Сохранить .
Из глубины Василий Павлович Щепетнев
        …Альтернативная история.
        Вы хотите знать, что было бы - ЕСЛИ?
        цикл «Буриме». Не следует путать этот рассказ с рассказом «Из глубины» 2002 г. Это совершенно различные произведения.
        Василий Щепетнев
        Из глубины
        Месяц назад был организован специальный отряд разведчиков-добровольцев.
        А. и Б. Стругацкие. Ночь на Марсе

1
        - Еще два поворота, и станет легче, - Разведчик остановился, подождал, пока Ильзе восстановит дыхание. Костюм «Б-3» - штука неплохая, но в узких лазах, скорее, помеха.
        Вано и Тамара, сверяясь с жирокомпасом, рисовали карту.
        «Остров Сокровищ, - подумал разведчик. - Пиастры, пиастры…»
        Наконец, пыхтение прекратилось.
        - Вы карабин-то опустите, а то пальнет невзначай. Если кто и встретится, так сосунки. И вообще, они сзади не нападают.
        Ильзе сделал вид, что не слышит. Конечно, после гибели отряда Зайцева нервы у всех раздерганы, но иметь в арьергарде напуганного стрелка - подарочек из того еще мешочка. Впрочем, это - данность. Еще одна данность, только и всего. В конце концов, между Ильзе и ним - двое. Хотя для «Тимура» что два тела, что пять… Мощные у нас карабины. Аккумуляторы бы им под стать делали…
        Разведчик переключил фонарь на свет самый тусклый, экономный. Оно и полезней. С ярким-то еще белые мухи налетят…
        Тоннель был узким, очень узким. Приходилось пригибаться, а порой и на четвереньки вставать. Ничего, жестоковыйных среди нас нет. Вымерли жестоковыйные. Как динозавры.
        - Второй поворот, теперь свободнее станет.
        Стены раздвинулись, ушли, тусклый свет не поспевал за ними, отчего тьма казалась еще 17ще. Головастики в асфальтовой луже. И руки-ноги вот-вот застынут.
        Разведчик выпрямился, потянулся - с хрустом, проверяя каждую косточку, каждую связку. Отозвались все - разнобойно, вяло, как уставшие новобранцы. Нехорошо. Ну-тко, повторим! Еще! И еще!
        Наконец хор стал стройнее, слаженней.
        - Что это вы делаете? - Тамара смотрела на разведчика с удивлением, - Пещерную зарядку, комплекс разведчика номер четыре?
        - Что-то вроде этого.
        Она тоже помахала руками - так, за компанию, от избытка сил.
        - Веселитесь? - Вано с катушкой за спиной был похож на гнома-переростка, перепрятывающего сокровища.
        - Где вы? - подал с поверхности голос Миадзаки.
        - Определяемся, - пробурчал Вано, - Попляшем-попляшем и определимся.
        Тамара замерла, потом медленно выпрямилась.
        - Куб семнадцать - двадцать три - четыре, - ответила она через минуту.
        - Плюс-минус…
        - Один и восемь.
        - С такой погрешностью романисты рисуют карту клада, чтобы искать подольше, листажа ради. Пальцем в землю. - Вано явно сердился. На что? Вернее, на кого?
        - С таким жирокомпасом - спасибо, что пальцем хоть в землю, а не в небо.
        - Новые привезут, в лучшем случае, через два месяца. Нужно было цэ-калибровку тщательнее проводить.
        - Цэ-калибровку я проводила, проверочное испытание жирокомпас выдержал. На поверхности. И вообще, браниться удобнее тоже на поверхности, - Тамара демонстративно отвернулась.
        - Именно! - Ильзе надоело слушать препирательства. Милые бранятся, а посторонним в потемках блукать. Среди пиявок, - Вано, вы бы насчет иллюминации похлопотали.
        - Ах да, - Вано забормотал в переговорник, - Сейчас, Сато запускает двигатель, - Он установил «жирафу», выдвинул шею на три метра. Сводов не достал. - Подключаю.
        Свет от «жирафы» - не чета коптилке.
        - Это… Это… - Тамара вцепилась в локоть разведчика, - Этого просто не может быть!
        - Интересно, правда? - Разведчик осторожно высвободил руку.
        Никто не ответил, ошеломление - полное.
        Первым очнулся Ильзе…
        - Почему вы не сообщили об этом сразу?
        - Я сообщил, - спокойно ответил разведчик. - Иначе нас бы не было здесь - и сейчас.
        - Хорошо. - Ильзе вдруг понял: напиши разведчик отчет поподробнее, то он, Ильзе, в экспедицию и не попал бы. Или попал, но шестым номером, - Наверное, вы просто не смогли рассмотреть как следует…
        - Ясно дело - не мог. С моей-то коптилкой… - Разведчик погасил фонарь.
        - Это ведь не просто «пещера, возможно, искусственного происхождения». Это, бесспорно, артефакт, - Ильзе говорил четко, словно диктовал. Собственно, так оно и было - по кабелю и звук, и картинка передавались наверх, в краулер Миадзаки. Любой беспристрастный наблюдатель поймет - именно Ильзе первым понял, что они встретили сооружение Странников. Возможно, оно так и будет названо «зал Ильзе» Или «Станция Ильзе».
        - Уж артефакт, так артефакт, - протянул Вано. - Артефактище.
        Требовалось время, чтобы осознать масштаб находки. Была бы это плита какая-нибудь, скелет прямоходящего двухордового, наконец, ржавая шестеренка - сработали бы навыки. Шестеренки и прежде находили.
        - Это станция метро… - Тамара сказала вслух то, что думали все.
        - М-да… Определенное сходство, конечно, есть… - согласился Вано, - Станция «Киевская». Или «Рижская».
