Владимир Юрьевич Чистяков
        Рыжая ведьма
        - Пока я сюда шел, - сказал Рэнд, - зашел в оружейную лавку. А там- хоть шаром покати. Зашел в соседнюю - то же самое. В третьей - то же... Поинтересовался, кто покупатель... Кажется, все уже решено. Так что скоро снова в поход.
        - В любом случае, сперва дождемся послов из столицы. Посмотрим, что они нам наговорят.
        На этом разошлись. Кэрдин отправилась в Черный замок. Пообщаться с его "наместником" вовсе не лишнее. Он умен, и к тому же, надо придумать, что делать с сидящими в подвалах замка "истинноверующими".
        "Наместник" сидит в том же кресле, и в той же позе, что день назад.
        Правда, подручных и стражи нет.
        - Ты что, весь день тут сидел?
        - Нет, а что, похоже?
        - Похоже, - Кэрдин прищурилась, признаваться никому не станет, но зрение слабеет. Слишком уж часто летела гарь в лицо и приходилось вдыхать испарения прибрежных болот.
        С "наместником", похоже, и в самом деле, что-то не так. Кэрдин хмыкнула. Кажется, она догадалась, в чем дело. Подходит к столу. Откидывает скатерть. Так и есть. Бочонок! Не слишком большой, но и не маленький. Вытаскивает и взбалтывает. Пожалуй, осталось не больше трети.
        Снова присматривается к "наместнику". Тот, похоже, мертвецки пьян. Впрочем, это ничего не значит. Сознание у него всегда ясное. И будучи пьяным, он никогда не болтал лишнего. В отличии от Кэрдин. Правда, в отличие от той же Кэрдин, сильно выпив он напрочь утрачивал способность стоять на ногах и вообще передвигаться.
        - Можешь меня не приветствовать, - великодушно разрешает Кэрдин.
        - Набить бы вам морду, наместник, да вставать неохота.
        - Не вставай, лучше я сама сяду.
        Усевшись, Кэрдин водружает бочонок на стол.
        - Куда наливать?
        Со стоном нагнувшись, "наместник" выволакивает из-под кресла глиняную кружку, явно работы не самого умелого гончара. Затем настает черед погнутой серебряной чаши, вроде бы Дреттской работы.
        Набулькав себе, бочонок Кэрдин отодвигает на дальний угол стола. Изрядно отглатывает из кружки.
        - А мне? - чуть ли не взмолился "наместник".
        - Бери пожалуйста!
        "Наместник" откидывается на спинку кресла.
        - Плесни! Плохо же мне...
        - Еще чаша, и ты заснешь. Я не пьянствовать сюда приехала, - сказала Кэрдин, допивая вино.
        - За креслом! - снова взмолился "наместник".
        - Что "За креслом"? - не понимает Кэрдин.
        Там обнаруживается огромная миска, где в рассоле плавают соленые огурцы.
        - Благодарствую! - говорит Кэрдин, подцепив засапожным ножом один.
        - Зачем пришла? - рухнув на стол, спросил "наместник".
        - В свете столичных новостей, надеюсь, не подзабыл еще, кем у НАС все подвалы забиты? И что НАМ со всем этим делать?
        - Что делать, что делать? - простонал "наместник". - Выпустить их, да и все тут.
        - Не, - сказала Кэрдин, наливая себе по-новой, - не пойдет!
        - Тогда перерубить их в капусту. Мои кошкодавы давно уже без работы сидят.
        - Не, - сказала Кэрдин, принимаясь за новый огурчик, - тоже не пойдет.
        - Ну, тогда дай сюда списки! Тут где-то были...
        Оказывается, бочонок Кэрдин водрузила прямо на них. Пришлось пихнуть листы "наместнику" прямо под нос.
        Лишь немного приподняв голову, он принимается читать, водя пальцем по строчкам.
        - Так... Беден... Беден... Тоже... Этот вообще забыл, как деньги выглядят... Вольноотпущенник...
        - Дальше!
        - А этот - жирный. - Кэрдин обойдя стол, читает имя, - Состояние оценивается тыщ в пятьдесят, городской дом, вилла и три корабля. Что его поклоны отбивать потянуло?
        - Так он вроде с южными городами дела ведет. А там любителей поклоны отбивать раз эдак в двадцать больше, чем здесь.
        - Тады понятно, почему уверовал...
        - Деньжат у него многовато... Не пойму, откуда...
        - Что, привести? Думаешь, не все уплачено?
        - Нет. Завтра скажешь ему - пусть родственники тащат в мою канцелярюю пятнадцать тыщ. И дальше могут молиться хоть горшку на заборе. Кто там у нас дальше... Не худенький.
        Читать пришлось долго. "Пятьсот тыщ за вечер - неплохо поработали. За что я люблю всяких богомольцев - так это за то, что всегда рады с тобой деньгами поделиться! Ну, или кинжалом где-нибудь в подворотне ткнуть!"
        - Ну, а с остальными что делать? - спросил "наместник", безуспешно пытаясь дотянуться до бочонка.
        - Что, что? - сказала Кэрдин, похрустывая очередным огурчиком, - выгнать их и все тут. От нас двоих повезло живыми уйти - тихо сидеть будут. Какое-то время. Со вчерашним-то, что сотворил?
        - В колодец. И тишина...
        Колодцем зовется глубокая дыра, ведущая неизвестно куда, на нижнем ярусе подземелий замка. Воды в "колодце" нет, и никогда не было. И появился этот "колодец" задолго до того, как пришли грэды. Хотя он обложен камнем, Кэрдин считает, что появился "колодец" задолго до постройки замка. А кто его вырыл и зачем - вряд ли когда-нибудь узнают люди.
        Когда в замке устроили тюрьму, колодцу нашли применение - в него стали спроваживать тех, кого по каким-либо причинам нельзя было казнить публично. Кэрдин неплохо знает, сколько туда отправлено предыдущем наместником. Сама она туда только за первый год, отправила куда больше разбойничков. И не только их. Так что, еще один труп ничего не изменит.
        - Слышал, о чем громче всего шепчутся?
        - Это правда?
        - Да.
        - Приношу свои соболезнования.
        - Не смешно. Кто наследник, догадываешься?
        - Конечно. Вы до такой степени счастливы, что скоро встанете на четвереньки, и захрюкаете.
        - Заткнись! - Кэрдин вскакивает, хватает бочонок, и со всей силы, запускает об стену. Сил ей не занимать. Обручи не выдерживают.
        "Наместник" тяжело вздыхает.
        - Хорошее вино было...
        - Я не пьянствовать сюда пришла, а говорить! - чеканит Кэрдин.
