Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Авербух Наталья : " Напарница Вампира " - читать онлайн

Сохранить .
Напарница вампира Наталья Владимировна Авербух
        Трудная повесть ожизни девушки, которую недобрая судьба столкнула сконтрабандистами, вампирами, авантюристами, наёмными убийцами изнатными дамами.
        Вмире, где царит строгая мораль, бедной продавщице шляпок приходится пойти нанемыслимые вещи. Она оказывается навсегда связана свампиром, который может читать даже самые сокровенные её мысли.
        Напарница вампира
        Наталья Авербух
        Корректор Алия Зубаирова
                
        Предисловие кдейстрийскому изданию
        Вгостях упочтенной дамы,
        Оставшись наедине,
        Спросите вы даму прямо…
        А, впрочем, поверьтемне,
        Очёмбы вы ни спросили,
        Ответом наваш вопрос
        Она улыбнётся мило.
        Сдамы какой спрос?
        Нопосле, уж распрощавшись,
        Вы оглянитесь вослед
        Насмятый платок меж пальцев…
        Дама знает ответ[1 - Перевод сдейстрийского сделал А. Садовников.].
        Д. Азорменг,
        малоизвестный дейстрийскийпоэт
        Предлагая вниманию читателей эту книгу, мы считаем своим долгом уведомить их, что нынешний вид романа несколько отличается отпервоначального, вкотором он был нам прислан. Мы постарались сохранить все достоинства текста, собирая разрозненные заметки тридцати-пятидесятилетней давности, иприбавили отсебя только некоторые пояснения, объясняющие для дейстрийского читателя детали заграничной жизни начала века. Необходимо, однако, пояснить, что роман написан - как вы легко сможете убедиться изтекста - старой девой, родившейся всамом начале нашего века, получившей, повсей видимости, обширное, нобессистемное образование и, как станет ясно при чтении, самой читающей всё подряд - отготических исентиментальных романов, модных вдни её молодости, доавантюрных, популярных ещё впрошлом веке.
        Роман был переслан нам изОстриха, отсиндика стрелков одного изпровинциальных городов недалеко отграницы - это должность, аналогичная должности главы полицейского управления - который отправил нам записки своей тётушки, следуя её завещанию изавещанию своего отца, вчьих бумагах ибыл найден предлагаемый публике текст. Господин Бруно Перте просит отдельно упомянуть, что все описанные вромане события являются неболее чем плодом фантазии его покойной тётушки, кузины его дорогой матери, и, еслибы незавещание тётки иотца, он никогдабы несогласился наподобную публикацию.
        Попросьбе господина Перте (состоящего вродстве снекоторыми видными лицами внашей политической жизни) мы просим читателя снисходительно отнестись ктому, что долгое время было неболее чем семейной шуткой. Пословам господина Перте, его тётушка, будучи особой весьма весёлой исклонной крозыгрышам, придумала игру, вкоторую охотно играли все домочадцы игости, игру под названием «еслибы», вкоторой высмеивала нелепые сплетни, ходившие вокруг их семейства. Пословам племянника, игра начиналась сослов «давайте представим, как мы жилибы, еслибы то-то ито-то было правдой», апосле расписывала самые невероятные подробности их вымышленной жизни. Игра была весьма забавна, пока невыходила запределы семьи, однако сейчас господин Перте считает своим долгом опровергнуть некоторые сплетни, которые весьма удачно высмеяла его тётушка всвоём романе. Так, например, между нею ипокойным отцом господина Перте никогда небыло иных отношений, нежели отношений брата исестры, и, разумеется, Перте-старший всегда был образцовым гражданином своего города, непозорившим старинной фамилии никоими позорными деяниями, стольже почтенны были
ивсе его предки.
        Ознакомившись ссодержанием романа, мы сочли своим долгом послать его вдейстрийское бюро безопасности, поскольку автор книги указывает назнание некоторых подробностей работы этого учреждения. Также мы уведомили ипочтенное семейство, изкоторого вышло немало видных политических деятелей, отом, что кнам поступила книга, вкоторой упоминается их фамилия. Почтенное семейство ответило вдухе нынешнего времени, отказавшись интересоваться событиями полувековой давности ибеспокоиться из-за чести людей, давно упокоившихся вмогилах. Возможно, эти господа (мы, разумеется, имеем ввиду ныне живущих) даже довольны подобной рекламой: кому нелестно, чтобы его фамилия попала накнижные полки?
        Дейстрийское бюро безопасности продержало книгу дольше, чем частные лица, новсёже дало разрешение напубликацию, приложив резолюцию, согласно которой вромане нет ни единого слова правды, ини один человек вздравом уме неповерит всуществование вампиров, ауж тем более вих контакты состоль почтенной организацией. Некоторые листки, однако, после возвращения заметок избюро оказались утрачены, имы сочли залучшее недопытываться касательно их судьбы.
        Итак, предлагая публике роман, который, возможно, заставит её по-новому взглянуть нанекоторые события вистории родной страны, наше издательство никоим образом неручается задостоверность описанных вкниге событий, равно как изаточность упоминаемых автором имён иназваний. Внастоящее время истинным является лишь тот факт, что некая Ивона Рудшанг жила внеком острийском семействе вкачестве тётушки ивтакомже качестве ибыла похоронена. Что касается других имён, то всё, что дало наше расследование - это два лежащих рядом камня настаром столичном кладбище для бедняков: Амалия Вайль, девица и«Беренгарий, откоторого отреклась семья, аследом ивесь мир», как весьма пафосно было написано натабличке, причём второй камень, повсей видимости, положен напятьдесят лет раньше[2 - Чтобы невводить читателей внедоумение, поясним, что впрошлом веке существовал обычай класть камни даже намогилы самых бедных людей, зачьи похороны некому заплатить. Втаких случаях могли подойти любые камни весом отодного стоуна, икнадгробьям обычно прикрепляли деревянные или медные таблички суказанием имени. Прим. дейстрийского        Нам петь недолго суждено,
        Отмерен жизни срок.
        Истелет время полотно
        Изболи итревог.
        Истелет дева нам постель,
        Веё глазах - тоска,
        Осенний вечер исвирель.
        Как будтобы близка.
        Как будто мне предрешено,
        Икрепко слаженбыт.
        Вот только надуше черно
        Да вгорле всё саднит,
        Всё давит, крутит, кружитмир,
        Немысли - письмена! -
        Вомне рождаются: ампир,
        Столетняя война,
        Кресты итанцы, тронныйзал,
        Раскаянье исмерть…
        Как близок мнимого оскал!
        Его мне несуметь
        Отринуть. Врос навечно вплоть,
        Корнями - додуши!
        Что толку призывать: «Господь!»
        Вполуночной тиши?
        Я вместо храма поутру
        Отправлюсь дограниц
        Седого кладбища, сотру
        Пыль вечности сглазниц
        Фамильных призраков чужих,
        Скулящих умогил.
        Свидетелей времён былых
        Давно уж мох сокрыл,
        Пожрала плесень, как чума,
        Подёрнуло травой.
        Мне мёртвых ближе имена,
        Пусть я ещё живой.
        Среди чугунной городьбы,
        Среди гранёныхлиц
        Бреду, укрывшись отсудьбы,
        Ккамням, упавшимниц
        Пред кем-то, сгинувшим давно
        Вбезвестие имён.
        Им душу чуткуюдано
        Терзать. Игорький стон,
        Без спроса рвётся изгруди,
        Лишь вспомнятсяедва
        Влучах рассветных ипыли
        Два серых валуна.
        Ия прошу лишь ободном,
        Почти уже крича:

«Гори, остывшая давно
        Истории свеча!
        Измрака лет, изпустоты,
        Изсамых дальнихдаль
        Воскресни прошлое, ибыль
        Передо мною встань.
        Кем ты была, девица Вайль,
        Кем, Беренгарий,ты?»
        Авнебесах грохочет сталь,
        Косматы игусты
        Рыдают тучи, илиствы
        Шумит под ливнем вязь…
        Неизземли - из-за спины
        Услышал я рассказ[3 - «Двум могилам», стихи А. Садовникова.].
        Предыстория
        Я вышла наулицу изамахала рукой, увидев остановившуюся науглу конку. Кондуктор придержал для меня дверь, учтиво подал руку, нопосле разглядел при свете фонарей простую шляпку инеказистую накидку иотвернулся. Я сама поднялась наплощадку ипрошла внутрь. Против обыкновения, конка была почти пустой, так что можно было занять почти любое место насидении.
        Дверь захлопнулась, прозвенел звонок иконка тронулась. Выждав немного для приличия, кондуктор двинулся посалону, собирая снемногочисленных пассажиров свою обычную дань. Я купила билет досамого дома (рельсы проходили впяти шагах отнаших дверей) иогляделась посторонам. Усталые лица пассажиров изаляпанное грязью стекло несулили никакой пищи для размышлений. Всё как всегда, иодин вечер как две капли воды похож напредыдущий… Скучно!
        Внезапно дверь салона распахнулась, пропуская смугловатого мужчину вкрасно-чёрной куртке. Спустился симпериала или вскочил находу? Кондуктор, покрайней мере, повёл себя так, будто видит его впервые: двинулся навстречу, требуя приобрести билет. Новый пассажир его, казалось, незаметил, прошёл мимо вконец салона исел прямо напротив меня.
        Отнечего делать я принялась его разглядывать, приличия ради стараясь делать это незаметно.
        Смугловато-жёлтая кожа, узкое лицо, карие глаза скаким-то мальчишеским выражением смотрели, между тем, серьёзно идаже встревоженно. Мужчина был одет вовсё красно-чёрное, авруках сжимал техже цветов заплечную сумку. Такого странно встретить ивдеревне вохотничий сезон, новгороде?
        Он внимательно ивтоже время отстранёно посмотрел накондуктора, медленно расстегнул пуговицы направой перчатке, снял её, достал из-за пазухи кошелёк - кожаный, довольно потрёпанный, нотуго набитый. Извлёк деньги, отдал кондуктору иубрал кошелёк обратно. Натянул перчатку, застегнул ипринялся затягивать застёжки насумке. Всё это время он делал какие-то странные движения ртом, словно ощупывал языком клыки.

«Глупости, Амалия, - строго сказала я себе. - Тебе надо меньше читать готические романы!»
        Я внимательней взглянула намужчину, втайне надеясь уловить что-то такое, что позволит разгадать его странности. Он как раз прекратил проверять застёжки итеперь неподвижно сидел, прижимая ксебе сумку, словно ребёнка. Тёмные глаза бездумно смотрели мимо меня вокно замоей спиной.
        Он впрыгнул вконку находу…
        Ну ичто? Наэто способен любой ловкий человек, развенет?
        Заокном уже давно стемнело, наулице поздний вечер. Что делает этот человек, куда едет? Поделам, возвращается домой или высматривает подходящую жертву?

«Перестань, Ами. Больше вкнижную лавку непойдёшь, пока неотучишься читать всякую ерунду! Посмотри нанего? Вот где ты внём видишь вампирскую бледность?»
        Но… всмуглом лице небыло ни кровинки. Как будто наэтой коже никогда непоявлялся румянец… Разве так бывает улюдей?
        Похожий навампира человек мельком взглянул наменя, заставив поёжиться итутже разозлиться насаму себя. Совсем сума схожу! Я подала знак кондуктору, тот прозвенел взвонок, иконка остановилась.
        Мужчина вкрасно-чёрной куртке вышел следом замной, метнулся через заполненную экипажами улицу ипропал извида.

«Вампир? Чепуха, Ами, меньше книжек читать надо!» - решила я изашагала домой.
        Но, признаюсь честно, той ночью я спала очень плохо.
        Сдесяти лет я живу тамже, где иработаю - при шляпной лавке госпожи Кик, науглу Аптекарской иБузинной улиц. Начинала девочкой напобегушках, атеперь стала доверенной помощницей хозяйки. Звучит солидно, нопосути работа изменилась мало: я всё также помогаю госпоже Кик украшать шляпные заготовки ибегаю поразным поручениям.
        Только раньше это выглядело так: влететь влавку напротив ивыпалить: «Здрасьте, госпожа Трикс, госпожа Кик просила переслать те голубенькие ленты, только подлиннее ипобыстрее, пожалуйста, ато я очень-очень спешу!» Апотом госпожа Кик нещадно драла меня зауши запотраченную насладости сдачу. Теперь я степенно захожу вдверь напротив нашей иговорю что-нибудь вроде: «Добрый день, госпожа Трикс. Как ваш младшенький, поправился? Астаршенький ходит вшколу? Мне, пожалуйста, зелёных лент да мешочек красненьких бусинок. Неуступители заполцены, они увас слегка поцарапаны?»
        Образование я получила самое простое: письмо, чтение, счёт - иначе лавка разорится, милочка! - научилась, где произносить «аминь», когда священник читает молитву, иходить вцерковь только побольшим праздникам, когда работа всё равно стоит - Бог хочет, чтобы люди работали впоте лица, анедонимали его разговорами, моя дорогая!
        Госпожа Кик научила меня украшать атласом илентами шляпки, улыбаться покупателям ипонимать, кому изних отказать, акому: «да-да, конечно!» Икак дать понять, что «конечно» означает не«я проведу свами вечер, сударь», а«разумеется, вашей жене больше подойдёт розовая шляпка».
        Восновном кнам заходят дамы ибарышни, живущие неподалёку, но, бывает, приезжают исдругого конца города: если жили тут раньше или приехали ккому-нибудь вгости. Иногда заходят мужчины: «немоглибы вы помочь, мне нужна красивая шляпка вподарок моей супруге?» - или невесте, или сестре, или дочери, или матери. Они внимательно слушают советы ипояснения, апотом просят принести выбранную шляпку кним домой, чтобы нанести последние штрихи наместе. Самое смешное, иногда такие покупатели действительно оказываются женаты.
        Летом наша лавка открыта весь день, отрассвета дозаката, аобедаем мы сгоспожой Кик поочереди. Зимой мы встаём иложимся затемно - дело есть дело. Снаступлением вечера госпожа Кик готова отпустить меня донести картонки сошляпками додома очередного покупателя. Женщины просят отакой услуге, когда купят шляп больше, чем могут ухватить вохапку, австретить их некому. Мужчины иногда хотят получить возможность сразуже возвратить или поправить подарок - ночаще завести отношения. Если госпожа Кик несмотрит, я сама оцениваю покупателей ирешаю. Одни искренне хотят сделать наилучший подарок, многим изтаких приходится отказывать: жёны иматери склонны самые простые вещи воспринимать совершенно неправильно. Сиными можно иметь дело, хотя шляпка нужна им небольше, чем мне курительная трубка. Один милый мальчик, бедняжка, «имеет самые серьёзные намерения» имесяц копит, чтобы купить самую дешёвую шляпку внашей лавке, апотом сторожит под дверями, выбирая подходящий момент для покупки. Чтобы погулять больше времени ичтобы меня на«доставку» отпустили. Госпожа Кик давно раскусила эту наивную хитрость, нодержится
убеждения, что все покупатели равны между собой - лишьбы платили. Меня всё тянет спросить, куда мой ухажёр потом девает свои шляпки, нобоюсь обидеть.
        Свободных дней мне неполагается, платит госпожа Кик скупо, нозато ненадо тратиться нажильё, истол унеё отменный. Где-нибудь через год я потребую хотябы один выходной вмесяц, аещё через пару лет пригрожу уволиться ипотребую прибавки. Тогда я смогу скопить приданое ивыйти замуж. Только, боюсь, госпожа Кик посоветует меньше денег оставлять вкнижной лавке иобъявит замужество пустой блажью.
        Вкнижной лавке остаётся львиная доля как моего жалованья, так исвободных денег госпожи Кик. Только она покупает сентиментальные романы, где героиня напервой странице влюбляется впринца, анапоследней выходит замуж засадовника, ая - «готические», где героиню напервой странице кусает вампир, анапоследней она оказывается одержима бесом. Всё собираюсь бросить, нонет-нет, азагляну заочередной порцией дешёвого развлечения.
        Так иживём.
        Того странного мужчину вкрасно-чёрной одежде я встретила, возвращаясь отпостоянной клиентки - молодой дамы, скоторой мы несколько часов разбирали шляпки, апотом пили чай исудачили обо всём понемногу.
        Ещё два дня прошли безо всяких странностей ипоездок, анатретий…
        Третий день начинался вполне обычно: приём посетителей поочереди сгоспожой Кик, украшение новой партии шляпок иобсуждение последнего писка моды. Квечеру угоспожи Кик разболелась голова - впоследнее время это случается всё чаще ичаще - иона ушла ксебе, оставив лавку полностью вмоё распоряжение. Работа шла своим чередом - нет, сударыня, вам неидёт сиреневый цвет, попробуйте лучше бордовый, - я впустила своего ухажёра икраем уха слушала его разглагольствования онашем счастливом будущем. Мне было отчасти жалко паренька - вот уже несколько лет он таскается сюда имечтает, нотак инесмог добиться усвоего хозяина прибавки кжалованию. Он занимается доставкой цветов вбольшом магазине и, сколько я его знаю, никогда непытался научиться чему-нибудь полезному, чтобы найти лучшее место. Носним хорошо бывает гулять весенними вечерами, когда всадах цветут сливы ияблони.
        Госпожа Кик нераз говорила мне, что отмолодёжи толка нет, аумной девушке торопиться некуда, рано или поздно хорошенькое личико истройная фигура помогут найти состоятельного мужа спостоянным доходом. Главное - смотреть воба инеупустить подходящую партию только потому, что мужчина стар, некрасив или тяжело болен. Несказалабы, что мне подуше подобные рассуждения, новидее состоятельного мужа определённо есть здравое зерно. Даже если госпожа Кик втрое повысит мне жалование, врядли сэтого удастся отложить что-то настарость, особенно внаше время, когда всё так быстро дорожает. Но, увы, богатый вдовец мне всё никак неподворачивается, ипока я обречена слушать фантастические прожекты разносчика изцветочного магазина.
        Звякнул дверной колокольчик, пропуская последнего задень посетителя: дозакрытия оставалось всего несколько минут. ЗнАком попросив ухажёра помолчать, я устремилась навстречу покупателю.
        - Добрый вечер, сударь, вам что-нибудь посоветовать?
        Разумеется! Его жене - любимой жене, это мужчина уточнил особо, - буквально необходима новая шляпка, аон небогат. Совсем небогат. Мне очень хотелось заметить, что последнее можно было инеговорить: выглядел покупатель непрезентабельно. Его пальто нечистили уже месяц, ботинки отчаянно нуждались вваксе, авесь облик - вженской заботе. Странно, чтобы утакого плюгавенького мужчинки была жена, да ещё любимая. Или они поссорились, итеперь он надеется вернуть её расположение?
        Покупатель колебался между двумя самыми убогими шляпками внашей лавке, я уговаривала его обратить внимание наболее приличные варианты, но, каюсь, без особой настойчивости. Мой ухажёр обиженно ушёл, вкоторый раз решив, что я обращаю нанего внимания меньше, чем насвою работу. Так иесть, ночто уж поделаешь? Жизнь тяжела.
        Наконец, посетитель выбрал дешёвенькую аляповато украшенную шляпку, самый вид которой вызывал уменя острое чувство стыда. Как я могла соорудить такое убожество?
        Пока я заворачивала покупку вбумагу иукладывала вкартонку, мужчина несводил сменя оценивающего взгляда, будто пытался решить для себя что-то очень важное. После долгих раздумий он неуверенно попросил донести приобретение додома ипомочь его бедной больной супруге примерить обнову. Ответ был уменя наготове:
        - Сожалею, сударь, нотакого рода услуг мы неоказываем, - ия выразительно посмотрела начасы над внутренней дверью: надеялась показать невеже, что он занимает уже моё личное время, лавка должна была закрыться четверть часа назад.
        Увы, манёвр неувенчался успехом: прямо под часами стояла моя уважаемая хозяйка госпожа Кик. Бездетная вдова неслишком состоятельного человека, она всю жизнь держалась того мнения, что дьявол ищет незанятые руки, ипотому любую попытку бездельничать пресекала самым суровым образом. Вжелании сохранить для себя свободный вечер я никогда ненаходила унеё сочувствия.
        - Девочка шутит, - приветливо улыбнулась хозяйка покупателю. - Она сейже час пойдёт свами. Прекрасная погода, неправдали?
        Мужчина вежливо запротестовал, мол, стыдно гонять такую очаровательную барышню наночь глядя, госпожа Кик заверила его, что мне совсем несложно будет помочь столь обходительному господину…
        Вздохнув, я пошла одеваться. Пожалуй, оприбавке лучше заговорить пораньше.
        Мужчина немало меня удивил, когда незабрал уменя изрук неудобную картонку, как это делали покупатели победнее, иневызвал кэб, как это делали люди более состоятельные. Просто буркнул что-то вроде «иди замной!» - я толком нерасслышала, - повернулся ипошёл прочь потёмной улице. Мне ничего неоставалось, как поплотней запахнуть накидку ипойти следом. Краем глаза я заметила моего поклонника, который так инеотправился ксебе домой, апродолжал ждать под дверями неведомо чего. Бедненький! Надо былобы остановиться ипоговорить сухажёром, нопокупатель слишком стремительно удалялся попереполненному людьми тротуару. Госпожа Кик непростит мне, если я вернусь домой скартонкой искажу, мол, потеряла клиента втолпе. Пришлось ухажёру удовольствоваться моей улыбкой ивзмахом руки, означавшим: «несейчас, я занята». Вот так всегда.
        Мужчина очень быстро свернул сАптекарской улицы наСправочный переулок, прошёл через сквозной подъезд, срезал путь через чей-то палисадник итаким манером постепенно завёл меня всовершенно незнакомое место, где несновали прохожие, негрохотали экипажи идаже небегали собаки. Фонари горели изрук вон плохо, изапокупателем я шла всё более иболее неохотно. Мои любимые романы, которыми я привыкла щекотать нервы после утомительного рабочего дня, напрочь вылетели изголовы. Какие вампиры, какие демоны, какие призраки?! Я чувствовала себя скорее героиней полицейской хроники ввечерней газете: отом, как изреки выловили тело обнажённой девушки сперерезанным горлом.

«Глупости, Амалия, - попыталась я урезонить себя, свободной рукой нащупывая свисток для вызова кэба. Пару раз мне приходилось его истошным свистом собирать отовсюду зевак инечаянных прохожих вместо экипажа. - Глупости. Вечно ты придумываешь! Почему сразу сперерезанным горлом? Тебя могут попросту задушить…»
        Эти рассуждения заставили меня ещё больше рассердиться набурность своего воображения, да так, что враздражении я чуть было непрошла мимо двери, укоторой остановился покупатель.
        Женщина, которую мне представили как супругу покупателя, помоему глубочайшему убеждению, немогла быть женой ни ему, ни кому другому. Натаких попросту неженятся. Ксчастью, приличная одежда и, пусть бедная, ночистая обстановка стесняли несчастную настолько, что она почти непроявляла присущую её кругу распутную вульгарность. Взгляд «жены» был пустым, глаза мутные, порочные, голос хриплый ипропитой. Даже ребёнок без труда догадалсябы, кто она такая. Между тем, восанке чувствовалось какое-то робкое достоинство, вжестах проскальзывало прирожденное благородство, аформа неухоженных рук отличалась редким изяществом. Шляпке бедняжка обрадовалась как дитя инеуспокоилась, пока непримерила подарок десятью разными способами.

«Кто она? - спрашивала я себя, привычно помогая завязывать ленты. - Что довело эту несчастную женщину достоль жалкого состояния? Может быть, неудачный брак, преступная неосторожность, развод ипадение всамые низы общества? Или юность, коварный обольститель, отбросивший совращённую им девушку как надоевшую игрушку?»
        Я размышляла, между тем ловя насебе взгляды «мужа» этой несчастной. Он смотрел то наменя, то насвою «супругу» и, как ивлавке, будто никак немог принять окончательного решения. Странный человек. Странный иопасный.

«Зачем он выдаёт себя замужа падшей женщины? Что ему отменя могло понадобиться?»
        Наконец, тема шляпки была полностью исчерпана ия, недожидаясь положенных чаевых, заторопилась домой. Фальшивый муж даже неподумал меня проводить или объяснить дорогу обратно. Удивительно, какие невежи встречаются внаше время!
        Наулице ещё больше стемнело ипо-прежнему было безлюдно. Вдалеке раздавался обычный гул города - приглушённо, словно издругой жизни. Врядли хоть один кэб свернёт вэтот заброшенный переулок, да иуменя нестолько денег, чтобы каждый раз брать наёмный экипаж.
        Я прекратила теребить висящий нашее свисток идвинулась всторону шума. Остаётся только гадать, куда я отсюда выйду, хотя это нетак уж важно. Главное - оказаться влюдном месте, атам можно спросить дорогу или сесть вконку.
        Выбранный путь подвёл меня. Улица заканчивалась чьим-то тщательно огороженным садом. Из-за него - уже совсем близко! - шумели экипажи идоносились человеческие голоса. Я строго напомнила себе, что порядочные девушки неругаются ни напокупателей, заведших неведомо куда, ни налюдей, перегораживающих забором дорогу. Следует принять всё как есть ипоискать другой путь, вот ивсё. Завтра утром (сейчас госпожа Кик уже спит, как я думаю) будет удачный момент для разговора оприбавке. Что-то мне здесь ненравится.
        Я всё-таки неудержалась отвздоха, выглядывая, нельзяли попросту обойти сад, аневозвращаться попереулку всторону дома мнимых супругов. Что-то мне подсказывало: отэтих людей лучше держаться как можно дальше.

«Глупости, Амалия!» - привычно начала я, новэтот момент кто-то зажал мне рот, апосле что-то мягкое тяжело обрушилось наголову. Больше я ничего непомнила.
        Рассказ первый. Приманка
        Расскажи мне, дитя, кто качал колыбель
        Неприкаянной жизни твоей.
        Кто отгорьких тревог, отразливов страстей
        Уберёг твою робкую тень?
        Он ночною порой осыпал серебром
        Твои юные чистыесны,
        Цвет полынный степной жарким ветренымднём
        Преклонял доусталой земли.
        Защитить вопреки, чашу боли отъять
        Отбутона невинногогуб,
        Чтоб фиалки смешливая лёгкая стать
        Сохраниться могла среди вьюг.
        Чтож теперь? По-над берегом стылой реки,
        Где забвения воды текут,
        Он оставил тебя. Некричи, незови,
        Невернётся загадочный друг.
        Он оставил… Отвесив незримый поклон,
        Поручил твои жизнь исудьбу
        Неживому, живущему кровью излом,
        Инемёртвому, что вогробу.
        Расскажи мне, дитя, про былые мечты,
        Про желанья, которымцена
        Ныне - пфенниг, да горсть придорожной пыли.
        Сердце выжмет чужая рука…
        Слёз последних, фиалка, несдерживайток,
        Сколько глаз ещё будет сухих!
        Сколько жизней пройдёт, как сквозь пальцы песок,
        Оборвав драгоценную нить.
        Нестрадай обылом над мерцаниемвод,
        Пей забвенье глоток заглотком.
        Ты увидишь, что будет - всему свой черёд.
        Ноничто невернётся потом[4 - «Прощание сбылым», стихи А. Садовникова.].
        Первое, что я ощутила - это жуткую дурноту иголовную боль. Второе - что я лежу нажёсткой бугристой поверхности, под головой уменя плоская подушка или нечто, её заменяющее. Третьим пришло смутное ощущение неправильности происходящего. Нетак стояла кровать, нетаким был воздух вокруг меня, да ипричин для дурноты я никаких непомнила. Вчера был самый обычный день…
        Я забылась вбеспокойном сне иочнулась оттого, что кто-то приподнял меня заплечо ипринялся вынимать изпричёски шпильки. Чужие пальцы действовали грубо, больно дёргая запряди. Столь бесцеремонное обращение заставило меня застыть отнегодования иизумления; сил, чтобы выразить своё отношение кпроисходящему, я ненаходила.
        - Немогли сделать это раньше? - брезгливо произнёс уменя над головой мужской голос. - Зачем вообще вы её сюда притащили?
        Человек, который держал меня заплечо, слегка вздрогнул ичто-то пробормотал. Голос его показался мне смутно знакомым. Я напрягла память.
        Шляпная лавка… госпожа Кик… покупатель… незнакомая улица… удар поголове. Давешний «муж»! Он шёл замной издома иоглушил? Или оглушил кто-то другой, аэтот принёс сюда? Ноесли так, почему невлавку, ведь он знает, где она находится!
        Меня парализовал страх, иединственной мыслью, пробившейся сквозь охвативший меня ужас, было: стоит идальше притворяться спящей, чтобы больше узнать освоём положении… Нет, нестоило мне читать готические романы!
        Первый голос раздражённо ответил; я несмогла различить ни одного слова.
        - Вы напрасно разговариваете наострийском, - послышался встороне третий голос. Молодой, тягучий и, как мне показалось, несколько издевательский. - Я прекрасно понимаю каждое слово… несмотря наваш чудовищный акцент.
        Первый голос резко что-то ответил, молодой засмеялся.
        - Нет, я неблефую. Ваш друг - он ведь ваш друг, нетакли? - сказал, что она больше подходит, чем первоначальный вариант, который вы для меня подготовили. - Он снова засмеялся. - Какая трогательная забота! Авы этим здорово возмутились. Я ничего неупустил?
        - Ничего, - сотвращением ответил брезгливый. - Куда вы дели проститутку? - обратился он к«мужу».
        - Отдал деньги ивыгнал, - пролепеталтот.
        Брезгливый, видимо, ненаходил слов - он молчал. Встороне тихо смеялся молодой.
        - Вы представляете себе последствия этой ошибки? - произнёс, наконец, брезгливый. - Завтра она пойдёт рассказывать осумасшедшем клиенте, послезавтра окажется вполиции, апотом… Найдите иубейте, сегодняже!
        - Будет исполнено, неизвольте сомневаться, - униженно пообещал «муж». Он всё ещё держал меня заплечо исейчас, спохватившись, вернулся кпоиску шпилек.
        - Да оставьте вы её впокое! - рявкнул брезгливый. - Зачем вам такая ерунда понадобилась?
        - Какже, какже, - возразил молодой. - Вдруг она шпилькой заколется?

«Муж» поспешно выпустил моё плечо, ия упала обратно наподушку.
        - Кто мог видеть, что вы уводите эту девушку? - спросил брезгливый.
        - Никто, - неуверенно ответил «муж».
        - Никто? Точно? - настаивал брезгливый.
        - Улица вымерла, - чему-то засмеялся молодой.
        - Хозяйка лавки, - выдавил «муж».
        - Ивсё?
        - Парень какой-то… Влавке был, потом наулице ошивался…
        Надоже! Я моглабы поклясться, что покупатель посторонам неглядел иничего вокруг заметить немог, аон разглядел иузнал среди толпы моего ухажёра.
        Брезгливый, похоже, опять потерял дар речи, амолодой снова засмеялся.
        - Тебе это непоможет! - резко сказал брезгливый.
        - Разумеется, - поддакнул молодой. - Утром хозяйка этой девочки пойдёт вполицию заявить опропаже работницы. Вы немогли мне сделать лучшего подарка, развебы попросту отпустили. Кстати, непланируете? Избавилисьбы отстольких хлопот…
        - Пока полиция спохватится, пройдёт достаточно времени, чтобы тебе подохнуть отголода! - грубо ответил брезгливый.
        Я украдкой приоткрыла глаза. Вокруг царил полумрак, вкотором я едва различала фигуру фальшивого «мужа»; он стоял совсем близко откровати.
        Мысли разбегались. Эти люди - «муж» ибрезгливый - держат здесь обладателя молодого голоса, морят его голодом… нопри чём тут я? Зачем такие сложности?
        Думать было слишком сложно, ия закрыла глаза, надеясь услышать как можно больше. Разобраться впроисходящем можно будет ипотом, когда ко мне вернутся силы испособность трезво мыслить.
        - Имей ввиду, - произнёс брезгливый - он стоял, кажется, умоего изголовья, - живым ты отсюда невыйдешь.
        Отэтих слов кровь стыла вжилах, нонамолодого угроза непроизвела особого впечатления.
        - Я давно уже мёртв, - как-то очень беспечно ответил он. Я глубоко вздохнула. Всамом деле, нельзя столько читать готические романы. Я, наверное, вбольнице, аэто мне просто снится. Потому-то мне так неудобно лежать, потому-то направой руке чувствуется странная тяжесть… Нет, погодите! Срукой-то что? Повредила, когда падала? Ая падала?
        - Что, всё ещё спит? - поинтересовался брезгливый. - Что вы сней сделали?
        - Ничего, клянусь вам! - оправдывался «муж». - Оглушил, нонесильно, исонного порошка добавил…
        - Немогли сразу усыпить? - раздражённо произнёс брезгливый. - Аеслибы вы её убили?
        - Ничего, - утешил молодой. - Трупом больше, трупом меньше…
        Отэтих разговоров мне стало совсем плохо, ия струдом удержалась отстона.
        - Я был осторожен, милостивый хозяин! - заверил «муж». - Ничего сэтой нестрясётся, полежит иочухается, как миленькая!
        - Ладно, - проворчал брезгливый. - Как очнётся, так очнётся. Идёмте.
        Послышались шаги, которые неожиданно остановил молодой голос.
        - Оставьте лампу, если вас незатруднит.
        - Боишься темноты? - издевательски посочувствовал брезгливый. - Это что-то новое.
        - Невэтом дело, - учтиво возразил молодой. - Высказывая свою просьбу, я имел ввиду возможность разумной беседы, когда эта милая барышня очнётся.
        - Так ты сними ещё ибеседуешь? - картинно удивился брезгливый, но, видимо, подал какой-то знак согласия, потому что «муж» - я поняла пошагам - вернулся обратно иповесил лампу над моей головой. Всё это время я лежала, боясь пошевелиться, хотя вродебы ирешила, что всё происходящее мне просто снится.
        - Иесли вы ненамерены морить иеё голодом, - добавил молодой, - принесите барышне поесть. Сомневаюсь, что она успела поужинать перед вашим… приглашением.
        - Принесите, - приказал брезгливый.
        - Но… - попробовал возразить «муж».
        - Принесите, - снажимом повторил брезгливый, и«муж» ушёл.
        - Значит, она тебе понравилась? - вкрадчиво спросил брезгливый. - Угодили дорогому гостю?
        - Весьма привлекательная молодая особа, - сготовностью ответил молодой. - Всецело благодарен занаше знакомство, жаль, что вы непотрудились нас представить.
        - Ничего, сам представишься, невпервой, - успокоил его брезгливый. - Так, значит, нравится? Ичто ты теперь скажешь?
        - Мне жаль вас огорчать, номой ответ неизменился.
        - Ишь ты, какой учтивый, - засмеялся обладатель брезгливого голоса. - Авчера ругался.
        - День надень неприходится, - философски заметил молодой.
        - Это верно, - согласился брезгливый. - Глядишь, ипередумаешь. Онаже тебе нравится, эта девочка. Одно только слово…
        Незнаю, собиралсяли отвечать молодой, потому что беседа была прервана возвращением «мужа». Он подошёл кизголовью моей кровати, накоторой я лежала, ни жива, ни мертва, боясь пошевелиться итем привлечь ксебе внимание этих страшных людей. Я затаила дыхание, сама незная, какой беды опасаясь, ноничего страшного неслучилось. «Муж» что-то поставил напол иотошёл.
        - Моглибы для дамы хоть поднос принести или столик какой-нибудь, - прокомментировал происходящее молодой.
        - Обойдёшься, - грубо ответил брезгливый. - Это всё? Больше утебя нет никаких пожеланий?
        - Я полностью удовлетворён вашей заботой, - преувеличенно серьёзно заверил молодой.
        Брезгливый хмыкнул, ноничего несказал, «муж» иподавно промолчал. Оба вышли, оставив меня наедине собладателем молодого голоса. Послышался стук двери, поворот ключа взамке, апотом приглушённый звук шагов.
        Я молча лежала, неоткрывая глаз, тщетно пытаясь понять подслушанный разговор. Норазум, толи отнесуразности происходящего, толи отвызванной ударом дурноты, отказывался осмысливать ситуацию иделать какие-то выводы.
        А, может, я сошла сума?
        - Сударыня! - позвал молодой голос. - Милая барышня! Прошу вас, откройте глаза! Сударыня! Они ушли.
        Я неохотно повиновалась. Впомещении, где я лежала, по-прежнему царил полумрак, почти неразгоняемый масляной лампой над моей головой.
        - Сударыня! - снова позвали изсамого, как мне втот момент показалось, тёмного угла. Я заморгала, постепенно привыкая ктусклому освещению, иприподнялась налокте.
        - Где я? - вырвалось уменя; я сама поразилась слабости своего голоса. Втемноте хмыкнули.
        - Вам нужен точный адрес?
        - Почему я здесь? Я… я больна?
        - Нет, - засмеялся молодой голос. - Вы совершенно здоровы - пока.
        - Что здесь происходит? - уже решительно спросила я. Мой товарищ понесчастью явно нехотел разрешить моё недоумение, а, между тем, жуткая нелепость ситуации тревожила меня всё больше ибольше.
        - Ничего особенного, сударыня, - ответил молодой голос. - Всего лишь небольшое недоразумение, которое, увы, неспешит заканчиваться.
        Наум мне пришли некоторые детали услышанного разговора.
        - Нокакже, сударь… Вы… Мне показалось, вас держат здесь против воли, отказывают впище?..
        Он снова засмеялся, ия уж подумала: мой собеседник сейчас примется заверять меня, мол, всё это делается для егоже блага. Ноя ошиблась.
        - Ах, это! - небрежно произнёс молодой голос, словно речь шла онест?ящих внимания мелочах. - Всего лишь попытка изменить мои убеждения, неболее того.
        - Но… - опешила я. - При чём тутя?!
        - Нестоит кричать, уверяю вас. После недели, проведённой здесь безо всякого питания, мой слух необыкновенно обострился.
        - Я… извините. Я прошу прощения.
        - Ничего страшного, - заверил меня товарищ понесчастью. - Кое-что я могу для вас прояснить, только ради всего святого, ненадо кричать. Обещаете?
        Я молча кивнула.
        - Очень хорошо. Итак, сударыня, пожалуйста, некричите инеделайте резких движений. Атеперь - медленно, неторопясь, - посмотрите насвою правую руку.
        Поразившись, что так инеподумала выяснить причины странной тяжести направом запястье, я выполнила приказ. Увиденное, было настолько несуразно, что мне понадобилось несколько минут наосознание происходящего.
        - Здоровоже вас ударили, если вы досих пор так плохо соображаете, - отрезвил меня молодой голос. Я вздрогнула, выходя изоцепенения, иущипнула себя запалец. Нет, это несон, это реальность.
        Мою правую руку плотно охватывал стальной браслет, откоторого кстене шла, свёртываясь петлями накровати, длинная толстая цепь.
        Вглазах уменя помутилось, сознание затуманилось, авушах зазвучал тихий ровныйгул.
        Этого всего просто неможет быть.
        Придя всебя, я обнаружила, что вовремя забытья откинулась наподушку иснова закрыла глаза.
        - Ну? - нетерпеливо позвал молодой голос. - Сударыня! Вам уже лучше? - Он неспрашивал, аскорее утверждал или приказывал.
        Я хотела было возразить, новнезапно поняла, что он прав. Забытье, вкоторое я провалилась, полностью излечило меня отдурноты иголовной боли, помогло прочистить мысли.
        Я села накровати иогляделась посторонам.
        Мои глаза вполне приноровились ктусклому освещению, ия сумела разглядеть, что нахожусь впросторной комнате снеровно покрашенными стенами иплохо побеленным потолком: поштукатурке вразнообразных направлениях змеились глубокие трещины. Я лежала накровати вроде тех, которые стоят вдомах призрения; нажёсткий матрац небыла постелена ни простыня, ни покрывало, иподушка обходилась безо всякой наволочки. Одета я была вто платье, вкотором вышла излавки, ношляпка, накидка ишарфик куда-то пропали. И - только сейчас обратила наэто внимание - я лежала накровати прямо взаляпанных уличной грязью туфлях!
        Это открытие шокировало меня едвали небольше цепи, приковывающей меня кстене. Лежать накровати втуфлях, ужас какой.
        Надо мной встену были вбиты два массивных крюка: наодном, верхнем, висела масляная лампа, ко второму крепилась цепь.
        Вдальнем углу комнаты я увидела нечто вроде матраца или тюфяка, накотором скорее угадывалась, чем различалась фигура сидящего человека сосложенными заспиной руками.
        - Крыс здесь нет, - ссожалением произнёс товарищ понесчастью. - Можете небояться, если вас это волнует.
        Крысы?! Мне даже неприходила вголову возможность подобного соседства!
        - Вам вообще здесь нечего опасаться, - всё стемже сожалением сказал он. - Вовсяком случае, пока мы вдвоём.
        Он тряхнул плечами. Зазвенела цепь. Оказывается, этот человек непосвоему желанию держит руки заспиной, его заковали. Бедняга, ему, должно быть, больно инеудобно так сидеть…
        - Да, - подтвердил мой товарищ понесчастью. - Обо мне наши «друзья» позаботились больше, чем овас, можно даже сказать, непоскупились.
        - Что здесь происходит? - спросила я. - Почему мы здесь, вдвоём? Зачем цепи? Кто эти люди?
        Вместо ответа он засмеялся.
        - Подойдите комне.
        - Что? - непонялая.
        - Чёрт побери! - позволил мой собеседник прорваться своему раздражению. - Я неясно высказался? Сударыня, я прошу вас подойти сюда, если моя просьба неслишком для вас затруднительна. Мне кажется, вы достаточно оправились, чтобы передвигаться. Так понятней?
        - Да, - неуверенно кивнула я, осторожно привставая скровати. Что-то вего просьбе меня настораживало, новот что? - Апочему вы просите обэтом?
        - Узнаете, - нетерпеливо бросил он. - Нуже!
        Я поднялась. Вовсяком случае, если он сумасшедший, схватить меня ему неудастся, ацепь наверняка мешает дотянуться допротивоположного конца комнаты.
        Так что… почемубы инет?
        Дойдя, докуда позволяла моя цепь, я внимательнее присмотрелась ксвоему товарищу понесчастью. Юноша, почти мальчик снаудивление - если учесть длительность его пребывания здесь - гладко выбритым лицом ирастрёпанными тёмными волосами. Ботинки, которые, видно, вычистили перед тем, как запереть их владельца впомещении, несколько мятые брюки икогда-то белая рубашка. Жилета исюртука наюноше небыло. Поражала непринуждённость, скоторой он сидел наматрасе внеудобной позе и, пожалуй, - контраст между мертвенно-бледной кожей иярко-алым ртом. Глаза назастывшем виронической гримасе лице казались тёмными провалами.
        Выводы, которые последовали заэтими наблюдениями, заставили меня разозлиться. Мало мне всего ужаса инелепости этой ситуации, обязательно надо вспоминать любимые романы! Это уже несмешно, неигра «аесли сосед слева одержим демоном, асосед справа пьёт поночам кровь». Здесь всё реально.

«Ябы посмотрела натвоё лицо, Амалия, еслибы ты без еды просидела несколько дней нацепи!»
        - Небойтесь, - попросил юноша иодним плавным движением очутился наногах. Я неудержалась отудивлённого восклицания. Юноша торжественно поклонился, словно актёр, заслуживший овации, искользнул - другого слова я немогу подобрать - ко мне. При этом мы встретились глазами… Незнаю, что сомной произошло вэту минуту, я будто потеряла сознание, ноосталась стоять наногах. Когда очнулась, обнаружила, что протягиваю своему товарищу понесчастью свободную руку, аон повис нацепи итянется ко мне оскаленным ртом. Масляная лампа давала достаточно света, чтобы отбрасывать блики нанеестественно длинных клыках. Я хотела кричать, ноалчный взгляд его тёмных глаз завораживал, полностью подавлял мою волю.
        Я сошла сума, я помешалась насвоих готических романах, этого всего неможет быть…
        Ивсёже… Всёже это было.
        Вампир изо всех сил тянулся ко мне, чуть только невывихивая руки изплечевых суставов, ая тянулась кнему, нодлина цепей была хорошо рассчитана: мы немогли даже коснуться друг друга. Обессилев, не-мёртвый, как их ещё называли вроманах, упал тамже, где стоял, изашипел отярости. Избавившись отдавления его магнетического взгляда, я завизжала ибросилась назад, ккровати илампе, которые, казалось, могли сообщить мне хоть каплю уверенности. Я уже добралась досвоей цели, когда вампир поднял голову ипосмотрел наменя. Крик замер уменя нагубах, сознание снова помутилось…
        - Яже просил нешуметь, - укорил меня ночной хищник. - Вам нечего здесь бояться.
        - Я… Вы… Что… - жалобно пролепетала я, незная даже, что сказать. - Прошу прощения.
        Вампир - он снова сидел наматраце - молча склонил голову, принимая извинения.
        - Ничего страшного, только впредь постарайтесь быть более сдержанной.
        Я почувствовала себя примерно также, как вдетстве, когда госпожа Кик выговаривала мне заглупые страхи инежелание заходить одной втёмную комнату. Привидений небывает, а, еслибы они исуществовали - разве прилично визжать при появлении гостя? Всамом деле, что толку кричать при виде вампира? Сейчас, нацепи, он совершенно безопасен, аеслибы мог причинить мне какой-либо вред, я врядли сумелабы что-то изменить криком.
        Сердцебиение, однако, утихать несобиралось.
        Он мёртвый, твердила я себе, он мёртвый! Я водной комнате смертвецом!
        - Сейчас вы убедитесь сами, - мягко произнёс вампир, - насколько опрометчиво было свашей стороны привлекать кэтой комнате излишнее внимание хозяев. Прислушайтесь.
        Я прислушалась. Поначалу повсюду царила тишина; единственным звуком было только моё дыхание. Новот послышались приглушённые шаги, которые остановились усамой нашей двери. Апосле лёгкий скрип - ивтемноте открылся квадратик яркого света. Вампир шевельнул губами.
        - Смотровое окно, - словно прозвучало уменя вголове.
        Свет погас, после небольшой паузы скрип раздался снова: снаружи запирали окошко. Апосле взамке повернулся ключ, дверь распахнулась, инапороге появился незнакомый мне человек. Высокий, полный мужчина скороткими бакенбардами, он был одет втёмный сюртук, застёгнутый навсе пуговицы, итакогоже цвета брюки. Пришедший пристально посмотрел сначала наменя, апосле перевёл взгляд навампира.
        - Развлекаешься? - произнёс он брезгливым голосом. Значит, это тот самый человек, который отдавал приказы фальшивому «мужу», наш главный тюремщик.
        Вампир кивнул.
        - Надоже как-то проводить время, вы сомной согласны? - ответил он. - Каждому своё.
        - Я знал, она придётся тебе повкусу, - судовлетворением произнёс брезгливый.
        - Для этого умозаключения нехватает одной маленькой проверки, - заметил вампир. - Нехотители обеспечить мне такую возможность?
        - Буду только рад, - издевательски улыбнулся тюремщик. - Ты согласен? Одно только слово - иона станет твоей, делай сней, всё, чего ни пожелаешь. Апотом мы найдём для тебя других.
        - Увы, - покачал головой вампир. - Ей придётся ещё некоторое время терпеть моё присутствие, потому что я отказываюсь.
        - Вот как? - сердито прошипел негодяй. - Разве ты неголоден? Разве она тебе ненравится?!
        Он бросился ко мне, рывком заставил подняться скровати, расстегнул, чудом неоторвав, крючки моего платья, апосле развернул меня лицом квампиру ираспахнул воротник, обнажаяшею.
        - Разве она тебе ненравится? - прокричал тюремщик. - Или, думаешь, я незнаю, как ты мечтаешь вонзить вэту шею свои клыки?! Нуже, соглашайсяи…
        Шлёп!
        Пощёчина прервала омерзительную речь «брезгливого» тюремщика буквально наполуслове. Сама непонимаю, как осмелилась наподобный поступок…
        Вследующий момент тюремщик швырнул меня накровать, где я сжалась отужаса, ожидая удара: мерзавец уже занёс руку, явно собираясь проучить меня замою дерзость. Боже мой, чтоже это такое делается! Меня вжизни никто никогда небил, разве что госпожа Кик дёргала зауши ишлёпала порукам, когда я плохо вела себя застолом, ноэтоже совершенно нето! Боже мой, почему всё это происходит именно сомной?!
        - Ненадо, - раздался внаступившей тишине голос вампира. Эта незамысловатая просьба заставила тюремщика опустить руку иотступить откровати нашаг.
        - Значит, она тебе всё-таки нравится, - тяжело дыша, произнёсон.
        - Никогда нелюбил битых женщин, - равнодушно произнёс не-мёртвый. - Вэтом есть что-то отталкивающее, вы ненаходите?
        - Ненадейся меня заморочить! - рявкнул тюремщик ишагнул квампиру. Тот напрягся, нонекак я, вожидании удара, апристально глядя негодяю вглаза, будто надеялся передать ему какую-то мысль.

«Может быть, так оно иесть?» - подумалая.
        Тюремщик некоторое время смотрел навампира, потом натянуто рассмеялся иотвернулся.
        - Сынок, - слицемерной заботой проговорил он. - Зря стараешься, сомной твои трюки неработают.
        - Лет через десять выбы заговорили иначе! - свнезапной горячностью выпалил вампир, номерзавец только расхохотался.
        - Кчему так далеко загадывать? Посмотрим, что ты скажешь всего лишь через десять дней, как тогда запоёшь! Апока - доброй ночи тебе итвоей соседке.
        Сэтими словами мерзавец вышел задверь изапер замок. Мы свампиром снова остались одни.
        - Он имел ввиду, - неожиданно объяснил вампир, - что уменя пока нехватает силы подчинить своей воле любого человека. Только того, кто неожидает подвоха или кто находит меня привлекательным, чего обэтом типе, конечно, нескажешь.
        Отэтих слов я мучительно покраснела иневольно потянула руку кворотнику.
        - Да, - словно счем-то согласился не-мёртвый, - будет лучше, если вы застегнётесь. Я слишком голоден, чтобы спокойно выносить столь соблазнительное зрелище.
        Покраснев ещё больше - покрайней мере, таким было возникшее уменя ощущение, - я поспешно выполнила совет.
        - Так-то лучше. Кстати, - оживился вампир, - полагаю, вас можно считать моей гостьей, ая так мало побеспокоился овашем удобстве. Нехотители немного перекусить?
        - Перекусить?! - шокировалась я отподобного предложения. - Здесь, сейчас?!
        - Почемубы инет? - удивился мой товарищ понесчастью. - Что касается места, то врядли увас будет возможность питаться вдругом помещении, авремени - чем оно хуже любого другого?
        - Все знают, наночь есть вредно, отэтого снятся кошмары! - возмутилась я. Вампир рассмеялся.
        - Если дело только заэтим, можете неволноваться. Кошмары вам сниться небудут, происходящего наяву вполне достаточно. Так чтоже? Помнится, еду они оставили где-то завашей кроватью.
        Я посмотрела туда, куда он оказал ивсамом деле - наполу лежала крышка откартонки, вкоторую я сегодня вечером укладывала шляпку, анакрышке стояла оловянная тарелка скуском говядины иломтиком белого хлеба имедная кружка скакой-то тёмной жидкостью.
        - Они нехотели оставлять здесь ничего такого, спомощью чего вы моглибы повредить себе, - объяснил вампир, когда я подняла крышку иаккуратно пристроила возле себя накровати. Вкружке оказалось столовое вино - вполне неплохое, если судить позапаху, госпожа Кик доставала такое избуфета поторжественным случаям, востальное время предпочитала обходиться чаем. Хлеб, похоже, небыл свежим икогда его принесли сюда, асейчас ивовсе основательно зачерствел. Я взяла кусок мяса, положила его нахлеб ипринялась заеду. Госпожа Кик навернякабы сломала зубы отакую трапезу; хорошо, что уменя ещё вполне крепкие зубы исильные челюсти, иначе ябы несправилась. Вампир одобрительно наблюдал замоим насыщением сосвоего матраца.
        - Еслибы вы знали, как я вам завидую! - пожаловался не-мёртвый, когда последняя крошка отправилась мне врот. Еда ивино укрепили мои силы, отогнали уныние, вкотором я пребывала стого момента, как вточности уяснила своё положение. Вовсяком случае, я пока ещё жива, аэто главное. Я вежливо улыбнулась вампиру - сложно непосочувствовать бедолаге, но, поправде сказать, он пугал своим явным желанием насытиться посредством моей крови. Если верить большинству прочитанных мной романов, этобы неизбежно означало смерть, потому что вампиры обязательно убивают свои жертвы. Кажется, только водной или вдвух книжках люди выживали после встречи сне-мёртвым, ито я непомню, чтобы вампиры этому особенно радовались.
        - Почему эти люди боялись, что я причиню себе вред? - спросила я - просто, чтобы перевести разговор надругую тему.
        - Какже, - хищно улыбнулся мой собеседник. - Вы только представьте, что былобы, попадись вам вруки что-нибудь острое…
        Я покачала головой. Мне приходилось держать вруках острые предметы, иникаких опасений уокружающих это невызывало. Или наши тюремщики боялись моего самоубийства? Нокак можно зарезаться столиком или подносом, вкоторых мне отказали? Или чем, осколком фарфоровой тарелки?
        - Для меня несоставилобы труда убедить вас пустить себе кровь, - мечтательно проговорил вампир. - Конечно, выбы перед этим подошли ближе ко мне, апотом ваша кровь потеклабы вмою сторону…
        - Перестаньте! - воскликнула я. Отподобных рассуждений мороз продирал покоже.
        - Прошу прощения, - несколько смутился не-мёртвый. - Я просто хотел дать необходимые пояснения. Ктомуже, кчему впустую предаваться грёзам? Ваших сил просто нехватит, чтобы сделать изтарелки хоть сколько-нибудь опасное оружие.
        Он ссожалением облизнулся. Теперь, когда я точно знала, кто передо мной икаковы его намерения относительно меня, вампир уже нескрывал жадного взгляда, направленного точно намою шею. Как мне нехватало сейчас хотябы крошечной косынки!
        - Довольно! Нежелаю больше слышать обэтом!
        - Ая просил вас некричать, - напомнил вампир. - Громкие звуки мешают мне слышать биение вашего сердца иток крови вваших жилах…
        - Прекратите, пожалуйста! Это бесчеловечно, так говорить! Хватит!
        - Конечно, бесчеловечно, - неунимался вампир. - Иименно поэтому…
        - О, прошувас!
        - Ладно, я прошу прощения. Нехотел пугать вас, успокойтесь. Ноивы, пожалуйста, обойдитесь без резких звуков. Ваша несдержанность может впервую очередь повредить вам самой.
        - Повредить? - непонялая.
        - Ну да. Унаших свами друзей вполне может возникнуть впечатление, будто вы что-то значите для меня, ивас могут… - Он замялся. - Вам могут сделать больно, чтобы вынудить меня сдаться.
        Я пришла вужас.
        - Вы хотите сказать - эти люди будут пытать меня?!
        Вампир кивнул.
        - Вот именно. Поверьте, я буду весьма огорчён таким поворотом событий.
        - Нонеизмените решения? - уточнилая.
        Он молча покачал головой. Я закрыла лицо руками, изо всех сил стараясь незаплакать отстраха ибезнадёжности; вся моя бодрость куда-то испарилась.
        - Мне очень жаль, - мягко сказал вампир. - Ноя давал присягу, авцелом мире есть только одно существо, которое дороже для меня верности слову. Я немогу сдаться - даже ради вас. Неплачьте, может быть, им инепридёт это вголову.
        Я отняла руки отлица иподняла взгляд. Тёмные глаза вампира смотрели наменя свыражением, прямо противоречащим его тону. Я коснулась воротника.
        - Почему тогда вы вступились заменя?
        - Я ведь сказал, - усмехнулся не-мёртвый, - никогда непил кровь избитых женщин. Уних ибез меня хватает печалей, вы ненаходите?
        Меня передёрнуло ототвращения. Без сомнения, этот… это… существо считает себя очень благородным стакими принципами.
        - Я расстроил вас, - предположил вампир. - Вот что, после всего пережитого вам необходимо как следует выспаться.
        - Выспаться?! - ужаснуласья.
        - Да, именно выспаться, иименно здесь исейчас, если вас это удивляет.
        - Ноя несмогу уснуть!
        - Сможете. Это очень просто. Уберите эту штуковину, лягте поудобней, закройте глаза иглубоко дышите. Или вы хотите, чтобы я всё проделал завас?
        Я вспомнила минуты помутнения сознания, которые находили наменя, когда вампир встречался сомной взглядом, ипокачала головой.
        - Ненадо, благодарювас.
        - Втаком случае, ложитесь спать.
        Я послушно убрала крышку откартонки скровати - Боже, еслибы госпожа Кик знала, куда меня отпускает, онабы вызвала полицию, когда я ушла одеваться, инегодяя сразу схватилибы! - послушно легла изакрыла глаза. Врядли мне удастся заснуть вэтом страшном месте, ноподдерживать светскую беседу свампиром уже нехватало сил. Интересно, он это почувствовал? Кажется привлекательным, скажите пожалуйста! Еслибы он видел себя состороны - сэтими ужасными клыками ивзглядом, как удикого зверя… Нет, безусловно, какой-то шарм унего всёже есть, ноесли всё обстоит именно так, как он сказал - всё дело втом, что я тогда неждала подвоха. Немогже мне ивсамом деле понравиться… брр! Живой мертвец!

«Ами, Ами, очём ты только думаешь? Тебя убьют, когда им надоест ждать согласия отвампира, если только незамучают раньше - аты решаешь, достаточноли он привлекателен как мужчина».
        Собственная распущенность заставила меня устыдиться. Я решила тем более несмотреть навампира, невидеть больше этого голода, этого… желания вего завораживающе-тёмных глазах… Тьфу!
        Нет, я всамом деле сумасшедшая, атакже наредкость испорченная девчонка, иесли я скоро умру - это будет расплата зате грешные мысли, которые постоянно наполняют мою глупую голову. Я отвернулась кстене, чтобы полностью избавиться отискушения, новнезапная боль ввиске заставила меня вскрикнуть иоторвать голову отподушки.
        - Яже просил, - сердито напомнил вампир. - Что там увас?
        Усевшись, я небез труда выпутала изволос ненайденную давеча фальшивым «мужем» шпильку.
        - Ого! - прокомментировал мою находку вампир. - Вы, чтоже, укололись? Неудивительно, дешёвые шпильки наредкость небезопасны. Но, ксожалению, эти дураки зря тратили время - таким оружием серьёзных ран ненанесёшь, а, значит, икрови будет слишком мало. Выкиньте её иложитесь спать. Вы меня утомляете своим перепуганным видом ибесконечными вопросами.
        Слегка обидевшись наэтот выпад, я осталась сидеть, задумчиво вертя шпильку вруках. Постоянные разговоры вампира окрови невнушали мне доверия кэтому существу, нооттюремщиков ждать милосердия тем более неприходилось.
        Ктомуже… эти люди боялись полиции, авампир говорил оприсяге, которую неможет нарушить. Значитли это, что не-мёртвый работает на… кого? Полицию? Нет, это врядли, это уже чересчур. Врядли ежедневные обязанности полицейского можно совместить с… хм, спривычками вампира. Наверное, есть ещё какие-то организации, где его способности больше пригодятся. Итак, вампир работает направительство. Означаетли это, что я должна лучше думать овампире - или хуже онашем правительстве? Госпожа Кик никогда неинтересовалась политикой, считая это делом недля женского ума - имне несоветовала. Зато унеё вдоме я научилась некоторым вещам, которые…
        - Очём вы задумались, моя дорогая? - вкрадчиво поинтересовался вампир. - Я, кажется, велел вам спать.
        Я решила неповорачиваться всторону не-мёртвого, чтобы он немог усыпить меня взглядом, как грозился.
        - Скажите, - робко начала я. - Какбы вы поступили, еслибы цепи вдруг исчезли?
        - Исчезли? - несколько удивлённо переспросил вампир. Я, неудержавшись, всё-таки обернулась: хотела видеть выражение его лица. - Еслибы цепи вдруг исчезли… - мечтательно проговорил мой товарищ понесчастью иоблизнулся. - Это вовсе нетак страшно, как вам кажется. Вы просто крепко заснёте, ивам будут сниться хорошие сны, вот ивсё… Это вовсе нестрашно, - повторилон.
        - Нет!
        - Прошу прощения, милая барышня, нопозвольте свами несогласиться. Всё будет именно так, как я сказал… былобы, еслибы нецепи.
        - Нет, я нето хотела спросить. Что выбы делали, еслибы навас небылобы цепей? Несомной, а… вообще?
        Вампир повернул голову ипосмотрел вверх иназад. Я проследила заего взглядом итолько сейчас заметила окно прямо над матрацем моего товарища понесчастью.
        - Нооно слишком высоко! Как вы залезете под самый потолок?
        - Акак вы избавитесь отцепей? - вопросом навопрос ответил вампир. - Я ведь вас правильно понял?
        - Замки можно открыть спомощью шпильки, - робко заметила я. Вампир расхохотался.
        - Я, конечно, инето умею. Но, сударыня, чтобы научить вас томуже, я должен выпить хоть каплю вашей крови.
        - Вам ненадо меня учить, - возразилая.
        Не-мёртвый вскочил наноги, растеряв всё своё ленивое хладнокровие. Зазвенела цепь.
        - Ивы так спокойно сидите?! Мы можем спастись, авы так спокойно сидите?
        - Вы сказали, что тутже убьёте меня, - напомнилая.
        - Ах, это! - горько сказал вампир. - Сейчас, втакую минуту - вы решили поторговаться?
        - Аесли да, то что? - свызовом ответила я. Вампир зловеще улыбнулся.
        - Ну, пусть будет по-вашему. Ваша жизнь вобмен намою, устраивает вас такая цена? Помогите мне выбраться отсюда - ия спасу вас. Договорились?
        - Авы необманете? - подозрительно спросилая.
        - Вам придётся рискнуть, сударыня. Ну как, договорились?
        Я кивнула, начиная ковыряться шпилькой взамке своего браслета. Это было несложнее, чем открывать буфет госпожи Кик - вдетстве я частенько лазила туда запирожками. Акогда подросла, добралась идошкатулки сдрагоценностями… Нет, я ничего некрала, просто хотела полюбоваться красивыми вещами.
        Замок поддался моим усилиям, ия наконец-то смогла освободить уже изрядно ноющее запястье. Как больно, аещё больше - унизительно…
        - Потом будете жалеть себя, сначала помогите мне! - прикрикнул вампир. Он вышел насередину комнаты иразвернулся спиной ксвету, чтобы мне удобнее было работать. - Помните, если увас неполучится, я вам ничего недолжен. Ия голоден, очень голоден, моя дорогая.
        - Вам необязательно меня запугивать, - огрызнулась я. Руки вампира были холодными, как лёд… или как руки мертвеца. Случайно прикасаясь кним, я немогла сдержать дрожи отвращения.
        - Авы невозитесь столько времени, - неостался вдолгу не-мёртвый. - Влюбой момент они могут заинтересоваться нами изайти сюда.
        - Я стараюсь, как могу, ноувас два замка, иони крайне неудобно расположены. Аотспешки толку небудет.
        - Да, нотогда увас была свободна одна рука, атеперь две, - возразил вампир.
        - Больная рука - плохое подспорье. Всё, снимаю.
        Я сдёрнула свампира оковы инавсякий случай отпрыгнула назад: боялась, что, очутившийся насвободе вампир несможет впервые минуты справиться сосвоим голодом… Или лучше сказать, жаждой?
        Сложно прыгать, если только сидела накорточках, иособенно сложно делать это, когда чего-то смертельно боишься. Вовсяком случае, я потеряла равновесие инепременнобы упала, еслибы меня неподдержал вампир, неожиданно оказавшийся замоей спиной.
        - Вы отлично справились, моя дорогая! - воскликнул он. - Каюсь, прежде я никогда неискал вдевушках особых талантов, да исерьёзные беседы вёл довольно редко. Что вы ещё умеете, а? Может быть, подделывать подписи начеках?
        Я смутилась. Госпожа Кик всвоё время настояла, чтобы я научилась копировать её почерк: это позволяло переложить наменя ведение финансовых дел. Проще былобы, конечно, выписать доверенность, игоспожа Кик даже думала обэтом, нопотом оказалось, это позволяется только для тех, кто владеет своим состоянием или получил специальное образование. Аобразование, как известно, денег требует, так что моя хозяйка ограничилась малым.
        - Вы просто средоточие всех достоинств! - засмеялся вампир. - Нообэтом потом, апока давайте выбираться.
        Я прикинула расстояние доокна: навид больше, чем два человеческих роста.
        - Я неумею лазить постенам.
        - Какое упущение свашей стороны! Ничего, ещё научитесь, моя дорогая.
        Он присел накорточки, расшнуровал, азатем снял ботинки. Подумав, снял ещё иноски. Я отвернулась.
        - Нестойте встороне, как воплощение благовоспитанности, - позвал вампир. - Садитесь мне наспину.
        - Что?!
        - Понятно. Этого вы тоже неумеете? Никогда вдетстве некатались?
        - Нет.
        Вампир поднялся наноги исжалостью посмотрел наменя. Потом повернулся спиной ипередёрнул плечами.
        - Хватайтесь иподтягивайте ноги, - приказалон.
        - Может, лучше… - Я хотела сказать, что лучше я занего ухвачусь усамой стены, аещё лучше - как-нибудь приспособить хотябы туже цепь, чтобы он, забравшись, мог меня вытащить, ноне-мёртвый нестал слушать.
        - Делайте, что вам говорят!
        Я повиновалась.
        Вампир слегка присел, чтобы мне было удобнее забираться. Когда он распрямлялся, его повело всторону.
        - Спокойно, - процедил не-мёртвый. - Всё впорядке.
        - Вы уверены? - забеспокоилась я. - Вамже тяжело, вы слишком ослабли.
        - Помолчите!
        Вампир шёл сявным трудом, пошатываясь отголода итяжести. Ноустены он как-то весь встрепенулся, подпрыгнул и… Ипринялся забираться поголой поверхности, будто полестнице. Я неудержалась ивыглянула из-за его спины, чтобы взглянуть наруки иноги своего спасителя. Казалось, вампир пальцами цепляется занеровности, трещинки ибугорки, которых полным-полно при плохой окраске.
        - Неёрзайте, ато сброшу! - пригрозил не-мёртвый. Он добрался доподоконника.
        - Нотутже решётка!
        - Сам вижу, - огрызнулся вампир. - Спрячьте лицо ипомалкивайте.
        Он стукнул постеклу ногтем, послышался звон, потом такой звук, словно куски стекла вынимались израмы. Я снова выглянула из-за спины вампира… чтобы увидеть, как он, повиснув наодной руке, второй небрежно кидает осколки насвой матрац.
        - Сказалже, недёргайтесь! Если вы упадёте, я завами второй раз неполезу, так изнайте!
        Он подтянулся ближе крешётке ипринялся её выламывать: сначала дёрнул насебя втом месте, где она крепилась кстене, потом тоже сдругой стороны, апосле просто толкнул наружу. Звук удара раздался неожиданно быстро. Вампир расчистил подоконник отосколков иподтянулся ещё ближе, слегка разворачиваясь боком.
        - Слезайте! - приказал он мне. - Конечная остановка.
        Я поспешила выполнить приказ - висеть наспине вампира было страшно неудобно, ия всамом деле опасалась невыдержать иразжать руки. Ктомуже… я никогда раньше небоялась мертвецов - просто потому, что невидела, авкнижках всё кажется совсем нетаким, как вжизни. Асейчас каждое прикосновение напоминало мне - какбы я ни пыталась забыть, перестать обэтом думать - рядом сомной мертвец, пусть говорящий идумающий, пусть даже более честный, чем некоторые люди, номертвец, холодный ипротивный, как иполагается трупу, вроде тех, которые закапывают вземлю накладбищах…
        Наподоконнике едва поместилась я одна; вампир, убедившись, что я благополучно устроилась, так иостался висеть настене внутри комнаты.
        - Акак мы будем спускаться? - спросила я, нерешаясь поглядеть вниз. Впрочем, вокруг было так темно, что неимело особого значения, куда я смотрю, всё равно я едва могла различить перед собой какую-то стену - толи дом, толи забор, непонятно. Нет, для забора высоковат, значит, это здание.
        - Как спускаться? - удивился вопросу вампир. - Просто.
        Истолкнул меня вниз. Я струдом удержалась открика, вужасе предвкушая, чем завершится падение… ксчастью, плотная ткань платья достаточно смягчила удар: я свалилась прямо нарешётку иедва нерасшибла колени.
        - Это подвал, - засмеялся вампир, подхватывая меня наруки. - Авы думали, нас начердаке поселили?
        Дальнейшую дорогу я помню плохо. Вампир куда-то бежал снемыслимой для человека скоростью, через что-то перелезал или перепрыгивал, петлял понеузнаваемым ночью улочкам ипродирался через какие-то заросли. Ивсё это - крепко прижимая меня ксебе, будто я была его возлюбленной или потерянным ребёнком.
        Отом, что я несказала своему спасителю, где живу, я вспомнила, только когда он остановился иосторожно поставил меня намостовую.
        - Всё, больше немогу, - объявил он ипокачнулся так, что мне пришлось поддержать его заруку.
        - Вы сильно устали? - посочувствовала я, пытаясь подобрать слова благодарности. Мы стояли уосвещённой фонарём вывески: «Липовый бульвар, тринадцатый дом», анебо над нашими головами уже начало светлеть. Кажется, я бывала вэтой стороне, хотя иневэтом именно доме. Скоро пойдёт первая конка, ктомуже здесь недалеко достоянки кэбов. - Я немогу передать, сударь, как я признательна вам, ипримите мою самую искреннюю… - начала я, нобыла весьма невежливо прервана хохотом вампира. Он стоял напротив меня исмеялся, как безумец, бешено размахивая руками. Наконец, я поняла, начто он показывал, итоже засмеялась.
        Это ивпрямь было нелепо - я срастрёпанными волосами, вкоторых запутались сучки исухие листья, вплатье, порванном оветки каких-то колючих кустов - кажется, это был шиповник, - без туфель, они свалились где-то подороге, - церемонно благодарю босого господина вбрюках без ремня ивизодранной грязной рубашке!
        Мы смеялись довольно долго, пока вампир внезапно непосерьёзнел инешагнул комне.
        - Нет, я ненастолько устал, - произнёс он, устремляя намою шею алчный взгляд. - Я настолько проголодался.
        Я попятилась.
        - Втаком случае, сударь, позвольте мне удалиться. Нехотелабы помешать вашей… э-э-э… охоте. То есть я имела ввиду - трапезе. То есть… Вы извините меня. Я пойду. Прощайте.
        - Неговорите ерунды! - потребовал вампир, удерживая меня заплечо. - Вы прекрасно понимаете, втаком состоянии мне непоймать даже кошку.
        - Новы обещали мне! - выкрикнула я, тщетно пытаясь защитить шею руками.
        - Обещал, - согласился вампир, бережно отводя мои руки. - Ваша жизнь вобмен намою. Вы будете жить, я держу слово. Новот насчёт вашей крови мы недоговаривались.
        Он поймал мой взгляд, ивесь мир потерял значение. Небыло ничего, кроме этих тёмных глаз, глядящих наменя сголодным обожанием.
        - Яже говорил, всё совсем нестрашно, - нежно шепнул вампир, распахнул мой ворот - намостовую стихим звоном посыпались оторванные крючки - иприпал ртом кшее. Мои глаза заволокло красным туманом, ибольше я уже ничего непомнила.
        Я просыпалась тяжело, открывала глаза, видела чёрные плотные шторы, сохраняющие темноту вкомнате - иснова засыпала. Намягкой лежанке смягкой подушкой под головой ипод тёплым пледом спалось очень хорошо, нопробуждение почему-то пугало. Окончательно разбудили меня голоса, доносящиеся, как я несразу поняла, изсоседней комнаты.
        - Ты понимаешь, что надень сорвал мою работу? - спрашивал сердитый мужской голос. - Зачем ты принёс её именно сюда?
        - Сюда я мог войти, - беспечно ответил знакомый молодой голос. - Ктомуже ввашем кабинете стоит канапе, было куда её уложить.
        Я вздрогнула, узнавая голос. Вампир, который спас меня изподвала, донёс доЛипового переулка ипил мою кровь под вывеской тринадцатого дома. Он сдержал слово исохранил мне жизнь. Ногдея?
        Вкомнате было абсолютно темно из-за штор, ктомуже наулице, скорее всего, уже началась следующая ночь - иначе откудабы взяться вампиру? Госпожа Кик наверняка волнуется… Икак я объясню ей своё отсутствие? Поверитли вправдивость этой истории или посоветует меньше читать готических романов. Вчём она меня заподозрит - даже думать нехочется, нопорядочные девушки непропадают издома нацелые сутки, это совершенно очевидно; никакие оправдания несмягчат предосудительности моего проступка.
        Разговор, между тем, шёл своим чередом.
        - Вмой кабинет! - сетовал собеседник вампира. - Мне пришлось работать всобственной приёмной! Иникаких объяснений. Я пришёл утром, авмоём кабинете - закрытом натри замка! - незнакомая девушка. Иникто ничего незнает!
        Вампир хохотнул.
        - Надеюсь, вы непытались её разбудить?
        - Она непроснулась, - досадливо ответил человек. - Где ты украл подушку иплед?
        - Да валялись тут неподалёку, - отмахнулся вампир. - Ей надо было отдохнуть после вчерашней ночи.
        - Поэтому ты её усыпил? - уточнил сердитый.
        - Нетолько, - весело ответил не-мёртвый. - Я могу надеяться, что её накормят? Распорядитесь, пожалуйста.
        - Здесь непансион! - рявкнул сердитый. - Несанаторий! Зачем ты её сюда притащил?!
        - Разве вы ненашли отчёта? - удивился вампир. - Я был уверен, что всё там объяснил. Вы читали?
        - Читал, - подтвердил сердитый. - Исовершенно стобой несогласен. Тебе нестоило оставлять её вживых.
        - Я поклялся…
        - Вздор!
        - Нехочу спорить, - вежливо проговорил вампир. - Она останется жить.
        - Нет.
        - Да.
        - Ты понимаешь, как это опасно?
        Вампир неответил, сердитый громко засопел.
        - Под твою ответственность, - решил, наконец,он.
        - Я инесомневался, - усмехнулся вампир. - Распорядитесь насчёт ужина барышне, ичем скорее, тем лучше. Она сутки неела ипотеряла много крови.
        - Она так иостанется вмоём кабинете?! - ужаснулся сердитый.
        Вампир засмеялся.
        - Устройте её где-нибудь ещё, я невозражаю.
        - Непонимаю, счего вдруг тебе потребовалась напарница, - проворчал сердитый. - Ты прекрасно справлялсясам.
        - Нетак уж прекрасно. Напарница мне непомешает.
        - Думаешь, она согласится? - недоверчиво спросил сердитый.
        - Акуда ей деваться? - равнодушно ответил вампир.
        Меня пробрал мороз покоже, когда я поняла, что вобмен насохранение жизни вампир забрал мою свободу. Аесли я буду протестовать… Куда он меня принёс?!
        - Ты сам объяснишь ей? - спросил сердитый.
        - Сам, - коротко ответил вампир.
        - Когда? - требовательно произнёс сердитый.
        - Позже, - беспечно отмахнулся не-мёртвый. - Я скажу когда. Кстати, вы видели Карлийля? Он незаходил квам?
        Сердитый неответил. Повисло молчание, которое показалось мне мучительным… потом вампир спросил неожиданно хриплым голосом:
        - Что сним?!
        Сердитый долго молчал, наконец, неохотно выдавил:
        - Три дня назад. Пытался тебя спасти. Я думал, тебе уже сказали.
        Вновь наступившую тишину разбил жуткий звук: толи стон, толи вой, толи крик протеста.
        - Нет! - Это короткое слово прозвучало доболи жалко ибеспомощно.
        - Когда ты пропал, мы просили его найти тебя, - тихо проговорил человек. - Только найти! Четыре дня назад он пришёл, сказал, что знает, где тебя держат. Оставил бумаги сописанием, мы установили там слежку, ноничего подозрительного невидели. Инаследующийже день… Наш человек даже ничего неуспел понять. Унас небыло возможности вытащить тебя сразу, слишком респектабельный там район, да идом арендовался иностранным гражданином. Операцию планировали назавтрашний день,но…
        - Нет, - простонал вампир. - Нет! Онже нехотел! Он никогда нехотел умирать! Он никогда нехотел этим заниматься! Он нехотел! Он недолжен был! Почему?! Почему это случилось - сним?! Почему вы отпустили его?!
        - Он ничего нежелал слушать, даже непосоветовался сомной.
        - Неправда! - стонал не-мёртвый. - Такого недолжно было случиться! Он клялся, что будет жить вечно! Он обещал непокидать меня! Обещал!
        Раздался треск ломаемого дерева.
        - Прекрати! - закричал человек.
        - Он недолжен был умирать, - неунимался вампир. - Только неон!
        Послышался такой звук, словно упало тяжёлое кресло.
        - Ненавижу! - выкрикнул вампир. - Будьте вы все прокляты!Все!
        - Куда ты? - окликнул сердитый человек.
        - Прогуляться, - рыкнул вампир.
        - Стой! - спохватился сердитый. - Атвоя девушка? Когда ты поговоришь сней?
        - Никогда! - рявкнул не-мёртвый. - Делайте сней, что хотите, хоть сами съешьте. Мне плевать!
        - То есть мы можем убить её? - обрадованно уточнил человек.
        Я замерла, боясь даже вздохнуть. Убить - вот так просто. Зачто?
        Вампир буквально зарычал.
        - О, проклятье! Несмейте её трогать! Я поговорю сней. Завтра. Обещаю.
        Нозавтра он непришёл. Непришёл ни через день, ни через два дня. Втотже вечер, едва стихли шаги вампира (он громко топал, уходя изприёмной начальника), распахнулась дверь, иугрюмый человек уже знакомым сердитым голосом велел убираться изего кабинета - мол, дальше покоридору мне выделят комнату ипринесут поесть. Как я ни была слаба, пришлось вставать наноги иповиноваться - тон начальника вампира неоставлял никаких возможностей для отказа. Едва я устроилась вчьём-то пустом кабинете, как сердитый человек ворвался снова ипотребовал, чтобы я взяла перо ибумагу инаписала свою версию произошедшего - кутру. Иещё - чтобы я никуда невыходила без специального разрешения. Замной, мол, придут, когда понадобится.
        Полночи промучившись сописанием своих приключений (ослушаться я нерешилась), я легла спать, испалось мне отвратительно. Досамого утра мне снился погибший вампир - точно такойже, как худой смуглый человек изконки. Он смотрел наменя игрустно улыбался, будто знал, что я несмогу ему помочь. Ивсю ночь доутра я бегала поподземным лабиринтам, пытаясь спасти того, кто важнее жизни, важнее чести иприсяги. Всё оказалось бесполезно, инаутро я проснулась стяжёлой головой иощущением бессмысленности жизни.
        Весь день доночи я промаялась отскуки итомительного ожидания, ноночью вампира небыло, как небыло иследующим утром, иднём. Ачерез двое суток взанятый мной кабинет принесли сундук, вкотором обнаружились оставленные угоспожи Кик вещи. Все мои вещи, допоследней книжки, допоследнего платочка.
        Я разрыдалась. Если моё имущество принесли сюда - значит, госпожа Кик знает, где я, иневолнуется. Это былобы хорошо,но…
        Ноесли она отдала вещи, значит, она меня больше неждёт, ивернуться мне некуда. Мне навсегда придётся оставаться здесь враспоряжении вампира ибесчеловечно равнодушных кчужой жизни людей. Это - навсегда. Я плакала, пока непромочила насквозь прижатый кглазам платок, плакала, пока голова нестала раскалываться отсильной боли, которая всегда появлялась уменя отпродолжительных рыданий.
        Неувидеть мне больше шляпную лавку, госпожу Кик - строгую хозяйку ивоспитательницу, неувидеть ставшие родными улицы, лавки соседей, ухажёра своего, бедного мальчика… Что ему сказали насчёт меня? Соврали? Отмахнулись? Ищетли он меня или - вдруг? - забыл уже… Написатьбы ему, успокоить… Да куда там - как «отчёт» свой отдала - описание жуткого приключения, так бумагу иперья отобрали ибольше неприносили.
        Я бросилась ничком наканапе иснова забылась втревожном кошмаре спогонями, лабиринтами ине-мёртвыми. Это - навсегда…
        Сама незнаю, почему я даже непопыталась сбежать. Может быть, потому, что наокнах были решётки, авконце коридора, вкоторый выходила дверь «моего» кабинета, скучал дюжий охранник. А, может, потому, что вампир клялся спасти мою жизнь ипринёс сюда, анедомой - должно быть, снаружи опасно, ведь те люди наверняка будут меня искать. А, может, потому, что понимала: кгоспоже Кик идти бесполезно, авдругое место никто невозьмёт без документов - единственного, что пропало измоего имущества. Какбы то ни было, я продолжала жить внепонятной конторе, где люди старались несмотреть друг другу вглаза, плакать поночам иждать - уже незнаю чего.
        Попытки расспрашивать прислугу ничего недали - люди просто отворачивались, стоило мне сними заговорить. Вкоридоре я видела серьёзных господ втёмных сюртуках, ноони необращали наменя внимания. Сердитый начальник принял меня всего раз (натретий день моего пребывания там), нослушать нестал, велел идти вон иждать распоряжений.

«Или смерти» - мысленно закончила я, новслух несказала ни слова.
        Вампир всё непоявлялся, день тянулся заднём, ночь заночью, я боялась спать ибоялась бодрствовать, авконце недели, когда слуги стали посматривать наменя особенно неласково - вконце недели поняла: он меня бросил, он невернётся, ивскоре меня убьют. Отэтой мысли я разрыдалась ещё горше, чем вто утро, когда увидела сундук. Я нехотела умирать - пусть жизнь глупа, бессмысленна, пусть впереди уже небудет ясных дней - умирать было страшно.
        Два дня я плакала итосковала, билась вистерике идаже подумывала отом, чтобы распахнуть окно изакричать - вдруг кто-нибудь услышит, именя спасут?
        Анаисходе второго дня он всё-таки появился.
        Я уже переоделась ко сну иулеглась, когда внезапный шорох состороны окна заставил меня оглянуться. Не-мёртвый сидел наподоконнике, одетый вотутюженные серые брюки, расстёгнутую короткую куртку тогоже цвета, из-под которой виднелась крахмальная белая рубашка. Наногах - начищенные доблеска новые ботинки, нашее свободно повязанный тёмно-синий галстук. Шляпа охотничьего фасона лежала наподоконнике рядом сним. Хорош, ничего нескажешь, немужчина - картинка, иточно выверенная небрежность его костюма ему очень подходит, также как итщательность остальных деталей. Насекунду мелькнула мысль, что вампир хочет загладить впечатление, произведённое наменя втом страшном подвале.
        Что касается меня, то я дослёз смутилась, оказавшись перед мужчиной водной сорочке. Хорошо ещё, что дешёвая ткань была достаточно плотной инигде непросвечивала, апокрой - потребованию госпожи Кик - закрытый истрогий. Я поспешила набросить наплечи одеяло изапахнуть импровизированную накидку нагруди.
        Полицу не-мёртвого скользнула улыбка - горькая, грустная, недобрая.
        - Ты знаешь, - нето спросил, нето заявил он. Я начала было произносить подобающие случаю слова соболезнования, новампир протестующе вскинул руку.
        - Ненадо, нелги. Ты незнала его, аеслиб изнала - что тогда? Убит вампир - чудовище, монстр втвоих глазах! Кто он, каким он был - тебе всё равно.
        Я молчала: что я могла ответить? Почему-то хотелось возразить: знала. Тот мужчина изконки, образ которого преследовал меня поночам - былли он человеком? Он вскочил вконку находу, он перебежал улицу одним махом, ивлице его небыло икровинки. Ноесли ивампир - тотжели?
        - Да, - сказал не-мёртвый, неотрывая отмоего лица тоскливого взгляда. - Ты видела его - задень перед смертью, я разглядел это втвоей памяти.
        Вампир невесело хохотнул.
        - Он отметил тебя.
        - Отметил?! - отшатнулась я: непонятные слова прозвучали ужасно.
        - Как жертву, - пояснил не-мёртвый. - Ты незаметила, алюбой вампирбы увидел. - Он замялся. - Я несразу увидел - только когда наелся. Голоден был, соображал плохо. Незнаю, зачем ты ему была нужна… Может, для себя присмотрел, может, меня хотел накормить - после спасения.
        Я вздрогнула.
        - Да, тогда ты врядли осталасьбы вживых. Но - он умер, аты жива! Жива! - эти слова не-мёртвый произнёс созлобой.
        Я опрокинулась накровати ивскинула руки, чтобы защитить шею иголову. Новампир недвигался сместа.
        - Когда вампир отмечает жертву, другой может напасть нанеё только вслучае крайней нужды - или сразрешения хозяина, - проговорил страшный мой собеседник. - Он умер - ноесть ты, иесть я, ая помню. Ты будешь жить - потому, что принадлежишь ему ипотому, что я дал слово. Ты будешь жить, Ами, небойся.
        Внезапная мягкость его голоса заставила меня убрать руки отлица инеуклюже подняться. «Ами» - так меня неназывали много лет, стех пор, как я попала влавку госпожи Кик. Даже я сама нетак уж часто вспоминала этоимя.
        Я робко взглянула нане-мёртвого.
        - Меня захватили днём, когда я немог постоять засебя. Ума неприложу, как выследили. Сейчас мой гроб перенесён сюда, вподвал, здесь надёжнее. Учитель был против, нельзя оказываться втакой зависимости отживых, это опасно. Ноон умер. Ты слышала,как.
        Я снова отшатнулась, опасаясь новой вспышки, ноеё непоследовало. Вампир несводил сменя вопросительного взгляда, как будто я могла разрешить его сомнения, утишить его скорбь.
        - Я кчему говорю? - продолжал он. - Неспускайся вподвал, хоть днём, хоть ночью. Потянет - неспускайся. Любопытно станет - неспускайся. Прикажут - неспускайся. Вести станут - неиди. Апойдёшь, так я затвою жизнь неручаюсь, поняла?!
        Я задрожала отужаса и, как зачарованная, кивнула.
        - Небойся меня, - успокоившись, попросил вампир сновой мягкостью. - Тебе нет нужды меня бояться, Ами. Просто делай всё так, как я скажу - иничего небойся.
        Отэтой ласковости стало ещё более жутко; я поняла, что заней скрывается. Безопасность - рядом сбесноватым монстром - вобмен насвободу иправо распоряжаться собой. Страшная мена.
        - Да, кслову оприказах, - беспечным голосом произнёс вампир. - Подчиняться будешь лично мне - иникому больше. Кто что скажет - неслушай, даже если передадут будтобы отменя. Неверь никому, поняла? - Дождавшись кивка, быстро продолжил: - Жить пока тут будешь, наулицу тебе нельзя. Узнают, поймают - я второй раз вытаскивать небуду. Сама знаешь, что стакими спасателями делается. Здесь поживёшь, потом над тобой поработают, будешь делом заниматься. Сейчас - учёба. Что ты сама умеешь - расскажи, разовьём. Стоять иначе - научим, смотреть, ходить, говорить, руки держать, одеваться, думать по-новому - всему научим. Сам учить буду - невсему, многому, нобуду. Кого приведу, представлю - слушаться как меня, поняла? Закончит учить - забудь того, как невидела, уроки помни. Опрежней жизни сегодня последний день говорим, невспоминай потом. Хочешь спросить что-нибудь,Ами?
        Произнеся эту тираду единым духом, не-мёртвый уставился наменя: явно ждал возражений, криков, упрёков. Я молчала: что тут скажешь? Это - навсегда иещё спасибо сказать стоит, что недал убить, защитил, наплёл что-то иоставил живой. Кем я теперь буду? Его служанкой? Запасом еды наособенно голодные ночи? Памятью онаставнике или… напарницей? Ох, Ами, Ами… Дочего готические-то романы доводят! Аведь госпожа Кик тебя предупреждала…
        - Если позволите… - осторожно начала я. - Моя хозяйка, она, наверное, переживает из-за меня. Могу я передать весточку или увидеться сней?..
        Вампир улыбнулся - сочувственно, понимающе. Покачал головой.
        - Нет, неможешь, дорогая моя Ами. И, кстати, говори мне «ты», договорились?
        - Да, нопочему нельзя? Она ведь… - Я беспомощно оглянулась насундук.
        - Потому, милая девочка, что неделю назад почтенной госпоже Кик выпало тяжёлое испытание. Ей пришлось опознать твоё тело, весьма, надо сказать, изуродованное неизвестными преступниками.
        - Что?! - забывшись, я вскочила наноги, уронив одеяло. Смутилась, уселась обратно накрай постели, закуталась. - Я непонимаю, опознала… тело? Как такое может быть?
        - Просто. Небольшое усилие, - он облизнулся, - иможно подделать что угодно. Ауж после того, что стобой сделали негодяи, тебя поодежде только ипоросту смогли опознать.
        Мне сделалось дурно.
        - Кто?.. - спросила я сдавленным голосом. - Кто это был? Кого вы?..
        - Неволнуйся, Ами. Она была уже мертва, мы просто дали трупу другое имя ипереодели. Что тебе стого? Кто-то небудет знать, что бедная девушка уже невернётся - итолько. Считай, ты подарила людям надежду.
        - Напрасную надежду! - резко перебила я, новампир предпочёл незамечать моего возгласа. - Агоспожа Кик? - спохватилась я. - Что она сказала? Она не…не…
        Мне хотелось спросить, неслишкомли расстроилась моя бывшая хозяйка, нонеповорачивался язык. Икак горестное известие воспринял мой бедный ухажёр?
        Улыбка вампира сделалась издевательской - номне казалось, смеётся он ненадо мной.
        - Она очень потебе убивалась, - злорадно сообщил не-мёртвый. - Уж такая милая девочка была - такая хорошенькая, исполнительная, послушная, работящая! Одно нехорошо: доверчива была чересчур - инамужское внимание падкая. Уж как госпожа Кик тебя отговаривала идти вечером стем покупателем, уж как просила! Норазбойник, видно, успел наплести тебе стри короба - госпоже Кик сразу его рожа непонравилась! Вот ты ипогибла, бедная девочка…
        При виде моего ошарашенного лица вампир засмеялся.
        - Ачего ты хотела? Чтобы она себя виновной втвоей смерти признала? Недождёшься, милая ты моя! Омёртвых, конечно, грех дурное говорить, - продолжал издеваться вампир, подражая неторопливой речи моей хозяйки, - ноуж иглупа была девчонка, чего уж скрывать! Аупряма-то как! Ивсё спарнями путалась - отвернись только, сразу толпа набегает. Аотпокупателей - отмужчин-то! - бывало изаполночь возвращалась. Вот исгинула девка. Так оно сдурами ибывает. Вся впокойную маменьку - ауж про папеньку иговорить нечего - пропащий был человек, пьянствовал вовсю, буянил, да шею себе свернул ещё дорождения дочери, молодую жену вдовой оставил. Недолго та, правда, понему убивалась…
        - Прекрати! - закричала я, закрывая пылающие отстыда щёки руками. Никогда вжизни мне ещё небыло так стыдно - стыдно, стыдно! - как сейчас, когда я слушала лживые сплетни, которые про меня - мёртвую! - распускали некогда близкие люди. Ну ладно, меня, пускай хают, пускай, номать-то зачто?! Отца?! Что они им сделали - этим торговцам, лавочникам, мелким служащим, которые, неуспев похоронить, кинулись перемывать мне кости, копаться вгрязном белье. Да, сирота, бесприданница, долги душеприказчики едва выплатили после матушкиной смерти, нозачто?! Разве можно - так?!
        Внезапно я вздрогнула, поняла: осебе говорю, как омёртвой, впрошлом… Подняла голову; вампир несводил сменя глаз.
        - Да, - кивнул он. - Амалии Вайль больше нет вживых, она мертва ипохоронена.
        Я уронила голову владони иразрыдалась. Страшно, жутко, чудовищно прозвучали эти слова, спокойно сказанные сухим деловитым тоном. Мертва ипохоронена. Меня больше нет… Отэтой мысли как-то внезапно высохли слёзы.
        - Вкнигах тебя запишут под номером, так унас принято. Адля дела дадут новое имя. Потом иего сменишь, непривыкай слишком сильно. Всё поняла? Спрашивай, сейчас есть возможность.
        Я покачала головой: после известия особственной смерти впала вкакое-то оцепенение. Потом встрепенулась, указала насундук.
        - Если я… Если госпожа Кик… Если меня… - нужные слова нешли наязык, невыталкивались сквозь непослушные губы, новампир понял итак.
        - Ты умерла, неоставив наследников, - буднично пояснил он. - Твоё имущество переходит кказне, чтобы быть проданным старьёвщику. Пока можешь пользоваться, нопозже всё придётся отдать, взамен принесут новое. Да, кстати, оденьгах. Твоя хозяйка уверяла, что платила тебе десять филлеров[5 - Филлер - мелкая медная монета вДейстрии.] внеделю. - Я протестующе вскинулась: издесь соврала, ведьма старая! - Молчи, я знаю, что всего пять, новедь ещё еда, кров иодежда. Молчи, я сказал! Знаю, одежда неахти, иработала ты больше, чем следует втвоём возрасте - молчи! Здесь будешь получать тридцать филлеров внеделю.
        Я ахнула. Тридцать филлеров внеделю - этоже почти полторы кроны[6 - Крона - дейстрийская золотая монета, равная ста филлерам. Хождение имеют как металлические деньги, так ибумажные ассигнации, однако консервативная часть общества предпочитает непринимать «какие-то бумажки» ивкачестве оплаты требует «настоящие деньги».] вмесяц, я таких денег сроду вруках недержала! Вампир засмеялся.
        - Нопроживание засвой счёт пойдёт.
        Я погрустнела. Жильё нынче дорого, да иеда недёшево обходится, иещё наряды изсвоего кармана оплачивать… Госпожа Кик жадная-то жадная, а, как уменя платье, накидка или обувь износится, запирала лавку наключ ивела меня кстарьёвщику. Наруки деньги недавала: знаю, мол, купишь что подороже, апотом будешь врать, будто плоше небыло! Теперь придётся самой себя обеспечивать, немного денег сполутора крон останется…
        - Но! - пригрозил указательным пальцем вампир. - Пока здесь живёшь, изжалования закров иеду невычтут иодежда бесплатно - взамен твоей пойдёт. Акак работать станешь - будут тебе ещё кжалованию командировочные, да ещё то, что по«легенде» заработаешь, утебя никто отбирать нестанет. Непомрёшь, моя дорогая, сголоду.
        Отэтих расчётов я слегка растерялась итолько имогла, что качать головой. Разговор оденьгах заставил снова почувствовать себя живой: мёртвые жалованья неполучают, вденьгах наодежду икров ненуждаются. Нодетали поставили втупик: «легенда», «командировочные» - таких понятий небыло вмоей первой жизни.
        - Да, пока незабыл. Ккоронеру юноша подходил, говорил, будто он твой жених. Непомнишь такого?
        Я неответила; злой тон вампира заставил меня напрячься. Начто он опять сердится?
        - Просил, нельзяли ему что-нибудь изтвоих вещей напамять, - продолжал не-мёртвый. Я невольно насторожилась. Напамятьли - или хотел продать подороже? - Ему отказали: всё твоё имущество принадлежит государству. Но, если ты хочешь - напиши письмо, попрощайся, скажем ему: мол, нашли при разборе вещей. Иподарок какой-нибудь оставишь. Ну,как?
        Я задумалась, нопосле решительно оказалась. Что хорошего будет отэтого письма?
        - Это будет несложно организовать, - настаивал вампир. - Напиши, будто давно собиралась, старую дату поставишь, влюбви признаешься… Поверь, такая память долго ещё будет дорога.
        - Я никогда ему неписала, мы небыли помолвлены, - пояснила я. - Он неможет ничего ждать отменя - живой или мёртвой.
        - Ну ичто? Какая разница сейчас, когда вы больше неувидитесь? Напиши, оттебя неубудет.
        Я подумала ещё, носнова отказалась.
        - Нет, нестоит.
        - Вот ихорошо, - неожиданно улыбнулся не-мёртвый, будто инеон меня уговаривал. - Новую жизнь лучше неначинать списем стого света. Аты, Ами, сегодня рождаешься заново. Ипрошлую жизнь свою забудешь, ижениха своего забудь, иимя прежнее тоже. Поняла?
        Он погладил меня поголове, сорвал ночной чепец ивзъерошил убранные перед сном волосы; двигался вампир так быстро, что я неуспела заслониться.
        - Дозавтра, милая моя девочка.
        Поцеловал влоб, заставив покраснеть испрягать лицо владонях. Когда я отважилась поднять взгляд, вампира вкомнате небыло.
        Рассказ второй. Полный провал
        Этот домли, этот край?
        Эй, приятель, отвечай!
        Долог вечер, труденшаг,
        Нешто я попал впросак?
        Быть неможет ни вочто!
        Нешто мёртвое зерно
        Пало вземлю умежи?
        Уличи меня волжи,
        Вскрой предательский зарок,
        Безразличья оберёг,
        Загляни-ка вглубину,
        Чёрную души нору…
        Неужели всё зазря?
        Карты пали, нещадя
        Чёрной мастью алыхгуб.
        Неудавшийся супруг,
        Опереточный злодей,
        Будь ты проклят меж людей!
        Жажду мести схороня,
        Вдом другой отправлюсья.
        Где ты, враг мой? Кто ты, враг?
        Нет души - плачу итак.
        Нет судьбы икчёрту долг!
        Голос совести умолк…
        Тени…
        Тени…
        Блеск…
        Клинок…
        Бейся, бейся между строк[7 - «Жажда мести», стихи А. Садовникова.]!
        Мораль этой истории, я думаю, состоит втом, что нехорошо забывать близких внужде ивспоминать только при дележе наследства. Инехорошо, узнав иззавещания дядюшки осуществовании бедной родственницы, лгать ей оразмере унаследованной суммы. Быть жадными илживыми плохо, потом вам это аукнется - такая мораль этой поучительной истории, которая случилась совсем ещё недавно водном почтенном семействе богатых землевладельцев.
        Почтенное семейство Таспов сообща вело прибыльное дело, содержало богатые животноводческие фермы, тутже перерабатывали молоко, шерсть имясо иторговали повсей стране. Чужих вдело небрали, все браки заключались исключительно сучётом интересов семьи. Невесть откуда взявшиеся родственники - неимеющие представления оделах, невоспитанные видеалах семейной солидарности ипреданности - нужны были им примерно также, как вампиру осиновый кол. Проще говоря, почтенные землевладельцы панически боялись, что новообретённая племянница решит забрать издела свою долю, тем самым чудовищно подкосив хрупкое равновесие.
        Таспы были довольно знатной семьёй, владевшей своим обширным поместьем ещё доТринадцатилетней войны, намертво разругавшей нас свосточными соседями впозапрошлом веке. Эта война ипоследовавший заним «худой мир» значительно уменьшили благосостояние семейства, привыкшего вывозить свостока корма иудобрения для своих ферм ивыгодно сбывать туда шерсть. Задвести лет внашей стране так инесумели удовлетворить взыскательные вкусы Таспов ни вобласти поставок, ни вобласти покупок некоторых товаров, ивсе двести лет вопределённых кругах упорно ходили слухи осотрудничестве почтенного семейства сконтрабандистами, самая опасная организация которых раскинула свою сеть повсем восьми странам континента. Слухи имели под собой надёжное логическое обоснование: пошлины, устанавливаемые наперевозку товаров свостока кнам иобратно - атакже насам проезд людей ипересылку почты - могли разорить любого поставщика. Или хотябы заставить чудовищно взвинтить цены. Однако семейство процветало, адоказательств преступного характера их деятельности всё небыло.
        Нельзя сказать, что эти слухи совершенно немешали почтенным Таспам. Несчитая унизительности самого факта подобных сплетен, такие разговоры год загодом закрывали перед молодыми перспективными Таспами политическую карьеру. Давно пора было изменить королевские законы, защищающие устаревшие методы ведения хозяйства имешающие прогрессивным предпринимателям получать прибыль, новсе прогрессивные семейства предпочитали сначала её действительно получить, атолько потом легализовать, что порождало глубокое недоверие политических кругов.
        Итак, было богатое семейство, жёстко замкнутое насебе исвоём прибыльном поместье, ибыл вней старый дядюшка - как положено таким дядюшкам, большой чудак ивесельчак. Ведь ничем иным, как желанием поиздеваться над любящими родственниками, необъяснить, что настарости лет он аннулировал предыдущее своё завещание, внезапно вспомнив осуществовании молодой барышни Аманды Рофан, которая приходилась правнучкой его двоюродной сестры, всвоё время весьма романтично заключившей неодобряемый семьёй брак. Седьмая вода накиселе, аподиж ты, отдавать ей дядюшкину долю - одну четверть лучшей сукновальной мельницы!
        Что было делать? Девчонка жила круглой сиротой, отец погиб давным-давно, анедавно умерла имать, неоставившая дочери никакого состояния. Девушка сама зарабатывала нажизнь тапёршей, атакже давая дешёвые уроки музыки неслишком богатым дамам. Наведённые справки показали, что смерть матери, хотя иввергла барышню Рофан вглубокое отчаяние, решила многие финансовые проблемы: несчастная женщина под конец жизни немогла ничем обеспечить своё проживание, ибарышня отказывала себе впоследнем, лишьбы устроить получше мать.
        Словом, трогательная история, способная заставить прослезиться даже камень: укамня ведь никто неотбирает сукновальную мельницу! Таспы были добрыми людьми, по-своему даже благородными, нодруг друга иденьги они любили больше, чем всё остальное человечество. Проще всего было преодолеть себя ипопросту забыть обедной родственнице, новыбранный дядюшкой нотариус настаивал науведомлении наследницы игрозился разыскать её сам, если несчастная девушка ненужна семейству. Таспы дали немалую взятку, уговорив нотариуса небеспокоиться, ипоспешили известить Аманду без посторонней помощи.
        Чрезвычайно милое письмо содержало родственный привет, туманную ссылку надядюшку исожаления поповоду давней оторванности девушки отсемьи. Оденьгах упомянули мельком, чрезвычайно преуменьшив идав понять, что наполученное наследство толком инепроживёшь. Ипригласили барышню Рофан вернуться вродственные объятья, переехать жить впоместье Таспов насевере страны.
        Аманда незаставила просить себя дважды. Унизительность наёмного труда для молодой девицы её происхождения была барышней глубоко прочувствована насобственном - весьма горьком! - опыте, да икакой девушке нехочется оказаться под защитой иопекой близких людей? Аманда приехала всего через неделю после получения ею родственного послания, практически незадержавшись насборы иокончание текущих дел. Ссобой Аманда привезла огромный сундук, вкотором помещались все пожитки - её инанятой после смерти матери девушки, которая служила нето камеристкой, нето компаньонкой. Кати - так звали девушку - была несколькими годами старше нанимательницы, одевалась строго, ещё строже держала себя ипостепенно стала играть при Аманде роль нето старшей сестры, нето гувернантки. Ей цены небыло, когда требовалось избавиться отвконец изношенного платья, выручив при этом хоть какие-то деньги, приобрести необходимый предмет обихода занаименьшую извозможных сумму идоговориться вгостинице окомнате иобеде. Чудовищных размеров уродливый сундук был ею привезён скакой-то распродажи перед самой поездкой, асобственный маленький сундучок
удачно сбыт, чтобы выгадать побольше денег надорогу для двоих: любящие родственники неподумали прислать заАмандой экипаж, слугу или хотябы крону-другую для оплаты дилижанса иночлега вгостиницах.
        Появление бедной родственницы всопровождении компаньонки совершенно непорадовало Таспов. Советчица ипомощница, сеё здравым смыслом иострым умом могла весьма ивесьма разрушить все выстроенные вокруг племянницы планы. Однако вслух Таспы ничего несказали. Радушно приняв девушек, они зачитали Аманде завещание дядюшки - совершенно точно, собилием юридических терминов. Апосле перевели - ясно дав понять, что девушке полагается доход смельницы вразмере около пятидесяти крон вгод. Для знатной барышни сумма была совершенно нищенская, хотя, говоря строго, прежде Аманда едва зарабатывала тридцать крон вгод. Нородственники ислышать нехотели отом, чтобы новообретённая племянница жила самостоятельно. Теперь уних есть возможность достойно обеспечить её жизнь идаже заключить весьма выгодный брак.
        Эта идея глубоко шокировала Аманду, ноей поторопились расписать перспективы предстоящего союза. Чудеснейший человек, богатый идобрый, молодую жену окружит заботой илюбовью, будет содержать ини вчём неоткажет. Ктомуже вложит всемейное дело солидную часть своего немалого капитала, что, при нынешних налогах, нельзя сбрасывать сосчетов. Кэтой теме возвращались нераз инедва - изаужином вдень приезда, инаследующий день заутренним кофе, изазавтраком, изаполуденным чаем, изаобедом, икогда все собрались вмалой гостиной для общей беседы, иснова заужином. Апосле ужина Аманду пригласил вбиблиотеку глава семейства для серьёзного разговора. Таспам, естественно, нетрудно содержать племянницу доконца её жизни. Ноона взрослая девушка, иврядли захочет сидеть нашее уродственников после того, как уже несколько лет содержала себя. Отэтой беседы Аманда выбежала избиблиотеки вслезах, проплакала всю ночь, анаутро сообщила уважаемому дядюшке, что глубоко понимает свой долг перед родственниками, перед семьёй исемейным делом, ценит проявленную заботу иготова соединить свою жизнь свыбранным роднёй женихом. Таспы вздохнули
соблегчением. Теперь оставалось только устранить путающуюся под ногами служанку, которую струдом сумели отвлечь отнанимательницы вчерашним вечером.
        Особа, прислуживающая наивной Аманде, разительно отличалась отсвоей барышни - еслибы кому-нибудь пришлобы вголову их сравнивать. Впервую очередь девушку характеризовали практический ум, деловая смётка ичувство долга. Атакже умение видеть свою выгоду там, где менее проницательные неразгляделибы ничего. Напредложение покинуть дом после получения достаточно солидной для удовлетворения её аппетитов суммы Кати спокойно отвечала, что связана контрактом ичестным словом оставаться сбарышней дотех пор, пока та неперестанет нуждаться веё помощи. Старший Тасп хорошо понял намёк ипринялся торговаться, однако чувство собственного достоинства служанка ценила неменьше, чем деньги. Струдом её удалось уломать насорок крон отступного - немыслимая сумма! - ипребывание впоместье Таспов лишь додня бракосочетания барышни, апока барышню ссемьёй нессорить ивсячески навыбранном для неё родственниками пути поддерживать. Нобездельничать Кати непривыкла и, добившись письменного обещания выплатить ей сорок крон, попросила, чтобы вдоме её держали затакуюже прислугу, как ивсех - иначе, мол, при обязанностях камеристки барышни
ей будет нечего делать целыми днями, аДьявол, как известно, ищет незанятые руки.
        Такое рвение ипозабавило, инасторожило Таспов, ицелую неделю они наблюдали закаждым шагом служанки, добровольно взявшей насебя две работы. Однако ни они, ни более проницательная втаких вопросах прислуга, незаметили ничего подозрительного. Кати была неизменна спокойна, приветлива сравными, почтительна свысшими исовершенно незаметна вформенном платье горничной. Постепенно Таспы расслабились иначали выпускать девушку извида, как невидели они идругих горничных всвоём поместье. Аманда - хоть инесразу - перестала дичиться родных, смотреть наних сопасением задеть чужие чувства или вызвать неудовольствие старших. Она увлечённо музицировала, занимаясь каждый день понескольку часов, инемало образовывала свой ум вобширной дядюшкиной библиотеке. Сдругой молодёжью вдоме девушка общалась крайне редко: хоть идядюшки стётушками принимали племянницу по-родственному, кузины немогли забыть недавнего положения Аманды, акузены все разъехались кто поделам, кто погостям, кто научёбу. Детей впоместье нато время небыло.
        Через неделю жених прислал соказией медальон сосвоим портретом (провезённый злостной контрабандой, дабы избежать пошлин), икузины несколько оттаяли вразговорах сродственницей, чтобы иметь возможность рассмотреть портрет ивволю посплетничать оборигинале. Партия была завидная, налицо жених был если инехорош собой, то, вовсяком случае, инедурен, ивовсе нетак стар, как опасалась Аманда впервые дни. Был он преуспевающим банкиром, ипосле свадьбы должен был положить наимя своей жены капитал вдвадцать пять тысяч марок[8 - Марка - международная единица веса серебра, одна марка посреднему курсу приблизительно равна четырём десятых кроны, таким образом, Аманда получит десять тысяч крон, изних четыре насодержание, шесть пойдут вдело.], изних пятнадцать будут пущены вдело, адесять составят содержание Аманды иеё детей. Кузины даже позавидовали, что никто неподумал сосватать такого кавалера им. Ночто они? Уних, при всём чванстве, небыло четверти сукновальной мельницы, ауАманды была - впрочем, барышни обэтом обстоятельстве незнали.
        Одна беда - жених был иностранец.
        Причёсывая свою госпожу перед утренним кофе, Кати так прокомментировала это обстоятельство:
        - Иностранец? Свостока, чтоли, изОстриха? Банкир? Да, барышня, хорошую вы себе партию составите. Уних ведь некак унас - хоть иотсталая страна, абанкиры навроде крупнейшей знати, ну, как унас помещики. Ито говорить, земля плохонькая, ктож натакой чего вырастит? Нестарый да добрый, ибогатый ктомуже - какого вам ещё мужа надобно? Одно только важно - чтобы нескупой был. Хуже нет, когда мужчина скуп, хоть впетлю стаким полезай!
        - Служила я как-то уострийцев, - продолжила она после недолгого молчания. - Ничего господа, щедрые, приветливые, свободные дни назначали иввоскресенье погулять. Беда только была - чуть вечером задержишься, сразу крик. Ониже усебя навампирах помешанные, ате аккурат свечера появляются. Ну, адля острийцев-то хуже нет, чем когда вампир укусит. Излились, понятное дело. Ушла я отних, рекомендацию взяла иушла, сил моих небыло… Да вы её видели, рекомендацию эту, яже почти сразу квам работать поступила.
        Невсё вэтом рассказе было понятным Аманде (как ислугам, услышавшим его позднее), иКати непреминула дать необходимые пояснения: икто такие вампиры, икак они кусаются, ичем это опасно - всё сослов бывших хозяев. Эти истории так распалили воображение слушателей, что иАманде, игорничным несколько ночей подряд снились кошмары - зачто Кати получила тяжёлый выговор отэкономки, предпочитавшей, чтобы девушки не«забивали себе головы всякой чепухой, которой вдействительности несуществует». Самих Таспов эта история ненасторожила.

***
        Должна сказать, что должность ни горничной, ни даже камеристки небыла для меня предметом честолюбивых мечтаний. После работы влавке это было падением внизшие классы общества. Номой напарник грубо заявил: «Хочешь жить - умей вертеться», - ивелел непривередничать. Поскольку впреподанное им понятие дисциплины входило жёсткое правило «приказы напарника необсуждаются», пришлось смириться. Поначалу мне казалось, что чужое имя сидит намне также плохо, как иполагающаяся поновому моему положению одежда, нопостепенно я привыкла иктому, икдругому, сменив несколько хозяев (втом числе поработав инасемью острийцев) ивполне усвоив свои обязанности. Нынешняя моя нанимательница вызывала уменя смешанные чувства: восхищение иуважение пополам сжалостью идаже презрением. Молодая, нежная, изящная иутончённая барышня благородного происхождения, она умудрялась самую плохонькую одежду носить так, что незаметна была ни грубость ткани, ни вульгарность фасона. Моя барышня прочла, наверное, сотни тысяч книг - инедешёвеньких бульварных романов, акниг серьёзных, поучительных, способных немало дать иуму, исердцу. Она могла
поддержать разговор на, как мне казалось, любую тему, отсамой банальной досамой сложной. Ей ничего нестоило совершенно точно исполнить услышанную мельком мелодию или вышить сложнейший узор надиванной подушке. Посравнению сней я была грубой инеотёсанной девицей, ссамыми примитивными интересами ипознаниями. Чтение моё никогда небыло особенно полезным для умственного инравственного развития, апосле случившегося сомной несчастья я ивовсе его забросила. Играть нафортепиано, петь, вышивать, поддерживать высокоинтеллектуальные беседы - всего этого я неумела. Зато каждый раз, когда вгостинице нам подавали счёт, моя хозяйка всплескивала своими изящными руками, ибеспомощно обращала наменя полный грусти взгляд своих прекрасных глаз. Что касается меня, то я неиспытывала затруднений стем, чтобы разобраться сгостиничной прислугой, поторговаться сизвозчиком ипрочее втаком духе. Меня нельзя было запутать потоком правильных слов, ктомуже напарник заставил меня научиться разбираться вюридическом языке, так что доверчивая благодарность моей барышни поотношению клюбящим родственникам заставила меня проникнуться
презрением кнаивной, пусть ихорошо образованной, дурочке. Небудучи такой умной итонкой, как она, я могла дословно повторить однажды услышанный или прочитанный текст, составить полное описание человека, экипажа или здания, если уменя будет возможность смотреть наних хотябы четверть секунды, могла постуку колёс определить направление движения - находясь внутри экипажа, - истепень нагруженности повозки, находясь снаружи. Я могла определить любую ткань только наощупь, сзакрытыми глазами отличала серебро отжелеза, снимала восковые слепки слюбого замка (что сильно облегчает подбор ключей), без особенных трудностей подделывала почерка ивслучае необходимости могла сгрехом пополам спуститься изокна посамодельной верёвочной лестнице. Но, говоря откровенно, это небыло моей заслугой; всему меня научил напарник и, вспоминая отой цене, которой мне досталось образование, я каждый раз непроизвольно касалась неоднократно прокушенной шеи. Вампир нелгал, он мог передать любой навык своей жертве, ноему стоило предупредить, что обещанное обучение будет настолько мучительным. Нераз инедва после этого я просыпалась
вхолодном поту, заново пережив восне болезненный укол, чудовищное ощущение, скоторым кровь покапле покидала моё тело, наслаждение, которое при этом испытывал не-мёртвый, иощущая, как заполняют разум знания, которые он переливал вэтот момент вмоё сознание. Нето, чтобы напарник вовсе непытался учить меня по-человечески, обычными методами, которыми учатся другие наши коллеги, но, объяснив суть насловах, он очень быстро терял терпение и«закреплял» знание своим способом. Поего словам, нам мучительно нехватало времени для того, чтобы ждать, пока я полностью освою преподанное.
        Втот вечер, когда моя нанимательница принимала важнейшее решение всвоей жизни, я выполняла её приказ «сжечь этот кошмарный сундук». Точнее, хотя барышня ивелела мне его уничтожить - чтобы забыть опозорном времени нищеты, - я тайком переправила полезную вещь всоседний город. Когда нам - мне инапарнику - придётся выбираться отсюда, я под другим именем приобрету этот сундук заново, ивывезу вампира, как довезла его почти досамого поместья Таспов. Надо сказать, что скрытый провоз вампира действует нанервы почище общения сним ночью. Всю дорогу не-мёртвый посовету начальства учился бороться сдневным оцепенением, ия то идело вздрагивала, слушая, как вампир ворочается втайном отделении сундука. Ксчастью, барышня ни разу ничего незаметила, нето унашей «легенды», как вампир называл выдуманную историю жизни, былибы большие проблемы. Впрочем, важность таких упражнений признавала ия: малоли куда нас может занести судьба иочередное задание, возможно, мне понадобится его защита, совет или помощь днём - что тогда делать? Напятый день путешествия напарник, кстати, достиг значительных результатов, сумев изнутри
открыть итутже закрыть при появлении гостиничной горничной тайное отделение сундука - апосле проспал без движения почти двое суток. Пока немного, номы нетеряли надежды нато, что однажды он достигнет полноценной дневной подвижности.
        После того, как Таспы перестали следить закаждым моим шагом, я обошла весь дом, под видом уборки обыскала тайные ивполне открытые уголки, также незабыла снять слепки практически совсех замков, чтобы кним можно было подобрать ключи: шпилька, кмоему огорчению, выручает далеко невсегда. Мне даже удалось тайком передать слепки слесарю ивсамое короткое время получить ключи отвсех замков, так что теперь я могла передвигаться поусадьбе Таспов как усебя дома. Когда все мои основные - итайные - обязанности были переделаны, я немного расслабилась, ивозвращения исчезнувшего поприбытию наместо напарника ждала почти спокойно - насколько спокойно можно ожидать встречи счудовищем изночных кошмаров.
        Вампира небыло три недели, кконцу которых я уже начала изрядно нервничать, уж неслучилосьли сним чего. Всё это время он должен был обустраиваться, осматриваться итщательно изучать работу принадлежащих Таспам ферм, мельниц ипрочего имущества. Новот он появился - как ивсе предыдущие встречи, одетый нарочито-небрежно (что очень шло кего внешности иманере двигаться), дождался, пока я переоденусь ко сну, итолько после этого дал осебе знать деликатным постукиванием постеклу. Сколько времени напарник незамеченным просидел снаружи наподоконнике - обэтом я старалась недумать. Пришлось вставать, идти кокну, откидывать щеколду иделать приглашающий жест - без этого нелепого ритуала вампир наотрез оказывался входить впомещение, даже если днём его туда вносили всундуке, авечером он выпрыгивал вокно. Разумно объяснить свои требования он был невсостоянии, накаждый вопрос недовольно бурчал «так надо» ипереводил разговор надругую тему.
        - Непомешал? - спросил вампир, дождавшись, когда я усядусь обратно накровать изапоздало закутаюсь водеяло.
        Мне оставалось только покачать головой, скрывая заставшим привычным смущением вздох облегчения. Всё-таки пришёл, всё-таки сним ничего неслучилось. Всё-таки небросил!
        Бросит он, какже… Привязался - всю жизнь неотвяжешься. Вслух я сказала только:
        - Нет, конечно, я тебя ждала, идавно. Разве ты можешь мне помешать?
        - Ну, малоли, - ухмыльнулся не-мёртвый. - Достала?
        Я кивнула имолча показала, где спрятала ключи. Привлекать ксебе внимание разговором внеурочный час, также как ирыться ввещах, отбросив скрывающее меня отжадных взглядов напарника одеяло, небыло ни малейшего желания. Напарник проказливо улыбнулся.
        - Авцелом как ты можешь суммировать свои впечатления, Кати?
        Я вздрогнула, услышав изего уст это чужое ичуждое мне имя. Потом открыла рот, намериваясь отвечать, итутже закрыла. Опасливо покосилась надверь, потом умоляюще - нанапарника. Подробный рассказ займёт всю ночь, акороткий…
        - Я тебя слушаю, - неумолимо напомнил вампир.
        Я вздохнула, нимало не-мёртвого этим неразжалобив, иприступила крассказу. Обобщать исуммировать уменя пока ещё выходит плохо, возможно, вся беда втом, что этому ненаучишь ни личным примером, ни вампирическим внушением. Финансовое положение Таспов, отношения всемье и, отдельно - отношение каждого изродственников кАманде Рофан. Дата приезда жениха Аманды, сколько сним приедет слуг, игде их всех собираются разместить. Расположение комнат, количество тайников исейфов, втом числе кодовых, ккоторым мне неудалось подобрать ключ, распорядок дня, привычки хозяина, привычки слуг, кто когда уходит спать ивкотором часу поднимается, атакже кто всемье, пословам прислуги ипомоим наблюдением, отвечает закакую часть семейного дела. Насередине рассказа я изрядно сорвала голос, перенапрягшись отдлительного шёпота, авглазах вампира заинтересованный блеск сменился голодным.
        - Ты безнадёжна, Кати, - подытожил он добытую мной информацию, когда я полностью выдохлась. - Безнадёжна. Я начинаю жалеть, что затебя поручился. Куда это годится? Никакой самостоятельности! Никого анализа! Как я, по-твоему, должен разбираться вовсей этой белиберде?
        Я умоляюще прижала палец кгубам, новампир инедумал понижать голос. Он подробно высказывал своё нелестное мнение опроделанной мной работе, начисто игнорируя все достижения исмакуя малейшую ошибку. Я зябко куталась водеяло: осенней ночью более чем прохладно, изокна сквозило холодом, акомнаты для прислуги отапливались слишком уж скупо. Молча ждала, пока вампиру ненадоест витийствовать. Слишком хорошо знала, ккаким выводам намерен прийти мой напарник, икак мало я могу воспрепятствовать тому, что сейчас произойдёт. Не-мёртвый даже извежливости непытался скрывать голодный взгляд, который упирался взакрытое одеялом горло. Все похвалы исоветы будут произнесены потом, равно как ичуть виноватое обещание не«злоупотреблять» моей кровью ибольше несмотреть наменя как насытное блюдо. Я сжала кулаки. Это надо пережить, это нетак уж истрашно. Даже вчём-то полезно, пожалуй. Полезно, конечноже. Да, вот только для кого?
        Какже я его ненавижу…
        - Кати! - возмущённо перебил сам себя вампир. - Ты меня слушаешь?!
        - Нет, - честно призналась я, зная, насколько бесполезно обманывать не-мёртвого. - Зачем? Ты итак всё решил, что я могу изменить?
        - Дурочка, - засмеялся напарник, внезапно оказываясь рядом сомной. - Несмотри наменя так, ничего я тебе сегодня несделаю. Я ведь обещал!
        - Впрошлый раз тоже обещал, - самым невежливым шёпотом проворчалая.
        - Наэтот раз серьёзно. Нето время, глупышка.
        Я хотела потребовать объяснений, нотут скрип старой двери заставил меня застыть наместе.
        Вампир толкнул меня, опрокидывая накровать, идёрнул одеяло - так быстро, что ктому моменту, когда дверь полностью отворилась, я лежала, укутанная, как будто никто ко мне инеявлялся этой ночью.
        - Неспишь, Кати, деточка? - сфальшивой ласковостью обратилась ко мне излишне бдительная, как оказалось, экономка Таспов.
        Я сонно уставилась нанеё ипомотала головой.
        - Ещё нет, госпожа Прош. Авы?
        - Неспится. Бессонница замучила, дай, думаю, прогуляюсь… - Серые глаза экономки привычно обшарили комнату, вкоторой никого, кроме нас двоих, небыло. - Услышала голоса, решила заглянуть… проверить.
        Последнее слово было произнесено снедвусмысленным нажимом; госпожа Прош инедумала скрывать свои подозрения.
        - Голоса?! - недоумённо идаже обиженно переспросила я. - Отсюда?! Но… Госпожа Прош, я вас непонимаю! Какие голоса, очём вы! Яже одна была!
        - Вот именно, - подтвердила экономка, сверля меня раздражённым взглядом. Мой рассеянный, недоумевающий ичуть-чуть испуганный вид заставил женщину несколько усомниться всвоей правоте. - Неголоса, - пояснила она. - Голос. Мужской голос.
        - Мужской голос?! - вужасе воскликнула я. - Я ничего неслышала. Как?.. Откуда?..
        - Мне показалось, он доносился отсюда, - пояснила экономка. - Или изокна. - Её взгляд метнулся кприоткрытым ставням. - Ты, наверное, крепко заснула отсвежего воздуха, иничего неслышала…
        - М-может быть, - растерянно согласилась я свысказанным предположением. - Но…
        - Меня это беспокоит, - всё стойже плохо замаскированной вголосе интонацией угрозы произнесла госпожа Прош. - Нам лучше посмотреть, непрячетсяли там кто изакрыть окно. Вдруг это домушник или, - тут она лукаво улыбнулась, - вампир.

«Или любовник» - хмуро докончила я про себя. Нопослушно поднялась скровати. Выкинуть меня издому запостыдное поведение, неуплатив даже положенного жалованья - ну, как упустить такую возможность! Впрочем, обвинение втом, что я приваживаю воров, тоже устроилобы иэкономку, ихозяев дома. Госпожа Прош неплотно прикрыла засобой дверь, прошествовала кокну ивысунулась оттуда едвали непопояс.
        - Никого, - сдосадой сообщила экономка, устав вглядываться вночную темень. Закрыла окно иоглядела тесную комнатку, где, кроме кровати, был только шаткий стул инебольшая ниша для одежды скрючками ивисящими наних плечиками - побольшей части, пустыми. Под кровать, впрочем, я спрятала новенький, купленный понастоянию своей нанимательницы сундучок, анишу наполовину завесила долженствующей изображать занавеску тряпкой. Вот нанеё-то иуставилась дотошная госпожа Прош, незамечая, как вампир, давясь отсмеха, выступил изтени задверью ивстал заеё спиной. Экономка зачем-то нацыпочках прокралась книше икартинным жестом отдёрнула тряпку. Никого. Резко обернулась, услышав засвоей спиной сдавленное хрюканье - ноувидела только ёжика, которого впоместье Таспов держали для борьбы стараканами имуравьями, икоторый пробрался воставленную экономкой щель между дверью икосяком. Какую ёжик приносил действительную пользу, незнаю, откровенно говоря, я вообще незаметила заним стремления трудиться наблаго общества. Забавный зверёк повечерам начинал обход скухни, где его ждала мисочка молока, которую далеко обходили кошки, потом
наведывался вкомнаты прислуги, собирая скаждой горничной свою обычную дань - кусочки сахара, ветчины исыра. Тараканов имуравьёв я впоместье, впрочем, невстречала, зато нераз посыпала углы, щели и - особенно тщательно - кровати ромашковым порошком ипатентованным средством отнасекомых. Так что былобы сложновато разобраться, леньли ёжика приводила кнеобходимости использовать порошки или порошки лишали зверька законной добычи, вынуждая попрошайничать.
        Наэтот раз всеобщего любимца встретили неласково. Я нерешилась угощать ёжика под строгим взглядом экономки, ата попросту замахнулась набеднягу ногой, обутой втяжёлый деревянный башмак. Бедолаги ислед простыл.
        Госпожа Прош тщательно закрыла заёжиком дверь, обратила наменя испепеляющий взгляд иопустилась накарачки перед кроватью. Тяжело пыхтя, вытащила сундук, проверила пустоту заним иуж было собралась заглянуть внутрь, как ей наплечо легла мужская рука, анад головой раздался вежливый голос:
        - Прошу прощения, сударыня, возможно, я смогу вам помочь?
        Отиспуга иудивления женщина вздрогнула ичуть было неуткнулась лбом всундук, новампир удержал её отпадения ипомог подняться. Дождавшись, когда госпожа Прош справится снакатившим нанеё страхом ивозмущением, не-мёртвый самым галантным образом улыбнулся, демонстрируя свои жутковатые клыки. Экономка остолбенела.
        - Вот что, старая ты курица, - стемиже вежливыми интонациями произнёс мой напарник. - Сейчасже иди ксебе, ложись спать, ипусть тебе приснятся сладкие сны. Яркие изахватывающие… - Не-мёртвый чуть помедлил, апосле принялся описывать «сладкие сны» стакими подробностями, что уменя, воспитанной наготических романах, кровь застыла вжилах. Между тем остановившийся взгляд несчастной экономки невыражал ровным счётом ничего. - Каждый раз, когда ты решишь заглянуть кКати или порыться веё вещах, ты будешь вспоминать эти сны - ивсё, что почувствуешь, когда будешь их смотреть. Поняла? Атеперь иди ипомни - ты этой ночью сКати неразговаривала, голосов веё спальне неслышала, меня невидела. Вон отсюда!
        Госпожа Прош, непроизнеся неединого слова, развернулась ивышла задверь. Вампир дождался, пока вкоридоре стихнут шаги злополучной женщины, иудовлетворённо хмыкнул.
        - Несмотри наменя так, - попросил он, осёдлывая заскрипевший под его весом стул.
        - Зачем ты это сделал? - неудержалась я отукоризненного вопроса. - Хотелось покрасоваться? Поиздеваться над несчастной женщиной?
        Напарник картинно заломил брови.
        - Она чуть ненашла твои тайники, это раз, - равнодушно пояснил он. - Два - она тебя выслеживала, это стоило прекратить. Три - она оскорбила мою напарницу своими гнусными подозрениями. Тебе какое обоснование больше нравится?
        - Невэтом дело, я правильно понимаю? - уже нескрывая нахлынувшей злости, спросила я. - Ты ведь мог расправиться сней, инесветя свои клыки, инасылать кошмары было вовсе необязательно!
        - Она обидела тебя, - вместо ответа задумчиво проговорил вампир. - Она обидела тебя, ноты заступаешься занеё излишься наменя. Странно…
        Мягкий голос вампира заставил меня поёжиться, нонеунял моего возмущения. Напарник обезоруживающе улыбнулся.
        - Я мог это сделать - исделал. Потому что мог ихотел. Вопросы будут?
        Мне оставалось только покачать головой; вампир победно засмеялся, толкнул меня, заставляя откинуться нажёсткую подушку, исклонился над сундуком. Затрепыхался огонёк свисающей спотолка газовой горелки, чуть слышно скрипнула дверь - ивот я осталась вкомнате одна. Тяжёлый сундук не-мёртвый задвинул под кровать быстрее, чем я могла это увидеть.
        Я запоздало спохватилась, что неспросила напарника, что он имел ввиду под словами «нето время» для питья моей крови. Ночего он нелюбил, так это давать самые простые объяснения, особенно если они связаны сего ненормальными привычками живого мертвеца.
        Ладно, неважно, спрошу вдругой раз… если будет кслову.
        Асейчас - спать, завтра рано вставать иопять работать, работать… ох… Какже мне это всё надоело…
        Восне я опять увидела своего напарника. Он шёл подому иоблизывался, прислушиваясь кдевичьему дыханию вкомнатах барышень. Нони водну почему-то незашёл, хотя мог. Помоей вине. Насамом деле незашёл или мне приснилось то, чего я всем сердцем желала?..
        Я впустила вампира вдом. Теперь он может делать всё, что угодно, пить кровь, убивать, насылать кошмары… это моя вина.
        Мысли спутались даже восне, ия провалилась вбездумную темень.
        Жених приехал через неделю. Приехал шумно, сбольшой свитой изтрёх камердинеров, пяти конюхов идесяти псарей. Собак илошадей - верховых изапряжённых вэкипажи - он тоже взял ссобой и, если влошадях я неразбираюсь (конюх Таспов говорил, что это редкая заграничная порода), то псы показались мне какими-то странными. Очень большие, больше похожие намедведей, чем насобак. Название породы мне ничего несказало, хотя уТаспов кто-то знал, как называются эти чудовища.
        Именно чудовища - потому что выглядели пёсики несамым привлекательным образом. Ноглавным ужасом вэтой тёплой компании оказался жених. Гензерих Шерен был, конечно, хорош собой, даже лучше, чем напортрете. Одетый попоследней моде (намедальоне унего был какой-то странноватый наряд), неслишком высокий широкоплечий мужчина сголубыми глазами иволевой челюстью, при его богатстве он был завидным женихом для любой барышни. Еслибы нестрах, смешанный супрямой решимостью, который горел вего глазах.
        Незнаю, почему мне так показалось, новпечатление возникало именно такое: господин Шерен чего-то панически боится. Итвёрдо намерен эту опасность устранить любой ценой. Его слуги вели себя ничуть неболее обнадёживающе. Подозрительно оглядывались посторонам, держались настороженно ивсё время чего-то ждали. Лошади, почуяв волнение людей, тоже нервничали, одни собаки вэтой странной компании были абсолютно спокойны. И, глядя наних (я видела, как острийцы косились насвою живность), понемногу успокоились илюди. Насколько могли, конечно.
        Прибыв кнам, господин Шерен подозрительно оглядел вышедших его встречать барышень, особенное внимание уделив закрытым косынками шеям. Да чтоже сним такое? Неможетже быть, что?..
        Я поспешно отогнала дурные мысли. Сейчас ясный день, банкир приехал сразу после второго завтрака, ни один вампир втакое время визит наносить небудет. Или?.. Чтобы отогнать отсебя подозрения? Кто знает, как ведут себя не-мёртвые вОстрихе, где вних все верят ибоятся?
        Банкир, словно почувствовав мои сомнения, разразился целой речью. Начал он несвыражения уважения иприязни кхозяину дома инесполагающегося почтения хозяйке. Идаже восхищения барышнями он тоже непосчитал нужным выказывать, хотя иАманда, иеё кузины надели свои лучшие утренние наряды для встречи долгожданного гостя. Господин Шерен начал сглавного, поего мнению, вопроса. Аименно, что внашей стране преступно замалчивается факт существования живых мертвецов, которые поночам встают измогил, проникают вдома ипьют человеческую кровь, чтобы - иэто самое мерзкое - умертвить всё человечество ипревратить всебе подобных. Мы непростительно беспечны и, значит, неможем знать, сколько изнас уже нелюди, сможемли мы после смерти обрести покой или встанем богопротивными призраками. Здесь банкиру пришлось прерваться - одна избарышень упала вобморок, другой сделалось дурно. Благодаря моим рассказам предупреждённая относительно привычек острийцев Аманда выслушала своего жениха относительно спокойно, только очень сильно побледнела и, как ребёнок, ухватилась замою руку - я стояла позади её кресла.
        Дождавшись, когда барышень приведут вчувство, господин Шерен продолжал. Он непозволит нам идальше пребывать вомраке невежества ивампиризма! Пока он будет тут жить, он приложит все усилия, чтобы защитить своих друзей - иособенно свою невесту - отпорождений мрака. Сегодняже каждый член семьи иполучит посеребряному распятью, рябиновые распятья защитят каждое окно икаждую дверь, водворе понаш покой будут охранять специально обученные собаки, апозднее вокруг дома будет вырыт ров, чтобы ни одно проклятое создание немогло иблизко приблизиться кего друзьям!
        Я услышала тихий-тихий шёпот госпожи Тасп «акто завсё это заплатит?», ноеё муж покачал головой: невежливо заводить разговор оденьгах ссамого порога. Он вообще был очень хорошо воспитан, господин Тасп, итолько это дало ему силы, дождавшись паузы вовдохновенной речи гостя, вежливо поблагодарить запроявленную заботу, пообещать следовать всем советам иуказаниям, апосле перейти кобычной процедуре знакомства.
        Кроме самого старшего Таспа, господин Шерен никого вдоме незнал, да иТаспа-то только пописьмам. Банкир был подведён кручке госпожи Тасп, представлен сыновьям, братьям иплемянникам супругов, апосле торжественно отведён ккреслам, накоторых расположились барышни. Невесту ему представили последней ибанкир, вспомнив, наконец, оприличиях, рассыпался вполагающихся случаю комплиментах. Взгляд его, однако, нервно шарил подевичьим шеям, как я сейчас понимала - вопасении увидеть следы укуса. Так вот очём говорил напарник, отказавш… тьфу ты, нестав пить мою кровь! Приезд помешанного навампиров иностранца - вот что заставило не-мёртвого быть умеренным. Тогда нестоит исомневаться, ни водну комнату напарник незашёл. После той ночи он нестал больше сомной встречаться, восне передав приказ вести себя как прежде иобещание зайти, когда понадобится.
        Выслушав отневесты всё, что она могла придумать поповоду долгого ожидания ирадости встречи, банкир вопросительно взглянул наменя инесколько неловко попросил представить ему «иэту его будущую родственницу». Возникла неловкая пауза, после которой Аманда твёрдым голосом назвала меня своей подругой - агоспожа Тасп вэтотже момент отрекомендовала меня как личную камеристку барышни. Неловкость сделалась такой сильной, что, казалось, вкомнате стало трудно дышать. Я перехватила беспомощный взгляд Аманды, растерянные ираздражённые взгляды Таспов, почтительно поклонилась ивышла изкомнаты. Вечером экономка будет меня искать, чтобы отчитать занеподобающую дерзость, однако снекоторых пор моя комната стала надёжным прибежищем отеё нотаций. Только вот госпожа Прош может поймать меня ираньше… может, отсидеться вкомнате барышни, благо, там давно пора сделать уборку, апотом попросить Аманду, чтобы мне принесли поесть?
        Напарник внимательно выслушал подробный отчёт отом, что случилось задень: ксчастью, наэтот раз требовался точный пересказ, аневдумчивый анализ. Пока Шерен неуспел развесить всюду свои рябиновые распятья, ограничившись своими покоями икомнатой невесты. Серебряные, впрочем, пришлось надеть всем обитателям дома без исключения, несмотря наворчание прислуги насчёт идолопоклонничества, ереси ижеланий взять расчёта, если господин Устрица (как дразнят наших восточных соседей) неуберётся изпоместья сосвоими бреднями. Собаки тоже бегали вокруг дома, значительно повысив дисциплинированность мужской части домашней прислуги. Незнаю, как там уних свампирами, авот встреченных среди ночи людей эти чудовища сбивали сног, бесшумно набрасываясь изтемноты. «Уж лучшебы лаяли!» - ворчал дворецкий, нопсари объяснили, что лают их собаки только нанежить.
        Моего напарника собаки, впрочем, проигнорировали, провалившись, поего словам «вглубокий здоровый сон». Ну да, мне приходилось читать, что вампиры способны усыпить любое животное… но, каюсь, я надеялась, что это безумная фантазия авторов готических романов.
        - Что ты молчишь? - невыдержала я молчания не-мёртвого. - Скажи что-нибудь!
        - Что? - почему-то свызовом спросил он. - Что ты хочешь отменя услышать, Кати?
        - Незнаю, - оторопела я. Счего он так разозлился?
        - Сними эту гадость, - буркнул вампир.
        - Какую? - непонялая.
        - Эту дрянь, которую ты насебя навесила! - зло ответил не-мёртвый. - Сними немедленно испрячь куда подальше! Нуже! Это приказ!
        Я пожала плечами и, догадавшись, очём просит мой напарник, сняла распятье (вощёная нитка, накотором оно висело, снепривычки натирала шею) и, наклонившись, убрала всундук.
        - Так-то лучше, - проворчал вампир. - Подойди сюда. Подальше от… этого.
        Пожав плечами, я подошла кнапарнику и, повинуясь его взгляду, уселась рядом сним наподоконник. Перечить нехотелось. То есть я вообще редко сним спорила, нообычно приходилось подавлять желание возразить, анаэтот раз… Напарник столь явно нервничал, что невыполнить его, пусть игрубо высказанной просьбы, былобы ненарушением дисциплины, апросто жестокостью. Напарник толи уловил мои мысли, толи догадался повыражению лица, нотолько злобно наменя посмотрел иоскалился.
        - Недумай, что это такая уж защита. ВОстрихе вампиры прекрасно скрестами справляются, мне наставник рассказывал. Захочу - весь дом поснимает ивыкинет. Мне только приказать стоит.
        Я молча кивнула. Напарник разозлился ещё больше.
        - Твари злобные, - выругался он. - Выдумывают, выдумывают… Ты знаешь, Ами, уострийцев вкаждой сделке обязательно изрук вруки передаётся серебро. Даже если сделка шла через банк, хоть грош надо передать руками. Представляешь, дочего дошли, сволочи? Как будто нам это помешает…
        Я покачала головой - напарник нетак часто вспоминал моё старое имя (которое его стараниями я вообще немогла произнести, да иоткликнуться только если он произнесёт), ауж ругаться при мне ивовсе неругался.
        - ВОстрихе лучшие вмире фальшивомонетчики, - пояснил не-мёртвый, как будто я его очём-то спрашивала. - Иони все связаны стакими, как я. Правда, заподделку серебра там отрубают руки.
        Я содрогнулась.
        - Аесли снова поймают - то ивовсе сжигают, - безжалостно добавил напарник. - Как ивсех пособников не-мёртвых.
        - Ты шутишь? - сбессмысленной надеждой спросилая.
        - Разумеется, - мрачно поддакнул вампир. - Как игосподин Шерен пошутил… мерзавец.
        Я поморщилась, нонапарник необратил наэто внимания.
        Он сидел рядом сомной наподоконнике, чуть покачивался ихмурился. Побарабанил пальцами покрашенным доскам, потом застыл внеподвижности.
        - Тебе всё это сильно помешает? - осмелилась спросить я после долго молчания.
        - Помешает? - хмыкнул вампир. - Да как тебе сказать? Распятья снимут, собак я усыплю, пить кровь всё равно несобирался, аесли изахочу - всё скроет одежда. Противно просто. Очень противно.
        Я сочувственно кивнула. Впервые я видела своего напарника таким… человечным. Вот именно сейчас, когда он нервничал излился, пусть он боялся чего-то, нормальному человеку совсем непонятного.
        Мнебы промолчать. Мнебы несоваться. Но, покивав немного, я несумела сдержать любопытства.
        - А… ров? Ров тебе непомешает?
        - Ров? - несколько удивлённо переспросил вампир. - Ров помешает…
        - Значит, это всё правда?! - сзамиранием сердца спросила я. Вампиры боятся дневного света, вампиры боятся серебра, рябины, чеснока исвятых символов. Вампиры неотражаются взеркале инемогут перейти текучую воду… Я сновой силой ощутила, что мой напарник - нечеловек, что я делю подоконник сожившим трупом…
        - Что - правда? - недоумённо спросил вампир. - Я плавать неумею, придётся стуманом перелетать, аотэтого мороки много.
        Я застыла соткрытым ртом. Это было… как сбывшийся сон, только вот сон очень страшный. Это правда?! Вампиры умеют насылать туман, вампиры могут становиться туманом?! А, может быть, ещё илунным светом, пролезать влюбые щели, как тараканы?
        Сравнение несколько отрезвило моё распалённое воображение, ия постаралась взять себя вруки. Анапарник неохотно продолжал:
        - Чего рва бояться, там вода стоячая, нерека всё-таки идаже неручей. Идиоты… ни ров, ни канал текучую воду незаменят, они ненастоящие.
        - А… если будет настоящая? Текучая? Какже ты путешествуешь? - оторопело спросилая.
        - День, гроб сземлёй, лодка, - коротко отрезал вампир. - Ещё увидишь когда-нибудь. Ладно, неотом речь. Ты готова работать или будешь идальше перемывать мне кости?
        Что мне ещё оставалось, как неунять свою любознательность иневыразить полную готовность перейти кобсуждению насущных вопросов?
        - Всё это чепуха инеимеет значения, - говорил напарник, немного успокоившись иперестав бояться невесть чего. - Мы должны успеть выявить связь Таспов сконтрабандистами иубраться отсюда как можно раньше. Пока унас много найдено, номне нехватает самого главного…
        - Чего нехватает? - ляпнула я, невыдержав паузы.
        Вампир медленно повернул голову исмерил меня раздражённым взглядом.
        - Те люди убили моего наставника. Ночью.
        - Ичтоже? - снова ляпнулая.
        Раздражение ввзгляде не-мёртвого сменилось презрением.
        - Ночью. Вампира. Ты как это себе представляешь?!
        Я пожала плечами. Малоли способов.
        - Вот именно! Значит - способ есть! Значит, нас могут убивать! Нанас могут охотиться! Некак канцелярия позащите крови вОстрихе, которая выслеживает, где мы спим днём. Иначе, совсем иначе! Вовремя охоты, влюбую минуту! Ами, ты представляешь, что это значит?!
        Лично я представляла только одно - если вампира можно убить ночью, значит, мой напарник нетакой неуязвимый, как ему кажется. Иему следует быть осторожней всвоих ночных вылазках. Обэтом я ему исказала, новампир только отмахнулся.
        - Мы должны этому помешать, - заявил мой напарник. Будь он человеком - ябы спросила, как он себя чувствует, потрогалабы лоб - уж негорячкали. Нокакая горячка уживого мертвеца? - Несмотри наменя так, Кати! Хорошо, я глупость сказал. Только… - Он ненадолго замолчал, апотом заговорил другим тоном: нелихорадочным, атвёрдым ирешительным. Иочень злым. - Я хочу найти тех, кто это сделал.
        - Сделал - что? - переспросила я. - Тыже знаешь, кто держал нас стобой втом подвале.
        - Они сбежали, - сдосадой ответил вампир. - Едва дождавшись утра. Имы видели только двоих. Нет, Ами, я хочу найти тех, кто убивал. Всех. Итех, кто им это оружие продал. Итех, кто его изготавливает - иещё тех, кто его выдумал. Имы найдём их, несомневайся.
        Я нестала уточнять, что станется стеми людьми после нашей встречи. Им очень повезёт, если не-мёртвый подарит лёгкую смерть - налице вампира была написана неумолимая жажда мести. Я вздохнула. Я нелюбила, когда напарник вспоминал Карлийля, своего погибшего учителя. Он почему-то считал меня виноватой втом, что я жива, атот умер. Иникогда непозволял мне это забывать.
        Щека вампира нервно дёрнулась.
        - Я незову тебя ссобой, - высокомерно произнёс он. - Сейчас есть задание, которое мы оба - ты ия - должны выполнять. Иты будешь делать всё, что я велю, потому что ты вслужебном положении подчинена мне. Ясно?
        Я кивнула. Хорошо, ненапомнил, что нетолько вслужебном. Интересно, почему? Гордость, наверное… ему, вампиру, можно быть игордым.
        - Нигде вмире никто неверит ввампиров. Поэтому контрабандисты могли запастись своим оружием только вОстрихе. Господин Шерен как раз оттуда. Если он свой портрет переслал незаконно, то непогнушается иоружие ссобой провести, даже если для этого надо якшаться с… - вампир сдержал ругательство иотносительно спокойно закончил: - совсяким сбродом. Так что почти наверняка он ссобой его привёз. Иты его для меня найдёшь, Кати.
        - Я?! - неожиданное распоряжение вампира меня откровенно удивило. Как он себе представляет поиск непонятно чего среди богатого имущества банкира, вкотором наверняка много непонятных мне предметов, самых обычных вОстрихе и, может даже, никак несвязанных сне-мёртвыми.
        - Ты. Икак можно скорее, пока он неуспел переправить оружие кому-то другому.
        Я потрясла головой.
        - Погоди. Зачем ему переправлять своё оружие, если он сам боится быть укушенным?
        - Малоли что?! - злобно бросил мой напарник. - Может быть, подряд набольшую поставку подписал, откуда я знаю?!
        - Носебе-то точно оставит, хотябы немного.
        - Аостальное? Разойдётся повсей стране, хотябы среди острийцев, которые тут живут! Ичто тогда будет? Аесли встране есть острийские шпионы? Люди канцелярии крови?! Ты себе представляешь все последствия бездействия?!
        - Нет, ты погоди, - несдавалась я. - Ты даже незнаешь точно, привёзли Шерен ссобой то оружие, хотябы один экземпляр, нето, что торговую партию. И - как ты себе представляешь поиски?
        Вампир словно невзначай положил руку мне наплечо.
        - Ами, подумай сама, дурочка. Моего наставника убили ночью - так?
        - Так, - согласиласья.
        - Убить вампира обычным оружием невозможно,так?
        - Верю наслово, - проворчала я. Лично я никогда непыталась убить своего напарника для того, чтобы проверить тезис онеуязвимости не-мёртвых. Хотя, конечно, когда кто-то мгновенно двигается, причинить ему вред очень сложно, даже если вы инепопали под действие вампирического магнетизма.
        - Невозможно, - наставительно сообщил не-мёртвый. - Вкрайнем случае мы увернёмся или вообще уйдём изопасного места инападём потом соспины. Нас ведь услышать или заметить могут только острийские собаки… да то, если мы неусыпим. Веришь?
        Я кивнула - спорить снапарником всегда было себе дороже, атут он ещё идоужаса изменился - был необыкновенно оживлён, вглазах горит фанатичный огонь… я попыталась отодвинуться, новампир удержал меня наместе.
        - Очень хорошо, - продолжал напарник. - Значит, всуществование оружия ты веришь?
        Я снова кивнула.
        - Итак. Господин Шерен - трус. Ему сказали, что вДейстрии никто неборется свампирами, вот он ирешил, что нами тут кишмя кишит. Он немог решиться приехать сюда, незащитившись самым лучшим образом. Распятия, собаки, вода, серебро, чеснок иосина - это всё только оборонительные средства, он недурак иэто понимает. Ипонимает, что при открытом столкновении они нетак уж ипомогут.
        - Ноонже несобирается… - запротестовалая.
        - Зато я - собираюсь! - щёлкнул зубами вампир. Потом немного опомнился ипоправил: - Новедь могже этот трус подумать, что слишком наглые дейстрийские вампиры нападут нанего, несмотря нараспятье?
        - Мог, - признала я. - Новедь необязательно…
        - Мог! - торжествующе вскричал вампир. После того случая сгоспожой Прош я столько умоляла напарника нешуметь больше вмоей комнате, что он сдался ичто-то сделал скоридором, так что каждый, кто поворачивал вмою сторону, забывал обо всём ипоспешно шёл обратно. Ночью, естественно, пока напарник был уменя. Ноя всё равно боялась, что кто-нибудь всё равно услышит, иприложила палец кгубам. Куда там! Вампир принялся кричать ещё громче. - Мог, Ами, мог! Мог ивзял! Наверняка взял!
        - Ну, пусть взял, - уступила я. - Нопочемуже тогда?..
        - Аесли взял инепоказывает - значит, скрывает. Азачем ему это скрывать?
        - Чтобы вампиры неузнали? - предположилая.
        - Может быть. А, может, готовится продать ибоится конкуренции. Что скажешь?
        Я пожала плечами. Напарник явно лишился рассудка, асумалишёнными спорить опасно.
        - Пусть так, ночто я могу сделать?
        - Как - что? - очнулся отсвоих грёз вампир. - Найти эту мерзость иукрасть для бюро безопасности, естественно. Уж там-то сообразят, что сэтим делать.
        - Украсть?! - ужаснулась я. - Ноя даже незнаю, как это твоё оружие выглядит!
        - Немоё оружие, - обиделся вампир. - Их оружие! Акак выглядит… я тебе помогу.
        Я неуспела ничего сделать. Вообще ничего. Просто вампир развернул меня ксебе, его губы оказались близко, близко… коснулись моих…
        Это было ужасно - поцелуй холодного как лёд, мертвеца, укоторого изо рта явственно доносился запах застарелой крови. Осознав, что происходит, я вздрогнула ипопыталась отстраниться, новампир теснее сжал меня вобъятьях, лишая возможности дышать, апотом я почувствовала солоноватый вкус, неудержавшись, сглотнула…
        Я всё-таки сумела вырваться, а, может, вампир разжал руки. Упала напол, струдом поднялась наноги, ссилой вытерла рот рукой.
        - Можешь передать начальству, - раздражённо произнесла я, чувствуя, как кгорлу подкатывает тошнота, - чтобы вследующий раз поставили меня впару сгадюкой.
        - Это почему ещё? - удивился вампир, слизывая сгуб капельку крови.
        - Потому что я охотнее буду целоваться сней, чем струпами вроде тебя! - выпалила я. Какая мерзость… Ещё раз ощупала губы. Странно… если вампир меня укусил, то где след укуса? Ипочему так явно - загубу? Это ведь легко заметить состороны. Иведь неболит ничего?..
        - Учту твоё пожелание, моя дорогая, - ничуть необиделся не-мёртвый. - Кстати… как ты себя чувствуешь?
        - Как я себя чувствую? - растерянно переспросила я. Потом кое-что вспомнила… мне стало плохо и, непоспеши вампир меня поддержать, ябы непременно снова упала.
        - Ты… это, что, тоже правда?!
        - Правда? - поднял брови вампир. - Непонимаю, очёмты.
        - Нет… послушай… неужели?..
        Напарник ждал ссамым терпеливым выражением налице. Я так иненашла слов, чтобы произнести страшную догадку. Вампир сделал меня такойже, как он сам? Вот так вот, просто, неспросив моего согласия? Боже, смилуйся надо мной!
        Не-мёртвый отвёл меня ккровати, усадил поудобнее.
        - Недрожи ты так, Ами. Я просто решил, что ты недостаточно хорошо меня понимаешь.
        - Понимаю? Я? Тебя?
        - Ну да, - кивнул напарник. - Неспрашивай ничего, ложись спать, азавтра постарайся обыскать все комнаты «устриц». Всё будет хорошо, вот увидишь.
        Сэтими словами он поцеловал меня влоб иисчез.
        Я снова вытерла губы. Что произошло?
        Я едва незабыла, что должна снова надеть нитку сраспятьем. Вспомнила буквально перед выходом изкомнаты изаколебалась. Может, ну его, а? это ведь иправда ересь страшная. Как будто изображения могут что-то изменить вэтом мире, как будто кусок серебра сделает меня честнее или порядочнее… Нет, надену. Это простая служанка может морщиться, поддаваться своим убеждениям, идущим вразрез сприказами хозяев. Я - нет, это слишком опасно для «легенды». Надену.
        Достав изсундука распятье, я содрогнулась при мысли, что мне сейчас придётся это надеть. Я ираньше умела отличать серебро среди других металлов, носейчас распятье внушало мне отвращение. Да что сомной такое?
        Я кинулась кокну, открыла ставни, посмотрела нарассветное небо. Нет, ни спать нехочется, ни впрах я нерассыпаюсь. Достала изсундука зеркальце - отражаюсь. Тень тоже присутствует. Всё как всегда! Но… серебро…
        Я вспомнила, как вампир избегал прикоснуться нето, что краспятью, адаже ко мне, носящей его нашее. Нет, сомной ничего подобного непроисходит.
        Я повесила распятье нашею, спрятала, как учили острийцы, под одеждой. Неприятное ощущение постепенно отходило навторой план. Ко всему люди привыкают, даже кнатирающей шею нитке.
        Когда я подходила клестнице, ведущей вниз, вкухню, я снова почувствовала себя как-то… неправильно, чтоли? Лестница загораживала собой проход вкрыло, вкотором жила прислуга, так что кухарка могла вовсе непосещать господскую часть, анакрывающие настол слуги могли быстро сновать отподвала кстоловой иобратно. Над входом вкрыло для прислуги висело рябиновое распятье - оно-то изаставило меня замедлить шаг. Откровенно говоря, ябы сбольшим удовольствием убежалабы вдругую сторону.
        Вот оно что. Столкнувшись сяростным сопротивлением прислуги, наотрез отказавшейся пускать ксебе «идолопоклонцев», острийцы «закрыли» для вампиров вход восновную часть дома. Умно. Нопочемуже мне так плохо, ипочему я, ещё неувидев дверь, почувствовала, что там висит?
        Улестницы собралась толпа горничных, возглавляемая, как ни странно, престарелой кухаркой. Я удивилась. Клара (кухарку, несмотря навозраст, продолжали звать просто поимени; младшие добавляли «госпожа») изподвала выходила только впраздничные дни, да ито вцерковь. Остальное время она проводила накухне ивсвоей комнате всё втомже подвале. Уменя она ассоциировалась сподземным духом изсказок, который вечно прикован кисточнику пламени. Атеперь вот - вылезла. Икакая-то она… взбудораженная?
        - Вкухню мою лезли, хамы! - увлечённо жестикулируя кочергой, рассказывала она. Горничные ахали отодной мысли оподобной дерзости. - Хотели свои обряды еретические проводить - ха! Ненатакую напали! Я им сразу сказала, кто сунется, того я вертелом! Инешутила! Так они снаружи свою пакость деревянную прибить пытались! Ну, ничего! Я им такого жару задала - только пятки засверкали! Итут снимем или я прямо сейчас расчёт попрошу, пусть гости сухари жуют! Зовите Вита, пусть инструменты несёт иснимает!
        Одна измолоденьких горничных развернулась ипобежала полестнице навторой этаж, туда, где жили мужчины. Ещё одна, постарше крикнула: «куда одна, дурочка!» ипобежала заней. Всё ясно. Я слишком рано ушла ксебе ипропустила привнесённые «устрицами» нововведения, аони здорово обозлили слуг, привыкших самих распоряжаться всвоей части дома. Таспы были хорошими господами ибез надобности внаше крыло невходили, вжизнь невмешивались. Запорядком следили экономка идворецкий, так уж заведено.
        - О, Кати, ты уже встала? - неодобрительно покачала головой кухарка. Вчера я всё-таки поужинала вспальне убарышни, что, вообще-то, неодобрялось, однако замечание мне тоже делать нестали. Наверняка уже повсему дому известна выходка Аманды, вкоторой почему-то обвинили меня… вобщем, помнению прислуги, я здорово забылась - икогда осталась свстречающими гостя господами, икогда позволила барышне так нелепо себя представить, икогда спряталась отнотаций, икогда заставила нанимательницу попросить для меня еду веё комнату. Все сразуже почувствовали, что я здесь чужая… иименно поэтому неодобрять теперь собирались исключительно молча. Мне придётся потратить немало усилий, чтобы разбить возникшее между нами отчуждение. Если уменя хватит наэто времени… ижелания.
        - Видишь, что творится? - обратилась ко мне заподдержкой госпожа Клара. - Дожили! Дождались! Бедная барышня Аманда! Всю жизнь провести стаким-то… безумцем! Нет, если они внеделю отсюда неуберутся - прошу расчёт! Иесли они ко мне накухню будут соваться! Иесли они пьянствовать неперестанут! Иорать под окнами! Вчера всю ночь орали, слышала?
        Я покачала головой. Орали? Всю ночь?
        - Утебяже под окном иорали, - заметила Мари, живущая вближайшей ко мне комнате. - Неужто неслышала? Ну икрепкоже ты спишь…
        - Исобак пусть перестанут спускать! - продолжала возмущаться кухарка. - Бегали подвору, лаем спать недавали, аж кровь вжилах стыла! Апсари рядом сними пьяные дрыхли! Врали, мол, псы уних тихие! Какбы нетак! Я старый человек, нельзяжетак!
        - Псы лаяли? - неуверенно переспросила я. Ночью ко мне приходил напарник, аострийские собаки лают только навампиров… ноя ничего неслышала! Как икриков под окнами…
        - Лаяли! Ноя сними расправилась, несомневалась.
        - Расправились? - испугалась я. Неужели она их отравила?
        - Ато! - подбоченилась кухарка. - Вынесла им водвор похлёбку, атуда сонного порошка подмешала… вчетверть часа заснули как миленькие! Ато моду взяли - под окнами лаять… Кати, деточка, что стобой?
        - Н-ничего, - вяло ответила я, номеня уже неслушали, меня подхватили под руки иповели куда-то вниз, усадили застол… я пришла всебя, когда мне вруки сунули большую чашку крепкогочая.
        Напарник лгал. Он немог отпугнуть людей отмоих дверей, он просто слышал шум заокном, накоторый я отволнения необратила внимания, изнал, что его голос небудет замечен нафоне общего переполоха. Он даже собак немог усыпить, дождался, пока это сделает занего кухарка. Он очень мало чем мог защититься отчеловеческого любопытства или подозрительности… он ходил поканату над пропастью… итащил меня засобой. Один неверныйшаг…
        Немного лучше я почувствовала себя, когда накухню спустилась госпожа Прош ипринялась совещаться сКларой относительно беспробудного пьянства острийцев, которым выделили весь третий этаж крыла для прислуги. Толи вОстрихе так принято, толи они так тосковали породине, толи боялись нападения вампиров. Поночам они поприказу хозяина исправно несли вахту вокруг дома… сочетая её спопойкой. Чего беспокоиться? Распятья защитят, собаки недадут иблизко подойти нежити, да испокойнее сочетать бдение сромом… Сами понимаете, это совершенно неустраивало ни кухарку, ни горничных, ни экономку, ни, хотя ивменьшей степени - мужскую прислугу Таспов. Поэтому было решено принять решительные меры… я судивлением слушала, как госпожа Прош разворачивает хитрый стратегический план повыманиванию «устриц» изсвоих раковин итщательному обыску каждой комнаты ивсего этажа вцелом. Найти всё спиртное ивыбросить, они непосмеют возмущаться, потому что иначе будут спозором выгнаны издома запьянство. Пусть где-нибудь вдругом месте своему банкиру прислуживают.
        Интересно, она сама доэтого додумалась или мой напарник навеял экономке такой интересный сон? Он как-то говорил, что науже подвергшегося влиянию человека легче воздействовать, особенно когда тот спит. Отэтих мыслей я немного воспрянула духом. Непопалисьже досих пор - Бог даст, идальше продержимся. Апока - уменя будет возможность выполнить приказ напарника хотябы вотношении слуг господина Шерена. Только… смогули я вообще войти вих защищённые отвампиров комнаты?
        Обыск комнат превратился вбесконечный кошмар. Я поднялась вместе совсеми, мотивируя свои действия желанием помочь и - вульгарным любопытством, которое обуревало всех горничных. Полестнице я поднялась струдом: приближение кзабитым идолопоклонническими символами помещениям причиняло мне сильнейшую телесную боль. Теперь я понимала, почему злился ночью мой напарник, пока я несняла распятье. А, может, ему было гораздо хуже, ведь солнце непричиняло мне вреда инезаставляло застывать воцепенении, разве что глаза сильно слепило. Видать, нетакая уж это ересь, все эти кресты, иконы ипрочие попытки заменить веру вбожественное поклонением перед созданными человеком предметами, если вампиры их так боятся. Ночто случилось сомной, что сделал не-мёртвый?..
        Дверь отлестницы натретий этаж была перегорожена рябиновым крестом. Я уже достаточно овладела собой, чтобы свидимым спокойствием переступить порог. «Устрицы» похмелялись накухне; вслучае чего, Вит даст нам знать обих приближении ипостарается задержать. Ктомуже мы взяли ссобой щётки, тряпки исовки: можем объяснить своё присутствие уборкой. Ктобы тут ни жил, вдоме Таспов везде будет царить порядок!
        Немогу понять, но«помощь» напарника иправда помогала мне выполнить свою задачу. Стоило мне зайти вкомнату (аэто было непросто, потому что распятья защищали нетолько двери, ноиокна вкаждой комнате, ия струдом сдерживала панику), как я ясно видела, где лежат предметы еретического культа идля чего они вэтом культе предназначены.
        Священные книги ссеребряным тиснением наобложках, благословлённые священником вострийской церкви, рябиновые распятья - запасные, вдорожных сундуках, рябиновыеже рамки сбожественными текстами настенах, повешенная почему-то вуглу икона (доска снабитыми нанеё рябиновыми планками, накоторых ивыполнено само священное изображение), разрисованные картинками сблагочестивыми сюжетами, шкатулки скаким-то пахучим наполнителем, откоторого уменя разболелась голова. Ещё всундуках - я знала это, даже незаглядывая внутрь - лежали осиновые колья, колотушки ицелые связки головок чеснока, атакже ножи снеобыкновенно острым лезвием. Для чего предназначены эти предметы, я тоже знала - частью изкниг, частью благодаря непонятно откуда взявшимся озарениям. Словно уменя проснулось ранее несуществовавшее чутьё, показывающее, откуда может прийти опасность, икакая. Что забред? Я несплю вгробу, кто будет убивать меня осиновым колом, как вампира? Нострах всёже был - ион помогал предвидеть угрожающие напарнику опасности. Похоже, «устрицы» собирались нетолько защищаться, ноинападать. Однако… Чеснок иосина непомогут убить вампира
среди ночи. Днём - может быть, когда не-мёртвый неможет шелохнуться всвоём гробу, нони вкоем случае неночью.
        Обыск иизъятие спиртного было ещё всамом разгаре, когда я закончила свой осмотр, игоспожа Прош сумела прогнать меня прочь. Я по-прежнему плохо себя чувствовала, поэтому то замирала (отыскивая средства против вампиров), то принималась беспомощно суетиться, роняя изрук всё, что только можно - когда мне нужен был предлог для перехода вдругую комнату. Вконце концов я согласилась сэкономкой, что больше пользы принесу общему делу, если перейду вгосподскую часть дома иприступлю косновной работе.

«Хорошо, - думала я, спускаясь полестнице, - что ни одна „устрица“ невидела, как мне было плохо наих этаже: уж онибы догадались, что сомной случилось».
        Таспы, снова ставшие меня узнавать влицо, при моём появлении морщились иотворачивались, пока одна изкузин Аманды несообщила, что моя барышня замной сутра посылала, ая Бог весть где пропадаю. Я поклонилась иушла наверх ксвой нанимательнице.
        Аманда встретила меня слезами.
        - Гляди! - закричала она, потрясая какой-то книгой вкожаном переплёте. - Это бесчеловечно, это невозможно, это… Кати, что стобой?!
        Я прислонилась кдверному косяку, небудучи всостоянии нето, что переступить порог, адаже сделать хотябы один шаг. Вход вкомнату преграждала груда изикон, священных текстов, вставленных вдорогие рамки ирябиновых распятий. Поверх груды лежало серебряное распятье надорогой серебряной цепочке. Собранные вместе, эти предметы причиняли нечеловеческую боль, вызывали слабость идурноту.
        - Кати! - испуганно закричала моя нанимательница, апосле подбежала ко мне исилой завела вкомнату. Проходя мимо груды предметов еретического культа, я едва незабилась всудорогах. Аманда усадила меня вкресло ирасстегнула воротничок. - Тебе плохо?! Я сейчасже пошлю зааптекарем!
        - Нет, прошу вас, барышня! Мне… Мне уже лучше. Это пройдёт, прошувас!
        - Как скажешь, Кати… - несколько растерялась Аманда. - Нопозволь, я дам тебе вина…
        Она протянула руку кзвонку для прислуги, я еле успела её перехватить.
        - Прошу вас, барышня. Нестоит утруждаться. Очём вы хотели поговорить?
        - Кати, дорогая, ты уверена, что тебе ненужна помощь? - недоверчиво спросила Аманда. Я энергично кивнула, постепенно приходя всебя.
        - Отлично! - решительно заявила барышня ивсё-таки позвонила взвонок для прислуги. Когда назвонок явился лакей вместо привычной впокоях барышень горничной, моя нанимательница ничуть неудивилась, только обрадовалась икивнула нагруду вещей. - Унесите это отсюда ивыкиньте куда-нибудь подальше! - приказала Аманда. Слуга наклонился, собрал вещи вохапку иуже собирался выходить, когда его остановил новый приказ. - Стойте! Возьмите вот это ивыбросьте вместе состальным мусором!
        Барышня буквально сорвала сменя нитку сраспятием - я вздохнула соблегчением ипотёрла натёртую шею - ибросила лакею. Слуга понимающе кивнул ивышел задверь, предоставив госпоже самой её запирать.
        - Мы небудем потакать идолопоклонству! - объяснила Аманда свои действия. - Я нежелаю иметь сэтим ничего общего!
        - Счем, барышня? - недоумённо спросилая.
        Вместо ответа Аманда протянула мне книгу вкожаном переплёте. Наней тоже было серебряное тиснение, однако я уже достаточно справилась ссобой, чтобы прикоснуться кдрагоценному металлу, невыдавая внутреннего содрогания. Книга несодержала священных текстов, это было что-то вроде наставления для тех «устриц», которые разделяли национальную истерию насчёт вампиров. Навнутренней стороне обложке стояла печать сострийской надписью: «одобрено канцелярией позащите крови», если я правильно перевела текст.
        - Защита крови? - неудержалась я откомментария. - Что занелепость!
        - Это ненелепость, Кати, - серьёзно возразила барышня. - Это очень злые ижестокие люди… - Она осеклась исудивлением уставилась наменя. - Кати, дорогая… Ты читаешь по-острийски?!
        Я чуть невздрогнула, впоследний только момент овладев своими чувствами.
        - Немного, барышня, совсем немного.
        - Тогда читай, Кати, ичитай внимательно!
        Я заколебалась, собираясь было вернуть книгу исослаться наограниченность своего знания острийского, ноАманда настаивала, кажется, неслишком шокированная образованностью служанки.
        Впредисловии ктрактату подробно описывалось, кто такие вампиры - мертвецы, которых Дьявол послал обратно вмир, чтобы сеять ужас изло, - упоминалось, что они пьют человеческую кровь, предпочитая молодых, невинных девушек июношей, сневероятным апломбом описывался кровавый ритуал, превращающий человека ввампира. Побезапелляционному утверждению автора, не-мёртвые дают жертве напиться своей крови. Мне стало непосебе, я вспомнила оночном поцелуе - иосолоноватом вкусе наязыке. Нонапарник нераз утверждал, что я нужна ему человеком!
        Господи всемогущий, сжалься надо мной…
        - Кати, ты всё понимаешь? - обеспокоенно окликнула меня госпожа. - Если нужно, я могу перевести что тебе непонятно.
        Собравшись сдухом, я указала нанесколько трудных мест втексте, получила необходимые пояснения ипринялась читать дальше.
        Восновной части книги перечислялся вред, наносимый вампирами, идавались рекомендации поего устранению. Просмотрев содержание ипролистав главы, я поняла, что так разозлило хозяйку. «Устрицы» почему-то были уверены, что укус вампира отравляет жертву, делая ту невполне человеком. Так, например, укушенный всего один раз вжизни, апосле умерший отболезней или отравления - нонеотран! - втечение пяти лет после укуса, после смерти сам сделается вампиром. Если человека кусали больше одного раза, то пять лет растягивались додесяти, пятнадцати идаже двадцати лет. Поэтому жертве вампирического укуса рекомендовалось, неоткладывая дело вдолгий ящик, обратиться вканцелярию позащите крови, пройти соответствующее обследование ипоего результатам сесть вкарантин нанеобходимый для общественной безопасности срок - так, чтобы вслучае внезапной смерти оготовом сделаться не-мёртвым теле было кому позаботиться.
        Отдельная глава была посвящена недопустимости сокрытия сведений осовершённом укусе, вскользь говорилось онаказании заэтот проступок - удвоение карантинного срока. Ивсамом конце, уже вприложении, рассказывалось, как распознать того, кто, вопреки природе, помогает вампирам сознательно иподоброй воле. Таких предлагалось сжигать накостре, чтобы уничтожить тело иочистить душу.
        Когда я подняла глаза набарышню, прошло, наверное, несколько часов. Извежливости взяв читать протянутую книгу, я оказалась полностью поглощена её содержанием, жадно глотая ровные строчки чужой речи. Всё это время Аманда несадилась вкресло, аходила туда-сюда передо мной.
        - Ну, Кати, что ты скажешь, моя дорогая?! Это чудовищно!
        - Что чудовищно, барышня? - спросила я исама поразилась слабости своего голоса. Боже мой, неужели всё это правда?! Напарник пил мою кровь итеперь - теперь я тоже стану вампиром?! Какой ужас…
        - Ты спрашиваешь, что чудовищно?! Кати, дорогая моя, неужели ты можешь спокойно думать олюдях - оцелой стране! - вкоторой ни вчём неповинного человека могут арестовать идаже казнить таким страшным образом?! Ни зачто, ни про что, из-за нелепых предрассудков исуеверий?!
        Я неудержалась ипожала плечами.
        - Чтоже делать, барышня, это их страна иих законы.
        Аманда аж задохнулась отнегодования.
        - По-твоему, это можно снести?!
        Она выхватила уменя изрук книгу исразмаху швырнула остену.
        - Барышня!
        Такой я нанимательницу ещё невидела. Прекрасные её глаза горели гневом ияростью, лицо раскраснелось, арот приобрёл жестокую складку, которая, однако, ничем её непортила. Я живо вскочила скресла ипоспешила обнять Аманду, надеясь хотябы так смягчить её раздражение.
        - Барышня, прошу вас, я нехотела сказать, что меня радуют такие порядки. Я всего лишь имела ввиду - вкаждой стране свои обычаи, итолько они сами могут судить себя - нечужие!
        - Судить?! - гневно переспросила Аманда, вырываясь измоих объятий. - Чужие?! Кати, дорогая, неужели ты непонимаешь?! Они ведь хотят, чтобы я уехала туда, жила вОстрихе, вэтом кошмаре, безумии!
        Вспышка прекратилась также внезапно, как иначалась. Барышня упала вкресло, закрыла лицо руками иразрыдалась. Я было растерялась, нопосле налила стакан воды иприсела рядом снанимательницей, осторожно поглаживая её поплечу.
        - Выпейте, барышня, вам сразу станет легче.
        Аманда, неглядя, взяла протянутый стакан, глотнула.
        - Мне так стыдно, Кати, - пробормотала она. - Я была такой плохой…
        - Нет, барышня, что вы! Всё хорошо, выпейте воды, ивсё пройдёт.
        - Нет, нет, никогда!
        - Пройдёт, барышня, обязательно пройдёт.
        - Кати, - позвала Аманда робко, как ребёнок. - Уедем отсюда, хорошо? Вели сейчас собрать вещи изаложить экипаж.
        - Куда уедем, барышня? - спросила я, внутренне сжимаясь. Это катастрофа, я так инеуспела обыскать вещи Шеренаи…
        - Куда угодно! - горячо воскликнула Аманда. - Кати, пожалуйста, мы ведь жили без моих родственников раньше, проживём исейчас! Ты небудешь больше служанкой, будешь говорить мне «ты», я научу тебя играть напианино, мы будем счастливы - как раньше! Ненужны нам их деньги, немогу я продать себя ради чужого чванства!
        Незнаю, что наменя нашло. Тронулоли отчаяние барышни, возмутилали её наивность, нотолько я воскликнула:
        - Их деньги?! Очём вы?! Барышня, да счего вы взяли, что увас нет денег?!
        - Кати, дорогая, нешути так! Да, дядюшка оставил мне деньги, нопоего завещанию я должна беспрекословно…
        - Вздор! - несдержалась я. - Счего вы взяли?!
        - Нодядюшка Тасп сам прочёл мне завещание…
        - Авы что-нибудь поняли изнего? Сами, без его объяснений?!
        - Нет, нозачемему…
        - Барышня! - вскричала я. - Прошу вас, подумайте здраво!
        - Но, Кати… - Растерянный взгляд Аманды беспорядочно метался покомнате, пока неостановился намне. - Кати, дорогая, ты умная, прекрасная девушка, ты так много знаешь, ты можешь разобраться буквально вовсём!
        - Но, барышня… - растерялась я, несколько смущённая её порывом.
        - Кати, я знаю, ты хочешь скрыть своё воспитание, пока служишь камеристкой, нодля меня ты всегда была неслужанкой, акомпаньонкой, нет, подругой! Прошу тебя…
        - Барышня, - поспешила я остановить излияния нанимательницы, - пожалуйста, ненадо наменя так смотреть! Я камеристка инестыжусь этого. Будь я вашей подругой - какбы могла я позволить себе брать свас жалование? Атак - я выполняю свою работу ирада, что могу оказаться вам полезной.
        - Ты ибудешь полезной, Кати! - воскликнула Аманда, бросаясь мне нашею. - Пожалуйста, прошу тебя!
        - Ябы рада, барышня, ночто я могу поделать?
        - Кати, нескрывай отменя, я знаю! Ты получила хорошее воспитание, может быть, нужда заставила тебя пойти вкамеристки, ноя знаю, я точно знаю, чтоты…
        - Вы ошибаетесь, барышня, - холодно произнесла я, пока пылкое воображение незавело мою нанимательницу слишком далеко. Как я могла оказаться такой беспечной?! Как я могла столь неосторожно выдать себя?! Представляю, как наэто отреагирует напарник…
        - Кати, прости, милая, - смутилась барышня, разжимая объятья. - Я нехотела оказаться бестактной. Прости, дорогая, необижайся! Ну, пожалуйста, скажи, что ты простила меня, что ты несердишься!
        - Я несержусь навас, барышня, как вы могли это подумать? - вежливо возразилая.
        - Пожалуйста, Кати! Я нехотела тебя расспрашивать, я только хотела узнать - ты… Ты ведь поняла завещание? Неспорь, я знаю, ты всё поняла, я потвоим глазам видела! Дядюшка обманул меня? Что там было?
        Я вздохнула. Плохо, когда человек сочетает всебя наивность ипроницательность одновременно. Нотакой мне Аманда нравится больше, ктомуже задание подходит кконцу, аоставлять барышню влапах корыстной родни ипомешавшегося отстраха перед вампирами жениха - разве можно? После её сегодняшней выходки, когда она велела выбросить подарки жениха?
        - Я плохо разбираюсь втаких делах, барышня. Нопочемубы вам необратиться кнотариусу?
        - Кнотариусу? - растерянно переспросила Аманда. - Но…
        - Это вовсе несложно, барышня. ДоК***[9 - К*** - ближайший городок, населённый двумя споловиной тысячами жителей.] меньше часа покороткой дороге. Сколько я знаю, господин Доринг - нотариус, который составлял завещание вашего покойного дяди, - живёт там ипринимает каждый день, я слышала, как обэтом господа говорили.
        - Кати! - возмущённо перебила меня барышня. - Ты подслушивала?!
        - Что вы, барышня! - едва сдерживаясь, возразила я. - Я услышала это совершенно случайно, господа необращают внимания насвоих слуг.
        - А-а-а, - неслишком убеждённая моими словами протянула Аманда. - Но…
        - Без «но», барышня! - влучших традициях своего напарника рявкнула я. - Завтраже велите заложить экипаж для поездки вК***, скажем, что вы… Ну, скажем, новый шарфик хотите выбрать.
        - Но… - промямлила моя нанимательница.
        - Я поеду свами, барышня, мы отпустим кучера инайдём свами дом господина Доринга. Он знает все тонкости завещания вашего дядюшки ипросто обязан помочь вам вступить вправа наследства.
        - Кати, ты уверена? - робко спросила Аманда.
        - Полностью, барышня! - энергично кивнулая.
        - Поедем тогда сегодня! - схватила меня заруки Аманда. - Сейчасже!
        - Неторопитесь, барышня, - мягко ответила я, сжимая ладони нанимательницы. - Всему своё время. Сейчас спуститесь ко второму завтраку искажите, что хотелибы развеяться. Неотказывайтесь отпопутчиков, главное - возьмите сомной меня, имы сумеем отних избавиться. Ну? Сделаете?
        Аманда разжала руки, бросилась ко мне нашею иразрыдалась. Я отстранила плачущую девушку ииспытующе заглянула ей вглаза. Удовлетворённо кивнула. Она всё сделает так, как я её научила.
        - Ами, Ами, что ты наделала! - шёпотом стенал вампир тойже ночью. Поддерживать разговор освоей беспечности он отказался наотрез. Напарник вообще меня нестал слушать, начав ругаться уже спорога - точнее, сподоконника, - откуда-то вточности зная всё, что произошло задень. Теперь он хватался заголову исетовал омоей неосторожности. - Как ты могла? Зачем ты это сделала? Ами, родная моя, милая девочка, ты сорвала всю операцию, погубила труд многих месяцев подготовки! Когда я затебя ручался, я надеялся, ты будешь умнее! Что тебе эта барышня, зачем ты вмешиваешься веё жизнь?! Ами, ответь мне, как ты могла?!
        Я струдом держалась, чтобы неразрыдаться. Упрёки вампира меня пугали инервировали, ия встрахе ждала, когда он перейдёт кнеизбежному наказанию.
        - Ошибаешься, Кати, - покачал головой напарник. - Я небуду сейчас пить твою кровь. Ложись спать, завтра езжай кДорингу, как решила.
        Я остолбенела.
        - Да, да, Ами, ты неослышалась! Делай, что я тебе сказал. Нуже!
        Зачарованная его властным голосом, я немедленно повиновалась; вампир оставался вкомнате, пока я нелегла впостель, иподоткнул одеяло.
        - Спи. Я всё улажу.
        Небуду рассказывать отом шуме, который поднялся вчера, когда Аманда заявила освоём желании развеяться вК*** икупить новый шарфик, иотом шуме, который сопровождал наши сборы сегодня. Вчера нам навязали впопутчицы четырёх кузин, носутра выяснилось, что кпоездке готов только маленький двуместный экипаж, окотором вся семья отзывалась скаким-то даже содроганием. Одним словом, никто невыразил желания занять моё место вэкипаже исоставить компанию бедной родственнице.
        Когда мы после завтрака сели вэкипаж, стало ясно, почему кузины незахотели ехать сАмандой. Нас немилосердно трясло, подбрасывало намалейшей неровности дороги, акучер, вчера добравшийся доконфискованной у«устриц» выпивки, гнал лошадей, незадумываясь отом, каково приходится пассажиркам.
        Въехав вК***, мы прогрохотали побулыжной мостовой, съехали надеревянную иостановились узаведения самого низкого пошиба, который только можно представить.
        - Приехали, барышни! - объявил кучер, распахнув дверцу экипажа.
        - Куда ты нас привёз?! - возмущённо спросила я, струдом заставив себя подняться сжёстких подушек сидения. Всю дорогу мы сАмандой визжали, крепко вцепившись друг вдруга отужаса.
        - Дык, барышни! - сплюнул кучер. - Вы сказали вК*** ичто прогуляться хотите. Вот я и… того. Доставил. Гуляйте, акак накупите всего, так замной сюда пошлёте. «Весёлый пропойца» - этот кабачок вам кто угодно покажет, незаблудитесь.
        Аманда была бледна отстраха игнева, ноещё слишком слаба, чтобы вполной мере выразить своё негодование. Я выбралась изэкипажа ипомогла выбраться барышне, после чего взяла её под руку ипоспешила увести изэтого сомнительного места. Молоденькой барышне её положения неприлично - да что это я, невозможно! - стоять уворот дешёвого кабака. Присутствие компаньонки несколько смягчало остроту ситуации, номоя молодость давала весьма слабую защиту репутации Аманды - да иневажную защиту отвозможных приставаний околачивающихся поблизости пьяниц.
        Выйдя наболее или менее респектабельную улицу, я обратилась запомощью кпрохожим, иуже третий человек указал нам дорогу кдому господина Доринга.
        Если поспешность, скоторой мы покидали улицу перед кабаком, изрядно напугала мою нанимательницу, дорога кдому нотариуса отняла уАманды остатки храбрости. Она то идело ловила мой взгляд ипо-детски цеплялась замою руку, которую я нестала отнимать, чтобы нелишать барышню дружеской поддержки.
        Два громких удара дверным молотком, минута ожидания - ивот чинная горничная ввела нас вуютную комнату, обставленную обитыми плюшем диванами, креслами инизенькими столиками красного дерева. Горничная предложила нам присесть ивыпить чаю - господин Доринг занят, новскоре освободится.
        Мы сели рядом надиван - я держала руки барышни всвоих, - отказались отчая иприготовились ждать.
        - Как ты думаешь, - тихо проговорила бледная досиневы барышня, - нам хватит денег заплатить этому господину законсультацию?
        Обэтом я неподумала. Инеждала отАманды столь практического вопроса, пришлось напомнить себе, что бедная девушка как-то ведь дожила довстречи сомной, неможетже она совсем ничего несоображать. Я только-только нашлась сответом, как виски словно пронзила раскалённая спица, заставляя меня охнуть отнеожиданности, апосле вмоей голове раздался ясно слышимый голос напарника:

«Скажи, что приличнее будет тебе сначала обратиться кнотариусу самой ипройди навторой этаж».
        - Кати, дорогая, что стобой?! - ахнула Аманда.
        - Нет, нет, барышня, всё впорядке, - пролепетала я. - Голова закружилась, отдухоты, думаю.
        - Господи, Кати, да ты вся дрожишь!
        - Разве? - искренне удивилась я ипоспешила взять себя вруки. - Вам неследует волноваться, всё уже прошло.
        - Но… - запротестовала было моя нанимательница, однако я решительным жестом попросила её помолчать.
        - Так насчёт вашего вопроса, барышня. Я думаю, лучше всего будет, если я первая поднимусь кгосподину Дорингу ивсё улажу.
        - Но, Кати…
        - Девушке вашего положения, барышня, неприлично входить вденежные расчёты. Предполагается, что есть близкие или друзья, которые возьмут насебя ведение вашихдел!
        - Но, Кати! - снова попыталась возразить Аманда, нотут уменя вголове снова раздался голос напарника:

«Скорее!»
        - Кати, тебе плохо?! - закричала, вскакивая, моя нанимательница. Кажется, я пошатнулась.
        - Нет, барышня, прошу вас, неволнуйтесь. - Кажется, я начинаю понимать, почему вампира так нервировало моё поведение вподвале контрабандистов, когда его чувствительность ещё иобострилась из-за голода. Высокий голос моей нанимательницы болезненно бил поушам, также, как наулице резал глаза яркий солнечный свет. - Пожалуйста, успокойтесь, сядьте надиван ивыпейте всё-таки чаю. Я скажу горничной, чтобы вам принесли.
        Я как раз выходила налестницу, когда голос напарника буквально загремел вмоей голове:

«Ами! Сколько можно тебя ждать?! Живо наверх!»
        Одно издвух: или я сошла сума, итогда мне предстоит неловкая сцена снепрошенным вторжением вкабинет занятого человека, либо напарник научился, во-первых, являться днём, во-вторых, передавать свой голос вмою бедную голову.
        Если второе - хотелосьбы знать, как ему это удалось? Хотя… что-то подобное происходило вподвале контрабандистов, где мы сним познакомились. Я уже изабыла обэтом - так давно вампир неиспользовал своего умения… Сдругой стороны, может, тогда-то я исошла сума, ивсё происходящее - плод моей безумной фантазии? Всамом деле, нет ничего более нелепого, чем путешествовать соспящим всундуке вампиром через всю страну впоисках антиправительственного заговора. Так что, может, ипервое.
        Очень скоро мои сомнения вздравости собственного рассудка благополучно развеялись, когда намой стук мужской голос предложил войти, и, повернув дверную ручку, я увидела взатемнённом кабинете незнакомого мужчину застолом исидящего вкресле своего напарника. Что удивительно, встреченная мной подороге вкабинет горничная непошла меня представлять, начто я втайне надеялась, а, выслушав просьбу насчёт чая для барышни, кивнула иушла куда-то вглубь дома. Мне показалось, слуги стараются неприближаться кэтому кабинету… Нет, это уже совершенный вздор!
        - Ам… - вскочил скресла напарник, быстрым, незаметным для большинства людей движением покосился насидящего застолом мужчину ипоправился: - Кати, сколько можно!
        - Это, я так понимаю, та барышня, окоторой вы говорили? - поднялся наноги мужчина. - Нопочему одна? Где её подруга?
        Неожиданно для самой себя я смутилась иопустила глаза.
        - Очень приятно познакомиться свами, сударь, - неловко пробормоталая.
        - О! - хлопнул себя полбу вампир. - Прошу прощения, я невежлив! Господин Доринг, позвольте вам представить - Катерина Гров, личная камеристка барышни Аманды Рофан имой товарищ послужбе. Кати, дорогая, рекомендую твоему вниманию господина Доринга, нотариуса идушеприказчика покойного господина Таспа, дядюшки твоей нанимательницы.
        Господин Доринг - среднего роста немолодой грузный мужчина скустистыми белыми бровями игладко выбритым лицом - поморщился сделанному столь вызывающе представлению, нопромолчал, только кивнул мне ипредложил садиться. Напарник пододвинул мне кресло.
        - Барышня Рофан придёт позже, - безапелляционно заявил он. - Апока обсудим то, что касается только нас троих.
        Господин Доринг поднял брови, нопротив бесцеремонности вампира тоже невозразил.
        - Говоря откровенно, я неочень понимаю, какое увас ко мне дело, - заметил нотариус. - Как душеприказчик, я готов защищать интересы наследницы ипомочь ей вступить вовладение завещанным имуществом. Как законопослушный человек я, согласно ранней договорённости, поставил ваше бюро визвестность относительно составленного мной завещания итеперь невполне понимаю, какие увас ещё могут быть интересы, связанные сэтим делом? Доступ вдом Таспов вы уже получили, как я понимаю, - кивнул он наменя.
        Нотариус непытался скрыть своё отвращение честного человека, вынужденно замешанного вшпионаже, кнам - занимавшимся столь позорной работой.
        Мне неожиданно захотелось встать иуйти, хлопнув дверью, напарник раздражённо рыкнул, носумел сдержаться.
        - Я нехотелбы раскрывать вам планы бюро безопасности, - холодно проговорил он. - Мы благодарны вам засвоевременное оповещение нас относительно завещания, итеперь я надеюсь, вы неоткажете…
        Господин Доринг протестующе взмахнул рукой.
        - Нестоит, юноша, давить наменя иугрожать своим начальством. Я неотказываюсь помочь, однако хотелбы точно знать, чему обязан визитом ипочему, - тут он вупор взглянул навампира, - вы явились ко мне среди ночи, требуя немедленного приёма?
        Я невольно кивнула. Оказывается, напарник пытался добиться разговора снотариусом ночью, ноиз-за упрямства человека был вынужден явиться днём - днём! Господи, да онже…

«Именно, - вкрадчиво проговорил вмоём сознании вампир. Я вздрогнула, подняла взгляд нанапарника, тот тяжело посмотрел мне впрямо глаза, апосле принял равнодушный вид. - Иэто твоя вина, Ами, девочка ты моя непутёвая…»
        - Я уже объяснял вам, - раздражённо напомнил вампир вслух. - Нам нужно ещё несколько дней спокойной работы, аскандал, который собирается затеять ваша подопечная, сорвёт нам всю операцию. Я непрошу её обманывать, новедь выбы могли уговорить девчонку подождать сосвоим наследством.
        - Попрошу выбирать выражения, сударь! - резко ответил нотариус.
        - О, проклятье! - разозлился вампир. - Кчёрту выражения! Ваш ответ?..
        Господин Доринг хмыкнул, обвёл нас снапарником взглядом… пауза сделалась томительной, когда он, наконец, произнёс, обращаясь комне:
        - Ивы, барышня, тоже этого хотите?
        Отнеожиданности я растерялась.
        - Простите?..