        Свет «жирафы» отражался на мозаичных стенах, колоннах, сводах. Преобладали цвета лимона и охры.
        - А вот и путь! - Тамара показала на желоб, гладкий до блеска, уходящий в тоннель.
        - Рельсы, рельсы где? - Вано вдруг стало смешно, - Надо же - выползет сейчас поезд, они сядут… и поедем мы в библиотеку имени Ленина. Нуль-пространство.
        - Не следует ожидать полного сходства, - Ильзе не принимал шутливого тона. Неуместен он, такой тон, перед лицом глобального открытия. Перед лицом истории. - И торопиться с далеко - очень далеко - идущими выводами не стоит тоже.
        - Никаких выводов, помилуйте. Просто - первое впечатление, - Вано совершенно не желал конфликтовать с начальником. Сегодня - начальник, завтра - большой начальник, послезавтра - царь и бог. - Вот у вас, - обратился он к разведчику, - первое впечатление какое… каким было?
        - Первое? Хм… Испугался, что угодил к бабушке.
        - Куда, простите? - Вано с разведчиками старался держаться предельно ровно. Всяко случиться может. У него самого бывший лучший друг оказался в разведчиках.
        - Это предание такое, будто где-то в подземелье сидит бабушка-пиявка и нянчит бессчетных внучат. Или внучков?
        - Здесь?
        - Поначалу показалось, попал в гнездо. Знаете, на Земле у тарантулов, ос, пещерных пчел бывают гнезда.
        - Бр-р! - передернула плечами Тамара.
        - Не наводите панику. - Однако Ильзе крепче сжал карабин.
        - Никакой паники. Пиявицы под поверхностью нападают редко.
        - Почему? - приободрился Ильзе.
        - Не знаю. О них мы вообще знаем очень и очень мало. Как и об остальном.
        - Кто мало знает, а кто мало говорит. Это разные вещи. Болтать обо всем…
        - Да, конечно! - Разведчик прошел вдоль зала. - Хотя не исключаю, кроме того пути, которым мы прошли, есть и другие. И в них пиявицы как раз и гнездятся.
        - Гнездятся?
        - Ну да. Никаноров нашел гнездовье пиявиц в районе Большого Сырта, около полусотни малых особей.
        - Что-то я ничего не слышала об этом. - Тамара любила поговорить о пиявках, пауках и прочей фауне, сидя в кают-компаиии, на базе, но здесь… Конечно, она не суеверная, но с разговорами можно и подождать. Сейчас дел невпроворот - произвести обмеры, хотя бы запечатлеть поверхность, а времени мало.
        - А чего кричать-то? Панику сеять… - Ильзе тоже не слышал, но не зря же призывали к предельной осторожности. Вот он и осторожен.
        - Лупят их, лупят, а извести не могут, - пробормотал Вано.
        - Кого лупят?
        - Известно кого, пиявок.
        - Ничего, весной проведут массовый отстрел… - утешил Ильзе. Вано - хороший исполнитель, преданный. Немного порассуждать любит, но немного - можно. Хуже, когда подчиненный молчит. Молчит, молчит, да и вымолчит этакое… хорошо, если в разведчики…
        - На вашем счету уже есть пиявка?
        - Есть, - Ильзе любовно погладил карабин. - Уложил штучку.
        Эту «штучку» приписывали себе, по меньшей мере, полдюжины стрелков Станции Красной, Ее, ту пиявку, прозвали Дракулой, и не без причины… семнадцать пуль оказалось в теле, чья главная, последняя, решающая?
        - Будем, товарищи, считать, что мы отдохнули, пора и поработать, - продолжил он и закинул, наконец, карабин за спину. - Тамара, Вано, подключайте периферию к гирокомпасу, будем снимать подробный план. Вы, э… товарищ, попробуйте пройти в тоннель, разумеется, осторожненько, недалеконько.
        - Попробую, как не попробовать. Е1ато мы и разведчики - пробовать.
        Тамара посмотрела вслед удалявшемуся разведчику, потом рассерженно тряхнула головой. Своих забот мало, можно подумать. Она подсоединила кабель к жирокомпасу, теперь он связан с вычислителем на краулере, и, что бы ни случилось, данные будут сохранены. Вано носил по залу «жирафу», она помогала - то есть разматывала потихоньку кабель с катушки и закрепляла липучками к полу, чтобы не спутался. Тонкий, но очень прочный кабель. Прошлый век, конечно, но в марсианских пещерах радиоволны вели себя странно, порой - более чем странно. Концентраторы массы, магнитных и прочих полей, спорили одни до хрипоты, до пены, другие выявляли вредителей, третьи призывали объединить усилия и объединяли, но приборы, дважды проверенные, трижды модернизированные и четырежды опечатанные, наверху вели себя безупречно, а под поверхностью продолжали врать, причем всегда - по-разному. Поэтому самой точной считалась совсем уж рутинная работа, с помощью рулетки, рейки и теодолита. Это для тех, кто придет вслед. Может, для нас же - после утверждения комплексного плана обследования объекта Ильзе. В том, что именно так назовут этот
зал, она не сомневалась. Если, конечно, со следующим отрядом не придет Рейтё. Но и тогда вряд ли, слишком уж расплодилось артефактов Рейтё - площадка Рейтё, водокачка Рейтё, ангар Рейтё… Наверху намекают на личную нескромность, Рейтё оправдывается энтузиазмом и настойчивыми просьбами сотрудников. Вот если бы можно было меняться: Ильзе - водокачку, а Рейтё - зал ожидания. Название выкристаллизовалось, и она произнесла его вслух:
        - Зал Ожидания Ильзе.
        - Что? А, это… Точно. Зал Ожидания и есть, - Вано прикрыл глаза, будто вспоминал что-то, - Нужно мне было на Таймыр, к Зубову. День в похожем зале прокуковал, ожидая попутки. И, странно, людей мало было, совсем мало.