        "Наместник" щурится.
        - О чем? Что вам делать? Так вы это и без меня решили - сесть на отцовское место. И плевать, что там другие подумают. Так? Да, именно, так! Советов хотите? Пожалуйста!
        Первый! Никогда и никуда не ходите без охраны.
        Второй! Никогда не верьте ни одному слову святоши. И держите при себе как можно больше знатоков ядов.
        Третий! Вы уже заявили о своем намерении?
        - Пока нет.
        - Посланцы из столицы уже прибыли?
        - Нет.
        - Заявляйте немедленно. Врите что угодно - убийство отца, подделка завещания, - повторяю, что угодно. Здесь для многих вы почти что бог. Успейте до прибытия посланников. Первое слово должно быть за вами!
        И не вздумайте выпускать местных святых отцов. Особенно, этого... Если их выпустите, то они в столице такого про нас наговорят, что все истинноверующие своим долгом сочтут с кулаками лезть на наши копья... А нам страна, а не пустыня нужна.
        - Это-то я и без тебя знаю. Все сказал?
        - Нет еще. Последний раз предупреждаю, наместник, высоко залезете, но быстро свалитесь. Слишком уж любите любые проблемы сабельным ударом решать.
        - Ну, это мы еще посмотрим, кто свалится!
        - А мне и так дальше дна колодца падать больше некуда, да я и так почти уже там.
        - Ну, ладно, теперь все?
        - Теперь да, - сказал "наместник" и гаркнул, - Стража!
        Кэрдин на мгновение становится не по себе, но только на мгновение. Стража только притащит "наместнику" новый бочонок.
        Кэрдин вскачь несется по ночной дороге к городу. Она почти всегда ездит одна. Некоторые пытались этим воспользоваться... Теперь они все в колодце. Но даже пережив несколько покушений, Кэрдин не изменила своим привычкам. В конце-концов, пластинчатая безрукавка неплохо держит стрелу, а под ней еще и кольчуга. Да и меч наместник не для красоты носит.
        Конь взвивается на дыбы, и пронзительно заржав, падает. Кэрдин успевает соскочить. И сразу же ее сшибает на землю страшный удар арбалетного болта.
        Двое появляются из кустов. Оба в черном, даже лица сажей намазаны. Арбалеты на изготовку.
        - Дохлая... - выдыхает один.
        - Похоже... - отзывается еще один с другой стороны дороги.
        Они с опаской подходят к телу Кэрдин. Слухи о ее заговоренности не на пустом месте родились. Но в этот раз, похоже, заговор не сработал.
        - Отрезай давай...
        - Почему я?
        - Без головы денег не будет.
        Рука Кэрдин взметнулась в броске. Один из черных валится, из глазницы торчит рукоять ножа.
        - Бей! - завизжал второй.
        Он успел выстрелить, и даже попасть, но звериный прыжок Кэрдин уже не остановить. Меч раскроил череп. Человек умер, не успев упасть
        В спину бьет еще одна стрела. Кэрдин, качнулась, но остается стоять.
        Разворачивается. Последний черный швыряет арбалет. Торопливо швыряет в приближающуюся Кэрдин нож. Мажет, и пускается наутек. Кэрдин, шатаясь, делает несколько шагов вслед за ним. Лицо перекошено, зубы сцеплены.
        - Не догнать, - то ли хрип, то ли рычание. Кэрдин падает.
        Яроорт разбужен среди ночи страшным грохотом. Кажется, в ворота лупят тараном. Осторожно выглядывает в окно. У ворот - вся ночная смена стражи. Снова грохот. Одновременно распахивается дверь.
        Часовой.
        - Что происходит?
        - Наместника убили.
        Как он добирался до городских ворот, вспомнить Яроорт потом не мог. У дверей валяются два тела. У одного разрублена голова. Из глазницы второго торчит рукоятка ножа. Такая знакомая рукоятка черного дерева. Через дверной проем видно Кэрдин, лежащую на столе в караулке.
        - Кто? - хрипло спрашивает Яррорт, повернувшись к солдатам.
        - Ее нашел разъезд. Там были эти двое, но был еще и третий...
        - Так чего тут торчите?! По коням и в погоню!
        - Уже погнались, - услышал он за спиной голос Рэнда. А ведь стражу-то сегодня несут как раз его солдаты...
        Рэнд стоит в дверях.
        - Что у нее делал? - безо всякого дружелюбия.
        - Смотрел, правильно ли наши костоломы все делают.
        - Что все? - не сразу сообразил Яроорт.
        - Дырки на ее шкуре латают, хотя шкура и так дубленая.
        - Так она жива!
        Яроорт бросается внутрь, чуть не снеся Рэнда вместе с дверью.
        Грудь Кэрдин перетянута повязкой. Врачи невозмутимо заворачивают в кожу свои жутковатые инструменты.
        - Что с ней? - мрачно бросает Яроорт.
        - Жить будет, - отвечает старший врач, - но, пожалуй, будет еще более кривобокой, чем сейчас.
        - Я тебя... Самого... Окривеешь, - хрипит Кэрдин, - этого поймали?
        - Нет еще, - сказал Яроорт.
        - Поймаете... Тащите ко мне... Кто его ловит?
        - Мои, - ответил Рэнд, - Еще я разбудил нашего бездельника Ардера, его люди уже ускакали. Заодно, поднял и Этлена.
        - Все равно... Не поймаете.
        Кэрдин оказалась права. Ближе ко второй страже, ее перевезли во дворец. Яроорт удвоил патрули на улицах.
        А с утра на площади стала собираться толпа. Преобладают вооруженные. Хватает и солдат. Болтают разное. Но с каждой минутой все громче: "Наместник убит, от нас это скрывают, офицеры делят казну".
        Покушавшиеся на Кэрдин еще с ночи повешены на площади. У виселиц многолюдно. Люди пытаются их опознать. Пока без толку.
        А народу у ворот все прибывает. Яроорт уже послал в лагере гонцов - поднимать части. Бунтов здесь давно не было, но это не гарантия, что их не будет впредь.
        - Кто же на нее напал? - сказал Яроорт.
        - Точнее, от кого они узнали, что она будет там, - сказал "наместник" он появился в городе еще ночью. Нюх у него, как у собаки на любые неприятности. А от самого разит как от пьяницы в кабаке.
        - Есть у меня подозрение, от кого именно, - с мерзковатой ухмылочкой сказал Рэнд, выразительно посмотрев на "наместника". Всем известно: два самых нелюбимых в городе человека, друг дружку не то, что терпеть не могут - убить попросту готовы. Причем, желательно, чужими руками.
