Корм для пеликанов Карина Шаинян
«Старуха озадаченно пожевала губами. Она-то думала, что успела привыкнуть к причудам Хозяйки!
- Ты хочешь вытащить его сюда?
- Ага. Вот этого одного. Смотри, у него симпатичная мордочка, и глаза живые…»
Карина Шаинян
Корм для пеликанов
Старуха озадаченно пожевала губами. Она-то думала, что успела привыкнуть к причудам Хозяйки!
- Ты хочешь вытащить его сюда?
- Ага. Вот этого одного. Смотри, у него симпатичная мордочка, и глаза живые…
Хозяйка по колено влезла в воду и неумело размахивала сачком, подняв маленькую бурю. Зеленые склизкие водоросли на платье - там, где успела достать вода. Тихий плеск.
- Опять ушел, ну что ты будешь делать!
- Смотри, платье испортила…- заворчала старуха.- Зачем он тебе?
- Мне скучно. Столько лет… Мне очень скучно. Я устала быть одна. К тому же он может нам помогать. В последнее время пеликаны совсем обнаглели.
«И мы взяли вина, и так клево пошло…» - подвывал Макс, призывно поглядывая на девчонку, сидевшую на кухонном столе. «В этом пьяном дыму…» Как она затесалась в их компанию, он не помнил, но это было неважно. Народ вцепился в какие-то мировые проблемы, все пытались перекричать друг друга, языки заплетались в громоздких и страшно умных фразах.
- Я з-защититься хочу.- Макс хватал девушку за коленку, пытаясь сохранить равновесие.- Н-не то что ты там думаешь… типа - переспать и все такое… Я защититься хочу. Видишь - толпа какая? Видишь? Все умные, блин, ф-фи-ло-со-фы. Они тоже боятся. И я боюсь. Потому что один. А ты меня поцелуй - я уже не один буду…
Девчонка покачивалась и обессиленно хохотала.
- Сейчас мы т-тихо-т-тихо удерем в комнату, и все будет хо-ро-шо,- с трудом выговорил Макс, сдергивая ее на пол и стараясь не упасть.
Слишком громко. Магнитофон орет, народ на кухне орет. В ушах шумит, а комната вращается с отвратительным шорохом.
Макс, пошатываясь, добрел до кровати. Рухнул на серые мятые простыни, сбив по пути полупустую бутылку. Резко запахло пивом, перебивая ароматы застоявшегося табачного дыма и несвежих носков. Девчонка потерялась где-то по дороге из кухни в комнату. Может, еще придет… «Ну давай, раздевайся скорей»,- донесся сквозь крики дегенеративный бас. «Подожду минут пять, не придет - и хрен с ней»,- подумал Макс, закуривая.
Волнами накатывал пьяный сон. Макс тяжело вскидывал голову, как лошадь, одолеваемая слепнями, но бороться с забытьем становилось все труднее. Перед слипающимися веками то и дело возникала какая-то девица в перепачканном белом платье. Она явно чего-то хотела от Макса. «Кажется, это вообще какая-то другая. Уйди, я спать хочу»,- пробормотал он. Воткнул окурок в переполненную пепельницу - от груды бычков почему-то запахло морем - и отрубился.
- Это я тебя сюда вытащила,- сказала Хозяйка.
Она так и представилась: «Я - хозяйка». «Хозяйка чего?» - «Всего»,- скромно ответила она и вцепилась в Макса взглядом. Иронизировать расхотелось. В глазах девушки плескалась муть бесконечных прудов. «Круто, Хозяйка, нефиговая работенка»,- буркнул Макс. «Обыкновенная»,- ответила она, наконец отвернувшись.
Макс довольно потянулся. Непонятно, как это она его вытащила и куда. Но совершенно ясно, зачем. Ну и ладно, девушка симпатичная, хотя платье могла бы и постирать… и вообще мыться почаще. «Хозяйка», тоже мне…
- Я буду тебя Люсей звать.
- Почему?
- Да так.
