? Он не принесёт мне пользы. Он охраняет только тебя.
        — Тогда чего ты пялишься на него? — Эрдэнэ уже перестала всхлипывать и вытерла слёзы с лица.
        — Понимаешь, — Тургэн замялся и посмотрел на лицо девочки, — просто этот кулон очень похож на тот камень, который я видел когда-то давно на …
        — Вижу, тебе мало одного кривого глаза, тогда Октай тебе сейчас быстро это дело подправит. Из кустов неожиданно появилась Цэрэн. — А ну, быстро отсел от девчонки.
        Старуха явно не шутила, и у нее был крайне рассерженный вид.
        Тургэн тут же отскочил, как ужаленный от Эрдэнэ и забормотал. — Ну что ты, Цэрэн, я, наоборот, защищаю её от этих иноземцев.
        Старуха хмыкнула. — От тебя её надо защищать. А с другими моя внучка сама разберётся. Не маленькая уже. И вообще, я за тобой. Давай собирайся, нам надо срочно решить одно дело. Быстро не мешкай.
        — Бабушка, что-то произошло? — Внучка с тревогой посмотрела на бабушку.
        — Не сейчас, Эрдэнэ, не сейчас. Позже объясню. Ну что ты там копаешься, давай живей, — старуха носком сапога ткнула под зад Тургэна, стоявшего на четвереньках и собиравшего сумку.
        — Да, — старуха повернулась к внучке. — Мне также нужен твой друг-лягушонок. Найди мне его, он пойдёт с нами.
        У Эрдэнэ вытянулось лицо. — А я что, останусь одна здесь? Зачем он тебе нужен? Не, бабушка, так нечестно. Или я иду с вами, или иди сама ему всё объясняй, почему он тебе понадобился.
        Цэрэн недовольно скривилась. — Ладно, тоже пойдёшь с нами. Только быстро тащи своего друга.
        — Да бегу уже, бегу. Только скажи, куда мы идём? Эрдэнэ просто разрывало от любопытства.
        — Ты ещё здесь? Или мне передумать? Шаманка грозно сдвинула брови.
        Эрдэнэ что есть духу помчалась на пляж.


        После собрания Мэчесса зашла в навес Абебы. — А Хайле где?
        Абеба пожала плечами. — Да он ушёл вместе с Самаксом и греком. Они там пошли что-то строить. Новую печь вроде, не знаю, не стала долго расспрашивать.
        Мэчесса улыбнулась и уселась рядом с подругой на лежанке. — Вот и хорошо, а я вот что пришла сказать. Ну что, подруга, всё идёт так, как я тебе и говорила. Это я про речь святого отца. Всё-таки как же я вовремя тебя определила к Хайле.
        — Ой, не знаю, он такой какой-то, слабохарактерный, — замялась Абеба.
        Мэчесса выпучила глаза. — Ты это брось, подруга. Вот увидишь, скоро будут драки между мужчинами за нас. Так что слушай мой совет — не мешкая, прямо бегом к священнику, чтобы вас обвенчали. Иначе будет ждать тебя судьба этих танцовщиц. Я видела, как на них засматриваются вандалы. Да даже старый грек, смотрю, тоже с ними заигрывает. Нет-нет, ты даже и не думай. Хайле это твой билет в свободный мир. Ты сможешь им сама управлять. А если попадёшь к вандалам, так они вообще сделают тебя общей женой. Нет уж, хватит с нас, побыли рабынями. Пора начинать новую жизнь на новой планете.
        — Возможно, ты и права, Мэчесса, — задумалась Абеба. — Ну, а ты что? Ты-то сама с кем будешь?
        Мэчесса сделала удивлённое лицо. — С кем, с кем? Конечно, с Самаксом.
        Теперь пришёл черёд удивляться Абебе. — Каким Самаксом? Ты что не видишь, что он, как очарованный, ходит за Луцинией? Брось ты эту затею. Ты сама можешь выбрать, кого захочешь. Ты же вон какая видная.
        Мэчесса горделиво улыбнулась. — Я себе цену знаю. И если я что-то решила, то будет по-моему. И я знаю, как сделать, что Самакс будет мой, можешь не сомневаться. Моё венчание с ним будет сразу после твоего с Хайле. Так что пойду и найду эту старуху жрицу, есть тут у меня одна идея.


        После собрания Хильдебальд был не в духе. Осознание того, что они все здесь уже навсегда, уже полностью овладевало всеми. Вандал также не был исключением. Называй ты эту планету, как хочешь, хоть трижды Надеждой, но разумом понималось, что всё это тщетно.
        — Командир, я пойду с греком жечь кирпичи для новой печи. Я тебе ведь сейчас не нужен? — под навес заглянул Ольдих.
        — Нет, не нужен. Иди. — Хильдебальд внимательно посмотрел на толстяка. — Что-то ты больно радостный сегодня. Или тебя новость о том, что мы тут навечно, совсем не гнетёт?
        Ольдих был явно позитивно настроен. — Командир, мы бывали и не в таких переделках. Ничего, выдержим. А если нет, то и здесь можно неплохо устроиться. Тут есть всё. А чего нет, то сами построим и сделаем.
        — Ладно, иди уже. Не тошни меня своей довольной рожей. — Хильдебальд отмахнулся от него. Вандал посидел ещё немного под своим навесом, и решил пройтись и посмотреть, что за строительство печи там идёт, но тут же столкнулся с Леонтием.
        — О, я тебя как раз и ищу. Слушай, ты на меня не в обиде после утреннего спора? — Римлянин явно искал примирения.
        Вандал скривился. — Вот ещё, помнить всякую чепуху, не до этого. И так настроение испорчено.
        — Это понятно. У всех оно такое. Чему уж тут радоваться. Давай зайдём к тебе. Есть разговор. Не хочу, чтоб посторонние уши слышали.
        Мужчины зашли обратно под навес и сели.
        — Вот о чём я хотел с тобой поговорить, — продолжил римлянин. — После слов зеленокожего о том, что, возможно, нас всё-таки будут искать, я вот что подумал. Знаешь, вероятность этого, конечно, маленькая, но, думаю, надо оставить какую-то отметку, куда мы ушли с места падения. Иначе они не будут знать, где нас искать.
        Хильдебальд хмыкнул. — Ага, а пока они эту отметку найдут, её найдёт Трир, и вместо того, чтобы мы накрыли его, он нас первым обнаружит.
        — Об этом я тоже подумал. — Леонтий ткнул пальцем в грудь вандала. — Мы должны оставить весточку там, где её найдут его зеленокожие соплеменники, но не найдёт твой бывший помощник.
        — А где ты это место там найдёшь? Стоп, — Хильдебальд задумался. — А пусть это будет запиской от этого лягушонка. Точно, ведь Трир и его кампания не смогут ее прочитать.
        Римлянин улыбнулся. — Ещё раз в правильном направлении копаешь. Но есть ещё один нюанс. Трир эту записку может просто уничтожить.
        — Да, — нахмурил брови вандал. — Но тогда надо её спрятать в таком месте, чтобы эти как их, чёрт бы их побрал, таланы, смогли это найти, а он не смог.
        — Абсолютно точно, вандал. — Римлянин хитро прищурился. — И это место… Леонтий специально сделал паузу, чтобы фразу закончил его оппонент, всматриваясь в лицо Хильдебальда.
        — Это место… это место… — насмешливо произнёс вандал. — Да не знаю я, про какое ты место говоришь. Прекрати говорить загадками, не тяни уже, — Хильдебальд уже начинал злиться, что сейчас он выглядит нелепо перед римлянином, который, казалось, выставлял его в невыгодном свете.
        — Да ладно, не злись ты. Это место на том самом корабле, внутри него. — Римлянин широко улыбнулся. — И мы закроем его. Вернее, его закроет наш лягушонок. Он же умеет как-то разговаривать с этой железякой.
        Хильдебальд согласился, — Ну ладно, наверное, так и сделаем. Надо будет как-то на днях туда сходить и провернуть всё это дело.
        — Нет, Хильдебальд, — ответил серьёзно римлянин. — Надо делать это сегодня. Прямо сейчас. Трир наверняка видел, как мы раскрыли его прошлое жилище, и наверняка будет искать другое укрытие. А пока он найдёт достаточно надёжное, ему надо будет где-то пересидеть. И где, как ты думаешь, он будет это первое время крутиться? Так, чтобы это было проверенное место. И куда, как он думает, могут прибыть зеленокожие за своим детёнышем. А вдруг он этот момент пропустит, и его оставят здесь одного с их жалкой кампанией? Ведь он пока не знает, что шанс, что нас отсюда заберут, ничтожно мал.
        — Точно, там, у скалы. — Хильдебальд зло улыбнулся. — Мы устроим ему там ловушку. Может, мы здесь и навсегда, но, по крайней мере, я по этой планете буду ходить спокойно, зная, что этот предатель кормит червей.
        — Именно, вандал. Поэтому нельзя мешкать и надо срочно туда идти.
        — Я готов, римлянин. Ты прав, нельзя тянуть. Идём же скорее. Стоп, а нам ещё нужен этот мелкий талан.
        — Знаю, я ещё до нашего разговора послал Тэсию найти его. Но что-то она запаздывает, уже должна быть здесь.
        — Ты хочешь сказать, что ты уже заранее знал, что я со всем соглашусь? — Хильдебальд прищурился.
        Леонтий миролюбиво улыбнулся. — Вандал, я могу сколько угодно ёрничать над тобой, как и ты надо мной, но я никогда не отказывал тебе в умении трезво и расчетливо мыслить.
        — Отец, — в проёме навеса показалась запыхавшаяся Тэсия. — А Ида нигде нет.
        Леонтий грозно сдвинул брови. — Что значит нет? Он же всё время игрался вместе с вами, с мелюзгой. Он что, куда-то мог пропасть?
        — Мы уже не мелюзга, — надула губы девчонка. — Просто мы сегодня поссорились, и я пока с ними не общаюсь.
        — Это твоё дело, дочка. Как поссорились, так и помиритесь. Мне надо срочно найти этого Ида.
        Девочка обиженно топнула ножкой. — Ну не знаю я, где он. Говорят, что он ушёл куда-то с этими, ну со всей семейкой этой жрицы. Причём, они как будто очень спешили.
        Римлянин с вандалом переглянулись.
        — А с чего бы это старухе вдруг именно сейчас срочно понадобился этот мелкий? — Лицо Леонтия выражало крайнее недоумение.
        — Брось, римлянин, чего тут гадать? Нам надо сейчас опередить Трира. Пора выдвигаться на место, — встал Хильдебальд.
        — Да я сам тебе об этом с самого начала разговора твержу, — римлянин также резко вскочил с лежанки.
        — А куда вы идёте? — с нескрываемым любопытством спросила Тэсия. — Я как раз сейчас совсем свободна, могла бы тоже пойти.
        — А ну бегом к маме, чтоб духу твоего здесь не было! — Леонтий сделал грозное лицо.
        Вандал отвернулся, чтоб скрыть улыбку. Хоть что-то его сегодня порадовало.
        Римлянин почувствовал, что сейчас над ним втихую смеётся вандал, и отрывисто бросил. — Жду тебя на пляже, — после чего вышел из-под навеса, таща за локоть упиравшуюся дочь.
        Спустя несколько часов римлянин и вандал достигли скалы прибытия. Подкравшись к ней, они решили попасть в пещеру с тыльной стороны, со стороны ручейка. Светило уже начинало катиться к закату, и в пещере было уже достаточно темно.
        — Чёрт, мы забыли взять с собой те штуки, которые светят как маленькие солнца, — посетовал Леонтий.
        — Естественно, ты же так спешил сюда попасть, что забыл главное. Ну и как мы теперь попадём на вершину в такой темени? Пока залезем наверх, будет уже совсем темно, и мы только ноги переломаем, когда надо будет забираться на площадку, — скривился от досады Хильдебальд.


        — Кстати, ты сам тоже мог бы об этом подумать. У тебя в твоём навесе тоже есть эти, ну как их, светляки железные, разрази меня гром, не помню, как они называются, — Леонтий тоже начинал злиться. И, само собой, злость надо было вымещать на компаньоне.
        — Но ты же сам пришёл ко мне со своим планом, уж, наверное, было время всё обдумать. Я же только доверился тебе.
        — А вы не могли бы говорить потише, а то шуму от вас на все окрестности, — раздался детский девичий голос.
        Мужчины испуганно развернулись на звук и в тот же миг им в лица ударил свет от двух фонарей. В углу пещеры сидели Эрдэнэ и Ид.
        — А вы что тут делаете? — спросил опешивший Леонтий.
        — А я почём знаю? Нас тут оставила бабушка и сказала сидеть тихо, а она сама ушла с Тургэном, буквально перед вашим приходом. Вернее, она увидела, как вы сюда крадётесь, и тут же ушла. А нам сказала, чтобы мы сидели тихо, как мыши.
        — Что за балаган тут происходит? — Хильдебальд был вне себя. — Мы что, должны слушаться какую-то старуху?
        Тут в просвете пещеры мелькнули две чьи-то тени.
        — Ну вот, и бабушка пришла. Сейчас нам всем попадёт, — хихикнула Эрдэнэ.
        — Сейчас ей от меня достанется, пусть попробует только не объяснить, что здесь происходит! — загремел голос вандала.
        Старуха резким рывком подскочила к нему, закрыла ему рот ладонью, и приложила указательный палец к своим губам.
        Снаружи раздавались глухие мужские голоса.


        ГЛАВА 2. АТИЛОН.


        Таураан.
        Поздней ночью группа шаттлов незаметно подлетела к одной из станций ретрансляторов, недавно оборудованной под службу небольшого гарнизона.
        Они остановились неподалёку и спрятались за ближайшим песчаным холмом, за которым их не было видно со стороны станции. Из одного шаттла вылезла компания вооружённых бойцов и ползком забралась на вершину песчаной дюны.
        — На, держи. — Ерек передал бинокль Долгоону.
        Землянин поднёс его к глазам, внимательно осмотрелся и покачал головой. — Ну, и как ты представляешь всё это провернуть? — Долгоон повернулся к талану. — Мало того, что там на вышках охрана, так ещё и эти прожектора так слепят, что мы у них будем, как на ладони. Плюс тут же объявят тревогу, как только нас обнаружат. И даже если мы сюда приведём всех парней с шахты, то через час-другой здесь будет их подмога. А ещё нужно будет время, пока перенастроят кодировку, чтобы перехватить управление. И пускай мы сможем кое-как держать оборону, но ты представляешь, сколько моих людей здесь погибнет? Да и смысл это делать сейчас? К кому мы ночью будем обращаться?
        Ерек согласно кивнул. — Всё так, Долгоон, только я и не собирался сейчас атаковать. И, кстати, не надо считать меня кровожадным и чёрствым. Поверь, я также не меньше твоего, не хочу убивать своих временно запутавшихся соплеменников. Запутавшихся и запуганных. Мы сделаем это рано утром. Пока все земляне ещё не вышли на работы в шахты и пока не начнётся перекличка между базами. Пока все будут сонные, пока очухаются, мы успеем переподчинить сигналы, и ты успеешь выступить. И мы успеем смотаться до того, как они спохватятся и поотключают ретрансляторы. Главное, чтобы ты успел свою речь сказать.
        — За меня не беспокойся, ты, главное, обеспечь мне заход в рубку ретрансляции, а там уж несложно будет. — Долгоон наморщил лоб. — Вопрос только в том, чтобы нам поверили. И земляне, и таланы. Не знаю, как у вас, а у нас на Земле к тем, кто соврал, отношение уже совсем другое.
        Ерек положил руку на плечо Долгоону. — Вот в этом у нас точно отличий нет, землянин. У нас тоже лгунов не любят. К тому же, ты ведь не соврал, тебя просто подставили. И подставил известно кто. Миртаан. Он вообще всех нас предал. Обе наши планеты. Я понимаю твои сомнения, землянин, но у нас нет другого выхода. И Земля и Таураан надеются на тебя. Кроме тебя, это сделать некому.
        Долгоон поморщился. — Не дави, Ерек, и так всё понятно. Ладно, ждём утра. Теперь расскажи, всё же, как ты собираешься незаметно попасть на станцию.
        Ранним утром подул сильный песчаный ветер. У ворот ретрансляционной станции остановился шаттл. Из него выскочило два талана в военной форме с плотно натянутыми на головы накидками. С ними из грузовой части шаттла вышли двое землян, тащивших громоздкий ящик.
        С вышки станции раздался сонный окрик. — Кого это ещё принесло в такую рань? Вы совсем там, что ли, ополоумели? Никто провизию так рано не привозит. Даже и не подумаю вас впускать, ждите, пока проснётся начальник станции. У меня жёсткий приказ насчёт допуска сюда.
        Один из талан снял накидку с головы и поглядел вверх. — Ты что, болван, себе позволяешь? Как ты разговариваешь с боевым генералом? Или ты разучился различать воинские нашивки? Ты, смотрю, захотел в шахты, к этим презренным людишкам?
        Сторожевой ещё раз сильнее протёр глаза и всмотрелся в прибывших. — Простите, виноват, генерал, сослепу не разглядел. Сейчас быстро доложу начальнику станции. Хотя, возможно, он уже не спит. У нас вообще всю ночь что-то непонятное творится.
        Генерал по-прежнему был недоволен и в его голосе сквозило раздражение. — Само собой, доложи. Но ты для начала открой нам. Или ты хочешь, чтобы мы наглотались этого мерзкого песка?
        Охранник затараторил, — Конечно конечно, входите. Вы сейчас пройдёте по главному коридору и там, в конце, будет большая комната. Ожидайте начальника там. Я уже включил сигнал прибытия.
        Створки станции раскрылись, впустив прибывших. Компания зашагала по длинному коридору, в конце которого было видно помещение, мерцающее вдалеке.
        Вошедшие сняли головные накидки. Это были Ерек и Бруск, бывший адъютант Этирея, а рядом с ними стояли двое — Долгоон и ещё один светловолосый землянин.
        Долгоон тихо обратился к генералу. — Ерек, что-то мы чересчур легко сюда попали. Не нравится мне это. Никакой серьёзной охраны, полусонный часовой. Разве так должны охранять важный объект?
        Ерек хмыкнул. — Не тебе одному это кажется. Хотя сейчас везде бардак творится. Никто ничего не понимает. Думаю, повсюду так. Ладно, дождёмся начальника станции. Вы с твоим другом берёте его в заложники. А мы с Бруском получаем доступ в аппаратную и займёмся перенастройкой оборудования. Ты, главное, речь свою не забыл?
        Долгоон был явно напряжён и недовольно кивнул. — Да, помню, помню.
        Как только компания вступила в мерцающую комнату, тут же раздался вой сирены, включились прожектора, и в помещение из разных дверей выскочила пара десятков вооружённых талан, которые наставили на вошедших оружие.
        — Попрошу не дёргаться. — Вперёд выступил один из талан, всматриваясь в пришедших. — Вас приветствует полковник Рикаат, начальник этой станции. Ну и с каким визитом к нам пожаловали такие гости, причем, я вижу, даже в целом генеральском мундире? С каких славных сынов Таураана вы его сняли, с трупа, что ли…
        Говоривший внезапно осёкся, внимательно разглядев вошедших. — Генерал… Генерал Ерек… и вы, Бруск. Вас же объявили предателями и виновниками смерти главнокомандующего Этирея! Вы что, совсем мозги потеряли, так явно подставляться? Мы, кстати, ещё вчера засекли, как вы копошились от нас неподалёку. Я так и понял, что вы что-то замышляете. Мы тут уже привыкли к нападениям. Только на нас раньше нападали земляне, а тут свои. Хотя какие вы свои, убийцы Этирея.
        Ерек дёрнулся. — Убийцы? И кто это тебе сказал? Ты про меня до этого что-то дурное слышал, чтоб поверить в такую чушь?
        Полковник ухмыльнулся. — Ну, предположим, раньше не слышал. Только время сейчас такое, не поймёшь, кто враг, а кто друг. Всё перемешалось.
        Генерал кивнул. — Это да, есть такое. А про Бруска, адъютанта Этирея, ты тоже слышал что-то, что могло бы тебя заставить поверить в услышанное? А про славного землянина Долгоона, который стоит сзади меня, тоже можешь сказать плохое? Того самого землянина, чья речь объединила нас всех. И землян, и талан. Тот самый, который уже успел себя проявить в боях с гефестианами. Они тоже все предатели? Неужели ты не видишь, что с логикой не бьётся? Поверь, мы не враги ни тебе, ни нашему Таураану. Но решать тебе. Или ты захочешь узнать всю правду, или ты можешь нас сдать твоим хозяевам, гефестианам, и этому мерзавцу Миртаану.
        Полковник густо покраснел, насколько это позволяла его зеленоватая кожа. — Они такие же хозяева мне, как и тебе, генерал. Я не меньше твоего их ненавижу. Только я военный и я обязан подчиниться. Тебе ли это не знать? Да и Миртаана я, как и всякий уважающий себя военный, а не как эти штабные крысы-лизоблюды, тоже презираю. Только приказ есть приказ. Хотя сейчас вообще непонятно кому подчиняться. Пропал ваш Миртаан.
        — Как исчез? Куда? — воскликнул Бруск.
        Полковник пожал плечами. — Да никто этого не знает. Ещё вчера днём. Мне друзья, близкие к штабу, по секретной связи передали. Говорят, что очень много чего грузили из стратегических запасников, а потом Миртаан улетел с ними на орбиту, и вскоре пара больших шаттлов улетели в неизвестном направлении. Больше его не видели. Краснокожие держат под полным контролем центральный узел связи и гасят исходящие сигналы, и теперь мы не можем никому послать весточку о нашем положении. Ни на Землю, ни куда-либо вообще. Хорошо хоть, что гефестиане не знают, что мы можем до сих пор отслеживать их околоорбитные передвижения. Вот так вот и получается, что говорить не можем, но, по крайней мере, всё видим. А также, но это не точно, говорят, что то ли исчез, то ли отбыл куда-то представитель главного гефестианина. Видимо, отправился вслед за своим хозяином и теперь у краснокожих какой-то другой присматривающий за нами.
        Рикаат грустно усмехнулся. — Эх, сейчас бы вернуть наш флот с Земли сюда. Мы бы мигом разбили флот краснокожих. А так мы просто беспомощны.
        Полковник внезапно нахмурился. — Ладно, что-то я отвлёкся. Говори, генерал, какую такую правду ты хочешь мне открыть?
        Генерал усмехнулся. — Ну, если ты хочешь знать правду, то тогда слушай, полковник. Главнокомандующего Этирея убили не мы с Бруском, это сделал сам Миртаан. Это происходило на наших глазах, и именно Миртаан впустил сюда гефестиан, в то время, когда Этирей был настроен на борьбу с ними. Ну как, тебе интересно узнать, что происходило на самом деле или нет? — Лицо Ерека было крайне выразительно.
        Полковник внимательно обвёл глазами пленённых. — Хорошо, я слушаю тебя, генерал. Я велю своим опустить оружие, ведь ты же не станешь делать никаких глупостей?
        Ерек и Бруск рассказали обо всех обстоятельствах смерти Этирея, а также о планах последующей борьбы с флотом гефестиан. Свою лепту внёс и Долгоон, рассказавший о поведении Миртаана и последней встрече с ним.
        Полковник тяжело выдохнул и нахмурил лоб. — Теперь многое становится понятным. Непонятно только, что теперь дальше делать.
        Он вытянулся в струнку. — Простите, генерал Ерек и вы, лейтенант Бруск, тоже простите, что отнёсся к вам недостаточно подобающе.
        — Оставьте, полковник, — примиряюще сказал Ерек. — Вы лишь только исполняли приказ. Вы были в неведении, как и весь таланский народ. Только мы хотим исправить всё это. Мы хотим снова объединить наши народы.
        — Но как мы это сделаем? — удивлённо спросил Рикаат. — Мы сейчас настолько разобщены, что даже таланы друг другу не верят. В моём подчинении было втрое больше парней. Те, что остались рядом со мной, не думайте о них плохое. Это такие же порядочные таланы, но мы все здесь поневоле. Просто заложники существующего порядка. Их семьи ещё здесь, на Таураане. И они обслуживают инфраструктуру Таураана. Был бунт на одной насосной станции, так гефестиане разбомбили её всю, вместе с находящимися там работниками. Так что, если бросить на произвол судьбы все коммуникации, умрём мы все, находящиеся на этой планете. От жажды, от отсутствия еды, от отсутствия ремонта увлажняющих кондиционеров. Так что не судите нас строго. Это я могу рисковать, потому что моя семья уже там, на Земле. А у этих всех бедолаг, которые ещё здесь остались, — полковник показал рукой на своих подчинённых, — семьи работают на таких объектах.
        Генерал положил руку на плечо полковнику. — Я всё это прекрасно понимаю, мой друг, и я пришёл не обвинять вас. Поэтому я попросил Долгоона удержать землян от штурма, чтобы здесь не пролилась кровь ни в чём ни повинных талан. А цель нашего визита вот в чём. Мы сейчас перенастроим все вышки планеты на эту и сделаем её главным ретранслятором. И Долгоон выступит с обращением к жителям Таураана.
        Землянин вступил в диалог. — Я думаю, Ерек, ты тоже выступишь со мной. Оба народа должны знать правду. И народ Земли, и народ Таураана. И когда нас увидят вместе, нам больше поверят.
        Полковник снова вытянулся во весь рост. — Приказывайте, генерал. Мои связисты в полном вашем распоряжении. Только у нас нет кодов для такой задачи.
        Ерек хитро улыбнулся. — Зато они есть у Бруска. Лейтенант утвердительно кивнул.
        Полковник довольно улыбнулся, но улыбка тут же слетела с его лица. — Позвольте, генерал, но есть ещё один нюанс. У нас после начала трансляции будет всего лишь минут десять-пятнадцать, не более, пока с центральной вышки не пробьют, откуда идёт сигнал и нас не отключат. А потом здесь будет не только отряд спецназа из числа предателей талан, но и нас, скорее всего, отбомбят гефестиане. Поэтому, если мы не уложимся в положенное время, нам всем придётся отсюда уходить, да и семьи наши будут под угрозой.
        Ерек понимающе кивнул. — Я всё понимаю, Рикаат. Верю, мы уложимся в отведённое время. А сейчас нам надо не мешкать ни минуты. Скоро народ потянется в шахты и там он уже ничего не увидит. Нам надо их всех перехватить, когда они будут выходить из дома на улицы городов.
        Полковник развернулся ко всем подчинённым.
        — Все слышали приказ? Тогда бегом по рабочим местам. Максимальная собранность и отдача. Давайте, братцы, не подведём таланский народ и не подставим наши семьи.


        Часом ранее.
        На орбите, на флагманском корабле, в капитанской каюте, где находилось трое гефестиан, вальяжно развалившихся в креслах, раздался сигнал. Один из сидевших нажал светящуюся кнопку на приборной доске. — Слушаю.
        В динамике раздалось. — Лейтенант Терлиск, разрешите обратиться? Есть важное сообщение.
        Слушавший насмешливо скривился. — Ой, да перестаньте вы так высокопарно обращаться. Какой я вам лейтенант? Это наш Фалькур любит подобными званиями оперировать. А какие мы, к чёрту, солдаты? Мы ловцы удачи, как нас ещё называют, пираты космических морей. Да, парни, или я не прав? А поскольку здесь нет ни Фалькура, ни его верного пса Биорга, который умотал прятать куда-то добычу, причём неизвестно, когда вернётся, то и к чёрту тогда всю эту мишуру. Ну ладно, говори, чего у тебя там, раз сегодня я как бы за главного. Надеюсь, вы, парни, не в обиде, — говоривший посмотрел на двух своих соплеменников.
        — Не, ни в коем случае. Сдалась нам эта обуза. Тяни сам лямку старшего. Главное, ты нам не забывай подкидывать баллончики с нашим любимым газитом, — блаженно ответил один из лежавших. — Не понимаю эти планеты, на которых пьют всякую гадость, да и вообще пьют. Нам, гефестианам, вода просто лютая смерть. Вот то ли дело наши газовые смеси. Вдыхаешь любимые углекислые ароматы с добавками и чувствуешь, будто сам летишь.
        — Любишь же ты смешивать чистый газит со всякими гадостями. Я лично завсегда предпочту чистый продукт, без всяких добавок, — лениво ответил ему второй.
        Терлиск миролюбиво протянул. — Парни, парни, я согласен с обоими. Сейчас закажу ещё по порции каждому. Лейтенант хотел приподняться, но вышло это так неловко, что он снова плюхнулся в кресло.
        — Терлиск, так вы слушаете меня? — снова послышалась из динамиков.
        — Ой, прости, конечно же, слушаю. Что там ещё стряслось? — постарался собраться гефестианин.
        — На орбиту прибыли два гефестианских корабля.
        Лейтенант вскочил. — Это что, Биорг вернулся? Вскочили также и оба его собеседника, еле держась на ногах.
        — Нет, это корабли от Фалькура.
        Терлиск нервно сглотнул. — А что, он тоже прибыл? — испуганно спросил гефестианин.
        — Пока не знаю. Так мне давать им добро на стыковку к вам?
        Лейтенант замахал руками. — Ты в своём уме? Ещё спрашиваешь! Давай, конечно. Я лично их встречу.
        — Принято. Через пятнадцать минут они будут у вас.
        Спустя некоторое время в рубку управления вошли несколько гефестиан.
        Терлиск узнал входящих, стараясь при этом быть максимально учтивым. — Капитан Атилон, приветствую вас. А почему я не вижу командующего Фалькура?
        — Его с нами нет, — холодным тоном ответил прибывший.
        — Почему? — Терлиск непонимающе замотал головой.
        — Есть нюансы, которые вам не положено знать, — отрезал Атилон. — Слишком много задаёте вопросов, лейтенант. И почему здесь такой устойчивый запах газита? Капитан наклонился к Терлиску, принюхался и тут же отстранился.
        — Делаю вам предупреждение, лейтенант. Если ещё раз я увижу, что вы на посту злоупотребляли дыхательными смесями, тут же будет доложено Фалькуру. Я покрывать вас не собираюсь. И почему я не вижу здесь Биорга? Разве не ему было поручено следить за всем в отсутствие главнокомандующего?
        Терлиск вытянулся в стойку перед Атилоном. — Простите, капитан, больше такое не повторится. А Биорга здесь нет, ведь он исполняет приказ Фалькура о складировании запасов таурания в укромном месте.
        — Чего? Какой ещё приказ? — Лицо капитана выражало полное недоумение. — Когда он его получил? И откуда он знает, куда надо всё спрятать? Кто вам передал этот приказ? И откуда у вас связь с нашим флотом?
        Лейтенант еле выдавил из себя. — А мы и не связывались. Фалькур же сказал, чтобы мы здесь сидели тихо, и не лезли в эфир, лишь следили за порядком на планете и сборкой таурания.
        — Всё правильно. И я летел сюда также в режиме полного эфирного молчания. Но кто тогда вам сказал это сделать? Кто отдал такой приказ? Кто посмел так своевольничать? — Атилон был в состоянии крайнего бешенства.
        Лейтенант, чувствуя, что произошло что-то нештатное и, возможно, его сделают за это виновным, забормотал. — Так это всё Биорг и организовал. Он сказал, что получил приказ по секретной связи от Фалькура, и потом вместе с этим, ставленником от талан, Миртааном, погрузил таураний на два корабля и улетел. Причём корабль с Миртааном полетел в одну сторону, а Биорг в другую. И сразу на обоих кораблях были отключены поисковые маячки. Мы подумали, что он это специально сделал, чтобы исключить всякую слежку за ним, ведь секретное место на то и секретное, чтобы не все знали о нём, оттого так и запутывал следы. Мы думали, что это всё по приказу Фалькура, — лейтенант заканчивал свою речь, еле бормоча.
        — И вы, конечно, сами не потрудились отследить их маршрут, как того требует должностная инструкция? Вопрос капитана, заданный очень тихо, прозвучал для Терлиска как грохот орудия.
        — Нет, — еле удерживаясь на дрожащих от страха ногах, прошептал лейтенант.
        — То есть вы хотите сказать, что вступили в преступный сговор с изменником Биоргом и способствовали похищению запасов таурания у главнокомандующего Фалькура? — зло улыбнулся Атилон.
        — Нет, я тут совершенно ни при чём! Я бы не посмел, я и в мыслях такого держать не мог. Да и разве я мог подозревать в этом Биорга? — Лейтенант упал на колени.
        Вид Терлиска был настолько жалок, что капитан с отвращением отвернулся. — Встаньте, лейтенант. Не позорьтесь, у нас есть более срочные дела, чем выискивать тех, кто помог предателю Биоргу с кражей таурания. Я потом с этим лично разберусь.
        — Я готов искупить вину. Что надо сделать? — Терлиск почувствовал, что вроде как избежал наказания, тут же вскочил с колен и изображал полную готовность услужить капитану.
        Атилон брезгливо взглянул на Терлиска. — Ладно, слушайте тогда. У нас немного меняются планы. При подлёте к этой самой Земле мы обнаружили там не только большой флот талан. И он, кстати, реально большой. И если бы он был здесь, когда мы сюда прибыли, то вряд ли бы мы справились с ним.
        — Откуда у этих талан такой большой флот? Ведь они воевали против нас таким нелепым оружием? — Терлиск был в недоумении.
        — Откуда, откуда? Оттуда. Это уже неважно, — недовольно повёл плечами Атилон. — Главное, что мы их здорово недооценили. Но и это не главное. Мы там встретили флот его императорского величества Геронта под предводительством генерала Морона.
        — Что, действительно императорский флот Солора? — Лейтенант был в состоянии крайнего удивления.
        — Ага, весь флот с самим Геронтом, — передразнил капитан Терлиска. — Нет, конечно. Я же чётко сказал, часть под предводительством Морона. Но и её вполне хватает, чтобы устроить нам взбучку. Ты же в курсе, что мы давно не платили налоги в казну Солора. Вот и понимай, что дальше будет, если про эту планету узнает Геронт, а также то, что мы не доложили об этой находке?
        Нас как минимум лишат всех процентов с этой находки, а если смотреть реально, то второй раз Геронт Фалькура уже не простит. И, скорее всего, бросят нас в ближайший водоём, чтобы мы подохли в страшных мучениях, покрывшись язвами и струпьями.
        — Так и что же в итоге? Морон прознал про нас, про этот Таураан? — Терлиск никак не выходил из ступора, мало понимая, что говорит капитан.
        Атилон помотал головой. — Да вроде как пока нет. Фалькур, кажется, убедил его, что здесь ничего интересного нет, и потому он полетел туда, на Землю. И Морон вроде как поверил.
        А меня как раз послали за тем, чтобы я выполнил то, что по итогу сделал этот предатель Биорг. Чтобы сделать как можно больше запасов и перепрятать их в другом месте, потому что рано или поздно Морон об этом узнает. А Биорг взял и кинул всех нас.
        Капитан повернулся к иллюминатору и замолчал.
        — И какие наши действия сейчас? — участливо спросил Терлиск.
        — Какие? — Атилон повернулся к лейтенанту. — А что, у нас есть варианты? Максимально наращивать объёмы добычи таурания. Максимально. Не щадить никого из местных. Ни талан, ни землян. У нас на Земле с ними скоро война. К этому всё и идёт. Только пока об этом не болтать. Надеюсь, это понятно? И да, кто там сейчас у местных может заменить Миртаана? Нам нужно быстрее найти того, кто его заменит.
        Внезапно в рубке раздался сигнал.
        Капитан вздрогнул. — Ну что там ещё? Ответьте, лейтенант. Что стоите как вкопанный?
        Лейтенант нажал на кнопку. — Терлиск слушает.
        — Лейтенант, — раздалось в динамике, — тут такое творится, такое! Сейчас включу вам картинку.


        В это время на мостике у главнокомандующего Морона. Генерал смотрел в иллюминатор на Землю.
        — Главнокомандующий, — обратился к генералу вошедший. — Вам сообщение по зашифрованному каналу от нашего разведчика, которого вы послали проследить за кораблями Фалькура.
        — Ну и что там? Зачитайте скорее.
        — Он прислал координаты той планеты, про которую говорил Фалькур. Пока он не может туда приблизиться, чтобы не быть замеченным. Постарается побольше разузнать, когда представится возможность. И вот ещё, там гасятся сигналы с той планеты.
        — Интересно. Очень интересно. — Морон развернулся от иллюминатора лицом к вошедшему и хитро улыбнулся. — Осталось только узнать, что так тщательно скрывает Фалькур? Передайте, чтобы наш разведчик и дальше был осторожен. Необходимо, чтобы этот проходимец подольше не догадывался, что мы знаем о нём больше, чем ему бы этого хотелось. Пока мы хорошенько не узнаем, что там творится. Пусть пока записывает все перемещения с орбиты той планеты, раз на её саму пока не попасть.


        Спустя некоторое время на ретрансляционной станции, в рубке видеосвязи.
        Напротив камеры для трансляции стояли генерал Ерек и Долгоон. В наушниках у генерала раздалось: — Генерал, как только будете готовы, махните рукой. Я сразу замкну все ретрансляторы на нас, и через паузу пойдёт и картинка, и звук. Помните, у нас на эфир без помех максимум не больше десяти-пятнадцати минут, а возможно, и того меньше.
        — Ты готов? — Ерек внимательно посмотрел на землянина.
        Долгоон в ответ также прямо посмотрел тому в глаза. — Я тут подумал, что должен начать ты. Это твоя планета. Как очевидец смерти Этирея и предательства Миртаана, ты говоришь со своими, а я буду говорить со своими.
        — Наверное, ты прав, Долгоон. — Генерал тяжело выдохнул и махнул головой. — Полковник, мы готовы.


        ГЛАВА 3. ОЗАР.


        Земля.
        Где-то в северных землях. Обоз из нескольких десятков повозок растянулся в длинную ленту, тянущуюся по бескрайнему полю. Дул северный ветер, лошади грузно переступали, застревая в раскисшей от постоянных дождей промерзающей земле, таща за собой повозки.
        Люди шли с ними рядом, с опущенными головами и наглухо запахнутой верхней одеждой, которая не спасала от пронизывающего ветра. Озар, глава этого родового племени, ведущего переход, взобрался на ближайший пригорок и оглянулся.







        — Озар, ну что? Сколько нам ещё идти? — к нему обратился подошедший мужичок в облезлой заячьей шапке и латаном полушубке. — Почитай, которую неделю всё идём и идём. А осень смотри, какая короткая, не сегодня-завтра холода пойдут. Люди устали, да и скотина плетётся уже еле-еле. Надо бы ей отдохнуть, иначе поляжет вся, горемычная. Да и мы тут же, рядом с нею.
        Озар нахмурился. — Потерпеть еще надо. Еще немного. Сам вижу, что люди устали, Миролюб. Только пока мы на открытом месте, я не буду спокоен. Почитай, только три дня прошло, когда мы в последний раз видели летающие штуки с этими странными тварями. Хорошо, что мы были тогда в лесу, а то пришёл бы нам всем конец. Как вспомню об этом, так дрожь всего пробирает.
        — Ну вот, ты же сам говоришь, что ужо три дня как их не видел. Да не сунутся они сюда, Озар. Сказывают, что не любят они погодку зимнюю, суровую. Так что можно подумать и о становище.
        Глава рода согласно покачал головой. — Наверное, соглашусь с тобой, но только не в чистом же поле нам останавливаться. Давай дотянем до леса, там встанем и подумаем.
        Только под вечер удалось всем разместиться на первой удобной широкой поляне, вместившей в себя весь обоз. Лошадей и коров согнали внутрь, а вокруг себя кругом выставили повозки. Кругом горели костры, люди восстанавливались от тяжёлого перехода.
        Озар собрал вокруг большого костра всех взрослых мужчин рода. — Ну что, мужики, что делать-то будем? Дальше пойдем, или будем здесь останавливаться?
        Мужики стали наперебой высказывать свои мысли. — Озар, устали уже все неимоверно, да и чем дальше идём, тем всё скуднее и скуднее поля, чем тогда скотину кормить будем?
        — Пора останавливаться, Озар, пора. Нет за нами никакой погони. Вот зиму здесь перезимуем, а весной уже решим, — сказал высокий мужик, хлопая себя по плечам, пытаясь согреться.
        — А я считаю, что зря мы с родных мест ушли. Переждали бы, возможно, и не тронули бы нас. А если бы тронули, то мы бы им показали, — молвил неказистый мужичок.
        Озар обернулся в сторону говорившего. — Вот когда будешь отвечать за весь род, вот тогда и будешь дурь всякую нести. Тебе что, мало было странников, которые сказывали, что их племена целым скопом забирали в эти летающие штуки и больше их никто не видел? Или может, ты думаешь, что нас пронесёт? Показать он им что-то собирался. Да ты никак умом, Третьяк, тронулся? Что супротив их мы можем поставить? Вон, у Миролюба спроси, как на его глазах эти зеленокожие испепелили огнём всю его родню, когда они решили им отпор дать.
        — Да чего я должен верить Миролюбу, чужой он нашему роду, прибился недавно. А может, он вообще врёт, только для того, чтоб пожалели его? — визгливо крикнул мужичок.
        — Да заткнись ты уже, Третьяк, верно, говорят, что язык у тебя, что у змеи ядовитой, — загалдели мужики. — Озар дело говорит, перебили бы они нас всех. А Миролюб, хоть и не нашенский, но мужик правильный, свою лямку тянет исправно и от тяжёлой работы не отлынивает, в отличие от тебя. Озар, не слушай ты этого пустозвона, всё правильно делаешь, только может, и правда, остановимся здесь до весны? Пока земля промерзать не начала, мы землянки на зиму быстро сделаем, да и кое-какой травы, пока её снегом не укрыло, для скотины припасём, а то через неделю придётся нам её забивать, ибо просто её не прокормим. Здесь как раз очень удобно, хорошо, что мы возле этого кургана с подветренной стороны стали, ветра меньше докучать будут. Да и зверьё здесь вроде как водится, почитай, сколько их следов сегодня повидали.
        Озар, придавленный аргументами, нехотя кивнул, — Хорошо, мужики, значит, становище здесь делаем. А весной посмотрим, если понравится, может, и что-то капитальней поставим, а может и того, сгинут эти проклятые зеленокожие. Как появились, так и исчезнут. Значит, завтра с утра и начнём обустраиваться. Но сторожевых всё равно на ночь надо поставить. От зверья, да и от всякого люда лихого местного аль залётного. Может, мы ненароком на чью-то территорию зашли, мало ли. Так что, на том и порешили, остаёмся здесь.
        Озар хлопнул себя по коленям и встал. — А я, пожалуй, пойду, пройдусь, ещё раз осмотрюсь, мало ли чего ускользнуло с первого взгляда.
        Миролюб вскочил, — Дозволь с тобой прогуляться вместе?
        — Главное, расспросами особо не доставай, — шутливо усмехнулся Озар.
        — Постараюсь, — по-доброму усмехнулся Миролюб.
        — А это действительно правда, что ты рассказывал про огонь из рук зеленокожих? А то я всем говорю так, как будто это сам видел.
        — Истинная правда, говорю. Иначе зачем мне, Озар, бросать своё племя и метаться по свету в поисках своего угла? Или я один такой блудный? Ты же сам видел таких же, как я, десятками. Но ты не всех брал. Далеко не всех. И я никак в толк не возьму, зачем ты мне разрешил быть с вами?
        — Не знаю. — Озар улыбнулся. — Наверное, увидел, что не будешь нам обузой, да и панику и нытьё разводить не будешь. Её у меня и так хватает. Того же Третьяка возьми, одна головная боль от него. Не будь он дальней роднёй моей Лепаве, давно бы жил на отселении от нас. Да и сейчас неплохо бы его подальше отселить, чтоб народ дурными разговорами не путал. Но ты не обращай на него внимания, он хоть и говорливый, но дальше разговоров не пойдёт, трусоватый больно. А если серьёзно, то взял я тебя, потому что ты первый из них, кто не помочь меня попросил, а сразу сказал, кто такой, и что умеешь делать и спросил, нужна ли нам твоя помощь. Вот этим ты меня и купил.
        Озар одобрительно похлопал по плечу идущего рядом собеседника. — А вообще, Миролюб, вижу, что ждут нас тяжёлые года. Ой, неспроста к нам эти твари заявились. Думаю, они к нам надолго. Как только там на наших землях освоятся, так и сюда пойдут. Не дадут они нам спокою. Как только тепло пойдёт, так они и здесь появятся, и придётся опять нам кочевать в ещё более холодные места. Но не стал я такими мыслями с мужиками делиться. И так все встревоженные. Пускай лучше делом займутся, а то от мыслей горьких совсем рассудком тронуться можно. Дело, оно завсегда от дурных мыслей отвлекает. А ты как считаешь?
        — Озар, ты у меня с языка как будто всё снял. Насчёт того, что здесь мы ненадолго. И твоя правда, конечно, что лучше пусть будут заняты руки, а не головы. Я рад, что судьба меня к вам направила, родных уже ведь не вернёшь, — лицо Миролюба исказила скорбная гримаса, — а с вами-то, я надеюсь, что не сразу пропаду, ещё поборюсь за свою жизнь никчёмную.


        — Ну-ну, только обсуждали, что не дело в панику впадать, а сейчас сами с тобой на ту же дорожку и свернули. Ничего, Миролюб, мы ещё постоим за наше место под солнцем. Ну вот, у нас тобой уже и беседа пошла, а я хотел спокойно в своих мыслях побыть, — Озар рассмеялся. — Ну, если мысли не пришли, значит надо ложиться спать, может, во сне что-то умное придёт. Пойду я уже к Лепаве и детям, посмотрю, как они там на ночлег устроились.


        Прошла почти целая неделя после того, как Озар со своими людьми обосновались на новом месте. За это время не было замечено ни одного появления зеленокожих. Народ как-то уже поуспокоился, и теперь на первый план стали выходить проблемы не безопасности, а простые проблемы выживания и обустройства на новом месте. Выпал первый снежок, и морозы стали очень сильно беспокоить скот, не привыкший к такому климату. Для себя люди уже понастроили полуземлянок и не беспокоились за своё выживание, но заготовить достаточно травы и корма для того, чтобы прокормить скотину, уже не удалось. Вчера на вечернем собрании люди чуть не передрались, когда Миролюб предложил резать скотину, ибо она зиму не протянет. Озар еле-еле остановил их, попросив дать ему день на принятие решения.
        Вот день уже прошёл, и надо было собираться на вечерний собор и оглашать соплеменникам решение. Для себя-то Озар решение уже принял, но как его воспримут другие, не согласные с ним? Ему нравилось их новое жилище. Просторное, удобное, тёплое. Печка, которую ему помог сложить Миролюб, очень хорошо обогревала их землянку. Озар и сам умел класть печи, но у Миролюба это получалось гораздо лучше, и теперь пришлый был у всех нарасхват, бескорыстно помогая их складывать, чем ещё больше заслужил авторитет среди его новой общины. Рядом с Озаром крутились дети, гладя их старую псину с недавно родившимся щенком, которая, к удивлению Озара, мало того, что родила так поздно, но и хорошо перенесла длительный переход и разродилась прямо в их землянке.
        — Прямо как подгадала, — подумал про себя Озар.
        В дверь постучали. — Озар, ты готов? Тебя уже все ждут.
        — Да-да, уже иду — сказал он, вставая.
        Лепава, хлопотавшая в это время возле печки, повернулась и подошла к нему. — Озарушка, пойди, успокой ты их. Всё будет хорошо. Нам главное эту зиму пережить. А если люди будут верить в тебя, то и переживать меньше будут. Знаю, не понравится им это всё, но главное, чтоб они бояться перестали. Это сейчас им нужнее всего.
        Озар обнял жену, поцеловал в лоб, отстранил от себя и вышел из дома.
        Всё мужское поселение уже собралось вокруг большого костра. — Давай, Озар, не тяни, говори уже о решении. Видишь, народ уже весь истомился, тебя ждёт.
        Озар оглядел всех. — Ну что, знаю, что многим моё решение не понравится, но его надо принимать. Вся скотина у нас зиму не переживёт, да и холода здесь скоро наступят совсем не чета тем, где мы раньше жили. В общем, только скотину измучаем, да и погибнет она, корму всё равно на всех не хватит. Так что надо бить скотину, я так считаю, мужики. Всё поголовье мы не прокормим.
        — Вот ты своих и бей, — вскочил Третьяк. — А я моих всю дорогу берег, досюда их довёл, и что теперь, под нож? Не дам её бить!
        Озар пожал плечами. — Твой выбор, Третьяк, только тебе и думать о том, как её дальше прокормить. Каждый может забрать себе по одной корове или лошади. И ту траву, что мы успели собрать, поделим ровно на всех, из расчёта на одну единицу на каждую семью. Так что, кто хочет прокормить всех своих, пусть сам заботится об этом. Это моё решение, и я думаю, что оно справедливое.
        — Ну какое оно справедливое? — запричитал Третьяк. — Может, вернемся уже? Поди, наверное, исчезли эти черти зелёные. Ведь смотри, уже как две недели от них ни слуху, ни духу.
        Озар развёл руками. — Ну, Третьяк, я тебя не держу, можешь идти сам. Ты человек вольный. А если кто-то думает, что мне легко досталось это решение, идите, посмотрите моей Лепаве в глаза, и сами все поймёте.
        — М-да, — протянул один из мужиков. — Вот только как нашим бабам это всё объяснить?
        Мужики загалдели. — А что, у нас есть выбор? Помрёт же скотина, вся отощав. И всё равно придётся её забить, только будем тогда жевать кожу да обгладывать кости. А тут есть выгода, на всю зиму будет у нас мяса вдоволь. На таком морозе мясо-то хорошо сохранится.
        — Я тоже поддержу Озара, — поднял руку один из сидевших вокруг костра. — Только меня мучает такой вопрос. Кому-то ведь придётся и пару бычков оставить. Чтобы после зимы было кому поголовье-то восполнять. А то ведь все себе бурёнок молочных захотят оставить, а это не дело. И о весне подумать надо.
        — Думаю, оставим на это дело Третьяка, вот он бурёнками нашими и займётся. Уж больно он прыткий, — бросил со смешком высокий крепкий мужик. Мужики громко и дружно расхохотались.
        Миролюб подошёл к Озару. — Ты всё правильно сделал, лучше это сделать сейчас. А одну из животин Третьяка я могу взять под свою долю.
        Озар усмехнулся. — Ты это лучше ему сам скажи, а то он, поди, тебя за вражину какую-то считает, мол, это ты подбил меня на это решение.
        Ночью становище разбудил гул и слегка задрожавшая земля. Озар выскочил из землянки. Тут же из всех землянок повыскакивали другие поселенцы.
        Он заметил неподалёку Миролюба. Тот обернулся к главе рода. — Никак, зеленокожие что-то вытворили? Как думаешь?
        — Не знаю, но думаю, что вряд ли они сунутся сюда в такие холода. Или мы всё же мало что знаем про этих зелёных чертей. — Озар сильнее запахнулся в шубу. — Думаю, скорее на сильный гром это было похоже. Только разве возможно это в такое время года? Не понимаю. Хотя, знаешь, а вдруг в этих землях это норма? Так что всё может быть.
        Неожиданно пошёл сильный снег крупными хлопьями.
        Озар прокричал, обращаясь ко всем. — Идите все по домам! Нету здесь зеленокожих! Снег, что ли, в первый раз увидели?


        Волны от сейсмотолчков застали Саава с Тааной и дочкой, когда они летели на шаттле в процессе выбора какого-нибудь удобного укромного места на южной стороне Земли.
        — Ой, что это, Саав, смотри? — Таана испуганно показала вниз, где по глади океана прокатывались большие волны.
        Саав остановил шаттл. — Не знаю, но подозреваю, что это как-то связано с гефестианами.
        Таана посмотрела на Саава. — Как, уже? Они уже тут, на планете?
        Саав задумчиво покачал головой. — Это вряд ли. Щит на этой планете вряд ли позволит им сюда спокойно зайти. Да и наш космофлот стоит на орбите. Но думаю, всё же это как-то удалось гефестианам. Возможно, у них есть такое оружие, про возможности которого мы не знаем. Что ж, тогда наши планы меняются.
        Саав запустил шаттл и развернул его в обратную сторону. Таана схватила его за руку. — Куда мы летим? Ты можешь мне всё внятно объяснить? Мы столько летели сюда, почти ведь уже долетели, а теперь летим назад. Я тебя вообще не понимаю.
        — Да как я тебе объясню, если я сам тоже ничего не понимаю. Мне нужно встретиться с Амун. Поэтому мы летим к ней на её остров.
        — Ты с ума сошёл! Ты думаешь, сейчас ей будет до тебя? Ты о нас подумай. Не смей этого делать!
        — Милая, — Саав нежно прижал ладонь к щеке жены. — Вот именно об этом я сейчас и думаю. Сейчас такое начнётся, что не хочется это вслух произносить. Поэтому я должен понять, куда можно понадёжней спрятать вас. У Верховного Правителя наверняка есть план эвакуации в таком случае и подготовленные места, куда спрятать мирное население.
        Саав нахмурился, — И ещё, Таана, я просто обязан позаботиться и о своей группе тоже.
        Таана оттолкнула его руку и отвернулась. — Ты говорил, что будешь заботиться только о нас. И что теперь? Ты патологически неисправим. — Она крепко прижала к себе Косеану.
        Саав старался успокоить жену. — Дорогая, ну я же не могу бросить на произвол судьбы моих ребят. Поверь, я сейчас своих соберу, и всех вместе спрячу в надёжном месте.
        Таана усмехнулась. — А зачем мы тогда сейчас летим к Амун? Разве там сейчас твои работники? Эх, Саав, Саав. Не считай только меня дурой. Я же вижу тебя насквозь. Ты летишь, чтобы спросить Амун, нужна ли ей твоя помощь. Тебе же мало спасать свою семью и своих коллег. Ты же привык спасать целые цивилизации.
        Саав покорно опустил голову. — Прости, но я не могу поступить иначе. Я просто не смогу простить самого себя, если я трусливо спрячусь от всего этого. Да и ты же сама всё понимаешь.
        — Больно ты там сдался сейчас, вояка. Ладно, твою натуру не переделать. — Таана надула губы, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, и обречённо махнула рукой. — Только давай по-быстрому к Амун, а потом выберем уже, наконец-то, какой-нибудь укромный уголок, и ты спрячешь нас там.
        Шаттл подлетал к резиденции правительницы. У ворот её дворца стоял одинокий стражник.
        Саав спрыгнул с шаттла. — Ждите меня здесь, я быстро.
        Подбежав к охраннику, профессор хотел было пройти мимо, но охранник выставил руку. — Сюда нельзя.
        — Скажите Амун, что я здесь. Возможно, она искала меня, — нетерпеливо произнёс Саав.
        — Её здесь нет. Верховная правительница Амун была арестована час назад по подозрению в измене таланскому народу. — Голос охранника был холоден.
        — Как арестована? Что вы несёте? — залепетал изумлённый Саав. — Этого не может быть. За что? Какая измена?
        — Бывшая правительница Амун заключена под стражу и будет ожидать решения суда.
        — А кто сейчас исполняет роль Правителя? — Профессор всё ещё пребывал в прострации.
        — Сейчас власть перешла к Военному совету, и всем руководит главнокомандующий Аркенаар.
        Стражник чуть расслабился, и зашептал. — Профессор, я вас узнал. Лучше идите отсюда быстрее, а то ходят слухи, что сейчас хватают всех талан, кто был с нею связан. Только я вам это не говорил. Уезжайте отсюда, Саав, скоро здесь будет большая заварушка.
        Профессор начинал приходить в себя. Он согласно кивнул. — Спасибо, мой друг, спасибо.
        Профессор развернулся и бегом помчался к шаттлу. Таана встревоженно взглянула на бледное лицо мужа. — Ты чего такой? Что, неужели ещё хуже, чем мы себе представляли? Объясняй скорей, а то я не выдержу.
        — Да, случилось, — шумно выдохнул Саав. — Амун арестована. Сейчас заправляет всем Аркенаар. И меня, как друга Амун, скорее всего тоже ищут, чтобы арестовать.
        Таана закрыла рукой рот, чтобы не напугать криком дочку, заснувшую у неё на коленях. — И что нам теперь делать?
        Саав закрыл лицо руками. — Пока не знаю, что надо делать, но знаю, что нам точно не стоит делать. Нам никак нельзя оставаться здесь.
        Внезапно на руке пискнул коммуникатор, сигнализируя о пришедшем сообщении.
        — О, ну наконец-то. Хоть кто-то вышел на связь. Надеюсь, это от Гриндаала. — Саав начал судорожно тыкать на сообщение, но от волнения не сразу попадал в нужное место.
        Выскочила голографическая картинка. «Профессор, наберите побольше тёплых вещей и как можно скорее прибудьте в эту точку. Вот её координаты. Это ради вашей безопасности. Все подробности по прибытию. Ситуур»


        Шаттл, спасший Амун от ареста, медленно снижался над землёй.
        — Какая темень за окном, — прошептала Правительница. — Ещё этот снег повалил. Интересно, а какая температура сейчас за бортом?
        — Некомфортная, Правительница, — откликнулся пилот. — Для нас, талан, уж точно, а вот для местного народа это вполне рядовые условия. Скажу больше, это только начало их здешнего холодного периода. Но не переживайте, вы не успеете простудиться. В вашем специализированном бункере очень комфортно.
        — Надеюсь, мой друг, надеюсь, — с тревогой в голосе ответила Амун.
        — Пристегнитесь, мы сейчас будем садиться. В такой темноте я не гарантирую вам мягкой посадки. Ого, а это откуда? — Пилот всмотрелся в мерцающие огоньки вдалеке.
        — Так нас уже, оказывается, встречают, а вы лукавите, что будете сажать в полной темноте. — Амун тихо рассмеялась, глядя в иллюминатор.


        Пилот нахмурился. — А это не нас встречают. Вот это да, это, видимо, какое-то становище людей. Ещё неделю назад его здесь не было. Пожалуй, я сейчас отключу огни.
        — Так вы что, постоянно сюда наведывались? Откуда вы могли знать, что всё произойдёт, как произойдёт? Ведь это невозможно, — Амун не переставала удивляться.
        — Терпение, Правительница, терпение. Через пару минут вы все узнаете.
        Шаттл сел на поверхность, обильно застилаемую крупными хлопьями снега. Створки открылись. Пилот спрыгнул на землю, и подал руку Амун, чтобы помочь ей спуститься.
        — Благодарю вас. Ну, и куда дальше?
        — Сейчас узнаете. Нас уже ждут. — Неожиданно в покатой стене холма разошлись в стороны двери, искусно замаскированные под земляную насыпь. Изнутри заструился яркий свет. Свет осветил женскую фигуру, стоящую в дверном проёме.
        Правительница прикрыла рукой глаза и, всмотревшись в силуэт, тут же радостно воскликнула. — Ситуур?! Ты! Ну наконец-то! Куда же ты пропала, негодница? А ну быстро отвечай мне, что здесь происходит!
        Ситуур слегка улыбнулась и поклонилась. — И я приветствую вас, моя Правительница. Рада вас видеть живой и невредимой. Идёмте быстрее внутрь, я вам всё объясню.
        — Всё-всё-всё, и непременно немедленно. Я хочу всё знать. То, что ты сделала, меня интересует не меньше, чем армия гефестиан на орбите.


        Фалькур продолжал неподвижно смотреть в иллюминатор, созерцая объединённый флот гефестиан. Рядом с ним стоял лейтенант.
        — Как думаешь, наши посыльные уже добрались до Таураана?
        — Если смотреть по времени, то, наверное, уже да. Останется ждать, когда они свяжутся с нами по зашифрованному каналу, — ответил капитан.
        Фалькур замотал головой. — Нет, это опасно. Я доверяю Атилону. Я ему сказал, что надо выполнить, и они с Биоргом тихо провернут операцию. Пусть сделают всё как надо, и только потом мы отсюда улизнём и встретимся с ними в условленном месте. А пока мы верные союзники Морона.
        — Но как, командующий? Как мы сможем покинуть место боя? Как Морон позволит нам это?
        Фалькур усмехнулся. — Надеюсь, ты не возомнил себе, что мы здесь за всеобщую победу гефестиан против этих заморышей землян и их зеленокожих друзей? Всё, что завоюет Морон, он, как дурак, поднесёт к трону Геронта. А мне что с этого? Мне простят мои долги, почти всё забрав на Солор, а то, что достанется нам, обложат такими налогами, что мы останемся с носом.
        Нет, это война Морона, а не моя. И тем более, мне не нужна его молниеносная победа. Пусть он подольше завязнет в ней, а мы тем временем наберём как можно больше таурания в свои запасники. И, как только представится возможность, слиняем отсюда, и больше он нас не увидит в этих галактиках.
        — Но как мы незаметно со всем своим флотом сбежим отсюда?
        Фалькур насмешливо фыркнул — С каким всем флотом? Со всей этой кодлой дармоедов и тупых потребителей нюхательных смесей газита? — Командующий рассмеялся. — Этот расходный материал нужен был до поры до времени. Нужны были для грабежа слабеньких планет. Но это было всё не то. И вот сейчас, наконец, мы нашли то, что искали десятилетия.
        Я не знаю, сколько таурания здесь, на этой планете Земля. Видать, больше, чем на Таураане. Но про эту планету знают уже на Солоре. Значит, нам здесь поживиться нечем. А вот про богатства Таураана никто, кроме нас, не знает. Морон вряд ли подумает, что мы бросили ту планету и примчались сюда, если бы там было чем серьёзным поживиться. Да ведь и сами зеленокожие недаром сами сюда приперлись. Значит, этот Таураан никому и даром не сдался. Поэтому Морона волнует только эта планета. Вот и славно. Пусть этот амбициозный дурак и обломает здесь свои рога. Мы-то уже знаем, как тяжело бороться с планетой под защитой энергетического щита. А еще у этих талан тоже свой флот. Не такой мощный, как у Морона, но для оборонительных действий очень даже сгодится. Исповедующие принцип «В обороне всегда потерь меньше, чем в атаке» много чего достигают.
        Фалькур покачал головой. — Честно говоря, даже и не думал, что у талан такой приличный флот. Зная это заранее, возможно, я бы и не сунулся сюда. Но как об этом можно было догадаться, когда я видел своими глазами, чем против нас они сражались на Таураане? Хотя и довольно умело и отважно. Ну да ладно, что сделано, то сделано.
        — Командующий Фалькур, вас срочно вызывают на флагманский корабль Морона, — раздалось в динамике.
        — Ну что, пойдём изображать надёжных союзников, — Фалькур ухмыльнулся.


        Спустя некоторое время на капитанском мостике флагманского корабля флота Морона.
        — Ну что, компаньон, готов послушать, что нам поведают зеленокожие? — с усмешкой сказал Морон. — Думаю, они будут гораздо покладистей.
        Фалькур замотал головой. — Морон, а вот это навряд ли. Они весьма упрямые, эти таланы. Тебе, ой, прости, нам придётся очень сильно постараться, чтобы сломить их волю. Как я говорил раньше, с их энергетическим щитом и космическим флотом нам придётся очень туго, и боюсь, тебе твоего флота не хватит.
        — Ты сомневаешься в мощи передового флагманского флота Солора? — Краснокожий главнокомандующий аж побагровел от злости. — Ты сомневаешься в воинских умениях генерала Морона? Да на моём счету уже не один десяток разбитых флотов разных цивилизаций! Если у тебя не сложилась воинская карьера, и ты сейчас влачишь жалкое существование, пиратствуя и грабя только беззащитные планеты, то не стоит так откровенно завидовать более успешным полководцам. Скажи прямо, что ты просто струсил, когда увидел их оборону. Те две планеты ты взял без особых усилий, когда почти все жители покинули их. Вот ты и примчался сюда, думая, что одержишь здесь очередную лёгкую победу. Лучше тебе было довольствоваться тем, что ты уже достиг там. Но ты мало того, что трусливый, так ещё и жадный. Вот жадность тебя и сгубила.
        Фалькур неимоверным усилием воли заставил себя не ответить резко этому напыщенному и самодовольному типу, и он успокоил себя тем, что в принципе всё и так идёт по его плану. Морон точно ввяжется в бойню за эту планету. Ни на что другое он отвлекаться не будет. Так что терпи, Фалькур, терпи.


        Фалькур выдавил из себя виноватую улыбку. — Вовсе не стоило так отзываться о своём гораздо менее удачливом компаньоне. Не все смогли построить такую великолепную карьеру, может, стоит великодушно не напоминать ежесекундно об этом.
        Морон понял, что перегнул палку. — Ладно-ладно, прости. Просто меня взбесило такое неверие в наш победоносный космический флот. Ничего-ничего, рядом со мной ты одержишь великую победу, и весь Солор узнает о твоём триумфальном возвращении. Геронт очень ставит на эту планету. Сейчас мы свяжемся с этими зеленокожими. Брр, меня охватывает дрожь и омерзение, когда я их вижу. Более неприятного соперника мне еще не доводилось встречать, разве что на Гонгаре. Нация, которая любит воду и готовая быть в ней всю жизнь. Давай, давай, Фалькур, мы сейчас покажем этим мерзким созданиям, кто такие гефестиане.
        Морон нажал кнопку на приборном пульте. — Соедините меня с этими землянами, тьфу, земноводными. Генерал принял мужественную позу, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
        На голографической картинке появился Аркенаар.
        — Та-ак, а ты ещё кто? — Морон искренне удивился. — И где эта, ваша правительница, Амун? Что это ещё за игры?
        — Я теперь за неё. — Талан с нескрываемым презрением смотрел на двух гефестиан. — Я, Аркенаар, главнокомандующий таланским космофлотом. И теперь ты будешь говорить со мной.
        Фалькур согнулся пополам от смеха. Морон с недоумением посмотрел на своего компаньона. Фалькур не смог нормально говорить сквозь душивший его смех. — Талан, только не говори сейчас, что ты её убил. Меня вот-вот разорвёт сейчас. Это что, такая традиция у вас? Вы что, по-другому сдаваться не умеете?
        Аркенаар презрительно скривился и сплюнул на пол. — Мне плевать, что там говорит твой подчинённый, краснокожий. Что касается Амун, то она сейчас под арестом. Мы ещё разберёмся с ней. С тем, что она столько лет лгала своему народу. Но это вообще не ваше дело. Мы сами разберёмся у себя в своём доме.
        И вот что я скажу вам, незваные гости. Вы не запугаете нас вашими жалкими землетрясениями. Мы, таланский народ, и не такое видывали. И слушайте наш ответ. Убирайтесь отсюда, пока целы. Вам на этой планете делать нечего. А если сунетесь, то очень-очень пожалеете.
        Морон прищурился и усмехнулся. — Ну что ж, вы свой выбор сделали. Прощайте, глупцы. Ещё одна погибшая цивилизация. Мы внесём вас в свою славную летопись.


        ГЛАВА 4. ОЛИВКОВЫЙ.


        Яблоневый сад.
        Оливковый ангел Начала пятой ступени в крайне задумчивом настроении и в расстроенных чувствах лежал под раскидистой яблоней. Рядом в воздухе, размахивая крылами, материализовался его собрат, тут же опустившись на ветку дерева прямо над ним.
        — Привет, Оливковый. Чего ты такой напряжённый? Неужели произошло что-то любопытное в череде серых будней моего друга? Неужели я пропустил что-то интересное? — Появившийся ангел с ехидцей смотрел на лежавшего.
        — А, это ты, Изумрудный, — Оливковый, словно очнувшись, обратил свой взор на приятеля, потом нехотя привстал и сел, прислонившись к стволу дерева. — Да так, есть кое-что.
        — Ого, у него, оказывается, есть кое-что в этой звенящей пустоте, а он молчит. — Изумрудный спрыгнул вниз. — Я тут, понимаете, просто-таки умираю со скуки, до долгожданного отпуска вообще нескоро, а лучший друг ведёт себя так, как будто скрывает что-то ну очень интригующее. А ну, быстро выкладывай, что случилось? Меня интересует любая подробность. Сколь угодно малая. Давай давай. Хотя нет, стоп, дай я сам угадаю.
        Изумрудный прищурился и произнёс насмешливым тоном, нарочно растягивая слова. — Ты опять провалил подготовку к экзамену на шестую ступень? — И он тут же растянулся в широкой улыбке. — Ну как, угадал? Ну угадал же! Ну я же вижу, что угадал. Проницательность моя меня ещё никогда не подводила. Ты умудрился снова всё провалить.
        Оливковый не отреагировал на подначку и слегка пожал плечами. — Ну, пока ещё нет, но, кажется, очень близок к этому. Мой проект под угрозой провала.
        — Да ты что! Какая невероятная сверхновость! Прям в первый раз у тебя! — Изумрудный глумливо изобразил неподдельное изумление, но тут же увидел, что друг слабо реагирует на его шутки, и примирительно продолжил. — Ладно-ладно, извини, не сдержался. Ну и по чьей вине на этот раз? Ты виноват или это опять напутали красные или оранжевые или, может, жёлтые? Хотя нет, у жёлтых вообще не работа, а круглый отдых. Там же почти невозможно что-то сделать не так. А вот красные и оранжевые вечно портят кровь нам, злёным, да и голубым от их косяков порой немало достаётся. Кучу недоделок и ошибок нужно за ними исправлять. С ними вообще все сословия Начала ссорятся. И не сосчитать, сколько проектов они уже загубили. Как им только Творец это спускает с рук?
        Оливковый тяжело выдохнул. — Да вот ты не поверишь, мой глумливый изумрудный друг, но ни Красные, ни Оранжевые вообще тут ни при чём. Они все, на удивление, хорошо сработали. Я тебе даже больше скажу, ты вообще не догадаешься о ком это я. Там вообще целый сговор какой-то. Короче, это всё дело рук фиолетовых. Хотя, судя по всему, там даже высшие чины в этом замешаны. Было зафиксировано грубое изменение условий, а ответственный фиолетовый не отразил это в состоянии баланса.
        У Изумрудного вытянулось лицо. — Как фиолетовые? Не может быть! Это же ещё те педанты. Они же скрупулёзны и мелочны до тошноты. Каждое изменение не проходит без их согласования. Ну и что такого случилось, чтобы фиолетовый пошёл на нарушение? Подожди, ты сказал, что замешаны ещё и высшие чины. Вот это да! Голова просто кругом идёт. Совершенно ничего не понимаю…
        У Изумрудного внезапно округлились глаза. — Подожди-подожди, ты сейчас хочешь сказать, что готовый проект завалил фиолетовый, да в придачу его прикрыл кто-то из высших сословий? Ты точно ничего не напутал?
        Оливковый обиделся. — Ничего я не путаю. Но вообще-то я сказал, что пока ещё не завалили, но мне кажется, что всё идёт к этому.
        — А кто, кто из высших там замешан?! Только не говори загадками, я сейчас взорвусь от любопытства. — Изумрудный вплотную приблизился к лицу Оливкового, напряжённо стараясь что-то прочитать по его мимике.
        Оливковый всплеснул руками. — Ах, если бы я только знал! В общем, слушай, дело такое. Этот конкретный проект поручили курировать зелёным, и вести его от зелёных доверили мне. Все остальные сословия, понятно, также делают свою часть согласно инструкции. После чего я сдаю предварительный проект на балансировку фиолетовым.
        Изумрудный сморщился. — Именем Творца заклинаю, не говори мне банальные вещи, которые и так все здесь знают. Как будто я не занимаюсь этим, как и ты, десятки тысяч лет.
        Оливковый кивнул. — Ну да, прости. И вот, фиолетовые предварительно одобрили проект. Потом высший совет херувимов выделил своего представителя для охраны Древа Жизни этой планеты.
        Изумрудный насупился. — Ты опять продолжаешь нести банальщину? Ты что, всерьёз решил меня обидеть? Я что, по-твоему, не знаю регламент?
        — Не перебивай, это важно. — Оливковый на секунду задумался. — Про что это я? Ах да. Так вот, на этот проект каким-то совершенно невероятным образом попали из заброшенных галактик разумные существа. Ну как разумные? Ну, ты сам понимаешь. — Оливковый насмешливо улыбнулся.
        Изумрудный хмыкнул. — Да это понятно. УР. Условно разумные, как мы промеж себя их называем. Хотя там сплошь одно недоразумение. Но громко вслух произносить это нельзя, ибо Творец жутко сердится, когда творения его рук, его гордость, называют как-то неуважительно. Он любит их всех. Поразительно, как это у него только получается? Ну-ну, и что дальше? Действительно непонятно, как они туда попали.
        — И вот, — продолжил Оливковый, — эти условно разумные существа попадают на мой проект, на эту абсолютно девственную планету, готовую к стартовому запуску, и начинают там чудить. Перечислять не буду, там много всего намешано. Короче, начинают там жить по каким-то своим законам и уставам, а не по тем заповедям, которые Творец завещал всем нам. В общем, они настолько расшатывают первоначальный баланс проекта, что ещё немного и проект будет осквернённым. И знаешь, что делает синий, который в этом проекте отвечает за небесные сферы, через которые проникли эти существа? И что потом делает фиолетовый? И что, в конце концов, делает херувим, как назначенный хранитель для этой планеты?
        Оливковый замолчал и интригующе посмотрел на собеседника.
        — Ну, — не выдержав паузы, нетерпеливо выдохнул Изумрудный, максимально заинтригованный рассказом Оливкового.
        — А ничего они не делают по должностной инструкции, — с вызовом ответил Оливковый. — Представляешь?! Ничего! Никак не реагируют. Вернее, как ничего. Там очень интересная история. Сначала синий делает отметку в реестре о нарушении границ. Ведь он первый ответственный в нашей цепочке в таких ситуациях. Потом он удаляет эту отметку, как будто её не было. Но я, как ведущий проекта, имею допуск к просмотру всех записей, включая удалённые. И я вижу всё. Я аж замер, когда всё это увидел. Ну, думаю, сейчас возникнет фиолетовый, и как поднимет вселенский шум о вопиющем нарушении. И вот жду я, жду. И тут появляется виза, что фиолетовый одобряет удаление события, как ошибочно внесённое. Ты представляешь? Я сначала не поверил и хотел было обратиться к высшим зелёным, чтобы они по своим каналам обратились к фиолетовым по разъяснению ситуации. А потом подумал, а ведь это на руку мне. После такой шумихи проект-то ведь точно признают неготовым, а тут всё идёт к тому, что как будто ничего и не произошло. Типа всё нормально.
        И вот, как я только успокаиваюсь, так меня добивает этот назначенный херувим, который вместо того, чтобы жестоко покарать незваных пришельцев и выдворить их с планеты, просто бездействует и молча взирает на то, что творят эти «условно разумные». Правда, в оправдание этого херувима можно сказать, что он совсем молодой и это его самый первый проект. Мне кажется, он просто растерялся. Но это же не оправдывает его, и тогда возникает резонный вопрос, а почему тогда бездействует Совет херувимов? Ты знаешь, мне кажется, что там какой-то сговор.
        Изумрудный встал и активно замахал крыльями. — Ну-ну, ты особо тут не зарывайся с хулой херувимов. Посмотрите на него, распалился праведным гневом. Того и гляди, загоришься зелёным огнём. Остынь. Это, скажем, синего ты можешь критиковать сколько угодно, ну красного там, жёлтого или голубого, прям сколь душе твоей угодно. А херувимов ты не трожь. Прости меня, но я тебе напомню, если ты забыл. Это ангелы высшего порядка, чем мы, и ты не вправе хоть как-то обсуждать их дела. Это могут делать только сами херувимы из их сословия. Ну или, само собой, серафимы. Этим парням вообще всё можно. Ради Творца эти всё превратят в пепел. Они же самого Творца видят. В отличие от таких, как ты.
        Оливковый разозлился, и свою злость перенёс на Изумрудного. — Слушай, давай ты не будешь указывать мне моё место. А то как тебя послушаешь, то создаётся впечатление, как будто ты сам Творца видел.
        Изумрудный приосанился и придал своему лицу серьёзное выражение. — Ну, можно сказать, что видел. Так, слегка, краешком глаза.
        Оливковый насупился. — Изумрудный, а ты, случайно, не заболел? Что ж ты за ахинею несёшь? Я тебе не малахитовый первой ступени, чтоб раскрыв рот, твои небылицы слушать. Где ты его мог видеть? При каких таких обстоятельствах? Его видят только ангелы Начала двенадцатой ступени. И то только в особо исключительных случаях. А нам до этой ступени ещё так далеко, что даже мечтать невозможно. Как мне, так и тебе, хоть у тебя она уже шестая.
        Изумрудный постарался превратить всё в шутку. — Да пошутил я, пошутил, успокойся. Смотри на него, разошёлся тут, крыльями машет. Шуток, что ли, не понимаешь? Уж и помечтать нельзя?
        — Можно. — Оливковый опять сник и прислонился к дереву. — Только мне сейчас не до веселья. Мало того, что я опять, скорее всего, пролетаю мимо испытания на шестую ступень, так ещё и пропущу отпуск. А ведь в отпуске, как ты знаешь, хорошо сдавшим экзамен на следующую ступень разрешается одна экскурсия с серафимами. И сейчас опять придётся начинать сначала.
        — Ну погоди ты так раскисать. Раз ещё не доложили серафимам, следовательно, инициация зачистки проекта пока не запущена. Хотя стоп, — Изумрудный задумался, — а ты прав. Действительно, а почему это Совет херувимов не вмешался и не указал юному херувиму на грубейшие нарушения в его работе?
        Оливковый пожал плечами. — Не знаю, но могу только догадываться. Это если отбросить мои дурные догадки в злонамеренном сговоре. И вот какая у меня тогда мысль обо всём этом. Думаю, это пресловутая сословная солидарность. Скорее всего, Совет не хочет губить молодому херувиму его первый проект, вот, видимо, и щадят его психику. И наверное, поэтому они и попросили фиолетового не указывать в реестре произошедшие изменения. Но тогда, видимо, я зря упрекаю фиолетового. В такой ситуации никто бы из ангелов Начала не смог отказать херувимам в их настоятельной просьбе. Так что, вот так вот, сижу в итоге и жду, чем всё это закончится. А меж тем срок испытания скоро назначат.
        — Так, друг мой, — Изумрудный похлопал по плечу Оливкового, — долой уныние и тревогу. Давай подождём. Будем надеяться на лучшее. Совет Херувимов найдёт выход из ситуации. Они и не из таких ситуаций выходили. Правда, есть одно «но». Если только эти новоприбывшие совсем не расшатают баланс сил планеты. Или про это прознают Серафимы. Вот тут точно осквернённый проект никто защищать не будет.
        Изумрудный взлетел и всмотрелся в сияющее отражение яблока, внимательно осматривая себя. — А если честно, я не понимаю тебя. На что ты жалуешься? Чего сопли распустил? У тебя хоть проект есть. Ты самым настоящим делом занят, хоть и проблемным. А я вот мой следующий, настоящий серьёзный проект, почитай, уже вторую сотню лет жду. Пока салатовые всё себе не разберут, нам, младшим ступеням, остаётся только ждать и ждать. И в итоге кидают нас на всякие мелкие задачи, то помоги там, то помоги сям, помоги тому, помоги этому. Со скуки совсем можно зачахнуть. Так что ты радоваться вообще-то должен.
        — На, вот, перестань хандрить. — Ангел сорвал яблоко и кинул его вниз Оливковому. — Кушай, там витаминов много. — Изумрудный рассмеялся своей шутке и растаял в воздухе.
        Оливковый подбросил яблоко и словил его. — И он думает, что у него великолепное чувство юмора.


        ГЛАВА 5. ДРУЗЬЯ ПОНЕВОЛЕ.


        Сивания.
        Гефестианский торговец Форесто последние дни был словно на крыльях. Наконец-то его дела скоро пойдут в гору, и он сможет летать не на этой арендованной развалюхе, давно требующей ремонта, а вообще купит новый, более мощный и вместительный торговый корабль.
        А судя по всему, всё должно сложиться как нельзя более хорошо. Его беспутный двоюродный братец, Калиан, ещё пару лет назад сбежал из лавки Форесто, прихватив с собой всю кассу, и устроился в космофлот, в частную военную кампанию под командованием скандально известного командора Фалькура.
        Подавать в розыск или судиться с братом, который был уже под опекой грозного и могущественного Фалькура, было бы себе дороже, поэтому Форесто скрепя сердце, счёл благоразумным замять это дело.
        Но вот буквально неделю назад от подлого братца поступило странное сообщение. Что, мол, он извиняется за всё произошедшее, и в качестве возврата долга даёт наводку на место, где можно очень выгодно заработать. Но при этом его речь была довольно путанной и туманной, и он очень просил не упоминать его имя, поскольку распространяться об этом было запрещено под страхом смертной казни.
        Форесто сразу усомнился в том, что его бестолковый братец говорит правду. Но после долгих размышлений он пришёл к выводу, что Калиан, видимо, не безнадёжен, и его таки замучили угрызения совести. И поскольку дела в лавке шли с каждым днём всё хуже и хуже, то что он тогда вообще теряет, если отправится в ту точку, которую ему скинул братец?
        Поэтому, когда его, специально перед отлётом, подремонтированный и красочно расписанный в алые цвета торговый модуль вошёл в околоорбиту Сивании, Форесто был исключительно на позитиве. Торговец запросил разрешение на посадку.
        — Я не понял, какого чёрта тебя сюда занесло? Откуда ты здесь появился, гефестианский торгаш? Кто тебя сюда подослал? — раздался крайне раздражённый хриплый голос в динамике.
        Форесто не мог скрыть свою обиду. — Это что, так встречают своих соплеменников в такой глуши? А я наивно был уверен, что мне тут обрадуются.
        — Ага, так рады, что сил нет. Торгаш, ты не ответил мой вопрос, как ты здесь очутился? Или ты быстро отвечаешь, или мы сейчас расстреляем твою ржавую посудину, так аляповато раскрашенную, словно это какой-то детский рисунок.
        — Ну почему аляповато, — обиделся Форесто. — По-моему, очень стильно, в гефестианских тонах.
        В динамике раздался громкий смех. — Так у тебя ещё и со вкусом плохо. Так же, видимо, как и со слухом. Так вот, я считаю до трёх, и лазерная пушка превратит твою дешёвую поделку в оплавленный кусок дерьма. Надеюсь, ты меня сейчас слышишь. Раз, два….
        Форесто понял, что с ним не шутят, и тут же быстро забормотал.
        — Нет, нет, не надо. Я сейчас всё расскажу. Я бедный торговец Форесто, прибыл сюда с мирными намерениями и исключительно в торговых целях.
        На том конце раздался смешок. — Видимо, кроме отсутствия слуха и вкуса, ты ещё и тупой. Как ты узнал про это место, глухой, абсолютно лишённый вкуса, тупой торгаш? Я продолжаю… три….
        — Стойте-стойте, — завопил торговец. — Мне сказал об этом мой двоюродный братец Калиан, который служит во флоте у командора Фалькура.
        На том конце замолчали.
        Форесто охватила сильная паника и он заорал что есть силы в микрофон. — Вы слышите меня, не стреляйте, умоляю! Ответьте, как слышно меня!
        — Не ори, идиот, чуть перепонки из-за тебя не лопнули.
        Говоривший глубоко вздохнул. — Ну, допустим, что ты не лжёшь. Честно говоря, я вроде как припоминаю, что есть такой, с таким тупым именем в нашем флоте. И если это тот, про которого ты говоришь, то он тоже такой же недалёкий, как и ты. Ты же понимаешь, что его ждёт после твоих слов? Его же Фалькур подвесит за одно место. И это в лучшем случае.
        Кстати, ты что, первый раз слышишь о втором гефестианском манифесте, говорящем о том, что неразведанные места принадлежат открывшим их. Сначала мы оформим все необходимые документы, и только потом подадим заявку на Солор, и уже тогда будем открывать торговые лицензии для таких недоразумений, как ты. Насколько я знаю, информация об этом месте на данный момент ещё не раскрыта и на Солоре об этом, соответственно, никто не уведомлен. И тогда, спрашивается, почему ты оказываешься здесь? Ты что, надеялся, что знакомство с братцем позволит тебе занять здесь местечко получше?
        — Да-да, понимаю, это было наивно, — примирительно забормотал Форесто, поняв, что его убивать не будут, по крайней мере, в эту минуту. — Но просто мои дела идут так плохо, и я подумал, — Форесто замялся, — что, возможно, вам понадобятся проверенные люди, которые смогут в обход закона проворачивать ваши …так сказать… дела.
        В динамике опять раздался смех. — А то ты думаешь, что мы тут все законопослушные, и без тебя не знаем, как надо уметь работать. — Смех резко оборвался. — Так что давай, не юли, и лучше прямо ответь на мой вопрос. Это в твоих интересах. Об этом месте знаешь только ты один? Или, надеюсь, у тебя всё же хватило ума никому об этом не рассказывать.
        — Что вы, что вы? Зачем мне делиться выгодной информацией с другими? — стараясь быть более убедительным, Форесто деланно рассмеялся.
        Собеседник довольно хмыкнул. — Ну да, в это верю. — В динамике явно слышались саркастические нотки. — В этом мы, гефестиане, все одинаковы. Только спешу тебя огорчить, тут уже делать нечего. Даже не знаю, зачем твой братец тебе посоветовал именно это место. Наверное, хотел посмеяться над тобой, мой туповатый и наивный соплеменник. Это настолько малоинтересная планета, что я даже не знаю, зачем мы сами здесь торчим.
        Говоривший опять громко рассмеялся.
        Форесто явно приуныл. И как он мог только поверить этому лживому Калиану, и с чего такая глупая мысль, что его братец терзаем угрызениями совести, могла прийти в его голову?
        На том конце связи, видимо, почувствовали крайне расстроенные чувства торговца, и решили подбодрить. — Ладно, не кисни. Пожалею я тебя, бедолагу. Ведь столько пёрся в такую даль. Странно, что Калиан не всё тебе разболтал о нашей экспедиции и скрыл от тебя самое вкусное.
        Говоривший хмыкнул. — Так вот, слушай. Есть тут неподалёку, ну как неподалёку, просто гораздо ближе, чем отсюда до Солора, одна планета, а вот там есть очень много чего интересного.
        — А с чего я должен доверять тебе? — настороженно произнёс торговец. — Вдруг ты, как и мой братец, решил посмеяться надо мной? Форесто уже овладевала злость, в первую очередь на самого себя, и второй раз он не мог допустить, чтоб над ним так надсмехались.
        А у его собеседника, видимо, было уже совсем благодушное настроение.
        — Резонно, — рассмеялся собеседник Форесто. — Я бы тоже об этом сначала подумал. Но мне ты можешь верить. Я, капитан Вегран, законный представитель Фалькура на этой планете. Правда, далеко не на всей её части, на южную и восточную часть наша власть не распространяется, там как раз скрылись в свои норы местные обитатели, некие карлики. Они себя называют сивусы. Они там копошатся у себя в подземных городах, и пока нам особо не докучают. Но зато мы полностью контролируем орбиту этой планеты. Вернее, у нас около сотни кораблей, но и этого вполне хватает, чтобы мы полностью господствовали в воздухе. Эти карлики, по сути, не имели военного флота как такового. И мы на поверхность спускаемся по мере необходимости, за исключением охраны наших аэродромов. Там, на поверхности, не очень благоприятная атмосфера для нас. Постоянные ветра, песочные бури, и из-за этого большей частью тёмное небо. Хорошо хоть, что мерзких дождей здесь почти не бывает. Иначе это была бы самая ужасная планета, которую я когда-либо видел. Кстати, и карлики тоже, видимо, так думают, оттого и переселились в подземные города.
        Так вот, к чему это я? Наш основной флот подался на ту планету, о которой я тебе говорю. Местные называют её Таураан. И знаешь, почему она так называется? Не просто ведь так. Я тебе прямо подсказку дал. Ну же, включи остатки мозга, торговец. Почему?
        — Потому что там… — Форесто лихорадочно соображал.
        — Ладно, не тупи, — оборвал его капитан. — Потому что там богатые залежи таурания.
        — Не может быть! — Форесто охватила радостная дрожь от предвкушения, но он тут же осёкся. — Но почему, почему вы всё это мне говорите? Зачем вам всё это раскрывать?
        Вегран снова заговорил тоном, от которого у Форесто прошёл холодок по спине. — А вот почему, мой недогадливый друг. Во-первых, потому что я знаю, кто тебе раскрыл это место. И если ты выдашь меня, твоего братца ждёт ужасная смерть. Поверь, Фалькур скор на расправу с предателями. Да и твоя участь тоже будет крайне незавидной.
        — А во-вторых, — собеседник сделал паузу, — мне совершенно не нравится, что сейчас происходит на этом самом Таураане. До нас доходят вести, что там идёт какая-то грязная делёжка за нашей спиной. Фалькур оставил здесь наш отряд, потом отправился на этот Таураан, а после того как взял его приступом, и с него исчез куда-то, прихватив с собой все основные силы. И вот уже долгое время с нами уже никто почти не связывается. Создаётся впечатление, что все решают какие-то свои задачи, а мы тут как будто не при делах. Оттуда лишь присылают скудные пополнения, видимо, чтобы мы тут не подумали, что о нас совсем забыли.
        И вот какое я тебе предлагаю дело. Раз на Таураане сейчас неразбериха, то побудь-ка ты моим представителем. Нас всё равно снабжают с этого Таураана, и топливом, и провизией. Так что оформлю я тебя как курьера на ту планету. И вот как мы это представим для всех. Поскольку у нас и так здесь мало кораблей для охраны, и вследствие этого будет большой роскошью использовать военные транспортники для перевозок, ты так и скажешь, что тебя наняли специально для таких рейсов, а по сути будешь отдельно контрабандой привозить для меня таураний. Потом ты поможешь нам выгодно сбыть его на Солоре. Мне всё это противно, но мне нужно как-то подбодрить своих парней. Ну, как тебе моё предложение, торговец? Не струсишь? Ты сможешь много заработать на нашей сделке. Гораздо больше, чем ты мог даже себе представить.
        — Да-да, я согласен, — ответил Форесто, еле сдерживая себя, чтобы не завопить от счастья. — Только как это возможно будет сделать незаметно?
        — А вот за это ты не переживай, это уже моя забота. Есть у меня на Таураане один проверенный дружок. Он сам с тобой свяжется. А сейчас я отправлю сообщение на Таураан временно заменяющему Фалькура, чтобы он принял тебя….
        Вегран внезапно прервал свою речь. — Стоп, кто это прёт сюда на такой скорости? Да это же наш корабль, только почему он не включил торможение? И куда его, чёрт побери, несёт? Он что, сдурел, и не знает, что на южные территории соваться нельзя? Приём-приём, я капитан Вегран, ответьте, что у вас случилось?
        — Так, торговец. — Вегран снова переключился на торговца. — Как тебя там зовут, Форесто, что ли? Стой пока там, не дёргайся. Я попозже с тобой… — и связь тут же оборвалась.


        Транспортник флота гефестиан на полной скорости вошёл в верхние атмосферные слои Сивании, после чего, сделав крутой вираж, устремился к южным областям планеты.
        На капитанском мостике стояли Миртаан и Деондам. — Сивус, а лихо мы мимо этих краснокожих проскочили.
        Деондам буркнул что-то нечленораздельное, не разжимая плотно сомкнутых губ.
        Миртаан сделал вид, что не заметил этого. — Деондам, а ты точно знаешь, куда мы летим?
        Сивус произнёс холодным тоном. — Не мы, а я. Как только мы прибудем на место, мы разойдёмся в разные стороны.
        — Да-да, конечно, но чуть попозже. Ты же обещал, что вначале представишь меня, как талана, который помог тебе спастись. Ты же дал слово, сивус. Ты же обещал.
        Деондам повернулся к талану. — Я сдержу своё слово, потому что я Деондам, преданный сын народа сивусов, и мы всегда держим его. Но клянусь тебе, что я готов уже стать клятвоотступником, потому что в жизни у меня не было большего желания, чем задушить тебя вот этими руками. Сивус медленно протянул руки к горлу Миртаана и изобразил, как он сжимает их на шее талана.
        — Эй, эй, полегче, парень. — Миртаан отшатнулся от сивуса. — Не переживай, я здесь ненадолго. Как мы и договаривались, большую часть таурания ты забираешь для своего народа. А меньшую часть я заберу вместе с кораблём. Мне просто здесь надо побыть некоторое время, подумать и осмыслить, куда мне тронуться дальше.
        Деондам презрительно бросил, — Да нигде тебе не будет места, предателю своего народа. Ни на Таураане, ни на Земле, куда отправилась твоя нация.
        Миртаан покачал головой. — Ну, это мы ещё посмотрим. Мне главное встретиться со своим дядей. Я ему всё объясню, и он всё поймёт. Я просто был в безвыходной ситуации.
        Деондам хмыкнул. — Поверь, мне это уже неинтересно, и мне наплевать, что с тобой будет дальше. Лучше бы ты, конечно, сдох, но если ты будешь скитаться бездомным и неприкаянным по просторам вселенных, то это меня тоже устроит. А теперь по существу. Мы с тобой договорились, и я поддержу твою легенду, и забираю свой груз, и после этого на этой планете мы больше с тобой не пересекаемся. Ты меня понял?
        — Куда уж яснее, — усмехнулся Миртаан.
        — Ну тогда всё, я и так много сказал, и больше обсуждать это я не намерен. Деондам кивнул в сторону кресла. — Мы почти уже на месте. Скоро посадка, так что устраивайся. Приятной посадки не обещаю.
        Деондам не зря так беспокоился о трудной посадке. На поверхности Сивании бушевала песчаная буря. Из-за сильных порывов ветра корабль удалось посадить лишь с третьей попытки. Сквозь иллюминаторы почти ничего не было видно, но всё равно сивус решил покинуть корабль.
        — Куда ты? Там же не видно ничего. Уж на что у нас на Таураане бури, но такую я никогда не видел.
        Деондам пробурчал, — Вот именно, вы слишком были изнеженны на своей планете, а здесь это обычная буря, и я не хочу больше ни минуты находиться с тобой под одной крышей.
        Миртаан раздражённо бросил, — Да прекрати ты повторять одно и тоже. Я уже понял. Талан всматривался сквозь смотровое окно. — Только куда ты сейчас пойдёшь? Ты уверен, что это то самое место?
        — Да, уверен, это место входа в Тибор, мой родной город. Уж поверь, я этот вход знаю как свои пять пальцев. — Сивус снова тщательно всматривался в иллюминатор, пытаясь что-то разглядеть, — Правда, раньше здесь была приветственная арка, приглашающая путников и торговцев в наш славный город, вот только сейчас её почему-то нет.
        — А может, ты что-то перепутал?
        — Ничего я не перепутал, — Деондам нахмурился. — Это точно здесь.
        Сивус раскрыл двери шлюза и вступил на трап, ведущий к поверхности.







        Но не успел он сделать и шага, как его повалили на пол. Через открытую дверь в переходной шлюз с криками ввалилось около дюжины сивусов.
        — Ага, проклятые краснокожие, сейчас вы у нас за все поплатитесь! Будете знать, куда не следует совать свой нос!
        Нападавшие внезапно остановились и растерянно осмотрелись по сторонам. К удивлению нападавших, пред их взором предстал зеленокожий талан и их соплеменник сивус.
        Деондам вскочил с пола и тут же расплылся в широкой улыбке. Он расставил руки в стороны, обращаясь к самому крикливому из сивусов, — Терафос, друг мой! Как же я рад видеть тебя!
        Сивус, к которому было направлено обращение, на секунду остолбенел, а потом набросился на Деондама. — Брат мой, Деондам, ты жив?!
        Он стал жарко обнимать друга, после чего отталкивал его от себя, внимательно рассматривая, будто не веря своим глазам, после чего снова заключал Деондама в объятия.
        — Ты жив, ты жив, — радости сивуса не было предела. Потом на лице Терафоса неожиданно изобразилось непонимание. — Подожди, а где краснокожие? Это же их корабль. Подожди, ты что, их всех перебил? Не может быть! Ты сейчас же расскажешь мне, как ты сумел расправиться с ними. Да я просто горжусь тобой, брат мой.
        А, кстати, кто это рядом с тобой? Это друг или враг? — Терафос недоверчиво посмотрел на талана.
        Миртаан выразительно глянул на Деондама. — Ну что, Деондам, ты, наконец, представишь меня своему другу? — прервал талан его молчание.
        — Да, простите, — Деондам тяжело выдавливал из себя слова. — Это Миртаан с планеты Таураан, откуда мы получаем таураний и он спас… ну, в общем, он помог мне сбежать из плена гефестиан.
        — Ааа, я так и думал. Меня не проведёшь. Я хороших парней сразу вижу. — Терафос расплылся в улыбке, подскочил к Миртаану и протянул ему руку. — Терафос, лучший друг вот этого славного сивуса. Отныне знайте, за то, что вы сделали, теперь у вас на этой планете есть ещё один верный друг.
        Миртаан посмотрел на Деондама, который ценой неимоверных усилий старался не выказать свои истинные чувства, и вдруг почувствовал, что это можно обратить в свою пользу. Талан ответно улыбнулся и пожал руку сивусу. — Миртаан, представитель народа талан. Это честь и для меня, познакомиться с ещё одним славным представителем народа сивусов.
        Терафос рассмеялся. — Да, вижу, у тебя глаз намётанный. Мы такие. Мы все, сивусы, такие. Ты убедишься в этом, когда побываешь в нашем чудо-городе Тиборе.
        Деондам с недоумением и ненавистью уставился на талана, не понимая, откуда тот так хорошо знает язык сивусов. — Терафос обернулся в сторону друга. — Деондам, что с тобой? Тебе нехорошо? Ты нездоров? Солнце чужой планеты опалило тебя? — Терафос опять подскочил к Деондаму, схватил его за плечи и начал пристально рассматривать.
        — Да всё нормально, друг мой, — Деондам попытался улыбнуться.
        Терафос хлопнул себя по лбу. — Ах я болван, ты же, наверное, устал с дороги. Идём же скорей, мы накормим тебя настоящей пищей сивусов. Ты, видать, крепко уже соскучился по ней. Но ты обязательно должен рассказать, как это ты сбежал от краснокожих. Я очень хочу это знать. Да что я, это захотят услышать все тиборцы, не говоря уже о нашем старейшине Яртоге. И как это ты только умудрился похитить корабль гефестиан? Ну пойдём же, пойдём, чего же ты встал как вкопанный, пойдём скорее, обрадуем весь Тибор.
        — А куда идти? Мы насколько далеко от него?
        Терафос изумлённо уставился на друга. — Ты, мой друг, совсем плох. Ты что, не узнаёшь знакомые рельефы?
        — Нет. Я нигде не вижу приветственной арки, — смущённо проронил Деондам, оглядываясь по сторонам.
        Терафос недоумённо наморщил лоб, но тут же улыбнулся. — Точно, ты же этого не знаешь. Мы специально её демонтировали и спрятали, чтоб эти красные черти не прознали о нас. А вход в город мы замаскировали. Ну ладно, идёмте, друзья. Давай мы поведём твоего друга, чтоб он не заблудился. Только глаза сивуса могут хоть что-то разглядеть в такую погоду.
        Деондам освободился от рук Терафоса. — Нет-нет, мой друг, я сам поведу нашего дорогого гостя. А вы идите вперёд, мы сразу за вами, я только сейчас возьму кое-какие вещи и мы вас догоним.
        Деондам приблизился вплотную к талану и прошипел. — Для чего ты так хорошо выучил язык сивусов? Ты что, надеешься осесть здесь надолго? Это очень плохая идея, очень.
        Миртаан наигранно улыбнулся. — Ну, должен же я знать точно, что именно про меня ты расскажешь. Вот и хорошенько выучил его за прошлую ночь.
        Миртаан замахал вслед уходящим в песочную бурю. — Мы идём за вами, Терафос, идём!
        Спустя недолгое время сивусы подошли к одной из скал. Терафос постучал палкой по стене. Стена раздвинулась и открыла взору Миртаана то, что он вообще не ожидал увидеть.
        Талан был уверен, что пещеры, в которых живут сивусы, будут такие же, как шахты на его планете. Длинные перекрещивающиеся коридоры, кое-где переходящие в некие залы, освещённые кристаллами таурания.
        Но то, что увидел Миртаан, поразило его до такой степени, что он издал возглас восхищения. Зрелище действительно поражало воображение. Не узкие коридоры, не норы, а целый небольшой город открылся его взору. Он был внизу на глубине, и небосводом ему служил внутренний купол скалы. Сотни самых разнообразных строений, зелёные пастбища для домашних животных, пара речек, стекающихся в большое озеро в центре города. И всё это было освещено с купола таким мягким, ненавязчивым светом, что его хватало настолько, как будто всё это происходило на поверхности в какой-нибудь лёгкий пасмурный день на Таураане.
        — Ну что, талан? Правду я тебе говорил про наш чудо-город? — Терафос весь светился от гордости.
        — Но как, почему? Как вам это всё удалось построить? И почему вы всех вводите в заблуждение, что вы живёте на всем обделённой планете? — Миртаан никак не мог прийти в себя от шока от всего происходящего.
        — Всё это тебе лучше всего расскажет Яртог, старейшина нашего города. А теперь давай, проходи вперёд, все сейчас садятся в лифт, и он нас спустит на поверхность. И мы пойдём вон к тому жёлтому дому, к дому старейшины. — Терафос показал пальцем в сторону дома с высокой острой крышей возле озера.
        По мере следования к домику старейшины, благодаря крикам Терафоса, что вернулся Деондам, маленький отряд обрастал радостными сивусами и, когда они подошли к домику Яртога, это была уже толпа внушительных размеров.
        Привлечённый шумом, недовольный Яртог вышел на крыльцо своего дома и вдруг увидел в толпе Деондама. Старец тут же удивленно выпалил. — Деондам, мой дорогой и любимый племянник, ты жив?
        Деондам бросился к дяде и обнял его. — Дядюшка, ну как же я вас брошу? Я не мог иначе.
        Яртог отвернулся, чтоб протереть намокшие глаза. — Ну как, как ты смог вернуться сюда? После того, какие здесь бесчинства и преступления творили эти краснокожие порождения зла, я уже думал, что не увижу тебя. И грешным делом подумал, что тебя постигла ужасная участь бедного Бирина…
        — Дядя, я всё знаю про него. Я тоже сожалею о нём. — Деондам снова обнял старика.
        Яртог похлопал племянника по плечу. — Судя по всему, твой поход за оружием сложился неудачно. И, скорее всего, таланы, видимо, тоже, как и мы, в тяжёлом положении.
        Старейшина тяжело вздохнул. — Ну ладно, ладно, не сердись на старика, я тебя не виню. Главное, что ты прибыл живой.
        Тут Яртог приметил в толпе талана. Хотя трудно было не заметить высокого иноземца среди уступавших ему в росте чуть ли не на три головы сивусов. Яртог отстранил от себя племянника, и голос его приобрёл ледяные нотки. — Кто позволил чужестранцу вступить на священные внутренние земли? Куда смотрела стража? Кто посмел нарушить многовековой постулат Сивании?
        Терафос, радостный от возбуждения, выскочил из толпы навстречу старейшине. — Это Миртаан, он с планеты Таураан, он спас нашего Деондама. Они перебили всю охрану этих краснокожих, похитили их корабль, и примчались сюда. Старейшина, прости, ну не мог я не впустить сюда спасителя моего лучшего друга.
        Яртог недовольно нахмурился. — Терафос, ты всегда был неблагоразумным сивусом. Я знаю, какой народ представляет этот чужеземец. И хотя у нас с ними многовековой договор о дружбе, но мы даже для талан никогда не делали исключения. На внутренние земли Сивании не должна ступать ничья нога, кроме сивуса. Никто не должен знать правду о нас. Поэтому мы никогда не содержали армию, ибо не было нужды в ней, и все наши силы и ресурсы мы тратили на процветание наших городов и поселений, живя в мире и согласии с душой нашей планеты, гостеприимно распахнувшей свои недра.
        Старец вынул из-под платья кулон и поцеловал его. Потом снял кулон с шеи и вскинул его вверх — Во имя мира и единения! — Толпа громким хором подхватила призыв старейшины и трижды повторила, — Во имя мира и единения!
        Яртог дождался, когда стихнут крики и продолжил. — Пусть чужеземец не обижается, но я не могу пока отпустить его. Так поступил бы любой другой старейшина на Сивании. Он свидетель нашей главной тайны. И я не могу отпустить его, пока не буду уверен, что тайна сивусов не покинет эту планету. А сейчас он будет здесь самым дорогим гостем. И пусть ни в чём не нуждается, и пусть будет здесь, сколько хочет.
        Миртаан посмотрел в сторону побелевшего от злости Деондама и издевательски пожал плечами, словно поясняя, — Прости, но это не моё решение.
        Яртог увидел расстроенное лицо племянника и расценил это по-своему. — Не сердись, Деондам, что я так несправедливо поступаю с твоим спасителем. Но я не могу поступить иначе. Да, я знаю, что нет смысла сейчас цепляться за это правило, когда у нас на северных территориях хозяйничают краснокожие. Но эти законы придумали наши предки, и мы обязаны их блюсти. Попозже, когда все разойдутся, зайдёшь вместе с ним ко мне. Я очень хочу знать, как вы смогли увести корабль краснокожих. А пока, — Яртог обернулся к Терафосу, — накормите наших гостей как следует.
        Несколько позднее, после сытной трапезы, подходя к дому дяди, Деондам толкнул локтем шагающего рядом Миртаана. — Не вздумай болтать чересчур много, и не принимай всерьёз то, что тебе наговорили сегодня. Ты недостоин такого приёма от моих соплеменников. Мне очень не нравится, как меня всё больше затягивает та ложь, в которую я погружаюсь, поддерживая твою легенду о моём спасении. Но больше меня всего бесит, что ты играешь роль эдакого хорошего талана. Меня просто тошнит от этого.
        Миртаан картинно развел руками. — Ну, я разве виноват, что твои так хорошо нас встретили?
        — Вот это меня и бесит. Прекрати, а то я уже устал притворяться. И ты особо не рассиживайся тут. В моём городе тебе нет места. Завтра я подумаю, как переправить тебя в другой город. Так что сейчас ты так и скажешь моему дяде, мол, у тебя дел полно. В общем, придумай сам что-нибудь.
        — Ну почему же, Деондам. Мне здесь очень нравится. Зачем мне врать? — Миртаан не упустил возможности поддеть сивуса, но увидев вскипающего от негодования лицо сивуса, тут же поспешил его успокоить. — Стоп, стоп, остынь, вон твой дядя уже стоит на крыльце. Так что улыбайся, мой друг, улыбайся.


        На орбите Сивании.
        — Форесто, вы слышите меня? — раздался голос Веграна в динамике.
        — Да, я здесь, — послушно ответил торговец.
        — Отлично. Видимо на этом Таураане полный бардак, если стали так легко угонять гефестианские военные корабли, то и нам надо действовать решительней. Итак, давайте проработаем легенду, с которой ты и отправишься незамедлительно. А я сейчас отправлю послание для моего друга на Таураане. Только не суетись, он сам тебя найдёт.
        Торговец немного замялся. — А здесь точно ничего нет интересного для мирного торговца? Возможно ли мне спуститься на поверхность, чтобы осмотреться? Вдруг окажется, что то, что неинтересно вам, будет интересно мне? Или, может, я смогу предложить наши гефестианские товары местным жителям?
        Вегран рассмеялся. — Всё-таки ты торгаш по своей сути, до самых кончиков ногтей. Не знаю, чем ты сможешь здесь торговать, с этими местными злобными карликами. Но это только после нашей первой операции. Я не хочу терять зря время. И да, контактировать здесь ты сможешь только с несколькими городами, которые мы можем контролировать. А вот туда, куда сбежал наш похищенный корабль, тебе лучше не соваться. Итак, записывай и запоминай.


        ГЛАВА 6. НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ.