        - С чего ты взял? - хмуро интересуется Этлен, словно невзначай оказавшись между Рэндом и "наместником".
        - Куда чаще всего она ночами гоняет?
        "Наместник" кладет руку на меч. Рэнд - тоже.
        - За такое обвинение и того, - взгляд "наместника" впивается в лицо Рэнда. Тот глаз не отводит, - убить можно.
        - Молчать! - рявкнул Яроорт, - Нам сейчас только поножовщины, на радость святошам, и не хватало! Полгорода знает, куда она ездит. Что, всех проверять будем?
        - Не мешало бы, - угрюмо буркнул "наместник".
        Рэнд отошел, ворча что-то неодобрительное. Ему-то к ложным обвинениям не привыкать.
        За окнами шум все сильнее.
        - Знаешь что, Рэнд, - сказал Яррорт, - сходи-ка наружу, да разузнай, чего им надо.
        - Они не станут со мной говорить.
        - А ты попробуй. От тебя тут все равно толку немного.
        Рэнд глянул на Яррорта, как змея на кролика, повернулся, да и пошел на балкон.
        Голос у Рэнда громовой. Так рявкнул "Тихо", что посуда на столе задрожала. И в самом деле, стало значительно тише. Потом опять грянул голос Рэнда.
        - В чем дело?
        Выкрики с площади в здании не слышны, зато Рэнду на балконе все слышно прекрасно. Он расхохотался. Что-то сказал. Снова гомон, на этот раз - радостный.
        - Ну, что там? - спросил Яроорт, когда Рэнд вернулся.
        - Не "нукай", не запряг - огрызается тот, - Все бы ничего, но они хотят видеть наместника. Живую или мертвую. Мне они почему-то не слишком верят. Ах да, чуть не забыл - они похоже, вне зависимости от того, что здесь увидят, намереваются прогуляться в кварталы истинноверующих. И я не собираюсь им мешать.
        - Только погрома нам и не хватало, - сказал Этлен.
        - А чего страшного-то, - сказал "наместник", - раз она ранена не опасно - опишем ей, что тут творится - сама на балкон выскочит.
        - Все хорошо; просто замечательно. Только, она без сознания.
        - Это где ты такую хлипкую девочку отыскал?
        В дверях стоит Кэрдин, поддерживаемая теми солдатами, что Яроорт поставил на пост у комнаты, где она лежала.
        Балконные двери распахиваются. Наместница медленно выходит. Опирается о перила. Обводит взглядом площадь. По толпе словно волна пробегает. Тишина теперь гробовая. Ее тут очень хорошо знают.
        За ней выходят Яроорт, Рэнд, "наместник" и Этлен.
        - Итак. Кто тут врал, что я мертва, пусть выйдет вперед.
        Толпа отпрянула. Яроорт слышит, что Кэрдин тяжело дышит. Суставы вцепившихся в перила пальцев белые от напряжения.
        Тишина.
        - Если ничего не надо, то расходитесь.
        Кто-то крикнул:
        - В вас ночью стреляли святоши. Это правда?
        - Стреляли - правда. Святоши - нет. Стрелки вообще не местные были. Виновных в покушении в городе нет. Еще что?
        Тишина.
        - Тогда расходитесь.
        Только стоявшие по бокам Кэрдин Яроорт и Рэнд услышали, как она выдавливает сквозь зубы.
        - Еще немного, и я свалюсь.
        Яроорт придвинулся поближе. Рэнд сделал то же.
        - Ах да, вот еще что: Из столицы поступил именной указ. Его бы огласили завтра, но раз уж и так все собрались, то объявляю: готовится большая война со степью. Очень большая. Поэтому объявлен набор во вспомогательные части, - сделав паузу, она добавляет, - двойной численности. Вербовочные пункты откроются сегодня.
        Толпа радостно взревела. Солдаты в приграничье верны не императору, и не командующему Полевой армии. Они верны денежному ящику наместника, командующего пограничными частями. А Кэрдин уже успела прославиться не только храбростью, но и честностью при расчетах и щедростью к отличившимся. А раз поход - значит, гарантированное жалование. И добыча. У Кэрдин без нее вряд ли получится остаться.
        У Кэрдин еще хватило сил дойти до дверей. Но едва створки захлопнулись, как ноги у нее подкосились, и если бы не Яроорт и Рэнд, то она бы повалилась.
        - Ну как, много желающих еще повоевать? - поздно вечером спросила Кэрдин Яроорта.
        Ее перевезли в лагерь. Там все-таки безопаснее, да и бунт, в случае чего, пересидеть проще.
        - Очень, - ответил он. Яроорт уже давно при Кэрдин кто-то вроде начальника штаба, - в прошлом году многие вернулись богатыми.
        - Сколько именно завербовалось?
        - Писаря всех записывать не успевали, суточные списки еще не готовы, примерно уже около шести тысяч человек.
        Днем, после выступления, у Кэрдин открылась рана. Врачам опять пришлось прикладывать все свое умение. Жизнь наместника опять висела на волоске. Это была днем, сейчас поздний вечер, и Кэрдин уже не похожа на умирающую.
        - Ну что же, - сказала Кэрдин, - опять пришло время поднимать змею на башне.
        Длинная черная с золотом змея - личное знамя Кэрдин. Рядом с флагом наместничества оно поднималось только однажды - в прошлом году, когда Кэрдин вернулась после взятия Дреттской колонии. Тогда змея символизировала победу. Но наместник имел право поднять личный флаг над лагерем, если надвигается война. Большая война. Коснется всех.
        - Только змею?
        Кэрдин пристально посмотрела ему в глаза. Они очень хорошо понимают друг друга.
        - Не только. Завтра на Игольчатой башне должен быть флаг командующего Полевой армией. А змея - только под ним. Чтобы никто не сомневался, кто новый командующий.
        - Началось, - выдохнул Яроорт.
        Императоры царствуют. Принимают послов, раздают награды, принимают парады. Императоры не правят. Реальная власть причудливо разделена между командующим Полевой армией - базирующихся в центральных провинциях постоянных частях. И наместниками приграничных провинций, обороняющим границу от вторжений любителей чужого добра, ну, или самим наведывающимся за оборонительные линии за чужим добром. Наместники фактически бесконтрольно распоряжаются доходами со своих провинций, равно как и командующий Полевой. А провинций у него больше всех. Включая богатейшие. А где больше денег - там и больше возможностей нанимать или обучать, все зависит от сил и способностей, войска. Последние десятилетия между наместниками и командующим пусть худой, но все-таки мир. С одними наместниками командующему удалось породниться, других - подкупить. Даже доходы от некоторых приграничных провинций стали в столицу поступать. Довольны были не все, но даже самые далекие от лояльности помнят - за линиями друзей у грэдов нет. Слишком многие бежали в те края от грэдов в свое время. Принеся с собой массу страшных рассказов о пришедших
из-за моря. Но кроме ужасов не забыли рассказать и о богатстве пришедших.