        Ильзе только кивнул. С понятием девочка, почувствовала название.

2
        Разведчик неторопливо шел к черному проему туннеля. Нарушать священную заповедь разведчиков, будить тихое лихо не хотелось, да еще имея за спиной эту чудную троицу. С другой стороны, он достаточно пожил разведчиком, чтобы стать фаталистом. Достаточно - срок неопределенный, но семь месяцев - это семь месяцев. Вдвое больше средней продолжительности разведческой службы.
        Сходство со станцией метрополитена было велико, но не абсолютно. Не было эскалаторов, ведущих к поверхности, не было рельсов, зато встречались не то скамьи, не то саркофаги - выросты из мраморного пола, на ощупь более напоминающие дерево, чем камень. Может, действительно, скамейка.
        Он спустился в желоб, тянувшийся вдоль стены и уходивший во тьму тоннеля. Блестящий и с виду очень гладкий, он был совсем не скользким. Сила сцепления.
        Разведчик наклонился. Действительно, гладко, до блеска; он увидел собственное отражение, искаженное, конечно, но отражение.
        Чем ближе подходил он к черному провалу, тем медленнее становился его шаг. Естественное желание. Теперь еще и к темноте привыкнуть нужно, «жирафа», она же в тысячу свечей слепит. Те, кто на поверхности, думают - светит.
        Постояв, он почти приноровился к сумраку. Человеческий глаз способен уловить единичный квант световой энергии, научно доказанный факт.
        Он достал из нагрудного кармашка корешочек, пожевал. Нужно будет еще поискать в Сырых Пещерах, полезный корешок, питательный для сетчатки. Жаль, пиявицы тоже его любят.
        Квант не квант, а кое-что он различал вполне отчетливо - безо всяких очков глаза стали видеть запредельные цвета, и оттого мир из черного стал многоцветным. Интересно кактусы проверить на компонент «Н». В смысле - ночное видение.
        Разноцветья много, а смотреть не на что. Тоннель словно матовой бумагой выстлан, за исключением зеркального желоба, отблески «жирафы» вязли и исчезали. Интересное местечко. Не люблю интересные, люблю скучные. Чтобы шел-шел, ничего не нашел, никого не встретил. Ну, пока и не встретил, ни одной живой души на целых десять шагов вперед. А что на одиннадцатом, он и не старался угадать. Всему свои пределы - ночному зрению, родовому мужеству, видовому страху. Человек, он ведь существо боязливое, оттого и стремится врагов своих извести напрочь, срубить под самый корешок, чтобы впредь жить спокойно.
        Он углубился достаточно для того, чтобы не слышать шума, а свет если и долетал, то именно - квантами.
        Тоннель постепенно уходил в глубину - не круто, едва-едва, где-то на градус-полтора. Никаких ветвлений, но он все-таки сделал метку настене - «1КР» и стрелочку, - разведчик, бывший когда-то Корнеем Ропоткиным, первая отметка от известного места, значит. Мелок хороший, светиться лет сто будет - для тех, кто умеет смотреть. Или фонарик включат, тоже заметят. Нужно ведь и о людях подумать.
        Значок он ставил каждые десять шагов. Стандарт разведчика. Чтобы не торопиться особенно. Туда опозданий не бывает. Хотя, говорят, там лучше, чем здесь. Значит, есть перспектива, вера в светлое будущее.
        Неладное он заметил на сорок второй отметке. Неладное - это чужая метка и что-то еще. Метка светилась желтоватым светом, месячная.
        Он подошел ближе - так осторожно, как только мог. «1025, СД». Сергей Дубинин. Разведчик, пропавший без вести второго декабря. Пропал-то он, наверное, раньше, просто второго декабря истек крайний срок возвращения. Бывало, конечно, что возвращались и пропавшие - вернее, зафиксирован единственный случай, с Берсеневым, но ему крепко повезло - он открыл колонию Манны Подземной, на ней и держался три недели, пока не срослись переломы. Но здесь - никаких надежд. Под меткой лежало то, что некогда принадлежало Дубинину - одежда, медальон, кислородная коробочка, маска и сабля, лежало так, словно хозяин, изголодавшийся по морю, остервенело срывал их с себя, стремясь поскорее погрузиться в теплые воды. Или дорвавшийся до борделя ударник труда.
        Он начал перебирать все известные ему напасти, способные извлечь тело подобным образом. А чего и перебирать-то? Не знает он, не знает.
        Плохо.
        Хотя бы направление вычислить, понять, догнало ЭТО Дубинина или встретило. Где опасность? Хотя, конечно, месяц прошел…
        Он перебирал одежду. Обыкновенная, старая, потрепанная. Никаких следов крови или иных биологических жидкостей на глаз не определялось. А определялся - он включил фонарь, еле-еле, светлячок в тумане, - определялся черный порошок. Очень черный и очень легкий - он разлетался от движений разведчика - при здешней-то атмосфере.
        Порошка оказалось мало, горсть, ну две. Был он немаркий, перчатка после прикосновения осталась прежней.
        Что-то новенькое.
        Он выпрямился, замер. Нет, ничего даже не показалось, просто внутри заныло противно. У одних от страха сердце колотится, волосы дыбом встают, а у него вот ноет. Парасимпатическая система. Хорошо, хоть до медвежьей болезни не доходит. Хотя случалась и болезнь…
        Он стоял недвижно минут пять, зная, что это не даст почти ничего. Врожденные инстинкты здесь обманывают, за ним ведь не человек охотится, не волк. С другой стороны, и он тоже не укладывается в инстинкты местной фауны.
        Медленно пошел он дальше. Немножко пройдем, а потом - назад.