Он прижался щекой к влажной подушке и одним глазом следил, как она лениво натягивает платье. Интересно, у нее вообще другая одежда есть? Или только этот замызганный балахон?
Странное место. Странный дом с кучей комнаток и комнатушек, большей частью нежилых. Странные пруды, кишащие мелкой рыбой, которую почему-то нельзя ловить. Двор, засыпанный мелкой галькой. Единственный человек, кроме Люськи,- всем недовольная старуха, что-то вроде служанки. Маленькая, скрюченная, с пергаментной кожей. Снует повсюду, как уродливая заводная игрушка, с метелкой из шоколадно-серых перьев в руке. Зачем? Почему? Всегда с метелкой, на месте не сидит, а весь дом в пыли и паутине…
Большинство комнат заперто. Некоторые заставлены корзинами с галькой. Одна - пустая, с чучелом здоровенного пеликана на стене. Другие забиты самыми неожиданными вещами: сачками, любовными романами, будильниками… Зачем Хозяйке столько будильников? Кого будить? Рыбу?
Наконец-то снизошла до объяснений. Нормально. Значит, рыбы - это люди, а Хозяйка, видите ли, их охраняет. От пеликанов. Чтоб, значит, всех не скушали. Хотя ей это скучно, не хочется и вообще лень… Она уставилась в потолок, о чем-то мечтая.
- Плохо охраняешь,- усмехнулся Макс,- сколько мы уже в постели валяемся?
- А они прилетают только в прилив. Скоро уже,- отчужденно сказала Хозяйка. Потом слегка оживилась: - Ты мне поможешь.
- И что надо будет делать?
- Отгонять,- и она сунула ему в руки здоровенную рогатку.
Пеликаны летели сомкнутым строем, заранее разинув клювы. От них несло душной тухлятиной. Мелькали грязные кудрявые перья, какие-то оранжевые бородавки на мешках под клювом. С трудом подавив тошноту, Макс нагнулся за первым камнем.
Подобрать камень, вложить в рогатку, выстрелить. Подобрать, вложить, выстрелить. Увернуться от перепончатой грязной лапы, выстрелить… Шум крыльев оглушал, воздух стал пыльным и липким. Хотелось вытереть лицо, но на это не хватало времени. Подобрать, выстрелить… Пока наконец последний пеликан не удрал, тяжело припадая на подбитое крыло и болтая пустым мешком под клювом.
Люся стерла с лица налипшие перья.
- Знаешь… а я тебя люблю. Я теперь не одна.
Макс ошарашенно заглянул ей в лицо, но в глазах Хозяйки отражалась только вода.
- Я тебя тоже люблю,- на всякий случай ответил он.- Не одна… И я не один.
«Уже любовь, офигеть. А что, может быть, и так…» - думал он, возвращаясь в дом.
Позади старуха посыпала двор галькой, горбясь и недовольно бормоча что-то под нос.
- Знаешь, надоело мне все это.
- Говорила уже.
- И буду говорить. Каждый день одно и тоже, столько времени… Я даже не могу отсюда уйти. Нельзя пропустить прилив. Должна охранять. А смысл? Бросить бы все… Иногда кажется, что давно уже что-то не так, слишком уж бессмысленно они живут… Скучные существа. В твоем мире они такие же?
- Похожи…- усмехнулся Макс. И правда, никакой разницы. Здесь они хоть молчат…- Нет, все-таки люди немного поинтересней этой рыбешки.
- Но ведь это одно и то же,- пожала она плечами.
Спорить было лень.
- Хорошо, рыбы - это люди. Параллельный мир и все такое… Не, Люсь, я тебе верю, верю… Ладно, не параллельный, другая какая-то заморочка. А, кстати, что с рыбами… хорошо, людьми, которых пеликаны все-таки унесли? Умирают?
- Да. Но по-другому. Пеликаны хватают тех, кто плавает сверху. Они поднимаются поближе к свету. А вместо света попадают в мешок под клювом…
- Ага. А которые просто умирают - те как?
- Снулой рыбы не видел? Служанка вытаскивает, чтоб вода не портилась.