        Линии стоят уже больше полувека. Лезть на них - пытались. Иногда пограничные наместники отбивались своими силами. Но когда враг оказывался слишком силен - приходилось вспоминать о Полевой армии...
        Так и жили. Не слишком хорошо.
        На Кэрдин все заживает как на собаке. Всего-то несколько дней из дома не показывалась. А потом - словно и не было ничего. Объявили о кончине командующего. Кто наследник - не объявляли. В городе только понимающе хмыкали. Кэрдин - очень сильный наместник, но она не одна такая. А в Полевой после смерти командующего - раздрай. Как единого целого Полевой сейчас не существует. Хочешь - не хочешь, а придется наместникам друг с другом договариваться. Не в первый раз.
        Только житейская мудрость - одно. А политические расчеты сильных мира сего - другое. К тому же, тут еще вопросы веры подмешиваются. Пока еще никто ни с кем не воюет. Дороги безопасны. Но люди уже косятся друг на друга. Что-то такое витает в воздухе. Предгрозовое.
        Из столицы, правда, прибыл гонец с официальным сообщением о смерти командующего и приказом Кэрдин от какого-то "Священного совета" прибыть в столицу для присяги. Кэрдин вежливо отказала. Везти эту новость гонцу в столицу явно не хотелось; денег у него было много, кабаков в городе - не меньше. Впрочем, за три дня все деньги оказались пропиты, за ними последовал и конь, а вскоре один нанятый Кэрдин карманник стащил у посланника "Знак гонца", подтверждающий его статус и позволявший требовать лошадей на любом постоялом дворе. За потерю знака вполне можно было лишиться головы.
        Еще через пару дней Яроорт с ухмылкой сообщил Кэрдин, что пропивший все, кроме меча, гонец пришел на вербовочный пункт.
        В армейских кузницах дым коромыслом, да и городские кузнецы не жалуются на отсутствие заказов.
        К начальнику конницы Ардеру с нескольких наместничеств стекаются младшие сыновья известных родов с конными слугами.
        Хорт Этлен отправил своим родственникам тайное письмо Кэрдин с просьбой о большом денежном займе.
        Комендант городской крепости Рэхтерн тоже не слишком надеется на мирный исход дела. Машины на стенах и так в идеальном порядке, но он приказал вытащить из подвалов десятки лет пылившиеся там котлы для варки смолы и поставить их на стены.
        Тот же Рэхтерн осчастливил всех окрестных землевладельцев, скупив весь урожай. Скотная ярмарка в этом году, опять же, из-за Рэхтерна не состоялась. Вся скотина скуплена офицерами гарнизона, и крепостные подвалы постепенно заполняются солониной.
        У местных купцов заняли еще денег. Те, кому уничтожение колонии в прошлом году открыло устье реки деньги давали охотно. Прочие - не очень. Но за ссудами обычно приходил Рэнд... А его "обаянию" никто не мог отказать. Уж больно улыбчивы черепа на его панцире.
        Внутренняя стража донесла о появлении большого вооруженного отряда. Ардер уже хотел было поднять своих, откровенно скучающих от безделья всадников, но выяснилось, что это прибыл с чего-то вспомнивший о родственных чувствах, брат Кэрдин по отцу, Аркар.
        Торжественную встречу и пир, как обычно, организовывал Яроорт, так что что всю свиту Аркара оказалась мертвецки пьяной. Сам же он, не выпивший ни капли, пожелал говорить с Кэрдин наедине.
        Едва войдя, он вспорол ткань рукава, достал и передал Кэрдин письмо наместника юга Эрендорна, более того, написанное им собственноручно.
        Собственноручное письмо Эрендорна удивило Кэрдин чуть ли не больше, чем трезвость Аркара. Как-никак, из родственников Кэрдин, кроме нее, почти никто никогда не пишет ничего сам (хотя, все умеют). Даже на личных письмах вместо подписи ставится печать. Эрендорн же даже на данном фоне, выделялся. Он вообще предпочитал даже бумаг со своей печатью не оставлять, предпочитая решать все важные вопросы путем личных переговоров. К тому же, у него хватает молчаливых и верных слуг с прекрасной памятью, способных умереть под пыткой, но всегда передающих слова Эрендорна только тому, кому он повелел их передать.
        Эрендорн ничего не забывает. Помнит он и о прекрасной памяти единокровной сестры. В детстве Кэрдин часто видела написанное им.
        Письмо деловое. Ни напыщенных фраз, столь любимых придворными писцами, ни перечисления титулов отправителя и адресата.
        Солдатом Эрендорт не был, но писать по-солдатски кратко, умеет.
        "Кэрдин, все очень плохо. Вешаю святош - их меньше не становится. И все называют меня узурпатором. Столица грозится выслать войска - я объявил себя командующим. Мои наместничества присягнули. Ты, думаю, тоже привела своих к присяге. Нам надо встретиться, и договориться о совместных действиях, иначе нас разобьют по-одиночке. Со мной согласен Претт, но он формально присягнул им. Из центральных провинций уже бегут. В приграничных городах - резня. Это только начало. В "Священном" совете боятся только меня и тебя, и рассчитывают посеять между нами вражду. Не верь ни одному слову столичных посланцев. Противостоять им мы сможем только вместе".
        Подписи нет. Только оттиск перстня Эрендорна. Он скорее умрет, чем снимет этот перстень.
        - Ответ будет?
        - Зайди утром. Что-нибудь еще?
        - Да как тебе сказать... В общем, для всех, я еду развлечься в Дреттскую колонию, - "До чего же живучи старые названия" - подумала Кэрдин, - а там твои головорезы. Дай подорожную со своим именем на случай чего.
        "Не дурак, - подумала Кэрдин, - именную подорожную может выдавать только канцелярия командующего. Здесь-то любой листок с моей подписью где угодно примут. А вот за пределами наместничества любой листок с моей подписью - улика. Против меня. Чего же ему на самом деле нужно?"
        - Кого ты боишься, Аркар? - спросила Кэрдин, сощурив левый глаз. Всем известно - такой прищур не предвещает ничего хорошего. - Ты имперский офицер с подорожной от наместника, естественно, в соответствии с законом, у тебя есть те же права, что и у офицеров другого наместника. Зачем тебе еще одна подорожная?