«Ами, ты идиотка!» - мысленно заорал вампир.
        - Вы, барышня. Вы тоже нуждаетесь внескольких днях спокойной работы?
        Я вздохнула. Больше всего мне хотелось уйти, исчезнуть подальше отприехавших кТаспам «устриц» сих ненавистью квампирам. Но… Существовало одно проклятое «но» - напарник ни зачто несогласится уехать, необыскав комнаты господина Шерена, поэтому нам нетолько нельзя уезжать, ноипозволять Аманде отказывать жениху, ведь после этого уже он может попросту укатить, лишив нас возможности обыскать его вещи.
        - Разумеется, я нехочу, чтобы… - Вампир коротко взглянул мне вглаза: «Ами!» Я смешалась ипокраснела. - Прошу вас, сударь, уговорить барышню Рофан отложить вопрос онаследстве хотябы нанесколько дней.
        Нотариус ещё некоторое дело изучал нас, потом коротко кивнул.
        - Я согласен. Несколько дней неповредят моей клиентке, ия буду рад помочь.
        Я соблегчением вздохнула.
        - Моглибы иночью принять решение, - проворчал напарник, вставая скресла. Он подошёл ко мне и, нетаясь, погладил мою шею. Руки вампира были холоднее льда. - Пойдём, Кати, небудем отнимать время господина Доринга.
        - Прошу прощения, молодой человек, - привстал нотариус. - Вы оба уходите? Разве барышня недождётся свою нанимательницу?
        Руки вампира поспешно соскользнули смоей шеи наплечи, нервно сжались, вынуждая меня закусить губу.
        - Дождётся, - раздражённо ответил вампир. - Нам нужно… Поговорить. Наедине. Вы можете предоставить комнату, вкоторой нам никто непомешает?
        Я внезапно поняла, кчему клонит вампир, иневольно сжалась. Руки не-мёртвого намоих плечах то сжимались, то разжимались имелко дрожали.
        - Поговорить? - поднял брови нотариус.
        - Да! - свызовом ответил напарник. - ИКати былабы очень благодарна, еслибы вы распорядились минут через пятнадцать принести ей вэту комнату горячего шоколада.
        Я поспешно кивнула, подтверждая просьбу. Напарник уже нераз отпаивал меня шоколадом после своих «уроков» - говорил, это помогает, ия действительно быстро приходила всебя. Быстрее, чем после той, первой ночи…
        - Вот как, - веско произнёс нотариус. Напарника уже колотило крупной дрожью, агосподин Доринг молчал.
        - Мы пойдём, - невыдержал вампир. - Приятно было познакомиться.
        Я оглянулась назад иувидела, что лицо не-мёртвого посерело изаострилось, ион ещё больше, чем когда-либо, похож напокойника. Напарник хмыкнул, поморщился ирывком поднял меня изкресла.
        - Подождите, молодой человек! - остановил нас нотариус. Вампир еле слышно застонал, крепко сжимая моё плечо. - Доменя доходили некоторые слухи… Правда, я им неверил, нотеперь…
        - Что?! - заорал не-мёртвый, прижимая меня ксебе, как будто кто-то хотел отнять. - Будетели вы говорить, чёрт вас возьми?!
        - Я правильно оцениваю ситуацию, юноша, что вы иесть тот не-умерший покойник, которого вготических романах называют вампиром? - скаким-то отстраненным интересом проговорил нотариус. Я вздрогнула. Напарник кивнул иоскалился, обнажая длинные острые клыки. - Ия правильно понимаю, вы стремитесь уединиться сэтой барышней, чтобы… какбы это точнее сказать?.. - пообедать?
        Напарник снова кивнул, всё крепче сжимая объятья; я уже начинала задыхаться отволнения инехватки воздуха.
        - Мне очень жаль, ноя немогу позволить подобного неприличия вмоём доме, - как мне показалось, ханжески вздохнул нотариус. Напарник разжал руки так резко, что я струдом сохранила равновесие. - Ктомуже, оказавшись под этой крышей, девушка вправе рассчитывать намоё покровительство изащиту, так что, если хотите помощи, вам неследует…
        - Ноона моя!.. - возмутился вампир, осёкся ипродолжил более спокойно: - При всём уважении квам, сударь, наши сКати отношения никого, кроме нас самих некасается. И, поскольку она горячо заинтересована ввосстановлении моих сил, недумаю, что ей требуется защита отменя ипомощь свашей стороны.
        Я поспешила поддержать напарника - какбы мне ни было противно истрашно, согласиться всёже лучше, чем позволить обезумевшему отголода вампиру напасть накого-то другого или упасть замертво отистощения… Я почему-то была уверена: какбы напарник ни хотел есть, он непричинит мне серьёзного вреда - аостальное неважно. Господин Доринг удивлённо поднял брови ипокачал головой.
        - Нет, - решительно сказал он после непродолжительного молчания. - Я немогу этого допустить. Прошу вас, сударь, покинуть мой дом иникогда больше неприходить. Барышня, я всегда буду рад вашему визиту - одной или сподругой. Попросите её, пожалуйста, подойти.
        Вампир оскалился иснова схватил меня заплечо. Я невольно зажмурилась, понимая, что он уже неможет сдержаться ивот сейчас…
        - Ладно! - неожиданно заявил не-мёртвый. - Приятно было познакомиться! Кати, зови девчонку, я выйду через чёрныйход.
        И - мысленно:

«Скажи ей, что пока пойдёшь покупать шарфики ижди меня зауглом. Скорее!»
        Аманда кинулась ко мне, едва я оказалась напоследней ступени лестницы. Вовремя мы закончили разговор, ничего нескажешь, ещё немного - ибарышня засталабы вампира вкабинете нотариуса. Причём засталабы… невлучший момент его жизни.
        - Кати, дорогая, что случилось? Куда ты пропала? Скажи мне… всё?.. Стобой всё впорядке? Что сказал господин Доринг? Почему так долго?
        - Всё хорошо, барышня, - отстранила я нанимательницу. - Господин Доринг был занят, всё это время я ждала, пока он освободится. Он просил позвать вас вкабинет, сказал, что детали может обсуждать только лично. Ноя поняла, что ваше дело вполне может быть счастливо разрешено. Пойдёмте, я покажу, куда идти.
        - Аты сомной непойдёшь, Кати? - по-детски уцепилась замою руку Аманда.
        - Нет, барышня, господин Доринг сам вам всё объяснит. Идите, небойтесь, это весьма почтенный человек идостойный всяческого доверия нотариус. Нуже, небойтесь, всё будет хорошо…
        Вот так, уговаривая барышню, как нянька робкого ребёнка, я едвали невтолкнула её вкабинет нотариуса ипоспешила прочь издома наулицу. Зов напарника вмоей голове прекратился, имне нехотелось думать, замолчалли он, опасаясь помешать мне разговаривать снанимательницей, или вампир уже потерял сознание.
        Мои опасения развеялись сразуже, как я оказалась наулице - напарник вновь дал осебе знать.

«Пройди поулице додома скрасной черепицей исверни впроулок. Живо!»
        Я повиновалась, торопясь скорее добраться доизнывающего отголода иусталости напарника, ивскоре действительно наткнулась нанего. Вампир лежал надеревянной мостовой переулка - наспине, раскинув руки встороны, словно хотел обнять небо. Безжалостно-синее небо сзолотым диском солнца…
        Я бросилась кнему, упала наколени возле его головы. Как приводят вчувство не-мёртвых? Я незнала. Завсё время знакомства он ни разу неназвал мне своего имени… я немогла даже позвать его, окликнуть, хоть именем вернуть кжизни. Посеревшая отголода кожа резко обтягивала скулы, черты лица заострились ещё больше - а, может, это казалось под откровенным светом дневного светила. Вампир недышал, широко открытые глаза бездумно смотрели перед собой. Я осторожно потрясла его заплечо, шлёпнула пощеке, дёрнула заруку.

«Ами… - Далёкий-предалёкий шёпот уже непричинял боли. - Ами, глупая ты девочка, небезумствуй. Я голоден, моя дорогая, я схожу сума. Я немогу… уменя нет сил… Нет сил!.. Ни начто. Ами… ты должна… сама… - Внезапно его голос вмоей голове сделался громче, резче излее: - Помогиже мне! Несиди здесь, как круглая дура!»
        Тёмные глаза вампира сопределённостью остановились намне, сухая костистая рука дёрнулась исхватила меня заплечо. Испуганная иодновременно тронутая его беспомощностью, я сама рванула крючки воротника, стянула сшеи косынку инаклонилась ближе кнапарнику - кего лицу, кгубам, кзубам, туда, куда слабо толкала меня его обычно такая сильная рука.

«Хорошая девочка» - слабо усмехнулся вампир, приподнялся налокте ивпился зубами мне вшею. Неудержавшись, я закричала отболи, только сейчас поняв значение ставшей привычной пелены всознании, которая всегда появлялась перед укусом. Не-мёртвые избавляли свои жертвы отболи - своеобразный акт милосердия состороны незнающих жалости существ. Атут… он немог, унего нехватало сил - вот что напарник пытался мне объяснить! Ужас иболь охватили меня, я рванулась назад, ноуже окрепший вампир властно прижал меня ксебе, взглядом лишая возможности пошевелиться. Красная пелена запоздало окутала глаза, заслоняя отменя мир сего страданиями… Ещё несколько мгновений я понимала, что лежу намостовой возле вампира, положив голову ему нагрудь, апосле всё скрылось вмилосердном алом тумане…
        Сквозь него ко мне пробились голоса, крики, просьбы помочь, позаботиться… когда я сумела открыть глаза, я лежала надиване всмутно знакомой комнате, авозле меня сидела Аманда игорько плакала отжалости ичувства вины. Я достаточно выучила нанимательницу, чтобы точно разбираться веё настроениях… вот только никак непонимала, вчём барышня себя винит. Это почему-то казалось важным, нососредоточиться неполучалось… вяло улыбнувшись Аманде, я провалилась вцелительныйсон.
        Впереулке нас никто невидел - туда невыходили двери, анемногочисленные окна были наглухо заколочены. Вдосталь напившись моей крови, вампир быстро, нотщательно застегнул воротник, повязал наместо косынку, апосле отнёс ко входу впереулок иуложил намостовую так, будто я только что потеряла сознание. После чего крикнул: «Помогите, барышне плохо» искрылся так быстро, что после его немогли ни найти, ни вспомнить, кто вообще кричал. Как уличные зеваки идоброхоты догадались отнести меня именно вдом господина Доринга, осталось загадкой. Спешно приглашённый аптекарь внезапный обморок приписал солнечному удару и, посоветовав меня нетрогать денька два, держать втемноте идавать укрепляющие напитки, удалился. Его визит оплатил господин Доринг, причём нотариус категорически отказался отпопыток Аманды внести свою лепту. Барышня нерешилась бросить одну больную подругу вчужом доме, иккучеру в«Весёлого пропойцу» отправили слугу сзапиской для родных, амы остались вК***. Отдыхать инабираться сил - для меня, ухаживать забольной иобсуждать завещание - для Аманды. Вот ивсё, что я знаю освоей болезни - что-то рассказала
барышня, что-то пояснил вампир, начавший говорить сомной через два дня после укуса. Что обэтом думали Таспы, Аманда отменя скрывала, анапарник несчитал нужным разузнавать. Оправлялась я довольно долго - вампир поего собственному признанию «немного пожадничал, очень уж плохо себя чувствовал», итолько натретий день Аманда позволила мне принимать посетителей, ноещё непозволила вставать.
        Посещать меня, естественно, желающих небыло. Вампир несколько раз разговаривал сомной мысленно, даже непытаясь разбудить, просто восне, ародных идрузей уменя небыло - кроме барышни, которая насамом деле выказала себя моим искренним другом. Мне стало неловко из-за того, как я её обманывала всё это время.
        Так размышляла я, когда Аманда попросила меня подняться, переодеться вдомашнее платье, которое было снекоторыми другими вещами - моими ибарышни - привезено втотже вечер отТаспов, усадила вкресло возле кровати изажгла вполутёмной комнате газовый светильник.
        Неожиданным посетителем оказался господин Доринг, который, только усевшись вуказанное барышней кресло, тутже попросил её оставить нас наедине. Аманда удивилась, нопослушалась, заэти дни привыкнув безоговорочно полагаться нанотариуса.
        - Я прошу прощения заэто беспокойство, - снеловкостью вголосе начал господин Доринг. - Барышня Рофан сказала, что вы немного окрепли ия… я немогу молчать. Но, если вы ещё плохо себя чувствуете…
        Я поморщилась. Еслибы неупорство этого человека, напарник былбы менее истощён и, как следствие, меньшебы пострадала я сама. Однако вежливость инаша просьба ему, которая ещё непотеряла своего значения, обязывали меня кивнуть исолгать, что я только рада видеть такого гостя.
        - Да, я понимаю, вам ещё сложно поддерживать беседу, но, однако, именно обэтом происшествии я ипришёл свами поговорить, - настойчиво продолжал нотариус. Я снова кивнула взнак своей готовности слушать, откинула голову наспинку кресла изакрыла глаза. Господина Доринга моё прискорбное состояние неостановило. - Нам удалось замять эту историю, номы свами оба понимаем, причиной вашего недомогания был вовсе несолнечный удар, атот молодой человек - вы позволите идальше его так называть? - который нас друг другу представил. Он вампир, ивы отдали ему свою кровь, незнаю только, посвоей воле, или монстр действовал при помощи своих дьявольскихчар…
        Меня передёрнуло отжуткого воспоминания, я открыла глаза итвёрдо произнесла:
        - Посвоей воле. Уверяю вас, я действовала совершенно осознанно. И, пожалуйста, неназывайте моего напарника монстром.
        Такой отпор заставил нотариуса смутиться, ия, торопясь закрепить свою победу прежде, чем господин Доринг припишет мою убеждённость «дьявольским чарам» вампира, продолжила:
        - Сударь, я глубоко ценю вашу заботу игорячо благодарна вам заучастие иту доброту, которую вы ко мне проявляете. Однако, позвольте мне объяснить: мой напарник - это впервую очередь именно мой напарник, коллега, которому я подчиняюсь, работая вместе сним вбюро безопасности. Все решения впаре принимает он, действуя сообразно полученным отруководства приказам, и, какимибы ни были наши сним отношения, они ивсамом деле касаются только нас двоих. Поверьте мне, то, что удерживает нас вместе - неслучайность, неблажь, даже неприказ начальства и… немоя кровь, неего чары, как вы превратно полагаете. То, чему вы были свидетелем - редкий случай, вызванный исключительными обстоятельствами. Незнаю, что вы хотите мне предложить, но, влюбом случае, прошу учесть - снапарником я нерасстанусь ни вкоем случае.
        Эта речь утомила меня и, закончив говорить, я снова откинулась назад изакрыла глаза. Нотариус молчал, номеня это несмущало: каждое мгновение тишины давало мне такую необходимую сейчас передышку. Наконец, господин Доринг неловко кашлянул изаговорил, безуспешно пытаясь скрыть сквозившее вголосе смущение:
        - Вы так хорошо меня поняли, милая барышня, что я даже инезнаю, как вам возражать. Я нехотелбы вмешиваться вдела бюро безопасности и, однако, совесть непозволяет мне оставить юную невинную девушку влапах такого чудовища, которым является ваш напарник. Прошу вас, подумайте отой опасности, которой вы подвергаетесь каждую ночь, которой подвергаются другие люди!
        Я приоткрыла глаза ибыстро парировала:
        - Мой напарник неединственный вампир вДейстрии. Более того, служба вбюро безопасности вынуждает его кособенной осторожности вовремя ночных… э-э-э… прогулок. Вам неиз-за чего волноваться, он ведёт себя порядочнее иного человека.
        Господин Доринг закашлялся, алицо унего приобрело тревожащий пунцовый оттенок. Нехватилбы старикана удар, забеспокоиласья.
        - Дитя моё, я осмелюсь спросить прямо - полагаю, право наэто мне даёт жизненный опыт, который всёже богаче иобширнее вашего собственного. - Нотариус замолчал, видимо, подбирая слова для своего прямого вопроса, я терпеливо ждала, отнечего делать разглядывая поднадоевшие завремя болезни старомодные обои скрупными виноградными гроздьями набелом фоне. Снекоторых виноградин слезла краска, снекоторых нет, так что грозди втусклом освещении походили напричудливые лица иморды загадочных чудовищ.
        - Дитя моё, ответьте правду, вы влюблены вэтого юношу? - нашёл, наконец, подходящие слова господин Доринг. Вопрос показался мне столь несоответствующим теме предшествующего разговора, что я, неособенно удивившись, беспечно спросила:
        - Вкакого юношу?
        - Я имею ввиду, ввашего напарника, - мрачно пояснил неодобрявший моего легкомыслия нотариус. Едва его слова достигли моего разума ибыли осознаны, как я, глубоко поражённая идаже шокированная нелепостью вопроса, вскочила изакричала:
        - Что-о?! Очём вы говорите?!
        - Я понимаю, втаком нелегко признаться, особенно вразговоре спосторонним человеком, - начал объяснение нотариус, нотут ему пришлось прерваться, так как нашум прибежала встревоженная Аманда, инеушла, пока я неуселась обратно вкресло инезаверила свою благодетельницу всвоём прекрасном самочувствии.
        Это, однако, несоответствовало истине, тягостный разговор сгосподином Дорингом успел немало меня утомить. Я мечтала только отом, чтобы он покинул мою комнату, идал мне отдохнуть.
        - Прошу вас, ненервничайте, ноответьте намой вопрос просто иоткровенно. Вы влюблены всвоего напарника?
        Я слишком устала, чтобы сопротивляться его настойчивости, да иневидела ничего опасного вправде, апотому снова закрыла глаза ислабым голосом ответила коротко:
        - Нет. Невлюблена. Вы довольны?
        Он тутже поднялся, отвесил учтивый поклон - я видела сквозь полуопущенные ресницы - пробормотал положенные пожелания скорейшего выздоровления иоставил меня одну. Когда подоспела Аманда уложить меня обратно впостель, я была уже утомлена настолько, что ненаходила сил думать над странностями нашего гостеприимного хозяина. Странности эти мне разъяснил вампир тойже ночью.
        Я проснулась, когда было очень темно итихо, проснулась отсмутного ощущения, что нахожусь вкомнате неодна. Аманда наэтот раз ушла ксебе - бедняжка итак еле держалась отусталости, - должна была остаться горничная, ноеё я отпустила спать, нежелая утруждать собой слуг господина Доринга. Вкомнате я была одна и, пробудившись, неуслышала ни шороха, ни звуков дыхания, которыебы выдавали чужое присутствие.
        - Лежи, невставай, - проговорил над ухом знакомый голос. - Я неподелу зашёл, просто так. Шёл мимо ирешил навестить… - Тут он как-то очень цинично хмыкнул, хотя дотого говорил мягко идаже как будто ласково. - Коллега.
        Напарник привычной рукой сорвал сменя чепец, растрепал волосы, поправил одеяло.
        - Замечательную ты речь сегодня произнесла, горжусь, - прошептал он, наклоняясь ксамому моему уху. - Значит, этот старый дурак решил отебе позаботиться?
        Напарник беззвучно засмеялся, наслаждаясь моим замешательством.
        - Аты так прекрасно ответила, что всё стало ясно ипонятно, ион ушёл. Поуму, избавиться отнего надо, какбы мешать непринялся. Но - пока нельзя. Пока он нам нужен…
        Я вскинулась, потрясённая странной осведомлённостью моего напарника иего раздражённым тоном.
        - Ты знаешь?! Откуда?..
        Он снова засмеялся.
        - Я многое знаю, глупая ты девочка. Вот, например, тебя удивили вопросы старика - я прав?
        Ошеломлённая, я кивнула. Неужели напарник читает мои мысли?! Постоянно, анетолько когда пьёт кровь?!
        - Инетолько, - непонятно ответил вампир. - Ачто касается зловредного старикашки - тут всё просто. Он хотел спасти тебя от«рабства удьявольского монстра» иискал доказательств того, что я подавляю твою волю. Ответ поставил его втупик, но, боюсь, неразубедил как следует. Удивительно, какой чувствительной становится унекоторых людей совесть, когда жизнь непозволяет им привычно закрыть глаза нато, какой ценой ежедневно покупается их спокойствие!
        Он снова наклонился, стревогой вглядываясь вмоё осунувшееся вовремя болезни лицо.
        - Небойся занего. Ябы, конечно, убил человека, знающего наш стобой секрет, знающего, кто я такой насамом деле, ноподобные вопросы решать немне. - Он неприятно засмеялся. - Увы, немне. Вбюро никогда недадут санкцию наубийство дейстрийского гражданина, если он непредатель инепреступник. И, разумеется, если он достаточно почтенен, чтобы его смерть вызывала удругих граждан беспокойство. Ито сказать, разве ненаблаго жителей Дейстрии мы стобой трудимся, непокладаярук?
        Он опять засмеялся иотодвинулся неуловимо быстрым движением.
        - Прости, незаходил раньше, - нарочито равнодушным тоном произнёс он. - Сложно было преодолеть столь явный запрет хозяина дома. Еслибы неты - вовсебы здесь непоявился.
        Вампир погладил меня поголове, снова взъерошил волосы ипоцеловал влоб.
        - Завтра ещё отлежись, апослезавтра возвращайтесь впоместье, - шепнул он. - Нам надо спешить, «устрица» проявляет нетерпение, какбы неушёл скрючка…
        Иисчез, оставив меня вбесплодных попытках привести впорядок спутанные волосы.
        Назавтра мне предстояло донести досведения моей нанимательницы два желания. Первое, настоящее - прервать своё пребывание взатемнённой комнате, куда никто, кроме неё игорничной, недопускался, увидеть, наконец, солнечный свет, и, говоря попросту, встать иразмяться. Второе желание было произнесено поприказу напарника - вернуться «домой» кТаспам, прекратить утруждать гостеприимного нотариуса. Оба желания были встречены крайне немилостиво. Хотя Аманда всёже призналась, что давно подумывала овозвращении, игосподина Доринга дольше затруднять неловко, ипришла пора вступить вборьбу запринадлежащее ей поправу (она почему-то говорила «нам»), номоё состояние барышню тревожило. Пришлось прибегнуть кпомощи господина Доринга, который согласился пригласить аптекаря для врачебного осмотра. Надо сказать, что аптекарь, будучи весьма старомодным лекарем, ни впервый свой визит, ни вовторой неприкоснулся ко мне ипальцем, хотя встолице передовые врачи уже брезговали приличиями, допустимыми для всех, кроме них самих. Барышня изрядно выручила его, выполнив необходимые процедуры исообщив осостоянии моего пульса,
температуре ицвете языка. Аптекарь прописал какую-то микстуру, сказал, что пришлёт через час смальчишкой, иушёл, забрав положенную плату состолика вприхожей. Я победила - все возражения против переезда были сняты - при условии регулярного приёма лекарства я могла считаться совершенно здоровой.
        Полагаю, барышню саму нерадовало возвращение кнелюбимым родственникам, ноделать нечего, нельзяже всю жизнь прятаться отних унотариуса. Господин Доринг вежливо протестовал, номы обе видели, как накладно для него становится содержание двух молодых девушек, которое он, пособственномуже настоянию, оплачивал изсобственного кармана. Ктомуже, как только я поправилась, ситуация начала становиться всё более иболее двусмысленной. Почтенный возраст нотариуса, знакомство спокойным дядюшкой Таспом, дела, связывающие его сбарышней, моя болезнь - всё это немогло долго служить защитой репутациям - как барышни, так иего самого. Рано или поздно людибы задались вопросом - что это задвух никому незнакомых красоток поселил усебя дома старик? Родственницы, клиентки, или… Седина вбороду, бес вребро, как говорится. Кто знает, может, такие слухи пошли уже сейчас. Надо, надо было торопиться кТаспам, медлить было нельзя.
        Мы ещё раз воспользовались добротой господина Доринга, заего деньги наняв экипаж доимения и, купив вмодной лавке шарфики, ленты иперчатки, отправились «домой». Какбы мне хотелось, чтобы натом конце пути нас ждал настоящий дом - если недля меня, то хотябы для барышни!
        Наделе «любящие родственники» встретили нас очень неласково. Им передавали, что обе барышни заболели илежат вгородской гостинице, причём домой ехать невсостоянии, посетителей принимать тоже - Таспы неособенно поверили, нобеспокоиться нестали. Симптомы болезни - я тогда ещё лежала взатемнённой комнате свиноградом наобоях - были подсказаны господином Дорингом иаптекарем и, при всей размытости описания, немало непоходили напоследствия укуса. Любящие родственники любили барышню ровно настолько, чтобы послушно выслать некоторые вещи инемного денег изабыть осуществовании девушки доеё возвращения - разумеется, при заверениях, что Аманда остановилась вприличном месте, иеё здоровью ничего неугрожает. Ехать вК*** ухаживать забольной всем оказалось недосуг.
        Холодный приём, связанный снетерпением «устрицы» - когдаже он сможет увидеть невесту, когдаже ему будут даны объяснения поповоду выброшенных подарков? - ничуть необескуражил барышню, которой былобы труднее, еслибы её приветили иобласкали. Ксожалению, нанимательница слишком заботилась омоём спокойствии, чтобы поделиться своими планами, поэтому я неуспела её остановить.
        Дождавшись послеобеденного времени, когда вся семья собралась вобщей комнате, Аманда поднялась сосвоего обычного места и, держась очень прямо, громко потребовала отчёта онаследстве. Вполне усвоив юридические термины, она сбольшой точностью воспроизвела ту часть дядюшкиного завещания, вкоторой говорилось оней, ипрямо указала наоткровенный обман, совершённый господином Таспом. Чудовищный шок, даже ужас всех присутствующих членов семьи я неберусь описать. Господин Шерен, единственный, чьи интересы этим заявлением неподвергались угрозе, итот слушал сбольшим неодобрением - «устрицы» ещё меньше дейстрийцев терпели, когда женщина говорила сама отсвоего имени. Впрочем, барышня несобиралась всё время говорить только сама. Она указала нагосподина Доринга как назащитника своих интересов иоткровенно призналась всвоём желании подать народных всуд, если ей немедленно небудет выплачена причитающаяся доля. Незнаю уж, толи изнесвойственной ей обычно мстительности, толи посовету господина Доринга, толи нежелая иметь сродными общих дел инедоверяя им, барышня настаивала наденежной выплате своей части наследства,
аненаполагающемся ей проценте сприбыли.
        Нестоит иговорить, какой поднялся шум. Господин Тасп обвинил племянницу вковарных кознях заего спиной, ноАманда могла засебя постоять, когда была полностью уверена всвоей правоте. Обвинение вернулось кобидчику, ипопало вцель куда вернее, авслед заним полетело второе впопытке продать родственницу вместе сеё долей вделе человеку, которого она незнает, икоторого унеё нет никаких причин уважать.
        Тут уж господин Шерен невыдержал ивскочил наноги, едва неопрокинув массивное кресло.
        - Как прикажете это понимать, сударыня, - закричал он, отволнения нещадно коверкая произношение, - вы отказываетесь отданного вами слова?!
        Аманда отступила нашаг, несколько напуганная его порывом, носдостойной восхищения твёрдостью отвечала, что слово было вырвано унеё бесчестным обманом, асама она несчитает себя способной составить счастье господина Шерена ипосему сблагодарностью отклоняет его предложение. Господин Устрица разозлился ивыскочил изкомнаты, ссилой хлопнув дверью. Заним побежал господин Тасп, весьма расстроенный таким поворотом дела, Аманда осталась намилость остальных членов семьи. Незнаю, как она хотела завершить разыгравшуюся поеё воле сцену, но, растерявшись после ухода «главного противника», она позволила госпоже Тасп перехватить инициативу.
        Чтобы описать разразившийся скандал, надо обладать немалым искусством вописании сражений ивеликих битв, ккоторому я несклонна. Поэтому позволю себе опустить последовавшие тягостные минуты, исразу скажу, что, слово заслово, госпожа Тасп фактически велела барышне убираться изеё дома. Обида инеприязнь кродственникам заставили Аманду вскинуть голову иответить коротко:
        - Извольте.
        После чего барышня вышла, знаком велев мне следовать заней.
        Задверями силы, казалось, оставили Аманду, она бросилась мне нашею иуже начала всхлипывать, как завидела удверей госпожу Прош. Гордость, гордость иещё раз гордость вели барышню, когда она снесвойственной ей надменностью заявила экономке, что сейже час уезжает, велела заложить экипаж иснести внего те свои вещи, скоторыми мы только что приехали. Яже (она нехотела ещё раз подвергать меня тряске вмаленьком кабриолете) должна была остаться вдоме, собрать остальные вещи барышни ибыть готовой уехать сразу поутру, натом экипаже, который замной пришлют. Это заявление привело нас обеих - именя, иэкономку - всостояние полного оцепенения, изкоторого мы были струдом выведены требованием барышни немедленно приступить квыполнению её приказа. Уговорить Аманду одуматься мне неудалось даже попытаться - барышня взмахом руки прервала все мои старания завязать разговор, сказала только: «Неспорь, я так решила», - испустилась водвор, категорически приказав мне отправляться веё комнату.
        - Вот так проваливают поручения напарника, - грустно сказала я трём своим отражениям втройном зеркале над трюмо вкомнате барышни. Делать было нечего, оставалось только собирать вещи (благо ничего ценного уменя небыло, уАманды иподавно), да надеяться как-то утихомирить напарника, который, конечно, непростит мне такого провала.
        Проснувшись среди ночи вкомнате барышни, где я оставалась помолчаливому попущению домочадцев, я запоздало вспомнила, что несказала напарнику, где меня искать. Я забеспокоилась - какже теперь поступить, бежать вкрыло прислуги, открыть окно извать напарника сюда или выкинуть ещё что-нибудь стольже неестественное для служанки, номои сомнения разрешились тихим шорохом сподоконника. Я вскинулась назвук ивиспуге сжалась, увидев своего напарника. Пощады после провала я неждала; невыполнив вточности желания вампира, я становилась для него лишней, зряшной обузой.
        - Ну-ну, ненадо так мрачно глядеть нажизнь, - вмешался вмои мысли напарник. - Всё клучшему, непереживай ты так. Мне удалось узнать: старший Тасп затащил Устрицу вкабинет, иони досих пор выясняют свои финансовые отношения. Путь вего спальню свободен - тебе ничего нестоит её обыскать, апосле я поймаю одну излишне любопытную служанку, которая давно прячется под дверями кабинета ивыясняет для меня детали этого разговора. Что морщишься, уверяю, ей это будет только приятно… как имне, кстати.
        - Ты немогбы обойтись без подробностей? - невыдержала я, нерешаясь при нём откинуть одеяло.
        Напарник засмеялся.
        - Ая иобошёлся. Что мнёшься, вставай, накинешь пеньюар ипойдёшьтак.
        Я обомлела.
        - Втаком виде?! Подому?! Погосподской части?! Ты сума сошёл?!
        - Именно погосподской, - подмигнул вампир. - Если тебя кто-то застанет, притворишься лунатиком, скажешь, что часто поночам бродишь.
        - Неиздевайся надо мной так! - взмолилась я, поняв, что напарник всё-таки непростил мне оплошности сотъездом Аманды. Аведь достаточно немного подумать, иможно понять, что барышня приняла решение ещё вдоме господина Доринга, атам вовсе нея виновата, что она осталась без присмотра. Ведь непосвоейже воле я впостели лежала все этидни!
        - Я тебя вовсе невиню, - возразил почему-то несловам, амыслям вампир, сдёргивая сменя одеяло. Я почувствовала, как краснею, изакрыла лицо руками, нонапарник неумолимо поднял меня наноги инакинул поверх сорочки пеньюар. - Ноирешения неизменю. Ты пойдёшь сейчасже иименно втаком виде. Неспорь, нехочу ничего слышать.
        - Но…
        - Яже сказал - неспорь!
        - Аесли он вернётся?! - почти закричала я, безуспешно уворачиваясь отего подталкиваний кдверям.
        - Небудь ребёнком, Ами. Как ты думаешь, зачем я стобой иду? Я предупрежу тебя заранее, когда господин Устрица появится поблизости, ты успеешь скрыться.
        - Аесли меня застанут? Кто поверит вложь олунатизме, когда «устрицы» который день кричат овампирах?! Меняже разоблачат заодно мгновение!
        - Всё вздор, Ами, успокойся. Я буду рядом инедам тебя вобиду. Просто делай всё, что я тебе скажу, немедленно ивточности, оставь глупые сомнения относительно здравости своего рассудка, когда я стобой разговариваю - ивсё будет хорошо.
        - Акак ты умудряешься?.. - спохватилась я, желая спросить озвучащем вголове голосе вампира инедавно появившейся привычке отвечать намои мысли прежде, чем я произнесу их вслух.
        - Потом объясню, сейчас нет времени. Знаешь, где комната Устрицы? Нет? Ну, найдём сейчас, её сложно пропустить. Пойдём, Ами, ночь короткая, надо торопиться.
        - Может, ты сам всё сделаешь? - шёпотом попросила я уже вкоридоре. - Тебе былобы проще скрыться, если понадобится, да иктому - я ведь неразбираюсь воружии, вот ни капельки. Аты…
        - Ами, будь хоть немного умнее! - возмутился вампир. - Я немогу войти вкомнату Устрицы, онже её всю обвесил распятиями, иконами ичесноком. Авотты…
        - Погоди, - неудержалась я. - Скажи мне. Если ты так боишься… всего этого… «Устрицы» говорят правду? Всё это действительно?.. - Я замялась, незная, как выразить обуревавшие меня мысли. - Свято?
        - Дурочка ты, Кати, - усмехнулся вампир. - Нельзяже верить всему вздору, который несут невежи вроде господина Шерена иего слуг! Нет никакой святости, даже недумай. Авот мимо рябины я пройти немогу, да итебе неприятно будет.
        - Апочему?.. - заикнулась было я, новампир открыл какую-то дверь ивтолкнул меня вкомнату прежде, чем я успела почувствовать ставшее привычным отвращение перед закрывающей вход рябиной, изкоторой «устрицы» делают распятья.

«Это сделал я, - раздалось уменя вголове. - Чтобы ты могла найти оружие, которым убили моего наставника. Ищи скорее, ая посторожу. Учти, это должно быть что-то опасное для нас, способное поражать быстро инарасстоянии - прежде, чем не-мёртвый успеет напасть. Всё поняла?»
        Я машинально кивнула иогляделась. Гостевая комната, обставленная сучётом потребностей благородного господина средних лет - кровать споловинным пологом иоттоманкой, платяной шкаф, умывальник водном углу, высокая печка вдругом, два кресла, стулья иписьменный стол улевого окна - теперь была украшена выполненными изрябины иконами, отрывками изсвященных текстов всеребряных рамках ирябиновымиже распятьями над обоими окнами идверью. Стол был завален острийскими книгами ссеребряным тиснением наобложках, также там стояли чернильница, коробочка спеском ипресс-папье, естественно, выполненные изсеребра, илежала стопка гербовой бумаги. Меня запоздало охватило смущение, когда я поняла, что оказалась одна вспальне мужчины. Горничные всегда убирают вспальнях вдвоём, иначе присутствие девушки вкомнате мужчины невозможно. Мне приходилось немало помучиться, чтобы мой обыск спален принял вид невинной уборки.

«Ами! - прогремело уменя вголове. - Потом будешь смущаться, работай!»
        Я потерла виски. Незнаю, как напарник это делал, но, похоже, его никак нетрогала крайняя болезненность для меня такого способа общения: помоиМ ощущениям, сначала виски словно пронзала раскалённая спица, потом раздавались раскаты грома, сопровождаемые ударами молний.

«Ами!!!»
        Я вздохнула ипостаралась сосредоточиться. Больше всего насвете мне хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко, где нерастёт рябина, нет серебра и, пожалуй, вампиров. Все размышления онеприличности моего пребывания здесь, отаинственной способности напарника разговаривать сомной вмоей голове - это всё слабо заглушало сильнейшую панику, вкоторую приводили меня острийские средства защиты отвампиров. Ужаснее всего, что мне нельзя было отвлекаться отэтого чувства, аследовало погрузиться внего, чтобы отыскать убившее не-мёртвого оружие. Это было нетак-то просто, слишком сильно меня пугали висящие настене распятья, иконы исеребряные рамки священных текстов. Однако через какое-то время мне удалось успокоиться настолько, что я сумела отличить отпугивающее ощущение, производимое рябиной, отчувства исходящей отсеребра опасности. Отрябины следовало держаться подальше; приходилось делать над собой усилие, чтобы подойти нарасстояние ближе двух шагов. Сереброже нисколько неотталкивало, оно «всего лишь» излучало впространство жар, как еслибы я приближалась коткрытому огню. Страх, боязнь обжечься, авовсе
невнутренний запрет вынуждали меня держаться избегать соприкосновения сизделиями изэтого металла. Ноэто странно, я ведь точно знаю, что серебро непричиняет мне вреда…
        Проверки ради я дотронулась достоящего настоле пресс-папье. Ничего непроизошло.

«Ами, поторопись! Шерен вышел изкабинета!»
        Это известие повергло меня вужас. Какой тут обыск, какое оружие, бежать, бежать как можно скорее!

«Несмей! Ищи, я всё беру насебя».
        Мне ничего неоставалось, как покориться: прямой приказ вампира запирал меня вкомнате почище распятий над дверью. Я уняла дрожь иснова сосредоточилась. Рябиной вампира можно остановить, непустить, прогнать, нонельзя убить. Остаётся серебро иосина… Осины вкомнате нет, это я могу сказать совершенно точно, асеребра более чем достаточно, новедь пресс-папье неубить навампира, он уклонится отудара иотброска.

«Ами!!!»
        Помимо видимых мной предметов, опасный металл явственно ощущался вящике оттоманки - это я поняла, нервно мечась покомнате. Подняв крышку, я увидела пистолет срябиновой рукоятью исеребряными накладками побокам. Рядом лежал мешочек ссеребряными пулями.
        Вкоридоре послышались упругие шаги господина Устрицы. Я пропала…

«Сиди тихо, - прозвучал приказ напарника. - Когда пройдём мимо, быстро заканчивай работу ижди приказа. Поняла?»
        Я машинально кивнула, забыв, что вампир неможет меня сейчас видеть. Что он затеял?! Вследующий момент я похолодела отужаса, услышав, как вкоридоре мой напарник произносит начистом острийском:
        - Доброй ночи, сударь. Рад встретить соотечественника втакой дали отродины. Простите, что знакомлюсь сам, недожидаясь, когда нас представят, но, думаю, вы отнесётесь снисходительно кэтой вольности, когда поймёте причины моего интереса. Думаю, меня достаточно рекомендует моё сегодняшнее состояние…
        Возникла пауза, потом господин Шерен сделал какое-то движение исрывающимся голосом прокричал:
        - Изыди, исчадье!
        Напарник расхохотался.
        - Чтоже вы так нелюбезны?
        Вместо ответа отстриец бросился прочь покоридору, истошно крича овампирах ипризывая напомощь своих слуг.

«Заканчивай здесь».
        Еле сдерживая дрожь, я поднялась сколен ипрошлась покомнате. Открыла ящики стола, поискала потайные отделения. Их небыло, как небыло их ившкафу, ивоттоманке. Вшкафу наодной изполок лежала коробочка снательными распятьями иобразами, арядом нагнутых ножках стояла шкатулка (разумеется, серебряная!) суже знакомым пахучим наполнителем. Теперь, когда напарник избавил меня отсуеверных страхов, я понимала, что это вещество неимеет никакого отношения квампирам, просто резкий запах вызывает головную боль увсякого нормального человека, кроме «устриц», которые используют это вещество всвоём полуязыческом культе.
        Больше ничего опасного вкомнате небыло, ия вернулась коттоманке. Серебряные пули иматериал пистолета, мешающий не-мёртвым вырвать пистолет изрук стрелка - чем неответ навопрос напарника? Пуля летит слишком быстро, чтобы отнеё можно было уклониться…
        Значит, беру пистолет ипули.
        Здравый смысл подсказывал: нельзя, чтобы меня видели стакой находкой, если вдруг застанут вкоридоре или налестнице, нокуда спрятать пистолет, как вынести?
        Я колебалась недолго. Втойже оттоманке я нашла пистолетную кобуру имужской ремень, накотором её кое-как укрепила, после чего застегнула ремень наталии под сорочкой. Мешочек спулями я подвесила нашею, украв изшкафа крест навощённой нитке. Под тяжестью пуль нитка больно врезалась вшею, номне было недотого, чтобы задумываться над подобными ощущениями. Я закрыла оттоманку, удостоверилась, что все вещи вкомнате стоят насвоих местах, ишагнула кдвери, готовая выскользнуть попервому зову. Ожидание продлилось недолго, нозакончилось совсем нетак, как я предполагала. Перед моим мысленным взором почему-то появились глаза напарника, его улыбка, худощавая фигура иизящные руки. Потом всё заволокла красная пелена, ия смутно ощутила, как поворачиваю ручку двери, как выхожу вкоридор…
        Уже потом я узнала, что напарник, переоценив трусость «устриц» - поего словам, стремясь отогнать господина Шерена подальше отспальни, - оказался сам загнан вловушку, очутившись вдлинной галерее без окон, один выход изкоторой закрывала уже успевшая надоесть нам рябина, авторой успели перекрыть слуги Шерена. «Устрицы» вовсю размахивали рябиновыми распятьями, ипройти мимо них для вампира было попросту невозможно. Был итретий выход, который привёл напарника вбальный зал, однако «устрицы», воодушевлённые замешательством жертвы, бросились следом заним иуспели загнать не-мёртвого вугол прежде, чем он оправился отвоздействия рябины.
        Вампир и«устрицы» оказались всложной ситуации. Содной стороны, острийцы неимели ни малейшего представления, как расправиться спопавшимся вампиром, нобыли полны решимости недать монстру уйти. Возможно, они надеялись удержать его доутра, атам добить, воспользовавшись дневным оцепенением. Сдругой стороны, мой напарник изсвоего угла стоской поглядывал нанедоступное окно, прорваться ккоторому он неимел ни малейшей возможности. Ещё вгалерее вампир сорвал состены старинную шпагу, рассчитывая таким образом компенсировать досадную неспособность приблизиться кпротивникам. Однако - увы! - эта предусмотрительность неособенно помогала. Зажатая вруке шпага моглабы дать вампиру возможность прорваться кокну, еслибы вооружённые рябиной люди стояли нетак густо иосвободилибы место для манёвра, ноони были нетакими глупцами, чтобы невоспользоваться своим преимуществом. Ктомуже напарник имел основания опасаться, что господин Шерен вот-вот кинется засвоим оружием и, ненайдя, поднимет шум поповоду подлой кражи, атам вдоме начнут обыскивать слуг ивыйдут наменя.
        Вэтот момент вампир ипринял решение позвать меня ксебе, хотя это иозначало риск раскрытия нашей сним связи. Разыгрываемый им спектакль заставил воспользоваться вампирскими чарами, анепривычным уже голосом вголове: не-мёртвый хотел полностью создать улюдей впечатление, что несчастная жертва непомнила себя. Ия послушно пошла - состановившимся взглядом невидящих глаз ивытянутыми перед собой руками, как лунатик или как безумная. «Устрицы» неожидали нападения соспины ипоэтому неуспели помешать мне протиснуться мимо них кнапарнику. Вампир протянул ко мне левую руку, поймал зазапястье и, развернув, прижал ксебе. Повинуясь беззвучному приказу, я откинула голову назад, так, чтобы «устрицы» могли как следует разглядеть мою шею, накоторой уже два дня как полностью исчез след последнего укуса.
        Напарник засмеялся иснял красную пелену смоего сознания.
        - Прочь отсюда или девчонка умрёт! - закричал он, взмахивая шпагой вправой руке, ипровёл острыми ногтями левой руки помоейшее.
        Отболи инеожиданности я издала такой вопль, что вслед заним зазвенели стёкла. Незнаю, внялибы угрозе вампира «устрицы», нотут взал вбежали хозяева дома - семейство Таспов вполном составе, аследом заними практически все их слуги. Вбальном зале началось форменное столпотворение. Господин Шерен требовал, чтобы женщины немедленно покинули зал, старший Тасп обращался квампиру, требуя меня отпустить ипрекратить творящееся безобразие. Напарник подробно перечислял, что он сомной сейчас сделает, ивремя отвремени слизывал кровь скончиков пальцев. Женщины дружно визжали, некоторые падали вобморок, иперепуганные слуги были рады предлогу удалиться, унося иуводя самых нервных представительниц слабого пола. Я обессилено прислонилась кнапарнику, отволнения несколько пренебрегая правилами приличия. Если голос вампира вголове инепризнак помешательства, пребывать вздравом уме мне осталось недолго. Похоже, вэтом бедламе ни один человек несумеет сохранить рассудок, амой ибез того истерзан переживаниями последнего времени. Напарник тихонько хмыкнул над ухом, ненадолго прекратив вносить свой вклад вобщую неразбериху.
        - Извини, - тихонько шепнул он, почему-то вслух, анемысленно. - Так надо. Непереживай, заживёт иследов неостанется.
        Я хотела было что-то ответить, новампир самым жестоким образом встряхнул меня заплечо ивозобновил требования немедленно разойтись, если они нехотят увидеть жестокое убийство молодой девушки столь приятной наружности. Вподтверждение своих слов он нанёс мне ещё одну царапину, наискосок перечеркнув первую, ия снова закричала. Успокоительные слова напарника нисколько невнушили мне уверенности вблагополучном окончании творившегося сомной кошмара. Мы провалены, для Таспов я никто, а«устрицы» убеждены ввине каждого, кто поддался чарам вампира. При таком раскладе - какие унас шансы выжить? Напарник убьёт меня, доказывая серьёзность своих намерений, нотак инедобьётся желанной свободы. Аесли инеубьёт… врядли то, что останется отменя кутру, сможет жить идышать… Мы погиблии…
        Отужаса ибезнадёжности я застонала так надрывно, что Таспы и«устрицы» немедленно прекратили кричать испорить между собой. Даже вампир оставил свои кровавые угрозы. Он прищёлкнул пальцами, погружая меня вполусонное состояние, чуть более разумное, чем транс, вкотором я дошла откомнаты господина Шерена дозала. Завладев всеобщим вниманием, не-мёртвый прекратил жестоко усмехаться иобвёл взглядом благодарную публику.
        - Расступитесь идайте мне пройти, - серьёзным голосом произнёс он. - Итогда я оставлю эту девушку вживых. Я некусал её, слово чести.
        Изамолчал. Имолчал всё то время, пока «устрицы» наперебой объясняли хозяевам дома, кто именно стоит вуглу их бального зала ичего отнего можно ожидать. Пока мужчины выставляли иззала оставшихся женщин, чтобы монстр немог, покончив сомной, найти себе других жертв. Пока старший Тасп препирался сШереном, требуя приложить все усилия для защиты находящейся под его покровительством девушки, то есть меня, ипока собравшиеся взале отчаянно шумели, галдели испорили. Тасп иШерен нескоро пришли ксогласию поповоду того, кто изних возьмёт под контроль ситуацию. «Устрица» ссылался налучшее понимание происходящего итребовал пожертвовать уже попавшей под вампирическое влияние служанкой для избавления мира отчудовища, Тасп кричал про честь идостоинство порядочного человека, которые непозволяют ему обречь ни вчём неповинную девушку насмерть. Как я уже говорила, Таспы всегда были людьми ввысшей степени порядочными - если это некасалось их финансового благополучия. Шерен нерешился открыто ссориться схозяином дома, поэтому постепенно отступил, позволяя Таспу выйти вперёд иобратиться квампиру спредложением.
        - Отпусти девушку ипроваливай! - неслишком дипломатично высказался дядюшка Аманды. Вампир наэто «заманчивое» предложение только расхохотался. - Слово чести, тебя никто нетронет, - поспешил добавить господин Тасп.
        - Тебе, старик, - ответил вампир, игнорируя тот факт, что старший Тасп был нетак уж истар, - ябы ещё поверил. Ноутого, кто стоит затвоей спиной, нет ни чести, ни совести, ион недержит слова поотношению ктаким, как я. Девушка останется сомной. Обещаю сохранить ей жизнь иотпустить, как только окажусь вбезопасности. Разойдитесь, если нехотите увидеть ещё одну царапину наэтой белоснежнойшее.
        Невполне понимая происходящее из-за волшебного действия чар, которые не-мёртвые накладывают насвои жертвы, я, однако, поняла, что сейчас мне станет очень больно и, если я ивыживу, то останусь навсегда изуродована глубокими шрамами нашее. Это заставило меня собрать последние силы ибезнадёжно рвануться изстальных объятий вампира. Жалкая попытка спасти свою жизнь привела ктому, что «устрицы» невольно отшатнулись отнас, аТаспы иих слуги, напротив, поспешили подойти поближе, расталкивая слуг господина Шерена. Несумев вырваться, я попыталась поднять руки иприжать их ккровоточащим ранам, нокаждая мышца налилась каменной тяжестью, ируки безвольно опали вдоль тела.
        - Я убью её, - мечтательно проговорил мой напарник, осторожно проводя кончиками пальцев пооставленным им царапинам. - Она потеряет больше крови, чем может потерять человек, апотом напьётся моей. Господин Шерен, выже понимаете, после этого она несможет ослушаться приказа, как неможет воспротивиться мне исейчас. Ещё дорассвета этот зал окрасится алым… вы все станете моими слугами, рабами всвоём посмертии… неужели вы этого хотите?
        Говоря это, вампир медленно, шаг зашагом продвигался вправо, всторону окна, чарами заставляя меня идти вместе сним. Зачарованные его речью «устрицы» ислуги Таспов отступали, оставляя между собой икончиком вытянутой шпаги расстояние внесколько шагов.
        - Где гарантии, что ты необратишь её, если мы тебя отпустим? - потребовал ответа господин Шерен, поскольку старший Тасп был настолько шокирован поведением иугрозами моего напарника, что даже незнал, как реагировать. Вампир немного помедлил сответом, потом облизнул вымазанные вкрови пальцы.
        - Слово чести, разве вам его мало? Зачем она мне нужна, эта ваша служанка? Забирайте её себе, я прекрасно просуществую водиночестве. - Тут не-мёртвый сделал паузу, пристально глядя вглаза банкиру. - Вовсяком случае, какбы ни сложилась судьба этой девушки, вы будете вбезопасности.
        Этот аргумент произвёл большое впечатление на«устриц», которым вовсе неулыбалось встретить рассвет спобледневшей кожей, острыми клыками ижаждой крови вовзгляде. Больше всех испугался сам банкир; при всей внешней браваде он был страшный трус ивампиров боялся додрожи. Всамом деле, какой смысл убивать этого конкретного монстра, когда вокруге наверняка их десятки идаже сотни? Зато, если отступить, он уйдёт, атам можно уехать изэтого дома, убежать, спрятаться, скрыться так, что ни один не-мёртвый неотыщет… Пока люди колебались между долгом ибезопасностью, нервно переглядывались инеуверенно топтались наместе, напарник постепенно преодолел расстояние доогромного окна, призванного подчеркнуть высокое общественное положение Таспов. Нижний край окна доходил досамого пола, верхний - почти допотолка, ивнего без особых трудностей мог выпрыгнуть любой, кто небоится пострадать при приземлении. Однако делать последний рывок вампир нерешался: слишком тесно стояли люди, слишком подавляла волю проклятая рябина.
        Напарник встряхнул меня, вынуждая издать ещё один надрывный стон, ивзмахнул шпагой. Люди попятились ирасступились, желая оказаться подальше отопасности, близстоящие срочно захотели поменяться местами сдальними, те решительно протестовали, отчего врядах врагов произошла небольшая давка. Ивэтот момент, довершая безумную картину, заокном завыли собаки. Отнеожиданности люди шарахнулись встороны, позволив, наконец, напарнику действовать так, как он хотел ссамого начала. Он выпустил меня изрук, развернулся кокну, левой рукой сдёрнул сгардины плотную штору, азажатой вправой шпагой стукнул вкакую-то видимую ему одному точку стекла. Стекло осыпалась большими осколками; вампир бросил напол шпагу, повернулся ко мне, вмгновение ока закутал вштору иподхватил наруки. Люди неуспели даже опомниться, так быстро это было проделано, нето, чтобы приблизиться ипомешать.
        - Приятно было познакомиться, господа! - неудержался напарник отиздёвки ивыпрыгнул вокно. Я завизжала, новампир приземлился наноги, благо, падать было недалеко, всего стретьего этажа, сделал шаг, запнулся освисающую доземли штору, покачнулся ивсё-таки неудержал равновесия. Кчести напарника, даже падая, он удержал меня навесу итаким образом уберёг отушибов.
        - Успокойся, дурочка, - как ни вчём небывало попросил вампир, поднимаясь наноги. - Всё хорошо, бояться нечего. И, кстати, твои «страшные раны» заживут через неделю, иследа неостанется. Чтобы ты знала, любые раны, нанесённые вампирами, если несмертельны, всегда заживают без каких-либо последствий. Даже еслибы я тебе руку сломал для полноты картины.
        Я долго молчала, бесполезно хватая ртом воздух, пытаясь подобрать достойный ответ или, покрайней мере, выдавить изсебя хотябы одно слово. Нетолько пережитый ужас заставил меня онеметь, ноизамешательство, вкоторое меня привело спокойствие напарника. Едвали несбоем прорваться ксвободе - чтобы спокойно стоять под окнами разозлённых его выходкой людей?! Едва оправившись отпережитого шока, они мгновенно поймут: кто убегает, тот боится, акто боится, тот неопасени…
        Злобное рычание заставило меня обернуться, авид стаи разъярённых острийстких собак - попятиться, вставая под защиту напарника. Вампир засмеялся ипогладил меня поголове.
        - Небойся, Ами, - как маленькой девочке, - шепнул он мне. - Это друзья, они пришли нам помочь.
        Я запрокинула голову, чтобы взглянуть вбессовестные глаза напарника. Разве можно шутить втакую минуту?! Острийские собаки специально выведены для борьбы сему подобными, иих слишком много, чтобы…
        - Всё вздор, - возразил не-мёртвый, гипнотизируя собак взглядом. - Эти животные действительно небоятся нас иохотно соглашаются искать ипреследовать, тогда как остальные поджимают хвосты изабиваются вконуры. Однако все собаки прекрасно поддаются внушению даже самого неопытного вампира. И, чтобы ты знала, втот раз я нестал усыплять их сам, чтобы невызывать лишних подозрений. Укухарки это получилось значительно лучше…
        Под взглядом вампира собаки поджали хвосты, жалобно заскулили, апосле разбежались вразные стороны, оставив нас снапарником одних.
        - Ивовсе невразные стороны, - слегка обиженно возразил вампир. - Я велел им перекрыть выходы издома навсякий случай. Дорассвета они будут слушаться только меня, апристрелить их Шерен непозволит. Так что унас стобой уйма времени нарешение текущих вопросов.
        - Вопросов?! - воскликнула я, когда ко мне вернулся дар речи. - Решение?! Прошу тебя, умоляю, ради всего святого, давай уйдём поскорее отсюда, нас вот-вот застанути…
        - Иничего страшного непроизойдёт, - оборвал меня вампир. - Я знаю, что делаю, аты, пожалуйста, неспорь сомной вовремя работы. Доставай лучше свою находку. Чем-то она мне ненравится… жжётся сильно, иты чуть непропалила мне брюки, когда мы стояли взале, ноневерю я, что чем-то подобным был убит мой наставник. Ну, доставай, яжду.
        Сообразив, что отменя требуется, я густо покраснела иумоляюще взглянула нанапарника. Добытый пистолет висел наремне под сорочкой, идостать его, необнажив ноги, было невозможно.
        - Я отвернусь, - отреагировал набезмолвную мольбу напарник. - Но, видит небо, я непонимаю, зачем тебе это нужно. Я пил твою кровь, я читал твои мысли, я знаю каждый день твоей жизни отрождения идосегодняшнего дня. Неужели ты считаешь, что, увидев тебя неодетой, я узнаю больше, чем мне уже известно?
        Отсмущения я потеряла всякую способность ответить наупрёк вампира, итому ничего неоставалось, как пожать плечами ивыполнить своё обещание. Едва я привела свою одежду вотносительный порядок, приличествующий скорее спальне, чем двору большого дома, вампир обернулся и, едвали незабыв обо мне, занялся моей добычей, выхватив уменя ремень свисящим нанём оружием. Пистолет, ккоторому вампир избегал прикасаться, недолго удерживал его внимание. Напарник коротко засмеялся, раскрутил ремень изабросил пистолет вразбитое окно бального зала. После чего снял уменя сшеи нитку скрестом имешочком иотправил пули вслед запистолетом.
        - Все твои предположения - вздор, дорогая Ами, - объяснил свою бесцеремонность не-мёртвый. - Огнестрельное оружие против нас непоможет, уклониться отпули несложнее, чем отпресс-папье, алезть нарожон ни один вампир нестанет. Значит, ты незаметила вкомнате Шерена ничего более опасного? Неужели я ошибся?
        Недожидаясь ответа наэто рассуждение, напарник подобрал сземли успевшую упасть штору, отряхнул иодним движением разорвал надве части. БОльшую бросил обратно наземлю, аменьшую накинул мне наплечи.
        - Закутайся, ато простудишься, - добродушно посоветовал он. - Мы ещё нескоро доберёмся дотёплой печки.
        Сэтими словами он обнял меня заплечи иповёл вокруг дома, как я быстро поняла, квыходящим назадний двор окнам служанок. Я было подумала, что напарник решил забрать мои вещи, нооткрывшееся при нашем приближении окно быстро развеяло моё заблуждение. Вампир снял руку смоего плеча итолкнул меня себе заспину.
        - Иди сюда, любовь моя, - нежно прошептал он, подходя кокну. Ксвоему глубочайшему изумлению я обнаружила, что итон, ислова напарника привели меня встрашную ярость. Иэта ярость только усилилась, когда изокна высунулась одна изтасповых горничных, Мари - свыражением беспредельного обожания наглупеньком личике. Вампир запрыгнул наподоконник иосторожно втащил туда девушку. - Ты хорошо потрудилась, любимая, - сообщил он служанке. - Пришла пора получать награду…
        Под наградой напарник понимал нечто несусветное инепристойное. Иначе я никак немогу объяснить, что он расстегнул крючки форменного платья, которое горничная непоменяла наночной наряд, поскольку ещё неложилась. Причём, кмоему величайшему смущению иужасу, вампир неограничился обнажением шеи, что я ещё моглабы понять. Он расстегнул платье почти досамого пояса, открыв своему имоему обозрению нижнюю рубашку Мари, укоторой он также расстегнул несколько верхних пуговиц. Невсилах нетолько отвернуться, ноидаже пошевелиться иотвести взгляд, я беспомощно стояла исмотрела, как напарник гладит горничную поволосам, шее иплечам, как распускает её нехитрую причёску икак прижимается кшее губами. Чудовищный поцелуй длился недолго, мгновение - ивампир отстранился, полюбовался надве крошечные ранки, придвинулся снова иоблизнул их языком.
        - Иди спать, бесценная, - нежно произнёс он. - Переоденься ко сну иложись, как ни вчём ни бывало. Запомни: ты весь вечер была всвоей комнате, никого невидела, ини скем неразговаривала. Спи, дорогая, ипусть тебе приснятся хорошиесны.
        Он помог горничной спуститься сподоконника иподтолкнул всторону кровати. Полюбовался нато, как погружённая втранс девушка расстёгивает нетронутые им крючки платья и, будто спохватившись, повернулся комне.
        - Несмотри наменя так, Ами, - засмеялся вампир, спрыгивая наземлю иподходя ко мне. - Мне всего лишь надо было узнать, очём договаривались Тасп иШерен… ну иподкрепиться немного. Ничего страшного ивыходящего изряда вон. Я ведь сотню раз проделывал стобой тоже самое.
        Я хотела ответить, ноненашла, что возразить. Это безнравственно? Жестоко? Бесчеловечно? Отвратительно? Мерзко? Как будто вампира тронут мои упрёки!
        - Дурочка ты, моя дорогая, - сообщил напарник, подхватывая меня наруки. Отприкосновения живого мертвеца меня всю передёрнуло, новампир оставил это без внимания. Вырываться итребовать поставить меня наземлю я нестала ипытаться - прекрасно представляла, как мало пользы это принесёт. - Дурочкой родилась, дурочкой ипомрёшь. Собственно, уже умерла, потому что Катерины Гров ссегодняшнего дня больше нет вживых. Вовсяком случае, её никто больше неувидит, аэто одно итоже. Ты как, нежалеешь озагубленной жизни?
        Я неответила, вздохнув про себя, что барышня очень расстроится, когда узнает омоей кончине. Интересно, скажутли ей правду?
        - Ты слишком привязалась кэтой бедной дурочке, - упрекнул меня напарник. - Зря. Привыкай, моя девочка, теперь ты часто будешь уходить вот так, оставляя позади жизнь, друзей, близких истарое имя. Если, конечно, нас стобой неликвидируют после сегодняшнего провала.
        Эти слова привели меня вужас. Ликвидируют? Нас? Его именя? Выразить свои чувства вслух я вкоторый раз неуспела, вампир ответил наних раньше.
        - Ачего ты хотела? Онас стобой теперь вся страна будет разговаривать годами. Ато иввампиров поверят, сних станется. Полный провал, представляю, что нам скажут вбюро! Ноэто произойдёт потом, после, апока ближайшая задача - добраться добезопасного места, где нас никто неувидит. Я там всё приготовил, так что сможешь отдохнуть ипоесть, аночью сядем надилижанс иуедем встолицу.
        Напарник поудобнее устроил меня наруках ипобежал - сначала неторопливо, давая мне возможность приготовиться кожидающему меня испытанию, потом, выйдя напросёлочную дорогу, всё быстрее ибыстрее, пока я незакрыла отужаса глаза, спрятав лицо наего груди. Последний раз вампир так бегал вночь нашего знакомства, ия уже успела забыть, какую скорость может развить не-мёртвый даже свзрослой девушкой наруках.
        Ветер свистел вушах, быстро стучали подороге лёгкие туфли напарника, анавостоке - я это чувствовала неменее ясно, чем вампир, - постепенно занималась заря, вынуждая меня беспокоиться, успеемли мы вообще скрыться отсолнца ипосторонних глаз донаступлениядня.

«Успеем обязательно» - мелькнула всознании мысль напарника, апосле сознание заволокло красным туманом, ибольше я ничего непомнила…
        Рассказ третий. Сестрица Грета
        - Будь как дома, сестра, будь как дома!
        Только хлеб навкус как солома,
        Только холодом лют ночлег.
        - Никого ты несыщешь ближе!
        Твои слёзы гадюка слижет,
        Сотни уст унеё, сотнивек.
        - Уж невиделись мы давненько!
        Обрывает песнь канарейка.
        Вклюве клёкот, авпастияд.
        - Обнимиже меня поскорее!
        Снег белеет, нопух-то алеет,
        Наливается виноград.
        - Ты отведай напитка хмельного!
        Вкольцах бьётся снова иснова,
        Смертью полнится дополна.
        - Будь как дома, родная сестрёнка!
        Сухожилия лопнут звонко.
        Улыбайсяже, ну, змея[10 - «Сестра», стихи А. Садовникова.]!
        Извсех условностей, затрудняющих жизнь вдороге, отдельного упоминания заслуживает та, согласно которой незамужняя девушка неможет позволить себе путешествовать без сопровождающего лица. Всамом крайнем случае допускаются переезды вобществе подруги или сестры, нотогда уж поведение барышень должно быть безупречным.
        Даже самые смелые девушки нашего времени предпочтут взять ссобой хотябы служанку, алучше двух, алучше супружескую пару прислуги, чтобы их присутствие могло охранять их как отзлых наветов, так иотболее реальных опасностей, подстерегающих вдороге. Часто смелые барышни выезжают всопровождении целой процессии, куда входит додесятка человек, готовых развлекать, обслуживать изащищать отважную девушку. Что неудивительно, ведь смелые барышни обычно рождаются единственными наследницами крупных состояний.
        Что дотех двух девушек, которые встретились напочтовой станции около трёх часов после полудня, то самый снисходительный наблюдатель отказалбы обеим как всостоянии, так ивизлишней смелости: непозволительной роскоши для тех, кто вынужден своим трудом отрабатывать свой хлеб икое-что знает обэтом мире иего тревогах.
        Младшая изних, хрупкая бледная девушка, которая, судя поодежде, только что вышла изшколы-пансиона для неособенно состоятельных барышень, сопровождалась пожилым слугой, заособую плату приставленным кней дирекцией школы. Слуга этот вовремя нежной встречи вовсю препирался сносильщиком, пытаясь заставить его нести огромный сундук заполовину платы. Старшая, встретившая свою молодую товарку спочтовой кареты (дилижанс втакой близости отстолицы неходил), одевалась так, как одеваются учительницы или, точнее, гувернантки, ивид имела дочрезвычайности цветущий исвежий, какой только иможно приобрести, гуляя сосвоими малолетними воспитанниками каждый день насвежем воздухе - влюбую погоду выходя издома после обеда, а, возвращаясь, бывало, икужину. Старшую сопровождала супружеская пара - нестарые, ноинемолодые слуги. Они, дождавшись вместе сдевушкой почтовой кареты, поспешили откланяться, отказавшись отчаевых исогласившись передать приветы своей прелестной дочурке, ккоторой, собственно, иотпустил погостить их хозяин, попросив подороге проводить уволившуюся всвязи споступлением детей вшколу гувернантку. Добрейшему
их хозяину, господину М., была передана тысяча благодарностей. Успокоив слугу, которому также надо было, расставшись сдевушками, вернуться вшколу, старшая избарышень вновь заключила младшую вобъятья. Даже инезаметив между ними внешнего сходства, никтобы инеусомнился, что это родные сёстры, встретившиеся после долгой разлуки. Наблюдатель проницательный добавилбы ещё, что барышни были разлучены вто время, когда младшая, умея уже чувствовать привязанность, немогла ещё хорошенько её запомнить. Другими словами, намомент разлуки младшая была ещё так мала, что неуспела приобрести привычку ксестринским ласкам: так она сегодня дичилась инеумело отвечала народственный восторг старшей.
        Собственно говоря, сторонний наблюдатель нетак ужбы иошибся: освоём родстве девушки узнали совсем недавно, дотого инеподозревая осуществовании друг друга. Дочери разных матерей иразных отцов, они звали друг друга сводными сёстрами, так как старшая была падчерицей матери младшей: дочерью первого мужа отего первого брака. Младшаяже происходила отвторого брака этой несчастной женщины, ушедшей изжизни слишком рано, новсёже после обоих мужей. Её первый брак, надо отметить, остался бездетным.
        Удовлетворив своё любопытство относительно внешнего несходства девушек, досужий наблюдатель наверняка несталбы прислушиваться дальше ксамой обычной беседе самых обычных барышень, изкоторых старшая уже потеряла надежду выйти замуж, амладшая никогда иненадеялась: всё состояние родителей душеприказчики отдали школе-пансиону наеё обучение досовершеннолетия инесколько лет жизни после, итеперь девушке полагалась только жалкая крона вмесяц, несчитая подарка вдвадцать пять крон, выданных школой изнеистраченных денег. Старшей повезло больше, ей было понаследству передано состояние втридцать крон годового дохода иимелся скопленный работой гувернантки капитал вцелых сорок крон. Как она объясняла сестре, главное - бережливость иумение правильно выбрать хозяина. Младшая кивала исовсем соглашалась.
        - Ах, Тирса! - восклицала старшая, покровительственно обняв сестру заплечи. - Какое счастье, что мы стобой, наконец, встретились! Теперь мы всегда будем вместе, всегда, досамой смерти!
        Тирса принуждённо засмеялась.
        - Грета, неговори так, - кротким тоном попросила она. - Никто незнает, что ждёт его впереди и, может, уже завтра работа заставит нас разлучиться.
        - Работа! - несколько экзальтированно подхватила Грета. - Непроизноси при мне этого ужасного слова! Я всю жизнь только иделаю, что работаю, атеперь я скопила деньги, встретила тебя ихочу, наконец, отдохнуть! Мы поедем вОстрих, назнаменитые курорты ибудем там проводить время, как самые знатные барышни Дейстрии!
        Этот блестящий прожект заставил Тирсу заметно встревожиться. Грета засмеялась.
        - Я знаю, моя маленькая сестрёнка, чего ты испугалась. Ты хочешь спросить: надолголи хватит наших денег натакую роскошную жизнь? Ну, как, достаточноли я проницательна?
        Тирса тоже засмеялась, но, как ипрежде, сгораздо мЕньшей живостью, чем её сестра.
        - Достаточно, сестрица.
        - Ну, так вот, - принялась объяснять свой прожект Грета, беря Тирсу под руку иувлекая её кстоянке наёмных экипажей, при этом кивком предложив слуге иносильщику следовать засобой. - Недумай, пожалуйста, что я такая расточительная или что твоей бедной сестре нехватает предусмотрительности. Мы поедем вОстрих, как знатные барышни, ибудем там отдыхать, развлекаться ипоправлять здоровье. Если я исомневалась всвоём плане, то только дотого, как увидела твои бледные щёчки, худенькую фигурку идругие признаки болезни, откоторых так исжимается сердце! Сказалабы я пару слов директрисе ипопечителю твоей школы!
        - Ах, Грета, что ты! - испугалась Тирса.
        - Акакже! Вот придём вгостиницу, я подведу тебя кзеркалу, посмотришь сама!
        - Грета!
        - Ну, да неотом речь. Мы стобой отдохнём, акак истратим две трети отсбережений, пойдём наниматься гувернантками к«устрицам». Уних там модно, чтобы языку учила иностранка, так что без работы мы неостанемся, а, Бог даст, иподнакопим.
        Пока Грета говорила, они дошли достоянки ислуга, придирчиво осмотрев экипажи, велел носильщику перенести вещи девушек стележки накрышу выбранного им ихорошенько привязать. После чего решительно прервал разговор барышень, подсадил обеих вэкипаж, принял чаевые ираспрощался. Носильщик, которому было заплачено всамом начале, скрылся, непрощаясь.
        - Ах! - воскликнула Грета. - Теперь мы избавились отэтих докучных нянек, которых приставили кнам добрые, нонедалёкие друзья! Ты непредставляешь, как я измучилась отопёки своих надзирателей, ауж твой охранник сего мелочностью истрастью выгадывать филлеры напустяках! Я думала, невыдержу!
        - Грета, милая! - чуть неплача вскричала Тирса. - Неговори так, ведь онже онас заботился, неосебе!
        Грета пренебрежительно фыркнула.
        - Просто некоторых людей хлебом некорми, дай сберечь здесь филлер, там филлер - авсё потому, что кроны они вглаза невидывали.
        - Грета!
        - Прости, сестрёнка! Я тебя напугала,да?
        - Грета, - укоризненно произнесла младшая сестра. - Как ты можешь так говорить?
        - Сама незнаю, - засмеялась старшая. - Нокак-то ведь получается. Всё-всё-всё! Я поняла, осознала, устыдилась ибольше небуду!
        - Ах, - вздохнула Тирса, когда экипаж тронулся сместа, ивопросительно посмотрела насестру. - Может, сейчас мы поговорим, наконец, серьёзно…
        Грета покачала головой иприжала палец кгубам.
        - Серьёзно! - прежним своим восторженным тоном воскликнула она. - Аразве я говорю несерьёзно? Понимаю, твои учителя вели себя иначе, ноготова поклясться самым торжественным образом, каждое моё слово произносится сполной ответственностью ипониманием ситуации!
        - Понимаю, номы…
        - Несейчас, - тихо шепнула Грета, едва шевельнув губами. - Теперь мы поедем вгостиницу, - громко продолжала она, - я успела найти дешёвую накраю этого мелкого городишки ивполне приличную заэти деньги, хотя мне идалеко дотвоего слуги ввопросах бережливости. Там передохнём сдороги, апосле я найму нам дилижанс, имы спокойно поедем день заднём, неделя занеделей, месяц за… Ой, Тирса, негляди наменя так! Я пошутила! Мы пробудем впути небольше полутора недель, апосле границы вОстрихе что ни город, то курорт, мы остановимся впервом понравившемся. И, кто знает, может, найдётся кавалер, красивый ипри деньгах, которому приглянется моя маленькая сестричка…
        - Неговори так, Грета! - вкоторый раз возмутилась Тирса. Наэтот раз веё возгласе прозвучало настоящее чувство. - Тыже знаешь, я никогда невыйду замуж! Вмоём положении смешно иглупо питать такие надежды, так что, пожалуйста…
        - Я говорила непро замужество, - сухо ответила старшая, норазвивать эту тему дальше нестала. Тирсаже, едва донеё дошёл смысл слов сестры, возмущённо смерила её взглядом иотвернулась ксвоему окошку вкарете.
        Грета тихонько засмеялась, донельзя довольная своей шуткой, ноизвиняться перед обиженной сестрой нестала, аподсела ближе кокошку ипринялась рассматривать дорогу. Это занятие продолжалось недолго: внезапно девушка вскрикнула иоткинулась насидении, стараясь сделаться как можно незаметнее для взгляда извне. Обида Тирсы небыла длительного свойства: услышав восклицание, она тутже стревогой повернулась ксестре.
        - Грета, дорогая, что случилось?
        - Это он! - страшно побледнев, пробормотала Грета. - Без сомнения! Нокак он мог здесь оказаться?..
        - Кто, Грета, дорогая? Кто тебя напугал?
        Старшая сестра вялым взмахом руки отстранила нежные заботы младшей исмрачной решимостью уставилась перед собой.
        - Он нас нашёл. Теперь всё пропало…

***
        Роль бедной, ноблагородной девушки давалась мне едвали несложнее, чем роль служанки. Сдетства общаясь сбарышнями такого типа, который теперь была вынуждена разыгрывать, я, между тем, привыкла при них носить маску наигранной весёлости, относиться кним суслужливой готовностью помочь ивообще делать вид, будто продавщицы модных лавок сделаны изжелеза, никогда неустают, никогда нерасстраиваются иненуждаются ни восне, ни вотдыхе, ни даже впище. Теперьже мне нетолько позволялось, ноипредписывалось принять вид томный, болезненный ивялый, который, впрочем, как я знала пособственному опыту, влюбой момент мог смениться лихорадочной весёлостью или даже подлинной жизнью, когда этого особенно требовали обстоятельства. Что касается худобы ибледности, так расстроившей мою сестру, они, увы, были непритворными. Общение свампиром, страшная дорога отК*** достолицы, когда мы прятались днём, аночью ехали наукраденном сосвалки экипаже иуведённой сживодёрни лошади (садиться вдилижанс напарник впоследний момент передумал) - всё это изрядно измотало мои силы, отразившись, ксожалению, инавнешности. Наэтот раз заранее свою
легенду я почти незнала; покаким-то неочень понятным причинам её мне сообщила Грета при встрече. Вбюро безопасности мне сказали только, что я должна подыграть лицу, назвавшему пароль, при первомже удобном случае получить документы иузнать подробности своей новой биографии, атакже суть задания. Разумеется, это невсё, что я услышала осебе вбюро при получении задания. Всего два слова касались моего нового социального статуса ифинансового положения, ався остальная речь сердитого начальника касалась ошибок, допущенных при выполнении прошлого задания - как будто их неразобрали поприбытию. Напарник при получении задания неприсутствовал - мне было передано, что он присоединится ко мне позже, скорее всего, как раз вэтом городке, где мы планировали спочтовой кареты пересесть надилижанс, икоторый как раз ислужил транспортным узлом страны: именно туда, аневстолицу, стекались почтовые кареты идилижансы совсех краёв Дейстрии. Так что мой огромный сундук, который вызвал такое неодобрение носильщика, покуда весил очень мало инеслужил основанием для завышения платы. Чтобы там ни говорила Грета, беречь филлеры, чтобы
сохранить кроны - единственный способ выжить внашем мире бедному человеку.
        Что касается самой Греты, то она, разумеется, небыла падчерицей моей бедной матери, которая состояла только водном браке, закончившемся смертью отца, иуспела породить всего двоих детей: моего братика, умершего сразу после рождения, именя, оставшеюся сиротой вдесять лет. Онастоящей семье Греты я незнала ничего, нокое-что намёками она мне поведала вгостинице, когда мы отослали горничную иостались одни. Моя «сестра» иколлега являлась уникальным внаше время явлением - женщиной, состоящей нагосударственной службе. Правда, мне могут возразить, что натойже государственной службе есть ещё имашинистки, стенографистки исекретарши, но, во-первых, их по-прежнему нетак уж много, аво-вторых, вбюро безопасности таковых неводится совсем. Нето, чтобы женщины совсем непринимали участия взащите нашей страны, нокработе, как правило, привлекались толковые жёны, сёстры ислужанки сотрудников - после того, как они пройдут достаточную проверку. Как я поняла изтуманных намёков Греты, её муж служил вбюро безопасности, когда женился наней, ипостепенно посвятил супругу всуть свой работы. Поняв, что под словами
«государственный служащий» невсегда понимается кабинетная работа, Грета высказала желание принять вслужебных делах спутника жизни участие, что ибыло свосторгом принято любящим мужем. Как отреагировало начальство, я незнаю, но, потеряв мужа вдвадцать пять лет, молодая вдова неотошла отдел иневышла замуж, апопросилась наего место ивот уже два года суспехом опровергает расхожее мнение онеспособности женщин заниматься умственной деятельностью иподвергаться опасностям.
        Наменя «сестра» смотрела всамом деле как народственницу, считая своим долгом опекать инаставлять младшую коллегу. Таких наставлений было дано великое множество: как общаться слюдьми, встреченными вдороге, как внезапным вопросом заставить противника выдать свои настоящие мысли, как избежать приставаний коллег икак скрыть любовную интрижку, если вдруг придёт охота поразвлечься. Иное я слушала синтересом, иное меня пугало, ациничные рассуждения Греты онравственности меня откровенно шокировали. Мне даже начало казаться, что дорогая сестрица неслишком убивалась побезвременно почившему мужу - новысказывать это соображение вслух я постеснялась.
        Единственное, пожалуй, очём унас незашла речь - это когоже увидела Грета, когда мы ехали вгостиницу.
        Обсудив основное всвоих отношениях ипланах, мы спустились вниз, чтобы поужинать встоловом зале; время было уже позднее, ивкомнатах уже начали зажигать свечи. Едва мы открыли дверь, чтобы выйти изкомнаты, как кГрете вернулась её восторженная улыбка иэкзальтированная манера речи.
        - Ну-с, сестрица, заживём наславу! - заявила она, когда нам подали самый шикарный ужин, который можно было получить вэтой дыре: почашке бульона сгалетами, бифштекс сжареным картофелем ипокуску яблочного пирога. Ещё нам принесли пузатый чайничек вишнёвого цвета инадколотые чашки явно изразных сервизов. Молока кчаю мы обе решили небрать, авот сахарницу попросили, инам её предоставили - стеклянную, тускло-зелёного цвета ибез ручек.
        Назаявление Греты я только улыбнулась. Мне случалось есть илучше, случалось ихуже, сегодняшний ужин мало чем выделялся нафоне других.
        - Знаешь, сестрица, что мне про тебя рассказывали? - оживлённо спросила Грета. Я поперхнулась изамотала головой, невсилах сказать ни слова. Ксожалению, сестра приняла мой жест заотрицание, анезапросьбу прекратить опасный разговор и, похлопав меня поспине, продолжала: - Тебя видели насевере, вдоме одного очень знатного семейства… Подскажу: их фамилия начинается наТ…
        Я струдом сдержалась, чтобы невозмутиться. Напарник говорил, коллеги недолжны знать, кто изнас какие задания выполняет, аесли изнает, недолжен обнаруживать своей осведомлённости. Чем меньше обсуждаются прошлые дела, тем меньше шансов провалиться вбудущем, говорил напарник… Всёбы ничего, да только впрошлом мы уже провалились…
        - Ну, неупрямься, Тирса, признайся сестрице, кто тебя туда пригласил, - умильно уговаривала Грета.
        Я покачала головой.
        - Уверена, это какая-то ошибка. Я всё время была вшколе вБ***, возле столицы, идаже наканикулы неездила насевер.
        Вглазах Греты намиг промелькнуло какое-то странное выражение - нето замешательство, нето досада, - апосле вернулась обычная безмятежность.
        - А, ну ясно! - воскликнула она. - Тебя просто скем-то перепутали! Ты ведь унас, увы, несамая яркая личность, таких девушек повсей Дейстрии видимо-невидимо.
        Я пожала плечами, стараясь непоказывать, как её слова меня задели. Осознавать себя заурядностью было поменьшей мере неприятно. Грета засмеялась ипотрепала меня поруке.
        - Нуже, сестрёнка, необижайся! Я ведь несозла! Так только, ляпну иной раз, неподумав, азла ещё никому нежелала. Давай одругом стобой поговорим.
        Я вымученно улыбнулась - фальшивый разговор начал меня утомлять - ивсем своим видом постаралась выразить полнейшую готовность ксмене темы. Это вызвало уГреты ещё одну снисходительную усмешку.
        - Поговорим отебе, - открыла она внезапную атаку. - Ты такая молодая, прости, я назвала тебя слегка заурядной, но, когда мы тебя немного откормим да погреем насолнышке, ты будешь очень даже ничего… Утебя есть сердечный дружок?
        - Кто?! - поразилась я. - Сердечный… Кто?!
        - Ну, поклонник, воздыхатель, обожатель… любовник, вконце концов! - нетерпеливо пояснила Грета. Я почувствовала, как краснею ипоспешила встать.
        - Если ты составила обо мне такое мнение, дорогая сестрица, - уже нескрывая своего раздражении, произнесла я, - то нам лучше расстаться ивпредь идти пожизни каждая своим путём!
        Грета удержала меня заруку.
        - Ах, Тирса, прости, право слово, я вовсе нехотела тебя обидеть! Тирса, сестричка, умоляю, необижайся. Ну, садись, садись возле меня, допей чай искажи, что простила. Тирса!
        Я неохотно повиновалась, напомнив себе, что моя «сестрица» породу своей деятельности постоянно крутится невсамом приличном обществе инаверняка нахваталась там самых низменных понятий, так что теперь всех меряет одной меркой.
        - Прости, Грета, я вовсе необиделась, - вежливо произнеслая.
        Грета обняла меня заплечи взнак установления мира испросила:
        - Так, значит, вас держали вшколе также строго, как монашек вОстрихе? Никаких радостей, никаких удовольствий? Акакже тот друг, окотором ты мне писала?
        Я поняла, что дальше отпираться невозможно. Необходимо представить сестрице напарника, а, значит, надо уже сейчас подготовить её квстрече сним. Ночто сказать сейчас, как ответить наэтот бесцеремонный вопрос?

«Скажи, что твой друг скоро подойдёт сюда ипредставится лично», - внезапно прозвучало вголове.
        - Тирса! - Вголосе Греты послышалась неподдельная тревога. - Сестричка, что стобой?! Тебе плохо?!
        Я отняла руки отвисков: голос вампира, как всегда, причинял сильную боль.
        - Неволнуйся, Грета, нестоит. Сомной всё впорядке, правда. Ты очём-то спрашивала?
        - Да… - вкаком-то замешательстве протянула Грета. - Отвоём друге…
        - Ах, одруге! - несколько натянуто подхватила я. - Я думаю, он скоро подойдёт сюда иприсоединится кнам.
        - Присоединится?! Кнам?! - Чего было больше вэтом вопросе - радости иоблегчения или чудовищной паники?
        - Ну да, - слегка растерялась я. - Ты возражаешь?
        - Н-н-нет, Тирса, что ты, - пролепетала Грета, глядя куда-то поверх моей головы. Я повернулась иувидела…
        Как всегда, он был одет попоследней моде, снарочитой небрежностью вдеталях. Как всегда, он несчитал нужным таиться сверх совсем уж необходимого исейчас широко улыбался нам обеим, благо народу взале было немного, иникто несмотрел вего сторону. Несмотрел иневидел, как он улыбался - нескрывая своих длинных тонких клыков, которыми так легко прокусывал девичьи шеи. Всё было как всегда, будто мы расстались всего вчера, анемесяц назад. Меня после северного провала поселили наквартире одного изсотрудников бюро, взяв обещание незвать вампира вэтот дом. Обещание мы снапарником выполнили, ивсё это время я неимела никакого понятия отом, где живёт не-мёртвый.
        Он подошёл кнашему столику, вежливо поклонился ивзял всвои ладони руку Греты - безвольную ивялую, словно «сестрицу» парализовало отужаса. Поднёс кгубам - медленно, наслаждаясь каждым моментом. Грета смотрела нане-мёртвого испуганными широко открытыми глазами, как птица наядовитую змею.
        - Сударыня, моё почтение, - скакой-то даже вкрадчивостью произнёс вампир, целуя руку перепуганной женщины. - Как я рад встрече свами…
        - Оч-чень приятно, - пробормотала Грета, нерешаясь отнять руку. Вампир ещё раз улыбнулся иотпустил её. Наградил меня мимолётным взглядом, привычно потрепал меня поголове, нимало незаботясь обуместности такого жеста, исел настул рядом снами.
        Всё как всегда.
        - Итак, - холодно проговорил мой напарник, разом прекратив улыбаться. - Вы желали меня видеть, сударыня. Зачем?
        Грета беспокойно огляделась посторонам, вампир успокаивающе взмахнул рукой.
        - Небеспокойтесь, нас никто неуслышит. Ну?..

«Сестрица» молчала, словно утратив дар речи. Я смущённо помешивала ложечкой чай, почему-то чувствуя себя лишней. Что-то происходило между этими двумя, что-то, кчему я если иимела отношение, то только косвенное.
        - Вздор! - безапелляционно проговорил мой напарник, необращая внимания нато, что я ничего несказала. - Останься, Тирса, инеговори чепухи.
        - Ноя…
        - Тихо!
        Я обиделась, вампир, по-видимому, немедленно это почувствовал, ноизвиняться нестал, только насекунду отвёл взгляд отГреты итепло улыбнулся одними глазами.
        - Итак, сударыня, я спрашиваю вас третий раз, - напомнил он. - Вы хотели меня видеть. Зачем?
        Грета вздохнула, непроизвольным жестом оправила волосы инашла всебе силы ответить навзгляд вампира.
        - Если мы путешествуем вместе, сударь, - сказала она, - вежливость требует, чтобы мы были представлены друг другу.
        - Путешествуем вместе, сударыня? - насмешливо переспросил не-мёртвый. - Кто вам сказал такую глупость?
        Незнаю, кто больше растерялся, я или Грета. Он непоедет снами?! Сомной? Бросит меня?Он?
        Наэтот раз напарник несказал инесделал ничего, чтобы успокоить мою тревогу. Он смотрел прямо наГрету иждал её ответа.
        - Ноя полагала, вы всегда…
        Вампир дёрнул уголком рта, открывая вмимолётной улыбке клык.
        - Времена меняются, сударыня, ия вовсе ненастолько привязан квашей сестрице, как это может показаться. Я последую завами вотдалении, временами буду навещать… вас обеих. Думаю, вы простите вынужденную бесцеремонность поздних визитов?
        Грета кивнула, по-моему, невполне понимая, что ей говорят. Вампир удовлетворённо кивнул вответ, поднялся, поцеловал руку моей сестры, взъерошил мне волосы, окончательно погубив таким образом причёску, иушёл, несказав больше ни слова.
        - Скотина! - процедила Грета, как только зане-мёртвым захлопнулась дверь. Я уронила голову наруки иразрыдалась. Он меня бросил. Нопочему?! Зачто?! И… чего он хотел добиться этим визитом? Неужели только попугать Грету иобидеть меня? Нозачем ему это? Зачем?
        - Эй, человек! - окликнула Грета официанта. - Принесите вина нанаш столик… Нет, лучше внашу комнату.
        Официант почтительно наклонился кмоей сестрице, уточнил заказ иушёл.
        - Вставай, Тирса, - жёстко произнесла Грета. - Хватит рыдать, слезами горю непоможешь.
        Подталкиваемая сестрой, я безропотно позволила увести себя наверх, внашу комнату, куда скоро иправда принесли вина. Я опустилась вкресло укровати ипогрузилась всовершенно безрадостные мысли. Он меня бросил. Бросил.Он.Меня.
        Оставил сэтой чужой бесстыдной женщиной, которая улыбается фальшивой улыбкой исмотрит намир бесчувственными глазами. Почему? Что я ему сделала? Какой приказ нарушила, зачто?!
        Я глубоко вздохнула, подавляя вновь нахлынувшие рыдания. Грета права, надо взять себя вруки. Он вампир, он нечеловек. Былобы нелепостью полагать, что для него имеет значение ктобы то ни было, кроме него самого ивечной жизни. Нелепо.
        Я вспомнила страшный путь ссевера встолицу. Днём мы прятались, назакате он уходил искать для меня пищу, ивсю ночь дорассвета гнал несчастную лошадь, которая чудом только неоколела вдороге. Тогда мне казалось… казалось…
        Что я дорога ему, что он всегда будет заботиться обомне…
        Дурёха! Вкакую непроходимую пропасть загнало меня тщеславие. Кто я такая, чтобы вампир помнил обо мне? Кто я такая, чтобы он нуждался вмоём обществе? Он пил мою кровь имогбы убить, нооставил вживых - инатом спасибо! Я сошла сума, когда стала воображать, будто…
        Тут мысли мои споткнулись. Глупо, нелепо, ошибочно… Новсёже я привязалась кнему. Он составлял часть моей жизни: необходимую часть. Именно необходимую. После всего, что было - иплохого, ихорошего, я начала думать, что так будет всегда. Мне казалось, он обещал беречь меня изаботиться обо мне. Аесли необещал, то собирался. Итакая забота, хотя итяготила, хотя итребовала страшной платы кровью… Она вселяла уверенность вбудущем. Атеперь…
        Внезапно виски вновь пронзила острая боль.

«Ами, глупая ты моя девочка. Я обещал только одно: ты будешь жить. Небойся».
        - Тирса? - окликнула Грета, которая всё то время, пока я предавалась отчаянию, разговаривала спринесшей вино горничной. - Что стобой? Может быть, что-то болит? Мигрень? Или головокружение?
        Я отняла руки отвисков иотрицательно покачала головой.
        - Тогда… - решительно произнесла сестра, поднося мне рюмку свином, - перестань понём убиваться. Нестоит он того.
        Я сделала глоток изапротестовала.
        - Нестоит! - отрубила Грета. - Он использовал тебя всвоих интересах иподставилбы влюбой момент. Радуйся, если удастся сейчас отнего отделаться. Поверь мне, ты будешь намного здоровее исчастливее, если дальше будешь работать одна.
        Смешок прозвучал так явственно, что я даже удивилась, почему Грета его неслышит.
        - Одна? - горько переспросила я. - Аначто я одна гожусь? Кто я такая одна?
        - Неприбедняйся, Тирса, - потребовала сестра, подливая вина вмою рюмку. Свою она, кажется, успела уже осушить: я мельком заметила, что вней ничего нет. - Неправда, что ты ничего неумеешь. Я ведь знаю отом деле насевере.
        - Ты знаешь? - удивилась я. - Я думала… Мне казалось…
        - Ты думала, отаких делах никому нерассказывают, - докончила заменя Грета. - Всё верно, ноя люблю знать, скем работаю.
        Я кивнула: требование показалось мне справедливым.
        - Итак, - проговорила сестра, заставляя меня допить вино врюмке. - Подумай сама, кто виноват ввашем провале, ты илион?
        - Я. Еслибы я неподдалась чувствам иневмешаласьбы взамужество Аманды…
        Грета покачала головой.
        - Я просила тебя хорошенько подумать, Тирса, анеповторять слова твоего… господина.
        - Он вовсе не… - возмутилась было я, ноГрета недала мне договорить.
        - Итак?
        - Но, Грета! - взмолилась я. - Кто ещё может?..
        - Подумай, - жёстко произнесла сестра. - Какое задание ты лично получила вбюро?
        - Слушаться напарника…
        - Непритворяйся дурочкой, дорогая сестрица! - потребовала Грета. - Ну? Или напомнить?
        Я пожала плечами.
        - Если ты ставишь вопрос таким образом… Я должна была доставить напарника насевер, вместе сбарышней проникнуть вдом, сделать копии ключей ивпустить вдом вампира.Но…
        - Погоди, Тирса! - прервала меня сестра. - Давай попорядку. Ты это всё сделала?
        - Да,но…
        - Сделала?
        Я нехотя кивнула.
        - Вот видишь! - восторжествовала сестрица. - Ты выполнила приказ вточности. Аон? Что он должен был сделать?
        Я несколько смутилась. Очень уж… азартно прозвучал вопрос сестрицы, очень уж напряжённо она ждала ответа. Да инепросто пустая, адаже сухая рюмка Греты вызывала какие-то совершенно нерасполагающие коткровенности мысли. Мне внезапно показалось, что дорогая сестрица меня просто-напросто подпаивает… Зачем?
        Вночи снова прозвучал смешок.

«Умница, Ами!»
        - Тирса? - осторожно позвала Грета.
        - А, прости, Грета, я задумалась, - спохватилась я. - Пытаюсь вспомнить вточности, что нам было сказано…
        - И?.. - подалась вперёд «сестрица».
        Я покачала головой.
        - «Впустить вампира вдом ибольше ни очём неспрашивать», - едва удержавшись отзлорадной улыбки, солгала я. Грета немедленно сникла.
        - Ивсё? - недоверчиво спросила она. - Это всё, что тебе было сказано? Ацели, причины, обстоятельства, наконец!
        Я снова покачала головой.
        - Ничего. Всем ведал напарник, моя задача была только сделать ключи иоткрыть окно.
        - Ивсё? - уже разочарованно переспросила Грета. - Так тебя использовали как дурочку, «вслепую»… Ая-то думала…
        Я возмутилась. Кто дал ей право меня оскорблять?! Сама ведь толькочто…
        Грета, казалось, поняла, насколько невежливо прозвучало её восклицание ипоспешила загладить вину. Она плеснула вина нам обеим ипримиряюще потрепала меня поруке.
        - Исэтим заданием ты блестяще справилась, сестрёнка, ведьтак?
        - Несказалабы, что очень уж блестяще…
        - Нодело было сделано, иникто ничего незаметил, верно?
        Я кивнула, вспоминая, какими переживаниями обошлось это самое «никто ничего». Напарник даже непытался таиться, ивлюбую минуту его могли обнаружить…
        - Аотчего ты делала ключи? - спросила Грета, отпивая глоток изсвоей рюмки иделая мне знак, чтобы я следовала её примеру. Я повиновалась, хотя отвина уже слегка шумело вголове.
        - Отвсего, - коротко ответила я. - Я сделала копии всех ключей, какие только были вдоме.
        - Ион все их использовал? - неотставала «сестрица».
        Я пожала плечами.
        - Откуда мне знать? Напарник мне неотчитывался.
        - Но, может, он расспрашивал тебя очём-то? Тирса!
        - Непомню, - ответила я, непроизвольно потирая шею. - Он… Вампиры спрашивают… иначе. Несловами, как это делают люди.
        Я явственно увидела, как Грету передёрнуло ототвращения иужаса, после чего сестрица замолчала. Я воспользовалась наступившей тишиной, чтобы попробовать хоть как-то прийти всебя: голова гудела после мысленных обращений вампира ивыпитого под влиянием Греты крепкого вина. Откровенно говоря, я была неочень уверена, смогули сейчас встать, если попробую, однако чувствовала: засыпать вэтой ситуации несколько… небезопасно…
        - Тирса! - позвала меня сестрица. - Акакже пистолет? Зачем вы его украли?
        Я почувствовала, как краснею. Кража пистолета казалась мне наиболее постыдным деянием: служба вбюро могла притушить угрызения совести относительно обыска иподслушивания (да инечуралась я подобных «грехов» всвоей прошлой жизни), нокража!
        - Какой пистолет? - переспросилая.
        - Пистолет «устрицы», который хотел жениться натвоей подопечной. Срябиновой рукоятью! Его забросили вто окно, изкоторого вы вдвоём выпали. Зачем он вам?Ну?
        Этот разговор начал меня утомлять.
        - Грета, клянусь тебе, я понятия неимею ни окаком пистолете инезнаю, откуда он там взялся! Честно!
        - Незнаешь?.. - недоверчиво потянула сестрица. Я возблагодарила небо зато, что вкомнате даже при свечах было темновато (газового освещения вгостинице небыло), иврядли Грета заметила краску стыда, залившую мои щёки минутой раньше.
        - Нет, - отрезала я. - Совершенно непредставляю, кто мог швырнуть пистолет вокно. Я вообще незнала, что у«устрицы» было ссобой оружие.
        - А-а-а… - произнесла Грета изамолчала. - Чтоже, давай спать ложиться, завтра сутра поедем настанцию покупать билет надилижанс доОстриха…

«Умница, Ами, - прозвучало уменя вголове. - Ты всё сделала как надо, я тобой очень доволен. Теперь ложись спать иничего небойся…»
        Моё сознание уподобилось комнате, вкоторой потушили свет, я сладко зевнула ипровалилась вглубокий сон без сновидений досамого утра.
        Что касается следующего дня, он начался схождения Греты покомнате, хлопанья дверей иневнятных разговоров. Когда я, окончательно разбуженная этими звуками, открыла глаза, сестрица сияла как солнышко, сумилением наклоняясь над большой корзинкой.
        - Проснулась? - сосветлой улыбкой спросила Грета, отрываясь откорзинки. - Ану-ка посмотри, кто кнам пришёл!
        Сэтими словами она запустила вкорзинку руки иизвлекла насвет Божий маленькую смешную собачку, вкоторой я несразу признала острийского мопсика (они немного крупнее иокрасом темнее дейстрийских).
        - Доставили наконец! - радостно провозгласила Грета. - Эту собачку мне подарили впредпоследнем доме, где я работала, тогда ещё совсем щеночка… Ах, ты моя лапочка! - принялась она сюсюкать смопсиком, поднося пёсика ксамому своему лицу. - Теперь он поедет снами! Ты ведь непротив, Тирса, сестричка?
        Спросонок ещё плохо соображая, я отрицательно покачала головой.
        - Разумеется, нет, если он хорошо воспитан.
        - О, он чудесно воспитан, привык всюду следовать замамочкой вкорзинке, никогда нешумит, иотнего никогда небывает неприятностей, правда, моя радость?
        Я поморщилась: такая пылкая любовь кбратьям нашим меньшим казалась мне слегка неестественной.
        - Откуда он утебя появился, сестрица? - спросилая.
        - Яже сказала, мне его… - начала было Грета, ноя устала отбесконечной игры и«сестру» перебила самым невежливым образом.
        - Нет, Грета, насамом деле!
        - Ах, насамом деле! - как-то неприятно засмеялась сестрица. - Насамом деле всё почти так ибыло. - Она лукаво мне подмигнула. - Видишьли, Тирса, дорогая, некоторые измоих рекомендаций - настоящие.
        Мне почудился вэтих словах нето упрёк, нето намёк нанесамые приятные обстоятельства, ия отвернулась.
        - Ну, полно болтать, пора иделом заняться! - преувеличенно бодро воскликнула Грета, укладывая мопсика обратно вкорзинку. - Вставай, сестрёнка, я приказала подать завтрак сюда, апосле нам надо съездить забилетом.
        Городок, вкотором мы остановились, как я уже говорила, при всей своей малой заселённости, являлся одним изтранспортных узлов Дейстрии. Изначально компактный, кнашему времени засчёт гостиниц, каретных мастерских, постоялых дворов для кучеров икондукторов, атакже многочисленных стоянок он разросся настолько, что содного его края надругой приходилось ехать наизвозчике или внедавно пущенном омнибусе, чей единственный маршрут удачно захватывал инашу гостиницу, истоянку дилижансов. Узнав отприслуги оналичии общественного транспорта, я, естественно, предложила Грете воспользоваться его услугами ибыла сильно расстроена барскими замашками сестрицы, когда та высказалась впользу наёмного экипажа: мол, там обойдёмся без толкотни, поедем как благородные барышни итак далее втомже духе. Мне пришлось приложить определённые усилия, чтобы настоять нанеобходимой экономии наших средств, ато, того игляди, отдыхать вОстрихе будет уже неначто. Уже отстояв свою точку зрения, я была поражена необычно радостной улыбкой, которую сестрица тутже попыталась скрыть, икоторая навела меня натягостные сомнения вправильности моего
решения. Ничего несказав, я решила вомнибусе быть настороже… Итутже устыдилась своей подозрительности. Грета при встрече произнесла условленный пароль, и, какбы она мне ненравилась, это неповод подозревать её вчём-то нехорошем. Желание выведать уменя сведения онапарнике легко объясняются простым любопытством и… подменить своим человеком кучера наёмного экипажа гораздо легче, чем кучера, кондуктора ипассажиров омнибуса.
        Ивсёже, ивсёже… Ей недоверял мой напарник, она его боялась и… Она мне ненравилась. Совершенно. Ауж намёки нато, что вампир может меня влюбой момент подставить ибросить, свалить наменя свою вину впровале операции… Подумав здраво, я сообразила, что господин Шерен иАманда имели кзаданию самое косвенное отношение, иразрушенный брак между ними нисколько немешал планам нашего руководства, он мешал планам не-мёртвого. Намёки попали вцель, ноя ещё незабыла, как напарник заботился обо мне вдороге, икак он вступился заменя перед начальством (наговорив наедине множество пренеприятных вещей).
        Одним словом, Грета пыталась внушить мне подозрительное отношение квампиру, авнушила подозрительное отношение ксебе.
        Панически боится вампира - раз. Расспрашивает онём - два. Несмотря настрах, огорчилась, что он снами неедет - три. Кого-то испугалась подороге вгостиницу иничего необъяснила - четыре, собака уней острийской породы - пять…
        Додумав эту мысль, я почувствовала сильнейший страх. Дорогая сестрица начала мне казаться чудовищно, вопиюще подозрительной исама мысль одальнейшем совместном путешествии… Отбегства меня удержало только одно: напарник оставил меня сней ипосоветовал небояться…
        Нотут некстати вспомнился давнишний разговор, вкотором вампир признавался, что спасать меня небудет ни вкоем случае… Ноон ведь могбы просто посоветовать бежать, если всё так плохо! Ведь дав такой совет, он ничем нерискует! Нет, нет ни малейшей причины так думать ни оком изнихи…
        Сестрица Грета, инеподозревая обуре чувств, вызванных её поведением исловами, отвернулась отзеркала, укоторого поправляла шляпку, иповернулась комне.
        - Идём? - коротко спросила она ивышла изкомнаты, давая возможность спокойно привести себя впорядок.
        Подороге настанцию ничего выходящего изряда вон неслучилось, ия начала понемногу забывать свои страшные подозрения. Мы спокойно дождались омнибуса, доехали нанём допоследней остановки, прошли настанцию иобратились задвумя билетами иместом для багажа. Здесь начались небольшие трудности, потому что назавтрашний дилижанс все билеты оказались раскуплены, послезавтра дилижанс неходил вчесть праздника, таким образом, уехать мы могли только через два дня. Это немного обескуражило нас обеих, ноделать было нечего и, заплатив заочень хорошие, хотя инесамые лучшие места, мы отправились обратно вгостиницу, решив попути купить самое необходимое вдорогу.
        Покупки были также сделаны без какихбы то ни было происшествий, разве что Грете вздумалось приобрести шляпку, иона обратилась ко мне засоветом, невесть счего приняв меня завеликий авторитет вэтой области. Пришлось напомнить ей, что (согласно легенде) вшколе-пансионе шляпки выдавались воспитанницам изкладовой, совершенно одинаковые: чёрные, сузкими полями, низкой тульей ибез украшений. Откуда мне знать, что сейчас модно среди знатных барышень? Этот ответ слегка обескуражил сестрицу, идоближайшего перекрёстка мы добрались всогласном молчании. Омнибус очень быстро показался нагоризонте, ипри виде него вместе снами руками замахали ещё две немолодые дамы, один парнишка итрое мужчин среднего возраста. Пропустив пожилых женщин вперёд, мы сГретой поочереди влезли наподножку омнибуса, причём один изсадящихся вместе снами господ галантно подсадил сначала её, потом меня. Насестрицу эта вежливость непроизвела особенного впечатления, ая повернулась, чтобы поблагодарить учтивого господина, ибыла несколько расстроена его нежеланием принять мою признательность: он отвернулся ичто-то невнятно пробормотал.
Допытываться допричин его застенчивости былобы неловко, ктомуже Грета железной рукой тащила меня внутрь омнибуса, занимать хорошие места. Так инепоняв странного господина, я последовала засестрой. Оглядываясь, я заметила, как наподножку вскочил ещё один человек исразуже поднялся полесенке наимпериал. Пока я мешкала вдверях, лучшие места были заняты двумя пожилыми дамами, вошедшими вместе снами, инам пришлось удовольствоваться сидениями пососедству, где вшею противно дуло изоткрытого окна. Кондуктор подал сигнал, омнибус тронулся, икондуктор пошёл посалону, собирая плату.
        Вот заплатил мужчина, подсадивший нас вомнибус, вот отдали деньги двое его товарищей, затем пришёл черёд Греты, мой, потом полезла закошельком вкарман широкой юбки пожилая женщина. Тут-то ислучилась та катастрофа, которой я сзамиранием сердца ждала ссамого утра.
        Женщина опустила вруку вкарман, ноничего недостала. Поискала сдругой стороны, потом опять сэтой…
        Потом повернулась ксоседке испросила, невиделали та её кошелёк. Затем обратилась стемже вопросом ко всем присутствующим. Все принялись озираться, ворошить ногами солому, потом начали подозрительно разглядывать друг друга ирыться всвоих сумках икарманах. Мысль, пришедшую вголовы большинству пассажиров, озвучил один извошедших вместе снами мужчин: кража.
        Тут поднялись наноги все, исключая нас сГретой, ипочти все разом заговорили. Кто-то спорил, кто-то соглашался, несколько плохо одетых пассажиров демонстративно выворачивали карманы, остальные смущённо улыбались, нерешаясь ни высказаться против столь унизительной проверки, ни самим нанеё согласиться.
        - Барышни, - внезапно обратилась кнам та извошедших вместе снами женщин, укоторой кондуктор так инеуспел потребовать плату. - Ачто это вы сидите? Встаньте, помогите нам споисками.
        - Сударыня, - холодно отозвалась Грета, недвигаясь сместа иудерживая меня. - Ни я, ни моя сестра неможем похвалиться особенной остротой зрения, ктомуже вовсе неприучены отыскивать пропавшие вещи, поэтому ничем неможем помочь ни вам, ни вашей подруге. Дозвольтеже нам спокойно ехать дальше, без излишних прыжков иприседаний. Уж мы-то, как вы могли видеть, свой проезд оплатили.
        Этот ответ небыл рассчитан нато, чтобы снискать симпатии остальных пассажиров, и, естественно, вызвал бурю негодования. Поднялся страшный шум, вкоторый наибольший вклад внесли бедно одетые женщины, стоящие удверей изаплатившие заэто право всего половину обычной цены. Одна изних, одетая особенно дурно, завопила навесь омнибус, что никому непозволит оскорблять честных людей изаставит столь подозрительных девчонок подвергнуться общей проверке. Она подскочила ко мне, сневероятной бесцеремонностью схватила заруку исилой вздёрнула наноги. Потерянный кошелёк выпутался изскладок моей юбки иупал напол. Грета громко ахнула, ивомнибусе стало так тихо, что был слышен стук подкованных копыт одеревянную мостовую искрип колёс…
        Молчание длилось недолго. Люди подступили поближе, кондуктор, оправившись отудивления, дал сигнал остановки игромко засвистел ввисящий нашее металлический свисток. Сейчас прибежит полиция, нас сопроводят вучасток и… Какбы ни обернулось дело, тщательно разработанные легенды придётся выбрасывать насвалку вместе сфальшивыми документами: кому нужны гувернантки, арестованные закарманную кражу?
        Вглазах Греты читался сильнейший испуг, отражение моего собственного. Если мужчины были склонны задержать нас доприхода полиции, то бедно одетые женщины явно намеривались внести свой вклад внаш внешний вид: как ивсе честные труженицы, они питали огромное отвращение клюбителям лёгкой наживы, как ивсе бедняки, оказались любительницами шума, скандала идрак. Грета беспокойно оглянулась посторонам: объясняться сполицией ей нехотелось, быть избитой едущими наработу подёнщицами - тем более. Положение становилось всё более иболее отчаянным, когда симпериала спустился привлечённый шумом господин: тот самый, который впоследний момент перед отправлением вспрыгнул наподножку. Его появление произвело наГрету самое неожиданное впечатление. Исчезло кажущееся неистребимым выражение фальши вглазах, его место занял неподдельный ужас, вытеснивший оказавшийся ненатуральным страх перед полицейским разбирательством ителесной расправой. Грета побелела как полотно икрепко ухватила меня заруку.
        - Она тут непри чём, - хрипло произнесла сестрица, - это кто-то другой.
        Произнеся эти неслишком убедительные слова (я самабы неповерила, еслибы незнала точно освоей невиновности), Грета прыгнула вперёд с - непобоюсь этого выражения, - зверским выражением лица, таща меня засобой. Напуганные этой внезапной яростью, пассажиры расступились перед нами ипозволили нам соскочить сомнибуса. Грета, неотпуская моей руки, побежала дальше, запрыгнула вчей-то палисадник, вынудив меня кое-как последовать её примеру, пулей вылетела насоседнюю улицу ипомчалась дальше. Сзади доносился заливистый свист кондукторского свистка; полиция так инепоторопилась явиться, адогонять нас пассажиры нестали. Натретьем перекрёстке сестра остановила извозчика, едва непрыгнув ему под колёса, ивелела везти нас кглавному (иединственному) почтовому отделению города. Вглазах сестры всё ещё горел неподдельный ужас, будто она столкнулась созмеёй, привидением или вампиром, анавсе вопросы она отвечала энергичным покачиванием головы ирезкими словами
        - После, Тирса, после! Сейчас невремя!
        Напочте она спротивоестественной быстротой набросала две коротенькие записки, которые вручила мальчишке-разносчику спроизнесёнными тихо, ножёстко инструкциями; емуже вручила свёртки снашими покупками. Потом она извлекла извыреза корсажа запечатанный конверт, опустила его вящик и, всё также ничего необъясняя, вывела меня изпочтового отделения. Остановила наулице извозчика, велела ехать догородского парка; упарка мы вышли ипрошли его насквозь, причём Грета то идело оглядывалась, сворачивала набоковые тропинки, ато замирала ибеспокойно прислушивалась. Кмоему ужасу, изпарка мы выбирались нечерез ворота идаже нечерез калитку для работников, ачерез дыру вограде. Представляю, что былобы, еслибы нас кто-то увидел! Однако надо отдать ей должное, место «сестрица» выбрала удачное, инатом переулке, накотором мы оказались, нам никто неповстречался. Дальше мы снова принялись петлять, пять раз совершали незаконное проникновение вчастные владения, один изних вовсе зашли вчей-то дом счёрного хода ивышли спарадного. Я шла заГретой совершенно замороченная её таинственными действиями, смутно догадываясь, что именно
это называется «уходом отслежки», которому напарник поленился меня учить, сказав, что, вслучае необходимости «объяснит наместе». Сопротивляться небыло ни сил, ни желания: ведь это меня обнаружили скошельком, итеперь неприятности грозят как раз мне, да и… Все попытки хотябы что-то уточнить сестрица резко обрывала. Петляя почужим задворкам, мы добрались догостиницы, где извещённая заранее прислуга уже уложила наши вещи иснесла их вниз, ауворот ждал четырёхместный экипаж, накозлах которого сидел кучер, авокруг прохаживался какой-то незнакомый человек водежде лакея.
        - Я распорядилась, нам уложили немного еды вон втой корзиночке ипокормили мопсика, - быстро пояснила Грета. - Едем немедленно, пока он недобрался донас!
        - Оком ты, Грета?
        - Онём! Ты его видела. Нестой столбом, сестричка, едем, едем скорее!
        Я сделала шаг кэкипажу иостановилась. Так мы недоговаривались. Одно дело спокойный путь вдилижансе, где вокруг всегда полно народа, адругое - суматошное бегство вБог знает чьей коляске посовершенно неизвестному пути. Нетли тут подвоха? Слишком уж… Слишком подготовленным всё это выглядит. Инапарник небудет знать, где нас искать…
        Кмоему ужасу, вруке Греты словно сам ссобой вырос тонкий стилет. Околачивающийся поблизости лакей сделал шаг кнам.
        - Лезь вколяску, Тирса, - прошипела моя мнимая сестра. - Лезь вколяску, иначе, видит Бог, я засебя неручаюсь!
        Что мне оставалось делать? Лакей замой спиной явно был готов водворить меня вэкипаж силой, Грета веё странном состоянии моглабы иударить стилетом, вчём, возможно, позднеебы раскаялась. Я беспрекословно влезла вколяску, заняв дальнее отдверцы место спиной походу движения. Смоей стороны было только окно, пролезть через которое моглабы разве что кошка или южная обезьянка некрупных размеров; кроме того, оно было расположено так, что я могла видеть дорогу, аменя снаружи видно небыло. Напротивоположное сидение были сложены картонки сошляпками идругими покупками, корзинка смопсиком исъестные припасы вдорогу. Грета уселась рядом сомной, так инеспрятав стилет, алакей взобрался назапятки коляски.
        - Трогай! - прокричала моя похитительница, имы покатились прочь.
        Коляска съехала сглавной дороги набоковую - очень плохого качества, всю вбуграх иколдобинах. Нас трясло, раскачивало изстороны всторону, каждые два ярда[11 - Мера длины. Дейстрийский ярд составляет немногим больше 0,9метров.] коляска так кренилась, что, казалось, вот-вот перевернётся. Грета быстро убрала свой стилет иотдалась естественному женскому страху, то идело хватаясь заменя ипронзительно взвизгивая. Признаюсь, я вела себя ничуть неболее сдержанно. Эти дорожные неприятности, вместо того, чтобы усилить моё раздражение, несколько примирили меня сучинённым вмоём отношении насилием, и, когда мы выехали наболее ровный участок (жуткая тряска случалась некаждые два ярда, акаждые два рода[12 - Мера длины. Дейстрийский род равен пяти споловиной ярдам, что составляет немногим больше пяти метров.], ато ичерез чейн[13 - Мера длины. Дейстрийский чейн равен четырём родам, что составляет немногим больше двадцати метров.]), я почти невозмущалась против поведения «сестрицы», решив, всёже, позже добиться отнеё внятного объяснения. Или попытаться избавиться отеё общества, если вечером её возмутительное
поведение при отъезде получит продолжение. Постепенно тряска становилась всё меньше, наконец, мы вовсе перестали волноваться занаши жизни издоровье ирасцепили судорожно сжатые руки.
        После этого Грета повернулась иоткрыла маленькое окошечко, позволяющее ей разговаривать скучером (похожее окошечко, только под самым потолком коляски, создавало сообщение состоящим назапятках лакеем).
        - Крисп, гони быстрей! - приказалаона.
        - Какое «быстрей», дорогая сестрица! - неудержалась отупрёка я. - Мы едва неумерли наэтих дорогах, лошади наверняка устали. Ещё один такой участок - они переломают ноги, имы опрокинемся! Посмотри вокно - уже темнеет, нам лучше ехать осторожней ипоискать жилище встороне отдороги, где мы моглибы переночевать.
        Полицу Греты пробежало слабое подобие улыбки.
        - Спасибо засовет, сестрёнка, - подмигнула она, доставая корзинку сприпасами из-под сидения. - Но, видишьли, ты этой местности незнаешь. Там сейчас пойдёт ровная дорога, амы торопимся, так что… Лучше поешь, подкрепи силы. После такого потрясения это необходимо.
        Я струдом отогнала чувство, будто или я, или Грета - ато иобе разом - сошли сума. Мои слова были продиктованы достаточно наивным желанием прекратить эту безумную гонку, ато ивоспользоваться той защитой, которое даёт человеческое общество, иизбавиться отвозможной опасности (каюсь, стилет я так инезабыла). Ноответ Греты, полный фальшивой сердечности, звучал так, словно она приняла мои слова зачистую монету. Предложение поесть было завершающим штрихом, но, между тем, я обнаружила, что действительно проголодалась (день ведь всамом деле клонился квечеру) ипотому сблагодарностью приняла приглашение. Остатки нашей трапезы достались мопсику, которого «сестрица» достала изсобачьей корзинки искоторым принялась играть как ни вчём ни бывало. Мне подобное хладнокровие было недоступно и, отчаявшись добиться отГреты объяснений (я предприняла ещё одну попытку после того, как мы обе наелись), я принялась смотреть вокно надовольно-таки живописную местность, мимо которой мы проезжали.
        Кмоему огорчению, вокруг небыло видно ни малейших признаков человеческого жилья, как будто вДейстрии есть местность, где никто непроживает. Ориентироваться подеревьям вдоль дороги иполям было затруднительно, астолбы, установленные через каждый фарлонг[14 - Мера длины. Дейстрийский фарлонг равен десяти чейнам, что составляет немногим больше двухсот одного метра.], были совершенно одинаковыми. Только после того, как мы сГретой поели, ия смогла посвятить себя наблюдениям, я догадалась пожалеть, что неследила ссамого начала, мимо скольких столбов мы проехали, инемогу, таким образом, посчитать, сколько миль[15 - Мера длины. Дейстрийская миля равна восьми фарлонгам, что составляет немногим больше тысячи шестисот метров.] осталось позади. Я было принялась отсчитывать столбы, надеясь остальное высчитать надосуге (если квечеру уменя будет досуг инебудет свободы) сучётом времени, проведённого вколяске, искорости движения, нотут открылось окошечко состороны лакея, итот настороженным голосом произнёс:
        - Барышня, занами кто-то едет.
        - Проклятье! - закричала Грета, сбрасывая сколен мопсика. Тот ударился обпол коляски ижалобно заскулил, пришлось мне наклоняться, брать пёсика наруки иутешать оставленным навсякий случай кусочком пирожного. - Близко?
        - Пока нет, нобыстро догоняют.
        - Проклятье, - снова выругалась Грета, почему-то непытаясь выглянуть вокно, чтобы лично разглядеть причину своего беспокойства. Впрочем, избокового окна дорога сзади инепросматривалась, иГрета, как хозяйка коляски, наверняка знала это лучше меня. - Уних, должно быть, свежие лошади. Кстати, кто там - коляска, всадники?
        - Коляска, барышня. Шестёрка лошадей, кучер прячет лицо, примет невидно.
        - Дьявол! Подъедут ближе - стреляй, Лупп, слышишь?
        - Но, барышня…
        - Стреляй, кому сказано!
        Этот приказ возымел своё действие - снаружи немедленно послышались выстрелы. Испуганные этим лошади понеслись скажущейся дотого невероятной скоростью, коляску снова затрясло инас сГретой бросило друг надруга. Я взвизгнула отнеожиданности иуцепилась занеё, пытаясь сохранить равновесие, однако «сестра» осталась совершенно спокойна, только стиснула руки, невольно ухватившиеся заменя, да сделалась белее бумаги. Бедный мопсик снова упал надно коляски ипринялся скулить спросто-таки разрывающей душу жалобностью.
        - Что там, Лупп? - крикнула Грета, перекрикивая грохот колёс истук копыт.
        - Замедлили ход, барышня, останавливаются.
        - Отлично. Крипс! - позвала она, открывая окошко кучера. - Гони быстрей!
        - Куда уж быстрей, барышня! - возразил несчастный кучер, явно пытаясь неускорить наше движение, асдержать бег лошадей, который грозил нам неминуемой катастрофой.
        - Неимеет значения, - отрезала Грета. - Быстрее! Я хочу быть уверена, что они недогонят нас, срезав путь наближайшем повороте. Быстрее, Крипс, быстрее!
        Незнаю, как назывался тот городишко, наокраине которого мы остановились уже после того, как окончательно стемнело. Незнаю, что залюди держали тот постоялый двор, вворота которого мы постучались, однако Грете пришлось выплатить им крупную сумму денег ипотратить всё своё - немалое - обаяние, чтобы уговорить их открыть дверь неурочным путникам, позаботиться онас иолошадях. Сами посудите, кем могут оказаться люди, которые приезжают втемноте наизмученных долгим бегом лошадях вполуразвалившейся отдорожных неприятностях коляске? Да и, если подумать, тем мы ибыли - шайкой подозрительных лиц, скрывающихся отполиции, отнеизвестных врагов идаже отдрузей. Квечеру я настолько устала, настолько была напугана всем происходящим, что иподумать немогла ни орасспросах, ни обегстве. Едва нам выделили комнату (одну надвоих сГретой, которая продолжала представляться моей сестрой), как я поспешила переодеться вночную сорочку и, забыв надеть чепец, повалилась накровать. Некоторое время я воцепенении наблюдала, как готовится ко сну моя мнимая сестрица, против всех приличий неимеющая привычки закрывать свою наготу вовремя
сна ипотому расхаживающая покомнате водних только панталонах. Последнее, что я помню - это как она, уже собравшаяся отдаться сну, выбирается из-под одеяла и, почти совершенно обнажённая, подходит кокну, чтобы проверить надёжность задвижки.

«Её любовники, полагаю, имели все основания нежалеть освоём выборе», - сонно подумала я иуснула, неуспев устыдиться непристойно вольного направления своих мыслей.
        Проснувшись наутро, я несразу вспомнила, кто я такая игде нахожусь. Греты вкомнате небыло, нобыла служанка, присланная, поеё словам, чтобы меня разбудить ипомочь мне переодеться. Выскакивать вокно при такой свидетельнице мне показалось неразумным, она навернякабы закричала ипостараласьбы мне помешать. Наверное, более опытный вподобных делах человек - таже Грета - непобрезговалбы ради свободы ударить бедняжку поголове щипцами для угля да и«дать дёру», ноуменя попросту неподнималась рука. Ни впервой своей жизни, ни потом, после знакомства свампиром, неучилась я нападать надругих людей, причинять им вред инаносить увечья. Апосему я встала, умылась иоделась, сблагодарностью приняв помощь бедной девушки, которая инеподозревала омоих кровожадных сомнениях. Совершив свой туалет сподобающей моему положению тщательностью (ничего яркого или броского, ноиничего грязного или небрежного), я спустилась вниз кзавтраку. Греты по-прежнему небыло видно (мне сказали, что она вышла поговорить скучером), однако меня ждала тарелка овсянки, тосты истакан молока. Признаюсь, весьма скудно поужинав вчера, я нисколько
неколебалась, выбирая между возможностью осмотреть постоялый двор, найти возможность кбегству (мнимая сестрица казалась мне всё более иболее неподходящей спутницей), приглядеться кхозяевам - идолгожданным завтраком. Только после того, как каша итосты были доедены допоследней крошки, амолоко выпито докапли, я нашла всебе силы воспринимать окружающую действительность иуслышала, как хозяйка устойки судачит сослужанкой оещё более поздних гостях, приехавших сюда после нас. Уних ненашлось при себе крупной суммы денег, однако отец семейства, возвращающийся сженой идетьми отродственников, написал обязательство троекратно оплатить расходы посвоему проживанию. Это, атакже милосердие, проснувшееся вхозяевах после слёзных просьб оеде икрове, жалоб наопасности дороги, которым путники уже успели подвергнуться, спасло несчастных отночёвки наулице. Если я правильно поняла, несчастные рассказывали, как они мирно выехали надорогу изнаходящегося неподалёку поместья, как вдруг едущая впереди коляска (то есть её пассажиры) принялись их обстреливать. Дикий рассказ подтверждался пулями, пробившими экипаж, точнее,
оставшимися вколяске отверстиями отних (ксчастью, ни люди, ни лошади непострадали), однако, как утверждала старая служанка, дырки-то можно ипросверлить.
        Я встала из-за стола ивышла водвор. Мне-то история непоказалась дикой инеправдоподобной. Значит, несчастные люди, которых Грета почему-то приняла заковарных преследователей, кночи всё-таки отважились выехать надорогу идобрались сюда после нас. Недай Бог, они узнают нашу коляску или лакея! Что мы тогда скажем, как объясним своё поведение?
        Немогу сказать точно, скаким намерением я вышла изздания, однако всерьёз подумать опобеге всёже неуспела: ко мне подскочила сияющая сутра «сестрица» ипосле родственных приветствий повела обратно, нежно держа под руку. Подороге я сочла своим долгов ничего незначащим тоном пересказать Грете историю овечернем обстреле коляски почтенного семьянина, но«сестрица» только рассмеялась.
        - Неволнуйся, дорогая моя, - сказала она, закрывая занами дверь вкомнату, - устраха глаза велики. Я видела этих людей, мы иправда ошиблись.
        Я потрясла головой, стараясь понять слова моей «сестрицы». Очьём страхе она говорит? Наэтот вопрос без промедления последовал ответ:
        - Обих страхе, разумеется. Ни они сами, ни их кучер неузнают ночных разбойников вдобропорядочных барышнях сих слугами, идаже ничего непоймут, если узнают, что мы приехали тойже дорогой. Впрочем, сейчас они устали испят, а, когда они проснутся, мы будем уже далеко. Собирайся, милая, впереди длинный путь!
        - Нет уж, Грета, подожди! - сдостоинством ответила я, высвобождая руку. «Сестрица» слюбопытством посмотрела наменя, как будто я была её собачкой (которую всю эту ночь утешали накухне), выполнившей особенно удачный трюк.
        - Да, милая? Что случилось?
        Я сразу смешалась. «Сестрица» вела себя так, будто это нормально - похищать людей под угрозой нападения, стрелять вчужие коляски, уезжать Бог знает куда инедавать никаких пояснений! Ноэто небыло естественным, ивчерашняя притуплённость чувств, охватившая меня после мнимой кражи, прошла сегодня после завтрака. Как я вообще позволила событиям зайти так далеко? Как я могла оказаться здесь? Почему незакричала ещё вЛ***, откуда мы выехали вчера днём? Нет, угроза попасть вполицию поповоду кражи кошелька, ностоилоли сохранение легенды…
        Я окончательно запуталась, аГрета стояла рядом иждала, глядя наменя споистине материнской улыбкой. Я поспешно отбросила мысли отом, как следовало поступить вчера, ивернулась ксегодняшнемудню.
        - Может быть, сударыня, вы дадите мне объяснение случившегося? - произнесла я как можно более сухим иофициальным тоном, стараясь непопасть под безграничное обаяние похитительницы.
        Грета помрачнела, сеё лица сбежала улыбка.
        - Ты больше нехочешь считать меня своей сестрой инапарницей? - огорчённо спросилаона.
        - Вы шутите, сударыня? После всех ваших поступков - как я могу квам относиться?
        - Ах, Тирса, милая! - вскричала Грета, неожиданно бросаясь мне нашею. Я стоически вытерпела её пылкие объятья, невполне понимая, вкакую игру она играет. - Я виновата перед тобой! Прости, прости, прости! Мне следовало объяснить сразу, ая вспылила, потеряла голову! Бог знает, что я тебе наговорила! Хорошегоже ты теперь мнения обомне!
        - Грета, - неуверенно проговорила я, осторожно высвобождаясь, - пожалуйста, прекрати это, я больше нежелаю…
        - Тирса! - экзальтированно прокричала «сестрица». - Ну, прости меня, прости, пожалуйста! Я виновата, я тебя напугала, я нарушила наши планы, но, поверь мне, мы всё это наверстаем! Пожалуйста, несердись наменя, я тебя очень прошу!
        - Грета… - беспомощно проговорила я. Что можно сказать вответ наэту - непобоюсь сильного слова - истерику? После стилета, после выстрелов, после ужасной дороги… неужели она думает, что я могу забыть ипростить?
        - Ох, Тирса, - неожиданно вздохнула «сестра», разжала - наконец-то! - объятья иотошла ккреслу. Уселась сама иприглашающее кивнула мне. Я послушно устроилась рядом наоттоманке. - Тебе я, наверно, кажусь сумасшедшей, нетакли? Особенно буйной иопасной для окружающих? Ну, неотворачивайся, яже вижу!
        Я промолчала, нежелая объяснять, что мне Грета кажется совершенно нормальной умственно, нопри этом особой чрезвычайно безнравственной, лишённой какихбы то ни было моральных устоев иопасной недля окружающих вообще, адля тех несчастных, которым неповезёт оказаться наеё пути.
        - Ну, чтоже… - продолжала Грета, недожидаясь моего ответа. - Я это заслужила, спорить небуду. Иобъяснять своё поведение - пожалуй, тоже.
        Я изумлённо подняла на«сестру» глаза. После такого вступления - столь наглый отказ! Это уже ни вкакие рамки невмещается!
        - Ноты постарайся меня понять, - настойчиво проговорила Грета, - тот человек, которого мы видели вомнибусе вЛ***… это очень опасный человек, Тирса, очень!
        - Я уже заметила, - сухо ответилая.
        - Ты мне неверишь! Нет, я понимаю, инеупрекаю тебя, но… Этот человек - враг. Нетолько бюро, ноимой личный. Мы сним… сталкивались впрежние годы, ион поклялся меня убить. Поверь мне, Тирса, онбы это сделал, еслибы небоялся попасться. Догони он нас надороге - тамбы остались только изуродованные трупы.
        - Но, Грета! - вскричала я, глубоко шокированная словами «сестры». - Онже непытался нас убить, он просто ехал натомже омнибусе, он ненападал нанас! Это ты подумала,что…
        - Я неподумала! Я знаю! Я сним сталкивалась! Тирса, поверь, умоляю тебя, поверь мне наслово! Это страшный человек! Если он шёл занами… моли Бога, чтобы он охотился замной, как делал это раньше - тогда утебя есть шанс остаться вживых! Он может застрелить меня издалека, так, чтобы ты никого неувидела. Аесли ему нужна ты? Или твой вампир, Тирса? Представляешь, какая жизнь тебя ждёт?
        Я молчала. Вглазах Греты цвёл тот самый страх, который заставил её поспешно бежать изЛ***.

«Поспешноли? - грыз меня червячок сомнения. - Она хорошо подготовилась кнашему бегству ите люди вели себя подозрительно правильно… Будто давно готовились разыграть перед нами этот спектакль».
        Новедь ужас был настоящий…
        - Зачем я этому человеку? - спросила я вслух.
        Грета горько рассмеялась.
        - Ну идурочка ты, Тирса! Неты, конечно, кому ты нужна сама посебе? О, необижайся, конечно, как личность ты, несомненно, важна итак далее вэтом духе, ноя говорю одругих людях! Таких, как тот господин, который спустился симпериала. Ну, подумай сама, разве он может тобой заинтересоваться?
        Я покраснела иопустила голову. Незнаю, очём говорила «сестра» - омоей непривлекательности как женщины или ослабой ценности как сотрудника бюро, её высказывания были крайне неприятны иоскорбительны.
        - Нет, Тирса, его интересует твоё ручное чудовище, которое ты таскала засобой донедавнего времени.
        - Ноя вовсене…
        - Нет, сестричка, неперебивай. Меня неинтересует, кто извас кем управляет. Я знаю одно, любой, кто захочет получить твоего монстра всобственное пользование, непременно выйдет натебя. Атам… - Она пожала плечами. - Кто знает, как натебя будут давить, какими средствами уговаривать?
        Я похолодела. Всловах Греты мне слышалось непредостережение, аугроза. Если мои подозрения верны, если она изОстриха, еслиона…
        - Грета, выслушай меня, прошу тебя! - закричала я. - Ты должна меня понять - я неимею никакого влияния на… вампира. Он небудет меня спасать, какиебы… какбы… ну, ты понимаешь. Никакие господа симпериалов немогут заставить вампира рискнуть собой ради человека! Чтобы человеку ни грозило, Грета!
        - Разве? - недоверчиво потянула «сестрица». - Но, может быть, внекоторых случаях…
        - Ни вкаких! - энергично заявила я. - Эти… существа просто неспособны кпривязанностям! Им никто неважен, кроме себя самих. Всё, что может дать им человек, это… - Я невольно поднесла руки кшее, при виде чего Грета смертельно побледнела. Кажется, я нащупала её слабое место: неменьше, чем таинственного врага, «сестрица» боялась вампиров. Нокак мне распорядиться этим знанием - ума неприложу.
        - Так ты неможешь позвать своего монстра? - огорчённо переспросила Грета. - Тогда ты действительно бесполезна… - она оценивающе поглядела наменя итутже добавила: - для того человека, конечно. Нопочему он… ну, ты понимаешь, оком я говорю, тот сказал, что будет нас навещать? Может быть…
        - Крови захотелось, - жёстко произнесла я. - Решил обеспечить себя запасом… внеудачную ночь.
        - А! - выразительно произнесла «сестрица». Я явно теряла веё глазах всякую значимость. - Ноонже вытащил тебя отТаспов, верно?
        - Тогда ему ничего неугрожало, - соврала я, - зато нужна была кровь - он проголодался.
        НаГрету было жалко смотреть: казалось, все её чаяния рушились. Она посмотрела наменя скаким-то очень нехорошим видом, словно, словно… додумать эту мысль я неуспела: взгляд «сестрицы» внезапно прояснился, её будтобы осенила некая неожиданная, ноочень удачная идея.
        - Кстати, Тирса… как ты думаешь, он… я имею ввиду твоего… друга… он несильно расстроился, когда мы уехали подругому пути, чем договаривались?
        Я промолчала. Откуда мне было знать, расстроилсяли мой напарник или нет? Может быть, огорчился… немного… пожал плечами ивыкинул изголовы, снего станется. Он ведь предупреждал меня…
        Я была как никогда близка ктому, чтобы прекратить этот нелепый фарс ивсёже предпринять попытку выбраться насвободу. Одиночество, ночная тьма, опасности надорогах… малоли ккому меня везёт Грета ичто они сделают сомной, узнав, что, как приманка, я немогу быть им полезна? Да иповерилали мне «сестрица»? Оправившись отужаса иотвращения, она явно сумела сообразить, насколько мне выгодно заверить её вравнодушии напарника. Такчто…
        - Я вот думаю… может, ты напишешь ему письмо? - как ни вчём ни бывало предложила Грета.
        - Письмо?! - поразилась я. - Нокуда я напишу?!
        - Вгостиницу, где мы вчера останавливались, - спокойно произнесла «сестрица». - Я уверена, он будет справляться там, нетли онас вестей.
        - Яже тебе говорила, Грета, что мой напарник никогда…
        - Ш-ш! Тирса, дорогая моя, нотебеже неугрожает опасность, верно? Оттого человека мы оторвались, я позабочусь онас обеих и, будь уверена, недам тебя вобиду… Так что тебе стоит успокоить… напарника иподать ему весточку. Нуже, Тирса, будь хорошей девочкой! Мнебы нехотелось лишаться помощи… вампира, когда вокруг такое творится.
        - Тыже говорила, что он провалил предыдущее задание, - мрачно напомнила я, послушно пересаживаясь кписьменному столу. Как будто письмо что-то изменит! Но… пусть так. Я уже успела заметить, что Грета сильнее меня, поэтому рваться насвободу впрямом смысле пока нестоит. После того, как я постаралась убедить «сестрицу», что напарник ни вкоем случае небудет меня спасать, я всё больше ибольше понимала глупость илегкомысленность своего вчерашнего поведения. Как я могла быть такой глупой ипокорной?! Эта мысль недавала мне покоя.
        - Я полагаю, теперь он постарается быть более исполнительным, - беспечно ответила Грета, пододвигая ко мне письменные принадлежности. - Напиши ему премилое письмецо, чтобы он понял, как чудесно мы проводим время.
        - Чудесно? - подняла я нанеё глаза. - Мы? Ты имеешь ввиду вчерашний день или сегодняшнее утро?
        - Невсёли равно, дорогая моя? Воспитанные барышни недолжны показывать, что страдают, когда пишут письма своим кавалерам.
        - Воспитанные барышни непишут письма своим кавалерам, - проворчала я, ноГрета только рассмеялась.
        - Итак, Тирса, пиши! Пиши всё как есть (про господина, который меня напугал, я скажу лично, при встрече) иобязательно скажи, что послезавтра ночью мы остановимся вП***, там я велела снять для нас премилый домик. Отдохнём, придём всебя иподумаем, как нам быть раньше. Когда твой… друг сможет кнам присоединиться, мы напишем вбюро и, без сомнения, нам скажут, как изменить легенды всвязи собстоятельствами. Ты всё поняла? Тирса!
        Я молча кивнула. Говорить нехотелось. Практически под диктовку «сестрицы» я описала всё, что происходило вчера, упустив только господина симпериала иобстрелянную коляску. Поеёже указке я упомянула домик вП***, вкотором вампир непременно найдёт меня, как только захочет поговорить. Тудаже ему предлагалось писать письма. Я нисколько несомневалась, что там напарника будет ждать засада, атакже, что именно это место будет моей временной тюрьмой: уж чего-чего, аума оценить неэффективность ловушки без хоть какой-нибудь приманки Грете хватит.
        Неясным оставалось одно - почему она так стремится сохранить видимость дружеских отношений? Ах, да! Боится, что не-мёртвый ивсамом деле откажется рисковать собой ради моего спасения. Авот прийти побеседовать, присоединиться для выполнения общего задания или попросту напиться крови, невозбуждая ничьих подозрений - это вполне вероятное поведение даже для довольно осторожного вампира. Я задумалась.
        Пока Грета верит, что иллюзия дружбы между нами сохраняется, мне врядли грозит какая-то опасность. Ноэто - только дотех пор, пока она ждёт свизитом вампира. Когдаже она обманется хотябы водном изсвоих ожиданий… Единственное, что я сумела придумать - это попробовать ночью «докричаться» мысленно донапарника испросить совета. Если невыйдет - я попробую сбежать. Подороге, потому что вдоме, где мы окажемся послезавтра, наверняка окна забраны решётками.
        Грета едва сумела дождаться, пока я надпишу конверт; выхватив его измоих рук, «сестрица» бросилась изкомнаты, торопясь, по-видимому, уговорить кого-то изхозяев отвезти письмо напочту. Вскочив, я бросилась следом заней: разом забылись все раздумья ирасчёты, мне хотелось только одного - скрыться сейчасже, пока меня никто неможет вернуть. Добежав долестницы, я сообразила, что далеко бежать неимеет смысла, пешком я врядли разовью туже скорость, что иколяска сотдохнувшими лошадями. Нет, следует спрятаться неподалёку, ато иобратиться вполицию. Если история скошельком вомнибусе была представлением, разыгранным специально для меня, то никто нас инеразыскивает, чтоже касается господина симпериала, то он остался вЛ***, иврядли доберётся доменя под защитой властей.
        Сэтими мыслями я сбежала поступенькам, номеня немедленно постигло жесточайшее разочарование. Внизу улестницы меня ждал лакей, стрелявший вчера сзапяток нашей коляски. Безукоризненно вежливо он поинтересовался, куда я тороплюсь, идобавил, что мне, несомненно, будет удобнее подождать сестру всвоей комнате. После этих слов он отвёл меня наверх, поддерживая под руку одновременно бережно инеумолимо. Оказавшись вкомнате, я подошла кокну иувидела, как под окнами прохаживается второй лакей втакойже ливрее.
        - Ты выиграла, дорогая сестрица, - тихонько произнесла я. - Утешает только, что никакой пользы твоя победа тебе непринесёт…
        Понимая, что стремя слугами, покрайней мере, один изкоторых умеет стрелять, ивооружённой стилетом Гретой мне несправиться, я послушно сложила те немногие вещи, которые мне понадобились вгостинице, обратно вчемодан, испустилась вниз, когда замной пришла моя тюремщица. Ни слова неговоря, я без напоминаний уселась насвоё вчерашнее место вколяске итутже отвернулась кокну. Я незнаю намерений своих врагов; возможно, попытка закричать ивоззвать кобитающим вэтом городке людям только усугубилабы тяготы моего положения; возможно, Грета моглабы выдать меня заслабоумную, а, возможно, её слуги началибы стрелять. Кто знает? Рисковать мне нехотелось ни вкоем случае; мне казалось, что второй попытки уменя просто небудет.
        Грета уселась рядом сомной, один излакеев занял место назапятках коляски, адругой вскочил вседло каурой лошади, слишком хорошей для слуги, помоему мнению. Грета велела трогать, взяла наруки мопсика (тот, впрочем, неособенно ластился кхозяйке после вчерашнего обхождения) ипристально посмотрела наменя. Я заметила это уголком глаза иещё больше отвернулась кокну. Второй лакей гарцевал рядом сколяской налошади, держась как раз напротив окна. Таким образом, захоти я незаметно что-то выбросить изокна, это будет немедленно замечено.
        - Тирса, родная моя, - нежным голосом начала дорогая сестрица, - пойми меня правильно, то, что я хочу тебе сказать, я говорю исключительно ради твоегоже блага.
        - Очём ты, Грета? - напряжённо спросилая.
        - Сестрёнка, я очень прошу внимательно прислушаться кмоим словам. Лупп передал мне, что ты выбежала изкомнаты вслед замной.
        - Выбежала, - свызовом подтвердила я. - Я подумала, тебе может понадобиться моя помощь.
        - Я понимаю, Тирса, я всё понимаю. Но, пожалуйста, впредь обещай мне никогда больше неходить одна кудабы то ни было. Тирса! Неотворачивайся, неотводи глаза. Посмотри наменя иобещай!
        - Но, Грета! - стараясь неслишком выходить изобраза наивной дурочки, воскликнула я. - Ты ведь неможешь запретитьмне…
        - Могу, - ласково, нотвёрдо перебила меня сестра. - Могу, Тирса. Ты непредставляешь, какой опасности подвергаешься каждую минуту! Один твой шаг всторону - иэти люди схватят тебя, ты даже неуспеешь вскрикнуть!
        - Но, Грета…
        - Неспорь, Тирса! Поверь, уменя больше опыта, я лучше знаю, как обеспечить твою безопасность!
        - Грета, дорогая, номне негрозит никакая опасность, тот человек охотится затобой!

«Сестрица» недобро усмехнулась.
        - Я сумею засебя постоять, уж поверь мне. Авот ты нуждаешься вохране. Ия её тебе обеспечу.
        Я промолчала, нежелая напоминать Грете острахе, который появлялся веё глазах, каждый раз, как она вспоминала освоём враге, но«сестрица» прекрасно поняла меня без слов. Она откинулась наспинку иуказала насвоё окно. Оказалось, нас сопровождают ещё двое всадников, ксёдлам которых приторочены пистолеты.
        - Они застрелят каждого, кто попробует приблизиться кнам.
        - Но, Грета! Тыже неможешь вот так просто устроить побоище!
        - Посмотрим, - пожала плечами «сестрица». - Будь уверена, порядочные граждане кнам приставать небудут.
        Расстроенная явной агрессивностью Греты, я снова отвернулась ксвоему окну, вкотором увидела уже неодного, как было сначала, адвух всадников, каждый изкоторых переодет лакеем, сидит наслишком хороших лошадях (как идвое состороны «сестры») иукаждого кседлу приторочены пистолеты. Я согорчением напомнила себе: ношение оружия само посебе неявляется внашей стране поводом для внимания полиции, рассчитывать, что нас остановят подороге, неимеет смысла.
        - Поверь мне, сестрица, - удовлетворённо подытожила Грета, - никакая опасность нам стобой вдороге грозить неможет. Только неуходи никуда одна. Ни нашаг, слышишь!
        Вечером вгостинице положение стало ещё более ужасным. Кнам присоединились ещё трое мужчин, вкоторых я узнала старых знакомцев сомнибуса вЛ***. Создавалось такое впечатление, что «сестрица» призвала под своё начало небольшой отряд, долженствующий защищать нас толи отгосподина симпериала, толи отвампира. Все наши сопровождающие разместились вместе снами вгостинице очередного городка, название которого осталось для меня неизвестным, ини один неудовлетворился комнатой второго сорта, обычно выделяемой для прислуги. Мы сГретой почти неразговаривали: боялись разбить хрупкую иллюзию сестринских отношений, отигры вкоторую обе начали уставать; вовсяком случае, притворство нам обеим давалось всё тяжелее итяжелее. Одно то, что она призвала людей, подстроивших кражу искандал вЛ***, говорило омногом. «Сестрица» уже нестеснялась, ясно понимая, что я несбегу отдесятка вооружённых людей (считая её саму икучера, если, конечно, унего тоже есть оружие). После холодного ужина, который нам принесли вобщую комнату, мы обе разделись иулеглись спать, так инеперекинувшись ни одной фразой сложнее просьбы передать соль или
подлить молока вчай.
        Споловины, занятой моей тюремщицей, доносилось ровное дыхание, когда я решила подняться ипроверить границы своей свободы. Ноедва скрипнула кровать, как Грета приподнялась налокте (комнату заливал лунный свет) инастороженно спросила, куда это я собралась. Мне удалось усыпить её подозрения, назвав причину, окоторой непринято говорить вприличном обществе, и, кмоему ужасу, «сестрица» принялась настаивать натом, что она меня проводит досоответствующего помещения (ночных ваз вкомнате почему-то неоказалось). Мои доводы онеприличии подобного поведении, онежелании её беспокоить, равно как иотом, что вгостинице мне ничего негрозит, невозымели необходимого воздействия. Грета велела мне накинуть пеньюар, накинула свой (непристойно короткий!) халатик изажгла свечу. Делать было нечего.
        После этого я надолго зареклась проверять сестрицу и, вернувшись вкомнату, послушно легла впостель ипритворилась спящей. Нетрудно догадаться, что насамом деле мне было абсолютно недосна. Я принялась выжидать, когда «сестрица» заснёт настолько глубоко, что её дыхание сделается практически неразличимым для человеческого уха. Тогда я собиралась позвать напарника. Было очень мало надежды наего появление идаже наответ, носдаваться заранее нехотелось. Наконец, вкомнате стало тихо, ия постаралась сосредоточиться. Долгое время намой мысленный призыв никто неоткликался, ия уже подумала, что лишилась нетолько помощи, ноисовета напарника, как вдруг состороны окна донёсся его голос.
        - Если ты очень тихо встанешь, нацыпочках подойдёшь кокну иоткроешь его, дорогая моя девочка, мы сможем поговорить.
        Боюсь, я была невсостоянии исполнить приказ напарника вточности. Я вскочила скровати ибросилась кокну, уже почти приготовившись разразиться воплями, соответствующими моим чувствам вэтот момент. Ксчастью, напарник никогда неполагался наменя больше, чем это делала я сама, авсегда только меньше, исмоих губ несорвалось ни звука. Я оттянула вниз новомодное окно, инапарник привстал сдругой его стороны, втягиваясь вобразовавшуюся щель. Полностью описать эту картину невозможно: начеловека втакой момент нападает что-то вроде оцепенения спритуплённостью всех органов чувств. Когда я пришла всебя, вампир уже сидел наподоконнике вкомнате ипротягивал мне руку, предлагая усесться рядом. Я повиновалась изябко поёжилась: изокна тянуло ночной прохладой, всорочке было довольно студёно. Напарник пожал плечами, снял свой сюртук инакинул мне наплечи.
        - Он, разумеется, холодный, ноты быстро согреешь его исогреешься сама, - прошептал он, неслишком, впрочем, понижая голос. Я беспокойно оглянулась накровать Греты. - Ш-ш! Она спит, имне пообещали неменьше четверти часа спокойного сна твоей бесценной «сестрицы».
        - Ноты ведьне…
        - Нет, моя дорогая, то есть да. Я пришёл тебя спасти - это да. Нет, я незаберу тебя отсюда этой ночью. Ты обэтом хотела спросить?
        Я молча кивнула иотвернулась. Мысли мои путались, происходящее казалось некой злой игрой, вкоторую играют все, кроме меня. Напарник коснулся чепца намоей голове, словно собираясь попривычке потрепать волосы, нопотом отдёрнул руку.
        - Нехочу раскрывать свой визит, - ссожалением пояснил он. - Слушай внимательно, глупая девочка, уменя очень мало времени, инаисходе этой четверти часа ты должна уже спокойно спать всвоей постели. Слушаешь?
        Я снова кивнула. Напарник был верен себе всвоей манере издеваться, когда надо дать пояснения, иговорить туманно, когда я нуждалась вясности.
        - Ты несправедлива, Ами. Ноэто неважно, ты всё равно хорошая послушная девочка, которая неподведёт своего напарника. Так слушайже: первым делом запомни, никто тебя вбеде небросит - покрайней мере, наэтот раз. Во-вторых, внимательно следи за«сестрой» ипостарайся узнать, если она отошлёт какие-нибудь бумаги. Я имею ввиду - разведай, какие бумаги икому отправит.
        Я вскинулась: легко сказать - разведай! Акак я это сделаю, если Грета неспускает сменя глаз? Спрашивать «сестрицу» тоже бесполезно, даже опасно… Ауж если она застанет меня роющейся веё письмах…
        - Неполучится - ненадо, неподставляйся, - отмахнулся напарник. - Яже сказал «постарайся», ане«выполни ценой жизни». Что важно в-третьих: непытайся сбежать, ты нужна мне сГретой. Понятно?
        Я снова кивнула. Кажется, идея сделать изменя приманку нравится неодним только охотникам завампирами…
        - Вот именно, - коротко рассмеялся не-мёртвый. - Рад, что ты оценила. Атеперь, унас есть ещё около десяти минут, чтобы просто поговорить, если ты успела соскучиться…
        Отего улыбки я задохнулась. Соскучиться! После месяца разлуки, он нашёл для меня всего пару слов, апотом бросил вобществе закоренелой преступницы, которую всёже намеревается выслеживать смоей помощью - Бог знает насколько дней! Неужели такое подразумевалось ссамого начала?
        - Нет, - посвоему обыкновению ответил напарник нанезаданный вопрос. - Когда вы спускались изкомнаты вобеденный зал - тогда, вгостинице Л***, я собирался зайти квам через окно, ивдруг почуял рябину. Неветку, Ами, распятье! Оно было среди вещей твоей сестры, иещё одно, серебряное, она прячет под одеждой. Скажи мне, зачем дейстрийке, работнице бюро, распятье?
        - Острих? Канцелярия крови? Шерен? - тихо спросила я, разом вспоминая все свои подозрения. - Или… те люди? Контрабандисты? Которые…
        - Нет, недумаю. Хотя идея действительно похожа: втот раз они нашли мой гроб изаперли меня внём веточкой рябины. Наэтот раз, полагаю, планировалось дождаться, пока я тихо-мирно усну втвоём чемодане… Потому-то, кстати, она, - быстрый кивок всторону кровати, - ихотела, чтобы я присоединился квам, нонежелала видеть меня лично. Однако я нетакой дурак, как думают некоторые, иуж рябину-то почуять могу.
        - Ноя ничего нечувствовала, - прошептала я, чувствуя себя виноватой. Еслибы я знала! Ябы ивовсе незаговорила стакой подозрительной особой, отвернуласьбы ещё настанции, аночью дождаласьбы напарника.
        - Разумеется, ты ничего нечувствовала, Ами! - строго произнёс не-мёртвый. - Ты думаешь, ябы отправил тебя вОстрих, еслибы ты шарахалась откаждого рябинового распятья? Долгобы ты там прожила, моя дорогая!
        - Но… почему? Ведь уТаспов…
        - Прошло, Ами, просто прошло. Всё вмире лечится временем, аесли невсё, то такие болезни уж точно. Так что небойся, глупышка, ввампира ты непревратишься.
        Я вспыхнула иотодвинулась отнапарника накрай подоконника.
        - Ты говоришь, тогда… тогда тебя поймали рябиной… нопочемуже они неудержали тебя отпобега?
        Вампир пожал плечами.
        - Дверь была перекрыта рябиной, ачто касается окна… изнутри залезть невозможно, аснаружи - нехотели привлекать внимания, вдруг кто-нибудь залезбы всад, теже мальчишки. Ктому моменту, как меня посадили нацепь, я был уже настолько слаб отголода, что отчеловека отличался только вхудшую сторону.
        Я невольно улыбнулась этому проявлению самомнения, которое напарник обычно старался непоказывать.
        - Всмысле силы, способности проникать всамые узкие отверстия ипрочее втомже духе, моя строгая маленькая судья. Впрочем, вэтом есть странность, ноизбавиться откандалов, неразорвав их, неможет ни один вампир, так что врябине небыло необходимости.
        - Ноони моглибы держать её поближе ктебе просто навсякий случай!
        Напарник покачал головой.
        - Эй, - позвал он, - Ами, ты закого играешь?
        Я смутилась.
        - Нет, - продолжал вампир уже серьёзно, - они немогли рисковать, ведь никто незнает, как будет действовать нанас рябина, если неизбавиться немедленно отеё воздействия, как мы делаем обычно. Серебро обжигает, осина разъедает раны, арябина… она просто отпугивает таких как я. Нотебе некажется, что мы отвлеклись?
        - Прости, - прошептала я. Мне всамом деле нестоило расспрашивать напарника отом унижении, которое он… которое мы оба когда-то испытали вплену.
        - Нет, моя милая, ничего страшного, - возразил не-мёртвый. - Номы всамом деле отвлеклись, ивремя уже наисходе. Возвращаясь кранней теме, я недумаю, что твои предположения насчёт этой девушки верны. Канцелярия крови никогда недоверит важную операцию девушке, там вообще неслишком-то жалуют женщин.
        - Почемутак?
        - Ну, какже, - подмигнул вампир. - Слабые существа неспособны ни устоять перед гибельными чарами, ни руководить представителями сильного пола.
        - Несказалабы, что это относится кГр…
        Вампир зажал мне рот рукой иприложил палец ксвоим губам.
        - Неназывай её имени, разбудишь.
        Грета что-то пробурчала сквозь сон иповернулась надругой бок, слегка сбив одеяло. Я отвернулась, сбрасывая холодную ладонь вампира сосвоих губ, напарник, напротив, посмотрел намою похитительницу сявным интересом.
        - Интересная она дамочка, твоя «сестрица», - произнёс он. - Очень интересная, даже жаль, что мне неудастся пообщаться сней вдругой обстановке.
        Я густо покраснела иотвернулась уже отнапарника.
        - Несмущайся, милая ты моя девочка, инеревнуй.
        Едва я открыла рот, чтобы запротестовать, как напарник столкнул меня сподоконника исорвал сюртук смоих плеч.
        - Всё, разговор закончен, Ами, тебе пора спать.
        Невполне отдавая себе отчёт всвоих действиях я, как ипредсказывал вампир, дошла досвоей кровати илегла, завернувшись водеяло.
        - Ноподожди! - приподнялась я налокте. - Почему несегодня? Зачем мне сней оставаться?
        - Моя дорогая, аписьмо? Ипотом, как мы будем работать, если придётся всю жизнь прятаться отдесятка враждебных компаний! Ктомуже… - он снова подмигнул, - так гораздо интереснее, моя милая девочка.Спи!
        Я опустила голову наподушку, понаблюдала, как вампир закрывает окно, защёлкивает задвижку инацыпочках проходит кдвери, апосле втягивается взамочную скважину. Отвернулась кстене истрого приказала себе ни очём «таком» недумать, ини вчём несомневаться. Если он говорит, что небросит, значит, небросит. Сэтой мыслью я изаснула.
        Сутра Грета разбудила меня тем, что, всамом деле, подсела кокну писать письмо. Иписала его довольно долго, пока мне ненадоело притворяться спящей, ия непопросила «сестрицу» отдать распоряжения кзавтраку.
        Грета недовольно повернула голову, смерила меня взглядом, ноничего неответила.
        - Сестрица! - позвала я немного позже - после того, как встала, умылась ипривела себя впорядок. - Может, лучше мне распорядиться? Я проголодалась.
        И, словно забыв овчерашних предостережениях, я взялась заручку двери.
        - Тирса! - возмутилась «сестрица». - Неужели ты неможешь немного подождать?
        - Нет, - невежливо возразила я. - Уже поздно, ия хочу позавтракать. Или ты решила морить меня голодом?
        - О, Боже! - вздохнула Грета. - Тирса, я тебя умоляю, посиди спокойно ещё четверть часика - ия обо всём позабочусь, честное слово!
        Я пожала плечами иуселась настул недалеко отокна. Интересно, откуда напарник знал, что «сестрица» будет писать письмо? Угадал? Предвидел? Прочитал вмыслях?
        Нет, это абсурд, еслибы он укого угодно мог читать вмыслях, онбы нессылался нарябину веё вещах, да ивообще…
        Я одёрнула себя: глупо обижаться из-за одного только предположения, будто напарнику открыто любое сознание, нетолько моё. Во-первых, это нетак, аво-вторых… еслибы итак? Пришедшее наум объяснение было доневероятности нелепым исодержало какие-то невнятные идеи относительно собственной исключительности. Я рассердилась. Скажет ещё - ревную! Насебябы посмотрел, мертвец ходячий.
        Я окончательно запуталась всобственных рассуждениях и, чтобы избавиться отнелепых мыслей, встала, намереваясь пройтись покомнате. Грета это движение истолковала совершенно иначе: она отодвинула уже сложенный конверт, возмущённо проворчала что-то олюдях, которые ничем незаняты ипотому мешают другим, ивышла изкомнаты, оставив меня внесколько обескураженном состоянии.
        Когда шаги «сестрицы» стихли налестнице, я подошла кдвери изаглянула взамочную скважину. Увиденное дало вопределённом смысле повод для гордости: меня охраняли сразу два «лакея». Нет, сестрица, нетакая уж я ничего незначащая особа, как ты мне говорила. Покрайней, мере, для тебя…
        Под окном прохаживалось ещё двое охранников; впрочем, я инесобиралась никуда бежать. Конверт был уже запечатан иоставлен наподоконнике спрямо-таки оскорбительной беспечностью.

«Если это только нехитроумная проверка надёжности, ты пожалеешь, что так меня недооценила, милая моя Грета», - прошептала я. Срывать печать - дело слишком рискованное, без подготовки её восстановить невозможно, новот аккуратно, пинцетом для бровей, вытащить письмо изсамодельного конверта[16 - ВДейстрии, как, впрочем, ивОстрихе, ивдругих странах, непродавалось готовых конвертов, их сворачивали самостоятельно излистка почтовой бумаги; иногда письмо продолжалось навнутренней стороне конверта. Однако готовые конверты всёже производились, пусть ивмалом количестве: для нужд правительственных организаций.]… как-то даже неверится, что сестрица считает меня такой… э-э-э… дурёхой. Нато, чтобы подменить письмо пустой бумагой, непотребовалось больше двух минут, ия ещё успела списать адрес - какое-то местечко недалеко отстолицы, - когда налестнице послышались шаги. Спрятав письмо закорсаж, я занялась укладыванием вещей, так что уГреты невозникло ни малейших подозрений.
        Она подошла кокну, взяла оставленное там письмо, растерянно провела пальцами понетронутой печати иубрала конверт засобственный корсаж и, неговоря ни слова, жестом предложила мне следовать заней назавтрак.

«Всё-таки хитроумная проверка, беспечность или небрежность вработе? - терялась вдогадках я, следуя засестрой назавтрак. - А, может, это письмо для неё ничего незначит? Тогда чтоже? Напарник ошибся или попросту подшутил надо мной?»
        Прочесть свою добычу я так инесумела: Грета сопровождала меня как тень или как надзиратель. Единственный плюс, который я видела вэтом молчаливом надзоре, это невозможность идля бесценной сестрицы сделать что-то тайно отменя. Писем, вовсяком случае, она больше неписала; прощаясь схозяином гостиницы, вынула первое из-за корсажа ипопросила его отправить.
        Молчание похитительницы меня настораживало ипугало: неужели она слышала наш разговор свампиром? Или письмо всёже было проверкой? АГрета всё молчала, будто сердилась начто-то или мысленно готовилась кнеким тяжёлым испытаниям. Заговорила, только когда горничная принесла скухни её мопсика, куда его, как ивчера, забрали вечером покормить ивсячески обиходить; ктомуже собаки вкомнатах недозволялись.
        - Ах ты мой бедный, - засюсюкала эта странная женщина. - Всю ночь провёл накухне, без мамочки, скучал, наверное, ангелмой?
        - Вот уж нет, барышня, - почтительно присела горничная. - Как покушал, помылся, так сразуже иуснул без задних лапок!
        - Вот как? - бросила нанеё Грета быстрый взгляд. - Надеюсь, вы ничем таким непоили мою собаку?
        - Что вы, барышня! - испугалась горничная, ожидавшая чаевых засвой добродушный рассказ. - Как можно!
        Грета смерила бедную девушку ещё одним злющим взглядом ибуквально вырвала корзинку изрук.
        - Ну, хорошоже.
        Сказав это, она молча пошла кожидавшей нас удверей коляске; нагорничную было жалко смотреть. Нисколько небережливая, Грета между тем несчитала нужным поощрить прислугу заоказанную помощь… чтобы там напарник неговорила, новела себя «сестрица» скорее как «устрица», чем как дейстрийка. Уж я-то знаю, как важно для бедных людей денежное поощрение отбогатых господ икак часто «устрицы» свызывающей наглостью пренебрегают этим обычаем! Повинуясь внезапному порыву, я порылась всумочке, достала монету вдвадцать филлеров исунула её вруку горничной, уже успевшей утратить всякую надежду навознаграждение.
        - Моя сестра благодарит завнимание кеё пёсику, - тихо сказала я. Двадцать филлеров - это, конечно, меньше, чем горничная рассчитывала получить сначала, нобольше, чем она предполагала получить потом. Вот только что интересно - Грета насонное зелье намекнула, чтобы оправдать свою скупость или хотела точно знать, почему мопсик нелаял этой ночью? Хотелосьбы знать… носчего я взяла, что острийские мопсики лают навампиров также как ите страшные собаки, которых привёз кТаспам Шерен?
        - Тирса! - сердито окликнула «сестра». - Поторопись, пожалуйста, надо приехать вП*** дотемноты!
        Я послушно кивнула исела вколяску. Дотемноты - значит, сестрица хочет приготовиться квстрече дорогого гостя. Ночто она собирается делать?
        Мне всё-таки очень хотелось верить, что напарник непойдёт из-за меня исобственной бравады прямиком врасставленную ловушку.
        - Зачем ты дала денег этой девчонке? - резко, нонезло спросила меня Грета, когда мы отъехали отгостиницы. Я пожала плечами.
        - Положено, вот идала.
        - А, так ты считаешь меня жадной! - свызовом бросила Грета. Я собрала всё своё достоинство для подходящего ответа:
        - Вовсе нет, Грета, дорогая моя. Ты была занята мопсиком, - я погладила псинку поголове, - ауменя были свободны руки, вот ивсё. Какие счёты между сёстрами?
        Грета смерила меня тяжёлым взглядом, вкотором ясно читалось сомнение вмоей умственной полноценности.
        - Ты знаешь, кому я писала письмо? - безо всякого перехода спросила она. Сердце уменя ёкнуло, ноя постаралась сохранить невозмутимыйвид.
        - Нет, сестрица, ты мне нерассказывала, - спокойно ответила я. - Комуже?
        - Тебя это некасается! - отрезала моя похитительница.
        Я пожала плечами иотвернулась ксвоему окну. Нехочет говорить - зачем тогда спрашивала? При этом, естественно, я боялась, какбы Грета неразгадала мой фокус сподменой… нет, всё складывается донеобыкновенности подозрительно! Почему она села записьмо именно вэто утро?

«Сестрица», между тем, почувствовала, что перегнула палку иосторожно приобняла меня заплечи.
        - Несердись, Тирса, сестричка, - попросила она почти без фальши. - Я волнуюсь. Про того человека, которого мы видели вЛ***, уже два дня ничего неслышно и, ты знаешь, это меня нерадует, апугает! Что он задумал, куда делся?
        Я тихонько вздохнула, подлаживаясь под задушевный тон «сестрицы».
        - Может, потерял наш след иотстал?
        Грета отозвалась наэто предположение истерическим смехом.
        - Он? Он?! Ох, Тирса, сестричка, такие люди следа нетеряют! Такие люди как гончие!
        Я пожала плечами.
        - Тыже говорила, что сможешь себя защитить.
        Грета, кмоему удивлению, чуть отвела взгляд.
        - Защитить-то могу… но, кроме пистолетов, есть идругое оружие.
        После этого она повернулась ксвоему окну идоконца пути больше сомной неразговаривала.
        Посуществу, странное поведение Греты можно было легко объяснить нестолько враждебностью поотношению ко мне, которой она, кстати, больше невыказывала, сколько всё сильнее исильнее охватывающим её нервным напряжением. Она боялась господина симпериала вЛ***, она боялась вампира - ивсёже ей предстояло помериться умом или даже силой собоими противниками. Признаться мне вподстроенной ловушке она нехотела, новот беспокойство её было искренним инеподдельным. Грета напоминала натянутую струну, она словно готовила себя кнекому тяжёлому испытанию. Принимая вовнимание её планы - так оно ибыло.
        ВП*** мы приехали вполном молчании, нобез той раздражающей фальши, которая опутывала наши отношения досих пор. Сегодня, видя «сестрицу» напряжённой исобранной, я впервые прониклась кней если несимпатией, то уважением. «Домик», аточнее, большой двухэтажный дом, укоторого мы остановились, находился, собственно, невсамом городке, ачуть поодаль ибыл окружён великолепным садом. Как я ни напрягала все свои чувства, мне так инеудалось понять, естьли вдоме серебро ирябина: этого умения я, как теперь оказалось, была лишена. Странно, что я необратила внимания, как всё меньше влияния наменя оказывает парадная серебряная посуда втом доме, где я без напарника провела месяц донынешнего задания… наверное, потому, что исцеление было постепенным. Теперьже, я, как выразился мой напарник, отличалась отчеловека только вхудшую сторону: если сравнить меня стойже Гретой, то мои способности постоять засебя были крайне малы. Её «лакеи» отвели меня вкомнату наверху, предназначенную для двоих, ипосоветовали умыться ипереодеться кужину, который вскорости будет подан. Пока я рассеянно осматривала комнату, прикидывая, какбы
мне выполнить совет при отсутствии умывального таза, пришла горничная ипринесла всё необходимое. Онаже вызвалась мне помочь спереодеванием ипричёской, апосле предложила провести меня подому, чтобы я могла осмотреть его. Отобоих предложений я отказалась, сообщив, что привыкла заботиться осебе сама ичто слишком устала вдороге для новых впечатлений. Тогда девушка встала удверей, сложив руки нагруди, иуставилась наменя подозрительным взглядом.
        Сдержав нервный смешок, я позвонила взвонок для прислуги, ноназов явилась почему-то сама Грета, которую я ипопросила избавить меня отраздражающего общества горничной. Нам обеим досталось поукоризненному взгляду, и«сестра» устало спросила:
        - Тирса, родная моя, разве утебя пропал голос, иты неможешь распорядиться самостоятельно? Отошли её сама, я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома, пока мы здесь останавливаемся.
        Я отдала необходимое распоряжение идобавила снесколько неловким смехом:
        - Прости, сестрица, мне намгновение показалось, будто эта особа намерена неспускать сменя глаз.
        У«сестрицы» вырвалось раздражённое восклицание.
        - Ох уж эти слуги! Уверяю тебя, я таких распоряжений недавала. Атеперь ты извини меня, мне надо отдать ещё несколько важных распоряжений, я спешу. Встретимся заужином, хорошо? Я пришлю затобой человека.
        Оставшись одна, я первым делом проверила комнату наналичие потайных ходов, глазков ипрочих способов подсмотреть иподслушать заслишком беспечными пленниками. Ничего необнаружилось, хотя помещение иневнушало мне радужных надежд: окна зарешёчены, крепкие двери стяжёлым засовом, что, вообще-то, редкость вчастных домах. Дверей, говоря посовести, было две: вторая вела назаднюю лестницу, накоторой скучал один-единственный «лакей». При виде меня он вскочил наноги сзанимаемого им стула, отвесил мне почтительный поклон иснова уселся. Я закрыла дверь, обратив внимание намаленькую защёлку вверхней части. Эта дверь оказалась сосмотровым окошком, причём запиралось оно снаружи. Да уж… хорошо здесь подготовились квстрече дорогих гостей. Хотелосьбы знать, этот дом всегда принадлежал Грете или был заранее переделан под нужды сегодняшнего момента?
        Сейчас, однако, окошко было закрыто, ипостороннее внимание мне нисколько негрозило. Быстро приведя себя впорядок, я развернула добытое утром письмо ипробежала глазами.
        Первый листок содержал краткую инструкцию кому-то переслать остальную часть по«известному адресу», атакже напоминание, что читать эту самую остальную часть ни вкоем случае нерекомендуется. Я посмотрела адрес. Или я ошибаюсь, или это нечастный дом, агосударственная почтовая станция. Кто знает, может, дальше письмо должно было отправиться вготовом конверте[17 - …вготовом конверте - т.е. под видом правительственной почты.]?..
        Острийские буквы прыгали уменя перед глазами, руки затряслись отволнения, когда я только вчиталась втекст. После невнятных заявлений относительно необходимости скем-то как-то скорректировать дальнейшие планы, я наткнулась настрочки, посвящённые моей особе: «…девочка слишком робка, чтобы быть использована для серьёзной работы как внастоящем, так ивбудущем; она подозрительна, ностоль нерешительна ибезынициативна, что мне несоставило труда увести её засобой, итеперь мне врядли будет сложно подчинить её своему влиянию. Однако она решительно отказывается сообщить какиебы то ни было подробности освоём чудовище; поеё словам, это существо, полностью лишённое чувств ипривязанностей, что несоотносится ни снаблюдаемым мной поведением, ни стеми сведениями, которые мы получили ранее. Также она несообщила ничего осути своих предыдущих заданий, хотя, я полагаю, моглабы пролить свет нанекоторые несообразности…»
        Я перевернула листок ипробежала глазами последнюю страницу: «…возможно, вдальнейшем целесообразно будет подвергнутьеё…»
        Тут вкоридоре послышались шаги, ия поспешно сложила письмо испрятала закорсаж. Ну, «сестрица», этого я тебе никогда незабуду!
        Каковыбы ни были намерения Греты относительно меня, заужином она невыказала никакой враждебности, хотя исидела молча, полностью погружённая всвои мысли. Я начинала лучше понимать её игру: «сестрица» действовала неотсебя, аоткакого-то острийского лица (я подозреваю всёже контрабандистов), скоторым делилась своими планами. Одно мне ненравилось. Почемуже она оставила письмо уменя наглазах ипочему непыталась скрыть содержание ни одним изизвестных мне способов? Или боялась, что зашифрованное послание привлечёт ксебе больше внимание, будучи вдруг перехваченным? Ноестьже втаком случае иневидимые чернила…
        Оставалось только пожать плечами. Возможно, уэтой организации нет невидимых чернил, а, возможно, пересылку через своего человека напочтовой станции они считают вполне надёжным прикрытием. Вовсяком случае, уж это-то немоё дело, игадать поэтому поводу нестоит.
        После ужина меня проводили вкомнату, где я коротала время зачтением глупенького романа, купленного ещё вкнижной лавке вЛ***. Потом пришла Грета иобъявила, что нечего тратить газ, пора спать.
        Наэтот раз я уснула быстро, даже недожидаясь, когда ровное дыхание «сестрицы» сделается беззвучным. Что мне снилось, сказать трудно, кажется, что-то необычайно приятное, пока вдруг всон неворвался истошный лай инеменее истошный вопль моего напарника:

«Ами! Проснись, кому говорят?!»
        Я попробовала шевельнуться, открыть глаза, носудивлением обнаружила, что немогу этого сделать. Между тем мопсик - его тявканье я уже успела выучить - лаял непереставая, ачуть погодя послышался голос Греты - громкий, нервный ислегка дрожащий отнапряжения:
        - Я знаю, что вы здесь, господин Вампир! Я знаю, что вы здесь! Отвечайте!
        Однако напарник невнял этому призыву.

«Ами! Проснись, я приказываю!»
        Ноиради спасения своей жизни я немогла даже шелохнуться.
        - Вы пришли засвоей девчонкой, господин Вампир? - продолжала Грета. - Она непроснётся! Я усыпила её, иесли она невыпьет противоядие, то умрёт через два часа. Вы слышите меня, господин Вампир? Отвечайте!

«Ами, проснись!!!»
        - Вы молчите, господин Вампир! - вскричала Грета. - Чтож, тем лучше. Девчонка умрёт и, клянусь Богом…
        - Ну-ну-ну, сударыня, - послышался незнакомый мужской голос. Глубокий инизкий, он одновременно внушал испокойствие, истранную нервную дрожь, которая пробрала меня даже сквозь оцепенение. - Нестоит бросаться угрозами ипугать моего юного друга. Конечно, вы, свашим нежным женским сердцем, несможете обречь насмерть столь юную девушку. Апосему…
        - Кто вы?! - пронзительно закричала Грета. - Я вас незнаю! Я незвала вас! Убирайтесь отсюда, немедленно! Слышите? Убирайтесь!Вон!
        Имоя отравительница отбежала вдальний угол комнаты.

«Вставай, Ами, просыпайся!» - продолжал требовать напарник.
        - Вы неможете войти сюда, вас непустит святость распятья! - заявила Грета таким тоном, словно небыла уверена взнании вампирами этого правила. - Убирайтесь! Я буду говорить только смолодым, тем, который служит вбюро иутащил девчонку издома насевере. Убирайтесь немедля!

«Да вставай ты, кому говорят!!!»

«Нестоит так горячиться, мальчик мой, - словнобы возразил ему тот самый глубокий инизкий голос. Раздаваясь вмоей голове, он непричинял такой боли, как голос напарника, нозвучал отчётливо иясно. - Прошу вас, барышня, поднимитесь спостели иподойдите кдвери».
        Так инесумев открыть глаза, я, всамом деле, поднялась инаправилась кдвери - той самой, выходящей назаднюю лестницу (она всвою очередь заканчивалась крошечной прихожей, две двери изкоторой вели вкухню икомнаты для прислуги, атретья - наулицу).
        - Тирса! - буквально зазвенел голос отравительницы. - Стой!
        Я неответила: просто была невсостоянии это сделать. Молча подошла кдвери ипопыталась открыть. Куда там! Тяжёлый засов неподдался намои усилия, будучи скреплен огромным висячим замком. Грета визгливо расхохоталась.
        - Незнаю, как вы это сделали, господа вампиры, ноей невыйти отсюда. Аутром я просто убью её. Тирса, ты слышишь меня? Тирса! Прекрати!
        Всё это больше всего смахивало надурной сон или неменее дурной фарс. Лай, крики, угрозы, уже неодин, адва голоса, раздающиеся вмоей голове…
        Мне всё это снится или я уже потеряла рассудок? Ах, какбы мне хотелось проснуться сейчас вмоей комнате при шляпной лавке, проснуться Амалией Вайль ибольше никогда вжизни небрать вруки готических романов, навевающих столь дурные итягостныесны!

«Сожалею, сударыня, - сочувственно произнёс глубокий голос. - Новам всёже надо открыть дверь».
        Наощупь найдя всвоей причёске шпильку, удерживающую узел под чепцом, я наклонилась кзамку ипринялась вслепую ковыряться внём.
        - Тирса, несмей! - прокричала Грета, почему-то опасавшаяся подойти ко мне илично воспрепятствовать моим попыткам открыть дверь. Естественно, я неответила ивообще невыказала никакой реакции наэтот запрет. Внезапно я, безо всякого намерения ижелания совершить именно это движение, шарахнулась всторону и, потеряв равновесие, упала напол. Вслед заэтим послышался металлический звон, аГрета издала яростный крик, мопсикже затявкал ещё громче иистошнее, чем дотого. Яже по-прежнему вслепую нашарила наполу упавший металлический предмет - это оказался стилет, длинный итонкий, иподнялась наноги.

«Окошко, Ами, открой нам смотровое окошко, быстрее!»
        - Невходите! - снова закричала Грета, когда я, просунув стилет вщель, подцепила иотбросила защёлку. - Это мой дом, ия вам запрещаю!
        Она недождалась ответа, ая почувствовала, как меня толкают вгрудь, отстраняют, апотом подхватывают ледяные руки напарника. Вслед заэтим глубокий голос прикрикнул намопсика, отчего бедный пёсик поперхнулся лаем изамолчал. Между тем голос небрежно уточнил:
        - Этоона?
        Дождавшись, по-видимому, кивка, голос судовлетворением заметил, что так ипредполагал ссамого начала, апосле поблагодарил задвойной подарок.
        - Атеперь избавьтесь отэтих предметов, сударыня, иподойдите ко мне. Я собираюсь свами познакомиться самым тщательным образом.
        Деревянный стук иметаллический звон, по-видимому, свидетельствовали отом, что ирябиновое, исеребряное распятие оказались наполу, потом послышались шаги, дважды скрипнула кровать, еле слышный вскрик Греты - ивсё сменилось тишиной ипокоем.
        Незнаю, сколько времени прошло дотого, как я открыла глаза, но, когда я это сделала, моя самозваная сестрица мирно спала насвоей кровати, заботливо укутанная водеяло, аумоего изголовья сидел ихмурился напарник.
        - Как я тебе иговорил, - донеслось изпротивоположного угла комнаты, где я, протерев глаза, обнаружила сидящего вкресле незнакомого мужчину: дотого неподвижность делала его практически невидимым. - Прелестная эта дама, говоря грубым языком картёжников, блефовала, вчём ты сейчас иимеешь возможность убедиться. Усыпляющих ядов такого действия вприроде несуществует, аеслибы исуществовало, то спящая жертва былабы лишена возможности выпить противоядие.
        Незнакомец издал лёгкий смешок иперевёл наменя изучающий взгляд.
        - Однако нестоило этой даме, имея столь сильный… хм, столь сильное предубеждение против таких, как мы, устраивать нанасже ловушку. - Он цокнул языком ипокачал головой - медленно, явно театральным, отрепетированным жестом. - Бедняжку подвели нервы, барышня, нервы - вот причина многих человеческих неудач.
        Под его взглядом я покраснела ипопыталась усесться, что мне удалось, однако, только спомощью напарника. Усевшись, я подтянула доподбородка одеяло икак могла вежливо кивнула сидящему вкресле мужчине.
        - Добрый вечер, сударь, - тихо ислегка запинаясь проговорилая.
        - Добрый вечер, сударыня, - приветливо кивнул мне незнакомец. - Позвольте мне просить прощения завизит встоль неурочный час, но, как вы сами понимаете, прийти вдругое время попросту невмоих силах.
        Я растерянно кивнула ивопросительно оглянулась нанапарника. Тот раздражённо передёрнул плечами ивзглядом указал мне, чтобы я слушала незнакомца.
        - Итак, - своим глубоким тоном продолжал тот, - что мы свами, барышня, имеем для рассмотрения вданной ситуации?
        - Что? - тупо спросилая.
        - Мы имеем вас, барышня, подвергавшейся смертельной опасности состороны вот этой особы - без сомнения, очаровательной, новесьма сомнительной всмысле морали инравственных устоев. Вы согласны сэтим рассуждением?
        - Да, но, сударь, при чёмтут…
        Незнакомец погрозил мне пальцем ичуть улыбнулся, обнажая длинные клыки необыкновеннейшей белизны.
        - Нетак быстро, сударыня, рассмотрим всё попорядку. Итак, обнаружив, что вы оказались настолько мягкотелы, что позволили заманить себя вковарную ловушку, наш юный друг встал перед сложнейшей дилеммой - бросить вас вбеде, что, сами понимаете, неслишком-то благородно, нозато безопасно - или, рискнуть собой ибесценной для любого изнас свободой. Вы улавливаете логику моих рассуждений?
        Я бессознательно покачала головой иснова оглянулась нанапарника, который сжал мою руку ивзглядом приказал слушать незнакомого вампира вкресле.
        - Кхм-кхм, - безо всякой нужды откашлялся он. - Смею заметить, кое-что вы всёже улавливаете. Итак, продолжим. Ксчастью для него идля вас, я оказался достаточно близко, чтобы прийти напомощь ивырвать вас изрук столь опасной женщины, каковой, без сомнения, является наша общая знакомая. Однако! - многозначительно поднял он вверх указательный палец. - Однако некоторая проблема состоит втом, что не-мёртвые, как вы любите нас называть, никогда иничего неделают даром.
        - Никогда иничего, - эхом повторил мой напарник. Я беспокойно подняла руки кшее - следы прошлых укусов сошли смоей кожи, нонеизгладились изпамяти. Вампир вкресле грустно покачал головой.
        - Благодарю вас, милая барышня, ноя уже поужинал. - Он кивнул напостель, где спала - спалали?! - моя фальшивая сестрица иперевёл взгляд наменя. - О, неволнуйтесь, она жива иктомуже практически здорова, норечь сейчас неоней. Итак, вы, сударыня. Ради вашей безопасности вэтот забытый Богом уголок съехалось сколько-то моих собратьев, включая меня самого, имы все, доопределённой степени рискуя собой, проникли вэтот дом, чтобы противостоять угрожавшим вам людям. Что вы наэто скажете, милая барышня?
        - Я премного благодарна завашу бесконечную доброту, сударь, - еле живая отстраха, пролепетала я. Мысль отом, что вдоме, где я нахожусь, хозяйничают вампиры - неодин, недва инетри, святый Боже! - эта мысль объяла меня ужасом.
        - Пятнадцать, если быть точным, - сотстранённым видом сообщил вампир изкресла. - Несчитая нашего юного друга ивашего покорного слуги. Новам нечего их опасаться, сударыня, поэтому нетревожьтесь. Итак, вернёмся кболее ранним событиям вашей жизни. Стех пор, как вас отметил мой старый друг, наставник вот этого мальчика, среди вампиров вы считаетесь его юридической собственностью, каковая, совсем прочим движимым инедвижимым имуществом, перешла понаследству кего единственному натот момент воспитаннику инаследнику - то есть вот этому мальчику. Он, всвою очередь, распоряжался унаследованным имуществом исобственной жизнью, непринимая вовнимание своё несовершеннолетие июридическую неправомочность своих действий. Вы понимаете, кчему я клоню, сударыня?
        - Нет, - резко ответила я, весьма задетая его высказываниями относительно собственности иимуществе. - Ноуверена, что вы, сударь, незамедлите яснее высказать свои мысли.
        - Вы недолжны обижаться намои слова, - примиряюще произнёс вампир, погладив светлую бородку. - Они относятся кдостаточно устаревшим юридическим формулировкам, которые неимели особого смысла ещё вовремена моей молодости. Итак, я продолжаю. Поскольку наш юный друг ещё слишком молод, он сам ивсё его имущество подлежит опеке, которую, впамять оего наставнике, я ирешил взять насебя. Однако, как вы сами понимаете, ваше спасение лежит запределами моих опекунских обязанностей, поэтому…
        Рука напарника доболи сжала мою и, обернувшись, я поймала виноватый взгляд его тёмных глаз.
        - Ну-ну-ну, нестоит делать такую трагедию из-за пустяков. Говоря без дальнейших околичностей, ваш друг предложил мне разделить сним ту особую власть, которая позволяет ему без лишних укусов быть вкурсе ваших мыслей, местоположения иокружения. Иными словами, сэтого дня вы принадлежите мне также, как прежде принадлежали ему одному и, если вы когда-нибудь захотите, именно мне предстоит честь ввести вас внаш избранный круг. Вы меня понимаете?
        - Ноя невещь инесобственность! - воскликнула я снегодованием, смягчаемым, впрочем, страхом, который внушал мне мой страшный спаситель,. - Я немогу принадлежать ни вам, ни напарнику, ни его наставнику - вообще никому! Я человек!
        - Разумеется, - любезно улыбнулся вампир. - Вы человек, амы, как вы изволите видеть, нет. Однако вы принадлежали своим родителям, принадлежали стране, вкоторой родились и, когда выйдете замуж, будете, без сомнения, принадлежать своему достойному супругу. Как видите, человек может быть чьей-то собственностью, особенно, если этот человек - женщина.
        - Новедь это совершенно другое дело! - возразилая.
        - Разумеется, - ещё более любезно кивнул вампир. - Ни ваши светлой памяти родители, ни ваш будущий супруг, ни один житель вашей страны, будь он рядовым гражданином или представителем закона, немог, неможет и, без сомнения, никогда несумеет услышать ваш мысленный зов излюбой точки земного шара ибез малейших промедлений прийти напомощь, как это сделаю я. Никто иникогда несможет обеспечить вашу, сударыня, ночную безопасность, незащитит - делом, деньгами или советом, как это буду делать я. Вы всё ещё возмущены моими словами, милое дитя?
        Я посмотрела вего неподвижные светлые глаза инезнала, что здесь надобно отвечать инадобноли вообще. Странный тон - то насмешливый, то раздражённый, то как будто хвастливый, ато - заботливый идаже почти нежный. Ислова, иречь его… Вампир словно уговаривал, словно просил, а, между тем, поего словам, я уже была его собственностью.
        - Вам неоткажешь впроницательности, сударыня. Да, вы правы, разрешения вашего напарника недостаточно, мне требуется исогласие самой… кхм, жертвы. Полное, безоговорочное согласие. Однако, должен заметить, этот мальчик дал слово завас обоих. Ну, что скажете?
        - Непонимаю, зачем вам это нужно? - проговорила я, силясь собраться смыслями. Вампир улыбнулся чуть виновато, как будто речь зашла онекой причуде, нелепость которой он вполне понимает, нооткоторой невсилах отказаться.
        - Для коллекции, милая барышня, для коллекции. Такого… экземпляра вней, пожалуй, нехватает. Так вы согласны?
        Я посмотрела вглаза напарника, ноничего несумела вних прочитать. Он меня небросил, нет. Он только продал меня, купив замою… душу?.. Купив замою душу моюже жизнь. Нотакли это? Ведь ещё вчера…
        Напарник покачал головой.
        - Нет, Ами, Мастер, - кивнул он навампира вкресле, - помогал нам уже тогда; усыпить Грету мне пока непод силу. Я ничего несмогбы поделать один.
        - Я вас неневолю, - вкрадчиво добавил Мастер. - Идаже небуду пугать неприятностями, которые моглибы ожидать вашего друга, если вы, а, следовательно, ион, отвергните моё покровительство. Я всего лишь попрошу вас вспомнить оверности слову иотех выгодах, которые принесёт вам ваше согласие. Также могу честью заверить вас, что никоим образом ненамерен вмешиваться ввашу жизнь заисключением тех случаев, когда вы сами позовёте напомощь. Итак, слово завами.
        Я молчала, вампиры ждали. Насколько реален предложенный выбор, насколько твердо слово вампира, вкакую бездну я загоню себя этим решением?
        - Что я должна сделать для этого?
        - Ничего особенного отвас нетребуется, дитя моё, - улыбнулся Мастер. - Просто посмотрите мне вглаза иискренне, отвсего сердца, скажите, что принимаете моё покровительство.
        Я посмотрела вего глаза - светлые, по-старчески выцветшие, анадне словно плескалась тьма ивспыхивали огни адского пламени. Этот значительного вида господин обладал мудростью излобой многих веков, втечение которых он наблюдал, оценивал, ато иобрывал человеческие жизни. Он могбы - я чувствовала это - сломать мою волю быстрее илегче, чем ябы сломала спичку, однако давно пресытился подобной властью итянулся тем, что подобным существам заменяет душу, кчему-то иному. Ион спас мне жизнь. Иобещает спасать её впредь. Инапарник дал ему слово.
        Я произнесла требуемые слова - произнесла искренне, отвсего сердца.
        - Отлично, сударыня! - произнёс Мастер, поднимаясь. - Я другого отвас инеожидал. Вэтом конверте, - кивнул он настол, - ваши новые документы, ибо жить под именем Тирсы Банг вы больше неможете. Ксожалению, вы опять сирота, но - улыбнитесь, дитя моё! - наэтот раз небез состояния. Ваши светлой памяти родители - каюсь, насамом деле я небыл сними знаком, - завещали заботу овас двум своим старинным друзьям, один изкоторых, дейстриец, кнашему общему прискорбию оставил этот мир ради гораздо, как учат вцеркви, лучшего. Это, как вы можете догадаться, мой друг инаставник вашего напарника. Второй - я - проживает вОстрихе (сейчас вДейстрии проездом, если вас интересует истинное положение дел) недавно решил принять ввас нетолько финансовое участие, тем более, что деньги весьма непросто пересекают границу. Вы отправились вОстрих, чтобы быть поближе ко мне, своему опекуну, однако, будучи уже взрослой исамостоятельной девицей, естественно, желаете жить собственной жизнью, что неслишком принято, однако законами дозволяется. Вы, как моя воспитанница (так ирекомендуйтесь другим не-мёртвым, буде они зададут такой
вопрос), получаете счёт водном изнадёжнейших острийских банков идоверенность назагородный дом, который я постараюсь обставить квашему приезду. Устраивает вас такая сделка?
        - Я бесконечно благодарна вам сударь, завашу немыслимую доброту, однако, скажите, чем я могу отплатить вам застоль щедрое покровительство? - ошеломлённо спросилая.
        - Ничем, дитя моё, ничем. Ты есть, ты моя воспитанница ипоследняя память омоём лучшем друге. Постарайся хорошо распорядиться своей четвёртой жизнью.
        Сэтими словами Мастер длинным скользящим шагом очутился возле кровати Греты, единым движением нагнулся иподнял её, так изакутанную водеяло, ивследующее мгновение уже стоял удвери.
        - Мальчик мой, увас всего четверть часа насборы. Поторопитесь. Бумаги, окоторых ты просил, я пришлю позже и… Прощайте, дети мои… нет, досвидания, ибудьте счастливы.
        Мастер исчез, даже непотрудившись открыть дверь: просто был - инебыл.
        - Куда он её унёс?
        - Невсёли равно? - раздражённо ответил напарник. - Вставай, Ами, собирайся, тыже слышала, унас мало времени!
        Я неуверенно выбралась из-под одеяла, авампир заметался покомнате, собирая мои вещи. Потом выскочил задверь, давая мне возможность одеться, апосле вернулся сумывальным тазиком икувшином, полным тёплой воды.
        - Вот! - торжествующе заявил он. - Можешь привести себя впорядок, только скорее!
        Я, едва успев облачиться втретью рубашку ивторую нижнюю юбку иещё ненатянув чулки, почувствовала себя слегка смущённой, однако быстро рассудила, что это, вовсяком случае, приличнее, чем расхаживать перед мужчиной водной сорочке. Или вовсе без неё, как делала бедная Грета.
        - Собирайся, Ами, - поторопил меня вампир, - да быстрее, ато укушу, иты всегда будешь двигаться смоей скоростью!
        Сэтими словами вампир растаял ввоздухе, апосле я услышала его голос где-то внизу, под окнами.
        Оставшись одна, я, наконец, умылась, оделась, причесалась исобрала те вещи, закоторые напарник нестал браться. Едва я закончила совсем этим, как вампир появился вкомнате и, покачав головой, заметил:
        - Опасное это дело. - Он указал наконверт сдокументами. - Мастер заверил, что под его именем живёт подставное лицо, человек, который заключает сделки, проходит проверку серебром ипоказывается налюди, новсё равно нехорошо, что твоё имя будет сним связано. Одно только подозрение… налюбого извас!
        Я промолчала - это немне решать. Вампир неожиданно сердито покосился наменя.
        - Итак, Тирса Банг сегодня умрёт, как умирали твои предыдущие маски. Теперь ты Ивона Рудшанг, неслишком знатная, нозато инебедная барышня схорошим приданным. Сднём рождения, моя дорогая! - Он поднял руку, как будто салютуя мне невидимым бокалом.
        - Ивона Рудшанг? - глуповато переспросилая.
        - Да. Тебе ненравится?
        - Нет… - потянула я. - Просто…
        - Да, моя дорогая? Нет, неотвечай, я сам угадаю. Ты хочешь спросить, как отнесётся начальство ксмене легенды? Отвечу - лишит тебя премии инапишет мне гневное письмо. Ито, идругое нестоит твоих переживаний.
        - Да,но…
        - Никаких «но»! Непереживай, меня итак нелюбят вбюро, одной неприятностью больше, одной меньше. - Он помолчал немного идобавил: - Я начинаю понимать, почему Мастер так возражал против этой затеи - работать насмертных. Мёртвые неимеют дела сживыми, это закон.