Прилив. Потом - неторопливая еда, неспешные прогулки между прудами, равнодушная болтовня, медлительная любовь, крепкий сон. Прилив. И снова - нога за ногу бродить, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Иногда Хозяйка останавливалась, уставившись на него, как будто пыталась увидеть то, чего нет и быть не может, без всякой надежды. Ее глаза казались мутнее обычного, а привычный запах рыбы становился острее. Он не выдерживал таких пауз и за руку уводил ее в спальню. Хозяйка шла покорно, не говоря ни слова, но Максу казалось, что они идут в разные стороны.
Время просыпалось, разбуженное пеликаньими крыльями, вставало на дыбы, капризничало и бежало, чтобы потом снова бродить в полудреме по мокрой траве. Шло, никому не нужное и никем не замеченное, пока однажды не споткнулось о бортик пруда.
- Я так и знала. Я давно знала, что с ними что-то не так.
Вся рыба плавала вверх брюхом. Макс потрясенно смотрел на бледные животы, мелькавшие в мутноватой воде.
- Они что, все умерли?!- «Катастрофа? Ядерная война?» Он не хотел и не собирался возвращаться, но сейчас ему стало страшно.
- Они давно умерли. Сейчас просто стало видно.
Макс присел на корточки, пристально вглядываясь в воду.
- Смотри, они же шевелятся!
- Да?- Хозяйка с сомнением поболтала ногой в воде. Рыбы шарахнулись в стороны.- Ну, шевелятся… Это ничего не значит.
- И некоторые нормально плавают.- Макс кивнул на несколько рыбешек, снующих у самой поверхности.
- Теперь нет смысла отгонять пеликанов.- Хозяйка присела на берегу.- Да и раньше не было. Какая разница - умереть от страха в мешке или просто так. Все равно они уже передохли. Разом больше, разом меньше…
- Но не дохлые же! Посмотри… бодренько так плавают…
- Бодренько кусают друг друга, бодренько рвутся к поверхности… поближе к пеликанам,- насмешливо подхватила Хозяйка.- Сдохли, понимаешь? Все! А кто еще живой - так это ненадолго… и их слишком мало. Не стоит возиться.
- Жалко ведь…
- Чепуха.
- Я все-таки один из них.- Макс испуганно всмотрелся в ее холодное лицо.
- Никто не заставляет тебя возвращаться, любимый… Тебе же лучше здесь. А они все умерли давно, они мертвые - мертвые глаза, мертвые мозги, мертвые руки. Плавают вроде стаей, а каждый - отдельно… Кого тут жалеть?
Макс кивнул. Здесь хорошо, так уютно, и не надо думать… Это там - все подряд важно, а здесь - всего-навсего рыбы, бессмысленные губастые морды, бессмысленное существование. Зачем волноваться? Теплый соленый ветер издалека - чуть тревожный, приятно-бередящий… Соглашайся, Макс, соглашайся - пусть девчонка несет свою философскую пургу, зачем тебе спорить? Тебе не надоело каждый день размахивать рогаткой?
- Главное, что мы любим друг друга, правда? Нам теперь не о чем жалеть…
- Угу,- ответил он, зарываясь лицом в ее колени. Пахло цветами и немного рыбой.
- Люся… Люсь! Прилив проспим!
- Ну и что?- Она завозилась, обнимая его, устраиваясь поудобнее.
- Люсь, давай просыпайся. Надо.
- Спи…
- Люська…- он зевнул,- проспим ведь пеликанов…
Теплые нежные руки обхватывают, не пускают. Уткнуться бы в плечо, заснуть…
Макс подскочил, как от удара, ошалело огляделся. По солнцу видно - до прилива еще часа три. Можно поспать.
- Люся…
- Угу… отстань…
- Давай поставим будильник.
- Не валяй дурака, я же сказала - плевать теперь на прилив. Хватит дергаться. И часов у меня нет. Спи.
А ведь врет, есть у нее будильники, целая куча. И чего она уперлась, жалко ей, что ли?