        - Офицеры не столь высоких рангов, зачастую превратно понимают приказы. Сама знаешь, в такое сложное время действие подорожной наместника границей наместничества и ограничивается. Я ехал через две границы. Стража пропускала меня, - он сделал жест, словно развязывает кошель, - но все спрашивали подорожную от "Священного" совета. Плохое сейчас время, Кэр, - назвал он ее, словно в детстве.
        - Хорошо. Пришлешь завтра кого-нибудь - будет тебе наместническая подорожная за моей подписью. Твоих бывших сослуживцев устроит. Только, когда надумаешь покидать мое наместничество - отдашь ее на границе. Сам понимаешь. Не маленький.
        Аркар кивает.
        В гарнизоне Дреттской колонии полным-полно старослужащих. А среди них много тех, кто прекрасно помнит ту позорную осаду восемь лет назад, когда из-за недостатка пищи армия понесла большие потери и была вынуждена отступить. А командующим, пусть и формальным, тогда был Аркар.
        С той поры на Севере его крепко недолюбливают. А в такое сложное время, количество несчастных случаев с непопулярными командирами почему-то резко увеличивается.
        Из столицы прибыл новый гонец. В письме с печатью "Священного совета", но без каких-либо подписей, говорилось, что раз наместник не может прибыть в столицу для принятия присяги, то для приведения присяги, а так же совершения обряда перехода в истинную веру направлены "достойные уважения святые мужи" и при них - стража.
        Письмо написано на древнем языке. Кэрдин больше всего позабавило, что в этом языке нет женского рода слова "наместник", и если бы этот документ прочел человек, не знающий, кто такая Кэрдин, то он бы решил, что наместник Орокост Дер Орт - мужчина.
        - Не понимаю, - сказал Яррорт, прочитав послание, - зачем им это надо? Либо они спятили окончательно, либо они куда хитрее, чем я думал. Ведь обратить вас в истинную веру так же легко, как извлечь из камня воду.
        - Вообще-то, извлечь из камня воду можно, - сказал "наместник", но вот обратить наместника в истинную веру.
        - Здесь нет ни одного имени, - сказал "старик", - это более, чем странно.
        - Конечно, - согласилась Кэрдин, - я ведь знаю всех видных святых отцов и неплохо разбираюсь в их иерархии, и впиши они имя, я бы знала, чего ждать, и к чему готовиться...
        - К какой-нибудь пакости, - сказал Яроорт.
        - Глубокомысленно, - буркнул в ответ "старик".
        - Они ничего не делают просто так, - задумчиво произнес "наместник".
        - Прежде чем начать думать, советую помнить одно - "святоши" считают, что разума у женщин нет вообще. А уж кем они считают вас...
        Кэрдин выразительно постучала по столу.
        "Старик" принялся рассуждать вслух:
        - Интересно, кого они к нам пошлют? Что святых отцов высшего ранга - и так понятно. От нас еще никто из них живым не возвращался. Дальше... Вас, наместник, они считают не вполне нормальным, как они говорят, "одержимым демонами", человеком.
        - Меня вообще удивляет, что они женщин людьми считают.
        - При этом, они почему-то уверены, что чего-либо от женщины добиться столь же легко, как от маленького ребенка...
        - Что могут знать о детях проповедующие безбрачие, а то и, вовсе, скопцы? Интересно, какие "сласти" они могут предложить мне, человеку у которого под властью шестая часть страны?
        - Ну, уж точно не деньги, не должность Командующего, и не другую армию, к примеру, на хронскую границу.
        - А вот если и правда хронскую границу предложат - то соглашусь пожалуй. Через полгода привезу голову великого хрона вместе с их святым камнем. В общем, самое вероятное предложение - уютное местечко в столичном склепе. Уверена, что в свите святых отцов будет парочка наемных убийц.
        - Не обязательно наемных, - усмехнулся старик, - святоши люди откровенно жадные. Зачем платить? Многие молодые послушники с голыми руками на мечи ваших солдат полезут, лишь бы до вас добраться.
        - Без рук останутся.
        - Думаете, они забыли вам храмовый погром?
        - Нет, конечно.
        - Хотя, фанатиков у них достаточно, я склонен думать, что несмотря на прижимистость, они все-таки потратятся на наемных убийц. Плохо подготовленный человек может только навредить, попавшись. А вы слишком важны... Думаю, они попытаются вас убить, выманив подальше из города. А без вас... Бунт, даже солдатский, подавить не особенно сложно. Без вас будет просто бунт, с вами - война. Сейчас им война не нужна. У них недостаточно сил.
        - Можно подумать, война кому-то нужна, - сказал Яроорт.
        - И это говорит человек, добившийся всего, что имеет, на войне! - удивилась Кэрдин.
        - У таких, как я, если они хотели чего-то добиться в жизни, просто не было другого выбора. Но надо знать, когда остановиться. Я вот решил - стану наместником - и успокоюсь.
        Потолок чуть не обвалился от хохота.
        "Наместник" хлопает Яроорта по плечу.
        - Скромный ты наш! Первый помощник Командующего вправе рассчитывать на куда более значимый чин.
        Снова хохот. Громче всех смеется Кэрдин.
        - А если без шуток, - "старик" даже слишком серьезен, - наместник, вы не забыли о Дине? Мне кажется, она в опасности.
        Кэрдин помрачнела.
        - О Дине я помню, но кто может желать ее смерти? Она ведь такая... светлая что ли. Кому она со своими книгами может помешать?
        Мало кто слышал, чтобы грозная Кэрдин говорила голосом, который, пусть и с натяжкой, можно назвать ласковым.
        - Именно поэтому, она и в опасности. Вы сами ее "светлой" назвали. А всякая грязь больше всего не любит что-либо чистое. К тому же, святые отцы крайне злопамятны, а Дина не раз говорила, что они ничего в медицине не понимают. Кстати, как и вас, местные жители считают ее ведьмой.
        - Меня тоже считают. Ну и что?
        - А то, что многие считают, будто она насылает порчу.
        Кэрдин хмыкнула. Лучшим врачом на свете она считает как раз Дину. Пусть та и моложе ее.
        - То есть, ты опасаешься, что святоши настолько мстительны, что смогут задурить головы крестьянам - и они подпустят ведьме красного петуха?
        - Именно.
        - У нее есть охрана... Хотя, ты прав... Засесть в замке у нее точно ума не хватит. Ардер! Немедленно пошли... Пожалуй две сотни лучших всадников - пусть привезут Дину сюда. Я дам для нее письмо, что зову ее в гости.