        Теперь он ставил свои знаки под Дубининскими, идя вдвое медленнее против прежнего. Вот дойдет до сотой отметки и повернет назад.
        Не дошел.
        Позади раздался выстрел, другой, третий…

3
        Вероятно, придется за него просить.
        Ильзе с неудовольствием смотрел вслед удалявшемуся разведчику. Просить не хотелось, это значило некоторым образом связать свое имя с именем разведчика.
        Но и не просить было бы плохо - и для положения, и вообще…
        Разведчик скрылся в темном провале тоннеля.
        Ильзе перевел взгляд на Тамару с Вано. Те снимали трехмерный план Зала. Следовало подойти, дать какое-нибудь указание, но ничего в голову не приходило. В конце концов, он не топограф. Его очередь, как ученого, наступит чуть позже. Хотя… Нет, разумеется, необходимо уже сейчас составить впечатление - хотя бы и неопределенное, рой гипотез. Созвездие гипотез, поправил он себя. Методология современной науки требовала охвата всестороннего, полного, мозговой штурм.
        Ну, с мозгами-то у нас ничего… Даже хорошо…
        Ильзе медленно шел по залу. Антропоцентрические идеи сами лезут в голову, но нужно представить себе и иную точку зрения. Для объемного видения. Ну, например…
        Ничего особенного в голову не приходило. Можно, конечно, потрясти мешок. Что выскочит из головы первым, то и схватить… лепрозорий, например. Почему лепрозорий? А собирались здесь больные и зараженные особи, собирались и…
        Что - и?
        Наличие только одного пути говорит о том, что место это - не проходной двор, а, скорее, склад. Кладовочка, как у хомяка, - название показалось удачным. Он закинул карабин за спину, вытащил из планшета блокнот с карандашом и записал: Кладовочка, Зал Ожидания - тут он поставил вопросительный знак, лепрозорий - здесь два вопросительных знака. Пока и хватит, до новых фактов. А их, фактов, - только нагнись.
        Он в самом деле нагнулся. Мрамор или что-то очень похожее. Но где пыль? Выглядит так, будто только что провели уборку перед визитом чрезвычайного инспектора.
        Ильзе пошел вдоль стены, противоположной той, где работали Вано с Тамарой. А хорошо, что он решил сам возглавить экспедицию. Чутье, предвидение, интуиция - называйте как угодно, но факт остается фактом - он очередной раз оказывается в нужном месте в нужное время.
        Очень нужное время, нужнее не бывает. Земля разочаровалась в Марсе, и поток средств за последние три года и уменьшился втрое. Девять десятых времени уходило на поддержание жизнедеятельности, притом, что стандарт неуклонно снижался. Все меньше воды, даже вторичной, да и с едой… Правда, удалось культивировать манну, но вкус у нее… И все-таки не будь манны, жилось бы много хуже.
        Щель в стене он заметил именно потому, что задумался, задумался и встал. Была она почти незаметной, но Тамара передвинула «жирафу» и узор на стене изменился. Чуть-чуть, но он заметил.
        Ильзе провел рукою. Да, действительно, часть стены слега выступала, на сантиметр, даже меньше. Дверь! Это дверь! Вернее, нечто, весьма напоминающее дверь, поправился Ильзе. Никто не увидел, он увидел.
        Подумав немного, он позвал ассистентов. Не то чтобы Ильзе боялся, будто Тамара с Вано сами что-нибудь найдут, но все-таки, все-таки.
        - Очень, очень любопытно! - Зафиксировав находку, Вано постучал костяшками кисти по поверхности. Если и была пустота, так запросто не простучишь, - Попытаемся открыть?
        - Попытаемся, - согласился Ильзе.
        - Тянуть или пихать, вот в чем вопрос, - шутливостью Вано пытался скрыть волнение, но удавалось плохо. Действительно, очень похоже на дверь, и что за ней?
        - Тянуть, - Тамара прикрепила к поверхности тросик с липучками. Прочность на разрыв - десять тонн. Откуда им взять такое усилие…
        - Погодите, - Ильзе умерил пыл ассистентов, - На поверхности нас слышно?
        - И слышно, и видно, - отозвался Миадзаки. - Запись идет на два аппарата, потому не волнуйтесь, работайте спокойно.
        - Мы постараемся, товарищ Миадзаки, - заверил Вано.
        - Я в этом совершенно уверен, Вано-сан. Как и в том, что в следующий раз ты будешь сидеть у самописцев, а я буду там, внизу.
        - Будешь, будешь, потерпи…
        - Давайте не отвлекаться, - Ильзе и вообще-то не любил пустых разговоров, а эту запись уж точно будут смотреть и смотреть.
        - Слушаюсь, - Вано чуть было не ляпнул «все тут будем» и был рад, что шеф вовремя оборвал. Миадзаки порой шутки понимал, а порой - нет, и никто не знал, какая фаза у него в данный момент.
        Второй конец прилепили к полу.
        - Может, подождем разведчика? - спросила Тамара, - Мало ли что…
        - Сейчас его присутствие необязательно, - отрезал Ильзе. Не то чтобы он был против, нет, наоборот, но теперь, после Тамариного «мало ли что» заминка могла быть истолкована как неуверенность в собственных силах. Да и что такого может разведчик, чего не может он, Ильзе? Как там у Буссенара? Проводник-индус приводил героя к логову тигра, но главная работа падала все-таки на героя. Иначе каким бы он был героем?
        - Все должны быть предельно внимательны и осторожны. Тамара становится слева, Вано справа, я по центру. Оружие с предохранителя снять. Дверь раскрываем с усилием в сто килограммов. Свет направить на объект.