        Новая Надежда.
        Мужские голоса, что так встревожили воинов, принадлежали матросам Трира, которые не подозревали, что за ними могут следить, и оттого вели себя громогласно и расслабленно.
        — Ну чего ты так долго? — крикнул матрос своему другу, неспешно пробиравшемуся к нему сквозь густые заросли. — Я устал уже здесь попусту стоять. Давай, сменяй меня скорее. А то чего-то совсем в сон клонит.
        Гулкое эхо в пещере позволяло спрятавшимся отчётливо слышать все звуки, производимые снаружи.
        — Ой, можно подумать, ты так от этого устал? — с ухмылкой бросил подошедший. — Ты бы для начала стёр с лица куски персика. Ты опять, что ли, с поста уходил? Смотри, доиграешься ведь, вот узнают об этом Трир или Ульрик, они же с тебя живого шкуру спустят.
        Часовой отмахнулся. — Не узнают, если ты не проболтаешься. Только лично тебе это ничего не даст. Мы с тобой птицы другого полёта. Видишь, пока мы с тобой тут, они там резвятся, наверное, с танцовщицей. А мы что, не люди? Вместо этого посылают нас сюда дежурить. Хорошо, что мы хоть сменили место обитания. И теперь не надо так далеко переться сюда. А смысл-то какой в этом? Приходи сюда, сиди и жди. Жди, а вдруг прилетят за этим зелёным гадёнышем его соплеменники, и заберут его и всю эту компашку римлянина и его верного подпевалы Хильдебальда, а нас даже искать не будут. Можно подумать, что сдались им, что мы, что римляне. Заберут своего мелкого детёныша и помашут нам ручкой.
        Хильдебальд, услышав про себя обидные слова, вскипел от негодования, и хотел уже выскочить наружу, чтобы наказать наглецов, но римлянин успел его ухватить за руку и притянул к себе.
        — Не дёргайся, вандал. — Леонтий зашептал ему на ухо. — Слышь, они скоро будут меняться, а мы проследим за тем, кто будет возвращаться к их лагерю. Так мы и узнаем, где Трир. Или тебе принципиально наказать этих мелких шавок, но при этом упустить главную добычу?
        Хильдебальд резко отдёрнул руку, но остался на месте, скрежеща зубами.
        Матросы продолжали переговариваться между собой. — Да, я тоже не вижу смысла в этом стоянии здесь. Мне кажется, что надо поступить, как говорит Ульрик. Надо выкрасть у римлян этого зелёного поганца и держать его подле себя. И когда появятся его сородичи, мы предъявим им ультиматум. Или они получают своего выродка живым, и они нас отправляют домой, или пусть ищут, где его могилка.
        Эрдэнэ, также внимательно слушавшая этот разговор и переводившая его бабушке, испуганно вздрогнула и повернулась в сторону сжавшегося от страха Ида. — Ты не бойся, мы тебя им не отдадим.
        Меж тем матросы продолжали болтать.
        — Ну что, я тогда пойду, теперь твоя смена.
        — Да подожди ты. Давай поболтаем, а то скучно одному совсем.
        — Ну ладно, ещё немного побуду. О чём тогда болтать будем?
        — Ты вот сказал о Хильдебальде. А знаешь, что я подумал? Как ты считаешь, а могут он и Трир помириться? Ну так, предположим, создать временный союз, чтобы захватить здесь власть. Тогда не надо будет нам прятаться, и мы спокойно будем ждать этих иноземцев на их воздушном корабле.
        — Да как ты себе это представляешь? Трир смертельно обидел Хильдебальда. Мало того, что он ослушался его как командира, он же его предал. Не, такой вариант маловероятен. Хотя, если Трир придёт с повинной, возможно, ради такого союза Хильдебальд и может временно изменить принципам.
        Леонтий понимал, что если и дальше так пойдёт разговор, то, вполне вероятно, такие мысли могут зародиться и в голове Хильдебальда, и тогда вероятный союз всех вандалов сможет захватить здесь власть. Римлянин решил пресечь это дело сразу. Он выхватил нож и с криком устремился наружу. Теперь Хильдебальд хотел остановить его, но было уже поздно, и Леонтий устремился к просвету наружу.
        В сокрытии своего присутствия уже не было никакого смысла и все остальные также устремились вслед за Леонтием.
        Понявшие, что их раскрыли, матросы в ужасе бросились врассыпную. И если одному повезло, и он тут же успел юркнуть в высокую траву, то второму повезло меньше. Он зацепился за толстые коренья лианы и, поскользнувшись, мигом распластался по траве. Римлянин одним рывком догнал его и занёс над ним нож.
        Внезапно поляну огласил сильный рёв и послышался тяжёлый топот. Через секунду сквозь траву выскочил огромный мускулистый бык, который одним движением головы отбросил Леонтия далеко в сторону. Бык развернулся ко всем опешившим поселенцам.
        Бык был в ярости. Передние копыта были широко расставлены, глаза его были налиты кровью, большие ноздри с шумом исторгали из себя воздух. Бык поднял голову и снова издал невыносимо мощный рёв, который был мало похож на быка, скорее это был рёв какого-то хищного зверя.
        Лежавший матрос решил воспользоваться ситуацией и потихоньку начал отползать в сторону. Дёрнувшегося за ним Хильдебальда бык одним прыжком прижал к скале. Вдруг, словно что-то почувствовав, бык повернулся к застывшей Эрдэнэ, и начал шумно вбирать в себя воздух, словно учуяв исходящие от неё некие запахи, после чего отпрыгнул в сторону. Потом он неторопливо сделал несколько кругов по поляне, периодически останавливаясь, нетерпеливо бил передним копытом по земле, издавая хищный рёв, и вдруг также неожиданно исчез, как и появился.
        — Что это было? — еле вымолвил, потирая грудную клетку, закашлявшийся Хильдебальд. — Эта большая корова чуть не переломала мои рёбра. Да, и где эти изменники матросы, кто-нибудь видел, куда они побежали? — Его взор упал на застывших в безмолвии Эрдэнэ и Ида.
        — Не знаю, — прошептала девчонка.
        — А где этот дурак Леонтий? — Хильдебальд завертел головой по сторонам. — Какого чёрта он нам всё испортил? Теперь этих трусливых псов не видно, и мы не узнаем, где прячется вся эта шайка.
        — Эрдэнэ, а ну быстро иди сюда, — раздался откуда-то глухой голос шаманки.
        Девочка побежала на голос. За ней устремились Ид и вандал. В десятке метров она увидела бабушку, приникшую ухом к лежавшему на земле римлянину.
        — Бабушка, что с ним?! — испуганно закричала Эрдэнэ. — Он что, умер?!
        — Не ори так громко. Шаманка встала на ноги. — Этот воин, конечно, помрёт не своей смертью, но это будет точно не сегодня. Скоро он придёт в себя. Так, а где Тургэн? Внучка, ты его не видела?
        Внучка словно не слышала её вопрос, продолжая неотрывно следить за лежащим Леонтием. Шаманка недовольно махнула рукой и, приложив пальцы ко рту, издала призывный свист, после чего исчезла в ближайших зарослях.
        Эрдэнэ, словно очнувшись, вздрогнула и повернулась к Иду, — Ну, ты как? Девочка участливо заглянула в глаза талана. — Тебя не ушибло? Ты сильно испугался?
        — Да вроде как ничего, — неуверенно пожал плечами мальчик. — Нет, он меня даже не задел. И знаешь, я сейчас больше боюсь тех людей, которые прячутся от нас в лесу.
        Хильдебальд, вначале не обращавший внимания на детей, теперь остался один. Никого из взрослых, с кем он мог пообщаться на одном языке, здесь не было, и его разозлило, что дети говорят на каком-то другом, только им понятном языке.
        — Так, мелкота, а ну разговаривайте на языке вандалов, или на худой конец, на языке римлян, — рявкнул вандал.
        — Мы не мелкота, — сухо отрезала Эрдэнэ. — И вообще, это наш разговор, и мы разговариваем на моём языке. И мы не вмешиваемся в ваши взрослые разговоры, — передразнила девочка вандала. — Найдите себе другого собеседника.
        Хильдебальд от возмущения всплеснул руками. — Да где ж я его найду? Этот идиот-римлянин лежит без чувств, старуха со своим слугой тоже куда-то исчезла. А я хочу понять, что за чертовщина тут происходит. Ну и с кем мне теперь обсудить, чтобы хоть что-то понять? Этот бешеный бык нас чуть не убил. Появился из ниоткуда и также непонятно как пропал. Он же был само сумасшествие. И такого громадного быка я никогда не видал. Даже не думал, что такие бывают. Нам всем дико повезло, что он нас не растоптал.
        — Он и не хотел нас убивать, — ответил Ид, перейдя на язык вандалов.
        Хильдебальд насмешливо посмотрел на него. — И с чего это ты взял, мой маленький зелёный друг?
        Талан пожал плечами. — Не знаю, но мне показались очень знакомыми его глаза. Мне кажется…
        Эрдэнэ схватила мальчика за руку. — Ты тоже это увидел?
        — Да о чём вы тут все галдите? — Хильдебальд переводил глаза с одного на второго подростка. — Вы можете говорить понятней?
        — Ид хочет сказать, что вы, взрослые, нам не верите. Вы не поверили нам, когда мы все говорили, что видели свои отражения. Да и когда Ида спасли от утопления, его тоже спас его двойник. Такой же, как он. Вы, взрослые, говорите, что мы всё выдумываем. А мы ничего не выдумываем, — с обидой произнесла девчонка.
        — Ну ладно обижаться, рыжеволосая. Продолжай, что именно ты хотел этим сказать? — Хильдебальд перевёл глаза на талана. — Я не буду тебя перебивать.
        Ид продолжил. — Я случайно встретился взглядом с этим быком. И они мне показались знакомыми. Как у того мальчика талана, который меня спас в нашем озере. И они были скорее печальными, чем бешеными. Он словно был очень несчастен.
        Вандал изумлённо взглянул на мальчишку. — Ну у тебя и железные нервы, лягушонок. Как по мне, так свирепее глаз, как сегодня, я в жизни не видел.
        Хильдебальд повернулся к Эрдэнэ. — Тогда ты что видела, рыжая, если ты ему всё время поддакиваешь? Тоже глаза, полные печали?
        Вандал насмешливо покачал головой. — Это что получается, что дети оказались храбрее взрослого воина, повидавшего много чего на своём веку?
        — Нет, я не видела глаз. — Эрдэнэ слегка покраснела и запнулась. — Я сама сначала закрыла глаза от страха. Но это только от неожиданности. А потом я вдруг почувствовала, что от быка идёт какое-то необычное тепло, и мне стало понятно, что этот бык мне точно ничего плохого не сделает.
        Вандал аж подпрыгнул от злости. — Да что вы всё время какую-то ерунду несёте! Этот лягушонок непонятно что лепечет, уж не знаю, стоит ли верить детёнышу моего врага, а у тебя сумасшедшая бабка, от которой никогда не знаешь, что ожидать. Ну и как мне вам верить?
        — А вашему сыну вы не верите? — в запальчивости вымолвила Эрдэнэ. — Уж Промиусу поверить-то можно?
        Хильдебальд опешил от неожиданности и замотал головой. — Ну да, он ведь тоже, как и вы, несёт такую же чушь. Пока я понимаю лишь то, что я ничего не понимаю. Где ложь, где детские вымыслы, а где реальная правда. На этой ненастоящей планете меня всё это реально достало.
        — И меня тоже, но я знаю, что делать, — из кустов вышел Леонтий.
        — Ну, наконец-то, проснулся. Ну что, навалялся вдоволь, пока мы тут быка прогоняли, — нарочито вызывающе произнёс Хильдебальд. — Ты не хочешь объяснить, почему решил действовать не по плану, и из-за тебя мы теперь не знаем, где скрываются эти трусы?
        Леонтий потёр голову, — Не кричи, голова раскалывается. Во-первых, вини во всём этого быка, а во-вторых, все вопросы завтра. Я слышал почти весь ваш разговор. И меня также достало, что мне всё пересказывают с чужих слов. Я хочу сам понимать реальную картину того, что здесь происходит. Будут ли действительно искать нашего лягушонка или нет, и как далеко от нас наш дом, и насколько наши надежды обоснованы. И я знаю, что мы должны для этого сделать.
        Римлянин выдохнул, закашлялся и потёр грудную клетку. — Уже скоро темнеет, так что быстрее лезем наверх, к кораблю. Лягушонок откроет нам эти штуки, в которых мы прилетели сюда, и мне сделают так, чтобы я понимал язык зеленокожих. И утром я хочу сам послушать, что говорит эта летающая железяка. Я хочу сам всё понимать.
        Хильдебальд вскочил. — Не думай, римлянин, что ты здесь самый хитрый. Я тоже хочу это знать, а также понимать то, о чём разговаривает эта рыжая девчонка со своей бабкой. Идёмте же скорей, а то в темноте мне совсем не улыбается взбираться по скале.
        Ид тронул Эрдэнэ, — А как же твоя бабушка? Ты не боишься, что она нас потеряет?
        — Кто? Цэрэн? Ха, — усмехнулась девочка. — Да это мы скорее все потеряемся, чем она. Она сама по нашим следам поймёт, куда мы ушли.
        Через полчаса компания уже была на вершине скалы. Местное светило уже совсем закатывалось за горизонт и окрашивало его в багряные краски. Мальчик невольно залюбовался закатом.
        — Если бы моя бабушка была здесь, то она бы сказала, что скоро польёт дождь, — тронула его за плечо Эрдэнэ.
        — Дождь это хорошо, — мечтательно произнёс мальчик.
        Рыжая хмыкнула, — Ну это кому как, и смотря в какое время. Давай, пошли, не будем злить этих взрослых. Уж больно они нервные.
        — Да-да, пошли, — вздохнул Ид.
        Спустя некоторое время, уложив в капсулу римлянина и вандала и заложив в программу сна познание языков и понятий, маленький талан понял, что ему точно сейчас не уснуть.
        Ид вылез из незакрытой капсулы и тихонечко, чтоб не разбудить заснувшую Эрдэнэ, подошёл к капсуле, с лежавшим в ней Леонтием. Вот лежит человек, которого до сегодняшнего дня он боялся больше всех. Римлянин на него постоянно ругался и повышал голос. И вот сейчас он в его полной власти, такой большой и в тоже время такой беспомощный. Талан скорчил несколько смешных рожиц и показал язык, после чего сам невольно засмеялся.
        Ид открыл входные шлюзы корабля и вышел наружу. Появившийся свежий лёгкий ветерок приятно обдал лицо. Мальчик сел на землю, потом лёг на неё и стал смотреть на звёзды, после чего, незаметно для себя, уснул.


        Утром Ид проснулся от того, что ему показалось, что кто-то на него смотрит. Он протёр глаза и увидел смешливое лицо Эрдэнэ. Он рывком сел и тут же понял, что, оказывается, он лежал головой не на земле, а на каком-то плотно сложенном куске губчатой материи.
        — Это я нашла здесь, на корабле, — улыбнулась Эрдэнэ. — Я проснулась ночью и увидела, что тебя нет, увидела открытые двери, а потом и тебя, уснувшего. Я хотела тебя разбудить, чтоб ты лёг в капсулу, но было так жалко тебя будить. Вот, пришлось хоть как-то сделать тебе сон поудобней.
        — Спасибо, — сказал смущённый Ид. — Раньше обо мне так заботилась только мама.
        — Да ладно тебе, подумаешь, просто принесла ему подушку. Тоже мне забота? — вспыхнула от смущения Эрдэнэ. — Жалко мне тебя стало, вот и всего. Такой несчастненький, лежишь сам по себе. Хорошо хоть, что дождя не было, а то всего бы промочило. Вон как грозы сверкали вдалеке. Хотя нет, тебе же наоборот нравится, когда идёт дождь.
        Девочка хмыкнула. — Ладно, всё это ерунда. А ты вставать, что ли, не собираешься? Может, пора разбудить этих сонь?
        — Да, — мечтательно вздохнул Ид. — Жаль, но я ночного дождя так и не дождался. Нет, не надо. Капсулы их сами автоматически разбудят. Пожалуй, это уже скоро произойдёт. Просто без них здесь так спокойно, что хочется посидеть подольше.
        — Это точно, — кивнула Эрдэнэ. — Будь моя воля, оставила бы их здесь на недельку, а то уже совсем утомили борьбой за звание главного вождя клана. Слушай, я уже так дико проголодалась, что хочется побыстрее вернуться. Наверное, там, у озера, уже жарят что-нибудь вкусненькое.
        — Ну, раз так, — вскочил на ноги мальчик. — Тогда идём, посмотрим. Может, действительно, уже пора. Кстати, знаешь, а я им обоим включил более углублённое знание языков друг друга. Чтоб они хоть так поближе узнали чужие народы. Может тогда перестанут соревноваться между собой.
        Мужчины очнулись почти одновременно. Они ещё некоторое время сидели прямо в капсулах, то держась за головы, то тряся ими.
        Ид приветствовал их на таланском языке. — Доброе утро. Это ничего, скоро это пройдёт. Я включил полный цикл восстановления и плавного выхода из гипнотического сна.
        Леонтий настороженно посмотрел на мальчика. Эрдэнэ, глядя на взлохмаченного Хильдебальда, не удержалась от смеха, и нарочито громко передразнивая, произнесла, обращаясь к Иду. — Ну что, теперь он, видимо, понимает, что говорит эта рыжая и её бабка. Теперь уже в его присутствии шутить нельзя. Подростки, не выдержав, прыснули со смеху.
        Хильдебальд ухмыльнулся и ответил на её языке. — Именно так, дерзкая рыжая девчонка. Теперь я смогу знать о вас всё. Берегитесь меня.
        Ребята поняли, что это было больше шутка, чем угроза, но предпочли прекратить смех.
        — Хорош галдеть, — видимо, Леонтий уже начал приходить в себя. — У нас нет на это времени. У меня в голове просто какой-то хаос творится. Я теперь имею столько знаний о таких вещах, которые в жизни никогда не видел. Мне надо это хоть как-то упорядочить. Ид, давай, включай этого голосового помощника. У меня тысячи вопросов. И если я не получу на них ответы, моя голова разорвётся.
        — И не говори, Леонтий, — воскликнул вандал. — У меня такая же каша в голове.
        Мальчик отметил про себя. — Он уже назвал меня по имени. С чего это он так подобрел? Или он, может, что-то понял о моём народе?
        Эрдэнэ загрустила. — А я что, одна здесь хочу кушать? Мы же все со вчерашнего вечера ничего не ели.
        — А тебя что, кто-то здесь держит? Иди в лагерь сама. Или найди свою бабку, — бросил Хильдебальд.
        Эрдэнэ скрестила руки на груди. — Была бы здесь моя бабушка, я вас вообще бы не спрашивала. А одна я не пойду, вдруг там эти, твои бывшие. Вон они вообще Ида хотят похитить.
        Вандал рассмеялся, — Ладно зеленокожий, а вот ты зачем им сдалась, рыжая?
        — А вот и сдалась. — Эрдэнэ надула губы и демонстративно отвернулась.
        — Ид, не испытывай моё терпение. Включай эту машину, — уже на повышенных тонах сказал римлянин.
        Спустя пару часов, после сотен вопросов, которые мужчины наперебой задавали голосовому помощнику, все были измотаны до предела.
        — Даа, — спустя минуту, в тишине произнёс Леонтий. — Чем больше я задаю вопросов этой машине, тем больше у меня их появляется.
        — Ты знаешь, римлянин, одно я понял точно. Мы очень далеко от Земли. И это убивает даже самую маломальскую надежду, — сказал очень уставшим голосом Хильдебальд. — Это самое грустное, что я слышал с момента, когда нас увезли от дома. Хотя, если мы нашли бы немножко этого таурания, то смогли хотя бы запустить этот чёртов корабль. Я правильно всё понимаю, талан?
        Вандал хмуро посмотрел на мальчика. — А сейчас нам не то что взлететь, нам даже не подать сигнала о помощи, чтобы нас услышали.
        Он замотал головой — Хотя это совершенно бесполезно, потому что невероятно, что его кто-то может услышать через такое расстояние.
        — Ну, вы уже, наконец, закончили? Когда мы идем в лагерь? А то я сейчас умру от голода, — жалобно заскулила Эрдэнэ.
        — Или мы найдём здесь этот таураний или что-то, вместо него, — тихо произнёс вслух, застывший в раздумьях, римлянин.
        — Ну и где мы это здесь найдём? — насмешливо спросил вандал. — Мы тут можем надеяться разве только на чудо.
        — А ты знаешь, Хильдебальд, я на него только и надеюсь. Только это нам и остаётся.
        Римлянин резко вскочил — Ладно, идём в лагерь, а то у самого уже живот скрутило от голода. Так, а вы, мелкие, не расслабляйтесь, сейчас спокойно и подробно ещё раз по дороге расскажете всё, что было у вас с этими встречами-видениями. С этими странными явлениями пора разобраться.
        Последний отрезок пути к лагерю путники были уже настолько измотаны, что шли в полном молчании.
        Хильдебальд внезапно нарушил это молчание. — И всё же, римлянин, ты старательно делаешь вид, что вчера ничего не произошло. Ты так и не хочешь мне объяснить, почему ты так резко рванул покончить с моим изменником-матросом. Не думай, что я не понял твоих мотивов. Ты испугался, что я могу объединиться с Триром против тебя. Ведь так? Ох, римлянин, недоверие и жажда единовластия тебя погубит. Если я дал тебе слово, что против тебя я не буду чинить никаких злонамеренных замыслов, значит, так и будет. И последний человек на Земле, с которым я захочу хоть как-то общаться, это изменник Трир. Да и на этой планете тоже. Моя мечта это повесить его, а рядом чтоб болтался его гнусный помощник. И лучше всего, чтоб это было на корабле нашего карфагенского флота. Так что, если эта мысль засела в твоей голове, уверяю тебя, можешь её оттуда выбросить. И да, можешь не извиняться. Я знаю, насколько тебе тяжело сделать это при твоей гордыне. Можешь просто помолчать и ничего мне не отвечать.
        Леонтий крепко сжал челюсти и обернулся назад, к подуставшим детям. — Давайте, соберитесь и поднажмите, уже скоро лагерь.


        Вернувшись к полудню в лагерь, компания обнаружила, что их особо-то не хватились. Они обнаружили новую печь, уже собранную поселенцами, троих детей, игравших на пляже, да Лидию с отцом Дарионом.
        — А что, собственно, случилось? Где все? — удивлённо спросил Леонтий.
        — Ага, — обиженно сказала Лидия. — Сам непонятно где отсутствовал больше суток, а потом заявляется с претензией, где, это мол, все. Хорош, нечего сказать.
        — Я был там, где надо, — сухо отрезал римлянин. — И всё-таки, где все?
        — А я вам говорил, Леонтий, что скоро здесь всё превратится в хаос, — вступил в разговор священник. — Почти все после постройки печи пошли это дело отпраздновать во фруктовый сад, к слоновьим ягодам. Вернулись все пьяными, только под утро. Теперь вот спят. А кое-кто, разбившись на парочки, шляются по укромным местам, и занимаются сами знаете чем.
        Дарион смущённо закашлялся. — Мало того, им делаешь замечание, что не стоит грешить до освящения брачных уз, так они в открытую уже не только смеются, но и откровенно угрожают мне, чтоб не мешал жить, как им заблагорассудится.
        — Совсем от рук отбились, свободы много почувствовали, а ведь мы тебя предупреждали, — с укоризной заметила Лидия.
        — Разберёмся. Со всеми разберёмся, — буркнул Леонтий.
        — А мои тогда где? — нахмурился Хильдебальд.
        — Так я же говорю, там же, где и все, — ответил Дарион.
        — А жрица не появлялась, с этим, всё время забываю, как его, Тургэном?
        — Нет, с вчерашнего утра её не видели.
        — Плохо, — нахмурился вандал. — Мы с Леонтием хотели организовать общий сбор, чтоб сделать важное сообщение. Да видать, сейчас тут вообще не с кем разговаривать. Всё, Леонтий, я устал и хочу есть. Эти фрукты по дороге только ещё больше разожгли аппетит. Я хочу мяса. У вас осталось что-нибудь?
        — Да, в печке полно всего с вчерашнего дня осталось, — резко бросила Лидия. — Решили испробовать печь, так много чего разного наготовили. Голодными вы точно не останетесь.


        Увидев возвращающихся Ида и Эрдэнэ, двое ребят вскочили и приветственно замахали им рукой, побежав им навстречу, и лишь только Тэсия сделала вид, что не замечает рыжую подругу, и осталась гладить кошку, с которой она практически не расставалась.
        Эрдэнэ, увидев это, притормозила Ида за руку, дождавшись встречи мальчишек так, чтобы это происходило в некотором отдалении от белокурой девочки.
        — Ну и где вы так долго пропадали, мы тут со скуки чуть не померли, — затрещали наперебой ребята. — Куда вы ходили, что делали?
        Эрдэнэ уселась на песок и придала своему лицу важное выражение. — Ох, вы столько всего пропустили. Даже не знаю, с чего даже и начать. — Промиус и Неро также плюхнулись на песок, с нетерпением ожидая рассказа подружки.
        Ид дёрнулся в сторону Тэсии со словами, — Надо её позвать, ей ведь тоже будет интересно, — но рыжая удержала его за руку, — Не иди, сама придёт.
        — Ты на неё ещё злишься? — спросил Неро.
        — Да уже нет, больно оно мне надо. Просто хочу, чтобы она извинилась, — тряхнула рыжими кудрями девчонка.
        В этот момент Виола выскользнула из рук Тэсии и припустила к группе ребят. Тэсия вскочила и помчалась за ней. Добежав, она увидела, как Виола уселась на колени к Эрдэнэ. Девочка её погладила, кошечка довольно замурлыкала. Вдруг откуда-то появился Бруно, подскочил к кошечке и лизнул её в нос. Виола вскочила, чихнула и снова улеглась на колени.
        — Вот, даже Виола на меня не злится, понимает, что я не виновата, — сказала Эрдэнэ с явным расчётом на Тэсию.
        Маленькую римлянку раздирали противоречия, ей вроде как надо было уйти, продолжая изображать обиду на подругу, и в тоже время ей безумно хотелось остаться, чтобы услышать, о чём здесь будут говорить.
        Промиус, видимо, понимая состояние девочки, решил проблему сам. Он силой потянул её за руку, усадив рядом со всеми, — Да садись ты уже. Эрдэнэ расскажет, что с ними вчера приключилось. Гордая римлянка сделала вид, что покорилась грубой силе.
        Эрдэнэ слегка усмехнулась и, взяв котёнка рукой, протянула его Тэсии. — Держи свою Виолу.
        — Нет-нет, можешь оставить её пока у себя, раз ей там удобно, — горделиво ответила Тэсия.
        Эрдэнэ пожала плечами. — Хорошо. Только у меня просьба, притащите что-нибудь пожрать. Очень хочется. Ид как-то умеет терпеть голод, а я вот нет.
        Ид улыбнулся. — Да, мы, таланы, гораздо легче, чем вы, переносим голод. А вот жажду мы терпеть не можем.
        — Сейчас принесу, — Промиус вскочил и помчался в сторону печки.
        Спустя час, когда Эрдэнэ с Идом закончили свой рассказ, ребята сидели с ошеломлённым видом.
        — Не, я сейчас упаду, — сказала Тэсия, уже давно забыв про свою роль обиженной подруги. — Мой отец сам добровольно пошёл в капсулу? Никогда бы не подумала, что он сподобится на такое.
        — А мой? Я сам удивлён не меньше твоего, — сказал Промиус.
        Неро сидел в задумчивости.
        — Ну, а ты чего? Чего скажешь? — Эрдэнэ толкнула мальчика локтем. — Рыжая явно хотела, чтобы все высказали свои эмоции после её рассказа.
        Неро вздрогнул, словно очнулся. — Да вот думаю, зачем с нами такое устраивают? Спасение Ида, спасение Виолы, спасение того несчастного, который служит у Трира. Кто тогда всё это делает? Мы же помним, Хирос говорил, что он нами очень недоволен, что мы здесь всё только портим, и что нас здесь не ждали. Но почему тогда он делает всё наоборот, защищая нас? Почему он тогда не является взрослым и не говорит всё это им?
        — Да, эта планета вся такая странная. Я уже устала по этому поводу думать. И у меня уже язык болит болтать с вами. Всё, я хочу купаться. Кто со мной? — Эрдэнэ припустила к берегу. Все остальные бросились за ней.


        Хильдебальд подошёл к навесу Ольдиха и увидел там спящего толстяка. — Хорош дрыхнуть, пьяница, — он слегка толкнул его ногой.
        Ольдих тут же вскочил и начал протирать глаза. — А я и не спал, так, слегка прилёг. Потом, жмурясь от солнца, вгляделся в фигуру, стоящую перед ним. — Ой, хозяин, а где вы столько пропадали?
        Хильдебальд улыбнулся. — Много где, и много чего случилось. Зови сюда всех остальных наших, есть разговор.
        Толстяк вскочил. — Уже бегу.
        — И да, — вспомнил Хильдебальд. — Если увидишь старую жрицу или Тургэна, обязательно скажи мне. Мне надо с ней поговорить. Ну всё, иди собирай остальных.


        Ребята решили переплыть озеро и доплыть до водопада и назад.
        — Кто быстрее всех доплывёт обратно, тот и выиграл! — закричал Промиус.
        — А кто придёт последний, тот идёт за фруктами во фруктовый сад, — ответила Тэсия. — Исключая Ида, для него вода, как для нас воздух.
        Ид улыбнулся, услышав слова Тэсии. Он просто поплыл самым последним, слегка рассекая воду, следуя за плывущим впереди Неро.
        Неро тоже не хотел обидеть девочек, и также плыл не в полную силу, в отличие от Промиуса, который шёл далеко впереди и, уже оттолкнувшись у скалы, плыл назад к берегу.
        Неро, подплыв к скале и также немного задержавшись, чтобы дать ещё форы девочкам, хотел было оттолкнуться от неё, но вдруг заметил какое-то странное свечение под водой. Мальчик нырнул под воду и увидел, что из довольно широкой расщелины, которую он раньше не замечал, идёт какое-то лёгкое свечение. Неро дёрнулся, когда до его плеча дотронулся Ид. Талан также с удивлённым видом рассматривал расщелину, после чего показал знаками Неро всплывать наверх.
        Неро вынырнул и выплюнул воду изо рта, — Ты эту расщелину раньше видел?
        — Да вроде нет, не помню, — покачал головой Ид. — Ты знаешь, после того случая я стараюсь рядом со скалой вообще не плавать.
        — Слушай, а ты не хочешь посмотреть, что там? — Неро был очень заинтригован. — Ты же сможешь туда проплыть и поглядеть.
        — Я один? Туда? Нет. — Талан решительно замотал головой.
        — Ну пожалуйста, ну неужели тебе неинтересно? Ну хотя бы одним глазком! Посмотришь и назад.
        Талан заколебался. — Но тогда очень быстро, я только посмотрю, куда она ведёт.
        — Ага. А я тебя здесь подожду, — обрадовался Неро.
        Ид нырнул в воду.


        ГЛАВА 7. ПОБЕГ.


        Таураан.
        Генерал Ерек и Долгоон стояли в рубке передачи транслятора перед включённой камерой, а полковник Рикаат стоял чуть в стороне. Ерек посмотрел на землянина, тот в ответ одобряюще кивнул и несильно похлопал того по спине.
        Ерек нервно сглотнул, в горле от волнения сильно пересохло. — Жители Таураана, я обращаюсь к вам. К таланам и землянам. Обращаюсь я, генерал Ерек. Член Генерального штаба обороны Таураана. Рядом со мной стоит представитель расы землян, Долгоон, и его вы тоже знаете. И вот с чем мы обращаемся к вам, мои дорогие соотечественники. Постарайтесь послушать внимательно всё то, что я вам сейчас скажу. Это касается всех нас, каждого на нашей планете.
        Времени у меня очень мало, и скоро эту трансляцию отключат. Миртаан, этот самоназванный полномочный представитель Таураана, вам врал. Всем вам. Наш горячо любимый командующий Этирей не погиб геройски, он был подло убит самим Миртааном. Это всё произошло на моих глазах, когда Этирей отказался впустить сюда гефестиан, и за это Миртаан подло убил его. А на меня и на верного адъютанта Этирея, лейтенанта Бруска, как на несогласных, было повешено обвинение в предательстве. Если кто-то не знает меня, тогда спросите у тех, кто знает, можно ли обвинить Ерека в трусости и предательстве. И я знаю, какой это будет ответ.
        А мой главный обвинитель, Миртаан, по последним сведениям, сам удрал с Таураана, прихватив с собой немало чего из стратегических запасников. Он удрал, а я здесь, с вами. И теперь решайте сами, кто на самом деле настоящий предатель и кто говорит вам правду. Я обращаюсь к вам, гордые жители Таураана. Мы здесь, и мы готовы бороться. Нас не сломили. Всех нас, кто не смирился с тем, что здесь хозяйничают гефестиане, мы собираем под нашим флагом, флагом освобождения Таураана. Всех тех, кого коробит только от одной мысли, что мы должны жить под гнётом ненавистных нам захватчиков. Я призываю вас сплотиться и выступить единым фронтом против краснокожих.
        Я обращаюсь к вам, разрозненные группы сопротивления, чтобы помочь объединить все наши усилия. Я обращаюсь к тем нашим соотечественникам, которые в силу жизненных обстоятельств вынуждены выполнять волю захватчиков. Я обращаюсь и к землянам. Хотя лучше пусть это скажет сам землянин.
        Ерек посмотрел на Долгоона и кивнул ему. — Давай ты.
        Долгоон был максимально собран и сосредоточен. — Мой друг талан и так сказал самое важное, и я поддерживаю его, и я ему верю, как поверил в своё время Этирею. Но я также хочу добавить то, за что больше переживают земляне. В опасности не только Таураан, но и наша Земля. Гефестиане теперь уже и там, и мы до сих пор не можем получить оттуда хоть какие-то вести. Но есть и хорошие новости — гефестиане не вернули сюда основной флот. А это значит, что наши, там, на Земле, не сдались и дают им бой. Так почему мы тогда здесь не можем сделать то же самое? Если мы снова объединим наши усилия, то верю, что мы добьемся победы. И пускай сейчас на стороне противника более мощное оружие, но им не сломить нашу волю и крепость наших сердец…
        Оператор из студии замахал руками.
        Рикаат обратился к генералу, — Надо заканчивать, уже пошли отключения телетрансляторов, ещё минута-другая и нас обнаружат. Не подставляйте моих ребят.
        Ерек снова появился перед объективом. — Не сдавайтесь, друзья. Объединяйтесь и ищите нас на северных территориях, мы вам… — Объектив камеры погас.
        Рикаат был в состоянии крайней бледности. — Простите, но мы были вынуждены вас прервать, с центрального пункта уже начали отключать ближайшие сектора. Надеюсь, что мы успели и они нас не засекли, потому что ещё немного, и нам пришлось бы отсюда всем уходить.
        Генерал положил руку на плечо полковнику, — Рикаат, всё правильно. Думаю, мы успели сказать главное. И мы не будем рисковать вами. Вы очень нужны сопротивлению здесь. Да и если вы сбежите, то тогда все поймут, что трансляция велась именно отсюда и тем самым мы подставим ваших парней под удар.
        Полковник обречённо покачал головой. — Увы, это так, так что простите еще раз. А сейчас вы должны бежать, потому что скоро отряды зачистки будут проверять все вышки, а нам надо успеть привести всё в порядок и почистить сегодняшнюю историю событий на коммуникационной терминале.
        — Ну, вы сами знаете, что делать, мой друг. Спасибо вам за всё, — Ерек горячо пожал руку полковнику. — Ждите скоро от нас вести, а мы действительно должны как можно скорей убираться отсюда.


        Атилон не проронил ни слова во время трансляции. Как только она прервалась, он повернулся к Терлиску. — Надеюсь, лейтенант, мы засекли, откуда велась данная трансляция? Атилон произнёс это тоном, который не предвещал ничего хорошего.
        Терлиск, слегка заикаясь, ответил. — Почти. Она велась с территорий, которые мы ещё не полностью контролируем. Точнее пока сказать не могу. Там хозяйничают банды землян.
        — А знаете, Терлиск, что вы родились везунчиком? В любое другое время Фалькур незамедлительно отдал бы приказ, чтобы вас заживо посадили в контейнер с водой, где вы медленно умирали от покрывавших вас язв и ожогов, а я бы с удовольствием исполнил этот приказ.
        Атилон с отвращением смотрел на трясущегося лейтенанта. — Но на ваше счастье, мы не располагаем здесь достаточными ресурсами, чтобы разбрасываться даже таким недостойным гефестианским материалом, как вы. Генерал Фалькур строго наказал выполнить его задание, а как мы сможем его выполнить, когда у нас на этой треклятой планете творится бардак и хаос? Так вот, Терлиск, слушайте тогда мой приказ. Да соберитесь вы уже и прекратите трястись! Срочно найти ту трансляционную вышку, и я хочу, чтобы всех, кто позволил этому случиться, предали публичной казни. Эти таланы должны знать, кто здесь хозяин. И я хочу также, чтобы разобрались со всей этой ситуацией. Как это могло произойти, чтобы с центральной вышки не смогли сразу загасить сигнал? Думаю, мы имеем зарождающийся скрытый бунт. Поэтому мы будем его гасить в зародыше, и для начала будем жестоко карать всех виновных и, если понадобится, то и невиновных тоже. Все должны склонить голову перед силой гефестиан.
        — Слушаюсь, капитан Атилон, — пролепетал выдохнувший Терлиск, до которого дошло, что и в этот раз его опять счастливо пронесло.


        Ерек и Долгоон возвращались к своей базе.
        — Ну, как ты думаешь, землянин, поверят нам?
        — Возможно, и поверят, — вздохнул Долгоон. — Только вот этого мало. Нам недостаточно сплотить оба народа Таураана. Без хорошего оружия нам не справиться против космофлота краснокожих. Нам нужна помощь вашего флота, который сейчас на Земле.
        — Думаю, что не стоит особо надеяться на него, он и сам там сражается с краснокожими, — возразил Ерек. — Иначе они давно были бы здесь. Видимо и им там несладко. Но я надеюсь, что, как минимум, наши там ещё держатся.
        — Да, воюют, — задумчиво повторил Долгоон. — Но насколько они там продержатся, зависит также и от нас. Мы перестали передавать им таураний, а они без него ведь не долго протянут? — землянин вопросительно взглянул на талана.
        — Да, верно. Без него наш космофлот встанет. Да и много чего застопорится. Таураний это наш основной надёжный источник энергии, — покачал головой Ерек. — Мы реально полностью от него зависим.
        — Вот и я об этом думаю. Чтобы окончательно расправиться с краснокожими тут, мы должны помочь расправиться вашему космофлоту там, на Земле. Поэтому… поэтому… — Долгоон задумался. — Поэтому мы должны как-то тайно организовать передачу таурания туда, на Землю.
        — Долгоон, вы понимаете, о чём вы говорите? Чтобы снабжать нашу армию в том количестве, которое ей необходимо, речь может идти только о постоянных крупных поставках. И как вы себе это представляете?
        — Никак, — нахмурился разозлившийся Долгоон. — Я прекрасно понимаю, что это неразрешимая задачка. Но я также понимаю, что если мы не поможем Земле, то сначала придёт конец им, а потом и всем нам. Поэтому решать эту задачу надо.


        Спустя несколько дней, в штабе повстанцев.
        Генерал Ерек встречал только что прибывшего лейтенанта Бруска.
        — Ну, как прошла встреча с независимыми отрядами? — спросил генерал с еле скрываемой тревогой в голосе. — Что, опять тоже самое?
        — Да, — обречённо вздохнул Бруск и, сняв накидку с головы, вытер пот со лба. — Позвольте, я сяду, генерал.
        — Да-да, конечно, садитесь, мой друг. — Ерек придвинул стул лейтенанту.
        — Ну, в общем, везде одно и то же. Что таланы, что земляне говорят одинаково. Что они понимают необходимость объединения, но только никто не понимает, что это даст в итоге. С Земли никаких вестей нет, здесь постепенно всё заполняет хаос, страх и разруха. Гефестиане просто лютуют. Кого-то держат в плену, кого-то держат взаперти в шахтах, заставляя работать без отдыха, кому-то угрожают смертью их родных, и всё это держит талан в полном подчинении. Народ почти готов сломаться. А те, кто не сломлен, сколачивают банды и живут только тем, что нападают на склады с провиантом.
        Ходят слухи, что за мелкое неподчинение гефестиане уже несколько посёлков сравняли с песком. Да, у народа есть плазмоматы на руках и кое-какое другое оружие. Но что сделаешь против отряда истребителей, которые просто утюжат поверхность. Вот у всех и опускаются руки. Да, ещё вот что. После нашей трансляции новый ставленник от Фалькура устроил расследование, почему это произошло. И гефестиане вышли на след нашего друга Рикаата, но ему повезло, и он сумел как-то убедить, что это произошло не на его вышке. Тогда всю вину повесили на работников центральной вещательной станции, и их всех сменили на новых талан. Треть из бывших работников гефестиане казнили, а остальных отправили на самые тяжёлые шахты, но говорят, что больше их никто не видел.
        Ерек схватился за голову. — Это ведь мы их подставили.
        Бруск покачал головой. — Что поделать генерал, это война. Мне тоже жаль этих ребят, но мы должны были сделать то, что сделали. Кстати, а где Долгоон?
        Ерек покачал головой. — После нашего последнего с ним разговора я не виделся с ним. Он сказал, что ему надо подумать, и он побудет среди своих друзей-землян.
        — Ну и что мы будем дальше делать? — лейтенант с надеждой посмотрел на генерала.
        — Я думаю, вернее, я почти уверен, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу, нам для этого надо срочно связаться с Землёй. Если наши народы услышат информацию с Земли, хоть какую-то позитивную, то нам будет проще соединить усилия всех сил сопротивления на Таураане.
        — И как вы это представляете — связаться с Землёй? Снова подставить Рикаата? — Бруск с испугом посмотрел на командира. — Да и коды уже поменяли, и нам уже не получится связаться с Землёй, с этой вышки. Да и мощностей не хватит. Связь с другими планетами можно осуществить только через центральный узел. Если мы даже попробуем захватить его, что уже само по себе безумие, то никто нам не даст часа. А это время, которое необходимо для выстраивания канала. За час нас всех там уничтожат.
        — У нас нет другого выхода, кроме этого, — обречённо вздохнул генерал. — Если надо, то ляжем там все. Но нам нужно связаться с Землёй. Это единственный вариант.
        — Ну, у вас может, и нет другого выхода, а у меня вроде как, есть. — В штаб неслышно вошёл Долгоон. — И вот что мы сделаем. Вернее, что мы попробуем сделать.


        Несколько ранее. В штабе гефестиан на таураанской орбите Терлиск отчитывался Атилону о прошедшей работе.
        — Лейтенант, как выполняется приказ командующего Фалькура? Ты же понимаешь, насколько важно то, что тебе поручено?
        Терлиск вытянулся во весь рост. — Да, безусловно. Мы максимально ускорили добычу таурания. Надеюсь, через неделю мы сможем отправить первую партию.
        — Неделю? — Атилон мгновенно вспыхнул. — Какую чёртову неделю ты имеешь в виду? Гефестианскую, а может, местную? Ты я вижу, совсем мозги пронюхал этим газитом. Два дня. Слышишь? Я даю тебе два дня. Через два дня первый груз должен быть отправлен до точки назначения, которую я укажу. Ты меня хорошо понял?
        Терлиск испуганно закивал головой. — Да-да, капитан. Через два дня мы отправим груз, куда укажете. А куда надо доставить?
        — А это, олух, я скажу тебе перед отлётом. Мне не нужно, чтоб эта информация просочилась раньше времени. Я не доверяю тут никому. И твоему болтливому языку, в частности. Я сам вобью координаты в бортовой компьютер.
        — Как скажете, — вжал голову в плечи Терлиск.
        В динамике раздался голос. — Капитан Атилон, на орбите появился корабль. Шлёт запрос на вхождение.
        — Какой корабль? Чей? — Капитан был крайне удивлён и встревожен. — Мы никого здесь не ждём.
        — Наш, капитан, наш гефестианский корабль.
        — Как гефестианский? Откуда, с какой целью?
        Атилон лихорадочно думал, кто бы это мог быть? Ладно, если это от Фалькура. Видимо, что-то случилось, раз командующий решил нарушить своё правило и прислать сюда своего посланника. Но Фалькур ведь категорически сказал, что обрубает с ним все связи, чтобы об этом не прознал Морон. И связаться с ним надо только после того, как ценный груз в достаточном количестве будет транспортирован в нужное место. Тогда надо впускать его. А что, если это от Морона? И он уже всё знает? Тогда тем более надо впускать. Нет смысла скрываться, да и просто не слишком дальновидно гневить такого опасного гефестианина.
        Атилон, стараясь не выказывать своего волнения перед подчинённым, ответил твёрдым голосом. — Пусть представится и скажет о цели визита.
        — Капитан, это некий торговец Форесто. Он говорит, что прибыл по поручению Веграна с Сивании.
        — Веграна?! — глубоко и облегчённо выдохнул Атилон. — Чёрт, совсем забыл про эту Сиванию. Ну, конечно же, впускай, не тяни. Хотя откуда здесь наши торговцы с Солора? Пускай швартуется к нашему модулю. Посмотрим, чего надо этому посланнику от Веграна. И странно, откуда о нас уже прознали торговцы? Весьма любопытно.


        — Ну, наконец-то, Долгоон. — Ерек облегчённо выдохнул. — Где ты столько пропадал?
        — Думал, мой друг, думал. Землянин хитро улыбнулся. — Задачка очень непростая. Плюс надо было кое-что узнать.
        — Ну и что надумал? Не тяни же, давай, выкладывай. — Бруск нетерпеливо вскочил со стула.
        — Раз готовы, тогда слушайте. Я уже устал от этих разговоров и обращений. Самим действовать надо. И вот что я предлагаю. Гефестиане же собирают таураний для отправки к этому Фалькуру?
        — Ну да, — насмешливо ответил Ерек. — Для этого мы всем Таурааном здесь и работаем.
        — Ну вот. Они его же отправляют, наверняка, куда-то к себе.
        — Должны были отправлять, — поправил его Бруск. — Но как только Фалькур отбыл отсюда с основным флотом, они сейчас его только складируют.
        Долгоон улыбнулся. — У вас несвежие данные. А вот по моим данным, скоро будет отправка одной большой партии.
        — Откуда тебе это известно? — недоверчиво спросил Ерек.
        — Есть свои информаторы. На той шахте, где работают мои знакомые земляне, их просто загнали со сбором таурания, и надзиратель случайно проговорился, что собирают какой-то экстренный заказ. А раз экстренный, значит, его готовят к отправке.
        — Ну и что ты предлагаешь? — протянул удивлённо Бруск.
        — Я предлагаю захватить этот корабль. Теперь Долгоон говорил совершенно серьёзно.
        — Чего?! Как ты это себе представляешь? Как мы попадём в космопорт? Там же строжайшая охрана, — с неподдельным изумлением уставился на землянина Ерек.
        — Мы попадём на этот гефестианский корабль тайком. В контейнерах, в которых грузят таураний. Никто и не подумает проверять их. А как только выйдем в открытый космос, мы захватим корабль и возьмём курс на Землю.
        Генерал замотал головой — Ну, хорошо, предположим, мы благополучно долетим до Земли. А что дальше? Как мы сможем проскочить мимо флота Фалькура? А где гарантия, что нас не собьют мои соплеменники, увидев гефестианский корабль, еще до того, как мы сумеем послать им сигнал, что мы это мы?
        Долгоон отмахнулся. — Это мы будем решать потом. Сейчас у нас нет времени. Мы просто обязаны связаться с Землёй, и понять, что там на самом деле происходит. И мы должны рассказать им, что происходит здесь. Вместе мы сможем лучше понимать и координировать свои действия. Тянуть больше нельзя, тем более, что второй возможности может уже и не быть. Я, конечно, могу полететь и сам, но есть два но. Я не умею управлять этой машиной и, главное, мне нужен уважаемый талан, которого послушают и которому таланы поверят. Я для ваших на Земле всего лишь землянин.
        Ерек посмотрел на Бруска. — А Долгоон прав. Хотя это очень глупо, лететь на верную смерть, но смотреть, как апатия и бессилие пожирает таураанцев, я уже не в силах. Долгоон, мы летим с тобой.
        Долгоон улыбнулся. — Я знал, что ты бесстрашный, генерал. Но мест там всего лишь два. Больше нет возможности, иначе будет явный недогруз при погрузке и это заметят. Мы же весим гораздо легче таурания. И второе место, Ерек, не твоё. Извини, но ты нужен здесь. Полетим мы с Бруском. А ты продолжай работу по сплочению талан вокруг себя. Все же таланы охотнее подчинятся генералу, чем лейтенанту. Извини, Бруск, без обид, — Долгоон повернулся к бывшему адъютанту Этирея.
        Бруск кивнул. — Долгоон прав, генерал. Вы нужней здесь. А меня там будет вполне достаточно, чтобы рассказать обо всём произошедшем.
        — Ну ладно, — нехотя согласился Ерек. — Когда будет этот вылет?
        — Скорее всего, завтра. Но это может произойти в любой момент. И мы с лейтенантом должны уже вылететь на ту шахту, откуда будут забирать эту партию. Поэтому, Бруск, у тебя всего час на сборы.
        — А чего собираться? Я уже готов.


        Атилон пристально смотрел на вошедшего торговца. — Ну, скажу сразу, что не буду лукавить, и я очень удивлён появлению здесь торговца с Солора. Теперь постарайтесь объяснить, почему я должен вас слушать и тем более верить. Мы все прекрасно знаем, насколько лживы наши торговцы.
        Форесто сразу же оценил обстановку. Как и говорил Вегран, надо собраться и постараться быть убедительным. Торговец благожелательно улыбнулся. — Простите, я не знаю, как к вам обращаться.
        — Зовите меня капитан Атилон.
        — Мне очень приятно, капитан. Меня зовут Форесто. Торговец Форесто.
        — Это я уже понял. Давайте объясняйтесь, почему Вегран прислал сюда торговца? Почему он решил, что может нарушать приказы Фалькура? С чего это он решил занялся самодеятельностью?
        — Нет-нет, что вы, — поспешил возразить Форесто. — Просто у Веграна, там, на Сивании, не самые лучшие условия для выполнения задач, которые поставил перед ним ваш командующий. И ему не хватает боевых кораблей для поддержания порядка. А связь с вами уже как пару недель отсутствует полностью.
        — Да-да, знаю, — слегка замялся Атилон. — Просто у нас сейчас некоторые трудности, впрочем, это вас не касается. Но это необходимо для тех задач, которые мы сейчас выполняем. Пусть пока потерпит, всё скоро наладится. Так что, вот как есть. Ладно, а вы тут с какого боку?
        — Видите ли, я женат на двоюродной сестре Веграна, и у меня полный раздрай в делах. — Форесто развёл руки в стороны. — Вот Вегран и сжалился надо мной и позволил мне слегка торговать с этими карликами с Сивании. А за это я должен привозить ему отсюда провиант. Местная еда на Сивании не способствует хорошему пищеварению гефестианина. К тому же он не отвлекает на эти мелкие цели столь нужные ему боевые корабли.
        Форесто постарался максимально изобразить из себя жалкого и несчастного неудачника. Впрочем, как он подумал в этот момент, это и не было слишком далеко от истины.
        Атилон заметно смягчился. — Ладно, я потом сам поговорю с Веграном. Он не имел права разглашать тайну об этой экспедиции. Надеюсь, вам хватило ума не разбалтывать об этом никому на Солоре?
        Форесто замахал руками. — Ну что вы, капитан Атилон, здесь и мне еле-еле хватает прокормиться, какой смысл мне трубить об этом на каждом углу.
        Атилон кивнул. — Вот только и надеюсь на вашу всем известную торгашескую жадность. Ладно, отдыхайте. Хотя на этой планете отдохнуть-то и негде. Мы и сами туда спускаемся по необходимости, только чтобы поторопить этих лентяев.
        Капитан ухмыльнулся. — Завтра я выделю вам провожающего, и вы сможете загрузиться. Только запомните, вам загрузят всё, что необходимо. И не вздумайте совать нос туда, куда не следует. Без этих ваших торгашеских штучек. Я думаю, вы меня поняли.
        Форесто согласно кивнул.
        — Ну, вот и прекрасно. Веграну, конечно, передайте привет. Но я обязан буду доложить об этом нарушении Фалькуру. Веграна спасает только то, что это давний испытанный офицер, не то что… — Атилон неодобрительно покачал головой. — Ладно, прощайте, Форесто, я и так уделил вам достаточно времени. — Атилон резко развернулся к торговцу спиной.
        Форесто вышел.
        Атилон нажал на кнопку вызова. — Пригласите лейтенанта Терлиска.
        Капитан задумался. — А какое ему, собственно, дело до того, что Вегран хочет мутить свои делишки? По уму, надо было бы, конечно, доложить Фалькуру о произошедшем. Только командующему вообще сейчас не до этого. Да и времени сейчас нет на все эти разбирательства. Надо срочно собрать как можно больше таурания и спрятать в надёжном месте. Потому что, рано или поздно, Морон узнает всю правду о Таураане. И тогда, возможно, флоту Фалькура ничего не достанется. Теперь вот этот торговец припёрся. Значит, скоро припрутся и другие. Тогда слухи дойдут и до Геронта. А уж насколько Морон славен жёстким характером, но до Геронта, любителя жестоких мучительных расправ над неугодными гефестианами, ему ох как далеко. Нет, пускай Вегран обделывает свои мелкие делишки, а собирать таураний надо в самом спешном порядке. И чего обвинять Веграна, если Фалькур намекнул ему лично, что эту добычу будут делить точно не на всех. Тем более делиться с такими идиотами, как Терлиск.
        Капитан обернулся и увидел стоящего лейтенанта. Тот, разумно решив, что не стоит беспокоить Атилона, безропотно ждал, когда его увидит капитан.
        — А знаете что, лейтенант, я подумал, что, поскольку вы плохо справляетесь с поставленными Фалькуром задачами, отошлю-ка я, пожалуй, вас на Сиванию, к Веграну. Там тихо, спокойно, как на вершине давно потухшего вулкана. Вам там самое место.
        У лейтенанта от обиды скривилось лицо. — Обижаете, капитан. Если вы насчёт вашего поручения, то всё готово. Завтра днём корабль будет готов к погрузке и отправлению по вашему адресу.
        — Точно, Терлиск? Я не ослышался? — Атилон прищурился, глядя на лейтенанта.
        — Абсолютно так.
        — Ну, хорошо, я возможно передумаю о вашем новом назначении. Ведь можете, когда захотите. Но это всего лишь первая партия. Мне нужно, чтоб была максимальная отдача круглосуточно. Вы же постараетесь, верно? Ладно, ладно, не надо меня уверять. Вижу, вы стали на путь исправления. А насчёт того, что днём. Нет, днём не надо. Сделайте это лучше вечером. Не нужно слишком много внимания к этой операции. А лучше всего промаркируйте все контейнеры как продуктовые. Да, точно, обязательно это сделайте. И ещё вот что…
        Капитан задумался. — Знаете, в это же время будет идти загрузка необходимого провианта для нашей бригады на Сивании. Хочу, чтобы вы проследили и за этой отгрузкой тоже. Отгрузите им таурания тоже. Но только самый необходимый минимум. Им некуда там особо тратить энергию. Разве только попугивать обстрелами этих карликов, забившихся в свои норы.
        — Понял вас.
        — Идите и выполняйте. Как только закончите погрузку нашего корабля, соединитесь со мной. Я введу координаты места.
        — Простите, а корабль полетит без охраны сопровождения на борту? — удивился Терлиск.
        — Не будем искушать наших братьев. Робот-разгрузчик сможет самостоятельно сбросить груз. Я больше доверяю машинам, чем нашим соотечественникам, — ухмыльнулся Атилон. — Тем более, после бегства Биорга. А ведь вроде был преданный Фалькуру офицер. Но так уж слаба гефестианская натура. Всё, идите, я вас больше не держу.


        Вечером в космопорте шла загрузка двух гефестианских кораблей. Земляне, подгоняемые надсмотрщиками-таланами, и под общим присмотром вооружённых гефестиан, толкали контейнеры на погрузку.
        Один землянин, с раскосыми глазами, толкнул другого в плечо. — Слушай, а в какой корабль-то толкать? Говорили же, что будет один корабль.
        — Сам не понимаю, — недоумённо ответил ему другой, толкая перед собой другой контейнер. — Давай лучше толкать, а то привлечём внимание. Долгоону и этому талану сейчас и так там жарковато внутри. Хорошо хоть, что им баллоны с кислородом дали, а то бы они там задохнулись.
        — Так в какой же из двух везти, вдруг напутаем?
        — Ну, чего замерли? — подскочил к землянам надсмотрщик и несильно ударил гибкой палкой по спине одного из землян. — А ну, давай тащи ко второму терминалу.
        Талан наклонился с потирающему плечо землянину и прошептал. — Если можете, то не держите на меня зла. Я такой же пленник, как и вы.
        Форесто, стараясь не выдавать волнения, прохаживался рядом со взлётной полосой, ожидая разрешения на взлёт. Ещё днём к нему подошёл какой-то военный и сказал короткую фразу. — Передавайте привет нашему другу. Он получит то, что хотел.


        Форесто в порыве благодарности хотел пожать незнакомцу руку, но собеседник сделал недоумённое лицо, насколько это позволяло увидеть стекло шлема, и пошёл дальше.
        — О, чёрт, это же конспирация, — мысленно выругался на свою несообразительность торговец. Форесто тоже сделал вид, что ничего не произошло, и он просто осматривает грузовые терминалы.
        Сейчас он ждал отмашки на старт от какого-то лейтенанта, который очень суетился около загрузки второго корабля. Когда Форесто, которого загрузили ранее, хотел спросить, могут ли ему дать взлететь, лейтенант злобно огрызнулся, что надо ждать своей очереди.
        Торговец снова поступил благоразумно и не стал препираться. Наконец, соседний корабль был загружен и лейтенант побежал внутрь корабля. Через минуту он оттуда вышел и махнул рукой. Лестничный трап поднялся, входные шлюзы закрылись и корабль, спустя мгновения, взлетел в ночное небо. После чего лейтенант издалека помахал Форесто рукой, показывая, что он также может взлетать.
        Довольный Форесто забрался в кабину пилота, включил двигатели, и замурчал про себя какую-то ему известную песенку.


        Спустя некоторое время в грузовом отсеке одновременно откинулись две крышки контейнеров.
        Из них вылезли Долгоон и Бруск в надетых на голову стеклянных шлемах. — Ох, и жарища внутри. Чуть не спёкся, — жадно вдыхая воздух, сказал талан.
        Долгоон хотел было снять шлем, но его остановил Бруск. — Нет-нет, не снимай, тут воздух специально для гефестиан, он нам не понравится.
        — Откуда здесь взяться такому воздуху? Нам же сказали, что корабль летит без сопровождения.
        Долгоон всё-таки стянул с себя шлем, но, втянув носом воздух, тут же надел его обратно. — Ой, какая гадость. Они всё-таки сделали здесь свой воздух. Только для кого, говорили же, что корабль будет беспилотный.
        Бруск пожал плечами. — Сам не понимаю. Сейчас я отойду и перепрограммирую воздушную смесь. Не лететь же нам до Земли в таком ужасном, спёртом воздухе.
        — До какой такой Земли вы здесь собрались лететь? И как, собственно, вы тут оказались? И кто вы такие, раздери меня пополам? — Перед ними стоял гефестианин, торговец Форесто, наставив на них оружие.
        Бруск хотел незаметно потянуться за оружием, но гефестиан заметил это и покачал головой.
        — Нет-нет-нет, даже и не думай. Иначе это будет твоё последнее движение. Вы даже не представляете, как я не рад вашему присутствию. Вы лишний груз на этом корабле. Пожалуй, я сейчас вас просто выкину за борт, потому что мне сейчас недосуг возвращаться. Или, может, всё же вернуться и сдать вас моим собратьям?
        Торговец заколебался, он заметно трусил, потому что ему ещё никогда не приходилось держать всерьёз кого-то на мушке. Он чувствовал, что ещё чуть-чуть и паника полностью им овладеет, поэтому старался максимально собраться.
        — Ну, чего же ты ждёшь, краснокожий?! — закричал Долгоон. — Лучше выбрасывай нас поскорее! И тебе мороки меньше, и мы долго страдать не будем, потому что, если ты сдашь нас обратно, смерть не будет такой простой. Давай, чего медлишь, для вас же убийство других живых существ ничего не значит!
        Форесто, не выдержав, всё-таки сорвался и закричал тонким голосом.
        — Вот только не надо делать из меня убийцу! Я всего-то обычный мирный торговец, и мне до вас нет никакого дела, и до ваших дел мне тоже нет никакого дела! Перестаньте на меня давить!
        Гефестианин опять навёл на них оружие. — А знаете что, оставайтесь-ка вы в грузовом отсеке. Только кидайте на пол оружие, от греха подальше и, чтоб меня не искушать. Я вас здесь запру, а потом подумаю, что мне с вами дальше делать.


        ГЛАВА 8. ДРУГ ИЛИ ВРАГ?


        Земля.
        После быстрого ужина Амун насильно усадила свою помощницу напротив себя.
        — Итак, моя дорогая Ситуур, вначале я очень хотела бы поблагодарить тебя за моё спасение.
        Помощница склонила голову. — Не стоит благодарности, моя Правительница. Это моя задача — максимально обеспечить вам комфорт и безопасность, а также помочь с советами, хотя вы и сами без этого всё прекрасно знаете.
        Амун улыбнулась. — Ну-ну, не скромничай, ты очень многое сделала для меня. Хотя про комфорт я ещё понимаю, но вот то, что ты должна обеспечивать мою безопасность, про это слышу впервые. И как это ты предусмотрительно догадалась, что нам понадобится потайной бункер и именно в этих, столь безлюдных местах? Меня не покидает ощущение, что ты многое от меня скрываешь.
        Амун пристально посмотрела на Ситуур. — Может, всё же стоит, наконец, раскрыть все карты? Кажется, ты играешь в какую-то совершенно другую игру, которую я пока не могу постичь. А может, моё спасение это всего лишь часть этой игры. Я хочу, чтобы ты правильно меня поняла. Я очень благодарна тебе, но, с другой стороны, ты какая-то скрытная. А раз так, то я в совершенном затруднении. Я просто хочу понять, ты мне друг или это часть какой-то неведомой мне сюжета, в котором мною вертят как хотят? Ситуур, прошу, не разочаровывай меня, будь открытой со мной.
        Ситуур устало улыбнулась. — Моя Правительница, я понимаю ваши сомнения. И наверняка их бы не было, если бы я раскрылась вам сразу по прилёте сюда, на Землю. Но я никак не могла себе это позволить.
        Амун напряглась. — Ну и что тебе помешало?
        Ситуур слегка замялась, внимательно следя за лицом Амун, потом глубоко выдохнула. — Ладно, видимо, сейчас можно уже об этом сказать.
        — Сказать что? У Амун вытянулось лицо.
        — Я не могла вам во всём признаться, потому что не была уверена.
        — Ситуур, ты что, специально говоришь недомолвками? Это, наконец, просто некрасиво. Ты не была уверена в чём? — Амун явно начала терять самообладание.
        — Не в чём, а в ком. Я не была уверена в вас, — Ситуур прямо смотрела в глаза собеседнице.
        Амун буквально замерла, а потом встала и начала нервно ходить из стороны в сторону. — А вот это, знаете, номер. Вот уж чего не ожидала, так не ожидала. И, главное, от кого? От своей верной помощницы, можно сказать, подруги. Значит, ты не была уверена во мне, а сейчас что, уверена? Ну и что тебя навело на такое переосмысление? Что именно тебя натолкнуло на такую мысль? Что такого я сделала, что ты сначала не была уверена, а потом ты поменяла своё решение? Что?! Что я сделала?! — Амун почти кричала, и в её крике были и гнев, и обида.
        — Простите, Правительница. Сядьте, прошу вас. Я расскажу вам всё. Вы очень многого не знаете. И не должны были знать. Не обижайтесь. Очень многие-многие поколения до вас, таких же Правителей Таураана, не знали того, что я сейчас скажу.
        — Да уж, потрудись объяснить, Ситуур, — села на краешек стула Амун.
        — Тогда слушайте. Вы, естественно, знаете, как я стала вашей помощницей.
        Правительница наморщила лоб. — К чему это ты? Я не понимаю, ты что, уходишь от ответа?
        — Это всё имеет прямое отношение к вашим вопросам. Ситуур, в отличие от Правительницы, была спокойна, не нарушая этикет общения.
        Амун явно опешила. — Ну, уж точно не упомню. Это же давно было. А, припоминаю, кажется, тебя рекомендовала твоя предшественница, ушедшая на заслуженный отдых в какую-то службу в аквазоо. Уж на что я не самый молодой житель Таураана, так она просто была в достаточно почтенном возрасте. Поэтому я её почти сразу и поменяла. Так что она совсем недолго была при мне в качестве советницы, поэтому неудивительно, что я её не помню.
        Ситуур кивнула. — Именно. Её звали Девантия. Она и рекомендовала вам меня как лучшего вашего советника вместо неё. А вы знаете, кто порекомендовал её саму на место помощницы? Не знаете?
        Амун замотала головой. — Нет, конечно. Она досталась мне от моего предшественника. К чему ты это всё?
        — Так вот, её также рекомендовал предыдущий помощник, Лезгрок. Мне надо говорить, как попал эту службу он?
        — Что, опять также по рекомендации своего предшественника? — издевательским тоном произнесла Амун.
        — Именно так, — кивнула Ситуур.
        — И что, ты тоже знаешь его имя? Ведь тогда ни тебя, ни даже меня не было.
        Ситуур приосанилась. — Я знаю имена тридцати семи предшественников на посту советника до меня. Знала бы и больше, но в то время был сильный метеоритный дождь, и почти вся та библиотека погибла в результате пожара. Так что полное восстановление этих данных было невозможно, поэтому я не буду называть их, из-за боязни что-то напутать в хронологии. В то время, как уверенно назвать Правителей до вас могу лишь с десяток имен.
        — Это что получается, что Правители не могли выбрать кого-то другого, кроме того, которого им предлагали их помощники? Это что за тайное сообщество у вас?
        — Да, не могли. Предлагалась самая лучшая кандидатура на Таураане. А лучшие могли выходить только из Лиги Советников.
        — Что это за Лига Советников? Что за бред? Я ничего о ней не знаю.
        — Вот о ней я и хочу вам рассказать. Вы многое знаете о нашем прошлом, но об этом вы сейчас услышите впервые. Лига советников была создана нашими праотцами. Теми, кто вначале прибыл на Таураан во время великого переселения. Теми, кто был искренне не согласен с тем, что Творец нас сослал с Земли. Лига советников изначально и всегда была тайным союзом. Первые правители Таураана хотели начисто стереть память о Земле в умах талан, чтобы наш народ не жил прошлыми иллюзиями, а привыкал к новой жизни, и потому устроили настоящие гонения на сторонников возвращения в будущем на Землю. Для этого и была создана тайная Лига советников. И своей основной задачей Лига постановила, что память о Земле никогда не умрёт, и они положат все силы, чтобы вернуться на свою родную планету.
        Все, кто вступал в Лигу, были посвящены в настоящую историю нашего народа. В Лиге ученикам были предоставлены самые лучшие библиотеки и самые лучшие преподаватели. Поэтому из нашей школы выходили самые образованные интеллектуалы на Таураане. В то же время Лига понимала, что главное — это не навредить нашему народу, поэтому, чтобы вернуться назад, должны были сложиться максимально благоприятные для этого обстоятельства. И поэтому нашей главной целью была поддержка тех Правителей, которые ставили перед собой цель — вернуться на Землю, и помогать свержению тех, кто противился этому. Хотя после первых Правителей, впоследствии, уже не было таких ярых противников возврата на Землю, но мы всё равно внимательно за этим следили. Поэтому Правителям всегда казалось, что именно они хранители этой тайны, но это неправда. Именно первые советники аккуратно поддерживали в них эту мысль. Мысль о необходимости возвращения на родную планету. И то, что вы сказали тогда всем присутствующим, что советники знали лишь малую часть всей правды, не соответствует действительности. Это мы, советники, всегда вам внушали, что
вы и есть хранители всей тайны. А на самом деле, мы боялись доверить Правителям все знания и тайны народа талан. Простите меня, здесь ничего личного, но это не моё решение, а создателей Лиги. И я, вступая в Лигу, обязана была подчиниться этим правилам. Так создатели думали обезопасить знания от самодурства и прихоти Правителей.
        Амун смотрела на советницу взглядом, полным удивления, недоверия и некоторого страха. — Кто ты такая, Ситуур? Как многого я о тебе не знала.
        Ситуур продолжила. — Прошу, не демонизируйте меня. Я всего лишь преданный слуга нашего народа и ваш верный помощник. Вы помните, кто вас поддержал в том, что не надо закрывать исследования Саава, когда все говорили, что он полный неудачник и занимается бесполезными исследованиями? А кто подсказал, чтобы живые образцы местной расы были привезены с Земли на Таураан?
        Правительница воскликнула. — Точно, это же была ты! Да-да, именно ты так заступалась за эти опыты и советовала поддержать Саава.
        Амун нахмурилась. — Так что, получается, это вы всё время мною манипулировали. Стоп, получается, не только мною, но и всеми моими предшественниками. Мы все думали, что это именно мы стояли за идею о возвращении на Землю, а по сути, мы все лишь выполняли волю Лиги. Волю своих верных советников.
        — Не совсем так, Амун. Я лишь помогала выбирать правильные варианты. Решения принимали вы. Но вы и так двигались в нужном направлении. От меня требовалось лишь поддержать вас в этом.
        — М-да, — Амун грустно улыбнулась, — с одной стороны, неприятно, что ты была ведома, хотя бы из благих побуждений, но с другой стороны, не я одна такая. Все мои предшественники за всю свою жизнь так и не узнали об этом. Ну и сколько же талан в этой самой Лиге советников? И где заседает эта тайная ложа?
        Ситуур горестно покачала головой. — От былой мощи Лиги остались одни воспоминания. Сейчас в ней всего пару десятков талан, хоть и занимающих влиятельные посты. Зато, в отличие от наших славных предшественников, именно при нас был выполнен наказ наших основателей, и мы вернулись на Землю. Теперь решайте сами, была ли Лига ненужной, или всё же благодаря нам таланы вернулись на свою настоящую Родину.
        — Это не мне решать, пусть это оценят потомки. Возможно, они и оценят Лигу как нашего спасителя. — Амун иронично улыбнулась. — Ну, хорошо, а почему у тебя такое отношение ко мне? Почему тогда ты не поверила мне, а сейчас изменила своё мнение?
        — Не обижайтесь Амун, но это так. Общаясь с вами, я слышала нотки сомнения о правильности вашего решения. Вы хоть и были очарованы Землёй, но в вас изредка чувствовалась грусть о покидании Таураана.
        — Ну и что в этом плохого? — Амун искренне удивилась. — Разве плохо грустить о том месте, где ты родился, вырос и прожил всю свою жизнь?
        Ситуур резко замотала головой. — Нет. В этом плохого ничего нет. Но вы часто повторяли фразу, что нам придётся жить на две планеты. И я подумала, что вы ещё не готовы воспринять Землю, как свой единственный дом для жизни. Что вас не покидает мысль в случае чего вернуться на Таураан.
        — Но я имела в виду, что без таурания нам не прожить на Земле. Здесь его физически нет. Его отсутствие отбросит нашу цивилизацию на многие-многие тысячи лет назад.
        — Наши предки превосходно обходились без таурания. И были счастливы. И наши предки жили в воде. И в конце концов, они же изобрели топливо, на котором добрались до Таураана. Значит, и сейчас придумают что-то другое. И на Таураане нет воды, а здесь она есть. Вода — это наша жизнь. Настоящая жизнь. И только здесь нам жить, — с вызовом произнесла Ситуур.
        — Ну, теперь всё становится гораздо яснее. Вот ты какая, настоящая Ситуур. А ты опасная таланка. Признаться, я тебя даже немного боюсь. Хотя всё равно, я не понимаю, зачем ты спасла меня от тюрьмы, куда хотел меня упечь Аркенаар.
        — Мой долг — ваша защита. И потом, я не уверена, что Аркенаар будет так же твёрд в защите нашей Земли, как он это заявляет. Пока он будет сражаться с гефестианами, я буду его поддерживать. Но только в этом, потому что он не слишком гибок в качестве потенциального главного Правителя.
        Амун усмехнулась и замотала головой. — Так значит, ты опять играешь нами? Когда нужно, ты поддержишь меня, а когда будет нужно, то его. Эх, Ситуур, Ситуур, ты уже совсем далеко зашла в своей слепой преданности каким-то постулатам этой Лиги советников. Смотри не запутайся с очередным выбором.
        — Нет, Амун, я всё та же ваша верная помощница. И я останусь ею. Но мой долг перед Землёй выше меня.
        — Да, поняла я, поняла. Ну и что ты собираешься делать дальше? И что, собственно, делать мне?
        — Терпения прошу у вас, Правительница, терпения. Скоро вы здесь создадите координационный штаб. Тут вас точно никто искать не будет. Аркенаар сейчас будет сильно занят начинающейся войной и ему будет не до вас. А вам пока необходимо переждать это время здесь.
        Правительница развела руками. — То есть, мой народ будет сражаться с наглыми захватчиками, а я буду отсиживаться здесь? Ты точно меня ни с кем не путаешь?
        — Простите, Амун, но после того, как весь таланский народ узнает, что от него скрывали всю правду, вряд ли вы будете ходить в тех героях, которыми они хотят гордиться, и кому они захотят доверять.
        Амун поникла. — Ты снова права, Ситуур. Что же мне сейчас делать? Сидеть и ждать?
        — Простите, Амун, но это единственное, что мы можем себе позволить в нашем положении.
        — А что собираешься предпринять именно ты?
        — Мне надо как-то связаться с Таурааном. Хотя я пока не знаю, как. Потому что Аркенаар хоть и неплохой полководец, но мы здесь не сможем долго продержаться, если гефестиане захотят нас взять измором.
        — Ага, значит, всё-таки нужен Таураан, — торжествующе воскликнула Амун. — А кто только что говорил, что надо от него полностью отречься? Даже ты со своим оголтелым фанатизмом понимаешь, что нам нужен таураний. Без него нас здесь ждёт полное поражение.
        Ситуур решительно замотала головой. — Мне нужен не Таураан. Мне не нужна наша тотальная зависимость от таурания. С этим чёртовым тауранием мы как на пороховой бочке. Теперь все головорезы мира будут знать, что мы сидим на куче сокровищ. И отныне не будет нам более покоя с ним. Ещё повезло, что столько тысячелетий прожили, сохраняя это в тайне. А мне на Таураане нужно…
        Ситуур внезапно осеклась. — В общем, я знаю, что мне нужно. Простите, но я должна лететь.
        — Опять тайны, опять тайны, Ситуур. Как я от них устала. — Амун встала, и у неё внезапно закружилась голова. — Так, я, кажется, совсем разбита. Тут есть, где можно прилечь и отдохнуть?
        — Конечно, Амун, этот бункер рассчитан на постоянное проживание и жизнеобеспечение трёх-четырёх десятков талан. Он был построен сразу по нашему прилёту сюда. Строилось на тот случай, если наше совместное проживание с людьми пойдёт не совсем гладко. Как, кстати, и несколько других таких же бункеров в разных местах Земли. К сожалению, нам, в нынешних условиях, пришлось выбрать именно этот вариант. Самый заповедный уголок. Куда не сунутся ни таланы, ни сами земляне. И строилось всё, чтобы существовать на полной автономии. Так что здесь есть всё. И для комфортного отдыха и плодотворной работы.
        Пройдите дальше по коридору, и вы попадёте в спальный отсек. Выберите себе там любой номер. А начиная с завтрашнего дня здесь заселятся ещё другие таланы. Верные вам, Правительница. Можете не сомневаться.
        Амун покачала головой, развернулась и пошла по коридору. Ситуур тут же села, и застыла в неподвижной позе, положив локти на стол и обхватив голову руками.
        В таком положении она продолжала сидеть некоторое время, и вдруг входные двери бункера внезапно открылись. На пороге стоял талан в военной форме, а за спиной его был профессор Саав со своей семьёй.
        Ситуур улыбнулась. — Очень рада видеть вас, Саав. Вас и всю вашу семью. Располагайтесь. Попрошу вас без надобности не покидать бункер, и тем более не отправляться в какие-то безумные путешествия. Вы в списке талан, подлежащих немедленному аресту. Так что здесь вы в полной безопасности. Скоро вам принесут поесть. Отныне это будет ваш дом. Всё остальное вам покажут. А мне надо идти.
        — Нет-нет, на ваши вопросы у меня нет времени отвечать, — отреагировала Ситуур на немой вопрос, застывший на лице Саава. — Я вернусь через несколько дней. Если вы искали Амун, то она уже здесь. У неё всё и узнаёте. Но лучше её до утра не беспокоить, она отдыхает. У неё был очень тяжёлый день.


        На околоземной орбите шло ожесточённое сражение двух космических флотов. После некоторого выжидания гефестиане перешли к активной фазе, начав атаку. Таланы спрятали весь свой флот за энергетическим щитом. Атакующие с переменным успехом пробовали пробить его, а защищающиеся очень умело производили точные и резкие уколы, неожиданно выныривая из-за щита и выводя из строя корабли противника, после чего опять скрывались под его защитой. Противостояние явно выливалось в ничейную ситуацию. Таланы не могли всем флотом вырваться за пределы щита, ибо в простом лобовом столкновении они потерпели бы поражение. А гефестиане никак не могли прорваться за щит, не понеся при этом колоссальные потери.


        В штабе Аркенаара шло совещание.
        — Ривас, — главнокомандующий нажал на кнопку вызова. — Где сводка за последние сутки? Она должна была быть у меня ещё утром.
        — Простите, генерал, только что свели все данные. Слишком поздно получили исходники с мест. Сейчас выведу на проектор.
        Аркенаар и весь генеральный штаб внимательно осматривали графики, высветившиеся на трехмерном голографическом экране. Генерал ткнул в изображение и вытащил оттуда светящуюся сферу, после чего начал крутить её в разные стороны.
        — Всё же хорошую штуку с этим щитом придумали наши предки, — с удовлетворением заметил один из офицеров, сидевших за длинным столом. — И Таураан спасал, а сейчас и Землю надёжно прикрывает.
        — Эта защита простоит столько, насколько нам хватит таурания. Как видно из графиков тающих на глазах его остатков, в таком режиме мы продержимся еще в лучшем случае пару-тройку месяцев, — парировал другой офицер. — Без поставок с Таураана нам не выдержать.
        — Прекратить разговоры, — прервал их обсуждение Аркенаар. — И хорош уже мечтать. Сейчас Таураан для нас закрыт, и связи с ним никакой. Да даже если бы и была, что с этого толку. Краснокожие там полностью хозяйничают. Эти твари надёжно нас тут заперли. И кто мог знать, что на Земле нет вообще и намёков на таураний. И нас не спасло, что мы с собой взяли почти все запасы таурания на тот момент, ведь никто не рассчитывал на такой его бешенное потребление. Но при всём при этом есть и некоторый позитив. По крайней мере, я надеюсь на это.
        Аркенаар внезапно замолчал. В зале повисла тишина, офицеры ждали, что же именно недоговорил главнокомандующий. Главнокомандующий также внезапно продолжил. — Есть пока один плюс. Я не уверен в этом, но, как мне кажется, гефестиане пока не знают о состоянии наших реальных запасов. И очень надеюсь, что они не догадываются, что на Земле его тоже неоткуда восполнить. Судя по их ослабевающим атакам, они уже сомневаются в своей лёгкой победе. И тут уже непонятно, кто кого. Или они нас, или мы их, издевательски сидя за спасительной сеткой. Но это только до тех пор, пока они об этом не узнают.
        — Ладно, — Аркенаар лёгким хлопком ладони по столу прервал перешёптывающихся офицеров. — А теперь слушайте моё решение. Мы все переходим на экономный режим расходования таурания. Весь стратегический запас теперь будет уходить на щит и на топливо для военных кораблей, а также той инфраструктуры, которая будет обслуживать военных. А самому щиту перейти на секторальное потребление. Необходимо разбить щит на сектора, из которых одна пятая часть будет работать в очень экономном режиме, а ещё одна пятая будет работать в половину своей мощности.
        — Но, простите, Аркенаар, тогда в этот сектор, при соответствующей мощной атаке, может ворваться флот противника, — прервал его речь кто-то из офицеров.
        Аркенаар кивнул. — Может, но противник не будет знать, где этот сектор. Он будет плавающим, он не будет постоянным. Да, это риск, я знаю. Но другого выхода у нас нет. Нашим службам придётся более тщательно отслеживать перемещения соперника на орбите. Плотная броня будет там, где находятся их скопления, а другие сектора, где нет боевых единиц противника, соответственно будут разгружены. Всё, все свободны.
        Командующий развернулся в кресле, всячески показав, что не хочет никого видеть.
        Офицеры покинули зал. Аркенаар нажал кнопку вызова.
        — Слушаю вас, командующий, — раздалось в динамике.
        — Ривас, всё время забываю вас спросить, как продвигаются поиски преступницы Амун? Вы обещали мне, что быстро её найдёте. И вообще, как идёт расследование того, что её похитили прямо в военном самолёте? Это не мог сделать кто-то в одиночку. Налицо сговор предателей в моём штабе. Как мы можем воевать, зная, что нам в любой момент могут воткнуть нож в спину?
        — Генерал, мы прикладываем все усилия. Но наши поиски затрудняет то, что пока нам даже неизвестно, в какую сторону улетел шаттл, на котором её похитили. На нём не было никаких опознавательных маячков.
        — Ничего не хочу слышать. Удвойте и, если надо, утройте силы для поисков. Она нужна мне живой. Нашему народу нужен показательный суд над обманщицей. Это поднимет его дух в борьбе с гефестианами.


        Северные земли. В тайном бункере. После последних событий прошла одна неделя.
        — Ну и сколько нам сидеть и ждать? — Саав был крайне отягощён этим длительным бездеятельным пребыванием. Он обращался к Амун, которая что-то просматривала на коммуникаторе.
        Амун оторвалась от просмотра экрана и взглянула на Саава. — Поверьте, мой друг, я знаю не больше вашего. Вот, сидим, ждём Ситуур. Она нам расскажет последние новости. Теперь она единственный наш источник информации. Правда, хорошо, что наши спецы подключили нас к инфосети Земли. Говорят, что теперь наше вхождение в сеть безопасно. Ну, хотя бы так можно узнавать какие-то новости. Пусть и чересчур бодро пропагандистские. У нас всё хорошо, всё прекрасно. Хотя чего другого можно ожидать от Аркенаара? Но по правде говоря, я бы тоже распространяла такую информацию. Поди, скажи сейчас что-нибудь другое, мгновенно же вспыхнет паника.
        Саав удручённо помотал головой. — Да меня очень гнетёт это бездействие. Там наверху наши парни сражаются с краснокожими, а мы тут сидим и ничего не делаем.
        — Ну как ничего не делаете. Ситуур пригнала сюда всю вашу исследовательскую группу. Ещё каких-то инженеров. Вроде чем-то занимаются. Хотя я не пойму, чем.
        Саав махнул рукой. — Да сидят там на третьем нижнем ярусе, в операционном зале. И не всю группу, а почти всю. Гриндаала никак не могут найти. Ума не приложу, куда он пропал. А занимаются они чем попало, только чтоб со скуки с ума не сойти. К счастью, хоть нужное оборудование им завезли. Вот и балуются опытами. Только никак в толк не возьму, с какой целью Ситуур наших биохимиков с технарями-инженерами объединила. Что она хочет, никак не пойму. Говорит, что, мол, надо подождать, она потом всё объяснит. А чего ждать? Она вообще какая-то странная. Да и вы, Амун, с ней как-то необычно разговариваете. Как-то отстранённо, холодно, что ли, или я ошибаюсь, Правительница?
        — Нет, вам показалось, мой друг, — мгновенно улыбнулась Амун. — Это потому, что мы взаперти. Да и война идёт, если вы не заметили. Лучше расскажите, как ваша дочка Косеана.
        — Ой, хоть тут меня не достают, — в ответ улыбнулся Саав. — Ей так понравился снег, что её порой с улицы не затащишь в бункер. Хоть и чертовски холодно, но он её так заводит. Мы же на Таураане никогда снега не видели.
        — Ну да, снег это же замёрзшая вода. Это вполне понятно. Но в том то и дело, что притягательность эта опасна. Ни в коем случае не обморозьте девочку. Обморожение может дать сонную болезнь. Вон про какие случаи пишут. Достаточно получить охлаждение организма, и таланы впадают в спячку. В зависимости от степени охлаждения порой неделю не просыпаются. Приходится на специальной медицинской аппаратуре прогревать. А у нас тут ничего такого и близко нет, поэтому я и не рискую быть долго на большом морозе.
        И да, помните о безопасности. Нас не должны засечь поисковые группы Аркенаара. Ситуур говорила, что они усилили поиск. А тут ещё говорят, поблизости какое-то становище северных людей живёт. Говорят, какие-то угрюмые и суровые. Мало ли чего от них ожидать можно.
        — Да, я помню про безопасность, — кивнул Саав. — А за Косеану я не боюсь. От неё буквально не отходит Таана. А в сильный мороз они и не выходят.
        Тут раздвинулись двери входного шлюза, и на пороге возникли перепуганные Таана с дочкой.
        Косеана с разбегу бросилась к отцу и крепко в него вцепилась. На девочке не было лица, и она вся тряслась от страха.
        — Что случилось? Чего она так испугалась? — Саав встревоженно бросил взгляд на Таану.
        Таана стянула с головы большую меховую шапку.
        — Там это… — Жена с трудом переводила дух. — В общем, Косеана увидела зайца, ну и погналась за ним. Я бегу за ней, кричу, чтоб не бежала так быстро, там снега намело, а то еще провалится. Бегу, а она за деревьями мелькает, и вдруг исчезла из виду. Я кричу, а она молчит. Добегаю, и вижу следующее. Косеана стоит, а напротив неё стоят земляне, человеки, люди, как их там… Трое, кажется, или четверо. Только маленькие. Дети, скорее всего. Я их в этих толстых одеждах плохо разглядела. И вдруг Косеана как заорёт и ко мне. Я от испуга тоже заорала. И эти человечки тоже как заорут, и бегом от нас. Ну, а я хватаю Косеану под мышку и бегом сюда.
        — Они не видели, куда вы бежали? — нахмурившись, спросила Амун.
        — Да вроде нет. Они, наверное, тоже испугались. Хотя я не уверена, — смущённо ответила Таана.
        — Говорила же я вам, Саав, — с укоризной посмотрела Амун на профессора. — Не хватало нам ещё конфликтов с северными людьми.


        Морон был страшно угнетён нынешней ситуацией. Победа, о которой он так хотел быстро рапортовать Геронту, уже точно не будет быстрой. А теперь, учитывая всю нынешнюю ситуацию, уже точно не будет лёгкой. Таланы, укрывшись за своим щитом, словно надсмехались над его попытками вскрыть их оборону. Неужели прав был Фалькур, когда предупреждал его о том, что это будет нелегко? Только признаться в этом Морону не позволяло его самолюбие.
        Но если выбирать между позором перед Геронтом, что он недостоин возглавлять императорский флот, и обращением за помощью к Фалькуру, которого он никогда не считал за искусного воина, то Морон даже и не знал, что выглядит более унизительней.
        Но ведь Фалькур уже имеет опыт борьбы с этими таланами и вполне успешный, надо признать. Хотя с кем ему пришлось там бороться, если почти все таланы покинули ту планету? Нет, всё же надо как-то подробней узнать, что там всё-таки происходит, на той планете. Ведь не зря же Фалькур тайком послал туда своего представителя.
        Да и агент Морона, которого он послал следить за планетой, тоже давно не шлёт новостей. Хотя что он может увидеть, если следит издали? Нет, тут надо действовать решительней. Надо спросить его напрямую. А если тот начнёт юлить и изворачиваться, то самому направить туда представительный корпус и пусть они разведают, что там творится.
        Морон потянулся к кнопке вызова, но тут его прервал входящий сигнал.
        Генерал вздрогнул, — Ну что там ещё? Я же просил меня не отвлекать.
        — Простите, главнокомандующий. Но у меня срочное сообщение с Солора, от Геронта.
        — С Солора?! И что там? Морон побледнел. Сам Геронт направил ему сообщение. Видимо, он там совсем озверел от злости, ведь от меня давно не было сообщений. А я, идиот, поторопился направить ему сообщение о скорой победе.
        — Ну, включайте, раз так, — стараясь не выдавать эмоции, бросил он.
        В динамике раздалось шипение, свист, и спустя мгновение капитанский мостик огласил густой бас.
        — Генерал Морон, я понимаю, что вы сейчас наслаждаетесь красотами новой планеты гефестиан. Если судить по последним полученным нами отчётам, которые, к сожалению, давно нам не присылают, то вы уже должны были сигнализировать о готовности принятия части Солора на ту планету, и я не понимаю, почему вы тянете с этим сообщением. У нас здесь сложилась крайне неблагоприятная обстановка. Мне пришлось уже подавить несколько бунтов в наших самых густонаселённых районах и, скорее всего, если мы не начнём в ближайшее время их расселение, то мятеж может перекинуться и на весь Солор. Требую немедленного отзыва императорского флота назад, для подавления мятежа и организации переселения. Надеюсь, вы меня хорошо услышали. Жду вас в кратчайшие сроки.
        Морон стоял неподвижно, стараясь переварить услышанное. Потом он резко забарабанил по кнопке вызова и истошно заорал. — Фалькура ко мне, быстро! Сейчас же его вызвать ко мне! Незамедлительно!


        ГЛАВА 9. «ГОСТЕПРИИМСТВО»


        Сивания.
        Подземный город Тибор, домик главы города.
        Яртог слегка улыбнулся, приветствуя своих гостей. — Давайте, проходите в дом.
        — Дядя, а может, посидим на улице? — предложил Деондам. — Смотри, какой прекрасный вечер.
        — Племянник, не говори глупости, разве у нас бывают другие вечера? Это наверху всегда переменчивая погода. То ветрено, то очень ветрено. — Старик усмехнулся.
        — Да я не про себя говорю. Я про нашего друга, — кивнул Деондам в сторону Миртаана. При слове друг сивуса едва не вывернуло, но он сдержался. — Просто он у нас здесь ненадолго, скоро ему улетать, да и сегодня он очень устал. Давайте посидим здесь, мы ненадолго.
        Миртаан тут же поспешил возразить. — Ну, в принципе, я не очень-то и спешу. Дела могут и подождать. Да и действительно, здесь очень необычно.
        Яртог недоумённо посмотрел на племянника. — С чего ты вдруг гонишь своего таланского друга?
        Глава города повернулся к Миртаану. — Простите моего племянника. Он внешне довольно груб, хотя внутри очень неплохой малый. И всё же я прошу вас зайти в дом. У меня к вам серьёзный разговор и я не хотел бы, чтобы он стал всеобщим достоянием. Проходите-проходите, тем более, что у меня уже готов наш любимый напиток из подземных трав «сир-сир». В других городах его тоже умеют готовить, но так, как его готовим мы, тиборцы, этого никто не умеет. Мы добавляем туда секретный ингредиент. И тогда он из просто вкусного становится и очень полезным. Он возвращает бодрость и восстанавливает силы.
        Гости зашли в дом. Яртог предложил им сесть на большие подушки, разложенные на полу.
        — Ещё раз прошу простить меня за некую резкость, которую я проявил на глазах у жителей нашего города. Но я, согласно нашим законам, не мог поступить иначе. Мы действительно не жалуем иноземцев на своей планете. И тем более не проводим их внутрь своих городов. Единственные, с кем мы поддерживаем постоянное общение, так это с вашим народом, согласно договору, подписанному нашими предками. И вы всегда чётко выполняли это соглашение, не разглашая тайну о нас, в связи с чем наш народ выражает вам большую признательность.
        Но сейчас настали тяжёлые времена для обоих наших народов. И мы должны что-то с этим делать. Мы уже настолько привыкли к тауранию, что без него не можем представить свою жизнь. Он для нас и свет, и энергия. Без него не растёт трава на пастбищах, без него мы не можем растить свой скот. Нет, конечно, мы полностью от него зависим, и как-то выкрутиться, наверное, сможем, благо наши изобретатели тоже не стоят на месте, но просто так отказываться от того, что по праву наше, мы не хотим. А к жизни на поверхности, вы сами видели, очень трудно приспособиться.
        А на Таураане, кстати, я был однажды, очень давно. Я был ещё совсем маленьким. Меня туда взял мой отец. Он тогда был главным управителем складских комплексов всей Сивании. Он всегда говорил, что я обязательно должен побывать на Таураане. И знаете, что именно я вынес тогда из того путешествия? То, что я хотел обратно на мою любимую Сиванию. Я навсегда запомнил ваше невыносимо палящее светило, которое освещало настолько сильным цветом всё вокруг, что это буквально резало мне глаза. С тех пор мне понятно, почему наши предки не захотели основать там свои поселения. На планете, совершенно не приспособленной для нашей жизни.
        Яртог улыбнулся. — Видите, какой сейчас у нас свет здесь. Мягкий, не резкий, и при этом всё отчётливо видно, и для глаз сивуса это в самый раз. Простите за откровенность, Миртаан.
        Тут глава спохватился и хлопнул себя по коленям. — Ой, простите, напитка я вам-то ещё не налил.
        Яртог резко встал и, достав сосуд с маленького столика, разлил его содержимое в высокие крученые бокалы. — Вот, пробуйте-пробуйте скорее, пока ещё не остыл. Он особенно вкусен, когда он определенной температуры. И давайте, рассказывайте, что там у вас творится на Таураане. И главное, как вам удалось спастись оттуда, захватив при этом чужой корабль? Значит, всё-таки можно бороться с краснокожими?
        — Знаешь, дядя, Миртаан не очень любит хвастать. Давай не будем мучить его. Может, сам ещё чего-нибудь расскажешь про Сиванию, или про наш любимый город. — Деондам очень хотел увести разговор в другое русло, ибо он совсем не представлял, какую можно выдумать историю, чтобы она получилась правдоподобной.
        — Прекрати молоть чушь, Деондам. Я вовсе не требую от нашего уважаемого гостя, чтобы он хвастал. Я в состоянии отделить хвастовство от истины. Миртаан, прошу вас, не обращайте на моего племянника внимание. Я очень жду вашего рассказа.
        Миртаан был готов к подобному разговору. — Нет-нет, что вы, как благодарный гость я просто обязан вам рассказать, что было. И скажу больше, это не я, а наш славный малый Деондам не хочет хвастаться. Потому что именно благодаря ему мы вырвались сюда.
        Деондам, выпучив глаза, делал тайные знаки талану, призывая того прекратить. Но талана это только раззадорило. — Ну, слушайте. После того, как гефестиане напали на вас, они вышли и на наш Таураан.
        Яртог был весь внимание. — Вот-вот, мне именно это очень интересно. Как они вас могли сразу захватить? Ладно, мы это мы, но на Таураане всегда же был сильный флот. Как так случилось, что они смогли захватить вас так же, как это произошло с нами?
        Миртаан покачал головой. — Видите ли, уважаемый Яртог, наш флот, в подавляющем своём составе под руководством Правительницы Таураана, отправился на освоение других планет. Ведь наш Таураан, к сожалению …
        Глава города перебил собеседника. — Знаю-знаю вашу многовековую печаль. Вашему народу совсем ведь плохо без воды. Видите, Таураан оказался не очень гостеприимен не только для нашего народа. Нам мешало ослепляющее светило, из-за которого мы становились плохо видящими, а вам критически недостаёт воды. Ну, и что дальше?
        Миртаан кивнул. — А дальше получилось так, что та большая часть флота застряла там, на новой планете. Ну а мы, оставшиеся, держались как могли, против превосходящих сил противника и, естественно, пали.
        — Что значит «застряли»? — Яртог непонимающе замотал головой. — Они же обязаны вернуться и помочь вам. Их ведь предупредили о том, какая вас постигла беда?
        — Видите ли, — обречённо картинно вздохнул Миртаан. — Там, на новой планете, они тоже столкнулись с гефестианами. И до сих пор от них ни слуху ни духу. И мы сами не знаем, что там с ними.
        — Вот беда так беда, — на лице Яртога было выражение большой тревоги. Он горестно покачал головой. — Это даже хуже, чем я мог себе представить. А я так надеялся на ваш флот.
        Миртаан продолжил. — Сейчас гефестиане так же, как и здесь, полностью контролируют орбиту Таураана, но только с одним отличием. Они полностью поработили мой народ, и теперь все мы работаем над добычей таурания, весь сбор которого гефестиане забирают себе.
        — Ох-ох-ох, — схватился за голову старец. — Да наши дела совсем плохи. Я думал, что они просто бандиты и разбойники. Они пограбят нас и уберутся восвояси, когда насытятся. О, как же я был наивен! Они прознали про залежи таурания и теперь, пока не высосут все недра Таураана, не оставят всех нас в покое. Какой ужас, мы все в большой западне! Теперь нам не увидеть нашего спасительного таурания никогда!
        Яртог вскочил и начал ходить по комнате. — Но нет, не бывать этому! Мы не имеем права сдаваться! Наши предки выстрадали нашу Сиванию, и что теперь, мы просто безропотно сдадимся этим разбойникам? Надо срочно созывать Совет старейшин городов. По крайней мере, тех, кто сможет прибыть к нам. Мы просто обязаны что-то предпринять.
        Яртог вытащил свой кулон, вытянул его вверх над головой и произнёс, — Во имя мира и единения.
        Деондам повторил за своим дядей: «Во имя мира и единения».
        — Стоп, — Яртог остановился. — А как всё-таки вы попали сюда, если говорите, что эти гефестиане полностью контролируют орбиту, да ещё попутно смогли угнать их корабль? Как это у вас получилось? Плюс, говорят, вы ещё притащили сюда кое-какие запасы таурания.
        Яртог быстро переводил взгляд, смотря поочерёдно то на племянника, то на Миртаана.
        — Ну, — хотел было заговорить Деондам, опасаясь, что пока гладко выводимая теория Миртаана может разрушиться.
        — Это всё благодаря вашему племяннику, — перехватил инициативу таланин. — Деондам работал на шахте, где работал и я, куда нас всех согнали гефестиане. Вот там мы и познакомились, и очень сблизились с вашим племянником за это время. — Миртаан по-дружески ткнул кулаком в плечо Деондаму.
        Сивус, увидев, что дядя пристально наблюдает за ним, сдержал себя и через силу согласно кивнул.
        Талан продолжил. — Деондам выведал, что гефестиане грузят таураний и куда-то направляют его, видать, в свои тайники. И что в последнее время они очень расслабились и уменьшили охрану. Мы с Деондамом и ещё двумя моими товарищами тайком пробрались в этих контейнерах на борт корабля. Но при погрузке последнего контейнера моего товарища угораздило сильно чихнуть. И тут нас раскрыли. Ну а мы, поняв, что дальше нам скрываться нечего, выпрыгнули из своих контейнеров и бросились на охранников.
        И вот тут Деондам мне сильно помог. Я, когда вылезал из контейнера, зацепился накидкой за край. И в меня уже целился гефестианин, но тут его сбивает с ног наш Деондам, и мы вместе забираем у него оружие, и когда до нас добегают другие охранники, мы уже открываем по ним огонь. К сожалению, они в перекрёстном огне убивают двух моих товарищей.
        Миртаан горестно вздохнул и склонил голову. — Мне очень будет не хватать моих друзей.
        — И вот, — спустя небольшой паузы, продолжил талан, — мы поднимаем корабль в воздух. А поскольку мы были на гефестианском корабле, то при их неразберихе смогли быстро проскочить. А потом мы поменяли курс и вот мы здесь.
        Яртог продолжал недоверчиво смотреть на рассказчика, потом резко улыбнулся. — Ну, я же всегда говорил, какой у меня замечательный и отважный племянник. Ещё и скромный.
        Деондам еле-еле выдавил из себя улыбку. В этот момент ему хотелось сгореть со стыда.
        — А вы знаете, я, кажется, нашёл выход. Но, — Яртог заговорщически подмигнул Миртаану. — Но для этого мне надо собрать Совет старейшин городов.
        Яртог снова вытащил кулон и поцеловал его.
        Миртаан невольно вытянулся, пытаясь рассмотреть камень, заинтригованный игрой его цвета.
        Старейшина заметил это и улыбнулся. — Вы, наверное, хотите спросить меня, что за кулон я ношу на своей шее. О, у этого камня очень интересная история. Подождите, я вам сейчас всё расскажу, только принесу ещё нашего напитка. Вам же понравилось, не правда ли?
        Миртаан согласно кивнул. Старейшина вышел из комнаты.
        Деондам сжал кулак и показал его талану. — Ты чего тут вытворяешь? Что это ты себе напридумывал? Ты зачем так стараешься понравиться моему дяде? Ты же обещал отсюда скоро уйти. Тебе не место в моём родном городе, даже не надейся.
        В комнату вернулся старейшина. — Ну, вот, вы сначала попробовали наш фирменный напиток, а сейчас я вам предложу свой, особенный. Простите старика, но я его готовлю только для себя. Уж очень особенный ингредиент в нём, и его очень трудно достать. Он настолько редок здесь, что я балую этим напитком только себя, ещё раз да простят меня жители Тибора за такую слабость. Деондам, ты тоже отведай, ты такой точно не пробовал. Пей-пей, доставь старику радость, потешь его самолюбие.
        — Ну как? — обратился Яртог к уже отпившему пару глотков Миртаану.
        Миртаан одобрительно причмокнул. — Какой-то очень необычный вкус. Вроде бы то же самое, но чувствуется какой-то новый оттенок. Очень необычно и очень вкусно.
        Яртог улыбнулся. — Такой оттенок даёт наш редкое вещество растительного происхождения. Я очень рад, что вам понравилось.
        Миртаан поставил пустой бокал на столик. — Вы обещали рассказать про ваш камень.
        Старейшина улыбнулся. — Ну конечно же, не думайте, что я забыл об этом. Так вот, слушайте его историю. Он очень удивительный, этот камень.
        Яртог взял камень в руку и покрутил его, разворачивая кулон в разные стороны — Никто не знает, сколько этому камню лет. Как говорил мой отец, не знаю, правда ли это, но этот камень был на Сивании у нашего самого первого предка. Он передавался из поколения в поколение. Менялись только цепочка и сама оправа, которые ювелирные мастера повторяли точь-в-точь, а вот сам камень словно неподвластен времени. Никто не знает природу его происхождения. Его невозможно ни разбить, ни раздавить. На его гранях вы не найдёте ни единой царапины. Он не тускнеет и обладает способностью давать яркие отблески от любого источника света.
        Но и не это главная особенность камня. Сейчас я вам скажу то, чего не знаешь даже ты, племянник. Этот камень обладает удивительной силой. Он оберегает его обладателя от болезней и хранит его от многих опасностей и бед, а также продлевает жизнь. Деондам, ты называешь меня дядей, хотя, если говорить правильно, то ты мне внучатый племянник. Если по правде, я — младший брат твоего прадеда, просто никто не знает этого, и никто не догадывается, сколько мне на самом деле лет.
        И знаешь еще что, этот камень мой отец передал именно твоему прадеду, а не мне. Но есть у этого камня удивительное свойство. Он только тогда обладает силой, когда его передают по доброй воле. Будучи захваченным силой или обманом, как говорил отец, он будет причинять боль и страдание его захватившему. И только полученный по доброй воле дарящего, камень будет служить его новому обладателю всей своей силой.
        Ты прости меня, Деондам, этот кулон по праву должен был носить ты, но я обманул твоего прадеда и завладел им. Он был очень добрым парнем и очень доверял мне, а я был так пленён силой этого камня, что уговорил его, что мы будем носить его по-очереди, даря его друг другу. Но только в очередной раз я не захотел с ним расставаться, попросил чтобы поносить его ещё, но это очень расстроило брата. Он ушёл на поверхность, в пески, а на следующий день его нашли наполовину съеденного червями. Его жена так мне этого и не простила. Я бы мог отдать камень его сыну, твоему деду, но я так и не смог расстаться с ним. Прошу тебя не злись и не думай про меня плохое. Я вовсе не плохой сивус, я действительно люблю свой народ, свой город, и хочу ему только счастья и благоденствия. Ты же сам знаешь, наш город слывёт одним из самых процветающих на Сивании, и наши горожане меня любят и уважают. Я всегда правил по совести и справедливости. Но этот камень, он сильнее меня. Я ничего не мог с собой поделать. Магическая сила камня вскружила мне голову, и… ты знаешь, иногда мне кажется, что этим он мстит мне за то, что я не
совсем честно получил его.
        Старейшина склонил голову. — В общем, случилось так, как случилось. Я тысячи раз хотел тебе в этом признаться и передать камень тебе, как это следовало бы, но ты еще молодой сивус, полный здоровья и сил, а мне этот камень придаёт смысл жизни.
        Яртог тяжело вздохнул. — Да, и главное, нужно помнить, что есть слова, которые нужно произносить, чтобы камень был источником силы — «Во имя мира и единения». Я не знаю, что это значит, но это так. Без упоминания этих слов камень может уснуть и вся его магическая сила исчезнет. Я не знаю, с какой частотой это надо произносить, но я стараюсь это делать при каждом удобном случае.
        Деондам, как заворожённый, безмолвно слушал речь Яртога. Миртаан, понимая, что на его глазах происходит что-то очень важное и необычное, тоже старался быть в полной сосредоточенности.
        Но именно что старался, вернее сказать, пытался, потому что что-то мешало ему быть максимально внимательным. Внезапно ему очень захотелось спать, но глаза при этом не смыкались. Голова как будто закружилась, и ему даже показалось, что он приподнялся над землёй. Он посмотрел на Деондама, и тот показался ему каким-то уж совсем маленьким. Талан перевёл взгляд на Яртога, но тот почему-то стал похожим на его дядю Аркенаара, и он зачем-то сейчас обращался к этому маленькому Деондаму.
        — Ты, наверное, думаешь, почему я именно сейчас тебе открылся? Потому что я должен был тебе всё это рассказать. Меня это мучает со времён самого твоего рождения. Прости, что именно так ты это услышал, но мне не хватает смелости тебе это рассказать, когда ты в состоянии соображать. Поэтому и говорю с тобой сейчас, потому что тебе точно не до этого.
        Яртог слегка усмехнулся. — Что, чувствуешь какие-то необычные ощущения? Как будто это и не ты вовсе, да и я должен видеться тебе кем-то другим. А ведь действительно, интересно, кого ты сейчас видишь перед собой?
        Старейшина довольно хмыкнул, наблюдая за племянником, лицо которого искажали различные гримасы. — Ладно, не напрягайся. Это я так спросил. Теперь отвечаю на твой немой вопрос. С тобой всё нормально. А сейчас ты такой от того, что я добавил в напиток тот самый порошочек, вкус которого вам очень понравился.
        Яртог рассмеялся. — Это очень коварный порошок. У него есть удивительная способность. Он развяжет ваши языки и сделает вас послушными и покорными моей воле. И наутро вы ничего не будете помнить об этом вечере. Вот поэтому я так перед вами разоткровенничался. Но пока не наступило утро, вы сейчас с твоим, то ли другом, то ли сообщником, очень мне этот талан сразу не понравился, расскажете мне всю правду, что там на самом деле произошло. Вы что, действительно подумали, что два таких сопляка могут провести такого сивуса, как я? И не вздумайте сопротивляться, это бесполезно. Ваше подсознание само скажет реальную правду. Такое вот полезное свойство этого порошка.
        Глава города тут же посерьёзнел. — А теперь собрались и сосредоточились только на моём голосе. Вы меня хорошо поняли?
        Миртаан и Деондам послушно кивнули в унисон.
        — Ну и отлично, — удовлетворённо кивнул старейшина. — А я, с вашего позволения, выпью моего напитка. Простого. Мне нужно много сил этой ночью, ибо чувствую, что разговор наш будет долгим.
        Яртог налил себе напитка, уселся удобней на подушке, и обратился к талану.
        — Давай начнём с тебя. И начнём с самого начала. Кто ты и действительно ли твоё настоящее имя Миртаан?


        Наутро Миртаан, проснувшись, с удивлением обнаружил себя в домике старейшины Яртога, в той же самой комнате, в которую они к нему пришли. Рядом, развалившись на подушке, похрапывая, лежал Деондам.
        В комнату вошёл старейшина. Он радостно приветствовал талана. — Ну наконец-то вы проснулись!
        — А разве мы не должны были уйти. У меня же дела есть, которые не терпят отлагательств. Сам не понимаю, как это меня разморило, — виновато произнёс Миртаан.
        Яртог рассмеялся. — Да вас с моим племянником, видать, так здорово измотал долгий полёт, к тому же здесь особенный воздух, к которому вы не привыкли на Таураане. Плюс я дал вам восстанавливающий чай. Вы с Деондамом отключились, как по команде. Я не мог вас в таком состоянии отпускать, тем более, что мест здесь хватает. Надеюсь, вы хорошо отдохнули?
        — Да, знаете, я чувствую себя очень свежим, — кивнул Миртаан и резко поднялся с подушки. — Ну, наверное, мне надо идти. Только вот, — талан посмотрел на спящего Деондама.
        Старец замотал головой. — Никуда вы пока не пойдёте. Я уже приготовил так понравившийся вам напиток, а балабол и хвастун Терафос, лучший друг моего племянника, только что зарезал резула. Это основной поставщик мяса на Сивании. Мы их растим на наших пастбищах. И сейчас нежнейшее мясо молодого резула готовится в соке сиванских фруктов. Вы же никогда такое не пробовали, так что даже не вздумайте отказываться.
        В дом заскочил Терафос. — Ну, наконец-то, вы проснулись. Вы, таланы, наверное, очень любите спать, впрочем, как и этот лежебока. — Сивус схватился за край подушки и резким рывком потянул ее на себя. Деондам с грохотом упал на пол и тут же вскочил на ноги.
        — Да, что такое? Что случилось? — спросонья бормотал сивус, яростно протирая глаза, стараясь понять, что происходит.
        — Ничего не случилось, — расхохотался Терафос, видя растрёпанный вид друга. — А если ты продолжишь спать, то вообще ничего не случится. Тебе надо хорошо подкрепиться, у нас с тобой долгий путь.
        — Какой путь? Куда? — непонимающе смотрел Деондама на веселящегося Терафоса. Потом он увидел Миртаана, а также Яртога, сидевшего за невысоким столиком, и тут же вспомнил, что было вчера.
        — Так мы что, получается, отсюда не уходили? — недоумённо спросил он.
        — Как видишь. Ты, так же, как и я, заснул во время беседы с твоим дядей. Видать, так на нас подействовал ваш «сир-сир»? — миролюбиво улыбнулся Миртаан.
        Деондам хотел ответить талану что-то дерзкое, но быстро вспомнил, что ему необходимо играть роль друга, и вежливо осклабился в ответ.
        Яртог закивал головой. — Да-да, подкрепляйся скорее, Деондам. Вам предстоит трудная дорога. Так что давай, приходи в себя и слушай, что я тебе поручаю. Я вкратце уже рассказал Терафосу, пока ты спал, но сейчас повторю и тебе.
        Я написал письмо, адресованное всем старейшинам городов Сивании. По крайней мере, тех городов, которые неподконтрольны краснокожим, и я призываю их собраться у меня на Совет городов. Это письмо будешь показывать в каждом городе на твоём пути. И не думайте останавливаться там больше, чем положено. Отдохнули, и снова в путь. У нас слишком мало времени. Нам необходимо незамедлительно действовать. Да, я также написал в письме просьбу, чтобы тебе предоставляли новых резулов. Да-да, будете передвигаться на них. Это в целях вашей безопасности.
        Яртог повернулся к Миртаану. — Наши резулы, кроме того, что источники вкуснейшего мяса, ещё и отличные и выносливые бегуны. Мы их используем для перевозки грузов, а также для путешествия между городами. У резулов великолепное зрение, и им не страшны песчаные бури. Хотя и мы тоже умеем неплохо ориентироваться в тяжелых погодных условиях, но резулы это делают безошибочно.
        Старейшина снова повернулся к скорчившему недовольную рожу племяннику. — Можно, конечно, было бы использовать тот корабль, на котором вы сюда прибыли, и это было бы гораздо быстрее. Но это будет слишком опасно. Думаю, гефестиане наверняка прочёсывают наши территории в его поисках. Вряд ли они рискнут сунуться прямо на поверхность, а вот засечь движущееся воздушное судно они точно в состоянии, так что рисковать им я не имею права. У меня на него совершенно другие планы. А больше летательных аппаратов у нас, к сожалению, нет. Всё что было, краснокожие забрали или демонтировали. Так что не строй мне здесь недовольные рожи, а давай быстро перекусывай и в путь.
        Миртаан недоумённо посмотрел на Яртога. — Простите, а мне что, тоже ехать с Деондамом? У меня же были свои планы. Я хотел отправиться на этом корабле… — И тут Миртаан понял, что он и понятия не имеет, куда хочет направиться, но то, что за него решали другие, что ему делать, ему тоже решительно не нравится.
        Старейшина замахал руками. — Нет-нет, мой дорогой гость, вы остаётесь со мной. Мы вместе с вами останемся ждать возвращения вашего друга Деондама. И не переживайте, вы полетите потом, куда вы там хотели.
        — А кстати, куда вы там хотели? Видимо, я не запомнил, или случайно забыл, — развёл руками Яртог и тут же сложил ладони перед собой. — Ой, простите за мою назойливость, я, конечно, не вправе вас допрашивать. Это же ваши дела. Но вы не переживайте, мы вам поможем отправиться туда, куда хотите. А пока, вы же понимаете, мы должны действовать вместе против нашего общего врага. Так что считайте это вашим вкладом в борьбу. Или давний многовековой союз между сивусами и таланами уже не действует?
        Миртаан понял, что в его положении лучше согласиться, хотя что-то внутренне ему подсказывало, что это не самый лучший для него вариант. Но поскольку других вариантов не было, то талан согласно кивнул.
        — Ну вот и отлично, — улыбнулся Яртог. — А теперь давайте всё вместе на улицу. Терафос, неужели ты не чувствуешь, как твоё мясо подгорает? Ты хочешь, чтобы знакомство нашего гостя с нашей кухней начиналось с мяса со вкусом жёсткого куска твоих сандалий?
        — Ой, — хлопнул себя по лбу Терафос и выскочил из дверей. Потянулись к выходу и остальные.
        Деондам, вплотную приблизившись к Миртаану, прошептал еле слышным голосом так, чтоб его никто не слышал. — Я не скоро вернусь, но ты не думай, что за тобой здесь присмотреть некому. И не продолжай изображать из себя такого милого и приятного гостя. Мой дядя, хоть и строгий на вид, но на самом деле очень добрый сивус. И я вижу, как он очаровывается тобой, но ты особенно на это не рассчитывай. Стоит мне рассказать про настоящего тебя, и ты увидишь, как сивусы бывают жестоки и свирепы к предателям.
        — Ты всё придумываешь, Деондам. — Миртаан увидел, что на них пристально смотрит Яртог и тут же дружески обнял Деондама. — Я очень буду ждать твоего возвращения, мой друг. — И тут же ласково потрепал сивуса по щеке.
        Что именно удержало Деондама в этот момент, чтобы не задушить Миртаана, он и сам бы вряд ли мог сказать.


        ГЛАВА 10. ДРЕВО ЖИЗНИ.