        - С ними один мой человек поедет, - сказал "старик", - если ему скажешь, на какой горе бог святош сидит - он тебе его приведет. А уж вашу сестренку, тем более, доставит в лучшем виде. К тому же, он не такой кобель, как некоторые здесь присутствующие.
        Кэрдин усмехается, не отрываясь от бумаги.
        Все почему-то посмотрели на "наместника".
        - Вот письмо, - сказала Кэрдин, - Ардер, распорядись, чтобы выезжали как можно скорее. А теперь подумаем, где и как принимать "гостей" из столицы. Естественно, до города они доехать не должны...
        - Так в чем дело? Есть у меня ребятки отчаянные, пусть Ардер мне еще своих всадников добавит - подстроим им нападение "разбойников". А я уж прослежу, чтобы живых не осталось, - Рэнд себе верен.
        - Это ты умеешь, чтобы живых не оставалось, - подтвердил Яррорт то ли с осуждением, то ли с завистью.
        - И ты думаешь, что кто-то поверит, что на моих землях может разбойничать крупный отряд? Таких дураков даже среди святых отцов нет.
        - То есть, вы все-таки намерены встретиться с ними?
        - Да. Более того, намерена дать и возможность нанести первый удар. Чтобы потом с чистой совестью заявить, что я только защищалась.
        - Остается только место и время, нас устраивающее, подобрать.
        - Дорога, как ни крути, одна, и подходящих мест немного.
        - Если это не места для засады.
        - Белый замок, пожалуй, отпадает, - сказал Яроорт.
        - Уж конечно, - согласилась Кэрдин, - на могилах и то повеселее, чем там.
        - Да и замок, скорее, не белый, а черный, после того, как вы его на пару спалили, - закончил "старик, и тут же предложил, - А замок у излучины не подойдет? Он, конечно, не на дороге...
        - Не подойдет, - сказал Яроорт, - его в прошлом году Рэнд штурмом взял.
        - Понятно...
        - Наш бывший замок, - сказал Этлен, - правда, после того, как вашему предшественнику его продали, я там ни разу не был...
        - Это пятибашенный что ли? - поинтересовалась Кэрдин, - Помню только, что там гарнизон из вспомогательных частей стоит, причем солдаты - те кого просто жалко в отставку отправлять из-за старых заслуг... Это не там ты охоту устраивал?
        Этлен кивает.
        - А, ну тогда точно помню. Там при въезде Рэкт с моста ухитрился свалиться, да еще вместе с конем, а все мы его потом вытаскивали.
        - Ну, кто вытаскивал, а кто и нет...
        - Я бы его все равно не подняла, даже трезвого и без доспехов.
        - Пьяницам и дуракам обычно везет...
        - Короче, жить в этом пятибашенном вроде можно.
        Яроорт кивает в ответ.
        - Ну, значит там и примем. Яроорт! Бери всех, кто нужен и любое барахло из дворца, и дуй туда. Устрой там все так... Чтобы с моста там больше никто не падал, во всяком случае, без моего ведома.
        Грянул хохот.
        - Все вроде?
        - Святош кто встречать поедет? - спросил "старик", - Я?
        - Нет. Ты мне слишком нужен здесь. Думаешь, я не знаю, что ты на прощанье в столице устроил? Если они тебя увидят, то примут это за откровенное оскорбление.
        - Они не знают, что я у вас на службе. Для них я просто впавший в ересь... А их встречать... Ты, Этлен, и поедешь. Ты же их бога, и то смог бы споить.
        - Святые отцы не пьют, - сказал "наместник".
        Кэрдин только рукой махнула:
        - Да знаю я. Но у Этлена пьют все. Даже святые.
        Этлен человек незаменимый для встречи высоких, но не слишком желанных, гостей. Если гостя встречал Этлен - то можно было не сомневаться, - столичный посланник, пусть даже и с полномочиями от самого Командующего, будет занят чем угодно, только не тем, зачем послан. И доклад в столицу будет написан под диктовку Этлена, а гость дорогой только печать приложит.
        Несколько лет назад Этлена отправили встречать Кэрдин. Видимо, расчет был на то, что уже тогда славившаяся буйным нравом Кэрдин загуляет, и передача дел пройдет формально.
        К несчастью, Кэрдин прознала кого ей шлют навстречу... В результате в первой же придорожной корчме до свинского состояния напоили самого Этлена...
        А прошлый наместник был немало удивлен, когда Кэрдин прибыла чуть ли не на месяц раньше ожидаемого. Следующий месяц был, наверное, самым страшным в его жизни. Ибо Кэрдин было дело до всего. К тому же, она отменно умеет считать...
        Этлен в городе появился еще через месяц после того, как прежний наместник все-таки смог уехать. Впрочем, против него лично Кэрдин ничего не имела. Ссориться с орронскими Хортами совершенно не к чему, а их бесшабашный родственник вполне мог быть полезен. Иногда же он бывал просто незаменим.
        Этлен показал себя во всей красе! В первом же городке посольство святош застряло на несколько дней. Святые отцы действительно не пили и не ходили к продажным девкам. Но и дисциплину в своем отряде тоже поддерживать не могли. А Этлен подчеркнуто вежлив со святыми отцами и одновременно не считает зазорным пить с их солдатами.
        А что к нему неожиданно приезжают, и столь же неожиданно исчезают какие-то странные личности - дела никому нет.
        Неожиданно появился гонец от отряда Ардера. Протянул письмо. На лице наместника не дрогнул ни один мускул. Она встает, и приказывает седлать лошадей.
        Такой сумасшедшей скачки не помнил никто. Безумная гонка заканчивается в маленьком приграничном городке.
        Куда надо ехать, показал первый же солдат.
        Кэрдин ожидала всякого. В том числе, и покрытого покрывалом мертвого тела. Но Дина жива. Только правая рука в лубке и лицо полностью скрыто повязкой. Поворачивает голову на шум. Испуганный голос:
        - Кто здесь?
        - Я это, - мрачно отвечает Кэрдин. Она опоздала. Могла сделать все как надо, и раньше. А что теперь? Винить некого, кроме самой себя. Сейчас неохота говорить. Сейчас охота только мчаться куда-нибудь, рубя всех, кто попадается на пути.
        - Кэрри, это ты? - испуг в голосе еще не прошел.
        - Я это, - снова повторяет Кэрдин. Ничего умнее в голову не лезет.
        - Мне страшно.
        "Кому-то скоро будет не просто страшно! Пожалеют, что вообще родились!"
        Кэрдин садится и осторожно касается руки сестры. Кэрри... Так очень давно Кэрдин называла мать. Она ее почти не помнит. И еще Дина может так называть грозную Кэрдин.