Чувствуя себя вором, Макс прокрался вниз по корявой сырой лестнице в крошечную комнатку с пыльным окошком под потолком. Попахивало плесенью, а часов было так много, что пришлось пробираться сквозь тиканье, обдираясь об острые углы звуков и цепляясь рукавами. Воздух стал густым и колючим, от тиканья во рту чесалось, как будто наелся нечищеных ананасов.
Схватить будильник, круглый, ярко-красный, с самодовольной физиономией и смешным звонком-ушами. Осторожно выглянуть на лестницу. Старуха не должна появиться, но кто знает - вечно ее заносит в самые неожиданные места. Почему так страшно? Чего такого - одолжил у любимой девушки будильник…
Макс скользнул на лестницу, аккуратно прикрыл скрипнувшую дверь. Наверху мелькнула тень. Он замер, с ужасом представляя, как скрюченные руки служанки забирают у него часы, как она поджимает губы и укоризненно качает головой. Колени стали ватными, вместо внутренностей образовалась засасывающая пустота. Обмирая, Макс вернулся к Люсе. Хозяйка спала.
Она даже не шевельнулась, когда загремел красный будильник. Макс на цыпочках выбрался из комнаты - Хозяйка только вздохнула и перевернулась на другой бок. Макс подхватил корзину с галькой, рогатку и вышел из дома. Небо на западе уже стало сизым от заполнивших его птиц.
Он стрелял и стрелял, отфыркиваясь от залепляющих лицо перьев, задыхаясь, чувствуя, как постепенно отнимается рука. Пеликаны захлебывались булькающими криками, били крыльями, но улетали. Последний камень… «Как она только справлялась одна?» - мелькнула мысль.
Позади раздались ехидные аплодисменты.
- Смотри,- кивнула Хозяйка на ближайший пруд,- даже пеликаны не хотят их. Кого ты спасаешь?
Во взбаламученной воде лениво кружились рыбы, мелькали бледными брюхами. В этот раз их почти не стало меньше.
- Они не мертвые! Они просто уснули, и ты это знаешь!
Хозяйка пожала плечами.
- Это не важно. Умерли или уснули - какая разница?
- Конечно… тебе - никакой. Тебе просто надоело!
- Мне не надоело, я просто устала.
- И они устали. Они заснули! А ты можешь их разбудить, можешь, но не хочешь… Зачем тебе столько будильников?
Хозяйка звонко расхохоталась, запрокинув лицо. Бессильно помотала головой, прикусила губу - глаза снова стали холодными и чужими.
- Да, не хочу. Почему я должна за них волноваться? И, пожалуйста, не стреляй больше в пеликанов. Чем быстрее они доедят рыбу, тем лучше.
- Т-ты… ты понимаешь, что ты говоришь?- опешил Макс.
- Прекрасно понимаю. Пруды освободятся, и мы разведем в них кувшинки. Сейчас это нельзя сделать - рыбы съедят ростки.
- Так добей сама!
- Зачем самой, если есть пеликаны?- равнодушно улыбнулась Хозяйка.
- Вытрави, перелови, съешь… Может, подавишься!
- Милый, ну зачем ты злишься? Представь, как станет красиво! Мы будем гулять вечером среди прудов, любоваться цветами, и не будет этого рыбного запаха…
- Мы не будем гулять.
- Почему?
- Я ухожу.
- Уходишь? Обратно в свой мир, к этим ходячим мертвецам?- Она сжала кулаки.- Снова будешь плакаться пьяным девкам на одиночество?
- Там хотя бы есть кому поплакаться. А я и здесь был один, какая разница…
- Но мы же любим друг друга… Макс…
- Я тебя не люблю.
«Выкинула»,- понял Макс, оглядевшись. В том мире не было ободранных электричек и сизых многоэтажек за стеклом. Единственный человек, оказавшийся в вагоне, походил на потрепанного бурной общажной жизнью студента. «Сам захотел вернуться»,- пробормотал Макс, завороженно уставясь на бутылку портвейна в руках соседа.
- Выпьете со мной?- спросил тот, поймав взгляд.