«Ая?» - чуть несорвалось сязыка, номне удалось сдержаться. Вампир улыбнулся ипогладил меня поголове.

«Ты - другое дело. ИМастер сомной согласен».
        Он, казалось, хотел добавить что-то ещё, как вкомнате раздался чуть встревоженный голос старшего вампира:

«Всё это очень мило, мальчик мой, ноя, кажется, просил тебя поторопиться. Через минуту мы открываем краны. Поспеши!»
        - Окаких кранах он говорит? - непоняла я, нонапарник неудостоил меня ответом. Он схватил чемодан икнемалому моему ужасу попросту выкинул его вокно. Судя позвуку, чемодан уцелел - вампир ещё ивысунулся насекунду проследить западением, но, по-видимому, ничего печального неувидел.
        - Теперь ты, дорогая моя девочка, - проговорил не-мёртвый. Я попятилась.
        - Пожалуйста, ненадо кидать вокно, я разобьюсь!
        Вампир засмеялся иподошёл ко мнесам.
        - Что это ты себе вообразила? - засмеялся он, обнимая меня заплечи. Как всегда, прикосновение его ледяных рук показалось мне нестолько холодным, сколько тревожащим, вызывающим невольную дрожь. - Иди сюда, я покажу тебе, как уходят вампиры, когда нехотят выпрыгивать вокошко.
        Невполне понимая, чего отменя хочет напарник, я позволила себя обнять ипокорно прижалась кнему. Его грудь невздымалась, исердце небилось - он был мёртвый, холодный имёртвый как труп.
        - Может, итак, ноты всё равно несможешь променять меня накого-то более тёплого, моя дорогая, - шепнул он, делая ударение наслове «моя». Его пальцы перебирали волосы уменя назатылке; я намиг подумала отом, стоилоли причёсываться, апосле моё сознание заволокла красная пелена.
        Незнаю, выпрыгнулли он сомной наруках после того, как усыпил, или воспользовался каким-то другим, неизвестным мне способом, ноочнулась я уже наулице, вшарабане, запряжённым каурой лошадью.
        - Убираемся отсюда, - снаигранным весельем предложил он, ставя чемодан мне под ноги. - Здесь уже нечего делать ни тебе, нимне.
        - Погоди! - спохватилась я. - Вы - иты, иМастер - говорили, что Тирса погибнет здесь. АГрета? Аеё люди?А…
        Вместо ответа вампир сприглушенным проклятьем отшатнулся иисчез. Неуспела я окончательно утвердиться вмысли, что оттолкнула напарника неуместными вопросами, как он появился снова, держа вруках большую собачью корзинку.
        - Вот! - выкрикнул он сявной гордостью. - Взять эту псину ссобой вОстрих ты несможешь, но, покрайней мере, будешь уверена, что бедняжка непропадёт.
        Я приняла корзинку, заглянула внутрь. Гретин мопсик свернулся надне имирно посапывал.
        - Его натаскали тявкать натаких, как я, поэтому пришлось усыпить, - пояснил вампир. - Атеперь - едем!
        Он вскочил насвоё место, схватился заповодья, дёрнул икрикнул «но-о!». Лошадь неохотно сдвинулась сместа и, понукаемая вампиром, постепенно перешла сленивого шага набыстрый, апосле набег.
        - Хочешь что-то спросить? - предупредил моё намерение вампир. Я слегка покраснела.
        - Да… Уточнить… Ты упоминал… То есть…
        - Я тебя внимательно слушаю, - заверил меня напарник, всё больше понукая лошадь. Вопреки его заявлению, он прислушивался неко мне, акчему-то, оставленному надороге позадинас.
        - Ты сказал, что уИвоны Рудшанг есть приданое…
        Вампир расхохотался - как мне показалось, снарочитой громкостью.
        - Вот что тебя заботит! Да, конечно, раз утебя есть приданное, ты можешь вступить вбрак, бюро этого незапрещает. Конечно, твоего избранника тщательно проверят, ноя льщу себя надеждой, что ты неотдашь свою руку мерзавцу.
        Я молча кивнула, невсилах выразить переполняющую меня благодарность. Уменя есть будущее! Я могу жить, любить, вступить вбрак ирожать детей! Я снова живой человек, анетень, придаток вампира.
        - Вампиры неотбрасывают тени, - уведомил меня напарник. - Но, должен тебя заверить, сравнение довольно удачное.
        Он выдержал небольшую паузу, тревожно оглянулся, апотом наклонился ко мне иподмигнул.
        - Кстати, дорогая… - вкрадчиво начал он, заставляя меня насторожиться. - Ты собираешься признаться своему избраннику, что твои мысли читают одновременно двое вампиров, ичто оба они видели тебя водной сорочке?..
        При виде моего ужаса исмятения он злорадно расхохотался, ивэту минуту позади нас прогремел отдалённый взрыв.
        - Вот ивсё, - мрачно проговорил напарник. - Вот тебе иответ. Нет больше ни твоей сестры Греты, ни её людей. Их кровь оплатила твоё спасение, их память прочитана, записана ибудет отправлена вбюро, атела найдут наместе печального происшествия - взрыва бытового газа. Вместе ствоим, разумеется.
        Он искоса взглянул наменя ижёстко добавил:
        - Эти люди хотели тебя пытать ивлюбую минуту могли убить… Да несмотри наменя так, чёрт возьми! Вмомент взрыва они все были мертвы, уснув тихо ибезболезненно.
        - Они… все? - тупо спросила я, взглянув накорзинку смопсиком. Вот зачем напарник его взял ссобой!
        - Собака-то ни вчём невиновата, - мрачно подтвердил вампир. - Вотличие отлюдей.
        Он неловко добавил:
        - Я подумал, это тебя хоть немного утешит.
        Столь странная забота заставила меня безумно расхохотаться ихохотала я довольно долго, пока вампир, ненаскучив моей истерикой, неуспокоил меня двумя быстрыми оплеухами. Подавившись смехом, я замолчала, прижимая ксебе корзинку.
        - Мы нарочно дождались, когда они соберутся все водно место, - внаступившей тишине объяснил напарник. - Чтобы сразу уничтожить всю шайку иизбавить себя итебя отих преследований. Нам-то ладно, авот ты неумеешь прятаться. Я… Мне нехотелось, чтобы тебя всю жизнь ловили, надеясь таким образом выйти наменя.
        Он снепонятной неуверенностью сжал моё запястье, перехватив поводья одной рукой.
        - Нерасстраивайся из-за них, Ами, - попросил не-мёртвый. - Это были очень плохие люди, икаждый изних - лжец, вор иубийца. Аты… Я поклялся тебя защищать.
        Я ничего неответила, ноивысвобождать руку нестала. Невоспротивилась икогда напарник, подсев поближе, прижал меня ксебе.
        Более десятка человек убито - иэто ради моего спасения. Я незнала, гордиться мне или ужасаться.
        - Да, пока незабыл, - вырвал меня израздумий голос напарника. - Мне жаль тебя огорчать, ното письмо, которое ты украла уГреты, было подделкой. Она подсунула его тебе специально, чтобы ты больше боялась. Мы перехватили настоящее ионо, конечно, было зашифровано. Надеюсь, ты несильно расстроилась?
        Я промолчала. Известие обочередной ошибке уже немогло меня сколько-нибудь задеть. Это было давно, вдругой, прошлой жизни…
        - Вот иумница! - бодро похвалил вампир. - Ты делаешь большие успехи, ия горжусь тобой.
        Он взъерошил мне волосы иподстегнул лошадь.
        - Завтра наймёшь себе слугу, которого оставишь наострийской границе. Атам поселишься где-нибудь… Заживёшь наславу.
        Он говорил что-то ещё, ноя уже неслушала, глядя вночную темноту иприжимая ксебе осиротевшего мопсика.
        Он был причиной смерти пятнадцати человек.
        Он обещал всегда защищать меня.
        Монстр, убийца, чудовище - или друг, защитник, возлюбленный? Эта мысль заставила вампира засмеяться, аменя густо покраснеть иразозлиться одновременно насебя инанего.

«Ненадо гадать, девочка ты моя ненаглядная. Принимай меня таким, какой я есть - монстром итвоим другом».
        Я фыркнула, неубедительно попыталась отодвинуться, апосле впала вособенное бездумное состояние, вкотором был только стук копыт, скрип колёс, да ночное небо, густо усыпанное звёздами.

«Всё будет хорошо» - обещал вампир, ия ему верила.
        РАССКАЗ ЧЕТВЁРТЫЙ. БЕСКОНЕЧНАЯНОЧЬ
        Город,
        Серая безлюдность.
        Холод
        Дышит. Обоюдность
        Ненавидящих сторон.
        Гласной скукой наделён
        Город,
        Согнутый ненастьем.
        Молод
        Он чужою сластью
        Квинной терпкости крови,
        Остывающей впыли.
        Сонмы
        Алчущих видений
        Полны
        Власти. Лижуттени
        Отблеск тусклых фонарей.
        Звук шагов из-за дверей.
        Шпага
        Суд вершить устала.
        Благо
        Ночи покрывало
        Неоткроет допоры
        Тайн черничной синевы.
        Страсти
        Лижет огневица
        Масти
        Тёмную девицу.
        Грудь вздымается едва,
        Жаром рук обнажена.
        Полнит
        Томное волненье
        Стройный
        Стан. Любовной сенью
        Равно скрыты жар сердец
        Икладбищенский венец.
        Маски,
        Шпаги, благородства
        Сказка
        Звонко разобьётся.
        Нодля тех, кто жизнь узнал,
        Хороводит карнавал[18 - «Карнавал», стихи А. Садовникова.].
        Первое, что следует сделать поприбытии внезнакомый город вчужой стране - найти жильё, сшить одежду поместной моде иначать наносить визиты соседям одного свами круга. Если вы приезжаете вОстрих изДейстрии - авы вполне можете совершить такое путешествие, ибо Острих славится своими приморскими курортами, - то простейшие, казалосьбы, задачи вполне могут поставить вас втупик.
        Беглый взгляд дейстрийского путешественника заставит его поделить острийское общество налюдей окончательно распущенных ииспорченных - илюдей, чья мораль, хоть иотличается отдейстрийской, новсёже имеется вналичии. Такое разделение будет вызвано ничем иным, как одеждой местных жителей, шокирующей всякого просвещённого человека.
        Распущенные женщины, вбольших количествах наполняющие острийские улицы, затягивают стан втугие корсеты, под которые, повсей видимости, ничего ненадевают. Эта одежда мало того, что подчёркивает тонкость талии ипышность бюста, она ещё исбесстыдной откровенностью открывает шеи иплечи, едвали прикрывая грудь. Отталииже отходит широкая юбка, поддерживаемая металлическими обручами - юбка, которая, квашему ужасу, недоходит идоколен, оставляя ноги совершенно нескрытыми отпосторонних взоров. Вхолодное время года эти бесстыдные женщины надевают тёплые чулки, плащи, закутываются вшерстяные шали, новтёплое - без малейшего смущения щеголяют голыми ногами иплечами. Более того, если ивхолодное время вам выпадет случай оказаться водном помещении с«распущенными» представительницами прекрасного пола, вы заметите, что они, зайдя вдом, поспешат расстаться сшалями иснять чулки, словно находят удовольствие вобнажении собственного тела.
        Что касается мужчин, то представители этого типа носят короткие штаны, также недоходящие доколена, ипричудливую рубашку, оставляющую открытой шею иключицы. Поверх рубашки они надевают камзол, ворот которого состоит излент, отходящих отплеч исоединённых вокруг шеи. При этом впомещении они распускают ленты, вновь обнажая шею. Рукава рубашки икамзола доходят только досередины предплечья, незакрывая запястье, инавнутренней поверхности локтя зияет тщательно сделанная круглая дырка. Также как иженщины, втёплое время они повсюду щеголяют голыми икрами, авхолодное - снимают впомещении чулки.
        Эта непристойная одежда, помимо всего прочего, производит впечатление старой, неоднократно штопанной, износившейся инередко грязной. Однако некоторые распущенные люди носят тонкие чулки, сквозь которые просвечивает кожа, изакрывают плечи ажурными платками. Одежда таких острийцев богата итщательно ухожена.
        Если вы придёте ввозмущение отподобных нарушителей общественной нравственности, вы попробуете расспросить опричинах этого безобразия… ну, хотябы представителя закона, которого вОстрихе зовут неполицейским, ногородским стрелком, вчесть своей профессии вооружённым старомодным мушкетом. Представитель закона вежливо вам поклонится ипояснит, что вызвавшие ваше удивление люди - вполне благопристойные горожане, непринадлежащие кдворянскому сословью ислишком бедные (или упрямые), чтобы серебром оплатить покровительство дворянина.
        Вы разведёте руками визумлении, астрелок, если унего небудет неотложных дел (аувас вруках будет серебряная монета хотябы впять грошей[19 - Мелкая серебряная монета вОстрихе, составляет около одной восьмой марки, то есть примерно пять дейстрийских филлеров. Путешественнику предлагается расстаться ссуммой, равной приблизительно четверти кроны.]), охотно объяснит вам, что дворяне, имея право носить шпагу, могут защитить себя исвою семью если неотвампиров, то отобвинения «кровников» - представителей канцелярии крови, вовсяком человеке ищущих или жертву вампиров или их пособников.
        Ещё довойны сДейстрией канцелярия позащите крови настояла, чтобы острийцы носили открытую одежду, которая позволялабы сразу обнаружить свежий укус вампира: дабы немедленно изолировать жертву ивслучае её скорой кончины немедленно сжечь труп воизбежание последующего воскрешения. Нарушивших это предписание предполагалось препровождать вканцелярию итам подвергать самому подробному осмотру. Итоги нововведённого осмотра были ужасны: мужчины предпочитали скорее застрелиться, чем жить после такого позора, аженщин убивали их мужья, отцы или братья - или бедняжки вскоре угасали сами отнервической лихорадки, вызванной столь чудовищным потрясением. Когда возмущение многочисленного острийского дворянства достигло предела, ибыло введено то правило, окотором запять серебряных грошей вам расскажет доблестный страж порядка. Покровительство мужчины, имеющего право носить оружие, считалась достаточной причиной для того, чтобы женщина имела право скрывать отпосторонних взглядов свои ноги, хотя, надо сказать, даже самые порядочные изнатные дамы всё-таки нестеснялись оголять плечи. Нетрудно понять, что защита, даруемая
шпагой, распространялась нетолько наженщин, ноинасамих владельцев этого грозного оружия, инаих несовершеннолетних сыновей, инаих престарелых отцов, поэтому мужская половина дворянства также могла прикрыть хотябы часть открытой удругих сословий кожи.
        Однако острийские представления оприличиях немогут нешокировать дейстрийского путешественника. Дворянки, как ипредставительницы низших сословий, затягивают стан вкорсет, который оставляет открытыми шею иплечи, хотя инетак выпячивает грудь, как у«распущенных» острийских женщин. Под корсет довольно часто надевают кружевную сорочку, которая выступает приблизительно наполовину хэнда[20 - Мера длины. Дейстрийский хэнд составляет немногим больше десяти сантиметров.]. Юбки уострийских дворянок выглядят неимоверно широкими итакже поддерживаются вшитыми металлическими обручами. При этом, вотличие отдейстриек, даже самые богатые изнатные острийки носят всего лишь две, отсилы три нижние юбки вместо пяти-шести, как вДейстрии. Вхолода дворянки кутаются вшали, надевают тёплые кофты, плащи инакидки, новпомещении стараются избавиться отэтого ивыставить навсеобщее обозрение голые плечи. Мужчины дворянского сословия, напротив, носят закрытые рубашку, камзол иплащ, нооставляют икры прикрытыми только чулками, убогатых довольно тонкими исовершено ничего нескрывающими.
        Нельзя сказать, что столь непристойная мода придётся повкусу дейстрйскому путешественнику, особенно если он незнатного происхождения. Носить одежду, столь разительно отличающуюся отпринятой народине, да ещё инастолько вызывающую иоткровенную - мало кто легко согласится наэто. Однако острийские законы, атакже нищета, вкоторую впали многие дворяне, нашла решение этой проблемы. Ещё загод довойны сДейстрией было признано, что дворянин может покровительствовать нетолько родным иблизким, ноивсем, кто будет нуждаться вего защите. Напрактике это рыцарственное утверждение означало, что незнатный человек может поселиться вдоме сшпагой над дверью, которая означала, что оружие её владельца служит защитой жильцам. Это возымело своё воздействие, иобнищавшие дворяне намногие поколения обрели верный кусок хлеба, анезнатные «устрицы» - возможность соблюдать хотябы элементарные приличия.
        Итак, оглядевшись посторонам ирасспросив местных жителей обих обычаях, вы, храбрый дейстрийский путешественник, направитесь состанции дилижансов кодному издомов сошпагой вместо вывески, аоттуда - как можно скорее кпортному, дабы небросаться вглаза консервативным острийцам.

***
        Мне весьма ивесьма повезло быстро обнаружить уютный домик свывеской ввиде шпаги, вкотором сдавалась небольшая, ноочень удобная квартирка. Косновным удобствам этой квартиры относился отдельный выход наулицу - иполный пансион, закоторый мне предстояло выплачивать немалую сумму - целый гульден[21 - Острийская серебряная монета, равная 12грошам. Соответственно, впереводе надейстрийские деньги, заквартиру приходится платить около шестидесяти филлеров внеделю.] внеделю. Хозяйка, милая пожилая женщина, представилась госпожой Агнессой Дентье иобещала позаботиться обо мне нехуже, чем заботиласьбы ородной дочери.
        Говоря откровенно, мне нетак уж нужен был дом сошпагой, поскольку Мастер, мой опекун, аточнее, человек, который выступал под его именем вобществе (ещё точнее - они оба), был дворянином, да исама Ивона Рудшанг происходила изнесамой простой семьи вДейстрии. Ноосторожность иправила хорошего тона требовали, чтобы одинокая девушка была защищена как можно лучше (слугу из-за пошлин пришлось отпустить награнице), да икак можно былобы жить вокружении полуобнажённых бедняков?!
        Стого момента, как я оказалась вОстрихе, я то идело краснела, отводя взгляд отголых мужских иженских ног, мучительно ощущала оголённость своих плеч иеле дышала из-за перетянутой корсетом талии. Госпожа Дентье отнеслась ко мне вполне понимающе ипервое время поддерживала меня, уговаривая иобъясняя, насколько прилична острийская мода икак мало непристойного вмужских ногах иженских плечах. Едва я освоилась, госпожа Дентье принялась проводить вжизнь свой план повведению меня вострийское общество, каковую обязанность она возложила насебя всвязи собещанием заменить мне родную мать. Хоть иморщась отподобной бесцеремонности, я была вынуждена принять предложение сполагающимися случаю выражениями благодарности.
        Первыми нас навестили священник изближайшей церкви иего сестра. Вотличие отДейстрии, вОстрихе религия запрещает своим служителям вступать вбрак, иони годами живут холостяцкой жизнью напопечении незамужних сестёр или экономок. Зато острийский обычай позволяет священникам иих ближайшим родственникам прятать тело под глухую чёрную одежду, иони носят её совсей гордостью привилегированного сословия. Впрочем, полагаю, еслибы жёны священников вДейстрии получилибы право оголять ноги иплечи как острийские простолюдинки, онибы свосторгом ухватились заэту возможность, ни намиг невспомнив оприличиях: исключительность, принадлежность кособой группе для большинства людей важнее удобства иморали. Ноя отвлеклась.
        Священник, Вахин Бертен, был полным высоким мужчиной, чьё гладко выбритое румяное лицо наводило намысли облаготворном влиянии праведного образа жизни насостояние здоровья. Его сестра, под стать ему, оказалась пухленькой хохотушкой, иеё внешность резко контрастировала смрачной одеждой родственницы священнослужителя. Вопреки моим опасениям, ни тот, ни другая нестали поднимать религиозные вопросы итребовать моего немедленного приобщения ктаинствам их ереси. Священник говорил исключительно опогоде, оботкрытии курортного сезона иотом, сколько внастоящем году предвидится приезжающих. Говоря посовести, он отмерил эти несколько фраз всамом начале разговора, после чего полностью сосредоточился начае игорячей булочке смаслом. Его сестра, напротив, как открыла рот, так неумолкала досамого конца визита. Её интересовало всё: мода вДейстрии, правдали унас неходят серебряные монеты, какой доход приносят церковные приходы накурортах всравнении сдругими областями страны иправдали, что дейстрийки мечтают походить навампиров ипоэтому губят здоровье свинцовыми белилами.
        Я неуспевала отвечать, как вменя выстреливали следующим вопросом, ибольше всего происходящее походило насамый строгий допрос - еслибы, конечно, госпожа Бертен прислушалась хоть кодному ответу.
        Когда визитёры ушли, я вздохнула соблегчением, агоспожа Дентье как ни вчём небывало заметила:
        - Хорошо прошёл чай, неправдали? Вы так чудесно поладили смоими гостями!
        Я ненашла, что ответить настоль неприкрытое лицемерие.
        Наследующий день визит наносили уже мы, «забежав надве секундочки после обеда» кглавному почтальмейстеру города. Он был вдовец, худ, усат, сравнительно молод, но, видимо, рано женился, потому что, едва мы зашли, как его почти взрослая дочь предложила нам шоколада. Госпожа Дентье прошептала мне наухо, что почтальмейстеру давно пора жениться, ноэто невызвало вомне должного интереса. Хозяин дома совсем радушием предлагал мне нестесняться, если я захочу написать кому-нибудь письмо или отправить подарок. Казалось, работа напочте даёт ему возможность совсей широтой проявить своё великодушие, вовсе неявляясь профессиональной обязанностей. Хозяюшка - как сполной серьёзностью обращались кнезамужним женщинам, даже когда вгостях были они, аненаоборот - говорила окачестве шоколада икурортных кавалеров. Последних она оценивала весьма ивесьма низко, особенно посравнению сшоколадом, аеё отец только добродушно посмеивался, выслушивая изуст дочери критику сильного пола.
        Третий день мы посвятили портнихе, иквечеру отдостоинств шалей, лент, зонтиков ишляпок, атакже шёлка, хлопка, льна итонкой шерсти уменя разболелась голова.
        Поэтому начетвёртый день мне милостиво было позволено остаться дома, что, однако, неуберегло меня отновых знакомств. Хотя госпожа Дентье иобещала дать мне отдых, она неподумала, что может меня утомить, приведя наобед свою лучшую подругу, скоторой её связывала самая нежная дружба ещё сраннего детства - хозяйку Перте, жену синдика гильдии городских стрелков. Признаться честно, это была совсем нета встреча, которой ждёшь снетерпением. Общение сроднёй человека, призванного охранять Острих вчастности оттаких, как я, всегда вызывает дурные предчувствия. Ноделать было нечего ия, вежливо поддакивая, весь вечер слушала омолодом хозяине Перте, самом умном мальчике иотзывчивом сыне насвете, который недалее как через две недели закончит учиться встолице ивернётся домой, кродителям. Омуже иего работе хозяйка Перте предпочла неговорить ни слова.
        Как ни странно, все эти визиты изнакомства, хотя подчас утомляли ивызывали известные опасения, приносили больше радости, чем я готова была признать вслух. Разнося когда-то шляпки, заходя вбогатые дома счёрного хода, вынужденная часами дожидаться, когда господа соизволят обратить наменя внимание - разве немечтала я поменяться сними местами? Размеренная жизнь, отсутствие серьёзных дел изабот, неспешные, ничего незначащие разговоры…
        Идиллия закончилась, неуспев толком начаться. Проводив додверей засидевшуюся допоздна госпожу Перте ипопрощавшись наночь схозяйкой, я поднялась ксебе вкомнату и, уставшая после напряжённого разговора сженой синдика, принялась раздеваться. Едва дотянувшись дошнуровок корсета, я струдом распустила верхние петли итолько после этого сообразила, что, полегенде, сдетства привыкла всегда ивовсём пользоваться помощью слуг. Самостоятельно затянуть шнуровку обратно я была невсостоянии, номужественно предприняла такую попытку.
        Несколько минут я безуспешно выламывала себе руки, пока состороны окна недонеслось деликатное покашливание. При виде напарника я испытала привычные уже чувства облегчения - сним неслучилось никакой беды! - радости - он пришёл, инебросил меня одну - инапряжения, которое я всё ещё переживала, оставаясь ночью наедине смужчиной. Сегодня чувство напряжения усилилось из-за бесстыдной острийской моды: под изучающим взглядом не-мёртвого я мучительно ощущала обнажённость своих плеч инезнала, куда глаза девать при виде его выставленных напоказ икр. Довольно стройных, надо признаться.
        Я впустила вампира вкомнату искорее потянулась занакидкой, однако не-мёртвый удержал меня заруку ивесьма бесцеремонно оглядел, уделив особенное внимание открытым плечам, шее игруди, которая из-за распущенных верхних петель корсета обнажилась почти как упростолюдинки. После этого беспардонного осмотра вампир произнёс сявным одобрением вголосе:
        - Знаешь, Ивона, острийская мода нелишена приятственности.
        Я выдернула руку иотвернулась, поступив, как выяснилось, опрометчиво: наплечи немедленно легли холодные пальцы мертвеца, исидевший наподоконнике напарник медленно притянул меня ксебе, вынудив прислониться кего ногам.
        - Определённо эта мода мне нравится, - шепнул вампир мне наухо ипровёл рукой вниз пошее, отподбородка кплечам. Меня передёрнуло отего ледяного прикосновения, нонапарника это ничуть несмутило.
        - Тыбы знала, как я хочу твоей крови, - продолжал шептать вампир. Я рванулась прочь изсмертельных объятий, нонедостигла успеха.
        - Ш-ш! Несейчас, - пообещал вампир и, кмоему несказанному ужасу, прикоснулся губами кшее, туда, где под кожей напряжённо билась синеватая жилка. Я замерла вожидании острого иболезненного укуса.
        - Ты мне неверишь? - засмеялся не-мёртвый, проводя покоже языком. Я протестующе вскрикнула, ноон только крепче сжал пальцы намоих плечах.
        - Ш-ш, Ами, - нежно прошептал напарник. - Немешаймне.
        Я передёрнула плечами, стараясь вложить вэто движение всё отношение кподобному тону: так вампир обычно разговаривал сосвоими жертвами.
        - Ну ичто? - возразил моим мыслям вампир. - Сколько раз я пил твою кровь? Иразве неты делилась ей добровольно?
        Ненайдя возражений, я ничего инеответила. После того случая вК*** он ни разу непил мою кровь, ия почти научилась его небояться - напрасно, как теперь оказалось.
        - Тебе исейчас нечего бояться, глупенькая моя девочка. Просто расслабься ипозвольмне…
        - Зачем ты пришёл? - резко перебила яего.
        - Ты мне нерада, моя дорогая?
        - Нет, ноутебя ведь должно быть ко мне какое-то дело.
        - Аесли я пришёл навестить тебя? - засмеялся вампир. Он, видимо, коснулся моего сознания, потому что перед глазами уменя всё поплыло, ноги ослабли испустя несколько минут я обнаружила себя полулежащей вобъятьях вампира, который как раз возился сошнуровкой.
        - Нетрогай! - хотела выкрикнуть я, нонесмогла издать ни одного звука, так илежала вялая, бесчувственная, покорно подставляя лицо, шею иплечи под ледяные поцелуи.
        - Я доволен тобой, моя девочка, - говорил между тем напарник, незамечая, как я ёжусь отнеудобства ихолода. - Ты превосходно играешь свою роль, можно даже сказать, полностью внеё вжилась.
        Вголосе вампира звучала неприкрытая издёвка: он немог неувидеть вмоём сознании, как я когда-то мечтала отом образе жизни, который теперь вела «полегенде». Немог незамечать неизбежных ошибок, которые я допускала, увы, слишком часто.
        - Надеюсь, тебе ещё ненадоело наносить визиты? - сжестокой заботливостью произнёс напарник.
        - Что надо делать? - спросила я исама поразилась безжизненности своего голоса.
        - Хороший вопрос, Ивона, замечательный просто! - неожиданно зло засмеялся вампир. - Завтра ночью ты выйдешь издома, чтобы встретиться смоими собратьями. Небойся! - приказал он, заметив, как я напряглась отпредложенной перспективы. - Никто нетронет воспитанницу Мастера. Я провожу тебя доместа встречи иобратно, норазговаривать сними ты будешь одна. Поняла?
        - Да, - уже живее ответила я. - Этовсё?
        - Ты сбеседы свампирами сначала вернись, - пробурчал напарник, оставив свой издевательский тон. - Будет тебе ивторое задание. Кое скем встретиться уже излюдей. Один человек хочет продать нам сведения оконтрабанде, абюро очень нехочет светить серьёзных работников: он может оказаться провокатором. Так что пойдёшь ты, заодно ипоучишься нашему делу. Ну, как, справишься?
        Я кивнула, чувствуя, как возвращается воля иясность сознания, нонерискуя вызывать следующее помутнение необдуманными движениями.
        - Мне нравится твой настрой, - насмешливо проговорил вампир, прикасаясь губами кмоим губам. Я невыдержала иоттолкнула его, невсилах терпеть душный запах застарелой крови, который всегда ивезде сопутствовал вампирам. Заэто проявление непокорности я была снова парализована и, еслибы вампир неудерживал меня, наверное, опустиласьбы напол.
        - Сегодня уменя нет настроения объяснять ирассказывать, - заявил не-мёртвый. - Посмотри мне вглаза.
        Я послушалась, имоё сознание затопили детали задания, которое передавал мне вампир. Голова немедленно разболелась так, словно собиралась треснуть намножество маленьких осколков.
        - Ничего, - хладнокровно прокомментировал моё состояние вампир. - Кзавтрашнему дню поправишься.
        Он поставил меня наноги ирывком затянул шнуровку - я только пискнула отболи инеожиданности.
        - Незабывай, ты теперь знатная дама, - шепнул напарник иисчез, как будто его инебыло вкомнате.
        Правой рукой держась заразваливающуюся голову, левой я нащупала шнурок отзвонка для прислуги. Да, теперь я совершенно невсостоянии сама приготовиться косну.
        Позже я догадалась, почему вампир, против обыкновения, явился дотого, как я переоделась вночную одежду. Острийская сорочка оставляла мало простора для его шуточек: невидя причин потворствовать вампирам, портные шили высокие воротники, полностью закрывающие шеи иснабжённые таким количеством серебряных застёжек, что их нельзя было ни расстегнуть, ни сорвать. Невпример дейстрийцам, которых мораль заставляла укутываться днём, аудобство - легко одеваться ночью. Назавтрашний день я невыходила наулицу, мучаясь отголовной боли иоставшись потакому случаю вдомашнем платье, которое отличалось отуличного отсутствием металлических обручей вюбке икосточек вкорсаже. Вечером встревоженная моим состоянием хозяйка Дентье настояла натом, чтобы я пораньше легла спать и, подавая благой пример, ушла ксебе. Я осталась, струдом справляясь сболью идрожью нервного возбуждения, дожидаться визита вампира.
        Он появился неожиданно, сам распахнув тяжёлые створки окна. Тёмно-синий костюм скрывался под тяжёлым чёрным плащом, который помешалбы забраться навторой этаж всякому, кроме вампира. Напоясе напарника висела длинная шпага, авруках он держал свёрток непонятного назначения.
        - Разве ты дворянин? - вместо приветствия спросила я, стараясь вложить вголос как можно больше сарказма. Пристрастие острийцев кхолодному оружию, желание многочисленных представителей низших классов получить право наношение оружия (для этого им надо было сдать сложнейший экзамен пофехтованию ивнести солидный взнос - несчитая платы заобучение), итаким образом приблизиться кдворянскому сословию, - это казалось мне смешным инелепым, ивключение моего напарника вобщую игру вызвало невольное раздражение. Ктомуже я немогла удержаться оттого, чтобы небросить влицо вампиру что-нибудь колкое итаким образом хоть немного сквитаться завчерашние унижения исегодняшние страхи.
        - Я? - ничуть необидевшись, засмеялся напарник. - Такойже, как иты. Мой отец держал бакалейную лавку втрёх кварталах отбюро безопасности. НоМастер посоветовал носить, вдруг пригодится. Шпага даёт удивительную возможность убивать, неприближаясь ксвоим жертвам.
        Я нахмурилась: высказывание вампира показалось мне безнравственным.
        - Иногда искусство убивать бывает полезным, - наставительно произнёс не-мёртвый.
        - Аты разве умеешь? - недоверчиво спросила я, вспоминая, как вампир размахивал снятой состены шпагой уТаспов.
        - Убивать? - лукаво наклонил голову напарник. Я отвернулась. - Ах, ты про шпагу! Нет, знаешьли. Никогда ненаходил времени поучиться.
        Я подумала, насколько неразумно носить ссобой оружие, которое неумеешь пустить вход, новысказать свою мысль неуспела.
        - Снимай свою сорочку, - потребовал не-мёртвый, - иодевайся скорее. Унас мало времени!
        Я покраснела ивыжидательно посмотрела нанапарника, ожидая, что он выйдет изкомнаты, позволив мне осуществить свой туалет без посторонних глаз. Увы, острийская безнравственность, видимо, настолько понравилась вампиру, что тот даже неподумал выполнить мою безмолвную просьбу.
        - Тебе всё равно понадобится помощь, чтобы одеться, - бесцеремонно заявил не-мёртвый. - Сегодня ты должна выглядеть наилучшим образом!
        Я покраснела ещё гуще.
        - Ноты могбы хотябы отвернуться!
        Вампир сделал вид, что задумался.
        - Я читаю твоё сознание постоянно - втом числе ивте моменты, когда ты смотришь насебя взеркало. Тебя это несмущает?
        Заметив, что я вот-вот разрыдаюсь, он кинул мне вголову свёрток.
        - Одевайся! Я пока приму меры, чтобы вдоме никто доутра непроснулся, апотом помогу тебе затянуть шнуровку. Неплачь только!
        Он исчез - или сделал вид, - ая принялась торопливо переодеваться, стараясь принять пристойный вид как можно быстрее инедать вампиру застать меня врасплох.
        Наверное, напарник действительно читал моё сознание. Покрайней мере, он вернулся вкомнату, едва я взялась зашнуровку, пытаясь хотябы немного стянуть корсет иприкрыть спину, которую сейчас отнескромных глаз защищала только тоненькая кружевная сорочка.
        - Надо было сразу позвать меня, - строго заявил вампир, отстраняя мои руки ипроводя указательным пальцем попрактически открытой спине. Я непроизвольно прогнулась, пытаясь уйти отего прикосновения, нонапарник только рассмеялся. - Потерпи немного, - попросил он, берясь законцы шнуровки. Резко, одним движением дёрнул, заставив меня болезненно охнуть, итутже завязал узел.
        Впринесённом им свёртке я нашла чёрный плащ, такойже тяжёлый иплотный, как иунапарника.
        - Так одеваются все, кому неспится ночью, - весело заявил вампир, накидывая плащ мне наплечи. - Считается, это спрячет шею отчьих-то голодных глаз… анасамом деле отлично скрывает фигуру илицо. Помогает остаться неузнанным, если понадобится.
        Он собственноручно накинул мне наголову капюшон, сверха которого свисала густая вуаль, всамом деле, закрывающая лицо.
        - Номнеже ничего невидно! - возмутиласья.
        - Врёшь. Через вуаль прекрасно видно, я проверял. Надо только привыкнуть.
        Напоминать оразнице между людьми ивампирами мне показалось несколько излишним, ия покорно приняла предложенную мне руку.
        Он провёл меня прямо поулице доближайшего перекрёстка и, развернув направо, внезапно отвесил втемноту глубокий острийский поклон.
        - Милостивая хозяйка, - по-острийски обратился он. - Вот девушка, окоторой вы спрашивали - Ивона Рудшанг, воспитанница Мастера.
        - Мастера, - отозвалась ночь. - Иди, мальчик, поиграй. Я позабочусь отвоей подруге.
        Напарник отвесил ещё один поклон иисчез, оставив меня наедине сночью - вернее, стой, что скрывалась втемноте иговорила томным певучим голосом. Смутившись - казалось, изтемноты меня пристально изучают - я сделала самый лучший изсвоих реверансов. Ночь рассмеялась.
        - Пойдём, девочка, побеседуем, - предложила вампирша, беря меня под руку иувлекая засобой. Мне ничего неоставалось, как повиноваться ипытаться скрыть невольный страх, вызванный нахождением вобществе подобного существа. Вампирша так инепоявилась изтемноты, укутавшись внеё, как я всвой плащ (вуаль которого, конечно, сильно влияла намои способности что-либо разглядеть при тусклом свете фонарей). Оприсутствии не-мёртвой свидетельствовало прикосновение руки - менее холодной, чем умоего напарника - да ленивый музыкальный голос, раздававшийся усамого уха. - Я думаю, ты ломаешь голову, зачем тебя вызвали сюда среди ночи, нетакли, дитямоё?
        - О, что вы, сударыня, вовсе нет! - извежливости вскричала я. - Ваше приглашение было для меня источником истинной радости, имне вовсе нетрудно… - конец фразы потонул всмехе моей собеседницы - холодном ииздевательском.
        - Итак, ты удивлена, - уже неспрашивала, аутверждала она. - Чтож, твои чувства вполне естественны, деточка.
        Я молча кивнула, несомневаясь, что вампирша прекрасно это увидит. Деточкой меня неназывали сдвенадцати лет, номоя собеседница могла быть настолькоже старше госпожи Кик, насколько та старше меня самой. Вампирша, видимо, удовлетворившись таким ответом, продолжала:
        - Однако причина проста - любопытство!
        - Любопытство, сударыня?
        - Именно оно! - энергично ответила вампирша, останавливаясь, разворачивая меня ксебе иберясь жёсткими пальцами заподбородок. Что она могла разглядеть сквозь густую вуаль - осталось мне неизвестным, однако вампирша довольно долго удерживала меня втаком положении, мнеже неудавалось увидеть ровным счётом ничего.
        - Именно любопытство, - повторила не-мёртвая, вновь беря меня под руку. - Когда смесяц назад появился Мастер, неся наруках порядком обескровленную девицу, которая, дескать, недолжна сгинуть просто так, вся наша маленькая община пришла вдвижение. Я взяла девушку ксебе, однако непоняла, почемубы Мастеру самому незаняться её воспитанием. Ведь он единственный изнас, кто может обратить имужчину, иженщину. Ты знала обэтом?
        - Очём, сударыня? - переспросила я, пытаясь угадать, тали это девица, окоторой я подумала. Повсему выходит, что та, нокто может знать наверняка, имея дело свампирами?
        - Отом, что Мастер намерен обратить тебя, как только подрастёт тот мальчик, который нас познакомил?
        - Обратить! - виспуге воскликнула я. - Нокакже, сударыня, я думала…
        - Ты думала, вампир способен сделать одним изнас только человека одного ссобой пола. Мужчины - мужчин, женщины - женщин, - закончила вместо меня мысль не-мёртвая. - Отчасти ты права, ноМастера недаром так называют. Он действительно лучший изнас, самый умелый, сильный истарый. Мастер измастеров - вот что такое твой опекун! Боюсь, он несказал всего сразу: он очень скромен.
        Я неотвечала, борясь снаплывом самых ужасающих чувств. Старый вампир ни словом необмолвился, что намерен распоряжаться моей судьбой, он говорил, только втом случае, если я захочу…
        - Ивот теперь я гадаю, - прервал мои раздумья голос не-мёртвой. - Понашим законам заодин раз можно брать лишь одного ученика одного пола - навесь срок обучения. Для меня это помеха, для Мастера - вдвое меньшая, ведь он может взять вас обоих. Он могбы взять ту девицу сейчас, нотогда несможет обучать тебя, ведь ты станешь глубокой старухой прежде, чем она вырастет, иневыдержишь обращения. Значит, он ждёт тебя, раз отказался оттакой перспективной ученицы как та, другая. Нопочему-то неторопится собращением, аведь при твоей профессии ты можешь погибнуть влюбой момент…
        Я почувствовала, как поспине пробежал холодок, ипоплотнее укуталась вплащ. Вампирша остановилась и, положив руки мне наплечи, наклонилась ксамому моему лицу. Сквозь вуаль я увидела блестящие тёмные глаза иалые губы.
        - Так почему ты, дитя? Ипочему несейчас? - выдохнула она мне прямо влицо. - Может, ты знаешь ответ намои вопросы?
        - Мне очень жаль, сударыня, ноя ничего незнаю, - пролепеталая.
        - Тогда, наверное, ответ прячется внутри, как драгоценный клад впростой коробке? - спросила она, наклоняясь ещё ближе. Алые губы чуть приоткрылись, обнажая белоснежные клыки, имне понадобилось всё моё мужество, чтобы неотпрянуть отэтой ожившей смерти. - Откройся мне, деточка, позволь только заглянуть втебя.

«Нет», - прозвучал вголове решительный голос Мастера, инаваждение сейчасже пропало.

«Нет, - поддержал его мой напарник. - Скажи ей, Ивона, она неимеет права!»
        - Нет, - спокойно итвёрдо повторила я ответ Мастера. - Мне кажется, мой наставник предпочёлбы сам рассказать вам обо всём - всвоё время.
        - Вот как! - воскликнула вампирша, резко отменя отстраняясь, иснова повлекла засобой вдоль поулице. Посторонам слышались лёгкие шаги, тихие быстрые голоса почти неслышно переговаривались между собой, мы смоей ужасной спутницей молчали.
        - Итак, - наконец нарушила она тишину, - я задала свои вопросы ипоказала тебя всем, кто хотел посмотреть. Наэтом мы стобой расстанемся.
        Я присела вглубоком реверансе ипроизнесла подходящие случаю слова оприятной встрече ивызванном ей удовольствии.
        - Маленькая лицемерка! - мелодично рассмеялась вампирша. - Натебе печати трёх вампиров: мёртвого, старого имолодого, аты всё ещё боишься нас. Зря, голубушка, нам ненужна ссора сМастером. Ноты, авернее, твой хозяин, ждёшь отменя идругих слов, я угадала?
        - Что вы, сударыня, - запротестовала я, гадая, кчему поворачивается наш разговор.
        - Ждёшь, милочка, ждёшь! Ну, так слушай: я хозяйка этого города, без моего ведома непроходит ни одно убийство (аубиваем мы тут довольно редко). Тебе ненужно ни видеть моё лицо, ни знать моё имя, новэтом городе ивовсём лене[22 - Административная итерриториальная единица вОстрихе.] ни один не-мёртвый нетронет иволоска натвоей голове - я втом ручаюсь. Аесли тебе потребуется помощь… пришли ко мне своего маленького друга, я подумаю, что можно для вас сделать.
        Я снова присела вреверансе, невнятно бормоча слова благодарности.
        - Наэтом мы стобой попрощаемся, деточка. Возвращайся обратно тойже дорогой ипомни… - Тут она вновь положила руку мне наплечо исклонилась ксамому лицу. - Держись ночью подальше откладбищ, милочка. Нестоит тебе сталкиваться стеми, кто там вылупляется.
        - Вылупляется, сударыня?! - вужасе переспросилая.
        - Именно. Непритворяйся, что непонимаешь.
        - Ноя…
        - Молчи, дитя, непозорь своего учителя! Знай, не-мёртвые делятся натех, кто, как я икогда-нибудь ты, обращены наставником, иони спервых дней, ещё живые, получают надлежащее воспитание. - Голос хозяйки города без явных причин звучал угрожающе, словно она гневалась наменя исобиралась позже отомстить. - Аесть, кто умер естественной смертью, укушенный вампиром своего пола. Итакие встают изгроба крайне злыми, голодными инеразбирающимися ровным счётом ни вчём. Половину изних убивают кровники - нам это наруку, пусть думают, что мы глупы инеосторожны. Выжившие присоединяются кнам ибыстро навёрстывают упущенное. Говорят, сам Мастер когда-то пришёл складбища.
        Она чуть отстранилась, неотпуская меня, исудовлетворением отметила:
        - Я испугала тебя, маленькая лицемерка? Хорошо испугала, ты уже непытаешься это скрыть. Небеспокойся засвою жизнь, тебе ничего негрозит. Они неотходят далеко откладбища: боятся увлечься охотой, заблудиться ибыть настигнутыми солнцем. Первое время оно очень опасно для таких, как мы. Первый год, если тебе интересно твоё будущее.
        Она легонько оттолкнула меня исделала шаг назад. Ночь обняла её стройную фигуру искрыла отмоих глаз.
        - Прощай! - послышалось изтемноты. - Мы нескоро встретимся, деточка.
        Я прислушалась иуловила удаляющиеся шаги - лёгкие, едва слышные шаги будто невесомых существ. Перевела дух, пытаясь успокоить бешеный стук сердца. Хозяйка города действительно напугала меня - ирассказом овстающих складбища вампирах, иразмышлениями онамерениях Мастера, ивсем своим поведением. Завсю свою жизнь я невстречала ни одной столь неуравновешенной особы. Однако что толку стоять ипредаваться размышлениям? Напарник велел мне ждать его тамже, где мы распрощались - вот туда-то инадобно вернуться. Усилием воли я отвлеклась отвсех своих страхов и, повернув назад, сосредоточилась напредстоящем задании. Вуаль накапюшоне ужасно мешала, нооткинуть её вовсе я нерешалась, апотому шла медленно, вглядываясь втемноту инащупывая ногами неровную брусчатку перед каждым шагом.
        Я прошла, наверное, половину пути, когда наплечи мне легли чужие руки, меня потянули назад, заставив потерять равновесие, аострые белые зубы сверкнули перед самыми глазами, приближаясь кшее. Отнеожиданности я ненашла ничего лучше, чем пронзительно взвизгнуть. Глаза нападавшего удивлённо расширились.
        - Ты испугалась? Ты незаснула? Новедь должна была! Я ведь вампир, ия натебя охочусь!
        - Приятно познакомиться свами, сударь, - еле выговорилая.
        - Я тебя незнаю, - обиженно произнёс вампир, неотпуская меня изунизительного полусогнутого положения.
        - Отпусти её, дурак! - воскликнул ещё один голос уменя заспиной. - Мастер тебя вбараний рог свернёт, ведь это его человеческая протеже.
        - Его - кто?! - поразился схвативший меня вампир, разжимая руки. Я неудержала равновесия иупала, больно ударившись окамни мостовой. Оба не-мёртвых даже неподумали помочь даме подняться - появившийся вторым шумно объяснял первому его ошибку иеё последствия, тот оправдывался, что предупреждать надо заранее и«нанейже ненаписано!»
        Второй хватался заголову ипризывал небеса всвидетели кое-чьей тупости, которая мешает ему отличить любимицу Мастера отобычной уличной девки. Говорили они очень быстро, я едва разбирала слова, нопоследнее уловить сумела, икраска гнева немедленно залила мои щёки.

«Дитя моё, - раздался словно издалека голос Мастера. - Прошу вас, вглядитесь влица этих непочтительных юношей. Я намерен очень серьёзно поговорить сих наставниками. Атеперь вставайте, вредно сидеть наземле».
        Я поспешила выполнить приказ старого вампира ипошла прочь, оставив молодых переходить отустного спора кболее деятельным доказательствам своей правоты.
        Спокойствие, которого мне удалось достигнуть перед этим, растворилось бесследно, я откинула вуаль ипошла вперёд быстрым шагом, напряжённо при этом вслушиваясь вночные звуки. Аесли это непоследний молодой вампир, который ничего обо мне неслышал ибыл слишком глуп - или голоден? - чтобы разглядеть метки? Почему напарник неявится меня проводить? Я позвала его, ноответа неполучила, ивполном одиночестве продолжала свой путь.
        Улица, покоторой я шла, заканчивалась тупиком почти сразу после пересечения снужной мне улицей Свежих угрей, накоторой стоял дом госпожи Дентье. Когда мы тут снапарником шли навстречу схозяйкой города, втупике было темно, носейчас его ярко освещал льющийся изоткрытого окна свет. Наподоконнике этого окна стояла девушка всветлом домашнем платье, занятая тем, что осторожно расшатывала прибитый кверхней части рамы деревянный крест. Неподалёку результатов её работы ждал юноша, одетый взелёный костюм острийского дворянства. Он явно избегал подходить ближе инетерпеливо поглядывал надевушку, как будто был изрядно раздосадован её медлительностью. Его ненормально бледное лицо было ясно видно и, когда он облизнулся, стала понятной причина его напряжения: приоткрывшиеся губы юноши перестали скрывать противоестественную длину клыков. Крест, видимо, должен был непропустить кровопийцу внутрь дома, недав нетолько пролезть вто окно, над которым он расположен, ноивообще прикоснуться кстене. Это позволяло острийцам немучиться сприбиванием распятий кверхним окнам, что, заметим вскобках, позволяло вампирам без труда
вних влезать, попросту подпрыгивая нанужную высоту.
        Парочка была видна издалека ия, ещё недойдя доперекрёстка, могла разглядеть, как крест поддался усилиям девушки (видимо, ей нераз приходилось снимать его, игвозди держались только для вида). Острийка спрыгнула внутрь комнаты искоро вернулась уже спустыми руками; тем временем вампир подошёл ближе изабрался нанизкий подоконник. Кмоему безмерному удивлению, девушка двигалась без той сонной заторможенности, которая даётся наведённым вампиром трансом, напротив, она была оживлена, глаза блестели, амиловидное лицо сияло безмятежным счастьем. Господи милосердный, чтоже это творится вОстрихе, неужели хоть одна женщина согласится встречаться свампиром подоброй воле?! Это невозможно, немыслимо!..
        И, однако, всё говорило впользу такого предположения: легко поддавшийся крест, радость девушки, да ине-мёртвый вёл себя совсем нетак, как мой напарник вовремя «охоты», которую я несколько раз имела несчастье наблюдать.
        - Любимая, - проговорил вампир, помогая девушке усесться рядом ссобой. Я замедлила шаг, понимая, насколько, говоря грубым языком простонародья, влипла. Окно, накотором сидели вампир иего девушка, было слишком близко кперекрёстку, имне пришлосьбы пройти мимо уних наглазах, давая таким образом понять, что я видела их нежное свидание. Пойти натакое неприличие мне мешало ивоспитание, ибоязнь рассердить влюблённого кровопийцу. Парочка, между тем, была полностью поглощена собой, так что оставалось надеяться, что вскоре мимо них можно будет осторожно прошмыгнуть.
        - Любимая, - повторил вампир, привлекая ксебе девушку. Та селе слышным стоном поддалась навстречу, отчего корсет исорочка сползли вниз, открывая грудь, очень белую поконтрасту сосмуглыми плечами. Вампир отстранился ипровёл пальцами пообнажившейся коже. Девушка застонала громче, меня передёрнуло отомерзения. Как она может вести себя столь распущено - искем?! Неужели острийцы никак невоспитывают своих дочерей?! Не-мёртвый внезапно стиснул руки наплечах любовницы ирванул ксебе, жадно целуя всамые губы. Когда они оторвались друг отдруга, глаза девушки казались затуманенными толи отстрасти, толи отвампирского влияния. Она уже сама привлекла ксебе возлюбленного, явно подставляя емушею.
        Не-мёртвый, неторопясь, провёл языком поместу предполагаемого укуса. Девушка всхлипнула ився как-то обмякла, авампир поднял взгляд, затуманенный страстью неменьше, чем уострийки ипосмотрел мне прямо вглаза. Губы его шевельнулись, выговаривая нечто очень похожее на«брысь!», апосле не-мёртвый склонился кшее девушки ивонзил внеё свои клыки. Я, наконец, сбросила оцепенение, вкоторое впала под влиянием увиденного зрелища, икинулась прочь. Вслед мне нёсся громкий смех, заставивший свернуть напервомже перекрёстке, ипотом ещё несколько раз, как будто этобы помогло оторваться отпогони вампира, еслибы он вдруг решился броситься замной. Я бежала ибежала, пока вгруди некончился воздух, итогда я была вынуждена прислониться кстене ближайшего дома иперевестидух.
        - Господи! - воскликнула я, совершенно забыв обосторожности. - Какая мерзость!
        Мне хотелось плакать. Увиденное было гадко, игадко, что такое встречается внаше время, ирастленные вампиры имеют возможность соблазнять порядочных барышень, носамое гадкое было втом, что я наблюдала заподобным неприличием - стояла наперекрёстке, словно приросла кмостовой, ижадно ловила подробности непристойной сцены! Как прогибалась распутница под руками вампира, фальшивая нежность развратника, выражение его глаз, когда он смотрел насвою любовницу… Наменя никогда никто так несмотрел, исамое отвратительное - меня это огорчало! Гадко, гадко, гадко!
        Омерзение, которое меня охватило, уступило место другим мыслям, когда я, наконец, сумела полностью успокоиться - чтобы снова прийти вужас. Я заблудилась! Переулок, вкоторый я свернула, петлял то вправо, то влево, итеперь я незнала, как вернуться назад, если непотойже дороге, ачтобы второй раз оказаться наодном перекрёстке сраспутной парочкой, я немогла себе даже представить. Мне ничего неоставалось, как двинуться вперёд внадежде, что переулок рано или поздно выведет меня назнакомую или покрайней мере широкую ихорошо освещённую улицу. Петляющий переулок, покоторому я шла сейчас, был настолько тёмным инеприятным, что, успокоившись, я продвигалась вперёд, придерживаясь застены домов ивысматривая, непоявитсяли впереди перекресток, накотором, позаконам Остриха, обязательно должен висеть хоть плохонький фонарь.
        Перекрёсток действительно был освещён, инетолько уличным фонарём, ноилампами старой кареты, которая стояла соткрытыми дверцами, перегораживая мне выход изпереулка. Осторожность заставила меня замедлить шаг, апосле ивовсе остановиться. Инезря: вскоре изодного издомов натой улице, которая пересекала мой переулок, выбежали двое вчёрном, вынося какой-то вытянутый свёрток. Свёрток мычал иизвивался, двое тащивших его сопровождали каждое движение яростной руганью, передать которую дословно я просто невсостоянии.
        - Вот стерва, больноже она кусается! - воскликнул один, ия сужасом узнала всвёртке женское тело. - Докрови цапнула!
        - Охота кому-то сбешеной бабой связываться, - поддержал его второй. - Брыкалась, пока неприголубили, и, гляди, как быстро отошла!
        - Если вы попортили товар, - отозвался скозел их подельник, - хозяин снас шкуры снимет ивглотки вобьёт! Сказано было - нежно ивежливо!
        - Самбы попробовал нежно! - запротестовал первый разбойник. - Она сразу орать начала!
        - Это хозяину скажете, когда девка пожалуется, - неунимался возница. - Грузите!
        Свёрток безо всякой вежливости забросили вкарету, иразбойники залезли следом засвоей жертвой. Я стояла втемноте, совсем близко отних, ивбессильной ярости сжимала кулаки. Что я могла сделать? Как помешать злодеянию? Несчастной женщине, видимо, удалось освободить рот, потому что изкареты раздался отчаянный крик - призыв опомощи, увы, оставшийся без ответа. Возница хлестнул лошадей, икарета укатилась прочь, освободив мне дорогу.
        Несколько минут я стояла без движения, переживая открывшуюся моим взглядам драму. Ничего подобного я ипредставить себе немогла, соглашаясь ночью выйти издома. Чтобы наженщину могли напасть веё доме, избить, связать иувезти неведомо куда! Иодин лишь Господь знает, какие ужасы ожидают бедняжку впереди! Ая ничего, ничего немогла сделать, ивынуждена была затаиться, опасаясь для себя стольже печальной участи!
        Однако увиденное было причиной неоставаться наместе, апойти дальше, вполной мере соблюдая, разумеется, всю необходимую осторожность. Ни вкоем случае неприближаться кфонарям иосвещённым улицам, проходить перекрёстки потёмной стороне ипостараться ступать как можно тише - вот те решения, которые мне оставалось принять. Ни Мастер, ни напарник неотвечали намысленный призыв, оставив мне защитой лишь ночную темноту исобственную мою осмотрительность.
        Иосторожность, вотличие отвампиров, неподвела, удержав меня вдалеке оттех улиц, скоторых доносились пьяные крики, иоттех, где раздавался металлический звон, изредка заглушаемый проклятьями. Таким образом я отказалась свернуть, наверное, натри широких улицы, одна изкоторых показалась даже мне смутно знакомой, итеперь гадала, доберусьли я когда-либо додома. Наконец, четвёртая улица показалась мне вполне безобидной, хотя инебыла так хорошо освещена, как мне хотелось, ия покинула уже осточертевший переулок. Тишина испокойствие, царящие навыбранной дороге, заставили меня расслабиться; тем неприятнее была встреча, которую я едва сумела избежать. Трое мужчин судобством расположились под одним изнемногих фонарей: один держал нож ушеи второго, атретий стоял напротив, поигрывая тонкой верёвкой.
        - Ненадо! - молил несчастный. - Неубивайте, я всё скажу!
        - Перед хозяином петь будешь, - процедил негодяй сверёвкой. - Аперед нами помалкивай, пока неприрезали.
        - Вязать его собираешься? - как-то лениво поинтересовался мерзавец сножом.
        - Да, аты так вести собрался? - уточнил разбойник сверёвкой ихрипло захохотал. Его товарищ выразил несогласие плевком, который попал недальше чем напять линий[23 - Мера длины. Дейстрийская линия составляет немногим больше двух миллиметров, это одна сорок восьмая хэнда.] отсапог негодяя сверёвкой.
        - Вот болван! - начал разбойник сножом своё объяснение. - Хоть вкарманах поройся, хозяин-то неподелится!
        Даже зная, что обращение «хозяин» заменяет устрицам дейстрийское «господин» и«сударь», я немогла непоразиться, скаким уважением идаже опаской произносили что эти грабители, что встреченные мной ранее похитители девушки. Один итотже главарь или втихом курортном городке орудует несколько банд отъявленных мерзавцев?
        - Велено всё его при нём оставить, - засомневался мерзавец сверёвкой.
        - Дубина! Личные вещички мы оставим, бумаг нетронем, амонеты-то хозяину зачем? Неужто своих нехватает?
        - Отпустите! - взмолился несчастный. - Все мои деньги, ия расскажу, где прячу ещё! Отпустите, добрые хозяева, вы непожалеете!..
        Его слова были прерваны ударом вживот, заставившим несчастного согнуться (разбойник еле успел отвести нож, чтобы незарезать нечаянно свою жертву). Я охнула отжалости инеожиданности удара. Разбойник сверёвкой тутже обернулся вмою сторону идаже сделал два шага ко мне, заставив застыть наместе отужаса.
        - Эй, ты чего? - окликнул его подельник.
        - Н-ничего, - как-то растерянно отозвался мерзавец, возвращаясь кподельнику ижертве. - Показалось…
        - Договаривалисьже непить перед делом! - возмутился грабитель сножом, заставляя свою жертву разогнуться иснова приставляя кшее несчастного своё оружие. - Обыщи его исвязывай, некогда дальше возиться!
        Грабитель сверёвкой споро обыскал свою жертву, обнаружив вего карманах сразу два кошеля ссеребряными монетами, которые они споро поделили сподельником, высыпав прямо намостовую, исколько-то медной мелочи, которую они после недолгих препирательств «благородно» оставили несчастному, после чего немешкая связали тому руки заспиной иувели - ксчастью, вту сторону, откуда я сама недавно пришла, аневту, вкоторую я собиралась последовать. Все трое прошли очень близко отменя, ноникто ничего незаметил. Когда шаги, ругань истоны стихли вотдалении, я едва дышала отстраха.
        Проклятая страна ипроклятый город, проклятое Богом мест, где процветают разврат инасилие! Я моглабы долго ругаться, однако услышала позади какой-то шум ипочувствовала настоятельную потребность немедля удалиться.
        Начавшие чаще встречаться фонари уже меня нерадовали, иблагословенная тишина (подозрительный шум вскоре стих) казалась мне подозрительной, как настораживал иболее яркий свет впереди. Незная, кудабы свернуть, я дошла доего источника, изамерла наместе, горестно поражённая открывшимся зрелищем. Моя тихая светлая улица вывела меня прямиком ккладбищу, ияркие фонари, освещавшие всё вокруг, были установлены настолбах, поддерживающих ограду! Уже собравшись повернуть назад, чтобы немедля покинуть опасное место, я успела заметить светлый силуэт, взвивающийся ввоздух над оградой иопускающийся науличную мостовую. Силуэт - вернее, одетый всветлое мужчина - помедлил, оглядываясь посторонам, апосле устремился ко мне стакой скоростью, что, инайдись уменя силы бежать, это ни наярд неотдалило меня отего смертельных объятий. Я, однако, инемогла шевельнуться, пригвождённая кместу паническим ужасом: ко мне стремительно приближалось то существо, откоторого одного незащищали меня ни ночная тьма, ни статус воспитанницы Мастера: вампир, только недавно осознавший себя вэтом качестве иещё незнавший строгих законов
не-мёртвых.
        Смерть казалась неотвратимой, звать напомощь было некого, имне лишь оставалось постараться принять свою судьбу смаксимальным достоинством. Однако, увы, впоследнее мгновение мужество покинуло меня, ия зажмурилась, вскинув руки внапрасной попытке защититься. Буквально сразуже меня смёл всторону сильный толчок ичьи-то крепкие руки недали мне упасть.
        - Зачем вы пошли накладбище? - укоризненно прозвучал женский голос. Я рискнула открыть глаза. Меня поддерживала незнакомая женщина вярко-алом платье острийской дворянки иукоризненно улыбалась, качая головой, украшенной замысловатой высокой причёской. Свет фонарей мерцал надлинных белых клыках.
        - Прошу прощения, - проговорила я, возвращая равновесие иотстраняясь. Женщина молча смотрела наменя и, улыбаясь, ждала объяснений. - Я несобиралась идти вэту сторону, нослучайно сбилась сдороги.
        Женщина медленно склонила голову, принимая объяснения.
        - Ничего страшного, - проговорила она. - Внашем городе немудрено заблудиться. Мы приносим свои извинения заэто недоразумение, - она кивнула намостовую уограды. Я, наконец, взглянула вту сторону, откоторой дотого неосознанно отводила глаза. Две мужских фигуры - тёмная исветлая - боролись, катаясь покамням. Светлый издавал яростный визг, тёмный молчал, иэто молчание было более зловещим, чем вопли светлого.
        - Когда мы узнали, что вы идёте вэту сторону, тутже бросились сюда. Этот, - указала женщина насветлого, которого его противник как раз уложил налопатки, - уже давно здесь промышляет. Мы, признаться, надеялись, что он попадётся кровникам… Однако, пока вы внашем городе, он будет представлять для вас опасность…
        Вампирша, казалось, задумалась, хотя логика подсказывала: решение было принято ею ивампиром втёмной одежды заранее.
        - Нам придётся взять его под своё покровительство.
        - Покровительство? - растерянно переспросила я. Вампирша кивнула.
        - Разумеется, я слишком молода для такой ответственности, номой друг судовольствием окажет вам такую любезность.
        - О, хозяюшка, мне так жаль затруднять вас, - неловко пробормотала я, струдом выговаривая обычное вОстрихе, нонепривычное для себя обращение кнезамужней женщине.
        - Хозяйка, - сулыбкой поправила вампирша. - Вот моймуж.
        - Который? - невольно вырвалось уменя. Я покосилась намужчин: тёмный держал светлого заплечи ибил лопатками окамни мостовой.
        - Оба, - рассмеялась женщина. Светлый уже несопротивлялся, безвольной тряпкой мотаясь вруках тёмного. - Я была замужем вон затем типом, пока невстретилась сГарелем и, поверьте, это были самые ужасные годы вмоей жизни. Гарель нашёл мне наставницу, мы поженились… Но, знаетели, хозяюшка, хоть прежняя жизнь итеряет для нас смысл, я несмогла простить мерзавцу загубленную молодость.
        Вампирша говорила спокойно; лишённый эмоций голос никак невязался сосмыслом её слов. Гарель схладнокровной жестокостью избивал её бывшего мужа; равнодушие их обоих потрясало иприводило вужас. Встреченные мной не-мёртвые казались лишёнными обычных человеческих эмоций, чем чудовищно отличались отмоего напарника, способного ивспылить, иулыбнуться ипроявить любые другие соответствующие случаю чувства.
        - Я думаю, вам пора, хозяюшка, - после паузы заговорила вампирша. - Небеспокойтесь, Гарель утихомирит этого типа, больше он вас ненапугает. Прощайте.
        - Но… - замялась я. - Прошу прощения, милостивая хозяйка, ноя ведь незнаю дороги!
        - Ах, да… Я изабыла. Чтож, идите поэтой улице вдоль кладбища. Она закончится аркой, зааркой Змеиный переулок. Пройдёте понему всё прямо ипрямо доплощади Трёх свечей. Внеё вливаются три переулка содной стороны (Змеиный - один изних) итри переулка сдругой. Найдите тот, который проходит между домами ссиним изелёным фасадом иидите прямо понему. Он закончится тупиком, ноближайший левый поворот оттупика выведет вас наулицу Свежих угрей. Вы меня поняли?
        - Да, - растеряно согласилась я, уступая настойчивости, звучащей вголосе вампирши. - Но… Разве вы непроводите меня?
        - Проводить? - поразилась моя собеседница. - Вас? Нозачем? Ведь я уже объяснила дорогу!
        - Да, нонаулицах неспокойно иваше общество…
        Увампирши дёрнулся уголокрта.
        - Ни один не-мёртвый вгороде вас нетронет! Это, - кивнула она всторону своего бывшего мужа, избиение которого продолжалось, - досадное недоразумение, небольше!
        - Что вы, хозяйка! - поспешила развеять сомнения вампирши я. - Я опасаюсь вовсе неваших собратьев, алюдей!
        - Людей? - удивилась не-мёртвая. - Вы? Нопочему?
        Я торопливо пересказала вампирше ослучайно увиденных сценах насилия, но, ксожалению, желания проводить меня уне-мёртвой неприбавилось.
        - Ах, это! - успокоено произнесла она, едва я закончила свой рассказ. - Нестоит так волноваться из-за пустяков. Вы, я полагаю, небыли поставлены визвестность, однако Мастер достаточно позаботился овашей безопасности. Если человек небудет высматривать вас, точно зная, кого игде ищет, то ни днём втолпе, ни ночью вполумраке никто необратит навас внимания. Главное - непереживайте инебросайтесь под колёса карет икопыта лошадей, могут быть неприятности.
        - Но…
        - Кто я такая, чтобы сомневаться вспособности Мастера защитить свою воспитанницу? - риторически спросила вампирша и, отвернувшись, подошла ксвоему спутнику. - Прощайте, хозяюшка, и, поверьте, наше знакомство доставило мне иГарелю истинное удовольствие.
        - Прощайте, - ошеломлённо проговорила я, наблюдая, как троих вампиров окутывает густой туман. - Прощайте, приятно было познакомиться…
        Поулице вдоль кладбища я шагала быстро, стараясь держаться теней, нонеособенно уже беспокоясь засвою безопасность: разговор свампиршей валом, как ни странно, меня успокоил. Широкая светлая улица уже невнушала прежнего страха, идоарки, открывающей вход впереулок, я дошла довольно скоро.
        Арка была столь узкой, что её полностью моглабы перегородить нежно целующаяся парочка. Она иперегораживала: девушка стояла под правой опорой, прижатая кней телом обнявшего её юноши, который, всвою очередь, упирался спиной влевую опору.
        Сложно подобрать слова, чтобы вполной мере описать, чем они занимались; тесно обнявшись, влюблённые, казалось, пытались друг друга попросту съесть, так они прижимались широко открытыми ртами. Временами длинные клыки царапали губы икожу вокруг рта, тогда целующиеся чуть отстранялись ипринимались слизывать друг сдруга кровь. Всё это мерзостное зрелище сопровождалось столь сладострастными иоткровенными стонами, что они, пожалуй, моглибы шокировать даже опытную содержательницу публичного дома. При виде этой сцены я замерла наместе счувством тоскливой покорности судьбе. Отвлекать вампиров друг отдруга былобы, поменьшей мере, опрометчиво; ждать, когда они освободят проход, можно досамого утра, аискать другой путь слишком опасно: я могла снова заблудиться вэтом безумном городе…
        Я нерешительно кашлянула. Потом, когда они необратили наэто внимание, кашлянула громче итопнула ногой, надеясь ненавязчиво привлечь ксебе внимание. Увы! Развращённые вампиры продолжали целоваться, прижиматься друг другу, совершать совершенно невообразимые телодвижения исладострастно постанывать, нисколько несобираясь уступать мне дорогу. Ситуация становилась всё более иболее неловкой, я почувствовала, как краснею, инезнала, куда девать глаза. Вампиры увлечённо целовались, полностью отдавшись своей страсти, ибольше всего своей необузданностью походили надиких животных изкаких-нибудь далёких южных стран. Мне казалось - доэтого дня, разумеется, - что ни один человек или тот, кто когда-то был человеком попросту неспособен на… на… такое. Это выглядело ещё более неприлично, чем напугавшая меня встреча вампира сдевушкой, напугавшая меня, кажется, уже целую вечность назад. Я чувствовала глубочайший стыд иотвращение кпроисходящему иготова была провалиться сквозь землю.
        Наверное, лучше попробовать обойти их стороной; надежда напрекращение разврата была, похоже, самой нелепой завсю мою жизнь. Я уже отвернулась, намереваясь уходить, как вдруг услышала:
        - Кудаже вы, хозяюшка? Вы ведь хотели вЗмеиный переулок!
        Я обернулась. Оба вампира стояли, слегка отодвинувшись друг отдруга (насколько это позволяли размеры арки), иприветливо мне улыбались.
        - Прошу прощения, если помешала, - проговорилая.
        - Это вы нас извините, - возразил юноша. - Вам следовало окликнуть нас более решительно.
        - Зачемже вы ждали? - покачала головой девушка.
        Я неответила, стесняясь смотреть вглаза этим существам, которые, казалось, вовсе незнали смущения инеиспытывали неловкости оттого, что их застали вовремя столь… личного общения.
        - Проходите, - оба вампира вышли изарки ивстали так, что я струдом могла пройти между ними. Было ясно: дальше они неразойдутся, даже если их попросить, ипришлось протискиваться. Когда я уже выходила изарки, девушка придержала меня заруку, аюноша бесцеремонно повернул всвою сторону.
        - Передайте, пожалуйста, Мастеру наше искреннее уважение, - попросила девушка. - Мы воспитывались унего, ипосей день горячо ему благодарны.
        - Рады познакомиться снашей сменой, - поддержал её юноша.
        Я промямлила, что непременно передам иочень благодарна, после чего не-мёртвые кмоему несказанному облегчению позволили мне уйти. Змеиный переулок, открывшийся зааркой, был узок ибезо всякой нужды изгибался то водну, то вдругую сторону, словно хотел оправдать название. Я непрошла имимо трёх домов, как заспиной услышала озадаченный голос вампира, который даже непытался скрыть отменя свой разговор:
        - Мы её напугали?
        - Мне кажется, шокировали, - возразила вампирша.
        Видимо, её собеседник выказал своё удивление, потому что не-мёртвая пояснила:
        - Она ведь изДейстрии, там все такие, ни рыба, ни мясо. Видел, как она вплащ куталась? Нехолодно ведь сейчас!
        - А-а, - потянул вампир. - Ну, нестрашно, унас быстро перевоспитается!
        Я резко оглянулась, глубоко возмущённая этой беседой.
        Вампирша, снаглой улыбкой глядя мне вглаза, произнесла, обращаясь, однако, только ксвоему любовнику:
        - Поговорим потом сеё приятелем, ато девочка инедели наночных улицах невыдержит… Пусть поучит малышку…
        Оба мерзко рассмеялись, помахали мне руками, толи прощаясь, толи предлагая оставить их одних, апосле вернулись кпрерванным моим появлением объятиям, поцелуям истонам.
        Змеиный переулок, всё также изгибаясь, подходил кконцу. Впереди уже виднелась ярко освещённая площадь Трёх свечей, когда над моей головой распахнулось окно именя поголове хлестнул толстый узловатый канат, едва нелишив сознания. Ксчастью, меня задело самым краем, поэтому я только вскрикнула и, пытаясь сохранить равновесие, ухватилась одной рукой заканат, авторой застену дома. Сверху послышались голоса - мужской иженский - апосле уже невыносимый для меня звук поцелуя. Я отбросила канат как ядовитую змею иотшатнулась всторону, разом придя всебя после удара. Господи, ну, зачто мне такое испытание?!
        Вокне появилась чёрная тень и, шурша, скользнула вниз поканату, оказавшись закутанным вплащ мужчиной. Он тщательно оглянулся посторонам: толи навсякий случай, толи впоисках источника изданного мной крика, но, как иуверяла вампирша валом, никого незаметил. Вотличие отвсех виденных мной острийцев, вместо башмаков итонких чулок наногах уэтого были высокие сапоги натолстой подошве. Неотойди я отканата, эти сапоги проломилибы мне череп, причём их обладатель допоследнего мгновения даже неподозревалбы омоём присутствии, спасибо Мастеру!
        Остриец закончил оглядываться иповернулся кокну.
        - Прощай, любимая! - нисколько нетаясь, прокричал он, посылая невидимой мне любовнице воздушный поцелуй. Канат зашуршал, втягиваясь вокно, апосле сдребезжанием хлопнула рама. Любовник ещё раз внимательно оглядел улицу идвинулся всторону площади Трёх свечей. Подумав, я дала ему опередить себя наполдома ипошла следом, стараясь держаться поближе, нонепривлекать ксебе внимания. Нелепо, номне нужна была эта иллюзия защищённости, которую придавало присутствие вооружённого человека: когда остриец повернулся, я заметила кончик шпаги, оттопыривающий полу плаща. Поздешнему кодексу чести дворянин обязан прийти напомощь всякому, кто взывает оней и, хотя острийская честь - такаяже сказка, как нравственность их дочерей, хотя защита Мастера надёжно скрывала меня отлюдских глаз, хотя этот дворянин был неменее распущенным, чем другие, одиночество заставляло меня искать его общества - пусть ивтайне отнего самого.
        Дворянин шёл так быстро, что я вскоре начала отставать и, нежелая потерять его извида, была вынуждена перейти набег. Очень скоро мы добрались доплощади, издесь мне достало ума замедлить шаг, чтобы потом без помех покраю обойти освещённое место. Притаившись увыхода изпереулка, я ждала, когда дворянин перейдёт площадь, однако моему ожиданию несуждено было сбыться. Дворянин прошёл мимо ближайшего кЗмеиному переулку фонаря - их форма иколичество дали площади её имя - как кдвум другим вышли двое мужчин, поодежде иманере двигаться казавшиеся братьями «моего» дворянина. Судя повсему, ни тот, ни другие нечаяли встретить наплощади Трёх свечей кого-либо, но, если «мой» дворянин всего лишь замедлил ход, то налицах остальных участников встречи отразилось самое настоящее недоумение. Один изних переливчато присвистнул, апосле громко произнёс:
        - Какая встреча, милостивый хозяин! Никогдабы неподумал, что вы посещаете подобные места!
        Второй поспешно поклонился иприбавил:
        - Наше почтение, хозяин, примите глубочайшие…
        Он неуспел закончить свою мысль. Реакция «моего» дворянина налюбезное приветствие была неожиданна исмертельна. Вбуквальном смысле. Он скинул плащ, резко повернулся, одновременно делая широкий шаг, вэтом пируэте преодолел разделяющие его ивстреченных им людей ярды ибезо всякого предупреждения вонзил шпагу вшею того, кто только что столь почтительно его приветствовал. Несчастный неуспел даже вскрикнуть, так быстро оборвалась его жизнь; он медленно осел набрусчатку мостовой, адворянин тем временем оборачивался кего товарищу, прокомментировавшему смерть бедолаги грубым ругательством ишелестом извлекаемой изножен шпаги.
        Я закусила руку, чтобы незакричать. Вот так, без лишних слов, угроз иоскорблений один человек забрал жизнь другого. Почему? Зачто? Неужели неожиданность ночной встрече уже достаточное основание для убийства?

«Ами, Ами, - сказала я себе, стараясь вернуть утраченное душевное равновесие иуспокоить отчаянное сердцебиение. - Твоёли дело, почему, кого изачто? Надо убираться отсюда, пока эти двое увлечены дракой».
        Лязг сталкивающихся клинков звучал вточности также, как напугавший меня несколько раньше металлический звон, из-за которого я нерешилась свернуть наярко освещённые улицы. Боже всемилостивейший, сколькоже людей вэтом городе заодну ночь умирает такой страшной смертью?!
        Задаваясь этим идругими, неменее отвлечёнными вопросами, я тем временем крадучись обходила площадь покраю, стараясь ступать как можно тише. Шаг, другой, медленно иосторожно, непривлекая ксебе внимания. Площадь была ярко освещена, иеслибы непричудливое переплетение теней, отбрасываемых фонарями, то ипомощь Мастера нескрылабы меня отвнимательных глаз. Впрочем, мои опасения были преувеличены: те двое, что скрестили клинки вцентре, незаметилибы иотряд стрелков, пока те невзялибы их наприцел своих старомодных мушкетов инеобъявилибы обэтом поменьшей мере три раза. Однако осторожность непомешает. То поглядывая надерущихся, то осматривая площадь впоисках других неприятностей, я заметила, как изЗмеиного переулка вышел человек. Точнее будет сказать - выскользнула чёрная тень, ибо личность эта, одетая вчёрный костюм, столь популярный среди ночных прохожих Остриха (живых, разумеется, мёртвые одевались куда ярче), сторонилась света ипотой ловкости, скоторой это делала, едвали могла быть признана зачеловека. Тень, уж простите закаламбур, держалась тени, точнее, теней и, укрытая ими нехуже не-мёртвой хозяйки
города, осторожно подбиралась ктому дворянину, что чуть неразмозжил мне голову сапогами, изакоторым я столь опрометчиво следовала. Едвали увлечённый дракой человек мог заметить заспиной движение, зазвоном клинков услышать шаги идыхание. Только намгновение сноровка изменила вышедшему изпереулка человеку, он вступил всветовой круг, чтобы тутже его покинуть, ноэтого мгновения хватило. Недворянину, ккоторому он подбирался - мне. Я успела увидеть, как блеснул кинжал, который негодяй держал вруке искоторым осторожно подкрадывался кувлечённому дракой дворянину.
        Вэтот миг всё стало мне ясно. Удивление тех двоих, один изкоторых уже лежал мёртвый накамнях мощёной площади, авторой, сумев поначалу ранить противника, теперь сам пропустил несколько ударов иуже струдом отбивался. Громкие их голоса исвист, которым они, должно быть, подавали своему подельнику условный знак. Та поспешность, скоторой «мой» дворянин убил человека, незатрудняя себя тем, чтобы выслушать его заверения иаргументы. Мне уже приходилось слышать остранной профессии, вДейстрии вовсе невозможной - убийцах, поджидающих жертву втёмном переулке, чтобы, выхватив шпаги, заставить несчастного принять отчаянный ибезнадёжный бой, потому что единственной уступкой благородству было нежелание убивать безоружных, авовсе непопытка уравнять силы. Эти трое, повсей видимости, намеревались сойтись вЗмеином переулке, да нерассчитали современем, вот истолкнулись сжертвой внеурочное время. Долженли был третий поплану убивать тайком ивспину - сложно судить. Если верить тому, что рассказывала мне госпожа Дентье, убеждая невыходить наулицу нето, что ночью, адаже иранним вечером, среди лиц такого сорта принято
разыскивать изверски приканчивать мерзавцев, опустившихся доудара вспину. Каюсь, я слушала эти истории вполуха, несчитая их ни правдивыми, ни относящимися ксвоей особе. Подиж ты - пригодились…
        Распалённое воображение подсказывало всё новые иновые детали ночной трагедии, делая убийц то хранителями чести той женщины, откоторой недавно вылез «мой» дворянин», то заклятыми врагами последнего, то изобретая иболее невероятные причины для стычки. Меж тем негодяй сосвоим кинжалом, движущийся весьма осмотрительно, так, чтобы дворянин ненаскочил нанего ненароком, когда будет отступать назад, подобрался, видимо, наподходящее для своего подлого дела расстояние. Свет снова блеснул накоротком клинке.
        Я невыдержала. Разум, осторожность идаже страх подсказывали мне единственный выход - отвернувшись, дойти донужного переулка, ведь уже близко дома ссиним изелёным фасадом, но… Я несмогла сдержаться изакричала как могла громко, отнеожиданности забыв перейти напусть ихорошо знакомый, новсёже чужой мне острийский язык:
        - Сзади! Берегитесь, сударь!
        Итолько после этого спохватилась, что «мой» дворянин может владеть языками гораздо хуже, чем шпагой. Однакоже я ещё несобралась выкрикнуть перевод, апредупреждённый таким образом мужчина уже действовал. Шагнув назад ивсторону, так, чтобы видеть иотвлекавшего его внимание негодяя сошпагой, иподкрадывающуюся сзади опасность, и, повсей видимости, неизвестного благодетеля, вмешавшегося невсвоё дело, он увидел убийцу, которого уже неспасали тени, вкоих он так удачно прятался дотого. Росчерк шпаги - идворянин перечеркнул судьбу несчастного, как незадолго доэтого он поставил точку вжизни его товарища. Отскочив назад, чтобы мёртвое тело нестесняло свободы его передвижений, он нашёл время, чтобы отвесить изящный поклон вту сторону, где я стояла, когда безо всякой причины решила вмешаться вдела, меня некасающееся. Поклонился - итутже выпрямился, одновременно сэтим отбивая направленную нанего шпагу, апосле, забыв обо мне, перешёл кнападению. Однако я успела разглядеть человека, которому поглупости спасла жизнь. Плащ он сорвал всамом начале драки исейчас держал намотанным налевую руку, так что сейчас одет он
был, поудручающе однообразной ночной моде Остриха, вчёрный камзол итакогоже цвета штаны. Очень светлые волосы немного разрушали мрачное впечатление, которое он производил, ноэто немедленно исправлялось настороженным ивнимательным взглядом, сосредоточенным выражением его довольно-таки молодого лица.
        Стаким человеком шутить неприходилось, имолодость немешала ему быть умелым ибезжалостным убийцей. Меня внезапно поразила мысль, что люди, подобные ему, врядли заинтересованы всвидетелях ночной резни, ион, убивший человека без предисловий ипредупреждений, будет без лишней щепетильности выяснять, кто ходит заним следом икричит сначала впереулке, апосле наплощади - пусть иэтот кто-то спас ему жизнь. Нелепо? Возможно. Нострах глубоко пустил корни вмоей душе и, проскользнув между домами сразноцветными фасадами, я, что есть духу, припустила попереулку - прочь отплощади Трёх свечей, где приняла столь странное участие в, повсей видимости, рядовой трагедии курортного городка.
        Отбыстрого бега итесно сжимающего грудь корсета уменя потемнело вглазах, ия начала задыхаться, новсёже страх заставлял меня преодолевать усталость ивкаком-то ослеплении нестись попереулку - дотех пор, пока я сразмаху ненатолкнулась наидущего мне навстречу человека. Сказать, что он был поражён - значит, несказать ничего, ведь мгновение назад он никого невидел инеслышал, я появилась будто изпустоты, изниоткуда. Однако он незастыл наместе, инеотпрянул, напротив, он поспешно схватил меня так крепко, что я пискнула иедва непотеряла сознание - покрайней мере, коротенький кусочек жизни выпал измоей памяти. Снова начав осознавать себя, я поняла, что стою, прислонившись кдому, инезнакомец, одной рукой удерживая меня зазапястье, другой шарит покарманам своего камзола, отыскивая - как оказалось мгновение спустя - спички. Чиркнув одной остену, ккоторой он прислонил меня, незнакомец самым невежливым образом поднёс огонёк прямо кмоему лицу так, что я ничего немогла увидеть из-за слепящего света. Какое-то время - недолго - мужчина вглядывался вменя, апосле его рука дрогнула, спичка отодвинулась настолько, что,
протерев глаза, я смогла исама разглядеть этого человека.
        Решительное, но, всущности, ничем непримечательное лицо, которое, однако, показалось мне смутно знакомым. Я где-то видела его? Когда? Волевой подбородок, вочертании рта прослеживается что-то хищное, напоминающее одновременно ивампиров, скоторыми я успела познакомиться этой ночью, ивсех негодяев - убийц, похитителей играбителей, виденных мной сегодня - включая исветловолосого дворянина, столь решительно вступившегося засвою жизнь. Вглазах сквозила усталость - судя повсему, его постоянная спутница, аещё - удивление, даже недоумение и… радость?
        - Сударь, - начала было я, быстро поправилась, обратившись кнезнакомцу наострийском, ноон, казалось, необратил наэто внимания. Всё ещё крепко, даже больно удерживая меня зазапястье, он держал спичку между нами, пока она недогорела, апосле, неговоря ни слова, повёл меня засобой всторону перекрёстка, который тускло освещался слабеньким фонарём. Наперекрёстке остановился и - по-прежнему неотпуская моей руки, отвесил еле заметный поклон, скорее просто кивнул.
        - Сударыня, - обратился он намоём родном языке, - прошу прощения замоё любопытство, ноя вынужден поинтересоваться - что вы делаете втакой час совершенно одна иотчего вы спасались стакой поспешностью?
        Только сейчас окончательно отдышавшись ипридя всебя, я перестала плыть потечению, предоставляя незнакомцу управлять событиями, стряхнула недоумённое оцепенение исделала попытку высвободиться - увы, бесполезную!
        - Хозяин, - ответила я по-острийски. То, что этот человек знал дейстрийский итак легко нанём говорил, невнушало мне ни капли доверия, напротив, заставило сердце тревожно сжаться. - Хозяин, мои дела касаются только меня, ия буду очень благодарна вам, если мы сейчас разойдёмся каждый всвою сторону. Уверяю вас, я несовершила никакого преступления инеубегала сейчас отгородских стрелков.
        - Я ивмыслях подобного недержал, сударыня, - надейстрийском ответил незнакомец, быстрым движением губ обозначив улыбку. Я прокляла свою глупость - если я всё ещё хотела притворяться местной жительницей, мне следовало переспросить, что сказал мой собеседник, анеотвечать наего вопрос. - Втаком часу городские стрелки редко появляются наэтих улицах. Однако вы неответили намой вопрос.
        - Ответила, - резко сказала я. - И, прошу вас, отпустите меня! Вы делаете мне больно!
        - Да? Прошу прощения, - как-то рассеянно отозвался незнакомец ислегка ослабил хватку, неразжав, однако, рук полностью. - Вовсяком случае, если вы несовершили, как уверяете, никаких преступлений, то вам нестоит одной оставаться наулице.
        - Уверяю вас, одиночество меня совсем непугает, - решительно заявила я иещё раз попыталась вырвать руку.
        - Охотно верю, барышня, - отозвался незнакомец, снеприятной улыбкой удерживая моё запястье, - ноя немогу позволить, чтобы такая молодая девушка водиночку гуляла помрачным улицам этого города.
        Я невольно улыбнулась - несмотря насерьёзность ситуации, пафос незнакомца казался забавным, - апосле серьёзно ответила:
        - Мне очень жаль отказываться отвашего щедрого предложения, милостивый хозяин, ноуменя назначена встреча, иявиться туда я должна водиночестве.
        - Мне очень жаль настаивать, сударыня, - неуступал незнакомец, - однако ночью наулице опасно, ивам лучше позволить мне проводить вас доместа вашего свидания или, что былобы лучше, довашего дома, где вы будете вбезопасности.
        - Благодарю вас, хозяин, однако это совершенно напрасная забота, ивы моглибы употребить своё время исилы гораздо лучше, чем потратив их наменя.
        - Сударыня! - голос незнакомца был холоден ирешителен. - Вам необходимо оказаться вбезопасном месте и, если вы несогласитесь принять моё общество изащиту подороге квашему дому, мне придётся отвести вас ксебе, чтобы уберечь отночных опасностей, которыми вы, как иностранка, преступно пренебрегаете!
        - Означаетли это, что вы намерены удерживать меня силой, сударь?! - оскорбиласья.
        - Вы совершенно правы, барышня, - отвесил этот негодяй мне издевательский поклон. - Ноя все ещё надеюсь, что вы выберете дорогу ксвоему дому ипозволите мне вас проводить.
        - Послушайте, - заговорила я как только могла разумнее исерьёзней. - Я ценю вашу заботу, но, поверьте, увас нет никаких причин опасаться замою жизнь. Между тем, тот, скем мне необходимо встретиться, очень ревнив, имне нехотелосьбы огорчать его неожиданным появлением спутника…
        - Я полагаю, мы сумеем объяснить ему обстоятельства, - вернув себе учтивый тон, ответил незнакомец. Я покачала головой, ион снова довольно усмехнулся. - Втаком случае, сегодня вам лучше отказаться отсвидания. Ночью слишком опасно для женщины.
        Сэтими словами он поудобнее перехватил мою руку иповернулся, явно собираясь дальше вести засобой. Если перекрёсток, накотором мы стояли, был ближе кцели моего пути, чем место нашего столкновения, то теперь незнакомец собирался отвести меня обратно, туда, откуда я прибежала - всторону площади Трёх свечей. Боюсь, его плану немоглобы воспрепятствовать то слабое сопротивление, которое я была всостоянии ему оказать - осознание намерений незнакомца полностью лишило меня нетолько телесных, ноидушевных сил, - итолько Бог знает, гдебы я встретила утро, новот, впервые заэту ночь, напарник решил вмешаться вмою судьбу.
        То, как он это сделал, было настолько похоже наего обычную манеру поведения, инастолько несоответствовало всему, пережитому мной заэту ночь, что, боюсь, вместо радости я ощутила только гнев идосаду наего фиглярство. Ещёбы! Он непопытался невидимым подкрасться кнезнакомцу иусыпить его или оглушить, как это следовало сделать. Вместо этого, он, словно соткавшись изтусклого света фонаря, появился посреди перекрёстка заспиной незнакомца, подошёл кнам так, чтобы его видела нетолько я, игромким голосом произнёс:
        - Вот ты где пропадаешь! Аяуже…
        Развить свою мысль вампир неуспел, хотя явно собирался. Как я уже говорила, свой спор снезнакомцем мы вели наперекрёстке, ностояли непосередине скрещения двух улиц, аустены кирпичного дома, невыходящего наулицу ни единой дверью. Как только мой напарник показался нам наглаза изаговорил, явно указывая назнакомство сомной идаже нанекоторые права, как незнакомец толкнул меня внишу, оставшуюся, повсей видимости, отзаложенной кирпичами двери, и, обнажив шпагу, безо всяких предупреждений кинулся навампира. Напарник едва успел отпрыгнуть, итутже человек повторил свою атаку. Вампир снова отскочил, нонезнакомец неотставал.
        - Вызов, - проговорил вампир, увернувшись оттретьего удара. - Мне говорили обэтой местной традиции.
        Человек, однако, нежелал поддерживать беседу; он нападал совсем пылом, какой только может быть уматёрого убийцы, решившего вочтобы то ни стало пролить кровь. Струдом уклоняясь отударов шпаги, вампир, всвою очередь, извлёк свою искинул плащ, подражая - как мне показалось - светловолосому дворянину сплощади Трёх свечей. Незнакомец, который снял свой плащ ещё между первым ивторым выпадом, тутже взмахнул им, толи пытаясь отвлечь внимание вампира, толи сковать движения обнажённого вампиром клинка. Мой напарник, всвою очередь, непереставал меня удивлять. Вместо того, чтобы, уклонившись отвражеской шпаги, воспользоваться своим несомненным преимуществом вскорости иизбавиться отпротивника быстрым, невидимым человеческому взгляду движением, он медлил, лишь ненамного превышая положенную смертным скорость иоттого явно проигрывал незнакомцу, ведь не-мёртвый необучался искусству фехтования.
        - М-да, - протянул вампир, полностью сосредоточившись натом, чтобы недать человеку нанести ему рану идаже непытаясь ударить самому. Возможно, подумала я, он этого просто неумеет. - Необыкновенное гостеприимство встречаю я вэтом живописном городке. Неужели «устрицы» всегда приветствуют приезжих ударами шпаги? Какая, однакоже, варварская страна!
        Его противник, очевидно, небыл патриотом, так как неудостаивал вампира ответом - или был слишком разумен инежелал отвлекаться напустяки. Нисколько неразбираясь вдраках, всё равно, вооружённых или нет, я, тем неменее, понимала: незнакомец неможет неждать, пока противник выдохнется, устав говорить иотбивать удары одновременно. Также я понимала, что этого человек может ждать хотябы идосамого утра искорее устанет сам, вампирже может прыгать тут хотябы инеделю, если найдёт пару минут утолить голод, асейчас он был явно сыт. Ноунас небыло этого времени, иотнезнакомца следовало отделаться как можно скорее: нас ждало важное дело, ради которого, собственно, мы иприехали вэтот Богом проклятый городишко. Увы! Пока рассчитывать наблагоприятный исход дела неприходилось, ая необладала ни оружием, ни навыками того убитого наплощади бедолаги, иникак немогла исправить досадное положение.
        Выпады незнакомца были быстры, точны, и, как я уже говорила, мой напарник едва успевал отбивать сыпавшиеся нанего удары. Длительное наблюдение позволило мне заметить ещё одно различие - то слишком размашистые, то слишком короткие, норавно неловкие движения вампира, которые выдавали его полное неумение вобласти владения холодным оружием. Если исключить нелепую мысль, что не-мёртвый решил поразвлечься, сражаясь счеловеком «наравных», то, скорее всего, напарник пытался скрыть отнезнакомца свою суть, недать тому узнать внём вампира и, отбившись, избежать убийства. Вампир, видимо, уловил мою мысль или просто решил покрасоваться передо мной, вовсяком случае, он отсалютовал шпагой, пропуская, таким образом, удар нападавшего нанего человека. Едва успевая отреагировать сположенной простому смертному скоростью, он выставил перед собой свободную руку, перехватив клинок, крутанул запястьем, вырывая шпагу изрук незнакомца, иотбросил её всторону, словно ядовитую змею. Послышался чистый звон металла окамень, апосле нисколько неусмирённый человек, оглядываясь навампира, подобрал своё оружие… изамер, вужасе
уставившись наруку своего противника. Его можно было понять - глубоко порезав ладонь оклинок, вампир потерял очень немного крови, авремя, закоторое человек подбирал свою шпагу, потратил нато, чтобы вытереть руку иразмять уже успевшую зажить руку. Ещё одна ошибка, наподобие той, которую допустила я, когда, намериваясь выдать себя заострийку, ответила напроизнесённые по-дейстрийски слова. Что делать - прежде ни мне неприходилось выдавать себя заиностранку, ни моему напарнику - заживого человека. Да ираны, подобные сегодняшней, он получал нечасто, как я понимаю. Судя полицу незнакомца, водин миг он получил разгадку замеченным им прежде несуразностям - таким, кпримеру, как стойкость очевидно неумелого противника впоединке или поразительная сила, скоторой шпага была выбита изстоль привычных кней рук. Разгадка, надо думать, непринесла человеку радости, ипонимание, сменившее ужас, всвою очередь, уступило место отчаянию ирешимости обречённого. Он сжал зубы ибросился навампира, повсей видимости, собираясь погибнуть вдраке, а, может быть - кто знает? - питая безумную надежду спастись при помощи своего
смертельного искусства. Вампир легко увернулся, уже непытаясь скрывать свою сущность. Виновато улыбнулся мне ипроизнёс весьма сокрушённым тоном:
        - Я пытался этого избежать,но…
        Окончание этой фразы непоследовало, только неясная тень мелькнула при свете фонаря, яркий росчерк, едва видимый человеческому взгляду - инезнакомец мёртвый свалился намостовую.
        - Мне правда очень жаль, Ивона, - виновато проговорил не-мёртвый, вытирая свою шпагу уже испачканным платком ибросая его натруп - кмоему счастью, упавшему раной вниз. - Тыже видела, я пытался…
        Этой ночью, видимо, вампиру невезло ссобеседниками - очередную мысль ему пришлось бросить насередине и, поспешно вернув шпагу вножны, броситься ко мне: я теряла сознание.
        Очнулась я втёмном пыльном подвале, лёжа прямо наполу, весьма, надо сказать, жёстком ихолодном. Нет, непрямо: напарник галантно расстелил сначала свой плащ, потом мой итолько потом уложил меня. Сквозь двойной слой ткани явственно прощупывались кирпичи, которыми был выложен пол. Под головой небыло ничего, зато ноги лежали настарой картонной коробке: таким образом, видимо, вампир желал помочь мне вернуться всознание. Освещался подвал свечой, криво прилепленной кдеревянному ящику свыбитым дном иоттого поставленному набоковую сторону. Напарник сидел рядом, накраю расстеленного плаща имолча смотрел наменя.
        - Где мы? - немного картинно простонала я, приподнимаясь налокте. Вчём неудобство юбки, вподол которой вшит металлический обруч, так это втом, что она неукладывается наваши ноги, когда вы лежите, асохраняет форму колокола. Вампир сничего невыражающим лицомсидел утого, что можно былобы назвать изголовьем импровизированного ложа, инеобращал никакого внимания намысленные упрёки. Я сняла ноги скоробки ипопыталась сесть. Это, увы, получилось несразу, ипришлось даже поворачиваться кнапарнику вожидании помощи. Сидение наполу оказалось ещё более неудобным инеприличным, чем лежание, ия поспешила подняться наноги. - Почему ты молчишь? Как мы здесь оказались?
        - Прости, - тихо ответил напарник. - Я нехотел тебя расстраивать.
        Он поднялся сам, поднял спола мой плащ инакинул мне наплечи. Потом поднял свой, отряхнул, покачал головой при виде дыр, проделанных вчёрной ткани шпагой того странного человека, который отдал жизнь под фонарём наперекрёстке. Свернув, перекинул плащ через руку. Разумно: оставлять засобой даже ничего незначащий след глупо, носить подобные лохмотья просто невозможно. Я, откинув привычные условности, крепко ухватила напарника заруку. Боюсь, пыльный воздух подвала неслишком полезен для потерявших сознание.
        - Почему тебя небыло рядом? - также тихо высказала я выстраданный этой ночью упрёк. Вампир передёрнул плечами.
        - Я непривязан ктебе, моя девочка, немогу каждый час проводить только стобой, - ответил он, ноизвиняющийся тон противоречил жестокому смыслу сказанных слов.
        - Носегодня… ты ведь могбы!
        - Могбы, - неохотно признал не-мёртвый. - Нонезахотел. Ивона, глупышка, я недумал, что тебя так быстро отпустят!
        - Ты мог прийти напомощь сразуже, - горько напомнила я. - Как только наменя напали те вампиры или когда я испугаласьили…
        Всмутных тенях, разбегающихся отслабого огонька свечи, плохо видно, ноя уловила отрицательное выражение налице напарника.
        - Нет.
        - Нет?! - зло переспросилая.
        - Нет, - повторил напарник. - Ты непоследний раз ночью выходишь наулицу вОстрихе. Привыкай, здесь всегда так, ииногда даже страшнее. Ты должна учиться, Ивона.
        Я оттолкнула вампира резким движением, но - увы! - это непричинило ему ни телесной, ни душевной боли. Я ведь никто иничто для этого создания.
        - Ты неправа, - возразил напарник иобнял меня заплечи. - Я нехотел, чтобы ты видела эти смерти - инаплощади, инаперекрёстке. Ия - ты видела - нехотел убивать. Ради тебя.
        - Анепотомули, что тело того несчастного привлечёт ненужное внимание? - сердито уточнила я, даже непытаясь стряхнуть руки не-мёртвого. Бесполезно.
        - Потому тоже, моя дорогая, - усмехнулся вампир. - Но, честное слово, я подумал иотебе! Я бросился ктебе сразуже, как те люди наплощади начали драться, нонемного опоздал.
        Я недоверчиво хмыкнула, неверя ни единому слову. Он просто незахотел прерывать свои дела ради меня, только ивсего! Готова поспорить, безнравственная вседозволенность Остриха бросилась вампиру вголову, заставив забыть отом небольшом чувстве ответственности, которое досих пор заставляло его поступать хотябы внешне порядочно. Не-мёртвый расхохотался так громко, что я даже испугалась: авдруг нас кто-нибудь услышит?
        - Вот уж тебе неследует бояться, - успокоил меня вампир. - Мастер позаботился неотебе одной, и, знаешь… Тебе неследовало так легкомысленно обращаться сего подарком.
        - Очём ты говоришь? - настороженно спросила я, чувствуя, как объятье не-мёртвого становится жёстким иедва только непричиняет боль. Напарник развернул меня лицом ксебе, набросил мне наголову капюшон ирасправил вуаль.
        - Я ведь предупреждал тебя, дорогая, - почти нежно напомнил вампир. Именно эту фразу он произносил когда-то, когда я, поего мнению, несправлялась суроком идолжна была усваивать знания инавыки… иначе. Да, сначала ругался, негодовал, апотом очень нежно иласково говорил: «я предупреждал»… После этого всегда следовал укус, ивот сейчас я замерла, бесполезно заслоняя шею руками. - Небойся, глупенькая девочка, я нетрону тебя, несейчас. Мне очень этого хочется, новОстрихе нельзя поддаваться желаниям.
        Я снова хмыкнула, стараясь дать понять, насколько его нравоучение далеко отистины: вОстрихе, по-моему, все только иделали, что предавались своим желаниям - напоказ, разнуздано ибесстыдно.
        - Это их дело, Ивона, нам стобой - никак нельзя. Ты понимаешь меня? Почему ты сняла вуаль? Из-за неё любой случайный прохожий могбы опознать тебя! - выпалил вампир отрывистым резким тоном. Ивкрадчиво произнёс, явно намекая, что вовсём случившимся была нетолько его вина: - Мне пришлосьбы перебить уйму народа этой ночью, еслибы неподарок Мастера, аонём ты незнала. Так почему ты сняла вуаль?
        - Я ничего вней невидела! - запальчиво, почти по-детски выкрикнула я. - Совсем ничего! Как я могла…
        Вследующий момент я замерла наместе: напарник откуда-то извлёк блеснувший всвете свечи нож иподнёс ксамым моим глазам.
        - Говоришь, ничего невидно? - задумчиво спросил вампир. - Тогда отчего ты сейчас испугалась?..
        Он осторожно сделал ввуали прорези, сквозь которые можно было смотреть намир, неопасаясь быть узнанной, инеуловимым движением спрятал оружие. Я облегчённо вздохнула, чувствуя, как слабеют ноги. Напарник поднял вуаль, обнял меня иприжал ксебе. Я громко, совсхлипом выдохнула исудорожно втянула воздух - затхлый душный воздух пыльного подвала. Прижалась квампиру, привычно неслыша внём сердцебиения, иразрыдалась.
        Надо отдать должное напарнику - мои рыдания он пережил именно так, как, наверное, инужно было это делать, я имею ввиду, непытался ни успокаивать, ни врать насчёт светлого будущего, которого утаких, как мы, быть неможет впринципе, ни трясти меня заплечи стребованием сейчасже взять себя вруки. Он просто… был рядом, обнимал меня имолчал. Молчал довольно долго, пока непрекратились судорожные всхлипывания иистерические просьбы немедленно прекратить «всё это». Также молча он отстранился, протянул мне носовой платок имолчаже дождался, пока я вытру слёзы.
        - Всё это очень печально, - холодно признал вампир. - Нонам надо работать. Помнишь, ты спрашивала, зачем мы здесь оказались?
        Я кивнула, непонимая, кчему он клонит.
        - Встряхнись, Ами! - потребовал вампир исам встряхнул меня заплечи. - Те люди умерли, это очень печально истрашно, ноты жива инужна мне живая! Ивона, если ты сейчасже неначнёшь работать, я приведу тебя вчувство пощёчинами или оттащу кближайшему фонтану!Ну?
        Эти угрозы заставили меня усмехнуться.
        - Ненадо, - отстранилась я. Насей раз вампир позволил мне это сделать.
        - Так-то лучше, - проворчал он. - Итак, ты спрашиваешь, зачем мы здесь оказались.
        - Спрашиваю, - энергично кивнулая.
        - Замечательно, моя девочка. Так вот: мы здесь непотому, что укого-то слишком слабые нервы, инепотому, что я ненашёл для этого кого-то лучшего места для твоего возвращения всознание. Хочешь узнать, почемуже тогда?
        Я молча кивнула. Издёвка часто следовала внастроении напарника заредкими проявлениями нежности, ия уже привыкла необращать наего тон внимания.
        - Тайник! - торжественно произнёс вампир.
        - Здесь?! - поразилась я. - Вэтом месте?
        - Ачем оно плохо? - вопросом ответил вампир. - Чудесное пыльное местечко, где куча крыс ини одного человека. Сам дом заброшен… Ивона?
        - Ты сказал - здесь водятся крысы?! - вужасе уточнила я. Это неслишком разумно, нолежать вполном крыс подвале…
        - Уже нет, - успокоил меня напарник. - Я распугал их перед тем, как войти. Как видишь, я обо всём подумал… Ноты меня отвлекла.
        - Извини, - тихо произнесла я, думая, что, может, была несправедлива кне-мёртвому, обвиняя того вэгоизме. Нашёлже он время позаботиться обомне?
        - Ничего страшного, моя милая девочка, ничего страшного, - снисходительно произнёс вампир, сорвал сменя капюшон ирастрепал волосы. - Одним словом, забирай «ключ» имы окажемся перед одной только проблемой - куда потратить те два часа, которые останутся перед назначенной встречей.
        - Два часа? - поражённо переспросила я. - Так много? Новедь…
        - Это означает, что вы разойдётесь уже перед самым рассветом. Или после него, если будешь глупышкой ипозволишь тебя задержать.
        - Аты? - глупо спросилая.
        - Ая останусь стобой. Потом неговори, мол, тебя бросил напарник всамый тяжёлый момент твоей жизни!
        Сердитый тон вампира явственно показывал, насколько задели его мои мысленные упрёки.
        - Нокак… нокто…
        - Парочка часов мне неповредит, - поморщился вампир. - Я стал сильнее спрошлого раза; несмотри наменя так, Ами, действительно стал сильнее. Авостальном… кому-то неповезёт, только ивсего. Влюбом случае, это будешь неты. Утебя остались вопросы?
        Я покачала головой. Перспектива встретить рассвет явно пугала напарника больше, чем он хотел показать… исейчас его нерадовала моя проницательность.
        - Умница. Теперь подойди комне.
        Я послушалась, хотя вкрадчивый голос вампира непредвещал ничего хорошего. Он резко схватил меня заплечи изаставил посмотреть вглаза. Хотелабы я иметь возможность увернуться, зажмуриться, хоть что-нибудь, только непозволить не-мёртвому говорить сомной без помощи слов! Но… вмоё сознание, разрывая череп болью, хлынула картинка, азаней мысленный приказ. Разыскать среди кирпичей, которыми выложен пол, один-единственный, скрывающий под собой тайник. Благодаря напарнику мне непришлось простукивать кирпичи, слишком сильно он ненавидел серебро, которое скрывалось под одним изних, чтобы мне сейчас ошибиться. Я вынула маленький свёрток ивернула кирпич наместо. Разогнулась, сжимая руками виски. Всё хорошо, нокакже это больно, Господи!
        - Молодец, - услышала я жестокий голос напарника. - Атеперь надень это идержись отменя подальше!
        Раздражение напарника прозвучало так привычно, что я нисколько нерассердилась инеобиделась, апонимающе улыбнулась. Ему ужасно ненравилась ситуация, вкоторой он немог обойтись без посторонней помощи.Увы.
        - Ещё одна такая улыбка… - пригрозил вампир, нотутже оборвал сам себя. - Идём, деточка. Унас стобой два часа впереди, можем немного прогуляться, апотом явиться насвидание заранее икак следует подготовиться. Ты всё помнишь, что нужно делать?
        Смоей стороны последовал ещё один молчаливый кивок. Мне всё ещё грустно ибольно отвсего увиденного этой ночью. Насилие, разврат иубийство. Боже, почему ты позволяешь подобному свершаться?
        Некоторое время мы «наслаждались» ночной прогулкой. Напарник вёл меня заруку так церемонно, будто рыцарь издалёкий времён сопровождал даму сердца, анасамом деле стараясь держаться настолько дальше, насколько это вообще возможно, когда всё-таки хочешь сохранить телесный контакт. Ночной воздух после подвала казался мне свежим ичистым, хотя вначале ночи мои ноздри то идело улавливали удушающий смрад, доносящийся изочередной… ну, скажем так, свалки отходов. Шли молча, неглядя (покрайней мере, я) перед собой. Гуляли. Так, наверное, истеклибы два часа, оставшиеся доназначенной встречи, еслибы дорогу нам незаступила массивная фигура вчёрном плаще. Напарник отреагировал мгновенно - толкнул меня заспину иположил руку нашпагу, новэтом небыло необходимости. Фигура, сорвав сголовы, широкополую шляпу, отвесила нам глубокий поклон ипоспешила приветствовать воспитанников самого Мастера.
        - Чему обязаны, почтеннейший хозяин? - неприязненно спросил мой напарник.
        - Прошу прощения, если напугал, - произнёс незнакомый вампир, этим предположением явно усиливая возникшую неприязнь моего напарника. - Я хотел извиниться перед воспитанницей Мастера засвоих учеников изаверить её, что оба понесут заслуженную кару.
        - Прошу прощения, хозяин… - произнесла я, оставляя обращение поникшим ввоздухе.
        - Мирон, хозяюшка, - поклонился вампир. - Буду польщён, если вы будете называть меня именнотак.
        - Ая? - холодно спросил мой напарник.
        - Ивы тоже, милостивый хозяин, - снова поклонился Мирон.
        Я кивнула ипродолжила:
        - Прошу прощения, Мирон, так это были ваши ученики? Оба?..
        Тот снова поклонился.
        - Да, иименно поэтому ябы попросил вас нежаловаться наих непростительное поведение официально. Мнебы нехотелось расставаться сними, аесли остальные решат… - Он умолк, недоговорив своей мысли. Повсей видимости, вампиры моглибы отнять ипередать более компетентным воспитателям учеников, чьё воспитание оставляло желать лучшего. Однако это необъясняет причин откровенности их незадачливого наставника.
        - Какже вам позволили взять сразу двоих, ипочему вы неследите заними, как полагается? - гневно спросил мой напарник. - Они напугали иунизили Ивону, позволили себе оскорбительные выражения веё адрес, идаже неудосужились принести извинения!
        Мирон отвесил очередной поклон.
        - Они братья итак тосковали вразлуке, что через несколько лет после обращения старшего мне позволили обратить имладшего брата, идосих пор небыло никаких неприятностей, уж поверьтемне!
        - Я подумаю, стоитли принять ваши извинения, - холодно ответил мой напарник. - Однако одного только вашего слова недостаточно, я хочу посмотреть вглаза этим мальчишкам иуслышать их оправдания.
        Мирон, толи необиженный пренебрежительными речами мальчишки явно много моложе себя, толи нежелающий лишний раз ссориться своспитанником самого - подумайте только! - Мастера, впоследний раз поклонился иисчез.
        - Зачем ты так? - укоризненно спросила я. - Он ведь невиноват…
        - Они чуть невыпили твоей крови, - зло ответил напарник. - Заодно это ябы убил обоих.
        - Новедь необа…
        - Они оскорбили тебя, - безапелляционно отрезал вампир.
        Я покачала головой. Острих сего лёгкостью впролитии крови явно плохо влияет намоего напарника.
        - Очём ты думаешь? - спросил не-мёртвый несколько минут спустя. Я вздрогнула.
        - Разве ты неможешь прочесть сам? Зачем спрашивать?
        - Я могу, - усмехнулся напарник. - Поэтому испрашиваю. Неотом ты думаешь, глупенькая моя девочка.
        Я покраснела. Размышления обо всём увиденном этой ночью неизбежно навели меня навоспоминания ожертвах здешних диких обычаев. Спасти излап порока целующуюся свампиром девушку врядли возможно. Оживлять погибших нам недано, да инеказались они незаслуживающими своей печальной участи. Жертва ограбления, увы, невызывала ни малейшего сочувствия.
        Напарник тяжело, напоказ вздохнул.
        - Авот девушку тебе жалко. Хотя она может быть дряхлой старухой истрашной как смертный грех.
        - Мне неважно, как выглядит эта несчастная, - обиделась я. - Но… подумай только, что сней могут сделать!
        - Или уже делают, - цинично дополнил вампир.
        Я отвернулась.
        - Молчишь?
        - Я ни очём тебя непросила, - раздражённо ответила я. - Исейчас непрошу. Я всё понимаю.
        Напарник остановился. Снова вздохнул.
        - Тебе так сильно её жалко?
        Я неотвечала.
        - Итак сильно нетерпится вмешаться вчужую жизнь?
        - Еслибы кто-то был рядом, когда меня решили похитить… - тихо ответилая.
        - Мыбы стобой невстретились, иябы погиб втом подвале, моя дорогая, - втон мне произнёс вампир. - Может, ты лишаешь кого-то шанса наспасение?
        Я снова промолчала.
        - Ну, хорошо. Где это произошло?
        Я назвала место иснадеждой поглядела нанапарника. Да! Глупо, нелепо, рискованно, ноя действительно хотела вмешаться вчужую судьбу. Я верила: напарнику это посилам. Еслибы он хотел, он могбы сделать это для меня, ноя даже ненадеялась, что он захочет. Аон…
        - Икак ты себе это представляешь? - вернул меня нагрешную землю холодный голос не-мёртвого. - Я разве собака, которая возьмёт след отдома идоведёт тебя донесчастной жертвы? Или ты мне предлагаешь украсть какую-нибудь псину ипустить её последу?
        - Это необязательно, - послышался знакомый голос занашими спинами. Мы одновременно развернулись - иувидели Мирона, которого сопровождали двое уже известных мне вампиров-подростков. - Прошу прошения занекоторую театральность нашего поведения, хозяюшка, я собирался обогнать вас итолько потом окликнуть, нообсуждаемая вами тема…
        - Вы можете нам помочь? - Я радостно поддалась им навстречу, инапарник раздражённо придержал меня заплечо. - Вы знаете, куда её увезли?
        Мирон кивнул.
        - Я отметил эту девушку итеперь могу отыскать где угодно. Если хотите, мы поможем вам разыскатьеё.
        - Мёртвые неимеют дела сживыми, - зло произнёс напарник. - Это закон.
        - Который вы собрались нарушить, милостивый хозяин, - издевательски напомнил Мирон.
        - Это неважно, - отмахнулся мой напарник. - Я спрашиваювас.
        - Помочь юной девушке встоль благородном деле… - сиздёвкой произнёс Мирон, апосле продолжил уже серьёзно: - Я хочу быть уверен, что хозяюшка небудет жаловаться, инаэтом условии предлагаю помощь.
        - Вы понимаете, что вам придётся отказаться отжертвы, если мы спасём её? - уточнил мой напарник. Младший извампиров дёрнулся, явно собираясь угрожающе шагнуть внашу сторону, нобрат удержал его, как дотого напарник - меня.
        - Она влюбом случае былабы для меня потеряна, - ответил Мирон.
        - Нам придётся убить всех свидетелей изаколдовать девушку, иначе люди узнают овмешательстве вампиров, - напомнил напарник. Мирон молча кивнул, ая застыла вгорестном изумлении. - Да, дорогая, невпервый раз, ноиневпоследний из-за тебя прольётся кровь.
        При этих словах мальчишки жадно облизнулись, анапарник продолжал:
        - Могут возникнуть трудности сеё домочадцами.
        - Невозникнут, - возразил Мирон. - Она живёт одна идаже служанку отпустила кродным. Люди опередили меня накаких-нибудь полчаса!
        - Сочувствую, - усмехнулся напарник. - Итак, Ивона, ты принимаешь помощь?
        Я кивнула. Да, ипропади всё оно пропадом! Мерзавцы, ворующие поночам женщин измирных домов, недостойны жизни. Они неимеют права зваться людьми, они заслужили свою смерть. Заслужили!
        - Через несколько лет ты сумеешь вэто поверить, - как-то очень серьёзно пообещал напарник. Ученики Мирона недоумённо переглянулись, непонимая, очём он говорит. - Идаже, может быть, начнёшь убивать сама.
        - Ни зачто! - пылко воскликнулая.
        - Будешь, будешь. Нонестоит терять время. Все согласны наэту вылазку?
        Чувствуя себя как восне - кошмарном изавораживающем одновременно, - я ещё раз подтвердила своё согласие. Глупо, нелепо ирискованно. Ноя немогла бросить несчастную, которая звала напомощь. Немогла… потому что мне никто непомог вмоё время.
        Глупо.
        Мы остановились удверей дома, вкоторый была принесена жертва нападения. Вэтот момент я поняла, насколько неумно смоей стороны было соглашаться наподобную авантюру идаже, Господи ты боже мой, требовать её осуществления! Мирон мог попросту обмануть нас, подсунув любую другую несчастную, ато ивовсе натравив нас налюдей, неимеющих никакого отношения кпреступному миру.
        - Аты думала, всё так просто? - засмеялся мой напарник. - Мирон, Ивона спрашивает, какие гарантии вы можете предоставить?
        Подростки-вампиры, которые были слишком похожи, чтобы их было легко отличить друг отдруга втемноте (кажется, младший был немного потоньше иповыше ростом), снова переглянулись. Полагаю, их ставила втупик манера моего напарника отвечать нанезаданные вслух вопросы.
        - Только одну, милостивый хозяин, - вслучае обмана вы сможете пожаловаться ещё инанего.
        Напарник замер намгновение, потом кивнул.
        - Принимаю.
        - Втаком случае, позвольте вас спросить, - очень вежливо произнёс Мирон. - Как вы намерены проникнуть вдом, милостивый хозяин?
        Напарник указал наменя.
        - Ивона невпервый раз открывает мне дорогу.
        Мирон смерил меня взглядом.
        - Хозяюшка…
        Я кивнула, чувствуя, как тело сотрясает мелкая дрожь. Зачем я вэто ввязываюсь? Почему…
        - Как войдёшь, сразу ищи лестницу иуходи навторой этаж, - инструктировал меня напарник. Там нет рябины, итебе будет достаточно открыть окна ипозвать нас. Поняла?
        - Конечно.
        - Умница моя. Нопрежде чем ты будешь рисковать жизнью ради того, чтобы кое-кто неприносил официальных извинений, ябы хотел выслушать неофициальные. Мирон, ваши ученики ничего нехотят нам сказать?
        Мирон подтолкнул вперёд младшего, старший шагнул кнам сам, однако они вовсе невыражали ни раскаяния, ни покорности.
        - Извиняться перед человеческой девкой, которую недоели старики! - презрительно бросил младший ученик Мирона.
        - Ты сам ненамного взрослее нас! - поддержал его старший.
        Я ещё неуспела осознать его мысль ипокраснеть отунижения идосады, как напарник метнулся кним иотвесил обоим поувесистой оплеухе - это я поняла, когда вслед засмазанным движением услышала звуки ударов. Вследующее мгновение напарник отступил назад иположил руку наэфес шпаги. Мальчишки, наверное, дёрнулисьбы ответить наоскорбление иввязаться вдраку, ноМирон ухватил обоих зашиворот изаставил оставаться наместе.
        - Я непринимаю ваших извинений, - прошипел мой напарник. - Я непринимаю вашей помощи. Я немедленно доложу обо всём Мастеру.
        Младший ученик Мирона прошипел что-то насчёт того, что вампир, носящий оружие, небудет унижаться дожалоб старшим иещё про склонность дейстрийцев кподлости иударам вспину. Однако удар вспину мальчишка получил отострийца - Мирон толкнул иего, иего брата, заставляя упасть кногам моего напарника.
        - Я приношу свои извинения, милостивый хозяин, - произнёс Мирон срывающимся голосом. - Хозяюшка, уверяювас…
        - Непродолжайте, - попросила я, пряча владони пылающее отстыда лицо.
        - Ваши извинения непринимаются, - подытожил мой напарник. - Убирайтесь!
        - Одну минуточку! - вскочил наноги старший подросток. - Ты сам оскорбил нас, изаэто…
        - Заткнись! - перебил его наставник. - Милостивый хозяин, я имои ученики - мы просим увас прощения.
        - Их просьбы я досих пор неуслышал, - напомнил мой напарник.
        - Услышите, - пообещал Мирон и, развернув ксебе учеников, принялся им что-то внушать неразличимым для меня, ноочень жарким шёпотом. Напарник приобнял меня заплечи иотвёл руки отлица.
        - Прости, - шепнул он, - они ответят заэто.

«Ты собирался драться сними?» - мысленно спросила я, глядя вампиру прямо вглаза.
        - Да, - шёпотом ответил напарник.

«Ты ведь неумеешь!»
        - Они тебя оскорбили.

«Ну ичто?»
        - Они ответят, - холодно шепнул напарник иповернулся кзакончившим совещаться вампирам.
        Мальчишки снова шагнули вперёд, нонаэтот раз их лица выражали неупрямство, аугрюмую покорность. Переглянулись, апосле одновременно отвесили самые глубокие изострийских поклонов.
        - Хозяюшка, мы просим прощения засвоё поведение иоскорбившие вас высказывания, - запинаясь, проговорил младший вампир. Его брат кивнул исогнулся ещё глубже. Я оглянулась нанапарника.
        - Ваши извинения приняты, - холодно произнёс он. - Ноэто впервый ивпоследнийраз.
        - Благодарю вас, - присоединился кпоклонам Мирон, апосле все трое - иученики, иих наставник выпрямились, возвращая себе утраченное вовремя перепалки чувство собственного достоинства.
        - Отлично, - скупо улыбнулся вампир. - Ивона, твой выход.
        Я вздохнула иподошла кдвери. Оглянулась нанапарника.
        - Меня никто неуслышит?
        - Никто, моя глупенькая девочка, нетяни время.
        Ноя, необращая внимания наприказ, посмотрела теперь наМирона.
        - Это точно та дверь?
        - Разумеется, хозяюшка.
        Здесь стоит признаться: моё платье вовсе небыло сшито вострийской мастерской, совсем напротив. Три изпяти заказанных впервыйже день платьев очень точно повторяли тайком привезённые ссобой, которые были подготовлены для меня работающими наБюро швеями. Ксчастью, мне посчастливилось найти очень похожую ткань идаже такогоже цвета ленты для украшения идаже удалось заставить весьма ворчливую портниху вточности выполнить мой заказ.После я осторожно избавилась отлишних обновок, итеперь была, покрайней мере, неабсолютно беспомощна внелепом острийском наряде. Маленькие кармашки вюбке были замаскированы лентами ибантами, авкармашках прятался такой необходимый вжизни работника Бюро безопасности предмет, как набор универсальных отмычек. Когда мы, избавившись отГреты, ехали снапарником вОстрих, он настаивал надамском пистолете или хотябы ноже для самозащиты, нотогда я отказалась наотрез. Сейчас мне даже кажется - зря. Стоило всёже согласиться, хотя ума неприложу, как это некоторым хватает духу так хладнокровно лишать жизни своих ближних. Или им помогает скорость, накоторой они просто неуспевают задуматься
освоей безнравственности?
        - Кто знает, - шепнул напарник. Замок поддался моим усилиям, однако оставался ещё внутренний засов, исним справиться было сложнее, однако отнюдь неневозможно. - Удачи, Ивона.
        Дверь открылась без скрипа, пропуская меня внутрь. Кмоему облегчению, лестница начиналась сразуже занебольшой прихожей и - ксчастью, была плохо освещена ипустынна. Спервого этажа доносились раздражённые мужские голоса - слишком знакомые, чтобы по-прежнему бояться ошибки. Они говорили озаказчике, который почему-то задерживается, иктомуже так инезаплатил заэту операцию. Это одновременно ирадовало, ипугало - аесли заказчик ворвётся всамый неподходящий момент? Аесли они вдруг решат убить жертву иуспеют это сделать дотого, как мои спутники придут напомощь?
        Второй этаж был также безлюден, как илестница; такие дома обычно предназначались для разделения нанесколько приносящих доход квартир, нокто-то пожелал снять этот целиком для себя - видимо, специально, чтобы было куда притаскивать похищенных пленниц. Самое смешное, улица, накоторой стоял злополучный дом, вовсе непользовалась дурной славой, вотличие отЗмеиного переулка. Тем лучше, нетакли? Никто небудет искать…
        Все комнаты были заперты назамки, ксчастью, очень простенькие, такие, которые я моглабы открыть простой шпилькой. Так я ипоступила, выбрав ту комнату, окна которой должны были выходить наулицу. Пыль, затхлость жилого помещения, ставшего нежилым, попавшаяся под ноги скамеечка, из-за которой я едва неупала. Внезапно пришла - изаставила похолодеть - мысль овозможной ловушке.

«Во-первых, никто немог знать отвоём безумном альтруизме, Ами, - болезненно ощутился мысленный голос вампира. - Во-вторых, пока ты мешкаешь вдоме, мы уже всё проверили. Поторопись».
        Я послушно распахнула ближайшее кдвери окно ивыглянула наулицу.
        - Входите, - тихо, новполне различимо для чутких ушей не-мёртвых произнесла я. - Располагайтесь ибудьте как дома.
        Сэтими словами я истерически хихикнула, авследующее мгновение чёрная тень, бывшая моим напарником сбила меня сног иотшвырнула отокна. Онже подхватил меня под руки, недавая упасть. Следом воконный проём запрыгнули Мирон сосвоими учениками.
        - Их там трое, - произнёс старший вампир. - Думаю, милостивый хозяин, вам лучше спуститься вниз вместе смоими воспитанниками.
        - Мне? - удивился напарник, который явно собирался переложить эту часть работы нанедобровольных помощников.
        - Нам?! - возмутился один измальчишек.
        - Вам втроём, - жёстко ответил Мирон, несобираясь ни спорить, недоказывать свою правоту. - Так получится намного быстрее иудобнее.
        - Как скажете, сударь, - по-дейстрийски ответил мой напарник, коротко поклонился инаправился клестнице. - Присмотрите заней. Ивона, жди здесь ивниз несуйся.
        - Но… - заикнулась было я, однако никто непожелал выслушать мои возражения. Мирон, впрочем, несобирался оставаться наместе и, едва напарник вместе свампирами-подростками вышел изкомнаты, их воспитатель сделал мне знак следовать заними.
        - Остановимся нанижних ступеньках лестницы, - пояснил Мирон. Я пожала плечами. Поправде говоря, мне вовсе неулыбалось оставаться наедине спосторонним вампиром втёмной ипустой комнате. Нижние ступеньки - это нацелый этаж ближе кнапарнику, чем верхние. Когда мы спустились - Мирон извежливости шёл даже чуть медленнее, чем я - молодые вампиры ещё ни накого ненападали, имы успели услышать…
        Сдавленные крики, один вопль ужаса, надрывающий душу предсмертный стон ипронзительный женский визг. Мирон скользнул мимо меня, благо, ширина лестницы оставляла пространство для такого рода манёвров, ивизжащая отстраха женщина врезалась ввампира, вставшего специально так, чтобы оказаться унеё напути. Пристальный взгляд, которым удостоил её не-мёртвый, отбил всякую охоту кгромким звукам иволю ксопротивлению, нонеусыпил.
        - Позвольте вам представить, - торжественно произнёс Мирон. Извнутренних комнат дома выходили его ученики, протиравшие какими-то тряпками кинжалы имой напарник, успевший уже вернуть шпагу вножны. - Беата Дилен, поправу считающаяся лучшей наёмной убийцей внашем городе! Говорят, ни один изеё любовников непереживал ночи, имало кому удавалось получить хотябы один поцелуй отэтой красавицы.
        Сэтими словами он развернул женщину лицом ко мне. Младший ученик присвистнул, старший подошёл поближе. Наёмная убийца выглядела… как наёмная убийца, я полагаю. Точнее - как наёмная убийца, которую среди ночи вытащили изпостели, завернули водеяло, потом вытряхнули изодеяла вчужом доме инесколько часов обсуждали, убить её прямо сейчас или дождаться всё-таки заказчика. Растрёпанная, вмятой ночной сорочке, ещё молодая женщина сейчас нисколько неказалась красивой ивовсе неоправдывала своим видом обилие желающих провести сней ночь ценой смертельного риска. Волевое лицо, роднящее её сдругими ночными обитателями городских улиц, такиеже усталые, как иуубитого наперекрёстке мужчины, глаза. Грубоватые черты дышали жизненной силой, аголос, когда она заговорила, был хриплый итоже грубый, хотя, пожалуй, нелишённый некоторого обаяния.
        - Чертовски мило свашей стороны спасти мне жизнь, милостивые хозяева вампиры, - произнесла эта особа. - Могу я узнать, чем обязана?
        - Ничем, - ответила я, понимая, насколько злой насмешкой было предложение Мирона помочь нам вблагородном желании спасти «невинную жертву».

«Привыкай, - посочувствовал напарник, - невинных жертв тут будет очень мало».

«Ты знал!» - возмутиласья.

«Нет. Только догадывался. Порядочные барышни неотпускают служанок инеживут вгордом одиночестве. Впредь будь внимательнее, Ами».

«Нозачем тогда…»

«Хотел преподать урок, - пожал плечами мой напарник. - Ктомуже унас было слишком много лишнего времени».
        Уменя ненашлось слов для подходящего ответа. Такого я ожидать попросту немогла.

«Как ты мог?..» - подумала я, нонапарник промолчал.
        - Хозяюшка, - присела Беата вреверансе, тем более нелепым, что одета она была водну только сорочку (это её, похоже, несмущало), - могу я вас спросить?..
        Она незакончила свою мысль, шагнула ко мне. Пристально вгляделась влицо ибезо всяких церемоний отрывисто бросила:
        - Ты неизних. Носними. Спятила?
        - Слишком умная девочка, - проворчал напарник. - Убивать таких надо. Ивона, ты непротив?
        Наёмная убийца напряглась, нотутже усилием воли расслабилась.
        - Почему вы незащищались, хозяйка Дилен? - спросилая.
        - Хозяюшка, - поправила меня Беата. - Я незамужем.
        - Простите, хозяюшка, - кивнула я. - Новсёже. Почему?
        - Незахотела, - усмехнулась убийца.
        - Вы незахотели защищаться?! - поразиласья.
        - Нет, - засмеялась Беата. - Выходить замуж.
        - Она издевается над тобой, Ивона, - заметил мой напарник. - Я предлагаю всёже убитьеё.
        - Так ты тут главная, девочка? - спросила Беата.
        - Нет. - Это ответил напарник. - Аты сейчас умрёшь.
        - Потому что неответила навопросы твоей любовницы? - резко развернулась кнему убийца.
        - Нет, потому что нам ненужны лишние свидетели. Иещё - засвоё хамство ты умрёшь медленно.
        - Прекрати! - воскликнула я. - Несмей!
        Ученики Мирона расхохотались. Беата снова повернулась ко мне исказала:
        - Вэту ночь я хотела отдохнуть инеждала гостей.
        - Но… вы ведь моглибы… Ведь выже умеете, - недоумённо проговорила я, нерешаясь назвать вещи своими именами. Передо мной была убийца, убивающая едвали некаждую ночь, почемуже её схватили так легко ипросто?
        - Подсыпать яд вбокал, деточка, - ядовито улыбнулась Беата, - или вонзить стилет вшею уснувшего любовника гораздо проще, чем сопротивляться троим вооружённым мужчинам. Когда-нибудь ты это поймёшь.
        - Отдайте её нам, - вмешался вразговор старший изучеников Мирона. Младший выступил вперёд иоблизнулся. Сам Мирон вопросительно посмотрел намоего напарника. Взгляд женщины метнулся посторонам, ко мне, потом навооружённых вампиров, которые иголыми руками моглибы свернуть ей шею одним небрежным движением, - иобратно.
        - Непытайтесь сбежать или напасть наИвону, - посоветовал мой напарник. - Кто были эти люди, вы знаете?
        - Нет, - односложно ответила Беата.
        - Кем они были посланы - знаете?
        - Догадываюсь, - уклончиво ответила наёмная убийца.
        - Азачем вы этому человеку понадобились, можете предположить? - продолжил расспрашивать напарник.
        - Если мои догадки верны - могу.
        - Говорите, - приказал вампир.
        - Акакие гарантии, что вы неубьёте меня сразуже, как я отвечу навсе вопросы?
        - Никаких гарантий, - хищно улыбнулся мой напарник. - Мы неможем оставить вас вживых, хозяюшка.
        Женщина снова поочереди оглядела нас всех.
        - Если я пообещаю молчать?.. - она сделала паузу ипосмотрела мне вглаза. - Если я окажусь полезной?
        Напарник покачал головой.
        - Верить вам наслово… - Он поморщился.
        - Мне болтать тоже невыгодно, милостивый хозяин. Кровники небудут разбираться, один костерок навсех запалят.
        - Нужны гарантии, - задумчиво проговорил мой напарник. Женщина сготовностью закатала рукав ипротянула ему руку, словно предлагая впиться зубами взапястье. - Благодарю вас, хозяюшка, ноя уже ужинал.
        Беата повернулась кдругим вампирам, Мирон вопросительно взглянул намоего напарника.
        - Если вы считаете, что сможете её контролировать, - непонятно для меня ответил тот. Кженщине подошёл младший ученик Мирона ивзял её заруку.
        - Я недонесу, - твёрдо проговорила Беата. Вследующий момент молодой вампир поднёс её руку ко рту ивцепился зубами. Женщина тихо ахнула - он даже неозаботился тем, чтобы лишить её чувства боли, как это обычно делают сосвоими жертвами вампиры. Вампир сделал несколько глотков иотстранился, уступая место своему брату. Тот взял Беату завторую руку, сам закатал рукав итоже куснул.
        - Что они делают?! - ахнула я, наконец обретя дар речи.
        - Гарантии, - коротко ответил мой напарник. - Если она нарушит слово, раны обнажатся ибудут кровоточить, выдавая её знакомство сне-мёртвыми. Две раны, да ещё назапястьях… отпятнадцати лет вкарантине кровников докостра. Идонос уже ничего неисправит.
        - Местный обычай? - уточнила я, глядя, как отстраняется откровавой раны второй ученик Мирона, икак женщина, морщась, просит перевязать ей руки. Странно, разве её неразоблачат уже этим утром? Стакими-то ранами…
        - Местный обычай. ВДейстрии внём нет необходимости. Аранки нетакие уж страшные, как тебе кажется, икутру закроются полностью, неостанется даже следа.
        - Так небывает! - запротестовалая.
        - Бывает инетак, моя девочка. Ну, чтоже, небудем задерживать наших друзей? Мирон, мы вам очень благодарны.
        Старший вампир поклонился испросил, осталисьли какие-либо претензии кнему или кего ученикам. Мой напарник ответил отрицательно, ився троица растворилась вполумраке прихожей. Скрипнуло окно наверху, ичересчур громкий голос младшего ученика послышался сулицы. Беата задумчиво оглядела нас снапарником.
        - Несоветую даже пытаться, - засмеялся вампир. - Лучше рассказывай всё, что знаешь.
        - Эти люди, - небрежно объясняла Беата, сидя наскамеечке для ног вкомнате наверху, - обычные дуболомы для грязной работы. Когда вам надо побить простолюдина, умыкнуть неслишком охраняемую женщину или совершить другую глупость подобного рода, они тут как тут. Говорят даже, что они сами находят заказчиков, нообэтом мне ничего неизвестно.
        Убийца сидела внаредкость спокойной ирасслабленной позе, время отвремени делая маленький глоток изстакана соскверным вином, которое ей удалось разыскать наполузаброшенной кухне. Я немоглабы похвастаться такой безмятежностью и, ссутулившись настолько, насколько это позволял тесный корсет, пристроилась наподоконнике. Напарник стоял рядом, прислонившись кстене, ивнимательно глядел наБеату, явно ожидая отнеё какой-нибудь неожиданной выходки вроде попытки выскочить задверь, напасть наменя или выпрыгнуть вокно.
        - Уних был постоянный хозяин? - уточнил вампир.
        Беата сделала отрицательный жест.
        - Нет. Точно я незнаю, новрядли. Такие пташки летают сами посебе.
        - Ноартелью, - дополнил не-мёртвый, иБеата отсалютовала стаканом.
        - Зря ваша малышка отказалась сомной выпить, - заметила убийца. - Ейбы немешало полечить нервы.
        Вампир поморщился.
        - Нетвоё дело.
        - Боитесь, отравлю? - подмигнула Беата. - Полно, я сегодня невформе.
        - Неостри, хозяюшка, - спритворной мягкостью попросил не-мёртвый. - Я могу ипередумать оставлять тебе жизнь. Так что продолжай.
        - Очём продолжать-то, милостивый хозяин? - немедленно откликнулась убийца. - Я неприучена исповедоваться, да ивы несвященник. Спрашивайте - отвечу.
        - Хорошо, - процедил мой напарник. - Почему тебя похитили, ты знаешь?
        - Понятия неимею, - покачала головой убийца идопила всё, что оставалось натот момент встакане. Подняла спола пузатую бутылку ищедрой рукой налила себеещё.
        - Тогда ты умрёшь, - равнодушно пообещал вампир. - Ивона, закрой глаза.
        - Эй! - возмутилась Беата. - Я сказала, незнаю, ноуменя есть догадки!
        - Говори, - приказал не-мёртвый. - Ещё одно «незнаю» - ия высосу тебя досуха, вместе скровью забрав твою память. Мне надоело стобой возиться.
        - Ладно-ладно, - пьяно засмеялась подвыпившая убийца. - Очём бишь я?.. Эти люди неназвали заказчика, ноя знаю человека, который хотелбы меня нанять, да несошлись вцене ивзадании.
        - Задании? - переспросил вампир. - Тыже убийца, что тебе можно приказать?
        - И-мен-но, - подтвердила Беата иприветственно подняла стакан. - Я убиваю дураков, которые непрочь поразвлечься сдоступной женщиной. Убиваю шлюшек, которые вином глушат остатки стыда. Убиваю втолпе напраздниках. Ноникто ещё ненанимал меня, чтобы я работала служанкой!
        - Служанкой? - вырвалось уменя удивлённое восклицание.
        - Именно, хозяюшка, - сделала ещё один глоток Беата. - Бломель сошёл сума, когда предлагал мнеэто.
        - Бломель? - быстро переспросил напарник. - Заказчик?
        - Неудавшийся, - подтвердила убийца. - Вы его незнали?
        - Нетебе задавать вопросы, - напомнил не-мёртвый. - Итак?
        - Бломель, - мрачно проговорила Беата. - Его надо знать, послухам вы ничего неразберёте.
        - Мы попытаемся, - заверил напарник. - Ну?..
        - Ачто «ну»? - неохотно спросила убийца, допивая второй бокал. - Я инезнала про него ничего. Говорили, он лучший фехтовальщик Остриха, ноэто уж про всех говорят. Говорили, он накого-то работает, накого ещё много кто изтёмных людишек пашет. Ещё говорили, он может изачастный заказ взяться, если неплохо заплатят. Куда непоедет - везде только иразговоров про Бломеля. Нетак давно вообще вДейстрию мотался, причём, заметьте, прошёл таможню иоставил там шпагу. Обэтом пол-Остриха судачило - счегобы вдруг.
        - ВДейстрию, говоришь? - нахмурился не-мёртвый.
        - Это слухи, хозяин, - пояснила Беата. - Меня там небыло.

«Зато мы были…» - прошелестел голос вампира уменя вголове.
        - Продолжай. Говори всё, что знаешь. Слухи, байки, что сама заметила или знаешь - всё.
        - Да нечего там рассказывать. Ещё одна дамочка была, её все звали сестрица Грета.
        - Как?! - чуть несвалилась я сподоконника. Напарник бросил наменя предупреждающий взгляд, ноБеата ибровью неповела.
        - Грета. Тоже накого-то там встолице работала, итоже могла инасебя одну играть. Заней ещё человек пятнадцать ходили, все как наподбор, убийцы. Стрелки ифехтовальщики, амогли иножом пощупать. Так вместе исгинули.
        - Сгинули? - эхом откликнулся вампир.
        - Угу. Как есть сгинули, милостивый хозяин. Уж давно оних ни слуху, ни духу, иБломель их старых клиентов крукам прибирает.
        - Ужасно печальная история, - саркастически отметил не-мёртвый. - Ноэто немоё дело, если ты незамечаешь сама.
        - Вы про Бломеля хотели узнать, - как-то даже обижено возразила Беата. - Аон сэтой Гретой наножах был. Говорили, кто-то встолице мешает им перегрызться, да ибоялась его Грета, чтобы из-за угла нападать. Алицом клицу - ну, куда девке против такого мужика?
        Грета… Грета, которая где-то пропала вместе сосвоими людьми. Грета, которая кого-то ненавидела ибоялась. Грета, которая накого-то работала… Так просто?

«Возможно, - мысленно ответил напарник. - Ты спрашивала, где ты видела того типа, которого я зарезал. Так вот - вомнибусе вЛ***. Это тот самый „господин симпериала“. Я вспомнил».

«Неможет быть! - ахнула я. - Это былобы слишком!»

«Неуверен, нотакое совпадение возможно. Вспомни, те головорезы жаловались, что их заказчик запаздывает. Непотомули, что лежит мёртвый наперекрёстке?»
        - Эй! - окликнула нас Беата. - Всякое я видала, ночтобы люди вот так вот уставлялись друг надруга - это ивстрашном сне неприснится! Вы вумели,оба?
        - Ая инечеловек, - холодно отозвался не-мёртвый. - Инечего нанас отвлекаться.
        - Выбы себя видели, - проворчала Беата, допивая, кажется, уже третий стакан скверного вина. Ей плохо нестанет?

«Это будет уже ненаше дело, Ами, глупенькая».
        - Видели, инераз, - отрезал вампир. - Итак?
        - Ну, ипоговаривали, что это Бломель их убрал, снего станется. Толи спустили споводка, толи нашёл-таки вчём обвинить перед общим хозяином. Очень уж «сестрица» любила сама насебя играть. Акак убрал, так изадумался, без Греты-то сложно некоторые дела проворачивать.
        - Она инанего работала? - уточнила я. - Выже говорили, они неладили.
        Напарник бросил наменя неодобрительный взгляд, нопромолчал.
        - Талеры[24 - Самая крупная серебряная монета вОстрихе, равная двум гульденам или двум дюжинам грошей исоставляющая около трёх марок.] есть талеры, - философски произнесла Беата.
        - Нотыже отказалась отних, - напомнил напарник.
        - Немой профиль, - пояснила Беата, слегка дрожащими руками наливая себе четвёртый стакан. - Я говорила: убить - непроблема. АБломель хотел, чтобы я нанялась ккакой-то девчонке или кхозяйке квартиры, где она поселилась или всоседний дом. Главное - была поблизости. Иследила заней каждую ночь. Глаз неспускала.
        - Тебе это сложно? - уточнил не-мёртвый. - При твоих-то способностях…
        - Долго, - пояснила Беата. - Долго имуторно. Да инеумею я кланяться, как отслужанки требуется. Я ему это исказала, аон серебра насыпал - ух, я иневидела столько! - исказал, что это задаток.
        - Иты отказалась, - подытожил вампир.
        - Яж недура, - кивнула Беата, делая большой глоток. - Сразу поняла, если задевчонку такие деньги дают, дело нечисто. Небось, Бломель сто раз пожалел, что Грету пришиб, да поздно плакать.
        - Ты уверена, что это сделал именно он? - уточнил вампир.
        - Да тут идумать нечего. Кому, кроме него, такое под силу? Грета хитрая была - ух! Только Бломель ещё хитрее, аещё злой, как собака, которую три дня некормили.
        - Он описывал тебе девчонку? Называл её адрес?
        - Не-а, - покачала головой убийца. - Недурак, всё-таки. Новнашем городе, это точно.
        - Апочему именно ты, он говорил?
        Беата развела руками.
        - Сказал, больше некому. Сказал, я умею притворяться. Да я инеспрашивала особо, сразу отказалась.
        - Понятно… - потянул не-мёртвый. - Ичтоже дальше?
        - Да ничего дальше. Я отказалась, он стал грозить, мол, пожалею. Ну, я врезала ему хорошенько искрылась. Только, дура, нору несменила, думала, Бломель незнает, где живу.
        - Азачем ты сегодня отпустила служанку? - спросилая.
        Беата развела руками.
        - Как сглазили сегодня. Девчонка сказала, мол, маманька болеет, ну, я иразмякла. Моя-то давно уже… - Убийца замолчала, разглядывая остатки вина всвоём стакане, ая неожиданно прониклась кней чем-то вроде симпатии.

«Она нарочно притворяется, Ами. Надеется, что мы её пощадим после того, как пожалеем».

«А… разве ты хочешь убить её?» - осторожно уточнилая.

«Незнаю пока, новозможно. Зачем она тебе? Это убийца».
        - Сейчас думаю, подкупили девку, - отвлёк нас отмысленного разговора голос Беаты. - То-то уней глаза так бегали. Я уж итогда поняла, врёт, нозачем она мне? Дура была. Двери заперла, спать легла, аэта паршивка, небось, ещё иснотворного мне подсыпала. Нерассчитала, конечно, я сразу проснулась, да только некак вошли, акак меня схватили. Сейчас, наверное, лежит где-нибудь вканаве сперерезанным горлом.
        Я невольно содрогнулась. Иона так спокойно обэтом говорит?!

«Ами, это её профессия».
        - Зачем Бломелю тебя похищать после твоего отказа? - вслух спросил не-мёртвый. - Он ведь немог быть уверен, что ты пойдёшь выполнять приказ, анесбежишь сего деньгами.
        - Поморде хотел надавать, - меланхолично предположила Беата, залпом допивая остатки вина встакане. - Надавалбы поморде, настращалбы, да изаставил. Атам… сумел одну нору отыскать, любуюбы нашёл, куда мне сним тягаться.
        - Ты можешь его описать? - спросилая.
        - Могу, да только чем вам это поможет, хозяюшка? Высокий он, да неслишком, чуток повыше вашего товарища. Крепкий. Нестарый, ноинемолоденький. Волосы тёмные, подбородок квадратный, нароже шрамов я незаметила. Удачливый, значит, был вдраках. Нос как нос, рот как рот, глаза тоже обычные, да инегляделась я вних, хозяюшка. Одевается втёмное, так это при работе его полагается. Сошпагой, опятьже, всюду расхаживает, да скинжалом запоясом. Пистолетов нелюбит, номожет истрельнуть, если понадобится. Азачем вам? Хотите унего заказ перебить?
        - Вдругой раз как-нибудь, - рассеянно пообещал вампир. Я понимала, очём он думает. Убитый нами - Господи, какое там «нами»! вампиром! - человек вполне подходил под это описание, ноитолько. Беата неназвала никакой особой приметы…
        - Ещё очень любит влюдей шпагой тыкать, - дополнила своё описание убийца. - Ему плевать, ребёнок, женщина, вооружённый, безоружный… Как заволнуется, сразу зашпагу хватается. Так что, будете переговоры вести, потребуйте, пусть без оружия явится. Обманет, конечно, носодним кинжалом он спокойнее.

«Похоже натого несчастного», - подумалая.
        Напарник фыркнул.
        - Ты всё рассказала?
        - Хотите меня убить, хозяин? - уточнила Беата.
        - Аты думаешь защищаться? - предположил не-мёртвый. - Тогда умрёшь медленнее ибольнее, вот ивсё.
        Я вскочила наноги.
        - Нет! Несмей! Ты обещалмне!
        - Неправда, - отмёл все возражения напарник, силой заставляя меня сесть. - Я ничего тебе необещал. Ты говорила, что похитители женщин недостойны жизни - пусть так, нозачем щадить убийцу?
        - Аты сам?! - почти закричала я. - Кто ты такой, чтобы судить других людей? Ты убивал ведь, инетолько ради меня!
        - Я очень редко убивал ради тебя, - холодно подтвердил не-мёртвый. - Ия нечеловек. Иникого несужу. Эта женщина нам мешает, ия убью её, вот ивсё. Отвернись, пока я тебя незаставил.
        Беата тем временем скаким-то тупым изумлением разглядывала бутылку, изкоторой ей неудавалось вылить ни капельки вина, всё уже было выпито. Грохнув бутылку обпол, она подняла руку сзажатым вней горлышком иустало посмотрела навампира.
        - Неверишь мне, кровосос?
        - Ни единому слову. Ноты заработала право умереть быстро ибезболезненно. Подойди ко мне… Инеделай глупостей! - прикрикнул вампир, заметив неожиданно трезвый оценивающий взгляд, которым Беата смерила меня.
        - Твоя девочка слишком добрая, - задумчиво произнесла убийца. - Ислишком наивная. Такая недолго проживёт внашем мире, если ты небудешь присматривать закаждым её шагом, кровопийца. Аты нестанешь. - Она откинула голову назад ихрипло засмеялась. - Уж я-то мужчин знаю. Дайте им то, что они хотят, иони забудут обо всём насвете. Апотом выбросят, как надоевшую игрушку.
        - Ты поэтому убиваешь их прежде, чем они успеют тобой пресытиться? - шёпотом произнёс мой напарник. Очень… вкрадчивым шёпотом. Нежным, ласковым… так он никогда неговорил сомной, так он разговаривал только сосвоими жертвами. Стеми изних, кто ему особенно ненравился.
        - Поэтому тоже, - как-то заторможено отозвалась убийца. - Ночаще заних просто хорошо заплачено.
        - Чего ты хочешь? - всё также шёпотом спросил не-мёртвый.
        - Оставь мне жизнь, ия помогу защищать твою хозяюшку, вампир. Я неубегу инезабуду оней, как забываешьты.
        Я вздрогнула, иБеата хрипло расхохоталась.
        - Я угадала, нетакли, кровосос? Тебе скучно сэтим ребёнком, тебя тянет напоиски развлечений…
        - Ты убьёшь её как только я отвернусь, - возразил не-мёртвый, обнимая меня заплечи иприжимая ксебе. Объятие было скорее болезненное, чем нежное, новампир необращал наэто внимания.
        - Ты всегда сможешь найти меня, - прошептала Беата втон не-мёртвому.
        Я встряхнулась. Это уже чересчур!
        - Нет! Ни зачто! Мне ненужна такая защита!
        - Вот видишь, Беата, Ивона нехочет твоей помощи. Ты умрёшь.
        - Уменя есть предложение получше, - неотступила убийца.
        Вампир поморщился. Удушливая атмосфера жажды икрови, созданная им, постепенно уступала привычным запахам нежилой комнаты, ичары, наведённые им наБеату, также постепенно рассеивались.
        - Говори, - коротко приказалон.
        - Если твоя хозяюшка нехочет моей защиты, может, тебе стоит научить её защищаться самостоятельно? - деловым тоном произнесла убийца. - Или, может, мне стоит научитьеё…
        - Я немогу тебе доверять, - возразил вампир.
        - Научить - чему? - одновременно сэтим ужаснулась я. - Убивать людей?!
        Напарник внимательно посмотрел наменя, апотом наБеату.
        - Знаешь, ая передумал. Живи. Нопомни, если попытаешься сбежать, тебе нескрыться даже надне моря. Позже я найду тебя иприведу твою новую ученицу.
        - Но… - попыталась была возразить я, новампир воспользовался своей властью надо мной инедал издать ни одного звука.
        - Иещё. Мои иеё задания должны быть для тебя самыми важными вэтой жизни. Если я или Ивона позовём тебя искажем: «Убей», - брось все дела иубей того, накого мы укажем. Иначе умрёшь сама.
        - Аплатить вы заэто будете? - хмуро уточнила Беата.
        - Да, - усмехнулся мой напарник. - Самой крупной монетой.
        Он оглядел замершую валчном ожидании убийцу ипояснил:
        - Жизнью. Иди ксебе, инепытайся нас разыскивать. Мы найдём тебя сами.
        - Как скажете, хозяин, - кивнула Беата иподнялась наноги. - Жизнь - такая штука, которая всякому подуше.
        Она пьяно икнула, сделала шаг, пошатнулась ипосмотрела наменя.
        - Вы убили Бломеля, - проговорила она. - Я поняла повопросам. Еслиб вы незаглянули замной сейчас, эти твари перерезалибы мне глотку.
        - Нестоит благодарности, - усмехнулся мой напарник, ноБеата неожиданно серьёзно посмотрела наменя имедленно, осторожно, боясь потерять равновесие, опустилась наодно колено.
        - Я обязана тебе жизнью, девочка, - хрипло проговорила убийца. - Этого я незабуду.
        Нелепая театральность сцены закончилась настоящим фарсом, когда Беата неожиданно закрыла глаза иупала тамже, где стояла наколенях.
        - Знаешь… - заметил вампир, наклоняясь над убийцей, - при таком опьянении она удивительно трезво держалась. Умеют вОстрихе подать себя, ничего нескажешь.
        - Она… спит? - уточнилая.
        - Вот именно. Ума неприложу, что сней делать. Неоставлятьже здесь валяться досамого утра. Сколько я помню, седой накухне плоховато, авсё вино выпила та тёплая компания, откоторой мы избавили твою новую учительницу.
        - Послушай, - нерешительно начала я. - Ты ведь всё это несерьёзно…
        - Ещё как серьёзно, - отрезал вампир. Он вынул извнутреннего кармана часы ипосмотрел наних. - Ну… чтоже… Навстречу ты уже опоздала. Я знаю способ доставить тебя туда сейже час, нотогда придётся снять серебро, абез него встреча несостоятся… дилемма…
        - Тогда… - нерешительно произнесла я иосеклась. Немоглаже я предложить вовсе неходить наэту встречу?
        - Тогда предлагаю воспользоваться запасным вариантом, накоторый мы пойдём прямо издома. Асейчас отнесём эту красавицу домой испать.
        - Отнесём? - недоумевающе переспросилая.
        - Аты как думала? Утебя есть другие предложения позаметанию следов? Нет? Вот иладненько.
        Он поднял Беату наруки, выпрыгнул изокна ивелел мне спуститься кнему полестнице. Я послушалась. Наулице царил предрассветный сумрак, нанебе тускнели звёзды. Напарник картинно вздохнул, словно ему нужен был свежий воздух неменьше, чеммне.
        - Вовсяком случае, эта ночь прошла познавательно, - отметил не-мёртвый. - И, если нет никакой путаницы, мы избавились отврага, который давно нас преследовал. Чем неповод веселиться?
        - Да, но… - Я замолчала, так инепроизнеся свою мысль.
        - Да, вОстрихе страшно, - подтвердил напарник. - Но, вспомни-ка, лично тебя похитили вДейстрии.
        Я кивнула, так инесумев понять, какая мысль недаёт мне покоя.
        - Потом разберёмся, - легкомысленно отмахнулся вампир. - Главное - мы оба живы ивместе.
        - Главное, - согласилась я. Интересно, как я утром объясню госпоже Дентье, почему уменя такой невыспавшийсявид?
        Рассказ пятый. Двойная жизнь
        - Этот город прекрасен, нотолько - беда! -
        Неприлично назолото падок.
        Анадоблесть некупишь италого льда,
        Аизчести невыйдет златого руна…
        Да ичести-то жалок остаток.
        - Всяк товар пригодится, найдётся купец
        Инаслово твоё инадело.
        Жалок, нищ иубог горделивый малец,
        Вжемчуга облачён лишь пройдоха делец.
        Время выбрать судьбу подоспело!
        - Путь заказан обратный, вперёд ивперёд!
        Но, позвольте, цены я неслышу…
        Звон монет усмиряет восставший народ,
        Звон монет города, да истраны берёт.
        Поднимите лишь сумму повыше.
        - Неспеши. Повесне несчитают хлеба,
        Предлагай инеминет награда.
        Награницах земель камениста гряда,
        Ноещё никому немешалаона
        Перейти. Сконтрабандой нет слада.
        - Значит должен предать. Неврагов, адрузей.
        Заврагов никогда нам неплатят.
        Так прощай, моя честь! Следуй, совесть, заней!
        Но, терзаясь вопросом, придержим коней…
        Расплатиться увас силы хватит?
        - Те, кому я служу, нескорбны нищетой.
        Те, кому я служу… Нодовольно.
        Кделу, сударь, пока закирпичной стеной
        Ещё бьётся дыхание злобы ночной,
        Нестесняя дневною нас ролью.
        - Роль теснит. Нотеснее покровы одежд.
        Что, хозяюшка, нам дохозяев?
        Голос холоден, взглядже чарующ исвеж,
        Вы судьбою-негодницей запертымеж
        Двух сторон. Ваше тело незнает
        Ни покоя, ни сна под янтарной луной?
        Ваши мысли… Кто ими владеет?
        Я доставлю товар, нокакою ценой…
        Мы наложе моглибы решить меж собой,
        Апотом говорить уж оделе.
        - При других обстоятельствах, вжизнииной
        Забесстыдство ответить моглибы!
        - О, прекрасная нимфа, лишь страстью одной
        Платят девам, что также как я - зачертой,
        Жизней чьих так порочны изгибы.
        - Пусть порочны. Невремя судить, да рядить.
        Пусть слова омерзительно точны.
        Нетому, кто торгует друзьями, любить
        Моё тело! Ещё необорвана нить,
        Что надеждой связала непрочно
        Мою жизнь инебесную стылую гладь.
        Да, изломы судьбы неприличны.
        Горек путь! Осудить, оно легче, чем стать
        Человеку подспорьем. Довольно болтать!
        Кделу, сударь. Икчёрту оличном[25 - «Сделка», стихи А. Садовникова.]!
        Различия между двумя странами, веками живущими бок обок - враждующими, мирящимися, торгующими, презирающими друг друга, новсёже остающимися вместе - бросаются вглаза спервых шагов после пересечения границы. И, конечноже, это более чем относится кДейстрии иОстриху, чьи трения нераз инедва заисторию совместного существования приводили квойнам, кограничению торговли и, прибавим, кразвитию контрабанды. Однако наивный дейстрийский путешественник первое время может сохранять нелепую надежду, что достаточно переодеться поместной моде, поселиться вдоме сошпагой, обменять вбанке деньги иневыходить наулицу после наступления темноты, чтобы уже если инесойти засвоего, то хотябы непривлекать внимания ивести вОстрихе такуюже жизнь, как усебя народине. Абсурдность подобного предположения может ивовсе недойти додейстрийца, если он был нелюдимом дома инамерен придерживаться старых привычек ивпредь. Однако, стоит прожить вОстрихе светской жизнью хотябы неделю, наносить ипринимать визиты, прислушаться ксплетням - ипривычное представление оединой для всех просвещённых людей, самой собой разумеющейся морали развеется
как дым, атам последуют иотступления отзатверженных сдетства канонов поведения.
        ВОстрихе, кпримеру, юноши идевушки некопят деньги инедобиваются независимости, чтобы сочетаться браком. Они связывают свою жизнь стеми, накого укажут родители (инередкость, когда «молодой» или «молодая» вдвое старше избранницы или избранника идосамой свадьбы носит траур подалеко непервому утраченному спутнику жизни). ВОстрихе олюбви речи неидёт. Конечно, ивДейстрии часты браки порасчёту ивелико влияние семей, новсёже унас мало кто открыто отрицает саму возможность любви между молодожёнами - как до, так ипосле заключения брака, мало где так цинично торгуют впервую очередь состоянием и - только! - вовторую самим человеком. Целомудрие добрака иверность спутнику жизни после вДейстрии возводится вранг высшей добродетели, вОстрихе это нелепая, пусть ибезобидная блажь. Когда девушке ненравится её будущий муж, вДейстрии она кричит «какой ужас!» ивполне может разорвать навязанную родителями помолвку - или почитать свою жизнь навеки разбитой. Впрочем, после такого самоволия, как отказ отпосватанного жениха, девушка лишается возможности выйти замуж, иеё жизнь всё равно оказывается разбита, но, покрайней
мере, она сохраняет свободу. ВОстрихе девушка пожимает плечами ифилософски заключает: «чтож, я всегда могу завести любовника». Ивыходит замуж, изаводит любовника, имуж нето, чтобы вовсе невозражает, но, покрайней мере, обнаружив измену, неподаёт наразвод, как это делается вДейстрии, аукрашает жену парой-другой кровоподтёков иподстерегает бедолагу втёмном переулке сошпагой - или нанимает необходимых специалистов, которые произведут требуемую операцию без него.
        Нельзя неучитывать, разумеется, ивлияние наряда. Сколькобы «устрицы» нетвердили осовершенной пристойности такого зрелища, как голые плечи иикры, оно неможет всё-таки невозбуждать худшие инстинкты влюдях, слабых духом инесмущать даже самые стойкие инравственные характеры.
        Распущенность царит вОстрихе повсюду инеудивительно, что «устрицы» ненаходят ничего предосудительного, скажем, водиноко путешествующей девушке. Да, она подвергает себя некоторой опасности, ноэто её личный выбор, аесли девушка будет прятаться под крышу после наступления темноты, спасаясь таким образом отвстречи сне-мёртвыми, то, помнению острийцев, тут иговорить неочем. Самое смешное заключается втом, что нежная иробкая дейстрийка, народине неотъезжающая инамилю отродного города без спутников, награнице отпускает или рассчитывает лакея исмело едет поОстриху водиночестве - иникто повозвращении домой невидит вподобном путешествии ничего, способного запятнать репутацию барышни!
        Сдругой стороны, всякий дейстриец, увидев наночных улицах женскую фигуру, равнодушно скользнёт поней взглядом, решив, что это чья-нибудь служанка возвращается споручением, аесли иблагородная дама, то унеё, конечноже, свои причины для поздней прогулки. Уострийца женщина после наступления темноты вызывает неизбежную ассоциацию сослабостью, хрупкостью ибеззащитностью; дальнейшее зависит уже отстепени нравственности самого «устрицы». Поймите меня правильно, я нехочу быть несправедлива кжителям ни одной изстран, вкоторых мне посчастливилось жить, однако дейстриец небросится ни нападать навсякую одинокую женщину, ни предлагать себя взащитники ипровожатые, он вмешается, только если его прямо попросят опомощи или ещё каким-нибудь образом привлекут внимание. Остриецже считает факт появления женщины наночных улицах уже сам посебе призывом проявить благородство или подлость, иотделаться отнепрошенного защитника - или защититься отнегодяя - бывает довольно-таки затруднительно. Если вДейстрии всякому мужчине вполне достаточно заверения женщины, что она совершенно уверена всвоих силах, то «устрицы» остаются
втвёрдом убеждении, будто представительницы слабого пола сами незнают, чего хотят. Это правило распространяется нетолько наночные провожания, ноинавсю жизнь вцелом. Посудите сами: там, где вДейстрии вдова богатого лавочника берёт дело всвои руки, вОстрихе она через поверенных мужа продаёт лавку иживёт наренту, часто слишком скудную всравнении спрежними доходами: всё равно никто несталбы вести дел сженщиной!
        Это лицемерие, согласно которому женщин считают достаточно самостоятельными, чтобы губить душу иподвергать опасности своё тело, как им заблагорассудится, носверх этого совершенно неспособными принимать решения, касающиеся когобы то ни было кроме неё самой (над потерявшими отца детьми, например, обязательно устанавливалась мужская опека даже при наличии живой матери) казалось «устрицам» единственно верной моралью, иони немогли понять, как дейстрийцы доверяют женщинам вести дела, недоверяя устраивать свою личную жизнь.

***
        Всё это оставалосьбы для меня красивыми словами, отвлечённым рассуждением, еслибы я нестолкнулась снепроходимой, простите, тупостью иупёртостью «устриц» ввопросах, касающихся их представления очести, морали иместе женщин всовременной жизни. Однако я забегаю вперёд, арассказывать лучше попорядку.
        Назапасную встречу мы снапарником отправились наследующуюже ночь после невероятных знакомств свампирами иголоворезами Остриха. Ксчастью, сегодняшнее свидание было назначено наполночь; мы могли иприйти заранее, инебояться, что придётся возвращаться при свете. Дом, где была назначена встреча, был маленький, одноэтажный ипрятался между двумя большими трёхэтажными зданиями. Напарник шумно втянул воздух.
        - Пусто, - шёпотом объявил он. - Лишней рябиной тоже непахнет.
        Я вздохнула. Вампир никогда раньше недоверял мне ничего серьёзнее подсобной работы, вечно ворчал иругал запромахи, исегодняшняя «милость» меня совершенно нерадовала. Разговаривать счеловеком, который будет вточности знать, кто я, лично представлять бюро безопасности Дейстрии… Меня била нервная дрожь.
        - Небойся, дорогая моя, я буду рядом. Заходи, впустишь меня внутрь.
        Дверь вдом была прикрыта, нонезаперта илегко открылась, едва я её толкнула. Маленькая прихожая отделялась отвнутренней комнаты дверным проёмом без двери, ипроём этот зиял зловещим чёрным провалом. Я нестала запирать входную дверь, боясь оказаться вкромешной тьме без даже тусклого освещения уличных фонарей и, частично разглядев, частично нащупав ведущую начердак лестницу, принялась осторожно подниматься наверх.

«Брось, Ами! - раздался резкий приказ вампира. - Зови отсюда, нестоит ломать ноги».
        Я повиновалась и, неуспела я закончить обязательную фразу, как напарник чуть только несвалился мне наголову, слишком уж поспешно спустившись счердака.
        - Стой тут! - выкрикнул вампир, устремляясь втёмный провал внутренней комнаты. - Изапри дверь, нечего дом нараспашку держать.
        Я ещё нащупывала засов, нерешаясь втемноте возиться сзамками, когда темнота несколько рассеялась слабеньким огоньком свечи.
        - Иди сюда, Ивона! - крикнул изкомнаты вампир. Я повиновалась иобнаружила, что кто-то заранее подготовился квстрече, поставив глубокие кресла возле круглого столика, накотором стояла запечатанная бутылка вина, два бокала ивазочка сосвежими фруктами. Подсвечник сновой свечой, которую изажёг вампир, стоял тутже.
        - Удивлена? - засмеялся не-мёртвый, взяв вруки вазочку ишумно, напоказ принюхиваясь. - И, заметь, никакой отравы, никакого снотворного. Сделано всё, чтобы ты себя непринуждённо чувствовала. Неплохо кто-то постарался,а?
        - Нозачем всё это? - поразиласья.
        - Яже сказал, - раздражённо напомнил вампир, нотутже смягчился. - Ты можешь почувствовать благодарность зазаботу, невольно расслабиться, поддаться наобаяние собеседника… Некачай головой, ты просто ещё неиспытала насебе этот метод, моя девочка. Вот увидишь, тебе захочется заплатить больше денег, чем ты отдалабы впустой комнате наголодный желудок.
        Он прошёлся покомнате, зажигая свечи вприбитых кстене канделябрах, ивкомнате стало совсем светло.
        - Ну, чтоже, моя девочка, - проговорил вампир, развернув меня ксебе иположив руки мне наплечи. - Неснимай вуали, кутайся вплащ инеподдавайся напровокации. Помни, чему я тебя учил и… Я буду рядом, нодальше ты пойдёшь сама. Удачи!
        Я подозрительно вгляделась влицо вампира - что сним? Показалось или голос напарника дрогнул?
        Вампир принуждённо засмеялся ипритянул меня ксебе, явно борясь сискушением растрепать мне волосы.
        - Милая моя, - проговорил он. - Тыбы знала, как я тебе завидую! Впервый раз вербовать своего агента…
        Онбы говорил ещё, нотут дверь снаружи толкнули, апосле послышался требовательный и, как мне показалось, раздражённый стук.
        - Всё, иди. Дерзай. Я втебя верю, - отрывисто выпалил не-мёртвый исловнобы растворился втенях. Я без особой охоты поплелась открывать дверь. Особого подъёма перед первой вербовкой неощущалось, только рассеянность ииспуг. Вушах звучало «я втебя верю», произнесённое вампиром, иэто удивляло больше всего.Он.Вменя. Верит. Вот уж никогдабы неподумала…
        Стук вдверь повторился, ещё громче итребовательнее. Я перевела дух иотодвинула засов. Верит он… мнебы его уверенность…
        Дверь распахнулась стакой быстротой исилой, что меня едва неубило наместе. Я вскрикнула, отшатываясь всторону, ичёрная фигура, впервые мгновения показавшаяся мне огромной, застыла напороге. Потом ночной гость всёже зашёл вдом, закрыл засобой дверь итолько после этого обернулся комне.
        Итут-то прозвучали слова, похоронившие все мои надежды напростую беседу:
        - Вы - женщина?!
        Вголосе говорившего явственно слышалось нестолько удивление, сколько крайняя степень негодования; говорил он по-дейстрийски.
        - Очень приятно познакомиться свами, сударь, - нервно проговорила я, разглядывая мужчину при льющемся изкомнаты тёплом свете свечей. Смотреть, откровенно говоря, было неначто: чёрный плащ, скрывающий фигуру, наголове широкополая шляпа, алицо закрывает маска. Сзади полу плаща приподнимал кончик шпаги.
        Вот ивсё, что я сумела разглядеть, пока гость стоял неподвижно, но, едва он шевельнулся, я заметила некоторую скованность движений, будто что-то ему мешает… Например, свежая рана.

«Глупости, Ами!» - постарой своей привычке возразила я сама себе иосеклась. Мы вОстрихе. Здесь бывает всё, исвежие раны отнюдь нередкость.
        Незнакомец, видимо, вспомнив охороших манерах, отвесил мне поклон - сдержанно, по-дейстрийски.
        - Немогу сказать тогоже, сударыня, - продолжал он намоём языке. - Я думал, навстречу сомной бюро отрядит человека… - он демонстративно окинул мою фигуру таким взглядом, что я почувствовала себя едвали необнажённой, - посолиднее.
        Я вспомнила наставления напарника ипосторонилась, делая знак гостю проходить вкомнату. Тот нестал вспоминать дейстрийские приличия, ипрошёл первым. Чтож, можно считать, первый шаг сделан…
        - Итак, - сердито проговорил незнакомец, усаживаясь вкресло, - вас прислало бюро вместо серьёзного человека? Прошу прощения, сударыня, нотемы, которые я собирался обсуждать, недля женских ушей!
        Я покачала головой. Надо было отвечать, иотвечать быстро, пока этот человек неуспел убедить себя, что сделка ему ненужна. Еслибы напарник хоть что-то мне объяснил так, как это делают люди: спокойно, подробно, предусматривая все возможные неприятности, какие только могут ожидать меня вовремя вербовки! Куда там, ему показалось достаточным передать мне мысленно суть задания ипарой коротких фраз подороге сюда запретить прямо ссылаться насвою работу вбюро. Пусть, мол, этот человек несможет потом «представить доказательства разведывательной работы Дейстрии начужой территории». Ичто мне прикажете теперь делать?
        Я опустилась впоставленное для меня кресло ипоправила распахнувшийся нагруди плащ.
        - Сударь, - проговорила я, лихорадочно подыскивая слова. - Давайте говорить начистоту: увас есть товар, который вы хотите продать, иесть нужда вденьгах. Умоих друзей есть деньги иесть нужда ввашем товаре, ноуних нет возможности встретиться свами. Они обратились ко мне, потому что хорошо знают меня иуважают, иверят, что мы свами отлично поладим кобоюдной выгоде. Вы хотите что-то сказать моим друзьям - их здесь нет, ноесть я, ия охотно выслушаю каждое ваше слово. Вы можете доверять мне ровно втакойже степени, как имоим друзьям, ничуть неменьше, ито, что я женщина, никак невлияет наусловия сделки. Итак?..
        Я перевела дух, сама удивляясь, как ловко иплавно сумела сформулировать свою мысль. Информатор сделал протестующее движение, когда я упомянула нужду вденьгах, икак-то недовольно шевельнулся при слове «сделка», словно эти слова оскорбляли его чувствительную натуру. Неисключено: если он явился соружием, то передо мной острийский дворянин, аэта разновидность человечества весьма неохотно признаёт свои потребности впрезренном металле. Однако вэтом небыло ничего страшного, уже то, что этот человек неушёл при виде меня исейчас спокойно сидит вкресле (он даже какбы рассеянно взял извазы яблоко иподнёс ко рту, хотя надкусывать нестал), показывало: всё идёт как надо, исделка состоится. Это уже немогло нерадовать…
        - Вот как, - медленно произнёс незнакомец, пристально разглядывая меня сквозь прорези чёрной маски. - Вы отдаёте себе отчёт, сударыня, что здесь вы полностью вмоей власти, ия могу забрать увас деньги силой вместо того, чтобы очём-то договариваться?
        Я вжалась вкресло, неочень уверенная втом, как нужно отвечать наподобное заявление. Вкрайнем случае напарник всегда успеет прийти мне напомощь, однако мнебы совсем нехотелось срывать переговоры таким нелепым образом. И, опятьже - кого я должна изображать - слабую женщину, которая, как инастаивал информатор, явилась одна наназначенную встречу - или уверенного всебе специалиста, которого ненапугают итрое таких вот громил, даже если они будут все одновременно размахивать шпагами?
        - Вы нестанете этого делать, сударь, - холодно ответила я. Голос почти недрожал, иэто тоже немогло нерадовать. - Отобрав деньги сейчас, вы лишаетесь возможность идальше поддерживать отношения сбю… смоими друзьями.
        - Вот как, - неменее холодно, чем я, повторил информатор.
        - Именно так, - резко кивнула я. Информатор нестал вскакивать скресла иразмахивать шпагой, ипереговоры всё-таки продолжались. Главное - несказать ничего конкретного дотого, как этот человек произнесёт пароль. Однакоже он отнюдь несобирался облегчать мою задачу.
        - Вы пришли сюда одна, сударыня? - безо всякого перехода спросил он. Я молча кивнула. - Ночью?
        Я снова кивнула, незная ещё, какую ошибку совершаю этим признанием.
        - Вы сошли сума! - возмутился дворянин. - Безумие женщине разгуливать ночью одной поулицам! Вы представляете, какой опасности подвергались?!
        Я состроила гримасу, пользуясь тем, что моё лицо надёжно закрыто вуалью. Где-то я эту песню уже слышала, иничем хорошим она некончилась…
        - Уверяю вас, сударь…
        - Навас могли напасть вампиры! Вас могли ограбить или похитить попути сюда! - гневно выкрикнул дворянин. - Очём думали ваши хозяева, отпуская вас наэту встречу?!
        - Сударь, послушайте…
        - Так продолжаться неможет! - заявил дворянин и, кмоему ужасу, поднялся скресла. Резкий шаг вмою сторону - ивот он уже нависает надо мной, продолжая свою нравоучительную тираду. - Вот что, сударыня. Одна вы отсюда невыйдете. Я провожу вас додома инаследующую встречу будьте добры прислать мужчину, чья смерть, вовсяком случае, небудет намоей совести.
        Он протянул мне руку, явно намериваясь вытащить меня изкресла и, как исказал, провожать додома. Бежать было некуда, соглашаться наэто «заманчивое» предложение - немыслимо. Я набрала вгрудь побольше воздуха, вознесла коротенькую мысленную молитву иначала говорить, глядя надворянина снизу вверх:
        - Поверьте мне, сударь, я глубоко тронута вашим щедрым предложением, однако, уверяю вас, эта забота совершенно излишня. Мне уже приходилось, инераз, выходить ночью после захода солнца издома ини разу я нестолкнулась сописанными вами опасностями. Что касается мужчины, обезопасности которого вы нестанете также сильно беспокоиться, как омоей, то, боюсь, ваше предложение неосуществимо. Бю… мои друзья неимеют возможности прислать квам кого-либо, кроме меня, иначе, смею вас заверить, выбы вели дело счеловеком, которого сочлибы более подходящим для ваших целей. Однако обстоятельства складываются так, как складываются и, может быть, вы сядете, имы продолжим нашу беседу?
        Мужчина хмыкнул. Несколько мучительных мгновений он так истоял, нависая надо мной, апосле отступил нашаг.
        - Вы ведь всё равно непрекратите шляться поночам, верно?
        Он так исказал «шляться», словно это слово допустимо вприличной беседе, ноя решила необращать внимания ни натон, ни нагрубость выражений, икивнула. Информатор снова хмыкнул ивернулся всвоё кресло; я позволила себе перевестидух.
        - Может быть, сударь, перейдём кделу, - предложила я. - Час поздний и, поправде сказать, мне хотелосьбы пораньше оказаться усебя дома илечь впостель.
        Дворянин фыркнул.
        - Я могу предложить вам другой способ времяпрепровождения, - насмешливо произнёс он. - И, хоть уменя и«имеется нужда вденьгах», врядли они будут лишними для вас, сударыня. Врядли ваши «друзья» особенно щедры свами - нетакли?
        Я вспыхнула иедва удержалась оттого, чтобы неподойти кмерзавцу инеотвесить ему оплеуху.