        Новая Надежда.
        Ид зажмурился и нырнул в расщелину. Вода оказалась, на удивление, гораздо теплее, чем в самом озере. Беспокойство и страх полностью отпустили его. Ид аккуратно скользил в толще воды, стараясь не задевать острые камни, которые выступали со всех сторон. Свет в расщелине становился всё ярче и ярче, и вот мальчик уже увидел конец проёма, после чего резким рывком сделал последнее усилие и вынырнул на поверхность.
        Увиденное потрясло маленького талана. Он оказался в огромной пещере, залитой ярким светом. Ид даже зажмурил глаза. Расщелина, из которой он выплыл, закончилась маленькой запрудой. Ид выбрался на берег и ощутил под ногами зелёную, необыкновенной шелковистости траву, которой, словно ковром, была устлана вся пещера.
        Мальчик внимательно всмотрелся в источник света. В самой глубине пещеры стояло одинокое дерево, от листьев которого исходил тот самый яркий свет, но он уже начинал привыкать к нему. Вдруг из-под высоких сводов пещеры раздался шелест и мелодичное пение. Вокруг мальчика, над его головой, закружилась стая маленьких птичек. Ид уже привык к тому, что всё живое на этой планете было весьма дружелюбно. Он протянул вперёд руку, и на неё тут же уселся с десяток малых птах, которые с интересом начали рассматривать мальчика, смешно крутя своими маленькими головками. Он вытянул вторую руку, и её также облепили пернатые.
        Ид засмеялся и взмахнул руками. Птицы вспорхнули и полетели к дереву. Мальчик решил подойти поближе, чтобы вблизи посмотреть на это необычное свечение. Но по мере приближения к дереву, Ид обнаружил, что ему всё труднее приходиться делать шаги. Мягкая трава превращалась в заболоченную почву, и он начинал увязать в мягкой глине, из которой было тяжело вытаскивать утопавшие в ней ноги.
        Но мальчиком уже всецело овладело непомерное любопытство, и у него в голове неотвязно застряла одна мысль. Он обязательно должен дотронуться до этого дерева. Ид внимательно осмотрелся в поисках лучшего прохода к дереву. Ему на миг показалось, что он увидел твёрдую поверхность невдалеке от себя, и он постарался ускориться, чтобы не увязнуть окончательно в месиве.
        Увы, мальчик просчитался, и то что внешне казалось твёрдой поверхностью, на деле лишь прикрывало глубокую трясину. Мальчик провалился в неё по самую грудь, и его начало медленно засасывать. Ид хотел закричать от ужаса, но трясина настолько сдавила его грудь, что из гортани вырвался лишь глухой всхлип.
        Мальчик начал ещё сильней барахтаться, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но кроме редкой травы, которая легко вылезала из земли, ничего не было, и трясина уже подкатила к его подбородку. Тут уже маленький талан смирился. Он закрыл глаза, представил родителей и понял, что теперь уже точно никогда их не увидит.
        В этот момент он услышал хлопанье крыльев, которые буквально обдали его холодным ветром. Он увидел перед глазами некое существо, очень похожее на его друга Неро, которое почему-то парило в воздухе, размахивая множеством крыльев.
        Ид захрипел еле слышно. — Помогите мне.
        Существо беспристрастно переспросило, — Помочь в чём?
        — Я тону, — из последних сил прохрипел Ид.
        — Интересно знать, в чём ты тонешь? — опять, с таким же спокойным выражением лица, переспросило существо.
        — В этой грязи, — сказал Ид, но почему-то сейчас эта фраза ему далась, на удивление, очень легко.
        Существо спустилось на поверхность и потрогало её. — Странно, но я не вижу здесь ничего такого. Может, это тебе всё кажется? Я отлично вижу, что ты прекрасно сидишь на траве.
        — Ну как это кажется? — удивился про себя Ид. Он опустил голову и увидел, что действительно сидит на твёрдой поверхности. Он хотел потрогать её рукой, чтобы убедиться, что всё это ему не показалось, но не смог пошевелить ни одним пальцем. Он хотел встать, но понял, что и ноги его также не слушаются. Мальчик снова испугался и захотел закричать, но существо приложило палец к своим губам. — Не надо. А то мне придётся лишить тебя и голоса. Ты же этого не хочешь?
        Мальчик испуганно замотал головой.
        Существо довольно кивнуло. — Я так и думал. А теперь ответь мне на вопрос. Ты знаешь, кто я?
        Мальчик снова замотал головой.
        — Вот как?! На лице существа мелькнуло удивленное выражение. — Странно, а ведь я уже представлялся тебе. Да, кстати, ты же можешь говорить. Ну так потрудись отвечать, когда тебя спрашивают, а то ты так мотаешь головой, что она у тебя, прости меня, Господи, скоро отвалится.
        — Нет, — ответил Ид. — Я не знаю, кто вы.
        — Ну как же. Я Хирос, страж этой планеты.
        Существо внезапно перестало быть похожим на Неро, и стало лишь ликом, на котором были только глаза и рот. — Ты меня видел, когда я спас то маленькое животное, которое забрала к себе твоя белокурая маленькая спутница, зачем-то насильно разлучив детёныша с его мамой. И я тот самый, который спас тебе жизнь, когда ты тонул в этом озере.
        Ид застыл в немом удивлении. — Так это всё вы?
        — Да, я, — устало ответило существо. — А также я могучий орёл, который следит за порядком среди воздушных тварей, и который, как может, отгоняет ту дикую птицу, которую вы привезли с собой сюда. Также я лев-судья, который следит за животными на земле. Ну и, наконец, я бык-миротворец, который сегодня предотвратил самое ужасное, что можно только себе вообразить. Это просто немыслимо, когда один из незваных пришельцев хотел лишить жизни себе подобного. Я не мог этого допустить. Да, так что — ты прав. Это всё я.
        Существо вплотную приблизилось к лицу Ида и заговорило вдруг громоподобным голосом так, что это отозвалось эхом в сводах пещеры.
        — Но я, в первую очередь, хранитель этого Древа Жизни, которое своей энергией даёт жизнь всему сущему здесь. Ты зачем хотел подойти к Древу? Что ты хотел сделать?
        Голос Хироса гремел, и от ужаса Ид закрыл глаза.
        — Ничего. Я просто хотел его потрогать, — еле слышно пробормотал талан.
        Существо отстранилось от него, село на траву и заговорило усталым голосом. — Просто потрогать. Ему, видите ли, захотелось просто потрогать. И почему вы, творения Создателя, такие любопытные? А ведь говорили мне, что любопытство вас же самих и губит.
        — Кто говорил? — заговорил осмелевшим голом мальчик, чувствуя, что существо уже не представляет для него опасности. — Про кого, про нас? Кто-то ещё знает, что мы здесь? — В голосе мальчика зазвучала скрытая надежда.
        — Не твоё дело, кто, — отрезал Хирос. — Про вас всех. Какими вас только ни делает Творец, вы всегда получаетесь одними и теми же. Те же страсти, те же странности, те же пороки и грехи.
        — А вы что, кроме нас, кого-то видели? — повторил свой вопрос Ид.
        — Нет, не видел, я в первый раз сталкиваюсь с разумными творениями Господа, — существо слегка смутилось, но тут же приосанилось и сделало серьёзное выражение лица. — Но я о вас знаю всё. Вы все одинаковы. Какой бы облик вы ни имели, и какие конечности вам бы ни приделывали.
        Существо резко погрустнело, склонило голову. — Ты даже не понимаешь, что вы все наделали, явившись на эту планету. Вы же мне испортили моё первое испытание. Как было бы здорово, если бы вы все исчезли отсюда. Это моя главная ошибка, что я пожалел вас. Вы не должны были оказаться тут. Вас здесь быть не должно.
        Существо взлетело над Идом. — А ты знаешь, что за твой поступок, — Хирос грозно взглянул на мальчика, — я вообще должен оставить тебя потонуть в этом болоте? Никто не имеет права не то что приближаться к Древу жизни, а даже знать, где оно находится. Ты нарушил это правило. Ну и как мне с тобой теперь поступить?
        Хирос задумался. — А может, оставить тебя здесь навсегда, будешь слушать пение этих милах? — Существо протянуло руку, и тут же на неё село множество птиц, спорхнувших с дерева. — Они, конечно, успокаивают, но порой я от них ужасно устаю.
        Существо недовольно тряхнуло рукой, и стайка послушно вернулась на дерево. — Да, наверное, я так и сделаю.
        Мальчик заплакал. — Хирос, простите меня, но не оставляйте меня здесь. Я и так потерял своих родителей, так сейчас ещё потеряю своих последних друзей. Я остался совсем один. Мне все угрожают, что это из-за меня мы все попали сюда. А мы же не специально сюда прилетели, нас силой сюда отправили. Мы ничего плохого не сделаем, и я никому не скажу о том, что здесь видел.
        Ид с удивлением обнаружил, что размазывает слёзы по щекам. Это значит, руки его уже слушаются, обрадовался он. Мальчик вскочил на ноги, и огляделся по сторонам. Хироса нигде не было видно.
        Талан со всех ног бросился к запруде и нырнул в неё. Через несколько мгновений он уже выныривал рядом с Неро.
        — Ты чего так быстро? — удивлённо спросил землянин. — Ты чего, испугался плыть?
        — Что значит быстро? Этого не может быть, я ведь… — Ид резко замолчал, потому что понял, что может сказать лишнее. — Ничего я не испугался, просто я быстро плаваю. А там нет ничего интересного и тупик. Я всё обшарил. Какие-то гнилушки на стенах расщелины дают свет, вот и всё. Поплыли уже назад, чего-то я уже замёрз.
        — Ты, и вдруг замёрз? Вот уж никогда бы не подумал такое про тебя. Ты же часами можешь в воде сидеть, а вот я, например, точно замёрз. Слушай, а ты меня не обманываешь, ты точно ничего не видел? Просто у тебя глаза такие испуганные. — Неро с тревогой смотрел на друга.
        Ид ничего не ответил, стремительно нырнув под воду, и поплыл в направлении берега.
        Очень быстро вечерело. На берегу Ида встречали девочки и Промиус.
        — А где Неро? Ему же идти за фруктами. Он что, специально не хочет плыть назад? Пусть научится не проигрывать. — Промиус победоносно оглядывал сверстников.
        — Пойдёт он, пойдёт. Он всегда держит своё слово. Ну, выиграл ты, и чего важничать? — вступилась Тэсия за Неро.
        Промиус хмыкнул. — Ничего я не задаюсь. Вроде как договорились, значит, надо выполнять.
        — Он уже плывёт, — ответил Ид, не поднимая глаз на друзей. — Я что-то устал, да и кушать не хочется. Пойду-ка я лучше спать. Талан резко развернулся и побежал к своему навесу.
        — Чего это с ним? — Промиус с недоумением посмотрел на девчонок.
        — Наверное, это он после вчерашнего, в себя до сих пор прийти не может. У меня тот бешеный бык до сих пор перед глазами стоит. — сказала Эрдэнэ, глядя вслед убегающему Иду.


        Рано утром всех разбудил громкий окрик Ольдиха, который обходил лагерь и кричал своим зычным низким голосом. — Всем срочно собраться на пляже! Никто никуда не уходит! Всем обязательно явиться на пляж!
        Спящие поселенцы с трудом собирались на пляже. За кафедрой стояли двое, Хильдебальд и Леонтий. Одним из первых появился священник.
        Отец Дарион радостно приветствовал воинов. — Это вы правильно сделали. Надо каждое утро начинать с мессы. Если бы я знал, что она будет сегодня, я бы подготовился. Но ничего, у меня есть что сказать людям. И вообще лучше это делать каждое утро. Начало дня с посланием слова Божьего укрепит всех нас в твёрдости духа.
        — Как я выгляжу? — Священник торопливыми движениями расправлял на себе сутану. — Мне кажется, я довольно неряшлив. Негоже представать перед всеми в таком виде. Да и освежить лицо, пожалуй, не мешает. Сейчас, я быстро, — отец Дарион хотел было быстро побежать к озеру, но его придержал за локоть еле сдерживающий улыбку Хильдебальд.
        — Святой отец, умыться с утра, безусловно, богоугодное дело, но можете не суетиться, мы с Леонтием собираем всех, чтобы сделать совместное заявление. Поэтому пока побудете в роли простого слушателя, как и все. А потом можете заниматься своими проповедями, сколько вашей душе угодно.
        Дарион обиженно выдернул руку из крепкой хватки вандала и хотел было высказать этому наглецу, что он думает, но, увидев смеющееся лицо римлянина, обиженно развернулся и не спеша, с гордо поднятой головой, пошёл к воде.
        — Ну, ты всё же полегче с ним, не роняй его авторитет перед всеми, — попросил Леонтий вандала, еле сдерживая улыбку от уморительного вида священника, так нелепо шагающего по песку, с его тщетными попытками сохранять при этом достоинство.
        — Я старался быть максимально учтивым. Я очень старался. Насколько это может вандал, — ответил Хильдебальд, ехидно улыбнувшись.
        Народ потихоньку собирался. Многие ещё были весьма сонными после кутежа накануне, и переспрашивали друг друга, зачем их собрали в такую рань. Одним из последних туда пришёл Ид.
        Римлянин оглянул собравшихся. — Вроде, кажется, все.
        — Нет, — раздался голос Эрдэнэ. — Нет моей бабушки и Тургэна.
        — А что, они так и не появлялись? — с тревогой спросил Хильдебальд.
        — Нет, — ответила Эрдэнэ, зевая. — Они были. Только они пришли поздно ночью, а потом ушли рано утром, до того, как нас разбудил этот толстый человек. — Эрдэнэ указала пальцем на Ольдиха.
        — Чёрт, — выругался Хильдебальд. — Ольдих, я же просил тебя, найти меня срочно, как появится жрица.
        Толстяк виновато развёл руками. — Прости, хозяин. Ума не приложу, как это она так тихо пришла и ушла.
        Хильдебальд нахмурился. — Ладно, позже с тобой поговорю. Наверное, надо начинать. Кроме этих двух, все на месте.
        Римлянин кивнул. — Ну что, я тогда, пожалуй, начну. Ты не против?
        Вандал согласно кивнул, — Давай.
        Леонтий поднял руку, призывая собравшихся к молчанию. — Хорошо, начну без предисловий. Мы вчера с Хильдебальдом были на той скале, где мы впервые появились на этой планете. И мы там столкнулись с людьми из команды Трира.
        Собравшиеся шумно загалдели. — И где же они? Вы их схватили?
        — Тише, тише, — успокоил всех Хильдебальд. — Давайте сначала послушаем до конца.
        — Нет, к сожалению, мы их не схватили, — нахмурившись, произнёс римлянин. — Там нам помешал… — Леонтий слегка замялся… — Короче, нам помешали определённые обстоятельства. Об этом я хотел бы сказать позже. Сейчас я о другом.
        Мы с моим… — римлянин чуть было не сказал «другом», но понял, что это не то определение, которое уместно было бы здесь употребить, — мы с моим товарищем Хильдебальдом решили переспать в тех самых капсулах, чтобы понимать его язык. — Леонтий указал на отдельно сидящего Ида. — Мы это сделали для того, чтобы самим послушать то, что в реальности говорит голос в том летающем корабле. Мы хотим реально понимать, где мы находимся, и насколько вероятна ситуация, что нас будут искать.
        Леонтий тяжко вздохнул. — Насколько я понял, мы сейчас действительно очень далеко от нашей Земли. Но, существуют всё-таки шансы, что нас будут искать. Вернее, искать будут не нас, а маленького талана. Так что надежда всё-таки есть. Но и мы тоже сидеть сложа руки не будем. Мы, возможно, сможем послать сигнал о помощи. Но для этого нам где-то надо найти энергетическое топливо. Не спрашивайте меня об этом, я не совсем понимаю, что это такое. Вроде таланы его называют таураний. Я прав, Ид?
        — Да, покорно кивнул мальчик. — Только мы его вряд ли здесь найдём.
        Леонтий замахал рукой, — Ничего-ничего. На этой странной планете обязательно должно быть что-то подобное, ну или очень похожее на это. Столько странного, сколько мы видели здесь, я за свою жизнь не видал и сотой части. Возможно, и здесь отыщется нечто похожее на то, что мы ищем.
        Так вот, к какой мысли мы пришли. И, видать, к этой мысли пришла и банда негодяев Трира. Недаром они всё время кружат возле этого корабля. Хотя вход в сам корабль теперь для них заблокирован. Его может открывать только Ид. И вот что мы в итоге порешили. Теперь нам придётся жить на два дома. Здесь у нас будет основное жилище, а возле корабля мы устроим постоянную охрану. И будем там постоянно дежурить до тех пор, пока все не выучат языки. Да, теперь будет такое правило. Теперь каждый житель нашего поселения должен будет переночевать в тех стеклянных капсулах, чтобы мы все могли понимать друг друга.
        — Не буду я спать в той штуке! — вскрикнула с места Мэчесса. — Не хочу! Пусть кто хочет, сам туда и идёт. Я её очень боюсь.
        — Боюсь, женщина, что у тебя нет выбора, — сдвинул брови Леонтий.
        — А то что, хозяин, вы мне сделаете? Хотя какой вы мне тут хозяин? — вскочила на ноги Мэчесса. — Это там, на Земле, я была вашей рабыней. А здесь всё по-другому. Здесь все равны. Да я уже и сама не знаю, хочу ли я назад, на Землю? Туда, где тяжкий труд с утра и до поздней ночи, и где тобой помыкают всегда и везде.
        — Да не трогай ты меня! — прикрикнула она на Абебу, которая схватила подругу за руку и шикала на неё, уговаривая угомониться. — Как будто вы сами это не чувствуете? — Мэчесса теперь обращалась ко всем рабам. — Я что, говорю какую-то неправду? Мы здесь все равны. Здесь всё есть для жизни. Тут всегда тепло. Еды самой разнообразной полно кругом, только протяни руку. И вы предлагаете мне вернуться туда, в тесный барак? Не знаю, как вы, а я трижды подумаю, прежде чем возвращаться в ту жизнь.
        — Это вот им надо, чтобы мы них горбатились тяжким трудом. — Мэчесса ткнула пальцем в сторону Леонтия и Лидии. — А мне точно это не надо. А к странностям на этой планете я уж как-нибудь привыкну.
        Леонтий еле сдерживал себя. Нутром он понимал, что рабыня где-то права, но он никак не мог допустить потерю своего авторитета. — Хорошо. Пусть это будет твой выбор, женщина. — Римлянин усилием воли подавил в себе гнев. — А также выбор любого. Только отныне все, не желающие возвращения, будут лишены нашей защиты и помощи в решении повседневных проблем. Они будут сами себе добывать пропитание и сами себе готовить пищу. Мы не изгоняем их, но мы подумаем, как их всех ограничить и в других правах.
        — Можно подумать, что мы не справимся! Руки-ноги есть, — не успокаивалась рабыня.
        — Хорошо, — перехватил инициативу Хильдебальд. — Раз у нас свободное общество, давайте проголосуем. Кто против того, чтобы бороться и искать способы вернуться в родные дома?
        Мэчесса первой резко и торжествующе подняла руку и выкрикнула — «Я!». Она обернулась и огляделась вокруг себя. Никто, кроме нее, не проголосовал против. Рабы и рабыни стыдливо смотрели в песок, стараясь не встречаться с ней взглядом.
        — Наивные глупцы, — усмехнулась Мэчесса. Она резко развернулась и зашагала к своему навесу.
        — Ну вот и отлично, — с удовлетворением отметил Хильдебальд. — В принципе это всё. Мне нечего добавить к речи Леонтия. Это наше совместное решение. Хотя, ты вроде хотел ещё поговорить о местных странностях.
        — Нет, это потом. Пока я сам до конца не разберусь во всём этом, — ответил хмурый Леонтий.
        Хильдебальд обернулся ко всем. — Ну что ж, у нас тогда всё. Все могут заниматься своими делами.
        Вандал повернулся к римлянину. — А я пойду сам ловить эту неуловимую Цэрэн, раз никто её поймать не может. Мне кажется, что старуха напала на след Трира. Ещё бы понять, что она при этом задумала. Я не прощу ей, если она сама расправится с этим подлецом. Мне он нужен только живым.
        Все начали расходиться. К задумчивому Леонтию подошли Лидия и священник.
        — Не хочу говорить, что я предупреждал, но в том, что это произойдёт, я был убеждён, — с укоризной сказал Дарион. — Вопрос был только времени.
        Женщина положила руку на плечо мужу. — Да, милый, святой отец прав. Надо принимать срочные меры, иначе они все возомнят себе невесть что. Я всегда знала, какая она всё-таки дрянь, эта Мэчесса. — Лидия была крайне раздражена. — Ой, простите, святой отец, не хотела сквернословить, с губ случайно сорвалось.
        Дарион слегка смутился. — Я всё понимаю, Лидия. Ничего. Хорошо, что мы сразу выявили очаг возгорания смуты. Надеюсь, Леонтию хватит мудрости принять правильное решение.
        — Хватит-хватит, — буркнул под нос Леонтий. — Только, боюсь, некоторым оно может сильно не понравиться.
        После собрания пляж опустел. На нём остались только подростки, облепившие задумчиво сидевшего Ида. Мальчик был отрешён, казалось, он даже не замечал глаз, уставленных на него.
        — Ну и долго ты так собираешься? — Тэсия толкнула его в плечо.
        Талан очнулся. — Чего долго?
        — Чего-чего. Делать вид, что ничего не произошло. Видел бы ты себя со стороны. Нам вчера Неро всё рассказал. Ты со вчерашнего вечера сам не свой. Что там за расщелину вы нашли? И что ты там такое увидел?
        — Ну да, мы же помним, как ты рассказывал, что видел рыбу с глазами мамы. А что вчера такое ты увидел, когда, как ошпаренный, убежал от нас с пляжа? — поддержал подругу Промиус.
        — Да-да, Ид, давай рассказывай. Это нечестно по отношению к друзьям. Мы же всё друг другу рассказываем, — обиженно надулась Эрдэнэ.
        Ид растерялся под таким мощным напором. Он помнил, что наказывал ему Хирос, но и обижать друзей он также не собирался. Возможно, ему всё же придётся что-то сказать, иначе он лишится и этой маленькой поддержки, оставшись совсем один среди взрослых землян.
        Мальчик замялся.
        — Ид, действительно, ну расскажи. Ребята правы, — доверительно тронул его за плечо Неро.
        — Да не могу я говорить, — жалостно выпалил юный талан, уже не в состоянии всё в себе сдерживать. — Я слово дал Хиросу. — Мальчик понял, что проговорился, и в ужасе закрыл лицо руками.
        — Хиросу? Что-то знакомое. — Промиус нахмурил лоб, стараясь вспомнить.
        — Ну ты чего? Совсем, что ли? Это то наше отражение, которое явилось нам всем и которое спасло мою Виолу. — Тэсия была в состоянии крайнего возбуждения. — Ид, ты что, опять его видел? Скажи, а ты точно его видел? А как он сейчас выглядел? А где ты его видел? Ну говори же, не молчи!
        Эрдэнэ осадила подругу. — Тэсия, ну ты можешь немного помолчать? Не дави на него, видишь, он боится.
        Рыжеволосая подсела поближе к Иду и ласково провела рукой по его волосам. — Ты не бойся, мы с тобой. Расскажи нам, и тебе станет легче. Меня бабушка всегда так учила. Расскажи о своих страхах, и они сами уйдут. Мне это всегда помогало. Поэтому я никогда никого не боялась, и наглых мальчишек целыми толпами гоняла.
        — Ну, это ты хвастаешь. Целыми толпами? Наверное, только какие-то доходяги с тобой и дрались, — насмешливо передразнил её Промиус.
        — Хочешь проверить? — сверкнула глазами Эрдэнэ. — Хочешь, я приду к тебе ночью и отрежу тебе все волосы, а ты даже не почувствуешь? Потому что я знаю заклинание, которое тебя усыпит крепко-крепко, и ты не проснёшься.
        — Верю-верю, — пошёл на попятную Промиус, слегка отстранившись от неё.
        — Да перестаньте же вы, — сказал Неро. — Ид и так напуган, а вы тут со своими разборками.
        — Это не я, это все он, — Эрдэнэ указала на Промиуса.
        Тэсия, так же, как и её подруга, поняла, что надо менять тактику и смягчила тональность.
        — Ну пожалуйста, Ид. Ну расскажи. Эрдэнэ правду говорит, тебе легче будет. Мы же твои друзья. А от друзей секретов не хранят. Или ты не считаешь нас своими друзьями?
        Ид поднял глаза. — Хорошо, я вам скажу. Только никакой взрослый не должен об этом знать. Иначе они могут сделать что-то неправильное, и Хирос может нас всех за это наказать.
        — Да ты что! Мы — могила.
        Ид понял, что если он не выговорится полностью, то ему будет только хуже. А куда может быть хуже, чем сейчас, он уже не представлял.
        Ид рассказал друзьям все, до мельчайших подробностей. И действительно, выговорившись, он почувствовал облегчение. Друзья, вначале перебивавшие его рассказ, к концу слушали его почти безмолвно.
        — Вот это да, — первым нарушил молчание Промиус. — Этот Хирос может перевоплощаться в кого угодно. Я его реально боюсь.
        — А лично я ни капельки, — хвастливо заметила Тэсия. — Да и чего его бояться? Он ещё никому не сделал зла. Это ведь он спас мою Виолу. И он спас тебя, Ид. Ну и наконец, он спас от смерти того воина, которого хотел убить мой отец. Он вообще не уничтожил всех нас. Ему, конечно, неприятно, что мы прилетели на его землю, и он мог бы нас убить, но он ведь этого не сделал. Он нас только пугает.
        — Ага, Тэсия, — возразила Эрдэнэ. — Видела бы ты того бешеного быка, который на нас набросился. Твоему отцу ещё повезло, что он так легко отделался. Думаю, просто мы его ещё не так допекли.
        Неро задумчиво произнес. — Ну, раз мы его еще не сильно достали, хотя при этом мы ему здесь очень мешаем, и он нас вроде как не собирается убивать, а ведь ему это сделать просто движением пальца, он же очень всесильный… Исходя из всего этого, может быть, тогда…
        Тэсия вскочила на ноги. — Ты гений, Неро, — и бросилась обнимать мальчика. — Как я сама до этого не догадалась? — Неро покраснел настолько сильно, насколько могла это сделать его смуглая кожа.
        Промиус с недоумением смотрел на них.
        — Я что, один не понимаю, о чём это они? — Мальчик повернул голову в сторону Эрдэнэ.
        — Не ты один, — замотала рыжими кудрями девочка. — Ну объясните же нам, Неро.
        — Я сама, сама! Можно, Неро? — спросила сияющая Тэсия у друга.
        Вообще-то Тэсии можно было всё, по разумению Неро, но после такого проявления чувств мальчик просто ликовал внутри.
        — Да, — кивнул он.
        Белокурая девчонка довольно кивнула, — Ага, слушайте. Всё правильно. Он нас не убил. Это раз. Мы ему мешаем, это два. Он очень могущественный, и наверняка может всё. Это три. И мы его ещё не допекли, раз он нас терпит.
        — Ну и? — Промиус уже не выдерживал.
        — Что ну и? — Передразнила Эрдэнэ мальчика-вандала. — Тэсия предлагает его допечь настолько окончательно, чтобы он нас отправил назад, домой. Раз он нас не убьёт, то ему надо от нас как-то избавиться, значит, он отправит нас на Землю.
        — Именно, — рассмеялась Тэсия и, схватив Неро за руки, начала кружиться на песке, увлекая за собой друга.
        — Я правильно сказала, Неро? — Тэсия буквально лучилась от счастья.
        Неро смутился и сказал. — Почти. Я хотел сказать, что мы могли бы просто попросить его отправить нас назад.
        — А какая разница? — не смутилась Тэсия. — Или допечём или попросим. Главное, чтобы он нас отправил назад.
        Эрдэнэ силой подхватила упирающегося и смущённого Промиуса, и новая пара также продолжила кружиться на песке.
        Ид молча смотрел на них. — Ну и как вы собираетесь это делать?
        Тэсия резко остановилась. — Как? А мы пойдём все вместе туда. В пещеру, к Древу Жизни. И тут, либо мы его достанем или он сжалится над нами, что уже не важно, но он нас отправит назад.
        — А если он не сдержится и утопит нас всех в болоте? — Ид неотрывно глядел в глаза Тэсии. — Может, поищем другой способ найти его? Он же запретил подходить к Древу Жизни. Давайте всё-таки подумаем получше и выберем вариант Неро. Дождёмся, когда он появится сам, тогда и попросим.
        — Ладно, — согласилась Тэсия. — Хорошо. Но если вы ничего лучшего не придумаете, я предлагаю всем нам плыть в ту пещеру.
        — О, смотрите, — засмеялся Промиус, ткнув пальцем в сторону леса. — Там мой отец с бабкой Эрдэнэ, кажется, уже общаются напрямую.
        Все обернулись в указанную сторону. Со стороны это выглядело очень комично. Два человека, отчаянно жестикулируя, ожесточённо беседовали друг с другом, словно исполняя какой-то непонятный танец.
        — М-да, теперь, когда мой отец выучил её язык, уж они теперь наговорятся вдоволь. Ведь он столько этого ждал, — сказал мальчик-вандал с серьёзным выражением лица.
        Ребята попадали со смеху в песок. Эрдэнэ согнулась пополам, зашлась в непрерывном смехе. Вытирая слёзы, она сказала. — Ну ведь можешь ты быть не дураком, когда захочешь! Ведь можешь!
        Промиус недоумённо пожал плечами — Чего я такого сказал?


        ГЛАВА 11. ЖЕМЧУЖИНА ТАУРААНА.


        Таураан.
        Прошло несколько долгих недель после того, как лейтенант Бруск и Долгоон отправились на Землю. В ожидании каких-либо вестей оттуда генерал Ерек с бессилием наблюдал, как на его глазах рушится союз, заключённый между землянами и таланами. Группы сопротивления всё больше обосабливались, превращаясь в маленькие сообщества, ни с кем не контактирующие. Эти сообщества начинали жить жизнью преступных кланов, целью которых было лишь ограбить склады и базы, захватив ресурсы и пропитание. Более того, в отсутствие своего лидера Долгоона, земляне уже меньше церемонились с охраной объектов, которые состояли только из талан. И доходили даже слухи, что земляне уже начинали воевать между собой, поглощая более слабые сообщества.
        Всё это настолько угнетало генерала, что, казалось, он впадал в полную апатию. Как так получилось, что сопротивление, вместо того, чтобы действовать сообща против гефестиан, превращалось в войну внутри себя? В случившемся Ерек корил только себя.
        Это всё потому, что он не смог предложить какую-либо внятную концепцию борьбы против краснокожих, оттого и оба народа, разуверившись в положительном исходе противостояния, занялись борьбой за своё выживание.
        Правда, их отряд всё же пополнялся новыми бойцами. Их последняя речь кое-кого всё-таки проняла. Маленькими группами, или просто одиночками, к ним стекались все новые и новые союзники. Но их всё равно было мало, чтобы начать какую-то масштабную операцию, вроде занятия космопорта. Возможно, они и взяли его штурмом, ценой своих больших потерь, но удержать его они вряд ли бы смогли, потому что с орбиты их тут же бы сравняли с поверхностью мобильные группы в виде связок истребителей и штурмовиков.
        А вот против этого оружия у повстанцев не было. Гефестиане после первых актов диверсий на поверхности против своего воздушного флота убрали его полностью на орбиту. Теперь реакция на какие-либо дерзкие действия сопротивляющихся была с опозданием, и это первое время рождало иллюзию у нападающих, что все их атаки сойдут им с рук. Но возмездие наступало вскоре, и оно было настолько показательно жестоким, что это отбило охоту у повстанцев, оставив это уделом лишь самых безумных или отчаявшихся групп.
        О захвате центрального информационного центра связи вообще не могло быть и речи. Гефестиане, учтя ошибку прошлого перехвата вещания, настолько усилили охрану этого центра, что и смысла соваться туда не было никакого. А захватывать периферийные центры уже было бесполезным, краснокожие отсекли любую возможность их использования для перехватов. Спасибо полковнику Рикаату, от которого поступали хоть какие-то сообщения о действиях гефестиан на Таураане.
        Да и прав был Долгоон. И что бы дало взятие инфоцентра? Сейчас нужны решительные действия, а не очередное воззвание-говорильня. Этим уже никого не проймёшь. Ну а что он может сделать в нынешней ситуации? Только и заниматься тем, чем занимаются все остальные.
        Генерал уже не раз пожалел, что вместо него отправился Бруск. Зря он послушался доводов Долгоона. Он генерал космофлота, а не боец на земле. Его место там, на борту кораблей, сражающихся против флота гефестиан. А вместо этого он здесь всего лишь созерцает, как всё превращается в разруху.
        Его размышления прервал звонок. Генерал нажал на коммуникатор. На экране возник Колар.
        — Генерал, вы слышите меня? — Колар был на поверхности, стоя у шаттла, закрыв накидкой лицо от палящего солнца. Голос его был слышен урывками из-за порывов сильного ветра.
        — Да, слушаю тебя.
        — Генерал, у меня плохие новости.
        Ерек горько усмехнулся. — Нашёл чем удивить. Ну, говори.
        — Не могу. Боюсь, что разговор перехватят. Мы же не по зашифрованному каналу говорим. Вы на месте? Никуда не уходите. Это очень важно. Буду через час.
        — Колар, ты издеваешься? Я уже три последних дня сижу, как прикованный. Давай прилетай. Добавишь ещё пару горьких ручейков в море моего пессимизма. — Генерал отключил связь и обхватил голову руками.
        Колар прибыл точно через час, как и обещал.
        Генерал кивком головы поприветствовал соратника и пригласил его сесть на стул. Лицо Ерека излучало полнейшее уныние. — Ну, что ещё такого могло случиться, что могло бы меня удивить? На мой взгляд, всё катится к чертям. Ещё одна такая неделя и, если не будет обнадёживающих новостей, боюсь, и наши парни сами разбегутся по успешным группировкам. Мне кажется, мы уже всех достали с этой моралью про будущее Таураана и нашей нации и всё только из былого уважения к нам выслушивают это. Но это, наверное, уже ненадолго. Нас пошлют куда подальше, и правильно сделают. Я бы на их месте так бы и сделал. Мы это заслужили.
        Генерал, видимо, вспомнил, зачем прибыл Колар и прервал свой монолог. — Ой, извини, меня занесло. Ну чего там у тебя, выкладывай.
        Колар, терпеливо молчавший весь монолог генерала, выдохнул. — Простите, генерал. Но новость действительно ужасная. Я ещё несколько часов хотел связаться с вами по поводу того, что ситуация с водоснабжением на планете ужасающая. Но даже эту тревожную новость сумела перебить другая. Со мной связался полковник Рикаат. Он перехватил сообщение, в котором говорилось, что завтра с орбиты будет спущена бригада ликвидаторов.
        Ерек скривился и махнул рукой. — Про отсутствие дождей и без тебя уже знаю. Ну, а новости про карательные отряды ликвидаторов давно уже проходят под рубрикой каждодневная обыденность. Что ж, не повезло очередной банде повстанцев-землян, и их базу собираются зачищать. Жалко их, конечно, но что мы можем поделать? Возможно, это хоть как-то их подвигнет на то, что нам всем необходимо объединяться, а не заниматься банальными грабежами и налётами.
        Колар замотал головой. — Нет, генерал, гефестиане готовят серьёзный удар по всем нам, по всему Таураану. Они хотят нанести нам смертельный ментальный удар по жемчужине всего Таураана. Они хотят взорвать аквазоо.
        Ерек привстал с кресла. — Ты точно в этом уверен? Ты знаешь, я даже в самом страшном сне не мог представить, насколько эти твари бездушны и жестоки. Это ж не только удар по одному из самых больших источников чистейшей воды на нашей планете, это ведь удар по самой нашей главной святыне. И это я не говорю о десятках уникальных животных и рыб, живущих там.
        Генерал схватился за голову. — Ох, недооценивал я изощрённость злобного ума этих краснокожих. Это ж одним ударом они подавят последние остатки воли оставшихся здесь талан. А в принципе это даже удивительно, почему они это раньше не сделали, учитывая их явное неприятие воды. Ты знаешь, Колар, мы этого не допустим. Мы соберём все наши силы и пойдём бороться за наш аквазоо. Да-да, не смотри на меня так. Знаю, это полное безумство, но лучше я умру на поле боя, чем сидеть и умереть здесь от скуки и морального разложения, наблюдая, во что превращаются наши собратья. Половина служит этим мерзавцам, оставшиеся разбредаются по другим группировкам повстанцев или присоединяются к бандам землян. Нет, мы должны остановить это. Цивилизация талан, если она ещё останется, нам этого не простит. Срочно собирай всех, кого сможешь. Сегодня же ночью выступаем. Мы должны опередить их. Перебьём охрану гефестиан, а если в охране будут и таланы, то пусть они пеняют на себя, если встанут на нашем пути.
        — Хорошо, генерал.


        Глубокой ночью вооружённый отряд под предводительством Ерека был готов к штурму аквазоо. Отряд засел в ближайшей заброшенной шахте, в паре километров от технического входа в аквазоо. Вначале план был таков: отправить небольшую группу на штурм центрального входа в аквазоо, и когда вся охрана бросится туда, штурмовать технические ворота и уже оттуда проникнуть на территорию объекта.
        Но позже этот план был отвергнут, поскольку подразумевал большие потери нападавших. В последний момент оказалось, что в их отряде был талан, у которого была очень хорошая знакомая, сестра одного из наёмных охранников аквазоо. Она давно хотела воссоединиться со своим возлюбленным, и после недолгих уговоров она решилась послужить ловушкой, чтобы обманом заставить брата впустить её внутрь. По её словам, младший брат был довольно трусоват, но он её слушался, и поэтому ради такого дела она поможет повстанцам проникнуть внутрь.
        Расположившись в непосредственной визуальной близости от аквазоо, отряд пустил вперёд девушку с маленькой группой бойцов, и стал дожидаться сигнала, что можно выдвигаться на штурм.
        Ерек смотрел в бинокль. — Ничего не понимаю. Ей открыли дверь, но она внутрь не заходит. И чего она так тянет с сигналом? Видать, там слишком много охраны. Чёрт, а они видимо, хорошо подготовились к сегодняшней ночи, хотя как нам говорили, на этом посту никогда больше трёх-четырёх охранников не бывает. И как-то она странно разговаривает. Жаль, я её собеседника из-за ворот не вижу… Стоп, подожди. Что она делает? Она повернулась в сторону парней, а сейчас уже смотрит в нашу и машет руками. Ну кто ж так делает? Она что, совсем умом тронулась? О, нет, там ворота уже раскрываются.
        Генерал отставил бинокль в сторону. — Не понял. Она там, что, совсем одна? А с кем она там тогда столько времени трепалась? Уж не подстава ли это, Колар?
        — Первый, приём, — раздалась в коммуникаторе на руке Ерека. — Это второй. С нашего угла обзора чётко вижу, что во внутреннем дворике никого нет. По выражению лица девушки вижу, о нет, я уже и слышу, что она орёт нам, чтобы мы шли к ней. Первый, я выдвигаюсь.
        — Давай, второй. Только будьте осторожнее.
        Через минуту к девушке присоединилась вся разведгруппа. Ещё через несколько минут на территорию аквазоо входил отряд Ерека. На входных воротах действительно никого не было.
        — Где все? Ты с кем так долго болтала? — спросил грозно Ерек у девушки. — Что это за представление ты тут устроила? Где вся охрана и где обслуживающий персонал?
        Девушка смело глядела генералу в лицо. — Захотела, подставила бы. И не болтала я, а тянула время.
        — Зачем? — воскликнул генерал
        — Я же говорила вам, что мой брат трусоват. Я ему сказала, что сейчас будет штурм. И что вас здесь несколько больших отрядов, и они будут мстить не только гефестианам, но и предателям-таланам, работающих на врага. Вот я и дала ему время, чтобы он отсюда успел смыться. Я же говорю, он трусоват, но он всё-таки мой брат.
        — Понятно, — недовольно помотал головой Ерек. — Но тогда где же вся охрана?
        — Брат сказал, что на территории аквазоо остался только он да пара талан, что несут вахту на центральных воротах. А всех остальных, вплоть до последнего персонала, вывезли несколько часов назад. Им сказали, что утром придёт специальная команда, вот они и сменят их.
        — Понял, — обратился Ерек к Колару, — что это за команда? Всё сходится, это команда взрывников. Вот поэтому они всех и вывезли. Так что здесь точно никого нет. Можно даже не искать. Им здесь ничего не нужно. Они просто здесь все взорвут, и вода уйдёт в подводные трещины. И не будет больше сказки аквазоо, самого светлого места Таураана.
        Отряд обошёл техническое и административное здания и вышел на простор естественного озера. Среди бойцов раздались возгласы восхищения. Лишь единицы были среди них, кто здесь побывал однажды. Озеро, подсвечиваемое кристаллами таурания, было небесно-голубого цвета.
        — И что, мы не защитим такую красоту? Генерал нагнулся, зачерпнул рукой воды и попробовал на вкус. — А ведь реально вкусная. Поистине чудо.
        Кто-то из бойцов воскликнул. — Вот бы сейчас нырнуть! А то так в жизни никогда и не попробуешь. Ведь неизвестно, будем ли мы живы завтра или нет.
        Это тут же подхватили другие бойцы. — Генерал, действительно, ну хоть ненадолго, дайте осуществить мечту детства!
        Генерал насупился. — Мы до сих пор не проверили полностью периметр, не выставили дозорных на вышки. Тут, пока всё это обойдёшь, пару часов надо, а вы как дети малые.
        Колар наклонился к уху генерала. — Ерек, ну разрешите им. Это же укрепит их дух. Поймут не на словах, а в реальности, за что им сражаться.
        Ерек на секунду задумался, потом кивнул. — Ладно, полчаса разрешаю. Но вначале расставить посты.
        Отряд радостно закричал — Слава генералу Ереку! — и начал сбрасывать с себя одежду.
        В этот момент из воды вынырнула чья-то небольшая фигура. Это была старенькая сухощавая небольшая таланка. Она вылезла из воды, отряхнулась и увидела, что на неё уставились пара сотен глаз.
        — Куда намылились? — Старуха обвела всех злобным взглядом. — В таком грязном виде и в святая святых?
        Отряд разразился громким смехом. Колар хотел подать старушке руку, чтобы помочь ей подняться на бортик, но старушка сама это проделала с несвойственной для её лет лёгкостью.
        — Бабушка, — Колар мучительно старался не рассмеяться, — вы простите этих олухов. Вы, наверное, из местного персонала. А ваших всех уже увезли. Вам сейчас не место здесь. Давайте, я выделю вам моих парней и шаттл, и они проводят вас до дома?
        Старуха смерила его презрительным взглядом. — Я сама решу, когда и куда мне уходить. А сейчас не мешайся у меня под ногами, я должна подготовить все для завтрашних опытов. Я всегда это делаю заранее. Профессор Лигд будет очень недоволен. А эти пусть сначала пройдут в душ, помоются, и только потом купаются вообще без всякой одежды. Она у них из сплошной грязи.
        Один из бойцов скинул всю одежду, обнажившись донага, и вызывающе посмотрел на старушку, — Ну что бабушка, я готов, куда пойти помыться?
        Отряд мощно загоготал.
        — Тьфу, — плюнула на землю старуха и, отвернувшись, решительно зашагала к административному зданию.
        Колар повернулся к Ереку. — Совсем старуха мозгами тронулась. Неудивительно, что её тут забыли. Злобная старушенция, зато безусловно преданная делу. Вон как заботится об озере.
        Ерек положил руку на плечо Колару. — Теперь мы должны позаботиться об этом. И о ней тоже. Ты всё-таки помоги ей отсюда уйти. Пусть встретит свою смерть спокойно. Но не здесь и не сегодня.
        — Думаю, ей до смерти далеко. Вон как она ловко на бортик забралась, — засмеялся Колар.
        Генерал кивнул. — Я тоже это подметил. Но меня заботит другое. Мне её лицо показалось знакомым. Но я не помню, где я мог её видеть. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Ладно, жду вашего отчёта о выстроенном периметре через час. А я пойду в административное здание. Там будет размещён наш штаб. Есть одна идея, хочу её вместе обсудить.
        — Есть, генерал.
        Наступали предрассветные сумерки. Несмотря на тревожные ожидания, бойцы были под впечатлением купания в аквазоо. Радость, переполнявшая их от пребывания в чудо-озере, очень воодушевила их.
        Двое охранников, дежуривших на центральных воротах, смотрели вдаль, ожидая прибытия врага по главной дороге.
        — Слушай, а жаль, что генерал поменял план. Так хотелось бы их покромсать на кусочки.
        — Это ты такой храбрый, потому что ещё ни разу в серьёзной перестрелке не был.
        — Это я-то не был? Да я был в соседнем отделении, которое сражалось вместе с Долгооном. Мы тогда нашим корпусом были одними из лучших при первом вторжении краснокожих.
        — Да ладно сказки рассказывать. Ты тогда только подвозил им снаряды со складов. А в самой заварушке на земле и не побывал. Говорят, им здорово досталось. Много тогда что наших, что землян полегло.
        — Может, и не был. А ты попробуй лавировать под огнём истребителей, которые так и норовят тебя подбить. Попали бы тогда в мой грузовой шаттл, я бы сейчас с тобой не разговаривал. И, между прочим, не будь подвоза снарядов, неизвестно чем закончилось бы всё тогда.
        — Ну, ладно-ладно, не кипятись. А генерал всё правильно переиграл. Ну ввяжемся мы в перестрелку, так гефестиане с орбиты пригонят сюда истребителей. И что тогда от нас останется? Сам же знаешь, каково это под их обстрелом.
        Собеседник согласно кивнул.
        — Ну вот. А генерал решил поступить так же, как краснокожие. Они держат в заложниках всю нашу планету, так и мы возьмём всю эту группу минёров в заложники. И выставим свои требования.
        — А какие?
        — А я почём знаю? Нам велено изображать этих дурачков, которые стояли тут до нас, на охране. Мы их пускаем внутрь, двери захлопываются, и всё. А дальше пусть генерал с Коларом думают. Так что все правильно, ты даже не спорь. А ещё знаешь, какой плюс в этом плане?
        — Какой?
        Нас не убьют сразу. Переговоры точно займут какое-то время. Возможно день-два, а то и больше. А это значит, что мы ещё не раз поплаваем в аквазоо.
        — Точно.
        Бойцы повернулись назад посмотреть на расстилающиеся за ними гладь озера.
        — Красота. В таком месте не жалко и умереть.
        — Ладно, не будем отвлекаться. Сейчас вроде как должны гости пожаловать.
        Талан снова развернулся спиной к озеру и приставил бинокль к глазам. — Ну вот, как вспомнишь про чертей, так они сразу и появятся. Вижу вдалеке несколько шаттлов. Давай сигнал о готовности нашим.
        Через некоторое время у ворот остановился конвой из пяти шаттлов.
        Из первого вывалилась пара гефестиан в полном облачении и защите. Один из них поднял голову и поднёс руку к прозрачному шлему. Из динамика, расположенного сверху ранца с баллоном на спине, обеспечивающего подачу специальной воздушной смеси, прозвучало мощным басом на ломаном таланском языке. — Я что, должен ещё ждать? А ну, открывайте быстро.
        Двери неспешно полуоткрылись. За ними стояли два талана. Их вид очень рассмешил гефестианина. — Странно, что вы ещё здесь. Вообще-то я думал, что здесь уже никого не будет, после того как всех отсюда вывезли. Вы же такой трусливый народишко. Ну, раз вы тут, тогда давайте, помогите моим братьям разгрузить товар. Только очень осторожно. Это очень специальная аппаратура. Он сделает ваш любимый аквазоо ещё красивее.
        Гефестианин подмигнул своему спутнику и громко рассмеялся своей шутке. Потом повернулся к своему шаттлу. — Я не понял, что вы там расселись? Давайте, быстро заезжайте внутрь, и быстро за работу. У нас не так уж много времени. Вон светило скоро уже встанет, а Атилон очень просил, чтобы это красочное шоу здешние увидели прямо с утра. Через час у нас будет прямое подключение с центром связи, и мы организуем просмотр нашего фейерверка на всей этой мерзкой планете. Ну и покончим, наконец, с этой громадной зловонной жижей, от одного вида которой у меня начинается рвота.
        Гефестианина всего передёрнуло. И тут он увидел, что ворота так и остались нераскрытыми полностью. — А вы, недоумки, чего застыли? Откройте пошире, неужели не видите, что транспорт так не проедет?
        Охранники бросились исполнять. Все шаттлы заехали внутрь, из них выскочило около полутора десятков гефестиан, и вскоре начали разгрузку. И тут старший конвоя заметил, что охранники закрывают двери и ставят их на блокирующий запор.
        — Это вы отчего запираетесь? Что за шутки? — Гефестианин грозно сдвинул брови.
        Тут охранник широко улыбнулся. — Добро пожаловать, в аквазоо. Жемчужину нашего Таураана.
        — Вы что удумали, да я сейчас вас прямо здесь на месте! — Гефестианин потянулся было к оружию на поясном ремне, но вдруг боковым зрением увидел, что его соратники стоят, подняв руки. Он повернул голову и увидел, как из озера неслышно выходят десятки и десятки талан в одних набедренных повязках, с наставленным на них оружием.
        Впереди них был высокий талан. — Не думаю, что это лучший вариант. Рекомендую быть просто вежливыми и поблагодарить нашего друга, который приветствовал вас в нашем любимом аквазоо и быть послушными. В ином случае вас ждёт прекрасная перспектива искупаться в этой зловонной жиже. Вы ведь так наше самое любимое место назвали? О, вижу по глазам, вы все прекрасно поняли. Теперь, все спокойно сняли себя всё оружие и бросили его на землю.
        Гефестианин начал бормотать. — Вы не понимаете, что вы делаете! Я очень важное лицо, и вам всем не выжить, и если вы тут же не сдадитесь, то с вами поступят так же, как и с остальными бандами. Вас превратит в пыль наша авиация. Да и просчитались вы с объектом грабежа. Для вас у нас ничего интересного нету.
        Генерал повернулся назад и свистнул. Теперь над водой была уже не пара десятков талан, а гораздо больше.
        Генерал повернулся обратно к удивлённому гефестианину. — Ааа, вы, наверное, нас спутали с этими мелкими бандами грабителей. Понимаю-понимаю, они сильно вам докучают. Только к вашему сожалению, лучше бы мы были просто грабителями. И вы ошибаетесь насчёт того, что у вас нет ничего нужного нам. Как раз оно у вас есть, вернее, это вы сами. А теперь давайте знакомиться. Мне просто не терпится узнать, с каким именно важным лицом я имею честь разговаривать?
        — Лейтенант Терлиск, — испуганно забормотал гефестианин. — Я действительно очень важное лицо. Когда меня хватятся, меня сразу будут искать. И если со мной что-то случится, то будут искать тех, кто это сделал, пока не найдут.
        Голос гефестианина становился всё более и более жалостливым и просящим. — Что именно вам от нас нужно? Забирайте всё, что видите, только отпустите нас.
        Талан усмехнулся и выпрямился во весь рост. — Лейтенант Терлиск, вас приветствует Ерек, генерал звёздного космофлота талан.
        Гефестианин внимательно всмотрелся в лицо талана. — Так вы тот самый талан, который выступал с обращением, — и тут же отшатнулся. — Вы точно не грабители, вы будете нас убивать.
        Лейтенант упал на колени. — Умоляю, пощадите нас. Это всё по приказу Атилона. Это очень страшный и жестокий гефестианин. Это он приказал взорвать ваш аквазоо. Мне он даром не нужен, а вот вас он очень хочет этим унизить. Мы всего лишь каменные маленькие фигурки в его руках.
        Ерек нахмурился. — Вставайте, лейтенант. Не позорьте своё воинское звание и честь. Хотя о какой чести я говорю с космическим пиратом. Просто встаньте, а то мне уже противно притворяться, изображая к вам какое-то уважение. Я и так долго держался. Давайте, вставайте и рассказывайте, что вы собирались здесь делать, а мы подумаем, как вам выкрутиться из этой ситуации и благополучно вернуться к своим. Пусть и опозоренными, но живыми. Я думаю, вас вполне устроит такой вариант, или я не прав?
        Терлиск послушно кивнул. — Правы, правы, конечно.
        — Отлично, тогда начинайте и, прошу, поживее. У всех нас слишком мало времени. И только без увиливаний и вранья, а не то отправлю тебя купаться в аквазоо.
        Гефестианин, заикаясь, затараторил. — Нас послал Атилон, чтобы мы с помощью сейсмических мин расшатали дно и стены вашего озера. Они дадут трещины, и в них утечёт вся вода. И мы это будем вести в режиме прямого эфира на весь Таураан.
        — Ну, это уже у вас вряд ли получится, — усмехнулся подошедший Колар. — Теперь здесь мы и мы вам этого не дадим.
        — Простите, — продолжил заикаться испуганный Терлиск. — Но Атилон очень ставит на эту акцию устрашения. Если акция не выйдет сейчас, то он сюда пригонит гефестианский флот и он разбомбит всё тут.
        — Ну, значит, погибнем вместе с тобой и твоими солдатами. Вы же не отпустите его, ребята? — раздался старушечий голос сбоку.
        Ерек и Колар обернулись. Как-то незаметно к ним подошла старуха-смотрительница.
        — А вы почему ещё здесь? — вскричал возмущённый Ерек. — Колар, ты же обещал мне убрать её отсюда.
        Колар развёл руками. — Да она как будто сквозь песок провалилась. Парни нигде не могли её найти. Сам только что её увидел.
        Старуха дотянулась до локтя генерала. — Ерек, не переживай за бабушку. Бабушка сможет сама о себе позаботиться. Ты делай своё дело, а я своё.
        Старуха развернулась, залезла на бортик и нырнула в воду.
        Колар хотел броситься за ней, но Ерек удержал его. — Мне кажется, я догадываюсь, кто она. И если я не ошибаюсь, то это не просто выжившая из ума старуха. Хотя, ладно, оставь её, займёмся лучше нашими новыми друзьями. У меня тут появилась одна мысль.
        Генерал наклонился Колару и прошептал ему на ухо так, чтобы этого не слышал стоящий рядом Терлиск. — Попробуй сейчас связаться с Рикаатом. Мне кажется, нам может очень понадобиться его помощь.


        ГЛАВА 12. КОВАРСТВО МОРОНА.


        Земля.
        Фалькур только что прибыл на капитанский мостик крейсера Морона. Главнокомандующий императорского флота в состоянии нервного возбуждения мерил шагами капитанскую рубку, держа руки за спиной.
        Фалькур понял, что лучше ему не начинать разговор первым, пусть Морон сам прервёт молчание. Наконец, генерал остановился и пристально уставился ему в глаза. — Знаешь, зачем я тебя вызвал?
        — Ну, так, примерно. Наверное, чтобы обсудить нашу пока, — Фалькур старался подобрать слова помягче, чтобы ещё сильнее не злить собеседника, — не слишком удачную тактику вскрытия энергетического щита планеты.
        Морон из красного стал пунцовым и тяжело выдавил из себя. — Ну что, злорадствуешь? Ведь ты же мне говорил, что они не так просты, эти таланы, а я тебя не послушал.
        Фалькур изобразил на лице полнейшее удивление и тут попытался откреститься от подозрений. — Откуда такие мысли, компаньон? Мы же делаем общее дело. Твои успехи это мои успехи, твои поражения также и мои. Мы же великое дело делаем, помогаем нашим братьям на Солоре.
        Морон саркастически ухмыльнулся. — Да ты, погляжу, мастер ёрничать. Ты, конечно, можешь себе это позволить. Ведь ты по любому здесь чистенький остаёшься: если победим, будешь в выигрыше, а если проиграем, то винить будут только меня. Никто же на Солоре не знает, что ты здесь со мной.
        Морон спрятал улыбку и грозно сдвинул брови. — Ладно, прекратим это. А теперь слушай. Только что я получил сообщение от Геронта. Он требует срочного моего возвращения на Солор, потому что не справляется с мятежами. Он считает, что я уже всё здесь подготовил для переселения солорцев. Я должен вернуться и начать операцию по переселению части Солора сюда.
        А по факту, — Морон уже не мог сдерживаться и сорвался на крик, — я не только не успел ничего подготовить, но я даже не могу проникнуть на эту чёртову планету! Я, великий воин Морон, покоритель многих цивилизаций и планет, не могу победить каких-то мерзких земноводных и ничтожных червяков, населяющих эту планету! Мы при установке здесь сейсмораздражителей просто в голос хохотали, когда увидели, что у этих землян нет, не то, что космофлота, но даже понятий таких, как летательный аппарат. А оружие у них даже смех не вызывало, а только крайнее удивление, как они выжили как цивилизация.
        И вот, — Морон закашлялся в результате сильного напряжения голосовых связок, — в итоге, я не могу победить весь этот сброд, союз низшей расы и невесть что возомнивших о себе зеленокожих. Что ты на это скажешь, Фалькур? Как я не могу их победить, а у тебя это получилось? Как это было? Ликуй давай, великий Морон прячет свою гордость подальше, и просит твоего совета, как это у тебя получилось.
        — Где получилось? Не понимаю. — Фалькур уже понял, к чему будет клонить главнокомандующий, но он решил и дальше изображать непонятливого собеседника. — Ты о чём?
        Морон скривился. — Ну, ты дурака-то из себя не строй. Я про ту планету, откуда эти зеленокожие вылезли и прилетели сюда.
        — А, так ты про Таураан? — продолжил играть Фалькур. — Ну, это ты хватил. — Он нарочито громко рассмеялся. — Так ты мне ещё и регалии великого полководца пришьёшь. Да, они оттуда всем флотом сюда и свалили. Такая же бесполезная планета, как и та, на которой живут подземные карлики. Ты мне скажи, если б она была нормальная, ну какой народ в полном составе её бы покинул? Разве покидают богатую ресурсами планету? Про планету карликов я вообще молчу. Они просто угасают в своих подземельях и вырождаются. И скажи мне, разве я бы улетел оттуда, если б там была выгода? Я ведь помчался сюда в надежде здесь чем-то поживиться. Я же тебе это уже объяснял.
        Фалькур недоумённо развёл руки. — Ты можешь не верить мне, но просто поверь логическим доводам. На самом деле, проникнуть туда мне не стоило больших трудов. Да, там ещё стояли остатки щита. Я ткнулся в него пару раз, а потом одной массированной атакой в одном месте пробил его. И там, на планете, встретил только этих землян да горстку зеленокожих, которые обеспечивали переезд землян на эту планету. Они мне и рассказали, куда делись все таланы. И вот я здесь, с тобой. К чему эти все недоверия? Я, также, как и ты, здесь за добычей.
        Фалькур слегка замялся. — Прости, Морон. Я не совсем точно выразился. Ты за воинской славой, а я надеюсь слегка погреться в её лучах, и что-то поиметь в итоге, как ты и обещал.
        Морон всё время напряжённо слушал собеседника, потом широко улыбнулся и, подойдя вплотную к Фалькуру, хлопнул его по плечу. — Ладно-ладно, убедил. Просто получил сообщение Геронта о том, что он дико недоволен, что мы тут так долго копаемся, и оно меня совершенно выбило из колеи. Надо срочно как-то на это реагировать. Короче, я пока делаю вид, что не получал от него никаких сообщений. А мы вот что сделаем тогда. Мы поступим так же, как и ты на Таураане.
        — В смысле, как и я? — вскинул изумлённо брови Фалькур.
        — Мы организуем такое же массированное нападение в одну точку. Перестанем искать разрывы в их обороне. Обрушим всю мощь флота в одно место. Они просто не успеют его восстановить.
        — Это логично. Думаю, я поступил бы также, — согласно кивнул Фалькур, вспомнив про себя, как на Таураане его таким образом завлекли в слабые дыры, а там его встречали подготовленные укреплённые огневые точки. Это действительно хорошо. Морона здорово здесь потреплют, и ему будет уже ни до какого Таураана.
        — Да, это хороший план, — улыбнулся Морон. — Они точно не успеют его быстро восстановить. Мы просто создадим огромную дыру, в которую наш флот проникнет к ним.
        — А как мы создадим такую дыру? — Фалькур, оторвавшись от своих мыслей, с неподдельным интересом бросил взгляд на главнокомандующего. — Это ведь очень сложно. Мне это удалось только потому, что там защищаться было некому, а тут сам посмотри, весь их флот здесь. Так что тут с наскоку, даже при всей нашей мощи орудий, может и не пройти.
        — А мы пожертвуем частью флота. Часть наших кораблей мы пустим на разрушение этого щита. Нам нужен как можно больший разрыв, чтоб мы могли проскочить внутрь без больших потерь. А это даст только одномоментное скопление в одной точке наших кораблей.
        — Да он сошёл с ума, — мелькнуло в голове Фалькура. — Он же ради победы всех нас здесь и положит.
        — Морон, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? Ты же посылаешь их на верную смерть. Ты просто так положишь немалую часть своей армии, чтобы только доказать, что ты воин-победитель? А не слишком ли высокая цена?
        Морон усмехнулся. — Всё ради народа Солора. Только ради него. И не переживай за славных бойцов императорского флота. Они не пойдут в первой волне. В этой волне пойдёт твой флот.
        Фалькур онемел. — Что?! Ты сейчас серьёзно? Прости, Морон, но я отказываюсь понимать услышанное. Ты хочешь за мой счёт решить свои задачи? Да это будет конец моего флота. После такого предательства я больше никого и никогда не привлеку под свои знамёна. Нет, ты определённо бредишь. Я, конечно, хочу получить свою долю, но не такой же ценой.
        Фалькур решительно замотал головой. — Нет, на это я пойти не смогу. Это выходит за все рамки наших соглашений.
        Морон мгновенно посерьёзнел, и лицо его приняло грозное выражение. — Ещё как пойдёшь. Не притворяйся, что тебе так дорог этот сброд оборванцев и неудачников с Солора. Ты ведь сам их бросишь, когда будешь спасать свою шкуру. Не надо тут передо мной разыгрывать драму и заботу о своих головорезах. Только не передо мной. Я слишком хорошо знаю таких как ты, ловцов удачи. Поэтому слушай мой приказ. Или я тебя тут же арестовываю как гефестианина, разыскиваемого за неуплату налогов и отказавшего в трудную минуту в помощи императорскому флоту, или ты помогаешь мне разрешить проблему с этой планетой. Геронт часто сквозь пальцы смотрит на ваши шалости, но вот такую демонстрацию отказа в помощи он вряд ли простит. Тебе-то не очень хочется возвращаться на Солор. У тебя там никого нет. Но у большинства твоих бойцов там осталась родня, и если они ослушаются моего приказа, то они могут навсегда забыть о том, чтобы увидеться со своими близкими. Ты уверен, что они пойдут на это? Фалькур, всё очень просто и выбор у тебя простой. Решай сам.
        Морон внимательно следил за реакцией Фалькура и подметил, что у его собеседника решительности значительно поубавилось. — Да ладно тебе. Не переживай, тебя в первой волне не будет. Да и мы попробуем всё же минимизировать наши потери, постараемся обойтись беспилотными кораблями, или ещё какой вариант придумаем. Но жертвы будут, тут обманывать не буду. Это война, Фалькур.
        Фалькур уже понял, что Морон его переиграл, но надо было попытаться спасти лицо. — Эх, Морон, Морон, — Фалькур обиженно покачал головой, — а ведь час назад ты называл меня компаньоном. Разве так поступают?
        Морон слегка приобнял Фалькура за плечи. — Так и есть, компаньон. Ничего не изменилось. Просто надо чем-то жертвовать. Пожертвуем меньшим. А твою помощь я не забуду. И твоя доля заметно увеличится. Я добрые дела не забываю.
        Фалькур горько усмехнулся. — Ну, пока, кроме проблем, я своих прибылей не вижу. Ладно, а как я скажу свои парням, что они идут на верную смерть?
        — А не надо ничего говорить. Мы проведём мощную артподготовку. Возможно, после мощного обстрела и жертв беспилотных кораблей, там действительно будет сильный разрыв щита, и наши потери будут минимальными. Но они будут, повторяю, и я не собираюсь обнадёживать тебя.
        Фалькур саркастически помотал головой. — От меня же потом все разбегутся. И я уже не смогу никого набрать в свой флот.
        Морон махнул рукой. — Хорошо. Я дам тебе часть планеты на полное разграбление, ту часть, которая пока не пригодна для нашей жизни. Это будет призом для твоих парней. И я повторяю, все твои долги по налогам спишутся. И заметь, при этом тебя не то что не будут искать на Солоре, а ты впишешь своё имя в историю гефестиан.
        Фалькур молчал. Морон понял, что это было знаком согласия. — Ладно, всё, иди готовься. Скоро мы провернём всё это. А пока я более детально подумаю над планом.


        Фалькур вышел, мозг его лихорадочно соображал. — Ага, сдалась мне эта ваша слава. Надо срочно связаться с Атилоном. Наверное, пора уже самому уносить ноги. Что он там успел собрать, то успел. Надо просто понять, сколько. А там уже решу, сколько мы с собой возьмём парней. Морон, конечно, по существу, прав, почти половину своего флота мне не жалко, и если они погибнут, ну что ж, такова их доля. Но только погибнуть они должны в бою, а не так безрассудно, словно какой-то биомусор. И вот такой славы командующего, который без сожаления разбрасывается жизнями своих бойцов, мне точно не надо. Да и сказкам Морона о том, что он даст жирную долю, тоже верить не стоит. Нет, определённо, надо срочно как-то переговорить с Атилоном. Тянуть уже нельзя. Но вот как это сделать, если все частоты сейчас контролируются Мороном? Вероятно, выход только один, во время атаки, развернуться и слинять частью флота на Таураан. Морон будет слишком занят битвой и поэтому не бросится за ним в погоню. А за это время нужно успеть добраться до Таураана и забрать оттуда всё, что можно будет унести и смываться в какие-то совершенно
далёкие галактики.
        Морон дождался, когда уйдёт Фалькур и тут же нажал кнопку вызова.
        — Слушаю вас, главнокомандующий, — раздалось в динамике.
        — Есть какие-либо сообщения от нашего агента с планеты, откуда прибыли зеленокожие?
        — С Таураана? Да, конечно, есть, генерал, но пока они очень малоинформативные. Какие-то слабые движения на орбите. Раз в несколько дней туда-сюда курсирует один грузовой корабль.
        — А куда, он не знает?
        — Нет, ему велено следить только за орбитой, и постараться оставаться незамеченным.
        Генерал махнул рукой. — Ладно, пора уже выходить из тени. Не верю я Фалькуру. Пусть летит прямо к ним и представляется, что от меня. Пусть ему всё покажут, и он своими глазами на это посмотрит. Мне надоела эта постоянная ложь и лицемерие. Я хочу знать всю правду. Надеюсь, наш агент проверенный? Он не подведёт нас?
        — Не сомневайтесь, генерал. Это очень преданный императорскому флоту офицер. Можете ему доверять как себе.
        — Отлично. Жду скорейших сообщений от него. Докладывайте мне об этом в любой момент, как только они появятся.


        После встречи дочери с землянами, Саав и Таана провели бессонную ночь возле её кровати. Только после усиленной дозы снотворного, девочка смогла забыться.
        — Саав, я не выдержу, если Косеана опять замкнётся в себе. — Таана готова была расплакаться.
        — Вот только не надо нагнетать и преувеличивать. — Саав, как мог, утешал жену, но у него это не очень получалось.
        — Это я-то преувеличиваю? Ты что, сам не видел, как её трясло? Я уж подумала, что все те страхи остались в прошлом, а в реальности, в её подсознании, видно, это глубоко засело.
        — Таана, я прошу, ну хоть ты не раскисай. — Саав обнял жену.
        В дверь их спальни постучали.
        — Кто там?
        — Саав, это я, Амун. Вы не спите? — послышалось из-за двери.
        Саав подошёл к двери и открыл её. — Да какое там уснуть. Еле дочку уложили. Простите, правительница, вы чего-то хотели?
        — Да, поднимайтесь скорее наверх, вы это должны увидеть. Да, и накиньте на себя кое-что потеплее.
        Саав с Амун вышли наружу. Там, на улице, уже были все бункерные обитатели. Они стояли, задрав головы вверх. В небе было отчётливо видно, как разрывались снаряды от попадания на сетку энергощита.
        — Видите, Саав, они уже и в этой части планеты пробуют прорвать оборону. Не знаю, насколько хватит нам таурания при такой затратной обороне. Мне кажется, надо готовиться к худшему. К войне с ними здесь, на поверхности.
        — Неужели всё так плохо, Правительница?
        — Я предполагаю худший вариант. Ещё бы знать, что там замыслил Аркенаар. Как бы сгоряча не наделал ошибок. Остановить и поправить его сейчас ведь совершенно некому.
        — О, смотрите, к нам гости! — выкрикнул кто-то из толпы, указывая на снижающиеся мигающие огоньки шаттла.
        — Думаю, это Ситуур, — выдохнула Амун. — Ну наконец-то, хоть последние новости узнаём.
        Шаттл сел неподалёку, из него вышли две фигуры. Шаттл снова включил двигатели и взмыл ввысь.
        — А кто это рядом с ней? — вглядывался в темноту Саав. — Никак не разгляжу.
        Вдруг кто-то из толпы крикнул. — Это Грин! — Толпа взревела и бросилась навстречу паре.
        — Какой Грин? — Саав наморщил лоб и тут же закричал, — Гриндаал! Мой друг, я здесь! — Он побежал навстречу, но не рассчитал скользкость снега и растянулся на нём.
        Амун тихо рассмеялась. — Вот несомненный плюс замёрзших кристалликов воды, местные называют это снегом, а ведь действительно на нём бывает весьма забавно.
        Саав не обратил внимание на падение и, не отряхиваясь, помчался навстречу другу, который уже попал в круг товарищей, каждый из которых непременно хотел обнять его.
        Амун дождалась, когда подойдёт Ситуур, и поприветствовала её. — Советница, надеюсь, вы с хорошими новостями или как обычно?
        — Правительница, вы же видите, я вернула Сааву друга, а исследовательской группе нужного члена коллектива. Так что, видите, есть и хорошие новости.
        — Эх, Ситуур, Ситуур, если бы они хоть чем-то толковым занимались. А так ну одним хорошим инженером больше, одним меньше, что нам с этого?
        — Наверное, вы правы, на сегодня это роли не играет, но кто знает, что будет завтра. Так что позвольте с вами не согласиться, — вежливо улыбнулась советница.
        — Опять эти недомолвки, опять эти ваши секреты, — вздохнула Амун. — Ладно, не будем стоять на холоде, давайте пройдём внутрь, я вам соображу тёплую настойку.
        — А вы не хотите поздороваться с Гриндаалом?
        — Ну, во-первых, я слишком мало его знаю, а во-вторых, эти безумцы его не скоро отпустят.
        Саав, растолкав всех, заключил Грина в объятия и приподнял над землёй. — Как же я рад тебя видеть? Где ты так долго пропадал? Что с тобой произошло? Ты так изменился, похудел. Ты не болен?
        Грин кряхтел, стараясь освободиться от объятий. — Ох, не спрашивайте, шеф. Нет, не болен. У меня за последние сутки буквально голова кружится от стремительных событий. Если бы не Ситуур, то я бы так и сидел взаперти у военных.
        — А за что тебя? — Саав, наконец, отпустил друга. — За то, что ты связан со мною, видимо?
        Грин кивнул головой. — Ага, только поначалу я и сам не знал почему. Меня ведь арестовали на тех раскопках, куда вы меня послали. Помните?
        — Ну да.
        — Так вот, меня задержали, потому что эти раскопки взяли под контроль военные. А всё потому, что я не имел права там находиться. Я думал, они быстро разберутся, кто я и отпустят. Но время шло, а мне никто ничего не объяснял. И лишь потом я начал догадываться. Меня водили на допросы и задавали вопросы про Правительницу и вас, профессор. Я понимаю, что они хотели таким образом выйти на вас. Всё время говорили, что я должен знать, где вы прячетесь.
        — Но ты же не раскололся? — спросил кто-то из внимательно слушавших его коллег.
        — Конечно. Откуда я мог знать, где вы? Знал бы, сразу сказал, и меня бы отпустили, — хитро подмигнул ему Гриндаал.
        Толпа загоготала. Саав обхватил Грина за шею и, сняв шапку, потрепал того за волосы. — Как же я рад видеть тебя, дружище. И как я рад, что у тебя не пропало чувство юмора. Но как, как ты убежал от них?
        — Да я и сам не знаю. Мне сегодня сказали, что переводят в другое место. Меня посадили в шаттл, а там, оказывается, Ситуур и пилот. Ну вот, я на нём сюда и прибыл. Я ничего не понял, почему она там оказалась, хотел было спросить, но она была весьма неразговорчива. Вы же сами это знаете, Саав. Она только сказала, что пилот — это наш человек, и что мы прилетим в то место, где меня не тронут. Я до последнего не знал, ни куда мы летим, ни к кому. Поэтому я тоже очень рад видеть вас, профессор и всех наших.
        Глаза Гриндаала увлажнились и он вытер их рукавом.
        — Наденьте на него шапку, профессор. Ещё, чего доброго, совсем застудит остатки мозгов, которые не выбили из него подопечные Аркенаара, — подколол Грина кто-то из коллег.
        Грин улыбнулся, глядя на хохочущую толпу. — А что, вы и вправду здесь живёте?
        — Да-да, мой друг. И живём, и работаем. — Саав подхватил его под руку и повёл к бункеру.
        — Это, конечно, не суперлаборатория, но стараниями Ситуур мы уже многое имеем. И нас здесь не достанут служаки Аркенаара. Идёмте скорее, мне надо многое вам показать и много о чём поговорить.
        Вдруг один из ученых охнул и упал. Из его ноги торчало заострённое древко. Из раны тут же забила струйка крови, орошая собой снег. Из-за ближайших деревьев, истошно крича, бежала толпа разъярённых землян.
        Саав скомандовал. — Немедленно в бункер. Хватайте скорее раненого. Там они нас не достанут.
        Учёные едва успели добежать до двери и закрыть за собой дверь. Спустя несколько секунд в бронированные двери забарабанили в пару десятков рук и ног напавшие земляне.
        — Ну вот, — встревожено вздохнула Правительница, обращаясь к Ситуур. — А ты говорила, что нас тут никто не потревожит. — Увидев рану несчастного, Амун охнула. — Несите беднягу в медицинский отсек. Надо срочно остановить кровь.
        — Не переживайте, Правительница, — ответил кто-то из несущих раненого. — Среди нас есть врачи. Мы знаем, что делаем.
        Ситуур нахмурилась. — Я же просила вас быть осторожными. Кто-то, видимо, навёл их на нас. Хотелось бы знать, кто это?
        Саав понял, что сейчас все начнут кивать на беспечность его жены и дочки, но Амун схватила его за руку и крепко её сжала. — А это неважно, Ситуур, как они на нас вышли. Главное, что нам делать сейчас? Я уж подумала, что на этой планете нет уже таких людей, которые настолько агрессивно к нам относятся, но видимо, я сильно ошибалась. Только вот как нам на это всё реагировать? Мы же не можем и дальше тут сидеть взаперти. Они решат, что мы их боимся, и устроят здесь постоянную осаду. Видимо, это из тех северных народцев, которые очень мало с нами сталкивались, или, что хуже, вообще не знают нас. А сейчас мы на их территории и они, естественно, хотят нас изгнать отсюда.
        — А давайте мы выйдем наружу и всех их перебьём. Что с ними церемониться? Вон они как с нами. Это же дикари, с ними никак не договоришься, — злобно произнёс кто-то из учёных. — Здесь же полно оружия.
        Ситуур согласно кивнула. — Я тоже готова поддержать акт возмездия, Правительница. Да и с точки зрения безопасности никто не должен знать об этом убежище. Но только тогда у меня один вопрос. А если это только часть какого-то племени? И завтра здесь их будет гораздо больше? Что тогда? Война со всеми окружными племенами? А мне важно, чтобы вы все здесь были в режиме тишины и могли спокойно работать. В противном случае я должна всех вас отсюда эвакуировать. Но это очень небезопасно. Да и другие места будут более уязвимы для нашего пребывания. Всё-таки в эти широты таланы не особо суются. Так что надо как-то решать нынешнюю ситуацию.
        Амун насупилась. — Вы сказали, работать? Работать над чем, Ситуур? Мы здесь просто спрятались от всех и тухнем от безделья и скуки. Возможно, это касается только меня. Потому что учёные нашли занятия для своих мозгов. А что делать мне, моя дорогая советница? — Последние слова Амун высказала в несколько язвительной манере.
        Ситуур не обратила внимания на эту издёвку. — Простите, я не могу вам сейчас всё рассказать. Но поверьте, когда наступит момент, вы всё узнаете. А пока вам всем грозит опасность. Аркенаар приказал приложить все усилия, чтобы найти вас, Правительница и вас, профессор Саав. Генералу Браушу всё трудней и трудней добывать нужную нам информацию. Верховному главнокомандующему очень нужен показательный суд над вами. Он считает, что вы всё знали с самого начала и действовали в связке с учёными, когда обманывали весь Таураан.
        — Тогда какой из этого выход? — спросила упавшим голосом Правительница. — От этого шума у меня скоро лопнут перепонки. Это же невозможно слушать.
        — Я выйду к ним. — Саав был настроен решительно. — Это из-за моей семьи мы были обнаружены, и мне это исправлять.
        — Это безумие, Саав. Вас же там растерзают. — Амун всплеснула руками.
        — А вы видите другой выход? Я не вижу. Это моё решение, и таким оно будет.
        — Только я не позволю тебе этого. Ты никуда не выйдешь. — Это была Таана, разбуженная криками. Сейчас она продиралась сквозь толпу и встала между мужем и входными дверьми.
        — Не переживайте, Таана. Мы не дадим его в обиду. — Грин выступил вперёд. — Не для этого меня сюда доставили, чтобы я своего шефа и друга бросил в беде. Мы сейчас возьмём оружие и попробуем вступить в диалог. Наш профессор столько спасал всех нас, так что теперь наш черёд его спасать. Мы заслоним его собою. Да, парни? — обратился он к своим коллегам.
        Саав обнял обмякшую Таану. — Всё будет хорошо, не переживай. Я люблю тебя.
        



        Таланы экипировались и встали перед дверью. За ней, снаружи, внезапно неожиданно стихло.
        — Они что, ушли? — спросила Амун
        — Нет. Камера показывает, что они отошли и собрались в круг. Видать, что-то обсуждают.
        — Ну и отлично. Я тогда пойду первым. — Гриндаал подошёл к двери и нажал на кнопку.


        В военном штабе талан.
        — Главнокомандующий, разрешите доложить? — обратился к Аркенаару, рассматривающему голографическую картинку Земли, вошедший адъютант Ривас.
        — Докладывайте, — ответил, не отвлекаясь, генерал.
        — Гефестиане концентрируют силы одновременно в нескольких местах.
        — Да я и сам это вижу, Ривас. Зачем вы мне рассказываете очевидные вещи?
        Генерал размышлял вслух, не оборачиваясь в сторону Риваса и всё время прокручивал картинку планеты. — Судя по всему, краснокожие готовят мощный прорыв. Они уже поняли, что тактика прощупывания слабых мест не принесёт им желаемого. Значит, надо ждать целенаправленного сконцентрированного удара. Только вот где? Наверняка из этих трёх больших группировок две для отвода глаз, а вот третья будет прорывать щит. Только вот какая из них? Если нам удастся продержаться на этот раз, то мы сможем здорово подорвать их уверенность в своих силах.
        Тут Аркенаар, наконец, взглянул на адъютанта. — Но тут главное, чтобы они не поняли, что нам это удаётся из последних сил. На защиту от такой мощной атаки у нас уйдёт очень много таурания, а ведь он нам ещё понадобится, когда будет война на поверхности. А она точно будет, если не произойдёт какое-то чудо. А в чудеса я не верю.
        — Так что, нет никакой возможности сразиться с ними?
        — Без таурания мы будем против них, как местные со своим оружием против нас. Смешно и нелепо. Укусить сможем, но вряд ли это будет чувствительным уроном против них. А сейчас мы просто расходуем чудовищные объёмы таурания.
        — Верховный главнокомандующий, раз так, может, всё-таки последуем совету некоторых генералов штаба, и впустим их сюда и примем бой? Чем расходовать попусту энергию, которая нам ещё понадобится.
        — И что? Мы просто уничтожим этим свой флот. Их корабли манёвренней и управляют ими прирождённые воины, предназначением которых всегда была война. А что у наших за плечами? Война с метеоритными потоками и победа в войне с этими несчастными землянами.
        — Тогда на что вы надеетесь?
        Аркенаар горько улыбнулся. — Надеюсь, что они всё же отстанут от нас. И просто бросят эти попытки.
        — Но они же не бросят Таураан. Он ведь уже полностью их со всеми залежами таурания.
        — Да, и вот это меня напрягает больше всего. — Аркенаар глубоко вздохнул. — С одной стороны, они, возможно, уже знают, что мы зависим от поставок таурания. Ну не могли же они не допросить там наших о реальной картине. Хотя с другой стороны, они почему-то не оставляют попытки прорвать энергощит в прямой атаке, а ведь могли бы просто тупо ждать, когда мы прожжём все остатки нашего топлива.
        Генерал закрыл ладонями лицо. — Не понимаю, не понимаю. Любой наш шаг будет ошибочным. Что впускать их сюда, что просто бесцельно сжигать таураний, сидя на месте.
        Ривас тяжело вздохнул.
        — У тебя всё? — Аркенаар продолжал сидеть в той же позе. — Если всё, то ты свободен.
        Ривас на полпути остановился и развернулся. — Ах да, чуть не забыл, верховный главнокомандующий, простите. Мне кажется, это покажется вам любопытным. Наши разведчики засекли один секретный бункер, очень умело спрятанный. И мы засекли какое-то движение там. Про этот бункер в штабе никто не знает. Это точно не наша работа, да и земляне вряд ли на такое способны.
        — Интересно-интересно. — Аркенаар поднял глаза. — А ну, покажи это место на карте.
        — Вот здесь. — Адъютант ткнул пальцем в картинку.
        — Вы хоть разведали, что там такое? — Аркенаар движением руки увеличил масштаб местности.
        — Нет. Побоялись засветиться, чтобы нас не обнаружили.
        Аркенаар усмехнулся. — Теперь я догадываюсь, чьих рук это дело. И где прячется эта предательница Амун. Высылайте группу для захвата объекта. Если она там, доставьте её сюда. И запомните, она обязательно нужна мне только живой. В случае наших неудач эта лживая интриганка ответит нам за всё.


        ГЛАВА 13. ИСТОЧНИК.


        Яблоневый сад.
        Оливковый сидел на ветке яблони и аккуратно разминал в руках нечто пластичное. Рядом с ним на ту же ветку, плюхнулся Изумрудный, неожиданно возникший в воздухе. — Ну чего, не ждал? Гость рассмеялся. — Вижу, что не ждал, вон как встрепенулся. Ну, чего делаешь, чем сейчас занят?
        — Осторожно, — выкрикнул Оливковый, под силой удара подпрыгнувший на ветке, и едва изловчился поймать нечто, выскользнувшее из рук. — Ты совсем спятил? Я уже третий день над этим работаю, а ты чуть не испортил мне всё!
        Изумрудный замахал крыльями, — Ой, прости-прости, не хотел. Ну, чего у тебя там такое, что ты так над этим трясёшься?
        — Вот в том то и дело, что оно очень хрупкое. Пробую сделать прототип одной бабочки, а от этой тряски чуть крылышко ей не сломал.
        Изумрудный вытаращил глаза — Чего, бабочки? А это ещё зачем? Ты что, спятил? Их уже столько разновидностей наделали. Какой смысл плодить ещё один вид?
        — А вот такого вида ещё не было. — Оливковый с любовью погладил тончайшие крылья глиняной бабочки.
        — А ну, дай посмотреть. — Изумрудный протянул руку, чтобы взять, но Оливковый отдёрнул руку в сторону.
        Изумрудный обиженно протянул. — Да не бойся ты, как будто я не то же самое делаю?
        — Ага, делает он. Сравнил тоже. Ты же с такими малютками вообще не возишься, тебе подавай только крупные формы, а мне наоборот, именно такие крохи и нравятся.
        — Да ладно, не трусь ты. Давай-давай показывай, чего ты там напридумывал. — Изумрудный взял из рук Оливкового бабочку и внимательно начал её рассматривать. — Ну вот любишь же ты возиться со всякой мелочью. Как только тебе это нравится? То ли дело огромное плотоядное животное. Вот где мощь, сила, великолепие мускулов.
        — Ну, знаешь, каждому своё. — Оливковый развёл руками.
        — Это понятно, — хмыкнул Изумрудный. — Ну что сказать, вроде бы хорошо, неплохо так смотрится. А чего такого нового в ней, я чего-то не вижу.
        — Это потому, что ты не привык работать с малыми формами. Не умеешь ты вглядываться в мелкие нюансы. Давай обратно.
        Оливковый вернул себе бабочку. — Вон, взгляни внимательней, под самое её брюшко. Видишь, там небольшое утолщение, вроде сумки, как у кенгуру?
        — Ну, вижу. И что, у тебя бабочки будут вынашивать своих детей там? И это твоё нововведение?
        Изумрудный захохотал, схватившись за живот, и упал с ветки, но вовремя расправил крылья, замахал ими и снова уселся на ветку.
        — Вот сразу видно, что полёт фантазии это не твоё. Тебе только ёрничать. — Оливковый ещё раз с любовью провёл рукой по крыльям бабочки. — Нет, это будет следующее перерождение бабочки. Сначала она будет как обычная гусеница, а потом она станет бабочкой, а потом она будет красивой рыбкой. Но я пока ещё не решил какой, возможно будет каким-то красивым морским коньком, у которого тоже есть крылья за спиной, правда, совсем маленькие.
        Изумрудный с изумлением уставился на друга. — Вот это ты заморочился! И кто тебе утвердит этот прототип? В чём практический смысл такой твари?
        — В чём смысл, в чём смысл? А красота живого мира не есть смысл? И ещё, это будет первое существо, которое может два раза перерождаться и покорять три стихии. Вначале это ползающая гусеница, потом это летающая бабочка, а потом это рыба, плавающая в морских водах. Никто из наших зелёных собратьев до сих пор до этого не додумался.
        — Ну, не знаю, не знаю, — сомнительно покачал головой Изумрудный. — Во-первых, тебе это ещё надо согласовать с синими, как они вообще посмотрят на это. Вода ведь это их епархия. Нет, это даже во-вторых. Тебе придётся вначале убедить наших салатовых, что это хорошая идея, что уже само по себе пустая затея. И только потом они попросят согласие синих.
        И в-третьих, самое сложное, почти невозможное, как на всё это посмотрит сословие херувимов-конструкторов, которые вдохнут жизнь в твой прототип. Говорят, последнее время они просто тормозят все начинания братства зелёных, мол, и так уже перенасыщение всеми видами. Что, мол, некоторые виды в реальности оказываются весьма нежизнеспособными и неприспособленными. Так что сейчас дать старт жизни какому-нибудь опытному образцу почти невозможно. Вот ты видел, кстати, жирафа?
        Оливковый кивнул. — Конечно, а чего ты спрашиваешь?
        — Значит, плохо видел, — продолжил Изумрудный. — А ты замечал, как они раскорячиваются, чтобы напиться? На это же без слёз смотреть невозможно. Так вот, я придумал пару вариантов с его передними ногами, чтобы им удобней было пить. Ну и что, ты думаешь, вышло в итоге? А вышло вот что. Попробовал я было эти варианты подсунуть салатовым, так мне сразу сказали, что мол, даже и не суйся. Типа, это изначально был проект одного из наших больших старейшин, и что это был его первый проект ещё на заре его молодости, пусть, в итоге, и не самый удачный. Нет, они сами всё понимают, даже сочувствуют. Но помогать в этом мне никак не будут. И что не стоит мне, ангелу Начала шестого уровня, беспокоить весьма уважаемого ангела Начала двенадцатого уровня. Так что ты зря это всё затеял, выбрось из головы, пустое это. Убери у неё утолщение, и просто раскрась ее какими-то необычными сочетаниями красок. Вот такое нововведение тебе точно утвердят, хотя смысла в ещё одной бабочке я точно не вижу. Ты не обижайся, а лучше послушай совета своего друга. — Изумрудный похлопал Оливкового по плечу.
        Неожиданно перед ними раздвинулось пространство, полыхнули молнии, и в этом проёме оказался херувим в образе льва.
        Оба ангела спрыгнули с ветки, опустили глаза вниз и дружно пробормотали, — Приветствуем вас, Хранитель.
        Херувим улыбнулся. — Вижу, вы неплохо разбираетесь в нашей гильдии. Это похвально. Только я удивлён, почему это в саду Оливкового находится Изумрудный? У тебя что, вверенный тебе проект сам собой будет развиваться?
        — Так у меня уже давно нет собственного проекта, — обиженно выдохнул Изумрудный.
        — Понятно, — кивнул Херувим. — Ну, раз так решили ангелы зелёного сословия двенадцатой ступени, значит, им виднее. Им же отвечать по существу перед Советом Херувимов. Ну да ладно, можешь бездельничать дальше, а я вообще-то за тобой прилетел, Оливковый.
        — Как за мной? — У Оливкового похолодела спина. — А что я сделал? Зачем я нужен Херувиму столь высокого уровня?
        — А ты как будто не догадываешься, зачем я здесь? Я о твоём проекте, над которым ты работаешь. Или ты часто видишь у себя в гостях Херувима двенадцатого уровня?
        — Нет, никогда не видел. — Оливковый помотал головой.
        — Да, ты подними глаза, подними. Я разрешаю.
        Оливковый медленно поднял голову. Теперь херувим был в образе орла.
        Изумрудный тоже хотел взглянуть на Херувима, но его тут же остановил херувим. — Разве разрешение касалось и тебя? — Изумрудный тут же испуганно опустил голову.
        — Ну вот, Оливковый, раз понимаешь, что я здесь не из праздного любопытства, значит, понимаешь, что к чему. Давай попрощайся со своим другом, я тебя препровожу к Источнику.
        — К Источнику? — Тут Оливковым уже полностью овладел страх. — Нет, ангелам низших ступеней нельзя появляться у обители Херувимов. Это запрещено. Если узнают об этом, меня опустят до начального уровня и больше никогда не поручат ни один проект.
        — Ты думаешь, я этого не знаю? Поверь, наказание за то, что я сам привёл тебя к Источнику, мне самому придёт от серафимов, причём гораздо серьёзнее, чем ты можешь себе представить. Что такое кануть в Небытие, ты ведь слышал? Ну так вот, я рискую гораздо больше, чем ты.
        — А кому я потом докажу, что это не я сам решился, а меня заставили? Серафимы поверят скорее вам, чем мне.
        — Послушай, ангел Начала, — Херувим явно начинал терять терпение. — Никто тебя силой не тащит, но поверь, в моей власти поговорить кое с кем, и этот проект будет у тебя последний, и будешь ты, как и твой друг, Изумрудный, всегда только на подхвате. Вроде при делах, а ничего серьёзного не поручают. А с такой работой ты можешь сразу забыть, что такое высокие ступени. У тебя ведь пятая, как я понимаю. Ну вот, так и останешься в вечности пятым. Да ладно, не трясись ты так.
        Херувим поморщился, — Так и быть, можешь взять с собой Изумрудного, теперь у тебя будет свидетель. Изумрудный, ты тоже можешь поднять голову, — не поворачивая головы, продолжил он. — Ну что, видишь, Оливковый, как я сильно рискую? Ну как, ты летишь со мной или остаёшься? Только давай, не тяни, я упрашивать больше не буду, устал уже. Но помни, если откажешься, среди Хранителей у тебя поддержки никогда не будет. Это я тебе гарантирую.
        Оливковый взглянул на Изумрудного. Тот судорожно кивнул.
        — Хорошо, мы согласны, — пробормотал пересохшими губами Оливковый.
        Херувим довольно кивнул. — Это правильный выбор, Оливковый. Теперь оба закройте глаза и откройте только тогда, когда я вам скажу. Вы не должны видеть дорогу.
        Друзья дружно кивнули и закрыли глаза. Оливковый почувствовал мощное дыхание ветра, которое длилось какие-то мгновения. Потом в их уши ворвался шум воды.
        Раздался голос Херувима. — Можете открывать. Мы на месте. И да, можете не опускать головы, мы и так уже нарушили множество запретов.
        Ангелы открыли глаза и огляделись. Они оказались в центре большого круга, по внешнему контуру которого, со всех сторон, была стена падающей воды. В центре из-под груды больших валунов бил фонтан.
        Вокруг фонтана везде были разбросаны плоские камни, на которых сидело множество херувимов разных гильдий и сословий. Все их глаза были устремлены на вновь появившихся.
        Над одним из камней воспарил херувим с ликом льва. — Мы говорили, что сюда приведут одного ангела из сословия зелёных. Почему я вижу двоих?
        Херувим-хранитель, который привёл друзей, развёл руками. — Оливковый не хотел сюда лететь без сопровождения, пришлось взять обоих.
        Херувим с ликом льва нахмурился. — Ну что ж, если Изумрудный тоже здесь, значит, он знает, чем ему это грозит, если об этом прознают огненные серафимы. Хорошо, раз все, кто нам нужен, присутствуют, тогда я начну. Хочу сначала сказать спасибо херувимам-хроносам, которые прибыли сюда, хотя это не их дело. Хочу также выразить признательность херувимам-регуляторам, ну и, конечно же, херувимам-хранителям, по чьей просьбе мы, собственно, здесь все и собрались, на их территории.
        Я, как единственный здесь уполномоченный от сословия херувимов-архивариусов, хочу вкратце обрисовать для всех ситуацию. Есть проект, который поручили зелёным, а конкретно его сдавать херувимам будет Оливковый ангел, которого здесь присутствует. И я сразу непосредственно перехожу к сути вопроса. Фиолетовые ангелы Начала дали своё заключение, что все элементы на данной планете, как живого, так и неживого происхождения, приведены в общее состояние баланса и гармонии, и дали его нам на утверждение. С их слов, там всё было более-менее безукоризненно.
        Среди херувимов раздались сдержанные смешки.
        Архивариус сделал паузу. — Я понимаю вашу реакцию. Ангелы Начала, да, случается, дают нам не совсем готовые решения, но здесь, как меня уверили, всё было чисто. Вы же сами понимаете, что мы другое и не пропустим. Никто ведь не захочет преподнести Творцу планету с изъяном. Здесь у нас с вами полное единодушие, у всех сословий. Так вот, я продолжаю. Сословие хранителей, как и положено регламенту, выделило для защиты Древа Жизни этой планеты своего стража из состава своих членов. Вот вам вся преамбула.
        А вот теперь я рассказываю, что собственно случилось, из-за чего мы и собрались. Произошла целая цепь довольно уникальных событий. Я так понимаю, что для данного херувима это было его первое Древо Жизни, — сказал Архивариус, глядя на херувима-хранителя.
        — Да, — кивнул тот.
        — Ну вот, это было первое испытание для юного хранителя. И тут происходит что-то невероятное. Откуда-то, из каких-то заброшенных Творцом миров, появились поселенцы. Напоминаю, конкретно для наших ангелов из сословия зелёных, что это те галактики, которые Создатель посчитал далее неперспективными для создания идеального существа разумного. Творец, разочаровавшись в их развитии, просто прекратил за ними наблюдать. Ну, в общем, как обычно, и мы не обсуждаем это. Раз Создатель так решил — значит, ему виднее. Мы лишь призваны помогать ему во всех его замыслах. Так вот, если Творец окончательно разочаровывается в этом варианте идеального существа, он его бросает и пробует следующие варианты. Данные планеты перемещаются в Отверженные Миры, которые могут общаться только с такими же, как и они. Доступ в другие галактики и пространства им запрещён, да и невозможен вообще в принципе.
        Но в нашем случае произошло необъяснимое. Из одного из таких Миров к нам попадают эти существа. Как смогли эти изгои попасть в Заповедную зону бесконечности, этого никто не может объяснить. И вот эти отверженные, как назло, попадают на планету с неопытным херувимом-хранителем.
        К сожалению, никакой инструкции, как поступать в этом случае, у него не было. В итоге, эти неудачные прототипы идеальных существ такое творят на планете, что это ставит под удар весь этот проект. Причём, что удивительно, эти прототипы — тот самый вариант образа, который так полюбился Творцу, что последние десятки тысячелетий он комбинирует только именно с ним. Двуногие, двурукие, прямоходящие. Как утверждает Творец, это самая лучшая форма, что ему удавалась для создания идеального разумного существа, вот только ему никак не удаётся сделать их содержание соответствующим. Сосуд, как уверяет Создатель, красивый, но вот наполнение его оставляет желать гораздо лучшего, но он продолжит над этим работать.
        Мы, как сословие архивариусов, ведущие всю статистику всех экспериментов, давно обращались к серафимам, чтобы они донесли до Творца, что были и более красивые и практичные формы, но он и слушать ничего не желает. Вот почему ему приятно, когда он видит нас, жителей Небесных Чертогов с этими ликами и телами.
        Возвращаюсь к сути вопроса о нашем юном хранителе. Скорее всего, он просто растерялся, увидев образ существа разумного, столь любимого нашим Творцом, вместо того, чтобы сразу изгнать их с этой планеты. А эти изгои, как только прибыли на планету, полностью развернулись в своей порочной сущности. Тут не только все смертные грехи вылезли, так ещё и неверие в Творца цветёт пышным цветом. Они в неисчислимых количествах истребляют всё живое, чтобы только утолить свою плоть. Не ровен час, так начнёт поступать весь тамошний животный мир, поедая себе подобных.
        Над одним из камней вознёсся один из херувимов. — Так это уже и есть грубейшее нарушение. Как представитель сословия хроносов, я считаю, что этот проект является осквернённым, и он не должен быть допущен к экзамену. И потом, я не понимаю, зачем нас сюда пригласили? Видимо, для того, чтобы мы помогли исправить неудачу сословия хранителей, изменив ход времени. Знаете, со временем так просто играться нельзя. Мы уже устали исправлять чужие ошибки.
        В ответ на это в воздух взмыло несколько херувимов из сословия хранителей, и они загалдели общим хором. — А мы что, разве когда-то отказывали в помощи, когда нас просили? Это, видимо, вы так трактуете благодарность. Хроносы, повелители времени, а сами прошлого не помните.
        В ответ поднялось в воздух почти всё присутствующее сословие хроносов, начавших в ответ высказывать свои упрёки. И только сословие хроносов-регуляторов хранило полное спокойствие, никак не реагируя на полемику херувимов на повышенных тонах.
        Архивариус зашелестел своими крыльями так громко, что все разом остановились. — Спокойствие, прошу соблюдать спокойствие. Прошу всех усесться на свои места. А для всех остальных хочу напомнить, что как архивариусы помогали всем, то никто такого не делал. Именно мы, ведущие летопись всего того, что происходит на бескрайних просторах бесконечности, помним всех, кто просил внести изменения в скрижали истории. И мы всегда шли навстречу всем сословиям, если это шло во благо. Потому что только мы видим целостную картину всего, и понимаем, что мы все работаем ради общего дела. Во благо нашего Создателя. Так что, не заставляйте меня поднять всю подноготную, кому и сколько раз мы помогли.
        Архивариус дождался, пока все херувимы усядутся на свои места и продолжил. — Так что давайте успокоимся и перейдём к сути. По просьбе наших уважаемых хранителей, чтобы юному херувиму не начинать свою историю с неудачи, мы поможем ему. Да-да, я считаю, надо поддержать нашего собрата, пусть не из моего сословия. Считайте, что это не только личная моя просьба, это и решение всего сословия архивариусов.
        Итак, у нас есть, конечно, вариант, как нам просто выйти из этой ситуации. Мы позволяем сословию хранителей устранить непрошенных гостей, и это вроде как самый простой, но крайне опасный и нежелательный вариант. Хоть мы как сословие архивариусов и не внесём запись в скрижали о самом факте вторжения, но в генетической памяти Древа жизни этой планеты это всё равно оставит свой отпечаток. И история этой планеты тогда будет начинаться с уничтожения творений Создателя, пусть и неудачных, но всё же творений. Подсунуть Творцу такую изначально испорченную модель, это, простите, самое страшное предательство нашего Отца и я никак не могу согласиться с таким предложением.
        Поэтому я и пригласил всех, ну, почти всех представителей сословий, за исключением сословия херувимов-конструкторов. В данной ситуации они нам точно не помогут. И я жду ваших предложений по решению этого вопроса. Сейчас я хотел бы для начала, послушать представителей Хроносов. Какое вы видите решение в данной ситуации?
        Из группы представителей херувимов-хроносов возвысился над камнем один из тех, кто активно пикировался с хранителями. — У нас есть, конечно, решение, и мы готовы в который раз посодействовать в решении проблемы, но это не ради неопытного представителя сословия хранителей, а мы просто хотим зафиксировать сам факт нашей помощи. Поэтому, когда мы в свое время попросим об одолжении…
        Архивариус кивнул, — Я думаю, все услышали и поняли вас. Уверен, что и сословие хранителей правильно поняло вас. Я правильно говорю? — Архивариус повернулся к Хранителю. Тот согласно кивнул.
        — Ну вот и отлично. Давайте, слушаем ваше предложение.
        Хронос продолжил. — Как вы все знаете, хоть мы и покровители времени, но мы очень редко соглашаемся на возврат событий назад. Так как, вследствие этого, возникают другие параллельные сущности и события, которые порой приносят больше вреда, чем было бы, если бы события шли своим чередом. Но здесь мы готовы просчитать события и, если нам помогут регуляторы, — говоривший кивнул в сторону херувимов-регуляторов, до сих пор не проронивших ни звука, — то мы можем откатить время назад и тогда можно будет перенаправить транспортное средство с гостями в другое место. Поверьте, это будет очень непросто. Но мы готовы, ради такого исключительного случая, вернуть время вспять, вплоть до самой посадки.
        Архивариус улыбнулся. — Ну вот видите, мы ведь многое можем, если работаем сообща. Считаю это неплохим решением. А что на это скажут представители нашего самого взвешенного сословия херувимов-регуляторов? Прошу вас, высказывайтесь.
        Подал голос один из этого клана, сидевший возле Оливкового, при этом он не поднялся в воздух, а просто продолжил сидеть на камне. — А что, собственно, говорить? Всегда нам, регуляторам, надо подчищать за всеми. За ангелами низших уровней, за собратьями-херувимами других сословий.
        Регулятор глубоко вздохнул. — Так что нам не привыкать. Только вот такой вопрос. Хроносы вернут время назад, это хорошо. Планета окажется девственной. Вроде бы всё хорошо, но тогда куда мы перенаправим это средство передвижения с незваными пришельцами? На другую готовую для жизни планету, чтобы испортить её? Или мы забросим их на какой-нибудь безжизненный камень? Или мы перенаправим их под метеоритный дождь? В любом случае это будет или осквернённая в итоге другая планета или прямая смерть детей Творца. Да, отвергнутых им, но все же его детей. Регуляторы не хотят иметь к этому никакого отношения. На это мы не можем пойти. Карать и жечь геенной огненной прерогатива лишь серафимов, и у нас нет особого желания посягать на их полномочия.
        Так что мы не поддержим этот вариант. А если кто-то хочет вернуть их назад, вплоть до точки их отбытия, то я сразу остановлю вас в этих предположениях. Мы обязаны тогда проследить чтобы они успешно вернулись. Но напоминаю вам, что те места, откуда прибыли эти гости, называются Отверженные пустоши, и не только путь нам туда заказан, но любые действия с этим связанные. Напоминаю всем, это решение Творца, и оно связано с тем, чтобы мы не тратили своё время на то, что уже не считается перспективным.
        Архивариус согласно кивнул. — Да-да, я совсем об этом забыл. Доступ в Отверженные территории имеют лишь ангелы низших сословий первой ступени, которые навечно привязаны к душам проживающих там разумных существ. А эти нам никак в этом не помогут.
        — М-да, — Архивариус нахмурил лоб. — Получается, что у нас безвыходная ситуация.
        — А можно мне слово? — раздался робкий голос Оливкового. — Мне кажется, у меня есть решение.
        Все присутствующие с удивлением повернулись на его голос.
        — Хм, — насмешливо улыбнулся Архивариус. — Ну и что хочет предложить молодой ангел Начала херувимам высоких ступеней? Давайте, высказывайтесь, мы послушаем.
        — А я предпочёл бы пока не вмешиваться в то, что там происходит. Просто….
        — Вот как, у вас, оказывается, это просто? — Лик Архивариуса вытянулся от удивления. — Напоминаю, вам, ангел Начала, что у вашего проекта должен быть скоро назначен экзамен. И как вы себе представляете, что на момент его прохождения на этой планете будут незваные пришельцы, немыслимое количество осквернений и нарушений заповедей Творца? Да вы понимаете, что вы несёте, ангел зеленого спектра пятой ступени? Никто даже и в мыслях не должен допускать, что мы можем подсунуть такое нашему Отцу. Мы сегодня говорили, как сделать этот проект чистым, с безупречной репутацией, чтобы Творец мог потом выбирать, кого из разумных существ он поселит на эту планету. А вы нам предлагаете совершенно немыслимое. Мне кажется, что вы не совсем понимаете, о чём здесь идет речь.
        — Простите, архивариус, но я совсем не это имел ввиду. Я просто не успел досказать свою мысль.
        — Не думаю, чтобы она была мудрой, — поморщился Архивариус. — Ну, что ж, пробуйте высказать. И говорите погромче, чтобы все херувимы отчётливо слышали, что за бардак творится в головах у ангелов Начала.
        Оливковый закашлялся и продолжил, — Я предлагаю пока на время отложить проект. Просто пока отменить решение о допущении проекта на экзамен. Надо, чтобы херувимы попросили ангелов Начала фиолетового спектра отозвать готовность проекта.
        Архивариус с удивлением посмотрел на Оливкового. — Хм, вы предлагаете отложить проект? Ну и как на это посмотрят ангелы остальных спектров? Они же проделали гигантскую работу, и после того, как все знают, что проект уже допущен к экзамену, его берут и откладывают. Вы понимаете, на что вы идёте? Вы же так подставите всё своё сословие зелёных. Да и тем самым сами отсрочите свой переход на шестую ступень.
        Архивариус наморщил лоб. — Ну хорошо, пожалуй, я сам поговорю с фиолетовыми. Они мне, конечно, не посмеют отказать. Но всё же, для приостановки у меня должно быть веское основание. И на какое время будет эта приостановка? А что потом? И мне интересно, ради чего, Оливковый, вы согласны рисковать переходом в изумрудные? Мне очень хочется знать, что именно движет вами.
        — Основание есть. Вот оно. — Оливковый вытащил из складок своих крыльев и разжал руку.
        — Что это? — Архивариус прищурился, всматриваясь. — Подождите, это что, прототип бабочки?
        — Да, — улыбнувшись, кивнул ангел Начала.
        — Ну и чем она нам поможет? — Архивариус опять нахмурился. — Я вас не понимаю, Оливковый. Можете объясниться, зачем вы нам её показываете?
        — Сейчас скажу. Мы, зелёные, отвечаем за создание прототипов животного мира.
        — Да, — кивнул недовольно Архивариус. — А херувимы-конструкторы подтверждают их необходимость и дают им жизнь. Давайте, пропускайте очевидные всем вещи и переходите к сути.
        — Так вот, в этом проекте стандартный набор представителей живого мира. А моя бабочка не совсем обычная.
        — Ну и в чём же её уникальная особенность? — усмехнулся Архивариус.
        — Бабочка в итоге не погибает, она перерождается в морское животное. Сначала она существует как гусеница, потом как сама бабочка, потом она окукливается на камнях у воды, и в итоге становится подводным жителем, обитателем водной среды. Таких бабочек ещё не было.
        Архивариус впервые приподнялся над своим камнем. — То есть вы предлагаете вариант, при котором у одного живого существа будет не одно перерождение, а целых два?
        — Именно, — засиял Оливковый, заметив, что архивариус уже стал смотреть на него другими глазами. — И это будет первое существо, которое будет иметь не только два перерождения, но и сможет существовать в трёх разных средах. На суше, в воздухе и в воде.
        — А ну, дайте мне её поближе рассмотреть? — архивариус рукой поманил к себе Оливкового. Тот быстро подлетел к нему и передал бабочку. Архивариус крутил её из стороны в сторону, внимательно рассматривая.
        — Предлагаешь значит, двойную метаморфозу. Интересно-интересно. Эх, — он махнул с досадой крылом. — Вот именно сейчас здесь точно бы понадобился кто-то из сословия конструкторов. Он бы нам подтвердил, насколько может быть жизнеспособно такое существо. Но в любом случае, на моей памяти, кажется, такого точно ещё не было. И как мне кажется, это достаточное основание, чтобы отправить проект на доработку. Вы знаете, а мне нравится это решение. Оливковый, я замолвлю словечко за вашу бабочку перед конструкторами. А мы пока тем временем подумаем, куда мы сможем до начала сдачи экзамена убрать с планеты наших незваных гостей.
        Изумрудный, молчавший всё это время, толкнул Оливкового и прошептал тихим голосом. — Скажи им про жирафа, прошу, скажи им. Ну мучаются же несчастные. Тебе что, их совсем не жалко?
        Оливковый согласно кивнул другу и выкрикнул с места. — Да, там ещё есть улучшение по жирафу, можем и это указать!
        Архивариус отмахнулся. — Причем тут жираф? Нет, не нужно. Там и твоей новой бабочки хватает с запасом.
        Оливковый тяжело вздохнул и положил руку на плечо совсем поникшего Изумрудного. — Прости.
        Перешептывания и эмоции друзей не ускользнули от внимательного взгляда Архивариуса. — Ну хорошо, Оливковый. Ты сумел меня сегодня здорово удивить. Раз тебе это тоже важно, я скажу и про жирафа, хотя и не пойму, чем он вам не нравится. Ладно, потом сами объясните конструкторам, что там не то с ним.
        Изумрудный не смог скрыть сияющего лица. — Оливковый, считай я у тебя в неоплатном долгу. Посмотрим, что сейчас запоют салатовые, если у нас будет поддержка конструкторов.
        Архивариус снова присел на камень. — Подожди, Оливковый, но когда ты говорил, что твоя бабочка будет первой в своём роде, то мне на секунду показалось, что в твоём голосе зазвучали нотки тщеславия, или тобой двигали всё же другие мотивы?
        Оливковый замотал головой. — Ну что вы, уважаемый Архивариус. Мне просто захотелось наполнить миры ещё одним красивым существом. Честно признаюсь, не знаю, как насчёт полезности, но мною двигало именно чувство красоты.
        — Ну, насчёт полезности, это скажут конструкторы. Это их епархия, и им это виднее. Ну, раз вы это ради красоты, то это меня только радует. Ладно, что мы имеем в итоге.
        Архивариус выдержал некоторую паузу, смотря на сословие хранителей. — А в итоге мы имеем временную передышку. На сколь удобный для нас срок. Но это не снимает ответственности с сословия хранителей, которое само должно решить вопрос со своим юным представителем, как ему дальше выходить из этой ситуации.
        Я же, со своей стороны, благодарю всех присутствующих и попрошу вас и дальше держать в конфиденциальности всё, что здесь происходило. Поймите, это в наших общих интересах. И если все сословия согласны с принятым решением, то я попрошу уважаемого хранителя сопроводить обратно ангелов Начала к их местам пребывания.
        Хранитель согласно кивнул и подлетел к друзьям. — Ну, закрывайте глаза. Оливковый, я добро помню. Ты сегодня нас очень выручил.


        ГЛАВА 14. В ГОСТЯХ ПОНЕВОЛЕ.


        Сивания.
        Корабль торговца Форесто приближался к Сивании. На протяжении всего полёта он мучительно думал, как ему поступить с его пленниками. Он пугал своих узников, что он может вернуть их обратно, на Таураан. Хотя этим он мог их только запугивать, ведь на самом деле он этого никогда бы не сделал. Потому что это наверняка вызовет переполох, они перероют весь корабль в поисках других нелегальных пассажиров, и тогда бы наверняка вскрылось, что на борту полно того груза, о котором не следовало знать управленцам Таураана.
        Так что у него действительно был только один выход: как-то избавиться от непрошенных пассажиров, что сидели сейчас взаперти в грузовом отсеке. Но пойти на то, чтобы реально выбросить их в открытый космос, он не мог решиться. Он действительно не воин и, чтобы не говорили про гефестиан жители других цивилизаций, не все они такие кровожадные, как про них рассказывают.
        Хотя, у него есть ещё один выход. Он сейчас прибудет на эту планету карликов, сдаст груз Веграну и потом, как получит разрешение на торговлю с местным населением, незаметно сбросит этих поселенцев где-нибудь на поверхности. А дальше это уже будет их забота. По крайней мере, его совесть будет чиста, и ему не придется заниматься убийством. Живут же здесь карлики, так и эти как-нибудь да приспособятся.
        В конце концов, он не просил их забираться на свой корабль, и он точно не должен заботиться об их дальнейшей судьбе. А может, всё-таки лучше сказать об этом самому Веграну, и пусть он уж сам решает, как быть с ними, и пусть это будет его головная боль? Хотя нет, вдруг Вегран подумает, что Форесто такой недотёпа и не смог увидеть, что ему подсунули вместо желаемого товара столь ненужный «груз». И, скорее всего, он больше не захочет с ним работать, и вместо него он найдёт тысячи таких же торговцев, как Форесто, но только более смелых и решительных, которые только и мечтают получить такое выгодное предложение.
        Нет, первая его поездка должна быть безукоризненна и Вегран не должен иметь ни тени сомнений в своём партнёре. Поэтому, нет, мысль о том, чтобы рассказать Веграну, была очень неудачная. Видать, ему всё же придётся отпускать своих пленников на поверхности.
        Но тут загвоздка, надо бы ещё договориться с этими пассажирами. До расчётного часа прибытия на Сиванию оставалось каких-то пара-тройка часов. Как бы ни хотелось оттянуть время, но ему придётся это делать. А если они не захотят, вдруг подумалось торговцу. Ну, раз не захотят, тогда действительно надо их сбросить на самом подлёте к планете карликов.
        Форесто подошёл к грузовому отсеку и открыл шлюз. Створка отошла в сторону, обнажив за собой железную решётку, за которой стояли грузовые контейнеры. Двое пленников лежали на полу.
        Торговец постарался придать своему голосу как можно больше мужественности. — Эй, вы там живые или как?
        Долгоон устало открыл глаза и приподнял голову. Он увидел гефестианина, стоявшего за решёткой и державшего наведённое на него оружие. Землянин приподнялся и присел, облокотившись спиной об стенку одного из контейнеров.
        — А, это ты, краснокожий, — прошептал он пересохшими губами. — Ты даже хуже, чем мы тебя представляли. Ты решил нас не выбросить, ты просто решил нас извести жаждой и голодом. Могу тебя поздравить, это очень изощрённое убийство.
        Форесто очень удивился. — Кто вас решил извести? Я? Да мы лишь только вторые сутки в пути. Что с вами станется-то за это время?
        — Ну вот, сразу видно, что правду про вас говорили таланы с самого начала. Вы самые мерзкие существа, что я видел. Ты все по себе меряешь, краснокожий. Ты что, не слышал, как мы целый день стучали?
        Форесто удивлённо покачал головой. — Нет, не слышал. Там, в кабине пилота, ничего не слышно. А чего вы стучали? Чего вам надо?
        Долгоон горько усмехнулся. — Неужели у твоего народа нет правила кормить и поить своих пленников, если ты их пока не собрался убивать?
        — Ааа, — протянул догадавшийся Форесто. — Вы есть хотите. Ну хорошо. Я сейчас дам вам что-то перекусить. Хотя мы, гефестиане, едим не так часто, как вы. Поэтому и не думал, что у вас так с этим строго. Я ведь не знаком с вашими народами.
        — Погоди ты с едой. Принеси что-нибудь попить. И не мне, а моему другу. Ему сейчас очень плохо. Без воды его народу никак нельзя.
        — Какая вода? — с отвращением сказал Форесто. — Вы понимаете, что просите у гефестианина? Для нас то, что вы называете водой, это отрава в самом её чистом виде. Мы жидкость получаем из нашей еды. А для других пассажиров на этом корабле ничего не предусмотрено.
        — Понятно. Тогда скажи, что ты решил с нами делать? Но только давай, решай побыстрее. Или выкидывай нас за борт, либо думай, как найти воду. И если я ещё протяну денёк, потому что привыкший, то мой друг столько не протянет.
        Форесто кивнул головой. — Вот именно об этом я и пришёл поговорить. Если вы сделаете всё, как я скажу, то будете свободны через несколько часов, и будет у вас и вода, и еда. Мы как раз приближаемся к такой планете, где всё это есть. И это максимум, что я могу вам предложить. На большее не рассчитывайте.
        Долгоон посмотрел на лежащего в забытьи Бруска и кивнул. — Чёрт с тобой, краснокожий, давай говори, что от нас требуется.
        Через пару часов корабль Форесто вышел на околосиванскую орбиту. В динамике раздался приветственный голос Веграна. — Ну неужели, глазам своим не верю. Форесто, я даже не ожидал так быстро вашего возвращения. Даже боюсь спрашивать, насколько хорошим было ваше путешествие?
        — Более чем удачно, капитан. Более чем. Я думаю, вы будете довольны нашим сотрудничеством, — ответил довольный торговец. — Мне удалось…
        — Тише, тише, мой друг. Давайте без громких слов в эфире. Подождите, я сейчас с вами соединюсь по другому каналу, — быстро перебил его Вегран.
        Через минуту в динамике опять раздался голос капитана. — Вот сейчас можно и поговорить. Я рад, Форесто, что у вас всё получилось. Просто я не хочу широкой огласки нашей с вами операции. Тем более, надеюсь, что это только начало нашего долгого сотрудничества.
        — Я тоже очень на это надеюсь, Вегран. — Форесто в душе просто ликовал. Всё идёт как нельзя лучше. Им довольны, и это значит, что дела его точно пойдут на поправку. Уж как он утрёт носы всем соседским лавкам, да что там соседским. Он просто скупит их всех и построит такой торговый дом, что все от зависти просто лопнут.
        — Форесто, вы меня слышите? Форесто!
        Торговец вернулся из мечтаний в реальность. — Да, конечно, Вегран.
        — Соберитесь, Форесто. Это очень серьёзно. О наших с вами делах знаем только мы с вами, да ещё один мой друг. Поэтому продолжаем и дальше работать в обстановке полной секретности. Значит, поступите так. Основной груз вы должны сбросить на нашу базу на поверхности. Мы для этих целей захватили одну нору, где прятались эти карлики, и которую они гордо назвали поселением. Мы более-менее оборудовали её под себя, и там находится наша основная база.
        Но по дороге, слышите, будьте внимательны, у вас будет одна точка. Я также сброшу и её координаты. Вот там вас будет ждать моё доверенное лицо. Я его предупрежу. Ему вы скинете то, что принадлежит нам. Это абсолютно нелюдимое место. Это как раз зона, которая не контролируется ни нами, ни этими карликами, так что это очень надёжное место. Не переживайте, Форесто, ваша доля в полной сохранности будет ждать вас там. Потому что после этого вам придётся жить на поверхности, где вы и разгрузите весь провиант и то необходимое, что нам прислали с Таураана.
        Форесто резко приуныл, ибо перспектива оставаться среди военных ему не очень улыбалась. — Но я бы не хотел там оставаться.
        — Не спорьте, это нужно для дела. Пусть к вам все привыкнут и знают, что вы зарабатываете именно с целью снабжения нашего здесь контингента. Держите рот на замке, и всё будет хорошо. Это нужно для дела, поверьте. А скоро я вас снаряжу в следующий полёт. Слишком частить не надо, но мы придумаем мотив для новой отправки. Скажем, что карлики разграбили наши склады. Неважно, я попозже поразмыслю над этим.
        Вегран замолчал, ожидая реакции торговца. — Форесто, вы на связи? Вы поняли меня?
        Форесто покорно промямлил. — Да, Вегран. Если это нужно для дела, то я, конечно, согласен.
        Голос Веграна заметно смягчился. — Ну вот и отлично. Теперь давайте отправляйтесь, прямо сейчас скидываю вам точные координаты. Помните, на основную базу вы должны прибыть чистеньким, без следов лишнего груза.
        — Хорошо, Вегран. Я сейчас же отправляюсь, — пробубнил себе под нос торговец.