«Люмпен-интеллигент»,- хмыкнул Макс, вспомнив своих приятелей, и молча кивнул, беря протянутый стаканчик.
- Принеси мне сачок,- попросила Хозяйка, внимательно всматриваясь в воду.
- Опять… Ну, выловила один раз, только сердце разбередила, зачем тебе еще?
- Не ворчи. Мне не еще, мне нужен этот…
Сколько их здесь… Все одинаковые, все. Одни побольше, другие поменьше, светлее-темнее, но все одинаковые… сбиваются в плотную скользкую массу, увиливают от сачка, смотрят миллионами выпученных глаз, пенят воду, ускользают… Большинство вверх брюхом, лишь изредка мелькнет темная гладкая спина. Этот? А может, этот? Сачок судорожно бьется, поднимает муть, уже не увидеть, не узнать, даже если он будет рядом. Хозяйка заплакала, громко, отчаянно, лупя сачком по воде и размазывая по лицу тину. Теперь - одна, как миллионы лет до этого, как миллионы лет в будущем… Как в те дни, когда Макс был рядом,- одна.
По дороге домой она зашвырнула сачок в кусты.
- Мне страшно, понимаешь? Мне страшно.- Человек отхлебнул и судорожно закашлялся.- Вот почему я пью эту дрянь? Мне страшно. Живем как не знаю кто, кружимся в мутной воде не пойми зачем, столкнешься иногда с хорошим человеком, а его уносит… А потом мы умираем, и нас быстренько закапывают, чтобы воздух не портили… Я хочу знать, зачем я кружу, какой в этом смысл? Раньше вот неинтересно было, жил как нормальный человек. Нет никакого смысла, вода мутная, света не видно…
- Ты подплыл к поверхности,- пьяно хихикнул Макс.- Хреново тебе придется.
- Мне и так хреново,- ответил тот, разливая остатки портвейна.- Тут, главное, не думать, если начнешь - не остановишься уже. Вот смотри… если я не вижу смысла… то там,- он ткнул рукой вверх, расплескивая вино,- то там - тем более… Вот это страшно. Им-то какое дело до нас?
- Это точно, никакого. Мы плохо пахнем.
- Вот именно, вот именно… Смердим, как гора тухлой рыбы. Ищем свет - а вокруг только темнее становится. Вот, например, любовь…
- Угу, любовь,- кивал Макс, не слушая. За окнами проплывали знакомые станции. Скоро он будет дома.
Уже начался прилив, но она не пошевелит и пальцем. Плевать. Они все давно умерли. Все. И Макс - один из них. На это тоже плевать. Снова одна, но теперь хотя бы - свободна. «Наконец-то я побываю там»,- подумала Хозяйка, глядя в сторону моря и прислушиваясь к нарастающему птичьему крику.
Темная стена пеликанов все ближе, затхлый удар воздуха в лицо, скребущий шорох крыльев. Пусть хватают скользкие рыбьи трупы. Пусть вылавливают немногих живых. И если он среди них - что ж, ей все равно.
«Вспомни, Люся»,- забормотал магнитофон.
«Щас, вспомнит она»,- подумал Макс, пиная подвернувшуюся под ногу бутылку. Подошел к окну, перегнулся через подоконник, глядя на снующие далеко внизу толпы людей.
Всегда один. «Мне тоже страшно»,- мысленно сказал он недавнему собутыльнику.
«Плавают вроде стаей, а каждый - отдельно…»
Темно, как в мешке. Можешь кричать, можешь молча всю жизнь быть рядом - все равно будешь один. Не отразишься в глазах, мутных, как вода в прудах. Нет никакого смысла, она была права, нет никакого смысла…
Насмешливый птичий крик в голове, клокочущий, отдающий водорослями и солью. Изжеванный бычок, еще влажный от чьей-то слюны, на стремительно приближающемся асфальте. Мятая обертка от разрекламированной жвачки взорвалась цветными осколками. А потом стало темно и тихо.
Первый пеликан проворно нырнул к воде, загребая клювом. Люся подхватила рогатку и, путаясь в подоле, побежала к прудам.
|