«Спокойно, Ами, - напомнил осебе напарник, - он всего лишь пытается вывести тебя изсебя».
        - Вам плохо, сударыня? - почти искренне заволновался информатор, когда я сжала руками виски: мысленный голос вампира по-прежнему причинял сильную боль. Я покачала головой.
        - Благодарю вас, сударь, я чувствую себя прекрасно. Однако чем скорее мы перейдём кделу, тем будет лучше для нас обоих.
        - Новы неответили намоё предложение, - вкрадчиво напомнил остриец. - Вконце концов, зачем молодой женщине забивать головку государственными делами, когда она создана совсем для другого?..
        Я выпрямилась всвоём кресле так резко, как будто меня ударили вспину.
        - Сударь, - холодно проговорила я. - Позвольте мне самой судить, для чего я создана. И - если вас неинтересует сделка, я, свашего разрешения, откланяюсь. Моё время дорого, вотличие отвашего.
        - О, я заметил, - протянул информатор, нобольше спорить нестал. Он отодвинул кресло так, чтобы его лицо оставалось втени, иснял шляпу, апосле стащил через голову тонкую цепочку. Волосы, дотого скрытые головным убором, уэтого дворянина были такимиже светлыми, как иутого, который дрался наплощади Трёх свечей прошлой ночью. Он надел шляпу иподвинулся напрежнее место. Я, всвою очередь, отстегнула точно такуюже цепочку сосвоей шеи и, примерившись, кинула информатору вместе свисящим нацепочке крестиком. Он ловко поймал крестик и, повернув ксебе обратной стороной, провёл пальцев повыцарапанной насеребре надписи:
        - Любовь, - насмешливо прочитал он, растягивая гласные, ивыжидательно посмотрел наменя.
        - Досмерти, - медленно ответила я. Дворянин кинул свой крестик так, что он упал мне наподол. Я подняла распятье, перевернула его обратной стороной итоже провела пальцем понадписи.
        - Верность, - как можно быстрее прочиталая.
        - Навсегда, - буркнул информатор, после чего снова отодвинулся втень, чтобы снять шляпу инадеть мой крестик наместо своего, как сделала ия сосвоим «подарком».
        Эта сцена, нелепая навзгляд дейстрийца, более или менее приемлемо смотрелась вОстрихе, где было принято обмениваться личными крестами между друзьями, родственниками или возлюбленными идаже выцарапывать насвященных символах первые слова пафосных девизов. Однако нам синформатором - вовсяком случае, мне, - сентиментальность была чужда, инелепый обмен крестами служил своеобразным паролем, выполняя одновременно несколько назначений. Во-первых, таким образом мы оба могли убедиться, что небеседуем спредставителем не-мёртвых: принеся ссобой серебро ипроследив, как его берёт вруки собеседник можно, покрайней мере, чувствовать себя застрахованным отподделки. Наэтой стороне дела настоял информатор ещё вто время, когда нас снапарником небыло вОстрихе, аон вёл осторожную переписку сбюро, соглашаясь передавать документы только лично вруки под гарантию, что их небудут провозить через границу, где все письма просматриваются таможенниками и, что самое печальное, даже тайными агентами контрабандистов. Что касается меня, то гораздо более важным казалось подтверждение, что это, скорее всего, тот самый человек,
скоторым через тайную переписку (письма оставлялись втайниках, апозже забирались оттуда) обсуждался пароль. Можно украсть крест, прочесть нанём надпись, можно даже додумать девиз, новажным здесь было всё - итон, искорость произношения, ипаузы. Напарник заверял, что тайник небыл раскрыт ни городскими стрелками, ни кровниками, ни агентами контрабандистов, одним словом, никем, а, следовательно, некому было иузнать пароль. Сдругой стороны, всё было совершенно невинно - подарок, знак доверия, инеболее. Смущало, правда, почему всё-таки информатор отказывался отпередачи сведений письменно через теже тайники, номалоли что он мог себе надумать? Начиная отловкой провокации состороны острийских коллег изаканчивая страхом попасться «наместе преступления» скомпрометирующими документами. Стретьей стороны - аразве сейчас он нерискует? Ая? Счетвёртой, возможно, это-то изаставляло информатора протестовать против ведения дел сженщиной?.. Спятой…
        Нопридумать пятую сторону я неуспела: дворянин взял состола отложенное было яблоко исхрустом его надкусил.
        - Теперь я понимаю, кто придумал этот пароль, - произнёс он, едвали прожевав откушенный кусок. - Женщины тянутся кромантике, красивым фразам, громким обещаниям - нетакли, сударыня?
        - Позвольте вас заверить, что вы ошибаетесь, сударь, - возразила я. - И, прошу вас, постарайтесь воздержаться отнападок намой пол! Уже поздно, имнебы хотелось…
        - Знаю, знаю, - перебил меня дворянин. - Оказаться усебя дома впостели. Чтож, поскольку мою постель вы отвергли…
        Он откинулся вкресле ибезо всякого вступления выпалил:
        - Крупная партия контрабанды.
        - Сколько? - втон ему спросилая.
        - Пятьсот.
        Я присвистнула, как это всегда делал мой напарник, когда чему-то удивлялся. Уинформатора оказалась губа недура…
        - Марок, сударь?
        - Зачемже так, сударыня? - мягко укорил меня дворянин. - Талеров, разумеется.
        Я засвистела ещё громче. Это превосходило всякое разумение. Пятьсот талеров, это полторы тысячи марок! Шестьсот крон! Наэти деньги вДейстрии можно безбедно прожить целый десяток лет! Господи всемилостивейший, стакой откровенной наглостью я несталкивалась, даже когда лучшую шляпку излавки госпожи Кик унас пытались купить запару филлеров! Этот человек или безумен или издевается надо мной!
        - Вы несогласны смоей ценой, сударыня? - всё также мягко уточнил остриец. Кажется, он всерьёз назначал свою чудовищную цену.
        Изо всех сил стараясь нерасхохотаться ему влицо, я покачала головой.
        - Пятьдесят марок - красная цена вашим сведениям, - грубовато произнесла я. - Ито я советую рассматривать их как залог будущего сотрудничества.
        - Вы шутите, сударыня, - как-то неслишком уверено произнёс информатор. - После того труда, который я приложил, чтобы собрать все эти сведения, вы неможете…
        Я остановила его взмахом руки. Ещё рано расслабляться, ивсё это может быть очень-очень хитрой игрой, носейчас собеседник казался мне хитрецом изтой категории, которые вконечном счёте обманывают впервую очередь самих себя.
        - То, очём вы говорите, сударь, интересует впервую очередь таможню, атаможня нерасположена оплачивать труд моих друзей итех, кто хочет сними подружиться. Контрабанду перевозят все, ипоимка нескольких неслишком чистых наруку путешественников моим друзьям совершенно ни кчему. Поэтому, сударь, они предлагают вам пятьдесят марок ини пфеннига[26 - Самая мелкая монета вОстрихе; только её чеканят измеди. Двенадцать пфеннигов составляют один грош, самую мелкую изсеребряных монет, имеющих хождение вОстрихе.] больше.
        - Пятьдесят марок! - воскликнул информатор, только сейчас, видимо, смиряясь ссерьёзностью моих слов. Возникла неприятная пауза, вовремя которой дворянин доедал своё яблоко, ая напряжённо ждала ответа. Еслибы мне удалось найти явные признаки провокации, то срыв переговоров мнебы простили, нововсяком другом случае мне рекомендовалось любой ценой наладить контакт. Дейстрия ежегодно теряла огромные суммы из-за контрабандного провоза всего ився нанашу территорию, начиная сгуано, необходимого для удобрения пастбищ ипахотных полей изаканчивая серебром избогатых острийских банков. Я говорила чистую правду: бесполезно отлавливать поодной «крупные партии», как это делалось досих пор, пора начать поиск людей, которые этим занимаются. Впрочем, я, пожалуй, немного преувеличиваю: поиск таких людей вёлся постоянно, что заставило контрабандистов сплотить ряды иустановить среди своих железную дисциплину иконспирацию. Напарник передавал мне - своим ужасным мысленным способом - что это непервые попытки продать нам необходимые сведения, нокаждый раз дело заканчивалось провалом нашего агента. Начто надеялось бюро
вэтот раз, я незнаю, видимо, наособые способности напарника - которыми, кстати, интересовались иконтрабандисты. Незряже они похитили его тогда встолице ипытались голодом иподкупом принудить ксотрудничеству?
        - Итак, сударь? - произнесла я, когда яблоко было съедено иогрызок полетел втемноту закреслом дворянина. - Вы принимаете мою цену?
        - Сто, - предложил информатор.
        - Пятьдесят, сударь, - мягко возразилая.
        - Сто, идвадцать пять вы положите себе вкарман, - внёс следующее предложение дворянин. Ничего нескажешь, заманчиво. Апосле он будет иметь полную возможность угрожать мне разоблачением перед обманутыми работодателями. Неужели я кажусь ему настолько наивной?
        - Пятьдесят ини пфеннигом больше, сударь, - повторила я. - Этот вопрос необсуждается.
        - Долженли я понимать, что вы готовы обсуждать другие вопросы, сударыня? - уточнил информатор. Я кивнула. Являться натайную встречу ради очередной партии контрабанды былобы верхом нелепости даже для такого новичка, как я. Бюро интересовали люди, которые заэтим стояли, те, кто столько лет противодействовали нашим попыткам закрыть границу. Амоего напарника - те мерзавцы, которые похитили нас иубили его наставника. Впрочем, врядли этот человек расскажет нам что-нибудь именно отех людях, закоторыми мы охотились. Сдругой стороны, он ведь может вывести нас наих след…
        - Назовите сведения, которые хотите получить, сударыня, - предложил дворянин. Я покачала головой.
        - Сначала докажите, что вы можете их предоставить.
        - Отдать вам бумаги? Сейчас? Запятьдесят марок?
        Я удивилась инесмогла это скрыть.
        - Вы записали всё иносите бумаги ссобой? Иничего небоитесь?!
        Зачем тогда весь этот маскарад исложный пароль, когда так просто убить человека ивзять бумаги утрупа, аещё - контрабандисты моглибы поймать предателя идопросить, предъявив вкачестве доказательства вины отобранные унего бумаги.
        - Сомной нетак-то легко справиться, сударыня, - усмехнулся информатор. - Авбумагах нетолько мои наблюдения идогадки, там есть копии сдокументов, которые недвусмысленно изобличают…
        - Кто вы? - сорвалось уменя сязыка прежде, чем я успела сообразить, очём спрашиваю или напарник успел остановить меня. Кажется, вопрос неслишком удивил светловолосого дворянина, идаже, пожалуй, доставил ему некоторое удовольствие. - Как квам попали эти документы? Кто вам позволил вести наблюдения заэтими людьми?
        Закакими людьми, я исама незнала, понимала только - опасными исвязанными сконтрабандой.
        - Кто я такой, значения неимеет, - рассмеялся дворянин ивзял извазы второе яблоко. - Что додругих ваших вопросов… Вам понятно будет, если я скажу так: уменя были друзья, новпоследнее время они недостаточно щедры сомной, ивместо дружбы появилась нужда вденьгах. Асведения, которые вас интересуют, по-прежнему вмоём распоряжении.
        - Ивы небоитесь? - хмуро спросила я, понимая, что своим удивлением словнобы проиграла собеседнику важный ход внашей сним игре.
        - Чего мне бояться, сударыня? - пожал плечами информатор.
        - Разоблачения, - пояснила я. - Ваши друзья могут неодобрить способ, которым вы зарабатываете нажизнь.
        Дворянин развёл руками.
        - Чтож, тогда я постараюсь принять свою смерть так, как подобает благородному человеку. Я удовлетворил ваше любопытство?
        Он недобавил: праздное, новполне дал мне это понять. Я молча кивнула, нестав обижаться нанепроизнесённые слова. Всущности, мне ивовсе неположено обижаться.
        - Тогда, сударыня, ответьте намой вопрос. Вы хотите получить отменя бумаги иготовы заплатить заних пятьдесят марок? Учтите, вдолг я вам неповерю.
        - Что вы, сударь, - ядовито ответила я. - Я инепрошу верить мне наслово, как инесобираюсь верить вам. Вы дадите мне ваши бумаги, я прочитаю их, иотдам пятьдесят марок, если сведения будут того стоить.
        - Кто поручится, что вы необманете меня инеоткажетесь платить? - немедленно спросил информатор. Я вздохнула. Непонимаю, чему завидовал мой напарник, разговор спотенциальным агентом оказался крайне выматывающим, утомительным ибесполезным.
        - Как вы уже любезно дали мне понять, сударь, меня досмешного просто ограбить, - пояснила я. - Поэтому обманывать вас смоей стороны былобы чересчур опрометчиво. Я успокоила вашу тревогу?
        Дворянин неответил, он поднялся скресла и, достав извнутреннего кармана камзола свёрток, протянул мне. Я взяла его, вглубине души всё ещё опасаясь подвоха, однако информатор также молча вернулся всвоё кресло, сопровождаемый моим вздохом облегчения.
        Я развернула пакет. Полагаю, вчём-то мне удалось если неудивить собеседника, то, покрайней мере, добиться некоторого его одобрения (несулящего, впрочем, никаких выгод вдальнейшем). Покрайней мере, он нестал допытываться, сможетли женщина разобраться впереданных им бумагах. Имей я возможность говорить вполне откровенно, ябы призналась: нет, несможет. Переданные мне документы остались для меня тайной засемью печатями ия, хотя ивнимательно просмотрела их все, непоняла ни полсловечка. Зато понял вампир, вместе сомной имоими глазами вглядывающийся вдокументы. Всущности, идея отправить нас вместе была нетак уж иглупа. Вампира практически невозможно поймать, сним ненадо посылать вооружённых людей для охраны, его нет нужды прикрывать ипроверять его путь напредмет коварных ловушек, он всегда знает, когда ему лгут, иникогда ничего незабывает. Он немог только одного - общаться сострийцами, почему-то слишком нервно относящимися ктому, что их собеседник недышит. Ивот тогда насцену выходила я. Я могла встречаться слюдьми, могла впустить напарника внужное помещение и, что также немаловажно, неказалась людям хоть
сколько-нибудь серьёзным противником. Пусть пробуют намне свои приёмы, пусть ставят втупик изадают каверзные вопросы, это никак неповлияет наисполнение операции. Ничего толком незная оработе бюро, я немогла случайно или намеренно выдать какую-нибудь тайну, кроме одной - сотрудничества дейстрийских властей сне-мёртвым, асохранение этой тайны было ивмоих интересах. Мне кажется, напарник специально держал меня вневедении, боялся доверить сколько-нибудь важную информацию, боялся, что однажды я попадусь ибуду допрошена людьми, которые умеют выбивать правду изсамых несговорчивых собеседников. А, может быть, просто несчитал задостаточно умелого специалиста. Кто его, вампира, знает?

«Ами! - прозвучал уменя вголове возбуждённый голос напарника. - Плати свои пятьдесят марок ипостарайся неупустить этого человека. Он нам нужен».

«Что случилось?» - недоуменно спросила я. Если напарник так заинтересовался винформаторе, нехудобы имне знать, очём того спрашивать.

«Долго объяснять, моя девочка. Ты должна знать одно: эти бумаги могли быть украдены только уочень важных фигур вих шайке. Если этот человек постоянно имеет кним доступ исогласится стобой работать - считай, мы напали назолотую жилу. Поняла?»
        Я непроизвольно кивнула иотложила бумаги всторону. Отразговора свампиром снова начался приступ головной боли и, хотя я поопыту знала, что он быстро пройдёт, ощущение было неизприятных.
        - Вы нездоровы, сударыня? - отвлёк меня отразмышлений обеспокоенный голос информатора. Даже будучи закутанным вплащ искрывая лицо замаской, он всё равно умудрился дать мне понять то неодобрение, которое он испытывал поотношению комне.
        - Благодарю вас зазаботу, сударь, нодля неё нет оснований, я прекрасно себя чувствую.
        Дворянин хмыкнул.
        - Вы уверены, сударыня? Уменя создалось обратное ощущение.
        - Разве, сударь? Нопочему?
        - Вы то идело прижимаете руки квискам, словно увас мигрень, а, кроме того, ничего неедите.
        - Благодарю вас, сударь, новсё дело втом, что я просто неголодна.
        Дворянин порылся ввазочке, выбирая фрукт, икинул мне абрикос, который я едва успела поймать, распахнув вэтом движении плащ. Мой собеседник издал довольный смешок, когда я сдосадливым возгласом вновь устраивалась вкресле поудобнее изакутывалась.
        - Ешьте! - предложил он. - Я сам выбирал их для вас. Ешьте!
        Мне, наконец, стало ясно, чего он добивался: вуаль полностью закрывала лицо, оставляя видимыми только глаза (нововведение, которое ввёл вмой наряд напарник). Чтобы съесть предложенное угощение, мне придётся открыть покрайней мере нижнюю половину лица иоказаться синформатором вравных условиях. Я положила абрикос настол ипокачала головой.
        - Зачем вам это? - тихо спросила я. Дворянин неответил. - Ваша информация заслуживает пятидесяти марок, авы - доверия снашей стороны.
        - Именно поэтому, - ответил дворянин нанедосказанный вопрос ипояснил, неоставляя сомнений втом, что он понял меня правильно: - я хочу знать, скем имею дело. Хочу, чтобы вы были уменя вруках.
        Я неответила, да он инеждал ответа. Открыла принесённую ссобой сумку, достала кошелёк иотсчитала пятьдесят марок: пять банковских билетов[27 - Банковские билеты - бумаги, выпускаемые банками Остриха взамен серебряных марок, которые, вследствие их веса (227гр. каждая) неудобно носить ссобой, особенно если предстоят крупные денежные расчёты. Вотличие отдейстрийских бумажных ассигнаций непринимаются влавках, мастерских идля т.п. расчётов, только вбанке или используются при крупных сделках, иногда - для личных расчётов, причём нетолько вОстрихе, ноивдругих странах. Накаждом банковском билете обязательно стоит личная печать главного острийского казначея, который подтверждает его обеспеченность серебром ичистоту самого серебра, хранящегося ввыдавшем билет банке.] подесять марок каждый. Помедлив, положила настол икинула рядом сними серебряную монетку водин грош, которая покатилась постолу ибыла насамом краю остановлена дворянином.
        - Вы довольны? - спросила я почти холодно.
        - Вполне, сударыня, вполне.
        Он поднялся скресла, собрал деньги - заисключением гроша - состола ирассовал покарманам камзола. Монеткуже сначала зажал вкулаке, апосле принялся подкидывать наладони. Маленький серебряный кружочек тускло сверкал при свете свечей, чем-то напоминая кинжал убийцы сплощади.
        - Сударь?.. - напомнила я осебе, когда эта нелепая сцена затянулась.
        - Вы ещё здесь? - нарочито удивился дворянин, пряча монетку вкарман вслед забанковскими билетами. - Чтоже, тогда предлагаю отметить сделку, как полагается втаких случаях.
        Кнекоторому моему удивлению, он достал штопор изкармана камзола и, перехватив мой изумлённый взгляд, пояснил:
        - Забыл подготовить.
        Я невольно улыбнулась, ноничего несказала имолча смотрела, как информатор сбивает сургуч сбутылки, выкручивает пробку иразливает вино побокалам. Унего были красивые руки - отаких говорят «аристократические», хотя они вовсе несвойственны всем аристократам без исключения, иего движения почему-то заставляли думать, что этот человек незря носит набоку шпагу. Он протянул мне бокал так, что я была вынуждена покинуть уютные объятья кресла ипотянуться заним, распахивая нагруди плащ. Внимательный взгляд дворянина наводилнамысль, что он старательно запоминает каждую деталь, которая поможет ему узнать меня при светедня.
        - Ваше здоровье, сударыня!
        Мы чокнулись бокалами, идворянин отсалютовал мне своим. Я повторила его жест.
        - Заплодотворное сотрудничество! - воскликнул информатор иподнёс бокал кгубам. Я сделала тоже самое, осторожно приподняв нижний край вуали. Напарнику стоило проделать дыру инапротив рта, ноктоже знал, что мне вэтом наряде придётся есть ипить?
        Вино было хорошее, немного, правда, крепковато исладкое, ая любила сухое. Я сделала глоток иотставила бокал всторону.
        - Итак, сударь?..
        - Сколько вы дадите за«почтовые станции»? - бросил незнакомец так небрежно, как будто речь шла окарточной игре.
        Я мгновение помедлила, незная точно, очём он говорит, потом раздался мысленный ответ напарника, ия произнесла его вслух:
        - Сто-сто пятьдесят марок, взависимости отдостоверности сведений иколичества станций.
        Под почтовыми станциями, как оказалось, напрофессиональном языке контрабандистов понимались дома, вкоторые приносились незаконно провезённые через границу вещи. Таких домов - чаще домиков - великое множество всамых глухих уголках страны, разумеется, расположенных поблизости отграницы. Контрабандисты, рискуя попасться отрядам пограничников, переходят границу небольшими группами, делят между собой то немногое, что им удалось пронести, ирасходятся каждый всвою сторону. Один человек для мелких идорогих вещей, одна торговая команда для крупного груза. Позже каждый доберётся досвоей «почтовой станции», оставит вещи молчаливым хозяевам иисчезнет - пробираться через границу домой. Уже сдругой, снашей стороны придут другие участники банды, которые перед этим пересекли границу легально, заберут уневежественных крестьян контрабанду ипозже переправят её заказчикам или сбудут надейстрийких рынках. Просто иэлегантно, хотя, возможно, слишком медленно. Никто незнает заранее, накакой именно станции появится товар, кроме предводителя отряда, ионже отправляет человека предупредить кого надо, чтобы затоваром пришли
смешками или повозками, взависимости отразмера иценности. Если накрыть все «почтовые станции» разом, контрабандистам будет нечерез кого переправлять свой товар, аесли ненападать наних, авнимательно следить завсеми, можно постепенно переловить всех рядовых исполнителей. Неплохо, но… очень уж мелко.
        - Всего лишь? - переспросил дворянин. - Вы нецените моих усилий, сударыня, нецените риска, накоторый я иду радивас…
        Я поморщилась.
        - Сто пятьдесят марок ини пфеннига больше, сударь. Вы ведь сами уверяли, что способны постоять засебя.
        Дворянин притворно вздохнул.
        - Чего несделаешь ради дамы! Когда вам нужны эти сведения?
        - Когда вы можете их предоставить? - задала я встречный вопрос. Неговоритьже, что я могу ждать итри года, чтобы получить результат - ичто заэти три года мне будет выплачиваться самое мизерное жалованье, оповышении которого можно будет говорить только после получения результата. Впрочем, благодаря Мастеру я ненуждалась вденьгах.
        - То есть как можно скорее? - уточнил информатор, ия кивнула. - Чтож, я постараюсь.
        - Благодарю вас, сударь, вы очень любезны, - вежливо ответила я. Дворянин засмеялся.
        - Чего несделаешь ради прекрасной дамы. Кстати, сударыня, что вы скажете, если я найду для вас тайные планы руководства банды?
        Уменя перехватило дыхание. Это было больше, чем я надеялась получить впервыйже вечер.
        - Двести марок, сударь, - тихо произнесла я ичерез мгновение поправилась: - Триста, если сведения окажутся стоящими.
        - Имена главарей банды, - без перехода бросил мне дворянин. - Издесь, ивДейстрии. Имена людей - вполне респектабельных, сударыня! - которые сэтим связаны. Сделки, вкоторых проходит контрабандный товар. Нуже, сколько?
        Мне стало окончательно дурно. Этого просто немогло быть потому что немогло быть впринципе! Отаком немечтала ни я, ни напарник, ни наше руководство. Неужели этот человек выложит то, зачем безуспешно охотился наш отдел втечение нескольких лет?! Настоящие, серьёзные сотрудники проваливались, столкнувшись сжелезной дисциплиной истрогой конспирацией банды, атут я… Удача новичка, как вазартных играх? Потому меня иотправили наэтот разговор? Безумие, нелепость!
        Вампир, которому было мало дело домоих чувств, ликовал, спрятавшись где-то втемноте. Уменя снова разболелась голова и, похоже, теперь она нескоро успокоится. Сжав виски руками, я назвала цену, которую готово было заплатить бюро - или мой напарник:
        - Шестьсот талеров закаждую новость. Если только вы добудете идругие сведения тоже, иони окажутся правдивыми - все доединого.
        - Аесли одно окажется лживым, сударыня? - очень вежливо уточнил информатор.
        - Тогда неполучите ничего, - отчеканила я, идворянин засмеялся. Он поднялся скресла ишагнул ко мне, протягивая руку для рукопожатия. Шагнул, неожиданно пошатнулся, взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие…
        - Сзади! - невыдержала я, когда он едва неналетел спиной наострый угол стола. - Берегитесь, сударь!
        Крикнула - иосеклась, перехватив его взгляд - довольный, как будто он только что разгадал для себя некую загадку - ни следа той растерянности, которая возникает упадающего человека. Нобыло уже поздно. Мне стоило догадаться, что он играет - хотябы потой неловкости, скоторой он потерял равновесие - разве может острийский дворянин, которого сдетства обучали фехтованию итанцам, вдруг, ни стого ни ссего пошатнуться, выпив перед этим всего лишь бокал вина?
        Информатор выпрямился иснова протянул мне руку, которую я пожала небез внутреннего содрогания. Я узнала, я немогла неузнать, невспомнить, догадаться - именно эта рука отправила натот свет двоих закакую-нибудь четверть часа - вчера, наплощади Трёх свечей. Аон узнал меня поголосу исейчас подстроил проверку…

«Конспирируешься ты неудачно, - отметил напарник. - Зато можешь гордиться, спасла жизнь ценному человеку».
        Дворянин пожал мою руку, апосле поднёс кгубам ипоцеловал.
        - Думаю, я должен поблагодарить вас, сударыня, - тихо сказал он и, неговоря больше ни слово, удалился. Я покачала головой. Острийцы, они все склонны ктеатральным жестам, иэтот неисключение.
        Покрасневшие глаза иоткровенно больной вид - естественное следствие двух бессонных ночей - уже второе утро пробуждали самые искренние заботы госпожи Дентье. Я сослалась набессонницу, которая всегда мучила меня дома икоторая, посути, ивынудила меня попути кдорогому дядюшке, моему опекуну, задержаться навремя вэтом курортном городке. Вмоих словах хозяйка почуяла упрёк: ведь поприезду сюда я непосетила ни знаменитых купален, ни минеральных источников идаже издали невидела моря - словом, увлекшись светской жизнью, упустила все возможные способы поправить здоровье. Впервый день мне удалось успокоить тревогу хозяйки, иона, соглашаясь смоими советами небеспокоиться попустякам, одна отправилась наносить визиты знакомым. Помнится, госпожа Дентье намеривалась лично вернуть подруге, госпоже Перте, её любезность, но, признаться, тогда это мало меня интересовало. Быстро утомившись отдомашних занятий, я задремала сначала вкресле вгостиной, апотом, разбуженная слугами, накушетке усебя вкомнате иклевала потом носом ивовремя обеда, ивовремя ужина. Деликатность госпожи Дентье (или, кто знает, её желание получить
живой отклик напоразительные новости, которые она принесла ссобой) заставили добрую женщину оставить меня впокое, приберегая свой рассказ для более подходящего случая. Он представился ей наутро после моего разговора синформатором, вовремя завтрака.
        - Нет, моя дорогая, вы как хотите, - заявила госпожа Дентье, кивком отпустив слугу, - номы сегодняже, сейчасже займёмся вашим здоровьем!
        Я поперхнулась отнеожиданности: квартирная хозяйка нарушила молчание весьма резко ирешительно.
        - Сегодняже, сейчасже, - повторила госпожа Дентье, ноеё благие намерения были нарушены слугой, который принёс визитные карточки насеребряном подносе. - Августа Перте иДрон Перте… - растерянно зачитала она вслух. - Милостивый Боже, как это неожиданно! Августа определённо утверждала, что её сын - вы ведь помните, дорогая, она рассказывала освоём чудесном мальчике - появится нераньше, чем через две недели! Нокак это мило сеё стороны, что она сразуже пришла навестить нас ипривелаего!
        Я кивнула, пробормотав подходящие случаю слова признательности зачужую бестактность, скоторой госпожа - ах, да, хозяйка! - Перте вместе сосвоим сыночком явились сюда, чтобы помешать мне спокойно позавтракать. Госпожа Дентье тем времени отправила слугу накухню стребованием принести ещё два прибора иодновременно сэтим бежать вприхожую, впустить дорогих гостей.
        - Разумеется, вам их визит покажется несвоевременным, - спохватившись, извинилась моя квартирная хозяйка. - Новы должны понять: между столь давними подругами церемонии излишни, апоявление юного Дрона впервыйже день приезда - особая честь для нас свами. Между прочим, - тут она подмигнула, - неудивлюсь, если Августа захочет вас сосватать.
        Я поперхнулась вовторойраз.
        - Сосватать?! - вужасе переспросилая.
        - Да, моя дорогая, апочемубы инет? - удивилась госпожа Дентье. - Вы молоды, красивы, богаты, ктомуже ваш почтенный дядюшка наверняка даст завами хорошее приданное изсвоих собственных средств. Хозяин Перте унас - самый завидный жених - изхорошей семьи, богатый, образованный, прекрасно воспитанный и, что важно для молодёжи, удивительно хорош собой. Почемубы вам ни приглядеться друг кдругу поближе?
        Я покраснела ипробормотала что-то несуразное насчёт своего опекуна, укоторого может быть своё мнение наэтот счёт, игоспожа Дентье удовлетворённо кивнула, заметив, что, если дело пойдёт налад, я могу написать дядюшке встолицу, аона, сосвоей стороны, неполенится приписать несколько строк, чтобы способствовать счастливой развязке. Уменя осталось тягостное чувство, будто почтенная Агнесса Дентье пытается меня, грубо говоря, обмишурить. Должность синдика гильдии городских стрелков могла считаться почётной, человек, занимающий её, вполне мог быть знатен, новрядли особенно богат. И, ктомуже, так дела неделаются ни вДейстрии, ни вОстрихе: чтобы молодого человека представляли самой девушке как возможного жениха, собираясь добиться благословения родных задним числом… Я достаточно долго вращалась ввысшем обществе вместе сосвоей бывшей нанимательницей Амандой Рофан, да ивболее скромной среде держала ушки намакушке. Унас молодой человек мог понравиться девушке дознакомства сеё родителями, ноосерьёзных намерениях он заговаривает только сними, ауж «устрицы» скорее умрут, чем поверят вспособность юной особы
самостоятельно решить свою судьбу.
        Пока я мысленно возмущалась насчёт хитрых увёрток, скоторыми мне - точнее, знатной девушке Ивоне Рудшанг, - подсовывают жениха второго сорта, вкомнату снова вошёл слуга, объявляя оприходе гостей, мы схозяйкой поднялись наноги, приветствуя их, инапороге появилась дородная фигура госпожи Перте всопровождении светловолосого молодого человека.
        Ксчастью, я стояла чуть позади квартирной хозяйки, заслоняемая её фигурой, ини она, ни наши гости неувидели, как я вздрогнула при виде Дрона Перте - хорошо одетого молодого дворянина, который двигался так, словно его всё ещё беспокоили недавние ранения. Плащ ишляпу он оставил вприхожей, итеперь я могла, наконец, рассмотреть при свете дня человека, которому столь опрометчиво спасла жизнь позапрошлой ночью. Сегодня нанём был светло-серый камзол, такогоже цвета короткие, доколен, штаны, белые чулки ичёрные ссеребряными пряжками туфли. Этот наряд резко контрастировал стем, вкотором он сражался наплощади Трёх свечей, ипридавал молодому дворянину вид крайне добропорядочный ибезобидный.
        Впечатление слегка портило лицо - хоть Дрон Перте ибыл весьма хорош собой, как иобещала госпожа Дентье, новолевой подбородок ихищные очертания рта, выдававшие вюноше убийцу, он изменить немог - вотличие отвыражения серо-голубых глаз, которое моглобы принадлежать самому мирному священнику уменя народине. Я, пусть инесразу, сумела совладать ссобой и, когда ко мне подвели молодого человека, поприветствовала его настолько безмятежно, насколько вообще умела разговаривать. Увы, я была лишена возможности изменить голос, невызвав недоуменных вопросов госпожи Дентье, апотому неслишком надеялась остаться неузнанной. Дрон Перте владел собой ещё лучше меня - он невздрогнул иникак невыказал удивления при звуках моего голоса, нопристальный взгляд, которым он меня наградил, поднося кгубам мою руку, был достаточно красноречив.
        - Счастлив быть представленным вам, хозяюшка, - произнёс он каким-то особенным тоном, который сразу придавал двусмысленность сказанному.
        - Взаимно, - несколько неуверенным голосом поддержала беседу я, чувствуя предательскую слабость вногах. Заметив это, Дрон Перте самым вопиющим образом нарушил приличия, подведя меня кстулу ипомогая усесться. Если представительниц старшего поколения это изадело, то они удивительно хорошо сумели скрыть своё неодобрение. Вскоре мы все вчетвером сидели застолом, причём молодой человек, поощряемый одобрительными взглядами своей матери, оказывал мне такое внимание, какого невидела иАманда отсвоего богатого жениха острийского банкира Шерена. Впрочем, надо быть справедливой, моя бывшая нанимательница нехотела ни видеть жениха, ни быть объектом его внимания.
        Ссожалением должна признаться, что мне оказалась непозубам роль богатой невесты, три раза надню отклоняющей предложения руки исердца отохотников заприданным, которую я собиралась играть согласно легенде. Как, увы, несумела я выдержать ироль искушённого знатока человеческих характеров, которая подходилабы сотруднице дейстрийского бюро безопасности. Кмоему крайнему изумлению и, ябы даже сказала, разочарованию всобственном характере, я вела себя как наивная дурочка, впервый раз вжизни столкнувшаяся смужским вниманием. Говоря посовести, такой или почти такой я ибыла. Будучи продавщицей вшляпной лавке, я сталкивалась только снеуклюжими любезностями покупателей, которые подчас принимали меня запредставительницу совсем другой профессии, истрогательно-неловким ухаживанием молодого человека изцветочного магазина, который только имог, что ходить замной следом, время отвремени строя воздушные замки обудущем нашем совместном благополучии. Служанкойже я ивовсе была обречена наневидимость для мужских взглядов, ибо моё приближённое кгоспоже положение выводило меня зарамки внимания простых лакеев, новсёже его
было недостаточно для того, чтобы меня замечали знатные господа. Тирса Банг прожила так мало, что оней иговорить нечего, азавремя службы вбюро ни один мужчина ненабрался достаточно смелости, чтобы взглянуть наменя синтересом: даже вглазах самых неосведомлённых сотрудников я была окружена неким мрачным ореолом. Чтоже касается напарника, то его поведение можно былобы назвать как угодно, нотолько неухаживанием.
        Печальное подведение итогов моей короткой ипронизанной одиночеством жизни прервал заботливый голос Дрона Перте, который, конечноже, заметил, что я бледна, задумчива иничего неем. Агоспожа Дентье ещё ипоспешила поведать гостью омоём нездоровье, уже вторую ночь лишавшем меня сна иосвоих намерениях сводить меня кморю, которые были, как вы помните, прерваны неурочным визитом.
        - Зачемже вам, милостивая хозяйка, утруждаться? - вежливо проговорил Дрон Перте, поднимаясь наноги. - Если матушка позволит, я могу сопроводить хозяюшку напрогулку - если, конечно, она будет непротив.
        Столь наглое предложение привело меня вужас. Слыханноели дело - впервыйже день знакомства молодой человек поведёт девушку гулять, да добробы поулицам доближайшей лавки, ато ведь загород, и, возможно, надолго! Ион просит обэтом позволения матери! Господи всемилостивейший, неужели, пусть даже вОстрихе, насвете может дворянин, предложивший подобное, которого неосудилобы тот часже всё светское общество?!
        - Я думаю, Ивона, вам полезно будет прогуляться смолодым человеком, - поддержала наглеца госпожа Дентье. - Длительные прогулки иморской воздух - лучшее средство против бессонницы, уж поверьте старухе.
        Дрон рассыпался ввежливых комплиментах овозрасте икрасоте хозяйки дома, амне ничего неоставалось как, извинившись, уйти ксебе переодеваться. Признаться честно, больше всего мне хотелось, выскочив вокно, убраться подальше отнеожиданно нагрянувшего ухаживания, иДрон Перте, судя поего пристальному взгляду, это прекрасно понимал. Вовсяком случае, вид умолодого человека был такой, словно он категорически несоветовал мне делать глупости ипривлекать ксебе внимание столь нелепым образом. Что уж теперь поделать? Оставалось только надеяться, что, уведя меня ссобой наглазах двух свидетельниц, он позаботится отом, чтобы вернуть домой вцелости исохранности.
        - Итак, сударыня, - тихо произнёс Дрон Перте по-дейстрийки, когда мы отошли надостаточное расстояние отдома, - маски сброшены. Потрудитесь объяснить, что всё это значит.
        - Сударь, - начала было я, - я непонимаю, очёмвы…
        - Сударыня, я вас предупреждаю первый ипоследний раз, - перебил меня юноша. - Или вы рассказываете мне обо всём, или вашим друзьям придётся искать другой способ потратить свои деньги. Я достаточно ясно выражаюсь?
        - Новедь нездесьже! - невольно вырвалось уменя. Дрон покачал головой.
        - Вы, как я погляжу, неискушены внашем деле икрайне неопытны. Запомните, пожалуйста, нет большего одиночества, чем одиночество втолпе, анаша свами прогулка непривлечёт ничьего внимания. Так что говорить вы будете здесь итеперь.
        - Нонас могут подслушать! - воскликнула я, незабывая, впрочем, понижать голос.
        - Доверьтесь мне, - посоветовал сын синдика. - Я успею заметить подозрительную личность прежде, чем он или она приблизится кнам надостаточное для подслушивания расстояние. Итак?
        Я покачала головой, незная, хвастаетсяли мой информатор или трезво оценивает свои способности.
        - Итак, сударыня? - повторил Дрон.
        - Вас удивляет, что уменя может быть имя, положение вобществе, что я могу снимать квартиру ивстретиться свами вовремя утреннего визита?
        - Новпервыйже день моего приезда! - воскликнул Дрон Перте итутже досадливо прикусил губу. Я отвела взгляд. Мой уверенный всебе информатор, бесстрашный ночной убийца впервый раз выдал свои чувства, превратившись изромантического героя вобыкновенного юношу, укоторого есть отец, мать, икоторого можно застать врасплох зазавтраком или напрогулке. - Вы правы, - признал сын синдика после недолгого раздумья. - Укаждого человека есть имя иположение вобществе. Ноженщина, которая позволяет себе одинокие ночные прогулки, недолжна встречаться мужчине вовремя утреннего визита.
        Я передёрнула плечами, острийская мораль визложении этого юноши вызывала уменя страстное желание бросить все дела ивернуться домой - туда, где, покрайней мере, никто несомневался вмоей нравственности из-за времени суток, вкоторое сомной разговаривал. Нокчему предаваться напрасным мечтам?
        - ВДейстрии по-другому смотрят наподобные вещи, сударь, - тихо проговорилая.
        - Что неговорит впользу вашей родины, сударыня, - втон мне ответил Дрон Перте. - Полагаю, сэтого момента, когда я знаю, где вы проживаете, нам следует заново договориться онаших свами встречах. Вы спасли мою жизнь, ия былбы последним мерзавцем, еслибы позволил вам идальше подвергать опасности свою.
        - Сударь! - снегодованием воскликнула я. - Умоляю вас, забудьте обэтом сиюже минуту! Поверьте, я неимела ни малейшего намерения сделать вас обязанным мне ивовсе ненуждаюсь вответных услугах! Наша встреча позапрошлой ночью была чистой случайностью, имнебы нехотелось, чтобы вы думали…
        Очём недолжен думать сын синдика, я незнала, ипоэтому была вынуждена умолкнуть. Мы прошли вмолчании вдоль улицы, нарушая его только чтобы поприветствовать его или моих знакомых, итак продолжалось довольно долго, пока я незаговорила снова:
        - Ктомуже, сударь, ивы, иваша матушка уверяли нас сгоспожой Дентье, что вы прибыли домой только лишь сегодня утром. Поверьте, я нежелаю умалять значения внимания, оказанного мне вашим визитом, или обвинять вас свашей матушкой вискажении истины, ипоэтому даже немогу предполагать, будто мы могли встретиться свами досегодняшнего утра. Поэтому, сударь, очевидно, вы неможете чувствовать себя обязанным мне заспасение вашей жизни.
        - Вот как! - воскликнул Дрон Перте, заметно повеселев при этом. - Ивы, разумеется, никогда даже недумали выходить издома после наступления темноты, нетакли?
        - Разумеется, нет, сударь, - подтвердила я, - мне ивголову немогло прийти такое.
        - Прекрасно, - кивнул, словно скрепляя договор, Дрон Перте. - Мы свами познакомились сегодня утром. Однако, сударыня, мне приходилось слышать, будто ваши друзья, окоторых нам нет нужды долго разговаривать, просили вас передать мне некоторую сумму денег заодну пустяшную услугу, которую мне удалось оказать им. Я полагаю, вас незатруднит написать им письмо спросьбой переслать мне эти деньги как можно скорее?
        Эти слова заставили меня застыть наместе, иДрон сделал несколько шагов один. Как можно понимать его слова? Он нашёл новую информацию для нас или… Иличто?
        Неужто продажный сын синдика решил шантажировать бюро… чем?! Чем он может угрожатьнам?
        - Сударыня? - вопросительно произнёс вернувшийся ко мне Дрон Перте.
        - Прошу прощения, сударь, - взяла себя вруки я, - новы мне так инесказали, куда мы направляемся.
        - Ах, вот как? - поднял брови сын синдика. - Прошу прощения. Я хотел проводить вас нанабережную, вы ведь ещё ни разу невидели моря, как мне объяснили. Апосле, когда вы вполне насладитесь красотами природы, я могбы проводить вас кисточнику, где вы купилибы себе целебной воды. Или, быть может, увас возникнут другие желания наэтот день.
        - Кцелебному источнику! - воскликнула я. - Какая жалость, что вы непредупредили меня заранее: я совсем невзяла ссобой денег, инесумею воспользоваться вашей любезностью.
        Дрон Перте смутился: ни вОстрихе, ни вДейстрии даме никогда небыло нужды брать ссобой деньги, отправляясь напрогулку скавалером, имои слова немогли небыть поняты юношей как упрёк вполном отсутствии воспитания. Однако он быстро овладел собой.
        - Прошу прощения, сударыня, я неверно выразился. Разумеется, я буду счастлив купить вам целебной воды, атакже угостить вас чаем спирожными вкондитерской, если вы окажете мне честь заглянуть внеё наобратной дороге.
        Предложение было принято сподобающей случаю благодарностью, нопро себя я дала твёрдо решила ивпредь недавать этому, порекомендации госпожи Дентье, «милому юноше» возможности нарушить вмоём отношении правила хорошего тона.
        Дальнейшая наша прогулка была нелишена известной приятности, которую может доставить общество красивого молодого человека впогожий весенний день. Острих, авособенности приморские его города, расположен заметно южнее Дейстрии, исегодня это как никогда ощущалось ввоздухе, вуже распустившейся листве итепле, исходящем отутреннего солнца. Море, прежде виденное мной только накартинках вдетских книжках всего два или три раза вжизни, произвело наменя сильнейшее впечатление. Огромное, бескрайнее, я долго подыскивала название цвета, чтобы описать его наилучшим образом, пока невольно нерассмеялась отсобственной находки: море было цвета морской волны, иговорить тут больше было нечего. Пройдя повыдающемуся вводную гладь пирсу, я остановилась насамом краю, новскоре была вынуждена отступить отнаползающих надоски волн. Я жадно вглядывалась вдаль, туда, где бесконечная синева неба сливалась сбесконечной синевой воды. Море. Дейстрии так инеудалось ктебе пробиться, нам так инеудалось изведать радость отвстречи стобой. Море.
        Сын синдика, повсей видимости, понимал моё состояние, поскольку, едва только набережная показалась впереди, он прекратил поддерживать ту пустую светскую беседу, которую мы завели после неприятного разговора оденьгах. Нам повезло: мы почти невстретили отдыхающих, которые обычно прогуливались поэтому участку морского берега, любуясь его красотами. Дрон Перте молча сопровождал меня попирсу, итакже молча тронул залокоть, вынуждая отойти отсамого края наболее сухое место. Прошло, наверное, неменьше четверти часа, прежде чем я повернула ксвоему спутнику счастливое лицо ипозволила увести себя прочь. Оделе мы заговорили только вкондитерской.
        - Итак, сударь, - нарушила молчание я, помешивая ложечкой горячий шоколад - невероятно густой, одновременно игорьковатый иприторно-сладкий напиток, который принесли мне понастояниям Дрона Перте. - Вы говорили оденьгах, которые мои друзья просили передать вам. Позвольте вответ напомнить их просьбу обуслуге, которую вы как будто намеревались им оказать.
        - Как будто, сударыня? - удивился сын синдика. - Боюсь, вы неверно меня поняли. Я самым твёрдым образом собираюсь выполнить своё обещание ихотел только узнать, когда им удобно будет сомной встретиться. Вы понимаете, очём я говорю - некоторые адреса, поповоду которых вы просили меня навести справки.
        - Почтовые… - вырвалось уменя, я хотела докончить - станции, - нотут Дрон неожиданно прервал меня, накрыв мою руку своей. Отизумления я осеклась инемогла выговорить ни слова, никогда прежде ни один мужчина - я имею ввиду изживых людей стёплой кровью - недопускал вотношении меня подобного выражения симпатии, стольже приятного, сколь ивопиюще дерзкого, ведь я недавала оснований…
        Дронже, добившись молчания, как ни вчём небывало, подхватил мои слова, многозначительно покачивая головой:
        - Почтовые переводы, сударыня? - спросил он, незаметно для чужих глаз поглаживая пальцами мою руку. Отэтого, казалосьбы, незатейливого жеста мне стало совершенно непосебе, ия закусила губу. Мужские пальцы были горячими, сильными, иих прикосновение ничуть непоходило наприкосновение ледяной костистой руки вампира. Дрон Перте снисходительно мне улыбнулся, вгоняя вещё большее смущение. - Нет, боюсь, они меня неустроят. Я предпочёлбы получить банковские билеты любого острийского банка отповеренного ваших друзей.
        Поняв свою оплошность, я молча кивнула ипопыталась высвободить руку, однако сын синдика недал мне такой возможности. Несколько мгновений я тщетно напрягалась, при этом стараясь непривлечь кнам постороннего внимания, потом сдалась. Тотчасже Дрон Перте, прощально сжав пальцы, отнял руку.
        Я взяла чашку сшоколадом исделала глоток, скрывая заним смущение.
        - Как скажете, сударь, - несразу сумела произнести я. Улыбка сына синдика сделалась ивовсе оскорбительной, ия постаралась всем своим видом выразить своё негодование. Наглые заигрывания Дрона Перте заслуживали самой суровой отповеди и, незаметив ни малейших признаков раскаяния, я решилась высказаться вслух. - И, пожалуйста, сударь, впредь воздержитесь отподобных… - я несразу нашла нужное слово, - отподобных поползновений вмой адрес.
        - Поползновений, сударыня? - удивлённо поднял брови сын синдика. - Я готов покорнейше извиниться перед вами, если что-либо вмоём поведении вызвало ваше неодобрение, однако, поверьте, сам я невижу ни малейших причин для возмущения.
        Я покачала головой, дивясь его наглости исопутствующему ей успеху. Возражать было нечего, азаупрёк внедопустимо дерзком прикосновении справедливобы последовал упрёк внедопустимой болтливости, ведь именно то самое прикосновение, поповоду которого я так возмущалась, помешало мне произнести лишнее.
        - Итак, сударыня, позвольте мне вернуться кпрежней теме нашего разговора. Госпожа Дентье говорила обессоннице, которая, увы, грозит подточить ваше здоровье ипагубно сказаться навашей внешности. Мне хотелосьбы выразить надежду, что, покрайней мере, этой ночью вам удастся вкусить все прелести сна. Это былобы неудивительно после нашей свами долгой прогулки.
        Задохнувшись отвозмущения, я всёже нашла всебе силы кивнуть взнак согласия. Сын синдика, повсей видимости, только что весьма тонко прошёлся помоей внешности, ая неимела никакой возможности призвать наглеца кответу. Вместе стем он явственно намекал надень ичас встречи, имне оставалось только молча ждать, когда господин информатор соизволит высказаться определённее.
        - Вместе стем, я осмелюсь высказать дерзкую надежду, - продолжал Дрон Перте, взяв мою руку всвои исвидом полнейшего почтения поднося её кгубам, - что череда пленительных снов свашим участием вроде того, который посетил меня позапрошлой ивособенности прошлой ночью, непрекратится. Ах, сударыня! - патетически воскликнул сын синдика. - Еслибы человек могбы сам решать, когда икому он явится восне, скаким жаром я умолялбы вас навестить меня хотябы следующей ночью!
        - Следующей, сударь? - попыталась улыбнуться я, ногубы мои дрожали. Наодин миг меня сковал ледяной страх, будто Дрону Перте известно отесных узах, сковывающих меня сне-мёрвыми, которые, как известно, обладают властью являться восне тем, скем перед тем днём встретились глазами. Однако я быстро сообразила, что речь идёт одате будущей встречи. - Почему неэтой?
        Дрон вернул мне улыбку.
        - Потому что, милая барышня, вОстрихе дворянин некаждую ночь может провести восне. Итак - мы договорились, вы приснитесь мне следующей ночью! Учтите, сударыня, я намерен уснуть ровно вполночь.
        Я почувствовала, как горячая краска заливает щёки, исмущённо отвела взгляд. Дрон Перте, наконец, прикоснулся кмоей руке губами - они были мягкие, тёплые инеожиданно нежные инисколько неутишали моего смущения.
        - Я сделаю всё, отменя зависящее, сударь, - выдавила я фальшиво игривым тоном, иДрон Перте театральным жестом прижал мою руку ксвоему сердцу.
        - Втаком случае я буду надеяться увидеть вас втомже милом домике, где вы приснились мне вчера, - подмигнул он. Я, едва живая отмучительной неловкости, могла только вочередной раз кивком подтвердить готовность быть приятной своему кавалеру.
        - Прекрасно, сударыня! - заверил меня сын синдика и, кмоему облегчению, выпустил мою руку. - Теперь позвольте говорить начистоту.
        Гадая, что может последовать затаким вступлением, я выразила желание выслушать всё, что Дрон Перте сочтёт нужным мне сообщить.
        - Думается, - ссуховатой важностью начал сын синдика, - что мне стоит пролить свет наобстоятельства нашего свами знакомства, ибо вы, как приезжая, незнающая обстоятельств здешней жизни, икак юная особа, лишённая благотворного влияния близких людей, особенно нуждаетесь вдобром совете.
        Такое начало ошеломило меня ещё больше, ия смогла лишь невнятно пробормотать слова благодарности заего доброту.
        - Ивона, - совсем уж интимно обратился ко мне Дрон Перте, наклоняясь через стол. - Моя матушка давно подыскивает мне невесту, однако вовсём Острихе ненайдётся девушки, готовой выйти заменя замуж, аматушка всёже нетак жестока, чтобы сосватать мне вдову стремя подбородками. - Он мимолётно улыбнулся, ия, неудержавшись, хихикнула вответ наэту незамысловатую шуточку. - Я беден, отец мой получает недурное жалование, нопосле его смерти денег едва хватит, чтобы матушка могла вести привычный образ жизни, ни вчём себе неотказывая. Родовые имения наши давно проданы, акбанковскому делу душа моя нележит, меж тем жизнь, которую я веду, наводит всех напечальные мысли омотовстве.
        - Дрон, - невольно втон ему отвечала я, - помилуйте, кчему вы всё это мне рассказываете? Разумеется, меня весьма удручают все эти обстоятельства,но…
        - Матушка мечтает найти мне невесту изотдыхающих здесь дейстриек, ивы, свашим состоянием, кажетесь ей вполне подходящей кандидатурой, - продолжил свою речь сын синдика.
        - Я?! - вырвалось уменя восклицание. Несмотря нато, что сказанное Дроном Перте подтверждало мои собственные догадки, нельзя непризнать, что откровенное признание меня ошеломило. - Ноя ведьне…
        - Вот именно, - холодно оборвал сын синдика мой бессвязный лепет. - Я совершенно непланирую женитьбу наближайшие годы, однако вугоду матери вынужден буду завами приударить. Надеюсь, вы правильно поймёте моё поведение, имежду нами небудет никаких недоразумений.
        Каюсь, я струдом сдержалась оттого, чтобы невыкинуть что-нибудь предосудительное, например, неплеснуть внаглую физиономию собеседника полуостывшим шоколадом. Мне было вравной степени неприятно выслушивать как то, что меня считают дурочкой, готовой пойти замота ибездельника, так ито, что самому моту представляется возможным играть моими чувствами ижертвовать моим спокойствием вугоду матери. Однако, подумав, я оценила то своеобразное благородство, скоторым Дрон Перте раскрыл свои планы, тем более, заблуждение окружающих давало нам без помех договариваться обудущих встречах.
        - Однако, - снеожиданной вкрадчивостью проговорил сын синдика, вновь беря меня заруку, - всё сказанное вовсе неозначает, что я непочёлбы завеликую честь снискать вашу благосклонность… - Он расчётливо умолк, одарив меня недвусмысленным взглядом ипоглаживая мою руку своими аристократическими пальцами.
        Несколько мгновений я внемом изумлении вглядывалась влицо собеседника, ожидая найти внём какое-либо извинение его невозможной дерзости, апосле вырвала руку стакой силой, что опрокинула чашку шоколада, ион пролился наколени незадачливого соблазнителя. Это, кмоему облегчению, заставило сына синдика изменить выражение лица и, пока вокруг нас суетились слуги, он молча сверлил меня самым негодующим взглядом, какие я вообще видела завсю свою жизнь.
        - Знаешь, Ами, - говорил мне напарник, когда мы вназначенный день - точнее, назначенную ночь, разумеется, - направлялись кместу встречи синформатором, - я готов согласиться стобой - всё это слишком подозрительно. Сведения будтобы подлинные, номне ненравится этот человек, икак он заигрывает стобой - тоже.
        Его слова меня поразили: вот уж недумала, что напарник вслух выскажет своё неодобрение потакому, мягко говоря, личному вопросу. Он, разумеется, всегда смеялся над моим желанием вступить вбрак, ночтобы негодовать поповоду чьихбы то ни было ухаживаний…
        Я вспомнила горячие пальцы Дрона Перте, его пожатие, изакусила губу. Ксчастью, проводив меня додома госпожи Дентье, он откланялся, напрощание включив меня вчисло приглашённых названый обед вдоме синдика. Наверное, он так инепростил мне испачканный костюм, а, может, поторопился приударить задругой приезжей барышней изДейстрии - госпожа Дентье говорила мне вечером, что девушка живёт чутьли ненадругом краю города, так богата, что провезла через границу лакея ивладеет какой-то доходной недвижимостью насевере нашей родины. Словом, невеста хоть куда, натакой нестыдно жениться промотавшемуся авантюристу.
        - Я рад твоему настроению, милая моя девочка, - пробормотал вампир. - Сын синдика желает обрести над тобой власть, изаигрывает именно сэтой целью. Его откровенность насчёт намерений матери была очень ловким ходом: теперь ты извежливости небудешь уклоняться отего любезностей, атам, кто знает?..
        - Прекрати, - оскорбилась я. Втоне вампира слышалось нечто новое для меня, иэто нечто несулило ничего приятного вбудущем. Напарник кивнул толи моим, толи своим мыслям, и, остановившись, развернул меня ксебе, больно сжав мои плечи.
        - Вовсяком случае, Ивона, я тебе напомню - хладнокровие ипослушание, вот что будет теперь твоим девизом.
        - Нет никакой нужды вэтом напоминании, - ответила я, ноэти слова прозвучали неестественно даже для меня. Сын синдика нисколько незанимал мои мысли и, уж конечно, я несобиралась ни выходить занего замуж, ни поддаваться его вульгарным заигрываниям. Но, пожалуй, я неотказаласьбы отещё одного пожатия или взгляда, который он мне подарил всамом начале разговора.
        - Вот обэтом я иговорил, - ворчливо произнёс напарник ивтолкнул меня вдверь. Посчастью, дом, где проходили наши сДроном встречи, никто недодумался снабдить рябиной вчердачном окне, ивампиру несоставило труда снова пробраться внутрь - теперь уже недожидаясь моего зова.
        Дрон Перте ждал меня вкомнате и, при моём появлении, демонстративно посмотрел насвисающие спояса часы.
        - Вы неслишком-то пунктуальны, сударыня, - холодно произнёс он, поднимаясь скресла иделая шаг навстречумне.
        - Моя наставница, - отвечала я, покорно позволяя избавить себя отплаща иусадить вкресло, - всегда говорила мне, что барышне ни кчему являться навстречу вовремя: тогда кавалеры совсем перестанут её ценить.
        Я недобавила, что госпожа Кик после этой сентенции указывала наразницу между продавщицей вшляпной лавке идевушкой изхорошей фамилии ивыталкивала меня наулицу задолго донеобходимого времени.
        - Увашей наставницы старомодные представления, - отозвался Дрон Перте. - Сегодня барышням следует являться навстречи минута вминуту - тогда кавалеры будут уважать их запунктуальность.
        - Я постараюсь учесть вашу мысль, сударь, однако сложно отказаться отстарых привычек.
        Сын синдика неодобрительно покачал головой, ая задумалась, каким образом мот иповеса может быть настолько пунктуальным, идаже проповедовать это качество для окружающих. Ясно, что Дрон Перте, известный синдику городских стрелков, известный своей матери, госпоже Перте, известный госпоже Дентье ивсем тем барышням, некоторые желают вступать сним вбрачный союз, имеет мало отношения кчеловеку, убившему троих наплощади Трёх свечей, который продавал нам своих бывших - бывшихли? - товарищей-контрабандистов. Однако ктоже он насамом деле - вот вопрос, накоторый мне необходимо знать ответ.
        - Я надеюсь, сударыня, вы достаточно выспались прошлой ночью, чтобы неторопиться этой как можно скорее оказаться дома всвоей постели? - прервал задумчивое молчание сын синдика. Я невольно покраснела отдерзости подобного вопроса, ивпервое мгновение смогла только покачать головой. Слава Богу, выспаться мне удалось, игоспожа Дентье вчера долго мне хвалила целебную силу морского воздуха, однако всякие упоминания постели звучали уДрона Перте как-то вопиюще безнравственно.
        - Я непредполагала сегодня задержаться сколько-нибудь дольше, чем впрошлую нашу встречу, сударь, - после недолгого размышления проговорила я. - Даже, пожалуй, рассчитывала управиться сделами быстрее, ведь сегодня нам ненужно обмениваться паролем итратить время нанедомолвки.
        - Вы прямо подходите квопросу, сударыня, - ответил Дрон Перте. - Но, может быть, вы согласитесь отведать фруктов или выпить вина?
        Я покачала головой.
        - Втаком случае, сударыня - вот бумаги, которые вы просили. Здесь все адреса иимена людей, которые этим занимаются. Рассчитываю получить неменьше двухсот марок завсё, учтите это. Но, пожалуй, триста меня устроилибы больше.
        Я неответила, сжадностью разбирая документы. Заадреса я обещала всего сто пятьдесят, итеперь следовало решить, подразумеваютли адреса имена людей или, быть может - нужныли имена людей, если будут адреса, покоторым несложно через полицию навести справки. Другими словами - стоитли тратить наДрона Перте гигантскую сумму втриста марок.
        Напарник читал бумаги - моими глазами, как ивпрошлый раз, - невероятно долго, то идело заставляя меня вернуться куже отложенным ивремя отвремени досадливо хмыкая. Несколько раз нас прерывал Дрон Перте, которому непременно надо было узнать, отчего убарышни так сильно болит голова вовремя работы, иэто, разумеется, необлегчало моей задачи. Как я смогла понять, адреса оставались адресами - названия провинций, краёв, деревень иномера домов, аимена оставались именами - они мало что говорили мне, да инапарник неузнал ничего такого, что изменилобы его представление оконтрабандистах. Сведения, повсей видимости, вполне надёжные идобротные, ипочемубы неотдать заних запрошенную сумму?

«Сто шестьдесят, отсилы сто семьдесят пять марок, - процедил мой напарник. - Ипредупреди, пожалуйста, что небудешь сним больше встречаться, пока эти сведения непройдут тщательную проверку».

«Ты спятил! - ахнула я. - Куда я смогу спрятаться отнего, когда госпожа Дентье игоспожа Перте нас так старательно сводят?!»

«Откажись под любым предлогом, Ами. Он мне ненравится».

«Но… - замялась я. - Послушай, проверка может занять недели идаже месяцы».

«Вот именно», - довольно ответил напарник.

«Да, нозаэто время Дрон может передумать!»

«Вот уже и„Дрон“, - желчно ответил вампир. - Нет, уж поверь мне, никуда он отнас неденется. Мне ненравится скорость, скоторой ты проматываешь деньги и, поверь, вбюро нас тоже непоймут».
        Эта мысль меня несколько отрезвила: всамом деле, та быстрота, скоторой сын синдика принёс нам новую порцию бесценных сведений, настораживала, ведь заэто время он никуда неотлучался исложно представить, чтобы он успел снестись скем-то письмом закаких-то двое суток - если этот кто-то неждал неподалёку, разумеется.
        - Сударыня! - вкоторый раз воззвал ко мне Дрон Перте и, неслушая моих возражений, наполнил бокал красным вином. - Вам дурно, неотрицайте. Выпейте вина, станет легче.
        Я уже было поднесла бокал ко рту, когда вголове раздался протестующий вопль напарника. Отнеожиданности моя рука разжалась, ибокал полетел напол, где иразбился, превратившись взалитые вином сверкающие осколки.
        - Вы определённо плохо себя чувствуете, - произнёс сын синдика, однако, кмоему удивлению, отошёл ксвоему креслу. Я массировала виски: крик вампира снова явился причиной жесточайшей головной боли.

«Там снотворное, Ами, я тебя заверяю, он подсыпал туда снотворного!», - мысленно выкрикнул напарник, ия удивилась его горячности. Поведение Дрона Перте внекотором роде доказывало заявление вампира: врядли сын синдика отказалсябы отвозможности оказать помощь даме, будь она предложена счистым сердцем. Да иктомуже я как будто невидела, чтобы Дрон Перте пил виносам.
        - Прошу вас, сударь, неповторять больше таких шуток, - тихо произнесла я, отпихивая ногой осколки. Иполучила ещё одно доказательство правоты вампира всклонённой голове собеседника. - Вы получите сто пятьдесят марок, сударь, как мы свами идоговаривались, изних я сейчас отдам вам половину вкачестве задатка.
        - Сударыня! - возмущённо привстал мой информатор.
        - Вы должны понимать, сударь, - спокойно продолжала я, - поспешность, скоторой вы предложили следующую свою услугу, исамый характер предоставленных вами сведений побуждает нас косторожности. Я немогу дать вам больше семидесяти пяти марок дотого, как мои друзья проверят эти данные.
        - Вы, кажется, считаете меня лжецом, сударыня? - произнёс Дрон Перте так тихо игрозно, что, неохраняй меня втемноте вампир, моя кровь застыла вжилах.
        - Вовсе нет, - живо возразила я, - номои друзья неимели счастья познакомиться свами также близко имогут непонять причин моей искренней симпатии квам, равно как имоего доверия.
        Дрон Перте криво усмехнулся, принимая упрёк всвой адрес. Я уж было совсем расслабилась ирешила, что дела, кажется, идут налад, как сын синдика поднялся скресла имедленно потянул шпагу изножен.
        - Как мы свами сошлись вовремя нашей прошлой встречи, сударыня, вас досмешного легко ограбить. Мне нужны триста марок немедленно, анепочастям, ия намерен добыть их увас.
        - Вы несделаете этого, - твёрдо произнесла я, нечувствуя, впрочем, такой уверенности. Разумеется, напарник рядом ивсегда может меня спасти, да только вот очень больно ранил этот холодный взгляд сына синдика: я словно была препятствием напути кнамеченной цели, препятствием, через которое он собирался хладнокровно перешагнуть.
        - Могу я поинтересоваться, сударыня, кто или что может мне помешать осуществить моё намерение? - сухо проговорил он, однако полностью шпагу так инеизвлёк.
        - Быть может, ваша совесть ичесть благородного человека? - предположила я, постепенно всё больше ибольше раздражаясь отнелепости этого фарса. Еслибы я серьёзно верила вгрозившую мне опасность, я, разумеется, переживалабы другие, более сильные чувства, однакоже я верила скорее всвоего напарника ипоэтому могла испытывать только глухую досаду отнеизменной театральности острийца. - Вы знаете, намоей родине никто некичится так, как увас, своим дворянским званием, иникто непровозглашает столь трепетного отношения кслабому полу, нодейстрийский дворянин скорее умрёт сголоду, чем попросит денег удамы, идаже последний бродяга небудет грабить женщину соружием вруках.
        Последний пассаж небольно-то соответствовал истине, для пущей правдивости мне следовало добавить - небудет грабить женщину, когда можно ограбить мужчину - или признаться, что бандиты Дейстрии считают возможным запугать женщину парой крепких словечек итем простым фактом, что ибез оружия мужчина намного сильнее женщины. Однако маленькое приукрашение действительности, которое я себе позволила, возымело необходимое воздействие - Дрон Перте дёрнулся, как будто я его ударила полицу, убрал руку отэфеса шпаги иотошёл отменя кокну.
        Незная, что сказать или сделать, я выложила настол обещанные семьдесят пять марок иодин серебряный грош сверху, иубрала бумаги всвою сумку. Наступившая тишина действовала нанервы, ислышно было, как под полом противно скребётся мышь.
        - Хотелбы я знать, - нарушил молчание Дрон Перте, - кто тот мужчина, который заставил вас принять этот образ жизни, что вы храните верность ему иего интересам? Ваша стойкость, ваша храбрость непостижимы для женщины, любаябы предпочла отдать мне деньги, носпасти свою шкуру. Ктоже тот мужчина, ради которого вы терпите моё общество?
        Его тон вродебы инетребовал немедленного ответа, ноя немогла невозмутиться столь гнусным намёкам. Предположение, будто вмоей жизни был мужчина, которому я былабы столь предана, бросало наменя чудовищную тень, ведь женщина может так сильно доверять лишь отцу, брату, мужу или любовнику, ауменя небыло родных. Увы, сын синдика отверг все мои возражения.
        - Я знаю, вДейстрии вы непривыкли признаваться всамых естественных вещах, однако ваше, сударыня, бесстрашие иудачливость вночных прогулках ясно доказывают наналичие сопровождающего и, может быть даже, неодного. Одинокая женщина будет похищена уже через четверть часа после того, как выйдет издома после наступления темноты, уж поверьте мне, сударыня.
        - Я поражена, сударь, - отозвалась я следяной вежливостью. Пожалуй, просьбу напарника невидеться сэтим человеком будет нетак уж тяжело выполнить! - Сначала вы приписываете мне нарушение морали ради одного человека, апотом заявляете, будто замной ходит целая толпа! Вам некажется, что это чересчур - даже вОстрихе?
        Дрон Перте неожиданно рассмеялся.
        - Некажется, сударыня, - ответил он прежним своим - живым ивесёлым - тоном. - Ухорошенькой женщины может быть сколько угодно поклонников, иона способна дарить благосклонность как одному, так инескольким кавалерам. Однако, изуважения квашим предрассудкам, выскажу предположение, что ваш, назовём его покровителем, мог нанять отряд людей, которые защищали его сокровище отночных опасностей. Всамом деле, немоглиже вы надеяться, что вас защитит всего только один человек - после той сцены, которая разыгралась той ночью наплощади.
        Возмущённая, я вскочила наноги.
        - Сударь, вы перешли всякие границы всвоих отвратительных предположениях! Если вы идальше намерены поддерживать сомной знакомство, извольте удержаться как отгрубой лести, так иотгнусных намёков! Если вас настолько интересуют подробности моей жизни - отвечу сейчас, чтобы неоставалось недоразумений - я никому недарила, недарю идарить несобираюсь то, что вы называете «благосклонностью» инадеюсь впредь быть избавленной отвсех подобных инсинуаций!
        Увы, мой порыв нетак уж сильно смутил сына синдика, как мнебы хотелось. Он только рассмеялся вответ исравнил меня скаким-то хищным животным изюжных краёв - я совершенно неразбираюсь вестествознании - даже которое, поего словам, немоглобы накинуться нанего стемже жаром.
        - Однако, сударыня, будь по-вашему, - проговорил Дрон Перте, мимо меня подходя кстолу изабирая деньги. - Я позволю себе откланяться ипредоставить вас судьбе - или тому человеку, которого ввашей жизни нет, небыло инебудет, как вы мне любезно растолковали. Надеюсь ещё нераз иметь счастье беседовать свами как ночью, так ивдневные часы.
        Он поклонился, неделая попытки пожать мне напрощание руку, ипокинул комнату, ая совздохом опустилась вкресло, чувствуя себя непонятно отчего нестолько рассерженной, сколько разочарованной иподавленной.
        - Мне ненравится этот человек, Ами, ненравится! - твердил вампир напути кдому госпожи Дентье. Он взял ссобой бутылку вина идаже смочил влуже наполу платок, чтобы позже отослать это всё вбюро как подтверждение преступных замыслов господина Перте. - Зачем ему тебя усыплять? Зачем ему стобой заигрывать? Зачем ты ему вообще понадобилась?! Неспорь сомной! - воскликнул напарник, хотя я инедумала возражать. - Он мерзавец, этот Дрон Перте, он положил натебя глаз, но, адом клянусь, ты ему недостанешься!
        Вампир схватил меня заплечи ибольно встряхнул, нежелая, по-видимому, умерять свою силу, апосле неожиданно прижал ксебе, да так, что я едва незадохнулась.
        - Прости, - вскоре виновато произнёс напарник. Когда говорят олюдях, выражение «чуть незадохнуться» применяется фигурально, новампир ивпрямь мог сдавить меня допотери сознания или перелома рёбер. Когда он разжал свою хватку, уменя как раз темнело вглазах иподгибались ноги.
        - Прости, - повторил не-мёртвый и, сдёрнув сменя капюшон, растрепал мне причёску под жалобный звон выпавших намостовую шпилек. - Одним словом, подлец он, твой Дрон Перте. Скажись больной исним необщайся.
        Выполнить приказ напарника было нетак-то просто, потому что наутро госпожа Дентье продолжила выражать бурную радость отсамого факта присутствия вгороде сына своей драгоценной подруги ирасписывать бесчисленные удовольствия, которые меня ожидали вбудущем. Сразуже после завтрака замной зашёл Дрон Перте - любезный, улыбающийся иготовый развлекать меня всеми способами, допустимыми всветской жизни Остриха. Насвете, я думаю, несуществует таких слов - покрайней мере, мне они неизвестны - которые помоглибы мне отделаться отпредложенной прогулки воткрытом экипаже. Напрасно я твердила онарушении приличий - вОстрихе это несчиталось неприличным. Напрасно заверяла всех вплохом самочувствии - это только подстёгивало моих мучителей. Понимая, что ещё немного - именя выведут напрогулку силой, я была принуждена покориться неизбежности исобещанием тутже вернуться поднялась ксебе переодеваться. Я согромным удовольствием улизнулабы, воспользовавшись предоставленной отсрочкой, да только госпожа Дентье предусмотрительно послала ко мне служанку помочь одеться.
        - Вы, как будто нерасположены сегодня кататься? - вежливо осведомился Дрон Перте, когда мы выехали изгорода, причём зачетверть часа доэтого я была едвали ненасильно водворена вего кабриолет.
        - Да, сударь, нерасположена, - холодно отрезала я. - Вам следовало прислушаться кмоим словам иоставить меня впокое!
        - Э, - махнул рукой сын синдика. - Втакой день грешно сидеть взаперти! Полюбуйтесь, какая красота вокруг! Какой простор! Какой воздух!
        День ивпрямь был хорош, хорош был иокружающий нас пейзаж: тёплый иодновременно чуть прохладный утренний воздух, широкая долина, по-весеннему радостно окрашенная внежно-зелёный цвет, ярко-синее небо над головой, высокие горы, виднеющиеся нагоризонте… Однако присутствие рядом Дрона Перте словно затмевало солнечный свет, иубивало вомне всякую способность радоваться.
        - Куда вы меня везёте? - спросила я, вдоволь налюбовавшись окрестностями. Дрон Перте уверенно правил серой вяблоках лошадью, иего кабриолет весело катился попетляющей подолине грунтовой дороге. Сколько хватало глаз, вокруг небыло другого человеческого житья, кроме только что покинутого нами города.
        - Куда глаза глядят, - беспечно ответил сын синдика иподхлестнул свою лошадь.
        - Это неответ, - заметила я изамолчала, отвернувшись отспутника изябко кутаясь втонкую шаль, купленную впервые дни после приезда: несмотря натепло, исходящее отсолнца, бьющий влицо ветер заставлял ёжиться отхолода. При этом я немогла незаметить, что мой спутник ничего подобного нечувствовал. Впрочем, мужской костюм вОстрихе лучше защищает отпростуды, чем женский: сын синдика, кпримеру, носил белоснежную рубашку, малиновый жилет иярко-жёлтый камзол. Всё это смотрелось померкам Дейстрии награни вульгарности, если несказать хуже, новполне мило вОстрихе. Однако, намой взгляд, главная несправедливость была втом, что уменя - всогласии сместным обычаем - мёрзли почти что обнажённые плечи. Я сзавистью поглядывала нагораздо более тепло одетого спутника. Вот мой напарник, кпримеру, обязательнобы снял камзол инакинулбы мне наплечи. Этому человеку тоже стоилобы так сделать - прохлада иотсутствие чужих глаз слегка притупили моё чувство приличия - ктомуже Дрон великолепнобы смотрелся без камзола, он ведь прекрасно сложен, гораздо лучше, чем мой напарник, глядя накоторого думаешь, что человеческая кровь
небольно-то ипитательна.
        Сын синдика перехватил мой взгляд, который выражал совсем нето, что следовалобы думать приличной барышне, изаговорщицки подмигнул. Я, кажется, густо покраснела - вызвав налице молодого человека самодовольную улыбку - иотвернулась так, чтобы ни вкоем случае его невидеть инепоказывать сыну синдика выражение своего лица.
        - Мы свами попросту катаемся, сударыня, - произнёс Дрон Перте, когда молчание сделалось совсем уж неловким. - Кобеду хозяйка Дентье ждёт вас домой, атобы я предложил вам гостеприимство моей матушки. Надеюсь, дообеденного часа я буду иметь возможность наслаждаться вашим обществом, кроме того, если вы проголодаетесь, мы остановимся угостиницы там, дальше (её покуда невидно) исъедим второй завтрак.
        Я кивнула, начиная успокаиваться. Предложенный план показался мне вполне надёжным иреспектабельным. Сын синдика бросил наменя быстрый взгляд - так спящий кот проверяет, поверилили мыши вкрепость его сна - инемедленно разрушил созданное им самим впечатление.
        - Кроме того, если вам станет жарко, мы можем искупаться. Я знаю неподалёку чудесное местечко, там песчаный пляж иникогда небывает много народу. Поправде говоря, там вообще редко кто бывает.
        - Искупаться?! - пришла вужас я. - Господин Перте, вы сказали - искупаться?!
        - Именно, сударыня, - несколько озадаченно подтвердил Дрон. - Почему вы так испугались, сударыня?
        - Но, господин Дрон, сударь, неможет быть, чтобы вы предложили подобное всерьёз! Вы ведь немогли подумать, будто я могу согласиться!
        - Немог? - поднял брови сын синдика ивнимательно посмотрел наменя. - Позвольте вас спросить - я опять поступил вразрез свашими дейстрийскими приличиями?
        Всё ещё испуганная тем спокойствием, скоторым мне было предложено купание, я молча кивнула. Наглазах выступили слёзы.
        - Вы меня удивляете, сударыня, - очень спокойно проговорил сын синдика. - Могу вам заверить, я часто видел купающихся дейстрийских дам - весьма почтенных иреспектабельных особ.
        Я помотала головой; разговор всё больше ибольше мучил меня, ктомуже спокойствие Дрона показывало, что я совершаю какую-то глупость. Ах, чегобы мне стоило попросту отказаться - сдостоинством, нетеряя ровного расположения духа!
        - Простите, я неподумал сразу, - продолжал между тем Дрон Перте. - Может быть, вы неумеете плавать?
        Умеюли я плавать! Бог ты мой, где я могла этому научиться - вшляпной лавке?! Разумеется, я несказала ничего подобного вслух, номой вид был, надеюсь, достаточно красноречив.
        - Так если заэтим дело стало, сударыня, я могу вас научить! Вам повезло, сударыня, вморе держаться наплаву гораздо легче, чем впресной воде, иурок будет гораздо легче, чем еслибы мы были сейчас увас народине.
        Я перепугалась ещё больше.
        - Вы?! Вы хотите сказать, что собирались купаться вместе сомной?! Рядом сомной?! Глядя наменя?!
        - Разумеется, сударыня, - уже откровенно посмеиваясь, подтвердил сын синдика. - Акакже иначе? Уверяю вас, нанаших пляжах мужчины всегда купаются рядом сженщинами и, если даме вдруг станет плохо, всегда могут прийти напомощь.
        - Охотно верю, сударь, - сухо произошла я, обретая, наконец, некоторую уверенность всебе. - Однако я ненамерена сегодня купаться, исчитаю дальнейший разговор наэту тему совершенно излишним.
        - Как скажете, сударыня, - покладисто кивнул сын синдика. - Всё будет сделано всоответствии свашими желаниями. Ктомуже… - он смерил меня настолько откровенным взглядом, что я немедленно взбесилась, - вэтой одежде вы можете разве что пойти надно, именя засобой утянуть, если я попытаюсь вас вытащить. Вы ведь незахватили ссобой купального костюма?
        Вне себя отнегодования, я решительно опровергла саму мысль, что уменя был, есть или когда-либо будет купальный костюм или что кто-то когда-нибудь уговорит меня научиться плавать. И, уж вовсяком случае, еслибы нечто такое вдруг произошло, моим наставником былбы кто угодно, ноуж никак неДрон Перте!
        Моя тирада только позабавила сына синдика.
        - Позвольте спросить, для чего вы ещё приехали намодный морской курорт кроме как для купания? Я скажу хозяйке Дентье, иувас ещё доужина будет купальный костюм, даже, полагаю, несколько купальных костюмов.
        - Нет! Пожалуйста, сударь, я прошу вас! Ненадо никому ничего говорить!
        Сын синдика только посмеялся иподхлестнул лошадь.
        - Ктомуже, дорогая моя, умение плавать весьма ивесьма полезно ивсегда может пригодиться вжизни.
        Сказав это, Дрон Перте сосредоточил своё внимание надороге, амне оставалось только задаваться ужасным вопросом - еслибы я прельстиласьбы возможностью искупаться, иуменя былбы ссобой подходящий костюм, ктобы помогал мне снять, апосле надеть неудобную острийскую одежду наэтом пустынном пляже?
        - Вы так инеответили намой вопрос, сударыня, - напомнил мне Дрон Перте через, помоим представлениям, два-два споловиной часа, когда мы, наконец, добрались догостиницы, расположенной милях втридцати отгорода куслугам господ, следующих дальше, вглубь страны.
        - Разве, сударь? - удивилась я. Вгостинице нас проводили встоловую навтором этаже итеперь оставалось только ждать, пока сервируют завтрак.
        - Да, сударыня, вы несказали мне, почему вы решили избегать моего общества.
        - Я решила, сударь? - поразилась я. - Простите, неприпоминаю.
        - Значит, вы ничего подобного непланировали? - как будто соблегчением спросил сын синдика. - Втаком случае, я надеюсь, вбудущем мои предложения совершить совместную прогулку невстретят такого сопротивления, как сегодня?
        Я смутилась.
        - Если вы ставите вопрос таким образом, сударь, то должна признать - я ивсамом деле ненахожу особенного удовольствия вподобном времяпрепровождении ипредпочлабы уклониться отвашей любезности.
        - О, что касается удовольствий… - начал было Дрон Перте развязным тоном, но, встретив мой негодующий взгляд, быстро посерьёзнел. - Я, кажется, сударыня, объяснил, почему вынужден - вынужден, сударыня! - уделять вам столько внимания. Ивы весьма любезно согласились мне подыграть. Почему сегодня я встречаю столь решительный отпор?
        Я, перед этим покраснев отнегодования насловах «вынужден уделять», теперь вскинула насына синдика быстрый взгляд иотвернулась.
        - Чтоже вы молчите, сударыня? - неотставал Дрон Перте. - Или вас ревнует тайный воздыхатель, изапрещает вам принимать ухаживания отдругого?
        Я вспыхнула отоскорбительности подобного предположения. Дрон Перте весело расхохотался при виде моего негодующего лица.
        - Я угадал, нетакли? Признайтесь откровенно!
        - Ваши шутки, сударь, - ледяным тоном процедила я, - нестановятся смешнее отповторения. Позвольте объясниться раз инавсегда - я нежелаю быть мишенью для подобных насмешек! Ачто домоего нежелания пользоваться вашим бесценным вниманием - причину отказа вам подскажет совесть!
        - Совесть? - удивлённо переспросил Дрон Перте, словно несовсем понимая, очём я говорю. - Ах, да! Совесть! Вы, как я понимаю, всё ещё сердитесь из-за моей маленькой шутки свином?
        Я снова покраснела.
        - Вы повели себя, сударь, очень дурно ибезнравственно.
        Сын синдика обезоруживающе улыбнулся.
        - Уверяю вас, сударыня, я никоим образом непричинилбы вам вреда иуж тем более непокусилсябы навашу честь. - Он поморщился, словно сам был недоволен своими словами, ая аж задохнулась отвозмущения его наглостью. - Я всего только хотел, неоскорбляя вашей стыдливости, узнать овас побольше - ну и, пожалуй, позаимствовать увас кое-что сверх обещанной суммы - всё-таки, как вы мне изаметили вчера, дурной тон - грабить женщину соружием вруках.
        Уменя ненашлось слов, чтобы охарактеризовать всю глубину морального падения, которую бесстыдно раскрывал передо мной мой собеседник.
        - Вы хотите сказать, сударь, вы сталибы обыскивать меня, еслибы я заснула? Шарилибы как вор помоей сумке?
        - Ну, зачемже «как вор», - против ожидания нисколько необиделся сын синдика гильдии городских стрелков. - Ипочему только посумке?
        Он окинул меня недвусмысленным взглядом, особенно задержавшись натех деталях костюма, которые были особенно удобны для того, чтобы вшить туда потайные карманы. Я похолодела: обыск сам посебе оскорбителен, ноодна мысль отом, как сын синдика сталбы искать тайник под корсетом искрытые карманы наюбке… Дрон Перте судовольствием рассмеялся.
        - Вы ведь понимаете, - прошептала я, - после всего этого я уже немогу доверятьвам.
        - Разумеется, - почти нежно ответил сын синдика. - Вы неможете доверять мне. Теперь, когда вы вэтом окончательно убедились, вы попросите ваших друзей прислать мужчину для переговоров сомной?
        Я оскорблённо выпрямилась.
        - Обэтом, сударь, неможет быть иречи!
        Сын синдика тяжело вздохнул, нопосле вдруг широко улыбнулся.
        - Значит, я всё-таки прав. Неспорьте, сударыня! Вас кто-то защищает, иначе вы нерисковалибы оставаться сомной наедине поночам. И, однако, днём я внушаю вам опасения… - Дрон устремил наменя задумчивый взгляд, заставивший замереть впредчувствии беды. Здесь, вОстрихе, где все верят всуществование вампиров, намёки, подобные только что сделанному Дроном, были поменьшей мере небезопасны.
        - Я готова свами встречаться, если этого требует работа, - сухо пояснила я, - однако мой досуг…
        - Утаких, как вы, нет досуга! - перебил меня Дрон Перте. - Я прошу прощения запрямоту, однако ваш род занятий исключает возможность досуга - если вы обэтом незнаете. Как вы посмотрите, если я одним изусловий нашего дальнейшего сотрудничества поставлю ваше общество вдневные часы?
        - Вы этого несделаете, сударь, - похолодев, возразила я инемедленно отвернулась будтобы вожидании прислуги. - Да что это такое, нам удастся здесь поесть или они намерены морить проезжающих голодом?
        - Сейчас принесут, я думаю, - отозвался сын синдика. - Однако вы уходите отответа.
        Ксчастью, именно здесь его предсказание исбылось: встоловую вошли двое лакеев, несущих ссобой подносы сзакусками - лёгким салатом, двумя кусками холодного мясного пирога, - ичаем спирожными, иответ навопрос Дрона Перте сделался невозможным.
        - Ума неприложу, - заговорила я, когда мы снова остались одни, - что для нас здесь могли готовить втечение такого времени? Заэто время можно былобы испечь свежий пирог, анеотрезать нам покуску отуже готового!
        - Вы забываете, моя дорогая, - ответил сын синдика, - здешние доблестные повара успели нетолько испечь, ноиостудить для вас этот пирог - атакже вырастить, сорвать, помыть ипорезать всалат овощи.
        - Добавьте ещё пшеницу, которую сначала посеяли, вырастили, сжали, обмолотили, илишь тогда перемололи вмуку для пирога - я уже молчу, откуда взялось мясо - издешним поварам цены небудет! - поддержала шутку я. Дрон Перте вежливо улыбнулся, нотутже согнал улыбку слица ихолодно произнёс:
        - Итак, сударыня, я настаиваю навашем обществе втечение всего того времени, которое мы оба - вы ия - проведём вгороде. Прошу учесть, отказа я неприму. - Выражение его лица смягчилось. - Если это может послужить успокоением, вам неследует ждать отменя подвоха втех случаях, когда я увожу вас издома хозяйки Дентье увсех наглазах. Здравый смысл подскажет вам, как мало я готов рискнуть своим добрым именем даже ради более близкого знакомства свами.
        Я глубоко вздохнула. Напарник мне непростит согласия, ночтоже делать? Мне уже совершенно ненравился сын синдика сего манерой запугивать меня ито идело ставить внеловкое положение. Может, напарнику послужит утешением тот факт, что общество господина Перте уже недоставляет мне ни малейшего удовольствия?
        - Я могу согласиться наваше общество, сударь, - произнесла я после мучительного молчания. - Однако стем условием, чтобы вы непредлагали мне иненавязывали занятий, вовремя которых мы свами будем наедине.
        Под насмешливым взглядом сына синдика я совершенно смешалась.
        - Я имею ввиду - мы всегда должны быть среди людей, - неловко закончила свою мыслья.
        - Вот как, - потянул Дрон Перте.
        - Именно так, - пробормотала я, опустив глаза.
        - Хорошо! - хлопнул постолу сын синдика. - Принимаю ваше условие идаю слово чести непытаться остаться свами наедине вдневные часы. Новзамен вы должны обещать мне пойти завтра накупание - небойтесь, пляж будет общественный.
        Я поперхнулась пирогом, откоторого как раз вэтот момент откусила слишком большой кусок, изакашлялась. Дрон Перте поднялся сместа и, подойдя ко мне, ссилой ударил меня поспине. Выждав, наверное, счетверть секунды, ударил снова.
        - Вам лучше? - вежливо осведомился он изамахнулся снова.
        Я замотала головой.
        - Х-х-хватит, - прохрипела я. - Благодарю вас, мне стало лучше.
        Дрон Перте кивнул и, пройдя насвоё место, позвонил. Буквально через несколько мгновений появился лакей, тутже получивший приказ «стакан воды для хозяюшки, да побыстрее». Внушение подействовало - непрошло иминуты, как слуга вернулся сводой.
        - Благодарю вас, - произнесла я, сделав глоток иотсылая лакея.
        - Рад, что вам теперь лучше, сударыня, - благожелательным тоном произнёс сын синдика. - Итак, что вы ответите намоё предложение?
        - Но, сударь, - взмолилась я. - Зачем вам это нужно?
        - Я так хочу, сударыня, - улыбаясь, пояснил сын синдика. - Ая привык всегда получать желаемое.
        Мне оставалось только вздохнуть иразвести руками. Бороться ссыном синдика уменя уже небылосил.
        Дальнейший мой разговор сДроном Перте уже небыл ни столь напряжён, ни столь интересен. Мы закончили завтрак ипродолжили прогулку, обсуждая исключительно природу, погоду, здоровье госпожи Дентье имногочисленных дроновых родственников - итому подобные пустые темы. Сын синдика, похоже, пытался загладить произведённое им впечатление, однако добился лишь того, что я начала уже изнывать отскуки.
        - Вы неслушаете меня, - прервал свой рассказ остоличных развлечениях Дрон Перте.
        - А? - спохватилась я. - Разве? Прошу прощения, нопогода такая прекрасная, что я несколько… замечталась.
        - Иочёмже ваши мечты, сударыня? - вежливо осведомился сын синдика. Я неопределённо пожала плечами. - Понимаю. Вы любовались природой идумали ни очём… или обо всём вместе, нетакли?
        - Что-то вроде этого, сударь, - признала я. Насамом деле мои мысли были далеко нетак радужны, я думала отом, насколько опасно для меня продолжение знакомства сДроном Перте, как неосторожно снашей стороны вести сним дела. Как раз тогда, когда мой спутник принялся упрекать меня заневнимание кего словам, я мысленно подбирала слова для того, чтобы уговорить напарника бежать отсына синдика: он явно ничего хорошего нам непринесёт.
        - Я успел наскучить вам, - печально проговорил Дрон Перте. - Вот поэтому-то, сударыня, сдевушками непринято вести серьёзных разговоров, после которых им всё кажется неинтересным.
        Неубедительно взмахнув рукой, я разразилась серией возражений, которые, однако, небыли приняты вовнимание.
        - Неспорьте, прошу вас, - попросил сын синдика. - Мне стоило понимать, кчему всё идёт. Чтоже, сударыня, поговорим тогда осерьёзных вещах. Вы невозражаете?
        - Но, сударь, очёмвы…
        Сын синдика мягко улыбнулся.
        - Мой отец часто делится сомной подробностями произошедших заночь событий - вернее, рассказывает отех деталях, которые становятся известны поутру - выже знаете, городок унас неспокойный, всякого народу хватает, аутихомиривать втемноте решивших сразиться дворян - дело неблагодарное. Иное дело днём - тогда хоть видно, кто благородный человек, акто - последний подонок, хотябы знаешь, можноли арестовать драчунов или вскоре сам получишь вызов насмертельную дуэль.
        - Вы хотите объяснить, почему городские стрелки никогда неприбегают накрики опомощи или шум борьбы, сударь? - сухо спросилая.
        - Вы это уже заметили, сударыня? - подмигнул мне Дрон Перте. - Да, разумеется, именно поэтому. Внаших законах говорится, что каждый человек, поправу носящий шпагу, должен сам уметь защитить нетолько себя, ноивсех нуждающихся впомощи. Зачемже стрелкам вмешиваться?
        - Вы называете это законами, ая назову беззаконием! - всердцах воскликнула я. - Когда каждый будет вершить свой суд сошпагой вруке так, как ему взбредёт вголову…
        - Тогда вобществе будет гораздо меньше негодяев, упивающихся своей безнаказанностью, - холодно оборвал меня Дрон Перте. - Вы всегда можете найти управу насвоего обидчика, анегодами доказывать всуде, что вам непомстилось, ичто обидели вас, аневы.
        - Но, сударь, - заспорила я, - так может погибнуть иневиновный!
        - Занего отомстят, - пожал плечами сын синдика. - Если унего инет родных иблизких друзей, владеющих шпагой, найдутся другие, готовые вступиться заобиженного.
        - Если так рассуждать, сударь, - неотступала я, - общество потонет вкрови, иваше дворянство уничтожит само себя.
        - Однако этого непроисходит, сударыня, - снисходительно улыбнулся Дрон Перте, - вот вам наилучший аргумент против всех ваших возражений.
        - Но…
        - Небудем продолжать спор, сударыня, - примиряюще поднял руку сын синдика. - Всё, сказанное вами естественно для женщины, тем более дейстрийки и, разумеется, делает вам честь. Однако мы вОстрихе, иэто приходится принимать вовнимание.
        - Как скажете, сударь, - кивнула я, втайне взбешённая покровительственным тоном собеседника.
        - Необижайтесь, сударыня, - проницательно произнёс сын синдика. - Я несобирался сравнивать законы вашей имоей родины.
        - Тогда кчему вы подняли эту тему, позвольте вас спросить? - зло процедила я. - Вы, кажется, обещали поднять серьёзную тему, нетакли?
        - Так, - подтвердил Дрон Перте, - именно так. Я говорил вам огородских новостях, рассказанных мне моим отцом, синдиком Перте. Однако они вас, боюсь, они вас незаинтересуют.
        - Что вы, сударь, - по-прежнему раздражённо возразила я. Мне вовсе нехотелось обсуждать ссыном синдика какуюбы то ни было серьёзную тему, иуж тем более городские новости. Увы! Откажись я выслушать - остановилобы это Дрона Перте? Сомневаюсь, более чем сомневаюсь. - Я вся внимание исинтересом вас слушаю.
        - Прекрасно! - улыбнулся сын синдика. - Прошу прощение, ноя начну издалека. Вы, посвоему положению вобществе ивысокой нравственности, разумеется, незнакомы сострийским преступным миром, иничего неслышали отаком человеке, как Бломель?
        Я вздрогнула.
        - Сударыня, вам дурно? - тутже встревожился Дрон Перте.
        - О, нет, сударь, нестоит беспокойства, - покачала головойя.
        - Втаком случае я продолжу. Итак, вы ничего неслышали оБломеле, нетакли?
        Получив моё согласие, сын синдика коротко охарактеризовал преступника, повторив восновном описание наёмной убийцы Беаты.
        - Прекрасно, сударь! - откликнулась нарассказ Дрона Перте я. - Нестоит продолжать, я вас прекрасно поняла. Господин, окотором вы говорите - прекрасный пример, самый лучший аргумент извсех возможных. Негодяй, однако, так хорошо владеющий шпагой, что ни один дворянин невсостоянии привести его кответу изаставить поплатиться завсе совершённые преступления. Очень хороший пример, сударь, восхитительно подходящий квашей теории самосуда!
        - Вы сердитесь? - удивился Дрон Перте. - Нопочему? Чем я мог обидеть вас, сударыня?
        Усилием воли я сдержалась, ивместо потока упрёков, грозящих затянуться, пожалуй, нанесколько часов, ограничилась заверениями впрекрасном настроении инаилучшем отношении ксобеседнику. Сын синдика неслишком убедительно сделал вид, что удовольствовался таким ответом ипродолжал:
        - Вовсяком случае, вы ошибаетесь, сударыня. Бломель действительно подходящий пример для моей теории, как вы выразились, самосуда. Как говорят внароде, сколько верёвочке невиться… его убили наэтой неделе. Вы удивлены?
        - Несовсем, сударь, - пожав плечами, проговорила я. Проклятый сын синдика подбирался кочень неприятной теме, имне стоило особых усилий сохранять спокойствие. Напустив насебя скучающий вид, я принялась рассуждать так, словно новость неимела инемогла иметь ко мне ни малейшего отношения: - Если Бломель может служить для вас примером справедливого возмездия, то его убили надуэли - я правильно вас поняла? Вам, полагаю, его смерть кажется удивительной - учитывая репутацию этого господина. Ая, однако, делаю простой вывод: слухи преувеличивали, игосподин Бломель отнюдь небыл первым фехтовальщиком Остриха. Вы несогласны сомной?
        Впереди показался город, иДрон Перте придержал лошадь, чтобы бежала медленнее.
        - Нам лучше поторопиться, - мягко произнесла я. - Скоро обед, амне нужно ещё успеть переодеться… да ивам необходимо вернуться домой вовремя.
        Дрон Перте скривился.
        - Вы правы, матушка нелюбит, когда я опаздываю. Однако, полагаю, она простит меня, если я скажу, что осматривал вместе свами здешние красоты. Вы неоткажетесь при случае подтвердить мои слова, сударыня?
        - Располагайте мной, как пожелаете, - вежливо произнесла я. Сын синдика вответ улыбнулся ещё неприятнее, чем ему случалось улыбаться досих пор, носвои мысли удержал при себе.
        - Итак, сударыня, - проговорил Дрон Перте после недолгого молчания, - мы говорили осмерти Бломеля, и, признаться, она представляется мне буквально невозможной, невероятной! Впрошлом - признаюсь только вам - Бломель давал мне уроки фехтования, идосих пор владеет шпагой гораздо лучше меня. Атут…
        Мне оставалось только сочувственно покивать: человек, фехтующий лучше, чем Дрон, водиночку убившего двоих противников иодного подкравшегося сзади убийцу скинжалом, несомненно, самый худший изпокойников. Его смерть немогла невызвать вопросы властей, инеудивителен теперь панический страх Греты при виде такого человека… Ночто нам оставалось делать? Сохранить Бломелю жизнь?
        - Ачто говорит обэтом ваш отец? - спросилая.
        - Отец… - Дрон хмыкнул. - Отец внедоумении. Я предположил, что наБломеля могли напасть несколько человек, и, вконце концов, кому какое дело, как заканчивают свою жизнь записные негодяи. Сейчас дело передано вархив, однако…
        - Однако? - затаив дыхание, подсказала я. Архив - это хорошо. это просто замечательно. Новедь любое дело можно будет поднять заново!
        - Однако я недумаю, будто старика Бломеля убили так, как я сказал. Тогда ран былобы несколько - даже нанеся смертельную, убийцы успелибы ранить жертву ещё несколько раз - взапале боя или чтобы добить. Атут… одна рана, всамое сердце, нанесена так точно, словно бедолага инезащищался вовсе, стоял иждал, пока его проткнут.
        - Может, так ибыло, как вы думаете? - предположила я, мысленно проклиная иБломеля, исиндика сего болтливым языком, иДрона сего дотошностью. Какая ему разница, как погиб этот негодяй? Или сын синдика состоял втойже банде?
        - Недумаю, - покачал головой Дрон Перте. - Нашпаге погибшего была кровь, да илежал он так, словно погиб вбою, двигаясь.
        - Вы настолько точно разбираетесь вподобных вещах? - подняла брови я. - Разве можно вообще определить, вкакой позе стоял человек дотого, как упасть мёртвым?
        - Поверьте мне, сударыня, - неприятно улыбнулся Дрон Перте, - я видел достаточно смертей, чтобы теперь выступать для вас вроли эксперта поподобным вопросам.
        - Втаком случае, сударь, мне остаётся только развести руками, - улыбнулась вответ я. Надуше, однако, уменя было отнюдь неспокойно, именьше всего насвете мне хотелось улыбаться. Ктобы мог подумать, что сын синдика так точно расследует смерть Бломеля, да ктомуже… почему он мне это всё рассказывает?! Этот вопрос я задала вслух.
        - Вы подходите ксамой сути проблемы, сударыня, - вкрадчиво произнёс сын синдика. - Ксамой сути. Видители, мне совершенно случайно известно, зачем Бломель прибыл внаш город.
        - Изачемже? - резко спросила я, потеряв всякое терпение. Сердце гулко колотилось, тесный острийский корсет мешал дышать, ия боялась сминуты наминуту потерять сознание.
        - Ответ стоит денег, сударыня, - нагло сообщил мне сын синдика. - Особенно если учесть, что мне удалось добыть все сведения, которыми располагал Бломель намомент своей смерти… Как вам кажется, ваша жизнь исвобода стоят пятиста марок? Ночто это свами? Вам дурно?
        - Непонимаю, сударь, очём вы говорите, - холодно произнесла я, совладав ссобой. Мне стоило догадаться раньше: Дрон Перте негодяй ишантажист, инеостановится неперед чем, стремясь добыть как можно больше дармовых денег. О, Боже, что мне теперь делать икак быть? Я читала отаких случаях вполицейских романах, там шантажистов всегда убивали, но… Господи всемогущий, мне достаточно смерти Бломеля намоей совести итех несчастных похитителей Беаты…
        - Прекрасно понимаете, сударыня, - втон мне ответил сын синдика. - Очевидно, вам нужно время подумать… посоветоваться… сдрузьями. Я буду ждать неделю ини днём больше и, прошу вас - непытайтесь вэто время уклониться отобщения сомной. Я могу… нетак понять вашу усталость, плохое настроение или даже болезнь. Ачерез неделю - или раньше - вы скажете мне свой ответ. Вам всё ясно, сударыня?
        Без сил откинувшись наспинку сидения, я безвольно кивнула, думая ободном: завтра или послезавтра меня здесь небудет. Что угодно, любые условия, любая жизнь, нотолько неэта ужасная работа, когда каждый шаг ставит под угрозу… как Дрон сказал - мою жизнь исвободу? Бюро недаст денег для шантажиста, им нет дела доблагополучия внештатной сотрудницы, бессмысленного довеска кработающему наних вампиру. Конечно, я могу воспользоваться деньгами, данными мне Мастером, но… Шантажисты ведь никогда неограничиваются одним требованием, аздесь, вОстрихе, нет закона, ия немогу пригрозить Дрону вответ другим разоблачением.
        - Я испортил вам настроение, - проговорил сын синдика уже после того, как мы въехали вгород. - Мне очень жаль, поверьте, пожалуйста. Возможно, вы неверно меня поняли, постарайтесь понять сейчас: мне хочется проводить свами как можно больше времени кнашему взаимному удовольствию ирадости общих друзей, авовсе нелишиться вашего общества из-за нелепых предрассудков. Я хочу помочь вам, поверьте, сударыня.
        Я неответила, погружённая всвои мрачные мысли. Дрон Перте вовсе неполезный источник информации, агрязный шантажист, иэто ставит точку вмоей карьере сотрудника бюро.
        Рассказ шестой. Вампиры Остриха
        Причудливо тасуется колода.
        Рядясь водежды праздничных рубах,
        Скрывают лик свой ипалач, ипрах,
        Что улыбается ещё, незная брода
        Реки кипящей. Пойте огрехах!
        Мешайте драки кровь икровь, что наветвях
        Останется, ветвях исудьбах рода.
        Любовник ивалет - причудны роли,
        Нас выбирающие, тайный жребийнаш.
        Нозвон монет, итомной плотираж
        Готов сменять насмутный шанс, итоли
        Осердце бьётся совесть, толь кураж:
        Пойти ва-банк итайный шпионаж
        Отринуть для иной, рисковой доли.
        Чернее ночи масть - король пиковый.
        Его внасмешку, видно, вознесла судьба
        Ребёнком. Да при том была добра
        Настолько, что пути сюжет неновый
        Продлила - Смерть вподоле принесла
        Кбрегам совсем иного ремесла
        Под клёкот сов ипенье волчьей своры.
        Над ними туз тузов - законодатель.
        Владетель прав, пред кем склонитсяниц
        Нето что сброд, асам наследный принц,
        Коль встречу предначертает Создатель.
        Даров его игнева сторонись!
        Неверь словам, пусть речи рвутся ввысь,
        Новниз сведут, будь Проклятый неладен!
        Меж карт игрой напуганная дама.
        Её рубашку сдёрнувший игрок
        Бросает взакипающий поток
        Интриг исплетен. Друг, убойся срама,
        Что вгорле костью станет поперёк.
        Неторопись брать насебя залог
        Чужой свободы, коль своей так мало.
        Причудливо тасуется колода.
        Кто скем разделит свой последний кров,
        Кто вознесётся вхудшем измиров,
        Вком верх возьмёт звериная порода?
        Икто, нетратя времени ислов,
        Преломит хлеб споследним изврагов,
        Себя вверяя новому восходу?
        Идёт игра.
        Роскошна ипуста,
        Как вальс подлунный пепла. Изола
        Чуть теплится дыханием костра
        Вдали отсна
        Владык икоролей,
        Особ подгнивших голубых кровей,
        Что иналоже, где царит Морфей,
        Скрипят зубами. Шепчутся - убей! -
        Их порожденья - рыцари ножей,
        Доносов, писем… Только между нами:
        Им непомочь тебе. Ты понимаешь,Ами?
        Быть может, милосердием соря,
        Как ветошью нелепой иникчемной,
        Удержат вражью руку, ипетля
        Скользнёт над головою юной серны.
        Нозаспасение назначена цена…
        Идух, иплоть сожнут, когда придёт страда.
        Я вопреки законам книг нетленным
        Прошу: откройся!
        Голос твой тогда
        Заплачет, милое дитя:
        - О, Боже, Боже мой, останови меня[28 - «Колода», стихи А. Садовникова.]!
        Сравнивая между собой две страны, вы никогда несоставите полного перечня сходных иразличных моментов, если неуделите внимания оборотной стороне жизни. Разумеется, мне не«посчастливилось» близко общаться стак называемым преступным миром, однако взамен могу немало рассказать оночной не-жизни, которой мне нераз приходилось быть свидетельницей как усебя народине, так ивОстрихе.
        Должна заметить, не-мёртвые обеих стран, разумеется, вовсю перенимают присущие своим согражданам пороки, добавляя кним свои собственные, естественно происходящие отсвойственного вампирам паразитического образа жизни. Так, например, вДейстрии мало кто изне-мёртвых погнушается облегчить свою жертву насколько-то крон, затем, впрочем, исключением, что среди мужчин, особенно молодых, грабить незамужних девушек считается всёже несовсем прилично.
        АвОстрихе, сего пристрастием ксеребряным монетам, любой вампир глубоко оскорбится при одной только мысли окраже. Сдругой стороны, не-мёртвые Остриха все связаны сфальшивомонетничеством имало кто изних бывает беден - тогда как вДейстрии считается непатриотичным «подрывать благосостояние родной страны».
        Теже различия наблюдаются при сравнении правил пристойности вобеих странах. Разумеется, даже самая жёсткая мораль неможет заставить вампиров Дейстрии перенести свои визиты наболее приличное время, иявляются они преимущественно поночам, и, конечноже, редко дают своим жертвам возможность привести себя вподобающий для приёма гостей вид. Нестоит, я думаю, объяснять, что для укуса нужен открытый участок кожи там, где под ним проходят кровеносные сосуды, ивэтом плане не-мёртвые также вынуждены нарушать правила приличия. Молодым, между тем, подобные непристойности кажутся увлекательными, ивсвоей юности вампиры Дейстрии склонны обнажать жертву более, чем это вызвано целями насыщения, ласкать попавшего кним вруки человека ибросаться нежными прозвищами иобещаниями, которые легко забываются обеими сторонами. При этом серьёзного чувства - идаже скоропалительной страсти - уних нет, ивсё описанное остаётся неболее чем игрой, злой шуткой, которая нестоит того, чтобы её помнили. Ленясь расстёгивать многочисленные крючки исамим снимать одежду сосвоих жертв, дейстрийские вампиры обычно приходят глубокой ночью,
когда люди спят всвоих постелях, переодевшись для сна взачастую очень лёгкие ночные сорочки.
        Что касается Остриха, то там считают исключительно дурным тоном являться вкомнату спящего человека, который, переодевшись вночную одежду, лежит впостели. Думаю, непоследнюю роль вэтом играет суеверие «устриц», из-за которого они застёгивают воротники своих ночных сорочек серебряными застёжками, идаже самые бедные всё-таки находят полгроша напокупку перевитых серебряными нитями завязок, которые, понятное дело, вампирам развязывать совершенно нехочется. Поэтому - а, может, покакой-то другой причине - все неофициальные визиты, даже наносимые людьми, происходят поздним вечером после захода солнца или ранним утром доего восхода - когда человек ещё нелёг или уже поднялся. Острийская одежда, столь открытая сцелью своевременного выявления вампирского укуса, весьма удобна идля нанесения этого самого укуса, и, посути, если не-мёртвый торопится, он может вовсе нераздевать свою жертву. Вместе стем правила острийского приличия незапрещают почему-то наносить визиты полностью обнажённому человеку итакже раздеваться вовремя наносимого визита - если это происходит повзаимному согласию иодновременно всеми
присутствующими, то есть я имею ввиду, игостями, ихозяивами.
        Вовремя визитов, наносимых острийскими вампирами своим жертвам, также говорятся нежные слова ипроисходят вещи, приличные только между мужем иженой, идело обычно заходит намного дальше, чем это бывает вДейстрии. Удивительно, нопри том отношении кне-мёртвым, которое царит среди «устриц», их молодёжь достаточно часто вступает влюбовную связь свампирами иненаходит вэтом ничего странного или нездорового. Разумеется, подобные связи неимеют официального статуса, идети отних нерождаются, аострийские мужья обычно достаточно благоразумны, чтобы нетребовать… какбы это помягче сказать?.. отсвоей жены целомудрия досвадьбы иневозмущаться, если им вдруг покажется, что дорогая супруга вовремя девичества неслишком строго вела себя вотношении мужчин. Точно также раздельные спальни, которые выделяются вОстрихе вкаждом хоть сколько-нибудь зажиточном доме, немешают женщине или мужчине продолжать своё ипосле заключения брака, хотя убей меня Бог, если я понимаю, какой смысл втаком случае вообще связывать себя подобными обязательствами!
        Однако, разумеется, нет никакого смысла осуждать мораль чужой страны, идля нас свами будет лучше всего вернуться ксходным иразличным обычаям не-мёртвых винтересующих нас государствах. Если говорить осходстве, то, несомненно, наиболее общим моментом будет так называемое право мёртвых - нормы, покоторым вампиры судят себе подобных. Насколько я поняла издостаточно путаных объяснений напарника подороге вОстрих, эти нормы едины вовсех странах, где доказано существование не-мёртвых, и, после того, как путешественники откроют для нашей географии новые горизонты, поих стопам отправляются парламентёры отвампиров - предложить своим собратьям единое юридическое пространство - кажется, так это называется. Наставник моего напарника вчеловеческой жизни был путешественником (отсюда смуглость его лица инебрежность водежде), апосле смерти сделался таким вот парламентёром, пока нерешил осесть народине инезавёл ученика - свесьма печальным исходом для себя, как вы помните.
        Вправе мёртвых, кстати, нет ни полслова олюбви или браке - согласно своим законам, вампиры неведут общего хозяйства инеимеют общего имущества ни скем, исключая деловых партнёров. Исключение составляют отношения «учитель-ученик», неменее важные для не-мёртвых, чем отношения между родителями идетьми улюдей. Умерев исделавшись живым мертвецом, вампир среди своих новых собратьев считается такимже беспомощным, как иноворождённый младенец, ипройдут многие годы, прежде чем он вернёт себе право считаться совершеннолетним - даже если намомент смерти человек был седым стариком, благо, после «посвящения» частично возвращается если немолодость, то её внешние признаки.
        Здесь, однако, следует обратить внимание нанекоторую разницу между правом живых иправом мёртвых. Улюдей - я говорю озаконах Остриха иДейстрии, хотя они, конечно, различаются вмелочах, - человек, ещё несчитаясь полностью взрослым, может вступить вбрак вдостаточно юном возрасте при том условии, что он телесно идуховно созрел для определённых взаимоотношениях спротивоположным полом, нонеранее шестнадцати лет для женщин исемнадцати для мужчин[29 - Так вДейстрии, вОстрихе требуется невозраст, ноподтверждение зрелости состороны лечащего врача исвященника.]. Техже, кто вступает вбрак или упомянутые мной отношения слицами противоположного пола, недостигнув необходимой зрелости, общество осуждает, наихже супругов или соблазнителей обрушивается карающая мощь закона. Увампиров вовсе нет нижней границы для… нет, невступления вбрак, ибо их право незнает законных уз между мужчинами иженщинами, нодля начала любовной связи. Фактически, даже очень юный инезрелый вампир может иметь любовницу или любовника, взависимости отпола, ивэтом никто невидит ничего дурного. Сдругой стороны, телесно вампиры выглядят достаточно
зрелыми повсем законам, исамые изних юные навид всёже умерли уже достаточно взрослыми для брака. Это неозначает, что вампиры непьют кровь детей иподростков, ноони, несомненно, достаточно строги втом, чтобы неделать себе подобных изюных созданий, астановиться не-мёртвыми из-за чрезмерно частых визитов вампиров, как это иной раз случается слюдьми, дети немогут.
        Возвращаясь кюридическим нормам, следует отметить, что для не-мёртвых основным «родством» являются, как я уже говорила, отношения учителя иученика, и, вслучае окончательной гибели одного изних, его имущество переходит вовладение второго - нотолько если ученик ещё несчитается взрослым. Впротивном случае всё, чем владел погибший, должно быть поделено между членами его общины - группы вампиров втой местности, где он проживал, или распределено между любыми людьми или не-мёртвыми согласно его завещанию. Имуществом вампиры могут владеть самым разным - отценных бумаг доземельных участков и, конечноже, их законы предусматривают права собственности инаотмеченных вампиром жертв. Подобное отношение - архаизм, как уверяли меня - создаёт определённые неудобства для тех не-мёртвых, которые заводят любовные связи счеловеческими мужчинами или женщинами, точнее говоря, неудобства могут быть утех неосторожных, что согласились принимать поночам живого мертвеца. Жизнь, даже для вампира, полна превратностей, инесложно представить себе, каким ударом может стать для какой-нибудь несчастной, если одновременно спечальным
известием осмерти возлюбленного её поведут напоминки вкачестве главного блюда! Ведь любовь вампира оставляет начеловеке туже печать, что ипростое желание пообедать.
        Обычный выход изподобных недоразумений - завещание, вкотором будет прописана свобода жертвы после смерти опасного возлюбленного, но, сами понимаете, некоторые беспечные не-мёртвые, особенно вмолодости, находятся втом опасном убеждении, будто будут жить вечно.
        Если уж унас зашла обэтом речь, то, наверное, стоит вернуться кразличиям идобавить, что вампиры вДейстрии редко вступают виные отношения друг сдругом, чем весьма прохладная дружба, деловое партнёрство и, разумеется, отношения между учителем иучеником. Однако вОстрихе не-мёртвые могут вполне искренне любить друг друга, звать спутника жизни (или лучше сказать «не-жизни»? ) мужем или женой ивести себя так, словно их любовь иправда была официально скреплена законом. Такие пары повозможности ведут общее хозяйство инаслучай гибели одного изних составляют завещание впользу друг друга. Весьма трогательно, хотя, признаться честно, висполнении вампиров выглядит несколько нелепо.
        Забавной стороной юридической жизни является тот факт, что ученик погибшего вампира, будучи официально признанным наследником, неможет вступить вправа собственности, неявляясь совершеннолетним иправоспособным - при этом совершеннолетний ученик уже неможет претендовать накакоебы то ни было наследство. Для решения подобного недоразумения общиной, ккоторой принадлежал погибший учитель, назначается опекун, берущий насебя обязанность вырастить чужого ученика иприсмотреть заего собственностью додостижения «ребёнком» совершеннолетия. Вслучае возникновения каких-либо споров - скажем, ученик горячо протестует против назначенного опекуна или опекун просит освободить его отподобных обязанностей - община обращается кнекому внешнему арбитру, которым издавна считается Мастер.
        Вообще говоря, Мастер вампиров - это должность, чем-то напоминающая синдиков острийских гильдий или общественного судью вДейстрии - то есть уважаемое лицо, достигшее среди себе подобных наивысшего уровня компетентности вобщем деле, атакже способное ижелающее разрешать споры, принимать решения изаниматься другими подобными делами. Впринципе, не-мёртвые, будучи очень мало привязанными кобщественным формам жизни, неслишком нуждаются вруководстве, однако ряд вопросов - отом, брать ученика или небрать, можноли взять второго ученика при недостигшем зрелости первом или кому позаботиться обосиротевшем юнце - должен быть решён достаточно авторитетной фигурой. Следует отметить, что обычно вопрос обученичестве решается не-мёртвыми просто - они видят подходящего человека и, заманив вдостаточно тёмное ибезлюдное место, совершают над несчастным необходимые для «посвящения» действия, идля всего этого неслишком нужен совет или помощь кого-то постороннего. Однако Мастер может вмешаться, если какой-то вампир невнимательно следит засвоим подопечным, подвергает его жизнь опасности или, кпримеру, отказывается
позаботиться отом бедняге, которого своими визитами довёл домогилы. Вомногом власть Мастера - это власть авторитета, иему редко приходится ссылаться назакон, когда он объявляет свои решения.
        Вовсехже случаях, когда речь неидёт обучениках иобращении сжертвами, атакже обурегулировании споров между вампирами, проживающими вразной местности, не-мёртвые подчиняются главе своей общины, которого выбирают обычно более или менее справедливо изнаиболее умелых иразумных собратьев. Такой глава должен следить запорядком всвоей местности, принимать путешествующих, разрешать или запрещать охоты сосмертельным исходом изаниматься тому подобными текущими делами. Всущности, авторы готических романов достаточно точно описали подобную фигуру, инет никакой необходимости останавливаться наней подробнее.
        Также, я думаю, нет необходимости касаться столь излюбленных авторами готических романов тем, как боязнь серебра, рябины, текущей воды, солнечного света исвященных символов (изчего любой изнас может сделать весьма нравоучительный вывод), равно как ипрославленной скорости, скоторой не-мёртвые передвигаются вминуту опасности или желая совершить нападение. Могу только добавить, что вспокойной ситуации вампиры, напротив, весьма ленивы иедвали незаторможены, икаждым своим жестом словно говорят «нет никакой причины торопиться». Их можно понять - обладая способностью мгновенно оказываться внужном месте, они привыкли начинать движение впоследний момент идаже нанесколько мгновений после того, что людям может показаться последним моментом. Так человек, торопящийся наконку, проезжающую недалеко отего дома, выйдет заранее ибудет суетиться, если он ходит медленно, и, напротив, нисколько небудет торопиться, если он уверен всвоей способности сделать решающий рывок, как только конка покажется из-за угла.

***
        Презирая идейстрийские, иострийские правила приличия, напарник сидел сногами намоей постели. Рядом скроватью наполу стояли, кроме моих собственных, его домашние туфли - уступка требованию неразуваться вприсутствии дамы. Сбрасывание сног домашних туфель кпонятию «разуваться» неотносилось, итеперь вампир, поего собственным словам, мог чувствовать себя «как дома», навещая меня поночам. Для достижения этогоже чувства он завёл неприятную привычку снимать вкомнате нетолько плащ, ноикамзол, иоставаться водной рубашке, которая нескрывала чудовищной худобы его тела. Что касается меня, то я постепенно перестала при появлении напарника закутываться внакидку или натягивать одеяло доподбородка, идостаточно спокойно терпела бесцеремонное поведение вампира. Больше всего меня интересовал вопрос, куда напарник намерен деть туфли после ухода. Очень хочется надеяться, что он неоставит их посреди моей комнаты.
        - Спрячем куда-нибудь, - пожал плечами не-мёртвый наневысказанный вопрос. - Если вдруг кто найдёт - решат, что они принадлежат твоему любовнику, аспросят - скажешь, что это последняя память окаком-нибудь бедном дядюшке или дальнем кузене.
        Я покраснела исдостоинством отметила:
        - Нестоит шутить такими вещами.
        Напарник засмеялся.
        - Разумеется, глупенькая моя девочка, твоя репутация будет навек погублена, если уИвоны Рудшанг заподозрят любовника. Между прочим, твой разлюбезный информатор вего наличии даже несомневается.
        - Неговори так, - попросилая.
        Разумеется, мы неуехали после вымогательского заявления сына синдика, имне досих пор неприятно вспоминать, как я плакала, умоляла идаже валялась вногах увампира, пытаясь уговорить его увезти меня отсюда. Я была готова навсё, я даже просила убить меня или сделать не-мёртвой, лишьбы избавиться отэтого кошмара, нонапарник был непреклонен. Вопрос разрешил сам Дрон Перте, идосих пор[30 - Запись сделана втечение полугода после описанных событий, однако была впоследствии отредактирована автором, ипервое «досих пор» датировано двадцатью годами позже, чем второе.] я чувствую нечто вроде благодарности этому человеку - наследующее утро после нашей прогулки вокруг города кгоспоже Дентье явилась его мать и, извиняясь через слово, передала просьбу сына оснисхождении - дела требуют его отлучки намесяц, ипоэтому все запланированные встречи придётся отменить. Такое решение несказанно обрадовало меня инесколько насторожило напарника, однако нетрудно понять, насколько мало унас было возможностей помешать Дрону Перте уехать, даже еслибы мы сочли это необходимым.
        Вотношении шантажа мы свампиром также расходились вомнениях: я считала, что нужно бросить всё ибежать, потому что вымогатели никогда неостанавливаются всвоих требованиях, напарник предлагал заплатить деньги хотябы иизсвоего кармана, новыяснить, очём идёт речь. Мол, скрыться никогда непоздно, асведения получить стоит. Первый разговор наэту тему вышел невероятно тяжёлым, нопосле отъезда сына синдика, естественно, спор потерял свою остроту, авампир заскучал отвынужденного безделья. Налаживать отношения сосвоими собратьями ему было неинтересно: наставник прежде нестарался ввести воспитанника вобщество ипривить тому вкус кобщению ссебе подобными. Напарника ссамого начала растили как сотрудника бюро безопасности, итолько вработе иисполнении долга вампир видел смысл своего востальном довольно-таки безрадостного существования. Мужчинам, впрочем, особенно вюности, вообще свойственно принижать значение простых жизненных удовольствий.
        Заскучав, напарник засобирался вДейстрию - отчитаться перед начальством иполучить более чёткие распоряжения, чем, кстати, немало обидел меня, своим поступком напомнив слова наёмной убийцы Беаты. Помнится, она предупреждала: хотя вампир иможет быть мне достаточной защитой, он будет снова иснова оставлять меня одну ради сомнительных приключений. Напарник вответ наэти горькие мысли только посмеялся ипосоветовал меньше думать овсяком вздоре, невыходить поночам издома иничего небояться.
        Он оказался прав - втом смысле, что сомной действительно ничего неслучилось завремя его почти полуторанедельного отсутствия, разве что я внарушения приказа напарника напридумывала себе столько разных ужасов, что кего возвращению почти потеряла сон иаппетит.
        - Да уж, всамом деле, - после продолжительного молчания ворчливо отозвался вампир, отвечая наполовину моим последним словам, анаполовину - промелькнувшим уменя вголове мыслям. - Даже самые растленные любовники Остриха непольстятся натебя сейчас. Полюбуйся, дочего ты себя довела! Бледная, тощая, круги под глазами… Ещё немного - идождёшься визита «кровников» спроверкой насвязь сне-мёртвыми!
        - Нояне…
        - Неспорь! - резко оборвал меня напарник. - Нельзя так запускать себя, всамом деле.
        Мне оставалось лишь пожать плечами иотвернуться.
        - Молчишь, - неприятным голосом произнёс вампир. - Это ты можешь - отмалчиваться икраснеть, ты ведь получила хорошее воспитание всвоей шляпной лавке, изнаешь, когда барышня должна промолчать, так ведь?
        - Плохие новости? - неотвечая нагрубость напарника, уточнила я. Вампир изменился влице, словно собирался вспылить, новнезапно расплылся вулыбке ипотянулся ко мне растрепать мои волосы.
        - Умница! - снеожиданной ласковостью вголосе произнёс он. - Новости непросто плохие, аотвратительные. Тебе как рассказывать - постепени убывания паршивости или вхронологическом порядке?
        - Как тебе будет удобнее, - отозвалась я, несразу поняв, очём, собственно, меня спрашивают. Вампир весело рассмеялся.
        - Тогда я начну сотравленного вина.
        - Отравленного?! - ужаснуласья.
        - Ачему ты удивляешься? - немедленно отозвался вампир. - Или ты думаешь, твой распрекрасный Дрон Перте никогда неопустится доремесла отравителя? Слишком низко для такого благородного человека, нетакли?
        - Он вовсе немой иничуть нераспрекрасный, - оскорбилась я. - И, правоже, ты могбы непопрекать меня постоянно этим знакомством, которое тыже сам непозволил мне оборвать.
        - Прости, - покаянно ответил вампир иснова растрепал мои волосы. Я невольно улыбнулась, имир был восстановлен. - Так что касается вина - оно, разумеется, было отравлено, нонеядом, асильнодействующим снотворным. Остатки избутылки проверили накрысах ипримерно определили, что это был запрепарат - мне перечислили несколько сосходным действием. Их принимают для улучшения сна, исами посебе они безопасны, новсочетании свином действуют мгновенно, оглушая напромежуток времени отчетверти часа досорока минут.
        - Хорошая утебя память, - улыбнулась я. Вампир раздосадовано наменя покосился, нотутже заулыбался вответ.
        - Нельзя быть такой умненькой девочкой, Ами, - нежно упрекнул меня он. - Ты права, примерно так мне исообщили результаты проверки. Однако тыбы лучше подумала неомоей памяти, аотвоём информаторе.
        - Он хотел меня усыпить иобыскать, - как можно равнодушнее пожала плечами я, внутренне содрогаясь при одной мысли очём-то подобном. - Новедь это неновость: он сам признавался всвоих намерениях.
        - Это он говорит, будто только обыскать, - буркнул напарник. - Он мог поступить самым разным образом, отсовершенно неприличного, окотором я говорить втвоём присутствии небуду, добанального похищения. Ведь он тогда небыл наверняка уверен втом, что ты защищена. Иего угроза ограбления - она тоже могла иметь целью твой призыв опомощи - имоё появление насцене.
        Кровь бросилась мне вголову.
        - Ты ведь непредполагаешь всерьёз, будто… - Я запнулась, невсилах закончить свою мысль. - Будто он собирался…
        - Незаикайся, моя девочка, тебе это неклицу, - прервал мои мучительные попытки выговорить невозможное не-мёртвый. - Нет, этого я непредполагаю. Такому человеку, как Дрон Перте, былобы интересней соблазнить тебя безо всякого снотворного ивпостели выведать все секреты, когда ты полностью подчинишься ему. Он достаточно избалован женским обществом, чтобы неприбегать ксиле вподобных ситуациях.
        Я покраснела ещё мучительней.
        - Зачем ты мне это говоришь? - отводя взгляд, неловко пробормоталая.
        Вампир неприятно улыбнулся ивзял меня заруку. Прикосновение его холодных жёстких пальцев резко отличалось отласковых пожатий Дрона, ивсё-таки оно вызывало невольное доверие.
        - Вопрос привычки, я думаю, - отозвался намои мысли напарник, поднося мою руку ксвоим губам. Я напряжённо ждала, как он поступит - мне вовсе нехотелось наутро объяснять происхождение отметин отклыков назапястье, да ивообще совершенно небыло желания делиться свампиром собственной кровью. Нонапарник только поцеловал тыльную сторону руки - его губы были такимиже холодными, как пальцы, ион явно нестремился сделать мне приятное своим движением. - Я заговорил оДроне Перте иего намерениях только потому, что они очевидны, иещё потому, что этот человек тебе весьма ивесьма приятен. Мнебы нехотелось увидеть тебя… скажем так, потерявшей голову.
        - Перестань! - взмолилась я, чувствуя, как слёзы выступают уменя наглазах. - Пожалуйста, никогда неговори сомной так! Ты ведь знаешь, я никогда, никогда вжизни!..
        - Непотеряешь голову, - закончил вместо меня вампир. - Разумеется, знаю, нодевушки подчас бывают непредсказуемы… Нет, Ами, дурочка, ненадо плакать! Прекрати немедленно!Ами!
        Разумеется, эти приказы возымели обратное действие, имой напарник, подсев поближе ко мне, обнял меня ипринялся неловко поглаживать поголове. Я зарыдала.
        - Ну, что ты, глупенькая? Из-за такой ерунды сырость разводить? - ласково пенял он, неделая при этом никакой попытки успокоить меня своими вампирскими методами. - Ну, будет тебе, малышка, будет. Возьми себя вруки.
        - Уедем отсюда, пожалуйста, - просила я, спрятав мокрое отслёз лицо унего нагруди. - Делай сомной, что хочешь, хоть всю кровь выпей, хоть бей меня - только увези отсюда. Я немогу здесь больше оставаться, я устала. Убей меня, если хочешь, нонезаставляй больше лгать. Лгать ипритворяться, притворяться илгать - говорю тебе, я устала оттакой жизни, я немогу больше, немогу, немогу…
        - Какие мы добренькие, когда нам что-то нужно, - проворчал вампир, похлопывая меня поспине. - Ну, будет уже, перестань, поплакала - ихватит. Небудем продолжать эту тему - всё давно сказано, инеодин раз. Ты прекрасно совсем справляешься, только очень уж нервозна, вот ивсё. Ну, Ами? - Он отстранился изаглянул мне вглаза. Я вытерла слёзы икивнула. - Вот иумница. Ненадо больше плакать, моя хорошая. И, пожалуйста, неговори так, будто я собираюсь тебя стукнуть, ты ведь знаешь, я никогда так непоступлю стобой.
        Слабо улыбнувшись, я снова кивнула, ивампир, улыбнувшись вответ, наклонился поцеловать меня влоб.
        - Хорошая девочка, - прошептал он. Его пальцы скользнули помоим плечам, осторожно распахнули незастёгнутый ворот сорочки, игубы, замгновение дотого едва коснувшиеся лба, теперь прижались кобнажённойшее.
        - Ненадо, - также шёпотом попросила я. - Пожалуйста, ты ведь знаешь…
        Напарник сявным усилием воли заставил себя оторваться иподнял наменя шальные глаза.
        - Тыбы знала, как я мечтаю оглотке твоей крови, - выдохнул он. - Одна мысль оеё вкусе изапахе сводит меня сума.
        Он улыбнулся, как-то очень старательно показывая свои клыки; я отшатнулась - ровно настолько, насколько это допускала жёсткая хватка вампира, - исудорожно всхлипнула.
        - Небойся, - покачал головой напарник, выпуская моё плечо. - Пожалуй, сейчас я злоупотреблять небуду. Итак, очём мы стобой беседовали?
        Увы, я была невтом состоянии, чтобы отвечать напарнику такимже спокойным тоном. Сердце моё колотилось, ия струдом удерживалась отслёз - слёз обиды иярости. Своей выходкой напарник полностью уничтожил то тёплое чувство, которое родилось уменя перед этим.
        - Никогда неследует привязываться, моя дорогая, ктому, кчему можно непривязываться, - наставительно заметил он. - Атеперь, когда утебя прошёл приступ сентиментальности, мы продолжим беседу. Ты всостоянии меня слушать?
        Я покорно склонила голову. Иногда мой напарник буквально напрашивается нато, чтобы его убили!
        - Аглупые маленькие девочки напрашиваются нато, чтобы их осадили, - парировал не-мёртвый. - Нуже, Ами, перестань дуться! Возвращаясь кДрону Перте - единственная хорошая новость изпривезённых мной - это согласие начальства оплачивать любые требования господина информатора. Наднях изДейстрии будут переведены марки. испециальный человек оставит банковские билеты визвестном мне тайнике. Вслучае необходимости выпишем ещё. Надеюсь, ты довольна?
        - Чем я, потвоему мнению, должна быть довольна?
        - Тем, что непридётся платить изсвоего кармана, глупышка, - улыбнулся вампир.
        - Ты так это преподносишь, - нахмурилась я, - как будто мне неочем больше думать, кроме как оденьгах.
        - Разумеется, тебе есть очём думать, - подхватил не-мёртвый, - например оДроне Перте…
        - Ради Бога, оставь! - несдержавшись, вскричала я. - Нехочу больше ничего знать обэтом ужасном человеке!
        - Очень грустно это слышать, - притворно огорчился напарник, - ведь разговор онём входит втвои официальные обязанности.
        - Прошу тебя, перестань!
        - Это ты перестань, Ами, перестань паниковать, - поморщился вампир. - Ты ведь незнаешь, какое мне дали распоряжение внашем бюро.
        - Икакоеже? - подобралась я, сама незнаю чего ожидая, нопонимая, что вот-вот услышу нечто совершенно неприятное.
        - Нам велено установить слежку затвоим разлюбезным Дроном Перте, - огорошил меня напарник. Я без сил откинулась наподушку ислабо простонала:
        - Лучше убей меня, я этого невыдержу.
        - Выдержишь, - усмехнулся вампир, - выдержишь. Люди - удивительно выносливые создания, они инетакое выносят.
        - Неиздевайся, пожалуйста, - попросила я, струдом поднимая голову. - Я неочень понимаю, как мы можем следить засыном синдика, если он уехал полмесяца назад.
        - Ты очень разумно подходишь кпроблеме, - отозвался мой напарник. - Нам стобой объявлен выговор, лишение премии зауже полученные сведения - начальство иной раз любит экономить намелочах! - идано распоряжение выяснить, куда уехал Дрон Перте, чем занимается вотлучке, аповозращении неспускать снего глаз.
        - Ноэто безумие! - ужаснулась я. - Как мы можем… как я могу следить заним целый день? Если он инеобнаружит слежку… меня ведь должны где-то видеть вэто время!
        - Разумеется, моя дорогая. Уменя дело обстоит проще, замной неприсматривают городские сплетники, но, должен покаяться, тратить все свои ночи намолодого господина Перте я тоже неимею ни малейшего желания.
        - Тогда какже? - упавшим голосом спросилая.
        - Ну, унас стобой припасена пара козырей врукаве, если ты вдруг забыла обэтом, моя маленькая, - усмехнулся вампир.
        - Перестань, пожалуйста, обращаться ко мне подобным вульгарным образом! - нахмурилась я. - И, очень тебя прошу, объясняй свои мысли без картёжного жаргона, иначе, боюсь, я попросту перестану тебя понимать.
        Напарник самым невежливым образом расхохотался.
        - Я очень люблю, когда ты вдруг вспоминаешь охороших манерах иосвоём воспитании, - доверительно поведал мне он. - Дорогая моя девочка, если ты хочешь ясное объяснение - получай: кое-кто вэтом безумном городе обязан тебе жизнью ипоклялся свой долг отдать, как только попросишь.
        - Беата? - удивилась я. - Неужели ты серьёзно считаешь?..
        - Серьёзней некуда, - заверил вампир. - Беата как нельзя лучше подходит для этой роли, а, вкрайнем случае её нежалко.
        Уменя нехватило духа вступиться занаёмную убийцу, ия поторопилась найти другое возражение:
        - Во-первых, я прекрасно помню, что Беата уже отказалась отподобного задания, когда его предлагал Бломель. Почему ты думаешь, что нанас она будет работать охотней?
        - Аво-вторых? - ласково спросил напарник. Я смешалась.
        - Во-вторых, разумеется, ты нерасстроишься, если сБеатой что-то случится, - обижено произнесла я. - Но, попавшись, она может выдать нас обоих!
        Напарник пожал плечами.
        - Боюсь, утвоей бесценной Беаты остановится сердце втот момент, когда она попробует заикнуться освоём поручении.
        - Ты сума сошёл! - вужасе закричалая.
        - Вовсе нет, - слегка обиженно возразил не-мёртвый. - Это нормальная мера предосторожности, без которой доверять людям просто бессмысленно. Для такой шутки достаточно посмотреть вглаза - ичеловек выполнит любое моё желание. Даже умрёт.
        Я зябко поёжилась: голос вампира изобиженного сделался жёстким иугрожающим.
        - Ты исомной можешь проделать нечто подобное? - спросила я ставшим вдруг чужим голосом.
        - Стобой - впервую очередь, - хладнокровно ответил не-мёртвый. - Подумай сама, милая девочка, если тебя кто-то схватит ибудет допрашивать… Нелучшели тебе быстро умереть помоему приказу?
        Смысл этих слов несразу достиг моего сознания.
        - Ты ведь нехочешь сказать, - дрожащим голосом спросила я, - что меня могут пытать? Нокто?!
        - Вот уж незнаю, моя милая, - развёл руками вампир. - Кто поймает, тот ибудет пытать, я это дело так понимаю. Контрабандисты особой вежливостью сдамами никогда неотличались, «кровники» тем более несклонны церемониться, отом, какой приём будет угородских стрелков, я судить немогу, нотоже нежду для тебя ничего хорошего.
        Он криво усмехнулся ирастрепал мне волосы.
        - Небойся так, хорошая моя, я вовсе несобираюсь убивать тебя сразуже, как запахнет жареным. Ты-то, вовсяком случае, ненаёмная убийца, ия намерен тебя беречь допоследнего момента. Напротив, мне казалось, мои слова тебя успокоят: теперь нечего бояться провала.
        - Ноя нехочу умирать! - вскричалая.
        - Ты неумрёшь, - успокоил меня вампир. - Ни вкоем случае неумрёшь. Неволнуйся.
        - Это ты так говоришь, - проворчала я. Напарник рассмеялся иснова взлохматил мне волосы. - Вернёмся кБеате. Ты думаешь, её удастся уговорить?
        - Я вэтом уверен, - кивнул не-мёртвый. - Увидишь, когда мы поговорим сней.
        - Хорошо, - согласилась я. - НоБеата неможет одна следить заДроном… Дроном Перте круглые сутки. Или ты собираешься её сменять?
        - Несовсем, - поморщился вампир. - Беата, как ивсе люди, должна хотябы иногда спать, иктомуже нетак чтобы очень хорошо видит втемноте. Может быть, унеё, как улюдей ночных профессий, зрение илучше, чем увсех остальных, новсёже ненастолько, насколько это необходимо для нашего задания, ипри наличии известной сноровки отнеё легко избавятся. Причём нам стобой очень повезёт, если неизбавятся раз инавсегда - ты понимаешь, что я хочу сказать.
        - О, пожалуйста! - взмолилась я, выведенная изтерпения витийствованиями напарника. - Переходи прямо кделу, немучай меня!
        - Тебе вовсе незачем так кричать, - упрекнул меня не-мёртвый. - Я, разумеется, усыпил весь дом, ноты необлегчаешь мою работу. А, подумай, если поулице кто-то проходит, иуслышит твои крики?
        - О! - только исказала я, чувствуя неодолимое желание вцепиться врубашку напарника итрясти его дотех пор, пока он неперестанет увиливать отответа.
        - Попробуй, - насмешливо предложил вампир. - Алучше попытайся устремить свои силы ненадраку сомной, анамыслительную работу. Должнаже ты хотябы иногда использовать тот небольшой умственный потенциал, которым тебя наградила приро…
        Я сама непоняла, что произошло. Только что я, потеряв всякое душевное равновесие, замахивалась, чтобы прервать, наконец, поток издевательств, который выливал наменя напарник, потом была пустота, авследующее мгновение я поняла, что лежу поперёк кровати, анапарник, стискивая мою руку - ту самую, которой я пыталась его ударить, - лежит рядом, прижимаясь губами кмоей шее. Я пыталась протестовать, нонесумела произнести ни звука. Хотела возражать мысленно, носознание путалось иуплывало отменя.

«Всамом деле, моя дорогая, - очень мягко ипочти небольно произнёс голос вампира вмоей голове, - ты ведь недумала, будто меня можно безнаказанно бить?»
        Красный туман скрыл отменя довольное лицо не-мёртвого, а, может, я просто закрыла глаза. Чуточку боли, чужие мысли рядом смоими, алчный шёпот всознании. Я смутно помнила, как напарник поднял меня иуложил вболее подходящее для сна положение, лизнув напрощание шею, как мои пальцы словнобы независимо отмоей воли застегнули серебряную застёжку ворота, иприкосновение заметно потеплевших губ колбу.

«Отдыхай, моя маленькая. Спи».
        Укусы вампира заживают очень быстро, настолько, что становится невероятным, как они успевают выпить хоть какое-то количество необходимой им жидкости израны прежде, чем кровь свернётся. Кутру, когда ко мне явилась горничная госпожи Дентье, отранки нашее неосталось иследа, и, одевшись вдомашнее платье, чтобы спуститься кзавтраку, я могла небояться навлечь насебя страшные подозрения. Мой плачевный внешний вид добрая женщина приписала разлуке слюбимым человеком и, желая меня успокоить, новтоже время показать свою тактичность, она заговорила оновостях отДрона Перте ипообещала сводить меня начай кего матери. Все дни, прошедшие сотъезда сына синдика, я как могла вежливо отвергала подобную тему для разговора, что, увы, неутихомиривало госпожу Дентье, атолько давало повод вздохнуть обобиженном самолюбии иотом, что, разумеется, «недело, когда кавалер уезжает вот так, впопыхах, без предупреждения, бросив даму совершенно одну!»
        Сегодня моя квартирная хозяйка наконец-то нашла вмоём лице благодарную слушательницу и, как ни пугал меня дом синдика (вДейстрии мы привыкли настороженно относиться клицам, отвечающим запорядок вгороде), госпоже Дентье было несложно соблазнить меня чаем ухозяйки Перте.
        Новости осыне синдика были неутешительны. Он исправно отписывался сдороги встолицу, кланяясь родителям, сообщая какие-то мелочи, накоторые часто обращает внимание путешественник и, как выяснилось, время отвремени передавая приветы мне. Меня бросало вдрожь отулыбчивых сообщений вроде «мой сын просит извинить его поспешный отъезд изаверить вас, моя дорогая, всвоей неизменной преданности, а, кроме того, вгорячем желании продолжить прерванный разговор», но, увы, приходилось улыбаться вответ иблагодарить. Единственное, что, кроме угрозы вернуться ипродолжить шантаж, можно было вынести полезного изписем сына синдика, было обещание задержаться встолице непозже, чем наполторы недели. Увы, такое сообщение ничего неприбавляло куже имеющимся сведениям: ведь Дрон Перте ещё раньше обещал вернуться через месяц, а, сучётом пути, это иозначало примерно полуторанедельный срок пребывания встолице: если, конечно, сын синдика будет ехать спокойно инеторопясь туда иобратно, как иположено солидному человеку еголет.
        - Ты ничего непонимаешь, Ами! - возмутился напарник следующейже ночью. - Во-первых, никто несказал, что письма всамом деле отправлялись сдороги. Он мог написать их заранее иразослать людей отсылать внужные моменты. Во-вторых, изэтогоже следует, что твой дорогой Дрон мог ехать быстрее или медленнее, незадерживаться столько времени встолице или вообще свернуть вдругую сторону!
        - Тогда добывай информацию сам, - обиделась я столь пренебрежительным отношением ксвоей работе. - Вот хоть раз вжизни попробовалбы посидеть зачаем сэтими дамами икаждые четверть часа закатывать глаза вмнимой тоске обуехавшем мерзавце, который собирается тебя шантажировать!
        Напарник рассмеялся, нисколько незадетый моей вспышкой.
        - Тебе, видно, мало вчерашнего урока, - заметил он. Напоминание обужасном «уроке» задело меня ещё больше, ия отвернулась ссамым оскорблённым выражением, какое только могла изобразить насвоём лице. - Ну-ка, недуйся! Ами! Ну, хорошо, я признаю, был вчера несдержан ипозволил себе лишнее, ноиты должна запомнить, моя дорогая…
        - Ты сам вывел меня изсебя, - неповорачиваясь кнапарнику, напомнила я. Сейчас мы оба свампиром сидели накраю постели, ине-мёртвый, пользуясь моей беспомощностью, обнял меня заплечи.
        - Сам, - нестал отпираться он. - Ноэто неповод замахиваться наменя кулаками.
        - Если я изабылась… - покраснела отнегодования я, - если я ипотеряла самообладание, то совершенно необязательно, вот просто совершенно необязательно хватать меня заруку и…и…
        - Икусать тебя зашею, - невозмутимо закончил вампир. - Но, Ами, хорошая ты моя, я мечтал обэтом столько времени, аты словно напрашивалась. Сидела здесь свидом оскорблённой добродетели идумала овсяких-разных красавчиках стёплыми руками икровью, которые так нежно целуются.
        - Неправда! - возмутилась я, чувствуя, как наглазах появляются слёзы. - Я вовсе недумала ни окаких…
        - Думала, Ами, - безжалостно оборвал меня вампир. - Иещё ты думала омногом таком, вчём никогда непризнаешься даже мне. Хватит разговоров! Вставай, одевайся - нам надо работать.
        - Опять?! - простонала я, вужасе представляя, как сейчас придётся просить напарника выйти изкомнаты, апотом ждать, когда он вернётся изатянет эту невозможную шнуровку острийского костюма, икак будет смеяться над моей застенчивостью, иктомуже его намёки насчёт отражения взеркале, которое он видит моими глазами…

«Мне нравится твой настрой, - хихикнул вампир. - Утебя есть пять минут, потом я вернусь помочь тебе одеться. И, так уж ибыть, небуду шутить про зеркало, если тебе это настолько неприятно».
        Я вздохнула исползла скровати нахолодный пол. Иногда напарник действительно напрашивается нато, чтобы его убили. Нолучше, если это сделает кто-то другой.

«Поторапливайся, тебе ещё выспаться надо успеть этой ночью!»
        Напарник велел мне закрыть глаза, прижал ксебе, акогда отпустил, мы стояли накрыше большого трёхэтажного здания. Я вскрикнула иухватила вампира заруку.
        - Тише, тише, девочка ты моя, всё хорошо, - засмеялся не-мёртвый. - Нет причины так пугаться.
        - Как ты это сделал? - сужасом спросилая.
        - Много будешь знать - скоро состаришься, - усмехнулся напарник. - Для тебя должно быть достаточно, что я это могу - если утебя нет при себе ни серебра, ни рябины.
        - Акакже осина? - уточнила я, вспоминая готические романы, которыми увлекалась дознакомства снапарником.
        - Осина вредит только при попадании врану, - покачал головой вампир. - Точнее говоря, она останавливает заживление. Адля тебя это имеет значение, родная моя? Ты собираешься разгуливать погороду сосиновой палкой наперевес? Или решила как можно скорее обзавестись набором «кровников» для убийства таких, какя?
        - Перестань меня подначивать, - обиделась я. - Неужели каждый мой вопрос будет вызывать утебя подобные безумные подозрения?
        - Нет, глупенькая, - ласково улыбнулся напарник, - я пошутил. Сейчас мы стобой найдём нужное чердачное окно ипойдём вербовать твою любимую Беату.
        - Чердачное окно? - ужаснулась я. - Нозачем?!
        - Милая ты моя, - снисходительно ответил не-мёртвый. - Наша дорогая Беата, опасаясь неурочных визитов, сменила квартиру, отыскав едвали неединственный вгороде дом, где рябиновые кресты прибиты навсех окнах, нетолько напервом этаже. Авот очердаке она неподумала, иэтим мы воспользуемся. Нам, кстати, сюда.
        Я ссомнением оглядела чердачное окно, накоторое указывал мне напарник, апосле перевела взгляд наподол своего платья инедовольно спросила:
        - Как ты себе это представляешь? Острийская мода совершенно неподразумевает пролезание внастолько узкие щели.
        Напарник засмеялся.
        - Предлагаю навыбор два варианта, моя хорошая. Или ты расстаёшься сюбкой или думаешь, как сюда протиснуться.
        - Ну, знаешьли, это уж слишком! - возмутилась я изаглянула вокно. Не-мёртвый положил руку мне наплечо.
        - Здесь довольно-таки высоко, - оценил он, заглядывая начердак вместе сомной. - Повиснешь наруках, сколько хватит роста, атам спрыгнешь. Готова?
        - Неособенно, - пробурчала я, открывая окно. Металлический обруч, вшитый вподол юбки, можно было, разумеется, свернуть так, чтобы он неслишком мешал впроцессе проникновения, нокак при этом висеть наруках?
        - Вот я ипредлагаю - снять юбку, идело сконцом! - оживился вампир. - Нуже, Ивона, неартачься, я ведь знаю, что утебя под ней ещё три накручено ипанталоны!
        - Две, - машинально поправила я итутже спохватилась. - Брось свои непристойные шуточки! Как будто ты сам непонимаешь…
        - Понимаю я, понимаю! - раздражённо отозвался не-мёртвый. - Прекрати немедленно строить изсебя воплощённую добродетель илезь вэто проклятое окно, пока я тебя неукусил! Ты готова доутра накрыше препираться, лишьбы неработать, адело стоит.
        Ответа наэти оскорбления уменя ненашлось, поэтому мне неоставалось ничего другого, как пожать плечами иполезть вокно. Протолкнув свёрнутый так, чтобы незанимать много места, подол, я свесила вчёрную пустоту ноги ивопросительно взглянула нанапарника.
        - Давай руки, - хмыкнул вампир и, крепко ухватив меня зазапястья, спустил вниз сквозь чердачное окно. Я повисла, бесполезно болтая ногами впоисках опоры.
        - Позови меня, - напомнил не-мёртвый, - ато так ибудешь висеть доскончания века.
        - Входи, - вздохнула я, чувствуя себя весьма ивесьма по-дурацки, - входи свободно, как вошёлбы всвой собственныйдом.
        - Умничка, - засмеялся напарник иразжал руки. Я скриком полетела вниз… чтобы через мгновение прийти всебя вобъятиях вампира. - Ну, зачем кричать, хорошая ты моя девочка? Ты непролетела иярда, инебольно-тобы стукнулась, даже еслибы я тебя инепоймал. Ая тебя поймал.
        - Всё красуешься, - рассердилась я, устыдившись собственной несдержанности. - Ты ведь могже заранее предупредить меня!
        - Нет, моя милая, заранее неинтересно, - усмехнулся напарник. - Всё, пойдём, некогда разговаривать.
        Беата неждала нашего визита, она мирно спала всвоей постели. Вампир вотношении дамы проявил столькоже неделикатности, неприличной среди «устриц», сколько осторожности, необходимой вотношении женщины её профессии. Спрятав меня так, чтобы я оставалась вполе его зрения, нонедоступна взгляду наёмной убийцы, не-мёртвый подошёл кплохонькой кровати, накоторой лежала Беата, одной рукой сдёрнул снеё одеяло, адругой стащил женщину напол. Слава Богу, унаёмной убийцы неоказалось привычки спать полуодетой, которой шокировала меня всвоё время Грета, зато была склонность ксильным выражениям, иБеата вполной мере дала ей волю, осыпав нас градом непристойных ругательств.
        Напарник только засмеялся.
        - Ты неслишком-то вежлива сосвоими спасителями, хозяюшка. - Он ссилой встряхнул Беату ипоставил наноги рядом ссобой. - Инестоит коситься наподушку, ты всё равно неуспеешь забрать то, что туда спрятала перед сном.
        - Дай тогда бутылку, - хрипло сказала наёмная убийца, кинув ещё один безнадёжный взгляд наразворошенную постель. Напарник, неотпуская Беату, сбросил скровати подушку, открыв моим глазам два ножа, маленький, «дамский» пистолетик ибутылочку, наполовину заполненную тёмной жидкостью. Ножи ипистолет вампир отшвырнул подальше, абутылку взял, пальцами вытащил пробку, понюхал напиток ипротянул убийце. Та жадно припала кгорлышку, заодин глоток отпив едвали неполовину.
        - Втвоём возрасте, хозяюшка, вредно так напиваться, - сочувственно произнёс вампир.
        Беата сделала ещё один основательный глоток иотшвырнула вугол почти - нонедоконца - пустую бутылку.
        - Апугаться так вмоём возрасте - оно ничего, полезно? - зло спросила убийца, сопроводив свой вопрос непристойной характеристикой моего напарника. - Или для тебя, кровосос, есть большая разница, здоровую убить или больную, трезвую или пьяную?
        - Незлись, - улыбнулся вампир, отпустив женщину иусаживаясь наеё кровать. Беата, судя поеё виду, готова была возмутиться, ноблагоразумно промолчала. - Я несобирался тебя убивать, аеслибы собирался, то несталбы будить ивыслушивать все твои милые комплименты. Кстати, вбудущем, будь добра, придержи язык. Я некаждый день такой добрый, как сегодня.
        Ответ Беаты сводился ктому, что вгробу она видала идоброту моего напарника, иего самого, ивсех вампиров как таковых вместе стем нехорошим человеком, который впустил не-мёртвого вдом.
        - Я предупреждал, - картинно вздохнул напарник имедленно поднялся наноги. Что было дальше, я разглядеть несумела: всё произошло слишком быстро для человеческих глаз. Размытая тень, движение, пронзительный вопль несчастной убийцы, ивот вампир снова сидит напостели, асама Беата корчится вуглу отболи. Втомже самом углу, вкоторой она бросила дотого бутылку (дальний оттого шкафа, закоторым пряталась я), так что пострадавшей ненадо было далеко ходить заостатками алкоголя для подкрепления своих истерзанных ночными событиями нервов. Судя порезкому противному запаху, она держала под подушкой коньяк.
        - Это последняя выходка, которую я оттебя стерплю, - бесстрастно продолжал вампир. - Вследующий раз ты просто умрёшь. Поняла?
        Беата молча кивнула исвоим хриплым (пропитым, как решила я) голосом пробурчала, обращаясь вне-мёртвому:
        - Помоги встать.
        Вампир хмыкнул, ноподнялся сместа ипросьбу убийцы выполнил. Тяжело опираясь нанего, убийца добралась достульчика перед трюмо ивытянула из-за каких-то скляночек резной ларчик. Я напряглась, ожидая появления какого-нибудь опасного оружия, ноБеата достала изларчика печенье ипринялась нервно жевать. Не-мёртвый поудобнее развалился наеё постели иблагодушно взирал, как убийца утоляет голод.
        - Ну, говори, благодетель, - потребовала она, съев третье печенье. - Зачем пожаловал? Вгости, навестить одинокую женщину? А, может, я тебе понравилась? Так изаэтим дело нестанет. Или подружку свою привёл учиться?
        Напарник поморщился.
        - Неёрничай, хозяюшка, нелюблю. И, набудущее, невздумай снова менять квартиру, ато живой сулицы невыйдешь, это я тебе обещаю. Ты всё поняла?
        - Хотелбы убить - убилбы сразу, - напомнила Беата. - Тебе что-то нужно, так переходи кделу, неходи вокруг да около. Ипредложи сесть своей девушке, раз ты уменя вквартире хозяйничаешь, нелюблю, когда мои гости сомной стоя разговаривают.
        - Аты глазастая, - засмеялся вампир ипоманил меня ксебе. - Хорошо, пусть будет по-твоему. Нам нужна твоя помощь и, учти заранее - отказ непринимается.
        - Если тебя интересует моё мнение, - проговорила я, когда мы вышли издома Беаты, - некрасиво так вести себя поотношению кженщине.
        - Даже если речь идёт онаёмной убийце? - засмеялся вампир. - Брось, Ивона, ей всё это только пошло напользу.
        - Ты говорил когда-то, что непьёшь кровь битых женщин, - проворчалая.
        - Я инепью, - улыбнулся напарник. - Инесобирался даже пить её кровь. Зато она теперь очень чётко осознала, насколько бесполезными будут все попытки сопротивляться, ибудет пай-девочкой. Что тебя неустраивает?
        - Лучше сознайся, тебе просто нравится издеваться над людьми, - предложила я, всё ещё непришедшая всебя после неприятного разговора снаёмной убийцей - причём самым неприятным было, конечно, поведение моего напарника, когда он буквально ломал несчастную женщину, неоставляя ей никаких прав распоряжаться своей жизнью ивременем.
        - Хорошо, ты меня убедила, - притворно вздохнул вампир. - Нравится. Очень нравится. Тебе стало легче отэтого признания? Или ты надеешься, что мне сделается стыдно? Перестань, Ами, разве ты первый год меня знаешь?
        - Раньше ты небыл таким, - упрямо проговорилая.
        - Разве? - пожал плечами не-мёртвый. - Ладно, небудем продолжать разговор наэту тему, мне скучно. Какимбы я ни был, Беата всё-таки взялась занаше задание. Мне допоследнего момента казалось, что её придётся убить. Сама Беата, конечно, бегать заДроном небудет, ноона лучше нас знает преступный мир, уж найдёт как добыть необходимые сведения. Одним словом, полдела сделано. Сейчас только…
        - Какая встреча! - перебил его громкий голос, иизтемноты показался знакомый уже парнишка-вампир - тот, который был старшим изучеников Мирона.
        Напарник резко обернулся, апосле прижал меня кближайшему дому так, чтобы подросток оставался отменя слева. Сам напарник встал, заслоняя меня спиной, инапряжённо крикнул куда-то вправо:
        - Где ты? Покажись, я тебя чувствую!
        Изтемноты раздался малоприятный хохот, ипод свет фонаря вышел младший ученик Мирона, мерзко ухмыляясь иоблизываясь. Напарник положил руку нашпагу ишагнул назад, ближе ко мне. Подростки встретили это движение новым взрывом смеха.
        - Никак боишься, чужак? - спросил старший.
        - Может, совесть нечиста? - подхватил младший.
        - Непонимаю, очём вы говорите, милостивые хозяева, - холодно отрезал мой напарник. - Увас ко мне какие-то вопросы?
        - Поглядите-ка нанего! - каким-то неестественным тоном закричал младший ученик Мирона. - Заявляется без спроса внаш город, забирает себе наши жертвы, ставит наних свои метки, атеперь спрашивает, какое унего кнам дело!
        - Нехорошо усвоих воровать, чужак, - сненатуральной мягкостью упрекнул старший ученик Мирона.
        - Уних народине так принято, - выкрикнул младший. - Дейстрийцы ведь известные ворюги!
        Соспины нельзя было понять, как воспринял наэто возмутительное заявление напарник, ноответ его был по-прежнему вежлив:
        - Эту женщину мне передал ваш наставник. Охотиться вгороде позволила хозяйка лена. Однако, если увас есть ко мне претензии, я могу возместить ущерб.
        - Возмести! - оживился младший. - Отдай нам свою девчонку, она, видать, сладенькая, раз ты сней всюду таскаешься.
        Меня передёрнуло отомерзения, нонапарник так инепотерял своего спокойствия.
        - Ивона - нееда ни для одного изне-мёртвых, - отчеканил он. - Икогда мы прибыли сюда, хозяйка лена это подтвердила своей властью, поэтому, есливы…
        - Ха! - перебил его младший ученик Мирона. - Герой, забабьей юбкой прячется! Видали мы твою хозяйку лена, имамуеё…
        - Ты неслишком молод для знакомства смоей матушкой, мальчик? - мягко промурлыкал женский голос, ибезобразная сцена, свидетелем иневольным участником которой я была, дополнилась пятым действующим лицом. - Нет-нет, неубегай, итвой брат пусть тоже останется.
        Она шагнула вперёд, исвет, падавший изокна над нами, осветил фигуру вампирши. Кмоему удивлению, хозяйка лена оказалась весьма невзрачной женщиной, чей внешний вид совершенно несоответствовал богатому, даже, ябы сказала, волнующему голосу. Пышные (единственное их достоинство!) волосы были тусклого, мышиного какого-то оттенка изабраны вузел, как уобразцовой гувернантки прошлого столетия - то есть неумело ибеспорядочно, отчего причёска была больше всего похожа нагнездо вороны, аненаволосы уважаемой женщины. Говорят, раньше отгувернанток настолько требовались скромность иотсутствие кокетства, что такая вот растрёпанность была намного предпочтительнее строгой аккуратности, пришедшей вэту профессию внаше время. Одевалась вампирша также безо всякой заботы освоей внешности, строго следуя моде прошлого столетия: просторная блуза, выпущенная поверх юбки, собственно юбка - по-острийски поддерживаемая металлическим обручем, нонешироким, как носят сейчас, атаким узким, что вней едва можно было шагать, - ичёрный плащ, небрежно откинутый наплечи. Лицо поражало своей дисгармоничностью: невыразительное само
посебе, оно, тем неменее, запоминалось из-за ярко-алых губ ияростного блеска тёмных глаз хозяйки лена.
        Апричина для ярости увампирши была весьма ивесьма значительной: два наглых подростка, позволившие себе высказывания веё адрес, отвратительные даже вприукрашенном изчувства приличия варианте.
        Мой напарник посторонился ибудто ненароком взял меня заруку. Вид унего был весьма ивесьма растерянный, создавалось впечатление, что вмешательство хозяйки города илена, хотя ипредотвратило назревающую драку, непришлось молодому вампиру повкусу. Как, впрочем, идвум его младшим собратьям. Они неохотно подошли квампирше итерпеливо снесли её манеру брать собеседника заподбородок изаглядывать ему вглаза: сначала старший, потом младший. Увиденное, видимо, удовлетворило хозяйку лена, потому что она легонько оттолкнула обоих иснапускным равнодушием вголосе произнесла:
        - Я ненамерена больше сносить ваши выходки, молодые люди. Вы утратили всякий стыд, аМирон, по-видимому, несобирается заняться вашим воспитанием. Моё терпение лопнуло. Завтраже, нет, сегодня я напишу Мастеру относительно ваших шалостей, ивскоре мой город избавится отнеиссякаемого источника скандалов исвар.
        - Вы неимеете права! - запротестовал младший подросток итутже схлопотал подзатыльник отстаршего брата.
        - Умный мальчик, - одобрительно кивнула хозяйка лена старшему. - Наэтот раз я вас отпускаю, ноещё одна ваша выходка - ирешение будет принято незамедлительно. Азаодно передайте Мирону, что, взявшись завоспитание двоих лоботрясов, он обязан следить заих развитием, анеотпускать шляться погороду изатевать ссоры смоими гостями. Атеперь прочь отсюда, пока я непередумала!
        Мальчишки склонились вглубоких поклонах иисчезли. Хозяйка лена перевела свой взгляд нанас снапарником, имне стало непосебе.
        - Небойся, дитя моё, - неожиданно улыбнулась вампирша. - Тебе ничего негрозит.
        Напарник слегка подтолкнул меня, ия присела вглубоком реверансе.
        - Благодарю вас, милостивая хозяйка, завашу добротуи…
        - Будет тебе, деточка, изощряться влицемерии, - остановила меня хозяйка лена иперевела взгляд намоего напарника. Не-мёртвый немедленно склонился перед ней впоклоне ещё более глубоком, чем уучеников Мирона ипоспешил заверить вампиршу внашей искренности. - Неговори ничего, мой мальчик. Я была рада прийти напомощь.
        Вампир нервно оглянулся наменя иснова выразил свою безмерную благодарность засогласие прийти навстречу.
        - Я ещё несошла сума, чтобы отказывать втаких пустячных просьбах ученику Мастера, - откровенно заявила вампирша. Ты просил привести Грету - она здесь.
        - Грету?! - неудержалась я. - Боже милостивейший, она здесь, увас?!
        - Тебя это удивляет, дитя моё? - улыбнулась хозяйка лена. - Я ведь говорила, что Мастер принёс мне её, полуживую, ипопросил обратить, чтобы непропадал незаурядный талант?
        - А… - бессмысленно потянула я. - Да, разумеется. Вы… вы говорили, конечно, ноя невполне…
        - Зачем вам понадобилась моя воспитанница? - прервала мою сбивчивую речь вампирша. Напарник обнял меня заплечи, заставляя попятиться, инерешительно ответил:
        - Я… Мы… Нам необходимо расспросить Грету онекоторых аспектах её прошлой жизни.
        - Вот как? - подняла брови хозяйка лена. - Ты понимаешь, мальчик, что твоя просьба противоречит нашим обычаям?
        - Понимаю, - поклонился не-мёртвый. - Ябы ни вкоем случае небеспокоил ни вас, ни вашу воспитанницу подобными просьбами, еслибы отэтого независела моя жизнь ижизнь вот этой девочки.
        Сэтими словами напарник крепче прижал меня ксебе.
        - Какая трогательная забота! - селе заметной иронией прокомментировала хозяйка лена иисчезла.
        - А… - растерялась я. - Кудаэто…
        Напарник недал мне закончить вопрос: под его пристальным взглядом уменя перехватило дыхание иотнялся язык.

«Невслух, глупенькая, - укоризненно подумал вампир. - Она пошла звать Грету искоро вернётся, асейчас скрывается где-то поблизости».

«А… - снова потянула я. - Но… Погоди! Зачем тебе расспрашивать Грету, ведь Мастер обещал записать всё, что она помнит, так почему…»

«Почему, почему, - сдосадой отозвался вампир, нотутже спохватился иперешёл наболее спокойный тон. - Мастер решил её обратить. Апонашим обычаям очень невежливо разглашать то, что успел узнать ободном изсобратьев, пока пил его кровь. Или её - это неимеет значения».

«Невежливо?» - растерянно переспросила я. Речь идёт, может быть, онаших жизнях иуж точно освободе, аэти… эти кровососы затеяли тут церемонии!

«Непросто невежливо, дитя моё, - неожиданно раздался всознании голос старого вампира, - акатегорически недопустимо. Я понимаю, вам былобы проще неверить вподобные вещи, ноуне-мёртвых есть своя этика исохранение конфиденциальности для нас неменее важно, чем, скажем, для адвокатов».

«Мастер…» - потянула я, ностарый вампир умолк ибольше неотвечал.

«Одним словом, - фальшиво улыбаясь, подытожил мой напарник, - мы незнаем того, что знала Грета перед смертью, асвоим людям она никогда несообщала ничего существенного, только самые необходимые детали».

«Ты думаешь, её удастся разговорить?»

«Вот уж незнаю - пожал плечами напарник. - Сейчас проверим».
        - Авот имы! - жизнерадостно возгласила хозяйка лена иподтолкнула под свет фонарей высокую худую фигуру.
        - Сестрица Тирса! - воскликнула Грета, улыбаясь ипротягивая мне руки. Смутившись, я оглянулась нанапарника, ноон снезависимым видом смотрел нанебо, словно силился разглядеть затёмно-синими вночном освещении города тучами ясные звёзды. Незная, как стоит поступить, я шагнула вперёд ипозволила Грете пожать мне руки. Её пальцы были холоднее льда, холоднее даже, чем пальцы моего напарника.
        - Как поживаешь, сестрица, дорогая? - широко улыбаясь, продолжала вампирша, продолжая сжимать мои руки всвоих. Я попятилась, чем вызвала ещё одну ослепительную улыбку.
        - Непугай девочку, - одёрнула воспитанницу хозяйка лена, - ипоздоровайся скавалером.
        Грета немедленно развернулась кмоему напарнику исклонилась перед ним вглубоком реверансе.
        - Я счастлива встретиться свами, сударь, - проворковала она по-дейстрийски. - Для меня было необыкновенной радостью узнать, что мы свами сможем возобновить так рано прервавшееся знакомство.
        Напарник сглотнул ибросился поднимать Грету, целовать ей руки изаверять, что это он должен кланяться столь очаровательной женщине, ауж обэтой встрече мечтал едвали невсё свою жизнь, иособенно после того досадного инцидента спожаром. Хозяйка лена одобрительно хмыкнула, ая обиженно отвернулась. Надуше внезапно стало горько икак-то даже… противно?

«Перестань, Ами!» - тутже разозлился вампир.
        Став не-мёртвой, «сестрица» изменилась неуловимо иодновременно значительно. Худая подтянутая фигура стала ещё более худой иподтянутой - а, может, вэтом виновата одежда, вкоторую вырядилась молодая вампирша, одежда, поражающая, как ивсё вОстрихе, вульгарной театральностью. Облегающие штаны для верховой езды, которые даже вэтой стране редко носили женщины: представительницы слабого пола повсему миру предпочитают дамское седло, однако среди «устриц» допустимы иподобные исключения изправил приличия. Стан вампирши был затянут вкорсет, который, кстати, никогда ненадевают для верховых прогулок: штаны обычно дополняет свободная рубашка. Наногах высокие сапоги сошпорами, которые как-то умудряются незвенеть при каждом шаге опасной красавицы, волосы распущены поплечам, голова увенчана широкополой шляпой, анапоясе висит устрашающих размеров кинжал идва пистолета.
        Носамое главное, что изменилось вмоей «сестрице»… Она сама, её обаяние, все её повадки - это было ужасающе, кошмарно другим, неправильным, нечеловеческим. Прежде Грета небыла столь безумно, вызывающе привлекательной, иотнеё нерасходилось волнами ощущение опасности, хотя итогда, когда меня звали Тирсой иеё сестрой, она, без сомнения, иумела привлекать мужчин, ипредставляла собой нешуточную опасность для своих врагов.
        - Итак, вы хотели меня видеть? - томно произнесла преобразившаяся вампирша, чем вызвала уменя внезапную вспышку ярости.
        - Д-да, - сзапинкой отозвался мой напарник, - унас… уменя ктебе будет несколько вопросов… иодна просьба. Это очень важно,и…
        Грета оглянулась нанаставницу, нохозяйка лена покачала головой иотступила втень.
        - Нет уж, дорогие мои, меня невмешивайте, разбирайтесь сами! Грета, девочка, как освободишься, позови меня, рано тебе ещё без присмотра гулять. Мальчик, Ивона - прощайте! Нет-нет, никаких поклонов ипоцелуев, я тороплюсь!
        Сэтими словами старая вампирша исчезла, амолодая, напротив, перевела намоего напарника прямо-таки пламенный взгляд, способный расплавить исоблазнить даже гранитную статую.
        - Я буду счастлива оказать вам любую посильную помощь, - проворковала Грета, подходя ближе. - И, кто знает, быть может, инепосильную… сударь.
        Напарник криво усмехнулся.
        - Утебя хорошо получается! - одобрительно произнёс он. - Я втвои годы таким небыл.
        - Каждому своё, мой дорогой, - опустив ресницы, фамильярно заверила не-мёртвая, - наставница Поликсена учила меня именно этому.
        - Обязательно передай ей моё искреннее восхищение, - попросил напарник. - Я сражён, буквально сражён наповал. Ты прекрасна.
        Грета довольно улыбнулась иприсела вреверансе.
        - Вы льстите мне, сударь.
        - Ни вкоем случае! - решительно возразил напарник, повсей видимости, пришедший всебя. - Когда я вижу совершенство, я говорю обэтом сразу, нетратя лишних слов, как это делают твои соотечественники.
        Или… или непришедший?..
        Грета взмахнула ресницами иубедительно изобразила смущение.
        - Вы несправедливы кнам, сударь. Конечно, мы любим красоту икомплименты, однако ещё никто несказал, что вОстрихе неумеют ухаживать задамами.
        - О, увас прекрасно умеют это делать! - как-то уж совсем нахально заверил вампир. - Икрасоты, икомплиментов хватает, только вот додела редко доходит.
        Я неслишком натурально закашлялась, невсилах идальше слушать этот обмен любезностями.
        - Может быть, мне лучше покинуть вас? - спросила я, когда наменя обратились два одинаково недружелюбных взгляда. - Уже поздно, имне стоилобы выспаться, авам, как я вижу, есть очём побеседовать ибез меня.
        Напарник неожиданно улыбнулся - так грустно ипонимающе, что я испугалась ещё больше, чем когда увидела его улыбку впервый раз вжизни.

«Ами, ты никак обиделась? - мысленно спросил он. - Глупенькая, ну, куда я отпущу тебя одну?»

«Тебе неочем волноваться, Мастер…»

«Ученики Мирона неслишком уважают нашего общего наставника, глупенькая. Мнебы нехотелось, чтобы они жалели обэтой ошибке уже после твоей смерти».

«Так былобы легче для всех», - неудержала я горькой мысли, ивтотже момент оказалась прижата кстене сболезненно заломленной рукой. Напарник сжимал моё запястье ледяными пальцами - сейчас они скорее напоминали сталь наручников - и, свирепо оскалив зубы, кричал наменя громким, срывающимся отзлости голосом:
        - Дура! - вот самое вежливое изего обращений. - Чтобы я больше никогда!.. Чтобы утебя ивмыслях небыло!.. Дура, безмозглая девчонка, да как ты могла хотябы подумать?!.
        Рука немела, пережатая слишком сильной вампирской хваткой. Напарнику стоилобы самому подумать - ну, хотябы отом, как я буду наутро объяснять синяки назапястье. Эта мысль показалась не-мёртвому достаточно здравой, чтобы он выпустил мою руку, однако идея отодвинуться ипрекратить вжимать меня встену вампиру явно вголову неприходила.
        - Запомни раз инавсегда, - тихо изло прошипел не-мёртвый. - Ты принадлежишь мне, ия непозволю тебе умереть. Я давал слово сохранить тебе жизнь, ия её сохраню, уж будь уверена. Аесли ты ещё раз подумаешь очём-то вроде сегодняшнего…
        - Ненадо так грозно рычать намою сестрицу, - промурлыкала Грета, непостижимым образом умудрившись втиснуться между нами. - Если ей так хочется домой, мы можем проводить её, апотом…
        Меня скрутило ототвращения, как только я поняла, начто могли намекать томный голос ипризывные взгляды вампирши. Мой напарник вежливо улыбнулся иотстранился.
        - Увы, Грета, дорогая, как-нибудь вдругой раз. Нам сИвоной… сТирсой тоже необходимо… побеседовать, причём тоже сегодня, поэтому…
        Он позволил фразе повиснуть ввоздухе, ивампирша, переведя взгляд сменя намоего напарника, понимающе кивнула.
        - Как вам будет угодно, сударь, - уже безо всякого мурлыканья иворкования произнесла она. - Итак, кделу! Очём вы хотели поговорить?
        - Отвоём криминальном прошлом, моя милая, - сообщил мой напарник, взяв меня заруку ирастерянно осматривая последствия своей слишком сильной хватки. - Меня интересует, почьей инициативой ты похитила Тирсу, зачем вам был нужен я, искем ты сотрудничала, кроме членов твоей банды - как здесь, так ивДейстрии.
        - Ну, уж нет, сударь! - запальчиво воскликнула бывшая авантюристка. - Мало того, что вы сорвали мне операцию, убили меня ивсех моих людей, вы ещё ипосле смерти взялись меня допрашивать?! Так передайте, господин шпион, своему начальству, что они могут проваливать…
        Окончание фразы было настолько невежливым, что я стыжусь приводить его набумаге. Оно заставило меня густо покраснеть, анапарника укоризненно покачать головой.
        - Нуже, Грета, тебе наставница неговорила, что ругаться нехорошо? Я ей передам, пусть тебе рот мылом намажет затакие выражения.
        - Мне?! Мылом?! - задохнулась отзлости вампирша.
        - Ну, немнеже, - довольно усмехнулся вампир. - Я так при дамах невыражаюсь. Кстати, я нешутил насчёт мыла инасчёт наставницы.
        - Да как ты смеешь?! - возмутилась Грета, однако её вопль непроизвёл намоего напарника ни малейшего впечатления.
        - Смею, дорогая моя. Итак, начнём сначала. Ты накого-то работала,так?
        - Небуду говорить! - надулась Грета.
        - Работала, неотпирайся. Ноиной раз играла инасаму себя, верно?
        Вампирша по-детски показала нам язык иотвернулась.
        - Небудь ребёнком, Грета, ислушай меня, - холодно произнёс напарник. - Ты похитила Тирсу для себя одной, недля своего нанимателя. Хотела извлечь изнеё выгоду,но…
        - Ивовсе неизнеё! - выкрикнула, несдержавшись, вампирша. - Мне нужен ты, анеэта глупая девчонка.
        - Это всё равно, - отмахнулся напарник. - Главное - натвой след вышел Бломель. Верно?
        - Если я скажу «нет», ты неповеришь, - буркнула не-мёртвая. Я смотрела нанеё вовсе глаза, невсилах понять, что превратило «опасную женщину», которая весьма успешно соблазняла своего собрата минуту назад, вразозлённого ребёнка. Неудача? Серьёзный разговор? Тема, выбранная моим напарником?

«Глупенькая, все вампиры такие первое время, - засмеялся вампир. - Вчём-то взрослые, авовсём остальном - сущие дети. Грета отнюдь неисключение».
        - Ты права, неповерю, - сказал он вслух. - Кстати, развей мои сомнения - Бломель действительно кидается навсех собнажённой шпагой или мне попросту неповезло?
        - Ненавсех, он ещё любит из-за угла изпистолета пальнуть, - проворчала вампирша, нотутже осеклась иуставилась намоего напарника буквально сосвященным ужасом. - Ты дрался сБломелем?! Где?! Когда?!
        - Недавно, - вежливо улыбнулся не-мёртвый. - Иябы неназвал это дракой. Скорее нужно говорить «убийство».
        - Ты убил его?! - Казалось, Грета вот-вот упадёт вобморок отпереполнявшего её счастья. - Ты убил Бломеля?! Господи, наконец-то…
        - Ты так его боялась, а, Грета? - засмеялся вампир.
        - Атыбы небоялся намоём месте? - огрызнулась не-мёртвая. - Бломель убил моего мужа, когда тот пытался перебежать ему дорожку, грозил убить меня ипостоянно порочил перед хозяином. Доносил окаждом моём шаге, выслеживал ивечно врал, что я насебя играю, предаю хозяина.
        - Аразве ты непыталась сыграть водиночку, когда мы познакомились, а, Грета? - невинно спросил вампир.
        - Пыталась! - закричала не-мёртвая. - Актобы намоём месте непопытался? Это была моя добыча поправу, вы, двое! Я слышала окровососе сдевчонкой, которого упустил дурак Товаль вДейстрии. Когда через меня пошло письмо, я вскрыла его иузнала, где вас можно перехватить. Я сама придумала, как задержать посланную вашим бюро дуру, иТирса была моя поправу! Иеслибы неэта скотина Бломель, всё прошлобы так, как дОлжно! Я оставилабы вас себе или продалабы хозяину затысячу марок! Да что это я! Я моглабы запросить хотьбы ивдесять раз больше! Носначала я натравилабы тебя наБломеля! О! Этот мерзавец поклялся пристрелить меня как собаку, если увидит, что я пытаюсь предать хозяина. Сам он пёс! Я потеряла голову: Бломель убилбы нас всех просто изприхоти, апотом совралбы хозяину, что я напала первой. Что мне оставалось? Схватить Тирсу вохапку ибежать, исобирать своих людей, хотя куда им против Бломеля. Вот будь уменя вампир…
        - Грета, - прервал её излияния мой напарник, ссамым сочувственным видом положив руку наплечо не-мёртвой. - Всё закончилось, идавно. Бломель мёртв, ты вбезопасности, дела людей тебя больше некасаются. Успокойся.
        Прерванная наполуслове вампирша судорожно всхлипнула, апотом уткнулась вгрудь своего собрата иразрыдалась. Напарник послал мне извиняющийся взгляд поверх плеча девушки ипринялся успокаивать её, поглаживая поспине инашёптывая что-то утешительное. Я потёрла руку, накоторой при тусклом свете смутно виднелись следы пальцев вампира. Этой ночью мне опять неудастся выспаться, иобъяснять госпоже Дентье, почему уменя которое утро красные глаза, совершенно нехотелось. Ауж синяки назапястье! Ради всего святого, чем я могу их оправдать?! Впору самой разрыдаться ототчаяния ибезысходности.
        - Ненадо, - спохватился вампир, вежливо отстраняя Грету. Не-мёртвая ещё раз всхлипнула ивытерла глаза непонятно откуда извлечённым платком.
        - Неразучилась ещё, - виновато шмыгнула носом моя бывшая сестрица.

«Взрослые вампиры неумеют плакать, - пояснил мой напарник вответ намой вопросительный взгляд, - новдетстве это ещё возможно… ичасто хочется, нервы-то никуда негодятся, выдержки никакой. Дети, одно слово».
        Я молча кивнула, принимая сказанное ксведению. Неожиданно подумалось - аумеетли плакать мой напарник?

«Умею, - улыбнулся вампир. - Номне никогда нехочется, я ведь мужчина».
        - Ну, как, Грета, пришла всебя? - спросил он вслух.
        - Аты хочешь ещё очём-нибудь спросить? - устало отозвалась молодая вампирша. - Что тебя интересует? Мой хозяин? Кто вас сдал вбюро безопасности? Или куда делся Товаль после того, как ты отнего сбежал?
        Напарник напрягся, явно борясь сискушением: эти вопросы его безумно интересовали - точнее, интересовали ответы наних.
        - Нет, - ссожалением отказался он. - Всё это необыкновенно важно, нолучше как-нибудь вдругой раз. Сейчас я хотел спросить - тебе случайно неизвестно, как кутру свести синяки, ато Тирса…
        - Тирса, - проворчала вампирша, подходя ближе иберя меня заруку. - Свет клином сошёлся наТирсе!
        Напарник снова напрягся.
        - Уточни, пожалуйста, Грета, ты что-нибудь имеешь против Тирсы?
        - Нет, неимею, - смягчилась Грета. - Ноты слишком трясёшься над этой девочкой, анаставница Поликсена говорила…
        - Грета, - нетерпеливо прервал её мой напарник. - Ты как-нибудь потом расскажешь, что говорила многоуважаемая хозяйка города илена. Асейчас…
        - Втот раз ты тоже говорил «потом», - проворчала моя бывшая сестрица. - Апри следующей встрече отдал меня насъедение Мастеру.
        - Больше такого неповторится, моя дорогая, - убеждённо заверил Грету мой напарник иухмыльнулся. - Второй раз натвою кровь никто непозарится.
        Грета бросилась кмоему напарнику, промелькнув мимо меня размытой тенью. Незнаю, чего она хотела, быть может, отвесить нахалу оплеуху, ноеё замыслы неувенчались успехом: неуловимым для меня инаверняка слишком быстрым для вампирши движением, он перехватил её руку, апосле ссилой встряхнул.
        - Грета, - мягко проговорил не-мёртвый. - Я кое-чему научился ввашей стране, аименно - женщина неприкосновенна только дотех пор, пока нераспускает руки. Веди себя прилично, если нехочешь залечивать переломы.
        - Подружку свою пугай! - зло выпалила «сестрица» исусилием вырвалась. - Хорошенький способ уговаривать, умилительная обходительность! Теперь я понимаю, ккакому делу легко переходят вДейстрии. Увас все женщины такие забитые или это только Тирсе неповезло снапарником?
        - Грета! - зло ответил вампир. - Если ты неможешь или нехочешь помочь - скажи сразу, ия позову твою наставницу, пусть проводит тебя домой.
        - Я немогу помочь?! - возмутилась вампирша. - Это ты можешь только синяки девушкам ставить, ая!..
        - Итак? - холодно спросил вампир.
        - Да чего тут думать, - сдалась не-мёртвая. - Ты так спрашиваешь, будто это невесть какая тайна, адело-то выеденного яйца нестоит. Купи ваптеке бодяги или коровяка, приложи круке - икутру следа неостанется. Сам-то разве никогда нелечился?
        - Грета, - терпеливо напомнил мой напарник. - Какая аптека, сейчас ночь.
        - Ну, так разбудишь аптекаря, - пожала плечами вампирша.
        - Грета! Мне надо быстро итайно, апересуды отаинственном кавалере, среди ночи сводящем синяки, здесь совсем ни кчему.
        - Тогда давай ограбим, - засмеялась не-мёртвая. - Только вОстрихе все дела ссобаками расследуют, аони унас вампиров издалека чуют. Или такие пересуды тебе непомешают,а?
        Напарник ненадолго задумался, потом кивнул сам себе иподнял взгляд наГрету.
        - Будем грабить, - лихо заявил он. - Веди, показывай, где тут аптека?
        Несколько минут спустя мы сГретой стояли под тёмной аркой напротив вывески снадписью «аптека» инедоумённо переглядывались, незная ни как понимать происходящее, ни очём говорить друг сдругом. Вампир покинул нас, строго-настрого наказав ждать его, никуда неходить ини скем неразговаривать - он, мол, скоро вернётся. Иисчез, как небылоего.
        - Любит тебя твой напарник, - наконец нарушила напряжённую тишину мнимая сестрица. - Аж завидно.
        - Любит? - горько переспросила я. - Да уж… любит…
        - Бьёт - значит любит, - глубокомысленно заметила вампирша. Я презрительно отмахнулась, ноявно ни вчём неубедила собеседницу. - Авы сним, что, мысленно общаетесь? Я заметила, как вы друг надруга смотрите…
        - Нет, - коротко ответила я, нежелая рассказывать осебе неизвестно чьей шпионке… пусть даже ибывшей. Да икто знает, что она будет делать сполученной информацией сегодня, кому захочет её продать?
        - Непытайся меня обмануть, - засмеялась вампирша. - Разве тебе неговорили, что не-мёртвые чувствуют, где ложь, агде правда?
        - Тогда, может быть, мы стобой попросту помолчим? - предложилая.
        - Нехочешь разговаривать? - понятливо кивнула не-мёртвая. - Дуешься наменя, верно? Зря дорогуша, зря… Мы стобой столько невиделись, столько…
        - Грета, чего ты отменя хочешь? - зло отозвалась я. - Я отнюдь несержусь натебя, номне вовсе нехочется…
        Привычка вампиров бросаться налюдей без предупреждения преизрядно мне надоела. Иесли напарник хотябы внешне проявлял обо мне заботу, чем несколько оправдывал свою бесцеремонность, то выходка Греты казалась совершенно непростительной. Она, как прежде её собрат, неговоря ни слова, накинулась наменя иприжала кстене. Правда, не-мёртвая нестала хватать заруки, азажала рот своей ледяной рукой.
        - Тихо! - прошипела вампирша мне всамое ухо. - Молчи, если тебе дорога жизнь!

«Опять!» - промелькнуло уменя вголове. Опять Грета… Как втот раз!.. Однако налице не-мёртвой отражалась самая искренняя тревога - ини следа коварства ифальши, тревожащие меня вовремя нашего сней «родства».
        - Молчи, - шепнула она ещё тише, - или мы стобой пропали. Если тебя почуют…
        Я послушно молчала, да ичто мне ещё оставалось делать, когда хватка вампирши мешала мне издать хоть один звук? Вокруг было так тихо, что ночной воздух, казалось, звенел вушах, иоглушительно, навсю улицу, колотилось моё сердце.
        - Как договаривались, хозяин, - послышался громкий мальчишеский голос, заставивший меня затаить дыхание ивжаться встену. Ему вторил другой, похожий, нословнобы постарше… или пониже?
        - Без обмана, как ваптеке, хозяин. Сделаем, как договаривались.
        Им ответил мужской голос, наломанном острийском выражающий вежливое недоверие этим пламенным заверениям подростов. Стали слышны шаги: тяжёлые шаги грузного человека, почти заглушающие лёгкую поступь его спутников. Они приближались, ивот уже были совсем близко.
        - Авот иаптека! - расхохотался младший. - Видите, почтенный хозяин, мы вам правду сказали! Инет никакой необходимости беспокоить наставника!
        Грета навалилась наменя, словно пыталась закрыть отлюбопытных взглядов сулицы, иеё синие глаза лихорадочно блестели усамого моёго лица. Незнакомый мужчина иученики Мирона прошли мимо, даже незамедлившись унашей арки, ивскоре вдалеке стихли шаги иголоса. Грета выждала ещё, наверное, минут пять, прежде чем отодвинуться отменя иизвиниться. Молодую вампиршу колотила дрожь.
        - Гдеже твой дружок пропадает? - нервно воскликнула она. - Нанас могли напасть, пока он где-то ходит!
        - Ты думаешь, нам грозила опасность? - вежливо уточнила я. - Ведь хозяйка лена только что сделала им внушение.
        - О, Тирса, ты думаешь, ученичков Мирона это остановит?! Какбы нетак! Они ведь главные хулиганы города, им эти внушения каждый день делают, да всё без толку! Вот сейчасбы учуяли тебя, какбы мы отбивались? Уних ведь натебя зуб, причём давно, хоть инезнаю, где ты им перешла дорогу! Слава Богу, пронесло, так орали, что ничего вокруг незамечали!
        - Да уж, весёлая перспектива, - отозвалась я, чувствуя себя одновременно слабой ибеззащитной и - единственным взрослым существом наэтой улице. Паникующую вампиршу хотелось взять заруку ипогладить поголове… Может, хоть так удалосьбы справиться ссобственным страхом. Я поспешила перевести разговор надругую тему: - Интересно, что задела уучеников Мирона счеловеком? Ведь это был человек, верно?
        - Верно, - подтвердила Грета. - Ия незнаю ни кто он, ни очём шла речь, они так инесказали ничего конкретного. Надо будет сказать наставнице, что Мирон своспитанниками против всех обычаев ведут дела слюдьми без её разрешения…
        - Аразве для этого требуется разрешение хозяйки города? - искренне удивиласья.
        Вампирша звонко расхохоталась.
        - Мёртвые неимеют дела сживыми - слышала такую поговорку?
        - Слышала, - растерялась я, - номне казалось…
        - Что это только так говорится, ради красного словца? - закончила вместо меня Грета.
        - Анасамом деле это официально принятый закон среди вампиров?
        Не-мёртвая поморщилась.
        - Несовсем так, сестрица, несовсем. Унас вообще нет законов, - эти слова были произнесены сгордостью, - номы подчиняемся решениям самых уважаемых членов общины. Здесь, вэтом лене хозяйка запрещает вести дела слюдьми, вдругих всё иначе.
        - Новедь мы… - растерялась я. - Грета, послушай, ведь я сама человек, имой напарник… ипотом, мы ведь работаем вместе, тоже налюдей, иникто никогда нам неговорил… ничего!..
        - Какая ты наивная девочка, сестрица Грета! Ты - человек? Ну, хорошо, дорогая сестрица, считай себя человеком, если это льстит твоему достоинству! Но, милая Тирса, твой дружок неведёт стобой дел! Он пьёт твою кровь, вот ивсё, это ещё никому незапрещалось!
        - Неправда! - закричала я, покраснев отобиды. - Ты лжёшь, ты всё выдумала, ты нарочно издеваешься! Как ты смеешь?!
        Не-мёртвая снова расхохоталась.
        - Тебя это обижает, Тирса? Тебе ненравится, что ты всего лишь пища для своего любовника?
        - Замолчи!
        - Сколько раз внеделю он это делает, сестрица, признайся! Сколько? Ты такая бледная, чахлая, я думаю, он приходит ктебе каждой ночьюи…
        Грета оказалась нетакой быстрой, как мой напарник, а, быть может, увлеклась своими поддразниваниям. Вовсяком случае, оплеуха получилась настолько сильной, что голова разошедшейся «сестрицы» дёрнулась отудара, апосле я ударила ошеломлённую вампиршу погубам.
        - Несмей меня дразнить, Грета, - соспокойствием отчаяния потребовала я. Сейчас вампирша растеряна отмоей наглости, нокак только она придёт всебя… Возможно, после моей смерти ей ипридётся пожалеть одопущенной ошибке, нокого это утешит?
        Однако вместо того, чтобы скриком наброситься наменя, Грета по-детски надулась ипоказала мне язык.
        - Ты мне ненаставница, Тирса, - обижено буркнула девушка. - Акогда ты присоединишься кнам, ты будешь ещё младше меня, так изнай!
        - Я непременно это учту, сестрица Грета, - ответила я снервным смешком, догадавшись, что не-мёртвая постранным причинам восприняла удар как заслуженное наказание. - Ипостараюсь непопадаться тебе наглаза, если вдруг тоже стану не-мёртвой. Однако ты хотела дать разъяснения касательно дел, которые мой напарник ведёт слюдьми. Хозяйка лена дала ему разрешение? Или суть втом, что бюро находится вдругой стране?
        - Где находится бюро, как раз неимеет значения, - возразила Грета, прекратив строить изсебя маленькую девочку, что, говоря откровенно, при её росте ифигуре смотрелось пугающе. - Затвоего дружка просил сам Мастер, аего слово очень высоко ценится среди нас. Он лично объяснял моей наставнице, как важен для него этот мальчик, рассказывал опокойном друге и… - Грета схватила меня заруку, наклонилась ксамому моему уху ивыдохнула свистящим шёпотом: - Мастер упоминал, что мальчишка был предназначен для работы вбюро ещё досвоего второго рождения. Я имею ввиду - дотого, как стал одним изнас.
        - Неужели! - ахнула я. Грета истово закивала. - Нокак… разве это возможно? Я имею ввиду… ведь, чтобы его предназначить, его наставник… Грета, неможет быть, его учитель никогда… он ненавидел бюро, недоверял людям!..
        - Я ничего незнаю, - покачала головой вампирша, отпуская мою руку. - Наставница при мне только мельком обмолвилась, да и, ктомуже, как мне показалось, Мастер ией сказал немного. Аты, оказывается, была близко знакома сучителем твоего дружка? Так это его метка натебе под метками мальчишки иМастера? Ну, идела… Для чегоже тебя берёг один старик ибережёт второй? Как игрушку своего воспитанника? Они настолько его любят?
        - Тебе некажется, дорогая сестрица, что твои вопросы выглядят неуместно?
        - Некажется, - засмеялась вампирша. - Ты непервая, иты непоследняя излюдей, которые влюбляются ввампиров, делятся сними своей кровью иисполняют все прихоти. Почемубы вам несознаться вэтом - хотябы среди нас? Или ты стыдишься своего чувства? Здесь, вОстрихе?
        Я поняла, что ещё немного - ия снова ударю «сестрицу» поеё нагло усмехающейся физиономии, инеизвестно, сойдётли подобная вольность мне срук вовторойраз.
        - Послушай-ка, Грета, - стараясь сохранять спокойствие, холодно произнесла я, - тебе нет ни малейшего дела дотого, пьётли мой напарник мою кровь, ипроисходитли это добровольно, ия необязана отчитываться перед тобой всвоей личной жизни…
        - А! - перебила меня «сестрица». - Вот вчём дело! Он неспрашивает твоего согласия, ведь так? Бедняжка!
        Грета спокровительственным видом погладила меня поплечу инисколько несмутилась, когда я, дёрнувшись, сбросила её руку.
        - Он высосет тебя досуха, апотом бросит умирать, - равнодушно предсказала вампирша. - Такое случается - когда не-мёртвые молоды, ивлюбляются…
        - Ты замолчишь когда-нибудь или нет?! - закричала я, но«сестрица» снова расхохоталась.
        - Нехочешь признать правду - непризнавай, - улыбнулась она, старательно показывая клыки. - Помянешь ещё меня, да поздно будет. Мой совет - поверь, Тирса, отчистого сердца - беги отсвоего напарника, беги, пока поздно нестало.
        - Хотелабы, да вот как раз поздно трепыхаться, - тихо ответила я. Не-мёртвая, по-видимому, услышала икивнула. Слава Богу - молча!

«Хорошенькогоже ты обо мне мнения, моя милая девочка! - услышала я вголове возглас напарника. - Если тебе когда-нибудь захочется меня покинуть…»

«Отпустишь?» - изумилась я. Иэто после его раздражённой нотации отом, что я принадлежу ему, имногих других унизительных заявлений втомже духе?

«Разумеется! - беспечно согласился вампир. - Как только буду полностью уверен, что ты вполной безопасности оттех замечательных людей, которым, как иГрете, нетерпится завести всвоём обиходе нового питомца».

«Ты думаешь, такое время когда-нибудь наступит?» - горько спросила я. Мне внезапно стало стыдно зато, что из-за меня напарник бросил допрашивать Грету, изанялся моим лечением, как будто важнее синяков иночного сна нет ничего насвете. Атеперь Грета может передумать, инерасскажет нам всего, что знает…

«Непереживай, Ами, - отмахнулся вампир. - Никуда Грета неденется, авот если ты провалишь легенду, нам придётся бежать изгорода, исорвётся вся наша стобой работа здесь. Поэтому… позови-ка Грету, мне сней поговорить надо».

«Так говори, коли нужно, - удивилась я. - Вотже она, возле меня стоит».

«Вот бестолочь! - всердцах ругнулся напарник. - Еслибы я хотел орать навсю улицу, я сделалбы это сразу. Скажи сестрице, что я рядом, ичто мне понадобится её совет».

«Но… Какже так?» - опешила я. Неужели напарник собирается раскрыть неудачливой авантюристке свой секрет, почему неможет попросту подойти кнам икак тогда собирается взламывать аптеку?
        - Ты чего, Тирса? - встряхнула меня Грета, ия поняла, что этот вопрос она задала отнюдь невпервый раз. - Голова болит? Тебе плохо? Чёрт, куда твой дружок запропастился?! Что я буду делать, если ты свалишься? Тирса! - Вголосе вампирши звучали панические нотки.