        Через час Форесто, согласно точке координат, который скинул ему Вегран, должен был прибыть на место. Но тут в голове Форесто щёлкнуло. Он совсем забыл о своих пленниках. У него уже нет времени, чтобы куда-то их выбросить. Сообщник Веграна не должен видеть на борту этих двух, потому что он точно расскажет об этом компаньону. Так что надо избавляться от этих пассажиров немедленно.
        Форесто приблизился к земле. На поверхности была пыльная буря. Гефестианин с тревогой вглядывался в окрестности. — Ну и где мне их тут высадить?
        Гефестианин приземлил корабль и спустился в грузовой отсек. Пленники были в тех же позах, в которых он их оставил.
        Долгоон услышал шаги открываемого шлюза и поднял глаза. — А, это ты? — он вытащил изо рта трубку от баллона и прошептал рассохшимися губами. — Ну что, думал, мы здесь уже подохли? Тогда для этого ты немного рано пришёл, мог бы ещё немножко подождать.
        Форесто сделал вид, что не расслышал слов землянина. — Всё, мы уже на месте. Мы рядом с каким-то поселением. Так что давайте быстрей. Идти сможете?
        Долгоон хотел улыбнуться, но вышла очень кривоватая усмешка. — Я-то ещё попробую, а вот моего друга надо поднять. Идти он навряд ли сможет. — Землянин встал с огромным трудом, еле держась на ногах. — Да и воздух в наших баллонах скоро заканчивается.
        Форесто скривился. — Хорошо, я помогу его нести. Только ты без глупостей.
        Долгоон замотал головой. — Ты смеёшься, краснокожий? У меня нет сил, чтобы стоять, а ты говоришь, чтобы я без глупостей.
        Торговец махнул рукой — Ладно-ладно, верю. А насчёт воздуха, не переживайте, там для вас нормальный воздух. Дышать сможете.
        Форесто и Долгоон подняли Бруска и потащили обессиленное тело к выходу. Гефестианин открыл шлюзы грузового отсека. Пыльный воздух ворвался в отсек, обдав всех тепловой волной.
        Долгоон всмотрелся в проём. — И куда нам идти?
        Форесто был испуган и хотел как можно скорее избавиться от непрошенных гостей. — Да ты просто не видишь, вот же огни невдалеке. Ты просто ослаб. Давай быстрее тащим твоего друга, иначе так ты его не спасёшь.
        Вдруг Форесто обмяк, развернувшись вокруг себя, поплыл вниз, отпуская Бруска, и упал на колени. Голова его бессильно свесилась, обнажив шею, в которой, чуть ниже края шлема, торчал маленький дротик.
        В этот момент, не выдержав веса талана, рухнул и Долгоон. Последнее, что он увидел, это были какие-то невысокие существа, которые бежали им навстречу.


        С момента отъезда Деондама прошло уже достаточно много времени, и Миртаан начинал свыкаться с мыслью, что ему в этом подземном городе сивусов придётся застрять подольше, чем он рассчитывал и, кажется, он уже привыкает к их укладу жизни.
        Жизнь сивусов была неторопливой, они не стремились к какой-либо роскоши. Житие под землёй не предполагало для них никаких капризов природы. Ни дожди, ни ветры, которые бушевали на поверхности, их не беспокоили. Резулы и мелкая домашняя птица удовлетворяли их потребности в питательной белковой пище. А плодородные почвы давали обильные урожаи сельскохозяйственных культур и самых разнообразных трав. Как утверждали сами сивусы, это все благодаря каким-то необычайным свойствам таурания, который, видимо, по своему спектральному излучению полноценно замещал свет небесного светила.
        А вообще, как отметил для себя Миртаан, сивусы, несмотря на свой маленький, по сравнению с таланами, рост были, как на подбор, чрезвычайно мускулисты. Видимо, это оттого, что основной работой мужчин было рытьё пещер и коридоров, что позволяло расширяться и увеличиваться подземным городам. А в таких тяжёлых породах, из которых в основном состояла эта планета, было неудивительно, что все сивусы были так хорошо физически развиты.
        Из развлечений у сивусов была охота на больших песчаных хищных червей, которые жили на поверхности, но проникнуть внутрь, в подземные города, сквозь толщу твёрдых пород, они были не в состоянии. Опасность заключалась в особенном яде этих червей. Они умело прятались в песке, после чего караулили ту живность, которая тоже приспособилась жить наверху. Укусив несчастную жертву, они спокойно ждали, когда действие этого яда приведёт добычу в состояние неподвижности. После чего жертва была неспособна оказать любое сопротивление, будучи при этом в полном сознании.
        Это состояние могло длиться до нескольких часов, в течение которых песчаный червь мог безопасно поедать свою жертву. Мелкие, молодые черви, а также самцы, из-за своих небольших размеров, дожидались неподвижности жертвы, а потом своими маленькими острыми зубами рвали живую плоть. Но вот самки песчаного червя действовали совершенно иначе. Будучи гораздо больше по размерам и обладая большой силой, они просто проглатывали жертву. Поэтому головы самок почитались как самый большой трофей, и этими головами был утыкан забор у каждой хижины сивуса.
        И ещё, сивусы оказались чрезвычайно болтливы и любопытны. А появление в подземном городе чужестранца и вовсе разожгло их любопытство до невероятных размеров. Миртаану невозможно было незаметно пройти к озеру, чтобы не наткнуться на как будто поджидающих его сивусов, которые либо забрасывали его вопросами о жизни на Таураане, либо мучили его рассказами о местной жизни. Рассказы эти были настолько однотипны, что Миртаан, наверное, уже выучил их наизусть.
        Сивусы были очень дружны, но тем не менее, они были скорее горячими патриотами в первую очередь своего города, и лишь потом своей планеты. Между городами существовала некая конкуренция, которая, впрочем, не заключалась в большем противостоянии, чем кто сможет лучше украсить кристаллами таурания небосводы своих городов, или похвастаться большим количеством голов песчаных червей на ограде своего дома.
        Впрочем, нет, было ещё то, о чём с сожалением рассказывали ему практически все жители Тибора, чего они были сейчас лишены. Это были забеги лучших гонщиков городов на колесницах, запряжённых резулами. Победитель этих гонок становился предметом поклонения всей планеты и для города, из которого был победитель, это была лучшая реклама. Сюда чаще заходили торговые караваны, сюда охотнее сватались девушки из других городов. Но из-за появления здесь гефестиан, естественно, ни о каких гонках не могло быть и речи.
        Правда, из этого города уж как десять лет не было победителя, и все жители очень горестно сокрушались об этом. Хотя до этого времени гонщики из их города были непобедимыми в течение долгих лет.
        Талан, видя аскетичность местных жителей, недоумевал: ведь эта нация когда-то была развита, покоряла просторы космических пространств, но в итоге предпочла именно такую жизнь. То нередкое общение с таланами, которое оставили себе сивусы, было уделом небольшой прослойки. Работа в этой сфере не была особо притягательной и, скорее всего, это было продиктовано необходимостью.
        Будь у них на планете таураний, подумывал Миртаан, сивусы вообще бы прекратили и это последнее общение с внешним миром. Талан пару раз пробовал общаться на эту тему с Яртогом, но тот всякий раз плавно уходил от этих вопросов. Непонятно, он делал это то ли из-за полного отсутствия интереса к этой теме, то ли ещё из-за чего-то, но внятного общения со старейшиной так и не произошло.
        Порой Миртаану казалось, что глава города его избегает, но наблюдая за прямотой и искренностью этого народа, он гнал от себя эти мысли. Этот народец вряд ли способен на интриги, уж больно он прямолинеен и не умеет скрывать свои эмоции. Взять того же Деондама. Будь он на месте Яртога, то давно бы догадался, что его племянник ведёт себя неестественно. Умение быть актёрами и скрывать свои настоящие эмоции, это точно то, чем не могут похвастаться сивусы.
        Кстати, Деондам. В первое время, когда его отправили, чтобы собрать совет старейшин городов, Миртаан будто бы вздохнул полной грудью, но теперь, когда прошло уже достаточно времени, он с тревогой ждал его возвращения. Ждал и боялся, что долгое путешествие не смогло отвлечь мысли Деондама о мести, и он по-прежнему жаждет её.
        И мысли, мысли, мысли. Мысли о его дальнейшей судьбе очень навязчиво посещали его в ночное время. Миртаан постоянно спрашивал себя, мог ли он поступить иначе в случае со смертью Этирея. Но еще больше, чем убийство командующего, ему в видениях являлся тот мальчик, сын профессора Саава, которого он отправил в неизвестность, фактически обрёкши на смерть.
        Миртаан мучительно старался вспомнить его имя, но не мог. Вот и сейчас он ворочался на подушке в доме Деондама, который ему любезно предоставил Яртог. Знал бы Деондам, что Миртаан спит в его доме, наверное, просто бы взбесился. Миртаан усмехнулся и перевернулся на другой бок.
        Вдруг он услышал, как за окном раздались крики радостно возбуждённых сивусов. Миртаан вроде привык к этим ночным хождениям сивусов, но сегодня он отчего-то особенно не был настроен слышать их. Однако эти звуки разрастались, и закрыться от них подушкой не было возможности, они проникали и сквозь неё. Талан вскочил с постели и вышел из хижины.
        Снаружи творилось невероятное движение. Казалось, что полгорода высыпало из своих домов. Такое Миртаан видел только по первому своему прибытию сюда, когда встречали его и Деондама. Стоп, промелькнуло в голове у него, а не значит ли это, что Деондам вернулся?
        Талан почувствовал, что не знает, как к этому относиться. Миртаан уже устал бояться того, что Деондам его раскроет. Хотя от мысли, что с ним сделают все эти жители, когда им расскажут всю подноготную про него, тоже становилось не по себе. Миртаан устремился вслед за толпой.
        Это действительно был Деондам со своим другом. Миртаан заприметил их издалека, когда толпа окружила друзей, полностью застопорив какое-либо продвижение.
        Миртаан решил не вливаться в толпу, а лучше встретить Деондама в доме и вернулся. Талан зашёл в хижину и сел на лежак. Он отчётливо понимал беспомощность своего положения. Оставаться здесь, не общаясь ни с одним своим соплеменником? Тогда он просто сойдёт с ума. А сбежать отсюда вообще не было никакой возможности. Охрана у лифта, который поднимал наверх к выходу из города, была очень бдительна, и подняться самому на поверхность было практически нереально. Ему каждый раз достаточно деликатно, но очень твёрдо давали понять, что наверху ему делать нечего. Возвращаться на Таураан было просто бессмысленно, там не примут свои, да и гефестиане с ним особо церемониться не будут. Там, на Земле, вообще непонятно, что творится. Хотя, с одной стороны, есть дядя, который в нём души не чает, и это внушает надежду. Но с другой, когда его проступок будет предан огласке, возможно, и Аркенаар не сможет его защитить.
        Миртаан схватился за голову. Куда ни кинь, везде безнадёжные варианты. Хотя оставался ещё один вариант. Просто пуститься на корабле в поисках более безопасной планеты, туда, где о нём ничего не знают, но вероятность её найти была настолько ничтожна, что всерьёз на это надеяться было величайшей наивностью. И кстати, неплохо бы для начала узнать, где спрятан корабль, на котором он сюда прилетел.
        В дверь постучали. Миртаан открыл дверь. На пороге стоял Яртог с племянником и его другом. — Миртаан, думаю, при таком гвалте на улице вы вряд ли спите, — участливо спросил старейшина. — Позволите войти?
        Талан тут же вспомнил, что надо изобразить радость от возвращения друга. — Нет, уже не спится. Да, конечно, проходите. Только зачем вы спрашиваете разрешение войти, когда рядом с вами хозяин дома?
        Миртаан кинулся обнимать сивуса, — Ой, прости друг, я совсем со сна ничего не соображаю. Я так рад тебя видеть в добром здравии!
        Деондам постарался выказать ответную подобную реакцию, но это вышло так нелепо, что вызвало смех у Терафоса.
        Яртог повернулся к Терафосу и произнёс. — Ты как был нетактичен и неотёсан, Терафос, таким и остался.
        — А чего я? Ну смешно же, — попытался оправдаться сивус.
        Глава города хмыкнул. — Не обращайте внимания на него, мой дорогой Миртаан. Я пришёл вам сказать только то, что эти два балбеса отлично справились с моим поручением. Они передали мою весточку почти всем старейшинам городов, с кем сумели переговорить. Через неделю у нас соберётся Совет. Я понимаю, что вы очень хотите улететь по своим делам, но я всё же возьму на себя смелость попросить вас остаться ещё на это время. Мне архиважно, чтобы на совете выслушали всю историю случившегося на Таураане именно из ваших уст, как непосредственного участника этих событий, чтобы помочь нам выработать единое правильное решение. Вы же понимаете, что в этом заинтересованы оба наших народа. Так что это не только моя просьба помочь нам, это ещё и наш совместный долг перед нашими планетами.
        Миртаан согласно кивнул, отчётливо понимая, что выбора ему никто не оставляет.
        Яртог поклонился Миртаану и повернулся к Терафосу. — Пойдём отсюда, не видишь, мой племянник хочет отдохнуть, да и наверняка хочет поведать своему другу о своих приключениях.
        Когда за ними захлопнулась дверь, Деондам подскочил к Миртаану. — Ты что, всё разболтал моему дяде? Он как-то странно общается со мной. Признавайся, не то я тебя удушу прямо здесь. — Сивус схватил за горло Миртаана и сильно сжал его.
        Миртаан захрипел и попробовал освободиться, — Нет, ничего я не говорил. Ты что, совсем меня за идиота считаешь? Ты, наверное, сам проболтался ему или своему другу.
        Деондам отпустил его. Талан закашлялся и схватился за горло, делая судорожные попытки глотать как можно больше воздуха.
        Сивус нахмурился и наморщил лоб. — Тогда отчего он так сухо со мной разговаривает? И для каких целей он всё же тебя здесь держит?
        Миртаан продолжал разминать шею. — А я почём знаю? Деондам, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Я так не могу больше. Я хочу знать, что ты намерен дальше предпринять?
        — Если ты насчёт себя, то можешь не сомневаться в моих намерениях. В них входит побыстрее вышвырнуть тебя отсюда. А если ты насчёт планов моих соплеменников, то это тебя вообще не должно касаться. Ты и даром здесь не нужен для советов моему дяде и другим уважаемым старейшинам городов. Ты уже предал свой народ, и мне не нужно, чтобы ты предал ещё и мой.
        — Отлично! — воскликнул Миртаан. — Мы хорошо поняли друг друга. Так помоги же мне поскорее убраться с этой распрекрасной планеты, а то мне кажется, что твой дядя хочет насильно меня удерживать здесь навечно.
        — О, не сомневайся, в этом я тебе самый лучший помощник. Завтра я придумаю, как тебе исчезнуть отсюда. А пока я хочу спать, но спать в одном доме с тобой я не буду, хотя это и мой дом.
        — Тогда я жду тебя здесь с самого утра.
        — Можешь не сомневаться. — Деондам громко хлопнул за собой дверью.
        Сивус, как и обещал, появился в положенное время. Этой ночью, несмотря на усталость, он почти не спал. Решение, как спровадить отсюда Миртаана, пришло неожиданно. Оно было на удивление простое. Деондам решил не откладывать это дело в долгий ящик, и тут же из дома Терафоса, где он переночевал, зашагал к своему жилищу.
        Его ещё подстёгивало то, что Миртаан сейчас проживал в его доме. Понятно, что это было решение Яртога, но мысль о том, что этот мерзавец сейчас касается всех вещей в его доме, просто приводила Деондама в ярость. Он хотел было постучать в дверь, потом передумал и решительно зашёл в дом. Это же его дом, когда хочу, тогда и захожу.
        Миртаана дома не оказалось. Но все его вещи, наличие которых, разложенных по всей комнате, с неудовольствием заметил вчера Деондам, были на своих местах.
        Сивус вышел из дома и осмотрелся вокруг. Миртаан действительно исчез.


        ГЛАВА 15. КТО БЫ МОГ ЭТО СДЕЛАТЬ?


        Новая Надежда.
        Прошло больше недели после собрания. Леонтий и Хильдебальд силой и уговорами убеждали живущих в лагере, что всем необходимо научиться понимать, что говорят другие расы и для этого им придётся переспать в капсулах корабля. Последними, кто это ещё не сделал, была группа рабов и шаманка Эрдэнэ с Тургэном.
        — Чего-то твои рабы не совсем тебе послушны, — насмешливо произнёс вандал. — Или они уже бывшие рабы? Что-то не вижу особого рвения при выполнении твоих поручений.
        Леонтий нахмурился. — Я уже и сам не знаю, кто они сейчас мне. Всё поменялось на этой планете. Только ты не совсем прав насчёт всех. Там воду мутит одна паршивая овца, вот она всё стадо и портит. Эта наглая вертихвостка Мэчесса, тьфу, я теперь даже имя её знаю. Никогда бы не подумал такое. Она там всем верховодит. Как только я с ними общаюсь, всё нормально. Все понимают, кто я, а кто они. Но стоит им побывать с ней наедине чуть подольше, так их как будто подменили. Но ничего, я с этим разберусь. Уж лучше бы Трир с сообщниками её утащили, чем танцовщицу.
        Леонтий захотел в отместку чем-то уколоть собеседника и спросил с явной ехидцей в голосе. — Да, кстати, а что с ним решили? Ты же вроде как переговорил со старухой. Ну и что в итоге?
        Хильдебальд отмахнулся. — Лучше бы я не учил её язык. Столько утончённых ругательств в нашем языке и близко не найдётся. Так мало того, она же на ходу придумывает такие, что в моём словарном запасе просто отсутствуют. Наверное, если бы я их понимал, то и сам бы покраснел, не то, что твои утончённые римские матроны.
        Леонтий рассмеялся. — Ох, говорил же я тебе, не лезь к ней. Очень непроста она. Не будь она отличным лекарем, я тоже предпочёл бы держаться от неё подальше. Но без неё нам никак нельзя. Искусством врачевания у нас здесь никто не владеет. Ладно, это ерунда, а что она там про Трира реально говорит?
        — Так именно этого я и хочу от неё добиться. — Хильдебальд развёл руками в стороны. — Ни больше, ни меньше. Мне не интересно знать, какие она травы там вынюхивает или какие следы выслеживает. А то она начинает меня поучать, как добывать дичь. Зачем мне это? Мы и так свободны в выборе доступной добычи. Я уже устал от этих её нотаций.
        — Ну, не скажи, вандал. — Леонтий покачал головой. — Мне кажется, что некоторые виды местных тварей нас уже стали пугаться, хотя я не уверен.
        — Нет, это тебе показалось. — Хильдебальд уверенно помотал головой. — Так вот, по Триру. Она говорит, что вроде как выследила его после той встречи с быком. Но теперь он стал очень осторожен, и два раза на одном месте не ночует. По крайней мере, она знает уже примерно несколько мест, где он чаще всего останавливается. Но вдвоём с Тургэном ей с той шайкой не справиться. А ссоримся мы с ней оттого, что я хочу его взять живым, а она говорит, что хочет отравить его ядовитой стрелой. Что нет плохого человека, значит, и нет проблемы, потому что она очень переживает за свою внучку, и пока живёт этот человек, она не успокоится. Ещё она обвиняла меня в том, что я глуп, наивен и слеп, потому что столько лет держал рядом с собой такого черного человека.
        Вандал вздохнул. — Мне, конечно, неприятно выслушивать оскорбления от какой-то старухи, но она права. Столько лет я даже подумать не мог, насколько Трир гнилой. Нет, я, конечно, не против, по существу, его смерти, более того, я её очень жажду, но это слишком быстрый исход для предателя. Я должен судить его по нашим законам. По законам чести вандалов.
        Леонтий хмыкнул. — Ну смотри, вандал, дело твоё. Только я, не обижайся, останавливать её в этом стремлении не буду. У меня нет такого маниакального желания каким-то особым способом отправить его на тот свет. В этом смысле я солидарен с ней. Он угрожает моей семье, а значит, его надо устранить. Любым быстрым способом. Но поскольку для тебя это очень важно, то если будет такая возможность, даю тебе слово, я попробую привести его к тебе живым. И делай с ним, что хочешь. Главное, чтобы эта зловонная натура не отравляла нам существование здесь.


        Мэчесса заглянула под навес к Абебе и Хайле. Парочка страстно целовалась, но, заметив гостью, смущённо отвернулись, и Хайле резко встал, порываясь уйти. Мэчесса отстранилась и выпустила мужчину из-под навеса.
        — Мэчесса, ну ты хоть как-то предупреждала бы, что подходишь. Ну нельзя же так, — заговорила Абеба, поправляя волосы.
        — Я бы постучала, только у вас дверей нет, — съязвила подружка. — Могли бы целоваться где-нибудь в лесу, где людей поменьше.
        — А я не виновата. Это всё Хайле. — зарделась Абеба. — Он так в меня влюбился, что теперь проходу нигде не даёт. Постоянно лезет целоваться. Ну и что прикажешь с ним делать?
        Мэчесса усмехнулась. — Как будто я не вижу. Светишься вся, как радостная дурочка. Только вот обидно мне, что добра-то ты и не помнишь. Свою личную жизнь уже устроила, а лучшей подруге помочь не хочешь.
        С лица Абебы слетел мечтательный вид, который сменился полным удивлением. — В смысле не хочу? Чего не хочу? Ничего не понимаю, о чём ты?
        — Да вот, — Мэчесса плюхнулась на лежак рядом с подружкой и изобразила на лице скорбь, — в том-то и дело, что за своим счастьем ты не замечаешь, как страдает твоя лучшая подруга. Тебе уже этот дурачок Хайле дороже, чем я.
        — Он не дурачок, — нахмурила брови Абеба, вступившись за своего возлюбленного. — Да, он простой. Но зато честный и искренний. Я тоже так раньше считала, как ты, но теперь я узнала его поближе.
        Абеба обняла поникшую подругу за плечи. — Но это не значит, что он заменил мне мою лучшую подругу. Раньше у меня была только ты. Теперь у меня есть ты и Хайле. И вы оба для меня много значите. И я для вас сделаю всё, что в моих силах.
        — Ну вот и помоги мне тогда.
        Абеба с поспешной готовностью закивала. — Готова, только скажи в чём, для тебя что угодно.
        — Помоги мне тоже устроить личную жизнь.
        Абеба расхохоталась. — А разве для этого тебе нужна я? Ты смотри, сколько здесь мужчин, которые на тебя заглядываются. И если я смогла отхватить себе парня, то тебе даже напрягаться для этого не надо.
        — Пусть хоть все обзаглядываются до вытаращенных глаз, но мне нужен только один. — Мэчесса опустила голову.
        Абеба взяла её за подбородок, и повернула к себе. — Ты опять о Самаксе?
        Подружка кивнула.
        Абеба покачала головой. — Ну что ты и впрямь на нём зациклилась? Неужели не видишь, что он по уши влюблён в Луцинию? Зачем тебе это? Насильно ты же его не заставишь полюбить. Смирись уже с этим.
        Мэчесса убрала руку Абебы со своего лица. — Смириться, говоришь? Что б я уступила этой Луцинии? Ну, уж нет. Всю жизнь этой мерзавке везло. Никогда она не работала на тяжёлых работах. А уж когда родила своего ублюдка, этого Неро, да ещё непонятно от кого, так вообще только при доме и работала. А теперь ты мне предлагаешь ещё и добровольно уступить ей человека, которого люблю? Ну уж нет. Это там, на Земле, я бы смолчала, а здесь мне нет хозяев, чтобы указывали, что делать и кого любить. Да, я знаю, что Луциния красива, но я ей не уступлю. Тем более, я моложе, и у меня нет детей. Я сама знаю, что могу закрутить тут мозги многим. Но я выбрала Самакса, и он будет моим.
        Абеба схватила подругу за руки. — Успокойся, в тебе говорит не любовь, а гордыня.
        — Гордыня, говоришь? Вот как ты заговорила. И это есть твоя благодарность? А тебе не напомнить, кто тебе посоветовал Хайле? Или может мне просто отбить его у тебя? Ты думаешь, он устоит передо мной?
        Абеба, поменявшись в лице, отстранилась от подруги. — Ты же не сделаешь этого? Это будет очень подло.
        Мэчесса тут же поменяла тон. — Да ты не переживай, это я так, к слову. Неужели ты думаешь, что я так бы поступила с лучшей подругой? Я же вижу, как вы с Хайле подходите друг к другу. Да и люблю я только Самакса. Просто я уже совсем отчаялась, и не знаю, что делать, вот и несу, что попало.
        Мэчесса изобразила на лице страдание и, обхватив лицо руками, попыталась выдавить из себя слёзы.
        Абеба обняла подружку. — Прости, прости, просто я со своей любовью совершенно не замечала, как ты, оказывается, несчастна. Я готова тебе помочь, но не знаю, как.
        Мэчесса подняла голову. — Я знаю.
        — Как?
        — Мы сейчас пойдём к той скале, чтобы переспать в тех штуках и изучить языки других.
        Абеба вытаращила на неё глаза. — Но ты же сама нас всех отговаривала туда идти, чтобы мы держались все вместе! Из-за этого мы единственные, кажется, кто туда не ходил.
        Мэчесса отмахнулась. — Да сдались мне эти языки. Но вы всё так же хотите вернуться в свою прошлую жизнь. Хорошо, это ваш выбор, а я этого совершенно не понимаю. Меня бы устроил и этот нынешний мир, если бы только был любимый рядом. А конкретно сейчас мне надо, чтобы я осталась одна с Самаксом. И ты с Хайле мне в этом поможешь.
        — Но как, если мы все пойдём, то с нами пойдёт тогда и Луциния.
        Мэчесса зло улыбнулась. — Не пойдёт. Она пуще смерти боится этих штук. После случая, когда она проснулась в той поломанной штуке, она туда даже ходить боится, и к ней по этому поводу вообще не пристают. Так, что мы будем там вчетвером. Я с Самаксом и ты с Хайле. А там я уж постараюсь сделать так, чтобы все знали, что мы с Самаксом вместе.
        Абеба всплеснула руками. — Подожди, но там будет и этот мелкий зеленокожий. Без него мы просто не поймём, что там делать.
        — О, этот лягушонок не проблема. Придумаю что-нибудь. Ты лучше скажи об этом Хайле, пусть он известит Леонтия, что мы всё же решили идти туда, и берём с собой Ида.


        Через час группа рабов с Идом отправилась к скале. Самакс очень настойчиво уговаривал Луцинию отправиться с ними, но та была непреклонна. Боязнь и воспоминания о головных болях не позволяли ей переступить через страх.
        Луциния глядела вслед уходящей компании, и не услышала, как сзади к ней подошла Лидия. — Ну и чего ты с ними не пошла? — усмехнулась римлянка.
        Луциния вздрогнула и повернулась на голос. — Ой, простите, хозяйка. Я не услышала, как вы подошли. Что вы сказали?
        — Я спросила, почему ты не пошла вместе со всеми. И почему это они все вдруг передумали? Вроде как Мэчесса всех настроила против, а тут все дружно словно сорвались с места. Ты не находишь это подозрительным? — Лидия внимательно смотрела за реакцией рабыни.
        — Нет, мне об этом ничего не известно. А не пошла я, вы сами знаете по какой причине. И господин Леонтий знает об этом. — Луциния слегка поклонилась. — Простите, госпожа, но если я вам не нужна, я хотела бы постирать вещи своего сына. Я даже и не знаю, в чём мы скоро будем ходить. Всё такое потрёпанное, а он такой неугомонный.
        Лидия улыбнулась и взяла её за руку. — Слушай, давай ты перестанешь называть меня госпожой. Мы сейчас совершенно в другом месте, так что сейчас не до всех этих церемоний. Называй меня просто Лидия. Хорошо, Луциния? Это для Леонтия так важно, а мне важно чтобы у меня была подруга, с кем я могла поделиться секретами.
        Рабыня была очень смущена и опять склонилась. — Как скажете, хозяйка, ой, простите, Лидия.
        Лидия положила ей руку на плечо. — Прекрати ты всё время кланяться. Мы же теперь подруги. И теперь, на правах подруги, я хочу дать тебе совет. Зря ты отпустила Самакса с этой Мэчессой.
        — А почему я не должна была отпускать Самакса? — Луциния была в крайнем смятении. — Разве я могу указывать, что ему делать, а что нельзя?
        — Брось, Луциния, неужели ты не видишь, как Мэчесса так и вьётся возле твоего Самакса.
        — Он не мой. Не называйте, пожалуйста, его моим, — Луциния смутилась.
        Лидия усмехнулась — Неужели ты думаешь, я не вижу, какими глазами смотрит на тебя Самакс? Как он ищет любую возможность, чтобы быть рядом с тобой. Да это все видят. Как и видят то, что ты не отвечаешь на его чувства.
        — Да как я могу ответить на его чувства? — Луцинию этот разговор явно выводил из душевного равновесия. — Он же младше меня, да к тому же у меня есть сын. Это неправильно.
        — Ну, во-первых, ты его старше на каких-то несколько лет, а во-вторых, присутствие рядом мужчины, наоборот, поможет тебе вырастить сына.
        — Простите, Лидия, но мне неудобно говорить на эту тему. Тем более, что меня ждёт стирка.
        Лидия вплотную приблизилась к рабыне, и прошептала с улыбкой, не сулящей ничего доброго. — Насчёт неудобно, это, наверное, правда, но когда ты рожала от того, про кого не стоит здесь говорить вслух, тебе было удобно? Ведь мы обе знаем, от кого у тебя Неро.
        Луциния в ужасе отшатнулась от Лидии.
        Лидия замотала головой. — Не переживай, я тебя не выдам. Можешь верить, можешь не верить, но я действительно желаю тебе добра. И раз ты всё это время никому не разболтала об этом, значит, тебе можно доверять. Поверь, я сейчас очень искренна, что со мной очень редко бывает. Поэтому я тебе очень советую ответить на чувства Самакса. Ведь я вижу, что он тебе, как минимум, не противен.
        Луциния не понимала, верить ли бывшей госпоже, которая после стольких лет откровенного неприятия, вдруг так откровенно набивается в подруги. — Простите, Лидия, но зачем это нужно именно вам?
        — Не мне, Луциния, а тебе. Я скажу так. Ты будешь под надёжной защитой Самакса, да и сын твой будет под присмотром. Ну и, наконец, мы лишим Мэчессу возможности манипулировать здесь. Ты же сама видишь, что она вытворяет. А нам лишние распри совсем не нужны. Никто не знает, что там у Хильдебальда на уме, когда они найдут его бывшего помощника Трира. Вдруг они объединятся и всем навяжут свои порядки. А там неизвестно, как они будут относиться ко всем нам, кто прибыл из Лации, а особенно к женщинам.
        Луциния слегка поклонилась, — Хорошо, я подумаю, Лидия.
        — Подумай, подумай, Луциния. Не стоит тебе отвергать мою дружбу. Это точно не в твоих интересах.


        К скале Мэчесса с Самаксом подошла несколько попозже основной компании. Она специально услала вперёд Абебу с Хайле вместе с юным таланом, чтобы наедине поговорить со своим спутником.
        Судя по выражению лица, разговор этот ей явно не удался. Абеба пробовала расспросить подругу, как всё прошло, но отвечать Мэчесса явно не собиралась.
        Самакс тоже не был склонен отвечать на расспросы Хайле и обратился к Иду. — Что-то я устал сегодня, может, я уже лягу спать, а утром вы меня разбудите?
        — Хорошо, а вы, что, ещё не готовы? — обратился мальчик к остальным.
        — Нет, мы пока полюбуемся закатом, — ответила Абеба и увлекла за собой Хайле наружу.
        — Хорошо, — сказал Ид, — я тогда здесь посижу. — Он включил экран и набрал в поисковике «Аквазоо». Меню выдало несколько видеоотрывков про жизнеописание аквапарка. Ид откинулся в кресле и не заметил, как заснул.
        Ид проснулся от того, что кто-то его трогал за плечо. Это были Хайле с Абебой. — Прости, что разбудили. Но мы уже готовы ложиться. Включишь нам сны?
        Ид протёр глаза и кивнул. — Да, хорошо, я там уже всё выставил. Вы ложитесь, а я только крышки закрою за вами. Оно само сработает после закрывания. А где Мэчесса? — спросил он, оглядываясь по сторонам.
        — А она уже легла в свою капсулу. Только ждёт тебя.
        Мальчик приблизился к капсуле с девушкой. Мэчесса уже лежала с закрытыми глазами. Ид решил не будить её и закрыл над ней стеклянный купол.
        После чего подошёл к двум соседним капсулам, куда уже укладывалась влюблённая парочка. Хайле подмигнул талану. — Завтра буду говорить с тобой на одном языке.
        Ид улыбнулся в ответ и также закрыл над ними стеклянные крышки, и затем улёгся в свободную капсулу и быстро уснул.
        Утром Ид проснулся от едва слышного сигнала какого-то прибора, вдруг понял, что хочет сходить по малой нужде, и выбежал наружу. Вернувшись назад, он обнаружил, что купол над одной из капсул открыт, но лежащий в ней Самакс не встаёт. Подойдя поближе, он понял, откуда доносился этот еле слышный сигнал. Он шёл именно из этой капсулы, и рядом с механизмом открытия крышки пульсировала красная кнопка. А это означало, что…
        У Ида резко похолодела спина. Он потянулся к пульту управления и увидел на дисплее, что крышка была открыта уже давно, задолго до времени пробуждения. Это означало, что Самакс не вышел из программы пробуждения, и функционирование его мозга не было стабилизировано с программой выхода из сна.
        Ид начал толкать и всячески тормошить Самакса, бить его по щекам, но всё было тщетно. Самакс не подавал видимых признаков жизни. У Ида потекли слёзы по щекам. Как такое могло произойти? Ведь он не мог ошибиться и выставить функцию открытия крышки раньше времени, хотя нет…
        Ид снова взглянул на панель управления. О, нет, тумблер открытия крышки повёрнут на открытие раньше на три часа, чем предстояло пробуждение. Нет, этого не может быть! Он точно не делал этого. Это какая-то ошибка. Ид схватился за голову. Теперь все обвинят его в произошедшем. По глупости или рассеянности, это уже неважно, но теперь отец Тэсии его точно прибьёт. Да и еще очень жалко этого парня, Самакса. Он с самого начала всегда хорошо относился к Иду.
        Ну почему, почему мне так не везёт? Мальчик, не выдержав душевного напряжения, зарыдал навзрыд. Тут внезапно заработали открыватели крышек. Первым привстал Хайле. Он увидел Ида и поприветствовал мальчика на таланском языке, но, увидев заплаканное лицо Ида, сразу осёкся.
        Ид показал рукой в сторону капсулы с неподвижным Самаксом и снова зарыдал, уткнувшись в колени. Спустя минуту уже все трое проснувшихся также пробовали безуспешно растормошить беднягу, и также безуспешно пытаясь выяснить у Ида, что же всё-таки произошло.
        Мэчесса сначала не поняла, что произошло, но когда до нее дошло, то она словно потеряла разум. На ней буквально не было лица. Он ревела, завывала протяжным воем, обнимала за плечи и осыпала поцелуями Самакса. После очередного приступа она внезапно остановилась, посмотрела на юного талана и ткнула в него пальцем.
        — Это он, это всё он подстроил. Это его народ пришёл на нашу Землю захватить нас, и он решил потихоньку от всех нас избавляться. От него, этого поганого зелёного отродья, все наши беды.
        Мэчесса вскочила, двумя прыжками оказалась с Идом и принялась его душить. Ид начал отбиваться и захрипел. Хайле очнулся, тут же бросился к ним и, расцепив руки на горле мальчика, оттащил брыкающуюся и царапающуюся Мэчессу в сторону.
        В этот момент Самакс издал некий звук, похожий на стон. Все остановились, повернувшись в его сторону. Мэчесса тут же обмякла в руках Хайле и сползла на пол. Абеба первая подскочила к капсуле и склонилась над Самаксом.
        — Он дышит! — радостно воскликнула она. — Еле-еле. Но пока всё также без сознания.
        — Мой дед перед смертью также задышал, а потом ушёл. Так что я бы не надеялся, — пессимистически высказался Хайле.
        — Ну что ты, дурак, такое несёшь? Твой дед был очень старый, ты же сам рассказывал. — Абеба дала Хайле подзатыльник. — А мы должны попробовать спасти его.
        — А как мы его спасём? Что мы можем сделать? — упавшим голосом спросила Мэчесса.
        — Надо быстро сбегать в лагерь за колдуньей. Она вроде как всех исцеляет, — робко подал о себе знать Ид.
        — Точно, — воскликнул Хайле. Я сейчас же, мигом. Одна нога здесь….
        — Погоди, ты, бегун, — остановила его Абеба. — Мы сначала все вместе спустим его со скалы вниз. А за помощью побежит он. — Абеба показала на Ида. — Мы сами понесём его туда. Так будет быстрее.
        — Но как мы понесём здорового мужчину? Я и две женщины, — заныл Хайле.
        — Да я его хоть сама понесу, — вскочила Мэчесса. — А ты, если хочешь жить, — она резко метнула испепеляющий взгляд на Ида, — чтоб мчался быстрее ветра, ибо если Самакс не выживет, то и тебе здесь не жить.
        Через несколько часов, еле дышащего и выбившегося из сил, мальчика встретили старый грек Лисипп и Ольдих, мирно беседовавшие на берегу. Из немногих слов талана, упавшего без сил на песок, грек понял, что надо действовать незамедлительно, и Лисипп с Ольдихом побежали навстречу группе.
        Прошло еще пару часов и, наконец, на пляже появилась вся группа вместе со слабо подававшим признаки жизни Самаксом.
        К этому времени почти всё поселение уже ждало их. Эрдэнэ и нескольким прибежавшим людям пришлось будить решившую поспать днём Цэрэн, невзирая на отчаянные попытки Тургэна препятствовать им в этом.
        Шаманка, всё последнее время проводившая ночное время суток в выслеживании Трира и его компании, была крайне раздражена и не понимала, что от неё хотят. Шаманку ещё очень раздражало, что теперь почти все могли разговаривать на её языке, причём многие весьма коверкали его, отчего смысл слов терялся. А еще шаманка теперь укоренилась в мысли, насколько все эти иноземцы глупые и пустые люди. На поверку они оказались ещё более глупыми, чем самые неумные члены её клана, оставшегося там, у Байгаал-далая.
        Как можно интересоваться вещами, которые не имеют никакого практического применения в жизни, и как можно придавать им столь много значения? А этот воин-вандал, как он себя называл, с мощной копной чёрных волос, закрученных в косичку, доставал шаманку больше всех. Он вечно лез со своими советами, как важно быстро найти его бывшего друга, причём непременно живым. Как будто Цэрэн сама не знает, как надо выискивать зверя. Но тут дело осложнялось тем, этот зверь напуган и очень осторожен, и к тому же неглуп. Но оставлять его в живых, Цэрэн вовсе не собиралась, несмотря ни на что.
        Ещё там, на скале, когда они очнулись после приземления, она приметила этого Трира и его дружка Ульрика, и для себя определила их, как крайне опасных типов. А уж после того, как она узнала, что они собирались похитить Ида, чтобы держать его в заложниках, Цэрэн подумала, что возможно, такую участь они готовят и её внучке, и поэтому не стоит рисковать, оставляя их в живых. Такой опасный зверь должен быть уничтожен, и в этом у неё не было никаких сомнений.
        Вот и сейчас, её разбудили эти шумно галдящие людишки и привели на пляж, потому что с той скалы несут сюда какого-то беднягу без чувств.
        Старуха села на песок рядом с внучкой. — Понятно, — кивнула она, когда она смогла что-то внятное и членораздельное услышать от Эрдэнэ. — И когда его принесут?
        — Да вот, все ждут.
        Цэрэн зевнула. — И что, не могли меня разбудить, когда они прибудут?
        — Бабушка, я не знаю. Просто тут такой гам стоит, что я сама еле-еле разобралась, когда переговорила с Идом.
        — Понятно, — сказал Цэрэн. — Значит, разбудишь, а пока отстаньте.
        Цэрэн откинулась назад, на песок, и тут же захрапела.
        — Ба, ну вставай. Вставай, давай. Его уже несут. — Внучка яростно тормошила шаманку.
        От кромки леса к берегу мужчины несли Самакса.
        Цэрэн встала, пробормотала про себя какое-то ругательство, и пошла к ним навстречу. Мужчины, обессилившее от тяжёлой ноши, положили беднягу на песок. Лицо Самакса приобретало уж совсем бледные черты.
        Цэрэн встала на колени, склонилась над ним и приложила голову к его груди. Все поселенцы окружили их, безмолвно наблюдая за действиями Цэрэн.
        Шаманка приоткрыла рот мужчине и принюхалась к запахам, идущим от него. Она покачала головой и встала на ноги.
        — Ну, что? Он ещё живой? Ты сможешь его спасти? — Мэчесса бросилась к Цэрэн и схватила её за руки.
        Цэрэн всмотрелась в глаза Мэчессы и покачала головой. — Он ещё живой, если можно это назвать жизнью. Но его душа уже готова отойти к предкам. Я не знаю таких трав, которые могут остановить душу, которая уже готова покинуть тело. И я бы не трогала его. Дайте душе спокойно проститься с её оболочкой.
        — Я готов провести обряд отпевания, — раздался голос отца Дариона, сказавшего это на языке Цэрэн.
        Шаманка нахмурилась, — Это слишком рано, вы сделаете это утром, а пока надейтесь на ваших духов, может, они и оставят душу здесь, хотя я в это уже не верю.
        — Ааа! — завопила Мэчесса, расталкивая людей, и тут же бросилась на Ида и, повалив на песок, начала его душить. Лишь вмешательство несколько мужчин позволило отцепить её от несчастного мальчика.
        — Уберите эту истеричку отсюда. Это ей нужна, а не этому бедолаге, — сказал Леонтий, презрительно глядя на Мэчессу.
        Римлянин обвёл глазами Ида, Абебу и Хайле. — А вот теперь я хочу послушать всех вас. Мне хочется знать, что всё-таки произошло.
        Наступила ночь. На пляже остался лежать Самакс. Мужчина уже почти не подавал признаков жизни, дыхание его стало совсем незаметным. Слабый стон, который был уже едва слышен, становился всё реже и реже, и уже всем стало понятно, что бедняга уходит.
        Разошлись все. Последними при умирающем рабе оставались Луциния и Абеба. Мэчесса, после того, как её оторвали от Ида, убежала в лес. Абеба отправляла Хайле найти её, но всё было безрезультатно. Наконец, от Самакса отогнали и этих двух. Леонтий сказал, что не стоит теребить умирающего и надо дать ему спокойно уйти. Когда ушли и эти, на пустынном пляже остался только Ид. Он сидел у самой кромки воды, в достаточном отдалении от Самакса. Мальчик был очень напуган и растерян.
        После того, как Леонтий выяснил все подробности, он недвусмысленно дал понять, что именно Ида он считает виновником всего произошедшего, и что именно по его невнимательности умирает Самакс. Что будут делать с ним, он решит только утром, когда Самакс уйдёт в мир иной.
        Ид не знал, какое решение примет Леонтий, и страх, который он испытывал перед римлянином, проявился с новой силой. Но больше всего его мучила обида оттого, что это всё несправедливо. Он точно помнил, что он не мог повернуть выключатель раньше времени, тем более, что это можно было сделать только осознанно. Ведь модуль пробуждения был автоматически синхронизирован с окончанием гипносна. И сделать иное время можно было только после всех первоначальных манипуляций. Но зачем ему это надо было делать? Чтобы навредить Самаксу? Какой смысл ему был в этом? Навредить человеку, который был ему симпатичен?
        Да даже Леонтию он бы это не сделал. Просто бы не смог. Но ведь выключатель-то был повёрнут? Значит, это кто-то ведь сделал. Но кто и зачем ему это?
        — Стоп, — мелькнуло в голове у таланина, — а ведь его спрашивал кто-то про эти рычажки. Да, точно, это был Хайле. Точно, это был он. Но это также видели все. Значит, все понимали, что это может привести к неприятным последствиям.
        — Ид, Ид — его размышления прервал чей-то негромкий голос. Он повернулся назад, к краю леса. Там стояли его друзья. Тэсия призывно махала ему рукой, энергично призывая к себе.
        Ид поднялся с песка и побежал к ним.
        — Слушай, тут вот что. — У Тэсии был встревоженный вид. — Короче, я подслушала разговор отца с мамой. Отец хочет тебя сильно наказать, даже не знаю, что это такое, видимо какая-то пытка, а мама моя его отговаривает. Но он говорит, что мягкость уронит его авторитет, и что так поступать с его людьми нельзя.
        — В общем, тебе бежать надо, — выпалил Промиус. — Надо где-то какое-то время пересидеть.
        — Никуда ему бежать не надо, — вступилась Эрдэнэ. — Я скажу моей бабушке, и она защитит тебя. Никто не захочет с ней ссориться. А то она лечить никого не будет. Не бойся, Ид. Я тебе верю, ты не мог так поступить.
        Эрдэнэ доверительно положила руку на плечо Иду.
        — Лечить не будет, — передразнил её Промиус. — А чего она Самакса тогда не вылечила?
        — Моя бабушка лечит живых, а не воскрешает мёртвых, — надула губы девочка.
        — Ой, смотрите, там к Самаксу кто-то подошёл, — указал вперёд рукой Неро. — Мне кажется, или я ошибаюсь, но это Мэчесса.
        Внезапно фигура обернулась к ребятам и махнула им рукой.
        — Ну да, это Мэчесса. Она что, видит нас? Но как? В такой темноте, под деревьями? — удивилась Тэсия.
        Фигура ещё сильнее помахала им руками и склонилась над умирающим.
        — Не знаю, что она задумала, но думаю, что нам не стоит туда идти. Мало чего учудит эта ненормальная, — нахмурилась Эрдэнэ. — Я вообще-то не люблю мертвецов, — крикнула она в спины убегающей кампании, — но и здесь оставаться одна не собираюсь, — и тут же припустила вслед за остальными.
        Мэчесса стояла на коленях, почти вплотную склонившись над телом. Внезапно она распрямилась и повернулась к ребятам. Вместо лица Мэчессы у неё было лицо орла.


        ГЛАВА 16. СЕКРЕТЫ АКВАЗОО.


        Таураан.
        — Рикаат, вы меня слышите? Ответьте… — Колар пытался настроить связь, которая периодически пропадала.
        — Да, — в эфире наконец-то раздался голос Рикаата, — слышу, но очень плохо. Сейчас мощности ретрансляторов направлены на сигнал с центральной вышки. — Голос Рикаата звучал очень глухо, окончания слов пропадали.
        Колар усмехнулся. — Я даже знаю почему. Рикаат, помните наш последний разговор? Помните, о чём мы говорили.
        — Ну да, помню. Только не говорите это вслух, мы сейчас говорим по незащищённому каналу. Вряд ли его будут прослушивать из центра, но я уже не доверяю даже своим местным парням. Многие сломлены и, вполне возможно, кто-то уже перешёл на сторону талан, которые прислуживают новым хозяевам Таураана. И знаете, я не могу их осуждать. Видели бы вы, как эти гефестиане свирепствуют. Подождите, давайте я лучше выйду наружу, так я буду спокойней.
        Спустя несколько десятков секунд голос полковника опять зазвучал в коммуникаторе. — А по этому поводу я даже не знаю, что сказать. Мы тут все в шоке. Нашу гордость, наше главное сокровище и вот так, одним разом…
        — Не переживайте, Рикаат, мы не допустим этого, более того, мы уже это делаем. Вы понимаете меня? — уверенным тоном произнёс Колар.
        — Как? Не может быть? Вы что, там? — Рикаат произнёс это, максимально приглушив свой голос.
        — Да. И мы постараемся, чтобы это не произошло. По крайней мере, сегодня.
        — Но это ведь настоящее безумие, Колар! Вы же не сможете противостоять ударной авиации.
        — Дорогой друг, мы устали смотреть, как уничтожают всё, что делали наши предки тысячи лет. Мы не простим себе, если хотя бы не попытаемся остановить это. Надежды на помощь с Земли нет. Надо просто принять тот факт, что остались только мы. И лучше мы умрём здесь, чем нас сгноят в наших же шахтах. Поэтому нам очень нужна ваша помощь, вы понимаете?
        Рикаат замолчал. После чего он заговорил сухо и отстранённо. — Ну и о чём вы хотели меня попросить?
        Колар непонимающе замотал головой. — Не понял вас, Рикаат. Вы сейчас о чём? Вы меня хорошо слышите? Нам нужна ваша помощь. Именно с трансляцией сигнала. Нам нужно, чтобы вы…
        Связь неожиданно прервалась. Колар снова набрал номер, но связь не восстанавливалась.
        Колар вернулся к берегу, где гефестиане сидели на песке у края озера, а почти весь отряд талан был в воде, за исключением генерала и нескольких талан, державших на мушке пленных.
        — Ну что? Связался с Рикаатом? Он поможет нам? — Ерек вопросительно взглянул на Колара.
        — Не знаю, — мрачно ответил Колар.
        — Не говори загадками, на них совершенно нет времени.
        — Связаться то я смог. Рассказал ему, что мы здесь. Он вначале был очень удивлён и взволнован. Но когда я заикнулся с просьбой о помощи, он сразу как-то отстранился. И потом связь прервалась.
        — И у нас сейчас нет никакой связи? — огорчённо переспросил Ерек.
        — Нет-нет, связь то есть. Это его коммуникатор не отвечает. Мне кажется, генерал, он, так же, как и многие, напуган всем этим. Надеяться на него, думаю, смысла теперь нет.
        Ерек печально улыбнулся. — Ну что ж, друг. Мы знали, на что шли. Отступать уже поздно. По крайней мере, нам перед самими собой стыдно не будет. А теперь улыбайтесь, эти проклятые краснокожие не должны видеть, что у нас что-то идёт не по плану.
        Генерал резко развернулся и обратился к пленным. — Ну что, лейтенант, как там тебя, Терлиск, вы точно не хотите купаться?
        Генерал подмигнул гефестианину, бойцы в бассейне разразились громким хохотом. — А что, генерал, и то, правда, давайте хотя бы пару штук этих искупаем в нашем озере. Очень любопытно посмотреть, как их скрючит.
        Гефестиане от страха сгрудились в кучу, плотнее друг к другу. Лейтенант от представленной картины против своей воли слегка взвизгнул.
        Генерал ухмыльнулся. — Не трясись, лейтенант, тебе ещё выступать сегодня. Так, когда говоришь, ты должен начинать трансляцию?
        Терлиск дрожащей рукой поднёс коммуникатор. — Да уже скоро. Ждём только отмашки.
        Генерал кивнул. — Ну и отлично. Подождём и мы. У вас всё готово?
        Лейтенант судорожно кивнул. — Почти.
        — Ну, так чего расселись, давайте заканчивайте. За вас никто работу делать не будет.
        Через некоторое время всё было готово к трансляции. Гефестиане опять уселись на песок.
        — Ну и чего мы сейчас тянем, может, пора начинать? — Ерек был расстроен отсутствием связи с Рикаатом, да ещё и этот увалень Терлиск был откровенно медлителен, и от этого его раздражение только росло. — Клянусь, мне уже плевать на тебя, и я готов вас всех выкинуть в озеро, вы мне теперь больше не нужны.
        — Но, генерал, вы же обещали не делать этого, — взмолился гефестианин. — Да и от меня здесь ничего не зависит. Трансляция начнётся после того, как со мной свяжется Атилон, а до этого я ничего не могу делать.
        — Ну и когда же он с тобой свяжется? Сколько нам ждать этого? — Ерек почти кричал на сжавшегося лейтенанта.
        — Ну вот, должен уже, вот-вот. Давайте ещё немного подождём, — заскулил Терлиск.
        — Приём, приём, лейтенант Терлиск, — раздалось в коммуникаторе гефестианина. — Это база управления, с вами хочет выйти на видеосвязь капитан Атилон.
        Терлиск испуганно взглянул на Ерека.
        — Давай включай, — кивнул генерал.
        — Да сейчас, — ответил в коммуникатор гефестианин и нажал на приём. В воздухе возникло изображение с лицом улыбающегося Атилона. — Лейтенант, ну рассказывайте, как у вас дела? Всё готово к представлению?
        Лейтенант замычал что-то нечленораздельное. — Простите, капитан, эээ… но тут у меня, эээ… возникли некоторые трудности.
        Атилон расхохотался. — Знаю я про ваши трудности. Разверните меня к этому так называемому генералу Ереку.
        — Как, но откуда? — успел пролепетать лейтенант и развернул руку в сторону талана.
        Ерек тоже застыл в изумлении.
        — Ну здравствуйте, генерал. Не ожидали такого? — Атилон явно был доволен собой. — Я, честно говоря, и сам не думал, что вы так легко проглотите наживку. Вы знаете, я дал слово своим парням, что обязательно разыщу ту станцию, с которой у нас произошла утечка, и что я обязательно найду вас и того землянина, тех, кто затевает смуту и мешает народу Таураана выполнять договорённости между нами.
        Ерека мгновенно вернули в себя последние слова Атилона. — Не тебе, краснокожая тварь, говорить про смуту. Я на своей планете. А договоренности между убийцей и трусом Миртааном и вашим командующим, а по сути кровавым бандитом, не имеют никакой силы.
        Капитан сделал обиженное лицо. — Ну-ну, генерал, не опускайтесь до оскорблений. Я ведь всего лишь капитан, и не могу вам ответить тем же. Всё же, хотелось бы соблюсти этикет, хотя вы отказываете мне в этом. Позвольте, всё же я закончу, это ведь же в ваших интересах.
        Ерек замолчал, его желваки явственно играли на скулах. — Говорите.
        — Вот и отлично. Ведь можем общаться, когда захотим. Так вот, начнём с того, откуда я знаю, что вы будете здесь. Я специально пустил дезинформацию о разрушении аквазоо, этой мерзкой зловонной лужи, которая так дорога вам. И я знал, что на его защиту обязательно кто-то откликнется. И да, мы специально распространили этот слух среди нескольких начальников вышек связи, которых мы подозревали в сговоре с вами, но никак не могли вычислить этого лжеца, который вёл двойную игру. Мы поставили слежку за всеми ними. И мы, наконец, вычислили его. Его, кажется, зовут Рикаат? Не так ли? — Атилон хитро улыбнулся.
        Колар дёрнулся было вперёд, словно хотел причинить вред изображению гефестианина, но генерал схватил его за руку.
        — Ну вот и славно. Так что мы определили агента в наших рядах, а вы клюнули на это. Причём я очень хотел, чтоб это были вы, а не какие-то шайки бродяг, промышляющие мелким разбоем. Так что можете меня поздравить, одним ударом я сделал две вещи сразу. Хотя Рикаат, хитрец, успел всё же улизнуть в последний момент, но мы уже ищем его. Поверьте, ему некуда спрятаться.
        Атилон ехидно улыбнулся. — Так что вот так вот, капитан переиграл генерала. Вам, наверное, очень обидно, Ерек? Но ничего, вы же военный, примите это с честью. Наша жизнь состоит не только из побед. А сегодня была не ваша битва. Но только не вздумайте корчить из себя героя-мученика, это, наверное, будет выглядеть мужественно, но, поверьте, абсолютно бесполезно. Примите поражение и добровольно сложите оружие.
        Но, если вы ещё не осознали свой проигрыш, то это видимо только потому, что вы ещё не слышите гула моторов наших славных представителей космофлота. Хотя по моим прикидкам, они уже должны появиться в поле вашего зрения. Это тяжёлые бомбардировщики и передовой десант. Надеюсь, это вас убедит окончательно.
        Атилон буквально упивался собой.
        С вышки раздалось. — Вижу на горизонте авиацию.
        Гефестианин услышал это. — Ну вот, как я и говорил, а уж если я пообещал, то я держу слово.
        Колар подскочил к растерянному Терлиску. — Сейчас мы расправимся с лейтенантом и вашими бойцами!
        Атилон нахмурился. — Генерал, почему вы позволяете своим подчинённым встревать в наш диалог? Я думал, что хотя бы дисциплина у вас на уровне.
        Ерек презрительно сплюнул на землю. — Не твоё дело, краснокожий, как мне управлять и кем командовать. А мой друг прав. Если хоть один снаряд упадёт на моих талан или на территорию аквазоо, то ты можешь попрощаться с лейтенантом и его бойцами.
        Атилон громко расхохотался. — Это ты сейчас о Терлиске, генерал? Очень смешно. Да ты не представляешь, насколько мне неважно, что ты сделаешь с этим недоумком. Я, посылая его сюда вместе с группой, заранее уже списал их. Поверь, у меня уже готова красивая речь по поводу его смерти, так что это не тот аргумент, которым можно меня остановить.
        Колар кивнул кому-то из бойцов, те подскочили к одному из пленников и подтащили его к кромке воды, сорвав с него шлем и окунули голову на несколько секунд в воду.
        Гефестианина вытащили из воды, и он заорал что есть силы. Его голос хрипел, он хватал ртом воздух, а лицо начало покрываться красными волдырями. После чего на него опять надели защитный шлем со спасительным газовым баллоном.
        Пленники в ужасе смотрели на происходящее. Ерек развернул руку Терлиска с изображением к себе и приблизился вплотную. — Мы не шутим, капитан. Ты не тронешь аквазоо, и ты не посмеешь перед своими соплеменниками показывать, насколько тебе наплевать на них. Так что не блефуй, я тоже читаю твою игру. Ты думаешь, многие твои соплеменники возрадуются, когда увидят, что ты позволил так поступить со своими бойцами?
        С лица Атилона слетела улыбка. Его взгляд стал резким и холодным. — Ну смотри, генерал, ты первый начал. Я последний раз тебе предлагаю. Ты сдаёшься нам добровольно, и ты выступаешь с заявлением, что прекращаешь борьбу с нами. В ответ я не трогаю ваш зловонный аквазоо и ни одного твоего бойца. В противном случае, от вас здесь не останется ничего, да и сам аквазоо исчезнет. А пугать меня смертью этих бедолаг не стоит. Всё равно этого уже никто не увидит, а кровь этих невинных мы повесим на вас. И запись, как вы мучили нашего собрата, вы нам только что любезно предоставили. Так что, это не я, а вы сами себя подставили.
        Атилон ухмыльнулся. — Ну как, пойдёт? Я считаю, это очень хороший вариант. Для тебя и для всех жителей этой планеты. Мы сразу все обретём спокойствие. Вы будете добывать таураний для нас и продолжать жить спокойно своей жизнью. Примите новые реалии, генерал, вы же разумное существо. Даю вам десять минут на размышление, после чего наша авиация разнесёт здесь всё на кусочки, а штурмовые бригады зачистят все, что будет здесь шевелиться.
        Около десятка кораблей встали вплотную к пределам аквазоо, выстроившись в полукруг, грозно нависая над озером, ожидая сигнала к атаке.
        — Генерал, мы вас не отдадим. Даже и не думайте жертвовать собой. Мы вместе сюда пришли, вместе и уйдём отсюда. Живыми или мёртвыми. — Колар был полон решимости принять бой.
        — И мы положим здесь пару сотен наших бойцов? — горько усмехнулся Ерек. — Проклятый гефестианин прав. У нас нет ни единого шанса выстоять против их авиации.
        — Но у нас не было шанса с самого начала! — воскликнул Колар.
        — Не было, — кивнул генерал. — Но у нас была задача. Предотвратить разрушение аквазоо. И мы её достигнем. И гораздо меньшей ценой.
        Ерек резко выставил ладонь вперёд. — И не смей мне возражать. Что значит моё пленение, да даже смерть, по сравнению с тем, что мы спасём этим наш аквазоо и жизни всех этих славных парней.
        Ерек обвёл глазами весь отряд, сидевший в озере. — Да-да, и не забывай, Колар, что ты воин и должен мне подчиниться.
        Генерал повернулся к Терлиску. Напуганный лейтенант снова услужливо поднял руку, возобновляя визуальный контакт Ерека с Атилоном.
        Капитан явно упивался собой. — Ну, генерал, и что вы надумали? А то мне уже показалось, что десять минут это слишком много, да и мои парни рвутся в бой. Уж больно им хочется самолично свернуть голову лидеру мятежников.
        — Успеете ещё, гефестианин. Я принимаю твоё предложение. Только ты дай слово, что не тронешь моих талан, и не будешь причинять никакого вреда аквазоо.
        Атилон буквально просиял. — Ну вот, теперь действительно вижу перед собой разумное существо. А то я было уже засомневался. Ну конечно, не трону. Поверь, мне действительно это не надо. Если вы здесь молитесь своим богам, или что вы тут делаете, в реальности, я не знаю, то делайте это сколько угодно. Мне до вас вообще нет никакого дела. Я же сказал, мне нужно от вас только одно. Честное выполнение контракта. И мне без разницы, кем ты считаешь вашего бывшего правителя, как его там, Миртаана, вроде бы. Договор был? Был. Мы договорились? Договорились. Так что честно выполняйте свой контракт, и наши пути даже пересекаться не будут. Вы мне безразличны и абсолютно не интересны, наверное, как и я вам. Будете выполнять соглашение, и мы вполне можем существовать, даже не пересекаясь.
        Ерек слегка кивнул. — Ладно, надеюсь, ты умеешь держать слово. Тогда, в доказательство своих слов, отзови свои корабли отсюда.
        — Само собой, — улыбнулся Атилон. — Но только вместе с тобой. И, конечно, освободи моих парней. Их я тоже не оставлю.
        Гефестиан явно ликовал, и ему с трудом удавалось сдержать невозмутимую маску лица.
        В этот момент на озере начали образовываться вихреобразные водовороты, которые росли буквально на глазах.
        Таланы начали испуганно выпрыгивать из воды.
        — Вода уходит! — закричал Колар.
        — Что ты делаешь, краснокожий?! — Ерек повернулся к изображению Атилона. — Ты же обещал не трогать наше озеро! Вот так ты держишь слово?
        Атилон выглядел растерянным не меньше генерала. — Это не я. Я ничего не делал. Это вы сами что-то там мутите.
        Внезапно, непосредственно из центров водоворотов, начали выстреливать мощные высоченные водяные столбы, которые были направлены на корабли гефестиан. Одна из таких струй обхватила один из кораблей и закрутила его в воздухе. Корабль потерял управление и стремительно упал на землю, после чего разлетелся на множество осколков.
        Пока гефестиане пришли в себя, более половины их кораблей подверглись таким же атакам, и их постигла та же участь.
        Атилон закричал что есть силы. — Срочно всем отходить назад, всем на базу! Я сказал, срочно всем уходить! — После чего связь прервалась.
        Корабли гефестиан, которым повезло не попасть под удары струй, разлетелись в разные стороны от аквазоо и на максимальной скорости улетали за линию горизонта. Водовороты также внезапно прекратились, а водяные столбы, превратившись в капли, упали на поверхность.
        Среди талан продолжало царить оцепенение. Один из солдат взял один из осколков корабля, долетевших до талан, и начал внимательно рассматривать его.
        — Так это лёд, — удивлённо воскликнул он, подняв руку вверх. — Наш аквазоо заморозил их корабли. — Смотрите, — он подошёл к одному из немногих уцелевших скрюченных трупов гефестиан, что выпали из кораблей, и ткнул его ногой, — да он же реально, как кусок льда.
        — Причём мгновенно, — еле смог вымолвить изумлённый Колар.
        — Наш аквазоо защитил нас, — прокричал кто-то из бойцов, и в следующие мгновения вакханалия охватила всех. — Он волшебный, — кричали одни. — Нет, он умный, — возражали другие. — Мы защитили его, а он защитил нас, — кричали третьи.
        Таланы вначале с опаской подходили к воде, с опаской прикасаясь к ней, потом сообразив, что им уже ничего не угрожает, попрыгали в воду, где и продолжилось радостное веселье.
        — Генерал, вы хоть что-то понимаете во всём этом? У меня голова кругом идёт. Колар до сих пор выглядел более растерянным, чем радостным.
        — Да столько же, сколько и ты. Но это точно не волшебство, я в него не верю. Осталось понять, кто всё это сделал. Ты же заметил, как водяные струи были нацелены именно на корабли гефестиан, а наших парней ни одного не задело. Стихия не выбирает, кого подчинять себе, а тут точно было не безумие природы, которая всё сносит на своём пути. Здесь однозначно было рукотворное управление. Не понимаю, как это вообще возможно и кто это мог сделать.
        — Генерал, подождите. Так это означает, что у нас, возможно, есть оружие, с которым мы можем противостоять краснокожим, — воодушевился Колар.
        — Подожди, мы ещё не знаем, как им управлять, а ты уже собрался давать бой гефестианам. Нам для начала надо найти того, кто всем этим управлял. — Генерал словно очнулся и принялся быстро рассуждать. — Так, это точно не мог сделать никто из наших. Значит, это был кто-то из местных.
        Ерек задумался. — Но подожди, всех местных отсюда эвакуировали краснокожие.
        — Ну да, всех, — кивнул Колар. — Только одна старуха и оставалась…
        Ерек и Колар посмотрели друг на друга, озарённые одной догадкой.
        — Неужели это? Да не, не может быть, — прошептал Колар.
        Генерал развернулся и крикнул в толпу веселящихся в озере бойцов. — А ну прекратить. Перевернуть здесь всё вверх дном, но найти старуху. От этого зависит наша жизнь. Гефестиане скоро придут в себя, и снова вернутся, но на сей раз, они уже будут не такими глупыми, чтобы подходить близко к воде.


        Атилон был в бешенстве. Он понимал, что сейчас столкнулся с каким-то неведомым ему доселе оружием, которое буквально в считаные десятки секунд уничтожило с полдесятка его боевых кораблей, а также пару штурмовых отрядов.
        Сила и поразительная эффективность этого оружия поразила его. Только непонятно, почему таланы не применили это оружие раньше. Желание тут же разбомбить этот проклятый аквазоо активно боролось в нём со жгучим желанием узнать, что это было за оружие. Да и по правде говоря, этот таланский генерал прав. Он не мог безнаказанно бросить на растерзание таланам отряд Терлиска, хотя лично этого недотёпу ему точно было не жалко. Но только не сейчас, когда он столкнулся с неведомым оружием, и снова рисковать было бы полным безумием. Но и оставить безнаказанно наглый выпад зеленокожих он не имел права, поэтому какую-то акцию возмездия он должен совершить незамедлительно. А потом он сядет спокойно и подумает, как расправиться со всеми мятежниками, а также обязательно всё разузнать про это тайное оружие талан.
        Атилон хотел было нажать кнопку вызова, но его уже опередил встречный сигнал.
        Капитан быстро нажал на приём. — Отлично, что вы на месте. Слушайте мой приказ. — Атилон был сосредоточен и специально выбрал тон, который покажет всем, что это наглая выходка талан не выбьет его из равновесия.
        — Капитан, тут у нас…, — быстро заговорил его собеседник.
        — Не перебивайте меня. — Атилон еле сдержался, чтобы не нагрубить подчинённому. — Слушайте и выполняйте мою команду. Включите меня на всех наших кораблях. Я хочу сделать обращение.
        Атилон выждал малую паузу и продолжил. — Братья, у нас сегодня чёрный день. В результате наглого обмана банда местных убийц и воров провела подлую провокацию, в которой погибли наши боевые друзья, и для меня, как и для всех вас, нет сейчас важней задачи, чтобы отомстить. Кровь бьёт мне в голову и призывает меня сделать это незамедлительно и максимально беспощадно. Враг должен познать силу нашего гнева. Но там, в плену, ещё остался наш славный лейтенант Терлиск и его команда. Поэтому мы не можем действовать безрассудно, рискуя их жизнями, и мой разум призывает меня быть холодным и расчётливым. Значит, мы нанесём удар им в самое их сердце, ударим по самой их здесь главной святыни. Мы совершим массивный залповый удар по этому проклятому озеру. Но мы его сделаем, только будучи уверенными, что от этого не пострадают наши парни, попавшие в плен. Прошу соответствующие подразделения подготовить необходимые расчёты и незамедлительно оповестить меня по готовности нанесения удара возмездия.
        Атилон отключил связь, но снова сработала сигнал вызова.
        — Что ещё? — раздражённо бросил капитан, нажав на кнопку приёма.
        — Простите капитан, но у меня очень важная новость, которую вы запретили мне докладывать. У нас на орбите гефестианский корабль с Земли.
        — Что?!!! И вы молчали? Так с этого надо было и начинать. Атилон с облегчением выдохнул. — Ну, хоть какие-то хорошие новости. Наконец-то мы узнаем новости от командующего Фалькура.
        — Капитан, боюсь, новости не самые хорошие. Этот корабль не от командующего Фалькура, это спецпредставитель Морона.
        С лица Атилона мгновенно сползла улыбка. — Как? Этого не может быть! Откуда они узнали наше местоположение? — Атилон в раздражении ударил рукой по приборной доске.
        — Так, — капитан заорал во всю мощь своей глотки. — Остановить приготовления к удару. Срочно. Представитель Морона не должен видеть, что здесь происходит. Стыкуйте его с моим флагманским кораблём. Я лично его встречу. Исключите все его контакты до того, как я увижусь с ним. Мне надо понять, что он знает про нас.
        — Принято, капитан. Сделаем. Проводим его сразу к вам.
        — Отлично. Держите язык за зубами, не одного лишнего звука. Вы меня поняли? Ни звука. Хорошо, а как он представился, и в каком он звании?
        — Он назвал себя капитан Ордиан.
        — Ордиан? — Лицо Атилона приняло задумчивое выражение. — Если это тот, о ком я думаю, то я и не знаю, радоваться мне или начинать беспокоится. Ладно, ничего уже не изменить. Ведите его на флагманский корабль.


        Спустя час после произошедшего, поиски старухи на территории аквазоо ничего не дали. Она буквально исчезла. Таланы ныряли в воду, с целью найти то самое устройство, которое так искусно расправилось с их врагами, но даже никакого намёка на какие-либо механизмы не было.
        Ерек наклонился через бортик, зачерпнул ладонью воду и протёр ею лицо. После чего он остановился и пригляделся. Кромка воды, которая была раньше вровень с зелёными водорослями на стенках бортика, теперь стала немножко ниже.
        — Что будем делать дальше, генерал? — спросил подошедший сзади Колар.
        — Точно не могу сказать, но то, что мы отсюда не уходим, это факт, — выпрямился во весь рост Ерек. — Но и оставаться всем здесь тоже нельзя. Уверен, Атилон будет мстить. И поэтому подставлять весь отряд, оставляя его здесь, будет очень глупо. И да, очень жаль, что это всё не увидели жители Таураана. Как бы нам сейчас пригодился Рикаат, — генерал растёр по лицу последние капли воды.
        — Да, — кивнул Колар. — Это бы очень вдохновило всех. Теперь с краснокожими можно бороться.
        — Вроде бы и так, только точно на этот вопрос нам бы ответила эта старуха. Ты точно всё облазил?
        — Обижаете, генерал. Всё обыскали, во все дырки залезли. Ну как словно испарилась. Сам не понимаю, как ей это удалось. Все же ворота заперты. Ну не могла же она улететь, в самом деле?
        — Вот и я говорю, что не могла. Продолжайте искать. Сначала отведи и спрячь большую часть отряда куда-нибудь неподалёку, в укромное место. А сам займись поисками старухи, даже не останавливайся. Она ключ к нашему спасению. Пройдите хоть по десятому разу все закоулки и уголки. Тут точно должны быть потайные помещения. Ну не могла же она исчезнуть? И, в конце концов, ведь не могло же всё это управляться само собой. Так что причина только в ней.
        — Не могло, — замотал головой Колар. — Генерал, я считаю, что вас тоже надо увести отсюда. Мы не можем рисковать вами.
        — Успокойся насчёт меня. Пока эти здесь, — Ерек кивнул в сторону команды Терлиска, — думаю, гефестиане не решатся на удар. Хотя, — Ерек хмыкнул, — от этих беспринципных тварей можно ожидать чего угодно. А пока сделай им навес. Они хоть и не изнывают от жары, как мы, но чего-то выглядят явно несвежими.
        — Так это оттого, что, видимо, им воздушные фильтры надо сменить.
        — Так помоги им это сделать. — Генерал нахмурился. — И поставь кого-нибудь следить за этим, они нам нужны невредимыми. Их жизни это пока залог наших жизней, а сам займись поисками.
        — Слушаюсь генерал.
        Генерал смотрел вслед уходящему Колару, потом снова склонился и посмотрел на уровень воды. Нет, он не обманулся. Уровень точно стал ниже.


        ГЛАВА 17. ВАМ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО!


        Земля.
        Гриндаал осторожно открыл дверь бункера и выглянул из-за двери. Большая часть землян, увидев, что дверь открывается, рассыпались в разные стороны и спрятались за близлежащими деревьями.
        Грин прокричал. — Не стреляйте, мы готовы выйти и поговорить! — В этот момент в воздухе просвистел топор и, стукнувшись о стальную дверь, со звоном отскочил назад.
        Талан быстро прикрыл дверь.
        — Ну вот, я же говорил, что нечего с ними разговаривать. Они поймут только язык силы, — раздался возглас из группы учёных.
        — А может, они просто не поняли тебя? — Саав повернулся к остальным. — Кто-нибудь понял, на каком языке они говорят?
        — Чтобы понять, надо хотя бы что-то услышать, — усмехнулась Амун.
        Гриндаал кивнул. — Хорошо, я попробую ещё раз. На всех языках, которые знаю. А вы все внимательно слушайте, может, кто-нибудь поймёт.
        Учёный снова приоткрыл дверь и начал проговаривать фразы на всех языках и диалектах, которые он успел выучить за время своего пребывания на Земле.
        После нескольких вариантов со стороны леса из разных мест раздались громкие крики и возгласы.
        — Ну что, — Грин снова повернулся ко всем. — Кто-нибудь что-то понял?
        Все неуверенно пожимали плечами и начали выдвигать свои предположения.
        — Возможно, это какой-то странный диалект северных народов, — неуверенно высказал версию один из лаборантов.
        — Молодец, очень помог, как будто это было непонятно, — с насмешкой парировал рядом стоящий. — Мы же на северных территориях.
        И тут Таана, растолкав столпившихся, пробралась поближе к двери. — Тише, тише. — Она приставила палец к губам, призывая всех замолчать.
        Все послушно замолкли, крики штурмующих не прекращались.
        Таана повернулась к Сааву. — Я, кажется, знаю этот язык.
        У Саава вытянулось лицо. — Откуда?
        Таана вначале смутилась, опустив лицо, потом подняла взгляд на мужа. — Это язык того народа, у которого мы нашли нашу Косеану.
        Саав опешил, — А зачем тебе этот язык?
        — Прости меня, но больше скрывать я это не могу. Я долгое время считала, что этот народец так же, как и Косеану, похитил и нашего сына. Поэтому втайне от тебя я выучила этот язык. — Губы Тааны задрожали, и она была готова расплакаться.
        — Милая, но это же нелогично искать его там. Мы же не раз обсуждали это. — Саав крепко прижал её к себе.
        — Не смей меня упрекать в нелогичности. Я мать, и мне плевать на твою логичность.
        — Простите, что мы отвлекаем вас, мне очень неловко, но раз мы знаем, что они говорят, может, попробуем что-нибудь сказать им в ответ. Простите меня ещё раз, профессор. — Гриндаал был очень смущён.
        — Да-да, — Таана быстро вытерла лицо от набежавших слёз, снова подошла вплотную к двери и начала говорить. После первых же её слов, крики из-за деревьев тотчас прекратились на несколько мгновений, потом снова продолжились, хотя уже с меньшей частотой.
        Таана снова выглянула и что-то выкрикнула. В ответ ей уже ответил один голос, выдавший некоторую продолжительную по времени речь.
        — Ну что там? Что они говорят? — Саав тронул за плечо жену.
        — Они говорят, что мы можем выйти, и они нас не тронут. Но для этого мы должны выйти без оружия.
        — Это обман, ловушка. Они заманивают нас, — раздалось со всех сторон.
        Саав посмотрел на Таану. — Ты им веришь?
        Таана пожала плечами. — Ты же знаешь, как я к ним отношусь. Но этому голосу я верю. Не знаю отчего, но верю.
        — Я не пущу тебя туда, — глаза Саава заблестели решительностью.
        — Ну вот, теперь ты меня не пускаешь, как я тебя совсем недавно, — усмехнулась Таана. — А как ты с ними будешь общаться?
        — Тогда мы все выйдем, — загалдели со всех сторон.
        — Нет, это не вариант, — покачала головой Таана. — Такой большой группой мы просто испугаем их. Выйду я и Саав, который меня точно не отпустит. И выйдет также Гриндаал.
        Она повернулась к помощнику профессора. — Ты же обещал мне сберечь моего мужа. Вот и держи теперь слово.
        Гриндаал прижал руку к груди. — Можешь не сомневаться Таана. Я вас одних никуда не отпущу.
        — Ну что, тогда мы выходим. — Таана осторожно толкнула дверь вперёд.


        Сутками ранее.
        — Озар, Озар! — В землянку главы племени ворвался Третьяк.
        — Ну чего кричишь, как заполошенный? И чего не постучался? Время, что ли, не чувствуешь? Детей никак не можем уложить, а тут ты. — Озар строго взглянул на соплеменника.
        — Ой, прости, — зажал руками рот. — Выходи срочно на улицу, у нас тут такое! Конец нам всем скоро!
        — Чего ты несёшь? Вечно у тебя паника какая-то. Сейчас выйду. — Озар взял полушубок и накинул его на плечи.
        Лепава также поднялась. — Озар, я с тобой.
        Озар положил ей руку на плечо и мягко усадил жену на постель. — Не надо. Не думаю, что там что-то серьёзное. Третьяк опять что-то себе вообразил. Ты лучше детей уложи.
        Озар вышел на улицу. Возле большого костра уже собиралась большая толпа, что-то шумно между собой обсуждая. Озар нахмурился, плотнее запахнул полушубок и решительно направился к ним. — Ну, что тут ещё произошло, отчего вы все галдите здесь как перепуганные сороки?
        — Так я и говорю тебе, Озар, что скоро нам всем здесь конец придёт, — вытаращил на него безумные глаза Третьяк.
        Озар поморщился. — Может мне кто-нибудь объяснить, что происходит? Только не устами Третьяка.
        Третьяк обиженно надул губы и резко замолчал.
        — Озар, тут такое дело, — начал один из мужичков. — Это с меня всё дело пошло. Я с утра взял обоих своих малых сыновей на охоту, да ещё тройка соседских малят к нам прибилась. Довольно скоро взяли мы след зайца, и походу углубились в сторону тех дальних холмов.
        Мужичок повернулся и указал рукой направление. — Хотя из-за этих проклятых болот, что за ними, мы в ту сторону почти и не ходим. Но сейчас всё подмёрзло, поэтому я и пошёл дальше. И решил я своим пострелятам немножко дать самостоятельности. Дай, думаю, проверю, а смогут ли они прочитать на снегу все эти заячьи путанки, ну и отпустил их чуть вперёд.
        И тут вдруг, слышу, доносятся крики и вижу, что бегут наши малята всей гурьбой ко мне. Ну, думаю, никак волка повстречали, вот и спужались. А они до меня добегают, ртами воздух хватают, ничего вразумительного сказать не могут. Ну, немного спустя, когда все отдышались, стало понятно, что навроде как они этих зеленокожих встретили. Ну, я в недоумении от этого. И как я спрашиваю их, вы уразумели, что это зеленокожие, вы же их не видали никогда. Даже я сам только по чужим рассказам про них знаю. Да и не ходоки они в эти холодные места, как говорят. Откуда им тут взяться? А оне вон как, твердят как заведённые, зеленокожие, как есть зеленокожие, хоть ты тресни.
        Ну, оставил я их вместе у саней, а сам осторожно двинулся вперёд. Дошёл я до того места, стало быть, и осмотрелся. Конечно, никого там уже не было, но были следы, благо снежок свеженький был, крепенький, и следы оттого очень чёткие. И вижу я, что действительно, есть пара чудных следов. Одни маленькие, что у наших малят, почти один в один, а вот другой дюже странный, очень непохож на человечий. Вроде как сапог сапогом, но уж больно вытянутый. Не видал я таких следов ранее. Не стал я более кружить там и выслеживать, куда там мне с оравой ребятни, вот и решил вернуть их обратно, к нам, на становище.
        И что-то теперь я, Озар, засомневался. Может, и правду наши малята говорят. Да и после того, как Миролюб поговорил с ребятнёй, он тоже, навроде того, думает, что не путают они.
        — Где Миролюб? — обвёл глазами толпу Озар. — Не видел его никто?
        — Да здесь я здесь, — Миролюб выступил из задних рядов.
        — Что скажешь, друже?
        — Да, пожалуй как, не врут зайчата наши. Говорят, что прямо вплотную столкнулись. И лица говорят, у них зеленоватого цвета. Не думаю, что есть им смысл врать. Уж больно все одно и тоже твердят. Я, конечно, этих зеленокожих, почитай только мельком и видел. Я ж то с более тёплых земель буду, чем вы. Вот и чутка их застали, до того, как все бежали со своих мест. Но только не пойму, чего им делать здесь? Они и мои места только краешком зацепили. Даже не знаю, что и сказать.
        — Бежать нам надо, бежать! Погибель нас всех ждёт здесь! — заверещал Третьяк.
        — Да заткнись ты уже, малахольный, — пробасил высокий бородатый мужик, натянул шапку Третьяка тому по самые глаза и толкнул его. Третьяк упал в сугроб под смех соплеменников.
        — Смех смехом, а решать что-то с этим надо, Озар. Если это и вправду зеленокожие, то дела плохи. Мы же от них бежали, а получается, мы опять с ними рядом. Ну не сниматься же нам снова с места? И куда идти теперь? Зима, почитай, в самом разгаре. Скоро, поди, крепкие морозы пойдут. Куда денешься теперь? — Бородатый мужик был очень встревожен.
        — Да, да, Озар, делать-то что теперь? — загалдели мужики со всех сторон.
        Озар тяжело вздохнул. — Даа, как говорится, от судьбы далеко не уйдёшь. Ну, сперва надо бы узнать, действительно ли там зеленокожие, много ли их там и, главное, понять, что им тут надо.
        — Чего надо, чего надо? Забрать последнее у нас хотят. — Крики возбуждённых мужчин становились всё громче и громче. — А вот в разведку идти сейчас это правильно, пока они нас ночью тёпленькими не взяли. Идти надо не мешкая, немедленно. А если их мало, то мы просто перебьём их, чтоб им неповадно было к нам соваться. Сколько можно уже отступать? Свою родную землю им отдали, теперь опять, что ли, уходить?
        — Тихо, тихо! — Озар пробовал успокоить толпу. — Воевать они собрались. Если кто не видел, какое у них оружие, то спросите Миролюба. Обождите, может, попробуем с ними договориться. Потому что, ежели Кирьян прав, то там акромя взрослых были ещё и детские следы. А если они к нам прибыли с целью перебить нас, то вряд ли бы взяли с собой свою мелкую поросль.
        — Озар, вот это мы сейчас и проверим, — сказал бородатый верзила. — А то что-то я устал постоянно бояться и отступать. Да и в глаза этим наглым тварям посмотреть хочу.
        Спустя пару часов вооружённая толпа землян прибыла на предполагаемое место пребывания талан. Внезапно выпавший снег был краткосрочен, но весьма обилен и, естественно, никаких следов они не нашли.
        — Чёрт бы побрал твоих детей, Кирьян, — ворчал верзила, — но откуда в такой глуши быть кому-то? В этой стороне, поди и волки даже не бродят. Думаю, они лешего повстречали, вот со страху все им и померещилось невесть что.
        — Ой, смотрите! — воскликнул Третьяк. — Посмотрите, что на небесах-то творится!
        Огненные разрывы энергощита привели людей в изумление и трепет. — Это точно происки зеленокожих. Никогда ещё эти молнии не были так близки и так сильны. Нет, точно эти черти зеленокожие хотят нашу небесную твердь изломать.
        — Правы дети Кирьяна. Зеленокожие это. Совсем к нам подбираются.
        — А ну тихо. Пригнулись все. Смотрите, какие-то огоньки прямо сюда летят. — Озар быстро пригнулся, а следом за ним и все остальные, лишь остался стоять в испуганном изумлении один Третьяк, после чего заверещал. — Ну всё, вот и конец нам всем!
        — Да ты заткнёшься когда-нибудь уже?! — Верзила схватил в охапку Третьяка, свалил на землю и крепко прижал к ней, зажав ему рот.
        — Ой, смотрите, там в скале свет горит. Миролюб указал на забрезживший вдалеке свет. — И оттуда кто-то выходит. Это точно не люди.
        — Значит, правы были Кирьяновы отпрыски. Прям на логово их вышли. — Верзила отпустил Третьяка. — Если ещё раз пикнешь, то спугнёшь их, а потом я тебя заместо них задушу. Понял?
        Третьяк послушно кивнул.
        — То-то. — Верзила поднял со снега большую рогатину и крепко сжал её.
        — Погоди ты, — Озар придержал его за руку. — Не спеши, Лука. Давай посмотрим, кто это прилетел, и надо понимать, сколько их там. — Озар указал на высыпавшую толпу талан перед входом.
        Через некоторое время у Луки начало лопаться терпение. — Хочь обсмотрись до чёртиков в глазах, Озар, а проучить их надо. Вишь, как скалятся. Довольные, что по нашей земле ходят. А ещё говорят, что не люб им наш климат. Смотри, уже приспособились. Уже и шкуры наших животных на себя примерили. Только вот росточком они конечно, поболее наших будут. Ну да не такой Лука мужик, чтобы всяку нечисть бояться. На медведя хожу, а уж этих тем более бояться нечего.
        — Да, подожди ты, Лука, куда? — Озар не сумел удержать верзилу, который вырвался из его рук, после чего несколькими прыжками, с усилием высовывая ноги из высокого снега, выскочил из-под тени деревьев и с силой метнул острую рогатину в толпу пришельцев.
        Рогатина вонзилась прямо в ногу талану, после чего он упал. Среди пришельцев началась паника и крики, что возымело ободряющий эффект на землян, которые с криком бросились на талан.
        Таланы успели взять раненого с собой и скрыться за стальными дверями бункера.
        Нападавшие земляне без успеха пробовали вскрыть эту дверь, но всё было безуспешно, после чего земляне отошли поближе к деревьям.
        — Так они еще и трусы! — кричал возбуждённый Лука. — А что тут нам рассказывали про них. Мол, страшные они. Да как только увидели настоящих мужиков, вот и забились в свою нору, как зайцы. Зря мы только, Озар, отступали. Надо было еще на наших землях дать им бой!
        — Да не похоже на то, что они трусы, — промолвил Миролюб. — Видать, не хотят ссориться, раз даже за раненого товарища мстить не захотели.
        — Ой, Миролюб, это потому что ты такой! Не зря тебе имя такое дали. Всех-то ты любишь, всех прощаешь, — закричал кто-то из толпы. — Ты же семью свою потерял из-за них, как ты можешь вступаться за них?
        Миролюб нахмурился и пожав плечами, отошёл в сторону.
        — Обождите, Миролюб дело говорит. — Озар снял шапку и почесал голову. — Видать, у них какие-то другие цели. Давайте лучше посовещаемся и подумаем, что нам дальше делать. Просто здесь стоять можно хоть вечность, но что толку от этого?
        — Выкуривать их оттуда надо, раз не сломать эти чёртовы двери. Нет у них никаких думок, кроме как нагадить нам. — Лука всё не остывал.
        — Да как их выкуришь оттуда? Ни дырочки, ни трещинки. Не знал бы, что это дверь, прошёл бы мимо. До чего же искусно всё сделали.
        — Смотрите, дверь открывается. — Третьяк вскочил и бросился бежать под спасительные деревья. Поддавшись стадному чувству, остальные тоже бросились врассыпную. Остались лишь Озар, Миролюб и Лука, который выхватил из-за пояса маленький топор и бросил его в направлении двери, целясь в какую-то высовывающуюся оттуда голову.
        Топор лязгнул о сталь двери и отскочил назад. Дверь поспешно закрылась.
        — Так, — Озар повернулся к Луке. — По-моему, уже понятно, что они не хотят войны. Может, ты уже перестанешь?
        — Зато я её хочу. — Верзила с ожесточением скрестил руки на груди.
        — Можешь хотеть сколько угодно, Лука. Но я, как избранный глава рода, не позволю тебе больше своевольничать. Видишь, на твоём языке у нас не получается общаться с ними. Позволь нам с Миролюбом попробовать по-другому.
        Верзила еще больше насупился, — Делайте, что хотите.
        Спустя минуту дверь открылась, и оттуда донеслись какие-то звуки, очень похожие на человеческую речь, но совершенно непонятную.
        — Чего он говорит? Ты хоть понимаешь что-то? — Озар повернулся к Миролюбу.
        — Какой-то странный язык, точно не нашенский. Но я думаю, что они навроде хотят переговорить.
        — Кто вы такие? Что вам здесь надо? — проорал Озар. — Зачем вы сюда пришли?
        Дверь закрылась.
        — Вот тебе и пожалуйста, — вскочил на ноги Лука и всплеснул руками, явно передразнивая Озара и Миролюба. — Вот тебе и поговорить. Ну что, я не прав, скажете? Не хотят они отвечать на наши вопросы.
        — А может они не поняли, что мы сказали?
        — Может и не поняли, но думаю, что им не понравились наши вопросы, и вот это я точно понял, — продолжил могучий бородач.
        Спустя некоторое время дверь снова приоткрылась и оттуда послышался голос. — Мы таланы, и мы пришли к вам с миром. У нас нет с собой оружия, и если вы пообещаете на нас не нападать, мы сейчас выйдем к вам.
        Миролюб повернулся к остолбеневшему Луке и расплылся в довольной улыбке. — Так значит, знают они наш язык. Только как-то смешно они на нём говорят.
        Озар поднял правую руку. — Меня зовут Озар, я глава местного рода. Я обещаю вам, что вас никто не тронет, если вы говорите правду, и ничего не замышляете против нас.
        — Хорошо, тогда мы выходим. — Дверь открылась. На пороге стояла Таана, за ней стояли Саав и Гриндаал.


        На столе у Аркенаара раздался в динамике голос адъютанта Риваса. — Генерал, у меня важный звонок. Хотят срочно связаться с вами.
        Генерал внимательно изучающий голографическую карту Земли, отреагировал не сразу.
        Ривас повторил. — Простите, генерал, но у меня…
        — Я и в первый раз услышал, Ривас. Аркенаар всё так же не отрывался от карты и медленно растягивал слова. — Я же говорил, меня ни для кого нет. Я изучаю последние сводки операторов. Неужели так трудно запомнить с первого раза? Не разочаровывайте меня, Ривас. Преданность это хорошо, и это я ценю, но хотелось бы увидеть от вас ещё бы больше сообразительности и…
        — Простите, главнокомандующий, но вы сами сказали сразу вас соединить с группой, которая отправилась на захват бывшей Правительницы.
        Аркенаар тут же оторвал глаза от карты и быстро подошёл к динамику. — Давайте, соединяйте немедленно, и я хочу хорошую устойчивую видеосвязь. Я хочу видеть растерянное лицо этой старой мошенницы.
        — Хорошо, соединяю вас.
        Над столом возникла картинка с лицом военного. — Приветствую вас, верховный главнокомандующий, это старший группы…
        — Потом представитесь, офицер. — Аркенаар был явно в нетерпении. — Не надо церемоний, у меня нет на это времени. Ну как, вы уже схватили её?
        — Нет ещё, генерал, мы как раз сейчас ждём вашего разрешения брать штурмом бункер.
        — Какое вам нужно ещё разрешение? Я уже дал вам все полномочия на операцию. Или вы будете спрашивать разрешения на каждый ваш шаг? — Аркенаар начинал раздражаться.
        — Нет, конечно, простите. Просто со вчерашнего вечера тут было много толкотни и здесь, видимо, больше талан, чем мы рассчитывали, да и местных землян тут тоже хватает. Поэтому я ждал подмогу.
        — Ну что, дождались? Тогда идите и приведите мне эту изменницу. Даю вам полчаса на проведение операции. Или через полчаса вы её схватите, или вы из…. Какого вы звания, офицер?
        — Капитан, генерал.
        — Ну, значит, будете лейтенантом, если я через полчаса не увижу результатов.
        Аркенаар с яростью отключил копку связи.


        Миролюб повернулся к Озару. — Я, навроде как, не вижу у них оружия.
        — Ага, да и намерения его применять я тоже не вижу. — Озар кивнул.
        — Как хотите, но я слежу за ними, — тихо процедил Лука.
        — Так мы можем поговорить? — Таана старалась максимально скрыть волнение.
        — Да, — ответил Озар. — Подходите к нам. Так мы поймём, что у вас мирные намерения, тут и поговорим.
        — Только вы тоже подходите. Это будет справедливо. Голос Тааны слегка предательски задрожал. Саав незаметно легонько сжал её за локоть, подбадривая её.
        — Это справедливо, — согласился Миролюб.
        — Всё у тебя справедливо, — проворчал Лука. — Чувствую, что это западня. Я бы лучше держался поближе к своим.
        — Нет, мы пойдём им навстречу, — уверенным тоном произнёс Озар. — Ты же говорил, что мы должны показать им, что не боимся их.
        Две стороны сошлись друг с другом. Земляне, впервые увидевшие талан вблизи, с любопытством разглядывали их. Стройные существа были слегка выше их верзилы Луки, а впереди них была явно женская особь этих существ.
        — Кто вы, и зачем вы появились на нашей земле? — Озар решил первым нарушить явно затянувшееся осматривание друг друга.
        — Меня зовут Таана, мы представители таланского народа, и мы прибыли сюда с добрыми намерениями.
        — Видели мы ваше доброе намерение, вы же согнали нас с наших земель. А теперь явились сюда, чтобы прогнать ещё и отсюда. — Озар горько усмехнулся.
        — А почему с нами говорит женщина? Что, у вас мужики язык проглотили? Да ещё и прячутся за твоей спиной? — выступил вперёд Лука, явно жаждавший ссоры.
        Озар рукой осадил его назад.
        Таланка нервно сглотнула. — Простите, но ваш язык знаю только я. Поэтому могу говорить с вами. Мои спутники всё равно сейчас ничего не понимают, но завтра утром они уже смогут также говорить с вами, если вы считаете, что говорить с женщиной вам зазорно.
        — Я такого не говорил, — смутился Лука и отступил.
        Озар выступил вперёд. — Простите моего друга, он не хотел вас обидеть. — Озар выставил вперёд примирительно раскрытые ладони. Но всё же мы хотим знать, зачем вы здесь?
        Таланка развела руки в стороны. — Это очень сложно объяснить сразу. Может, давайте дождёмся утра, и завтра мы ответим на все ваши вопросы. Поверьте, у нас нет никаких враждебных намерений против вас. Тем более что наш общий враг сейчас атакует нас. — Таана указала на сверкающие зарницы в небе.
        — А что такого изменится завтра? — спросил Миролюб.
        — Завтра мы все будем знать ваш язык, и мы пригласим вас к себе. Мы все вам покажем и расскажем, что сейчас творится на нашей…простите, на вашей земле.
        — Ага, — снова выступил вперёд Лука. — А завтра здесь появятся ваша подмога, и вы уже будете не так любезны.
        — Если бы мы ждали подмогу, то мы бы не открыли вам двери, и спокойно её бы дождались. Вы же согласны с тем, что никак не смогли её открыть? Да и наше оружие позволяет нам спокойно отбить все ваши атаки. Но это нам не нужно. Поверьте, не мы сейчас ваш самый страшный враг, есть гораздо страшней. Но только это всё сразу не объяснишь. Да и холодно здесь. Прошу, давайте дождёмся завтра, когда с вами смогут общаться побольше наших талан, а не только я.
        — Хитрая женщина, не считай нас совсем глупыми. Как это за ночь вы выучите наш язык? — не унимался Лука, с дерзостью рассматривая существ, которые были его выше.
        — Мы вам завтра покажем это. Но если вы не верите, можете обратиться напрямую к моим спутникам. Поверьте, они ничего сейчас не понимают из нашего разговора. Они просто доверяют мне.
        — Ха, — рассмеялся Лука. — Ну, хорошо. — Верзила слегка призадумался. — Ну что на меня так смотришь, тварь зеленокожая, — произнёс Лука и улыбнулся, смотря на Гриндаала.
        Гриндаал в ответ также приветственно улыбнулся.
        Таана слегка нахмурилась. — Ну вот, видите, вы оскорбили моего спутника, а он лишь среагировал на вашу улыбку. Они действительно не знают, о чём мы говорим. Но завтра я попрошу вас больше не обращаться в таком тоне. Это очень неуважительно.
        — Посмотрим на ваше поведение, — буркнул Лука.
        Миролюб повернулся к Озару. — Может, нам бы пошептаться?
        Озар кивнул и повернулся к Таане. — Извините, мы сейчас обговорим.
        Трое землян отошли в сторонку.
        Миролюб начал первым. — Думаю, она не врёт. Мы бы эту железную дверь ни за что бы не открыли. Да и про их оружие говорят, что оно исходит огнём, который сжигает всё на своём пути. Так что смысла ей обманывать нас нет. Другой вопрос, почему они ещё с нами разговаривают.
        — Мне вот тоже это покоя не даёт. — задумался Озар. — Но я, как и ты, тоже склонен ей поверить. Что скажешь, Лука?
        — Не знаю, Озар. Не верю я им, решай сам. Ты же глава рода, вот и принимай решение.
        Озар повернулся к Таане. — Хорошо, завтра, в полдень мы будем здесь. Надеюсь, вы сдержите слово, и за ночь ничего не изменится.
        — Вы не назвали себя, и я не знаю, как к вам обращаться, — улыбнулась Таана.
        — Меня зовут Озар, и я глава этого рода.
        — Даю вам слово, Озар. Мы со всем уважением встретим вас здесь, завтра в полдень.


        Прошло полчаса. Аркенаар нажал на кнопку вызова адъютанта. — Ну что, есть связь с группой захвата?
        — Пока нет, генерал.
        — Да что они там так долго возятся? Соединяй меня с ними, а то я точно взорвусь.
        — Секунду, главнокомандующий.
        Картинка возникла в воздухе. На ней было растерянное лицо старшего группы.
        — Ну что, чего тянете, капитан? Или вы уже лейтенант? А может сразу в рядовые? Почему не докладываете? Голос Аркенаара гремел. — Вы уже взяли её?
        — Видите ли, генерал, её здесь нет. Мы арестовали порядка десятка талан, охранявших этот бункер, а также несколько местных землян, которые помогали обслуживать этот бункер, но Амун здесь нет. Из предварительных допросов талан, оказывается, это не единственный секретный бункер на Земле. И, видимо, существует целая сеть внутри наших вооружённых сил, которые подчиняются приказам бывшей Правительницы Амун.
        Глаза Аркенаара налились кровью. — Везти всех изменников ко мне! Лично хочу допросить их. Ривас, — проревел генерал, — срочно ко мне!


        ГЛАВА 18. ЛОЖЬ ВО БЛАГО?


        Яблоневый сад.
        Изумрудный тихо склонился над спящим Оливковым, скорчил страшную рожу и слегка подёргал того за плечо. — А, это ты? — Оливковый неохотно раскрыл один глаз. — Только не воображай, что я тебя не заметил.
        — А, так ты не спишь, — разочарованно протянул Изумрудный. — Ну что ты такой скучный? Что, так трудно было хотя бы притвориться, что испугался?
        — Ну, если бы ты хотя бы менял свои шуточки, то, может, когда-нибудь я и удивлюсь. А так, прости, но ты последние лет двести чего-то совсем перестал оригинальничать.
        Изумрудный обиженно надулся. — Хм, посмотрел бы я на тебя, когда посидишь с моё, неприкаянным, без дела. Скукотища вселенская, а тут ещё и друг, который нет, чтобы поддержать, так ещё и упрекает меня в банальностях. А между прочим, я прилетел к тебе, чтобы поделиться своим самым сокровенным. Ты даже представить себе не можешь, какие у меня просто революционные варианты нового жирафа, хотел с тобой поделиться, а тут на тебе, вот такое отношение, прям весь настрой сбил.
        Изумрудный надулся и сел на траву, скрестив руки на груди.
        Оливковый примирительно улыбнулся. — Да ладно тебе, не дуйся, извини. Это же я так, по-доброму. Ну, хорошо, показывай, что там у тебя.
        — Так тебе это точно интересно? — Изумрудный поднял голову и недоверчиво взглянул на друга.
        Оливковый изобразил на лице неподдельный интерес. — Ну, конечно, интересно, как же там идёт избавление жирафа от мук вселенских.
        Изумрудный нахмурился, и на лице его появилось разочарование. — Ты что, опять издеваешься? Ты действительно не понимаешь, насколько это для меня важно? Думаешь, сейчас твоя ирония уместна?
        Оливковый замахал руками. — Всё-всё, не буду. Точно. Давай показывай скорее, а я тогда покажу тебе свою бабочку. Я там придумал ещё одно улучшение.
        — Ну ладно, смотри, — Изумрудный вытащил из крыльев две глиняные фигурки. — Хотя ты вряд ли поймёшь, насколько мои решения изящны и гениальны.
        Оливковый принялся внимательно их рассматривать, крутя в разные стороны.
        Изумрудный запрокинул голову вверх, на его лице появилось мечтательное выражение. — Ты даже не представляешь, как вытянутся лица у Салатовых, когда я, Изумрудный, ангел Начала шестой ступени, смогу улучшить то, что они не смогли. И главное, что теперь в этом мне помогут херувимы, которым никакие салатовые вообще не смогут ничего указывать.
        Оливковый с ехидцей посмотрел на друга, — А не слышу ли я сейчас нотки гордыни в речах друга?
        Изумрудный тут же переменился в лице. — Ты что, какая гордыня? Вообще нет и близко ничего такого, я забочусь только о бедном животном. А ты смотрю, прям серьёзно решил сегодня меня обидеть. И как только тебе такое в голову могло прийти? А ну, отдай назад.
        Изумрудный забрал из рук Оливкового фигурки. — Я же не говорю тебе, что ты носишься со своей бабочкой тоже из-за гордыни, хотя давно мог сказать. А ты почему-то решил меня так серьёзно обидеть.
        Оливковый растерялся. — Ну, нет, конечно. Прости, дружище, извини, просто вырвалось случайно.
        — Ладно, я на друга не сержусь. — Изумрудный подмигнул и толкнул друга в плечо. — Кстати, а что там с проектом твоим? Что там сейчас творится? Есть что-то интересное? Ну, давай делись, как там хранитель-новичок? И что ещё нового натворили эти пришельцы? Реально, меня аж распирает от любопытства.
        — Да-да, и ангелов зелёного спектра высшей ступени это тоже очень интересует, — раздался сзади чей-то голос.
        Друзья резко обернулись. Позади них висел в воздухе зелёный ангел нежно-светлых оттенков.
        — Простите, Салатовый, мы вас не заметили, — почти в унисон пробормотали они и почтительно склонили головы.
        — И я вас приветствую, мои зелёные собратья, — склонил голову в ответ Салатовый. Вид у ангела Начала высшей ступени был довольно грозным. — Вы, наверное, догадываетесь, по какому случаю ангел моего уровня посетил своих младших собратьев? Хотя у меня уже появились дополнительные вопросы, в частности, почему не в своей обители находится Изумрудный, но об этом мы поговорим позже. Итак, кто ответит мне, зачем я здесь?
        Ангелы переглянулись между собой и слегка замялись.
        — Ну, видимо, чтобы… чтобы… Оливковый хотел найти подобающие слова, но они никак не приходили ему в голову.
        Салатовый недовольно поморщился. — Не утруждай себя, брат мой, в поисках спасительной лжи. Не старайся выдумать что-то такое, после чего станет стыдно нам обоим. Тебе за твою ложь, а мне за то, что стараюсь в это поверить. Оливковый, мы оба знаем, почему я здесь.
        — Ну, вы понимаете… — пролепетал еле слышно Оливковый.
        — Всё ясно, — усмехнулся Салатовый. — Теперь послушай меня и постарайся не перебивать. Сначала я расскажу тебе, что знаю, а ты расскажешь мне начистоту, что вообще происходит. Да, кстати, Изумрудный, можешь остаться, у меня нет секретов от моих собратьев. Как видите, я полностью открыт, мне нечего скрывать и юлить, и я жду такой же открытости и от тебя. Договорились?
        Ангелы в унисон кивнули.
        Салатовый продолжил. — Ну вот и отлично. Итак, совсем недавно, ко мне, в мою обитель, вот так же, как я сегодня к вам, наведался ангел из братства фиолетовых. Не буду говорить кто, но поверьте, это был фиолетовый моего ранга. Сказать, что я был удивлён, значит не сказать ничего. Как вы, должно быть, знаете, Фиолетовые всегда держатся особняком от всех ангелов остального спектра. Ну, понятное дело, это для того, чтобы показать всем, что никто не может оказать на них давление, и они ото всех одинаково равноудалены. Хотя, на мой взгляд, они чересчур усердствуют в этом. Чуточку открытости и теплоты им бы не помешало. Ну да ладно, это моё мнение.
        И вот, самое интересное здесь знаете, в чём? Даже не в том, что он соизволил прийти к зелёному ангелу. Он пришёл ко мне с просьбой. Вы такое можете себе представить? Когда такое было, чтобы фиолетовый что-либо попросил у зелёных? Да вообще неважно, что у зелёных. Хоть у жёлтых, красных, синих, оранжевых, не суть. Сам факт того, что он просит, уже загнал меня в полный ступор. Вся наша история — это история о том, что мы всегда просим у фиолетовых. Всегда. И никогда наоборот. Это от них зависят все наши проекты и начинания. Не одобрят они, дальше ничего никуда не сдвинется. До херувимов-конструкторов так вообще ничего никогда не дойдёт.
        Я перехожу дальше к самой сути. Он просит меня посодействовать в некоем деле. Что, мол, это не его личная просьба, а просьба от ангелов повыше. Вы понимаете, я о ком? От некоего представителя сословия херувимов, и причём немаленького чина. Кто он такой, он сказать не может. Но там, — Салатовый многозначительно показал пальцем вверх, — очень попросили помочь. И что, мол, они в долгу не останутся.
        Я спросил его, а в чём собственно суть просьбы. И тут он мне говорит, что дело идёт о некоем проекте, который непосредственно ведёт представитель братства зелёных. А конкретно именно ты, Оливковый. И что там есть некие заминки, и что проект пока временно не допускают к экзамену ввиду каких-то недоработок по поводу какого-то живого существа, которое, вроде, как ты сам и предложил. И что тебе надо помочь с этим. Ну, я, конечно, опешил и сказал, что постараюсь вникнуть в вопрос, и сделаю всё, что в моих силах. Фиолетовый сказал, что в долгу не останется. На том мы и расстались.
        Я после этой встречи сразу начал искать всё о твоём проекте, Оливковый. Прости, но я ничего про него не знаю. Этих проектов неисчислимые множества, и нам, салатовым, за всем не уследить. Мы берём на особый контроль только те проекты, где действительно есть интересные нововведения. А следить за тем, что в который раз повторяет пройденное немыслимое количество раз, простите, братья, это не совсем интересно. Нет, может это интересно скажем, оранжевым или там жёлтым, потому что в том проекте у них какие-то свои заготовки, но это потому, что это их зона интересов, но не зона интересов зелёных.
        Так вот, Оливковый, как ни обидно это может звучать для тебя, но твой проект был в этой категории. Всё правильно, всё ровненько с точки зрения интересов нашего зелёного братства, но, увы, никакой изюминки. Это реальность, и ты прости меня за правду. У нас таких проектов проходят тысячи, за всеми пристально не углядишь. Поэтому твой проект с самого начала выпал из зоны интересов Салатовых.
        И ты знаешь, с чем я столкнулся, когда приступил к твоему проекту? А с тем, что информация о нём с недавних пор защищена грифом секретно. Я хотел было добиться допуска к ней, но мне не дают. Мне, Салатовому, представителю верхней ступени зелёных! Мол, доступ закрыт кем-то свыше. А кем, непонятно.
        В итоге я понимаю, что других вариантов, кроме как добыть информацию из первых рук, у меня просто нет. И вот я здесь.
        Салатовый выдохнул. — Ну что, я рассказал вам всё. Теперь хочу добиться от вас такого же откровения. Что здесь на самом деле творится? По каким таким причинам сроки экзамена перенесли? По той скудной информации, что мне удалось добыть, выходило, что наше сословие зелёных утвердило твой проект, и даже больше, фиолетовые его тоже одобрили. А в итоге экзамен был перенесён. Что уже само по себе является из ряда вон выходящим. Если перенесли, значит, была причина. И видимо, она была очень существенна, ибо перенос экзамена это нерядовое событие, мягко говоря. На моей памяти такое было несколько раз, но там были действительно веские основания. И не по причине пожелания самого куратора.
        А в твоём случае так вообще получается, что ты сам, сам попросил об этом переносе. Хотя тебе точно светил спокойный переход на ступень Изумрудных. И что я вижу в графе причина переноса? А вижу я то, что перенесён он по причине того, что ты предложил какой-то новый вид живого существа. Вот что было в тех нескольких строчках твоего дела. И это меня заинтересовало больше всего. Знаешь почему? А потому, что обо всём этом я узнал не от своего собрата зелёного, который должен был представить свои изыскания на обсуждение в наше сословие, а от сословия фиолетовых. Это как называется, по-твоему? Потрудись объяснить, что за странные игры? Или всё это неправда, и в записях какая-то путаница, а у тебя есть другое объяснение. Я жду, Оливковый.
        По мере речи старшего собрата Оливковый лихорадочно думал, а что в действительности узнал Салатовый и насколько далеко он посвящён во все нюансы. Он помнил, как дал слово херувиму-архивариусу о полном неразглашении, и что это может сильно навредить им всем. Но и откровенно лгать своему собрату тоже не хотелось. Надо было что-то срочно придумать, чтобы не посвящать Салатового во все перипетии дела.
        И после последних слов ангела двенадцатой ступени решение тут же пришло ему в голову. Ему придётся взять всё на себя, хотя это может по нему сильно ударить. Других вариантов у него не было.
        — Простите, Салатовый. — Оливковый виновато потупил взор. — Да, это всё моя вина, это я заявил о том, что у меня есть недоработка по одному экземпляру и попросил перенести экзамен.
        — Зачем? — Салатовый недоверчиво смотрел на младшего собрата. — Ты сам отказался от реально несложного, да что там, просто пустой формальности, а не экзамена, и сам отсрочил свой переход на шестую ступень, как у твоего собрата? Ну и что тебя, собственно, подвигло на такое, не совсем понятное мне, решение?
        — Вот это. — Оливковый достал из складок крыльев фигурку бабочки и протянул ее Салатовому.
        — Что это? — Салатовый взял фигурку в руки и начал вертеть её в руках. — Бабочка?! Просто бабочка? Ничего не понимаю. При чём тут она? Потрудись объяснить.
        — Это особенная бабочка, — еле слышно пролепетал Оливковый. — Это прототип двух перерождений одного существа, способного жить в трёх разных средах.
        — Чего-чего? — Салатовый оторвал взгляд от бабочки и уставился на Оливкового. — Ты чего там несёшь? Околёсица какая-то. Давай внятней, что это за зверя-мутанта ты мне подсовываешь.
        Салатовый снова начал крутить фигурку во все стороны.
        Изумрудный продолжил, заикаясь. — Видите ли, дело в том, что так сразу не увидишь. Там, внизу, под брюшком есть небольшое утолщение. Вот там эта бабочка будет метать свою икру.
        — Чего? Икру? — Салатовый сначала опешил, а потом зашёлся в долгом громком смехе. После чего вытер капельки слёз с глаз, и его лицо приняло серьёзное выражение.
        — Да ты я вижу, вознамерился плодить новые сущности, да к тому же абсолютно бесполезные. И к тому же ты забыл основные постулаты зелёного братства в создании живых существ. Так вот, я тебе сейчас напомню эти самые важные три пункта, что знает каждый малахитовый первой ступени.
        Салатовый усмехнулся. — Тебе должно быть стыдно, да и мне неловко говорить эти столь банальные истины, но ты меня вынуждаешь пристыдить тебя. Так вот, три постулата — это необходимость, выживаемость и красота.
        Необходимость- это действительно ли нужен в конкретной зоосфере данный представитель живого мира. Выживаемость — это насколько данный вид сможет сохранить и продолжить свой род в существующем его окружении. Ну и красота, естественно. Мы не имеем права давать жизнь несовершенствам. Мир должен быть гармоничным. Так учит всех нас наш Отец.
        Так вот, из всего этого я вижу пока только то, что бабочка соблюдает всего лишь один постулат. Она действительно красивая, но только и всего. Хотя подожди, давай, рассмеши меня дальше. Ты что-то там лепетал про икру. Давай-давай расскажи поподробней. Надо будет остальным салатовым на Совете это рассказать. О том, как Оливковый сумел провести фиолетового такой глупостью. Хотя нет, не только его, а кое-кого повыше. Так, я весь внимание и нетерпении, можно сказать, я весь обращён в слух. Ты очень меня заинтриговал.
        У Оливкового пересохло в горле. — Может быть, я и неправ, но мне захотелось создать существо, которое смогло бы жить в трёх разных средах. Одинаково чувствовать себя комфортно, как на суше, так и в воздухе, а также и в воде. Из ныне существующих ни один представитель фауны не может этим похвастаться. Тогда я и подумал, а если это произойдёт через перерождение. Вначале живёт гусеница, потом она создает кокон, из которого выходит бабочка. Потом бабочка, перед своей кончиной, откладывает икру на прибрежных камнях, из которых появляются рыбки. Думаю, скорее всего, это будут особенные морские коньки. Потом эти морские коньки откладывают личинки на таких же прибрежных камнях, из которых появляются гусеницы, которые переползают на деревья и живут там, и впоследствии превращаются в бабочек, ну и так далее.
        По мере рассказа Оливкового улыбка слетела с лица Салатового. — А ты не так прост, Оливковый. Про гусеницу я сразу ведь и не подумал. Получается, ты хочешь впервые применить к одному и тому же виду второе перерождение, и даже более того, полностью замкнуть весь цикл воспроизводства этого вида. Подожди-подожди, ты что хочешь предложить миру двойную метаморфозу?!
        Салатовый схватился за лоб. — Так это же целая революция в нашей работе! Не могу сказать сходу, насколько это необходимо, но, по крайней мере, это очень и очень любопытно. Стоп, а как на это посмотрят херувимы-конструкторы? Хотя нет, а как на это посмотрит сам Создатель? Ведь мы, хоть и не вторгаемся в его епархию создания разумных существ, но всё же это настолько ново и необычно, что, боюсь, без его согласия мы не сможем пойти самостоятельно на такой шаг. С ума сойти, это же надо было придумать, дать живому существу возможность второго перерождения. Ну и само собой, существовать в трёх разных средах. И как это нам в голову раньше не пришло? Столько умудрённых ангелов зелёного спектра высших ступеней не могли дойти до этого раньше, а тут какой-то мальчишка предлагает такое интересное решение.
        Салатовый подскочил к Оливковому и затряс его. — Да ты хоть понимаешь, что ты предложил? Это же такое новое направление ты нам дал. Всем нам. Всему нашему зелёному братству. Это настолько захватывает меня, насколько же и пугает. Надо всё же дождаться реакции конструкторов, а те, даже и не сомневаюсь, будут запрашивать соизволения на такую новацию у самого Творца.
        И да, теперь я понимаю, почему твой проект пока приостановили. Это ведь действительно настолько интересно, что кто-то сверху надавил на фиолетовых и они, наконец, соизволили обратиться к нам с такой просьбой.
        Салатовый слегка отстранился от Оливкового. — Так, значит, только по этой причине твой проект отклонили? Ты больше ничего не скрываешь?
        Оливковый замотал головой. — Нет.
        — Ну да, ну да. Салатовый кивнул. — Повод действительно серьёзнейший. И теперь надо как следует нам, то есть тебе, подготовиться. Я, конечно, хотел тебя как следует отчитать за то, что ты не доложил Салатовым о своей задумке, но да ладно, я прощаю тебя. В общем, я переношу твой проект в разряд самых приоритетных, о чём и доложу на Совете всем Салатовым. Так что ты уж не подведи, а от лица твоих собратьев высших ступеней я обещаю тебе полную поддержку. И даже более того, если всё пройдёт удачно, думаю, ты перейдёшь сразу на седьмую, а то и большую ступень. Но не будем загадывать, да и ты не зазнавайся, работы предстоит очень много. Да и надо сначала дождаться ответа от конструкторов, без этого никак.
        Оливковый чувствовал, как его захватывает эйфория. Буквально недавно он чувствовал себя на грани провала, и вот как оно в итоге переворачивается. Он взглянул на стоящего рядом Изумрудного и вспомнил. — Простите, Салатовый, тут вот ещё про жирафа есть просьба.
        Изумрудный тут же незаметно толкнул ногу Оливкового. Оливковый с удивлением посмотрел на друга, тот резко замотал головой.
        — Какого жирафа, Оливковый? — Салатовый недовольно нахмурился. — При чём тут жираф? Ты меня не путай, у меня и так целый рой мыслей по твоему поводу. Надо всё спокойно осмыслить.
        — И да, — он повернулся в сторону Изумрудного. — На таких радостях я прощаю, что ты тут без дела мотаешься. Хотя я знаю, почему. Это наше упущение. Ты же у нас сейчас без своего проекта. Хорошо, я похлопочу, чтобы тебе дали что-нибудь, из первых освободившихся. Всё, простите, братья, я покидаю вас. Мне надо многое обдумать. Оливковый, смотри не подведи зелёное братство.
        Салатовый испарился в воздухе.
        Оливковый повернулся к Изумрудному. — Ну ты чего? Видишь, как дело повернулось. Сейчас у нас поддержка и среди салатовых будет. Не понимаю только, отчего ты мне не дал про жирафа рассказать. И вообще, чего ты не радуешься? Вон и тебе скоро свой проект перепадёт.
        Изумрудный развёл руками в стороны. — Ха, пожалуй, я вроде как, должен бы радоваться, да вот только не знаю, радоваться ли мне? — Лицо Изумрудного выражало недоумение.
        — Не понял, ты сейчас о чём?
        — Не понял он. Да потому что вроде как бы я должен радоваться, потому что дадут собственный проект, а с другой, все мои мечты пошли прахом. Этот Салатовый тот самый, который и придумал жирафа, и из-за которого мне запрещают все эти задумки. Вот и не знаю, радоваться мне, что скоро дадут проект или грустить, что жираф так и будет дальше мучиться.
        — Ааа, вот оно что. Теперь понятно, чего ты такой. Ну да ладно, не раскисай. — Оливковый толкнул Изумрудного в плечо. — Мы что-нибудь обязательно придумаем. Вот на твоём новом проекте ты и попробуешь это запустить, а я тебе помогу.
        — На это и надеюсь. — Изумрудный тяжело вздохнул. — Просто что-то не нравится мне всё это. Как-то слишком легко всё у нас выходит. А по сути, мы всё дальше и дальше закапываемся во лжи. Вот и сейчас мы фактически ввели в заблуждение своего собрата. Как-то нехорошо это.
        Оливковый кивнул. — Честно говоря, и мне тоже не по себе. Но мы же дали слово херувимам.
        Изумрудный пристально взглянул на Оливкового. — Помнишь про дорогу, устланную благими намерениями, и куда она ведёт?
        Оливковый развёл руками в стороны. — Может, обойдётся ещё? Давай, когда всё закончится, тогда и скажем всю правду Салатовым? Ну пожалуйста. Это же такой шанс мне стать сразу, как минимумом, ангелом седьмой ступени, а то и выше. Ради меня прошу, ради нашей дружбы.
        Изумрудный взмыл в воздух. — Хорошо. Прости, но я полетел к себе. Чего-то слишком много событий за сегодня. Хочу отдохнуть.
        Изумрудный испарился в воздухе. Оливковый достал фигурку бабочки и установил её на ствол дерева. — Интересно, как тебя всё-таки будут называть те разумные существа на планете, где тебе придётся жить?