        - Кэрри, - Дина говорит очень тихо, почти шепчет, - Кэрри, я так рада, что с тобой все хорошо... Они говорили... А ты жива. Я так рада, - Дина чуть не плачет.
        "Странная она, - мрачно думает Кэрдин, - саму чуть не убили, а все не о себе, о других думает... Устрою я кому-то скоро!"
        - Не беспокойся, маленькая, со мной все хорошо, и с тобой теперь все будет в порядке. Все будет хорошо.
        - Хорошо... - тихо повторяет Дина, - но людей все равно не вернешь... Столько погибло... Твои солдаты убили многих. Было так страшно!
        Кэрдин молчит. Дина продолжает.
        - Почему люди так злы? Я же не делала ничего плохого. А они были так злы... Убивали тех, кто не мог сопротивляться, жгли мои книги, били меня... Хотели сжечь...
        - Я их найду! Всех! До единого. И перевешаю!
        - Что ты, Кэрри! Они просто не слишком умны. Их самих обманули. Нельзя их за это убивать.
        - Ладно, не буду, - со злобной усмешкой отвечает Кэрдин, благо видеть усмешки никто не мог.
        - Что у тебя с глазами? Видеть будешь, или ослепили?
        - Думаю, что буду, - Дина всегда оживляется, если речь идет о ране или болезни. Уж лечить-то Дина умеет, Кэрдин по себе знает. Не будь она столь миролюбивой, Кэрдин бы позвала бы ее к себе старшим военным врачом, - зрение пропало только после... После всего этого. Я такое уже видела. Наверное, зрение пропало, потому что я очень сильно испугалась. Зрение вернется, - Дина говорит все быстрее, - вернется. Надо, чтобы прошло какое-то время. И чтобы раны на голове зажили. Но все пройдет. Пройдет. Я уверена.
        Только Кэрдин понимает - ни в чем Дина не уверена.
        - Пройдет, Дина. Все будет хорошо!
        Потом Кэрдин вызвала к себе человека "старика". По нему сразу видно - ничего хорошего не произошло - лицо обезображено свежим шрамом, хотя глаз и не пострадал. А вот говорить ему будет сложновато.
        - Выкладывай! Что там произошло?
        - Такое дело... У нее дом в городке... Был... В замок она только редко заезжала... Командир той сотни... Предупреждал... Неспокойно... Половина - в доме... Вторая... Замок... Там храм больше полугода... Бойцы приехали недавно... Задурили местных... Напали и на дом, и на замок... В замке успели... Ворота закрыть... Дом - не укрепленный... Сожгли... Убили, кто ее защищал... И вообще, в доме - всех... Даже детей слуг - мол ведьмой прокляты... Храмовые... Ее как бы судили, и хотели сжечь... Тут мы... Храмовых - в хлам... Еще из замка добавили... Были очень злы... Хотели всех местных... Вырезать... Она услышала - запретила.
        - А ты?
        - Поддержал... Задержаться надо было - раненые... То, се... Она бы услышала...
        - Дальше! Командир этих храмовых да жрец местный живы? И сколько было храмовых?
        - Три сотни...
        - Воистину, храбрость храмовых бойцов не знает границ, - со злорадством сказала Кэрдин, - целых триста бойцов против маленькой Дины, даже не умеющей держать оружия!
        - Жреца... В тот костер... Где ее хотели... Командир храмовых... Ускакал... Гнались... Но мы после перехода, а у него конь - южанин чистых кровей...
        - От меня теперь не ускачет! Из-под земли достану и обратно зарою! Как его зовут?
        - Брат Аргер... Аргорд... Аргодо... Не выговорить.
        - Аргодорн? Молодой, худой и рожа крысина?
        - Точно! Так они его звали... Худой... Рожу не рассмотрел.
        - Старый знакомый! Гаденыш.
        Да уж, недооценила Кэрдин святош. Думала, они долго раскачиваться будут. А они вон какими шустрыми оказались. И нашли же, кого на Дину посылать. У него и к Кэрдин, и к Дине старые счеты. Аргодорн этот звание академика хотел получить за свои трактаты о медицине... Ученые мужи может, и дали бы - ну не любят они с сильными мира сего ссориться, хотя и посмеялись бы над трактами втихаря. Но, в их рядах хватает действительно умных и образованных, и что иногда опасно, честных людей. Самая молодая в Академии как раз Дина. Не из подхалимажа перед могущественным отцом, а за блестящие трактаты по медицине получила она звание. И, как рассказывали Кэрдин, на заседании яростно напала на Аргодорна, заявив, что он глупец и невежда, и его трактаты могут убить больше людей, чем самая жестокая война. (А Кэрдин потом очень старательно пыталась представить яростно нападающую на кого-либо Дину, и так и не смогла). К Дине прислушались. Про Аргодорна тогда сочинили много веселых стишков.
        А он ничего не забыл. Дине пришлось уехать из столицы, там стало слишком опасно. "Неподобающим образом" выглядящих женщин несколько раз забрасывали камнями. Была даже попытка поджога знаменитой Императорской библиотеки.
        В прошлом году, зимой, Кэрдин пришло письмо от дворецкого столичного особняка. Кэрдин столичным имуществом интересовалась крайне мало. Но письмо ее взбесило - оказывается, святоши во главе с Аргодорном захватили ее дом, намереваясь устроить там какое-то подворье. Всех обитателей выгнали на улицу, а ведь большинство слуг крайне немолоды, кое-кого Кэрдин помнит с детства.
        Святоши в столице забирали все большую власть, но все-таки, пока опасались напрямую ссориться с наместниками приграничья.
        Получив письмо, Кэрдин откровенно взбеленилась, подняла сотню охраны, и вместе с ними, да Яроортом и большим любителем опасных развлечений Рэндом, поскакали в столицу.