«Непугай ребёнка! - потребовал напарник. - Инеспорь, глупышка, я знаю, что делаю. Нуже!»
        - Тирса!!! - сужасом повторила не-мёртвая. - Пожалуйста, миленькая, ответь мне! Ну, хоть что-нибудь! Тирса!
        - Небойся, Грета, - поспешно произнесла я, опасаясь, какбы вампирша непринялась голосить извать напомощь. Поддержание мысленной связи делало меня похожей наодержимую изготических романов, ноникто так сильно непугался, как эта молодая не-мёртвая. Кмоему ужасу исмущению она судорожно всхлипнула ибросилась мне нашею - некусаться, разумеется, арыдать, что, впрочем, тоже было неслишком приятно из-за опасной близости клыков «сестрицы» кмоей коже.
        - Я думала, тебе совсем плохо стало, акак я оправдываться буду, что наставница скажет, идружок твой мне неповерит, иМ-мастер… Они скажут, это из-за меня всё,и…
        - Ну-ну, Грета, успокойся, - растерянно проговорила я. - Никто ничего такого нескажет, итебя без причины ни вчём необвинят. Имой напарник…
        - Он ска-ажет! - всхлипнула вампирша. - Он натебе помешался, ислушать небудет, сразу шею свернёт, ая…
        - Нет, Грета, нет, - как можно более мягко проговорила я. - Он всегда точно знает, что сомной происходит, инапраслину ни накого возводить небудет.
        - Знает? - недоверчиво переспросила вампирша, отрываясь отмоего плеча, накотором только что упоённо рыдала. - Так он правда… читает твои мысли?
        - Читает, - совздохом призналась я. - Ипередаёт. Только это секрети…

«Прекрати нести вздор! - перебил меня вампир. - Лучше скажи этой плаксе, чтобы посмотрела вдоль улицы. Да невправо, авлево, живо!»

«Ну, знаешь, такое обращение уже переходит всякие границы!» - обиделась я, ноприказание выполнила. Грета послушно посмотрела вуказанном направлении ибрезгливо наморщиланос.
        - Ивпрямь, дружок твой объявился, - отметила она. - Ну ипахнетже отнего! Где он такую гадость нашёл?
        Приглядевшись, я исама увидела быстро приближающегося кнам моего напарника, обряженного втяжёлый рыбацкий плащ исменившего свои туфли навысокие грубые сапоги. Заметив мой взгляд, вампир предостерегающе взмахнул рукой.

«Неподходите, - приказал он. - Это я нарочно, запах отбить. Приготовься, Ами, сейчас будешь передавать Грете каждое слово. Поняла?»
        Я кивнула, хотя не-мёртвому всё было ясно ибез этого, ипередала Грете сказанное напарником.
        - А… - понимающе потянула сестрица. - Отличная мысль. Отэтой пакости замилю несёт табаком ирыбой, ни одна собака вампира почуять несумеет. Нокак он?..
        Очём хотела спросить не-мёртвая, я узнать неуспела: напарник дошёл доаптеки и, размахнувшись, выбил локтем окно. Я изумлённо ахнула.

«Скажи Грете: во-первых, я укрепил сон всех спящих вокруге, вы можете неволноваться. Аво-вторых, лавки иаптеки - нежилые помещения, туда нам вход незаказан… да ирябиной незакрыт».
        Пока я передавала сказанное вслух, напарник легко вскочил вокно, ивскоре ваптеке послышался звон.
        - Спирт, - принюхавшись, растерянно произнесла Грета. - Нозачем?!

«Спроси унеё, что мне брать исколько этого лекарства нужно» - потребовал напарник.
        Переговоры затянулись надолго: Грета, хоть идержалась более чем самоуверенно, нетак уж хорошо разбиралась влекарствах иуж точно была ненастолько сведуща вних, чтобы давать советы вслепую. Напарник то идело натыкался втемноте наполки спорошками инастойками, опрокидывал их сужасным грохотом, чертыхался почему-то надва голоса, звучавших неожиданно пьяно, идва раза выпрыгивал наулицу, чтобы издалека показать находку молодой вампирше. Наконец, когда мы обе сней уже извелись, представляя, кто может прийти наподнятый не-мёртвым шум, напарник определился свыбором ивыбрался наулицу, сжимая вруке две склянки ибумажный пакетик.
        - Тирса, миленькая! - затеребила меня Грета. - Ну, спроси усвоего дружка, зачем ему спирт! Ваптеке разлил, сейчас ссобой взял… Зачем?!
        Напарник вместо ответа ухмыльнулся - всвете фонаря сверкнули чересчур длинные клыки, - исразмаху разбил одну изсклянок офонарный столб.
        - Да чтоже это он?! - ахнула Грета, новампир, незатрудняя себя объяснениями, повернулся ипобежал поулице, бросив мне мысленный приказ оставаться наместе иждатьего.
        - Он невозможен! - огорчённо воскликнула я, передав не-мёртвой требование моего напарника. - Нельзяже так… так… - Слов для характеристики поведения вампира уменя ненашлось, ия обескуражено умолкла. Безответственно, бесцеремонно, неосторожно - всего этого недоставало, напарник вёл себя ещё хуже.
        - Почему нельзя? - промурлыкала вампирша, мечтательно глядя вту сторону, вкоторой скрылся её невозможный собрат. - Только так истоит поступать сестрица, только так, иникак иначе. Мне ипри жизни такие юноши нравились… - Она блаженно облизнулась ипристально посмотрела наменя. - Тирса, миленькая, расскажи-ка мне, пока мы ждём твоего дружка, что его больше всего привлекает вженщинах? Ну, нехмурься, я несобираюсь его утебя отнимать, всего лишь хочу немного поразвлечься. Тирса, дорогая моя, немолчи!
        Меня передёрнуло ототвращения, аГрета, будто инезамечая, продолжала развивать свои гнусные замыслы:
        - Тебя он, конечно, неоставит, инеразлюбит, даже если ему сомной иочень понравится, ночто забеда? Он мне повкусу пришёлся, ая красива, иуж найду, чем его порадовать… Вконце концов, тебе грех жаловаться, сама-то ты его нарасстоянии держишь, всё внедотрогу играешь, так что нечестно жадничать. Ну, Тирса, рассказывай!
        Я облизала пересохшие губы иприслушалась ксвоим ощущениям. Отпостыдной откровенности вампирши мутило, хотелось закричать, ударить мучительницу. Эти чувства почти заглушали присутствие напарника вмоём сознании, которое я силилась уловить, чтобы узнать, уяснить раз инавсегда - как именно вампир относится кподобной беспардонности, заинтересовалили его грубые заигрывания Греты или, как иуменя, вызвали глубокое отвращение?
        Сосмешанным чувством я поняла, что неощущаю ни того, ни другого. Я вообще редко могла «услышать» напарника - кроме тех случаев, когда он обращался ко мне, ауж разобраться вего мыслях… Нонаэтот раз мне почудилось, что не-мёртвый незаинтересован инезол, асэдаким отстранённым любопытством ждёт моего ответа. Иещё - он смеялся надо мной. Ситуация его забавляла.
        - Тирса! - встряхнула меня «сестрица».
        - Если хочешь услышать искренний ответ - спроси его сама, - струдом произнесла я. - Он лучше меня разбирается всвоих… э-э-э… предпочтениях, и, ктомуже я всё равно немогу сказать ничего изтого, чего мой напарник несказалбы тебесам.
        - Жадина! - надулась Грета иобиженно отвернулась, предоставив мне всвоё удовольствие вглядываться ивслушиваться вбезлюдную улицу. Мы недолго простояли вмолчании: непрошло, я думаю, иминуты, как стой стороны, куда прежде убежал не-мёртвый, наполз туман - невероятно быстро икак-то даже, ябы сказала, решительно для природного явления. Я заколебалась, окликнутьли дувшуюся наменя вампиршу, позватьли напарника или попытаться «докричаться» доМастера, который, несомненно, должен знать, что делать втаких ситуациях. Увы, мне непришлось осуществить ни одного изэтих решений: туман весь заполз под арку, где прятались мы сГретой, так, что нельзя было увидеть даже стену, накоторую я опиралась, апосле холодные жёсткие руки схватили меня зазапястья, рядом испуганно завизжала вампирша - ивсё пропало извида.
        - Тебе стоило поведать сестрице, - наставительно заметил напарник несколько позже, когда мы сидели накровати вмоем комнате, ион обкладывал мои синяки цветочками коровяка[31 - Коровяк - лекарственное растение смаленькими жёлтыми цветами, применяемое, помимо прочего, для лечения синяков. Способ применения - вовлажном состоянии наложить наместо ушиба, менять помере высыхания. Цветки смачивают водой (вкрайнем случае их можно облизать) икладут внутренней стороной наушиб. Высохшие цветки заменяют свежими. Помогает при лечении кровоподтёков: при раннем применении синяк может непоявиться. Коровяк хранится всухом темном месте; правильно высушенные цветы нетеряют своей желтой окраски, запах имеют нежный, медовый.], - что больше всего вженщинах мне привлекает информация, которой они располагают. Ну икровь, разумеется, нокГрете это неотносится. Ладно, непереживай, сам скажу при случае, нам сней предстоит ещё долго работать…
        Меня передёрнуло ототвращения, новампир этого, кажется, незаметил.
        - Сейчас ты посмотришь мне вглаза, - толкнул меня напарник, опрокидывая накровать, - иуснёшь, чтобы как следует выспаться ипроснуться бодрой иполной сил, поняла?
        Я крепко зажмурилась, глубоко задетая тоном вампира: можно подумать, он разговаривает смаленькой капризной девочкой, которой недано понять серьёзных изанятых важными делами взрослых.
        - Нетже, глупенькая, - засмеялся вампир, - ничего подобного я ивмыслях недержал. Иты ведь прекрасно знаешь, насколько бесполезно закрывать глаза.
        - Ты прав, мне это хорошо известно, - пробурчала я, по-прежнему жмурясь.
        - Глупая ты моя, - засмеялся вампир ипривычно растрепал мою причёску - вернее, то, что отнеё осталось после бурных событий этой ночи. - Нехочешь спать - неспи, ктоже тебя заставляет. Только вот позволь мне всё-таки сделать тебя неподвижной доутра, ато я боюсь, шевельнёшься ненароком - ивсе мои труды насмарку.
        - Атебе нетерпится уйти? - снеожиданной для самой себя злостью спросила я. Мы почти неразговаривали стого момента, как я пришла всебя всвоей комнате, инапарник сухо пояснил, что умение становиться туманом существенно сокращает время, необходимое не-мёртвым надорогу, неговоря уже опереносе набольшие расстояния людей - ичто растворившийся втумане вампир неоставляет следов, которые моглибы учуять собаки, пусть даже специально натренированные острийские ищейки. Вместо дальнейших объяснений напарник потребовал, чтобы я неотвлекала его разговорами, и, едвали несилой принудив меня переодеться ко сну, занялся моей рукой, накоторой, поего словам, кутру недолжно было остаться кровоподтёков.
        - Я бесконечно ценю твоё общество, - издевательски отозвался вампир, - но, девочка моя, это неозначает, что я буду посвящать тебе всё своё время.
        - Я ничего утебя непрошу, - холодно отозвалась я, невсилах удержаться отмысленного пожелания провести остаток ночи как можно более неприятно. Совершенно небыло никаких причин полагать, что напарник торопился кГрете сеё бесстыжими предложениями инамёками - поего словам, завампиршей явилась наставница, исейчас моей «сестрице» будет недолюбовных приключений: ночи молодых не-мёртвых полностью уходят наобучение тому, что им необходимо знать вновой жизни, наразвлечения времени практически неостаётся. Совершенно ненужно было представлять напарника вобъятьях этой… кхм… безнравственной женщины - что немешало представлять его вобъятьях какой-нибудь другой особы, обременённой моральными правилами ничуть небольше, чем Грета. Но, разумеется, мне небыло никакого дела донравственности вампира идотого, как искем он проводит своё время, тем более, что его развлечения никогда ещё немешали работе,и…
        - Перестань, Ами! - оборвал мои злые мысли напарник. - Если тебе так хочется, чтобы я остался - я останусь, дорогая моя, только успокойся!
        - Я вовсе непросила тебя остаться, - вспыхнула я, новампир только рассмеялся ивкоторый раз заночь взъерошил мне волосы.
        - Глупенькая, - нежно произнёс он. Я дёрнулась, уходя отбесцеремонно ласкающей меня руки, инапарник раздражённо нахмурился. - Ами, если ты неможешь хотябы минутку посидеть спокойно, я тебя заставлю, только ивсего. Только после этого, пожалуйста, неговори, что стобой кто-то, оказывается, смеет обращаться как смаленькой глупой девочкой, потому что ты такая иесть!
        Он стряхнул прилипшие ккоже цветки и, взглядом пригвоздив меня кместу, принялся аккуратно выкладывать свежий слой вместо высохших.
        - Я понимаю, тебе нравится меня оскорблять и, ничего необъясняя, считать дурочкой, - оскорблено заявила я, снеудовольствием чувствуя, что напарник исполнил свою угрозу, итеперь я немогу пошевелить даже пальцем. Наверное, мне следует быть благодарной заоставленный дар речи, вампир могбы лишить иего досамого утра. - Однако, еслибы ты был откровенней сомной, я большебы понимала - ивнашей работе тоже.
        - Начинается, - снеудовольствием отозвался вампир. - Сначала женщины жалуются нанедостаток внимания, потом нанедостаток уважения, затем им нехватает откровенности, апотом они разбалтывают самые важные секреты кумушкам зачашечкойчая!
        - Да как ты смеешь?! - вспыхнула я. - Кто, вконце концов, дал тебе право так сомной разговаривать, иподозревать меня,и…
        - Ш-ш! Ами, успокойся, милая, - засмеялся напарник. - Я нехотел тебя обидеть. Очём ты хотела знать, хорошая тымоя?
        - Разумеется, ни очём, - холодно отозвалась я, совершенно неготовая кподобному повороту. Естественно, мне невероятно хотелось расспросить напарника опричинах его нелепого поведения ваптеке иещё больше - отом, что таилось под словами Греты опредназначении вампира для работы вбюро, неужели такое бывает невромане, авжизни?! Нопользоваться выбитыми соскандалом благами было настолько неприятно, что я предпочла гордо промолчать освоих желаниях. - Я ведь только набумаге числюсь твоей напарницей, анасамом деле неболее чем игрушка,и…
        - Перестань, впоследний раз говорю! - разозлился не-мёртвый. - Ами, девочка ты моя, разве можно быть такой наивной дурочкой, ислушать всякий вздор, который несёт малолетняя интриганка Грета?!
        - Так это всё неправда? - ахнула я, намиг забыв своё намерение ни очём напарника нерасспрашивать. Вампир грустно улыбнулся.
        - Правда, разумеется, какжеещё?
        - Ты никогда нерассказывал, - пролепетала я, поражённая признанием не-мёртвого. Итутже подумала - ачто, собственно, он мне осебе рассказывал? Ровным счётом ничего, несчитая обмолвки относительно отца - владельца бакалейной лавки недалеко отбюро безопасности. Я даже имени своего напарника незнаю, чегоже говорить опрошлом иопервой, ещё человеческой жизни?
        - Я неназывал своего имени, моя умница, - спокойно произнёс вампир, - потому что нехотел, чтобы ты узнала, кто я такой. Замоим именем слишком много тянется… разного, ивомногом неслишком хорошего; я нехотел тебя этим беспокоить. Но, если ты настаиваешь… Можешь хотябы мысленно обращаться ко мне как полагается между друзьями. Когда-то меня звали Беренгарий.
        Я была разочарована - после столь интригующего вступления - нелепое, несуразное имя, которое вызывает скорее небеспокойство, ажалость ктому бедолаге, которому непосчастливилось это имя носить. Неудивительно, почему он никогда непредставляется!
        - Я ничего отебе незнаю… непомню, - робко произнесла я, боясь обидеть явно гордого своей незаурядностью вампира. Ноон ничуть нерасстроился, только ласково улыбнулся, пристально взглянул мне вглаза, врываясь всознание ипосвоей привычке бесцеремонно перемешивая воспоминания: ясные, чёткие отходили навторой план, авместо них всплывали полузабытые, погребённые насамом дне памяти…

«Бе-рен-га-рий-ма-лыш-Га-ри» - начиналась бесконечная считалочка оприключениях некого легендарного вора, бродяги, апод конец своей жизни - бесстрашного налётчика, которого молва сделала (как я теперь полагаю, совершенно необоснованно) эдаким благородным защитником детей, отданных вуслужение жестоким хозяевам. Отпросившись или сбежав отвладельцев окрестных лавочек, детвора собралась прямо наулице, чтобы поиграть в«пятнашки», «прятки» или другие такиеже игры, невсегда безопасные сучётом недавно пущенной конки иомнибусов. Бесконечная считалочка, окоторой все говорили, что взрослые недолжны её слышать, уводила отдовольно-таки тягостной жизни свечными недосыпаниями идаже, случалось, недоеданиями, неговоря уже отелесных наказаниях, - кяркому миру приключений, где мальчишка, наш ровесник, сбежав однажды изотцовского дома, прибился кшайке преступников изажил, как мы тогда считали, всвоё удовольствие. Часть приключений выдумывалась находу, нобыли ипостоянные, обязательные эпизоды, среди них идовольно-таки грустная концовка: «выстрел - бах! - инет его». После этой фразы почти все опрометью бросались вразные
стороны, атот ребёнок, накоторого указывал ведущих, оставался считать додесяти иловить-искать разбежавшихся вразные стороны товарищей.
        Взрослые, разумеется, знали, чем занимаются детишки всвободное отработы время, знали ито, как опасно перебегать дорогу перед несущейся поулице каретой, нообычай требовал давать малолетним работникам возможность поиграть ипоноситься всласть - пока этим работникам неисполнится подвенадцать лет каждому. Разменявший первую дюжину ребёнок считался уже достаточно зрелым, чтобы безвылазно торчать влавке; для меня, однако, веселье закончилось нацелый год раньше положенного: хозяйка, госпожа Кик, ненароком услышала, как я напеваю обрывки считалочки…
        Тогда я нетолько лишилась права наотдых после работы, ноибыла безжалостно выдрана зауши илишена сладкого нацелый месяц. Госпожа Кик, жутко разгневанная, кричала, что изменя выйдет такаяже разбойница, как изпрославляемого мной нечестивца, строго-настрого запретила мне впредь упоминать его имя, посулила выгнать итребовала назвать «сообщников» - тех, откого я успела заразиться столь вредными мыслями. Неизвестно, чембы закончилась эта история, еслибы заменя невступилась старенькая хозяйка книжной лавки, живущая отнас через улицу (потом добрая женщина умерла, оставив своё дело племяннику, укоторого я ипродолжала закупать готические, агоспожа Кик - сентиментальные романы). Старушка успокоила пышущую праведным гневом госпожу Кик ипод каким-то предлогом увела меня ксебе, как оказалось чуть позже - пить чай, заедать пряниками ичитать подшивки старых газет, ибо, помнению книготорговки, нет греха худшего, чем рассуждать отом, чего ты незнаешь.
        Тогда-то, между пряниками, большими глотками упоительно-сладкого чая иизредка прорывающимися всхлипами (я ещё неуспела отойти после жуткой выволочки) я иузнала настоящую биографию загадочного Беренгария. Он действительно оказался сбежавшим издома сыном лавочника, ивсамом деле прибился кворовской банде, вкоторой он вместо своего трудно произносимого имени получил более понятную кличку «малыш Гари». Мальчишке всего напару лет старше меня жизнь, которую ему предложили его новые друзья, могла показаться заманчивой, игоды, вкоторые он отмелких краж переходил ко всё более иболее дерзким преступлениям, надо полагать, неохладили внём страстного отвращения кобыденности (если верить бойкой статье, посвящённой суду над пятнадцатилетним - ноуже неисправимым - преступником). Его несколько раз ловили иотправляли висправительное заведение для малолетних воришек ибеспризорников, однако мальчишка каким-то чудом умудрялся сбежать - ещё подороге или уже из-за стен мрачной усадьбы загородом, где «малышу Гари» предназначалось провести несколько лет досовершеннолетия, поистечении которых он предсталбы перед «взрослым»
судом повсей строгости закона.
        История ивсамом деле заканчивалась печально - когда юный Беренгарий был втом возрасте, вкотором молодые бездельники уже могут вступать вбрак, ноещё немогут сами распоряжаться своим имуществом, полиция устроила крупную облаву, игордый мальчишка, пожелавший отстреливаться допоследнего, получил выстрел вгрудь. Если верить газетам, он был втяжёлом состоянии доставлен втюремную больницу - подыхать, потому что заочно осуждённому преступнику неполагается помощь лучших врачей… да имогутли они вытянуть умирающего стого света? Илегендарный Беренгарий умер воцвете лет, так инеуспев осуществить те дерзкие замыслы, которыми дотого так бесстрашно похвалялся…
        Странно, что я забыла эту историю - после всех переживаний, которые я из-за неё перенесла… Смутно вспомнилось, как госпожа Кик пришла вернуть меня домой, ибыла очень шокирована, увидев наказанную девочку напобегушках, вполном восторге уплетающей пряники. Добрая владелица книжной лавки вторично спасла мою шкуру… иещё вспоминается раздражённое ворчание ведущей меня домой госпожи Кик, что-то огреховной гордыне, скоторой простой бакалейщик назвал своего сыночка - вчесть какого-то древнего языческого правителя, можноли себе такое представить?! - иотом, насколько важна скромность, строгость идисциплина ввоспитании молодёжи…
        - Отец очень хотел сына, авсемье рождались одни девчонки, - как ни вчём ни бывало пояснил напарник. - Он очень хотел гордиться мной, дал необычное имя, постарался дать образование… потом, правда, проклял иотказался пускать напорог, когда я его опозорил своим побегом. Даже моего тела вполиции непотребовал - очень кстати, должен признаться, оно мне исамому было нужно.
        - Нокакже… - оторопела отэтих признаний я. - Ты ведь умер! Тебя застрелили!
        - Умер, - легко согласился вампир. - Ипохоронен нагородском кладбище, там, где закапывают самых бедных. Как иты, моя дорогая. Я попросил, чтобы твою могилу вырыли рядом смоей: так гораздо лучше смотрится, ненаходишь?
        - Нешути так! - взмолилась я, чувствуя, как холодею отбездушных разговоров окладбище имогилах.
        - Ая нешучу, моя девочка, - возразил вампир. - Всего лишь рассказываю тебе, как было дело.
        - Икак оно было? - нахмурилась я, вспоминая давний разговор напарника снашим начальником - тот самый, состоявшийся сразуже после нашего первого спасения. - Если ты попал вполицию, то как тебя обратил твой наставник, онже нехотел вмешиваться вчеловеческие дела?..
        - А, ты слышала тот разговор? - небрежно заметил вампир. - Всё верно, только даже очень старые не-мёртвые могут попасть вбеду изадолжать людям услугу.
        - Задолжать? Услугу? - непонимающе переспросила я, пытаясь понять, чтоже всё-таки могло быть для вампира стольже важным, что иученик - учитывая их обычную привязанность друг кдругу…
        - Жизнь, - просто ответил намои мысли напарник. - Учитель тогда вернулся изпутешествия инеуспел освоиться ввыбранном городе, кажется, это был посольский городок квостоку отстолицы Остриха[32 - Вотличие отДейстрии, вОстрихе послы чужих стран живут невстолице, авсоседнем, специально построенном для них городке, где царят свои собственные законы, отличные отзаконов остальной страны.]. Тогда канцелярия крови добилась разрешения устроить масштабную облаву, иучителю неповезло. Люди срябиновыми крестами преследовали его попятам, неоставляя шанса спрятаться надень, аутро уже приближалось. Наставник успел вбежать вдом дейстрийского посла, но, конечно, обратился нелично кнему, а, поправде сказать, буквально кпервому встречному. Понимаешь, Ами, заним следили, ивсе дома поутру подверглисьбы обыску, спрятаться без человеческой помощи нечего было идумать. Кто мог знать, что отзывчивый человек окажется тайным сотрудником бюро?
        - Никто немог знать, - согласилась я, весьма обескураженная услышанным. Рисковым был человеком тот сотрудник бюро, если согласился спасти отнеминуемой расправы вампира - который немог непризнаться, кто он такой, иначебы человек неоказал ему всей необходимой помощи. Вот так вот подоброй воле спасать совершенно незнакомого вампира, когда его так легко выдать преследователям, едва не-мёртвого сморит дневнойсон?
        - Тогда вбюро ещё жили позаконам чести, - улыбнулся напарник. - Наставник прибыл счастью дейстрийского посольства кнам народину иуступил настояниям нового друга остаться там - обещав всяческую помощь заоказанную ему неоценимую услугу. Время отвремени кнему обращались сразличными деликатными просьбами… которые учитель побольшей части отвергал: невего возрасте, говорил он, учиться замки вскрывать да документы подделывать. Некачай головой, Ами, это правда, незнаю, почему, ноинаставник, иМастер, ихозяйка лена говорили мне - взрослый вампир неспособен учиться. Он может запомнить что угодно, может «украсть» какой-нибудь навык изпамяти своей жертвы, новот учиться самому, как это делают люди… Вбюро безопасности ненашлось желающих поделиться смоим наставником своим опытом, так сказать, напрямую, иему удавалось довольно ловко обходить многочисленные просьбы рассчитаться состарыми долгами… пока кому-то особенно бойкому непришла вголову мысль попросить старого вампира «сделать» для бюро молодого…
        - Ион сделал тебя? - уточнила я, поражаясь цинизму своих коллег. Разве так можно - убить человека только ради того, чтобы получить особенно ценного сотрудника?!
        - Ами, девочка моя, это было полсотни лет назад, все тогдашние работники бюро если неумерли, то уже напенсии, - засмеялся моему возмущению напарник. - И - ты неправа, наставник несогласился натакую сделку. Во-первых, это всамом деле выглядело вдоволь подло, аво-вторых - невобычаях вампиров делить своего воспитанника скем-то ещё. Нет, учитель несогласился… поначалу.
        - Ичтоже изменилось? Наши коллеги нашли способ уговорить твоего учителя, так? Напомнили одолге или чем-то припугнули?
        Вампир нахмурился, ия тутже пожалела освоих дерзких словах, однако, ксчастью, напарник был слишком увлечён воспоминаниями, чтобы всерьёз сердиться.
        - Ни то, ни другое, моя хорошая, ни то ни другое. Всё было гораздо проще… - отозвался не-мёртвый инадолго замолчал.
        - Видишьли, - продолжил он после томительной паузы, - втой перестрелке мне прострелили лёгкое, ия мог ещё долго подыхать набольничной койке, еслибы неучитель. Он заметил меня ещё раньше, ивсё собирался обратить, нооткладывал - нехотел извиняться перед людьми, уговаривавшими его создать ученика для работы вбюро. Ну и… когда я попался, выбора унаставника уже небыло. Он ворвался ксвоему другу - среди ночи, подняв ото сна, - изаявил, что или ему отдадут выбранного ученика, или бюро может забыть освоей идее воспитать не-мёртвого сотрудника. Бюро почло заблаго согласиться, тем более, наставник заверял, что вовторой жизни принципы иубеждения первой неиграют роли. Пришлось соглашаться, узнать-то было неукого, аполучить всвоё пользование вампира казалось слишком уж заманчивым…
        - Аэто неправда? - тотже осведомилась я, вспоминая истерику Греты относительно убитых слуг ислова вампирши вкрасном платье относительно мести бывшему мужу. - Вы сохраняете свои убеждения, привязанности иантипатии ипосле смерти? Ой, я хотела сказать…
        - Ненадо, - остановил меня напарник. - Пускай будет «после смерти», зачем искать лишние слова? Анасчёт убеждений ипрочего - ида, инет. Чаще всего остаётся одно-два, самые сильные, как утвоей знакомой - ненависть кмужу, уГреты - страх перед Бломелем, уучеников Мирона - привязанность друг кдругу. Остаётся идаже разрастается доразмеров мании, вытесняя все остальные эмоции - изпрежних, конечно.
        - Иутебя - тоже осталось? Что именно? - несдержала любопытства я. Вампир улыбнулся, ноотвечать нестал, вместо этого продолжил рассказ:
        - Когда наставник сдругом избюро пришли вбольницу, я был уже совершенно безнадёжен, иврачи кутру постановили пустить мне кровь - тогда ещё это считалось средством против всех болезней, даже пули влёгком. Отравления, ранения, ушибы, болезни лечились одинаково - выпускали «дурную» кровь иждали, пока организм выработает новую, чистую издоровую.
        - Ты шутишь! - ужаснулась я. - Неможет быть, чтобы никто незаметил, насколько это опасно ибесполезно!
        - Нешучу, моя девочка, - возразил вампир. - Я ещё застал этот метод вдействии, правда, вдорогих клиниках отнего отказались, да только втюрьме очень уж хорошие врачи неработают, глупенькая. Да иподумай сама, всё лучше - быстро умереть отпотери крови, чем медленно умирать отраны,а?
        - Перестань, - помертвевшими губами прошептала я, невсилах поверить вподобную жестокость.
        - Одним словом, - как ни вчём ни бывало продолжил вампир, - наставник задурил всем головы, прошёл впалату, где я был предоставлен самому себе - и, как было договорено сночным дежурным больницы, «пустил мне кровь». Разумеется, я отэтого умер.
        - Нет! - неудержавшись, воскликнула я. - Неможет быть, нельзяже…
        - Почему нельзя? - схолодком возразил вампир. - Как тебе сегодня говорила Грета - только так иможно. Наставник сделал изменя такогоже, каким был сам, апосле ушёл, предоставив персоналу засвидетельствовать мою смерть. Тогда люди умирали без бюрократических проволочек, икутру мой труп уже недолжен был занимать койку, предназначенную для живого больного, так что меня быстренько выписали натот свет… ия успел спрятаться довосхода солнца. Всё-таки впервый год оно удивительно неполезно для вампиров, новичкам приходится осторожничать. Вот так Беренгарий иумер, моя девочка, ия время отвремени хожу насвою могилу, чтобы крепче это запомнить.
        - Нопочему ты тогда?.. - растерялась я, невполне уверенная, стоитли задавать столь нелепый вопрос. После жуткой истории олечении, которое предлагалось несчастным ещё полвека назад, после рассказа оклятвах, верности, долге ивзаимном обмане - после всего этого мой вопрос казался едва уместным.
        - Почему я нестал брать другое имя? - проговорил вместо меня напарник. - Только несмейся, моя хорошая, новсё очень просто. Я слишком гордился своим собственным, авбюро меня всё равно никто ни скем неперепуталбы.
        Я нервно хихикнула отпоразительной… нет, непростоты, амальчишеской гордости, которую услышала заэтим объяснением. Кто знает, может быть, самомнение иубеждение всвоей уникальности ибыло тем единственным чувством, которое напарник вынес изчеловеческой жизни?
        - Вполне возможно, дорогая, - сухо ответил вампир ипринялся менять подсохшие цветки насвежие, которые он аккуратно доставал иззахваченного изаптеки пакетика и - поего словам, для ускорения процесса - облизывал, прежде чем налепить мне накожу. Нельзя сказать, чтобы меня радовало подобное лечение, однако напарник, ещё принеся меня вкомнату, наотрез отказался выслушивать какиебы то ни было возражения и, пользуясь своей властью надо мной, запретил мне спорить наэту тему. Думаю, нестоит объяснять, как мало уменя было возможностей что-либо противопоставить вампиру, способному взглядом остановить меня или заставить двигаться, помочь вспомнить или забыть очём угодно.
        - Надеюсь, хозяюшка, - по-острийски произнёс не-мёртвый, закончив сосвоей операцией, и, встав скровати, согнулся вглубоком поклон, - вы больше неимеете ко мне претензий относительно излишней, повашему мнению, скрытности. Вовсяком случае, - перешёл вампир надейстрийский, разом теряя издевательскую вежливость интонаций, - я рассказал тебе всё, что только можно… ичего нельзя - тоже. Кое-что, невсё, разумеется.
        - Благодарю, - втон напарнику ответила я, - завашу ни счем несравнимую откровенность, милостивый хозяин. Носкажи мне теперь, - перешла я нанаш родной язык, - раз я знаю твоё имя, можно мне тебя так иназывать?
        - Беренгарий? - испугался не-мёртвый. - Ни вкоем случае! Можешь звать меня, как дружки когда-то, Гари, но, во-первых, только мысленно, а, во-вторых, для тебя я немалыш. Вконце концов, я тебя наполвека старше.
        Подобное заявление, полное мальчишеской потребности всамоутверждении засчёт окружающих, заставило меня улыбнуться, что, ксожалению, неулучшило настроения вампира, ион, скрипнув зубами, поспешил усыпить меня насильно, так инедав спросить, зачемже он всё-таки валял дурака давеча ваптеке.
        Наутро вкомнате небыло ни вампира, ни пакетика скоровяком, ни жёлтых цветочков. Синяков наруке кмоему счастью иоблегчению, тоже небыло, только откожи тонко пахло мёдом, из-за чего я потратила наумывание втрое больше времени, чем обычно, стараясь смыть посторонний запах. Страшно подумать, если его кто-нибудь случайно учует! Вчерашняя ночь казалась сном - крыша вдоме, где жила наёмная убийца, тяжёлый разговор, полный угроз иоскорблений, приставания подростков-вампиров наулице, невзрачная, новластная хозяйка лена, Грета… Иневозможные откровения напарника, невероятные исами посебе, икак совершенно неожиданный, иоттого особенно ценный знак доверия сего стороны.
        Думаю, необязательно говорить, насколько мне хотелось остаться одной иобдумать всё происшедшее, нотолько угероев готических романов нет обязанностей перед окружающими, иони могут целыми днями предаваться своим переживаниям, постепенно сходя сума под грузом навалившихся наних тягот. Вреальной жизни рядом снами всегда есть люди, претендующие нанаше внимание - поправу или нет, всё равно. Равно как иесть дела, которые необходимо выполнить втечение дня, иобстоятельства, недающие рассиживаться наместе.
        Таким обстоятельством был для меня выходной, полученный сегодня всеми слугами вдоме хозяйки Дентье. Разбудив господ немного раньше обычного, они помогли нам умыться, подали завтрак, апосле разошлись каждый посвоим делам, оставив нас коротать время довечера, питаться приготовленными свечера холодными блюдами исамим открывать двери перед гостями. Чай втакие дни полагался только зазавтраком, востальное время приходилось глотать омерзительную навкус минеральную воду, принесённую посыльным изпавильона: поставить чайник наплиту было попросту некому. Будь моя воля, ябы ушла хотябы погулять где-нибудь, или нанеслабы визит вподходящее для обеда время, нонелепые острийские обычаи требовали, чтобы хозяева именно вэтот день оставались дома: иначе их друзья подумают, будто кним напрашиваются только ради еды, ипочувствуют себя глубоко задетыми. Казалосьбы, чего уж проще - определить выходные дни уприслуги наразные дни недели, как это делают вДейстрии! Однако итут «устрицы» были непреклонны: отдыхать слуги должны все вместе, водин итотже день. Остаётся только восхвалить небеса зато, что острийцы недодумались
дообщего выходного для всех лакеев игорничных - атакже кухарок, конюхов, дворецких иэкономок, - встране, ведь тогдабы раз внеделю вся жизнь останавливалась сраннего утра допозднего вечера.
        Конечно, я моглабы, оставив почтенную хозяйку дома одну, отправиться напрогулку, ведь я небыла ни её родственницей, ни даже гостьей, я только снимала унеё комнату сполным пансионом, ноуменя нехватило духу бросить госпожу Дентье, лишённую какогобы то ни было общества; ктомуже вид девушки, разгуливающей поулицам без сопровождения мужчины, старшей женщины или хотябы подруги, привлекал слишком много внимания как разного рода жуликов, так игородских сплетниц. Нетрудно догадаться, какие цели приписывали прогулкам любопытные кумушки, икак быстро расползаются слухи среди благородных господ иих слуг, проживающих вэтой местности. Поэтому я осталась, ивесь день то помогала хозяйке дома веё мелких домашних делах, то - вминуты отдыха - поддерживала неспешную беседу обо всём насвете (и, как водится, ни очём конкретном), мечтая только ободном: чтобы поскорее стемнело, ивернулась домой загулявшая прислуга, чьё возвращение избавит меня отдокучливых обязанностей вежливой гостьи.
        Вечером мы, как ивдругие подобные дни, сидели вмалой гостиной, и, заменяя чай минеральной водой, заразговором лакомились фруктами избольшой красивой вазы, подаренной, как уверяла госпожа Дентье, ещё её бабушке. Вдверь неожиданно позвонили и, хотя внашем договоре ничего небыло сказано озамене дворецкого ввыходные дни, скресла поднялась я: негоже заставлять почтенную даму бегать туда-сюда подому каждый раз, когда кто-нибудь наулице тронет колокольчик. Признаться честно, я неожидала никого увидеть задверью, разве что прохожий ошибся адресом: все друзья госпожи Дентье знали, когда веё доме выходной уприслуги, инеявилисьбы свизитом, аписем ни мне, ни ей ждать неоткого.
        Между тем я ошибалась: накрыльце топтался здоровенный тип, ступым грубым лицом итакимиже грубыми руками, одетый весьма скверно, новнаряд, позволительный только для вооружённых людей изнати. Оружия при нём небыло видно. Увидев напороге такое страшилище, я горько пожалела онелепости острийских обычаев, заставляющих порядочных девушек самим открывать двери всяким проходимцам, и, попятившись, хотела было скрыться вглубине дома. Однако «проходимец» так ловко просунул вщель ногу, обутую втяжёлый сапог, что я усомнилась вправильности первого впечатления. Заговорил незнакомец, впрочем, голосом неменее грубым, чем его лицо ируки - новполне грамотно ибез просторечий:
        - Добрый день, хозяюшка! Прошу вас, ответьте, нездесьли живёт некая Ивона Рудшанг, приехавшая изДейстрии?
        Такое вступление мне решительно непонравилось, ия поспешила заверить незнакомца, что вглаза невидела ни одной дейстрийской барышни наэтой улице. Разумеется, проходимец инедумал после такого заявления извиниться задоставленное беспокойство иидти отыскивать меня куда-нибудь вдругое место.
        - Вас, должно быть, испугал мой внешний вид, - понимающе кивнул он, - но, милостивая хозяюшка, я непричиню вам вреда!
        - О, что вы! - извежливости возразила я, беспомощно наблюдая, как незнакомец, отстранив мою руку, распахивает дверь изаходит вприхожую. - Я нисколько ненапугана, однако, вовсе непонимаю, чем моглабы быть вам полезна.
        Проходимец отвесил мне глубокий острийский поклон исказал сиплым шёпотом:
        - Вы неправы, хозяюшка, это я намерен быть полезным для вас. Ведь вы иесть Ивона Рудшанг, иименно вам я должен передать это письмо. - Ион протянул мне смятую бумажку, накоторой неровным почерком было записано настоятельное требование немедленно вместе спосыльным отправиться выручать автора этой нелепой эпистолы изкаких-то смутно упомянутых неприятностей.
        - Прошу прощения, любезнейший хозяин, - по-острийски обратилась я, отчаянно жалея, что негодяю удалось вручить мне своё послание, - ноя неочень хорошо вас понимаю. Неможет быть, чтобы вы всерьёз полагали, будто такая записка может быть адресованамне!
        - Вам, хозяюшка, именно вам, - подтвердил невероятное проходимец, - меня послал ваш друг, который настоятельно нуждается ввашей помощи.
        Намгновение я подумала, что записку мог послать Дрон Перте, ноитакое объяснение немогло меня заставить выйти издома вобществе столь сомнительного посыльного. Подумайте сами, разве сыну синдика некого попросить опомощи вэтом городе, чтобы вдруг понадобилось звать меня навыручку? Его подпись наихудшимбы образом рекомендовала эту записку, равно как дурно её рекомендовал издоровенный верзила, посланный вкачестве почтальона.
        - Прошу вас, любезнейший хозяин, перестаньте говорить вздор! - твёрдо ответила я. - Пожалуйста, уходите, пока я непозвала сюда городских стрелков. Уменя нет никаких друзей, иваша шутка заходит слишком далеко. Уходите!
        - Увас есть друг, - ничуть несмущённый моими угрозами, заявил незнакомец. - Увас есть вэтом городе один друг, самый лучший илюбимый, ккоторому вы всегда придёте напомощь, икоторый…
        - Довольно! - оскорбленно воскликнула я. - Любезный хозяин, намекать нато, начто вы намекаете - грязно иподло, ия прошу раз инавсегда избавить меня отподобных инсинуаций. Немедленно убирайтесь прочь, или я сейже час зову сюда стрелков!
        - Вы ведь нехотите, - осклабился негодяй, - чтобы все вокруг узнали оваших шашнях свампирами?
        - Что вы себе позволяете?! - ахнула я, понимая, что мерзавец прав, извать напомощь я уже неосмелюсь - вовсяком случае, дотого, как узнаю, естьли уподлеца доказательства его заявления.
        - Всего лишь говорить правду, хозяюшка, - заухмылялся незнакомец. - Слишком большая роскошь для наших дней, нетакли?
        - Убирайтесь прочь, - прошептала я настолько зло, что проходимец намгновение оторопел, нотутже вернул себе ту дерзкую наглость, скоторой вёл беседу. - Немедленно прочь отсюда, или пойдёте под суд заклевету!
        - Все вы, дейстрийцы - сутяги изаконники, - заявил негодяй ипродолжил уже серьёзней. - Вы напрасно испугались, хозяюшка, я непричиню вам вреда, ини вкоем случае несобирался угрожать! Меня послал ваш друг, чтобы я как можно скорее привёл вас кнему. Дело серьёзное, имедлить нельзя, вы ведь сами понимаете, хозяюшка!
        - Прошу прощения, любезнейший хозяин, ноничего подобного я непонимаю. Какое такое дело, из-за которого я вдруг должна бежать неизвестно куда сломя голову? Вы шутите, новесьма неостроумно.
        Втом, что я попала вкрайне опасную ловушку, неприходилось даже сомневаться: попробуй я закричать - негодяй разгласилбы всем икаждому свою нелепую выдумку относительно позвавшего меня напомощь вампира, реши скрыться вдоме - он непременно последует замной, иостановить его будет некому. Мерзавец учёл всё, кроме, разве что, того известного лишь немногим факта, что мой напарник - если речь шла именно онём, анебыла нарочно выдуманной угрозой, - мог позвать меня восто раз проще ибыстрее, чем добежалбы самый лучший посыльный. Нокчему преступникам это знание? Ведь ибез нихже…
        Меня внезапно осенило, что незнакомец нерешится обнародовать свою подлую выдумку овампирах, ведь тогда он былбы сожжён накостре как соучастник, идаже более того, позови я напомощь, мне неугрожалабы никакая опасность! Ведь позаконам Остриха, ни один человек неможет быть осуждён наосновании слов другого, если доказано, что тот общался сне-мёртвыми или подвергся их нападению. Видимо, эти мысли отразились уменя налице, потому что незнакомец, прекратив вежливо улыбаться, достал откуда-то жуткого вида нож ишёпотом потребовал:
        - Молчать, дура! Только пикни - я тебя накусочки разрежу!
        И, прежде чем я успела оценить реальность угрозы, негромко свистнул, вызывая, как оказалось, двоих сообщников. Сприставленным кгорлу ножом удевушки неостаётся никакой возможности оказать достойное сопротивление даже одному преступнику, идаже если его телесная сила непревышает её собственную, чего, думаю, неучёл мой напарник иБеата, когда обсуждали необходимость для меня овладеть хоть какими-то навыками самозащиты. Мне связали руки иноги, иуже собирались завязать глаза, когда изглубины дома послышался слабый голос госпожи Дентье, которую удивило моё длительное отсутствие. Негодяям пришлось поторопиться; наскоро затолкав мне врот какую-то тряпочку, они нахлобучили наголову мешок и, подхватив под руки, утащили прежде, чем добрая женщина догадалась сама проверить, куда это я запропастилась.
        Сохраняя, ксвоему удивлению, некоторое подобие самообладания - или, быть может, так повлияло наменя вызванное неожиданностью угроз идерзостью изумление, - я пыталась позвать напарника напомощь, однако нечувствовала итени его присутствия: вампир, по-видимому, мирно спал, ожидая, пока день окончательно сменится ночью. Постепенно пришло понимание безнадёжности моего положения, авслед заним - ужас, парализующий тело нехуже вампирских чар. Мои призывы опомощи, обращённые то кнапарнику, то кМастеру, становились всё более иболее отчаянными, неполучая ни малейшего отклика. Тем временем преступники, непереставая угрожать мне ножом, который теперь упирался вспину, выволокли меня издома ипоспешно затолкали, судя поощущениям, встоящую усамого крыльца карету. Двое сели пообе стороны отменя, наконец-то убрав своё оружие, атретий, видимо, тот самый верзила, уселся напротив. Перепуганная дополусмерти, больно зажатая сдвух сторон ивужасе гадающая освоей дальнейшей судьбе, я задыхалась отцарящей вкарете духоты изакрывающего головы мешка, иедва нетеряла сознание. Карета, повинуясь хриплому приказу фальшивого
посланника, тронулась сместа ибыстро покатилась вниз поулице внаправлении площади Трёх свечей, закоторой начинались, как я уже знала, самые неблагонадёжные кварталы города. Если кто-то изпрохожих иобратил внимание натворящееся рядом сними преступление, то несчёл нужным поднимать шум: проклятые «устрицы» считали вполне естественным поночам похищать женщин, сводить личные счёты сврагами ипредаваться разврату, иникогда немешали ни одному, ни другому, ни третьему, если небыли связаны сжертвой кровными или хотябы дружескими узами. Отныне моя судьба делалась доневозможности незавидной…
        Точнее, должна была сделаться, еслибы знакомый голос вдруг незакричал «Стой!», апосле нераздалисьбы выстрелы. После первых двух, прозвучавших почти одновременно, сидящий слева негодяй словнобы резко отодвинулся отменя, насколько это позволяло неслишком обширное пространство вкарете. Сидящий справа, напротив, навалился наменя всем телом, я потеряла сознание, успев впоследние мгновения услышать ещё два выстрела, отчего-то приглушённых, словно донёсшихся откуда-то издалека…
        Очнулась я, как мне кажется, довольно скоро, ипервым моим ощущением было чувство, будто кто-то растирает мне запястья, весьма жестоко стянутые перед этим верёвками бандитов. Звуки вокруг свидетельствовали отом, что я нахожусь посреди оживлённой улицы, отомже свидетельствовала весьма жёсткая поверхность, накоторой я полулежала.

«Плащ, - предположила я, - сложенный вдвое длинный мужской плащ, вкаких ходят поночам, скрываясь отпосторонних глаз. Апод ним - булыжники мостовой икаменная стена какого-то дома, накоторую я опираюсь спиной».
        Глубокомысленность подобного предположения насмешила меня, ия едва подавила улыбку. Открывать глаза нехотелось: я так инесумела дозваться донапарника ибоялась нежданного спасителя неменьше, чем похитителей. Наличие толпы вокруг нас, увы, защитилобы меня отявного насилия, ноникак неспасёт отнового похищения, замаскированного показной заботой. Иуж вовсяком случае, никто незаставит меня участвовать втой комедии, которая здесь разыгрывается!
        Вокруг раздавались взволнованные голоса, побольшей части женские, переживающие из-за моего затянувшегося обморока. Немногие мужчины, перебивая представительниц прекрасной половины человечества (если верить вподобной оценке сентиментальным романам), советовали принять более энергичные меры кприведению меня вчувство. Аименно: опустить мне голову ниже, сжечь под носом пёрышко, похлопать пощекам или насильно влить несколько капелек «чего-нибудь покрепче». Боюсь, если я немедленно неподам признаков жизни, эти сердобольные граждане уморят меня каким-нибудь пойлом или свернут шею впорыве милосердия. Кто знает, может, это ибылбы лучший выход?
        Непрошенный спаситель словно догадался омоих мыслях и, наклонившись ксамому моему уху - я почувствовала его дыхание насвоей щеке - еле слышно шепнул:
        - Ивона, если ты неоткроешь глаза, я примусь растирать твои лодыжки, это наверняка пойдёт тебе напользу иприведёт вчувство, моя дорогая.
        Разумеется, я немедленно открыла глаза, ноперед этим влепила нахалу звонкую оплеуху.
        - Как вы смеете так сомной разговаривать?! - возмутилась я, навсякий случай поджимая ноги.
        Дрон Перте намиг прижал ладонь ккраснеющей щеке, апосле легко поднялся наноги ипротянул мне руку.
        - Рад, что вам стало лучше, хозяюшка, - по-острийски произнёс он. - Надеюсь, вы всостоянии дойти додома?
        Подав сыну синдика руку иподнявшись, я поспешила оглядеться. Мы стояли наперекрёстке улицы Свежих угрей иВоробьиного переулка, ведущего, как я уже говорила, наплощадь Трёх свечей. Толпа медленно расходилась, нестолько разочарованная отсутствием унас потребности веё участии, сколько встревоженная воинственным видом нескольких молодчиков, вежливо предлагающих собравшимся уходить подобру-поздорову ипри этом весьма красноречиво поправляющих оружие.
        - Небойтесь, - как-то очень фамильярно шепнул мне сын синдика. - Это мои люди, иони никогда непричинят вам вреда.
        - Пока вы им этого неприкажете, - добавила я, чем вызвала недоумевающий взгляд самозваного спасителя.
        - Сударыня, - по-дейстрийски изумился он, - чем я заслужил подобное отношение?
        - Вы, сударь? - всвою очередь поразилась я, носын синдика, опомнившись, прервал меня.
        - Потом, сударыня. Здесь невремя инеместо.
        Мне ничего неоставалось, как кивнуть ипокорно пойти туда, куда меня вёл, заботливо поддерживая, господин Дрон Перте. После всего пережитого меня едва держали ноги, ите полквартала, которые оставались додома госпожи Дентье, казались мне неодолимыми. Втом, что сын синдика, покрайней мере, сейчас неимеет намой счёт никаких коварных планов, я почти убедилась, едва осознав, какое он выбрал направление. Разумеется, окончательно вблагие намерения Дрона Перте я поверю, когда окажусь всвоей комнате, аещё лучше - когда этот тип уберётся измоей жизни навсегда. Впоследнее, впрочем, верилось струдом.
        Моя квартирная хозяйка встретила нас воглаве вернувшихся слуг, среди которых был инемолодой «защитник дома» - тот самый вооружённый мужчина, присутствие которого позволяло живущим здесь девушкам одеваться как знатные барышни, анекак бесстыжие простолюдинки. Бедный старик, даже присутствуй он вдоме, никак немогбы вступиться заменя, да он инесчитал это своей обязанностью. Главное для него было своим присутствием подтвердить право госпожи Дентье навывеску сошпагой, атам хоть трава нерасти. Дрон насмешливо хмыкнул при виде оружия этого, спозволения сказать, защитника, твёрдой рукой отстранил встревоженную хозяйку и, неспрашивая ничьего разрешения, повёл меня вглубь дома. Точнее сказать, собирался повести, так как, едва я переступила порог исделала несколько шагов, силы окончательно покинули меня, ия едва неупала кногам своего спасителя.
        Лицо сына синдика искривила неприятная усмешка, однако он непроизнёс ни слова, только подхватил меня наруки ипонёс клестнице, аоттуда - наверх. Надо сказать, вДейстрии ни один мужчина нерешилсябы так откровенно признать, что он знает, где расположена спальня девушки - любого сословия, - даже если это знание ему дало изучение архитектуры. Пытающейся увязаться занами следом госпоже Дентье Дрон Перте тоном, нетерпящим возражений, велел позаботиться обокале вина, «самого крепкого, какое есть вдоме» иприслать сним служанку, предоставив меня заботам сына синдика. Добрая женщина была так ошеломлена решительностью «этого милого шалопая», что повиновалась без слов, оставив меня напроизвол судьбы - иДрона Перте.
        - Атеперь, сударыня, поговорим серьёзно, - произнёс сын синдика, опустив меня вкресло вмоей спальне ипротягивая бокал вина. - Пейте, вам необходимо успокоиться, ислушайте меня.
        - Господин Перте, - сдостоинством произнесла я, отстраняя вино, - я весьма признательна вам засвоевременное вмешательство вмою судьбу, однако оно недаёт вам право ивпредь…
        - Пейте! - так резко перебил меня Дрон, что я покорно взяла настойчиво протягиваемый бокал исделала основательный глоток. Сладкое доприторности крепкое вино ударило мне вголову, принося покой иприятную тяжесть.
        - Что вы туда подмешали? - спохватиласья.
        Сын синдика выразительно поднял брови.
        - Я подмешал, сударыня? Вы мне льстите, значительно преувеличивая мои способности. Боюсь, я ещё неовладел искусством находиться вдвух местах одновременно.
        Мне хотелось сказать, что такой умелец, как Дрон Перте могбы подсыпать отраву или снотворное зелье втот момент, когда принимал бокал изрук служанки, ноя промолчала. Напарник по-прежнему спал, заокном стремительно темнело, новечер всё никак нехотел уступать ночи, а, значит, вампирам небыло резона просыпаться изаботиться освоей беспомощной подопечной. Оставалось надеяться нато, что человек, наглазах утолпы народа принесший меня вэтот дом, непосмеет красть спящую. Я сделала ещё один глоток ипочувствовала, что засыпаю безо всякого снотворного.
        - Итак, сударыня, - серьёзно проговорил сын синдика. - Я думаю, нам свами пришла пора объясниться.
        Отставив бокал всторону, я умоляюще поглядела насвоего мучителя. Меньше всего насвете мне хотелось объясняться сшантажистом иинформатором дейстрийского бюро безопасности, контрабандистом, авантюристом ипредателем своих коллег понарушающей интересы моей родины деятельности. НоДрон Перте был неумолим.
        - Прежде всего, - неожиданно произнёс авантюрист, - я должен просить увас прощения.
        - Сударь?! - поразилась я ипоспешила запить удивление маленьким глоточком вина - всамый раз для подобного потрясения.
        - Да, сударыня, просить прощения, - продолжал сын синдика. - Мне было известно огрозящей вам опасности - вы, мне кажется, решили, что я пытаюсь вас шантажировать. Мне было известно, ноя счёл угрозу отдалённой, свою нужду вденьгах поставил выше вашей безопасности - иедва успел вытащить вас излап…
        - Ваших друзей, - зло дополнила я, прекрасно понимая, что, небудь мой спаситель связан смоимиже похитителями, он немогбы знать отом, где, как икогда будет совершено преступление. Иесли место ивремя суток были ещё предсказуемыми, то день… Сдругой стороны, кого я обманываю - всякий, давший себе труд проследить задомом госпожи Дентье - ато ивовсе вхожий сюда человек - может сообразить ивкакой день меня удобнее всего выманить хотябы вприхожую. Да полно, несамли сын синдика устроил этот спектакль, купив ценой жизни двух-трёх негодяев моё безграничное доверие… Исчего я взяла, что похитители умерли, ведь я невидела их трупов!
        - Вы недоверяете мне, сударыня, - вздохнул сын синдика и, взяв стуалетного столика бокал, залпом допил оставшееся вино. - Да, нескрою, я был связан - нессамими этими бандитами, ностеми, кто их послал. Ия, разумеется, знал, что навас планируется нападение. Я надеялся уговорить их отказаться отсвоего намерения исэтой целью - разумеется, нетолько снею - покинул вас без предупреждения сразуже после нашего последнего разговора. Но, увы, непреуспел, итолько исмог, что выяснить примерные сроки исполнения. Тогда-то ипоспешил вернуться: думается, вы сами понимаете, насколько для меня был очевиден конкретный день.
        - Мне очень жаль, сударь, - следяной вежливостью проговорила я, - ноя неверю неединому вашему слову. Всё это мне могбы наговорить ипрямой организатор этого… этого… этого преступления, которое, кстати, нисколько непротиворечит столь превозносимым вами законам вашей страны!
        - Мне приходилось похищать женщин, - собезоруживающей откровенностью признался сын синдика. - Знаетели, унас такое случается, когда двое любят друг друга, истрастно желают соединить свои судьбы, ародители - собеих сторон или только состороны невесты - категорически против брака. Ивсегда оскорблённая сторона кричала обеззаконии ипадении нравственности, поэтому мне сложно вместе свами осудить наши обычаи. Но, поверьте мне, сударыня, никогда я неопускался столь низко, чтобы силой удерживать всвоём обществе женщину, которая явно стремится его покинуть. И, поверьте мне, я ничуть неодобряю тех мерзавцев, которые втроём угрожают ножом беззащитной девушке. Вам станет легче, если я скажу, что ваши похитители мертвы - все трое?
        - Ваши нравственные правила, - зло улыбнулась я, внутренне передёргиваясь отмысли, что из-за меня были убиты трое человек, - несомненно, делают вам честь. Я так полагаю, сонное зелье вбокале вина иугрозы шпагой неотносятся кзапрещённым приёмам? Ведь мыже были свами один наодин ия, несомненно, могла защищаться…
        - Вы изащищались, - невесело усмехнулся вответ сын синдика, несколько смущённый моей тирадой. - Ивесьма успешно, должен признать. Ивона, послушайте, унас нетак много времени, чтобы обсуждать все недоразумения, которые между нами возникали.
        - Недоразумения?! - задохнулась отвозмущения я. - Сударь, я могу найти какие угодно определения вашему поведению, нотолько не«недоразумения»!
        - Тогда скажите «глупая шутка» - ипокончим сэтим! - хмуро произнёс Дрон Перте. - Я действительно имел намерение обыскать вас, идействительно пытался запугать вас тогда, вовремя наших переговоров. Но, честью клянусь, вам ничего негрозило, пока я был рядом имог защищать вас! Атеперь - может быть, вы успокоитесь, ибудете разговаривать разумно?
        Повиду сына синдика можно было понять, насколько он неуверен всамой моей способности кразумной беседе. Между тем я чувствовала себя всостоянии говорить накакую угодно тему; тяжесть вголове прошла, как прошла инервная дрожь, бившая меня стого самого момента, как я пришла всебя наперекрёстке. Я смотрела насына синдика - ананего стоило посмотреть, какбы вы кнему неотносились - ия отстранённо думала, что, если предложение Беаты ещё всиле - иесли мой напарник непередумает, я вывернусь наизнанку, анаучусь защищать себя самостоятельно, недоверяясь ни вечно где-то пропадающему вампиру, ни сомнительному благородству Дрона Перте. И, если впредь из-за меня кому-то придётся умереть, я, покрайней мере, смогу быть твёрдо уверена, что мерзавца вдействительности нет вживых, ктобы ни подстроил мне очередную ловушку. Эти мысли, новые для меня, совершенно безнравственные помоим прежним представлениям, будоражили сознание ивызывали невольную оторопь. Ивсёже… ивсёже дайте только срок снестись снапарником, атам уж я сумею его упросить. Кчёрту всё, кчёрту этот мир, инравственность, ирепутацию, исаму мою бессмертную душу
- я устала быть чужой игрушкой вэтой игре.
        - Прошу вас, сударь, - кивнула я, отдуши надеясь, что мои мысли ненашли отражения налице. - Я вас внимательно слушаю.
        Сын синдика неопределённо хмыкнул, апосле подтащил скамеечку для ног, накоторой сидел, поближе ко мне ибезо всякого вступления заговорил:
        - Мне известно, сударыня, икто были эти люди, икто их послал. Иизвестно, почему их послали завами. Молчите, неперебивайте, унас мало времени, я отправил человека заотцом и, прежде, чем он придёт, нам надо свами решить, очём мы будем ему говорить. Слушайте внимательно. Я собирался продать эти сведения вам захорошие деньги, носейчас недотого, поэтому забудьте все свои подозрения ошантаже. Я знаю, кто вы такая. Мне известно овас так много, что вы ипредставить себе неможете. Молчите, неспорьте! Я знаю вашу тайну. Молчите, я сказал! Выдавать вас кровникам мне невыгодно, да я инехочу. Молчите! Да, я говорю именно отом… очём говорю, сударыня. Вы вопасности, впостоянной опасности, но, помимо кровников, есть те люди, которые ведут навас охоту довольно давно. Да, среди них есть мои друзья. Ида - я готов продать вам их имена, если вы мне хорошо заплатите. Обэтом после, сейчас овас. Вы некричали инезвали напомощь - я догадываюсь, чем вас припугнули. Опятьже, наобычное похищение это преступление непохоже: вас уводили силой незнакомые люди. Как вы собираетесь объяснять все несоответствия властям?
        - Никак несобираюсь, - буркнула я, приходя вужас отосведомлённости сына синдика. Нет, небежать отнего надо, его надо убить, икак можно скорее, этойже ночью, если получится, иначе он погубит именя, имоего напарника. Убить, апосле скрыться… или нет, никуда нескрываться, вконце концов, какое я могу иметь отношение кночным похождениям известного повесы ишалопая? Да, именно так - убить тайком, выждать неделю, иуехать открыто, невызывая ни укого подозрений, нопрежде, чем вчью-нибудь слишком старательную голову закрадётся мысль относительно возможности моей причастности кэтому делу. Атам можно исамой себе несчастный случай подстроить. - Это работа вашего батюшки - расследовать преступления, ая - бедная путешественница, которой незнакомый бандит угрожал ножом, икоторая понятия неимеет, чем вызвано подобное обращение.
        - Разумная тактика, - улыбнулся Дрон Перте, словно инеподозревая отех мыслях, которые вихрем пронеслись вмоём сознании. - Втаком случае, сударыня, будьте добры, подскажите имне, какими словами объяснить своё вмешательство.
        Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы отвлечься отобраза зарезанного сына синдика влуже крови - мёртвым он былбы, пожалуй, нестоль привлекательным, как при жизни, - иответить назаданный вопрос.
        - Тут идумать нечего, сударь. Вы закончили свои дела встолице ивернулись домой, атам издалека увидели происходящее, иуспели вмешаться, пока нестало слишком поздно. Недумаю, что вас спросят, что вы делали вечером возле моего дома.
        Дрон Перте одобрительно улыбнулся, апосле резко сказал:
        - Атеперь, сударыня, если увас возникла мысль отменя избавиться - забудьте оней раз инавсегда!
        Инеподумав отпираться, я колко спросила, что, кроме слов, сын синдика, может предложить вобмен насвою жизнь. Вэтот момент я чувствовала себя всостоянии справиться савантюристом голыми руками, если он вдруг попробует применить ко мне силу.
        - Защиту, сударыня, - веско сказал Дрон Перте. - Защиту отпохитителей, защиту отзакона, защиту отдосужих пересудов и, дорогая моя, отметьте особо - защиту отменя самого, раз уж вы так сильно боитесь.
        - Вы говорите загадками, сударь, - покачала головой я. - Извольте объясниться.
        - Чегоже проще, сударыня. Я уже послал нарочного ксвоей матери, ивмоём доме для вас будет предоставлена комната. Дом синдика городских стрелков охраняется куда лучше, чем дом хозяйки Дентье, итам вам негрозит похищение - если, конечно, вы небудете разгуливать ночью без охраны. Думаю, нестоит объяснять, что, как гостья внашем доме, вы будете вызывать меньше подозрения иумоего отца, иукровников, если им вообще вголову придёт заинтересоваться вами. Что допересудов именя самого - я знаю, вы скептически относитесь кострийским обычаям, но, поверьте мне - гостеприимство для нас священно. Ни один волос неупадёт свашей головы помоей вине - прямой или косвенной. Ну как, согласны?
        - Вы так инеобъяснили, каким образом ваше предложение защитит меня отдосужих сплетен, - криво усмехнулась я, сжимая ладонями виски. Мой бесценный напарник наконец-то соизволил проснуться исейчас, уловив вмоих мыслях отголосок случившегося, безжалостно копался вмоей памяти, извлекая изнеё все подробности. Лучшебы он добрался доменя, оглушилбы сына синдика ивыпилбы моей крови, спервойже каплей узнав всё необходимое, чем сейчас причинять такие мучения.
        - Когда все будут знать, что вы перебрались вмой дом, пропадут всякие сомнения относительно наших отношений, ивам останется только придумать предлог для отсрочки свадьбы, - снисходительно пояснил сын синдика. Я была так поражена этим заявлением (хотя его следовалобы ожидать), что даже забыла оголовной боли иоприсутствии всвоём сознании вампира.
        - Надеюсь, сударь, - несразу нашлась я сответом, - вы неделаете мне официального предложения, инепитаете вмоём отношении подобных намерений, поскольку мой ответ вам заранее известен.
        Дрон Перте, ксчастью, нестал объяснять, насколько мало для него привлекателен брак сбезродной девчонкой издейстрийской шляпной лавки, итолько вежливо кивнул, принимая мой отказ.
        - Сударыня, - преувеличено серьёзно проговорил сын синдика, - я ни вкоей мере несобираюсь вам навязываться против вашей воли, итолько прошу позволения иметь возможность защитить вас отгрозящей опасности.
        Театральный поклон, который он отвесил, был под стать словам, имне стоило некоторого труда отрицательно покачать головой.
        - Вы, кажется, непонимаете серьёзности положения, - несколько раздражённо начал сын синдика, нотут я снова прижала руки квискам, скривившись отболи.

«Соглашайся, Ами! - прозвучал вмоём сознании заметно встревоженный голос напарника. - Он прав, там ты будешь вбезопасности, пока мы неотыщем тех, кто занами гоняется. Соглашайся, это приказ!»

«Да, но…» - начала было я, новампир словно исчез.
        - Послушайте, сударь, - начала тогда я вслух, неслишком надеясь встретить вДроне Перте сочувствие. - Ваше предложение вомногом заманчиво, однако я, если вы меня понимаете, невсегда могу отказаться отночных прогулок,и…
        - Ах, вот что вас удерживает! - широко улыбнулся сын синдика. - Ивона, дорогая моя, вам следовало спросить сразу. Я специально предупредил матушку, чтобы она приготовила вам малую гостевую комнату, она расположена напротив моей - надеюсь, вас это несмущает, - рядом счёрной лестницей изапасным выходом. Я сам частенько пользуюсь ими, и, уверяю вас, ступеньки нескрипят, ивсе петли хорошо смазаны. Ввиде особенного исключения я достану вам ключ, нотолько при двух условиях.
        - Первое, полагаю, вернуть вам ключ, когда мы расстанемся, нетакли? - предположила я. Сын синдика отрицательно покачал головой.
        - Оставьте его себе, сударыня, еслибы я вам недоверял, ябы приказал заменить замок вдвери, это намного надёжнее. Нет, условия будут совершенно другие, иих будет, пожалуй, недва, атри.
        - Ваша щедрость меня поражает, сударь! - резко перебила я, нежелавшая пользоваться помощью Дрона Перте даже изадаром, нето что накаких-то условиях.
        - Прошу вас, сударыня, - примиряюще поднял руку сын синдика. - Во-первых, вы невыйдете наулицу без сопровождения, договорились? Думаю, нескольких ваших прогулок исегодняшнего приключения ясно дали вам понять, насколько чревата беспечность вОстрихе.
        - Надеюсь, вы несебя предлагаете впровожатые? - уточнилая.
        - Разумеется, нет, сударыня, - покачал головой Дрон Перте. - Я прекрасно понимаю, что вам захочется прогуляться без моей слежки, ипрошу вас только оразумной осторожности. Обещаете?
        Я неопределённо кивнула иприготовилась слушать дальше.
        - Второе - прежде чем отправиться напрогулку, вы обязательно предупредите меня отом, что уходите, нахудой конец просунете под дверь записку. Это условие даже необсуждается, вам ясно?
        Представив себе, как стучусь среди ночи вдверь кнеженатому мужчине, которого все, кроме него самого, прочат мне вмужья, я ощутила особенно сильное желание потребовать сначальства прибавку кжалованию: вкачестве компенсацию заущерб, наносимый этим заданием моей репутации.
        - Третье условие, - как ни вчём небывало продолжал Дрон Перте. - Оно также неподлежит обсуждению.
        - Я вас внимательно слушаю, - заверила я, прислушиваясь кголосам налестнице. Судя повсему, отец Дрона, синдик городских стрелков, наконец-то явился сюда снимать употерпевшей показания. Впору загордиться отоказанной чести, да только вот почему-то нет настроения.
        - Третье условие, - театрально прошептал, потянувшись ко мне, авантюрист. - Вы немедленно поклянётесь могилой вашей матери, что невпустите вампиров вдом моих родителей. Нуже, увас нет иминуты, соглашайтесь скорее - или я сейже час расскажу отцу всю правду!
        Времени, закоторое синдик поднимался полестнице, слихвой хватило нетолько натребуемую клятву, ноинато, чтобы отвесить наглецу очередную оплеуху - нестолько заугрозы, сколько запопытку запечатлеть намоей щеке поцелуй под прикрытием необходимости говорить шёпотом. Надо отдать ему должное - Дрон Перте нетолько непытался увернуться, ноиявно считал полученный удар чем-то само собой разумеющимся; вовсяком случае, он нестал ни возмущаться, ни пытаться как-либо свести счёты. Кто знает, быть может, среди «устриц» принято именно такое обхождение.
        Через час, когда синдик гильдии городских стрелков раскланялся, повторив перед уходом предложение сына переехать вего дом, я собирала свои вещи, под видом вежливости отослав служанок: мне нехотелось, чтобы они разбирали мои «рабочие» платья сих потайными карманами.
        Нервная дрожь унялась под воздействием вина, опьянение тоже успело пройти, исейчас меня мучила головная боль: последствия мысленного разговора снапарником. Укладывание вещей - занятие, весьма располагающее краздумьям, инеудивительно, что печальные мысли заполонили моё сознание. Впервую очередь, конечно, меня тревожило приглашение Дрона Перте, который, кажется, несомневался, что моё спасение даёт ему право напрямо-таки беспардонное нахальство. А, может, его поведение объяснялось знанием моего прошлого. Могу поверить вгостеприимство «устриц» вотношении моей безопасности, носын синдика ивне своего дома едва удерживался врамках приличий; нетрудно догадаться, как изменится поведение Дрона, когда я окажусь вего власти. Однако… как неоднократно объяснял мне напарник, его приказы необсуждаются, ипрямое распоряжение проигнорировать невозможно. Авот это подводило кследующим размышлениям: почему вампир, столь легко раздражающийся при одном упоминании сына синдика, внезапно распорядился принять его приглашение? Ситуация показалась ему настолько пугающей или уне-мёртвого были надом синдика свои планы? Аесли
были, остаётся решить, насколько важна для напарника данная мной клятва.
        Вампир никак невмешивался вмои попытки осмыслить происходящее, ия перешла ксамому сложному вопросу: как? Как негодяи узнали моё имя игде именно я проживаю?
        Впрошлый раз, как говорила Грета, кто-то добыл эти сведения ипереправил вОстрих. Асейчас? Мы неписали вбюро, ни как меня теперь зовут, ни имя моей квартирной хозяйки: боялись утечки. Внешность уменя ничем непримечательная… Искали дейстрийскую путешественницу? Новедь госпожа Дентье говорила, что нас таких двое - или они приходили ко второй девушке тоже?

«Ами, - внезапно ворвался вмои мысли напарник, - доверчивая ты моя дурочка, тебе неприходило вголову, что есть одна категория граждан, которая знает отебе всё инезатруднится проследить, где ты живёшь?»

«Вампиры? - мысленно ахнула я. - Новедь наменя напали люди!»

«Если тебя только непредал твой кавалер, дурочка, - зло отозвался вампир, - это единственный вариант. Никто больше немог так точно имного отебе знать».

«Но, Гари, подумай, ведь могли следить, могла быть утечка, могло произойти что угодно! Ипотом, ты сам всегда говорил, мёртвые неимеют дела сживыми!»

«Авот это мы сейчас проверим!» - отрезал вампир иснова пропал измоего сознания.
        Супруги Перте встретили меня весьма ивесьма благожелательно. Хозяйка была осведомлена ослучившемся сомной иполна сочувствия, синдик возмущался наглостью бандитов иклялся, что положит все силы напоимку сообщников. Он был одновременно доволен инедоволен сыном: тот храбро вмешался, спас девушку - нозачем было убивать преступников?! Живых можно допросить, мёртвые годятся только накладбище. Дрон смущённо оправдывался, иизразговора я поняла, что возница той разбойной кареты был ранен, носумел скрыться, причём никто незнает, куда он делся.
        Светский разговор зачашкой чая длился недолго: была уже ночь, когда я только появилась вдоме синдика, изасиживаться доутра неимело смысла. Провожаемая Дроном Перте, я поднялась всвою комнату, причём этот наглец как ни вчём ни бывало вошёл туда следом замной. «Забыв» отдать горничным ключ отчемодана, я могла небояться, что они найдут среди моих вещей что-нибудь неподобающее приличной барышне, азавтра я встану сутра иразберу всё сама без посторонних глаз. Теперьже мне хотелось только одного - упасть накровать (которая выглядела несравненно удобнее, чем кровать вдоме госпожи Дентье) изаснуть. Увы, как уже говорилось, сын синдика несобирался предоставить мне такой возможности, зайдя вмою комнату итщательно притворив засобой дверь.
        - Внашем доме непринято подслушивать, поэтому мы можем закончить наш разговор, - хладнокровно пояснил этот мерзавец. Я бессильно упала встоящее уокна кресло изастонала.
        - Сударыня, - продолжал Дрон Перте, - пришла пора открыть карты. Мне известно, кто вы такая икакие силы действуют навашей стороне, апотому мы сбережём немало сил ивремени, если вы небудете отпираться. Согласны?
        Вне себя отужаса, я помотала головой, отказываясь продолжать разговор, носына синдика это неостановило.
        - Дорогая моя, вы, кажется, невоспринимаете меня всерьёз или неверите моим словам. Хорошо, я назову вещи своими именами. Вы действуете неотсебя инеотдейстрийского бюро безопасности, точнее говоря - отбюро, ноненапрямую. Увас есть сообщник - изтех, кто нелюбит спать ночью[33 - Острийский эвфемизм, обозначающий вампира.], иименно полагаясь наего защиту, вы совершаете свои рискованные вылазки втёмное время суток. Что вы можете сказать поэтому поводу?
        - Вы… вы бредите! - пролепетала я, впанике вглядываясь внеумолимое лицо Дрона Перте. Мне следовало догадаться, что мерзавец непрекратит преследовать меня разговорами оне-мёртвых, норазве я могла поддерживать подобные речи? Это немоя тайна, иавантюристу стоило дать понять, насколько я нерасположена обсуждать сним бюро инапарника. Как учил Гари, нельзя сознаваться вправоте собеседника, даже если ему известно всё: только так можно удержаться иневыболтать то, чего собеседник незнает… Боже, как я устала! - Вы сошли сума,и…
        - Вы плохо меня поняли, сударыня, - холодно отозвался сын синдика. - Тогда поговорим так: или сейже час здесь, наедине, или завтра сутра вканцелярии крови. Учтите, я могу предоставить «кровникам» неопровержимые доказательства.
        - Подлец! - сужасом ивозмущением вскричала я, вскакивая наноги. Господи, какую ошибку совершил напарник, как ошибалось бюро, недав мне прекратить опасную игру сДроном Перте искрыться, пока ещё непоздно. - Обманщик! Предатель! Вы ведь обещалимне…
        - Обещал защиту этого дома, - перебил меня сын синдика. - Ноинформацию, которой я располагаю, можно донести докровников безотносительно вашего места пребывания.
        Авантюрист ивымогатель лёгкими шагами пересёк комнату, подошёл ко мне, взял мои руки всвои изаглянул вглаза.
        - Я нетребую денег замолчание, Ивона. Я прошу всего лишь быть откровенной сомной, чтобы я мог вас защитить.
        - Или продать всё, что я расскажу, вашим дружкам! - резко перебила я. Налице сына синдика появилась хищная улыбка, ион ласкающе провёл рукой помоей щеке, шее, спустился кплечам. Намгновение я замерла, отдаваясь непривычно-приятному чувству, которое вселяло это прикосновение, апосле, опомнившись, отпрянула так резко, что споткнулась иупала наручку кресла.
        - Нет, Ивона, - серьёзно произнёс Дрон Перте, - вас я думаю придержать для самого себя.
        Незнаю, чем могбы закончиться наш разговор, нотут издалека донёсся голос госпожи Перте, окликавший сына; авантюрист, спохватившись, пожелал мне спокойной ночи ивышел изкомнаты, оставив меня вполной растерянности. Наглость сына синдика, его апломб и - Боже мой, вот стыд-то! - более чем развязное прикосновение, которое я вытерпела стакой вопиющей безропотностью! И, главное, Дрон Перте знал про меня всё! Знал истроил помоему поводу какие-то планы, несомненно, такиеже гнусные, как ивсё его поведение.

«Гари! - мысленно позвала я. - Ты слышишь меня? Его необходимо убить, сегодняже, сейчасже! Гари! Пожалуйста, немолчи, ответь! Убей его, я тебя умоляю!»

«Уймись, Ами! - раздражённо отозвался вампир. - Недотебя сейчас, потом всё, позже! Отстань!»
        Я хотела возразить, нотут вмоё сознание ворвался уже знакомый металлический лязг, апосле меня будто ударили поголове… Дальше оставалась одна только темнота.
        Наутро разразился страшный скандал, когда горничные обнаружили меня без чувств лежащей вкресле - истало ясно, что прислуга вдоме Перте забыла освоих обязанностях: никто неявился ко мне ночью помочь раздеться, умыться илечь впостель. Горничных, разумеется, можно понять: они видели, как молодой хозяин провожал меня вспальню, ирезонно решили, что тут обойдутся ибез них. Они, быть может, скрылибы свою оплошность, еслибы меня удалось привести всознание, однако, как ни толкали меня бедные девушки, как ни хлопали пощекам, сколько ни жгли под носом пёрышки ини протирали лицо вымоченной вхолодной воде тряпкой - ничего непомогало, я оставалась неподвижной, бесчувственной иедва дышала.
        Поднятый шум привлёк внимание Дрона, который распорядился небеспокоить пока хозяев Перте, апопытатЬся справиться снеожиданной бедой своими силами. Обмирающие отжалости иужаса горничные перепробовали намне все народные средства возвращения всознание: меня щипали, толкали, растирали запястья илодыжки, влили вгорло несколько капель коньяка, добросовестно принесённого Дроном изсвоей комнаты, усадили, нагнув голову кколеням - однако ничего непомогало. Сложно представить, чем могло закончиться дело, еслибы одна молоденькая горничная, чей дядя поматери был священником вближайшей кгороду деревушке, нерешила испробовать намне силу молитвы. Отприкосновения дешёвенького креста кмоей коже я вздрогнула, будто он был раскалённый, и, открывая глаза, жалобно простонала:
        - Жжётся! Серебро жжётся! Мне больно!
        Ксчастью, вэтот момент я говорила по-дейстрийски, исклонившиеся надо мной девушки вформенных платьях разразились благодарственными вздохами, посвящёнными Богу иего святым, вернувшим меня иззабытья. Едва начав осознавать происходящее, я поняла, какой опасности себя подвергла этой обмолвкой… Иопасность ничуть неминовала: чуть поодаль стоял сын синдика, аведь немог непонять, очём я говорю…
        - Хозяюшка говорит, - перевёл Дрон Перте, недрогнув ни единым мускулом лица, - что очень плохо себя чувствует после этой ужасной ночи. Ксчастью, всё уже позади: Господь милостив. Атеперь оставьте нас одних, я позову вас, когда понадобитесь.
        - Зачем вы солгали, сударь? - прошептала я, когда сын синдика, выпроводив прославляющих милость Божью служанок, тщательно закрыл дверь иповернулся ко мне. Удивительно, нони одна изних незадумалась, почему прикосновение серебра ккоже обморочной барышни вернуло её всознание…
        - Вы всегда задаёте бессмысленные вопросы, сударыня? - усмехнулся Дрон, подходя ко мне. Пододвинув стул ккреслу, накотором я полулежала, он внескольких словах описал происходящее исамым строгим тоном поинтересовался, естьли уменя истолкования случившемуся. Атакже, невозьмусьли я объяснить…
        Исын синдика, мягко взял меня заруку, указал мне назапястья: они были словно украшены браслетами… накаждой руке полоса раздражённой красной шелушащейся кожи. Итолько тогда я поняла, что чувствую всё усиливающийся зуд, дотого неясное ощущение заслонялась более важными переживаниями.
        - Серебро… - прошептала я, невполне отдавая себе отчёт всвоих словах. - Жжётся!
        - Неговорите ерунды! - отозвался Дрон Перте. - Никто некасался ваших рук серебром, Ивона! Крестик прижали ко лбу, ктомуже…
        Ноя уже ничего неслушала. Удар поголове, когда вкомнате никого, кроме меня, небыло… Причём какой-то странный удар, вызвавший вместо обычных последствий воспаление назапястьях. Серебро, приведшее меня вчувство, когда все обычные средства оказались напрасными… Металлический лязг или, как любят выражаться авторы авантюрных романов, снекоторого времени входящие вмоду вместо готических - звон оружия. Проще говоря, мой напарник, очевидно, скем-то дрался, потому иотказался разговаривать. И, если поголове ударили неменя, асознание я потеряла, нерезонноли предположить, что первым чувств лишился вампир? Асвязанность наших разумов втот момент привела ктому, что я вполной мере ощутила всё тоже, что ине-мёртвый. Тогда становится ясным, почему серебряный крест привёл меня вчувство… Видимо, как-то оборвал возникшую между мной ивампиром связь, хоть я инепредставляю себе, каким образом это всё возможно. Вот только выводы - извсего вышесказанного, атакже извоспаления назапястьях имоих наполовину неосознанных упоминаний смертельного для вампиров металла - напрашиваются самые неутешительные. Беренгарий попал вплен,
илегко себе представить, сколь малыми возможностями прийти кнему напомощь я располагаю.
        - Сударыня! - окликнул Дрон Перте, внимательно замной наблюдавший. - Я вижу, вы догадываетесь опричинах случившегося. Несоблаговолители поделиться результатами своих размышлений?
        Вместо ответа я покачала головой. Слишком многое пришлосьбы сказать, иименно такого, чего несумеет простить даже самый либерально настроенный остриец. Запястья словно жгло огнём; скаждым мгновением они выглядели всё хуже ихуже. Создаётся впечатление, будто вампиру сковали руки, ион умудрился каким-то образом передать мне свою боль. Всё это звучало настолько невероятно ифантастично, что полностью исключало сообщение подобных предположений постороннему человеку. Как, скажите намилость, я могу признаться втом, что напарник нетолько пил мою кровь, ноидал мне капельку своей, что он влюбой момент может прочесть мои мысли или передать свои, фактически признать, что слова «послушное орудие» вотношении меня теряют свой переносный смысл? Стемже успехом вДейстрии девушка изхорошей семьи моглабы рассчитывать наснисхождение, сознавшись, что каждую ночь продаёт своё тело заполкроны[34 - Несмотря навидимую мизерность цены, девушка вполне моглабы более или менее сносно прожить наэти деньги - при условии, что унеё будет как минимум поодному клиенту каждую ночь, так что оскорбительность подобного заявления впервую
очередь именно нравственная.].
        - Непытайтесь меня обмануть, сударыня, - настаивал Дрон Перте. - Я ведь вижу, что вам многое понятно вэтой загадке.
        - Мне очень жаль, - сискренним огорчением ответила я. Усиливающийся зуд превратился вмучительную боль, ия едва незастонала отневыносимых ощущений. Невыдержав подобающей приличной барышне сдержанности, я попыталась почесать запястья и, без сомнения, моглабы расчесать язвы докрови, носын синдика взял мои руки всвои исжал, недавая вырваться. Печальные мысли осудьбе напарника отступили перед жутким ощущением горящих вогне запястий, ия уже немогла больше сохранять присутствие духа, потеряв всё своё мужество перед свалившимся наменя испытанием. Умоляюще цепляясь заДрона взглядом, я пыталась высвободиться ихныкала, едва осознавая, что говорю: - Я ничего незнаю. Пожалуйста, отпустите! Я всё равно ничего незнаю. Отпустите меня, я тихо уйду, иникогда вас непотревожу, только оставьте меня впокое. Возьмите себе мои деньги, возьмите что угодно, нетрогайте меня! Боже мой, да чтоже это!..
        - Тише, моя дорогая, тише! - успокоительно проговорил сын синдика, несобираясь даже прислушиваться кмоим «заманчивым» предложениям. - Тише. Неплачьте, сейчас вам позовут врача, он пропишет лечебные примочки, истанет легче. Потерпите немного,и…
        - Пустите! - уже решительно потребовала я, немного придя всебя иосознав, как смешно смотрится это сцена, когда ещё вчера угрожавший мне разоблачением человек сегодня толи под влиянием ситуации, толи поещё невполне стёршемуся природному добродушию пытается меня ободрить иутешить. Мучительная боль немного ослабла, ия попыталась подняться наноги, чего Дрон Перте, кмоему возмущению, недал мне сделать. - Прошу вас, пустите меня, иненадо врача. Здесь ничего нельзя сделать,и…
        - Значит, вы всё-таки знаете, что свами происходит, сударыня? - хмыкнул сын синдика иподнялся наноги, бесцеремонно велел мне недвигаться сместа, пока он невернётся, ипокинул комнату.
        Оставшись одна, я первым делом разрыдалась - отболи, отжалости ксебе, отужаса сложившейся ситуации, отнадвигающегося одиночества иотстраха занапарника. Самый очевидный выход, приходивший мне вголову, был броситься скакой-нибудь прибрежной скалы вморе итем покончить совсеми страданиями этой жизни, когда меня - пусть инепосвоей воле - покинул единственный друг изащитник. Вот только я сомневалась, что уменя хватит духу… да иестьли вокруге подходящие скалы?
        Вернувшийся Дрон Перте привёл свою мать икакого-то незнакомого мужчину, отрекомендовавшего себя как ведущего городского врача, вочто я даже втом состоянии, вкотором находилась, ничуть неповерила: где это видано, чтобы ведущие врачи прибывали кбольным через каких-нибудь полчаса после обещания их позвать?
        Однако, какимбы ни был приведённый лекарь, отказаться отего помощи мне неудалось, он бегло осмотрел мои руки, спросил - почему-то госпожу Перте - отом, бывалили подобные приступы прежде, причём наего вопрос, недав мне ислова вставить, ответил Дрон Перте. После чего врач нащупал пульс, неодобрительно покачал головой, незаметно - как ему казалось - поискал следы укусов нашее, задал вопрос относительно вчерашних событий, принятых мерах, категорически осудил саму идею пить вино после потрясений, назначил лавандовые капли икомпрессы изромашкового чая, после чего ушёл, бормоча что-то под нос относительно изнеженных барышень, самовнушения иистеричек.
        Весь визит непродлился ичетверти часа, ипоего окончании я была готова поверить вто, что перепуганные Перте вызвали ко мне лучшего врача города - разве что вОстрихе краткие визиты считаются обязательными для всех лекарей. Хозяйка категорически велела мне раздеться илечь впостель, обещав сминуты наминуту прислать служанок, которые мне помогут иналожат компрессы, после чего вышла задверь. Дрон Перте, кивающий навсе распоряжения сначала врача, потом своей матери, остался вкомнате, как будто так инадо.
        - Ну-с, - неумолимо произнёс сын синдика, - господин Тегуль считает всё последствиями вчерашнего потрясения. Забавно…
        - Авы так несчитаете? - спросила я, украдкой почёсывая запястье: приступ практически унялся, хотя сминуты наминуту можно было ожидать его возвращения.
        Сын синдика неприятно улыбнулся.
        - Ивона, скажите мне откровенно - неужели вы впервый раз попадаете вподобные передряги?
        - Смотря как считать, - ответила я, чувствуя подвох. - Мешок наголову мне ещё ненабрасывали.
        - Аруки вам связывали? - немедленно уточнил Дрон Перте. Я покачала головой, вспоминая своё первое столкновение сконтрабандистами.
        - Зачем? Поголове стукнуть - быстрее инадёжнее.
        - Это неслишком вежливо поотношению кдаме, - засмеялся сын синдика.
        - Аугрожать ножом иназывать дурой - вежливо? - огрызнулась я, враз растеряв всю свою воспитанность. Стоило Дрону Перте замолчать, как становились слышны осторожные шепотки служанок, нерешающихся войти ипрервать тет-а-тет господ, аведь следовало поторопиться спринятием мер против возобновления зуда. Увы, резкость невозымела никакого воздействия. Сын синдика одобрительно рассмеялся иподсел ближе.
        - Вот теперь вы заговорили насвоём родном языке, моя милая, - отметил он. - Я всё ждал, когда вам надоесть изображать изсебя благородную барышню. Итак, Ивона, давайте разговаривать прямо: если увас неистерика, то остаются два варианта. Или верёвки были чем-то отравлены, хотя я невижу смысла вподобном приёме, это уже даже неподлость, это какое-то фантастическое расточительство!
        - Каковже второй вариант? - хмуро спросила я, весьма обиженная инсинуациями собеседника. Ни водной изпрежних жизней мне неприходилось разговаривать грубо ирезко - вовсяком случае, продолжительное время; чтоже домоего воспитания, то вшляпной лавке хорошие манеры нужны намного больше, чем вгостиной.
        - Второй… - потянул сын синдика. - Второй вариант звучит странно… однако, судя повашему огорчённому лицу, он ближе всего кистине.
        - Очём вы? - испуганно спросила я, дивясь дьявольской проницательности Дрона Перте ипытаясь своим вопросом отсрочить неизбежное.
        - Ивона, девочка, - покровительственно начал сын синдика, беря меня заруку, - тебе неприходило вголову, что твой друг попал вбеду?
        - Мне приходило вголову, сударь, что вы непозволительно вольно себя ведёте! - воскликнула я, вырывая унаглеца руку. Сын синдика этому непрепятствовал, только досадливо поморщился.
        - Если тебе непременно хочется строить изсебя знатную особу, - скучающе произнёс он. - Конечно, для такой девчонки, как ты, это может быть пределом мечтаний… Вот что, моя милая, - поднял руку сын синдика, недавая мне возмутиться, ипродолжил тихим шёпотом. - Я передумал. Спи спокойно вмоём доме, и, клянусь честью, ни отец, ни кровники, ни мои «друзья» тебе здесь небудут угрожать. Отдыхай, набирайся сил… ини вкоем случае невыходи наулицу одна, это слишком опасно для таких девочек, как ты. Я пришлю служанок.
        Дрон Перте встал ирешительно шагнул кдвери, оставив меня вполном неведении относительно его намерений. Хотя слова сына синдика, казалось, было предназначены для моего успокоения, вних сквозила некая угроза… пока смутная и, быть может, обращённая вовсе некомне…
        - Что вы задумали?! - вскричала я, когда Дрон уже коснулся ручки двери. Он остановился, посмотрел наменя оценивающим взглядом, потом пожал плечами инехотя проговорил:
        - Предложить своё лечение для твоих запястий. Уверен, я справлюсь сэтой задачей лучше Тегуля.
        После ухода сына синдика мне ничего неоставалось, как подчиниться усилиям служанок меня раздеть иуложить впостель. Лавандовые капли сделали меня сонной, акомпрессы наруках немного уняли зуд, который, ксчастью, так больше инеперерос втот чудовищный приступ, из-за которого я разразилась позорными рыданиями вприсутствии Дрона. Одному Богу известно, что он теперь обо мне думает.
        Впрочем, здравый смысл подсказывал, что сын синдика неутруждает себя тем, чтобы думать опотерявшей самообладание сотруднице дейстрийского бюро безопасности. Его прощальные слова олечении наводили навесьма печальные мысли, особенно если вспомнить былые мечты Греты отой власти, которую она получит, поймав всвои сети именя, имоего напарника. Апочемубы инет? Я усына синдика вруках, служанки, беспокоясь омоём здоровье, неоставляют меня ни наминуту, аночью можно придумать что-нибудь новенькое, ктомуже… зачем вообще что-то придумывать, когда уменя нет ключа отдверей? Будить кого-то - опасно, авзламывать замок… Нахудой конец сойдёт иэто, нотолько втом случае, когда я буду уверена, что мне сюда невозвращаться. Посудите сами, если после появления дейстрийской барышни дом взламывают изнутри, то кто мог это сделать? Синдик, верно, необрадуется открывшимся ему талантам гостьи. Ноэто всё неглавное, я-то убегу - инаодну ночь, инавсю жизнь. Могу ивокно вылезти, если очень припечёт, пусть думают, что я клюбовнику бегаю, чего уж теперь.
        Вот только сейчас, когда авантюрист понял, что вампира можно захватить вплен изаковать всеребро, разве ненапрашивается вывод - забрать моего напарника себе, атам… Как говорил Беренгарий, контрабандисты могут ипытать. Иникто незнает, сумеетли напарник остановить моё сердце вовремя…
        Все эти мысли неспособствовали сохранности моего душевного равновесия, так что служанки поспешили дать мне ещё лавандовых капель, откоторых я окончательно задремала ипроспала целый день. Когда я проснулась, вкомнате было темно, авжелудке - пусто. Настолике недалеко откровати горела керосиновая лампа («устрицы» непризнавали газового освещения), при свете которой я нашла встороне сервировочный столик скуском холодного пирога истаканом вина. Пирог я поспешно съела, аквину даже непритронулась: малоли что сын синдика мог туда намешать. Слампой я обошла комнату, неслишком, новсёже рассчитывая найти записку отДрона Перте: долженже он как-то сообщить мне освоих намерениях! Или похвастаться поимкой моего напарника… Разумеется, эти надежды оказались напрасными.
        Подойдя кокну, я обнаружила задёрнутые тяжёлые шторы, какие вДейстрии никогда невешали вспальнях, ираздвинула их. Заокном оказалась неночь, апоздний вечер: вчера вэтоже время Дрон Перте предложил мне перебираться издома госпожи Перте кего отцу. Вампиры вот-вот проснутся ивот-вот заболят мои бедные руки…

«Мастер! - поспешно окликнула я. - Я понимаю, вы нелюбите, когда вас беспокоят попустякам, носейчас это очень важно! Откликнитесь, пожалуйста! Беренгарий… мой друг… ваш воспитанник, ученик вашего друга - он вплену! Прошу вас, помогите! Умоляю, небросайте нас!»

«Я неотвечал вам, дитя моё, - мягко возразил старый вампир, - только для того, чтобы несмущать вас постоянным контролем сразу двух мужчин. Уверен, одного вашего… друга было достаточно».

«Но…» - растерялась я. Хорошо Мастеру говорить - нехотел смущать, акогда меня пытались украсть те негодяи сножом?

«Дитя моё, будьте снисходительны кстарику, - рассмеялся вампир. - Я немог помочь вам восне, да идалековато я находился, неуспелбы вовремя».

«А… сейчас?» - робко спросилая.

«Я отправился квам ещё позапрошлой ночью, когда узнал, что ученики Мирона имеют дела слюдьми, - пояснил Мастер. - Сейчас я, наконец, добрался, и, полагаю, мы моглибы свами обсудить создавшееся положение».

«Обсудить?» - непоняла я. Какже так, неужели старый вампир непопытается помочь моему напарнику, почему он неищет его, почему…

«Именно, дитя моё, - подтвердил старый вампир, словно инезамечая моего удивления. - Небудем терять времени, как вы правильно догадались, приступ может начаться сминуты наминуту. Я усыпил весь дом, ижду теперь вас наулице».

«Но… - окончательно растерялась я. Здесь неДейстрия, какже мне собраться без служанки, да ивыйти как, ведь двери закрыты, аобманщик Дрон так инесделал для меня ключ. - Мастер, может быть, лучше вы поднимитесь ко мне? Так будет гораздо удобнее ибыстрее».
        Старик будтобы укоризненно покачал головой.

«Дитя моё, невыли клялись могилой матери невпускать вэтот дом мне подобных? Неужели вы так быстро забываете своё слово?»

«Асын синдика - он неклялся, что я здесь буду вбезопасности?!» - возмутилась я, новампир был нерасположен спорить.

«Если вы хотите помочь вашему другу, дитя моё, одевайтесь ивыходите ко мне, - отрезал он. - Непереживайте из-за двери, она запирается только назасов».
        После этого разговора мне ничего неоставалось делать, кроме как повиноваться, аименно: кое-как натянуть насебя те части острийского наряда, для которых нетребовалась посторонняя помощь, закутаться вчёрный плащ, который напарник, посчастью, оставил мне, ивыйти изкомнаты. Лампу я решила небрать, так что оставалось лишь надеяться напамять ивнушённое напарником умение верно запоминать направление. Если я пришла стой стороны, итамже парадная лестница, то, значит, мне вдругую сторону. Определившись, я нацыпочках прошла покоридору, нащупала перила испустилась кчёрному входу. Мастер был прав: хоть эту дверь иможно было закрыть наключ, хозяева больше доверяли тяжёлому засову, который хотябы снаружи неотодвинешь. Хотя… кто решится ограбить дом синдика? Несколько донельзя неприятных минут, пока я бережно, чтобы незаскрипел, отодвигала засов - ивот я навоздухе. Пока я возилась, закат отпылал, инад городом воцарилась ночь.
        - Итак, дитя моё, вы пришли, - тихо раздалось над ухом, исухая старческая рука опустилась мне наплечо.
        - Да, Мастер, - поспешно ответила я, подавляя внутреннюю дрожь. Непосебе делалось отодной мысли, что ко мне прикасается старик, умерший несколько сотен лет, изаэто время убивший больше людей, чем я когда-либо видела… нет, это уже чересчур, наверное, одёрнула я себя. Мастер издал тихий смешок.
        - Дитя моё, небудем тратить время напустые разговоры, - предложил старик. - Я добрался догорода вчера наисходе ночи, иедва успел дорассвета договориться обо всём схозяйкой Поликсеной. Однако, дитя моё, вы, я надеюсь, понимаете, какой опасности подвергаемся мы все?..
        - Опасности? - недоумевающе переспросила я. Очём именно он говорит?
        - Я говорю, дитя моё, отой печальной участи, которая постигла моего друга, когда он попытался спасти своего ученика. Мнебы нехотелось повторить его судьбу.
        Уменя опустились руки. Нам так инеудалось узнать, отчего погиб наставник Беренгария, ия немогла теперь заставить Мастера вот также рискнуть своей жизнью ради нас. Старый вампир утвердительно кивнул.
        - Именно так, дитя моё. Поэтому, прошу вас, выслушайте моё предложение. Оно касается вашего будущего.
        - Я вас слушаю, сударь, - покорно кивнула я, смахивая набежавшие слёзы. Напарник погиб. Его никто неспасёт… или спасёт Дрон Перте, который без труда превратит меня внаилучшее средство давления навампира. Может, конечно, Беренгарий бросит меня, испасётся сам… омоей участи втаком случае страшно даже подумать.
        - Всё нетак печально, дитя моё, - возразил Мастер. - Я могу забрать вас отсюда, уведя из-под носа иконтрабандистов ивашего бюро дейстрийской безопасности, которому давно порабы усвоить, что не-мёртвые - неспособ решать человеческие проблемы. Новое имя, деньги, быть может - люди, которые вполне искренне примут вас как дальнюю родственницу… или близкую, если вы захотите. И, разумеется, вас нетолько никогда ненайдут, ноинезаподозрят поновой. Согласны?
        - Я… - опешила я отподобной щедрости. Необэтомли я когда-то мечтала, едва только осознав, что спасение вампира изрук его врагов оборачивается вечным пленом для меня? Но… напарник… будто вответ наэти мысли вголове послышался сдавленный стон, изапястья обожгло огнём. Я закричала… почти закричала… хотела открыть рот икрикнуть, ногортань сковало холодом, ия несумела издать ни звука.
        - Отэтого я тоже избавлю вас, как только вы согласитесь намоё предложение, - тихо сообщил Мастер, избегая касаться моих запястий.
        - Анапарник? - также тихо спросила я. Вампир покачал головой; я едва разглядела движение втусклом свете фонарей. - Что будет сним?
        - Боюсь, наш свами юный друг обречён. Зная его… думаю, через какое-то время он умрёт, потому что пытку серебром иголодом долго невыдерживают. Однако ваша безопасность будет ему утешением, мне кажется, он всё-таки достаточно сильно квам привязан.
        - Нет! - воскликнулая.
        - Мне очень жаль, дитя моё, - сискренней грустью вголосе произнёс Мастер. - Ноэто единственный выход. Вас я могу спасти, егоже… - Старый вампир развёл руками.
        - Нет! - повторила я, ноуже нетак решительно. Запястья жгло огнём, нопуще того мучил бесконечный ад жизни, которую я вела помилости напарника… Ведь что ему стоило помочь мне как-нибудь иначе? Он мог неоставлять меня вбюро, аподкинуть куда-нибудь, вот как сейчас предлагает Мастер. Это понимание заставило меня похолодеть отстрашной мысли. Что, если Беренгарий просто обманул меня, когда говорил обугрожающей мне опасности? Когда уверял, мол, незащищай меня бюро, контрабандисты немедленно отыщут меня иснова посадят нацепь, как собаку?! Скакой стати, зачем я им? Вампир просто несобирался меня отпускать, всеголи хотел завести себе живую игрушку… запас крови наголодные ночи… Я зябко закуталась вплащ. Обманул, провёл как девчонку - какой я, всущности, ибыла - итогда, исейчас. Как смешно ему было моё доверие, тот страх, скоторым я цеплялась занего, боясь хотябы намесяц остаться одной. Какже, защищает меня бюро! Защищает вампир! Сколько раз поего милости…
        - Вы несправедливы кмальчику, дитя моё, - мягко возразил Мастер. - Наш юный друг неподлец, как вы только что вообразили. Он всего лишь ребёнок, нестоит нанего обижаться.
        - Ребёнок… - сердито ответила я. - Людьми вигрушки играет.
        - Какой ребёнок, такие иигры, - сухо ответил Мастер, словно обидевшись наменя зачто-то. - Он взял сменя слово, что я невыпью ни капли вашей крови, пока он жив, дитя моё, поэтому свою помощь я предлагаю бескорыстно - пока. Чуть позже вам придётся… ну, скажем так, проявить некоторую щедрость - втех пределах, которые я обозначу сам. Могу только пообещать, что вы останетесь живы, ивас никто незаподозрит вобщении сне-мёртвыми.
        Ошеломлённая, я отшатнулась отМастера, ностарый вампир удержал меня заплечо.
        - Чем вы так напуганы, дитя моё? - слёгким оттенком насмешливости осведомился Мастер. - Уж недумалили вы, что я отпущу доставшуюся мне внаследство жертву, даже неиспробовав её крови? Девочка, ни один не-мёртвый так непоступит, это противоестественно.
        - Но… Мастер, - пролепетала я, отиспуга забыв даже огорящих запястьях. - Я думала… то есть мне казалось, вы… Вы ведь всегда… то есть никогда!.. О, Мастер!
        Старый вампир развернул меня ксебе изаставил успокоиться: вотличие отБеренгария, Мастер несмущался таким вмешательством вмой внутренний мир, ивотличие отнегоже, делал это безболезненно.
        - Вы думали, дитя моё, я помогаю вам изострийского благородства, потому что вы молоды, хороши собой инесчастны? - ласково спросил вампир, ия невольно кивнула. - Отчасти так иесть, однако, моя дорогая, небудем забывать, кто вы икто я. Запрошлое ваше спасение наш друг заплатил людьми, чью кровь мы выпили натом постоялом дворе, вернее, обещал устроить так, что это дело небудут всерьёз расследовать: иобещание сдержал. Поэтому я иоказываю вам своё покровительство, но, как только ученик моего друга будет мёртв окончательно, мои обязательства перед вами закончатся. Мне кажется, вам неследует отказывать старику втом, что вы стакой охотой - инераз! - отдавали молодому.
        - Я никогда этого нехотела, - прошептала я, еле шевеля онемевшими губами. Голос Мастера, вкрадчивый имягкий, подчинял своей воле изаставлял верить, что старый вампир непричинит мне вреда. Его укус будет неболее болезненным, чем проникновение вмоё сознание, и, быть может, даже приятным… Нодаже если нет… один укус, потеря крови, скоторой мне уже нераз приходилось смиряться, апотом - свобода. Навсегда. Свобода ибезопасность. Разве необэтом я мечтала?
        - Пусть нехотели, носоглашались, дитя моё, - шепнул Мастер. - Идаже сготовностью предлагали.
        - Уменя небыло другого выхода, - сослезами наглазах возразила я. Разве напарник спрашивал моего согласия?! Хоть раз?! Итутже память подкинула воспоминание: синее-синее небо, нетакое яркое, как вОстрихе, нозато родное. Итёмные глаза вампира, невидяще уставленные вэту синеву. Жалкая мольба опомощи, жуткая боль отукуса. Виноватое признание «ну, хорошо, глупенькая, я немного пожадничал». Долгие дни болезненной слабости. Да, тогда уменя был выход, ноон даже непришёл мне вголову. Развернуться, убежать, бросив вампира умирать отголода исолнечного света, который недобавляет не-мёртвым здоровья. Акакой был выбор унапарника, когда меня похитила Грета? Атогда, вподвале, почемубы ему было ненарушить своё слово и, выпив столько крови, сколько ему было нужно напервое время, небросить меня намилость бандитов?
        - Неужели ему нельзя помочь? - спросила я, вытирая слёзы.
        Мастер хмыкнул.
        - Разве что если вы готовы рисковать собой, дитя моё, потому что других желающих ненайдётся.
        - Значит, можно?! - воспряла духомя.
        - Можно, - неохотно признал старый вампир. - Ноэто потребует гораздо больше усилий… ицена будет выше. Ктомуже, дитя моё, вы вернётесь втот самый ад, изкоторого я предлагаю вам вырваться. Подумайте хорошенько, стоитли оно того.
        Сглотнув, я потёрла шею. Цена будет выше - мне придётся заплатить своей жизнью заспасение напарника? Но, Боже ты мой, разве я неслишком молода, чтобы вот так вот глупо заканчивать свою жизнь? Анапарник? Вампир, он могбы прожить всотню ивтысячу раз больше, чем я, атеперь я могу обречь его намучительную агонию смерти…
        - Что вы, дитя моё, - мягко возразил Мастер. - Я ведь сказал: пока жив наш свами друг, я невозьму икапли вашей крови. Нет, вас выпьет он… мне останется всего лишь поделиться своей.
        - П-поделиться? - поперхнулась я. - Вы хотите… собираетесь… Нет, Мастер, я нестану вампиром!
        - Что итребовалось доказать, - усталым голосом школьного учителя произнёс не-мёртвый. - Дитя моё, забудьте про своего друга, идёмте сомной. Ещё доисхода ночи я надёжно спрячу вас, атам дня затри мы доберёмся довашего нового дома. Через месяц я вернусь заплатой, апосле вы будете свободны.
        - Нет! - затрясла головой я. - Мастер, нельзяже так! Вы неможете так поступить!
        - Свами, дитя моё? - насмешливо уточнил старый вампир.
        - Нет, сним!
        - Авот это, девочка, уже неваше дело, - неожиданно резко ответил Мастер. - Идите своей дорогой, ане-мёртвых предоставьте своей судьбе.
        Я вздохнула. Предоставить. Легко сказать, иещё легче сделать, тольковот…
        Никогда больше неслышать ворчливого «дурочка». Никогда нечувствовать ледяного прикосновения костистой руки. Ибольше непридётся приводить впорядок причёску, стараниями умершего пятьдесят лет назад мальчишки превращённую внастоящее воронье гнездо. Ивпрошлом останутся оскорбительные выходки, вроде предложения снять юбку, чтобы пролезть вчердачное окно (позже оказалось, что мы спрыгнули неначердак, анаверхний этаж, потому-то там ибыло так высоко). Ипостоянные попытки - всегда удачные - меня напугать, потому что так напарнику казалось веселее. Ита злость, скоторой молодой вампир встречал любые проблески моего интереса кдругим мужчинам. Ита решимость, скоторой он вставал между мной иопасностью, иуверенность, скоторой он уверял, что неотдаст меня никому. Это всё останется впрошлом. Будь оно всё проклято!
        - Вы спасёте его, если я соглашусь? - резко спросила я. Мастер хмыкнул.
        - Несовсем, дитя моё, несовсем. Его спасёте вы, я только подтолкну вас внужную сторону… хотя, разумеется, без меня вам это неудастся. Авы действительно согласны? Инепопытаетесь впоследствии отказаться отсвоего слова?
        - Как будто увас нет возможностей заставить меня его сдержать! - фыркнулая.
        - Чтоже, девочка, надеюсь, вы незаставите меня прибегать ксиле. Итак, перейдём кделу.
        И, вместо того, чтобы обговорить какие-нибудь важные детали, Мастер попросту подтолкнул меня, вынуждая зашагать рядом сним вдоль поулице. Всущности, если дело нас ждёт через несколько кварталов, то другого способа перейти кнему вы ненайдёте.
        Путь занял достаточно времени, чтобы ночной ветер продул мою разгорячённую волнением голову, ия смогла доконца осознать, начто толкнула меня моя опрометчивость. Бояться солнечного света (хозяйка лена говорила, что первый год он смертелен), прятаться днём вгробу, ночью проникать вчужие дома или ловить прохожих - бандитов, головорезов, которым несидится под крышей… Вечный холод, алчность, которую я нераз улавливала вмыслях моего напарника. Атеперь я превращусь внечто подобное…брр!
        - Непоздно ещё отказаться, - шепнул Мастер, ноя покачала головой. Старый вампир, должно быть, как-то притушил боль, потому что запястья меня сейчас небеспокоили, ия могла размышлять ослучившемся сравнительно здраво. Насколько вообще можно говорить оздравом смысле девушки, пожертвовавшей своей бессмертной душой ради спасения того, укого своей души давным-давно нет. Прежде будущее нераз рисовалось мне ввесьма мрачном свете, нотеперь его уменя небудет вовсе.
        - Невсё так ужасно, как вам кажется, дитя моё, - заметил Мастер. - Во-первых, когда мы договаривались свашим другом отом, как вытащить вас изрук милейшей Греты, он специально обговорил, что обратить я вас могу только свашего согласия инераньше, чем он достигнет совершеннолетия. Поэтому, пожалуйста, небойтесь, вы неприсоединитесь кнам сразу после спасения нашего юного друга. Увас впереди неменьше чем десять лет человеческой жизни, ато ибольше, если мне незахочется торопиться.
        Щедрость такого рода заставила меня передёрнуться ототвращения вместо того, чтобы обрадоваться отсрочке. Десять лет жить, считая дни досмерти, апотом - вздрагивать откаждого шороха ночью… Быть может, лучше былобы сразу совсем покончить, кто знает?
        - Вы сказали «во-первых», Мастер, - собравшись ссилами, произнесла я, чтобы отвлечься отжутковатой перспективы. - Могу я вас спросить, что во-вторых?
        - Отлично, дитя моё, - засмеялся старый вампир. - Вы небудете разочарованы. Во-вторых, наше свами соглашение предполагает, что вы оба - ивы, иваш друг, ккоторому вы столь парадоксально привязаны - попадаете под мою постоянную опёку. Вам нестоит больше бояться врагов, моя дорогая.
        - Нопочему? - изумилась я. Мастер могбы инеделать своего щедрого обещания, заполучив меня безо всяких условий.
        - Считайте это стариковским стремлением всегда поступать этично, - предложил не-мёртвый. - Кстати, дитя моё, мы почти пришли.
        - Пришли! - воскликнула я, только сейчас сообразив, что Мастер так инесказал мне, где икак отыскал моего напарника.
        - Это как раз проще простого, моя дорогая. Мы искали дом, отокон которого разилобы серебром. ВОстрихе несложно заказать решётку изэтого проклятого металла, иникто незаподозрит ничего странного, анаши противники немогли неучесть прежние ошибки.
        - Аеслибы неучли?! - поразилась я. - Ипочемубы им неограничиться рябиной?
        - Это вам лучше неуменя спросить, - сухо ответил старый вампир. - Откровенно признаться, мы практически случайно натолкнулись нанужное место, ая сумел почувствовать присутствие внутри своего собрата. Там наподвальных окнах серебряные решётки, и, разумеется, рябина. Однако мне недано узнать, естьли внутри что-то опаснее решёток икрестов…
        - Вы тоже незнаете, как погиб ваш друг? - робко спросилая.
        - Нет, дитя моё, незнаю. Нам свами придётся рискнуть…
        - Инетолько собой, мой друг! - резко произнёс женский голос, иизтемноты появилась Поликсена. - Я категорически против этого плана, итебе стоит бросить свою затею, пока никто непогиб.
        - Плана… - пролепетала я, только сейчас понимая, что старый вампир обманул меня идавно уже решил спасать моего напарника, иобманом выманил уменя обещание сделаться не-мёртвой.

«Ничуть небывало, дитя моё, - довольно засмеялся Мастер. - Я влюбую минуту мог передумать, еслибы вы отказались».
        - Нет, Поликсена, дорогая, - вслух произнёс он. - Мы неможем бросить напроизвол судьбы ученика моего старого друга.
        - Твои шуточки! - раздражённо бросила вампирша. - Ладно, будь по-твоему, я даю согласие. Мой недосмотр, мне следовало проследить заэтими обормотами раньше ипризвать кответу всю троицу, анепотворствовать их затеям.
        - Недосмотр? - поразилась я. - Троицу? Милостивая хозяйка, прошу прощения, ноочёмвы?
        Вместо Поликсены ответил Мастер:
        - Видители, дитя моё, после вчерашней ночи никто невидел учеников Мирона, араньше наних все натыкались накаждом шагу. Что доих учителя, то он пропал как будто ещё прежде… И, ктомуже, все трое давно получали предупреждения относительно ведения дел слюдьми весьма неблаговидных профессий. Вам неследовало сними связываться, моя дорогая.
        - Но, Мастер, вы моглибы нас предупредить! - воскликнула я. Старый вампир покачал головой.
        - Мне нужны были доказательства моим подозрениям, дитя моё. Поправде сказать, я рассчитывал нато, что, видя вашу слабость, ученики Мирона проявят себя вовсей красе, имне непридётся прибегать кдогадкам.
        - Вы… - задохнулась отвозмущения я. - Вы подстроили всё это нарочно?!
        - Отнюдь, дитя моё, еслибы я знал, какая вам угрожает опасность, то, конечно, предупредилбы вас. Однако я непредполагал, что всё обернётся именно так… как обернулось.
        - Постойте! - воскликнула я, внезапно поражённая догадкой. - Если Мирон иего ученики подстроили похищение моего напарника идавно сотрудничают сконтрабандистами, зачем вообще мы им понадобились? Зачем столько сложностей, когда можно сотрудничать стем, кто уже есть?
        - Видители, дитя моё, - начал разъяснение Мастер, - есть большая разница между тем, чтобы рисковать самому изаставить рисковать другого, иМирон сучениками понимают это гораздо лучше вас. Ну иктомуже наш юный друг, как нарочно, как раз работает вотделе, занимающимся борьбой сконтрабандой, так что его поимка далабы этим людям двойную выгоду. Я удовлетворил ваше любопытство?
        - Пока ты разглагольствуешь, - неодобрительно произнесла Поликсена, - время нестоит наместе. Почемубы тебе необъяснить девочке её задачу вместо того, чтобы попусту гадать очужих планах?
        - Ты права, моя дорогая. Втаком случае, пойдёмте кдому. Поликсена, скажи, ты сделала всё, как я просил?
        - Всё, - сотвращением подтвердила вампирша. - Людей вдоме нет, похоже, они приходят только днём. Я устроила наблюдателей здесь неподалёку ещё вчера, иснаступлением темноты они наблюдали задомом. Ни один не-мёртвый сюда неподходил, ноестьли они вдоме, я незнаю.
        - Врядли кто-то изнас согласится зайти вэту ловушку, даже если находится вдружеских отношениях схозяевами, - задумчиво произнёс Мастер. - Учеников я внутри нечувствую, носам Мирон могбы изатаиться внутри, еслибы захотел, он достаточно силён для этого.
        Мне оставалось только непонимающе хлопать глазами: невсё вразговоре было мне доступно, нопереспросить я нерешалась. Вампиры вывели меня кдому, ничем состороны неотличающемуся отдругих домов города: три этажа, покатая крыша, высокое крыльцо иполное отсутствие палисадника. Вокнах, правда, негорели огни, новедь хозяева могли испать втаком часу?
        - Даже очень молодой не-мёртвый издалека чувствует присутствие людей иих количество, - пояснил Мастер. - Носопытом мы можем уловить иприближение себе подобных: тех, кто ещё непотерял всё человеческое, иными словами, учеников. Взрослого не-мёртвого немогу почувствовать дажея.
        - Я горжусь, что мне довелось видеть столь выдающегося наставника заработой, - фыркнула Поликсена, - ноты немогбы перейти кделу?
        - Ая жду тебя, дорогая, - отозвался старый вампир. - Ты обещала меня кое-кому представить.
        - Обещала, - признала Поликсена, - нопо-прежнему неодобряю твою затею.
        - Ивсёже я настаиваю, - неотставал Мастер, ивампирша закричала, отвернувшись отнас втемноту:
        - Эй, Гарель, иди сюда! Веди своё пугало!
        Вответ наэтот возглас кнам изтемноты выступили трое: вампирша, запомнившаяся мне валом платье, нонаэтот раз выбравшая нежно-розовое, её муж Гарель итретий, нескладный мужчина вобтрёпанной одежде, которая висела нанём мешком. Неужели это - тот самый «вылупившийся» первый муж не-мёртвой валом, которая упросила второго довести беднягу дотакого состояния? Странно, мне казалось, унего более грузная фигура…
        - Первое время не-мёртвые сильно худеют, - произнёс Мастер, отвечая намоё недоумение. - Но, скажу откровенно, я неожидал, что уважаемый Гарель доведёт своего ученика достоль прискорбного состояния.
        - Зачем сним церемониться, - равнодушно произнесла «вампирша валом», подталкивая кнам своего первого мужа, - он едва научился понимать простые приказы, невсёли равно, что нанём надето?
        Вблизи «новорождённый» вампир выглядел жутковато: запавшие глаза, ввалившиеся щёки, неестественно красный рот исовершенно шальной взгляд. Казалось, несчастный непонимает, ни где он находится, ни что сним происходит. Силы небесные, неужели ия стану… такойже?!
        - Вам нестоит тревожиться, дитя моё, - поспешил успокоить меня Мастер. - «Вылупившиеся» не-мёртвые первые несколько месяцев действительно несколько… неадекватны, ведь им пришлось пережить собственную смерть, пролежать недели три вгробу, пока превращение незавершится, апосле самостоятельно изнего выбираться. Однако не-мёртвый, созданный сознательно, нетеряет разума ни намгновение.
        - Мне тоже неслишком нравятся ваши планы, - обратился Гарель кМастеру, едва дождавшись, пока тот умолкнет. - Мы виноваты, что позволили БраИлу напугать вашу воспитанницу, однако неужели нельзя искупить вину иначе, неподвергая его жизнь опасности?
        - Нельзя, - отрезал Мастер. - Ктомуже учителя, которые так мало пекутся обученике, что оставляют его накладбище внадежде, что его найдут кровники, неимеют навоспитанника моральных прав.
        - Но, Мастер! - вяло возмутилась «вампирша валом».
        - Мы уже обо всём договорились, - холодно ответил старый вампир. - Поликсена, дорогая, вы принесли всё, очём я просил?
        - Ты непредполагаешь, надеюсь, будто я сама тащила сюда лестницу? - язвительно отозвалась хозяйка лена. - Обэтом должны были позаботиться твои ученики.
        Как впьесе, где одни персонажи выходят из-за кулис вслед задругими, появилось ещё двое вампиров: бывшие ученики Мастера, которые напугали меня увхода вЗмеиный переулок. Юноша нёс вруках лесенку, вроде тех, спомощью которых садовники добираются дорастущих слишком высоко яблок, удевушки было вруках нечто вроде лапки[35 - Имеется ввиду гвоздодёр.], нопри тусклом свете фонарей я немогла разглядеть вточности. Поставив лестницу, юноша склонился вглубоком поклоне сначала перед Поликсеной, потом перед вампиршей валом, потом перед Мастером итолько потом приветливо кивнул мне. Девушка почтительно присела перед Поликсеной иМастером, остальных сочтя нестоящими своего внимания.
        - Ну-с, девочка, - обратилась ко мне хозяйка лена скакими-то нехорошими интонациями вголосе. - Очередь затобой.
        - Замной? - поразилась я, непонимая, какое отношение ко мне могут иметь лапка илестница. - Мастер, очём?..
        - Дитя моё, - отозвался старый вампир, - Поликсена всего лишь хочет сказать, что ты должна открыть для нас дверь, снять крест снаружи иизнутри, апосле позвать Браила войти внутрь, чтобы он прошёлся подому ипоискал, нетли опасности.
        - Я категорически против, - хмуро заявил Гарель, - того, чтобы рисковал мои ученик.
        - Это ещё нетвой ученик, мальчик, - холодно возразил Мастер. - Ты незаслужил права наего воспитание. Выживет - получишь его обратно, нет - ты ссамого начала онём незаботился. Потом заведёшь себе другого, воспитаешь как подобает. Асейчас позаботься, чтобы Браил вточности слушался моих указаний, будь так добр.
        Пока Гарель выполнял приказ Мастера, апыталась осмыслить происходящее. Получается, рисковать собой будет нестарый вампир инея, авот этот вот несчастный, первый муж вампирши валом. Да-а, Мастер обвёл меня вокруг пальца.

«Дитя моё, вы пристрастны, - упрекнул меня, наэтот раз мысленно, старый вампир. - Во-первых, вам исамой придётся рискнуть, ведь, пока вы неснимЕте рябину, никто изнас несумеет прийти квам напомощь, акресты здесь прибиты сдвух сторон. Во-вторых, ябы непошёл наконфликт создешней общиной, еслибы цена меня неустраивала».

«Но, Мастер, - спохватилась я, наконец отвлекшись отмыслей оковарстве не-мёртвых. - Вы говорите - сниму крест, нокак?!»

«Спомощью инструментов, разумеется, дитя моё. Инемедлите, Поликсена права, ночь отнюдь небесконечна».
        Бывшая ученица Мастера протянула мне лапку иподтолкнула клестнице.
        - Тебе придётся самой подвинуть её ближе, - мягко произнесла она. - Никто изнас неможет приблизиться хотябы нашаг ближе кдому. Ты должна сделать это сама, дорогая.
        Лестница, которую так легко нёс вампир, оказалась невероятно тяжёлой, когда я втаскивала её накрыльцо. Разбудить людей я небоялась, чтоже довампиров, то врядли ко мне подойдёт хотябы один изних, пока я вожусь срябиновым распятьем. Лапка оказалась тоже весьма ивесьма увесистой, возможно, вампиры стащили её укакого-нибудь плотника, незадумываясь отом, что ею будет орудовать девушка. А, может, они непривыкли соизмерять свои силы. Вовсяком случае, грубый телесный труд был мне вновинку, ия едва неупала слестницы, пока справилась свнешним крестом. Наверное, упалабы, еслибы Мастер невмешивался инезаставлялбы моё тело удерживать равновесие. Закончив спервым распятьем, я швырнула его вкостерок, специально для этого разожжённый вампирами, пока я возилась налестнице. Хотелосьбы знать, каким образом не-мёртвые собираются оправдать отсутствие креста над дверью вглазах прохожих? Или мне придётся прибивать его обратно?

«Нет, дитя моё, - засмеялся Мастер, - мы приколотим туда сосновый, иразница будет незаметна. Приступайте ко второму кресту».
        Перетащить лестницу через порог было куда проще, чем втащить накрыльцо, исэтой задачей я справилась вполне неплохо. Разгорячённая отвозбуждения иприложенных усилий, я сняла плащ ещё наулице, причёска растрепалась (я только сейчас сообразила, что так инесняла ночного чепца, итеперь он сполз наодну сторону), ивыглядела наверняка как пугало почище несчастного Браила.

«Это неимеет значения, дитя моё», - мягко заметил Мастер, ия полезла отдирать второе распятье. Толи я уже приноровилась, толи его плохо прибили, норабота неотняла много времени, ивскоре крест полетел вслед запервым вкостёр. Я осталась вдоме одна, безо всякой защиты… ноничего непроизошло.

«Зовите Браила, дитя моё, - напомнил Мастер, - апосле зовите меня. Поторопитесь, дорогая».
        Позвать Браила… Я выглянула издверей, первый муж вампирши валом тупо смотрел наменя, толи ожидая зова, толи прикидывая, какбы ему наменя наброситься. Это… существо даже нельзя было назвать вампиром, оно ничего ещё несоображало, исложно было поверить, будто оно ивпрямь непричинит мне никакого вреда.Но…
        - Входи вэтот дом как вошёлбы всвой собственный, - обречённо произнесла я, обращаясь кнесчастному. Тот, будто сработала скрытая пружина, словно ожил ибросился ко мне, я едва успела отскочить всторону. Снеся сосвоего пути лесенку, «вылупившийся» вампир вбежал вдом и, промчавшись мимо, скрылся вомраке прихожей.
        - Вроде живой, - объявил Гарель, настороженно прислушивающийся кпроисходящему. - Я его чувствую, всё впорядке.
        - Отлично, - улыбнулся Мастер. - Теперь моя очередь, дорогая.
        Мне оставалось только поклониться ипроизнести обязательную фразу поотношению кстарому вампиру, который вмгновение ока оказался рядом сомной.
        - Я доволен вами, дитя моё, - объявил Мастер. - Теперь пойдёмте выручать нашего юного друга… Поликсена, ты незабыла мою просьбу насчёт Греты?
        - Незабыла, - ворчливо отозвалась вампирша. - Ноона зайдёт внутрь нераньше, чем вы найдёте мальчишку иубедитесь, что всё впорядке. Иеё будет сопровождать Браил, иначе девочка никуда непойдёт!
        - Разумеется, дорогая, - отозвался Мастер иподтолкнул меня вперёд.

«Мастер, - неудержалась я, - азачем нам Грета? Она ведь немногим старше самого Браила».

«Увидите, дитя моё, увидите, - отозвался старый вампир. - Всё дело втом, что взрослые не-мёртвые неспособны учиться…»
        Несколько шагов мы сделали вполной темноте, пока Мастер нечиркнул спичкой инезажёг найденную вприхожей керосиновую лампу. При её свете становилось ясно видно, что вэтом доме никто неживёт: немногочисленная мебель покрыта пылью, настенах облупилась краска, идверь вовнутренние помещения дома наполовину сорвана спетель.
        - Он заперт вподвале, - шепнул Мастер, - но, конечно, негодяи здорово рисковали, поставив наокна серебряные решётки, пусть ивнутри, анеснаружи. Их мог выломать любой бродяга, апосле разнести погороду отаинственном пленнике. Однако мы свами подождём идти дальше, пусть лучше вернётся Браил.
        Браил вернулся очень скоро, успев, повсей видимости, обежать весь дом всего занесколько минут. Глаза «вылупившегося» вампира салчностью остановились намне, иМастер пригрозил ему пальцем.
        - Иди перед нами, - коротко приказал старый вампир. - Вниз.
        Браил кивнул иповёл нас клестнице, нонекпарадной, ведущей вжилые комнаты (вкоторых наверняка давно никто нежил) инекчёрной, покоторой вбогатых домах поднимались слуги, актак называемой нижней, позволяющей спуститься вподвальное помещение, вкаких вОстрихе изредка устраивают кухню, ачаще - кладовку или оставляют для проживания слуг.
        - Там тоже никого нет, - заметил Мастер. - Вдоме никого нет, кроме нашего юного друга, разве что Мирон согласился остаться здесь надень… или тоже попал вплен. Ноя сомневаюсь, он тёртый калач, наш Мирон.
        - Ачто вы будете делать, когда его найдёте? - глуповато спросила я, опираясь при спуске налюбезно предложенную руку Мастера.
        - Смотря что он скажет всвоё оправдание, - неожиданно зло ответил старый вампир. - Но, дитя моё, я недумаю, чтобы такое оскорбление можно было простить, поэтому… сомневаюсь, что Мирон сможет вдальнейшем причинить кому-нибудь вред.
        - Оскорбление? - непоняла я. - Нокакое?
        - Непритворяйтесь, девочка. Одного того, что мне приходится спускаться вэтот подвал, где так иразит серебром ирябиной, хватает для вызова. Ауж опасность, которой подверглись мои воспитанники…
        Здесь нам пришлось прекратить разговор, так как лестница закончилась, имы оказались перед наглухо запертой дверью. Рябины над ней, ксчастью, приколочено небыло, имне оставалось только вскрыть замок, ничуть неменее сложный, чем навходной двери.
        - Я, наверное, никогда непривыкну квашим умениям, дитя моё, - заметил старый вампир. - Всё-таки красивой девушке непристало демонстрировать сноровку матёрого вора. Атеперь - прошу!
        Сэтими словами Мастер распахнул передо мной тяжёлую дверь… ивследующий момент больно ухватил меня заруку, задев зудящее запястье: наполу, скованный лежал мой напарник, ия забыла обо всём, бросившись кнему.
        - Нетак быстро, дорогая, - сообщил Мастер, отталкивая меня всторону. - Браил, подними его. Это приказ!
        Первому мужу вампирши валом ничуть неулыбалось подходить ближе кскованному серебром собрату, ноослушаться Мастера он толи немог, толи непосмел, апосему осторожно приблизился и, стараясь держаться подальше отрук моего напарника, поднял того наноги. Беренгарий неожиданно зашипел ирванулся ко мне, едва невырвавшись изхватки Браила. Я вужасе отшатнулась.
        - Мне очень жаль, дитя моё, - мягко заметил Мастер, - нодля нашего юного друга вы неболее чем еда. Сейчас, вовсяком случае: он почти обезумел отболи.
        - Нокакже тогда?.. - растерялась я. Напарник зашипел ещё громче иснова рванулся. Наэтот раз здесь небыло никакой цепи: похитители, видимо, несобирались ограничивать движения пленника поподвалу, лишьбы немог выбраться отсюда, адля этого хватало рябины исеребра наокнах.
        - Как, дорогая? - усмехнулся Мастер. - Да очень просто.
        Он проскользнул заспину моего напарника, раздался глухой удар, иуменя вглазах всё померкло. Я успела увидеть, как Браил аккуратно укладывает обмякшее тело напол, апосле чуть неупала сама; Мастер подхватил меня впоследнюю минуту.
        - Я прошу прощения, - пробился сквозь туман ировный гул извиняющийся голос старого вампира, - ноэто был единственный способ помешать нашему другу напасть навас. Надеюсь, вы знаете, как справиться соковами? Браил, иди наулицу иприведи Грету. Живо!
        Первый муж вампирши валом исчез, ая склонилась над распростёртым наполу напарником. Наэтот раз мерзавцы неслишком заботились обудобстве своего пленника, ивтёмном подвале небыло ни кровати, ни стула, ни даже матраца, вампир донашего появления лежал, скрючившись, наголом полу. Теперь он лежал натомже месте, почти втойже самой позе. Руки его были скованы спереди, и, возясь снесложным замком наручников, я то идело косилась налицо напарника. Непросыпаетсяли? Если он действительно… действительно… помешался отболи иотчаяния, ведь я неуспею даже осознать, что происходит, когда меня нестанет.
        Страха, как ни странно, небыло: видимо, обо мне позаботился Мастер, а, может, я сумела сосредоточиться наглавном, неотвлекаясь насвои чувства. Кого они вообще волнуют вмире, где можно живое существо хладнокровно обречь натакие страдания?
        Отцепив наручники, я швырнула их всторону, итутже меня тронул залокоть Мастер.
        - Дитя моё, ваша помощь наэтом незакончена, - проговорил он, указывая належащий наполу платок, накотором были разложены медицинские инструменты. - Грета, девочка, подойди ближе, исмотри, как это делается.
        Сэтими словами старый вампир присел возле меня прямо нагрязный пол, и, взяв сплатка хирургический нож, принялся безжалостно соскабливать кожу собожжённого запястья Беренгария. Мне стало дурно.
        - Я первый догадался, - заметил Мастер, - что серебро мгновенно окисляется при соприкосновении раной идостаточно быстро - при соприкосновении скожей. Поэтому, если простое касание чревато лишь ожогом, то длительное воздействие, как сейчас, или ранение, как, увы, слишком часто снами бывает, вредно итем, что частицы серебра остаются вране инадолго отравляют организм. Еслибы мы сейчас просто перевязали рану, бедный мальчик мучалсябы втечение года, амой метод позволит поставить его наноги втечение четверти часа. Дитя моё, дайте мне свою руку.
        Вполуобморочном состоянии, вкоторое привело меня зрелище лекарственных манипуляций старого вампира, я повиновалась итутже почувствовала укол воснование большого пальца.
        - Зачем вы мажете кровью рану? - слюбопытством спросила Грета, ия пожалела, что немогу заткнутьуши.
        - Затем, что питательные свойства этой жидкости помогут организму победить яд, - невозмутимо отозвался старик. - Атеперь, девочка, дай мне бинты… и, пожалуй, этих двоих можно оставить одних.
        И, прежде, чем я успела вставить хотябы слово, Мастер, Браил иГрета всамом деле исчезли, оставив меня наедине соспасённым напарником. Дурнота прошла, зато наеё место вернулся страх исейчас, сидя нахолодном грязном полу, я сужасом представляла пробуждение вампира. Он ведь сошёл сума отболи ототчаяния, иникто непомешает ему напасть наменя… я буду убита прежде, чем успею его окликнуть.
        Аесли нет? Если он очнётся вздравом рассудке? Если заглянет вмоё сознание иувидит там, как я едва небросила его одного, идальше сходить сума вэтом подвале? Что он тогда сделает сомной, будетли уменя шанс оправдаться? Захочетли вампир выслушать мои упрёки? Дастли объяснение своим поступкам? Икак мы сним будем смотреть друг другу вглаза, оба предатели иобманщики?
        Беренгарий пошевелился ипростонал:
        - Ами?
        - Гари? - соблегчением выдохнула я, наклоняясь над напарником. Выглядел он ничуть нелучше, чем Браил, также жутко осунулся, итакже лихорадочно блестели глаза.
        - Ты здесь… - слабо произнёс вампир. - Они ушли? Оставили нас? Глупцы… Будто я сейчас всостоянии… непричинить тебе боли, когда…
        Я похолодела. Напарник собирался выпить мою кровь, ноунего, как тогда, после первой дневной прогулки, небыло сил затуманить моё сознание. Исейчас мне будет больно. Очень больно.
        - Прости меня, - шепнул вампир, осторожно положив руку мне наплечо. Погладил, переместил так, чтобы касаться пальцами шеи, апосле резко дёрнул, заставляя потерять равновесие ипрактически упасть нанего. - Прости, девочкамоя.
        Укол был ещё более болезненным, чем я ожидала, имилосердный красный туман неторопился затопить моё сознание. Боль, холод вкончиках пальцев рук иног, исовсем уж наслух мерзкое причмокивание вампира, снаслаждением припавшего кмоему горлу.

«Всегда была дурой», - грубо отозвался вампир и, наконец, я потеряла сознание.
        Очнулась я отщёкотного ощущения: вампир вылизывал нанесённую им самим рану, положив мою голову себе наколени инеудобно согнувшись надо мной.
        - Глупышка, - нежно произнёс напарник. - Глупая маленькая девочка, продавшаяся врабство ради спасения лжеца, негодяя ивора. Ты понимаешь, Ами, вкаком долгу я теперь перед тобой. Дурочка, зачем тебеэто?
        - Неговори так, - попросила я, догадываясь, что объяснение несостоится. Беренгарий довольно кивнул ипринялся вылизывать пораненную Мастером руку.
        - Хорошо придумано - лечить раны человеческой кровью, - одобрительно произнёс напарник. - Только, думаю, невсегда можно найти такую сговорчивую жертву. Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?
        - Зачем ты спрашиваешь? - поморщилась я. Напарник взял меня заплечи изаставил сесть, опираясь спиной оего грудь.
        - Затем, что хочу услышать ответ, моя дорогая, - спокойно ответил вампир. - Ами, глупенькая, разве я виноват втом, что случилось? Еслибы Мастер захотел, он оставилбы тебя оглушённой, ивсё былобы намного легче. Но… Если ты уж взялась меня спасать, кчему бросать дело наполпути,а?
        - Лучше скажи, как ты себя чувствуешь, - попросила я, нежелая больше обсуждать вопрос своих решений иошибок. Напарник жив, он рядом сомной, иэто главное, ачто доостального… влюбом случае, всё случится нераньше, чем через десятьлет.
        - Я попробую выкупить тебя, моя девочка, - произнёс вампир, касаясь губами моей шеи. - Или отсрочить платёж насколько это будет возможно. Иникогда больше непричиню тебе боли, обещаю - даже если снова придётся пить твою кровь.
        - Ты неответил, - напомнила я, чувствуя, как мягкие губы, только разве что самую малость более холодные, чем должны быть учеловека, прижимаются кмоей коже. - Ты неответил… Что ты делаешь?!
        Вампир принялся поглаживать одной рукой мою грудь, авторой скомкал подол платья, постепенно обнажая ноги.
        - Незадавай глупых вопросов, Ами, - отозвался вампир, легонько прикусив мою кожу.
        - Прекрати сейчасже! - потребовала я, неслишком надеясь чего-то этим добиться. Нанапарника ипрежде недействовали мольбы иупрёки, нораньше он никогда незаходил так далеко. - Отпусти меня!
        - Это ещё зачем? - удивился не-мёртвый. - По-моему, ты это заслужила.
        Норуки немедленно разжал и, поднявшись наноги, помог мне встать.
        - Подлец, - прошептала я, чувствуя, как меня сотрясает нервная дрожь, агде-то внутри становится холодно ипротивно. - Как ты смеешь так сомной обращаться?!
        - Дурочка ты, Ами, - ссожалением отозвался вампир. - Тебеже приятно было.
        - Замолчи!
        - Дурында, - вздохнул Беренгарий. - Небось, сДроном Перте так недёргалась.
        - Он никогда непозволяет себе ничего подобного, - отчеканила я, стараясь невспоминать ласкающие прикосновения сына синдика, откоторых я замирала вместо того, чтобы снегодованием оттолкнуть наглеца.
        - Ему просто некуда торопиться, - парировал напарник, естественно, прочитавший мои мысли. - Учти, Ами, ты ему недостанешься.
        - Я вовсе несобиралась… - начала было я, новампир остановил меня взмахом руки иприслушался. Я последовала его примеру, иуслышала едва доносящийся сулицы металлический звон… который внезапно оборвался криком.
        - Порядок, можно выходить, - объявил напарник. - Один труп унас уже есть… точнее, будет, когда мы доберёмся довыхода.
        - Очём ты? - испугалась я, когда напарник потащил меня кдвери.
        - Они кого-то поймали возле дома, пока ты приходила всебя, - пояснил вампир, выводя меня изподвала. Лампу он оставил там, имне вскоре пришлось прижаться кнему, чтобы ни начто втемноте ненатолкнуться. - Кажется, Мирона, ноточно непоручусь. Мастер затеял сним драку, остальные сбежали. Сейчас вроде победил икак раз успеет убить, пока мы выйдем. Всё-таки нечего тебе наэто смотреть, моя хорошая.
        - Убить?! - ужаснулась я. - Вот так просто, без суда иследствия?
        - Акакой суд тебе ещё нужен? - поразился напарник. - Икакое следствие? Итак понятно, этот подлец спелся сконтрабандистами, это я ещё вчера догадался, когда подумал, кто мог натебя навести. Мастер иПоликсена вполне могут сами вовсём разобраться, и, как я понял, уже вынесли приговор.
        - Погоди, - ужаснулась я ещё больше. - Его убьют, даже непопытавшись допросить?
        - Аон вовсём признался сразу, - легкомысленно отозвался напарник. - Ичто слюдьми спутался, ичто меня сюда приволок. Пока признавался, двое сбежали. Я так думаю, раз признавался Мирон, то он иостался, асбежать успели ученики. Плохо, конечно, нотут уж ничего неподелаешь. Их, конечно, ловить будут, ноодной тебе поночам больше гулять нельзя, это точно.
        - НоМиронже столько могбы нам рассказать! - неунималасья.
        Напарник вздохнул.
        - Могбы, глупышка, вот только пытать вампира - уж очень неблагодарное занятие для ему подобных. Проще мирно расспросить, апосле спровадить натот свет. Ихватит обэтом.
        Когда мы вышли навоздух, разведённый вампирами костерок догорел, оставив после себя кучку пепла инесколько угольков. Вторая кучка, побольше, лежала чуть встороне ипоотведённому взгляду напарника я поняла: это всё, что осталось отМирона. Беренгарий, кажется, упоминал когда-то, что после смерти старые вампиры рассыпаются впрах.
        - Я вижу, вы нашли общий язык, - деликатно произнёс Мастер, вороша останки Мирона кончиком шпаги. - Ты прав, мой мальчик, ученики сбежали. Мы постараемся найти их, апока нетолько прелестной Ивоне, ноитебе лучше неходить без сопровождения. Мне нехотелосьбы снова выручать тебя изподобной передряги. Атеперь, прошу, расскажи, как ты попал вэту.
        Напарник оглянулся, новокруг почти никого небыло: все вампиры, заисключением Мастера, ушли непопрощавшись.
        - Они передавали вам обоим свои наилучшие пожелания, - отозвался Мастер, - ноукаждого изних свои дела. Рассказывай, мой мальчик, что произошло вчера ночью.
        - Ничего особенного, - мрачно ответил Беренгарий. - Я понял, кто навёл похитителей наАм… наИвону, ипошёл их искать.
        - Нетерпелось подраться? - подсказал Мастер.
        - Нет! - обиженно воскликнул мой напарник. - Я собирался вызвать всех троих насуд хозяйки лена, ивысказать свои обвинения публично, атам уж Поликсена решилабы, как их наказать. Я встретил учеников Мирона, ипередал им вызов для них идля их учителя.
        - Иони тутже полезли вдраку? - предположил старый вампир.
        - Несовсем, - смутился Беренгарий. - Они принялись издеваться… я, конечно, понимал, что они меня дразнят, номладший сказал, что Ивона… - Вампир тревожно оглянулся наменя искомкано закончил: - что вплену Ивоне самое место, ну яи…
        - Схватился зашпагу, - снова подсказал Мастер.
        - Я несобирался сними драться! - воскликнул мой напарник. - Даже вмыслях недержал. Просто разозлился ивзялся зарукоять, аэти идиоты тутже выхватили кинжалы.
        - Если ты несобирался сними драться, зачем взялся заоружие? - резонно возразил Мастер. - Однако это необъясняет, как ты здесь очутился.
        - Я непонимал, начто они рассчитывают, - отвёл глаза молодой вампир. - Пусть их двое, ноя старше, сильнее, идва кинжала против шпаги непомогут, хоть они илучше сними обращались, чем я. Мы дрались, ия побеждал, апотом…
        - Апотом кто-то ударил тебя поголове, - закончил вместо него Мастер. Беренгарий молча кивнул. - Мальчик мой, запомни раз инавсегда, если ты берёшься заоружие, будь готов кдраке, и, если врагов трое, апротивников только двое - жди ловушки! Неужели тебе неприходило вголову, что ученики Мирона ещё очень молоды имогут влюбой момент позвать учителя также, как тебя вчера звала Ивона? Неужели ты вообще незадумывался над последствиями своей опрометчивости?
        - Я был очень зол, - тихо ответил мой напарник. Мастер вздохнул.
        - Импульсивность - недостаток молодости, - печально произнёс он. - Дозрелости, увы, доживают невсе. Проводим девушку домой ипродолжим наш разговор, я вижу, мой старый друг незакончил твоё образование.
        - Домой? - ужаснулась я. Беренгарий молча поднял скрыльца мой плащ, встряхнул инакинул мне наплечи. - Но, Мастер, как я смогу появиться вдоме синдика после всего происшедшего?!
        - Ваши раны уже почти зажили, - бесстрастно отозвался старый вампир, - чтоже доваших переживаний, я уверен, вы найдёте силы совладать ссобой. Авостальном я немогу найти никаких возражений против вашего возвращения. Ведь вы сами решили продолжить прежнюю жизнь, аненачинать новую.
        - Идём, Ами, - поддержал Мастера мой напарник. - Уже поздно, иты потеряла много крови.
        Как восне я шла поночным улицам, поддерживаемая содной стороны напарником, которого исамого едва нешатало отслабости, асдругой - Мастером вампиров. Старик то идело искоса поглядывал наменя, словно оценивая исравнивая снеким идеалом.
        - Вы почти угадали, - добродушно проговорил Мастер. - Когда наш юный друг предложил мне новую находку вмою коллекцию забавных людей, я ипредставить немог, сколько интересного мне даст знакомство свами. Клянусь честью, не-мёртвая извас получится весьма необычная… хотя сейчас ислишком рано для обращения, уж поверьте моему опыту. Обращённая сейчас, вы сломаетесь, авот лет так через десять…
        - Пожалуйста, ненадо обэтом, - взмолилась я, отшатываясь отстарика иприжимаясь кнапарнику впоисках защиты… или хотябы моральной поддержки.
        - Как скажете, дитя моё, просьба такой очаровательной барышни неможет небыть законом для мужчины. Втаком случае предложите тему для беседы сами.
        - Ивона слишком слаба, ей сложно разговаривать, - вступился заменя напарник. - Ктомуже после всех потрясений…
        - Люди, скоторыми я имел дела, лечат потрясения глотком коньяка икрепким сном, - отметил старый вампир. - Дитя моё, последуйте их примеру, инедавайте сбить себя столку лавандовыми каплями. Они, возможно, бесценны для истеричных барышень, нонеслишком-то помогают всерьёзных случаях.
        - Ноя непью коньяк, - смутилась я, - иуменя его нет вкомнате.
        - Тогда нестесняйтесь ипопросите умолодого человека, - порекомендовал Мастер. Беренгарий скрипнул зубами. - Инедожидайтесь утра, если нехотите слечь снервической горячкой.
        - Авот ион сам, лёгок напомине, - недовольно проворчал мой напарник, останавливаясь иприслушиваясь ктихим шагам, доносящимся из-за угла. - Знаешь, Ами, небудем затягивать шествие, пускай сам разбирается, всё равно наверняка уже нашёл пустую комнату.
        И, прежде чем я успела понять, очём он говорит, вампир толкнул меня вспину так, что я упала кногам вышедшего наперекрёсток человека. Человек наклонился, поднимая неожиданную находку исосмешанным сужасом удивлением воскликнул:
        - Ивона?!
        После чего вгляделся внимательнее изакричал ещё громче, сискренним возмущением, нет, даже гневом вголосе:
        - Кто это свами сделал?!
        Я оглянулась (вампиров, разумеется, ислед простыл), инедоумевающе посмотрела насына синдика.
        - Доброй ночи, сударь, - произнесла я, непридумав ничего более умного. - Что вы имеете ввиду?
        Итутже замерла, запоздало закутываясь вплащ. Я ведь уже успела забыть, как я собиралась перед выходом издома… Ичто должен был подумать Дрон Перте, увидев измученную девушку, наплечах которой еле держится грязная тряпка, бывшая некогда плащом, юбка которой порвана (видимо, зацепилась обо что-то вдоме) исмята, корсет отсутствует напрочь, акружевная блузка, нескрывающая ровным счётом ничего, также разорвана наплече?
        - Кто этот негодяй? - процедил сын синдика, хватаясь зашпагу. - Вы его видели? Запомнили? Скажите хотябы, где это произошло? Ивона, вы меня слышите?
        Дрон Перте схватил меня заплечи ивстряхнул, апосле наотмашь ударил пощеке, пытаясь привести вчувство.
        - Ивона!
        - Перестаньте, пожалуйста, - взмолилась я, чувствуя, как силы меня покидают. - Сомной всё впорядке, никто меня даже пальцем нетронул, честное слово.
        - Тогда чем вы объясните ваш внешний вид? - спросил сын синдика, подхватывая меня наруки. - Икакого дьявола вы делаете наулице, когда вам полагается лежать дома впостели? Я, кажется, запретил вам выходить без спутников ибез моего разрешения.
        - Уменя были дела, - устало ответила я, невольно отдаваясь тому ощущению надёжности, которое шло открепких рук Дрона Перте. - И, сударь, если унас обэтом зашла речь, забудьте освоём проекте лечения моих запястий. Полагаю, теперь мне хватит ромашковых компрессов.
        - Так ты сама справилась? - присвистнул сын синдика, нисколько нераздосадованный нарушением своих планов. - Потому-то ивыглядишь как ободранная кошка?
        - Ябы попросила вас, сударь! - вяло возмутилась я изакрыла глаза.
        - Вот шальная девчонка! - восхитился Дрон Перте. - Стакой идело иметь приятно. Нокак ты это сделала?
        Уменя неосталось сил даже нато, чтобы разомкнуть челюсти, но, еслибы силы ибыли, врядли сыну синдика понравиласьбы та резкая отповедь, которой заслуживала его фамильярность. Кмоему облегчению, Дрон Перте нестал добиваться ответа, атолько ускорил шаг ипробормотал что-то насчёт глотка коньяка прямо сейчас, чашки шоколада утром икакие-то нелестные замечания относительно негодяев, живущих засчёт женщин всамом буквальном смысле. Наверное, сын синдика нехотелбы оказаться наместе моего напарника. Вот только мне почему-то кажется, напарник как раз таки былбы непрочь оказаться наместе Дрона Перте.
        - Ибольше никогда так неделайте! - оборвал сын синдика ибез того непрочную нить моих размышлений. Я устало кивнула.
        Рассказ седьмой. Благотворительный концерт
        Упоителенбал,
        Итонки отражения-свечи.
        Гаситих,
        Словно мягкою лапкою, вечер.
        Идвиженья легки,
        Ихолоднойруки
        Неоставь меня, прикосновенье!
        Я вбезумии лёгком рождаюсь, иэто рожденье
        Непоследнее вжизни моей…
        Инепервое - так суждено.
        Нобездонных морей
        Чернота втвоём облике
        Бьётся,
        Исолнца
        Ненадо, онём нежалей!
        Я устала отспешки,
        Кого похищают теперь?
        Неужели нельзя
        Намгновенье прикрыть эту дверь?
        Вмире вечна беда,
        Прокоптилась слюда
        Дней былых, ноиныне нелегче.
        Нет, постой отвечать, я неверю ни вчьи
        больше речи!
        Видно, годы проходят незря,
        Постепенно даруя умом.
        Новсё такжедуша
        Задыхается, чувствуя
        Смерти.
        Насвете
        Всё кончится сном.
        Мнебы выбрать
        Послаще, взабытии нежном, норок
        Мой ведётменя
        Мимо покоя. Инежно касаетсяног
        Острие алебард,
        Имолчаниемкарт
        Только больше пугает. Забвенье
        Мне покажется раем однажды, нотолько
        успенье
        Дарит этим блаженством.
        Амиг впереди, иль года -
        Потеряло значение. Жестом
        Указали мне место.
        Игорько
        Осколком
        Снежинки застыла слеза.
        Повстречаю друзей
        Идолжна проклинать их заверность.
        Скаждым шагом
        Всё больше я чувствую мерзость…
        Только волчий оскал,
        Только злости накал
        Мною править обязан, пожалуй.
        Нолишиться последнего, искры неяркойи
        малой?..
        Ах, оставь меня, прочь,
        Я, втвоих утопая руках, -
        Нерадиваядочь
        Провиденья.
        Ислабость
        Подкралась,
        Неведая жалости. Страх
        Мной владеет,
        Итают дыханием свечи.
        Будьже проклят иты,
        Ипрекраснейший вечер!
        Нопроклятиячто?
        Неизменят всего
        Совершённого, пустьже сегодня
        Я пойду против всех, даже против тебя,но
        негодно
        Отдавать невиновных
        Наверную злейшую долю!
        Ты жесток, и, жестокостью полный,
        Накажи, хочешь - бей,
        Незаставить
        Оставить
        Меня эту глупую мысль, зовущую совестьна
        волю.
        Я готова. Ну, чтоже ты? Чтоже? Скорей[36 - «Прерванный бал», стихи А. Садовникова.]!
        Клюдям искусства вовсём мире досих пор сохраняется двоякое отношение. Разумеется, ими все восхищаются, когда, одетые вконцертные наряды или сценические платья, они выступают насцене: взале погас свет, ивидны только фигуры исполнителей. Они - боги, одарившие мир своим вниманием. Их имена увсех наустах, им дарят цветы и, кажется, готовы носить наруках. Новот представление заканчивается, божества снимают котурны испускаются сосцены. Бытьбы им теперь обычными людьми, как вы ия, - нонет. Публичность этой профессии, многоликость актёров иих склонность сосцены объясняться влюбви совершенно разным (подчас недостойным!) объектам сделала изактёров, певцов имузыкантов самых настоящих отщепенцев. Так обстоят дела вОстрихе, и, досравнительно недавнего времени, так было ивДейстрии. Сейчас, однако, времена всёже меняются, идети знатных семей вобеих странах (и, полагаю, нетолько вних) могут без помех музицировать нарояле, петь чувствительные арии или играть вдомашнем театре без того, чтобы получить ворох упрёков отстарых тётушек иконсервативных отцов семейства. Ауж живописью (хотя речь, собственно, неоней) ивовсе
занимается каждая третья знатная барышня.
        Однако любители - это любители иесть. Хорошенькой девушке, которой перед сном служанка навивает волосы напапильотки, каждый гость, допущенный додомашних концертов, прочит большое будущее, закатывает глаза итвердит: «Ах! Почемубы вам непойти насцену? Вы рождены для неё!». Обещания привести «настоящего специалиста», который или которая «послушает, посмотрит и, уж конечно…»
        Всё это очень мило ивоспринимается как тонкий, изысканный комплимент, нопопробуйте только всамом деле вследующий раз прийти под ручку симпресарио столичного театра! Вас вместе свашим спутником выставят задверь быстрее, чем вы успеете представить его всем присутствующим вдоме. Однако грешно оставлять красоту только для избранных, ипоэтому вДейстрии повсеместно распространены так называемые открытые домашние концерты (или, скажем, спектакли), накоторые заблаговременно рассылаются приглашения всем мало-мальски важным людям вокруге. Сооружается сцена, накоторой стоит рояль (обычно неслишком хорошо настроенный) или сделанные приходящим дворником задесять филлеров декорации. Если барышня может порадовать гостей только пением, то кроялю садится наёмная тапёрша или кто-нибудь изродных, кое-как вешают занавес и, как «внастоящем театре» подают три звонка. Некоторая вымученность представления даже поощряется зрителями икажется несомненным доказательством безыскусности игры или пения.
        Что касается профессиональных артистов, то, разумеется, вОстрихе наних смотрят нетак уж презрительно, как вДейстрии, и, как правило, «устрицы» стараются подчеркнуть свою свободу вотношении моральных устоев. Терпимость поотношению картистам обычно заключается втом, что певцы иактёры мужского пола вынуждены прибегать куслугам телохранителей, чтобы прокладывать себе путь мимо экзальтированных поклонниц, а, главное - их мужей, возмущённых столь явной изменой. Женщиныже пользуются ещё большей свободой, иобщество небудет относиться кним схоть сколько-нибудь заметным презрением, если актриса заведёт небольшой романчик или даже отобьёт мужа убогатой дамы, принесшей нищему ираспутному супругу вприданое состояние, накапливаемое годами успешных банковских операций. Напротив, актриса будет неверно понята, если ничего подобного веё жизни непроизойдёт, ивполне может дождаться весьма бесцеремонного похищения каким-нибудь особенно пылким поклонником. Общество, как уже было сказано, посмотрит навсё это сквозь пальцы. Обычно женщинам творческих профессий вОстрихе, также, как имужчинам, приходится нанимать
телохранителей; как правило, эти телохранители являются их тайными (новполне узаконенными) мужьями, что весьма упрощает личную жизнь известной женщины.
        ВДейстрии общество настороженно ждёт отактёров разврата и, быть может, именно поэтому все люди, имеющие удовольствие знать их вчастной жизни, описывают имужчин, иженщин, посвятивших себя творчеству, как примерных мужей, жён и, уж конечно, отцов иматерей очаровательного потомства. Казалосьбы, дейстрийские исполнители обречены навечный остракизм, носвет нашёл для них лазейку, имя которой - благотворительные концерты. «Я знаю, дорогая, она прыгала посцене водном трико навчерашнем спектакле, - говорит одна почтенная матрона другой, - но, посмотри, она согласилась выступить вмоём концерте, который мы устраиваем для помощи детям-сиротам! Нет, она просто неможет быть развратной женщиной, это всё тот ужасный автор, ну, помните, тот… он ещё умер впозапрошлом веке, когда были столь грубые нравы! Анаконцерт приходите, дорогая, я так надеюсь, что вы иваша очаровательная дочь поможете мне справиться скассой испродажей бутербродов вбуфете…»
        Разумеется, такие концерты приносят очень мало прибыли актёрам: большая часть выручки уходит нааренду помещения вратуше или втеатре, украшение зала иоплату труда рабочих сцены, тапёров идругих такихже грубых людей, непонимающих возвышенных целей богатеев. Оставшиеся деньги делятся поровну между устроителями, благотворительными обществами (которые перечисляют вприюты небольше одной пятой отдоставшегося им куша) и, - впоследнюю очередь - самими актёрами. При всей убыточности подобного развлечения получить нанего приглашение вкачестве исполнителя считается очень почётным: после этого актёр или певец уже официально принят вобществе. Представителиже высшего света, всвою очередь, могут без помех общаться, хвастаться своей щедростью, милосердием иновыми нарядами, атакже флиртовать ивеселиться, иболее того, молодые люди идевушки наподобных сборищах могут представляться друг другу сами, недожидаясь посредников: считается, что общее дело помощи бедным сиротам, жертвам фабричных катастроф или пожаров объединяет людей истирает некоторые границы приличий. Между тем, невсегда желание молодёжи расширить свой
круг знакомств совпадает сосвободными днями улюдей искусства, ипоэтому иногда благотворительные концерты даются вдва отделения: впервом выступают профессионалы, вовтором любители, причём зрители, чтобы нерасстраивать друзей, усерднее хлопают именно вовтором отделении. Девушки расхаживают вконцертных платьях, мужчины вофраках, ивперерывах между номерами раскланиваются сознакомыми. Это - слава ичесть, окоторых они так долго мечтали и, быть может именно поэтому любители нетолько неполучают плату завыступление, ноидолжны внести некоторый (отнюдь несимволический!) взнос.
        ВОстрихе, где, как уже говорилось, несуществует нравственного осуждения людей искусства, ипоэтому они ненуждаются вблаготворительности, чтобы вернуть себе доброе имя. Однако, сироты существуют исреди «устриц», и, разумеется, вОстрихе есть ижелающие блеснуть любители, имолодёжь, жаждущая повода для праздника. Поэтому светским красавицам, восхищающим поклонников своим пением или игрой нарояле, приходится добиваться своего самостоятельно, нерассчитывая наподдержку более опытных людей… и, таким образом, благотворительные концерты вОстрихе проводятся исключительно любителями… наихже деньги. Здесь непродают бутербродов, аподают бесплатно чай ипирожные, зато ратуши иредко встречающиеся парадные бальные залы предоставляют помещение совершенно безвозмездно и, поскольку вОстрихе нет благотворительных обществ, выручка прямиком поступает втот сиротский приют, ради которого всё это иустраивается.
        При этом нельзя непризнать, что вобщем ицелом вДейстрии, как правило, негласные соревнования любителей спрофессионалами, атакже изредка даваемые советы делают даже вторые отделения концертов более качественными, чем вОстрихе. Сдругой стороны, сравнивать следует состорожностью: столичный любитель Остриха, несомненно, выступит лучше, чем провинциальный - вДейстрии, однакоже всамой глухой глубинке может найтись самородок, способный переплюнуть… ну, быть может, непрофессионала, нолюбителя сбольшим стажем, который год выступающего без взноса натеатральных сценах Дейстрии.
        Все эти рассуждения, однако, немогут скрыть единственного действительно важного факта: какбы ни относились ктворчеству обыватели, любительские концерты испектакли, как правило, представляют собой верх безвкусицы инеумения, инужно всё влияние общественного мнения, чтобы заставить здравомыслящего человека их посещать.