        ГЛАВА 19. СОВЕТ ГОРОДОВ.


        Сивания.
        Миртаан проснулся от сильного толчка в плечо. Он с трудом разлепил веки и зажмурился. В лицо бил сильный свет нескольких фонарей.
        После троих суток нахождения в почти кромешной темноте в небольшом помещении, озаряемой небольшим кусочком таурания в стене, этот яркий пучок почти ослепил его. За эти три дня он не видел никого, у кого можно было хоть что-то спросить, почему он оказался здесь. Но его не оставили умирать одного, видимо в планы похитителей это не пока не входило. Невидимые стражи посещали его ночью, потому что, когда он просыпался, еда и вода уже стояли на полу.
        Первый день он ещё пытался кричать, взывая о помощи, но потом понял, что это бессмысленно. Судя по скудному освещению, насколько это позволяло видеть, его заперли в каком углублении в скальных породах, причём настолько глухих, что тишина здесь была абсолютной. Миртаан долго думал, кто бы мог это сделать, но никаких других мыслей, кроме тех, что это было местью Деондама, в его голову не приходило.
        Сивус долго крепился, но после их последней ссоры, видимо, уже не выдержал и вместе со своими дружками похитил его. И скорее всего, он это сделал без ведома Яртога, потому что дядя точно бы этого не понял. А открыться и рассказать ему всю правду Деондам вряд ли решился, поэтому и похитил его тайно. Нет, это точно Деондам. Только вот почему он не сразу покончил со мной? Ведь когда они напали на меня, ему бы это не составило никакого труда. По ощущениям, его скрутило четверо сивусов, хотя он смутно помнил момент своего похищения, потому что его оглушили чем-то тяжёлым и он потерял сознание, а очнулся лишь только здесь, в этой темнице. Нет, судя по всему, Деондам не хочет просто так прикончить меня, он, видимо, рассчитывает отомстить как-то по-особому, оттого и подкармливает меня, чтобы я сам здесь не сдох.
        — Собирайся, — пробасил голос одного из сивусов, направившего свет на Миртаана.
        — Кто вы? Где я? Что вы от меня хотите? Вы знаете, что я гость и друг местного главы Яртога?
        Сивус в ответ расхохотался. — Давай собирайся, друг. И не вздумай дёргаться. Тебе некуда здесь бежать. — Сивус схватил его за руку.
        Миртаан резким движением сбросил её. — Отведите меня к Яртогу, это какая-то ошибка. Он вам всё объяснит.
        В голосе сивуса зазвучали угрожающие нотки, и он почти что зарычал. — Давай поднимайся, тебя не собираются ждать.
        Миртаан откинулся к противоположной стене. — Я никуда не пойду, пока мне не объяснят, куда меня ведут.
        — Всё ясно, — вздохнул сивус. — Вяжите его.
        Несколько крепких мускулистых рук мгновенно скрутили талана, связали ему руки за спиной, вставили кляп в рот и поволокли за собой.


        — Деондам, ну ты чего? Совсем, что ли, хочешь всё проспать? — Терафос тряс друга изо всех сил, стараясь разбудить крепко спящего Деондама.
        — А, что? Куда? — Деондам вскочил на кровати, непонимающе озираясь по сторонам, пока его взгляд окончательно не сфокусировался на друге.
        — Давай просыпайся и врубайся скорее, все уже на площади. Вот-вот должен начаться Совет глав городов. Меня послал дядя. Давай быстро собирайся.
        — Ага, сейчас, — Деондам протер глаза руками. — Только что-нибудь перекушу.
        — Потом позавтракаешь. Бегом давай. Там уже весь город. — Терафос силой выволок на улицу друга, спешно на ходу надевавшего на себя рубашку.
        — Давай, прибавь ходу, не отставай. — Терафос припустил со всех ног, Деондам устремился за ним. Вдалеке виднелся большой луг, который был полностью заполнен жителями города. Друзья добежали до толпы, но пробраться внутрь, сквозь плотные ряды, поближе к месту, где расположились главы городов, они не смогли. Толпа гудела от напряжения, такого количества сивусов столь высокого ранга здесь давно не было.
        — А где дядя? — спросил Деондам, тщетно пытающийся подняться на носочках, чтобы оглядеть всю толпу.
        — Да не туда ты смотришь, — Терафос развернул голову друга чуть в сторону. На возвышении было разложено порядка двух десятков больших камней, на которых восседали главы городов.
        — Ого, — присвистнул Деондам. — Всё, как по законам Сивании.
        — А ты как думал? — ответил довольный Терафос. — Традиции есть традиции.
        — Ага, только я не вижу среди них дядю. Они же все в одинаковых нарядах. Их вообще не различить.
        Деондам развёл руками. — Конечно, как того требует ритуал. Ты что, не проснулся ещё? А дядя вон справа сидит, просто ты со спины его не узнал.
        Деондам кивнул. — Ага, вижу.
        В это мгновение с одного из камней встал слегка сгорбленный, с длинной седой бородой старец. — Прошу у всех тишины.
        Толпа мгновенно затихла.
        — Благодарю вас, жители свободного города Тибор, за приём, оказанный нам. Это большая честь для всех нас. И как говорят в вашем городе — «Во имя мира и единения!»
        Толпа подхватила этот призыв. — «Во имя мира и единения».
        — Представлюсь, для тех, кто меня не знает. Я Дендрок, глава одного далёкого города к западу от вас. Волею жребия, сегодня я буду вести наше собрание. Хотя по старшинству его должен был вести наш многоуважаемый Яртог, но поскольку Совет сегодня собрался по его просьбе, то, согласно правилу, он не может его вести.
        Итак, мы все понимаем, в насколько тяжёлое время мы сейчас живём, и что мы не можем оставлять наши города надолго, и насколько нам всем было тяжело добираться сюда, поэтому я надеюсь, Яртог объяснит, почему понадобилась эта срочность. Поэтому я предоставляю слово главе Тибора.
        Дендрок сел, и тут же со своего камня поднялся Яртог.
        — Во имя мира и единения! — вскрикнул он, выкинув вверх кулак правой руки.
        Яртог подождал, пока стихнет ответный призыв толпы, прозвучавший несколько громче, чем приветствие Дендроку, и продолжил. — Уважаемые главы городов, я очень благодарен вам за то, что вы откликнулись на мою просьбу и прибыли сюда. Конечно, здесь присутствуют не все, что искренне жаль. Но, как мы знаем, они отсутствуют по уважительной причине. Не все могут свободно передвигаться по нашей любимой Сивании. Многие города захвачены и контролируются наглыми захватчиками. Поэтому я обращаюсь к вам, прибывшие главы. Я собрал вас здесь для того, чтобы поведать о том, что творится сейчас на Таураане, от поставок таурания с которого мы очень зависим.
        Нам очень важно знать, что творится там, ведь от этого зависит и наше будущее. Мы до сих пор оставались в полном неведении, о происходящем там. Поэтому очень важно, чтобы все услышали то, что я сейчас поведаю вам. Реальную картину всего происходящего на Таураане, и главное, что нам делать дальше в нынешней ситуации. А поможет мне в этом мой племянник, Деондам, который лично был свидетелем всех этих событий.
        Яртог начал глазами осматривать толпу, выискивая племянника. — Деондам, где ты? Подойди сюда.
        Деондаму с самого начала очень не понравился тон дядюшки, словно это предвещало что-то нехорошее. А после того, как Яртог произнёс его имя и подозвал к себе, у сивуса словно бы отказали ноги.
        — Давай иди, чего ты тянешь, — улыбнулся Терафос, толкая друга в спину. — Не скромничай, пусть все увидят и узнают, кто здесь герой.
        Деондам нервно улыбнулся и на негнущихся ногах пошёл к дяде.
        — Смелее-смелее, встань рядом со мной. — Яртог приобнял племянника за плечи. — Так вот, я начну, а Деондам меня поправит, если я собьюсь или буду неточен. Ты готов, Деондам?
        Деондам неуверенно кивнул.
        — Итак, уважаемые сивусы, как мы все знаем, на Сивании хозяйничают гефестиане. Хорошо, что они не контролируют всю планету, но даже их небольших сил достаточно, чтобы контролировать наше воздушное пространство. Учитывая, что от нашего воздушного флота ничего не осталось, то для этих ничтожеств и этого хватает, чтобы отравлять нам существование. Так вот, главной целью этих захватчиков стали не мы, а планета Таураан, вернее, запасы таурания на нём. Мой племянник был непосредственным очевидцем этого вероломного нападения на Таураан. Скажу сразу, что после жестоких боёв оборона Таураана пала.
        Толпа громко разочарованно охнула.
        Яртог горестно покачал головой. — Да-да, нам всем горько осознавать это. Предвижу ваши вопросы, почему так произошло. Ведь как мы знаем, у талан превосходный воздушный флот. Но дело в том, что таланы тоже неспособны переносить климат Таураана. И если мы покинули эту планету из-за слепящего солнца, то таланы хотят покинуть его из-за отсутствия влаги, столь необходимой им.
        Таланы оказались в мучительных поисках нужной для них планеты, которые долго были безрезультатны. Но им улыбнулась удача, их поиски увенчались успехом и они почти всем своим народом и воздушным флотом начали переселяться на новую планету. И, естественно, Таураан, с оставшейся маленькой частью народа талан, оказался совершенно беззащитен перед мощным вторжением. Связаться с новой планетой не было никакой возможности, и Таураан пал под натиском мощного флота краснокожих.
        Толпа раздраженно загудела. Тут же вскочил один из членов Совета. — Так это получается, что они нарушили договор, по которому они обязались охранять планету. И при этом они даже не соизволили объявить нам об этом. И почему таланы не вернулись с новой планеты и не прогнали захватчиков? Им что, наплевать на всё это? Это как понимать?
        Толпа разразилась гневными выкриками и проклятиями в адрес талан, столь вероломно нарушивших соглашение между двумя народами.
        — Во имя мира и единения, — встал Дендрок, — я призываю вас к тишине и спокойствию. Слово дали уважаемому Яртогу, и давайте позволим ему высказаться.
        Толпа утихла. Деондам с удивлением смотрел на дядю. Так подробно он ему точно не рассказывал. Значит, всё-таки раскололся Миртаан. Жалкий червяк, не умеющий держать язык за зубами! Нет, теперь ничего не остановит его, и он разорвёт этого презренного предателя. Жаль, что он куда-то пропал и никто его не видел с того дня, как он внезапно исчез. И дядя что-то подозрительно избегал от всех расспросов, ссылаясь на то, что готовится к организации встречи глав городов.
        Яртог пробовал успокоить толпу. — Я понимаю вас, и я сам, как только это узнал, был сильно раздосадован. Никогда таланы не давали нам повода сомневаться в их порядочности. Но, видимо, обстоятельства всё же оказались выше их. Поэтому я бы не спешил обвинять их в случившемся, мы должны в этом более подробно разобраться, но это потом, а сейчас мы должны вернуть то, что принадлежит нам.
        Толпа радостно загудела. — Правильно. Это наше по праву, и никто не имеет больше прав на эту планету, чем мы. Надо собирать всех и вырвать Таураан из лап мерзких разбойников. Давно пора вспомнить, что сивусы не только мирные трудяги, но также и неутомимые бесстрашные бойцы.
        — Всё так, мои дорогие друзья, всё так. Вы абсолютно правы, но как и чем мы будем возвращать Таураан? У нас нет ничего, что бы мы могли хоть как-то противопоставить гефестианам.
        — Тогда что вы конкретно предлагаете нам? — спросил Дендрок. — Вы же не для констатации этого очевидного факта собрали нас уважаемый Яртог? У вас есть решение?
        — Нет, многоуважаемый Дендрок, не для этого. Я предлагаю нам перешагнуть через свою гордость и помочь таланам вернуть Таураан. Только с их флотом, который на новой планете, они смогут прогнать краснокожих захватчиков. Думаю, что они там либо в полном неведении, что произошло с Таурааном, или им что-то или кто-то мешает это сделать.
        Толпа загудела и заулюлюкала. — Помогать предателям мы не собираемся. Нам не нужна их помощь. Им ничего не мешает вернуться, они просто плюнули на Таураан, как только им подвернулась более удобная планета. Наверняка ещё более богатая месторождениями таурания.
        Дендрок снова поднял руку. — Во имя мира и единения, прошу тишины. — Толпа яростно поддержала этот призыв, трижды произнеся его.
        Дендрок повернулся к Яртогу. — Вы слышите себя, Яртог? Вы просите помочь тем, кто фактически наплевал на наш договор? Я вас правильно понял?
        Яртог кивнул. — Да, именно так. Потому что только с их помощью мы сможем одолеть гефестиан. А потом, после победы, мы разберёмся и с таланами.
        — И что вы предлагаете?
        — Мы отправим туда, на новую планету, сообщение, послав туда корабль, с просьбой о помощи оставшимся на Таураане.
        Дендрок развёл руками в стороны. — Но как вы это сделаете? И кто полетит на ту новую планету, о которой здесь никто не знает? И, главное, на чём?
        Яртог улыбнулся. — Мой племянник, героически захватив корабль гефестиан, смог вырваться оттуда и вернуться домой. Поэтому мы сможем ускользнуть на нём отсюда до того, как краснокожие поймут, что их обманули. А показать дорогу на ту планету, здесь есть кому. У нас есть тот, кто сможет связаться с таланами.
        — А мне кажется, что уважаемый Яртог очень многое не договаривает. — Сквозь толпу протискивалась группа сивусов, раскрашенных в устрашающую боевую раскраску.
        В толпе раздался шёпот — А этих кто сюда позвал?
        Впереди идущий повернулся и осклабился, — Сивусов-битов никто не звал. Мы сами приходим, куда захотим. Мы на своей земле. И мы требуем, чтобы нам тоже дали слово. Или уважаемый Дендрок тоже считает, что мы недостойны быть выразителями интересов народа сивусов?
        Дендрок усмехнулся. — Сивусы-биты давно решили не участвовать в решении общих задач на Сивании. И это длится не одно столетие. Что же вас сегодня толкнуло изменить этому решению?
        — Значит, дело того требует, — тяжело пробасил сивус-бит. — Так вы готовы предоставить мне слово или вы предпочитаете слушать наглых врунов, типа Яртога, который вводит всех в заблуждение?
        Дендрок недовольно поморщился. — У вас есть что-то сказать или вы пришли сюда оскорблять уважаемых людей?
        Сивус-бит ухмыльнулся. — Есть-есть. И позвольте мне не начинать мою речь с вашего глупого приветствия.
        Толпа недовольно зароптала.
        — Ладно-ладно, перехожу к сути. Меня зовут Муринт, я глава песчаных городов на востоке. Тех городов, которые, в отличие от вас, не боятся давать бой наглым краснорожим. Так вот, не только Яртогу удалось заполучить корабль гефестиан, но и мы тоже проделали это. И заодно среди наших трофеев оказались трое любопытных существ. Один оказался таланом, вторым оказался краснокожий гефестианин.
        Толпа радостно засвистела и заухала.
        Муринт довольно улыбнулся. — Да-да, мы захватили в плен нашего врага. А третьим, вы не поверите, оказался представитель народа, который живёт на той самой планете, на которую переселяются таланы. И они рассказали нам очень много интересного.
        Сивус-бит хмыкнул, — Попробовали бы они этого не сделать. Так вот, они нам рассказали то, что нам не рассказал или просто умолчал, старейшина Яртог. По незнанию или по какому-то умыслу, тут уж вам самим решать.
        Толпа пришла в неистовство. — Покажите нам их, покажите гефестианина! Мы должны казнить его! Мы скормим его песчаным червям!
        — Тихо! — проорал Дендрок. — Тишина! — Он повернулся к Муринту. — Вы можете показать их нам?
        — Естественно, — усмехнулся сивус-бит. Он повернулся назад и отдал приказ своим товарищам. — Приведите их.
        Толпа расступилась и на поляну с членами совета выкатили тележку с большой клеткой, с накинутой на неё большим непроницаемым полотном. Деондам, почувствовав, что дело принимает крайне нежелательный оборот и его могут серьёзно спросить, как всё произошло на самом деле, постарался под общую суету смешаться с толпой.
        Покрывало стянули, открыли клетку и оттуда выволокли наружу троих пленников со связанными руками и с накидками на головах.
        — Развяжите их, — приказал Муринт.
        Накидки с пленников сняли и взору всех предстали Долгоон, Бруск и Форесто.
        Толпа охнула. Многие из присутствующих впервые видели гефестианина. Гефестианин был в специальном шлеме с баллоном на спине.
        Муринт спрятал свою улыбку, и его лицо снова приняло суровый вид. — Много возни с этим краснокожим. Постоянно надо менять ему фильтры, наш воздух для них неприемлем. Мы бы давно его бросили, но история, которую они нам поведали, нас очень заинтересовала. А тут, к неожиданному совпадению, мы узнали, что собирается совет глав городов. И мы подумали, а дадим-ка мы этому краснорожему еще немножко пожить. Чтобы он и его спутники, я уже не знаю, кем они друг другу приходятся, совсем запутался в их рассказах, так вот, чтобы они поведали всю историю народу Сивании. Уж я не буду описывать вам, скольких трудов нам стоило понять, что они тут нам наговорили. Хорошо, что и среди нас есть сивусы, которые понимают язык талан.
        Так вот, уважаемые сивусы. Дело обстоит, я бы сказал, немного по-другому. Таланы не просто нашли новую планету. Они нашли планету с проживающим там вот этим народцем.
        Муринт ткнул в сторону Долгоона. — И знаете, как поступили ваши дорогие таланы, о порядочности которых так распинался Яртог? А вот что они сделали. Они просто взяли и начали переселять их народ на Таураан вместо себя. И я спрашиваю вас, благородные главы городов и вас, свободный народ сивусов, а у нас кто-нибудь спрашивал на то разрешение? Разве таланы вольны так распоряжаться нашим Таурааном? Разве по нашему договору они стали полновластными владельцами планеты? На все эти вопросы у меня только один ответ — нет.
        Толпа одобрительно загудела. — А биты дело говорят, — Таланы предатели.
        Муринт поднял руку вверх, прося тишины. — Так вот, когда на Таураан напали гефестиане, таланы и этот народец объединились в борьбе против них. Я это передаю с их слов, что они вместе сражались против краснокожих.
        Но у меня к ним тогда возник вопрос. Если вы так ненавидите друг друга, то почему вы, представители трёх рас, были на одном корабле? И с какой целью вы приперлись сюда? Выясняется, что эти двое хотели лететь на ту планету, где сейчас все таланы, чтобы вернуть на Таураан космофлот. А вот этот краснокожий, по его словам, летел сюда, чтобы торговать. Торговать нашим тауранием, вы понимаете?! То есть, по его пониманию, он продавал бы нам наш же таураний! Я вас спрашиваю, как нам всем к этому относиться? Ко всем этим гефестианам, к предателям-таланам, и этим существам с чужой планеты, которые уже обживают наш Таураан. А ведь сколько столетий мы, сивусы-биты, говорили о большой ошибке, что мы разрушили свой флот, понадеявшись на то, что флот талан защитит и Таураан и нашу Сиванию. А нас за это признали раскольниками и отгородились от нас, заставив жить на пустынных восточных территориях, где очень нелегко построить такой красивый город, как этот. Ну и кто в итоге оказался прав? Надо перестать верить в других, другим нет дела до нас. Нам надо самим браться за дело. За возвращение Таураана назад народу
сивусов. И нечего тут слушать сказки про чью-то помощь. Кроме нас самих, ни на кого надежды нет.
        Толпа словно сорвалась с цепи, сыпля проклятиями и ругательствами в адрес троицы пленных.
        — Прошу слова. Прошу слова. — Яртог встал и поднял камень в руках над головой. — Во имя мира и единения! Во имя мира и единения! — дважды прокричал Яртог, силясь перекричать толпу.
        Толпа ненадолго стихла, невнятно повторив за Яртогом, и снова начала исторгать проклятия, то в сторону гефестиан, то в сторону талан.
        Долгоон, который молча и безучастно смотрел на происходящее, вдруг обратил внимание на Яртога, который вытащил из — за пазухи цепочку с камнем и приподнял его над головой. Долгоон тут же бросился к Яртогу, неотрывно следя за рукой с камнем. В общей суете на это сначала не обратили внимания.
        — Не может быть! Откуда он у вас? Вы знаете, где Эрдэнэ? — Долгоон порывался поближе взглянуть на камень.
        Яртог смутился и опустил руки вниз. — Я не знаю твой язык, чужеземец, я не понимаю тебя.
        Долгоон понял, что говорил с ним на своём родном земном языке, и начал говорить на таланском. — Я спрашиваю, откуда у вас камень? Куда подевалась маленькая рыжая девочка?
        — О, так ты знаешь таланский, — удивился Яртог. — А почему ты спрашиваешь про камень? Это мой камень, и он у меня очень много лет. Но я тебе не обязан это рассказывать. Стоп, а откуда ты знаешь про него? И при чём тут рыжая девочка? — Яртог внимательно всматривался в лицо землянина.
        — Точно такой камень был у маленькой девочки из моего племени, с моей планеты.
        Яртог в полном изумлении уставился на него. — Ты ничего не путаешь, чужестранец? Ты уверен? Такой же камень был у твоей знакомой маленькой девочки?
        Долгоон, крайне разочарованный новостью, что про Эрдэнэ здесь ничего не знают, горестно покачал головой. — Нет, я не могу ошибиться. Такого камня я нигде никогда не видел и думал, вряд ли когда-либо увижу. Он очень необычный, он был амулетом у одной девочки из моего племени. Нет, я не ошибаюсь.
        Сзади подскочили сивусы-биты, скрутили Долгоона и оттащили к остальным пленникам.
        — Тишину. Я требую тишину. — Дендрок взывал ко всем, стараясь успокоить беснующуюся толпу. Спустя некоторое время это ему удалось. — Давайте всё же дадим уважаемому Яртогу ответить на обвинения в его адрес.
        Яртог после общения с Долгооном был словно не в себе. Он никак не мог собраться с мыслями.
        Дендрок, видя его замешательство, тут же взял слово. — Думаю, что те обвинения, которые выдвинуты против Яртога, требуют отдельного разбирательства. И надо дать время, чтобы наш уважаемый друг смог собраться и спокойно ответить на все вопросы. Думаю, здесь налицо какая-то дезинформация, которую донесли до него, поэтому мы должны детально разобраться, кто это сделал и с какой целью? А теперь я вернусь к главной повестке. Главного существа вопроса всё это не меняет. Мы выслушали мнение Яртога о том, что надо отправиться за помощью к той новой планете, где сейчас флот талан. Теперь я понимаю, что есть и другие мнения.
        — Да, есть, — вскочил сидевший на траве Муринт и вбежал в центр круга. — Вы, конечно, помните историю сивусов-битов. А если кто-то не помнит, то я напомню. Предки сивусов-битов были против того, чтобы отдавать Таураан в руки других. Мы сами были готовы защищать нашу планету. Мы сильный и мужественный народ. Но почему-то победила точка зрения тех, кто сказал, что нам не нужен свой космический флот для защиты. Пусть этим займутся таланы, а народ сивусов это мирный народ, и все тогда были настолько очарованы Сиванией, что забыли об элементарной безопасности. Но мы, сивусы-биты, об этом никогда не забывали. И вы знаете, я даже рад, что на нашу любимую Сиванию вторглись гефестиане. Да, я рад. Потому что мы не зря хранили память наших предков, которые оказались правы, в отличие от всех вас. И нашему поколению доведётся исправить эту историческую ошибку. Обе планеты, Таураан и Сивания, должны принадлежать народу сивусов. И только мы должны распоряжаться недрами Таураана. И нам плевать на то, что произойдёт с таланами. Они ради своих интересов, бросили на произвол судьбы Таураан, и наплевали на долг перед
нами. У меня нет никакого желания помогать предателям. И я призываю народ Сивании объединиться и вернуть Таураан себе. Как это было всегда, до появления этих зеленокожих. — Муринт ткнул пальцем в сторону Бруска.
        — И, тем более, меня воротит от мысли, что на нашем Таураане хозяйничают эти краснокожие. — Муринт бросил презрительный взгляд на Форесто. — Хотя для меня и те, и другие — одинаково непрошенные гости.
        Толпа словно обезумела и неистово скандировала. — «Биты были правы!». «Надо расторгать договор с таланами и возвращать Таураан себе!». «Раздавим этих краснокожих крыс!».
        Дендрок встал и поднял руку, призывая к тишине. Но это не помогало. Тогда поднял руку довольный Муринт, призывая к тому же. Толпа послушалась нового кумира.
        Дендрок повернулся к Муринту. — Ну и как вы собираетесь победить гефестиан хотя бы здесь, на Сивании? И это я даже не говорю об атаке Таураана, чтобы вытеснить гефестиан оттуда.
        Муринт улыбнулся. — У нас есть уже два корабля гефестиан. Да, этого очень мало. Но благодаря нашей разведке мы получили данные, что гефестиан на Сивании осталось не так уж и много, чтобы их бояться. А вот как их победить, у битов уже есть план. И если Совет глав городов проголосует за моё решение, я гарантирую возвращение народу сивусов независимости, здесь, в ближайшие сроки, и успешную операцию по возвращению Таураана.
        — Голосовать, голосовать, голосовать! — Толпа в унисон скандировала, требуя получить решение немедленно.
        Дендрок поднял руку. — Вообще-то, я бы хотел, чтобы главы городов обсудили всё на холодную голову, уж слишком много новостей свалилось на нас, и хотелось бы, чтобы решение было мудрым и взвешенным.
        Муринт усмехнулся. — Хватит юлить, Дендрок. Мы долго терпели. Народ хочет немедленных действий.
        Сивус-бит чувствовал, что он просто обязан продавить своё решение именно сейчас, и он повернулся к толпе, руками призывая поддержать его. Толпа снова одобрительно загудела.
        — Хорошо, — кивнул обречённо Дендрок. — Раз того хочет народ, значит, так тому и быть.
        Дендрок повернулся к главам городов. — Прошу вас проголосовать за то, чтобы принять план Муринта и расторгнуть договор с таланами.
        Дендрок начал считать поднятые руки. — Раз, два, три ……. Итого, девять голосов.
        — Десять, Дендрок, десять. — Муринт тоже держал руку, поднятой вверх.
        — Но вы же не член совета, — усмехнулся Дендрок.
        — Но я глава восточных городов. Или вы не считаете нас, жителей востока, за жителей Сивании?
        — Нет, вы такие же сивусы, как и все мы. Только как же ваш отказ от участия в Советах? Как быть с этим? Вы так долго этим кичились, и вдруг такое отступление от своих принципов.
        Муринт стиснул зубы. Лицо его исказила гневная гримаса. — Как дали, так и отзовём назад. Сейчас как раз такой случай.
        Толпа поддержала Муринта свистом и улюлюканьем.
        — Хорошо, — согласился Дендрок. — Теперь поднимите руки, кто за план Яртога.
        Оставшиеся члены совета подняли руки. — Девять, — произнёс вслух Дендрок.
        Муринт победно вскинул руки, толпа приветствовала его.
        — Подождите, Муринт, — улыбнулся Дендрок. — Мы же не подсчитали и мой голос.
        Улыбка слетела с губ Муринта. — Ну и какое будет ваше решение, справедливый Дендрок?
        Лицо Дендрока было непроницаемо. — Такое, какое я и предлагал до голосования. Я отдаю свой голос в пользу плана Яртога. Только лишь для того, чтобы спокойно всё обдумать. В итоге у нас получилась ничья. Поэтому предлагаю всем членам совета не спеша всё взвесить и завтра, на этом же самом месте, ещё раз проголосовать. Мне кажется, это будет весьма разумно. И ради этого мы попросим Яртога, воспользовавшись его гостеприимством, разместить все делегации в его городе.
        Муринт заскрежетал зубами. — Хорошо, только зря вы надеетесь на иной вариант. Народ меня поддержал, поддержат и жители других городов. Не думайте, что власть Совета сможет диктовать волю всему народу Сивании.
        Он повернулся в сторону своих пленников. — Уведите их.
        Дендрок поднял руку вверх. — Э, нет, уважаемый Муринт, вот сейчас я не могу вам этого позволить. Сейчас эти пленники как раз и являются единственными свидетелями того, что происходило на Таураане. И я уверен, что члены Совета обязательно зададут им уточняющие вопросы. Мы должны убедиться, что на них не будет оказано никакого давления. Поэтому мы их всех поместим в дом Яртога, там они точно будут в безопасности. А самого Яртога мы попросим переночевать в другом месте.
        Муринт еле сдерживал себя. — Хорошо. Только мои люди оцепят дом, чтобы я был уверен в том, что здесь играют по-честному. И мне хотелось бы, чтобы туда также поместили племянничка Яртога. У меня есть несколько вопросов по поводу того, как он смог в одиночку захватить военный корабль гефестиан.
        — Это справедливо, Муринт. Вы имеете на то право. Деондам будет вместе с пленниками. Да будет так. Завтра ждём здесь всех.
        — Во имя мира и единения, — произнёс Дендрок, обращаясь к толпе.
        Ответом были еле слышные отдельные слабые ответные возгласы.
        — Ну вот и посмотрим, завтра, — усмехнулся довольный Муринт.


        ГЛАВА 20. ТОНКАЯ ГРАНЬ.


        Новая надежда.
        Дети остолбенели, объятые ужасом. Они хотели бежать, но их ноги словно вросли в песок.
        Существо развело руки в стороны и подняло свой взор вверх. — О, Творец сущий, они что, так и будут стоять, как изваяния или всё же помогут мне его спасти?
        — Ааа, — невнятно что-то произнесла первой пришедшая в себя Тэсия, с трудом разлепив одеревеневшие губы.
        Существо уставилось на неё. — Это значит да?
        Тэсия кинула головой. — Ага.
        — Ну, так помогите же мне, я один не справлюсь, — раздражённо бросило существо. — И прекратите на меня так пялиться, как будто мы не знакомы. Я уже говорил вам, я Хирос, хранитель этой планеты.
        — А что надо делать? — еле слышно пролепетал Неро.
        На лице существа мелькнуло недовольство. — Чего-чего? Ну почему вы такие непонятливые? И кто вас только назвал разумными существами? Берите его и тащите. Только аккуратно. Если вы, конечно, хотите, чтоб он остался живым.
        — А куда? — Неро чувствовал, что самообладание вот-вот покинет его и он рухнет на песок.
        — А он знает. — Хирос кивнул в сторону Ида.
        — Туда, в пещеру? — в испуге переспросил талан, смотря на существо расширенными от страха глазами. После последней встречи с Хиросом он вообще старался не подплывать к той расщелине. И сейчас им снова начал овладевать страх. — Но вы же сами сказали туда не приближаться.
        — Сейчас не тот случай, — отмахнулся Хирос. — Его надо нести к Древу Жизни. Сейчас надежда только на это. Я бы и сам его перенёс, но хранитель не имеет права подводить кого-либо из разумных существ к Древу Жизни. Мы вообще для того и приставлены, чтобы охранять его от всего, что мешает ему сосредотачиваться и питать соками жизни планету.
        Хирос сделал маленькую паузу, — А вот если вы сами туда проникнете, то… — Хранитель усмехнулся и покачал головой, а потом пристально взглянул на мальчика. Взгляд его смягчился, он подошёл к талану и положил руку ему на плечо. — Да перестань ты дрожать. Я никому ничего плохого не сделаю, хотя давно должен был вас вышвырнуть с этой планеты. Я и так из-за вас уже столько инструкций нарушил, что уж не знаю, достоин ли я быть дальше хранителем. То кошку спасай, то разнимай вас, чтобы вы друга не поубивали, даже не знаю, что вы дальше учудите. — Хирос горестно покачал головой.
        — А, так это вы нашего друга спасли, который умирал от ран! — вскрикнул удивлённый Промиус.
        Хирос замотал головой. — Нет, это не я. Не буду себе приписывать того, чего не было. Это всё ваша старая женщина. Она сама. Я как увидел, что она справляется сама, так и не стал вмешиваться.
        Хирос взлетел в воздух. — А вообще я и так много лишнего вам рассказал. Короче, я уже устал вас уговаривать. Жду вас там, — сказал он и испарился в воздухе.
        Первой пришла в себя Эрдэнэ. — Ну, чего встали, вам что, два раза надо повторять? Давайте, хватайте его за руки-ноги, а ты, Ид, поддерживай его под спину, чтоб он не захлебнулся, только аккуратно.
        Ребята с трудом протащили неподвижное тело по песку до воды и, погрузив его в воду, медленно поплыли, помогая себе одной рукой, а другой придерживая конечности Самакса.
        В это же время за ними из-за деревьев кто-то внимательно наблюдал. Этим наблюдавшим был никто иной, как отец Дарион. Выйдя ночью из-под своего навеса по малой нужде, он увидел сквозь деревья какие-то движения на пляже. Подойдя поближе, он заметил, что это группа ребятишек стоит возле Самакса. Отец Дарион, рассердившись, хотел сделать им замечание, чтобы не толкались возле бедолаги, и чтоб шли спать, но тут он приметил, что возле них стоит какая-то неизвестная ему фигура. Он не мог понять, кто это, так как незнакомец всё время стоял к нему спиной.
        Дарион подумал, а не из той ли он шайки разбойников, встречи с которой так жаждут Леонтий и Хильдебальд? Он решил сменить дислокацию и незаметно подкрасться поближе, чтобы получше разглядеть незнакомца.
        Отец Дарион упал на землю и начал ползти под прикрытием травы и деревьев. Когда он занял позицию поближе и распрямился, то увидел, как дети потащили Самакса к воде, а того незнакомца уже и след простыл. Отец Дарион встал на ноги и хотел было остановить их от совершенно безумного поступка. Видимо, бедняга Самакс отдал Господу душу, и они хотят утопить тело умершего. Надо во чтобы то ни стало остановить это кощунство, его ведь следует достойно похоронить и предать земле, но он тут же остановился, когда увидел, что дети не бросили тело в воду, а бережно поплыли с ним.
        Дарион, склонившись к земле, крадучись подобрался к кромке воды. Дети продолжали плыть, не бросая тело в воду. Окончательно заинтригованный происходящим, Дарион тихо вошёл в воду и поплыл за ними. Довольно быстро он понял, что если он будет плыть с такой скоростью, то его быстро обнаружат, и поэтому священнослужитель приостановился. Насколько наступившая темнота позволяла ему видеть происходящее, дети доплыли до самой скалы. Странно, а куда они собираются тащить этого Самакса, это ж какой-то абсурд, ну не собираются же они забираться на полностью отвесную скалу. Нет, надо прекращать это глумление над усопшим. Дарион понял, что пора ему обозначить своё присутствие, и хотел уже крикнуть, как вдруг заметил, что дети ныряют под воду и исчезают. Что здесь всё-таки происходит? Неужели какой-то дьявольский, чудовищный ритуал, в который их наверняка втянула эта безумная старуха-шаманка? Нет, он должен прекратить всё это. Дарион поплыл из-за всех сил.
        Когда он достиг скалы, никого из детей здесь уже не было, как не было и тела Самакса. Куда они могли деться? Ну не могли же они испариться? Хотя на этой планете может происходить всё, что угодно. Дарион набрал побольше воздуха в лёгкие и нырнул. Священник внимательно всё осмотрел. Нет, здесь не было ничего такого, куда можно было скрыться. Святой отец уже хотел вынырнуть, как вдруг какое-то свечение привлекло его внимание. Дарион вынырнул, набрал побольше воздуха и нырнул, выискивая то самое место. Его взгляду открылась расщелина, из которой и исходило то самое свечение. Неужели это то самое место и есть, куда могли исчезнуть дети? Скорее всего, это именно так, другого ничего подобного здесь не было. Священник вынырнул и задумался. Эта расщелина пугала, но любопытство уже сжигало его. Благоразумие говорило ему, что надо позвать других и попробовать посмотреть, что там, в той расщелине. Но с другой стороны, раз дети это смогли, почему ему бы не сделать то же самое?
        Он нырнул и снова взглянул внутрь расщелины. Удивительно, что страх его неожиданно исчез, и изнутри расщелины повеяло каким-то спокойствием. Дарион с силой схватился за края расщелины и втолкнул себя внутрь неё. Расщелина казалась достаточно протяженной, и Дарион подумал, что лучше бы, наверное, повернуть назад, как вдруг он увидел яркий свет и устремился к нему навстречу.
        Дарион с шумом вынырнул из расщелины и жадно начал глотать воздух. Необычный свет слегка ослепил его. Дарион вытер воду с лица и осмотрелся. Он оказался внутри очень большой пещеры с высокими сводами, а внутри была большая поляна, покрытая травой, в глубине стояло какое-то необычное дерево, под которым стояли дети, рядом с ними лежало тело Самакса и, главное, здесь был тот самый незнакомец. Святому отцу показалось что-то знакомое в его фигуре, но в тоже время он мог бы поклясться, что это однозначно был незнакомец, которого он ранее не видел. И этот незнакомец что-то говорил детям. Дарион пригнулся и спрятался за большим камнем. Хорошая акустика пещеры позволяла ему слышать если не всё, то хотя бы примерно понимать, о чём шла речь.
        — Он очень плох. Хорошо, что мне не пришлось вас долго уговаривать, а то ещё немного, и было бы уже совсем поздно.
        — Так он будет жить? — с тревогой спросил Неро.
        Незнакомец пожал плечами. — Могу сказать, что Древо поможет ему не умереть, если в нём теплится хоть искорка жизни, но оно не может оживлять мёртвых. А вашему другу нужно набираться сил. Вы должны отойти, чтобы не мешать Древу делать свою работу. Мы отвлекаем его своим присутствием. Оно тратит свои силы на вас.
        — А можно спросить? — осторожно спросила Тэсия.
        — Смотря о чём, — нахмурился Хирос.
        — Вы здесь на планете главный?
        — Я здесь единственный, — усмехнулся херувим.
        — И вы, наверное, все можете?
        — Всё может только Творец, а я всего лишь хранитель Древа. Да, и называй меня на ты, дитя. Мы, живые, все равны между собой. И если вы не забыли, меня зовут Хирос. Называйте меня так.
        — Хорошо, Хирос, а вот ты раньше говорил, что мы здесь нежеланные гости. А ведь по сути и мы не хотели попадать сюда. А ты не мог бы отправить нас назад туда, откуда мы прилетели? — с надеждой спросила Тэсия.
        — Если бы я это мог, — горестно вздохнул Хирос. — Поверь, это моё самое заветное желание с тех пор, когда вы появились здесь. Только я никак не могу….
        Херувим тяжело вздохнул. — Ладно, чувствую, вас мучает множество вопросов. Я постараюсь на них ответить. Но после того, как пойму, кто она такая. — Хирос указал на Эрдэнэ. — Потому что у меня есть вопросы к тебе, и мне очень нужно, чтобы ты на них ответила.
        — А я тут причём? — удивлённо развела руки рыжая. — Какие вопросы ко мне?
        — Я сам хочу это понять, — нахмурился Хирос. Но только сейчас вы должны уходить. Мы не должны мешать Древу. Так что ждите, я сам вас найду.
        — А Самакс как же? — подал голос Промиус.
        — Не переживайте, — улыбнулся Хирос. — Завтра утром вы его найдёте там, где он и был. Обратно я его сам отнесу. Тут ваша помощь мне уже не понадобится. Сил у него уже будет достаточно, чтобы он без ущерба перенёс своё перемещение, хотя до выздоровления ему очень далеко, но и слишком долго ему находиться возле Древа тоже нельзя. Тогда он будет в полной зависимости от него, и энергия Древа и этого несчастного переплетутся. Так что теперь всё зависит от вас, насколько он будет себя чувствовать полностью выздоровевшим. Потому что, как я вижу, его разум сильно пострадал.
        Дарион слышал почти весь разговор. Всё сказанное путалось у него в голове. Он совершенно не понимал, кто этот незнакомец, и в то же время в его голове рождалось убеждение, что этот незнакомец очень необычный. Любопытство всё же пересилило страх быть обнаруженным. И в этот момент он выглянул из-за камня. На мгновение ему показалось, что незнакомец как будто бы парил в воздухе. Священник в ужасе вжал голову в плечи, а потом быстро нырнул в воду и поплыл назад, к расщелине. Вынырнув из неё, он, как исступлённый, поплыл назад, к берегу. Зайдя под свой навес, он лёг на подстилку, но до самого утра так и не смог сомкнуть глаз, пока не заметил сам, как усталость смежила его веки.
        Спать священнику пришлось недолго. Дарион проснулся оттого, что кто-то его тряс за ногу. Дарион с трудом открыл глаза, щурясь на силуэт, стоящий напротив светила. Это была Лидия. — Вставайте, святой отец. Вы срочно нужны на пляже.
        — Что, что случилось?
        — Да там какое-то чудо. Самакс, оказывается, не умер ночью, и сейчас все говорят, что эта старая жрица опять спасла чужую жизнь.
        Дарион вспомнил всё, что было прошедшей ночью, и мгновенно вскочил. — Что с ним? Как? Он что, уже выздоровел? А что он говорит? — У священника от удивления вытянулось лицо.
        — Ну вы хватили — выздоровел. Нет, конечно, он ещё без сознания. Но дыхание у него уже спокойное и ровное, точно не как у мёртвого. Он как будто спит.
        — Так это уже хорошо. А что я должен делать? Зачем я там нужен? — непонимающе замотал головой священнослужитель.
        Лидия всплеснула руками. — Дарион, я вижу, что вы сегодня вообще не спали. Что-то вы с утра не совсем всё улавливаете. Сейчас это воскрешение все припишут в заслугу старухе, а не тому, что вы всю ночь молились за спасение его души. Вы же поэтому не спали всю ночь или я ошибаюсь?
        — Да-да, конечно, — кивнул Дарион, — всю ночь и провёл в молитвах, не засыпая.
        — Ну, так идёмте скорее, а то все ваши заслуги заберёт эта старуха. Неужели только меня беспокоит падение доверия к вере среди этих дикарей?
        — Нет-нет, конечно. Дарион вскочил с кровати и начал усиленно тереть глаза, приводя себя в чувство.
        Священнослужитель с Лидией подошли к толпе, обступившей Самакса. Цэрэн сидела отдельно от всех в стороне, в состоянии крайней задумчивости. Все были возбуждены, что-то выкрикивали, перебивая друг друга.
        — Так, хорош галдеть. Что тут происходит? — спросил только что подошедший, заспанный Хильдебальд.
        — Да вот, пускай он расскажет. Он был самый первый, и всё видел сам. — Лисипп кивнул в сторону радостного Ольдиха.
        Хильдебальд повернулся в сторону толстяка. — Ну, давай, толкуй, что тут такое.
        Ольдих от радости слегка пританцовывал. — Да я уже несколько раз рассказывал. Но вам, командир, расскажу ещё раз.
        Хильдебальд ухмыльнулся, — Давай уж, сделай одолжение своему хозяину.
        Толстяк не заметил колкого замечания и радостно продолжил, — Вот, встаю я рано утром, выхожу на пляж и вижу, сидит наша колдунья.
        — Бабушка не колдунья, она шаманка, но вы все называете её жрицей. Я-то уже давно смирилась, хорошо, что бабушка ваших языков не знает. Но хотя бы слово шаманка можно было бы уже запомнить, раз вы по-другому не можете, — выкрикнула возмущённая Эрдэнэ, но Промиус прикрыл ей ладонью рот. Она хотела было возмутиться, но увидела, как тот прижал палец к губам, призывая её к молчанию. Эрдэнэ нахмурилась и скрестила руки на груди.
        — Хорошо, шаманка, — согласно кивнул толстяк. — И вот я вижу, как сидит шаманка, а на её коленях лежит голова бедняги Самакса и она проводит руками над его головой. Ну, я думаю, всё, отошёл наш Самакс, и старуха проводит ритуал по прощанию с мёртвым. А потом я вдруг вижу, как слегка дёрнулась его нога. Ну я и припустил что есть силы к ним. Подбегаю и вижу, что наш Самакс-то не умер, а вполне себе дышит, только он как будто спит. Он точно не умер, и лицо у него совсем не как у мертвеца, а вполне себе даже розоватое. Ну вот, сами посмотрите. Он, правда, ещё без сознания, но точно не хочет умирать. Я спрашиваю… колдунью, … простите, шаманку, а она всё машет головой и не хочет отвечать. Я говорю ей спасибо за то, что спасла беднягу, а она всё недовольно отмахивается. Наверное, это она из-за скромности. Командир, как же здорово, что она у нас есть! Она уже второго человека с того света вытаскивает.
        Леонтий согласно кивнул. — Да, что есть, то есть. С ней нам точно повезло. Как, Хильдебальд, ты бы с ней ни ссорился, но старуха явно умеет гораздо больше, чем многие лекари, которых я знал. На твоём месте я бы признал это, и прекратил бы собачиться с нею.
        Леонтий повернулся к Цэрэн и произнёс на её языке. — Мы все благодарны вам за то, что вы спасаете наших людей.
        Цэрэн подняла на него глаза и покачала головой. — Я уже сказала этому дурачку, что нет никакой моей заслуги в этом.
        Все повернулись в её сторону. Старуха продолжила. — Я вчера своими глазами видела, как его душа прощалась с телом, и сказала, что он нежилец. Не было ни одного шанса на то, что он переживёт эту ночь, ни одного. А я повидала в своей жизни много смертей. В таком состоянии люди уже в переходе к небесным духам. Но я ночью видела сон, в котором этот мертвец разговаривал со мной, и он сказал, что не хочет уходить и что его рукам очень холодно. Вот я и встала, пришла к нему, а он и вправду не умер, и руки у него замёрзли. Вот я и растёрла ему их особой травой и разогнала кровь. Так что нет никакой моей заслуги. Тут вмешались какие-то высшие духи, которые решили, что ему ещё рано уходить от нас.
        — А я вам скажу, чья это заслуга, — воскликнула Лидия. — Вот даже шаманка это признаёт. Только это не духи, а Господь наш всемогущий. И всё это благодаря нашему отцу Дариону, который всю ночь молился за спасение несчастного. Вот посмотрите на него, на нём же лица нет от бессонницы.
        Лидия вытолкнула вперёд священника. Дарион был изрядно бледен, глаза его испуганно смотрели по сторонам, словно он боялся кого-то увидеть. Он развёл руками. — На всё воля Господня, а я всего лишь его покорный слуга.
        — Ну что, отец Дарион, вот и вы, оказывается, тоже нелишний человек в нашем поселении, — похлопал его по спине улыбнувшийся Леонтий. — Не знаю, что здесь реально произошло, уж очень много здесь чудных событий случается, но видимо, ваши старания тоже не были лишними.
        — Хорошо, а вы что стоите? Чего вы здесь беднягу держите? Чего ему на песке валяться? Ему же уход нормальный нужен. Кстати, я не вижу здесь вчерашней безумной, — Леонтий обвёл глазами окружающих.
        — Мэчессы, — презрительно скривив губы, ответила ему Лидия. — Так её со вчерашнего вечера, никто и не видел. Пропала куда-то, ненормальная. А поухаживать за ним сможет Луциния. — Ведь так?
        Лидия посмотрела на рабыню.
        — Да, конечно, я и сама хотела это давно сказать. — Измученное от тревог за последнюю ночь, лицо Луцинии выражало плохо скрываемую радость.
        — Вот и отлично. А я с удовольствием помогу тебе.
        Леонтий с удивлением вытаращил глаза на жену. — Ты?! Хорошо, как скажешь. Ну что, давайте несите его скорее под навес. А ты, Лисипп, приготовь какого-нибудь лёгкого супчика. Бедняге надо восстанавливать силы. Хотя, как его кормить, если он без сознания?
        — Мы с Луцинией разберёмся, — ответила Лидия.
        Леонтий снова с удивлением взглянул на жену. — Вы, вместе?! Ну что ж, раз так решили, так тому и быть.


        Все разошлись с пляжа. На нём осталась только Цэрэн и Эрдэнэ.
        — Бабушка. Ну чего ты сидишь, пошли. — Эрдэнэ внимательно всматривалась в напряжённое лицо шаманки. — Чего ты такая вся встревоженная?
        — Да-да, сейчас, внучка, — рассеянно кивнула Цэрэн.
        — Ну я же вижу, ба, ты же сама не своя. О чём ты сейчас думаешь?
        — Да как мне не задуматься. В первый раз я так сильно ошиблась.
        — В чём? — удивилась Эрдэнэ.
        — Да вот, с этим темнокожим мертвецом. Я вчера была уверена, что эта ночь будет его последней ночью. Я видела своими глазами, что его душа уже прощалась с телом и была готова покинуть его. Да и духи мне говорили, что это его конец. А сейчас получается, что или я перестала видеть, или духи меня обманывают. Тут точно было вмешательство каких-то сил, но я не могу сказать каких.
        Эрдэнэ замялась, стоит ли рассказывать бабушке о вчерашнем, но подумала, что всё-таки пока этого делать не стоит. — Да ладно тебе, бабуля. Мы же и так на другой планете, полной чудес. Вот, видимо, и произошло какое-то новое чудо. Стоит ли так об этом беспокоиться?
        Шаманка грозно взглянула на внучку. — Стоит ли, говоришь? Стоит, ещё как стоит. Речь идёт о том, что я теряю хватку. Вот о чём. Ведь ты слишком мала, а мне тебя надо поднять на ноги и научить всему тому, что умею я и всему, что могли все мои прабабки. А чего теперь я могу передать тебе, если сама начинаю путаться? А в чудеса я не верю. Всему есть объяснения. Сама природа и духи всё подскажут и расскажут. Всё в этом мире умеет говорить, надо только уметь слушать.
        — Бабуль, ну не переживай ты так, — Эрдэнэ прильнула к Цэрэн и обняла её. — Ты передаёшь мне свою любовь, и это мне нужней всего.
        Шаманка улыбнулась. — Вот ты лиса, конечно. — Шаманка поцеловала внучку в голову и крепко обняла её в ответ.
        — Бабуль, а ты знаешь, что эти люди промеж себя называют тебя не шаманкой, а жрицей?
        Цэрэн внимательно посмотрела на внучку. — Это что-то обидное?
        Эрдэнэ замотала головой. — Не, ба, это у них так называют шаманов.
        Старуха усмехнулась и махнула рукой. — Ну и пусть называют как хотят.
        Эрдэнэ отстранилась слегка от бабушки, и немного смущаясь, спросила. — Ба, а во мне есть что-то необычное? Ну, там, загадка какая-то?
        Цэрэн хихикнула. — Да, конечно, ты же моя внучка, ты вообще необыкновенная, прям одна неразгаданная тайна. Взять хотя бы твой рыжий цвет волос. Я и не упомню уже, когда среди наших людей были волосы такого цвета. Стоп, — Цэрэн внимательно посмотрела внучке в глаза — А чего это ты спросила?
        Эрдэнэ улыбнулась во всю ширь лица. — Да, так, ничего, я просто спросила.
        Цэрэн хитро прищурилась. — Ты давай не хитри. Тебе есть чего сказать мне?
        — Да нет, ничего такого. Просто интересно, есть ли во мне что-то такое, чего нет в других.
        Шаманка улыбнулась. — Ты что, хочешь спросить насчёт того мальчика, сына Хильдебальда, и о том, нравишься ли ты ему?
        Эрдэнэ резко встала, зардевшись. — Вот ещё, глупости какие. Очень мне надо знать что-то об этом дураке. Ну, так мы идём, или нет? А то у тебя там Тургэн, наверное, уже от безделья подыхает.
        Цэрэн тщательно скрывала улыбку, стараясь не смущать далее внучку, — Конечно конечно, пошли.


        Весь день Дарион никак не мог найти себе места. Тот незнакомец, который говорил необъяснимые вещи, и тут же внезапно выживший Самакс, которого надо было уже отпевать, взял да и воскрес. Плюс к этому, всё время перед его глазами стояло, словно наваждение, то необычное дерево, которое незнакомец называл почему-то Древом Жизни. Дариону очень хотелось подойти к нему поближе и дотронуться до него. Ближе к вечеру это желание стало у него непреодолимым, и священник принял решение отправиться к нему.
        Дождавшись глубокой ночи, Дарион тайком пробрался на пляж. Сняв одежду, он спрятал её в траве у дерева и, крадучись по песку, зашёл в воду. Стараясь не шуметь, святой отец подплыл к скале. Вот этот выступ над водой, а левее него, в нескольких метрах на глубине, та самая расщелина.
        Дарион отсчитал расстояние и нырнул под воду. Странно, но того самого слабого света, идущего из расщелины, не было видно. Потыкавшись туда-сюда, священник вынырнул на поверхность, снова отсчитал положенное расстояние от выступа и, набрав воздух, снова нырнул.
        Ничего не изменилось. Ни света, ни какой-либо расщелины не было вообще. Священник впадал в ярость. Он нырял и нырял, но всё было безрезультатно. Наконец, силы оставили его и им овладела апатия. Он развернулся и поплыл назад, на пляж.
        На пляже сидел Ольдих. — Чего, не спится? — спросил толстяк. — Мне тоже. Может, и вправду пойти искупаться. Всё из головы не идёт это чудесное исцеление. Вы посидите со мной, а то мне не с кем обсудить это волшебство?
        — До исцеления ещё далеко, — буркнул Дарион. — А мне некогда рассиживаться, пойду спать. Священник зашагал в сторону дерева, где он спрятал одежду.
        — Ну как хотите, а я ещё здесь посижу или полежу. — Толстяк упал спиной на песок и положил руки за голову.


        Прошло несколько дней.
        Леонтий заглянул в палатку Луцинии. Там рядом с лежащим Самаксом сидела Луциния и его жена Лидия.
        — Всем доброго утра. Ну как наш больной? Когда начнёт ходить? — Римлянин громко рассмеялся.
        — Доброго утра, хозяин. — Луциния поспешно встала и поприветствовала Леонтия. — Спасибо за вашу заботу и особенно за то, что разрешили Лидии помогать мне. А Самакс с каждым днём идёт на поправку. Но говорить о том, что он встанет на ноги, ещё очень рано. Он ведь только пару дней, как пришёл в сознание. Спасибо всевышнему, что он может уже самостоятельно глотать. А то первые дни мы ой как намучились с этим. И, кстати, он уже понимает, что мы говорим, и может отвечать глазами.
        — Да, Самакс? — Луциния повернулась к больному. Тот дважды моргнул.
        — Ну и отлично, — улыбнулся Леонтий. — Давай, выздоравливай скорее, дружище. Мне нужен здоровый и преданный воин, такой, как ты. Ну, раз у вас всё хорошо, тогда я заберу с собой Лидию, она мне сейчас нужна.
        — Ну раз нужна, тогда пошли. Ты же справишься без меня? — Лидия по-дружески обняла Луцинию.
        — Да, конечно. Если что, я попрошу Абебу, — смутилась Лидия.
        Супруги отошли на порядочное расстояние от палатки Луцинии, так, чтоб их не было ни слышно, и ни видно.
        — Ты можешь мне объяснить, что здесь происходит? Что ты за игру ведёшь? Почему так заигрываешь с рабами? А с Луцинией вы чуть ли не лучшие подружки. — Леонтий взял супругу за плечи и внимательно смотрел ей в глаза.
        Лидия улыбнулась, — Какой же ты у меня всё-таки дурачок. Твоя жена делает за тебя твою работу. Вернее, ту работу, с которой ты бы не справился.
        — Это ты сейчас про что? С какой работой я бы не справился? — Леонтий недовольно нахмурился.
        — А с той работой, в которой надо приобретать себе друзей. Тебе же привычней мечом махать. А вот подумать над тем, как сплотить вокруг себя своих сторонников, тебе как-то то ли недосуг, то ли неохота заниматься.
        Леонтий отмахнулся, — Пустое это, незачем уже. Не с кем мне против кого-то воевать. Мы с Хильдебальдом уже всё меж собой порешили.
        Лидия пожала плечами. — Ну, ты как знаешь, а вот у меня совсем другое мнение. Вот вы нашли этого Трира или ещё ищете?
        — Пока ещё ищем, — развёл руки в сторону Леонтий. — Вернее, его Хильдебальд хочет найти.
        — Вот видишь. А ты уже как-то поостыл к этому.
        — А мне чего по этому поводу париться? Хильдебальд его и найдёт. Что мне об этом много думать? Он его найдёт и разберётся с ним.
        — А ты уверен, что как только он найдёт всю эту шайку, те, оставшиеся трое, что с Триром, не захотят перейти на сторону Хильдебальда? Вандал с вандалом гораздо быстрее найдут язык, чем вандал с римлянином.
        Римлянин нахмурился. — Ладно, я понял тебя. Хорошо, я подумаю над этим. Да, кстати, эта сумасшедшая больше не появлялась?
        Лидия презрительно скривилась. — А, ты про эту интриганку? Три дня назад кто-то из наших якобы видел её где-то далеко в лесу. Она ходила и орала как ненормальная. Как только увидела, что её заметили, то сбежала.
        Леонтий ухмыльнулся. — Поделом ей за все те козни, что она тут строила. Она точно уже свихнулась, и бродит где-то, незачем за неё переживать. Уж без еды она точно не пропадёт. Тут вот другое, боюсь, как бы с Дарионом ничего не случилось. Ходит какой-то замкнутый, не в себе, как бы его эта сумасшествием не заразила.
        — Это точно, — кивнула Лидия. — Я его об этом напрямую спросила, так он сказал, что это оттого, что он в три раза больше молится. Раз молитвы спасли Самакса, так он сейчас молится за наше возвращение домой.
        — Ну, молится, значит хорошо.
        Лидия обняла Леонтия и поцеловала в щеку, и тут же шепнула ему на ухо. — А про Хильдебальда ты подумай, очень тебя прошу.
        — Хорошо, — недовольно кивнул Леонтий. — Обещаю, что подумаю.


        Неро, оттого, что его место вместе с мамой под их навесом занял больной Самакс, теперь всё время ночевал один, под его навесом. Сегодня он заснул и днём. Оттого, что пришлось много помогать матери ночью, он не заметил, как его сморил дневной сон. Но сон его был не так долог, как ему хотелось. Он проснулся от того, что кто-то тряс его. Он невольно дрыгнул ногой и тут же услышал недовольный голос Тэсии. — Ты чего, дурак, лягаешься?
        При звуке её голоса Неро сразу вскочил и увидел сидящую девочку, потирающую колено. — Ты всегда так просыпаешься? Теперь буду знать, как тебя будить. Возьму длинную палку и огрею тебя ей, мигом тогда проснёшься.
        Неро протянул к ней руки. — Ой, прости, прости. Я тебя что сильно ударил? Больно, да?
        Тэсия сделала вид, что было больно, но она сумеет справиться с болью. — Ладно, пройдёт. Я тебя прощаю, раз уже проснулся, то пошли за мной. Там наши уже все собрались.
        — А куда? Кто собрался? Зачем? — Неро ещё не совсем проснулся, и голова его была тяжёлой и туго соображала.
        — Ой, понятно всё с тобой. Просто иди за мной, сам всё поймёшь. Ты чего это днём спишь, как маленький.
        — Да мне просто надо было ночью помогать маме с Самаксом, вот и уснул сейчас, — виновато протянул мальчик.
        — Хорошо. — Девочка вскочила на ноги и, несмотря на ещё вроде как мучащую боль в ноге, резво побежала в сторону пляжа. Неро побежал вслед за ней.
        На пляже, в самом отдалённом углу, подальше от всех, сидя на песке, их уже ждали Эрдэнэ, Ид и Промиус. У всех них были серьёзные, озабоченные лица.
        — Ну наконец-то, сколько вас можно ждать, — недовольно бросила Эрдэнэ.
        — Да это не меня надо было ждать, а его. Он, видите ли, решил днём поспать, — нахмурилась Тэсия.
        — Ладно, раз все здесь, то для всех Ид повторит то, что он нам уже рассказал.
        — А что, что-то интересное? — Тэсия мигом оживилась. — Это то, о чём я думаю?
        — Да, кивнула Эрдэнэ. — Но Ид сам всё расскажет.
        Юный талан согласно кивнул. — Час назад я купался в озере. Нырнул, как обычно, глубоко, и вдруг вижу перед собой Хироса. Вернее, я опять вижу перед собой себя, ну как себя, я ведь понимаю, что этого не может быть, и, стало быть, что это он. И знаете, я уже не испугался и не удивился этому. И вот он берёт меня за руку и говорит.
        — Я всё равно не понимаю, Ид, как можно говорить под водой, прости, — покачал головой Промиус. — Может, тебе это показалось?
        Эрдэнэ толкнула мальчика в плечо — Ну что ты всё время перебиваешь, вот расскажет он до конца, потом будешь говорить про то, что ты понимаешь, а про что нет. Что за дурацкая привычка?
        Ид уверенно помотал головой в стороны. — Нет-нет, никак не могло показаться. А говорить под водой мой народ и раньше мог, мне о таком отец говорил. Только мы давно этому разучились, потому что перестали, как ранее, постоянно жить в воде. Но, знаете, когда говорил Хирос, я всё слышал настолько отчётливо, насколько хорошо слышу сейчас вас. И вот он говорит, что если нам нужны ответы на наши вопросы, то он ждёт нас всех во фруктовой роще, возле деревьев с кислыми фруктами, потому что там никто нам не помешает. И он ждёт нас там в полночь.
        — И да, я совсем забыл добавить ещё в первый раз, извини, — Ид посмотрел на Эрдэнэ. — Он сказал, что он ничего не расскажет, если не придёшь ты.
        — А чего это именно я? — девочка вскочила на ноги. — Что он именно ко мне так прицепился? Почему он так интересуется именно мной, а не кем-то из вас? Что-то это мне не нравится. А если я не пойду, то что?
        — То мы ничего не узнаем, Эрдэнэ, — спокойным тоном произнесла Тэсия. — Ты же сама говорила, что не боишься его. Тем более, мы будем там все вместе. А если он захотел бы тебе сделать что-то плохое, то давно бы это сделал. Видишь, как он переживал, когда хотел спасти Самакса. И разве тебе самой не интересно, что именно он хочет тебя спросить?
        — Ну ладно, раз для дела я так важна, то я пойду, — Эрдэнэ с важным видом обратно уселась на песок.
        — Но ты особо тут не важничай, — Промиус слегка подтолкнул её, но не рассчитал силы, и она повалилась на песок, тут же утратив всю серьёзность своей позы.
        Все вокруг рассмеялись. Мальчик, предчувствуя, что тут же получит в ответ, бросился наутёк.
        — Дурак, ну ты у меня сейчас получишь! Я из тебя всю твою дурь-то выбью! — Эрдэнэ со всех ног бросилась за ним в погоню.


        ГЛАВА 21. ОРДИАН.


        Таураан.
        Капитана Ордиана, спецпредставителя Морона, у перехода на флагманский корабль армии Фалькура встретили двое солдат. — Капитан Ордиан?
        — Никого другого я здесь не вижу, — ухмыльнулся офицер.
        Солдат не выказал никакой реакции и холодно отчеканил. — Приветствуем вас на флагманском корабле отдельной части воздушного флота армии Фалькура, предназначенной следить за порядком на планете Таураан, на орбите которого вы сейчас находитесь. Нам приказано сопроводить вас в капитанский отсек флагманского корабля, вас ожидают.
        Ордиан нахмурился. — Кто здесь главный и в каком он звании? Почему он не соизволил встретить меня сам?
        Солдат был всё также невозмутим. — Простите, капитан, но нам не велено об этом говорить, вам на месте всё расскажут.
        Непробиваемость солдата всё больше начинала выводить из себя Ордиана. — Вы забываетесь, солдат, я капитан императорского флота Солора, спецпредставитель главнокомандующего Морона, и я требую незамедлительно доложить по форме на вопросы, которые я вам задал.
        Но и это не произвело на солдата никакого эффекта. — Ещё раз прошу прощения, капитан, но я солдат, и я действую согласно приказу моего командира. Прошу вас следовать за нами. Вам там на всё ответят.
        Ордиан понял, что теряет самообладание и усилием воли взял себя в руки. — Я понял тебя, солдат. Ведите меня. Надеюсь, тот, кого я встречу, поймёт, с кем он имеет дело и с должным уважением встретит представителя Морона.
        — Можете нисколько в этом не сомневаться, капитан Ордиан. Солдат уважительно кивнул.
        Ордиана привели к капитанской рубке. Солдат открыл перед ним дверь и впустил его внутрь. Там никого не было.
        Ордиан, оглядевшись вокруг, развёл руками в стороны, ухмыльнулся и произнёс, обратившись к солдату. — Ну и где?
        Солдат произнёс, — Ожидайте, сейчас к вам подойдут.
        Спецпредставитель зло улыбнулся, — Надеюсь, моё ожидание будет весьма недолгим, ибо я не потерплю такого отношения к себе.
        Солдат кивнул и закрыл за собой дверь. Ордиан нахмурился и осмотрелся по сторонам. Хотя он был здесь один, но явно чувствовалось, что за ним наблюдают. Ордиан приосанился и уставился в стекло обзора, в котором виднелась планета.
        Тут же послышался звук открываемой двери и в рубку кто-то вошёл. Ордиан решил не оборачиваться, показывая тем самым своё недовольство приёмом, который был ему оказан.
        Вошедший заговорил сразу, и в его голосе послышались радостные нотки. — Капитан Ордиан, спецпредставитель главнокомандующего Морона, вас приветствует представитель командующего Фалькура, капитан Атилон. Прошу вас извинить меня за опоздание, и за то, что не смог встретить вас лично.
        Ордиан резко развернулся и на его лице было неподдельное удивление. — Атилон, ты?
        Лицо Атилона расплылось в улыбке. — Именно так, капитан Ордиан, как видите.
        Мысли Ордиана путались, и он никак не мог подобрать слова. — Ты жив?! Но как?! И почему ты здесь?!! У Фалькура?! Как тебя угораздило здесь оказаться? Ты что, здесь главный?!
        Ордиан ещё секунду стоял в нерешительности, потом резко рванул и заключил Атилона в объятия. — Прости меня, друг, за такие вопросы. Я просто совершенно не ожидал встретить тебя здесь. Это просто невероятно. Это же сколько времени прошло с нашей последней встречи?
        — Тише, тише, а то задушишь, — сказал Атилон, высвобождаясь из объятий. — Лет восемь, пожалуй.
        Глаза Ордиана возбуждённо блестели, и он никак не мог поверить в то, что он видел сейчас перед собой. — Точно, восемь, никак не меньше, а я и не думал тебя уже встретить среди живых. А ну рассказывай, какими судьбами ты здесь? Ты же пропал после той битвы на Гонгаре. Ох, и упрямые бойцы были те гонгарцы. Здорово же они нас тогда потрепали. Скользкие твари, а уж как они орудовали своими щупальцами, это надо было только видеть. Я же действительно думал, что ты погиб тогда, как и многие наши собратья. А ведь именно благодаря тебе я тогда и выжил, когда ты со своим отделением выводили нас из кольца, в который нас заперли.
        Атилон махнул рукой. — А, ерунда, это был обычный приказ, и я его исполнял. Ты бы также поступил.
        Ордиан решительно замотал головой. — Не спорь со мной, вы тогда в самое пекло сунулись.
        Атилон улыбнулся и пожал плечами. — Ну ладно, раз так ты решил, не буду тебя разубеждать. Так ты всё-таки хочешь знать, что было со мной, или ты хочешь поговорить о делах, ради которых ты прибыл?
        Ордиан небрежно махнул рукой. — Да подождут эти дела. Я ведь всего-навсего прибыл сюда с инспекцией, посмотреть, что здесь творится. Но ты же сам мне потом всё расскажешь и покажешь, не так ли, мой друг?
        Атилон кивнул. — Конечно, в любой момент, когда только скажешь. Нам от императорского флота нечего скрывать.
        Ордиан расплылся в улыбке. — Ну вот и отлично. А я уже голову сломал, как меня тут встретят. Как же это хорошо, что ты жив, и что именно тебя я встретил здесь. Ну да ладно, это всё потом. А сейчас мне не терпится узнать, что было с тобой эти восемь лет. Если ты не расскажешь, я просто умру от любопытства. Не понимаю, почему ты до сих пор не дал о себе знать?
        Атилон пожал плечами. — Ох, Ордиан, жизнь такая сложная штука, всего не объяснишь. Ладно, если уж так настроен выслушать, тогда садись поудобней. Ой, подожди.
        Атилон хотел было присесть рядом, но тут же резко выпрямился и, подойдя к командному пульту, нажал кнопку вызова. — Два набора кисло-сладких газов. Он повернулся к Ордиану, и на его лице играла улыбка. — Ты ведь именно такие любишь?
        Ордиан подмигнул ему. — А ты всё прекрасно помнишь, мой друг, и даже то, что я люблю.
        Атилон сел в ближайшее кресло, напротив спецпредставителя. — Ну, слушай тогда, раз настаиваешь. Если помнишь, та битва на Гонгаре была очень кровопролитной. Гонгарцы и так были народ гордый и упрямый, но, видимо, Геронт очень туго закрутил гайки с повышенными налогами на них, вот они и осатанели. Ты даже не представляешь, как люто они нас ненавидели за то, что мы оккупировали их планету и диктовали, с кем им торговать и с кем дружить. Я даже удивлён, что они столько времени это терпели.
        — Да, но мы же несли им цивилизацию. Это же мы им открыли новые вселенные и новые народы, с кем они раньше не сотрудничали, — вскочил с кресла Ордиан.
        — А ты спроси, это было им нужно? — усмехнулся Атилон.
        — Они просто этого не понимали, на своём уровне развития, — замахал руками Ордиан. — Так всегда с отсталыми народами и цивилизациями. Только через большой промежуток времени они начинают осознавать это.
        — Ну, видимо, в отношении гонгарцев мы этого так и не дождались, — Атилон рассмеялся. — Ладно, это тема отдельного разговора. А насчёт меня вот что было. После того, как несколько наших отделений гонгарцы заперли в болота, а там для них родная стихия, мы получили задание вытащить их оттуда. Было очень нелегко, и мы сначала вытащили твоих парней, а потом, когда чуть углубились дальше для спасения последних групп, мне прострелили ногу отравленным шипом, и я вскоре потерял сознание.
        Очнулся уже у них в плену, на каком-то островке, вместе с несколькими другими бойцами. Причем они нас даже не связывали, потому что понимали, что вокруг вода, и мы оттуда никуда сбежать не сможем. И вот в этой зловонной атмосфере, в водяных испарениях, нас продержали несколько недель. Все мы покрылись волдырями и струпьями, которые мы постоянно расчёсывали, и от этого они становились ещё больше. Хорошо, что хоть воздух был для нас приемлем, единственное, что было нормальное на той планете. Но воздух пропитанный влагой медленно нас разрушал. А уж как мы находили себе пропитание, без ужаса и не вспомнишь. В общем, мы ещё некоторое время ждали, что нас обменяют как военнопленных, но когда нам сказали, что всех нас считают погибшими, и вроде как заключено перемирие, то тут мы уже поняли, что до нас никому нет дела.
        — Прости, Атилон, — Ордиан вскочил и прижал руки к груди, — но нам всем было объявлено, что все, кто там остался, погибли геройской смертью, и что гонгарцы добивали раненых тем, что сбрасывали их в болота. Так же они поступали и с убитыми. Если бы я знал, что кто-то из наших жив, клянусь, не только я, но и очень много парней бросились бы вас спасать.
        — Да, конечно, — слегка улыбнулся Атилон. — Но вышло, как вышло. Как мы узнали потом, Геронт действительно принял решение остановить войну в связи с нашими большими потерями, и в результате переговоров гефестиане покинули Гонгар. И тогда про нас все забыли. И наши нас бросили, и гонгарцам мы уже были не нужны. Они так и сказали, что мы теперь свободны и можем идти куда угодно. А куда идти, если вокруг вода. Они ещё громко смеялись, когда нам это говорили. В общем, бросили нас там подыхать.
        — Не знал, Атилон, совсем ничего не знал про это, — расстроенный Ордиан с трудом находил слова.
        Атилон махнул рукой. — Да я тебя и не виню, это большая игра, а в ней мы маленькие камушки. Кто нас будет брать в расчёт? Смешно было надеяться на другое. И вообще, это была не наша война. Более того, изначально это была страшная ошибка. Зачем соваться на Гонгар, когда было очевидно, что поживиться там особо нечем? Не говоря уж про её колонизацию для гефестиан. Там же невозможно переустроить среду обитания под нас. Да, благодаря тамошнему воздуху мы могли находиться без спецснаряжения. Но такая атмосфера была благодаря болотистым местностям, а это же вода, что для нас совершенно невыносимо. Но нет, кому-то не терпелось записать ещё одну победу в свой послужной список. Ну да ладно, не буду повторять очевидное.
        Ордиан слегка покачал головой. — В твоих словах есть правда. Только ты же знаешь, мы военные и подчиняемся приказам. — Спецпредставитель тяжко вздохнул. — Ладно, расскажи лучше, как ты смог выжить и спастись?
        — Ты не поверишь, — Атилон улыбнулся. — Но мой нынешний командующий Фалькур и спас тогда нас, всех оставшихся. Мы уже умирали от язв и истощения, когда нас забрали с того острова. Фалькур просто выкупил нас у гонгарцев за очень приличную сумму. Причём, как оказалось, было несколько таких островков, где держали таких же бедолаг, как и мы. Вот так я и оказался нужен Фалькуру, а не народу Солора и не императорскому флоту Геронта, которому отдал почти десяток лет своей преданной службы.
        Ордиан согласно кивнул. — Я всё понимаю, Атилон, у тебя есть причины быть обиженным на Геронта, но, думаю, всё же не стоит это переносить на весь императорский флот и весь гефестианский народ.
        В дверь постучали, и вошёл солдат с подносом, на котором было два сосуда с трубками.
        — Ну наконец-то, а я уже подумал, что вы там все поумирали, — нахмурил брови Атилон.
        — Простите, командир, но вы же сами приказали особо дорогой газит хранить отдельно, с доступом ограниченного количества лиц. Пока нашли главного администратора, пока он приготовил смесь…
        — Ну да, ну да, — улыбнулся Атилон, и развёл руками в стороны. — Сам приказал и уже забыл об этом. Дисциплина важней всего. А то без неё совсем разболтаются. Дай им волю, они бы только и делали, что лежали целыми днями и дышали смесями.
        Ордиан, улыбнувшись, согласно кивнул.
        Атилон затянувшись, пустил струйку дыма в воздух. — А насчёт обиды на флот Геронта и на сам народ, ты знаешь, я уже давно остыл. И вот что я тебе скажу. Вот нас, гефестиан, все не любят. Ну что поделать, если мы воины с рождения. Любим воевать, завоёвывать, покорять и подчинять другие цивилизации. Только вот такие частные армии, как у Фалькура, почему-то все называют пиратами, явно стараясь нас якобы обидеть. И ладно бы это говорили другие народы, но ведь так нас называют и на Солоре. Но я тебе скажу такую вещь — мы гораздо честнее. Мы не диктуем другим народам, как себя вести. Если, конечно, они не показывают зубы. Мы по-честному, насколько это возможно, договариваемся о своей доле. Это их плата за то, что они не содержат свою армию, но тогда они будут содержать нашу. Причём доля не такая грабительская, как у Геронта. И мы не вмешиваемся в их жизнь и миропорядок. Честно отдавайте обговорённую долю, и вы про нас редко когда услышите. Живите, как жили до этого тысячи лет. А насчёт того, что мы не всегда вовремя платим налоги в казну Солора, — ну так, кто этим у нас не грешит? Так что такие дела.
Можешь как угодно относиться ко мне и к моей позиции, но она такова. Может в ней и есть недостатки в стройности логики, но мне в ней удобно. Вот почему я у Фалькура. Здесь не лучше и не хуже, чем в таких же частных военных компаниях, разница в том, что у него просто порядка побольше. К тому же я обязан ему жизнью.
        Ордиан понимающе кивнул. — Я всё понимаю, Атилон. Хочу только сказать в наше оправдание… Хотя нет, в оправдание всех нас, гефестиан. Ты же понимаешь, почему мы такими стали. Солор уже несколько столетий страдает от перенаселения, да и ресурсов у нас давно уже не хватает, мы же должны как-то выживать. Так что мы такие оттого, что это наша жизнь сделала нас такими.
        — Ну, вот видишь, мой боевой друг, ты сам всё понимаешь, — Атилон горько усмехнулся, согласно кивнув.
        — А знаешь, Атилон, я тебе признаюсь, — выдохнул струйку дыма явно размякший Ордиан. — Я ведь не только что прибыл.
        — Да, — Атилон, слегка закашлявшись, постарался не выказать своего удивления, — Ну и насколько давно ты здесь?
        — Да я, собственно, сразу и полетел за тобой, когда ты улетел от Фалькура, по приказанию Морона. Вот и сидел за тем поясом астероидов, что вращаются вокруг этой орбиты. Ты прости, но я всё же солдат и следовал указанию командира.
        Атилон кивнул. — Какие вопросы, Ордиан?! Я сам солдат, и по приказу Фалькура отбыл сюда, чтобы следить за порядком. Мы люди военные, никаких обид.
        — Так что, ты не обидишься, когда мы с тобой сегодня, хотя нет, — широко зевнул Ордиан, — давай завтра, спустимся на планету, и ты мне всё сам покажешь, что здесь творится? Пусть наши командиры и не доверяют друг другу, но ты же не будешь скрывать что-то от боевого товарища.
        — О чём речь, друг? Всё покажу и расскажу. Мы гефестиане, и мы должны помогать друг другу. А ты если устал, то приляг конечно, отдохни. Видать, тебя с непривычки-то от любимой смеси и развезло.
        — Ой, не говори, очень крепкая смесь получилась, ты уж меня извини, — последние слова Ордиан произносил совсем с трудом, после чего его голова откинулась на спинку кресла и он захрапел.
        Атилон встал с кресла и нажал на кнопку вызова.
        Вошёл солдат, что приносил сосуды со смесями. Атилон взглянул на него. — Надеюсь, в мою смесь ты ничего не подмешивал?
        — Обижаете, капитан. Я всё прекрасно понял, кому что подать.
        Атилон кинул взгляд на захрапевшего спецпредставителя. — Это хорошо. Теперь бы понять, что ему на самом деле известно. Отнесите его в отдельную каюту. Если ты правильно смешал, то сутки он точно проспит. А нам теперь надо срочно придумать, что ему показать, чтобы Морон сюда даже и не думал нос совать. Так что, возможно, это и подарок судьбы, что спецпредставителем оказался именно Ордиан.


        Поиски пропавшей старухи на территории аквазоо ничего не дали. Она действительно как будто испарилась под невыносимо палящим светилом.
        Ерек сел на край бортика и, наклонившись, зачерпнул воду и тут же смочил ею своё пылающее лицо, после чего взглянул на группу пленных гефестиан, которым эта жара давалась гораздо лучше.
        Генерал хмыкнул, — Даа, ещё неизвестно, кому сейчас хуже. Или нам по такой жаре, или вам в плену. А, лейтенант Терлиск, что скажешь? Ну и где твои друзья? Они собираются вас спасать или они испугались водяных фонтанчиков?
        Терлиск обречённо вздохнул. — Генерал, мне нечего сказать. Мы полностью в вашей власти. Думаю, что после такого представления наши сейчас здорово ломают головы, как незаметно подобраться сюда.
        Ерек улыбнулся. — Я тоже так думаю. Но ты не переживай, они точно что-нибудь придумают. Вопрос только, когда. До того, как у вас закончатся сменные фильтры и газовые баллоны или позже.
        Терлиск умоляюще заскулил, — Генерал, но мы же пленные. Вы ведь благородный человек, вы не сможете допустить такой страшной смерти.
        У генерала вытянулось лицо. — О как, мы уже заговорили о благородстве. Не знаю, не знаю. Я только и делаю, что иду вам на уступки. Я не стал бросать вас в воду. Теперь я должен не допустить вашу смерть от удушья. Прямо не знаю, что и думать. Я только и делаю, что удовлетворяю ваши прихоти.
        Терлиск взмолился. — Но, генерал, прошу вас!
        Ерек презрительно скривился. — Ладно, но чтоб только показать вам, что мы это не вы. Солдат, — Ерек обратился к группе охраняющих пленников. — Принесите им сменные капсулы.
        — Спасибо, генерал, — лицо Терлиска выражало неподдельную благодарность. — Я знал, что вы человек чести.
        — Простите, лейтенант, не могу вам ответить тем же, — Генерал брезгливо посмотрел на Терлиска.
        Неожиданно сзади генерала в воде что-то забурлило. Ерек резко обернулся. — Я что, недостаточно чётко сказал, что больше в аквазоо не торчали. Устали на солнце, так идите в тень. И где, в конце концов, Колар, что это за дисциплина такая…
        Генерал внезапно осёкся. Из воды выходила старуха.
        — Ах вот вы где? — Ерек в нетерпении вскочил на бортик. — А мы вас везде ищем. У меня к вам столько вопросов.
        Старуха отряхнулась от воды и усмехнулась. — Много у него вопросов. Любопытный больно. Знаю-знаю, о чём хотите спросить. Только здесь много лишних ушей. Идите, генерал Ерек, за мной, в лабораторию, мне кое-что надо сделать прямо немедленно, это не терпит отлагательств. А уж потом я постараюсь удовлетворить ваше любопытство, а то, как я посмотрю, оно вас буквально разорвёт на части.
        Генерал почувствовал, что сила этой старой женщины словно подавляла его волю и заставляла слушаться её, точно он маленький мальчик. Он понимал, что должен пресечь такое отношение к себе, но словно какая-то магнетическая сила сковала его и заставляла выглядеть так, как он выглядит сейчас. На подходе к лаборатории, из дверей прямо на них выскочил Колар. Он остолбенел на миг и указал на старуху пальцем.
        — Вот она…
        — Я и сама знаю, что я тут. Но за напоминание спасибо, — съехидничала старая таланка. — И не стойте в дверях, неужели непонятно, что вы мешаете пройти?
        Колар отстранился, пропуская их в открытые двери, и пошёл было за ними, но старуха развернулась и обратилась к генералу.
        — Генерал Ерек, я сказала, что мне нужны только вы. Мне лишние уши не нужны.
        — Да что она себя позволяет! — вспыхнул Колар.
        Ерек развёл руками. — Прости, Колар, тут условия диктую не я.
        Старуха довольно хмыкнула. — Именно, генерал. Следуйте за мной.
        Ерек послушно проследовал за таланкой. Они подошли к одной из стен, и старуха нажала на браслет, после чего фрагмент стены отъехал вглубь, открыв перед собой нишу.
        Старуха зашла внутрь. — Будьте осторожней, генерал. Сейчас будет крутая лестница вниз. Держитесь крепче за поручни. Тут очень высокая влажность, и ступеньки могут быть очень сколькими. А за меня не переживайте, я тут как рыба в воде, знаю каждую ступеньку.
        Спуск вниз по винтовой лестнице занял около минуты, после чего они ступили на пол большой просторной пещеры, с одной стороны которой было огромное стекло, сквозь которое было видно дно аквазоо, а с другой стена с множеством дверей.
        Генерал остановился, очарованный. Старуха встала рядом с ним с довольным видом. — Сама люблю здесь стоять часами. Бедный, бедный наш народ, столько поколений лишённый такого простого богатства, как водные просторы. Надеюсь, всем нашим, которые уже на Земле, уже не испытать более такого.
        — Как знать, как знать, — горестно покачал головой Ерек. — Мы ведь даже не знаем, что сейчас там.
        Старуха горестно помотала головой. — Ладно, Ерек, подождите меня здесь, я сейчас отлучусь ненадолго. Мне тут надо кое-что завершить, и это надо сделать как можно быстрее.
        Ерек кивнул, словно заворожённый, наблюдая, как небольшая стайка дельфинов играла непосредственно перед ним. Генерал подошёл вплотную к стеклу и постучал пальцем, надеясь привлечь их внимание. Ерек был настолько поглощён этим, что не заметил, как вернулась его собеседница. — Они вас не услышат. Это толстое особое стекло. Да и не увидят, кстати, тоже. Ладно, генерал, пора, наконец, мне вам представиться. Хотя, как мне кажется, вы уже догадались, кто я.
        Генерал смущённо улыбнулся. — Вы знаете, я вас вспомнил. Не сразу, конечно. Вы бывшая советница. Я был тогда ещё совсем маленьким. Но я, к большому сожалению, не могу вспомнить, как вас зовут.
        Старуха улыбнулась. — Как по мне, вы и сейчас достаточно юный. Ну, а насчёт меня, да, конечно, времена идут, и я не молодею. — Она протянула руку. — Бывшая советница Девантия, теперь скромная служительница аквазоо.
        Генерал улыбнулся и пожал ей руку. — Мне кажется, вы лукавите, Девантия. Вряд ли вы тут просто скромная служительница.
        Старуха усмехнулась. — Для всех я скромная служительница. И лишь только несколько человек знали, чем на самом деле я здесь занимаюсь. Но и эти несколько талан уже давно на Земле. А здесь остался только один талан, который со мной работал, и он знал всё о моей работе. Но проклятые гефестиане утащили его вместе со всеми, и теперь я не знаю, что с ним. Так что велик риск, что если что-то произойдёт со мной, то некому будет поведать то, что здесь творится. Исходя из сложившихся обстоятельств, я вынуждена вам рассказать и показать то, о чём не знали даже правители.
        — Да-да, конечно, а особенно я хочу знать, как вы устроили эти водяные тайфуны, — загорелся Ерек.
        — Не спешите, генерал, есть вещи не менее важные, чем это. Вы только скажите мне, я могу вам доверить то, что в обычных условиях я бы никому никогда бы не доверила? Я вижу, вы талан, которому можно доверять. Вы смелы и порядочны, и я очень надеюсь, что я не ошиблась в своём выборе.
        — Мне лестна ваша характеристика, и я могу вам обещать, что вам точно не будет стыдно, хотя ваш выбор, я сказал бы, не совсем идеален. Всё-таки я вояка, а не учёный, и вряд ли подхожу для каких-то задач, о которых я даже не догадываюсь. — Генерал улыбнулся.
        Девантия отмахнулась. — Ах, оставьте, мне сейчас не до особого выбора, да и времени тоже нет, чтобы искать идеальную кандидатуру. Считайте это моим чутьём. Ну, раз вы готовы, тогда слушайте.
        Девантия приосанилась и поправила волосы на голове. — После отставки бывшие советники попадают сюда. Об этом очень мало кто знает, ведь мы особо никогда не были публичными персонами. Просто сложилось некое мнение, что это такого рода почётная отставка и награда за служение народу Таураана, чтобы встретить спокойную старость. А мы никогда и не старались развенчивать этот миф, потому что советники бывшими не бывают. Мы слишком много знаем. Гораздо больше, чем простые учёные и историки. Вот и про эту лабораторию в аквазоо знают лишь только то, что она занимается водным миром. Но то, что существует ещё вот эта, тайная лаборатория, где мы сейчас, знает очень узкий круг. А вот чем мы тут в реальности занимаемся, знают, как я говорила, только считанные единицы.
        — Ну и чем же вы тогда занимаетесь? — нетерпеливо перебил её Ерек.
        — Чем? — Девантия загадочно улыбнулась. — Давайте я вам лучше всё покажу.
        Бывшая советница подошла к ближайшей двери, из которой недавно вышла и набрала код на цифровом замке. Она толкнула дверь и повернулась к Ереку.
        — Ну что ж, прошу пожаловать туда, куда простым смертным вход был заказан. Скажу больше, о существовании всей этой тайной лаборатории не знали даже правители. А вот здесь у нас главный мозговой центр, и здесь бьётся сердце нашей лаборатории. Оно несёт две основные функции.
        Ерек вошёл в большое просторное и светлое помещение, которое было занято громоздкими серверами, а по всему периметру помещения стояло несколько десятков мониторов, на которых постоянно изображались какие-то графики и диаграммы, сменяющиеся изображениями частей тела талан. Ерек оглянулся.
        — Это, конечно, впечатляет. Но всё же, чем это отличается от той лаборатории наверху? Там вроде бы тоже самое.
        Девантия улыбнулась. — Всё правильно. На первый взгляд абсолютно ничего. Только есть одна, но очень существенная разница. Та лаборатория, которая наверху, следит за состоянием воды и самочувствием обитателей аквазоо. А эти показатели, которые вы видите на экране, показывают нам слежение за состоянием талан, которые находятся в воде. И это одна из функций этой лаборатории.
        — Подождите, вы хотите сказать, что вы проводите опыты на нас, на таланах? — недоумённо спросил Ерек.
        Девантия фыркнула. — Ну, это слишком громко сказано. Скорее наоборот, мы отслеживаем, как быстро восстанавливаются функции талан, которые проводят большое количество времени под водой. Эти исследования давно были запрещены прошлыми правителями, чтобы не давать таланам ложные надежды на скорое возвращение в нашу родную среду.
        Бывшая советница покачала головой. — Ах, сколько было потеряно времени, сколько было его потрачено впустую, оттого что мы все держали это в тайне и не могли полноценно работать в открытую. Вы бы только знали, что умели делать в воде наши предки. Они могли передвигаться в воде настолько быстро, что уступали при этом только самым быстрым рыбам. Мы могли свободно разговаривать под водой так, как я сейчас с вами. Да-да, не смотрите на меня так. Наши предки были настолько идеальными существами, что если поставить нас сейчас рядом, то, наверное, различий в нас было бы больше, чем между нами сегодняшними и нынешними землянами, которых вы переселили сюда. А мы ведь знали, знали, что настанет тот день, когда мы обязательно вернёмся в нашу родную стихию. И мы занимались тем, что отслеживали, насколько быстро восстанавливаются наши навыки в зависимости от длительности пребывания в воде.
        — Э-эх, — старуха недовольно хмыкнула, — Если бы мы не прятались и могли проводить исследования более масштабно, мы бы… Ах, что тут говорить, что имеем, то имеем.
        Девантия шутливо хлопнула себя по лбу. — Да, я чуть не забыла сказать о второй функции этой лаборатории. Здесь же хранятся все знания древних талан, о которых наши современные учёные даже не подозревали. Мы, конечно, периодически им подкидывали подсказки, но от глубинных знаний мы их оберегали. Таланы не были готовы узнать всю доподлинную правду о самих себе.
        — Но простите, Девантия, я всё понимаю, это действительно очень интересно, но где же…
        — Ааа, — погрозила пальцем Девантия и широко улыбнулась, — вы, конечно, хотите меня спросить о совсем другом. Не переживайте, раз Девантия обещала, значит, всё расскажет. Вы же хотите меня спросить, как и почему на воде появились эти таинственные тайфуны и как они смогли так мгновенно заморозить такие гигантские машины и даже находящихся внутри них живых существ. Чтобы всё это понять, я как раз сейчас и отведу вас на самый секретный уровень, допуск в который имело несколько талан из числа тех, кто имел допуск в эту лабораторию. Давайте пройдём обратно к обзорному стеклу.
        Они вышли из лаборатории и подошли к стеклу. Девантия встала на цыпочки и, расставив руки в стороны, нажала одновременно на какие-то точки на стекле.
        Вдруг из-за стекла, с той стороны, всплыла стеклянная кабина. Ерек инстинктивно шарахнулся назад.
        Девантия рассмеялась. — А вот и наш лифт.
        Стекло неожиданно отошло в сторону, после чего двери кабины тоже распахнулись.
        — Но как? — Ерек удивлённо трогал края отъехавшей части стекла. Я не вижу не малейшего зазора. Как это возможно?
        — Я же говорю вам, это очень необычное стекло, — улыбнулась бывшая советница. — Ну что, поехали, прокатимся. На дно этой впадины. Тут неглубоко.
        Спутники зашли в лифт. Лифт на небольшой скорости начал погружение. Буквально через несколько десятков метров лифт остановился и открылся с другой стороны.
        Они оказались в шарообразном отсеке, в центре которого стояла больших размеров сфера, из которой выходили трубы, идущие до самых стенок купола.
        Девантия подошла к приборной панели. — Вот тут и зарождаются наши мини-тайфуны. Прямо в этой сфере. Мы используем саму энергию воды. Мы очень мало знаем о ней. А наши предки знали о ней гораздо больше. Через трубы закачивается вода, она смешивается со специальными добавками, доводится до состояния мгновенного превращения в лёд, лишь соприкоснувшись с инородными предметами снаружи, а уж с этого пульта управления мы и направляем эти мини-тайфуны на те цели, которые мы хотим поразить.
        — Как давно существовало это изобретение? — воскликнул, поражённый Ерек. — Будь у нас это оружие раньше, мы бы прогнали гефестиан с Таураана.
        Девантия хмыкнула. — Это изобретение древних талан.
        — Так почему вы молчали об этом? И не только вы, но и столько поколений советников. Это же преступно! — гневно вскричал генерал.
        Старуха замахала на него рукой. — Погодите кипятиться, Ерек. Если бы было всё так просто. Это очень затратное оружие, и оно тратит главное. Оно потребляет в немыслимых количествах саму воду и, самое главное, она её настолько умерщвляет, что она никуда уже не годится, после того как разморозится.
        Вы не представляете, через что я переступила, когда включила этот механизм. Мы нанесли серьёзный удар по биохимии воды аквазоо. Это маленькое представление, которое мы устроили гефестианам, стоило нам серьёзных расходов самой воды. Но я должна была показать этим наглецам силу таланского оружия, а то они чересчур вольготно чувствуют себя на нашей планете.
        — Да, — согласно кивнул Ерек, — я заметил, что уровень воды слегка упал.
        Девантия усмехнулась, — Ну вот, видите. А у нас нет таких серьёзных запасов воды, чтобы мы могли её так безумно расходовать. Оттого и первые поселенцы запретили любое его использование, дабы не тратить воду, самое дорогое, что есть у жителей Таураана. Вот там, на Земле, древние таланы могли её расходовать сколько угодно. Водных ресурсов там хоть отбавляй. А сейчас у нас только и надежда, что на наступающую пору дождей, которые восполнят баланс аквазоо.
        — Подождите, Девантия, я что-то не понял вас. При чём тут Земля и наши предки? Вы про какую Землю говорите? — Генерал с недоумением посмотрел на Девантию.
        Девантия закивала головой. — Да-да, мой друг. Я вам сейчас открою ещё одну тайну. Земля и есть наша планета. Наша Родина, откуда мы прилетели на Таураан. И мы сейчас вернулись туда, откуда ушли многие тысячелетия назад.
        — Не может того быть, — Генерал вытер ладонью холодный пот. — Земля наша Родина? А теперь получается, наши там пытаются защитить её от полчищ гефестиан. И мы им никак не можем помочь.
        — Как и они нам, — сокрушенно кивнула Девантия.
        Генерал хлопнул себя по лбу. — Так если бы такое оружие было бы у наших там, на Земле, мы бы смогли бы дать им достойный отпор.
        — Именно, мой дорогой генерал. Только нужно оружие помощнее этой конструкции. Но для этого нужно передать все чертежи и инструкции туда, на Землю. Только как это сделать, когда мы здесь с вами, заперты на Таураане, как в клетке? И главное, как это сделать быстрее, чтобы всё это не оказалось напрасным?
        Ерек схватился за голову. — Ох, Девантия, Девантия, почему я только сейчас узнаю об этом? Мы ведь могли всё это отправить вместе с Долгооном и Бруском. Ну почему нам так не везёт.
        — Вы сейчас о чём? — уставилась на него Девантия.
        Ерек выпрямился перед ней. — Нет, ничего. Я подумаю, моя уважаемая Девантия. Я ещё не знаю, как мы это сделаем, но мы всё сделаем для этого. Я вам обещаю это.
        Девантия похлопала генерала по руке. — Я верю вам, Ерек, но нам нужно хотя бы для начала защитить аквазоо.
        Вдруг раздалась оглушительная сирена.
        Девантия хлопнула себя по лбу. — Ну вот, старая вобла, совсем забыла отключить питание, идущее сюда из той лаборатории. До сих пор же идёт напряжение, этот агрегат может не выдержать и перегореть, работая вхолостую, а нам, чувствую, ещё придётся им воспользоваться. Прости, мой родной аквазоо, но всё это ради тебя и ради всех нас. Всё, генерал, давайте срочно подниматься.


        ГЛАВА 22. ШТУРМ.


        Земля.
        Прошло несколько дней после встречи Фалькура с Мороном. Выходить на прямую связь с Атилоном было совершенно исключено вследствие того, что соответствующие службы императорского флота сканировали весь эфир около орбиты. План вторжения, который обрисовал Морон, при любом его исходе выглядел как полное поражение Фалькура. Фалькур уже был готов бросить всех и сам отправиться на Таураан, а там будь что будет. Но и это уже не представлялось возможным. Все корабли флота Фалькура были идентифицированы радарами Морона и отмечены цифровыми метками. Теперь скрыться будет некуда, потому что любое направление и путь будут мгновенно отслежены императорским флотом, и за беглецами бросятся в погоню. Поэтому надо запастись терпением и выждать свой шанс улизнуть именно во время атаки, когда будет уже не до него, выбраться в укромное место и постараться избавиться от меток, а потом иди ищи его на просторах вселенных.
        Морон все эти дни даже не выходил с ним на связь, хотя Фалькуру ежедневно докладывали о перемещениях кораблей командиров подразделений к флагманскому кораблю главнокомандующего. Понятно, что это были обсуждения плана атаки, только при этом его, Фалькура, не ставят в известность.
        — Компаньон, — усмехнулся Фалькур про себя. — Ага, поверю я в эти сказки, как же. В случае поражения все шишки свалят на меня. А при победе и вовсе не упомянут. Ну вот угораздило же меня дёрнуться с Таураана на Землю! Сейчас бы складывал таураний в свои хранилища, и при случае занял какую-нибудь маленькую планету с подходящим климатом и жил там в своё удовольствие. И шёл бы Геронт со своим императорским флотом и этим ополоумевшим генералом Мороном куда подальше.
        Совершенно неожиданно раздался сигнал вызова. Фалькур вздрогнул и, потянувшись к кнопке, нажал её. — Ну, что ещё? — бросил он недовольным тоном.
        — Командир, вас срочно вызывает главнокомандующий Морон. Он просил вас прибыть на флагманский корабль в полной боевой выкладке. Судя по приготовлениям, скоро всё начнётся, — раздалось в динамике.
        — И без тебя понятно, — буркнул Фалькур. — Передай, скоро буду. И передавай сигнал нашим парням, чтоб быть всем готовыми. — Фалькур отключил связь.
        — Ну что ж, Морон, — произнёс он вслух. — Надеюсь, тебя постигнет неудача. Ты ещё столкнёшься с этими неуступчивыми упрямцами. Второго Гонгара тебе Геронт точно не простит. Мало того, что сдуру тогда сунулись на бесперспективную планету, так ещё и знатно отхватили от той мерзкой болотной нечисти. Верю, что зеленокожие твари также устроят тебе приличную порку.
        Он ухмыльнулся. Ради такого стоит немного потерпеть, изображая из себя союзника. Фалькур зашёл на капитанский мостик, видимо, самым последним. Здесь уже было не протолкнуться среди многочисленного офицерского состава.
        — А, вот, наконец, и наш генерал Фалькур, — приветливо бросил главнокомандующий Морон, стоявший на возвышении. — Ну, идите же сюда, скорее. Мы без вас никак не можем начать обсуждение.
        Фалькур прошёл сквозь расступившийся строй военачальников и подошёл вплотную к Морону. Главнокомандующий протянул ему руку и притянул его к себе. — Смелее мой друг, смелее. Вы должны занять почётное место рядом со мной. Именно вашей армии предстоит выполнить очень ответственную миссию.
        — Офицеры, — Морон обратился ко всем. — Позвольте вам представить генерала Фалькура. Нет-нет, я не ошибся. Я знаю, что вы все с ним знакомы. Но с этой стороны, о которой я вам сейчас скажу, вы точно не знаете этого славного генерала. Немногие здесь в курсе, что флот под его управлением берёт на себя самую важную часть миссии, самую трудную её часть.
        Именно его отряды будут в первых рядах нашей стремительной и мощной атаки. Если всё сложится, как мы задумали, то сегодня мы, наконец, покажем этим глупым народам, что такое военное искусство. Мы взломаем их хвалёный щит и выйдем на оперативный простор, и уж там покажем этим зеленокожим глупцам на их жалких судёнышках, которые они горделиво называют космическим флотом, всю мощь гефестианского огня.
        Ну а теперь подробней. Все вы накануне получили задание, которое должны строго и неукоснительно выполнять. Каждый получает свой сектор, в котором он будет хаотически мотаться из стороны в сторону, провоцируя тем самым соперника, изображая начало атаки. В итоге, противник получит на орбите порядка нескольких десятков мощных соединений, которые будут передвигаться вдоль щита. Мы должны полностью дезориентировать его, чтобы он окончательно был сбит с толку нашими действиями. В каждом таком соединении будут несколько беспилотных кораблей, начиненных мощными взрывателями, которые мы отдадим как жертву во имя нашей победы.
        Знаю, многие были очень негативно настроены против такого плана, считая его слишком энергозатратным. Но только так мы сможем создать большие бреши в щите талан и попасть внутрь. Задача штурмовых соединений в том, чтобы в определённый момент они, соединившись с ближайшими отрядами, начали мощную атаку, нанося из всех орудий повреждения щиту, в то время как это позволило бы тем самым кораблям максимально подойти близко к щиту и произвести его подрыв. После чего в образовавшуюся брешь ринутся истребители, которые и примут бой непосредственно уже внутри щита, и обеспечат безопасное вхождение следующих групп наших соединений. В том, что наши истребители имеют преимущество перед нашим противником, вы все смогли убедиться, когда эти трусы еще пробовали сражаться с нами за пределами своего укрытия, после чего позорно спрятались за ним.
        Секрет нашей атаки и в том, чтобы отвлечь их внимание от нашего основного удара. И эти несколько недель, которые многие считали безрезультативными, для нас не прошли даром. Всё это время мы тестировали их оборону. И наши дешифровальщики зря время не теряли. Нам удалось перехватить и прочитать коды, которыми противник оперирует при настройке щита. Мы уже знаем то, что противник хотел бы скрыть от нас. Защита щита у них мобильная, и в момент нашей атаки они стягивают максимальную защиту именно в это место. Мы пока точно не знаем, почему так происходит. Скорее всего, они просто экономят ресурсы, потому что слишком уверовали в силу своего щита. Вот здесь мы их и накажем за самонадеянность. Главное, нам нужно прорвать их оборону. Противник не должен знать, где будет нанесён главный удар, и наше основное вторжение. Мы просто растащим их концентрацию усилий по разным местам. Пусть внимание операторов щита будет посвящено угадыванию, в каком месте это может произойти. Для организации таких ложных атак у нас будут задействованы четвёртое, седьмое, двадцать шестое и тридцать первое соединения.
        Ну, а главная роль в этой первой фазе атаки будет у трёх особых подразделений флота Фалькура, который и возглавит этот прорыв. На его славных соединениях и лежит главная задача. В помощь ему мы направляем восемь наших отборных подразделений, которые и будут осуществлять операцию прикрытия, в то время как корабли Фалькура сбросят взрывные бомбы.
        Зал одобрительно загудел. Кто-то из толпы бросил, — А не слишком ли рискованно это будет для пилотов, ведь есть большая вероятность, что сила взрыва может разрушить наши корабли?
        — Вероятность есть всегда. Но не переживайте, мы все рассчитали, — в голосе Морона отчётливо прозвучали жёсткие нотки. — Корабли-беспилотники с боезарядами подойдут на достаточно близкий уровень, чтобы сделать сброс и осуществить подрыв, но этого уровня будет вполне достаточно, чтобы не нанести вред нашим пилотам.
        Ну, а самая отборная часть наших наиболее опытных пилотов решит самую важную задачу, о которой я скажу вам после того, как первая часть плана пройдёт так, как мы спланировали.
        Морон улыбнулся и развёл руки в стороны. — Ну, что ж, не хочу больше вас задерживать. Прошу всех занять свои боевые посты. Начало атаки будет ровно через три часа с небольшим. Всем ждать команды. Удачи нам всем.
        Фалькур, не проронивший ни слова и старавшийся ничем не выдать себя, тоже пошёл к двери.
        Морон придержал его за рукав. — Генерал, прошу вас, останьтесь.
        Фалькур недоумённо посмотрел на главнокомандующего. — Простите, но мне же надо раздать указания своим подразделениям и выполнять ваш приказ.
        Морон широко улыбнулся. — О, не беспокойтесь мой друг, всем вашим командирам уже выслали предписание. Так что не переживайте. А мы с вами поруководим всей операцией отсюда. Генералу не обязательно лезть первым в атаку.
        Фалькур почувствовал, что Морон только что полностью его переиграл. Он решил сделать последнюю попытку. — Но подождите, моей армии необходимо получить приказ лично от меня.
        Морон улыбнулся. — Вы это с большим успехом сделаете прямо отсюда. И плюс, ваши бойцы увидят, что мы с вами наравне командуем этой операцией. Причём замечу, я почти убеждён, что это будет успешная операция.
        Фалькур нервно сглотнул и понял, что притворяться уже не стоит. — Ну и сколько моих людей вы готовы принести в жертву ради своей славы?
        Морон улыбнулся. — Ну что же вы, Фалькур, так быстро раскрылись. Вам ведь так хорошо подходил образ верного союзника.
        Улыбка тотчас слетела с его губ и лицо приняло суровое выражение. — Я же сказал при всех, мы все рассчитали. Потери будут минимальными. Или вы думаете, что мы обойдёмся совсем без потерь? Смиритесь, Фалькур. Вы выполните свою миссию, которая вам была предназначена судьбой. Я выполню поставленную Геронтом задачу, а вы, в итоге, получите свою порцию славы, и я, со своей стороны, сдержу слово и дам вам несколько дней на разграбление того, что здесь найдёте. А мне нужна эта планета. Планета нужна Геронту. Планета нужна нашему многострадальному Солору. Давайте, соберитесь, вам сейчас обращаться к своему флоту. Надеюсь, вы поступите разумно и не допустите разброда в своих войсках.
        Фалькур молчал, застигнутый врасплох произошедшим. Морон удовлетворённо хмыкнул. — Я так понимаю, что мы пришли к взаимному пониманию? Ну вот и прекрасно.
        Главнокомандующий нажал кнопку вызова. — Соедините генерала Фалькура с его флотом. Генерал хочет лично отдать приказ.