        Обнаружив перед своим домом непонятную стражу и еще более непонятный "символ веры" над дверями, Кэрдин сразу решила доказать, что слухи о ее жестокости не сильно преувеличены. Стражников тут же скрутили. Убивать болванов Кэрдин не велела. Но бить их стал лично Рэнд, так что неизвестно, что еще хуже. Разумеется, противостоять закаленным в боях ветеранам храмовые бойцы не смогли. Рэнд получил весьма широкое поле для деятельности. Аргодорна нашли с большим трудом, и Кэрдин так и не смогла понять, как он умудрился спрятаться в щели, куда она сама лет с десяти пролезть уже не могла. Рэнд предложил Кэрдин на спор отбить Аргодорну любой орган на выбор. Сейчас Кэрдин жалеет, что предложением Рэнда не воспользовалась. Аргодорн, глядя на впечатляющие латные перчатки на не менее впечатляющих кулаках Рэнда, обмочился. Солдаты дружно заржали, самой Кэрдин тоже почему-то стало весело. Аргодорна даже не побили. Почти. Кэрдин даже пожалела, что в столице канализация, и Аргодорна не удастся искупать в выгребной яме. Пришлось довольствоваться мусорной кучей. Перед тем, как туда отправиться, Аргодорн вынужденно
присутствовал на сожжении всех найденных в доме Кэрдин грубо размалеванных досок и картин с изображениями каких-то лохматых уродов. Пока солдаты таскали на костер этот хлам, Кэрдин довольно миролюбиво поинтересовалась у связанного Аргодорна, которому на шею, на манер ярма была надета самая большая (и откровенно бездарная) из найденных в доме картин с изображением его бога:
        - Неужели нормальные художники так дорого берут? Где криворуких мазил нашли? Как такому уродству можно поклоняться? Я и то лучше нарисую.
        Рисовать Кэрдин и в самом деле учили, и получалось неплохо, только вот упражнения с оружием нравились ей куда больше.
        Аргодорн не удостоил ее ответом, за что тут же получил по шее от одного из солдат. Он явно не собирался ограничиваться одним пинком, но Кэрдин, поморщившись, приказала:
        - Отставить. Оттащите эту падаль на мусорную кучу. Да заройте, где гнилья побольше. Только так, что бы смог потом вылезти. Смотрите, проверю!
        Проверять на деле она не собиралась - любой ее приказ и так выполняется беспрекословно.
        Кэрдин призадумалась.
        - Слышь, а ты уверен, что у скотины этой был конь-южанин?
        Он ухмыльнулся. С изуродованным ртом получилось... впечатляюще!
        - Думаете, бывший конокрад в лошадях не разбирается?
        В лошадях-то, как раз плохо разбирается сама Кэрдин. Нет, породистого жеребца от полукровки отличить еще может. Но не более того. К счастью для нее, Ардер и Рэнд блестящие кавалеристы, а у Этлена полно денег, так что всадники Приморья, пожалуй, не хуже столичных. Но чистокровные южные кони есть только у Ардера и Рэнда, даже Этлен и тот южанина себе совсем недавно купил, и не сказал, где. А тут...
        - У остальных что было?
        - Лошади? Полукровки столичные. Похуже наших. Этот один такой был.
        - Разбогател гаденыш... Поймаю - лошадьми разорву.
        - Лучше чем-нибудь сладким облейте, и у муравейника рыжих жрунов привяжите...
        - Спасибо за совет.
        Дину повезли в город, а Кэрдин с отрядом помчалась в Пятибашенный замок. Там все вверх дном - надо же хотя бы создать видимость, что тут временная ставка наместника. По мнению Кэрдин, лучшим подтверждением наличия ставки наместника в каком-либо месте, является ее присутствие в этом самом месте. Яроорт считает несколько иначе, и Кэрдин очень бы хотелось знать, где он раздобыл флаг наместника таких размеров. С флага разговор и начался.
        - Откуда такой? - по мнению Кэрдин, из всех флагов ценность имеют только знамена воинских частей, да захваченные вражеские. Гражданский флаг наместничества она не поднимает никогда, да и личным флагом пользуется редко.
        - Из города привез, он во дворце хранился.
        - Что-то я его там не видела...
        - Сами же почти никогда наместнической печатью не пользуетесь.
        - А зачем она мне? Я в первую очередь командующий пограничными войсками, а все остальное уже потом. Как ты думаешь они меня убивать будут?
        - Я бы, на их месте, подослал наемных убийц - у них больше всего шансов. Но это святые отцы, и чем больше я их узнаю, тем сильнее поражаюсь отсутствию в их действиях какой-либо логики. Можно подумать, что если их бог существует, то ему есть какое-то дело до того, какую пищу ты ешь.
        - Этлен что пишет?
        - Пишет, что из собственно святых отцов почти все - храмовые бойцы, настоящих - только один или двое.
        - А солдаты?
        - Служба у святош им не по нраву. Многие подумывают, что пока присяги новому командующему еще не было, лучше перевестись куда-нибудь подальше от столицы. Их командир очень осторожно спрашивал у Этлена, возьмете ли вы их на службу, и не посчитаете ли их дезертирами.
        - Ты что ответил?
        - Согласился.
        - Правильно. Еще что?
        - В свите святош действительно был один наемный убийца. "Старик" его узнал.
        - Надо понимать, что его больше нет?
        - Именно. Напился пьяным, да утонул.
        - Хорошо. Принимать их будем в Большом зале?
        - Да. Там такая удобная галерея. На ней поставим стрелков. Просто на всякий случай. Ткань развесил, что из зала галерею вообще не видно.
        - С солдатами, я так поняла, возможно договориться?
        - Да, переговоры идут, но они хотят гарантий лично от вас...
        - Думаешь, ловушка?
        - Не исключаю такой возможности, но я им склонен скорее поверить. Командир отряда не слишком ладит со святыми отцами. Слишком уж они не жалуют старые заслуги и награды. Еще, к тому же, храмовым бойцам жалованье увеличивают, а обычным войскам - сокращают. Пока, правда, не сильно, но...
        - Похоже, они даже в Полевой не уверены, и делают ставку на наемников.
        - Да это так. Из столицы доносят именно это. Еще Эрендорн...
        - Только не говори, что он с ними спелся!
        - Он выжидает. Ввел запрет на продажу лошадей за пределы своего наместничества. Тоже набирает вспомогательные части.
        - Хорты ответили?
        - Да. Деньги дадут. Святоши, оказывается, и с ними уже успели поссориться, введя какие-то внутренние пошлины. Еще они намекнули, что командующий Кэрдин мог бы рассчитывать на значительно более щедрый заем.
        - Подумаем! Война - дело довольно дорогое.
        - Не забудьте, в городах на юге много торговых представительств Хортов, а у нас есть только Этлен.
        - Ты думаешь, они и Эрендорну уже намекали на должность?
        - Думаю, да. Он, хотя и полководец ни разу, но войск у него много. Да и Херенокт у него есть.
        - Этот, пожалуй, и в самом деле может навоевать, - сказала Кэрдин безо всякой иронии, - и Эрендорну верен, как пес.
        - Северные войска - это вы, а южные, как ни крути - Херенокт, - согласился Яроорт, - к тому же, не забывайте - вы святош просто не любите, Херенокт же их ненавидит.
        - Херенокт любит и ненавидит только то, что ему Эрендорн приказывает.
        - Так и ему святоши не сильно нравятся.