***
        Извсех разновидностей жизненного опыта мне чрезвычайно нехватало одного, которым может похвастать почти любая приличная барышня того класса, который я силилась изображать. Я имею ввиду жизнь вбольшой семье наотносительно равных состальными правах. Сдесяти лет живя вуслужении, асодиннадцати лишившись матери - последнего родного существа навсём белом свете, я имела весьма смутное представление отом, как надо разговаривать сблизкими, ежедневно встречаясь сними зазавтраком, обедом иужином. Непринуждённые отношения, которые спервыхже дней решили завязать сомной родители моего спасителя, ставили меня втупик.
        Мать Дрона, Августа Перте, то идело называла меня «доченькой» изастолом так исмотрела мне врот. Она, видители, считала, что я слишком плохо питалась всё это время, ивсерьёз задалась целью меня раскормить. После еды, когда мужчины выходили вспециальную комнаты покурить, она шёпотом информировала меня, что её драгоценному сыну нравятся пухленькие девушки, укоторых «есть зачто подержаться». Отподобных откровений я краснела, аэта бесцеремонная женщина смеялась итрепала меня пощеке.
        Что касается её мужа, синдика, то он имел ещё более гадкую привычку щипать меня заруку пониже локтя, иназывать «нашей невестой». Мои протесты, мол, для обручения необходимо согласие опекуна, он отметал под тем сомнительным аргументом, что вОстрихе всех молодых девушек зовут невестами, безотносительно их намерения выйти замуж законкретного мужчину. Всёбы ничего, нокрасноречивые подмигивания всторону сына делали его доводы несколько шаткими.
        Супруги Перте были чрезвычайно деликатны, ипри первомже удобном случае старались оставить нас наедине, мотивируя это сомнительной мыслью, мол, молодёжь легче найдёт общий язык друг сдругом, чем спредставителями предыдущего поколения. Идея более чем спорная, однако вполне разумная всвете тех обстоятельств, которые родители Перте предполагали, итем более уместная всвете того, очём они, надеюсь, незнали.
        - Я начинаю жалеть, что дала себя уговорить, когда переехала сюда, - пожаловалась я, заходя вкомнату ксвоему мнимому жениху.
        Тот поспешно вскочил, без нужды оправляя жилет, ипредложил мне присесть встоящее недалеко откровати кресло. Манера «устриц» без смущения принимать гостей всвоих спальнях, ане, как вДейстрии, специально выделенных дневных комнатах, казалась мне ужасающе бесстыдной… первое время. Вскоре я поняла, что никто нестанет ради меня открывать малую гостиную (она, закрытая, ждала появления более важных, чем я, гостей), ипостепенно стала смотреть наэтот нелепый обычай как нанечто, само собой разумеющееся. Вовсяком случае, дверь мужской спальни при появлении женщины было принято оставлять распахнутой - воизбежание неловкостей. Что характерно, когда Дрон Перте желал поговорить сомной наедине, он совершенно спокойно запирался сомной вмоей комнате - иникого это неволновало.
        - Разве вас плохо приняли здесь, сударыня? - уточнил он по-дейстрийски. Я смутилась иотвела взгляд - приняли меня здесь как нельзя лучше, насколько я могла судить. Разве мои хозяева виноваты, что семейный уют мне совершенно чужд, ився их забота мне попросту неприятна? - Тогда, быть может, вы недовольны моим поведением?
        - Вовсе нет, сударь, - возразила я, послушно усаживаясь впредложенное кресло. Дрон Перте огляделся, вытащил откуда-то небольшую банкетку и, придвинув её поближе ко мне, тоже уселся.
        - Тогда чтоже, сударыня? Расскажите, - предложилон.
        Я хмыкнула, жалея, что завела этот нелепый разговор. Всущности, дело состояло отнюдь невсиндике иего семье, просто уменя всю последнюю неделю было ужасающе плохое настроение: которую ночь я мирно спала всвоей постели, инапарник ни разу неявился, чтобы своими издёвками прервать мой сон. Это моглобы тревожить, еслибы я неощущала его присутствие накраю своего сознания. Однако то было лишь смутное ощущение - и, разумеется, его подкрепляло ясное понимание, что случившуюся свампиром беду ябы ощущала совсей безжалостностью противоестественной связи двух разумов. Ногде пропадает мой напарник, что сним, икак он заполняет свои ночи - это заставляло меня ломать себе голову, иименно это портило мне настроение настолько, что добродушная приветливость семьи синдика вызывала уменя только раздражение. Я вспоминала ужимки Греты, её томные вздохи (более чем нарочитые для ненуждающихся ввоздухе вампиров), заинтересованный взгляд, который вампир направлял насвою молодую соплеменницу… Разумеется, это их право вести себя тем или иным образом ипроводить время хоть вместе, хоть поотдельности, новсёже, пусть это инелепо,
меня приводила вярость мысль о… нет, я даже немогу выговорить!
        - Судя повашему лицу, сударыня, - неунимался сын синдика, - внашем доме вы испытываете невероятные страдания.
        - Что вы, сударь, - поспешила я скорчить беззаботную гримаску. - Я никогда ещё нежила так спокойно, как здесь, и, прошу вас, необращайте внимания наминутную…
        - Тогда вчёмже дело? - прервал Дрон Перте мои вежливые заверения. - Я полагаю, вы просто-напросто скучаете, сударыня.
        Эта мысль застала меня врасплох изаставила серьёзно задуматься. Кто знает, может, я ивсамом деле… Перехватив лукавый взгляд сына синдика, я поспешно покачала головой. Боюсь, уэтого достойного юноши свои представления отом, как следует развеивать скуку гостящих вего доме барышень, иинтуиция мне подсказывала, невсе изего развлечений одобрилобы дейстрийское общество.
        - Боюсь, сударь, что вы ошибаетесь, - сизвиняющейся улыбкой проговорила я, нотак инепридумала себе никакого оправдания.
        - Тогда вчёмже дело? Говорите прямо, прошу вас, - настаивал Дрон. - Быть может… нет, я уверен, что прав: вас смущает покой ибезмятежность этих дней, неправдали?
        - Только мужчинам свойственно, - снеудовольствием проговорила я, опасаясь азартного блеска его светлых глаз, - пренебрегать покоем иискать радости втревогах. Будьте уверены, сударь, меня покой ибезмятежность нисколько несмущают.
        - Да, но, сударыня, я убеждён, что вы непривыкли каждую ночь мирно спать всвоей постели ипредпочлибы…
        Я так резко поддалась вперёд, вознамерившись дать наглецу пощёчину, что потеряла равновесие инепременнобы упала скресла напол, еслибы сын синдика неподхватил меня всвои объятья.
        - Дорогая моя, вам следует быть осторожнее, - нагло усмехнулся он и, неторопясь расставаться сзаконной добычей, продолжал, интимно понизив голос: - предпочлибы тревоги ночных улиц тишине вашей спальни. Напомните-ка мне, сколько ночей вы действительно проводили впостели, пока непереехали сюда?
        Моя чрезмерная несдержанность заставила меня смутиться.
        - Благодарю вас, сударь, - принуждённо произнесла я, пытаясь сделать вид, что случайно упала, асын синдика благородно помешал моему падению. - Прошу вас, теперь помогите мне сесть.
        Дрон хмыкнул, ноисполнил просьбу, однако сам невернулся набанкетку, априсел наширокую ручку кресла и, приобнимая меня заплечи, прошептал мне наухо:
        - Я ведь прав, Ивона, признайтесь. Вас тревожит отсутствие вашего хозяина, того самого, ради которого вы пожертвовали своей кровью той ночью.
        - Сударь! - нервно вскрикнула я, понимая, что эта тема заставляет меня полностью полагаться намилость собеседника: захоти он хотябы погромче произнести теже самые слова, ночь встретит меня вподвалах канцелярии крови. Сын синдика приложил пальцы кмоим губам.
        - Тш-ш, моя дорогая, ненадо так громко…
        Задверью послышались шаги, кто-то, кажется, заглянул вкомнату ишёпотом окликнул Дрона Перте. Он выпрямился, повернулся кдвери иподал вошедшему знак, после которого дверь прикрылась. Сын синдика созорной улыбкой повернулся комне.
        - Боюсь, мои родные уверены, что ваше соблазнение идёт полным ходом, - шепнул он стойже раздражающей интимностью. - Отец прямо заявил, чего ждёт отнаших свами разговоров… скажите, дорогая, вДейстрии барышни действительно соглашаются набрак, проведя скавалером хотябы инесколько минут наедине?
        Я поёжилась, понимая, сколь нелепо буду выглядеть при попытке оттолкнуть собеседника или позвать его родных ислуг напомощь. План почтенного синдика, как я его поняла сослов Дрона, неотличался порядочностью: он предполагал скомпрометировать меня настолько, что я сама примусь настаивать нанемедленной свадьбе и, подейстрийским обычаям, буду выглядеть довольно бледно, если попытаюсь требовать равных имущественных прав.
        - Возможно, сударь, - свымученной улыбкой ответила я, и, сколько могла, отодвинулась впротивоположную отсына синдика сторону. - Новедь мы сейчас свами вОстрихе, неправдали?
        Дрон Перте хохотнул ислегка отстранился.
        - Вы правы, дорогая. Итак, пока мы одни, вернёмся кмоему вопросу.
        Уменя вырвался стон имелькнула грешная мысль: быть может, непытайся я отстраниться, авантюрист иневспомнилбы овампире, увлечённый любовными забавами.
        - Однако, сударыня! - воскликнул Дрон Перте. - Вы изрядно покраснели, неужели эта тема?..
        Я чувствовала приливающий кщекам жар, апосле замечания собеседника поняла, что теперь краснеет ишея, и, кажется, плечи.
        - Вовсе нет, сударь, - произнесла я, струдом совладав сосвоим голосом. - Здесь слишком жарко, и, возможно, поэтому…
        - Вздор! - отрезал сын синдика. - Ивона, я нелюблю, когда женщины заставляют меня повторять просьбы. Скажите прямо - вы давно невидели вашего хозяина?
        - Он вовсе нехо… - возмутилась было я, нотутже осеклась. - Сударь, я непонимаю, очём вы говорите.
        - Хватит! - Резкость вголосе сына синдика заставила меня вздрогнуть. - Мне надоели ваши запирательства! Итак, чтобы вы несомневались: ваше имя - Амалия Вайль, вас похитили агенты контрабандистов изшляпной лавки, чтобы накормить пленного вампира, который, сколько нам известно, работал надейстрийское бюро безопасности. Оттуда вы исчезли вдвоём, открыв наручники без помощи ключа ивыломав безо всякого лома решётки подвала. Мне продолжать?
        Сказать, что я пришла вужас - значит несказать ровным счётом ничего. Все предыдущие намёки авантюриста подводили меня кэтому разговору, но, когда он всё-таки произошёл, я оказалась самым кошмарным образом неготова кчудовищной осведомлённости сына синдика. Моих сил едва хватило наслабый кивок, ия покорно выслушала освоих похоронах, отом, что похожую наменя служанку видели вразных уголках Дейстрии, пока меня неукрал вампир - удивительно похожий натого самого, пленного сотрудника бюро - издома одного помещика насевере страны… Иещё отом, как девушка, похожая наменя, выехала изнебольшого городка надороге вОстрих вместе сосвоей сестрой, апосле её упоминали всписке погибших отвзрыва бытового газа напостоялом дворе… Имного других подробностей, о, которых, я думала, никто неможет знать.
        - Откуда, сударь?.. - пролепетала я, когда сын синдика прервал свой жаркий шёпот. - Откуда вам всё это известно?
        Дрон Перте снисходительно улыбнулся иотодвинулся: вовремя рассказа он склонился надо мной как карающий ангел, видимо, для того, чтобы я непроронила ни словечка изего рассказа.
        - Ивона, дорогая моя, - покровительственно произнёс авантюрист. - Поверьте моему опыту: вы можете предать друзей, вы можете предать врагов. Вы можете предать собственное начальство, если состоите нагосударственной службе, или даже родного отца. Ноесть одна вещь, которую представитель нашего свами ремесла никогда недопустит… - Он выдержал эффектную паузу, вынудив уменя просьбу объяснить свою мысль. - Вы никогда невыдадите свой источник информации - если нехотите прогореть впервыеже месяцы. Преданные вами друзья могут вас убить, могут попытаться вновь купить вашу дружбу, нопроваленный информатор умрёт раньше, чем успеет добраться довас… ивам уже больше никто никогда неповерит наслово. Вам ясна моя мысль?
        Дождавшись нового растерянного кивка, Дрон Перте снова придвинулся вплотную ко мне исклонился так, что едва некасался меня носом.
        - Итак, Ивона, дорогая моя, перестаньте изображать изсебя святую невинность иотвечайте: давноли вы видели вашего хозяина?
        - Он вовсене…
        - Ивона!
        - Давно, - сдалась я. - Стой самой ночи иневидела.
        - Вот как, - медленно произнёс авантюрист, явно задумавшись над моим ответом. Я вэтот момент сужасом размышляла освоём провале, отом, что сделает сомной напарник, аещё - отом, что сын синдика подписал себе смертный приговор, выказав свою прямо-таки чудовищную осведомлённость. Неужели он всамом деле думает, что дейстрийское бюро безопасности позволит острийским авантюристам знать его тайны?! - Очень хорошо, Ивона, очень хорошо. Ивы, конечно, переживаете, беспокоитесь онём, отом, куда он делся?
        Мне терять уже было нечего, ктомуже непокидало тяжёлое подозрение, что сын синдика непостыдится прибегнуть ксамому низкому шантажу, лишьбы вынудить меня рассказать всё, что его интересует. Поэтому я покорно ответила:
        - Нет, сударь.
        Хотела прибавить, что постоянно - каждую ночь - чувствую присутствие напарника всвоём сознании, нововремя спохватилась ипромолчала. Врядли «устрица» сможет так легко сомной разговаривать после такого признания.
        - Нет? - переспросил Дрон Перте. - Очень хорошо, сударыня, нопотрудитесь объясниться. Вы знаете отом, где он сейчас ичем занимается?
        - Нет, сударь, - повторила я. - Незнаю. Он всегда сам находит меня иговорит отом, что я должна сделать, аостальное время проводит как ему нравится.
        - Ивы миритесь стаким положением? - хмыкнул Дрон.
        - Ачто мне ещё остаётся, сударь? - снеожиданной горечью вырвалось уменя.
        - Даже так, - протянул сын синдика, пристально меня разглядывая, словно увидел впервый раз. - Даже так. Значит, вы только подчиняетесь? Чтоже вы тогда протестуете, когда я называю его вашим хозяином?
        Тут настал мой черёд хмыкать: наострийском оборот «мой хозяин», если эти слова произносила женщина, обозначал неработодателя, амужа. Хотя мы говорили надейстрийском, оскорбительно слово сын синдика то идело, забываясь, произносил насвоём родном языке итаким образом буквально венчал меня сосмертью. Кому такое понравится?
        - Он мне нехозяин, - упрямо произнесла я. - И, сударь, мне неудобно свами разговаривать втаком положении. Может быть, вы отодвинетесь наболее приличное расстояние?
        Издав насмешливый смешок, сын синдика, наконец, отодвинулся исел набанкетку.
        - Как вам будет угодно, сударыня, - произнёс он стой светской почтительностью, которую предписывается выказывать дейстрийским юношам изхороших семей набалах иблаготворительных мероприятиях. - Однако продолжим наш разговор.
        - Я квашим услугам, сударь, - устало произнесла я. Ночи сыну синдика непережить, однако куда важнее был вопрос: что разозлённый вампир сделает сомной?
        - Во-первых, как я уже говорил вам, расстаньтесь смечтой омоём устранении, сударыня. Я, как вы, надеюсь, догадываетесь, недурак, иоставил кое-какие записи, относительно своих догадок. Вслучае моей неожиданной смерти бумаги будут найдены ипрочтены. Вы ведь нехотите, чтобы они попали вчужие руки, верно?
        Оцепенев отужаса (мне ведь ивголову неприходила подобная возможность!) я вкоторый раз кивнула исделала вид, что незамечаю, как Дрон Перте снова придвигается ближе иберёт мои руки всвои.
        - Атеперь, когда мы свами так чудесно поняли друг друга, - продолжал авантюрист, поднося мою безвольную руку ксвоим губам, - вы расскажете мне кое-что осебе, договорились?
        - Я квашим услугам, - повторила я покорно.
        - Замечательно, моя дорогая, замечательно. Итак, пожалуйста, разрешите мои сомнения - какие отношения увас ивашего…
        - Напарника, - подсказала я, понимая, что иначе мне неизбежать позорного по-дейстрийски инелепого по-острийски «хозяина».
        - Очень хорошо, - благосклонно кивнул сын синдика. - Напарника. Итак, я вас слушаю.
        - Унас очень хорошие отношения, - безжизненно произнесла я, делая вид, что незамечаю подоплёку вопроса. - Товарищеские, как это идолжно быть между коллегами.
        - Хм, - несколько обескураженно произнёс сын синдика. - Ивона, прошу вас, выже понимаете, очём я спрашиваю.
        - Прошу прощения, сударь, - совсей возможной кротостью отозвалась я. Мне ивсамом деле нехотелось отвечать надерзкий вопрос, апомимо того - вот так вот сдаваться намилость победителя. - Вы спрашиваете отех отношениях, которые сложились уменя имоего напарника: я иотвечаю. Он руководит нашей… группой… парой, поддерживает все необходимые связи ипринимает основные решения, что касается меня, то я выполняю свою часть работы, сударь. Вы удовлетворены моим ответом?
        - Хм, - повторил сын синдика. - Значит, нанём - руководство исвязь?
        - Да, сударь.
        - Авы только делаете то, что вам прикажут?
        - Да, сударь, - поморщившись, подтвердилая.
        - Иничего незнаете опланах руководства? - продолжал уточнять авантюрист. Тон его изменился, сделался каким-то приторно-сладким, ия понимала, что сын синдика готовит очередной подвох, однако, деваться было некуда.
        - Да, сударь.
        - Иотом, где ваш напарник сейчас?
        - Да, сударь.
        - Вот видите, как замечательно складывается, - как будто даже обрадовался авантюрист. - Вы ничего незнаете, ни очём неподозреваете, инедогадываетесь, верно?
        - Да, сударь, - обречённо согласиласья.
        - За-ме-ча-тель-но! - послогам произнёс Дрон Перте. - Даже слов нет! Мнебы таких подчинённых, которые всегда делают то, что я велю, иникогда незадают вопросов! Знаете, Ивона, - потрепал он меня пощеке, - я начинаю завидовать вашему начальству.
        Шлёп! Начисто забыв, что я знатная барышня, которой «достаточно слова истрогого взгляда», чтобы утихомирить наглеца, ичто я проваленный работник дейстрийского бюро безопасности, которого допрашивает собственный информатор, я совершенно запросто, будто снова сделавшись простой продавщицей шляпок взахудалой лавке, отвесила авантюристу увесистую оплеуху. Негодяй неуспел ни отклониться, ни перехватить мою руку, а, может, нестал этого делать.
        - Сударь! - совсей решительностью, накоторую способна, произнесла я. - Если вы намерены вести сомной какие-либо дела, потрудитесь нераспускать руки!
        - Как скажете, - улыбнулся наглец. - Думаю, напервый раз достаточно. Моя матушка просила вас подойти кней, когда вы будете свободна, думаю, для этого самое время.
        Он поднялся наноги ипротянул мне руку, помогая встать.
        - Сделайте одолжение, Ивона, неотказывайте матушке втой услуге, окоторой она вас попросит, - тоном, нетерпящим возражений, произнёс сын синдика ирешительно препроводил изсвоей комнаты.
        - Ивона, дорогая! - воскликнула хозяйка Перте, когда я переступила через порог её будуара. - Дрон сказалвам?
        - Очём, хозяйка? - спросила я, послушно усаживаясь рядом сней набанкетку, и, повинуясь жесту, принялась сматывать шерсть, помогая почтенной даме веё рукоделье.
        - Как, он ничего несказал? - ужаснулась Августа Перте.
        Дрон Перте наговорил мне довольно-таки много, новрядли его мать интересовали дела дейстрийского бюро безопасности. Я покачала головой.
        - Ах, как это похоже намужчин! - закатила глаза жена синдика. - Столько времени проводить вместе, инесказать осамом главном!
        Мне сделалось непосебе. Очём могла идти речь?
        - Хозяйка, прошу вас, Дрон… ваш сын мне ничего несказал, может быть, вы сами объясните…
        - Конечно, дорогая! - пылко воскликнула жена синдика, и, наклонившись ко мне, снисходительно потрепала меня поруке. - Разумеется! Вы должны были узнать впервую очередь иеслибы Дрон был более ответственным, вы давным-давно былибы вкурсе дела!
        - Какого дела, хозяйка? - терпеливо спросилая.
        - Так вы незнаете? - поразилась жена синдика. - Я ведь уже четверть часа вам толкую: концерт!
        - Концерт, хозяйка? - переспросила я, непонимая, кчему она клонит.
        - Благотворительный концерт, милочка, - выпалила Августа Перте. - Ежегодный концерт, который мы устраиваем впользу сиротского приюта!
        - Ах, вот как! - выразительно произнесла я, всё ещё непонимая, чего отменя хотят иокакой просьбе говорил сын синдика, выпроваживая меня изкомнаты.
        Августа Перте снова наклонилась ко мне, положила ладонь намоё запястье иснадеждой заглянула вглаза.
        - Так вы мне поможете, Ивона? Поможете, ведь правда?
        - Разумеется, - покладисто отозвалась я, памятуя оприказе Дрона. - Но, хозяйка, прошу вас, поясните… э-э-э… проясните некоторые детали, которые…
        Мне нехотелось давать жене синдика понять, насколько слабо я разбираюсь вконцертах иих организации: я незнала, чего она отменя ждала.
        - Ах, дорогая, еслибы я сама знала! - всплеснула руками Августа Перте. - Ноя незнаю, ничего незнаю!.. Это всё так сложно, моя милая.
        - Но, втаком случае…
        Договорить свой несомненный отказ заниматься непонятно чем я неуспела: жена синдика просияла ипотрепала меня поруке.
        - Я так изнала, дорогуша, что вы неоткажетесь, - доверительно поведала она мне, - что вы небросите меня ивозьмёте насебя свою часть работы. Вконце концов узамужней женщины всегда так много дел, авы молоды иничем незаняты…
        - Но… - вякнула было я, однако возразить неуспела: вкомнату заглянул сын синдика искорчил такую гримасу, что я поперхнулась.
        - Доброе утро, матушка! - энергично поздоровался Дрон Перте, заходя кнам ицелуя матери руку. - Я полагаю, вы уже поговорили сИвоной? Всё хорошо?
        - Акакже? - сияя, как сытая кошка, отозвалась жена синдика. - Наша невестушка сразу совсем согласилась, я идоговорить неуспела! Какие вы, молодые, торопливые, страх берёт!
        - Но… - безнадёжно потянула я - ибыла снова перебита.
        - Вот ипрекрасно! - улыбнулся Дрон Перте, подавая мне руку. Растерявшись отзагадочного поворота событий, я приняла её ибыла едвали ненасильно вздёрнута наноги. Моток шерсти упал смоих коленей ипокатился под кресло, однако сын синдика недал мне заним нагнуться. - Матушка, втаком случае я похищу увас Ивону исам объясню ей детали.
        - Но… - снова начала я иснова была прервана, наэтот раз - кудахтаньем жены синдика.
        - Разумеется, сынок, конечно, конечно! Уж молодые-то всегда найдут общий язык, где уж мне, старухе…
        - Матушка, что вы такое говорите! - деланно возмутился Дрон иподтолкнул меня. - Вы вовсе нестарая, иничуть непохожи даже, вот, иИвона это подтвердит!
        Призвав напомощь всю воспитанную влавке любезность, я рассыпалась вужасающе неискренних комплиментах ивскоре была выведена сыном синдика изкомнаты его матери.
        - Ступайте ксебе иоденьтесь, - приказал он, укоризненно качая головой, - я пришлю квам слуг.
        И, наклонившись, шепнул наухо:
        - Яже просил вас соглашаться! Авы чуть было всё неиспортили!
        - Разве мы куда-то собираемся? - удивилась я, решив необращать внимания наневежливость собеседника - покрайней мере, посреди коридора, наглазах слуг идомочадцев.
        - Собираемся, Ивона, - нетерпеливо подтвердил сын синдика, - прогуляемся немного погороду дообеда, вам, несомненно, будет полезно подышать свежим воздухом. Идёмте!
        - Прошу прощения, сударь, - холодно произнесла я, когда мы ссыном синдика уже чинно прогуливались поулице, - ноя невполне понимаю причины ваших странных… требований, незнаю уж как назвать точнее. Что законцерт ипочему вам свашей матушкой так необходимо моё внём участие?
        - Прошу прощения, сударыня, - втон мне откликнулся Дрон Перте, - если моя просьба была для вас втягость. Что касается матушки, то недолгий разговор сней, полагаю, дал вам ясное представление, насколько мало она может сама позаботиться обо всём необходимом.
        - Я глубоко ей сочувствую, - поморщилась я, - однако, сударь, уменя нет ни малейшего опыта ворганизации подобных мероприятий, ия непредставляю, чем могу быть вам полезна.
        Конечно, я кривила душой, распинаясь вполном отсутствии опыта. Всвоё время моя барышня Аманда Рофан приглашалась надомашние спектакли вкачестве тапёрши, икое-что мне удалось увидеть тогда, но, простите меня, совершенно сдругой стороны, ивдругой стране!
        - Непереживайте, Ивона, - улыбнулся Дрон Перте, - я буду вам помогать, иваша неопытность останется незамеченной.
        - Непонимаю, сударь, - снеудовольствием отозвалась я, - почемубы вам попросту невзять насебя все хлопоты, коли вы итак будете всем заниматься!
        - Вы ивсамом деле непонимаете? - поднял брови сын синдика.
        - Ивсамом деле, сударь! - резко ответила я. Непонятная интрига, вкоторую меня вовлекали, начинала казаться неприятной идаже пугающей.
        - Увы, Ивона, - покачал головой сын синдика. - Вам действительно предстоит ещё многому учиться внашем обществе.
        - Сударь! - возмутилась я. - Неужели так сложно объяснить мне, вчём дело - коротко ибез лишних отступлений!
        - Вы, как никогда, правы, - слегка поклонился Дрон Перте. - Прошу прощения замою многословность. Итак, очёмбы вы хотели узнать?
        - Сударь! - снова возмутиласья.
        - Авы незадавайте глупых вопросов, - усмехнулся Дрон Перте. - Разумеется, я немогу лично заниматься женской работой, неужели вДейстрии так принято? Вот помочь своей невесте - это будет прилично иправильно!
        - Я вам вовсе неневеста! - рассердилась я наснисходительный тон сына синдика.
        - Ну, обэтом знаем только вы ия, моя дорогая, - похлопал меня поруке Дрон Перте. - И, я очень надеюсь, вы нестанете выкрикивать правду относительно наших отношений накаждом углу.
        - Апочему вашей матери вообще понадобилась помощь? - поспешила вернуться я кизначальной теме разговора. - Как она обходилась донашей «помолвки»?
        - Да никак, - несколько раздражённо отозвался сын синдика. - Ивона, неужели вам так трудно помочь, что вы забрасываете меня пустыми вопросами? Или вам обязательно нужно услышать, что моя бедная матушка мало что смыслит вделах, скоторыми она, как жена синдика, должна справляться?
        - Простите, - смутившись, ответила я. - Мне казалось, ввашем обществе всё это умеет делать каждый.
        Дрон Перте передёрнул плечами иостановил меня, пропуская чью-то коляску, сгрохотом проносящуюся поулице.
        - Оставим это, - сухо произнёс он. - Обсудим дела позже, когда вернёмся домой, асейчас…
        - Сейчас? - переспросила я, порядком раздражённая таинственностью, которую напускал насебя сын синдика. Он остановил меня возле трёхэтажного дома ссиней черепицей - если неошибаюсь, втаких домах сдаются квартиры для всех желающих и, как правило, невисят вывески сошпагами - идёрнул зашнурок звонка. - Сударь, послушайте, я решительно протестую против того, чтобы делать визиты вместе свами!
        - Успокойтесь, прошу вас, - удержал меня Дрон Перте. - Речь идёт вовсе неовизите, аозаказе и, боюсь, без вас его сделать невозможно.
        - Я вас непонимаю, - всё ещё протестовала я, нотут нам открыла дверь горничная вкороткой юбке иполосатом фартуке поверх неё, ия была принуждена замолчать. Она поклонилась нам ипосмотрела насына синдика, ожидая отнего объяснения, итот, отдав девушке шляпу итрость, назвался, ссылаясь нараннюю договорённость, после чего представил меня. Служанка кивнула иповела нас пообшарпанной лестнице наверх.
        - Потрудитесь объясниться, сударь! - потребовала я самым решительным тоном, накоторый только была способна. Однако это заявление пропало втуне: сын синдика, пропустив служанку, стал подниматься полестнице - первым, как принято вДейстрии. ВОстрихе никто небоится, что кавалер нечаянно заглянет даме под юбку, однако находят необходимым, чтобы мужчина мог поддержать женщину, если она потеряет равновесие. Разумеется, я моглабы выскочить задверь, иниктобы неуспел меня удержать, однако такое поведение я нашла вызывающим и, скрепя сердце, подошла клестнице вслед засыном синдика. Вконце концов, он ведь ушёл сомной издома своих родителей наглазах увсех иуж наверное должен будет вернуть меня, чтобы невызвать ненужных вопросов.
        Служанка провела нас натретий этаж, открыла перед нами оклеенную бумагой дверь иисчезла вглубине квартиры - объявить онашем приходе.
        - Сударь! - напомнила я осебе, проходя мимо сына синдика. - Может быть, вы всё-таки объяснитесь, пока мы одни. Что происходит?
        - Ничего особенного, - расплылся вдовольной улыбке Дрон Перте. - Впродолжение нашего свами разговора - помните, перед моим отъездом вы обещали пойти сомной купаться? - я привёл вас кпортнихе.
        - Это ещё зачем?! - возмутилась я ипопыталась покинуть квартиру, однако сын синдика вкоторый раз удержал меня.
        - Чтоже, Ивона, - вкрадчиво произнёс он, - если вы предпочитаете купаться обнажённой, то, думаю, мы можем извиниться иуйти, однако я предполагаю, вам всёже понадобится купальный костюм.
        - Сударь, я предпочитаю вовсе некупаться! - возмутилась я. Авантюрист немедленно поклонился, больно ухватил меня заещё недоконца зажившее запястье иподтолкнул квыходу.
        - Отлично! Втаком случае, сударыня, все прежние договорённости между нами можно считать разорванными. Ни вкоем случае нежелая прервать наше знакомство, всёже возьму насебя смелость намекнуть вам относительно бесполезности вашего пребывания вэтом городе.
        - Вы непосмеете, - ахнула я. Вышедшая кнам служанка остановилась поодаль, нерешаясь вмешиваться вбеседу господ, горячо что-то обсуждающих начужом языке.
        - Ещё как посмею, - неприятно улыбнулся авантюрист. - Ну, Ивона, решайте скорее - или вы дадите мне возможность научить вас плавать или соглашение между нами будет разорвано.
        - Вы подлый человек без капли чести исовести, - проворчала я, ноостриец небыл задет моими словами ни вмалейшей степени. Вих стране вообще непринято обращать внимания нато, что говорит женщина: предполагается, что насамом деле она думает нечто прямо противоположное.
        - Итак?.. - уточнил сын синдика, ноя уже повернулась кгорничной.
        - Хозяин, хозяюшка, - присела девушка внизком острийском реверансе, - хозяйка приглашает вас пройти.
        Дрон Перте подал мне руку, которую я, несмотря насвоё негодование, приняла, имы пошли заслужанкой.
        Небуду утомлять вас описанием разговора спортнихой, который каждый измоих читателей может представить себе сам, опираясь насобственный жизненный опыт. Сын синдика, как оказалось, заранее заказал для меня купальный костюм, снеприятной точностью указав все необходимые размеры. Выбранный имже ярко-зелёный шёлк придавал мне, смоей бледной кожей некоторое сходство сне-мёртвыми, иостаётся только надеяться, что «кровники», если ипоявляются напляжах, то ради отдыха, анепоиска укушенных вампирами людей. Зато серые глаза приобрели зеленоватый оттенок и, поуверениями портнихи, сделались «глубокими изагадочными, как море». Думаю, винтересах дейстрийского читателя мне стоит потратить несколько минут наразъяснение того, что изсебя представляет острийский купальный костюм, ведь вДейстрии нет моря и, соответственно, никто некупается[37 - Неточность. Разумеется, вДейстрии нет морских пляжей, однако всельской местности распространены речные иозёрные. Вместе стем необходимость вописании купального костюма всёже имеется, так как дейстрийские пляжи, как правило, разделены намужские иженские зоны, иженщины купаются
втщательно огороженных местах полностью обнажёнными. Злые языки уверяют, что именно из-за этого вДейстрии так развита оптика ипроизводятся лучшие вмире подзорные трубы.].
        Итак, купальный костюм представляет собой сорочку наподобие тех, которые острийки надевают под корсет, только изболее плотной ткани иудерживаемую при помощи специальных завязок (позже выяснилось, что, намокшие, они нежелают развязываться итребуется просить кого-нибудь опомощи) - икоротеньких панталон, едва закрывающих колени. Панталоны эти широкие исвободные, аснизу стягиваются шнурком иназываются острийцами «шаровары» попримеру каких-то далёких восточных народов, одевавших своих женщин вмужскую одежду. Сорочка, незаслуживающая столь громкого слова, обычно недоходит доталии, оставляя живот наобозрение всем желающим. Забегая вперёд, скажу, что мужчины вовремя купания насмешанных пляжах предпочитают надевать штаны, покроем больше напоминающие нижнее бельё (каковым, они, собственно, иявляются), ноизболее приличествующих верхней одежде материалов. Мне приходилось слышать, что наотдельных мужских пляжах (отдельных женских несуществует: «устрицы» боятся, что их женщины, если их предоставить самим себе, утонут без присмотра) представители «сильной» половины человечества купаются втом виде, вкаком некогда
появились насвет. Следует отметить, что никто непредпринимает никаких усилий поограждению этих пляжей отнечаянных визитов женщин идетей, равно как «устрицы» неслишком стыдятся своего тела вслучае нечаянной встречи.
        Итак, сшитый без моего разрешения купальный костюм пришёлся мне впору, ипортниха обещала квечеру доставить его вдом синдика - вместе свыбранным нанастоянию Дрона Перте пляжным чепцом вцвет костюма: под него полагалось прятать волосы. Кмоему невероятному смущению, авантюрист, как ни вчём ни бывало, расплатился спортнихой, отдельно вознаградив её расторопность иготовность следовать его указаниям (невзирая намои), после чего мы, наконец, покинули квартиру, вкоторой, между прочем, все женщины носили исключительно короткие платья, как иполагается вдомах без шпаги[38 - См. четвёртый рассказ. Дом без шпаги - вернее, без вывески сошпагой - дом, жители которого ненаходятся под защитой какого-либо дворянина ипотому обязаны носить более открытую одежду, чем привилегированные члены общества.].
        - Вы ещё пожалеете обэтом, - сердито сказала я, едва лишь мы оказались наулице. - Послушайте, сударь, я неваша любовница, чтобы вы могли оплачивать мои покупки, идаже если исогласилась притворяться невестой, несобираюсь идти калтарю наследующейже неделе!
        Дрон Перте неприятно улыбнулся.
        - Вы приводите меня вотчаяние, Ивона, - издевательски ответил он, - буквально разбиваете сердце. Неужели ввашей стране столь строгие нравы, что вы неможете ни нанести визит вкомпании мужчины, ни позволить ему оплатить незначительную покупку без того, чтобы немедленно играть свадьбу?
        - Такое позволяют себе только низкие женщины, - упрямо произнесла я. Незначительная покупка! Да он истратил сегодня пять марок, этоже целых две кроны, больше, чем моё месячное жалование вбюро! Иэтот человек жалуется нанехватку денег!
        - Наносят визиты? - сневинным видом уточнил авантюрист и, как ни рассержена я была, новсёже улыбнулась.
        - Сударь, наносить визиты вобществе мужчины может только его жена.
        - Или любовница, - подсказал сын синдика, ия покраснела, жалея освоей несдержанности, заставившей меня заговорить настоль скользкие темы.
        - Ввашей стране - возможно, - нашлась я, - авДейстрии такое поведение равносильно оглашению даты[39 - Имеется ввиду дата венчания.].
        - Я непротив, - как можно беспечнее заявил сын синдика, ия стревогой взглянула нанего.
        - Сударь, прошу вас! - это прозвучало чутьли несмольбой. - Нешутите так. Зачем вам связывать себя?
        - О, я уверен, что ничем нерискую, - беззаботно отозвался авантюрист. - Во-первых, вы мне нравитесь, ия непрочь увидеть вас всвоей постели, аиз-за предрассудков вашей родины я быстрее сделаю это после венчания, чем без него.
        - Сударь! - возмутилась я, однако негодяй продолжал, как ни вчём ни бывало:
        - Во-вторых, брак забавное приключение, и, уж вовсяком случае, жениться навас куда интереснее, чем набогатой старухе, которая останется мне, если вы откажетесь.
        - Интереснее!
        - Вот именно, Ивона, - как ни вчём ни бывало ухмыльнулся Дрон Перте. - В-третьих, что немаловажно, я подозреваю, когда вы получите другое задание, вы обставите своё исчезновение очередным несчастным случаем, ия получу назад свою свободу. Вот видите, я ничем нерискую.
        - Тогда вы моглибы обставить свою свободу несчастным случаем, инеприбегая кмоей помощи, - зло предложила я. - Что вам мешает жениться набогатой старухе ивыбросить её изокна впервуюже ночь?
        - Совесть? - всё также легко предположил сын синдика, ноя заметила, как заиграли желваки наего щеках.
        - Вам знакомо это слово? - ненатурально изумилась я, чувствуя, что ступаю потонкому льду, ноневсилах остановиться.
        - Непродолжайте, Ивона, прошу вас, - тихо произнёс сын синдика идоболи сжал мою руку. Я благоразумно замолчала, идодома синдика мы добрались вполной тишине, причём Дрон демонстративно неразговаривал сомной весь вечер иследующее утро.
        - Итак, Ивона, - обратился ко мне Дрон Перте, нарушая мой послеобеденный отдых, - вы готовы пойти купаться? Сейчас самое подходящее время, чтобы научиться плавать.
        Это заявление исторгло уменя слабый стон, боюсь, прекрасно расслышанный моим собеседником. Напарник непоявился иэтой ночью инепожелал ответить намои отчаянные призывы опомощи. Проигнорировал меня иМастер, который - я уверена! - синтересом наблюдал развитие событий, нежелая вмешиваться ни вочто, если только моей жизни негрозит опасность. Ввозможность для меня утонуть сегодня вморе он явно неверил.
        - Мне почему-то казалось, - ответила я, когда молчание становилось уже неприличным, - что вы сомной нежелаете разговаривать, сударь.
        - Вам именно казалось, - произнёс сын синдика. - Собирайтесь, Ивона, я подожду вас внизу, только, пожалуйста, незадерживайтесь. Нет смысла возиться спричёской ивыбирать лучший наряд: нанаших пляжах это непринято.
        Должна признаться, моих знаний нехватало, чтобы подготовить меня ктому, что представляет изсебя пляж вострийском курортном городке. Моему воображению представлялись ярды золотистого песка, накотором беспорядочно валяются обнажённые мужчины иженщины, предаваясь наглазах увсех откровенному разврату. Наделе я увидела два споловиной рода мелкой гальки, которая, как оказалось позже, неприятно раздражает босые ноги. Наэтой гальке то тут, то там располагались складные креслица дам ициновки кавалеров, действительно размещённые вперемешку, безо всякого порядка. Ближе кводе стояли ровным рядком будочки, которые Дрон Перте назвал кабинками для переодевания. Оставив меня одну, он удалился всторону внушительного павильона, располагавшегося встороне отпляжа, ивскоре вернулся всопровождении миловидной девушки вкоротком чёрном платье.
        - Ивона, эта девушка поможет тебе переодеться, - бросил сын синдика, - следуй заней.
        Иушёл, оставив меня вобществе пляжной служанки ипакета скупальным костюмом.
        - Добрый день, хозяюшка, - присела девица впочтительном реверансе. - Прошу вас… я покажу вам вашу кабинку.
        Покорно шагая заслужанкой (иедва неломая себе ноги, оскальзываясь нагальке), я прикидывала величину платы заеё услуги, атакже зааренду кабинки - накакое, хотелосьбы знать, время? Спрашивать всё это унанятой Дроном девицы мне совершенно нехотелось. Чтоже, очень скоро я узнаю ответ хотябы начасть своих вопросов.
        Служанка помогла мне расшнуровать корсет иудалилась, оставив меня самостоятельно наряжаться взелёный костюм, подобранный мне моим фальшивым женихом. После знакомства сГретой я отрицательно относилась кмнимым родственным связям, исделанное состороны сына синдика предложение неувеличивало моего доверия кэтому человеку. Положительно, он смеётся над всем, идаже над, как обычно говорят священники, таинством брака. Впрочем, для «устриц», наверняка, вбраке небыло ничего таинственного, коль скоро это неболее чем способ передачи состояния изрук вруки. Я некоторое время порассуждала отом, насколько авантюрист верит вреальность моих денег (если верит, то его предложение становится, покрайней мере, понятным), икак раз убирала волосы под чепец, когда кабинка неожиданно стронулась сместа ипоехала вниз, под уклон всторону моря. Напуганная неожиданным движением, я метнулась кдверце, ноеё неожиданно заклинило. Я уже хотела начать стучать извать напомощь, как стук раздался снаружи - попротивоположной отдвери стенке. Кабинка тем временем остановилась, снаружи раздался скрип железных петель идерева одерево, апосле
голос Дрон Перте произнёс:
        - Ивона, вы уже оделись? Квам можно?
        - М-м-можно, - нетвёрдо произнесла я, итолько сейчас поняла, что вдощатой задней стене кабинке была вторая дверь, которая, быть может, исправна, ичерез которую я смогу выбраться наружу. Она всамом деле оказалась исправна, нопуть ксвободе преграждал Дрон Перте имногие мили - тысячи миль водной глади заего спиной. Сын синдика был обнажён допояса, имне потребовалось некоторое усилие, чтобы несмотреть наего голый торс. Впервые, подумалось мне, я видела неодетого мужчину так близко. Чёрно-серые клетчатые штаны, едва достигающие коленей, уже успели намокнуть, и, посути, неслужили особенным утешением почасти приличий. Моё лицо так ипылало отстыда, ия несразу поняла, чего хочет отменя этот мужчина, галантным жестом протягивая руку.
        - Нуже, Ивона, - поторопил меня сын синдика, ия вспомнила, что намне надето немногим больше, чем нанём. - Нестоит приходить напляж только ради сидения вдушной кабинке. Идите комне.
        - Э-э-э… сударь…
        - Ивона, небудьте ребёнком! - потребовал Дрон. - Или прикажете вынести вас наруках?
        Возмущённая этой угрозой, я сделала два шага, отделявших меня отдвери, иДрон посторонился, пропуская меня кступенькам, ведущим под воду. Наум приходили страшные рассказы про морских разбойников: кажется, именно так они отделывались отсвоих пленников.
        - Осторожней, тут глубоко, - предупредил сын синдика, когда я ступила напервую ступеньку.
        - Э… - бессмысленно ответила я, поспешно отдёрнув ногу, чуть было неопущенную навторую ступеньку. Она то идело захлёстывалась волнами, имне почему-то стало казаться, что, едва я встану нанеё, как тутже пойду надно. Сын синдика снова подал мне руку, ноя предпочла проигнорировать этот жест: отнакатившего страха уменя ненаходилось никаких сил отвечать начьибы то ни было ухаживания. Смотреть наморе сберега гораздо приятнее, чем знать, что вот-вот придётся оказаться буквально внутри этого огромного количества воды.
        Дрон Перте пожал плечами, отступил назад нашаг, потом ещё наодин - искрылся под водой. Я закричала отнеожиданности, ноон тутже вынырнул иподгрёб ближе, держась усамых моихног.
        - Небойтесь, Ивона, - мягко проговорил авантюрист. - Вморе трудно утонуть, особенно втакой спокойный день, как этот.
        - Спокойный?! - ужаснулась я, глядя нанабегавшие наступеньки волны. Одна даже лизнула мою босую пятку, заставив меня тихонько взвизгнуть.
        - Спокойный, Ивона, - твёрдо произнёс авантюрист и, ухватившись залесенку кабинки, снова поднялся изводы. Я отвела взгляд, чувствуя, как краснею всей кожей. - Неужели вы настолько боитесь воды? Нуже, посмотрите наменя искажите прямо!
        - Боюсь, сударь, - решительно призналась я, встретившись савантюристом глазами. Он усмехнулся исмерил меня таким внимательным взглядом, как будто сейчас увидел впервый раз вжизни, иэтот взгляд, голодный, как увампира, алчный иповелительный, заставил меня поёжиться иотступить нашаг. Вернее, попытаться, потому что позади меня была кабинка, ия едва неупала вморе, потеряв равновесие. Дрон Перте придержал меня заталию.
        - Уберите руки, сударь! - потребовала я. - Как вам нестыдно!
        - Мне очень стыдно, Ивона, - сготовностью признал сын синдика, увлекая меня наследующую ступеньку. Вода оказалась чуть прохладной, изаставляла меня то идело отдёргивать ноги, вызывая этой пляской усмешку авантюриста. - Еслибы я сейчас невмешался, вам пришлосьбы научиться плавать немедля, атак вы простоите тут досамого вечера.
        - Несобираюсь стоять тут досамого вечера, сударь, - сдостоинством ответила я, вызвав налице авантюриста ещё одну улыбку. - Позовите служанку, я хочу немедля одеться иехать домой! Сыта погорло вашим купанием!
        - Ах, вот как, - засмеялся авантюрист ирезко дёрнул меня насебя. Разумеется, я немедля упала ему нагрудь, изабилась, как рыба, пойманная накрючок. - Тш-ш-ш, Ивона, всё хорошо…
        Негодяй сделал несколько шагов назад иснова погрузился под воду, наэтот раз вместе сомной. Я забилась ещё сильнее ивстрахе уцепилась заего плечи, отволнения необратив внимания нато, что впервые вжизни прикасаюсь кобнажённой коже постороннего мужчины. Вода была совсех сторон, поднимаясь досамого подбородка, ия вытягивала шею, опасаясь захлебнуться.
        - Ивона, прошу вас, - несколько принуждённо проговорил сын синдика. - Вы задушите меня иутопите нас обоих впаре ярдов отберега!
        - Уберите… - совершенно нелогично выдохнула я, инедумая ослаблять хватку. - Немедленно уберите! Я нехочу!..
        - Ивона! - Негодяй встряхнул меня как котёнка исилой разжал мои руки. - Успокойтесь вы, наконец! Вот, смотрите, я вас держу, ивода вас держит, ивы вовсе нетонете, инеможете утонуть, вэтом месте едва мне погрудь будет. Расслабьтесь ипрекратите брыкаться.
        - Отпустите меня немедленно! - потребовала я, едва убедившись вправильности слов авантюриста. - Как вам нестыдно?
        - Вы небоитесь утонуть, если я вас сейчас отпущу? - скептически уточнил сын синдика ирук неразжал.
        - Лучше утонулабы! - выдохнула я, нобрыкаться всёже прекратила.
        - Тш-ш-ш-ш, дорогая моя, тише, - прошептал Дрон Перте неожиданно серьёзно. - Клянусь честью, вам ничего неугрожает.
        - Вы сказалибы это влюбом случае, - нашла всебе силы возразить я. Сын синдика как-то очень тепло засмеялся исделал несколько… гребков?.. кажется, это так называется, отплывая подальше вморе.
        - Расслабьтесь ипозвольте морю вас нести, - посоветовал авантюрист, помогая - или лучше сказать «заставляя»? - перевернуться наспину. - Оно даже корабли выдерживает, уж вас-то точно непотопит. Ну, как, получается?
        Я неответила - волна захлестнула моё лицо, ия обнаружила, что морская вода совершенно вредит глазам, неговоря уже овесьма сомнительных вкусовых качествах иужасающе неприятных ощущениях при попадании внос. Сын синдика придержал меня, пока я откашливалась, отфыркивалась ипротирала глаза, апосле увлёк ещё дальше вморе.
        Одевшись ивыйдя изкабинки, я старалась несмотреть насына синдика, который поджидал меня вдвух шагах отдвери. Я так устала, что едва передвигала ноги ибыла вынуждена опереться напредложенную мне руку.
        - Понравилось? - улыбнулся сын синдика. Мне ничего неоставалось, кроме как молча кивнуть иотвести взгляд. Всё ещё неверилось, что под ногами твёрдая земля, покоторой можно идти, ичто только отменя зависит моё равновесие, вовсяком случае, телесное. Одушевном лучше всего инедумать: мой разум полностью был захвачен мягким покачиванием волн, бесконечно синим небом надо мной ивсем тем ощущением потери себя, невоспринимаемой как потеря, которое наступает, когда вы перестаёте думать иначинаете наслаждаться купанием. Дрон Перте подарил мне прекрасные, может быть даже самые прекрасные часы вмоей жизни, исейчас я скорее ненавидела его зато наслаждение, которое испытала благодаря ему. Вэтом было нечто настолько неправильное, что я даже необратила внимания наизменившуюся манеру разговаривать, вежливый тон, полный как будто искреннего интереса кмоей персоне, анекхранимым мной тайнам. Говорить нехотелось, но, увы, сын синдика небыл настроен молчать.
        - Ивона, акем были ваши родители?
        Я вздрогнула. Вздохнула. Сил набурные чувства уже нехватало.
        - Никем особенным, - глухо проговорила я. - Они рано ушли изжизни, отца я даже непомню. Говорили, что он упал слошади наохоте. Говорили, что он был дворянином, нозабрак сматушкой его лишили наследства. Помню, мы даже несколько лет жили вофлигеле большой усадьбы… там ещё сад был таким заросшим, что я всерьёз считала его лесом… первое время мне его очень нехватало.
        - Первое время? - мягко спросил Дрон Перте.
        - Когда родные отца незахотели нас дольше терпеть. Они сняли нам коттедж всоседней провинции… надругой её стороне. Инаэтом их попечение онас закончилось: окончательно разорились.
        - Аваша мать? - участливо подбодрил меня сын синдика. - Кем она была?
        - Уматушки были родные встолице. Стряпчие, уних контора наЯблоневой улице, досих пор процветает. Номатушка, конечно, небыла очень уж богата, инетак много принесла вприданое отцу. Дед был, что называется, непутёвым младшим братом, инемного внёс вблагосостояние общего дела. Матушка тосковала вдеревне, поэтому написала моему дяде, своему кузену, ион приехал забрать её изкоттеджа. Меня решили пристроить кделу, ия гордилась, что могу помогать матушке… нодела наши были вужасном состоянии, ивсе её деньги пошли науплату долгов, так сказал госпоже Кик мой дядя, когда возвращал меня спохорон. Госпожа Кик потом говорила, может, родня нас просто ограбила, при жизни матушка небыла мотовкой, аотец нетак уж много успел потратить…
        Дрон Перте промолчал, ия, скосив глаза наего лицо, заметила выражение нерешительности, сын синдика явно незнал, куда могут деться деньги уженщины, водиночестве воспитывающей ребёнка. Мне лично казалось, что матушка задолжала зааренду коттеджа и, возможно, наши деньги ушли именно туда, норассказывать обэтом нехотелось.
        - Ивы всё детство провели без родных? - нарушил затянувшееся молчание сын синдика. - Уэтой шляпницы, как её?.. госпожиКик?
        - Невсё детство, - рассудительно ответила я, - только сдесяти лет. Нода, стех пор я невидела никого изродных, незнала ни свободных дней, ни отпусков, инеслишком надеялась их получить. Возможно, сложись всё иначе, я сумелабы что-то скопить изтого жалования, которое мне платили, и, быть может, хозяйка упомянулабы меня всвоём завещании. Унеё, кажется, был племянник или кто-то вэтом роде, который должен унаследовать лавку после смерти тётушки ипоэтому, разумеется, мне пришлосьбы искать другую работу.
        - Разумеется? - непонимающе переспросил сын синдика. Я снисходительно улыбнулась.
        - Сударь, быть может, вы неочень хорошо представляете себе такую жизнь, однако разумная девушка нестанет служить вдоме, где есть молодой мужчина, аплемянник хозяйки был старше меня всего-то надва или три года.
        - Ах, да! - поддакнул Дрон Перте как-то очень неискренне. - Разумеется, это ведь неприлично.
        - Нет, сударь, - забывшись, твёрдо ответила я. - Это опасно. Госпожа Кик показывала мне девушек, которые пренебрегли этим правилом. Одна стояла наЛиповом бульваре ираспахивала пальто перед каждым мужчиной, который даже случайно обращал взгляд веё сторону. Рядом, вБашмачном переулке унеё была небольшая каморка, иона водила туда тех, кому нравились её немытые… - Я вовремя вспомнила, скем разговариваю, иоборвала свою излишнюю откровенность. - Тех, кто хотел провести сней время. Как правило, ей оставляли немного денег заусердие. Ктомуже хоть кто-нибудь да кидал ей хотябы два филлера внаграду заеё представление спальто. Она ведь под ним ничего неносила ивечно мёрзла, бедняжка.
        Дрон Перте хмыкнул, ия густо покраснела, стыдясь той вольности, которую только что допустила. Странное состояние безволия итомной лени, охватившей меня после купания, постепенно проходило, ия незнала, отчего больше смущаться - отупоминания продажной женщины или отсамого факта рассказа освоей жизни. Сын синдика немедленно посерьёзнел.
        - Ачтоже остальные девушки? - спросилон.
        - Остальных я сама невидела, оних писали вполицейской хронике.
        - Участвовали вбандитских налётах? - улыбнулся Дрон Перте, ия особенно ясно поняла, какая пропасть нас разделяет.
        - Нет, сударь, - сухо отрезала я. - Их вылавливали под мостом - голых, сперерезанным горлом.
        Закупанием мы пропустили вечерний чай ивстретились ссемьёй синдика только заужином. Родители Дрона встретили нашу отлучку как нельзя более понимающе: они хихикали при взгляде нанас, подмигивали инамекали настоль чудесно проведённое время, что было ясно: они неверят вневинность наших дневных занятий. Вконце ужина, прошедшего стольже весело для одной пары, сколь утомительно для другой, Дрон поднялся из-за стола, недожидаясь позволения отца и, жестом отказываясь отдесерта, произнёс:
        - Матушка, Ивона устала, ией всё это неинтересно. Я провожу её вспальню.
        Лица родителей сначала вытянулись, сражённые неприкрытым упрёком сына, нопосле упоминания спальни они снова заулыбались, ипозволение удалиться было дано.
        - Ты, конечно, сказал нашей дорогой Ивоне озваном вечере? - окликнула нас матушка Дрона, когда мы уже собирались покинуть столовую.
        - Озваном вечере? - удивлённо переспросила я, аДрон вежливо ответил:
        - Нет, матушка, прошу меня извинить.
        - Ну, так незабудь всё рассказать! Ивона, дитя моё, вы ведь неоткажЕтесь принять участие внашем маленьком торжестве? Оно будет вконце недели, послезавтра, кажется.
        - Натретий день, матушка, - поправил её Дрон ивывел меня изкомнаты прежде, чем она успела возразить.
        - Званый вечер! - повторила я, когда могла надеяться, что мои слова будут услышаны только непосредственным собеседником. - Как странно, новчесть чего?
        Дрон Перте взглянул наменя сявным изумлением.
        - Дорогое моё дитя, - фамильярно начал он, - авы недогадываетесь?
        - Нет, сударь, - холодно ответила я, вызвав ещё одну улыбку авантюриста.
        - Матушка хочет показать всем, что мы помолвлены, - улыбнулся сын синдика. - Ей кажется, что после всего того внимания, которым мы вас окружаем, вы уже нерешитесь пойти напопятный.
        - Сударь! - взмолилась я. - Выже это несерьёзно!
        - Я как нельзя более серьёзен, сударыня, - отвесил сын синдика лёгкий, дейстрийский поклон. - Всамом деле, невижу причины, покоторойбы вам несогласиться намоё предложение.
        - Сударь! - протестующе взмолиласья.
        - Ивона, дорогая, - заулыбался авантюрист, - я клянусь честью, что, связавшись сомной, вы неокажетесь ни набульваре, ни под мостом.
        - Сударь! - втретий раз повторила я, теперь уже возмущённо.
        - Простите меня, - тихо ответил Дрон Перте, неожиданно согнав слица улыбку. - Я как-то недумал овас втаком качестве.
        - Вкаком, сударь? - вскинулась я, носын синдика покачал головой ивзял мои руки всвои.
        - Бедная девочка, - тихо произнёс он. - Вкакомже окружении тебе пришлось расти…
        - Но… сударь… - оторопела я. Сын синдика разжал руки ипрошёл мимо меня всвою комнату, которая располагалась буквально напротив моей. - Дрон Перте! Дрон!
        - Кстати, Ивона, - спрежней своей улыбкой произнёс авантюрист. - Вы умеете танцевать?
        - Простите? - поразилась вопросуя.
        - Танцевать, сударыня, - повторил сын синдика, насмешливо улыбаясь. - Знаетели, обычное занятие названых вечерах, помогает молодёжи узнать друг друга случшей стороны.
        Давно уже мы ссыном синдика разошлись посвоим комнатам, ноя никак немогла унять охватившего меня беспокойства. Меня смущала несомненная ласковость, звучавшая вголосе Дрона Перте - уж поверьте мне, я отличу её отфальшивых заигрываний развратника, - итеперь я ненаходила себе места. Голос, прикосновения, значительные взгляды, заботливость вовремя купания, участие, которое он проявлял кмоему рассказу и, наконец, всё повторяющиеся разговоры обраке - всё это тревожило исмущало рассудок. Неужели сын синдика всамом деле желает… Зная обо мне всё, слыша, кто я такая ичто я такое, несмутившись отрассказа овесьма низком происхождении иполном нужды детстве…

«Ами, Ами, очём ты только думаешь? - оборвала свои смелые мысли я. - Этот человек насквозь лжив, иего доброта - только ещё один способ поймать тебя вловушку!»
        Но… кто знает? Почемубы мне, всамом деле, несогласиться наего предложение? Время идёт, я немолодею, инакакой брак смогу рассчитывать через… сколько лет?.. ктому моменту, когда мы, наконец, разберёмся сконтрабандистами, нежелающими оставлять свои попытки поприручению моего напарника? Да и… быть может, сын синдика сумеет защитить меня лучше, чем это делает вампир, постоянно бросающий меня напроизвол судьбы ради каких-то непонятных мне интриг. Дрон Перте невполне честен, ноэто несамый худший порок, он по-своему порядочен идержит слово, он считает своим долгом защищать женщину иникогдабы непозволил себе её ударить. Сын синдика властен, ноего мягко высказанные пожелания неидут ни вкакое сравнение смысленными приказами вампира, поработившего имою душу, имоё тело. Он неслишком богат, ноуменя денег хватит надвоих и, уж вовсяком случае…
        Я оборвала бег своей фантазии самым решительным образом. Боже! Иочём я только думаю! Какой брак, какой Дрон Перте?! Разве может выйти замуж женщина, которая сделается вампиром через десять лет, женщина, всё состояние которой подарено не-мёртвыми иможет быть влюбой момент отнято обратно?! Да что это я, женщина, чьи мысли каждую ночь читает мужчина, ненаходящийся сней ни вродственной, ни влюбовной связи?!

«Очём ты только думаешь, Ами?»
        Ктомуже нестоило забывать, что, пограбительским острийским законам, состояние жены принадлежит её мужу смомента свадьбы, абрачный контракт, если ибудет подписан, то врядли вмою пользу. Дрон Перте будет иметь полную возможность выкинуть меня наулицу водной сорочке, как только ему надоест моё общество, анапорядочность этого господина полагаться ни вкоем случае нестоило. Я грустно покачала головой: пленительные грёзы закончились, иреальность, веё неприглядности, встала передо мной вполный рост, как та несчастная сЛипового бульвара. Боюсь, Дрон Перте обречён подыскивать себе богатую старуху: я несмогу ответить наего чувства.
        Я уже собиралась лечь спать изадёрнула тяжёлый полог своей кровати, когда извсего сказанного завечер вмоём сознании вынырнула мысль, отогнавшая сон лучше полного таза холодной воды: через два дня будет званый вечер, навечере будут танцы, я неумею танцевать. Продавщице вшляпной лавке это умение без надобности, равно как икомпаньонке, ислужанке вбольшом доме. Девушке изхорошей, нобедной семьи умение лихо отплясывать набалах тем более несгодится, ивитоге некому было восполнить столь ужасающий пробел вмоём образовании. Я села впостели ипостаралась сосредоточиться насвоём напарнике, надеясь мысленно привлечь его внимание.
        Вампир явно уже неспал, нонежелал откликаться, ия струдом могла уловить его присутствие насамой границе своего сознания. Создавалось ощущение, будто мной недовольны инежелают разговаривать. Я окликнула Мастера, ноон, как всегда, промолчал.

«Беренгарий! Гари! - тщетно звала я. - Пожалуйста! Я прошу тебя! Отзовись!»
        Равнодушное молчание было уже привычным, носегодня я неожиданно для самой себя разозлилась ненашутку.

«Ах, так?! Ну, хорошоже! Гари, слышишь, если ты неотзовёшься, я пойду тебя искать наулицу!»
        Вампир неответил инезаинтересовался моей угрозой, поэтому я решительно откинула одеяло, раздвинула полог, зажгла свечу ипринялась одеваться.

«Прекрасно! - думала я, уже необращаясь специально кнапарнику. - Пусть лучше меня съедят там, наулице, чем я провалю всю легенду. Кто уних вОстрихе занимается шпионами? Канцелярия крови? Городские стрелки? Или есть ещё кто-то, оком мы незнаем? Представляю, что меня ждёт уних взастенках! Небось врал ведь про остановку сердца, врал ведь! Как про собак тогда, вдоме уТаспов, что может усыпить когда угодно! Врал! Ивсегда врал! Ну, хорошоже, пусть лучше так, чем…»

«Ами!!! - прогремело вмоей голове стакой силой, что я, охнув, выпустила изрук нижнюю юбку и, сжав виски, опустилась напол. - Ами, ты сума сошла! Немедленно раздевайся иложись спать! Никуда ты непойдёшь, даже недумай!»

«Авот ипойду!» - сдетской запальчивостью ответила я и, собравшись ссилами, поднялась ипродолжила одеваться.

«Ами! Немедленно прекрати! Слышишь?! Я приказываю!»

«Грете приказывай! - невольно вырвалось уменя, ноотступать я уже немогла. - Или скем ты там время проводишь».

«Я провожу?! - возмутился вампир. - Ах ты, неблагодарная взбалмошная девчонка! Немедленно прекрати свои фанаберии иложись спать!»

«Инеподумаю!»

«Ну, Ами! - Негодование вампира превосходило всякое понимание. - Ну, держись уменя! Считаю дотрёх - или ты немедленно прекратишь этот позорный спектакль, или…»

«Или что?!» - успела выкрикнуть я, когда обнаружила, что вампир несобирается считать дотрёх, прежде чем осуществить свою угрозу. Страшная боль, ещё ужаснее, чем вначале разговора, сдавила виски, нохуже того была чужая воля, ворвавшаяся вмой разум ижестоко пытающаяся его подавить. Никогда прежде я непыталась всерьёз спорить сосвоим напарником, ипоэтому незнала, какую муку причиняет сопротивление его мысленным приказам. То, что я переживала, когда вампир передавал мне свои мысли, было детским лепетом посравнению стем, что я ощущала сегодня. Однако я несобиралась сдаваться. Незнаю, что наменя нашло, ноя собрала всю свою волю, так долго спавшую - стех самых пор, как я ввязалась вэту ужасную историю сне-мёртвыми, шпионами иконтрабандистами. Стоило напарнику хоть чуточку ослабить давление, как я поднималась ипыталась натянуть насебя свою несчастную юбку, чтобы тутже выпустить её иЗобессилевших рук. Я уже смирилась стем, что нетолько сегодня никуда непойду, ноивообще, быть может, останусь после этой ночи калекой или безумной, однако никак немогла сдаться намилость победителя идопустить, чтобы меня снова
забывали, игнорировали, мучили презрением имолчанием. Помоим щекам катились слёзы, ноуменя небыло возможности поднять руку ивытереть их; силы мои убывали, ноупрямство только росло. Я никому больше непозволю вот так вот мной помыкать!

«Довольно! - прогремел голос Мастера, ипытка остановилась. Постепенно исчезала страшная боль ислабость, новместе сними уходило инепривычное упорство, скоторым я только что добивалась своей цели. - Мальчик мой, очём ты только думаешь?! Ивона, дитя моё, разве можно так себя калечить?! Немедленно прекратите эту бессмысленную драку!»
        Напарник пробормотал что-то извиняющееся, ностарый вампир нестал отвечать, сейчасже после тирады исчезнув измоего сознания.

«Аты, Ами, оставайся дома», - проворчал Беренгарий, когда стало ясно, что Мастер больше небудет вмешиваться внаш разговор.

«Нет!» - решительно ответила я и, вкоторый раз поднявшись наноги, принялась одеваться.

«Наказание ты моё, - тяжело вздохнул вампир. - Глупышка, натвоём месте ябы вовсе нестремился квстрече».

«Ты инасвоём нестремишься», - сердито буркнула я. Напарник рассмеялся.

«Хорошо, моя девочка, будь по-твоему. Подожди, пока недогорит свеча, итогда выходи наулицу, я тебя встречу. Договорились?»

«Обманешь…» - недоверчиво пробормотала я, нонапарник нестал отвечать.
        - Глупая, глупая девчонка! - раздалось над моим ухом сразуже, как я вышла издома синдика. - Отвратительно! Безобразно! Безответственная взбалмошность, вот что это такое! Ами, мне придётся доложить отебе руководству.
        Я невольно рассмеялась: завсё время совместной работы напарник ни разу непризнавал право своего начальства оказывать наменя какоебы то ни было влияние.
        - Ты ещё смеёшься! - вампир ухватил меня зазапястье неожиданно тёплыми пальцами иповёл засобой, неслишком заботясь отом, чтобы я неспоткнулась втемноте. - Да уж, это тебе непод ручку скавалерами прогуливаться!
        - Послушай, Беренгарий… - слабо запротестовала я, понимая, что иметь дело сразъярённым вампиром весьма непросто, когда вы сталкиваетесь лицом клицу. Наверняка, это он иимел ввиду, когда несоветовал мне настаивать навстрече. Напарнику было достаточно покрепче сжать мою руку, чтобы сломать запястье, иуменя небыло никакой возможности ему сопротивляться.
        - Я, кажется, просил меня так неназывать! - прорычал вампир, вталкивая меня вкакой-то закуток, где при свете фонарей был виден чёрный плащ, небрежно кинутый надеревянную мостовую.
        - Гари… - промямлила я, чувствуя, как холодеют руки отстраха. Таким я напарника невидела ещё никогда.
        - Гари… - передразнил меня не-мёртвый. - Чуть что, так сразу Гари! Значит, ты хочешь научиться танцевать, так ведь?
        - Так… - призналась я, опуская глаза под его злым взглядом.
        - Прекрасно! - прошипел вампир. - Значит, ты хочешь отплясывать сосвоим прекрасным кавалером, этим ничтожеством Дроном Перте, астарый дурак вмоём лице должен помочь тебе хорошо выглядеть вновом качестве! Это всё, чему ты хотелабы научиться?! Нестесняйся дорогая, признавайся! Может быть, ты хочешь знать, как вести себя, когда тебя обнимает мужчина? Ах, да, я совсем забыл, это ты уже умеешь! Ачто будет завтра? Первый поцелуй или ты сразу отправишься сним впостель?!
        Вследующее мгновение вампир перехватил мою руку, занесённую было для оплеухи, иуже зарычал, придвинув своё лицо прямо кмоему:
        - Никогда, Ами, слышишь, никогда даже непытайся меня ударить! Я тебе непаршивый аристократишка, инесобираюсь сдувать пылинки ствоего подола! Если ты ещё раз осмелишься поднять наменя руку!..
        - Прекрати! - вотчаянии воскликнула я, даже нерешаясь вырываться. Напарник совершенно терял человеческий облик, его острые зубы были оскалены, так, будто он собирался немедленно перегрызть мне горло.
        - Я предупреждал тебя, - снова зашипел вампир. - Я предупреждал, что я невтом настроении, чтобы удовлетворять твои пустые капризы. Если тебе хочется флиртовать сэтим типом иесли ты собираешься замуж, непытайся вмешивать вэто дело меня! Я ненамерен, слышишь, Ами, ненамерен помогать тебе вэтом деле, иты никогда недождёшься отменя поддержки всвоих шашнях сДроном Перте идругими подобными ему негодяями!
        - Но, Гари, послушай, он вовсене…
        - Он негодяй, Ами, такой негодяй, что ты ипредставить себе неможешь! Пока ты мирно отсыпалась, я работал, исобрал немало материала натвоего ухажёра. Ты знаешь, Ами, девочка моя, чем он добывал средства ксуществованию донедавнего времени? Нуже, отвечай!
        - Онже контрабандист, - поразилась я вопросу. - Мыже именно поэтому…
        - Ничего подобного, - прорычал вампир. - Он входит всостав шайки, потому что его отец - синдик гильдии стрелков вгороде недалеко отграницы, ипочтительный сыночек всегда знает, какой дорогой провезти груз, чтобы его неуспели заметить власти. Нонеэто давало доход твоему распрекрасному Дрону. Хочешь знать - что?
        - Чтоже? - покорно спросилая.
        - Твой, как ты его называешь, жених, приезжал вмелкие городки, каких много вэтой проклятой стране, икрутил романы сглупенькими девицами, такимиже, как иты, только уних небыло напарников, готовых дать мудрый совет. Он обещал жениться наних ибежал вместе сними, апосле посылал родным записки стребованием выкупа иугрозой позора. Родные платили, ипочтенный Дрон Перте неплохо жил, пока непримелькался настолько, что родные красивых девушек хватаются запистолеты при одном упоминании его имени. Почему, как ты думаешь, никто нехочет идти занего замуж?
        - Это неправда! - сослезами наглазах выкрикнула я, нонапарник только засмеялся.
        - Это правда, Ами, милая моя, иты отлично знаешь, что это правда. Пока мерзавец невзялся затебя всерьёз, ты исама прекрасно чувствовала истину инеиспытывала ничего, кроме отвращения кего повадкам. Чтоже, глупенькая, ты всё ещё хочешь занего замуж?!
        При виде совершенно разъярённого Беренгария мне сделалось непосебе и, посути, я уже раскаивалась втом, что так опрометчиво вызвала его гнев. Новости относительно человека, просившего моей руки, нетак сильно меня взволновали, как необходимость разговаривать свзбешённым вампиром. Однако отступать всё-таки нехотелось, ия, собрав всю свою храбрость, ответила совсей доступной мне твёрдостью:
        - Что касается личности Дрона Перте, то тебе стоило поделиться своими сведениями раньше, инедопускать…
        - Да я даже допустить немог, что ты так легко поддашься чарам этого негодяя! - сжаром перебил меня напарник. - Ами, девочка моя, ты всегда была такой умницей, откуда я мог знать?!. После всех твоих заявлений оприличиях, нравственности! Да я был уверен втебе, идаже непредполагал такого быстрого падения!
        - Я ни вчём неуронила себя! - взвилась я, оскорблённая таким упрёком.
        - Просто неуспела! - парировал напарник.
        - Ноты даже непытался! - возмутилась я. - Ты даже непытался меня остановить! Исегодня, еслибы я непроявила упорство, ничегобы мне несказал! Я могла выйти замуж заэтого негодяя, я могла уронить свою честь, атыбы продолжал молчать! Это - твоя забота?!
        - Я немогу прожить твою жизнь вместо своей! - гаркнул вампир.
        - Ах, так?!
        Внезапно спор потерял для меня всякий интерес. Мне часто говорили, что напарник любит меня, мне говорили ито, что он относится как кигрушке, ноникогда вжизни неприходило мне вголову, будто однажды я услышу… такое. Ведь это Беренгарий всегда настаивал насвоём присутствии вмоей жизни, атут… Ксчастью, я знала, что полагается говорить втаких случаях.
        - Тогда мне остаётся только просить вашего прощения, сударь, зато, что так долго затрудняла вас своим присутствием. Позвольте мне уйти… ипримите искреннюю благодарность заоказанное вами внимание. Будьте счастливы.
        Кмоему удивлению идаже обиде, мне удалось беспрепятственно пройти мимо вампира: допоследнего момента я несомневалась, что он постарается меня удержать. Что двигало им: обида навнимание, уделённое другому мужчине, или всамом деле усталость отпостоянной необходимости следить замной, нотолько напарник даже непытался меня остановить. Даже непопрощался. Уменя задрожал подбородок, когда я представила себе жизнь без его вечных выходок, ворчливой заботы идругих такихже сомнительных радостей. Чего ради я продала себя врабство тогда, разговаривая сМастером? Чтобы мою жизнь презрительно швырнули мне обратно? Кажется, мне полагается радоваться счастливому избавлению… почемуже надуше уменя так тяжело?
        Додумать эти горькие мысли неудалось: вмои плечи вцепились жёсткие пальцы, апосле меня самым бесцеремонным образом утащили обратно взакуток, где чёрной кляксой лежал намостовой плащ.
        - Прекрати… немедленно! - срывающимся голосом прошипел над ухом вампир. - Нестрой изсебя!.. Дурында, куда ты отменя денешься, хотелбы я знать?
        - Пусти! - потребовала я, даже непытаясь вырваться изопасения заработать очередную порцию синяков. - Немедленно пусти ибольше неприкасайся ко мне! Как ты можешь?!. После всего, что ты мне наговорил теперь!
        - Ах, вот как? - мягко спросил вампир иопустился наплащ, увлекая меня засобой. Усевшись, он запрокинул мою голову так, чтобы встретиться сомной взглядом, ибольше я немогла ни возражать, ни сопротивляться. - Ты забываешь, дорогая моя, кто твой хозяин.

«Несмей так говорить! - мысленно потребовала я, инапарник неприятно засмеялся. - Немедленно отпусти меня иоставь, наконец, впокое!»
        - Аесли неотпущу, Ами, дорогая? Если неоставлю?
        - Тыже сам нехочешь больше мне помогать, - прошептала я, обнаружив, что ко мне вернулся дар речи. Знакомое неприятное покалывание доказывало, что способность шевелиться вот-вот восстановится вполной мере, и, если вампир разожмёт свои руки, я смогу, наконец, встать.
        - Я этого неговорил, - втон мне шепнул напарник имягко коснулся губами моейшеи.
        - Несмей, - простонала я, чувствуя, как меня охватывает дрожь - скорее волнения, чем холода, потому что губы вампира были непривычно тёплыми.
        - Ами, хорошая моя, что ты предпочитаешь - чтобы я научил тебя танцевать так, как готовил кпоследним заданиям, после чего утебя всегда день болела голова - или так, как учил прежде? Обещаю, наэтот раз тебе будет приятно.
        - Тыже нехочешь! - ввеличайшем изумлении воскликнула я. - Тыже несобирался мне помогать!
        - Аты предпочитаешь провалить свою легенду? - изумился напарник. - Хорошая моя, я немогу тебе этого позволить. Тебе остаётся только выбрать способ обучения. Ты ведь недумаешь, что можно как-то иначе усвоить то, начто другие тратят всё детство?
        Так я, разумеется, недумала и, под голодным взглядом вампира неловко пробормотала своё согласие. Напарник немедленно просиял исклонился надо мной, словно выбирая, куда ему будет удобнее меня кусать. Мимоходом я отметила, что, хотя вампир скорее всего сегодня уже «обедал» - да инетолько сегодня, наверняка! - отнего непахнет ни застарелой, ни свежей кровью.

«Только сейчас заметила! - фыркнул напарник. - Долгоже дотебя доходит…»
        Его губы, только чуть более холодные, чем моглибы быть учеловека, коснулись моей шеи усамых плеч, сдвинулись чуть выше, ия ощутила, как пульсирует под прикосновением вампира моя кровь.
        - Хорошая моя, - толи прошептал, толи подумал напарник, неотнимая губ отмоей кожи. - Хорошая…
        Привычный алый туман затопил сознание вместе сощущением уюта, безопасности, удовольствия ирадости. Чьи это были переживания - мои или напарника - я незнала инехотела знать. Когда клыки пронзили мою плоть, я едва сдержала стон, изакрыла глаза. Всознание ворвалась красивая музыка ихудая нескладная фигура, одетая вчёрный фрак, протянула мне руку.
        Я проснулась вполной темноте исначала поняла только, что подо мной мягкая перина, какие делают только вОстрихе (вДейстрии предпочитают более жёсткие поверхности для сна). Уменя небыло никаких воспоминаний отом, как я здесь очутилась… гдебы это ни было, икогда я вообще уснула. Вголове вертелись обрывки мелодий дейстрийских иострийских танцев, которые танцевались вобеих странах насветских мероприятиях. Музыка сочеталась стеми движениями, которые полагалось под неё делать, исейчас я знала, что, едва услышав мелодию или даже название танца, без ошибок воспроизведу все положенные па втом самом порядке, вкотором это необходимо. Вспоминалась также жёсткая рука, бережно удерживающая мою, голодные глаза напарника, полёт мыслей, слишком перемешанных, чтобы назваться его или моими. Ночью вампир выпил кровь имужчины, иженщины, а, может быть даже, нескольких мужчин инескольких женщин, хотябы ипоглотку забирая укаждого. Так он смог выучить танцы совсех возможных сторон, узнать, как танцуют кавалеры ичему стоит учить даму. Он вложил вменя больше, чем просто движения, он вложил вменя самое полное понимание
танцев, которое другие люди приобретают сраннего детства или неприобретают вовсе. И, проделав всю эту огромную работу - я ведь знала, как он нелюбил (как ивсе молодые вампиры) пить кровь представителей своего пола! - он пошёл ко мне, чтобы высказать своё мнение омоём поведении. Как это похоже намужчин.
        Поморщившись, я потрогала укушенную шею. Ранки небыло. Слава богу, ранки небыло! Тутже подумалось, что это скорее проклятие, анепривилегия: ведь только постоянно подвергающаяся воздействию не-мёртвых (и, впервую очередь - укусам) жертва могла так быстро излечиваться, как я. Ничего здорового иправильного вэтом небыло. Успокоившись вотношении самой страшной улики против себя (подумать страшно, еслибы «устрицы» заметили шрамы нашее!), я собиралась уж было ощупать пространство вокруг себя, чтобы определить своё место нахождение, как вдруг послышались быстрые, семенящие шаги, какими вОстрихе ходит только прислуга, звук отдёргиваемых штор, ивокруг меня стало светлее. Сделалось ясно: сочетание плотного полога, задёрнутого вокруг моей кровати, иплотных штор наокнах создали ощущение полной темноты, тогда как надворе уже совсем светло. Я отдёрнула полог, увидела знакомую комнату вдоме синдика, узнала служанку ипопросила её принести воды для умывания. Как глупо! Мне стоило сразуже разобраться впроисходящем, а, точнее, втом, что ничего, собственно, инепроисходило, просто утро, изнатная барышня просыпается
всвоей постели вдоме своих друзей. Неболее.
        Как я очутилась всвоей постели, вспоминалось, носмутно. Шёпот, поцелуи, губы, ставшие горячими, прощание, апосле напоминающее сон восхождение полестнице. Кажется, докомнаты я добралась втомже трансе, вкотором когда-то пришла кнапарнику, окружённому врагами вдоме Таспов. Втомже трансе разделась иулеглась впостель, недумая буквально ни очём. Беренгарий наверняка считает своё поведение проявлением заботы!
        Едва я оделась, ислужанка покинула мою комнату, снаружи раздался голос Дрона Перте, задавшего короткий вопрос горничной, апосле дверь распахнулась, исын синдика собственной персоной вошёл вкомнату. Вид унего был неболее дружелюбный, чем умоего напарника взакоулке.
        - Доброе утро, сударыня, - холодно поздоровался он. - Как вам спалось этой ночью?
        - Доброе утро, сударь, - ответила я, недоумевая, чем заслужила подобное обращение. Пусть насловах авантюрист был вежлив, тон его звучал как оскорбление. - Благодарю вас зазаботу, прекрасно.
        - Да? - снепонятной для меня насмешкой отозвался Дрон Перте. - Вид увас, боюсь, неслишком здоровый.
        - Разве, сударь? - искренне удивилась я. Дрон Перте сделал приглашающий жест, подзывая меня встать рядом ссобой напротив зеркала. Я подошла ипослушно посмотрела насвоё отражение. Ничего особенного я там неувидела, вовсяком случае, ничего такого, кчему следовало привлекать внимание. Немного побледнели загоревшие было щёки, покраснели глаза, лицо казалось несколько похудевшим. Обычный мой вид стех самых пор, как мне перестали перешивать старые платья, удлиняя их или вставляя вбока клинья, иными словами, стех пор, как я окончательно выросла.
        - Посмотрите только насебя, - скорбно произнёс Дрон Перте, самым бесцеремонным образом взяв меня заподбородок иповернув перед зеркалом.
        - Уберите ваши руки, сударь! - немедленно возмутилась я иотпрянула назад. Авантюрист хмыкнул.
        - Ладно, сударыня, кделу! - резко произнёс он. - Вы виделиего?
        Уменя замерло сердце. Даже забавно, что я так сильно привыкла кудачам своих ночных вылазок, что несразу поняла намёки сына синдика насвой внешнийвид.
        - Кого его, сударь? - пробормотала я, отводя взгляд при виде плохо сдерживаемого бешенства собеседника.
        - Перестаньте, Ивона! - шёпотом потребовал Дрон Перте иударил кулаком всвою раскрытую ладонь. - Прекратите играть сомной, нестройте дурочку! Мне всё известно!
        - Сударь? - осторожно спросила я, чувствуя себя более чем неловко.
        - Опять проверка, хозяюшка? - чутьли непрошипел Дрон Перте, удивительно напомнив интонациями ночной разговор свампиром. - Извольте, я услышал ночью скрип засова внизу, изаглянул ввашу комнату. Постель была пуста иедва смята, наполу раскиданы вещи. Дверь наулицу открыта, аведь вы обещали, сударыня, предупреждать меня перед ночными прогулками.
        Опустив голову, я пробормотала что-то вроде извинения, носын синдика неслушал меня.
        - Я ждал вас всю ночь, Ивона, вы вернулись перед самым рассветом. Раскрасневшаяся, сприпухшими губами иостановившимся взглядом, - сотвращением продолжал Дрон. - Ибледная как сама смерть! Вы неответили мне, когда я вас окликнул, вы прошли мимо меня, когда я встал увас напути. Как вы можете это объяснить?
        - Я вас незаметила, - произнесла очевидное я, иДрон Перте разозлился ещё больше прежнего. - И, сударь, мы свами неженаты, вы неимеете права требовать уменя отчёта отом, как я провожу свои ночи, неговоря уже отом, чтобы выслеживать меня.
        Сын синдика слегка опешил, подобный ответ небыл тем, что обычно ожидаешь отжительницы Дейстрии, так обычно говорят острийки.
        - Новы живёте вмоём доме! - возразил мне Дрон, нотутже взял себя вруки ипервый прекратил бессмысленную перепалку. - Впрочем, вы правы, сударыня, это неимеет значения. Однако я хотелбы получить ответ насвой вопрос - вы видели вашего хозяина?
        - Напарника, сударь, - педантично поправила я. Дрон Перте отмахнулся. Под его выжидающим взглядом мне было доневозможности неуютно, ия решила признаться. Вконце концов, этот человек просил моей руки изаслуживает ответов хотябы насамые простые вопросы. - Хорошо, сударь. Я видела его, вы ведь исами догадались.
        - Он пил вашу кровь? - по-дейстрийски, нервно изло прошептал Дрон, подойдя ко мне так близко, что его дыхание щекотало мне ухо. - Отвечайте, сударыня! Он делал эту каждую ночь, которую вы проводили вне дома? Что он ещё делал свами? Отвечайте!
        - Очём вы, сударь? - искренне удивиласья.
        - Вы вернулись только крассвету, - напомнил Дрон Перте, - ваша одежда была втаком беспорядке, что нетолько навашей родине, ноиунас это сочлибы предосудительным. Вы были вся красная, игубы… Словно всю ночь скем-то целовались… инетолько целовались. Неужто непомните, сударыня?
        Быстро подняв глаза насвоё отражение, я увидела, как краска стыда стремительно заливает моё лицо, шею иплечи. Напарник, отведав моей крови, неотпустил меня спать, апринялся целовать - вгубы, влицо, вшею иплечи и, как я теперь помнила, я отвечала ему, совершенно забыв себя ивсякие представления облагопристойности. Он говорил мне… очём-то важном, что касалось только нас двоих, я шептала бессмысленные клятвы, полностью веря вкаждое слово, иснова целовала его лицо ихудые руки… расстались мы нераньше, чем Мастер напомнил оприближающемся рассвете. Силы небесные, немогу поверить, что всё это происходило сомной!
        - Вовсяком случае, это касается только меня, сударь, - прошептала я, опуская глаза. Дрон Перте глумливо усмехнулся.
        - Как он это делает, сударыня? - поинтересовался он. - Сним вы нетакая уж искромница или он просто заставляет вас уснуть, итогда творит свами всё, что ему вздумается?
        - Замолчите! - вырвалось уменя, иДрон Перте вкоторый раз заразговор взял себя вруки. Хотелабы я знать, что это нанего нашло, ипочему я второй раз затакой короткий промежуток времени должна выслушивать мужские упрёки?!
        - Я предлагал вам выйти заменя замуж, сударыня, - холодно произнёс он. - Оставляя засобой право пользоваться вашей любезностью, чтобы разыгрывать родных ивесь свет, забираю назад своё предложение. Ни ваша рука, ни сердце несделают меня счастливым.
        Сэтими словами авантюрист вышел - ни дать ни взять оскорблённый герой сентиментальных романов, так любимых моей хозяйкой инаставницей госпожой Кик. Всё-таки «устрицы» ужасно театральны ивсегда стремятся оставить засобой последнее слово, точнее сказать - реплику вразыгрываемой ими без зрителей пьесе. Я, кстати, собиралась сказать сыну синдика, что несмогу сделать его счастливым ивынуждена отказать ему, нотеперь уменя уже небудет такой возможности.
        Как всегда, это меньше расстраивало меня, чем поведение напарника. Значит, вампир всамом деле усыпил меня и… Дальше думать нехотелось. Зато хотелось, вкоторый раз презрев запреты напарника, отыскать его итрясти дотех пор, пока он несознается вовсём содеянном, потом нераскается, апотом необещает, что больше так небудет. Хотя, конечноже, нет никакой гарантии, что вампир сдержит обещание, если вдруг его идаст. Мне представилась тонкая белая рубашка дейстрийского покроя, вкоторой напарник был этой ночью - бог весть, когда я успела это разглядеть! Вспомнилось худощавое, будто высохшее заполвека тело вампира, накотором я полулежала, икоторое я, одурманенная, обнимала. Краска стыда вновь залила лицо иплечи, ия решительно отвернулась отзеркала. Напарнику предстоит неслишком приятный разговор, ноэто неизвиняет того гнева, смешанного сотвращением, который вспыхивал вглазах сына синдика, когда он спрашивал, виделали я вампира ипилли тот мою кровь. Вконце концов, Дрон Перте спервого дня предполагал между мной инапарником непозволительно тесную связь, чемуже он удивляется теперь?
        Пожав плечами, я вышла изкомнаты, чтобы спуститься кзавтраку.
        Мой внешний вид неприятно - для меня, само собой разумеется - был связан всознании хозяев дома стем фактом, что вечером их сын вызвался проводить свою «невесту» вспальню, ипосему поколичеству вольных шуточек завтрак превзошёл ужин. Дрон Перте, весь вовласти своего дурного настроения, отвечал родителям ещё более рассеянно, чем вечером, иэто только укрепило их убеждение вскорой свадьбе. После завтрака жена синдика напомнила нам обоим моё опрометчивое обещание помочь ворганизации концерта, ипочтительный сын вызвался ввести меня вкурс дела. Мы поднялись вего спальню, где Дрон предложил мне сесть заего письменный стол.
        - Прошу прощения, сударыня, - холодно произнёс он, - ноздесь нам будет работать удобнее, чем ввашей комнате: там вам былобы негде писать. Вот, здесь, поглядите, тексты приглашений, которые мы должны разослать, аздесь - список дам, которых следует пригласить. Мужчин я возьму насебя, можете неволноваться.
        - Прошу прощения, сударь, - ответила я, пробежав глазами текст приглашения, который мне, по-видимому, следовало повторить пятнадцать раз. Если внём ибыл тайный смысл, то мне он оказался непонятен. - Ноя невижу особого смысла вэтой работе. Почемубывам…
        - Сударыня! - сдержанно возмутился Дрон Перте. - Я ведь объяснял вам причины, покоторым вынужден занимать ваше время! Разумеется, вы былибы ненужны, еслибы приглашения мог разослать кто угодно. Однако, если вам это неизвестно, вежливость требует, чтобы женщин приглашала женщина, впротивном случае может возникнуть значительное недоразумение. Мне нехотелосьбы впутываться ни влюбовные истории, ни впоединки только ради вашего спокойствия.
        - Но, сударь, ваша матушка…
        - Ивона! - Впервые после нашего утреннего разговора сын синдика обратился ко мне поимени. - Моя матушка давно выражала желание быть избавленной отсветских обязанностей при условии, что это ненанесёт обиды её друзьям. Неужели вам так сложно выполнить просьбу женщины, которая старше вас игодится вам вматери?
        - О, нет, сударь, вматери она мне отнюдь негодится, вчём вы сами убедились недалее как этой ночью! - живо ответила я. Дрон Перте побледнел отзлости, и, пододвинув ко мне стопку бумаги, отвернулся кокну. Я, однако, неспешила приступать кработе, вернее, поспешила, нонектой, которую ждал отменя Дрон Перте. Сперва я зажгла свечу иподержала над ней каждый листок бумаги, накоторой мне предстояло писать. Это требовало времени, однако никакие буквы или иные знаки там непоявились. После я понюхала чернила, неслишком, правда, надеясь уловить тот особый аромат, который бывает, если написанное сегодня письмо завтра может сделаться вдруг невидимым. Напарник рассказывал когда-то, что изготовители писчих принадлежностей нарочно помечают запахом свой специальный товар: чтобы знающие люди могли отличать отобыкновенного. Новэтот раз передо мной была самая обычная бумага исамые обычные чернила. Возможно, тайна таилась всписке дам, а, возможно, инет, и, вовсяком случае, если сын синдика стоит ко мне спиной вот уже четверть часа, это неозначает, что так будет продолжаться ивпредь. Пожав плечами, я приступила кработе.
«Милостивая хозяйка! - выводила я, написав наверху письма имя первой всписке дамы. - Отимени Августы Перте, многоуважаемой супруги синдика гильдии стрелков Вашего славного города, имею честь пригласить Вас принять участие вблаготворительном концерте, который состоится… числа сего месяца. Искренне Ваша, Ивона Рудшанг». Одно письмо, второе, третье… Пусть содержание было новым, работа была привычной: мне нераз приходилось отсылать некоторые деловые письма вместо моей хозяйки, госпожи Кик, иктомуже она требовала копировать почерк: это позволяло переложить наменя ведение дел, неставя визвестность власти. Я как раз приступала кчетвёртому, когда сын синдика соизволил прервать своё молчание иповернулся комне.
        - Как, Ивона! - воскликнул он судивлением. Вголосе сына синдика всё ещё сквозил холодок, и, пожалуй, это меня несколько… огорчало. - Всего три письма, когда надо разослать впять раз больше? Право, вы меня удивляете и… постойте!
        Сын синдика схватил одно изписем, итак ивпился внего глазами.
        - Ивона! - возмущённо проговорил он, - когда я просил вас взяться заэту работу, я говорил обобязанностях, которые моглабы выполнять моя невеста!
        - Разумеется, сударь, - согласиласья.
        - Тогда ответьте мне, моя дорогая, - вэтом обращении небыло уже тех подкупающих ноток, которые так ласкали ипугали меня ссамого начала знакомства, - для чегоже вы копируете мой почерк?!
        - О… - потянула я, несколько сконфуженная этим открытием. Порученная мне работа вызвала кпамяти привычный навык, ктомуже отточенный напарником дотого, что мало какой специалист могбы обнаружить подделку. Вампиры, при желании, могут нетолько перенять учеловека умение, ноивернуть обратно отчищенным отобычно допускаемых ошибок. Несказать, чтобы я радовалась подобной учёбе - ни тогда, молоденькой девочкой, которой стали поручать дела, ни потом, когда попала вБюро безопасности. Нелепость моего промаха меня донеобычайности смутила, ия забрала усына синдика письма - все три - иразорвала намелкие кусочки.
        - Однакоже, сударыня, - медленно проговорил Дрон Перте, - вы неответили намой вопрос. Почему вы решили сыграть сомной столь дурную шутку? Неужели вам неясно, вкаком положении ябы оказался, еслибы писал своей рукой письма, подписанные женским именем? Или вы непонимаете, что именно этого я хотел избежать, попросив вас опомощи? А, может, вы хотели…
        - Довольно, сударь! - невыдержала я. - Весьма сожалею освоей ошибке, иприношу вам свои извинения. Чегоже вы ещё хотите?
        - Объяснений, - резко ответил сын синдика и, пододвинув стул, уселся рядом сомной. - Итак, сударыня, вы видели этой ночью своего… напарника. Скакой целью вы разговаривали сним? Какие инструкции он вам дал? Упоминалосьли вразговоре моё имя? Очём была ваша беседа? Нуже, говорите!
        - Сударь! - запротестовала я. - Столько вопросов, ая необещала ответить ни наодин изних.
        - Сударыня, - тихо иугрожающе проговорил авантюрист. - Вкачестве моей невесты вы пользовались известными правами наменя, сейчасже извольте делать то, что вам говорят!
        - Иначе?.. - также тихо произнесла я. Тон моего собеседника неоставлял сомнений, что теперь он вернётся ксвоим угрозам, может, теперь ещё более решительно, коль скоро ему больше неинтересна моя рука имоё сердце. - Иначе что, сударь? Вы нарушите своё слово ивыдадите меня кровникам? А, может, продадите вашим друзьям, изрук которых так недавно истоль любезно вытащили? А, может, ввас проснутся родственные чувства, ивы расскажЕте отцу, кто я такая? Говорите, сударь! Когда вы приглашали меня сюда иклялись честью вмоей безопасности, то забыли упомянуть такое важное условие, как безусловная верность одному только вам или скорейшая свадьба. Или, быть может, вы отказываете мне ввашем гостеприимстве?
        - Ивона, прошу вас, - ещё тише произнёс Дрон Перте. - Невынуждайте меня отнестись так, как это принято внашей стране кженщинам, подобным вам. Я держу слово, номне нехотелосьбы обэтом пожалеть. Атеперь - ответьте, будьте добры, намои вопросы.
        - Сударь, - ответила я, стараясь принять самый искренний вид, что, признаюсь, вобщении ссыном синдика уменя всегда получалось весьма ивесьма слабо. - Сударь, я действительно виделась смоим хозяином, как вы его называете, однако, должна признаться, речь овас незаходила вовсе. После того случая, вы помните, когда вы принесли меня всвой дом, унас сним появились враги, способные причинить вред нам обоим, и, избегая встречи сними, мы были вынуждены разлучиться. Я думаю, вы сами должны понимать, как много необходимо сказать друг другу близким людям после долгой разлуки.
        Едва я назвала напарника своим хозяином, да ещё по-острийски, сын синдика вздрогнул иустремил наменя столь гневный взгляд, что я струдом подавила желание оборвать свою речь ивыбежать вон изкомнаты. Дальнейшая моя тирада, признающая самые интимные отношения свампиром, заставила Дрона Перте порывисто подняться иотойти кокну. Признаюсь, я даже неожидала, что мне так легко удастся уязвить авантюриста ипроявить внём чувства более человеческие, чем прежние театральные любезности, немало меня утомлявшие. Однако затеянная мной игра была слишком опасна, чтобы я могла ей увлекаться.
        - Вы говорили оврагах, сударыня, - равнодушно произнёс сын синдика, видимо, уже справившийся сосвоими чувствами. - Норазве ваш хозяин неспособен обеспечить вашу защиту?
        - Нетогда, когда речь идёт оне-мёртвых, сударь, - вежливо ответила я. - Они ссорятся, бросают вызовы ирешают свои споры шпагой также, как ивсе мужчины ввашей стране, иподчас бывают достаточно… утомительны.
        - Невсе мужчины вОстрихе владеют шпагой, - усмехнулся сын синдика. - Итак, сударыня, я дам вам ключ отзадней двери стем, чтобы вы прекратили оставлять её распахнутой каждый раз, как собираетесь прогуляться. Я даже небуду требовать предупреждать меня перед выходом издома - взамен прошу напомнить вашему хозяину, что мы предполагали заключить сделку, ия по-прежнему нуждаюсь вденьгах ирасполагаю нужными вам сведениями. Апока закончите эту работу, да поторопитесь, я хотел разослать письма ещё дообеда.
        Я едва дождалась ночи, когда вдушной темноте своей спальни могла, наконец, призвать напарника кответу заучинённое им безобразие. Наэтот раз вампир откликнулся сразу, недожидаясь ни просьб, ни угроз, ни упрёков:

«А, Ами, насилу дождался! Немедленно одевайся ивыходи издома. Есть дело».
        После чего словнобы пропал, иуже ни начто неоткликался.
        Одевшись всё стемже небрежением ксвоей внешности, которая так задевала сына синдика (авантюристу ни разу неприходила вголову мысль отрудности облачения вострийскую одежду без посторонней помощи, ведь их мужчины надевают неменее прихотливый, ногораздо более простой вноске наряд), я вышла издома, как мне иприказал напарник, инемедленно попала вего объятья.
        - Пусти! - сейчасже возмутилась я, когда вампир, против обыкновения, нетолько обнял, ноипоцеловал меня воткрытую шею, слегка царапнув кожу клыками. - Как ты смеешь?! Итебе нестыдно смотреть мне вглаза?
        - А, вижу, благородному дворянину понравилось приготовленное для него зрелище? - засмеялся вампир. - Забавные существа устрицы, они готовы ухаживать зачужой женой, нопорывают сневестой всего лишь заневинные поцелуи сне-мёртвым.
        - Понравилось?! Зрелище?! Гари, при чём тут Дрон Перте? Я хочу знать, покакому правуты…
        - Перестань, Ами, тебе неидёт, - прервал мои возмущения напарник и, несчитаясь смоим желанием немедленно разобраться впроисходящем, повлёк засобой поулице. - Я могу поклясться тебе честью, ночто тебе дочести бедного сына бакалейщика, негодяя ивора, когда ты отвергла руку благородного дворянина!
        - Прекрати! - взмолилась я. - Тебе самому неидёт это острийское кривлянье!
        - Тогда иты некривляйся, моя хорошая, - серьёзно ответил вампир. - Честное слово, я несделал тебе ничего плохого, и, если изатуманил твоё сознание, то лишь для того, чтобы преподать хороший урок твоему дворянчику.
        - Да что ты привязался кего сословию! - совершенно невоспитанно возмутилась я, одновременно чувствуя, как отосознания слов напарника уменя холодеют руки. Беренгарий имеет ввиду… события этой ночи, оправдать которые может только транс или безумие…
        - Именно, - усмехнулся вампир, отвечая нето словам, нето мыслям, - именно так, моя дорогая. Атеперь перестань строить изсебя недотрогу изаймёмся делом.
        - Я тебя непонимаю, - пробормотала я, нотут вампир затуманил моё сознание иприжал ксебе, акогда отпустил, мы стояли накрыше дома, вкотором поселилась Беата, или, вовсяком случае, наточно такойже.
        - Ты неошибаешься, - сообщил мне вампир. - Я решил, раз моя девочка решила показывать когти, ей надо поучиться их смазывать ядом. Неотомли ты просила, милая?
        - Перестань, - прошептала я и, повинуясь жесту напарника, принялась скручивать обруч юбки, чтобы пропустить его через чердачное окно.
        Вкомнате Беаты ничего неизменилось посравнению спрежним нашим визитом, несчитая того, что сама наёмная убийца неспала, асидела настульчике перед трюмо иждаланас.
        - Итак, ты привёл её, - поприветствовала нас молодая женщина.
        - Как идоговаривались, хозяюшка, - насмешливо поклонился ей вампир. - Ивона мечтает перенять хоть одно изтвоих замечательных умений, нетакли, моя дорогая?
        - Ноя… - запротестовала было я, однако вампир жестом остановил меня иобратился кБеате.
        - Учти, я буду знать всё, что ты ей говоришь, и, если ты попытаешься предать меня илиеё…
        - Обойдёмся без угроз, - хмуро ответила наёмная убийца. - Ты видишь, я несменила квартиры иисправно поставляю тебе сведения окрасавчике молодом Перте. Чего ты ещё хочешь для доказательства моей преданности?
        - Преданность - это для благородных, моя дорогая Беата, - засмеялся вампир. - Мы стобой будем говорить надругом языке, инанём ты останешься мне покорна, потому что хочешь выжить, ибудешь исполнительна, потому что хочешь заработать. Я ведь передал деньги, которых хватит итебе, илюдям, которых ты для меня нанимала. Кстати, всёли впорядке поэтой части?
        - Впорядке, кровосос, - проворчала Беата, явно недовольная позицией, занимаемым моим напарником. - Толье иШадель глаз неспускали скрасавчика днём, аЛотель иРекель - ночью. Обложили, как волка, иникуда он отнас неденется!
        - И? - нетерпеливо произнёс вампир, подталкивая меня кгрубо сколоченному табурету, которого небыло вкомнате впервый наш визит. Сам он, игнорируя возмущение вглазах хозяйки, уселся накровати, причём, подумав, скинул туфли изабрался туда сногами. Несчастная Беата непосмела возражать, ипослушно продолжала:
        - Мальчики доносят, красавчик наш всерьёз затеял жениться. Побабам больше неходит, то идело выводит всвет свою малютку и, повсему видать, глаз нанеё всерьёз положил. - Произнеся это, наёмная убийца хрипло рассмеялась.
        - Малютку - это Ивону, а, Беата? - слёгкой улыбкой спросил вампир.
        - Её самую, - подтвердила убийца. - Молодой Перте словно сцепи сорвался… или напротив, нанеё привязался. Чего несделаешь ради любви!
        - Несмешно, Беата, - нахмурился мой напарник. - Рассказывай оего незаконных делах, сердечные меня неволнуют.
        - Ойли? - сделанным сомнением спросила убийца. - Неотвоейли подружке трещит весь город, мол, околдовала заезжая красавица сердце нашего распрекрасного кавалера? Или ты решил выдать замуж свою малютку, атам иотправить молодого хозяина Перте натот свет? Потому ипривёл девочку учиться?
        - Перестань болтать! - рассердился вампир. - Говори дело, которое тебе поручили, амои дела оставь решатьмне!
        - Как прикажЕте, милостивый хозяин, - подмигнула Беата. - Коротко говоря, Дрон Перте, как приехал, невиделся ни скем изнашей братии, неписал им писем инеполучал ни откого. Решил, видно, сделаться добродетельным. Сблагородными всегда так: вмолодости шумят, апосле женятся, заводят семью - ипрости-прощай вольное житьё! Про его батюшку тоже слухи ходили, атеперь взгляните-ка нанего!
        - Про батюшку мне неинтересно, - отмахнулся не-мёртвый. - Это всё, очём ты узнала?
        - Ты обещал оставить мне жизнь, кровосос, она дорогого стоит, - отвечала наёмная убийца. - Апосле ты обещал деньги, иони стоят ещё дороже, атвоя красивая подружка даже была так добра, что просила спасти меня - я этого незабываю.
        - Вздор! - воскликнул напарник. - Беата, я говорил тебе - мне ненужна твои напыщенные клятвы, они ничего нестоят. Бойся меня инадейся намои деньги - вот всё, чего я хочу.
        - Экий ты несговорчивый, кровосос! - втон ему воскликнула Беата. - Яж так иделаю, как ты велишь: я боюсь, какбы твоя служанка нестала тебе ненужна ихочу заработать ещё. Среди контрабандистов уменя осталась парочка друзей, они всё сделают, если я попрошу, ибудут молчать, если я дам денег. Ты ведь хотел знать, для чего Перте оставил твою малютку иуехал встолицу, будтобы посрочным делам, нетакли?
        - Утебя есть друзья? - удивился вампир. - Бывшие любовники, надо понимать, которых ты нестала травить вобмен навечную дружбу?
        - Несовсем так, вампирчик, несовсем так. Так как, стоит моё усердие жизни италеров?
        - Особенно талеров, моя дорогая, - усмехнулся вампир. - Носначала нужно узнать, что принесло тебе это усердие. Итак?
        - Мои друзья - люди маленькие, - сообщила Беата, поворачиваясь ктрюмо, чтобы достать заветный ларчик спеченьем. - Они немогут видеть того, что происходит зазакрытыми дверями,но…
        - Но?.. - подхватил вампир.
        - Ноя теперь точно знаю, очём договаривался сосвоим хозяином молодой Перте, - закончила наёмная убийца иотправила врот печенье.
        Всё это время я сидела нанеудобном табурете ибоялась шелохнуться, слушая разговор, для которого вовсе нетребовалось поднимать меня спостели, разговор, входе которого я то идело должна была сносить оскорбления. Обещание напарника отдать меня вученицы Беате наполняло меня страхом. Что я делаю? Неужели я могла себе представить, что когда-нибудь дойду до… такого?! Слова убийцы относительно переговоров Дрона схозяином контрабандистов заставили меня встрепенуться, иБеата бросила вмою сторону быстрый взгляд, непонятно что выражавший.
        - Иочёмже, моя дорогая? - вкрадчиво спросил мой напарник.
        - Авот обэтой милой девочке, твоей подружке, - безмятежно отвечала убийца, хрустя печеньем. Он, видишьли, доказывал, что иТоваль сосвоими кандалами, иГрета сеё женской хитростью, иБломель срешительностью ишпагой, все они провалились, ион теперь хочет попытаться водиночку. Мол, там, где непомогла сила, поможет доброта илюбовь. Взамен он дал ещё одну клятву вверности - хозяин, уж наверное, сосчёта сбился, сколько их получал. Перте обещал действовать винтересах хозяина ипросил оставить твою малютку засобой. Ещё денег просил, иоттого, видать, хозяин ему иповерил. Денег недал, дал людей, откоторых собирается избавиться, ипредупредил, что уТоваля свои планы. Так что, кровосос, ты был последний дурак, оставляя свою подружку влапах молодого Перте! Ведь того-то он идобивался своим спектаклем спохищением девочки.
        - Добился иуспокоился, - усмехнулся вампир. - Я был последний дурак, когда решился позлить его - если, конечно, этот мальчишка опасен.
        - Ещё как опасен, кровосос! - заверила Беата и, повертев вруках печенье, решила неотправлять его целиком врот, аоткусывать покусочку, как принято среди благородных дам. - Его прочат вовторого Бломеля, атот нетолько владел пистолетом ишпагой, он ктомуже интриганом был темещё.
        - Я убил Бломеля, - спокойно напомнил вампир. - Нонавсякий случай - если Дрон Перте задумает какую-нибудь гадость вотношении Ивоны - дай мне знать немедленно,или…
        - Или умру, - перебила его Беата. - Придумалбы что-нибудь новое, кровосос! Если кто-то будет угрожать тебе - я помогу изстраха, атвоей девочке - изблагодарности, хоть ты внеё иневеришь. Положись наБеату, дружок, сомной непропадёшь!
        - Подозреваю, те, кто правда пытались натебя улечься, втуже ночь расставались сжизнью, - парировал вампир, ия покраснела, догадываясь, начто намекает напарник. - Итак, Беата, ты знаешь, чего я хочу.
        - Следить для тебя замолодым Перте, - проговорила наёмная убийца, ивампир кивнул. - Ноучти, кровосос, если ты надеешься получать новости изстолицы - можешь обэтом забыть. Мои друзья чуть непопались втот раз, ихозяин неспускает сних глаз. Им нехотелосьбы получить такоеже поручение, как тем ребятам, которых пристрелил наш красавчик, будтобы зато, что они похитили твою подружку.
        - Жаль, - потянул вампир. - Очень жаль. Про Товаля они тоже ничего незнают?
        - Если изнают, говорить незахотели, - пожала плечами убийца. Вампир скрипнул зубами, нонастаивать нестал.
        - Ну, чтоже, Беата, свою жизнь ты отрабатываешь сполна. Атеперь вернёмся кделу, из-за которого я привёл Ивону. Что скажешь?
        - Для драки твоя малышка негодится, - внимательно оглядев меня, заявила убийца. - Если ты рассчитывал, что я смогу натаскать её напоединки, ты ошибаешься. Да я исама неслишком гожусь для драки, сам понимаешь, кровосос, нето ремесло.
        - Ночто-то ведь ты можешь сделать, - настойчиво произнёс вампир.
        - Нет, - отрезала убийца ибез предупреждения занесла руку, как для удара. - Вот, смотри.
        Я неуспела ничего понять, когда воздух рассёк свист, имимо моего виска пролетел метательный нож. Вампир оказался рядом прежде, чем оружие пронеслось мимо, ноничего несделал, чтобы меня защитить. Нераньше, чем нож брякнул обпол, напарник заговорил ипотребовал объяснений.
        - Ничего ствоей малюткой неслучилось, - безмятежно отозвалась убийца. - Разве дёрнуласьбы под удар, ноэтого я небоялась.
        - Ты могла меня убить! - вырвалось уменя.
        Вампир успокаивающе положил руку мне наплечо.

«Ябы непозволил», - передал он идоболи сжал руку.
        - Я жду, Беата, объясни свою выходку.
        - Аты непонял? - недовольно поморщилась убийца. - Умнаябы нешевельнулась: понялабы, что я целюсь мимо. Нервнаябы скатилась всторону: несмоглабы усидеть. Ловкая поймалабы нож. Дура дёрнуласьбы под удар. Атвоя малютка нешелохнулась потому только, что слишком испугалась. Чему её учить? Я научу, ноона влюбой драке сначала замрёт, апотом будет слишком поздно.
        - Ноты моглабы… - настаивал вампир.
        - Нет, - отрезала убийца. - Как ты просил, я покажу твоей девочке несколько рецептов, которые сделают любой обед сней… незабываемым для кавалеров. Если очень хочешь, научу, где спрятать стилет. Но, если твоя девочка умна, она вообще неокажется там, где ей придётся им пользоваться.
        - Ноя вовсе… - запротестовалая.
        - Запомни, хозяюшка, - хрипло проговорила Беата. - Бей быстро, бей первая, бей без предупреждения, бей, куда я покажу. Исразу убегай, второй удар будет для тебя западнёй. Всё поняла?
        - Но, послушай, я вовсе нехочу… - неуспокаиваласья.
        - Небойся, хозяюшка, - засмеялась убийца. - Заставить убить может только случай, я всего лишь научу, как встретить его вовсеоружии. Ну, что, кровосос, - обратилась она кмоему напарнику, - доверишь мне свою малютку?
        - Разрешите откланяться, дамы, - вместо ответа произнёс вампир исловнобы растаял ввоздухе, наглазах унас превратившись воблачко тумана. Миг - итуман развеялся, будто его здесь инебыло никогда. Исчезли даже сброшенные вначале разговора туфли.
        - Атеперь, хозяюшка, покуда нас неперебивают, бери табурет исадись сюда, посмотришь мою кухню, - как ни вчём ни бывало предложила Беата иуказала назаставившие трюмо скляночки. - Это тебе нешпагой размахивать, наше ремесло требует соображения.
        Наследующий день Августа Перте напомнила мне обещание помогать ей сорганизацией концерта.
        - Разумеется, милостивая хозяйка, я квашим услугам, - вежливо отозвалась я, гадая, чего ещё потребует отменя эта женщина. После вчерашней оплошности спочерками мне меньше всего хотелось ещё раз попасть впросак каким-нибудь схожим образом. Но, ксчастью, оказалось, ничего страшного отменя нетребовалось: всего-навсего сопроводить Дрона Перте, пока он будет отимени матери совершать визиты ктем дамам, которых никоим образом нельзя пригласить письменно.
        - Мне казалось, сударь, наша свадьба отменяется, - уже наулице проговорила я, когда, опираясь наруку сына синдика, вышла вместе сним издома его родителей.
        - Вы совершенно правы, сударыня, - сухо отозвался сын синдика. - И, пока мы свами одни, позвольте напомнить вопрос, адресованный вашему хозяину. Где икогда мы можем поговорить оделе?
        - Всамом скором времени, сударь, - заверила я, ксвоему стыду успевшая забыть иоделе, иопоручении Дрона Перте. Нокакой, скажите намилость, смысл покупать уавантюриста сведения, коль скоро он обманывает нас иведёт игру заодно сосвоим хозяином?
        - Меня неустраивает этот ответ, сударыня, - настаивал сын синдика. - Извольте передать, что я желаю как можно быстрее получить обещанные деньги.
        - Я передам, сударь, новы должны понимать: нея решаю такие вопросы. Возможно, придётся иподождать.
        - Вы смеётесь надо мной! - воскликнул сын синдика. - Мне деньги нужны сейчас, немедленно, я немогу больше ждать! Знаете, сколько я задолжал вместных лавках?!
        Нанас стали оглядываться, иДрон Перте был вынужден перейти наострийский, чтобы несколькими словами о«том дне, когда он сделается счастливейшим изсмертных» объяснить ситуацию для прогуливающихся мимо сограждан. Избавившись отпостороннего внимания, мы продолжали разговор.
        - Уверена, ваши кредиторы подождут хотябы доблаготворительного концерта, - заметила я, - атам вы будете нестоль стеснены всредствах.
        Сын синдика остановился ивпился вменя взглядом, как раньше смотрел написьмо, вкотором я нечаянно подделала его почерк.
        - Что вам известно, сударыня?
        - О, разумеется, ничего, Дрон Перте! - легкомысленно отозвалась я, чувствуя, что случайное замечание попало вбольное место. - Ну, заисключением простой мысли: небудет человек вроде вас вмешиваться вженские дела, даже если он души нечает всвоей матушке. Скажете, я ошиблась, сударь?
        - Нет, ибудьте вы прокляты! - выругался сын синдика, поняв, что выдал себя, когда задал вопрос. Теперь мне многое становилось понятно: чембы этот милый юноша незарабатывал нажизнь, он обладал многими талантами, нетолько красивым лицом итвёрдой рукой, принесшими ему любовь дам испособность защитить себя отмести их близких. Проще говоря, Дрон Перте затеял неизвестную мне аферу исобирался немало нажиться наблаготворительном концерте, чего, кстати, вОстрихе, делать непринято[40 - Приписка относительно Остриха сделана двадцатью годами позже, чем основной текст.]. Полагаю, сын синдика был сильно взволнован, коль скоро позволил себе столь разоблачительную несдержанность.
        - Куда вы меня ведёте? - спросила я, поняв, что мы свернули сглавных улиц, где стояли самые респектабельные дома, вкакую-то глушь, ини наодном иззданий, мимо которых мы проходили, небыло шпаги. - Или решили избавиться, коль скоро неможете жениться?
        - Вот уж язык ядовитый! - ругнулся Дрон Перте. - Нет, сударыня, мы свами идём наносить визит, как исобирались.
        - Однакоже странное место для приглашённой наваши концерты, - отметила я, исын синдика согласился.
        - Приезжая, - пояснил он, - вот уж незнаю, почему никто недал себе труда рассказать барышне, как ичто.
        - Быть может, ирассказали, ноона непослушалась? - предположила я. - Апочему мы снеё начинаем визиты? Она какая-то важная особа, что вы немогли отправить ей письмо?
        - Она неотвечает написьма, - хмуро ответил сын синдика. - Инепринимает гостей.
        - Тогда почемуже?..
        - Потому что, кроме неё, унас почти никто неможет блеснуть музыкальными талантами, - ещё более хмуро объяснил Дрон Перте. - Я слышал, что приезжая барышня замечательно играет нарояле, иуговорил матушку устроить концерт, думая улестить её научастие. Ноона недала мне даже попытаться!
        - Иблаготворительный концерт впользу вашего кармана оказался под угрозой, - заметилая.
        Сын синдика напрягся.
        - Нетолько поэтому, сударыня, - холодно ответил он иостановился удверей дома, настолько грязного, что непредставлялось возможным угадать цвет, вкоторый он некогда был покрашен.
        - Ноесли она непринимает гостей, чего вы ждёте отнашего визита? - изумиласья.
        - Многого, - коротко ответил сын синдика ивзялся задверной молоток. Настук вышел лакей вострийском костюме, нодейстрийских башмаках и, коротко поклонившись, сообщил, что хозяйка никого непринимает, аесли мы кдругим жильцам дома, то следовало подойти ккрыльцу сдругой стороны здания. Ихотел уже захлопнуть дверь, когда сын синдика просунул вбыстро исчезающую щель ногу и, держась заручку, настойчиво потребовал приёма. Какбы невзначай он при этом положил свободную руку наэфес шпаги, илакей отступил внутрь, нерешаясь спорить свооружённым дворянином.
        - Вы уж простите, хозяин, - заискивающе произнёс слуга. - Ябы рад пустить, да никого она непринимает, асейчас ивовсе неможет.
        - Разве она больна? - уточнил сын синдика исделал ещё один шаг внутрь.
        - Нет, сударь, ноона неодета,и…
        Вглубине дома хлопнула дверь, илакей облегчённо выдохнул.
        - Я хотел сказать, милостивый хозяин, хозяюшка ушла напрогулку.
        - Акогда вернётся, незнаешь? - усмехнулся сын синдика.
        - Незнаю, милостивый хозяин! - подтвердил лакей. Дрон Перте, вместо того, чтобы возмутиться столь очевидной ложью, протянул слуге монету впять грошей и, кивнув мне, спустился скрыльца. Дверь захлопнулась снеприличной поспешностью, носын синдика только усмехнулся иподал мне руку.
        - Атеперь, сударыня, поторопимся, коль скоро мы выманили птичку изгнёздышка.
        - Сударь? - возмутилась я. - Вы хотите сказать, что нарочно затеяли этот спектакль ивовсе ненадеялись навстречу?
        - Разумеется, - нестал отрицать очевидное авантюрист. - Я подметил, что дейстрийская барышня уходит издома всякий раз, как кней являются свизитом. Уж незнаю, зачем она это делает, нето изщепетильности, нето боится, что кней всёже прорвутся силой. Нонемогже я сам останавливать незнакомую девушку наулице инабиваться взнакомство! Авот свами мы всё проделаем быстро иэлегантно.
        - Но, послушайте, сударь, мнебы тоже нехотелось насильно набиваться назнакомство спосторонней дамой! - запротестовала я, увлекаемая Дроном Перте погрязной улочке.
        - Вам-то как раз инепридётся, сударыня, - загадочно ответил авантюрист, имы свернули заугол, чуть несбив сног хрупкую девушку вдейстрийском костюме для прогулок.
        - Прошу прощения, сударыня, - по-дейстрийски извинился Дрон Перте иотвесил самый низкий острийский поклон, накоторый только был способен. Девушка окинула его равнодушным взглядом, небрежно кивнула, потом также равнодушно посмотрела наменя. Я попятилась, отступая заспину своего спутника втщетной попытке спрятаться, нобыло уже поздно. Лицо дейстрийки прояснилось, иона сгромким криком: «Кати!» бросилась мне нашею. Кто-то остановился исинтересом поглядел нанашу сентиментальную группу. Я беспомощно оглянулась насына синдика, ион действительно неподвёл: одной рукой схватил барышню зазапястье, заставив выпустить меня, другой рукой распахнул дверь встене ближайшего дома ивтолкнул нас обеих внутрь. Мы оказались вплохо освещённым помещении, больше всего походившем нанизкопробный трактир: очём говорила идлинная стойка рядом сдверью, иневысокие столики некрашеного дерева, вокруг каждого изкоторых стояли такие некрашеные скамьи. Настойку опиралась молоденькая девица внепристойно-откровенном платье, асдругой стороны стояли два скрипача иодин кларнетист, при виде нас заигравшие разудалую музыку самого скверного
качества. Противоположный отмузыкантов угол был отгорожен тяжёлой чёрной занавесью, и, повинуясь взгляду сына синдика, именно туда поспешила выскочившая из-за стойки девица.
        - Свечу зажжёт, - пояснил сын синдика, бросая заговорщический взгляд музыкантам. Эти простые слова привели опешившую отнаглости авантюриста барышню вчувство, иона решительно потребовала:
        - Уберите отменя руки, сударь! Иизвольте объяснить ваше поведение, коль скоро вы благородный человек.
        Один изскрипачей опустил скрипку изапел пьяным голосом под аккомпанемент своих товарищей. Вдвух шагах отчёрной занавеси распахнулась тяжёлая дверь, закоторой можно было увидеть высокое крыльцо иулицу чуть пошире той, которую мы только что покинули. Втаверну зашла грязная нищенка, распространяя вокруг себя дурной запах, иуселась наближайшую кдвери лавку. Девица выскочила из-за занавеси ибросилась кновой клиентке, аДрон Перте, неотвечая навопросы, подтолкнул нас обеих куглу.
        - Проследи, - кинул он девице, чьё чёрное платье было ещё более коротким, чем это требует острийская мода даже для низших сословий, ита поспешно закивала, расплывшись вподобострастной улыбке.
        - Объяснитесь, сударь! - снова потребовала барышня, когда сын синдика втолкнул нас зазанавесь, закоторой мы увидели круглый лакированный столик нафигурных ножках ичетыре стула, подходившие кнему постилю. - Покакому праву вы позволяете себе подобное обращение?
        - Я приношу свои извинения, сударыня, - как ни вчём ни бывало отвечал Дрон Перте, - если испортил чувствительную сцену, которую вам вздумалось разыграть посреди улицы. Но, коль скоро моей спутнице представление недоставляло удовольствие, я решил предоставить вам возможность поговорить наедине, непривлекая лишнего внимания.
        - Но, позвольте, сударь, - надменно проговорила дейстрийская барышня, итутже перевела вопрошающий взгляд наменя. - Кати?
        - Вы ошибаетесь, сударыня, - устало ответила я. Больше всего насвете мне хотелось хорошенько пырнуть Дрона Перте подаренным ночью стилетом, но, как учила меня тойже ночью Беата, оружие лучше неприменять без крайней необходимости или там, где уменя небудет возможности немедленно покинуть место действия. Нонельзя сказать, чтобы сын синдика незаслужил такого отношения! Ведь мы немогли так удачно оказаться возле заднего входа втаверну из-за какой-нибудь глупой случайности!
        - Но, Кати, я узнала тебя! - настаивала Аманда Рофан, барышня, укоторой я служила перед отъездом изДейстрии.
        - Сударыня, позвольте вам заметить, что вы ошибаетесь, - несдавалась я. Анапарник уверял меня, будто одежда ипричёска совершенно изменят моё лицо, иникто несможет узнать вомне вчерашнюю компаньонку!
        - Позвольте мне рассудить вас, - вмешался сын синдика. - Ивона, дорогая, если вы наполовину задёрните штору, ибудете разговаривать тихо, вы сможете обсудить всё, неопасаясь ни чужих глаз, ни чужих ушей. Сам я отойду кстойке ипрослежу, чтобы никто неподходил ккабинету. Вы довольны?
        - Зачем вы устроили этот спектакль, сударь? - укорила я Дрона, иодновременно сэтим заговорила Аманда:
        - Ивона? Нокакже?.. Кати, что зашутки?
        - Позвольте вам представить - Ивона Рудшанг, - поклонился сын синдика. - Что касается меня, то ко мне обычно обращаются поимени Дрон Перте, ия весь квашим услугам. Моё почтение, сударыни!
        Сэтими словами он действительно покинул «кабинет», оставив нас вполумраке при свете одной-единственной свечи, без всякого подсвечника поставленной настолик.
        - Кати… - умиленно протянула барышня Аманда ипротянула ко мне руки. - Я искала тебя, я волновалась! Еслибы ты знала, что я пережила!
        - Но, сударыня, - попробовала возразить я. Барышня разжала объятья иприжала палец кмоим губам.
        - Т-ш-ш! Я всё понимаю, Кати, нонедумай меня провести! - мило улыбнувшись, заявила она. - Неужели ты думала, что я несмогу узнать тебя - под любым именем, влюбой стране, влюбой одежде!
        - Нет, барышня, - тяжело вздохнула я иопустилась наближайший стул. - Так я недумала.
        - Ипрекрасно! - просияла Аманда, изящно усаживаясь рядом сомной. - Немолчи, Кати, дорогая, рассказывай! Объясни мне, откуда утебя другое имя, икто этот молодой человек, который устроил нашу встречу?
        - Обязательно расскажу, барышня, - пообещала я, - носначала, пожалуйста, объясните, как вы меня нашли?
        - О, Кати! - тяжко вздохнула Аманда. - Пожалуйста, ты обещала называть меня поимени!
        - Как скажете, Аманда, новсёже!
        - Какая нелепая сцена, - неожиданно вздохнула барышня. - Как всентиментальном романе. «Осестра моя! Через горы илеса, порекам ибездорожью пробиралась я, чтобы спасти тебя отнависшей над тобой опасности!»
        - Похоже, - засмеялась я, - только так писали ещё впрошлом веке.
        - Тем хуже для нас, - улыбнулась вответ Аманда. - Говорят, для женщины нет ничего хуже, чем отстать отвремени.
        - Я всегда относила это правило кодежде, - заметила я итолько теперь осознала ту неправильность, которую заметила сразу, нотак инеуспела оценить. Аманда Рофан была одета подейстрийской моде! Иэто вОстрихе, где женщины законом обязуются носить открытые платья, особенно вдомах без вывески сошпагой! Барыш… простите, Аманда, нопочему вы втаком костюме?
        - Я? - удивилась барышня. - Это ты встранном костюме, Кати! Что побудило тебя одеться вподобный наряд?
        - Но, Аманда! - запротестовала я. - Мыже вОстрихе! Здесь так все одеваются!
        - Идаже похуже, - неодобрительно заметила барышня Рофан. - Ноздешняя безнравственность недолжна…
        - Аманда! - взмолилась я. - Разве вы непонимаете? Это Острих! Тут нельзя ходить иначе! Канцелярия крови!..
        - Оставим этот разговор, Кати, - решительно перебила барышня. - Я небоюсь ни вампиров, ни канцелярию крови, которая наживается наразжигаемых ими страхах. Я поданная дейстрийской короны иимею право одеваться так, как сочту нужным. Иты, между прочим, тоже.
        - Так вы неверите ввампиров, барышня? - поразилась я. - Разве вам нерассказывали?..
        - Да, - признала Аманда. Она была всё такойже тоненькой, хрупкой иизящной, как вДейстрии, всё теже прекрасные глаза, изящные руки, матовая кожа, незнающая румянца. Нокуда подевалась её благородная беспомощность! Передо мной сидела девушка, которая, без сомнения, знала, чего хочет икак достигнет желаемого. Подобная метаморфоза пугала инастораживала. Прежняя барышня Рофан проявляла решительность только втех случаях, когда устремлялась кому-то напомощь. Атеперь?..
        - Да, мне рассказывали, как ты пропала, - чуть дрогнув, продолжила барышня. - Когда вместо тебя ко мне приехала дядюшкина служанка Пэги инаплела стри короба… Она говорила, что явилось чудовище, окотором ты рассказывала, иутащило тебя, ичто это чудовище, уж конечно, заодно сгосподином Шереном… Апотом дядюшка прислал коляску ипросил немедленно вернуться.
        - Ивы вернулись? - уточнилая.
        - Разумеется, я немогла отказать дядюшке, - удивилась вопросу Аманда. - Я попросила поехать сомной господина Доринга, чтобы он представлял мои интересы. Ктому моменту мы уже решили, что надо потребовать свою долю деньгами, иктомуже доходы зато время, когда дядюшка скрывал отменя наследство.
        - Ивы потребовали? - неповерила своим ушам я. Нето, чтобы такой шаг казался мне неправильным, нокак он невязался собразом прежней Аманды!
        - Нет, - нахмурилась барышня. - Дядюшка встретил меня очень расстроенный, исказал, что я была совершенно права вотношении жениха, которого он мне предлагал. Это оказался совсем нетот человек, скоторым дядюшке хотелосьбы породниться. Господин Шерен, как оказалось, сумасшедший, безумец, он притащил ссобой какого-то актёра, который представился вампиром иутащил тебя издядюшкиного дома. Остриец кричал про вампиров, новсе слышали, как тот актёр говорил по-острийски, и, ктомуже, он размахивал шпагой, асейчас фехтуют всё больше вОстрихе. Ктомуже служанки - иМари, иПэги, идругие рассказывали, как он приставал кним вкоридорах, уговаривая раздеться. Якобы искал следы отукусов вампиров, подумать только! - Вголосе барышни сквозило самое сильное возмущение. - Безумец иразвратник, ктомуже похититель женщин. Дядюшка говорил, его псы невыпускали никого издома, пока тебя нестало совсем уж бесполезно искать, ивтотже день господина Шерена попросили удалиться, пока дядюшка непоставил визвестность власти.
        - О… - потянула я, незная, что иговорить. Мне говорили, что Таспы едва неразорвали сделку сгосподином Шереном, номне неприходило вголову, что я была тому причиной. Как, однако, косное сознание так называемых порядочных людей тщится привести мир всоответствие сосвоими взглядами!
        - Дядюшка Тасп был очень сконфужен таким оборотом событий, - как ни вчём ни бывало продолжала свой рассказ барышня. - Мы помирились сним, ион выдал мне доходы смельницы, которые мне причитались, номою долю выкупать нестал. Теперь меня зовут Аманда Тасп-Рофан, исмерть ещё одной - очень дальней, Кати! - тётушки сделала меня донеприличия богатой. Она завещала свои деньги той изплемянниц, которая весит неменее семи инеболее восьми стоунов[41 - Мера массы. Один стоун весит около 6кг.], итакая одна только инашлась: я вешу всего семь споловиной стоунов. Вдругое время завещание моглибы оспорить, согласись, оно достаточно нелепо,но…
        - Нонаэтот раз был нетот случай, - закончила я вместо своей бывшей нанимательницы.
        - Именно, - кивнула Аманда, ивэтом жесте небыло ничего отпрежней барышни, пронесшей сквозь все невзгоды итяготы наивный взгляд нето ребёнка, нето феи изсказки. - Едва закончили сформальностями, как я отпросилась издома дядюшки иуехала встолицу. Я слышала, там есть агентства частного сыска и, коль скоро я обещала дядюшке невтягивать семью висторию, сообщая полиции отвоей пропаже, я решила обратиться кним.
        - Ивы обратились?! - ахнула я, представляя, как наёмные сыщики копаются вподробностях моей жизни, вернее, жизней.
        - Разумеется, обратилась! Кати, ты ведь недумала, что я могу бросить тебя вбеде! - воскликнула барышня сискренним негодованием, ипрежняя наивная девочка намиг промелькнула вчертах новой женщины, сидевшей рядом сомной. - Я обратилась, ивнесколько агентств, там обещали помочь, нокаждый раз присылали мне через пару дней или через неделю вежливое извинение.
        - Понимаю, - кивнула я, догадываясь, что Бюро безопасности позаботилось отом, чтобы пресечь мои поиски, непривлекая излишнего внимания.
        - Тогда я разместила объявление вгазету, - продолжала барышня, ивскоре мне пришло письмо свырезанным объявлением. Кто-то начеркал наполях, чтобы я обратилась поуказанному адресу, и, мол, тогда смогу получить сведения отебе.
        - Ивы обратились, - обречённо констатировалая.
        - Конечно!
        Мне оставалось только хвататься заголову. Барышня, очевидно, неимела никакого понятия, какие опасности подстерегают девушку, наивно ответившую написьмо незнакомых людей, особенно если эта девушка хороша собой иособенно - если богата. Носудьба была явно благосклонна кАманде, раз она сидела передо мной целая иневредимая.
        - Я пришла поадресу, очень приличное место наБузинной улице, контора навтором этаже, все приятные илюбезные люди. Сомной говорил немолодой господин почтенной наружности, наверняка очень занятый человек: унего вглазах чувствовалась какая-то усталость, ион сказал…
        Я вздрогнула.
        - Унего был квадратный подбородок, аволосы тёмные средкими нитями седины? - быстро спросила я, повинуясь какому-то наитию. - Высокий рост, неменьше двух ярдов?
        - Да… - удивлённо подтвердила Аманда. - Авчём дело, Кати, ты его знаешь? Твой знакомый?
        - Нет, - хмуро ответила я. Так, значит, эту игру затеял Бломель. Как мне повезло, право слово, что барышня такая наблюдательная, изаметила выражение глаз «почтенного господина». Повезло… Ичто ты собираешься делать сэтим везением,Ами?
        Спросив барышню, когда она обратилась вагентство, иполучив ответ, я смогла прикинуть: похоже, Бломель затеял игру, как только потерпел неудачу сГретой. Хотелабы я знать, чего он добивался!
        - Господин Доринг отговаривал меня, - внезапно сообщила барышня, незамечая моего вытянувшего лица. - Он говорил, ему известен твой друг идаже дал понять, что тот освободил тебя изрук Шерена иувёз подальше отК*** ипоместья Таспов.
        - Ну, да, - подтвердила я, вспоминая, что мы снапарником действительно подкинули нотариусу записочку, где сообщали освоей дальнейшей судьбе. - Разумеется, меня спас мой друг, имы уехали. Вы простите меня, барышня, что я доставила вам столько хлопот, но, когда мой друг нашёл меня, мы были уже далеко отК***и…
        - Всыскном агентстве неслишком поверили вэту историю, - прервала мои извинения Аманда. - Они сказали, что острийцы увезли тебя, иуж непременно вОстрих, иобещали навести там справки.
        - Да, но, барышня, я ведь…
        - Кати, яже просила! - рассердилась моя самозванная спасительница. Прошу тебя, небарышня - Аманда. Аманда. Неужели так сложно запомнить?!
        - Да, Аманда, - покорно кивнула я. - Как скажете.
        - Ну, вот, - заканчивала свой рассказ барышня. - Тот господин вызвал меня исказал, что ты нашлась вкурортном городке Остриха недалеко отграницы. Дал мне своего человека под видом лакея, имы приехали сюда. Гуго обещал найти возможность снестись стобой, да что-то неторопился.
        - Вот как, - отметила я. Если почтенный господин был Бломель, то лакей Гуго был его человеком. Наверняка бедолага растерялся, когда хозяин был найден сосмертельной раной вгруди! Небось теперь искал, комубы продать свою наивную заказчицу… Ия готова поставить своё месячное жалование, что лакей нашёл этого человека, изовут его Дрон Перте! Вэтот момент скрипки взвизгнули особенно противно, имузыка стихла.
        - Барыш… Аманда, я очень вам благодарна зазаботу, - вполголоса произнесла я. Дрон Перте, которого я завремя разговора неупускала извиду, икоторый, любезничая страктирной девицей, потягивал пиво изпятигилловой[42 - Гилл - мера объёма, равная примерно 0,142литра. Таким образом, Дрон Перте пил изкружки объёмом в0,71литра.] кружки, перевернул её, показывая, что выпил всё, иповернулся внашу сторону. - Но, правоже, вэтом небыло никакой необходимости, и, потом… чем вы моглибы мне помочь?
        - Я думала найти тебя, - смутилась Аманда. - Потом, если тебя держат силой… Ты ведь исчезла, непопросив расчёта, ипоострийским законам, подчиняешься мне, ведь я благородного происхождения.
        - Но, барышня! - запротестовала я, чувствуя себя беглой холопкой изисторического романа. Аманда виновато похлопала меня поруке.
        - Конечно, дорогая, это нелепость, - произнесла она извиняющимся тоном, - ноя рассудила: этот закон даст мне право затебя хлопотать, ия моглабы обратиться вместную полицию оттвоего имени!
        - А… - выдохнула я, смутившись своего горького подозрения. - Но, Аманда, господин Доринг был прав. Я действительно была вруках «устриц», номой друг спас меня,и…
        - Нопочему ты недала осебе знать?! - возмущённо воскликнула Аманда. Я понурилась. Немоглаже я ответить барышне, мол, простите, дорогая, ноя выбросила прежнее имя ипрежнюю жизнь вместе свами.
        - Мне хотелось забыть, - совсем тихо пояснила я. - Забыть всё пережитое и… Мне жаль, правда, тех хлопот, которые я вам доставила!
        - Ничего, Кати, непереживай инерасстраивайся, - улыбнулась мне барышня. - Теперь я нашла тебя, ивсё будет хорошо. Ты бросишь эту позорную жизнь, мы вернёмся вДейстрию, где никто никогда неузнает…
        - Очём неузнает, барышня?! - едвали незакричала я, внутренне похолодев отобещаний Аманды. Ей известно, чем я занимаюсь? Нооткуда? Кто сказал? Бломель? Лакей Гуго? Или Дрон решил подшутить надо мной?
        - Нуже, Кати, непугайся, - сочувственно проговорила барышня Тасп-Рофан. - Я несобираюсь тебя осуждать, незнаю, как я самабы поступила втакойже ситуации,но…
        - Барышня! - взмолилась я. Аманда наклонилась ко мне ишёпотом объяснила:
        - Ты продала душу дьяволу, Кати, когда осталась сосвоим другом. Я понимаю, он тебя спас, ивполне естественно, что тебе захотелось вознаградить его, нотакаяли благодарность прилична втвоём положении?
        - Аманда, очём вы? - изпоследних сил воскликнула я. Откуда вэтой вчерашней девочке такая дьявольская проницательность, такая безумная осведомлённость? Икак она может намекать нане-мёртвых, если только что отвергла саму возможность их существования?!
        - Непритворяйся, Кати, это лишнее, - строго заявила барышня. - Ты жила смужчиной, скоторым несостояла вбраке, и, быть может, исейчас живёшь сним или сдругим господином. Кто этот человек, скоторым я тебя встретила?
        Отоблегчения я ненашла ничего лучше, как расхохотаться, иэто невызвало одобрение состороны моей добродетельной спасительницы. Так, значит, она приехала сюда вырвать меня если неизрук врагов, то изобъятий любовника!
        - Кати! - нахмурилась барышня. - Тебя могли ввести взаблуждение, но, прошу, поверь: я делаю это только для твоей пользы! Поедем сомной народину, и, клянусь…
        - Аманда, погодите! - отсмеявшись, замахала руками я. - Вы даже неспросили, как я живу, ауже делаете выводы!
        - Я спросила тебя, - обиженно напомнила барышня. - Ты несоизволила ответить.
        - Ну, так я исправлю своё упущение, - весело предложила я. Дрон Перте, словно приняв решение, медленно двинулся внашу сторону, ия поняла, что стоит поторопиться. - Один мой друг, барышня, который приехал вК*** повидаться сомной, узнал отгосподина Доринга ослучившемся ибросился мне напомощь. Это было нетак-то просто, но, вконце концов, ему удалось вырвать меня изрук «устриц». Мне, конечно, стоило написать вам, ноя была напугана, амой друг переживал заменя, ведь мы были уже вОстрихе, ион боялся, что нас будут искать. Вот ивсё, и, клянусь вам, нет никакого повода подозревать меня вбезнравственности! Уж поверьте, я сознаю меру благодарности, имой друг никогда…
        - Да, Кати, аимя? - перебила меня Аманда. Дрон Перте свернул всторону ипропал измоего поля зрения. Я понизила голос.
        - Аманда, вы ведь исами догадались… Мне нехотелось тогда раскрывать, докакой нищеты можно дойти, имея беспутного ирасточительного отца, ия нехотела позорить свою фамилию позорным трудом служанки…
        - Кати, неговори так! - пылко воскликнула барышня, становясь похожей насебя прежнюю. - Ты знаешь мои взгляды, всякий труд благороден, иничто неможет унизить человека!
        - Разумеется, барышня, - горько поддакнула я. - Прекрасные мысли для наследницы большого состояния, они так идут вам и, наверняка, найдётся человек, желающий разделить ито, идругое.
        - Кати, как ты можешь так говорить?! - возмутилась Аманда.
        - Ивона, - твёрдо произнесла я. - Моё имя - Ивона Рудшанг, если вы нехотите, чтобы я называла вас барышней.
        - Ивона, - повторила слегка ошарашенная Аманда. - Но… если ты вернула имя, иутебя новые наряды… Кто содержит тебя, моя дорогая?
        Струдом подавив рвущееся сгуб: «неваше дело, сударыня!», я, как могла беспечно улыбнулась:
        - Неувас одной, Аманда, есть богатые дядюшки. Мой теперешний опекун, Поликарп Мотберин, узнал, что после смерти его друга идруга моих родителей, другого моего опекуна, я осталась без средств ксуществованию, ирешил обеспечить меня настолько, насколько это будет вего силах. Чтоже догосподина Перте, то он сын синдика городских стрелков - это навроде городской полиции, Аманда, инетак давно оказал мне огромную услугу, вырвав меня изрук похитителей, которые здесь, вОстрихе частенько врываются вбогатые дома внадежде напоживу. Поего настоянию я переехала вдом синдика, накоторый решатся напасть впоследнюю очередь, ивот уже больше недели пользуюсь их гостеприимством. Как видите, Аманда, вам неотчего меня спасать, ивы можете только разделить сомной мою радость.
        - Браво! - объявил сын синдика, откидывая занавесь ипроходя вотгороженный угол. - Браво, сударыня, я восхищаюсь вашим умением высказываться ясно ипосуществу!
        - Сударь! - холодно обратилась кнему Аманда Тасп-Рофан. - Я бесконечно признательна вам заспасение моей подруги, но, позвольте заметить - вы пьяны, иэто совершенно недопустимо вприличном обществе!
        - Я непьян, сударыня, - возразил сын синдика, склоняясь вглубоком поклоне иподнося руку барышни ксвоим губам. - Я ничуть непьянее самого трезвого аскета, который никогда непил ничего крепче минеральной воды изнаших источников, и, если моё поведение вас удивляет, вините втом свою красоту, неболее.
        - Я здесь недля того, чтобы выслушивать цветистые комплименты, - ещё холоднее отчеканила Аманда, неспеша, впрочем, отнимать свою руку.
        - Вотношении вас, сударыня, самый цветистый комплимент окажется жалким преуменьшением, - заверил сын синдика, инаэтот раз Аманда смолчала. - Атеперь, коль скоро мы разрешили все недоразумения, неперейдёмли ктому делу, ради которого я мечтал овстрече свами - разумеется, дотого, как увидел воочию вашу красоту.
        Сэтими словами Дрон Перте сел изаговорил облаготворительном концерте.
        - Признайтесь, сударь, - предложила я, когда мы после всех отданных вэтот день визитов возвращались вдом синдика кобеду, - вы нарочно подстроили ту встречу сАмандой.
        - Да, иубил сразу двух зайцев, - самодовольно похвалился авантюрист. - Это дельце досталось мне понаследству отБломеля, который нето разоблачить вас хотел, нето шантажировать жизнью этой милой девушки. Кстати, скажите, я правильно понял, что барышня Тасп-Рофан происходит изсемьи Таспов, землевладельцев ихозяев шерстяных мануфактур?
        - Вам-то какое дело, сударь? - поразилась я. - Держитесь лучше подальше отэтого ребёнка, она слишком хороша для ваших шуточек!
        - Ребёнка? - сулыбкой переспросил сын синдика. - Ивона, дорогая, ваша подруга давно неребёнок. Почемубы ей иневыйти заменя замуж, если я ей понравлюсь?
        - Потому что вы авантюрист, подлец ирасточитель! - самым невежливым образом отрезала я. Сын синдика только рассмеялся.
        - Именно такой муж инужен этой чересчур добродетельной барышне. Она будет меня исправлять иоттого сделается совершенно счастливой. Вот что, Ивона, это ваша подруга, помогите мне сэтим делом, авзамен я обещаю заботиться оней доконца моих дней! Соглашайтесь, это хорошая мена.
        - Если вы думаете, что для вас я освою ремесло свахи, - сердито начала было я, ноДрон Перте недал мне договорить.
        - Это самое меньшее, что вы можете сделать после того, как сами оказались несвободны. Нуже, моя дорогая, неужто вы можете обречь меня набогатую старуху стремя подбородками?
        - Позволь тебя предостеречь, хозяюшка, - весело приветствовала меня ночью Беата, едва напарник втолкнул меня вдверь её комнаты. - Ты напрасно знакомишь кавалера сосвоими подругами, совершенно напрасно! Умней былобы вызвать вних взаимную неприязнь. Лучше закатывать глаза иахать, что муж нелюбит твоих приятельниц, чем плакаться, застав их вдруг вместе!
        - Она несобирается замуж, - отрезал Беренгарий. - Окакой подруге ты говоришь?
        - Атвоя малютка нерассказывала тебе? - засмеялась Беата. - Дрон Перте свёл её сзаезжей дейстрийской барышней, иони очень мило побеседовали, разве нетак, хозяюшка?
        - Ивесь город обэтом судачит? - нахмурился вампир.
        - Нет, что ты, какой там весь город! - отмахнулась наёмная убийца. - Знают мои ребята, да пара нищих, которые всё равно никому нескажут.
        - То есть весь город, - сделал вывод мой напарник.
        - Высший свет незнает, - усмехнулась Беата. - Городские стрелки незнают, кровники незнают… все приличные люди незнают - незачем им знать, им испросить неукого.
        - Будем надеяться, - буркнул вампир.
        - Инезря, - засмеялась Беата. - Кровники былибы последними дураками, еслибы невзяли эту девушку назаметку. Ходить взакрытом платье, подумайте только, какая вольность! Или она сестра священника, чтобы себе такое позволять?
        - Сколько я знаю - нет, - недовольно проворчал вампир. - Дейстрийка - единственная новость, которую ты можешь сообщить, а, Беата?
        - Нет, неединственная, - сообщила убийца. - Нашего красавчика заметили делающим визиты всопровождении своей невесты - утром, иводиночку - после обеда. Вы незнаете, скаких это пор портной икаретник принадлежат квысшему свету, чтобы кним приходили свизитом ипочтительно просили почтить своим присутствием концерт или что там ещё устраивает его добрая матушка?
        Беата назвала имена, ия вспомнила, что видела их среди списка приглашённых. Видимо, я незря подозревала Дрона внамерении наконцерте расплатиться сзаимодавцами.
        - Ты-то откуда знаешь, зачем он кним приходил? - поразиласья.
        - Есть способы, - улыбнулась наёмная убийца.
        - Это неважно, - нетерпеливо оборвал нас вампир. - Беата, я ценю твои старания, номелкие делишки Дрона Перте нас некасаются. Естьли что-то важное?
        - Нет, - немедленно ответила убийца.
        - Ну, вот это иследовало сообщить, - заявил вампир. - Атеперь займись, пожалуйста, своей ученицей, нетеряй времени. Ябы нехотел, чтобы она завтра была измотанной иусталой.
        - А, званый вечер вдоме синдика! - Беата, ибез того всё время посмеивающаяся, теперь разразилась хохотом. - Ничего несказать, славную невестку нашёл себе старый Перте! Он, думаю, незнает, где пропадает поночам хозяюшка?
        - Старый Перте готов женить сына наком угодно, лишьбы поправить его дела, - сердито ответил вампир. - Атебе советую заняться тем делом, которое тебе поручено…
        - Анелезть втвои дела, кровосос? - закончила вместо него убийца. - Изволь. Ноколь скоро ты торопишь меня суроками, я потороплю тебя самого. Вот дверь, мой милый, авот окно. Выйди туда или туда иневозвращайся прежде, чем мы закончим урок.
        Вампир остолбенел оттакой наглости, иненашёлся сответом, аБеата стояла перед ним, уперев одну руку вбок, авторой указывая навыход изсвоей комнаты.
        - Я нешучу, кровосос. Ты просил обучить свою малютку премудростям моего ремесла - я подчиняюсь, ноучителя тоже надобно слушаться. Наш предмет изучается наедине, ичем дальше ты отсюда окажешься, тем полезнее будет для хозяюшки.
        - Только невздумай её бить, как принято вваших школах, - проворчал вампир и, как ивчера, превратился втуман, чтобы тутже растаять.
        - Зачем тебе всё это? - спросила я, только сейчас решившаяся заговорить.
        - Затем, что немогу больше видеть его надутую физиономию, - улыбнулась Беата. - Твой друг восхитительно бесится, когда речь заходит освадьбе, ноябы слишком отвлекалась нанего инесмоглабы ничему тебя научить. Атеперь подойди сюда ипокажи, как ты запомнила первый урок!
        Стех пор, как я познакомилась сосвоим напарником, слово «урок» вызывало уменя сильнейшую неприязнь, ведь каждая попытка вампира меня чему-нибудь научить заканчивалась потерями смоей стороны, я имею ввиду, что не-мёртвый пил мою кровь, заставляя тем самым лучше усвоить его наставления. Сейчасже мне негрозило ничего подобного, носама суть урока вызывала вомне сильнейшее отвращение. Однакоже я без труда назвала каждый препарат измногочисленных скляночек икоробочек, заставивших трюмо, икоротко указала нато действие, которого отних можно ожидать, то есть слово вслово пересказала вчерашнее наставление.
        - Браво! - воскликнула Беата, когда я закончила рассказывать всё. - Вот тебе бокал вина заусердие.
        Протянув мне вместо бокала кружку, дополовины заполненную вином, она отодвинула свои скляночки идостала свой ящичек спеченьем.
        - Неотказывайся, - проговорила наёмная убийца, предлагая мне одну (самую маленькую, как я заметила) печенюшку. - Тебе стоит подкрепить свои силы перед дальнейшим уроком. Ешь, пей ирассказывай, куда ты прячешь стилет икак собираешься его выхватывать, если втом будет нужда.
        - Непрощели будет показать? - удивилась я. Беата покачала головой и, вздохнув, протянула мне ещё одно печеньице. Я отпила глоток вина иположила врот первое, чтобы, освободив руки, принять второе, ноубийца, передумав, поспешно надкусилаего.
        - Мне наднях должны доставить манекен, накотором я покажу тебе кое-какие приёмы, апока… какой смысл доставать оружие, если несобираешься им пользоваться? Нет, рывок изножен всегда часть удара, если ты только несобираешься выступать насцене.
        - Но, послушай… - запротестовала я, однако убийца слушать непожелала.
        - Оставим это. Я хочу научить тебя главному внашем ремесле: искусству неоказаться ненароком отравленной.
        - Ты дашь мне противоядие? - неуверенно спросила я. Усмешка налице убийцы, поистине дьявольская, создавала впечатление окакой-то злой шутке, которую Беата собирается сомной сыграть.
        - Небывает противоядия, которое поможет ото всех ядов, иты невсегда сможешь отличить один отдругого, равно как иуспеть принять меры, - сообщила она. - Есть только одно спасение - избавиться отяда дотого, как он начнёт действие.
        - Ты имеешь ввиду… - начала было я, иБеата энергично кивнула.
        - Именно. Единственное противоядие, которое я могу тебе посоветовать - это рвотное средство. Каждый раз, когда тебе придётся есть или пить вподозрительном обществе, авнаше время это почти любая компания, извинись, выйди ивуборной прими моё лекарство. Яд покинет твой желудок, иты будешь спасена. Отравителиже подумают, что ошиблись сдозой, что сплошь ирядом случается, ипобоятся тутже повторять свои попытки. Но, учти, кэтому средству следует прибегать, недожидаясь мучительных признаков отравления, малейшее промедление убьёт тебя.
        Подобное наставление заставило меня мучительно покраснеть иедва невызвало слёзы. Неприличность средства, убийцей именовавшегося спасительным, могла сравниться только снеприятностью его применения и, послушно кивая наречи наставницы, я про себя думала, что лучше умереть, чем воспользоваться её советом.
        - Ты мне неверишь, - проницательно заявила Беата. - Зря, хозяюшка, зря. Чемже ты собираешься избавляться отяда, если нетак, как тебя учуя?
        - Вернее всего былобы попросту неоказываться вподозрительных обществах, - сердито ответила я, чем немало развеселила убийцу.
        - Ну, положим, тебе это неудалось. Что тогда?
        Внутренне я полагала, что, позвав напарника, смогу получить отнего исцеление отлюбого яда, новслух непроизнесла ничего. Вероятно, он могбы высосать яд израны, ноединственным способом излечиться после отравленной пищи было, наверное, превращение ввампира, неменьше.
        - Нуже, хозяюшка, отвечай! - подбодрила меня Беата, ия тихо проговорила, что, мол, втаком случае мне ничего неостанется, кроме как умереть.
        - Вздор! - рассердилась убийца. Гораздо проще принять моё средство иизлечиться, чем умирать как полная дурочка! Слушай внимательно, изапоминай каждое слово.
        Отвратительная лекция, касающаяся приёма любимого средства Беаты, была под стать её ремеслу игрубости манер, и, едва выслушав действия, которые я должна былабы попорядку проделать, как только проглочу что-нибудь подозрительное, я совсей поспешностью заявила, что лучше будет умереть.
        - Прекрасно! - хладнокровно ответила наставница. - Значит, ты умрёшь этой ночью, потому что я отравила ивино, ипеченье.
        - Ты шутишь! - воскликнула я ипоспешила вглядеться влицо убийцы. Нота оставалась спокойна, инисколько ненамеревалась посмеяться над своей шуткой. - Ты никогдабы непосмела так поступить. Мой напарник…
        - …несомненно одобрилбы это средство выучить его маленькую упрямицу, - ловко подхватила убийца. - Нуже, хозяюшка, отбрось свои сомнения. Признаться, мне неслишком хочется, чтобы ты испустила дух вмоей комнате.
        - Ты нарочно… выдумываешь… - слабым голосом проговорила я, мысленно призывая напомощь напарника. Нотот, посвоему обыкновению, неоткликнулся намой зов, ия оставалась намилость ужасной женщины, так весело признающейся всвоём преступлении.
        - Я невыдумываю, хозяюшка, - резко возразила убийца. - Ты отравлена инепройдёт ичетверти часа, как ощутишь все прелести агонии. Или ты думаешь, насвете есть много ядов, убивающих быстро ибезболезненно? Святая наивность!
        - Неправда! - холодея, закричала я, асама уже потянулась кпредлагаемому убийцей средству.
        - Уборная вконце коридора, возле лестницы, - быстро проговорила Беата ивытолкнула меня изкомнаты.
        Когда я вернулась вкомнату после, должна заметить, довольно успешного освоения рекомендованного мне метода, то нашла Беату, сидящую перед трюмо ипреспокойно попивающую вино измоей кружки. Ларчик спеченьями, по-видимому, пополняемый каждый день, теперь опустел более чем наполовину.
        - Ты обманула меня! - воскликнула я, осознав, что означает эта мирная картина.
        - Ну-ну, сколько пафоса, - засмеялась убийца. - Аещё говорят, дейстрийцы народ всегда сдержанный исерьёзный. Позволь тебя поздравить суспехом, хозяюшка, идавай приступать кследующей части урока. Я покажу тебе, вкаких пропорциях стоит использовать икакие яды, ичего ты сможешь добиться сих помощью. Усаживайся поудобнее ислушай внимательно.
        Сэтими словами Беата похлопала потабурету возле себя, имне ничего неоставалось, как сесть рядом иприготовиться слушать.
        Особенность званых вечеров как вДейстрии, так ивОстрихе, состоит втом, что хозяева, равно как ите, вчью честь вечер устраивается, должны стоять усамых дверей иприветствовать гостей какими-нибудь вежливыми словами. ВДейстрии ктомуже мужчина может предложить гостю-мужчине, если он без дамы, выпить сним, нодоОстриха подобный обычай недошёл, икавалерам вменяется вобязанность развлекать представительниц прекрасного пола, аненапиваться вузкой компании. Поскольку званый вечер был устроен вчесть нашей сДроном помолвки, хотя прямо обэтом инеговорилось ни слова, мы были вынуждены принять насебя основной удар, я имею ввиду, основную тяжесть светских обязанностей. Синдика неждали раньше танцев: его призывали обязанности, что касается Августы Перте, то она ограничилась тем, что расположилась вудобном кресле недалеко отвхода. Итак, каждого вошедшего приветствовал Дрон, кланялся, представлял мне ипредставлял меня, как гостью всвоём доме, после чего я была обязана рассказать, насколько приятно мне видеть этого кавалера или эту даму, как долго я мечтала овстрече, какая погода стоит наулице икакие теперь дороги.
Потом мы подводили гостя кматушке моего жениха, она милостиво кивала, невставая скресла, подавала руку ицарственным жестом прекращала аудиенцию. Начетырнадцатом человеке уменя начали ныть ноги.
        - Сударь, - тихонько позвала я. - Сколько всего вы пригласили гостей?
        - Весь город, - рассеянно ответил Дрон Перте, улыбаясь вошедшему почтальмейстеру, который вёл под руку свою дочь, начавшую выезжать только вэтом сезоне. Вследующее мгновение моя усталость искука слегка рассеялась под полным ненависти взглядом гостьи: она сладко улыбалась сыну синдика, небрежно кивала отцу, похлопывая его поруке, но, едва бросала взгляд наменя, как хорошенькое личико искажалось отненависти.
        - Сударь, - шепнула я, едва они отошли поприветствовать жену синдика. - Признайтесь, вы ухаживали заэтой девушкой?
        - Ни вкоем случае! - категорически отозвался авантюрист. - Так, пару раз навестил, вот она и… Сударыня! Что свами?
        - Сударь, простите мою невежливость, - еле выговорила шокированная доглубины души я. - Новедь она ещё ребёнок!
        - Разве? - искренне удивился сын синдика. - Мне она показалась вполне взрослой. Вовсяком случае, я унеё был непервым… визитёром.
        - О! - только исказалая.
        Поприветствовав всех гостей, мы, наконец, смогли отойти вглубь парадного зала дома синдика, где были расставлены кресла для гостей постарше идля нихже столы скарточными играми, смысл которых был мне непонятен. ВДейстрии столы обязательно ставились вотдельном помещении и, сопровождая играющую нарояле барышню, я неимела возможность ознакомиться совсеми светскими развлечениями, заисключением танцев. ВОстрихеже предполагают, что человек может чередовать тихие развлечения сшумными инетратить время напереход изодной комнаты вдругую. Впрочем, я полагаю, такой обычай может быть связан сособенностями планировки острийских домов, которые непозволяют разнести играющих итанцующих подвум залам. Все, однако, неторопились приступить ктанцам: званый вечер - это отнюдь небал. Гости разбились нагруппки попять-шесть человек иприступили кобщению, анаша сДроном обязанность оказалась обходить зал покругу иостанавливаться возле каждой компании. Очень скоро я почувствовала себя если нечасовой, то минутной стрелкой, изаскучала ещё больше, чем когда исполняла обязанности хозяйки навходе. Темы, вертевшиеся вокруг погоды,
купаний, сравнения минеральных источников игрядущего концерта, невероятно меня утомляли. Водном кругу почтальмейстер развивал свои идеи относительно улучшения почтового сообщения - всвете обилия приезжающих, вдругом сестра священника делилась мыслями относительно божьего промысла всвязи спогодой, которая, разумеется, никогда небыла так хороша, как вэтом году, втретьем дочка почтальмейстера рассказывала, какое платье наней будет наконцерте.
        - Сударыня, - сулыбкой обратился ко мне сын синдика, когда мы сделали всего только полтора круга. - Я вижу, наши развлечения недоставляют вам удовольствия. Может быть, вы устали?
        - Полагаю, я совершенно обессилела, - призналасья.
        - Втаком случае, сударыня, давайте закончим круг, чтобы необидеть никого изнаших гостей, иприсядем.
        - Апрямо сейчас присесть мы свами неможем? - жалобно простонала я, иДрон Перте вежливо рассмеялся.
        - Думаю, вы незахотите никого обидеть невниманием, Ивона. Обопритесь наменя ипойдёмте, невежливо, что мы разговариваем по-дейстрийски так близко отгостей.
        - Еслибы вы знали, сударь, как я далека отжелания быть скембы то ни было вежливой, - вздохнула я, нобольше протестовать нестала.
        Дрон Перте выполнил своё обещание: после второго круга вежливости он подвёл меня ккреслу, поставленному недалеко откарточного столика. Застоликом сидело несколько немолодых дам, включая жену синдика имою бывшую квартирную хозяйку, госпожу Дентье. Дамы играли внезнакомую мне иочень сложную игру, где требовалось держать перед собой карты, разноцветные фишки ипричудливо вырезанные билетики. Судя повсему, игра велась без особого выигрыша для сторон, идамы лениво перекидывались словами. Дрон Перте садиться нестал, а, взяв укого-то веер, принялся обмахивать меня, как будто я жаловалась натрудности сдыханием.
        - Итак, хозяюшка, - обратился он ко мне по-острийски, указывая глазами намать, - как вы находите наш вечер?
        - О, изумительно! - несколько ненатурально восхитилась я. - ВДейстрии я никогда невидела подобного, там только иделают, что танцуют или едят. Атут я вижу настоящий салон, как встаринных романах!
        Выпад попал вцель: мать Дрона отвлеклась отигры и, покраснела, асын исподтишка скорчил гримасу. Я только что обвинила семейство Перте, асними ивесь город встаромодности, провинциальности инеумении развлекаться. Еслибы мне неделю назад кто-нибудь сказалбы, что я допущу подобную невежливость, ябы пожелала одного: недожить досегодняшнего дня. Однако вызов был брошен, ижена синдика сочла своим долгом ответить:
        - Ивона, милая моя, боюсь, вам скучно нанашем вечере. Так мало друзей, итакие непривычные занятия, ввашем возрасте немудрено изаскучать.
        - О, хозяйка, - почтительным тоном ответила я, - боюсь, вы ошибаетесь,и…
        - Непереживайте, - бросила мне Августа Перте, возвращаясь ксвоим картам. - Скоро придут музыканты, иможно будет танцевать, аесли вы проголодались, то Дрон отведёт вас вкомнату сбутербродами.
        Поскольку я сама помогала сервировать столики всоседней сзалом комнате, я неслишком нуждалась впомощи сына синдика, но, решив неспорить дольше необходимого с«будущей свекровью», послушно кивнула.
        - Некрасиво, сударыня, - укоризненно заметил по-дейстрийски сын синдика, - делать замечание людям, которые так стараются вам понравиться.
        - Некрасиво, сударь, - ответила я, собираясь высказаться поповоду манеры нравится, ккоторой прибегала Августа Перте, но, спохватившись, оборвала свою мысль резким кивком. Какбы я ни относилась кманёврам синдика иего жены, атакже кнравственности их сына, они приняли меня всвоём доме, иобэтом неследует забывать.
        - Рад, что вы это признаёте, сударыня, - нагнувшись ко мне, интимным шёпотом произнёс Дрон Перте. - И, надеюсь, вы всёже умеете танцевать, потому что ваши молитвы были услышаны.
        Ион кивнул надверь, вкоторую как раз входили трое подозрительно знакомых мне музыкантов.
        - Но, сударь! - ахнула я. - Как вы можете приглашать их всвой дом?!
        - Апочемубы инет? - холодно заметил сын синдика.
        - Но, сударь, вДейстрии никто незовёт впарадные залы людей, развлекающих своей музыкой нищих!
        - Мы вОстрихе, - ещё более холодно парировал Дрон Перте, ия поняла, что больно задела его своим замечанием.
        - Прошу прощения, - пробормотала я, исын синдика ответил коротким кивком.
        - Должен признаться, - заметил он после недолгой паузы, вовремя которой мы наблюдали, как лакей устраивает музыкантов вприготовленном для них углу, - я ждал сегодня лучшей музыки, ведь ваша подруга обещала прийти, ноотчего-то несдержала слова.
        - При чём тут моя подруга? - насторожиласья.
        - При том, сударыня, что мы моглибы попросить её сыграть для нас нарояле, - пояснил сын синдика. - Я слышал, наваших балах принято просить опомощи тех гостей, которым хватает вкуса иумения исполнить модный танец.
        - Возможно, сударь, нотаких людей чаще всего нанимают.
        Дрон Перте поморщился, ия поняла, что он нарочно сэкономил намузыкантах, надеясь обойтись вовсе без них. Видать, сын синдика ивпрямь задолжал немало талеров!
        - Влюбом случае, ваша подруга неявилась, - подвёл черту под разговором авантюрист. - Я должен вас покинуть иобъявить начало танцев, прошу меня извинить.
        Едва сын синдика отошёл насередину зала иперестал заслонять отменя вход, как я увидела тоненькую фигурку своей бывшей нанимательницы, даже ради званого вечера несоизволившей переодеться поместной моде. Она замерла вдверях, пугливо огляделась посторонам, явно смущаясь большого собрания незнакомых людей, которым небыла представлена, увидела меня ипросияла. Я приветливо кивнула, иАманда, сказав что-то подошедшему лакею (повсей видимости отказавшись отторжественного объявления её имени), тихонько скользнула ко мне, чтобы спрятаться завысокой спинкой кресла. Когда-то всё было наоборот, грустно подумала я ипоспешила сжать руку своей барышни.
        - Ш-ш! - поспешно шепнула Аманда. - Ничего неговори. Я нарочно нехотела поднимать шума. Подумать только, бал, ия приглашена, нонеиграю!
        - Этому горю нетрудно помочь, - засмеялась я иуказала настоящий недалеко отмузыкантов рояль.
        - Нет уж, Ка… Ивона! - категорически ответила барышня. - Я желаю полностью насладиться своим первым независимым праздником!
        - Как, разве дядюшка неустраивал ввашу честь балы? - искренне изумиласья.
        - Устраивал, ноя сказывалась больной всякий раз, - тихонько призналась Аманда. - Мне казалось, каждый, увидев меня незароялем, начнёт смеяться искажет, что я ненасвоём месте.
        - Однако вы согласились участвовать вконцерте, - заметилая.
        - Но, Ка… Ивона, яже неклялась вовсе бросить музыку! - возмутилась барышня. - Нонабалу я желаю танцевать ивеселиться.
        - Это небал, это званый вечер, - ответила я, последние слова произнеся по-острийски. - И, потом, как вы будете веселиться, если вы никого тут незнаете?
        - О, - потянула Аманда. - Кат…
        - Ивона, - перебилая.
        - Ивона, - послушно повторила барышня. - Ты права, моя дорогая, я совершенно обэтом неподумала! Какже быть?
        - Этому горю тоже помочь нетрудно, - весело отозвалась я. - Прошу вас, дождитесь, пока закончится первый танец, имы попросим хозяина дома представить вас остальным гостям.
        - О, Ивона, ты меня спасаешь! - воскликнула Аманда так громко, что жена синдика оторвалась отигры иудивлённо нанас покосилась.
        Сын синдика объявил танец - один изтех весёлых, идаже буйных танцев, которыми вДейстрии никто несталбы открывать бал, иподошёл кнам. При приближении кавалера Аманда наполовину вышла из-за кресла ипротянула Дрону руку, как старому ипризнанному приятелю.
        - Что это значит? - нахмурился авантюрист, снеудовольствием глядя наменя. Очевидно, столь явное пренебрежение приличием, которое Аманда допустила, явившись навечер тайком, сопозданием, да ещё ивдейстрийском наряде, сын синдика приписал моему влиянию. Я нахмурилась вответ, надеясь дать понять Дрону Перте, что теперь уже он нарушает все возможные правила вежливости.
        - Аманда хочет попросить вас представить её другим гостям, - произнесла я вслух.
        - Когда закончится первый танец, сударь, - вежливо добавила барышня ипотупила взгляд.
        - О, разумеется! - всё стемже неудовольствием отозвался сын синдика, пожимая барышне руку, иотвесил ей сдержанный дейстрийский поклон. Музыканты, явно приготовившиеся играть, замерли, судивлением глядя нанас, ивзале послышались шепотки. - Я буду счастлив оказать вам эту услугу.
        - Я так благодарна вам, сударь, завашу любезность, - прошептала Аманда иочаровательно покраснела. Дрон смутился.
        - Хозяюшка, вы простите меня? - ещё раз поклонился он Аманде иповернулся ко мне. - Ивона, прошу вас, окажите мне честь исогласитесь танцевать сомной первый танец.
        - Охотно, сударь! - ответила я и, приняв предложенную руку, поднялась скресла, сделала глубокий острийский реверанс ипозволила себя вывести насередину зала. Гости - вернее, молодая итанцующая их часть - разом облегчённо выдохнули: задержка показалась им опасной, аначинать первый танец без хозяина дома вОстрихе считается непросто невежливым, адаже оскорбительным, илюбого наглеца ожидалбы смертельный поединок. Скрипачи картинно взмахнули смычками, кларнетист поднёс свой инструмент кгубам, изаиграла, наконец, музыка. Дрон Перте подхватил меня, приобняв заталию иповлёк через вихрь танца, откоторого я неделей раньше непременнобы сломала ноги втщетной попытке исполнить все необходимыепа.
        - Благодарю вас, сударь, - еле дыша, произнесла я, когда Дрон, закончив танец, подвёл меня обратно кмоему креслу. Вампир научил меня танцевать, ноя как-то недумала, что мои ноги, простите завольную подробность, непривыкли ктаким движениям, итеперь едва только неподламывались. - Этот танец… был… незабываемым…
        - Где вы научились танцевать, Ивона? - вместо ответа шепнул сын синдика.
        - Сударь?
        - Я спросил, где вы научились танцевать, - безжалостно повторил авантюрист. Инемедленно добавил:
        - Вы ведь заэтим выходили издома той ночью… когда вернулись красная отпоцелуев исама несвоя?
        - Тише, сударь! - испуганно оглянулась я наАманду. Нота стояла возле кресла свежливой улыбкой исмотрела вдругую сторону, несобираясь нам мешать.
        - Вы невозмутились, - отметил Дрон Перте. - Теперь я понимаю, почему вовремя танца увас было такое отстранённое выражение лица. Атеперь скажите честно - это того стоило?
        - Простите? - притворилась ничего непонимающейя.
        - Умение танцевать - оно стоило вашей крови? Стоило насыщать мертвеца ицеловать его вхолодные губы?
        - Сударь!
        - Отвечайте, Ивона! Чёрт возьми, вы живёте вмоём доме!
        Ноотвечать мне непришлось: усталые ноги меня едва держали, отволнения иутомления после танца тесный корсет показался жестокими оковами, ия, теряя сознание, повисла наруке своего мучителя. Аманда немедленно выскочила из-за кресла, подхватила меня под руку и, бросив наДрона Перте возмущённый взгляд, помогла сесть.
        - Нехотелосьбы показаться невежливой, сударь, - холодно проговорила барышня, - ноя решительно настаиваю, чтобы моей подруге был предоставлен покой иоказана необходимая помощь.
        Она достала платочек, флакончик лавандовой воды ипринялась протирать мои виски, время отвремени похлопывая пощекам.
        - Если вы непременно желаете оказать помощь, милая барышня, - втон Аманде отозвался Дрон, - то позвольте мне внести свою лепту.
        Мне хотелось запротестовать, попросить их обоих отойти ипрекратить привлекать ко мне внимание, но, увы, я была слишком слаба, имогла только осознавать происходящее, неслишком надеясь повлиять насобытия. Потому Дрон, невстретив никакого сопротивления, отстранил барышню откресла ипринялся помогать сам, вмеру своего разумения. Он наклонил меня вперёд, насколько это позволял корсет ибыстро ослабил шнуровку. Я вздохнула, чувствуя, что, наконец, могу дышать иговорить, инемедленно потребовала отсына синдика оставить меня впокое.
        - Погодите немного, сударыня, - счуть заметной усмешкой ответил Дрон Перте. - Хотелосьбы всёже удостовериться, что вы пришли всебя… или перестали притворяться.
        Отстранив руки молодого человека, я снегодованием выпрямилась ипоспешила опереться наспинку кресла, чтобы недать ослабленному корсету сползти вниз.
        - Позвольте вам заметить, милостивый хозяин, - гневным шёпотом, по-острийски, отозвалась я, - моя личная жизнь - это моё итолько моё дело, иваше любезное приглашение потеряло свою ценность втот самый момент, когда вы стали предъявлять ко мне такие требования, которые ввашей стране непредъявляются даже законной жене!
        - Вот вы как заговорили, - также шёпотом отозвался Дрон Перте. - Давно пора, хозяюшка, роль оскорблённой недотроги подходила вам куда меньше.
        - Сударь! - воскликнула Аманда, которая, неслыша подробностей разговора, всёже заметила охватившие нас чувства.
        - Дрон! - стемже упрёком окликнула сына жена синдика.
        - Прошу прощения, я забылся, - достаточно громко, чтобы его могли расслышать обе женщины, отозвался сын синдика ипоклонился обеим. - Матушка, вы совершенно правы. Хозяюшка, преклоняюсь перед вашей мудростью. Ивона, надеюсь, вам теперь лучше.
        - Благодарю зазаботу, милостивый хозяин, - холодно отозваласья.
        - Втаком случае позвольте пригласить вас навторой танец, - поклонился мне Дрон Перте.
        - Сударь, как вы можете! - запротестовала Аманда.
        - Милая барышня, поверьте, - поклонился вответ Дрон Перте, - я никогда неосмелилсябы произнести подобное приглашение, еслибы танец, который я мечтаю танцевать вобществе вашей подруги, небылбы полной противоположностью первого. Также позвольте вас заверить, что я помню своё обещание, иобязательно вас представлю, как только выдастся подходящий момент.
        - Сударь! - запротестовала я, глядя, как Аманда опускает голову, надеясь скрыть набегающие наглаза слёзы. - Я ещё слишком слаба, чтобы принять ваше приглашение. Окажите мне услугу, пригласите Аманду наэтот танец, убеждена, оттанца сней вы получите неменьшее удовольствие, чем отмоего общества.
        - Ивона, дорогая! - запротестовала Аманда, ноДрон, кмоему удовлетворению, уже склонился перед ней вцеремонном поклоне иотошёл объявлять танец нераньше, чем добился согласия.
        Скрипки, чуть-чуть непопадая друг другу втакт, играли музыку для красивого плавного танца, пришедшего вОстрих откуда-то ссеверо-востока итолько недавно появившегося вДейстрии. Жена синдика оглянулась посторонам, хлопнула владоши ичто-то шепнула подошедшей кней горничной. Та понятливо кивнула, быстро удалилась, апосле подошла ко мне, держа вруках красивый кружевной палантин.
        - Накиньте, хозяюшка, - тихонько посоветовала она, - ипойдёмте сомной. Я помогу вам привести себя впорядок.
        Когда я вернулась, танец уже закончился, иДрон Перте, верный своему слову, обходил сАмандой гостей, вновь разбившихся нанебольшие группки попять-шесть человек вкаждой. Я хотела снова занять своё кресло, номеня подозвала ксебе жена синдика ипопросила подержать её карты, пока она будет обмахиваться веером.
        - Ивона, дорогая, - тихо шепнула почтенная дама, - кто эта милая девушка, скоторой разговаривает мойсын?
        - Как, хозяйка, разве он непредставил её вам? - изумиласья.
        - Ещё непредставил, моя милая, - раздражённо отозвалась острийка, - да только толку стого представления! Такая-то оттуда-то, дочь таких-то! Я желаю знать вподробностях, кто эта девушка иоткуда!
        - Её имя вы, разумеется, слышали, - едва скрывая раздражение, ответила я. - Позвольте вас заверить, что Аманда ввысшей степени достойная девушка, прекрасно образованная, умная (её красота ненуждается врекомендациях) ипроисходит изввысшей степени достойной семьи.
        - Это только слова, моя дорогая, - поморщилась жена синдика.
        - Унас вДейстрии упоминание северных провинций говорит омногом, - отозвалась я, - аимя Таспов открывает двери влучшие дома. Они, может быть, немного провинциальны, ноуж Аманды-то это никоим образом некасается, она выросла встолице иполучила прекрасное воспитание!
        - Оком вы говорите? - обратилась кнам пожилая дама, чьего имени я, увы, незапомнила. Ктому моменту только она игоспожа Перте остались закарточным столом: хозяйка Дентье идругая стольже малознакомая мне дама покинули его домоего возвращения. - Отой девочке, которая скрывает шею иплечи, словно боится дурного глаза? - Иона разразилась неприятным смехом.
        - Да, дорогая Генриетта, именно оней, - подтвердила Августа Перте.
        - Ну, так я тебе сразу скажу, нечего твоему сыну терять сней время! Я, слава богу, бывала вДейстрии, ивстолице тоже, ивидела эту девицу! Бряцала нарояле накаждом балу, притом заденьги. Безродная инищая ктомуже!
        - Генриетта, дорогая! - укоризненно воскликнула жена синдика.
        - Вам неследует так говорить, милостивая хозяйка, - отозвалась я, чувствуя сильнейшее желание стереть гаденькую улыбочку слица почтенной дамы. - Позвольте вас заверить честью, Аманда никогда нелжёт инеприукрашивает истины. Вкакомбы качестве вы ни видели её встолице, сейчас она богатая наследница большого состояния.
        - О! - отозвалась жена синдика.
        - Хм! - поморщилась почтенная дама.
        - Незнаю всех подробностей, ноеё годовой доход составляет неменее двух споловиной тысяч крон вгод, - поспешила добить почтенных дам я. - Где-то около шести тысяч марок, я полагаю.
        - О! - сзавистью простонала почтенная дама. Жена синдика выронила веер исхватила меня заруку.
        - Это правда, Ивона? - струдом проговорила она. - Ты точно знаешь?
        - Несовсем, хозяйка, - отозвалась я. - Мне всего лишь известно, кто оставил Аманде наследство, аэто были очень богатые люди. Возможно, я ипреуменьшила размер их состояния.
        - О! - выговорила Августа Перте. Почтенная дама бросила карты настол (чего категорически нельзя было делать поправилам игры) ипоспешно удалилась. - Но, Ивона, милочка, почему эта девушка так странно одета?
        - Так принято одеваться вДейстрии, - ответила я, ноэтим явно неубедила хозяйку. - Ктомуже при её слабом здоровье былобы опасно зашнуровываться вкорсет, знаетели.
        - О, да, - ссомнениями проговорила жена синдика. - О, да, я погляжу, эта девочка такая бледненькая ихуденькая… Вы тоже худы, милочка, ноэта!
        - ВДейстрии незазорно быть стройной, - ответила немало уязвлённаяя.
        - Да-да, конечно, милочка, я понимаю, разные страны - разные вкусы, - поспешно согласилась Августа Перте. - Кто, вы говорите, её опекун?
        - Я этого неговорила, - поспешно возразила я. - И, сколько я знаю, унеё нет опекуна.
        - Как можно? - поразилась жена синдика. - Утакой молоденькой девочки - инет опекуна?!
        - Никто неподумал упомянуть это взавещании, - пожала я плечами.
        - О! - ахнула Августа Перте. - Ивона, деточка, я вас умоляю, попросите Дрона представить мне эту девочку! Как можно, вконце концов, так забывать ородной матери!
        - Непременно, хозяйка, - слегка поклонилась я. - Новот они иидут сюда.
        - Матушка, - проговорил действительно подошедший кнам сын синдика. - Позволь представить тебе Аманду Тасп-Рофан, дейстрийскую путешественницу иподругу нашей дорогой Ивоны. Аманда, имею честь представить вам мою матушку, хозяйку Августу Перте.
        Уже и«Аманда»! Быстро сын синдика встал накороткую ногу смоей барышней!
        Сама барышня, покраснев, присела перед хозяйкой дома ипожала протянутую руку.
        - Сударыня! - по-дейстрийски начала она, нотутже поправилась иперешла наострийский стем немного неправильным произношением, какое бывает учеловека, изучившего язык покнигам. - Милостивая хозяйка! Познакомиться свами для меня истинное счастье! Позвольте поблагодарить вас заприглашение наэтот чудесный праздник!
        Отэтой похвалы Августа Перте раскраснелась ипотрепала девушку поруке.
        - Видеть рядом ссобой такое свежее личико только врадость, моя милая! Садись возле меня, дорогуша, аДрон принесёт вам воды, вы, должно быть, устали.
        - Разумеется, матушка, - поклонился сын синдика. - Ивона, я надеюсь, вы составите мне компанию?
        Почтенная дама смерила сына укоризненным взглядом, ноя подала ему руку ипозволила себя увести.
        - Вижу, вас уже привели впорядок, - заметил Дрон Перте. - Как вы себя чувствуете?
        - Отлично, сударь, нонеуверена, что выдержу ещё одну порцию ваших ревнивых упрёков.
        После этих слов я ожидала взрыва негодования состороны своего собеседника или едкого ответа, призванного поставить меня наместо, ноДрон неожиданно рассмеялся.
        - Сдаюсь, сударыня, - выговорил он. - Атеперь будьте добры объяснить, что вы наговорили моей матушке.
        - О, сударь, я всего лишь выполняю вашу просьбу. Вы просили сделать так, чтобы Аманда вышла завас замуж, я так иделаю. Первый шаг, мне кажется, разумный - убедить вашу мать ввыгоде такого брака.
        - Икак, увас получилось? - живо спросил Дрон Перте.
        - Сложно сказать, сударь, но, думаю, состояние впятьдесят тысяч марок удовлетворит аппетиты вашей матери. И, думаю, понравится нетолькоей.
        Сын синдика остолбенел.
        - Сударь? - предупредительно окликнула яего.
        - Откуда вы взяли такую сумму? - требовательно спросил Дрон Перте.
        - Я слышала, как читали первое завещание, - пожала плечами я, - изнаю состояние всех родственников Аманды, включая тётушку, оставившую второе наследство. Если я иошиблась всвоих расчётах, то ненамного.
        - Втаком случае я немогу поверить ввашу искренность, сударыня, - сделал вывод Дрон Перте. - Ни одна женщина непойдёт нато, начто идёте вы. Сделайте милость, объяснитесь.
        - О, сударь, тут нечего объяснять! Уменя, пожалуй, есть квам всего две просьбы, два вполне безобидных желания.
        - Прошу вас, - поклонился сын синдика, - располагайте мной как угодно.
        - Вы очень добры, сударь. Итак, первое желание состоит втом, что вы перестанете изводить меня своей ревностью, ввашем положении совершенно неприличной.
        - Считайте, что оно уже исполнено, сударыня, - снова поклонился Дрон Перте. - Авторое?
        - Во-вторых, я настоятельно прошу вас, приобретя влияние наАманду, отучить её совать нос вчужие дела, вособенности, вмои.
        - Вы жестоки, - улыбнулся авантюрист. - Неужели вам нельстит такая нежная дружба?
        - Которой вы иБломель желали воспользоваться всвоих целях? О, нет, сударь, я предпочитаю, чтобы это дитя оставалось усебя дома, гдебы он ни был, инерисковало, проникая втайны, которые её некасаются! Однако, ваша матушка просила принести ей воды.
        - О, конечно! - засмеялся сын синдика. Ктому моменту мы уже вышли иззала ипрошли сквозь комнату сбутербродами, вкоторой стояли играфины сводой. Дрон Перте остановил лакея, шепнул ему несколько слов иснова повернулся ко мне. - Нехочу мешать матушке беседовать сеё очаровательной гостьей. Вконце концов, отменя она никуда неденется: слишком проста.
        - Сударь, если вы будете допускать подобные выражения!.. - пригрозилая.
        - Вы постараетесь помешать моим планам? - подхватил сын синдика. - Но, Ивона, чегоже вы хотите? Ваша очаровательная подруга мила, тонка, прекрасно воспитана, но, чёрт возьми, дочегоже наивна! Один танец, несколько комплиментов вам, вашей дружбе сней, её прекрасным глазам - ивот мы уже друг для друга «Дрон» и«Аманда», я прижимаю её руку кгруди ишепчу наушко то, что вваших книжках называется «вечными пустяками»!
        - Сомной вы себе подобного непозволяли, - призналая.
        - Вы шарахались откаждого прикосновения, - сосмехом напомнил авантюрист. - Аваша подруга боится оттолкнуть человека, который был столь добр квам. Именно квам, прошу заметить.
        - Ещё один повод держать её подальше отменя, - проворчала я. - Эй! Послушайте, сударь, что означает ваше поведение?!
        Как я уже говорила, заразговором мы покинули бальную залу, прошли через комнату для бутербродов исвернули покоридору всторону подсобных помещений. Дрон Перте, непринуждённо поддерживая разговор, завёл меня внебольшой закуток сдиванчиком ивторой дверью сразу заним. Мой возглас относился ктому, что авантюрист, вместо того, чтобы пропустить меня вэту дверь, быстро её захлопнул, также, как закрыл перед тем иту, вкоторую мы вошли. Таким образом, закуток превращался втесную комнатушку, большую часть которой занимал диван, икоторая неоставляла возможности для какогобы то ни было манёвра.
        - Я полагал, вы неоткажетесь сомной поговорить, сударыня, - хладнокровно заявил сын синдика.
        - Мы свами нераз инедва имели возможность побеседовать как наедине, так ивобществе, сударь, - холодно ответила я. - Невижу никакого смысла ввашей выходке.
        - Ну, скажем, мне захотелось выкинуть что-нибудь эдакое, - примирительно проговорил сын синдика изнаком предложил мне сесть надиван. Я отрицательно покачала головой. - Ктомуже днём рядом снами слишком много… общества, вы столь предупредительно несоглашаетесь остаться сомной вдвоём. Аночью… ночью мне неулыбается сделаться жертвой вашего зубастого приятеля.
        - Послушайте, сударь! - гневно воскликнула я, носын синдика взмахнул рукой, словно отстраняя любые возможные возражения.
        - Дрон, - мягко поправил он исразмаху уселся надиван. - Просто «Дрон», прошу вас. Исадитесь рядом, разговор будет долгий и… занимательный.
        - Мне нечего свами обсуждать, - отчеканила я, пытаясь повернуть ручку иоткрыть дверь. Разумеется, изэтой попытки ничего невышло. Я моглабы воспользоваться отмычками, ноэто означалобы выдать себя… даже если проигнорировать тот очевидный вывод, что Дрон Перте непременно постарается мне помешать. - Немедленно откройте дверь ивыпустите меня!
        Дрон только улыбнулся ипохлопал подивану возле себя.
        - Я закричу.
        Дрон улыбнулся ещё шире. Потом поднялся, сделал шаг ко мне (я неудобно упёрлась спиной вдверную ручку) иопустился наколени.
        - Сударь! - запротестовала я, носын синдика, необращая намои слова никакого внимания, взял мои руки всвои иподнёс кгубам.
        - Ивона, - прошептал он иподнял наменя глаза - совершенно шальные, такие были умоего напарника, когда тот шептал освоей жажде. Только увампира глаза тёмные, ауДрона светлые, холодные… были холодными, пока их незатуманила страсть.
        - Сударь, оставьте эти жесты для своих любовниц! - произнесла я, ксобственному удивлению, далеко нетак громко инетак решительно, как мнебы хотелось. Сын синдика вместо этого принялся покрывать мои руки поцелуями, апосле заявил нечто ивовсе несусветное.
        - Ивона, любовь моя! Дорогая, любимая, самая прекрасная женщина наземле!
        - Сударь! - пролепетала я внеубедительной попытке высвободиться. - Дрон! Пожалуйста!
        - Я люблю тебя! Ты как солнце, ты осветила мою жизнь, я дня немогу провести, невидя твоего лица, неслыша твоего голоса, я никто, если немогу целовать твои руки, краешек платья, ноги, землю, покоторой ты ступаешь!
        Слова сына синдика нерасходились сделом, ион всамом деле склонился кмоим ногам, чтобы целовать сначала подол платья, апосле иноги, которые он так аккуратно разул, что я даже непыталась сопротивляться.
        - Дрон, прошу вас! - простонала я. - Сюда могут войти, нас могут услышать!
        - Небойся, любовь моя, - ответил Дрон Перте, проводя руками помоим ногам. - Никто сюда невойдёт, я запер дверь, инас никто неуслышит…
        - Вы нераз проверяли это, сударь, нетакли? - резко спросила я, внезапно почувствовав отвращение при мысли, что я далеко непервая (итем более непоследняя) оказалась заперта наедине савантюристом вэтой комнатушке сдиванчиком. - Уберите ваши руки, сударь, идавайте прекратим этот нелепый фарс! Отпустите меня немедленно, иначе я буду кричать истучать вдверь. Учтите, я нешучу!
        Дрон Перте наконец-то послушался и, отпустив мои ноги, медленно поднялся… чтобы тутже заключить меня всвои объятия.
        - Вы, кажется, неверите мне, сударь? - сердито спросила я, упираясь руками вгрудь авантюриста. Несомненно, вэтом положении я была лишена возможности стучать вдверь руками, но, вконце концов, уменя есть ещё иноги! - Я последний раз предупреждаю исейчас закричу. Нуже!
        - Ивона, любовь моя! - прошептал вместо ответа сын синдика, придвинувшись ко мне так близко, что его губы едва некасались моих. - Поверь мне, я никогда ничего подобного неиспытывал. Да, ты непервая, ноя ведь никогда нескрывал этого оттебя!
        - Попробовалибы вы это скрыть, - сзатруднением произнесла я, несумев ни оттолкнуть авантюриста, ни отодвинуться самой. Моя голова упиралась ввыступ надвери также неудобно, как спина вдверную ручку.
        - Ты знаешь всё, - также жарко шептал Дрон. - Ты знаешь, кем я был, икак зарабатывал деньги. Ты знаешь, как я развлекался, идаже знаешь, скем. Но, Ивона, поверь, я устал отвсего этого! Знаю, я кажусь тебе подлецом, мерзавцем, негодяем, и, знаю, я иесть всё это, но, молю, послушай меня, сжалься, пощади! Я люблю тебя, ты моя жизнь, никто иникогда небыл для меня так дорог, как ты! Ивона, прошу…
        Его губы были тёплые имягкие, апоцелуи жаркими, ивскоре моё лицо пылало, как вогне. Голова кружилась неменьше, чем отвласти вампира, ия едва осознавала, что вспину мне больше неупирается дверная ручка, авголову - фигурный выступ двери, ия как будто сделалась невесомой инекасаюсь ногами пола… апотом чужие руки уверенно распустили шнуровку корсета, ия почувствовала под спиной мягкую поверхность дивана.
        Вэтот самый момент, как вплохом романе, сшумом повернулась ручка двери, нодверь, разумеется, неподдалась. Сразуже заэтим томный мужской голос проговорил, как будто задыхаясь отстрасти:
        - Я уверен, дорогая, про это место никто незнает! Дурак лакей, забыл ключи. Сейчас, я живо его приведу изаставлю открыть!
        Дама, по-видимому, что-то ответила, ноеё голос непроник внаше сДроном убежище. Амужчина поспешил её заверить:
        - Откроет, любовь моя, несомневайся! Я обещал ему два талера затруды, икому захочется отказываться оттакого?
        Потом задверью раздался неприлично громкий звук поцелуя, заставивший меня выпрямиться отревности иоттолкнуть сына синдика. Ему мужчина, быть может, ибыл незнаком, ноя-то хорошо узнала этот голос! Что он, чёрт возьми, делает днём вдоме синдика?! Икто это сним?!
        Дрон Перте превратно понял мой жест как знак боязни разоблачения ипоспешил окликнуть незваного гостя.
        - Хозяин! Прошу прощения, незнаю вашего имени!
        - Вот так дела! - притворился удивлённым мой напарник. - Да тут никак занято!
        - Поверьте, мне очень жаль! - отозвался сын синдика, кусая губы.
        - Что поделать! - очень натурально вздохнул вампир. - Такова жизнь! Кстати, милостивый хозяин, невыли, простите, Дрон Перте?
        - Разумеется, нет, милостивый хозяин! - навсякий случай соврал сын синдика. - Я такойже гость, как ивы, иуспел вперёд вас сунуть лакею два талера. Апочему вы приняли меня занего?
        - Да я непринял, только матушка молодого Перте потеряла его итеперь собирается искать повсему дому. Вот я иподумал: если его нигде нет, атут кто-то заперся…
        - Ха-ха-ха! - ненатурально рассмеялся сын синдика. - Вы правы, вывод напрашивается. Ноя, правоже, неон!
        - Да я понял, приятель! Уж простите, что помешал вашему отдыху, ухожууже!
        Задверью воцарилось молчание: звук шагов непроникал внашу комнатушку. НоДрон Перте казался нерасположенным кпродолжению начатого разговора, он отстранился ипоспешно пригладил волосы.
        - Проклятье, Ивона! - прошептал он. - Матушка всё испортит! Сидите здесь, я найду её иуспокою, апотом вернусь квам!
        - Но, послушайте! - запротестовала я - как ивовсех других случаях, совершенно безрезультатно. Дрон Перте поспешно поцеловал меня, вскочил наноги, распахнул дверь задиваном ивыбежал изкомнаты. Я осталась одна, итутже почувствовала себя неуютно без корсета, сосмятой блузкой ирастрёпанной причёской. Стоило подняться ипозвать горничную… я даже начала составлять вполне убедительное объяснение своему внешнему виду: усталость, обморок, отчаянные попытки вернуть меня всознание… Вглубине души я слишком хорошо понимала, насколько это мало похоже направду икак мало мне поверит острийская горничная. Это заставляло меня лежать, нешевелясь иждать решения своей участи. Откровенно говоря, «безумная страсть» мне представлялась несколько иначе. Наверное, потому, что даже самые нелепые сентиментальные романы, которые читала госпожа Кик, ничего неговорили отом, как следует себя вести, когда любовник убежал успокаивать свою почтенную матушку.
        - Чтоже ты незовёшь меня напомощь, хорошая моя? - прямо надо мной прозвучал тихий голос, который несулил мне ничего приятного. Дверная ручка неповорачивалась, дверь нескрипела, изчего я могла заключить, что вампир воспользовался своим даром проникать влюбые помещения, если они незащищены рябиной.
        - Что ты здесь делаешь?! - попыталась вскочить сдивана я, ножёсткая рука - ничуть неменее тёплая, чем руки недавно выбежавшего изкомнаты человека, - удержала меня впрежнем положении. - Как ты здесь очутился?!
        - Поприглашению хозяйки дома, разумеется, - скривой улыбкой отвечал вампир.
        - Ты… её?!. - вужасе спросила я, нонапарник покачал головой.
        - Нет, я удовольствовался маленькой служанкой. Даже двумя, если быть совсем точным… нокчёрту точность, моя дорогая! Ты ничего нехочешь мне сказать, а, Ами, хорошая ты моя девочка?
        - Н-н-ничего, - пробормотала я, под злым взглядом вампира снова пытаясь поднять иотодвинуться отнего как можно дальше. Напарник вновь удержал меня наместе.
        - Лежи, Ами, невставай. Твой замечательный кавалер теперь надолго… обезврежен. Сперва он найдёт свою мать, потом будет отвлекать её отэтого коридора, потом ему придётся согласиться составить сней иАмандой партию вкарты, потом кнему подойдёт та маленькая стервочка спочты ипопросит объявить следующий танец. Ему придётся согласиться идаже пригласить её натанец, потому что иначе он нарушит сотню незыблемых правил вежливости. Потом он вернётся кматери доиграть партию исделать пару-тройку очень важных намёков Аманде. Потом вернётся его отец иобъявит, что любит смотреть, как танцует молодёжь. Дрону Перте придётся выполнить его пожелание ипригласить кого-нибудь издам. Готов поставить пару новых сапог, что позовёт он как раз Аманду, тем более, что отец, которому жена кое-что расскажет отвоих откровениях, будет необыкновенно счастлив доставить прекрасной гостье удовольствие. Когда, наконец, усына синдика будет время вспомнить отебе, ты давно уже закоченеешь, лёжа без одежды впрохладной комнате.
        - Гари, послушай… - пролепетала я. Вампир скинул сплеч камзол инебрежно бросил его наспинку дивана, после чего подсел ко мне, явно несобираясь обращать внимание намои слова.
        - Что касается лакеев, то они уже подкуплены молодым хозяином, инетолько сюда невойдут, ноипроследят, чтобы никто непоявлялся вэтой части коридора. Итак, моя хорошая, чего ты боишься или кого ты ждёшь?
        - Гари, я понимаю, как это выглядит втвоих глазах, - пробормотала я. - Но, пойми, я ничего…
        - Немогла ссобой поделать, - закончил вместо меня вампир. - Вот потому-то я, старый дурак, неложусь спать, как все добрые не-мёртвые, амчусь сюда, вызволять мою девочку излап порока. Правда, уменя получается лучше, чем утвоей маленькой барышни?
        - Чего ты хочешь? - сдалась я, осознав, что нет таких слов иоправданий, ккоторым Беренгарий пожелалбы прислушаться.
        - О, это очень хороший вопрос, моя девочка! - неспеша проговорил напарник иокинул меня голодным взглядом, под которым я почувствовала себя начисто лишённой одежды. Вампир, посвоей привычке, немедленно ответил моим мыслям. - Аэтому горю, как ты сегодня изволила заметить, помочь нетрудно. Иди-ка сюда, моя дорогая.
        Ия, совершенно неспособная овладеть своим телом, присела, поддаваясь навстречу напарнику, который принялся расстёгивать крючки набоку моей кружевной блузки.
        - Пусти! - застонала я, понимая, что, коль скоро мне нечего было противопоставить человеку, перед вампиром я хуже, чем беспомощна.
        - Вот уж нет, - зло ответил не-мёртвый, привлекая меня ксебе иприникая кмоим губам. Сознание затопил красный туман, ноукуса непоследовало, имысли не-мёртвого неторопились смешаться смоими. - Ты моя девочка, Ами, только моя, запомни это. Ия никогда никому неотдам тебя, слышишь, Ами, никому неотдам, ты понимаешь?! Никому!
        Обивка дивана оказалась чуть шероховатой, когда я коснулась её голыми лопатками, акожа напарника, сначала прохладная, скаждым поцелуем становилась всё теплее итеплее.
        - Ты моя, Ами! - выдохнул он, уже неугрожающе, аскорее сторжеством, словно желая словами закрепить свою победу. Я согласно кивнула: спорить сэтим мне неприходило вголову стех самых пор, как вампир объявил мне мою участь вдейстрийском бюро безопасности. Теперьже ивовсе небыло сил противиться желаниям не-мёртвого, таким близким инеожиданно понятным. Алый туман рассеялся, норазумнее я отэтого, очевидно, нестала.
        После званого вечера дни летели заночами, аночи сменяли дни, неоставляя времени остановиться иосмыслить произошедшее. Каждое утро кнам свизитом приходила Аманда, желающая как можно полнее возобновить знакомство сомной. Только поэтому синдик иего жена, уже разочаровавшиеся вомне как ввозможной невестке, продолжали терпеть меня всвоём доме как приманку для новой жертвы своих матримониальных комбинаций. Навстречах Аманды слюбимой подругой неизменно присутствовал Дрон Перте - всегда вежливый, внимательный и, казалось, начисто забывший иодейстрийском бюро безопасности, иовампирах, ионашем разговоре взакутке сдиванчиком. Казалось, никто незаметил моего отсутствия вбальном зале, как инезаметил возвращения рука обруку свампиром, который настаивал, что недля Дрона Перте учил меня танцам иимеет право наэтот знак внимания. После всего сказанного исделанного уменя неосталось возражений, ия, никем незамеченная, покорно протанцевала снапарником пять танцев подряд, пока несвалилась сног отусталости.
        Теперьже жизнь текла своим чередом, и, если днём я потворствовала ухаживаниям сына синдика, то ночью небез успеха осваивала ремесло убийцы, жестоко иумело преподаваемое Беатой. Ни то, ни другое решение уже невызывали ни малейших сомнений или сожалений, и, если второе мне казалось необходимым для выживания, то первое скорее забавляло меня. Совесть моя оставалась спокойна: никто непросил Аманду Рофан вмешиваться вмои дела и, пока нанеё обращали внимание контрабандисты, я ни наминуту немогла почувствовать себя свободной оттревоги засвою барышню. Дрон Перте, какбы он ни был плох, сумеет защитить свою жену, итакже сумеет заставить её полюбить себя. Что касается ответного чувства, то нетрудно будет шепнуть Аманде пару слов наушко, идобиться выгодных условий брачного контракта. Все возможные опасения снимет договор, при котором деньги остаются всобственности жены, имужу доверяются лишь проценты спроцентов, апосле смерти состояние переходит кдетям, рождённым вбраке, нотолько лишь после их совершеннолетия. Несомненно, Дрон очень будет любить свою жену, коль скоро несможет завладеть её деньгами сразу
ицеликом. Остаётся только черкнуть пару слов нотариусу, ведущему дела барышни, стем, чтобы помешать ей обращаться закрупными суммами или продавать долю всемейном деле. Одним словом, этот брак, если его правильно устроить, должен был стать источником вечного блаженства для всех заинтересованных сторон. Ия прикладывала все усилия, чтобы добиться желаемого.
        Подготовка кблаготворительному концерту шла полным ходом, тем более, что Аманда, неумевшая сидеть сложа руки, пока другие работают, приняла самое деятельное участие, позаботившись осотне мелких икрупных вопросов, которые мне даже непришлибы вголову. Дрон Перте казался увлечён подготовкой неменьше девушки и, как я уже говорила, совершенно невспоминал ополагающихся ему деньгах. Нето махнул наменя рукой, нето был слишком занят обхаживанием богатой наследницы, чтобы заботиться отаких мелочах, как сотня-другая марок. Обхаживание, надо отметить, продвигалось неслишком успешно: для того, чтобы понять все намёки Дрона Перте, Аманда была слишком наивна ислишком привыкла считать его моим кавалером. Нераз инедва я, повинуясь укоризненному взгяду сына синдика, оставляла их вдвоём, освобождая себе досуг для дрёмы после полной событий ночи. Но, увы, барышня была неизменно приветлива сДроном, нонепринимала его комплименты всерьёз. Тот нетерял надежд, однако я всё сильнее исильнее ощущала потребность покинуть гостеприимный дом синдика дотого, как мне вежливо укажут надверь.
        - Это несложно устроить, моя девочка, - заявил напарник, когда, незадолго перед концертом, я поделилась сним своими мыслями. - Я всё придумал. Наднях получишь письмо отопекуна, мол, болеет, мечтает увидеть воспитанницу хотябы перед смертью, выезжай как можно скорее… Одним словом, обычное письмо. Пришлёт карету скучером. Конечно, все будут ждать её днём, нонепредвиденная задержка…
        - Ты, чтоже, сам собираешься лошадьми править? - уточнилая.
        - Иникак иначе! - энергично подтвердил напарник. - Ещё нехватало доверять тебя посторонним. Доверились одному такому… насилу избавились.
        - Неговори онём! - потребовала я, ивампир, усмехаясь, растрепал мои волосы.
        - Небуду, моя девочка. Итак, жди письма ибудь готова ехать.
        - Но, постой! - спохватилась я. - Куда мы едем, ипочему? Откуда такая спешка? Неужели только из-за моего желания?
        - Нельзя быть такой умненькой девочкой, - засмеялся вампир. - Я-то надеялся доставить тебя удовольствие своей отзывчивостью иготовностью помочь…
        - Некривляйся! - раздражённо потребовалая.
        - Аты небудь дурочкой, - немедленно отозвался напарник. - Если вдруг забыла: я необязан тебе отчётом. Велю ехать - поедешь, велю остаться - останешься, инезадавай дурацкий вопросов отом, что тебя некасается!
        - Ах, так?! - рассердилась я, выдёргивая руку, которую напарник держал всвоей, пока мы - гораздо медленнее, чем это необходимо, - шли отБеаты кдому синдика. - Ну, втаком случае я предпочитаю сохранять свами предписанные бюро служебные отношения… сударь!
        - Глупенькая! - нисколько необиделся не-мёртвый иобнял меня заплечи. - Мы едем встолицу, моя дорогая, мне передали, что Мастер хочет нас там видеть, амы, если помнишь, весьма ему обязаны.
        - Да, нокакже Дрон Перте? - изумилась я. - Ите сведения, которые мы унего так инекупили?
        - Непереживай, хорошая моя, - оскалился напарник. - Коль скоро вы сним так узнали друг друга, нет больше необходимости хитрить сэтим обманщиком. Перед отъездом сним поговорю я, ипосмотрим, поможетли ему хитрость наэтотраз.
        Письмо иправда незаставило себя ждать, ипонему выходило, что карета приедет утром вдень концерта. Непередать словами огорчение синдика иего жены, когда они услышали, что их дорогая гостья несможет почтить своим присутствием столь любовно приготавливаемый ими праздник. Что касается Дрон Перте, то он был вотчаянии, аАманда едва сдерживала слёзы. Притворяясь расстроенной иобескураженной, я попадала втон собравшимся гораздо лучше, чем еслибы всамом деле испытывала подобные чувства, иежеминутно сетовала назлую судьбу, вырывающую меня издружественных рук всамом начале знакомства, сулившего мне так много приятного. Однако, когда наступило роковое утро, карета неприехала и, напрасно прождав её час, я сдалась науговоры Августы Перте пойти сними вратушу, где будет выступать «наша дорогая Аманда» (моя барышня быстро завела самые нежные отношения совсеми обитателями дома). Вещи мои были собраны уже сночи и, как только подъедет карета, мне непременно дадут знать. Для вида посомневавшись, я надела самое нарядное своё платье ипоехала вратушу, чтобы занять там место между Дроном Перте иего матерью. Сам синдик,
как человек занятый, несмог почтить концерт своим присутствием.
        Ровно вназначенное время позалу разнеслись звуки кларнета, ипублика (почтенные господа настульях перед сценой, простые люди натабуретах истоя вдоль стен) устроилась насвоих местах, затихла иприготовилась наслаждаться обещанным зрелищем. Раздвинулся импровизированный занавес, инашим глазам предстал глава городского совета - должность несамая почётная вОстрихе, ибо наэтого бедолагу обычно валятся самые неприятные обязанности ипоручения, откоторых все былибы рады отказаться. Он откашлялся ипроизнёс трогательную речь обедных сиротках, изнывающих отголода ихолода вустроенном для них приюте. Слушая его, невольно думалось, что попечители поступилибы куда милосерднее, дав бедняжкам умереть наулице, чем заставлять их длить столь горькую жизнь. Однако, сидящие взале дамы были весьма растроганы, икрасивыми жестами подносили кглазам платочки. Мужчины ненатурально кашляли, показывая, как глубоко они огорчены участью сироток икак много усилий приходится прилагать, чтобы незаплакать. Поклонившись, глава совета уступил сцену дочери почтальмейстера, которая вышла вчуть более коротком иоткрытом платье, чем это
сообразовывалось сеё положением вобществе.
        Выйдя насередину сцены, эта девушка сложила руки наживоте и, разика два кашлянув, прочитала звонким иясным голосом, каким дети доказывают свою память перед родительскими гостями:
        - Сироток очень любиммы!
        Растёт пусть их число!
        Ичертит тонкий карандаш
        Вас пригласить письмо!
        Концерт устроили мы -
        Ура-ура-ура!
        Смущает взрослыеумы

«Уа-уа-уа».
        Все зааплодировали, анаиболее почтенные дамы поднесли кглазам платочки всё темже красивым жестом, нодочка почтальмейстера ещё незакончила своё выступление. Я недоуменно огляделась: намгновение мне показалось, что я перестала понимать острийский, выученный благодаря помощи моего напарника. Увидев нагубах Дрона Перте тонкую усмешку я, неудержавшись, наклонилась кнему ипрошептала по-дейстрийски:
        - Сударь… умоляю, ответьте! Эти… стихи… Она издевается над нами?
        - Ш-ш-ш! Нетак громко, сударыня! - шёпотом предостерёг меня сын синдика. - Всё дело втом, что вприюте живут дети людей, осуждённых канцелярией крови насмерть или пребывание вкарантине. Вон, посмотрите вту сторону, видите? Только осторожно, постарайтесь недать заметить свой интерес.
        Я покосилась вуказанную сторону, иувидела четверых мужчин втёмной одежде совершенно другого покроя, чем тот, ккоторому я уже привыкла вОстрихе. Прежде всего, он неоставлял никакой возможности увидеть хотябы восьмушку квадратного хэнда[43 - Мера площади. Один квадратный хэнд составляет немногим больше, чем сто квадратных сантиметров, таким образом, восьмая часть составляет квадрат приблизительно три споловиной натри споловиной сантиметра.] открытой кожи, несчитая, разумеется, лица. Вовторую очередь следует добавить предпочтение, отдаваемое самым тёмным оттенкам красного иобщую громоздкость одежды.
        - Так одевались вте времена, когда канцелярия крови впервые высказала свои требования кчужим костюмам, - пояснил Дрон Перте, заметив мой взгляд. - Тогда это была обычная одежда, нопревратилась вотличительный знак их… корпорации.
        - Ночто они делают наконцерте впользу тех детей, которых самиже иобездолили?! - поразиласья.
        - Вы принимаете всё слишком близко ксердцу, - усмехнулся сын синдика. - Посудите сами, как можно было непозвать этих людей, коль скоро концерт устроен вих честь?
        - Еслибы Аманда знала, кто придёт её слушать, она никогда несогласиласьбы играть перед подобными людьми! - яростно прошипелая.
        - Вот поэтому-то я инестал её огорчать, - совершенно серьёзно ответил сын синдика. - Вполне достаточно, что она шокирует всех своей бледностью изакрытой одеждой, нехватало ещё отказаться отучастия вконцерте.
        - О! - воскликнула я, стараясь этим возгласом выразить всё своё отношение кподобной деликатности. Между тем ужасная пародия настихотворение подошла кконцу, идочке почтальмейстера аплодировали ещё громче, чем впервый раз. Она сошла сосцены, уступая место бродячим актёрам, которых ещё можно увидеть вОстрихе. Перед нашими взглядами разыгралась пантомима, грубая, новыразительная ипугающая.
        Вот две девушки, одна одетая всветлое, другая втёмное платье, беспечно прогуливаются поулице. Вот они возвращаются домой иукладываются спать. Вот появляются две фигуры, закутанные вчёрные плащи. Они подходят ксамому краю сцены иулыбаются, чтобы мы могли разглядеть уродливые накладные клыки. Пояснив для нас, кем они являются, вампиры подкрадываются кспящим девушкам и, обнимая, кусают каждую вшею. Течёт кровь, додрожи убедительно изображённая. Вампиры скрываются закулисами, поклонившись напрощание перед публикой - как мне показалось, весьма издевательски. Вот наступает утро. Девушки просыпаются иобнаруживают страшную правду. Изображённый ими ужас заставляет зарыдать кого-то издетей, сидящих взале. Девушки замирают, потом одинаковыми жестами поднимают руки кнебу, какбы вопрошая совета. Потом одна изних, одетая втёмное, кутается вплащ искрывается вглубине сцены. Вторая кидается вдругую сторону, чтобы упасть вноги людям, одетым точно также, как исидящие взале кровники. Они поднимают несчастную и, нисколько несмущаясь нашим присутствием, принимаются её раздевать, медленно снимая верхнюю одежду - корсет
июбку, под которыми надета только тоненькая сорочка, едва прикрывавшая бёдра. Один изизображаемых насцене кровников непонятно откуда выхватывает плащ изаслоняет девушку инапарника отпублики. Доносится громкое сопение весьма занятого своим делом мужчины. Девушка вскрикивает. После «кровник» выходит из-за плаща, который немедленно набрасывают «жертве вампира» наплечи иволокут её вотгороженный решёткой угол. Падает занавес, ивзале раздаются аплодисменты.
        - Сударыня? - окликнул меня сын синдика. Я вздрогнула, струдом избавляясь оттого ужасного впечатления, которое наменя произвела пантомима.
        - Сударь, прошу вас, объясните! Что перед нами разыгрывалось?
        - О, сударыня, ничего особенного, всего лишь поучительная история, разбавленная пикантными подробностями. Вам, надеюсь, станет понятнее, когда разыграют продолжение. Асейчас, прошу, смотрите насцену.
        Занавес снова раздвинулся, иперед нами предстал почтальмейстер, непременно желающий похвалиться «несколькими простенькими карточными фокусами». Глядя, как карты так имелькают вего руках, жена синдика пробормотала, что никогда больше несядет сэтим человеком играть, разве что захочет сделать ему подарок. Получив свою порцию аплодисментов, почтальмейстер ушёл сосцены, ия, наконец, вспомнила, что ничего несделала для своей роли: роли торопящейся кумирающему дядюшке девушки. Я заёрзала, огляделась посторонам ивзволнованным шёпотом попросила жену синдика или извинить моё отсутствие взале или послать слугу справиться оприбытии кареты. Августа Перте несделала ни того, ни другого, она ласково потрепала меня поруке ишёпотом заверила, что все необходимые распоряжения отданы заранее, именя непременно известят, когда прибудет карета. Сделав вид, что поверила, я откинулась наспинку стула, истала смотреть, как насцену выходит Аманда - вчёрном дейстрийском костюме, как положено пианистке нанастоящем концерте унас народине.
        Она села перед роялем, коснулась пальцами клавиш… Спервыхже звуков мне стало ясно, что барышня невыбрала для концерта ни одну изсвоих любимых пьес: она заиграла импровизацию, вкоторых была неменее сильна, чем висполнении чужой музыки. Гневные звуки, подчиняющие слух, вытесняющие все посторонние мысли, ясно сказали мне: она знает. Знает отом, перед кем её позвали играть, знает ипереполняющий её сердце гнев переплавляет вмузыку. Гнев сменился печалью, апосле мне послышалась вмузыке издёвка, а, может быть, ипрезрение: Аманда, сеё тонким вкусом, немогла непочувствовать всю жалкость концерта. Снова грусть… отчаяние… надежда… Ипоследние аккорды внушили слушателям веру всебя, вчеловеческое начало, вто лучшее, что есть вкаждом изнас. Музыка стихла, ноникто взале нешевельнулся, неподнял руки, чтобы поаплодировать исполнительнице. Аманда встала, подошла ккраю сцены итихо поклонилась, апосле также тихо уступила сцену тем, кто решится привлекать ксебе внимание посленеё.
        Я опомнилась первая. Хлопки робко прозвучали взамершем зале, новот меня поддержал Дрон Перте, его матушка, заней другие дамы, ивот весь зал наполнился рукоплесканиями, как прежде его наполняла музыка. Аманда поднялась насцену ещё более бледная, чем раньше, ипоклонилась. После она приветственно подняла руку, икней поспешила почтенная дама, которую я помнила позваному вечеру: она играла сАвгустой Перте заодним столом иушла прежде, чем я вернулась, поправив одежду. Вокруг дамы созвонким лаем прыгали мопсики вроде того, которого мы снапарником отобрали уГреты. Дама хлопнула владоши, имопсики один задругим (всего их было трое) запрыгнули насцену. После них забралась исама почтенная острийка. Аманда ещё раз поклонилась зрителям ивернулась зарояль, чтобы немедленно заиграть простенький мотивчик, обычно именуемый «собачьим». Под музыку собачки бегали друг задругом вокруг хозяйки, поочереди танцевали назадних лапках, составили пирамиду, которая тутже рассыпалась, запрыгивали наподставленную руку хозяйки ииграли вчехарду.
        Это простенькое представление вызвало живой интерес усидящих взале детей ипомогло публике прийти всебя после сложной музыки, которую им пришлось прослушать. Дама хлопнула владоши впоследний раз, собачки очень похоже изобразили поклоны, их хозяйка присела вреверансе ипокинула сцену. Аманда вышла из-за рояля, издалека поклонилась публике и, переждав аплодисменты, жестом указала наспешащего ксцене священника, который, кстати, был одет совершенно неподобающе для своего сана. Раскланявшись, священнослужитель достал их карманов фрака хрустальные бокалы иподкинул один изних ввоздух. Потом второй, третий, четвёртый… ивместо звона разбившейся посуды мы услышали бодренький марш изстаринной оперетты ожизни бродячих актёров. Священник выступал вроли жонглёра и, несмотря натрудность задачи, успешно продержался насцене втечении пяти минут, неразбив ни одного бокала.
        Новот его номер закончился, исцена опустела. Дали занавес, имы услышали, как затяжёлой тканью перетаскивают какие-то тяжёлые предметы. Женские смешки, тихие голоса - ивот нашим глазам открылись декорации, изображающие наодной стороне сцены тюрьму канцелярии крови, анадругой - женскую спальню.
        - Продолжение пантомимы, - прошептал мне по-дейстрийски Дрон Перте. - Сейчас вы увидите мораль этого представления. Видите, та девушка всветлом платье сдалась «кровникам». Вампир пытается её навещать, ноего отпугивает рябиновый крест. Авон та испугалась тюрьмы ипозора, икаждую ночь изнеё пьют кровь. Смотрите, смотрите!
        Слова сына синдика объясняли многое. Девица вбелом платье каждую «ночь» хохотала над униженными мольбами «своего» вампира, акаждый день принимала кровников, весьма бесцеремонно удостоверяющих отсутствие наней укусов. Вторая, напротив, проводила ночи куда как веселее вобъятьях не-мёртвого, ноутром едва могла подняться спостели. Шли годы, обыгранные оборванными листками календаря, и, наконец, девушка всветлом была выпущена иззаточения («её» вампир оставил напрасные попытки много раньше). Её подруга втёмном уже немогла обрадоваться новости: втот день она уже немогла пошевелиться, аночью испустила дух наруках «своего» вампира, чтобы тутже сделаться ему подобной. Неприятная улыбка троих «не-мёртвых», продемонстрированная публике - итроица скрылась сосцены. Девушка всветлом платье, погоревав для вида, наследующий день увидела поражённого её твёрдостью «кровника» усвоих ног. Пал занавес, ия нехотя присоединилась крукоплесканиям. Комментарии Дрона Перте многое объяснили впантомиме: она должна была, позадумке, показать как важно доверять канцелярии крови, икак опасно скрывать вампирский укус отокружающих.
Вместо этого я твёрдо решила лучше умереть, чем живой попасть взастенки канцелярии.
        - Это всё, сколько я помню, - прошептал мне Дрон Перте. - Больше мы ничего непридумали. Сейчас выступавшие выйдут насцену поклониться иваша подруга, быть может, согласится сыграть нам ещё что-нибудь напрощание. Нооставаться дольше - дурной тон, так поступает только простонародье. Идёмте!
        Всамом деле, жена синдика, её почтенные подруги, их мужья, сыновья ибратья, атакже молоденькие барышни исемейные пары сдетьми - все они поднялись и, громко переговариваясь, двинулись квыходу. Мне оставался выбор - идти ссыном синдика или воспротивиться ему, устроив тем самым безобразную сцену, поэтому я покорно дала увести себя вместе совсеми. Но, нежелая бросать свою барышню навнимание одного только простонародья, я, как могла, старалась замедлить наш выход, ивсё оглядывалась, надеясь, что, когда поднимется занавес, она увидит моё лицо, анеспину. Занавес поднялся, ивсем, кто собирался, нонеуспел покинуть зал, пришлось повернуться ксцене ирукоплесканиями приветствовать выступавших. Они раскланялись и, кажется, собирались уже расходиться, как вдруг четвёрка кровников ринулись насцену. Бродячие актёры, которых было ровно столькоже, сколько икровников, засвистели ибросились врассыпную. Мопсики залаяли иатаковали свою почтенную хозяйку, безо всякого успеха кусая её пышную юбку. Священник достал из-за пазухи внушительных размеров серебряный крест, которым поспешил осенить себя иприближающихся
кровников. Почтальмейстер попятился ипокрепче прижал ксебе дочь. Аманда недоуменно оглядела собравшихся, явно непонимая, что означает это представление. Публика взале повскакивала сосвоих мест (кто ещё сидел), ипростонародье принялось бросаться табуретами всторону сцены, тогда как знать ещё сбольшей энергией устремилась квыходу ивитоге застряла вдверях. Поднялся шум, гам, иДрон Перте, заметно побледнев, прошептал мне всамоеухо:
        - Надо уходить. Погодите, я выведу вас через другие двери.
        - Но, постойте, сударь! - запротестовала я. - Мы несделали ничего дурного иничем невозбудили подозрения. Будет плохо выглядеть, если мы свами скроемся тайком.
        - Неспорьте сомной, - настойчиво заявил сын синдика иповлёк меня вдругую отглавного выхода сторону. - Живи вы вОстрихе, выбы знали, что невозможно невозбудить укровников подозрение, будь их воля, онибы каждый день кого-нибудьбы… проверяли.
        - Что означают ваши слова? - похолодев, спросилая.
        - То самое изначат! - буркнул Дрон. - Идёмте.
        Имы уже добрались додвери - нетайной, нопрактически незаметной из-за расположения ицвета, когда, оглянувшись, я увидела, что кровники, необращая внимания ни накого другого, схватили Аманду ипотащили её квыходу для актёров, ведущему кчёрной лестнице. Бедная девушка, ничего непонимая, сопротивлялась извала напомощь.
        - Ей уже ничем непоможешь, - поморщившись, объявил сын синдика, выталкивая меня иззала. - Идёмте скорее.
        Мы вышли наулицу, где день уже уступил свои права ночи. Вскоре кдому синдика мой напарник пригонит карету, ия смогу навсегда покинуть этот осточертевший мне город. Вгруди всё сжималось отужаса ижалости: Аманда, моя бедная гордая барышня, была похищена зловещими фигурами вбордовых одеждах, которым никто несмел воспротивиться. О, еслибы я была мужчиной!
        - Неплачьте, - довольно равнодушно проговорил Дрон Перте, беря меня под руку. - Вовсяком случае, совершенно точно вашу подругу неубьют идаже ненадолго задержат вучастке. Почести говоря, она сама виновата вслучившемся. Эта её одежда ихудоба, ибледность… Обопритесь наменя, нам надо присоединиться костальным.
        - Как вы можете… - сквозь слёзы проговорила я. - Вы негодяй, холодный мерзавец, если можете так спокойно рассуждать обо всём этом!
        - Я рассуждаю как всякий здравомыслящий человек, - сухо отозвался сын синдика. - Безумие противостоять канцелярии крови, настоящее безумие.
        ИДрон Перте, необращая внимания намои слёзы, повёл было меня ктолпе, живо обсуждающей всё произошедшее перед тем, как рассесться поподанным экипажам, как вдруг шум вдругой стороне привлёк наше внимание.
        Всё теже зловещие фигуры кровников волокли несчастную Аманду, которая билась, как пойманная птичка, ивотчаянии срывая голос, продолжала звать:
        - Помогите! Кто-нибудь! Напомощь! Друзья! Помогите! Кати! Кати!
        Забыв обо всём, забыв, как стесняла меня неуместная забота барышни, как угнетали её нравоучения иподозрения, выбросив изголовы всю здравомыслящую осмотрительность, которое только что пытался внушить сын синдика, я рванулась туда, где мой слух резал звенящий крик:
        - Кати! Напомощь!
        - Вы сума сошли! - грубо схватил меня Дрон Перте. - Выже погубите себя, иничем ей непоможете!
        Неперестающую кричать извать Аманду тем временем волокли кэкипажу.
        - Пускай! - прошипела я, яростно вырываясь. - Выже слышите - она зовёт меня!
        - Зовёт, - сзатруднением признал сын синдика, - чтобы погибнуть свами напару! Ивона! Придитеже всебя!
        - Пустите! - отбивалась я. - Вы непонимаете! Она непереживёт этого! Пустите меня!
        - Ничего страшного сней несделают, - сквозь зубы уговаривал меня авантюрист. - Ну, разденут иосмотрят, сделают выговор иотпустят насвободу, нашли очём беспокоиться. Оштрафуют, наверное. Больше крика, адело-то пустяковое. Вашей подруге только напользу пойдёт, ато очень уж чопорна.
        - Разденут?! - вскричала я, незабывая, впрочем, понижать голос. - Вы сума сошли сами! Онаже несможет жить после этого! Она убьёт себя после такого! Пустите меня, наконец!
        Небез труда кровники запихали Аманду вкарету, ита, громыхая, покатилась прочь, унося затихающие крики:
        - Кати!.. Кати!
        - Никто отэтого неумирал, - откровенно посмеиваясь, возразил Дрон, ослабляя хватку. - Все говорят, что умрут, нокак дойдёт додела…
        Он развёл руками.
        - Может, Аманда инеумрёт, - отвечала я, внезапно подобрав ключ кчёрствому сердцу своего собеседника. - Ножены такой вам уже невидать: после подобного позора Аманда никогда уже неосмелится выйти замуж.
        - Увас так принято? - забеспокоился сын синдика. - Я объясню ей, что для меня это неимеет значения! Вконце концов, я неревнив!
        Вответ я разразилась смехом - неожиданно хриплым инастолько невесёлым, что он напугал даже меня самоё.
        - Какое дело Аманде довашей ревности? Она опозорена навек, иеё честь непозволит ей согласиться набрак даже ссамым любящим мужчиной насвете. Напротив, она посчитает, что ваша любовь заслуживает лучшей награды, чем жизнь состоль злополучной женщиной.
        - Все вы вДейстрии сумасшедшие, - пробормотал сын синдика игромко свистнул три раза. Внашу сторону принялись оглядываться, ион увлёк меня поглубже втень ратуши. После ожидания, показавшегося мне томительным, изтемноты перед нами появилась мужская фигура, заней другая, азаними ещё несколько человек, которых я несумела разглядеть.
        - Видели? - коротко спросил их авантюрист.
        - Как невидать, хозяин? - вразнобой откликнулись несколько мужских голосов. - Видали, ещё как видали!
        - Догоните идобудьте мне девицу, - приказал Дрон Перте. Послышался возмущённый ропот, носын синдика достал откуда-то туго набитый кошелёк иподкинул его наладони.
        - Никакой крови, тихо ивежливо, - продолжал он. - Доставите вобычное место иждите меня. Расплачусь как банкир. Ипомните, никому ни слова!Ну?
        - Вам виднее, хозяин, - отозвался ближайший кнам мужчина (его голос показался мне смутно знакомым; возможно, его я слышала вту ночь, когда спасла жизнь Дрону Перте). - Неизвольте беспокоиться, доставим влучшем виде.
        - Тогда задело, друзья! - ответил авантюрист. - Ичтобы сдевицей небаловались!
        - Обижаете, милостивый хозяин! - ответили втолпе преступников, ивследующее мгновение мы остались одни.
        - Атеперь, сделайте милость, - раздражённо прошептал мне сын синдика, - постарайтесь казаться спокойной, как еслибы эта история вас некасалась.
        Имы присоединились ккружку благотворителей втот самый момент, когда жена синдика, оглядываясь, спросила:
        - Агдеже Дрон иИвона?
        - Здесь, матушка, - поспешил откликнуться почтительный сын ипоцеловал матери руку. - Мы всё время здесь были, нетакли, Ивона?
        - Странно, я вас незамечала, - ссомнением проговорила почтенная дама. - Небось целовались напрощание, мои милые? Эх, молодость, пора безумств… Да, Ивона, что ты думаешь освоей подруге теперь? Как натвой взгляд, милочка, найдут наней следы укусов или кровники вкои-то веки ошиблись?
        - Пока ещё рано судить, матушка, - отвечал сын синдика, болезненным пожатием подавая мне знак молчать. - Думаю, завтра мы сможем узнать, что покажет осмотр.
        - Ты прав, сынок, - добродушно улыбнулась Августа Перте. - Да, нехочешьли ты сИвоной прогуляться? Я обещала хозяйке Дентье разделить сней экипаж, итеперь внём нехватает места навсех.
        - О, благодарю вас, матушка, - отозвался Дрон, как будто изгнание изкареты составляло мечту его жизни. - Я как раз исам хотел тоже предложить Ивоне, если заней ещё неподъехала карета.
        - Как, карета! - встрепенулась жена синдика. - Ивона, деточка, уже поздно, иты, разумеется, прикажешь кучеру подождать доутра, если он иподъедет сейчас.
        - Мне очень жаль, милостивая хозяйка, - ответила я, - нодядюшка так звал меня, итак тяжело болен, что я, увы, должна буду ехать при первойже возможности. Если карета задержалась - тем хуже, нозаставлять опекуна ждать дольше необходимого…
        - Ты права, милочка, - потрепала меня поруке жена синдика. - Внаше время нечасто встретишь такое почтение кстаршим! Так прогуляйся пока смоим сыном, я уверена, карета ещё неподошла: занамибы втуже минуту послалибы. Прогуляйся, потом поужинаешь снами, атам ипоедешь кдядюшке сбожьей помощью!
        Дав мне этот совет, полностью совпадающий смоими намерениями, жена синдика полезла внаконец-то подошедший собственный экипаж, оставляя меня, таким образом, намилость своего беспутного сына.
        - Итак, хозяюшка, позвольте предложить вам руку, - по-острийски громко произнёс он ишепнул надейстрийском: - здесь нетак уж далеко: тот дом, где проходили наши свами встречи.
        Мы уже подходили кдому, когда путь нам преградила знакомая худощавая фигура вчёрном плаще.
        - Милостивый хозяин, - голосом, откоторого вздрогнул сын синдика, начал «незнакомец». - Небудетели вы столь любезны уступить мне вашу даму? Я уверен, что буду лучшим спутником для неё, нежеливы.
        Вместо ответа сын синдика толкнул меня ксебе заспину, скинул плащ инемедля атаковал просителя. Тот увернулся - быстрее, чем могбы ожидать авантюрист, следующий удар отбил шпагой, апосле неуловимым движением проскользнул заспину сына синдика. Там он имел полную возможность нанести смертельный удар, новместо этого схватил меня заруку, дёрнул насебя иприставил шпагу кмоему горлу.
        - Невероятно, - выдохнул быстро (новсёже слишком медленно для того, чтобы предотвратить случившееся) обернувшийся Дрон Перте иопустил руку сошпагой. - Отпуститееё!
        - Правоже, эта шутка совершенно несмешная, - проговорила я, пихая напарника локтем вбок. Тот послушно убрал оружие вножны и, взяв меня заруку, поклонился, как давеча кланялись вампиры насцене.
        - Ивона! - воскликнул сын синдика, нотутже обратил своё внимание напротивника. - Простите, милостивый хозяин, чем обязан?
        - Как! - стеатральной обидой вголосе возмутился вампир. - Разве вы нежелали меня видеть? Разве несправлялись омоих делах? Ивот я здесь, перед вами, авы вместо приветствия хватаетесь зашпагу! Эй! Уберите её, ато какбы непорезались!
        Втотже миг ему пришлось уворачиваться отвыпада, апосле, метнувшись смазанной тенью кавантюристу, не-мёртвый заставил того выронить оружие. Мгновение - ивот вампир снова стоит рядом сомной, приобнимая меня заплечи.
        - Вы плохо меня поняли, сударь, - по-дейстрийски сугрозой произнёс напарник. - Я намерен разговаривать свами илучше будет, если вы сохраните хотябы подобие вежливости. Итак?
        - Прошу прощения, сударь, - поклонился вответ сын синдика, апосле шагнул, поднял шпагу ивложил её вножны. - Я бесконечно счастлив знакомством идолжен принести свои извинения засвоё удивление, вызванное вашим… экстравагантным способом представляться.
        - Примите мои заверения вбезграничном почтении, - поклонился вответ вампир. - Атеперь - кделу, сударь! Ночь коротка, аваша прогулка сИвоной неможет очень уж затянуться.
        - Неугодноли пройти вместе сомной, сударь, туда, где мы свами сможем побеседовать? - сизысканной вежливостью предложил Дрон Перте. Я заметила при свете уличного фонаря, как сжались пальцы, положенные наэфес шпаги.