        В штабе Аркенаара уже как пару часов собрался весь генералитет армии, в то время как сам верховный главнокомандующий только что появился. Все повернулись на его появление в штабе.
        Аркенаар кивком головы машинально приветствовал присутствующих. Его лицо излучало крайнюю степень раздражения. — Ривас, потрудитесь объяснить, что происходит? В кои-то веки я хотел на немного прилечь, а вы…
        Аркенаар явно тяжело соображал. Он остановился и оглядел штаб, полный офицеров. — Это что, полный сбор? Кто дал приказ всем покинуть свои боевые посты?
        Ривас вышел из толпы навстречу генералу. — Верховный главнокомандующий тут творится такое непонятное, кажется, гефестиане задумали что-то серьёзное. Такой активности у них давно не было. Это я от вашего имени собрал здесь всех.
        — Что не можете понять? Что? — вскричал Аркенаар.
        — Да вот, сами смотрите. — Ривас взмахнул рукой и в воздухе повисло изображение орбиты Земли. — Такой плотной концентрации противника не было со времён первой атаки, когда мы столкнулись с ними за пределами щита. По нашим подсчётам, гефестиане задействовали почти весь наличествующий флот. И самое интересное, что они избрали какую-то странную тактику. Они, подобно земным пчёлам, создают рои и движутся в каком-то непонятном хаотическом порядке.
        Генерал внимательно смотрел на голографическую картинку, стараясь понять что-то своей тяжёлой головой.
        — А мне кажется, что этот порядок не совсем хаотический. Это организованный беспорядок, и в нём проглядывается мысль, — прозвучал чей-то голос из толпы.
        — Кто это сказал? — Генерал резко обернулся, выискивая глазами сказавшего.
        — Это я, — поднял руку один из военных.
        — А, это вы, генерал Брауш, — кивнул Аркенаар. — Ну, выкладывайте свои догадки.
        — Главнокомандующий, это не акция устрашения. Это начало реальной атаки. Они готовятся к массированному штурму, которого ещё не предпринимали. Я внимательно наблюдаю за этим уже целый час. И некоторые соединения, хоть и движутся в хаотическом порядке, но через какой-то период, если пронаблюдать внимательно за определённой группой, то можно увидеть, что её маршрут всё-таки цикличен и имеет повторяющуюся закономерность.
        — Много слов, Брауш. Говорите по сути. Что это означает по-вашему?
        — Мне кажется, они готовят массированный удар в какой-то одной точке. Все остальные группы имеют ложное назначение. Всего я насчитал примерно пять или шесть таких общих точек. И все они, хоть и отдалены друг от друга, но всё же могут образовать с ближайшими своими соседями очень мощный кулак для удара.
        — Ну, для этого им сначала надо прорвать щит.
        — Простите, главнокомандующий, но это может быть очень мощный удар, который может прорвать щит, и наши операторы не успеют его подлатать вовремя, что создаст временную паузу, в течение которой истребители противника могут прорваться к нам внутрь. И вот тут их авиация получит преимущество.
        — Ну, только не надо здесь умалять заслуги нашего космофлота. Не надо такого пессимизма. Да, не будем скрывать очевидные вещи, что корабли противника имеют большую манёвренность. Но не настолько, чтобы этого бояться. Зато наши пилоты более самоотверженны и лучше проявляют себя в командных действиях. Ну а наши операторы доказали, что такие попытки атак щита они достаточно хорошо пресекают. Да, у нас не так уж много осталось таурания для поддержания щита в боеспособном состоянии, но на месяц-другой нам хватит. И мне кажется, что гефестиане уже разочаровались, что сунулись сюда. Думаю, это их агония, последняя попытка что-то предпринять. Надо просто ещё раз дать им самим обломать зубы.
        — Но генерал, простите, просто площадь, с которой они могут атаковать, достаточно протяжённая, и операторы просто не успеют стянуть резервы к местам возможных разрывов, тем более, что их скорее всего будет несколько.
        Аркенаар поморщился. — Брауш, вы начинаете меня раздражать. Ну, появятся такие разрывы в щите, и что? Всё равно они будут не настолько большими, чтобы можно было ожидать большого прорыва. Они же не безумцы, соваться в разрывы, гадая при этом, зацепят они сетку или нет. А одиночные прорывы уже были, с однозначными потерями у них. Так мы этих безумцев-одиночек прихлопывали легко, как назойливых земных мух.
        Аркенаар недовольно замотал головой. — Генерал Брауш, не сейте панику и не стройте какие-то заумные предположения. Оставьте их лучше при себе, а то я подумаю о вашем служебном несоответствии столько высокому званию, которое вы носите.
        — Слушаюсь, верховный главнокомандующий.
        — Вот это я и хотел от вас услышать. Не переживайте, я и сам прекрасно всё вижу. Ситуация непростая, но мы держим всё под контролем. Я прав, Ривас? — Аркенаар повернулся к своему адъютанту.
        — Абсолютно так, генерал. Все подразделения космофлота находятся на своих боевых местах. Вызвали дополнительных операторов из других смен. Мы готовы к любому повороту событий.
        — Ну вот и отлично. — Аркенаар устало улыбнулся. — А теперь давайте последим, что за представление нам устраивают краснокожие, раз уже совсем пропал сон. Да, офицеры, можете расходиться по своим боевым местам, по месту своих дислокаций. Можете приступить к выполнению своих боевых заданий в штатном режиме, но будьте готовы ко всему.
        Офицеры вышли из зала. Аркенаар плюхнулся в кресло и нахмурился. — Ривас, ты ещё здесь?
        — Да, генерал. Что нужно? — ответил адъютант, стоящий позади главнокомандующего.
        — Чего нужно? — горько усмехнулся Аркенаар. — Таураний. Много. Много-много таурания. Ривас, мы тут в ловушке. Ты понимаешь это? У нас совершенно нечем оборонять эту планету. Запасов таурания хватит ещё на месяц-полтора, и то на пассивную оборону, а потом, пожалуй, даже и не знаю, что будет. Они всерьёз нацелились на эту планету. Очень хотелось бы надеяться, что это последняя их попытка, но это сказки только для наивных. Краснокожие просто дождутся, когда наш щит, рано или поздно, превратится в дырявую сетку с ячейками разрыва во многие километры. И уж тогда они ворвутся сюда всей своей мощью. И их превосходство в воздухе окончательно нас добьёт. Думаешь, я не понимаю, что Брауш говорит разумные вещи в отличие от этих болванов-лизоблюдов, которые засунули языки себе в одно место, вместо того, чтобы увидеть такие очевидные вещи.
        — Простите, генерал, но вы же сами потребовали, чтобы из высшего командного состава постепенно уволили в запас весь генералитет, который симпатизировал Амун. А там были толковые офицеры, которые могли бы…
        Аркенаар резко развернулся в кресле и грозно рявкнул. — Ты будешь мне указывать, как поступать с таланами, которые в любой момент могут меня подставить?!
        Ривас смутился — Ну нет, конечно же. Простите, я вовсе не то хотел сказать.
        — Вот и не забывайся. Ты мне лучше скажи, что мне делать, если всё-таки гефестиане прорвутся. Непонятно только, почему они так резко активизировались. Значит, их что-то подгоняет. Знать бы, что именно. И вот сиди тут и думай, как сейчас поступать. Если пустим наш космофлот в лобовую атаку против них, то можем просто потерять его. А если его потеряем, то тогда можем проститься с этой планетой. Они просто выпихнут нас отсюда.
        — Тогда, может, нам просто уступить им и отдать планету, а взамен попросить их уйти с Таураана?
        Аркенаар нервно хохотнул. — Ривас, ты дурак. Таураан уже их. А тут ещё светит победа на Земле. Они просто посмеются над нами.
        — Простите, генерал, но что тогда делать? Я решительно этого не понимаю, — растерянно и испуганно повёл плечами Ривас.
        — Зато я знаю, — вскочил с кресла генерал. — Если они прорвут щит, то мы не будем распылять все свои силы, а сконцентрируем весь наш флот где-нибудь в укромном месте.
        — А что делать с мирным населением? Их-то куда девать?
        — Готовь моё обращение, чтобы все таланы в экстренном порядке готовились к переселению на побережья. Возможно, придётся обживать малообитаемые и просто необжитые острова. Только не вздумай его выпускать сейчас. Нам паника не нужна. Надо подумать, как всё это обставить. Думаю, пару недель таланам хватит на переселение.
        — Принято, генерал. А что нам делать с землянами?
        — Ривас, ты совсем умом тронулся. Я должен спасать своих соплеменников. Как будто у меня своих забот не хватает. Земляне пускай заботятся о себе сами. Мне совершенно нет до них дела.
        — Генерал, — Ривас вытянул руку вперёд и указал на голографическую карту. — Что-то это мне очень не нравится.
        Аркенаар развернулся и взглянул на карту. После чего резко вскочил. — Быстро соединяй меня с оперативным штабом и с центром управления щита. Объявляй мобилизацию номер один.


        Морон вошёл на капитанский мостик, где в одиночестве сидел Фалькур.
        — Ну что, мой друг, вы тут не заскучали? Слышал ваше обращение к пилотам. А вы действительно хороший мотиватор. Не зря про вас идет слава, как об одном из самых успешных командиров флотов, куда хотят попасть многие искатели фортуны.
        — Прекратите ёрничать, Морон. Мы ведь оба понимаем, что я здесь не по своей воле. Но даже это унижение я готов проглотить, а вот то, что мы сейчас очень сильно подставляем моих бойцов, меня просто повергает в совсем невесёлые мысли. И это, возможно, моя последняя операция в качестве удачливого командующего свободной армии. — Фалькур был крайне расстроен и даже не сделал попытки встать с кресла при появлении главнокомандующего.
        — Ну, зато вы возобновите карьеру удачливого генерала императорского флота, — улыбнулся, оскалив зубы, Морон и положил руку на плечо Фалькуру. — И да, это риск, но это также был бы риск и любыми другими пилотами. Но, как я и говорил, этот риск просчитан, и я надеюсь, всё пройдёт, как надо. При этом, я даже не говорю, что мы сейчас делаем из наших парней героев. Потом только скажете мне спасибо. Запомните мои слова.
        





        Морон довольно потёр руки. — Ну что, думаю, мы уже порядком притупили бдительность зеленокожих. Давайте-давайте, вставайте, генерал Фалькур. Сейчас вы будете присутствовать при великом моменте, одном из череды славных побед нашей великой нации.
        — Скорее всего, поводом отмазаться от досадного поражения на Гонгаре, — зло съязвил Фалькур, вставая с кресла.
        Морон поначалу нахмурился, потом раскатисто расхохотался. — Если это ты в мою сторону, то это мимо, мой друг, мимо. На Гонгаре меня не было с самого начала, меня призвали только тогда, когда приняли решение о сворачивании войны, так что я пропускаю эту колкость мимо ушей. Да и если бы теми частями флота командовал я, думаю, эта планета тоже была бы под нашим контролем. Хотя, не знаю, кому она тогда сдалась. Кусок бесполезной болотной жижи. Так что не надо примешивать меня к той афере и беспримерной глупости, что совершил резервный флот, который решился сунуться туда.
        Морон посерьёзнел. — Ну ладно, начнём. — Он включил переключатель на приборной доске. — Слушать меня всем подразделениям, задействованным в операции «Мощь Солора». Через ровно три минуты начать слаженные действия согласно установкам. За Геронта. За Солор, братья мои.
        На высветившемся большом экране, который сейчас выскочил перед генералами, было видно, как в какой-то момент, все корабли, роящиеся в хаотическом беспорядке, мгновенно выстроились в стройные колонны, и устремились навстречу щиту. Корабли гефестиан включили на полную мощь свои бортовые орудия и буквально залили щит огнём, который от разрывов словно запылал ярко-синим пламенем. Корабли гефестиан волнами накатывали друг за другом, отходя снова на стартовые позиции, дожидаясь своего нового захода, пока за это время импульсные пушки снова подзаряжались. Всё это время атаки не прекращались ни на секунду, держа щит в постоянном напряжении.
        Массированная атака продолжалась уже более получаса. В динамике раздался голос. — Главнокомандующий, офицеры с мест докладывают, что ещё на полчаса их зарядов хватит. Щит пока держится. Пока ощутимых разрывов ни в одном месте создать не удалось. Эти зеленокожие пока справляются с его восстановлением. Пора запускать бригады подрывников.
        Морон кивнул. — Пора, через три следующих волны запускайте подрывников. Пусть приготовятся и сразу за ними следует спецбригада. А управление подрывниками я передаю генералу Фалькуру. Соедините нас со всеми подрывными соединениями.
        — Слушаюсь, главнокомандующий. Соединяю.
        Фалькур с недоверием смотрел на Морона.
        — Ну, чего вы замерли? — Морон вопросительно взглянул на Фалькура. — Это ваша часть операции, вам и вести своих парней в бой.
        Фалькур усмехнулся. — Это что, опять какая-то новая игра, Морон?
        — Не Морон, а главнокомандующий Морон, генерал Фалькур. Это во-первых. А во-вторых, какая это игра? Ваши бойцы, ваши корабли, вот и несите за них ответственность. Ваша задача подвести их максимально к щиту и осуществить бросок боезарядов с последующим их подрывом. Учтите, это надо сделать максимально близко к щиту. Так что всё в ваших руках. Ну что, готовы? Тогда я подключаю вас к связи. И не надо ваши сомнения нести в общий эфир. Соберитесь уже, генерал.
        Фалькур сделал глубокий выдох. — На связи генерал Фалькур. Всем подразделениям выходить на боевые позиции. Согласно предписанию, вы выполняете максимальный подлёт к щиту и там сбрасываете груз. Старайтесь располагать выбросы максимально близко друг к другу, для создания как можно большего разрыва в обороне энергощита. После сброса резко берите курс на исходные позиции, чтобы вас не накрыло взрывной волной. Как только вы приблизитесь на расчётное расстояние, я отдам команду на сброс и разворот. Удачи всем нам.
        Через пару минут щит озарился ещё большими всполохами ярко-синего цвета, смешавшегося с ярко-жёлтыми цветами от взрывов боезарядов.
        Морон снова нажал на кнопку вызова. — Ну что, докладывайте уже. Что там с обстановкой?
        — Главнокомандующий, щит здорово потрепан, но этого явно недостаточно для прорыва. Да ещё эти чёртовы зеленокожие операторы здорово быстро его чинят. Нужна следующая атака. А возможно, ещё несколько. И нужно сбрасывать гораздо ближе, почти вплотную.
        — Ну и чего вы ждёте? Запускайте следующую волну подрывников. Живо, все оставшиеся бригады запускайте одной волной.
        — Слушаюсь, главнокомандующий. Только повторите, точно все подразделения подрывников?
        — Я что, говорю не на гефестианском языке? Всех на одну атаку. И беспилотники и пилотируемые корабли. И переключите управление ими полностью на меня.
        — Принято. Передаю.
        Фалькур почувствовал что-то неладное в словах Морона. Он точно что-то не договаривал.
        На экране было видно, как подразделения подрывников приближались к щиту. Через пару десятков секунд подрывники должны были осуществлять механизм торможения и сброса, но по виду Морона не было похоже, что он готов давать команду на это.
        Фалькур вскочил. — Морон, давайте уже команду на сброс.
        Морон произнёс ледяным тоном. — Пусть ещё подойдут поближе.
        Фалькур завопил. — Но они уже сейчас пройдут точку безопасного возврата.
        Морон нажал кнопку вызова. — Заблокировать системы управления у пилотируемых подрывников. Автопилоты выставить на движение вперёд, по курсу. И не переспрашивайте меня второй раз, иначе это будут последние слова в вашей жизни.
        — Слушаюсь, главнокомандующий, — раздалось в динамике.
        Фалькур пошатнулся, побледнел и упал в кресло — Это же прямое убийство. Это не минимум, это все мои отборные отряды. Вы подставили меня, Морон.
        Через несколько секунд экран озарился невиданными доселе разрывами.
        Громко зазвучал динамик. — Генерал, есть проходы. Есть! Мы сделали это. И это не маленькие лазейки, это громадные дыры. Сейчас туда и большие грузовые транспортники без проблем все сразу влезут.
        Морон тяжело выдохнул, — Ну, наконец-то. Вперед, запускайте группы зачистки и поддержки. И, тут же за ними, спецбригады. Сейчас главная задача у них. И они знают, что надо делать.
        Главнокомандующий повернулся к Фалькуру. — Победителей не судят, генерал. А вы победитель. С чем я вас и поздравляю. Ну вот, посмотрите, разве это не красиво? Теперь наши парни сделают все, как надо.
        Морон протянул руку в сторону экрана, на котором было видно, как целые боевые подразделения заходят в разрывы.


        ГЛАВА 23. СОМНЕНИЕ И СМЯТЕНИЕ.


        Источник.
        Изумрудный неподвижно сидел на траве, уставившись куда-то вдаль. Вдруг кто-то сзади протянул руки и закрыл ему глаза. Изумрудный хмыкнул. — Очень смешно, Оливковый. Сам меня упрекал в пошлости, а тут, можно подумать, верх оригинальности и остроумия. Можно подумать, что здесь кто-то может оказаться ещё кроме тебя.
        Оливковый убрал руки и расхохотался. — Да я, собственно, и не претендовал на это. Просто решил показать тебе, как, собственно, выглядят твои шуточки. Ну что, вот я здесь и ты наконец перестанешь меня упрекать за то, что не захожу тебе в гости.
        Он оглянулся по сторонам, — Слушай, как у тебя здесь всё по оригинальному. Так свежо, необычно. Деревья такие, прям на загляденье.
        Изумрудный с недоверием посмотрел на друга — Оливковый, может, хорош уже ёрничать? Как будто на наших уровнях сады не выглядят абсолютно одинаково?
        Оливковый притворно развёл руки в стороны. — Ну знаешь, брат, на тебя не угодишь. И в гости пришёл, и хотел комплимент твоему саду сделать, так нет же, прям стена непонимания.
        Ангел прервал свою речь и внимательно посмотрел на Изумрудного. — Подожди, ты что, без настроения? Вот ты даёшь! А я чего-то сразу и не понял. Думал, ты сразу на мою волну сядешь, а ты вон какой раскисший. Ну давай рассказывай. Не вечно же только тебе меня мучить с расспросами. Давай побудь теперь в моей шкуре.
        — Ох, Оливковый, Оливковый, как будто ты не понимаешь, о чём я? — Изумрудный покачал головой. — Я о нашем вранье. Это меня просто изводит.
        — Так, так, так, подожди. — Оливковый схватил друга за плечи. — О каком таком вранье ты говоришь? Мне кажется, ты чересчур сгущаешь краски.
        Изумрудный развёл руками. — Оливковый, мне кажется, что ты не видишь, во что мы ввязываемся. Мы слишком увязли во всём этом. Понимаешь, мы не говорим всей правды своему же собрату, Салатовому.
        Оливковый ухмыльнулся. — Подожди-подожди, Изумрудный, а не тому ли это собрату, который всячески препятствовал твоим попыткам помочь жирафам? Ты считаешь это честным?
        — А хоть бы и так. И пусть они поступают по отношению ко мне и к бедному жирафу несправедливо, но всё равно я чувствую себя паршиво.
        Оливковый нахмурился. — Вот как. Значит, ты сейчас выставляешь меня как самого отвратного обитателя Тёмной Бездны. Если судить по твоим словам, это означает, что наша помощь новичку-хранителю Древа Жизни для тебя не в счёт. То, что мы помогаем херувимам, кстати, тоже нашим собратьям, для тебя, оказывается, ничто. Или, может, ты хочешь, чтобы те бедные поселенцы, что случайно попали на мою планету, были изгнаны просто в неизвестность, как того хотят Хроносы, что точно приведёт их к гибели. Ты этого хочешь? Точно?
        Оливковый разнервничался и принялся летать из стороны в сторону, попутно размахивая руками. — Или, может, ты думаешь, что я не терзаюсь муками совести? Или, возможно, ты даже думаешь, что это всё ради моей бабочки? Так рано или поздно, когда дадут добро конструкторы, эта чудо-бабочка всё равно появится на свет.
        Изумрудный, видя искреннюю реакцию друга, понял, что ненароком всерьёз задел его чувства. — Ну, нет, конечно же, я вовсе не это хотел сказать. Да у меня даже мыслей таких не было. Просто как-то очень некомфортно.
        Оливковый подлетел вплотную к другу и обнял его. — Изумрудный, я тебе обещаю. Как только я почувствую, что мы заходим далеко, я первый тебе об этом скажу. А пока давай делать то, что мы обещали херувимам. Поможем им, поможем этим несчастным, случайным образом попавшим на планету. А потом уже всё расскажем всем нашим Зелёным. Они все поймут.
        Изумрудный кивнул. — Наверное, ты прав. Хорошо, я соглашусь с тобой. Но только и ты не забывай, что дал слово. И я тебя прошу, давай не затягивать с этим. Как только почувствуем, что заходим за край, сразу покаемся перед братством, и пусть они сами нас рассудят.
        — Обещаю. — Оливковый отодвинул от себя друга и, решительно глядя тому в глаза, утвердительно кивнул.
        — Ааа, ну вот вы где!
        Друзья повернулись на голос. Над ними в воздухе повис Салатовый, на его лице играла улыбка, но эта улыбка явно не сулила ничего хорошего.
        — Салатовый, мы приветствуем тебя. — Изумрудный почтительно наклонил голову, и вслед за ним это сделал и Оливковый.
        Салатовый ещё шире улыбнулся, и от его улыбки у друзей по спине пробежал холодок. — Хвала Творцу, вы оба здесь. А то, знаете, решил я немного отдохнуть, а потом подумал, а чего это я буду делать в одиночестве, и вспомнил, что есть же у меня пара знакомых, любящих в траве поваляться, да мечтам праздным предаваться. Плюс умеют рассказывать очень интересные истории. Вот и принялся вас искать. Ну вот, слава Создателю, нашёл. Ну и чем, друзья мои, займёмся? О чём помечтаем? Или, может, ещё расскажете интересные истории, вроде той, которую вы недавно мне рассказали?
        — Мы вовсе не бездельничаем, Салатовый брат, — произнёс Изумрудный, слегка заикаясь. — Оливковый только что появился здесь, буквально незадолго до вас, чтобы… чтобы…, — он повернулся в сторону друга, умоляя того глазами помочь ему.
        — Да-да, буквально совсем недавно, чтобы обсудить мою бабочку. Тут есть некоторые нюансы и я хотел с моим братом Изумрудным обсудить это. — Оливковый вытащил из своих крыльев бабочку.
        — Ну да, ну да, — послушно кивнул Салатовый и тут же спустился на траву рядом с друзьями. — Бабочка это действительно интересно. Даже спорить не буду.
        Салатовый взял из рук Оливкового бабочку и начал вертеть её в руках, потом, держа на вытянутой ладони, протянул ее навстречу свету. — За это братство зелёных ещё не раз скажет спасибо нашему Оливковому брату. Только бабочка эта очень непростая, оказывается. И дело вообще не в её физиологической особенности. Как мне кажется, эта бабочка своими крылышками скрывает от нас события гораздо интересней.
        Друзья переглянулись, понимая, что Салатовый что-то подозревает. Изумрудный лёгким кивком головы показал, что может стоит всё рассказать старшему чину, но Оливковый умоляющим взглядом попросил его этого не делать. Изумрудный насупился.
        — А знаете, что, — продолжил Салатовый, — раз вы мне рассказали интересную историю, тогда и я вас порадую тоже парой историй. Хотя вы их и так должны знать, но они мне очень нравятся. И я периодически их рассказываю, порой даже самому себе. Уж очень они поучительны. Всё равно вы сейчас ничем не заняты, а так порадуете вашего старшего друга.
        Салатовый сел на траву и жестом пригласил друзей присоединиться к нему. — Итак, создал когда-то Творец очередного серафима, да весьма непростого. Уж очень он у него идеальный получился. Красивый, глаз не отвести. И раз он такой идеальный получился, то решил Творец наделить его такими способностями, какими не наделял он других серафимов.
        Силой наделил его, каковой не было у других его творений. Ловкостью, изяществом манер, красивой речью. И так получилось, что от всех достоинств от этого серафима стал исходить необычайный свет, и тогда творец дал ему имя…
        Салатовый уставился на Изумрудного, тот смутился и, слегка потупив глаза, негромко пробормотал, — Люцифер.
        Салатовый улыбнулся, — Правильно. Люцифер светоносный. Вот видите, я же знал, что вы эту историю слышали.
        И вот, Люцифер этот, почувствовав свою силу, не сумел побороть свою гордыню. И возомнил себя равным Творцу. И рассердился тогда Творец за это на своё создание. За то, что содержимое сосуда настолько оказалось недостойно красоты его формы. И низверг Творец Люцифера за это в Тёмные Бездны.
        Вот такая история, старая-престарая. Всегда её вспоминаю, когда мысли посещают нехорошие. Очень хорошо голову прочищает.
        И давайте тогда вторую историю расскажу. Она посвежее первой, и вы тоже её знаете. Она немного о другом, если только смотреть на неё поверхностно, но, по сути, они очень похожи.
        Был у Творца и другой ангел, и тоже в чине серафима. Звали его Абаддон. Силищей неимоверной обладал он, как никто из серафимов. И вот тут он был вроде как противоположность Люциферу. Он настолько любил Творца, что с его любовью к нему не мог сравниться никакой серафим. А уж вы сами знаете, что нет существ во всех мирах, кто бы любил Творца так, как они. Но Абаддон превзошёл их всех. Когда многие ангелы последовали за Люцифером, то Абаддон хотел наказать их всех, и лично поклялся умертвить главного предателя. Тогда Творец еле-еле удержал его от этого.
        Абаддон после этого просто рассвирепел. И стал он тогда всю злость свою вымещать на всё, что попадалось ему на глаза. Он выжигал огнем целые планеты, кто мог хотя бы усомниться в совершенстве и могуществе Творца. Он не давал ни малейшего шанса ни одному живому существу в покаянии. Он был настолько исступлён в этой своей любви, что Творец также разгневался на него за то, что тот отказывал живым существам в раскаянии и в слабостях, и что не умел прощать. И его Творец изгнал из Небесных Чертогов, и мыкается сейчас Абаддон меж мирами.
        Видите, какие разные судьбы у двух созданий творца. А в результате страсти, бушевавшие у них внутри, поглотили души обоих. Разные судьбы, а итог один.
        Друзья молчали, притихшие, стараясь не встречаться взглядом с Салатовым. Салатовый внимательно оглядел обоих, потом шумно выдохнул. — Ну, хорошо, давайте тогда я вам расскажу и третью историю, раз мы так хорошо сидим. И она, как мне кажется, очень тесно переплетается с нашей сегодняшней бабочкой.
        Только вот историю эту вы можете и не знать. Вашему уровню недоступны полные сведения о ней. Всю эту историю до подноготной, знают только херувимы и серафимы. И мне эту историю под большим секретом рассказал один херувим. Творец вообще запрещает напоминать ему об этом. Очень уж он печалится. Но как мне кажется, вы должны эту историю услышать.
        Как-то Творец был настолько увлечён историей одной планеты, что в то время даже забросил испытания с другими видами разумных существ, и на другие проекты даже внимания не обращал. Среди херувимов даже было непонимание, зачем столько времени посвящать той планете. А Творца между тем было не остановить. Он поселил на эту планету несколько разных рас, а среди рас даже разные подвиды подселил, с уже существующих других планет. Его очень занимало само развитие цивилизации этой планеты. И поместил он эту планету вне зоны основных метеоритных дождей, запретил серафимам жестоко наказывать их за грехи, позволяя живым существам самим бороться со своими страстями, и прощал им многие слабости. Ему казалось, что именно здесь он и создаст идеальное существо. Он был так сильно увлечён этим процессом, что даже позволил местной жительнице понести сына от него самого.
        И несмотря на такое пристальное внимание, любовь и желание помочь местным разумным существам, знаете, как они вероломно оплатили ему за такое отношение?
        — Как? — в унисон выдохнули друзья.
        — Они жестоко убили его сына.
        — Убили сына Творца?! — лица ангелов вытянулись от удивления.
        — Именно. Умертвили его мученической смертью. Вот так оплатили эти жалкие существа за любовь и покровительства Отца нашего.
        — И что с этой планетой стало? Надеюсь, эту планету серафимы сожгли дотла, — вскипел от негодования Изумрудный.
        — Нет, — покачал головой Салатовый. — Он не мог поступить так жестоко, тем самым показав другим, что он зря наказал Абаддона, если поступит ровно также. Творец поступил и жестоко, и милосердно.
        — Как это? — непонимающе помотал головой Изумрудный.
        — Ему это стоило больших трудов. Ибо полюбил он того сына, как никого прежде. И воскресил он его и забрал к себе. И оградил он его от всех, и окружил он его своим теплом и любовью, и никого к нему не допускает. А всех виновных он оставил в живых, ибо об этом его попросил воскрешённый им сын. Творец внял сыну, и никак не наказал тех, кто непосредственно участвовал в его казни. Но при этом он объявил эту планету территорией Отверженных Миров, которая не интересует его больше, и оставил её развитие на волю судьбы. А после того, как он узнал, что эту планету посещали пару раз высшие Архангелы, он сильно разгневался, и с тех пор запретил всем ангелам не только появляться на этой планете, но даже и приближаться к ней. Исключение дал только самому низшему чину, ангелам-хранителям душ, им ведь некуда деваться. Они же от самого рождения до самой смерти прикреплены к каждому живому существу. И это была вторая просьба от его сына, которую исполнил Создатель.
        Теперь та планета лишена его благодати и покровительства. И с тех пор они предоставлены сами себе. Что будет с этой планетой и живыми существами на ней, Творца уже не интересует. Также она не интересует отныне ни серафимов, ни херувимов, ни архангелов.
        — А к чему вы рассказали эту историю? — спросил нахмуренный Оливковый.
        Салатовый слегка улыбнулся и покачал головой. — Неужели вы этого не поняли? Да потому, что все эти три истории о любви. О любви к нашему Создателю, и о том, как платят ему за его любовь. Вот я и счёл необходимым рассказать вам эти три истории, поскольку, как мне кажется, они очень тесно все связаны между собой. А третья история вообще уже касается непосредственно нас всех.
        — И каким это образом? — удивился Изумрудный. — Мы-то тут причем? Мы вообще первый раз слышим эту историю.
        — Да вот самым прямым, — усмехнулся Салатовый. — Дело в том, что, по моим обрывочным сведениям, вроде как некоторым жителям с этой планеты каким-то совершенно непостижимым, невероятным образом удалось попасть на планету, которую курирует наш с тобой брат Оливковый. Как им удалось проникнуть на запретные территории, никто не понимает. Но пока я в эту информацию не верю.
        Салатовый пристально уставился на Оливкового. — Тебе что-то известно об этом? Не они ли причина того, что твой проект неожиданно перенесли?
        Оливковый изо всех сил старался себя не выдать. Он нервно сглотнул и отрицательно помотал головой. — Нет, я только что узнал это от вас, мой старший брат. Я ведь только из-за бабочки.
        Лицо Салатового прояснилось и он задумчиво произнёс. — Ну да, ну да, бабочка. Ладно, скрывать не собираюсь, да и вы сами неглупые, тоже догадались, я искал вас именно по этому вопросу. Хотел просто проверить эту информацию. Ведь после того, как мы с вами расстались, я начал плотно заниматься этим проектом, как и обещал. Дал запрос архивариусам, чтобы получить полную картину, и выяснил, что в архиве какие-то явные нестыковки. У архивариусов добиться чего-то вразумительного было просто невозможно, поэтому я попросил помощи у своих источников, хроносов, есть у меня там пара хороших знакомых. Ну как знакомых, я хоть и ангел Начала двенадцатой ступени, но для них всё равно ангел низшего чина. Вот от них я и узнал, что на твоей планете появились незваные пришельцы из Отверженных Миров. И что, мол, ходят слухи, что они именно с той планеты, о которой я вам только что говорил. Но, как мне было сказано, это не их информация, и поэтому ручаться за неё они не могут, и вообще это максимум, что они могут сообщить мне.
        Как мне кажется, кто-то здесь что-то скрывает. И если архивариусы и те, кого они покрывают, понимают всю полноту картины происходящего, то тут явно замышляется что-то недоброе. Но поскольку подозревать в таком преступлении высшие ангельские чины, не имея доказательств, уже является страшным грехом, поэтому я тут посоветовался с нашими братьями салатовыми. И мне посоветовали сначала узнать у вас обоих, прежде чем начать подозревать высших ангелов в чём-то подобном. Просто ни у кого в голове не укладывается, как могли живые существа из Отверженных Миров попасть в заповедную зону Запретных территорий. Такое невозможно в принципе и, видимо, действительно хроносы что-то напутали. Что, возможно, и была попытка попасть на планету-проект, но все существа погибли ещё на подступах, а всё дело действительно в бабочке. Но всё равно, почему тогда наложен гриф секретности, я не понимаю.
        Тут ещё дело осложняется тем, что ангелы Начала и так недовольны существующим положением, и многие жалуются на херувимов. Что, мол, всячески защищают себя, покрывают своих собратьев, а нам, ангелам Начала, никакого спуску не дают. И если мы добудем доказательства нарушения среди херувимов, то лучше нам первым доложить об этом серафимам. А то, если обо всём этом они прознают сами, то боюсь, как бы несдобровать всем виновным. Вот поэтому я здесь, братья мои. Но раз вы говорите, что вы об этом ничего не знаете, то тогда вы немного успокоили меня. Потому что иначе, как бы это ни оказалось большой грязной игрой, в которую втянут нас всех. Лучше сразу бы это понять.
        Салатовый встал. За ним встали и оба младших ангела.
        — Ну что ж. Спасибо за гостеприимство. Спасибо за то, что послушали истории, повторять которые всегда имеет смысл. — Салатовый подмигнул. — Ну, как минимум, точно не помешает. И главное, я очень надеюсь, что вы поняли их смысл.
        — А ты, брат мой, реально большой молодец. — Он повернулся к Оливковому, — Ты даже не представляешь, сколько сейчас задал работы всему зелёному братству. Твоя идея о двойной метаморфозе дала гигантский толчок в разработках новых видов. Меня просили передать слова благодарности от всех нас. Ну да ладно, дел и так невпроворот. До встречи, братья, и помните, что я вам сказал. Будьте бдительны.
        Салатовый испарился в воздухе.
        Изумрудный повернулся к сияющему во всю ширину рта Оливковому. — Ну и чему ты радуешься?
        — Как чему? — непонимающе помотал головой Оливковый. — Ты же сам слышал. Бабочка дала гигантский толчок в нашей работе.
        — А ты после всех слов Салатового только это понял? А как тебе эта история с планетой, где убили сына Создателя? И о том, что именно оттуда эти пришельцы на твоём проекте. Тебя это не пугает?
        Улыбка сползла с лица Оливкового. — Ну, можешь же ты испортить всё настроение, дал хотя бы минутку порадоваться.
        — Хорошо, минуту я тебе даю. Не больше. А потом ответь на вопрос, — мы что, и дальше будем обманывать своих собратьев? И как долго ты будешь меня склонять к этому? Всему есть предел, Оливковый. Прости меня, но чувствую я, что эта вся игра с молодым херувимом и твоей бабочкой затягивает нас туда, откуда будет очень трудно выбраться. И мне интересно, знает ли обо всём этом наш знакомый архивариус, из-за просьбы которого мы помогаем этому юному Хранителю Древа Жизни? То, что эти люди с отверженной планеты, на которой убили сына Творца? Как ты думаешь, друг?
        — Не знаю, — пожал плечами растерянный Оливковый. — Наверное, не знает.
        Изумрудный недовольно поморщился. — Вот и я так думаю. Потому что даже не допускаю мысли, что они знают всё это и своими действиями прикрывают такое страшное преступление. А уж как будут рады порезвиться серафимы, покарав тех, кто посмел совершить такое! Ты представляешь, во что это может превратиться?
        Оливковый уныло повесил голову. — Представляю. Но мы же все хотим помочь этому хранителю-новичку?
        Изумрудный всплеснул руками. — Слушай, тебе может это и не понравиться, но я повторю. Твоя бабочка тебе все мысли запутала. Ты думаешь, Салатовый зря рассказал тебе эти истории? Лично я всё понял, а вот ты, кажется, нет.
        Оливковый поднял голову. — А мне кажется, что ты мне завидуешь. У меня будет чудо-бабочка, и меня, возможно, повысят сразу на несколько ступеней, а у тебя с жирафом вообще ничего не получается.
        Изумрудный чуть не захлебнулся от возмущения и хотел что-то возразить, но усилием воли остановил себя. — Ну знаешь, если ты это так видишь, то, наверное, это наша последняя встреча. И да, тебе, пожалуй, пора к себе домой. Работать над своей водоплавающей бабочкой. А у меня есть и другие дела, кроме этой глупой затеи.
        Оливковый побледнел, его глаза зло сверкнули. — Прощай, друг. Если захочешь извиниться, то ты знаешь, где меня найти. — Он взмыл вверх и растаял в воздухе.


        ГЛАВА 24. ЯРТОГ.


        Сивания.
        Рано утром Муринт с сопровождающими подходил к дому Яртога. Эту ночь он почти не спал, обдумывая, как ему поступить, если не удастся перетянуть на свою сторону тех членов Совета, которые придерживались плана его оппонента. Он ясно видел, что некоторые из них явно колебались, принимая решение. Несомненно, на них давил авторитет старика, будь он неладен. Из-за таких вот миролюбцев сивусы и превратились в тех, кем они стали. Хорошо, что остались такие как они, нынешние потомки воинов-сивусов. Ничего-ничего, он сегодня всем покажет. Надо непременно нанести удар по Яртогу. И сделает он это через его племянничка, уж больно что-то много не сходится в его рассказе. Вот через него он и прижмёт и Яртога и его послушных соглашателей.
        У порога стояла охрана из его воинов. Муринт ухмылкой приветствовал их. — Ну, как там наши друзья?
        — Да мы почём знаем? Мы их как заперли, как вы нам приказали, так не выпускали. Пусть хоть под себя ходят, зато точно никуда не сбегут, — сказал один из охранников, и все остальные заржали.
        Муринт нахмурился. — И что, никто из них даже никуда не просился? И вы ни разу не заходили в дом и их не проверяли?
        Охранник пожал плечами. — Нет, никто. А чего их проверять, если тут один выход из дома? Мы и так всё проверили. Да и на посту никто не спал. Мы же понимали, кого охраняем. Была, правда, какая-то возня, ругань, видать, они о чём-то спорили, но потом стало тихо. Мы подумали, что это краснорожий опять плачется. Постоянно надо с ним возиться со сменными капсулами. Вот мы уже и перестали обращать на это внимания. Пусть его друзья сами об этом беспокоятся. Мы им этих капсул с запасом накидали.
        Муринт не дослушал окончание фразы. Он оттолкнул охранника, со всей силы толкнул дверь и ворвался в дом. Охранники переглянулись. Из дома раздался громкий вопль. Все кинулись внутрь. Там, в середине одной из комнат, сидел на отодвинутой от стены кровати Муринт и смотрел на зияющий проём в полу.
        Естественно, что никого в доме не было. Один из охранников кинулся в этот проём.
        Муринт покачал головой. — Бесполезно, я думаю, они уже ушли. И, скорее всего, они уже не в городе.
        Один из сопровождающих Муринта склонился к его уху и прошептал. — Но это же дом Яртога. Хоть он и ночевал вместе с Дендроком в другом доме, но тут наверняка не обошлось без его участия.
        Муринт резко вскочил. — Это даже к лучшему, старикан сам себя подставил.


        Несколькими часами ранее, в доме Яртога, где заперли пленников.
        Бруск ходил по комнате из стороны в сторону. — Долгоон, что будем делать? Мало того, что теперь о полёте на Землю можно забыть, так ещё из одного плена попали в другой. И главное к кому, к нашим союзникам, сивусам. Я ничего не понимаю, у меня нет ни одного логического предположения. Чего они на нас взъелись?
        — Так какие же они союзники, если в плен нас взяли? — усмехнулся Долгоон.
        — Вот-вот, от всего этого у меня голова сейчас взорвётся. — Бруск сжал свою голову руками.
        Долгоон усмехнулся. — А чего тебе непонятно? По-моему, всё ясно, как солнечный день. Сивусы не могут простить вам, что вы бросили свою планету и отправились на мою, вот и оставили Таураан без присмотра.
        — Долгоон, ну хорош уже напоминать об этом. Ну переговорено уже всё. Я же не знал, что на твоей планете живут такие прекрасные люди, как ты. Ведь мы спасали своё племя, как и ты своё. Так же кочевали, как и ты на своей планете. Просто у нас был более глобальный поиск. Ну хоть ты-то должен нас понять.
        — Да понятно всё, — кивнул Долгоон. — Я ведь уже не упрекаю, давно всё перегорело. Я просто говорю как есть.
        — А что, ваша планета действительно такая богатая и привлекательная? — постарался влезть в разговор Форесто.
        — О, вечный нытик проявился. Конечно, богатая. Даже очень. Там большая часть вся залита водой, — засмеялся во весь голос Бруск.
        — Фуу, — гефестианина всего аж передёрнуло. — Какая мерзость. Что за критерии привлекательности?
        — Уж какие есть, — зло ответил насупившийся Бруск. — Не гефестианину судить об этом.
        Форесто поспешил задобрить таланина. — Да не нытик я. Я просто не могу дышать вашим воздухом. Мне без моих капсул долго не протянуть. А тут пока допросишься, чтобы их сменили, лучше сразу помереть. Вот оттого я и выгляжу нытиком. На моём родном Солоре мне вот это всё и даром не нужно было.
        — Вот и сидели бы там, а не шастали по просторам вселенных в поисках, чем бы поживиться, — ответил ему талан.
        — Да сколько можно вам говорить, что я мирный торговец? Мне важна лишь коммерция. Оружие и я это просто несовместимо.
        — Помолчи, краснокожий, — резко оборвал его Долгоон, — не мешай думать.
        — Бруск, — повернулся он к талану. — Ты хоть кого-то тут знаешь? К кому можно обратиться, чтоб нас нормально выслушали. Вы же вроде как союзники, пускай отпустят нас.
        — Да кого я могу тут знать? Я у Этирея адъютантом был. А он никогда не был связан с сивусами, это Мун всегда решала. Так что из сивусов я знаю только одного, который появился прямо перед самым вторжением гефестиан. Вот того видел. Не вспомню, правда, как его зовут. Да и исчез он потом с Таураана. Больше никого из местных я и не знаю.
        Тут входная дверь и открылась. С криком и шумом в комнату ввалился сивус, ожесточённо жестикулируя руками и извергая проклятия. — Не трогайте меня, я сам зайду! Уберите руки! Это дом моего дяди, главы этого города! Я сам знаю куда проходить, и вовсе я нигде не прятался! Это мой родной город, и мне не от кого здесь скрываться!
        Войдя в комнату, Деондам с удивлением обнаружил здесь троицу сидящих.
        — Вот, это он, точно он, я его узнал. — Бруск радостно кинулся к сивусу.
        Деондам непонимающе уставился на талана.
        Бруск представился. — Вы меня, наверное, не помните, я лейтенант Бруск, личный адъютант, вернее уже бывший, главнокомандующего Этирея, которого убил Миртаан. А вы, простите, не напомните, как вас зовут?
        Деондам внимательно всмотрелся в говорившего. Морщины на его лбу разгладились, и он улыбнулся. — Точно, я вас вспомнил, да-да, я вас видел у Этирея. А меня зовут Деондам.
        Сивус перевёл глаза на Долгоона и он снова улыбнулся. — О, а вы тот самый герой, подождите. Сейчас сам вспомню. Долгоон, верно?
        Долгоон приветственно улыбнулся и протянул ему руку. — Приветствую тебя, Деондам. Так ты говоришь, что твой дядя глава этого городка? А почему тогда тебя подселили к нам? Ты что, тоже пленник?
        Деондам горестно склонил голову. — О, это длинная история. Но я точно должен рассказать вам её, потому что я уже устал держать это в себе. Вы люди достойные, надеюсь, вы меня поймёте. Всё расскажу, но только не при этом, — сивус мотнул головой в сторону гефестианина.
        Долгоон повернулся к гефестианину. — Сейчас мы попросим нашего краснокожего товарища отправиться в другую комнату.
        — Да понял я, понял, — недовольно буркнул Форесто и, поднявшись с лежака, поплёлся в соседнюю комнату.
        — И дверь за собой закрой хорошенько! — крикнул ему вслед Бруск.
        — Очень мне интересно слушать ваши интриги, — пробурчал гефестианин, нарочито сильно хлопнув за собой дверью.
        Деондам тяжело вздохнул. — Ну вот, я сейчас вам расскажу, как я покинул Таураан. Вы только поймите меня, я же только хотел вернуться на родную Сиванию. Поэтому, пожалуйста, постарайтесь выслушать меня до конца.
        Долгоон кивнул. — Говори, мы слушаем.
        Бруск неожиданно подпрыгнул. — Ой, меня что-то снизу толкает!
        Он встал с места и отодвинул кровать в сторону. Снизу раздался тихий стук. На полу едва заметно виднелись очертания крышки.
        — Ну, вы уйдёте оттуда, наконец? — раздался чей-то приглушённый голос снизу.
        — Бруск, уйди в сторону, ты же прямо на ней стоишь, — указал Долгоон талану.
        — Ой, простите, — резво отпрыгнул в сторону Бруск, слегка ударившись головой о потолок.
        Крышка приподнялась и оттуда выглянула улыбающаяся голова Терафоса. — Не помешал? А то я хотел вам предложить другое место для беседы. Или я не вовремя и мне зайти попозже?
        Терафос оглядел уставившихся на него пленников и скорчил ехидную рожу. — Нет, если есть желающие остаться, то я не настаиваю. Мне сказали вытащить всех, кто не хочет здесь торчать.
        — Я тоже не намерен здесь оставаться, — дверь из соседней комнаты распахнулась и на пороге возник Форесто.
        — А ты зачем нам сдался? — пожал плечами Бруск. — Сиди уже здесь.
        — Ну тогда я сейчас закричу, и вас всех поймают. Мне-то всё равно терять нечего. Меня так и так убьют. — Форесто был настроен решительно.
        Бруск с Долгооном переглянулись. Долгоон согласно кивнул. — Ладно, идём.
        — Ага, идём кормить песчаных червей, — усмехнулся Деондам и первым нырнул в дыру.
        Лаз оказался длинным, и ползти пришлось достаточно долго. В итоге все вылезли в какую-то слабо освещённую пещеру.
        — Это мы сейчас где? — непонимающе оглядывался по сторонам Деондам. — Что это за лаз? И откуда, ты, Терафос, про него знаешь?
        Терафос пожал плечами. — Да я сам недавно об этом узнал, от твоего дяди, перед тем как лезть сюда.
        Деондам покачал головой. — Это сколько секретов от меня хранил дядюшка. Сколько раз я бывал в его доме, а ни за что бы не подумал о существовании этого хода.
        — Думаю, тебя ждут ещё сюрпризы. — Терафос загадочно улыбнулся.
        — Какие ещё? Что ты задумал? — воскликнул Деондам.
        — Не я, а твой дядюшка, а вообще мне сказали молчать. Так что идите за мной.
        — Но куда, Терафос?
        — Куда-куда? На поверхность. Там вас уже ждут.
        — Но как мы пройдём мимо охраны и попадём в лифт?
        — А вот для этого, здесь другой выход, о котором никто не знает, он нас и выведет на поверхность.
        Терафос посветил фонарём наверх в углу пещеры, и там, на расстоянии вытянутой вверх руки виднелась площадка. — Правда, там очень крутой подъём, но высоты прохода хватит, только талану придётся пригибаться.
        — Давай, залезай туда первым, — Деондам посмотрел на Бруска, — Ты как раз сам сможешь туда залезть, а потом затащишь нас туда.
        — А я туда пролезу? — жалобно подал голос Форесто, на которого уже все перестали обращать внимание.
        — А тебя никто и не собирался наверх тащить, — Деондам улыбнулся. — Можешь ползти назад.
        — Нет, он может успеть вернуться и подать сигнал, и тогда нас хватятся. Может нам его просто связать, а потом утром его здесь и обнаружат, — нахмурился Бруск.
        — Нет, вы не поступите так подло со мной, — заверещал Форесто. — Я же не бросил вас погибать на корабле, почему вы тогда так хотите поступить со мной?
        — Он прав, никого бросать мы не будем, — сказал Долгоон. — Наверху разберёмся.
        Через полчаса все выбрались наружу. Для выхода из тоннеля им пришлось оттолкнуть большой камень, плотно преграждавший выход. С другой стороны им явно кто-то помогал его сдвинуть. На поверхности было ещё темно и стоял полный штиль.
        У входа стояло несколько сивусов, и среди них был Яртог. — Ну что, привет, племянничек. Рад, что вы все оттуда выбрались. Ну а теперь нам надо спешить. Вам надо срочно отсюда убираться.
        — Куда, дядя?
        — Идёмте, здесь недалеко.
        Действительно, через несколько холмов компания увидела корабль Форесто, на котором они прилетели сюда.
        — О, мой корабль, — взвизгнул от радости, едва увидев его, шедший позади всех гефестианин, — я лечу домой!
        Яртог, бодро шагающий впереди, обернулся назад и слегка улыбнулся. — Домой-домой. Только не ты.
        — Вы можете объяснить, что здесь происходит? — спросил Долгоон, остановившись у трапа воздушного судна. — Почему сивусы, союзники талан, захватили нас в плен? И куда мы, собственно, летим?
        — Да, — кивнул Бруск. — Я тоже хочу это знать.
        Яртог повернулся к землянину. — Вы хотели попасть домой, на Землю?
        — Да, — кивнул Долгоон.
        — А вы хотели вернуть оттуда флот и освободить Таураан? Я правильно понимаю? — спросил он у Бруска.
        — Это и было нашей целью до того, как нас взяли в плен, — с вызовом бросил старцу Бруск.
        — Ну так я и даю вам ваш корабль, летите туда и делайте то, что хотели. Спасайте ваш и наш Таураан.
        — Не их корабль, а мой, — тихо пробормотал Форесто, но на него никто не обратил внимания.
        Лицо Долгоона разгладилось, и он протянул руку Яртогу. — Спасибо вам. Я не знаю, как вас и благодарить.
        — Благодарите не меня. Благодарите свою девочку.
        — Какую девочку? — непонимающе уставился на него Долгоон.
        Яртог вытащил из-за пазухи камень и показал его землянину. — Ту, которая носит такой же камень. И твоя лучшая благодарность будет заключаться в том, чтобы найти её. Ты слышишь меня? Ты же говорил, что последний раз видел её там, на своей планете.
        Долгоон согласно кивнул.
        Яртог улыбнулся. — Вот и отлично. Обязательно её найди. Это очень важно. Пообещай мне.
        — Но для чего вам это, дядя? Зачем вам какая-то чужая девчонка, о которой вы раньше и слышать не могли? Не понимаю, — в свою очередь удивился Деондам. — И что дальше делать мне?
        — А ты летишь вместе с ними, — Яртог подошёл к нему вплотную.
        — Я?!!! Но зачем я там, дядя? Что мне делать на чужой планете? — от удивления у Деондама вытянулось лицо.
        — Ты тоже должен искать эту девочку, — дядя положил руку на плечо племяннику.
        — Но я нужен тебе здесь, дядя. В крайнем случае, на Таураане. Я должен бороться с гефестианами, — пылко возразил ему племянник.
        Старик улыбнулся. — Это и будет твоей борьбой. Ты мне нужнее там.
        — Не понимаю, дядя, о чём ты говоришь.
        — Слишком долго всё объяснять. А времени у нас нет. Вон, уже рассвет и в городе вас скоро хватятся, так что слушай меня внимательно.
        Яртог снял с себя кулон и надел его на шею Деондама.
        — Дядя, ты чего? Это же твой оберег, — попытался снять его со своей шеи Деондам.
        — Послушай меня, и не перебивай. Теперь это твой оберег. И у него огромная сила. И запомни, я тебе его дарю от чистого сердца. Это моё решение и оно выполнено по моей доброй воле. Никогда никому его не отдавай. Никому, слышишь. Его могут у тебя забрать силой, но тогда оно будет причинять огромные страдания своему обладателю. И они не покинут его, пока он не вернёт его тебе.
        — Но почему я, дядя?
        — Долго объяснять. Это камень твоего предка. И сейчас ты единственный прямой наследник этого камня. Так что носи его. И помни, ты ответственный за него. Теперь твоя задача найти ту девочку с таким же камнем. Ты понял меня? Ничего важнее этого для тебя нет. И это всё ради Сивании и Таураана.
        — А что я должен делать, когда найду её, дядя? — спросил Деондам, рассматривая кулон.
        Яртог пожал плечами и слегка покачал головой. — А вот этого я не знаю. Моя интуиция подсказывает мне, что ты должен найти девочку и этот камень. Возможно, тебе что-то скажет эта девочка, возможно, тебе подскажет сам камень. Помни, эта девочка очень необычная. Такая же, как и ты теперь. И после того, как найдёшь её, возвращайтесь с ней сюда. Прости, это все, что я могу тебе сказать. А теперь давай, мой дорогой племянник, отправляйся в путь. Удачи тебе. Сивания очень надеется на тебя. — Яртог крепко обнял племянника. — Теперь можешь попрощаться со своим другом.
        — Как, разве Терафос не полетит со мной? — удивлённо посмотрел на друга Деондам. Терафос развёл руками в стороны.
        Деондам повернулся в сторону дяди. — А как ты дальше?
        Яртог улыбнулся. — Терафос нужен мне здесь. А за меня не беспокойся. Ты лучше делай то, что должен.
        — Ты знал это? — Деондам подошёл вплотную к другу.
        Терафос кивнул и положил руку на плечо другу. — Мне тоже не хочется с тобой расставаться. Но так нужно для дела. Твой дядя мудр, он знает, что делает. Нам нельзя допустить, чтобы Муринт подмял всех под себя.
        Друзья крепко обнялись.
        — А что, мы этого тоже берём с собой? — Бруск кивнул в сторону Форесто.
        Яртог кивнул. — Обязательно, он нужен вам, чтобы показать его на той планете. Пусть поближе узнают своего врага. Да и вернуться вы должны на чём-то.
        Форесто, уныло наблюдавший за всем этим, жалобно и протяжно завыл. — Вы что, берёте меня, как лабораторную крысу?
        Бруск похлопал того по плечу. — А хочешь, мы тебя здесь оставим этим злобным парням, что захватили тебя в плен.
        Форесто от осознания худшего выбора ещё больше осунулся.
        — Ладно, не бойся, — подтолкнул его сзади Долгоон. — Не будут тебя там мучить, только если будешь хорошо себя вести.
        Двери у трапа раскрылись.
        — Ну что, мы пошли. — Деондам первым вступил на трап. За ним устремились остальные.
        Старейшина слегка улыбнулся. — У вас будет ещё один пассажир, и вы должны дать мне обещание, что вы в целости и сохранности довезёте его до точки назначения. Он вам точно там пригодится. И можете меня не благодарить за него.
        Все обернулись в сторону старика. — Кто это?
        — Да вот он. Вы его знаете. — Яртог кивнул и в проёме шлюза появились два сивуса, держащих за связанные за спиной руки Миртаана.
        — Спасибо, друзья, — старик кивнул в сторону охранников. — Вы можете быть свободны. Хороший день для охоты, не буду вас задерживать.
        У Миртаана, увидевшего Деондама и Долгоона, округлились от страха глаза, и он упал бы, если бы не держащие его сивусы.
        — О, как раз к нему у нас есть очень много вопросов. — Глаза у Бруска и Деондама загорелись хищным огнём.
        Долгоон рассмеялся во весь голос. — Ну что, вот мы и встретились, талан. Думаю, полёт у нас будет очень интересный.
        — Помните, вы обещали мне его не трогать, — властно прозвучал голос Яртога. — Деондам, я знаю всё. Лучше тебе всё рассказать своим друзьям.
        Деондам, который еле сдерживал себя, чтобы не растерзать ненавистного ему врага, удивленно повернулся в сторону дяди.
        Яртог кивнул. — Да-да. Деондам, у тебя есть шанс все исправить. Ничего еще не поздно. Удачи вам всем! Во имя мира и единения!
        Яртог выкинул вверх руку с кулаком.
        У Деондама на лице проступили слёзы. — Дядя, а как вы тут? Может, с нами? Вам ведь ничего не грозит в связи с нашим исчезновением?
        Старик ухмыльнулся и покачал головой. — Кто мне может угрожать в моём городе? Нет, я нужен здесь. Моему городу и нашему народу, а вы отправляйтесь быстрей, провожать вас не буду.
        Яртог резко повернулся к Терафосу. — Нам надо срочно возвращаться.
        — Да-да, я сейчас. Терафос до последнего смотрел, как корабль поднялся ввысь и исчез в небе, потом резко припустил за ушедшим далеко вперёд Яртогом.
        Догнав его, Терафос удивился. — А почему мы не возвращаемся потайным лазом, а идём к основному ходу?
        Яртог насмешливо улыбнулся. — Хороший и надёжный ты друг, Терафос. Только вот сообразительностью никак не блещешь. Как только обнаружат пропажу пленников, сразу увидят, каким лазом они оттуда сбежали. А дом — то мой. Тут и без слов будет понятно, кто во всём замешан. Поэтому мне надо срочно попасть в дом, где меня оставили ночевать. Этим лазом мы будем дольше пробираться, так что я должен успеть в тот дом, где меня оставили ночевать с Дендроком. Хоть какое-то алиби тогда у меня будет.
        Терафос удручённо покачал головой. — Если бы Деондам знал, что вы так рискуете, он бы ни за что вас не подставил.
        Яртог улыбнулся. — Твой друг и мой племянник такого же неаналитического склада ума, как и ты. Но он очень добрый и справедливый малый. И поэтому у него не должно быть никаких других мыслей, кроме того задания, что он должен выполнить. А то, чего доброго, он бы не улетел отсюда. То, что сейчас делает Деондам, важнее всего происходящего здесь. Важнее судеб таких ничтожных существ, как мы с тобой. Понятно?
        Терафос покорно кивнул и тяжело вздохнул. — То есть мы сейчас идём, прямо как та несчастная приманка в воронку к песчаному червю, без каких-либо шансов на спасение.
        Яртог хмыкнул, — Ну почему же совсем без шансов? Я же всё-таки глава города, один из самых уважаемых и старых глав города на Сивании. Думаю, что не бросят к песчаным червякам на съедение, но разговор точно предстоит тяжёлый. И, кстати, это касается только меня, тебя во всей этой истории не было.
        Терафос вспыхнул. — За кого вы меня принимаете, Яртог? Я не допущу этого и понесу любое наказание, какое только вынесут.
        Яртог покачал головой. — Вот ты уже второй раз даёшь повод говорить о твоём небольшом умишке. Не хочется тебе всё время напоминать об этом, но ты сам так для этого стараешься, что тут вряд ли позабудешь. Если было надо, я бы тебя отправил вместе с племянником. А так, ты мне нужен здесь. Понятно тебе? На кого-то я же должен здесь полагаться?
        Старик положил руку ему на плечо. — И пожалуйста, даже не начинай спорить.
        Они уже подходили к входу в город, и издалека приметили, что вокруг ворот столпилось очень много народу.
        Яртог хмыкнул. — Что-то чересчур большая толпа для охотников, но думаю, это всё же по нашу душу. Значит, мы опоздали.
        Старик резко развернулся к спутнику. — Так, ты меня понял? Если тебя спросят, то мы встретились только сейчас, и ты возвращаешься домой после неудачной охоты. Повтори.
        Терафос кивнул и повторил сказанное Яртогом.
        Спутников также заметили. Когда они подошли к воротам, к ним приблизилось несколько вооружённых сивусов-битов. — Яртог, вы должны следовать за нами.
        Старик сделал изумлённое лицо. — И кто это даёт распоряжения Главе в его же собственном городе?
        — Простите, Яртог, но это решение Совета и личное распоряжение Дендрока.
        — Дендрока?! А вот это интересно. — Яртог был явно озадачен. — Ну и куда же вы меня ведёте?
        — На Совет.
        — Он что, уже собрался? В такую рань?
        — Да. И все хотят видеть вас.
        — Ну, раз это решение Совета, что ж, ведите меня туда. Очень хочется узнать причины такого поведения с одним из самых уважаемых сивусов на всей Сивании.
        Яртог повернулся назад, подал знак Терафосу, шедшему позади, и тот быстро смешался с охотниками, расходящихся по разным маршрутам.


        ГЛАВА 25. ПЕЧАТЬ РАВНОВЕСИЯ.


        Новая Надежда.
        Эрдэнэ долго не могла заснуть, боясь пропустить полночь, когда она должна была отправиться с друзьями на встречу с Хиросом. Однако, под мерный храп бабки, она сама не заметила, как погрузилась в глубокий сон.
        Ей почему-то приснился Долгоон, о котором она давно уже забыла, а тут вдруг он появился перед ней и отчего-то протягивал к ней руки, словно просил её о чём-то. И рядом с ним был какой-то невысокий человек. Даже ниже невысокого Тургэна, но при этом гораздо более крепкий в плечах, и при этом он как-то странно улыбался. Потом он тоже протянул свою руку и схватил её за плечо. Эрдэнэ попробовала откинуть его руку, но она была настолько тяжела, что, казалось, сделана из камня. Эрдэнэ хотела позвать бабушку, вскрикнула и тут же проснулась.
        Рядом сидел на корточках Ид и одной рукой держал её за плечо. — Тише, тише, разбудишь бабушку. Ну, ты как, идёшь? Все только тебя и ждут.
        Эрдэнэ кивнула, протирая кулачками слипающиеся глаза. — Иду, конечно. Я и не спала, просто лежала с закрытыми глазами. А где Тургэн? Ты его случайно не разбудил, когда выходил?
        Цэрэн задвигалась во сне и перевернулась на другой бок, зачмокала ртом и снова захрапела.
        Ребята замерли. — Тсс, — Ид прижал палец к губам. — Тише-тише.
        Друзья осторожно вышли из-под навеса и крадучись, зашагали в сторону фруктовой рощи.
        Эрдэнэ заговорила, как только они отошли на достаточное расстояние от навеса. — Ты не сказал, Тургэн спит или нет? А то мне уже кажется, что бабушка что-то подозревает и заставляет его специально следить за мной, так что как бы он ни увязался за нами.
        Ид улыбнулся. — За это можешь не переживать. Они, видимо, за последние два дня столько набегались, что оба крепко уснули. Если бы ты слышала, как храпел сейчас Тургэн, то бы не спрашивала об этом. Храп Цэрэн по сравнению с ним, это нежное пение здешних утренних птиц.
        Эрдэнэ рассмеялась. — Представляю себе.
        Потом девочка нахмурилась, и слегка замявшись, спросила, — Ид, а ваш народ обсуждает свои сны? Ну, там, типа, имеют ли они какое-то значение или смысл?
        — Ты про что именно? — удивился талан.
        — Да я про то, что если что-то видишь во сне, ну там, кого-то из живых существ или животных каких-то, или предметы, ведь это должно что-то означать?
        — Не знаю, — пожал плечами Ид. — Я об этом как-то не задумывался. Наверное, что-то и значит. Мой папа говорит, что это мозг работает над теми задачами, которые ты не решил днём.
        — Да, интересно, — произнесла, задумавшись, девочка. — А моя бабушка говорит, что это так духи предсказывают нам наше будущее. Например, предостерегают нас от бед, если это хорошие духи, или наоборот завлекают в ловушку, если это дурные, злые духи. А вот когда тебе являются какие-то люди, которых ты никогда не видел, как это всё объяснить?
        Мальчик пожал плечами. — Ну, не знаю. Я про духов вообще ничего не знаю. А что?
        Эрдэнэ помотала головой и махнула рукой. — Да, так, ничего. Просто спросила.
        Спустя некоторое время друзья достигли фруктовой рощи. Там их уже ждали остальные ребята. Встретившая их Тэсия выбежала им навстречу. — Ну наконец-то, а я уже подумала, что ты не придёшь.
        Эрдэнэ приподняла подбородок слегка вверх, и произнесла чуть горделиво. — Я же сказала, что приду, значит приду. Ну и где этот ваш Хирос?
        — Да мы сами его ждем, — ответил Промиус.
        — Нечего меня ждать. Я давно уже здесь, — раздался голос над их головами.
        Дети подняли головы. Невысоко над ними на ближайшей ветке, сидел Хирос. — Я давно уже здесь сижу, ваши разговоры слушаю. Уже уши красные от стыда от глупости вашей, существа с далёкой планеты.
        Дети смущённо замолчали. Тэсия пробормотала. — А между прочим, это некрасиво — чужие разговоры подслушивать.
        Хирос тихо спустился на землю. Теперь его лицо приобрело лик обычного мужчины, отдалённо напоминающего чертами отца Дариона.
        — Эх, — вздохнул Хирос, — если бы это было одним из моих единственных грехов. Моё любопытство меня и погубит. Но, кстати, если бы не мой интерес к вам, вы бы уже давно здесь погибли. Давно следовало вас выставить с этой планеты, но мне почему-то стало жалко, да и вы сами по себе любопытные существа. Ладно, честно говоря, меня больше всего интересуешь ты, поэтому я и ждал только тебя.
        Хирос уставился на Эрдэнэ.
        — Это ещё почему? За что мне такое внимание? — в голосе девочки были одновременно и страх, и вызов.
        Хирос вплотную приблизился к ней, паря над землёй, и внимательно всмотрелся в неё.
        — Так я сам того не понимаю. — Хирос разглядывал каждую чёрточку её лица. — С самого первого твоего появления здесь, я чувствую, что от тебя исходит какая-то сила. И эта сила меня одновременно и тревожит, и тянет к тебе. Вот я и хочу тебя спросить, а что в тебе есть такого, что нет в других?
        — Чего-чего во мне такое? Нет во мне ничего такого, — отстранилась от него девочка и, не заметив, что сзади торчали корни дерева, зацепившись за них, она упала на спину.
        Кулон, висевший на шее девочки, выскользнул из-под рубахи.
        У Хироса, увидевшего камень, глаза загорелись синим огнём, и он словно замер на мгновение, потом он протянул руку девочке, помогая ей подняться.
        — Прости, я не хотел тебя пугать. Откуда у тебя это? — Хирос был явно встревожен и обеспокоен, указывая на кулон.
        — Что «это»? — Девочка была явно смущена, отряхиваясь от травы и земли, налипшей к платью.
        Глаза у Хироса перестали гореть, и взгляд его стал очень тёплым и проникновенным. — Камень этот у тебя откуда? Ты знаешь, что это?
        — А, вы про камень. Девочка взяла кулон в ладошку и поцеловала его. — Это мой оберег. Он меня оберегает от плохих людей.
        Тут взгляд девочки стал хмурым. — Только не вздумай у меня его просить. Знаешь, сколько людей уже хотели его у меня отнять. Вот сдался он вам всем. Это же мой оберег. Зачем он нужен другим? Это ведь всё, что мне осталось от родителей. Почему он так всех интересует?
        Хирос уселся на землю и закивал. — Теперь мне многое становится понятным. Многое.
        Тэсия подошла к нему сзади и осторожно положила ему руку на плечо. — Хирос, ты не представляешь, как нам хочется всё понять. Объясни нам, пожалуйста. Неужели мы не заслуживаем этого?
        Хирос приподнял голову и взглянул на неё, а также обвёл глазами всех остальных. Этот вопрос, как мольба, был на всех их лицах. Херувим тяжело вздохнул. — Я совершенно не понимаю, как у вас это могло оказаться, но раз оно у вас есть, значит, вы заслуживаете это знать. Этот камень настолько могущественен, что право прикоснуться к нему имеют очень немногие, не говоря уже о том, чтобы им владеть. Хотя, чего я говорю, владеть им не дозволено даже высшим иерархам Небесных Чертогов, не говоря уже о вас, простых существах. Ну, значит, слушайте. Но после того, как я вам всё расскажу, я хочу знать, что вы намерены дальше делать.
        Эрдэнэ тем временем, вытащила кулон и с некоторой опаской посмотрела на него.
        Хирос слегка приподнялся в воздух и начал водить рукой по воздуху. В воздухе возникли самые разнообразные фигуры, и среди них преобладали более всего фигуры шарообразной формы.
        — Ой, смотрите, это же очень похоже на небо, — заворожено сказала Тэсия.
        — Это миры, — молвил Хирос. — И пожалуйста, постарайтесь меня не перебивать.
        Херувим слегка нахмурился и продолжил. — Это миры и им несть числа, и число их безмерно, и постичь всё это нескончаемое пространство невозможно ни одному уму. И за всей этой бесконечностью следит Творец, потому что именно он её и создал. Только ему подвластно держать в голове все, что творится в бесконечных пределах. Именно он дарует жизнь всему тому, что вы видите. И именно Творец решает, чему дальше жить и развиваться, а чему раствориться во времени и пространстве. Начало всему есть его ищущая натура, его неистовое желание создать идеальный мир с идеальными существами, живущими в любви и гармонии. Творец — великий экспериментатор, Творец — великий художник, Творец — великий выдумщик в своих поисках, и это желание всецело владеет им. Мы, небесные жители, также созданы им, чтобы всецело быть преданными ему и помогать ему в достижении Великого Замысла — создании идеального гармоничного мира. И создал он всех нас, самых разнообразных, чтобы мы, каждый на своём месте, выполняли свою задачу.
        Начало всему даёт он. Он создаёт планету. Он берёт абсолютно ледяной, огромных размеров безжизненный камень, коих в безбрежных пространствах бесчисленные множества. И передаёт его ангелам Начала. Это повелители стихий. Именно ангелы этого сословия отвечают за все стихии природы, которые вы видите или чувствуете. Именно с их работ всё и начинается.
        Их всего семь братств. Отличаются они друг от друга цветом. И задачи у них, соответственно, разные. Первые, кто приступает к работе — это красные.
        Хирос прочертил в воздухе красную черту. — Красные дают этому камню тепло. Они запускают внутреннюю энергию планеты и наполняют её теплом.
        Хирос провёл оранжевую линию выше красной линии. — А вот это оранжевые. Они создают землю и песок. Потому что на камне ничего не может родиться. Чтобы проросло семя, должна быть благодатная почва.
        Он провёл жёлтую линию поверх оранжевой. — Теперь наступает черёд жёлтых. Они создают атмосферу, воздух, которым будет дышать всё живое.
        Хирос прочертил зелёную линию. — Следующими идут зелёные. Зелёные отвечают за всё живое, что будет жить на этой планете. От самой малой травинки и самой ничтожной букашки, что не всякий раз можно разглядеть, до самых больших и удивительных созданий, что несоизмеримо больше вас.
        — Это слоны, я их у нас в Карфагене видел, — прошептал восхищённый Промиус, но тут же наткнулся взглядом на нахмуренную Эрдэнэ и осёкся.
        Хирос нарисовал голубую линию поверх зелёной. А вот это голубые ангелы, создатели неба. Они создают пространства, в которых летают воздушные твари, создают ветер, который гоняет облака, которые проливаются на вас дождём.
        Хирос провёл в воздухе синюю линию. Ну и, наконец, синие, повелители воды. Без них всё живое также не смогло бы существовать.
        Хирос спустился к ошеломлённым детям.
        Неро наклонил голову вбок и произнёс неожиданно громко. — А мне кажется, что это очень похоже на радугу, которая появляется на небе после дождя.
        Хирос улыбнулся и удивлённо покачал головой. — Вы так у себя называете печать ангелов? Не знал.
        — А что это значит, печать ангелов? — спросила Тэсия.
        — Ну, раз вы видите эту, как вы называете, радугу, значит именно в этом месте создана идеальная гармония сил, гармония равновесия, в которых все силы сбалансированы оптимально, и это, соответственно, значит, что все стихии на своих местах.
        — Но я тут тогда не вижу фиолетового цвета, — удивлённо показала девочка на все ещё висящие в воздухе линии.
        Хирос хлопнул себя по лбу. — Ой, совсем забыл, конечно же. — Херувим снова взлетел и над последней синей линией провёл фиолетовую. — Это фиолетовые, конечно же.
        — А эти тогда за что отвечают? — подал голос до сего момента молчащий Ид.
        — О, это у ангелов Начала важное братство. — Они и следят за тем самым балансом сил, чтобы всё было в порядке и в должном количестве и не было ущемлений чего-то за счёт другого.
        — А ты тогда какого цвета? — спросила Тэсия. — Зеленого? Ты же охраняешь древо Жизни.
        Хирос зашёлся в беззвучном смехе. — Нет. Я из сословия херувимов. Этот чин выше ангелов Начала. И среди нас тоже есть различия в том, за что отвечаем лично мы. Лично я из братства херувимов-хранителей. После того, как все ангелы Начала сделают свою работу, на планете вырастает Древо Жизни, которое и питает своей энергией всё живое на ней, а мы, херувимы-хранители, как раз и приставлены к нему, чтобы не допускать к нему всё, что может ему помешать выполнять свою работу или отвлечь от этого.
        Вот, и после того, как всё сделано, Творец сам определяет, кого ему подселить на эту планету из существ, подобных вам, ибо только он решает, кого и куда направить жить. И только он решает, как будут выглядеть эти существа. Как, например, ты, — он ткнул в сторону Неро, — или ты, — Хирос указал на Ида.
        Хирос развёл руками в стороны. — И вот, почти перед самым этим решением, сюда заявляетесь вы, которых здесь никто не ждал. Вас здесь не должно быть ни при каких условиях. Вы нарушили один из главных запретов, закон нетронутости и целомудренности этой планеты. И как, вы думаете, я должен был отнестись к вам?
        — Даа, — протянула Тэсия, — нас здесь совсем не ждали.
        — Именно об этом я всё время и напоминаю вам, существам, прилетевшим сюда из ниоткуда, — горько усмехнулся Хирос. — Я должен был убрать вас с этой планеты, как только вы появились. Я должен был покарать вас за то, что вы начали безнаказанно убивать живых тварей, населяющих эту планету.
        Хирос посмотрел на Ида. — Я должен был превратить в камень или утопить тебя, маленький зеленокожий детёныш, когда ты только приблизился к Древу Жизни, но я не сделал это. А ведь это моя прямая обязанность, для чего я и приставлен сюда по воле Творца.
        — Почему? — спросил Ид, которого уже отпустило чувство тревоги при виде Хироса. — Почему тогда вы спасли меня? Почему вы оставили нас в живых?
        Херувим обречённо пожал плечами. — Были три причины, по которым я не смог. С самого начала я не увидел в тебе достаточного греха, чтобы я смог применить к тебе кары небесные. Ты первый, кого я увидел, когда вы только появились на вашей небесной колеснице, что упала сюда, на вершину скалы. Ты оказался слишком чист душой, и я… я дрогнул. Потом я также не увидел сколь-нибудь заметных грехов и у твоих юных товарищей, чего не сказать про ваших взрослых спутников. Вот там целая россыпь всех нарушений и запретов Творца. Но поскольку я уже дал слабину, то подумал, что надо бы дать вам шанс исправиться, но чем дальше, тем больше я вижу, что ошибался. Вы слишком разные, и нельзя было выносить суждение по всем, судя по тебе.
        Хирос тяжело вздохнул. — Был бы более опытный херувим, то, наверное, он поступил бы более решительно с вами, а так….
        Промиус облегчённо выдохнул. — Фуф, так это нам ещё повезло с вами, Хирос.
        Херувим кивнул. — Это да, но зато не повезло мне. Думаю, мне не скоро доверят очередное Древо Жизни.
        Тэсия выпалила. — А что, вы можете покинуть эту планету? А кто тогда будет охранять здешнее Древо Жизни?
        Хирос слегка улыбнулся. — Ну конечно же, я же тут не навсегда. Как только тут появятся новые жители, с ними появятся и ангелы-хранители душ. Они есть у каждого существа, и они всю жизнь находятся рядом с ним. Они и будут хранителями этой планеты.
        — И у нас тоже они есть? — Тэсия вскочила ноги и бросилась осматриваться по сторонам. — Где он? Он тут? А можно с ним поговорить? Как он выглядит? Мне непременно надо с ним поговорить, у меня к нему столько вопросов.
        Херувим усмехнулся. — Конечно, и у вас тоже. Только живые существа их видеть не могут. Они невидимы для вашего глаза, и с ними нельзя поговорить. Они не умеют говорить. Они призваны защищать вашу душу и оберегать вас, помогая вам по мере своих сил. А их возможности также зависят от вас, ведь насколько вы совершаете добрых дел, тогда и ваш ангел преисполняется сил. И наоборот, если у вас чёрная душа, то и ангел-хранитель перерождается и попадает в Тёмные бездны. И вот, когда на планете набирается достаточно много ангелов-хранителей душ, то Хранитель может доверить им охранение Древа. И только тогда херувим покидает эту планету, чтобы помочь взойти и вырасти очередному Древу на следующей планете.
        Хирос нахмурился. — Кстати, насчёт ваших ангелов-хранителей. Я их не вижу. Вы прибыли сюда уже без них, что на самом деле невероятно. Видимо, им помешала какая-то сила, раз они не с вами. И это ещё одна загадка, которая меня мучает. Я вижу ваши непорочные души, но при вас нет ангелов-хранителей, вот что в высшей степени удивительно. Вот вам и вторая причина, по которой я оставил вас здесь. Вы мне непонятны. Я до сих пор не могу понять, кто вы такие.
        — А какая третья причина? — спросил Промиус.
        — Это она. — Херувим указал на Эрдэнэ. — Я всё время чувствовал, что от тебя исходит какая-то очень мощная сила, которая как бы защищала тебя. Особенно я почувствовал её, когда хотел наказать ваших людей, замысливших смертоубийство. Мной овладел гнев и я хотел уже преступить своё обещание не трогать вас, но когда приблизился к тебе, меня остановила сила, которая исходила от тебя. Меня тут же покинул гнев и его сменил стыд оттого, что я не смог совладать со своими страстями.
        Теперь мне стало понятно, когда я увидел этот кулон. Я даже и подумать не мог, как мог он оказаться у существа, подобного тебе. Это камень удивительной силы, который может быть только у Творца.
        — А что в нём такого? Эрдэнэ, покажи же. — Дети вскочили со своих мест и обступили рыжую девчонку, удивленно рассматривающую свой кулон.
        Голос Хироса зазвучал как-то по-особенному торжественно. — Это Камень Мироздания. Это основа всего в творимых Создателем мирах. Этот камень даёт начало жизни всему здесь. Без этого камня любая планета просто безжизненный осколок материи. Творец помещает такой камень в самый центр планеты. Это делается до того, как приступают к работе Красные ангелы Начала. Этот камень создаётся лично нашим Создателем в его мастерской. Камень Мироздания, помещённый в центр планеты, врастётся в неё и становится с ней единым. Он может использоваться только один раз. Никто, кроме Творца, не имеет права касаться его.
        Херувим выдохнул. — Это самое необыкновенное, что можно увидеть среди творений Создателя. Поэтому он обладает необычайной силой, и в нём сокрыта несокрушимая энергия.
        Херувим развёл руками в стороны. — Вот почему я не поступил с вами иначе. Вы очень непростые гости в моём доме. И вот сегодня, в итоге, мы пришли к тому, что я ещё больше запутался. Особенно после того, как я увидел, что у вас есть Камень, и теперь я ещё больше не понимаю, что мне делать.
        Хирос обвёл глазами друзей. — Мне всё-таки кажется, что вы не просто так попали на эту планету. Осталось только понять, зачем и с какой целью? У всего есть смысл, но здесь я не могу ухватить его.
        — А можно спросить? — подняла руку Тэсия. — Раз мы так мешаем, то не могли бы помочь нам покинуть эту планету? Ну, и вам проблем тогда не будет, и мы домой отправимся.
        Хирос внимательно посмотрел на девочку. — И как, собственно, я могу вам в этом помочь?
        — Ну, переправить нас домой, как-нибудь. С помощью ваших сил или каких-то других стихий.
        Херувим развёл руками. — Я это не умею. У меня нет таких способностей.
        Девочка была явно разочарована и расстроена. — Ну, хорошо, тогда помогите нам починить наш корабль и мы сами отправимся на нём домой.
        Херувим покачал головой. — Я не знаю, как работает эта ваша воздушная колесница. Да и не в моих силах это. Я защитник. Я должен защищать и охранять Древо Жизни. Ничего другого я не умею.


        Пару часами ранее.
        Цэрэн как-то по-особенному сильно всхрапнула и от этого проснулась. Она привстала, и ей резко захотелось пить, потому что накануне вечером Тургэн приготовил какую-то слишком жирную рыбу. Старуха хотела толкнуть внучку, чтобы та принесла ей попить, но, вглядевшись в полумрак, увидела, что той нет на месте.
        Шаманка удивилась и вышла из-под навеса. Оглядевшись по сторонам, она подошла к навесу Тургэна. Мужчина спал, но на соседней подстилке не было зеленокожего мальчика. Старуха удивлённо покачала головой, потом принялась тормошить ногой Тургэна. Тормошить того пришлось довольно долго, но всё же он, после последнего особенно сильного тычка, вскочил на подстилке, схватившись за нож.
        Увидев шаманку, он пробормотал спросонья. — А, это ты, Цэрэн. Мы что, куда-то идём?
        Старуха нахмурилась. — Слишком крепко спишь для воина, я тебя уже раза три, тремя разными способами, отправила бы к духам.
        Тургэн виновато развёл руками, — Прости, просто устал. Ты меня последнее время совсем загоняешь.
        Цэрэн хмыкнула, — Я тебе ещё и не гоняла. Ладно, у меня девчонка пропала, да и этот ее зеленокожий друг, видать, тоже. Опять, наверное, вдвоём куда-то направились. Ты бы хоть приглядывал за этим мальчишкой.
        Тургэн, обиженно выпалил, — Ты сказала следить за девчонкой и охранять её. Про этого зеленокожего ты ни слова не говорила. Я за ним вообще не слежу, спит ли он или не спит. Он вообще почти всё свободное время в воде любит барахтаться. Чего мне за ним тогда, тоже в воду прыгать?
        Шаманка нахмурилась, — Не болтай много, иди и найди девчонку. Цэрэн развернулась и направилась к своему навесу, потом остановилась и издала тихий свист, подзывая к себе Октая. Подождала еще чуть-чуть, потом махнула рукой и залезла под навес.
        Тургэн пошёл к пляжу, но покрутившись вокруг, и, никого не увидев, решил не продолжать больше поиски, а лучше снова завалиться спать, где-нибудь в кустах, подальше от взгляда Цэрэн.
        Но тут он увидел невдалеке пса, который был почти всегда неотвязно при тёмном мальчике. Но мальчика сейчас рядом с ним не было. Пёс принюхивался к чему-то на земле и что-то целенаправленно искал. Животное устремилось к другой стороне озера.
        Тургэн осторожно последовал за ним. Пёс сначала обогнул озеро, потом устремился наверх, во фруктовую рощу. Тургэн прибавил шаг, стараясь не отставать от собаки, которая явно взвинтила темп и, радостно завиляв хвостом, ринулась в самую гущу зарослей.
        Через какое-то время, поплутав по роще, Тургэн понял, что потерял щенка из виду, и, расстроенный, хотел вернуться, но тут его взгляд привлекли странные разноцветные огоньки, мерцающие особенным светом где-то в глубине. Продравшись сквозь особо густые и колючие заросли, Тургэн хотел было выругаться, но услышал чьи-то голоса, и голоса эти принадлежали детям. Мужчина пригнулся и на корточках подкрался поближе. То, что он увидел, так его потрясло, что он едва не вскрикнул, но успел удержаться, прикрыв себе рот.
        На поляне сидели дети, а над ними висели в воздухе какие-то разноцветные линии, и это было настолько удивительно, сколько и красиво, что и вызвало в нём волну восторга, которую он еле-еле сдержал. Присмотревшись, он увидел, как рядом с детьми сидел какой-то неизвестный ему мужчина, и он говорил с ними на каком-то языке. Он видел, как Эрдэнэ постоянно вертела в руках свой кулон, а этот незнакомец всё время на него показывал. Тургэн пожалел, что послушался Цэрэн и не стал понимать язык всех этих странных людей. Он отчаянно вслушивался, пытаясь понять, о чём они говорят, но всё было бесполезно. В тоже время как-то сильно зачесалась правая пятка, он повернулся назад, чтобы унять зуд, и тут увидел, что это щенок, который увлеченно лизал ему ногу.
        Тургэн, хотел отогнать щенка, но, запутавшись в толстых и прочных побегах кустарника, с шумом и треском, повалился на бок.


        Несколько ранее.
        На поляне повисло тягостное молчание. — А мне кажется, я знаю, как это сделать, — ответил поднявшийся Ид. — И вы можете нам помочь.
        Все удивлённо повернулись в сторону талана.
        — Ну и как ты это себе представляешь, мой маленький зеленокожий гость? — спросил Хирос с сомнением и лёгкой улыбкой на лице.
        Ид окончательно почувствовал уверенность в себе и его голос уже не стал предательски дрожать. — Вы сами сказали, что в этом камне содержится огромная энергия. Возможно, вы сможете помочь нам превратить эту энергию в ту, которая поможет отсюда взлететь и отправиться к нашему дому.
        — Точно, точно, какой ты молодец, Ид, — ребята запрыгали вокруг Ида, тиская и дружески хлопая того по плечу.
        И только Эрдэнэ не разделяла общего веселья. Она изо всех сил прижала к себе амулет и пробормотала. — Это мой оберег, я никому его не отдам. Это память о моих родителях.
        Хирос нахмурился. — То есть вы сейчас меня просите, чтобы я помог вам использовать Камень Мироздания, который предназначен Творцом сотворить ещё один мир, в котором могут жить миллионы и миллионы новых жизней, только лишь для того, чтобы позволить нескольким живым существам переправиться из одной точки в другую? Вы понимаете, о чём вы меня просите? Я даже не говорю, что я не представляю, как это сделать, но вы хотите использовать самое чудное из чудес только лишь для спасения ваших маленьких жизней?
        Дети внезапно остановились. Тэсия надула губки, явно готовая расплакаться. — А я думала, что вы хороший и помогаете всем. Вы же защитник, так почему вы не хотите защитить маленьких людей?
        Херувим насупился, но в этот момент где-то рядом захрустела ветка. Хирос резко обернулся и тут же растворился в воздухе. Висевшие в воздухе разноцветные линии также быстро исчезли. Неожиданно из темноты на полянку выскочил Бруно и, потешно залаяв, бросился к Бруно.
        — Ах ты, проказник, как только ты меня нашёл? — произнёс мальчик и схватив пса, поднял его над головой.
        — Ну, если не хочет помогать, то и не надо, — недовольно буркнул Промиус. — Сами справимся. Ид, ты же сможешь разобраться, как нам использовать этот камень?
        — Не знаю, — пожал плечами поникший Ид. — Я надеялся, что нам в этом поможет Хирос.
        — Ну, ты же видел, что он не будет нам помогать, — быстро вытирая всё же невольно набежавшие слёзы, сказала Тэсия. — Будем сами всё делать.
        — А почему никто не спрашивает меня, хочу ли я отдать для этого свой кулон? — буркнула, надувшаяся Эрдэнэ, на которую друзья всё это время мало обращали внимание.
        — А ты что, не хочешь, чтобы мы вернулись на свою землю? — недоумённо уставилась блондинка на свою рыжую подружку.
        Эрдэнэ уставила руки в бока. — Смотря куда возвращаться. Тебе, наверное, есть куда. А мне вот некуда. Наше племя уже несколько зим никак не может найти хорошее пристанище. Нам очень тяжело доставалось пропитание. А здесь еды просто полное раздолье. Выбирай, не хочу. Я таких фруктов, как здесь, никогда и не пробовала. Их там просто не бывает.
        Так что, да, я не особо хочу назад. А если бы и захотела, то не таким способом, каким хотите вы. Вы хотите отобрать мой камень и использовать его для своего возвращения. А кто-нибудь спросил меня, хочу ли я расстаться с единственной вещью, которая мне досталась от моих родителей, которых я совсем не помню? И потом, мне кажется, что этот странный Хирос что-то путает. Ну не может этот маленький камушек обладать огромной силой. А если хотите вернуться, то пожалуйста. Это ваше решение, держать вас здесь я не собираюсь. Лично я не знаю, хочу ли я назад. Скорее нет, чем хочу. Но главное, я никому не отдам свой камень, чтобы вы использовали его в своих глупых опытах.
        Неро, видя, как расстроилась Тэсия, решил вступиться за неё. — Эрдэнэ, а разве ты не хочешь быть поближе к своим родителям, к их душам, которые остались там, на нашей Земле. Разве это не было бы знаком того, что ты их любишь, и не забыла?
        Эрдэнэ надулась и взглянула на Промиуса. — И ты тоже хочешь вернуться?
        Мальчик покраснел и опустил голову вниз. — Мне очень хорошо с вами, но разве не лучше было бы, всем нам вернуться?
        Эрдэнэ перевела взгляд на Ида.
        Ид умоляюще взглянул на неё. — Ты же знаешь, у меня там мама и папа. Я очень скучаю по ним.
        Девочка вся вспыхнула. — Ну, знаете, тоже мне друзья называются, только о себе и думают. — Эрдэнэ вскочила, развернулась и зашагала в сторону пляжа.


        ГЛАВА 26. СПЕКТАКЛЬ.


        Таураан.
        Атилон шагал по флагманскому кораблю по направлению к каюте Ордиана. Весь прошедший день он думал, как сделать так, чтобы то, чем они занимаются на Таураане не стало известно Морону. План по накоплению запасов в тайнике, был весьма далёк от выполнения, и потому провала нельзя было допустить. Но все возможные варианты, которые он перебирал в голове, были с изъяном. Даже вариант с полной ликвидацией Ордиана тоже не подходил. Как только обнаружат, что связь со спецпредставителем пропала, Морон тут же заявится сюда, и это будет конец всей операции. Ничего в итоге не придумав, Атилон решил действовать по ситуации.
        — Ну, как спалось, мой друг? — Атилон широкой улыбкой приветствовал Ордиана, войдя в его каюту.
        — Спасибо, но я выспался ещё вчера, — тон Ордиана был холоден и нарочито официальным. — Возможно, я чего-то не понимаю, капитан Атилон, но у меня создаётся впечатление, что меня тут держат как пленника.
        — А вот это интересная новость! — Атилон изобразил крайнее удивление. — И с чего это ты взял, мой дорогой друг? Кто это посмел столь неуважительно к тебе отнестись? Или за моим уважаемым гостем здесь недостаточно хорошо ухаживают?
        Спецпредставитель замотал головой. — Нет-нет, капитан Атилон, твой приём выше всяких похвал, и за это тебе большое спасибо, но только я прибыл сюда не для того, чтобы праздно проводить своё время. Ты же в курсе моей миссии, или ты забыл о своём обещании показать, что происходит на этой планете.
        Атилон деланно развёл руками в стороны. — Ну нет, конечно, не забыл. А вообще, странно слышать это от гефестианина, который наглухо вырубился после своих любимых смесей. Ну тут я бы погрешил слегка на своих парней, которые видимо переборщили с пропорциями особого ингредиента, но это вовсе не отменяет того факта, что когда я утром зашёл к тебе, чтобы разбудить тебя, ты не дал мне для этого ни единого шанса. Ну, я и отправился по срочным делам, потом закрутился и вернулся только поздно ночью. Прости, но я не хотел мешать тебе отдохнуть, и не вижу оснований подозревать меня в чём-либо. И я даже не говорю о том, что сейчас на поверхности не совсем удобные погодные условия для прогулок.
        Ордиан несколько раз согласно кивнул в процессе объяснения. — Атилон, я ещё раз благодарю тебя за заботу, но я ведь не просто так говорю про пленника. Когда узнал о твоём отсутствии, то попросил выделить мне сопровождающих, чтобы я своими глазами, смог увидеть всё происходящее. И знаешь, мне твёрдо было в этом отказано. Якобы по соображениям безопасности. Атилон, ответь мне, так безопасная эта планета или нет? И что действительно тут происходит? И если ты намеренно хитришь или затягиваешь по какой-то причине моё инспектирование планеты, то скажи об этом напрямую. Тогда, уж прости, конечно, но это мой долг, и я буду вынужден сообщить Морону, что мне было отказано в осмотре этой планеты. И как ты думаешь, через какой промежуток времени здесь появятся боевые подразделения императорского флота?
        Атилон подошёл к стеклу, бросил взгляд на Таураан, и лицо его тронула улыбка. Он резко развернулся и выпрямился во весь свой рост. — Капитан Ордиан, я не давал вам никакого повода обвинить меня в том, в чём вы только что меня заподозрили. Будьте через час готовы к спуску на планету Таураан, за вами скоро зайдут. Буду ждать вас на поверхности. — Атилон демонстративно развернулся и вышел из каюты.
        Атилон не соврал. Ровно в положенное время за Ордианом зашли, и они отправились на мини-шаттле на поверхность. Когда они приземлялись, спецпредставитель увидел, что капитан не врал. Погода не то что некомфортной, она была ужасающей для гефестианина. Шёл мелкий затяжной дождь.
        Ордиан воскликнул. — Ну и куда мы направляемся? Вы что, безумцы, сюда спускаться?
        Один из сопровождающих солдат ответил. — Капитан Атилон, сказал, что вам непременно надо всё это увидеть, чтобы ему не слушать незаслуженные обвинения о том, что здесь препятствуют спецпредставителю Морона.
        Ордиан понял, что сильно перегнул палку в своих обвинениях и решил пойти на попятную, — Да, я и сам вижу, что сейчас не то время, чтобы что-то осматривать. Пожалуй, действительно надо бы перенести осмотр на другое время.
        Сопровождающий отрицательно покачал головой. — Капитан говорил, что вы будете отнекиваться, но велел не обращать на это никакого внимания. Вы обязаны сейчас всё осмотреть. А поводу дождя не беспокойтесь. Ваш костюм защитит вас, да и под самим дождём вы будете несколько мгновений. А сейчас мы хотим показать вам шахту.
        Всё ясно. Атилон пошёл на принцип и упираться бесполезно, и потому Ордиан кивнул. — Хорошо. А где сам капитан?
        — Капитан Атилон встретит нас там, капитан Ордиан.
        Шаттл спустился на поверхность, ровно под козырёк скалы, под которым зияло большое отверстие. Под козырьком уже стоял Атилон. Спецпредставитель выскочил из шаттла и несколькими прыжками достиг спасительного козырька, после чего начал стряхивать капельки воды с защитного костюма.
        Атилон улыбнулся. — Это рефлекторно, Ордиан. Не переживайте, костюм очень надёжен. Он не пропустит ни одной капли этого яда. Ну что ж, приветствую вас на одной из немногочисленных шахт этой планеты, ради которых Фалькур и оставил здесь миссию. Прошу идти за мной, только осторожней, тут много протечек, поэтому очень осторожно ступайте за мной. Тут и сверху эта отрава капает, и снизу целые лужи. Но вы не бойтесь, просто идите за мной.
        Ордиан последовал за Атилоном и они нырнули в пещеры. Спецпредставитель решил благоразумно послушаться совета капитана, и старался идти за ним, след в след, аккуратно обходя стекающие по стенам ручейки. Ордиану уже стало не по себе от пребывания в этих пугающих пещерах. Он часто поправлял на себе экипировку, стараясь убедиться в том, что попадающие на него брызги не проникнут сквозь неё. По мере того, как они проникали дальше вглубь, им попадались редкие группы людей и талан.
        — А что они тут делают? — Ордиан впервые видел вблизи и тех и других.
        — Терпение, капитан, терпение.
        Внезапно после очередного поворота в пещерах взгляд Ордиана привлёк голубоватый свет на стенах. Он подошёл к одному из источников света, протянул руку и потрогал его.
        — Это кристаллы таурания, — произнёс Атилон.
        — Вот это да. Никогда не видел его в природе, — проговорил восхищённый Ордиан, продолжая гладить кристаллы.
        — Вот ради чего мы здесь, — усмехнулся Атилон.
        — И что, его много здесь? — Ордиан почувствовал, что от перевозбуждения ему перехватило дыхание, голос предательски сел, и последнюю фразу он просто прохрипел.
        Атилон рассмеялся. — Если его было много, разве Фалькур отправился бы на Землю? Все шахты на этой планете давно выработаны, оттого и таланы отправились туда. Вот сидим и доковыриваем то, что осталось. Что есть, то есть. Мы и этому рады. Ну что, готовы идти дальше или поедем на другие шахты?
        Ордиан, поёжившись, — Да в принципе и так понятно, да и погода совсем не радует. И часто у вас такие ужасы на поверхности?
        — Увы, — развёл руки Атилон.
        — Наверное, лучше нам вернуться, — Ордиан явно выглядел смущённым. — Атилон, мне, наверное, стоит извиниться. Я ведь всего этого не знал, и мне показалось, что вы что-то от меня скрываете.
        — Ах, мой боевой товарищ, — Атилон обнял Ордиана за плечи, — оставьте это всё. Вы действуете согласно своему долгу, а я своему. И тем более мне нечего скрывать от боевого товарища, с которым мы многое пережили. Давайте лучше вместе опять отведаем наших любимых смесей, что-то и меня эта мерзкая погода в такую тоску вгоняет, что порой кажется, что лучше быть в гуще сражений, а не вот в этом вот всём. Мне болотного Гонгара и так на всю жизнь хватило.
        — Я никак не против, друг мой, — кивнул довольный спецпредставитель. — И в доказательство моего извинения, я лично в вашем присутствии, с вашего терминала, хотя это нарушение всех протоколов, соединюсь со штабом Морона, и расскажу, как вы меня с теплотой приняли, и что императорскому флоту здесь действительно нечего делать.
        Атилон пожал плечами. — Это ваша работа, Ордиан, и если вы так искренне считаете, то могу сказать, что это лучшая для меня оценка.
        — Идёмте, идёмте, мой друг, мы это сделаем незамедлительно, а потом я с удовольствием отведаю ваших восхитительных смесей.
        Атилон повернулся в сторону сопровождающих — Мы сами вернёмся, оставайтесь здесь, присмотрите лучше за порядком, а то эти червяки без дела шатаются, а охрана забыла о своих обязанностях.
        Атилон с Ордианом зашагали назад, к выходу.
        Один из сопровождающих повернулся к другому. — Никогда бы не подумал, что эта мерзкая жидкость окажется нашим союзником. Главное, что этот мороновский шпион ничего не заметил. И здорово Атилон придумал, чтобы привезти Ордиана сюда, на заброшенную шахту. Хорошо, что успели повтыкать в стены кристаллы, а то он вообще бы ничего здесь не увидел. А сейчас Атилон его смесями так окутает, что тот и вовсе позабудет, зачем сюда прилетал.


        Ночью, после всех событий бурного дня, над аквазоо пошёл дождь. Мелкий, затяжной и очень тёплый, поэтому среди защитников аквазоо царило благодушие и спокойствие. Впервые за много дней нервозность и напряжение бойцов спало настолько, что таланы, раздевшись до нижнего белья, лежали на камнях территории аквазоо, подставляя свои тела желанным каплям.
        Не стал исключением и генерал Ерек. Он сидел на раскладном стуле, как и сидящий рядом с ним, Колар.
        — Вот честное слово, генерал, в такие минуты даже и не верится, что на самом деле существует другая реальность. Там, где Таураан захвачен, там, где на нашей планете хозяйничают гефестиане, и что вообще в мире существуют какие-то проблемы.
        — Ой, не говори, Колар, самого разрывает изнутри вся эта нереальность происходящего. Но надеюсь, ты не совсем потерял остатки бдительности и следишь за периметром. То, что сейчас совсем нелётная погода для гефестиан, — Ерек довольно хмыкнул, — не отменяет того, что не надо ждать от них какой-либо пакости.
        — Обижаете, генерал, все работают по чёткому плану, можете не сомневаться. Часовые уже строго предупреждены об усиленном варианте несения охраны. Что касается пленных, то не переживайте, мы их заперли в отдельной лаборатории, хотя могли бы и не запирать, они и сами боятся оттуда нос высунуть.
        Колар громко рассмеялся. — Хотя будь моя воля, я бы их показательно выставил на дождь. Пусть сдохнут мучительной смертью. Я не понимаю, зачем мы ещё их держим? Просто выставили бы за ворота аквазоо, и пусть они получат от Таураана то, что они заслужили.
        Генерал повернул голову в сторону лейтенанта. — Это хорошо, что не ты тут командуешь. Погляди на него, будь его воля. Ты смотри, Колар, ты мне отвечаешь за них головой. Это наша защита, в самом крайнем случае. Так что следи за ними, чтобы и воздух у них был подходящий и чтоб они были в сухом помещении. Ты меня понял? — Последнюю фразу генерал произнёс таким тоном, что не оставалось никаких сомнений в её серьёзности.
        Колар послушно кивнул.
        Генерал снова выставил лицо навстречу дождю, и заговорил расслабленным голосом. — А так-то да, сейчас желание такое, чтобы этот дождь длился вечность, тогда гефестиане сами бы убрались отсюда.
        — Это точно. Никогда так дождь не был так вовремя. Колар сладко потянулся в кресле.
        — Не то слово. Скажи спасибо, между прочим, Девантии.
        — Конечно, скажу, и сказал уже. Если бы не её водяные тайфуны, мы бы не прогнали отсюда корабли гефестиан.
        — И не только за это спасибо, — лукаво улыбнулся Ерек.
        — А за что ещё? — развернулся в его сторону Колар.
        — Ну, в смысле за это, это правда. А ещё эти тайфуны, возможно, повлияли на более быстрое образование дождевого фронта, которым ты сейчас и наслаждаешься.
        — Ага, — одобрительно кивнул Колар. — Сразу два хороших дела сделала старуха. Какая она всё же молодец.
        — Не называй её больше старухой, — выпалил генерал, приподнявшись в лежаке. — Она очень уважаемый талан, более уважаемый, чем мы с тобой. Я же уже предупреждал тебя об этом.
        — Не буду, не буду. Только я не очень понимаю, почему вы так резко поменяли о ней мнение.
        — Прости, Колар, но я не могу пока говорить об этом. Всему своё время, и ты сам всё узнаешь.
        — Я вас понял, генерал, — Колар был расстроен ответом. — Ну, хорошо, а где тогда она сейчас? Что-то я её давно не видел.
        — Она сказала, что ей нужно куда-то по делам. По каким таким делам, она не стала делиться. Она попросила только выдать ей шаттл и несколько крепких талан. И когда вернётся, тоже не сказала.
        — Понятно, — выдохнул Колар.
        — Генерал Ерек, разрешите доложить? — Над шезлонгом с генералом навис один из его бойцов. На лице его блуждала едва скрываемая улыбка.
        Ерек внимательно всмотрелся в солдата. — А чего ты такой довольный? Тебе что, дождик совсем все мозги размягчил? Совсем, что ли, расслабился?
        Улыбка по-прежнему не сходила с лица бойца. — Абсолютно нет, генерал Ерек. К вам гости, вернее, ко всем нам.
        — Какие ещё гости? — Ерек вскочил с шезлонга.
        — Надеюсь, хорошие, — прозвучал голос за спиной генерала.
        Ерек развернулся и его лицо озарила сияющая улыбка. — Полковник Рикаат, ты?! Но как?!
        — Да вот, проходил мимо, — улыбнулся полковник. — Дай думаю, зайду к друзьям.
        Ерек подскочил к Рикаату и заключил того в жаркие объятия. — Ты шутишь? Мы думали, что ты пропал или тебя замучили проклятые краснокожие. От тебя столько времени не было вестей.
        Рикаат смущённо улыбнулся. — Ну, как сам видишь, вот, жив-здоров. И я не один, а со мной почти добрых две сотни бойцов. Ребята все проверенные и отчаянные. Примешь нас всех?
        Ерек присвистнул — Две сотни?! Вот это да! Да, конечно, всех примем, но откуда ты узнал, что я здесь.
        Полковник усмехнулся. — Ты это серьёзно, генерал? Да о твоей великой победе над воздушным флотом гефестиан только ленивые не говорят. Пусть краснокожие и отрубили кое-где связь, но таланская молва уже вовсю разошлась по Таураану. Так что я лишь только начало. Жди скоро пополнения. Слышал, к тебе идут ещё несколько отрядов, правда, чуть поменьше моего.
        Генерал повернулся к Колару и радостно закричал. — Ты слышишь, лейтенант? А Таураан-то поднимается! — Ерек подставил лицо капающим каплям дождя. — Хорошие новости, друзья, и в такую хорошую погоду.


        Атилон сидел в капитанской каюте в полной задумчивости, когда к нему постучались.
        — Да, входите. А, это ты лейтенант Гиль? Чего надо? Что-то стряслось? Неужели я не могу немного отдохнуть?
        — Простите, капитан, я бы не стал вас беспокоить, но тут есть несколько вещей, о которых вам надо было бы знать.
        — Ладно, чего там, говори. Только умоляю, по существу. Я за эти два дня уже столько всего наслушался от нашего гостя, что просто хочется посидеть в тишине. Жду не дождусь, когда он уже свалит от нас. Но ему, видите ли, приспичило ещё раз побывать на поверхности. Думаю, что мы не окончательно убедили его. Только из-за дождей мы никак не можем спуститься. Даже не знаю, радоваться этому или нет. Вроде как здорово, что он не суёт нос в наши дела, а с другой, так надоело притворяться и развлекать его. Хорошо, что он уснул, теперь и я могу немного отдохнуть. Ты скажи мне, добыча таурания не прекращается?
        — Как сказать, капитан. Там, где охрана из талан, добыча, конечно, далека от плановых показателей, а наших для присмотра в такую погоду не очень-то туда и выгонишь.
        Атилон недовольно хмыкнул, помотав головой. — Плохо. Но тут, увы, ничего не поделаешь. Подожди, но ты же хотел что-то сказать, давай, выкладывай, что там у тебя.
        Лейтенант замялся. — Капитан, тут у ребят копятся вопросы. Мы вообще-то собираемся вытаскивать группу лейтенанта Терлиска?
        — У кого копятся, конкретно, у кого? — Капитан изменился в лице и резко подскочил к лейтенанту. — Давай, называй имена! Я хоть сейчас их туда пошлю. Они готовы разделить участь наших пилотов? Ты что, не видел, во что зеленокожие превратили наши корабли каким-то неизвестным нам оружием? Сколько кораблей ты хочешь ещё положить? Или, может, ты думаешь, что я спокойно сплю, зная, что наши парни в плену? Давай, называй имена этих храбрецов! Мы их сейчас же пошлём в смертельную спасительную операцию!
        Лейтенант чуть отстранился от Атилона, который орал, буквально нависая над его лицом. — Капитан, я всё прекрасно понимаю, просто с каждым часом это будет сделать труднее.
        — Это почему же труднее? Вот дождёмся окончания этой мерзости, и вытащим наших парней. А за их безопасность можешь не переживать. Мятежники их сейчас будут оберегать изо всех сил. Это их гарантия, что мы их не разнесём в пыль. Так что о них там будут заботиться больше, чем мы здесь. Да и не могу я затевать сейчас операцию, когда здесь Ордиан. Он категорически не должен этого видеть.
        — Хорошо, капитан, я вас понял. Только учтите, по нашим данным, за последние пару дней к этому смрадному болоту, который они называют аквазоо, уже прибыло подкрепление в несколько отрядов. И они там хорошо укрепляются.
        — Ну и что ты предлагаешь мне делать именно сейчас?
        — Я ничего не предлагаю. Я говорю, что нам и наших бойцов скоро не будет хватать для того, чтобы контролировать эту планету.
        — Эка новость. Это и так понятно. Только где я тебе возьму подкрепление? — Атилон горько усмехнулся.
        — Капитан, у нас же осталась часть флота на Сивании, на той планете карликов. Думаю, они там в таком количестве точно не нужны. Мы могли бы их переправить сюда. Всё равно, по сути, им там делать нечего. Я думаю, Фалькур одобрил бы такую переброску.
        Атилон задумался на несколько мгновений, потом кивнул. — Да, капитан Вегран со своими парнями нам точно бы здесь не помешал. Хорошо, я сейчас переоденусь и буду на капитанском мостике, а ты организуй мне связь с Сиванией.
        Не сказать, что Атилон не думал о подразделении, оставшемся лагерем на Сивании, просто всё как-то не хватало последнего довода, чтобы попросить их прибыть сюда вместо бесполезного сидения на той бесперспективной планете. Он не раз уже задумывался, что гарнизону на планете карликов нет никакого смысла торчать там, но его сдерживала личность командира этого гарнизона, капитана Веграна. Капитан Вегран был очень непростой и неоднозначной личностью. Весьма неглупый, прямой, не боявшийся ставить слово поперёк Фалькуру, причём во всём флоте это дозволялось только ему, но при этом он никогда не болтал лишнего. Фалькур очень ценил его, но при этом никогда не приближал к себе достаточно близко, чтобы делиться с ним своими секретами. Поговаривали, что они вместе начинали военную карьеру, но потом Фалькур вроде как подставил их обоих, а Веграну пришлось взять всё на себя. Хотя, в дальнейшем это не спасло репутацию Фалькура, и ему пришлось также оставить службу в императорском флоте, как и Веграну, который ранее был с позором изгнан оттуда.
        Потом они вроде как помирились и воссоединились, но некоторое отчуждение между ними иногда проскальзывало. Да и вообще, всё подразделение, которое возглавлял Вегран, отличалось большей преданностью своему командиру, нежели командующему. Всего этого Атилон не застал, он попал во флот Фалькура гораздо позже всех этих событий, но после личных наблюдений он находил эти разговоры вполне достоверными.
        Вот и сейчас Фалькур оставил Веграна сторожить какую-то никчёмную планету, вместо того, чтобы отправить его сюда, на Таураан. А поставил здесь Биорга, оказавшегося предателем. Но Фалькур поступил так, скорее всего, из соображений собственной безопасности, держа подальше своевольного командира с его бойцами.
        И поэтому Атилон сомневался, стоит ли вовлекать Веграна в эту операцию. Наверняка придётся посвящать его во все тонкости. Конечно, было бы лучше спросить об этом самого Фалькура, но сейчас это не представлялось возможным.
        Других вариантов на данный момент у него точно нет. Сейчас, именно сейчас, Атилону позарез нужна мощная поддержка. Хотя бы справиться с нарастающей угрозой намечающегося бунта талан. Их дерзкая выходка с успешным нападением сильно разозлила Атилона, и будь его воля, он бы незамедлительно осуществил операцию возмездия. Но этот некстати появившийся Ордиан, который раздражал его больше, чем нескончаемый период дождей, смешал все его планы.
        Окончательно поразмыслив, Атилон всё же решил выйти на связь с Сиванией. У него есть что предложить капитану. Вегран был очень обижен на руководство императорского флота за то, как они с ним поступили. И если с Фалькуром они объяснились, то Морона Вегран просто на дух не переносил из-за публичного позора, который тот ему устроил.
        — Капитан Вегран, как слышно меня, приём? — Тон голоса Атилона был максимально приветлив. — Это капитан Атилон, временный управляющий на планете Таураан.
        На другом конце связи явно была слышна усмешка. — Капитан, мне уже доложили, кто будет на том конце связи. Сказать что я удивлён — значит ничего не сказать. Итак, я слушаю вас. Мне крайне любопытно, зачем это я вам понадобился? Столько времени не было никакой связи с нашим гарнизоном, что у моих парней уже есть чёткая уверенность, что нас здесь просто бросили. И если бы не ваши скудные посылки с Таураана, вряд ли у меня нашлись аргументы убедить их в обратном. Дисциплина у нас и так уже хромает на обе ноги. Последние недели я уже махнул на неё рукой и просто разрешил парням грабить посёлки карликов, что населяют эту жалкую планету.
        А ты, Атилон, прибыл, что ли, на смену Биоргу, который как поговаривают, смылся с хорошим кушем с Таураана, как только Фалькур погнался за ещё большей добычей. Говорил же я ему, чтобы он был внимательней с теми, кого подпускает поближе. А ты, Атилон, сам не подумываешь ли повторить подвиг Биорга?
        Вегран громко засмеялся, и этот смех очень не понравился Атилону, но он сдержал себя. — Ну, во-первых, не надо меня равнять с Биоргом, у того предательство и алчность были на лице написаны, а во-вторых, я же послал тебе неплохую партию всего разного, и я бы не назвал это скудной посылкой. Через этого, твоего торгового представителя, уж и не вспомню, как его зовут. Значит, не совсем плохи там у тебя дела, раз ты торговлю налаживаешь? — поспешил Атилон уколоть его в отместку.
        В голосе Веграна зазвучала усмешка — Это ты про некоего мелкого проходимца, воришку Форесто? Да, был тут такой, из сословия торгашей, мой очень дальний родственник, наплёл мне про всякие налаживания контактов с местным населением, выстраивание торговых связей, вот я и направил его к вам. Все знают, что мне безразличны ваши гонки за жирной и сладкой жизнью, мне немного надо в этой жизни, я просто люблю воевать, но мне надо хоть как-то мотивировать парней, а то они тут сидят на голодном пайке. Вот поэтому и пришлось согласиться и пойти на контакт с этим прохвостом. Хотел проверить, насколько он надёжен. Ну и что? Я оказался прав. Пропал этот торгаш, связался со мной на подлёте к Сивании и всё, исчез, испарился. Нет никого. Так что ничего я из твоей так называемой щедрой посылки и не получил. Вот тебе и весь рассказ о моём успешном бизнесе.
        Голос Веграна сменился на сухой и официальный. — Ладно, толкуй, зачем связался со мной. Не просто же ты решил мне позвонить, чтобы пожелать доброго дня.
        Атилон понял, что не стоит дальше растягивать этот разговор, и решил сразу вывалить всю суть. — Капитан Вегран, я считаю, что вам нечего делать там, на Сивании. У меня к тебе и твоим парням конкретное дело. Хорошее, выгодное. Твоим точно понравится. Поскольку там у тебя ничего не происходит, давай мы энергию твоих парней обратим в дело.
        Вегран перебил его. — Атилон, не юли, давай говори прямо. Что парни будут за это иметь? И что ты от нас за это хочешь?
        — Вы все хорошо будете иметь. Никто обижен не будет, даже больше скажу, довольны будут все.
        — Подожди-подожди, — Вегран на секунду замолчал, потом снова разразился смехом. — Ты это чего, тоже решил чухнуть оттуда с товаром, как Биорг? Тогда зачем тебе мы?
        Атилон раздражительно бросил. — Не говори чушь, это по личному распоряжению Фалькура. Вы очень нужны здесь. Прилетайте сюда, я всё объясню на месте. Эта информация не для лишних ушей.
        Вегран выдохнул после того, как его перестал душить смех. — Ой, ничего не меняется в этом мире. Гефестианин родился для того, чтобы обмануть, обокрасть или подставить другого гефестианина. Иногда я даже жалею, что я гефестианин.
        — Ты не понимаешь, о чём ты сейчас говоришь. — В голосе Атилона зазвучали откровенные нотки гнева и злости. — Я так понимаю, что это означает нет, капитан? Мне так расценивать ваш ответ?
        Вегран нарочито зевнул. — Расценивай, как хочешь. Как да, и как нет. Я лично всё сказал, и ты услышал моё мнение. А твой разговор я передам парням. Пусть думают сами.
        — Когда ждать ваш ответ, он нужен мне немедленно, — успел проговорить Атилон, но на том конце связь уже разъединилась.
        Атилон изо всех сил пнул кресло, из которого только что встал. Кресло откатилось далеко в сторону.
        Раздался стук в дверь. Створка отъехала в сторону, и на пороге появился часовой.
        — Да, кто там ещё? — рявкнул Атилон. — Рядовой, неужели не понятно, что я занят и просил никому меня не беспокоить.
        — Простите, но тут такое дело… — из-за спины часового появился Ордиан.
        Он был хорошо навеселе. Спецпредставитель расплылся в широкой улыбке. — Мой друг Атилон, вот вы где, а я вас везде ищу. Ваш администратор просто чудо как хорош. Он действительно большой спец в газовых коктейлях. Думаю, если бы он захотел, он бы сделал большую карьеру в самых престижных заведениях Солора.
        Атилону пришлось быстро спрятать свой гнев и также встретить Ордиана улыбкой. — Да, дела, дела, мой друг.
        Ордиан, не дожидаясь приглашения присесть, сам плюхнулся в ближайшее кресло. — Атилон, я, наверное, бы умер со скуки, если бы не твой гостеприимный приём, но я действительно не знаю, что мне ещё здесь делать. Эти проклятые дожди, кажется, никогда не закончатся. Ты даже не представляешь, как меня достало сидеть в засаде и следить за вами. Это было бесконечно долго, и я уже не понимал, зачем я здесь торчу.
        — Ой, прости, — Ордиан замахал руками, — ты же понимаешь, это был приказ Морона. Знал бы я заранее, что здесь ты, я бы сразу тебе открылся.
        Атилон выставил ладони перед собой. — Тебе незачем извиняться, капитан, это служба. Поверь, у меня нет никаких претензий к тебе. Я бы так же поступил на твоём месте. Всё нормально.
        — Спасибо, друг, мне приятно, что между нами нет недоразумений. Думаю, нет смысла ждать окончания вакханалии жидкости на этой планете, и я буду просить Морона, чтобы меня вернули. А то я здесь со скуки умру, пока вы тут занимаетесь вознёй по выковыриванию остатков, что оставили после себя эти таланы. Мне тут совершенно нечего делать. Ты же не обижаешься на меня за это? — Ордиан, извинительно улыбнувшись, посмотрел на Атилона.
        Атилон развёл руками в стороны. — Всё так, ты же сам всё видел. Я ничего от тебя не скрываю. — Капитан хмыкнул, — ты думаешь, я сам в восторге от этой работы? Но приказ есть приказ. Так что молчу и выполняю. Если тебе действительно надо чем-то заняться, то можешь вместе со мной инспектировать эти старые шахты.
        Ордиан рассмеялся. — Ты шутишь? Да я туда точно сейчас не спущусь. Нет, ты знаешь, мы не будем откладывать это на завтра. Думаю, прямо сейчас мы так и сделаем. Давай подключай своих связистов. Мне надо срочно заявить, что я готов вернуться в расположение императорского флота, вот только надо забрать со своего шаттла ключ-шифр.
        Ордиан, неуверенно встал с кресла, слегка пошатнувшись, и тут же слегка рассмеялся. — По-моему, мне срочно надо добавить. — Он смущённо улыбнулся, — Атилон, может, ты попросишь своего администратора и он приготовит мне ещё порцию, а то мне уже неудобно.
        — Конечно-конечно, какие вопросы, сейчас отдам указание. А ты отдыхай, мои парни сами тебе все принесут.
        Ордиан улыбнулся и положил руку на плечо Атилону. — Как же хорошо, что я тебя встретил, Атилон.
        Атилон также положил руку на плечо спецпредставителю. — Прекрати, мой боевой товарищ, всё нормально. — Ордиан уселся обратно в кресло. Было видно, что ему тяжело было находиться на ногах.
        Атилон нажал кнопку вызова. — Срочно прислать мне пару парней, да, и пусть с собой захватят для нашего дорогого гостя очередную порцию радости.
        — Всё сейчас будет, — сказал Атилон, повернувшись к спецпредставителю лицом.
        Ордиан благодарно закивал головой. Потом он неожиданно поднял палец вверх, — Ой, вспомнил, Атилон. Давно хотел тебя спросить, да всё время забываю. Когда я был в засаде, прости ещё раз за это, но я засёк несколько рейсов с планеты одного и тоже корабля, который с одинаковой периодичностью совершал рейсы. Ты не мог бы сказать, что это такое?
        Атилон слегка побледнел, явно будучи в замешательстве от этого вопроса, но постарался тут же прийти в себя. — А, ты про это? Так это из соображений безопасности. Просто есть одно место, где мы храним стратегический запас таурания. Я же говорил тебе, что Биорг, будучи до меня представителем Фалькура, просто похитил очень весомую часть того, что было здесь в хранилищах. Поэтому мы стараемся не держать здесь ничего. Мы это храним в другом месте, на другой планете. Это решение было принято, чтобы не искушать никого.
        Ордиан нахмурился, сомнение некоторое время отражалось на его лице, а потом он понимающе закивал головой. — Всё правильно, всё правильно. Безопасность превыше всего.
        В каюту постучались и зашли двое солдат с подносом, на котором был прибор с газом, который маленькой, едва заметной красноватой струйкой выходил из тоненькой гибкой трубки.
        — Ну что, — быстро заговорил Атилон. — Начнём веселье, или ты всё же сначала свяжешься со штабом? Мне посылать парней за твоим ключом?
        Ордиан снова поднялся из кресла. — Ты знаешь, я сам пойду, там ещё одну вещь надо взять, они точно её не найдут. Там мой тайничок. Я тебе обязательно должен её показать. Просто я не могу допустить, чтоб они увидели нечто, что им видеть не стоит. — Спецпредставитель хитро улыбнулся.
        — Конечно-конечно, — Атилон улыбнулся в ответ. — Твой же корабль, а я жду тебя назад. И твоя порция также тебя ждёт.
        — Ты очень гостеприимен, Атилон, и мне нравится на твоём корабле. На моём тесном судне с таким комфортом не расположишься. Я быстро, ты даже не успеешь соскучиться, — сказал Ордиан, сделав своё лицо ещё более хитрым.
        Ордиан вышел из капитанской каюты, прошёл пару коридоров, пошатываясь из стороны в сторону, потом оглянувшись по сторонам, быстро, хотя всё так же неуверенно, зашагал к переходному шлюзу. Спецпредставитель был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как после очередного поворота коридора, на него сзади навалились и оглушили чем-то тяжёлым.