        Они встали по диспозиции. «Айне колонне марширт», - мелькнуло в голове у Ильзе. Ничего, ничего, порядок еще никогда, да и никому не вредил. Вано запустил «мураша», маленькую лебедочку, пропускавшую через систему блоков тросик, прикрепленный к двери. Проигрываем в расстоянии, выигрываем в силе. Ну, в расстоянии-то проигрываем, кто спорит, до Земли сейчас миллионов двести пустых верст. А вот насчет выигрыша в силе… Самое время выиграть. Хоть что-нибудь.
        Трос натянулся, липучки держали мертво.
        - Не поддается, - пробормотал Вано.
        - Увеличьте усилие до ста пятидесяти килограммов.
        Вано повернул регулятор «мураша».
        Может, действительно, не тянуть, а толкать?
        Но тут плита подалась и повернулась, повернулась, как самая обыкновенная дверь, на вертикальной оси.

4
        Пуля, выпущенная из карабина «Тимур», в условиях марсианской атмосферы за первую секунду пролетает тысячу семьсот пятьдесят метров и совершает за это время три тысячи триста оборотов вокруг своей оси. Если встреченное препятствие содержит в том или ином виде воду, то происходит пробой звукового барьера, что ведет к гомогенизации всех водосодержащих структур. При дальнейшем снижении скорости пуля распадается на двенадцать сегментов-лепестков, которые, продолжая вращательное движение, расходятся радианом в сорок пять градусов, оставляя за собой то, что в обиходе называется фаршем. Сконструированный для поражения некробиотических структур, «Тимур» применялся и в условиях марсианской колонии, поскольку обычное стрелковое оружие оказалось малоэффективным против представителей марсианской фауны.
        Сейчас Ильзе выпустил в образовавшийся проем все пятнадцать пуль менее чем за шесть секунд.
        - Стреляйте! Стреляйте же! - кричал он, дрожащими руками меняя магазин.
        - Куда? - Вано крепко держал револьвер обеими руками, но цели - не видел. Хотя после «Тимура» его пукалка - что одеколон после бритья.
        - Дракон! Вы что, ослепли? - Наконец, магазин встал на место.
        - Я ничего не вижу, - твердо сказал Вано.
        - Он ушел, ушел вглубь!
        - И я не видела, - подала голос Тамара.
        - Смотреть, смотреть нужно было!
        - Я смотрю…
        За дверью в криптоновом свете «жирафы» виднелся коридор. Самый обыкновенный коридор, уходящий вдаль. Стены уже не мозаичные, а выложены одноцветными шестиугольниками. Никакое существо укрыться здесь просто не могло, но…
        Ильзе вызвал Миадзаки:
        - Эй, поверхность, что видели?
        - Все видели, все слышали, все записывали.
        - Дракона, дракона зафиксировали?
        - Нет, Ильзе-сан. Возможно, неудачное расположение камер тому виной, но никого, кроме вас, мне увидеть не удалось.
        - Повторите запись в замедленном режиме.
        - Слушаюсь, Ильзе-сан.
        Насчет неудачного расположения камер Миадзаки сказал, не подумав. Стояли они на «жирафе» так, что обеспечивали практически круговой обзор в разрешении одна минута, и по фронту - одна десятая минуты. А фронтом как раз и являлись дверь и прилегающее к ней пространство.
        - Извините, Ильзе-сан, камеры не зафиксировали присутствия других существ. Только…
        - Только?
        - Только ваше месторасположение в поверхностной системе координат вдруг сместилось на… на сорок восемь метров. Сместилось, а через восемь секунд вернулось на прежнее место.
        - Ага, - иного слова у Вано не нашлось. Конечно, в очередной раз все спишут на неполадки приборов. Бритва Оккама. Если какое-либо явление можно объяснить неполадкой прибора - объясняйте именно неполадкой прибора. В другой раз просите новый. И ремонтируйте, ремонтируйте, ремонтируйте старые.
        Они стояли, не зная, что делать дальше. Ильзе растерянно смотрел то на подчиненных, то на открывшийся коридор.
        - Но я видел… Сразу после того, как открылась дверь.
        - Мы не видели. И оптика не видела.
        - Оптика… Мало мы видели кунштюков и от оптики и от прочей техники, - но говорил он без напора, устало. Оправдываясь, словно и не начальник.
        - Тогда где он, дракон? - спросила Тамара. Она в отряде была вторым номером, и потому состояние Ильзе ее не просто интересовало - задевало. Задевало непосредственно и сильно.
        Давало шанс.
        - Не знаю. Ускользнул туда, - Ильзе повел карабином в сторону коридора.
        И Тамара и Вано проводили ствол взглядом.
        - Разведчик, - пробормотал Вано.
        - Что?
        - Разведчик возвращается.
        Долгое время спорили, какой стиль бега лучший для Марса - кенгуру или бекаса. Разведчик явно предпочитал бекаса, и казалось, что вместо ног у него колесики. Шустренькие такие колесики. Вано даже позавидовал. Надо бы и самому поддерживать форму, только вот когда тренироваться? Во сне разве…
        - Я не опоздал?
        - Самую малость, - ответила разведчику Тамара, - Тут дракон являлся избирательно. Ильзе видел, остальные, включая технику, - нет.
        - Вы… Вы видели дракона?
        - Да, - буркнул Ильзе. Он чувствовал себя Галилеем перед судом инквизиции. «А все-таки она вертится».
        Дыхание постепенно возвращалось к разведчику, и синева лица сменилась бледностью, бледностью, заметной даже в бодрящем свете «жирафы».
        - Какого дракона?
        - Что значит «какого»?
        - Я неверно выразился, - поправился разведчик, - На какого дракона он походил: на западного - мощная тварь, динозавр - или на восточного - длинная змея с крыльями?