«Зачем ты злишь его?» - спросила я мысленно.

«Затем, что он мне ненравится, моя хорошая», - ответил вампир.
        - Прошу, - сделал приглашающий жест авантюрист, когда мы остановились узнакомого дома.
        - Вы приглашаете меня? - делано удивился напарник. - Поверьте, я польщён оказанной честью!
        - Сударь, полегче! - сквозь зубы прорычал сын синдика, ивампир немедленно прекратил усмехаться.
        - Входите первым, я войду позже. Ивона, дорогая, оставляю тебя нанашего уважаемого друга.
        Едва успев кивнуть наего слова, я обнаружила, что вампир уже исчез, чтобы, как я знала, проникнуть вдом через чердачное окно. Сын синдика криво усмехнулся (а, может, так показалось вполутьме улицы) иподал мне руку. Приняв её, я вошла вдом.
        - Итак? - коротко спросил Дрон Перте человека вчёрной маске, встретившего нас улестницы.
        - Всё сделали, как вы сказали, хозяин, - поклонился тот. - Разыграли пьяный сон посредь улицы, кровники остановили карету, вылезли, ну, мы побуянили немного, пока нас стаскивали смостовой, карета без присмотра осталась. Мыи…
        - Всё впорядке? - последовал быстрый вопрос.
        - Да, хозяин, только…
        - Говори! - приказал Дрон, бросив наменя тревожный взгляд.
        - Да девочка без сознания. Уж мы её пощекам хлопали, как принесли, всё всебя неприходит.
        - Дышит?
        - Да небез того, хозяин, небез того. Деньги-то заплатите?
        - Как обещал, - отрезал сын синдика ивторично вынул тугой кошелёк. - Вот вам, напейтесь хорошенько замоё здоровье изабудьте про эту ночь, как небылоеё!
        - Неизвольте сомневаться, хозяин, как есть напьёмся, - поклонился преступник и, подхватив кошель, вышел издома.
        - Ивы забудьте, Ивона, - обратился ко мне авантюрист. - Я сам позабочусь овашей подруге, невздумайте испортить дела своим вмешательством.
        - Но, сударь! - запротестовала я. - Вы так спокойны, аведь бедняжка даже непришла всебя!
        - Да всё сней впорядке, Ивона, - проговорил подошедший кнам вампир. - Я её осмотрел - небольше чем потеря сознания отстраха идушной кареты. Сейчас придёт всебя. Иди-ка кней, там я оставил лавандовую воду иконьяка немного, разотри виски ивлей две капли врот, живо встанет наноги!
        - Вы её?.. - спросил Дрон Перте идополовины вытащил шпагу изножен.
        - Нетрогал я эту девочку! - отмахнулся не-мёртвый. - Я, сударь, вотличие отвас, задвумя юбками небегаю. Знаете, как впословице: кто гонится задвумя, ни наодной неженится.
        - Сударь!
        - Тише, тише, милостивый хозяин, - перешёл наострийский вампир. - Вы всё равно неможете причинить мне вреда, так что нетратьте понапрасну силы. Отправим Ивону кеё подруге, асами побеседуем всвоё удовольствие. Заприте дверь назасов иподнимемся наверх, коль скоро комната занята девушками. Да, Ивона, будешь утешать бедняжку, скажи, что, как дейстрийская подданная, она должна обратиться впосольство сжалобой нанападение канцелярии, и, после соответствующей ноты нетолько будет свободна, ноиполучит извинения.
        - Я собирался сказать это сам, - уязвлёно произнёс сын синдика. - Изавтраже отправить человека списьмом впосольский городок.
        - Приятно встретить такую услужливость, - безмятежно произнёс мой напарник иподтолкнул меня всторону комнаты. - Нуже, Ивона, я убеждён, что твоя помощь просто необходима бедняжке Аманде!
        - Вы забыли спросить меня, - ещё более уязвлёно заявил сын синдика, - хочули я иметь свами дело!
        - Нет, сударь, незабыл, всего лишь несобирался, - услышала я, послушно заходя вкомнату. - Ввашем положении, когда вы отдали все украденные… о, простите, только что добытые! деньги своим наёмникам, неразумно отказываться отбанковских билетов, которые ждут вас наверху. Итак?..
        Через несколько часов я сидела рядом свампиром накозлах кареты, уносящей нас обоих изгорода. Ссобой мы увозили воспоминания осамых разных переживаниях, как приятных, так инеслишком. Уроки Беаты, сведения Дрона Перте, сдавшего нам наиболее видных лиц вих организации (среди им сочувствующих вДейстрии были названы видные политические деятели ипросто богатые люди, теже Таспы, инетолько они). Рыдания Аманды, оглушённой свалившимися нанеё бедами - я оставила бедняжку вобъятиях Дрона, громогласно клянущегося сделать всё, отнего зависящее… итак далее, как это принято вплохих романах… ивОстрихе. Когда мы уходили, авантюрист даже неподнялся, чтобы проводить нас, слишком уж он был занят: осушал поцелуями слёзы своей невесты.
        - Жалеешь, моя хорошая? - уточнил вампир, прижимая меня ксебе.
        - Скорее радуюсь, - задумчиво отвечала я. - Ни дома, ни друзей, ни привязанностей. Никогда недумала, что такая жизнь окажется мне подуше.
        - Друзья ипривязанности неполагаются таким, как мы, - засмеялся напарник, целуя меня ввисок. - Ачто касается дома, ты неправа. Или забыла? Мастер обещал обставить загородный дом для тебя. Он ждёт нас, моя дорогая, наш дом - мой итвой. Ты довольна?
        - Давай помолчим? - предложила я вместо ответа, ивампир согласно кивнул.
        Рассказ восьмой. Разорванный договор
        Чёрен путь вночи, грозен ветра свист,
        Только я черней игрозней стократ!
        Иссудьбой играть неприучен ввист,
        Даже если ставка - со-кровь, собрат.
        Я хлещу судьбу поперёк хребта,
        Для меня один есть аллюр - галоп!
        Кто-то выстрел примет врайон крестца,
        Апомне, коль пулю, так сразу влоб!
        Имолитвой духа неукреплял.
        Что мне рай иад, что мне божий гнев,
        Коль смотрю доболи вомглу зеркал,
        Сам себя увидеть вних несумев.
        Я росы кладбищенской пью додна
        Ипригоршней полной черпаю кровь,
        Мне невсякая жизнь была годна,
        Чтож теперь, под всякую смерть готов?!..
        Нет, небудет того ни вжизнь, ни ввек!
        Стон врагов мне слаще иль шпаги звон,
        Или чёрной мести кровавый брег,
        Или долг, для которого был рождён.
        Нокогда мой мир весь пошвам трещит,
        Нокогда спешит забедой беда,
        Ивсё то, чем жил, поднято нащит,
        Абылое - просто тщеты тщета,
        Как опору мне отыскать вбою,
        Как найти суметь непростой ответ:
        Для чего я жил итеперь живу,
        Для чего, скажи, если долга нет?!
        Если бойней вдруг обернулась месть,
        Если всердце ненависть негорит,
        Только тлеет, будто угольев медь,
        Иврага моего просто жалоквид?
        Ябы мог отречься - небыть тому!
        Яб исдаться мог - пропадионо!
        Как умел, так жил, пусть непоуму,
        Аиначе мне уже недано.
        Потому что есть лишь один закон
        Идля тех, кто жив, идля тех, кто мёртв.
        Он всердцах - негласный! - запечатлён,
        Иненужно ему ни строк, ни слов.
        Повинуясь высшему одному,
        Я ивэтот раз принимаюбой.
        Даже если знаю - непотяну!
        Я люблю тебя, слышишь?! Ипёс сомной!
        Игори огнём всё, чему служил,
        Мне судьбы невыбрать уже другой.
        Исвободу ночи истынь могил
        Отдаю, чтобы видеть тебя - живой!
        Страшен бой вночи, грозен ветра свист,
        Только я страшней игрозней стократ!
        Иуходит небо куда-то вниз…
        Итвои глаза наменя глядят[44 - «Исповедь», стихи А. Садовникова.]…
        Закружиться ввихре развлечений - что может быть естественнее для приехавшей встолицу провинциалки? Званые вечера, обеды, приглашения наконцерты, втеатры, предложения провести вгостях неделю-другую, алучше месяц - жизнь, полная наслаждений, прекрасна, особенно если вы молоды икрасивы. Еслиже удевушки нет своего дома встолице, только загородный внескольких часах неслишком быстрой езды, то чего удивляться, если красавица буквально пойдёт порукам гостеприимных друзей. Всамом деле, как жестоко после вечернего концерта или представления втеатре отправлять девушку одну домой, да ещё изагород, где неизвестно, накого можно натолкнуться попути! Ивот её удерживают заруки, весело объявляют «мы вас похитим, дорогая» иобещают сутра послать домой завещами. После этого приглашения сыпятся совсех сторон, идевушка буквально незнает, какое предпочесть: приходится соглашаться наних навсе, ижребием определять очередь.
        И, если девушка нетолько молода икрасива, ноиотличается такими спутниками юности, как наивность ибеспечность, нестоит удивляться, когда светские знакомства заведут бедняжку вбеду…
        Ранним утром, когда слуги только-только приступили ксвоим обязанностям, ахозяева обычно инепросыпаются, вдвери почтенной хозяйки Тадье постучали, а, вернее сказать, отчаянно замолотили. Едва горничная - это было весьма неосторожно сеё стороны - открыла дверь, вдом ворвался живой вихрь - рыдающий, плачущий имешающий оправдания сгромогласными сетованиями, ивэтом вихре горничная быстро признала молодую приятельницу своей госпожи. Пришлось служанке вызывать подмогу, провожать гостью вгостиную иутешать её всеми доступными средствами, пока одна изеё товарок сходила накухню заводой, адругая взяла насебя смелость разбудить хозяйку.
        История, рассказанная юной красавицей, была ненова встолице. Тот самый вихрь развлечений, приглашения, сыплющиеся надевушку как издырявого мешка и - этого следовало ожидать - однажды наивную дурочку приглашает вгости совсем нетот человек, скоторым следует соглашаться. Напервый взгляд всё благополучно - супруга просит передать вам самые тёплые приветы, она наслышана овас, так несоблаговолители вы?..
        Откуда заезжей красавице знать, что старый мерзавец давным-давно неживёт сженой, заставшей супруга наместе преступления, когда он самым бесстыжим образом заигрывал сослужанкой? Даже вОстрихе есть свои правила приличия и, согласно им, муж неоскверняет изменой семейный дом. Он ищет развлечений настороне, снисходительно давая благоверной принимать своих гостей вотдельной спальне. Новот так вот, посреди коридора! Ксобственной горничной его собственной жены! Бедная служанка была выставлена издома раньше, чем закончился тот злосчастный день - вместе состарым греховодником. Стех пор налюдях поссорившиеся супруги едва признают друг друга знакомыми, ауж живут-то ивовсе так далеко, как только может позволит желание обоих селиться только всамых фешенебельных районах города.
        Ну, иоткуда это знать молодой иностранке, приехавшей встолицу Остриха через курортные лены[45 - Лен - административная итерриториальная единица вОстрихе.]? Икто может предупредить одинокую девушку, что старый развратник отпускает втакие вечера слуг, запирает все двери изнутри иссамоуверенной улыбкой предлагает гостьям выпить вина, коль скоро им всё равно некуда деваться изего дома?
        Нонеэто заставило бедную девушку сплачем броситься ксамой близкой своей приятельнице. Отнюдь неэто.
        - Когда хозяин Дарьен сказал, что его супруга задержалась вгостях исегодня уже непоявится, - захлёбываясь, рассказывала несчастная, - я вышла всвою комнату, сказала, надо привести себя впорядок. Итогда я пробовала позвать слугу, чтобы проводил, ноникто непришёл! Я испугалась ибросилась кдверям, ноони были заперты! Инаключ, инеоткрывались! Апотом спустился хозяин Дарьен. Он был так любезен, ноговорил ужасные вещи! Сказал, что слуги вернутся срассветом, адотех пор мы будем оставаться сним одни. Иусмехнулся, о, хозяйка, он так усмехнулся, что мне сделалось дурно! Взял меня заруку - апальцы холодные, липкие, брр! - ипроводил вгостиную. Налил вина, сказал, что выпьем зазнакомство, атам… как знать?
        Хорошенькое личико гостьи исказилось отстраха иотвращения.
        - Он выпил едвали глоток, хозяйка! Выпил - иупал, даже невскрикнул перед этим.
        Девушка спрятала лицо владонях иразрыдалась.
        - Ну-ну-ну, - успокоительно прогудела почтенная хозяйка Тадье ипотрепала гостью поруке. - Неплачьте, милочка, всё хорошо. Всё закончилось, вы вбезопасности, успокойтесь.
        - О, хозяйка! - простонала девушка. - Мне стало так страшно!
        - Могу себе представить, - поддержала сгорающая отлюбопытства женщина. - Ну, милая, продолжайте, небойтесь. Старый дурак потерял сознание? Или умер?
        - О, нет! - вужасе опровергла предположение гостеприимной хозяйки гостья. - Неумер, ноупал, как мёртвый. Я пыталась его разбудить, я искала пульс идыхание назеркале, он был жив, нонепросыпался.
        - Очень глупо свашей стороны, милочка, - суховато заметила хозяйка Тадье. - Еслибы он проснулся, онбы продолжил квам приставать. Норассказывайте дальше.
        - Я недумала обэтом, - послушно продолжила гостья имашинально глотнула поднесённого служанкой вина. - Он лежал инешевелился, апотом начал храпеть. Я пыталась его разбудить, хотела звать напомощь,но…
        - Ноиспугалась, - хладнокровно продолжила умудрённая жизнью приятельница.
        - Я подумала: здесь я чужая, законов незнаю… Авдруг скажут, что это я сделала… - потупилась девушка. Хозяйка Тадье громко фыркнула.
        - Бьюсь обзаклад, такбы исказали, еслибы вы недогадались обратиться ко мне! Небойтесь, дорогая, положитесь настарую Марту - уж я сумею улестить этих тупоголовых стрелков, они вас ипальцем нетронут!
        - Вы вовсе нестарая, - шепнула «наивная красавица», иМарта Тадье, просияв, снова потрепала её поруке.
        - Позвольте, я угадаю, моя милая, - предложила старая острийка. - Вы дождались, когда вернутся слуги ипоспешили убраться отдома подальше?
        - Вихрем, хозяйка, - нервно рассмеялась девушка. - Сначала я испугалась, когда старый… Когда хозяин Дарьен упал, потом подумала, что теперь он нетронет меня, но, когда время шло, аон непросыпался, я испугалась снова. Уж я итормошила его, иводой поливала, ипощекам била, что я только неделала!
        - Ностарый дурак остался лежать как бревно, - закончила вместо девушки хозяйка Тадье. - Бедное дитя! Сколько ужасов вы пережили этой ночью!
        Гостья благодарно всхлипнула иснадеждой поглядела нахозяйку дома.
        - Вы ведь мне поможете, правда, сударыня? - перешла девушка народной язык, нотутже поправилась иперевела свои слова наострийский. - Умоляю, сжальтесь!..
        - Ненадо лишних слов, малютка! - грубовато провозгласила хозяйка Тадье. - Коли старая Марта берётся задело, беспокоиться становится неочем. Отдохни уменя, тебе отведут комнату, где ты сможешь поспать, ая тем временем схожу, узнаю, удалосьли разбудить этого коз… развратника, да заодно изатвоими вещами пошлю.
        - О, милостивая хозяйка, как мне благодарить вас! - уже вспину доброй женщине прокричала гостья и, словно сдавшись усталости, откинулась наспинку стула. Еслибы вкомнате вэтот момент кто-нибудь находился, онбы заметил странную улыбку, скользнувшую погубам девушки итутже пропавшую, как будто она боялась проявить свои чувства даже наедине сама ссобой.

***
        Похотливый мерзавец, зазвавший иностранку врасчёте наеё неосведомлённость, был непоследним человеком встолице. Ни много, ни мало, он состоял вгосударственной казначейской палате иведал вопросами фальшивомонетничества. Через его руки прошли десятки наивных дурочек, привлечённые сладкой возможностью жить упочтенного человека, нетратя при этом ни пфеннига насодержание. Количество сожжённых пообвинениям вподделке серебра, выходящим заего подписью, исчислялось сотнями.
        Мастер вампиров, как имой напарник, «забыли» предупредить, что заботливо обставленный кмоему приезду дом принадлежал острийской общине ичто именно там стоял гидравлический пресс, необходимый для чеканки фальшивых серебряных монет. Постранному стечению обстоятельств, не-мёртвые ктомуже забыли рассказать, что казначейская палата давно подбирается ких дому, ичто хозяин Дарьен собрал неплохую подборку сведений как ссоседей, так исоспециально снаряжённых ради того шпионов.
        Косвенных доказательств хватилобы инатри костра, однако казначейской палате требовались прямые, и, едва узнав омоём приезде встолицу, хозяин Дарьен постарался залучить меня ксебе вгости: долгий, нонесомненно приятный способ добиться желаемого. Немогу себе представить, чтобы делал хитроумный ревнитель серебра[46 - При всей комичности для дейстрийского слуха, «ревнитель серебра» является официальным названием должности вказначейской палате: так называется человек, чья обязанность расследовать дела, связанные сподделкой денег.], еслибы я поступила сего приглашением так, как он того заслуживал. Ноуменя были свои причины соглашаться.
        Негодяй попался всвоюже ловушку: вернувшись вгостиную, я подсыпала всвой бокал снотворного - того самого, которое усыпляет мгновенно, будучи поданным вместе сгорячительными напитками. Апосле незаметно подменила бокалы. Одного глотка хватило, чтобы свалить его сног, ия, облегчённо вздохнув, распахнула окно, вызывая ксебе напарника. Отомерзения меня всамом деле сотрясала нервная дрожь, ивампиру пришлось потратить немало драгоценного времени нато, чтобы вернуть меня вработоспособное состояние.
        - Ну, что ты, маленькая, - прошептал мне напарник, когда я совсем уже почти успокоилась. - Я ведь здесь, ивсё время был рядом. Ты моглабы вызвать меня влюбой момент, иволноваться совершенно неиз-за чего. Т-ш-ш, хорошая моя, успокойся.
        - Противно! - всхлипнула я, ивампир погладил меня поголове, совершенно растрепав при том причёску. - Тыбы видел… Он смотрел… итрогал! Заруку! Аговорил!..
        - Тш-ш-ш! Всё хорошо, всё закончилось, я недам тебя вобиду. Тише, тише, Ами, родная. Всё хорошо. Я здесь, я рядом, я никуда неделся. Ты сомной. Тише-тише-т-ш-ш… Всё хорошо.
        Всхлипнув впоследний раз, я судорожно прижалась кгруди напарника изамерла, позволяя гладить себя поголове испине, растрёпывать волосы дотого состояния, когда их почти что невозможно расчесать, словом, делать сомной всё то, что напарник предполагал утешением.
        - Всё хорошо? - отстранил меня вампир несколькими минутами спустя. Я кивнула ивытерла слёзы. Когда не-мёртвый объяснял мне, что отменя потребуется, приключение казалось мне скорее забавным, чем отвратительным. Недумаю, что так легкобы согласилась, умей я заранее предвидеть, насколько гадкими окажутся ухаживания неполетам пылкого «ревнителя»! - Умница, Ами! Ты знаешь, где его кабинет испальня?
        Получив ответ, вампир исчез, как растворился ввоздухе, оставив меня наедине суснувшим ревнителем серебра. Непрошло ипяти минут - я следила побольшим напольным часам вуглу гостиной - как напарник вернулся, причём вдалеко нерадужном настроении.
        - Что стряслось? - тревожно спросилая.
        - Ничего нестряслось, хорошая моя девочка, - раздражённо ответил вампир. - Ровным счётом ничего, да только ни вкабинете, ни вспальне этого мерзавца нет ни клочка бумаги, который могбы нас как-то заинтересовать.
        - Быть может, он оставил их наслужбе? - нерешительно спросилая.
        - Неужели ты думаешь, что я заставилбы тебя терпеть общество подобного негодяя, еслибы нашёл то, что нам нужно, вего рабочем кабинете?! - огрызнулся вампир. - Проклятье, Ами, я готов убить его зато, что он ктебе приставал, азато, что унего нет никаких документов, мечтаю изрезать подлеца накусочки! Чёрт возьми, хоть носбы ему расквасить, потом притворимся, будто упал неудачно!
        - Несмей! - вскрикнула я, красочно представляя, что будет, если наутро слуги обнаружат своего хозяина срасквашенным носом.
        - Аты некричи, глупышка, - резко ответил не-мёртвый. - Недурнее тебя пока ещё. Лучше думай - если ни здесь, ни наслужбе нет ни клочка бумаги, то где он прячет все донесения?
        - Вкомнатах для гостей? - предположилая.
        - Вздор! - отрезал вампир иснова пропал.
        Теперь прошли все двадцать минут, прежде чем напарник вернулся - очень злой иотряхивающийся отпыли.
        - Я осмотрел все комнаты вэтом чёртовом доме, - заявил он вответ намой вопросительный взгляд, - включая комнаты для слуг ихозяйственные помещения. Тут нет ничего. Вообще!
        - Может, они спрятаны втайнике? - предположилая.
        - Ты меня плохо слышишь, Ами? - холодно отвечал вампир. - Я осмотрел всё. Простучал все стены вкомнатах. Где было серебро или рябина, там простучал тростью. Нет! Тут нет ничего!
        Унапарника иправда была ссобой трость, специально предназначенная для таких случаев: при желании её можно было удлинять, как подзорную трубу, идотягиваться дотуда, куда мешает подойти отпугивающее действие рябины. Всложенном виде трость представляла собой ножны для шпаги - удобная возможность носить ссобой два насущно необходимых предмета.
        - Может быть, тайник где-нибудь вкоридоре? - предположила я. - Или налестнице?
        - Вздор! Подумай сама, Ами, какой толщины должны быть стены, чтобы содержать всебе весь архив этого негодяя? Ведь он ведёт множество дел, и, несомненно… - недоговорив, напарник умолк.
        - Беренгарий! - позвала я, когда пауза уж слишком затянулась, авампир принялся оглядываться посторонам скаким-то едвали ненездоровым блеском вглазах.
        - Что, моя девочка? - растерянно отозвался не-мёртвый итутже спросил: - Ты незнаешь, естьли вдоме верёвка?
        - Зачем тебе верёвка?! - испугалась я, новампир, нежелая пояснять свою мысль, поцеловал меня вщеку - так быстро, что ласка была скорее болезненной, чем приятной - иснова исчез.
        Вернулся напарник очень скоро - торжествующий, смотком взятой неизвестно где верёвки вруках.
        - Ты чего? - ещё больше испугаласья.
        - Глупенькая ты, Ами, - нежно произнёс вампир. - Сейчас мы стобой найдём решение.
        Обняв меня заталию, он велел мне закрыть глаза и, когда я их открыла, мы стояли всамой дальней комнате второго этажа, окна которой выходили наулицу.
        - Отсюда иначнём! - бодро сообщил вампир. - Встань сконцом верёвки усамого окна идержи.
        Сбезумцами спорить - себе дороже, ия поспешила выполнить приказ напарника. Вампир, убедившись, что я держу свой конец прижатым кстене, подскочил кдвери, отмерил толщину стены ипобежал дальше так быстро, что человеческий глаз немогбы уследить заего движениями. Вскоре он вернулся обратно и, ничего необъясняя, перенёсся сомной напервый этаж, апосле натретий.
        Мы померили дом вдоль ипоперёк (я начала понимать смысл манипуляций вампира сверёвкой), пока, наконец, работа небыла закончена. Напарник достал лист бумаги истой педантичностью, которая приходит лишь после смерти, начертил план дома хозяина Дарьена. Наплане не-мёртвый аккуратно отметил длину иширину каждой комнаты, каждого коридора идобавил кним толщину стен (вполне обыкновенную для острийских домов).
        - Ну, Ами, совсем выжил изума твой напарник? - торжествующе закричал вампир, указывая нанарисованный им план. Возразить было нечего: второй этаж был явно Уже первого итретьего, акабинет ктомуже ещё икороче, хотя соседняя сним комната вполне соответствовала предполагаемой длине.
        - Похоже напотайной ход застеной ивторой кабинет заофициальным кабинетом, - проговорила я, заметив, что недостающими наплане являются примерно полрода[47 - Мера длины. Дейстрийский род составляет приблизительно 5метров (немного больше), так что наплане неучтённым является расстояние между двумя споловиной итремя метрами.] - как вдлину, так ивширину. Ну, может быть, вдлину нехватало немного больше, чем полрода, таким образом, тайный кабинет был пошире, чем коридор.
        - Довольно тесная комнатушка получается, - отметил вампир. - Сдругой стороны, если она тянется навсю длину кабинета, то вней неменьше полутора родов, аэто нетак уж плохо.
        - Нозачем этот потайной ход, почему нельзя сделать дверь всамом кабинете? - удивилась я. - Насколько это былобы проще!
        - Проще сделать - проще найти, - рассудил вампир. - Очевидно, что тайник будут искать именно здесь.
        - Нокак нам найти дверь? - всё ещё недоумевалая.
        - Очень просто, - показал клыки мой напарник. - Кажется, ты сама говорила насчёт лестницы…
        - Новедь необязательно вход будет именно там! - запротестовалая.
        - Необязательно, - согласился напарник. - Нонадоже счего-то начать.
        Лестница, покоторой поднимались слуги сгорячей водой или углём для господ, находилась напротивоположном откабинета конце дома. Долго искать непришлось - рядом сней мы увидели неслишком тщательно замаскированную дверь вкладовку, которая, открывшись, явила нам батареи пустых бутылок истарых коробок неизвестного назначения. Всё это богатство было чудовищно пыльным, ия едва нерасчихалась, только лишь заглянув внутрь
        Напарник закрыл мне лицо рукой иоттащил всторону.
        - Нехватало ещё поднять всю эту пыль, чтобы потом обнаружилинаше присутствие, - проворчалон.
        - Какое присутствие? - поразилась я, нотутже поняла, очём говорил вампир. - Только неговори, что это иесть вход!
        - Я лучше промолчу, - улыбнулся напарник ишагнул ккладовке. - Жди меня здесь.
        Недолго провозившись, вампир нажал накакой-то рычаг искользнул втемноту. Через минуту он вернулся, весь впыли, иснова исчез, чтобы вскоре появиться натомже месте, ноуже сжимая вруках подсвечник сосвечой.
        - Главная ошибка наших коллег, - важно проговорил напарник, - состоит втом, что они для своих целей пользуются подручными материалами, заставляя тем самым хозяев потом гадать, куда делись свечи, верёвки или инструменты. Вторую главную ошибку мы ещё можем совершить, забыв здесь принесённое ссобой.
        - Надеюсь, ты этого несделаешь, - проворчала я. Вампир чиркнул оподмётку своего башмака спичкой, зажёг свечу ипередал еёмне.
        - Тут уже ходили, Ами, поэтому очень важно ступать осторожно ислед вслед, - заявил напарник. - Закрой глаза ирасслабься.
        Когда мне было позволено открыть глаза, коридор был позади и, осветив его свечой, я заметила одинокую цепочку следов, ничуть непотревоженную моим осторожным напарником. Мы стояли втесной комнатушке, ивпрямь составляющей примерно половину наполтора рода, и, кроме стола истула вней были полки, заставленные коробками. Вампир немедленно заглянул вближайшую ипросиял.
        - Все архивы этого мерзавца! Судьба немогла быть кнам более благосклонна!
        Последующие часы больше всего напоминали сон, скучный итягостный, какие иногда приходят после томившей всю ночь бессонницы. Напарник доставал бумаги изкоробок, бегло осматривал их, принюхивался илибо убирал наместо, либо передавал мне, чтобы я подержала документ над свечой ипроявила записанный симпатическими чернилами текст. Эту работу невозможно было ускорить засчёт присущей вампирам быстроты: держать над огнём нужно достаточно долго, пока тепло неподействует, инепроявится надпись. Именно поэтому я была принуждена бороться сприступами чиханья впотайном кабинете ревнителя серебра, анесторожить вгостиной, невернётсяли какой-нибудь слуга раньше времени.
        Другой пользы отменя небыло: я неспособна была засчитанные мгновения прочесть длиннющий донос, сравнить его ссодержанием другого, противоположного посмыслу, исделать некий важный вывод, как неспособна была иразобрать шифрованное послание, как это делал мой напарник, причём пару раз ему пришлось подбирать ключ буквально тутже, наместе, поскольку впослании был использован неизвестный ему шифр.
        - Насчёт доносов, - рассеянно ответил моим мыслям вампир, - ты неправа, такая работа тебе вполне посилам, только ты недаёшь себе труда вдумываться впрочитанное. Ачто дошифров - незавидуй, это вовсе запределами человеческих возможностей. Вернее, я ускоряю работу, накоторую хороший шифровальщик потратилбы отнескольких часов донескольких суток. Точно также, как двигаюсь быстрее человека, это вприроде не-мёртвых.
        - Я ни вкоей мере несобиралась завидовать! - слегка обиделась я, передавая напарнику очередную записку спроявившимся наней текстом. Тупая, монотонная идля меня лишённая смысла работа утомляла илишала сил, тем более, что вкабинете небыло окон, только небольшие вентиляционные отверстия, инам нехватало воздуха.
        - Ненам, амне, - поправил не-мёртвый. - То есть тебе, моя дорогая. Я, как ты знаешь, ввоздухе ненуждаюсь.
        - Да уж знаю! - несколько раздражённо отозвалась я. Странно, как я раньше незаметила, что в«официальном» кабинете господина Дарьена нет окон? Авот снаружи совершенно невидно дырочек, проделанных, дабы хозяин незадыхался всвоём тайном кабинете.
        - Они хорошо замаскированы, - отозвался напарник. - И, между прочем, Ами, ты зря жалуешься наусталость, я почти что закончил.
        - Удачно хотябы? - уныло спросила я, как никогда остро чувствуя свою никчёмность инеловкость посравнению снапарником.
        - Более чем, дорогая. Инекуксись, тебе неидёт.
        Мы провозились сбумагами досамого утра, нослуги неторопились возвращаться домой, справедливо полагая, что хозяин прекрасно проводит время без их помощи.
        - Несказалбы, что они вовсе неправы, - усмехнулся вампир, когда мы вышли изпотайного хода ивернулись ждать возвращения слуг вгостиную, где наковре храпел почтенный хозяин Дарьен. - Некосись, эта скотина непроснётся ещё несколько часов, да ипосле того, как откроет глаза, будет невтом настроении, чтобы приставать ккомубы то ни было. Новсё-таки жаль, что ему нельзя расквасить нос! Правоже, он этого заслуживает.
        - Новедь это мы его спровоцировали, - возразила я. Напарник снисходительно улыбнулся.
        - Несказалбы, хорошая моя, чтобы это его оправдывало. Другие девушки, кажется, несобирались выуживать изнего ценные сведения, новсёже неизбежали уготованной им участи.
        - Скаких пор тебя заботит участь совращённых девиц? - фыркнула я. - Особенно вОстрихе.
        - Единственное, почему мерзавец заслуживает снисхождения, - неслушая, продолжал вампир, - это тот факт, что мы всё-таки сумели найти всё необходимое. Нотакая мысль врядли его утешит.
        - Особенно если он обнаружит следы нашего пребывания всвоём тайнике, - заметила я. Беренгарий слегка обиделся.
        - Ами, хорошая моя, ты плохо себе представляешь, что значит быть вампиром, - поучающе заметил он иувлёк меня надиван. - Положить бумаги ненатоже место, скоторого я их взял, я могбы только нарочно, ито, мне пришлосьбы долго думать, вкакую сторону «ошибиться»: вправо или влево, а, может, сдвинуть стопку вперёд или назад.
        - Глупости, - неуверенно пробормотала я. Напарник рассмеялся ипотрепал меня поголове.
        - Вовсе нет, моя дорогая. Абсолютная точность - проклятие не-мёртвых. Переродившись, мы быстро замечаем, что нам больше ненужно прилагать усилий, чтобы выглядеть безупречно, двигаться всегда точно, всегда попадая втакт, если звучит музыка. Делать шаги всегда одного размера, ставя ноги наодной линии, никогда неошибаться, даже если насвистываешь мелодию, апри жизни утебя небыло слуха. Ты знаешь, Ами, что вампиры всегда попадают вцель, когда стреляют изпистолета? Положи монету настол, я закрою глаза ивсё-таки, протянув руку, возьму её, непромахнувшись ни налинию[48 - Мера длины. Дейстрийская линия составляет около двух миллиметров (чуть больше).].
        - Хвастун! - хмыкнула я. - Откуда уменя монета, разве ты незнаешь, что благородные барышни неносят ссобой денег?
        - Абсурдная привычка! - заявил не-мёртвый. - Ноэто неимеет значения. Полагаю, основную мысль ты уже уловила.
        - Уловила, - подтвердила я. - Хочешь сказать, тебе ненадо было следить, чтобы убрать все бумаги точно также, как они лежали донашего прихода?
        - Там даже пыль лежит точно также, как донашего прихода, - довольно-таки уныло произнёс напарник. - Ивовсём доме ничего неизменилось. Быть может, стоит устроить какой-нибудь беспорядок, ведь ты впанике металась всю ночь подому, ноя, признаться, непредставляю, как он должен выглядеть. Будем считать, что ты тихо проплакала отстраха вуглу.
        - Ты растрепал мне волосы, - напомнилая.
        - Мне так больше нравится, - улыбнулся напарник. - Когда утебя всклочены волосы, ты меньше похожа нату маленькую ханжу, которую так любишь изображать.
        - Но…
        - И, подумай сама, Ами, - вкрадчиво продолжит вампир, - должныже были ухаживания хозяина Дарьена оставить хоть какой-то след натвоей внешности!
        - Когда он проснётся, он вспомнит, что неуспел прикоснуться ко мне ипальцем, - буркнула я, несколько оскорблённая намёком.
        - Во-первых, как раз успел, - бесстрастно парировал вампир. - Аво-вторых, когда он проснётся, он будет плохо помнить моменты, предшествующие потере сознания. Непереживай, Ами, всё будет хорошо.
        Сэтими словами вампир прижал меня ксебе иприкоснулся губами кшее. Я замерла, всё ещё непривыкшая ктому, что напарник может иприласкать, иукусить, взависимости отнастроения, ичто выбор вампир делает всамое последнее мгновение.
        - Вовсе нет, - пробормотал не-мёртвый, уткнувшись мне вшею. - Почемубы тебе несчитать укусы ещё одной лаской?
        Острые клыки чуть царапнули кожу, иболь тутже сменилась лёгким жжением: это заживала крошечная ранка. Вампир хмыкнул иснова куснул моюшею.
        - Перестань, - простонала я. - Сюдаже могут войти!
        - Разумеется, могут, - засмеялся не-мёртвый. - Я слышу шаги упарадного входа… авот ибряцанье ключей. Бедолага дворецкий, всю ночь пировал, теперь неможет даже попасть взамочную скважину! Выпей он чуть поменьше, догадалсябы войти взаднюю дверь…
        Смысл сказанных напарником слов дошёл доменя несразу, новсёже дошёл. Оттолкнув вампира, который непытался меня удержать, я вскочила сдивана ивихрем выбежала изгостиной, кубарем скатилась полестнице и, как ураган, пролетела мимо ошарашенного слуги, который только-только справился скапризной дверью. Вслед мне нёсся довольный смех напарника.
        Разумеется, вампир несобирался отпускать меня одну бродить попредрассветным улицам острийской столицы, где гуляющая без сопровождения женщина считалась законной добычей первогоже мужчины, который пожелает предъявить нанеё свои права. Дав мне отбежать отдома ислегка остыть отнегодования, вызванного его очередной шуточкой, вампир догнал меня ивесьма бесцеремонно обнял заталию, притягивая ксебе. Месяц назад, наверное, ябы замерла отодного прикосновения, сужасом гадая, какое ещё издевательство вздумает учинить надо мной напарник. Сейчасже я немедленно успокоилась отодного только прикосновения сухих костистых рук ксвоему телу иоткинулась назад, упираясь плечами напарнику вгрудь. Запрокинула голову ивгляделась втёмные глаза, смотревшие наменя стемже голодным обожанием, что ивпервые минуты нашего знакомства.
        - Хорошая моя, - нежно произнёс вампир. - Устала?
        - Очень, - сготовностью пожаловалась я, разворачиваясь вего объятьях. Не-мёртвый крепче прижал меня ксебе ивиновато погладил поплечу.
        - Потерпи.
        - Сколько? - сказала я сгоречью, изумившей меня саму.
        - Ами, девочка моя, очём ты? - спросил вампир нестолько удивлённым, сколько встревоженным тоном.
        - Я спрашиваю, сколько мне ещё терпеть, - также горько продолжила я. - Неделю? Месяц? Год? Десять лет? Всю жизнь? Конца-края этой работе невидно, ивсегда сплошные треволнения. Вечная спешка. Ането ты пропадаешь, ия должна жить под чужой личиной иждать. Итерзаться: авдруг меня разоблачат, авдруг стобой что-нибудь случилось, авдруг тебе это надоело ещё раньше, чем мне, иты бросил меня, авдруг…
        - Ш-ш-ш-ш, Ами, нетак быстро, - остановил поток моих жалоб вампир инежно поцеловал мои веки, заставляя тем самым закрыть глаза. Я глубоко вздохнула, останавливая подступающие кгорлу слёзы. - Глупенькая, ну, чего тебе волноваться? Я никогда неброшу тебя, мы всегда будем вместе, девочка моя, всегда, всю твою жизнь ивсю мою не-жизнь, слово вампира.
        - Обманешь… - прошептала я, обвивая шею напарника руками. - Найдутся… соображения. Уйдёшь, даже попрощаться забудешь.
        - Незабуду, глупенькая, - засмеялся вампир. - Инеуйду. Ну, Ами, хорошая моя, что стобой, что натебя сегодня нашло? Неужели этот тип так тебя расстроил?
        - Я устала, - прошептала я. - Немогу больше притворяться. Немогу вечно что-то изсебя изображать, всегда навиду, всегда рядом чужие. Икаждый хочет построить мою жизнь, как ему больше нравится, ивсем наплевать, что поэтому поводу чувствую я. Паршивая жизнь, Гари, паршивая. Немогу больше, немогу…
        - Ш-ш-ш-ш, Ами, дорогая. Ты всё можешь, тыже сильная, девочка моя, ты совсем справишься. Возьми себя вруки, хорошая, успокойся.
        - Немогу, - шептала я, неоткрывая глаза. - Немогу. Нехочу идти дальше, шагу больше неступлю. Сил моих больше нет… Мне так хорошо здесь, стобой, исовсем нехочется думать ни одоносах, ни ошифрах, ни обинтригах, ни оконтрабанде. Пожалуйста, ничего неговори, прошу тебя.
        Вампир исполнил эту просьбу, инекоторое время мы действительно молчали, пока, наконец, я неоткрыла глаза. Напарник стревогой вглядывался вмоё лицо и, поймав мой взгляд, серьёзно произнёс:
        - Да, ты всамом деле выглядишь неважно, дорогая. Загорела немного насолнце, нопохудела иосунулась больше прежнего, да итени под глазами тебя некрасят. Так всамом деле неможет дольше продолжаться. Чтоже, хорошая моя, давай заключим сделку.
        - Моя кровь вобмен натвою свободу, - подсказала я. - Мы стобой это уже проходили, нетакли? Ты забрал имою кровь, исвободу, именя самоё. Что ты ещё хочешь взять? Уменя ничего больше неосталось.
        - Нет, Ами, - засмеялся вампир. - Нетак. Ты возьмёшь себя вруки, моя хорошая, будешь умницей ипойдёшь сейчас кэтой почтенной даме, хозяйке Тадье, разыгрывать свою роль. Азаэто, когда ты сумеешь отвязаться отеё забот (это будет нескоро, предупреждаю тебя), мы устроим небольшие каникулы, как удетей вдорогих пансионах. Хочешь,Ами?
        - Каникулы? - недоверчиво спросила я, незнавшая ни каникул, ни выходных дней, ни отпуска сдесятилет.
        - Именно, моя хорошая, - подтвердил вампир. - Поселимся всвоём доме, запрём двери инебудем ни скем разговаривать. Ну, Ами, соглашайся!
        Я тяжело вздохнула.
        - Несмешно, Гари. Я слишком хорошо тебя знаю, ибудет намного лучше, если ты скажешь мне всю правду. Зачем нам надо ехать вэтот проклятый дом, который навязал нам Мастер?
        Напарник выглядел раздосадованным.
        - Нельзя быть такой умненькой девочкой, - проворчал он. - Я-то надеялся тебя хоть немного порадовать.
        - Странные утебя представления орадости, - отметила я. - Итак, кделу! Чего ты отменя хочешь?
        - Потом скажу. - Напарник сделал страшные глаза. - И, честное слово, оттебя ничего нетребуется! Ты будешь отдыхать, никого неизображать, инаслаждаться жизнью.
        - Надеюсь, ты непопытаешься приставить меня кпрессу? - подозрительно уточнила я. - Честное слово, я совершенно неразобралась вего устройстве, иврядли когда-нибудь смогу освоить всю его механику. Или ты собираешься снова уехать, оставив меня одну вэтом ужасном доме?
        Вампир рассмеялся.
        - Нет, Ами, вовсе нет. Ты будешь отдыхать ировным счётом ничего неделать. Ия всё время буду находиться рядом, а, кроме меня, ещё полный штат прислуги, которую нанял Мастер, итот смешной юноша, инженер, ему выделили комнаты вофлигеле. Ноты небудешь сними встречаться, разве что сама захочешь. Честное слово, Ами, я понимаю, что это несовсем то, очём ты мечтала, ноты будешь отдыхать, пока тебе самой ненадоест. Соглашайся, девочка моя! Нуже!
        - Ауменя есть выбор? - уныло проворчала я. Напарник немедленно просиял, быстро иболезненно поцеловал меня вщеку иподтолкнул кдверям дома хозяйки Тадье, укоторого мы непонятно когда икак успели очутиться.

«Старая Марта», как она сама себя называла, вступилась заменя совсем пылом своей страстной натуры. Про таких людей встаринных авантюрных романах писали, что уних «горячая кровь» - впротивоположность холодной вялой крови людей равнодушных исебялюбивых. Кровь вжилах госпожи Тадье, казалось, кипела ибурлила, толкая её насамую широкую благотворительность. «Старая Марта» небыла настолько богата, чтобы помогать деньгами, новеё доме мог найти приют иобиженный, инесчастный, ибездомный, словом, любой нуждающийся впомощи. Как это согласовывалось свечной нехваткой удоброй женщины денег, оставалось загадкой для всех её многочисленных знакомых. Полагаю, она попросту неплатила посчетам, аторговцы предпочитали оставаться вдружеских отношениях слюбовницей синдика столичной гильдии городских стрелков (который, кроме того, управлял городскими стрелками повсему Остриху). Даже после того, как прежний синдик подал вотставку, Марта Тадье пользовалась огромным уважением всреде столичных служителей порядка - каждого изкоторых она знала ивлицо, ипоимени, многих изкоторых поддерживала внеизбежные для каждого человека трудные
минуты. Злые языки поговаривали, что хозяйка Тадье была любовницей всей столичной гильдии, новэто неверил никто, даже сами сплетники иих слушатели.
        Ещё незакончился день, когда весь город узнал, что упорочного ревнителя серебра наэтот раз «непрошёл номер». Его привели вчувство, но, даже пожелай он обвинить меня втом, что я его опоила, ему неудалосьбы этого сделать. КМарте приезжала жена пожилого сластолюбца и, рыдая, чуть только нецеловала мне руки: теперь она могла развестись смужем иниктобы ей ислова несказал поперёк: доказанная супружеская неверность являлась недостаточным основанием для окончательного разрыва, норазразившийся нынче скандал оправдалбы иубийство.
        Наследующий день - инавсю последующую неделю - только иразговоров было, что обо мне имоей удаче. Всё это время я находилась под бдительным присмотром почтенной женщины, которой моя воспитательница, госпожа Кик неподалабы руки, случись им быть знакомыми. «Старая Марта» оставила меня усебя ночевать, да так инеотпустила домой, сколько я ни убеждала её, что загородный дом нуждается вприсмотре хозяйки. Утро начиналось - невпример госпоже Дентье - нераньше, чем я проснусь сама, иМарта настояла, чтобы я, невставая, дёргала зашнурок звонка, вызывая прислугу. Одна итаже - единственная - пожилая служанка, шаркая ногами, поднималась вмою комнату, вносила кувшин сводой для умывания, апосле помогала одеться. Вутреннем платье я спускалась вниз, выслушивала мнение хозяйки относительно моих ясных глазок исвежего личика, иприступала кзавтраку. Готовила хозяйка Тадье сама, ивесьма неохотно, поэтому мне частенько приходилось довольствоваться чаем исваренным вкрутую яйцом, ккоторому добавлялись ломтик хлеба илистик салата. Глядя намоё вытянувшееся лицо, «старая Марта» весело смеялась, отправляла меня наверх
одеваться, апосле, взяв под руку, вела «наносить визиты». Она умела так тонко рассчитывать время нашего появления, что нас непременно приглашали кстолу. Некоторые друзья, впрочем, относились ккатегории «особых», иуних вгостях мы нетолько ненапрашивались вгости, ноикатегорически отказывались отугощения. Жизнь сделалась ленивой и, вцелом, приятной, хотя частенько заобедом я гадала, удастсяли сегодня поужинать. Квечеру, впрочем, вдвери обычно стучалась закутанная согбенная фигура, несущая завёрнутый втёплый платок котелок, откоторого исходил аппетитно пахнущий пар. Это «пожребию», как туманно объясняла хозяйка Тадье, заботились освоей благодетельнице простые люди.
        Собственного выезда у«старой Марты» небыло, как небыло иденег, чтобы содержать карету, кучера илошадей. ВДейстрии женщине её достатка иположения пришлосьбы останавливать кэбы или вызывать их ксвоему дому каждый раз, когда она собраласьбы куда-нибудь поехать. ВОстрихеже никто невидел причины наёмным экипажам колесить весь день погороду вожидании, когда они кому-нибудь понадобятся. Желающие могли обратиться набиржу иполучить коляску сутра довечера или свечера доутра, иона будет оставаться вих полном распоряжении весь день (или всю ночь). Услуга стоила нетак уж дёшево, икучерам было строго-настрого запрещено брать посреди улицы «попутчиков». Поэтому хозяйка Тадье свечера решала, собираетсяли она назавтра прогуляться пешком или сшиком проехаться вроскошной коляске (последнее желание чаще всего возникало вдождливую погоду).
        Идиллия, разумеется, закончилась - как это всегда бывает - когда однажды утром госпожа Тадье, вкои-то веки приготовившая приличный завтрак, осторожно поинтересовалась:
        - Ивона, милая моя девочка, нехочешьли ты рассказать про кавалера, который навещает тебя поночам?
        Я испуганно отпрянула, попыталась что-то возразить, нопоперхнулась, ибыла вынуждена покорно терпеть, как «старая Марта» хлопает меня поспине, помогая прокашляться. Едва ко мне вернулся дар речи, хозяйка Тадье приложила палец кгубам ипопросила:
        - Нет, милая, невозражай инеспорь. Ты испугалась, бедняжка, но, поверь, я последняя женщина встолице, которую будет возмущать твой ухажёр, будь он хоть домушник, хоть вампир, хоть трубочист, хоть сумасшедший. Красть уменя нечего, ачто касается остального - полагаю, ивампир, итрубочист, исумасшедший непольстятся старыми костями, такими, как я имоя бедная Клара.
        Кларой звали служанку.
        - О, Марта, вы невероятно добры, - выдавила я изсебя, - но, боюсь, вы напрасно…
        - О, Ивона, - передразнила меня добрая женщина. - Мне нешестнадцать лет, как ты пытаешься меня уверить. Неужто ты думаешь, я незаметила, вкакие дни ты торопишься поскорее удалиться вспальню вечером? Ичто именно после этих вечеров ты встаёшь очень поздно, бледная иуставшая, нососчастливой улыбкой налице? АКлара втакие дни жалуется, что твои волосы спутываются втакой дикий колтун, что наприведение причёски впорядок уходит неменьше четверти часа, аиногда ибольше.
        - О, - только исказала я. - Мы ивсамом деле были непростительно беспечны.
        - Непереживай, моя дорогая, - засмеялась хозяйка Тадье. - Я невыдам ни тебя, ни твоего ухажёра. Кстати, мы моглибы позвать его квечернему чаю?..
        - О, нет, Марта, вы так любезны, ноя вынуждена… мне придётся… очень жаль,но…
        - Ясно, - оборвала меня добрая женщина. - Кембы ни был достойный юноша, он несобирается показываться мне наглаза. Я почему-то инесомневалась.
        - Мне, правда, очень жаль! - воскликнула я, чувствуя, что измоих глаз катятся слёзы. Хозяйка Тадье положила руку мне наплечо ипротянула платок.
        - Непереживай, девочка. Я уж как-нибудь потерплю, илюбопытство меня несъест. Твой ухажёр мне нужен был для дела, но, может быть, ты сама ответишь намой вопрос?
        - Какого дела, милостивая хозяйка? - настороженно спросила я. Марта укоризненно погрозила мне пальцем.
        - Ай-ай-ай, Ивона! Вот как ты относишься ксвоим друзьям! Неужели ты так обиделась намою бесцеремонность? Право слово, если ты скрываешь своего ухажёра - хотя я, убей меня бог, непонимаю, зачем нужно таиться! - старая Марта непроронит ни словечка! Ивона, дорогая, ты моглабы убедиться втом, что я умею хранить тайны.
        - Да, милостивая хозяйка, - безучастно ответила я, ничуть неубеждённая этими уговорами. - Новы говорили оделе.
        Марта вотчаянии всплеснула руками.
        - Бесстыжая маленькая упрямица, вот ты кто! - упрекнула она меня, нобез особого негодования. - Уменя очень простое дело ктвоему ухажёру, иты, надеюсь, передашь ему мой вопрос.
        - Непременно, милостивая хозяйка, - кивнула я, иМарта только впоследнее мгновение удержалась оттого, чтобы дать мне подзатыльник.
        - Хорошоже, - проворчала она. - Итак, хозяюшка, небудетели вы столь любезны спросить вашего кавалера, собираетсяли он драться завас надуэли?
        - Он?! - поразилась вопросу я. - Но, Марта, очём вы говорите!
        - Одуэли, - неодобрительно покачала головой добрая женщина. - Я неочень-то их одобряю, нотебе было нанесено оскорбление, и, дорогая, кто-нибудь измужчин должен вступиться затвою честь.
        - Но, Марта!.. - запротестовала совершенно шокированная я. - Вы ведь знаете, что я ничем…
        - Я знаю, - прервала меня хозяйка Тадье. - Ивесь город знает. Однако дело есть дело, идуэль есть дуэль. Мужчина оскорбил тебя - он должен быть наказан. Хочетли этим заняться твой кавалер?
        - О, Марта… - ссожалением пробормотала я, чувствуя себя определённо героиней старинного романа. Оскорбление, честь, поединок… Всё это было безумно странно, но, надо признать, красиво. Пока некасалось меня самое. - Он, может быть, ихотелбы,но…
        - Я понимаю, дорогая, - улыбнулась добрая женщина. - Опекуны - это так неудобно! Послушайся моего совета, иубеди дядюшку передать тебе права натвоё состояние, иначе твой бедный друг так доконца ваших дней будет обречён лазить ктебе тайком вфорточку, когда могбы объявить тебя своей публично. Он ведь неженат, я надеюсь?
        - Н-н-нет, - струдом выдавила я, подавленная неожиданным вмешательством почтенной дамы, иеё деловой хваткой, которою предугадать было просто невозможно. - Он… я… словом, всё очень сложно.
        - Так я идумала, - суховато подытожила Марта. - Итак, если затебя неможет вступиться твой кавалер, мы предоставим мужчинам самим решать, кто пошлёт старому развратнику вызов.
        - Но, Марта, право слово, это вовсе необязательно… - запротестовалая.
        - Это просто необходимо, - внушительно ответила хозяйка Тадье, всем своим видом показывая, что сопротивление бесполезно. - Разумеется, ты ничего недолжна обэтом знать, и, разумеется, всё время, пока идут переговоры, ты обязана находиться под присмотром. Апотому - собирай вещи, девочка! Завтра мы выезжаем!
        - Куда? - поразилась я доглубины души. Неужели устарой дамы есть своё загородное поместье?!
        - НаТуманный остров, - улыбнулась хозяйка Тадье. - Это неподалёку отстолицы. Там премилая гостиница специально для таких, как мы, место тихое, иокружено рвом, так что можно гулять хоть допоздней ночи - вампиры нам будут нестрашны!
        - Зато комары налетят, - проворчала я, прекрасно зная, что стоячая вода неможет служить препятствием для не-мёртвых. Марта весело рассмеялась, будто я невесть как удачно пошутила, иласково потрепала меня поплечу.
        - Такой молоденькой девушке неклицу дурное настроение, - наставительно сказала она. - Значит, завтра днём, после обеда, сложим вещи иотправимся наостров.
        - Как скажете, Марта, - уныло согласилась я. Опять заменя решают, как мне лучше поступить…
        - А, знаешь, она права. - Таковы были первые слова моего напарника этой ночью. Мне оставалось только скрипеть зубами отзлости. Даже унего я немогу найти поддержки исочувствия! - Нет, родная моя, если ты хочешь, чтобы я тебя пожалел - мне нетрудно. Однако я совершенно неучёл этого их дурацкого обычая сдуэлями. Хотелбы я быть наместе того идиота… прости, моя хорошая, счастливчика, который прикончит…
        - Перестань! - сердито перебила я. - Неужели ты думаешь, мне будет приятно думать, что из-за меня убьют человека?!
        - Он знал, чем рискует, - пожал плечами вампир иуселся рядом. - Адля нас стобой невероятно удачно выбранное для дуэли время. Ты даже непредставляешь, насколько удачно…
        Он блаженно зажмурился, как кошка, перед которой поставили блюдце сосметаной.
        - Что ещё? - грубо спросилая.
        - Твоя «старая Марта» явно льстила, когда сказала, что поутрам ты встаёшь сблаженной улыбкой, - вместо ответа сухо прокомментировал моё настроение вампир. - Скорее ты просыпаешься снедовольной миной итутже принимаешься ворчать набедную Клару, которая, между прочим, ничуть немоложе своей хозяйки.
        - Неувиливай отответа! - потребовалая.
        - Дорогая моя девочка, - задушевным тоном, откоторого кровь стыла вжилах, ответил вампир. - Позволь напомнить, что я отнюдь необязан давать тебе отчёт всвоих действиях ипланах и, коль скоро я несколько раз почтил тебя доверием…
        - О! - вырвалось уменя. Напарник, правоже, взялся довести меня добелого каления и, признаюсь, преуспел всвоём начинании. Он могбы вывести изтерпения даже святого.
        - Глупышка, - нежно произнёс вампир. - Хорошо, я намекну. Вэту пору встолице Остриха частенько бывает погода, которую называют внашу честь и, знаешь почему?
        - Туман? - предположила я. Напарник кивнул ипривлёк меня ксебе.
        - И-мен-но! Совершенно верно, моя хорошая девочка. Вампирские деньки, как их называют, когда туман укутывает столицу так, что любой не-мёртвый может разгуливать поулицам, совершенно незамеченный.
        - Иты придумал для меня новое задание, - обречённо проговорила я, улавливая доказательство своей догадке вазартном блеске глаз своего напарника.
        - Нельзя быть такой умненькой девочкой, - проворчал вампир, ия поняла, что угадала.
        - Мне совершенно ненравится твоя затея, - возражала я несколько дней спустя. Мы действительно выехали сгоспожой Тадье изстолицы ипоселились вбесконечно милой гостинице наТуманном острове - месте, богатом туманами настолько, что там воздух можно было зачерпывать руками. Кроме нас, там жило ещё несколько молоденьких девушек изхороших семей, которые сразуже признали «старую Марту» своей духовной наставницей, икоторым она принялась уделять всё своё время необременённой делами женщины. Я, таким образом, получила некоторую передышку внеусыпном внимании почтенной дамы и, пока она устраивала дневные занятия своих подопечных, могла свободно гулять поострову, небоясь, что моё уединение будет нарушено новоявленными подругами, «наставницей» или прислугой. Кто платил посчетам, оставалось загадкой, но, вовсяком случае, сменя денег нетребовали ни тогда, ни после.
        - Тебе всё всегда ненравится, - огрызнулся мой напарник. Днём он всегда был невдухе, иособенно он сделался невдухе, когда я отказалась восхищаться его блестящим планом. Но, сказать почести, мне его план казался довольно-таки тусклым. - Инедерзи, будь добра!
        Мне, как ивовсех других спорах, оставалось только пожать плечами, зачто я тутже была шлёпнута пообнажённой коже - разговор происходил вовремя переодевания, причём вампир настоял натом, что переодевать меня будет сам, «для большей точности исоответствия образу». Он затянул намне дешёвый корсет, какой носят служанки в«хороших», нообедневших домах, иоправил ужаснейшую юбку, едва достававшую мне доколен. Отколен - уступка приличиям! - шли оборки изстарого (нонестаринного!) кружева, нескрывающие обнажённых ног. Для «полноты соответствия» мне было непозволено даже надеть чулки, иголые икры диковато смотрелись над деревянными башмаками, вкоторые мне пришлось обуться.
        - Некуксись! - потребовал Беренгарий. - Ты выглядишь точь-в-точь как бедная служанка, которой дали расчёт. Уже неимеешь права скрывать свои ноги, ноещё непривыкла обнажать их полностью.
        Ион любовно поправил кружево.
        - Хорошо тебе говорить… - проворчала я. Наш разговор проходил наберегу, усамого рва, который, естественно, небыл никаким препятствием для вампиров. Напарник, злорадно посмеиваясь, рассказывал, что насамом деле гостиница принадлежит пожилой не-мёртвой, которая прячет свой гроб вподвале, идавно уже ни скем неразговаривает. - Этоже нетебе придётся…
        - Мне много чего приходилось вжизни, Ами, - оборвал меня напарник, ипринялся растрёпывать мои волосы. - Имного такого, очём ты ипомыслить неможешь - ислава богу, моя дорогая, - новсё-таки придержи свой язычок, пока я тебя неукусил.
        - Непосмеешь, - пробурчала я. Положительно, нетолько Беренгарий сегодня находился вдурном настроении.
        - Укушу, когда вернёшься, - пригрозил напарник. Достав как будто извоздуха гребешок, он начал расчёсывать мои волосы, инаэтом все споры прекратились, потому что совершенно невозможно возражать, когда вампир спешно сперва распутывает имже всклоченную шевелюру, апотом заплетает две косички - общепринятую причёску служанок вОстрихе. Ивсё это собычной для не-мёртвых скоростью иточностью, что, конечноже, даёт прекрасный результат, новесьма незавидные ощущения.
        - Хоть целиком съешь, - устало вздохнула я, инапарник, прекрасно улавливающий перемены вмоём настроении, оставил причёску впокое - чтобы развернуть меня ксебе лицом изаглянуть вглаза.
        - Милая ты моя, - проникновенно начал он. Я отвела взгляд.
        - Неначинай. Я всё знаю.
        - Глупышка! - Вампир поцеловал меня влоб, апосле развернул иснова занялся причёской. - Непереживай, пожалуйста. Всё будет хорошо, ипройдёт так, как надо. Ну, возьми себя вруки!
        - Как скажешь, - уныло ответила я. - Номне всё равно твоя затея ненравится!
        - Атебя никто инеспрашивает, - огрызнулся вампир, недовольный таким откликом наего попытку утешить.
        Он подвязал косички, так, чтобы они неболтались и«немешали вовремя работы», накинул мне наплечи кружевную накидку - такуюже старую, как иоборки наплатье, иприжал ксебе.
        - Закрой глаза, хорошая моя, - прошептал он, прижавшись лицом кмоей макушке. Я повиновалась, а, когда открыла глаза, уже стояла наулице острийской столицы, окружённая плотным туманом и - совершенно одна.
        Оглядевшись - названия домов[49 - ВОстрихе дома, принадлежавшие богатым людям, имели неномера, аназвания, поэтому нареспектабельных улицах иностранцу требовалась помощь местного жителя: иначе он никогдабы несмогбы найти «Зелёные ясени» между «Старыми яблонями» и«Цветущими липами».] подсвечивались тусклым втумане светом фонарей - я увидела, что стою усамой цели своего «путешествия» ирешительно взялась задверной молоток.
        - Нищим неподаём! - решительно заявила средних лет женщина, открывшая мне заднюю дверь.
        - Я ненищая! - немедленно возмутилась я - для этого мне неприходилось ни капельки притворяться.
        - О, конечно, - поддразнила женщина, бывшая, судя позаляпанному соусами ивареньем фартуку, вдоме кухаркой. - Ты просто хотела узнать, который час, инепорали идти вцерковь намолитву.
        Ихотела захлопнуть дверь, ноя поспешно скользнула внутрь дома.
        - Я уже была намолитве, почтенная хозяйка! - выпалила я. - Ихотелабы узнать насчёт работы.
        - Хозяюшка, - поправила меня кухарка. - Анасчёт работы - это неко мне. Сейчас позову экономку, но, знаешь, деточка, натвоём месте ябы ни начто особенно нерассчитывала. Хозяин Шерен человек приличный, и, конечно, непольстится натакого тощенького цыплёнка. Аделать ты всё равно больше неумеешь…
        - Неправда! - закричала я, покраснев отнегодования, ичувствуя, как наглаза наворачиваются слёзы. - Кто вам дал право меня оскорблять?!
        - Что зашум? - раздался властный голос, ивкрошечную «прихожую для низшего класса» - слуг имелких торговцев - вошла немолодая женщина, сголовы доног одетая вчёрное. Судя поплатью, она была изсемьи священника. Я присела так низко, как этого требовало её положение. - Это кто такая?
        - Почтенная хозяйка,я…
        - Цыц! - прикрикнула женщина. - Придержи язык, малышка, когда я захочу услышать твой голос, я тебя спрошу сама. Эльза, ну-ка, отвечай, кого ты пустила вдом, ипочему незаработой?
        Пока кухарка оправдывалась, я украдкой огляделась. Прихожая была небольшая, как иположено, её назначение было единственно втом, чтобы слуги ипрочий сброд снимали грязные башмаки, заходя вдом, атакже, чтобы вести переговоры сторговцами вте дни, когда идёт дождь, ини один человек несогласится добровольно мокнуть намостовой. Кухни вострийских домах обычно располагались или наулице, или вдоме, ноникак невподвале; более того, подвалов зачастую, как таковых, небыло: нетак-то легко выкопать достаточных размеров яму вскале, чтобы поставить наней дом. Итак, дверь, из-за которой появилась одетая вчёрное женщина, скорее всего, вела в«заднюю часть» первого этажа, где проживали немногочисленные, посравнению сдейстрийскими богатыми домами, слуги, где была кухня или выход внеё, икладовая. Навтором этаже, насколько я знала, разделения на«службы» игосподские комнаты небыло, ипоэтому прислуге приходилось ютиться встрашной тесноте первого этажа. Иногда, впрочем, им отводилось отдельное строеньице водворе, рядом скухней икладовой.
        - Что косишь? - перенесла своё внимание наменя «почтенная хозяйка». Думаешь, какбы ограбить? Иненадейся! Хозяин Шерен держит сторожевых псов, инаночь спускает споводка вдоме иводворе!
        - Я неворовка! - наконец распрямилась после реверанса я исмело посмотрела влицо своей обвинительнице. - Я пришла просить работы, новаша кухарка…
        - Цыц! - остановила меня властная дама. - Эльза, ты можешь идти; запригоревшее мясо вычтут изтвоего жалования. Аты, малышка, недерзи старшим. Я экономка вэтом доме, зови меня хозяйкой Лекен, иизволь опускать взгляд, когда я стобой разговариваю, если нехочешь меня разозлить. Поняла?
        - Да, хозяйка Лекен, - послушно опуская взгляд, пробормоталая.
        - Так-то лучше, - удовлетворённо произнесла экономка. - Итак, ты пришла просить работы. Полагаю, утебя найдутся рекомендации?
        - Разумеется, почтенная хозяйка, - немедленно ответила я идостала из-за корсажа конверт.
        - Разумеется! - фыркнула экономка, выхватывая уменя изрук письмо - подлинное письмо отодной милой дамы наюге Остриха, признающейся ввесьма печальных обстоятельствах. - Милая, еслибы ты видела столько попрошаек, сколько их вижу я, тыбы небыла так уверена ни вчём! Хм… Хозяйка Р*** изВ***ского лена! Слышала эту фамилию, да… да! Нееёли муж недавно разорился?
        - Да, хозяйка Лекен, - пробормотала я, густо покраснев. ВОстрихе считается, что слуги должны оставаться преданными хозяевам ипосле расчёта - если, разумеется, они расстались без ссор инедоразумений.
        - Надеюсь, неиз-за тебя! - хохотнула экономка. - Ну, моя дорогая, тебе неповезло, признаю. Носкем небывает?.. Теперь вот решила искать счастья встолице? Почему неближе, хотелосьбы знать? Как добиралась? Небось порукам пошла, атут илюбовник бросил, решила вернуться кпрежним занятиям?
        - Неправда! - выкрикнула я, вбессильной ярости сжимая кулаки.
        - Ну-ну-ну, - посмеиваясь, протянула экономка. - Если неправда, то зачем так волноваться? Однакоже отвечай, милочка, неувиливай!
        - Хозяйка Р*** была очень добра кнам, - запинаясь, начала я. - Когда слуг пришлось рассчитать, она продала коляску илошадей. Всё равно они смужем немогла содержать два экипажа. Часть этих денег потратила нажалование длянас.
        - Это я уже знаю! - отрубила экономка. - авот что ты делаешь, милочка, так далеко отВ***ского лена? Решила залёгкой судьбой податься?
        - Вовсе нет, почтенная хозяйка! - вспыхнув, ответила я. - НовВ***ском лене ибез того небыло работы… многие хозяева разорились. Слуги без места наполнили весь В***ский лен идва соседних… Денег, данных моей доброй хозяйкой, хватало…
        - Иты отправилась насевер, - закончила заменя экономка. - Так инадо было говорить, ато развела тут рассказ нанеделю! Вот что, милочка, я дам тебе грош, ипроваливай-ка подобру-поздорову.
        - Но, хозяйка Лекен…
        - Инеспорь! Нет унас места, милочка, инепредвидится. Итак незнаю, чем своих дармоедов занять, атут ты намою голову!
        Влицо мне полетела монетка, которую я едва успела поймать, иэкономка открыла дверь. Отказываться отсеребряных денег вОстрихе неосмотрительно - вас могут счесть вампиром, поэтому я покорно приняла подачку и, ссутулившись, направилась квыходу.
        - Да, кстати, моя милая, - остановила меня экономка. - Ты неответила, чем ты занималась вдоме доброй хозяйки Р***. Неужто ивпрямь развлекала её мужа?..
        - Как вы смеете! - Отказ придал мне смелости ия, выпрямившись, прямо посмотрела вглаза злой женщине. - Кто дал вам право так обо мне думать?!
        - Тихо! - привычно прикрикнула экономка, новеё голосе уже небыло прежней уверенности. - Чтоже ты прикажешь мне думать, милочка? Ты посмотри насвои руки. Разве они похожи наруки честной девушки?
        Вздрогнув, я последовала совету. Да, помоим рукам было отлично видно, как давно меня берегли ото всякой ручной работы. Я даже иголку вруках недержала вот уже нескольколет!
        - Хозяйка Р*** была богата ищедра, - тихо, сболью вголосе ответила я. - Она держала меня только затем, чтобы я читала ей вслух. Ей нравилось, как я читаю. Хозяйка Р*** говорила: если занимать слуг разной работой, они будут разрываться, инесделают ничего.
        - Прекрасно! - прервала мои трогательные воспоминания хозяйка Лекен. - Иты надеялась, что хозяину Шерену неспится поночам, ион тоже мечтает отощей красавице, которая прочтёт ему сказку ангельским голосочком?
        - Неправда! - уже всерьёз разозлилась я. - Я умею работать, я знаю всё, что должна знать служанка вбольшом доме, ипоблажек непросила. Отдайте мне письмо, вы его нечитали!
        - Держи, злючка! - фыркнула экономка, которая, конечноже, прочла вписьме госпожи Р*** все подробности, относительно которых меня выспрашивала: так она проверяла мою искренность. - Ипозволь тебе доложить, ты выбрала нелучший способ искать друзей. Атеперь кыш отсюда!
        Ия покорно вышла задверь, находу пряча заветное письмо.
        - Выкинь эту гадость, - наулице потребовал мой напарник, ия покорно, хотя инебез сожаления, рассталась ссеребряным грошом - плодом моих актёрских усилий.
        - Весьма слабых, надо отметить, - тутже отозвался вампир. - Хотя, конечно, для этой публики вполне достаточных. Закрой глазки, хорошая моя. Вот так. Атеперь открой.
        Способность вампиров растворяться втумане, становиться туманом, апотом появляться изтумана влюбом месте посвоему усмотрению, казалась мне столь дикой иневообразимой, что я инепыталась её осмыслить. Главное, что напарник мог очутиться где угодно засчитанные мгновения, и, что неменее важно - мог взять меня ссобой. Если, конечно, при мне небыло ничего серебряного.
        - Оттебя дождёшься похвалы, - слабо улыбнулась я, увидев вокруг себя плотные стены тумана. - Всёли прошло благополучно? Меня никто нехватился?
        - Разумеется, нет, моя милая девочка, - посмеялся вампир. - Взгляни-ка туда.
        Я обернулась, иокружавшая нас пелена поредела, открывая моему взгляду… меня самоё.
        - Но… как?! - ахнула я. Вампир щёлкнул пальцами - неиначе как затем, чтобы произвести впечатление, ибо совершенно точно этот жест немог никак поторопить события - итуман вновь сгустился, скрывая отменя пугающее видение.
        - Неволнуйся ты так, дурочка. Просто одна бродячая актриса. Ей заплатили зато, чтобы она тут прогулялась. Завтра этой девушки тут небудет, иникто неузнает, зачем она была нам нужна.
        - Прогулялась… - ошеломлённо повторила я, понимая теперь полностью замысел напарника. - Погоди, ты, чтоже, переодел её вмоё платье?
        - Вот ещё, - фыркнул вампир. - Делать мне больше нечего. Вполне достаточно, что я тут крутился, мешая всем здешним дамам подойти кпрекрасному видению поближе, иузнать вней постороннюю девушку! Оставалось только наняться вкамеристки кбродячей актрисе, ибудет совсем весело!
        - Неувиливай отответа! - потребовалая.
        - Глупышка, - засмеялся напарник. - Нельзя быть такой невнимательной. Платье этой девушки похоже натвоё, новсёже отличается, идостаточно, чтобы при встрече вас неперепутали сней. Будь наней твоё платье - или вточности такоеже - мне пришлосьбы её прятать ипосле того, как маскарад закончится. И, кстати, нечего отвлекаться, скоро время обеда, ия предчувствую, что тебя начнут искать.
        Я поёжилась, новсёже без спора позволила вампиру раздеть меня - пользуясь туманной завесой, которую он мог сгущать посвоему желанию, напарник совершенно нестеснялся посторонних, амоё мнение поповоду сырости, открытой местности ипрочего его никогда неинтересовало. Раздев, он тщательно смыл грим смоего лица (меняющий внешность так, чтобы служанку сочли всего лишь похожей наменя, нонемной) - процедура необходимая, ноболезненная, как всё, что вампиры делают быстро, потом также споро инеприятно одел вутреннее платье иуложил волосы взамысловатую высокую причёску, для создания которой приехавшая вместе снами Клара использовала фальшивые пряди.
        - Теперь полный порядок! - бодро заявил напарник иподтолкнул меня понаправлению кдому. - Запомни, дорогая: ты гуляла весь день втумане, думала освоём иникого невидела. Если будут настаивать, можешь краснеть иопускать глазки, подумают, будто ты целовалась слюбовником.
        - Перестань! - запротестовалая.
        - Да-да, именно так инадо отвечать, - засмеялся вампир. - Влюбом случае, утебя небылобы времени переодеться, заплести косы, добежать достолицы ивернуться - даже еслибы стобой былабы армия служанок исамые быстрые вОстрихе лошади. Поэтому нацепи мечтательную мину насвою мордашку - ивперёд.
        - Как я устала, - пробормотала я, нонапарник меня уже неслушал.
        - Ивона, милая, - заговорила сомной госпожа Тадье после утреннего чая[50 - Утренний чай - приём пищи между завтраком иобедом, часто опускается людьми, слишком занятыми или слишком бедными, чтобы его пить. Обычно ксобственно чаю подают поджаренный хлеб, сваренные «вмешочек» яйца, которые обильно посыпаются специями. Также можно часто увидеть тонкие ломтики сыра изаварные пирожные. Утренний чай больше принят встолице Остриха, нежели впровинциях или вДейстрии.], когда, дружески взяв под руку, повела «дышать свежим воздухом» вукутанном туманом саду. - Я знаю, увас вДейстрии вести такие разговоры непринято, ия хочу, чтобы ты поняла: я никогдабы нестала вмешиваться втвои дела, еслибы неострая необходимость.
        - Очём вы, Марта? - удивлённо спросила я. Моё утреннее отсутствие никем небыло замечено, имне непришлось протестовать икраснеть вответ нанескромные намёки, потому что их, собственно, инебыло. Однако вступление госпожи Тадье заставило меня насторожиться.
        - Я сама была молода, - продолжала, словно инеуслышав моего вопроса, почтенная дама. - Ия-то уж знаю, какой занозой могут стать опекуны иродители. Ауж если кавалер женат…
        - Мой кавалер неженат! - возмущённо перебила Марту я. - Неужели вы думаете, что я согласиласьбы принимать усебя чужого мужа?
        - Апочемубы инет? - резонно возразила госпожа Тадье. - Женатые ничем нехуже неженатых, даже напротив - им есть скем сравнить даму сердца, прежде чем назвать её самой прекрасной насвете.
        - Марта! - шокировано воскликнулая.
        - Привыкай, милочка, - подмигнула мне любовница бывшего синдика столичных стрелков. - Ты живёшь вОстрихе.
        - Хорошо, Марта, как скажете, - покорно согласилась я. - Новернёмся кнашему разговору. Вы хотели мне что-то сказать?..
        - Иверно! - рассмеялась Марта. - Прости старуху, заболталась!
        - Вы вовсе нестарая! - привычно запротестовала я, ногоспожа Тадье только покачала головой.
        - Итак, Ивона, давай поговорим откровенно, - решительно начала она. - Что тебя связывает сДроном Перте?
        Еслибы вэтот момент разверзлисьбы небеса, игромовой голос изобличилбы меня всамых страшных грехах, известных человечеству, еслибы изтумана выскочилибы «кровники», чтобы обнаружить намоём теле свежие укусы, еслибы городские стрелки арестовалибы меня как шпионку, еслибы всё это случилосьбы одновременно - я итогда небылабы вполовину так удивлена, поражена, напугана, как сейчас. Туман словно прилип кглазам, или, быть может, уменя помутилось зрение, и, когда я пришла всебя, добрая Марта брызгала мне влицо водой изорва.
        - Прости, деточка, - как мне показалось, довольно формально извинилась она. - Я неподумала, насколько для тебя важным окажется наш разговор. Итак, молодой Перте пополнил тобой свою коллекцию красавиц? Ничего нескажешь, достойный выбор. Атебе известно, что умолодого Перте есть невеста, накоторой он намеревается жениться всамом скором времени?
        - Да, - мрачно буркнула я, - надевушке, которая искренне считает себя моей подругой - если, конечно, «молодой Перте» неизменил своего решения зато время, которое я его невидела.
        - Даже мужчина неможет поменять решение закакие-нибудь три дня, - возразила хозяйка Тадье, - если, конечно, речь идёт овозможности поправить дела спомощью женитьбы. Кстати, ачем ему неподходишь ты, а, Ивона? Ты немногим беднее той бледненькой барышни.
        - Вы её видели? - вскинуласья.
        - Молва, - пожала плечами Марта ипомогла мне подняться стравы, накоторую перед тем усадила. - Ноты неответила… или тебе неприятно отвечать?
        Теперь пришла моя очередь пожимать плечами иулыбаться.
        - Я невидела хозяина Дрона Перте гораздо дольше, чем три дня, дорогая моя Марта. Вы ошибаетесь, он вовсе небыл моим любовником, ия никогда несобиралась выходить занего замуж.
        - Однако его имя произвело натебя впечатление, - немедленно возразила почтенная дама. - Идовольно сильное, ты ведь небудешь отрицать?
        - Мне пришлось приложить некоторые усилия, - сухо ответила я, - ктому, чтобы столь блестящий кавалер всёже несмог «пополнить мной» свою необычайно богатую коллекцию дам. Я полагала, что больше неуслышу онём.
        - Так он тебя домогался? - заинтересованно спросила Марта. - Милая, чтоже ты несказала сразу? Ябы нашла тебе другого защитника!
        - Защитника? - резко переспросила я, начиная понимать, кчему клонит моя старшая подруга.
        - Ну, да, - бесхитростно ответила госпожа Тадье. - Он приехал встолицу наднях, конь весь вмыле, едва незагнал бедное животное. Тутже прислал мне записку, а, как только узнал, что затебя небудет вступаться любовник, бросился кбедному Дарьену. Тот, конечно, неочень-то стремился скрестить шпаги смолодым Перте, ноюноша наговорил старику столько колкостей, что имертвецбы оскорбился. Когда иэто непомогло - подстерёг наулице ипублично отвесил пощёчину. Теперь Дарьену уже ничего нельзя будет поделать, придётся драться. Неправдали, очень мило состороны молодого Перте?
        - Мило?! - чрезвычайно удивлённая подобной формулировкой, воскликнулая.
        - Разумеется, мило, - раздражённо откликнулась госпожа Тадье. - Еслибы после всего произошедшего между тобой иэтим старым хрычом никтобы небросил ему вызов, тыбы оказалась отверженной. Ктобы захотел говорить сженщиной, закоторую некому драться?!
        - Но, Марта! - ахнула я. - Мне казалось, чтовы…
        - Я - другое дело, - отмахнулась почтенная дама. - Я старая калоша[51 - Это словосочетание госпожа Тадье произносит по-дейстрийски, так как острийцы неносят калош инеиспользуют данный оборот речи.], имне давным-давно нет дела домнения света. Новот ты, Ивона, ты ещё слишком молода, чтобы изведать его жестокость!
        - Марта, немогу поверить, чтобы вы говорили серьёзно!
        - Иневерь, - улыбнулась госпожа Тадье. - Главное, я вовремя увезла тебя изстолицы, итеперь ты неможешь предотвратить поединок втвою честь.
        Отэтих слов мне снова сделалось дурно: меня будто затягивали вдурной роман позапрошлого века. Марта по-своему истолковала моё молчание.
        - Конечно, деточка, я вовсе недумаю, будто ты способна броситься между мужчинами, как вплохой пьесе. Это правило общее для всех. Видишьли, мы привыкли считать, что женщины существа слабые, робкие имиролюбивые, поэтому им положено всеми силами стремиться предотвратить кровопролитие… амужчинам - сильным, смелым, отважным ижестоким - осуществить его, несмотря ни накакие препятствия. Вот мы ипрячем девушек подальше, ану как они ивсамом деле вздумают вмешаться… ато, ещё хуже, начнут подстрекать противников, иопозорят свой пол навеки вечные.
        Ипочтенная дама лукаво подмигнула.
        - Никак немогу вас раскусить, - вздохнула я. - Чего вы отменя хотите, Марта?
        - Правды, - последовал немедленный ответ. - Молодой Перте набросал немало намёков отвоём любовнике, ия, правоже, начала сомневаться вего существовании. Подумала, мальчишка нарочно обманывает меня, чтобы скрыть правду освоих похождениях. Небывалое благородство для этого человека, ну, так все мы когда-нибудь взрослеем. Ноты, Ивона… Расскажи всё, как есть старухе. Ктоже твой кавалер, если ты скрываешь его ото всех? Кто тот человек, который может затмить молодого Перте - ведь ты из-за него отвергла ухаживания этого достойного кавалера, нетакли? Ктоон?
        Уменя неосталось сил сопротивляться. Если Марте так хочется сунуть нос невсвои дела, если ей так нужна правда - так пусть получает её сполна, инеговорит потом, что непросила! Вконце концов, врядли она решит меня когда-либо выдать…
        - Я жду, Ивона, - напомнила осебе госпожа Тадье. - Прошу тебя, открой мне, кто твой любовник.
        - Вор, - просто ответилая.
        Марта неответила, ия взглянула нанеё свызовом.
        - Вы сами говорили, что незакроете для него двери вашего дома! - обидчиво выкрикнула я. - Будь он хоть домушник, хоть вампир, хоть трубочист, хоть сумасшедший!
        - Говорила, деточка, - неожиданно мирно признала Марта.
        - Новы так недумали, неправдали?! Вы думали, ко мне «лазает вфорточку» Дрон Перте, ипоэтому закрывали навсё глаза, анасамом деле вы такаяже, как ивсе, и… - я разрыдалась.
        - Ну-ну-ну, милочка, - решительно прервала мои рыдания госпожа Тадье ипротянула платок. - Немели чуши. Никто несобирается нападать натвоего возлюбленного. Хочешь любить вора - пожалуйста, уменя ведь воровать нечего, адоостальных мне идела нет. Только сама-то будь готова кнесчастьям: ану как твой милый попадётся, как это говорят, «нагорячем»?
        Невольно хихикнув отпредставившейся мне картины, я приняла платок ивытерла глаза.
        - Непопадётся, - буркнула я. - Он ловкий иосторожный. Иему всегда везёт.
        - Ему повезло стобой, аэто главное, - последовал обязательный комплимент. - Но, Ивона, милая моя, я недумаю, чтобы твои родные были ввосторге оттакого ухажёра.
        - Аони инебыли ввосторге, - пояснила я. - Поэтому мы искрываемся: маменька навела справки омоём новом знакомом, иперед ним тотчас закрыли двери всех приличных домов. Стехпор…
        - Н-да, - кашлянула старая Марта. - Должна признаться, ты меня огорошила. Несочти заупрёк, нооткрой: как могла девушка изхорошей семьи хотябы встретиться свором, нето, чтобы быть сним знакомой лично? Он поошибке забрался втвою спальню вместо отцовского кабинета?
        - Вы ещё моглибы предположить, что он пытался украсть мою сумочку втолпе наскачках, - улыбнулась я. - Нет, разумеется, ничего подобного небыло.
        - А, ясно, - поскучнела Марта. - Это порядочный человек, сын честных родителей, который ради тебя растратил деньги втой конторе, вкоторой был вынужден подвизаться, и, когдаты…
        - Вовсе нет! - засмеялась я. - Ничего такого ужасного, и, потом, вДейстрии непринято принимать подарки откавалера, если он неваш родственник или муж. Даже жених может подарить только обручальное кольцо.
        - Так нетомиже! - потребовала заинтригованная женщина. - Он некарманник, недомушник, нерастратчик. Какойже тогда изтвоего возлюбленноговор?
        - Высшего класса! - снеуместной гордостью ответила я. - Вовсяком случае, извысшего света.
        - А… - непонимающе потянула госпожа Тадье. - Ночто он тогда ворует?
        - Что придётся, - пожала плечами я. - Драгоценные камни, важные документы, ценные бумаги… Главное - нечто украсть, акак украсть, чтобы этого незаметили.
        - Икакже? - определённо заинтересовалась Марта.
        Ноя почувствовала, что шутка слишком уж затянулась, и, потом, вдохновлённая непривычным внимание идоверием своей маленькой аудитории, я начала выбалтывать лишнее. Надо как-то закруглить неожиданные откровения, целиком взятые изавантюрных романов начала века.
        - Авот вэтом - его секрет, дорогая Марта, - торжественно произнеслая.
        - Ион, как все мужчины, неоткрывает тебе своих профессиональных тайн, - разочарованно подытожила госпожа Тадье. - Одного я немогу понять. Если он так хорош, какие сведения онём могла раздобыть твоя мать?
        Ответа наэтот вопрос я незнала: авантюрные романы ни очём подобном неписали. Поправде говоря, жестокие родители, которые наводят справки иразлучают влюблённых, были взяты мной изсентиментальных романов госпожи Кик, вкоторых небыло ни словечка про обаятельных разбойниках. Нонадо было как-то выкручиваться.
        - Была одна тёмная история, - как можно более безразлично пояснила я. - Ободной девице, которая нето влюбилась внего, исошла сума, нето сошла сума ивлюбилась… Одним словом, он небыл признан подходящим кавалером.
        - А… - снова потянула госпожа Тадье. - Иты миришься сподобным положениемдел?
        - Я люблю его, - ответила я, инестала больше ничего прибавлять. Марта пожала мне руку, молча выражая сочувствие иподдержку, имы вернулись вгостиницу.
        - Инестыдно? - смеялся напарник, узнавший омоём розыгрыше через несколько дней, когда соизволил вновь навестить меня наТуманном острове. Оставаться здесь долго ему мешала элементарная вежливость: настоящая хозяйка гостиницы, как это принято говорить, «никого непринимала», ипоэтому посещать её владения было неприлично. Беренгарий, конечно, ненарушал местного этикета, унего ссамого начала было рекомендательное письмо отМастера, позволившее ему добиться свидания снемолодой не-мёртвой и, насвидании - права «присматривать замной» иохотиться понеобходимости вчужих угодьях. Но, всёже, беспокоить пожилую даму больше необходимого нестоило.
        - Я понимаю, это было рискованно, - серьёзно возразила я, отводя руки вампира, желающего попривычке растрепать мою причёску. - Ночего мне стыдиться?
        - Ничего, - ещё веселее засмеялся напарник. - Ровным счётом ничего, моя дорогая. Но, признаюсь, неподозревал втебе такого коварства. Что натебя нашло, девочка моя маленькая?
        - Разве я плохо придумала? - засмеялась вответ я. - Иразве я сказала неправду? Или выдала тебя? Пусть думает, что хочет, раз уж втягивает меня всвои устричные «вопросы чести».
        - Нельзя быть такой нетерпимой, - наставительно сказал вампир и, притянув меня ксебе, поцеловал воснование шеи. - Ноты права, только «устрицы» могут устроить изнебольшого скандала целое представление.
        - Мне ненравится, что здесь находится Дрон Перте, - пожаловалась я, ипоёжилась, как отсильного холода. Напарник прижал меня ксебе илегонько поцеловал влоб. - Почему мы ничего незнаем онём?
        - Как так «незнаем»? - возразил вампир. - Я знал, идавно, только нехотел тебя беспокоить, потому инеговорил. Непереживай, Ами, мы отнего инепрятались, уехали открыто, ты имени неменяла. Даже хорошо, что он вмешался вэто дело, какбы ты выглядела без защитника твоей чести? Немогже я убивать Дарьена лично!
        - СДроном никогда незнаешь, какую плату он потребует засвою любезность, - возразилая.
        - Ами… - вздохнул напарник. - Хорошая моя, ты никогда недумала, что ему просто нравится это дело?
        - Окаком деле ты говоришь? - непонялая.
        - Драться, - коротко ответил вампир ибез предупреждения укусил меня вшею.
        - Даже неспорь, - строго заявил мне напарник вечером следующего дня. - Слушать ничего нежелаю! Просто пойди исделай то, что я сказал!
        - Аесли… - протянула я, неохотно подчиняясь вампиру, вновь переодевающему меня в«бедную уволенную служанку». Густой туман вокруг нас нестал более уютным запроведённые наострове дни. Господи, когдаже закончится эта погода?!
        - Без «если», Ами! Без «если»! Ты всё сделала, как я сказал?
        - Всё, - недовольно проворчала я. - Будто ты сам незнаешь. Сказала госпоже Тадье, что устала, ихочу побыть одна. Насилу вырвалась отеё поучений натему мужчин иих коварства. Вот уж недумала, что она способна наподобную нотацию!
        - Твоя шуточка выходит тебе боком, - наставительно заявил напарник, разворачивая меня ксебе, чтобы нанести налицо необходимый грим. - Инеморщись, будь добра!
        - Самбы попробовал… - буркнула я. Напарник легонько стукнул меня погубам, вынуждая замолчать, иприступил кработе.
        Напарник оказался прав: я действительно сделала доброе дело, постучавшись вэтот день вдом господина Шерена - сзаднего входа, разумеется. Дверь открыла сама экономка, ичутьли нетот мигже, как я постучала. Вид упочтенной дамы был весьма ивесьма загнанный.
        - Чего надо? - неприветливо спросила она. - Нищим неподаём!
        - Я ненищая! - тот часже возмутилась «бедная безработная служанка», иэкономка сразуже меня узнала.
        - Милочка! - ахнула она. - Да ты просто подарок судьбы, ангел воплоти, ответ намои молитвы! Мы все сног сбились! УАды заболела мать, иона уехала ксебе вдеревню, аРимма только что подвернула ногу, когда бежала передавать Эльзе распоряжение хозяйке! Сколько раз говорила дурочке - небегай полестницам, ноги переломаешь - куда там! Теперь уменя только одна горничная, Инга, дурочка страшная, да ещё эта девчонка, Нора, укоторой всё изрук валится. Говоришь, ты три года работала ухозяйки Р*** изВ***ского лена?
        - Три года горничной, хозяйка Лекон, - присела вреверансе я - куда менее низком, чем прошлый раз. - Иещё один год камеристкой, игод только читала вслух.
        - Сокровище! - отдуши воскликнула экономка. - Останься, дорогая, я заплачу заэтот вечер как занеделю, даже если придётся платить изсобственного кармана!
        - Ачто увас случилось? - наивно спросила я, позволяя себя ввести-втянуть вовнутренние комнаты дома.
        - Как - что?! Милая, хозяин Шерен, наконец, женится!
        Разумеется, вэтот день господин Шерен ещё непраздновал свадьбу. Нет, сегодня он занимался гораздо более важными вещами: подписывал брачный контракт сотцом невесты. Собственно говоря, женщины наподобном мероприятии нетребовались вовсе, ивстарину мужчины прекрасно улаживали свои дела одни, безо всякой помпы. Обговаривали все самые важные пункты договора, старались втихомолку вписать выгодные для своей стороны условия так, чтобы другая сторона ничего незаметила иневозмутилась. Квечеру бутылка коньяка оказывалась распита, гость - обычно будущий тесть, ноиногда шурин или вовсе дядя невесты - усаживался вроскошный экипаж иуезжал, хозяин уходил ксебе вспальню, априслуга убирала посуду. Однако времена идут, итеперь появилась мода наподобные встречи брать ссобой женщин, хотя, добавляют консервативные острийцы, видит бог, их-то это никоим образом некасается. Хорошо, если жених живёт несовсем бобылем: тогда есть кому принять гостей, пока мужчины запрутся вкабинете наедине сконьяком ибумагами. Плохо, если никого нет: волей-неволей им придётся оставаться вгостиной сдамами и, попивая слабое вино, делать
туманные намёки относительно желаемых условия контракта. Результат обычно бывает катастрофический для обеих сторон, имудрые люди обзаводятся для такого случая дальними родственницами, которым можно хотябы наодин вечер поручить приём гостей. Увы, Гензериху Шерену нехватало нето родственниц, нето ума: обсуждение брачного контракта проходило вгостиной, иневеста, смазливая девица непервой свежести (успевшая, как мне шепнул напарник, где только непотаскаться) то идело вставляла совершенно неуместные замечания вразговор отца ибудущего мужа. Судя покислой мине, то идело появляющейся налице счастливого жениха, спутницу жизни он выбирал себе, исходя изпривлекательности её родителей, анееё самой. Впрочем, вОстрихе приличия нетребуют постоянного общения ссупругой, достаточно того, что она получает фамилию мужа истатус почтенной замужней женщины.
        Что касается меня, то, наспех переодевшись вплатье Ады, которое было слишком длинным, ктомуже велико вгруди, я носилась вверх ивниз полестнице. Вгостиную меня недопускали, моей задачей было передать требуемое блюдо Инге, которая сторжественным видом вплывала кгостям, апотом забрать унеё стопку грязной посуды. Накухне меня ждала девочка Нора, моющая посуду стакой скоростью, что нанеё было страшно смотреть (Эльза ворчала, что «паршивка» разбила уже три стакана) игоспожа Лекен, лично протирающая наиболее дорогие тарелки. Заглянуть вгостиную удавалось только мельком, ноя итак могла совершенно точно сказать, что хозяин Гензерих Шерен мало изменился стех пор, как я имела сомнительное удовольствие видеть его впоследний раз. Разве только вглазах острийца уже неплескались страх иненависть, которые так уродовали его вДейстрии. Ничего удивительного: «устрицы» споразительной наивностью верят, что уж усебя дома они защищены отне-мёртвых».
        - Ужасно наивно сих стороны, - согласился напарник. Я впустила его вдом ночью, когда гости уже разошлись, хозяин уехал «развеяться» (надо полагать, водно изтех респектабельных заведений, вкоторых торгуют женской красотой), аслуги легли спать. Меня оставили вдоме: даже самым жестокосердным острийцам непришлобы вголову вытолкать девушку задверь среди ночи, особенно когда постолице разлился-растёкся похожий наразведённое молоко туман. Что касается госпожи Лекен, то она небыла такой уж жестокосердной, идаже выплатила мне недельное жалование заодин вечер работы - перед сном, специально для того, чтобы я могла ложиться соспокойной душой, неопасаясь наутро быть выкинутой без денег.
        - Ты уверен, что я смогу уйти нарассвете? - спросила я, нежелая отвлекаться напустые беседы. - Аесли они неотпустят меня или попробуют удержать?
        - Уверен, дурочка, - безапелляционно заявил напарник. - Сама подумай, зачем вдоме холостяка столько служанок?
        - Аесли?..
        - Нет, дорогая, сженитьбой ему лишние непонадобятся, напротив, он постарается избавиться откого-нибудь изних. ОтАды, например, которой надул брюхо, итеперь она то идело ездит вдеревню «кматушке» - навещать своего бедного малютку. Аговорит, будто мать болеет! Дочего люди бывают забавны!
        - Откуда ты знаешь? - ахнулая.
        - Откуда надо, - отрезал вампир. - Словом, нетревожься. Уневесты своих слуг полно и, постранному совпадению, они или страшные старухи или вовсе мужского пола… Вторая, категория, напротив, молода икрасива…
        - Прекрати! - разозлилась я. - Только мне идело доразвратных обычаев «устриц»!
        - Ну, так инезадавай глупых вопросов. Скажи лучше главное - ты видела, гдеон?
        - Ато ты сам незнаешь, - вздохнула я. Разумеется, сзадачей впустить вампира вдом справиласьбы любая служанка - даже неподозревая овозложенной нанеё миссии. Новысмотреть потайной сейф сдокументами идаже подсмотреть шифр новомодного замка - это служанке непоручишь. Даже еслибы вампир могбы сделать достаточно точное внушение, кто поручится, что бедняжку незастукают наместе преступления?
        - Умница! - просиял напарник и, нетратя времени наразговоры, куснул меня закончик пальца. Ничего общего стем удовольствием, которое может доставить не-мёртвый своей жертве, когда он сней играет, я неиспытала. Острая боль, всплеск злости напривычную уже бесцеремонность, ощущение вопрошающего взгляда, просматривающего мои воспоминания так, как люди читают книгу, потом, ярко - вид спрятанного закартиной сейфа ипальцы Шерена, выставляющего нужную комбинацию цифр ибукв. Всё это заняло времени меньше, чем нужно для произнесения слова «сейф». - Благодарю. Ты отлично потрудилась.
        - Всегда ктвоим услугам, - проворчала я, зная, что сегодня я напарнику уже непонадоблюсь. Вэтом доме я своё дело уже сделала.
        - Ну, ибрысь отсюда! Марш вкровать, инемедленно, ато утром опять еле встанешь, моя дорогая.
        - Да когда я… - возмутилась было я, нонапарник уже неслушал, исчез, будто растворился втёмной тишине дома.
        - Куда это ты собралась, дорогая? - неприятно удивилась хозяйка Лекен зазавтраком. Шерен уже успел вернуться - под утро, пьяный допотери рассудка ибеспомощно обвисающий наруках усвоих верных слуг. Никого вдоме незаинтересовала внезапная сонливость породистых собак, как обычно, спущенных сцепи после наступления темноты. Вконце концов, если проклятых тварей натаскали лаять только при приближении не-мёртвых, аэтой ночью они нелаяли, можно только счистой душой утверждать, что не-мёртвые кдому неприближались, ипричин для беспокойства нет. Псарь, возможно, сделалбы другое предположение, но, постранному совпадению, именно вэту ночь удостоил своим визитом заведение тогоже профиля, что ивыбранное хозяином - правда, несколько менее респектабельное.
        Однако все эти несомненные признаки успеха неотменяли огорчительных для меня интонаций экономки.
        - Прошу прощения… почтенная хозяйка… мне казалось, вы нанимаете меня только наодин вечер…
        - Ипоэтому ты преспокойно положила вкарман плату нанеделю! - рассерженно фыркнула экономка, сейчас нетакая щедрая, как накануне. - Хочешь уйти ибросить меня - сейчас, когда Ада усвоей матери, адурёха Римма стонет насвоей кровати! Нет, милочка, уйдёшь, когда отработаешь неделю-другую. Самаже говорила - приткнуться некуда.
        - Да, но… - нерешительно промямлила я. Причин мне стремиться убраться избогатого дома я невидела. Разве что понимание: через неделю меня всё равно выгонят ипридётся искать себе новое место, атак - я моглабы затеже деньги ещё некоторое время ничего неделать, только неторопясь искать себе место.
        - Милочка, втвоём возрасте рано предаваться праздности, - назидательно заметила экономка. - Недури, дорогая, иоставайся унас. Справим тебе новую форму, устроим накровати Риммы - всё равно дурочку придётся кродным отправить, начто она здесь, унас ведь нелазарет?.. Оставайся инеглупи.
        - Вы очень любезны, - вотчаянии произнесла я, представляя вэту минуту, что будет, если меня хватятся наТуманном острове. Правда, нанятая Беренгарием девица впохожем намоё платье должна была мелькать втумане досамой ночи, новедь рано или поздно кто-нибудь постучится вмою комнату! - Вы очень любезны, но, право…
        - Неочень-то она любезна, - раздался над моей головой знакомый голос средкими для него холодными интонациями. Намоё плечо легла худая рука, я подняла взгляд истолкнулась стёмными голодными глазами. Ошеломлённая внезапным появлением экономка сидела напротив, затаив дыхание, нешевелясь и, кажется, даже неморгая. Такимиже неподвижными ибезжизненными были иЭльза, Инга иНора - безмолвные свидетельницы нашего сэкономкой разговора. Мужчин, пообычаю, назавтраки женской половины прислуги недопускали, да они инепроспались ещё после вчерашних развлечений. - Платье предлагает старое, аизжалования вычтет как зановое. Изабрать непозволит, поскольку тебе всё равно нельзя будет носить закрытую одежду, раз ты небудешь жить вдоме дворянина.
        - Что ты тут делаешь? - больше для поддержания разговора, чем действительно излюбопытства спросила я и, неудержавшись, потёрлась щекой олежавшую намоём плече руку. Напарник рассмеялся ипригладил мои волосы - явно жалея, что неможет их растрепать, как привык.
        - Затобой зашёл, моя девочка. Какбы ты добиралась одна? Сбегай-ка переоденься ивозвращайся сюда. Я всё устрою. И… знаешь что? Отдай этой сквалыге деньги. Пусть подавится.
        Наследнице большого состояния непристало вздыхать онедельном жаловании служанки, апотому я, хотя иссожалением, поспешила исполнить приказ. Гроши, положенные простой служанке, увы, казались мне более доступным состоянием, нежели марки, положенные намоё - фальшивое - имя вбанке.
        Через несколько минут прислуга - уже вполне способная шевелиться иморгать глазами - испуганно замерла настоявшей возле стола лавке, ахозяйка Лекен вярости орала надерзкую наязык белоручку, которая вообразила, будто невероятно нужна втаком почтенном доме, как дом хозяина Шерена, будтобы сюда принимают всяких побродяжек сулицы идаже - подумайте только! - готовы выплачивать им недельное жалование занесколько часов работы. Дерзкая белоручка втягивала голову вплечи ипятилась кдвери, вкоторую ибыла вытолкана, сопровождаемая яростным напутствием.
        - Через минуту-другую злючка успокоится, ачерез час забудет, из-за чего кричала, - невозмутимо пояснил режиссёр неприглядного спектакля. - Ноденьги настоле убедят её, что игра стоила свеч. Всё-таки некоторые люди бывают отвратительно… Эй, Ами, девочка моя, ты чего? Ами, Ами, неплачь, всё ведь хорошо!
        Увы, я так иненаучилась спокойно переносить незаслуженную брань, ивампиру пришлось потратить немало нежных слов, пока он невспомнил освоей власти надо мной инеуспокоил более надёжным образом - наградив меня взамен тяжелейшей головной болью. Дальнейший разговор мы продолжали уже уменя вспальне, куда я, несомненно, незаметно пробралась ещё вчера вечером.
        - Нет, Ами, - раздражённо ответил напромелькнувшую уменя вмыслях догадку. - Я вовсе немог переодеть тебя здесь днём, хотя, согласен, так былобы гораздо удобнее. Новдом непроникает туман, вовсяком случае, здесь его гораздо меньше, чем наулице.
        - Туман так много значит для тебя? - уточнила я, поворачиваясь, чтобы напарнику было удобнее расшнуровывать мой корсет. Наэтот раз мы неторопились, иизбавление отстягивающего рёбра орудия пыток было скорее приятным - вовсяком случае, я блаженно вздохнула, когда обрела свободу.
        - Туман так много значит для любого вампира, - пояснил Беренгарий. - Мастер могбы раствориться ивлунном свете, идаже слиться сзакатными лучами, да имой наставник тоже. Вовсяком случае, насчёт луны я несомневаюсь. Нодля большинства остаётся только туман. Зато втакие дни солнце ненасылает оцепенения. Инеспрашивай, пожалуйста, почему - я всё равно незнаю, моя дорогая. Атеперь снимай-ка юбку, тебе всё равно неслишком идёт.
        Когда я переоделась влёгкую кружевную сорочку, вполне подходящую кмоему нынешнему общественному положению, напарник кивнул мне накровать исам уселся накрай, посвоей неприятной привычке скинув камзол итуфли.
        - Каюсь, я был неправ, - тяжело произнёс он после долгого молчания. - Неподумал, что эта жадная старуха будет тебя задерживать. Иперестарался собратным внушением. Ты сильно расстроилась?
        Послушно усевшись рядом снапарником, я нерешительно положила руку ему наплечо.
        - Нет, что ты, - неубедительно солгала я. - Только впервую минуту… отнеожиданности.
        - Глупенькая, - тепло улыбнулся вампир. - Дурочка ты моя. Неволнуйся, скоро всё закончится, имы сможем отдохнуть.
        - Что ты имеешь ввиду? - насторожилась я, новампир легонько толкнул меня вгрудь, заставляя откинуться наспину.
        - Я велел тебе ложиться спать, - неумолимо заявил он, - авовсе несидеть, тратя последние отведённые для сна часы[52 - Очевидно, что господа ещё спят вто время, как слуги давно наногах.] набесполезную болтовню.
        - Норазве?..
        - Спи, - внушительно заявил вампир, поднявшись, уложил мои ноги накровать иукрыл меня одеялом. - Все разговоры потом. Спи, маленькаямоя.
        - Ивона, дорогая моя, - снекоторым сожалением обратилась ко мне хозяйка Тадье сразуже после завтрака. - Нам приходит время расстаться.
        - Марта, очём вы говорите? - немедля насторожилась я. - Что-то стряслось? Надеюсь, ничего серьёзного?..
        - Как сказать, - ссомнением ответила добрая женщина. - Нотебе надо навремя вернуться домой, моя милая.
        - Но, Марта, почему?
        - Старик Дарьен убит вчера утром, - коротко пояснила хозяйка Лекен. - Аэто значит, что тебе следует вернуться домой.
        Вэтот момент мы как раз дошли (добрались ощупью, будет сказать вернее) дотерявшейся втумане беседке, ия поспешила зайти внутрь исесть, чтобы переварить ожидаемое, новсё равно потрясшее меня известие. Вот ещё один человек убит из-за меня. Ради меня. Господи, неужели это никогда незакончится?
        - Постойте, Марта, я невполне вас понимаю. Вы говорили, что мне неследует находиться встолице, пока Дрон Перте бросает вызов бедному хозяину Дарьену ипока он дерётся сним надуэли. Нотеперь-то мне зачем уезжать ипочему именно домой? Ведь я могу оставаться вне столицы исейчас…
        - Неможешь! - решительно заявила любовница бывшего синдика столичных стрелков. - Ивона, милая моя, ты совершенно незнаешь наших привычек иправил. Девушка, зачью честь был убит человек, должна убраться ксебе домой. Это что-то вроде ссылки, добровольной, если дуэль была честной, потому что тогда ни укого небудет ктебе вопросов. Ипотом, такая «ссылка» покажет стрелкам, что ты нескрываешься отних, анаходишься там, где тебе иположено быть, ивлюбую минуту готова дать показания. И, наконец, так ты полнее покажешь свою непричастность ксовершившемуся: вовремя переговоров идуэли небыла встолице, апосле, незная ни очём, вернулась домой. Понимаешь меня?
        Я неуверенно кивнула. Свою речь Марта наверняка заготовила заранее, иначе несмоглабы найти столько объяснений обычаям своей родины: человек ведь непытается искать причины тому, почему его соотечественники ведут себя как его соотечественники, анекак иностранцы, инеможет вот так вот сходу это объяснить.
        - Отлично! - просияла хозяйка Лекен. - Тогда иди ксебе исобирайся. Я уже послала записку тебе домой, икобеду они пришлют затобой экипаж.
        - О, Марта, вы так добры…
        - Ничуть! - решительно отвергла благодарности почтенная дама. - Мне всё это ничуть нетрудно, ктомуже…
        - Да, Марта? - предупредительно спросилая.
        - Обожаю встревать вдела, которые меня некасаются, - обезоруживающе улыбнулась хозяйка Тадье. - Давно уменя небыло столько хлопот, как сейчас. Знаешь, девочка, только так истоит жить, уж поверь старухе.
        Едва мы отъехали отрва, опоясывающего Туманный остров, как напарник остановил карету ипомог мне перебраться накозлы. Нам слишком многое надо было обсудить, итратить дорогу наразглядывание пейзажа небыло никакого смысла. Тем более, что сквозь туман всё равно ничего нельзя разглядеть.
        - Ты неправа, - возразил вампир, обнимая меня заталию. - Во-первых, мы моглибы разговаривать мысленно, еслибы втом возникла нужда, аво-вторых - я могу показать тебе втумане любые пейзажи, какие только захочешь.
        - Тогда зачемже? - зябко поёжилась я, прижатая кпротивоестественно холодному телу напарника.
        - Вот зачем, - усмехнулся вампир, целуя меня вшею. Остановить его я неуспела, да инеочень старалась. Туман вокруг нас окрасился алым, закружилась голова, вовсём теле появилось уже знакомое ощущение лёгкости иблаженства.

«Хорошая моя, - раздался вголове непривычно нежный голос напарника. - Хорошая… Итолько моя. Наконец-то…»
        - Ну, прости, Ами, я неудержался, - расстроенно извинялся напарник некоторое время спустя. Каким-то чудом ему удалось успокоить лошадей, едва невзбесившихся, пока вампир пил мою кровь («яже незнал, что это наних так действует!»), идаже, свернув снужной дороги, отыскать придорожную таверну, хозяин которой заотдельную плату согласился напоить нежданных посетителей горячим шоколадом. - Я виноват, я дурак, я недолжен был злоупотреблять твоей кровью, и, конечно, мне неследовало делать этого надороге, иты права, нам надо поговорить, анеотвлекаться… Ами! Ну, несмотри наменятак!
        Отвечать навзволнованный монолог напарника неимело смысла, как неимело смысла ни упрекать его, ни обижаться. Я молча сидела перед ним вгрязной таверне, слабая ибледная после очередного «злоупотребления». Обычно Беренгарий довольствовался самой возможностью ощутить нагубах вкус моей крови, нотеперь, пособственному признанию, «неудержался». Молча сидела, сжимая чашку сшоколадом, слишком тяжёлую для моих ослабевших рук, идаже, кажется, ни очём недумала. Иуж точно никак несмотрела нанапарника - хотябы потому, что мой взгляд упирался встол инеподнимался насобеседника.
        Сам вампир, удивительно огорчённый собственной небрежностью - а, может быть, её последствиями, судить трудно, - сидел передо мной, пользуясь тем, что втаверне, при её открытых окнах, было полно тогоже самого тумана, что инаулице. Хозяину заведения, как инемногим посетителям, были отведены глаза - наслучай, если они заметят, что внашей паре расплачивался немужчина.
        - Инетолько глаза, - машинально поправил напарник, прервав свои извинения. - Ещё иуши, чтобы неподслушивали.
        Я невольно рассмеялась ипоперхнулась шоколадом. Напарник поспешно хлопнул меня поспине, заставив поперхнуться вовторой раз и, повернув ксебе лицо заподбородок, заглянул вглаза.
        - Мир?
        - Мы нессорились, - напомнила я. Вампир невесело улыбнулся.
        - Да, дорогая, нолучшебы мы поругались, ябы нечувствовал себя такой свиньёй, как сейчас.
        - Ты несвинья, - запротестовала я. - Ты просто…
        - Вампир, - закончил вместо меня напарник. - Ночувствую себя настоящей свиньёй, анеприличным не-мёртвым. Мальчишкой, неразменявшим ипервый десяток после превращения! Досих пор непонимаю, как я мог так забыться!
        - Мы оба устали, - мягко ответила я, тронутая его расстроенным видом. Прежде Беренгарий никогда незадумывался, как отразится намне его способ насыщаться - разве что боялся разоблачения. - Ипотом, ты ведь…
        - Схожу потебе сума, - грубовато закончил вместо меня напарник. - Но, девочка моя дорогая, твоя кровь - это далеко неглавное твоё достоинство. Илюблю я тебя незато, что ты такая вкусная.
        Это признание поразило меня доглубины души, аБеренгария, казалось, смутило. Он густо покраснел, чего, я была уверена, вампиры немогут всилу самой своей природы, апосле порывисто прижал меня ксебе стакой силой, что я незадохнулась.
        - Всегда удивлялся, как тебе удаётся так точно меня понимать, - пробормотал он. - Ты ведь неможешь прочесть мои мысли.
        И, прежде, чем я успела найти слова для ответа или хотябы обнять своего расчувствовавшегося напарника, он отпустил меня, сразуже придержал, недавая упасть отнеожиданности и, отвернувшись, бросил через плечо:
        - Атеперь пойдём, додома ещё далеко ехать.
        - Что теперь? - снекоторой робостью спросила я, когда молчание сделалось непереносимым. Напарник крепче прижал меня ксебе изарылся лицом вмои волосы.
        - Ничего, родная. Старый Дарьен убит, я наведался кнему ещё раз - идомой, инаслужбу, иокончательно замёл следы. Теперь наш долг перед общиной выполнен, имы можем счистой совестью наслаждаться заслуженным отдыхом.
        - Это ты называешь «чистой совестью»?! - ужаснулась я, делая безнадёжную попытку отстраниться.
        - Акакже? - последовал холодный ответ. - Мерзавец доигрался. Еслибы хоть одна изего жертв оказалабы серьёзное сопротивление или поднялабы шум после, сним былобы покончено давным давно. Поэтому, пожалуйста, избавь меня отглупых мыслей, мол, мы его спровоцировали, абез нас онбы жил ещё дажил.
        - Ты ещё будешь заявлять, будто мы сделали доброе дело, - хмыкнула я, несколько успокоенная привычным назидательным тоном напарника.
        - Справедливое, - также холодно поправил меня он. - Добрым дело былобы, еслибы мы вмешались вразгар «соблазнения» другой наивной дурочки. И, запомни, Ами, Дарьен знал, что ждёт подобных ему мерзавцев. Вот увидишь, никто небудет поднимать шума из-за его смерти, только проверят, незаплатилали вдова Дрону Перте заизбавление отобузы.
        - Аона, разумеется, незаплатила, ведь Дрон Перте так любит подраться итак благороден, что ему ненужны взятки… - подхватила было я, нобыла перебита вампиром:
        - Взятки отстарухи, когда он надеется выйти намолодую? Именно, Ами, ты делаешь успехи!
        - Хочешь сказать, он будет искать нас идальше?
        - Нехочу, - вздохнул Беренгарий. - Нобудет, иотэтого никуда недеться.
        - Но, Гари, мы моглибы…
        - Немогли! - резко оборвал меня вампир. - Если мы будем убегать ипрятаться оттвоего ухажёра, он решит, будто мы его боимся. Ибудет искать уже всерьёз. Инайдёт всамый неподходящий момент. Ты этого хочешь?
        - Тебе, конечно, виднее, - уныло пробормоталая.
        - Вот именно, Ами! - решительно отрубил напарник и, для компенсации своей невежливости, прикоснулся губами кмоему виску. Губы унего были мягкие, нежные итёплые, совершенно такиеже, как учеловека. Помнится, Мастер однажды объяснял мне: тепло не-мёртвые возвращают себе вовсе неиз-за того, что вих жилах течёт кровь, высосанная улюдей. Нет, просто подпитка ускоряет движение их собственной ивозвращает утраченное тепло. Иещё что-то совсем малопонятное отаинственной силе, гонящей кровь пососудам, хотя сердце остановилось давным-давно. Отвсех этих подробностей становилось дурно.
        - Иненадо забивать ими голову, - посоветовал вампир. - Принимай нас такими, какими видишь, адетали оставь для Мастера иГреты, которая учится унего лечить вампиров.
        - Как скажешь, Гари, - согласилась я, сама нежелая углубляться вобсуждение жизнедеятельности не-мёртвых. - Тогда поговорим очём-нибудь другом. Зачем тебе снова понадобился Шерен, ты ведь обыскал его ещё вДейстрии?
        - Во-первых, Ами, тебели незнать, что человек неберёт ссобой все тайные записи впутешествие, - немедленно отозвался напарник, как будто довольный переменой темы. - Аво-вторых, есть дела, окоторых тебе лучше незнать.
        Да… неочень-то довольный, скажем прямо.
        - Я непрошу раскрывать мне государственные тайны, - слегка обиделась я. - НовДейстрии ты ведь уже проверял Шерена насвязь сконтрабандистами итеми мерзавцами, которые…
        - Помню я, помню, - досадливо поморщился Беренгарий. - Икак мы по-дурацки украли пистолет, помню тоже. Но, Ами, хорошая моя, я ведь отебе беспокоюсь. Есть вещи, которые лучше незнать, так безопаснее. Ами, родная!
        - Как будтобы, если я ничего незнаю, мне поверят наслово инебудут допрашивать ипытать, - раздражённо проворчала я, успев уже устать отвечных тайн исобственной неосведомлённости.
        - Если ты предпочитаешь получить сведения, которые можно будет выплёвывать впыточной вместе сзубами, моя дорогая… - холодно начал вампир иосёкся. - Проклятье! Ами, прости, я нехотел тебя пугать!
        - Да? - сумела выдавить я ислабо улыбнулась. - Аповиду инескажешь… И, потом, ты уверял, будто я умру раньше, чем меня начнут допрашивать!
        - Я солгал, - нарочито равнодушно заявил напарник. - Хотел тебя успокоить.
        - Ты выбрал нелучший способ! - возмутилась я. - Я из-за твоей заботы несколько ночей немогла уснуть отстраха!
        - Наверное, - стойже прохладцей признал Беренгарий. - Тебе следовало попросить меня, ябы мгновенно устранил твои трудности.
        - Вот ещё! - фыркнула я иотвернулась, более задетая тоном, нежели высказываниями напарника самими посебе.
        - Будет, Ами, недуйся! - взмолился вампир ипоцеловал меня вмакушку. - Ачто касается Шерена, то тут нет ничего загадочного. Твой галантный кавалер Дрон Перте, если помнишь, перед нашим отъездом сдал всех причастных кконтрабанделиц.
        - ИШерен - один изних, да? - необорачиваясь, предположилая.
        - Именно, дорогая. Нотолько дела обстоят гораздо хуже. Ума неприложу, какже нам стобой лучше всего поступить…
        - Очём ты говоришь? - испугалась я явственной тревоги, звучавшей вголосе напарника.
        - Унас дома готовится переворот, - пояснил Беренгарий. - Таспы иим подобные собираются свергнуть правительство, аконтрабандисты подготавливают для этого почву. Поставляют оружие наслучай народных протестов, переводят деньги ивсё втаком роде. Гензерих Шерен - одно изсамых главных лиц вэтой грязной истории.
        - Иты искал доказательства вего бумагах? - уточнилая.
        - Нет, я искал конкретные детали, - поправил напарник. - Вдоказательствах я уже давно ненуждаюсь. Нонам надо знать, кто вовсём этом замешан, какими путями передаются деньги иоружие икогда именно планируется начать активные действия. Исчего, кстати говоря.
        - Иты уже всё знаешь? - жадно спросила я. Подумать только, вмоих руках оказалась тайна государственного масштаба, я знаю вещи, касающиеся судьбы моей родной страны. Я - бедная девчонка-сирота изшляпной лавки!
        - Ты - сотрудница бюро безопасности, - строго поправил меня напарник. - Какая разница, кем ты была раньше? Нет, дорогая, всего я незнаю, скоро буду знать. Тут переживать неиз-за чего, только вот успеемли мы вовремя доставить сведения домой?..
        - Тогда, может, тебе стоит вернуться? - предложила я, вглубине души содрогаясь отперспективы вновь остаться водиночестве иждать, ждать, ждать… - Ведь ты можешь добраться добюро быстрее почтового голубя, неговоря уже окурьерах!
        - Ты мне льстишь, - засмеялся напарник, носмех вышел каким-то невесёлым. - Нет, Ами, я тебя неоставлю. Мне, видишьли, тоже ненравится Дрон Перте ито, что он снова появился нанашем горизонте.
        - Тогда возьми меня ссобой! - страстно выкрикнула я. - Беренгарий, прошу тебя, давай уедем вместе, ведь мы нужнее дома, атут только тратим время!
        - Глупенькая, - уже искренно засмеялся напарник. - Милая моя, что ты себе вообразила? Неужели ты думаешь, будто судьба целой страны может зависеть отодной маленькой глупой девочки истарого кровососа? Или мы стобой единственный оплот Дейстрии, или некому, кроме нас, собирать сведения для правительства?
        - Но, Гари…
        - Недури, Ами, - мягко, норешительно потребовал вампир. - Время личного героизма давно прошло - если вообще когда-то существовало. Это воздух Остриха ударил тебе вголову, сих вечными поединками чести, похищениями женщин итому подобной ерундой. Ноэто только игра, наносное. Вжизни, Ами, - даже вОстрихе - вделах всё решает ежедневный труд, авовсе небессмысленное геройство.
        - Но, Гари, послушай… - смущённо пробормотала я, незная сама, как собираюсь возражать. - Неможетже быть, чтобы…
        - Может! - отрезал напарник. - Сказки про героев рассказывают затем, чтобы поднимать рядовых вбезнадёжные атаки. Номы стобой несолдаты, издесь неполе боя, поэтому, будь добра, неглупи инервись наподвиги.
        - Новедь я вовсене…
        - Ты всего лишь мечтаешь отделаться отнелюбимой работы любой ценой, - безжалостно заявил напарник. - Извини, нопока придётся потерпеть. Ты нужнее здесь. Просто поверь мне наслово, дорогая. Асобранные сведения я перешлю впосольство, пусть уходит вДейстрию подипломатическим каналам - так будет ибыстро, инадёжно, имне непридётся бегать, как ошпаренному, туда-сюда через границу. Поняла?
        - Поняла, - обиженно подтвердила я, весьма задетая преподанным уроком.
        - Вот иумница, - тепло улыбнулся вампир. - Ипрекрати, наконец, дуться!

«Домой» мы попали задва часа доужина, ивмоём распоряжении было достаточно времени, чтобы прийти всебя, помыться ипереодеться сдороги. Дом был полон тумана также, как исад, идорога, иулицы столицы ився местность врадиусе двадцати миль. Поэтому передвигаться приходилось также наощупь, как мы делали это возле гостиницы наТуманном острове - зато дом был наполнен мужскими голосами, обсуждавшими судьбу несчастного ревнителя серебра, иодин изних был голосом моего напарника.
        Когда я спустилась кужину, извампиров встоловой небыло никого, зато возле стола вряд выстроились слуги, приветствуя новую хозяйку. Тут была Жани, девушка, чуть неубившая кровника, желающего «произвести осмотр» напредмет вампирских укусов, Анита, сестра священника (потому досих пор ходившая вчёрном отгорла допят), сбежавшая вранней юности издома содним изне-мёртвых ипроклятая зато своей семьёй. Истарик Тивен, официально служащий «защитником дома», что позволяло повесить над дверью шпагу, анасамом деле мирно доживающий свой век втепле иуюте. Идвое детей, девочка Юна, пятнадцати лет, чьи родители были казнены кровниками засвязь свампирами, иКлод, мальчишка лет тринадцати, стакойже печальной судьбой, как иувсего штата прислуги впринадлежавшем мне доме. Мастер, вручая свой подарок, отдельно поставил условием, что я непрогоню никого изслужащих унего людей инепопытаюсь без его разрешения нанять новых. Впрочем, им обэтом никто ничего неговорил, что было разумно.
        Кроме прислуги встоловой присутствовал молодой хозяин Лирье, подающий надежды инженер-гидравлик. Пока меня небыло дома, еду ему приносили слуги вофлигель, нотеперь было решено соблюсти форму иустроить парадный обед.
        - Приветствую прекрасную хозяюшку этого дома, - галантно проговорил инженер ипоклонился. Целовать даме руку он нестал, оглядел меня сголовы доног схмурым видом, противоречащим тону его приветствия, иуселся, недожидаясь, пока я сяду первая. Мальчишка-слуга, густо покраснев, выдвинул воглаве стола стул для меня, бормоча нечто невнятное насчёт того, что я могу чувствовать себя как дома.
        - Благодарю, - как можно более приветливо ответила я изаняла своё место. Вострийских загородных домах принято, чтобы напарадные обеды слуги приглашались наравне схозяевами - при условии, что вдоме нет никого постороннего. Поэтому я тепло улыбнулась собравшимся, заверила всех внесказанной радости отвстречи ипредложила приступать кужину. Слуги споклонами расселись - оставив несколько стульев между нами свободными.
        Впрошлый свой приезд я неуспела рассмотреть всю компанию, аинженер ивовсе ко мне непожелал выходить, поэтому теперь я могла наверстать упущенное.
        Инженер-гидравлик был ещё молод. Рыжеволосый, что вОстрихе редкость, весь усыпанный веснушками: илоб, ищёки, инос, ируки, инеудивлюсь, если всё остальное тело также ими покрыто. Когда он говорил, видны были торчащие вперёд зубы, причём один находил надругой, иэто придавало юноше несколько забавное выражение. Самого хозяина Лирье собственная забавность, похоже, только расстраивала, так как он держался весьма холодно, любой вопрос высокомерно игнорировал, авответ наобычную застольную просьбу передать масло или, скажем, повидло, сначала окидывал презрительным взглядом бледно-карих глаз, потом бурчал что-то невнятное итолько тогда выполнял. Неприятным человеком был этот инженер-гидравлик, которого вампиры наняли для поддержания нормальной работы своего пресса, взамен предоставляя кров, полный пансион ивозможность сколько угодно изобретать гидравлические машины. Два живущих вдоме вампира, Герман иКарен, помогали Лирье строить свои изобретения - как ивыполняли починку пресса поего указаниям, когда втом возникала нужда. Кстолу вампиры, естественно, неявлялись: не-мёртвым недоставляет никакого
удовольствия наблюдать, как люди поглощают пищу, которую сами не-мёртвые уже есть неспособны.
        Старик Тивен, пообязанности снимающий перевязь сошпагой только перед тем, как сесть кстолу, был давно уже неспособен причинить кому-либо вред спомощью оружия: убедолаги тряслись руки. Наблюдать, как несчастный ест, половину роняя мимо рта, было невероятно тягостно и, наверное, былобы совершенно невыносимо, еслибы справа отнего несидела Юна, то идело вытирающая «защитнику дома» подбородок, аслева - Клод, возвращающий рассыпанную поскатерти еду обратно втарелку. Полное отсутствие брезгливости налицах обоих детей, атакже привычная ловкость, скоторой они помогали Тивену, незабывая при этом есть самим, указывали нанемалый опыт.
        Мальчишка был темноволосый, сконопатым носом ишироко расставленными голубыми глазами. Глядя наего чистую, свежеумытую физиономию, сложно поверить, что додесяти лет Клод побирался наулице, ни водном месте неночуя дважды, пока ребёнком незаинтересовались «кровники», убеждённые, что жизнь без крыши над головой есть несомненное доказательство контактов свампирами.
        Что касается Юны, то ей недолго оставалось считаться ребёнком: девочка уже почти превратилась вдевушку, очём недвусмысленно свидетельствовали ирост, ифигура, ивзгляды, которые она кидала навсех встреченных ею мужчин. Светловолосая, среднего роста, ещё тоненькая, ноуже округлившаяся там, где это положено природой, Юна производила впечатление несамой удачной служанки вдоме, вкотором живут представители сильного пола. Будь моя воля, ябы отправила её кматери ссоветом поскорее подыскать надежного жениха, но, ксожалению, так далеко моя власть нераспространялась, да инекуда было девочку отсылать.
        Анита прятала волосы под чёрный чепец, как это было положено сестре священника. Бледная как смерть из-за частого «общения» свампирами, она сверкала глазами, такимиже чёрными, как иеё одежда, следя, чтобы застолом всё происходило «как полагается». Когда тарелки пустели, Аните хватало одного взгляда, брошенного наЖани, чтобы сеё помощью убрать грязную посуду накухню ипринести новые блюда.
        Жани извсех была самой незаметной личностью. По-острийски полненькая, румяная, скопной светлых волос, она прятала глаза заресницами инакаждое слово отвечала поклоном исогласием - вне зависимости оттого, что ей говорили.
        - Благодарю загостеприимство, хозяюшка, - прервал Лирье мои наблюдения. - Немоглибы вы уделить мне ваше бесценное внимание иобсудить вопросы арендной платы, коль скоро вы вступили вовладение этим домом?
        Говоря это, инженер издевательски улыбался. Я опешила.
        - Но, хозяин Лирье, дорогой мой, я несобираюсь пересматривать договор! Всё остаётся всиле, как ибыло при прежнем хозяине…
        - Я собираюсь, - оборвал меня инженер. - Прежний хозяин здесь нежил инетревожил нас своими визитами. Выже собираетесь поселиться тут постоянно, что делает предлагаемый поусловиям аренды флигель менее привлекательным.
        - Хозяин Лирье, помилуйте!.. - пробормотала я, незная, чем ответить наподобные инсинуации. Инженер вносил арендную плату только набумаге, насамом деле это община платила ему засогласие жить здесь иучаствовать впроизводстве фальшивого серебра. Также ему предоставлялась возможность заниматься своими опытами, созданием ииспытанием машин, которые были настоящей страстью Лирье. Какже я могу теперь снизить арендную плату? Вероятней всего, наглый инженер намекал нато, что моё присутствие его стесняет, однако я была лишена возможности избавить острийца отупомянутого неудобства.
        - Прошу прощения, хозяюшка, - настаивал Лирье, нагло улыбаясь, - ноя хотелбы обсудить этот вопрос немедленно - чтобы впоследствии никакие недоразумения неомрачали наше знакомство.
        - Обсуждай, - предложил раздражённый голос моего напарника, иБеренгарий, казалось, соткался перед нами прямо извоздуха, приковав ксебе взгляды всех собравшихся. - Обсуждай, если уж так приспичило. Только несженщиной, асмужчиной, как мужчине иполагается. Ты полагаешь, мы тебе мало платим?
        - Неимел чести быть представленным, - процедил Лирье, отводя взгляд.
        - Зато я был весьма наслышан, - парировал мой напарник. - Моё имя Беренгарий, ия втойже мере воспитанник Мастера, что иэта девушка. Все свои дела она ведёт через меня, ивопросы аренды тоже поручает мне. Нетакли, Ивона?
        - Д-да, но… - пробормотала я, обиженная тоном напарника неменьше, чем перед тем наглостью инженера.
        - Вот иотлично, - прервал меня вампир. - Анита, я думаю, ты итвои друзья могут нас оставить. Ивона, дорогая, иди ксебе, я скоро подойду. Лирье, я весь внимание. Итак?
        - Опять дуешься, - вздыхал напарник часом позже вмоей комнате. - Ами, глупенькая, я могу считать тебя мудрейшей женщиной наземле, ноты непереломишь этим острийского презрения ктвоему полу! Неужели тебе так хотелось доказывать свой ум иделовую хватку - которой, кстати говоря, утебя нет ивпомине?
        - Разумеется, нехотелось, - раздражённо отозвалась я. - Нотыбы мог неотсылать меня вон, будто я маленький ребёнок или твоя рабыня.
        - Для меня ты ито идругое, - холодно отозвался вампир. - Ами, девочка моя, непытайся настаивать начеловечном обращении. Я спервыхже минут знакомства тебе объяснил, что вовсе нечеловек. Помнишь?
        - Такое забудешь! - поёжилась я, вкоторый раз вспоминая подвал, вкотором состоялось наше знакомство. Холодная жестокость похитителей, цепи, темнота иголодный обожающий взгляд вампира.
        - Я ничем нелучше этих подонков, - шепнул напарник внаступившей тишине. - Только я люблю тебя, аони никого нелюбят.
        - Любишь… - удивлённо повторила я, отводя взгляд. - Ты никогда прежде неговорил олюбви. Онаследстве, оголоде, обответственности, оправе собственности - нонеолюбви.
        - Ну, так говорю сейчас, - буркнул вампир иотвернулся. Я робко коснулась его плеча.
        - Ты сердишься наменя?
        - Нет, - безразлично ответил Беренгарий, неглядя наменя. Шевельнул плечом, сбрасывая руку.
        - Тогда вчёмже дело?..
        - Ни вчём.
        - Но, Гари…
        - Ни вчём, - снажимом повторил вампир.
        - Но…
        - Неспорь сомной, глупышка! - потребовал напарник, поворачиваясь ко мне. - Ложись лучше спать: время позднее, аты итак устала сдороги. Обсудим всё завтра.
        - Но, Гари, послушай, я ничуть неустала… - запротестовала былоя.
        - И, будь добра, прекрати возражать накаждом шагу!
        Следующая неделя пролетела, как сказочный сон. Туман был повсюду, иАнита только вздыхала, глядя, вочто превращается мебель вдоме под разрушительным влиянием растворённой ввоздухе влаге. Мне вздыхать было некогда: вместе стуманом я получила общество своего напарника, как он иобещал, когда уговаривал набраться сил для работы. Пока иднём, иночью царил туман, вампир, казалось, ненуждался ни веде, ни вотдыхе. Засыпая, я видела его всвоей комнате и, просыпаясь, находила его тамже. Солнце, едва пробивавшееся сквозь туман, ненагоняло больше намоего напарника обычного дневного оцепенения, итеперь он, если испал, то как все люди, нехолодея инезамирая, ничуть непохожий намертвеца. Мы гуляли посаду, держась заруки, иБеренгарий, как хвастался подороге сюда, показывал мне диковинные картины, слепленные прямо изтумана. Дальние страны - дикие пейзажи игорода, где дома лепятся один надругой, аулиц почти нет, иполя, вспаханные покакому-то непонятному мне принципу, идикие звери, подобных которым невстретишь внаших краях: огромные кошки инеправдоподобно мелкие собаки, ижуткие создания спротивоестественно толстой
кожей, ивосхитительно яркие птицы, исмешные юркие ящерицы… Апосле - люди, одетые вневообразимо длинные куски ткани, вкоторые они закутывались состранным изяществом, идругие, вчьих странах так жарко, что хватает всего пары листьев - огромных листьев южных деревьев - чтобы сохранять приличия - как они их понимают. Ибитвы прошлого, иподвиги языческого царя, вчесть которого Гари получил своё пышное имя, взлёты ипадения держав, окоторых я инезнала ничего досих пор. Я спрашивала, откуда столько сведений умоего напарника, ноон только улыбался икоротко объяснял, что заполсотни лет можно выучиться чему угодно, особенно когда впереди вечность.
        Мы были счастливы - теперь я небоюсь этого слова - счастливы как дети, хотя ни он, ни я незнали подобной беспечности впервые годы своей жизни, счастливы бесстыдно инезадумывались нетолько обудущем, ноиотом близком моменте, когда туман уйдёт, разведя, разлучив нас напринадлежащую вампирам ночь иоставленный людям день.
        Нам недокучал никто - слуги старались непопадаться наглаза хозяевам, недокучал иинженер, поставленный Беренгарием наместо (оказалось, Лирье всего лишь просил внести занего взнос впатентный суд[53 - Патентный суд вОстрихе - коллегиальный орган, рассматривающий каждое новое изобретение сточки зрения его новизны иполезности. Для того, чтобы собрать патентный суд, необходимо внести немалый взнос, что закрывает дорогу небогатым талантам. Власти при этом заявляют, что изобретатель могбы сначала доказать жизнеспособность своего творения, добившись усостоятельных людей ссуды.], когда он «отладит» очередное изобретение). Что касается живущих вдоме не-мёртвых, то это были ввысшей степени деловые создания, занятые исключительно производством фальшивого серебра иего чеканкой, начьей работе никак неотразилось появление пары бездельников: им было недонас.
        Итак, предоставленные самим себе, мы наслаждались безоблачным счастьем, ия почти незамечала, что мой напарник скаждым днём становится всё более иболее нервным инапряжённым, будто его тяготит некое ожидание, окотором он неможет ничего рассказать. Пытаясь задавать вопросы, я вызывала лишь улыбку иласковое ворчание, касающееся моей - очевидно излишней - подозрительности. Напарника нетяготили дела. Каждое утро он отсылал мальчишку споручениями встолицу иперед обедом внимательно выслушивал его доклад, предварительно выставив меня изкомнаты. Отэтих разговоров он то мрачнел, то веселел - Клод каждый раз сиял отсправедливой гордости незаменимого работника - исквозь зубы предвещал заговорщикам скорую погибель.
        - Всё хорошо, Ами, - отвечал вампир намои расспросы. - Всё хорошо, амерзавцы унас поплатятся, дай только моим рапортам добраться доначальства!
        После обеда Клод исчезал снова, ипоявлялся только поздно вечером, пропустив ужин - такойже счастливый исияющий отгордости, как иутром. Когда я пыталась расспрашивать его, маленький паршивец обычно говорил: «Ух ты, хозяюшка, интересного сколько творится! Ивсё жутко тайное, вы прямо неповерите! Вот хоть режьте - могила навсегда!». Нерезатьже было его всамом деле!
        Но, несмотря навсе загадки (разгадывать которые я неслишком рвалась), мы были счастливы, оба, иобэтом я теперь могу говорить ссовершенной уверенностью.
        Кконцу этой блаженной недели, кмоему невероятному огорчению, туман, заливший всю округу, начал редеть, инапарник днём предпочитал уже оставаться вне дома или, вовсяком случае, напервом этаже. Навосьмой день Гари был нервен ихолоден - всамом буквальном смысле - анадевятый ивовсе убрался вподвал, где стоял специально привезённый для дневного сна гроб. Туман рассеялся, инадесятый день онём осталось только мучительно-сладкое воспоминание. «Вампирские деньки» подошли ксвоему естественному концу, имне оставалось только утешать себя мыслью отом, что поночам мы можем видеться по-прежнему, ичто счастье неушло вместе спогодой. Интуиция, однако, подсказывала обратное, иуже вовремя утреннего чая мне пришлось убедиться всвоей проницательности. Встоловую, где я сидела заодним столом сприслугой, как вОстрихе иположено, вбежал Клод - вшапке инесняв напороге дома грязные башмаки.
        - Бегите отсюда, хозяюшка! - выпалил он, срывая шапку ишвыряя её обпол. - Бегите, ато худо вам придётся!
        - Утебя отвратительные манеры, - отметила я довольно-таки хладнокровно. - Какую пакость ты ещё выдумал?
        - Это непакость, хозяюшка! - обиженно взвыл мальчишка. - Сюда идут люди!
        - И? - настороженно спросила я. - Мы, кажется, невраги рода человеческого, кчему нам бояться людей?
        - Глупая! - истинно по-острийски отозвался Клод. - Они идут, чтобы побить нас! Вот наберутся как следует - изаявятся толпой, сдубинами.
        Отэтих слов мне сделалось непосебе, ноя ещё нетеряла надежды вто, что мальчишка нас разыгрывает. Однако Анита изменилась влице, аЮна закрыла лицо руками.
        - Чего наберутся, позволь спросить? - уточнила я больше для того, чтобы собраться смыслями.
        - Вина, чего ещё-то, хозяюшка? - удивился мальчишка. - Напьются для решительности - изаявятся. Выбы хоть убрались подальше, малоли чего свами сделают.
        - Асвами? - резко спросила я, мысленно окликая напарника - как всегда, тщетно.
        - Так мы привычные, - простодушно ответил Клод. - Ну, пошумят, стёкла побьют, синяков наставят, девок заюбки подёргают - иуберутся, глядишь.
        - Засебя говори, щенок, - ответила болтуну подзатыльник Анита. - Хозяюшка, коли паршивец неврёт, уходить вам нужно всамом деле.
        - Авы? Апресс? АЛирье?
        - Захозяина инженера небеспокойтесь, - рассудительно отвечала служанка. - Он человек отчаянный, ни себя, ни свои машины вобиду недаст. Даже пресс отстоит, когда додела дойдёт. Амы пойдём впогреб спрячемся, глядишь, ипройдёт стороной.
        - Тогда непонимаю, почему я немогу спрятаться впогребе, - резко ответила я, чувствуя дурноту при мысли отом, что весь дом будет обыскан иперевёрнут чужими, злыми руками, которые будут брать вруки мои вещи, ломать их, рвать ивсячески глумиться над всем, что ещё сегодня утром составлялоуют.
        - Так выже благородная, - удивился Клод ипоспешно увернулся откарающей руки Аниты. - Что, неправ я, скажете?
        - Он прав, - пробормотала дотого безгласная Жани. - Мы люди простые, что они нам сделают? Авы благородная, красивая, над вами будут издеваться, мучить вас, унижать…
        - Увас так встране принято? - зло спросила я, ноникто изслуг непринял вызова.
        - Если женщина благородная - её должен охранять мужчина сошпагой, - убеждённо ответила Жани, ивсе закивали. - Ането любой может её обидеть.
        - Будь оно проклято, ваше благородство! Иваши дикие убеждения! Иваша безумная покорность! Почему вы неищете увластей защиты? Или вОстрихе уже каждый сам засебя?
        - Нет, но… - начала было говорить Юна, итутже, смутившись, закрыла рот обеими руками.
        - Но?.. - безжалостно подтолкнула я. - Продолжай, девочка!
        - Мыже тут все вне закона, - пробормотала Жани.
        - Ипрячем ночных охотников[54 - Эвфемизм, обозначающий вампиров.] вподвале, - добавилаЮна.
        - Ичеканим фальшивое серебро, - дополнила Анита таким тоном, словно она лично занималась этим делом. - Как мы можем обратиться квластям?
        - Вы как хотите, дорогие мои, - ответила порядком разозлённая я, - нозамной нетянется никаких тёмных историй, вглазах закона я чиста, апресс ивампиров проще обнаружить вовремя разгрома, нежели вместо него. Имы…
        - Неуспеем! - перебил меня Клод. - Вы ишагу неуспеете ступить отдома, как они будут здесь.
        - Отлично! - процедила я сквозь зубы.
        - Бегите, хозяюшка, прячьтесь! - категорично потребовал Клод.
        - Вздор! - безапелляционно отозвалась я. Мысль, пришедшая мне вголову, была, без сомнения, безумная, ноя нетак уж много теряла: подарок Мастера позволилбы мне скрыться оттолпы посреди площади ясным солнечным днём. Авот вампиры, чьи гробы стояли внизу вподвале, могут потерять свои жизни, если я убегу, непопытавшись ничего сделать. - Клод, вот что. Ты немедленно пойдёшь ипозовёшь сюда хозяина Лирье. Пусть явится как можно скорее ивозьмёт ссобой ружьё или пистолеты. Унегоже есть оружие?
        - Так я кнему первому ипошёл! - отмахнулся мальчишка. - Он сказал, что непозволит, чтобы всякая шваль дотрагивалась доего изобретений, изаперся вофлигеле.
        - Прекрасно! - иронически усмехаясь, ответила я. Ну, конечно, ккому мог первым делом кинуться острийский мальчик, неужели кдевушке, даже если она исчитается владелицей дома? - Номне, видишьли, хочется, чтобы Лирье незапирался усебя, аподнялся наверх, нату декоративную башенку, которую ты нам показывал напрошлой неделе. Оттуда прекрасно виден сад, иможно подстрелить каждого, кто попытается выломать калитку.
        - Пфе! - фыркнул мальчишка. - Думаете, Лирье станет защищать вас? Да гори вы огнём, он даже неахнет!
        - Отлично! Ты скверный мальчишка, ноя заставлю тебя прилично себя вести. Немедленно дуй кэтому типу ипередай, что все «устрицы» - слабаки итрусы, вынуждающие женщин вставать насвою защиту.
        - Хозяюшка! - взвыл мальчишка, сжимая кулаки вбессильной ярости. Остальные слуги вскочили наноги исмотрели наменя соткровенной неприязнью.
        - Нет, Клод, я так недумаю, - смягчилась я. - Ноты передай всё это всерьёз, идобавь что-нибудь отсебя. Например, что ни один настоящий мужчина небудет прятаться, когда женщинам угрожает опасность. Понял меня?
        - Ещё как, хозяюшка! - просиял мальчишка, которому, смею надеяться, исамому неулыбалось сделаться жертвой местного хулиганья.
        - Тогда быстро кЛирье, иневозвращайся, пока неприведёшь его сюда. Соружием!
        Клод умчался, ия обратила внимание наостальных участников нашей беседы.
        - Я приношу вам свои извинения зарезкие слова, сказанные относительно ваших соотечественников, - твёрдо выговорила я. - Никогда я недумала ничего подобного и, будьте уверены, считай я, что господина Лирье можно вызвать сюда другим способом, ябы кнему прибегла.
        - Вы бросаетесь слишком резкими словами, дитя моё, - дрожащим отстарости голосом ответил Тивен, надевая перевязь сошпагой. - Они непомогут вам приобрести друзей.
        - Я ещё раз прошу вас простить меня, - церемонно поклонилась я, зная, что «устрицы» немогут обойтись без спектакля взащиту своей чести.
        - Я несержусь натебя, деточка, - прошамкал Тивен. - Ипока я жив, моя шпага ктвоим услугам.
        Юна невежливо фыркнула, Жани отвернулась, итолько Анита сохранила непоколебимое спокойствие.
        - Я невероятно ценю вашу помощь, дорогой мой хозяин Тивен, - серьёзно ответила я, ещё раз поклонившись. Старик ответил глубоким поклоном, который сделалбы честь имолодому, ия знаком приказала Юне увести пожилого защитника вего комнату.
        Едва они удалились, встоловую вбежал Клод испрятался заменя, аследом заним вошёл Лирье - кипящий отнегодования исружьём наперевес.
        - Что означает этот фарс? - закричал изобретатель спорога. - Вы! Как вы осмелились?!
        - Я захлопнул дверь вофлигель, когда он вышел, - выкрикнул Клод из-за моей спины. - Изапер наключ. Теперь обратно ему неспрятаться, останется свами.
        - Молодец, мальчишка, - засмеялась я ипотрепала Клода поголове.
        - Так, значит, это была ваша идея? - презрительно спросил Лирье. - Вы надеетесь, теперь я буду вас защищать? Вы, верно, сошли сума!
        - Ни вкоей мере! - живо ответила я. - Напротив, это вы сошли сума, если надеялись отсидеться вофлигеле сего ненадёжными стенами идверями. Одного свидетеля вашего способа зарабатывать хватит для костра, авы так хладнокровно собираетесь ждать расправы! Право, хозяин Лирье, я вам удивляюсь!
        - Ичтоже вы предлагаете, хозяюшка? - по-прежнему презрительно спросил инженер, однако вего глазах я увидела искорку истинного интереса.
        - Предлагать план спасения - неженское дело, - ответила я. - Я всего лишь прошу применить ваш мужской ум ивашу изобретательность наблаго всем нам. Нуже, хозяин Лирье, неужели вы будете спокойно смотреть, как толпа пьяных мерзавцев издевается над женщинами идетьми?
        - Ачто мне ещё остаётся? - неожиданно горько возразил инженер. - Внашей стране если ты хотябы ранишь человека, тебя потащат всуд, атам попробуй-ка докажи, что он пришёл втвой дом нецветочки нюхать!
        - Но, позвольте-ка… - оторопела я. - Мне неоднократно приходилось видеть…
        - Это всё для благородных! - отмахнулся инженер. - Они хоть накусочки друг друга будут резать - никто ислова нескажет, адля простых людей разговор короткий. Хотите - вот вам ружьё, сами защищайтесь откого можете. Ну, берите, хозяюшка, вы ведь унас дворянка, вам всё срук сойдёт!
        - Я недворянка, - медленно проговорила я. - Я так назвалась, ноя недворянка иникогда ею небыла.
        - Аповас инескажешь, - хмыкнул Лирье иопустил протянутое было ружьё. Изего глаз ушло выражение враждебности, которое так раздражало меня спервойже встречи, ия увидела перед собой того человека, которым изобретатель, без сомнения, был: молоденького парнишку без будущего - кроме того, которое он могбы построить своими руками. Я улыбнулась, ион улыбнулся мне вответ. - Ведёте себя нехуже тех расфуфыренных дур, которые вкаретах туда-сюда катаются.
        - Я стараюсь, - мягко сказала я. - Это моя работа.
        Лирье положил ружьё наближайший стул и, хлопнув себя поколеням, засмеялся. Лица служанок озарилось неуверенными улыбками.
        - Ноесли вы неизблагородных, хозяюшка, то тоже неможете защищаться? - сбеспокойством спросила Анита.
        - Предоставьте это дело мне, - заявила я суверенностью, которую нечувствовала. - Защищать нас будет Лирье, он мужчина и, уверена, прекрасный стрелок.
        - Акак вы догадались? - уточнил инженер, вновь беря вруки ружьё. Я улыбнулась ипокачала головой: никаких догадок я неделала, всего лишь решила польстить мужчине - навсякий случай. - Хорошо… Ивона. Ваша взяла. Я полезу набашню ибуду стрелять вовсякого, кто попробует сунуться внаш сад! Апотом, надеюсь, вы придёте смотреть, как меня повесят.
        - Очень надеюсь, что вам непридётся никого убивать, дорогой мой Лирье, - внушительно ответила я. - Я надеюсь только наодно: вы сможете достаточно запугать этих негодяев ивыиграть время.
        - Надеетесь наподмогу? - невесело усмехнулся инженер. - Разве только доночи продержимся. Кому мы, кроме кровососов, нужны?
        - Вэтой стране, смею надеяться, есть власти, - сдостоинством ответила я. - Иих прямая обязанность - защитить нас отподобных посягательств.
        - Это всё чудесно, хозяюшка, - снова вмешалась Анита. - Ноближайший стрелок отнас втрех часах пути,а…
        - Я схожу заними, - спокойно ответила я. Слуги переглянулись, инженер отложил ружьё икриво усмехнулся.
        - Решили всёже сбежать, а? Мудро. Ноненадейтесь уйти хотябы нафарлонг отсюда! Вас перехватят подороге итак отделают, что вы собственное имя забудете!
        - Я знаю, - кивнула я, иЛирье смутился. - Вмои намерения невходило бежать ибросать вас втрудную минуту. Как иневходит ивстреча стеми мерзавцами, которые собираются нас навестить. Ноя единственный человек извас, который может оставаться незамеченным, поэтому мне идти будет безопаснее всего. Ктомуже я могу потребовать отряда стрелков - как женщина благородного происхождения, я имею наэто право, изамной нетянется ничего такого, что помешалобы мне это сделать.
        - Нетак уж иглупо придумано, - кивнул Лирье. - Беру свои слова назад, Ивона.
        - Ноэтоже обман! - пылко воскликнул Клод ипоспешил увернуться отподзатыльника.
        - Запомни, мой мальчик, - назидательно произнесла я. - Только нелепая случайность приводит крождению человека вбогатой или бедной, знатной или простой семье. Перед лицом опасности вся эта мишура нестоит ничего.
        - Новыже несможете… - робко начала Жани и, смутившись, опустила голову.
        - Я всё смогу! - решительно произнесла я. Пока вподвале отсыпался после долгих дней без сна мой напарник, я была готова ко всему, даже вызвать надуэль всех столичных стрелков поочереди. - Поверь мне, милочка, я найду, что сказать, когда это понадобится. Подмога подойдёт так быстро, как только это возможно. Асейчас, пожалуйста, займитесь все делом. Заприте двери иокна наставни ирешётки, закройте подвал ифлигель испрячьте ключи. Сами идите куда-нибудь… ну, где можете спрятаться, мнели вас учить. Авы, Лирье, прошувас…
        - Я всё сделаю, - по-мальчишески улыбнулся инженер. - Клод, иди вмою комнату ипринеси второе ружьё ипатроны. Жани, когда выполнишь приказ Ивоны, поднимайся ко мне вбашню. Я слышал, ты исама неплохо стреляешь.
        - Ая?! - возмущённо крикнул мальчишка. - Яже мужчина!
        - Ты будешь заряжать ружья, - невозмутимо ответил изобретатель. - Это очень ответственная задача. Выстрелить может иженщина, авот зарядить!.. О, нет, зарядить ружьё женщина несможет. Ну, что стоишь?
        - Как прикажете, хозяин! - просиял мальчишка иумчался обратно вофлигель.
        - Удачи вам всем, - мягко улыбнулась я иповернулась кдругому выходу изстоловой - тому, который через комнаты ведёт ко входной двери. Откровенно говоря, я никогда вжизни столько неходила, сколько мне предстояло пройти, нобольше всего меня мучил страх неуспеть. Ксожалению, вдоме недержали ни лошадей, ни экипажа: при необходимости заними заранее посылали наближайшую биржу, которая находилась рядом сотделением столичных стрелков.
        - Постойте, Ивона! - окликнул меня изобретатель. - Пешком вы дойдёте только кночи, когда спасать будет поздно.
        - Знаю! - огрызнулась я, нотутже, смягчившись, добавила: - Нонадо ведь хотябы попытаться, верно?
        - Разумеется, - невозмутимо ответил Лирье. - Нопочемубы вам неиспытать мой самоходный аппарат, коль скоро вы торопитесь? Он доставит вас внесколько раз быстрее, чем вы дошлибы пешком.
        - Да, но… - смешалась я. Изобретениям я недоверяла.
        - Никаких «но»! - решительно возразил инженер иподтолкнул меня кфлигелю. - Идёмте, я вам всё объясню.
        Самоходный аппарат Лирье отдавал мне нетолько изжелания помочь поскорее получить помощь: изобретатель ещё инадеялся вывести своё детище из-под удара. Незнаю, счего он взял, что пьяное отребье кинется непременно разламывать аппарат, помне, так онибы пробежали мимо него, незаметив. Диковинное сооружение стояло начетырёх колесах, каждое диаметром чуть больше половины ярда. Над колёсами возвышалось креслице, ккоторому инженер лично пристегнул меня ремнями, апосередине были нагромождены непонятные мне детали «двигателя». Слава богу, инженеру хватило ума поставить сидение нарессоры, поэтому накаждой кочке я только подпрыгивала, анелязгала зубами сриском прикусить язык. Лирье что-то объяснял насчёт экспериментального варианта ибудущей коробки, которая скроет «потроха», нотут я попросила его невыражаться вмоём присутствии.
        Машина приводилась вдвижение педалями, вкоторые упирались мои ноги, икоторые было необходимо крутить. Непрошло ичетверти часа, как мои щиколотки разболелись так, словно их проткнули раскалёнными спицами, нодоотделения стрелков было ещё далеко, авподвале мёртвым сном спал мой напарник. Болели ируки: мне приходилось постоянно натягивать вожжи, которые поворачивали колёса (Лирье почему-то называл вожжи тяжами): правую, если я хотела свернуть вправо, левую, если влево иобе вместе, если хотела ехать прямо. Дорога имела очень мало поворотов, однако колёса норовили развернуться отмалейшей выбоинки или бугорка, поэтому мне приходилось каждое мгновение быть начеку. Одному богу известно, как я неубилась, когда скатилась сгоры вниз (иубиласьбы, еслибы несумела впоследний момент расстегнуть ремень), икак я потом толкала проклятую машину обратно наверх, нерешаясь бросить вканаве.
        Вообще говоря, мне сказочно повезло, что местное хулиганьё невстретилось мне напути; мы, видно, разминулись вдороге. Столкнись они сомной, никакой подарок Мастера непомогбы мне скрыть мою скрипящую ибулькающую самоходную телегу. Чем могло обернуться подобное везение для оставленных вдоме товарищей, я старалась недумать.
        Однако, несмотря наболь, усталость инеудобства, мы вместе споследним словом всовременной технике уверенно продвигались вперёд, инаслаждением было видеть проносящиеся мимо нас деревья идома острийской деревни. Какбы ни было неудобно ехать наэтом аппарате, свою задачу - доставить меня как можно скорее - он выполнял, особенно когда я приноровилась кпедалям, приводящим механизм вдвижение иперестала промахиваться, попадая нанаходящуюся посередине педаль, замедляющую движение.
        Доотделения стрелков я добралась почти без сил, сдрожащими руками иногами, снегнущимися пальцами иструдом смогла слезть ссамоходного аппарата. Навсякий случая затолкала его вкусты, оправила домашнее платье, которое позабыла сменить перед выходом издома ирешительно взялась заручку двери.
        Нельзя сказать, чтобы меня приняли ласково. Капитан стрелков, седой, сторчащими встороны рыжими усами, представительный мужчина, едва впустив меня, заговорил очрезмерно нервных дамочках, которые отнимают время упорядочных людей своими выдумками инамекнул, что мнебы лучше возвращаться ксебе домой подобру-поздорову.
        - Я неуйду, пока вы необещаете мне помочь, - упрямо проговорила я. - Право слово, вы моглибы состязаться невкарточной игре, авхрабрости.
        Стрелки расхохотались.
        - Кто вам сказал такую глупость, хозяюшка? - спросил капитан, когда общий смех поутих. - Неужто вы думаете, будто кто-то станет нас уважать, если мы сорвёмся сместа попервомуже слову взбалмошной девчонки?
        - Я думаю, что вас перестанут уважать, если вы бросите женщину напроизвол судьбы, - ответила я. Стрелки снова расхохотались.
        - Иди отсюда, девочка, - сердечно посоветовал мне капитан. - Мы детские драки неразнимаем.
        - Хорошо, - хладнокровно произнесла я, чувствуя при этом, как сердце бьётся усамого горла. - Вы небудете так добры, неподскажетели мне, хозяйка Марта Тадье уже вернулась домой или всё ещё отдыхает наТуманном острове?
        - Это зачем тебе понадобилась старая Марта? - подозрительно спросил капитан стрелков.
        - Думаю попроситься кней жить, раз мой собственный дом сейчас подвергается разграблению, - равнодушно ответила я. - Полагаю, вотличие отвас, она неоткажет мне впомощи. Всего хорошего, любезные хозяева!
        Сэтими словами я присела всамом неглубоком реверансе, который оскорбилбы идейстрийцев, и, развернувшись, двинулась квыходу. Капитан перехватил меня заруку исилой заставил повернуться лицом кнему.
        - Чем обязана, любезнейший хозяин? - холодно спросила я, сотвращением глядя начужие пальцы насвоём запястье.
        - Так ты знаешь Марту Тадье? - спросил стрелок, поспешно разжимая руку.
        - Разумеется, знаю, - отвечала я, стараясь казаться безразличной. - Она была так добра, что давала мне приют досамой прошлой недели.
        - Так вы друзья сМартой! - воскликнул капитан стрелков. - Чтоже ты сразу несказала, девочка? А, ну, марш, ребята, все поконям! Я недопущу, чтобы внашей стране всякая мразь нападала надобропорядочных граждан, особенно пока среди них попадаются такие красотки, как эта малютка!
        - Вы очень добры, капитан… - пробормотала я уже вспину бравому начальнику отделения стрелков: он выскочил воглаве подчинённых так стремительно, как будто заними гнался разъярённый зверь изюжных стран - тот, укоторого толстая кожа, маленькие злые глазки ибольшой рог наносу. - Марта, я увас внеоплатном долгу.
        Домой я возвращалась струдом иневероятной болью вногах ируках, которые, казалось, специально ждали момента, когда я снова сяду вкресло самоходного аппарата, чтобы разболеться сновой силой. Однако совесть непозволила бросить надороге гениальное изобретение нашего инженера, ия, чувствуя себя невероятно глупо, проехала весь путь додома, ксвоему удивлению, невстретив подороге ни одной живой души. Или вся округа сбежалась смотреть, как будут громить нашдом?
        Дом наш, однакоже, негромили. Когда я вернулась, стрелки уже сбили вкучу хулиганов, икапитан лично связывал их толстым канатом, взятым изнашего сарая. Набашенке, венчающей здание, стоял, опустив ружьё, Лирье, азаего спину пряталась вечно смущающаяся Жани. Спуститься они отчего-то неосмелились (позже Лирье будет объяснять, что хотел высмотреть меня надороге, нотак инеувидел никого, пока я, подъехав, незаговорила сострелками), итеперь сявной опаской поглядывали наспасителей. Как я узнала позднее, наши бравые защитники (я имею ввиду инженера ислужанку) неуспели сделать ни одного выстрела, потому что всё то время, которое я добиралась догорода, апотом стрелки скакали кнашему дому, местная пьянь потратила наподкрепление своей решимости соответствующей дозой горячительных напитков, и«надело» они вышли, пошатываясь, держась друг задруга изавсе вертикальные предметы, докоторых могли дотянуться. Стрелков это прискорбное обстоятельство, между тем, нисколько неудручило, инегодяи были окружены повсем правилам боевого искусства, повсем правилам биты ивзяты вплен.
        - Принимайте работу! - отрапортовался капитан стрелков, приветливо мне улыбаясь. - Этот сброд больше вас непобеспокоит!
        - Вы ипредставить неможете, как я вам признательна, капитан, - проникновенно ответила я. - Я буду благословлять вас всю свою жизнь, как своего спасителя!
        Жани набашенке как-то странно хрюкнула и, покосившись туда, я увидела, что Лирье зажимает девушке рот, сам струдом сдерживая улыбку. Однако капитан лесть проглотил безо всякой задней мысли.
        - Нестоит, хозяюшка! - небрежно ответил он. - Это моя обязанность.
        - Может быть, вы окажете мне честь ипообедаете сомной? - спросила я, приседая вглубоком острийском реверансе.
        - Нет-нет, хозяюшка, нестоит! - отмахнулся капитан. - Уменя тут сорванцов много, авы, небось, неготовились ктакому количеству гостей. Да иэту мразь доставить наместо надобно.
        - Ачто сними сделают? - спросила я. Побитые исвязанные хулиганы громко стонали, охали исыпали невнятными угрозами вмой адрес.
        - Подержим вхолодке пару деньков, - усмехнулся капитан имногозначительно посмотрел насжатые вкулаки руки. - Потом созовут суд иотпустят после штрафа. Небойтесь, больше они вас нетронут!
        - Пока меня защищаете вы, я недумаю ни окаких опасностях, - снова поклониласья.
        Капитан довольно усмехнулся, махнул своим иускакал, аследом увели стреноженных хулиганов.
        - Невероятнейший бред, - пробормотала я имахнула, всвою очередь, Лирье иЖани, чтобы спускались. - Нежизнь, атеатральная постановка! Весьма дурного качества притом.
        - Совершенно верно, - произнёс рядом сомной мужской голос. Я резко обернулась. Втуже минуту мужская ладонь закрыла мне рот иусвоей шеи я почувствовала холод металла. - Попробуйте только пикнуть, дорогая Ивона, ивам непоздоровится.
        Против подобной логики возразить трудно, ия, крепко прижатая кмужской груди, покорно двинулась туда, куда меня столь невежливо тащили. Пройдя несколько ярдов, похититель освободил мой рот иухватил меня заруки.
        - Правоже, это становится утомительным, сударь, - раздражённо прокомментировала я по-дейстрийски. - Могу я узнать, господин Перте, что вам потребовалась отменя наэтотраз?
        - Тоже, что ивсегда, - хмыкнул этот мерзавец. - Надеюсь, я непричинил вам неудобства.
        - Ещё как причинили, сударь, ивы это прекрасно знаете, - прежним тоном ответила я. - Но, коль скоро вы ненамерены приносить извинения, ябы попросила вас позволить мне занять более удобное положение. Вам исамому наверняка неудобно передвигаться спиной вперёд.
        Нож умоего горла дрогнул, заставляя запрокинуть голову назад иприжаться ксвоему похитителю.
        - Браво, Ивона! - засмеялся Дрон Перте. - Вы всё также восхитительны, как ираньше. Извольте, если вы завяжете глаза ипоклянётесь мне некричать, мы можем кое-что изменить ввашем положении.
        - Квашим услугам! - зло ответила я, выхватывая протянутую мне тряпку. - И, позвольте отметить, что некоторое время назад один обходительный кавалер клялся мне, что неунизилсябы донасильного похищения женщины.
        - Времена меняются! - хохотнул Дрон Перте ипоправил повязку намоих глазах.
        - Да, икак мерзавец вы сделались законченным, - отозвалась я. Странно, ноя нечувствовала страха: нето небоялась Дрона Перте, нето целиком полагалась наобещание Мастера вытаскивать меня излюбых передряг. Всамом деле, если вспомнить, как закончили люди Греты, сыну синдика можно только посочувствовать. Сейчас звать напарника бесполезно, ноон наверняка сумеет принять необходимые меры помоему спасению, когда проснётся. Или позовёт Мастера, хотя старого вампира, собственно говоря, нет необходимости звать, когда он нужен. Вовсяком случае, одно я знала наверняка: авантюрист непричинит мне никакого вреда дотех пор, пока унего будет выбор. Другое дело, что, быть может, унего уже сейчас нет выбора, нотут уж я мало что могла сделать. - Могу я узнать, чем обязана нежданному визиту?
        - Всё темиже делами, милая Ивона, - без тени раскаяния отвечал сын синдика. - Вы, видители, слишком соблазнительная добыча, чтобы овас можно было так легко забыть. Идёмте, прошувас.
        - Вы обэтом пожалеете, предупреждаю! - предостерегла я авантюриста, ноон, как иследовало ожидать, необратил намои слова никакого внимания.
        - Меня немучает совесть. Вот сюда, пожалуйста!
        - Я вижу, вы приготовили для меня карету, - отозвалась я, опускаясь насидение. - Как мило свашей стороны! Ая уж боялась, что придётся идти пешком всю дорогу до… куда, вы сказали, вы меня везёте?..
        - Я нетак глуп, - засмеялся Дрон Перте, весьма романтично прижимая меня ксебе так, чтобы я немогла пошевелиться иснова приставляя нож кмоему горлу. Карета медленно тронулась. - Ивот что, Ивона, я вежлив свами, но, прошу вас, выкиньте изголовы все мысли насчёт «внезапно выскочить изкареты». Я зарежу вас при первомже неловком движении свашей стороны.
        - Это будет очень печально, - раздражённо ответила я. - Послушайте, сударь, вы немоглибы обойтись без мелодраматических угроз ивнятно объяснить, чего вы отменя хотите? Вконце концов, я могу инамеренно спровоцировать вас намоё убийство, вы обэтом неподумали?
        - О, нет, Ивона! - уже менее легкомысленным тоном отозвался авантюрист. - Прошу вас, обещайте, что вы этого несделаете!
        - Инеподумаю, - отозвалась я, довольная своей идеей. - Уверена, всякая женщина предпочтёт смерть той участи, которую вы для меня готовите.
        - Как вы могли обо мне так подумать! - воскликнул Дрон Перте, ивего голосе я уловила нотки искреннего возмущения. - Ивона, прошу вас, неужели что-либо внаших прежних отношениях давало повод вам считать меня способным наподобную низость?!
        - Времена меняются, - напомнила я, иДрон Перте ненашёл, что ответить. А, может, был слишком занят, одной рукой связывая мои запястья. - Атеперь назовите, пожалуйста, цену моей свободы.
        - Цену, сударыня? - переспросил авантюрист, затянув петлю так сильно, что я невольно вскрикнула отболи. - О, простите, я нехотел сделать вам больно.
        - Неужели? - скептически отозвалась я. - Перестаньте хитрить сомной, Дрон Перте, вы выводите меня изсебя.
        - Ивона, глупышка, - отозвался авантюрист снеожиданной нежностью вголосе. - Неужели вы ничуть небоитесь засебя, если продолжаете вести разговор подобным тоном?
        Сэтими словами он убрал нож отмоего горла и, взяв меня заподбородок, поцеловал прямо вгубы. Отнеожиданности уменя перехватило дыхание, ивсё время, пока длился поцелуй, сердце стучало так оглушительно, как будто целый полк дейстрийских барабанщиков (мне приходилось видеть их вдетстве) играл утреннюю побудку. Наконец, я смогла найти всебе достаточно сил, чтобы упереться связанными руками вгрудь авантюриста иоттолкнуть его отсебя.
        - Что вы себе позволяете? - еле выговорила я срывающимся голосом.
        - Прошу прощения, - хладнокровно ответил Дрон Перте. - Но, боюсь, вближайшем будущем - которым вы так интересовались, дорогая, - вас будут ожидать менее приятные ощущения.
        - Так, значит, вы намерены пытать меня? - спокойно уточнила я, чувствуя, как холодею отстраха. Да, ты всамом деле изменился, молодой хозяин Перте!
        - Только если унас неостанется другого выхода! - твёрдо ответил авантюрист.
        - Деньги? - коротко уточнилая.
        - Боюсь, что нет, дорогая Ивона. Нокчему гадать? Скоро мы доедем, ивы всё узнаете.
        - Вы негодяй, - отчеканила я, поднося руки кзакрывающей глаза повязке. Дрон удержал меня.
        - Ивона, я умоляю вас быть благоразумной.
        - Вздор! - отрезала я, отталкивая авантюриста исрывая повязку сглаз. Увы, всё, что я могла разглядеть, так это полумрак, царивший вкарете: окошки были занавешены плотными чёрными шторками. Вследующее мгновение я толкнула дверцу, полагая, что разрезать стягивающую запястья верёвку можно инасвободе, абежать она всё равно непомешает. Карету озарил солнечный свет, заставивший нас обоих зажмуриться.
        - Куда, дура! Разобьёшься! - вскрикнул Дрон, ноте секунды, которые нужны были ему, чтобы удержать меня, он потерял, закрывая глаза отсвета. - Останови карету, Мак, останови немедленно!
        Безо всякого сомнения, ябы выпала изкареты ижестокобы ударилась оземлю, еслибы холодные руки нелеглибы мне наплечи, заталкивая внутрь. Почти одновременно сэтим Дрон схватил меня зазапястья, притягивая ксебе.
        - Мерзавец! - отдуши воскликнула я, имея ввиду отнюдь несвоего похитителя. - Подлец, подонок!
        - Я спас вас, - возмущённо отозвался Дрон Перте, приняв мои слова насвой счёт. - Ивона, вы вовсе лишились ума, собираясь выпрыгивать изкареты натакой скорости? Проклятье, вы могли покалечиться!
        - Вы предлагаете дожидаться, пока меня покалечат ваши люди? - отозвалась я, чувствуя мучительную дурноту отожидающей меня перспективы - иоттой, откоторой я избавилась стараниями своего напарника.
        - Вам ничего неугрожает! - вновь возмутился Дрон Перте, нонасей раз как-то неискренне. Я неответила: под наплывом чувств меня покинуло самообладание, ия самым позорным образом разрыдалась.
        - Ну, чтоже вы? - ласково произнёс сын синдика, прижимая меня ксебе игладя поволосам… потом пошее, плечам испине, заставляя затихнуть вего объятиях. - Маленькая моя, ну, неплачьте. Всё хорошо, Ивона, я свами. Всё хорошо…
        Нежный шёпот становился всё более интимным, игубы Дрона уже скользили помоей щеке, когда я, неловко заслонившись связанными руками, холодно сказала:
        - Господин Перте, доменя дошли слухи овашей помолвке.
        - Это имеет для вас значение? - как-то даже удивился сын синдика.
        - Ивы собираетесь жениться надевушке, которая искренне верит внашу сней дружбу, - продолжилая.
        - Да, ночто это меняет? - всё темже мнимо удивлённым тоном отозвался авантюрист, прижимая меня ксебе так, чтобы я немогла пошевелить даже пальцем.
        - Дрон, честное слово, я требую, чтобы вы немедленно избавили меня отсвоего общества!
        - Вот видите, вы уже называете меня поимени, - отозвался авантюрист, неснисходя дообъяснений, насколько нелепо моё требование. - Ивона, дорогая, жизнь так коротка, авы ещё так молоды. Почемубы вам недоставить себе законное удовольствие - вместе сомной? Кому вы причините этим вред?
        - Пустите меня! - простонала я, изнемогая оттщетных попыток вырваться. Ну, почему, бога ради, почему авантюрист напал наменя именно тогда, когда уменя нет при себе ни стилета, ни яда, ни даже отмычек! Хотя, конечно, отмычки мнебы пригодились меньше всего.
        - Ни зачто, - засмеялся авантюрист. - Ябы вёл себя совершенно иначе, еслибы внушал вам отвращение, номы-то свами знаем, насколько вас тянет комне.
        - Дрон, будьтеже благоразумны! Нас могут услышать!
        - Хотите, мы остановим карету, ия отпущу кучера? - оживился авантюрист, целуя моё плечо.
        - О, Господи, прекратите! - взмолилась я, чувствуя, что теряю силы.

«Несоглашайся, - прозвучало уменя вголове, ия мысленно разразилась проклятиями. - Ами, девочка моя, прости, новсё развивается точно поплану».

«Итебя устраивает то, что Дрон Перте обнимает меня утебя наглазах?!» - мысленно взвылая.

«Это неизбежное зло, моя дорогая, нопостарайся избежать остановки».

«Ненавижу!» - выдохнула я, нонапарник больше неотвечал. Дрон Перте, когда я обратила нанего внимание, был явно встревожен, ихлопал меня пощекам. Повсей видимости, я потеряла сознание, потому что авантюрист уговаривал меня очнуться исокрушался относительно своей грубости инеосторожности.
        - Сударь?.. - струдом выговорила я, понимая, что накатившая под влиянием вампирских чар слабость даёт мне определённые преимущества.
        - Вам лучше? - облегчённо выдохнул сын синдика, устраивая меня поудобнее. - Ивона, простите меня! Я осёл, болван, глупец! Посадить вас вдушную карету, заставить волноваться, да ещё сдавить так, что вы немогли дышать!.. Ну, скажите мне, что вы меня прощаете!
        - Если несчитать, что вы похитили меня измоего собственного сада, угрожали ножом, связали руки итеперь везёте напытку - о, сударь, уменя нет квам ни малейших претензий! - слабо улыбнулась я. - Всамом деле, какие могут быть счёты между старыми друзьями?
        - Вас никто небудет пытать, - серьёзно возразил сын синдика. - Клянусь честью, пока вы сомной - вы вполной безопасности. Я всего лишь собираюсь доставить вас вуютное место, вдали отлюдей, итам дождаться появления вашего приятеля.
        - Так я ипредполагала! - воскликнула я, гадая, чтобы сказал Дрон Перте, еслибы знал, что вожделенный вампир сидит накрыше его кареты. - Разумеется, неможет быть иной причины, покоторой выбы добивались встречи сомной, кроме как намерение через меня выйти намоего напарника!
        - Таковы мужчины, - сочувственно произнёс авантюрист. - Мы вечно отвлекаемся насвои игрушки, забывая самое главное.
        - Под самым главным, я полагаю, вы разумеете своё бесстыдство? - уточнила я, иДрон Перте весело рассмеялся.
        - Когда мы решим свои маленькие проблемы, дорогая Ивона, я уделю вам столько времени, сколько вы захотите, изаставлю изменить своё мнение относительно «бесстыдства». Дайте только срок!