        ГЛАВА 27. НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ.


        Земля.
        Вторжение гефестиан оказалось стремительней, чем того ожидали таланы. Краснокожие точно знали, что и как им делать. Самое большой неожиданностью оказалось, что они знали о месторасположении центра управления энергощита Земли. Скоростные группы истребителей гефестиан без труда ускользнули от прямого столкновения с боевыми кораблями противника, подошли к пределам прямого поражения центра управления и полностью его разрушили.
        Сразу после этого в открытое небо со всех сторон ринулся весь флот гефестиан. Более манёвренные истребители нападающих получили преимущество. И хотя их количество несколько уступало количеству кораблей флота талан, но преимущество в лучшей подвижности и боевом опыте привело к ощутимым потерям защищающихся. Аркенаар принял единственное правильное решение на этот момент — спасти свой воздушный флот. Таланы отступили на базы, расположенные на островах ближе к экватору.
        К большому удивлению Аркенаара, гефестиане не кинулись в погоню, благоразумно посчитав, что они также понесут потери в технике, не укрепившись на поверхности, и стали занимать места, расположенные вокруг вулканов. Население, проживающее вблизи этих мест, массово ударилось в панику, в беспорядке спешно покидая свои дома.
        Паника коснулась всех. Как талан, так и проживающих там землян, спасением которых никто не занимался. Гефестиане выжигали поселения и города, которые мешали им в построении своих сооружений.
        Лишь на седьмой день после вторжения Аркенаару удалось собрать сколь-нибудь полноценный штаб на новом месте. Сказать, что состояние было у всех удручающее, это означало не сказать ничего. Аркенаар понимал, что ему нужны кардинально быстрые решения, иначе его авторитет таял буквально на глазах. Вот и сейчас, в итоге удалось собрать меньше половины из действующего штаба, хотя смогли связаться почти со всеми. Это угнетало больше всего, ведь такого явного игнорирования его приказов он точно не ожидал. Он обязательно должен был что-то сказать собравшимся, что смогло бы как-то поднять дух офицеров, но нужные слова так и не приходили в голову.
        Он обвёл глазами присутствующих и взгляд его остановился на адъютанте Ривасе. Верный помощник почувствовал, что шеф отчаянно нуждается в его поддержке, тут же вскочил и чеканно отрубил. — Верховный главнокомандующий, разрешите доложить обстановку?
        Аркенаар согласно кивнул. — Да, Ривас, докладывайте.
        Кто-то из присутствующих вызывающе неодобрительно хмыкнул, но Аркенаар решил не обращать на это внимания.
        Ривас послушно кивнул и взмахнул рукой, и в воздухе тут же возникло изображение земного шара. — На сегодняшний день части воздушного космофлота заняли позиции вблизи экватора планеты, преимущественно возле прибрежных зон. По непонятным причинам, противник перестаёт атаковать нас именно тогда, как только мы уходим на морские территории. На морские побережья также устремилось большинство гражданских. Климат, конечно, не самый благоприятный, здесь высокие температуры, но нас спасает наличие прохладных течений.
        Кстати, как установила наша разведка, противник вообще откровенно избегает любые такие территории, где есть водные массивы, а также сторонится широт с низкими температурными режимами. Они практически не заходят в такие местности, если только рядом не присутствует действующий или потенциально активный вулкан.
        Ривас ещё раз взмахнул рукой, и в воздухе возникла картинка куполообразного гигантского пузыря. — Мы получили аэросъёмку этих территорий. Вот под такими пузырями они и строят свои базы. Как я говорил ранее, эти поселения они принципиально строят возле вулканов. Они надувают несколько таких куполов, которые потом соединяют между собой, и в итоге получается некое подобие поселения. Эти купола им необходимы для поддержания необходимой атмосферы внутри, потому что приемлемую воздушную смесь они получают через коммуникации, идущие прямо из вулканов. Мы это поняли, потому что за пределами этих куполов гефестиане перемещаются только в специальных шлемах и оборудовании на спине. Так что на этой планете им не очень-то и комфортно. Видимо, этим и объясняется их пауза в активном противостоянии.
        — Всё понятно, они готовят базы для атаки. Скоро нас всех перещёлкают, когда мы разбросаны по разным базам, — бросил кто-то из офицеров. — Все разбежались по разным углам, и я не вижу здесь и половину из штабных офицеров. Нечего было отступать, надо было давать им бой. Так хоть в бою был бы какой-то шанс, а сейчас нас всех передавят, одного за одним. Мы только зря оттягиваем свой бесславный конец.
        Аркенаар бросил пылающий взгляд в сторону офицера, но, не в силах найти нужного ответа, решил сдержаться.
        — Взять бы и лопнуть эти пузыри, так они сразу и задохнутся. Всего-то делов, — вскрикнул кто-то из штабных. — Чего тянуть-то?
        Ривас покачал головой. — Мы пока не знаем, какую технологию при строительстве этих пузырей они используют, но спектральный анализ показывает, что поверхность этих куполов достаточно твёрдая, и при этом весьма упругая. Плюс они очень хорошо охраняют свои базы. Не думаю, что смельчаки, которые попробуют взорвать купола, смогут уйти оттуда невредимыми, а их истребители не позволят нашим кораблям приблизиться на достаточное расстояние для удачной атаки.
        Вскочило сразу несколько офицеров. — Ну так что, мы так и будем ждать, пока они не отстроятся, окрепнут и, наконец, так вдарят, что нам придётся или удирать с этой планеты или погибнуть здесь?
        Больше всех не унимался тот самый офицер, критиковавший доклад Риваса. — Или, может, нам просто вернуться на Таураан? Ах, нет, — саркастически отвечал он сам на свой вопрос, — там ведь тоже сейчас гефестиане. Ну и что нам теперь делать, верховный главнокомандующий? — Офицер повернулся в сторону Аркенаара и с вызовом посмотрел на него.
        Генерал понимал, что дело сейчас не в этом смутьяне. Этот же вопрос читался в глазах всех офицеров. Аркенаар встал и, не удостоив вопрошавшего взглядом, обратился к адъютанту. — Ривас, пишите приказ. Необходимо понять, по каким причинам гефестиане избегают воды. Приказываю всем воздушным силам продолжать обустраиваться на нынешних позициях. Всем наземным соединениям срочно начинать перепрофилирование в водные подразделения. Раз враг избегает воды, значит, мы дадим ему водное сражение. Вода, кстати, и укроет всех гражданских.
        Офицеры повскакали с мест. — Но как, как мы сможем устроить им бой? Чем мы будем с ними сражаться?
        Аркенаар решительно выставил руку вперёд, пресекая все разговоры. — В течение нескольких дней вы получите для ознакомления предварительный план наших действий, а пока я вас не задерживаю, все свободны. Для вас поставлены задачи, прошу их неукоснительно выполнять.
        Все офицеры разошлись, Ривас подошёл к генералу, рассматривающему картинку купола гефестиан. — Простите генерал, но что это за план водного сражения? Вы же ни разу о нем не упоминали. Что вы такое задумали?
        Аркенаар тяжело вздохнул. — Ах, если б я только знал, Ривас. Ума не приложу, но что-то мы точно должны делать, иначе нам конец. Не сейчас, так через полгода, через год, когда гефестиане окончательно выживут нас отсюда. Но я определённо чувствую, что вода наш союзник, не зря же они так её сторонятся. И вот здесь надо крепко подумать, как нам это использовать.


        Все эти несколько дней после успешного прорыва Фалькур всё также оставался невольным гостем на корабле главнокомандующего. Морон, во времена их редких и коротких встреч, всячески показывал радушное расположение к нему, но от прямых вопросов Фалькура, когда он сможет, наконец, вернуться на свой родной корабль, неизменно уклонялся.
        Он то ссылался, что его ждут какие-то неотложные дела, то переводил всё в шутку. Пока вчера Фалькуру это не надоело, и он впрямую спросил его о своём статусе, и сколько его здесь будут держать.
        Морон резко изменился в лице и холодно ответил. — Думаю, что скоро я смогу вам точно ответить на ваш вопрос, — после чего, резко развернувшись, главнокомандующий вышел из каюты Фалькура.
        Такой холодный тон мог говорить только об одном. Скорее всего, Морон уже добыл информацию про его операцию на Таураане и, видимо, что-то решает. Но зачем он тогда тянет, ведь давно уже мог воплотить задуманное? Нет, Морон не так уж и прост, каким ранее себе представлял его Фалькур. Он точно что-то задумал, а вот что именно, Фалькур никак не мог понять.
        Главнокомандующий императорского флота не обманул. Рано утром раздался стук в двери каюты. Фалькур сидел в кресле, почти не спав эту ночь, проведя её в размышлении и тревоге. — Да-да, входите.
        Вошёл Морон, сзади него было двое крепких воинов из числа местной охраны.
        Фалькур встал. — Ну, вот и всё, — пронеслось в его голове.
        Лицо Морона не выражало никаких эмоций. — Генерал Фалькур, я готов ответить на ваш вопрос.
        — Ну и? — Фалькур старался вести себя максимально выдержано.
        Главнокомандующий несколько секунд смотрел на генерала, потом сделал шаг вперёд и хлопнул его по плечу. — А чего ты такой напряжённый, Фалькур? Всё же хорошо. Ведь так? Тебе же вроде нечего скрывать от верховного? Или я ошибаюсь?
        Лицо Морона приняло грозное выражение. — Ладно, пора играть в открытую. В общем, решил я тебя проверить, Фалькур, а так ли складно ты мне здесь всё рассказываешь про твою операцию на Таураане. Уж больно всё у тебя там ровненько, что буквально настораживает, и из этого возникают два варианта: либо ты очень искренен, что, прости, совсем на тебя не похоже, либо ты что-то сильно скрываешь. Я послал на этот Таураан своего проверенного бойца, который полностью мне предан. Сегодня утром я получил от него сообщение. Ты ничего не хочешь мне сказать?
        — А что ты хочешь услышать? — Фалькур выпрямился и с вызовом посмотрел на Морона. Теперь, когда все карты были вскрыты, уже не было смысла отпираться.
        Морон неожиданно улыбнулся и разразился смехом. — Ты бы сейчас видел себя, — и по-дружески хлопнул Фалькура по плечу. — Ну, сказать, что ты меня удивил, значит, ничего не сказать. Вот уж не подумал, что ты можешь быть открытым. Да, не больно жирная тебе попалась планетка, этот Таураан. Теперь понятно, почему зеленокожие оттуда свалили. Ковыряться в остатках этой мусорки, чтобы находить мелкие остатки таурания, ещё то занятие. Да и планетка сама по себе мерзкая, судя по сообщению моего осведомителя, в стадии своего угасания. Твой управляющий, что ты оставил вместо себя, просто шикарно его встретил, и всё ему без утайки показал.
        Фалькур мгновенно сообразил, что каким-то совершенно непонятным образом, Атилон смог запудрить мозги представителю Морона, и тот выдал информацию в самом лучшем для него свете. Он мгновенно перестроился, и решил сыграть роль обиженного, словам которого не поверили. — А разве я говорил что-то другое?
        Морон примирительно поднял руки вверх. — Да ладно-ладно, говорил. Прости, но я должен был это проверить. Так что я не мешаю тебе вести там свой маленький бизнес. Раз тебе и самому там нечем поживиться, чего мне тогда туда лезть? Только я теперь теряюсь в догадках, откуда же тогда берут таураний эти наглецы, посмевшие пролезть сюда впереди нас.
        — В смысле, откуда? На этой же планете и берут. Иначе зачем они сюда тогда припёрлись? — Лицо Фалькура выражало полное недоумение.
        Морон рассмеялся — На какой этой? Да здесь нет таурания, и будет очень нескоро. Причём настолько нескоро, что даже для твоих очень далёких потомков это тоже будет несбыточной мечтой. Это, Фалькур, очень молодая планета, и поэтому его здесь быть не может. Они сюда за водой припёрлись, эти зеленокожие. Наши разведчики уже выпытали это у пленных талан. Вот почему они тут. Вот и вся их история. Ну а нас это пока устраивает. Эти твари убрались из тех территорий, где мы сейчас обустраиваемся, и сейчас резвятся в своей мерзкой жидкой субстанции. Так что надо будет нам разузнать, откуда же они всё-таки черпают запасы этого таурания. Иначе почему его у них столько, что они были в состоянии содержать целый энергощит для всей планеты? Вот это для меня главная загадка. Но ничего, мы всё равно, рано или поздно выведаем, откуда у них эти запасы и где они их хранят.
        Фалькур тут же всё мгновенно понял и клял себя последними словами. Какой же он болван, что попёрся на эту Землю, когда у него была в распоряжении целая планета с богатыми запасами таурания! Но откуда он мог знать, что эти зеленокожие рванули сюда именно из-за воды? Как он не додумался просчитать другие варианты? Эти запасы таурания настолько ему вскружили голову, что он и не мог допустить другой мысли, кроме той, что на Земле этих запасов ещё больше, поэтому таланы и рванули сюда.
        — Ты слышишь меня, Фалькур? — донёсся ему голос Морона. — Собирайся, сейчас со мной поедешь инспектировать и принимать объекты. Планета, конечно, полна этой самой воды, но тут есть места, которые мы сделаем такими привлекательными, что просто мечта. У богатеев с Солора не хватит никаких богатств, чтобы заполучить здесь себе местечко. Тут столько перспективных вулканов, что голова кружится от таких перспектив. Так что идём, я тебе всё покажу. Будешь командовать всем этим.
        — Кто, я? — Фалькур с недоумением посмотрел на главнокомандующего.
        — Ты, ты. Чего уставился на меня? Я тебе доверяю. Оставляю тебя здесь главным на хозяйстве. У тебя, после нашей удачной операции, самой большой авторитет в войсках. Не переживай ты по поводу героической гибели твоих бойцов. Их смерти были не напрасны. Ты сам увидишь, какая эйфория сейчас у парней. У всех горят глаза от перемен. И, кстати, я тебе предоставлю право сказать, что все отличившиеся при операции получат здесь участки для строительства своих домов. Ты смотри, как бы они тебя ни задушили от счастья. Так что брось ты там переживать, о будущем думать надо. Да и вообще это временно, пока я отбуду отсюда.
        — А ты тогда куда? — непонимающе замотал головой Фалькур.
        Морон усмехнулся. — На Солор, куда же ещё? Там Геронт рвёт и мечет уже, ожидая меня. Ну не мог же я туда полететь с признанием, что у меня здесь полнейший провал. А теперь, благодаря и твоему участию, я лечу туда с радостной вестью. И за тебя, само собой, замолвлю словечко. Давай, давай, поторапливайся, у меня немного времени, а показать тут есть чего. Жду тебя у входного шлюза. Мы приведём эту планету в порядок.
        Морон с офицерами вышел из каюты. Главнокомандующий повернулся к одному из них. — Ты всё понял?
        Тот в ответ кивнул. — Абсолютно. Не давать Фалькуру ни на секунду усомниться в том, что ему поверили, и приставить к нему слежку. О любом подозрительном шаге сообщать вам незамедлительно.
        Морон довольно кивнул. — Правильно. Глаз с него не спускать до моего прибытия. Я ещё не знаю, сколько времени займёт наведение порядка на Солоре. И когда вернусь, лично сам проверю этот Таураан. Что-то не нравится мне это, уж больно сладко пел наш агент.
        Главнокомандующий нахмурился и покачал головой. — Никому нельзя доверять, никому.


        — Озар, можно к тебе? — На пороге землянки стояли Кирьян с Миролюбом.
        — Куда прёте? — раздался изнутри голос Лепавы. — У нас дети хворые, а они все лезут и лезут за расспросами, как будто сами ничего решить не могут. Идите на улицу, негде вам тут рассиживаться.
        — Сейчас выйду, мужики, — Озар повернулся к жене. — Лепава, не ворчи.
        Через минуту он вышел наружу. — Ну, чего вам? Что ещё стряслось? Только давайте по-быстрому, у моей младшенькой жар нешуточный, мы растирать не успеваем.
        Миролюб натянул посильнее шапку, ёжась от пронизывающего ветра. — Так мы, Озар, как раз про это и пришли поговорить.
        Кирьян выглядел также очень встревоженным. — Мои малые тоже как один слегли. Да и почитай, почти у всего поселения малята все хворые. И хворь сама какая-то непонятная, никто такой доселе не видел. Ничего не помогает, уж какие только травы ни перепробовали. Никак зараза не уймётся. И знаешь что, а ведь все убеждены, что это всё от этих зеленокожих. Люди говорят, что зря мы к этим тогда пошли в их подземное жилище. Оно конечно, очень необычно. Я такого никогда в жизни не видел, даже и подумать не мог, что такое возможно. И уж больно они все складно рассказывали про свои чужие земли, там в небесах. А мы выходит, уши все и развесили, да бдительность потеряли. А они, нас, дураков лопоухих, там и потравили чем-то неведомым. Только, видать, зараза эта неведома взрослых не берёт, а детей эвон как подкосила.
        Люди очень злы, считают, что убаюкали нас чудесами своими твари зеленокожие, а сами потихоньку вытравливают нас с нашей земли. Боюсь, если потеряем, хоть одного ребятёнка, люди возьмутся за рогатины и пойдут на этих иноземцев.
        — А ты чего молчишь? Тоже считаешь, что вина на иноземцах и что провели они нас? — Озар повернулся к Миролюбу.
        Миролюб закашлялся. — И да, и нет.
        — Что значит, и да, и нет? — Озар замотал головой. — Можешь не темнить? Говори прямо.
        — А чего тут темнить? То, что подхватили от них заразу, это наверняка. А вот то, что они сделали это специально, вот в это не верю. Ну не создалось у меня такого впечатления. Не увидел я в них коварства и подлости. Да и не нужно оно им сейчас, нас со свету сживать. Захотели б — давно бы сделали. Вон какие у них палки, огнём стреляющие. Сами же всё своими глазами видели.
        — Много ты разбираешься, — всплеснул руками Кирьян. — Это же тебе не люди, а твари какие-то, со звёзд нам на землю попадавшие. Чёрт его знает, какие они внутри.
        Миролюб пожал плечами. — Может, ты и прав, Кирьян, но я не чувствую в них подвоха. Они такие же, как мы, только кожа цвета зелёного, да руки-ноги чудные. А так, ежели не смотреть, то один в один мы. Так же думают, так же страдают, так же мысли свои выражают, правда, чудно. Столько всего штук у них разных, мудрёных, уж очень смышлёные они. Гораздо по более, чем мы, раз могут летать не только в облаках, но и к самым дальним звёздам. Нет, не могли они это сделать специально.
        Озар нахмурился. — Миролюб, делать-то что предлагаешь? Ребятишки наши-то мучаются, не дай того, и преставится могут.
        — Думаю, клин клином вышибают.
        — В смысле?
        — К ним идти надо. От них заразились или не от них, но помощи у них просить нужно. Когда они нас водили по этой большой своей землянке, я углядел одну комнатёнку, там они, видимо, своих хворых на ноги поднимают. Помните, Лука одного из них ранил серьёзно в ногу, так вот, видел его в той комнате, и он мне не показался уж сильно опечаленным. Думаю, раз они такие вещи создают, наверняка у них мази или снадобья тоже большую силу имеют.
        — Ты совсем с ума спятил, Миролюб, — замахал на него руками Кирьян. — Такую чушь городишь.
        Дверь землянки раскрылась, и в проёме появилась Лепава. Лицо её было заплаканным. — Озар, Кира совсем горячая стала, бредить начала. И у Митюши похоже, тоже самое начинается.
        Озар повернулся к Миролюбу. — Собирай быстро сани, повезу детей к иноземцам.
        Кирьян в страхе отшатнулся — И ты, Озар, тоже спятил. Я своих не дам.
        Лепава, всплеснув руками, заголосила, — Что ты удумал, Озар?!
        Озар обнял жену и зашёл с нею в дом.


        В больничной палате убежища талан, рядом с койками с тяжело дышащими детьми, сидела Лепава. В коридоре, перед входом в палату, столпилась небольшая группа. Там стояли Саав с женой, Амун, и Озар с Миролюбом.
        — Так вы говорите, что скоро они встанут на ноги? — Озар смотрел на Саава.
        Профессор кивнул. — Никакого сомнения нет. Очень скоро у них должен сойти жар. Мы им дадим вторую порцию лекарств, и они у вас через день-другой поправятся.
        — А отчего они заболели, знахарь, скажи мне честно, ежели ты сразу смог распознать эту хворобу? А то многие наши утверждают, что это именно вы и занесли её нам. Только не юли, знахарь, и отвечай прямо. — Озар пристрастно смотрел на лицо профессора.
        Саав немного смутился. — Врать не буду, землянин, инфекцию эту вы подхватили от нас. Видимо, народы ваших земель не восприняли некоторые наши микробы, в отличие от жителей более тёплых земель, и сильнее всего среагировали на это ваши дети.
        — Я не очень понимаю тебя, но вижу, что ты говоришь открыто, раз признаёшь свою вину. Значит, это получилось не специально, и вы это не подстроили? — вступил в разговор внимательно все слушающий Миролюб.
        — Ну, конечно же, нет, зачем нам это делать? — искренне развёл руками Саав.
        — Я ему верю, Озар, — повернулся Миролюб к Озару. — Мне рассказывали об этом проезжавшие торговцы, которые приносили из далёких земель разные, неведомые доселе, болячки. Это не их вина, так бывает.
        Озар задумался. В этот момент в дверях возникла Лепава. Её усталое, замученное лицо слегка улыбалось. — Озар, они уже не горячие и, кажется, скоро уснут.
        Саав дёрнулся вперёд. — Надо давать вторую порцию препаратов.
        Таана придержала его за рукав. — Не беспокойся, я сама всё сделаю.
        Лепава инстинктивно дёрнулась, загородив дорогу таланке. Таана улыбнулась ей, и коснулась её руки. — Не переживай, я тоже мама.
        Озар кивнул супруге, и та пропустила Таану в палату. Потом он повернулся к Амун. — Я так понимаю, вы глава этого рода?
        Амун слегка улыбнулась. — Ну, в каком-то смысле, да.
        — Вы примете других наших детей?
        — А что, у вас и другие больные есть?
        — У нас почти все дети хворые.
        Амун замахала руками. — Конечно, давайте их всех сюда! Мы их всех примем.
        Озар повернулся к Миролюбу. — Давай, гони обратно к нашим, пускай все собираются сюда.
        Миролюб кивнул, — Я мигом, — и, развернувшись, побежал к выходу.
        Амун крикнула в конец коридора. — Парни, помогите с транспортом для больных.
        Озар повернулся к Амун. — После нашей последней встречи, когда вы все рассказали про то, как и почему оказались здесь, я долго думал. Я многое не понял, но понял только одно. Вы хотите здесь остаться надолго и, возможно, навсегда. Мне хотелось бы понять, что вы вообще намереваетесь делать дальше, и как это отразится на нас?
        Амун посерьёзнела. — Вы правы, я должна вам это рассказать. Но только после нашей встречи уже произошли некоторые события, и ситуация сильно изменилась.
        — Это касается нас и того, что с нами будет? — нахмурился Озар.
        — Это касается всех нас. И вас, землян, живущих на этой планете, и нас, талан. Всех касается. Идёмте, сядем, я вам всё расскажу.
        Через пару часов большинство спальных отделений были переоборудованы в больничные палаты. На территории убежища появлялись все новые люди, несущие на руках своих детей. Словам Миролюба о чудесном лечении детей Озара и Лепавы поверили многие, но каждый из новоприбывших хотел в этом убедиться лично. И лишь увидев спокойную Лепаву, сидящую рядом с уснувшими детьми, отдавали детей в руки Сааву и его помощникам.
        Миролюб подошёл к сидящему в большой задумчивости Озару и тихонько прикоснулся к его плечу. Глава рода вскинул на него глаза.
        — А, это ты. Ну как, всех притащил?
        — Всех-всех, — Миролюб с облегчением присел на стоящий рядом стул. — Если бы ты знал, каких только трудов это мне всё стоило. Вначале мужики чуть не прибили меня, когда я заговорил об этом. Кирьян же всем растрезвонил, куда мы идём. Там ещё и Третьяк как заполошенный бегал, всё крыл тебя последними словами, мол, что это за глава рода, который дитёв родных к ворогу ненавистному сам отвёл.
        А потом я сказал, что дети твои на поправку уже пошли, прям на моих глазах, и тогда они сами будут виноваты, ежели дитяти их помрут. Ну, тут уже бабы на мужиков накинулись, аки с цепи сорвавшиеся. Теперича все тут.
        Миролюб снял шапку и вытер ею взмокший лоб. — Уф, совсем сопрел, умаялся. А ты чего такой смурной? С детьми, что ли, не то?
        — Нет, с ними все нормально, спят, родненькие. Тут другая беда.
        — Какая ещё, Озар? Нам мало, что ли, этих, — нахмурился Миролюб.
        — Да вот, помнишь все эти молнии в небесах.
        — Ну да.
        — Так вот, к нам ещё незваные гости пожаловали.
        — Кто там опять свалился на нашу голову? — выпучил глаза Миролюб.
        — Да понять бы какие. Со слов Амун, вот той высокой бабы, это настолько жестокие твари, что прибытие этих, зеленокожих, мы ещё за счастье считать будем. Кстати, она у них за главу рода, оказывается.
        — Чудно, баба глава рода, — усмехнулся Миролюб, не обратив внимания на первую часть фразы Озара. — Хотя ты знаешь, а я уже привык к этому, что бабы у них боевые. Почти как наши, только наши погорластее будут. — Миролюб улыбнулся во всю ширь.
        Озар усмехнулся. — Это точно. Только не до смеха нам сейчас будет. Как с этими новыми, сражаться-то будем?
        — А какие они, эти новые? Опять как эти зелёные, или какого другого цвету будут? — горестно спросил Миролюб. — Что за напасть такая? Хоть бы одним глазком на них взглянуть.
        — Не знаю, врать не буду, кто они и каково они цвету. Но говорят, они не дадут жизни, ни нам, ни зелёным. И что они будут всех истреблять, чтобы только самим здесь жить.
        Миролюб почесал лоб, потом пригнулся к Озару. — Слушай, а может, того, а не к лучшему ли это? Вот как перебьют эти друг друга, может, и для нас свобода настанет.
        Озар тяжко выдохнул. — Ох, не знаю я, Миролюб, кого слушать и кому верить. Чувствую, тяжёлые настали для нас времена. Думали, что эти были плохие, а оказывается, это всё цветочки. Нам бы побольше понимания всего того, что здесь творится. Мне вот Амун предложила здесь ночку переночевать в такой странной штуке. Говорит, что после такой ночи я буду говорить на их языке и буду лучше понимать многие их вещи. Видишь, как они за ночь весь наш язык понимать стали. Я так же хочу. Мне надо понимать, о чём они между собой говорят. Ты как считаешь? Со мной пойдёшь?
        Миролюб встал. — Озар, ты же знаешь, я за тобой хоть куда. Тем более ты дело говоришь, язык врагов надо знать.
        Озар также встал. — Пойду тогда, проведаю детей и Лепаву, как они там.
        Саав с помощниками совершал обход палат с детьми. Почти у всех детей наблюдалось снижение высокой температуры. Вместе с тем, спадала нервозность у их родителей, которые привыкали к незнакомой обстановке, которая уже не казалась им угрожающей.
        Подходя к палате, где лежали дети первого прибывшего, он увидел перед входом скопление талан и людей. Саав с возгласом, — А ну, чего здесь стоите, не мешайте работать! — растолкал всех и, войдя в палату, увидел стоящую в дверях немного смущённую Таану. Она кивком указала ему в противоположную сторону.
        Саав повернул голову и увидел, что рядом с лежащей на кровати девочкой сидела Косеана, и сейчас обе девочки с любопытством осматривали друг друга.
        — Она что, сама сюда пришла? — выпучил глаза от удивления профессор.
        — Сама, — прошептала Таана.
        — Но как? — не мог прийти в себя от изумления Саав.
        — Дети, — ответила стоявшая рядом Амун, присутствие которой профессор не сразу заметил.
        Внезапно на руке у Амун завибрировал коммуникатор. Амун поспешно вскинула руку. — Ой, не знаю, какой-то незнакомый номер. Нет, не буду отвечать.
        — А вдруг это важно? — спросил Саав.
        — Может, и важно, но Ситуур запретила мне отсюда выходить на связь с кем-либо. Мало ли, может это службы Аркенаара нас пробивают. Она прямо трясётся надо мной. В нынешних условиях это просто смешно. До меня уже вряд ли ему есть дело.
        — Вот именно, Правительница. А вдруг это важно, и кто-то ищет нас в этой неразберихе?
        Амун нехотя кивнула. — Возможно, но, если что, я сразу сброшу звонок, чтоб нас не успели засечь.
        Амун нажала на коммуникатор. Раздался шум и сквозь него пробивался еле слышный голос. — Правительница, приём, как меня слышно, приём. Вы где?
        Амун засомневалась и, покачав головой, хотела нажать на отмену разговора, но в последний момент передумала и спросила сухим голосом. — Кто это? Что вам надо?
        — Правительница, вы где находитесь? Скажите, где вы? Это говорит лейтенант Бруск, адъютант Этирея. Как слышите меня?
        Амун от волнения слегка покачнулась, но оказавшиеся рядом таланы поддержали её. — Но как? Откуда? Он же должен быть там, на Таураане.
        Она резко очнулась и прокричала в коммуникатор. — Бруск, как слышите меня? Как слышите меня, Бруск?


        ГЛАВА 28. МЕРАНТИУС.


        Небесные чертоги.
        Мерантиус, молодой серафим второй ступени, только что получил послание о том, что его просят прибыть к Иехоэлу, самому могущественному и старейшему серафиму. И хотя в послании не было указано, что это необходимо сделать незамедлительно, такого рода приглашение вряд ли стоило рассматривать как-то иначе. Такого знака внимания серафим его уровня никогда не удостаивался. Среди серафимов начальных уровней об Иехоэле говорили только с придыханием, а о его твёрдости и духе в борьбе с демонами ходили настоящие легенды, которые, впрочем, не слишком сильно отличались от истины. Каждый серафим начальных уровней хотел быть похожим на Иехоэла, и Мерантиус не был исключением.
        Но зачем именно Мерантиус понадобился Иехоэлу, вот это никак не выходило из головы юного серафима. Они ведь даже никогда не встречались. Потому что те задачи, которые выполняли старшие серафимы, были не под силу серафимам его уровня. И вряд ли Иехоэл позвал его, чтобы похвалить за успехи. Мерантиус трезво оценивал свои способности и понимал, что есть гораздо более успешные серафимы, которые лучше воспевают Создателя и более рьяно карают грешников.
        Мерантиус любил Создателя не меньше своих собратьев, и также славил имя его, где бы он только ни был, но он не мог быть столь однозначно суров к оступившимся грешникам. Он всегда считал, что живые существа имели право на ошибку и на раскаяние, сколь бы ни был ужасен их грех. И именно из-за этого отношение к Мерантиусу среди его собратьев серафимов было несколько снисходительное.
        Мерантиус понимал, что для его дальнейшего роста ему необходимо быть более жёстким и непримиримым, особенно к тяжко провинившимся, но он никак не мог пересилить себя. Он подневольно начинал вникать в мотивы поступков и старался понять, что именно двигало оступившимися, и по возможности как-то оправдать их, за что неоднократно получал неодобрение от старших собратьев.
        И тут вот это приглашение навестить Иехоэла. Наверняка о его поведении стало известно высшим иерархам серафимов, вот к нему лично и хочет обратиться самый известный и почитаемый член братства.
        Престолы, существа в виде огненных колёс, сопроводившие его к месту назначения, испарились в воздухе. Мерантиус стоял перед вратами из ивовых прутьев, но при этом никаких стен здесь не было. Как только серафим приблизился к ним, створки врат распахнулись. Мерантиус вошёл внутрь и невдалеке заметил огонёк костра и сидящую на камне рядом с ним могучую фигуру серафима, гораздо больше размеров обычного представителя их братства.
        Мерантиус неспешно приблизился к костру и, не зная, как начать разговор, просто застыл в замешательстве.
        — Почему ты не славишь имя Творца нашего, мой юный друг? — Иехоэл пошевелил палкой горящие угли костра.
        Мерантиус замялся. — Простите, Иехоэл, я не хотел потревожить ход ваших мыслей, оттого и не решился заполнять своим голосом пространство.
        Иехоэл повернулся к нему. На лице его играла лёгкая улыбка. — Хвалить Отца нашего никогда не бывает невовремя, Мерантиус. Так что хвала Создателю нашему везде и вовеки.
        — Хвала, Хвала, Хвала Создателю нашему, — поспешно повторил за старшим собратом Мерантиус.
        — Ну вот, другое дело. Помни об этом всегда, мой дорогой собрат.
        — Я всегда славлю имя Отца нашего, — начал искренне оправдываться Мерантиус.
        — Знаю-знаю, не переживай. Нисколько не сомневаюсь в твоей вере. Садись рядышком, я хочу поговорить о тебе.
        Молодой серафим, хотевший было усесться на соседний камень, снова вскочил на ноги. — Иехоэл, я не знаю, что вам обо мне рассказали, но всё обстоит абсолютно иначе. — Мерантиус готов был вспыхнуть от обиды.
        Иехоэл махнул палкой. — Сядь, сядь, не горячись. Сейчас с тобой разговаривает друг. И знаешь, я не прислушиваюсь к советам насчёт других. Я и сам в состоянии разобраться, кто передо мной. Поверь, я позвал тебя вовсе не для того, чтобы усомниться в твоей вере, мне просто очень захотелось тебя увидеть. А также я хочу рассказать тебе одну историю, которая приключилась со мной, когда я был примерно твоего возраста. Ты, может, и слышал эту историю от других, но всю правду знает только наш Творец, а сейчас я хочу поведать её и тебе.
        Иехоэл поворошил палкой угли. — Так вот, было это очень давно, задолго до твоего появления. Как и всё, что создано в бесконечных пространствах, так и мы, серафимы, также были творениями Отца нашего. И как-то так получилось, что я очень крепко сдружился со своими сверстниками. Нас было пять неразлучных друзей, пять серафимов. Мы были молоды, красивы собой, мы все буквально исходили любовью к Творцу. Любовь к нему настолько переполняла нас, что наши оболочки не могли вместить всю её в себя. Мы ради нашего Создателя готовы были на всё, только чтобы слава о нём проникала во все уголки и дали бесчисленных миров. Мы были готовы карать грешников и усомнившихся в непогрешимости Творца, любого, кто только словом или действием мог совершить подобное.
        Нашей крепкой дружбе завидовали белой завистью другие серафимы. Нас ставили в пример, как нужно прославлять имя Отца нашего. Как я и говорил, нас было пятеро. Люцифер, Левиафан, Вельзевул, Асмодей и, соответственно, Иехоэл, твой покорный слуга — так звали нас. У нас была очень дружная команда. Вместе у нас получалось очень многое. В бесчисленное множество миров мы несли слово Отца нашего, и многие миры проникались этой любовью. Мы все стоили друг друга, и лучше нас, не воспринимай только это за хвастовство, этого никто не делал. Там, где некоторые останавливались, мы, не зная устали, летели вперёд, неся слово Создателя.
        И хотя мы все примерно были равны по силам и могуществу, все равно из нас выделялся Люцифер. Он был просто необыкновенно красив, силён и умён. Творец никогда не подчёркивал своего особенного отношения к нему, но мы знали, что он очень любит его. Как и всех нас, конечно, но к нему он относился особенно трепетно.
        И Люцифер, чувствуя это, старался быть в глазах Отца ещё лучше. Он, не зная отдыха, тянул нас всех за собой, и мы с радостью откликались на его призывы. И мы, как-то не заметив того сами, стремясь к абсолютному идеалу, стали нетерпимыми даже к самым незначительным грехам. Мы из посланников Творца, несущих любовь к нему, стали превращаться в карающий меч, которым мы незамедлительно карали всех тех, кто, как нам казалось, мог повредить славе Создателя или усомниться в нём.
        Мы начали делать такие вещи, за которые мне до сих пор очень стыдно. Мы, во имя и ради любви, порой заставляли мучиться целые народы и цивилизации. Мы стали совершенно нетерпимыми к любому мало-мальскому греху. Мы даже порой устраивали между собой соревнование, кто больше совершит дел во славу Творца. Соревновались между собой, потому что среди других серафимов мы были лучшие. Я был более дружен с Левиафаном, всегда действовал с ним в паре, Вельзевул всегда тянулся к Люциферу, а Асмодей любил действовать в одиночку.
        Мерантиус, нахмурившись, покачал головой.
        — Именно, именно, мой дорогой друг. Видишь, ты это сразу почувствовал. Гордыня, да, она самая, мать пороков, проникала в нас так исподволь, что мы даже не заметили этого, — сокрушённо закивал ему в ответ Иехоэл. — И вот, когда, наконец, до Творца дошли вести о всех наших деяниях, он призвал нас прибыть к нему и мы тотчас явились, ожидая от него благодарности за всё, что мы делаем. Но нас ждало жесточайшее разочарование.
        Такого рассерженного Создателя я никогда более не видел. Он говорил, что ему настолько стыдно за нас за то, в кого мы превращаемся, а особенно он был расстроен Люцифером. Ох, и крепко ему и всем нам тогда досталось от него. Творец посчитал, что повинен во всём Люцифер, которому было много дадено, и с него соответственно был больший спрос.
        Люцифер, с радостью мчавшийся на эту встречу, был просто раздавлен такими словами Отца и от глубочайшего разочарования его понесло так, что то, что он сказал Отцу нашему, просто переломило время до этого события и после.
        Люцифер наговорил такого, что я боюсь даже лишний раз вспомнить сказанное. Он уподобил себя Отцу нашему и даже более, сказав, что его сила равна силе Создателя, и что он не заслуживает тех упрёков, и впредь он сам будет решать, как ему поступать, поскольку он такой же могущественный. И никто не посмеет ему указывать, как он должен себя вести.
        Мы все молчали, боясь что-то вставить в своё оправдание, но Люцифера было уже невозможно остановить. И тогда Творец прогнал нас, дал время на подумать и сказал, что ждёт нас, готовых раскаяться и тогда, возможно, простит нас.
        Люцифер сказал, что этого никогда не случится. Мы ушли, подавленные всем произошедшим. Как только пришёл срок, Творец послал гонцов к Люциферу, узнать, готов ли он поменять своё решение. Творец давал нам последний шанс на раскаяние, но Люцифер был так обуян гордыней, что передал настолько неподобающий ответ, который не оставил Творцу никаких других вариантов.
        Люцифер был изгнан из Небесных Чертогов во веки вечные, и ему запрещалось быть в тех местах, куда прикасалась длань Творца, оставаясь лишь в закоулках Мироздания.
        После этого Люцифер собрал нас и сказал, что раз мы друзья, то должны поддержать его и отправиться вместе с ним. Что мы сильные и могущественные, и мы будем сами создавать свои миры, и мы сможем своею славою затмить славу Создателя.
        Я сразу сказал, что это плохая затея, и надо бы повиниться и раскаяться. Но меня мало кто слушал. Вельзевул сразу поддержал своего лучшего друга, сказав, что отправится с ним, куда угодно. Асмодей, будучи одиночкой по своей натуре, сказал, что в принципе бы и повинился, но только если Творец сделает то же самое, ведь всё это мы делали ради него. Но раз такого не будет, он пойдёт с Люцифером, ежели там ему будет комфортно. Люцифер обещал ему устроить так, как он захочет.
        Левиафан, мой лучший друг, долго колебался, но после того, как Асмодей согласился на предложение Люцифера, сказал, что, наверное, склонен поступить также, как остальные. И начал всячески меня увещевать пойти с ними. Я видел, что друзья настроены решительно и что вот-вот совершат самую роковую ошибку в своей жизни, и понял, что надо как-то остановить их.
        Я сказал, дайте мне ночь подумать. Мы расстались, а я быстро направился к Творцу, чтобы молить его о прощении и помочь не совершить ошибку друзьям. Просил не за себя, а за друзей. Ничего не сказал Создатель, услышав мои речи, сказав, что подумает, и объявит о своём решении.
        И наутро произошло то, что послужило началом всему тому, что ты видишь. Наутро мои друзья из прекрасных серафимов превратились в некрасивых злобных уродцев, лики их изменились до неузнаваемости, приобретя те черты, которые они имеют сейчас.
        Все Небесные Чертоги загудели так, что стоял невыносимый гул, отдававшийся эхом во всех мирах. Люцифер и Вельзевул кричали во всеуслышание, что, мол, так поступят с каждым, кто посмеет искренне любить Творца, как делали это они. И что они отправляются создавать свои Небесные Чертоги, и призывают всех идти за ними.
        И случилось самое страшное. Почти треть жителей Небесных Чертогов поверила их словам, и они сказали, что пойдут за ними. Создатель, прознав про это, превратил всех ангелов, херувимов, серафимов всех ступеней, кто посмел присоединиться к Люциферу в бесов, полубесов, демонов и прочую мерзкую тварь, и запретил им быть в мирах, создаваемых им. Он вверг их в Тёмные Бездны, повелевав никогда не покидать их.
        Вот тебе подлинная история без прикрас, от непосредственного участника тех событий, положивших началу великой битвы Небесных Чертогов и Тёмной Бездны.
        Мерантиус сидел пораженный. — А вы, а вас… Вас Создатель простил?
        Иехоэл улыбнулся. — Простил, конечно, но не сразу. Иначе я бы здесь не сидел. Творец же любит всех нас. Мне порой кажется, что он иногда жалеет, что был настолько резок с Люцифером. Но это лично мое мнение.
        Мерантиус покачал головой. — Настолько подробно я никогда не слышал всю эту историю. И что действительно, Левиафан, этот князь ереси и неутомимый проповедник греха, действительно был вашим другом?
        — Да, мой любезный Мерантиус, лучшим другом. Но после того, как он узнал, что это именно я рассказал Творцу об их намерении, он посчитал меня предателем и лично ответственным за свой нынешний лик. Он поклялся, что всегда и везде будет мне мстить. Вот и пришлось мне взвалить на себя ответственность мешать Левиафану в его страшных делах. Это мой крест, и как серафима, и как бывшего друга. Не знаю, но во всём этом я чувствую и свою долю вины. Возможно, будь я более убедителен, и если бы смог остановить Люцифера, возможно и не было бы вообще и самой Тёмной Бездны.
        Иехоэл тяжко вздохнул.
        — А зачем вы мне рассказали всё это, Иехоэл? Вы же не просто так мне поведали то, о чём мало кто знает.
        Иехоэл слегка улыбнулся. — Ну, чтоб ты понимал, откуда это всё пошло и что мы должны делать, чтобы не дать поводов обитателям Тёмной Бездны даже высунуть свой нос оттуда.
        И позвал я тебя, потому что, как мне кажется, снова наступают смутные времена. Серафимы опять начинают терять грань между настоящей любовью с её всепрощением и любовью со слепым её фанатичным проявлением. Я ведь не просто поведал тебе эту историю. Потому что чувствую, что всё может повториться. Ты ведь слышал, что случилось с Абаддоном?
        Мерантиус послушно кивнул. — Да, конечно. Он также был из братства серафимов. И из-за его непослушания Творец его также изгнал.
        — А из-за чего конкретно, ты знаешь? — Иехоэл вопросительно взглянул на молодого собрата.
        — Не очень, — замотал головой Мерантиус.
        — Так вот, он изгнал его именно по той же причине, что Люцифера и всех моих бывших друзей. Абаддон очень могучий, но в тоже время очень простодушный и доверчивый. Он настолько любил творца, что совершал такое против его хулителей, что порой затмевало проступки самого Люцифера. Абаддона порой невозможно было остановить, он настолько хотел мстить всем противникам Создателя, что буквально входил в исступление, не желая прощать даже раскаявшихся и просивших пощады. В его сердце было гораздо меньше любви, чем желания карать непослушных.
        Творец, памятуя о том, как вышло в истории с Люцифером, старался урезонить и успокаивать Абаддона, и это помогало на некоторое время. Но стоило тому снова где-то услышать в адрес Отца нашего недобрые слова, а тем более проклятия, он словно срывался с цепи и карал всех, кто попадался ему под руку. И там уже было неважно, что порой под его горячую руку попадали и невинные. И после очередного раза даже терпение Творца лопнуло, и он изгнал его из Небесных Чертогов, хотя и не отправил в Тёмные бездны. Но Абаддон не поступил как Люцифер, продолжив метаться между мирами. А Люцифер, как только это прознал, уж как только не обхаживал Абаддона, чтобы тот присоединился к его армии. Но Абаддон был непреклонен, говорил, что любит своего Создателя и будет служить только ему. Он тысячи лет просил у Творца прощения и искренне раскаивался. Пару раз Создатель готов был его простить, но Абаддон снова срывался в непомерность в попытках доказать свою любовь к нему, и тогда Творец просто перестал слышать его.
        Абаддон с тех пор просто упал духом, и про него нигде не было слышно. Но вот совсем недавно, до меня дошли слухи, что старания Люцифера не прошли даром, и Абаддон вроде как присягнул ему. Как я говорил, Абаддон очень сильный воин, но внутри он настоящий ребёнок. И ему очень необходимо кого-то любить. Без этого его сущность просто теряет смысл. И если так случилось, что Люцифер обвёл вокруг пальца Абаддона, заставив переключиться его любовь на себя, то, думаю, нам грозят тяжёлые времена. Заполучив такого союзника, да ещё и преданного ему во всём, Люцифер и Тёмные бездны станут очень опасны.
        И ещё, мне очень не нравятся, какие сейчас начинают возобладать настроения в Чертогах. Серафимы чересчур увлекаются борьбой с грешниками, забывая не только о своей роли всепожирающего пламени, но и том, что Творец всеми своими деяниями показывает, что любовь должна быть также и сострадательной, и милосердной.
        Он всю свою жизнь положил на то, чтобы создать идеальный мир. Он миллионы лет посвящает своё время этим поискам, и мы обязаны слушать каждое его слово, а не только то, что мы сами хотим слышать. И не только существа, населяющие миры, забывают о прощении и милосердии, но и здесь, в Чертогах, боюсь, тоже начинают забывать об этом.
        — А зачем вам понадобился я? — всплеснул крылами Мерантиус.
        — А вот затем, Мерантиус. Прослышал я про твои деяния и, как мне кажется, ты как раз из тех, кто помнит об этом, и этим ты мне очень нравишься.
        Краска смущения залила щёки молодого серафима и он склонил голову, пытаясь это скрыть. — Да я просто не могу по-другому.
        — Ну-ну, не смущайся, мой друг, ты все правильно делаешь, — улыбнулся Иехоэл. — И поэтому я позвал именно тебя.
        — Для чего? — приподнял голову Мерантиус.
        — Ты нужен мне для одного очень деликатного дела. И как раз мне нужен такой серафим, как ты. Мне напела одна райская птичка, что есть вроде как один казус среди ангелов Начал и, кажется, там замешаны и некоторые старшие херувимы. Вроде как дело не совсем хорошее, но я в нём не совсем разобрался. И я не хочу поручать это дело твоим молодым бескомпромиссным собратьям, тем более, когда дело касается обитателей Чертогов. Мне не нужно рубить сгоряча, даже если кому-то может показаться что-то явно неприглядное. Я хочу видеть полную картину. Мне кажется, что это чьи-то злые наговоры, которые хотят нанести грязь на наши светлые Чертоги. Сам я заняться этим не смогу, уж больно тогда привлеку всеобщее внимание, а вот ты, с твоим подходом, как раз и сгодишься для этого дела.
        Постарайся аккуратнее, не спеша, разобраться со всем этим, не создавая излишнего шума. И о том, что я тебе сегодня рассказал, попрошу нигде не распространяться.
        Иехоэл положил Мерантиусу на плечо одно из своих крыльев. — И я даже не буду спрашивать, могу ли я положиться на тебя. Уверен, что я не ошибся в своём выборе.
        Мерантиус порывисто вскочил с камня, — И правильно делаете, что не спрашиваете, потому что это так и есть!
        — Вот и отлично. Жду тебя с хорошими новостями. Хвала, Хвала, Хвала Отцу нашему всемогущему и вселюбящему, — произнёс Иехоэл, выпрямившись во весь свой могучий рост и произнеся эти слова громоподобным басом.
        — Хвала ему во веки веков, — ответил ему Мерантиус.


        Херувим-хранитель прибыл на Источник, как только получил сообщение от Архивариуса, который просил его срочно прибыть, ибо дело было высокой важности.
        Прибыв туда, Хранитель увидел, что здесь было уже полно херувимов, при чём здесь были не только его собратья из его гильдии, но также и хроносы, и даже несколько представителей гильдии конструкторов. На месте председательствующего сидел Архивариус. Увидев Хранителя, он слегка кивнул ему. Судя по его виду, он был очень встревожен. Хранитель глазами отыскал свободный камень и присел на него.
        Архивариус окинул глазами присутствующих, — Ну что, вижу, что все заинтересованные представители гильдий на месте, и я могу начинать.
        Прошу прощения, что мне пришлось оторвать вас от важных дел, но сведения, которые я получил недавно, заставили меня поступить именно так, ибо от того решения, которое мы сейчас примем, зависит очень многое в Небесных Чертогах.
        Херувимы начали непонимающе переглядываться между собой, стараясь понять, о чём ведёт речь председательствующий. Архивариус, видя недоумение, понял, что необходимо пояснить, насчёт чего идёт речь. — Простите, надо было сказать раньше. Я имею в виду, то наше дело, где надо было помочь нашему молодому собрату из клана хранителей.
        — А, про это, что ли? — воскликнул один из представителей хроносов. — А чего там стряслось, вроде как решили же, что проект откладывается, потому, что зелёные предложили какое-то новое живое существо, и всё вроде как нормально. Пусть зелёные дальше работают с конструкторами. Главное, чтоб хранители помнили о том, что мы помогли им, так что когда мы попросим их об ответном одолжении, то, надеюсь, нам не надо будет напоминать им об этом.
        Братство хранителей загудело — Кто бы это говорил, вы сами ничего не помните. Первый раз за долгое время их попросили помочь, так они каждый раз вспоминают об этом. А сколько нам приходилось за ними подчищать, когда вы создавали искривления времени?
        Тут вскочила уже вся гильдия Хроносов и начался невообразимый гул.
        Архивариус громко хлопнул рукой по камню. Все повернулись в его сторону. — Я требую тишины, мои собратья, и прошу дослушать до конца, ибо тут идёт речь о гораздо более важном, чем споры о том, кто делает свою работу лучше. Да, речь шла о прототипе бабочки, которая претерпевала бы своё перерождение дважды и могла проживать все свои три жизни в разных средах. Это очень важная работа, и мы передали эти наработки в гильдию конструкторов. Кстати, их представители как раз здесь, и вот что произошло в процессе их работы, хотя нет, пусть они сами всё и расскажут. Прошу вас, — Архивариус махнул рукой в их сторону.
        Один из херувимов-конструкторов приподнялся с камня. — Приветствую вас, собратья херувимы. Хочу вам выразить благодарность за то, что вы подарили нам возможность начать исследования с двойной метаморфозой. Мы в братстве конструкторов всегда скептически относились к предложениям зелёных. Подавляющая часть их прототипов живых существ или не способна воспроизводить полноценное потомство, или они не умеют найти своё место в живой среде и обречены на вымирание, уступая более сильным видам, и это не говоря о том, что некоторые варианты просто некрасивы с эстетической точки зрения. И мы твёрдо убеждены, что мы правы, не давая этим прототипам жизнь.
        Но то, что нам предложили, было восхитительно, как по идее, так и по замыслу исполнения. Прототип безусловно сырой на этом этапе, но нам надо было попробовать его в настоящих условиях, пусть даже и в таком виде.
        Мы тайно наведались на ту планету, и поверьте, мы соблюдали все протоколы безопасности, — Конструктор руками остановил ропот среди гильдии хранителей. — Об этом не знает также и ваш собрат по гильдии, не беспокойтесь. И знаете, вот мы с чем столкнулись. Мы увидели тех представителей разумных существ, подвиды которых мы достаточно повидали на разных проектах, чему в принципе не были удивлены, потому что нам сказали о б их присутствии, но там оказывается, была пара представителей живого мира, которых не должно быть на этой планете. Видимо, они прибыли вместе с разумными представителями. Это нас крайне заинтересовало, и мы взяли их образцы, просто чтобы понять, что это за подвид.
        Мы залезли в архив, и вот что мы там обнаружили. И это повергло нас в совершенный ужас. Эти незваные гости прибыли оттуда, откуда не то, что не могли добраться до этого места, но они просто не имели права появляться здесь. Они прибыли сюда из Отверженных Миров. Оттуда, откуда лежит запрет на проникновение в эти пределы.
        — Но как, это же невозможно, — вскочил один из хроносов, — они не могут переместиться в это измерение. Это же неподвластно им.
        — Вот именно, — ответил Конструктор. — И это нас ввергло в настоящий шок. Потому что нет никакой силы, которая могла забросить их сюда.
        — Или если кто-то помог им с этим, — произнёс нахмурившийся Архивариус.
        — Но кто бы это мог сделать? — все присутствующие херувимы вскочили со своих мест, недоумённо переглядываясь между собой. — Кто осмелился бы нарушить запрет Создателя?
        — Но и это не самое ужасное, — раздался голос Конструктора. Все обернулись на его голос.
        — А что может быть ужаснее этого? — раздался чей-то голос из хроносов.
        — Самое ужасное это то, что они прибыли с планеты, которая не то что находится в пределах Отверженных Миров, а с той, куда наложен запрет нашего появления там. Той планете, упоминание вслух о которой запрещено всем жителям Небесных Чертогов. Той планете, где был убит сын Творца.
        На источнике возникло гробовое молчание.
        Архивариус первым решился прервать молчание. — Теперь вы понимаете, почему я срочно созвал вас всех сюда. В силу сложившихся обстоятельств, — Архивариус повернулся к гильдии хранителей, — я отзываю свое обещание помогать вашему молодому собрату. И думаю, все собравшиеся меня в этом поддержат. Отныне данный проект становится осквернённым, и с нынешнего момента все обитатели Небесных Чертогов прекращают дальнейшие действия с ним. Надеюсь, ни у кого нет возражений.
        Все присутствующие молча закивали головами.
        Архивариус с облегчением выдохнул. — Очень хорошо, что здесь у нас полное взаимопонимание. Все же понимают, что будет, если обо всём этом узнают серафимы. Боюсь, мы даже себе не представляем, каков будет их гнев, когда они узнают, что мы хотели подсунуть Создателю настолько осквернённый проект. Мы не сможем прикрыть это никакими благими намерениями.
        — Я всё понимаю, но, может, мы хотя бы не будем вычёркивать наши исследования по этой чудо-бабочке? — подал голос Конструктор. — Обидно будет, когда пострадает такое интересное направление. Вот, посмотрите, мы принесли сюда один пробный живой экземпляр.
        Конструктор вытащил из своих крыльев трепетавшую бабочку и подкинул её в воздух. Бабочка взмыла вверх и заблестела своими разноцветными крылышками.
        — Никакой бабочки я здесь не видел. — Архивариус взмахнул крылом, и сверкнувшая молния испепелила несчастное создание. — Вы даже не представляете, как мне будет трудно исправлять всё это в летописи этого проекта.
        Архивариус снова обвёл взглядом присутствующих. — Надеюсь, всё произошедшее здесь останется в тайне. Это в наших же интересах.
        — Мы-то будем молчать, главное, чтобы ангелы Начала не разболтали, — крикнул кто-то из хранителей.
        — Согласен, — кивнул Архивариус. — Я попрошу нашего собрата хранителя, который привёл их сюда, отправиться и переговорить с ними. Они неглупые и поймут, что это тоже в их интересах. А причину, по которой мы закрыли проект, я скажу позже, мне надо посоветоваться со своими собратьями. Думаю, мне ещё предстоит серьёзный разговор с ними о том, что я мог так подставить наше братство. Простите, я покидаю вас с большой тревогой и надеждой, что мы сумеем достойно выйти из сложившейся ситуации.
        Херувимы разлетались в разные стороны в полной тишине.


        Оливковый сидел на ветке в совершенно раздирающих его чувствах. Его чудо-бабочка получила высокую оценку среди конструкторов, что само по себе уже было таким неординарным событием среди ангелов Начала. Уж чего-чего, а дождаться сдержанной похвалы от них было сродни невозможному, ну а здесь вообще было что-то из ряда вон выходящее. Конструкторы просто обласкали своим вниманием, всячески расспрашивая его, каким он хочет видеть свой прототип, и максимально корректно внося свои замечания и поправки.
        Всё это не могло не тешить тщеславие Оливкового, но ссора с Изумрудным вгоняла его в уныние. Он то ругал себя за излишнюю резкость в общении с другом, то начинал оправдывать себя, что Изумрудным двигало чувство зависти, хотя тот никак не хотел это признавать.
        Вроде как бы надо навестить друга и извиниться, но чувство гордости шептало ему, что лучше пусть это сделает Изумрудный.
        Оливковый опять достал из крыльев бабочку и нежно погладил её крылья. В этот момент он почувствовал, как сзади него кто-то сел на ветку.
        Оливковый улыбнулся и злорадно съехидничал, — Ну что, прилетел извиняться? Понял, наконец, что был не прав? Ну, давай, начинай, я незлопамятный.
        — Ещё чего, — произнёс сзади Изумрудный. — Если бы не поручение херувимов, я бы ни за что не появился здесь.
        — Какое ещё поручение? — произнёс Оливковый, не оборачиваясь и делая вид, что очень занят важным делом. — У меня и так нет свободного дня, чтобы меня не посещали конструкторы, которые прилетают, чтобы посоветоваться или похвалить меня. Не думаю, что у меня найдётся свободное время на какие-то другие поручения.
        — Похвалить? — хмыкнул Изумрудный и скрестил руки на груди. — Да, не думал, что мой друг мог превратиться в такого самодовольного типа. Даже и не знаю, когда ты был действительно настоящий.
        — Опять ты за своё, — усмехнулся Оливковый, всё также не поворачиваясь, — завидуешь?
        — Чему завидовать? — с сожалением произнёс Изумрудный. — Думаю, что этому всему твоему отвратному поведению пришёл конец. А появился я вот за чем. Приходил ко мне хранитель и велел передать тебе, что твой проект признан осквернённым и его закрыли, и всем нам велели молчать. И тебе также угомониться со своей бабочкой. И поверь, я не злорадствую, мне искренне жаль своего друга. А того, в кого он превратился, мне совершенно не жаль.
        До Оливкового наконец дошёл смысл сказанного другом. Он медленно повернулся к Изумрудному. — Как закрыли? Этого не может быть!
        Он замотал головой. — Это неправда, ты всё наговариваешь. Мою чудо-бабочку не могут взять вот так и убить.
        Изумрудный пожал плечами. — Можешь мне не верить. Сам все скоро узнаешь от конструкторов. А мне велели передать, чтоб ты молчал про всё произошедшее.
        — Нет, ты врёшь, Изумрудный, ты всё врёшь, — Оливковый никак не мог поверить в сказанное. — Ты завидуешь, что я с пятой ступени могу стать даже не на шестую, а на седьмую или возможно на восьмую ступень. Ты всегда подшучивал над тем, что у меня одно пёрышко на крыле серое, мол это изъян, и на белоснежных крыльях ангелов этого быть не должно. А я вот только сейчас понял, что это отметина свыше. Что я не такой как все, и поэтому только я смог придумать двойную метаморфозу, а никто до меня до этого не додумался.
        — Как знаешь, а мне сейчас с тобой невыносимо находиться. Я выполнил поручение, и мне здесь больше делать нечего. Изумрудный взлетел над веткой и испарился в воздухе.
        Лицо Оливкового искажали злобные гримасы. Он взглянул на бабочку, которая продолжала лежать в его руке. — Нет, я тебя никому не отдам. Мы ещё посмотрим, кто посмеет не дать тебе жизнь. Они все пожалеют, что связались со мной.
        Оливковый взмыл в воздух, зависнув на мгновение, и изо всех сил пнул ногой висевшее на соседней ветке яблоко, которое от яростного удара разлетелось по сторонам на маленькие кусочки.


        ГЛАВА 29. СУД.


        Сивания.
        Охрана Муринта привела Яртога на то место, где вчера заседал Совет. Судя по большинству неприветливых лиц горожан, число его сторонников явно уменьшилось. Даже Дендрок ничего не ответил ему, когда Яртог приветственно ему кивнул.
        Муринт стоял в центре и на лице его играла ухмылка. — Ну, наконец-то, многоуважаемый Яртог соизволили прийти к нам на Совет.
        Слово «многоуважаемый» сивус-бит произнёс в крайне язвительной форме. — Надеюсь, вас не затруднит объяснить уважаемому Совету, что вы делали в такой ранний час на поверхности, за пределами города? И я также очень беспокоюсь о судьбе пленников, которые, согласно законам Сивании, являются моей законной добычей, и об их полной сохранности мне дал слово уважаемый глава Совета, Дендрок.
        Муринт выразительно взглянул на старейшину, но Дендрок хранил непроницаемость лица. Сивус-бит снова повернулся в сторону Яртога. — А также хотелось бы услышать, где сейчас ваш племянник, которого мне очень не терпится кое о чём расспросить. Давайте, отвечайте, не заставляйте народ Сивании ждать.
        Яртог понял, что ситуация, которую он проигрывал в своей голове, на деле оказалась гораздо сложнее, и его авторитет, видимо, уже не в состоянии защитить его, и потому он решил действовать открыто.
        Он повернулся к Дендроку. — Прости меня, старый друг, что я воспользовался твоим доверием, но я не мог поступить иначе. Мне жаль, что из-за этого пострадала твоя репутация, но я сделал так, как посчитал нужным. И это было необходимо, потому что это всё я сделал не ради себя, а только ради Сивании и народа сивусов.
        Лицо Муринта приобрело свирепое выражение. — И что же вы сделали такое, что вам приходиться извиняться? Вы можете изъясняться яснее? Где мои пленники? Я хочу видеть их здесь, и немедленно. Народ Сивании хочет видеть справедливый суд и казнь над нашими врагами. Мы требуем крови и отмщения.
        Народ на площади одобрительно загудел, и это ещё больше придало уверенности Муринту. — Давайте, Яртог, говорите уже, куда вы спрятали этих жалких тварей и вашего племянника тоже хотелось бы видеть. У нас есть к нему вопросы, и мы хотим услышать настоящую правду, а не эту болтовню про его геройство.
        Яртог улыбнулся. — К большому сожалению для вас, Муринт, я не могу исполнить это требование, ибо его невозможно выполнить. Я просто не мог позволить себе полагаться на колеблющееся мнение Совета и сделал то, что считал нужным, и потому сейчас ваши пленники и мой племянник летят на Землю на гефестианском корабле.
        Муринт взвыл от ярости и кинулся к Яртогу, но его вовремя остановили соратники. Всё пространство заполнилось негодующим рёвом толпы, требовавшим немедленного суда над Яртогом.
        Дендрок встал и жестами показал, чтобы присутствующие успокоились. Спустя некоторое время у него это получилось. Глава Совета повернулся к Яртогу. — Я прощаю вам, что вы воспользовались моим дружеским отношением. И это я говорю, как ваш старый друг, но здесь не стоит примешивать наши личные отношения. А сейчас я говорю, как член Совета. И, как его глава, я не могу вам простить того, что вы сделали. Вы проявили в высшей степени неуважение к мнению членов Совета глав городов, самолично взяв на себя его функции. Более того, вы сделали то, что можно было бы охарактеризовать как предательство.
        — Да это и есть настоящее предательство, и никак по-другому это не назвать! — выкрикнул Муринт, вырвавшись из рук сдерживающих его друзей. — Яртог должен быть предан самому суровому суду! И это надо сделать немедленно, потому что это справедливо!
        Толпа опять взорвалась одобрительными криками. Дендрок опять призвал всех к тишине. Но сейчас это ему удалось уже с гораздо большим трудом. — Прежде чем решать, виновен ли Яртог, и насколько он виновен, хотелось бы выслушать его самого, возможно обвиняемый испытывает раскаяние от содеянного.
        — Да что нам даст его раскаяние? Зачем нам лживые слова предателя? Да вы хотя бы посмотрите на его довольное лицо, о каком раскаянии вы вообще говорите? — продолжал исходить злобой Муринт.
        Яртог повернулся к Дендроку и слегка улыбнулся. — Да, я доволен, мой друг. Я сделал то, что считал важным, ради моей родной Сивании. И я поступил бы также вне зависимости от вашего сегодняшнего решения. Вы просто не знаете многого, и я не хотел бы говорить это здесь, но если вы хотите знать, то единственное, что я могу сказать, так это то, что сейчас мой племянник Деондам выполняет задание, самое важное, на мой взгляд. Важнее его нет сейчас ничего. Он должен отыскать одного жителя той планеты, — Яртог сглотнул пересохшим горлом, — точнее, одну маленькую девочку. От успеха этих поисков зависит решение всех наших проблем, я в этом абсолютно убеждён. От этого зависит судьба всей нашей Сивании. И это всё, что я могу вам сказать.
        — Да этот старик просто выжил из ума. — Муринт расхохотался и развёл руками. — Я не понимаю вас, жители славного города Тибор. Столько лет умудриться не видеть, что вами правит старый, выживший из ума сумасброд. Да я такой ахинеи никогда не слышал. От какой-то маленькой девочки зависит вся наша судьба.
        Муринт резко прекратил смеяться. — Я считаю, нет, я требую, чтобы этот предатель понёс заслуженную кару. А за предательство у нас только одно наказание, согласно законам, писанным нашими предками.
        Муринт вскинул руку. — Черви, черви, черви! — Толпа его сторонников подхватила этот призыв. — Черви, черви! Отдать предателя червям на съедение!
        Дендрок поднял руку, опять призывая толпу к спокойствию. — Мы не можем выносить решение согласно сиюминутным эмоциям, думаю, надо всем успокоиться.
        Муринт проорал в толпу. — Нас призывают успокоиться, в то время как мы хотим только справедливости! Разве мы не вправе на неё рассчитывать? Разве мы требуем невозможного? Мы требуем голосования. Требуем справедливости. Налицо нарушение основных законов Сивании, а нас хотят убедить в обратном. Нас, сивусов-битов, всё время обвиняли в том, что мы всегда были в оппозиции, и это было правдой. Но, заметьте, мы, не согласившись с общепринятым мнением, тем не менее подчинялись ему. А сейчас я хочу лишь соблюдения законов, или я не имею на это права? Разве я прошу чего-то незаконного или несправедливого, уважаемые члены уважаемого совета?
        Муринт произнёс последние слова, явно с издёвкой, и уставился на Дендрока. Сивус-бит явно был в ударе и нашёл именно те слова, которые дошли до сердец всех слушателей и толпу уже было не остановить. Она была полностью на стороне бита.
        Дендрок подавленно махнул рукой. — Хорошо, давайте голосование, — и тут же опустился на камень.
        Муринт усмехнулся и повернулся к толпе. — Кто за то, чтобы предать Яртога казни в виде съедения его песчаными червями?
        Поднялось пару неуверенных рук членов Совета. Но толпу это не устраивало, и она, разгорячённая Муринтом, давила своим непрекращающимся рёвом на голосующих. И руки постепенно начали взмывать вверх. Вскоре их оказалось подавляющее большинство.
        Толпа одобрительно взревела. Муринт победно вскинул вверх руки. — Не старайтесь, Дендрок, ваше мнение и мнение меньшинства нам уже неинтересно. Результат и так очевиден.
        Дендрок встал и взглянул на осуждённого. На лице Яртога не было и намёка на страх или испуг. Он улыбнулся Дендроку, понимающе кивнув. — Оглашайте, мой друг, оглашайте. Делайте то, что должно.
        Дендрок, слегка запинаясь, произнёс неуверенным голосом. — Яртог, вы приговариваетесь к смертной казни путём съедания вас песчаными червями. Приговор привести в исполнение завтра на рассвете.
        Муринт дал знак своим охранникам. — Пленника я заберу с собой, а то, боюсь, он до завтра сбежит. Я уже вчера имел глупость довериться.
        — Ваше право, — устало кивнул Дендрок, — забирайте.
        — У меня он будет в полной сохранности, — зло улыбнулся Муринт. — А также, завтра я хотел бы обсудить план нашей атаки на гефестиан. Надеюсь, сам факт атаки уже никто оспаривать не будет.
        Дендрок опустил голову и ничего не ответил.


        На следующее утро народ собрался на поверхности, неподалёку от главных ворот города.
        Была выкопана большая яма, на дне которой стояло два столба. Несмотря на вчерашнее единодушие, сегодня было тихо и немногословно.
        На казнь прибыла лишь небольшая часть членов Совета. Дендрока среди них не было.
        Муринт ехидно усмехнулся. — Я так понимаю, что члены Совета всю грязную работу решили повесить на меня. Как будто я делаю что-то преступное. А ведь я всего лишь слежу за исполнением решения, за которое они вчера дружно проголосовали. Ну да ладно, раз среди членов Совета мало мужчин, тогда мужскую работу мне придётся взять на себя. Тащите сюда предателя.
        Толпа расступилась и из неё вышло двое охранников, державших за локти Яртога. Несмотря на растрёпанные седые волосы, пленник выглядел величаво, нисколько не обозначая свой страх перед предстоящим событием.
        Старик передёрнул плечами, стараясь освободиться от держащих его охранников. — Не надо, я сам. — Муринт кивнул, подав знак отпустить его.
        Яртог подошёл к краю ямы и взглянул вниз. — Смотрю, Муринт, ты сильно облегчил задачу моим палачам. Не ожидал от тебя такой гуманности. Спасибо.
        Сивус-бит улыбнулся. — Я не собираюсь тебя истязать, старик. Я не хочу, чтоб твоя смерть была мучительной и тебя признали мучеником-героем. Тебя проглотят сразу, а не будут рвать по кусочкам. После твоего предательства это единственная милость, на которую я могу пойти. Ну как, ты готов сказать последнее слово или мы не будем тянуть со всем этим?
        — Нет-нет, Муринт, я надеюсь, что ты дашь мне ещё немного времени, мне есть что сказать.
        Муринт кивнул. — Говори, старик.
        Яртог наклонил голову и потрогал на груди то место, где раньше висел его кулон.
        — Ну, вот и сбылось предсказание. Как только я тебя отдал, вся моя удача и закончилась. Надеюсь, ты сейчас также верно послужишь Деондаму.
        Муринт, нахмурился. — Старик, что ты там бормочешь? Ты хотел обратиться с последним словом или ты уже совсем свихнулся и беседуешь сам с собой?
        Яртог поднял голову. — Всё нормально, Муринт. Я готов, надо было только собраться. Я недолго всех задержу.
        — Ну, так давай, не тяни. А то у нас полно ещё дел. Мы, уже без тебя будем расправляться с захватчиками, которых ты так благородно отпускаешь. У меня к врагам совсем другое отношение, только тебе этого не понять.
        Яртог повернулся к собравшимся. — Дорогие друзья. Я долго правил нашим городом и сегодня, видимо, этот срок вышел. Я правил как мог, по совести и справедливости. Прошу, не судите меня строго, я сделал так, как посчитал нужным для нашего народа. Я желаю всем вам победы в освобождении нашей родной Сивании. И, наверное, Муринт кое в чём прав. Если он сплотит весь наш народ, пусть будет так. Но, прошу вас, запомните, окончательной и полной победы не будет, пока мой племянник Деондам не встретит на той планете маленькую девочку и вместе с ней они не прибудут сюда. Я не могу вам всего этого объяснить, просто поверьте мне, как верили много десятилетий, когда я правил городом. Нашим Тибором, одним из лучших городов Сивании.
        Муринт поморщился. — Ну, всё, хватит старик. Ты опять бредишь. Я надеялся, что за ночь ты одумаешься, а ты действительно совсем из ума выжил.
        Сивус-бит кивнул охранникам. — Тащите его в яму уже.
        Охранники схватили Яртога и спустились с ним в яму. Они привязали его за руки к столбам и выбрались наружу.
        — Засыпайте приманку для червей, и не жалейте. Её должны почувствовать черви со всей округи.
        К яме поднесли и высыпали несколько мешков приманки. Прошло некоторое количество времени. Пока не наблюдалось никакой активности. В толпе начались перешёптывания.
        — Боюсь, черви днём могут сюда и не сунуться. Утро, не то время, когда они активны. Так мы можем прождать и до вечера.
        Муринт, явно разозлённый тем, что не застанет казнь собственными глазами, поморщился и передёрнул плечами, потом на несколько секунд застыл в неподвижности, и тут же изобразил на лице полное равнодушие. — Пожалуй, действительно, нечего нам тут зря время терять. Черви свою работу сделают сами, а нам уже надо готовиться к атаке.
        — Расходимся все, расходимся. — Муринт замахал руками, а потом повернулся к охранникам. — А вы тут останетесь и проследите, чтоб виновный понёс справедливое наказание.
        Сивус-бит пронзил взглядом охранников, — Чтоб до самого конца проследили, до самого, вы меня поняли? Пока этот старик не окажется полностью в чреве бешеной самки песчаной твари, отсюда ногой никуда.
        Охранники быстро закивали головами.
        Вечером в одном из домов собрались Муринт со своими людьми и несколько членов Совета.
        Муринт нервничал. Ему было крайне необходимо, чтоб его план нападения на базу гефестиан был поддержан главами городов. А для этого надо, чтобы этот план поддержал Совет глав городов. Потому что в случае провала его обвинят не только в военной неудаче, но и припишут вину за столь скоропалительную казнь Яртога. Хоть и все видели, что большинство членов Совета проголосовало за это решение, но в случае неудачи они точно скажут, что сделали это под давлением. Поэтому он никак не мог потерпеть поражение, ибо его может постигнуть та же участь, что и Яртога, или ему придётся вечно скрываться в восточных землях.
        И вот, оглядывая нескольких членов Совета, он понимал, что скорее всего, он сможет идти на операцию только со своими бойцами. Но он изначально знал, что так и будет, и не стоит рассчитывать на кого-то другого, но столь малое количество присутствующих вряд ли гарантировало легитимность его операции. И вот это беспокоило его гораздо больше.
        Но он предвидел такую ситуацию, что многие члены Совета вполне могли попробовать сбежать, и поэтому он дал приказ своим бойцам перекрыть выходы из города, чтобы никто не проскользнул.
        Вдруг скрипнула дверь, и в проёме появилось довольное лицо сивуса в боевой раскраске бита. — Муринт, мы нашли.
        — Что нашли? — Муринт отвлёкся от тяжёлых мыслей.
        — Да этих, членов Совета. Больше десятка, во главе с Дендроком. Хотели тайно покинуть город вместе с охотниками. Но мои парни их быстро вычислили.
        Муринт довольно хмыкнул. — Отличная работа. Тащи их сюда.
        Боец в ответ широко улыбнулся. — Будет сделано.
        Спустя минуту в комнате было уже не протолкнуться. Муринт оглядел всех ехидным взглядом. — Вижу, вижу, как нелегко вам даётся управление в эти непростые времена. Настало время тяжёлых решений, а среди вас нет никого, кто способен на это. Нет мужчин, к сожалению. Но вы не переживайте, я сделаю это за вас.
        — Муринт, а не много ли ты на себя берёшь? — Дендрок посмотрел на него. — Ты силой удерживаешь законно избранных глав городов. Боюсь, тебе очень не понравится, когда мы вернёмся в свои города и расскажем, как ты занимаешься самоуправством.
        — Ха, — воскликнул Муринт. — А может, я расскажу всем, как вы тут хотели покрыть негодяя и предателя Яртога. И, кстати, народ этого города поддержал меня в этом решении. Ну и чья правда окажется весомее?
        Муринт обвёл глазами всех присутствующих. — А не засиделись ли вы на своих местах, уважаемые сивусы? Не слишком ли изнежились и обросли ракушками, словно те камни на берегах наших подземных рек? Нет, хватит, пришла пора действий. И я, как представитель народностей сивусов-битов, готов взять на себя то, чего вы мучительно боитесь.
        — Ну и что ты предлагаешь? — бросил со своего места один из членов Совета.
        — Что я предлагаю? — злобно пробасил Муринт. — Я предлагаю действовать. Хватит молчаливо наблюдать, как гефестиане хозяйничают на Сивании. Я предлагаю их прогнать.
        — Хорошо, но как ты собираешься это сделать? — парировал Дендрок. — И, главное, как ты собираешься бороться против их флота? Для этого надо иметь хотя бы что-то похожее на свой флот. Хотя бы те жалкие остатки нашего флота, которые заперты в ангарах, что сейчас используют сами гефестиане.
        — А вот это уже другой разговор, — хитро улыбнулся Муринт. — У меня есть план, и я хочу вам его представить. Мы атакуем базу гефестиан и освободим наши корабли. И уже с их помощью мы прогоним гефестиан со всей нашей Сивании.
        — Но как, как ты это сделаешь? — всплеснул руками Дендрок. — Это всё слова. Красивые слова здесь все прекрасно умеют говорить. Как реально ты это осуществишь?
        — А я уже начал действовать, — улыбнулся во весь рот, Муринт. — Черви.
        — Что черви? — непонимающе замотал головой Дендрок.
        — Черви нам помогут.
        — Песчаные черви? Но как? — уставился на него старейшина.
        — Как-как? Очень просто. Лицо Муринта приобрело самодовольное выражение. — Я не ждал вас, когда вы, наконец, решитесь на какие-то действия, и поэтому самостоятельно готовился к этой операции, с тех пор, как ко мне попал пленный гефестианин, и вот что я узнал от него. Пусть это немного, но это стало достаточно, чтобы понять их слабые места в быту и в военном деле. Вот именно этих знаний мне и не хватало, и я начал действовать. Мои люди уже прокопали ходы на эту базу и расшатали камни, являющиеся преградой для прохода червей. В означенный час, когда я дам команду, мы кинем туда такую приманку, что у червей от неё сорвёт голову, и отодвинем камни настолько, чтобы это не мешало их проходу внутрь.
        Они на запах приманки и на тепло, исходящее от этих краснокожих, рванут внутрь. И вот когда гефестиане в панике бросятся кто куда, мы и проникнем на эту базу.
        — То есть, ты предлагаешь нам самим сунуться в эту кровавую мясорубку? — замотал головой Дендрок. — Нам же там придётся сражаться и с гефестианами, и с червями.
        — Не совсем так. У нас полное преимущество перед гефестианами. Мы знаем все повадки червей, как они атакуют, и какой от них ждать опасности, а краснокожие будут просто насмерть перепуганы этим нашествием. Наше дело не мешать червям сделать свою работу, а уж потом добить всех оставшихся в живых.
        В комнате повисло молчание. Первым нарушил молчание Дендрок. — Но это же большой риск. В таком хаосе мы можем потерять много наших парней.
        — Да, можем, — кивнул Муринт. — Но потерь будет несравненно меньше, чем если мы пойдём на них в атаку против их кораблей с тем, что у нас сейчас есть. И потерь будет ещё меньше, если вы выделите к моим бойцам своих лучших охотников. Мои бойцы будут добивать краснокожих, а охотники будут отслеживать червей, которые будут атаковать не гефестиан, а нас.
        — Муринт, да ты давно уже всё решил. А нас собрал нас для чего? Только для того, чтобы получить наше согласие на исполнение этого плана? Чтобы в случае чего потом снять с себя ответственность в случае провала.
        — А знаете, что? — выпалил обозлившийся Муринт. — Я обойдусь тогда только теми парнями, что есть у меня. Тогда вариант с моим проигрышем будет более вероятен. Но тогда как вы объясните всем сивусам в ваших городах, что отказали в помощи соплеменнику, бросившему вызов захватчикам и погибшему в неравном бою? Думаю, что при всём неприятии сивусов-битов после этого вам будет очень нелегко править городами и, возможно, вы лишитесь не только своих постов. Как вам такой расклад? Итак, я жду вашего решения. Или вы помогаете мне, или вам потом расхлёбывать всё это, в случае моего поражения.
        Муринт решительно сел на своё место. В комнате снова повисла тишина. Члены совета начали переглядываться между собой. Тут встал один из них. — Когда бы ты хотел начать операцию?
        Муринт пристально взглянул на него. — Сегодня рано утром. Оттягивать долго нельзя. Краснокожие могут обнаружить эти лазы.
        Вставший член совета почесал голову. — Если этим утром, то тогда тебе могут помочь только главы самых близлежащих к базе городов. Хотя и от них путь неблизкий. Я как раз глава такого города. Я дам тебе пару десятков своих охотников. Прости, но это максимум. У нас небольшой город. Но это будут лучшие мои охотники.
        — И я дам столько же, — встал другой член Совета.
        — Я дам пять десятков, — встал третий.
        Муринт обвел глазами остальных. Некоторые отводили глаза, некоторые бормотали, — Да мой город просто далеко, мы просто не успеем туда.
        — Ну что ж, раз так, думаю и из этого города мы получим, не меньше полсотни. Думаю, этого тебе хватит, — ответил ему Дендрок.
        Муринт покачал головой. — Если черви хлынут со всех сторон, то будет всё равно тяжко. Ну да ладно, сколько есть. Хотя я думал, будет меньше. — Сивус-бит устало улыбнулся. — Как я понимаю, совет одобряет и поддерживает этот план?
        — Одобряет, но… — начал было говорить Дендрок.
        — Да понятно, понятно, — усмехнулся Муринт, — в случае неудачи вся ответственность на мне. Хоть и на этом спасибо.
        Глубокой ночью разведывательный отряд сивусов во главе с Муринтом тайком пробрался к потайным лазам, ведущим к военной базе гефестиан.
        — Ну что, готовы? — обратился Муринт к бойцам. — Задачу помните?
        — Да помним, помним. Сколько повторять можно? — с раздражением протянул один из них.
        Муринт злобно зашипел на него. — Сколько потребуется, столько и будете. Наш успех зависит от всех мелочей. А тех, кто этого не понимает, я лично отправлю к червям. Вот ты, умник, и повтори.
        Боец виновато кивнул. — Да понял я. Мы доходим до конца тоннелей, там стоят бочки с приманкой. Мы аккуратно рассыпаем её перед затворами, прикрывающими входы на базу. Потом очень тихо приоткрываем затворы и так же аккуратно высыпаем основную массу приманки внутрь. Камни оставляем в таком положении, чтобы их были в состоянии столкнуть малые черви, а большие самки и так справятся. Потом прячемся в тайник и ждём, когда они ринутся внутрь. Пропускаем их и бегом назад.
        — Правильно, — кивнул нахмурившийся Муринт. — И тут вступаем в дело мы. Сначала я с отрядом бойцов, а за нами идут охотники. Вопрос только, сколько их будет, червей этих? Чтоб они только всех гефестиан сразу не сожрали.
        — Так это же тоже хорошо, — парировал кто-то рядом. — Всю работу за нас сделают.
        — Хорошо? — ухмыльнулся Муринт. А как ты потом будешь вылавливать всех червей оттуда? Они же, вкусив мясо гефестиан, тут же устроят там свои гнёзда, подумав, что это отличное место для кормления. Плюс беременные самки разродятся новыми уродцами, и их там будет несметное количество. А мы потратим неделю-другую, в лучшем случае, пока не сможем сделать это место безопасным. А за это время, да что за это время, уже сегодня к вечеру сюда прилетят другие гефестиане, узнав об отсутствии связи с этой базой. И мы опять окажемся в такой же ситуации, только базу теперь займут черви. А мы как были, без кораблей, так и останемся. Нет, все должно закончиться сейчас, до утра. И чтоб на базе никаких краснокожих, никаких червей, а только мы и наши корабли. И вот тогда мы посмотрим, как смогут сюда сунуться гефестиане с других баз. Тем более что здесь их основная база. Так что, всё решается буквально сейчас. Или победа, или ….
        — Да не переживай, ты, Муринт, — одобрительно похлопал его по плечу, кто-то из рядом стоящих. — Это прекрасный план, да и всё нам благоволит. Вон, изменника Яртога сегодня казнили. Ты что, не рад?
        — Рад, конечно, — наконец улыбнулся сивус. — Только вот пугает, что по рассказам парней, которых я поставил следить за исполнением наказания, уж больно много червей приползло. Старика буквально с верёвками оторвали. Надеюсь, он всё же помучался перед смертью. А ведь та приманка была не такой забористой, как эта, которые мы сейчас рассыплем. Как бы их здесь не оказалось слишком много. Но, ничего, надеюсь, наши охотники будут сегодня удачливы. Главное, помним, наша задача — перебить и тех и других.
        Муринт выдохнул и кивнул. — Ну да ладно, вперёд, начинаем операцию.
        Прошло совсем немного времени, и один из первых разведчиков вернулся.
        — Ты чего? — с изумлением уставился на него Муринт. — Червей испугался? Ты что, мне хочешь всё испортить? — Глаза Муринта наливались злостью.
        Разведчик выглядел очень растерянным. — Ничего я не испугался. Там всё, там уже ничего не надо. — Он развёл руками в стороны.
        — Что значит «всё»? — Муринт схватил его за грудь.
        — Да вы сами все посмотрите, — пролепетал разведчик, даже не думая сопротивляться.
        Муринт оттолкнул его в сторону и бросился в проём. Через несколько минут, когда он вышел из проёма и проник на базу, его взгляду предстала ужасающего вида картина.
        Вся территория была завалена трупами червей и гефестиан. Окровавленные и разрезанные туши червей были разбросаны по всей площади между боевыми кораблями гефестиан. Наполовину проглоченные тела гефестиан торчали из пастей червей-самок. Разведчики, которые ушли вперёд, ходили по базе и добивали подававших признаки жизни червей.
        — Кто-то мне может объяснить, что здесь произошло? — Муринт растерянно смотрел по сторонам. — Почему кто-то сделал за нас всю работу?
        Увидев Муринта, к нему подбежал один из разведчиков. — А разве мы не этого хотели? — спросил он. — Мне кажется, это просто счастливый случай. Видимо, кто-то неплотно закрыл ёмкости, а черви это учуяли, вот и бросились сюда. В итоге они перебили здесь всех краснокожих. Хотя, конечно же, не всех, здесь их было гораздо больше, но, видимо, оставшиеся в живых гефестиане в панике все побросали, и даже оставили здесь кучу своих кораблей. Вон даже открытыми ворота оставили. А в дальнем закрытом ангаре стоят нетронутыми наши корабли. Так что черви выполнили за нас всю работу, как ты и хотел, Муринт.
        Муринт широко улыбнулся и вскинул победно руку вверх. — Ну что ж, мы сегодня показали народу Сивании, что значит отвага и природная смекалка сивусов-битов. Посмотрим, как запоёт сейчас Совет глав городов. Ладно, у нас нет времени, скоро вернутся краснокожие, чтобы забрать своё. Так что закрывайте ангар и выставляйте охрану. И всё равно зовите сюда всех охотников. Пусть прочешут все закоулки и щели и зачистят до конца базу от червей. Не верю я, что они все здесь полегли. Наверняка где-то заползли в щели и переваривают в своих утробах краснокожих.
        Муринт ещё раз оглядел вокруг. — Парни, а вы чувствуете, как изменился воздух? — в его глазах играла хитринка.
        — Конечно, пахнет этими мерзкими червями, — ответил один из разведчиков. — Все вокруг громко засмеялись.
        — Нет, парни, вы не те оттенки улавливаете. Я чувствую запах победы. Нашей скорой победы. Запомните этот день. Скоро Сивания будет свободной. Даа! — закричал он изо всех сил, потрясая воздух руками, сжатыми в кулаки.
        — Даа! — в ответ подхватили все.
        — Мы вернём Сиванию себе! Таураан будет наш! — ещё громче проорал Муринт, вплоть до хрипоты в голосе.
        — Даа! — истошно прокричали ему в ответ.


        Днём ранее, возле места казни.
        Двое охранников, которых Муринт поставил охранять связанного в яме Яртога, вяло переругивались и злились на жаркое светило. Они нашли близлежащий валун и прятались за ним, периодически смещаясь, чтобы всё время находиться в тени.
        — Я уж и не помню, чтобы я столько находился на открытом воздухе, — сказал один из охранников. — Я ведь не охотник, который часами выслеживает червя возле ловушки. Да и светило сегодня нещадно палит, как назло. Пить что-то очень хочется.
        — Даже и не проси у меня. Кто тебе виноват, если ты свою воду давно выдул. Терпи уж до вечера. — Второй охранник произнёс это таким тоном, что смысла выпрашивать у него не было никакого.
        Первый обиженно надулся. — Вот ты жадный, ничего, я тебе это припомню. А до вечера здесь можно сдохнуть от жажды. Скорее бы уже черви приползли и слопали этого старика.
        Второй рассмеялся. — Ага, размечтался. Черви тоже не дурные, в такую жару по поверхности шастать. Ждём уж вечера, ничего не поделаешь. И вообще, вставай и проверь старика. Сейчас твоя очередь.
        Первый недоумённо развёл руками. — А что с ним станется? Он и так там уже не стоит, а скорее, висит на этих веревках. Чего смотреть-то, как он там отвяжется, что ли?
        Второй был неуступчив. — Я сказал, иди и проверь. Отсюда точно ничего не видно. Ведь если что-то пойдёт не так, я скажу Муринту, что это ты виноват. Мы лично должны убедиться, что Яртога прикончили черви.
        — Да его скорее это пекло угробит, — осклабился первый.
        — Так ты пойдёшь или нет? — сверкнул на него глазами напарник.
        — Да, иду, иду, — лениво встал первый и поплёлся к яме. Через минуту второй услышал крики и побежал к яме. Внизу ямы, рядом с еле стоящим на ногах Яртогом, стоял первый охранник.
        — Ты чего туда полез? — недоумённо спросил второй, — тебе же надо было только посмотреть.,
        — Да вот, оступился и скатился в яму, — виновато пожал плечами первый. — А вылезти не могу, уж больно песок зыбучий, всё время назад скатываюсь. Вот ко всему, ещё и весь в приманке для червей измазался.
        Второй расхохотался. — Вечно с тобой какие-то приключения. Давай руку.
        Второй дернул и рывком вытащил первого из ямы. — А как старик там, живой?
        — Да, живой, живой. Вроде как. Дышит ещё.
        — Ладно, давай пошли в тень. Ещё не скоро ждать.
        Через пару часов погода резко сменилась. Поднялся резкий ветер, который поднимал столбы песка в воздух. Жара стала понемногу спадать, зато дышать стало труднее.
        — Да, попали мы с тобой. То пекло, то сейчас самая настоящая буря. Ну, буря не жара, потерпим. Хоть попрохладнее чуть стало. А за нашим камнем и ветер не так песком в лицо задувает. Глядишь, и черви пораньше вылезут на нашу приманку, — сказал уже заметно повеселевший первый охранник.
        — Хорошо бы, если так. Ладно, иди давай, проверь нашего пленника, — ответил ему второй.
        — Что, опять моя очередь? — недовольно поморщился первый.
        — Твоя, твоя, — закивал головой второй. — Я же с тобой поделился водой, а ты обещал за это три раза сходить проверить Яртога. Это последний раз. Потом уже я.
        — Ну ладно, — нехотя встал первый и зашёл за камень. Вскоре раздался крик и послышались выстрелы. Второй мгновенно вскочил и бросился на звуки. Перед его лицом открылась такая картина. На первого охранника набросилось с полтора десятка малых червей, которые старались облепить его и вонзить в него свои жвала, пустив в его кровь снотворное.
        Первый сбрасывал их с себя, но они упорно лезли на него. — Ну чего стоишь, помоги! — проорал первый второму. — Они как безумные на меня лезут!
        Второй в несколько прыжков оказался рядом с ним и начал помогать сбрасывать червей с напарника, давя их тяжёлыми ботинками. Что удивительно, черви не обращали никакого внимания на второго и продолжали упорно лезть на первого, издавая пронзительные крики.
        — Это всё из-за приманки. Ты же для них лакомый кусок, — давя последних червей, догадался второй.
        Тут уже раздался пронзительный рёв, которая могла издавать только голодная самка. Вслед за ним раздалось ещё несколько таких же, не менее мощных.
        — Да они сейчас все будут здесь! Видать, ветер разнёс эти запахи на всю округу. Надо немедленно уносить отсюда ноги, иначе мы против такой голодной оравы не сдюжим, — испуганным голосом произнёс первый. — А то они не только Яртога слопают, но и нас с ним заодно. Я же сейчас чистая приманка.
        — Но нам надо проверить, что его точно сожрали, — засомневался второй. — Приказ Муринта был именно такой.
        — А ты сомневаешься, что возможно иначе? — всплеснул руками первый. — Я даже проверять не стал.
        — Так ты не дошёл до ямы?
        — Когда б я смог? Эти мелкие твари сразу на меня набросились.
        — Ладно, давай, быстро взглянем и бежим отсюда.
        — Ну хорошо.
        Охранники подбежали к яме. Два столба так и стояли на месте. Верёвки, которыми был привязан к ним старик, разгрызенными обрубками висели на них. От места, где стоял пленник, тянулся кровавый след с бороздой в песке, которую явно оставила гигантская самка червя.
        — Ну вот, видишь, — первый толкнул в плечо второго. — Что я тебе говорил. Черви выполнили свою работу, а мы свою. А теперь и мы уносим ноги, пока я окончательно не развонялся приманкой.


        ГЛАВА 30. ТАЙНА ТУРГЭНА.


        Новая Надежда.
        Минуло уже более двух недель после счастливого воскрешения Самакса, а Дарион всё так же не находил себе места. Он потерял всякий аппетит и если что-то ел, то только когда становилось совсем невмоготу. Тот незнакомец и то удивительное светящееся дерево никак не выходили у него из головы. Каждую ночь он нырял у скалы и пробовал искать ту самую расщелину, но всё было безуспешно. Никакой расщелины там не было и в помине, даже хоть какого-то намёка на неё.
        Его доводила до исступления мысль, что подростки наверняка туда как-то попадают, уж больно они по-свойски сидели с тем самым незнакомцем, и поэтому он неотступно следил за ними. Но это не давало никаких результатов, потому что подростки продолжали, как ни в чём не бывало, заниматься своими детскими играми и забавами, и тогда он стал сомневаться, а было ли это с ним на самом деле. Он хотел было подойти к этим маленьким хитрецам, хорошенько их встряхнуть и спросить напрямую, что же там такое было в ту ночь. Но тем самым он выдаст себя? и если они ни в чём не сознаются, то он будет выставлен в глупом свете, и тогда о его авторитете среди поселенцев не может быть никакой речи. Особенно сейчас, когда эта ведьма Цэрэн стала всеобщей любимицей и именно ей причисляли все заслуги в чудесном исцелении Самакса.
        Дарион проснулся рано утром и с удивлением обнаружил себя под своим навесом, а не как обычно в последние дни, когда он, уставший после поисков, ночевал на пляже. Голова нестерпимо болела, и он схватился за нее. Священнослужитель понимал, что начинает сходить с ума, и что ему крайне необходимо с кем-то поделиться всем, что он сейчас чувствует. Ещё немного, и он перестанет чувствовать грань между сном и явью. Нет, он просто обязан с кем-то поговорить. Но с кем? Кому здесь можно довериться? Язычникам, неверующим, или другому прочему люду, которому не важно, каким богам поклоняться?
        — Простите, святой отец, к вам можно? — Из-под навеса выглянула Лидия.
        — Ну, наконец-то, хоть одно заслуживающее доверия лицо, — подумал про себя отец Дарион. — Входите, входите, Лидия. Я уже давно проснулся. — Священник услужливо подвинулся на лежаке и дал место, где могла присесть женщина.
        Лидия с тревогой смотрела на исхудавшее и измождённое лицо священника. — Простите, святой отец, но я могла бы откровенно поговорить с вами?
        — К чему такие вопросы, я всегда открыт для всех, а для вас, уважаемая Лидия, так с превеликим удовольствием. Можете разговаривать со мной на любые интересующие вас темы.
        Лидия присела рядом, повернулась вполоборота и выдохнула. — Хорошо, отец Дарион, тогда я спрошу напрямую. Что с вами творится в последнее время? Вы на себя стали непохожи. Вы последние время даже перестали всех зазывать на утренние проповеди, и почти перестали появляться на людях. Вы сильно исхудали, глаза порой, простите, выглядят как безумные. Меня все переспрашивают, что такое происходит? Вы чем-то больны, но боитесь обратиться за помощью к этой старухе, потому что это вас дискредитирует в глазах окружающих?
        Дарион тяжело вздохнул. — Ничего я не боюсь, да и не болен я вовсе. Тут дело совсем в другом. — Священнослужитель махнул руками и опустил их на колени.
        Лидия положила ладонь ему на руку. — А в чём тогда, святой отец? Не бойтесь, откройтесь мне. Чувствую, вам надо выговориться. Нам в этом деле проще. Мы приходим к вам исповедоваться, а вам по сути и некому излить свою душу. Откройтесь мне, как друг, что вас так гложет. На вас же лица нет. Поверьте, ближе, чем я, у вас здесь никого нет.
        Дарион порывисто схватил её руку в ладони. — Да, я давно хотел бы с кем-то поговорить. Только, боюсь, меня примут за сумасшедшего. Мне же никто не поверит.
        Лидия рассмеялась. — Отец Дарион, всё, что с нами происходит, разве это не сумасшествие? Скажи мне кто-нибудь тогда, в нашем поместье, что меня ждёт вот это вот всё, — Лидия обвела руками вокруг. — Странные летающие корабли, и что мы в этих кораблях прибываем на какую-то новую планету, простите, я в этом плохо разбираюсь. Животные, которые позволяют себя убивать, не прилагая никаких усилий по своему спасению. И вот после всего этого вы хотите меня удивить ещё чем-то другим? Уверяю вас, святой отец, у вас это вряд ли получится. Так что не тяните, давайте уже следующую порцию чудес этой странной земли. Убеждена, что вы только зря этим себя загоняете.
        — Если бы так, дорогая Лидия, если бы так. — Дарион покачал головой. — Думаю, то, что я вам сейчас скажу, повергнет вас в настоящий шок.
        — Ну, хорошо, — Лидия покачала головой, иронично улыбаясь. — Выкладывайте уже, не тяните с прелюдией.
        Глаза священнослужителя зажглись. — Так вот, Лидия, знайте, что здесь, на этой планете, я узрел вживую присутствие Господа нашего. Нет, простите, я оговорился, не его конечно, а одно из его творений, жителей небесных сфер, ангелоподобного существа. И видел я его, примерно, как вас сейчас, но это было настолько явственно, что уж можете мне поверить, что это точно было творенье Господнее. Не может никто из живущих иметь крылья за спиной и парить неподвижно в воздухе.
        Лидия нахмурилась, и приложила руку к его голове. Дарион отшатнулся от её руки. — Ну вот, я же говорил, что вы мне не поверите. И я не в бреду, а рассудок мой ясен и свеж, как никогда.
        Лидия продолжала с недоверием смотреть на него.
        Священнослужитель вскочил на ноги. — Ну, хорошо, вы сомневаетесь в моих словах. А что, если мои слова подтвердит кто-то ещё другой? Что вы скажете тогда?
        Лидия пристально взглянула на Дариона. — Тогда значит, получается, не вы один это видели. Тогда моё доверие к вашим словам зависит от того, кто это был.
        Дарион ухмыльнулся. — Ну, а что вы скажете, если этот кто-то, была к примеру, ваша дочь Тэсия?
        У Лидии вытянулось лицо. — Ну, знаете святой отец, приплетать сюда детей и мою дочь, в частности, это не самый хороший аргумент. Честно говоря, не ожидала такого от вас. Я отлично знаю свою дочь. Она о подобном мне бы давно всё рассказала.
        — Тогда, Лидия, боюсь, что вы не слишком хорошо знаете свою взрослеющую дочь. Потому что, кроме неё, там была вся группа детей, в полном сборе. И если вы сможете или заставите их разговориться, то узнаете много чего интересного.
        Лидия порывисто встала, хотела направиться к выходу, но тут же остановилась и также решительно села обратно на место. — Так, святой отец, теперь вы мне рассказываете всё, до мельчайших подробностей. Чтобы я узнала всё у Тэсии, я сначала хочу знать, что видели вы.
        — Ага, воскликнул довольный Дарион. — Тогда слушайте.
        Спустя час, когда Дарион рассказал ей всё о той встрече, и о всех своих мучительных попытках найти вход, священнослужитель будто расцвёл. Наконец-то он выговорился, да и если судить по лицу женщины, ему удалось если не убедить её в своей правдивости, то по крайней мере, растопить лёд её недоверия.
        — Теперь вы понимаете, почему здесь так всё? Почему почти мёртвые здесь воскресают, а раны так быстро заживают. Вон Самакс уже был на том свете, это я вам точно говорю, уж я исповедовал умирающих немало, а в итоге он и не собирается вовсе умирать, а медленно поправляется. Всё это не может быть просто так, не благодаря же колдовству этой старухи, простите, а только потому, что здесь налицо божественное вмешательство, что нас охраняют его верные слуги.
        — Ах, вот ты где, Лидия? А то я тебя везде обыскался. — Под навесом появилось лицо Леонтия. — Доброго дня, святой отец. — Римлянин добродушно улыбнулся. — Что-то вас давно не было видно. А вы чего, уже исповедуете на дому? А кому тогда алтарь строили? Ну, то, что вышел неказистый, уж простите, сделали из чего могли.
        На лице его играли насмешливая улыбка, но встретив нахмуренный взгляд жены, он тут же осёкся. — Ой, извините, я, наверное, помешал таинству исповеди?
        — Все нормально, Леонтий, — улыбнулась ему Лидия. — Просто поболтали о житейском со святым отцом. Уже закончили. Ты давай иди, я тебя сейчас догоню.
        — Ой, секреты-секреты. — Леонтий снова улыбнулся, но опять наткнулся на строгое лицо Лидии. — Всё, ухожу-ухожу.
        Леонтий вышел. Женщина повернулась к Дариону. — Чтоб никому об этом ни слова, о чём вы мне сейчас рассказали. Никому, пока я не сама не проверю. Вы поняли меня? А то вас действительно посчитают за сумасшедшего.
        Священнослужитель поспешно закивал головой. Лидия вышла и легко догнала медленно идущего мужа. Она схватила его под локоть, и пошла с ним рядом.
        — Нет, серьёзно, о чём ты сейчас с ним болтала? — Леонтий с улыбкой хотел поддразнить её, но Лидия сама перевела всё в шутку. — Леонтий, когда это тебя интересовало? Или мне действительно тебе пересказать все эти, по твоему мнению, глупости? Ты готов потратить на это час времени?
        — Не-не-не, — Леонтий замотал руками. — Даже не начинай, это я так спросил.
        — Ну вот видишь, так что не спрашивай впредь. Всё, что важно, я тебе и так сама скажу. А теперь ты мне скажи, зачем меня искал?
        Леонтий сделал загадочное лицо. — Да вот, подумалось, если мы тут застряли надолго, а возможно, и навсегда, то может, стоит задуматься о более надёжном жилище. Более прочном, более закрытом. А то мне надоело прятаться с тобой в глубинах леса. — Леонтий засмеялся.
        — Ну наконец-то, кто-то начал об этом думать. — Лидия ущипнула мужа за бок. — Давай рассказывай, как ты видишь наш новый дом.


        Несколько ранее.
        Цэрэн с Тургэном возвращались с охоты. Хотя охотой это было трудно назвать. Цэрэн дико раздражала полная апатия животных, не выказывающих никаких попыток защитить свою жизнь, встречая свой конец абсолютно безропотно. Исчез азарт охоты, дух погони и выслеживания, так разгонявший её кровь. Это превращалось в простое умерщвление беспомощных тварей, что порой заставляло шаманку стыдиться этого. Поэтому она всё чаще предоставляла это право Тургэну, который был доволен тем, что не приходилось затрачивать лишних усилий.
        Не радовал Цэрэн и Октай. Беркут погрузнел, набрал лишний вес, потерял былую ловкость и всё чаще проводил время в длительных снах.
        В общем, Цэрэн раздражало всё и вся. Раздражало, что ей никак не получается расправиться с бандой отшельников во главе с Триром. Её удивляло, что как эти люди, проводившие свою жизнь большей частью на больших лодках, быстро смогли адаптироваться к жизни в лесной глуши и научились искусно прятаться. Им хватало ума не засиживаться нигде подолгу, после чего они меняли своё расположение.
        Впрочем, однажды ей удалось повстречаться с ними почти вплотную. Но Цэрэн была одна, а банда Трира была в полном составе. Цэрэн хватило выдержки замереть и позволить группе пройти почти совсем рядом, никак не выдав своего присутствия.
        Но больше всего её раздражал Тургэн. Он особенно бесил её тем, что вообще перестал перечить, беспрекословно подчиняясь. Вроде это должно было радовать её, но почему-то сейчас вызывало обратную реакцию. Ведь был же воин, хоть и подловатый, но воин, а сейчас превратился в какую-то тряпку, без возражений выполняя все её указания. Ей хотелось испытывать к нему ненависть, как и раньше, но нынешний Тургэн вызывал лишь отвращение.
        Вот и сейчас, он идёт прямо к ней, неся на плече тушу маленького кабанчика. Идёт и широко улыбается, аж сияет. Вот чему он радуется, ведь, чтобы завалить эту зверушку, ему не понадобилось никаких усилий? А меж тем, он такой гордый, строит из себя добытчика, аж выворачивает только от одного его вида.
        Тургэн, увидев кислое лицо спутницы, быстро смекнул, что Цэрэн не в духе, что в последнее время было с ней довольно часто. Улыбка мигом слетела с его лица. Всю обратную дорогу к поселению они прошагали молча. Наконец, при приближении к нему, Тургэн, шедший впереди, не выдержал и повернулся к старухе. — Цэрэн, что-то случилось? Ты чем-то огорчена?
        — Огорчена? — Цэрэн как будто ждала, что её об этом спросят. — Случилось? Конечно, случилось. Мы живём не на своей земле, здесь всё ненастоящее, сплошной обман. Порой мне кажется, что я всё время нахожусь в глубоком длинном сновидении. Ведь такого не может быть. Здесь все лживое. И ты лживый, Тургэн, вечно со своими подхалимскими улыбочками. Даже Эрдэнэ мне стала врать и что-то утаивать, чего с ней никогда не было.
        Тургэн начал оправдываться. — Зачем ты так, Цэрэн? Ты же знаешь, я твой преданный друг. То, что было раньше, это было там. А здесь я другой, я всегда буду за тебя и за Эрдэнэ. И буду заботиться о вас обеих.
        — Заботиться? — лицо шаманки скривилось в гримасе брезгливости и отвращения. — Да мы сами можем о себе позаботиться. Без всякой твоей помощи.
        — Да вы здесь одни, среди чужих, кто за вас сможет заступиться?
        — Кто? — Цэрэн подскочила к нему и одним толчком прижала его к ближайшему дереву. От неожиданности Тургэн выпустил кабанчика из рук. Быстрым движением шаманка достала нож из складок своего платья и приставила его к горлу мужчины. — Кто, говоришь, может заступиться? А никто нам и не нужен. Зверей здесь не стоит бояться, так что в случае чего, мы просто уйдём с внучкой подальше отсюда, и уж поверь, мы сумеем выжить, в отличие от всех этих. Бояться надо только вас, и поэтому мы скоро уйдём отсюда.
        Ну а ты мне, признаться, порядком надоел. Пользы от тебя и так мало, а у меня ох как чешутся руки поквитаться с тобой, за то, что ты сделал на том становище с Долгооном и мужчинами моего племени. Ну, говори, кто мне помешает сейчас расправиться с тобой? Кто? Твоя пропажа никого волновать не будет. Сколько раз я тебе говорила, прекрати всё время крутиться возле Эрдэнэ? А ты что делаешь? Мало того, что так и находишь поводы, чтобы говорить с ней, когда я не вижу, так в последнее время просто неотрывно следишь за ней, даже когда я не прошу об этом. Скажи, что ты задумал, скажи. Только говори правду, иначе я зарежу тебя так, как ты зарезал это животное. Говори, только не вздумай лгать, я это сразу пойму. Ну?
        Старуха выглядела настолько рассвирепевшей, что Тургэн понял, что она не шутит. Он побледнел и затрясся, руки невольно потянулись к её руке с ножом. Его нижняя губа задрожала и он залепетал. — Я всё скажу, Цэрэн, всё скажу, только не убивай. Ты много не знаешь, я давно хотел тебе рассказать.
        — Говори, я слушаю, — прошипела в ответ Цэрэн.
        — Эрдэнэ мне не чужая, она из моего рода. В наших жилах течёт общая кровь. Я не собираюсь ей делать ничего плохого. Только опусти нож, я всё тебе расскажу, без утайки, я клянусь.
        Цэрэн переменилась в лице и отстранила нож от его горла. — Почему ты раньше этого не сказал?
        — У меня были причины, ты сейчас поймёшь.
        Старуха кивнула, — Продолжай.
        Тургэн сглотнул. — Эрдэнэ была дочерью Багатура, нашего вождя. Это был сильный и бесстрашный воин. Те земли, на которых мы вам устроили засаду, были его землями. Ему всегда и везде сопутствовала удача. Наше племя было могучим и процветало. Но ему очень завидовал его младший сводный брат Бадмажаб, на дальней родственнице которого я и женился. У Бадмажаба была дурная слава в племени, и его вздорного нрава побаивались многие. Изгнание его из племени было невозможным, поскольку Багатур считал его братом и прощал ему многое. Бадмажаба постоянно раздражало то, что к чему бы ни прикасался Багатур, это всегда заканчивалось удачей. Он никак не мог понять, в чём же секрет такой немыслимой удачи брата. Пока он однажды не приметил, что всегда и везде Багатур не расставался со своим кулоном, который он носил на шее. Потом он постепенно выпытал секрет этого камня. Багатур постоянно доставал его из-за пазухи и часто что-то шёпотом говорил, словно тот был живой и слышал его. И вот однажды Бадмажаб подговорил меня и ещё нескольких мужчин из племени, из тех, кто были обделены вниманием и почестями, забрать камень у
Багатура и самим править племенем. Помню, Бадмажаб говорил, что Багатур должен добром отдать его Бадмажабу.
        Прости меня, Цэрэн, но я тогда поддался на его уговоры, ведь я тоже хотел стать чем-то значимым в своём племени. И вот мы прокрались в юрту Багатура и Бадмажаб напал на него. Это были два очень сильных воина, но преимущество, в результате внезапности, оказалось на стороне Бадмажаба. Он сумел серьёзно ранить Багатура, но, когда Бадмажаб разорвал на нем рубашку, под ней не оказалось камня. Багатур лишь улыбнулся ему в ответ, и тогда рассвирепевший Бадмажаб нанёс ему решающий удар в сердце.
        Бадмажаб кинулся вон из юрты и увидел, что нет одного коня на привязи, а потом понял, что исчезла жена Багатура вместе с его дочерью. Видимо, кто-то успел предупредить Багатура о готовящемся нападении. Тогда мы все бросились за ними в погоню. На степь в утренних сумерках опускался туман. Мы разделились на несколько групп и продолжили поиски. Лишь на следующее утро я со своей группой обнаружил некое становище, которое выгорело дотла. Там я и обнаружил мёртвым Бадмажаба, тройку его людей, и жену Багатура, а также жителей этого становища. Но маленькой девочки, как и кулона, среди них не было. Мы продолжили её поиски, но всё было безрезультатно. Тогда мы сколотили небольшую банду, в которой собрались еще несколько таких же бродяг, как мы. Так мы бродяжничали и занимались разбоем всю зиму, а следующей весной решили вернуться в свой клан, который был ослаблен отсутствием сильного лидера, каким был Багатур, и силой захватили власть. Половина захотела уйти, и мы им не мешали. Из оставшихся мы и создали племя, которое и жило тем, что грабило тех, кто соблазнялся этой территорией с её богатой добычей и
близостью к воде.
        И вот, спустя много лет, мы встретили вас, и я увидел камень на шее Эрдэнэ. За долгие годы я мог бы забыть, как он выглядит, да и по правде, я видел его мельком лишь несколько раз, но потом я понял, что Эрдэнэ и есть та самая девочка с тем самым камнем удачи.
        — Ха, — задумчиво усмехнулась Цэрэн. — Теперь многое мне стало понятней. Тогда скажи мне, как выглядела мать Эрдэнэ, а то я никак не могу понять, откуда у неё огненные волосы, в наших краях я таких никогда не видала.
        — Так это потому, что она не из наших, Багатур выкупил её из плена у какого-то кочевого племени. У неё были такие же волосы. Очень красивая женщина была, все мужчины на неё заглядывались. Багатур и она очень любили друг друга.
        Цэрэн довольно кивнула, потом спохватилась и снова приставила нож к горлу Тургэна. — И что, ты сейчас хочешь мне сказать, что ты оставил попытки забрать у неё этот камень? Да ты, как я посмотрю, ещё глупее, чем я думала. Какую-то чушь мне рассказываешь про этот оберег. Думаешь, я бы не прочувствовала силу этого камня? А ты всю жизнь бегаешь в поисках несуществующего чуда. Но это твои заботы, а вот то, что ты повинен в смерти ее родителей, для меня несомненно. Не мотай головой, виноват, виноват. Хоть ты сам и не убивал, но ты был на стороне убийцы. Так вот, запомни, эту историю Эрдэнэ никогда не должна узнать, иначе я тебя просто загрызу, а Октай выклюет тебе глаза, и я лично их сварю и дам тебе съесть. Так что пока живи, а я ещё должна подумать, что мне делать с тобой дальше. И запомни, нет в вас никакой общей крови. У моей Эрдэнэ нет ни капли той поганой жидкости, что течёт в твоих жилах.
        Тургэн замотал головой, стараясь отстраниться от ножа. — Но, Цэрэн, ты ещё не знаешь главного. Твоя внучка общается с каким-то духом здесь. Я видел это собственными глазами…
        — Бабушка, вот ты где, — раздался вдалеке голос Эрдэнэ, и Цэрэн увидела сквозь деревья, как к ней мчится внучка.
        — Ты меня хорошо понял, чтоб ни слова, — зло сверкнув глазами, Цэрэн поспешно спрятала нож обратно в платье.
        — Ба, ну где ты так долго пропадала? — Эрдэнэ с разбега обняла бабушку. — Идём быстрее, там Самакс встал с кровати. Сам встал, представляешь, но его мутит всего. Тебя все ждут.
        — Ладно, идём, — она нежно погладила Эрдэнэ по её рыжим волосам. — Посмотрим, что там с бывшим мертвецом.
        Она повернулась к Тургэну. — А ты неси тушу на кухню. Только не позволяй никому к ней прикасаться. Я сама её приготовлю.