        - А… - задумался Ильзе, - Понимаете, он так внезапно выскочил, и ракурс… Скорее, на восточного. Змея… или гигантская гусеница, покрытая щетиной, волосками… голова, особенно у пасти, усеяна такими… отростками… или щупальцами… словно медуза-горгона…
        - И вы в него стреляли? - В голосе разведчика слышалось неприкрытое восхищение.
        - Да. Пуля в пулю. Но он ушел…
        - Послушайте, - Тамара нетерпеливо перебила Ильзе. - Мы, по-вашему, временно ослепли, раз ничего не видели?
        - Вы нашли замечательное определение: «временно ослепли», - Разведчик почти отдышался. - Знаете, как уж или удав гипнотизируют добычу? Они настолько сливаются с местностью, что мозг лягушки не воспринимает их, а видит только движение язычка, который кажется лакомой добычей, - и лягушка сама лезет в пасть.
        - Спасибо. Значит, я - лягушка-квакушка.
        - Скорее, царевна-лягушка, - галантно возразил разведчик.
        Вано эти разговоры не нравились. Понятно, что разведчик старается подслужиться к начальнику, но останется ли Ильзе начальником? Не похоже. Человек, на которого кидаются драконы…
        - Я не специалист по удавам, но никогда не слышала о загипнотизированных объективах. Миадзаки ничего не видел, на лентах ничего не записано…
        Действительно, наверху у Миадзаки стояли старые рекордеры, ленточные. Он, Вано, их сам чинил не раз. И не два. Но дело не в рекордерах, а в том, что Тамара, похоже, оставалась вторым номером. Ему-то все равно, а ей - нет. Хотя оставаться под командой свихнувшегося Ильзе, готового палить в призраков, - радости мало.
        - И я тоже не заметил никаких признаков присутствия каких-либо существ.
        Тамара благодарно взглянула на Вано.
        - Обычно дракона видит один человек из группы, поскольку считается, что появление его относится к особого рода феноменам, скорее ментального, нежели физического характера, - уклончиво ответил разведчик.
        Ага, разведчик тоже считает, что у Ильзе в голове закоротило, только выражается мудрено. Ну, понятно. Действительно, не вязать же начальника. Будь кто другой… Вано представил, что свихнулся разведчик. Нет, тоже не особенно и свяжешь. Начнет саблей махать… Все-таки у разведчика нет ствола, потому он менее опасен. А вот Ильзе…
        - То есть, мне это привиделось? - Ильзе на кривой не объедешь. И не обойдешь.
        - Скорее - открылось. Это сродни шестому чувству, интуиции…
        - Тогда, может быть, вы скажете, что означает сие видение? - Тамара не хотела отдавать инициативу.
        - Не знаю. Просто имеются описания подобных случаев. Дважды на Венере, один раз на Весте и один раз на Мимасе.
        - Какой-то межпланетный дракон получается! - Тамара злилась все больше и больше.
        - «Ovidium Dauge», - вспомнил Вано, - Но ведь это легенда.
        - Да, - согласился разведчик.
        - Вот что, - решительно произнесла Тамара, - давайте-ка посмотрим, куда уполз ваш дракон. Пятнадцать пуль - хорошая порция для любого дракона. Тем более - восточного.
        Ильзе ирония не нравилась, но он предпочел ее не замечать.
        Действительно, может, уполз дракон и где-нибудь лежит, подыхает. Ментальный, ха! Моментальный, так будет правильнее, а он единственный, кто среагировал.
        - Мы пойдем обследовать коридор, - Уверенность, по крайней мере, внешне, вернулась к нему. - Впереди - я, за мной - разведчик, третий - Вано. Вы, Тамара, остаетесь здесь, так сказать, обеспечиваете тылы.
        - Это была месть. Дракон или не дракон, но что-нибудь они вполне могут найти. Может быть, даже нечто-нибудь. Но Тамара при том присутствовать не будет.
        - Я бы хотела… - начала она, но Ильзе оборвал:
        - Потом, милочка, потом.
        - Потом не получится. - Разведчику предложение Ильзе не понравилось, - Одного человека оставлять здесь нельзя.
        - Вы же были здесь один, - возразил Ильзе.
        - Ну, если она зачислена в разведчики…
        - Хорошо, пойдете с нами. - Ильзе почувствовал, что переборщил. Не было у него таких прав - в разведчики зачислять. За самоуправство могут и самого того… зачислить.
        - Минуту, - попросил Вано, - я только «мураша» отцеплю.
        Ушло у него, конечно, больше - минут пять. Все это время Ильзе что-то бормотал сквозь зубы, нетерпеливо посматривая на окружающих. Нет, с ним явно что-то не в порядке.
        - А «жирафу» здесь оставим?
        - Нет. Приведите аппарат в походное положение.
        Еще пять минут зубовного скрежета.
        - Готово, - наконец доложил Вано.
        - Тогда займите свое место в колонне.
        О притолоку не ударишься, дверь высокая. А коридор за ней, еслй, конечно, уместно говорить о коридоре, - еще выше, в два роста. Под ногами тот же мрамороподобный материал, стены так же облицованы похожими на мрамор шестиугольными пластинами, прочно, без зазоров, подогнанными друг к другу и переходящими в сводчатый потолок.
        - Он очень метко стрелял, - вполголоса сказал разведчику Вано.
        - Что?
        - Нигде нет следов пуль.
        - Нет, - согласился разведчик и поставил значок на стене.
        - Зачем это?
        - Привычка, дурная привычка. Прежде каторжникам приковывали к ноге ядро. Отбыв наказание или бежав, они всю оставшуюся жизнь приволакивали ногу.
        - Не понял, при чем здесь ядро.
        - Да это я так… Кстати, вот и пуля.
        - Где?
        - А вот, - разведчик показал под ноги. - Выбилась из сил. Изнемогла.
        Вано наклонился. Пуля, действительно, просто лежала. Не новенькая, все-таки через ствол прошла, но не распустившаяся.