«Мерзавец!» - так явственно прошипел накрыше вампир, что я удивилась, как его никто неуслышал. Отвечать наэтот возглас я сочла несвоевременным.
        - Вашу руку, Ивона! - потребовал Дрон Перте, выходя изкареты иоткрывая передо мной дверцу.
        - Тогда уже говорите «руки», - сударь, - ворчливо ответила я, опираясь напротянутую ладонь авантюриста. Сейчас, когда путешествие подошло кконцу, я начала понимать, что лежать вобъятиях сына синдика было нетак уж плохо, особенно еслибы карета остановилась, имыбы непоехали туда, где Дрон намеревается шантажировать вампира смоей помощью. Что касается верности, то существо, толкнувшее меня обратно вплен ради своих махинаций, незаслуживает подобного обращения.

«Ты ко мне несправедлива, - расстроенно отозвался напарник. - Немного терпения, ия всё тебе объясню. Асейчас заставь его отвернуться».
        - Куда вы меня ведёте? - спросила я, хотя ответ был очевиден: мы подъехали кодноэтажному дому, больше всего напоминающему сарай из-за своей запущенности, итеперь сын синдика вёл меня подорожке кдвери, вежливо придерживая под локоть.
        - Квашим старым знакомым, - улыбнулся Дрон. - Правда, я неуверен, что вас обрадует встреча.
        - Более чем убеждена, что необрадует, - заверила я ипринялась озираться. - Послушайте, сударь, моя вопрос покажется вам нелепым, особенно вподобной ситуации, нонебудетели вы так добры, нескажетели вы мне, что заптица сидит натом дереве сраздвоенной верхушкой? Я никогда прежде невидела подобных созданий.
        - Где птица? - удивился Дрон Перте ипокорно посмотрел тудаже, куда ия. Вэтот момент моей руки коснулись ледяные пальцы, больно дёрнули, снимая одно кольцо инадевая взамен другое. Я удовлетворённо кивнула. - Так этоже дрозд! Неужели вы неузнали?
        - Дрозд? - искренне удивилась я. - Правоже, никогдабы неподумала! Унас вДейстрии дрозды совершенно другие.
        - Ивсёже это дрозд, - серьёзно ответил сын синдика, ни намгновение несомневающийся вуместности подобной темы.
        - Даже птицы вОстрихе склонны украшать себя больше необходимости, - пробормотала я, поскольку увиденная мной птица была ярче, нежели дрозды нашей родины. Вероятно, обиженный моим нелестным мнением, предмет обсуждения улетел, асын синдика, спохватившись, подтолкнул меня кдому.

«Умница».
        Вдоме меня всамом деле ожидала встреча состарыми знакомыми, хотя, как Дрон ипредсказывал, я легко моглабы обойтись ибез неё. Тот мнимый «муж» несчастной проститутки, который похитил меня, казалось, сто лет назад встолице Дейстрии, иего начальник, высокий полный мужчина сбрезгливым голосом. Он так инесбрил свои бакенбарды, аего подчинённому сильнее, чем прежде, необходима была женская забота: выглядел «муж» ещё более жалко, чем вДейстрии.
        - Товаль, я полагаю? - холодно повернулась я кглавному. - Немогу сказать, что меня радует наше знакомство.
        Вответ мерзавец разразился ругательствами.
        - Вы нарушаете наш уговор, - обратился он кДрону. - Почему эта девка несвязана, почему вы незаткнули ей рот?!
        - Выбирайте выражения, когда говорите оженщинах, друг мой, - невозмутимо проговорил Дрон иподвёл меня кстоящему перед низеньким столиком креслу. Всей мебели втесной комнатке, кроме кресла истолика, было ещё два кривых табурета идобротный старый буфет, идущий через всю стену. Настолике стояла бутылка свином итри стакана, изкоторых всего один был чистым.
        Невозможно привести дословно ответ Товаля, однако смысл его сводился ктому, чем, поего мнению, мы занимались сДроном Перте подороге сюда, икак это повлияло наего умственные способности. Отстыда я закрыла лицо руками, хотя, право слово, мне было невчём себя упрекнуть.
        - Полегче, друг мой, - обманчиво кротким голосом попросил авантюрист. - Вам нестоит ни ссориться сомной, ни обижать эту прекрасную девушку. Поверьте, есть иболее простые способы расстаться сжизнью.
        - Это непрекрасная девушка, вы, болван! Мы заперли её наедине свампиром, прикованную цепью кстене, аона открыла все замки исмылась вместе снашей добычей! Авы хотите, чтобы мы гладили её поголовке иумилялись?!
        - Я хочу, чтобы вы вежливо обращались сдамой, - твёрдо ответил сын синдика. - Аесли желаете обидеть её, подумайте омоей шпаге.
        - Аты подумай омоём пистолете, щенок! - прорычал вконец разъярённый Товаль инаставил насына синдика оружие.
        - Вздор! - спокойно ибесстрашно ответил авантюрист. - Дешёвая игра - пытаться угрожать человеку незаряженным оружием.
        - Блеф! - крикнул Товаль, ноДрон Перте улыбался, инегодяй, неудержавшись, опустил руку, чтобы взглянуть напистолет. Втотже миг Дрон, выхватив шпагу, метнулся всторону, уходя слинии прицела, подскочил кТовалю иударил его поруке, заставляя выронить оружие. Пистолет упал напол ивыстрелил; пуля просвистела усамых моих ног. Сын синдика, всё также спокойно улыбаясь, приставил кгруди Товаля шпагу ипроизнёс всего два слова:
        - Легковерный дурак!
        После чего обыскал негодяя свободной рукой иотбросил всторону ещё один пистолет инож, спрятанный запазухой. Коротко взглянул на«мужа», итот, расстегнув камзол ивывернув карманы, покачал головой.
        - Так-то лучше, милостивые хозяева, - любезно произнёс Дрон Перте, отходя всторону, вкладывая шпагу вножны иоборачиваясь ко мне. Я сидела вкресле, поджав ноги исхватившись заголову, насколько это позволяли связанные руки. Размолвка между негодяями, внезапность угрозы ибыстрота расправы привели меня всовершеннейший ужас, иотстраха я едва могла пошевелиться. Нет, право слово, я совершенно негожусь для подобных приключений!
        - Вот видите, - ласково улыбнулся мне сын синдика. - Ивона совершенно неопасна, она мила икротка, как иподобает женщине её положения.
        - Её положение! - вступил вразговор «муж», нескрывая своего презрения. - Она всего-навсего прислужница вшляпной лавке, вот кто она такая!
        - Она была прислужницей вшляпной лавке, - мягко проговорил Дрон, ноглаза его опасно сверкнули. - Жизнь сделала - свашей помощью, милостивые хозяева! - изнеё нечто совершенно иное, ибылобы глупо полагать…
        - Прекратите разглагольствовать! - раздражённо перебил авантюриста Товаль. - Хотите, мы будем вежливы сэтой девкой, воля ваша. Вы лучше скажите, что собираетесь делать дальше?
        - Ждать темноты, - твёрдо ответил сын синдика ииронично добавил: - Наслаждаясь вашим наиприятнейшим обществом, как иобществом этой милой барышни.
        - Разве она недолжна сидеть нацепи вподвале? - неприятным голосом осведомился «муж», ия поёжилась отстраха.
        - Дотемноты ещё очень много времени, милостивые хозяева, ия невижу смысла мучить Ивону больше, нежели это необходимо.
        - Премного вам благодарна, сударь, - по-дейстрийски заявила я, меряя Дрона Перте хмурым взглядом.
        Товаль брезгливо наменя покосился, явно задетый тем, что женщина вмоём положении ещё иразговаривает, однако вслух возмущаться нестал.
        - Спасибо, моя дорогая, - отвесил мне шутливый поклон сын синдика. - Итак, друзья мои, коль скоро мы пришли ксогласию, почемубы нам неотметить зарождающуюся дружбу?

«Муж» оживился исвожделением уставился нанаполовину пустую бутылку.
        - Какой смысл заниматься делами, если перед этим напиваться? - недовольно проворчал Товаль.
        - Вы полагаете, такой бутылки начетверых будет достаточно, чтобы напиться? - удивился сын синдика.
        - Авы собираетесь поить свою девку нашим вином?! - шокировано отозвался Товаль.
        - Полегче, друг мой, - нахмурился Дрон. - Почемубы мне неугостить Ивону, коль скоро вы отказываетесь составить мне компанию?
        - Благодарю вас, ноя… - начала было я, однако наменя никто необратил внимания.

«Тш-ш-ш! Тихо, милая моя, неспорь, когда неспрашивают!» - потребовал напарник.
        - Унас всё равно нет четвёртого стакана, - проворчал Товаль, шагнув поближе кстолику.
        - Прекрасно! - засмеялся сын синдика. - Я разолью вино постаканам, иодин изнас будет пить избутылки, согласны? Ивона, ты ведь неоткажешься выпить сомной зауспех нашего общего дела?
        - Общим делом вы называете гнусный шантаж, ккоторому собираетесь прибегнуть? - уточнила я, стараясь, чтобы ничего вмоём лице или позе невыдало охватившего меня волнения.
        - Ябы нестал прибегать ктаким формулировкам, - мягко заметил сын синдика иразлил вино потрём стаканам. Товаль презрительно фыркнул, несобираясь признавать замной права человеческого существа.
        - Нет-нет, друг мой, - обратился Дрон кпротянувшему руку забутылкой «мужу». - Возьмите свой стакан, вы изнего уже пили, амне оставьте бутылку. Хотите, я долью вам, нобутылка останется уменя.
        - Брезгуете? - усмехнулся Товаль ивзял состолика стакан. «Муж» последовал его примеру.
        - Итак, занаши успехи! - патетично воскликнул сын синдика иподнёс бутылку кгубам. Тоже сделали Товаль иего подручный сосвоими стаканами, ая сидела, обхватив двумя руками свой (одной его было держать неудобно) ибоялась вздохнуть. Всё должно произойти очень быстро, если только снадобье успело раствориться ввине. Должно было успеть. Господи боже, помогимне!
        - Авы почему непьёте, моя дорогая? - мягко спросил сын синдика, нето незамечая моего волнения, нето находя его вполне естественным.
        - Изваших рук? - хмыкнула я. - Увольте!
        - Вы полагаете, я хочу вас отравить? - удивился сын синдика, шагнул ко мне… изамертво упал кмоим ногам.
        - Проклятье! - вскричал Товаль, шагнул всторону отброшенного Дроном пистолета - иповторил судьбу своего подельника. Я перевела взгляд намнимого «мужа», нотот каким-то чудом умудрился мягко опуститься напол итеперь вовсю храпел.
        - Силы небесные! - еле выговорила я, чувствуя, что отнакатившей слабости несмогу подняться наноги.
        - Ты умница, - уже вслух заявил мой напарник, оставаясь где-то снаружи дома. - Отлично справилась. Теперь соберись, осталось совсем немного.
        - Ты подлец, - ответила я, нисколько несобираясь щадить чувства не-мёртвого. - Ты могбы всё сказать мне заранее!
        - Тогда тыбы несыграла так хорошо роль беззащитной маленькой девочки, - хмыкнул напарник. - Нуже, Ами, невремя рассиживаться!
        Охая, я встала наноги, подняла валяющийся наполу нож иперерезала им стягивающую запястья верёвку. Потом подошла инавсякий случай проверила каждого изодурманенных зельем врагов. Ни один изних непритворялся, да инемудрено! Вся шутка была невероятно проста ицеликом строилась напристрастии «устриц» ктеатральным эффектам, подарке Мастера иловкости - моей инапарника. Пока я отвлекала сына синдика дроздом, вампир снял смоего пальца кольцо, которое я носила обычно, снимая только вэкстренных случаях - изаменил другим, развёрнутым кладони. Под старинной геммой вкольце скрывалось отделение, которое можно было посвоему желанию наполнить ядом - или любым другим снадобьем, весьма нужным для одинокой девушке вэтом беспокойном истрашном мире. Пока мужчины выясняли отношения, я успела всыпать всё содержимое кольца ввино идаже слегка взболтать бутылку, после чего притворилась смертельно напуганной. Впрочем, мне непришлось притворяться вэтом вопросе, я действительно сходила сума при мысли, что кто-то изтроих негодяев обернётся ипоймает меня наместе… нескажу «преступления», ноуж точно нетакого дела, которое они
моглибы одобрить!
        - Это действительно просто, моя дорогая, - отозвался напарник. - Совершенно очевидно, что такие люди только вином могут скрашивать ожидание, равно как ито, что они сами найдут повод отвлечься отсвоей пленницы. Ия тобой горжусь, ты молодец идостойна всяческой похвалы. Асейчас, пожалуйста, немедли!
        Тяжело вздыхая, я открыла дверь иувидела упорога напарника всопровождении нашего мальчишки напобегушках, Клода.
        - Я немогу войти вдом, - быстро произнёс вампир, - Они везде прибили рябиновые кресты. Позаботься обэтом, ипоскорее.
        - Я всё сделаю, хозяин! - вызвался Клод, которому, повсей видимости, приключение доставило больше удовольствия, чем мне. Проскользнул мимо меня вдом исхватил один изтабуретов, после чего умчался наружу.
        - Он знает, где расположены все кресты, - пояснил напарник ипоманил меня ксебе. - Я показал, чтобы нетерять времени даром.
        Я шагнула навстречу вампиру, потирая натёртые верёвкой запястья имолча заглянула вглаза.
        - Я виноват, маленькая, - тихо произнёс Беренгарий, раскрывая мне свои объятия. - Ноты поймёшь. Ты всё поймёшь, даю слово!
        - Ты неспал! - всхлипнула я, соблегчением прижимаясь кего сухому костистому телу. - Ты неспал, пока я сходила сума отбеспокойства, мчалась вгород, потом обратно… я звала тебя, просила помочь, аты!
        - Ну-ну-ну, дорогая, - шепнул вампир, ласково оттирая слёзы смоих глаз. - Ты была так уверена, что мне нужно отоспаться, иокликнула меня всего раз или два, небольше. Зато я, обманув тебя, обманул инашего друга Перте, изаставил его привести меня ксамому их логову.
        - Нотыже мог освободить меня раньше, дотого, как я зайду внутрь! Неоставлять меня вруках этих негодяев!
        - Акакбы я сам попал вдом? - несколько раздражённо отозвался напарник. - Онибы заперлись изнутри итолькобы смеялись над угрозами покалечить Перте, которыйбы остался нам стобой вутешение.
        - Иты отдал меня этому типу! - выдвинула последнее обвинение я, ссодроганием вспоминая объятия Дрона Перте, его поцелуи исовершенно безнравственные речи. Напарник опустил голову.
        - Я должен был захватить Товаля, - глухо произнёс он. - Любой ценой. Но, девочка моя, я сделал для твоей защиты всё, что было вмоих силах!
        - Анамоё волнение тебе наплевать, - проворчала я илегонько оттолкнула напарника. Тот хмыкнул иприжал меня крепче ксебе. Внаступившей тишине мы явственно слышали, как орудует «лапкой» Клод, отдирая кресты отоконныхрам.
        Преступники очнулись нераньше, чем наступила ночь, инам пришлось зажечь свечи. Все они были связаны иусажены напол нанекотором расстоянии друг отдруга. Что касается кресла итабуретов, то напарник справедливо решил оставить их запобедителями. Сам он, впрочем, уселся настолик, воспользовавшись одним изтабуретов как скамеечкой дляног.
        - Итак, господа мои, вы хотели меня видеть, - усмехнулся мой напарник, наставляя пистолет, подобранный им спола, поочерёдно накаждого изавантюристов. - Некоторые желания всамом деле сбываются.
        Товаль разразился бранью, Дрон горько улыбнулся, а«муж» пришибленно молчал, переводя взгляд сменя навампира исвампира наостальных участников представления. Что касается Клода, то он сидел натабурете исжимал второй пистолет Товаля. Вид умальчишки был довольно-таки бессмысленный: он незнал дейстрийского, накотором сейчас говорил не-мёртвый.
        - Да, теперь пришла ваша очередь бесполезно ругаться, - вежливо улыбнулся напарник. - Итак, господа, небуду отнимать ваше время: вам предстоит отправиться вад ещё доисхода ночи. Вы можете сделать это быстро, аможете медленно имучительно. Заметьте, я несобираюсь лгать, что отпущу людей, так настаивающих навстрече сомной, нодаю вам честное слово, что вслучае отказа кутру вы сами будете умолять осмерти.
        - Это ты вовсём виноват, щенок! - прошипел Товаль, ворочаясь встягивающих его путах иобращаясь кДрону Перте. - Почему ты несвязал девчонку как полагается?
        - Теперь уже поздно выяснять отношения, - вмешался мой напарник. - Вы проиграли - умейте это принять. И, пожалуйста, поменьше посторонних разговоров.
        - Чего вы хотите? - спросил Дрон Перте, укоризненно глядя наменя.
        - Отвас - чтобы вы помолчали, сударь, - ответил вампир. - Мой вопрос будет адресован вашим коллегам, закоторыми я охочусь непервыйгод.
        - Будь я проклят, если ты что-то узнаешь отнас! - выкрикнул Товаль.
        - Жаль, - равнодушно ответил не-мёртвый иперешёл наострийский. - Клод, малыш, возьми, пожалуйста, вон тот нож иподойди ближе кэтому господину. Думаю, для начала ты могбы выколоть ему глаз.
        - Опомнитесь, сударь! - вскричал Дрон Перте, предпринимая безуспешную попытку вскочить. - Как вы можете… ребёнку!.. при женщине!
        - Вы неоставляете мне другого выбора, - равнодушно отозвался вампир. - Исядьте, сударь, иначе мне придётся начать именно свас. Ну-с, Товаль, вы готовы?
        Клод свидимым удовольствием подобрал нож, подкинул его наруке ипослушно подошёл кТовалю.
        - Левый или правый, хозяин? - уточнил мальчишка, явно несмущаясь предстоящим.
        - Опомнитесь! - простонал Дрон, иКлод немедленно повернулся кнему стемже вопросительным выражением.
        - Правоже, это чересчур, - пробормотала я, нонапарник пригрозил мне кулаком, ия замолчала. Товаль напрасно извивался, пытаясь отползти отребёнка: его посадили усамой стены, иназад отступать было попросту некуда.
        - Натвоё усмотрение, малыш, - предложил напарник, иКлод снова поворотился кТовалю, примериваясь ножом кего правому глазу. Вид умальчишки был такой весёлый ибеспечный, что сомневаться всерьёзности его намерений неприходилось. - Итак, сударь, вы готовы?
        - Будьте вы прокляты! - ответствовал охотник навампиров. - Уберите своего мальца, я сдаюсь!
        - Давнобы так, - пробормотал напарник. - Клод, отойди отнего, будем разговаривать.
        - Как прикажете, - разочарованно отозвался мальчишка ивернулся насвой табурет.
        - Итак, Товаль, слушайте внимательно, - надейстрийском заговорил мой напарник, - я второй раз повторять небуду. Затри дня домоего побега извашего подвала квам приходил старый вампир, мой наставник. Вы убили его, ия хочу знать, как вы это сделали. Скажете честно - умрёте быстро. Соврёте или откажетесь говорить - ваша смерть будет мучительна. Вы всё поняли, Товаль?
        - Его убили вашиже, сынок, - стяжеловесным сочувствием ответил негодяй, ия вужасе взглянула нанапарника, ожидая взрыва ярости. - Пошли следом иударили вспину. Расстреляли вупор. Уж незнаю зачем им это понадобилось, видно, хотели натебя сами влиять, без посредников.
        - Забавная выдумка, - хладнокровно улыбнулся вампир. - Если незнать, что ни один не-мёртвый неподпустит ксебе человека, инебудет ждать, пока ему вспину прилетит пуля. Ауж Карлийль вотношении людей отличался даже излишней подозрительностью.
        - Нехочешь - неверь, - пожал плечами Товаль. - Я нелгу. Вот иГрен тебе подтвердит.

«Муж» немедленно закивал, как будто надеялся энтузиазмом заменить недостаток искренности.
        - Ложь, - уже по-острийски произнёс мой напарник. - Клод, малыш, я думаю, лучше выколоть Товалю правый глаз, аГрену - левый. Приступай.
        - Нет! - завопил Товаль так отчаянно, что Клод, уже вскочивший стабурета, остановился, вопросительно глядя навампира. - Уберите его, уберите!
        - Инеподумаю, - отозвался напарник. - Клод, ты можешь…
        - Ненадо! - закричал Грен, резво отползая всамый угол. - Нетрогайте меня, я всё скажу, всё скажу, только нетрогайте! Сжальтесь!
        - Когда вы бросили насъедение вампиру ни вчём неповинную девушку, вы небольно-то думали ожалости, - холодно заметил мой напарник. - Икогда убивали проститутку, которую хотели скормить мне вместо Ивоны, вам тоже небыло дело дожалости.
        - Я её неубивал! - затрясся «муж». - Мы сбежали наутро, инезадерживались ни одной лишней минуты втом проклятом городе! Я никого неубивал, клянусь вам, клянусь!
        - Идиот, - сплюнул Товаль. Вампир кивнул Клоду, тот подскочил истукнул мужчину позубам рукоятью ножа. Голова несчастного преступника мотнулась назад, агубы окрасились кровью.
        - Тот извас, кто захочет рассказать правду, умрёт первым ибыстро, - внёс предложение Беренгарий. - Второму останется только завидовать… досамого утра. Ну, господа, что скажете?
        - Перестаньте, сударь, это бесчеловечно! - выкрикнул Дрон, успевший, пока длился разговор, отползти впротивоположный отГрена угол итеперь пытающийся там встать наноги. Клод вопросительно взглянул навампира, нотот покачал головой.
        - Сядьте, сударь, пока вас неуронили, - спокойно произнёс он. - Свами разговор будет отдельный, позднее. Изапомните, пожалуйста, я нечеловек. Иочень давно притом. Ну, вы сядете или вас усадить?
        Дрон покачал головой иопустился напол.
        - Так-то лучше, - заметил вампир. - Впредь потрудитесь неотнимать моё время, унас его нетак уж много осталось, амне ещё пытать ваших друзей.
        - Сжальтесь, - простонал Грен всвоём углу. Напарник покачал головой иподмигнул мальчишке. Клод понятливо кивнул иподскочил уже к«мужу», чтобы стукнуть позубам иего. Увернуться несчастный, понятно, несумел.
        - Сударь, опомнитесь! - снова воззвал изсвоего угла Дрон Перте. - Как вы можете допускать подобное вженском присутствии?
        - Еслибы эти господа её пытали, онабы получила гораздо больше острых ощущений, - равнодушно ответил мой напарник. - Ктомуже ей пора учиться.
        - Негодяй, - тихонько пробормотала я, вглубине души совершенно солидарная ссыном синдика.

«Неволнуйся, убивать я их при тебе нестану» - отозвался вампир иповернулся ксвоим пленникам.
        - Шутки кончились, господа. Я считаю дотрёх. Итак,раз…
        - Я всё скажу, - взмолился Грен. - Смилуйтесь, сударь, я всё скажу!
        - Заткнись, глупец! - гаркнул Товаль. - Слушай меня, щенок, если тебе приспичило выяснить правду.
        - Приспичило, - кивнул вампир исделал знак Клоду. Тот ударил Товаля рукоятью ножа уже невзубы, авгрудь, да так, что бедняга, задохнувшись, сложился попалам. - Ибудьте повежливее… сударь.
        - Убери своего мальца, - прохрипел Товаль, когда кнему вернулся дар речи. - Я всё скажу, нодайже мне отдышаться.
        - Отойди, малыш, - подмигнул вампир, имальчишка, поклонившись, вернулся насвоё место - нонераньше, чем, пособственному почину зашёл вугол иотвесил Грену такойже удар, как иего начальнику.
        - Мы… знали, что он придёт… - тяжело произнёс Товаль надейстрийском, опасливо косясь намальчишку. - И… успели… подготовиться… квстрече…
        - Откуда знали? - перебил напарник. - Откуда вы вообще узнавали все наши планы? Живо!
        Клод сготовностью вскочил наноги, Дрон сделал протестующее движение, Товаль замялся, явно нежелая сдавать нам своей источник сведений, иГрен перехватил инициативу:
        - Мы подкупили прислужницу вбюро, она добыла нам ключ отзадней двери, ивечерами, прибираясь, приносила документы состола господина Марлья.
        Я вздрогнула: Марльем звали начальника отдела борьбы сконтрабандой, единственного человека, которому подчинялся вампир.
        - Мы читали их иотносили обратно, аиногда проглядывали бумаги изсейфа, - угодливо продолжал Грен. - Когда мы уехали, мы передали Лорену письмо для служанки, иона продолжала поставлять для нас сведения.
        Налицо моего напарника было страшно смотреть.
        - Кто такой Лорен? - спросила я, пока вампир переваривал полученные новости. Грен презрительно наменя покосился, наострийском пробормотал ругательство насчёт баб, вмешивающихся невсвоё дело, иКлод, стрелой пронёсшийся кнему, сразмаху стукнул негодяя поносу. - Клод, паршивец, это было необязательно!
        - Вы незнаете эту публику! - наставительно произнёс мальчишка, гордо вскидывая голову. - Если их позубам небить, они вам такого наговорят!..
        - Но, послушай…
        - Он прав, - раздражённо отозвался мой напарник. - Клод, малыш, ты всё правильно сделал, только впредь будь осторожнее. Ты мог совсем разбить нос этому господину, иразговорбы оборвалсябы сам собой. Авы, сударь, извольте отвечать, когда вас спрашивают. Кто такой Лорен?
        - Курьер Хозяина, - буркнул Товаль. - Как раз для таких делишек годится. Подкупить там, выкрасть, подкинуть кому чего надо, потом Хозяину переслать. Он там так исидит, встолице вашей, ибюро доит.
        - Идиоты, - прошептал вампир, уронив голову насложенные руки. - Идиоты… Прислуга, уборщица - вот тот предатель, которого мы несмогли отыскать внаших рядах.
        - Может быть, они инасчёт прислуги лгут? - попыталась утешить вампира я, ноон покачал головой.
        - Можно, я им ещё раз врежу? - попросил Клод таким тоном, каким приличные мальчики его возраста добиваются права намазать нахлеб иджем, исливочное масло. - Вы только неогорчайтесь, хозяин!
        - Врежь, - равнодушно приказал мой напарник. - Ипусть рассказывают дальше.
        Оба охотника навампиров сложились пополам отударов мальчишки и, отдышавшись, Товаль продолжил:
        - Мы тогда ещё держали тебя вгробу, под веточкой рябины, иты лежал труп-трупом, иникого немог предупредить или позвать напомощь.
        - Я помню, - холодно произнёс напарник, взбешённый упоминанием опережитом унижении. Клод взглядом попросил разрешения снова ударить пленников, новампир покачал головой. - Говори дальше!
        - Мы спрятали тебя вдальней комнате, иобвесили там всё рябиной, - торопливо продолжил Товаль. - Иведущие водвор окна обвесили тоже, нетронули только ведущих наулицу, чтобы непривлекать кдому внимание. Нодвери извыходящих наулицу комнат вовнутренние помещения защитили тоже. Так мы могли быть спокойными, инебояться, что твои приятели проберутся внутрь.
        - Я помню, - всё также холодно ответил напарник. - Адальше?
        - Мы оставили открытым только один путь и, когда кнам подошёл старый вампир вкрасной куртке, ипотребовал тебя, предложили войти ивзять самому. Если сможет. Мы боялись, если его нераздразнить, он так иостанется снаружи. Сделали вид, будто случайно проговорились про тебя. Ион клюнул!
        - Мерзавцы! - процедил мой напарник. - Карлийль был умнейшим не-мёртвым, он наверняка раскусил вашу глупейшую шутку, новсё-таки рискнул - ради меня. Ночемже вы его всёже убили? Прицелься вы внего изпистолета, он успелбы увернуться исвернуть ваши глупыешеи.
        - Вот поэтому мы инестали внего стрелять, милостивый хозяин, - угодливо заговорил Грен, нопод взглядом Беренгария сник иперешёл надейстрийский. - Мы заранее сняли доски спола испрятали там бомбочку, набитую серебряным хламом.
        - Ичто? - перебил негодяя мой напарник. - Карлийль никогдабы непрошёл рядом ссеребром так, чтобы оно могло его ранить!
        - Нопуть-то был один, добрый господин, - забормотал Грен. - Абомбочка пряталась встороне, вот ваш учитель ишагнул вкомнату, куда ему было деваться, если он хотел вас заполучить?..
        - Мы закрепили доски так, чтобы получился рычаг, - вмешался Товаль, несобираясь отдавать подельнику возможность одному выслужиться перед вампиром. - Один шаг наних - ивуглу гвоздь пробивал капсюль, взрывая бомбу. Старика просто нашпиговало серебром, некуда было уворачиваться. Он ипикнуть неуспел, как концы отдал, аутром отнего только пепел остался.
        Вследующий момент прогремел выстрел, заним, чуть помедлив, другой, ноя неувидела, вкого они попали, потому что глаза мои заволокло красным туманом, ия потеряла сознание. Очнулась я оттого, что меня окликал поимени Дрон Перте.
        - Ивона, очнитесь! Ивона! Ивона, любовь моя, откройте глазки!
        - Выбирайте выражения, сударь, - попросила я, струдом размыкая веки. Комната осталась прежней, только исчезли Товаль сГреном, да вампира смальчиком нигде небыло видно. - Агде…все?
        - Их убили, - ответил авантюрист исжал зубы. - Мальчишка выстрелил сразу завашим хозяином. Прямо всердце, оба выстрела. Где вы взяли такого талантливого бесёнка?
        - Да нетже! - досадливо воскликнула я. - Куда делись вампир имальчик? Икуда они унесли трупы?
        - Трупы?! - негодующе переспросил сын синдика. - Ивона, наваших глазах чудовище убило двоих человек - ивы так спокойно обэтом говорите?!
        - Перестаньте молоть чепуху, - разозлилась я, оглядываясь впоисках хоть какого-нибудь оружия: вобществе Дрона Перте, пусть исвязанного мне было непосебе. Ксчастью, напарник оставил настолике заряженный пистолет, маленький, так называемой «дамской» модели. Взяв оружие вруки, я навела его наавантюриста ираздражённо продолжила:
        - Неужели эти типы должны быть для меня важнее собственной свободы ижизни? Отваших людей я невидела ничего хорошего, только угрозы иругань, инеих вина, что меня непришлось пытать.
        - Но, Ивона, этоже люди…
        - Вздор! Перестаньте, Дрон, иначе я совершенно ввас разочаруюсь. Лучше скажите мне, наконец, почему все ушли, иоставили нас вдвоём?
        - Ваш приятель сказал, что уберёт «дохлятину», как он выразился, подальше, имальчишка ушёл ему помогать, - пожал плечами сын синдика. - Но, послушайте, Ивона, вы ведь недумаете, что я позволилбы хоть одному волосу упасть свашей головы?
        - Это вы теперь так говорите, - отозвалась я, неопуская пистолета. Поправде сказать, я стреляла всего один раз вжизни, под руководством напарника, итеперь была неуверена, что сумею повторить подобный подвиг.
        - Вы правы, что неверите мне, - горько усмехнулся авантюрист. - Новспомните, именно из-за моего хорошего отношения квам вы исумели взять верх.
        - Ненужно лести, - пробормотала я. - Замолчите!
        - Вы боитесь меня? - улыбнулся Дрон Перте. - Ивона, дорогая, смешно бояться беспомощного исвязанного человека!
        - Я думаю, что вас стоит бояться даже мёртвого, сударь, - отозвалась я. - Ипрошу вас, перестаньте сомной разговаривать!
        - Вам плохо? - сискренним, как мне показалось, беспокойством спросил авантюрист. - Я ведь говорил - нестоило вам оставаться вкомнате исмотреть навесь этот ужас!
        - Замолчите! - изпоследних сил закричала я ибыла вынуждена отложить пистолет, чтобы невыстрелить изнего случайно, так дрожали мои руки. Скаждым мгновением меня охватывал всё больший ибольший ужас при мысли, что этого человека, сейчас такого полного жизни, красивого, весёлого иулыбающегося, несмотря наугрожающую ему опасность, изобьют, изрежут изастрелят, иотнего останется только мёртвое тело, неспособное уже ни говорить, ни чувствовать. Мне нисколько небыло жаль Товаля иГрена, нежаль былобы, даже еслибы их пытали уменя наглазах - нопри мысли оскорой смерти сына синдика меня начало трясти. - Замолчите немедленно, несмейте сомной разговаривать!
        - Ивона… - мягко позвал Дрон Перте. - Любовь моя, ябы срадостью избавил вас отсвоего общества, ночто я могу сделать?..
        - Хватит! Довольно!
        - Я нехочу умирать, моя дорогая, - неумолимо продолжал сын синдика, ия разрыдалась. - Ивона, послушайте, сейчас мы одни. Умоляю вас, помогите, сжальтесь! Неужели ваше сердце уже ожесточилось?!
        - Замолчите! - тщетно молилая.
        - Ивона, прошу вас… отпустите меня… сжальтесь!
        - Вы сума сошли! - выдохнула я, невсилах взглянуть вглаза обречённому человеку.
        - Клянусь, вам ничто неугрожает! - сжаром заверил меня сын синдика. - Ивона, послушайте, так нельзя жить, как вы живёте! Бежим сомной!
        Отдвери послышались аплодисменты, апосле спокойный голос моего напарника произнёс:
        - Это было великолепное представление, нотак вы, чего доброго, ивсамом деле сбежите! - Он вошёл вдом вместе смальчишкой. - Учись, Клод, недоверять женщинам, они способны свести нанет даже самые тщательно продуманные планы.
        Отвозмущения я задохнулась, аКлод поспешил восстановить справедливость:
        - Новедь хозяюшка несогласилась бежать сним!
        - Аразве я говорил про свои планы? - удивился вампир иобернулся кДрону Перте. - Сударь, мнебы нехотелось, чтобы между нами оставались какиебы то ни было недоразумения. Вы негодяй иподлец, исейчас умрёте, однако вы давали Ивоне приют всвоём доме, были сней добры… насколько умели. Я нехочу показаться неблагодарным. Завами остаётся последнее желание и, если его выполнение вмоих силах, будьте уверены, я этим займусь.
        Дрон Перте гордо отвернулся.
        - Нехотите? - осведомился напарник совершенно хладнокровно. - Подумайте, быть может, вы хотите передать кому-то последний привет… распоряжение… или, быть может, предпочлибы, чтобы я позаботился оваших близких?
        При этих словах мне стало дурно, ия откинулась наспинку кресла. Мысль оскорой смерти человека, откоторого я видела столько добра истолько зла, казалась мне невыносимой. И, если он умрёт, кто позаботится обАманде?!
        - Делайте своё дело, - презрительно отозвался сын синдика. - Я сумею вам показать, как умирают люди.
        - Нисколько несомневаюсь, - отозвался вампир иприкинул наруке невесть откуда взявшийся нож. Я всхлипнула, изакрыла лицо руками. - Я могу могу усыпить вас, ивы непочувствуете боли. Хотите, сударь?
        - Нет, - процедил сын синдика. Я взглянула нанего: он был смертельно бледен иплотно сжал губы вожидании удара. - Хотите убивать - убивайте, ибудьте прокляты!
        - Благодарю залюбезное разрешение, - поклонился напарник, приведя меня тем самым вотчаяние. - Ами, нет! Перестань его так картинно жалеть, этот человек умрёт!
        Я неответила, только сгрустью посмотрела вглаза напарника, который ответил мне долгим взглядом. Смерть - законный финал для убийц имерзавцев вроде Товаля, номожноли убить человека, пока есть хоть одна женщина, которая будет понему плакать? АпоДрону есть кому убиваться - хотябы его матушке инесчастной Аманде, которой так невезёт сженихами.
        - Прекрати, Ами! - раздражённо отозвался намои мысли вампир иопустил нож. - Если я сказал, что убьюего…
        Дрон Перте могбы избить меня, связать, мог издеваться надо мной - я была вего власти, ноон, пусть иподлец, сохранял остатки порядочности и, похитив, старался защитить оттого зла, которое ждало меня поего милости. По-своему он всегда был честен сомной. Безнравственен, ночестен.
        - Ами, яже сказал… - вкомическом отчаянии простонал напарник. - Перестань, прекрати немедленно! Он должен… Ами, яже сказал!
        Изугла донеслось шебуршание, как будто пленник устраивался там поудобнее, нони я, ни вампир неповернулись вего сторону. Просто стояли исмотрели друг надруга. Глаза вглаза, без мыслей, уговоров ивозражений. Просто стояли. Милосердие против необходимости. Необходимой жестокости.
        - Никогда несвязывайтесь сженщинами, - раздался вуглу весёлый голос Дрона Перте, и, повернувшись, мы увидели, как выпутавшийся изверёвок авантюрист встаёт наноги иотбрасывает кинувшегося его остановить мальчишку. - Я правильно вас понимаю, сударь, что казнь отменяется?
        - Вы торопитесь свыводами, - поморщился вампир, невыказывая, впрочем, ни малейшего негодования поповоду самоуправства пленника.
        - Еслибы я ошибался, я былбы сейчас мёртв, - резонно возразил авантюрист. - Извольтеже вернуть мне мою шпагу.
        Напарник махнул Клоду, итот, насупившись, выбежал изкомнаты, чтобы вернуться сошпагой авантюриста наперевес, однако вруки передавать нестал, кинул вголову иотскочил, спрятавшись заспину моего напарника. Дрон поймал шпагу ввоздухе ипоклонился.
        - Благодарю, мой юный друг. Вот что, когда тебе будет лет пятнадцать - семнадцать, разыщи меня, если тебе надоест общество вампиров. Думаю, я найду применение твоим дарованиям.
        - Или убьёте наместе, - хмуро дополнил мой напарник. - Проваливайте-ка сударь, пока я непередумал!
        Дрон Перте отвесил шутливый поклон иповернулся кдвери, ая замерла, озарённая внезапной мыслью. Сын синдика немог развязать затянутые моим напарником верёвки, потому что вампиры всегда ивсё делают безупречно. Кто угодно могбы ошибиться, нони один не-мёртвый недопустилбы подобной ошибки. Аэто значит…

«Молчи!» - быстро приказал напарник.
        Авантюрист остановился напороге.
        - Мне жаль вас, - внезапно произнёс он, неповорачиваясь кнам. - Столько усилий - ивсё напрасно.
        - Я ещё могу убить вас, сударь, - любезным тоном напомнил мой напарник.
        - Неубьёте, - отмахнулся авантюрист. - Если неубили, когда я поднялся наноги… Вот что, милейший, неради вас, норади той девушки, которая спасла мне жизнь… послушайте-ка моего совета, бросьте ваше ремесло, пока непоздно.
        - Что зачушь вы мелете? - рассердился напарник, ноя видела поего глазам, что он совершенно спокоен.
        - Нечушь, милейший, - засмеялся сын синдика. - Вы интересовались переворотом вДейстрии, нетакли?
        Вампир сжал мою руку стакой силой, что наверняка оставил наней синяки, ижестом приказал мне иКлоду молчать.
        - Ну, так вот, все ваши усилия напрасны. Переворот уже начался, изавтра обэтом будет написано вутренних газетах.
        - Вздор! - вырвалось увампира, ион отбросил мою руку. - Клевета!
        - Разумеется, клевета, милейший, - засмеялся Дрон Перте. - Вы, конечно, думаете освоих донесениях, которые пересылали через вашего посла, нетакли? Но, видители… ваш посол - наш человек, имы давно уже разобрались вшифре, который вы используете. Ваше правительство пало, ещё позавчера неподозревая огрозящей напасти. Честь имею кланяться, господин кровосос!
        Сэтими словами авантюрист шагнул запорог искрылся впредрассветной мгле.
        - Скотина! - свыражением произнёс напарник иссилой швырнул нож встену. Клод бросился его выдирать.
        - Зачем ты устроил этот спектакль? - укоризненно произнесла я. - Неужели нельзя было просто спросить?
        - Нет, дорогая моя, - грустно усмехнулся Беренгарий. - Этот подлец несказалбы нам ни одного слова под принуждением, несказалбы иеслибы мы стали спрашивать, уже отпустив. Атак он ушёл победителем, и, конечно, несмог удержаться оточередного театрального жеста.
        - Азачем ты оставил его развязанным? - полюбопытствовала я. - Неужели непроще было его развязать потом?
        - Каюсь, сглупил, - покаянно признался напарник. - Признаться, я надеялся, что он сумеет развязаться, пока мы задомом инсценировали сцену ссоры тех негодяев идвойное убийство - для тех, кто завтра наткнётся натрупы, - но, сдругой стороны, меня мучил страх, что он освободится прежде, чем ты проснёшься.
        - Изачемже? - сердито спросила я, поняв, что вампир, как всегда, говорит больше, чем нужно, нообъясняет меньше, чем необходимо.
        - Нехотелось его убивать, - равнодушно пояснил напарник. - Я надеялся, что он расскажет всё тебе, пытаясь склонить насвою сторону, нонеповезло. Ты слишком волновалась, чтобы продолжать спектакль, ая невыдержал: противно, знаешьли, стоять ислушать, как этот субъект стобой заигрывает. Нокакая теперь разница? Он всё равно раскололся.
        Вампир присел наручку кресла, ия прижалась кего плечу.
        - Что теперь?
        - Ничего, - произнёс напарник бесцветным голосом имашинально взъерошил мне волосы. - Дождёмся утренних газет.
        Вернувшись домой, напарник снова ушёл вподвал итам проспал весь день. Газеты, разумеется, молчали: новости ещё недобрались изДейстрии вОстрих. Вдоме уже все знали опроизошедшем, ивсе - даже Лирье - старались выразить мне своё сочувствие. Правда, уинженера оно выразилось скорее втом, что он пришёл ко мне после обеда ибитый час расспрашивал освоём бесценном изобретении: каково оно вуправлении, какие я выявила достоинства икакие заметила недостатки, атакже когда успела погнуть переднее левое колесо. Ночью напарник велел мне уснуть, куда-то пропал ивернулся только под утро. Тотчасже лёг спать, перед тем отдав некие распоряжения Клоду, который выполнил их только кобеду, съездив встолицу (бог знает, где мальчишка добыл лошадь икуда её девал повозвращении!) ивернувшись сгазетой, публикующей перепечатки главных новостей Дейстрии: Острих нуждался всвежей информации освоём главном противнике.
        Я взяла газету вруки, развернула, нототчасже отложила всторону исделала знак подошедшей Аните, чтобы она непыталась читать. Узнавать новости было страшно. Я вопросительно взглянула намальчишку, ноон энергично затряс головой:
        - Не-не-не, хозяюшка! Ябы ирад прочесть, да неумею!
        - Неумеешь читать?! - поразиласья.
        - Ага! - кивнул Клод. - Сами подумайте - ну, ктобы меня научил,а?
        - Ужасно, - ответила я, необращая внимания надерзость ребёнка. - Втвои годы, ствоими способностями - инеуметь читать! Анита, ты сегодняже займёшься обучением парнишки.
        - Ещё чего! - выкрикнул Клод, нобыстро сник под моим строгим взглядом.
        - Уметь читать иписать - это всегда ивезде быть вкурсе произошедшего, мальчик, - менторским тоном произнесла я. - Это общение нарасстояниии…
        - То-то вы сами читать боитесь! - выкрикнул Клод ипоскорее юркнул задверь.
        - Он небудет учиться, - сочувственно произнесла Анита ипокосилась нагазету. - Прикажите прочитать, хозяюшка?
        - Нет… спасибо, я сама. Потом. Ачто доКлода, то надо попросить Лирье или не-мёртвых, уних это получится лучше, чем унас стобой.
        Анита молча присела, нежелая ни спорить, ни соглашаться, ивышла изстоловой. Я осталась одна наедине сновостями, которые желала истрашилась узнать.
        - Перестань, Ами, это глупо, - раздражённо произнёс голос напарника где-то замоей спиной. Я обернулась, иувидела, что он стоит замоим стулом.
        - Только сейчас спустился? - уточнила я, стараясь делать вид, что меня неудивляет внезапность появления напарника.
        - Поднялся, моя дорогая, - поправил вампир. - Ну-с, что унас пишут вгазете?
        - Нетрогай! - воскликнула я, увидев вразворачиваемой газете заголовок «переворот вДейстрии».
        - Ты глупая девочка, Ами, - раздражённо отозвался напарник, ногазету отложил. - Пойдём втвою комнату, итам поговорим… ипочитаем.
        - Спрашивай! - предложил вампир, швыряя газету настолик узеркала исмаху усаживаясь назастеленную кровать. - Исадись, вногах правдынет.
        - Твои манеры… - протянула я, новсёже подошла ккровати ипозволила заруку себя нето что усадить, аскорее уронить рядом снапарником. Он усмехнулся ипоцеловал меня вшею под самым ухом. - Тебе хорошо известно, очём я хотела стобой поговорить. Икогда именно уменя возникло такое желание.
        Некоторое время напарник неотвечал - он целовал меня вшею, чуть царапая кончиками клыков, отчего поспине пробегали мурашки, акожу под ухом щипало отпротивоестественно быстрого заживления царапинок.
        - Всё это прекрасно! - буркнула я, толкая вампира локтем вбок, - Ноты неответил намой вопрос.
        - Акто сказал, глупенькая ты моя девочка, что я буду отвечать натвои вопросы? - прошептал вампир икуснул посильнее. Мои глаза вкоторый раз заволокло алым туманом, ия начала понимать, что разговора унас насей раз невыйдет. - Я только предложил спросить, ноничего необещал.
        - Скотина… - прошептала я, изо всех сил цепляясь заускользающее сознание. - Когда Дрон Перте меня обнимал вкарете - ты помнишь? - ты вовсене…
        - Глупая! - раздражённо заявил напарник иссилой оттолкнул меня, заставив потерять равновесие иупасть накровать. - Ну, хорошо, я заранее знал, что готовится налёт. Изаранее знал, что его организует твой несравненный Дрон Перте. Исразу понял ловушку. Тебе стало легче отэтого?
        Я попыталась сесть, новампир лёгким толчком опрокинул меня обратно.
        - Ами, ты скажи - легче или нет?!
        - Нелегче, - ответила я, ощущая некоторое беспокойство при виде своего разъярённого напарника. - Ты очень сильно рисковал инемог быть уверен вуспехе подобной авантюры.
        - Мог, - пожал плечами вампир ипротянул мне руку, помогая подняться. - «Устрицы» все позёры. Я точно знал, что Товаль сГреном ищут нас, желая всё-таки взять под свой контроль, ипонимал, что ловить их надёжнее всего натебя, потому что ты самостоятельно неможешь защититься, ая могу.
        - Ивсё это время!.. - вне себя отзлости простонала я. - Всё это время, когда ты обещал мне отдых, свободу отвсех дел иобязательств - ты просто ждал, когда сработает твоя идея!
        - Ну ичто? - холодно отозвался напарник.
        - Ты обманул меня!
        - Вздор! - отрезал вампир. - Я обещал тебе отдых - я его предоставил. Разве я требовал оттебя работу? Заставлял лгать, носить чужие личины, притворяться? Ты хотела отдохнуть - ты отдыхала и, позволь заметить, туман пошёл напользу твоему лицу, оно как будто посвежело ипомолодело.
        - Ноты могбы мне сказать… - прошепталая.
        - Нет, - решительно заявил напарник. - Немог. Ами, девочка моя ненаглядная, ну, скажи мне, какой былбы смысл портить тебе отпуск предвкушением опасности? Особенно такой, которая может иненагрянуть?
        - Ноона нагрянула, - нахмурилась я. Вампир обнял меня иприжал ксебе.
        - Какбы то ни было, - серьёзно произнёс он, - мы отомстили замоего наставника иизбавились отпреследований.
        - Исохранили жизнь Дрону Перте, - хмуро добавила я. Теперь, при свете дня, моя жалость кпрожжённому негодяю уже неказалась мне настолько уместной иестественной, как тогда ночью.
        - Жалеешь? - спросил вампир, привычно трепля мою причёску.
        - Атолку? - нахмурилась я. - Меня только тревожат его слова…
        - Инетебя одну, - отозвался напарник, протягивая руку загазетой. - Вот чёрт! Проклятье, проклятье, проклятье! Как это его угораздило?!
        Я похолодела иробко положила ладонь наплечо напарника, заглядывая вгазету. Вампир ткнул вправую колонку навторой странице.

«ПОЖАР ВДЕЙСТРИЙСКОМ БЮРО БЕЗОПАСНОСТИ. Наутро после перестановок вправительстве, благодаря которым квласти пришла прогрессивная партия землевладельцев, вокнах здания дейстрийского бюро безопасности были замечены клубы дыма. Прибывшая наместо происшествия пожарная бригада погасила пламя прежде, чем оно успело охватить соседние здания, но, как сообщает нынешний руководитель бюро, сгорели все архивы, относящиеся котделу борьбы сконтрабандой, ныне распущенному. Бывший руководитель отдела, господин Марль, накануне отправленный вотставку, был найден всвоём кабинете мёртвым. Как сообщают эксперты, смерть наступила врезультате выстрела вупор, дейстрийская полиция предполагает самоубийство…»
        - Гады, сволочи, мерзавцы! - выкрикнул вампир иотшвырнул газету. - Дьявол, дайте мне только добраться доэтого выродка!
        - Докого? - спросила было я, ноосеклась под угрюмым взглядом напарника. - Ты думаешь, его убили?
        - Ато нет? - огрызнулся вампир. - Марль был честным человеком, нонегероем. Иневерил вовсю эту патетику вроде капитанов, которые последними покидают тонущий корабль.
        Сравнение показалось мне совершенно непонятным, ноя промолчала. Вампир дёрнул плечом, сбрасывая мою руку, исел, сильно наклонившись вперёд, нахохлившийся как необыкновенно худой исердитый воробей.
        - Проклятье! Я помню его ещё зелёным юнцом. Он был третьим начальником отдела намоей памяти: первый - тот, который спас всвоё время Карлийля, потом был его заместитель, апотом Марль. Даже тогда он относился ко мне свысока… поначалу-то просто незнал, сколько мне лет, идаже пытался уговорить тогдашнего начальника меня выгнать, мол, неместо детям… Потом узнал, испугался. Извиняться приходил. Ачерез неделю всё вернулось обратно. Я, видишьли, никогда несчитал нужным строить изсебя важную персону иказаться старше, чем я есть. Сколько мне было тогда? Сорок пять? Пятьдесят лет отроду? Авампиром я был итого меньше, сущий мальчишка! Марль даже пытался выгнать меня - уже потом, когда стал входить вдела как начальник отдела. Иненадёжный я, иопасный, ипристалоли людям прибегать кпомощи монстра против других людей? Карлийль тогда ничего несказал, только увёл меня изстолицы, имы пошли награницу, ивыследили там - вдвоём, он тогда неотпускал меня одного назадания - крупную партию контрабанды, ивсех, кто сней шёл, исдали всех таможенникам, иуказали, что работаем отбюро безопасности. Понятно, мы нестали
представляться иговорить, кто мы такие насамом деле. Итаможенники написали, мол, молодцы увас работают, надо представить кнаграде, всё такое… Ух, Марль иразозлился тогда! Ох, он иругался нанас! Ноделать-то нечего, начальство требует наградить героев, икак им объяснишь, что вбюро долгие годы работает монстр, да ещё несовершеннолетний? Вконце концов, если нафабриках детей пускают работать, лишьбы платить поменьше, почему нельзя мне работать направительство? Марль, конечно, могбы открыть, кто я такой, носправедливо полагал, что руководитель отправит его влечебницу… тот был человек простой ивсказки неверил. Только вгероев, которых надо представить кнаграде… Так ипомирились.
        Вампир горестно посмотрел насвои руки, потом покосился наменя.
        - Карлийля нет, его убили контрабандисты. Марля нет, его тоже убили. Архивы… Бог знает, что могли вних найти, прежде чем сожгли остальное! Одни мы остались стобой, Ами. Совершенно одни навсём белом свете.
        - Есть ещё Мастер… - робко напомнилая.
        - Мастер… - потянул напарник. - Мастер. Мастер отличный учитель идобрый опекун, ноАми, девочка моя, я непринадлежу ему, как принадлежал Карлийлю ибюро!
        Он повернулся ко мне исхватил меня заплечи.
        - Наш отдел распущен, наш начальник убит! Присяга, честь, долг - всё пошло кчёрту! Ами, ты понимаешь?! Я никто, никто! Всё, для чего я жил, для чего я был сделан таким, какой я есть, для чего я учился - всё уничтожено! Ради чего, Ами, скажи?!
        Он отшвырнул меня так, что я снова упала накровать инаэтот раз больно стукнулась, асам навис надо мной сисказившимся отволнения лицом.
        - Мне недля чего больше жить, Ами! Стреляя вМарля, распуская отдел - они меня попросту уничтожили! Кто я, скажи мне, кто?! Ну, немолчиже, Ами, скажи мне что-нибудь!
        - Я люблю тебя, - вырвалось уменя. Вампир грустно улыбнулся иупал накровать рядом сомной.
        - Ты - единственное, что уменя осталось, - нежно прошептал он ипогладил меня поголове. - Самое дорогое… исамое последнее. Если ты когда-нибудь уйдёшь отменя, я умру.
        Непрошло итрёх дней, как я поселилась вчайной лавке наокраине посольского городка вкачестве любимой племянницы хозяйки. Хозяйку звали Амина ден Рору, ипроисходила она изсемьи острийских колонистов накаких-то южных островах, заселённых ещё впозапрошлом веке. Приехавшие туда «устрицы» несколько ошалели отсолнца, ещё более яркого, чем уних народине, зелени иплодородной почвы, способной давать несколько урожаев вгод, перемешались сместным населением, усвоили новые обычаи, новсёже потрадиции считались острийскими подданными. Сейчас население островов отличается смуглой кожей исамыми неожиданными сочетаниями цвета глаз иволос: отжгучих брюнетов счёрными глазами дорыжеватых блондинов сголубыми, так что загримироваться для новой роли было несложно.
        ВОстрихе островные колонисты встречаются практически везде, кроме граничащих сДейстрией ленов. Кто ради денег, кто ради приключений, вполном убеждении, что вметрополии им улыбнётся удача, они стекаются вОстрих итеряются среди коренных жителей. Смуглые, улыбающиеся, одевающиеся совершенно иным образом, нежели принято вОстрихе, островные колонисты пользуются известной свободой посравнению совсеми остальными «устрицами», поскольку молва предписывает им крайнюю вспыльчивость иненормальную даже для этой страны готовность схватиться заоружие, причём характерную идля мужчин, идля женщин.
        Посольский городок - тесное нагромождение домов вгористой местности - живёт посвоим законам, отличным отзаконов всего остального Остриха. Да здесь, посути, большинство населения неявляется местными уроженцами: это послы разных стран сосвоими помощниками ислугами. Самих «устриц» вгороде мало, это немногочисленные портные, лавочники, ремесленники итому подобный люд. Каждый, кто желает поселиться рядом спослами, проходит таможню внутри страны, инелегальных «гостей» наказывают так жестоко, что второй раз подобную ошибку уже никто недопускает. Островные колонисты туда допускаются только поприглашениям отуже живущих вгородке лиц, иподвергаются такомуже строгому досмотру, как ивсе остальные, поэтому обилие мнимых племянников иплемянниц, кузенов икузин, дядюшек итётушек давно никого неудивляет, равно как ипристрастие колонистов кнайму исключительно родственников. Говоря строго, все, кому было доэтого дело, легко догадывались, что я неимею ни малейшего отношения кпочтенной хозяйке, однако это неимело ни малейшего значения. Смуглая девушка вкоротенькой юбке исорочке, больше напоминающей верх откупального
костюма, украшенная деревянными браслетами (причём как наруках, так инаногах) привлекала небольше внимания, чем вДейстрии спешащая посвоим делам служанка вчепце. Теперь каждое утро я, умывшись, одевшись иуложив остриженные вампиром чёрные волосы (покрасить их меня заставили буквально насильно), спускалась иззадней комнаты влавку[55 - Дома впосольском городке лепятся насклоны, так, что соседние комнаты находятся наразном уровне, иизвнутренних помещений впарадные приходится, взависимости отситуации, либо спускаться, либо подниматься.] ипродавала чай слугам послов десяти союзных Остриху держав. Работу невероятно затрудняло хождение погороду валюты всех стран, поддерживающих дипломатические отношения с«устрицами», имне частенько приходилось звать напомощь хозяйку, чтобы разобраться вкурсе какого-нибудь риала или песо кмарке.
        Напарник, пробравшийся влавку после наступления темноты, спрятал гроб вподвале ипрактически неспал, поддерживая свои силы кровью проституток издома терпимости, постранному совпадению располагавшемуся неподалёку отчайной лавки. Впрочем, впосольском городке практически все здания располагались неподалёку, хотя прямой путь частенько вёл вертикально вверх или вниз, илюдям приходилось искать обходной. Вампира все эти сложности нетрогали, как нетрогали имои упрёки вбезнравственности: меня, естественно, возмущало регулярное посещение падших женщин.
        - Вздор, Ами, - отмахивался отменя Беренгарий. - Кровь есть кровь, акак эти женщины добывают деньги - ненаше стобой дело.
        - Унас вообще нет больше дел, - парировала я, новампир нежелал отвечать наподобные выпады. Всё это время он ждал подходящего случая, чтобы нанести визит впосольство Дейстрии - ивизит, разумеется, несамый вежливый. Впрочем, подходящий момент был назначен занас: через неделю после опубликования вострийской прессе сведений оперевороте впосольстве планировался открытый приём - адейстрийские дома, как известно, незащищаются отне-мёртвых ни рябиной, ни серебром.
        - Это неместь, - пояснял мне напарник иотводил всторону глаза, вкоторых буквально светилось именно то намерение, которое он пытался отрицать. - Мы должны разобраться спредателем, если хотим вернуться кнормальной жизни. Поймать одного ивыпытать, куда они дели добытые изархивов сведения. Когда мы уничтожим все бумаги илюдей, знающих слишком много, мы сможем вздохнуть свободно - только тогда!
        - Право слово, ты сошёл сума, - вздыхала я, прекрасно понимая, насколько бесполезны мои возражения. - Почемубы нам неуехать куда-нибудь вдругую страну, коль скоро эти две для нас закрыты? Мы моглибы притвориться погибшими искрыться под новыми именами.
        - Чтобы нас отыскали уже через неделю? - скептически хмыкал вампир.
        - Втот раз нас выдавали нашиже отчёты, Гари. Теперь мы будем принадлежать самим себе ини откого независеть, никуда непосылать ни отчёты, ни письма, ни даже открытки. Никто нас ненайдёт, Гари! Ну, неужели тебе для спокойствия необходимо завалить свою дорогу убитыми врагами?
        - Ами, ты дурочка! - взрывался напарник. - Сколько времени мы вместо своей работы скрываемся отврагов - иони снова иснова находят кнам дорогу! Мы должны выполоть их всех, сразу, кчёрту, итолько тогда сможем вздохнуть свободно!
        Наэтом месте я вздыхала отнюдь несвободно, ивампир отворачивался отменя ссамым что ни наесть угрюмым видом.
        Вночь посольского приёма он ещё донаступления темноты унёс гроб излавки ивелел мне быть влюбую минуту готовой бежать, т.е. одеться ивзять ссобой все личные вещи. Тут напарник, конечно, погорячился, так как всё, чем я сколько-нибудь дорожила, мы оставили взагородном доме под присмотром Аниты, имне нечего было собирать, кроме пары колец сядами, стилета ипохожего наБеатин дамского пистолетика (подороге вампир научил меня заряжать истрелять). Всё это было надето испрятано водежде, наплечи накинута лёгкая шаль, ия послушно дожидалась, когда под окнами раздастся условный свист, имоим тревогам придёт конец. Разумеется, ожидание небыло для меня ни чересчур спокойным, ни приятным: намерение вампира ворваться вжилой дом ради убийства оставалось для мне непонятным ипугающим, апричастность посла кнашим врагам заставляла беспокоиться зауспех кровавого предприятия. Нонапарник ещё менее, чем когда либо, интересовался моим мнением, имне оставалось только ожидание, тем более тоскливое, что я немогла молиться ни ободном возможном исходе.
        Время тянулось бесконечно, имне красочно представлялись самые жуткие картины провала, как вдруг вдверь лавки постучались. Моё сердце замерло, апосле оглушительно забилось судвоенной силой - как мне казалось, усамого горла. После всех событий, произошедших сомной вОстрихе, я несчитала внезапный стук вдверь рядовым явлением, иуж конечно неждала стой стороны своего напарника. Задув свечу, я шагнула кокну, стараясь подойти незаметно для возможного наблюдателя. Старалась я зря: под окном никого небыло, вот только прыгать внего стоило только втом случае, еслибы мне угрожала участь худшая, чем смерть: стена дома переходила вотвесную скалу, жутковато освещённую едва начавшей стареть луной. Как глупо, что я могла забыть! Стук вдверь повторился, уже настойчивее, изатонкой перегородкой послышались шаркающие шаги лавочницы.
        - Постойте! - бросилась я кней иухватила зарукав полупрозрачного пеньюара. - Неходите туда, неоткрывайте!

«Тётушка» укоризненно взглянула наменя поверх очков вмассивной оправе, выдернула руку ипринялась спускаться полестнице, высоко держа над собой свечу.
        - Никогда нестоит прятаться отсвоих страхов, дорогуша, - назидательно ответила она. - Особенно если удома тонкие стены.
        Вдверь ударили ещё раз, уже сапогом, ия поняла, что нежданные визитёры ворвутся силой, если им немедленно неоткроют. Понимала это ипочтенная ден Рору, которая ктомуже нехуже меня знала, что вОстрихе поночам никто иникогда неприбегает назов опомощи - впосольском городке также, как ивезде.
        - Ненадо… - прошептала я, медленно нашаривая спрятанный пистолет. Увы, уменя врядли хватилобы решимости выстрелить вживого человека. Постранности утешала мысль, что я, вовсяком случае, зарядила своё оружие, ипострадаю исключительно послабости характера, анеиз-за непредусмотрительности. Тем временем Амина ден Рору, неслушая моих возражений, спустилась влавку, поставила свечу наприлавок иподошла додвери. Помедлила, апосле отодвинула засов. Свечное пламя испуганно метнулось всторону отраспахнутой двери, когда внутрь ворвались четверо мужчин, все, как один, одетые вчёрное. Впереди - светловолосый, только благодаря своей ловкости неупавший, когда Амина отодвинула засов, заним невысокий, снескладной фигурой, кутающийся вплащ искрывающий своё лицо, азаними ещё двое, явно сопровождающие второго. Едва увидев, кто почтил нас своим визитом, я оставила всякие мысли опистолете и, прислонившись кстене, истерически захохотала.
        Дрон Перте, как всегда, исполненный театральности, склонился всамом низком поклоне идаже помахал передо мной шляпой, что, сколько я знаю, вышло измоды ещё впозапрошлом веке.
        - Кати! - пронзительно вскрикнул низенький нескладный человечек заспиной авантюриста, ипереодетая вмужское платье Аманда Тасп-Рофан, оттолкнув Дрона Перте, бросилась комне.
        - А, так это твои гости, Элина? - спокойно уточнила ничем несмущающаяся хозяйка лавки. - Ну, так я вас оставлю, нешумите только.
        И, забрав свечу сприлавка, Амина ден Рору удалилась всвою спальню, ничуть невозмущаясь нежданным ночным визитом. Я осталась одна наедине стеми, кому могла доверять небольше, чем стае голодных волков.
        - Кати! - между тем восклицала добежавшая доменя Аманда (ей пришлось посторониться, пропуская хозяйку лавки: овежливости моя барышня незабывала никогда). - Кати, дорогая, я так волновалась!
        - О, Господи!.. - простонала я, покорно позволяя своей барышне обнять меня исвести вниз полестнице влавку, вкоторой уже хозяйничали подручные авантюриста, зажигая принесённые ссобой свечи. - Аманда, вы-то тут как оказались?!
        Барышня распахнула глаза.
        - Но, Кати, тебе нельзя тут оставаться!
        Только сейчас я вспомнила, что меня зовут Элина ден Рору, что я уроженка островов, ичто я незнаю никакой Аманды, никакого Дрона иони немогут знать меня. Иещё - что я вгриме ипереодета. Нонастаивать наэтом уже поздно.
        - Видимо, вы режиссёр этого спектакля, - повернулась я ксыну синдика. - Извольте объясниться, чего добивались наэтотраз.
        - Вамже всё объяснили, - укоризненно ответил Дрон исделал знак своим спутникам, чтобы подали нам сАмандой стулья. - Здесь нельзя оставаться.
        - Амогу я поинтересоваться, сударь, - раздражённо произнесла я, - покакому праву вы принимаете заменя решения?
        - Кати! - супрёком воскликнула Аманда ипотянула меня заруку, вынуждая сесть напредложенный стул.
        - Поправу вашего друга, - как ни вчём ни бывало объяснил авантюрист.
        - Вы?! - поражённо воскликнула я. - Дрон Перте, или вы или я сошли сума! Скакой стати вы врываетесь вдом, где я живу,и…
        - Кати! - перебила меня Аманда. - Как ты можешь так говорить! Дрон спас тебя, инеодин раз, ион был так добр ктебе!..
        - Это он вам сказал? - перебилая.
        - Ивона, - мягко произнёс Дрон. - Я готов принести вам самые глубокие извинения зате недоразумения, которые произошли вовремя нашей последней встречи…
        - Недоразумения, сударь?! - невыдержалая.
        - … и, конечноже, всей моей жизни нехватит, чтобы отблагодарить вас зато добро, которое вы сами принесли мне, - невозмутимо продолжал авантюрист. - Носейчас, прошу вас, поверьте мне наслово - вам неследует оставаться вэтом доме, здесь опасно, ичем скорее мы покинем его, тем лучше.
        - Вы негодяй, лжец имерзавец! - категорично заявила я, ничуть несмущаясь присутствием Аманды. - Немедленно убирайтесь отсюда! Скорее мир перевернётся, чем я поверю хоть одному вашему слову. Вон отсюда!
        - О, Кати! - залилась слезами Аманда. - Как ты можешь быть такой жестокой! Он ведь извинился, Кати, дорогая, он искренне раскаивается,и…
        - Уберите её отменя! - истерически закричала я, чувствуя, что немогу больше вынести этого спектакля. - Уберите её, иначе я сойду сума!
        - О, Кати!.. - опешила Аманда, ноДрон Перте, ксчастью, понимающе кивнул, подошёл кневесте и, шепнув несколько успокаивающих слов наухо, передал своим подручным, которые вывели рыдающую вплаточек барышню наулицу. Влавке мы остались одни.
        - Зачем вы так жестоки сэтим ребёнком? - упрекнул меня Дрон Перте иуселся напокинутый барышней стул.
        - Которого вы собираетесь ограбить, - зло ответилая.
        - Вовсе нет, - спокойно возразил Дрон, ничуть незадетый моим обвинением. - Жена мне нужна неменьше, чем деньги, аизАманды выйдет прекрасная жена.
        - Нето, что изменя, - дополнилая.
        Дрон рассмеялся.
        - Нет, извасбы жена невышла, вы уж необижайтесь. Возможно, когда-то, когда вы ещё жили втой шляпной лавочке, вы имоглибы выйти замуж исделать своего мужа счастливым. Кто знает - истать самой. Носейчас… Сейчас нет, Ивона, вы слишком беспокойное создание.
        Сказав это, Дрон потянулся ко мне, ия отпрянула так, что едва неупала состула.
        - Оставим это, - потребовала я, вернув себе равновесие - увы, только телесное. - Говорите, зачем вы сюда пожаловали, икакой чёрт надоумил притащить сюда вашу невесту.
        - Вы несправедливы ко мне, - ответил Дрон, иуменя дух захватило отего наглости. - Вы говорили сейчас, что для вашего доверия необходимо, чтобы мир перевернулся - пожалуйста. Мир - ваш мир, дорогая - уже перевернулся, ивы можете мне доверять. Я, разумеется, особытиях вДейстрии, окоторых сейчас пишут газеты повсему миру.
        - Иккоторым вы непреминули приложить свою руку, - добавилая.
        - Вы мне льстите, Ивона, - улыбнулся авантюрист. - Я слишком мелкая сошка для таких масштабных событий. Всё, чего я хотел - это возможность жить мирно исчастливо сосвоей семьёй вэтом меняющемся мире.
        - Вы заболели, сударь? - поразилась я. - Вы - мирно исчастливо?! Иэто говорит второй клинок после Бломеля вОстрихе! Атеперь, я полагаю, первый!
        - Укаждого свои представления осчастье, Ивона, - несмутился сын синдика. - Моё - несколько обременительно, и, быть может, невполне законно. Однако небудем отвлекаться наобсуждение моей персоны. Поговорим лучше овас. Вы вопасности, дорогая.
        - Встрашной опасности, - подтвердила я. - Рядом сомной сидит мерзавец ипохититель женщин, негнушающийся тем, чтобы угрожать им оружием, убивать своих подельников для достоверности спектакля ипередавать похищенное негодяям, пытающим свои жертвы…
        - Стойте-стойте! - поднял руку Дрон Перте. - Ивона, будьтеже справедливы! Отмоих, как вы их называете, спектаклей вы ни разу непострадали сколько-нибудь серьёзно! Согласен, всё это было неслишком приятно для вас, новы остались целы иневредимы! И, поверьте, я никогда непозволилбы себе причинить женщине вреда!
        - Учту набудущее, - впервые сначала нашего разговора улыбнулась я. - И, полагаю, после этого признания вы исчерпали все аргументы, которыми можете заставить меня куда-то уйти, поскольку вашим пляскам сножами я уже неповерю. Убирайтесь немедленно, ипокончим сэтим!
        - Вы забываете, Ивона, - улыбнулся вответ авантюрист, - что я гораздо сильнее вас. Поэтому моя забота неисчерпывается угрозами, имне придётся прибегнуть ксвоему преимуществу, если вы заупрямитесь. Апока позвольте мне попробовать уговоритьвас.
        - Вы посмеете увести меня отсюда силой?! - удивилась я. - Акакже Аманда, неужто она одобрит ваше поведение. Или вы ненамерены считаться сеё мнением?
        - Целиком иполностью одобрит, моя дорогая, - засмеялся сын синдика. - Видители, я сказал ей, что ваше упрямство может помешать вам внять голосу разума, иона согласилась - жизнь дороже некоторых правил приличий. Атеперь, быть может, вы всё-таки дадите мне возможность кое-что объяснить ивам?
        - Если я скажу «нет», вы наверняка неотстанете, - отметила я. - Говорите, ибудьте прокляты!
        - Хорошо, - нахмурился авантюрист, явно задетый моим нежеланием радоваться его заботе. - Вы знаете, что сейчас делает ваш… м-м-м…
        - Напарник, - зло подсказалая.
        - Да-да, конечно, - подхватил Дрон Перте, как мне показалось, весьма глумливым тоном. - Что сейчас делает ваш напарник игде он сейчас находится?
        - Это неваше дело, - отрезала я, чувствуя, как сердце сжимается отнахлынувшей тревоги.
        - Тогда я подскажу, - как ни вчём ни бывало продолжил авантюрист. - Ваш напарник сейчас благополучно вляпывается врасставленную ловушку. Или вы недумали, что упосла его могут ждать?
        Я вскочила наноги, ноДрон Перте удержал меня изаставил сесть обратно настул.
        - Я ещё незакончил, моя дорогая, - хладнокровно заявил он. - Меня совершенно неинтересует судьба вашего чудовища, зато горячо интересует ваша.
        - Мне ничего неугрожало, пока вы сюда незаявились, - процедила я. Мысль озаряженном пистолете всё настойчивей приходила мне вголову, но, увы, я слишком хорошо знала, что Дрон Перте недаст мне возможности выстрелить. Быть может, стоит усыпить его внимание идождаться, пока он отвернётся? Да, новедь он пришёл неодин инаверняка наулице ждут другие его подручные, помнится, их унего было гораздо больше двух.
        - Ошибаетесь, - хладнокровно ответил авантюрист. - Мне, ксожалению, неизвестны все подробности, однако, как я понял, существуют два молодых вампира, которые, фигурально выражаясь, имеют навас свашим… э-э-э… другом зуб. Вы знаете оних?
        - Возможно, - осторожно ответила я. Разумеется, я хорошо помнила учеников Мирона, которые возненавидели нас снапарником после первоже встречи! Ия хорошо помнила, что они примкнули кнашим врагам…
        - Ну-с, так вот, пока вашего друга отвлекает впосольстве один изэтих господ, второму поручено выследить вас изахватить.
        - Вы сошли сума!
        - Ничуть. Ивона, дорогая, признаюсь, мы ждали вашего приезда. Совершенно несложно было узнать натаможне список приехавших вгород девушек… и, если вы можете изменить цвет волос, нанести грим, изменить походку иповадки, вы неможете изменить ни свой рост, ни цвет глаз. Вы выбрали удачное время для визита, агоспода кровососы, как ни странно, несмогли вспомнить точно, как вы выглядите. Поэтому унас есть немного времени - пока они будут осматривать город, разыскивая вас. Прошу обратить внимание, что я никому неуказал, кого именно им следует проверить впервую очередь. Итак, Ивона, что вы скажете теперь?
        - Я неверю ни единому вашему слову! - заявилая.
        - Прекрасно, - поощрительно кивнул сын синдика. - Адальше?
        - Иникуда свами непойду!
        - Авот вэтом вы ошибаетесь, - покачал головой Дрон Перте иподнялся наноги, чем заставил меня вскочить состула иметнуться впротивоположный угол лавки. - Ивона, дорогая. Позвольте объяснить ещё раз. Вас разыскивают нелюди, вас разыскивает вампир, который жаждет вашей крови. Ему поручено только найти вас, но, как я успел понять, он неудовольствуется простым указанием наваше местонахождение. Выже - из-за своего друга - неносите насебе ни серебра, ни рябины, ифактически беззащитны перед вампирами. Как только он увидит вас… думаю, вы сами понимаете, чем это для вас закончится.
        - Я вам неверю, - повторила я, но, усвоему стыду, уже без прежней решительности вголосе.
        - Верите, - резко возразил авантюрист. - Послушайте меня. Вы правы, я негодяй, подлец, мерзавец ипохититель женщин. Однако вте игры, которые начинаются сейчас, я неиграю. Сомной мои люди, мы встали лагерем загородом, иунас достаточно рябины, чтобы отпугнуть не-мёртвых, идостаточно оружия, чтобы отбиться отживых. Вы видели - я привёл ссобой невесту - мы приехали сюда ради совершения некоторых формальностей, связанных сзаключением брака между уроженцами разных стран - идаже уговорил её переодеться вмужское платье, чтобы непривлекать ксебе внимание тех, кто может нам встретиться.
        - Или, вернее, чтобы мои враги неприняли её заменя, увидев свами женщину, - перебила я, ноДрон, невозражая мне, просто кивнул головой.
        - Ипоэтому тоже. Я предложилбы переодеться ивам, нонаэто нет времени. Собираетесь иидёмте скорее, моя дорогая, промедление может оказаться смертельным.
        - Я… - начала я, нозамолчала, поражённая тем, как дрожит мой голос. Всловах авантюриста был определённый резон - неговоря уже оего нежелании считаться смоим мнением иготовности влюбой момент применить силу. Нодовериться такому человеку?! Нет, нет, инет! Взяв себя вруки, я продолжила более спокойно. - Мне нужно подумать.
        - Разумеется, сударыня, - поклонился мне Дрон Перте иотошёл кдвери.
        Что касается меня, то я отвернулась, чтобы авантюрист нетревожился из-за выражения моего лица и, сжав руками виски вожидании раскалывающей голову боли, принялась мысленно звать напарника. Он откликнулся почти мгновенно - и, помимо его присутствия, вмоё сознание ворвался железный лязг, каким обычно сопровождаются драки нашпагах.

«Проклятие, Ами! - мысленно прорычал напарник. - Тут действительно только один изэтих щенков, авторой куда-то скрылся. Ипосла я нечувствую, исчез втот момент, когда наменя выскочил мальчишка сошпагой! И, чтоб он сдох, он явно натренировался снашей последней встречи!»

«Тебе угрожает опасность?!»

«Нет, глупенькая, я всё равно сильнее ибыстрее, чем этот щенок. Ноя никак немогу отнего отделаться иприйти ктебе. Передай Дрону Перте, что он поплатится засвою подлость!»

«Да,но…»

«Незови Мастера, он отказался нам помогать. Бормотал что-то омести, оживых имёртвых. Старый дурак! Сказал, чтобы этой ночью мы нанего нерассчитывали».

«Так он здесь?! Вгороде?!»

«Да. Путешествует вместе сГретой, я так понял, уних роман намечается. Ктобы мог подумать! Сдругой стороны, такие старые вампиры редко занимаются благотворительностью. Мне следовало понять: непросто так он отнёс девчонку Поликсене, когда выпил почти всю её кровь. Нет, чем-то она его зацепила».

«Прекрати! - мысленно выкрикнула я. - Какое мне дело доГреты иеё отношений сМастером?»

«Прости, моя девочка, - сявным раскаянием отозвался вампир. - Иди сДроном Перте ипостарайся показаться неопасной. Завтра затобой придёт Мастер, если сомной что-то случится, анет - я вытащу тебя ещё дорассвета!»

«Случится?! Гари!»
        Новампир уже неотвечал. Какое-то время я слышала железный лязг, апотом всё отдалилось истихло. Очнулась я оттого, что Дрон Перте тряс меня заплечо.
        - Как вы нервны, Ивона! - укоризненно произнёс он. - Любая трудность доводит вас буквально дообморока. Принести вам воды?
        - Нет, благодарю вас, нестоит утруждать себя.
        - Правоже, дорогая, мне совсем нетрудно… - запротестовал сын синдика.
        - Нестоит, уверяю вас. Мне уже лучше.
        - Прекрасно! - Голос авантюриста сделался резким ирешительным. - Втаком случае прошу немедленно дать ответ. Пойдётели вы сомной или вас придётся вести силой?
        - При таком выборе вы можете несомневаться вответе, - проговорила я как можно более хладнокровно иподала авантюристу руку. Тот принял её, повёл меня кдвери, нонеожиданно остановился иуточнил:
        - Разве вам ненадо собраться, дорогая? Я знаю женщин, они никогда невыходят издома быстрее, чем через час после согласия куда-либо отправиться.
        - Мне ненужно собираться, Дрон Перте, - отрезала я. - Идёмтеже, если вы так нуждаетесь вмоём обществе.
        Наулице ко мне снова подскочила уже переставшая рыдать Аманда Тасп-Рофан, которую, похоже, нисколько невстревожило, что я вышла издома под руку сеё женихом. Мне пришла вголову жестокая мысль рассказать девушке отом, как этот человек приставал ко мне всвоём доме ивкарете подороге кТовалю, ноя здраво рассудила, что сейчас такие откровения могут оказаться небезопасными.
        - Кати, дорогая моя, вы помирились! - воскликнула барышня.
        - Да, любимая, - отозвался Дрон Перте. - Но, умоляю, говори тише, нас могут услышать.
        - О, прости, - смутилась Аманда.
        - Всё хорошо, милая, только пойдём отсюда.
        Дрон Перте громко свистнул, изтемноты под свет освещающих улицу фонарей выступило несколько тёмных фигур. Двое взяли под руки Аманду, ещё один встал возле меня, ипротянул мне деревянный крестик набечёвке.
        - Возьмите, Ивона, - посоветовал мне Дрон. - Это рябина, имы имели возможность проверить, насколько хорошо она отпугивает вампиров.
        - Я ибез вас знаю, - проворчала я, осторожности ради взяв предложенное. - Ктакому маленькому кусочку рябины ни один не-мёртвый неподойдёт ближе, чем напол-ярда. Ноэтого, видители, достаточно, чтобы заколоть шпагой или застрелить.
        - Будем надеяться, им это вголову непридёт, - встревоженно ответил Дрон Перте.
        - Для вас былобы надёжнее освободить правую руку, - подсказала я. - Вслучае внезапного нападения я буду сковывать ваши движения.
        Дрон Перте хмыкнул.
        - Ивона, я давно заметил: стоит вам сделать шаг всторону, как вы будто теряетесь извиду. Однако против вампиров это непоможет, а, когда ваше местонахождение будет достоверно известно людям, схватить вас несоставит труда. Поэтому извольте идти сомной инепланировать побега. Постарайтесь поверить, что я действую ради вашейже безопасности.
        Мне ничего неоставалось, как пожать плечами ипозволить присоединить себя кбезумной процессии, внастороженном молчании шествующей через замерший втревожном ожидании город. Впереди шли подручные Дрона, внимательные, чуткие, сошпагами наголо (кто-то, правда, нёс ссобой явно взятые устрелков мушкеты). Их было неменьше семи, как я смогла разглядеть при неверном свете фонарей илуны, иещё шестеро шли пообе стороны отнас: Дрона, меня, Аманды итроих сопровождающих. Сзади тоже раздавались шаги, но, сколько я ни оглядывалась, я немогла никого разглядеть.
        Дрон Перте, ничуть несмущаясь присутствием невесты, крепко держал мою руку всвоей ивёл меня поулице, неоглядываясь наАманду, которую его подручные вели занами. Любая попытка что-либо сказать немедленно пресекалась укоризненным шипением, ивремя отвремени впереди или позади нас слышался то тихий, то громкий свист, накоторый Дрон немедля отвечал уханьем ночной птицы.
        Из-за домов уже стала виднеться городская стена - наследие седой старины, когда отврагов спасали земляные икаменные ограждения, илюди стремились урезать себя вовсём самом необходимом, лишьбы выжить. Другие города давно шагнули изтесных оков, подчиняясь неумолимым законам развития, итолько посольский городок остался всвоей колыбели: ненужный никому, кроме дипломатов, он нерос, навсегда застывший пережиток прошлого.
        Втом месте, куда вёл меня сын синдика, я помнила, встене был пролом, который никто нечинил, потому что дипломаты так инедоговорились, насчёт какого государства должна быть отнесена реставрация. Это место мне показывал напарник ещё дотого, как мы официально въехали вгород, ионже заставил меня запомнить всю карту. Если ничего непоменялось, то здесь единственный выход изгорода, несчитая охраняемых ворот. Аэто значит, что именно здесь неминовать ловушки…
        Спереди засвистели - переливчато, грустно, как свистят певчие птицы ночью всаду - я узнала обэтом только недавно, вовремя устроенного вампиром «отпуска». Дрон ответил, ухнув три раза и, после паузы, вчетвёртый, и, как мне показалось, несколько расслабился.
        - Всё впорядке, моя дорогая, - прошептал он еле слышно. - Нас там ждут.
        Шедшие впереди ипобокам люди вытянулись вцепочки, явно намереваясь охранять наши несколько шагов допролома встене. Наверняка, такиеже цепочки ждали нас ипоту сторону, новыяснить это мне было несуждено.
        Откуда-то нето сбоку, нето сверху послышался свист, инаосвещённый луной пустырь выпрыгнула смутно знакомая мальчишеская фигура. Дрон Перте немедленно толкнул меня ксебе заспину, вокруг сгрудились люди, ноподросток несобирался нападать. Он ткнул внашу сторону пальцем ипронзительно закричал:
        - Она здесь! Я её чувствую, она здесь! Вот она, ловитееё!
        Разумеется, я узнала его, это был ученик Мирона, младший, тот, который был поуже вплечах иповыше ростом. Старший, как видно, остался отвлекать моего напарника, аэтот… Ответ наего крик был неожиданным истрашным. Позади подростка, изтемноты грянул выстрел. Вампирёныш метнулся всторону, новнего стреляли непулей, адробью, исеребро разлетелось слишком широко, аученик Мирона был слишком молод, инеожидал отсвоих союзников такой подлости. Даже невскрикнув, он упал наземлю, апотом, как встрашном сне, над ним появилась тёмная фигура, иросчерком шпаги отрубила ему голову. Что-то ослепительно вспыхнуло, иотподростка осталась лишь горсточка пепла.

«Негодяи! - раздался вмоём сознании голос напарника. - Какимиже мерзавцами надо быть, чтобы отправить насмерть одного ребёнка ипредательски убить второго!»

«Ты… справился? - робко спросила я. - Ты убил его?»

«Убил, - устало ответил напарник. - Будь прокляты люди, которые вынуждают нас воевать друг сдругом! Бедный ребёнок!»

«Ты жалеешь его?!» - поразиласья.

«Немного, - горько засмеялся напарник. - Я могбы вырасти такимже, еслибы мой наставник былбы менее внимателен ко мне. Впрочем, вздор! Недумай обэтом. Несчастные мальчишки мертвы, убиты своейже глупостью идоверчивостью, аты была права. Месть ничего нерешает. Подожди, ия приду затобой».

«Будь осторожен!» - испуганно вскрикнулая.

«Небойся. Я неподпущу людей заспину, моя девочка», - усмехнулся Беренгарий.
        Мне удалось непривлечь ксебе внимания вовремя разговора - просто потому, что мои спутники были заняты другими делами. Заспиной напряжённо сопела Аманда, иочень близко стояли подручные Дрона, явно готовые влюбую минуту сыграть роль наших телохранителей. Самже авантюрист выступил вперёд исейчас разговаривал сосреднего роста полноватым мужчиной, который стоял примерно натомже месте, где только что лежал оставшийся отвампира пепел. Странно, нонасколько я могла уловить при лунном свете, одет собеседник Дрона был подейстрийской моде. Однако его острийский был безупречен.
        - Вы слишком жестоки сосвоим союзником, милостивый хозяин, - произнёс сын синдика как раз втот момент, когда я прекратила говорить снапарником.
        - Эта парочка была слишком буйной инеуправляемой, - совершенно равнодушно ответил незнакомец. - Беспризорники, закоторыми несмотрит полиция.
        Слово «полиция» он произнёс надейстрийском.
        - Иэтого достаточно, хозяин? - уточнил Дрон Перте.
        - Достаточно, господин Перте, - ответил, перейдя надейстрийский, незнакомец. - Мне нужен другой, которым можно управлять. Иутебя есть то, что для этого необходимо.
        Он шагнул вперёд, ближе, ия смогла разглядеть его лицо. Перед нами стоял сам дейстрийский посол, тот человек, убивать идопрашивать которого сегодня шёл мой напарник.
        - Вы привыкли получать то, чего желаете, хозяин? - по-дейстрийски ответил Дрон, ия поняла, скем он разговаривает: только одного человека эти люди звали «хозяином», снеизменной почтительностью истрахом. Одного, которого боялись они все, икоторый мешал перегрызться обособленным бандам. Господин посол ибыл таинственным «хозяином» острийских преступников. Однако вголосе молодого авантюриста небыло никакого почтения перед старшим. - Нодостаточноли увас сил для этого? Грета мертва, мёртв иБломель, иТоваль сГреном, которые клялись, что придумали способ укрощать не-мёртвых. Они все мертвы, хотя вы исвергли дейстрийское правительство, носами остались без слуг. Зачем вам вампир? Граница больше незакрыта.
        - Существо, более быстрое исильное, чем десяток мужчин, пригодится всегда, - ответил дейстрийский посол. - Инекорчи передо мной стратега, сынок, ты ещё неродился, ая уже занимался этим делом много лет. Кровосос придёт ко мне сам - когда ты отдашь мне девчонку, которую прячешь засвоей спиной. Собственно, мальчишка-вампир был нетак уж инужен, я могбы попросту устроить здесь засаду, нонадо было отвлечь его… развлечь ребёнка перед смертью.
        Он криво усмехнулся ивзмахнул рукой. Десятка два тёмных фигур, мало чем отличимых отподручных Дрона, появились изтемноты ивстали заспиной посла.
        - Теперь ты отдашь мне девочку, сынок? - мягко спросил посол. - Я всё ещё прошу по-хорошему.
        - Попробуй забрать её, ты, грязный выродок! - воскликнул Дрон Перте, что-то стягивая сруки икидая впосла. Разумеется, сын синдика использовал куда более сильные выражения, чем я привела, однако для точного перевода мне нехватает знаний острийского. Брошенный Дроном предмет оказался перчаткой, которая перелетела разделяющее юношу ипосла расстояние иударила последнего полицу. Тот недрогнул, хотя левая рука его исжалась вкулак.
        - Как это по-острийски, - наконец, произнёс посол после продолжительного молчания. Я заметила, что его люди отступили нашаг назад икак будто утратили готовность немедленно кинуться напротивника. - Поединок вчесть прекрасной дамы? Невыйдет, Дрон, я уже вышел изэтого возраста. Тобой займутся те, кому это полагается, ая поговорю ствоим трупом, если уж тебе так хочется быть убитым.
        - Так слушайте все! - закричал Дрон Перте, выступая вперёд иобнажая шпагу. - Я обвиняю этого человека внарушении законов чести, втрусости ипредательстве ивызываю напоединок досмерти! Да падёт позор наего голову, если он откажется! Да падёт позор наголову всякого, кто осмелится помешать вершению справедливости! Я, Дрон Перте, будут драться сЭрастом Сеханом, послом Дейстрии вОстрихе, хозяином контрабандистов - здесь исейчас, пока смерть нерассудитнас!
        - Вздор, - ответил посол ишагнул назад, ноодин изего людей уже нёс хозяину обнажённую шпагу. - Вздор, бессмысленность, позёрство! Я несобираюсь драться стобой, щенок!
        - Взгляните насвоих людей, господин посол, - посоветовал Дрон Перте. - Вам нестоило приближать ксебе острийцев, если вы несобираетесь следовать нашим обычаям. Ни один изних непоследует зачеловеком, покрывшим себя иих позором. Атеперь - возьмите шпагу изащищайтесь, чёрт возьми, иначе я готов убить безоружного!
        Он был прав. Тёмные безликие фигуры перемешались, замкнув обоих противников вкруг. Рядом снами - сомной иАмандой - осталось всего шестеро человек, вставших так, чтобы незаслонять ни нам, ни себе поединок.
        - Господи милосердный! - выдохнула моя барышня. - Неужели он это всерьёз? Неужели они сейчас будут драться?
        - Будут, - ответила я, украдкой оглядываясь посторонам. Сын синдика прекрасно тянул время, итеперь мне осталось только дождаться напарника, чтобы исчезнуть. Словно прочитав эти мысли, Дрон Перте обернулся назад имахнул кому-то рукой. Один изего подручных подошёл поближе икрепко взял меня заруку.
        - Ничего, хозяюшки, - развязно произнёс он, - инам придётся вмешаться, если хозяева нестолкуются.
        - Нестолкуются - это если Дрон неубьёт посла впервыеже минуты? - скептически уточнила я, ноподручный замялся инеответил.
        - Кати, как ты можешь быть столь циничной! - возмутилась барышня.
        - Как-то, знаетели, Аманда, получается, - грубо ответила я, успев устать отвысоких принципов своей бывшей нанимательницы.
        - Ноонже живой человек! - неотставала девушка.
        - Я тоже, - отрезала я. - Иэтот, спозволения сказать, живой человек, сделал много такого, из-за чего я согромным удовольствием увиделабы его мёртвым!
        - Увидите, хозяюшка, - заверил человек, удерживающий меня заруку. - Скоро увидите.
        - Лучше скажите, любезный… незнаю, как мне вас называть…
        - Лебен, хозяюшка, - поклонился подручный Дрона Перте, явно польщённый моим интересом.
        - Любезный хозяин Лебен, - подхватила я, - как ввашей стране решаются такие дела? Неужто все эти люди уступят, если хозяин Дрон победит хозяина Сехана?
        - Что вы, хозяюшка! - Лебен даже засмеялся отвысказанной мной нелепости. - Разумеется, нет. Как увидят, что хозяин Сехан отступать несобирается - ему нестоило отказываться отпоединка, да ещё так громко, - так исами ринутся вдраку.
        - Инападут наДрона? - ужаснулась Аманда.
        - Да как можно! - оскорбился засоотечественником Лебен. - Ктож будет вчужой поединок вмешиваться? Нет, хозяюшки дорогие, так дела неделаются. Они кинуться нанаших, укого оружие вруках, а, если вдруг победят, явятся сюда завами.
        - Авы начто? - резко уточнилая.
        - Да как начто, милостивая хозяюшка? Изавами проследить надобно, молодой хозяин Перте предупреждал, что вы испугаться иубежать можете. Апотом, вдруг какая собака, недожидаясь исхода боя, квам сунется? Тут-то мы себя ипокажем!
        - То есть, как я вас понимаю, любезнейший хозяин Лебен, пока идёт бой, нам ничего неугрожает? - нетерпеливо уточнила я, весьма раздосадованная решимостью бандитов неотпустить меня кмоему напарнику.
        - Да какже неугрожает, милостивая хозяюшка?! - обиженно воскликнул Лебен. - Малоли дураков насвете, ауж кровососы-то поночам так ишастают! Увидят вас - ипрости-прощай, молодая жизнь!
        - О! - воскликнула Аманда, неизвестно что желая этим сказать. Лебен круто повернулся кней, невыпуская, впрочем, мою руку.
        - Хозяюшка, вы, небось, досих пор неверите ввампиров? Хоть ивидели парнишку того, клыкастого, икак он впыль рассыпался - небось, человекбы нетак помер!
        Я запоздало подумала, что моя бедная барышня должна быть поражена всем случившимся, иеё рассудок должен изнемогать под тяжестью обрушившихся потрясений. Однако голос Аманды был также твёрд, как ивсегда.
        - Благодарю вас, Лебен, вы правы, гибель этого несчастного неможет быть названа естественной, и, возможно, он действительно считает себя вампиром итаковым её считают окружающие. Однако небудетели вы так добры, чтобы объяснить, что нужно господину послу отмоей подруги?
        - Почемубы вам неспросить унеё самой? - хитро прищурился Лебен, которому, кажется, непольстил холодный тон барышни иеё сдержанное презрение кчеловеку его круга.
        - Я полагаю, вам ответ намой вопрос должен быть известен лучше, нежели ей, - холодно ответила Аманда. - Вы ведь наверняка вкурсе тех дел, которые мой жених имеет - или имел - сэтим господином.
        - Э, нет, хозяюшка, ненадо так круто! Я человек маленький, семья уменя большая, какое мне дело, чего там хозяева делят? Мне сказали - приди-ка ты, Лебен, будет нужда втебе итвоей шпаге, я ипришёл, адальше моё дело маленькое. Вы лучше уподружки своей поспрашивайте, аещё того лучше - ужениха всё узнайте, он вам лучше расскажет, ая ведь так, пустое место…
        - Да отвечайтеже, любезнейший хозяин, - разозлилась я увёрткам бандита. - Или я сама скажу, мне, вконце концов, терять нечего!
        - Да как прикажете, милостивая хозяюшка, - бросил наменя Лебен сочувствующий взгляд. - Слыхал я краем уха, будтобы ходит завами кровосос один, итолько через вас его поймать можно, потому как больше никого он ксебе неподпускает, азавас так хоть вогонь бросится. Ноктож будет таким сплетням верить, особенно про такую хорошенькую да приличную девушку!
        - Ходит?! - резко переспросила Аманда. - Кати, что это всё значит? Лебен, ответьте, что значит - «ходит»?!
        - Да будто вы сами незнаете, - буркнул бандит, явно неодобряющий выбора хозяина. - Вот как ваш жених завами ходит, так идругие мужчины ходят, только одни изженщин кровь пьют, аиздругих женщины, да сденьгами впридачу!
        Ион захохотал, весьма довольный своим чувством юмора.
        - Кати, ответь мне, - схватила меня барышня засвободную руку. - Должнали я понимать, что утебя есть жених, иего все считают вампиром? Ион навещает тебя поночам? Ион… пьёт твою кровь?
        - Инетолько все, хозяюшка, - вмешался Лебен, - ноион сам как будто отвампирства неотказывается!
        - Молчите! - резко приказала барышня. - Кати, яжду!
        - Ну, так ждать вы можете сколько угодно! - зло ответила я, вырывая уАманды свою руку. - Я, слава богу, вам давно неслужанка, иотчётом необязана!
        - Но, Кати… - удивилась моему отпору Аманда.
        - Изовут меня давно не«Кати», квашему сведению! Хотите знать правду - прекрасно! Нет, уменя нет никакого жениха, которогобы все считали вампиром.
        Аманда вздохнула соблегчением, ноя безжалостно продолжала:
        - Уменя есть любовник. - Аманда охнула. - И - да, кчему скрывать, здесь все уже знают - он вампир. Кому ненравится - могут разыскать его исразиться нашпагах, коли приспичит! Он будет убит так быстро, что даже неувидит, как это случится. Довольны вы моим ответом?
        - Вот это отбрила так отбрила, - одобрительно усмехнулся Лебен, иостальные пять бандитов, дотого невмешивающиеся вразговор, разразились сочувственными замечаниями.
        - Но, Кати… - жалобно пролепетала Аманда. - Вам нельзя так жить… Это неприлично…
        - Плевала я наприличия! - грубо воскликнулая.
        - Вы должны немедленно, тотчасже пожениться! - закончила свою мысль Аманда, необращая внимания намой ответ. Да, барышня буквально помешана наприличиях, если может предлагать такое!
        - Эк вы сказанули-то, хозяюшка, - вмешался Лебен. - Ктож его, кровососа-то обвенчает? Испокон веку так заведено, чтобы люди женились или неженились натех, кто нравится, авампиры жили посвоим законам илюдей небеспокоили.
        - Икаковыже их законы? - немедленно спросила Аманда. Я тяжело вздохнула, этот разговор начал меня утомлять, ипока прояснил только одно: бандиты неспустят сменя глаз инедадут мне ишага сделать всторону. Проклятый Дрон их тщательно подготовил! Однакоже лучше мне обратить своё внимание напоединок. Кто знает, может, я тем самым подам пример остальным, иЛебен, наконец, отпустит мою руку?
        - Например, они съедают женщину умершего собрата, - бросила я через плечо. - Выпивают всю её кровь на«поминках», если, конечно, она человек, анетакойже вампир, как иони. Очень удобно - никакой скорби, никакого траура, инаследства тоже сней делить ненадо.
        - Ты шутишь, Кати! - ахнула Аманда.
        - Поверьте, мне сейчас недошуток, - буркнулая.
        Тем временем поединок продолжался - явно нетак удачно для Дрона, как он самонадеянно полагал, затевая его. Посол, хоть был инемолод инечасто обнажал шпагу, оказался достойным противником иудерживал молодого авантюриста нарасстоянии, недавая подойти инанести удар.
        - Это он перед вами рисуется, - решил внести пояснения Лебен. - Думал, вы смотрите.
        - Рисуется? - резко переспросила Аманда. - Вы хотите сказать, Дрон затеял всё это невсерьёз?
        - Ещё как всерьёз, хозяюшка, - мрачновато ответил бандит. - Только он молодой ещё, вот илестно умение своё показать перед девушками. Вы уж поверьте, без вас онбы Хозяина первым выпадомбы положил, потому как тот ишпагу держать неумеет, иоткрывается при каждом ударе.
        - «Устрицы»! - прошипела я себе под нос, номеня, кажется, никто неуслышал.

«Ш-ш-ш, девочка моя, нераздражай этих людей», - предупредил меня напарник.

«Гари! Ты где?»

«Рядом. Близко. Я вижу вас, иты отсюда моглабы меня видеть, нонестоит. Неоглядывайся посторонам, ты меня выдашь».

«Ты можешь забрать меня отсюда?»

«Нет. Извини, моя девочка, - раздражённо ответил вампир. - Слишком много рябины, мне неподойти ближе. Я, конечно, могбы перестрелять их всех, нохотелбы обойтись без этого. Сегодня я убил ребёнка, имне противно».

«Как ты можешь жалеть этого типа!» - упрекнула напарникая.

«Как-то получается, моя хорошая, - усмехнулся вампир. - Подожди. Когда победят, они расслабятся ирано или поздно потеряют бдительность. Немного терпения, имы вытащим тебя отсюда без лишних трупов».

«Хорошо» - согласилась я, исама непитавшая слишком большой радости при мысли осмерти людей, скоторыми я только что вполне дружески разговаривала.

«Я знал, что ты согласишься, родная, - засмеялся напарник. - Кстати, можешь обратить внимание наих драку: как-никак, это втвою честь!»

«Смеёшься, - упрекнула я. - Как будто мне приятно, когда мужчины делают из-за меня глупости!»

«Это всякой женщине приятно, моя девочка, - несогласился вампир. - Ктомуже господин посол делает это вовсе неради тебя… Возможно, Дрон Перте тоже».

«Амне идела нет!»

«Зато мне есть, - серьёзно ответил вампир. - Лучше тебе всёже смотреть, апотом сказать Дрону Перте что полагается втаких случаях - глядишь, он веселее станет, атам ирасслабится».
        Совет был хорош, хоть инеумею я улещивать мужчин, как тому учат барышень навыданье вхороших домах. Однако я перенесла внимание набой как раз вовремя. Нето выгадав подходящий момент, нето устав отострийского варианта игры в«кошки-мышки», Дрон Перте перешёл кболее решительным действиям, исейчас вовсю теснил своего противника, который, как я могла судить, перестал нападать, итеперь только защищался. Окружающие их бандиты расступились, чтобы немешать дерущимся, но, вместо того, чтобы перейти нановое место ипродолжить наблюдение задракой, обнажили шпаги иринулись друг надруга. Аманда горестно ахнула при этом свидетельстве мужского неразумия, анаши охранники одобрительно засвистели.
        Вскоре пустырь заполнился размахивающими шпагами людьми, ивневерном свете луны нельзя было понять, кто кнам ближе: люди Дрона или люди посла, игдеже, кстати, сами главари: они перемешались сдругими дерущимися. Воздух наполнился металлическим лязгом оружия, стонами, проклятиями ипредсмертными криками. Боль, смерть истрадания, казалось, были повсюду. Каждую минуту могла решиться наша судьба, инам пришлосьбы или спасаться бегством или сдаваться навесьма ивесьма сомнительную милость победителя, причём уменя создавалось впечатление, что бандиты, сообразуясь сзаконами местной чести, скорее умрут, чем позволят нам сделаться призом вэтой ужасной игре. Одним словом, мне приходилось рассчитывать только намастерство Дрона Перте как фехтовальщика икак полководца и, если впервом я несомневалась, то овтором немогла судить сколько-нибудь ясно.
        Аманда замоей спиной тихонько шептала молитву, наши охранники одобрительными возгласами подбадривали товарищей, аЛебен, всё ещё державший меня заруку, сдавил её так, что она онемела досамого локтя. Однако я исама незамечала этого, пока наполненный ужасным шумом сражения воздух непронзился особенно громким имучительным криком, заставившим меня очнуться. Ждать окончания боя мне казалось бессмысленным, коль скоро нашёлся такой прекрасный повод освободиться, анет - так хоть спасу свою руку отнезаслуженных кровоподтёков!
        - Послушайте, любезнейший хозяин, - спонятным раздражением произнесла я. - Мне ясно ваше рвение истарание, скоторыми вы стараетесь меня защитить. Однако, будьте любезны, несжимайте так сильно мою руку, вы её, того игляди, раздавите.
        - Слышите, Лебен? - немедленно подхватила Аманда. - Извольте слушаться даму иотпустите её немедля! Чтоже, вы думаете, она сбежит среди ночи - одна! - отсвоих друзей изащитников?
        - Прикажете отпустить? - глуповато отозвался охранник.
        - Да, приказываю! - разгорячилась Аманда. - Отпустите немедленно!
        - Прикажете отпустить, милостивая хозяюшка? - уже громче спросил Лебен, словно никак немог разобраться впростейшей просьбе.
        - Да, любезнейший хозяин, прошу иприказываю меня отпустить! Что толку остаться вживых, если вы мне изуродуете руку!
        - Так яж могу полегче держать! - запротестовал бандит.
        - Уж позвольте, любезнейший хозяин Лебен, свами несогласиться! Когда вы видите, как дерутся ваши товарищи, вы сами себя непомните, икулаки увас сжимаются без всякого желания свашей стороны. Если вы продолжите меня держать, вы снова сдавите мне руку, иуж точно искалечите навсю жизнь. Нет, я неспорю, коли хозяин Дрон Перте отдал вам такой приказ, так вы нестесняйтесь! Можете сразу отрубить мне руку для надёжности!
        - Да побойтесь бога, милостивая хозяюшка! - ещё громче заговорил Лебен, буквально срываясь накрик. - Да чтобы я хоть волосок навашей голове тронул, как увас язык-то поворачивается! Уж я отпущу, так вы потом только наменя непеняйте, коли что нетак, иперед хозяином заступитесь.
        - Да отпуститеже её, вы, болван! - закричала Аманда, взбешённая этим потоком слов, которые, будто назло, расходились сделом.
        - Отпускаю, милостивая хозяюшка, отпускаю! - громче прежнего произнёс Лебен, разжал, наконец, свою руку исобиженным видом отвернулся отнас обеих. Я вздохнула соблегчением иукрадкой потёрла болящее запястье. Хватка уразбойника железная, врагу непожелаю оказаться унего вруках. Впрочем, это немоя забота. Ученики Мирона убиты, а, кроме них, мне некого опасаться - если, конечно, я останусь одна хотябы наминутку. Продолжающаяся драка, докоторой мне больше небыло никакого дела, играла мне наруку - отвлечёт бандитов отменя идаст мне долгожданную возможность скрыться. Так. Теперь только неторопиться. Неоглядываться, неволноваться, смотреть напоединок вместе совсеми имедленно, шаг зашагом продвигаться всторону. Неволноваться. Ни вкоем случае неволноваться. Шаг. Другой. Третий. Все смотрят напоединок, немогут несмотреть, аменя тут нет иникогда небыло. Четвёртый. Пятый. Ещёбы шагов пять для верности, атам можно ибегом. Шестой. Седь…
        Заспиной, непонятно откуда, раздался пронзительный свист, громкостью превосходивший всё, досих пор мной слышанное этой ночью. Забывшись, я обернулась, ивэтот самый момент грянул выстрел. Откуда стреляли, я немогла понять, только мелькнула ввоздухе чёрная тень, ичто-то толкнуло меня вгрудь, заставляя закричать ипошатнуться, теряя сознание.
        Чьи-то руки - слишком слабые, чтобы удержать - немедля подхватили меня, инад ухом раздался надоевший уже возглас:
        - Кати! О, Кати, боже мой, чтоже стобой происходит?!
        Потом, кажется, барышню оттеснили всторону, потому что я некоснулась земли, аруки, удерживающие меня, стали другими - сильными иуверенными.
        - Нетолпитесь вокруг, - приказал знакомый дооскомины голос.
        - Дрон, о, Дрон! - воскликнула Аманда. - Кати… что сней?! Как она здесь оказалась?
        - Всего лишь обморок, - категорично отозвался авантюрист.
        - Хозяин… - как будто нерешительно ивиновато проговорил Лебен.
        - Всё впорядке, я несержусь навас, - быстро отозвался сын синдика. - Мы победили ивсе, кажется, живы. Ивона, дорогая, как вы себя чувствуете?
        - Серебро… - выдавила я по-дейстрийски. - Жжётся!
        - Она бредит! - вужасе воскликнула Аманда.
        - Недумаю, - возразил Дрон, ивэтот момент сознание полностью вернулось ко мне. Я оттолкнула поддерживающие меня руки - конечноже, это был Дрон Перте! - иогляделась посторонам.
        - Как долго я была без сознания?
        - Небольше пары минут, сколько я могу судить, - отозвался Дрон, пристально меня рассматривающий. Грудь разрывала чудовищная боль ия невольно держалась засердце, как будто этим могла остановить смерть… Смерть?! - Вы неранены, сударыня? Позвольте, я посмотрю.
        Сэтими словами авантюрист отвёл мои руки иощупал больное место. Странно, ноотприкосновения мне как будто стало легче, словно живое тепло его рук отогнало смертельный холод. Смертельный?!
        - Боже мой! - воскликнула я, поражённая внезапной догадкой. - Боже милосердный, гдеон?!
        - Кто «он», Кати?
        - Где он?! - закричала я, отталкивая отсебя барышню, потянувшуюся было обнять меня иутешить.
        - Кто?.. - начала было она, нотут невесту перебил Дрон Перте.
        - Там, завашей спиной, - произнёс он сочувственным тоном. - Внескольких шагах лежит… бедняга…
        - Что сним?! - закричала я, вужасе оттого, что означали слова авантюриста ивнезапная боль всердце, иужас так сковал меня, что я никак нерешалась повернуться иузнать… увидеть своими глазами неизбежное.
        - Ввас стреляли, - тихо произнёс сын синдика. - Раздался выстрел, апосле что-то сорвалось вон стого дома. Я видел своими глазами, он только коснулся земли, как тутже получил пулю вгрудь иупал, исразуже заним вы упали.
        - Боже мой,нет!
        - Это правда, - темже тихим сочувственным голосом проговорил авантюрист. Мгновение я вглядывалась вего лицо, пытаясь отыскать внём признаки фальши, апосле сорвала ссебя рябиновый крестик ишвырнула Дрону влицо. Это из-за него погиб мой напарник! Это из-за моей глупости он погиб! Еслибы я сняла рябину сразуже, как решила отойти отприставленных Дроном телохранителей, ничегобы неслучилось - вампир могбы оттащить меня всторону, атак!.. Рябина неподпускала его ближе, ион принял пулю вгрудь. О, еслибы я умерла!
        Авантюрист поймал крестик ввоздухе - этого следовало ожидать - инестал удерживать меня, когда я бросилась туда, где наземле лежал вампир. Мой друг, возлюбленный, мой напарник. Тело его нерассыпалось впрах, ия никак немогла поверить, что рана, даже всамое сердце, может его убить. Но… серебро…
        - Дрон, прошу вас, выслушайте меня, - по-дейстрийски проговорила Аманда замоей спиной.
        - Квашим услугам, сударыня, - почтительно ответил Дрон Перте.
        Пробежав разделяющие меня ивампира несколько шагов, я упала наколени возле его неподвижного тела. Он лежал наспине, раскинув руки иглядя вночное небо, как лежал когда-то вК***, когда только учился незасыпать при наступлении дня ипереоценил свои силы.
        - Беренгарий! Гари! Гари, ты слышишь меня?! - позвала я, нечувствуя, впрочем, никакой надежды. Боль всердце ясно показывала, где засела пуля ввампире.
        - Что застранный вопрос, сударыня! - отвечал Аманде Дрон Перте. - Вы спрашиваете, всамом делели я собираюсь навас жениться! Как вам нестыдно - после всего, что мы пережили вместе!
        - Гари… - отчаянно звала я, номне никто неоткликался. Рот вампира был приоткрыт, как бывало, если он днём засыпал, анезамирал впривычном оцепенении не-мёртвых, ишироко открытые глаза смотрели вверх, ноневидели ни ночного неба, ни звёзд, ни стареющей луны. Ни меня.
        - Ещё того лучше! - возмущался где-то позади Дрон Перте, ислова его доносились меня как будто издалека, словно нас разделяла неодна миля. - Хорошенький выбор вы мне предлагаете! Неожидал отвас! Аманда, вы мне всегда казались воспитанной девушкой!
        Аманда что-то ответила, иДрон Перте взорвался возмущением:
        - Отлично! Значит, ввашей стране принято, чтобы невесты спрашивали, хотятли женихи жениться надевушке или наеё деньгах! Отлично! Хорошенькуюже вы даёте аттестацию вашей родине! Хорошенькоеже вы выбрали место для подобных разговоров!
        Тем временем мне удалось, наконец, унять дрожь вруках идостать изпотайного кармашка стилет. Какбы смеялась Беата, еслибы знала, при каких обстоятельствах мне приходится кнему прибегать! Зажмурившись, я неглядя полоснула себя поруке инемедля приставила рану кгубам вампира.
        - Гари! - звала я его иголосом имыслями. - Гари! Беренгарий! Гари! Любимый мой… неумирай…
        - Час отчасу нелегче! - доносились негодующие возгласы авантюриста. - Аманда, дорогая, что вам только вголову пришло! Да если она незахочет! Да если сбежит! Заболеет иумрёт, вконце концов!
        - Гари, неумирай… - просила я, чувствуя, как внутри поселяется пустота ихолод. Он умер… умер… - Пожалуйста…
        Холодный как лёд язык коснулся моей руки, прижатой кгубам вампира. Лизнул - ия почувствовала, как затягивается нанесённая самой себе рана.
        - Так-то вы считаетесь счужими чувствами, сударыня! - продолжал чему-то возмущаться Дрон. Тёплая волна надежды затопила моё сердце, как я увидела, как вампир облизывает окровавленные губы икак его взгляд сосредотачивается намне.
        - А… - сявным трудом произнёс мой напарник. - Ами… рад… нехотел… уходить… непопрощавшись… стобой.
        - Нет! - снова холодея, простонала я. - Ты неумрёшь! Гари, любимый, ты будешь жить!
        - Напрасно… - еле слышно прошептал вампир. - Прости… глупая… девочка… люблю…
        Его рука чуть шевельнулась - слабая, неспособная уже подняться иприкоснуться ко мне. Сплачем я бросилась наземлю рядом сним, прижала его руку ксвоим волосам. Пальцы намиг сжались.
        - Тебя!.. - выдохнул вампир, иего рука разжалась.
        - Нет! - взмолилась я, заглядывая влицо напарника. Глаза его померкли ипомутнели, арот странно перекосился, обнажая длинные клыки ипревращая лицо вжуткую итрагическую маску. Ночто пугало ещё сильнее - напоследних словах вампира боль всердце пронзила меня сновой силой, апосле отступила, оставив посебе только слабое воспоминание.
        - Я всегда квашим услугам! - раздался над самой моей головой раздражённый голос Дрона Перте. - Как вы скажете, так ибудет, Аманда, но, правоже, вам неследует быть столь категоричной. Ивона, дорогая, вставайте! Нельзя сидеть нахолодной земле.
        - Он умер! - закричала я вместо ответа. - Он умер, ая жива!
        - Но, Кати, дорогая моя, - ласково заговорила Аманда, - он ведь итак был мёртв. Этоже вампир, неболее чем странный каприз природы, мешающий мёртвым успокоиться всвоих могилах… Он был мёртв уже много лет назад…
        - Замолчите! - потребовала я. - Какое вам дело? Он любил меня! Он собой пожертвовал ради меня…
        - Но, Кати, ты должна понимать!
        - Уберите её, Дрон Перте! - вне себя завопила я, обращаясь каванюристу, как кболее разумному. - Уберите её, исами уберитесь подальше, ането я засебя неручаюсь! Ненавижу вас! Всех вас ненавижу! Какое вам доменя дело, если он умер! Вам ведь нужен был он, анея! Лучшебы я умерла! Это я должна была здесь лежать, ионбы нашёл способ меня спасти, я, анеон!
        - Кати, милая, ты не… - начала было Аманда, ноДрон Перте, ксчастью, догадался отвести невесту всторону.
        Однако, открика ислёз ко мне вернулась ясность мысли. Аманда права: Беренгарий уже однажды умирал оточень похожей раны, нонасей раз её нанесли серебряным оружием… Иведь я видела, как Мастер лечит такие раны! Гари нерассыпался впрах, кто знает, может, его ещё можно спасти!
        Струдом я прорезала прекрасную крепкую ткань камзола ирубашки втом месте, где её порвала пуля. Исразуже, разумеется, догадалась, что всто крат проще былобы расстегнуть - аведь драгоценное время всё уходило. Кто знает, может, уменя ивовсе его уже небыло! Мастер, я помню, говорил, что серебро вредно для не-мёртвых иотравляет их. Ичто первым делом необходимо удалить всё, чего коснулся проклятый металл. Аэто значит - выковырять пулю исоскоблить внутреннюю поверхность раны. Господи всемилостивейший, неужели тут ненайдётся никого, кто могбы взять насебя этот труд?! Новампиры отступились отнас, алюдей просить бесполезно. Хотелосьбы мне знать только, смогули я сделать всё необходимое… или уже поздно?
        Изо всех сил стараясь нежмуриться инеотворачиваться, я занесла руку состилетом над раной, откоторой почему-то пахло застарелой кровью, хотя вампира убили меньше четверти часа назад. Господи боже мой, сжалься над ним инадо мной!
        Исполнить своё намерение мне небыло суждено - протянутую было руку ввоздухе остановила другая рука - тонкая, изящная инеожиданно сильная, авслед зарукой изтемноты появилась иеё обладательница.
        - Неоскверняй тела, живым это неклицу, - попросила меня молодая вампирша. Вследующее мгновение кмоей руке прижалось что-то острое, потом холодное игладкое, потом мягкое, апотом вампирша выпустила меня, иназапястье я увидела аккуратную повязку.
        - Грета! - вырвалось уменя прежде, чем я успела испугаться или обрадоваться. - Грета, что ты тут делаешь?!
        - Ия тебя рада видеть, сестрица Тирса, - насмешливо отозвалась бывшая авантюристка. - Приехала повеселиться… сМастером… ты знаешь?
        - Знаю… - пробормотала я иснова взглянула належавшее между нами тело. - Смотри! Это всё из-за вас! Почему вы отказали ему впомощи? Почему незахотели спасти?!
        - Мёртвые неимеют дела сживыми, - равнодушно отозвалась вампирша.
        - Нодосих пор ему позволялось заниматься своим делом! ИМастер даже помогал ему? Агде сейчас Мастер?! Почему он непришёл?
        - Имёртвые немстят, - состранной смесью жалости инасмешки проговорила Грета. - Особенно живым. Твой друг хотел мстить, хотя Мастер изапрещал ему. Мастер предоставил его собственной участи. Это справедливо, сестрица.
        - Он погиб, защищая меня! - неслушала я вампиршу. - Погиб, хотя Мастер клялся мне, что будет защищать нас обоих! Где был Мастер вэтот момент?! Гдеон?!
        - Каждый сам пьёт додна свою месть, - прежним тоном произнесла Грета, имне послышалось веё тоне скрытое злорадство, как еслибы ребёнок исподтишка показывал мне язык.
        - Ая? Ведь яжене…
        - Ты - часть его платы, - ответила Грета ивсё-таки показала язык, что совсем невязалось сеё обликом обольстительницы. - Он хотел рискнуть - Мастер предупреждал его. Он мог поплатиться тобой, апоплатился собой… чтоже, будет урок другим.
        - Ты… - Я грубо выругалась, новампирша никак неотреагировала наэто. - Грета… ты можешь его спасти?
        - Нет, - просто ответила бывшая авантюристка, неунижая ни себя ни меня ненужными издёвками. - Он мёртв, мёртв окончательно. Тут уж ничего несделаешь. Мы сМастером пришли позаботиться отеле собрата.
        - Вы… - Вгорле встал противный холодный комок, асердце, казалось, перестало биться. - Вы заберётеего?
        - Как только уйдут люди, - пояснила Грета. - Мастер, видишьли, предпочитает непоказываться тем, кого несобирается убирать или обращать.
        - А… - Говорить было скаждым мгновением всё труднее итруднее. - А…я?
        - Мастер просил передать, что, коль скоро твой друг никогда нестанет взрослым, ты никогда нестанешь вампиром, - сообщила мне Грета ничего невыражающим тоном. - Ты свободна.
        - Нокакже… - пролепетала я, невесть что желая возразить. Мне хотелось умереть здесьже, сейчасже, немедленно! Что стоило Мастеру или Грете оборвать мои страдания?
        - Разумеется, дом тебе придётся продать, нотвои доходы останутся затобой, сестрица Тирса. Мастер особенно подчёркивал, что выполнит сосвоей стороны все взятые насебя обязательства.
        - Начто мне теперь доходы? - непонялая.
        - Жить, - коротко ответила вампирша иоглянулась.
        - Жить?! - горько переспросила я. - Зачем? Я умерла. Я лежу здесь. Начто мне жизнь?
        - Дрон, - позвала Грета неожиданно певучим голосом. - Вот так встреча! Дрон Перте, пожалуйте сюда!
        - Грета! - словно втрансе воскликнул авантюрист. Я взглянула влицо вампирши - оно светилось злорадным торжеством, словно удевочки, обыгравшей свою ровестницу. Торжеством - ичем-то ещё, что сполным правом можно былобы назвать похотью, голодом ижеланием. - Сестрица Грета! Нотыже умерла!
        - Умерла! - расхохоталась вампирша жутковатым серебряным смехом, вкотором небыло веселья, абыла одна только безупречная мелодичность. - Разумеется, я умерла, милостивый хозяин Перте! Меня убила вот эта девочка, вы знали обэтом?
        - Грета! - возмутилась я, догадываясь, что вампирша применяет кнесчастному сыну синдика своё колдовство, свои чары ожившей покойницы. - Грета, как тебе нестыдно! Немедленно прекрати!
        - Ах, так тебе дорог этот мальчик! - всё стемже бесчеловечным торжеством отозвалась не-мёртвая. - Такбы исказала, ато всё «Гари» да «Гари»!
        - Прекрати! - закричала я. - Злая, бесчувственная кукла! Мне никто недорог, да только ты ведёшь себя безобразно! Прекрати немедленно!
        - Для твоейже пользы стараюсь, - надулась Грета, иДрон Перте как будто стряхнул гибельные чары.
        - Грета?! - переспросил он. - Так ты неумерла! Стала вампиром, как вот этотвот!
        Иуказал кончиком вложенной вножны шпаги натело Беренгария.
        - Как вот этот, - улыбнулась вампирша, снова становясь недосягаемо прекрасной иобольстительной. Дрон Перте шумно выдохнул воздух исудорожно вздохнул, авмоём сердце намиг поселилась безумная тоска - мне хотелось вот так вот, как эта женщина, одним взглядом, одним словом вселять желание вмужчин иникогда ни очём нежалеть. Ностранное чувство быстро пропало, сменившись настоящей тоской - потому, кого больше уже невернуть. - Послушайся-ка меня, милый мой Дрон Перте. - Ты победил, изаслужил поправу иславу, иневесту, иприданное. Вот перед тобой эта девочка, укоторой больше нет никого. Уведи её отсюда, будь уж добр.
        - Да вы никак сговорились! - рассердился Дрон Перте. - Сперва Аманда, потом ты! Неужели я вам всем кажусь таким подлецом, что невсостоянии сам догадаться, когда мне следует позаботиться одаме?!
        - Позаботиться?! - внегодовании поднялась наноги я. - Так вот очём вы шептались! Невыйдет увас, ни увас, Дрон Перте, ни утебя, сестрица Грета! Никто - слышите, никто! - никогда больше небудет обо мне заботиться! Мне никто ненужен,и…
        - Если я овас непозабочусь, - мрачно перебил меня авантюрист, - я останусь без жены иприданного, ая твёрдо решил остепениться.
        - Да как вы смеете?!
        - Уведи её, Дрон, - приказала Грета. - Ивсе уходите. Увас враспоряжении полчаса, апосле сестрица Тирса должна быть под присмотром илучше, если связанная, нето погибнет.
        - Погибнет?! - воскликнула подошедшая Аманда, ия застонала отбессильной злости. - Так, значит, это правда, сударыня, что вы выпиваете кровь женщин, чьи возлюбленные умирают?! Вы ведь одна изних, не-мёртвая, верно?
        - Кто вам сказал такую чушь?! - спросила ненашутку удивлённая Грета, нопосле, будто что-то сообразив, поспешно кивнула. - Именно, милая моя, именно выпиваем иименно кровь женщин. Да ещё мы можем так позвать засобой, что хочет - нехочет, апойдёт.
        - Грета, опомнись! - вскричал Дрон Перте. - Что ты такое говоришь!
        - Правду говорю! - заупрямилась вампирша. - Каждый раз так делаем, иэто уж моё дело, почему я советую вам спасти эту малютку.
        - Уж конечно, сестринская любовь взыграла, - язвительно предположила я, злясь отнагромождения лжи ибезумия.
        - Она самая, - кивнула Грета. - Забирайте девочку, ты, Дрон, ивы, дейстрийская барышня. Да поторапливайтесь, пока я непередумала.
        - Идёмте, Ивона, дорогая, - приобнял меня заплечи Дрон.
        - Кати, нам пора, - ласково позвала Аманда.
        - Вы все сума сошли! - закричала я. - Какое вам всем дело! Я хочу умереть, если меня несъедят вампиры, я брошусь соскалы, утоплюсь вреке, повешусь, наконец! Кто дал вам право распоряжаться моей судьбой?! Как вы непонимаете - он умер, умер из-за меня, ая жива!
        Наэтом, собственно, историю можно изаканчивать. Дрон Перте свистнул своим людям, как охотники свистят собакам, имы все убрались сгорестного пустыря перед городской стеной, оставив засобой только трупы людей да безжизненное тело моего напарника. Меня силой затолкали вкарету, где Дрон иАманда провели несамые простые полчаса всвоей жизни, пытаясь сдерживать мои метания ипопытки вырваться, нонастоящий ад начался, когда мы добрались докакой-то деревни, где остановились наночь. Стоило моим добровольным тюремщикам отвернуться, как я выскочила издома водной ночной сорочке (Аманда заставила меня переодеться ко сну) ипобежала поулице - Дрон Перте насилу сумел поймать меня уже насамом краю села. Позже рассказывали, что я кусалась ибрыкалась как бешеная, кричала несвоим голосом, проклинала весь мир ивсё рвалась наволю, при этом так инепридя всебя досамого утра. Сутра наменя накатила совершеннейшая апатия, носознание всёже вернулось, ия смутно помню последующие дни - без малого месяц, которые Дрон Перте потратил назаметание следов, аАманда наприготовления ксвадьбе. Ночи они оба, недоверяя никому, тратили нато,
чтобы стеречь меня, изаботе этой пары могбы позавидовать всякий, кто хоть капельку больше цеплялсябы зажизнь. Лишь через месяц ночное буйство покинуло меня, идни я перестала проводить вполном бездействии, вялая инеспособная ни ккакому труду.
        Аманда иДрон поженились, как только уверились вмоём выздоравливании, ипоселились неподалёку оттого города, где ия, имоя барышня встретились сосвоим кавалером. Меня они заставили жить вместе ссобой, неслушая никаких возражений, иДрон Перте был столь радушен икрасноречив, что сложно было невспомнить несколько слов, оброненных им той страшной ночью.
        Кровники нетолько нетрогали мою барышню, нодаже принесли ей извинения занезаконный арест, иАманда продолжала одеваться, как привыкла, подейстрийской моде. Впрочем, после переворота иоткрывшихся границ Острих стал менее консервативен, иканцелярия крови утратила прежнее влияние насудьбы людей.
        Вампиры, как иобещали, отступились отменя. Мне пришла попочте бумага, которую я подписала иотправила поуказанному наконверте адресу, после чего вбанке пополнился мой счёт, ия, всущности, моглабы зажить своим домом - номолодые супруги Перте ислышать отом нехотели. Нехотели они отпустить меня итогда, когда уних появились дети.
        Родители Дрона, как мне казалось, неслишком одобряли сложившееся положение, ноАманда наплела им, будтобы я дальняя родственница её отца, несчастная сирота, укоторой неосталось более близких, чем Аманда, родных, икоторая, конечноже, пропадёт одна вбольшом истрашном мире. Это весьма импонировала взглядам синдика иего жены, иони успокоились.
        Освоём напарнике я стех пор ничего неслышала, хотя целый год втайне надеялась, что Грета обманула меня, иони сМастером всёже наши способ вернуть Беренгария кжизни. Я звала его каждую ночь, взывала кМастеру иумоляла ответить мне правду, нони тот, ни другой мне неоткликались. Надежды никакой небыло, ивсё-таки я продолжала жить - больше попривычке, чем покакой-либо ещё причине. Счастья своего я так иневстретила, ипродолжала жить вдоме Дрона Перте - современи ставшего синдиком - направах кузины его жены илюбимой тётушки его детей, типичная старая дева, каких, увы, так много вэтом мире.
        ПОСЛЕСЛОВИЕ, НЕВОШЕДШЕЕ ВДЕЙСТРИЙСКОЕ ИЗДАНИЕ
        Господь, ктебе взывают кости мертвеца:
        Повергни впрах пройдоху ильстеца.
        Превыше ада я страшусь прослыть святым,
        Ведь только грешник может быть любим!
        Господь, я всех даров превозмогаю тлен,
        Даруй мне право снею быть взамен.
        Излобе ханжеской илести вопреки
        Двух смертных друг для друга сбереги!
        Господь, Твоею волей буду воскрешён
        Недля суда, хоть мне нестрашенон,
        Недля услады чопорной толпы,
        Нодля неё одной идля любви![56 - Перевод сострийского сделал А. Садовников.]
        М. Орпе,
        модный столичный писатель истихотворец
        Перед похоронами вдоме было тихо. Да икому шуметь? Дети давно выросли, разъехались. Удочери, правда, уже свои есть, нодочь, вертихвостка, всё никак неприедет, задерживая погребальную процессию. Иведь затянуть сначалом неприлично, иидти без дочери неприлично. Куда ни кинь…
        Слуги давно уже немолоды сами, иких сочувствию примешивается гнетущий страх: кто следующий, закем приедет чёрная повозка? Остаются сами хозяева, ноони разошлись каждый всвою комнату имолчат, словно сосмертью одной изних вдоме прекратилась всякая жизнь.
        - Хозяин, вас хочет видеть хозяйка, - окликнул синдика мажордом. Синдик Перте вздрогнул.
        - Онаже умерла, - пробормотал он себе под нос, нослуга услышал.
        - Я говорю охозяйке Ивоне, - поклонилсяон.
        - Такбы иговорил, болван! - вспылил синдик, ноего гнев непроизвёл намажордома никакого впечатления.
        - Поуму еёбы хозяюшкой звать, - проворчал он. - Невышла ведь хозяйка Ивона замуж.
        - Так извалбы хозяюшкой, - отмахнулся синдик.
        - Так мыж извали, милостивый хозяин! - запротестовал мажордом. - Да как стала хозяюшка Клара подрастать, путаница пошла, кто-то унас иназови Ивону старой хозяюшкой, ох, она иразозлилась! Аведь хороший слуга был, нечета нынешним!
        - Неубилаже она его, - невольно усмехнулся синдик, очень смутно помнивший ту старую историю.
        - Куда там! - махнул рукой мажордом. - Уволила, да ещё рекомендацию такую написала, что бедолага год ни водно место устроиться немог!
        - Это мне неинтересно, - отмахнулся синдик. - Проси Ивону сюда.
        - Хозяюшка велела передать - никак неможно ей квам идти, - поклонился слуга. - Просит принять её вмалой гостиной.
        - Женские глупости! - буркнул синдик. - Поди, передай: я приду.
        Мажордом поклонился ивышел, оставив синдика одного вего кабинете.
        Двадцать лет! Акажется, вчера это было!
        Поспешная свадьба сАмандой, скандал, когда её семейство проведало, кому юная наследница доверила распоряжаться своим состоянием… ему даже предлагали отступного, чтобы он оставил её, грозились… Глупцы! Аманда тогда проявила свой характер, заставила всех уважать свой выбор изаткнула любые рты вДейстрии ивОстрихе, болтавшие всякий вздор насчёт искателей приключений ибогатых наследниц…
        Сего стороны тоже было невсё гладко. Нет, он-то был счастлив, как ребёнок, сбежавший суроков, нородители, конечно, были недовольны ипоспешностью венчания, ипостоянным присутствием вдоме Ивоны, которая вдруг оказалась кузиной его жены. Они подозревали, что дейстрийская шпионка спит сним (конечно, про шпионаж они неподозревали), ибыли здорово шокированы его откровенностью, наглостью, скоторой их сын поселил любовницу усебя дома. Жалели Аманду. Тайком уговаривали отселить «дорогую кузину» вуютную квартиру вгороде. Пытались даже Ивону подкупить, иона даже взяла деньги, ичуть было взаправду несбежала. Ей нехотелось жить сними, именьше всего хотелось спать смужем своей новоявленной родственницы.
        Ивсегда - этот взгляд. Пустой, мёртвый, ненавидящий. Словно верны были крики девушки впервый месяц после той ночной стычки впосольском городке, словно иправда она представляла свампиром единое целое. Вздор какой! Он нашёл средство оживить её взгляд, невсебы его, правда, одобрили, но - нашёл.
        Дрон Перте, ныне синдик гильдии городских стрелков спохватился, что его ждут, ивышел изкабинета.
        Теперь Аманда умерла. Вэтих словах - пустота, отчаяние, ненужность. Она была его женой все эти двадцать лет, родила ему двоих детей, была верна, вела его дом… Ивона часто спрашивала, неужели мужчине нужно что-тоещё?
        Нужно. Идаже сейчас, перед памятью покойной - слово это никак нехотело приходить напамять, словно разум противился осознанию трагедии - супруги, синдик всёже признавал правду. Нужно. Он пытался погуливать - первое время, едва остыли восторги женитьбы, ноэтому быстро был положен конец. Смомента его свадьбы ни одна женщина немоглабы сказать, что принимала Дрона Перте всвоей спальне. Верный муж изаботливый отец. Наводящая тоску респектабельность.
        Отец…
        Синдик был недоволен своими детьми. Сын, чудовищный зануда, правильный ипослушный доотвращения, получил лучшее образование благодаря деньгам матери, новсёже вернулся вродной город стем, чтобы готовиться современем занять место отца, как это иположено. Чёрт возьми, унего нет даже любовницы! Аманда радовалась ровному характеру сына, аИвона смеялась иговорила, что это Дрону наказание загрехи молодости. Иприбавляла, мол, втихом омуте кто только незаводится. Покаже, однако, сБруно всё было спокойно.
        Дочь тоже была головной болью. Неунаследовавшая ни хитрость отца, ни благоразумия матери, она ссамого детства причиняла неприятности, новсе они поблекли, когда девчонка выросла истала, как говорили раньше, выезжать всвет! Впервыйже год она спуталась скаким-то проходимцем - ещё одно воздаяние загрехи отца, неиначе! - вообразила себя влюблённой идаже вознамерилась бежать сним.
        Предотвратила скандал Ивона, которая, невмешиваясь ни вкакие дела (удома есть хозяйка, нетакли?) была вкурсе всего происходящего, всех мелких семейных тайн исплетен. Девчонка была самым наглым образом опоена ипроспала свой побег, аксоблазнителю вышел разгневанный отец, весьма раздосадованный требованием «дражайшей кузины» неубивать подлеца. Нотак ивпрямь вышло лучше: собственноручно написанное признание всамых гнусных намерениях (сшпагой угорла непоспоришь), приправленное кое-какими доказательствами, бог весть откуда добытыми Ивоной, сделали своё дело. Девчонка забыла своего «жениха» раз инавсегда, новот родителям долго немогла простить покушение насвою свободу.
        Прошёл ещё год, иположение снова спасла вездесущая тётушка. Девочке тогда было, наверное, семнадцать или восемнадцать лет… нет, наверное всёже семнадцать. Ивона заставила Аманду пригласить ксебе вгости нескольких своих племянников издейстрийской родни. Все очень приличные, очень правильные юноши, они нагоняли наКлару закономерную тоску. Однако сними приехал ещё один юноша, неочень богатый исовсем уж невзрачный паренёк, вокруг которого Ивона построила такую интригу, что политикам впору унеё учиться.
        Начала она, помнится, стого, что заставила Дрона обратить внимание напаренька. Мальчик как мальчик, синдик неочень-то понимал современную молодёжь. Только изнает, что все дни напролёт сидеть возле его дочери, да вздыхать! Клара смеялась над ним, иправильно делала, ноИвона почему-то вбила себе вголову, что это подходящая партия для Клары иподговорила Дрона устроить скандал.
        Синдик усмехнулся. Скандал тогда вышел замечательный, мальчишка думал, сейчас дикий остриец его прирежет как курицу, аКлара была вне себя. Как! Опять отец осмеливается вмешиваться веё судьбу!
        Потом были тайные переговоры смальчишкой, ивот Клара, чей темперамент превосходил всё, что можно былобы ожидать отдочери её родителей, приняла - гордо, напоказ - приглашение накакую-то там дурацкую прогулку поокрестностям. Мальчишка возил её весь день, апосле привёл домой ивежливо откланялся, зайдя себе вкомнату закакой-то палкой.
        Хитрый ход, ничего нескажешь, ведь Клара была уверена, что он провздыхает возле неё весь вечер досамой ночи. Мальчишка, как потом выяснил Дрон, непошёл клюбовнице - её унего попросту небыло, незаглянул вближайший бордель, нестал бродить погороду внадежде наткнуться надостойного противника искрестить сним шпаги, как сделалбы сам синдик вего возрасте. Он нестал снимать заранее квартиру или комнату вгостинице, как советовала ему Ивона. Он только взял палку, альбом, карандаш итёплый плащ, иушёл вночь. Итак продолжалось несколько дней подряд, пока Клара незаинтересовалась, куда он ходит.
        Оказалось, мальчишка астроном, иради Клары оставил было наблюдения заночным небом. Сейчас, когда ему посоветовали напустить насебя независимость пополам стаинственностью, он ненашёл ничего лучше, чем вернуться клюбимому делу! Асамое отвратительное - что эта проклятая девчонка пришла ввосторг иповадилась поночам лазить вокошко, чтобы вместе сухажёром вчистом поле предаваться - выговорить противно! - астрономическим наблюдениям. И, самое противное, именно этим они изанимались! Ночь заночью, малолетние безумцы!
        Это продолжалось весь сезон, пока нестало так холодно, что Аманда, посвящённая всуть дела, неотказалась наотрез отпускать свою дочь, одетую кое-как, наночные наблюдения.
        - Пока дело касалось приличий, я была спокойна, - говорила синдику жена. - Я знаю родителей Эмиля, знаю его самого - он хороший мальчик, и, я уверена, неспособен наглупости. Носейчас речь идёт оздоровье детей, ия немогу допустить подобного неразумия.
        Аманда настояла натом, чтобы поговорить сприличным мальчиком Эмилем наедине. Ивона, как всегда, подсматривающая иподслушивающая завсем, что происходит вдоме, рассказала, что «кузина», как образцовая мать, спросила юношу относительно его намерений. Нето он нетак понял, нето Клара, когда ей передали этот разговор, совсем ополоумела, да только «дети» этойже ночью сбежали вДейстрию, кродителям Эмиля, где поженились стакой поспешностью, что увсех четырёх родителей ненашлось слов.
        Вот тебе иприличный мальчик изприличной семьи! Родила Клара, правда, через девять месяцев после свадьбы, зато сразу двойню. Ивона посмеивалась, мол, дети старят, адвойня старит вдвойне, аАманда сияла отсчастья. Её радовала роль бабушки иогорчала только невозможность видеть малышей каждый день: полгода они проводили народине отца, подальше отзлых морских ветров, дующих вОстрихе.
        Перед дверью Дрон снова усмехнулся. Странно, при воспоминаниях опрожитых сАмандой годах наум постоянно приходит Ивона. И, однакоже, он был женат ненаней инеотнеё были его дети. Аведь она любила их, итолько сними бывала иногда весёлой, ласковой, искренней…
        Словно вдоме жили недве женщины, аодна, почему-то разделённая надве ипостаси. Вздор, чепуха, нелепица!
        Войдя вмалую гостиную, Дрон Перте вздрогнул. Он уже успел отвыкнуть отмертвящего взгляда «кузины». Такой она была первый год их совместной - сним иАмандой - жизни. Нечеловек, атолько оболочка, иодно лишь чувство прорывается иногда - ненависть. Тогда она говорила, мол, ненавидит их зато, что недали ей умереть, как хотела.
        - Спасибо, что нашёл для меня время, Дрон, - ровным голосом начала Ивона. - Мне надо стобой поговорить.
        - Прямо сейчас? - недовольно спросил синдик, доставая изжилетного кармана часы. - Сминуту наминуту приедет Клара смужем,и…
        - Это неважно, - перебила его Ивона. - Моё дело незаймёт много времени, арешить его надо срочно.
        - Ну, говори, что утебя там, - проворчал Дрон.
        Да, именно такой она была первый год или чуть меньше того. Спокойная, беспристрастная, полная ненависти. Казалось, Ивона только иждала случая нанести удар. Ислучай представился - когда Дрон, тогда ещё только сын инаследник синдика городских стрелков, решил разнообразить весьма бесцветную супружескую жизнь визитом кое ккому изсвоих давних знакомых. Разумеется, он предупредил жену, что дела задержат его вне дома, ичтобы она небеспокоилась, аужинала иложилась спать без него. Аманда была хорошей женой - она кивнула, недумая возражать или задавать вопросы. Ноон-то заметил инавсегда запомнил взгляд Ивоны, её вспыхнувшие торжеством глаза.
        Разумеется, никуда он непошёл. После обеда Аманде внезапно сделалось плохо, ивесь вечер ивсю ночь ему пришлось провести уеё постели. Ни окаком визите кзнакомым дамам немогло быть иречи, как немогло быть иречи отом, чтобы поделиться сженой своими подозрениями. Какже! Ивона, которая её так любит! Дорогая «Кати» - ивдруг будет подсыпать ей всуп отраву! Нет, Дрону оставалось только молчать иждать, когда представится более удобный случай вывести отравительницу начистую воду.
        Случай могбы представиться вскоре, потому что непрошло инедели, как Дрон возобновил свою попытку - стемже результатом. Ноитогда ему неудалось поймать мерзавку наместе преступления. Как он ни пытался выследить «кузину», как ни предостерегал её отподобной подлости - ничего непомогало. Ивона была одержима одной только мыслью, иждала, постоянно ждала, когда он удалится издома, чтобы отравить его жену!
        Год, кажется, был наисходе, когда дела заставили Дрона поехать встолицу. Сейчас уже сложно вспомнить, что это были задела, носовершенно точно, что ничего законного вних небыло. И, конечно, сын синдика намеревался повеселиться наславу… еслибы незаметил торжествующий, ненавидящий взгляд дорогой «кузины». Нет, невозможно оставить эту безумную рядом сАмандой, чтобы, вернувшись, незастать вживых ни той, ни другой! Убедить Ивону, что ей стоит поехать сним, было нетак-то сложно, как казалось. Некие дела, связанные сеё наследством, а, может, она надеялась найти встолице кого-то изпрежних друзей - это теперь вспоминалось смутно. Аманда протестовала больше, инеизревности, как протестовалабы наеё месте любая другая жена, нет, она боялась, что дорогой муженёк вернётся без её любимой «Кати»! Уж он иклялся, божился, иругался, иуговаривал… Хотел было взять иАманду ссобой, ноона была тогда уже насносях, ией непозволили врачи.
        Ивона отнеслась кпоездке совершенно спокойно икак будтобы даже ненависть, пылающая веё глазах, поутихла…
        Пока напостоялом дворе, где она остановилась, нераздался шум: Ивона хотела сбежать, иего люди задержали девушку ипривели кнанимателю, пусть, мол, хозяева сами между собой разбираются. Тогда она встала перед ним точно также, как исейчас, иточно также произнесла:
        - Я хочу уехать.
        Синдик вздрогнул, вырванный извоспоминаний резким голосом своей «кузины».
        - Что? Повтори, я нерасслышал.
        - Оглох настарости лет? - недобро усмехнулась Ивона. - Дрон, я хочу уехать, уйти оттебя.
        - Ты сума сошла! Оставить меня сейчас, втакой момент!
        - Да, втакой момент. Нам нельзя оставаться вместе.
        - Это ещё почему? - возмутился синдик.
        - Пока была жива Аманда, всё было ещё прилично, атеперь люди скажут, что я заняла ещё неостывшую постель твоей жены. Ты знаешьэто.
        - Люди! - фыркнул синдик. - Какое нам стобой дело дотого, что скажут люди?
        - Тебе нет, твоим детям есть, - всё также без выражения отвечала Ивона.
        - Плевать! - отмахнулся синдик. - Ты сошла сума. Подумай сама, куда я тебя отпущу, зачем?

…точно также он спрашивал её итогда, почти двадцать лет назад. Иточно также, как тогда, она неслушала никаких возражений…
        - Никуда ты непойдёшь! - закричал тогда молодой ещё Дрон Перте и, шагнув кдевушке, схватил её заобнажённые потогдашней моде плечи. Она невздрогнула, непопыталась отстраниться - Аманда ипосле года супружества вздрагивала, когда он касался её кожи. Только стояла исмотрела пустыми глазами, вкоторых остались только ненависть да отчаяние. Ивыражение её взгляда неизменилось ни тогда, когда он встряхнул её - как котёнка, пытаясь привести вчувство, - ни тогда, когда его руки скользнули, словнобы неподчиняясь сознанию, заспину ипотянули законцы шнуровки, распуская, освобождая тело девушки оттесного корсета.
        Ипотом, когда они уже были вместе, её глаза нестали теплее, добрее… только вспыхнули злорадным торжеством, как будто ей удалось отомстить, иотомстить страшно. Чтож, по-своему, она, может, ибыла права. Нони вэтот раз, ни после Ивона уже незаговаривала обуходе.
        - Прекрати меня трясти, - холодно произнесла Ивона. - Ты этим ничего недобьёшься.
        - Ты никуда непойдёшь! - грозно произнёс синдик, нолюбовница только рассмеялась ему влицо.
        - Посмотрим, сможешьли ты меня удержать! И, пожалуйста, убери руки, влюбой момент сюда могут зайти люди.
        - Плевать, - отозвался синдик, крепче стискивая плечи стоявшей перед ним женщины.
        Они спали водной постели каждую ночь, пока были вотъезде, и, вернувшись домой, недолго пытались сохранить свои отношения врамках приличий иблагодарности. Дрон уже непытался искать приключений настороне, он выжидал какое-то время, апосле попросту заявился ночью вспальню Ивоны. Она пыталась строить изсебя оскорблённую невинность, ноон-то видел, как она скучает потому, что было между ними вдороге. Так иустроились. Аманда бесконечно доверяла им обоим, иэто моглобы вызвать стыд, новызывало одно лишь чувство признательности - унего. Очём думала сама Ивона, всегда оставалось загадкой, но, вовсяком случае, она непротестовала против сложившихся отношений. Богатый дом, верная идобрая жена, любящие дети - даже паршивка Клара, несмотря насвой дьявольский характер! - опятьже, любовница под боком, да ещё такая, которую ненужно учить заметать следы… Дрон был вполне доволен своим жребием исчитал, что ему можно позавидовать.
        - Может, тебе иплевать, - усмехнулась Ивона, - амне так нет. Я несобираюсь осквернять её память, да ещё так скоро после смерти.
        - Её память! - невыдержав, возмутился Дрон. - Как будто я незнаю, сколько раз ты покушалась наеё жизнь, чудовище! Итеперь ты говоришь мне обуважении кмёртвым!
        - Поздновато спохватился, дорогой мой, - как-то бесчувственно засмеялась Ивона. - Теперь уже можно, ия открою тебе один секрет.
        - Какой секрет? - грубо спросил синдик, всё ещё продолжая обнимать женщину заплечи.
        - Да простой секрет, - цинично улыбнулась Ивона. - Твоей жене ничего неугрожало, мой милый. Я травила её только для того, чтобы ты небегал заюбками.
        - Тварь! - вырвалось уДрона, ион встряхнул любовницу втщетной попытке стереть наглую усмешку сеё губ. Странно, ногоды отразились наней гораздо меньше, чем наАманде, исовременем она, старшая, стала выглядеть более молодо, чем его жена… Может быть, это оттого, что уИвоны небыло детей? - Зачем тебе это было надо? Ревность?
        - Вовсе нет, Дрон. Кчему мне тебя ревновать? Номеня убивала мысль, что ты будешь шляться поборделям иразвратным девкам, пока Аманда хранит тебе верность ивздыхает оважных делах, удерживающих муженька вне дома. Нет, дорогой, ты должен был быть достоин такой жены!
        - Иэто говоришь мне ты?! - возмутился синдик. - После всего…
        - Да-да-да, дорогой, после всего, - остановила его любовница. - Ты нехотел меня отпускать, видишьли, всё твердил обАманде, которая будтобы жить без меня неможет, ия решила - пускай. Она сама заварила эту кашу, так пусть сама ирасхлёбывает, мне только нехватило духу довести обо всём доеё сведения.
        - Вот уж незнал, какая ты подлая, циничная тварь! - воскликнул Дрон Перте ишвырнул женщину вкресло.
        - Ты сам сделал меня такой, - засмеялась она. Синдик помедлил, стоя над любовницей, апосле присел наручку кресла.
        - Раз уж мы выясняем отношения, ты моглабы мне объяснить, чтоже тебя удержало отразоблачения, - предложил он ивзял любовницу заруку - таким привычным жестом, что внём уже неосталось ничего отласки идушевного тепла.
        - Совесть, - пожала плечами Ивона. - Незнаю. Я просто несмогла разбить её сердце, как было разбито моё. И, потом, онаже ждала ребёнка.
        - Ая уж было подумал, что утебя нет совести, - медленно проговорил синдик.
        - Есть, - коротко ответила Ивона. - Нотебя это некасается. Так что, ты отпустишь меня?
        - Инеподумаю, - ответил Дрон Перте имедленно поднёс кгубам руку своей давней любовницы. Если считать обеих его женщин заединое целое, то можно тогда счесть исамого синдика заобразец супружеской верности.

***
        Напохороны подруги я пошла совершенно опустошённая иотчаявшаяся. Все эти годы - двадцать лет! - именно она заставляла меня жить, то требовательно, ато мягко напоминала, что я живая, ичто мой возлюбленный (Аманда упорно называла его моим женихом) отдал жизнь именно зато, чтобы я осталась, позволив ему уйти. Вэтом был определённый резон, ия держалась. Наненависти, наотчаянии, напрезрении ко всем - начиная ссебя - нодержалась. Судьба неоставила мне иного утешения, чем нелепая, грязная месть женщине, давшей мне приют всамые страшные дни моей жизни - имужчине, вынужденному терпеть возле себя ненавидящее его существо. Странно, ноя нераскаивалась ни вчём. Мне было отчасти противно, ноничуть нежаль ничего изсовершённого после смерти напарника. Дрон, помнится, нехотел, чтобы я вмешивалась вего дела, номало-помалу я сумела убедить его, что без дела умру отскуки, и, занятая работой, никому небуду втягость. Он согласился. Бог ты мой! Каких только глупостей я ни делала! Накакие только безумства нерешалась! Меня спасал подарок Мастера, очень редко - помощь Поликсены или кого-нибудь другого изобщины не-мёртвых
(они все жалели меня иникогда ненапоминали мне обутраченном), - и, чаще всего, удача, сопутствующая всем людям, отказывающимся признавать осторожность. Конечно, это давно впрошлом. Став синдиком, Дрон мало-помалу отошёл отпрежнего ремесла, его официальная должность отнимала унего слишком много времени исил, ион свернул все свои незаконные делишки. Наверное, это было клучшему. Хотя всвои годы я выглядела помоложе многих даже более молодых женщин, всёже я была старовата для ночных прогулок, когда сместа преступления приходилось иной раз убегать ипокрышам. Конечно, мы промышляли невсвоём городе, вовсяком случае, нетолько внём! Эх, вот было время - пустое, безумное, нозабитое самыми жуткими приключениями. Ночто мне вних теперь?
        Аманда мертва.
        Странно, я видела её смерть, я ходила прощаться стелом, нодосих пор немогу поверить! Аведь все говорили - она слабенькая, она непереживёт первых родов, она умрёт вовремя вторых… Дураки! Она прожилабы идольше, нотолько вот простудилась внедобрый час - иумерла, едва дожив досорока лет. Какая нелепица! Как мне хотелосьбы быть наеё месте!
        Ночто теперь сетовать насудьбу?
        Теперь, вовсяком случае, меня ничто неудерживает. Я позаботилась обо всех делах, оставила завещание идоверенность. Неприлично былобы бросить гостей, Аманда этого непозволилабы, нонастанет ночь - ия уйду. Незнаю ещё, куда. Начну новую жизнь (уменя кое-что приготовлено наэтот случай), брошусь вморе или разыщу Мастера, неважно, главное, больше небуду Ивоной Рудшанг, дорогой кузиной некой Аманды Перте, вдевичестве Тасп-Рофан. Какое счастье будет закончить эту комедию!
        ААманда мертва…
        Её дочь, Клара, эта наглая девчонка, всегда пренебрегала приличиями. Вот итеперь, опоздала так, что панихида началась неприлично поздно, апохороны (угораздиложе Аманду умереть именно зимой!) пройдут втемноте, при свете одних лишь факелов ифонарей. Могильщикам придётся доплатить заэто, ивсем раздать рябиновые кресты, впоследнее время они уже вышли измоды. Ноя этой дряни ненадену, нет! Благодарю покорно, хватило одного раза, да навсю жизнь! Еслибы я тогда догадалась его снять…
        Похороны вполумраке - зрелище настолько жуткое, что некаждый сможет его выдержать. Нам стоило подумать заранее иперенести церемонию, нодурацкие острийские обычаи этого недопускают. Право слово, «устрицы» готовы подвергаться опасности встречи сразбойниками или вампирами, лишьбы сохранить то, что им кажется приличиями, апо-моему - совершеннейшая глупость! Правда, после того, как Дрон занял свою должность, ночные нападения первых сократились, авторые никогда небыли настолько глупы, чтобы нападать натакое скопление народа, но… Можно былобы хотябы подумать, какое впечатление будет производить наша процессия.
        Смотреть наразверстую могилу мне ничуть нехотелось. Сказав, пообычаю, несколько слов, кинув ком нето оледенелой земли, нето грязного снега (втемноте неразличишь) ибукетик цветов, я отошла всторону.
        Аманда мертва, исжизнью меня уже ничего несвязывает. Посути, можно уйти исейчас, ноприличнее, наверное, будет дождаться поминок. Хотя кому какое дело доприличий, когда главной их поборницы снами большенет?
        - Скучаете, хозяюшка? - произнёс над моим ухом мужской голос, ихолодные руки, леденящие даже через теплый плащ ишаль под ним, легли мне наплечи.
        - Прошу прощения, любезнейший хозяин, - намеренно унизительно обратилась я кнеожиданному собеседнику[57 - Обращение «любезнейший» вОстрихе приберегается для людей, стоящих ниже наобщественной лестнице, нежели говорящий.], - номне кажется, мы свами незнакомы.
        - Возможно, хозяюшка, - прошептал незнакомец мне наухо, - ноэто неповод для хорошенькой женщины скучать водиночестве.
        - Вы пьяны, - резко сказала я идёрнула плечом, пытаясь стряхнуть руки наглеца. - Кто дал вам право приставать кженщинам напохоронах? Оставьте меня, иначе я позову напомощь.
        Плечо, которым я дёрнула, действительно освободилось: незнакомцу понадобилась рука, чтобы зажать мне рот. Ситуация становилась угрожающей, и, ябы сказала, неприятной, еслибы меня невозбуждала так мысль огрозящей мне опасности.
        - Недумаю, чтобы кто-то могбы помочь тебе, моя хорошая девочка, - прошептал мне наухо незнакомец, ия, наконец, узнала голос. Только тогда он был выше ито идело срывался надискант, вочень редкие минуты становясь таким тягучим извучным, как сейчас. Вте минуты, когда его обладатель был особенно ласков… или издевался. Ноон умер - двадцать лет назад.
        - Что вам отменя надо? - холодно произнесла я, весьма раздражённая непрошеным напоминанием прошлого. Очевидно, замоей спиной стоит один изне-мёртвых, хотя досих пор они никогда неприходили издеваться.
        - Оттебя, моя девочка? - удивлённо переспросил незнакомец. - Или неузнала?
        Я вздрогнула, боясь поверить вто, что снилось мне чутьли некаждую ночь. Наверное, я исейчас сплю. Можно былобы догадаться. Неужели наяву возможны такие дикие похороны? Ито нелепое объяснение сДроном - как будто мы могли так забыться!
        - Он умер, - глухо выговорила я, когда молчание сделалось невыносимым. - Он умер, ая брежу.
        - Кто умер, моя хорошая? - вкрадчиво произнёс проклятый вампир.
        - Он. Оставьте меня, я вас незнаю. Подите прочь. Он умер, говорю я вам, авы убирайтесь!
        - Ни зачто, - засмеялся вампир, иотего голоса поспине пробежали мурашки. Он коснулся губами моей шеи - я неносила шарфа, простуды обходили меня стороной, - лизнул языком, вызывая такую знакомую дрожь. Алого тумана наэтот раз небыло, нонебыло иболи отукуса, только моё сознание как будто поделилось надвое… нет, натрое. Я осталась здесь, наночном кладбище, вотдалении отсобравшихся скорбящих, прижатая спиной кнезнакомому мне вампиру, решившему посмеяться над моим горем. И - словно перенеслась туда, напустырь, где оборвалась моя жизнь ижизнь напарника. Боль вгруди, подбирающийся смертельный холод, ночное небо прямо над головой, моё собственное лицо, склонённое… над моимже лицом? Ивсё это будто состороны сдругой точки зрения. Как я несошла сума, я незнаю. Я хотела кричать, нокрик застрял уменя вгорле. Хотела молиться, нонебыло слов. Я билась встальных объятьях - здесь, накладбище, - новоля вампира заставляла меня вспомнить прошлое, игрудь разрывалась безумной болью, имеркло вглазах, исвой собственный плач доносился состороны.
        Последние слова, кажущиеся такими глупыми сейчас, попрошествии стольких лет. Всё меркло, исобственное лицо виделось сквозь пелену, апосле разжалась рука, инад своим телом я была уже невластна. Невластен? Одна душа вдвух телах - театральная банальность, оказавшаяся реальностью! - вот только тело, лежащее наземле, перестало двигаться. Тогда была только смутная догадка, потом пришло знание - если неотрубить голову убитому вампиру, сознание его остаётся вуже умершем теле, иболь смертельной раны будет тянуться целую вечность - досамого утра, пока солнце несожжёт мёртвое тело. Аесли похоронить его под землёй, то агония растянется навечность… не-мёртвые отрубают головы своим погибшим, чтобы недлить смертную муку. Грета, небось, пришла зателом… кто-то ведь должен отдать ему последний, самый мерзкий извсех долгов!
        Уже неспособное сообщаться смиром сознание всёже улавливало происходящее внём получше живущих. Итеперь я ясно увидела, как вампирша ножом вскрыла затянувшуюся было рану наруке, как приставила кней пробирку, икак моя собственная кровь, вызывающая уменяже столько желаний, стекает вподставленную бутылочку. Это длилось дольше, чем мне казалось тогда, новот прекратилось, иуменяже, только лежащей наземле, вспыхивает возмущение и… надежда? Для чего Грета собирает эту кровь? Хочет выпить сама? Вздор, тогдабы она укусила, кого ей бояться? Угостить Мастера? Ночто тому мешало сделать тоже самое?Или…
        Время тянулось бесконечно долго, иболь вгруди можно былобы счесть нестерпимой, еслибы её неприходилось терпеть несмотря ни начто. Вот сказаны последние слова, предупреждения, смысла которых непонимает ни одно измоих тогдашних «я». Ивот - меня уводят силой… отменяже, ивсердце надвоих одна боль, иодна мука, ижизнь теряет смысл, икажется, что небо рушится наземлю.
        Апотом я далеко, иуезжаю всё дальше, икричу, ипроклинаю непрошеных благодетелей, ивесь мир, авэто время кмоему лежащему наземле телу снова подходит молодая вампирша, иначинается настоящий ад, пытка, откоторой нельзя даже кричать, потому что мертвец, которым я стала… стал?.. неможет уже издать ни звука. Вампирша спугающим хладнокровием разложила вокруг наплатке инструменты, ипринялась засвоё лечение: вынула пулю исоскребла все поражённые серебром ткани. Это длилось века, тысячи лет, вечность, и, казалось, никогда муке небудет конца. Новот всё закончилось, итело уже неразрывала боль, ножизнь невозвращалась вискалеченное пулей илечением тело. Апосле Грета взяла бутылочку скровью иплеснула, исловнобы расплавленный металл пролился врану.
        Человеческая кровь, самая желанная насвете, вкоторой была икапля моей собственной, казалась раскалённой посравнению смоим уже успевшим остыть телом. Ноона сделала своё дело, исмоих уст сорвался крик, ирана затянулась, нетак быстро, как случилосьбы, еслибы вменя стреляли свинцовой пулей, новсёже… всёже затянулось, ия открыла… открыл глаза. Извсех чувств уменя остался только голод и… что-то ещё, мешавшее мне отдаться единственному желанию.
        - Грета… - вырвался уменя слабый стон.
        - Лежи уж, - усмехнулась молодая вампирша. - Нестоишь ты того, дуралей, ноМастер хотел проверить, чего стоит его идея.
        - Где?.. - спросила… спросил я, ипоискал глазами что-то очень ценное. Вампирша поняла меня сполу слова.
        - Забудь оней, - приказала она. - Твоя игрушка далеко, она вбезопасности, оней позаботятся. Забудь оней. Отпустиеё.
        - Отпустить?.. Её?.. Нет… немогу… Как?..
        - Отпусти, - настойчиво повторила Грета. - Пусть уйдёт. Ты убьёшь её, если попробуешь ею лечиться. Отпусти, слышишь?
        - Немогу…
        Ноуже никуда недеться отпонимания, что только так ипридётся сделать, иначе я - та часть меня, закоторую я без колебания отдал свою жизнь, - поплатится замоёже упрямство.
        - Отпустил? - усмехнулась над ухом Грета. - Атеперь зови, зови изо всех сил, вампир. Тебе понадобится много крови, чтобы подняться наноги. Зови всех, докого только сможешь дотянуться!

«Мастер, конечно, недопустил, чтобы я кого-нибудь убил или искалечил, - раздался уменя над ухом - сейчас, двадцать лет спустя - голос моего бывшего напарника. - Нооттебябы меня несмог оттащить дажеон».
        Вампир ослабил хватку иразвернул меня ксебе лицом. Фонари ифакелы вотдалении давали слишком мало света, ноя видела ясно, как днём, его по-прежнему стройную фигуру итакое знакомое лицо. Двадцать лет… двадцать лет прошли исделали меня старухой, аон остался такимже молодым, как ипрежде. Нет, нетакимже. Вглядевшись внимательнее, я увидела, как изменился мой бедный напарник. Когда мы расстались, он был тощим, ещё неповзрослевшим юношей, почти подростком, одновременно иизящным инеуклюжим, готовым каждую минуту доказывать своё превосходство. Сейчасже я видела худощавого подтянутого мужчину. Молодого - да, - новзрослого, неизбежно инепреложно взрослого, уже ненуждающегося вдетских способах самоутверждения. Тёмные глаза смотрели наменя… нет, несголодным обожанием, которое неуходило извзгляда Беренгария всё время нашей сним совместной работы. Нет, вних была нежность, очень грустная какая-то нежность, словно стоящий передо мной мужчина знает нечто такое, что может меня огорчить. Знает, ивсё равно скажет, хотя предпочёлбы промолчать.
        - Ты совсем неизменилась, девочка моя, - выговорил он наконец. - Словно только вчера виделись.
        Наэтих словах я невыдержала. Сприглушённым всхлипом ударила, что было сил, его кулаками вгрудь - прежний напарник никогда непозволилбы этого сделать - иразрыдалась, прижавшись кего совсем уже некостлявому телу. Двадцать лет жизни одновременно исловнобы слетели сменя, заставляя чувствовать себя совсем ещё молоденькой девушкой, неиспытавшей ещё самого страшного горя всвоей жизни. Ивместе стем как будто навалились сновой силой. Он молод, красив… амне уже даже несороклет.
        - Глупенькая, - нежно произнёс вампир итаким знакомым движением сорвал сменя чепец - я уже начала носить чепцы, как полагается вмоём возрасте - ирастрепал волосы. - Глупенькая моя. Ты выглядишь даже лучше, чем тогда. Я оставлял молоденькую девочку, австречаю зрелую женщину.
        - Ненадо лести, - попросила я, отстраняясь ивытирая глаза носовым платком. Господи боже, подумать страшно, накого я сейчас стала похожа, после столь позорного плача! Случалось мне видеть заплаканных женщин, им хотелось запретить появляться вобществе, пока неспадёт покраснение иприпухлость налице!
        - Забавно… - потянул Беренгарий, внимательно замной наблюдавший. - Прежде ты никогда так непоступала. Тебя ничуть незаботило, как ты выглядишь.
        - Разве? - рассеянно спросилая.
        - Да, дорогая, ты определённо повзрослела, - вынес вердикт вампир иего внимательный взгляд сделался изнежного изучающим, даже оценивающим.
        - Ты тоже, - выговорила я, чувствуя, как оттоски сжимается сердце. Двадцать лет! Где он был все эти двадцать лет, как позволил себе повзрослеть без меня, как позволил мне состариться?!
        - Разве? - втом мне ответил Беренгарий. - Возможно. Видишьли, дорогая, я уже два года как совершеннолетний.
        - Два года?! - невольно вырвалось уменя. - Погоди, новедь ты когда-то говорил одесяти…
        - Говорил, - сусмешкой подтвердил вампир. - Номне понадобилось слишком много времени нато, чтобы восстановиться после раны. Ты ведь недумаешь, будто я вскочил сразуже, как она затянулась?
        - Я незнаю, - просто ответилая.
        - Нет, - медленно проговорил Беренгарий ипротянул руку, чтобы потрепать меня поголове. Протянул - иопустил, словно нерешившись коснуться. - Я очень долго лежал, Ами, забыв обо всём, кроме голода. Лежал извал, звал, звал… Их много приходило втот подвал, где меня спрятали, иМастер сГретой хорошо морочили людям головы. Ая только иделал, что ел испал, потому что ни начто другое небыл способен. Ноотебе я незабывал никогда, иэто было всего сложнее, потому что я немог пить твою кровь, ябы выпил тебя досуха, так страшно мне хотелось припасть губами именно ктвоему горлу!
        - Прекрати! - возмутилась я иотметила про себя, что признание напарника шокирует меня куда меньше, чем шокировалобы двадцать лет назад. Тогда мне очень ненравилось, что он смотрит наменя, как наеду. Атеперь… теперь мне было всё равно.
        - Извини, - вежливо, нобез тени раскаяния отозвался вампир. - Я просто объясняю, почему недавал осебе знать.
        - Все двадцать лет? - уточнила я, вдуше содрогаясь отмрачной картины. Двадцать лет полурастительного-полуживотного существования - это могло ужаснуть кого угодно!
        - Несовсем, - как будто слегка смутился Беренгарий инамиг отвёл взгляд, нотутже твёрдо посмотрел мне вглаза. - Только первый год, если быть точным.
        Год. Сердце снова сжалось оттомительной тоски. Я слишком хорошо помнила, что случилось наисходе первого года после смерти напарника.
        - А… потом? - тихо спросилая.
        - Потом я уехал, - словно непонимая сути заданного вопроса, отозвался вампир. - Наюг, наострова. Оттуда родом мой наставник - помнишь? Оттого унего такая смуглая кожа, ты ведь его видела.
        - Наюг?! - поразилась я. - Ночто ты там делал?!
        - Жил, - коротко ответил Беренгарий, нопотом как будто почувствовал необходимость смягчить резкий ответ. - Думал, путешествовал, поддерживал отношения между общинами не-мёртвых.
        Он помолчал итихонько добавил:
        - Пытался забыть тебя.
        Эти слова произвели наменя ошеломляющее действие. Так бывает, когда принимаешь ванну, аслужанка поошибке обливает тебя изковшика схолодной водой, забыв добавить туда кипятка. И, между тем, первые мгновения тебе кажется, что натебя выплеснули именно кипяток. Незная, что ответить, я издала смешок, коротенький иглупый донельзя. Хихикнула - исразу пожалела обэтом, потому что вспокойных глазах стоящего передо мной мужчины зажёгся гнев, ион встряхнул меня заплечи, как давеча тряс совершенно другой человек.
        - Тебя, тебя! - прорычал вампир сквозь сомкнутые зубы. - Маленькая ведьма, ты отлично знаешь, очём я говорю, исейчас смеёшься надо мной!
        - Но, Гари… - пролепетала я, успевшая отвыкнуть отвнезапных приступов гнева своего напарника. Все эти годы мужчины смирялись передо мной поодному только мановению руки, иперед разозлённым вампиром я была также беспомощна, как идвадцать лет назад. Даже хуже, если он всё знает. Если он всё знает - инепростил. Намоих глазах выступили слёзы.
        - Неназывай меня так! - прошипел не-мёртвый иоттолкнул меня, да так, что я едва неупала. Однако вовремя оказался замоей спиной ибережно поддержал - движением, которого я, казалось, незаслуживала.
        - Прости… - выдавила я ивсё-таки разрыдалась, наэтот раз непытаясь ни прибегнуть кнапарнику впоисках утешения, ни вытирать льющиеся изглаз слёзы.
        - Я очень много хотел сказать тебе тогда, - безжизненным голосом начал вампир - иостановился. - Очень многое, ноэто было давно. Тогда я собирался забрать тебя, ноМастер был против. Он говорил - такая жизнь недля девушки. Он говорил - мы несможем прятаться двадцать лет отлюдей, желающих нас разлучить. Он говорил - живые должны жить, анесуществовать рядом сне-мёртвыми. Он говорил - смолодым Перте ты вбезопасности. Мы поспорили, ион привёз меня туда, вгостиницу, где вы остановились сэтим человеком. Я виделвсё.
        - Всё… - выдохнула я испрятала лицо владонях. Оно горело отстыда иобиды. Быть так близко - иничего несказать мне! Быть так близко - ипозволить, допустить, чтобыя…
        - Я тогда нечувствовал твоих мыслей, - пояснил не-мёртвый. - Нарочно оборвал связь, чтобы обезопасить тебя. Изнать незнал, очём ты думаешь, когда увидел тебя вобъятиях моего убийцы. Нопотом я заглянул тебе вглаза… И, знаешь, Ами, мне расхотелось его убивать. Незнаю, почему, норасхотелось.
        - Убийцы… - медленно проговорила я, наконец-то прозревая. Теперь многое сделалось понятным. Вот почему Дрон так быстро подошёл ко мне тогда, ивот откуда он знал, как всё произошло. Его люди, верно, подали свистом сигнал, азаодно иотвлекли меня, чтобы я невидела, кто… адальше был верный расчёт, ведь ни один не-мёртвый неподпустит ксебе человека сзаряженным серебром пистолетом. Боже мой, какая я была дура, если недогадалась сразу! Ведь только уДрона Перте была причина убить моего напарника - чтобы получить меня ивыйти изигры или чтобы отомстить заперенесённое унижение или чтобы обезопасить себя отвозможных преследований вампира - неважно. Нотолько он, Дрон, мог хотеть уничтожить Беренгария. Остальные участники игры ещё мечтали захватить его вплен. Толькоон.
        - Ну да, - совершенно хладнокровно кивнул вампир. - Ловко подстроено. Когда я услышал выстрел иувидел, куда летит пуля, я сразу понял, кчему всё идёт. Видишьли, твой распрекрасный Дрон Перте неспускал стебя глаз, ипоэтому непотерял извиду, когда ты пыталась скрыться. Он прострелилбы тебе горло, имоей скорости едва хватило, чтобы прыгнуть между тобой ипулей. Господин Перте отличный стрелок, он всё рассчитал.
        - Ты восхищаешься им? - неповерила я своим ушам.
        - Ну да, - подтвердил Беренгарий. - Чистая работа. Будешь прощаться, передашь ему моё восхищение.
        - Прощаться… - глуповато повторилая.
        - Прощаться, - твёрдо произнёс вампир и, взяв меня заподбородок, заглянул мне вглаза. - Я пришёл затобой, Ами. Двадцать лет назад ты поклялась Мастеру стать одной изнас, когда я достигну совершеннолетия. Теперь время пришло.
        - Время пришло… - повторила я свнезапно нахлынувшей горечью, словно это кто-то другой все дни перед похоронами заканчивал свои дела, чтобы после поминок незаметно уйти. - Время… Аты подумал - вы сМастером подумали, каково мне было все эти двадцать лет?! Каково жить ичувствовать себя мёртвой! Я каждую ночь видела тебя восне! Я никого больше нелюбила! Меня заставили жить - насильно, неспрашивая моего желания, новсе эти двадцать лет я была хуже трупа! Каково мне было греться рядом счужим очагом? Любоваться начужое счастье, ласкать чужих детей? Каково мне было чувствовать себя последней дрянью?! Каково, по-твоему, а? Ивот теперь, когда я уже успела забыть, ты приходишь ко мне ихочешь увести? Так просто? Или по-прежнему считаешь своей собственностью? Игрушкой, которая неимеет своего мнения исуществует лишь для твоего развлечения? Что ты молчишь, Гари, скажи!
        - Тебя никто незаставлял чувствовать себя последней дрянью, - прохладно икак-то презрительно отвечал бывший напарник. Если ещё вначале разговора надуше уменя было холодно ипусто, то теперь это ощущение усилилось восто крат. Боже ты мой! Иведь я его любила! Он был для меня всем! Неужели Аманда была права, иэто было неболее чем нездоровая привязанность жертвы ксвоему мучителю, окаких она успела вычитать вновейших книжках? - Тебя никто незаставлял спать смужем твоей подруги иласкать чужих детей. Никто незапрещал полюбить хорошего человека ивыйти занего замуж. Вот только детейбы утебя небыло, ты уж прости. Утех, кто пробовал кровь не-мёртвых, неможет быть потомства, мне обэтом рассказал Мастер… тогда, когда ты отдалась Дрону Перте вгостинице.
        - Какое это имеет значение, - прошептала я. Первое время, я пожалуй, боялась родить Дрону ребёнка, мы были слишком неосторожны. Потом как-то привыкла, что бесплодна. Нокакая теперь разница, ведь дело невэтом!..
        - Никакого, - равнодушно подтвердил вампир. - Мне просто хотелось, чтобы ты поняла: свою жизнь ты построила сама. Невини меня занеудачи.
        - Ноя была как мёртвая тогда… - выговорила я. - Ненавидела весь свет, иДрона иАманду первыми… Мне хотелось сквитаться…
        - Икак? Удалось?
        Я расплакалась сильнее прежнего. Вампир стоял передо мной, скрестив руки нагруди, итерпеливо ждал, пока я успокоюсь, неделая никаких попыток меня утешить. Отэтого разбивалось едва только ожившее сердце.
        - Ты больше нелюбишь меня? - спросила я исама поразилась своему вопросу.
        - Незнаю, - сухо ответил Беренгарий. - Тогда, конечно, мне хотелось убить вас обоих. НоМастер буквально оттащил меня… ипотом, я видел твои глаза. Уехал наюг… я говорил тебе, что много думал. Живое должно жить - Мастер, пожалуй, прав. Нет, уменя нет причин натебя сердиться.
        - Ты больше нелюбишь меня?! - спросила я снова, уже громче инастойчивее.
        - Видишьли… - потянул вампир. Я так ивпилась внего глазами, надеясь прочитать налице не-мёртвого хотябы проблеск чувства… иневидела ничего.
        Всё было кончено. Лучшебы я умерла тогда. Лучшебы я умерла.
        - Конечно, люблю тебя, глупенькая, - выговорил напарник иприжал меня ксебе. Наего лице заиграла - такая знакомая! - насмешливая улыбка.
        - Ненавижу! - выдохнула я иударила вампира вгрудь. Он только засмеялся. - Ненавижу!
        - Это всё равно, - прошептал мне наухо Беренгарий ипоцеловал вшею. - Любишь или ненавидишь, неважно. Главное - мы снова вместе, нетакли?
        Двадцать лет бездарно потраченной жизни слетели сменя, подхваченные холодным зимним ветром, ия замерла, непомня себя отсчастья, вобъятиях своего повзрослевшего напарника. Авокруг доносились чужие голоса, меня искали извали многочисленные родственники, друзья, знакомые ислуги покойной. Искали, нонемогли увидеть, словно я уже сейчас непринадлежала коставленному мной миру.
        - Может быть, всёже дождёшься поминок? - улыбнулся напарник.
        Примечания: основные термины
        - БАНКОВСКИЕ БИЛЕТЫ - бумаги, выпускаемые банками Остриха взамен серебряных марок, которые, вследствие их веса (227гр. каждая) неудобно носить ссобой, особенно если предстоят крупные денежные расчёты. Вотличие отдейстрийских ассигнаций непринимаются влавках, мастерских идля т.п. расчётов, только вбанке. Используются для крупных сделок, иногда - для личных расчётов. Имеют хождение повсему континенту. Накаждом банковском билете стоит личная печать главного острийского казначея, который подтверждает его обеспеченность серебром ичистоту самого серебра, хранящегося ввыдавшем билет банке.
        - ГИЛЛ - мера объёма, равная примерно 0,142литра.
        - ГРОШ - мелкая серебряная монета вОстрихе, составляет около одной восьмой марки, то есть примерно пять дейстрийских филлеров. См. также «марка», «гульден», «талер», «филлер».
        - ГУЛЬДЕН - острийская серебряная монета, равная двенадцати грошам. См. также «грош».
        - КРОНА - дейстрийская золотая монета, равная ста филлерам. Хождение имеют как металлические деньги, так ибумажные ассигнации, однако консервативная часть общества предпочитает непринимать «какие-то бумажки» ивкачестве оплаты требует «настоящие деньги». См. также «филлер».
        - ЛЕН - административная итерриториальная единица вОстрихе.
        - ЛИНИЯ - мера длины. Дейстрийская линия составляет около двух миллиметров (чуть больше).
        - МАРКА - международная единица веса серебра, одна марка посреднему курсу приблизительно равна четырём десятых кроны.
        - МИЛЯ - мера длины. Дейстрийская миля равна восьми фарлонгам, что составляет немногим больше тысячи шестисот метров. См. также «фарлонг».
        - ПАТЕНТНЫЙ СУД - коллегиальный орган вОстрихе, рассматривающий каждое новое изобретение сточки зрения его новизны иполезности. Для того, чтобы собрать патентный суд, необходимо внести немалый взнос, что закрывает дорогу небогатым талантам. Власти при этом заявляют, что изобретатель могбы сначала доказать жизнеспособность своего творения, добившись усостоятельных людей ссуды.
        - ПФЕННИГ - самая мелкая монета вОстрихе; только её чеканят измеди. Двенадцать пфеннигов составляют один грош, самую мелкую изсеребряных монет, имеющих хождение вОстрихе.
        - РЕВНИТЕЛЬ СЕРЕБРА - официальное название должности лица вказначейской палате, чья обязанность расследовать дела, связанные сподделкой денег.
        - РОД - мера длины. Дейстрийский род равен пяти споловиной ярдам, что составляет немногим больше пяти метров. См. также «ярд».
        - СТОУН - дейстрийская мера массы. Один стоун весит около 6кг.
        - ТАЛЕР - самая крупная серебряная монета вОстрихе, равная двум гульденам или двум дюжинам грошей исоставляющая около трёх марок. См. также «гульден», «грош», «марка».
        - УТРЕННИЙ ЧАЙ - приём пищи между завтраком иобедом, часто опускается людьми, слишком занятыми или слишком бедными, чтобы его пить. Обычно ксобственно чаю подают поджаренный хлеб, сваренные «вмешочек» яйца, которые обильно посыпаются специями. Также можно часто увидеть тонкие ломтики сыра изаварные пирожные. Утренний чай больше принят встолице Остриха, нежели впровинциях или вДейстрии.
        - ФАРЛОНГ - мера длины. Дейстрийский фарлонг равен десяти чейнам, что составляет немногим больше двухсот одного метра. См. также «чейн».
        - ФИЛЛЕР - мелкая медная монета вДейстрии.
        - ХЭНД - мера длины. Дейстрийский хэнд составляет немногим больше десяти сантиметров.
        - ХЭНД КВАДРАТНЫЙ - дейстрийская мера площади. Один квадратный хэнд составляет немногим больше, чем сто квадратных сантиметров
        - ЧЕЙН - мера длины. Дейстрийский чейн равен четырём родам, что составляет немногим больше двадцати метров. См. также «род».
        - ЯРД - мера длины. Дейстрийский ярд составляет вдлину немногим больше 0,9метров.
        notes
        Примечания

1
        Перевод сдейстрийского сделал А. Садовников.

2
        Чтобы невводить читателей внедоумение, поясним, что впрошлом веке существовал обычай класть камни даже намогилы самых бедных людей, зачьи похороны некому заплатить. Втаких случаях могли подойти любые камни весом отодного стоуна, икнадгробьям обычно прикрепляли деревянные или медные таблички суказанием имени. Прим. дейстрийского издательства.

3

«Двум могилам», стихи А. Садовникова.

4

«Прощание сбылым», стихи А. Садовникова.

5
        Филлер - мелкая медная монета вДейстрии.

6
        Крона - дейстрийская золотая монета, равная ста филлерам. Хождение имеют как металлические деньги, так ибумажные ассигнации, однако консервативная часть общества предпочитает непринимать «какие-то бумажки» ивкачестве оплаты требует «настоящие деньги».

7

«Жажда мести», стихи А. Садовникова.

8
        Марка - международная единица веса серебра, одна марка посреднему курсу приблизительно равна четырём десятых кроны, таким образом, Аманда получит десять тысяч крон, изних четыре насодержание, шесть пойдут вдело.

9
        К*** - ближайший городок, населённый двумя споловиной тысячами жителей.

10

«Сестра», стихи А. Садовникова.

11
        Мера длины. Дейстрийский ярд составляет немногим больше 0,9метров.

12
        Мера длины. Дейстрийский род равен пяти споловиной ярдам, что составляет немногим больше пяти метров.

13
        Мера длины. Дейстрийский чейн равен четырём родам, что составляет немногим больше двадцати метров.

14
        Мера длины. Дейстрийский фарлонг равен десяти чейнам, что составляет немногим больше двухсот одного метра.

15
        Мера длины. Дейстрийская миля равна восьми фарлонгам, что составляет немногим больше тысячи шестисот метров.

16
        ВДейстрии, как, впрочем, ивОстрихе, ивдругих странах, непродавалось готовых конвертов, их сворачивали самостоятельно излистка почтовой бумаги; иногда письмо продолжалось навнутренней стороне конверта. Однако готовые конверты всёже производились, пусть ивмалом количестве: для нужд правительственных организаций.

17

…вготовом конверте - т.е. под видом правительственной почты.

18

«Карнавал», стихи А. Садовникова.

19
        Мелкая серебряная монета вОстрихе, составляет около одной восьмой марки, то есть примерно пять дейстрийских филлеров. Путешественнику предлагается расстаться ссуммой, равной приблизительно четверти кроны.

20
        Мера длины. Дейстрийский хэнд составляет немногим больше десяти сантиметров.

21
        Острийская серебряная монета, равная 12грошам. Соответственно, впереводе надейстрийские деньги, заквартиру приходится платить около шестидесяти филлеров внеделю.

22
        Административная итерриториальная единица вОстрихе.

23
        Мера длины. Дейстрийская линия составляет немногим больше двух миллиметров, это одна сорок восьмая хэнда.

24
        Самая крупная серебряная монета вОстрихе, равная двум гульденам или двум дюжинам грошей исоставляющая около трёх марок.

25

«Сделка», стихи А. Садовникова.

26
        Самая мелкая монета вОстрихе; только её чеканят измеди. Двенадцать пфеннигов составляют один грош, самую мелкую изсеребряных монет, имеющих хождение вОстрихе.

27
        Банковские билеты - бумаги, выпускаемые банками Остриха взамен серебряных марок, которые, вследствие их веса (227гр. каждая) неудобно носить ссобой, особенно если предстоят крупные денежные расчёты. Вотличие отдейстрийских бумажных ассигнаций непринимаются влавках, мастерских идля т.п. расчётов, только вбанке или используются при крупных сделках, иногда - для личных расчётов, причём нетолько вОстрихе, ноивдругих странах. Накаждом банковском билете обязательно стоит личная печать главного острийского казначея, который подтверждает его обеспеченность серебром ичистоту самого серебра, хранящегося ввыдавшем билет банке.

28

«Колода», стихи А. Садовникова.

29
        Так вДейстрии, вОстрихе требуется невозраст, ноподтверждение зрелости состороны лечащего врача исвященника.

30
        Запись сделана втечение полугода после описанных событий, однако была впоследствии отредактирована автором, ипервое «досих пор» датировано двадцатью годами позже, чем второе.

31
        Коровяк - лекарственное растение смаленькими жёлтыми цветами, применяемое, помимо прочего, для лечения синяков. Способ применения - вовлажном состоянии наложить наместо ушиба, менять помере высыхания. Цветки смачивают водой (вкрайнем случае их можно облизать) икладут внутренней стороной наушиб. Высохшие цветки заменяют свежими. Помогает при лечении кровоподтёков: при раннем применении синяк может непоявиться. Коровяк хранится всухом темном месте; правильно высушенные цветы нетеряют своей желтой окраски, запах имеют нежный, медовый.

32
        Вотличие отДейстрии, вОстрихе послы чужих стран живут невстолице, авсоседнем, специально построенном для них городке, где царят свои собственные законы, отличные отзаконов остальной страны.

33
        Острийский эвфемизм, обозначающий вампира.

34
        Несмотря навидимую мизерность цены, девушка вполне моглабы более или менее сносно прожить наэти деньги - при условии, что унеё будет как минимум поодному клиенту каждую ночь, так что оскорбительность подобного заявления впервую очередь именно нравственная.

35
        Имеется ввиду гвоздодёр.

36

«Прерванный бал», стихи А. Садовникова.

37
        Неточность. Разумеется, вДейстрии нет морских пляжей, однако всельской местности распространены речные иозёрные. Вместе стем необходимость вописании купального костюма всёже имеется, так как дейстрийские пляжи, как правило, разделены намужские иженские зоны, иженщины купаются втщательно огороженных местах полностью обнажёнными. Злые языки уверяют, что именно из-за этого вДейстрии так развита оптика ипроизводятся лучшие вмире подзорные трубы.

38
        См. четвёртый рассказ. Дом без шпаги - вернее, без вывески сошпагой - дом, жители которого ненаходятся под защитой какого-либо дворянина ипотому обязаны носить более открытую одежду, чем привилегированные члены общества.

39
        Имеется ввиду дата венчания.

40
        Приписка относительно Остриха сделана двадцатью годами позже, чем основной текст.

41
        Мера массы. Один стоун весит около 6кг.

42
        Гилл - мера объёма, равная примерно 0,142литра. Таким образом, Дрон Перте пил изкружки объёмом в0,71литра.

43
        Мера площади. Один квадратный хэнд составляет немногим больше, чем сто квадратных сантиметров, таким образом, восьмая часть составляет квадрат приблизительно три споловиной натри споловиной сантиметра.

44

«Исповедь», стихи А. Садовникова.

45
        Лен - административная итерриториальная единица вОстрихе.

46
        При всей комичности для дейстрийского слуха, «ревнитель серебра» является официальным названием должности вказначейской палате: так называется человек, чья обязанность расследовать дела, связанные сподделкой денег.

47
        Мера длины. Дейстрийский род составляет приблизительно 5метров (немного больше), так что наплане неучтённым является расстояние между двумя споловиной итремя метрами.

48
        Мера длины. Дейстрийская линия составляет около двух миллиметров (чуть больше).

49
        ВОстрихе дома, принадлежавшие богатым людям, имели неномера, аназвания, поэтому нареспектабельных улицах иностранцу требовалась помощь местного жителя: иначе он никогдабы несмогбы найти «Зелёные ясени» между «Старыми яблонями» и«Цветущими липами».

50
        Утренний чай - приём пищи между завтраком иобедом, часто опускается людьми, слишком занятыми или слишком бедными, чтобы его пить. Обычно ксобственно чаю подают поджаренный хлеб, сваренные «вмешочек» яйца, которые обильно посыпаются специями. Также можно часто увидеть тонкие ломтики сыра изаварные пирожные. Утренний чай больше принят встолице Остриха, нежели впровинциях или вДейстрии.

51
        Это словосочетание госпожа Тадье произносит по-дейстрийски, так как острийцы неносят калош инеиспользуют данный оборот речи.

52
        Очевидно, что господа ещё спят вто время, как слуги давно наногах.

53
        Патентный суд вОстрихе - коллегиальный орган, рассматривающий каждое новое изобретение сточки зрения его новизны иполезности. Для того, чтобы собрать патентный суд, необходимо внести немалый взнос, что закрывает дорогу небогатым талантам. Власти при этом заявляют, что изобретатель могбы сначала доказать жизнеспособность своего творения, добившись усостоятельных людей ссуды.

54
        Эвфемизм, обозначающий вампиров.

55
        Дома впосольском городке лепятся насклоны, так, что соседние комнаты находятся наразном уровне, иизвнутренних помещений впарадные приходится, взависимости отситуации, либо спускаться, либо подниматься.

56
        Перевод сострийского сделал А. Садовников.

57
        Обращение «любезнейший» вОстрихе приберегается для людей, стоящих ниже наобщественной лестнице, нежели говорящий.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к