        Все хлопоты по уходу за Самаксом Луциния взяла на себя. И если раньше ей приходилось ночевать под своим навесом, то после того, как утром она обнаружила больного, упавшего с кровати, она уже оставалась ночевать под навесом Самакса. Самакс тяжело шёл на поправку. Долгое время ей приходилось насильно впихивать еду в рот, так как даже сил жевать у больного не было, поэтому она кормила его жидкими мясными похлебками и отварами из трав, которые ей приносил Ид по советам Цэрэн. Молодой талан обладал гораздо лучшим обонянием, чем земляне, и поэтому находил их очень быстро, да и сама шаманка его поднатаскала в сборе лекарственных трав.







        К большому удивлению Луцинии, после исчезновении Мэчессы Абеба всячески старалась сблизиться с ней. Пытаясь загладить вину за прошлые недоразумения между ними, Абеба сама предлагала ей свою помощь. Про Мэчессу разговоры стихли сами собой. Говорили, что она сошла с ума и, видимо, ушла в другие земли, а искать её после всего, что произошло, никто и не собирался. Абеба, раскрывшись от любви к ней Хайле, просто летала на крыльях. Она созналась как-то Луцинии, что вообще не хочет отсюда никуда улетать и очень хочет, чтоб их здесь никто не нашёл. Что только здесь она почувствовала, что такое быть свободной. Про Хайле и вообще речи не шло. Он буквально носил Абебу на руках, светясь от счастья.
        Да и с самой Луцинией тоже проходили некоторые метаморфозы, которые её саму удивили. Вчера, во время кормления больного, она неожиданно обнаружила, что Самакс положил руку на её руку и начал легонько гладить, слегка прикасаясь. Она поймала себя на мысли, что ей было очень приятно, но она не подала никакого виду, будто бы полностью сконцентрировавшись на кормлении, не замечая ничего другого. Еще пару недель назад она бы отвела руку, но сейчас… сейчас это было ей приятно.
        Луциния в какой-то момент также поняла, что перестала оказывать достаточное внимание своему сыну. Но Неро, как будто и не замечал этого. Он подолгу пропадал со своими друзьями-сверстниками. Растет мой малыш, подумала она, и не в последнюю очередь, видимо, сыграло то, что их здесь уже переставали считать рабами. Слугами они ещё формально числились, но вот отношения к ним, как к людям низшего сорта, никто уже не выказывал. Никто их не наказывал, их даже не заставляли. Их просто просили делать что-то необходимое, как и всех остальных.
        Даже Лидия всячески старалась навести с ней мосты. Луциния также старалась не ссориться с хозяйкой, вернее сказать, уже бывшей хозяйкой, но, по правде говоря, она не очень точно понимала свой теперешний статус во взаимоотношениях с ней. Она решила принять эту ситуацию, что они теперь подруги, но она не забывала то предостережение, что высказала Лидия, и именно это заставляло её быть с ней осторожной. Луциния благоразумно решила, что уж лучше иметь Лидию в своих подругах, чем видеть её в стане своих врагов. С той тайной, которой обладала римлянка, Луцинии лучше было не вызывать гнев своей новой подруги.
        И вот, в момент, когда она была полностью во вчерашних приятных воспоминаниях, к ней заглянула Лидия. — Прости, подруга, я что-то запозднилась сегодня. Ты уже его покормила? Он что, уже уснул? — Римлянка бросила взгляд на больного. Голос Лидии при этом звучал несколько извинительно, хотя выглядело это не особенно искренним.
        Луциния показала кивком головы, что лучше им выйти, дабы не тревожить больного. Лидия согласно закивала. Они вышли.
        — Денек сегодня просто замечательный, — продолжила Лидия. — Ах, вот я почему я задержалась. Я же не сказала тебе об этом, нет? — И не дожидаясь ответа Луцинии, она продолжила. — Я решила проведать святого отца. Что-то он не нравится мне в последнее время. Совершенно нас забросил. Весь в каких-то внутренних метаниях и поисках. Знаешь, о чём мы с ним, в частности поговорили?
        Луциния помотала головой, всячески показывая, что не имеет никакого понятия, о чём ведёт речь её подруга.
        — О детях, моя дорогая Луциния, о детях. Мы совсем забросили воспитание своих детей. Они же у нас растут, как сорняки в огороде. Я понимаю, что мы совсем в другом месте, не в нашем уютном доме в Лации, но, похоже, уже прошло время, когда нам надо было беспокоиться о своём выживании. Надо уже планировать свою жизнь дальше. Вот Леонтий мне сегодня сказал, что хочет строить для нас настоящий дом. Это ведь здорово, да, ты согласна?
        — Конечно, — наконец-то заговорила Луциния. — Хороший дом это правильно.
        — Ну вот, и я сказала Леонтию, что эту идею все поддержат. Только дом-то мы построим, а вот детей как бы меж тем не упустили. То, что ты ухаживаешь за больным, это просто замечательно, и я всем говорю, какая ты молодец, но кажется, что ты перестаёшь оказывать должное внимание сыну.
        — Почему? — удивилась Луциния. — Нет, мне всегда хватает времени и на уход, и на заботу о сыне, — горделиво и немного с вызовом ответила она.
        — Хорошо-хорошо, я не так, наверное, выразилась, — поспешила сгладить свою грубость Лидия. — Ты вот скажи, твой сын по-прежнему делится с тобой всеми секретами, ну там, своими проделками, какими-то необычными вещами, что с ним происходят, всякими детскими переживаниями, а то моя дочь совершенно перестала это делать. — Лидия недоумённо всплеснула руками, при этом внимательно следя за реакцией подруги.
        — Наверное, они взрослеют, — улыбнулась Луциния. — Да всё, что здесь происходит, и есть чудо. Просто они уже не считают это чем-то необычным, потому что это уже вошло у них в привычку. Да нет, не думаю, чтобы Неро стал бы что-то скрывать от меня, если б произошло что-то из ряда вон выходящее. Он никогда не лгал мне и всегда всё рассказывает.
        — Ну да, ну да, наверное, ты права, Луциния, — закивала римлянка. — Только всё же я не оставляла бы наших детей без присмотра.
        — Луциния, — раздался негромкий голос за их спиной. Женщины обернулись. Там на дрожащих ногах стоял Самакс, державшийся за опорный столб навеса.
        — Ты смотри, он встал, — радостно воскликнула Лидия. В этот момент ноги Самакса отказали, и он грохнулся наземь. Женщины бросились его поднимать. При падении Самакс ударился о столб и, видимо, зацепившись лбом, поцарапал его, и лицо его залила кровь.
        Лидия повернулась и закричала, — Помогите! Помогите кто-нибудь! — На крик первым откликнулся Хайле, прибежавший из ближайшего к ним навеса.
        — Срочно найдите эту как её, старуху, забыла, как её зовут. Только срочно, не стой столбом!
        — Цэрэн, — подсказал ей Хайле. — Ага, я мигом.
        — Давай быстрее, — нахмурила брови римлянка. Потом крикнула в спину убегающему Хайле. — Да, и позови мне Тэсию!
        Тэсия прибежала буквально через минуту. — Мама, ты меня звала? Что-то случилось? У тебя всё в порядке? Хайле был такой возбуждённый. Крикнул мне, чтоб я бегом бежала сюда, а сам побежал вместе с Эрдэнэ искать её бабушку.
        Лидия пристально взглянула на дочку. — У меня всё в порядке. Это просто Самакс упал и расшиб себе лоб, вот лежит без сознания. — Лидия кивнула назад, Тэсия заглянула за её спину и увидела лежащего мужчину.
        — Ой, — девочка всплеснула руками от неожиданности. — А почему он упал? Он что, встал? Сам?
        В этот момент появилась Луциния, держа в руках какие-то тряпочки и миску с водой. Женщина приветственно кивнула девочке. — Сам-сам, но тут же упал. Мы даже не успели сообразить, как он встал. И, видать, от потери сил тут же и свалился и ударился головой.
        — Ой, а он не умрёт? — на лице девочки был неподдельный испуг.
        — Кто его знает, — пожала плечами Лидия, — не должен вроде. Если после такого, что с ним было, он встал, то думаю, было бы глупо ему умереть сейчас.
        Лидия поменяла тон, сменив его на доброжелательный. Она причесала волосы дочке. — Ну ты посмотри на себя, на кого ты стала похожа, ты уже совсем перестала следить за своими волосами. Скоро недалеко уйдёшь от этой рыжей дикарки, у которой они всё время всклокочены.
        — Ну мама, перестань, — девочка старалась высвободиться из маминых объятий, но Лидия хоть и нежно, но крепко держала её в своих руках.
        Она поцеловала девочку в голову. — И вообще, Тэсия, ты перестала делиться со мной своими секретами. Ты что, мне уже не доверяешь? Почему ты не рассказываешь мне про своих друзей? Во что вы там играете? Почему вы так долго исчезаете во фруктовой роще? Что вы там делаете? Ну, поделись с мамой чем-нибудь. Поделись, а то я обижусь. Ну, хоть каким-то маленьким-маленьким секретиком. Не верю я, что у тебя их нет.
        Лидия развернула девочку к себе и внимательно посмотрела на дочь. — Ну, пожалуйста?
        Девочка выдохнула и спустя паузу сказала. — Ну хорошо, только обещай, что ты ничего не скажешь папе.
        — Обещаю, — согласно кивнула Лидия.
        — Тогда слушай, — девочка заговорила почти шёпотом, чтобы это не донеслось до ушей Луцинии. — Это касается Виолы.
        — Виолы, какой Виолы? — мама непонимающе уставилась на дочь.
        — Ну, Виолы, моей кошечки.
        — А она тут ещё причём? — замотала головой женщина.
        — Ты же хотела узнать секрет? — Тэсия обиженно взглянула на Лидию.
        Лидия, с трудом скрывая разочарование от того, что ожидала услышать совершенно другое, снова изобразила на лице любопытство. — Да-да, конечно извини, продолжай.
        — Так вот, вчера, когда мы игрались с ребятами, Промиус случайно меня толкнул. И Виола кинулась на него и укусила за ногу. Несильно, правда, но она так раньше никогда не делала. И когда Промиус замахнулся на неё и хотел её ударить в ответ, то Бруно на него залаял. Понимаешь, мама, Виола за меня заступилась, а Бруно заступился за кошку. Мама, они же так никогда не делали. И я не знаю, радоваться мне, что у меня такая защитница, или переживать, что моя милая Виолочка будет царапаться и кусаться.
        Лидия нахмурилась. — Вот теперь я точно начинаю переживать. Это же дикие животные, хоть они здесь совершенно безвредны. Но чувствую, что это ненадолго. Скорее всего, от общения с нами они могут изменить своё поведение. Да и кошечка твоя уж больно быстро растёт, почти с размером этого щенка будет. Не знаю, я, наверное, подумаю, стоит ли мне поговорить с отцом на эту тему.
        Она улыбнулась и снова потрепала дочь по волосам. — Не переживай, это не касается твоей Виолы, это просто об общей нашей безопасности. Вдруг и другие большие звери начнут кусаться и царапаться? А за твоей Виолой мы вместе проследим. Ну да ладно, значит это все твои секреты, которыми ты хотела со мной поделиться? И больше ничего-ничего интересного не происходило?
        Тэсия почувствовала, что мама неспроста её так спрашивает, но, видимо, она пока ещё ничего не знает об их с друзьями общей тайне, и постаралась придать своему лицу максимальную искренность. — Нет, мамочка, если бы что-то произошло, я бы тебе обязательно сказала.
        — О, вот и Цэрэн, наконец-то, — подала голос Луциния, встав с колен подле лежащего на земле Самакса и указывая вперёд. К ним приближались шаманка с внучкой, Абеба с Хайле и Неро.
        Спустя минуту, шаманка уже держала голову Самакса на руках, открывая ему веки, слушая его дыхание. — Всё ясно, ничего страшного. Ему нужны те травы, которые восстанавливают силы. — Она посмотрела по сторонам. — Эрдэнэ, где твой зеленокожий друг? Он же всё время с тобой крутится? Он знает, какую траву надо достать, у него особый нюх, не такой как у нас, острее во много раз.
        — Ты про Ида спрашиваешь? — удивлённо протянула Эрдэнэ. — А он разве не уходил с тобой и Тургэном? Когда я проснулась, его нигде не было, я и подумала, что он с вами.
        Цэрэн тихо ругнулась про себя. — Так, лучше бы конечно свежей травы, но она растёт там у скалы, а здесь её ещё искать надо. Хорошо, что у меня рядом с постелью, висит такой пучок. Давай внучка, беги туда быстро, и притащи его. Там много пучков висят, но ты не перепутаешь, там особые листья, снизу красноватые. Давай мигом.
        — А ты чего стоишь, — обратилась она к Хайле. — Давай разводи огонь и кипяти воду. Сейчас мы твоего друга быстро приведём в чувство. Раз сам встал, значит, силы уже появляются.
        Через некоторое время, Цэрэн аккуратно вливала остуженный отвар в горло Самаксу. Больной закашлялся и открыл глаза. Он поводил головой, смотря над склонившимися над ним людьми, и увидав Луцинию, улыбнулся, прошептав — Луциния.
        — Шаманка улыбнулась, и встала на ноги, — Ну всё, теперь уже без меня. Я тут точно не нужна. Это уже не моя история.
        Все заулыбались. Эрдэнэ толкнула Неро локтем. — Промиуса сегодня видел?
        — Не, не видел. Он с отцом был занят весь день, — Неро обернулся к ней, пожав плечами. И тут, что-то увидев за её спиной, улыбнулся. — А вот и он, бежит к нам.
        Промиус изо всех сил бежал к ним навстречу, и был очень запыхавшийся, от нехватки воздуха он не мог произнести ни слова, и только махал руками, указывая куда-то в сторону.
        — Там, там, идёмте быстрей, — задыхаясь, наконец, смог произнести мальчик.
        — Что там? — нетерпеливо произнесла Лидия.
        — Там это, это, короче, вам всем надо идти туда, срочно. Меня послали вас позвать.
        Мальчик махнул рукой, понимая, что в этом состоянии он ничего не сможет внятно объяснить, развернулся и снова побежал в обратную сторону.
        Все, кроме лежащего Самакса и Луцинии, сидевшей с ним рядом, бросились за мальчиком.
        На пляже, в самом отдалённом его углу, собралось всё поселение, сгрудившись в кучу, громко разговаривая и размахивая руками. Они все окружили кого-то, но из-за скопления тел было трудно разглядеть кто это.
        Внутри круга стояла Мэчесса. На её лице играла зловещая улыбка.
        — Ну давай, рассказывай быстро, зачем припёрлась? — Леонтий стоял к ней вплотную, насмешливо улыбаясь. — Скучно без нас, поди, в лесу-то одной.
        — Я сказала, что пока не придут все, я ничего говорить не буду. Мне надо, чтобы это слышали все. Ну вот, пожалуй, тут все, — Мэчесса обвела глазами всех вокруг себя, после того, как подбежала последняя группа. Не вижу только эту подлую разлучницу Луцинию, но можно, пожалуй, и без неё начинать.
        — Да уж потрудись, конечно, — Хильдебальд был настроен агрессивно.
        — В общем, дело обстоит так, — обернулась к нему Мэчесса, — у меня обращение для всех вас, но главное это для тебя, Хильдебальд.
        У вандала вытянулось лицо. — С каких пор у нас могут быть с тобой общие дела, женщина?
        — Это послание от моего нового друга, от вашего бывшего помощника, Трира. Это он послал меня передать его вам, — с вызовом выпалила Мэчесса.
        Толпа возбуждённо загудела. У вандала глаза мгновенно налились кровью. — Так ты теперь с ним, мерзавка? Он мгновенно выбросился вперёд, намереваясь схватить её за горло, но ему дорогу преградил Леонтий.
        — Подожди, вандал. Давай послушаем это послание, а потом решим, что будем с нею делать.
        Леонтий повернулся к Мэчессе. — Говори быстрей, женщина, а то чувствую, тут не только у Хильдебальда терпения не хватит. Его может не хватить и у меня.
        Мэчесса продолжала хранить презрительную усмешку на лице. — У меня предложение от Трира. Он просил передать вам, что хочет заключить перемирие. Что пора нам прекратить заниматься сведением счётов, и забыть всё былое.
        Хильдебальд злорадно рассмеялся, — Что, испугался твой новый друг? Пусть он знает, что пока я жив, я буду искать его и требовать отмщения. На что он рассчитывал, глупец? Никогда, слышишь, никогда, я не прощу ему того, что он сделал.
        Мэчесса широко улыбнулась. — Трир так и сказал, что именно ты будешь сильнее всех против перемирия. Тогда он предлагает деловое соглашение, уж на это вы готовы будете пойти.
        — Какое ещё деловое соглашение? — пришла очередь удивляться Леонтию. — Что у него есть такого, что он может предложить нам?
        — У него сейчас есть то, что нет у вас. У него есть ключ для нашего возвращения назад, на нашу Землю.
        Лицо Леонтия исказила презрительная гримаса. — Про какой ключ ты лепечешь женщина? Что за абсурд ты несёшь? Ты, видимо, совсем умом тронулась, в компании этих недоумков.
        — У него сейчас в руках то, ради чего сюда припрутся те зеленокожие, что захватили нашу Землю. У него сейчас Ид. И они обязательно прилетят за своим зелёным отродьем, и тогда Трир отдаст его им в обмен на возвращение назад.
        Все охнули, и начали глазами искать юного талана, про которого все подзабыли.
        — Где, где этот мелкий зелёный негодник? Где он? — проревел Леонтий. — Тэсия, — обратился он к дочке, встретившись с ней глазами. — Он же постоянно трётся вместе с вами. Когда ты последний раз его видела?
        — Папа, — глаза Тэсии наполнились слезами. — Да мы его со вчерашнего вечера не видели. Его тут никто с тех пор не видел.
        Леонтий повернулся к Мэчессе лицом, багровым от гнева. — Так этот негодяй ещё и малых детей ворует! И это ты, мерзавка, указала Триру, где мы находимся! — Он набросился на неё и сжал руки на её горле.
        Мэчесса прохрипела. — Если я не вернусь сегодня в условленное место, то Трир уведет зеленокожего подальше от этих мест, и вы больше никогда его не увидите.
        — Не трогай ее, Леонтий, — проронил успевший вернуть себе самообладание Хильдебальд. — Этот лягушонок нам всё-таки очень важен. А оттого, что ты сейчас задушишь эту дуру, никакой пользы не будет.
        Леонтий нехотя отпустил её. Мэчесса тут же принялась массировать свою шею, жадно заглатывая воздух. — А мне нечего больше тут делать с вами. После того, как умер мой Самакс и меня предала моя подруга, оставив одну с моим горем, меня тут ничего не держит.
        — А чего это Самакса раньше времени хоронишь? — раздался голос Луцинии. Толпа расступилась, и перед взором Мэчессы предстала Луциния, подставившая своё плечо с трудом державшемуся на ногах Самаксу.
        Вид у Мэчессы мгновенно поменялся. У неё задрожала нижняя губа, она готова была расплакаться от избытка чувств и броситься навстречу объекту своей любви, но с трудом удержалась.
        — Ну, так что мне передать Триру? — голос Мэчессы предательски дрожал.
        — Мы подумаем, — хмуро бросил Хильдебальд. — Да, мы подумаем, Леонтий, — он многозначительно повторил эти слова, обращаясь к Леонтию, готовому возразить.
        Римлянин понял намёк вандала и неохотно кивнул. — Да, можешь идти и передать своему новому другу, что мы обсудим его предложение. И мы ждём тебя или кого-то из вашей шайки через двое суток. Только передай ещё вот что. Если с лягушонком случится что-то нехорошее, или с ним будут обращаться не так, то клянусь, я найду Трира, где бы он ни прятался. Надеюсь, он понимает, что маленький пришелец это единственное, что может защитить его никчёмную жизнь.
        Мэчесса, с трудом сохраняя остатки самообладания, размазывая по щекам набежавшие слёзы, бросилась от них в лес.
        Лисипп бросился к Леонтию. — Мне проследить за ней?
        — Нет, — помахал отрицательно головой Хильдебальд. — Думаю, это не стоит делать. Трир не дурак, и он понимает, что возможна слежка, и наверняка предпринял все предосторожности. Да и мы ещё этим покажем сразу, что не готовы с ним на переговоры.
        — Да, не надо, — согласно махнул головой Леонтий. — Надо сначала подумать, что делать нам самим. Надо возвращать этого лягушонка.
        Он слегка засмеялся. — Вот уж никогда бы не подумал, что буду так тревожиться за жизнь этого мелкого детёныша моих врагов.


        ГЛАВА 31. ПОДАРОК БЫВШЕЙ СОВЕТНИЦЫ.


        Таураан.
        Ордиан очнулся. Голова растрескивалась от боли. Он схватился за неё и нащупал большую шишку сзади, боль явно происходила оттуда. И тут же он всё вспомнил. Как ему стало вдруг всё предельно ясно, его так долго водили за нос, а он, как мальчишка, поддался на обаяние Атилона и почти поверил ему. Вспомнил, как хотел срочно попасть на свой корабль и отправить послание Морону, что его сообщение о том, что здесь творится, было ошибочным, а на самом деле на Таураане явно что-то скрывают и ему одному здесь не справиться. Но этот хитрец Атилон всё прочувствовал. Он не зря всё это время удерживал его на своём корабле, грамотно выстроив линию поведения, и ему почти удалось обмануть его.
        Но что ждёт его дальше, ведь притворяться Атилону уже нет никакого смысла? И как он теперь поступит со мною? Скорее всего расправится, как с ненужным свидетелем. Но с другой стороны, если я не выйду на связь со штабом, Морон пришлёт сюда целую команду, и этого Атилон не может не понимать. Так что, скорее всего, Ордиану пока не грозит ликвидация. Но это только лишь пока. Потому что неясно, какие планы держит в голове Атилон. Но как, как вести себя мне?
        Ордиан схватился за голову, но снова скривился от боли, когда задел шишку. Тут внезапно открылась дверь и в проёме появились два бойца. Один держал поднос с едой, второй наставил на капитана оружие. — Без глупостей, Ордиан, — сказал лейтенант с подносом. — Вот ваша еда.
        Капитан встал, покачиваясь. — Я так понимаю, я под арестом?
        — Ну что вы, — осклабился лейтенант. — Вы просто под особым надзором. Чтобы не навредили самому себе и не наворотили глупостей. Атилон только заботится о вас.
        — Хм, — ухмыльнулся Ордиан. — Понятно. Что ему от меня надо?
        — Вот это другой разговор, капитан, — улыбнулся лейтенант. — По-деловому. Атилон хочет, чтобы вы как можно быстрее поняли, что здесь скорее хозяйство Фалькура, а не Морона. И здесь действуют несколько другие законы. Капитан хочет понять, доходит ли это до вас и готовы ли вы в этом русле обсудить некоторые детали своей миссии здесь.
        — Думаю, вы забываетесь, лейтенант. Как только Морон узнает, что здесь вытворяют с его представителем, думаю, не поздоровится всем вам.
        Улыбка сошла с лица лейтенанта. — Значит, мне передать капитану, что вы не готовы к разговору с ним? — Он развернулся и пошёл к выходу.
        — Стойте, — произнёс Ордиан. — Я же не сказал нет, я просто хотел обозначить некоторые вещи.
        Лейтенант застыл в дверях и развернулся к Ордиану лицом. — Не переживайте, капитан Атилон прекрасно видит всю картину происходящего. Стало быть, вы готовы к разговору?
        Ордиан усмехнулся, — А у меня разве есть выбор?
        Лейтенант, не выказывая никаких эмоций, произнёс. — Прекрасно. Значит, вечером я за вами зайду. Капитан Атилон примет вас у себя.
        Остаток дня Ордиан провёл в мучительных раздумьях, но ничего путного в его голову так и не пришло. В итоге он сам не заметил, как снова заснул. Его разбудил стук в дверь. Вошёл тот самый лейтенант, который утром приносил еду, а за ним стояло двое солдат с оружием в руках. Лицо лейтенанта было непроницаемо. — Капитан Ордиан, прошу вас следовать за мной.
        Атилон ждал их на своём капитанском мостике. Он дал знак охране, чтобы они вышли за дверь. Лейтенант остановился, — Но, капитан Атилон, я бы не хотел вас оставлять одного.
        Атилон махнул рукой, — Не беспокойтесь, лейтенант. У нас с капитаном Ордианом будет честный, открытый разговор, и я бы хотел, чтобы он понимал, что здесь на него никто не давит.
        Лейтенант махнул головой и вышел за дверь.
        — Ну что, ж, Ордиан, садитесь. Или я всё же могу обращаться на ты?
        — Как хотите, Атилон, это ваше право, ваша территория, и вы здесь диктуете условия. Я не могу вам ни указывать, ни приказывать.
        — Да ладно, Ордиан, перестань, — отмахнулся Атилон. — Давай просто, по-честному, поговорим. Думаю, теперь нам нет смысла скрывать что-либо друг от друга.
        — Именно это я и хотел услышать от вас, Атилон, с самого начала. А то мне уже порядком надоело, что меня здесь водят за нос, как простодушного дурачка. Вы же понимаете, что эта ситуация не может долго продолжаться. Думаете, я не понимал, почему вы всё время держали меня на вашем корабле? Понятно, что это из соображений комфорта. Но теперь-то мне понятно, что вы не хотели, чтобы я мог связаться через свой терминал со штабом. Я какое-то время гнал от себя всякие подозрения, потому что у меня перед глазами всё время стоял ваш образ честного и бесстрашного воина, но после вашего объяснения, что вы прячете собранные запасы таурания, я понял, что тут точно что-то нечисто. Знаете, а я даже рад, что ситуация стала предельна ясна нам обоим, ведь не можете же вы меня вечно держать в пленниках и без связи со штабом. Через какое-то время со мной захотят связаться, и им придётся что-то сказать. И если это буду не я, то это надо сделать кому-то другому. Но тогда возникнет резонный вопрос, а где при этом, собственно, я? Вы не задумывались над этим, Атилон?
        Атилон насмешливо хмыкнул. — Вы думаете, я над этим не размышлял? И вы знаете, у меня есть некоторые варианты ответов на вопрос из штаба императорского флота. Ну, скажем так, как вам вот такой? Капитан Ордиан, вследствие вероломного нападения в процессе инспектирования планеты, получил пробоину в защитном снаряжении, и спасательная команда уже не могла ничем помочь. Мы глубоко сожалеем о потере нашего верного товарища, а гнусные таланы, организовавшие акт агрессии, жестоко наказаны. Как думаете, Ордиан, возможно ли такое? Вот так, вкратце, но если хотите, я опишу это более красочно.
        Ордиан усмехнулся. — Я догадываюсь, что вы, возможно, пойдёте на такое. Но что это вам даст? Временную передышку? Вам же снова пришлют нового проверяющего, и скорее всего, он будет уже не один. Что вы тогда будете делать?
        Атилон развёл руками. — Твоя правда, Ордиан. Но, во-первых, у меня будет передышка, а во-вторых, думаю, следующие гости будут менее принципиальными, чем вы. И, возможно, я договорюсь с ними.
        Ордиан встал с кресла. — Договоритесь насчёт чего, Атилон? Вы можете чётко сказать, что вы здесь от меня скрываете? Если вы вознамерились покончить со мной, то скажите уже, что тут такое находится, раз вы готовы пойти на такое. Я хочу понимать, ради чего вы готовы пуститься во все тяжкие.
        Атилон махнул рукой. — Твоя правда, скрывать уже бессмысленно. Можно уже и открыться. Так вот, знайте, ради чего мы столько всего терпим на этой планете. Это достаточно банально, Ордиан, но мы здесь ради таурания.
        — Но как? — непонимающе замотал головой Ордиан. — Мы же с вами были на рудниках, и там уже всё достаточно выработано. Неужели из-за этих скудных запасов вы готовы так рисковать?
        — Эх, Ордиан, Ордиан, — ухмыльнулся Атилон. — Я водил тебя по заброшенным рудникам, а если бы я тебя повёл на действующие, у тебя бы голова пошла кругом. Эта планета буквально напичкана тауранием, хоть и его достаточно трудно добывать. Очень тяжёлые скальные породы, но это стоит того. Его здесь столько, что хватит всем. И Фалькур, по праву открытия, имеет право на свою долю в этих рудниках. Мы очень непросто захватили эту планету, нам пришлось приложить для этого много усилий, чтобы взломать здешнюю оборону, и мы потеряли здесь своих товарищей. Я спрашиваю тебя, как поступит Морон, когда узнает о здешних богатствах? Оставит ли он в неприкосновенности долю Фалькура или отберёт всё, чтобы преподнести это Геронту в знак своей преданности? Ответь, только честно.
        Атилон пристально взглянул на замолчавшего Ордиана, и выждав паузу, произнёс, — Вот-вот. И я думаю, что, скорее всего, будет второе. Мы с тобой солдаты, капитан Ордиан, и оба выполняем приказ. Ты должен был разведать, что здесь происходит, а я поставлен сюда Фалькуром, чтобы собрать его долю. Может, нам бы хватило и того, что здесь было, но предыдущий наместник нашего командующего, Биорг, предательски сбежал отсюда, прихватив нехилый такой запас таурания.
        Вот, капитан Ордиан, ты теперь знаешь всё. И что ты теперь намерен предпринять? Поступишь согласно своему долгу, или всё-таки вспомнишь, кто тебе спас жизнь тогда, в гонгарских болотах. Решай, Ордиан. Предоставляю тебе это право, и уже тогда, исходя из твоего решения, я тебе объявлю о своём. Честно и без утайки. Хочу, чтобы всё было между нами предельно понятно. Ничего личного, Ордиан. Твой воинский долг против моего. Только ещё раз хочу тебе напомнить, что по нашим гефестианским законам, добыча принадлежит нашедшему, и он вправе распоряжаться ею по своему усмотрению, естественно, отдавая свою часть Солору. Мы нашли эту планету, мы её захватили, и у нас появилось такое право. Надеюсь, ты не будешь возражать против этих фактов? Соответственно, мы здесь на законных основаниях, и занимаемся тем, чем считаем нужным. Мы сейчас производим забор своей части добычи.
        И я снова спрашиваю тебя, а ты уверен, что Морон, появившись здесь и поняв, что здесь жирный куш, будет соблюдать это правило, или всё же воспользуется тем, что у Фалькура есть грешки перед казной Солора, и лишит его под таким предлогом этого права? Ты уверен, что он не поступит по второму варианту? Точно? А я вот почти наверняка уверен, что он так и сделает. Меня, как и некоторых других моих боевых товарищей, он бросил помирать на Гонгаре. И как я должен после всего этого к нему относиться? И да, я не идеализирую Фалькура, но он всё же старается соблюдать негласные законы, и именно он вытащил меня и других наших товарищей из смертельных болот. А теперь скажи, как поступил бы ты на моём месте?
        Ордиан всё время монолога неотрывно смотрел на собеседника. Атилон, скорее всего не врал. Вряд ли в таком состоянии можно было врать. Он понимал, что Атилон находится в тупике, и единственное его решение было в том, чтобы довериться ему, Ордиану и сыграть на его благородстве, а также на чувстве долга за спасённую жизнь. Атилон давал ему последний шанс выбрать тот вариант, при котором у Ордиана была возможность выйти из ситуации с не потерянным лицом, а иначе… Про другой вариант Ордиан не хотел даже думать.
        Атилон, в свою очередь, также смотрел на терзания, которые отображались на лице Ордиана, но, видимо, устав ждать, он повернулся к нему спиной. — Ладно, капитан, я всё сказал. Даю вам время до утра. Принимайте решение и избавьте нас обоих от мук выбора.
        — Лейтенант, — произнёс он громко, развернувшись к двери. Дверь открылась, на пороге стоял лейтенант, а за ним двое солдат.
        — Проводите капитана до его каюты. Капитан Ордиан завтра утром объявит о своём решении.
        — Будет сделано, — ответил лейтенант.
        — Лейтенант, капитана проводит охрана, а вы останьтесь.
        Дверь за Ордианом захлопнулась.
        — Сообщения с Сивании были? — взгляд Атилона был крайне хмур и встревожен.
        — Нет, капитан.
        — Плохо, очень плохо, лейтенант. Атилон прижал ладони к пылающему лицу. — У нас совсем нет времени. Ни на что.


        Ордиан хоть и спал ночью недолго, но, к его удивлению, выспался. Решение, о котором он объявит Атилону, он уже принял. Может, поэтому и прошла внутренняя тревога. Понравится ли это решение или не понравится Атилону, но он поступит именно так, как он решил. Что дальше предпримет его захватчик, он не знает, но он твёрдо знает, как поступит он сам.
        Поэтому к приходу тюремщиков он был готов и внутренне собран. Но, к его удивлению, они пришли гораздо раньше.
        Лейтенант снова был непроницаем.
        — Ну, что, Атилону так не терпится узнать моё решение? — усмехнулся Ордиан.
        — Я исполняю приказ, капитан. Велено было доставить, значит, надо доставить, — процедил офицер.
        Ордиан рывком встал с кровати. — И то правда, чего тянуть. Ведите меня, лейтенант.
        Ордиан вошёл на капитанский мостик. Охранники остались снаружи. Атилон, как и вчера, стоял к нему спиной. — Простите капитан Ордиан, но я решил вас потревожить пораньше. Мне кажется, нам нечего оттягивать и так уже очевидное. Думаю, вы уже приняли решение, и я даже знаю, какое.
        — Вы правы, Атилон, — с вызовом ответил Ордиан. — Я принял его ещё вчера, и за ночь я только укрепился в этом. Прошу понять меня правильно, я бесконечно благодарен вам за то, что вы спасли мою жизнь, поверьте, я искренне благодарен. Но я человек долга, и мой долг сообщить в штаб о том, что здесь происходит. Я не знаю, как поступит Морон, возможно, вы окажетесь правы насчёт него, но я не могу поступить по-другому. И если вы не дадите мне такой возможности, то вам лучше либо упрятать меня куда-то надолго, либо просто расправиться со мной. И это будет ваш выбор. Надеюсь, вы выбрали самый гуманный способ и наименее безболезненный. По крайней мере, я на это надеюсь. А со своей стороны, если поступите благоразумно, я обещаю, что замолвлю за вас словечко перед Мороном, и скажу, что вы действовали под нажимом Фалькура.
        Атилон, всё также не поворачиваясь, горько усмехнулся. — Что ж, мне приятно, что я до сих пор умею разбираться в натурах, и моё чутьё меня не подвело. Хорошо, раз ваш выбор таков, мне ничего не остаётся, как принять его.
        Ордиан, весь внутренне напрягся, — И что вы намерены предпринять?
        — Вы не поверите, — Атилон развернулся к нему лицом, — я не намерен вам мешать. Действительно чего оттягивать неизбежное. И лучше пусть это будете вы. Делайте то, что решили. Вы можете сообщить штабу всё, что вы намеревались рассказать. Можете прямо отсюда.
        Ордиана как будто хватил удар. — Как, Атилон? Вы готовы принять то, что сейчас станет известно в штабе Морона, вплоть до мельчайших подробностей?
        — Да, — кивнул головой Атилон. — Можете рассказать всё, что считаете нужным, и я даже не остановлю вас.
        — Это какой-то розыгрыш? — замотал головой Ордиан. — Вы опять ведёте какую-то игру?
        — Никак нет, капитан Ордиан. Сейчас я с вами предельно честен, как и вчера вечером. Я же обещал вам это.
        Ордиан облегчённо выдохнул. — Атилон, я рад, что вы оказались благоразумны. Это правильное решение. Всё равно всё стало бы известно. А я клянусь вам, что постараюсь вас вывести из-под удара. За всё ответит Фалькур.
        Атилон улыбнулся. — Успокойтесь, Ордиан. Я не для того вас спасал тогда, чтобы сейчас расправиться с вами. Я сам не спал эту ночь, и понял безвыходность моего положения. Ну что, вы готовы соединиться с вашим центром? Давайте уже покончим с этим и начнём действовать в другой реальности.
        Атилон подошёл к командному пульту и активировал связь. — Прошу дать соединение с штабом императорского флота.
        — Нет, я соединюсь только по зашифрованному каналу, — запротестовал Ордиан.
        — Пожалуйста, ваше право. — Атилон отошёл в сторону. Ордиан, закрывая собой, набрал особый порядок значков и символов.
        — Связь пошла, — раздался голос в динамике. — Я отключаюсь. Ждите, идёт соединение.
        Ордиан повернулся в сторону Атилона. Капитан стоял неподвижно, скрестив руки за спиной. Он был абсолютно невозмутим и спокоен. Прошедшие минуты прошли в полном молчании. Нет, здесь всё-таки, что-то не так, — успел подумать Ордиан, но голос в динамике его перебил.
        — Главнокомандующий Фалькур слушает, — раздалось из громкоговорителя.
        Ордиан смутился и посмотрел на Атилона. Тот был по-прежнему невозмутим.
        В динамике снова раздалось. — Главнокомандующий императорского флота вас слушает, говорите.
        Ордиан, слегка оправившись от неожиданности, понял, что вот это и есть та самая подстава от Атилона и тут же зло выговорил. — Простите, генерал Фалькур, но я сейчас связывался с главнокомандующим императорского флота Мороном, но никак не с вами. Видать, связисты что-то напутали.
        — А, это вы капитан Ордиан, — раздалось в динамике. — Рад вас слышать, мне вчера о вас много хорошего рассказал капитан Атилон. Но нет, вы не ошиблись, именно я сейчас имею честь быть временно исполняющим обязанности главнокомандующего императорским флотом. Если вы не знаете последних новостей, то спешу вас обрадовать тем, что мы с успехом прорвали оборону Земли, и сейчас начинаем полностью осваиваться на новой планете. А главнокомандующий Морон отбыл на Солор по распоряжению Геронта и, скорее всего, вернётся не скоро. Так что вы полностью переходите в моё подчинение. Капитан Атилон попросил меня, чтоб я вас там оставил и дальше, потому что вы ему крайне необходимы. Не могу не удовлетворить эту просьбу и перевожу вас в подразделение на Таураане. Продолжайте помогать капитану Атилону в выполнении поставленной перед ним задачи. Если вам что-то будет необходимо для вашей работы, то ставьте эти задачи перед Атилоном и, думаю, вдвоём вам будет там полегче. Простите, вы хотели что-то сказать или добавить.
        — Да уже нет, пожалуй, всё предельно ясно, — вымолвил Ордиан.
        — Ну и отлично, — раздался довольный голос Фалькура. — Задачи поставлены, выполняйте.
        Связь разъединилась, Ордиан, совершенно сбитый с толку, взглянул на Атилона.
        Теперь Атилон, выглядел совершенно иначе. Он широко улыбался, и эта улыбка была самой большой насмешкой, которую он когда-либо видел. — Всё меняется, Ордиан, всё меняется.
        Атилон развёл руками. — Если вы хотите ещё раз удостовериться, что это не обман, то можете соединиться на вашем корабле, теперь вас никто не держит. Можете передвигаться куда угодно, только помните, я не рекомендую покидать орбиту Таураана. Согласно приказу нового главнокомандующего, вы теперь несете службу здесь, под моим командованием, так что это может быть расценено как акт дезертирства.
        Лицо Атилона утратило ехидные черты, и он добавил доверительно. — Капитан, кажется, это лучший выход для нас обоих.
        Ордиан был буквально раздавлен, и ничего не произнёс в ответ.
        Атилон громко выкрикнул, — Лейтенант, проводите капитана Ордиана на его корабль, возможно, ему там нужно кое-что сделать.
        Вошёл лейтенант и взмахом руки предложил Ордиану выходить.
        — Не надо, я сам. — Ордиан направился к выходу.
        — Ордиан, даю вам день отдыха, а потом нас ждёт много работы. И послушайте мой совет, выспитесь хорошенько, а то что-то вы неважно выглядите.
        Дверь за Ордианом захлопнулась.
        Лейтенант улыбнулся во весь рот. — Ну, кто вот ожидал такого поворота?
        Атилон радостно похлопал обеими руками по плечам лейтенанта. — Да я сам чуть с ума не сошёл от радости, когда ночью Фалькур вышел на связь. Это надо же было так всему повернуться. Он многое рассказал мне, а я рассказал ему, что происходит у нас. Командующий знает, что за ним следят, и поэтому начал пропихивать наших людей во все структуры Морона. Вот и связь он тоже себе подчинил. Но все равно, надо соблюдать осторожность. И да, нам не стоит долго праздновать. Фалькур не собирается там долго засиживаться. Морон всё равно вернётся, просто непонятно, когда. Поэтому надо утроить усилия по добыче таурания. Ты меня понял?
        — Да, понял, но кем? На поверхности местные зеленокожие совсем обнаглели, уже собирают свои армии. Скоро они соединятся, и нам уже будет трудно управляться со всем этим.
        — Я знаю, я говорил об этом Фалькуру, но он сейчас не может отправить к нам часть войска. Во-первых, это будет слишком заметно, ведь за ним следят, а во-вторых, там и так задач хватает. После того, как Морон увёл часть войска, им и так своих сил еле-еле хватает, чтобы держать оборону, пока они строят поселения. Они сами ждут, когда Морон вернется с дополнительными силами с Солора, которые он туда забрал для подавления мятежей. Короче, помощи ждать нам пока неоткуда.
        — Такая вот картина. Атилон шумно выдохнул. — Да, помощь с Сивании была бы сейчас очень кстати. От Веграна, я так понимаю, вестей не поступало?
        — Пока нет, молчат, — развёл руками лейтенант.
        Тут же раздался голос в динамике. — Капитан, у нас на орбите гости.
        — Какие ещё гости? — удивился Атилон, и он с лейтенантом обернулись в сторону громкоговорителя.
        — Это гефестианские корабли, — раздался голос.
        — Это Морон, — побледнел лейтенант. — Он всех обманул и сам прибыл сюда. Я так и думал, что не может быть так всё гладко.
        — Нет, не может быть, — растерянно пробормотал Атилон.
        — Отбой тревоге, капитан Атилон, это Вегран и его подразделение с Сивании, — радостно произнёс голос в динамике.
        Атилон, радостно возбуждённый, повернулся к лейтенанту, — Вот это денёк выдался, лейтенант. Одна новость другой лучше. Неужто удача повернулась к нам лицом? Боюсь просто поверить.
        Спустя некоторое время Вегран с двумя офицерами стоял на капитанском мостике Атилона.
        Атилон улыбаясь во весь рот, поднял руки вверх. — Скрывать не буду, капитан Вегран, но я очень удивлён вашему появлению здесь. После вашего молчания я подумал, что вы отказались от моего приглашения. А вы, похоже, решили устроить мне сюрприз, появившись здесь нежданно. Я хоть и не люблю сюрпризы, но именно этому я искренне рад.
        Вегран ухмыльнулся. — Скрывать не буду, Атилон, я был резко настроен против вашей затеи, но судьба сама вмешалась в наши планы. Мы здесь уже вынужденно, так что это сюрприз и для меня. И у меня к вам встречное предложение.
        — Не понимаю, что значит вынужденно, — замотал головой Атилон.
        — А вот так, капитан. Сразу после нашего с вами разговора на Сивании началась какая-то вакханалия. Эти местные проклятые карлики подняли против нас мятеж. И устроили нам кровавую бойню. Использовали против нас местных тварей, они называют их песчаными червями. Представляете, они как-то подстроили, что ночью эти песчаные гады кишащей тьмой набросились на самый большой наш ангар.
        Эти твари напали на нас совершенно неожиданно, и это стоило жизней многих наших парней. Кое-как выжившие смогли убраться оттуда. Мы не только потеряли там наших бойцов, там ещё оставалось приличное количество наших боевых кораблей. Вы же знаете, что наше подразделение и так было недостаточным для поддержания порядка на этой планете, о чём я с самого начала говорил Фалькуру, но он отказал в усилении, сказав, что неужели мы не сможем справиться самостоятельно с этими карликами? Видать, мы их плохо изучили, и вот вам результат. В общем, я принял решение сняться всем местным флотом и прибыть сюда. И я прибыл сюда только для того, чтобы просить вашей помощи. Мне нужно вернуться туда и отомстить за наших бойцов.
        Атилон улыбнулся. — Конечно, мой дорогой Вегран, мы обязательно вернёмся туда и проведём акт возмездия. Но только после того, как мы с вами провернём операцию здесь. Так что, видите, капитан, мы оба нуждаемся друг в друге. Но поскольку первым о помощи попросил я, то давайте сначала справимся с моей проблемой. Тем более, у меня есть свежие вести от нашего командующего Фалькура. Садитесь, Вегран, садитесь, офицеры, это очень занимательно. И это касается нас всех.
        Спустя час, когда Атилон поведал всю историю произошедших на Таураане событий с момента его прибытия и последних распоряжений от Фалькура, а также историю взаимоотношений командующего с Мороном, Вегран откинулся на кресле.
        — Даа, — протянул он, ухмыльнувшись, — Фалькур, значит сейчас главнокомандующий императорского флота.
        — Временно исполняющий, — поправил его Атилон.
        — Неважно, — ответил Вегран, рассмеявшись, — просто я так и вижу, как эго распирает его изнутри. Понятно, что это командование недолго, но всё же.
        — Хорошо, — он поднялся и протянул руку Атилону. — Капитан, мы с вами редко пересекались, но ваша история с Мороном не может меня не тронуть. Этот чванливый и высокомерный тип должен быть наказан, и здесь я полностью на вашей стороне. И с вашим планом на Таураане я полностью согласен. Мятеж надо глушить незамедлительно, пока таланы не воспрянули духом. Так что, думаю, надо приступать к выполнению плана незамедлительно.
        — Отлично, — лицо Атилона буквально светилось от удовольствия. — Я рад, что в вашем лице я нашёл единомышленника. Думаю, завтра с утра мы приступим к обсуждению этого плана.
        — Согласен, — ответил Вегран, — но помните, вы мне должны операцию на Сивании. Как я понимаю, у нас свобода действий до того, как Морон вернётся с Солора.
        — Совершенно верно, Вегран. Именно так. А операцию я вам обещаю. Даю слово.
        — Да, — обернулся в дверях Вегран, — а я бы этого верного прихвостня Морона, как его там, Ордиана, пустил бы в расход, или, по крайней мере, точно бы не спускал с него глаз. Он при случае сдаст нас всех. Сейчас-то уж он точно бесполезен. Но это уже решать тебе, Атилон.
        Капитан Вегран и сопровождающие его офицеры вышли.
        — Да, да, наверное, — закивал в задумчивости Атилон.


        Ерек повернулся во сне резко открыл глаза, проснувшись и, предчувствуя что-то нехорошее, одним рывком встал со своего лежака и вышел на улицу. Еще не наступил рассвет, но небо казалось каким-то тревожным. А тревожным оно казалось из-за того, что на небе не было ни единого облака и звезды, обильно усыпавшие небосвод, ярко горели в предрассветной мгле. Генерал недовольно покачал головой.
        ……………………
        Днём ранее.
        Последние пару дней, как и предсказывал полковник Рикаат, в распоряжение генерала Ерека поступило ещё несколько отрядов. И вместе с радостью от пополнения войска целесообразно встал вопрос, а что делать дальше?
        Вот насчёт этого накануне вечером и разгорелись горячие споры между офицерами отрядов, которые вошли в штаб Ерека. Часть из них считала, что надо оставаться, и отсюда начинать строить свою точку сопротивления, поскольку именно здесь, на аквазоо, возможно выстроить эффективную базу с использованием оружия, которое было продемонстрировано Девантией.
        Другие считали, что нечего пассивно ждать, и надо действовать самим на опережение, используя по максимуму сезон дождей, в течение которого гефестиане мало появляются на поверхности, оставляя здесь только охранные команды у шахт и рудников, где идёт активная добыча таурания.
        Колар склонялся больше ко второму варианту, агитируя всех начать контрнаступление, пока гефестиане ошеломлены и не знают, с чем они столкнулись, и в связи с этим напасть на охрану рудников и прогнать оттуда гефестиан, а если получится, то и схватить кое-кого в плен.
        — Я считаю, — взывал Колар к присутствующим офицерам, — что именно сейчас то самое время, когда можно нанести существенный урон захватчикам. Потом будет поздно. Они получат подмогу, и тогда уже спокойно разделаются с нами.
        — Не возражаю, — встал со своего места полковник Рикаат, — Колар всё правильно говорит, только одно «но». И, мне кажется, оно очень существенно. Мы не сможем этим нанести существенный удар гефестианам. Даже если мы в какой-то части Таураана сможем вернуть рудники себе, уничтожив или взяв в плен отряды охранения, то главной задачи мы так и не решим. Краснокожие быстро сообразят и возьмут в плен наших соплеменников на других шахтах, и нам это ничего не даст в итоге. Более того, это никак не решит основную проблему. Проблему оружия. В нашем распоряжении только оружие ближнего боя. Ничего такого, что мы можем эффективно противопоставить их флоту, у нас нет. Да, у нас есть мощное оружие здесь, на аквазоо. Но оно именно здесь и перенести его куда-то в другое место невозможно. Хорошо, если мы как-то сможем защитить аквазоо, и оно сможет какое-то время защитить нас. Но Таураан это ведь не только аквазоо.
        Как в случае широкого столкновения мы сможем защитить то, что находится чуть дальше аквазоо, куда уже не смогут доходить эти чудо-тайфуны? Получается, что никак. Так что я согласен с Коларом, что медлить нельзя, но такая тактика не приведёт нас к успеху, а возможно, будет и губительна.
        — А что вы предлагаете, полковник? — спросил его до сих пор молчавший генерал Ерек.
        — Честно говоря, я не знаю, — пожал плечами полковник. — Какой-то тупик получается. У них нет сил, чтобы эффективно нас контролировать, но, тем не менее, достаточно, чтобы не позволить нам представлять из себя серьёзную силу. А мы, хоть и можем с землянами составить достаточно мощный и крепкий кулак, но без оружия, с которым мы можем дать им достойный отпор, у нас невелики шансы.
        — И что, вы предлагаете договариваться с гефестианами? — вскочил с места один из офицеров. — Это что, — он обвёл глазами всех присутствующих, — я специально шёл сюда, чтоб уничтожать моего врага, а оказывается, прибыл туда, где хотят о чём-то договариваться с этими отвратительными краснокожими сухарями? Может, я попал не туда, куда шёл?
        Большая часть новоприбывших офицеров недовольно загудела, поддержав оратора.
        — Тихо, тихо! — вскрикнул генерал Ерек. — Мы здесь собрались обсудить наше положение, и я хочу услышать все ваши мнения. В речах Колара и поддерживающих его есть своя логика, но и у сторонников Рикаата она тоже есть. Мы должны все взвесить и решить, как нам действовать. Если хотите знать мое мнение, то я точно согласен с тем, что надо что-то делать. Давайте так, утром я вас всех жду на этом месте, и мы ещё раз взвесим все за и против, и решим, что будем делать. Дальше действительно медлить нельзя.
        Офицеры повставали со своих мест и разбрелись в разные стороны.
        Рядом с Ереком остался лишь полковник Рикаат.
        — Я так понимаю, что у тебя тоже нет решения? — полковник горько улыбнулся. — Нет, нет, не отвечай, это был риторический вопрос.
        Ерек пожал плечами. — Не знаю, друг мой, вроде есть кое-какие мысли. Только мне надо их обсудить.
        — С кем это? — недоумённо спросил полковник.
        — С Девантией, Рикаат, даром, что ли она была советником у Правителей.
        — Ладно, ждём завтрашнего утра, — кивнул Рикаат. — Может, какие-то новые мысли и посетят нас.
        Девантию Ерек нашёл в лаборатории.
        — А я ждала вас, генерал, — улыбнулась она.
        — А я искал вас, чтобы посоветоваться, — улыбнулся ей в ответ генерал. — Мне нужно спросить вас о чём-то важном.
        — Ну, не думаю, чтобы ваше важное было важнее моего важного, — загадочно произнесла она с сильно посерьёзневшим лицом.
        — Думаю, мы говорим об одном и том же, — улыбнулся Ерек.
        — Возможно, но лишь отчасти, идёмте, я должна вам показать ещё раз, как всё здесь работает.


        ……….
        Да, погода, к сожалению, становилась такой, какой её и предсказывала Девантия. Сезон дождей скоро должен подходить к концу, а над частью планеты, где был расположен аквазоо, он, скорее всего, уже закончился. Ерек почувствовал, как учащённо забилось сердце, и потёр грудь. Нехорошие ощущения начинали овладевать им. Но вообще-то, Девантия вчера много чего напредсказывала. Она потащила его ещё раз в зал управления тайфунами и заставила несколько раз повторить все операции по запуску машины. Она несколько раз повторяла, что если надо пожертвовать аквазоо во имя спасения талан, то эта жертва того стоит. И что скоро надо ждать серьёзного нападения гефестиан, и лучше отводить талан в безопасные места, потому что краснокожие легко пожертвуют теми своими воинами, что Ерек держит в заложниках, а уж талан он точно жалеть не будет. И что потеря аквазоо, может, и ударит по его репутации, зато он спасёт своих бойцов. И что ещё не пришло время для генерального сражения.
        И тут она начала что-то говорить совершенно непонятное для Ерека. Что она чувствует свою скорую смерть и хочет принять её в аквазоо, поэтому, в случае её гибели, Ерек должен уметь управлять машиной по производству тайфунов.
        Ерек спросил, почему она вдруг заговорила о смерти, ведь её физическое состояние для её возраста блестящее. Она отрезала, что сама знает, когда уйдёт, и лучше было бы, если бы он её не перебивал. Также она сказала, что он должен обязательно передать некий предмет Ситуур, когда её встретит, а до тех пор эта вещь пусть побудет у него.
        Потом сообщила, что ей больше нечего ему сказать, а она должна убедиться, что все механизмы машины работают нормально, после чего они расстались.
        Светило показало первые лучи над горизонтом. Ерек засунул руку под накидку и вытащил на свет ту вещь, которую ему передала Девантия.
        Это был кулон с каким-то камнем, который заиграл на солнце разноцветными красками.


        ГЛАВА 32. ЧАС РАСПЛАТЫ?


        Земля.
        Все, кто был в бункере, выбежали наружу, вглядываясь в сумеречное небо. Весть о том, что к ним сейчас приближается корабль с их соотечественниками, с Таураана, откуда давно не было вестей, облетела всех и заставила бросить все свои дела. Даже многие земляне, прочувствовав важность момента, также стояли вместе с таланами. По сути, в бункере оставались только больные дети с их матерями.
        Саав наклонился к уху Амун, — А что, если это подстава? Вдруг это проделки Аркенаара, до сих пор не оставившего мысли разыскать вас?
        — Ах, оставьте, профессор, ваши сомнения при себе, только радость и надежду мою хотите убить. Зачем мы сейчас Аркенаару, у него и без нас проблем хватает.
        — Ну да, ну да, — согласно кивнул Саав. — Это я уже, наверное, перебрал со страхами. А где Ситуур? — профессор обернулся по сторонам.
        — Вот чего не знаю, того не знаю. Даже не спрашивайте меня что-либо про неё. Живёт какой-то своей жизнью, меня вообще в известность не ставит, — вяло отмахнулась от него Амун.
        — А разве это правильно? Для нас вы же не бывшая Правительница, а самая что ни на есть настоящая.
        — Спасибо, профессор, в вас я никогда не сомневалась, но Ситуур говорит, что это продиктовано безопасностью и необходимо во благо всего таланского народа.
        — Летит, летит, — закричали в толпе. — Вон огоньки мелькают. — Только какие-то это странные огоньки, у наших кораблей таких нет.
        Через секунду раздался крик. — Это гефестианский корабль. Все в укрытие.
        В мгновение ока, вся толпа бросилась назад, в бункер, при входе в который образовалась давка, после чего створки с шумом захлопнулись за последним из зашедших.
        Все смотрели в камеры, следящие за внешним контуром. Было видно, как корабль приземлился, открылись входные шлюзы, и на пороге одного из них возникла фигура. Фигура сняла шлем и начала осматриваться по сторонам.
        Кто-то пробормотал, — Да не может быть, да нет, это точно Бруск. Я узнал его.
        Рядом с ним появились ещё две фигуры. Одна пониже, а другая ещё ниже.
        Амун произнесла, — я не знаю, кто это с ним, но если это Бруск, срочно открывайте двери, я должна быть там.
        Через секунду двери открылись, и все ринулись навстречу севшему кораблю.
        Бруск, заметив встречающих и увидев среди них Амун, широко улыбнулся. Набежавшая живая волна просто смяла прибывших, едва не задушив Бруска в объятиях. Деондам и Долгоон из деликатности отошли в сторону, не мешая изъявлению радости.
        Когда казалось, что обниманию и похлопыванию друг друга по спинам не будет конца, Амун решила прервать этот процесс вопросом. — Бруск, я надеюсь, вы познакомите нас со своими спутниками?
        Бруск, отлипая от очередного обнимающегося, виновато произнёс, — Ой, простите, друзья, я чуть про вас не забыл. — Он повернулся к Долгоону и указал на него, — Вот этого землянина зовут Долгоон, его знает весь Таураан. Благодаря ему земляне и таланы смогли объединиться в борьбе против гефестиан, и мы бы справились с ними, даже несмотря на то, что нам нечем было обороняться, но из-за предательства Миртаана, коварно убившего Этирея, — Бруск горестно покачал головой, — все могло бы пойти иначе.
        Но, — продолжил он, — Долгоон сумел переступить через обиду, которую мы нанесли его народу, и сумел уговорить землян вступить в союз с нами против общего врага. Теперь он — главный герой всего Таураана и мой большой друг, я надеюсь.
        Адъютант посмотрел на Долгоона, землянин после таких слов выглядел слегка смущённым.
        Амун подошла вплотную к нему и протянула руку. — Я почту за честь быть знакомой с вами. После того, что сказал Бруск, вы и мой герой тоже, и я ещё раз лично приношу вам извинения за то, что мы так бесцеремонно вторглись на вашу планету. Хотя вы уже, наверное, знаете, почему нам пришлось это сделать, но всё же нам надо было более тщательно изучить то, куда мы собирались переселяться. Поверьте, я говорю сейчас очень искренне. И да, Бруск не успел меня представить. Я Амун, правитель всего Таураана, правда, есть один нюанс, вроде того, что я сейчас незаконно отстранена от власти главнокомандующим Аркенааром, кстати, родным дядей Миртаана. Ох, попадись мне сейчас этот негодяй Миртаан, я не знаю, что бы с ним сделала.
        У Долгоона вспыхнули глаза, и он тут же злорадно расхохотался. Его смех подхватил Бруск. Амун непонимающе смотрела на их обоих, переводя взгляд с одного на другого.
        Когда приступ смеха сошёл, Бруск, заметив недоумение Правительницы, виновато выставил ладони вперёд. — Простите, Амун, это не неуважение к вам, просто у нас есть что показать вам по этому поводу, только чуть попозже. А теперь я представлю вам Деондама, это наш друг с Сивании, они тоже борются с гефестианами, также захватившими их планету.
        Амун всплеснула руками, — Прости меня, пожалуйста, Деондам, но я вообще даже и подумать не могла, что увижу здесь представителей вашей расы. Очень рада вас видеть. Жаль, что по такому поводу, но, видать, гефестиане решили извести нас всех сразу. Надеюсь, вы нам тоже расскажете, что творится на нашей дружественной Сивании.
        Деондам горестно покачал головой — Я расскажу вам всё, только боюсь, у нас тоже всё сложно.
        Мирослав толкнул Озара. — Я так понимаю, вот этот крепкий коротышка, он что, тоже другой? Чудно. А мне показалось, что он из наших, только росточком не вышел. Видал я таких в своей жизни. Но не таких, конечно, этот вон какой кряжистый, весь из себя. Думаю, и силищи немалой, несмотря на невысокий рост.
        Амун кивнула — Увы, сейчас ничего простого нет. Друзья, нам всем хочется услышать всё, что там произошло, а мы расскажем вам, что творится у нас. Ну, идёмте же скорее в укрытие, там тепло.
        — Нет, нет, подождите, — воскликнул Бруск. — Я же говорил, что у нас есть для вас сюрприз. Правда, он необычный, но он вам понравится. Вы на него точно захотите взглянуть.
        — Ну, давайте, — махнула головой Амун, — раз приятный. — Бруск кивнул Долгоону и Деондаму, и те скрылись внутри корабля.
        Спустя минуту на пороге шлюза появились друзья, толкавшие перед собой третью фигуру со связанными сзади руками и склонившую голову. Фигуру талана узнали все, но не могли понять кто это.
        — Кого вы нам привели, и почему он связанный? — пробормотала Амун.
        — Представляю вам всем, кто не знаком с данной персоной. Этого талана зовут Миртаан.
        Толпа встречающих охнула, и на поляне воцарилось гробовое молчание.
        — Ну, как вам сюрприз? — воскликнул Бруск. — Вот тот самый талан, который убил настоящего героя, моего командира Этирея, и из-за которого Таураан пал, потому что он впустил на нашу планету гефестиан.
        Кто-то из талан выступил вперёд и тихо произнёс, — А почему он до сих пор жив?
        Это послужило спусковым крючком и в сторону Миртаана ринулись все.
        — Стойте, — закричала, что есть сил, Амун. — Я не допущу самосуд. Мы будем его судить справедливым таланским судом.
        Толпа остановилась. Правительница продолжила, — Друзья мои, тащите этого мерзавца в бункер. У всех вас будет возможность задать ему вопросы.
        — Подождите, у нас есть и ещё один сюрприз, — загадочно улыбнулся Бруск.
        — Надеюсь, с шокирующими подарками вы закончили, — с опаской взглянула на него Амун.
        — Не знаю, это ещё как посмотреть. — Бруск убежал внутрь корабля. Через несколько мгновений он появился вместе с торговцем Форесто. — А вот вам и живой гефестианин, думаю, здесь его никто вблизи не видел.
        Появление живого врага оказало на всех не менее шокирующее впечатление, как и появление Миртаана.
        — Только прошу его не бить и не причинять вреда, — сразу осадил всех Бруск. — Это простой гефестианский торговец, и он попался нам совершенно случайно. Он нам нужен, чтобы вернуться на Таураан.
        Толпа разочарованно вздохнула.
        Миролюб снова толкнул Озара. — Так это чего, вот это и есть те самые новые враги? Странный какой-то чудик. И чего он этот колпак с себя не снимает. И да, цвет у него кожи какой-то красноватый, что ли. Кого только черти не привели на нашу голову. И как они только нашли к нам дорогу?
        — Всё, все идём внутрь, — скомандовала Амун и краем глаза заметила, как к ним подлетал ещё один корабль.
        — Ну, всё понятно, Ситуур заявилась, — подумала правительница про себя. — Но откуда она так быстро получает сведения, что здесь что-то происходит. Наверняка, ей кто-то здесь докладывает. Ладно, не до неё сейчас, есть поважнее и поинтересней вещи.
        Саав вернул её из размышлений, легонько коснувшись её плеча. Он кивнул в сторону землян, направляющихся вместе со всеми в бункер. — Амун, а надо ли, чтобы земляне слушали всю эту историю?
        Амун кивнула. — Надо. Пусть знают всё. Нам союзники очень нужны. И видишь, этот Долгоон сумел сплотить всех на Таураане. Ещё не знаю как, но мне очень интересно это послушать. И земляне, кстати, пусть это тоже послушают. Попроси Гриндаала, пусть переводит им.
        — А что вы намерены сделать с Миртааном, если всё было так, как говорит Бруск?
        — Знаете, Саав, давайте сначала послушаем всех, а потом будем решать. Хотя, скажу откровенно, я очень боюсь того тёмного, что во мне сейчас горит и оно требует самого жестокого, на что способен мой мозг в отношении этого негодяя. Поэтому лучше не задавайте мне лишних вопросов, пока я не узнаю досконально всё.
        Все собрались в большом холле бункера, пространства которого с трудом хватило всем присутствующим. Сначала решили услышать версию без присутствия Миртаана и Форесто, которых заперли в одной из спален бункера.
        Бруск рассказал им всё. От самого прилёта Деондама и появления гефестиан, об их героической защите Таураана путём использования старых пушек, о роли Долгоона в объединении всех против общего врага, об убийстве Этирея и о том, как Миртаан открыл небо для входа гефестианам. О том, как они долго мучились, не зная, как связаться с Землёй, и о том, как задумали побег и оказались на корабле торговца Форесто.
        Чем дальше рассказ приближался к тому месту, где все герои оказались вместе на Сивании, Деондам чувствовал, как его спина покрывается холодным потом. И чем больше он слушал, как растёт ненависть талан к Миртаану, тем отчётливей понимал, что эта ненависть вполне может распространиться и на него. Он ещё во время полёта всё рассказал своим спутникам, и они отнеслись к нему с пониманием. Но как это воспримут присутствующие, которые его видят здесь в первый раз? А ведь все беды начались именно с него, ведь это он, сам того не желая, притащил на Таураан гефестиан, но кто это будет брать во внимание? Он уже буквально начинал чувствовать флюиды недоброжелательности, особенно пристально на него смотрела некая таланка, стоявшая рядом с Правительницей и что-то постоянно ей шептавшая на ухо.
        И тут, в какой-то момент, Деондама отпустило. Ему просто надоело бояться быть виноватым, и он решил рассказать всё без утайки, как было. Ведь, по сути, он спасал свою планету, и он никого не предавал.
        — Ну, а как вы тогда попали на Сиванию, уважаемый Деондам? Нам очень любопытно было бы узнать, как вам это удалось? — прервала его рассказ таланка.
        Деондам выпалил всё как на духу. Про то, что это был для него единственный вариант вернуться на Сиванию, и что он дал слово Миртаану не раскрывать его личность, потому что он думал, что больше никогда с ним не увидится, но всё пошло не так. Рассказал Деондам и про то, что сивусы считают, что таланы их предали, оставив Таураан без защиты, и поэтому оказались захвачены обе планеты, и что надо прогнать с Таураана всех, включая талан, разорвав с ними договор. Но это мнение разделяют не все и, в частности, его дядя, который считает, что только совместно с таланами и землянами мы сможем отовсюду прогнать краснокожих. И поэтому, именно благодаря его дяде, который, рискуя всем, отправил его сюда, чтобы передать весть о том, что часть сивусов считает, что договор, подписанный предками, должен оставаться нерушимым.
        Последовало ещё множество вопросов со всех сторон, и Деондам решил отвечать также честно и открыто, может даже и во вред себе.
        Наступало утро, но накал страстей никак не утихал.
        Ситуур обратилась к Амун. — Правительница, все ждут вашего слова. Как вы оцениваете всё, что было произнесено? Мы хотим знать, как нам поступить с пленниками? И как нам отнестись к решению сивусов, исходя из услышанного?
        Амун встала с места. — Пока у меня нет чёткого понимания насчёт всего услышанного. Надо бы ещё подумать над всем этим. Слишком много всего намешано. Но одно я знаю точно, Миртаан однозначно заслуживает наказания. Какого именно, это мы решим позже. Думаю, сделаем это уже завтра, но только после того, как заслушаем его. Теперь он от нас никуда не сбежит, как никуда не сбежит и этот гефестианин. Вот он нам точно может понадобиться, также, как и его корабль.
        А вот Долгоону и Бруску мы должны поклониться за всё то, что они сделали для Таураана. Тут у меня, кроме благодарности этим славным представителям наших народов, ничего нет. А насчёт сивусов, я думаю так. Они правы, что мы должны были поставить их в известность о том, что мы переселяемся на другую планету. И в этом я их винить не буду, считаю это и своей личной виной. А вот то, что на Сивании есть здравые силы, готовые работать с нами сообща, не может не радовать. Поэтому я также не хотела бы, чтобы мы засыпали не совсем заслуженными упреками данного представителя Сивании. Ответьте себе сами на вопрос, как бы вы поступили, если бы дело касалось вашей планеты и ваших родных. Поэтому нам не нужно отвергать руку помощи, которую протягивают наши союзники, ведь в борьбе с гефестианами потребуется любая помощь. Я думаю, это будет в наших общих интересах.
        Я смотрю, уже наступает утро, и мы все провели бессонную ночь, поэтому нам всем надо успокоиться и отдохнуть. Предлагаю всем разойтись по своим местам, и мы уже вечером заслушаем Миртаана, и подумаем, что нам дальше делать.
        Амун долго ворочалась и смогла заснуть только спустя пару часов, но подремать ей удалось совсем немного. Её разбудили собственные мысли, которые просто разрывали голову.
        Ситуация складывалась невероятно тяжёлая. Если раньше и были какие-то надежды, что, возможно, если они уступят гефестианам Землю, то смогут вернуться на Таураан, то теперь было окончательно понятно, что гефестиане плотно взялись и за их планету. Увидев, какие там запасы таурания, гефестиане вряд ли оттуда уйдут. И теперь будущее её нации было под прямой угрозой исчезновения. Гефестиане всё плотнее обживали территории на Земле, обустраивая свои базы, и это вгоняло её в депрессию и пессимизм, хотя они и занимали территории, не стоящие близко к воде, что немного утешало. И если раньше этому не было никакого объяснения, то теперь, после того как Бруск рассказал, как эти краснокожие относятся к воде, это уже обретало смысл. Особенно всех поразило, когда кто-то из женщин-землян, сжалившись над пленниками, поднесла стакан с водой этому краснокожему, так его скривило так, как будто ему подносили какую-то смертельную отраву.
        Ну, хоть здесь какие-то позитивные новости. Но всё равно, две прямо противоположные расы не смогут ужиться на этой планете. Хотя Амун тут же вспомнила пример из их же истории, как далёкие предки талан не смогли ужиться с землянами и были вынуждены покинуть родную планету.
        Но теперь-то таланам удаётся находить общий язык с землянами, но вот с гефестианами, скорее всего, это вряд ли получится. Им на этой планете нужен совсем другой воздух. И в этом им никак не сойтись в каком-либо компромиссе. Либо мы, либо они.
        А вообще, казалось, история повторяет над ними свою злую шутку. Даже воссоздаёт её до мелочей, прислав сюда сивуса. А ведь он не знает, что это тоже была планета его предков. В какую же авантюру она вовлекла свой народ? Теперь у них нет уже никакого спокойного будущего. Хотя, как говорит Ситуур, очень многие таланы, переселившись на острова, а некоторые просто уже живущие постоянно в воде, находятся в такой эйфории, что не хотят даже думать о каких-то проблемах. Глупые, наивные таланы, ведь недалёкое будущее, что вскоре ждёт их всех, будет гораздо худшим существованием, чем было у них на Таураане, если не вообще окажется смертельно губительным.
        У Амун пересохло в горле, и ей очень захотелось пить и выйти на свежий воздух. Правительница вышла из своей комнаты и прошла в общий коридор. Она бросила взгляд в конец коридора, где в технических помещениях были заключены под стражу Миртаан и торговец-гефестианин.
        Она кивнула охраннику, сидевшему напротив выходов из помещений, и в этот момент из одной из комнат вышли двое талан.
        — Странно, — мелькнуло в голове Амун, — но там же был заперт Миртаан, почему оттуда свободно выходят посторонние?
        Она мигом оказалась рядом с охранником. Тот, видя перепуганное лицо Амун, резко встал и выпрямился. Правительница, заглянув в помещение, не увидела там никого.
        Её лицо побледнело и она повернулась к охраннику. — Куда делся Миртаан?
        — Так его же по распоряжению Ситуур перевели на её корабль. А место освободили для отдыха наших ребят, потому что пришлось сильно ужаться, когда выделяли комнаты под больных детей, вот она и освободила.
        Лицо Амун приобрело грозное выражение. — Может, она и гефестианина забрала на корабль?
        — Нет, он здесь. Спит, наверное. Приказа забирать его не было.
        Амун уже мчалась к выходу, на ходу чуть не сбив Саава. Увидев, насколько она была встревожена, профессор устремился за ней. — Правительница, что произошло?
        Амун, еле дождавшись, когда откроются шлюзы, выскользнула на поверхность. То, чего она больше всего боялась, всё-таки произошло. Корабля Ситуур не было.
        — Амун, да скажите же, что всё-таки произошло? — спросил Саав.
        — Не знаю, но мне кажется, что Ситуур предала нас, — Амун буквально сдерживала злость, готовую вырваться из неё.
        — А что именно произошло? — не понимал профессор, протирая красные от недосыпа глаза.
        — Ситуур похитила Миртаана, и теперь мы можем только догадываться, что она задумала.


        Чем больше Аркенаар получал сведений от разведчиков, тем больше приходило понимание, что время играет на стороне гефестиан. Эти краснокожие отлично знали, что делать. Видать, они не лгали, когда говорили, что были здесь раньше талан. Они точно знали, где будут располагаться, что будут строить, и как наводить коммуникации между своими базами.
        Но теперь, когда стали поступать свежие данные о том, что эти базы становятся начальным этапом строительства их поселений, достаточными для проживания приличного количества жителей, это уже говорило о том, что гефестиане прибыли сюда не просто пограбить планету, как про них ходила молва. Они прибыли сюда надолго, если не навсегда. И вот это пугало больше всего. Получается, что отступать теперь не будет никто. Победителю достанется всё, и в случае поражения таланам грозит полное исчезновение.
        Что делать дальше, генерал не имел никакого понятия. Хорошо ещё, что до серьёзных столкновений между ними не доходило, ведь противоборствующие стороны заняли территории, довольно далеко стоящие друг от друга, хотя некоторые стычки на границах этих зон всё же происходили.
        Видимо, в планы краснокожих пока не входило генеральное сражение, но это, похоже, только пока. Скорее всего, они просто копили силы, и когда уже основательно обоснуются, будут готовы вступить в решающий бой. И рано или поздно это точно произойдёт.
        — Генерал, вы свободны? Голос Риваса раздался неожиданно и при этом достаточно громко. Аркенаар вздрогнул и развернулся в кресле.
        — Тьфу, Ривас, это ты? Ты можешь хотя бы не подкрадываться, ну или хотя бы не так громко кричать.
        Ривас был слегка возбуждён, и его глаза радостно блестели. — Простите генерал, но вы не поверите, кто сейчас прибыл, чтобы с вами переговорить.
        Аркенаар скривился, — О, Ривас, я тебя прошу, не переигрывай. Ну кто там может быть, чтобы меня это могло удивить?
        — Там Ситуур. Просится, чтобы вы её приняли. Говорит, что вас это очень заинтересует.
        У Аркенаара вытянулось лицо. — Ситуур? Эта манипуляторша, которую я хочу поймать не меньше, чем её хозяйку Амун, сама пришла сюда? Она точно спятила.
        — Нет, верховный главнокомандующий, она не выглядит сумасшедшей. Она настроена очень серьёзно. Говорит, это дело касается лично вас. Очень личное.
        Аркенаар оживился и принялся нервно ходить по помещению. — Личное, говорит? Очень интересно, что же у неё есть такое, что она сама сунулась сюда. Она что, не понимает, что это последний её день на свободе. Так, Ривас, я её приму. Очень интересно, что за личное у неё такое. Но чтобы, как только она выйдет отсюда, её сразу же арестовали, только без шума. Она всё же советник Правителя, и если сейчас функции Правителя выполняю я, то она фактически должна советовать именно мне. Так что сделайте это аккуратнее и спрячьте её куда-то в местечко поукромней. Мне надо будет обстоятельно поговорить с ней о её хозяйке. Наедине, чтобы без лишних глаз.
        — Слушаюсь, главнокомандующий. Мне уже впускать её?
        — Подожди минуточек пять, как будто я занят чем-то особо важным. А потом впускай.


        Через несколько минут в кабинет вошла Ситуур. Генерал внимательно рассматривал голографическую карту Земли.
        Не поворачивая головы, Аркенаар произнёс. — Что-то вы долго меня не навещали, советница. Я уж совсем обыскался вас. Или вы меня избегаете, Ситуур? Наверное, что-то мешает вам это сделать или, возможно, кто-то?
        Аркенаар обернулся к гостье. Ситуур была невозмутима. — Не буду тянуть, у меня к вам деловое предложение, генерал.
        Аркенаар усмехнулся. — Вы делаете мне предложение, Ситуур? Думаю, в вашем положении это даже за гранью наглости. Неужели вы не понимаете, что я могу сейчас сделать с вами?
        Лицо Ситуур по-прежнему не выражало никаких эмоций. — Генерал, как вы думаете, я бы просто так сюда заявилась, не будь у меня для вас предложения, которое вас точно заинтересует?
        — Ну и что у вас есть такого, чтобы после этого вы могли спокойно уйти? — рассмеялся Аркенаар.
        — Не только уйти, но вы даже не пустите за мной слежку вдогонку, — на лице Ситуур промелькнуло подобие усмешки.
        — Вот как, — у генерала вытянулось лицо. — Вы так в этом уверены? Ну что ж, начинайте, у вас не так много времени, советница, хотя скорее, будущая бывшая советница.
        Аркенаар вальяжно развалился в кресле.
        Через полчаса Ривас услышал звонок, означавший, что он должен срочно появиться в кабинете Аркенаара.
        — Ну наконец-то, — подумал про себя Ривас. — Чего-то он там долго.
        — Да, — адъютант возник в дверях кабинета генерала.
        Аркенаар махнул в сторону встававшей с кресла Ситуур — Ривас, проводи, пожалуйста, советницу Ситуур. Ты понял меня, Ривас? Проводи и проследи, чтобы советница покинула базу, и никто к ней не притронулся. Ты понял меня, Ривас?
        Адъютант непонимающе уставился на генерала.
        — Да-да, именно так, как я сказал, чтобы никто не препятствовал советнице. А как только убедишься, что наша уважаемая гостья благополучно покинула базу, сразу же ко мне, мигом. У меня для тебя очень важное поручение. Ты меня хорошо понял? — генерал выглядел очень встревоженным и озабоченным. — Предыдущее задание отменяется.
        Адъютант понял, что произошло нечто серьёзное, что кардинально изменило поведение генерала, и переспрашивать об этом было бы явно лишним. Такого растерянного Аркенаара он давно не видел. Ривас послушно кивнул. Ситуур направилась к двери. Проходя мимо адъютанта, она игриво подмигнула ему.


        Наступал вечер. Все, кто мог выспаться, уже выспались. Население бункера буквально бурлило. Никто не понимал, почему Ситуур похитила Миртаана и исчезла вместе с ним.
        Ходили слухи, что, может, таким образом, советница буквально спасла предателя от расправы над ним, но для чего, зачем, и в чём была её выгода?
        Таана вытащила Саава на улицу, подальше от чужих ушей и стала наседать на него. — Саав, или ты говоришь мне всю правду, или я просто отказываюсь тебя понимать. Почему ты делаешь вид, что всё нормально, когда отношения между Амун и Ситуур странные, если не сказать очень. Почему советница здесь всем распоряжается? Почему Амун всё это терпит? Ты можешь мне ответить на эти вопросы? Отвечай, потому что у меня большие сомнения в нашем безопасном нахождении тут. Ты понимаешь, что, возможно, ты рискуешь своей семьёй, когда оставляешь нас с Косеаной в неведении того, что здесь происходит?
        Саав взял жену за плечи. — Таана, я тебя очень прошу, прекрати нагнетать. Я и сам знаю не больше твоего. Амун, что ли, обязана делиться всем со мной откровенно? Если бы это так было. А насчет безопасности, ты думаешь, что есть места, где нас не будет искать Аркенаар, или, может, ты хочешь в те места, где поселились краснокожие? Уверяю тебя, сейчас безопасных мест почти нет.
        Таана еле сдерживалась, чтобы не заплакать. — Хорошо, но почему Ситуур так поступила? Она точно нас не выдаст Аркенаару?
        Саав нахмурился. — Я не могу тебе точно ответить на этот вопрос, поскольку сейчас всё так меняется, но если бы Ситуур хотела бы выдать нас, она с самого начала сделала бы это. Думаю, тут всё гораздо сложнее и запутаннее. Но, чувствую, что пока именно здесь мы в большей безопасности, чем в каком-либо другом месте.
        Таана прижалась к нему, хлюпая носом. — Возможно, ты прав. Одна радость, так это за Косеану. Это вообще другая девочка. В ней как будто исчезли все былые страхи. Ты же сам видел, как она играет с этими земными детьми. Они как будто не чувствуют между собой разницы. Ты знаешь, она иногда в поведении мне напоминает Ида, нашего мальчика.
        Саав погладил её по волосам и поцеловал в лоб. — Люблю тебя.
        Озар с Мирославом зашли в комнату к Амун. Правительница улыбнулась. — Садитесь, пожалуйста.
        Озар засмущался, — Нет, нет, спасибо, мы и так уже загостили у вас. Мы, наверное, уже пойдём к себе на стоянку и заберём всех выздоровевших. Уж больно вы быстро наших на ноги поставили, и мы очень благодарны вам за это. Мы просто хотели попросить у вас разрешения, чтобы та часть детей, что ещё не совсем здорова, пока осталась у вас. У вас здесь тепло, сухо, да и снадобий таких у нас нет.
        Амун встала и поклонилась. — Это я вам хочу сказать спасибо, что вы терпите нас на вашей земле. А насчёт детей, то оставляйте их столько, насколько нужно. Мы всех вылечим. И насчёт лекарств, всегда обращайтесь. Мы никогда не откажем нуждающимся в помощи.
        Вдруг в коридоре раздался шум и грохот бегающих людей. В проёме двери возникло лицо одного из талан, работающих в лаборатории. — Там корабль Ситуур только что сел!
        Лицо Амун снова приобрело суровый вид. — Ну что ж, пусть её ведут в большой зал. Послушаем, что скажет моя бывшая советница.
        Мирослав, шепнул на ухо Озару. — Я точно хочу остаться, мне зело интересно, что тут будет происходить.


        Ситуур стояла в центре зала, в котором, как и накануне, всё было опять битком набито.
        Но если вчера всё с интересом и с симпатией смотрели на Бруска, то теперь все испытывали совсем противоположные чувства, глядя на советницу.
        — Ну, давайте, Ситуур, объясните всем, что вы вытворяете? — Голос Амун отдавал холодом и нотками презрения. — Думаю, это пора заканчивать. Ответьте честно всем, где сейчас Миртаан и зачем вы ослушавшись моего приказа.
        — Я всё объясню, Амун. Надеюсь, вы все поймёте, почему я именно так поступила.
        Ситуур сделала небольшую паузу. — Миртаан сейчас со своим дядей, главнокомандующим Аркенааром.
        Вопли негодования сотрясли стены помещения. Амун побледнела и подняла руку, призывая всех замолчать. Крики стихли.
        Амун заговорила тихим голосом, но это лишь усиливало тот гнев, который звучал в нём. — Вы знаете, Ситуур, я думала, что вы так поступите, но всячески отгоняла от себя такую мысль. Ну не могли же вы пойти на такое предательство? А то, что вы сделали, иначе, как предательством, и не назовёшь. Вы же понимаете, что под крылом своего дяди Миртаан избежит справедливого наказания за свои действия? Вы так спасали свою шкуру? А может вы выдали Аркенаару и наше нынешнее местоположение? Ну, говорите же, Ситуур, или придумайте очередную отговорку, что это было некое компромиссное решение, смысл которого понимаете только вы. Ну же, давайте, продолжайте лицемерить.
        Ситуур поклонилась Амун. — Моя Правительница, я всегда была предана Вам и нашему народу. Всё что я делаю, я делаю во благо этого. Я знала, что меня никто не поддержит, и поэтому мне пришлось действовать вопреки вашему распоряжению. Но я сделала так, как посчитала нужным для вашего блага и блага всей нашей нации.
        — Вы бредите, Ситуур. Вы хоть слышите себя? — чуть не прокричала Правительница.
        — Сейчас объясню. После того, что рассказал нам Бруск, я поняла, что Миртаан уже отыгранная фигура, и если мы проведём над ним справедливый суд и расправимся над ним, то мы ничего от этого не выиграем.
        Те слова, что произнёс краснокожий тогда, на первом нашем сеансе связи с ними, о предательстве Миртаана, многие просто пропустили мимо ушей. Мало ли, может, враг соврал. А вот признание самого Миртаана в содеянном, вот это был бы смертельный удар по репутации Аркенаара, от которого он бы не оправился. Это же он назначил своего племянника помощником Этирея. И вот в этом качестве, в качестве живого компромата, он нам нужнее всего.
        Да, я обманом вывела отсюда Миртаана. И я объяснила ему, что у него есть выбор, или он сознаётся мне во всём, что произошло, или его ждёт здесь суд с позором и, скорее всего, со смертной казнью, или я его забрасываю в поселение к гефестианам. И неизвестно, что будет для него ужасней. Миртаан большой трус, и он рассказал мне всё до мелочей. И я записала на видеозапись его признание. Потом я спрятала его в укромное место и явилась к Аркенаару. Я выложила ему все аргументы на стол, зная его любовь к своему единственному наследнику. И что если я опубликую эту запись, он может попрощаться со всей своей карьерой.
        Аркенаар недолго возмущался и сразу сник. Он понял, что это безвыходное для него положение. Он спросил, что я хочу за то, чтобы я никому никогда не показывала эту запись.
        Я сказала, что в ответ я требую, чтобы он прекратил всяческие преследования вас, Амун, — Ситуур повернулась к правительнице и взглянула ей прямо в глаза, — а также всех ваших сподвижников и объявил во всеуслышание, что снимает с вас все обвинения. Он спросил, как он теперь будет выглядеть в глазах своих подчинённых после всего произошедшего. На что я ему ответила, что это его проблема, или он думает, что признание Миртаана о предательстве будет меньшим ударом по его репутации? В общем, Аркенаар согласился выполнить все мои требования. Вас уже никто не тронет, а также не тронут никого из здесь присутствующих.
        — Наверное, у кого-то здесь может возникнуть вопрос, — А почему бы не выложить признание Миртаана на всеобщее обозрение и этим сразу потопить Аркенаара? Хорошо, я отвечу и на этот возможный вопрос. За Аркенааром полно военных и они, возможно, посчитают, что Миртаан в тех обстоятельствах был вынужден так поступать, да и просто встанут на сторону Аркенаара, поэтому я бы не хотела, чтобы вместо совместных усилий по борьбе с гефестианами мы получили бы ещё борьбу внутри нас. Нам сейчас нужно всеобщее единение сил. Как внутри нас, так и в союзе с землянами. Как это показал наш уважаемый Долгоон, — советница посмотрела в сторону землянина и почтительно поклонилась ему, — и наш покойный генерал Этирей, которые, лишь объединившись, смогли дать отпор общему врагу. А от наказания Миртаан не уйдёт, рано или поздно.
        Вот поэтому я поступила так, как поступила, моя Правительница. Если вы считаете, что я достойна наказания, то я приму его как данность, и даже не буду этому препятствовать.
        У Амун задрожал подбородок, она сделала несколько шагов к советнице и крепко обняла её.
        Помещение огласили звуки радостных оваций, и в приступе радости присутствующие начали обниматься друг с другом. Амун обхватила руками лицо Ситуур, — Прости меня, моя верная подруга, что я сомневалась в тебе. Ты недаром очень мудрая, и я горда тем, что ты есть у меня.
        Ситуур, улыбнувшись, сказала, — Я всегда служу вам и нашему народу, так было и так будет. Меня для этого учили.
        Всё в зале стихло и все с умилением наблюдали за процессом примирения.
        Амун немного смутилась и слегка отстранилась от подруги. — Хорошо, а что нам дальше делать, не подскажешь, моя премудрая советница? У тебя есть какой-то план?
        — Да, есть, — ответила Ситуур. — Наше сегодняшнее спасение сейчас находится на Таураане.
        — В смысле? — удивлённо посмотрела на неё Амун.
        — Таураний наше спасение, без энергии мы пропадём. Но есть и ещё одна вещь. Она там, на Таураане. Наши предки знали, как использовать энергию воды. Что вода это не только жизнь, но и может быть также очень грозным оружием. Просто нет столько воды, чтобы её можно было использовать и как средство вооружения. Потом они обнаружили запасы таурания, и вследствие этого отпала необходимость использовать воду как оружие.
        Там, на Таураане, под аквазоо находится тайная лаборатория, в которой находится опытный образец такого оружия. Но главное, там находятся чертежи и схемы, как можно сделать такое оружие. А гефестиане, как вы сами видели, просто панически боятся воды.
        Поэтому я считаю, что необходимо снарядить обратную экспедицию на Таураан и привезти эти чертежи сюда. И в этом, я надеюсь, нам поможет наш друг Долгоон, а также нам понадобится помощь этого гефестианина, на чьём корабле мы сможем беспрепятственно попасть туда и так же вернуться. Я считаю, что надо отправляться прямо сейчас, не мешкая, пока гефестиане заняты строительством и не закрыли нам все входы и выходы.
        Она повернулась к Долгоону. — Как вы считаете, Долгоон, вы поможете нам ещё раз? Я понимаю, что вы, наконец, вернулись на свою планету и вам, наверное, не хочется возвращаться на Таураан, но без вас будет трудно снова объединить наши народы.
        Долгоон нахмурился. — Я обещал своим друзьям на Таураане, что я вернусь, и я сдержу своё слово. Но сначала я должен исполнить свой долг перед своими родными. Я должен найти свой род, своё племя. Я должен это сделать. Это мой долг, это моя семья. Кроме того, я должен помочь Деондаму найти кое-кого. Об этом очень просил Яртог, его дядя. Не знаю, зачем это нужно, но раз об этом просил сивус, освободивший нас из плена, то я исполню его просьбу. А уж после этого я готов вернуться на Таураан. Если это оружие, о котором вы говорите, окажется таким мощным, то это возможно спасёт и Землю, и Таураан.
        В зале раздались крики. — Ура Долгоону! Долгоон наш спаситель!
        Озар подошёл к Ситуур. — Мы, многого, конечно, не понимаем, но хочу сказать одно, что если вам нужна наша помощь, вы можете рассчитывать на нас. Да, Мирослав? — Озар повернулся к другу.
        Мирослав кивнул головой. — Конечно, подмогнём, Озар. Обязательно подмогнём. Чай, нас всех здесь касается.
        Амун подошла к Озару и положила руку ему на плечо. — Спасибо, друг. Благодаря таким, как Долгоон и вы, я понимаю, насколько мы все ошибались насчёт вас, когда вторгались сюда.
        Ситуур хлопнула себя по голове, — Ой, чуть не забыла.
        Она начала глазами искать кого- то среди присутствующих. — Саав, Таана, вы где? Я вас не вижу.
        — Мы тут, в углу, — поднял руку профессор.
        — Подойдите, пожалуйста, поближе, — попросила советница, — я должна сказать вам что-то очень важное.
        Ситуур набрала воздуха в лёгкие и выдохнула. — Вот в чём ещё сознался Миртаан. Это касается именно вас.
        — В чём именно? — встревожился Саав.
        — Миртаан сознался, что это он виновник пропажи вашего сына.
        У Тааны подкосились ноги и, если бы не Саав, она бы упала на пол.
        — Где, где мой сын? — вскричал Саав. — Что этот мерзавец сделал с ним?
        — Миртаан обманом уложил его вместе с другими землянами в капсулы, которые мы отправляли на Таураан. Только он отправил этот шаттл по совершенно неизвестному адресу, в непонятно какое созвездие, скорее всего, в совершенно незнакомые нам галактики. Он сделал это специально, чтобы вы не мешались здесь, на Земле. Но, к сожалению, он даже и не вспомнит, в каком направлении это было. Говорит, что даже сам удивился, когда увидел эти места. Мол, раньше никогда карты не показывали эти пространства. Вот он и ткнул в одну из этих планет. Но это точно была какая-то планета, с пунктом приземления на ней, а не просто в безвоздушное пространство. Это точно, но это всё, что он смог сказать об этом.
        Таана сжала ладонь мужа. — Мой Ид жив! Мой мальчик жив! Мы обязательно должны найти его. Обещай мне, что мы найдём его.
        Саав крепко обнял её. — Я обещаю. Пока я дышу, мы будем искать Ида, где бы он только ни находился. Даже если ради этого нам придётся посетить все планеты этих миров.


        ГЛАВА 33. НЕЗНАКОМЕЦ.


        Корабль Фалькура.
        Фалькур был в замешательстве. Его первоначальные планы сбежать отсюда на Таураан сразу же после отлёта Морона уже не казались такими уж срочными. Ведь, судя по последним донесениям Атилона, нормальной работе по добыче таурания уже никто не мешает, и это не может не радовать. Посланник Морона теперь находится под полным контролем капитана и у него вряд ли получится связаться с главнокомандующим императорского флота, экстренно отбывшим на Солор, по крайней мере, пока. Хотя, как говорит Атилон, ранее у него были некоторые проблемы с местным населением, но он с ними разберётся сам. Да и здесь, на этой планете, таланы затаились и пока не лезут в крупные конфликты, что тоже хорошо. Это пусть Морон потом сам с ними разбирается, а для меня пусть пока идёт так, как идет. Поэтому сейчас ему лучше оставаться здесь, контролируя всю ситуацию, чтобы Атилон мог сделать побольше запасов.
        Но, с другой стороны, затягивать тоже нельзя. Тут кругом глаза и уши Морона, которые наверняка докладывают ему обо всём, что здесь происходит, поэтому приходится быть осторожным, ведь от главнокомандующего можно ожидать любой пакости. В том, что Морон расправится с мятежом на Солоре, можно было не сомневаться. Плюс он несёт Геронту радостную весть, что он нашёл новые территории, куда могут переселяться солорцы. И это то, что будет волновать всех в первую очередь. Но кто даст гарантию, что Морон не захочет первым навестить Таураан? И тогда Фалькур лишится и того, что уже им накоплено.
        Нет, жадность, так свойственная гефестианам, не должна овладеть им. Он должен сохранять трезвый ум и холодный рассудок. Пожалуй, пара-тройка месяцев у него ещё есть, возможно, и больше, но рисковать дальше нельзя. Надо связаться с Атилоном и сказать ему, чтобы он ускорил добычу любыми способами, и тогда они смогут спокойно свалить ото всех подальше.
        Фалькур потянулся к кнопке, намереваясь вызвать связистов, как вдруг за его спиной раздался совершенно незнакомый ему голос. — Думаю, этого не стоит делать. Не в ваших интересах, Фалькур, поверьте. Голос был очень необычный, и он точно не принадлежал гефестианину.
        Фалькур нервно вздрогнул, в его каюте никого быть не должно. Его спину обдало холодком, и он медленно повернулся.
        В дальнем углу каюты сидел в кресле кто-то, очень похожий на гефестианина, но при этом гораздо больших размеров, и его лицо было трудно разглядеть из-за того, что на его голову был плотно надвинут капюшон.
        — Кто вы? — еле выдавил из себя Фалькур. — Как вы здесь оказались?
        — Спокойно, Фалькур, спокойно. Незнакомец встал и, к удивлению Фалькура, оказался ещё больше, чем казалось, когда он сидел в кресле. — Нет-нет, не надо, — произнёс незнакомец, когда увидел, как генерал тянется к кнопке вызова. — Повторяю, это не в ваших интересах. Вы только сделаете себе хуже, если не выслушаете меня.
        — Но кто вы такой? — начал инстинктивно пятиться назад Фалькур, по мере того, как к нему приближался незваный гость.
        Незнакомец наконец-то вышел из тени и снял капюшон. Не может быть, подумал про себя Фалькур. Он готов был поспорить с кем угодно, что это был гефестианин. Только гефестиан не бывает таких размеров, этого не может быть. Да и кожа на его лице была мягкой и неморщинистой, как у всех гефестиан с самого момента их рождения. Сказать по правде, такого красивого гефестианина он никогда и не видел.
        Незнакомец ухмыльнулся. — Да, понимаю тебя, Фалькур. А вот теперь представь, каково мне смотреть на вас, гефестиан, жалкое подобие нас.
        — Кого нас, кто вы? — Фалькур непонимающе мотнул головой, не в силах прервать своё созерцание незнакомца.
        — Ну да, простите, я же не представился. Меня зовут Астарот. Скажем так, я представляю некую организацию, а скорее, моего босса, Люцифера. Возможно, вы о нашей организации и слышали кое-что, но ваш народец предпочитает делать вид, что мы какой-то вымысел отсталых и неразвитых, по вашему мнению, цивилизаций. Но, как видите, мы все же существуем, и меня вы сейчас лицезреете воочию.
        — Я всё ещё не понимаю вас, и я не понимаю, как вы сюда попали, — продолжал недоумевать Фалькур.
        — Ну ладно, — раздражённо бросил его собеседник. — Бросим ходить вокруг да около. Сейчас попробую вам объяснить так, чтобы вы поняли. Всё, что вы видите вокруг себя, создал Творец, и хотя в моей организации не любят говорить об этом, но против этого не попрёшь.
        — Ааа, вы про глупые сказки, которые придумали эти народы, чтобы как-то оправдать своё существование, — догадался Фалькур. — Ещё предки гефестиан давно от этого отреклись, и серьёзное упоминание об этом считается у нас страшной глупостью.
        Астарот расхохотался. — А мне нравится ход ваших мыслей, — но он тут же резко оборвал свой смех. — Я бы рад разделить с вами эту версию, но, увы, это не так. А насчёт ваших предков я вам отдельно расскажу.
        Так вот, всё и вся создал Творец. Абсолютно всё, что может охватить твой глаз и твой маленький умишко, творенье его рук и его мысли. Он и есть создатель всего сущего, как и твоего собеседника в частности. И вот, были мы, дети его, и были мы подле него. И было много нас, таких же сильных и могущественных. Только он никак не хотел признавать того, что мы, которые рядом с ним, равны ему. И он в какой-то момент осерчал, и отверг одного из нас, нашего дорогого собрата, изгнав его из Небесных Чертогов. Тогда мы, немалым количеством, решили в знак солидарности также покинуть пределы Создателя, за что он загнал нас туда, куда мы особо и не стремились. Зато в этом был очевидный плюс — там он нас не беспокоил. И жили мы там так, как мы сами промеж себя решили. Но обиду эту мы ему не простили, и теперь наша организация вроде как конкурент всего того, что устроил у себя в Чертогах Творец.
        Более того, наша задача — переманить как можно больше ангелов из этих Чертогов к нам. Уверяю тебя, там полно сомневающихся, и мы вполне можем сделать так, чтобы численный перевес теперь оказался у нас. И тогда Творцу придётся смириться с тем, что есть равные ему. Так что, пожалуй, на этом я с предисловием закончу. Чтоб ты понимал, кто перед тобой находится.
        Астарот широко улыбнулся. — Перехожу к настоящему моменту. Так вот, есть как раз один такой перебежчик, зовут его Абаддон. Ох, и силён сей серафим! Насколько силён, настолько и жесток. Творец его так же отверг, как и нас, но Абаддон странный, конечно, тип. Он одновременно и сильно обижен на Создателя, и одновременно хочет заслужить его прощение. Ну, а мой босс, Люцифер, давно всячески его обхаживает. Предлагает чуть ли не повысить до своих первых помощников. Но тот активно сопротивлялся этому до сей поры, а вот сейчас кажется готов дрогнуть и принять предложение императора Тьмы. А вот это в мои планы как раз совсем не входит. Нет, я, конечно, не против такого могущественного бойца в наших рядах, но если он займёт то место, на которое мечу я, то это не тот вариант, который меня устраивает.
        — Зачем вы мне всё это говорите? Какое отношение имею к этому я? — Фалькур, несмотря на внутренний необъяснимый страх пред незнакомцем, всё же решил выказать своё недовольство.
        — Нет, ты только посмотри на него, — поднял руки вверх Астарот. — Я всячески хочу найти в тебе союзника, а ты вынуждаешь меня действовать силой. Неужели мне надо показать тебе, что всё, что я говорю, очень серьёзно?
        Астарот вплотную приблизил своё лицо к Фалькуру. Командующий вместо глаз собеседника увидел такую пустоту, от которой его бросило в сильную дрожь.
        Собеседник, удовлетворённый эффектом, быстро вернул своему выражению лица обычный вид и усмехнулся. — Ну почему, почему нельзя до конца дослушать? Обязательно надо всем показывать их истинное место. Так вот, внемли мне дальше, червяк. Ты сам поймёшь, почему я сейчас разговариваю именно с тобой. Мне позарез нужно что-то такое, чтобы мой босс Люцифер признал моё право быть рядом с ним, и поэтому мне нужно что-то очень весомое, чтобы все поняли справедливость моих притязаний.
        Как-то на этой планете, а она, кстати, со своей очень занимательной историей, которой не могут похвастаться и миллионы других планет. Так вот, именно здесь местные людишки в своё время убили сына Творца.
        — Конечно, не без нашей помощи, — Астарот самодовольно улыбнулся. — Ты даже не представляешь, какую гигантскую работу мы здесь провели, чтобы они это сделали. Творец ведь так ставил на эту планету, населял её самыми разными существами, и вообще так надолго завяз на ней, что решил доверить им своего сына. Наивный, он думал, что из этих глупых созданий у него получится создать идеальное существо. Но, он жестоко просчитался. К нашей неописуемой радости, эти неблагодарные людишки просто взяли и убили его сына.
        Мы думали, что он прикажет своим верным серафимам сжечь эту планету дотла, но он, к нашему великому удивлению, вроде бы как простил их. Но это могло показаться только на первый взгляд непосвящённому. Он поступил гораздо тоньше. Он запретил всем жителям Небесных Чертогов посещать эти пределы. Исключение составили только ангелы низшего порядка. Ангелы-хранители душ этих существ, но от этих бедолаг толку мало. Кого они могут защитить глобально? В итоге эти людишки остались без небесного покровительства.
        А наш босс, Люцифер, в благодарность за содеянное местными, запретил обитателям Тёмной бездны особо лютовать здесь. В итоге получилось, что планета вроде как осталась без милости Творца — отверженные они теперь, но зато и нашим парням здесь особо не дают разгуляться. Местные и сами себя истребляют знатно.
        Астарот внезапно расхохотался, но потом так же резко остановился. — Теперь я перехожу к самой сути. Получается, если мы создадим прецедент и сделаем так, что сюда попадут высшие существа из Чертогов, а я всё сделаю для этого, то получится, что они ослушаются указаний Создателя. И чем больше окажется здесь таких ослушников, тем сильнее будет удар по репутации Творца.
        Этот удар, возможно, окажется решающим в нашем противостоянии с Творцом, и ему придётся всё же признать нашу силу и то, что мы равны ему, или он сам тогда падёт перед нашим могуществом.
        — А я тут причем? Я-то вам зачем? Какую роль вы отводите мне? — пожал плечами всё ещё недоумевающий Фалькур.
        — Эх, многого ты, конечно, не понимаешь, — раздражённо бросил Астарот. — Хотя это логично, слишком многое на тебя сейчас свалилось, вряд ли ты сможешь сходу это переварить. В общем, так, ты — это чистая случайность. Тебя здесь быть не должно. И, честно говоря, меня уже утомляет, что я так должен распинаться перед такой ничтожной букашкой, как ты. Здесь сейчас должен быть Морон, и он должен выполнять свою функцию. И он делал её хорошо, пока вместо него не появился ты со своими ничтожными амбициями.
        — Какую ещё функцию?
        Астарота всего передёрнуло. — Какую-какую? Вести войну с таланами. Мне нужно, чтобы война приняла затяжной характер до тех пор, пока я не смогу затащить сюда кого-то из Небесных Чертогов. А ты, судя по твоим мыслям, хочешь свалить отсюда, а вот это меня категорически не устраивает. Ты сбежишь со своим войском, а оставшуюся часть таланы перебьют ещё до возвращения Морона. Поэтому твоя задача такова — ты сидишь здесь и продолжаешь дело, порученное тебе Мороном.
        — А если я не хочу этого, или у меня не получится? — Фалькур набрался смелости и с вызовом посмотрел на Астарота.
        — Получится-получится, — зло улыбнулся Астарот. — В противном случае Морон всё узнает про Таураан, про то, куда складывает запасы таурания твой сообщник. Причём, узнает буквально сейчас. Мне это устроить? Ты сомневаешься в этом? — Астарот насмешливо посмотрел на Фалькура. — Да пару движений моих пальцев, и эта планетка провалится в неизвестность, как и тысячи других, которые возомнили себя чем-то большим, чем пылинка, плавающая в волнах времени и пространства. Только, как я уже говорил, Люцифер будет очень недоволен, если с этими ничтожными букашками будет что-то подобное. Повторяю, он им очень благодарен. Оттого я и вынужден сейчас вести с тобой почтительную беседу, уговаривать тебя на что-то, хотя мне ничего не стоит раздавить тебя в одно мгновение. Мне продолжать?
        — Что требуется от меня? — тяжело выдохнул Фалькур.
        — Ну вот, это другой разговор, — лицо Астарота приняло весьма милое и доброжелательное выражение. — Продолжай то, что поручил тебе Морон, а с твоими делишками на Таураане я постараюсь тебя прикрыть. Мне без разницы, ты хоть весь тот Таураан обчисти. Но не рассчитывай, что это надолго, ты мне интересен до тех пор, пока ты мне нужен. Я тебе не ангел-хранитель.
        Астарот снова громко расхохотался своей шутке. — Я и так дарю тебе жизнь, так что цени это. А от тебя требуется только одно — чтобы ты затягивал конфликт здесь как можно дольше. Мне просто нужно ещё кое-что подготовить в другом месте. Ты даже не представляешь, сколько усилий я уже потратил на всю эту операцию. Это ведь я подстроил так, чтобы отсюда ушёл один корабль туда, куда невозможно попасть в принципе. А знаешь, как я всё это провернул? Нет, ты всё равно своим узким умишком не поймёшь.
        Астарот разочарованно покачал головой. — Прости, это не стремление тебя обидеть, просто констатация факта. Ты просто не сможешь оценить красоту моей игры, постичь весь замысел моей комбинации. Понимаешь, я ведь сделал так, чтобы корабль с местными жителями попал в Заповедные Территории, чтобы осквернить их. Именно отсюда и именно туда, в целомудренную и незапятнанную часть вселенной, куда нам, из нашей организации, нет никакого хода. И судя по последним событиям, мне удалось там кое-что. Пока это ещё не совсем то, что я хотел, но, вроде как, всё может пойти к тому, что я и планировал изначально. Но чтобы это точно произошло, мне нужно время, поэтому я и появился здесь, оттого, что ты своим бегством помешаешь всем моим планам. Потому что в итоге, кроме нарушения ангелами запрета Творца, я должен получить некую вещь, мощь которой тебе никогда не постичь. Ты даже не представляешь, сколько тысячелетий мы хотим достать её, насколько она нужна нам. Но её очень трудно заполучить, даже мне, и поэтому я придумал такую сложную комбинацию. Вот почему я сейчас вожусь с тобой.
        Астарот внимательно взглянул на совершенно сбитого с толку Фалькура и усмехнулся. — Ладно, на первый раз достаточно, гляжу, ты совсем скоро перестанешь понимать, о чём это я. Но для знакомства и понимания, кто сейчас перед тобой, думаю тебе довольно уже. Так что я покидаю тебя, и помни, что я слежу за тобой.
        Внезапно Астарот нахмурил брови. — А, вспомнил, вот же ещё что. Я обещал тебе рассказать про твоих предков. Так вот, боюсь, что очень огорчу тебя, но ты должен знать реальную историю своих прародителей. Для общего понимания, кто ты есть такой, и кто такой твой народ. Знай, вас создали в отместку нам. Это такая месть братства серафимов за то, что мы ушли от них. Они просто создали копию нас, только в гораздо худшем исполнении, более безобразном, я бы сказал. Прости, но это так. Испарения серы, без которых немыслим воздух, которым вы дышите, это и наш воздух. И это тоже насмешка серафимов. Но знаешь, какую самую большую насмешку над нами они воплотили в вас? Они сделали так, что вы панически боитесь воды. Хотя для всех живых тварей она необходима. А для вашей кожи она смертельно опасна. А знаешь почему?
        — Нет, — мотнул головой Фалькур.
        — Да потому что для нас, обитателей Тёмной Бездны, опасна святая вода, которую получают в определённый день в результате некоего обряда, и вот она для нас действительно опасна. А серафимы, в своей жестокой шутке над нами, пошли дальше, они сделали опасной для вас любую воду.
        Астарот раскатисто рассмеялся. — Теперь тебе всё понятно? Вы — жалкая насмешка над нами. Вот тебе и вся причина возникновения твоего народа. Ну всё, теперь живи с этим. Ладно, меня и так слишком много.
        Собеседник на глазах изумлённого Фалькура тотчас же растворился в воздухе.
        Фалькур очнулся только тогда, когда увидел офицера, который стоял перед ним.
        — Ты откуда здесь? — уставился на него Фалькур.
        — Так вы же сами и вызвали, — отчеканил офицер.
        — Возможно, — рассеянно кивнул Фалькур, пытаясь вспомнить, делал ли он это. — Вызывал, наверное. Слушай, ты сейчас никого рядом с моей каютой не видал, никто отсюда не выходил, не входил?
        Офицер решительно помотал головой. — Нет, генерал. Последние несколько часов вас никто не беспокоил. Вы же сами об этом просили.
        — Ну да, ну да, — кивнул Фалькур. — Знаешь что, а соедини-ка меня с Таурааном, с капитаном Атилоном. Желательно прямо сейчас.
        — Сделаем, сейчас доложу связистам, — офицер развернулся и вышел из каюты.
        Фалькур повернулся к окну и тяжело вздохнул. — Что это сейчас было? И было ли это на самом деле, или всё же показалось? — пронеслось в его голове.


        Продолжение следует.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к