        Действительно, летела-летела и села.
        Чуть дальше валялись и остальные.
        - Чертовщина! - Ильзе едва не упал, но, взмахнув карабином, удержался на ногах. И от выстрела - тоже.
        - Эй, внизу, я теряю, теряю вас! - сквозь треск в наушнике пробился голос Миадзаки.
        - Как это - теряешь? - Вано невольно обернулся. Провод исправно сматывался с катушки, неоновая лампочка исправно тлела, сообщая, что линия не порвана.
        Но теперь ответом был только треск.
        - Миадзаки! Миадзаки!
        И треск пропал. А потом погас светильник - мгновенно, разом.
        - Что там у вас? - голос Ильзе в темноте напугал - громкий и злой.
        - Техническая неисправность. Нет связи с поверхностью.
        - Причина?
        - Не знаю. Возможно, что-то наверху, у Миадзаки. Или обрыв кабеля, - последнее Вано сказал так, наобум. До сих пор кабель был самой надежной частью связи - его и топором не перерубишь. Но все когда-нибудь случается впервые.
        - Включайте фонари, только экономно, - распорядился Ильзе.
        - Лучше бы по очереди, - предложил разведчик, - Мало ли что, путь хоть и обратный, но…
        - Вы предлагаете идти назад? - искренне удивился Ильзе.
        - Конечно, - еще искреннее ответил разведчик.
        - Нет, нет. Во всяком случае, не сразу. Пройдем еще немного, осмотримся…
        - Обратный путь, знаете, не легок…
        Ничего, я на вас надеюсь.
        Странно, но в полумраке коридор казался бескрайним, бесконечным. Вход отдалился не на метры - на жизни.
        Все это от гипоксии, плюс усталость, плюс темновая астения.
        Нехорошо. Такой шанс - открыть нечто, стоящее каравана с Земли. А караван - это новое оборудование и места для возвращения на Землю.
        Вано знал, что на Землю вернется едва ли десятая часть, остальных ждет Луна. Он, впрочем, не прочь остаться и на Марсе, ведь кого-нибудь да оставят, хотя бы на две старейшие базы.
        Они дошли до поворота, крутого, почти прямого. Что дальше? А дальше от коридора разбегались другие ходы - с дверями открытыми, полуоткрытыми и закрытыми, но открывающимися от обыкновенного, ручного усилия. Они шли, только заглядывая внутрь и видя те же переходы, переходы. Лабиринт.
        Разведчик прилежно рисовал значки, Ильзе еще пару раз требовал связи с поверхностью, но тут Вано был бессилен, хотя по-прежнему сматывал с катушки нить, надеясь, что неисправность - наверху и Миадзаки чудом сумеет ее исправить. Чудом - потому что у того не было ни диагностических приборов, ни инструментов, ни запасных блоков. Все, что Миадзаки мог, - это постукивать по корпусу умного ящика. Вероятность починки таким способом - Корень квадратный из минус единицы. Для Марса это привычный шанс.
        Наконец они открыли дверь, за которой было что угодно, но не коридор.
        Пространство внутри загромождено вдоль и поперек трубами, лианами, шлангами - все зависело от угла зрения и фантазии.
        - Я настоятельно советую начать возвращение, - разведчик говорил просительно (а, собственно, как он мог еще говорить?), но чувствовалось - не отстанет.
        - Уже начали, - отмахнулся Ильзе. - Вот только этот объект осмотрю.
        - Тогда хотя бы выключите фонарь.
        - Шутите?
        - Здесь могут водиться белые мухи.
        - Что за мухи?
        - Белые. Из доклада Кауфмана:
        - А, вы об этом… Легенда, бред умирающего.
        - Я их и сам видел однажды.
        - Ну, вы, разведчики, чего только не видите. Удивительно, как и целы остаетесь.
        - Сам удивляюсь, - согласился разведчик, но от входа отоШел подальше. За ним попятился и Вано, и, поколебавшись секунду, Тамара. И без того материала достаточно, куда же больше?
        Но Ильзе вошел в раж. Ему казалось, что следующая находка будет весомее, значимей, и всю славу может получить другой, счастливчик, пришедший на готовенькое. А за ним останется репутация человека, остановившегося в шаге от величайшего открытия. Ему нужен успех, не маленький, значимый для сотни-другой специалистов, а такой, чтобы прогреметь на весь Марс, нет, больше - на Землю. Кем был Рейтё до того, как отрыл Карьер? Человеком, которого знала дюжина сослуживцев. Для руководства же он оставался «эй, как вас там…». А теперь - начальник Базы, ежегодно летает на Землю, перевел туда семью и готовится там, на Земле, сменить Амбарцумяна, директора Института Марса. Случай? Нет, Рейтё шел к нему каждодневно. Могло ли не встретиться ему Колесо? Да, могло и не встретиться. Но мог ли Рейтё, найдя Колесо, не отыскать Карьер? Вот это уже вряд ли. Он, Ильзе, должен отыскать такое, что превзойдет все находки. Выпал случай - так держи, держи его, как того тигра. Пусть он кидается на кого угодно - ты, главное, не выпускай хвост.
        Он мог приказать идти вперед разведчику. Да что разведчику - каждому бойцу своего отряда. Именно - бойцу, ведь Марс - это передовая науки. Только ведь…
        В бой идет отряд,
        Командир впереди,
        Алый бант горит на груди…
        Ильзе включил фонарь на полную мощность. Белые мухи, как же. Что тогда он во тьме увидит?
        Луч упирался в переплетение серых лиан, стволов, стоек и труб. Теплица. Или джунгли, только засохшие, как засыхает фикус в пустой, покинутой квартире.
        Гербарий народного правосудия.
        Давно уже Ильзе не чувствовал легкости Марса. Привык, примерился, это в первые дни скакал козлом. Но сегодня он ощутил гнет. По возвращении на Землю, говорят, первые месяцы не столько ходишь, сколько годишь… шагнул - и отдыхаешь, дух переводишь. Все втрое тяжелей кажется - и ходьба, и работа, и. просто жизнь. Сейчас - словно Земля.
        Но отступать не пришлось, не пришлось и сражаться. Пропал подвиг. Он, Ильзе, от подвигов не бегает, а это главное. Для самого себя главное.
        - Никакой активности не наблюдается. Во всяком случае, на первый взгляд, - сообщил он. Голос хриплый, пересохший. Ничего удивительного, атмосфера такая.
        - Мне присоединиться? - спросил разведчик.
        - Нет нужды. Следите за флангами, - Какие фланги? Как за ними следить? Но прозвучало хорошо.
        Ильзе дошел до противоположной стены. Окошко, круглое окошко. Иллюминатор. Он потрогал. Похоже, стекло.
        - В стене определяется отверстие округлой формы диаметром двадцать сантиметров, заполненное прозрачным материалом, - ему и самому не понравилась суконная речь, но - так будет правильно. Не визжать, не захлебываться от восторга. Спокойный, деловой анализ, - Вижу рядом прямоугольное отверстие. Дверь, конечно, дверь… - Он позабыл разом все правила. - Бред какой-то…
        На двери была надпись. Никаких иероглифов или клинописи. Обыкновенные буквы. Кириллица. «Лаборатория № 2».
        - Идите сюда, ко мне, - позвал он севшим голосом.
        Вот тебе и открытие. Нашли старую базу. Просто забытую старую базу - и все. Почести… Земля…
        Он чувствовал себя гелиевым баллоном, вдруг налетевшим на колючку.
        - Да… - потянул разведчик.
        - Это… Это наша база? - Тамара смотрела недоверчиво. - Старая база?
        - Можно и так сказать.
        - А как еще? - Ильзе опустил руки - буквально. Карабин вдруг показался тяжелой и бесполезной штукой.
        - Идем дальше, - разведчик не торопился отвечать.
        - Идем, почему нет, - но Ильзе не шевельнулся. Устал он. Устал.
        Разведчик толкнул дверь. Потом приналег. Нехотя, со скрипом она отворилась. Скрип больше чувствовался - плечом, отдавая в зубы. Особенности марсианской акустики.
        - Конечно, старая база! - Вано оглядел помещение. Столы, стулья, бумага.
        - Не просто старая. Очень старая. - Разведчик подошел к висевшему на стене календарю. Подумать только, отрывной календарь! - Пятнадцатое сентября одна тысяча девятьсот тридцать третьего года.
        - Что? - Ильзе не подошел - подбежал.
        Все четверо они стояли перед календариком.
        - Шутка. Шутники здесь были, вот…
        - Давайте посмотрим остальные бумаги, - предложил разведчик.
        Чем хороша марсианская атмосфера, так это тем, что ничего здесь не гниет. А маски хорошо защищают от пыли.
        Все документы были датированы тридцать третьим годом. Нет, не все - были и тридцать вторым, и даже двадцать девятым. Самые обыкновенные документы - еженедельные планы, отчеты, служебные записки, журналы наблюдений. Но всего поразительнее оказался плакат. На плакате изображен был юноша, почти ребенок, в окружении седобородых старцев. «Император Александр IV под мудрым руководством Радетелей России».
        - Шутники зашли слишком далеко…
        Из помещения выходило еще две двери. Одна шла в меньшую комнату, похоже, в кабинет. Другая - в коридор. И коридор пересекался скальной породой.
        - Обвал?
        - Что же мы нашли? - Вано потерянно стоял перед серой, ноздреватой стеной.
        - Полагаю, это - следы Странников.
        - При чем тут Странники? Какое они имеют от, ношение к тридцать третьему году?
        - Вы видели котенка, пытающегося поймать собственный хвост?
        - Странники - это хвост?
        - Скорее, котенок. А хвост - мы.
        - Нет, погодите, погодите, какой хвост? Какие странники? - Вано потряс головой. - О чем это вы?
        - Да так… Мысли вслух… Теория множественности миров Джордано Бруно подразумевала не столько инопланетные, сколько земные цивилизации… Смерть-планетчики пробивают дыры в иные миры… И это - одна из дыр.
        - Множественность…То есть…
        - Распалась связь времен… У нас будет время подумать. Масса времени… - Разведчик выхватил саблю, коснулся ею плеча Вано, - Сим посвящаю тебя, о Вано, в ряды разведчиков, людей пытливых, отважных и бесшабашных…
        - Прекратите балаган, - оборвал разведчика Ильзе. Ему почему-то не хотелось ни слушать, ни видеть происходящее. Да не почему-то, просто…
        - И тебя посвящаю, о Ильзе… И тебя, Тамара. Добро пожаловать в отряд разведчиков!
        - Действительно, что за комедия? - Тамара хотела было отстраниться, но разведчик успел положить пятнашку.
        - Ритуал, - вздохнул разведчик. - Просто ритуал. Вас теперь ведь зачислят добровольцами.
        - Почему?
        - Ну, сами должны понимать… Лимит на первую категорию маленький. Лучше в разведчики, чем на костер… Увидите много интересного:., может быть…
        - Не городите ерунды, - оборвал его Ильзе. Как, его - в разведчики? Это мы еще посмотрим. Он, Ильзе, не пилот какой-нибудь, а служащий одиннадцатой категории. Такими не бросаются. Он пригодится…
        - Да, не говорите ничего Миадзаки, - скомандовал он.
        - Не скажем. - Разведчик опять посмотрел на Ильзе с уважением. - Конечно, не скажем…

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к